Автор: Гемпель К.Г.
Теги: математика математическая логика логика формальная логика издательство москва
Год: 1998
Текст
Гемпель К.Г.
Логика объяснения.
М., 1998
Посвящается памяти
"Венского кружка"
КАРЛ ГУСТАВ ГЕМПЕЛЬ
(19051997)
Карл Густав
ГЕМПЕЛЬ
Логика
объяснения
Е к т
**иги для
ДОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ КНИГИ
русское феноменологическое общество
Москва 1998
КАРЛ ГЕМПЕЛЬ: ЛИЧНОСТЬ И ТВОРЧЕСТВО /
Перед вами — первый в нашей стране сборник статей одного
из выдающихся мыслителей XX века, представителя аналитичес-
кой философии Карла Густава Гемпеля.
Гемпель Карл Густав — американский философ немецкого про-
исхождения. Родился 8 января 1905 г. в Ораниенбурге (Германия).
Учился в университетах Гёттингена, Гельдельберга, Берлина и Ве-
ны. Получив исходное образование в области физики и математики,
Гемпель обратился к философии и испытал влияние взглядов Ганса
Рейхенбаха, Морица Шлика и Рудольфа Карнапа. Он был членом
так называемой Берлинской группы Рейхенбаха школы логического
позитивизма. Однако он также учился в Вене у Морица Шлика, по-
этому в своих взглядах совмещает идеи обеих групп. В 1934 году в
университете Берлина он получил степень доктора философии. По-
сле эмиграции в Соединенные Штаты Гемпель продолжал исследо-
вания по философии в университете Чикаго в 1937—38 годах, а за-
тем преподавал в Сити-колледже Нью-Йорка, Королевском коллед-
же во Флашинге (Нью-Йорк), с 1948 по 1955 гг. в Йельском уни-
верситете, с 1955 по 1973 гг. — в Принстонском университете (и се-
годня факультет философии возглавляет бывший студент Гемпеля
Поль Бенасерафф), с 1976 по 1985 гг. (до выхода на пенсию) — в
университете Питтсбурга. Он также преподавал в качестве пригла-
шаемого профессора в Колумбийском и Гарвардском университетах.
В 1961 году Гемпель становится президентом Восточного отделения
Американской Философской Ассоциации. Он был также и членом
Американской Академии Искусств и Наук.
К. Г. Гемпель вошел в историю философии как один из лиде-
ров логического позитивизма, и несмотря на то, что он несколько
отошел от основополагающих принципов этого философского на-
правления, он был одним из его наиболее проницательных внут-
ренних критиков. В “Энциклопедии философии” \ например, от-
мечается, что он внес существенный вклад в развитие логики, фи-
лософии математики и методологии и философии науки, в частно-
сти, в разработку следующих проблем:
Критерии смысла. В работе “Problems and Changes in the Empi-
ricist Criterion of Meaning’ (“Проблемы и изменения в эмпирицистс-
ком критерии значения”, 1950) Гемпель дал исчерпывающую кри-
тику различных версий верификационного критерия значения и
1 The Encyclopedia of Philosophy, Brockhause and Paul Edwards (Ed.)
Vol. 3. N. Y., London, 1967, p. 473—474. Статья написана E. Кимом.
8
Карл Г. Гемпель
предложил “критерий переводимости", согласно которому утвержде-
ние имеет смысл, если оно переводится на “эмпирический язык”.
Более поздняя точка зрения Гемпеля состоит в том, что четкое
различие между познавательным значением и бессмыслицей долж-
но быть заменено постепенной дифференциацией, допускающей
различные степени осмысленности, и что в качестве исходных
смысловых единиц должны рассматриваться не отдельные утверж-
дения, а системы утверждений.
Поскольку в дальнейшем позитивисты отказались от верифи-
кационного критерия значения, то сегодня результаты работы Гем-
пеля в области критериев значения интересны лишь в том плане,
что способствовали этому отказу.
Подтверждение. Гемпель был одним из первых, кто попытал-
ся дать точное определение понятию подтверждения. В работах “А
Purely Syntactical Definition of Confirmation" (“Чисто синтаксическое
определение подтверждения”, 1943) и “Studies in the Logic of Confir-
mation” (“Исследования в области логики подтверждения”, 1945) он
предлагает определение понятия “наблюдаемая связь О подтверж-
дает гипотезу И” для языков простой структуры; в работе “A De-
finition of ‘Degree of Confirmation"’ (“Определение ‘степени подт-
верждения’”, 1945, совместно с П. Оппенгеймом) он предлагает оп-
ределение количественного понятия — “свидетельство Е подтверж-
дает гипотезу Н в степени г”. Широко известно, что эти техниче-
ские определения являются открытием Гемпеля, также как и дис-
куссия о “парадоксах вброна" подтверждения в первых двух рабо-
тах, цитированных выше.
Понятие подтверждения в позитивистской формулировке бы-
ло впоследствии отброшено, поскольку было тесно связано с вери-
фикационным критерием значения, и поэтому данная работа Гем-
пеля интересна сегодня также лишь как определенный этап раз-
вития позитивизма. i
Теоретические термины и термины наблюдения. Проблемой,
которая связана с предыдущей и исследуется Гемпелем в работе
“Fundamentals of Concepts Formation in Empirical Science” (“Осно-
вания формирования понятий в эмпирической науке”, 1952) и
других, является проблема выяснения отношений между “теорети-
ческими терминами” и “терминами наблюдения”, то есть проблема
выяснения того, как научные термины (например, “электрон”), со-
ответствующие ненаблюдаемым сущностям и качествам, могут
иметь наблюдательный смысл. Отбрасывая как слишком строгий
ранний позитивистский тезис о физикализме и операционализме
П. Бриджмена, Гемпель вводит понятие “интерпретативной систе-
Личность и творчество
9
мы”. С помощью подобной системы, состоящей из утверждений,
использующих и теоретические термины, и термины наблюдения,
возможна “частичная интерпретация” теоретической системы та-
ким образом, что совокупность теории и ее интерпретативной сис-
темы будут иметь проверяемые наблюдаемые следствия.
Сформулированная Гемпелем в ходе этих исследований “ди-
лемма теоретика” сильно поколебала позиции позитивизма и ясно
показала, что теоретические термины не могут быть редуцированы
к терминам наблюдения. Этот результат работы Гемпеля имеет не-
преходящее значение как один из важных результатов логического
анализа научного знания. В “Дилемме” Гемпеля впервые было яс-
но и точно показано, что содержание теоретических терминов не мо-
жет быть исчерпано никакой комбинацией терминов наблюдения.
Объяснение. В работе “Studies in the Logic of Explanation” (“Исс-
ледования в области логики объяснения”, 1948, совместно с П. Оп-
пенгеймом) и других работах Гемпель дал строгий анализ научно-
го объяснения на основании модели, которая сейчас широко из-
вестна как “дедуктивная модель” или “модели охватывающих зако-
нов”. Согласно этой модели событие объясняется, когда утвержде-
ние, описывающее это событие, дедуцируется из общих законов и
утверждений, описывающих предшествующие условия; общий за-
кон является объясняющим, если он дедуцируется из более исчер-
пывающего закона. Гемпель впервые четко связал объяснение с:
(1) дедуктивным выводом; (2) дедуктивным выводом из законов;
(3) сформулировал условия адекватности объяснения. Эта точка
зрения на объяснение и особенно ее применение к историческому
объяснению и объяснению человеческих действий вызвала резкую
полемику. Поэтому Гемпель в своей работе “Deductive-Nomological vs.
Statistical Explanation" (“Дедуктивно-номологическое в противовес
статистическому объяснению”) (1962), обобщая модель охватываю-
щих законов, предлагает вероятностно-индуктивную, или статисти-
ческую, модель объяснения и формулирует общее условие адекват-
ности для двух разновидностей модели “охватывающих законов”.
Он также предлагает понятие “эпистемической пользы" для объяс-
нения понятия “принятия гипотезы” в модели принятия решения в
условиях неопределенности”.
Результаты работы Гемпеля по проблеме объяснения стали
классическими и являются самой актуальной частью его наследия,
а некоторые его идеи получили новый импульс к развитию уже в
80-е годы, о чем более подробно можно будет узнать в приложе-
нии к данному изданию. Дедуктивно-номологическая модель науч-
ного объяснения пережила крушение позитивизма и оказалась од-
10
П. Оппенгейм
ним из непреходящих результатов логико-методологического ана-
лиза научною знания. Именно поэтому работы Гемпеля, посвя-
щенные разработке этой модели, сохранили свое значение до на-
ших дней и обеспечили К. Гемпелю почетное место в истории фи-
лософской мысли XX века.
На фоне современных философских — постмодернистских,
постаналитических и т. п. — текстов, переполненных метафорами,
аналогиями, сложными образами, коннотациями и т. п., знакомство
с работами К. Гемпеля, несмотря на сложность используемой им
логической техники, представляется глотком свежего воздуха.
Простой и ясный, не в ущерб профессиональности, язык изложе-
ния подчеркивал ясность мысли, делает прозрачным ее движение
и позволяет увлечься лабиринтами непростых философских проб-
лем как приключениями Шерлока Холмса (кстати, у Гемпеля зна-
чительная часть рассуждений также посвящена дедукции). Его не
просто интересуют парадоксы и дилеммы теоретизирования. Гем-
пелю удалось четко сформулировать и в полной мере проанализи-
ровать несколько основных проблем логического позитивизма, и
результаты его анализа стали классическими для этого направле-
ния философской мысли.
Гемпель был не только интересным мыслителем, но и пре-
красным человеком, о чем можно судить по кратким воспомина-
ниям его друга и соавтора Поля Оппенгейма. Мы решили привес-
ти их здесь.
Воспоминания о Петере.
Издатели этой книги 2 * * * * * В попросили меня написать некоторые личные
воспоминания о “Петере” Гемпеле (как мы все его звали). Мне достави-
2 Имеется в виду сборник статей учеников и коллег К. Г. Гемпеля,
названный ими “Festschrift” (“праздничное издание”, нем. — Прим, перев.)
и посвященный его 65-летию. (Essays in honor of Carl G. Hempel. A tribute
of the occasion of his sixty-fifth birthday. Essays by Donald Davidson, Fre-
deric B. Fitch, Adolf Gruenbaum. Ed. by Nicholes Rescher on behalf of the ed.
com. Dordrecht, Reidel, 1969).
В предисловии к этому сборнику, в частности, говорится: Выдаю-
щийся философ науки Карл Густав Гемпель, профессор философии в
Принстонском университете и бывший Президент Американской Фило-
софской Ассоциации, в течение своей долгой академической карьеры был
профессиональным наставником некоторых наиболее выдающихся амери-
канских философов. Эта книга собрала вместе двенадцать оригинальных
работ студентов и соратников Гемпеля (W. V. Quine, Jaakko Hintikka,
Воспоминания о Петере
И
ло огромное удовольствие написать эти заметки о Петере, который мно-
гие годы был не только моим близким и любимым другом, но также и
моим философским соратником и наставником. Я надеюсь, что хроноло-
гия нашего сотрудничества — с акцентом на его вклад — представляет
достаточный интерес и, возможно, прольет новый свет на профессио-
нальное развитие этого замечательного человека.
Первый раз мы встретились в Берлине, в 1933 году, по предложе-
нию Ганса Рейхенбаха, с которым я несколько лет работал над пробле-
мой возможности систематизации наук. Петер согласился продолжить
эти исследования со мной, особенно в области логики систематизации.
В то время он, как противник нацистского режима, готовился покинуть
Германию, где не мог надеяться на спокойную преподавательскую карь-
еру. В зто же время я был вынужден уехать в Брюссель, чтобы избежать
нацистского режима. Это совпадение позволило мне подготовить для
Петера в Бельгии убежище, а также и счастливую возможность продол-
жить его профессиональную работу посредством нашего сотрудничест-
ва. После нескольких визитов он переехал в Брюссель в апреле 1934 го-
да. Там около трех с половиной лет мы плодотворно работали вместе;
несколько позже к нам присоединился Курт Греллинг, особый интерес для
которого представляли исследования в области гештальт-концепций.
Главные результаты наших исследований были опубликованы в
двух журнальных статьях 3 и книге *. Основной темой этих публикаций * 3 4
Wesley С. Salmon, Wilfred Sellars, Richard C. Jeffrey, Robert Nozick, Adolf
Gruenbaum, Nicholas Resher, Jaegwon Kim, Donald Davidson, Hilary Put-
nam, Frederic B. Fitch) с тем, чтобы поздравить его с 65-летием, которое
он отметит в 1970 г. Статьи группируются вокруг единой проблематики,
представляющей собственно интересы Гемпеля в области логики и фило-
софии науки. Основная часть этих статей посвящена проблемам индук-
тивной логики и теории научного объяснения — проблемам, на разработ-
ку которых Гемпель направил огромную часть своих выдающихся и пло-
дотворных усилий.
Все участники этого проекта хотели отметить юбилей соответствую-
щим “Festschrift’. Издатели благодарны всем за весьма быстрое и эффектив-
ное сотрудничество”. За подписью: Alan Ross Anderson, Paul Benaceraff,
Adolf Grunebaum, Gerald J. Massey, Nicholas Resher, Richard S. Rudner.
3 Hempel C. G., Oppenheim P. L’importance logique de la notion de type //
Actes du Congres Internationale de Philosophie Scientifique, Vol. II, Hermann
et Cie., Paris, 1935, p. 1—9. Oppenheim P Von Klassenbegriffen zu Ordnungs-
bergiffen // Travaux du IXe Congres Internationales de Philosophie, Vol. VI,
Hermann et Cie., Paris, 1937, p. 69—76.
4 Hempel C. G., Oppenheim P. Der Typusbegriff im Lichte der neuen Logik.
A. W. Sijthoff, Leiden, 1936.
12
77. Оппенгейм
была логика и методология неколичественных “понятий систематизации”,
или “сравнительных понятий", как назвал их Карнал. Особое внимание мы
уделили роли, которую такие понятия играют в типологических теориях
психической и физической конституции человека налодобие тех, что раз-
вивали Кречмер и Янч в Германии, а позже — там же, в Германии —
Шелдон, Стивенс и Такер. Затем Петер применил основную идею систе-
матизирующих понятий к теории многозначных систем пропозициональ-
ной логики, заменив предположение, что каждое высказывание в систе-
ме имеет один конечный или бесконечный набор истинностных значе-
ний, более слабым предположением, что все высказывания при опреде-
ленных условиях систематизируются с помощью двух отношений: пред-
шествования — быть менее истинным и совпадения — быть в равной
степени истинным, таким образом, что образуется линейный порядок,
соответствующий увеличению истинности 5.
За годы, проведенные в Брюсселе, мы также приобрели приятный
опыт совместных поездок на философские конгрессы в Париж, Копенга-
ген и Кембридж; они дали нам счастливую возможность встретить таких
ученых как Нильс Бор, Дж. Б. С. Хальдан, Йорген Йоргенсен, Отто Ней-
рат, Карл Поппер и Сюзан Стеббинг.
Мы также разделили и очень печальный опыт. В этой связи я вспо-
минаю вечер, когда мне позвонили из больницы, где Петер лежал без
сознания и слабо дышал, у него был перелом черепа после велосипед-
ной аварии. Кто-то из младшего медицинского персонала сказал мне,
что Петеру уже ничем не поможешь, но я настоял на том, чтобы немед-
ленно позвали врача. К счастью, в результате дерзкой операции, ему
удалось спасти жизнь Петера.
В сентябре 1937 года, когда Греллинг и я продолжили нашу работу,
Петер уехал в Соединенные Штаты, где получил годичную исследова-
тельскую стажировку в университете Чикаго. После его возвращения в
Брюссель мы подводили итоги нашей работы вплоть до января 1939, ко-
гда он окончательно переехал в Соединенные Штаты. Там он препода-
вал сначала в Сити-Колледже Нью-Йорка (1939—1940) и потом в Куине-
Колледже в Нью-Йорке (1940—1948). После этого он работал на фа-
культетах Йеля (1948—1955) и с 1955 года — Принстона. В августе 1939
года я также переехал в Соединенные Штаты и обосновался в Принсто-
не. Там мы смогли возобновить наше тесное сотрудничество, которое
мы поддерживали с помощью переписки.
5 Петер опубликовал свои результаты в статье, названной “A Purely
Topological Form of Non-Aristotelian Logic” (The Journal of Symbolic Logic,
1937, №2, p. 97-112).
Воспоминания о Петере
13
Одна из важных проблем продолжала отражать наш предыдущий
интерес к “понятиям систематизации". Она касалась развития точного
определения и теории количественного понятия подтверждения. В этом
деле мы получили важную помощь со стороны Олафа Хельмера, кото-
рый в то время работал со мной в Принстоне. Мы провели начало лета
1944 года с Олафом в Саранак Лэйк (где я представил Петера Эйнштей-
ну, который также отдыхал там). К середине лета мы были удовлетворе-
ны тем, что нам удалось сформулировать точное определение “степени
подтверждения” для некоторых простых формализованных языков. Но
все это время мы слышали от Карнапа, что он работает практически над
той же самой проблемой, и нам было интересно — чтобы не сказать
больше — продвигается ли он в том же направлении. К счастью, скоро
мы смогли это узнать, поскольку Карнап пригласил Петера провести ос-
таток лета с ним в его загородном доме в Санта Фе. Мы договорились,
что Петер телеграфирует Олафу и мне “Остановить работу", если уви-
дит, что Карнап продвинулся далеко вперед, или если обнаружит значи-
тельный недостаток в нашем подходе. Несколькими днями позже при-
шла роковая телеграмма. Как Петер объяснял потом, Карнап был удив-
лен, обнаружив, что мы действительно работали в очень близком с ним
направлении, определяя понятие степени подтверждения как отношение
двух линейных мер, но он отметил, что мы выбрали измерение-функцию,
которую он приписывал Витгенштейну, и которая включает, как он смог
показать, неэмпиристскую индуктивную стратегию, а именно, ничему не
учиться из прошлого опыта.
Однако, на самом деле, мы не “остановили работу”, а изменили наш
подход. Олаф предложил основную идею, в которой использовалось по-
нятие максимальной вероятности Р. А. Фишера; это привело к опреде-
лению и теоретической разработке понятия степени подтверждения, не
имеющего нежелательной неэмпиристской характеристики, но который,
в противовес понятию подтверждения Карнапа, не обладал и всеми
формальными характеристиками понятия вероятности. Результат наше-
го исследования был опубликован в том же номере журнала “Философия
науки” *, в котором Карнап 6 7 8 впервые представил свой подход к пробле-
ме. Более подробное развитие нашего понятия степени подтверждения
было дано в статье Хельмера и Оппенгейма ®. Карнап прозвал наше по-
6 Hempel С. G., Oppenheim Р. A Definition of ‘Degree of Confirmation’ //
Philosophy of Science, 1945, № 12, p. 98—115.
7 Carnap R. On Inductive Logic // Philosophy of Science, 1945, № 12, p. 72—97.
8 Hempel C. G., Helmer O. A Syntactical Definition of Probability and of De-
gree of Confirmation // The Journal of Symbolic Logic, 1945, № 10, p. 25—60.
14
Л. Оппенгейм
нятие (ю инициалам авторов 9 * 11) “понятием подтверждения НгО". Мы
предпочитали н« думать о возможной ассоциации с немецком идиомой
“сесть в лужу”'°, обычно используемой для обозначения пропащего дела.
Так или иначе, мы часто использовали это прозвище в своих собственных
дискуссиях и в дискуссиях с Кврнапом.
Петер и я достаточно естественно стали все более интересоваться
понятием объяснения, которое, в некотором смысле, является обратным
понятию подтверждения и которое, на самом делв, уже играло большую
роль в моей работе с Рейхенбвхом по систематизации наук. Результаты
нвших исследований были опубликованы в журнале “Философия науки”11.
Затем наши тесные контакты с Петером приняли иную форму, осо-
бенно после его переезда в Принстон. Он очень активно участвовал в
дискуссиях по самым разным проблемам, которыми я занимался с дру-
гими исследователями.
В своих заметках я нв уделил внимания моим личным отношениям с
Петером. Несмотря на то, что я намного старше Петера, я рассматриваю
себя как его ученика, особенно в области философии науки, и я должен
выразить здесь мою глубокую признательность за все, чему я научился у
такого умного и терпеливого учителя. Я благодарен по меньшей мере за
то духовное богатство, которое вошло в мою жизнь в результате нашей
дружбы. В этой дружбе я имел счастливую возможность оценить его
прекрасные человеческие качества. Петер толерантен; он с благожела-
тельным вниманием выслушивает людей, чье мнение отличается от его
собственного. Он абсолютно надежен и в большом и в малом, безмерно
трудолюбив в работе, даже в ущерб своему отдыху. Он всегда готов от-
влечься от своих дел просто потому, что другим нужна его помощь. Сум-
мируя его личные качества, я хочу сказать, что он по самой сути своей хо-
роший человек. В связи с этим я вспоминаю один спор среди друэвй Пете-
ра по вопросу: смог бы Петер совершить убийство? Были высказаны две
причины для негативного ответа на этот вопрос: первая и очевидная при-
чина — это его доброта, и вторая, в шутку, отсутствие у него времени. Я
желаю Петеру на многие годы вперед огромного счастья, которого он за-
служивает и в преподавательской работе и в своей личной жизни.
Поль Оппенгейм
Принстон, Нью-Джерси
9 А именно: Hempel С. G., Helmer О., Oppenheim Р. — Прим, перев.
*’ “in’s Wasser gefallen” — Прим, перее.
11 Hempel С. G., Oppenheim Р. Studies in the Logic of Explanation // Phi-
losophy of Science, 1948, № 15, p. 134—175.
Личность и творчество 15
Это было написано в 1969 году. Гемпель спокойно и счаст-
ливо прожил до 92 лет, продолжая читать лекции и участвовать в
дискуссиях по логико-методологическим проблемам. Он умер от
пневмонии 9 ноября 1997 года в больнице рядом с Принстоном.
Карл Густав Гемпель был последним из оставшихся в живых чле-
нов “Венского кружка".
В Принстоне живут его вторая жена Диана Перлоу Гемпель
(первая жена Ева Аренд Гемпель умерла в 1944 г.), дочь Миранда
Тобиан, сын Петер Эндрю и две внучки.
Несмотря на то, что в философских кругах имя Гемпеля поль-
зовалось широкой известностью, из его работ на русский язык до
сих пор переведена лишь одна небольшая статья 12. Безусловно,
этот автор заслуживает большего. Во-первых, потому, что без зна-
комства с оригинальными работами Гемпеля нельзя вполне по-
нять, что такое научное объяснение, и какие трудности возникают
при попытках точно ответить на этот вопрос. Во-вторых, потому,
что работы Гемпеля помогают составить более ясную, точную и
полную картину драматического развития логического позитивиз-
ма — одного из ведущих философских направлений XX века. По-
этому мы предлагаем русскому читателю перевод важнейших ра-
бот Гемпеля, дающих достаточно полное представление о творче-
стве этого замечательного мыслителя и человека.
Олеся Назарова,
кандидат философских наук
12 Гемпель К. Г. Мотивы и ‘охватывающие законы’ в историческом
объяснении И Философия и методология истории. М„ Изд-во МГУ, 1977,
с. 72-94.
ФУНКЦИЯ ОБЩИХ ЗАКОНОВ В ИСТОРИИ '
1. Достаточно широко распространено мнение, что история, в
отличие от так называемых физических наук, занимается скорее
описанием конкретных явлений прошлого, чем поиском общих за-
конов, которые могут управлять этими событиями. Вероятно эту
точку зрения нельзя отрицать в качестве характеристики того типа
проблем, которым в основном интересуются некоторые историки.
Но она, конечно, неприемлема в качестве утверждения о теорети-
ческой функции общих законов в научном историческом исследо-
вании. В настоящей статье мы попутаемся обосновать эту точку
зрения, подробно показав, что общие законы имеют достаточно
аналогичные функции в истории и в естественных науках, что они
образуют неотъемлемый инструмент исторического исследования,
и что они даже составляют общее основание различных процедур,
которые часто рассматриваются как специфические для социаль-
ных наук в отличие от естественных.
Под общим законом мы будем понимать утверждение универ-
сальной условной формы, способное быть подтвержденным или
опровергнутым с помощью соответствующих эмпирических дан-
ных. Термин “закон” предполагает, что данное утверждение дейст-
вительно хорошо подтверждено имеющимися свидетельствами.
Поскольку это уточнение во многих случаях несущественно для
наших целей, мы будем часто использовать термин “гипотеза уни-
версальной формы” или, коротко, “универсальная гипотеза” вместо
термина “общий закон” и определять условие достаточного подт-
верждения отдельно, по мере необходимости. В контексте настоя-
щей статьи можно допустить, что универсальная гипотеза утверж-
дает регулярность следующего типа: в каждом случае, когда собы-
тие определенного вида П имеет место в определенном месте и в
определенный момент времени, событие определенного вида С бу-
дет иметь место в том месте и в тот момент времени, которое оп-
ределенным образом связано с местом и временем появления пер-
вого события. (Символы “1Г и “С" выбраны потому, что они наме-
кают на термины “причина” и “следствие” *, которые часто, хотя и
не всегда, применяются к событиям, связанным законом вы-
шеописанного типа).
* Статья “The Function of General Laws in History” впервые была
опубликована в журнале "Journal of Philosophy", 1942. Перевод выполнен
по изданию: “Theories of History", ed. Gardiner, N. Y., 1959, c. 344—357.
1 “Cause” — причина, “effect"— следствие (англ.) — Прим, перев.
Функция общих законов...
17
2.1. Основной функцией общих законов в естественных нау-
ках является связь событий в структуры, обычно называемые объ-
яснением и предсказанием.
Объяснение появления события определенного рода С в опре-
деленном месте и в определенный момент времени состоит, как
это обычно представляется, в указании причин или детермини-
рующих факторов С. Так утверждение о том, что множество собы-
тий — скажем, вида /7Ь ZZ2, — является причиной объясняе-
мого события, равнозначно утверждению, что согласно определен-
ным общим законам множество событий упомянутого вида регу-
лярно сопровождается событием вида С. Таким образом, научное
объяснение рассматриваемого события состоит из:
(1) множества утверждений, говорящих о появлении опреде-
ленных событий П\, ..., Пв в определенном месте и определенный
момент времени,
(2) множества универсальных гипотез, таких что:
(а) утверждения обоих множеств достаточно хорошо подтвер-
ждаются эмпирическими данными,
(б) из обоих множество утверждений можно логически вывес-
ти предложение, утверждающее появление события С.
В физическом объяснении множество (1) описывает исходные
и пограничные условия для появления заключительного события;
в целом, мы должны сказать, что множество (1) утверждает опре-
деляющие условия для объясняемого события, в то время как мно-
жество (2) содержит общие законы, на которых основывается объ-
яснение; из них следует утверждение, что всегда, когда события
описанного в первом множестве вида имеют место, будет иметь
место событие объясняемого вида.
Пример: пусть объясняемое событие представляет собой появ-
ление холодной ночью трещины в автомобильном радиаторе.
Предложения множества (1) будут утверждать следующие исход-
ные и пограничные условия: автомобиль был оставлен на улице на
всю ночь. Его железный радиатор был заполнен водой, а крышка
плотно закрыта. Температура упала в течение ночи с 39° F вечером
до 25°F утром; давление воздуха было нормальным. Взрывное дав-
ление для материала радиатора такое-то. — Пусть множество (2)
составляют эмпирические законы такие как: Ниже 32°F, при нор-
мальном атмосферном давлении, вода замерзает. Ниже 39,2°F дав-
ление массы воды возрастает с понижением температуры, если
объем пстаетгя ппгтпанным ипи плни-жается; когда вода замерзает,
18
Карл Г Гемпель
давление опять увеличивается. И наконец, это множество должно
включать количественный закон, описывающий изменение давле-
ния воды как функцию его температуры и объема.
Из утверждений этих двух типов с помощью логического рас-
суждения можно вывести заключение, что радиатор ночью даст
трещину; объяснение рассматриваемого события получено.
2.2. Важно иметь в виду, что символы “С, “П”, “ГЦ", “Ilf, и т. п.,
использованные выше, обозначают виды или свойства событий, а
не то, что иногда называют индивидуальными событиями. По-
скольку объектом описания и объяснения каждой области эмпи-
рической науки всегда является появление события определенного
вида (такого как понижение температуры на 14° F, затмение Луны,
деление клетки, землетрясение, увеличение безработицы, поли-
тическое убийство) в данном месте и данный момент времени или
в данном эмпирическом объекте (таком как радиатор конкретного
автомобиля, планетарной системе, конкретной исторической лич-
ности и т. п.) в определенный момент времени.
То, что иногда называют полным описанием индивидуального
события (такого как землетрясение в Сан-Франциско в 1906 году
или убийство Юлия Цезаря), требует утверждений обо всех свой-
ствах, характеризующих пространственную область или индивиду-
альный объект в течение всего периода времени, в который проис-
ходит рассматриваемое событие. Эта задача никогда не может
быть выполнена полностью.
A fortiori 2, невозможно объяснить индивидуальное событие в
смысле учета всех характеристик с помощью универсальных гипо-
тез, хотя объяснение того, что произошло в определенном месте и
в определенный момент времени, может постепенно становиться
все более и более точным и полным.
Но в этом плане нет различия между историей и естествен-
ными науками: и история, и естественные науки могут дать отчет
о предметах своего изучения только в терминах общих понятий, и
история может “схватить уникальную индивидуальность’’ объектов
своего изучения не больше, чем физика или химия.
3. Нижеследующие рассуждения представляют собой более
или менее прямой результат проделанного анализа научного объ-
яснения и являются особенно важными для обсуждаемого здесь
вопроса.
3.1. Можно сказать, что множество событий является причи-
ной объясняемого события только в том случае, если можно ука-
2 Тем более (лат.) — Прим, перев.
Функция общих законов... 19
зать общие законы, связывающие “причины” и “следствия” охарак-
теризованным выше способом.
3.2. Независимо от того, используется или нет причинно-
следственная терминология, научное объяснение достигается
только в том случае, если применяются эмпирические законы
упомянутого в (2) в пункте 2.1. типа 3.
3.3. Использование универсальных эмпирических гипотез в
качестве объяснительных принципов отличает подлинное объяс-
нение от псевдо-объяснения, такого как, скажем, попытка дать
объяснение некоторых характеристик поведения живого организма
с помощью ссылки на энтелехию, для функционирования которой
нет законов, или объяснение достижений определенного человека
посредством его “исторической миссии”, “предопределенной судь-
бы” или сходных понятий. Объяснения подобного рода основыва-
ются скорее на метафорах, чем на законах, они выражают образ-
ные и эмоциональные впечатления вместо проникновения в
фактуальные связи; они подставляют смутные аналогии и интуи-
тивную “приемлемость” на место дедукции из проверяемых ут-
верждений и являются, следовательно, неприемлемыми в качестве
научных объяснений.
Любое объяснение научного характера можно подвергнуть
объективным проверкам, которые включают в себя:
(а) эмпирическую проверку предложений, говорящих об опре-
деляющих условиях;
(б) эмпирическую проверку универсальных гипотез, на кото-
рых основывается объяснение;
(в) исследование того, является ли объяснение логически убе-
дительным в том смысле, что предложение, описывающее объяс-
няемое явление, следует из утверждений множеств (1) и (2).
3 Морис Мандельбаум в своем довольно точном анализе релевантно-
сти и причинности в истории (Mande Ibaum Maurice, The Problem of Histori-
cal Knowledge, N. Y., 1938, Гл. 7, 8) утверждает, что существует различие
между “причинным анализом” или “причинным объяснением” события и
установлением научных законов, управляющих им в описанном выше
смысле. Он говорит, что “научные законы можно сформулировать только
на основе причинного анализа”, но “они не заменяют полного причинного
объяснения” (с. 238). По упомянутым выше соображениям, это различие
не представляется оправданным: каждое “причинное объяснение” явля-
ется “объяснением посредством научных законов”, поскольку утвержде-
ние о причинной связи между определенными событиями может быть на-
учно обосновано только с помощью эмпирических законов.
20
Карл Г. Гемпель
4. Теперь можно коротко описать функционирование общих
законов в научном предсказании. В целом, предсказание в эмпири-
ческих науках состоит в выведении утверждения о некотором бу-
дущем событии (например, о расположении планет относительно
Солнца в будущем) из: (1) утверждений, описывающих опреде-
ленные известные (прошлые или настоящие) условия (например,
положения и импульсов планет в прошлый или настоящий момент
времени), и (2) соответствующих общих законов (например, зако-
нов небесной механики). Итак, логическая структура научного пре-
дсказания является той же, что и структура научного объяснения,
описанная в 2.1. В частности, во всей эмпирической науке предс-
казание в немёньшей степени, чем объяснение, включает ссылку
на универсальные эмпирические гипотезы.
Обычное различение объяснения и предсказания основывает-
ся, в целом, на прагматическом различии между ними: если в слу-
чае объяснения известно, что заключительное событие имело мес-
то, и должны быть найдены определяющие его условия, ситуация
переворачивается в случае предсказания: здесь даны исходные ус-
ловия и их “следствие”, которое в обычном случае еще не имеет
места и должно быть установлено.
Ввиду структурного равенства объяснения и предсказания
можно сказать, что характеристика, данная объяснению в 2.1., не-
полна, поскольку она также может охарактеризовать и предсказа-
ние: если заключительное событие выводимо из исходных условий
и универсальных гипотез, сформулированных в объяснении, то оно
также может быть предсказано до того, как оно на самом деле бу-
дет иметь место, на основании знания об исходных условиях и об-
щих законах. Так, например, те исходные условия и общие за-
коны, которые астроном приведет в качестве объяснения опреде-
ленного затмения Солнца, могут также служить достаточным ос-
нованием для предсказания затмения до того, как оно будет иметь
место.
Однако, очень редко объяснения формулируются настолько
полно, что могут проявить свой предсказательный характер (о чем
говорит проверка в пункте (в) в 3.3.). Чаще представляемые объ-
яснения неполны. Например, мы можем услышать объяснение, что
амбар сгорел, “потому что” в сено была брошена непотушенная
сигарета, или что определенное политическое движение имеет
массовый успех, “потому что” оно выступает против распростра-
ненных расовых предрассудков. Сходным образом, в случае трес-
нувшего радиатора обычный способ формулировки объяснения
будет ограничен до указания, что автомобиль был оставлен на хо-
Функция общих законов... 21
лоде, и что радиатор был наполнен водой. — В объяснительных
утверждениях, похожих на эти, общие законы, придающие сфор-
мулированным условиям характер “причин” или “определяющих
факторов”, полностью опущены (иногда, возможно, “как само со-
бой разумеющееся”) и, более того, перечисление определяющих
условий множества (1) неполно; это проиллюстрировано преды-
дущими примерами и рассмотрением первого случая треснувшего
радиатора: оно показало, что даже такое, гораздо более подробное
описание определяющих условий и универсальных гипотез требу-
ет расширения для того, чтобы служить достаточным основанием
для вывода заключения, что радиатор треснул ночью.
В некоторых случаях неполнота объяснения может рассмат-
риваться как несущественная. Так, например, мы видим, что объ-
яснение в последнем случае может быть дополнено, если мы того
пожелаем, поскольку есть основание для предположения о том,
что мы знаем соответствующий этому контексту тип определяю-
щих условий и общих законов.
Однако, достаточно часто мы встречаем “объяснения”, непол-
нота которых не может быть оценена как несущественная. Мето-
дологические следствия этой ситуации будут обсуждаться ниже (в
частности в 5.3. и 5.4.).
5.1. Предыдущие рассуждения применимы к объяснению как
в истории, так в любой другой области эмпирических наук. Исто-
рическое объяснение также имеет целью показать, что рассматри-
ваемое событие было не просто “делом случая”, но ожидалось в
силу определенных предшествующих или одновременных условий.
Ожидание, на которое ссылаются, не является пророчеством или
божественным предсказанием; это — рациональное научное пред-
чувствие, основывающееся на предположении об общих законах.
Если эта точка зрения правильна, то представляется стран-
ным, что в то время как большинство историков предлагают объ-
яснения исторических событий, многие из них отрицают возмож-
ность обращения к каким-либо общим законам в истории. Однако,
это становится более понятным благодаря более внимательному
изучению объяснений в истории, что станет ясным в ходе сле-
дующего анализа.
5.2. В некоторых случаях универсальные гипотезы, лежащие в
основе исторического объяснения, достаточно явно сформулиро-
ваны, что иллюстрируется выделенными цитатами в следующей
попытке объяснить тенденцию правительственных организаций
увековечить самих себя и расшириться:
22
Карл Г. Гемпель
По мере расширения деятельности правительства все больше
людей проявляет обоснованный интерес к продолжению и расши-
рению функций правительства. Люди, имеющие работу, не хотят
ее потерять; те, кто обладает определенными трудовыми навы-
ками, не хотели бы переквалифицироваться; те, кто привыкли к
осуществлению каких-либо властных функций, не хотели бы поте-
рять контроль, они хотели бы получить большую власть и соот-
ветственно больший престиж... Так, однажды созданные прави-
тельственные офисы и бюро, в силу институализации, не только
защищают себя от нападений, но стремятся расширить сферу сво-
ей деятельности 4.
Однако, большинству объяснений, предлагаемых в истории
или социологии, не удается включить явные утверждения о пред-
полагаемых ими общих закономерностях. Думается, что для этого
существует, по крайней мере, две причины:
Во-первых, рассматриваемые универсальные гипотезы часто
относятся к индивидуальной или социальной психологии, которая,
как ‘отчасти предполагается, знакома каждому благодаря его еже-
дневному опыту, т. е. косвенным образом они рассматриваются как
само собой разумеющиеся. Эта ситуация достаточно похожа на си-
туацию, охарактеризованную в пункте 4.
Во-вторых, часто бывает очень трудно сформулировать лежа-
щие в основе предположения явным образом с достаточной точно-
стью и в то же время так, чтобы они согласовывались со всеми
имеющимися соответствующими эмпирическими данными. Было
бы поучительным, исследуя адекватность какого-либо предлагае-
мого объяснения, попытаться реконструировать лежащие в его осно-
ве универсальные гипотезы. В частности, такие термины, как “сле-
довательно", “поэтому”, “таким образом”, “потому что”, “естествен-
но”, “очевидно” и т. п., часто являются указателями скрытых пред-
положений некоторых общих законов: они используются для свя-
зи исходных условий с объясняемым событием; но утверждение о
том, что последнее “естественно” ожидалось как “следствие” опре-
деленных условий, выводимо только в том случае, если предпола-
гаются соответствующие общие законы. Рассмотрим, например,
утверждение, что фермеры Даст Боул переехали в Калифорнию,
“потому что” постоянные засухи и песчаные бури делали их жизнь
очень опасной, и потому что им казалось, что в Калифорнии го-
раздо лучшие условия жизни. Это объяснение основывается на
той универсальной гипотезе, что люди стремятся переехать в ре-
4 Donald ИС, McConnell. Economic Behavior. N. Y., 1939, c. 894—895.
Функция общих законов...23
гионы с лучшими условиями жизни. Но очевидно, что трудно
точно сформулйровать эту гипотезу в форме общего закона, кото-
рый был бы разумным образом хорошо подтвержден всеми имею-
щимися соответствующими эмпирическими данными. Сходным
образом, если конкретная революция объясняется с помощью
ссылки на возрастающее недовольство со стороны ббльшей части
населения определенными доминирующими условиями жизни, яс-
но, что в этом объяснении предполагается общая регулярность, но
мы с трудом можем сформулировать то, какая степень и какая
форма недовольства предполагается, и какими должны быть усло-
вия жизни, чтобы произошла революция. Аналогичные замечания
применимы ко всем историческим объяснениям в терминах клас-
совой борьбы, экономических или географических- условий, инте-
ресов определенных групп населения, тенденций к росту потреб-
ления и т. п. Все они основываются на предположении универ-
сальных гипотез 5, связывающих определенные характеристики
индивидуальной жизни или жизни группы людей с другими, но в
большинстве случаев содержание гипотез, скрыто предполагаемых
в конкретных объяснениях, можно реконструировать только весь-
ма приблизительно.
5.3. Можно было бы сказать, что явления, подпадающие под
только что описанный тип объяснения, носят статистический ха-
рактер и что, следовательно, в основе объяснений должны лежать
только вероятностные гипотезы, поэтому вопрос о “лежащих в ос-
нове общих законах” основан на ложной предпосылке. Действи-
тельно, представляется возможным и оправданным рассматривать
некоторые объяснения, предлагаемые в истории, как основанные
на предположении скорее вероятностных гипотез, чем на общих “де-
терминистических” законах, т. е. законах в форме универсальных
условий. Это утверждение можно распространить также и на мно-
гие объяснения, предлагаемые в различных областях эмпириче-
ских наук. Так, например, если Томми заболел корью на две неде-
ли позже своего брата, и если он за это время не контактировал с
5 То, что иногда и ошибочно называется объяснением посредством
определенного понятия, на самом деле в эмпирических науках является
объяснением в терминах универсальных гипотез, содержащих это понятие.
“Объяснения”, включающие понятия, не функционирующие в эмпириче-
ски проверяемых гипотезах, такие как “энтелехия” в биологии, “истори-
ческое предназначение нации” или “самореализация абсолютного разума”
в истории, являются метафор ...и, не обладающими познавательным со-
держанием.
24
Карп Г. Гемпель
другими людьми, болеющими корью, то мы можем принять объ-
яснение, что он заразился от своего брата. В основе этого объяс-
нения лежит общая гипотеза; однако трудно назвать общим зако-
ном утверждение, что любой человек, не болевший корью, заразит-
ся ею, если будет находиться в компании кого-либо, болеющего ко-
рью; то, что он может заразиться, можно утверждать только с вы-
сокой вероятностью.
Думается, что многие объяснения; предлагаемые в истории,
подпадают под такого рода анализ: полностью и явным образом
сформулированные, они утверждают определенные исходные ус-
ловия и некоторые вероятностные гипотезы 6, такие что появление
объясняемого события становится высоко вероятным при исход-
ных условиях в свете вероятностных гипотез. Независимо от того,
рассматриваются объяснения в истории как “причинные” или “ве-
роятностные” по своему характеру, остается истинным, что в об-
щем используемые исходные условия и универсальные гипотезы
не указаны ясно и не могут быть точно дополнены. (В случае ве-
роятностных гипотез, например, значения вероятности в лучшем
случае будут известны весьма приблизительно.)
5.4. Таким образом, объяснительный анализ исторических со-
бытий в большинстве случаев предлагает не объяснение в одном
из вышеуказанных смыслов, а нечто, что может быть названо наб-
роском объяснения. Этот набросок состоит из более или менее
смутного указания законов и исходных условий, рассматриваемых
как важные, и должен быть “дополнен” для того, чтобы стать за-
конченным объяснением. Это дополнение требует дальнейшего
эмпирического исследования, для которого набросок указывает
направление. (Наброски объяснения широко используются также
вне истории; многие объяснения в психоанализе, например, иллю-
стрируют это утверждение.)
Очевидно, что набросок объяснения не поддается эмпириче-
ской проверке в той же мере, что и полное объяснение; и к тому
же, существует различие между научно приемлемым наброском
6 И. Цильзель в весьма полезной статье: Zilzel Е. Physics and the
Problem of Historico-Sociological Laws // Philosophy of Science, Vol. 8,
1941, p. 567—579, утверждает, что все специфически исторические законы
носят статистический характер, близкий характеру “макрозаконов’’ в фи-
зике. Однако вышеприведенные замечания не ограничиваются специфи-
чески историческими законами, поскольку объяснение в истории основы-
вается на широком допущении внеисторических законов, (см. пункт 8 на-
стоящей статьи).
функция общих законов...
25
объяснения и псевдо-объяснением (или наброском псевдо-объяс-
нения). Научна приемлемый набросок объяснения должен быть
дополнен более конкретными утверждениями; но он указывает на-
правление, в котором эти утверждения должны быть найдены; и
конкретные исследования могут подтвердить или опровергнуть
эти указания; т. е. можно показать, что предполагаемый тип ис-
ходный условий действительно важен, или что для того, чтобы
получить удовлетворительное объяснение, а расчет должны быть
приняты факторы иной природы. — Процесс дополнения, требуе-
мый наброском объяснения, в целом предполагает форму посте-
пенно растущего уточнения используемых формулировок; но на
любом этапе этого процесса такие формулировки должны иметь
некоторое эмпирическое значение: должна существовать возмож-
ность указать, по крайней мере приблизительно, какого типа эм-
пирические данные подходят для их проверки, и какого типа эм-
пирические данные могут их подтвердить. С другой стороны, в
случае неэмпирических объяснений или набросков объяснений,
скажем, с помощью ссылок на историческое предназначение опре-
деленной нации или на принцип исторической справедливости,
использование терминов, не имеющих эмпирического значения,
делает невозможным указать, даже приблизительно, тип исследо-
вания, имеющего отношение к этим формулировкам и могущего
привести к эмпирическим данным, подтверждающим или опровер-
гающим предлагаемое объяснение.
5.5. Пытаясь оценить правильность данного объяснения, нуж-
но сначала попытаться реконструировать так полно, насколько это
возможно, рассуждение, представляющее объяснение или набросок
объяснения. Особенно важно осознать, каковы лежащие в его ос-
нове объяснительные гипотезы, и оценить их область и эмпириче-
скую базу. Воскрешение допущений, похороненных под надгроб-
ными плитами “следовательно”, “потому что”, “поэтому” и т. п.,
часто показывает, что предлагаемые объяснения слабо обоснован-
ны или вовсе неприемлемы. Во многих случаях эта процедура вы-
являет ошибку утверждения, что объяснено большое количество
деталей события, в то время как, даже в весьма свободной интер-
претации, ему была дана только некоторая общая характеристика.
Так, например, географические или экономические условия жизни
группы людей можно принять в расчет при объяснения некоторых
общих черт, скажем, их искусства или моральных кодексов; но это
не означает, что таким образом мы подробно объяснили художест-
венные достижения этой группы людей или систему их морально-
го кодекса; поскольку это означало бы, что только из описания
26
Карп Г. Гемпель
широко распространенных географических или экономических ус-
ловий с помощью специфических общих законов можно вывести
подробное объяснение определенных аспектов культурной жизни
группы людей.
Сходная ошибка состоит в обособлении одной из нескольких
важных групп факторов, которые должны быть указаны в исход-
ных условиях, и утверждении того, что рассматриваемое событие
“детерминируется” и, следовательно, должно объясняться в терми-
нах только этой группы факторов.
Иногда сторонники отдельных школ объяснения или интер-
претации в истории указывают в качестве аргумента в пользу их
подхода на успешное историческое предсказание, сделанное пред-
ставителем их школы. Но хотя успех теории в предсказании без-
условно подтверждает ее правильность, важно удостовериться в
том, что успешное предсказание на самом деле было получено с
помощью рассматриваемой теории. Иногда случается, что предска-
зание на самом деле является гениальной догадкой, сделанной под
влиянием теоретической эрудиции автора, но которую невозможно
осуществить с помощью одной только теории. Так, сторонник дос-
таточно метафизической “теории” истории может иметь правиль-
ное представление об историческом развитии и способен выска-
зать правильные предсказания, даже выраженные в терминологии
его теории, несмотря на то, что их нельзя получить с помощью
этой теории. Принятие мер предосторожности против таких псев-
до-подтверждающих случаев является одной из функций проверки
(в) в пункте 3.3.
6. Мы попытались показать, что в истории в немёньшей сте-
пени, чем в любой другой области эмпирического исследования,
научное объяснение может быть получено только с помощью со-
ответствующих общих гипотез или теорий, представляющих собой
совокупности систематически связанных гипотез. Этот тезис оче-
видным образом контрастирует с известной точкой зрения, что на-
стоящее объяснение в истории достигается с помощью метода,
специфически отличающего социальные науки от естественных, а
именно, метод эмпатического понимания. Историк, как говорят,
представляет себя на месте людей, включенных в события, кото-
рые он хочет объяснить; он пытается как можно более полно
осознать обстоятельства, в которых они действовали, и мотивы,
руководившие их действиями; и с помощью воображаемого само-
отождествления с его героями он приходит к пониманию, а, следо-
вательно, и к адекватному объяснению интересующих его событий.
функция общих законов... 27
Несомненно, что этот метод эмпатии часто применяется и
профессионалами и непрофессионалами в истории. Но сам по себе
он не составляет объяснения. Скорее, это по сути эвристический
метод. Его функция состоит в предложении некоторых психологи-
ческих гипотез, которые могут служить в качестве объяснитель-
ных принципов в рассматриваемом случае. Грубо говоря, идея,
лежащая в основе этой функции, такова: историк пытается осоз-
нать, каким образом он сам действовал бы в данных условиях и
под влиянием определенных мотивов своего героя; он на время
обобщает свои чувства в общее правило и использует последнее в
качестве объяснительного принципа для истолкования действий
рассматриваемых людей. Эта процедура в некоторых случаях мо-
жет оказаться эвристически полезной, но ее использование не га-
рантирует правильность полученного таким образом историческо-
го объяснения. Последнее, скорее, зависит от фактической пра-
вильности эмпирических обобщений, которые может предложить
метод понимания.
Использование этого метода не является необходимым для
исторического объяснения. Историк может, например, быть неспо-
собным почувствовать себя в роли исторической личности, кото-
рая больна паранойей, но, тем не менее, быть вполне способным
четко объяснить ее действия; в частности, с помощью ссылки на
принципы психологии девиантного поведения. Таким образом, на-
ходится или нет историк в позиции отождествления себя со своим
историческим героем не имеет отношения к правильности его
объяснения. В расчет принимается только правильность исполь-
зуемых общих гипотез, независимо от того, были они предложены
с помощью эмпатии или с помощью строго бихевиористского под-
хода. Многое в обращении к “методу понимания” представляется
обусловленным тем фактом, что он стремится представить изучае-
мое явление как нечто “правдоподобное” или “естественное” для
нас 7; часто это делается с помощью красивых метафор. Но дости-
гаемый таким образом вид “понимания” должен быть четко отли-
чен от научного понимания. В истории, как и везде в эмпириче-
ских науках, объяснение явления состоит в подведении его под
общие эмпирические законы. И критерием его правильности явля-
ется не то, обращается ли оно к нашему воображению, представ-
лено ли оно в наводящих на мысль аналогиях или каким-то иным
7 Критику такого рода "правдоподобия" см. в кн.: Zilsel Е., цит. соч.,
с. 577—578; Zilzel Е. Problems of Empiricism // International Encyclopedia
of Unified Science, Vol. II, № 8, разд. 7 и 8.
28 Карл Г. Гемпель
образом сделано правдоподобным — все это может проявляться
также и в псевдо-объяснениях, а исключительно то, основывается
ли оно на эмпирически хорошо подтверждаемых допущениях, ка-
сающихся исходных условий и общих законов.
7.1. До сих пор мы обсуждали важность общих законов для
объяснения и предсказания и для так называемого понимания в
история. Теперь кратко рассмотрим некоторые другие процедуры
исторического исследования, включающие допущение универсаль-
ных гипотез.
Тесно связана с объяснением и пониманием процедура так на-
зываемой интерпретации исторических событий в терминах како-
го-то определенного подхода или теории. Интерпретации, реально
предлагаемые в истории, представляют собой или подведение изу-
чаемых явлений под научное объяснение или набросок объясне-
ния, или попытку подвести их под некоторую общую идею, недос-
тупную эмпирической проверке. Ясно, что в первом случае интер-
претация является объяснением посредством универсальных гипо-
тез; во втором случае она является псевдо-объяснением, обращен-
ным к эмоциям и вызывающим живые зрительные ассоциации, но
не углубляющим наше теоретическое понимание рассматриваемого
события.
7.2. Аналогичные замечания применимы к процедуре припи-
сывания “значения" конкретным историческим событиям; их науч-
ный смысл состоит в определении того, какие другие события су-
щественно связаны — в качестве “причин” или “следствий” — с
изучаемым событием; а утверждение соответствующих связей
опять-таки предполагает форму объяснения или наброска объяс-
нения, включающего универсальные гипотезы; это будет видно
более четко в последующих разделах.
7.3. В историческом объяснении определенных социальных
учреждений большое внимание уделяется анализу развития ин-
ститута до изучаемого состояния. Критики этого подхода говорят,
что простое описание такого рода не является подлинным объяс-
нением. Это рассуждение указывает на некоторый иной аспект
предыдущих размышлений: очевидным образом, описание разви-
тия учреждения не является простым описанием всех событий,
предшествовавших ему во времени, включаются только те собы-
тия, которые “важны” для формирования этого учреждения. Имеет
событие или нет отношение к этому развитию — это не вопрос
мировоззрения историка, а объективный вопрос, зависящий от то-
го, что иногда называется причинным анализом возникновения
функция общих законов...29
данного учреждения 8. Причинный анализ события состоит в ус-
тановлении объяснения этого события, а поскольку для этого не-
обходима ссылка на общие гипотезы, то на них и ссылаются до-
пущения о важности тех или иных событий, а, следовательно, и
адекватный анализ исторического развития учреждения.
7.4. Сходным образом, использование понятий “детермина-
ция" и “зависимость" в эмпирических науках, в том числе и в ис-
тории, включает ссылку на общие законы 9. Так, например, мы
можем сказать, что давление газа зависит от его температуры и
объема, или что, согласно закону Бойля, температура и объем оп-
ределяет давление. Но несмотря на то, что лежащие в основе за-
коны четко сформулированы, утверждение отношения зависимо-
сти или детерминации между определенными величинами или ха-
рактеристиками, в лучшем случае, говорит о том, что они связаны
некоторым неопределенным эмпирическим законом. Это на самом
деле очень скудное утверждение: если, например, мы знаем толь-
ко, что существует эмпирический закон, связывающий две метри-
ческие величины (такие как длина и температура металлического
бруска), мы не можем быть уверены даже в том, что изменение
одной из двух величин будет сопровождаться изменением другой
(поскольку закон может связывать одно и то же значение “зависи-
мой” или “детерминированной” величины с различными величина-
ми другой), мы можем лишь сказать, что с любым определенным
значением одной из переменных всегда будет связано одно и то
же значение другой. Это, конечно, гораздо меньше того, что имеет
8 Ясное и подробное изложение этого вопроса см. в кн.: Mandelbaum М,
Указ, соч., Гл. 6—8.
9 Согласно Мандельбауму, история, в противоположность физиче-
ским наукам, состоит “не в формулировке законов, проявлением которых
является конкретный случай, а в описании событий в их реальных опре-
деляющих взаимосвязях друг с другом; в видении событий как результа-
тов и побудительных сил изменений" (с. 13—14). По существу несостоя-
тельность этой точки зрения была отмечена еще Юмом; это вера в то, что
тщательное изучение только двух конкретных событий, вне какой-либо
ссылки на сходные случаи и общие закономерности, может показать, что
одно из событий влечет или определяет другое. Этот тезис не только на-
правлен против научного смысла понятия детерминация, четко основы-
вающимся на понятии общего закона, но даже не может обеспечить ника-
кого объективного критерия, указывающего на подразумеваемое отноше-
ние детерминации или порождения. Таким образом, говорить об эмпири-
ческой детерминации вне какой-либо ссылки на общие законы значит ис-
пользовать метафору, не обладающую познавательным содержанием.
30
Карл Г. Гемпель
в виду большинство авторов, рассуждающих о детерминации или
зависимости в историческом анализе.
Итак, расплывчатое утверждение о том, что экономические (ге-
ографические или любые другие) условия “детерминируют” разви-
тие и изменение всех других аспектов человеческого общества,
имеет объяснительное значение только постольку, поскольку его
можно обосновать с помощью явных законов, четко говорящих о
том, какого рода изменения в человеческой культуре регулярно сле-
дуют за определенными изменениями в экономических (географи-
ческих и т. п.) условиях. Только установление конкретных законов
может наполнить общий тезис научным содержанием, сделать его
доступным эмпирической проверке и обеспечить его объясни-
тельной функцией. В выработке с наибольшей точностью таких
законов видится необходимое направление развития научного
объяснения и понимания.
8. Размышления, представленные в настоящей статье, не име-
ют никакого отношения к проблеме "специфических законов исто-
рии”: они не предполагают ни конкретного способа отличения за-
конов истории от социологических и других законов, не влекут и
не отрицают допущения, что могут быть найдены эмпирические
законы, являющиеся в определенном смысле историческими и хо-
рошо подтвержденные эмпирическими данными.
Но было бы лучше упомянуть здесь, что те универсальные
гипотезы, на которые явно или неявно ссылаются историки при
выработке объяснений, предсказаний, интерпретаций, оценок зна-
чимости и т. п., взяты из различных областей научного исследова-
ния, поскольку они не являются донаучными обобщениями повсе-
дневного опыта. Многие из универсальных гипотез, лежащие в ос-
нове исторического объяснения, например, могут в целом быть
классифицированы как психологические, экономические, социоло-
гические и, может быть частично, как исторические законы. Кроме
того, историческое исследование часто использует общие законы,
установленные в физике, химии и биологии. Так, например, объ-
яснение поражения армии с помощью ссылки на отсутствие пищи,
изменение погоды, болезни и т. п., основано на обычно неявном
предположении о таких законах. Использование годичных колец
деревьев для определения дат в истории основывается на приме-
нении определенных биологических закономерностей. Различные
методы эмпирической проверки подлинности документов, картин,
монет и т. п., используют физические и химические теории.
Последние два примера иллюстрируют еще один важный мо-
мент: даже если историк стремится ограничить свое исследование
Функция общих законов... 31
до “чистого описания" прошлого, не пытаясь дать объяснений, ут-
верждений о значимости или детерминации и т. п., он постоянно
будет использовать общие законы, поскольку объектом его иссле-
дований будет прошлое, никогда недоступное прямому изучению.
Он должен вырабатывать свое знание косвенными методами: по-
средством использования универсальных гипотез, связывающих
его настоящие данные с событиями прошлого. Этот факт трудно
заметить отчасти потому, что некоторые из используемых законо-
мерностей настолько знакомы, что вообще не считается нужным
упоминать о них; отчасти потому, что в истории существует при-
вычка ссылаться на различные гипотезы и теории, используемые
для выработки знания о событиях прошлого, как на “вспо-
могательные науки". Вполне вероятно, что некоторые из истори-
ков, стремящихся, если не отрицать, то преуменьшить важность
общих законов для истории, движимы чувством, что историю
должны интересовать только “подлинно исторические законы”. Но
если мы осознали, что открытие исторических законов (в некото-
ром специфическом смысле этого весьма расплывчатого понятия)
не сделает историю методологически автономной и независимой
от других областей научного исследования, то проблема существо-
вания исторических законов отчасти теряет свою значимость.
Замечания, высказанные в этом разделе, представляют собой
конкретные иллюстрации двух важных принципов теории науки:
во-первых, неоправданность разграничения в эмпирической науке
“чистого описания” и “гипотетического обобщения и построения
теории"; они нераздельно связаны в процессе построения научного
знания. Во-вторых, точно так же неоправданна попытка установ-
ления четких границ между различными областями научного ис-
следования, и автономного развития каждой из областей. Необхо-
димость в историческом исследовании широкого использования
универсальных гипотез, подавляющее большинство которых при-
надлежит областям исследования, традиционно отличающихся от
истории, представляет собой только один из аспектов того, что
можно назвать методологическим единством эмпирической науки.
ИССЛЕДОВАНИЯ ПО ЛОГИКЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ '
1. ОБЪЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ 1
Определяющей характеристикой эмпирического утверждения
является его способность быть проверяемым посредством сопос-
тавления с опытными данными, то есть с результатами соответст-
вующих экспериментов или целенаправленных наблюдений. Эта
характеристика отличает утверждения, обладающие эмпирическим
содержанием, как от утверждений формальных наук — логики и
математики, которые не требуют экспериментальных проверок
для своей оценки, так и от выражений внеэмпирической метафи-
зики, в которых нет никакого эмпирического содержания.
Проверяемость, о которой здесь идет речь, должна понимать-
ся в смысле “проверяемости в принципе” или “теоретической про-
веряемости”; многие эмпирические утверждения по чисто практи-
ческим причинам не могут быть реально проверены в данный мо-
мент. Назвать утверждение такого типа проверяемым в принципе
значит просто сказать, какие экспериментальные данные, если бы
они действительно были получены, были бы благоприятными для
этого утверждения, а какие данные были бы для него неблагопри-
ятными. Другими словами, утверждение называется проверяемым
в принципе, если можно описать тип данных, которые бы подтвер-
дили или опровергли это утверждение. * 1
“Studies in The Logic of Confirmation”. Перевод выполнен по кни-
ге: Hempel С. G. Aspects of Scientific Explanation. N. Y., Free Press;
London, Collier-MacMillan, 1965, c. 3—47. Впервые статья появилась в
журнале “Mind”, Т. 54, 1945, с. 1—26 и 97—121.
1 Настоящий анализ подтверждения в значительной степени явля-
ется следствием исследований некоторых более общих проблем, кото-
рые были подняты доктором П. Оппенгеймом и которыми я занимался
вместе с ним в течении нескольких лет. Эти проблемы касаются формы
и функций научных законов и сравнительной методологии различных
областей эмпирической науки.
В моих исследованиях логических аспектов подтверждения я мно-
гим обязан дискуссиям с профессором Р. Карнапом, профессором А. Тарс-
ким и, в особенности, доктором Нельсоном Гудменом, высказавшим ряд
денных предположений, которые я укажу ниже.
Подробное изложение более специальных аспектов анализа под-
тверждения, представленного в этой статье, включено в мою статью “А
Purely Syntactical Definition of Confirmation”, опубликованную в журна-
ле “The Journal of Symbolic Logic”, T. 8, 1943.
Исследования по логике подтверждения 33
Понятия подтверждения или опровержения — в том смысле, в
каком они понимаются здесь, — безусловно являются более широ-
кими, чем понятия окончательной верификации или фальсифика-
ции. Так, например, никакая конечная совокупность эмпирических
данных не может окончательно верифицировать гипотезу, выра-
жающую общий закон, такой как закон гравитации, управляющий
бесконечным количеством потенциальных случаев, многие из ко-
торых принадлежат или к еще недоступному будущему или к без-
возвратному прошлому; но конечный набор соответствующих эм»
лирических данных может с успехом “согласоваться" с гипотезой и
таким образом образовать для нее подтверждающее свидетельство.
Сходным образом, нельзя безусловно фальсифицировать гипотезу
существования, утверждающую, скажем, существование еще неиз-
вестного химического элемента с определенными специфическими
характеристиками, посредством конечной совокупностью эмпири-
ческих данных, которые не “подтверждают” гипотезу; но такие не-
благоприятные эмпирические данные при определенных условиях
могут быть рассмотрены как ослабляющие гипотезу в принципе
2
или как составляющие для нее опровержение .
Хотя в практике научного исследования суждения относи-
тельно подтверждающего или опровергающего характера экспери-
ментальных данных, получаемых в ходе проверки гипотезы, часто
делаются без колебаний и с широким согласием во мнениях, вряд
ли можно сказать, что эти суждения основываются на определен-
ной теории, обеспечивающей общие критерии подтверждения или
опровержения. В этом отношении ситуация сравнима с осуществ-
лением дедуктивных выводов в практике научного исследования:
они также часто делаются без ссылок на четко выраженную сис-
тему правил логического вывода. Но если критерии значимого вы-
вода могут быть и были обеспечены формальной логикой, то до
сих пор не существует удовлетворительной теории, обеспечиваю-
щей общие критерии подтверждения или опровержения.
В настоящей статье будет сделана попытка создания элементов
теории подобного рода. После краткого обзора современного со-
стояния проблемы я представлю подробный критический анализ
некоторых распространенных понятий подтверждения и опроверже-
ния, затем построю четкие определения для этих понятий и сфор-
2 Этот вопрос, также как и возможность окончательной верифика-
ции или окончательной фальсификации, будет обсуждаться несколько
более подробно в разделе 10 настоящей статьи.
2 К. Г. Гемпель
34
Карл Г. Гемпель
мулирую некоторые основные принципы того, что может быть на-
звано логикой подтверждения.
2. ВАЖНОСТЬ ПРОБЛЕМЫ И ЕЕ СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
Создание общей теории подтверждения может рассматривать-
ся как одна из наиболее насущных задач современной методоло-
гии эмпирической науки. Представляется, что точный анализ по-
нятия подтверждения является необходимым условием адекватно-
го решения разнообразных фундаментальных проблем, касающих-
ся логической структуры научного исследования. Дадим краткий
очерк наиболее важных из этих проблем:
(а) В дискуссии о научном методе важную роль играет поня-
тие релевантных данных. В то время как некоторые индуктивист-
ские подходы к научному исследованию предполагают, что реле-
вантные свидетельства или данные можно включить в контекст
исследования еще до формулировки какой-либо гипотезы, то после
небольшого размышления должно стать ясным, что релевантность —
понятие относительное; экспериментальные данные могут оцени-
ваться как релевантные или нерелевантные только в отношении
конкретной гипотезы; именно гипотеза определяет, какого рода
данные или свидетельства важны для нее. Эмпирические данные
релевантны для гипотезы, если и только если они составляют бла-
гоприятное или неблагоприятное для нее свидетельство; иными
словами, если они подтверждают или опровергают гипотезу. Итак,
точное определение релевантности предполагает анализ подтвер-
ждения и опровержения.
(б) Тесно связанное с этим понятие — понятие примера для
гипотезы. Так называемый метод индуктивного вывода обычно
представляется как движение от отдельных случаев к общей гипо-
тезе, по отношению к которой каждый отдельный случай является
“примером” в том смысле, что он подтверждает общую гипотезу и
таким образом образует для нее подтверждающее свидетельство.
Итак, любая дискуссия об индукции, касающаяся разработки
общих гипотез, исходя из конкретных случаев, сталкивается со
всеми этими логическими трудностями — о чем чуть ниже, — ко-
торые окружают понятие подтверждения. Точный анализ этого
понятия является, следовательно, необходимым условием для чет-
кой формулировки проблем, включенных в комплексную пробле-
му индукции, и идей, предложенных для их разрешения, незави-
симо от их теоретических достоинств и недостатков.
Исследования по логике подтверждения 35
(в) Другая проблема, обычно связанная с исследованием на-
учного метода, это поиски “правил индукции”. В целом, эти пра-
вила должны помочь нам вывести из конкретного набора эмпири-
ческих данных ту гипотезу или обобщение, которые наилучшим
образом описывают все эмпирические данные в конкретном слу-
чае. Но такое толкование проблемы основано на недоразумении:
если процесс изобретения, посредством которого делаются науч-
ные открытия, как правило психологически направляется и поддер-
живается предыдущим знанием конкретных фактов, то результа-
ты его не определяются логически этими фактами; метод, по-
средством которого формулируются научные гипотезы или теории,
нельзя описать с помощью набора общих правил индуктивного
вывода 3 Одним из основных соображений, ведущих к такому за-
ключению, является следующее: Рассмотрим научную теорию, та-
кую, как атомная теория материи. Эмпирические данные, на кото-
рых она основывается, можно описать с помощью понятий, отно-
сящихся к непосредственно наблюдаемым явлениям, а именно, к
определенным макроскопическим аспектам различных экспери-
ментальных данных и данных наблюдения, соответствующих тео-
рии. С другой стороны, теория сама по себе содержит большое ко-
личество абстрактных, ненаблюдаемых понятий, таких как “атом”,
“электрон”, “ядро”, "диссоциация”, "валентность” и другие, ни одно
из которых не фигурирует в описании эмпирических данных наб-
людения. Соответствующее правило индукции должно тогда обес-
печить — для этого и каждого последующего мыслимого случая —
механически применяемые критерии, задающие четко и без учета
изобретательности или дополнительных научных познаний того,
кто ими пользуется, все те новые абстрактные понятия, которые
нужны для формулировки теории, описывающей конкретные эм-
пирические данные. Ясно, что ни один набор правил не может
Удовлетворять этому требованию, как бы гениально они ни были
придуманы; не может быть общих правил индукции в вышеупо-
мянутом смысле; требование этих правил основывается на смеше-
нии логических и психологических рассуждений. Удовлетвори-
тельность гипотезы зависит не от того, каким образом она была
3 См. блестящее представление этой точки зрения в книге: Popper К.
Logik der Forschung, Wien, 1935 (в частности разделы 1, 2, 3 и 25, 26, 27); а
также заметки А. Эйнштейна к его лекции “On the Method of Theoretical
Physics” (Oxford, 1933, 11, 12). В этом контексте интерес представляет так-
же критический обзор индукции Г. Фейглем в статье: Feigl И. The Logical
Character of the Principle of Induction // Philosophy of Science, 1934, T. 2.
2*
36 Карл Г. Гемпелъ
сформулирована (это могло быть даже во сне или при галлюцина-
ции), а от того, как она выдерживает проверку, когда сталкивается
с соответствующими данными наблюдения. Поэтому поиск правил
индукции как правил научного открытия нужно заменить — в ло-
гике науки — поиском общих объективных критериев, определяю-
щих: (А) когда и — если возможно — (В) в какой степени, гипотеза
Н подтверждается конкретной совокупностью эмпирических дан-
ных Е. Этот подход существенным образом отличается от индук-
тивистской точки зрения на проблему тем, что предполагает не
только Е, но и Н как данные, а затем ищет определения некоторо-
го логического отношения между ними. Две части этой проблемы
в последней формулировке можно связать несколько более точно
следующим образом:
(А) Дать точные определения двух неколичественных относи-
тельных понятий подтверждения и опровержения; то есть опреде-
лить смысл фраз “Е подтверждает Н” и “Е опровергает Н". (Когда Е
ни подтверждает, ни опровергает Н, мы говорим, что Е нейтральна
или безразлична к Н).
(В) (1) Сформулировать критерии, определяющие метриче-
ское понятие “степень подтверждения Н относительно Е”, значе-
ниями которой являются реальные числа; или, в случае неудачи, j
(2) Сформулировать критерии, определяющие два отно-1
сительных понятия — “более подтверждаемая, чем” и “равно подт-;
верждаемая, как и”, которые делают возможным качественное
сравнение гипотез (с приписанной каждой из них совокупностью
эмпирических данных) в отношении степени их подтверждения.
Интересно, что проблема В получила гораздо больше внима-
ния в методологическом исследовании, чем проблема А; в частнос-
ти, как относящиеся к этому комплексу проблем можно рассмот-
реть различные теории так называемой вероятности гипотез; мы
приняли здесь 4 более нейтральное понятие “степень подтвержде-
ния” вместо “вероятности”, потому что последнее обычно исполь-
зуется в науке в определенном техническом смысле, включающем
ссылку на относительную частоту появления данного явления в
последовательности, и, по крайней мере, открытым вопросом яв-
ляется то, можно ли вообще определить степень подтверждения
гипотезы как вероятность в этом статистическом смысле.
4 Следуя использованию Р. Карнапа в статье “Testability and Mea-
ning” // Philosophy of Science, T. 3, 1936 г.; T. 4, 1937 г. (в частности
раздел 3 (в Т. 3)).
Исследования по логике подтверждения 37
Теории, имеющие дело с вероятностью гипотез, подразделя-
ются на две основные группы: “логические” теории понимают ве-
роятность как логическое отношение между предложениями (или
суждениями; поскольку не всегда ясно, что имеется в виду) 5;
“статистические” теории рассматривают вероятность гипотезы по
существу как предел относительной частоты подтверждающих ее
примеров среди всех соответствующих случаев 6. Примечательным
фактом является то, что ни одна из теорий первого типа, которые
в основном и развивались до сегодняшнего дня, не выработала
точного общего определения вероятности (или степени подтверж-
дения) гипотезы Н относительно совокупности эмпирических дан-
ных £; все они ограничиваются по существу построением неин-
терпретированной аксиоматической системы логической вероятно-
сти 7. По этой причине теории первого типа не могут обеспечить
окончательного решения проблемы В. С другой стороны, стати-
стический подход может, в случае успеха, выработать точное коли-
чественное определение степени подтверждения гипотезы; это оп-
ределение можно было бы сформулировать в понятиях количества
подтверждающих и опровергающих случаев для Н, составляющих
5 Эта группа включает работы таких исследователей, как Янина Хо-
сиассон-Линденбаум [см., например, статью: Hosiasson-Lindenbaum J. In-
duction et analogie: Comparaison de leur fondement // Mind, Vol. 50,
1941], Г. Джефрис, Б. Купмен, Ж. Никод, Ст. Мазуркевич и Ф. Вейсман
(Н. Jeffrys, В. О. Koopman, J. Nicod, St. Mazutkjewicz, F. Waismann).
Краткую дискуссию об этой концепции вероятности см.: Nagel Е. Prin-
ciples of the Theory of Probability // International Encyclopedia of Unified
Science, Vol. I, № 6, Chicago, 1939 (в частности разделы 6 и 8).
6 Основной защитник этой точки зрения Ганс Рейхенбах; см. в част-
ности статью: Reichenbach Н. Uberlnduktion und Wahrscheinlichkeit // Er-
kenntnis, 1935, Bd. 5, и “Experience and Prediction”, Chicago, 1938, Ch. V.
7 (Добавлено в 1964 г.) С тех пор, как была написана эта статья, Р. Кар-
нап разработал теорию индуктивной логики, которая делает возможным —
Для формализованных языков определенных типов — точно определить —
без использования качественного понятая подтверждающего случая — коли-
чественное понятие степени подтверждения, имеющего формальные ха-
рактеристики вероятности; Карнап называет ее индуктивной, или логи-
ческой, вероятностью. Более подробно см., в частности, Carnap R. On
Inductive Logic // Philosophy of Science, 1945, Vol. 12; Logical Founda-
tions of Probability, Chicago, 1950, 2-е изд., 1962; The Continuum of In-
ductive Methods, Chicago, 1952; The Aim of Inductive Logic // Nagel E.,
Suppes P., Tarski A. (eds.) Logic, Methodology, and Philosophy of Science.
Proceedings of the 1960 International Congress (Stanford, 1962).
38
Карл Г. Гемпель
совокупность эмпирических данных Е. Таким образом, необходи-
мым условием адекватной интерпретации степеней подтверждения
как статистических вероятностей является установление точного
критерия подтверждения и опровержения; другими словами, ре-
шение проблемы А.
Однако, несмотря на всю их изобретательность все предпри-
нятые попытки сформулировать точное статистическое определе-
ние степени подтверждения гипотезы вызывают некоторые возра-
жения 8, и ряд авторов 9 выразил сомнения относительно возмож-
ности определения степени подтверждения гипотезы как метриче-
ской величины, хотя некоторые из них считают возможным, при
определенных условиях, разрешить по крайней мере менее точ-
ную проблему В (2); то есть установить стандарты качественного
сравнения между гипотезами в отношении степени их подтверж-
дения. Адекватное сравнение такого рода может учитывать мно-
жество разнообразных факторов 10; тем не менее, число подтверж-
дающих и опровергающих случаев, содержащихся в конкретной
совокупности эмпирических данных относится к наиболее важ-
ным факторам.
Таким образом, среди двух проблем — А и В — первая пред-
ставляется более фундаментальной, во-первых, потому что она не
предполагает возможности определения числовых степеней подт-
верждения или сравнения различных гипотез в отношении степе-
ни их подтверждения; и во-вторых, потому что наши размышле-
ния показывают, что любые попытки решить проблему В — по
8 См.: Popper К. Logik der Forschung, Wien, 1935, Разд. 80; Nagel E.
Principles of the Theory of Probability // International Encyclopedia of
Unified Science, Vol. I, № 6, Chicago, 1939, Section 8; Probability and the
Theory of Knowledge // Philosophy of Science, 1939, Vol. 6; Hempel C. G.
Le probleme de le v6rit6 // Theoria, Goteborg, 1937, Bd. 3, Section 5; On the
Logical Form of Probability Statements // Erkenntnis, 1937—1938, Bd. 7, (в
частности раздел 5). См. также: White М. Probability and Confirmation //
The Journal of Philosophy, 1939, Vol. 36.
9 См., например, Keynes J. M. A Treatise on Probability, London, 1929
(в частности гл. Ill); Nagel E. Principles of the Theory of Probability (в
частности с. 70). Сравни также несколько менее скептические ут-
верждения Карнапа в статье: Сатар R. Testability and Meaning // Phi-
losophy of Science, 1936 г., T. 3, 1937 г., T. 4 (в частности раздел 3, T. 3,
с. 427).
10 См., в частности, обзор таких факторов в статье: Nagel Е. Princi-
ples of the Theory of Probability // International Encyclopedia of Unified
Science, Vol. I, № 6, Chicago, 1939, p. 66—73.
Исследования по логике подтверждения 39
крайней мере пока это остается на уровне аксиоматизированных
неинтерпретированных систем — по всей видимости требуют фор-
мулировки точного определения понятий подтверждающего и оп-
ровергающего гипотезу примера для того, чтобы определить чи-
словые степени подтверждения или установить качественные
стандарты сравнения.
(г) Итак, ясно, что анализ подтверждения фундаментально
важен для исследования основной проблемы эпистемологии, а
именно, выработки стандартов рациональной веры или критериев
оправданного утверждения. В методологии эмпирических наук эта
проблема обычно формулируется как имеющая отношение к пра-
вилам, управляющим экспериментом, и последующему принятию
или отбрасыванию эмпирической гипотезы на основе эксперимен-
тальных данных или данных наблюдения, в то время как в эпи-
стемологическом варианте проблема часто формулируется как
имеющая отношение к оценкам правильности убеждений посред-
ством ссылки на восприятия, чувственные данные и т. п. Однако
независимо от того, как понимаются окончательные эмпирические
данные и в каких понятиях они выражаются, теоретическая проб-
лема остается той же самой: охарактеризовать — в точных и об-
щих понятиях — условия, при которых можно сказать, что сово-
купность эмпирических данных подтверждает или опровергает ги-
потезу эмпирического характера; и это опять наша проблема А.
(д) Та же самая проблема возникает при попытке дать точное
определение эмпирическим и операциональным критериям эмпири-
ческой осмысленности предложения, как хорошо известно, эти кри-
терии формулируются с помощью ссылки на теоретическую про-
веряемость предложения посредством экспериментальных данных п,
а понятие теоретической проверяемости, как было отмечено ранее,
тесно связано с понятиями подтверждения и опровержения 11 12.
11 См., например, Ayer A. J. Language, Truth and Logic, London and
New-York, 1936, Ch. I; Carnap R. Testability and Meaning, Sections I, 2, 3;
Feigl H. Logical Empiricism // Twentieth Century Philosophy, ed. by Da-
gobert D. Runes, N. Y., 1943, Bridgman P. W. The Logic of Modern Phi-
losophy, N. Y., 1928.
12 Однако, следует отметить, что в своей работе "Testability and Mea-
ning" Р. Карнап сформулировал определения проверяемости и подтверж-
даемости, которые не содержат ссылки на понятия подтверждающей и
опровергающей совокупностей эмпирических данных; но в этой книге и
ставилась цель дать определение этих понятий.
40
Карл Г. Гемпель
Принимая во внимание важность понятия подтверждения,
удивительно то, что до сих пор не существует систематической
теории подтверждения. Возможно, этот факт отражает скрытое
предположение о том, что понятия подтверждения и опроверже-
ния имеют достаточно ясный смысл, и это делает их точные опре-
деления ненужными или, по крайней мере, тривиальными. Дейст-
вительно, как будет показано ниже, есть некоторые черты, кото-
рые обычно ассоциируются с интуитивным понятием подтвержда-
ющей совокупности эмпирических данных и которые хорошо под-
ходят для того, чтобы служить определяющими характеристиками
подтверждения. Однако, более тщательное исследование показы-
вает, что определения, полученные таким образом, обладают серь-
езными недостатками, и говорит о том, что адекватное определе-
ние подтверждения представляет значительные трудности.
Сегодня даже само существование таких трудностей приводит
к вопросу о том, не опирается ли рассматриваемая нами проблема
на ошибочное допущение: может быть, не существует объектив-
ных критериев подтверждения, может быть, решение о том, что
данную гипотезу можно принять в свете конкретной совокупности
эмпирических данных, не подчиняется более рациональным, объ-
ективным правилам, как и процесс формулировки научной гипоте-
зы или теории; возможно, именно “ощущение очевидности” или
правдоподобности в свете соответствующих эмпирических данных,
в конечном счете решает, является ли гипотеза научно обоснован-
ной 13 Эта точка зрения близка мнению о том, что значимость ма-
тематического доказательства или логического аргумента должна
оцениваться с помощью чувства правильности или убедительно-
сти. Однако обе точки зрения нужно отклонить на сходном осно-
вании: они включают в себя смешение логических и психологиче-
ских рассуждений. Ясно, что появление или отсутствие чувства
убежденности относительно оснований для утверждения — это
субъективное состояние, изменяющееся от человека к человеку и
в одном и том же человеке с течением времени; оно часто обман-,
чиво и определенно не может служить ни необходимым, ни достав
точным условием оправданности данного утверждения 14. Таким
образом, рациональная реконструкция стандартов научной оценки
13 Эта точка зрения была высказана, например, М. Мандельбаумом в
статье: Mandelbaum М. Causal Analysis in History // Journal of the His-
tory of Ideas, Vol. 3,1942; см., в частности, с. 46—47.
14 См. утверждение К. Поппера в кн.: Popper К. Logik der Forschung,
Wien, 1935, Section 8.
Исследования по логике подтверждения
41
не может включать в себя ссылок на чувство очевидности; она
должна основываться на объективных критериях. Действительно,
представляется разумным требовать, чтобы критерии эмпириче-
ского подтверждения, помимо объективных характеристик, не со-
держали ссылок на специфическую субъективную сторону конк-
ретной гипотезы или совокупности эмпирических данных; должно
быть возможным установить чисто формальные критерии подт-
верждения по аналогии с тем, как дедуктивная логика выработала
чисто формальные критерии для определения значимости дедук-
тивного вывода.
Имея в виду такую цель, мы сейчас обратимся к исследова-
нию неколичественного понятия подтверждения. Мы начнем с
анализа некоторых современных концепций подтверждения и пока-
жем их логическую и методологическую неадекватность; в ходе ана-
лиза мы установим набор условий адекватности для любого предло-
женного определения подтверждения; и в итоге сформулируем оп-
ределение подтверждения, удовлетворяющее этим общим стандар-
там адекватности.
3. КРИТЕРИЙ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ НИКОДА И ЕГО НЕДОСТАТКИ
Сначала мы рассмотрим концепцию подтверждения, лежащую
в основе многих последних исследований индукции и научного
метода. Очень точное выражение этой концепции было дано Жа-
ном Никодом; “Рассмотрим формулу или закон: А влечет В. Как
может отдельное утверждение, или короче говоря, некий факт
воздействовать на его вероятность? Если этим фактом является
присутствие В при наличии А, то он благоприятен для закона ‘А
влечет В’; напротив, если этим фактом является отсутствие В при
наличии А, то он неблагоприятен для этого закона. Думается, что
мы имеем здесь только два непосредственных варианта, в которых
факт может повлиять на вероятность закона... Таким образом, це-
лостное влияние отдельных истин или фактов на вероятность
универсальных утверждений или законов будет осуществляться
посредством этих двух элементарных отношений, которые мы на-
зовем подтверждением и опровержением (invalidation)" 1S. Отме-
тим, что применимость этого критерия ограничена гипотезами
15 Nicod J. Foundations of Geometry and Induction (перев. P. P. Wie-
ner), London, 1930; 219. См. также дискуссию P. M. Итона {Eaton R. M.
Confirmation and Infirmation), которая основывается на взглядах Нико-
Да; она включена в гл. III его книги “General Logic”, N. Y., 1931.
42
Карл Г. Гемпель
формы “А влечет В”. Любую гипотезу Н. этого типа можно выра-
зить с помощью системы обозначений символической логики 16
посредством универсального условного предложения, в простейшем
случае:
(х) [Р (х) =з Q (х)],
то есть "Для любого объекта х: если х есть Р, то х есть Q" или
также “Появление качества Р влечет появление качества Q”. Со-
гласно вышеописанному критерию, эта гипотеза подтверждается
объектом а, если а есть Р и Q и гипотеза опровергается объектом а,
если а есть Р, но не является Q 17. Другими словами, объект подт-
верждает универсальную условную гипотезу, если и только если он
удовлетворяет и антецеденту (здесь “Р (х)”), и консеквенту (здесь
“Q (х)’’) условного высказывания; он опровергает гипотезу, если и
только если он удовлетворяет антецеденту, но не удовлетворяет
консеквенту условного высказывания; и (мы добавляем это к выска-
зыванию Никода) является нейтральным, или безразличным, по от-
ношению к гипотезе, если он не удовлетворяет антецеденту.
Этот критерий сразу же можно расширить таким образом, что-
бы применять его и к универсальным условным высказываниям, со-
держащим более одного квантора, таким как “Близнецы всегда по-
хожи друг на друга’’ или, в символическом обозначении, “(х) (у)
(Близнецы (х, у) Похожи (х, у')')’’. Подтверждающим случаем
здесь является упорядоченная пара, или тройка, и т. д., объектов,
удовлетворяющая антецеденту и консеквенту условного высказыва-
ния. (В последнем примере, любые два человека, являющиеся близ-
нецами и похожие друг на друга, будут подтверждать гипотезу;
близнецы, не похожие друг на друга, будут опровергать ее; и любые
два человека, не являющиеся близнецами — независимо от того, по-
хожи они друг на друга или нет — не будут иметь отношения к ги-
потезе).
16 В этой статье используются только самые элементарные обозна-
чения; символическая логика, в основном, из “Principia Mathematica", за
исключением того, что вместо точек используются круглые скобки и
экзистенциальный квантор обозначается как ‘(f)’ вместо перевернутого
‘F (3).
17 (Добавлено в 1964 г.) Более точно мы могли бы сказать, словами
Никода, что гипотеза подтверждается утверждением, что а является одно-
временно Р и Q, и опровергается утверждением, что а является Р, но не яв-
ляется Q.
Исследования по логике подтверждения
43
Мы будем называть этот критерий критерием Никода 18. Он
ясно выражает то, что является, наверное, наиболее распространен-
ной неявной интерпретацией понятия подтверждения. Кажущийся
достаточно адекватным, он имеет серьезные недостатки, как будет
показано ниже:
(а) Во-первых, применимость этого критерия ограничена ги-
потезами, имеющими форму универсального условного высказы-
вания; он не предоставляет стандартов подтверждения для экзи-
стенциальных гипотез (таких, как “Существует органическая
жизнь на других звездах” или “Полиомиелит вызывается некото-
рым вирусом”) или для гипотез, точная формулировка которых
требует использования и универсальных кванторов, и кванторов
существования (таких, как “Каждый человек умирает через какое-
то конечное число лет после своего рождения”), или психологиче-
ских гипотез — “Вы можете обманывать всех людей некоторое
время и некоторых людей все время, но вы не можете обманывать
всех людей все время”, которые могут быть выражены символически
как: “(г) (Et) Обманывать (х, t) (Ex') (t) Обманывать (х, t) ~ (х) (t)
Обманывать (х, t)", (где “Обманывать (х, t)’’ обозначает “Вы мо-
жете обманывать человека х в течении времени t”). Таким обра-
зом, мы можем зафиксировать требование найти критерий под-
тверждения, применимый к гипотезам любой формы 19
(б) Обратимся теперь ко второму недостатку критерия Нико-
ла. Рассмотрим два предложения:
Si. “(х) [Вброн (х) г> Черный (х)]”;
52: “(х) [~ Черный (х) ~ Вброн (х)]”
(то есть “Все вороны черные” и “То, что не является черным, не
является вброном”), и допустим, что a, b, с, d — четыре объекта,
такие, что а — вброн и черный, b — вброн, но не черный, с не яв-
18 Это понятие выбрано для удобства и в свете вышеприведенной
формулировки, данной Никодом; конечно, мы не имели в виду, что эта
концепция подтверждения берет начало у Никода.
19 Для строгой формулировки проблемы необходимо, прежде всего,
определиться относительно средств выражения и логической структуры
языка, в котором предполагается формулировать гипотезы; следователь-
но, требуется определение подтверждения, применимого к любым гипо-
тезам, которые могут быть выражены в этом языке. В целом, проблема
становится все сложнее с увеличением богатства и сложности предпола-
гаемого научного языка.
44
Карл Г. Гемпель
ляется вброном, но является черным, и d не является ни вброном,
ни черным. Теперь, согласно критерию Никода, а будет подтверж-
дать, но будет нейтральным по отношению к S2; Ь будет опровер-
гать и и S2, с будет нейтральным по отношению и к S,, и к 52, а
d будет подтверждать S2 и будет нейтральным по отношению к 5j.
Но 5[ и S2 — логически эквивалентны; они имеют одно и то
же содержание и представляют собой две разные формулировки
одной и той же гипотезы. Тем не менее, согласно критерию Никода,
объекты а или d будут подтверждать одно из двух предложений и
будут нейтральными по отношению ко второму. Это означает, что
критерий Никола делает подтверждение зависимым не только от
содержания гипотезы, но также и от ее формы 20.
Одно замечательное следствие этой ситуации состоит в том, что
каждую гипотезу, к которой применяется критерий — то есть каж-
дое универсальное условное высказывание, — можно сфор-
мулировать таким образом, что для не будет существовать никаких
возможных подтверждающих случаев. Так, например, предложение:
(х) [ (Ворон (х) ~ Черный (х)) z> (Ворон (х) ~ Ворон (х)]
сразу осознается как эквивалентное обоим вышеприведенным
предложениям и S2, однако, ни один объект никогда не сможет
подтвердить это предложение, то есть удовлетворить и его ан-
тецеденту, и его консеквенту; поскольку консеквент — противоре-
чив. Аналогичное изменение, конечно, возможно в отношении лю-
бого другого предложения, имеющего форму универсального ус-
ловного высказывания.
4. УСЛОВИЕ ЭКВИВАЛЕНТНОСТИ
Только что полученные результаты привлекают внимание к
следующему условию, которому должно удовлетворять определе-
ние, адекватное понятию подтверждения, и в свете которого кри-
терий Никода следует отвергнуть как неадекватный:
Условие эквивалентности: то, что подтверждает (опроверга-
ет) одно из двух эквивалентных предложений, также подтвержда-
ет (опровергает) другое.
20 Эта трудность была отмечена, по существу, в моей статье: Hempel С.
“Le probleme de la verite” // Theoria, Goteborg, 1937, Bd. 3 (в частности
с. 222).
Исследования по логике подтверждения
45
Выполнение этого условия делает подтверждение гипотезы
независимым от того способа, которым она сформулирована; и мы
полагаем, что это необходимое условие для адекватности любого
предлагаемого критерия подтверждения. Иначе говоря, на вопрос
о том, подтверждает ли определенная совокупность эмпирических
данных конкретную гипотезу, нужно будет ответить следующим
образом: “Это зависит от того, о какой из двух различных, но эк-
вивалентных, формулировок гипотезы идет речь”, — что абсурдно.
Более того — и это важнее, чем указание на абсурдность, — адек-
ватное определение подтверждения поможет оценить должным
образом те способы, которыми эмпирические гипотезы функцио-
нируют в теоретическом контексте, например, при объяснении и
предсказании. Когда гипотезы используются для целей объясне-
21
ния или предсказания , они служат посылками в дедуктивном
доказательстве, заключение которого представляет собой описание
объясняемого или предсказываемого события. Дедукция соверша-
ется по принципам формальной логики и, согласно последним,
значимая дедукция остается значимой, если некоторые или все ее
предпосылки заменяются другими, но эквивалентными, высказы-
ваниями. Действительно, в любом теоретическом рассуждении,
включающем некоторые гипотезы, ученый свободен использовать
их в любых, наиболее подходящих для его рассуждения, эквива-
лентных формулировках. Но если мы приняли понятие подтверж-
дения, которое не удовлетворяет условию эквивалентности, то бу-
дет возможно, и даже необходимо, говорить в некоторых случаях,
что правильно обосновывать предсказание на данной гипотезе, ес-
ли она сформулирована в предложении Si, потому что найдено
множество эмпирических данных, подтверждающих но недопус-
тимо основывать предсказание (скажем, для удобства дедукции)
на эквивалентной формулировке S2, потому что нет подтверждаю-
щих эмпирических данных для S2. Таким образом, условие экви-
21 Более подробный анализ логической структуры научного объяс-
нения и предсказания см. в статье: Hempel С. G. The Function of General
Laws in History // The Journal of Philosophy, 1942, Vol. 39 (в частности,
разделы 2, 3, 4). Данная там и в настоящей статье характеристика объ-
яснения и предсказания как рассуждениям, имеющим дедуктивную ло-
гическую структуру, является упрощенной, что будет показано в разде-
ле 7 данной статьи. Объяснение и предсказание часто включают, поми-
мо дедуктивных, “квази-индуктивные” шаги. Однако, это не влияет на
справедливость высказанных здесь рассуждений.
46
Карл Г. Гемпель
валентности должно рассматриваться как необходимое условие аде-
кватности любого определения подтверждения.
5. ПАРАДОКСЫ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ
Возможно, мы ломились в открытую дверь, говоря о необхо-
димости условия эквивалентности. Однако, это впечатление исче-
зает при рассмотрении некоторых следствий, вытекающих из соче-
тания условия эквивалентности с наиболее естественным и несом-
ненным допущением, касающимся достаточного условия подтверж-
дения.
Существо критики, высказываемой до сих пор в отношении
критерия Никода, состоит в том, что он определенно не может
служить необходимым условием подтверждения. Так, в примере,
приведенном в начале раздела 3, объект а подтверждает St и, сле-
довательно, должен рассматриваться как подтверждающий S2, в то
время как согласно критерию Никола он не является таковым.
Следовательно, соответствие этому критерию не является необхо-
димым условием для подтверждающей совокупности эмпиричес-
ких данных.
С другой стороны, критерий Никола может рассматриваться
как формулирующий наиболее очевидное и важное достаточное
условие подтверждения. Действительно, если мы ограничимся
м и 22
универсальными условными гипотезами с одной переменной —
22 Это ограничение существенно: в своей общей форме, применяе-
мой к универсальным условным гипотезам с любым количеством пере-
менных, критерий Никода не может быть даже истолкован как выража-
ющий достаточное условие подтверждения. Это может быть показано
следующим, возможно неожиданным, примером. Рассмотрим гипотезу:
Sv (х) (у) [ ~ (Я (х, у) R (у, х» о (Я (х, у) ~ R (у, х)].
Допустим, что а, b являются двумя объектами такими, что R (а, Ь) и
~ R (Ь, а). Тогда ясно, что пара (а, Ь) удовлетворяет и антецеденту, и
консеквенту универсальной условной гипотезы значит, если крите-
рий Никода в его общей форме принимается как формулирующий доста-
точное условие подтверждения, (а, Ь) составляют подтверждающее сви-
детельство для St. Но можно показать, что 5j эквивалентна
5/. (х) (у) R (х, у)
Исследования по логике подтверждения
47
такими как 5) и 52 в приведенном выше примере, — то представ-
ляется совершенно разумным определить объект как подтверж-
дающий такую гипотезу, если он удовлетворяет и антецеденту, и
консеквенту гипотезы. Вероятность этой точки зрения будет подт-
верждена в ходе нашего дальнейшего анализа.
Таким образом, мы должны согласиться с тем, что если а яв-
ляется одновременно и вброном и черным, то а определенно подт-
верждает Sp “(х) [Ворон (х) г> Черный (х)]”, и если d не является
ни вброном, ни черным, d определенно подтверждает 52: “(х) [~
Черный (х) г> ~ Вброн (х)]”.
Теперь соединим это простое условие с условием эквивалент-
ности. Поскольку 5] и 52 эквивалентны, d также подтверждает St;
и тогда мы должны признать подтверждающим 5] любой объект,
который не является ни черным, ни вброном. Следовательно, лю-
бой красный карандаш, любой зеленый лист, любая желтая корова
и т. д. становится подтверждающим случаем для гипотезы, что все
вброны черные. Это удивительное следствие двух совершенно
адекватных предположений (условия эквивалентности и выше-
приведенного достаточного условия подтверждения) можно раз-
вить дальше: легко показать, что предложение 5] эквивалентно
предложению S3. “(х) [ (Вброн (х) v ~ Вброн (х)) г> (~ Вброн (х)
v Черный (х))]”, то есть “Все, что является или не является
вброном, или не является вброном или не является черным”. Сог-
ласно вышеприведенному достаточному условию, 5з подтвержда-
ется любым объектом, скажем е, таким, что; (1) е является или не
является вброном и, в дополнение, (2) е не является вброном или
является также черным. Поскольку (1) — аналитическое выска-
зывание, эти условия сводятся к (2). Следовательно, в силу усло-
вия эквивалентности мы должны принимать как случай, подтверж-
дающий 5], любой объект, который не является вброном и являет-
Теперь, согласно гипотезе, мы имеем ~ R (Ь, а); и это прямо проти-
воречит S2 и, следовательно, 5,. Таким образом, пара (а, Ь), хотя и удов-
летворяет и антецеденту, и консеквенту универсальной условной гипо-
тезы 5Ь на самом деле составляет опровергающее свидетельство самого
сильного свойствам конечном итоге, опровергающее свидетельство, как
мы покажем позже) для этого предложения. Этот пример обнаруживает
поразительную и, насколько мне известно, до сих пор не замеченную
слабость этого понятия подтверждения, лежащего в основе критерия
Никода. Для того, чтобы осознать отношение нашего примера к исход-
ной формулировке Никода, допустим, что А влечет В, и пара (а, Ь) яв-
ляется случаем наличия В при наличии А; это должно, согласно Нико-
лу, подтверждать 5,.
48
Карл Г. Гемпель
ся черным (другими словами: любой объект, вообще не являю-
щийся вброном или являющийся черным вороном).
Тогда из четырех объектов, охарактеризованных в разделе 3, а,
end представляют собой подтверждающие случаи для Sb а Ь —
опровергающий случай для 5Ь Значит, любой не-вброн представ-
ляет собой подтверждающий случай для гипотезы, что все вброны
23
черные .
Мы будем говорить об этих следствиях условия эквивалент-
ности и вышеупомянутого достаточного условия подтверждения
как о парадоксах подтверждения.
Что же делать с этими парадоксами? Отказ от условия эквива-
лентности не является подходящим решением, что показано в раз-
деле 4. Не представляется возможным и отказаться от условия, что
объект, удовлетворяющий двум условиям — С) и С2, должен рас-
сматриваться как подтверждающий основную гипотезу в силу того,
что любой объект, удовлетворяющий Сь также удовлетворяет и С2.
Но дедукция вышеизложенных парадоксальных результатов
основывается на другом предположении, которое обычно выступа-
ет как само собой разумеющееся, а именно, что смысл эмпириче-
ской гипотезы типа “Все вброны черные” или “Все натриевые соли
горят желтым пламенем”, можно адекватно выразить с помощью
универсального условного предложения “(х) [ (Ворон (х) э Черный
(х)]” или “(х) ( Натриевая соль (х) э Горит желтым пламенем (х))” и
т. д. Быть может, нужно изменить эту обычную форму выражения
и, возможно, такое изменение автоматически избавит нас от пара-
доксов подтверждения? Если это не так, то остается только одна
альтернатива, а именно показать, что впечатление парадоксального
характера этих следствий создается в следствие непонимания, ко-
торое можно устранить таким образом, что не останется теорети-
ческих трудностей. Сейчас мы рассмотрим эти две возможности:
подразделы 5.11 и 5.12 будут посвящены обсуждению двух раз-
23 (Добавлено в 1964 г.) Может быть отмечено и следующее более
“парадоксальное” следствие наших двух условий: любая гипотеза,
имеющая форму универсального условного высказывания, может быть
эквивалентным образом переформулирована как другая гипотеза той же
формы, которая, даже будучи истинной, может вообще не иметь подт-
верждающих случаев в смысле критерия Никода, поскольку утвержде-
ние, что данный объект удовлетворяет антецеденту и консеквенту вто-
рой гипотезы, является внутренне противоречивым. Например, “(х) [ (Р (х)
о Q(x)]” является эквивалентным предложению “(х) [ (Р(х) • ~ Q (х)) о (Р
(х) • ~ Р (х))]”, консеквент которого не может быть истинным ни для
какого объекта.
Исследования по логике подтверждения 49
личных способов представления общих гипотез; в подразделе 5.2
мы обсудим вторую альтернативу, то есть возможность связать
впечатление парадоксальности с непониманием.
5. 11. Часто отмечалось, что если аристотелевская логика в со-
ответствии с господствующим повседневным употреблением прида-
ет экзистенциальную нагрузку предложениям, имеющим форму
“Все Р есть Q”, то универсальное условное предложение, в смысле
современной логики, не обладает экзистенциальной нагрузкой;
так, предложение:
“(х) [ Русалка (х) э Зеленая (х)]”
не подразумевает существование русалок; оно только утверждает,
что любой объект или вообще не является русалкой, или является
зеленой русалкой; и это истинно просто потому, что русалок не
существует. Считается, однако, что в науке основные законы и ги-
потезы несут экзистенциальную нагрузку; и можно попытаться
выразить это посредством добавления к обычной универсальной
условной гипотезе предложения существования. Тогда гипотеза,
что все вброны черные будет выражена посредством предложения
51 “(х) [Ворон (х) о Черный (х)] • (Ех) Вброн (х)”; а гипотеза, что
нечерные вещи не являются воронами, — предложением 52 “(х) [~
Черный (х) э ~ Вброн (х)] • (Ег) ~ Черный (х)’’. Ясно, что эти
предложения не эквивалентны, и с уверенностью можно сказать,
что из четырех объектов a, b, с, d, охарактеризованных в разделе 3,
часть (Ь), только а подтверждает Si и только d — подтверждает 52.
К сожалению, этот способ избежания парадоксов подтверждения
вызывает серьезные возражения.
(а) Прежде всего, представление каждой общей гипотезы пос-
редством конъюнкции универсального условного предложения и
предложения существования делает недействительными многие
логические выводы, которые обычно рассматриваются как допус-
тимые в теоретическом доказательстве. Так, например, утвержде-
ния, что все натриевые соли горят желтым пламенем, и что все,
что не горит желтым пламенем, не является натриевой солью, ло-
гически эквивалентны в соответствии с обычным пониманием и
употреблением, и их представление посредством универсальных
условных предложений сохраняет эквивалентность; но при добав-
лении предложений существования эти два утверждения переста-
ют быть эквивалентными, что было показано выше аналогичным
примером с 5j и 52.
50
Карл Г. Гемпель
(б) Во-вторых, ясно, что обычная формулировка общих гипо-
тез в эмпирической науке не только не содержит предложений
существования, но и, как правило, даже неявно не ссылается на
такие предложения. Так, рассмотрим гипотезу, что если человек
после определенной инъекции имеет положительный результат, он
болен дифтерией. Должны ли мы здесь подразумевать предложе-
ние существования как относящееся к людям, сделавшим привив-
ку, или к людям, которые после прививки имеют положительную
на нее реакцию? Следует принять более или менее произвольное
решение; каждое из возможных решений придаст различные ин-
терпретации гипотезе, и ни одно из них, как представляется, не
подразумевается этой гипотезой.
(в) В конце концов, можно сказать, что многие универсаль-
ные гипотезы вообще не подразумевают предложений существова-
ния. Так, может случиться, что из определенной астрофизической
теории будет выведена универсальная гипотеза, касающаяся ха-
рактера явления, которое имеет место при определенных специ-
фических экстремальных условиях. Гипотеза такого рода не под-
разумевает (и, как правило, так оно и есть), что подобные экстре-
мальные условия когда-либо были или будут реализованы; она не
обладает экзистенциальным значением. Или рассмотрим биологи-
ческую гипотезу о том, что если скрестить человека и обезьяну, то
потомки будут иметь такие-то характеристики. Это общая гипоте-
за; она может рассматриваться просто как предположение или как
следствие общей генетической теории, другие следствия которой
могли бы быть уже проверены с положительными результатами;
но совершенно очевидно, что гипотеза не подразумевает предло-
жения существования, утверждающего, что рассматриваемый вид
скрещивания когда-либо будет иметь место.
5.12. Возможно, впечатление парадоксального характера слу-
чаев, обсуждавшихся в начале раздела 5, возникает из чувства, что
гипотеза, что все вброны черные, говорит о вбронах, а не о нечер-
ных вещах и не обо всех вещах. Использование предложения су-
ществования было попыткой выявить эту подразумеваемую харак-
теристику гипотезы. Попытка не удалась, и если мы хотим прояс-
нить этот вопрос, то должны использовать более сильное средство.
Оно предполагает представление общей гипотезы посредством
обычного универсального условного предложения, дополненного
указанием специфической “области применения” гипотезы. Так,
мы можем представить гипотезу, что все вброны черные, предло-
жением “(х) [Вброн (х) г> Черный (х)]” или любым эк-
вивалентным предложением плюс указание “класс вбронов", ха-
Исследования по логике подтверждения 51
растеризующее область его применения. Теперь мы можем требо-
вать, чтобы каждый подтверждающий случай принадлежал к об-
ласти применения. Это процедура исключит объекты с и d из объ-
ектов, подтверждающих эту гипотезу, и, следовательно, позволит
избежать нежелательных следствий добавления предложений су-
ществования, отмеченных в 5.11 (в). Помимо этого преимущества,
второй способ вызывает возражения, сходные с теми, что были
высказаны в отношении первого.
(а) Метод использования общих гипотез в науке никогда не
включает утверждений об области применения. Таким образом,
указание последней в символической формулировке данной гипо-
тезы опять вводит значительную степень произвольности. В част-
ности, для научной гипотезы “Все Р есть Q”, нельзя указать об-
ласть применения как просто класс всех Р. Такие гипотезы, как
“Все натриевые соли горят желтым пламенем”, находят важное
применение в опытах с негативным результатом. Например, эту
гипотезу можно применить к веществу, относительно которого не
известно ни то, содержит ли оно натриевую соль, ни то, горит ли
оно желтым пламенем; и если пламя не становится желтым, гипо-
теза служит для установления отсутствия натриевой соли. То же
самое истинно и для всех других гипотез, используемых в опытах
подобного рода.
(б) Опять же, постоянное указание области применения в
формулировках общих гипотез повлечет значительные логические
сложности и к тому же не будет иметь соответствующего дубли-
ката в теоретической практике науки, где гипотезы подвергаются
различного рода логическим изменениям и выводам безотноси-
тельно к изменениям в области их применения. Таким образом,
этот метод устранения парадоксов является способом ухода от
проблемы с помощью средства ad hoc, которое нельзя оправдать
посредством обращения к реальной научной практике.
5.2 . Мы проанализировали две альтернативы обычному мето-
ду представления общих гипотез посредством универсальных ус-
ловных предложений. Выяснилось, что ни одна из них не предос-
тавляет адекватных средств для устранения парадоксов подтверж-
дения. Теперь мы попытаемся показать, что проблема состоит не в
обычном способе построения и представления общих гипотез, а
скорее в нашем доверии к ошибочной интуиции в этом вопросе:
впечатление парадоксальности ситуации не имеет объективных ос-
нований; это психологическая иллюзия.
(а) Одним из источников непонимания является точка зре-
ния, упоминавшаяся ранее, что гипотезы простой формы “Каждый
52 Карл Г. Гемпель
Р есть Q”, например, “Все натриевые соли горят желтым пламе-
нем”, говорят только о некотором ограниченном классе объектов, а
именно о классе всех Р. Эта точка зрения основывается на смеше-
нии логического и практического соображений: наш интерес к ги-
потезе может концентрироваться на ее применимости к этому
конкретному классу объектов, но гипотеза, тем не менее, говорит
обо всех объектах (в рамках логического типа переменной, фигу-
рирующей в гипотезе, которая в случае нашего последнего приме-
ра может относится к классу всех физических объектов). Гипотеза
формы “Каждый Р есть Q” запрещает появление любого объекта,
обладающего свойством Р, но не обладающего свойством Q, то
есть она ограничивает все объекты до класса тех, которые либо не
обладают, либо — если они обладают свойством Р, — они также
обладают свойством Q. Теперь, каждый объект принадлежит к
этому классу или выпадает из него и, следовательно, каждый объ-
ект — а не только обладающие свойством Р — или подтверждает
гипотезу или опровергает ее; не существует объекта, который бы
неявно не затрагивался гипотезой этого типа. В частности, каждый
объект, который не является натриевой солью или горит желтым
пламенем, подтверждает гипотезу, что все натриевые соли горят
желтым пламенем; любой другой объект опровергает эту гипотезу.
Слабость обсуждаемой идеи становится очевидной также и в
свете наблюдения, что класс объектов, о которых, как предполагает-
ся, гипотеза делает какие-то утверждения, не определен ясно и из-
меняется вместе с контекстом, как было показано в пункте 5.12 (а).
(б) Второй важный источник появления парадоксальности в
некоторых случаях подтверждения проясняется в ходе следующего
размышления.
Предположим, что в поддержку утверждения “Все натриевые
соли горят желтым пламенем” кто-нибудь проведет эксперимент, в
котором в бесцветное пламя будет добавлен кусочек чистого льда,
и пламя не станет желтым. Этот результат подтвердит утвержде-
ние “Все, что не горит желтым пламенем, не является натриевой
солью” и, следовательно, в силу эквивалентности двух утвержде-
ний, он подтвердит исходное утверждение. Почему это производит
на нас впечатление парадоксальности? Причина становится ясной,
когда мы сравним предыдущую ситуацию со случаем, когда объ-
ект, химический состав которого еще неизвестен, добавлен в огонь,
и пламя не становится желтым, из чего следует, что он не содер-
жит натриевой соли. Этот вывод, с которым мы, конечно, согла-
симся, и ожидался на основании гипотезы, что натриевые соли го-
рят желтым пламенем, независимо от того, в какой формулировке
Исследования по логике подтверждения 53
она выражена. Таким образом, полученные эмпирические данные
подтверждают гипотезу. Наблюдается только одно различие между
двумя рассмотренными здесь ситуациями: в первом случае мы
знали заранее, что в эксперименте используется кусочек льда, и
мы “каким-то образом знали”, что лед не содержит натриевой со-
ли. Следствием этого было то, что цвет пламени, как результат
эксперимента, стал совершенно нейтральным для подтверждения
гипотезы и не смог предоставить новых для нас эмпирических
данных. Действительно, если бы цвет пламени не стал желтым,
вещество не должно было бы содержать натриевую соль, а мы
знали заранее, что лед не содержит таковой; и если цвет пламени
стал бы желтым, то гипотеза не налагала бы дальнейших ограни-
чений на вещество: значит, любой из результатов эксперимента
согласуется с гипотезой.
Анализ нашего примера иллюстрирует общий момент: в ка-
жущихся парадоксальными случаях подтверждения мы часто оце-
ниваем не реальное отношение между одной конкретной совокуп-
ностью эмпирических данных Е и гипотезой Н (мы не замечаем
методологической идеализации, характерной для каждого случая
подтверждения, что у нас нет иной совокупности эмпирических
данных для Н, кроме той, которая содержится в £). Вместо этого
мы неявно сравниваем Н с совокупностью эмпирических данных,
составляющих Е, и дополнительной информацией, которой мы об-
ладаем. В наших примерах эта информация включает знание того,
что: (1) вещество, используемое в эксперименте, лед, и (2) лед не
содержит натриевой соли. Если мы рассмотрим эту дополнитель-
ную информацию как данную, то, конечно, результат эксперимен-
та не усилит рассматриваемую гипотезу. Но если мы избежим
этой неявной ссылки на дополнительное знание (которая полно-
стью изменяет характер проблемы), и сформулируем вопрос отно-
сительно подтверждающего характера совокупности эмпирических
данных способом, адекватным понятию подтверждения, исполь-
зуемому в этой статье, то мы должны поставить вопрос так: если
имеется объект а (этим объектом может быть кусочек льда, но
этот факт не включен в совокупность эмпирических данных) и
факт, что а не делает цвет пламени желтым и не является натрие-
вой солью, то является ли тогда а подтверждающим случаем для
гипотезы? И теперь, — независимо от того, является ли а льдом
или каким-то другим веществом, — ясно, что ответ должен быть
утвердительным. Парадокс исчезает.
До сих пор в подразделе (б) мы рассматривали в основном
тот тип парадоксальных случаев, который иллюстрируется утверж-
54
Карл Г. Гемпель
дением, что любой нечерный не-вброн представляет собой подт-
верждающий случай для гипотезы “Все вброны черные’’. Однако,
только что описанная основная идея применима даже и к более
экстремальным случаям, иллюстрируемым утверждением, что лю-
бой не-вброн, как и любой черный объект, подтверждает данную
гипотезу. Сошлемся на последний. Если конкретная совокупность
эмпирических данных Е — то есть в смысле требуемой методоло-
гической идеализации все эмпирические данные, имеющие отно-
шение к гипотезе, — состоит только из одного объекта, который к
тому же является черным, то можно с уверенностью сказать, что Е,
подтверждает даже гипотезу, что все объекты черные, и a fortiori Е
подтверждает более слабое утверждение, что все вброны черные. В
этом случае наше фактическое знание, что не все объекты имеют
черный цвет, вновь стремится создать логически оправданное впе-
чатление парадоксальности. Аналогичным образом могут быть
проанализированы и другие парадоксальные случаи подтвержде-
ния. Итак, получается, что парадоксы подтверждения в вышепри-
веденных формулировках являются парадоксами скорее благодаря
ошибочной интуиции, чем в силу логических недостатков в тех
двух условиях, следствиями которых они являются 24, 25.
24 Основная идея подраздела (б) в приведенном выше анализе при-
надлежит доктору Нельсону Гудмену, которого я хотел бы еще раз по-
благодарить за оказанную помощь в прояснении моих идей по этому
вопросу.
25 Размышления, представленные в подразделе (б), испытали влияние
также замечательного анализа парадоксов польским методологом и логи-
ком Яниной Хосиассон-Линдельбаум; см. статью: Hosiassion-Lindelbaum J.
On Confirmation // The Journal of Symbolic Logic, 1940, Vol. 5 (в частно-
сти раздел 4). Внимание доктора Хосиассон к парадоксам было привлече-
но моей (К. Гемпеля — Прим, перев.) статье “Le probleme de la verite” (см.
сноска 20) и дискуссией со мной. В то время, насколько мне известно, у
нее была только одна публикация, представляющая попытку решить эту
проблему. Ее решение было основано на теории степеней подтверждения,
развиваемой в форме неинтерпретированной аксиоматической системы, и
большинство ее аргументов лежало в этих теоретических рамках. Я, тем
не менее, извлек пользу из некоторых более общих замечаний мисс Хоси-
ассон, которые оказались подходящими для анализа парадоксов неградуи-
рованного или качественного понятия подтверждения, являющего предме-
том настоящего исследования.
Один пункт из комментариев мисс Хосиассон, основывающихся на
ее теории степеней подтверждения, представляет особый интерес, и я
хотел бы коротко его обсудить. Сформулированный в отношении гипо-
Исследования по логике подтверждения - 55
6. ПОДТВЕРЖДЕНИЕ, РАССМАТРИВАЕМОЕ
КАК ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ
1
' На данный момент наш анализ критерия Никода привел к
двум основным результатам: к отбрасыванию этого критерия
вследствие некоторых его недостатков и к появлению условия эк-
вивалентности как необходимого условия адекватности для любо-
тезы о вбронах, он состоит в предположении, что обнаружение одного
нечерного объекта, не являющегося вброном, подтверждая гипотезу,
увеличит степень подтверждения гипотезы меньшим количеством объ-
ектов, чем обнаружение одного черного вброна. Это произойдет потому,
что класс всех вбронов намного меньше, чем класс все нечерных объек-
тов. Таким образом, — если изложить идею в эвристичных, хотя и не-
сколько ошибочных понятиях, — обнаружение одного черного вброна
подтверждает большую часть содержания гипотезы, чем обнаружение
одного нечерного не-вброна. Действительно, исходя из основного допу-
щения своей теории, мисс Хосиассон смогла вывести теорему, согласно
которой вышеприведенное утверждение об относительном увеличении сте-
пени подтверждения будет справедливо при условии, что реально коли-
чество всех вбронов мало по сравнению с количеством всех нечерных
объектов. Но является ли это последнее числовое предположение дейст-
вительно оправданным в этом случае и, аналогичным образом, во всех
других “парадоксальных” случаях? Ответ частично зависит от логичес-
кой структуры языка науки. Если используется “координатный язык”, в
котором, скажем, индивидами являются ограниченные пространственно-
временные области, то гипотеза о вбронах приобретает примерно такую
форму, как: “Каждая пространственно-временная область, содержащая
вброна, содержит что-нибудь черное”. И даже если общее число когда-
либо существовавших вбронов конечно, то класс пространственно-вре-
менных областей, содержащих вброна, стремится к бесконечности, и
также стремится к бесконечности класс пространственно-временных об-
ластей, содержащих что-нибудь нечерное. Таким образом, приведенное
выше числовое предположение неоправданно для координатного языка
рассматриваемого типа. Конечно, использование координатного языка
может показаться достаточно искусственным в этом конкретном случае;
но он будет полностью соответствовать многим другим контекстам, та-
ким как, например, контекст теорий физического поля. С другой сторо-
ны, числовое предположение мисс Хосиассон может быть с успехом оп-
равдано на базе “вещного языка”, в котором физические объекты огра-
ниченных размеров функционируют как индивиды. Конечно, даже здесь
для каждой гипотезы формы “Все Р есть Q" сохраняется эмпирический
вопрос: действительно ли класс не-Q более многочисленный, чем класс Р.
И во многих случаях на этот вопрос будет очень трудно ответить.
56
Карл Г. Гемпель
го предложенного определения подтверждения. Сейчас обратимся
к анализу другого аспекта критерия Никода. В нашей формули-
ровке этого критерия подтверждение понималось как двуместное
отношение между объектом или упорядоченным набором объек-
тов, представляющим совокупность эмпирических данных, и пред-
ложением, представляющим гипотезу. Это означает, что подтверж-
26
дение понималось как семантическое отношение , существующее
между определенными внелингвистическими объектами 26 27, с одной
стороны, и определенными предложениями, — с другой. Возмож-
но, однако, понимание подтверждения альтернативным способом
как отношения между двумя предложениями, одно из которых
описывает конкретную совокупность эмпирических данных, а дру-
гое — выражает гипотезу. Таким образом, вместо того, чтобы ска-
зать, что объект а, являющийся одновременно и вброном и чер-
ным (или факт существования а и как вброна, и как черного),
подтверждает гипотезу, что все вброны черные, мы можем сказать,
что предложение-свидетельство — “а является вброном и а явля-
ется черным” подтверждает гипотезу-предложение (коротко, гипо-
тезу) — “Все вброны черные”. Мы примем здесь эту концепцию
подтверждения как отношения между предложениями по следую-
щим причинам: во-первых, совокупность эмпирических данных,
приведенная в поддержку научной гипотезы, или критика в ее ад-
рес всегда выражается в предложениях, часто имеющих характер
отчета о наблюдении; во-вторых, выяснилось, что было бы плодо-
творно развить параллель, упомянутую выше в разделе 2, между
понятиями подтверждения и логического следствия. И так же, как в
теории отношения следования, то есть в дедуктивной логике, пред-
посылки, для которых данное заключение является следствием, по-
нимаются скорее как предложения, чем как “факты”, мы предлагаем
понимать совокупность эмпирических данных, подтверждающих
конкретную гипотезу, как заданную в форме предложений.
Ссылка на отчеты о наблюдениях предполагает определенное
ограничение, накладываемое на предложения-свидетельства. Дей-
26 Подробный анализ этого понятия см. в работах: Morris С. Ж
Foundations of the Theory of Signs // International Encyclopedia of Unifi-
ed Science, Vol. I, № 2, Chicago, 1938; Camap R. Introduction to Seman-
tics, Cambridge, Mass., 1962 (в частности разделы 4 и 37).
27 Вместо рассмотрения первого члена отношения как объекта или по-
следовательности объектов мы можем рассматривать его как положение дел
(факт или утверждение, как у Никода), состоящее в существовании черного
ворона и т. д.
Исследования по логике подтверждения 57
ствительно, свидетельство, приводимое в поддержку научной ги-
потезы или теории, в конечном счете, состоит из данных, получае-
мых так называемым непосредственным наблюдением, и такие
данные выражаются в форме “отчетов о наблюдениях”. В свете
этого мы должны ограничить предложения-свидетельства, состав-
ляющие область отношения подтверждения, предложениями, име-
ющими характер отчетов о наблюдениях. Для того, чтобы придать
точный смысл понятию отчета о наблюдении, мы должны пред-
положить, что у нас есть точно определенный “научный язык”, в
терминах которого сформулированы все рассматриваемые предло-
жения — как гипотезы, так и предложения-свидетельства. Далее
мы должны предположить, что, помимо других понятий, этот язык
содержит ясно описанный "словарь наблюдения”, состоящий из
понятий, обозначающих более или менее непосредственно наблю-
даемые характеристики вещей или событий, такие как, скажем,
“черный”, “выше, чем”, “горящий желтым пламенем” и т. п., но не
содержащий теоретических понятий, такие как “алифатическое со-
единение”, “поляризованный свет”, “тяжелый водород” и т. п.
Итак, под гипотезой мы понимаем любое предложение, кото-
рое можно выразить с помощью предполагаемого научного языка,
независимо от того, является ли оно общим предложением, содер-
жащим кванторы, или частным предложением, относящимся толь-
ко к конечному числу конкретных объектов. Отчет о наблюдении
будет пониматься как конечный класс (или совокупность конечно-
го числа) предложений наблюдения; а предложение наблюдения
как предложение, которое утверждает или отрицает то, что данный
объект обладает определенной наблюдаемой характеристикой (на-
пример, “а вброн”, “d не является черным”), или что данная по-
следовательность объектов находится в определенном наблюдае-
мом отношении (например, "а находится между b и с”).
Ясно, что понятие наблюдаемости само по себе зависит от ис-
пользуемой техники наблюдения. То, что не наблюдаемо для не-
вооруженных органов чувств, может быть наблюдаемым благодаря
соответствующим приспособлениям, таким как телескопы, микро-
скопы, поларископы, детекторы лжи, опросы Гэллопа и т. п. Если
под непосредственным наблюдением мы понимаем процедуры, в
которых не используются вспомогательные средства, то такие по-
нятия-характеристики как “черный", “тяжелый”, “жидкий”, “холод-
ный”, и такие понятия-связи как “выше”, “между”, “пространственно
совпадающие” и т. п., можно напрямую отнести к наблюдаемым
характеристикам. Если наблюдаемость понимается в более широ-
58
Карл Г. Гемпель
ком смысле, то есть допускает использование неких специфиче-
ских инструментов или других приспособлений, понятие наблю-
даемой характеристики становится более широким. Если в нашем
исследовании подтверждения мы хотим проанализировать способ,
посредством которого гипотезы и теории эмпирической науки в
конечном итоге поддерживаются “чувственными данными”, то мы
должны выдвинуть требование о том, чтобы отчеты о наблюдени-
ях относились исключительно к непосредственно наблюдаемым
характеристикам. Эта точка зрения была принята по причинам
простоты и ясности в предыдущей части этого раздела. Однако на
самом деле общие логические характеристики этого отношения,
существующего между гипотезой и группой эмпирических утверж-
дений, поддерживающих эту гипотезу, могут исследоваться и неза-
висимо от этого ограничения непосредственным наблюдением.
Здесь мы будем предполагать лишь то, что в контексте научной
проверки данной гипотезы или теории существует соглашение от-
носительно использования некоторых специфических средств наб-
людения. Они будут определять словарь наблюдения, а именно,
набор понятий, описывающих характеристики и отношения, наб-
людаемые с помощью принятых средств. Для наших целей совер-
шенно достаточно задать понятия, составляющие словарь наблю-
дения. Предложения наблюдения определяются тогда просто как
предложения, подтверждающие или отрицающие то, что данный
объект, или последовательность объектов, обладает одной из наб-
28
людаемых характеристик
28 Понятие предложения наблюдения имеет, в контексте нашего ис-
следования, статус и логическую функцию, родственные статусу и логи-
ческой функции понятий протокольного предложения или базисного
предложения и т. д., используемых во многих недавних исследованиях
эмпиристов. Однако понятие предложения наблюдения, принятое в на-
стоящем исследовании, более неопределенно в том смысле, что позволя-
ет обсуждать логические проблемы проверки и подтверждения незави-
симо от различных очень спорных эпистемологических проблем. Так,
например, мы не выдвигаем условия, что отчеты о наблюдениях должны
говорить о психических явлениях или о чувственных восприятиях (то
есть, что они должны быть выражены в понятиях словаря феноменоло-
гии или интроспективной психологии). Согласно понятию предложения
наблюдения, принятому в настоящем исследовании, “объекты", о кото-
рых идет речь в предложении наблюдения, могут пониматься в любом
из упомянутых смыслов или в любых иных смыслах; например, они мо-
гут быть пространственно-временными областями или, опять-таки, фи-
зическими объектами, такими как камни, деревья и т. п. (Большинство
Исследования по логике подтверждения 59
Отметим, что мы не требуем истинности предложения наблю-
дения или его принятия на основании реального наблюдения; ско-
рее, предложение наблюдения выражает нечто такое, что разре-
шимо принятой техникой наблюдения. Другими словами, предло-
жение наблюдения описывает возможный результат принятой
техники наблюдения; оно утверждает нечто, что можно в принци-
пе установить средствами этой техники. Возможно, понятие “пред-
ложение наблюдаемого типа” было бы более соответствующим, но
для удобства мы предпочитаем более краткий термин. Аналогич-
ный комментарий применим, конечно, к нашему определению от-
чета о наблюдении как о классе или совокупности предложений
наблюдения. Легко осознается необходимость такого более широ-
кого понятия предложений наблюдения и отчетов о наблюдениях:
подтверждение, как оно понимается в настоящем исследовании,
является таким же логическим отношением между предложения-
ми, как и логическое следование. Является ли предложение S2
следствием предложения 5Ь не зависит от того, истинно или нет
St (или известно как истинное). Аналогичным образом, критерии
того, подтверждает ли данное утверждение, выраженное с помо-
щью понятий словаря наблюдения, некоторую гипотезу, не зави-
сят от истинности или обоснованности реальным опытом утверж-
дений в отчете о наблюдении. Наше определение подтверждения
должно позволить нам указать, какой род эмпирических данных бу-
дет подтверждать данную гипотезу, если они будут найдены. Ясно,
что требованием к предложению, характеризующему эти эмпи-
рические данные, может быть только то, чтобы оно выражало нечто,
что можно наблюдать, но не с необходимостью нечто такое, что
можно реально установить наблюдением.
примеров, приведенных в настоящей статье, является предложениями
наблюдения, принадлежащими к этому виду "вещного языка”). Все, чего
мы требуем, это соблюдения нескольких весьма общих условий, опи-
санных выше.
Эти условия налагают на предложения наблюдения и на отчеты о
наблюдении определенные ограничения в отношении их формы; в част-
ности, они не должны содержать кванторов. Это условие само по себе
выдвинуто для целей логического анализа, предпринятого в настоящей
статье; но мы не утверждаем, что это формальное ограничение совер-
шенно необходимо. Напротив, весьма возможно и даже желательно поз-
волить предложениям наблюдения содержать кванторы: наше упрощаю-
щее допущение введено в основном для того, чтобы избежать значи-
тельного логического усложнения в определении подтверждения.
60
Карл Г. Гемпель
Представляется полезным развить аналогию между подтверж-
дением и следованием еще на один шаг. Истинность или ложность
5] не зависит от того, является ли S2 следствием S( (можно ли 52
правильно вывести из 5Ь но в логическом выводе, оправдывающем
предложение 52 показом того, что оно является логическим след-
ствием совокупности посылок — мы можем быть уверены в ис-
тинности 52 только в том случае, если знаем, что истинно. Точ-
но так же, вопрос о том, находится ли отчет о наблюдении в от-
ношении подтверждения к данной гипотезе не зависит от того, со-
держит ли этот отчет информацию о реальных или фиктивных фак-
тах наблюдения. Однако для решения вопроса об обоснованности
или приемлемости гипотезы, подтверждаемой некоторым отчетом
о наблюдении, необходимо знать, основывается отчет на реальном
опыте или нет. Так же как заключение логического вывода, чтобы
доказать свою истинность, должно быть (ai) правильно выведено из
(а2) набора истинных посылок, так и гипотеза, для того чтобы быть
научно приемлемой, должна быть формально подтверждаема
(Ь2) надежными отчетами о данных наблюдения.
Главной проблемой, которой посвящена настоящая статья, яв-
ляется установление общих критериев для формального отноше-
ния подтверждения, понимаемого как указано в (fet); анализ поня-
тия надежного отчета о наблюдении, принадлежащего в основном
области прагматики 29, выпадает из нашего поля зрения. Тем не
менее, один пункт заслуживает упоминания. Утверждение в фор-
ме отчета о наблюдении (например, о позиции стрелки опреде-
ленного термографа в 3 часа утра) можно принять или отбросить
в науке на основании непосредственного наблюдения или в силу
косвенного подтверждения или опровержения другими приняты-
ми предложениями наблюдения (в нашем примере, ими могут
быть предложения, описывающие кривую, выполненную стрелкой
в течении ночи); и из-за этой возможности косвенного подтвер-
ждения наше исследование имеет отношение также и к вопросу
принятия гипотез, которые сами по себе имеют форму отчетов о
наблюдении.
Понятие подтверждения как отношения между предложения-
ми, аналогичное понятию логического следования, предполагает
еще и другое требование в отношении попытки дать определение
подтверждения: если логическое следование должно рассматри-
ваться в основном как семантическое отношение между предложе-
29 Представление о понятии прагматики может быть составлено по
публикациям, данным в сноске 26.
Исследования по логике подтверждения 61
ниями, то для некоторых языков возможно установление критерия -
логического следования с помощью чисто синтаксических терми-
нах. Аналогичным образом, подтверждение может рассматриваться
как семантическое отношение между отчетом о наблюдении и гипо-
тезой; но параллель с отношением следования предполагает, что для
некоторых языков можно установить чисто синтаксический крите-
рий подтверждения. Последующие размышления будут иметь своим
результатом определение подтверждения, основанное на понятии
логического следования и других чисто синтаксических понятиях.
Интерпретация подтверждения как логического отношения
между предложениями не влечет существенного изменения в глав-
ной проблеме настоящего исследования. В частности, все утверж-
дения, высказанные в предыдущих разделах, можно переформули-
ровать в соответствии с этой интерпретацией. Так, например, ут-
верждение, что объект а, являющийся лебедем и белым, подтверж-
дает гипотезу “(х) [ Лебедь (х) z> Белый (х)]”, можно выразить
следующим образом: отчет о наблюдении “Лебедь (а) • Белый (а)"
подтверждает гипотезу. Сходным образом можно переформулиро-
вать условие эквивалентности: если отчет о наблюдении подтверж-
дает определенное предложение, то он также подтверждает любое
предложение, логически эквивалентное этому предложению; а
также критерий Никода и наши аргументы для отказа от него. Мы
представили понятие подтверждения Никода как ссылающееся на
отношение между внелингвистическими объектами, с одной сторо-
ны, и предложениями, с другой, потому что такое представление,
видимо, наибольшим образом соответствует собственной формули-
ровке Никода 30, и потому что оно позволяет нам избежать некото-
рых технических тонкостей, несущественных в данном контексте.
7. ПРЕДСКАЗАНИЕ КАК КРИТЕРИЙ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ
И НЕДОСТАТКИ ЭТОГО КРИТЕРИЯ
Теперь мы можем проанализировать второе понятие подтвер-
ждения, отраженное во многих методологических дискуссиях и, по
большей части, приемлемое. Его основная идея очень проста:
30 (Добавлено в 1964 г.) На самом деле это не совсем верно; см. вы-
ше сноску 17. Но, как легко заметить, возражения, приведенные в нас-
тоящей статье против критерия Никода, остаются в силе и в том слу-
чае, если этот критерий истолковывается как утверждающий, что общие
гипотезы подтверждаются или опровергаются скорее предложениями,
чем объектами.
62
Карл Г. Гемпель
предполагается, что общие гипотезы в науке, как и в повседневном
использовании, позволяют нам предвидеть будущие события; по-
этому, представляется разумным рассматривать любое предсказа-
ние, обоснованное последующим наблюдением, как подтверждаю-
щее свидетельство для гипотезы, на которой оно основывалось, и
любое несбывшееся предсказание — как опровергающее свиде-
тельство. Приведем пример. Допустим, Hi — гипотеза, что все ме-
таллы при нагревании расширяются; символически: “(х) [(Металл
(х) & Нагревается (х)) z> Расширяется (х)]". Если мы имеем отчет
о наблюдении, что определенный объект а является металличе-
ским и нагревается, то посредством Ht мы можем вывести пред-
сказание, что а расширится. Предположим, что это подтверждено
наблюдением и описано в дополнительном утверждении о наблю-
дении. Тогда мы имеем полный отчет о наблюдении: {Металл (а),
Нагретый (а), Расширяется (а)} 31. Этот отчет будет квалифици-
рован как подтверждающее свидетельство для Hlt потому что его
последнее предложение подтверждает то, что могло быть предска-
зано, или выведено, из первых двух посредством точнее, пото-
му что последнее предложение может быть выведено из первых
двух в совокупности с Н[. Допустим, что Н2 является гипотезой,
что все лебеди белые; символически: “(х) [Лебедь (х) z> Белый
(х)]”; рассмотрим отчет о наблюдении [Лебедь (а), ~ Белый (а)].
Этот отчет предоставляет опровергающее свидетельство для Н2,
потому что второе его предложение противоречит (и следователь-
но, не подтверждает) предсказанию “Белый (а)”, выведенному из
первого предложения в совокупности с Н2, или, симметрично, по-
тому что первое предложение противоречит следствию Лебедь
(а)”, выведенному из второго предложения в совокупности с Н2.
Ясно, что каждая из этих формулировок имеет в виду, что Н2 не-
совместима с данным отчетом о наблюдении. Эти примеры приво-
дят к следующему определению подтверждения:
Предсказание как критерий подтверждения. Пусть Н — ги-
потеза, В — отчет о наблюдении, то есть класс предложений наб-
людения. Тогда:
31 Отчет (о наблюдении) при дальнейшем упоминании можно пред-
ставить совокупностью или классом предложений наблюдения: в по-
следнем случае мы охарактеризуем его написанием предложений в
скобках; кавычки, которые обычно используются для обозначения пред-
ложений, здесь для удобства поглощаются скобками.
Исследования по логике подтверждения 63
(а) В подтверждает Н, если В можно разделить на два взаим-
но исключающих подкласса В{ и В2 таким образом, что В2 не явля- \
ется пустым, и логически каждое предложение В2 можно вывести
из By в конъюнкции с Н, но не из единственно Вц
(<5) В опровергает Н, если Н логически противоречит В 32;
(в) В является нейтральным по отношению к Н, если он не
подтверждает и не опровергает Н 33
Несмотря на то, что этот критерий достаточно хорош в каче-
стве выражения достаточных условий подтверждения для гипоте-
зы типа, проиллюстрированного выше, он слишком узок для того,
чтобы служить общим определением подтверждения. В целом,
этот критерий послужил бы своей цели, если бы все научные ги-
потезы могли пониматься как утверждающие регулярные связи
между наблюдаемыми характеристиками изучаемых объектов; то
есть если бы все они имели форму “Если наблюдаемая характери-
стика Р имеет место в объекте или ситуации, то наблюдаемая ха-
рактеристика Q также имеет место”. Но на самом деле, большин-
ство научных гипотез и законов не принадлежат к этому простому
типу. Как правило, они выражают регулярные связи характери-
стик, которые не являются наблюдаемыми ни в смысле прямой
наблюдаемости, ни даже в более широком смысле. Рассмотрим,
например, следующую гипотезу. “Когда плоско-поляризованный
свет волны длиной 2 пересекает кварцевый слой толщиной d, то
плоскость его поляризации поворачивается на угол а, пропорцио-
нальный d/X". Предположим, что словарь наблюдения, посредст-
32 Более естественным представляется условие, что В опровергает
Н, если его можно разделить на два взаимоисключающих класса Bt и В2
таких, что отрицание по крайней мере одного предложения в В2 можно
вывести из Bt в совокупности с Н; но можно показать, что это условие
эквивалентно вышеприведенному (б).
33 Следующие цитаты из книги: Ayer A. J., “Language, Truth and
Logic”, London, 1936, — особенно ясно формулируют понятие подтвер-
ждения как успешного предсказания (хотя эти понятия и не отождеств-
ляются посредством определения): "... функция эмпирической гипотезы
состоит в том, чтобы позволить нам предвидеть опыт. Соответственно,
если наблюдение, к которому относится данное предположение, соот-
ветствует нашим ожиданиям, ... то предположение подтверждается”
(Указ. соч., с. 142—143); "... признаком настоящего фактического сужде-
ния... является то, что некоторые экспериментальные суждения могут
быть выведены из него в совокупности с некоторыми посылками, не бу-
дучи выводимыми только из этих других предпосылок” (Указ, соч., с. 26).
64
Карл Г. Гемпель
вом которого следует сформулировать наши отчеты о наблюдени-
ях, содержит понятия, относящиеся только к непосредственно наб-
людаемым характеристикам. Тогда, поскольку вопрос, является ли
данный луч света плоско-поляризованным и имеет ли волна длину Л,
не может быть решен посредством прямого наблюдения, ни один
отчет о наблюдении предполагаемого здесь типа не сможет предос-
тавить нужную информацию. Само по себе это не было бы важ-
ным, если бы мы могли допустить тот факт, что данный луч света
является плоско-поляризованным и т. п., логически выводим из
некоторого возможного отчета о наблюдении; поэтому из соответ-
ствующего отчета такого типа в совокупности с данной гипотезой
можно было бы предсказать вращение плоскости поляризации; а
из этого предсказания, которое само по себе еще не выражено ис-
ключительно в понятиях наблюдения, можно надеяться вывести
дальнейшее предсказание в форме настоящих предложений наб-
людения. Но на самом деле, гипотеза о том, что данный луч света
является плоско-поляризованным, должна рассматриваться как
общая гипотеза, из которой следует неограниченное число пред-
ложений наблюдения. Таким образом, ее нельзя логически вывес-
ти из подходящего набора данных наблюдения, но в лучшем слу-
чае подтвердить с их помощью. Логически важный в данном слу-
чае момент наилучшим образом можно выявить с помощью ссыл-
ки на очень простой абстрактный случай: допустим, что 7?i и Т?2 —
два отношения, доступных непосредственному наблюдению, и что
область научного исследования содержит бесконечное множество
объектов. Теперь рассмотрим гипотезу:
(Я) (г) [ (у) Л, (х, у) => (£z) Т?2 (х, z)],
то есть: если объект х находится в отношении к каждому объ-
екту у, то он находится в отношении Т?2 хотя бы к одному объекту z.
Эта простая гипотеза обладает следующим свойством: как бы мно-
го предложений наблюдения не было предоставлено, Н не позво-
ляет нам вывести из них никаких новых предложений наблюде-
ния. Действительно, — выражая причину в эвристичных, хотя и не
в формально строгих понятиях, — для того, чтобы сделать предс-
казание относительно некоторого специфического объекта а, мы
должны, во-первых, знать, что а находится в отношении R\ к каж-
дому объекту; и ясно, что эта необходимая информация не может
содержаться ни в одном конечном количестве, даже и очень боль-
шом, предложений наблюдения, потому что конечный набор пред-
ложений наблюдения может, в лучшем случае, сказать нам о конеч-
Исследования по логике подтверждения 65
ном количестве объектов, что а находится к ним в отношении
Таким образом, отчет о наблюдении, который всегда содержит
только конечное число предложений наблюдения, никогда не мо-
жет обеспечить достаточно широкую основу для предсказания пос-
редством Н 34. Кроме того, даже если бы мы знали, что а находит-
ся в отношении Ri к каждому объекту, предсказание, сделанное по-
средством Н, не было бы предложением наблюдения; оно утвержда-
ло бы, что а находится в отношении Т?2 к какому-то объекту, не
уточняя к какому и где он находится. Таким образом, Н является
эмпирической гипотезой, содержащей, помимо чисто логических
понятий, выражения, принадлежащие только словарю наблюдения.
Тем не менее, предсказания, к которым она приводит, не исходят из
отчетов о наблюдениях и не ведут к ним.
Следовательно, было бы большим упрощением сказать, что
научные гипотезы и теории позволяют нам делать предсказания о
будущих экспериментах на основании описания прошлых экспе-
риментов. Несомненно, научные гипотезы выполняют функцию
предсказания; но способ, которым они выполняют эту функцию и
которым они устанавливают логические отношения между отчета-
ми о наблюдении, логически более сложен, чем дедуктивный вы-
вод. Так, в последнем примере, использование Н предсказания
могло иметь следующую форму, на основании определенного чис-
ла конкретных проверок, показавших, что а находится в отноше-
нии 7?i к трем объектам Ь, с и d, мы можем принять гипотезу, что а
находится в отношении R\ ко всем объектам; или, используя поня-
тия нашего формального языка; на основании отчета о наблюдении
(7?1 (a, b), Rj {a, d), Rt (a, d)} гипотезу (у) Rt (а, у), можно рас-
сматривать как подтвержденную этим отчетом, несмотря на то, что
она логически не может быть из него выведена 35 Этот процесс
можно назвать квази-индукцией 36 Из таким образом установлен-
34 Приведем пример: а — железный объект, возможно магнит; Я| —
отношение притяжения; объектами исследования могут быть железные
объекты. Тогда конечное число отчетов наблюдения, говорящее о том,
что а притягивает конкретный кусок железа, недостаточно для заклю-
чения о том, что а будет притягивать каждый кусок железа.
35 Так, в примере, использованном в предыдущей сноске, гипотезу о
том, что объект а будет притягивать каждый кусок железа, можно при-
нять как достаточно хорошо обоснованную, хотя и никоим образом не
выведенную из отчета о наблюдении, что а притягивал железные объек-
ты Ь, с и d.
36 Приставка “квази" используется для того, чтобы противопоста-
вить рассматриваемую процедуру так называемой индукции, которая
К. Г. Гемпель
66
Карл Г. Гемпель
ной гипотезы мы можем с помощью Н вывести предсказание, что
а находится в отношении 7?2, по крайней мере, к одному объекту.
Но это, опять же, как было отмечено выше, не предложение на-
блюдения; действительно, из него нельзя вывести предложение на-
блюдения; но его, в свою очередь, можно подтвердить подходящим
предложением наблюдения таким, как “Т?2 (а, Ь)". В других случа-
ях, возможно предсказание реальных предложений наблюдения.
Так, если данная гипотеза утверждает, что (х) ((г/) 7?i (х, у) (z) R2
(х, z)), то, сделав квази-индуктивное допущение, что (г/) 7?) (а, у),
мы можем с помощью данной гипотезы вывести предложение, что а
находится в отношении R2 к каждому объекту, и тогда мы можем
сделать конкретное предсказание “R2 (a, Ь)”, имеющее форму пред-
ложения наблюдения.
Таким образом, цепочка рассуждений, ведущая от конкретных
данных наблюдения к ''предсказанию" новых данных, на самом
деле, помимо дедуктивных выводов, включает некоторые квази-
индуктивные шаги, каждый из которых состоит в принятии про-
межуточного утверждения на основе подтверждающего, но логиче-
ски не окончательного свидетельства. В большинстве научных
предсказаний эта общая модель проявляется в различных повто-
рениях; примером может служить анализ вышеупомянутого ис-
пользования гипотезы для предсказания, касающегося плоско-
поляризованного света. Однако в настоящем контексте достаточно
этого общего описания структуры научного предсказания. Оно по-
казывает, что в результате ссылки на успешное предсказание общее
определение подтверждения содержит порочный круг. Действи-
тельно, для того, чтобы сделать оригинальную формулировку
предсказательного критерия подтверждения достаточно исчерпы-
вающей, мы должны заменить фразу “логически выводимо’’ на
“достижимо с помощью ряда шагов дедукции и квази-индукции”; а
определение “квази-индукции” в вышеприведенном смысле пред-
полагает понятие подтверждения.
Отметим как побочный результат предыдущего рассуждения,
что адекватный анализ научного предсказания (а, следовательно,
научного объяснения и проверки эмпирических гипотез) требует
обычно предполагается как метод открытия, или вывода, общих регу-
лярностей на основании конечного числа примеров. В квази-индукции
гипотеза не “открывается”, а предоставляется в дополнение к отчету о
наблюдении; процесс состоит в принятии гипотезы, если предполагает-:
ся, что она достаточно подтверждена отчетом о наблюдении. См. также
дискуссию выше, в разделе 1е.
Исследования по логике подтверждения 67
анализа понятия подтверждения. В общих терминах можно сле-
дующим образом сформулировать причину: Научные законы и
теории, как правило, соединяют понятия, лежащие скорее на
уровне абстрактных теоретических конструктов, чем на уровне не-
посредственного наблюдения; и заключение от предложений на-
блюдения к утверждениям относительно теоретических конструк-
тов, которые служат отправным пунктом для научных предсказа-
ний, осуществляется не с помощью дедуктивного логического вы-
вода; утверждения относительно теоретических конструктов, такие
как “Этот кусок железа является магнитом” или “Здесь плоско-
поляризованный луч света пересекает кристалл кварца”, могут
подтверждаться с помощью отчетов о наблюдениях, не являясь их
следствиями. Предсказание новых данных наблюдения с помощью
имеющихся данных, хотя и основывается на общих научных зако-
нах, представляет собой процесс, включающий в дополнение к ло-
м 37
гическои дедукции и подтверждение.
8. УСЛОВИЯ АДЕКВАТНОСТИ
ДЛЯ ЛЮБОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ
Таким образом, было доказано, что два наиболее распростра-
ненных понятия подтверждения, получивших свое точное выра-
жение в критерии Никода и предсказательного критерия, не под-
ходят для общего определения подтверждения. Помимо этого от-
рицательного результата, предыдущий анализ выявил также и не-
которые логические характеристики научного предсказания, объ-
яснения и проверки и помог выработать некоторые условия, кото-
рым должно удовлетворять адекватное определение подтвержде-
ния. Эти условия включают условие эквивалентности и требова-
ние того, чтобы определение подтверждения было применимо к
37 В приведенном выше наброске структуры научного предсказания мы
не рассмотрели тот факт, что практически в каждом случае, когда пред-
сказание достигнуто с помощью определенной гипотезы или теории, в до-
полнение используется значительное количество вспомогательных теорий.
Так, предсказание наблюдаемых следствий искривления луча света в грави-
тационном поле Солнца на основании общей теории относительности тре-
бует таких вспомогательных теорий, как механика и оптика. Но более точ-
ные размышления относительно этого факта не повлияют на наш вывод о
том, что научные предсказания, даже основанные на гипотезах или теориях
Универсальной формы, не являются чисто дедуктивными по характеру, а
включают также и квази-индуктивные шаги.
з*
68
Карл Г. Гемпель
гипотезам любого уровня логической сложности, а не только к
простейшему типу универсальных условных гипотез. Однако адек-
ватное определение подтверждения должно удовлетворять еще и
нескольким логическим требованиям, к рассмотрению которых мы
сейчас и обратимся.
Прежде всего, согласимся с тем, что любое предложение, ло-
гически следующее из данного отчета о наблюдении, должно рас-
сматриваться как подтвержденное этим отчетом: отношение следо-
вания является особым случаем подтверждения. Так, например,
мы хотим сказать, что отчет о наблюдении “а является черным”
подтверждает предложение (гипотезу) “а является черным или се-
рым”; и — ссылаясь на один из примеров, приведенных в преды-
дущем разделе — предложение наблюдения “Т?2 (а, Ь)" определенно
должно быть подтверждающим свидетельством для предложения
“(Е z) R2 (a, z)". Следовательно, мы приходим к условию, что лю-
бое адекватное определение подтверждения должно обеспечивать
выполнение:
(8.1) Условие логического следования. Любое предложение,
следующее из отчета о наблюдении, подтверждается этим отчетом 38
Это условие предполагается предыдущими рассуждениями,
но, конечно, не доказывается ими. Для того чтобы сделать его ус-
ловием адекватности определения подтверждения, необходимо ус-
ловиться, что любое определение подтверждения будет отвергнуто
как логически неадекватное, если оно удовлетворяет (8.1). Анало-
гичное замечание применимо к предлагаемым далее условиям адек-
ватности.
Во-вторых, отчет о наблюдении, подтверждающий некоторые
гипотезы, неизменно будет квалифицироваться как подтверждаю-
щий любое следствие этих гипотез. Действительно, любое такое
следствие является утверждением обо всех или о части смешанно-
го содержания исходных гипотез и, следовательно, должно рас-
сматриваться как подтвержденное любым свидетельством, которое
подтверждает содержание этих гипотез. Это приводит к следующе-
му условию адекватности:
38 Как следствие этого условия, противоречивый отчет о наблюде-
нии такой, как [Черный (а), ~ Черный (а)] подтверждает каждое пред-
ложение, потому что из него следует любое предложение. Конечно,
можно исключить противоречивые отчеты о наблюдениях, приняв
незначительное ограничение понятия “отчета о наблюдении”. Однако
для этого не существует веских причин.
Исследования по логике подтверждения
69
(8.2) Условие следования. Если отчет о наблюдении подт-
верждает любое предложение класса К, то он также подтверждает
любое предложение, являющееся логическим следствием К.
Если (8.2) выполнено, то будут выполнены следующие более
конкретные условия:
(8.21) Специальное условие следования. Если отчет о наблюде-
нии подтверждает гипотезу Н, то он также подтверждает каждое
следствие Н.
(8.22) Условие эквивалентности. Если отчет о наблюдении
подтверждает гипотезу Н, то он также подтверждает каждую ги-
потезу, которая логически эквивалентна Н.
(8.22) следует из (8.21) в силу того, что эквивалентные гипо-
тезы являются взаимными следствиями, то есть следуют одна из
другой. Таким образом, выполнение условия следования влечет
выполнение нашего указанного ранее условия эквивалентности, и
последнее теряет свой статус независимого требования.
Ввиду кажущейся очевидности этих условий интересно заме-
тить, что определение подтверждения в понятиях успешного пред-
сказания, выполняя условие эквивалентности, не выполняет усло-
вие следования. Рассмотрим, например, формулировку критерия
предсказания, данную в начале предыдущего раздела. Ясно, что
если данные наблюдения В2 можно предсказать на основании дан-
ных наблюдения В] с помощью гипотезы Н, то же самое пред-
сказание можно получить с помощью эквивалентной гипотезы, но,
в целом, не с помощью более слабой гипотезы.
С другой стороны, любое предсказание, полученное с помо-
щью Н, можно, конечно, сделать и с помощью любой, более силь-
ной, чем Н, гипотезы, то есть гипотезы, имеющей Н в качестве ло-
гического следствия. Таким образом, когда условие следствия тре-
бует, чтобы всё, что подтверждает данную гипотезу, также под-
тверждало любую более слабую гипотезу, отношение подтвержде-
ния, определенное в понятиях успешного предсказания, будет вы-
полнять то условие, что всё, что подтверждает данную гипотезу,
также подтверждает любую более сильную гипотезу.
Но если это “условие обратного следования", как его можно
Назвать, недостаточно рационально, следует ли его включать в на-
ши условия адекватности для определения подтверждения? Вто-
рое из этих двух предположений можно легко устранить: принятие
70
Карл Г. Гемпель
нового, в дополнение к (8.1) и (8.2), условия повлечет то, что лю-
бой отчет о наблюдении В бу дет подтверждать любую гипотезу Н.
Так, например, если Н — отчет о том, что “а есть вброн”, и Н — за-
кон Гука, то, согласно (8.1), В подтверждает предложение “а есть
вброн”; следовательно, В, согласно условию обратного следования,
подтверждает более строгое предложение “а есть вброн и подчиня-
ется закону Гука”; в итоге, в силу (8.2), В подтверждает Н, которая
является следствием последнего предложения. Очевидно, что тот
же самый тип доказательства применим ко всем другим случаям.
Не правда ли, что очень часто данные наблюдения, подтверж-
дающие гипотезу Н, рассматриваются как подтверждающие также
и более сильную гипотезу? Не правда ли, например, что те экспе-
риментальные данные, которые подтверждают закон Галилея или
законы Кеплера, рассматриваются также как подтверждающие
ньютоновские законы гравитации 39? Это действительно так, но
это не оправдывает принятия условия обратного следования как
общего правила логики подтверждения, поскольку в только что
упомянутых случаях более слабая гипотеза связана с более строгой
логической связью особого рода; это существенная составная часть
более сильной гипотезы. Так, например, если закон гравитации от-
носится к силе, действующей между любыми двумя телами, закон
Галилея относится к специальному случаю, когда одно из тел —
Земля, а другое — объект, находящийся недалеко от ее поверхности.
В предыдущем случае, однако, когда отчет о наблюдении, что а есть
вброн, подтверждал закон Гука, дело обстояло не так, и здесь усло-
вие, что всё, что подтверждает данную гипотезу, также подтверж-
дает любую более сильную гипотезу, становится совершенно аб-
сурдным принципом. Таким образом, условие обратного следования
не обеспечивает значимого общего условия адекватности 40
39 Строго говоря, закон Галилея и законы Кеплера можно вывести из
закона гравитации только при допущении определенных дополнительных
гипотез, включающих законы движения; но это не влияет на обсуж-
даемый вопрос.
40 Уильям Барретт в своей статье: Barrett W. Discussion on Dewey's
Logic // The Philosophical Review, 1941, Vol. 50, c. 305 и далее, в частности
с. 312, поднимает некоторые вопросы, тесно связанные с теми, что мы
выше назвали условием следования и условием обратного следования.
Действительно, он обращается к последнему (не формулируя его четко)
при доказательстве, которое должно показать, что "не каждое наблюде-
ние, подтверждающее предложение, должно также подтверждать все его
следствия". Другими словами, специальное условие следования (8.1) не
всегда должно выполняться. Он обосновывает свое мнение ссылкой на
Исследования по логике подтверждения 71
Остается сформулировать третье условие 41:
(8.3) Условие непротиворечивости: Каждый логически не-
противоречивый отчет о наблюдении логически совместим с клас-
сом всех гипотез, которые он подтверждает.
Двумя наиболее важными следствиями этого требования яв-
ляются следующие:
(8.31) Если отчет о наблюдении внутренне противоречив 42,
то он не подтверждает ни одну из гипотез, с которой он логически
несовместим.
(8.32) Если отчет о наблюдении внутренне противоречив, он
не подтверждает ни одну из гипотез, противоречащих друг другу.
Первое из этих следствий легко принять; однако, может пока-
заться, что второе — и следовательно само (8.3) — содержит
слишком строгое ограничение. Можно заметить, например, что
конечный набор измерений, касающийся изменений одной физи-
ческой величины х, связанной с такими же изменениями другой
физической величины у, может соответствовать и, следовательно,
подтверждать несколько разных гипотез об определенной матема-
тической функции, в понятиях которой выразимы отношения х и у,
“простейший случай: предложение ‘С’ является сокращением 'А & В' и
наблюдение О подтверждает 'А’; следовательно, оно подтверждает ‘С’,
но безразлично к ‘В’, которое является следствием ‘С’”. (Подчеркнуто
мною. — К. Гемпель).
По причинам, изложенным выше в дискуссии относительно условия
следования и условия обратного следования, применение последнего в рас-
сматриваемом случае представляется мне неоправданным, потому что при-
мер не доказывает точку зрения автора. На самом деле, здесь приводится
причина для сохранения неограниченной значимости условия следования.
Сам Барретт доказывает, что “степень подтверждения следствия предложе-
ния не может быть меньше, чем степень подтверждения самого предложе-
ния”. Конечно, это достаточно правильно; но трудно увидеть, как признание
этого принципа может согласовываться с отказом от специального условия
следования, которое можно рассмотреть просто как аналог для качественно-
го отношения подтверждения.
41 Относительно четвертого условия см. сноску 46.
42 Противоречивый отчет о наблюдении подтверждает любую гипотезу
(см. сноску 38) и, конечно, несовместим с любой гипотезой, которую он подт-
верждает.
72
Карл Г. Гемпель
но такие гипотезы не совместимы, потому что, по крайней мере,
одному значению х они будут приписывать различные значения у.
Конечно, в соответствии с этими рассуждениями можно осла-
бить формальные условия адекватности. Это выразится в отказе
от (8.3) и (8.32) и сохранении только (8.31). Одним из результа-
тов этого будет то, что когда логически непротиворечивый отчет о
наблюдении В подтверждает каждую из двух гипотез, он не подт-
верждает с необходимостью их конъюнкцию; поскольку гипотезы
могут быть взаимно несовместимыми, го их конъюнкция будет
внутренне противоречивой; следовательно, согласно (8.31), В не
может ее подтверждать. Это следствие интуитивно сомнительно,
поэтому можно предположить, что если нужно отказаться от (8.3)
и сохранить (8.31), то (8.32) нужно заменить требованием (8.33):
если предложение наблюдения подтверждает каждую из двух ги-
потез, то оно также подтверждает их конъюнкцию. Но легко мож-
но показать, что в силу (8.2) этот набор условий влечет выполне-
ние (8.32).
Если условие (8.3) кажется слишком строгим, то наиболее
очевидной альтернативой будет замена (8.3) и его следствий толь-
ко одним, намного более слабым условием (8.31). И тогда возни-
кает достаточно важная проблема: можно ли сформулировать ин-
туитивно адекватное определение подтверждения, которое выпол-
няло бы (8.1), (8.2) и (8.31), но не выполняло бы (8.3). Одним из
преимуществ определения, выполняющего (8.3), является то, что
оно устанавливает, так сказать, предел силы гипотез, подтверждае-
мых данным свидетельством 43.
Оставшаяся часть настоящего исследования, таким образом,
будет посвящена исключительно проблеме формулировки опреде-
ления подтверждения, выполняющего наиболее строгие формаль-
ные условия, представленные в (8.1), (8.2) и (8.3).
Выполнение этих требований, которые могут рассматриваться
как общие законы логики подтверждения, является, конечно,
только необходимым, но не достаточным, условием адекватности
любого предложенного определения подтверждения. Так, например,
если бы суждение “В подтверждает Н” определялось как “В логиче-
ски влечет Н", то ясно, что выполняются все приведенные выше
43 На этот пункт мое внимание обратил профессор Нельсон Гудмен.
Определение, которое будет дано несколько ниже в настоящем исследо-
вании, выполняющее условия (8.1), (8.2) и (8.3), само, однако, под-
дается некоторым обобщениям, выполняющим только наиболее слабые
условия адекватности, которые мы только что рассмотрели.
Исследования по логике подтверждения 73
три условия; но такое определение не будет адекватным, потому
что подтверждение должно быть более широким отношением, чем
отношение следования (последнее может рассматриваться как
особый случай окончательного подтверждения). Таким образом,
приемлемое определение подтверждения должно быть также мате-
риально адекватным: оно должно обеспечивать рациональное приб-
лижение к тому понятию подтверждения, которое имплицитно
присутствует в научной практике и методологических дискуссиях.
Это понятие расплывчато и в какой-то мере неясно, что я попы-
тался показать в начальных разделах данной статьи; следователь-
но, трудно ожидать полного согласия относительно того, является
ли предложенное определение материально адекватным. С другой
стороны, возможно достаточно широкое согласие по отдельным
вопросам; так, например, отождествление подтверждения с логиче-
ским следованием, с критерием подтверждения Никода или с лю-
бым определением подтверждения, ссылающимся на “чувство оче-
видности”, не будут теперь считаться адекватным приближением к
тому понятию подтверждения, которое соответствует логике науки.
С другой стороны, правильность логического анализа (который,
в точном смысле, всегда включает логическую реконструкцию) не-
которого теоретического понятия нельзя оценить просто с помощью
чувства удовлетворенности; и если существуют, скажем, два альтер-
нативных предложения для определения понятия на основании ло-
гического анализа и оба, как представляется, подходят достаточно
близко к намеченному смыслу, то выбор между ними должен вклю-
чать ссылку на логические свойства двух реконструкций, универ-
сальность и простоту теорий, к которым они приводят.
'Ji
р 9. ВЫПОЛНИМОСТЬ КАК КРИТЕРИЙ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ
Как было сказано выше, точное определение подтверждения
требует ссылки на определенный “язык науки”, в котором, как
предполагается, будут сформулированы все отчеты о наблюдени-
ях, все рассматриваемые гипотезы и логическая структура которо-
го четко определена. Чем более сложен этот язык, чем богаче его
логические средства выражения, тем труднее, как правило, сфор-
мулировать адекватное для него определение понятия подтверж-
дения. Однако, проблема может быть решена по крайней мере для
некоторых случаев: по отношению к языкам сравнительно простой
логической структуры можно сформулировать точное определение
подтверждения, выполняющее все вышеуказанные логические
требования и представляющееся интуитивно адекватным. Изло-
74
Карл Г. Гемпель
жение технических подробностей этого определения было дано в
„ 44
другой статье ; в настоящем исследовании, посвященном скорее
общим логическим и методологическим аспектам проблемы подт-
верждения, чем техническим деталям, будет сделана попытка оха-
рактеризовать полученное определение подтверждения как можно
яснее с минимумом технических подробностей.
Рассмотрим простой случай гипотезы Н: "(х) Ворон (х)
Черный (х))”, где “Ворон” и “Черный" — термины нашего словаря
наблюдения. Допустим, что В — это отчет о наблюдении, говоря-
щий, что Ворон (а) • Черный (а) • ~ Вброн (с) • Черный (с) ~
Вброн (</) • ~ Черный (d). Тогда В подтверждает Н в следующем
смысле: есть три объекта, упомянутые в В, а именно а, с и d\ и что
касается этих объектов, В информирует нас, что все объекты, яв-
ляющиеся вбронами (то есть только объект а), являются также
черными 44 45. Другими словами, из информации, содержащейся в В,
44 В моей статье, указанной в сноске 1. Обсуждаемое определение
применимо к языкам, логическая структура которых представлена ис-
числением предикатов первого порядка с индивидными константами и с
предикатными константами любого уровня. Предполагается, что все
предложения языка формулируются исключительно с помощью преди-
катных констант, индивидных констаит, индивидных переменных, уни-
версальных кванторов и кванторов существования для индивидных пе-
ременных и символов связок — отрицания, конъюнкции, дизъюнкции и
импликации. Использование предикатных переменных или знака тож-
дества запрещено.
Предполагается, что предикатные константы принадлежат словарю
наблюдений, то есть обозначают свойства и отношения, наблюдаемые с
помощью принятой техники. (“Абстрактные" предикатные термины опре-
деляются с помощью предикатных терминов словаря наблюдения, а затем
заменяются их определениями так, что они никогда не появляются сами
по себе.)
Вследствие этих условий отчет о наблюдении можно охарактеризовать
просто как конъюнкцию предложений типа “Р (а)", “ ~ Р (b)", “R (с, а/)”, В
(е, /)” и т. и., где “Р’, “R" и т. п. принадлежат к словарю наблюдения, а “а”,
“b”, “с”, “е”, Т и т. п. — индивидные имена, обозначающие отдельные
объекты. Можно также определить отчет о наблюдении более широко — как
любое предложение, не содержащее кванторов. Это значит, что помимо
конъюнкций в отчеты о наблюдениях включаются дизъюнкции и имплика-
ции, сформулированные из вышеуказанных компонентов.
45 Я глубоко признателен доктору Нельсону Гудмену за то, что он
высказал эту идею; она инициировала все те размышления, которые в
итоге ведут к определению, сделанному ниже.
Исследования по логике подтверждения 75
мы можем заключить, что гипотеза Н истинна для конечного
класса объектов, упомянутых в В.
Попробуем применить те же самые размышления к гипотезе,
имеющей логически более сложную структуру. Допустим, что Н —
гипотеза “Каждый на кого-то похож”; символически: “(х) (К у) По-
хож (х, у)’’, то есть “Для каждого (человека) х существует по
крайней мере один (не обязательно другой человек) у такой, что х
похож на у". (Здесь опять-таки “Похож" является термином наше-
го словаря наблюдения.) Предположим теперь, что у нас есть от-
чет о наблюдении В, в котором встречаются имена двух людей,
скажем “е”, При каких условиях мы скажем, что В подтвержда-
ет Я? Предыдущий пример предполагает ответ: если из В мы мо-
жем заключить, что Н выполнена для конечного класса {е, /}; то
есть, что в классе {е, /} каждый на кого-то похож. Это, в свою оче-
редь, означает, что в похож на в или f и что f похож на е или / Та-
ким образом, В подтверждает Н, если из В следует утверждение “е
похож на е или/ и /похож на е или/’. Это последнее утверждение
будет называться приложением Н для к конечному классу {е,/}.
Понятие приложения гипотезы Н к конечному классу индиви-
дов С, можно точно определить с помощью рекурсивной процеду-
ры. В данном случае будет достаточно сказать, что приложение Н
к С говорит о том, что утверждала бы Н, если бы существовали
бы только объекты-элементы С. Так, например, приложением ги-
потезы Я] = “[(х) (Р (х) v Q (х)]” (то есть “Каждый объект обла-
дает свойством Р или свойством Q”) для класса {а, Ь} будет “[Р (а)
v Q (fl)] ' [Р (^) v Q (^)]” (то есть “а обладает свойством Р или
свойством Q, и b обладает свойством Р или свойством Q”); прило-
жением гипотезы существования Яг будет утверждение, что по
крайней мере один объект обладает свойством Р, то есть “(£ х) Р (х)”,
если речь идет о классе (а, Ь), то это будет “Р (a) v Р (А)”; приложе-
ние гипотезы, не содержащей кванторов, такой, как Я3: “Р (с) v К (с)”
определяется как сама эта гипотеза, независимо от того, к какому
классу индивидов она относится.
Более подробный формальный анализ, основанный на раз-
мышлениях подобного типа, в два этапа приводит к введению об-
щего отношения подтверждения. Первый этап состоит в оп-
ределении специального отношения непосредственного подтверж-
дения в соответствии с указанными выше идеями; а затем на вто-
ром этапе определяется общее отношение подтверждения посред-
ством непосредственного подтверждения.
Не углубляясь в подробности, мы можем обобщить эти два
определения следующим образом:
76
Карл Г. Гемпель
(9.1 Df.) Отчет о наблюдении В непосредственно подтверж-
дает гипотезу Н, если В влечет приложение Н к классу объектов, о
которых идет речь в В.
(9.2 Df.) Отчет о наблюдении В подтверждает гипотезу Н, если
Н является следствием класса предложений, каждое из которых
непосредственно подтверждается В.
Критерий, выраженный в этих определениях, можно назвать
критерием выполнимости для подтверждения, потому что его ос-
новная идея состоит в формулировке гипотезы как подтверждае-
мой данным отчетом о наблюдении, если гипотеза выполняется
для конечного класса индивидов, о которых идет речь в отчете.
Попробуем применить эти два определения к нашим послед-
ним примерам. Отчет о наблюдении Bf “Р (а) & Q (А)” непосред-
ственно подтверждает (и, следовательно, также подтверждает) ги-
потезу Hlt потому что влечет приложение Hi к классу {а, Ь}, о ко-
тором шла речь выше. Гипотеза Н3 не подтверждается непосредст-
венно В, потому что ее приложение, то есть сама Н3, очевидно не
является следствием В(. Однако Н3 является следствием Hlt кото-
рая непосредственно подтверждается В(; тогда, в силу (9.2), Bj
подтверждает Н3. Сходным образом можно легко показать, что Bj
непосредственно подтверждает Н2.
Наконец, вернемся к первому примеру этого раздела: отчет о
наблюдении “Вброн (а) • Черный (а) • ~ Вброн (с) • Черный (с) • ~
Вброн (d) ~ Черный (d)” подтверждает (даже непосредственно)
гипотезу “(х) [Вброн (х) з Черный (х)]”, потому что он влечет
приложение последней к классу {а, с, d}, которое может быть за-
писано следующим образом: “[ Вброн (а) тэ Черный (а)] • [Вброн (с)
D Черный (с)] • [Вброн (<У) з Черный (б/)]". Теперь легко опреде-
лить опровержение и нейтральность:
(9.3 Df.) Отчет о наблюдении В опровергает гипотезу Н, если
он подтверждает отрицание Н.
(9.4 Df.) Отчет о наблюдении В нейтрален по отношению к
гипотезе Н, если В ни подтверждает и ни опровергает Н.
В силу критерия, сформулированного в (9.2), (9.3), (9.4), каж-
дый непротиворечивый отчет о наблюдении В разделяет все воз-
можные гипотезы на три взаимоисключающих класса: те, что под-
Исследования по логике подтверждения 77
тверждаются В, те, что опровергаются В, и те, по отношению к ко-
торым В нейтрален.
Можно показать, что предложенное здесь определение подт-
верждения выполняет все формальные критерии адекватности,
сформулированные в (8.1), (8.2) и (8.3) и их следствиях. Для ус-
ловия (8.2) это легко увидеть; для других условий доказательство
является более сложным 46.
46 Относительно этого доказательства также см. статью, указанную
в сноске 1. Мне хотелось бы использовать возможность отметить и исп-
равить один недостаток определения подтверждения, сформулирован-
ного в этой статье и указанного здесь несколько выше: этот недостаток
был отмечен в результате дискуссий с доктором Олафом Хельмером.
Считается, что приемлемое определение подтверждения должно вы-
полнять еще одно условие, которое можно добавить к логическим усло-
виям адекватности, сформулированным выше в разделе 8: (8.4) Если Bt и
В2 — логически эквивалентные отчеты о наблюдениях, и В] подтверждает
(опровергает или является нейтральным) гипотезу Н, то В2, также, под-
тверждает (опровергает или является нейтральным) Н. Это условие на
самом деле выполняется, если отчеты о наблюдении понимаются как
классы или конъюнкции предложений наблюдения. Однако, как было от-
мечено в конце сноски 44, это ограничение отчетов о наблюдениях до
конъюнктивной формы несущественно. На самом деле это было принято
только для большего удобства изложения, и все предыдущие результаты,
включая, в частности, определения и теоремы настоящего раздела, оста-
ются применимыми без изменений, если отчеты о наблюдении определя-
ются просто как предложения, не содержащие кванторов. (В этом случае,
если “Р' и “Q” принадлежат словарю наблюдения, такие предложения, как
“Р (a) v Q (а)", “Р (a) v ~ Q (Ь)" и т. д. будут квалифицироваться как от-
четы о наблюдениях). Это более широкое истолкование отчетов о наблю-
дениях было принято в статье, указанной в сноске 1; но в этом случае
оказалось, что определение подтверждения, сформулированное выше, не
выполняет в целом требование (8.4). Так, например, отчеты о наблюдени-
ях 5, = “Р (а)" и В2 = “Р (а) [Q (b) v ~ Q (Ь)]" логически эквивалентны,
но в то время, как В{ подтверждает (и даже непосредственно подтвержда-
ет) гипотезу Н| = “(х) Р (х)’’, этого нельзя сказать о втором отчете, в ос-
новном потому, что он не влечет “Р (а) Р (/>)”, являющуюся приложени-
ем Hi к классу объектов, о которых идет речь в В2. Этот недостаток мож-
но исправить следующим образом: Тот факт, что В2 не подтверждает
очевидно обусловлен тем обстоятельством, что В2 содержит индивидную
константу “Ь", ничего не утверждая о Ь: об объекте b речь идет только в
аналитическом компоненте В2. Атомарный компонент “Q (£)”, следова-
тельно, появляется (дважды) несущественным образом в В2. В целом,
атомарный компонент А молекулярного предложения S' появляется несу-
щественным образом в S, если, в силу правил исчисления предложений, S
78
Карл Г. Гемпель
Более того, применение сформулированного выше определе-
ния подтверждения не ограничивается гипотезами универсальной
условной формы (как в критерии Никода, например) или универ-
сальными гипотезами в целом; оно действительно применимо к
любой гипотезе, которую можно выразить посредством терминов
свойств и отношений словаря наблюдения данного языка, индиви-
дуальных имен, обычных связок таких, как “не”, “и”, “или”, “если,
то”, и любого количества универсальных кванторов и кванторов
существования.
В итоге, как предполагалось в предыдущих примерах и общих
размышлениях, лежащих в основе формулировки приведенного
выше определения, мы, кажется, достигли определения подтверж-
дения, которое также и материально адекватно в том смысле, что
является рациональным приближением к подразумеваемому смыс-
лу подтверждения.
Краткое обсуждение некоторых специальных случаев под-
тверждения может пролить свет на этот последний аспект нашего
анализа.
10. ОТНОСИТЕЛЬНОЕ И АБСОЛЮТНОЕ ПОНЯТИЯ
ВЕРИФИКАЦИИ И ФАЛЬСИФИКАЦИИ
Если отчет о наблюдении влечет гипотезу Н, то в силу^в.!)
он подтверждает Н. Это утверждение хорошо согласуется с обыч-
ным пониманием подтверждающего свидетельства. Фактически,
эквивалентно молекулярному предложению, в котором А не появляется
вообще. Теперь будет считаться, что об объекте не идет речь существен-
ным образом в отчете о наблюдении, если о нем идет речь только в таких
компонентах этого отчета, которые появляются в нем несущественным
образом. Исчисление предложений обеспечивает механические процедуры
для решения вопроса о том, идет ли речь в данном отчете о каком-либо
объекте несущественным образом, и для замены его эквивалентными фор-
мулировками, в которых ни об одном объекте не идет речь несуществен-
ным образом. Таким образом, нужно сказать, что объект упоминается су-
щественным образом в отчете о наблюдении, если он упоминается, но не
несущественным образом. Теперь заменим 9.1 следующим определением:
(9.1 а) Отчет о наблюдении В непосредственно подтверждает гипоте-1
зу Н, если В влечет приложение Н к классу объектов, о которых идет речь ;
существенным образом в В. '
Понятие подтверждения, определенное посредством (9.1 а) и (9.2),
удовлетворяет (8.4) в дополнении к (8.1), (8.2), (8.3), даже если отчеты о
наблюдениях понимаются в расширенной манере, охарактеризованной ра-
нее в данной сноске.
Исследования по логике подтверждения 79
мы имеем здесь крайний случай подтверждения, случай, когда В
окончательно подтверждает Н. Этот случай имеет место, если и
только если В влечет Н. Мы будем тогда также говорить, что В
верифицирует Н. Таким образом, верификация представляет собой
особый случай подтверждения; это логическое отношение между
предложениями; более конкретно, это просто отношение следова-
ния, область которого ограничена предложениями наблюдения.
Аналогичным образом, мы будем говорить, что В окончатель-
но опровергает Н, или В фальсифицирует Н, если и только если В
несовместим с Н. В этом случае, В влечет отрицание Н и, следова-
тельно, в силу (8.1) и (9.3) подтверждает отрицание Н и опровер-
гает Н. Таким образом, фальсификация представляет собой осо-
бый случай опровержения; это логическое отношение несовмести-
мости предложений, область действия которого ограничена пред-
ложениями наблюдения.
Ясно, что понятия верификации и фальсификации, определен-
ные таким образом, относительны-, гипотеза верифицируется или
фальсифицируется только по отношению к некоторому отчету о
наблюдении; и гипотеза может верифицироваться одним отчетом о
наблюдении и может не верифицироваться другим. Однако суще-
ствуют гипотезы, не верифицируемые в принципе, и гипотезы, ко-
торые не могут быть фальсифицированы любым отчетом о наблю-
дении. Сейчас мы это покажем. Мы говорим, что данная гипотеза
верифицируема (фальсифицируема), если можно сформулировать
отчет о наблюдении, который верифицирует (фальсифицирует) ги-
потезу. Является ли гипотеза верифицируемой, или фальсифици-
руемой в этом смысле, зависит исключительно от ее логической
формы. Короче говоря, можно выделить следующие случаи:
(а) Если гипотеза не содержит кванторных терминов “все” и
“некоторые” или их символических эквивалентов, то она является
и верифицируемой, и фальсифицируемой. Так, например, гипотеза
“Объект а является голубым или зеленым” является следствием
отчета о наблюдении “Объект а оказался голубым”, и, следова-
тельно, верифицируется этим отчетом; и та же самая гипотеза не-
совместима с отчетом о наблюдении “Объект а оказался ни голу-
бым, ни зеленым”, и, следовательно, фальсифицируется им.
(б) Чисто экзистенциальная гипотеза (то есть, гипотеза, кото-
рую можно символически представить посредством формулы, со-
держащей один или более кванторов существования, за которым
следует пропозициональная функция, не содержащая кванторов)
верифицируема, но не фальсифицируема, если — как это обычно
подразумевается — универсум рассуждений содержит бесконечное
80
Карл Г, Гемпель
число объектов. Так, например, гипотеза “Существуют голубые ро-
зы” верифицируется отчетом о наблюдении “Объект а — голубая
роза”, но конечный отчет о наблюдении никогда не может проти-
воречить и, следовательно, фальсифицировать эту гипотезу.
(в) Напротив, чисто универсальная гипотеза (символизируе-
мая посредством формулы, содержащей один или более универ-
сальных кванторов, за которыми следует пропозициональная
функция, не содержащая кванторов) фальсифицируема, но не ве-
рифицируема для бесконечного универсума рассуждения. Так, нап-
ример, гипотеза “(х) [Лебедь (х) о Белый (х)[” полностью фальси-
фицируется отчетом о наблюдении {Лебедь (а), ~ Белый (а)}; но
конечный отчет о наблюдении не может иметь следствием данную
гипотезу и, следовательно, не может ее верифицировать.
(г) Гипотезы, не выразимые с помощью предложений одного
из трех вышеуказанных типов и требующие для своей формули-
ровки и универсальных кванторов и кванторов существования, как
правило, не верифицируемы, не фальсифицируемы 47’. Так, напри-
мер, гипотеза “Каждое вещество растворимо в каком-либо раство-
ре” — символически “(х) (£у) Растворимо (х, г/)” — не является
следствием какого-либо отчета о наблюдении или несовместимым
с ним, независимо от того, как много случаев растворимости или
нерастворимости конкретных веществ в конкретных растворах
может содержать этот отчет. Аналогичное замечание применимо к
гипотезе “Вы можете обманывать некоторых людей все время”,
символическая формулировка которой "(Ех) (0 Обманывать (х, t)”
содержит один квантор существования и один универсальный
квантор. Но, конечно, все гипотезы, принадлежащие к этому чет-
вертому классу можно подтвердить или опровергнуть соответст-
вующими отчетами о наблюдениях, что было проиллюстрировано
ранее в разделе 9 ссылкой на гипотезу “(х) (Еу) Похож (х, у)".
Это более подробное рассмотрение верификации и фальсифи-
кации было представлено не только в надежде на дальнейшее
прояснение смысла подтверждения и опровержения, определенных
выше, но также и для того, чтобы обеспечить основу для точного
разграничения двух смыслов верификации (и соответственно
47 Более подробное исследование условий неверифицируемости и не-
фальсифицируемости содержит технические детали, не обязательные для
целей настоящего исследования. Не все гипотезы описанного в (г) типа не
верифицируемы и не фальсифицируемы; так, например, гипотеза “(х) (£у)
[Р (х) v Q (у)]” верифицируется отчетом о наблюдении “Q (а)”, а гипотеза,
“(х) (£у) [Р (х) Q (у)]” верифицируется отчетом о наблюдении Р (а)".
Исследования по логике подтверждения 81
фальсификации), которые не всегда были четко разграничены в
последних дискуссиях о характере эмпирического знания. Один из
двух смыслов верификации, который мы хотим здесь различить,
это только что разъясненное относительное понятие; для большей
ясности мы иногда будем говорить о нем как об относительной
верификации. Другой смысл можно назвать абсолютной или окон-
чательной верификацией. Это последнее понятие верификации
принадлежит скорее к прагматике, чем к формальной логике: оно
говорит о принятии гипотез наблюдателями или учеными на ос-
нове соответствующего свидетельства. В целом, можно выделить
три этапа в научной проверке данной гипотезы (они не обязатель-
но следуют в том порядке, в котором они будут перечислены
здесь). Первый этап состоит в проведении подходящих экспери-
ментов или наблюдений и последующем принятии отчетов о наб-
людении, представляющих полученные результаты. Следующий
этап состоит в сопоставлении данной гипотезы принятым отчетам
о наблюдениях, то есть в установлении того, являются ли послед-
ние подтверждающим, опровергающим или нейтральным свиде-
тельством по отношению к гипотезе. Заключительный этап состо-
ит в принятии или отбрасывании гипотезы на основе подтвержда-
ющего или опровергающего свидетельства, представленного при-
нятыми отчетами о наблюдениях, или в откладывании решения в
ожидании будущих подходящих свидетельств.
Настоящее исследование относилось почти исключительно ко
второму этапу. Как мы видим, этот этап носит чисто логический
характер; упомянутые здесь условия оценки — а именно, критерии
подтверждения, опровержения или нейтральности — можно пол-
ностью сформулировать, используя понятия чистой логики.
С другой стороны, первый этап носит прагматический харак-
тер; он не включает логического сопоставления предложений с
другими предложениями. Он состоит в проведении некоторых
экспериментов или систематических наблюдений и записи резуль-
татов. Последние выражаются в предложениях, имеющих форму
отчетов о наблюдениях, и принятие их учеными связано (причин-
ными, а не логическими отношениями) с опытом, представленным
в этих проверках. Конечно, предложение, имеющее форму отчета о
наблюдении, в некоторых случаях можно принять не на основа-
нии непосредственного наблюдения, а потому, что оно подтверж-
дено другими отчетами о наблюдениях, сделанными ранее; но этот
процесс представляет собой иллюстрацию ко второму этапу, кото-
рый обсуждался выше. Здесь мы рассматриваем случай, когда
предложение принимается непосредственно “на основании экспе-
82
Карл Г. Гемпель
риментальных данных", а не потому, что оно поддерживается ра-
нее полученными утверждениями.
Третий этап также можно расценить как прагматический, а
именно как состоящий в решении ученого или группы ученых о
принятии (или отбрасывании, или откладывании, что тоже может
быть) данной гипотезы после установления того, какое количество
подтверждающих или опровергающих гипотезу свидетельств со-
держится во всей совокупности принятых предложений наблюде-
ния. Однако можно также предпринять попытку реконструировать
этот этап в чисто логических понятиях, что потребует установле-
ния общих “правил принятия”. Грубо говоря, такие правила будут
говорить насколько хорошо данная гипотеза должна подтверж-
даться принятыми отчетами о наблюдениях для того, чтобы быть
принятой научно 48; то есть, правила будут формулировать кри-
терии для принятия или отбрасывания гипотезы посредством
ссылки на тип или количество подтверждающих или опровергаю-
щих свидетельств, содержащихся во всей совокупности принятых
отчетов о наблюдениях. Возможно, эти критерии будут также ссы-
латься на такие дополнительные факторы, как простота рассмат-
риваемой гипотезы, способ, которым она включается в систему
принятых ранее теорий и т. д. В настоящее время остается откры-
тым вопрос о том, в какой мере удовлетворительную систему та-
ких правил можно сформулировать, используя чисто логические
понятия 49.
48 Плодотворное обсуждение некоторых аспектов того, что мы на-
звали правилами принятия, содержится в статье: Kaufmann F. The Logi-
cal Rules of Scientific Procedure // Philosophy and Phenomenological Re-
search, June, 1942.
49 Предшествующее разделение проверки эмпирической гипотезы на
три этапа может оказаться полезным для прояснения вопроса о том, вклю-
чает ли и в какой мере эмпирическое понятие подтверждения “корреспон-
дентную теорию истины”. Эта проблема была недавно поднята Бертраном
Расселом, который, в главе X своей книги “Inquiry into Meaning and Truth”,
выдвинул ряд возражений против взглядов Отто Нейрата по этому вопросу
(см. статьи, указанные в следующей сноске), и против моих собственных
утверждений, высказанных в статьях, опубликованных в журнале “Analysis”
в 1935 и 1936 гт. Я хотел бы добавить несколько кратких замечаний по это-
му вопросу.
(1) В то время, как в статье в журнале “Analysis”, я доказывал, что
единственно возможная интерпретация фразы “Предложение У истинно” —
это “У в высокой степени подтверждается принятыми отчетами о наблю-
дениях”, сейчас я хотел бы отойти от этой точки зрения. Как показали рабо-
Исследования по логике подтверждения 83
В любом случае, принятие гипотезы на основании достаточ-
ной совокупности подтверждающих свидетельств, как правило,
временное явление, которое существует только “до следующих
данных”, то есть с оговоркой, что если появятся новые и неблаго-
приятные свидетельства (другими словами, если будут приняты
новые отчеты о наблюдении, опровергающие данную гипотезу), то
гипотеза будет опять отброшена.
ты А. Тарского, Р. Карнапа и других, возможно определение семантиче-
ского понятия истины, не являющегося синонимом понятия строгого
подтверждения и намного более точно соответствующего тому, что
обычно понималось под истиной как в логике, так и в других контек-
стах. Например, если 5 — это любое эмпирическое предложение, то или S'
или его отрицание истинно в семантическом смысле. Но ясно, что воз-
можно, ни S, ни его отрицание не подтверждаются в высокой степени
имеющимися свидетельствами. Утверждение, что гипотеза истинна, эк-
вивалентно утверждению самой гипотезы; таким образом, истинность
эмпирической гипотезы можно установить только в том смысле, в кото-
ром можно сформулировать саму гипотезу: иначе говоря, гипотеза — и
следовательно ipso facto ее истинность — может быть более или менее
хорошо подтверждена свидетельствами; не существует другого подхода
к вопросу об истинности гипотезы.
В свете этих размышлений представляется разумным вернуть тер-
мин “истина" семантическому понятию; теперь утверждения, высказан-
ные в статье для журнала “Analysis”, я истолковываю как относящиеся к
подтверждению. (См. краткий и блестящий обзор отличительных ха-
рактеристик истины и подтверждения в статье: Carnap R. Wahrheit and
Bewahrung // Actes ler Congres Internal, de Philosophic Scientifique 1935,
Vol. 4; Paris, 1936).
(2) Сейчас ясно также, в каком смысле проверка гипотезы является
предметом столкновения предложений скорее с предложениями, чем с “фак-
тами”, или предметом “согласованности” гипотезы с принятыми базисными
предложениями: все логические аспекты научной проверки, то есть все кри-
терии, относящиеся ко второму и третьему из трех выделенных выше эта-
пов, действительно касаются только отношений между проверяемыми гипо-
тезами и некоторыми другими предложениями (а именно принятыми отче-
тами о наблюдениях); ссылки на внелингвистические “факты" не обязатель-
ны. С другой стороны, первый этап — принятие некоторых базисных пред-
ложений в связи с определенными экспериментами или наблюдениями,
включает, конечно, внелингвистические процедуры: но это было четко заяв-
лено автором (К. Гемпелем — Прим, перев.) статьи, указанной выше. Следо-
вательно, утверждение, что точка зрения относительно истины и подтвер-
ждения, поддерживаемая современным логическим эмпиризмом, включает в
себя теорию когеренции, ошибочно.
84 Карл Г. Гемпель
Существуют ли какие-то исключения из этого правила? Су-
ществуют ли какие-то эмпирические гипотезы, которые можно
сформулировать точно, чтобы мы могли бы быть уверены, что од-
нажды принятые на основании экспериментальных свидетельств,
они никогда не будут отброшены? Гипотезы такого типа будут на-
зываться абсолютно или окончательно верифицируемыми. Анало-
гичным образом, будет сформулировано понятие абсолютной или
окончательной фальсифицируемости.
Если существование относительно верифицируемых или от-
носительно фальсифицируемых гипотез — это простой логический
факт, проиллюстрированный в начале настоящего раздела, вопрос
о существовании абсолютно верифицируемых, или абсолютно
фальсифицируемых, гипотез — весьма дискуссионная проблема,
широко обсуждаемая в недавних эмпиристских работах 50. Посколь-
ку эта проблема мало связана с предметом настоящей статьи, я
ограничусь здесь некоторыми общими замечаниями.
Допустим, язык науки имеет общую структуру, охарактеризо-
ванную в предшествующих рассуждениях, в частности в разделе 9.
Тогда разумно было бы ожидать, что абсолютно верифицируемы-
ми могут быть только относительно верифицируемые подходящи-
ми отчетами о наблюдениях гипотезы; гипотезы универсальной
формы, например, не поддающиеся даже относительной верифи-
кации, определенно не могут быть абсолютно верифицируемыми.
В скольких бы случаях такие гипотезы не появлялись в соответст-
вии со свидетельствами, всегда возможно, что будут получены но-
вые свидетельства, опровергающие гипотезу. Поэтому мы ограни-
чим наш поиск абсолютно верифицируемых гипотез классом отно-
сительно верифицируемых гипотез.
Предположим теперь, что Н — гипотеза последнего типа и что
она относительно верифицируема, то есть логически следует из
отчета о наблюдении В, и что последний принят в науке как отчет
50 См., в частности, Ayer A. The Foundations of Empirical Knowledge.
N. Y., 1940; см. также'статью того же автора "Verification and Experience” //
Proceeding of the Aristotelian Society, 1937 r.; Carnap R. Uber Protokoll-
satze // Erkenntnis, Bd. 3, 1932, и § 82 того же автора "The Logical Syntax
of Language”, N. Y., London, 1937; Neurath 0. Protokollsatze // Erkenntnis,
Bd. 3, 1932; Radikaler Physikalismus und ‘wirkliche Welt’ // Erkenntnis, Bd.
4, 1934; Pseudorationalismus der Falsification // Erkenntnis, Bd. 5, 1935; Pop-
per K. Logic der Forschung (см. сноску 3); Reichenbach H. Experience and
Prediction, Chicago, 1938, Ch. iii; Russell B. An Inquiry into Meaning and
Truth, N. Y., 1940 (в частности Гл. x и xi); Schlick M. Uber das Fundament
der Erkenntnis // Erkenntnis, Bd. 4, 1934.
Исследования по логике подтверждения 85
о результате некоторого эксперимента или наблюдения. Можем ли
мы теперь сказать, что Н является абсолютно верифицируемой;
что она никогда не будет отброшена? Ясно, что это зависит от то-
го, был ли принят отчет В как безусловный, или он может в прин-
ципе быть отвергнут позднее. Таким образом, вопрос о существо-
вании абсолютно верифицируемых гипотез восходит к вопросу о
том, становятся ли все, или по крайней мере некоторые, отчеты о
наблюдениях неизменными частями системы науки в тот момент,
когда они принимаются в связи с некоторыми наблюдениями или
экспериментами? Этот вопрос — не вопрос просто о фактах; на
него нельзя адекватно ответить посредством описательного отчета
об исследовательском поведении ученых. Здесь, как и во всех дру-
гих случаях логического анализа науки, проблема требует рацио-
нальной реконструкции научной практики, то есть построения по-
следовательной и всесторонней теоретической модели научного
исследования, которая могла бы потом служить в качестве рефе-
рентной системы или образца при анализе любого конкретного
научного исследования. Построение теоретической модели долж-
но, конечно, учитывать характеристики реальной научной практи-
ки, но оно не должно детерминироваться последней в том смысле,
в котором детерминирован описательный отчет о каком-либо на-
учном исследовании. Действительно, все признают, что ученые
иногда нарушают условия правильной научной практики. Кроме
того, ради теоретической всесторонности и систематичности, абст-
рактная модель должна содержать некоторые идеализированные
элементы, которые, вероятно, нельзя определить точно посредст-
вом исследования реальной работы ученых. Это особенно верно в
отношении отчетов о наблюдениях. Изучение способа, которым
формулируются в практике научного исследования лабораторные
отчеты или описания свидетельств других типов, представляет ин-
терес при выборе предположений, касающихся формы и статуса
предложений наблюдения в модели языка науки; но ясно, что такое
изучение не может полностью определить ни то, какую форму
Должны иметь предложения наблюдения в теоретической модели,
ни то, должны ли они рассматриваться как неизменные, если были
однажды приняты.
Возможно аналогия прояснит это истолкование характера ло-
гического анализа: предположим, мы наблюдаем двух человек,
язык которых нам непонятен, которые играют в игру типа шахмат;
и предположим, что мы хотим “реконструировать” правила игры.
Для этого не достаточно чисто описательного отчета об игровом
поведении этих людей. Действительно, мы вовсе не обязаны отб-
86
Карл Г. Гемпель
расывать теоретическую реконструкцию игры, которая не всегда
точно характеризует реальные ходы игроков; мы должны допус-
кать возможность случайных нарушений правил. Наша реконст-
рукция будет иметь цепью скорее достижение непротиворечивой и
всесторонней системы как можно более простых правил, которым
соответствует в большой степени наблюдаемое поведение игроков.
Затем в понятиях полученной модели мы можем описать и крити-
чески проанализировать любую конкретную игру.
Параллель очевидна; представляется ясным также и то, что в
обоих случаях решение относительно различных характеристик
теоретической модели будет иметь характер соглашения, на кото-
рое влияют соображения простоты, непротиворечивости и всесто-
ронности, а не только изучение реальной практики ученых 51.
Это замечание применимо, в частности, к рассматриваемому
здесь вопросу, а именно “существуют” ли в науке какие-либо на-
вечно принятые отчеты о наблюдениях (следствиями которых бу-
дут абсолютно верифицированные эмпирические гипотезы). Си-
туация прояснится, если мы поставим вопрос следующим образом:
должны ли мы допустить в нашей рациональной реконструкции
науки возможность, что некоторые отчеты о наблюдениях прини-
маются навечно, или принятие всех отчетов о наблюдениях явля-
ется временным, “до появления следующих свидетельств”? Срав-
нивая достоинства альтернативных решений, мы должны выявить
ту степень, в которой каждое из них способно прояснить структуру
научного исследования в понятиях простой непротиворечивой тео-
рии. Мы не хотим вдаваться здесь в дискуссию по этому вопросу и
сошлемся лишь на то, что различные рассуждения говорят в пользу
того, что ни один отчет о наблюдении нельзя принимать как окон-
чательный и неизменный 52. Если выбрана эта альтернатива, то не
только гипотезы-следствия принятых отчетов о наблюдениях, не
являются абсолютно верифицируемыми, но и гипотезы, несовмес-
тимые с принятыми отчетами о наблюдении, не являются, следова-
тельно, абсолютно фальсифицируемыми: в этом случае ни одна ги-
потеза не является ни абсолютно верифицируемой, ни абсолютно
фальсифицируемой. Если, с другой стороны, некоторые — или даже
все — предложения наблюдения в момент их принятия провозгла-
51 Ясное представление о смысле, в котором результаты логическо-
го анализа представляют соглашения, может быть найдено в §§ 9—13 и
25—30 в работе: Popper К. Logic der Forschung.
52 См. в частности публикации Карнапа, Нейрата и Поппера, ука-
занные в сноске 50; а также Рейхенбаха (Указ, соч., Разд. 9).
Исследования по логике подтверждения 87
шаются неизменными, то те гипотезы, которые следуют из неизмен-
ных предложений наблюдения или несовместимы с ними, будут, со-
ответственно, абсолютно верифицируемыми или абсолютно фаль-
сифицируемыми.
Итак, должно быть ясно, что понятия абсолютной или отно-
сительной верифицируемости (и фальсифицируемости) принципи-
ально отличаются друг от друга. Неспособность различить их по-
разила массу недоразумений в последних дискуссиях о природе
научного знания. Так, например, предложение К. Поппера рассмат-
ривать научные гипотезы исключительно как предложения, (от-
носительно) фальсифицируемые подходящими отчетами о наблю-
дениях, подверглось критике, указывавшей на то, что научные ги-
потезы не должны пониматься как абсолютно фальсифицируемые.
Но Поппер и не отрицал этого. Однако, как можно увидеть из на-
шего предшествующего обсуждения относительной фальсифици-
руемости, предложение К. Поппера ограничить научные гипотезы
формой (относительно) фальсифицируемых предложений включа-
ет в себя очень строгое ограничение возможных форм научных
гипотез 53. В частности, оно исключает все чисто экзистенциаль-
ные гипотезы, а также и большинство гипотез, формулировка ко-
торых требует и универсальных кванторов и кванторов существо-
вания. В связи с этим его можно критиковать, указывая на то, что
в понятиях такой теоретической реконструкции науки представля-
ется трудным или почти невозможным дать адекватное представле-
ние о статусе и функции более сложных научных гипотез и теорий.
Все, что было сказано выше о природе логического анализа
науки в целом, применимо и к настоящему анализу подтвержде-
ния: это систематическая и всесторонняя логическая реконст-
рукция основного как для методологии эмпирических наук, так и
для эпистемологии понятия. Необходимость теоретического про-
яснения этого понятия проявляется в том, что до сих пор не вы-
работано общего теоретического представления о подтверждении и
что некоторые широко признанные концепции подтверждения
сталкиваются со столь серьезными трудностями, что появляется
53 Это было отмечено Р. Карнапом; см. его обзор книги Поппера в
Журнале “Erkenntnis", Bd. 5, 1935 и работу “Testability and Meaning”, §§ 25,
26. О дискуссии по поводу критерия фальсифицируемости Поппера см.,
например, Reichenbach Н. Ober Induktion and Wahtscheinlichkeit // Erken-
ntnis, Bd. 5, 1935; Neurath 0. “Pseudorationalismus der Falsification // Erk-
enntnis, Bd. 5, 1935.
88
Кард Г. Гемпель
сомнение в том, возможна ли вообще удовлетворительная теория
этого понятия.
Однако было показано, что проблему можно решить: для на-
учных языков относительно простого логического характера с по-
мощью чисто логических понятий было сформулировано общее
определение подтверждения. Построенная логическая модель ока-
залась удовлетворительной в смысле определенных заранее фор-
мальных и материальных условий адекватности.
Я попытался сформулировать существенные характеристики
предложенного анализа и реконструкции подтверждения как мож-
но более точно, надеясь вызвать критическую дискуссию и облег-
чить дальнейшие исследования различных проблем, связанных с
этой областью. Среди открытых вопросов, заслуживающих серьез-
ного рассмотрения, я хотел бы упомянуть исследование понятий
подтверждения, не выполняющих общего условия непротиворечи-
вости, расширение определения подтверждения на те случаи, ког-
да предложения наблюдения содержат кванторы; и, наконец, раз-
работка определения подтверждения для языков более сложной
о 54
логической структуры, чем та, которая включена в нашу модель .
Языки такого рода содержат более разнообразные средства выра-
жения и ближе подходят к высокой логической сложности языка
эмпирической науки.
54 Языки, к которым применимо наше определение, имеют структу-
ру функционального исчисления первого порядка без знака тождества;
поэтому крайне желательно расширение общей теории подтверждения с
тем, чтобы сделать ее применимой к функциональному исчислению
первого порядка со знаком тождества или даже к функциональным ис-
числениям более высоких порядков; поскольку представляется вряд ли
возможным дать точную формулировку более сложных научных теорий,
не используя логических средств функциональных исчислений более
высоких порядков.
ЛОГИКА ОБЪЯСНЕНИЯ *1
1. ВВЕДЕНИЕ
Объяснить явления в мире нашего опыта, ответить скорее на
вопрос “почему?", чем просто на вопрос “что?”, — одна из важней-
ших задач любого рационального исследования; в особенности, на-
учное исследование в различных областях стремится выйти за пре-
делы простого описания исследуемого явления к его объяснению.
В то время как существует согласие относительно этой важнейшей
задачи науки, мнения относительно функции и главных характе-
ристик научного объяснения значительно разнятся. В настоящей
статье будет сделана попытка прояснить эти проблемы с помощью
простейшего описания фундаментального образца научного объяс-
нения и последующего более строгого анализа понятий закона и
логической структуры объяснительных аргументов.
Простое описание представлено в части I настоящей статьи;
часть II содержит анализ понятия эмерджентности; в части III сде-
лана попытка выявить и прояснить наиболее строгим образом не-
которые специфические и сложные логические проблемы, порож-
денные обычным элементарным анализом объяснения. * 1
* Статья К. Гемпеля и П. Оппенгейма “The Logic of Explanation” бы-
ла впервые опубликована в журнале “Philosophy of science”, 1948, № 15,
с. 130—175. Перевод частей I—III выполнен по изданию: Feigl Н., Broadbeck
М. (eds.) Readings in the Philosophy of Science, N. Y., 1953, p. 319—353,
часть IV взята из журнала “Philosophy of science”, 1948, № 15, c. 164—175.
1 Эта работа представляет собой результат серии дискуссий между
авторами; невозможно вычленить в деталях вклад, сделанный каждым
персонально. Однако технические разработки, содержащиеся в части VII,
и окончательный вариант статьи принадлежат первому автору.
Некоторые идеи, представленные в части II, были предложены на-
шим общим другом Куртом Греллингом, который вместе с женой стал
жертвой нацисткого террора. В дискуссии по переписке с авторами насто-
ящей статьи Греллинг развивал идею эмерджентности и связанных с ней
понятий. Включая, по крайней мере, часть этого материала в свою публи-
кацию, мы хотели бы воплотить надежду, выраженную Греллингом, что
его вклад не будет предан забвению.
Мы хотели бы выразить нашу благодарность Р. Карнапу, Г. Фейглю,
Н. Гудмену и У. В. О. Куайну за поощрение дискуссии и конструктивную
критику.
90
Карл. Г. Гемпель
ЧАСТЬ I
ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ ОЧЕРК НАУЧНОГО ОБЪЯСНЕНИЯ
§ 2. Некоторые примеры
Если ртутный термометр быстро опустить в горячую воду, то
ртутный столбик сначала поползет вниз, чтобы затем резко под-
няться вверх. Как можно объяснить это явление? Увеличение тем-
пературы воздействует в первую очередь только на стеклянный
цилиндр термометра, который, расширяясь, предоставляет больше
внутреннего пространства для ртути, поэтому ртутный столбик
ползет вниз. Однако, как только увеличение температуры достига-
ет ртути, она расширяется, и, поскольку ее коэффициент расшире-
ния значительно больше, чем стекла, ртутный столбик поднимает-
ся вверх. - {Это объяснение состоит из утверждений двух видов.
Утверждения первого вида описывают некоторые условия, реали-
зующиеся раньше объясняемого явления или одновременно с ним;
мы будем ссылаться на них как на антецедентные условия. В на-
шем примере антецедентные условия включают, помимо прочего,
тот факт, что термометр состоит из стеклянного цилиндра, частич-
но наполненного ртутью, и что он опущен в горячую воду. Ут-
верждения второго вида выражают некоторые общие законы; в на-
шем случае, это закон теплового расширения ртути и стекла и зак-
лючение о мёньшей тепловой проводимости стекла. Эти два мно-
жества утверждений, полностью и адекватно сформулированные,
объясняют рассматриваемое явление: из них следует, что ртуть
сначала опустится вниз, затем поднимется. Таким образом, данное
явление объясняется посредством подведения его под общие зако-
ны, т. е. посредством показа того, что оно происходит в соответст-
вии с этими законами в силу реализации определенных антеце-
дентных условий.
Рассмотрим другой пример. Человеку в лодке часть весла, на-
ходящаяся под водой, представляется надломанной вверх. Это яв-
ление объясняется с помощью общих законов — в основном, зако-
на преломления и закона оптической плотности сред: вода облада-
ет ббльшей оптической плотностью, чем воздух — и указания на
определенные антецедентные условия — во-первых, что одна часть
весла находится в воде, а другая — в воздухе, и во-вторых, что
весло является цельным куском дерева. — Таким образом, и в этом
примере вопрос: “Почему так происходит?’ — понимается в смыс-
Логика объяснения
91
ле “согласно каким общим законам и в силу каких антецедентных
условий данное явление имеет место?”
До сих пор мы рассматривали исключительно объяснение от-
дельных явлений, имеющих место “здесь и теперь”. Однако вопрос
“почему?” может возникать также и в отношении общих законов.
Так, в нашем последнем примере вопрос может быть сформулиро-
ван следующим образом: почему распространение света подчиняет-
ся закону преломления? Отвечая на него, представители классичес-
кой физики будут руководствоваться волновой теорией света, т. е.
представлением о том, что распространение света является волно-
вым явлением определенного общего типа, и что все волновые яв-
ления этого типа подчиняется закону преломления. Таким обра-
зом, объяснение закономерности заключается в подведении ее под
другую, более общую закономерность, под более общий закон. —
Сходным образом, справедливость иалилеевского закона свободно-
го падения тел вблизи поверхности Земли можно объяснить по-
средством выведения этого закона из более общего набора законов,
а именно ньютоновских законов движения и гравитации, и опреде-
ленных заключений относительно отдельных величин — массы и
радиуса Земли.
§ 3. Основная модель научного объяснения
Исходя из описанных выше простых случаев, можно выявить
некоторые общие характеристики научного объяснения. С нашей
точки зрения, объяснение состоит из двух главных частей — эк-
спланандума и эксплананса 2 Под экспланандумом мы понимаем
предложение, описывающее объясняемое явление, (но не само яв-
ление); под экспланансом — класс таких предложений, которые
приводятся для объяснения данного явления. Как было отмечено
ранее, эксплананс разбивается на два подкласса: один из них
включает определенные предложения Сь С2, ..., Ск, описывающие
специфические антецедентные условия; другой — множество пред-
ложений Lit L2, ..., Lr, представляющих собой общие законы.
2 Эти два термина, производные от латинского explanare, были выб-
раны в отличие от возможно более привычных терминов “экспликандум”
и “экспликанс” с той целью, чтобы оставить использование последних в
контексте объяснения значения. Об этом типе объяснения см. работу:
Carnap R. [Concepts], с. 513. — Сокращенные названия в скобках относят-
ся к библиографии в конце данной статьи.
92
Карл. Г. Гемпель
Если предложенное объяснение правильно, то его составляю-
щие должны удовлетворять определенным условиям адекватности,
которые можно разделить на логические и эмпирические условия.
Для последующих рассуждений будет достаточно нестрогой фор-
мулировки этих требований; в части III будет представлен более
строгий анализ и более точные формулировки этих критериев.
I. Логические условия адекватности
(Rt) Экспланандум должен быть логическим следствием эк-
сплананса; другими словами, экспланандум должен быть логичес-
ки выводим из информации, содержащейся в экспланансе, иначе
эксплананс не будет представлять собой адекватное основание для
экспланандума.
(Я2) Эксплананс должен содержать общие законы, которые
должны быть действительно необходимы для выведения экспла-
нандума. — Однако мы не будем считать необходимым условием
корректного объяснения то, что эксплананс должен включать в се-
бя хотя бы одно утверждение, не являющееся законом; ибо, отме-
тим лишь одну причину этого, мы будем явно стремиться расс-
матривать как объяснение, например, выведение общих закономер-
ностей, управляющих движением двойных звезд из законов небес-
ной механики, даже несмотря на то, что все утверждения, входя-
щие в эксплананс, являются общими законами.
(Я3) Эксплананс должен иметь эмпирическое содержание, т. е.
он должен быть принципиально проверяем экспериментом или наб-
людением. — Это условие имплицитно содержится в (7?(); посколь-
ку предполагается, что, если экспланандум описывает некоторое
эмпирическое явление, то из (7?i) следует, что эксплананс имеет,
по крайней мере, одно следствие эмпирического характера, и это
заключение основывается на его [эксплананса] эмпирическом со-
держании и принципиальной проверяемости. Этот вопрос заслу-
живает особого упоминания, поскольку, как мы увидим в § 4, опре-
деленные рассуждения, которые были представлены как объяснения
в естественных и социальных науках, нарушают это требование.
II. Эмпирическое условие адекватности
(Я4) Предложения, составляющие эксплананс, должны быть
истинны.
Логика объяснения
93
Очевидно, что в правильном объяснении предложения, состав-
ляющие эксплананс, должны удовлетворять некоторым условиям
фактуальной точности. Однако, более подходящим условием было
бы следующее: эксплананс должен скорее подтверждаться всем
имеющимся соответствующим эмпирическим материалом, чем
быть истинным. Это условие, тем не менее, приводит к значитель-
ным трудностям. Предположим, что какое-то явление было объяс-
нено на раннем этапе развития науки посредством эксплананса,
который в значительной мере был подтвержден имеющимся в то
время эмпирическим материалом, но был опровергнут по-
следующими открытиями. В этом случае мы должны были бы ска- .
зать, что изначально объяснение было правильным, но позже оно
перестало быть таковым, поскольку были сделаны опровергающие
его открытия. Это не согласуется с тем, что представляется пра-
вильным в повседневности и согласно чему мы бы сказали, что на
основе ограниченного изначального эмпирического материала ис-
тинность эксплананса и, следовательно, правильность объяснения
была достаточно проблематична, но более обширный эмпиричес-
кий материал, доступный сегодня, сделал в высшей степени воз-
можным то, что эксплананс не был истинным и, следовательно,
данное объяснение не является — и никогда не являлось — пра-
вильным объяснением. (Подобное замечание будет сделано и про-
комментировано в отношении требования истинности законов в
начале § 6.)
Некоторые указанные характеристики объяснения можно
суммировать в следующей схеме:
С;, Сг, ..., Ск
L[, 1.2, Lr
ч
Утверждения об антецедентных
условиях
Общие законы
Логическая дедукция
Описание объясняемого
эмпирического явления
Эксплананс
Экспланандум
Мы хотели бы здесь заметить, что один и тот же формальный
анализ, включающий четыре необходимых условия, применим как к
объяснению, так и к научному предсказанию. Различие между ни-
Ми имеет прагматический характер. Так, если дано Е, т. е. если мы
Знаем, что явление, описанное Е, имело место, и затем обеспечено
94
Карл. Г. Гемпель
то мы говорим об объяснении происшедшего явления. Если снача-
ла даны последние утверждения, и Е выводится из них до того,
как явление, описанное им, будет иметь место, то мы говорим о
предсказании. Таким образом, можно сказать, что объяснение не
является полностью адекватным, если его эксплананс с течением
времени не сможет послужить основой для предсказания объяс-
ненного явления 2а. — Следовательно, все, что будет сказано в
этой статье относительно логических характеристик объяснения
или предсказания, применимо к любому из них, даже если речь
будет идти только об объяснении или только о предсказании.
Именно эта потенциальная сила предсказания придает значе-
ние научному объяснению; только потому, что мы способны объяс-
нять эмпирические факты, мы можем решить основную задачу на-
учного исследования, а именно, не только описывать явления на-
шего опыта, но и обосновывать с помощью описания теоретичес-
кие обобщения, которые позволяют нам предвидеть новые явления
и в какой-то мере контролировать изменения в окружающей среде.
Однако, многие известные объяснения, в особенности в дона-
учном рассуждении, лишены этого свойства предсказания. Так, тот
факт, что машина перевернулась на шоссе, можно объяснить как
следствие прокола шины при высокой скорости движения. Ясно,
что на основании только этой информации, данный случай невоз-
можно предсказать, поскольку эксплананс не включает ни опреде-
ленных общих законов, с помощью которых можно осуществить
предсказание, ни адекватных утверждений об антецедентных усло-
виях, которые необходимы для предсказания. — Этот же вывод
можно проиллюстрировать ссылкой на мнение У. С. Джевонса о
том, что объяснение состоит в указании на сходство между факта-
ми, и что в некоторых случаях этот процесс совершенно не нужда-
ется в ссылке на закон и “может включать одну лишь идентифика-
цию; так, например, мы объясняем явление падающих звезд указа-
нием на то, что они идентичны частицам комет” * 3. Понятно, что
это указание на идентичность не обеспечивает объяснения явления
падающих звезд, если мы не имеем в виду законы, управляющие
изменением теплоты и света в процессе трения. Наблюдение
2а Логическое сходство объяснения и предсказания, тот факт, что од-
но из них направлено к прошлым событиям, а другое — к будущим, хоро-
шо выражается в терминах “пост-сказывание” и “пред-сказывание”, испо-
льзуемых Рейхенбахом в работе: Reichenbach Н. [Quantum Mechanics], с. 13.
3 [Principles], с. 533.
Логика объяснения 95
сходств имеет объясняющую силу только в том случае, если оно
включает хотя бы неявную ссылку на общие законы,
В некоторых случаях, неполные объяснения, как, например,
упомянутые выше, опускают часть эксплананса просто как нечто
“очевидное"; в других случаях, они включают предположение о
том, что хотя недостающие части не являются очевидными, непол-
ное объяснение можно, по крайней мере, с помощью соответствую-
щих усилий дополнить так, чтобы обеспечить строгое выведение
экспланандума. Это предположение оправдано в тех случаях, когда
мы, например, говорим, что кусок сахара исчезает “потому, что” он
положен в горячий чай, но это совершенно не оправдано во многих
других случаях. Так, когда некоторые особенности в работе артис-
та объясняются издержками определенного типа невроза, это наб-
людение может содержать значимые указания, но в целом не обес-
печивать достаточного базиса для потенциального предсказания
этих особенностей. В подобных ситуациях неполное объяснение
можно, в лучшем случае, расценить как указание на некоторую по-
зитивную связь между представленными антецедентными условия-
ми и типом объясняемого явления, а также на направление, в ко-
тором можно продолжить исследование с тем, чтобы получить
полное объяснение.
Рассмотренный выше тип объяснения часто относят к причин-
ному объяснению. Если Е описывает отдельное событие, то антеце-
дентные условия, описанные в предложениях Cit Съ .... Ск, можно
сказать, причинно “вызывают” это событие в том смысле, что су-
ществуют определенные эмпирические закономерности, выражен-
ные законами £2, .... Ц, согласно которым появление условий,
зафиксированных в G, С2, ..., Ск, обеспечивает появление события,
описанного в Е. Высказывания типа Li: L?, Lr, устанавливающие
общие и абсолютные связи между определенными характеристика-
ми явлений, обычно называются причинными, или детерминист-
скими, законами. Их нужно отличать от так называемых статисти-
ческих законов, которые устанавливают то, что в перспективе оп-
ределенный процент всех случаев, удовлетворяющих данному на-
бору условий, будет сопровождаться явлением определенного ти-
па. Отдельные случаи научного объяснения включают “подведе-
ние” экспланандума под множество законов, по крайней мере не-
которые из которых являются статистическими по самому своему
характеру. Анализ особой логической структуры такого типа под-
ведения сопряжен с определенными трудностями. Настоящая ста-
тья будет ограничена исследованием причинного типа объяснения,
Который сохраняет свою значимость во многих областях современ-
96
Карл. Г. Гемпель
ной науки и даже в тех, где более адекватное объяснение требует
обращения к статистическим законам 4.
§ 4. Объяснение в нефизических науках.
Мотивационный и телеологический подходы
До сих пор наша характеристика научного объяснения осно-
вывалась на исследовании случаев, взятых из физических наук. Но
основные принципы, выработанные таким образом, применимы
также и за их пределами 5 Так, различные типы поведения у лабо-
4 Приведенный выше отчет об общих характеристиках объяснения и
предсказания в науке, конечно, не является новым, он только обобщает и
формулирует некоторые фундаментальные вопросы, осознанные многими
учеными и методологами. Так, например, Милль говорил: “Индивидуаль-
ный факт считается объясненным через указание его причины, т. е. уста-
новлением закона или законов причинности, в силу которых факт имеет
место”, и “Закон единообразия в природе считается объясненным, когда
установлены другие законы, для которых данный является только част-
ным случаем и может быть из них дедуцирован". (Mill J. S. [Logic],
Кн. Ill, Гл. XII, Разд. I.). Сходным образом, Джевонс, чья основная харак-
теристика объяснения была критически рассмотрена выше, подчеркивает,
что “наиболее важный процесс объяснения состоит в показе того, что наб-
людаемый факт является единичным случаем общего закона или Тенден-
ции”. (Jevons W. S. [Principles], с. 533). Дюкасс утверждает то же самое в
следующем пассаже: “Объяснение по существу состоит в установлении
факта, находящегося к объясняемому факту в отношении антецедента к
консеквенту какого-то уже известного закона связи". (Ducass С. J.
[Explanation], с. 150—151.) Великолепный анализ фундаментальной струк-
туры объяснения и предсказания был сделан Поппером в кн.: Popper К.
[Forschung], раздел 12, и в улучшенном варианте его работы [Society], в
особенности в главе 25 и замечании 7 к этой главе. — В плане недавних
исследований объяснения как подведения под общие законы теории см.,
например, краткое изложение дискуссии Халла в работе: Hull С. L.
[Principles], глава I. Ясный и простой анализ некоторых аспектов объяс-
нения представлен у Хосперса в работе: Hospers J. S. [Explanation]; крат-
кий обзор многих сущностных элементов научного объяснения, рассмот-
ренных в первых двух частях настоящей статьи, представлен в работе:
Feigl Н. [Operationism], стр. 284 и след.
s О предмете объяснения в социальных науках, в особенности в исто-
рии, см. также следующие публикации, которые могут послужить допол-
нением и расширением короткой дискуссии, представленной в настоящей
статье: Hempel С. [Laws]; Popper К. [Society]; White М. [Explanation]; и ста-
тьи “Cause” и “Understanding” в кн.: Beard С., Hook S. [Terminology].
Логика объяснения 97
раторных животных и у людей объясняются в психологии подве-
дением под законы или даже общие теории обучения и обуслов-
ленности; и хотя часто полученные закономерности не могут быть
сформулированы с той же общностью и точностью, как в физике
или химии, ясно, по крайней мере, что общий характер этих объяс-
нений соответствует нашей характеристике.
Рассмотрим пример, включающий социологические и эконо-
мические факторы. Осенью 1946 года упала цена на бирже хлопка
в США, причем настолько, что биржи в Нью-Йорке, Новом Орле-
ане и Чикаго вынуждены были временно приостановить свою дея-
тельность. Пытаясь объяснить сложившуюся ситуацию, газеты ус-
мотрели причину кризиса в одном человеке, который, нажив спе-
куляцией огромные запасы хлопка, испытывал по этой причине
страх и решил ликвидировать свои запасы; спекулянты с мёньши-
ми запасами в панике последовали его примеру, и таким образом
был достигнут критический минимум. Не пытаясь оценить достои-
нства аргументации, заметим, что предложенное объяснение тоже
включает в себя утверждения об антецедентных условиях и пред-
положение об общих закономерностях. Первые говорят о том, что
один спекулянт имел большие запасы хлопка, что все вместе спе-
кулянты с мёныпими запасами имели значительные запасы, что
существовал институт хлопковых бирж с особым способом веде-
ния дел, и т. д. Общие закономерности — как часто случается в
популярных объяснениях — не высказаны полностью, но очевидно
принимают форму закона спроса и предложения в отношении па-
дения цен на хлопок, выраженную в терминах резко увеличивше-
гося предложения в условиях практически не изменившегося спро-
са; кроме того, основой для заключений необходимо являются оп-
ределенные закономерности в поведении людей, которые пытаются
сохранить и улучшить свое экономическое положение. Такие зако-
ны невозможно сегодня сформулировать с достаточной точностью
и общностью; значит, с уверенностью можно сказать, что предло-
женное объяснение является неполным, но цель его состоит в том,
чтобы дать объяснение явления, включая его в основную модель
экономических и социо-психологических закономерностей.
Рассмотрим теперь пример объяснения, взятого из области
лингвистики 6. В северной Франции существует большое разнооб-
разие слов-синонимов для английского "bee" ("пчела"), тогда как в
Южной Франции существует, по сути, только одно такое слово. В * 4
6 Пример взят из книги: Bonfante G. [Semantics], Разд. 3.
4 К. г. Гемпель
98
Карл. Г. Гемпель
качестве объяснения этому несоответствию предложили следую-
щее: со времени распространения латинского языка юг Франции
использовал слово "apicula", а север — "apis". Последнее в процессе
фонологического упадка в северной Франции стало моносиллаби-
ческим словом с "ё", но существует тенденция к исключению мо-
носиллаб из употребления, в особенности, если они содержат нес-
колько консонантических элементов, поскольку именно эти эле-
менты порождают непонимание. С тем, чтобы избежать пута1 ицы,
были выбраны другие слова. Слово "apicula", редуцированное до
"abelho", сохранило свою ясность, закрепилось в употреблении, и, в
конце концов, даже вошло в литературный язык в форме "abbeille".
В то время как описанное объяснение неполно, согласно приведен-
ным в предыдущей части характеристикам, оно ясно демонстриру-
ет ссылку как на специфические антецедентные условия, так и на
общие законы 7.
Несмотря на то, что примеры подобного рода поддерживают
точку зрения, что объяснение в биологии, психологии и социаль-
ных науках имеет ту же самую структуру, что и в физических нау-
ках, достаточно широко распространено мнение о том, что во мно-
гих отношениях причинный тип объяснения по самой своей сути
не соответствует объяснению в областях, отличных от физики и
химии, в особенности при исследовании целесообразного поведе-
ния. Рассмотрим коротко несколько аргументов, приводимых в за-
щиту этой точки зрения.
Наиболее распространенным среди них является идея о том,
что события, включающие активность индивида или группы лю-
дей, уникальны и единичны, что делает их недоступными для при-
чинного объяснения, поскольку последнее, основываясь на законо-
мерностях, предполагает повторяемость объясняемого явления.
Этот аргумент, который, между прочим, также приводится в под-
7 Несмотря на то, что в каждом из двух последних примеров в осно-
ве аргументов объяснения, несомненно, лежат некоторые закономерности,
нельзя утверждать, что подразумеваемые законы, которые в настоящее
время не могут быть точно сформулированы, имеют скорее причинный,
чем статистический характер. Вероятно, большинство или все закономер-
ности, которые будут открыты по мере развития социологии, будут иметь
статистических характер. По этому вопросу см. интересные наблюдения
Цильзеля в работах: Zilzel Е. [Empiricism] Разд. 8, и [Laws], Эта проблема,
тем не менее, не влияет на основной вывод, который мы хотели бы сде-
лать в настоящей статье, а именно, что в социальных науках не менее, чем
в физических, подведение под общие закономерности совершенно необхо-
димо для объяснения и теоретического понимания любого явления.
Логика объяснения 99
держку точки зрения о том, что экспериментальный метод не при-
меним в психологии и социальных науках, характеризуется непо-
ниманием логического характера причинного объяснения. Каждое
отдельное явление в физических науках не менее, чем в психоло-
гии или социальных науках, уникально в том смысле, что оно, во
всех своих характеристиках, не повторяется. Однако, отдельные
явления могут подчиняться общим законам причинного типа, сле-
довательно, быть объясненными с их помощью. Тем не менее, при-
чинный закон утверждает, что любое явление определенного рода,
т. е. любое явление, имеющее определенные специфические харак-
теристики, сопровождается другим явлением, которое, в свою оче-
редь, имеет определенные специфические характеристики; напри-
мер, что в любом явлении в процессе трения увеличивается тепло.
Все, что необходимо для проверки и применения таких законов,
это повторение явлений с антецедентными характеристиками, т. е.
повторение этих характеристик, но не их индивидуальных вопло-
щений. Таким образом, данный аргумент неубедителен. Однако он
дает возможность обратить внимание на важный момент нашего
предыдущего анализа. Когда мы говорим об объяснении единично-
го явления, термин “явление” относится к повторению некоторых
более или менее комплексных характеристик в определенной прост-
ранственно-временной области или в определенном индивидуаль-
ном объекте, но не ко всем характеристикам этого объекта или ко
всему, что происходит в этой пространственно-временной области.
Второй аргумент, который нужно здесь упомянуть 8, утверж-
дает, что выработка научных обобщений — и, следовательно, прин-
ципов объяснения — для человеческого поведения невозможно, по-
скольку реакции человека зависят не только от определенной си-
туации, но и от его прошлого. Однако в действительности не су-
ществует a priori причины, по которой невозможно выработать об-
общения, способные охватить эту зависимость поведения от пред-
шествующей жизни агента. В самом деле, то, что данный аргумент
“доказывает" слишком многое, и поэтому содержит ошибку non se-
quitur, становится очевидным в силу существования определенных
физических явлений, таких как магнетическое запаздывание и элас-
тическая усталость, в которых величина особого физического эф-
фекта зависит от прошлого вовлеченной системы и для которых,
тем не менее, были установлены некоторые общие закономерности.
8 См., например, представление этого аргумента в работе: Khignt F.
(Limitations], с. 251—252.
4*
100
Карл. Г. Гемпель
Согласно третьему аргументу, объяснение любого события,
включающего целесообразное поведение, требует отсылки к моти-
вации и, следовательно, скорее телеологического, чем причинного
анализа. Так, например, полное выражение предложенного объяс-
нения падения цен на хлопок должно было бы включать мотива-
ции спекулянта с самыми большими запасами хлопка как одну из
причин объясняемого явления. Таким образом, мы должны ссы-
латься на преследуемые цели и это, согласно аргументу, вводит
тип объяснения, отличный от типа объяснения в физических нау-
ках. Несомненно, многие — часто неполные — объяснения, предла-
гаемые для действий, совершенных человеком, включают ссылку
на цели и мотивы; но делает ли это их существенно отличными от
причинных объяснений в физике и химии? Одно различие, напра-
шивающееся само собой, заключается в том обстоятельстве, что в
мотивированном поведении будущее, кажется, воздействует на на-
стоящее в той форме, которой не обнаруживается в причинных
объяснениях в физических науках. Но ясно, что, когда действие
человека мотивировано, скажем, желанием достичь определенной
цели, мы не имеем в виду то, что неосознанное будущее событие
достижения этой цели определяет поведение этого человека, ведь
цель может и не быть достигнута в реальности; скорее, попросту
говоря, — это: (а) его желание, существующее до действия, дос-
тичь определенной цели; и (б) его убеждение, также существую-
щее до действия, что такие-то действия помогут ее достичь. Опре-
деляющие мотивы и убеждения, таким образом, нужно отнести к
антецедентным условиям мотивационного объяснения, и, на этом
основании, устранить формальное различие между мотивацион-
ным и причинным объяснением.
Тот факт, что мотивы недоступны непосредственному наблю-
дению со стороны внешнего наблюдателя, не представляет сущест-
венного различия двух типов объяснения, — поскольку определяю-
щие факторы, фигурирующие в физических объяснениях, также
очень часто недоступны непосредственному наблюдению. Как, на-
пример, в случае с объяснением взаимного притяжения двух ме-
таллических сфер говорят о взаимодействии противоположных
электрических зарядов. Присутствие этих зарядов, недоступное
непосредственному наблюдению, можно установить различными
методами косвенного тестирования, и этого достаточно для того,
чтобы гарантировать эмпирический характер объясняющего рас-
суждения. Сходным образом, присутствие определенных мотивов
можно установить только косвенными методами, которые могут
включать ссылки на высказывания данного человека, на описки и
Логика объяснения
101
оговорки, т. д.; но до тех пор пока эти методы могут быть “опера-
ционально определены" с достаточной ясностью и точностью, нель-
зя говорить о существенном различии в этом плане между мотива-
ционным объяснением и причинным объяснением в физике.
Потенциальная опасность объяснения с помощью мотивации
заключается в том, что этот метод основывается на легкой кон-
струкции отчетов ex-post-facto, не обладающих предсказательной
силой. Достаточно широко распространена тенденция “объясне-
ния” действий описанием предполагаемых мотивов уже после того,
как действие совершилось. В то время как сама по себе эта проце-
дура не вызывает особых возражений, ее правильность требует: (1)
чтобы объясняемые мотивационные предположения были доступ-
ны проверке; и (2) чтобы соответствующие общие законы придава-
ли объясняющую силу предполагаемым мотивам. Игнорирование
этих требований часто лишает представленные мотивационные
объяснения их познавательного значения.
Объяснение действия в терминах мотивов агента иногда рас-
сматривается как особый вид телеологического объяснения. Как
было отмечено выше, адекватно сформулированное мотивационное
объяснение соответствует условиям причинного объяснения, зна-
чит термин “телеологическое” ошибочен, если он подразумевает
непричинный характер объяснения или особую детерминацию на-
стоящего будущим. Но поскольку термин “телеологическое” су-
ществует, его нужно рассматривать в данном контексте как отно-
сящийся к причинным объяснениям, в которых некоторые антеце-
дентные условия представлены мотивами агента, действия которо-
го должны быть объяснены 9
Телеологические объяснения подобного рода следует отличать
от гораздо более специфического типа объяснения, провозглашае-
мого некоторыми школами мысли совершенно необходимым, в
9 Подробный логический анализ характера и функции понятия “мо-
тивация” в психологической теории см. в работе: Koch S. [Motivation], —
Интересная дискуссия о телеологическом поведении с точки зрения сов-
ременной физики и биологии содержится в статье: Rosenblueth A., Wiener N.,
Bigelow J. [Teleology]. Авторы предлагают интерпретацию понятия цели,
свободную от метафизических коннотаций, и подчеркивают важность та-
ким образом определенного понятия для бихевиористского анализа ма-
шин и живых организмов. В то время как наши формулировки намеренно
используют неточную терминологию, часто встречающуюся в философ-
ских доказательствах, касающихся применения причинного объяснения к
Челесоообразному поведению, анализ, представленный в статье, осущест-
влен в бихевиористских терминах и избегает ссылок на “мотивы" и т. п.
102 Карл. Г. Гемпель
особенности в биологии. Этот тип состоит в объяснении характе-
ристик организма ссылкой на определенные цели, которым эти
характеристики служат. В отличие от случаев, рассмотренных вы-
ше, не предполагается, что эти цели сознательно или бессознатель-
но преследуются данным организмом. Так, явление мимикрии
иногда объясняется как служащее цели защиты животных, наделен-
ных ею, от преследователей и, следовательно, защищающее эти ви-
ды животных. — Прежде чем телеологические гипотезы подобного
рода будут оценены в плане их потенциальной объясняющей силы,
нужно прояснить их смысл. Если они стремятся каким-то образом
выразить ту идею, что цели, на которые они ссылаются, присущи
сложившемуся мировому порядку, то их, очевидным образом,
нельзя проверить эмпирически, и, следовательно, нарушается тре-
бование (7?3), описанное в § 3. Однако в некоторых случаях утверж-
дения о целях биологических характеристик можно перевести в
утверждения с нетелеологической терминологией, согласно кото-
рым то, что эти характеристики функционируют в специфической
манере, существенно для сохранения жизни организма или сохра-
нения вида 10 Попытки точно выразить, что подразумевается под
этим последним утверждением или ему подобным, говорящим о
том, что без этих характеристик и других сходных вещей организм
или вид не смогли бы выжить, встречают значительные трудности.
Но мы не нуждаемся в обсуждении их в данной статье. Даже если
предположить, что биологические утверждения, имеющие форму
телеологических, можно адекватно перевести в описательные ут-
верждения относительно функции сохранения жизни некоторых
биологических характеристик, ясно, что: (1) использование поня-
тия цели не существенно в этих контекстах, поскольку понятие
“цель” можно полностью исключить из данных утверждений; и (2)
телеологические предположения, снабженные таким образом эмпи-
рическим содержанием, не могут служить объясняющими принци-
пами в обычном смысле. Например, тот факт, что определенный
вид бабочек обладает особым типом раскраски, нельзя вывести и,
следовательно, объяснить, исходя из утверждения о том, что дан-
ный тип раскраски защищает бабочек от преследования птицами;
так же как утверждение о наличии красных телец в человеческой
крови нельзя вывести из утверждения о том, что эти тельца имеют
10 Анализ телеологических утверждений в биологии, развивающий
сказанное, может быть найден в работе: Woodger J. Н. [Principles], в осо-
бенности с. 432 и след.; важно, что такая же интерпретация находит под-
держку в работе: Kaufmann F. [Methodology], Гл. 8.
Логика объяснения 103
специфическую функцию ассимилирования кислорода, а эта функ-
ция является основной для сохранения жизни.
Возможно, одной из причин устойчивости телеологических
рассуждений в биологии, является плодотворность телеологичес-
кого подхода как эвристического: биологическое исследование, бу-
дучи психологически мотивировано телеологической ориентацией
в плане поиска целей в природе, часто приводит к важным резуль-
татам, которые могут быть выражены с помощью нетелеологичес-
кой терминологии и которые увеличивают наше научное знание
причинных связей между биологическими явлениями.
Другой аспект обращения к телеологическим рассуждениям —
их антропоморфный характер. Телеологическое объяснение застав-
ляет нас почувствовать, что мы действительно “понимаем” объяс-
няемое явление, так как оно рассматривается в понятиях цели и
задачи, с которыми мы знакомы из нашего собственного опыта це-
лесообразного поведения. Здесь важно различить понимание в
психологическом смысле как чувства эмпатической близости и по-
нимания объясняемого явления в теоретическом, или познаватель-
ном, смысле как конкретного случая некоторой общей закономер-
ности. Частое подчеркивание того, что объяснение предполагает
сведёние чего-то незнакомого к знакомым нам идеям или опыту,
на самом деле ошибочно. Несмотря на то, что некоторые научные
объяснения имеют такой психологический эффект, он ни в коем
случае не универсален: свободное падение физического тела нам-
ного более знакомое нам явление, чем закон гравитации, посред-
ством которого оно объясняется; и, несомненно, что основные идеи
теории относительности для многих гораздо менее знакомы, чем
явления, которые эта теория объясняет.
“Знакомство” с экспланансом не только не необходимо для
правильного объяснения — как мы только что пытались пока-
зать, — но и не достаточно. Это демонстрируют многие примеры, в
которых предложенный эксплананс представляется знакомым, но
после детального рассмотрения оказывается просто метафорой,
или заключением, не поддающимся проверке, или же набором ут-
верждений, которые не включают общих законов и, следовательно,
не имеют объясняющей силы. Таковы, например, неовиталистские
попытки объяснить биологические явления ссылкой на энтелехию,
или жизненную силу. Главным здесь является не то, как это иног-
да представляется, что энтелехии невидимы, другими словами не-
наблюдаемы; ведь это также истинно, например, для гравитацион-
ных полей, и, тем не менее, ссылка на такие поля представляет со-
бой сущностный элемент объяснения различных физических явле-
104 Карл. Г. Гемпель
ний. Решающее различие между двумя указанными случаями со-
стоит в том, что физическое объяснение обеспечивает: (1) методы
проверки, хотя и не непосредственно, утверждений о гравитацион-
ных полях; и (2) знание общих законов относительно силы грави-
тационных полей и поведения объектов, движущихся в них. Объ-
яснение с помощью энтелехии не удовлетворяет ни одному из ус-
ловий, аналогичным приведенным выше. Несоответствие первому
условию является нарушением (7?3), что делает все утверждения
об энтелехиях недоступными для эмпирической проверки и, таким
образом, лишает их эмпирического смысла. Несоответствие второ-
му условию является нарушением (Т?2)- Это лишает понятие энте-
лехии любого объяснительного смысла; объясняющая сила никогда
не заключалась в понятии, но всегда в общих законах, в которых
это понятие функционирует. Следовательно, неовиталистский под-
ход не может обеспечить теоретического понимания, несмотря на
то, что он использует привлекательность знакомой метафоры.
Предыдущие замечания по поводу знакомства и понимания
можно сходным образом применить к разделяемому некоторыми
мыслителями мнению о том, что объяснение, или понимание, че-
ловеческих действий требует эмпатического понимания личностей
действующих агентов п. Такое понимание другой личности в тер-
минах собственного психологического функционирования может
быть полезной эвристической идеей в поисках общих психологичес-
ких принципов, которые обеспечат теоретическое объяснение; но су-
ществование эмпатии со стороны ученого не является ни необходи-
мым, ни достаточным условием для объяснения или научного по-
нимания какого-либо человеческого действия. Это не является не-
обходимым, поскольку поведение душевнобольного или людей,
принадлежащих к культуре, весьма отличной от культуры ученого,;
можно иногда объяснить или предсказать в терминах общих прин-1
ципов, несмотря на то, что ученый, который формулирует или
применяет эти принципы, не способен понять свой объект эмпати-
чески. Эмпатия не является достаточной для того, чтобы гаранти-
ровать правильное объяснение, поскольку сильное чувство эмпа-
тии может существовать даже в тех случаях, когда мы полностью
осуждаем конкретного человека. Более того, как отмечал д-р
Цильзель в своих поздних работах, эмпатия с легкостью приводит
к противоположным выводам; например, когда население города 11
11 Более подробное обсуждение этой точки зрения на основании
принципов, обозначенных в настоящей статье, см в работах: Zilzel Е. [Em-
piricism], Разд. 7 и 8; Hempel С. [Laws], Разд. 6.
Логика объяснения 105
долгое время подвергалось интенсивным бомбовым ударам, мы мо-
жем понять, в смысле эмпатии, что моральное состояние населе-
ния должно быть полностью сломлено, но мы можем с такой же
легкостью понять, что это должно было бы развить и стойкое чув-
ство сопротивления. Аргументы подобного рода часто представля-
ются весьма убедительными; но они имеют характер ex-post-facto и
лишены познавательного значения, если они не подвержены прин-
ципам объясняющей проверки в форме законов или теорий.
Таким образом, знакомство с экспланансом, неважно достиг-
нуто ли оно посредством телеологической терминологии, или нео-
виталистских метафор, или других методов, не является указате-
лем познавательного смысла и предсказательной силы предложен-
ного объяснения. Кроме того, пределы, в которых идея может быть
рассмотрена как знакомая, варьируются от человека к человеку и
от времени ко времени, и, несомненно, что психологический фак-
тор такого рода не может служить стандартом в оценке значения
предложенного объяснения. Решающим требованием для любого
правильного объяснения остается то, что его экспланандум должен
подводиться под общие законы.
ЧАСТЬ II. ОБ ИДЕЕ ЭМЕРДЖЕНТНОСТИ
§ 5 Уровни объяснения. Анализ эмерджентности
Как было показано выше, зачастую явление можно объяснить
посредством множества законов различного уровня общности. Ме-
няющееся положение планет, например, можно объяснить подведе-
нием под законы Кеплера, или выведением из гораздо более об-
щих законов гравитации в сочетании с законами движения, или,
наконец, выведением из общей теории относительности, которая
объясняет — и несколько изменяет — все предшествующие ей за-
коны. Сходным образом, увеличение объема газа при росте темпе-
ратуры и постоянном давлении можно объяснить с помощью га-
зовых законов или более общей кинетической теории теплоты. По-
следняя объясняет газовые законы и, следовательно, косвенным
образом упомянутое выше явление посредством: (1) некоторых до-
пущений относительно микроповедения газов (более конкретно,
Распределения местоположений и скоростей газовых молекул); и
(2) некоторых макро- и микропринципов, соединяющих такие мак-
Рохарактеристики газа, как его температура, давление и объем, с
^икрохарактеристиками, упомянутыми выше.
106
Карл. Г. Гемпель
Как следует из этих примеров, различие обычно проводится
между уровнями объяснения 12. Подведение явления под общий
закон, напрямую связывающий наблюдаемые характеристики,
представляет собой первый уровень; высшие уровни требуют ис-
пользования более или менее абстрактных теоретических кон-
структов, функционирующих в контексте какой-либо общей тео-
рии. Как показывают предыдущие примеры, понятие объяснения
высшего уровня охватывает различные методы; один из наиболее
важных среди них состоит в объяснении какого-либо класса явле-
ний посредством теории, описывающей их микроструктуру. При-
мерами этого метода служат кинетическая теория теплоты, атом-
ная теория материи, как электромагнитная, так и квантовая теории
света, генетическая теория наследственности. Представляется вер-
ным, что только открытие микротеории дает истинное научное по-
нимание любого типа явлений, потому что только с ее помощью
мы можем проникнуть во внутренний механизм явлений. Следова-
тельно, классы явлений, для которых не существует микротеории,
обычно рассматривались как непонятые в полной мере; проблема
теоретического статуса явлений, необъясненных в вышеупомяну-
том смысле, можно расценить как теоретический источник доктри-
ны эмерджентности.
В целом, понятие эмерджентности использовалось для харак-
теристики некоторых явлений как “новых”, неожиданных не толь-
ко в психологическом 13, но и в теоретическом смысле, как необъ-
яснимых, или непредсказуемых, на основе информации относи-
тельно пространственных координат или других составных частей
систем, в которых явления имеют место и на которые, в таком
контексте, ссылаются как на целое. Например, такие характеристи-
ки воды как ее прозрачность и текучесть при комнатной темпера-
туре и атмосферном давлении, или ее способность удовлетворять
жажду рассматривались как эмерджентные на том основании, что
их нельзя предсказать, исходя из знания свойств ее химических,
составляющих — водорода и кислорода. Вес этого соединения, на-,
против, не рассматривается как эмерджентный, поскольку он явля-
ется “результатом” его составляющих и может быть предсказан пу->
тем простого сложения еще до того, как соединение будет изготов-
лено. Понятия объяснения и предсказания, лежащие в основе идеи
12 Блестящее краткое представление этой идеи см. в работе: Feigl Н.
[Operationism], с. 284—288.
13 По поводу понятия “нового” в его логическом и психологическом
смыслах см. также работу: Stace W. Т. [Novelty],
Логика объяснения
107
эмерджентности, требуют критического анализа и соответствую-
щих изменений в понятии эмерджентности:
(1) Во-первых, вопрос “эмерджентна ли данная характеристи-
ка L целого w или нет” нельзя сформулировать осмысленно вне
определения того, что понимается под частями или составляющи-
ми w. Объем кирпичной стены, например, можно вычислить путем
сложения объемов ее частей, если последние понимаются как со-
ставляющие ее кирпичи, но его нельзя вычислить, исходя из объе-
мов молекулярных составляющих стены. Следовательно, до того,
как мы сможем осмысленно спросить, эмерджентна ли характерис-
тика W7 объекта да, мы должны определить требуемый смысл тер-
мина “часть целого”. Это можно сделать с помощью определения
специфического отношения Pt и задания условия, что те и только
те объекты, которые находятся в отношении Pt к да, считаются час-
тями или составляющими да. Смысл отношения “Pt” можно опреде-
лить по аналогии со смыслом таких высказываний, как “составля-
ющий кирпич” (по отношению к зданиям), или “молекула, содер-
жащаяся в" (для любого физического объекта), или “химический
элемент, содержащийся в” (по отношению к химическим образова-
ниям или по отношению к любому материальному объекту), или
“клетка чего-то” (по отношению к организмам) и т. д. Термин “це-
лый” здесь можно использовать без присущих ему различных кон-
нотаций, только как относящийся к любому объекту да, к которому
все остальные объекты находятся в отношении Pt. Для того, чтобы
выделить зависимость понятия “часть” от определения отношения Pt
в каждом отдельном случае, мы должны иногда говорить о Pt-час-
тях; под этим понятием имеются в виду части, детерминированные
конкретным отношением Pt.
(2) Теперь обратимся ко второму пункту критического анали-
за. Если характеристика целого определяется как эмерджентная
только в том случае, если ее появление нельзя вывести, исходя из
знания свойств всех частей целого, то, как отметил Греллинг, це-
лое вообще не может иметь эмерджентных характеристик. Так, на-
пример, свойства водорода включают и свойство образования в со-
ответствующей комбинации с кислородом текучего, прозрачного и
т. д. соединения. Следовательно, текучесть, прозрачность и т. д. во-
ды можно вывести, исходя из определенных свойств ее химичес-
ких составляющих. Если понятие эмерджентности не является
пустым, то оно должно задавать в каждом случае класс свойств G
и определять характеристику W7 объекта да, эмерджентную относи-
тельно G и Pt, если появление W в да нельзя вывести, исходя из
Полной характеристики всех Р£-частей по отношению к свойствам,
108
Карл. Г. Гемпель
содержащимся в G, т. е. из утверждения, которое определяет для
каждого свойства G, к какой части w оно применимо. — Очевидно,
что характеристика W может быть эмерджентной по отношению к
одному классу свойств и не быть эмерджентной по отношению к
другому. Классы свойств, которые имеют в виду эмерджентисты и
которые обычно не указываются с определенностью, должны быть
поняты как нетривиальные, т. е. такие, из которых логически не
следуют свойства каждой составляющей части, равно и других час-
тей сложного целого с данными характеристиками. — Действи-
тельно, некоторые случаи возникновения в этом смысле имеют ме-
сто, когда класс G ограничен до совершенно простых свойств час-
тей, до исключения пространственных и других отношений между
ними. Так, например, электродвижущую силу системы нескольких
электрических батарей нельзя вывести из электродвижущих сил ее
составляющих без описания той последовательности, в которой ба-
14
тареи соединены друг с другом
(3) Наконец, предсказание данной характеристики объекта на
основании особой информации относительно его частей будет, с
очевидностью, зависеть от того, какие для этого будут использова-
ны законы или теории 14 15 Так, поток электрического тока в прово-
14 Это наблюдение связывает нашу дискуссию с основной проблемой
в гештальттеории. Так, например, повторение того, что “целое есть боль-
шее, чем сумма его частей" можно понять как ссылку на такие характе-
ристики целостностей, предсказание которых требует знания некоторых
структурных связей между частями. Более подробное исследование этой
проблемы см. в работах: Grelling К., Oppenheim Р. [Gestaltbegriff] и [Functio-
nal Whole],
15 Логичекий анализ эмерджентности, содержащий ссылки на имею-
щиеся теории, был предложен Греллингом, а недавно подробно осуществ-
лен в работе: Henle Р. [Emergence], Определение Хенли характеризует яв-
ление как эмерджентное, если его нельзя предсказать средствами приня-
тых на то время теорий на основании наличного эмпирического материа-
ла до того, как оно будет иметь место. Эта интерпретация эмерджентнос-
ти не использует ссылку на характеристики частей или составляющих.
Понятие предсказания у Хенли отличается от понятия предсказания, им-
плицитно присутствующего в нашей дискуссии (которое будет описано в
части III настоящей статьи), в том, что оно подразумевает производность
от “простейших” гипотез, которые могут быть образованы на основании
доступных теорий и эмпирического материала. Интересные наблюдения
по поводу идеи эмерджентности и хенлевского анализа этой же идеи со-
держатся в статье: Bergmann G. [Emergence]. — Идея о том, что понятие
эмерджентности, по крайней мере в некоторых его применениях, предпо-
Логика объяснения
109
локе, соединяющей кусок меди и кусок цинка, которые частично
помещены в серную кислоту, необъясним на основании информа-
ции относительно любого нетривиального набора свойств меди,
цинка и кислоты, а также особой структуры данной системы, но
только на основании теории, содержащей общие законы относи-
тельно функционирования батарей, или на основании более общих
принципов физической химии. С другой стороны, если теория
включает такие законы, то появление потока электрического тока
объяснимо. Другой пример, который в то же время является хоро-
шим примером для вывода, сделанного выше в пункте (2), связан
с оптической активностью некоторых субстанций. Например, опти-
ческая активность молочной кислоты, проявляющаяся в том, что в
растворе она вращает плоскость поляризации плоско-поляризован-
ного света, непредсказуема на основании химических характерис-
тик ее составляющих; скорее, должны быть уточнены некоторые
факты относительно связей атомов, составляющих молекулу мо-
лочной кислоты. Основное уточнение состоит в том, что данная
молекула включает атом асимметричного углерода, т. е. один атом,
связанный с четырьмя другими атомами или группами, и если
имеется эта часть информации о связях, то оптическая активность
раствора предсказуема; следовательно, необходимая в данном слу-
чае теория должна содержать закон о том, что наличие одного
асимметричного атома углерода в молекуле объясняет оптическую
активность раствора; если теория не содержит такого микро-мак-
розакона, то явление рассматривается как эмерджентное по отно-
шению к этой теории.
Данный аргумент иногда развивают до утверждения, что такие
явления, как поток электричества или оптическая активность в на-
ших примерах, действительно возникают в том смысле, что они,
вероятно, не могли бы быть предсказаны до того, как были обна-
ружены в первый раз; другими словами, что законы, необходимые
для их предсказания, не могли бы быть установлены на основании
информации, доступной до первого наблюдения этих явлений 16.
лагает ссылку на непредсказуемость посредством “простых” законов, так-
же была развита Греллингом в переписке, упомянутой в ссылке (1). Одна-
ко, расчет на понятие простоты гипотезы влечет значительные трудности;
Действительно, на сегодняшний день не выработано ни одного удовлетвори-
тельного определения этого понятия.
16 Ч. Д. Броуд, который в главе 2 своей книги (Broad С. D. [Mind] яс-
но изложил основные проблемы эмерджентизма (теории эмерджентно-
сти), а также критическую дискуссию по этим проблемам, выделил важ-
110 Карл. Г. Гемпель
Однако эта точка зрения неубедительна. Опираясь на эмпиричес-
кий материал, доступный в наши дни, наука часто делает обобще-
ния, посредством которых она может предсказать явления, никогда
прежде не наблюдавшиеся. Так, обобщения, основанные на законо-
мерностях, проявляемых свойствами химических элементов, из-
вестных на то время, позволили Менделееву в 1871 году предска-
зать существование некоторых новых элементов и точно описать
различные свойства как этих элементов, так и некоторых их соеди-
нений; первый из предсказанных таким образом элементов, герма-
ний был открыт в 1886 году. — Более поздний пример подобных
открытий — разработка атомной бомбы и предсказание, на основа-
нии теоретических принципов, установленных до того, как явление
имело место, ее взрыва в определенных условиях и выделения раз-
рушительной по силе энергии.
Как подчеркивал Греллинг, замечание о том, что предсказание
любых характеристик зависит от имеющегося теоретического зна-
ния, применимо даже к тем случаям, в которых (используя язык
некоторых эмерджентистов) характеристика целого является со-
бственно производной от соответствующих характеристик частей И
может быть получена путем сложения последних. Например, даже
вес молекулы воды нельзя вычислить, исходя из знания весов ее
атомных составляющих, без помощи закона, который представляет
вес молекулы как специфическую математическую функцию ее
элементов. То, что эта функция должна быть суммой, не очевидно;
это эмпирическое обобщение, и в силу этого оно, как показала ре-
лятивистская физика, не обязательно является точным.
Непонимание того, что вопрос о предсказуемости явления не
может быть осмысленно сформулирован до тех пор, пока не най-
дены необходимые для этого теории, породило ложную идею о
ность “законов композиции” в предсказании характеристик целого на ос-
новании характеристик его частей (см. [Mind], с. 61 и след.). Но он при-
держивается точки зрения, описанной выше, что в частности видно из его
утверждения о том, что “если мы хотим знать химические (и многие из
физических) свойства химических соединений, таких как хлорид серебра,
совершенно необходимо изучать различные образцы этого конкретного
соединения ... Основная мысль заключается в том, что было бы бесполезно
изучать химические соединения в целом и сравнивать их свойства со
свойствами их элементов в надежде открыть общий закон композиции, со-
гласно которому свойства любого химического соединения могли бы быть
предсказаны на основании знания свойств их отдельных элементов”. (Там
же, с. 64) — Открытия именно такого рода стали возможными на основа-
нии периодической системы элементов.
Логика объяснения 111
том, что некоторые явления имеют мистическое свойство абсолют-
ной необъяснимости и что их статус в качестве эмерджентных
должен быть принят с “естественной покорностью”, как выразил-
ся Морган. Приведенные выше рассуждения, лишают идею эмерд-
жентности этих необоснованных коннотаций: эмерджентность ка-
кой-либо характеристики явления не есть онтологическое свойство
самого явления; скорее, это показатель пределов нашего знания в
данное время; следовательно, он имеет относительный, а не абсо-
лютный характер; то, что эмерджентно относительно имеющихся
на сегодня теорий, может лишиться этого статуса относительно
будущих теорий.
Приведенные выше размышления предполагают следующее
переопределение понятия эмерджентности: появление характерис-
тики W объекта w эмерджентно для теории Т, отношения частей Pt
и класса свойств G, если это появление не выводимо средствами Т
из характеристики Д-частей w по отношению ко всем свойствам G.
Это определение выражает смысл эмерджентности по отноше-
нию к явлениям заданного типа, а именно появление некоторой ха-
рактеристики U7 в объекте w. Часто эмерджентность приписывается
характеристикам, а не явлениям; такое использование понятия
эмерджентности можно проинтерпретировать следующим образом:
характеристика U7 эмерджентна относительно Т, Pt и G, если ее по-
явление в любом объекте эмерджентно в вышеупомянутом смысле.
Познавательное содержание эмерджентистского утверждения,
что явления жизни эмерджентны, можно теперь понять как эллип-
тическую формулировку следующего утверждения: “Некоторые
специфические биологические явления не объяснимы посредством
современных физико-химических теорий, на основании эмпиричес-
кого материала относительно физических и химических характе-
ристик атомных и молекулярных составляющих организмов".
Сходным образом, так называемый эмерджентный статус сознания
сводится до утверждения, что современных физических, химичес-
ких и биологических теорий не достаточно для объяснения всех
психологических явлений на основании эмпирического материала
относительно физических, химических и биологических характе-
ристик клеток, молекул, или атомов, составляющих данный орга-
низм. Но в такой интерпретации эмерджентный характер биологи-
ческих и психологических явлений становится тривиальным: для
описания различных биологических явлений требуются понятия,
которые еще не содержатся в словаре современной физики и хи-
мии, поэтому мы не можем ожидать, что все специфически биоло-
гические явления объяснимы, т. е. выводимы посредством совре-
112
Карл. Г. Гемпель
менных физико-химических теорий на основании начальных усло-
вий, которые сами по себе описываются исключительно в физико-
химических понятиях. Для того, чтобы получить менее тривиаль-
ную интерпретацию утверждения, что явления жизни эмерджент-
ны, мы должны включить в объясняющую теорию все известные
на сегодня законы, соединяющие физико-химический “уровень” с
биологическим, т. е. с одной стороны, содержащие определенные
физические и химические понятия, в том числе необходимые для
описания молекулярных структур, и, с другой стороны, определен-
ные понятия биологии. Аналогичное наблюдение применимо и к
психологии. Если утверждение, что жизнь и сознание имеют эмерд-
жентный статус, интерпретируется таким образом, то его смысл
можно приблизительно обобщить в следующем высказывании: “На
сегодняшний день не существует объяснения в понятиях микрост-
руктурных теорий для широкого класса явлений, изучаемых био-
логией и психологией” 17.
Итак, утверждения такого типа, по-видимому, представляют
рациональную сущность доктрины эмерджентности. В исправлен-
ном виде идея эмерджентности не имеет ничего общего с поняти-
ем абсолютной непредсказуемости — понятием, вызывающем воз-
ражения не только потому, что оно содержит определенные логи-
ческие ошибки, но также и потому, что в отличие от идей неовита-
лизма, оно совершенно не стимулирует научное исследование. Не-
сомненно, именно эта характеристика, наряду с теоретической пу-
стотой эмерджентизма, является причиной для отрицания класси-
ческой абсолютистской доктрины эмерджентности большинством
современных ученых 18.
17 Следующий отрывок из работы Толмена (Tolman Е. С. [Behavior])
может поддержать эту интерпретацию: "... ‘поведенческие акты’, хотя и нет
сомнений в полном, один-к-одному соответствии с лежащими в их основе
молекулярными фактами физики и психологии, имеют, в качестве ’стер-
женевых свойств’ целого, некоторые собственные эмерджентные свойства. ...
Далее, эти стержневые свойства поведенческих актов в свете современного
состояния нашего знания, т. е. до разработки многих эмпирических связей
между поведением и его психологическими коррелятами, не могут быть из-
вестны, даже исходя из имеющегося знания лежащих в основе молекуляр-
ных фактов физики и психологии”, (т. е. с. 7—8). — В сходной манере, Халл
использует различие между стержневыми и молекулярными теориями и от-
мечает, что теории последнего типа на сегодняшний день в психологии нет.
См. работы: Hull С. L. [Principles], с. 19 и след.; [Variables], с. 275.
18 Это мнение ученых отражено, например, в работе: Hull С. L.
[Principles], с. 24—28.
Логика объяснения
113
ЧАСТЬ III. ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ЗАКОНА
И ОБЪЯСНЕНИЯ
£ 6. Проблемы понятия общего закона
После нашего общего обзора характеристик научного объясне-
ния обратимся к подробному исследованию его логической струк-
туры. Объяснение явления, как мы отметили, состоит в подведе-
нии его под законы или теорию. Но что есть закон, что есть тео-
рия? В то время как смысл этих понятий интуитивно кажется яс-
ным, попытки сконструировать адекватные для них определения
встречают значительные трудности. В настоящем параграфе будут
описаны и проанализированы некоторые основные проблемы по-
нятия закона; в следующем параграфе мы намерены предложить
на основании выработанных предложений определения закона и
объяснения для формализованной модели языка простой логичес-
кой структуры.
Понятие закона будет формулироваться здесь с целью приме-
нения его только к истинным высказываниям. По-видимому, веро-
ятная альтернатива, состоящая в требовании скорее высокого
уровня подтверждения закона, чем его истинности, представляется
неадекватной: это приведет к релятивизации понятия закона, ко-
торая выразится в следующей фразе: “высказывание S является за-
коном относительно эмпирического факта Е”. Это не согласуется с
тем смыслом, который обычно приписывается понятию закона в
науке и в методологическом исследовании. Так, например, мы не
сказали бы, что общая формула Боде для расстояния планет от
Солнца была законом относительно астрономического эмпиричес-
кого материала, имевшегося в 1770-х годах, когда Боде предложил
свою формулу, и что она перестала быть законом после открытия
Нептуна и определения расстояния от него до Солнца; скорее, мы
сказали бы, что ограниченный исходный эмпирический материал
допускал высокую возможность того, что формула была законом, в
то время как недавно полученная дополнительная информация
уменьшила эту возможность до практической уверенности в том,
что формула Боде не была в целом истинной, следовательно, не
была законом 18а.
18а Из требования истинности для законов следует, что никогда нельзя
с определенностью знать, что данное эмпирическое высказывание S являет-
ся законом; предложение, подтверждающее истинность S, является логичес-
ки эквивалентным с 5 и, следовательно, способно достигать только более
114
Карл. Г. Гемпель
Помимо того, что он должен быть истинным, закон должен
удовлетворять некоторому количеству дополнительных условий.
Их можно исследовать независимо от фактуального требования
истинности, поскольку они относятся, так сказать, ко всем логи-
чески возможным законам, независимо от того, истинны они или
ложны. Принимая подходящий термин, введенный Гудменом 19,
можно сказать, что высказывание законоподобно, если оно имеет
все характеристики общего закона, наряду с возможным исключе-
нием его истинности. Следовательно, любой закон является зако-
ноподобным высказыванием, но не наоборот.
Таким образом, проблема анализа понятия закона сводится к
объяснению смысла слов “законоподобное высказывание”. Класс
законоподобных высказываний должен рассматриваться в качестве
включающего как аналитические общие утверждения, такие как
“Роза есть роза", так и законоподобные утверждения эмпирической
науки, имеющие эмпирическое содержание 20. Не является необхо-
димым требование, что каждое законоподобное высказывание, до-
пустимое в объясняющих контекстах, должно быть теоретическим;
скорее, наше определение объяснения будет дано таким образом,
чтобы гарантировать фактуальный характер всех законов — хотя и
не каждого из них, — функционирующих в объяснении эмпиричес-
кого факта.
Каковы характеристики законоподобных высказываний? Преж-
де всего, законоподобные высказывания — это утверждения уни-
версальной формы, такие как “все яйца малиновок имеют зелено-
вато-голубую окраску”, “все металлы — проводники электричест-
ва”, “при увеличении температуры и постоянном давлении любой
газ расширяется". Как показывают эти примеры, законоподобные
высказывания обычно имеют не только универсальную, но также и
условную форму; это порождает следующее добавление к преды-
или менее высокого уровня возможности, или подтверждения, относительно
экспериментального эмпирического материма, имеющегося на данное вре-
мя. По этому вопросу см. работу: Сатар R. [Remarks], — Блестящее содер-
жательное изложение семантического понятия истинности, применяемого в
настоящей статье, читатель найдет в работе: Tarski A. [Truth]
19 Goodman N. [Counterfactuals], с. 125
20 Эта процедура была предложена Гудменом в работе: Goodman N.
[Counterfactuals], — Рейхенбах в своем детальном исследовании понятия
закона, сходным образом осмысливает свое понятие номологического ут-
верждения, включающего как аналитические, так и синтетические выска-
зывания; см.: Reichenbach Н. [Logic], Гл. YIII.
Логика объяснения 115
дущему утверждению: универсально, что, если имеет место опреде-
ленный набор условий С то другой специфический набор условий Е
также имеет место. Таким образом, стандартная форма символи-
ческого выражения законоподобного высказывания — универсаль-
но-условная. Однако, поскольку любое условное утверждение мож-
но трансформировать в не-условное утверждение, условная форма
не рассматривается как существенная для законоподобных выска-
зываний, в то время как универсальный характер остается совер-
шенно необходимым.
Но требование универсальной формы не достаточно для ха-
рактеристики законоподобных высказываний, Предположим, на-
пример, что определенная корзина b содержит в определенное вре-
мя t некоторое количество красных яблок и ничего больше 21. Тог-
да утверждение:
(51) Каждое яблоко в корзине b во время t является красным
одновременно истинно и имеет универсальную форму. Тем не ме-
нее это утверждение не считается законом; мы отказались бы, на-
пример, с его помощью объяснять тот факт, что какое-то яблоко,
взятое наугад из корзины, является красным. Что отличает 5) от
законоподобного высказывания? Прежде всего, конечное количест-
во объектов и ссылка на конкретные объекты.
Во-первых, высказывание 5| делает утверждение только отно-
сительно конечной области объектов, и это не согласуется с харак-
теристикой универсальности, которая в целом ассоциируется с по-
нятием закона 22. Но разве законы Кеплера не рассматриваются
21 Трудность, проиллюстрированная этим примером, была кратко из-
ложена Лэнгфордом в работе {Langford С. Н. [Review]), который ссылался
на нее как на проблему различения между всеобщностью факта и причин-
ной всеобщностью. О дальнейшей дискуссии и примерах см. также: Chish-
olm R. М. [Conditional], в особенности с. 301 и след. — Систематический
анализ проблемы дан Гудменом в работе: Goodman N. [Counterfactuals], в
особенности в части III. — Исследуя подробно контрфактические услов-
ные суждения и их связи с законами природы, Льюис в своей работе
(Lewis С. J. [Analysis], Гл. VIII) приводит также важные наблюдения по
некоторым проблемам, поднятым в данном параграфе настоящей статьи,
не обращаясь специально к обсуждаемой нами проблеме.
22 Точка зрения, что законы должны пониматься как не ограничен-
ные конечной областью, была выражена, среди прочих, Поппером в рабо-
те: Popper К. [Forschung], Разд. 13, и Рейхенбахом в работе: Reichenbach Н.
([Logic], с. 369).
116
Карл. Г. Гемпель
как законоподобные высказывания, хотя они относятся только к
конечному количеству планет? И можем ли мы отказаться рас-
сматривать как законоподобные высказывания следующего типа:
(S2) Все шестнадцать кубиков льда в подносе этого холодиль-
ника имеют температуру ниже 0 градусов.
Имеется существенное различие между с одной стороны, и,
как законами Кеплера, так и 52, с другой: последние, хотя и охва-
тывают конечное количество объектов, известны как следствия бо-
лее общих законов, чья область применения не ограничена, в то
время как это не соблюдается для 5(.
Таким образом, принимая процедуру, недавно предложенную
Рейхенбахом 23, мы различаем фундаментальные и производные
законы. Утверждение является производным законом, если оно
имеет универсальный характер и является следствием какого-либо
фундаментального закона. Понятие фундаментального закона тре-
бует дальнейших разъяснений; до сих пор мы могли сказать, что
фундаментальные законы, и, сходным образом, фундаментальные
законоподобные высказывания, должны удовлетворять определен-
ному условию охвата неограниченного количества объектов.
Однако было бы излишним отказывать в статусе фундамен-
тального законоподобного высказывания всем суждениям, которые
говорят только о конечном количестве объектов, так как нужно
было бы исключить и суждения типа “все яйца малиновок имеют
зеленовато-голубую окраску”, поскольку, по-видимому, класс всех
яиц малиновок — в прошлом, настоящем и будущем — конечен.
Но опять же есть существенное различие между этим утверждени-
ем и, скажем, Оно требует эмпирического знания для установ-
ления конечности класса яиц малиновок, в то время как само ут-
верждение 51 интуитивно воспринимается как незаконоподобное, и
термины “корзина Ь” и "яблоко" понимаются как придающие ко-
нечность классу яблок в корзине во время t. Таким образом, из со-
бственного смысла этих конституирующих терминов — без допол-
нительной фактической информации — следует, что 5) охватывает
конечное количество объектов. — Следовательно, фундаменталь-
ные законы должны пониматься так, чтобы удовлетворять, как мы
его обозначили, условию охвата неограниченного количества объ-
23 Reichenbach Н. [Logic], с. 361. — Тем не менее, предлагаемые ниже
наша терминология и определения для двух типов законов не совпадают с
предложенными Рейхенбахом.
Логика объяснения
117
ектов; однако наша формулировка этого условия, относящаяся к
тому, что обозначается как “смысл” некоторых выражений, слиш-
ком неопределенна и будет пересмотрена позже. Сейчас же заме-
тим, что описанные здесь условия будут исключать из класса фун-
даментальных законоподобных высказываний также и высказыва-
ния, подобные следующим: "все уранические объекты имеют сфе-
рическую форму”, в котором “уранические" мыслится как свойство
быть частью планеты Уран; действительно, несмотря на то, что
высказывание имеет универсальную форму, оно не удовлетворяет
условию охвата неограниченного количества объектов.
В поиске основных характеристик законоподобных высказыва-
ний обратимся к другому аспекту утверждения St. Помимо того,
что оно нарушает условие охвата неограниченного количества объ-
ектов, это утверждение делает ссылку на конкретный объект в кор-
зине Ь; и это тоже воспринимается как нарушение универсального
характера закона 2i. Тем не менее, введенное ограничение должно
применяться только к фундаментальным законоподобным выска-
зываниям; истинное общее утверждение о свободном падении фи-
зических тел на Луне, относящееся к конкретному объекту, будет
законом, хотя и производным.
Представляется обоснованным сформулировать следующее ус-
ловие; фундаментальные законоподобные высказывания должны
иметь универсальную форму и не должны содержать существен-
ных — т. е. неустранимых — обозначений конкретных объектов.
Но этого недостаточно; действительно, именно здесь мы сталкива-
емся с особенно серьезной трудностью. Рассмотрим утверждение
(53) Все, что является яблоком в корзине b во время t или об-
разцом оксида железа, является красным.
Если мы используем специальное выражение, например "х
есть желяб", как синоним "х есть или яблоко в b во время t или
образец оксида железа", тогда содержание S3 может быть выраже-
но в форме
(St) Все, что есть желяб, является красным. *
24 В физике идея, что закон не должен иметь ссылок на какой-либо
конкретный объект, нашла свое выражение в максиме, что общие законы
физики не должны содержать ссылку на определенные пространственно-
временные точки и что пространственно-временные координаты должны
появляться в них только в вычислениях.
118
Карл. Г. Гемпель
Полученное таким образом утверждение имеет универсальную
форму и не содержит обозначения конкретных объектов; следова-
тельно, оно удовлетворяет условию охвата неограниченного коли-
чества объектов; но ясно, что 54, равно как и 5з, нельзя определить
как фундаментальное законоподобное высказывание.
Поскольку "желяб" рассматривается как производный термин
нашего языка, трудностей можно избежать посредством введения
следующего условия: кроме устранения производных терминов,
фундаментальные законоподобные высказывания не должны со-
держать существенных обозначений конкретных объектов. Но это
условие не будет работать до тех пор, пока "желяб" или другой
подобный термин рассматривается как простой предикат данного
языка. Из этого следует, что определенные ограничения должны
быть наложены на предикаты — т. е. на термины свойств или от-
ношений, — которые смогут появиться в фундаментальных законо-
подобных высказываниях 25 26
Точнее, предикат допустим в фундаментальном законоподоб-
ном высказывании только тогда, когда он является чисто универ-
сальным, или чисто качественным, по своему характеру; другими
словами, если утверждение по смыслу не требует никаких ссылок
на конкретный объект или пространственно-временную область.
Так, термины “мягкий”, “зеленый”, “теплее, чем”, “столь же длин-
ный, как”, “жидкий”, “заряженный электричеством”, “женский",
“отец” являются чисто качественными предикатами, в то время как
термины “выше, чем Эйфелева башня”, “средневековый", “лунный”,
“арктический” не являются таковыми 2в.
25 Проблема, проиллюстрированная выше утверждениями 5з и 54, бы-
ла сформулирована Гудменом, который также обратил внимание на необ-
ходимость наложения определенных ограничений на предикаты, появле-
ние которых допустимо в законоподобных высказываниях. По сути, эти
же предикаты Гудмен назвал проектируемыми. Он полагал, что проблемы
установления точных критериев для проектируемости — проблемы интер-
претации контрфактических условных высказываний и определения по-
нятия закона — настолько связаны между собой, что представляют раз-
личные аспекты одной проблемы. (См. его статьи: Goodman N. XQuery] и
[Counterfactuals].) Еще одно предложение для анализа проектируемости
было недавно сделано Карнапом в работе: Carnap R. [Application], Замет-
ки Гудмена [Infirmities] содержат критический обзор предложений Карнапа.
26 То, что законы, помимо универсальной формы, должны содержать
только чисто универсальные предикаты, было доказано Поппером (Popper К.
[Forschung], Разд. 14, 15): наше альтернативное выражение “чисто качест-
венные предикаты” было выбрано по аналогии с термином Карнапа “чи-
Логика объяснения 119
Исключение из фундаментальных законоподобных высказыва-
ний предикатов, которые не являются чисто качественными, од-
новременно удовлетворяет и условию охвата неограниченного ко-
личества объектов, поскольку по смыслу чисто качественный пре-
дикат не требует конечного расширения, и, действительно, все ут-
верждения, рассмотренные выше и нарушающие условие охвата
неограниченного количества объектов, скрыто или явно делают
ссылку на конкретные объекты.
Однако предложенное условие страдает неопределенностью
понятия чисто качественного предиката. Вопрос — требует ли на-
деление смыслом данного предиката на английском языке ссылки
на один определенный объект — не всегда имеет точный ответ, по-
скольку английский язык как естественный язык не обеспечивает
точных определений или других ясных объяснений смысла своих
терминов. Поэтому представляется обоснованным дать определе-
ние понятия закона не по отношению к английскому или любому
другому естественному языку, но, скорее, по отношению к форма-
лизованному языку — назовем его модельным языком L — кото-
рый управляется четкой системой логических правил и в котором
каждый термин характеризуется как простой или вводится точным
определением с помощью простых терминов.
Ссылка на четкую систему логических правил обычна в логи-
ческом исследовании и достаточно естественна в контексте любых
попыток выработать точные критерии для определенных логичес-
ких различий. Но сама по себе она недостаточна для преодоления
обсуждаемой трудности. Несмотря на то, что уже можно охаракте-
ризовать все те предикаты среди определенных предикатов в L,
определения которых содержат ссылку на какое-либо индивиду-
сто качественное свойство” (см. [Application]). — Данная выше характе-
ристика чисто универсальных предикатов выглядит предпочтительней для
простых и, быть может, более обычных предикатов, поскольку утвержде-
ние значения предиката не должно содержать ссылок на конкретные объ-
екты. Эта формулировка может показаться скорее исключением из прави-
ла, поскольку можно возразить, что утверждение смысла таких чисто ка-
чественных терминов, как “голубой” или “горячий”, требует иллюстратив-
ной ссылки на определенный конкретный объект, который обладает таким
качеством. Но главное заключается в том, что для этого не нужно выби-
рать один конкретный объект; можно выбрать любой объект из логически
неограниченного количества голубых или горячих объектов. Объяснение
же смысла “выше, чем Эйфелева башня”, “быть яблоком в корзине Ь во
время Г”, “средневековый”, и т. д., требует ссылки на один конкретный
объект или на один объект в ограниченном количестве объектов.
120
Карл. Г. Гемпель
альное имя, как не чисто качественные, проблема остается откры-
той для простых предикатов языка, смысл которых детерминиру-
ется не определениями внутри языка, а, скорее, семантическими
правилами интерпретации. Поскольку мы хотим допустить интер-
претацию простых предикатов L посредством таких свойств как
“голубой”, “тяжелый”, “плотный”, “теплее”, но не качеств “быть по-
томком Наполеона”, или “быть арктическим животным”, или “быть
греческой статуей”, трудность заключается именно в том, чтобы
выработать строгие критерии для различения между допустимыми
и недопустимыми интерпретациями. Таким образом, снова появля-
ется проблема выработки адекватного определения для чисто ка-
чественных свойств, точнее, для понятий метаязыка, в котором
формулируется семантическая интерпретация исходных предика-
тов. Мы может отдалить эту трудность предложением формализа-
ции семантического метаязыка, метаметаязыка и т. д.; но однажды
мы должны будем остановиться перед неформализованным метая-
зыком, и тогда характеристика чисто качественных предикатов
станет необходимой и будет представлять практически ту же са-
мую проблему, что и неформализованный английский язык, с ко-
торого мы начинали. Характеристика чисто качественных предика-
тов как предикатов, смысл которых может быть точно определен
без ссылок на какой-либо конкретный объект, отражает подразуме-
ваемый смысл, но не выражает его точно, следовательно, проблема
адекватного определения чисто качественных предикатов остается
открытой.
Однако остается некоторое сомнение в том, что существует
большое количество терминов свойств и связей, которые будут в
целом пониматься в выработанном нами смысле, скорее, как чисто
качественные и как допустимые в формулировках фундаменталь-
ных законоподобных высказываний; примеры тому были обсужде-
ны выше, и этот перечень может быть расширен. Отныне когда мы
говорим о чисто качественных предикатах, мы должны иметь в ви-
ду предикаты подобного рода.
В следующем параграфе будет описан модельный язык L с до-
статочно простой логической структурой; включенные в. него про-
стые предикаты будут определяться как качественные в вырабо-
танном нами смысле. Таким образом, в этом языке понятия закона
и объяснения будут определены с учетом общих замечаний, сде-
ланных в настоящем параграфе.
Логика объяснения
121
§ 7. Определение закона и объяснения в модельном языке
По поводу синтаксиса нашего модельного языка L мы делаем
следующие допущения:
L имеет синтаксическую структуру функционального исчисле-
ния первого порядка без знака тождества. В дополнение к знакам
дизъюнкции, конъюнкции, импликации и символам универсальной
и экзистенциальной квантификации индивидуальных переменных,
словарь L содержит индивидуальные константы (“а", “Ь", ...), инди-
видуальные переменные (“х”, “у”, ...) и предикаты любого желаемо-
го конечного уровня; последние могут включать, в частности, пре-
дикаты первого уровня (“Р", “Q”, выражающие свойства инди-
видов, и предикаты второго уровня (“R", “S", ...), выражающие от-
ношения между индивидами.
Для простоты мы полагаем, что все предикаты являются про-
стыми, т. е. неопределимыми в L, и, что прежде чем критерии,
впоследствии выработанные, будут применяться к высказыванию,
все содержащиеся в нем производные предикаты будут заменены
простыми.
Синтаксические правила образования высказываний и логи-
ческого вывода в L являются правилами первопорядкового функ-
ционального исчисления. Высказывание не может содержать сво-
бодных переменных, поэтому общность всегда выражена кван-
тором универсальности.
Для последующих ссылок мы зададим в чисто синтаксических
терминах некоторое количество вспомогательных понятий. В сле-
дующих определениях S всегда понимается как высказывание в L.
(7.1а) S — формально истинно (формально ложно) в L, если S
(или ~ S) доказуемо в L, т. е. доказуемо посредством формальных
правил логического вывода в L. Если два высказывания взаимно
выводимы в L, они называются эквивалентными.
(7.26) S является атомарным или, наоборот, молекулярным
высказыванием, если 5 не содержит переменных. Единичное вы-
сказывание, не содержащее пропозициональных связок, также яв-
ляется атомарным. Например: Высказывания “R (a, b) е (Р (а) ~
Q (а))”; Q (a)”, “(R (a, b)”, “Р (а)” являются атомарными или
молекулярными; два последних являются атомарными.
(7.1с) S является общим высказыванием, если оно состоит из
одного или более кванторов, за которыми следует выражение, не
содержащее кванторов. 5 имеет универсальную форму, если оно
122
Карл. Г. Гемпель
является общим высказыванием, и все кванторы, содержащиеся в
нем, универсальны. S является чисто общим (чисто универсаль-
ным), если S является общим высказыванием (имеет универсаль-
ную форму) и не содержит индивидуальных констант. S является
существенно универсальным, если оно имеет универсальную фор-
му и не является эквивалентным единичному высказыванию. S яв-
ляется существенно общим, если оно не эквивалентно единичному
высказыванию.
Например, “(х) (Р (х) Q (х))”, “(х) R (а, х)”, “(х (Р (х) v -
(Р (х))”, “(х (Р (х) v ~ Р (х))”, “(Ex') (Р (х) & ~ Q (х))”, “(Ex') (у)-
(R (а, х) & S (а, г/))” — все являются общими высказываниями;
первые четыре имеют универсальную форму; первое и четвертое
являются чисто универсальными; первое и второе являются сущ-
ественно универсальными; третье является эквивалентным единич-
ному высказыванию “Р (а)”, а четвертое — “Р (a) v ~ (Р (а))”. Все
высказывания, за исключением третьего и четвертого, являются
существенно общими.
Относительно семантической интерпретации L мы выдвигаем
два условия:
(7.2а) Все исходные предикаты L являются чисто качествен-
ными.
(7.26) Область рассуждения L, т. е. область объектов, охваты-
ваемых кванторами, состоит из всех физических объектов или всех
пространственно-временных областей.
Описанная здесь лингвистическая структура не достаточна
для формулировки научных теорий, поскольку она не содержит
функторов и не обеспечивает средств для операций с реальными
числами. Кроме того, остается открытым вопрос: можно ли постро-
ить систему, в которой все понятия эмпирической науки будут
сведены посредством цепочек точных определений к исходными
предикатам чисто качественного характера. Тем не менее, мы счита-
ем полезным рассмотреть имеющиеся проблемы для упрощенного
типа языка, описанного выше, ибо анализ закона и объяснения дос-
таточно нетривиален даже для нашего модельного языка L, а также
потому, что этот анализ проливает свет и на логический характер
данных понятий относительно их применения в более сложных кон-
текстах.
Логика объяснения 123
В соответствии с соображениями, развитыми в § 6, мы опреде-
ляем, что:
(7.3а) S является фундаментальным законоподобным выска-
зыванием в L, если S — чисто универсальное высказывание; 5 яв-
ляется фундаментальным законом в L, если 5 — чисто универ-
сальное и истинное высказывание.
(7.36) S является производным законом в L, если: (1) 5 — су-
щественно, но не чисто универсальное высказывание, и (2) в Z су-
ществует множество фундаментальных законов, следствием кото-
рых является S.
(7.3с) 5 является законом в L, если 5 — фундаментальный
или производный закон в L.
Определенные таким образом фундаментальные законы, поми-
мо общих утверждений эмпирического характера, очевидно вклю-
чают все те утверждения чисто универсальной формы, которые яв-
ляются истинными на чисто логических основаниях; т. е. фор-
мально истинные в L, такие как “(х) (Р (х) v ~ Р (х))”, и те, ис-
тинность которых выводится исключительно из интерпретации,
данной их составляющим, как в случае с “(х) (Р (х) -> Q (х))”, ес-
ли “Р" интерпретируется как свойство быть отцом и “Q” — быть
мужчиной. — С другой стороны, производные законы не включают
ни одного из этих утверждений; действительно, ни один фунда-
ментальный закон не является также и производным.
Поскольку исходные предикаты L являются чисто качествен-
ными, все утверждения универсальной формы в L также удовлет-
воряют требованию охвата неограниченного количества объектов;
следовательно, понятие закона, определенное выше, удовлетворяет
всем условиям, сформулированном в § 6 эт.
Объяснение явления может включать обобщающие высказыва-
ния, не имеющие универсальной формы. Мы будем использовать
термин “теория” для ссылки на такие высказывания и зададим
этот термин следующей цепочкой определений:
27 Фундаментальные законы, определенные таким образом, включают
Универсально-условные утверждения с пустыми антецедентами, такими как
“Все русалки — брюнетки”. Однако, это затруднение не влечет нежелатель-
ных последствий для определения объяснения, предлагаемого дальше. — Ве-
ликолепный анализ универсально-условных утверждений с пустыми анте-
цедентами см. в главе YIII в кн.: Reichenbach Н. [Logic].
124
Карл. Г. Гемпель
(7Аа) S является фундаментальной теорией, если S — чисто
обобщающая и истинная теория.
(7.46) 5 является производной теорией в L, если: (1)5— сущ-
ностно, но не чисто, обобщающая теория, и (2) в А существует
множество фундаментальных теорий, в которых S является сле-
дствием.
(7.4с) S является теорией в L, если 5 — фундаментальная и
производная теория в L.
Посредством данных определений каждый закон есть также
теория, и каждая теория истинна.
С помощью таким образом определенных понятий мы можем
уточнить данную ранее характеристику научного объяснения, сос-
лавшись на наш модельный язык L. В этом случае критерии для
правильного объяснения будут заданы в форме определения для
выражения “упорядоченная пара высказываний (Т, С) составляет
эксплананс для высказывания Е’. Наш анализ будет ограничен объ-
яснением отдельных явлений, т. е. теми случаями, когда экспла-
нандум Ь является атомарным высказыванием
По аналогии с понятием законоподобного высказывания, кото-
рое не обязано удовлетворять требованию истинности, мы сначала
вводим вспомогательное понятие потенциального эксплананса, ко-
торое не должно подчиняться требованию истинности; понятие эк-
сплананса будет затем определено посредством этого вспомога-
тельного понятия. — Согласно рассуждениям, представленным в
части I, зададим следующие начальные условия:
28 Это не произвольный выбор. Точная рациональная реконструкция
объяснения в применении к общим закономерностям ставит особые про-
блемы, которые мы пока не можем разрешить. Суть трудностей можно
обозначить, сославшись на такой пример: законы Кеплера К можно соеди-
нить с законом Бойля В в более строгом законе К • В; но выведение К
нельзя рассматривать как объяснение законов Кеплера, это будет, скорее,
бессмысленное “объяснение" законов Кеплера посредством самих себя. С
другой стороны, выведение законов Кеплера из ньютоновских законов
движения и гравитации, будет расценено как прекрасное объяснение в
терминах более общих закономерностей, или так называемых законов вы-
сшего уровня. Таким образом, проблема заключается в том, чтобы выра-
ботать четкие критерии для различения уровней объяснения или для
сравнения общих высказываний соответственно области их применимо-
сти. Установление адекватных критериев для этой цели также является
открытой проблемой.
Логика объяснения 125
(7.5) Упорядоченная пара высказываний (Т, С~) составляет по-
тенциальный эксплананс для атомарного высказывания Е, только
если:
(1) Г — существенно общее, а С — атомарное высказывание;
(2) Е выводимо в £ из Ги С, но не из одного только С.
(7.6) Упорядоченная пара высказываний (Т, С~) составляет эк-
сплананс атомарного высказывания Е, если и только если:
(1) (Т, С) — потенциальный экспланас £;
(2)7’— теория, а С — истинное высказывание.
(7.6) является точным определением объяснения в терминах
понятия потенциального объяснения 29 С другой стороны, (7.5)
рассматривается не как определение, а как утверждение необходи-
мых условий потенциального объяснения. Эти условия, как было
показано выше, не достаточны, поэтому необходимо обсудить тре-
бования, которыми нужно дополнить (7.5), чтобы обеспечить опре-
деление потенциального объяснения.
Прежде чем приступить к этому, сделаем несколько замечаний
относительно формулировки (7.5). Согласно анализу, представлен-
ному в части I, эксплананс атомарного высказывания состоит из
класса общих высказываний и из класса атомарных высказываний.
В (7.5) элементы каждого из этих классов считаются соединенны-
ми в одно высказывание. Это допущение упрощает наши форму-
лировки и в случае с общими высказываниями служит еще одной
цели: класс существенно общих высказываний может быть эквива-
лентным атомарному высказыванию; таким образом, класс
{“Р (a) v (х) Q (х)”, “Р (a) v ~ (х) Q (х)”} является эквивалентным
высказыванию “Р (а)”. Поскольку для научного объяснения су-
щественно использование общих высказываний, множество зако-
нов подобного рода должны быть устранены; выше это достига-
лось комбинированием всех общих высказываний эксплананса в
одну конъюнкцию Т и заданием условия, что Т должно быть су-
щественно общим. — Опять же, поскольку для научного объясне-
ния существенно использование общих высказываний, Е не долж-
но быть следствием одного только С: закон гравитации, совмещен-
29 Необходимо поставить условием в (7.6), что Т является теорией, а
Не то, что Т является истинной, поскольку, как было показано в § 6, об-
щие высказывания, появляющиеся в экспланансе, должны составлять тео-
рию, но не каждое существенно общее истинное высказывание является
Действительно теорией, т. е. следствием набора чисто общих истинных
высказываний.
126
Карл. Г. Гемпель
ный с атомарным высказыванием “Мэри — голубоглазая блондин-
ка” не является экспланансом высказывания “Мэри — блондинка”.
Последнее условие в (7.5) вводит необходимое ограничение и, та-
ким образом, не допускает полного самообъяснения в экспланан-
думе, т. е. выведения Е из некоторого атомарного высказывания, в
котором Е является следствием. — То же самое ограничение ис-
ключает необходимость в специальном требовании, что Т должно
иметь фактуальное содержание, если (Т, (Д является потенциальным
экспланансом эмпирического высказывания Е. Если Е является фак-
туальным, то поскольку S является следствием Т и С, а не одного
только С, Т также должно быть фактуальным.
Тем не менее наши условия в (7.5) не позволяют избежать то-
го, что могло бы быть названо частичным самообъяснением эк-
спланандума. Рассмотрим высказывания 1\ = “Р (а) (х) (Р (х)
-» Q (х))”, Ct = “R (а, Ь) U (ЬД, Et = “Q (а) • R (а, ЬД. Они удов-
летворяют всем требованиям, обозначенным в (7.5), но кажется
интуитивно неверным сказать, что (7\, Q) потенциально объясня-
ет Ei, поскольку появление компонента С) “R (а, ЬД в высказыва-
нии Е представляет частичное объяснение экпланандума посред-
ством самого себя. Нельзя ли с помощью дополнительных условий
устранить все те случаи, в которых Е делит часть своего содержа-
ния с С, т. е., где С и Е имеют общее следствие, не являющееся
формально истинным в L? Это условие было бы равносильно тре-
бованию, чтобы С и Е были исчерпывающими альтернативами в
смысле формальной истинности их чередования, поскольку содер-
жание, которое любые два высказывания имеют общим, выражает-
ся их чередованием. Однако, предложенное ограничение было
слишком строгим. Если Е не разделяет даже часть своего содержа-
ния с С, то С не необходимо для выведения Е из Т и С, т. е. Е мо-
жно вывести из одного только Т. Следовательно, в каждом потен-
циальном объяснении, в котором единичный компонент экспла-
нанса не обязателен, экспланандум частично объясняет сам себя.
Возьмем, например, потенциальное объяснение Е> = “Q (а)” посред-
ством Е2 = “(х) (Р (х) -> Q (х))” и С2 = “Р (а)’’, удовлетворяющих
(7.5) и интуитивно не вызывающих возражений. Все три компо-
нента можно эквивалентно выразить следующими высказываниями:
Т2 = “(х) (~ Р (х) v Q (х))”; С2 = ДР (a) v Q («)) • (Р (a) v ~ Q аД-,
Е2 = “(Р (a) v Q (а)) • (~ Р (a) v Q (а))”. Эта переформулировка
показывает, что часть содержания экспланандума принадлежит со-
держанию единичного компонента эксплананса и в этом смысле
объясняет самое себя.
Логика объяснения
127
Наш анализ достиг того предела, где идея интуитивного объ-
яснения обычно становится слишком неопределенной, чтобы обес-
печить руководство для дальнейшей рациональной реконструкции.
Действительно, последний пример четко показывает, что не су-
ществует пограничной линии, которая разделяла бы интуитивно
допустимые типы частичного самообъяснения от интуитивно недо-
пустимых; даже рассмотренное выше потенциальное объяснение,
принятое в его исходной формулировке, после переработки в экви-
валентное высказывание можно расценить на основании интуиции
как неприемлемое.
Проблема, проиллюстрированная последним примером, выра-
жена более четко в следующей теореме, которую мы приводим
здесь без доказательства.
(7.7) Теорема. Пусть (Т, С) — потенциальный эксплананс
атомарного высказывания Е. Тогда существуют три атомарных вы-
сказывания, Ei, Е2 и Ct в L такие, что Е — эквивалентно конъюнкции
Et Е2, С — эквивалентно конъюнкции Ci • £ь и Е2 выводимо в £ из
одного только Т 30.
В более интуитивных понятиях, это значит, что, если мы пред-
ставляем дедуктивную структуру данного потенциального объясне-
ния схемой {Т, С} -> Е, то эту схему можно переформулировать в
следующую {Т, Q • £]} -> £1 • £2, в которой Е2 следует из одного
только Т, так, что Ci не является совершенно необходимой предпо-
сылкой; таким образом, данную дедуктивную схему можно свести к
{Т, Ei} -> £1 • £2, которую можно разложить на две дедуктивные под-
схемы: {7} -> £2 и {£1} -> £1. Первая называется чисто теоретичес-
ким объяснением £2 посредством Т, вторая — полным самообъяс-
нением £. Другими словами, теорема (7.7) показывает, что каждое
объяснение, в котором экспланандум является атомарным высказы-
ванием, можно разложить на чисто теоретическое объяснение и пол-
ное самообъяснение; и что любое объяснение такого рода, в котором
30 В формулировке этой теоремы и далее утверждения связанных сим-
волов использованы не только как знаки в L, но также автономно в рассуж-
дениях о сложных выражениях L. Таким образом, когда “S” и “7” являются
именами или переменными имен в высказываниях L, их конъюнкция или
Дизъюнкция будет обозначаться соответственно как “S Т’ или “S v 7”; ус-
ловное высказывание, которое имеет S как антецедент и Т как консеквент
будет обозначаться как “S -> Т’, и отрицание S — как S". (Между про-
чим, это соглашение уже было использовано кратко в сноске 28).
128
Карл. Г. Гемпель
единичная составляющая эксплананса не является совершенно необ-
ходимой, включает частичное самообъяснение экспланандума 31.
Полное исключение частичного самообъяснения означало бы
ограничение объяснения чисто теоретическим объяснением. Эта
мера представляется слишком строгой. С другой стороны, попытки
с помощью специфических правил расширить допустимый уровень
самообъяснения не оправданно, поскольку, как мы видели, обыч-
ное употребление не может служить руководством в таком расши-
рении, и поскольку проведение подобной произвольной раздели-
тельной линии не сулит никаких системных преимуществ. По этой
причине мы воздержимся от выработки условий, исключающих
частичное самообъяснение.
Условия, представленные в (7.5), не устраняют и другой неп-
риемлемый тип объясняющих аргументов, который тесно связан с
полным самообъяснением и должен быть исключен с помощью до-
полнительных условий. Короче говоря, проблема состоит в том.
что если мы принимаем (7.5) скорее как определение, чем как про-
сто утверждение необходимых условий потенциального объясне-
ния, то как следует из (7.6), любой данный факт можно объяснить
посредством любого истинного законоподобного высказывания и
т. п. Точнее, если Е — истинное атомарное высказывание — напри-
мер, “Вершина Эвереста покрыта снегом”, — а Т — закон — напри-
мер, “Все металлы — хорошие проводники тепла”, то всегда сущест-
вует истинное атомарное высказывание С такое, что Е выводится
из Г и С, а не из одного только С; другими словами, такое, что
удовлетворяет условиям, представленным в (7.5). Действительно,
пусть 7) будет некоторым произвольно выбранным атомарным при-
31 Частичное самообъяснение следует отличать от того, что иногда
называется цикличностью научного объяснения. В действительности, мы
имеем дело с двумя совершенно различными идеями: (а) Одна из них со-
стоит в том, что объясняющие принципы, используемые в отчете о кон-
кретном явлении, выводятся из этого явления так, что собственно объяс-
няющий процесс является цикличным. Это мнение ошибочно, поскольку
общие законы не выводимы из единичных высказываний; (Ь) Обсужда-
лось также мнение, что в правильном объяснении содержание экспланан-
дума входит в содержание эксплананса. Это верно, поскольку экспланан-
дум является логическим следствием эксплананса; но эта особенность не
делает научное объяснение тривиально цикличным, поскольку общие за-
коны, входящие в эксплананс, отражают содержание гораздо большее, чем
содержание конкретного экспланандума. Более полную дискуссию о цик-
личности см. в работе: Feigl Н. [Operationism], с. 186 и след., где эта проб-
лема представлена достаточно ясно.
Логика объяснения 129
мером Т, таким как “Если Эйфелева башня состоит из металла, то
она является хорошим проводником тепла". Теперь, поскольку Е ис-
тинно, то истинно условное высказывание Га -> Е, и если последнее
выбрано как высказывание С, то Т, С, Е удовлетворяют условиям,
представленным в (7.5).
Для того, чтобы выделить отличительные характеристики это-
го специфического типа объяснения, изучим один простой пример.
Пусть 7\ = “(х) Р (х)” и £1 = “R (a, ЬУ; тогда высказывание
Ci = “Р (а) -> R (а, Ь)” сформулировано в соответствии с предыду-
щими указаниями, и Гь Cb £i удовлетворяют условиям, представ-
ленным в (7.5). Однако, как показывают предыдущие примеры, мы
не можем сказать, что (Гь Q) составляет потенциальный экспла-
нанс £i. Рациональное правило можно сформулировать следую-
щим образом: если теория Tit на которой основывается объясне-
ние, действительно истинна, то высказывание Сь которое можно
также представить в форме Р (a) v R (a, by, проверяемо только
посредством проверки “R (а, Ь)”, т. е. £ь В этом широком смысле, £i
здесь объясняется посредством самого себя.
И действительно, эта особенность лишает предложенное по-
тенциальное объяснение Et предсказательного значения, сущест-
венной, как было отмечено в части I, характеристики научного
объяснения: £i нельзя предсказать на основании 7\ и Сь поскольку
истинность Ci нельзя установить никаким другим способом, не
включающим проверку £ь Следовательно, (7.5) должно быть до-
полнено условием, что если (Г, С) является потенциальным эк-
спланансом £, то допущение, что Т — истинно, не должно озна-
чать, что проверка С делает необходимой проверку £ 32.
Как можно выразить эту идею более точно? Рассмотрим при-
мер, который предлагает определение проверки для молекулярных
высказываний. Высказывание М = “(~ Р (а) • Q (a)) v R (a, by мо-
жно проверить двумя различными способами: или удостоверением
истинности двух высказываний Р (а)” и “Q (а)”, которые вместе
дают М как следствие, или установлением истинности высказыва-
ния “R (a, by, которое, опять же, дает М как следствие. Пусть £ —
базисное высказывание в L, если £ — атомарное высказывание или
32 Важно четко различать следующие два случая: (а) Если Т истинна,
то С не может быть истинным без того, чтобы Е не было истинным; и (Ь)
Если Т истинна, С не может быть проверено без того, чтобы не было про-
верено Е. — Условию (а) должно удовлетворять любое потенциальное
объяснение; гораздо более строгое условие (Ь) не обязательно к выполне-
нию, если (Т, С) — потенциальный эксплананс Е.
5 К. Г. Гемпель
130
Карл. Г. Гемпель
отрицание атомарного высказывания в L. Тогда проверка молеку-
лярного высказывания S можно определить как установление ис-
тинности некоторого класса базисных высказываний, из которых
следует S. В таком случае, намеченное дополнительное условие
можно переформулировать следующим образом: допущение, что Т
истинна, не должно делать необходимым то, чтобы любой класс
истинных базисных высказываний, из которого следует С, имел в
качестве следствия и Е.
Краткое размышление показывает, что это условие можно
сформулировать и по-другому, исключив ссылку на истинность: Т
должно быть сравнимо в L, по крайней мере, с одним классом ба-
зисных высказываний, в которых следствием является С, а не £; или,
равным образом: в L должен существовать, по крайней мере, один
класс базисных высказываний, в которых следствием является С, но
не ~ Т и не Е.
Если это требование выполнено, то Е однозначно не может
быть следствием С, в противном случае не существовал бы класс
базисных суждений, в которых следствием является С, а не £; поэ-
тому дополнение (7.5) новым условием делает условие (2) в (7.5)
излишним. — Теперь мы можем определить потенциальное объяс-
нение следующим образом.
(7.8) Упорядоченная пара высказываний (Г, С) составляет по-
тенциальный эксплананс атомарного высказывания Е, если и толь-
ко если выполняются следующие условия:
(1) Т — существенно общее, а С — атомарное[высказывание];
(2) Е — производное [высказывание] в £ из Г и С;
(3) Т совместимо, по крайней мере, с одним классом базисных
высказываний, которые имеют С, но не Е, в качестве следствия.
Определение понятия эксплананса с помощью понятия потенциа-
льного эксплананса, сформулированное в (7.6), остается неизменным.
В терминах нашего понятия эксплананса мы можем дать сле-
дующую интерпретацию часто встречающейся фразе "этот факт
объясняется с помощью этой теории":
(7.9) Атомарное высказывание Е объясняется теорией Т, если
существует атомарное высказывание С такое, что (Т, С) составляет
эксплананс Е.
Понятие причинного объяснения, исследованное в настоящей
статье, доступно различным обобщениям. Одно из них состоит в
Логика объяснения
131
допущении включения в Т статистических законов. Однако, это
требует предварительного усиления средств выразительности,
имеющихся в L, или использования сложного теоретического аппа-
рата в метаязыке. — С другой стороны, независимо от допущения
статистических законов в число объясняющих принципов, мы мо-
жем заменить строго дедуктивное требование, что Е должно быть
следствием Т и С, более свободным индуктивным требованием, что Е
должно иметь высокий уровень подтверждения относительно конъ-
юнкции Т и С. Оба эти расширения понятия объяснения открыва-
ют важные перспективы и поднимают различные новые проблемы.
Однако в настоящей статье эти проблемы рассматриваться не будут.
ЧАСТЬ IV. СИСТЕМАТИЧЕСКАЯ СИЛА ТЕОРИИ
§ 8 Экспликация понятия систематической силы
Научные законы и теории выполняют функцию установления
систематических связей среди эмпирических данных нашего опыта
таким образом, чтобы сделать возможным вывод некоторых этих
данных из других. Соответственно, в момент вывода известно или
еще неизвестно, что выводимые эмпирические данные имеют ме-
сто, и вывод предстает как объяснение или предсказание. Сейчас
иногда представляется возможным сравнение различных теорий,
по крайней мере на уровне интуиции, в отношении их объясни-
тельной или предсказательной силы: некоторые теории представ-
ляются более сильными в смысле допущения вывода многих эм-
пирических данных из небольшого количества исходной информа-
ции, другие представляются менее сильными, требуя сравнительно
больше исходных данных или предоставляя меньше выводов.
Можно ли дать точную интерпретацию сравнениям такого рода,
определив, в совершенно общем виде, числовую меру для объяс-
нительной или предсказательной силы теории? В настоящем раз-
деле мы выработаем такое определение и проанализируем некото-
рые из его следствий; в следующем разделе определение будет
расширено до общей теории рассматриваемого понятия.
Поскольку объяснение и предсказание имеют одну и ту же ло-
гическую структуру, а именно структуру дедуктивной системати-
зации, мы будем использовать для ссылки на предполагаемое поня-
тие нейтральный термин “систематическая сила”. Согласно пред-
варительной интуитивной характеристике, систематическая сила
теории Т отражается в соотношении количества информации, вы-
водимой с помощью Т, к количеству исходной информации, тре-
5*
132 Карл. Г. Гемпель
буемой для этого вывода. Это соотношение будет очевидным обра-
зом зависеть от конкретного набора эмпирических данных, или
информации, к которой применяется Т; следовательно, наше поня-
тие должно стать относительным. Итак, нашей цепью является по-
строение определения для s (Т, К) систематической силы теории Т
по отношению к конечному классу данных К или степени дедуктив-
ной систематизации информации, содержащейся в К, посредством Т.
Наше понятие будет построено с помощью специальной ссыл-
ки на язык L. Допустим, что любое единичное предложение в L
выражает потенциальное данное, а К будет соответственно рас-
сматриваться как конечный класс единичных предложений 33. Т
будет пониматься в гораздо более широком смысле, чем в преды-
дущих разделах; им может быть любое предложение в L, незави-
симо от того, обобщено оно существенным образом или нет. Это
широкое соглашение принято в целях общности и простоты разра-
батываемых определений и теорем.
Теперь, для получения величин от 0 до 1 включительно, мы
можем попробовать идентифицировать s (Т, К) с процентом тех
предложений в К, которые выводятся из остатка с помощью Т.
Так, если Kt = {‘Р (a)’, ‘Q (а)’, Р (b)’, Q (b)’, ‘Q (с)’, Р (</)’} и
Ti = ‘(х) (Р (х) z) Q (х))’, то второе и третье предложение в Кд
точно выводятся с помощью 7] из остатка, т. е. из первого и чет-
вертого предложений. Тогда мы можем считать, что 5 (7\, К) = 2/6
= 1/3. Но тогда для класса К2 = {‘Р (а) Q (а)’, Р (Ь) ~ Q (Ь)’,
‘Q (с)’, Р 00’} та же самая 1\ будет иметь 5-величину, равную О,
несмотря на то, что К2 содержит ту же самую информацию, что и Kt.
Опять же, для еще одной формулировки этой информации, а
именно К3 = {‘Р (а) • ~ Q (by, ‘Q (а) ~ Р (by, ‘Q (с)’, Р (d)’}, Т\
будет иметь 5-величину, равную 1/4, и т. д. Но нашей целью явля-
ется поиск измерения степени дедуктивной систематизации данной
33 Эти условия показывают, что термин “данные” понимается здесь как
относящийся к реальным и к потенциальным данным. Соглашение о том,
что любое единичное предложение выражает потенциальные данные, удоб-
но, в частности, если исходный предикат L относится к свойствам, наличие
или отсутствие которых в определенных условиях можно установить непо-
средственным наблюдением. В этом случае каждое единичное предложение
в L можно рассмотреть как выражающее потенциальное данное в смысле
описания логически возможного состояния дел, существование которого
можно установить непосредственным наблюдением. — Однако, предположе-
ние о том, что исходные выражения L, выражают непосредственно наблю-
даемые свойства, несущественно для построения определения и формальной
теории систематической силы, представляемым в разделе 8 и 9.
Логика объяснения 133
совокупности фактической информации некоторой теорией, т. е. по-
иск определенного содержания, независимо от конкретной струк-
туры и группировки предложений, в котором это содержание вы-
ражено. Следовательно, мы должны использовать метод, представ-
ляющий содержание любого единичного предложения или класса
единичных предложений как состоящий из определенных неболь-
ших кусочков информации. Применяя нашу общую идею к этим
кусочкам, мы получим измерение систематической силы Т в К, не
зависящее от способа формулировки содержания К. Предложения,
выражающие эти небольшие кусочки информации, будут назы-
ваться минимальными предложениями, а точная формулировка
предложенной процедуры станет возможной с помощью явного
определения этого вспомогательного понятия. К этому вопросу мы
сейчас и обратимся.
Если, как будет здесь предполагаться, словарь L содержит ко-
нечное количество индивидных и предикатных констант, то в £
можно сформулировать только определенное конечное число, ска-
жем п, различных атомарных предложений. Под минимальным
предложением в L мы будем понимать дизъюнкцию любого коли-
чества k (0 <= k <= п) различных атомарных предложений и от-
рицаний остатка n-k предложений. Ясно, что п атомарных предло-
жений дает 2“ минимальных предложений. Тогда, если язык Ц со-
держит только одну индивидную константу ‘а’ и только два ис-
ходных одноместных предиката ‘Р и ‘Q, то Ц содержит два атомар-
ных предложения: ‘Р (а)’ и ‘Q (а)’ и четыре минимальных предло-
жения: ‘Р (a) v Q (а)’, ‘Р (a) v ~ Q (а)’, Р (a) v Q (а)’, Р (a) v
~ Q (а)’. Если другой язык L2 содержит, в дополнение к словарю £ь
вторую индивидную константу ‘Ь’ и двухместный предикат ‘7?’, то L2
содержит восемь атомарных предложений и 256 минимальных
предложений, таких как ‘Р (a) v Р (b) v ~ Q (a) v Q (b) v R (а, а)
v R (a, b) v ~ R (b, a) v ~ R (Ь, Ь)’.
Термин “минимальное предложение" означает, что рассматри-
ваемые утверждения являются единичными предложениями с наи-
меньшим непустым содержанием в L, что значит, что каждое еди-
ничное предложение в L, следующее из минимального предложе-
ния, или эквивалентно минимальному предложению, или фор-
мально истинно в L. Однако, минимальные предложения имеют
отличные от самих себя следствия, которые формально не являются
Истинными в L и не имеют единичной формы; ‘(Er) (Р (х) v Q (х))’
является таким следствием предложения ‘(Р (a) v Q (а))’ в выше-
описанном Lt.
134
Карл. Г. Гемпель
Более того, два минимальных предложения не имеют ни одно-
го общего следствия, которое не являлось бы формально истин-
ным в L; иными словами, содержания любых двух минимальных
предложений взаимно исключают друг друга.
Согласно принципам исчисления предложений, каждое еди-
ничное предложение, не являющееся формально истинным в L,
может быть преобразовано в конъюнкцию единственным образом
определенных минимальных предложений; эта конъюнкция будет
называться минимальной нормальной формой предложения. Та-
ким образом, например, в упоминаемом выше языке Ц, предложения
‘Р (а)’ и ‘Q (а)’ имеют соответственно минимальные нормальные
формы ‘(Р (a) v Q (а)) • (Р (a) v ~ Q (а))’ и ‘(Р (а) v Q (а)) • (~ Р (а)
v Q (а))’; в языке Ь2 те же самые предложения имеют минималь-
ные нормальные формы, состоящие из 128 минимальных предло-
жений, соединенных конъюнкцией. Если предложение формально
истинно в L, его содержание равно 0, и его нельзя представить как
конъюнкцию минимальных предложений. Точнее сказать, что ми-
нимальная нормальная форма формально истинного в L предло-
жения представляет собой пустую конъюнкцию минимальных
предложений, не содержащую ни одного члена.
Следствием только что упомянутого принципа является то,
что любой класс единичных предложений, не все из которых яв-
ляются истинными, можно представить предложением в мини-
мальной нормальной форме. Теперь описанную выше основную
идея объяснения понятия систематической силы можно выразить
следующим определением:
(8.2) Пусть Т — любое предложение в L, а К — любой конеч-
ный класс единичных предложений в L, не все из которых фор-
мально истинны. Если К' — класс минимальных предложений,
встречающихся в минимальной нормальной форме в К, то пусть все
подгруппы К' распадаются на два взаимно исключающих подкласса:
К\ и К'2, такие, что каждое предложение К2 выводимо из К\ пос-
редством Т. Каждый подкласс этого рода определяет соотношение
п (К'2) / п (К'), т. е. количество минимальных предложений в К2,
разделенное на полное количество минимальных предложений в К'.
Среди значений этих соотношений должно быть и самое большое;
s (Т, К) эквивалентно этому максимальному соотношению. (Отме-
тим, что если все элементы К формально истинны, п {К') равняет-
ся 0, и вышеозначенное соотношение не определяется.)
Логика объяснения 135
Например: пусть Ц содержит только одну индивидную кон-
станту ‘а’ и только два одноместных предиката 1Р и lQ. В Ц пусть
Т = ‘(я) (Р (х) Q (х)’, К = {‘Р (a)’, ‘Q («)’}• Тогда мы имеем К' =
{‘Р (a) v Q (а)’, ‘Р (а) v ~ Q (а)’, Р (а) v Q (а)’}. Из подкласса K'i,
состоящего из первых двух элементов К', которые вместе эквива-
лентны ‘Р (а)’, мы можем с помощью Т вывести предложение ‘Q (а)’,
а из него с помощью чистой логики третий элемент К'; его сос-
тавляет только один элемент К'2. “Лучшая” систематизация не-
возможна, следовательно, s (Т, К) = 1/3.
Наше определение не зависит от вопроса: возможно ли такое по-
ложение дел, что для данного К' не существуют различные под-
группы, каждая из которых обладает максимальным значением для
п (К'2) / п (К'). На самом деле, это невозможно: всегда существует
только одна оптимальная подгруппа для данного К'. Этот факт яв-
ляется следствием общей теоремы, к которой мы сейчас обратим-
ся. Нужно отметить, что в последнем примере, К'2 выводим из од-
ной только Т, без использования К\ в качестве посылки; действи-
тельно, Р (a) v Q (а)’ представляет собой подстановку в пред-
ложение ‘(я) (~ Р (я) v Q (я))’, эквивалентного Т. Теоремы, кото-
рые мы сейчас сформулируем и на первый взгляд могут показать-
ся необычными, говорят о том, что это наблюдение применимо
аналогичным образом во всех других случаях.
(8.2) Теорема. Пусть Т — любое предложение, К' - класс ми-
нимальных предложений, а К'2 — подкласс К' такой, что каждое
предложение в К’2 выводимо из класса К - К’2 посредством Т; таким
образом каждое предложение в К’2 выводимо из одной только Т.
Схематично доказательство выглядит следующим образом: по-
скольку содержания любых двух различных минимальных предло-
жений взаимно исключают друг друга, то содержания К\ и К'2
также взаимно исключают друг друга и не содержат ни одного об-
щего единичного минимального предложения. Но поскольку пред-
ложения К'2 следуют из совокупности K't и Т, следовательно, они
должны следовать из одной только Т.
Отметим следующие следствия нашей теоремы:
(8.2а) Теорема. В любом классе К' минимальных предложе-
ний наибольший подкласс, выводимый из остатка посредством
предложения Т, идентичен классу тех элементов в К', которые вы-
водимы из одной только Т.
(8.26) Теорема. Пусть Т — любое предложение, К — класс
единичных предложений, не все из которых формально истинны,
136
Карл. Г. Гемпель
К' — эквивалентный класс минимальных предложений и K't —
классом тех предложений из К', которые выводятся из одной
только Т. Тогда понятие s, определенное в (8.1) удовлетворяет сле-
дующему уравнению:
,s (Т, К) = п (А) / п (К')
§ 9. Систематическая сила и логическая вероятность тео-
рии. Обобщение понятия систематической силы
Понятие систематической силы тесно связано с понятием сте-
пени подтверждения, или логической вероятности, теории. Иссле-
дование этой взаимосвязи прольет свет на предложенное опреде-
ление s, наметит некоторые пути обобщения этого понятия и в
итоге приведет к общей теории систематической силы, формально
аналогичной понятию логической вероятности.
Понятие логической вероятности, или степень подтверждения,
является центральным понятием индуктивной логики. Недавно
были предложены различные явные определения этого понятия
для языков структуры, сходной со структурой нашей модели язы-
ка, Карнапом 34, Хельмером, Гемпелем и Оппенгеймом 35.
В то время как определение s, предложенное в предыдущем
разделе, основывается на понятии минимального предложения, ос-
новным понятием в конструировании измерения для логической
вероятности является понятие описания состояния, или понятие
максимального предложения. Максимальное предложение — дуаль-
ный аналог 36 минимального предложения в £; это конъюнкция k
(О <= k <= п) различных атомарных предложений и отрицаний
остатка n-k атомарных предложений. В языке с числом п атомар-
ных предложений существует 2“ описаний состояния. Так, напри-
мер, язык 11, периодически упоминавшийся в § 8, содержит сле-
34 См., в частности: Сатар R. [Inductive Logic], [Concepts], [Application], ;
35 См.: Helmer О., Oppenheim P., [Probability]; Hempel C., Oppenheim P.,
[Degree], — Некоторые общие аспекты взаимосвязи между подтверждени-1
ем теории и ее предсказательной или систематической успешностью были
исследованы в кн.: Hempel С., [Studies], Ч. II, Разд. 7 и 8. Определение s,
выработанное в настоящей статье, представляет собой количественный
аналог того, что в этой статье охарактеризовано в нечисловых терминах
как предсказательный критерий подтверждения.
36 Об определении этого понятия и дискуссии по этому поводу см.,
например: Church A. [Logic], с. 172.
Логика объяснения
137
дующие четыре максимальных предложения: ‘Р (а) Q (а)’, ‘Р (а)
~ Q (а)', Р (а) Q (а)’, Р (а) • ~ Q (а)’.
Термин “максимальное предложение” означает, что рассматри-
ваемые предложения являются единичными предложениями с
максимальным неуниверсальным содержанием в L. Это, в свою
очередь, означает, что каждое единичное предложение в L, имею-
щее максимальное предложение в качестве следствия, или эквива-
лентно максимальному предложению или формально ложно в L.
Как мы сказали, каждое единичное предложение можно пред-
ставить в конъюнктивной, или минимальной, нормальной форме,
т. е. как конъюнкцию единственным образом заданных минималь-
ных предложений. Сходным образом, каждое единичное предложе-
ние можно выразить также дизъюнктивной, или максимальной,
нормальной формой, т. е. как дизъюнкция некоторых единственно
определенных максимальных предложений. В языке Ц, например,
‘Р (а)’ имеет минимальную нормальную форму ‘(JP (a) v Q (а)) •
(Р (а) v ~ Q (а))’ и максимальную нормальную форму \Р (а) Q (а))
v (Р (а) • ~ Q (а))’", предложение ‘Р (а) Q (а)’ имеет мини-
мальную нормальную форму Р (a) v Q (а)’ и максимальную
нормальную форму ‘(Р (а) • Q (а)) v (~ Р (а) • Q (а)) v (~ Р (а) •
~ Q (аУ)’> минимальной нормальной формой формально истинного
предложения является пустая конъюнкция, в то время как его
максимальной нормальной формой является дизъюнкция всех че-
тырех описаний состояния в Ц. Минимальной нормальной фор-
мой любого формально ложного предложения является конъюнк-
ция всех четырех минимальных предложений в Ц, в то время как
его максимальной нормальной формой является пустая дизъюнкция.
Минимальная нормальная форма единичного предложения
удобна в качестве индикатора его содержания, поскольку она
представляет предложение как конъюнкцию стандартных компо-
нентов, содержания которых минимальны и взаимно исключают
друг друга. Максимальная нормальная форма предложения удобна
как индикатор его сферы, т. е., с точки зрения интуиции, многооб-
разия его различных возможных формулировок, или многообразия
тех возможных состояний мира, которые, будучи реализованными,
делают это предложение истинным. Действительно, каждое макси-
мальное предложение может быть рассмотрено как описывающее,
насколько это возможно в L, одно возможное состояние мира; и
описания состояния, образующие максимальную нормальную
форму данного единичного предложения, просто перечисляют те
из возможных состояний, которые делают предложение истинным.
138
Карл. Г. Гемпель
Как и содержания любых двух различных минимальных пред-
ложений, области любых двух максимальных предложений взаим-
но исключают друг друга: ни одно из возможных состояний мира
не может сделать два различных максимальных предложения ис-
тинными, потому что любые два максимальных предложения, оче-
видным образом, несовместимы друг с другом 37.
Область и содержание предложения находятся в обратной за-
висимости. Чем больше утверждает предложение, тем меньше раз-
нообразие его возможных реализаций, и наоборот. Эта взаимосвязь
отражается в том факте, что чем больше количество составляющих
в минимальной нормальной форме единичного предложения, тем
меньше количество составляющих в его максимальной нормальной
форме, и наоборот. Действительно, если минимальная нормальная
форма единичного предложения U содержит тии минимальных
предложений от т = 2“ в L, то его максимальная нормальная фор-
ма содержит 1ц = т - ту из максимальных предложений т в L.
Это проиллюстрировано нашими последними четырьмя примера-
ми, где т = 4, а ту = 2, 1, 0, 4 соответственно.
Предыдущие рассуждения предполагают, что содержание лю-
бого единичного предложения U можно измерить соответствую-
щим количеством ту или некоторой пропорциональной ему вели-
чиной. Сегодня принято ограничение значений функции измере-
ния содержания интервалом от 0 до 1 включительно; следователь-
но, мы определяем меру gi ((7) для содержания любого единичного
предложения в £ с помощью формулы:
(9.1) gi ((/) = mu / т
Для любого конечного класса К единичных предложений мы
приписываем в качестве меры gi (К) его содержания значение gi (5),
где S — конъюнкция элементов К.
Согласно этому определению, уравнение в теореме (8.2b)
можно переформулировать следующим образом:
s (Т, К) = g, (K't) / gi (К')
Здесь К\ обозначает класс всех тех минимальных предложе-
ний в К', которые являются следствиями Т. В особом случае, когда
37 Более подробное обсуждение понятия области содержится в рабо-
тах: Сатар R. [Inductive Logic], Разд. 2; [Semantics], Разд. 18 и 19, где
анализируется отношение области и содержания.
Логика объяснения 139
Т — единичное предложение, К\ эквивалентно Т v S, где S —
конъюнкция всех элементов К'. Итак, предыдущее уравнение мо-
жет быть преобразовано в следующее:
(9.2) s (Т, S) = gl (Т v S) / gl (S)
Эта формула истинна, когда Т и S — единичные предложения,
а 5 не является формально истинной. Она поразительно похожа на
общую схему для определения логической вероятности Т относи-
тельно S:
(9.3) р (Т, 5) = г (Т 5) / г (5) •
Здесь г (If) обозначает для любого предложения U в L меру
области U, Т обозначает любое предложение в L, a S — любое
предложение в L с г (S) * 0.
Несколько определений, предложенных для понятия логиче-
ской вероятности, существенным образом согласуются в части,
выраженной (9.3) 38, но они различаются в своем выборе функции
измерения для областей, т. е. в своем определении г. Приходит на
ум идея приписать любому единичному предложению U, макси-
мальная нормальная форма которого содержит Zu и максимальных
предложений, следующую меру области
(9.4) и (U) = /и / тп,
которая очевидным образом определена в строгой аналогии с ме-
рой содержания gl для единичных предложений, введенных в
(9.1). Для каждого единичного предложения U сложение этих двух
мер дает единицу:
Й (9.5) n (U) + gi(U) = (/и + mv) / тп - 1
ЗГ
Однако, как показал Карнап, мера области Г\ согласуется с соот-
ветствующим понятием логической вероятности, т. е. с понятием pit
определенным с его помощью в соответствии со схемой (9.3), не-
38 В теории логической вероятности Карнапа р (Т, S) определяется
для некоторых случаев как предел, к которому стремится функция г (Т • S) /
г (S) при определенных условиях (см.: Carnap R. [Inductive Logic], с. 75);
Но мы воздержимся здесь от рассмотрения этого обобщения определения,
представленного в (9.3).
140
Карл. Г. Гемпель
которые характеристики которой несовместимы с предполагаемым
значением логической вероятности 39. Карнап, также как и Хель-
мер, и авторы настоящей статьи, предложил некоторые альтерна-
тивные функции меры области, ведущие к более удовлетворитель-
ным понятиям вероятности или степени подтверждения. Нам не
нужно сейчас вдаваться в детали, но некоторые общие замечания
обозначат направление последующего обсуждения.
Функция г\ измеряет область единичного предложения суще-
ственным образом посредством подсчета количества максимальных
предложений в максимальной нормальной форме. Таким образом, .
она придает одинаковый вес всем максимальным предложениям
(определение (9.1) аналогичным образом рассматривает минималь-
ные предложения). Альтернативные определения, о которых мы
только что упомянули, основываются на другой процедуре. Кар-
нап, в частности, выработал правило, приписывающее особый вес,
т. е. особое значение г, каждому максимальному предложению, но'
эти значения не одинаковы для всех максимальных предложений. {
Затем он определяет меру области любого другого единичного
предложения как сумму мер составляющих его максимальных ।
предложений. В терминах таким образом полученной функции,
назовем ее г2, Карнап определяет соответствующее понятие логи-
ческой вероятности, назовем его р2, для единичных предложений
Т, S в соответствии со схемой (9.3): р2 (Г, S) = r2 (Т • S) / r2 (5). '•
Затем с помощью определенных ограничительных процедур опре-
деления г2 и р2 расширяются до случаев, когда Т и S не являются
более единичными предложениями 40.
39 Carnap R. [Inductive Logic], с. 80—81.
40 Альтернативный подход, предложенный Хельмером и авторами на-
стоящей статьи, включает использование функции меры области ц, зави-
сящей в определенном отношении от доступной эмпирической информа-
ции /. Таким образом, мера области любого предложения U определена
только в том случае, если дано предложение I, выражающее доступную
эмпирическую информацию. В терминах этой функции меры области по-
нятие уровня подтверждения de можно определить с помощью формулы,
сходной с (9.3). Однако, значение de (Т, S) не определено в тех случаях,
когда S — общее предложение, что было отмечено МакКинси (см. Mac-
Kinsey [Review]); понятие de также не удовлетворяет всем теоремам эле-
ментарной теории вероятности (см. дискуссию по этрму вопросу в первых
двух статьях, упомянутых в сноске (35)); следовательно, степень под-
тверждения теории относительно данного свидетельства не является ве-
роятностью в строгом смысле слова. С другой стороны, упомянутое здесь
определение de имеет определенные методологически удобные характери-
Логика объяснения 141
Теперь легко понять, что только что определенная в (9.5)
функция rt представляет собой одну из бесконечного числа возмож-
ных мер областей, также как и аналогичная функция gb определен-
ная в (9.1), представляет собой одну из бесконечного числа возмож-
ных мер содержания; и как каждая мера области может служить для
определения, согласно схеме (9.3), соответствующей меры логиче-
ской вероятности, так и каждая функция меры содержания может
служить для определения, с помощью схемы, проиллюстрированной
(9.2), соответствующей меры систематической силы. Метод, который
напрашивается сам собой, для получения альтернативных функций
мер содержания состоит в выборе некоторой меры области г, отлич-
ной от и последующего определения соответствующей меры со- л
держания g в ее терминах с помощью формулы:
(9.6)g( t/) = 1 — г (U)
так, что g и г по определению удовлетворяют аналогу (9.5). Функ-
ция g, определенная таким образом, ведет, в свою очередь, через
определение, аналогичное (9.2), к соответствующему понятию s.
Рассмотрим теперь эту процедуру подробнее.
Допустим, что дана функция г, удовлетворяющая обычным
требованиям для мер областей, а именно:
(9.7) 1. г (U) единственным образом задана для всех предло-
жений U в L.
2. О <= г (If) <= 1 для каждого предложения U в L.
3. г (U) = 1, если предложение U формально истинно в L и,
таким образом, имеет универсальную область.
4. г (Ui v U2) = г (l/Д + г (U2) для любых двух предложений
l/i, U2, области которых взаимно исключают друг друга, т. е.
конъюнкция которых формально ложна.
Определим соответствующую меру содержания g в понятиях
данной меры областей с помощью (9.6). Тогда можно показать, что g
удовлетворяет следующим условиям:
стики и это может быть интересным при формулировке связанного с ней
понятия систематической силы с помощью функции меры области гь
Однако, в настоящей статье этот вопрос не будет рассматриваться.
142
Карл. Г. Гемпель
(9.8) 1. g (U) единственным образом задана для всех предло-
жений U в L.
2. О <= g (17) <= 1 для каждого предложения U в L.
3. g (U) = 1, если предложение U формально ложно в £ и,
следовательно, имеет универсальное содержание.
•
4. g (£7i U2) = g (Ui) + g (U2) для любых двух предложений
Ui, U2 содержания которых взаимно исключают друг друга, т. е.
дизъюнкция которых формально истинна.
Затем, по аналогии с (9.2), мы определяем, с помощью g, соот-
ветствующую функцию 5:
(9.9)5( r,5) = g(rv5)/g(5)
Эта функция определена для каждого предложения Т и для
каждого предложения S с g (S) * 0, в то время как определение
систематической силы, данное в § 8, ограничено теми случаями, в
которых S — единичное и не формально истинное предложение.
Наконец, наша мера области г задает соответствующую функцию
вероятности с помощью определения:
(9.10) р (Т, 5) = г (Г • 5) /г (5)
Эта формула задает функцию р для каждого предложения Т и
для каждого предложения S с г (S) * 0.
Сходным образом, каждая мера области г, удовлетворяющая
(9.7), единственным образом определяет соответствующую меру со-
держания g, удовлетворяющую (9.8), соответствующую функцию 5,
определенную посредством (9.9), и соответствующую функцию р,
определенную посредством (9.10). Можно показать, что в качестве
следствия (9.7) и (9.10) функция р удовлетворяет элементарным
законам теории вероятности, в частности, перечисленным ниже в
(9.12); и согласно этим законам для любой данной меры области г
можно в конце концов установить очень простую взаимосвязь, меж-
ду соответствующими понятиями р (Т, S) и s (Т, 5). Действитель-
но, мы имеем:
Логика объяснения 143
(9.11) s (Т, 5) = g (Т v 5) / g (S)
= (1 -г(Гу5))/(1 — г (SJ)
= r(~ (TvS))/r(~S)
= r T ~ S) / r S)
-p(~T,~S)
Теперь перечислим, без доказательства, некоторые теоремы,
касающиеся pus, следующие из наших допущений и определений.
Они выполняются для всех тех случаев, когда значения р и s рас-
сматриваются как существующие, т. е. когда r-значение вторых ар-
гументов р и g-значение вторых аргументов s не равны 0.
(9.12) (1) а. 0 <= р (Т, S) <= 1
Ь. 0 <= s (Т, S) <= 1
(2) а. р (~ Т, S) = 1 - р (Т, S)
b. s (~ Т, S) - 1 - s (Т, S)
(3) а. р (Т, V Т2, S) = р (Ть 5) + р (Т2, S) - р (Т, • Т2, 5)
b. s (Г, • Т2, 5) = s (Л, 5) + s (Т2, S) — s (Т, v Т2, 5)
(4) а. р (Т, • Т2, S) = р (Tlt 5) • р (Т2, Tt • S)
b. s (1\ v Т2, S) = s (Ti, S) s (Т2, Ti v S)
Сгруппированные выше теоремы представляют двойственные
связи между pus. Общая характеристика этой взаимосвязи дана в
следующей теореме, которую можно доказать на основании (9.11).
Эта теорема сформулирована здесь в несколько неформальном ви-
де для того, чтобы избежать скуки растянутых формулировок.
(9.13) Теорема дуальности. Из любой доказуемой общей
формулы, выражающей равенство или неравенство, относительно р,
можно вывести доказуемую формулу относительно если ‘р’ за-
менить везде на ‘s’, а ‘-’ и V заменить друг на друга. И обратно,
замена ‘s’ на ‘р’ и соответствующие изменения преобразуют любую
теорему, выражающую равенство или неравенство относительно s,
в теорему о р.
Мы начали наш анализ систематической силы теории в отно-
шении класса данных с интерпретации этого понятия в § 8 как
меры оптимальной величины тех данных, которые выводятся из
остальных с помощью теории. Систематическая разработка этой
идеи привела к определению, в предыдущем разделе, более общего
понятия систематической силы, оказавшимся дуальным аналогом
понятия логической вероятности. Это расширение нашей исходной
144
Карл. Г. Гемпель
интерпретации дает более зрелую и широкую теорию, чем та, ко-
торую можно было бы получить на основании нашего исходного
определения.
Но теория систематической силы, как в своей узкой, так и в
обобщенной версии, подобно теории логической вероятности, чисто
формальна по своему характеру, и значимое применение этих тео-
рий в эпистемологии или в методологии науки требует решения не-
которых фундаментальных проблем, касающихся логической струк-
туры языка науки и интерпретации его понятий. Необходимым ус-
ловием здесь является дальнейшее разъяснение требования чисто
качественных исходных выражений в языке науки; другой важной
проблемой является проблема выбора адекватной меры области у
среди бесконечности формальных возможностей. Сложность и труд-
ность проблем, возникающих в этих контекстах, была освещена в
недавних исследованиях 41. Можно только надеяться, что последние
достижения в формальной теории помогут решению этих открытых
проблем, а значит и прояснению условий для правильного примене-
ния теорий логической вероятности и систематической силы.
Queens College, Flushing, N. Y.
Princeton, N. J.
ЛИТЕРАТУРА
Названия указанных здесь работ в тексте статьи даны в сокращен-
ном виде.
1. Beard, Charles A., Hook, Sidney. [Terminology] Problems of terminolo-
gy in historical writing // Theory and practice in historical study; A report of
the Committee on Historiography, Social Science Research Council, Ch. IV,
N. Y, 1946.
2. Bergmann, Gustav. [Emergence] Holism, historicism, and emergence //
Philosophy of science, 1944, Vol. II, p. 209—221.
3. Bonfante, G. [Semantics] Semantics, language // P. L. Harriman, ed.,
The encyclopedia of phychology. Philosophical Library, N. Y., 1935.
4. Broad, C. D. [Mind] The mind and its place in nature, N. Y., 1935.
5. Carnap, Rudolf. [Semantics] Introduction to semantics. Harvard Uni-
versity Press, 1942.
— [Inductive Logic] On inductive logic. Philosophy of science, 1945,
Vol. 12, p. 72-97.
41 См., в частности, Goodman N. [Query], [Counterfactuals], [Infinities],
и Carnap R. [Application], См. также примечания (21) и (25).
Логика объяснения 145
— [Concepts] The two concepts of probability. Philosophy and phenome-
nological research, 1945, Vol. 5, p. 513-532.
— [Remarks] Remarks on induction and truth. Philosophy and phenome-
nological research, 1946, Vol. 6, p. 590—602.
— [Application] On the application of inductive logic. Philosophy and
phenomenological research, 1947, Vol. 8, p. 133—147.
6. Chisholm, Roderick M. [Conditional] The contrary to fact conditional //
Mind, 1946, Vol. 55, p. 289-307.
7. Church, Alonzo. [Logic] Logic, formal // Dagobert D. Runes, ed. The
dictionary of philosophy. Philosophical Library, N. Y., 1942.
8. Ducasse, C.J. [Explanation] Explanation, mechanism, and teleology.
The journal of philosophy, 1925, Vol. 22, p. 150—155.
9. Feigl, Hebert. [Operationism] Operationism and scientific method //
Psychological review, 1945, Vol. 52, p. 250—259; 284—288.
10. Goodman, Nelson. [Query] A query on confirmation // The journal of
philosophy, 1946, Vol. 43, p. 383—385.
— [Counterfactuals] The problem of counterfactual conditionals // The
journal of philosophy, 1947, Vol. 44, p. 113—128.
— [Infirmities] On infirmities of confirmation theory // Philosophy and
phenomenological research, 1947, Vol. 8, p. 149—151.
11. Grelling Kurt, Oppenheim, Paul. [Gestaltbergriff] Der Gestaltbegriff im
Lichte der neuen Logik // Erkenntnis, 1937—38, Vol. 7, p. 211—225; 357—359.
12. Grelling, Kurt, Oppenheim, Paul. [Functional Whole] Logical Analysis
of “Gestalt” as “Functional whole”. Preprinted for distribution at Fifth
Internal. Congress for the Unity of Science, Cambridge, Mass., 1939.
13. Helmer, Olaf, Oppenheim, Paul [Probability] A syntactical definition
of probability and of degree of confirmation // The journal of symbolic logic,
1945, Vol. 10, p. 25-60.
14. Hempel, Carl G. [Laws] The function of general laws in history //
The journal of philosophy, 1942, Vol. 39, p. 35—48.
— [Studies] Studies in the logic of confimation // Mind, 1945, Vol. 54;
Part I: p. 1-26, Part II: p. 97-121.
15. Hempel, Carl G., Oppenheim, Paul. [Degree] A definition of “degree of
confirmation” // Philosophy of science, 1945, Vol. 12, p. 98-115.
16. Henle, Paul. [Emergence] The status of emergence // The journal of
philosophy, 1942, Vol. 39, p. 486—493.
17. Hospers, John. [Explanation] On explanation // The journal of
philosophy, 1946, Vol. 43, p. 337—356.
18. Hull, Clark L. [Variables] The problem of intervening variables in
molar behavior theory // Psychological review, 1943, Vol. 50, p. 273—291.
19. Jevons, W. Stanley. [Principles] The principles of science. London, 1924.
(1st ed. 1874.)
146
Карл. Г. Гемпель
20. Kaufmann, Felix. [Methodology] Methodology of the social scien-
ces. N. Y., 1944.
21. Khight, Frank H. [Limitations] The limitations of scientific method in
economics // Tugwell, R., ed., The trend of economics. N. Y., 1924.
22. Koch, Sigmund. [Motivation] The logical character of the motivation
concept // Psychological review, 1941, Vol. 48. Part I: p. 15—38, Part II:
p. 127-154.
23. Langford, С. H. [Review] Review in The journal of symbolic logic, 1941,
Vol. 6, p. 67-68.
24. Lewis, C. 1. [Analysis] An analysis of knowledge and valuation. La
Salle, III., 1946.
25. McKinsey, J. С. C. [Review] Review of Helmer and Oppenheim
[Probability] // Mathematical reviews, 1946, Vol. 7, p. 45.
26. Mill, John Stuart. [Logic] A system of logic.
27. Morgan, C. Lloyd. Emergent evolution. N. Y., 1923.
— The emergence of novelty. N. Y., 1933.
28. Popper, Karl. [Forschung] Logik der Forschung. Wien, 1935.
— [Society] The open society and its enemies. London, 1945.
29. Reichenbach, Hans. [Logic] Elements of symbolic logic. N. Y., 1947.
— [Quantum mechanics] Philosophic foundations of quantum mechanics.
University of California Press, 1944.
30. Rosenblueth, A., Wiener, N., Bigelow, J. [Teleology] Behavior, Purpose,
and Teleology // Philosophy of science, 1943, Vol. 10, p. 18—24.
31. Stace, W. T. [Novelty] Novelty, indeterminism and emergence //
Philosophical review, 1939, Vol. 48, p. 296—310.
32. Tarski, Alfred. [Truth] The semantical conception of truth, and the
foundations of semantics // Philosophy and phenomenological research, 1944,
Vol. 4, p. 341-376.
33. Tolman, Edward Chase. [Behavior] Purposive behavior in animals and
men. N. Y., 1932.
34. White, Morton G. [Explanation] Historical explanation // Mind,
1943, Vol. 52, p. 212-229.
35. Woodger, J. H. [Principles] Biological principles. N. Y., 1929.
36. Zilzel, Edgar. [Empiricism] Problems of empiricism // International
encyclopedia of unified science, Vol. II, № 8. The University of Chicago
Press, 1941.
— [Laws] Physics and the problem of historico-sociological laws //
Philosophy of science, 1941, Vol. 8, p. 567—579.
ДИЛЕММА ТЕОРЕТИКА :
ИССЛЕДОВАНИЕ ЛОГИКИ ПОСТРОЕНИЯ ТЕОРИИ '
Научное исследование в различных своих областях стремится
не просто обобщить определенные события в мире нашего опыта:
оно пытается выявить регулярности в течении этих событий и ус-
тановить общие законы, которые могут быть использованы для
предсказания, ретросказания * 1 и объяснения.
Принципы ньютоновской механики, например, делают воз-
можным, учитывая настоящее положение и импульс небесных
объектов, составляющих Солнечную систему, предсказать их по-
ложение и импульс для будущего времени или описать их для оп-
ределенного момента в прошлом. Сходным образом, эти принципы
позволяют объяснить настоящее положение и импульс небесных
объектов, учитывая их положение и импульс в какой-то предыду-
щий момент времени. В дополнение к такому истолкованию кон-
кретных фактов, принципы ньютоновской механики объясняют и
некоторые “общие факты”, например, эмпирические закономерно-
сти типа законов планетарного движения Кеплера, поскольку по-
2
следние можно вывести из первых .
* The Theoretician’s Dilemma: A Study in the Logic of Construction.
Перевод выполнен по кн.: Hempel С. G. Aspects of Scientific Explanation.
N. Y., Free Press; London, Collier—Macmillan, 1965, c. 173—223. Данный
вариант статьи является перепечаткой первого издания с некоторыми из-
менениями. Впервые статья была напечатана в журнале “Minnesota Studi-
es in the Philosophy of Science”, 1958, Vol. II. Ed. by Herbert Feigl, Michael
Sciven, and Grover Maxwell, University of Minnesota Press, Minneapolis.
1 Этот термин (“постсказание”) был предложен в статье Рейхенбаха
(1944), где он использовался для обозначения возможности установить
“данные прошлого в терминах наблюдения настоящего” (с. 13). В сходном
контексте Райл использовал термин “ретросказ” (см., например, 1949,
с. 124), и Уолш говорит о деле историка как о “’ретросказании’ прошло-
го: он должен установить, на основании наличных свидетельств, на что
должно быть похоже прошлое” (1951, с. 41). Согласно замечанию в обзо-
ре Актона о книге Уолша (Mind, 1953, Vol. 62, р. 564—565), термин “рет-
росказание” использовался в этом смысле уже Дж. М. Робертсоном в кн.:
Robertson J. М. Buckle and his Critics, 1895.
2 Точнее: из принципов ньютоновской механики можно вывести, что
законы Кеплера верны лишь приблизительно, а именно, при допущении,
что силы, влияющие на планеты со стороны других небесных объектов,
кроме Солнца (в особенности, со стороны других планет), незначительны.
148
Карл Г. Гемпел>
Научное объяснение, предсказание и ретросказание имеют од-
ну и ту же логическую структуру: они показывают, что рассматри-
ваемый факт можно вывести из других определенных фактов с по-
мощью специальных общих законов. В простейшем случае этот тип
рассуждения можно представить в виде схемы как дедуктивный вы-
вод, имеющий форму.
’ (1-1) G, С2 ... Ск
Lt, L2 ... Lr
Е
Здесь Ct, С2 ... Ск — утверждения об определенных фактах
(например, о положениях и импульсах определенных небесных тел
в определенное время), a Lit L2 ... Lt — общие законы (например,
законы ньютоновской механики) и, наконец, Е — предложение, го-
ворящее о том, что объясняется, предсказывается или ретросказы-
вается. Доказательство имеет силу только в том случае, если его
заключение Е дедуктивно следует из посылок 3.
В то время как объяснение, предсказание и ретросказание по-
хожи по своей логической структуре, они различаются в некото-
рых других отношениях. Например, рассуждение, имеющее форму
(1.1), будет рассматриваться как предсказание только в том слу-
чае, если Д говорит о событии более позднего времени, чем то, о
котором говорится в рассуждении. Однако эти различия не требу-
ют более полного рассмотрения в настоящей статье, поскольку мы
просто хотели указать на роль общих законов в научном объясне-
нии, предсказании и ретросказании.
Для обозначенных трех типов научных операций я буду ис-
пользовать общий термин "(дедуктивная) систематизация”. Точ-
нее, этот термин будет использоваться для обозначения, во-пер-
вых, любого рассуждения, имеющего форму (1.1) и удовлетво-
ряющего указанным выше требованиям, независимо от того, слу-
жит ли оно целям объяснения, предсказания или ретросказания,
или какой-либо другой цели; а во-вторых, для обозначения самой
процедуры установления рассуждения охарактеризованного типа.
3 (Добавлено в 1964 г.). О более полном обсуждении этой схемы и о
некоторых уточнениях, касающихся структурного тождества объяснитель-
ного и предсказательного рассуждения, см. статью “Aspects of Scientific
Explanation” в кн.: Aspects of Scientific Explanation. N. Y., Free Press; London,
Collier— Macmillan, 1965.
Дилемма теоретика...
149
До сих пор мы рассматривали только те случаи объяснения,
предсказания и связанных с ними процедур, которые можно по-
строить как дедуктивные рассуждения. Однако существует много
случаев объяснения и предсказания, не укладывающихся в строго
дедуктивную модель. Например, когда Джонни заболевает корью,
это можно объяснить тем, что он заразился от своей сестры, кото-
рая только что переболела корью. Конкретные предшествующие
болезни факты, указанные здесь, — это наличие риска для Джонни
и, допустим, то, что Джонни не болел корью раньше. Но для того,
чтобы связать их с объясняемым событием, мы не можем сослаться
на общий закон, что в определенных обстоятельствах корью обяза-
тельно заражается предрасположенный к ней человек: можно ука-
зать только на высокую вероятность (в смысле статистической
частоты) заражения. Тот же тип рассуждения можно использовать
и для предсказания или ретросказания заболевания корью.
Сходным образом, в психоаналитическом объяснении невро-
тического поведения взрослого человека с помощью ссылок на
детский опыт обобщения, привлекаемые для установления связи
предшествующих событий с объясняемыми, в лучшем случае
можно сформулировать как устанавливающие более или менее
высокую вероятность для рассматриваемых связей, но, конечно, не
как выражения совершенного единообразия.
Объяснения, предсказания и ретросказания проиллюстриро-
ванного здесь типа отличаются от обсуждаемых выше по двум
важным пунктам: используемые законы имеют другую форму, и
заключительные утверждения не следуют дедуктивно из объясни-
тельных утверждений. Теперь мы рассмотрим эти различия более
подробно.
Законы, используемые в связи со схемой (1.1), такие как за-
коны ньютоновской механики, являются, как мы будем говорить в
дальнейшем, утверждениями строго универсальной формы, или
строго универсальными утверждениями. Утверждение этого типа
является утверждением — истинным или ложным — о том, что все
случаи, отвечающие определенным условиям, обязательно будут
иметь такие-то и такие-то характеристики. Например, утверждение
“Все вброны черные” является предложением строго универсаль-
ной формы; таким же, как первый закон движения Ньютона, что
любое материальное тело, которое не испытывает влияния другой
внешней силы, остается в состоянии покоя или прямолинейного
равномерного движения.
С другой стороны, законы, используемые во втором типе объ-
яснений или близких им рассуждений, имеют, как мы сказали,
150
Карл Г. Гемпель
статистическую форму, они являются утверждениями статисти-
ческой вероятности. Утверждения такого рода — истинные или
ложные — говорят о том, что для случаев, отвечающих условиям
определенного рода, вероятность иметь такие-то характеристики
настолько-то велика 4.
Короче говоря: строго универсальное утверждение простейше-
го типа имеет форму: “Все случаи Р являются случаями Q"; утверж-
дение статистической вероятности простейшего типа имеет форму:
“Вероятность для случая Р быть случаем Q равняется г" Если пер-
вое утверждение представляет собой утверждение относительно лю-
бого конкретного события Р, а именно, что оно также является со-
бытием Q> то последнее не является подобным утверждением, ка-
сающимся любого конкретного события Р или даже касающимся
любого конечного множества таких событий 5. Это обстоятельство
дает возможность для выделения другой отличительной характе-
ристики, упомянутой выше: утверждение Е, описывающее объяс-
няемое, предсказываемое или ретросказываемое событие (напри-
мер, заболевание Джонни корью), не следует логически из объяс-
няющих утверждений [например, (С4) для Джонни существовал
риск заболеть корью; (Сг) Джонни не болел корью раньше; (L)
для людей, которые раньше не болели корью и имели риск забо-
леть ею, вероятность того, что они заболеют, равна 92%]. На осно-
вании допущения, что объясняющие утверждения истинны, весьма
вероятно, хотя и не обязательно, что Е также является истинным.
Следовательно, этот тип рассуждения является скорее индукгив-
4 Таким образом, проведенное здесь различие касается формы рассмат-
риваемых утверждений и не затрагивает их истинностный статус или сте-
пени их поддержки эмпирическими данными. Если было установлено, на-
пример, что действительно 80% всех вбронов — черные, это не доказывает,
что утверждение “Все вброны черные”, или короче S,, было утверждением
статистической вероятности, скорее это говорит о том, что данное утвер-
ждение было ложным утверждением строго универсальной формы, и что
утверждение “Вероятность для вброна быть черным равняется 8”, или ко-
роче S2, было истинным утверждением статистической формы.
Кроме того, ни 5,, ни S2 никогда нельзя обосновать с несомненностью:
они могут быть только более или менее хорошо поддержаны имеющимися
эмпирическими данными; таким образом, каждое из них имеет более или
менее высокую логическую, или индуктивную, вероятность относительно
этих эмпирических данных. Но это, опять-таки, никак не влияет на то, что
$1 имеет строго универсальную, a S2 — статистическую форму.
5 Более полное обсуждение этого вопроса см., например, в работах:
Nagel (1939, Разд. 7), Reichenbach (1949, Разд. 63—67), Cramer (1946, Гл. 13).
Дилемма теоретика...151
ным, чем строго дедуктивным по своему характеру: он приводит к
заключению Е на основании других утверждений, которые предос-
тавляют только частичное основание для него. Рассуждение этого
типа — независимо от того, используется оно для объяснения,
предсказания, ретросказания или для других целей — будет назы-
ваться индуктивной систематизацией. В частности, мы допускаем,
что при индуктивной систематизации заключение не следует логи-
чески из посылок 6. Процедура установления рассуждения только
что описанного типа также будет называться индуктивной систе-
матизацией.
Для дальнейшей иллюстрации обратим внимание на два объ-
яснительных рассуждения индуктивного типа. Они приведены в
утверждении фон Мизеса о том, что обыденное понятие причин-
ного объяснения со временем приспосабливается к изменениям
логической формы научных теорий (в частности с использованием
утверждений статистической вероятности в качестве объяснитель-
ных принципов): “Мы думаем”, — говорит фон Мизес, — что “лю-
ди постепенно придут к использованию причинных утверждений
следующего типа: ‘Шесть’ выпадает чаще, потому что игральная
кость отягощена свинцом" (но мы не знаем, каким будет сле-
дующее число); или: ‘Радиация повысилась, потому что увели-
чился вакуум и выросло электрическое напряжение’ (но мы не
знаем точное число сцинтилляций, которое появится в следующую
6 Использование статистических законов в целях объяснения или
предсказания является, возможно, наиболее важным типом индуктивной
систематизации; но наше общее понятие индуктивной систематизации не
требует того, чтобы подобные законы входили в число посылок. Действи-
тельно, как отметил Карнап (1950, с. 574—575), иногда возможно делать
предсказания индуктивного характера исключительно на основании ин-
формации о конечном количестве конкретных случаев, не обращаясь ни к
каким законам. Например, информация о том, что было изучено значи-
тельное количество случаев Р, что все его элементы обладали характерис-
тикой Q, и что определенный случай х, не включенный в это количество,
является случаем Р, придает значительную индуктивную поддержку предс-
казанию, что х также обладает характеристикой Q. Кроме того, иногда воз-
можно обосновать индуктивную систематизацию множеством посылок, вк-
лючающих одно или несколько строго универсальных утверждений, но не
статистических законов. Пример такой систематизации можно наити в
разделе 9, в предсказании, основанном на формулах (9.6)—(9.12).
152 Карл Г. Гемпель
минуту)” 7. Ясно, что оба эти утверждения можно рассмотреть как
индуктивные объяснения определенного физического явления.
Все рассмотренные нами случаи научной систематизации
имеют следующую общую характеристику: они используют общие
законы и общие принципы строго универсальной или статистиче-
ской формы. Эти общие законы устанавливают систематические
связи между эмпирическими фактами таким образом, что с их по-
мощью можно вывести некоторые эмпирические явления из дру-
гих подобных явлений посредством объяснения, предсказания или
ретросказания. Когда в объяснении мы говорим, что событие, опи-
сываемое Е, происходит “в силу” обстоятельств, описываемых в Сь
С2 ... Сь, то эта фраза имеет смысл, если она относится к общим за-
конам, которые устанавливают такое отношение Ct, С2 ... Сь к Е,
что, благодаря истинности первых, истинность последнего являет-
ся или несомненной (как в случае дедуктивной систематизации),
или индуктивно вероятной (как в случае индуктивной системати-
зации). По этой причине установление общих законов очень важ-
но для эмпирических наук.
2. НАБЛЮДАЕМЫЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ СУЩНОСТИ
Научная систематизация внутренне подчинена цели выработ-
ки объяснения и предсказания невероятно сложных “данных” на-
шего опыта, тех явлений, которые могут быть “непосредственно
наблюдаемы” нами. Поэтому удивительно то, что величайшие ус-
пехи в научной систематизации были достигнуты не с помощью за-
конов, относящихся непосредственно к наблюдаемому, т. е. к ве-
щам и событиям, устанавливаемым непосредственным наблюдени-
ем, но скорее с помощью законов, говорящих о различных гипоте-
тических, или теоретических сущностях, т. е. о предполагаемых
объектах, событиях и свойствах, которые не могут быть восприня-
ты или непосредственно наблюдаемы нами.
Для более полного обсуждения этого вопроса будет полезным
сослаться на сходное, несколько грубое разделение между двумя
7 Mises (1951, с. 188). Вопрос о том, можно ли называть объяснения
подобного типа причинными, является дискуссионным: поскольку класси-
ческая концепция причинности неразрывна с идеей строго универсальных
законов, связывающих причину и следствие, лучше было бы сохранить по-
нятие "причинное объяснение” для некоторых объяснительных рассужде-
ний, имеющих форму (1.1), в которых все используемые законы имеют
строго универсальную форму.
Дилемма теоретика...153
уровнями научной систематизации: уровень эмпирического обобще-
ния и уровень построения теории 8. Ранние этапы в развитии на-
учной дисциплины обычно принадлежат к первому уровню, кото-
рый характеризуется поиском законов (универсальной или стати-
стической формы), устанавливающих связи между непосредствен-
но наблюдаемыми аспектами исследуемых явлений. Более поздние
этапы принадлежат второму уровню, на котором исследование
стремится к выработке всеобщих законов в понятиях гипотети-
ческих сущностей, описывающих единообразия, установленные на
первом уровне. На первом уровне мы находим обыденные физиче-
ские обобщения типа “Где есть свет, там есть тепло”, “Железо по-
крывается ржавчиной на сыром воздухе”, “Дерево плавает в воде,
железо тонет в воде”. Однако, мы могли бы дополнить их такими
более точными количественными законами как законы Галилея,
Кеплера, Гука и Снелла, а также обобщениями ботаников и зооло-
гов относительно связи некоторых наблюдаемых анатомических,
физических, функциональных и других характеристик у членов
тех или иных видов; обобщениями в психологии, говорящими о
связях между различными наблюдаемыми аспектами обучения,
восприятия и т. д.; и различными описательными обобщениями в
экономике, социологии и антропологии. Все эти обобщения, неза-
висимо от того, имеют ли они строго универсальную или стати-
стическую форму, стремятся выразить регулярные (постоянные)
отношения между непосредственно наблюдаемыми явлениями, и
следовательно, они сами себя обрекают на использование в целях
объяснения, предсказания или ретросказания.
На втором уровне мы встречаем общие утверждения относи-
тельно электрического, магнитного и гравитационного полей, мо-
лекул, атомов и множества разнообразных субатомных частиц; или
относительно эго, оно, суперэго, либидо, сублимации, фиксации и
переноса; или относительно различных ненаблюдаемых непосредст-
венно сущностей, используемых в современных теориях обучения.
В соответствии со сделанным здесь разделением мы предпо-
ложим, что (внелогический) словарь эмпирической науки, или лю-
8 Нортроп (Nortrop, 1947, Гл. III и IV), например, рассматривает это
разделение как весьма эвристичное; он говорит об этих двух уровнях как о
“естественноисторическом этапе исследовании” и “этапе дедуктивно постро-
енной теории”. Краткое и блестящее обсуждение этой идеи можно найти в
кн.: Feigl, 1958.
154 Карл Г Гемпель
бой из ее областей, разделен на два класса: термины наблюдения 9
и теоретические термины. В отношении терминов наблюдения
возможно, в соответствующих обстоятельствах, с помощью непо-
средственного наблюдения решить, применим или нет данный
термин к данной ситуации.
Наблюдение здесь можно рассматривать настолько широко,
чтобы включить не только восприятие, но и ощущение и интрос-
пекцию; или его можно ограничить восприятием того, что в прин-
ципе воспринимаемо также другими людьми. Дальнейшее обсуж-
дение не будет зависеть от того, какой термин наблюдения (ши-
рокое или узкое) мы выберем. Однако, стоит заметить, что целью
эмпирической науки является выработка системы интерсубъек-
тивно проверяемых утверждений и что, соответственно, данные
наблюдения, правильное предсказание которых является критери-
ем успешности теории, должны быть выражены в терминах, при-
менение которых к конкретной ситуации различными людьми мо-
жет осуществляться с высокой степенью согласия на основе непо-
средственного наблюдения. Утверждения, описывающие показания
измерительных приборов, изменения в цвете или запахе, сопро-
вождающие химическую реакцию, вербальное или другого рода
внешнее поведение конкретного человека в определенных наблю-
даемых обстоятельствах — все они иллюстрируют использование
интерсубъективно применимых терминов наблюдения 10
9 Конечно, дословный перевод словосочетания “observational terms”
на русский язык словосочетанием “термины наблюдения” выглядит не
вполне корректно. Тем не менее, понятно, что речь идет о терминах, от-
носящихся к наблюдаемым объектам, процессам, явлениям. Но поскольку
эта развернутая конструкция значительно усложняет перевод, то мы бу-
дем использовать дословный и вполне понятный перевод — “термины на-
блюдения”. — Прим, перев.
10 В своей статье об анализе обучения Скиннера (в кн.: Verplank,
Estes et al. 1945) Ферпланк блестяще показал важность единообразного
применения различными экспериментаторами словаря наблюдения (тер-
минов языка данных, как он это назвал). Ферпланк отметил, что несмот-
ря на то, что большинство из языка данных Скиннера удовлетворяет это-
му требованию, он (язык) “заражен” двумя видами терминов, которые не
соответствуют описанию объективных научных данных. Первый вид
включает термины, “которые не могут быть успешно использованы мно-
гими людьми”; второй вид включает термины, которые нужно было бы
рассматривать как теоретические выражения высокого уровня.
Неточность и прагматичность требования интерсубъективного единст-
ва применения прекрасно выражена в предположении Ферпланка о том,
Дилемма теоретика... 155
С другой стороны, теоретические термины обычно относятся
к непосредственно ненаблюдаемым сущностям и их характеристи-
кам; они используются, и вскоре мы рассмотрим это подробнее, в
научных теориях, предназначенных для объяснения эмпирических
обобщений.
Очевидно, что предшествующая характеристика двух словарей
довольно неопределенна; она не дает точного критерия, с помо-
щью которого можно было бы классифицировать любой научный
термин в качестве термина наблюдения или теоретического тер-
мина. Но здесь нам и не нужен такой точный критерий; вопросы,
рассматриваемые в данной статье, не зависят от того, насколько
точно проведено разграничение между терминами словаря наблюде-
ния и теоретического словаря.
3. ЗА ЧЕМ НУЖНЫ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ТЕРМИНЫ?
Использование теоретических терминов в науке порождает
трудную проблему: почему наука должна обращаться к гипотети-
ческим сущностям в то время, как оиа заинтересована в установ-
лении предсказательных и объяснительных связей между наблю-
даемыми сущностями? Не было бы достаточным в этом случае, и
намного менее экстравагантным, обратиться к поиску системы
общих законов, использующих только термины наблюдения и, та-
ким образом, выраженных только в терминах словаря наблюдения?
Многие общие утверждения действительно сформулированы в
терминах наблюдения; они образуют эмпирические обобщения,
упоминавшиеся в предыдущем разделе. Но досадно, что многие из
них, если не все, страдают определенными недостатками: они
обычно имеют достаточно ограниченную область применения; и
даже в пределах этой области они допускают исключения, поэтому
они не являются подлинно общими утверждениями. Рассмотрим,
например, одну из наших предыдущих иллюстраций:
I- (3.1) Дерево плавает в воде; железо тонет в воде.
Это утверждение имеет узкую область применения в том
смысле, что оно относится только к деревянным и железным объ-
“что если бы кто-нибудь работал со Скиннером и читал его записи вместе с
ним, он был бы способен делать те же ограничения, что и Скиннер, и тем са-
мым, возможно, придать по крайней мере некоторым из них статус языка
данных” (Цит. соч., с. 279п).
156
Карл Г. Гемпелъ
ектам и их поведению только по отношению к воде “. К тому же,
что еще более серьезно, оно имеет исключения: некоторые сорта
дерева тонут в воде, а полая железная сфера подходящих размеров
будет плавать.
Как показывает история науки, часто подобные недостатки
можно исправить, приписывая исследуемому объекту некоторые
характеристики, которые, хотя и не доступны непосредственному
наблюдению, определенным образом связаны с наблюдаемыми ха-
рактеристиками и делают возможным установление систематиче-
ских связей между ними. Например, обобщение, намного более
удовлетворительное, чем (3.1), достигается с помощью понятия
(удельного веса) тяжести телах, определяемой как отношение его
веса и объема:
(3.2) Def. 5 (х) = w (х) / v (х)
Предположим, что w и v заданы операционально, т. е. в тер-
минах непосредственно наблюдаемых результатов определенных
измерительных процедур и, следовательно, они могут рассматри-
ваться как термины наблюдения. Тогда 5, по определению (3.2),
может рассматриваться как характеристика, в меньшей степени
наблюдаемая непосредственно; и для простоты иллюстрации мы
будем считать 5 некой гипотетической сущностью. Для 5 мы мо-
жем теперь сформулировать следующее обобщение, являющееся
следствием принципа Архимеда:
(3.3) Твердое тело плавает в жидкости, если его сила тяжести
меньше, чем сила тяжести воды.
Это утверждение избегает, прежде всего, всех исключений,
отмеченных нами выше в качестве опровержения для (3.1), оно
11 Следует упомянуть, однако, что идея области применения обобще-
ний используется здесь в интуитивном смысле, который было бы трудно
уточнить. Область применения (3.1), например, может быть еще уже, чем
мы здесь обозначили: она может рассматриваться как состоящая только из
деревянных-объектов-помещенных-в-воду и железных-объектов-помещен-
ных-в-воду. С другой стороны, (3.1) может равным образом иметь и такую
эквивалентную формулировку: любой объект обладает двумя свойствами:
не быть деревянным, либо плавать в воде или не быть железным, либо то-
нуть в воде. Можно сказать, что в этой форме обобщение имеет самую ши-
рокую область применения — класс всех объектов.
Дилемма теоретика...
157
правильно предсказывает поведение куска тяжелого дерева и по-
лой железной сферы. Более того, оно имеет гораздо большее при-
менение: оно относится к любым видам твердых объектов и каса-
ется его поведения в отношении любой жидкости. Конечно, даже
новое обобщение имеет некоторые ограничения и требует, таким
образом, улучшения. Но вместо этого мы обратимся к более под-
робному изучению того способа, которым достигается систематиче-
ская связь между наблюдаемыми характеристиками в законе (3.3),
включающем апелляцию к ненаблюдаемым характеристикам.
Предположим, что мы хотим предсказать, будет ли данный
твердый объект b плавать в данной жидкости I. Сначала с помо-
щью соответствующих процедур мы должны установить вес и
объем b и I. Выразим результаты этих измерений в следующих че-
тырех утверждениях Olt О2, О3, О4:
Ot: w (b) = Wi; О2: v (b) = гл
(3.4)
О3: и> (/) = w2; 04: v (/) = v2
где Wi, w2, vit v2 — положительные действительные числа. С помо-
щью определения (3.2) мы можем вывести из (3.4) определенную
тяжесть b и /:
(3.5) з (Ь) = ад / эд; з (/) = / v2
Предположим теперь, что первая из этих величин меньше, чем
вторая; тогда из (3.4) с помощью (3.5) следует, что:
(3.6) з (Ь) < з (/)
Теперь с помощью закона (3.3) мы можем вывести, что:
(3.7) Ъ плавает в I
Это предложение будет называться О5. Тогда предложения О4,
О2, Оз, О4, Os разделяют ту характеристику, что они полностью
выражены в терминах словаря наблюдения. Согласно нашему
предположению, “w” и “v” являются терминами наблюдения; по-
этому “Ь" и “Г тоже являются терминами наблюдения, так как обоз-
начают определенные наблюдаемые тела; наконец, “плавает в” явля-
ется термином наблюдения, поскольку в определенных обстоятель-
ствах прямое наблюдение показывает, плавает ли данный наблю-
158
Карл Г. Гемпель
даемый объект в данной наблюдаемой жидкости. С другой стороны,
предложения (3.2), (3.3), (3.5) и (3.6) не обладают этой характерис-
тикой, поскольку все они содержат термин “s”, принадлежащий в
нашей иллюстрации к теоретическому словарю.
Систематический переход от “данных наблюдения”, представ-
ленных в (3.4), к предсказанию (3.7) наблюдаемого явления схе-
матизируется соответствующей диаграммой:
(3.8)
О,
о2
(3.2)
(3.3)
Оз '
Од •
(3.2)
¥
Данные, описанные
в терминах наблюдения
Систематическая связь, Предсказание в
достигаемая с помощью терминах
утверждений, ссылающихся наблюдения
на ненаблюдаемые сущности
Здесь стрелки представляют дедуктивный вывод; указание
предложения над стрелкой говорит о том, что дедукция осуществ-
лена с помощью этого предложения, т. е. заключение, указанное
справа, логически следует из посылок, указанных слева, взятых в
конъюнкции с предложением, указанным над стрелкой. Отметим,
что только что рассмотренное рассуждение иллюстрирует схему
(1.1) с 01, 02, 03, 04, представляющими утверждения о конкрет-
ных фактах, предложения (3.2) и (3.3) занимают место общих за-
конов, а 05 — место Е 12.
12 Поскольку (3.2) представлено как определение, может показаться
некорректным включение его в общие законы, определяющие предсказы-
ваемый переход от Оь 02, 03, 04 к 05. Действительно, вполне возможно
построить понятие логической дедукции в применении к (1.1) таким об-
разом, чтобы оно включало использование любого определения в качестве
дополнительной посылки. В этом случае (3.3) является единственным за-
коном, который используется в рассматриваемом здесь предсказании. С
другой стороны, такие предложения, как (3.2), обычно классифицируемые
как чисто определительные, можно рассматривать наравне с другими ут-
верждениями универсальной формы, определяемыми как общие законы.
Эта точка зрения выглядит предпочтительнее на том основании, что ино-
гда, например, если теория не согласуется с устойчивыми эмпирическими
данными, то “законы”, и даже “определения”, изменяются в целях соот-
Дилемма теоретика...159
Таким образом, предположение о ненаблюдаемых сущностях
служит целям систематизации: оно обеспечивает связь между наб-
людаемыми сущностями в форме законов, содержащих теоретиче-
ские термины, и этот обходной путь, пролегающий через область
гипотетических сущностей, дает определенные преимущества, не-
которые из которых были указаны выше.
Однако в нашем случае небольшое размышление показывает,
что преимущества, достигнутые в результате “теоретического ма-
невра”, могут быть достигнуты даже и без обращения к использо-
ванию теоретических терминов. Действительно, благодаря опреде-
лению (3.2), закон (3.3) можно переформулировать в следующей
форме:
(3.3). Твердое тело плавает в жидкости, если отношение его
веса и объема меньше, чем соответствующее отношение веса и
объема жидкости.
Эта альтернативная версия определенно разделяет преимуще-
ства, которыми, как мы обнаружили, обладает (3.3) по сравнению
с обобщением (3.1); и, конечно, она позволяет дедуктивный пере-
ход от Оъ О2, О3, О4 к О5 также, как это позволяет (3.3) в совокуп-
ности с (3.2).
В этом случае возникает вопрос: может ли систематизация,
достигнутая с помощью общих принципов, содержащих теоретиче-
ские термины, быть всегда продублирована с помощью общих ут-
верждений, выраженных исключительно в терминах наблюдения.
Для того, чтобы исследовать эту проблему, мы должны сначала
более подробно рассмотреть форму и функцию научной теории.
4. СТРУКТУРА И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ТЕОРИИ
С формальной точки зрения, научную теорию можно рассмот-
реть как множество предложений, выраженных в терминах опре-
деленного словаря. Примем, что словарь Ут теории Т состоит из
внелогических терминов, т. е. терминов, не принадлежащих к сло-
варю чистой логики. Обычно некоторые из терминов определяют-
ся с помощью других терминов. Но — чтобы избежать порочного
Круга или регресса в бесконечность — не все они определяются
таким образом. Следовательно, можно предположить, что V разде-
ветствия эмпирическим данным. Наш анализ дедуктивной систематиза-
ции не имеет отношения к этой проблеме.
160
Карл Г. Ггмпель
лен на две подгруппы: исходные термины — термины, которые
вводятся без определения, — и определяемые термины. Аналогич-
ным образом, многие из предложений теории выводятся из других
предложений с помощью принципов дедуктивной логики (и де-
финиций определяемых понятий); но, чтобы избежать порочного
круга или регресса в бесконечность в выводе, не все теоретические
предложения выводятся таким образом. Следовательно, совокуп-
ность предложений, утверждаемых Т, распадается на две подгруп-
пы: исходные предложения, или постулаты (также называемые ак-
сиомами), и выводимые предложения, или теоремы. Далее, мы пред-
полагаем, что теории выражаются в форме описанных здесь аксио-
матизированных систем; т. е. посредством перечисления, во-первых,
исходных и выводимых терминов и определений для последних, во-
вторых, постулатов. Кроме того, всегда предполагается, что теория
сформулирована в лингвистических рамках четко определенной ло-
гической структуры, определяющей, в частности, правила дедуктив-
ного вывода.
Классическими парадигмами дедуктивных систем этого рода
являются аксиоматизации различных математических теорий, та-
ких как евклидова и различные формы неевклидовой геометрии,
теория групп и других областей абстрактной алгебры 13 14; сейчас
некоторое количество теорий эмпирической науки представлено в
аксиоматической, или близкой к таковой, форме; среди них части
v к» 1А
классической и релятивистской механики , некоторые разделы
13 Блестящий и простой анализ природы аксиоматизированных ма-1
тематических систем можно найти у Коэна и Нагеля (Cohen and Nagell
1934), Гл. VI; также перепечатанной в кн.: Feigl and Broadbeck (1953).'
Сходный анализ, уделяющий особое внимание геометрии, см. в кн.: Hem-
pel (1945). Великолепное систематизированное представление об аксиома-
тическом методе дал Тарский (Tarski, 1941, Гл. VI—X). Это представле-
ние, использующее некоторые понятия элементарной символической ло-
гики, разработанной в предыдущих главах, включает и простые иллюст-
рации из математики. Тщательное логическое исследование дедуктивных
систем в эмпирической науке, уделяющее особое внимание роли тео-
ретических терминов, осуществлено в первых трех главах кн.: Braithwaite
(1953). Логически более успешное исследование аксиоматического метода
в сочетании с применением к биологической теории представлено в рабо-
тах: Woodger (в частности в (1937) и (1939)).
14 См., например: Hermes (1938); Walker (1943—1949), McKinsey,
Sugar, and Suppes (1953); McKinsey, and Suppes (1953), Rabin, and SuppeS
(1953), а также другие ссылки, делаемые в этих работах. Важная пио-
Дилемма теоретика...161
биологической теории 15 и некоторые теоретические системы в
психологии, в частности в области обучения 16 17; в экономической
теории понятие полезности, как и некоторые другие, получило ак-
17
сиоматическое истолкование .
Если исходные термины и постулаты аксиоматизированной
системы определены, то доказательство теорем, т. е. вывода после-
дующих предложений из исходных, можно осуществить с помо-
щью чисто формальных правил дедуктивной логики, и следова-
тельно, без всяких ссылок на смысл используемых терминов и
предложений; действительно, для дедуктивного развития аксиома-
тизированной системы совершенно не нужно приписывать смысл
ни исходным, ни выводимым выражениям.
Однако дедуктивная система может функционировать как
теория эмпирической науки только в том случае, если ей придана
интерпретация с помощью ссылки на эмпирические явления. Мы
можем рассматривать такую интерпретацию как заданную посред-
ством определенного множества интерпретативных предложений,
связывающих некоторые термины теоретического словаря с тер-
минами наблюдения 18. Характер этих предложений будет рас-
нерская работа в этой области принадлежит Рейхенбаху (Reichenbach,
1924). к См., в частности, Woodger (1937) и (1924).
15 См., в частности, Woodger (1937) и (1939).
16 См., например, Hull et al. (1940).
17 Например, в кн.: von Neumann and Morgenstern (1947), гл. Ill и Прило-
жение.
18 Утверждения, придающие эмпирическую интерпретацию теорети-
ческим терминам, обсуждались в методологической литературе многими
исследователями. Например, Рейхеибах, достаточно рано указавший на
важность этой идеи по отношению к связи между чистой и физической
геометрией, говорил о координационных определениях (1928, Разд. 4; также
1951, Гл. VIII; Кэмпбелл (Campbell, 1920, Гл. VI; выдержки из этой статьи
перепечатаны в кн. Feigl and Broadbeck (1953)) и Рамсей (Ramsey, 1931,
с. 212—236) предполагают словарь, связывающий теоретические термины и
термины наблюдения, (см. также ниже раздел 8). Маргенау (Margenau, 1950
(в частности, Гл. 4)) говорит о правилах соответствия (rules of correspon-
dance), Карнап (Carnap, 1956) использовал сходное общее понятие 'пра-
вила соответствия' (‘correspondence rules’). Эпистемические корреляции
Нортропа (Noitrop, 1947 (в частности, Гл. VII)) могут рассматриваться
как специальный вид интерпретативных утверждений. Анализ интерпрета-
ции как семантической процедуры см. в кн.: Сатар (1939, Разд. 23, 24, 25)
и кн.: Hutton (1956, (в частности, Гл. II)). Более полное обсуждение интер-
претативных утверждений включено в разделы 6, 7, 8 настоящей статьи.
6 К. Г. Гемпель
162
Карл Г. Гемпель
смотрен более подробно в последующих разделах; а сейчас можно
отметить в качестве примера, что интерпретативные предложения
способны иметь форму так называемых операциональных опреде-
лений, т. е. утверждений, определяющих смысл теоретических тер-
минов с помощью терминов наблюдения; особое значение среди
них имеет правила измерения теоретических количественных тер-
минов с помощью ссылки на наблюдаемые показания измеритель-
ных приборов или других индикаторов.
Способ, которым теория устанавливает объяснительные и.
предсказательные связи между утверждениями, выраженными в
терминах наблюдения, можно проиллюстрировать следующим!
примером. Предположим, что ньютоновская теория механики ис-
пользуется для изучения движения двух тел под влиянием исклю-
чительно их взаимного гравитационного притяжения, например,
элементов системы из двух звезд, или Луны и ракеты, свободно
вращающейся на расстоянии 100 миль над поверхностью Луны.
На основании соответствующих данных наблюдения каждому из
двух тел можно приписать определенную массу, определенное по-
ложение в некоторый момент времени t0 и скорость в некоторой
системе координат. Таким образом, сделан первый шаг, ведущий
посредством интерпретативных предложений в форме правил из-
мерения от определенных утверждений Oi, О2 ... Ok, описывающих
наблюдаемые показания инструментов, к определенным теорети-
ческим утверждениям, скажем Hi, Н> ... Не, приписывающих каж-
дому из двух тел определенную числовую величину теоретическим
свойствам массы, положения и скорости. От этих утверждений с
помощью закона гравитации, выраженного исключительно в тео-
ретических терминах, мы придем к следующему теоретическому
утверждению Н7, определяющему силу гравитационного притяже-
ния двух тел, с которой каждое из них действует на другое в мо-
мент t0. Из Н7 в совокупности с предыдущими теоретическими ут-
верждениями и законами ньютоновской механики выводятся, пос-
редством дедуктивного рассуждения, включающего принципы ло-
гического исчисления, определенные утверждения Hs, Нэ, Н10, Ни,
говорящие о положении и скорости двух объектов в определенный
последующий момент времени, скажем Использование интерп-
ретативных предложений, напротив, ведет от последних четырех
теоретических утверждений к множеству предложений О'ь 0'2 ...
О'т, описывающих наблюдаемые явления, а именно, показания ин-
струментов, указывающие предсказываемые положения и скорости.
С помощью схемы, аналогичной схеме (3.8), всю эту процеду-
ру можно представить следующим образом;
Дилемма теоретика...
163
R G
(4.1) {Оь О2 ... ОД {Ht, Н2... Н6} {Н}, Н2... Н6, Н2}
LM R
—> {Ha, Нд, H[Q, Иц} —> {0'1, 0'2... О’т}
Здесь R означает множество правил измерения массы, поло-
жения и скорости; эти правила представляют собой интерпрета-
тивные предложения; G — ньютоновский закон гравитации, a LM —
ньютоновские законы движения.
В методологической литературе неоднократно встречается
сходный схематический анализ функций теорий или гипотез 19, вк-
лючающий “вспомогательные переменные”, в отношении психоло-
гии. Здесь данные наблюдения, с которых начинается процедура,
обычно касаются определенных наблюдаемых аспектов исходного
состояния конкретного субъекта, а также определенных наблюдае-
мых стимулов, воздействующих на него; заключительные утверж-
дения наблюдения описывают реакции субъекта. Теоретические
утверждения, выполняющие переход от первых к последним, отно-
сятся к различных гипотетическим сущностям, таким как стиму-
лы, реакции, торможения и другие ненаблюдаемые непосредствен-
но характеристики, качества или психологические состояния, пос-
тулируемые используемой теорией.
5. ДИЛЕММА ТЕОРЕТИКА
Приведенное выше истолкование функции теории вновь по-
рождает проблему, рассмотренную в разделе 3, а именно, нельзя
ли избежать обходного теоретического пути через область нена-
блюдаемых вещей, явлений или характеристик? Допустим, к при-
меру, следующее: часто случается, что интерпретативные предло-
жения, как и законы теории, имеют форму уравнений, связываю-
щих выражения теоретических величин с другими такими выра-
жениями либо с выражениями наблюдаемых величин. Тогда про-
блему можно представить с помощью краткой формулировки
Халла: “Если у вас есть надежная связь уравнений, идущая от
предшествующих наблюдаемых условий к последующим наблюда-
емым условиям, почему бы, если это не приносит вреда, не исполь-
19 Краткое и блестящее изложение этого анализа см., например, в кн.:
Bergmann and Spence (1941).
с*
164
Карл Г. Ггмпель
зовать некоторые уравнения там, где их можно использовать” 20.
Скиннер указывает на то же самое в более общей форме, когда
критикует конструкцию причинных цепей в психологических тео-
риях, где первое звено, представляющее наблюдаемое и контро-
лируемое событие, связано с заключительным (“третьим”) звеном
того же рода посредством звена, которое обычно недоступно на-
блюдению и контролю. Скиннер говорит: “Несмотря на то, что в
нашей причинной цепи есть слабое звено, и второе звено не опре-
деляется первым звеном посредством закона, или третье звено
вторым, первое и третье звенья должны быть связаны посредством
закона. А если мы всегда можем обойтись без второго звена для
предсказания и контроля, то можем избежать многих утомительных
отклонений, рассматривая третье звено как функцию первого”21.
Заключение, к которому приводят эти рассуждения, можно
назвать парадоксом теоретизирования. Он заключается в том, что
если термины и общие принципы научной теории выполняют свои
функции, т. е. если они устанавливают определенные связи между
наблюдаемыми явлениями, то без них можно обойтись, поскольку
тогда любую цепь законов и интерпретативных утверждений, ус-
танавливающих такую связь, может заменить законом, который
напрямую связывает наблюдаемые посылки с наблюдаемыми
следствиями.
Добавив к этому основному тезису еще два очевидно истин-
ных утверждения, мы получаем посылки для рассуждения в клас-
сической форме дилеммы:
(5.1) Если термины и принципы теории выполняют свои
функции, то они не нужны, как только что было показано; а если
они не выполняют своих функций, то они тем более не нужны. Но
для любой данной теории, ее термины и принципы или выполня-
ют свои функции, или не выполняют их. Следовательно, термины
и принципы любой теории не нужны.
Это рассуждение, заключение которого хорошо согласуется со
взглядами экстремальных методологических бихевиористов в пси-
хологии, будет называться дилеммой теоретика.
Однако, прежде чем впадать в веселье или унынье относи-
тельно этого заключения, следует вспомнить, что размышления,
приведенные в поддержку решающей первой посылки были сфор-
20 Hull (1943, с. 284).
21 Skinner (1953, с. 35).
Дилемма теоретика...165
мулированы весьма схематично. Поэтому, для того, чтобы сфор-
мулировать более точное суждение по данному вопросу, необхо-
димо выяснить, можно ли этот набросок дополнить таким обра-
зом, чтобы получить убедительное доказательство. Обратимся те-
перь к этой задаче.
6. ОПЕРАЦИОНАЛЬНЫЕ ОПРЕДЕЛЕНИЯ
И РЕДУКЦИОННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Начать нужно было бы с более внимательного рассмотрения
характера интерпретативных предложений. В простейшем случае
такое предложение может быть явным определением теоретическо-
го выражения в терминах наблюдения, что проиллюстрировано в
(3.2). В этом случае теоретический термин не нужен в том стро-
гом смысле, что его можно заменить определяющим выражением
в терминах наблюдения. Если все исходные выражения теории Т
определены таким образом, то ясно, что Т можно выразить исклю-
чительно с помощью терминов наблюдения, и все ее общие прин-
ципы действительно будут законами, напрямую связывающие наб-
людаемое с наблюдаемым.
Это будет верно, в частности, для любой теории, отвечающей
требованиям операционализма в узком смысле: каждый из ее тер-
минов вводится с помощью явного определения, выражающего на-
блюдаемую реакцию, появление которой в определенных наблю-
даемых и проверяемых условиях необходимо и достаточно для
применения данного термина. Предположим, например, что теоре-
тический термин представляет собой одноместный предикат, или
обозначение свойства ‘Q’. Тогда операциональное определение
вышеупомянутого вида, примет форму:
(6.1) Def. Qx = (Сх э Ех)
т. е. объект х обладает (по определению) свойством Q если и толь-
ко если он находится в проверяемых условиях типа С, то он про-
являет качество, или реакцию, типа Е. Иллюстрацией может по-
служить определение Тулмином ожидания пищи: “Когда мы ут-
верждаем, что крыса ожидает пищу в месте L, то мы утверждаем,
что если: (1) она лишена пищи, (2) она была натренирована на
путь Р, (3) она сейчас находится на пути Р, (4) путь Р блокирован
и (5) существуют другие пути, кроме пути Р, один из которых ведет
прямо к месту L, то она побежит по пути, который ведет прямо к
166 Карл Г. Гемпель
- - - - - - — - - - _ .
месту Z” 22. Мы можем получить эту формулировку, заменив в
(6.1) “Qx" на “крыса х ожидает пищу в месте Z”, “Сх" на совокуп-
ность условий (1), (2), (3), (4), (5) для крысы х и “Ех" на “х бежит
по пути, который ведет прямо к месту L”.
Однако, как было показано Карнапом в теперь уже классиче-
ском рассуждении 23, этот способ определения научных терминов
независимо от того, насколько естественным он может казаться,
сопряжен с серьезными трудностями. Согласно стандартной экс-
тенсиональной интерпретации, условное предложение, такое как
определяющая часть в (6.1), является ложным только в том слу-
чае, когда его антецедент является истинным, а консеквент —
ложным. Тогда для любого объекта, не удовлетворяющего прове-
ряемым условиям С, и для которого, следовательно, антецедент
определяющей части является ложным, определяющая часть в це-
лом является истинной; следовательно, такой объект будет обла-
дать свойством Q. Используя понятия нашей иллюстрации: о лю-
бой крысе, не находящейся в указанных выше условиях (1) — (5),
мы должны сказать, что она ожидает пищу в месте L, независимо
от того, как она может себя повести.
Один из способов разрешить это затруднение предлагается в
следующем рассуждении: Говоря, что данная крыса ожидает пищу в
месте L, мы хотим приписать животному состояние или предрас-
положение, которое в условиях (1) — (5) заставит крысу бежать
по пути, ведущему прямо к месту Z; тогда в требуемом операцио-
нальном определении Е должно быть связано с С номологически,
т. е. посредством общих законов, выражающих причинные отноше-
ния. Экстенсиональная связка “если ... то”, не требующая ни логи-
ческой, ни помологической необходимости связи, должна быть тогда
заменена в (6.1) более строгим, номологическим аналогом, кото-
рый можно сформулировать примерно так: “если то, согласно при-
чинной необходимости”. Однако используемая здесь идея причин-
ной или номологической необходимости все еще недостаточно яс-
на, чтобы сделать этот подход продуктивным 24.
22 Tolman, Ritchie, and Kalish (1946, с. 15). см. подробный критиче-
ский анализ характеристики ожидания Тулмином в работе: MacCorquoda-
le and Meehl (1945, с. 179-81).
23 См. работу: Сатар (1936—37), Разд. 4.
24 По этому вопросу и об общих проблемах уточнения понятия зако-
на природы см. работы: Braithwaite (1953), Гл. IX; Burks (1951); Сатар
(1956), Разд. 9; Goodman (1955), Hempel and Oppenheim (1948), Гл. Ill;
Reichenbach (1954).
Дилемма теоретика... 167
Карнап 25 предложил альтернативный способ разрешения за-
труднения, возникшего в определениях формы (6.1); он состоит в
частичном скорее, чем в полном уточнении значения “Q”. Это
осуществляется с помощью так называемых редукционных пред-
ложений. В простейшем случае (6.1) будет заменено следующим
двусторонним редукционным предложением:
(6.2) Сх zj (Qx = Ex)
Это предложение говорит о том, что если объект находится в
проверяемых условиях типа С, то он обладает свойством Q только
в том случае, если он проявляет реакцию типа Е. В данном случае
использование экстенсиональных связок не имеет больше нежела-
тельных аспектов, выраженных в (6.1). Если объект не находится
в проверяемых условиях С, то формула (6.2) также истинна для
него, но она ничего не говорит о том, обладает или нет объект
свойством Q С другой стороны, в то время как (6.1) дает полное
явное определение “Q”, (6.2) определяет значение “Q” только час-
тично, а именно, только для объектов, находящихся в условиях С;
для объектов, не находящихся в этих условиях, значение “Q” оста-
ется неопределенным. В нашем примере предложение (6.2) будет
определять значение выражения “х ожидает пищу в месте L" только
для тех крыс, которые находятся в условиях (1) — (5); для них, бег
по пути, ведущему к месту L, является необходимым и достаточным
условием ожидания пищи. В отношении крыс, которые не находятся
в проверяемых условиях (1) — (5), значение “х ожидает пищу в мес-
те L” остается открытым; в дальнейшем его можно определить с по-
мощью дополнительных редукционных предложений.
В действительности, именно эта интерпретация указана Тул-
миным для понятия ожидания пищи. Приведенная выше цитата,
по всей видимости, имеет форму (6.3), и эта конструкция полно-
стью выявляется предложением, следующим за цитатой: “Когда
мы утверждаем, что она не ожидает пищу в месте L, то мы утверж-
даем, что в тех же самых условиях она не побежит по пути, веду-
щему прямо к месту £”. Данная таким образом целостная интерпре-
тация выражения “крыса х ожидает пищу в месте L” наилучшим
25 В своей теории редукционных предложений, разработанной в ра-
бою: Сатар (1936—37). Однако, остается вопрос, не подразумевают ли
имплицитно определенные условия, которые Карнап накладывает на ре-
дукционные предложения причинные модальности, см. также по этому
вопросу работу: Hempel (1963), Разд. 3.
168 Карл Г. Гемпель
способом формулируется с помощью терминов предложения, име-
ющего форму (6.2), что описано в предшествующем абзаце 26 27
Как показывает этот пример, редукционные предложения да-
ют точную формулировку цели операциональных определений.
Выражая эту цель как частичное уточнение смысла, они истолко-
вывают теоретические термины как “открытые”; и предоставление
множества различных, взаимодополняющихся редукционных
предложений для данного термина отражает наличие для боль-
шинства теоретических терминов различных операциональных
27
критериев применения в зависимости от различных контекстов .
Однако, несмотря на то, что анализ, осуществленный с помо-
щью терминов редукционных предложений, рассматривает теоре-
тические термины как не определяемые полностью посредством
ссылки на наблюдаемые сущности, он все-таки не доказывает, что
для теоретических выражений нельзя получить полного явного оп-
ределения в терминах наблюдения. Действительно, представляется
сомнительной даже сама постановка вопроса о таком доказатель-
стве. Следующий раздел посвящен более подробному рассмотре-
нию этой проблемы.
7. ОБ ОПРЕДЕЛИМОСТИ ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ
ПОСРЕДСТВОМ СЛОВАРЯ НАБЛЮДЕНИЯ
Первое, достаточно общее замечание, которое необходимо
здесь сделать: определение любого термина, скажем “v”, с помо-
щью множества V других терминов, скажем “vj”, ‘W ... “va", долж-
но указать необходимое и достаточное условие применения “v”,
выраженное в терминах некоторых или всех составляющих V. Для
того, чтобы судить о том, можно ли это сделать в данном случае,
мы должны знать, что означают данные термины. Например, сло-
варь, состоящий из терминов “мужчина” и “потомок”, позволяет
сформулировать необходимое и достаточное условие для примене-
ния термина “сын” в его биологическом, но не юридическом, смыс-
ле. То, как должны пониматься данные термины, можно обозна-
26 Действительно, полная определенность смысла, выраженного в
этих цитатах, позже суммируется авторами в их “определении” DF II, ко-
торое имеет точно форму (6.2) двустороннего редукционного предложе-
ния для выражения “крыса х ожидает пищу в месте L". [Tolman, Ritchie,
and Kalish (1946, с. 15)]
27 Более полное обсуждение см. в работах: Сатар (1936—37), Разд. 7
и (1956), Разд. 10.
Дилемма теоретика... 169
чить с помощью специального множества U предложений, которые
считаются истинными и связывают данные термины друг с другом
и, возможно, с другими терминами. Таким образом, U будет мно-
жеством предложений, содержащих “щ”, “v2" ... “va" и, возможно,
также другие внелогические константы. Например, в случае био-
логического использования терминов “сын”, “мужчина” и “пото-
мок” по отношению к людям может быть дан следующее мно-
жество предложений — скажем, Ц: “Каждый сын является мужчи-
ной”, “Дочь не является мужчиной”, “х является потомком у, если и
только если х является сыном или дочерью у".
В целом, предложения U говорят только о том, какие допуще-
ния нужно сделать в поисках определения, касающегося рассматри-
ваемых терминов; и теперь проблема определимости выражается
вопросом о том, можно ли сформулировать в терминах Vt, v2 ... va
условие, которое, в силу допущений, включенных в U, будет и необхо-
димым и достаточным для V. Таким образом, мы видим, используя
идею, технически разработанную Тарским 28, что понятие определи-
мости “v" с помощью “щ”, "v2” ... “va” получает точное значение толь-
ко в том случае, если оно эксплицитно релятивизировано относи-
тельно множества U определенных допущений. Этот точный смысл
понятия теперь можно выразить следующим образом:
(7.1) “v” определим с помощью словаря V = {“щ”, ••• “уп”}
относительно конечного множества U утверждений, содержащих
“v” и все элементы V, если из U выводится хотя бы одно предло-
жение, выражающее необходимое и достаточное условие для v
только в терминах, не содержащих иных внелогических констант,
кроме элементов V.
Если все рассматриваемые термины представляют собой, на-
пример, одноместные предикаты первого порядка, то предложение
требуемого типа можно проще сформулировать в форме:
(7.2) v (х) = D (х, vit v2 ... va)
где выражение справа представляет собой пропозициональную
функцию, в которой единственной свободной переменной является
“х” и которая не содержит иных внелогических констант, кроме
элементов V.
28 См. кн.: Tarski (1935, (в частности, с. 80—83)).
170
Карл Г. Гемпель
Сходным образом, в случае нашей иллюстрации, обозначен-
ное выше множество Ui включает утверждение:
х является сыном у = (х является мужчиной и х является по-
томком у),
таким образом, относительно Ui “сын” определяется как “потомок
мужского рода”.
Определение, не являющееся простым соглашением, вводя-
щим краткое обозначение (например, соглашение считать “х5”
кратким обозначением “х х • х • х х”), обычно рассматривается
как утверждающее синонимию двух выражений или, как часто го-
ворится, тождество их значений. Теперь вопрос определимости
конкретного термина “v” с помощью множества V других терминов
безусловно не рассматривается как просто вопрос о форме записи;
он должен пониматься как относящийся к возможности выраже-
ния значения термина “и” посредством ссылки на значения элемен-
тов V. Если принята эта точка зрения, то естественно для ответа
на вопрос об определимости нужна информация о значениях “и” и
элементов V. Соответственно, от утверждений (/, предоставляю-
щих эту информацию, требуется не только, чтобы они были ис-
тинными, но и аналитическими, т. е. истинными благодаря подра-
зумеваемым значениям входящих в них терминов. В этом случае
утверждения U должны иметь характер постулатов значения в
смысле Кемени и Карнапа 29.
Но в исследовании определимости теоретических выражений
с помощью терминов наблюдения такой интенсиональный способ
построения определений не обязателен и даже нежелателен. По-
скольку, прежде всего, идея значения — и связанные с ней поня-
тия аналитичности и синонимии — никоим образом не является
ясной 30, было бы лучше избегать использовать ее там, где это
возможно.
29 См. кн.: Кетепу (1951) и (1952); Сатар (1952).
30 По этому вопросу см., в частности, кн.: Quine (1951); Goodman
(1949); White (1950) и (1956, Гл. III). Значение понятия аналитичности в
отношении теоретических утверждений анализируется, например, в рабо-
тах: Рар (1953) и (1955) и Hempel (1963). Доводы а защиту понятий ана-
литичности и синонимии представлены, среди прочих, в следующих
статьях: Сатар (1952), (1955); Grice and Strawson (1956); Martin (1932);
Mates (1951); Wang (1955).
Дилемма теоретика... 171
Во-вторых, даже если эти понятия считать достаточно ясны-
ми, определимость теоретического термина все же может мыслить-
ся только как существование синонимичного выражения, содер-
жащего лишь термины наблюдения: было бы вполне достаточно
существования экстенсионально тождественного выражения (а не
интенсионально тождественного, или синонимичного) в терминах
наблюдения. Такое выражение будет представлять эмпирически
необходимое и достаточное наблюдаемое условие применения тео-
. ретического термина; а это все, что требуется для наших целей.
; Действительно, предложение, устанавливающее экстенсиональное
тождество и имеющее, например, форму (7.2), впоследствии может
' получить статус истины-по-определению благодаря соответствую-
щей переформулировке конкретной теории.
Интересно отметить здесь, что необходимое и достаточное наб-
людаемое условие для теоретического термина, скажем “Q”, можно
Индуктивно открыть даже в том случае, если имеется лишь час-
тичное уточнение значения “Q” в терминах наблюдения. Предпо-
ложим, например, что с помощью двусторонних редукционных
: предложений было определено множество альтернативных усло-
• вий применения “Q":
(7.3) Ci х r> (Qx = £i х)
С2х (Qx = Е2х)
Сах э (Qx = Еах~),
в которых все предикаты, за исключением “Q”, являются терми-
нами наблюдения. Предположим далее, что соответствующие ис-
следования приводят к следующим эмпирическим обобщениям:
(7.4) Cix z> (Ох = Е[х)
С2ха (Ох = Е2х)
Сах г> (Ох = Еах),
в которых “Qx” представляет пропозициональную функцию, не
содержащую ненаблюдаемых внелогических терминов. Эти дан-
ные, в совокупности с (7.3), индуктивно поддерживают гипотезу:
(7.5) Qx = Ох,
172
Карл Г. Гемпель
представляющую необходимое и достаточное наблюдаемое усло-
вие для Q. Однако, ясно, что (7.5), даже будучи истинным (ее
принятие несет обычный “индуктивный риск”), не выражает сино-
нимии; в этом случае для установления гипотезы не потребова-
лись бы эмпирические исследования. Скорее, она утверждает, что
“О” как эмпирический факт сосуществует с “Q’, или, что О явля-
ется эмпирически необходимым и достаточным условием для Q
При желании мы можем изложить данную теорию вместе с ее ин-
терпретацией в форме дедуктивной системы, в которой (7.5) ста-
новится истиной по определению, а (7.3) становится множеством
эмпирических утверждений, эквивалентных перечисленным в (7.4).
Отметим также, что сходная широкая экстенсиональная ин-
терпретация определимости требуется и в контексте решения во-
проса о том, можно ли “редуцировать” конкретную научную дис-
циплину, такую как психология, к другой, например к биологии
или даже к физике и химии 31. Одним из компонентов этой проб-
лемы является вопрос о том, можно ли термины первой дисцип-
лины определить с помощью терминов других дисциплин. Для
решения этого вопроса опять-таки необходимы эмпирические ги-
потезы, обеспечивающие необходимое и достаточное условие при-
менения каждого психологического термина, выраженного в сло-
варе биологии, физики или химии.
Когда мы говорим, например, что понятия различных химиче-
ских элементов определимы в терминах физики посредством ха-
рактеристики тех специфических способов, которыми образуются
их молекулы из элементарных физических частиц, мы явно ссыла-
емся скорее на результаты экспериментального исследования, чем
на просто анализ значения терминов, обозначающих разнообраз-
ные элементы. Если бы последнее было легко осуществимо, то
было бы непонятно, почему проблема определимости научных тер-
минов должна представлять какие-либо трудности, и почему она
должна быть предметом стольких предположений и споров.
Предыдущие рассуждения имеют важное значение для вопро-
са о том, можно ли все теоретические термины эмпирической нау-
ки определить с помощью терминов наблюдения. Прежде всего,
эти рассуждения показывают, что вопрос сформулирован неточно:
чтобы конкретизировать его, мы должны определить некоторое
множество U утверждений, о котором говорится в (7.1). Какое же
31 По проблеме “редукции” понятий одной дисциплины к понятиям
другой важны следующие публикации: Nagel (1949) и (1951); Woodger
(1952, с. 271 fl); Кетепу and Oppenheim (1956).
Дилемма теоретика... 173
множество было бы разумным выбрать для этих целей? Естест-
венно было бы выбрать множество всех утверждений, сформули-
рованных в теоретических терминах или терминах наблюдения,
рассматриваемых современной наукой как истинные. Однако, эта
прагматически-историческая характеристика является далеко не
точной; существует огромное количество пограничных утвержде-
ний, относительно которых нельзя определенно сказать, приняты
они современной наукой или нет. Не важно, каков статус этих по-
граничных утверждений и где проводится граница между терми-
нами наблюдения и теоретическими терминами, вопрос о том, за-
дает ли принятое сегодня множество научных утверждений необ-
ходимое и достаточное условие применения каждого теоретическо-
го термина в терминах наблюдения, остается открытым. Сторон-
ники утвердительного ответа на этот вопрос не могут защитить
свою точку зрении с помощью реального выведения этих условий
или с помощью представления неоспоримых общих доводов для
возможности такого выведения.
Существует и другой способ защиты возможности определи-
мости, а именно, утверждают, что по мере того, как наше научное
познание становится все более исчерпывающим, становится воз-
можным дедуцировать из него необходимые и достаточные усло-
вия требуемого вида. (Обычно в этом смысле определимость по-
нимается теми, кто рассматривает возможность определения поня-
тий психологии в терминах биологии, физики и химии; ибо пред-
ставляется ясным, что невозможно все необходимые средства оп-
ределения — даже в экстенсиональном, эмпирическом смысле —
вывести из современных психологических, биологических, физиче-
ских или химических принципов 32). Но утверждать определи-
мость теоретического термина в этом смысле значит утверждать
следующее: во-первых, что данный термин не будет отброшен в
дальнейшем развитии научных теорий; и во-вторых, что будут от-
крыты общие законы, устанавливающие необходимые и достаточ-
ные условия, которые можно будет выразить в терминах наблюде-
ния, для применения данного теоретического термина. Ясно, что
истинность этих утверждений в лучшем случае можно будет уста-
новить с помощью результатов дальнейшего научного исследова-
ния, но не с помощью философских аргументов.
Несмотря на сложность проблемы, философами науки и инте-
ресующимися методологией учеными могут выдвигаться различные
32 Этот вопрос более подробно обсуждается в работе: Hempel (1951).
174
Карл Г. Гемпель
аргументы и контраргументы относительно возможности опре-
деления теоретических терминов с помощью терминов наблюдения.
Некоторые философы просто считают, что только явное опре-
деление, сформулированное в терминах четко понимаемого слова-
ря, может дать приемлемого метода введения новых терминов в
язык науки, и ничто иное. Аргументом, поддерживающим эту точ-
ку зрения, является тот, что в противном случае нельзя будет по-
нять эти новые термины 33. К этому вопросу мы вернемся позже.
Сторонники такой точки зрения не говорят, следовательно, о дейст-
вительной определимости теоретических терминов, используемых
в современной эмпирической науке; скорее, они подчеркивают важ-
ность уточнения идей науки посредством их переформулировки,
насколько это возможно, в языке, обладающем ясной и простой
логической структурой, и, таким образом, необходимость введения
всех теоретических терминов с помощью явных определений.
Другие исследователи доказывают, что на самом деле научные
теории и способ их функционирования обладают некоторыми уни-
версальными логическими и методологическими характеристика-
ми, которые не затрагиваются изменениями научного познания, и
ссылкой на которые может быть решен вопрос об определимости
теоретических терминов вне рассмотрения утверждений, принятых
современной наукой, и ожидания результатов будущих научных ис-
следований.
Пример процедуры такого типа представляет рассуждение
Карнапа, приведенное выше в начале раздела 6, которое показыва-
ет, что определения вида (6.1) не могут служить для введения на-
учных терминов, который они должны были бы уточнить. Однако
это рассуждение ограничено в том смысле, что оно не показывает
(и не стремится показать), что явное определение теоретических
терминов с помощью терминов наблюдения вообще невозможно.
Недавно 34 Карнап продолжил свое исследование проблемы в
следующем направлении. Предположим, что данный объект b про-
являет закономерное поведение: когда b находится в условиях оп-
33 Одним из исследователей, которого побудило принять эту точку
зрения его “философское сознание", является Гудмен (см. Goodman, 1951,
Гл. 1; 1955, Гл. П, Разд. 1). Сходную позицию занимает Рассел, когда на-
стаивает на том, что физические объекты должны рассматриваться как
“логические конструкты”, основанные на чувственных данных, и, следова-
тельно, определяемые в терминах последних (см., например: Russell, 1929,
Гл. VIII).
34 См. кн.: Сатар (1956, (в частности, Разд. 9, 10)).
Дилемма теоретика...175
ределенного наблюдаемого типа С, он реагирует определенным
наблюдаемым образом Е. Тогда мы говорим, что Ь предрасположен
реагировать посредством Е на С; назовем это коротко диспозицио-
нальным свойством Q. Ясно, что наше предыдущее обсуждение в
разделе 6 касается проблемы точного определения “Q” в терминах
“С и “£”. Мы отметили там, вслед за Карнапом, что мы или обре-
каем себя лишь на частичное уточнение значения “Q” с помощью
двустороннего редукционного предложения (6.2); или, если мы
будем настаивать на полном явном определении, будем вынуждены
использовать помологические модальности в определяющей части.
Независимо от выбранной альтернативы, окончательный дис-
позициональный термин “Q” имеет следующую характеристику:
если данный объект b находится в условиях С и не обнаруживает
реакции Е, короче, если СЬ, но ~ ЕЬ, то это убедительно свидетель-
ствует о том, что b не обладает свойством Q, короче, что ~ Qb. Эта
характеристика, по словам Карнапа, и отличает “собственно дис-
позициональные термины”, такие как “Q”, от теоретических терми-
нов, используемых в науке, несмотря на то, что последние связаны
со словарем наблюдения посредством определенных интерпрета-
тивных предложений. Карнап называет их С-правилами; эти пра-
вила не позволяют множеству данных наблюдения в целом (таким
как указанные выше “СЬ" и ЕЬ") быть убедительными свиде-
тельствами “за" или “против” применения теоретического термина
в данной ситуации. Для подобного утверждения существуют две
причины: Во-первых, интерпретативные предложения для данного
теоретического термина обеспечивают его наблюдаемую интерпре-
тацию только в пределах определенной ограниченной области.
Так, например, в случае теоретического термина “масса" не сущест-
вует С-правила, непосредственно применимого к предложению 5т,
приписывающего определенную величину массы данному телу, ес-
ли величина настолько мала, что тело не наблюдаемо, или настоль-
ко велика, что наблюдатель не может “манипулировать с телом” 35.
Во-вторых, эмпирическая интерпретация теоретического тер-
мина всегда включает скрытое предположение о том, что наличие
или отсутствие необходимой наблюдаемой реакции в определен-
ной проверяемой ситуации должно служить критерием только при
отсутствии других воздействующих факторов, или при “нор-
мальном состоянии окружающей среды” 36. Так, например, прави-
ло соответствия может определить отклонение магнитной стрелки
35 Сатар (1956), Разд. 10.
36 Там же.
176
Карл Г. Гемпель
как наблюдаемый признак электрического тока в близлежащем
проводе, но в соответствии со скрытым предположением реакция
стрелки должна учитываться только в том случае, если нет других
воздействующих на нее факторов таких, как, скажем, неожиданная
магнитная буря.
Итак, в целом Карнап утверждает, что “если ученый решил
использовать определенный термин “М” таким образом, что для
определенных предложений об М любые возможные наблюдаемые
результаты никогда не послужат абсолютно убедительным свиде-
тельством, но в лучшем случае свидетельством, обеспечивающим
высокую вероятность”, то “М" принадлежит словарю теоретиче-
ских терминов 37.
Следует заметить, прежде всего, что если рассуждения Карна-
па верны, то из них следует, что теоретические термины науки
нельзя рассматривать как чисто диспозициональные термины.
Значит, даже если посредством использования помологических
модальностей будут получены явные определения последних, этот
метод не подходит для теоретических терминов. Однако эти рас-
суждения не доказывают и не стремятся доказать, что теоретиче-
ские термины вообще нельзя дать явное определение, используя
термины наблюдения. Действительно, если принимается утвержде-
37 Сатар (1956), Разд. 10. Рассуждение, сходное по духу, но не столь
ясное по своему содержанию, принадлежит Папу {Рар, 1953 и 1955, Разд.
10—13 и 70). Пап заявляет (чего не делает Карнап), что оно доказывает
“неприемлемость” “тезиса явной определимости” теоретических терминов
с помощью терминов наблюдения {Рар, 1953, с. 8). С другой стороны,
Бергман утверждает, что многие термины теоретической физики, включая
“даже атомные понятия классической физики можно, в принципе, ввести
с помощью явных определений. Это, кстати, истинно и для всех терминов
научной психологии”. {Bergman, 1951а, Разд. 1. В том же самом контексте
Бергман говорит, что метод частичной интерпретации представляется не-
обходимым для того, чтобы разрешить некоторые трудности квантовой
теории). Но это сильное утверждение поддерживается, в основном, на-
бросками некоторых простых определений. Бергман утверждает, напри-
мер, что предложение “Это место является электрическим полем” можно
определить с помощью предложения, имеющего форму “Если R\, то А2”, где
R\ — предложение о существовании электроскопа в данном месте, a R2 —
“описание поведения электроскопа (в электрическом поле)”' {Bergman, 1951,
с. 98—99). Однако в свете только что рассмотренного рассуждения Карнапа
этот вид определения можно подвергнуть сомнению. Кроме того, даже если
этого не делать, отдельные примеры не могут доказать общего положения.
Таким образом, вопрос остается нерешенным.
Дилемма теоретика...177
ние Карнапа, процитированное в предыдущем абзаце, то многие
термины, которым можно дать явное определение с помощью сло-
варя наблюдения, должны квалифицироваться как теоретические.
Например, пусть “R" будет двуместным предикатом наблюдения, а
одноместный предикат “М/’ будет определен следующим образом:
(7.6) Def. М1 х = (Ду) Rxy
т. е. объект х обладает свойством М\ только в том случае, если он
находится в отношении R по крайней мере к одному объекту у. Ес-
ли, например, “Rxy" означает “х легче, чем у", то М[ означает свой-
ство “быть легче, чем по крайней мере один объект, или не быть
тяжелее всех объектов”.
Допустим, как обычно, что область исследуемых объектов бес-
конечна или, по крайней мере, не ограничена каким-либо макси-
мальным количеством элементов. Рассмотрим теперь возможность
существования окончательного свидетельства “за” или “против”
предложения “М\ а", приписывающего свойство М\ определенному
объекту а. Конечно, единичного свидетельства о том, что объект а
находится в отношении R к определенному объекту Ь, или Rab,
будет достаточно для полного подтверждения “М\ а”. Но никако-
го конечного множества данных наблюдения — Raa”, Rab",
Rae” и т. д. — не будет достаточно для окончательного опровер-
жения “М\ а". Тогда, согласно критерию Карнапа, несмотря на то,
что “М\ определен посредством предиката наблюдения “R", его
нужно классифицировать как теоретический термин.
Возможно, в процитированном выше фрагменте Карнап имел
в виду то требование к теоретическому термину “М", что для оп-
ределенных предложений об М никакие результаты наблюдения
не могут быть окончательно подтверждающим или опровергаю-
щим свидетельством. Тем не менее, даже удовлетворяющие этому
требованию термины можно эксплицитно определить с помощью
терминов наблюдения. Пусть “5” будет трехместным предикатом
наблюдения; например, “Sxyz" может означать “х находится дальше
от у, чем от z”. Тогда “М2” можно определить следующим образом:
(7.7) Def. М2 х = (Ду) (z) [~ (z = у) => Sxyz].
В нашем примере объект х обладает М2 только в том случае,
если существует объект у, от которого он находится дальше, чем от
любого другого объекта z. Рассмотрим теперь предложение “М2 а".
Сразу видно, что никакое конечное множество данных наблюде-
7 К. Г. Гемпель
178
Карл Г. Гемпель
ния (все релевантные данные будут иметь форму “Sabc" или
“-Sabc’") не может быть окончательным, подтверждающим или оп-
ровергающим, свидетельством относительно “М2 а”. Следователь-
но, несмотря на то, что предикат “S” эксплицитно определен с по-
мощью терминов наблюдения, понятие “М2" является теоретиче-
ским согласно критерию, предложенному Карнапу.
Предыдущее обсуждение иллюстрирует простой, но важный
момент: когда термин, скажем, одноместный предикат “Q”, опреде-
лен с помощью терминов наблюдения, его определяющая часть
должна утверждать необходимое и достаточное условие примене-
ния “Q", т. е. истинности предложений, имеющих форму “Qb". Но,
даже если это условие выражено полностью с помощью терминов
наблюдения, остается вопрос: “Применим ли ‘Q’ к данному объек-
ту Ь?”, поскольку возможно, что условие истинности “Qb”, охарак-
теризованное определяющей частью, не эквивалентно истинностно-
функциональной связи предложений, каждое из которых выражает
потенциальные данные наблюдения.
Добавим еще один пример к приведенному выше: Предполо-
жим, что термин свойства “железный объект” и термины отноше-
ний “притягивает” и “находится поблизости” включены в словарь
наблюдения. Тогда определение
(7.8) Def. х является магнитом в х притягивает каждый нахо-
дящийся поблизости железный объект
сформулировано с помощью терминов наблюдения; но критерий ус-
тановления того, что объект b является магнитом, нельзя сформу-
лировать с помощью терминов любого конечного числа данных на-
блюдения. Для того чтобы определить, что b является магнитом, мы
должны показать, что любой кусок железа, который когда-либо и в
какое-либо время был или будет поблизости от Ь, будет им притя-
нут; а это утверждение относится к бесконечному числу случаев.
Для более формального выражения этой идеи допустим, что
наш словарь наблюдения в дополнение к индивидным именам наб-
людаемых объектов содержит только предикаты первого порядка,
представляющие свойства и отношения, наблюдаемые в том смыс-
ле, что небольшого количества непосредственных наблюдений,
сделанных в соответствующих условиях, будет достаточно для ус-
тановления того, обладает или нет данный объект или группа объ-
ектов данным атрибутом.
Теперь мы можем принять следующие определения: Атомар-
ное предложение — это предложение вида “Ра", “Red’, “Sadg’, при-
Дилемма теоретика... 179
писывающее наблюдаемый атрибут определенному объекту или
группе объектов. Базисное предложение — это атомарное предло-
жение или его отрицание. Молекулярное предложение — это пред-
ложение, составленное из конечного количества атомарных пред-
ложений с помощью истинностно-функциональных связок. Базис-
ные предложения будут считаться включенными в молекулярные
предложения.
Базисные предложения могут рассматриваться как простей-
шие утверждения, описывающие потенциальные результаты непос-
редственного наблюдения: они утверждают, что некоторое конк-
ретное множество из одного или нескольких объектов обладает
или не обладает таким-то наблюдаемым свойством.
Таким образом, для каждого молекулярного утверждения S
существуют некоторые конечные классы базисных утверждений,
из которых следует S, и некоторые другие классы, из которых сле-
дует отрицание S. Так, молекулярное предложение “Ра v (~ Ра •
Rah)" следует, например, из {“Ра”} и из {“- Ра", “Rab”}; а его отрица-
ние следует из множества {“- Ра”, “~ Rab”}. Следовательно, для каж-
дого молекулярного предложения S можно определить множество
базисных предложений, истинность которых будет полностью ве-
рифицировать S, а также множество базисных предложений, ис-
тинность которых будет верифицировать отрицание S и, таким об-
разом, полностью опровергать S. Итак, молекулярное предложение
может быть “в принципе” и полностью верифицировано наблюде-
нием и полностью фальсифицировано наблюдением, т. е. имеется
в виду, что можно описать потенциальные данные, одни из кото-
рых верифицируют предложение, а другие — фальсифицируют
его; но, конечно, эти два рода данных не могут появиться одно-
временно — на самом деле они несовместимы друг с другом.
Существуют даже некоторые предложения немолекулярной
формы, т. е. предложения, содержащие непустые кванторы и яв-
ляющиеся полностью верифицируемыми и фальсифицируемыми в
только что определенном смысле 38. Например, предложение “(х)
(Рх v Qa)’’ следует из {“Qa”}, а его отрицание — из {“- Pb”, Qa’’}.
Сходное рассуждение применимо к предложению “(Эх) (Рх Qc)".
Однако, как правило, немолекулярные предложение не явля-
ются верифицируемыми и фальсифицируемыми. Это относится, в
38 (Добавлено в 1964 г.). Данный абзац и несколько следующих были
изменены таким образом, чтобы исправить ошибочное утверждение, сде-
ланное в первом варианте статьи, а именно, что только молекулярные
предложениях являются и верифицируемыми, и фальсифицируемыми.
7*
180
Карл Г. Гемпель
частности, ко всем немолекулярным предложениям чисто общей
формы, т. е. не содержащим никаких индивидных констант, таким
как “(х) (Рх Qx)"', но это также истинно для многих предложе-
ний с кванторами, содержащих индивидные константы. Например,
если “R” и “5” — предикаты наблюдения, то предложения типа
“(Эг/) Ray)" не фальсифицируемы, а предложения типа “(у) (Эг)
Sayz" и “(Эг/) (z) Sayz”, как мы уже видели, — не верифицируемы-
ми и не фальсифицируемы.
Соответственно, явные определения научных терминов с по-
мощью словаря наблюдений можно разделить на два вида: обеспе-
чивающие для определенного термина конечные критерии примене-
ния, опирающиеся на наблюдения, и не обеспечивающие таких кри-
териев. Первые определения — те, определяющая часть которых,
применяемая к конкретному случаю, является и верифицируемым
и фальсифицируемым предложением. Вторые определение имеют
форму типа:
(7.9) Def. Сын ху = Мужчина х • Потомок ху
Для применения определяющей части к двум конкретным ин-
дивидам, скажем а и Ь, имеется предложение “Мужчина х • Пото-
мок ab", которое является и верифицируемым и фальсифицируе-
мым и, следовательно, обеспечивает конечный критерий примене-
ния, опирающийся на наблюдения, термин “Сын” к а в отношении Ь.
С другой стороны, приведенные выше определения (7.6), (7.7) и
(7.8) являются определениями, не предоставляющими конечного
критерия применения, опирающегося на наблюдения, тех терми-
нов, которые они определяют; что было отмечено нами ранее.
Тем не менее, то обстоятельство, что термин, скажем “М", из-
начально введен определением, не дающим конечного критерия
его применения, опирающегося на наблюдения, не устраняет воз-
можности того, что “М" может фактически совпадать по объему с
некоторыми предикатами наблюдения или с истинностно-функци-
ональным соединением таких предикатов, скажем “От”; и если это
имеет место, то, конечно, “М” можно переопределить с помощью
“От" и, следовательно, можно получить конечный критерий при-
менения, опирающийся на наблюдения.
Однако приняв некоторые естественные допущения относи-
тельно словаря наблюдения, можно доказать, что не все научные
термины можно определить тем способом, который обеспечивает
им конечный критерий применения, опирающийся на наблюдения.
Дилемма теоретика... 181
Допустим, словарь наблюдения конечен. Он может содержать ин-
дивидные имена, обозначающие некоторые наблюдаемые объекты;
первопорядковые предикатные термины с любым конечным чис-
лом мест, представляющие свойства и отношения наблюдаемых
объектов; а также функторы, т. е. термины, выражающие количе-
ственные параметры — вес в граммах, объем в кубических санти-
метрах или возраст в днях — наблюдаемых объектов. Допустим,
однако, что каждый из функторов может принимать только ко-
нечное число разных значений; это соответствует допущению, что
с помощью непосредственного наблюдения можно приписать и
выделить только конечное число разных значений, например, веса.
В отличие от функторов словаря наблюдения теоретический
словарь физики, например, содержит значительное количество
функторов, допустимые значения которых превосходят все дейст-
вительные числа вообще или все действительные числа в опреде-
ленном интервале. Так, например, расстояние между двумя точка-
ми теоретически может обладать любым неотрицательным значе-
нием. Поэтому определение требуемого типа для теоретического
функтора для каждого из его допустимых значений должно уста-
новить конечный критерий применения, опирающийся на наблю-
дения. Например, в случае теоретического функтора “длина” необ-
ходимое и достаточное условие в форме конечного критерия приме-
нения, опирающегося на наблюдения, должно быть установлено для
каждого из бесконечно многих утверждений, имеющих форму “Рас-
стояние в сантиметрах между точками х и у равняется г”, или ко-
роче, “/ (х, у) = г”, где г является каким-то действительным числом.
Следовательно, для каждого значения “г” нам нужно было бы
установить соответствующее конечное множество данных наблюде-
ния. Однако это невозможно, потому что непосредственное наблюде-
ние допускает установление и различение только конечного, хотя и
большого, количества конечных совокупностей данных наблюдения.
Однако, если мы опускаем требование конечного критерия
применения, опирающегося на наблюдения, для каждого допусти-
мого значения теоретического функтора, то становится возмож-
ным бесконечное количество различных значений 39. Рассмотрим,
39 Я благодарен Герберту Бонерту, который в беседе со мной стимули-
ровал развитие обозначенных здесь идей, касающихся определимости
функторов с неограниченным количеством допустимых значений. Доктор
Бонерт отметил, что возможность явного определения таких функторов в
терминах словаря наблюдения должна существовать в плане возможностей,
намеченных теорией Фреге—Рассела о натуральных и действительных числах.
182
Карл Г. Гемпель
например, функтор “число клеток, содержащихся в организме у".
Если “х — клетка”, “у — организм” и “х содержится в у" приняты
как выражения наблюдения, должно быть возможным дать отдель-
ный критерий применения в терминах наблюдения для каждого из
бесконечного множества значений 1, 2, 3 ..., которые этот функтор
может теоретически принять 40. Это можно сделать с помощью
анализа кардинальных чисел Фреге—Рассела. Для п = 1, напри-
мер, необходимым и достаточным условием является следующее:
(7.10) (Эи) (г?) {у — организм • (( v — клетка • v содержится
в у) = (v = и))]
Таким образом, формулировка явного определения с помо-
щью терминов наблюдения даже в первопорядковом фунциональ-
ном исчислении значительно расширяется, если в определяющей
части допускается квантификация. А если использовать более
строгие логические средства, то можно получить еще большее
расширение. Например, функтор “число клеток, содержащихся в
у" можно эксплицитно определить посредством единичного выра-
жения:
(7.11) 'a (a sim ' х (х — клетка • х содержится в г/))
В данном случае крышка над буквой является символом абст-
рактного класса, a “sim” — символом сходства классов (в смысле
один-к-одному соответствия их элементов).
До сих пор мы рассматривали только функторы, значениями
которых являются целые числа. Можно ли сходным образом с по-
мощью терминов наблюдения определить функторы с рациональ-
ными или даже иррациональными значениями? Рассмотрим, на-
пример, теоретический функтор “длина в сантиметрах”. Можно ли
выразить в терминах наблюдения необходимое и достаточное ус-
ловие для утверждения:
(7.12) I (х, у) = г
40 В случае возражения, что “клетка” и “организм” являются скорее
теоретическими терминами, чем терминами наблюдения, эти термины
можно без ущерба для рассуждения заменить на термины, наблюдаемый
характер которых менее спорен, такие как, например, “мраморный шарик”
и “коробка”.
Дилемма теоретика...183
для каждого неотрицательного значения г? Мы могли бы попы-
таться сформулировать подходящее определение, соответствующее
основному методу измерения длины с помощью жестких стерж-
ней. Действительно, если наш словарь наблюдения содержит имя
стандартного метрового стержня и, кроме того, (чисто количест-
венные) термины, требуемые для описания основной процедуры
измерения, для любого определенного рационального и иррацио-
нального значения г можно установить необходимое и достаточное
условие (7.12). Однако определяющая часть обычно содержит
символы кванторов для индивидов и классов, а также для отно-
шений различных типов, и вряд ли сможет обеспечить конечный
критерий применения, опирающийся на наблюдения. Я кратко по-
кажу, каким образом можно получить такие определения. Выраже-
ния, принадлежащие словарю наблюдения, будут выделены курси-
вом.
Прежде всего, допустим, что участок, определенный двумя
точками х, у, имеет длину 100 сантиметров, если он конгруэнтен с
(т. е. может совпасть с) участком, отмеченным на стандартном
метровом стержне. Затем рассмотрим критерий, опирающийся на
наблюдения, для рационального значения длины, скажем, / (х, у) =
0,25. Его можно сформулировать следующим образом: существуют
четыре участка, каждый из которых отмечен на твердом стержне,
таким образом, что: (i) все четыре конгруэнтны друг с другом; (ii)
их сумма (т. е. участок, полученный с помощью размещения их
один за другим вдоль прямой линии) конгруэнтна с участком, от-
меченным на стандартном метровом стержне, (iii) каждый из че-
тырех участков конгруэнтен с участком, определенным точками х
и у. Аналогичным образом можно сформулировать явные опреде-
ляющие части, опирающиеся на наблюдения, для любого другого
значения и, кратного 100, и, следовательно, для любого рацио-
нального значения п.
Далее, рассуждение, что иррациональное число может расс-
матриваться как предел последовательности рациональных чисел,
содержит другое необходимое и достаточное условие для I (х, у) = г,
в котором г является иррациональным числом: участок, определен-
ный точками х, у, содержит бесконечную последовательность то-
чек Х|, х2, хз ... таких, что (i) х( находится между х и г/, х2 — между
Xi и у и т. д.; (ii) для любого конкретного участка S рациональной
длины последовательности существует такая точка, скажем ха, что
участки, определенные точками хп и у, xn + i и у и т. д., короче, чем S,
(iii) длины участков, определенных х и х(, х и х2 и т. д., образуют
последовательность рациональных чисел с пределом г.
184
Карл Г. Гемпель
Итак, идею, лежащую в основе предыдущего рассуждения,
можно использовать для формулировки явной определяющей час-
ти выражения “I (х, у)" таким образом, что ее область значений
будет множеством всех неотрицательных чисел.
Определения описанного здесь типа можно сформулировать
только используя сильный логический аппарат, а именно, аппарат
логики множеств, адекватной для разработки теории действитель-
ных чисел 41. Это слишком высокая цена с точки зрения номи-
налистов, считающих, что многие из логических понятий и прин-
ципов, необходимых в данном случае, начиная с общего понятия
множества, существенно неясны, и, следовательно, не должны ис-
пользоваться при экспликации значений научных терминов. Од-
нако мы не собираемся обсуждать здесь критику номиналистов, и,
кроме того, если для некоторого множества теоретических науч- ’
ных выражений можно будет дать явные определения с помощью
терминов наблюдения, это будет всеми рассмотрено как достиже-
ние.
Другое возражение, возникающее против описанной здесь
процедуры определения, состоит в том, что эта процедура содер-
жит схематичную и упрощающую точку зрения на основное изме-
рение длины и что она без оснований рассматривает как термины
наблюдения некоторые термины, необходимые в определяющей
части, такие как “твердое тело” и “точка”. Это верно. Включая
термин “точка" в словарь наблюдения, например, мы рассмат-
риваем точки как непосредственно наблюдаемые физические объ-
екты, но наш критерий, опирающийся на наблюдения, для двух
точек х, у, определяющих участок иррациональной длины, требует,
чтобы существовала бесконечная последовательность других точек
между х и у. Это условие никогда не будет выполнено посредст-
вом наблюдаемых “точек” в форме мелких физических объектов
или отметок на жестких стержнях, используемых в основном из-
мерении длины. Следовательно, реальное осуществление основно-
го измерения, описанного выше в определении, никогда не даст
41 Это рассуждение можно применить и к функторам, включающим в
качестве значений комплексные числа или векторы любого количества
компонентов. Наше рассуждение, в целом, основано на методе определе-
ния различных типов чисел (целые числа, рациональные, иррацио-
нальные, комплексные числа и т. д.) с помощью терминов понятий логи-
ки множеств, разработанном Фреге и Расселом. Более подробный обзор
этой процедуры см. в кн.: Russell, 1949; более полную техническую трак-
товку можно найти в работах по символической логике.
1,
Дилемма теоретика... 185
иррационального значения для длины участка. Но это не доказы-
вает, что иррациональной длине нельзя приписать никакого зна-
чения; напротив, наша схема определения показывает, что это зна-
чение действительно можно сформулировать в терминах наблюде-
ния для приписывания любой иррациональной величины длине фи-
зического отрезка, а также вообще функции “длина в сантиметрах”.
Однако определенное здесь понятие длины неадекватно физи-
ческой теории, включающей геометрию; скажем, в евклидовой
форме. Поскольку последняя требует, чтобы длина определенных
участков, доступных прямому измерению, таких, как диагональ
квадрата, стороны которого имеют длину 100 сантиметров, была
иррациональным числом, такие утверждения всегда будут ложны-
ми, если обсуждаемый нами критерий строго определяет длину,
ведь процедура измерения, как мы заметили, будет всегда давать
рациональное значение для длины данного участка.
Итак, предыдущее рассуждение о количественных терминах
(представленных функторами), показывает, что бесконечность
множества допустимых значений теоретического функтора, не
устраняет возможности явного для него определения с помощью
ограниченного словаря, содержащего только качественные терми-
ны, являющиеся, согласно разумным стандартам, терминами на-
блюдения. Рассуждение не показывает, однако, что такое опреде-
ление возможно для каждого функтора, используемого в науке
(даже наше иллюстративное определение “длины”, как оказалось,
не удовлетворяет требованиям теоретической физики); и действи-
тельно, как было отмечено ранее в этом разделе, общее обоснова-
ние этой возможности трудно достижимо.
Некоторые исследователи считают, что даже если можно от-
казаться от теоретических терминов в пользу терминов наблюде-
ния, сделать это — практически невозможно или, что еще более
серьезно, методологически невыгодно и даже смешно.
На вопрос, поставленный Халлом и упомянутый выше в раз-
деле 5, существует ответ, данный Тулминым и Спенсом: если вхо-
дящие теоретические переменные могут установить надежную
связь между антецедентом и консеквентом условных высказыва-
ний наблюдения, почему мы не должны использовать только функ-
циональную связь, связывающую напрямую антецедент и консек-
вент? Спенс добавляет в качестве еще одной причины, также
предложенной и Тулминым 42, следующее рассуждение: математи-
42 См. кн.: Tolman (1936), перепечатанную в кн.: Marx (1951), с. 89; и
кн.: Spence (1944), с. 65п.
186
Карл Г. Гемпель
веские функции, необходимые для выражения связи, будут на-
столько сложны, что по-человечески невозможно уяснить их сразу
все вместе; мы сможем сделать это, только разбив ее на последова-
тельность более простых функциональных связей, соединенных с
помощью входящих переменных. Это рассуждение приписывает ин-
дукции ненаблюдаемых теоретических сущностей важную практиче-
скую роль в контексте открытия взаимозависимостей между наблю-
даемыми сущностям, и вероятно также в контексте реального осу-
ществления вычислений, необходимых для объяснения или предска-
зания определенных событий на основе этих взаимозависимостей.
Важная методологическая функция приписана гипотетиче-
ским сущностям в статье Халла о входящих переменных в теории
поведения 43. Предположим, что для объяснения или предсказания
реакции субъекта в данной ситуации мы приписываем ему во вре-
мя ti его реакции, определенную силу привычки, имеющую статус
гипотетической сущности. В теории Халла эта сила является
“только количественным представлением постоянных следствий”
определенных предыдущих наблюдаемых явлений. Следовательно,
если ссылка на силу привычки не была сделана посредством связи
наблюдаемой реакции субъекта во время напрямую с наблюдае-
мым стимулом, полученным ранее, то мы должны рассматривать в
качестве определяющих причин реакции определенные наблюдае-
мые явления, которые ко времени реакции уже давно перестали
существовать. Халл отбрасывает это понятие причинного действия
через некоторое время: “трудно поверить, что такое явление, как
стимуляция в отдаленной обучающей ситуации, может активно
действовать как причина намного позже того, как она прекратила
действовать на рецепторы. Я полностью согласен с Левиным, что
все факторы, считающиеся причинно влияющими в детерминации
любого явления, должны существовать во время этой причинного
действия” 44. Ссылка на силу привычки субъекта во время его ре-
акции приводит к объяснению, согласующемуся с этим принципом.
Хотя заключительная часть цитаты имеет метафизический ха-
рактер; основной смысл рассуждения Халла методологический. Он
приписывает объяснительным теоретическим сущностям достиже-
ние, хорошо описанное Фейглем в другом контексте: “прерывис-
тый и исторический характер (деятельности в пространственной
и/или временной дистанции) в феноменалистически ограниченном
отчете исчезает и заменяется пространственно-временной непре-
43 Hull (1943).
44 Там же, с. 285.
Дилемма теоретика...
187
рывной и помологически последовательной формулировкой на
уровне гипотетической конструкции” 45. Такие пространственно-
временные непрерывные теории представляются необходимыми,
по крайней мере, по двум причинам: во-первых, они обладают оп-
ределенной формальной простотой, которую сейчас трудно оха-
рактеризовать в точных понятиях, но которая отражается, напри-
мер, в возможности использовать мощный и изящный математиче-
ский аппарат вычислений для дедукции, исходя из постулатов
теории, объяснительных и предсказательных связей среди различ-
ных событий. И, во-вторых, как отмечалось в разделе 3, последние
результаты эмпирической науки показали, что объяснительные и
предсказательные принципы, утверждающие прерывистые связи
между (разделенными в пространстве и времени) наблюдаемыми
явлениями, имеют, скорее всего, ограниченную область примене-
ния и являются исключениями. Теории, использующие гипотети-
ческие сущности, часто делают возможным описание таких исклю-
чений с помощью подходящих допущений, касающихся принятых
гипотетических сущностей.
Другое, более общее, рассуждение на основании главного
принципа Рамсея 46 было предложено Брейвейтом. Точка зрения
Брейтвейта состоит в том, что “теоретические термины можно оп-
ределить с помощью наблюдаемых характеристик только при том
условии, что теория не может сама по себе быть адаптирована к но-
вым ситуациям” 47. Он развил эту идею с помощью ссылки на точ-
но сформулированную, миниатюрную модель интерпретированной
теории. Мы не будем вдаваться в детали этой модели, поскольку
для этого нужно отклониться от основной темы нашего исследо-
вания. Цель Брейтвейта, как представляется, можно адекватно
проиллюстрировать следующим примером: предположим, что по-
нятие “температура” интерпретируется, на определенном уровне
научного исследования, только с помощью ссылки на показания
ртутного термометра. Если этот наблюдаемый критерий рассмат-
ривается только как частичная интерпретация (т. е. как достаточное,
но не необходимое условие), то остается открытой возможность до-
бавления других частичных интерпретаций с помощью ссылок на
другие термометры, используемые при температурах, например,
выше точки кипения или ниже точки замерзания ртути. Это по-
зволит значительно расширить применение законов, подобных за-
45 Feigl (1950), с. 40.
46 См. статью “Theories” в кн.: Ramsey (1931).
47 Braithwaite (1953), с. 76.
188
Карл Г. Гемпель
конам, касающихся температуры металлического стержня и его
длины, электрического сопротивления или температуры газа и его
объема и давления. Однако, если первоначальному критерию прида-
ется статус полного определения, то теория не способна на такое.
расширение, и первоначальное определение должно быть, скорее,
устранено в пользу другого, несовместимого с ним 48 j
К подобному рассуждению влечет и само понятие разума: ес-
ли придать статус полных определений критериям проверки,
предполагающим, со стороны субъекта, способность читать или по
крайней мере широко использовать язык, то возникают трудности
только что отмеченного рода, когда понятие и соответствующая
теория должны экстраполироваться на очень маленьких детей или
животных.
Тем не менее, нельзя сказать, что только что описанное рас-
суждение достигает своей цели, а именно, что “теория, которая,
как надеются, может экстраполироваться в будущем на объясне- i
ние большего количества обобщений, чем изначально предполага-
лось, должна предоставлять большую свободу своим теоретиче-
ским терминам, чем та, которую они получают, будучи логически-
ми конструктами, основанными на наблюдаемых сущностях” 49 (и
будучи определенными в терминах наблюдения). Для ясности,
процедура экстраполяции теории ценой изменения определений
некоторых теоретических терминов логически не является ошиб-
кой; нельзя даже сказать, что это трудно или неудобно для учено-
го, поскольку данная проблема касается скорее методолога или ло-
гика, стремящегося дать ясное “объяснение” или “логическую ре-
конструкцию” изменений, происходящих при экстраполяции дан-
ной теории. В случае, обсуждаемом Брейтвейтом, например, это
можно сделать альтернативным способом: с помощью терминов
дополнений к исходной частичной интерпретации или с помощью
терминов полного изменения определения для некоторых теорети-
ческих выражений. И если будет принято, что последний способ
осуществляет не экстраполяцию исходной теории, а переход к новой
теории, то встанет вопрос скорее терминологии, чем методологиче-
ского возражения.
48 Этот момент отмечен также и Карнапом {Сатар, 1936—1937, Разд. 7)
в дискуссии о преимуществах редукционных предложений перед опреде-
лениями. Фейгль рассуждает в том же ключе в своей статье (Feigl, 1951),
где основной принцип иллюстрируется примерами из физики и психологии.
49 Braitwaite (1953), с. 76.
Дилемма теоретика...189
Хотя приведенное выше рассуждение против определения не
решающее, оно проливает свет на важный аспект научного теоре-
тизирования: когда ученый вводит теоретические сущности, такие
как “электрические потоки”, “магнитные поля”, “химические ва-
лентности” или “бессознательные механизмы”, он рассчитывает на
то, что они послужат объяснительными факторами, имеющими не-
зависимое существование от наблюдаемых симптомов, посредст-
вом которых они себя проявляют. Говоря более простым языком:
любые критерии применения, опирающиеся на наблюдения, кото-
рые может обеспечить ученый, имеют целью только описание
симптомов или показаний наличия рассматриваемой сущности, но
не предоставление ее исчерпывающей характеристики. Ученый
действительно хочет оставить открытой возможность добавления к
своей теории дальнейших утверждений, включающих его теорети-
ческие термины; утверждений, которые могут представить новые
интерпретативные связи между теоретическими терминами и тер-
минами наблюдения; он также рассматривает их как дополни-
тельные допущения относительно тех же самых гипотетических
сущностях, на которые ссылались теоретические термины до экст-
раполяции теории. Думается, что этот способ рассмотрения теоре-
тических терминов обладает определенной эвристической ценно-
стью. Он стимулирует исследование и использование мощных объ-
яснительных понятий, для которых в настоящий момент можно
указать только некоторые связи с опытом, но которые полезны
для уточнения дальнейших путей исследования, ведущих к допол-
нительным связям с данными непосредственного наблюдения 50.
Анализ, осуществленный в этом разделе, не выработал окон-
чательного мнения “за” или “против” возможности явного опреде-
ления всех теоретических терминов эмпирической науки с по-
мощью словаря, содержащего только термины наблюдения. На са-
мом деле, мы обнаружили серьезные основания для сомнений в
том, что какое-либо рассуждение вообще сможет решить этот во-
прос раз и навсегда.
Что касается используемых сегодня теоретических терминов,
то невозможно для всех них сформулировать определения, опи-
рающиеся на термины наблюдения, и, таким образом, сделать их,
50 Краткий обзор различных аргументов в пользу обращения к “гипо-
тетическим конструктам” см. в кн.: Feigl, 1950, с. 38—41. Некоторые ас-
пекты “семантического реализма”, касающегося теоретических терминов,
представленных Фейглом в той же самой статье, обсуждаются в разделе 10
настоящей статьи.
190
Карл Г. Гемпель
в принципе, ненужными. Следовательно, большинство теоретиче-
ских терминов используется сегодня в науке на основе только
частичной опытной интерпретации; и это использование, как мы
заметили выше, предоставляет ясные и полезные преимущества.
В виду важности, приписанной таким образом идее частичной
интерпретации, мы обратимся теперь к рассмотрению того, какого
рода формальное представление можно дать частичной интерпре-
тации, а затем обратимся к вопросу о том, применим ли и в каком
смысле вердикт необязательности, провозглашенный “дилеммой
теоретика”, также и к частично интепретированным теоретическим
терминам, которые, следовательно, не могут быть лишними только в
силу определения.
8. ИНТЕРПРЕТАТИВНЫЕ СИСТЕМЫ
Теория редукционных предложений Карнапа является первым
систематическим исследованием логики частичного определения.
Введение термина с помощью цепи редукционных предложений
отличается от использования цепи определений в двух отношени-
ях: Во-первых, оно определяет значение термина только частично
и, следовательно, не обеспечивает способа устранения термина из
всех контекстов, в которых он может появиться. Во-вторых, как
правило, оно не является просто конвенцией в сфере обозначений,
а включает эмпирические утверждения. Если, например, термин “Q”
вводится с помощью двух редукционных предложений:
(8.1) Ci х (Qx s Ei х)
(8.2) С2 х о (Qx = Е2 х)
то отсюда выводится следующий эмпирический закон;
(8.3) (х) [(Ci х Ei х) о (С2 х о Е2 х)]
т. е. проще говоря: любой объект, реагирующий положительно на
первые условия проверки, будучи помещен во вторые условия
проверки, также отреагирует положительно. Итак, цепь редукци-
онных предложений для данного термина совмещает обычно две
функции языка, часто рассматриваемые как совершенно различ-
ные: постулированное приписывание значения и утверждение или
описание эмпирического факта.
Дилемма теоретика... 191
Редукционные предложения, как мы видели выше, весьма
подходят для формулировки операционального критерия приме-
нения в качестве частичных определений. Но они подвержены до-
вольно строгим ограничениям в плане логической формы и по-
этому не обеспечивают удовлетворительную общую схему для час-
тичной интерпретации теоретических терминов 51. Концепция фи-
зической теории Кемпбелла предложила более широкую точку
зрения на интерпретацию: интерпретация состоит из “гипотез”,
представленных множеством предложений с теоретическими терми-
нами, и “словаря”, соотносящего последние с понятиями экспери-
ментальной физики (связанных между собой эмпирическими зако-
нами) 52. В противовес стандартной концепции словаря предпола-
гается, что словарь Кэмпбелла содержит не определения теорети-
ческих терминов, а утверждения о том, что теоретическое предло-
жение определенного вида истинно, если и только если истинно
соответствующее эмпирическое предложение определенного вида.
Таким образом, словарь обеспечивает не определения, а скорее
правила переводимости; частичные правила, поскольку не утверж-
дается, что переводимость должна быть определена для каждого
теоретического или для каждого эмпирического утверждения.
Это последняя характеристика хорошо согласуется, например,
с рассуждением, что конкретное наблюдаемое макросостояние дан-
ной физической системы может соответствовать большому коли-
честву теоретически выделяемых микросостояний, поэтому для тео-
ретического предложения, описывающего только одно из этих мик-
росостояний, предложение, описывающее соответствующее макро-
состояние, не выражает необходимого и достаточного условия и,
следовательно, не обеспечивает перевода 53.
Утверждения в словаре Кэмпбелла очевидно не имеют харак-
тера редукционных предложений. Однако они могут быть сфор-
мулированы как двусторонние условные предложения, в которых
предложение, сформулированное с помощью теоретических терми-
51 Это было отмечено и самим Карнапом; см., например, его кн.: Сатар
(1956).
52 См. кн.: Campbell (1920), Гл. IV. Важные разделы этой главы были
перепечатаны в кн.: Feigl and Broadbeck (1953).
53 Однако это не показывает, что для теоретического предложения
нельзя сформулировать необходимое и достаточное условие с помощью
терминов наблюдения: проблема задания этого критерия сопряжена с
трудностями, аналогичными рассмотренным в разделе 7 в отношении оп-
ределимости.
192
Карл Г. Гемпель
нов, связано посредством выражения “если и только если” с пред-
ложением, сформулированным с помощью терминов наблюдения.
В других контекстах ни редукционные предложения, ни такие
двусторонние условные предложения не представляются адекват-
ными. Ведь, как правило, наличие гипотетической сущности Н, та-
кой как электрическое поле определенного вида, обладает наблю-
даемыми характеристиками, только если удовлетворены опреде-
ленные наблюдаемые условия Оь такие как наличие соответствую-
щих измерительных приборов, которые, в свою очередь, должны
иметь наблюдаемые показатели О2. Предложение, утверждающее
критерий подобного рода, имеет характер обобщенного редукци-
онного предложения; его можно представить в следующем виде:
(8.4) С>! о (Я э О2),
где “О/’ и “02” — предложения, возможно достаточно сложные
предложения, сформулированные с помощью терминов наблюде-
ния, а “Н” — предложение, сформулированное с помощью теоре-
тических терминов.
Но нет удовлетворительной причины для ограничения ин-
терпретативных утверждений только тремя рассмотренными
здесь типами. Для того чтобы получить общее понятие частич-
ной интерпретации, рассмотрим в качестве интерпретативных
утверждений любые предложения любой логической формы, со-
держащие и теоретические термины, и термины наблюдения. Со-
гласно допущению, что теоретические утверждения и утвержде-
ния наблюдения эмпирической науки сформулированы в опре-
деленных логических рамках, это предложение можно предста-
вить более ясно и точно в следующем виде:
(8.5) Пусть Т — теория, характеризующаяся множеством
постулатов, сформулированных с помощью терминов конечного
теоретического словаря VT, a — второе множество внелогиче-
ских терминов, которое называется базисным словарем и не со-
держит общих с Ут терминов. Согласно интерпретативной сис-
теме для Т, основанной на VB, мы рассматриваем множество
предложений J как: (i) конечное; (ii) логически совместимое с Т;
(iii) не содержащее внелогических терминов, не содержащихся в
Ут или Vb; (iv) содержащее по сути каждый элемент Ут и Ув, т. е.
логически не эквивалентное какому-либо множеству предложе-
Дилемма теоретика...193
ний, в котором вообще не содержатся какие-либо термины Vt
или Vb 54.
Конечно, применяя определенное здесь понятие к анализу на-
учных теорий, мы должны допустить, что VB состоит из предвари-
тельно принятых терминов. Ими могут быть термины наблюдения
в том несколько неопределенном смысле, объясненном выше, но
мы не должны на этом настаивать. Можно, например, принять
точку зрения, что некоторые диспозиционные термины, такие как
“ковкий”, “эластичный”, “голодный” и “уставший” не являются,
строго говоря, терминами наблюдения и неизвестно, что они были
явно определены с помощью терминов наблюдения. И, тем не ме-
нее, такие термины могут рассматриваться как хорошо понятные в
том смысле, что они используются с высокой степенью согласия
всеми компетентными наблюдателями. В этом случае было бы
достаточно разумным использовать эти термины при интерпрета-
ции данной теории, т. е. включить их в VB.
Понятие функционирования “словаря” Кэмпбелла хорошо ил-
люстрирует эту возможность и показывает, что оно больше соот-
ветствует реальной научной процедуре. Кэмпбелл утверждает, что
обеспеченная словарем интерпретация должна осуществляться в
терминах того, что он называет “концептами”, таких как термины
“температура”, “электрическое сопротивление”, “серебро” и “же-
лезо”, используемых в смысле экспериментальной физики и хи-
мии. Эти термины трудно назвать терминами наблюдения в узком
смысле, поскольку они истолковываются как представляющие
группы эмпирических законов: “Так, если мы говорим что-нибудь
об электрическом сопротивлении, мы допускаем, что закон Ома
истинен; тела, для которых закон Ома не является истиной, газы
например, не имеют электрического сопротивления” 55. Но даже
если не рассматривать эти термины как термины наблюдения, их
54 Думается, что интуитивное понятие интерпретации, также как и
понятие, отраженное в идее интерпретативного словаря Кэмпбелла, тре-
бует следующего дополнительного условия: (v) Каждое предложение J
содержит существенным образом термины из VT, а также термины из VB.
Однако, это требование не вводит дальнейших ограничений на понятие
интерпретативной системы; поскольку любая система/, удовлетворяющая
условиям с (i) по (iv), может быть сформулирована в эквивалентной
форме, удовлетворяющей также и (v). Поэтому достаточно заменить
предложения-члены J на их конъюнкцию; это создаст логически эквива-
лентную интерпретативную систему, содержащую только одно предложение
и удовлетворяющую (v), поскольку J удовлетворяет (iv).
55 Campbell (1920), с. 43.
194
Карл Г. Гемпель
все равно можно рассматривать как хорошо понимаемые и исполь-
зуемые учеными-экспериментаторами с высоким интерсубъектив-
ным согласием; таким образом, их можно включить в УВ-
Только что определенные интерпретативные системы вклю-
чают в качестве особых случаев все типы интерпретаций, рассмот-
ренные нами выше, а именно, интерпретацию с помощью явных
определений для всех теоретических терминов, с помощью цепей
предложений редукции, с помощью утверждений двусторонней
условной переводимости (в смысле словаря Кэмпбелла) и с помо-
щью обобщенных редукционных предложений, имеющих форму
(8.4); но, конечно, они также допускают интерпретативные утверж-
дения многих других форм.
Интерпретативные системы имеют те же самые две характери-
стики, что отличают цепи редукционных предложений от цепей оп-
ределений: Во-первых, интерпретативная система обычно влечет
только частичную интерпретацию терминов Ут; т. е. она не опреде-
ляет в терминах Ув (посредством явного утверждения или логиче-
ского вывода) необходимого и достаточного условия применения
для каждого термина Уф Во-вторых, как и цепь редукционных
предложений для данного теоретического термина, интерпрета-
тивная система обычно не является чисто условной по своему ха-
рактеру, но из нее следуют определенные утверждения, содержа-
щие только термины Ув, которые не являются логическими исти-
нами и выражают, согласно концепции Ув как состоящему из
предварительно понятых эмпирических терминов, эмпирические
утверждения. Итак, здесь мы также сталкиваемся с сочетанием
условного и описательного использования языка.
Но, обращаясь к третьему пункту сравнения, интерпретатив-
ная система не должна обеспечивать интерпретацию, полную или
частичную, индивидуально для каждого термина Уф В этом отно-
шении она отличается от множества определений, задающего не-
обходимое и достаточное условие каждому термину, и от множе-
ства редукционных предложений, обеспечивающего необходимое и,
обычно другое, достаточное условие каждому термину. Весьма веро-
ятно, что интерпретативная система не обеспечивает некоторым или
даже всем терминам Ут необходимого или достаточного условия,
сформулированного с помощью терминов V&, или даже ни того, ни
другого. Вместо этого, она может определять, посредством явного
утверждения или логического вывода, достаточное или необходи-
мое условие, сформулированное с помощью терминов Ув. только
для некоторых выражений, содержащих несколько терминов Уф
например, в стиле словаря Кэмпбелла.
Дилемма теоретика...
195
Следовательно, как правило, когда теория Т интерпретируется
посредством интерпретативной системы J, теоретические термины
неустранимы в смысле заменяемости их в любых контекстах выра-
жениями, сформулированными с помощью терминов Ев. Они также
неустранимы в том смысле, что J обеспечивает для каждого предло-
жения Н, которое можно сформулировать с помощью Ет, “переводи-
мость” в терминах Ев, т. е. предложение О, сформулированное с по-
мощью терминов Ев, такое, что двустороннее условное предложение
Н = О 56 логически следует из J.
Являются ли, согласно этой более широкой концепции интер-
претации, теоретические термины совершенно неустранимыми в
такой мере, что к ним не применим больше “парадокс теорети-
зирования”, сформулированный в разделе 5? Рассмотрим этот во-
прос в следующем разделе.
9. ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ ЗАМЕНЯЕМОСТЬ
ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ
’ Систематизирующая функция теории Т, интерпретированной
посредством интерпретативной системы J, состоит в обеспечении
вывода из конкретных “данных”, сформулированных с помощью
терминов Рв, определенных других (например, предсказательных)
утверждений, сформулированных с помощью терминов Рв. Если
01 — утверждение, описывающее данные, а 02 — вывод, то симво-
лически это отношение можно представить следующим образом:
; (9.1) (О,-?•_/)-> о2
Здесь, как и в сходных контекстах ниже, “7” означает множе-
ство постулатов рассматриваемой теории, а стрелка — дедуктив-
ный вывод.
(9.1) истинно, если и только если из Т • J следует предложе-
ние 01 тэ 02; таким образом, (9.1) равносильно
* (9.2) (Г J)-> (01 зэ 02)
56 Здесь и далее в некоторых случаях, когда не существует опасности
непонимания, логические связки используются автонимно; выражение “Н
= О”, например, представляет предложение, полученное за счет помеще-
ния символа тождества (для “если и только если”) между предложения-
ми, для которых “Н" и “О” являются именами.
196
Карл Г. Гемпель
Какая бы систематизация не достигалась среди Кв-предложе-
ний, она очевидно обеспечивается Т в совокупности с J. Поэтому
удобно рассматривать постулаты Т вместе с предложениями J как
постулаты дедуктивной системы Т', которая будет называться ин-
терпретированной теорией. Ее словарь Кг будет суммой Кт и Кв.
То, что было отмечено в связи с (9.1) и (9.2), теперь можно
переформулировать следующим образом: Если интерпретирован-
ная теория Т' устанавливает дедуктивный переход от О] к О2, т. е.
если:
(9.3) (01 • Т') -> 02,
то
(9.4) T'->(0tz>02)
и обратно, если Т' — множество постулатов интерпретированной
теории.
Теперь легко показать, что интерпретированная теория Т' ус-
танавливает те же самые дедуктивные отношения между Кв-пред-
ложениями, что и множество всех тех теорем Т', которые вы-
разимы только в терминах Кв; назовем это множеством V^-теорем,
или Vb-следствий, теории Т' и обозначим его “От”. Это значит, что
для любых целей дедуктивной систематизации Г'является, как мы
скажем, функционально эквивалентной множеству “От”, которое не
содержит ни одного теоретического термина.
Доказательство может быть следующим: дедуктивный переход
от 01 к 02, представленный в (9.3), можно также осуществить по-
средством простого использования вместо Т' предложения 01 гэ
02, принадлежащего в силу (9.4) к От- Так как, согласно modus
ponens, мы имеем:
(9.5) [О, • (О, 02)] 02
Поскольку От содержит, конечно, все Кв-предложения формы
01 тэ 02, выводимые из Т', множество От- достаточно для всех де-
дуктивных систематизаций, достигаемых с помощью Т'. С другой
стороны, От не является более строгим в этом отношении, чем Т'\
поскольку От- разрешает дедуктивный переход от Oj к 02 только в
том случае, если из него следует Oj 02; но в этом случае из Т'
также следует 01 02, что означает, в силу эквивалентности (9.4)
и (9.3), что Г'разрешает дедуктивный переход от 01 к 02.
Дилемма теоретика... 197
Таким образом, дедуктивная систематизация, которой дос-
тигает интерпретированная теория Т' среди предложений, выра-
женных в терминах базисного словаря VB, является точно такой
же, что и получаемая с помощью множества 0г тех предложений
(теорем) Т', которые могут быть выражены единственно в поня-
тиях VB. В этом смысле можно обойтись без теоретических тер-
минов, используемых в Т.
Но От- обычно является громоздким неограниченным множе-
ством утверждений, поэтому возникает вопрос, существует ли ка-
кой-либо общий метод для управления им за счет придания ему
формы аксиоматизированной теоретической системы Т'в, которая
будет сформулирована только в терминах VB. Теоремы формаль-
ной логики, доказанные Крейгом, показывают, что это возможно,
только если Т' удовлетворяет некоторым чрезвычайно широким
условиям 57.
57 Работа Крейга (Graig, 1953) содержит первый опубликованный от-
чет об этой теореме. Менее насыщенное представление о ней, с меньшими
техническими подробностями, с явными, хотя и краткими, ссылками на
применение, такое как рассмотренное в настоящей статье, дано в другой
статье Крейга (Graig, 1956).
Применительно к обсуждаемой нами проблеме результат, полученный
Крейгом, можно кратко сформулировать как следующий: пусть множе-
ство простых терминов Т' и множество постулатов Т' заданы эффектив-
но, т. е. имеется общая процедура, решающая за конечное число шагов для
любого данного выражения, является или нет это выражение простым тер-
мином (или постулатом) Т'. Пусть разделен с помощью эффективного
критерия, выбранного даже и случайным образом, на два взаимно исклю-
чающих словаря — й-[ и Ив. Наконец, пусть правила используемой логики
таковы, что существует эффективный метод определения для любой данной
конечной последовательности выражений, является ли она, согласно этим
правилам, значимым выводом или нет.
Существует также общий метод (т. е. метод, применимый во всех слу-
чаях, отвечающих только что описанным условиям) эффективного констру-
ирования (т. е. эффективной характеристики постулатов и правил вывода)
новой системы Т'в, множеством простых терминов которой является Ив, а
теоремами — теоремы Г', не содержащие других внелогических констант,
кроме как содержащихся в Ив.
Отметим, что теоремы позволяют нам в любое время провести раз-
граничение между й-[ и Ив, пока критерий, используемый для разграниче-
ния, позволяет нам решать за конечное число шагов, к какому из двух
множеств принадлежит данный термин. Это условие, также как и требо-
вание эффективной характеристики Ит. легко удовлетворяется, например,
198
Карл Г. Гемпель
Таким образом, теорема Крейга имеет прямое отношение к
проблемам, поднимаемым “парадоксом теоретизирования”, сфор-
мулированным в разделе 5 в несколько неопределенных понятиях.
Теорема указывает один из способов, с помощью которого “пара-
доксу” можно дать ясную и точную интерпретацию и строгое до-
казательство: она показывает, что для любой теории Т', использу-
ющей и теоретические термины и нетеоретические, предвари-
тельно принятые термины, существует, при определенных очень
свободных условиях, аксиоматизированная теоретическая система
Т'в, использующая только нетеоретические термины Т' и все же
функционально эквивалентная Т' в смысле осуществления среди
предложений, выразимых в нетеоретическом словаре, точно тех же
дедуктивных отношений, что и Т'.
если Vr конечен, а понятия, его составляющие, также как и термины Ив и
Кт, определяются простым перечислением.
Следующее требование эффективной характеристики постулатов и
правил логики для Т' настолько широко, что, несомненно, любую науч-
ную теорию, рассматриваемую до сих пор, можно сформулировать таким
образом, чтобы она удовлетворяла этому требованию, пока отношения
между теоретическими выражениями и выражениями наблюдения могут
быть сформулированы в форме определенных утверждений. Един-
ственным, насколько мне известно, важным случаем нарушения этого ус-
ловия является наличие теории, для которой не определены конкретные
правила интерпретации, скажем, на том основании, что критерии приме-
нения теоретических выражений всегда остаются неточными. Концепция
такого рода может подразумеваться, например, замечанием А. Вальда:
“Для того, чтобы применить [научную] теорию к реальным явлениям, нам
нужны некоторые правила для установления связи между идеализиро-
ванными объектами теории и объектами реального мира. Эти правила
всегда будут неточны и никогда не могут составить часть самой теории”
(Wald А., 1942, с. 1).
Однако, условия теоремы Крейга выполнены, если неточность, на
которую здесь ссылаются, отражена в определенных правилах. Так, нап-
ример, интерпретативные предложения для данной теории могут прини-
мать форму утверждений статистической вероятности (возможность, от-
меченная Карпапом (Carnap, 1956, Разд. 5)), или утверждений логической
вероятности (определяющие логическую вероятность некоторых теорети-
ческих предложений относительно определенных предложений, сформу-
лированных в терминах наблюдения или наоборот). Ни одна из этих
процедур не представит интерпретацию более общего вида, чем интерпре-
тация, охарактеризованная с помощью определения интепретативной сис-
темы в разделе 8 настоящей статьи. Теорему Крейга можно применить
даже к теориям, интерпретированным в этом широком смысле.
Дилемма теоретика... 199
Должна ли тогда эмпирическая наука сама воспользоваться
этим методом и заменить все свои теории, включающие допуще-
ния о гипотетических сущностях, функционально эквива-
лентными теоретическими системами, выраженными исключи-
тельно в терминах, ссылающихся на непосредственные наблюде-
ния, или, во всяком случае, ясно понимаемых? Существуют раз-
ные причины, по которым в целях научного теоретизирования де-
лать это нежелательно.
Для начала рассмотрим метод Крейга в целом. Не вдаваясь в
различные тонкости, процедуру можно описать следующим обра-
зом: с помощью конструктивной процедуры Крейг распределяет
все Кв-теоремы Т' в последовательность. Эта последовательность
весьма избыточна, поскольку содержит, для любого появляющего-
ся в ней предложения, также все его логические эквиваленты (в
той мере, в какой они выразимы в Кв). Крейг описывает про-
цедуру устранения многих, хотя и не всех, этих дубликатов. Та-
ким образом, остающаяся последовательность все равно содержит
каждую Кв-теорему Т' в одной из ее разнообразных эквивалент-
ных формулировках. В итоге, все предложения в остающейся пос-
ледовательности становятся постулатами Кв. Иными словами,
множество Кв-теорем Т' “аксиоматизируется” в Т в только в скорее
Пиквикском смысле, а именно, делая каждое предложение множе-
ства, в некоторых из его многочисленных эквивалентных форму-
лировках, постулатом Тв. Обычно аксиоматизация множества пред-
ложений отбирает в качестве постулатов только небольшое множе-
ство, из которого остаток может быть выведен в качестве теорем.
Так, аксиоматизация представляет содержание целого множества “в
форме, которая психологически или математически является более
ясной” 58. А поскольку метод Крейга действительно включает все
предложения, которые должны быть аксиоматизированы, в сово-
купность постулатов Т', последняя, как отметил сам Крейг, “не мо-
жет облегчить или обеспечить подлинного понимания” 59.
58 Craig (1956), с. 49. Кратко можно отметить еще два момента, уста-
новленные Крейгом в исследовании, на которое мы здесь ссылаемся: (i)
Теория Т' может иметь множество Ив-следствий, которые нельзя аксиома-
тизировать с помощью конечного множества постулатов, выразимых в
терминах Ив. (ii) Не существует общего метода, позволяющего эффектив-
но решить для каждой теории Т', можно или нет аксиоматизировать ее
Ив-следствия с помощью конечного множества постулатов.
59 Graig (1956), с. 49. Этот факт, конечно, не уменьшает важности и
интереса полученного Крейгом результата как логической теоремы.
200
Карл Г. Гемпель
Потеря простоты, образующаяся в результате устранения тео-
ретических терминов Т', отражается и в том обстоятельстве, что
множество постулатов, которыми снабжает Vb метод Крейга, всегда
бесконечно. Даже в тех случаях, когда действительно существует
некоторое конечное множество Ор VB-теорем Т', из которых можно
вывести все остальные, процедура Крейга не обеспечит конечного
множества: это цена за универсальное применение этой процедуры.
Существуют случаи, в которых бесконечное количество пос-
тулатов не является слишком громоздким; особенно, когда аксио-
мы определены с помощью аксиомных схем 60, т. е. с помощью ус-
ловий, касающихся того, что любое предложение, имеющее одну
из конечного числа определенных форм (таких как “х = х", на-
пример), рассматривается как аксиома. Но способ, которым посту-
латы Гв определяются при методе Крейга, гораздо более запутан,
и система, полученная в результате, практически необозрима, не
говоря уже о потере эвристичности в результате устранения теоре-
тических терминов и гипотез. Таким образом, для эмпирической
науки этот метод устранения теоретических выражений является
весьма неудовлетворительным.
До сих пор мы исследовали устранение теоретических терми-
нов и допущений только в контексте дедуктивной систематизации:
мы рассматривали интерпретированную теорию Т' исключительно
как средство установления дедуктивных переходов между предло-
жениями наблюдения. Однако такие теории могут также предос-
тавлять средства индуктивной систематизации в том смысле, ко-
торый описан в разделе 1: анализ этой функции составит следую-
щий аргумент против устранения теоретических выражений пос-
редством метода Крейга.
В качестве иллюстрации я использую пример, по необходимо-
сти упрощенный, для того чтобы более ясно выразить суть дела.
Пусть Vt содержит термин “белый фосфор”, или “Р” для кратко-
сти, а интерпретативная система, включенная в Т', предоставляет
для нее только несколько необходимых, но ни одного из достаточ-
ных, условий применения, опирающихся на наблюдения. Допус-
тим, эти условия не зависят друг от друга, и хотя в случае “белого
фосфора” они проявляются в совокупности, любой из них прояв-
ляется в некоторых других случаях в отсутствии другого или мно-
гих других. Пусть эти необходимые условия будут следующими: бе-
60 Об этом методе, впервые использованном фон Нейманом, см. кн.:
Сатар (1937), с. 29—30 и с. 96, где даны дальнейшие ссылки на литера-
туру.
Дилемма теоретика... 201
лый фосфор имеет запах чеснока; он растворим в скипидаре, в рас-
тительном масле и в других веществах; при соприкосновении с ним
кожа горит. В символическом обозначении:
(9.6) (х) (Рх z> Gx)
(9.7) (х) (Рх => Тх)
(9.8) (х) (Рх => Vx)
(9.9) (х) (Рх z> Ex)
(9.10) (х) (Рх z> 5х)
Таким образом, все предикаты, кроме “Р”, присутствующие в
этих предложениях, принадлежат Тв.
Теперь допустим, что Ут содержит только один термин в до-
полнение к “Р”, а именно “имеет температуру горения 30° С”, или
“Г для краткости; и что для “Г существует только одно интерпре-
тативное предложение, свидетельствующее, что если объект обла-
дает свойством I, то он будет гореть в окружении воздуха, в кото-
ром термометр имеет показатели выше 30° С. Это свойство будет
рассматриваться как наблюдаемое и будет представлено предикатом
“F’ в Vs. Тогда интерпретативным предложением для “Г будет:
(9.11) (х) (/х z> Fx)
И, наконец, мы допустим, что теоретическая часть Т' содер-
жит один-единственный постулат, а именно:
(9.12) (х)(Рх => 1х),
утверждающий, что белый фосфор имеет температуру горения
30°С. Допустим, что семь предложений (9.6) — (9.12) представля-
ют полное содержание Т'.
Тогда, как можно сразу увидеть, Т' не имеет следствий в терми-
нах Ув> за исключением чисто логических истин; следовательно, Т'
допускает дедуктивный переход от одного Тв-предложения к дру-
гому только в том случае, если последнее логически следует из
первого, так что Т' не обязательна для установления связи. Дру-
гими словами: Т' вообще не осуществляет дедуктивной системати-
зации среди Тв-предложений. Тем не менее, Г'может играть суще-
ственную роль в установлении некоторых объяснительных или
предсказательных связей индуктивного рода среди Тв-предложе-
ний. Предположим, например, обнаружено, что определенный объ-
202
Карл Г. Гемпель
ект Ь обладает всеми характеристиками G, Т, V, Е, S. Используя
предложения (9.6) — (9.10), согласно которым эти характеристики
симптоматичны для Р, можно сделать вывод, что Ь является белым
фосфором. Этот вывод будет скорее индуктивным, чем дедуктив-
ным, и частично его обоснованность следует из взаимной незави-
симости, которую мы предположили среди этих пяти наблюдае-
мых симптомов белого фосфора. Итак, предложение “РЬ”, при-
нятое индуктивно, ведет, согласно (9.12), к предсказанию “lb", ко-
торое в свою очередь, согласно (9.11), содержит предсказание “Fb”.
Таким образом, Т' позволяет переход от данных наблюдения “Gb",
“Tb”, “Vb", “Eb”, “Sb" к наблюдаемому предсказанию “Fb". Но пере-
ход требует индуктивного шага, состоящего в принятии “РЬ” на
основании пяти предложений о данных наблюдения, которые под-
держивают, но не имеют логическим следствием “РЬ".
С другой стороны, система Т"в, полученная с помощью метода
Крейга, сама по себе не предполагает индуктивного применения.
Действительно, все ее предложения являются логическими исти-
нами и, следовательно, Т'в вообще не делает никаких эмпириче-
ских утверждений, поскольку, как было отмечено выше, все Ущ
теоремы Т' — логически истинные утверждения.
Таким образом, если использование интерпретированной теории
Т' в целях систематизации рассматривается как включающее и
индуктивные и дедуктивные процедуры, то соответствующая сис-
тема Т'в не может, в целом, заменить Т'.
Интуитивно более простой метод получения функционального
эквивалента в терминах наблюдения для данной интерпретиро-
ванной теории Т' содержится в идее Рамсея. Действительно, его
метод рассматривает все теоретические понятия как переменные,
связанные кванторами существования, так что все внелогические
константы, появляющиеся при формулировке теории методом
Рамсея, принадлежат к словарю наблюдения 61. Так, интерпрети-
рованная теория, определяемая с помощью формул (9.6) — (9.12),
будет выражена следующим предложением, которые мы будем на-
зывать предложением Рамсея, связанным с данной теорией:
(9.13) (30) (3^) (х) [(fa z> (Gx Тх Vx Ex Sx)) • (y/x z> Fx) •
(fa z> j«r)]
Это предложение эквивалентно выражению, полученному со-
единением предложений (9.6) — (9.12), при замене везде “Р’ и “Г
61 Ramsey (1931), с. 212-215, 233.
Дилемма теоретика... 203
соответственно на “ф" и “у/’ и связыванию их экзистенциальными
кванторами. Итак, (9.13) утверждает, что существует два свойства,
ф и у/, никак иначе не определенные, такие что любой объект, обла-
дающий свойством ф, также имеет наблюдаемые свойства G, Т, V,
Е, 5; любой объект, обладающий свойством у/, также обладает наб-
людаемым свойством £; и любой объект, обладающий свойством ф,
также обладает свойством у/.
Интерпретированная теория Т\ конечно, логически не эквива-
лентна связанному с ней предложению Рамсея, также как и свя-
занной с ней системой Крейга Т'ъ, действительно, оба они следуют
из Т', но, в свою очередь, не имеют следствием Т'. Несмотря на то, „
что предложение Рамсея содержит, помимо переменных и логиче-
ских констант, только понятия из Рв, оно, что можно показать,
имеет следствием те же Рв-предложения, что и Г'; т. е. оно осуще-
ствляет точно те же дедуктивные переходы среди Рв-предложений,
что и Т'. В связи с этим, предложение Рамсея, связанное с Т', на-
ряду с системой Крейга 7”в формулируются на основе Т'. Но их
логический аппарат более сложен, чем аппарат, требуемый Т' или
Гв- В нашей иллюстрации, например, Т' и Т'в содержит перемен-
ные и кванторы только для индивидов (физических объектов), в
то время как предложение Рамсея (9.13) содержит также пере-
менные и кванторы для индивидных свойств; т. е. если Т' и Т'ъ
требуют только функционального исчисления первого порядка, то
предложение Рамсея обращается к функциональному исчислению
второго порядка.
Но это значит, что предложение Рамсея, связанное с интерп-
ретированной теорией Т', избегает ссылок на гипотетические сущ-
ности не по сути, а скорее только на бумаге, замещая латинские
константы на греческие переменные, поскольку оно продолжает
утверждать существование определенных сущностей постулиро-
ванного Т' вида, не гарантируя ничего более, чем Т', а именно, что
эти сущности наблюдаемы или, по крайней мере, полностью харак-
теризуются с помощью терминов наблюдения. Таким образом, пред-
ложения Рамсея не предполагают удовлетворительного способа уст-
ранения теоретических терминов.
Действительно, сам Рамсей и не ставил такой цели. Представ-
ляется, что его понимание теоретических терминов как перемен-
ных, связанных кванторами существования, продиктовано скорее
соображениями следующего рода: если теоретические термины
рассматриваются как константы, не определяемые полностью в
предварительно понятных терминах наблюдения, то предложения,
204 Карл Г. Гемпель
формально конструируемые из них, не имеют характера утвержде-
ний, обладающих полностью определенными значениями, которые
можно по сути определить как истинные или ложные, скорее, их
статус сравним со статусом пропозициональных функций с тео-
ретическими терминами, играющими роль переменных. Но мы хо-
тели бы приписывать теории истинность или ложность, и понима-
ние теоретических терминов как переменных, связанных кванторами
существования, отвечает этому требованию и, в то же самое время,
сохраняет все предполагаемые эмпирические применения теории.
Это соображение порождает следующую проблему, обсужде-
нию которой посвящен следующий раздел статьи.
10. О ЗНАЧЕНИИ И ИСТИННОСТИ НАУЧНЫХ ТЕОРИЙ
Проблема, порождаемая подходом Рамсея, такова: если мы
рассматриваем теоретические термины теории как внелогические
константы (раздел 8), для которых система J обеспечивает только
частичную интерпретацию, данную с помощью терминов предва-
рительно принятого словаря Рв, то могут ли, тем не менее, пред-
ложения, сформулированные с помощью теоретического словаря,
рассматриваться как осмысленные предложения, выражающие оп-'
ределенные утверждения и являющиеся истинными или ложными?
Может показаться, что этот вопрос подпадает под юрисдик-
цию семантики, точнее семантической теории истины. Но это не
так. Семантическая теория истины обеспечивает (при определен-
ных условиях) общее определение истины для предложений дан-
ного языка L. Это определение выражается в соответствующем
метаязыке М для L и позволяет сформулировать необходимое и
достаточное условие истинности для любого предложения S из L.
Это условие выражается с помощью перевода S в М 62. (Поэтому,
для достижения этой цели М должен содержать перевод каждого
предложения L и отвечать некоторым другим условиям, опре-
деленным в семантической теории истины.) Но если критерии ис-
тинности, сформулированные таким образом в М, вообще должны
быть поняты, то ясно, что для начала все случаи перевода L-
утверждений в М должны обладать значением. Вместо решения
вопроса об осмысленности L-предложений семантическое опреде-
ление истины заранее предполагает эту осмысленность.
По аналогичным причинам семантика не помогает нам решить
вопрос: имеют или нет теоретические понятия данной системы Г
62 См.: Tarski (1944), Разд. 9.
Дилемма теоретика...205
семантическое, фактическое или онтологическое значение, т. е. ту
характеристику, которую некоторые исследователи рассматривают
как отличающую подлинные теоретические конструкты от вспомо-
гательных теоретических терминов 63 Трудность, отмеченная в
этой связи, состоит в неспособности дискутирующих ясно указать
то, что они хотят сказать, приписывая наличие онтологического
значения данному термину. С чисто семантической точки зрения,
любому термину языка L, который считается понятным, можно
приписать семантическое значение: референт можно определить
тем же самым способом, что и условие истинности данного пред-
ложения в L, а именно, переводом в соответствующий метаязык.
Например, используя русский язык 64 в качестве метаязыка, мы
можем сказать, в отношении терминологии Фрейда, что “Verdran-
gung’ означает вытеснение, “ Sublimierung’ — сублимацию и т. д. К
сожалению, этот род информации неясен для тех, кто хочет ис-
пользовать экзистенциальную ссылку как отличительную характе-
ристику теоретического термина определенного рода; не помогает
это также и тем, кто хочет знать, существуют ли на самом деле и в
каком смысле сущности, на которые ссылаются теоретические
термины, — вопрос, который мы сейчас кратко рассмотрим.
Таким образом, семантика не отвечает на вопрос, поставлен-
ный в начале этого раздела; мы должны поискать критерии нали-
чия значения для теоретических выражений где-то в другом месте.
В общем, мы можем определить теоретическое выражение как
осмысленное или имеющее значение, если оно было адекватно
объяснено с помощью терминов, которые мы рассматриваем как
предварительно понятные. В нашем обсуждении такие термины
были представлены словарем VB (плюс термины логики). Но те-
перь возникает вопрос: что означает “адекватное” объяснение? Не
существует каких-либо общепринятых стандартов: ответ полно-
стью определяется философскими воззрениями исследователя.
Человек, придерживающийся пуританских взглядов в области ло-
гики и эпистемологии, может объявить осмысленным только то,
что было явно определено с помощью терминов Ув, он может на-
ложить дальнейшие в номиналистическом плане ограничения, на-
пример, на логический аппарат, который можно использовать для
63 По этому вопросу см., например, работы: MacCorquodale and Meehl
(1948); Lindzey (1953); Feigl (1950), (1930a); Hempel (1950); Rozeboom
(1956).
64 В оригинале речь идет, естественно, об английском языке — Прим,
перев.
206 Карл Г. Гемпель
формулировки определений. Другие исследователи будут считать
достаточно осмысленными термины, введенные редукционными
предложениями, а третьи будут считать осмысленной даже такую
слабую интерпретацию, которая задается интерпретативной систе-
мой. Одним из наиболее важных преимуществ определения явля-
ется то, что оно предоставляет возможность эквивалентной пере-,
формулировки любого теоретического предложения с помощью
терминов Vb- Частичная интерпретация этого не гарантирует; сле-
довательно, она не обеспечивает необходимого и достаточного ус-
ловия истинности для каждого предложения, выразимого с помо-
щью теоретических терминов, которое можно сформулировать с
помощью предварительно понятных терминов. Это, несомненно,
основная трудность, связанная с методом частичной интерпрета-
ции и признаваемая критиками.
С другой стороны, в защиту частичной интерпретации можно
сказать следующее: для того чтобы понять выражение, нужно
знать, как его использовать, а в формальной реконструкции “знать;
как” его выразить с помощью правил. Частичная интерпретация в
нашем понимании обеспечивает такие правила. Они показывают,
например, что предложения, сформулированные с помощью толь-!
ко терминов Ув, можно вывести из предложений, содержащих тео-
ретические термины; таким образом они определяют множество
Ув-предложений, которые следуют из интерпретированной теории
Т', а значит косвенно утверждаются ею. (Если множество пусто, то
теория не входит в область эмпирической науки). И наоборот,
правила также показывают, что предложения, сформулированные
с помощью теоретических терминов, можно вывести из Ув’Предло-
жений. Итак, существует близкое сходство между нашими теоре-
тическими предложениями и теми предложениями, которые явля-
ются осмысленными в более узком смысле выразимости, т. е. с по-
мощью только терминов Ув; это обстоятельство свидетельствует в
защиту включения теоретических предложений в класс осмыслен-
ных утверждений.
Следует отметить, что если принята эта точка зрения, то мы
должны признать значимыми (хотя, конечно, не настолько инте-
ресными или лучше исследованными) некоторые интерпретиро-
ванные системы, которые безусловно нельзя квалифицировать как
потенциальные научные теории. Например, пусть L — конъюнкция
некоторого конечного числа эмпирических обобщений об усвоен-
ном поведении, сформулированном с помощью терминов словаря
наблюдения VB, а Р — конъюнкция конечного числа произвольных
предложений, сформулированных с помощью словаря VT произ-
Дилемма теоретика...207
вольно выбранных неинтерпретированных терминов (например, Р
может быть конъюнкцией постулатов некоторой аксиоматизации
эллиптической геометрии). Тогда, сделав Р постулатами Т и выб-
рав предложение Р z> L в качестве единственного члена нашей ин-
терпретативной системы J, мы получим интерпретированную тео-
рию Т', объясняющую тривиальным образом все данные эмпири-
ческие обобщения, поскольку из Т J следует L. Не нужно говорить,
что Т' нельзя рассматривать в качестве удовлетворительной тео-
рии обучения 63. Проиллюстрированная здесь особенность не по-
вредит нашему анализу частичной интерпретации, поскольку по-
следний не утверждает, что каждая частично интерпретированная
теоретическая система является потенциально интересной теорией;
действительно, даже требование полного определения всех теоре-
тических терминов с помощью Vb оставляет возможность для
сходных бессодержательных “теорий”. Примеры, похожие на нашу
мнимую “теорию обучения”, просто напоминают о том, что в до-
полнение к требованию наличия эмпирической интерпретации
(необходимой, если существуют какие-либо эмпирически прове-
ряемые следствия), хорошая научная теория должна удовлетво-
рять многим другим важным условиям: ее Ив-следствия должны
хорошо подтверждаться эмпирически; она должна осуществлять
логически простую систематизацию соответствующих Ув~
предложений, она должна вырабатывать последующие эмпириче-
ские законы и т. д.
Если предложения частично интерпретированный теории Т'
имеют статус осмысленных утверждений, то можно сказать, что
они истинны или ложны. И тогда можно ясно разрешить вопрос о
фактуальном референте теоретических терминов, затронутый вы-
ше в этом разделе: утверждение о том, что термины данной теории
имеют фактуальный референт, что сущности, на которые они ука-
зывают, реально существуют, равносильно утверждению о том, что
то, что говорит теория, истинно; а это, в свою очередь, равносиль-
но утверждению теории. Когда мы говорим, например, что элемен-
тарные частицы современной физической теории реально сущест-
вуют, мы утверждаем, что в мире проявляются частицы различно-
65 Интересно отметить здесь, что если в дополнение к условиям, опре-
деленным в разделе 8, интерпретированная теория должна также соответст-
вовать критериям осмысленности для теоретических терминов и предложе-
ний, недавно предложенных Карнапом (Carnap, 1956, Разд. 6, 7, 8), то тер-
мины и предложения нашей мнимой “теории обучения” оказываются ли-
шенными значения.
208
Карл Г. Гемпель
го рода, указанные физической теорией, управляемые определен-
ными физическими законами и показывающие определенного рода
наблюдаемые симптомы их присутствия в определенных обстоя-
тельствах. Но это равносильно утверждению истинности (интерп-
ретированной) физической теории элементарных частиц. Сходным
образом, утверждение о существовании стимулов, реакций, привы-
чек и т. п., постулированных теорией обучения, эквивалентно ут-
верждению истинности системы, состоящей из утверждений тео-
рии и ее эмпирической интерпретации 66.
При таком истолковании существование гипотетических сущ-
ностей с определенными характеристиками и взаимосвязями, предпо-
лагаемое данной теорией, можно исследовать индуктивно в том же5
самом смысле, в котором можно исследовать истинность самой те-
ории, а именно, посредством эмпирических проверок ее 7в-следствий.
Согласно только что очерченной концепции, мы должны при-
писать фактуальный референт всем (внелогическим) терминам
теории, если эта теория истинна. Следовательно, эта характерис-
тика не предоставляет основания для семантической дихотомии в
теоретическом словаре. Кроме того, фактуальный референт теоре-
тических терминов, в нашем понимании, не зависит от того, устра-
няются или нет эти термины в пользу выражений, сформулиро-
ванных с помощью только терминов Рв. Даже если все теоретиче-
ские термины теории Т' явно определены с помощью терминов Рв
так, что их использование допускает соответствующий краткий
путь для утверждений, которые также выразимы с помощью толь-
ко Рв, они все равно будут иметь фактуальный референт, если то,
что говорит теория, истинно.
Предыдущее рассмотрение истины и фактуального референта
в отношении частично интерпретированных теорий основываются
66 Точнее, утверждение о том, что существуют сущности различного
рода (такие как гипотетические объекты и события и их различные качест-
венные и количественные свойства и отношения), постулируемые интер-
претированной теорией Т', выражается предложением Рамсея, ассоцииро-
ванным с Т'. Оно получается посредством замены всех теоретических кон-
стант в совокупности постулатов Т' на переменные и связыванием всех их
квантором существования, стоящим перед заключительным выражением.
Полученное таким образом предложение представляет собой логическое
следствие постулатов Т* но не наоборот. Поэтому, строго говоря, утвержде-
ние существования различных гипотетических сущностей, предполагаемых
теорией, логически более слабое, чем сама теория, утверждение.
Интересный обзор по вопросу о реальности теоретических сущно-
стей см., например, в км.: Toulman (1933), с. 134—139 и Smart (1956).
Дилемма теоретика...
209
на допущении, что предложения таких теорий получают статус
утверждений. Для тех, кто находит это допущение неприемлемым,
существуют по крайней мере два других способа понимания того,
что мы называем интерпретированной теорией. Первым из этих
способов является метод Рамсея, описанный в предыдущем разде-
ле. Он очень привлекателен тем, что представляет интерпретиро-
ванную теорию в форме настоящего утверждения, не содержащего
внелогических констант, кроме содержащихся в Ув, и имеющего те
же Ув-следствия, что и теория, сформулированная с помощью
терминов частично интерпретированных теоретических констант.
Возможно, это наиболее удовлетворительный способ рассмотрения
логического характера научной теории, и против него будут возра-
жать, в основном, только те, кто по философским соображениям
не принимает онтологических обязательств 67, связанных с приня-
тыми переменными, относящимися к областям, отличным от об-
ласти индивидов теории (таким как, например, множество всех ко-
личественных характеристик физических объектов, или множество
всех взаимосвязей среди них, или множеств таких множеств и т. д.).
Наконец, тот, кто подобно современным номиналистам, отвер-
гает столь строгие онтологические обязательства, может принять
концепцию научных теорий не как значимых утверждений, а как
технических средств для вывода из исходных осмысленных ут-
верждений, выраженных с помощью терминов предварительно
принятого словаря Vb, некоторых других, также осмысленных, ут-
верждений, сделанных с помощью терминов этого словаря 68. Тог-
да исследователи, придерживающиеся номиналистской точки зре-
ния, могут рассматривать теоретические термины как бессмыслен-
ные случайные значки, служащие в качестве удобных символиче-
67 Это понятие используется здесь в смысле Куайна, согласно которому
теория онтологически связана с теми сущностями, которые включены в об-
ласти ее связанных переменных, если теория истинна. Куайн развил и защи-
тил эту идею в нескольких статьях, составивших его книгу (Quine, 1953).
68 Понятие законов или теорий как принципов вывода была предложе-
на, и не только с номиналистической точки зрения, многими авторами; сре-
ди них: Schlick (1931), с. 151 и 155, Ramsey (1931), с. 241; Ryle (1949, в част-
ности, с. 120—125)), и Toulman (1953, Гл. III и IV). (Однако, Тулмин заме-
тил, что понимание природы законов как правил или лицензий “отражает
только часть их природы" (Цит. соч., с. 105). См. также дискуссию Брей-
вейта по этой проблеме в кн.: Braitwaite (1953, с. 85—87). Наконец, статья
Поппера (Popper, 1956) содержит некоторые критические и конструктивные
комментарии относительно этой проблемы и некоторых других вопросов,
обсуждаемых в настоящей статье.
X к. Г. Гемпель
210
Карл Г. Гемпель
ских средств при переходе от одного множества эксперименталь-
ных утверждений к другому. Однако ясно, что понятие законов и
теорий как внелогических принципов вывода не отражает тот спо-
соб, которым их используют ученые. В публикациях по проблемам
теоретической физики, биологии, или психологии, например, пред-
ложения, содержащие теоретические термины, обычно рассматри-
ваются наравне с теми, которые служат для описания эмпириче-
ских данных: вместе с последними они функционируют в качестве
посылок и заключений дедуктивных и индуктивных рассуждений.
Действительно, для работы ученого формулировка и использова-
ние теоретических принципов в виде сложных внелогических пра-
вил вывода будет скорее помехой, чем помощью. Однако, целью
тех, кто предлагает эту концепцию, конечно, является не облегче-
ние работы ученого, а уточнение смысла его формулировок. С
точки зрения философа-номиналиста рассмотрение научного пред-
ложения как того, что не является утверждением, представляет
определенное продвижение вперед в плане уточнения этого смысла.
Однако вопрос, поставленный дилеммой теоретика, можно по-
ставить и в отношении двух альтернативных концепций статуса
теории. Относительно формулировки Рамсея можно задать вопрос:
возможно или нет устранить сразу все переменные, связанные
кванторами существования и представляющие теоретические тер-
мины, и таким образом избежать требуемых ими онтологических
обязательств, не жертвуя ни одним из дедуктивных отношений, ус-
танавливаемых предложением Рамсея среди Рв-предложений. В от-
ношении теорий, рассматриваемых в качестве инструментов вывода,
правомерен вопрос: можно или нет заменить их функционально эк-
вивалентным множеством правил, т. е. множеством, устанавливаю-
щим точно те же отношения вывода среди Рв-предложений и не ис-
пользующим ни один из “бессмысленных значков”.
На оба вопроса теорема Крейга дает утвердительный ответ по-
средством предоставления общего метода для конструирования эк-
вивалента желаемого рода. Но опять-таки, в обоих случаях резуль-
тат имеет недостатки, отмеченные в разделе 8. Во-первых, этот ме-
тод предложение Рамсея заменит на бесконечное множество посту-
латов, множество правил вывода — на бесконечное множество пра-
вил, сформулированных с помощью терминов Рв‘, таким образом,
он является слишком неэкономным. Во-вторых, получившаяся сис-
тема постулатов или правил вывода сама по себе не приводит к ин-
дуктивным предсказаниям и объяснениям. И в-третьих, она будет
иметь прагматические недостатки, частично уже отраженные во
Дилемма теоретика... 211
втором пункте и выражающиеся в меньшей эвристичности по срав-
нению с системой, использующей теоретические термины.
Наш аргумент (5.1) из дилеммы теоретика считает единст-
венной целью теории установление дедуктивных связей между
предложениями наблюдения. Если это так, то теоретические тер-
мины действительно не нужны. Но если признано, что удовлетво-
рительная теория должна обеспечивать возможности также и для
индуктивного использования в целях объяснения и предсказания
и что она должна достигать систематической экономии и эври-
стичности, то ясно, что теоретические формулировки нельзя заме-
нить выражениями, сформулированными с помощью только тер-
минов наблюдения. Таким образом, представляется, что дилемма
теоретика, основывающаяся на противоположном заключении, ос-
нована на ложной посылке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bergmann, Gustav. The Logic of Psychological Concepts // Philoso-
phy of Science, 1951, № 18, p. 93—110.
2. Bergmann, Gustav. Comments on Professor Hempel’s ‘The Concept of
Cognitive Significance’ // Proceedings of the American Academy of Aits and
Sciences, 1951, 80, (№ 1), p. 78—86. Перепечатано в кн,: Bergmann, Gustav.
The Methaphysics of Logical Positivism. N. Y.: Longmans, Green and Co.,
1954. Ссылка в данной статье как (1951а).
3. Bergmann, Gustav, Kenneth Spence. Operationism and Theory in Psy-
chology // Psychological Review, 1941, № 48, p. 1—14. Перепечатано в кн.:
Marx (1951).
4. Braithwaite, R. B. Scientific Explanation. Cambridge, England: Cam-
bridge University Press, 1953.
5. Bridgman, P. W. The Logic of Modem Physics. N. Y.: MacMillan, 1927.
6. Burks, Artur И7 The Logic of Causal Propositions // Mind, 1951, №
60, p. 363-382.
7. Campbell, Norman R. Physics: The Elements. Cambridge: Cambridge
'University Press, 1920. Перепечатано под названием: Foundations of Sci-
ence. N. Y,: Dover, 1957.
8. Carnap, Rudolf. Testability and Meaning // Philosophy of Science,
1936, № 3, p. 420—468; 1937, № 4, p. 1—40. Перепечатано отдельной кни-
гой в: Whitlock’s Inc., New Haven, Conn., 1950. Фрагменты перепечатаны
.в: Feigl and Brodbeck (1953).
9. Carnap, Rudolf. The Logical Syntax of Language. London: Routledge
and Kegan Paul, 1937.
10. Carnap, Rudolf. Foundations of Logic and Mathematics. Chicago:
University of Chicago Press, 1939.
11. Carnap, Rudolf. Logical Foundations of Probability. Chicago: Univer-
sity of Chicago Press, 1950.
12. Carnap, Rudolf. Meaning Postulates // Philosophical Studies, 1952,
' № 3, p. 65-73.
212
Карл Г. Гемпет
13. Сатар, Rudolf. Meaning and Synonymy in Natural Languages //
philosophical Studies, 1955, № 6, p. 33—47.
14. Carnap, Rudolf. The Methodological Character of Theoretical Con-
cepts // В кн.: H. Feigl and M. Scriven (eds), The Foundations of Science
and the Concepts of Psychology and Psychoanalysis, p. 38—76. Minneapolis:
University of Minnesota Press, 1956.
15. Cohen, M. R., Nagel E. Introduction to Logic and Scientific Method,
jj. Y.: Harcourt, Brace, 1934.
16. Craig, William. On Axiomatizability within a System // Journal of
Symbolic Logic, 1953, № 18, p. 30—32.
17. Craig, William. Replacement of Auxiliary Expressions // Philosophi-
cal Review, 1956, № 65, p. 38—55.
18. Cramer, Harald. Mathematical Methods of Statistics. Princeton:
princeton University Press, 1946.
19. Estes, IV. K„ Koch S., MacCorquodale K., Meehl P. E., Muller C. G.,
Schenfeld W. S., Verplanck W. S. Modern Learning Theory. N. Y,: Appleton-
Century-Crofts, 1954.
20. Feigl, Herbert. Some Remarks on the Meaning of Scientific Explana-
tion // (немного измененный вариант был сначала напечатан в: Psycho-
logical Review, 1948, № 52). В кн.: Feigl and Sellars (1949), р. 510—514.
21. Feigl, Herbert. Existential Hypotheses // Philosophy of Science, 1950,
jsfe 17, p. 35—62.
22. Feigl, Herbert. Logical Reconstruction, Realism, and Pure Semiotic //
philosophy of Science, 1950, № 17, p. 186—195. Ссылка как на (1950a).
23. Feigl, Herbert. Principles and Problems of Theory Construction in
psychology // В кн.: W. Dennis (ed.). Current Trends in Psychological The-
01y, p. 179—213. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1951.
24. Feigl, Herbert, Brodbeck May (eds.) Readings in Philosophy of Sci-
ence. N. Y.: Appleton-Century-Crofts, 1953.
25, Feigl, Herbert, Sellars Wilfred (eds.) Readings in Philosophy of Sci-
ence. N. Y.: Appleton-Century-Crofts, 1949.
26. Goodman, Nelson. On Likeness of Meaning // Analysis, 1949, № 10,
p 1—7. Перепечатано в измененном виде в: Linsky (1952).
27. Goodman, Nelson. The Structure of Appearance. Cambridge, Mass.:
Harvard University Press, 1951.
28. Goodman, Nelson. Fact, Fiction, and Forecast. Cambridge, Mass.:
Harvard University Press, 1955.
29. Grice, H. P„ Strawson P. F. In Defence of a Dogma // Philosophical
Review, 1956, № 65, p. 141—158.
30. Hempel, Carl G. Geometry and Empirical Science // American
Mathematical Monthly, 1945, № 52, p. 7—17. Перепечатано в кн.: Feigl and
Sellars (1949), Wiener (1953), Neumann James R. (ed.), The World of
Mathematics. N. Y.: Simon and Schuster, 1956.
31. Hempel, Carl G. A Note of Semantic Realism // Philosophy of Sci-
ence, 1950, № 17, p. 169-173.
32. Hempel, Carl G. General System Theory and the Unity of Science //
Human Biology, 1951, № 23, p. 313—322.
33. Hempel, Carl G. Fundamentals of Concept Formation in Empirical
Science. Chicago: University of Chicago Press, 1952.
Дилемма теоретика...
213
34. Hempel, Carl G. Implications of Carnap's Work for the Philosophy of
Science // P. A. Schlipp (ed), The Philosophy of Rudolf Carnap. La Salle,
Ill.. Open Court Publishing Co., 1963.
35. Hempel, Carl G. The Concept of Cogntitve Significance: A Reconsid-
eration // Proceeding of the American Academy of Arts and Sciences, 1951,
80 (№ 1), p. 61-77.
36. Hempel, Carl G., Oppenheim Paul. Studies in the Logic of Explana-
tion // Philosophy of Science, 1948, № 15, p. 135—175.
37. Hermes, H. Eine Axiomatisierung der allgemeinen Mechanik // For-
schung zur Logik und Grundlegung der exakten Wissenschaften. Nene Folge,
Heft 3. Leipzig, 1938.
38. Hull, C. L. The Problem of Intervening Variables in Molar Behavior
Theory // Psychological Review, 1943, № 50, p. 273—291. Перепечатано в
кн.: Marx (1951).
39. Hull, C. L., Hovland C. 1., Ross R. T., Hall M., Perkins D. T., Fitch F. B.
Mathematico-Deductive Theory of Rote Learning. Neu Haven: Yale Univer-
sity Press, 1940.
40. Hutten, Ernest H. The Language of Modern Physics: An Introduction
to the Philosophy of Science. London and New York: Macmillan, 1956.
41. Kemeny, John G. Review of Carnap (1950) // The Journal of Sym-
bolic Logic, 1951, № 16, p. 205—207.
42. Kemeny, John G. Extension of the Methods of Inductive Logic //
Philosophical Studies, 1952, № 3, p. 38—42.
43. Kemeny, John G., Oppenheim Paul. On Reduction // Philosophical
Studies, 1956, № 7, p. 6—19.
44. Lindzey, Gardner. Hypothetical Constructs, Conventional Constructs,
and the Use of Physiological Data in Psychological Theory // Psychiatry,
1953, № 16, p. 27-33.
45. Linsky, Leonard (ed.) Semantics and the Philosophy of Language.
Urbana, Ill.: University of Illinois Press, 1952.
46. MacCorquodale, K, Meehl P. On a Distinction between Hypothetical
Constructs and Intervening Variables // Psychological Review, 1948, № 55,
p. 95—107. Перепечатано в кн.: Feigl and Brodbeck (1953), а также с со-
кращениями в кн.: Marx (1951).
47. MacCorquodale, К, Meehl P. Edward C. Tolman // Estes et al., 1954,
p. 177-266.
48. Margenau, Henry. The Nature of Physical Reality. N. Y.: McGraw-
Hill Book Co., 1950.
49. Martin, R. M. On Analytic // Philosophical Studies, 1952, № 3, p. 42—47.
50. Marx, Melvin H. (ed.) Psychological Theory. N. Y.: Macmillan, 1951.
51. Mates, Bensom. Analytic Sentences // Philosophical Review, 1951, №
60, p. 525—534.
52. McKinsey, J. С. C., Sugar A. C., Suppes P. Axiomatic Foundations of
Classical Particle Mechanics // Journal of Rational Mechanics and Analysis,
1953, № 2, p. 253-272.
53. McKinsey, J. С. C., Suppes P. Transformations of Systems of Classical
Particle Mechanics // Journal of Rational Mechanics and Analysis, 1953, №
2, p. 273-289.
214
Карл Г. Гемпет
54. Mises, R. von. Positivism: A Study in Human Understanding. Cam-
bridge, Mass.: Harvard University Press, 1951.
55. Nagel, Ernest. Principles of the Theory of Probability. Chicago: Uni-
versity of Chicago Press, 1939.
56. Nagel, Ernest. The Meaning of Reduction in the Natural Sciences //
Robert C. Stauffer (ed.), Science and Civilization. Madison, Wis.: University
of Winconsin Press, 1949. Перепечатано в кн.: Wiener (1953).
57. Nagel, Emest. Mechanistic Explanation and Organismic Biology //
Philosophy and Phenomenological Research, 1951, № 11, p. 327—338.
58. Neumann, John von, Morgenstern Oskar. Theory of Games and Eco-
nomic Behavior, 2d ed. Princeton: Princeton University Press, 1947.
59. Northrop, F. S. C. The Logic of the Sciences and the Humanities.
N. Y.: MacMillan, 1947.
60. Pap, Arthur. Reduction Sentences and Open Concepts // Methods,
1953, № 5, p. 3-28.
61. Pap, Arthur. Analytische Erkenntnistheory. Wien: J. Springer, 1955.
62. Popper, Karl. Logik der Forschung, Wien: J. Springer, 1935.
63. Popper, Karl. The Open Society and its Enemies. London: G. Rout-
ledge & Sons, 1945.
64. Popper, Karl. Three Views Concerning Human Knowledge // H. D
Lewis (ed.), Contemporary British Philosophy: Personal Statements. N. Y.: Mac-
Millan, 1956.
65. Quine, IV. V. Two Dogmas of Empirism // Philosophical Review
1951, № 60, p. 20—43. Перепечатано в кн.: Quine (1953).
66. Quine, W. V. From a Logical Point of View. Cambridge, Mass.: Har-
vard University Press, 1953.
67. Ramsey, Frank Plumpton. The Foundation of Mathematics and other]
Logical Essays. London: Kegan Paul, and New York: Harcourt Brace, 1931. j
68. Reichenbach, Hans. Axiomatik der relativixtischen Raum-Zeit-Lehre. j
Braunschweig: F. Vieweg & Sohn, 1924. 1
69. Reichenbach, Hans. Philosophie der Raum-Zeit-Lehre. Berlin: W. de
Gruyter & Co., 1928.
70. Reichenbach, Hans. Philosophic Foundations of Quantum Mechanics.
Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1944.
71. Reichenbach, Hans. The Theory of Probability. Berkeley: University
of California Press, 1949.
72, Reichenbach, Hans. The Rise of Scientific Philosophy. Berkeley and '
Los Angeles: University of California Press, 1951.
73. Reichenbach, Hans. Nomological Statements and Admissible Opera-
tions. Amsterdam: Notrh Holland Publishing Co., 1954.
74. Rozeboom, William W. Mediation Variables in Scientific Theory // ]
Psychological Review, 1956, № 63, p. 249—264. i
75. Rubin, H, Suppes P. Transformation of Systems of Relativistic Parti- ;
cie Mechanics. Technical Report No. 2. Подготовлено по контракту c: Office
of Naval Research. Stanford University, Stanford, 1953.
76. Russell, Bertrand. Introduction to Mathematical Philosophy. London
and New York: Macmillan, 1919.
77. Russell, Bertrand. Mysticism and Logic. N. Y.: W. W. Norton & Co., 1929.
Дилемма теоретика...
215
78. Ryle, Gilbert. The Concept of Mind. London: Hutchinson’s Univer-
sity Library, 1949.
79. Schlick, M. Die Kausalitaet in der gegenwaertigen Physik // Die
Naturwissenschaften, 1931, № 19, p. 145—162.
80. Skinner, B. F. Science and Human Behavior. N. Y.: Macmillan, 1953.
81. Smart, J. J. C. The Reality of Theoretical Entities // Australasisan
Journal of Philosophy, 1956, № 34, p. 1—12.
82. Spence, Kenneth W. The Nature of Theory Constuction in Contempo-
rary Psychology // Psychological Review, 1944, № 51, p. 47—68. Перепеча-
тано в кн.: Marx (1951).
83. Tarski, Alfred. Einige methodologische Untersuchungen uber die
Definierbarkeit der Begriffe // Erkenntnis, 1935, № 5, p. 80—100. Перевод
на английский язык напечатан в кн.: Tarski (1956).
84. Tarski, Alfred. Introduction to Logic and to the Methodology of De-
ductive Sciences. N. Y.: Oxford University Press, 1941.
85. Tarski, Alfred. The Semantic Conception of Truth // Philosophy and
Phenomenological Research, 1944, № 4, p. 341—375. Перепечатано в кн.:
Feigl and Sellars (1949) и Linsky (1952).
86. Tarski, Alfred. Logic, Semantics, Metamathematics. Перевод Wood-
ger J. H. Oxford: The Clarendon Press, 1956.
87. Tolman, E. C. Operational Behaviorism and Current Trends in Psychology
// Proceedings of the 25th Anniversary Celebration of the Inauguration of Gradu-
ate Study, Los Angeles, 1936, p. 89—103. Перепечатано в кн.: Marx (1951).
88. Toulmin, Stephen. The Philosophy of Science. London: Hutchinson's
University Library, 1953.
89. Verplanck, W. S. Burrhus F. Skinner // Estes et al., 1954, p. 267—316.
90. Wald, A. On the Principles of Statistical Inference. Notre Dame:
University of Notre Dame Press, 1942.
91. Walker, A. G. Foundations of Relativity: Part I and II // Proceedings
of the Royal Society of Edinburgh, 1943—1949, № 62, p, 319—335.
92. Walsh, W. H. An Introduction to Philosophy of History. London:
Hutchinson’s Univerity Library, 1951.
93. Wang, Hao. Notes on the Analytic-Synthetic Distinction // Theoria,
1955, № 21, p. 158-178.
94. White, Morton G. The Analytic and the Syntatic: An Untenable Du-
alism // Hook S. (ed.), John Dewey: Philosopher of Science and of Freedom.
N. Y.: Dial Press, 1950. Перепечатано в кн.: Linsky (1952).
95. White, Morton G. Toward Reunion in Philosophy. Cambridge, Mass.:
Harvard University Press, 1956.
96. Wiener, Phillip P. (ed.). Reading in Philosophy of Science. N. Y.:
Scribner, 1953.
97. Woodger, J. H. The Axiomatic Method in Biology. Cambridge: Cam-
bridge University Press, 1937.
98. Woodger, J. H. The Technique of Theoiy Construction. Chicago: Chi-
cago University Press, 1939.
99. Woodger, J. H. Biology and Language. Cambridge: Cambridge Uni-
versity Press, 1952.
БИБЛИОГРАФИЯ РАБОТ КАРЛА ГУСТАВА ГЕМПЕЛЯ
1. Beitrage zur logischen Analyse des Wahrcheinlichkeitsbegriffs, Ph
D. Thesis, Berlin, 1934. 72 p.
2. On the Logical Positivists’ Theory of Truth // Analysis, 1935
№ 2, p. 49-59.
3. Analyse logique de la psychologic // Revue de Synthese, 1935,
№ 10, p. 27—42. (Перевод на английский яз.: ‘The Logical Analysis oi
Psychology’ // Feigl H., Sellars W. (eds.) Readings in Philosophical Ana-
lysis, Appleton-Century-Crofts, Inc., N. Y., 1949, p. 373—384.)
4. Zur Frage der wissenschaftlichen Weltperspektive // Erkenntnis,
1935/36, № 5, p. 162-164.
5. Uber den Gehalt von Wahrscheinlichtkeitsaussagen // Erkenntnis,
1935/36, № 5, p. 228-260.
6. Some Remarks on “Facts” and Propositions // Analysis, 1935, № 2,
p. 93-96.
7. Some Remarks on Empiricism // Analysis, 1936, № 3, p. 33—40.
8. (With P. Oppenheim) Der Typusbegriff im Lichte der neuen Logik
(Wissenschaftstheoretische Untersuchungen zur Konstitutionsforschung
und Psychologic), A. W. Sijthoff, Leiden, 1936.
9. (With P. Oppenheim) L’importance logique de la notion de type //
Actes du Congres International de Philosophic Scientifique, Paris, 1935,
Vol. II, p. 41—49. Hermann et Cie, Paris, 1936.
10. Eine rein topologische Form nichtaristotelischer Logik // Erk-
enntnis, 1937, № 6, p. 436—442.
11. A Purely Topological Form of Non-Aristotelian Logic // The
Journal of Symbolic Logic, 1937, № 2, p. 97—112.
12. Le probleme de le v£rit£ // Theoria, 1937, № 3, p. 206—246.
13. Ein System verallgemeinerter Negationen // Travaux du 19e <
Congres International de Philosophic, Vol. VI, Hermann et Cie, Paris, j
1937, p. 26-32.
14. On the Logical Form of Probability-Statements // Erkenntnis,
1938, № 7, p. 154-160.
15. Transfinite Concepts and Empiricism // Synthese, 1938, № 3,
p. 9—12, Unity of Science Forum.
16. Supplementary Remarks on the Form of Probability Statements //
Erkenntnis, 1939, № 7, p. 360—363.
17. Vagueness and Logic // Philosophy of Science, 1939, № 6, p.
163-180.
18. Articles ‘Whole’, ‘Carnap’, and ‘Reichenbach’ // Dictionary of
Philosophy (ed. by D. Runes), Philosophical Library, N. Y., 1942. 5
Библиография
217
19. The Function of General Laws in History // The Journal of
Philosophy, 1942, № 39, p. 35—48. Перепечатано в кн.: P. Gardiner
(ed.), Theories of History, N. Y., Glencoe Ill., Free Press, 1959, p. 344—
356.
20. A Purely Syntactical Definition of Confirmation // The Journal
of Symbolic Logic, 1943, № 8, p. 122—143.
21. Studies in the Logic of Confirmation // Mind, 1945, № 54, p. 1 —
26; p. 97-121.
22. Geometry and Empirical Science // The American Mathematical
Monthly, 1945, № 52, p. 7—17. Перепечатано в кн.: Feig/ H., Sellars IT.
(1949), Wiener P. (1953), Newnan James R. (ed.). The World of Mathe-
matics, N. Y.: Simon and Schuster, 1956.
23. Discussion of G. Devereux, ‘The Logical Foundations of Culture
and Personality Studies’ // Transactions New York Academy of Sciences,
1945, № 7, p. 128-130.
24. (With P. Oppenheim) A Definition of “Degree of Confirmation” //
Philosophy of Science, 1945, № 12, p. 98—115.
25. On the Nature of Mathematical Truth // The American Mathe-
matical Monthly, 1945, № 52, p. 543—556. Перепечатано в кн.: Feigl G.,
Sellars W. (ed.) Readings in Philosophical Analysis, N. Y.,1949.
26. A Note on the Paradoxes of Confirmation // Mind, 1946, № 55,
p. 79-82.
27. Review on С. I. Lewis “An Analysis of Knowledge and Valuation”
(1946) //Journal of Symbolic Logic, 1947.
28. (With P. Oppenheim) Studies in the Logic of Explanation //
Philosophy of Science, 1948, № 15, p. 135—175. Перепечатано в кн.:
Feig/ FL, Broadbeck M. (ed.), Readings in the Philosophy of Science, N. Y.,
1953.
29. (With P. Oppenheim) Reply to David L. Miller’s Comments //
Philosophy of Science, 1948, № 15, p. 350—352.
30. The Empiricist Criterion of Meaning // Revue Internationale de
Philosophie, 1950, Vol. IV, p. 41-63. Перепечатано в кн.: A. J. Ayer
(ed.), Logical Positivism. Glencoe, Ill., 1959, p. 108—129.
31. Problems and Changes in the Empiricist Criterion of Meaning //
Revue Internationale de Philosophie, 1950, № 11, p. 41—63. Перепеча-
тано в кн.: Linsky (ed.), Semantics and the Philosophy of Language, Ur-
bana, University of Illinois Press, 1952, p. 161—185.
32. A Note on Semantic Realism // Philosophy of Science, 1950,
№ 17, p. 169 -173.
33. The Conceps of Cognitive Significance: A Reconsideration //
Proceedigs of the American Academy of Arts and Science, 1951, № 80,
p. 61-77.
218
Карл Г. Гемпель
34. General System Theory and the Unity of Science // Human Bio-
logy, 1951, № 23, p. 313-322.
35. Fundamentals of Concept Formation in Empirical Science. Inter-
national Encyclopedia of Unified Science, Vol. II, № 7, Chicago, Univer-
sity of Chicago Press, 1952.
36. Problems of Concept and Theory Formation in the Social Sci-
ences // Science, Language, and Human Rights. American Philosophical
Association, Eastern Division, Vol. I. University of Pennsylvania Press, Phila-
delphia, 1952, p. 65—86. (Перевод на немецкий язык: Typologische Met-
hoden in den Sozialwissenschaften’s // E. Topitsch (ed.). Logik der Sozial-
wissenschaften, Kiepenheuer und Witsch, Koln und Berlin, 4th ed., 1967.)
37. Reflections on Nelson Goodman’s ‘The Structure of Appear-
ance” // Philosophical Review, 1952, № 62, p. 108—116.
38. A Logical Appraisal of Operationism // Scientific Monthly, 1954,
№ 79, p. 215-220.
39. Meaning // Encyclopedia Britannica, 1956 edition, Vol. 15, p. 133.
40. Some Reflections on “The Case for Determinism” // Determin-
ism and Freedom in the Age of Modern Science (ed. by Hook S.), New
York University Press, New York, 1958, p. 157—163.
41. The Theoretician’s Dilemma // Minnesota Studies in the Phi-
losophy of Science (ed. by Feigl H., Scriven M., Maxwell G.), Vol. II, Uni-
versity of Minnesota Press, Minneapolis, 1958, p. 37—98.
42. Empirical Statements and Falsifiability // Philosophy, 1958, № 33,
p. 342-348.
43. The Logic of Functional Analysis // Symposium on Sociological
Theory (ed. by Gross L), Row, Peterson & Co., Evanston, Ill. and White
Plains, N. Y., 1959, p. 271—307. (Перевод на итальянский язык издан
как книга: La logica dell’analisi funzionale, Istituto superiore di scienze
sociali, Trento, 1967).
44. Science and Human Values // Social Control in a Free Society
(ed. by Spiller R. E.), University of Pennsylvania Press, Philadelphia,
1960, p. 39-64.
45. Inductive Inconsistencies // Synthese, 1960, № 12, p. 439—469.
Статья включена в кн.: Kazemier В. Н., Vuysje D. (eds.), Logic and Lan-
guage: Studies Dedicated to Professor Rudolf Carnap on the Occasion of
his Seventieth Birthday, D. Reidel, Dordrecth, 1962.
46. Introduction to Problems of Taxomony // Field Studies in the
Mental Disorders (ed. by Zubin J.), Grune and Stratton, N. Y., 1961,
p. 3—23. (На последующих страницах — выступления К. Гемпеля на
дискуссиях.)
Библиография
219
47. La formazione dei concetti e delle teorie nella scienza empirica,
Feltrinelli, Milano, 1961. (Содержит пи. 33 и 39 данной библиографии
в переводе и с введением Alberto Pasquinelli.)
48. Meaning // Encyclopedia Americana, 1961 edition, Vol. 18, p.
478-479.
49. Deductive-Nomological vs. Statistical Explanation // Minnesota
Studies in the Philosophy of Science (ed. Feigl FL, Maxwell G.), Vol. Ill,
The University of Minnesota Press, Minneapolis, 1962, p. 98—169.
(Перевод на чешский: Berka К., Tondl L. (eds.), Teorie modelfl a mode-
lovflni, Nakladatelstvi Svoboda, Prague, 1967, p. 95—172.)
50. Explanation in Science and in History // Frontiers of Science
and Philosophy (ed. by Colodny R. G), University of Pittsburgh Press,
Pittsburg, 1962, p. 9—33. Перепечатано в кн.: Dray IF. H. (ed.) Philo-
sophical Ananysis and History. N. Y., 1966.
51. Rational Action // Proceedings and Addresses of the American
Philosophical Association, Vol. 35, The Antioch Press, Yellow Springs,
Ohio, 1962, p. 5-23.
52. Carnap, Rudolf // Colliers Encyclopedia, 1962, Vol. 5, p. 457—458.
53. Explanation and Prediction by Covering Laws // Philosophy of
Science. The Delaware Seminar (ed. by B. Baumrin), Vol. I (1961 —
1962), Interscience Publishers, N. Y., 1963, p. 107—133.
54. Reasons and Covering Laws in Historical Explanation // Phi-
losophy and History (ed. by Hook S.), New York University Press, N. Y.,
1963, p. 143-163.
55. Implications of Carnap’s Work for the Philosophy of Science //
The Philosophy of Rudolf Carnap (ed. by Schilpp Paul A.), Open Court, La
Salle, Ill.; and Cambridge University Press, London, 1963, p. 685—709.
56. Aspects of Scientific Explanation and Others Essays in the Phi-
losophy of Science. N. Y., The Free Press, London, Collier-Macmillan,
Ltd., 1965.
57. Coherence and Morality // The Journal of Philosophy, 1965, № 62,
p. 539-542.
58. Comments (On G. Schlesinger’s ‘Instantiation and Confirma-
tion’) // Boston Studies in the Philosophy of Science (ed. by Cohen R. S.,
Wartqfsky M. W.), Vol. II, N. Y., Humanities Press, 1965, p. 19—24.
59. Recent Problems of Induction // Mind and Cosmos (ed. by Colod-
gy R. G.), University of Pittsburgh Press, Pittsburgh, 1966, p. 112—134.
60. Philosophy of Natural Science, Prentice-Hall, Englewood Cliffs,
1966. Перевод на японский язык, 1967; итальянский и польский язы-
ки, 1968; шведский язык, 1969.
61. On Russell’s Phenomenological Constructionism // The Journal
of Philosophy, 1966, № 63, p. 668-670.
220
Карл Г. Гемпель
62. Scientific Explanation // Philosophy of Science Today (ed. by
Morgenbesser S.). N. ¥., Basic Books, 1967, p. 79—88.
63. Confirmation, Qualitative Aspects // The Encyclopedia of Phi-
losophy, Vol. II. N. Y., The Macmillan Co. and The Free Press, 1967,
p. 185-187.
64. The White Shoe: No Red Herring // The British Journal for the
Philosophy of Science, 1967/68, № 18, p. 239—240.
65. Maximal Specifity and Lwalikeness in Probabilistic Explanation //
Philosophy of Science, 1968, № 35, p. 116—133.
66. On a Claim by Skyrms Concerning Lwalikeness and Confirma-
tion // Philosophy of Science, 1968, № 35, p. 274—278.
67. Logical Positivism and the Social Sciences // The Legacy of
Logical Positivism (ed. by Achinstein P., Barker S. F.), The Johns Hopkins
Press, Baltimore, 1969, p. 163—194.
68. Rudolf Carnap, logical empiricist // J. Hintikka (ed.), Rudolf
Carnap, Logical Empiricist: Materials and Perspectives. Dordrecht, Nor-
ton, 1975, p. 1—13.
69. Die Theorie der Wissenschaft des analytischen Empirismus in der
Licht der zeitgenossischen Kritik // Logik, Ethik, Theorie der Geistwis-
senschaften, XI. Deutscher Kongress fUr Philosophie. Gottingen, 5.-9.
October 1975. Hrsg. von G. Patzig. Hamburg, 1977, S. 20—35.
70. Valuation and Objectivity in Science: A Portret of Twenty Five
Years // Boston Studies in the Philosophy of Science. Dordrecht; Boston,
1985.
71. Мотивы и “охватывающие” законы в историческом объ-
яснении // Философия и методология истории. М., 1977, с. 72—94.
БИБЛИОГРАФИЯ РАБОТ О КАРЛЕ ГУСТАВЕ ГЕМПЕЛЕ
1. Essays in honor of Carl G. Hempel. A tribute of the occasion of his
sixty-fifth birthday. Essays by Donald Davidson, Frederic B. Fitch, Adolf
Gruenbaum. Ed. by Rescher Nicholes on behalf of the ed. com. Dordrecht,
Reidel, 1969.
2. E. Kim. C. G. Hempel // The Encyclopedia of Philosophy, Brockhause,
Edwards P. (ed.), 1967, Vol. 3. N. Y., London, p. 473—474.
3. Tegtmeier Erwin. Komparative Begriffe: Eine Kritik der Lehre von
Carnap und Hempel. B.: Duncker & Humblot, 1981. — 120 S.
ПРИЛОЖЕНИЕ: СУДЬБА ИДЕЙ ГЕМПЕЛЯ
ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА
В 80-е годы XX века одной из важнейших проблем философии
науки стала проблема разработки методологии общественных наук.
На протяжении XIX и первой половины XX веков философия науки
занималась почти исключительно анализом естественнонаучного зна-
ния. Если вспомнить работы Э. Маха, А. Пуанкаре, Б. Рассела, членов
Венского кружка, К. Поппера и Т. Куна, то легко заметить, что пред-
метом их анализа были теории и утверждения математики, физики,
химии, отчасти биологии. Было распространено убеждение, что обще-
ственные науки не вполне созрели для того, чтобы создавать теории,
подобные теориям математического естествознания. Отличия теорий
и методов общественных наук от естественнонаучных теорий и мето-
дов объясняются просто гем, что общественные науки отстали в своем
развитии, но со временем они станут подобны естественным наукам.
Однако в последние два десятилетия это убеждение стало постепенно
рассеиваться. Попытки применить понятия и схемы, выработанные
методологией естествознания к анализу знания в сфере общественных
наук к началу 80-х годов привели к мысли о том, что теории и методы
в этой области обладают определенной спецификой. И дело вовсе не
в том, что общественные науки отстали от естествознания, а в том,
что они имеют дело со специфическим объектом — человеком и ре-
зультатами его деятельности. Методы изучения этого объекта и зна-
ния о нем во многих отношениях существенно отличаются от того,
что было известно в методологии естествознания. Прямой перенос
известных методологических понятий и схем в область общественных
наук оказался невозможен. Поэтому встала задача разработки методо-
логии наук о человеке, учитывающих их специфику.
Одной из важнейших функций научной теории является объяс-
нение. Поэтому выявление специфики объяснения в общественных
науках представляется весьма актуальным (и с точки зрения даль-
нейшего развития мировой философской мысли, и с точки зрения
практического влияния на управление социальными процессами).
Философия науки XX века уделяла анализу этой функции боль-
шое внимание. Усилиями А. Пуанкаре, Э. Маха и П. Дюгема, К. Поп-
пера и К. Гемпеля была разработана дедуктивно-номологическая мо-
дель объяснения, которая долгое время считалась (да и до сих пор
многими считается) образцом научного объяснения. Эта модель вы-
зревала в рамках аналитической философии науки и в общих чертах
была представлена уже у П. Дюгема, четко сформулирована в “Логике
научного объяснения” К. Поппера: “дать причинное объяснение неко-
222
О. Назарова
торого событтия — значит дедуцировать описывающее его высказыва-
ние, используя в качестве посылок один или несколько универсальных
законов вместе с определенными сингулярными высказываниями — на-
чальными условиями” 1 и подробно разработана К. Гемпелем. В двух
статьях, — “Функция общих законов в истории” и “Логика объясне-
ния”, представленных в настоящем сборнике — К. Гемпелю удалось
представить отшлифованную и строгую формулировку аналитической
точки зрения: на научное объяснение, ставшую классической. Она
точно определяет свойства, которыми должно обладать объяснение
для того, что(*ы рассматриваться как подлинно научное объяснение.
Объяснение состоит из двух частей - экспланандума и экспла-
нанса. Под экспланандумом понимается не само объясняемое явление,
а описывающее его предложение, под экспланансом — совокупность
предложений, служащих базисом для объяснения данного явления.
Эксплананс состоит из предложений, описывающих антецедентные
условия, и предложений, описывающих общие законы. Гемпель сфор-
мулировал определенные условия адекватности, которым должны от-
вечать составные части правильного объяснения. Логические условия
адекватности включают следующие требования: (7?i) экпланандум
должен быть логическим следствием эксплананса; (Т?2) эксплананс
должен содержать общие законы, действительно необходимые для вы-
ведения экспл анандума; (Л3) эксплананс должен иметь эмпирическое
содержание, т. е. должен быть принципиально проверяем эксперимен-
том или наблюдением. Эмпирическое условие адекватности заключа-
ется в том, что (J?4) предложения, составляющие эксплананс, должны
быть ИСТИННЫ1ИИ. Итак, Гемпель считает необходимыми условиями
объяснения на_тичие общих законов, устанавливающих общие и абсо-
лютные связи между явлениями или их характеристиками, и наличие
логического вывода — дедукции — экспланандума из эксплананса. На
этом основаниш его модель и получила название дедуктивно-номоло-
гической и была отнесена к причинному типу объяснения. Обвинения
в чрезвычайно жестком детерминизме побудили Гемпеля к выработке
индуктивно-вероятностной модели объяснения, в которой законы
имеют вероятностно-индуктивную форму, а связь между посылками и
заключением ягвляется связью индуктивного обоснования. Обе моде-
ли, однако, “объясняют некоторое событие, показывая, что, исходя из
определенных нсонкретных обстоятельств и общих законов, можно бу-
дет предвидеть его возникновение (предвидеть в логическом смысле
этого слова) либо с дедуктивной необходимостью, либо с индуктив-
1 Поппер К. _Р. Логика и рост научного знания. М., 1983, с. 83.
Судьба идей К. Гемпеля 223
ной вероятностью” 2. На этом основании Гемпель сформулировал так
называемое общее условие адекватности для научных объяснений: “лю-
бое объяснение, т. е. любой рационально приемлемый ответ на вопрос:
“Почему произошло X?”, должен дать информацию, на основании ко-
торой можно было бы достаточно уверенно считать, что событие X
действительно имело место” 3 Это условие адекватности является не-
обходимым, но не достаточным условием, во-первых. Во-вторых, под-
черкивает Гемпель, предлагаемое им понятие объяснения с помощью
охватывающих законов относится к логике, а не психологии объясне-
ния. В этом плане между ним и Поппером также сохраняется бли-
зость. Согласно Попперу, “логический анализ не затрагивает вопросов
о фактах, а касается только вопросов об оправданности или обосно-
ванности. Вопросы второго типа имеют следующий вид: можно ли
оправдать некоторое высказывание? Если можно, то каким образом?
Проверяемо ли это высказывание? Зависит ли оно логически от неко-
торых других высказываний? Или, может быть, противоречит им?”4
Гемпель, как и философы аналитического направления в целом,
полагал, что сформулированная модель объяснения применима как в
естествознании, так и в общественных науках, и предпринял доказа-
тельство ее универсальности на примере истории. Собственно, эта
точка зрения была исходной для формулировки модели объяснения с
помощью охватывающих законов. По словам Р. Карнапа, например,
“никакое объяснение, то есть ничто, заслуживающее почетного титула
“объяснение”, не может быть дано без обращения по крайней мере к
одному закону. Важно подчеркнуть этот пункт, потому что философы
часто утверждают, что они могут объяснить некоторые факты в исто-
рии, природе или человеческой жизни каким-то другим способом" 5.
Цель Гемпеля заключалась не в том, чтобы дать отчет о реальной
практике исторического исследования и объяснения, а в том, чтобы
показать направление ее изменения и развития, показать, что без ис-
пользования законов историки вообще не смогут объяснить, почему
имело место то или иное событие. Методом его доказательства было
выявление аналогичных функций законов в историческом и естест-
веннонаучном познании. Обращаясь к принципу методологического
единства эмпирического знания, Гемпель замечает, что история как
наука о прошлом, недоступном прямому наблюдению и исследованию,
2 Гемпель К. Мотивы и “охватывающие" законы в историческом объяснв'
нии// Философия н методология истории. М. 1977, с. 75.
3 Там же, с. 76.
4 Поппер К. Р. Логика и рост научного знания. М., 1983, с. 51.
5 Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971, с. 43.
224
О. Назарова
должна вырабатывать свое знание опосредованно, используя общие
законы и законы различных областей научного знания. Таким обра-
зом, даже простая процедура описания события, часто представляемая
как специфическая задача истории, невозможна без ссылки на общие
законы. В связи с этим Гемпель делает уточнения: а) предметом объ-
яснения является не само событие, а описывающее его предложение,
которое схватывает лишь некоторые, например повторяющиеся, его ха-
рактеристики; б) в естествознании, так же как и в истории, ни одно из
событий не повторяется во всех своих характеристиках; в) полное опи-
сание, а следовательно и объяснение, такого индивидуального события
или явления невозможно. Поэтому идея о том, что своеобразие истории
заключается в изучении уникальных и индивидуальных событий, не
поддающихся причинному объяснению, с точки зрения Гемпеля, бес-
почвенна. Уже здесь можно видеть, как обращение к материалу общест-
венных наук заставляет философов науки вносить коррективы в их
первоначальные методологические схемы.
Одной из основных и наиболее спорных идей Гемпеля является
идея о связи общих законов, объяснения и предсказания. Объяснение
и предсказание имеют одну и ту же логическую структуру, описанную
выше; различие между ними носит прагматический характер в зави-
симости от направленности в прошлое (объяснение) или в будущее
(предсказание). Именно потенциальная сила предсказания, считает
Гемпель, придает ценность научному объяснению. На практике объ-
яснения редко даются в полной форме, позволяющей им выразить
свой предсказательный характер. Иногда это легко восполнить. В дру-
гих же случаях, такая неполнота порождает (скрывает) серьезные ме-
тодологические проблемы. Гемпель указывает две причины, по кото-
рым не удается ясно сформулировать универсальные гипотезы в ис-
торических объяснениях: 1) предлагаемые общие закономерности час-
то относятся к индивидуальной и социальной психологии и неявно
принимаются за само собой разумеющееся; 2) часто очень трудно
сформулировать лежащие в основе допущения четко и в соответствии
со всем имеющимся эмпирическим материалом. Однако исторические
объяснения стремятся показать, что данное событие ожидалось в силу
определенных условий. И это рациональное научное предчувствие ос-
новывается не на пророчестве, а на допущении некоторых общих за-
кономерностей. Гемпель считает, что историческое объяснение осно-
вано на гипотезах возможности, распространенных в естествознании
как определенный этап познания, и называет его- поэтому лишь на-
броском объяснения, указывающим направление дальнейшего иссле-
дования.
Судьба идей К. Гемпеля 225
Гемпель анализирует такие важнейшие методы исторического по-
знания, как приписывание смысла явлениям и их интерпретацию, по-
казывая, что в их основе лежит использование общих закономерно-
стей. Он обращается также к методу эмпатического понимания, кото-
рый часто рассматривается как специфически исторический. Здесь он
занимает принципиальную позитивисткую позицию. Она основывает-
ся на том, что эволюция идей, связывающих объяснение с понимани-
ем, в философии имела логическим результатом полное отрицание
объяснения как функции науки. Эту эволюцию можно проследить
еще с работ Д. С. Милля через “Принцип сохранения работы” Э. Ма-
ха, где он говорит, что “объяснить нечто — значит свести непривыч-
ное (незнакомое) к привычному (знакомому)” 6, к утверждению, что
функция науки заключается в том, чтобы описывать явления, а не
объяснять их. Гемпель критикует довольно распространенную точку
зрения Э. Маха и отказывается от понимания, не считая его ни необ-
ходимым, ни достаточным условием объяснения. Эмпатия, по его сло-
вам, является эвристическим механизмом, помогающим выдвинуть не-
которые психологические и другие гипотезы, которые могут стать объ-
яснительными теоретическими принципами для того или иного случая.
Итак, отличительными особенностями классической дедуктивно-
номологической модели объяснения Поппера-Гемпеля являются сле-
дующие: а) необходимость наличия в экспланансе объяснения соот-
ветствующих законов; б) необходимость логического вывода — дедук-
ции или индуктивного обоснования — экспланандума из эксплананса;
в) отказ от понимания и полное разделение процедур объяснения и
понимания.
С именем канадского философа У. Дрея связана первая попытка
ответить К. Гемпелю, предложив принципиально иную модель объяс-
нения. В 1957 г. вышла в свет его книга “Законы и объяснение в ис-
торическом познании” 7 И хотя проблема была поставлена шире:
"входят ли в логическую структуру исторических объяснений форму-
лировки соответствующих эмпирических законов и обязательны ли
для исторических объяснений указания на законы, и если да, то в ка-
кой мере и каким образом?” 8, основное его внимание было сосредо-
точено на объяснении поступков конкретных исторических деятелей.
Именно объяснение поступков людей рассматривалось Дреем как
6 Цит. по кн.: Никитин Е. П. Объяснение — функция науки. М., 1970, с. 7.
7 Dray W. Laws and Explanation in History. Oxford, 1957.
8 Дрей У. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической
науке// Философия и методология истории. М., 1977, с. 37.
226
О. Назарова
специфически историческая проблема, не имеющая аналогов в естест-
вознании.
Следует отметить, что позиции Гемпеля и Дрея задали рамку
всёй дискуссии об объяснении в общественных науках, центром кото-
рой стала проблема объяснения поступков людей.
Дрей утверждает, что Гемпель дал неправильную характеристику
логической структуры исторического объяснения. Он считает, что
объяснение поступка человека связано с осознанием его рационально-
сти и называет рациональным “объяснение, которое стремится уста-
новить связь между убеждениями, мотивами и поступками" человека.
В такого рода объяснении дедуктивная логическая связь между зкпла-
нансом и зкспланандумом не является ни необходимым, ни достаточ-
ным условием. Для Дрея, как сторонника учения о свободе воли, важ-
но то, что рациональное объяснение является логически совместимым
с этим учением, а требования наличия законов в модели Гемпеля на-
вязывает детерминизм, неприемлемый в области общественных наук.
Дрей старался показать, что историки на практике не прибегают к
помощи законов и вообще затрудняются назвать какие-либо законы,
действующие в истории. Задача историка принципиально иная: пока-
зать не необходимость, а возможность данного события или действия
человека. Поэтому он относит свою и модель Гемпеля к “двум раз-
личным логическим и концептуальным структурам, каждая из кото-
рых решает специфические для нее проблемы”.
Однако, модель “рационального” объяснения Дрея имела ряд су-
щественных недостатков, что обусловило появление модели интен-
ционального, или телеологического, объяснения, суть которого заклю-
чается в указании не на рациональность действия, а просто на его ин-
тенцию, на цель индивида, осуществляющего действие. Логической
формой интенционального объяснения является “практический силло-
гизм", одна из посылок которого указывает на некоторую цель дейст-
вия, другая — на определенные средства для ее достижения; описание
действия представляет собой вывод. Привлечение внимания к “прак-
тическому силлогизму” связано с именем Э. Энском.
Главным вопросом при анализе практического силлогизма стал
вопрос о характере связи между его посылками и заключением. В за-
щиту специфики интенционального объяснения было выработано три
аргумента: а) аргумент логической связи между посылками и заклю-
чением практического силлогизма, принадлежащий фон Вригту; б)
аргумент о неоднозначности связи между интенцией и действием; в)
аргумент, указывающий на различие цели и средств, или на то, что
человек является не только рациональным, но и нравственным суще-
ством. По сути, модель интенционального объяснения показала внут-
Судьба идей К. Гемпеля 227
реннюю сложность человека, возможное разнообразие его действий в
одной и той же ситуации, а следовательно и их объяснений.
Итак, предложенная Дреем модель “рационального” объяснения
сделала первый шаг — к человеку, ясно указав на различие объектов
естествознания и общественных наук, а модель интенционального
объяснения, которая стала рассматриваться как подлинная альтерна-
тива дедуктивно-номологической модели объяснения, показала необ-
ходимость понимания объектов общественных наук как предвари-
тельного условия объяснения в общественных науках.
Одним из результатов описанной выше дискуссии является то,
что на первый план вновь вышло понятие закона в общественных
науках. Во-вторых, в результате дискуссии был поставлен вопрос о
сосуществовании или взаимоисключаемости разных моделей объясне-
ния; немного позже этот вопрос был перенесен в плоскость исследо-
вания их взаимосвязей. Ведь, историки, как правило, согласны с тем,
что в социальных науках во многих случаях при объяснении исполь-
зуются законы и общие положения, взятые из других наук, и дедук-
тивно-номологическая модель объяснения. Естественнонаучные зако-
ны широко используются для объяснений в археологии (например,
для определения “возраста” находок), в этнографии (например, для
реконструкции способов возведения различных построек), для оценки
и критики исторических свидетельств, для анализа хозяйственной и
экономической деятельности. Действия отдельных людей могут быть
объяснены посредством дедуктивно-номологической модели как дей-
ствия, типичные для людей данного слоя, класса или политической
группировки и вытекающие из их экономических, классовых и поли-
тических интересов. Существующие объяснения массовых явлений,
таких как революции, войны, восстания и т. п., также могут содержать
ссылки на законы общественного развития или классовой борьбы
(например, в марксизме). Однако, специфику своей науки и объясне-
ния историки склонны видеть в объяснении человеческих действий.
Третьим результатом дискуссии явилось то, что вопрос об объяснении
поведения человека и о том, чем оно регулируется, был поставлен
вновь, но уже с полным правом на поиск специфики объяснения в
общественных науках. Во многом это явилось следствием выдвижения
и анализа модели интенционального объяснения, которое показало
всю сложность человеческого поведения и необходимость понимания
как предварительного условия объяснения в общественных науках.
Осознание необходимости учета такого фактора как понимание
объекта исследования в общественных науках было эксплицитно выра-
жено и в некоторой мере проанализировано в работе фон Вригта “Объ-
яснение и понимание”, вышедшей в свет в 1971 г. и до сих пор остаю-
228
О. Назарова
щейся одной из немногих серьезных работ по этому вопросу. Глава IV
“Объяснение в истории и социальных науках" прямо начинается с за-
явления: “Телеологическому объяснению действия обычно предшест-
вует интенциональное понимание некоторого образца поведения” 9. В
рассуждениях фон Вригта мы хотели бы отметить несколько важных
моментов. Во-первых, это саму идею о необходимости понимания для
объяснения в общественных науках, а также ясное указание на необ-
ходимость предварительного понимания. Во-вторых, показ фон Вриг-
том того, что прежде чем объяснять, например различные действия
человека, нужно определить то, что мы будем объяснять, т. е. выбрать
между различными действиями или выстроить их последовательность.
Сделать это можно только с помощью понимания поведения человека,
т. е. определив его цели и интенции. Таким образом, он показал, что
роль понимания как предварительного условия объяснения заключа-
ется в предоставлении (формулировке, интерпретации) эксплананду-
ма объяснения. В-третьих, отметим его мимоходом высказанное, но
ясное, выдержанное в аналитической традиции представление о по-
нимании как интерпретации, придании значения событию. Такое по-
нимание предшествует как каузальному (предоставляет описание того,
на что объект похож), так и телеологическому (предоставляет описа-
ние того, что объект означает) объяснению. Различие же между этими
двумя типами понимания и объяснения фон Вригт видит в интенцио-
нальном или неинтенциональном характере их объектов.
В 1978 г. в Швейцарии состоялся первый всемирный философ-
ский конгресс, посвященный проблемам понимания и объединивший
усилия представителей герменевтики и аналитической философии.
Понятие понимания действительно приобрело характеристики обоих
направлений и стало рассматриваться как рабочее понятие научного
познания. В частности, это видно из представления понимания как
двуединого процесса, “как процедуры осмысления — выявления и ре-
конструкции смысла, а также смыслообразования” 10 Стало общепри-
нятым, что понятия “понимание” и “смысл” являются соотноситель-
ными. Понять можно лишь то, что имеет смысл. Осмысленными ста-
новятся те объекты, которые вовлекаются в человеческую деятель-
ность, становятся частью человеческой культуры. Поскольку человек
существует в культуре и создает ее, постольку процесс осмысления
(понимания) является двунаправленным. С одной стороны, человек
9 G. Н. von Wright. Explanation and Understanding. London, 1971., русск. пере-
вод см. в: Вригт Г. X. фон. Логико-философские исследования. М., 1986, с. 162.
10 Гусев С. С., Тульчинский Г. Л. Проблема понимания в философии. М„ 1985,
с. 20.
Судьба идей К. Гемпеля 229
выявляет и реконструирует те смыслы, которые уже существуют в
культуре и созданы предыдущими поколениями людей. С другой —
человек творит сам и создает новые смыслы, наделяя ими различные
объекты. В культуре человек имеет дело с самим собой, со своей
смыслообразующей деятельностью. Поэтому принципиальными ха-
рактеристиками понимания принято считать (вслед за герменевтикой)
его диалогичность и контекстуальность. Однако (и в этом видится
влияние аналитиков), именно социальное значение объекта, знака
культуры, определяет общий контекст понимания, задает основу для
культурного и межличностного взаимодействия. Опора на этот, соци-
альный, уровень понимания позволяет избежать крайностей как фик-
сации на материальной форме знака культуры, так и абсолютизации
значения личностного переживания смысла.
Из вышесказанного следует, что в естествознании объектами по-
нимания являются прежде всего средства, а не объекты, познания,
теоретические конструкты и их смыслы, поскольку именно за ними
стоит смыслообразующая деятельность человека. Поэтому понимания
требуют кризисные этапы развития науки, когда необходимо осмыс-
лить отношение субъекта к средствам познания. Таким образом, в ес-
тествознании, хотя и редко в явной форме, понимание обнаруживает
себя как познавательная процедура “предпосылочного” общекультур-
ного характера.
В общественных науках и объектами и субъектами познания яв-
ляются люди. Интерес исследователя направлен не столько на изуче-
ние цели или ситуации самой по себе, сколько на изучение того, ка-
ким образом эта вещь или ситуация осознается другим человеком,
людьми. Поэтому для объяснения поведения человека в обществен-
ных науках становится необходимым понять, чем он руководствовал-
ся. Подчеркнем, что понимание как двуединый процесс принципиаль-
но необходимо и возможно только между людьми и только в общест-
венных науках, все остальное — явления природы, животные, т. д. —
принципиально являются объектами познания человека.
Тезис о понимании как предварительном условии объяснения
может быть проиллюстрирован на примере социологии и. Анализ
структуры как классического, так называемого количественного, со-
циологического исследования, основанного на методе опроса и стати-
стике, так и качественного, в центре внимания которого находятся не
характеристики человека или явлений социальной жизни, а сами яв-
11 Назарова О. А. Дедуктивно-помологическая модель объяснения в социоло-
гии // Логика, методология, философия науки. Москва-Обнинск, 1995, т. IV, с.
13-19.
230
О. Назарова
ления и люди как целостности, как единицы анализа, позволяет сде-
лать вывод, что дедуктивио-номологическая модель воспроизводит
логику социологического объяснения, так как объяснение каждого от-
дельного факта выводится из общих теоретических положений. Одна-
ко практикой социологического исследования является постоянное
движение от теоретических конструкций к эмпирическим данным и
обратно, т. е. интерпретация, или взаимообусловленное единство объ-
яснения и понимания. Пример из количественного исследования об
V 12
английских клерках показывает, что отсутствие понимания поведе-
ния респондентов оборачивается неадекватностью логически последо-
вательного объяснения: и клерки, и общество представали в нем как
просто глупые люди, поскольку клерки соглашались получать зарпла-
ту значительно меньшую, чем у “белых воротничков”, к которым они
близки по квалификации, а общество почему-то не могло и не хотело
оценить их труд. Более глубокое понимание поведения респондентов
повлекло за собой переинтерпретацию эмпирических данных, пока-
завшую наличие различных категорий клерков, и наличие карьеры (т. е.
смысла и преимуществ) для каждой из категорий. Этот пример явля-
ется также примером продуктивного применения в социологии моде-
ли рационального объяснения в редакции Гемпеля. Она заключается в
дополнении модели “рационального” объяснения: “Деятель А находит-
ся в ситуации типа С. В ситуации типа С следовало сделать X. По-
этому деятель А сделал X.” посылкой общего характера — “В то время
А являлся рационально действующим лицом. Любое рациональное
существо в ситуациях типа С обязательно (или с высокой вероятно-
стью) делает X.”, что является необходимым, с точки зрения Гемпеля,
условием объяснения, почему А действительно сделал X. В такой ре-
дакции “рациональное” объяснение становится разновидностью объ-
яснения с помощью “охватывающих” законов.
Другой пример из количественной социологии, а именно анализ
метода биографического исследования и нарративного интервью, по
моему мнению, хорошо иллюстрирует ситуацию герменевтического
круга в понимании и ее продуктивного решения. Нарративное интер-
вью используется в ситуациях приблизительного знакомства и пони-
мания объекта исследования (наркоманов, бездомных, пациентов пси-
хиатрических клиник, представителей сексуальных меньшинств). По-
стоянная рефлексия над материалами интервью, выдвижение гипотез
с целью лучшего понимания объекта исследования, переструктуриро-
вание интервью с целью проверки гипотез, а затем повторение всей
процедуры в отношении вновь полученного материала — такова прак-
12 Holmwood J., Stewart A. Explanation and Social Theory. N. Y., 1991.
Судьба идей К. Гемпеля 231
тика социологов, работающих методом нарративного интервью. Их
целью является построение объекта исследования, его модели (пос-
редством интерпретации), которая позволит выработать объяснение
поведения объекта исследования (человека) и дать определенные ре-
комендации социальным службам, работающим, например, с подрост-
ками-наркоманами, или полиции, борющейся с бродягами.
Таким образом, можно полагать, что в общественных науках по-
нимание является предварительным условием построения объяснения
при рассмотрении поведения отдельных людей или социальных групп.
Поэтому во многих случаях более подходящей моделью объяснения
является телеологическое (интенциональное) объяснение в его раз-
личных модификациях.
Как было отмечено выше, что в результате дискуссии Гемпеля-
Дрея понятие закона вновь вышло на первый план. Дрей заявил, что
сама постановка проблемы о законах человеческого поведения лишает
человека свободы воли, а Гемпель показал, что “рациональное” объяс-
нение неявно содержит ссылку на теоретическое обобщение и что
“рациональность" необдумываемых действий имеет смысл только как
проявление нормативного поведения. Я постаралась вкратце показать,
что после основных выступлений К. Гемпеля и У. Дрея относительно
логической структуры исторических объяснений эволюция методоло-
гических идей пошла по пути обоснования необходимости для объяс-
нения поведения человека в общественных науках теоретических или
эмпирических обобщений, своего рода “социальных” законов. Основ-
ными результатами этой эволюции являются: 1) указание на то, что
используемые историками при объяснении человеческих действий
общие положения не обладают причинным характером и 2) что роль
“социальных законов” выполняют нормы и правила социального пове-
дения, в частности нравственные нормы.
Первый шаг в разработке этих проблем был также сделан фон
Вригтом. Он предложил три возможных и на деле используемых ис-
ториками модели совместного использования каузальных и телеоло-
гических объяснений: 1) каузальное объяснение, отвечающее на воп-
рос: “Почему необходимо?”, - часто играет роль связи неюмовских
причин эксплананса с неюмовскими следствиями экспланандума в те-
леологическом объяснении; 2) каузальное объяснение, отвечающее на
вопрос: “Как возможно?”, — чаще всего указывает на технические
возможности людей и является частью телеологического объяснения;
3) квазикаузальное объяснение, в котором экплананс и экпланандум
действительно являются логически независимыми, но его истинность
не зависит от каких-либо номических связей. Фон Вригт также делает
важные замечания о том, что может претендовать на роль законов
232 О, Назарова
общественных наук. Он рассматривает модели физического принуж-
дения (каузальное объяснение) и нормативного давления, которое
оказывается на людей только телеологическим образом, хотя реакция
человека на социальные нормы может быть чисто “автоматической”.
Он говорит также, что социальные нормы: а) говорят людям, что
нужно делать; б) выполнение этих норм людьми контролируется со
стороны общества целой системой санкций или наказаний. На этом
основании можно сделать вывод, что на роль социальных законов у
фон Вригта претендуют социальные нормы.
Утверждение о том, что человеческое поведение управляется если
не законами, то, по крайней мере, нормами и правилами, можно счи-
тать, по-видимому, общепринятым. В частности, антропология уже в
течении ста лет ведет успешное исследование роли правил (культур-
ных правил) в управлении поведением людей. Не рассуждая об “охва-
тывающих” законах, она использует правила для объяснения поведе-
ния людей в разных обществах земного шара. Одной из основных ме-
тодологических проблем социологии является роль обыденного зна-
ния и культурных норм, на основе которых собственно и возможны
интервью и анализ данных, в проведении исследований. Объяснение
поведения человека с помощью культурных правил и социальных
норм широко использовалось и используется в истории как методоло-
гическая предпосылка. Однако верно, что вплоть до недавнего време-
ни эта методологическая предпосылка не была эксплицитно выраже-
на. Вот что, например, говорит в предисловии к книге П. Грималя
“Цицерон” профессор Г. С. Кнабе: “Мы привыкли понимать под куль-
турой совокупность достижений в области искусства, просвещения и
науки. При этом за пределами внимания остается — или по крайней
мере долго оставалась — та совокупность категорий мировосприятия,
социально-психологических традиций, полуосознанных норм жизне-
отношения и общественного поведения, привычек и вкусов, которые
образуют реальную почву и реальный дух истории, ту тональность
жизни, что отличает одну эпоху от другой, один народ от другого,
придает неповторимый колорит характерам, поступкам и мыслям лю-
дей, их произведениям. В последние два-три десятилетия, однако,
именно эту совокупность черт, эту атмосферу и почву исторического
процесса в научной литературе стало принято называть культурой” 13
Историк-профессор Г. С. Кнабе совершенно естественно говорит о
том, что традиции и нормы придают неповторимый колорит поступ-
кам людей.
13 Грималъ П. Цицерон. М., 1991, с. 6.
Судьба идей К. Гемпеля 233
Недавно было сделано и методологическое обоснование роли со-
циальных норм как социальных законов. Я имею в виду, в частности
статью американского автора М. Дж. Мэрфи “Объяснение, причины и
‘охватывающие’ законы” 14. Культурные правила не являются естест-
венными законами, они социальны и нормативны по своей природе и
применяются к свободному поведению человека, т. е. правило может
быть нарушено. Анализ действия любого правила, например: водители
должны останавливаться на красный свет, — позволяет увидеть, что
оно применяется к разным группам людей. Непосредственно оно
применяется к людям-исполнителям (водителям). Существует также
вторая группа людей-ожидающих от исполнителей следования прави-
лу (пешеходы, другие водители). Третьей группой являются люди- ..
контролирующие выполнение со стороны исполнителей правил (ми-
лиция). Следовательно, для поддержания культурных правил сущест-
вуют меры контроля, или система санкций. Структура взаимосвязан-
ных групп исполнителей, ожидающих и контролеров характеризует
любое культурное правило и помогает понять связь поведения с нор-
мой, представленной в правиле. В каждом обществе существует своя
иерархия правил и санкций за их нарушения. Знание того, что опре-
деленное культурное правило существует в данном обществе, позво-
ляет судить о том, какое поведение предписывается в конкретных об-
стоятельствах в этом обществе. Естественно, что знание об этом пра-
виле и о санкциях за его нарушение не говорит о реально существую-
щем в данном обществе поведении. Но, поскольку нарушения правил
наказываются, постольку статистика нарушений показывает степень
соблюдения правила. Норма, не дающая представления о реальном
поведении, в сочетании с данными нарушений нормы порождает ве-
роятностные утверждения о реальном поведении в данном обществе в
соответствии с этой нормой, или утверждения соответствия (conformity
statements). Обычно эти утверждения обладают высокой вероятностью и
могут служить “охватывающими” обобщениями для объяснения поведе-
ния конкретного человека. Несмотря на то, что статистика дает лишь
несовершенную картину нарушений, для использования утверждений
соответствия как “охватывающих” обобщений необходимо только зна-
ние о высокой вероятности этих утверждений. Нужно отметить, что
точное следование идеальному правилу на практике не всегда возмож-
но, поэтому обычно существуют отклонения от правил, или нарушения.
Некоторые отклонения могут рассматриваться как естественные, на-
пример, ошибки в силу незнания правила или неустоявшейся привыч-
14 Murphey М. G. Explanation, Causes, and Covering Laws // History and Theory,
1989, Vol. 25, p. 43-57.
234
О. Назарова
ки; некоторые являются вынужденными, например в силу оппозиции,
что говорит об ожидании изменений в обществе.
Какова же природа утверждений соответствия? “Пусть культур-
ное правило таково, что:
R: Если х есть J, то, если х находится в ситуации А, он должен
делать В,
где J является принятой культурной категорией, определяющей груп-
пу исполнителей.
Тогда утверждение соответствия будет следующим:
R': Если х есть/, то, если х находится в ситуации А, он действует
в соответствии с R с вероятностью р” 15.
Понятие “действует в соответствии” может иметь два смысла: а)
“удовлетворения” правила R в любой ситуации, тогда связь правила и
следования может быть случайной; б) “следование правилу” R со сто-
роны J, тогда поведение J определяется правилом. Именно этот смысл
адекватен природе утверждений соответствия.
Теперь все, что мы можем сказать о поведении / это что незави-
симо от причины оно соответствует правилу с вероятностью р. Мож-
но считать объяснением поведения J? Вспомним, однако, что культур-
ные правила — нормативны по своей природе и существуют для со-
вокупности групп исполнителей, ожидающих и контролеров. Если
определенное культурное правило R существует в данном обществе,
трудно ожидать, чтобы х, будучи J (т. е. исполнителем), не знал этого
правила. Значит, поведение х, соответствующее R, не может рассмат-
риваться как случайное; оно является результатом следования прави-
лу. Таким образом, утверждения соответствия могут служить в каче-
стве “охватывающих” обобщений для объяснений. Для того, чтобы
понять какой вид объяснения они обеспечивают, нужно обратиться к
лежащим в их основе принципам. Эти основные принципы, с точки
зрения М. Мэрфи, могут быть сформулированы следующим образом:
“I. Здравомыслящие люди ведут себя таким образом, чтобы увели-
чивать получаемые вознаграждения и уменьшать получаемые наказа-
ния.
II. Для большинства людей в большинстве обществ и в большин-
стве случаев культурные правила этого общества обеспечивают удов-
13 Murphey М. G. Explanation, Causes, and Covering Laws// History and Theo-
ry, 1989, Vol. 25, p. 53-54.
j Судьба идей К. Гемпеля 235
летворительный способ действия для урегулирования их жизненных
ситуаций” 16
Принцип I является универсальным обобщением о поведении
людей и очень похож на социальный закон. Принцип II является тео-
ретическим обобщением о взаимосвязях человеческих культур и их
членов, которое также обладает высокой вероятностью. Утверждение
соответствия R' допускает предсказание поведения в рамках опреде-
ленной культуры и в тех же самых рамках поддерживает контрфакти-
ческие высказывания. Например, если мы встретим человека, дейст-
вующего в противоречии с принципом I, то мы усомнимся не в пра-
вильности принципа I, а в правильности наших подсчетов вознаграж-
дений и наказаний, получаемых данным человеком. Для любого чело-
века трудно не следовать правилам: общество предусматривает ситуа-
ции, когда постоянные нарушители перестают быть исполнителями,
например лишаются водительских прав или направляются в тюрьму.
Таким образом, утверждение соответствия допускает предсказание
поведения в рамках определенной культуры и в тех же самых рамках
поддерживает контрфактические высказывания. Конечно, в любом
обществе правила могут изменяться с течением времени. Поэтому
предсказания на основе утверждений соответствия ограничены перио-
дами стабильности культуры. Однако, предсказания в любой области
предполагают относительную стабильность основных факторов в те-
чении того времени, для которого делается предсказание.
Утверждения соответствия не являются законом в смысле уни-
версального причинного утверждения и согласуются со свободным
характером человеческого поведения. Но это говорит лишь о том, что
модель объяснения с помощью “охватывающих” законов может быть
использована и без причинных законов. Объяснение, что х делает В
в А, следуя культурному правилу R, является не причинным, но адек-
ватным объяснением поведения х, которое вполне согласуется со сво-
бодным характером человеческого поведения.
Думается, что представленный выше краткий анализ проблемы
объяснения является достаточным обоснованием тезиса о том, что ме-
сто закона как объяснительного принципа естествознания в общест-
венных науках занимает социальная норма или культурное правило и
лежащие в их основе ценности.
При внесении определенных изменений, отражающих специфику
объекта и методов исследования общественных наук, гемпелевская
модель объяснения, по моему мнению, может быть использована (и
16 Murphey M.G. Explanation, Causes, and Covering Laws// History and Theory,
1989, Vol. 25, p. 54.
236
О. Назарова
на деле широко используется) для объяснения в общественных нау-
ках. Эти изменения могут быть сформулированы следующим образом:
1) предварительным условием объяснения в общественных науках яв-
ляется понимание; 2) роль законов, или “охватывающих” обобщений,
в общественных науках выполняют утверждения соответствия, или
социальные нормы и культурные правила в сочетании с статистиче-
скими данными об их нарушениях. С учетом этих изменений модель
объяснения, охватывающая значительный класс действий людей, мо-
жет выглядеть следующим образом:
(1) Для всех х, если х есть А и находится в ситуации С, то х де-
лает В с вероятностью р.
(2) х есть А.
(3) х считает, что находится в ситуации С.
(4) х делает В с вероятностью р.
Здесь первое утверждение эксплананса представляет собой аналог
гемпелевского общего закона. Однако в данном случае это — не вы-
ражение причинно-следственной связи, а некая социальная норма:
люди, принадлежащие к определенной социальной группе, в опреде-
ленных ситуациях поступают (или обязаны поступать) так-то и так-
то. Может быть, они считают, что так поступать рационально — тогда
мы получим из нашей схемы рациональное объяснение Дрея. Может
быть, они действуют так потому, что стремятся к некоторым обще-
признанным целям — тогда мы приходим к телеологическому объясне-
нию фон Вригта и других. А может быть, они просто подчиняются за-
кону или обычаю. Одно из отличий объяснения в общественных науках
как раз и заключается в модификации общего объяснительного прин-
ципа: в области естествознания это закон, выражающий причинно-
следственную связь; в общественных науках это может быть юридиче-
ский закон, религиозное предписание, обычай, принцип рационально-
сти, общепризнанная интенция и т. п.
Второе утверждение эксплананса представляет собой эмпириче-
скую констатацию того факта, что рассматриваемый агент х принад-
лежит к определенной социальной группе. Это утверждение совер-
шенно аналогично утверждениям гемпелевской модели, выражающим
начальные или наличные условия.
Третье утверждение эксплананса принципиально отличает пред-
ложенную модель объяснения от дедуктивно-номологической модели,
так как вводит в объяснение понятие понимания. У Гемпеля этого не
было, в его модели была простая констатация: объект х находится в
Судьба идей К. Гемпеля
237
ситуации С. Но в социальной сфере эта констатация нам почти ниче-
го не дает, поскольку нашим объектом является человек, который, на-
ходясь в ситуации С, может не осознавать этого и не действовать со-
ответствующим образом, или, напротив, находясь в какой-то иной си-
туации, думать, что находится в ситуации С. И это именно та посыл-
ка, которая в явном виде вводит понимание в схему объяснения. Во-
первых, она говорит о том, что агент х определенным образом пони-
мает ситуацию. Еще более важно то, что мы здесь выражаем свое по-
нимание интенций х. это мы понимаем, что х считает, что он находит-
ся в ситуации С.
Из всех этих посылок мы можем дедуцировать экспланандум: поэ-
тому х делает В. Дедукция — характерная черта научного объяснения —
сохраняется. Поэтому приведенную выше схему можно было бы на-
звать дедуктивно-нормативной, имея в виду, что место естественного
закона в качестве объяснительного принципа здесь занимает норма.
Особо отметим, что на основании дедуктивно-нормативных объясне-
ний можно давать и предсказания. Если Вы приглашены на ужин к
вегетарианцу, Вы можете заранее сказать, что там не будет ничего
мясного. Завершая наше обсуждение проблем объяснения в общест-
венных науках, мы должны сказать вслед за фон Вригтом, — что во-
прос не в том, какая именно из предложенных моделей объяснения
должна использоваться в общественных науках, а в том, как сочетать
эти модели при объяснении тех или иных общественных событий или
действий людей. Представляется, что все они могут найти примене-
ние, но при объяснении разных аспектов социальной жизни.
Все это было порождено идеями Гемпеля и их критикой.
Олеся Назарова,
кандидат философских наук
В 1998 ГОДУ ВЫЙДУТ В СВЕТ КНИГИ:
Никифоров А. Л. “Философия науки: История и методология”
(учебное пособие). — 280 с.
Простое изложение довольно сложных проблем философии нау-
ки сопровождается примерами из истории науки и жизни ученых или
нашей повседневной жизни, что делает интересным и доступным изу-
чение этого предмета широкому кругу читателей.
Книга является учебным пособием, в частности, по курсу “Основы
современного естествознания” (обязательного для ВУЗов с 1995 г.)
Цена по подписке 36 руб. Цена наложенным платежом 40 руб.
Никифоров А. Л. Общедоступная и увлекательная книга по логике
(учебное пособие). — 240 с.
Книга содержит 13 лекций по логике профессора философии. В
этом учебном пособии впервые предпринята попытка пропорциональ-
но представить все основные темы классической логики.
В конце каждой лекции автором задаются вопросы (каждый мо-
жет проверить усвоение материала), предлагаются смешные и серьез-
ные задачи. Простой и юмористический стиль изложения, обилие ил-
люстраций делают интересным и доступным изучение этого предмета
широкому кругу читателей.
Цена по подписке 32 руб. Цена наложенным платежом 36 руб.
СОВРЕМЕННЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ (учебное пособие):
Дж. РОЛЗ, И. БЁРЛИН, Р. ДВОРКИН, и др. - 240 с.
Учебное пособие по курсам политологии,'социальной философии.
Цена по подписке 28 руб. Цена наложенным платежом 32 руб.
АМЕРИКАНСКИЙ ФИЛОСОФ: Интервью с У. Куайном, X.
Патнэмом, Р. Рорти, Т. Куном и др. — 192 с., фото.
Цена по подписке 22 руб. Цена наложенным платежом 28 руб.
X. ПАТНЭМ “Философия сознания”. — 272 с.
В первый сборник работ на русском языке широко известного
представителя современной американской философии вошли статьи,
знаменующие различные вехи развития взглядов X. Патнэма: “Значе-
ние ‘значения’”, “Философия логики”, “Сознание и машины”, “Приро-
да ментальных состояний” и т. д.
Цена по подписке 30 руб. Цена наложенным платежом 34 руб.
Книги издательства “Дом интеллектуальной книги” можно при-
обрести наложенным платежом по почте через редакцию “Аргументов
и фактов”. Цены указаны без учета авиатарифов для удаленных рай-
онов. Заказы присылайте по адресу:
125195, г. Москва, а/я 42, “АиФ”.
Наши книги также можно приобрести и по предварительной
подписке. Для этого необходимо перевести соответствующую сумму
по адресу:
125195, г. Москва, “АиФ”, р/с 4070281040000001393 в АКБ
“ОНЭКСИМ-Банк”
На бланке почтового перевода разборчиво укажите свой полный поч-
товый адрес (с индексом), ФИО, название книги и количество экземп-
ляров.
Для организаций — оплата почтовым поручением. Банковские
реквизиты:
АО “Аргументы и факты”, р/с 4070281040000Q01393 в АКБ
“ОНЭКСИМ-Банк” г. Москва, корр. счет 30101810300000000367,
БИК 044583367, ИНН 7701103751, ОКПО 05839871, ОКОНХ 87100.
‘‘АиФ” гарантирует доставку по территории России.
Справки по телефону: (095) 928.12.94.
Научное издание
Гемпель Карл Густав
Логика объяснения
Перевод с английского, составление,
вступительная статья и приложение
к. ф. н. Назаровой О. А.
Научный редактор издания
д. ф. н., проф. Никифоров А. Л.
Оформление Жегло С.
Корректор Колчина И. М.
Издатель Назарова Олеся
Дом интеллектуальной книги
ЛР № 071525 от 23 октября 1997
Книги можно приобрести по адресу: Москва, Зубовский бульвар, 17, к. I
Магазин “Гнозис” (с 10.00 — 17.00)
Оптовая торговля: Костюшин Павел.
Телефон для справок: (095) 247.17.57
Формат 60x90/16. :
Бумага офсетная. Гарнитура Петербург. Заказ № 3415
Тираж 1000 экз.
Отпечатано с оригинал-макета в Московской типографии № 2 РАН|
121099, Москва, Шубинский пер., 6