Текст
ШШШн
0
V>c
I
московских улиц
ИМЕНА
Москва • Вече 2006
ВБК 63.3B-2 Москва)
Е92
Ефремов Ю.К.
Е92 Московских улиц имена / Ю.К. Ефремов — М.: Вече,
2006. — 512 с. (Московский хронограф).
ISBN 5-9533-1186-9
История любого города нагляднее всего проявляется в названиях
его районов, улиц и площадей. Эту уникальную книгу с полным
основанием можно назвать историей имен московских улиц; имен, в
большинстве своем утраченных в период большевистского правления и
возвратившихся к нам сегодня словно бы из небытия. Каждое из них неповторимо
дополняет летопись Москвы, воскрешая ее забытые страницы.
Написанная живым языком, книга не оставит равнодушными
москвичей, любящих свой город, и гостей столицы. Более того, она послужит
прекрасным дополнительным материалом для школьников, изучающих
предмет «Москвоведение».
ББК 63.3B-2 Москва)
ISBN 5-9533-1186-9 © Ефремов Ю.К., 2006
© 000 «Издательский дом «Вече», 2006
Посвящаю эту книгу светлой памяти
Магдалины Григорьевны Патушинской,
Анатолия Михайловича Иегова и
Владимира Евгеньевича Полетаева — моих едино-
мышленников в заботах о ценностях
московского именословия
МОСКОВСКОЕ ИМЕНОСЛОВИЕ
Москва — великая книга памяти, запечатленной во
всем — в облике города, в паутинном рисунке его уличной
сети, в ансамблях зданий и в отдельных сооружениях, в
бульварах и парках... И особая большая глава этой книги —
имена. Они тоже хранители памяти о москвичах всех времен, о
душе города; имена — неисчерпаемые кладези справочной и
культурно-исторической информации, а вместе с тем и
система адресов — категория административно-юридического
значения. Как же создавалась эта книга?
Список имен такого большого города, имеющего без
малого тысячелетнюю историю, мог бы сам по себе звучать
как эпическая поэма — столько он несет в себе сведений, о
стольких событиях и страстях свидетельствует. К
сожалению, рукопись этого эпоса предстает перед нами в
плохо отредактированном виде, зияет пропусками,
смущает не всегда объективной и достоверной правкой, но
это и понятно: в ее составлении участвовали и разные по
грамотности писцы древних приказов, и унылое
чиновничество в аппаратах городничих и градоначальников —
капиталистических и социалистических, и торопливые
фанатики коренных ломок всей социальной и религиозной
основы именного фонда.
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Такому вандализму тщетно пытались противиться
истинные знатоки Москвы, дорожившие ее прошлым и способные
преемственно использовать его сокровища в интересах
будущего. Режим противостоять не дозволял.
Сегодняшнее именословие Москвы — совершившийся
факт, реальность, требующая к себе прежде всего внимания
и уважения, умения встать над конъюнктурными рывками и
перекосами, субъективными вкусами и склонностями. Но и
читать эту книгу нужно умеючи — многого в ней можно и не
понять, если не учитывать предыстории вопросов,
соотношения сил и мнений на разных этапах прошлого. Конфликт-
нейшая, во многих случаях кровавая история города —
могла ли она только мягко и гармонично отразиться в судьбах
его имен?
Именословие Москвы развивалось на ранних этапах
стихийно, хотя и в нем отражались изменения судеб самого
города. Позднее, особенно в советское время, имена возникали
и менялись более целенаправленно. В частности, действовала
директива отражать в них незыблемость коммунистической
идеологии, непреходящую ценность ее принципов, вечное
совершенство любых структур управления, которые
фактически были признаками все более изощренной
командно-административной системы.
Приступая сегодня, во второй половине 1990-х годов, к
обзору судеб московских имен, надо обойтись без
конъюнктурной торопливости выводов и рекомендаций — делалось
то, что делалось во исполнение установок каждого из былых
периодов. Значит, нужно лишь как можно зорче выявить и
объективно учесть менявшиеся условия.
Берусь за такой анализ не с легким сердцем. Позади у
меня уже десятилетия участия в работе моссоветской
комиссии по наименованию улиц. Вспоминая об этом, есть чем
гордиться — сотнями добрых дел и решений,
предотвращением сотен глупостей... Но никуда не уйдешь и от стольких
случаев своей пассивности, соглашательского непротивле-
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ния, конформизма, когда смирялся, предпочитал смолчать,
не протестовал против новых уродств и спекуляций... Не
возражал, когда присваивали имена улицам Суслова и
Черненко, и не только имени Брежнева безыменной площади на углу
Профсоюзной и Гарибальди, но был готов согласиться и на
более торжественный Брежневский проспект на месте
Новокировского. Так были воспитаны!
Этими покаянными признаниями не хвастаюсь и не
кокетничаю, просто считаю нужным предупредить, что сознаю,
насколько был и сам не без греха. И все же оставляю за собой
право на критику многого из того, что было тогда содеяно.
Горько сознавать, каким восприимчивым оказался к
вдолбленному в наше поколение автоматическому оптимизму,
сколько раз доверчиво, из стремления к лучшему, принимал
мечты за действительность. Почему бы, казалось, не сделать
Москву образцовым коммунистическим городом, а
экономику экономной, коли она разучилась быть таковой?
Грешил не только в топонимике, но и в родной географии: даже
в своем едва ли не главном сочинении — в «Природе моей
страны» — именно в главе о Москве ухитрился доверчиво
преувеличить сведения о якобы уже достигнутой чистоте
московского воздуха.
Да, многое приходится переоценивать. Но нужно про-
тивостоять искусственно и предумышленно
взбадриваемой «революционной» нетерпимости, далеко выходящей
за пределы естественной потребности проявлять дух
противоречия; помнить о горьких уроках уже
осуществлявшихся политиканских спекуляций с именами и не
допустить повторения чего-либо подобного теперь и в
будущем под какими бы то ни было лозунгами.
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Об именах московских улиц написано немало. В
середине прошлого века A842—1873) были опубликованы истори-
ко-археологические труды И.М. Снегирева; с 1878 года
выдержала не одно издание книга А.Л. Мартынова с
объяснениями истории имен 747 улиц внутри Камер-Коллежского
кольца; происхождения названий коснулся в 1915 году и
межевой инженер А.Н. Петунников в книге о путях
сообщения в Москве1.
После крупной революционной ломки системы имен в
первые годы советской власти первые сводки нахлынувших
перемен дали в 1938 году П.Н. Миллер и П.В. Сытин в книге,
прямо названной «Происхождение названий улиц,
переулков и площадей Москвы», а затем эту тему П.В. Сытин
несколько раз развивал, то распознавая «Прошлое Москвы в
названиях улиц» A946, 1948), то шире излагая самоё
историю улиц с учетом даже археологических данных («Из ис-
1{СнегиревИ.М. Памятники московской древности A842—1845);
Снегирев И.М. Москва. Подробное историческое и археологическое
описание города. Ч. I A865) и ч. II A873); Мартынов А.А. Названия
московских улиц и переулков с историческими объяснениями A878 и еще
несколько изданий); Петунников А.Н. Пути сообщения в г. Москве но
высочайше утвержденному плану регулирования
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
тории московских улиц»,
1948, 1952, 1958). Наиболее
полной сводкой итогов его
разысканий и размышлений
была последняя, прямо
названная «Откуда произошли
названия московских улиц»
A959).
Через десяток лет при
подготовке новой сводки
такого рода, предпринятой
несколькими членами
Комиссии по наименованию улиц
при Моссовете, выяснилось,
что даже при всем
многолетнем опыте, огромных моск-
воведческих знаниях и
личном участии самого П.В.
Сытина в переименованиях в его
трудах обнаружилось
немало случайных, недостоверных догадок и прямых ошибок. Эта
группа авторов с 1972-го по 1988 год выпустила уже пять
изданий своеобразного словаря-справочника «Имена
московских улиц». Если 1-е издание было еще беспомощной
пробой пера, то последующие A975, 1979, 1985 и 1988)
удавалось сделать все более полными и достоверными.
Поначалу составители шли вслед за перечисленными
предшественниками, нередко доверчиво повторяя их
ошибки, а кое-где и сами что-то подпутывали, но с помощью
авторитетных консультантов и многочисленных читательских
замечаний и уточнений стремились от издания к изданию
увеличивать доказательность данных.
И все-таки эти справочники далеки от совершенства.
Они — любительское рукоделие группы увлеченных
авторов, которые пытались хоть как-то подытожить огромное и
Сухарева башня.
Вторая половина XIX в.
Ю.К. ЕФРЕМОВ
все множащиеся материалы лишь попутно со своей
основной деятельностью в моссоветской комиссии. В числе
составителей были два историка, два работника аппарата
Моссовета, два архитектора, два писателя (один из них — автор
этих строк — писатель-географ и краевед). Это не результат
систематических исследований, а ведь именно исследования
тут были бы нужны для создания полноценного,
академической строгости и достоверности, исчерпывающего труда
по истории московского именословия.
К сожалению, создание такого труда или хотя бы
ведение дежурной картотеки-мониторинга не входило и не
входит в планы исследовательской работы самого профильного
учреждения, которому это было бы посильно, — Музея
истории Москвы.
Хорошо, что хоть некоторое подобие такой работы
сумело организовать и выполнить Архивное управление Мос-
горисполкома совместно с Центральным архивом
Октябрьской революции и социалистического строительства
Москвы. В 1988 году ими был выпущен в свет пятитомный
Указатель улиц города за 1917—1982 годы1 с попыткой
перечислить все существовавшие и вновь возникавшие за эти
годы названия с указанием дат их возникновения и
переименования или исчезновения, упразднения (а при отсутствии
точных данных — дат первых или последних упоминаний о
них). В Указателе приведены сведения о географической
привязке улиц к административным районам и даже даты
переподчинения из одних районов в другие в ходе изменений в
нарезке сети самих районов или их переименований.
Этот капитальный труд тоже не свободен от частных
ошибок и пропусков, что, однако, почти не умаляет его
значительной ценности для краеведов Москвы и ее историков. Но указа-
1 Указатель улиц г. Москвы 1917—1982 гг., изд. Архивного
управления Мосгорисполкома и Центрального государственного архива
Октябрьской революции и социалистического строительства г. Москвы.
Т. I—V, 1988.
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
тель есть указатель, это собрание справочных данных, а не ис-
следованье, здесь накоплена уйма фактов, но объяснение их не
было целью издания. И на том спасибо нашим архивистам.
В 70—80-е годы топонимией Москвы все чаще начала
интересоваться наука. Появилась книга Г.П. Смолицкой и
М.В. Горбаневского «Топонимия Москвы» A982), научный
сборник со множеством статей «Географические названия
в Москве» A985), изданный по инициативе топонимистов и
географов Москвы в серии «Вопросы географии », ряд
выступлений Н.М. Молевой, В.П. Нерознака и др. Активную
критическую и творческую позицию в отношении
московских имен занял наш Фонд культуры.
Что же мне позволяет браться за перо и писать о судьбах
московских имен при таком обилии предшественников и
сегодняшних знатоков? Прежде всего — неравномерность
опубликованной информации, ее все еще недостаточная
достоверность даже для, казалось бы, полнее проработанных
дореволюционных этапов. За советское время возросли отрывочность
данных, их искажение под воздействием
политико-идеологических прессов, не было и попыток обстоятельного анализа
путей формирования системы имен. А тут таилось немало не
только внешних, но и глубинных причин — конъюнктурных,
психологических... Есть в чем разобраться!
Не претендуя на академичность исследования, я все же
пытаюсь хоть как-то обобщить и осмыслить большой
материал, прошедший через мои руки за десятилетия работы в
комиссии Моссовета, составления и редактирования «Имен
московских улиц ». Вычленить этапы формирования сети имен,
выявить судьбы их различных тематических узлов —
персональных, связанных с природой, хозяйством, религией...
Перевалив 80-летний рубеж, за академическое
исследование не берусь, но надеюсь, что осилю труд в смешанном
жанре — «исследованье-воспоминание»: многое помогут
проверить и подтвердить личные впечатления, за
достоверность которых ручаюсь.
9
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Рожденный в Москве еще до Первой мировой войны
(«довоенного качества», как говорили о товарах в годы НЭПа), я
почти непрерывно, лишь с временными отлучками, прожил в
столице с 1922 года и теперь счастлив, что уже с
девятилетнего возраста «заболел » Москвой. Мой отроческий азарт — на
каждой Заставе побывать, по каждой улице пройти —
конечно, не был еще никаким краеведеньем и скорее напоминал
коллекционерское хобби, вроде сбора марок, но для будущих
интересов краеведа это заложило неплохой фундамент.
Умилял старших тем, что побывал у всех монастырей
Москвы (только на все сорок-сороков храмов пылу не хватило).
Воспитанный безбожными родителями, я
коллекционировал такие объекты скорее как идолопоклонник — обители и
церкви привлекали красотой, но и каждая Застава была
словно некий фетиш. Отсутствие карманных денег подвигало
ездить на трамвайных буферах или на извозчичьих запятках,
соревнуясь с кишевшими в столице беспризорниками.
Я счастлив, что и при таких мальчишеских блужданиях
успел всмотреться в тогдашнюю Москву, запомнил как
вечные ценности и Храм Христа у еще не переименованных
Пречистенских Ворот, и Сухареву башню, и Триумфальные
ворота на их законном месте, и храмы Успенья на Покровке и
«Николы Большой Крест >> на Ильинке. Оценок никто не
навязывал, воспитывала сама подлинность величия столицы, и
это — при всем ее тогдашнем неустройстве — булыжных
мостовых (а была и уйма грунтовых улиц «без твердого
покрытия»), снежно-ледяной тряске по неубираемым снегам
(копыта ломовых лошадей превращали любую улицу в
клавиатуру ухабов и гряд)... Толкучки Смоленского и
Сухаревского рынков, педальные (еще не электрические) звонки
трамваев, соблазны птичьего рынка на Трубной... И тут же
радость при первых признаках технического прогресса —
именно так воспринимался в 1924 году первый автобус (как
и первый троллейбус в 1933-м). Запомнилось множество
атрибутов прошлой жизни — тумбы вдоль тротуаров-то ли
10
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
коновязи, то ли ограничители для пьяных возниц. Фонари с
уже не светящимися газовыми горелками... На углах
кварталов — названия улиц еще со старой орфографией, с ятями
и ерами. Выпуклые глазурованные горбыльки, где по
интенсивно синему цвету отчетливо читались белые буквы имен.
Новшества отражались и на уличных указателях. На
замену их, видно, еще не хватало средств, но отцы города
проявили изобретательность: скомандовали закрашивать
глазурь синих табличек ржавой оранжево-розовой краской и
по трафарету выписывать на этом фоне вновь присвоенные
имена. Помню именно такие таблички на улицах вокруг
Таганки — Интернациональную на месте Швивой Горки,
Товарищеский на месте Дурного переулка, а кое-где и в центре:
«улицей Герцена»закрасили «БольшуюНикитскую»,
«площадью Революции» — «Воскресенскую», а «Советской» —
«Скобелевскую площадь». Оптимистическая краска
оказалась недолговечной, легко отколупывалась, отлетала и в
образовавшиеся просветы проступала живуче-яркая синяя с
белым — дореволюционная. Сквозь отколуплины под
«Марксистской» легко прочитывалась старомосковская Пустая,
а из-под загадочной «улицы Потье» (мало кто знал
фамилию автора текста «Интернационала») упрямо
просвечивала отвергнутая «Большая Дмитровка», как и Мясницкая из-
под недолговечной Первомайской.
Еще одной «зримой чертушкой» тогдашней Москвы,
имеющей отношение к ее именам, запомнились номерные
знаки домов. С дореволюционных лет уцелели трехгранные
жестяные фонари-призмы с прорезями для номера и для
мелкого слеповатого шрифта с именем улицы. Расчет был на
освещение изнутри — одна из стенок открывалась, как дверца
на петлях, и внутрь фонарика дворник вставлял
керосиновую лампу или подобие лампады с горючим маслом, а то и
просто свечу. Случались и знаки прогресса
—электропроводка с патроном и лампочкой. Цифры и буквы на
светящихся призмах читались ночью лучше, чем днем.
11
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Запомнился и такой «рывок прогресса»: многое в Москве
упорядочивалось и подчищалось к всероссийской выставке
1923 года — дореволюционные вывески с фамилиями
фабрикантов и купцов на магазинах и лавках заменялись на
советские, разного рода МСПО и Моссельпромы. Уступали место
более совершенным плевательницы и урны — про них сразу
же побежало двустишие, не уверен, основательно ли
приписываемое Маяковскому — «Товарищи люди, будьте
культурны, не плюйте на пол, а плюйте в урны», — и анекдот с
подковыркой про надпись: «Я урна, твой друг, плюнь в меня».
Совершенствовалось и техническое оформление
номеров-фонарей — теперь они освещались не изнутри, а
снаружи. Номера как бы распахнули крылышки, где ниже черной
цифры с номером дома на белом фоне ввинчивалась
лампочка, освещавшая в темное время и цифру, и нижележащую
надпись с названием улицы. Номерки такого фасона были
очень изящны и порадовали москвичей, потом они широко
привились.
Теперь попробуем ответить, как и почему так, а не иначе
складывались судьбы московских имен в
послереволюционные годы.
Слом прежней системы управления страной
сопровождался сломом идеологии. Оправдывалось сокрушение
любых святынь и знаков «проклятого прошлого», сносились
храмы, памятники царям и генералам.
Но крушить, опустошать и даже осквернять храмы и
валить статуи нужны были усилия, а куда легче просто
переименовывать улицы и площади! Тут и просвещенные
пропагандисты помогли ссылками на достойный, по их мнению,
опыт французских революций с повальными
переименованиями даже месяцев календаря. Революционные смены
названий сомнению не подлежали!
Вот и вторглись в московские адреса да и в питерские и во
все другие города, одни и те же революционно-политические
наборы имен и в память о событиях — Октября, 1905 года,
12
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Парижской коммуны, и в честь Интернационалов — Первого
и Коммунистического, Красной Армии, имен
провозвестников революции и ее творцов и лидеров. Тут-то и было
допущено много хаотического, внесшего немалый беспорядок в жизнь
города.
Именно для первых лет советской власти (до 1922 года)
был характерен стихийный разнобой с переименованиями,
хлынувшими от усердствовавших райсоветов, которых
центральная власть не догадывалась ограничить. Этот процесс
шел в соответствии с революционными убеждениями
деятелей, с их пониманием задач текущего момента. Но нередко
тут отражался и уровень мышления в стиле платоновского
«Чевенгура».
Децентрализованность переименований привела к тому,
что первенство в них захватили периферийные районы, в то
время как улицы и площади центра еще долго сохраняли
прежние имена.
Какие же районы тогда похозяйничали в Москве?
После Февральской революции 1917 года вместо прежнего
деления на 17 полицейских частей, подразделявшихся далее
на участки, было введено деление Москвы на 44
комиссариатских участка, но уже в марте Совет рабочих депутатов
разделил Москву на 8 районов (Городской, Бутырский,
Замоскворецкий, Лефортовский, Пресненский, Рогожско-Басманный,
Сокольнический и Хамовнический), что, между прочим,
соответствовало подпольному районированию города у
большевиков. К осени 1917 года число районов достигло
одиннадцати (обособились Басманный и Благуше-Лефортовский,
Рогожский и Симоновский, возник Сущёвско-Марьин-
ский район, уточнил границы Хамовническо-Дорогоми-
ловский). В апреле 1918 года слились воедино районы
Рогожский и Симоновский, но возник Алексеевско-Росто-
кинский район.
В 1919 году в Москве опять насчитывалось 11 районов —
Хамовническо-Дорогомиловский, Замоскворецко-Данилов-
13
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ский, Рогожско-Симоновский, Благуше-Лефортовский, Со-
кольническо-Богородский, Алексеевско-Ростокинский, Бу-
тырско-Всехсвятский, Сущёвско-Марьинский, Пресненский,
Басманный и Городской — последний охватывал Садовое
кольцо без Замоскворечья, Заяузья и районов Арбата —
Остоженки.
В марте 1920 года Алексеевско-Ростокинский район
слили с Сокольническим, в апреле Басманный переименовали в
Бауманский. В 1922 году упразднили Городской район. На
плане Москвы — первом, с которым мне довелось
познакомиться в детстве, число районов равнялось всего шести —
это были Бауманский, Замоскворецкий,
Красно-Пресненский, Рогожско-Симоновский, Сокольнический и Хамовни-
ческий.
Всю эту абракадабру я привел не без умысла —
попробуй теперь доищись, самоуправству каких плодившихся и
чешуившихся районов обязаны были наводнившие Москву
новые имена, а в их числе — несчетные дубляжи и конфуз-
нейшие благоглупости...
О БЫЛЫХ НАРЕЧЕНИЯХ СВЫШЕ
Нередко думают, что сеть имен в Москве возникала только
стихийно, в ходе роста города с его радиально-кольцевой
«планировкой ». Да, в именах запечатлелись тогдашние стены и валы,
ворота и заставы, направления на окрестные или дальние
города, названия поселков и слобод, поглощенных росшим
городом. К этому добавлялись имена церквей и монастырей,
предприятий и учреждений, а в особенно большом количестве —
фамилии домовладельцев. Начало же преднамеренных
переименований привычно связывают с рубежом 1917 года. Но
«волевые >> наречения московских улиц, правда, единичные,
случались и до революции.
Так, еще 19 апреля 1658 года царь Алексей Михайлович
повелел своим указом переименовать все ворота Кремля и
Белого города (многие по иконам) — впредь «писать и
называть»: в Кремле Фроловские — Спасскими, Куретные —
Троицкими, Боровицкие — Предтеченскими, а в Белом городе
Трехсвятские — Всесвятскими, Чертольские —
Пречистенскими, Арбатские — Смоленскими, Мясницкие — Фролов-
скими. Историк И.Е. Забелин оговаривает, что, «несмотря
на царский указ и после долгое время, Московский народ
сохранял старые названия, оставив некоторые из них не пе-
15
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Арбатская площадь.
Середина 1930-х годов
реименованными и до
нашего времени» (в Кремле —
Боровицкие, в Белом
городе Арбатские и Мясницкие
ворота).
Тем же царским указом
прежняя Чертольская
улица была названа
Пречистенкой — она вела к Новодеви-
чьему монастырю,
обладавшему «списком» иконы
Пречистой Божьей Матери. Святое имя
противопоставлялось нечистой силе, звучавшей в имени урочища Чертолье
(Черторье, от ручья Черторый — «Чёрт рыл»).
Еще с одним «чертовым» именем градоначальство
рассталось по просьбе жителей-старообрядцев с Рогожского
рынка: им было неловко жить в Чёртовом переулке, ведь их вера
вообще возбраняла «черные слова », а тут часто упоминаемый
адрес! Отцы города пошли навстречу ходатаям и милостиво
соизволили переименовать переулок в... Дурной! Все-таки
выразили свое отношение к исповедующим «нету веру».
Только после 1919 года этот переулок близ Таганки переназвали в
Товарищеский. Но не возвращать же теперь — ни Дурной, ни
Чёртов!
А вот случай противоположный — преднамеренного
облагораживания неблагозвучного имени. Между Садовым
кольцом и Грузинским Валом простиралась некогда одна из
Живодёриых слобод, жители которой, понятно, чем
занимались. Это имя прилипло к возникшей тут улице и оскорбляло
слух. Поэтому ее торжественно перснарекли в честь одного
из генерал-губернаторов Москвы—Долгоруковых — во Вла-
димиро-Долгоруковскую.
Вот ведь с коих пор повелось стремление вогнать в одно
название имя вместе с фамилией! Позже оно породило еще
более уродливые гибриды вроде Карло-Либкнехтовска в
16
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Арбатская площадь. Середина 1930-х голов
Донбассе и Карл-Маркс-Штадта в Германии. Возникли и
другие фамильно-именные помеси вроде Беднодемьяиовска
или Ивано-Франковска (а то спутают украинского писателя
с испанским фашистом Франко).
А разве не кощунственно звучало бы «Александропуш-
кинск» или «Левтолстовск»... Впрочем, прецеденты все же были
и раньше — вспомним Ллександро-Невскую лавру или Иоси-
фо-Волоколамский монастырь — вроде слух и не режет...
Вернемся, однако, к Живодёрной. Этой улице и в
дальнейшем не повезло. В 1918 году в порыве интернациональной
солидарности ее нарекли именем Фридриха Адлера — одного
из лидеров австрийских социал-демократов (секретаря
партии!), идеолога австро-марксизма. Прославился этот
лидер и идеолог тем, что в октябре 1916 года самолично убил
министра-президента Австро-Венгрии графа К. Штюргка и
был приговорен за это к смертной казни. Поводом для
покушения был отказ графа восстановить права распущенного в
1914 году райхстрата. Ленин оценил тогда это убийство как
жест «отчаянья каутскианца», но событие в целом было
сочтено протестом против войны, и в защиту Ф- Адлера в
разных странах, в их числе и в России, развернулось широкое об-
Ю.К.Ефремов
17
Ю.К.ЕФРЕМОВ
щественное движение. Под этим давлением казнь заменили
Адлеру тюрьмой. Этого оказалось достаточным для
присвоения его имени улице в Москве — таковы были политические
страсти в 1918 году!
Выйдя из тюрьмы, Ф. Адлер вновь оказался в первых
рядах лидеров социал-демократии, выступил противником
Октябрьской революции в России, активно боролся против
коммунистического движения в Западной Европе, был одним из
организаторов так называемого 2 |/2-го A921 —1923) и
Социалистического рабочего A923—1940)
Интернационалов. Иначе говоря, в течение всех 20-х годов его упоминали в
нашей печати в числе перворазряднейших ренегатов,
оппортунистов и социал-предателей, а улица его имени, мало что и
кому говорящего, продолжала существовать рядом с
центром Москвы. Только в 1931 году, опомнившись, присвоили
ей «проверенное» имя Л.Б. Красина, умершего за 5 лет до
этого. Под его же имя в 1951 году пристегнули и бывший
Чухинский тупик, а в 1965 году застеснялись, что для
Красина это не престижно, и объявили тупик переулком, хотя и
на новейших планах он изображен все же тупиком.
Еще одна поучительная деталь в судьбе имени той же
улицы: во 2-м и 3-м изданиях «Имен московских улиц» A975 и
1979) история с временным существованием улицы
Фридриха Адлера была коротко изложена, но из верстки 4-го
издания A985) не только этот сюжет, но и само имя Ф. Адлера
было изъято, поскольку террористов по тогдашним
установкам прославлять не полагалось. Лишь в 5-м издании A988)
упоминание о том, что улица в 1918—1931 годы все же
носила это имя, удалось восстановить, хотя и без
характеристики самого деятеля.
Еще одним дореволюционным переименованием свыше
было присвоение началу Новослободской улицы имени
генерала-губернатора Москвы князя В.А. Долгорукова. В1925 году
эту Долгоруковскую переименовали в Каляевскую, тоже по
имени террориста, убившего другого московского геперал-гу-
18
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
бернатора — великого князя С.Л. Романова. Но этого убийцу
полагалось прославлять.
13 апреля 1992 года улице было возвращено прежнее
имя — Долгоруковская.
Еще в царское время обозначилась тенденция сводить
названия в тематические «кусты ». Так, в 1912 году в
ознаменование столетия Отечественной войны и Бородинской битвы в
Дорогомилове появились Бородинские улица, мост и переулок,
проезды Платовский, Кутузовский и др. Полуторастолетие тех
же событий привело в 1962 году к умножению этих военно-
исторических названий — о них еще будет речь впереди.
Хорошо, что не все проекты наречений свыше
осуществлялись — ведь среди них случались и
лакейски-подхалимские, и вовсе сумасбродные.
В Московском городском архиве обнаружены
документы, говорящие, что однажды именами улиц столицы
заинтересовался... сам Сталин! На одном из проектов новой
застройки столицы он поставил вопросительные знаки против
таких имен, как Газгольдерные и Электрические, и предложил
Моссовету вообще подумать над названиями улиц Москвы.
Тогда, во второй половине 40-х, годов руководство
столицей возглавлял в одном лице и председатель исполкома
горсовета, и первый секретарь горкома компартии Георгий
Михайлович Попов, вскоре доросший и до поста одного из
секретарей ЦК. Он поспешил с усердием выполнить
указание вождя и представил ему проект постановления
Политбюро «О переименовании главных улиц и площадей
Москвы ». Оказывается, уже тогда было предложено назвать
Большую Калужскую проспектом Ленина (потом-то ее все-таки
впаяли в Ленинский проспект, куда более длинный).
Магистраль от Театральной до Моховой отдать под Сталина (при
Хрущеве ее слепили в виде «проспекта Маркса >>). Все (!)
Садовое кольцо предложено было счесть... проспектом
Победы, Можайское шоссе — проспектом Молотова, а 1-ю
Мещанскую — проспектом Комсомола (вон еще когда зарож-
19
Ю.К.ЕФРЕМОВ
далась идея насчет Комсомольского проспекта, но отдали
эту улицу под проспект Мира). Для привокзальных
площадей были предложены имена Горького, Кутузова и Чкалова.
Болотную площадь предлагалось именовать в честь Ленина,
Манежную — Сталина, а Арбатскую — Калинина.
Предвидеть реакцию Сталина на такой проект было
нелегко — кто мог знать, что он вычеркнет из него все, кроме
улиц Ленина и Калинина? Но Г,М. Попов, видимо, всерьез
увлекся ролью крестителя улиц и решил пойти но второму
заходу, использовав для этого убедительнейший повод
—70-летие Сталина! 8 декабря 1949 года он отправил Маленкову
слегка измененную программу, Манежную с именем Сталина
повторил, а проспект Сталина продолжил от Лубянки до
Дворца Советов. Маленков, по-видимому, запомнил
предыдущий урок, письменного ответа Попову не дал, вероятно,
отказал устно. Но на сохранившейся пачке проектов
сохранился такой автограф вождя: «Все это чепуха. Сталин».
Евгений Таранов, обнародовавший такие сведенья из
архива в «Градских вестях» «Московской правды» за 2
августа 1995 года, задумался, почему Сталин так к этому отнесся.
«Может, он считал, что пока не наступила пора массовых
переименований?»
Впрочем, и эта неожиданная сдержанность вождя не
укротила стихии волевых перенаречений, которая
продолжала свирепствовать и в столице, да и по всей стране.
УРАГАН ПЕРЕОБЗЫВАНИИ
A918—1921)
Первый шквал революционных переименований настиг
старую Москву уже в 1918 году. Первенство тут
принадлежало событиям двух революций — 1905 и 1917 годов,
реально жившим в памяти современников.
Начнем с 1905-го. Большую Пресню с 30 апреля 1918 года
стали называть Красной Пресней (Пресненскую Заставу в
Краснопресненскую переименовали вдогонку в 1940-м). Того же
числа Прудовая улица, проходившая вдоль Нижнего пруда
речки Пресни, была названа улицей Дружинников (в честь боевой
дружины М.С. Николаева с фабрики Н.П. Шмита). В 1922 году
неудобный для разговорной речи родительный падеж
заменила притяжательная форма — Дружинниковская.
Тем же решением Немецкой улице, ведущей к
Лефортову, было присвоено имя Бауманская в память о
погибшем на ней 18 октября 1905 года Н.Э. Баумане, одном из
руководителей московских большевиков в начале века.
Несколько позже это же имя присвоили Елоховской
площади, а в 1931 году на ней же воздвигли и памятник Бауману.
Тогда же Кудринская улица в память о баррикадных боях
в декабре 1905 года (на ней же располагался один из штабов
21
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Таганская площадь
октябрьских боев 1917-го) была переименована сначала в
улицу Баррикад, а позднее и ее, естественно, стремясь
избежать родительного падежа, стали называть Баррикадной1.
Ее ровесница по событиям 1905 и 1917 гг. — соседняя
Кудринская площадь была в 1918-м же году переименована
в площадь Восстания. Непонятно, чьим решением ей на
несколько лет тем не менее присваивалось название площадь
Потье (по фамилии автора текста «Интернационала»,
которое тогда же ненадолго присваивали и Большой
Дмитровке!). Уже в 1925 году название, напоминавшее о восстании
1905 года, восстановили, а в 1992-м площади вернули и имя
Кудринская.
Еще короче была жизнь у нового названия Страстной,
пыпе Пушкинской площади, которую в 1918 году пытались
переименовать в площадь... Декабрьской Революции (в
память о том же декабрьском восстании 1905 года). Название
не привилось — отчетливо помню, что в 1922 году на всех
угловых указателях белым ио синему и без всяких следов
1 Мл уважения к памяти об этих баррикадных боях первоначальное
имя улице было решено не возвращать. События октября 1993 года по-
новому подтвердили право улицы сохранить свое боевое имя.
22
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
осыпавшейся переименовательной краски значилось
бесспорное «Страстная площадь».
Позднее были еще порывы переименований в месть тех
же событий. В 1931 голу Большой Декабрьской стала Боль-
шая Ваганьковская улица, а вслед за ней в 1936 году Малой
Декабрьской — Малая Ваганьковская; четырьмя
Декабрьскими переулками — четыре Ваганьковских. Сегодня из
этого набора уцелела одна Большая Декабрьская. Значительно
позже — в 1940 году — Пресненскую набережную
«покрасили >> в Краснопресненскую, а перед этим — в 1929-м —
Пименовскую улицу в Краснопролетарскую (по типографии
«Красный пролетарий», бывшей Кушнерева, служившей
одним из штабов революционных сражений в том же декабре
1905-го). Постепенно к этому списку прибавились и
персональные наименования в честь героев революции 1905 года:
и 1930 году именем «студента-фабриканта» Н.П. Шмита,
активного участника революции, был назван Шмитовский
проезд, а в 1957-м именем дружинника с его фабрики —
улица Николаева. О руководителе другой боевой дружины —
Федоре Мантулине, расстрелянном во дворе Трехгориого
сахарного завода, напоминает Мантулинская улица.
В 1922 году Средняя Пресня была превращена в улицу
Заморёнова по фамилии участника боев 1905 и 1917 годов,
видного революционера Трехгорки. «Своих» улиц
удостоились также боевики 1905 года — А.В. Ухтомский, Г.И.
Никитин, Г.Н. Розанов, Я.Я. Чистов, Ф.Н. Мельников, Н.Д.
Балакирев, А.С. Ведерников (Сибиряк), СП. Кошкин, З.Я. Лит-
вин-Седой, перовские рабочие братья В. и К. Молостовы,
В.Н. Михельсон из Люберец.
В улицу 1905 года в 1931 году была переименована
бывшая Воскресенская — она вела от Пресненской Заставы в
сторону города Воскресенска мимо Ваганьковского
кладбища. Имя этого города дублировалось еще с одним
Воскресенском в Московской же области, поэтому в 1930 году
его по предложению жителей заменили на Истру (по имени
23
Ю.К. ЕФРЕМОВ
реки), так что название
улицы утратило смысл. Вот
ей и дали
историко-революционное имя.
В 1966 году эту улицу
продолжили в сторону
Москва-реки, включив в нее
бывшие Нижний Трсхгор-
ный переулок и 1-ю
Звенигородскую улицу. На
перекрестке с Мантулинской
улица 1905 года поглотила
также бывшую площадь
Трехгорной Заставы и
превратилась в важное звено
транзитной магистрали,
продолжающейся через
Беговую, Нижнюю
Масловку и Сущевский Вал к
Сокольникам в составе осуществленной северной дуги
намечавшегося 3-го транспортного кольца.
Память сразу о двух революциях— 1905 и 1917 годов —
запечатлели в 1922-м в названии Большевистской улицы.
В октябре 1917-го тут действовали военно-революционные
комитеты Пресненского района, а вскоре была устроена
выставка, связанная с событиями обеих революций, — из нее
потом вырос музей «Красная Пресня ». Под такое дело
расстались с именем Большого Предтеченского.
Второй поток — увековеченье событий 1917 года. В его
истоке переименование в 1918-м Воскресенской площади в
площадь Революции — в честь Октябрьской революции в
память боев за здание городской Думы в октябре 1917-го.
Впрочем, первым поводом для смены имени был февргыь
(именно здесь в Москве наиболее бурно проходили события
Февральской революции!) — еще летом 1917-го таганский
Высотное здание
на Кудринской плащади
24
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
краевед Н.А. Шамин предлагал Думе такое переименование,
но это предложение не прошло.
На полный простор, никем не регулируемый, вырвались
инициативы отдельных районов: в Октябрьские площади
были переименованы и обе Таганские (тогда еще Верхняя и
Нижняя), и Калужская площадь, а в Октябрьскую улицу —
бывшая Александровская. Октябрьским до 1922 года
пробыл и бывший Царский проезд, ставший потом Ерденевским,
а ныне проездом Ольминского. (В апреле 1992 года
Калужской площади возвращено ее имя.)
Советскими площадями становились не только бывшая
Скобелевская, а ранее Тверская (у Моссовета), но ненадолго
и Серпуховская площадь. Советскими улицами оказывались
Большая Полянка и нынешняя Таганская, она же
Семеновская; на время не избежала этого и 5-я Тверская-Ямская. Да и
Останкинские огороды переименовывали в 1918 голу в
Советские, и Бутырский хутор — в Советский.
Трамвай на Большой Полянке. Фото конца 40-х гг.
25
Ю.К. ЕФРЕМОВ
А сколько Советских и Октябрьских хлынуло в Москву
в 1960 году с прирезкой к ней ряда пригородов! С Вешняка-
ми в столицу пожаловал даже Советский... тупик,
просуществовавший до 1961 года!
Не меньше был поток названий Коммунистических. Даже
Бородинский мост переименовывали ненадолго в мост
Коммунизма, а Грузинский сквер в Коммунистический. До 12
августа 1924 года пробыла под именами Коммунистов и
Коммунистической Большая Грузинская.
Большая и Малая Алексеевские улицы в Таганке
унаследовали имя Алексеевской слободы (по церкви
Алексия-митрополита, стоявшей здесь с XVII века). В 1919 году Большую
Алексеевскую переименовали в улицу Коммунаров, а в 1922-м — еще
раз — в Коммунистическую. В 1924 году за ней закрепили
ныне существующее полное имя Большая
Коммунистическая, ибо в 1922-м Малая Алексеевская стала Малой
Коммунистической, как и Алсксеевский переулок —
Коммунистическим. А в 30-е годы коллекцию «идейных» тупиков недолго
пополнял и анекдотический Коммунистический тупик у
Покровского монастыря. Жившие неподалеку знакомые
любили водить своих гостей на экскурсию к угловому указателю с
именем этого тупика.
Под таким же именем пробыл в 1918—1922 годы
бывший Бабушкин переулок между двумя Басманными
улицами. Устраняя тезок, это имя восстановили, хотя Бабушкин и
был купцом, владевшим тут в XVIII веке шелковой и
полотняной фабриками. Но в 1964 году ему предпочли имя героя-
летчика Александра Лукьянова.
До 7 июня 1922 года единой Коммунистической улицей
числились Верхняя и Нижняя Масловки. Ненадолго
Коммунистическим становился и бывший Курбатовский
переулок в Грузинах (ныне улица Климашкина). А в площадь
Коммуны в память о Парижской коммуне в 1918 году
переименовали бывшую Екатерининскую. Это название
продержалось до апреля 1992 года, когда площадь стала имеио-
26
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕН А
ватъся Суворовской (на ней памятник Суворову, а вокруг —
армейские «очаги культуры» — театр, клуб, музеи).
Бурлил также поток имен Красноармейских и
Красногвардейских. В 1918 году в Красноармейскую площадь
переименовывали Хамовпический плац, а в
Красногвардейский — даже Лермонтовский сквер. Красноармейской
сделали Большую, а Красногвардейской Малую Андроньевскую
улицы — в 1922 году оба прежних названия были
возвращены, чтобы избежать одноименности с другими.
Красноармейской в том же 1922 году был назван возведенный в ранг
улицы бывший Большой Зыковский проезд в старом
поселке Зыково, параллельный тогдашнему Петроградскому
шоссе, ныне Ленинградскому проспекту.
Случалось и такое: в 1918 году Петровский парк
переименовывали в парк Третьего Интернационала, вероятно,
заподозрив, что у парка «императорское» имя. В
действительности парк был назван по Петровскому путевому дворцу,
воздвигнутому для остановок Екатерины Второй на пути из
11итера в Москву. Имя дворца восходит к находившемуся тут
па земле Высокопетровского монастыря сельцу
Петровскому. Л мы его — Третьим Интернационалом!
Пролетарскими с 1918 года ненадолго становились
Крымская площадь и обе (Большая и Малая) Марьинские улицы.
Одна из них — Малая — носила свое прежнее имя до 1965 года,
когда была переименована в улицу Годовикова — в честь
героя Великой Отечественной войны. Чуть более долгий срок
держалась Пролетарская улица, бывшая 4-я Рогожская.
В 1967 году, когда уже появился Пролетарский проспект, ее
во избежание дубляжа включили в состав Малого
Рогожского переулка.
Многих интриговало появление в 1918 году имени
Добровольческая на месте улочки Хива (называлась она так странно
то ли по двору, где останавливались хивинские послы и купцы,
то ли по одноименному кабаку)... Но как раз в 1918—1920 годы
действовала белогвардейская Добровольческая армия Алек-
27
Ю.К. ЕФРЕМОВ
сеева, Корнилова и Деникина. Приходилось пояснять, что
Добровольческая улица взамен Хивы названа в честь не белых, а
красных добровольческих отрядов москвичей, вступивших в
ряды Красной Армии весной 1918 года. Вдогонку этому
наименованию в Добровольческий в 1954 году переименовали и
соседний крохотный Хивский переулок. Захудалую Посовиху
превратили в Международную улицу (!).
К 1918—1919 годам относятся и персональные
переименования — Старой Басманной в Марксову улицу, улицы
Симоновская Слобода в улицу Ленинская Слобода,
Андроньевской площади в площадь Прямикова — революционера,
погибшего в 1918 году, Вороньей улицы в Тулинскую, а
Николо-Ямской в Ульяновскую (обе прижизненно — в честь
Ленина). Рогожские Застава и площадь — получили имя
Ильича. Владимирскому шоссе дали имя Энтузиастов,
забыв, что далеко не все шедшие по печально известной
Владимирке колодники были борцами за идею — сколь по ней же
гнали рецидивистов, убийц, казнокрадов да и просто
несчастных, ни в каком энтузиазме не повинных горемык!
С кончиной Свердлова под его имя не пожалели славную
Театральную площадь — потом здесь же ему пришлось
ставить и памятник, а то получалось, что монументы, па ней воз-
Площадь Свердлова
28
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМН11Л
двигнутые, не соответствовали имени площади. Был даже
стишок (еще до установки памятника):
«Марксу» и «Островскому»
Мысль томит умы:
Площадь-то Свердловская,
А сидим-то — мы!
Теперь стишок устарел — 5 ноября 1990 года площади
возвращено имя Театральная, а вскоре убрали и бездарную
статую подстрекателя расказачивания и каких только еще
бед виновника!
С убийством Карла Либкнехта в Москве немедленно (на
191У—1922 годы) появлялась площадь его имени — бывшая
Серпуховская1, она же еще более короткий срок была не
только Советской, но и Пролетарской A918—1919). С 1922-го это
площадь Добрынинская, а с 1992-го снова Серпуховская.
В 20-е годы стихия переименований стала утихать.
Запомнилась малоудачная попытка назвать Старую Триумфальную
площадь именем московского большевика Янышева, погибшего в
бою с врангелевцами. В 1935 году нашелся повод назвать ее в
честь «лучшего, талантливейшего >> (избрали, вероятно, за
соседство с театром Мейерхольда). Воздвигнутый на ней в 1958 году
памятник Маяковскому помог ей расстаться с его именем, и с
апреля 1992 года площадь снова стала Триумфальной.
В 1921-м, с гибелью врача-революционера Русакова и
кончиной Кропоткина, появились Русаковская улица на месте
Сокольнического шоссе и Кропоткинские улица и бульвар с
переулком, а в 1924-м в этот список попали еще и площадь, и
набережная. О несообразностях, возникших с таким
переизбытком кропоткинских имен, будет еще рассказано.
1 Как тут но вспомнить В.Лрдова и Л.Лснча, обхихикавших в волеви-
\о 20-х годов улицу Проклятия Убийцам Розы Люксембург и Карла
Либкнехта, имя которой на жаргоне извозчиков было сокращено просто в
Проклятую!
29
ДВА ПЕРЕЛОМА В ДВАДЦАТЫЕ ГОДЫ
Совпали они, и наверное, не случайно, с двумя
существенными рубежами в истории страны — с началом НЭПа A921—
1922) и с началом сталинской диктатуры A928—1929).
Первый из этих рубежей отчетливо застолблен в
топонимии многозначительным постановлением Моссовета 22 июня
1921 года «О порядке переименования улиц, проездов и
площадей города Москвы».
С этого дня прекращены самовольство и самодеятельность
районов в выборе объектов переименования и наименования,
установлено, что на это правомочен только президиум
Моссовета, а его решениям предшествует обсуждение в специальной
комиссии. Такая комиссия, подобная и позже действовавшей в
Моссовете, была создана при отделе благоустройства Моском-
хоза в Коммунальном музее ( бывшем Музее московского
городского хозяйства), директор которого П.В. Сытин ее и
возглавил. Он привлек в нее крупных знатоков Москвы —
историков П.И. Миллера и М.И. Александровского. Оба были
секретарями Комиссии по изучению старой Москвы, Миллер с
1918-го, а Александровский в 1922—1926 годы.
Перед комиссией были поставлены задачи первой
ревизии сети московских названий, прежде всего ее «прочистка»
30
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
от наследия царской России, сокращение числа имен
религиозного и частновладельческого происхождения,
упорядочение системы путем ликвидации множества одноименных
названий, а наряду с этим — увековеченье имен деятелей
революции и других исторических личностей, восстановление
древних названий, учет топографических особенностей
местности, использоваиье имен соседних урочищ, сел и
деревень, отражение экономических признаков, зданий,
учреждений и сооружений в именах нарекаемых улиц.
Уже сам этот перечень задач позволяет предположить, что
в его составлении участвовали и компетентные члены
комиссии — знатоки Москвы и ценители ее старины. Кому бы,
кроме них, пришло в голову уже в те годы, когда власти па первое
место ставили революционное выметание всяческого
«старого хлама», упомянуть в числе задач восстановление древних
названий! Но не откажешь этим знатокам и в усердии, с
которым они соучаствовали в раскорчевке другой части именного
наследия, которую полагалось считать хламом. Комиссия
предложила к переименованию 447 названий. В жизнь это
решение было введено Моссоветом 7 июля 1922 года. Сведенья
об этой работе и ее результатах публиковал журнал
«Коммунальное хозяйство» в №6 и №8—9 за 1922 год.
С большей подробностью о работе комиссии будет
рассказано позже. А пока закончим краткий хронологический
обзор следующих этапов ломки и упорядочений
московского именословия.
Второй из упомянутых рубежей лишь календарно совпал
с началом первой пятилетки. В действительности же более
полусотни новых названий хлынуло в московскую топонимию в
результате развернувшегося в предшествующие годы,
особенно в 1926—1927 годах, массового жилищного
строительства — районы новостроек потребовали немало новых имен.
В 1923 году близ бывшего села Вссхсвятское у северо-
западной окраины тогдашней Москвы было начато
строительство первого в стране кооперативного жилого поселка.
31
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Л.И. Пирогов — основатель
русской хирургии
Далее в главе <<Голоса природы»
рассказано, почему этот поселок
получил имя «Сокол». Большую
роль в этом кооперативе играли
художники, поэтому многие
дачи были рассчитаны не только
на бытовые, но и на творческие
их нужды и представляли собой
студии-ателье. В 1928 году уже
оформившимся улицам этого
поселка были даны имена
выдающихся отечественных
живописцев прошлого.
В том же 1928-м в районах
новостроек получили названия
многочисленные Песчаные, Ростокинские, Рощинские и
Дубровские улицы и переулки, Красногорские проезды и Зеле-
ногорские переулки с улицей Зеленые Горы, улицы поселка
Текстильщиков, Кабельные улицы и проезд, улицы
Савельева и Кооперативная, Богатырские и Богатырский Мост,
Студенецкий проезд.
Хватало и переименований. Старый Юшков переулок в
Китай-Городе стал проездом Владимирова и пробыл иод
этим именем вплоть до 1992 года (в память старого
большевика и наркомфииа), имена Большой и Малый Коптевский
сменили названия двух Красноармейских проездов, как
одноименных с другими. Один из Перовских проездов
получил название по бойням — Боенский.
С несколько меньшей интенсивностью наречения и
переименования продолжались и в 1929 году. Выли заново
перенумерованы проезды Марьиной Рощи, к улице Войкова,
названной так в 1927 году, были добавлены пять Войковских
проездов, в Рабочие превратились все 17 Коломенских
переулков, обрели имена улицы Радиаторские, Рязанская,
Электрозаводская, Загородные улицы, шоссе и проезды,
32
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
II.В. Сытин —
известный москновел
переулок и площадь Журавлева,
улица Радио, на месте пары Курбатовых
Маратовские переулки.
Не столь массовыми, но с
трагической подоплекой, переименованиями
отмечены годы ежовщины A937—
1938) — из названий улиц исчезли
запечатленные в них имена Рыкова и
Бухарина (в 1937 году) и Блюхера (в
1938-м). Четыре улицы Рыкова
превратились в прежние Истоминские (а
с 1932 года — в улицы Восьмого
Марта), а Бухаринская, бывшая
Золоторожская, уступила место Волочаевской. Древнее название
Богоявленского переулка, в 1930 году смененное на Блюхеров-
ский, после крушения маршала не восстановили, «переулок»
почему-то заменили на «проезд» и назвали его по соседней
улице Куйбышевским, каким он и пробыл вплоть до апреля
1992 года.
Продолжалась в эти годы и перестройка сети районов.
В 1930 году их число достигло десяти, в 1936 году —
двадцати трех, в 1941 году были созданы еще Калининский и
Тимирязевский районы. Не успели в 1957 году сократить число
районов до двадцати, как подоспело расширение Москвы до
пределов Кольцевой автодороги, когда пришлось нарезать и
17 вовсе новых районов, а общее число их к 1968 году
достигло двадцати девяти. В 1984 году с присоединением к
Москве бывшего города Солнцева был образован еще один
район — Солнцевский.
Казалось бы, перемены в нарезке районов не должны
были сказаться на названиях улиц — Моссовет
централизовал управление ими достаточно авторитетно. Но районы и
гут ухитрялись влиять на наречение магистралей. Так, не без
желания угодить районным руководителям архитекторы
планировали называть новопроектируемые радиальные
магистрали по именам районов — проспектами Краснопрес-
t К). К. Кфрсмоь
33
Ю.К.ЕФРЕМОВ
ненским, Пролетарским... Такое угодничество приводило к
конфузам при ближайшем изменении нарезки сети: в
Пролетарском районе проспект как раз и потерял «районное»
имя, став проспектом Андропова, а уцелевшая часть этого
имени угодила в соседний Красногвардейский район.
Благодарен пришедшей мне тогда в голову доходчивой
формуле, с помощью которой удалось переспорить
проектировщиков, — до них вроде бы дошли слова, что имя
Каменщики дорого нам как памятник безымянным строителям
Москвы, как и Симоновский Вал — звено Камер-Коллежского
кольца. Оба названия с согласия архитекторов вошли в
проект неприкосновенных названий («Красной книги»). Трассу
от Таганки все-таки проломили, но от имени Пролетарского
проспекта тут отказались. Большие Каменщики превратились
в широкую магистраль «проспектиого класса»!
А ведь согласно той же логике диктаторского
«приоритета проспектов» предлагалось нечто подобное сотворить и
с «Краснопресненским проспектом». Во имя кому-то
нужного «единства» магистрали в ее состав готовы были
включить даже улицы, казалось, уж с совсем бесспорными
историко-революционными названиями — Баррикадную и
Красную Пресню! Не прочь были заодно подвязать к ним же и
Звенигородское шоссе («подумаешь, а чего хорошего в
каком-то Звенигороде!»).
Пришлось и тут возразить и буквально вырвать у
архитекторов согласие на включение этих имен в состав
неприкосновенных!
Вряд ли уместным было и присвоение имени
«Краснопресненский» мосту через Москва-реку между Шмитовским
проездом и Филями на самой границе Краснопресненского
района — мост удален и от Красной Пресни, и от
одноименной набережной. Он явно мог называться Филёвским, по
амбиции района перевесили1.
Были и еще вспышки преобразовательных психозов — одна
из них явно отразила хрущевское наступление на Церковь.
34
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Московский горком партии в середине 50-х годов
рекомендовал постепенно ликвидировать в Москве все названия,
связанные с церквями и... с домовладельцами! До сих пор храню
заготовленные тогда в Моссовете «черные списки» названий,
подлежащих искоренению во исполнение этой «рекомендации».
Но не было и туг худа без добра. Именно это указание и
начавшаяся во его исполнение недобрая деятельность
послужили поводом для вспышки резкого сопротивления
общественности. Возглавила это сопротивление Комиссия географии
Москвы и Подмосковья в Московском филиале
Географического общества, которой руководил Александр Феоктистович
Родин, один из старейших краеведов Москвы.
Тогда и автору этих строк посчастливилось участвовать
к добром начинании и даже поддержать его с позиций
ученого секретаря филиала Общества (авторитет этой
организации был немалым и по сути, а внешне его существенно
подкреплял глава филиала — влиятельный И.Д. Папанин!
Много полезных дел нам удалось сотворить, опираясь на его
поддержку, а то и просто на убедительность имени).
Помню, что именно тогда, 30 ноября 1962 года, на
заседании географов, куда были приглашены и члены комиссии
1 Идея прокладки Краснопресненского проспекта оказалась
живучей, и к ней строители будущей Москвы вернулись в УО-е годы. Они
обратили внимание па то, что у столицы в секторе между кутузовско-
можайским и петербургским направлениями пет сквозной радиальной
магистрали —Хорошёвское шоссе с ролью такого луча явно не
справлялось. Вот и решили пробииать проспект, назвав его почему-то все-
гаки Краснопресненским, но не проглатывая Баррикадную, а по тылам
Вдовьего лома, лишь у Зоопарка позволив ему «впасть» в Красную Прс-
(iiio. От Звенигородского шоссе перемахнуть одной-двумя эстакадами
ргльсовые пути Белорусской, Малой Окружной и промзон Магистраль-
пых и Силикатных улиц к дальней части проспекта Маршала Жукова и
Ш.1ЙТЦ к Москва-реке у Строгина — вот будет и путь к будущим «Mock-
in- Сиги» и «Стране чудес». Такому проспекту и быть бы Жуковским!
Воспела эту «дорогу в XXI век» в своем очерке «Краснопресненский
п созвездии проспектов» Кира Буряк. Редактор «Вечерки» в номере за
.'!• .треля 1У96 года не поправил авторшу, почему-ти назвавшую много-
звезду... созвездием!
35
Ю.К.ЕФРЕМОВ
по улицам из Моссовета, мне удалось доходчиво
заступиться за «домовладельческое» имя Лаврушинского переулка,
значащего для пашей культуры много больше, чем фамилия
безвестной купчихи Лаврушиной. Многих тогда убедил и мой
протест против давнего переименования Коровьего Брода,
когда Бычий Брод — Оксфорд — находится в гаком почете
у высших аристократов Британии.
«Ни одно доброе дело не должно остаться
безнаказанным» — присутствовавшие на этом заседании моссоветчики
во главе с сотрудницей аппарата Л.Н. Богатковой ввели меня
как представителя Географического общества в состав
своей комиссии, то есть превратили «критика со стороны >> в
соучастника, отныне отвечающего за принимаемые решения.
Убежденная нами в неправоте директив о разыменованиях
всего божественного и частновладельческого, комиссия
мудро решила lie добиваться пересмотра действовавших
рекомендаций (горком не пошел бы против Хрущева, продолжавшего
нагнетать безбожие) и предпочла другое средство — тихое
игнорированье советов, неприятие их к исполнению,
фактический ползучий саботаж... Мы и не знали тогда, что такой способ
сопротивления давненько уже бытовал па Руси. Об этом в
«Российской газете>> за 9 февраля 1994 года нам напомнил один из
ведущих краеведов СО. Шмидт в своем очерке «Черная пуля
у Черной речки>>. Еще острослов Полетика, ставший русским
посланником в Финляндии, изрек: «В России от дурных мер,
применяемых правительством, есть одно спасение: дурное
исполнение».
В сохранившихся списках намечавшихся искоренений
видна рука П.В. Сытина. Будучи и в конце 50-х, и даже в
начале 60-х годов ч\сном нашей комиссии, он почему-то не раз
выступал с несогласиями по поводу защиты
частновладельческих и «религиозных» названий — впечатление было
такое, что он не только не преодолел установок, которым мы
сопротивлялись, но высказывал даже признаки досады, что
мы недооцениваем его авторских инициат ив в этом деле, хоть
36
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
и сам восстанавливал в 1922 году имя купца Бабушкина, не
взирая на его плохую анкету! Или увлекся авторскими
приоритетами в разоблачении домовладельческих фамилий и
выдачей их на выкорчевыванье? Доказывал, как нетерпимо в
Москве имя полицмейстера Годеина — переулок с этим
именем в 1952 голу именно по его настоянию назвали
Арбатским. Сохранение топонимической среды, охрана
ансамблей названий старика Сытина больше не интересовали...
Новейшие «топонимические взрывы» Москва испытала в
I960 и 1985 годы, когда с включением в ее пределы бывших
пригородов в ней оказалось сначала около восьмисот, а после
1985 года еще до 250 одноименных названий, что
потребовало кропотливой работы по их замене. Об этом достаточно
рассказано во вступлении к 5-му изданию «Имен московских
улиц» и в научном сборнике «Географические названия в
Москве». Немало примеров будет и в дальнейшем тексте.
Конец столетия — с середины 80-х годов эпоха
перестройки и гласности, а с 1991-го фактически и
формирование нового социального строя, обозначившее и новый этап
перекройки сети имен. Неизбежен очередной
топонимический взрыв, быть может, чреватый и более существенными
последствиями, чем все предыдущие. Тут надо бы
изготовиться к обороне, чтобы предотвратить хотя бы спешку и
паническое принятие трудно поправимых крайних решений.
Уже слышны, например, голоса, призывающие к полной
ломке имен революционных, ибо они, дескать, прославляют
насилие. Да, все революционное объявлялось героическим, и
даже сомневаться в этом считалось контрреволюционным. Но
ч го же, — делать вид, будто в Москве никаких революций и не
было? Ни декабря 1905-го, ни февраля и октября 1917-го?
Хранит же Франция память о своей Бастилии и степу
Коммунаров на кладбище Пер-Ляшез... От разных эпох остаются
тпонимические следы, а нам нипочем все искоренить?
Да, есть события и имена, которых не хотелось бы видеть
и слышать в московских адресах. Нет же в Москве таких,
37
Ю.К. ЕФРЕМОВ
скажем, имен, как улицы Опричников или Временщиков —
мало ли какие еще уродства возникали в истории! Но бывало
и другое. Урочище Кулаковка, давшее имя Кулакову
переулку, — арена кулачных боев — спорта отнюдь не мирного.
А Палашевские переулки? Только по одной из версий их
имя связывают со слободой палашей — изготовителей
сабель. А по другой — адрес звучал иначе: в XVII веке
Никитская сотня посадских людей проживала «в Старых
Палачах» — специалисты по «торговой казни» били на
площадях батогами проштрафившихся должников... А ведь и
такие названия для истории дороги.
Перейдем к более подробной оценке содеянного
комиссией 1921—1922 годов. Скучно было бы перечислять
поводы и доводы по замене ею всех четырехсот сорока семи имен.
Интереснее попытаться сгруппировать их тематически,
выделив при этом судьбы названий «царственных» и
«божественных», «классово-чуждых», «имен-тезок»; рассказать
о попытках упорядочить систему имен, случаи внимания к
старине...
КОРЧЕВКА «ЦАРСТВЕННОГО»
Само слово «царь» требовало искоренения, если не из
истории, то хотя бы из географии. Уже в 1918 году заменили
Детским Селом драгоценное для русской культуры имя
«Царское Село», хотя писать о «детскосельскомлицее» рука
все-таки не поднималась. И никому дела не было, что
поначалу село это было вовсе не Царским, а Сарским, по речке
Сара, и лишь позже замена заглавной буквы была
закреплена обосновавшейся здесь императорской резиденцией.
Аналогична судьба имени города Царицына — терпели
до 1925 года, когда уже пришла пора заменять его на
Сталинград, а ведь и тут впадавшая в Волгу речка Царица ничего
царственного в себе не заключала — ее имя было следствием
русификации тюркского Сарысу («Желтая вода »). Но
идеология мерещилась всюду!
Вот и в московской топонимии корчевалось все
«царское» и почти все «царицынское», как и названия,
связанные с царскими именами — Алексеем, Петром, Павлом,
Александром, Николаем, — а иногда и с
великокняжескими (Михаилом).
В 1922 году одной из первых жертв такого подхода пала
улица Царская Ветка — ее переименовали в фамильярное
«Веткина». А дело-то было всего лишь в железнодорожной
39
Ю.К.ЕФРЕМОВ
ветке специального назначения, по которой с бывшей
Николаевской железной дороги царские вагоны перегонялись па
пути Виндавского и Брестского направлений. Тогда же
расстались и с Царским переулком, переименовав его в
Воронин, а в 1925 году в Заставный — за соседство с Тверской
Заставой. Он располагался у тупика, где эти царские вагоны
отстаивались в ожидании. А Царский проезд близ
Останкина назвали Ердепевским (по селу XVIII века Ерденеву, «Ер-
денееву и Ердеиову тож>>). В 1957 году не пожалели имени и
этого старинного села и назвали проезд именем старого
большевика Ольминского.
Еще до революции ряд проездов близ Бутырского
хутора получил названия Хуторских. С постройкой Виндавской
железной дороги (ныне Рижское направление) еще трем
проездам было присвоено имя Царских, возможно не без связи
с той же передаточной веткой, но в 1922 году и их
устранили — Царскую улицу превратили во 1-ю Хуторскую, а
Царские проезды — в 2-ю и 3-ю Хуторские улицы, за соседство
с ранее так же названными проездами.
Худо пришлось в Москве и «царицынским>> именам. Тут
без царицы действительно не обошлось. Новодевичьему
монастырю в 1742 голу был отдан двор царицы Евдокии
Федоровны в Саввинской слободе, так что Большая Царицынская
вела именно к царицыному двору. Уже в первые советские
годы A918—1919) Царицынские улицы, ведшие к
монастырю, были превращены в Большую и Малую Пролетарские.
В 1922 году, преодолевая одноименность с другими
Пролетарскими, Моссовет пошел даже на восстановление
царицынских названий, но терпения хватило ненадолго: в 1924 году
обе улицы были переименованы в Пироговские, Большую и
Малую, в честь великого хирурга, которому у клиники его
имени с дореволюционных лет стоит памятник работы
Шервуда. Тогда же, в августе 1924 года, зарубили и Царицынскую
площадь, переименовав се в Клиническую (она находилась у
начала улиц Малой Пироговской и Усачёвой). На плане Мос-
40
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
кны 1932 года ее еще можно было видеть, а в 1939 году на ее
месте изображен застроенный квартал.
Но в 1922 году против «царицынских» имен
согрешила и сытинская комиссия. Она отдала на заклание
Царицынский переулок между Пречистенкой и Гагаринским,
названный еще в прошлом веке по старинной (с XVII века)
слободе «царицыных детей боярских», как именовались
низшие дворцовые чины. Никакой пропаганды
монархизма не было и в этом имени, но его заменили на
Чертольский переулок — по урочищу Чертолье. «Черное слово»
тут уже не пугало.
Любопытно, что в 1922 году выкорчевывали даже
«Дворцовые» имена. Объявив «войну дворцам», не угадали,
сколько их вскоре, достойных и недостойных, заново навоздвига-
ют по всей стране. Сокрушили тогда и Дворцовый проезд,
переименовав его в Зубовский, и тупик, и даже Дворцовую
улицу в Останкине — тут греховным было сочтено поминать
и не царский, а графский дворец Шереметевых,
прославленный в истории нашей культуры. Эта Останкинская улица в
Большая Царицынская улица (ныне Б. Пироговская),
здание городского начального училища
41
Ю.К. ЕФРЕМОВ
отличие от ряда других номерных улиц и проездов с тем же
именем не сохранилась.
А вот как досталось личным именам царей. Рассталась с
«царским» именем Алексеевская улица, хотя размещался
на ней лишь зверинец царя Алексея Михайловича. Поэтому
в 1922 году ее назвали Зверинецкой вопреки нормам языка
(хоть бы Зверинцевой — по аналогии с Принцевыми
островами!). Не говорим же мы «храбрецкий»или «кормилецкий».
Впрочем, «молодецкий» все-таки говорим...
Иногда царское имя входило в названия лишь
опосредствованно. Близ Путевого дворца царя Алексея
Михайловича была построена церковь Алексия Человека Божия,
давшая затем имя и селу Алексеевскому — в дальнейшем о
причастности этого села к царскому имени редко и вспоминали.
В комиссии 1922 года, напротив, даже позаботились о
сохранении названия села в именах улиц — об этом мы узнаем
в главе «Имена-наследники».
В бывшей Петровской, ныне Тимирязевской
сельскохозяйственной академии еще в 1863 году ученый-садовод
Р.И. Шредер насадил аллею из сибирских лиственниц. По
имени академии аллею назвали Петровским проспектом,
но с этим именем вскоре расстались, вероятно подозревая
его «царское » происхождение. Аллею стали по
справедливости называть Лиственничной.
Но тут-то при чем был царь Петр? Село, вошедшее в
состав будущего Петровско-Разумовского, стали называть
Петровским совсем не в честь Петра Первого. Жена его деда
Нарышкина построила тут церковь Петра и Павла — по ней-
то и получило имя село. Да и соседние села принадлежали
Высокопетровскому монастырю. Имя «Разумовское »
вошло в состав двойного названия по селу, которое внучка
получила в приданое от Нарышкина, выходя замуж за гетмана
Малороссии К.Г. Разумовского. Но академии, возникшей тут
в 1865 году, присвоили только первую половину петровско-
разумовского имени, может быть, все же подразумевая не
42
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
первородное село, а имя императора. Вот и получился
«Петровский проспект».
Милосерднее отнеслись в 1922 году к имени императора
Павла. Не переименовали не только Павловскую улицу, но и
три соседних переулка, и более того, искореняя
одноименный «царский» Александровский, даже его ухитрились
переименовать за соседство с прочими в... Павловский проезд!
Рядом оставался еще Александровский плац (на одном из
планов на рубеже двух столетий он почему-то назван Алек-
сеевским), но и его в 1924 году переименовали в
Чернышевскую площадь (на планах 1930-х годов ее уже нельзя
обнаружить — застроена). Почему же уцелели Павловские?
Может быть, как названные не впрямую по императору, а по
носившей его имя больнице, построенной тут в 1763 году?
Именно Павловской, а не « больницей императора Павла»
называют больницу и сегодня, хотя по-казенному она теперь
значится «Четвертая городская клиническая».
Подобное опосредствованное закрепление царских имен
происходило и в других местах. Уцелел близ Лефортовского
моста Елизаветинский переулок, названный в 1908 году по
прошловековому Елизаветинскому институту благородных
девиц (ныне тут один из педагогических университетов). По
таким же институтам получили свое имя и упоминавшаяся
Екатерининская площадь, уже в 1918 году ставшая
площадью Коммуны, и Александровская (с 1918 года — площадь
Борьбы) на тогдашней Новой Божедомке.
Слобода в Калитниках вместила три Александровские
улицы — в 1922 году их заменили на Большую, Среднюю и
Малую Калитниковские. В имени слободы и старинного
кладбища запечатлен собиратель русских земель Иван Калита,
внук Александра Невского — еще одна связка с именем
«Александр ». Расположенным неподалеку отсюда
Александровским бульвару и площади тогда же дали имя
«Новоселенские» (в 1956 году они вошли в состав Абельмановской
улицы).
43
Ю.К. ЕФРЕМОВ
В Останкине переименовали в Хованскую бывшую
Александровскую улицу, напоминавшую о визите Александра
Второго во дворец графа Шереметева. Хованской же ее
назвали за то, что она вела к сельцу Леонову — бывшей
вотчине князей Хованских.
Еще одна из Александровских улиц была переименована
по имени старинной рощи в Благушу; другую в районе
теперешней станции метро «Аэропорт» в 1922 году
переименовали во 2-ю Инвалидную (по дому для инвалидов) —позже
она была ликвидирована при новой застройке.
Один из Николаевских проездов был в 1922 году
переименован в Кудеяровский, но в 1925-м имя легендарного
разбойника кому-то, видимо, показалось идеологически неладным, и
его заменили на прозаическое Новолесной проезд (за близость
к Лесной улице).
Николаевскую улицу в районе Измайловского Вала,
названную по имени одного из великих князей, владевших
рощей Благуша, в 1922 году переименовали в Ткацкую — по
находившимся здесь ткацким фабрикам. А вот у
Николаевского тупика «царское» имя уцелело опосредствованно — тупик
получил его не в честь царя, а по имени соседней железной
дороги, бывшей Николаевской. Вот ее-то с учетом царского
происхождения имени, давно переименовали в Октябрьскую,
как и Николаевский вокзал — в Октябрьский, позже ставший
Ленинградским, и в 90-е годы сохранивший это имя.
Не всякое «николаевское» следовало считать
«царским» — бывали такие и по фамилии домовладельцев. Одно
из них дожило до 1956 года, уступив место имени улицы
Юннатов (близ Масловки).
В 1922 году одну из улиц назвали Щербаковской — в
память рабочего-коммуниста, погибшего в 1917 году в бою при
взятии кадетских казарм в Лефортове. Но был и другой
повод смены имени: улица называлась Михайловской, была
тезкой многих других, но в данном случае хранила память о
великом князе Михаиле.
В ПОРЯДКЕ КЛАССОВОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ
Не меньшую нетерпимость комиссия 1921—1922 годов
проявила к именам классово-чуждым. Было устроено «про-
ветриванье», чтобы и духу не оставалось в московском имено-
словии ни от каких дворян, купцов, капиталистов,
фабрикантов и прочих привилегированных слоев горожан. Началось
наступление и просто на домовладельцев, поперву еще робкое.
Отвратно было отцам города терпеть в Москве Дворянские
улицы. Хорошим поводом для их искоренения стало основание
Пионерской организации, состоявшееся 19 мая 1922 года, — вот
и нашлись классово чуждым улицам достойные имена —
Большая и Малая Пионерские.
Столь же неприемлемой для социалистической Москвы была
сочтена Большая Панская улица. Рядом с ней уже с 20-х годов
существовала Новодмитровская. Панскую решили повысить в
чине и в 1951 году превратили... в Большую Новодмитровскую!
С Панским переулком и Малой Панской улицей удалось
расстаться еще в 30-е годы — исчезли без переименования.
Кадетские плац и два проезда в Лефортове раздражали
слух до 1922 года — их превратили в Краснокурсантские
площадь и проезды.
Чернышевские переулки, хранившие имя
генерал-губернатора Москвы графа З.Г. Чернышёва, были в 1922 году пе-
45
Ю.К. ЕФРЕМОВ
реименованы, Большой — в улицу имени молодого
философа и просветителя Станкевича, Малый — даже
трогательно! — в Елисеевский — конечно, не по владельцу
знаменитого магазина, а по находившейся здесь в XVII веке церкви
<<Елисея-пророка, что на Успенском Вражке».
Четыре Тучковских переулка у Богородского Вала,
названные по фамилии Гучковых, владельцев фабрики, были
переименованы в честь «погибшего на трудовом фронте»
рабочего Зборовского (в ходе реконструкции уцелел один
1-й Зборовский).
Из отвращения к бывшим владельцам части Черемушек
купцам и фабрикантам Якунчиковым (хотя Мария Якун-
чикова была и организатором кустарных художественных
промыслов) в 1929 году расстались с Якунчиковским
шоссе, но оригинальнее ничего не придумали, как назвать его
Загородным (а оно еще в 1917 году вошло в черту города).
Теперь это название и вовсе торчит на плане, вызывая
недоумение: мало ли что еще в прошлом было «загородным»?
Выдающиеся организаторы текстильной
промышленности Прохоровы основали гигантскую по масштабам XIX века
Трехгорную мануфактуру — она и звалась Прохоровской,
была одной из лучших текстильных фабрик России. В
советское время фамилия Прохоровых попала в разряд
«проклятых фабрикантов-эксплуататоров» и всячески
искоренялась — комбинату почему-то даже имя присвоили...
Дзержинского! А известно было, каких успехов Прохоровы
достигли, обеспечивая рабочих Трехгорки, как теперь
сказали бы, «соцкультбытом»: славились организованные ими
при фабрике больница, амбулатория, родильный приют,
богадельня, школы и училища, библиотеки, даже свой театр...
А улицу в Москве получила в 1978 году в ознаменование
ее 70-летия, умершая за 9 лет до этого, Анна Северьянова,
директорствовавшая на Трехгорке в советское время — ей
преподнесли 3-ю Звенигородскую (номерная, не жалко). Не
изучал в подробностях, может быть, она и была выдающимся
46
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
организатором производства. Но ведь первыми-то его
«организовали» Прохоровы?!
В 40-е годы расстались с фамилией владельца кирпичного
завода Катуар — Катуаровское шоссе удачно переименовали
в Нагорную улицу, отразив в имени пересеченность рельефа
местности. А вот с именем Нагорного переулка, вполне
оправданным по его положению на гористом берегу Яузы,
решили в 1965 году расстаться во избежание возникшей
одноименности и объявили его улицей Прямикова (за соседство с
одноименной площадью).
Во скольких случаях были зарублены по анкетным
признакам вросшие в быт Москвы имена вполне достойных
людей, да еще таких, которые имели перед городом
неоспоримые заслуги! Расстались же, и именно в 1922—1924 годы, с
именами Бахрушина и Давыдова. Позднее этот скорбный
список умножили фамилии Мамонова, Мейера, Мочальского.
В 1922 году Давыдовскую переименовали в Лечебную
по находящейся здесь Благушинской больнице,
перечеркнув заслуги одного из планировщиков застройки Благуши
в конце XIX века, фамилия которого была Давыдов.
Возможно, что это было сделано для предотвращения
одноименности — заслугам этого Давыдова предпочли
репутацию его однофамильца-революционера Я.П. Давыдова,
погибшего при штурме Перекопа, и тогда же переименовали в
его память 3-й Краснопрудный переулок.
В1924 году кощунственно расстались с именами Бахрушин-
ских улиц, заменив их Большой и Малой Остроумовскими.
Братья Бахрушины не подошли <<по анкете» — промышленники,
банкиры, основатели фабрик. Но какую добрую славу они
стяжали себе в Москве! Их активная
общественно-благотворительная деятельность обогатила Москву созданной на их средства
больницей A887), которая так и называлась «имени братьев
Бахрушиных»; ими же позднее был создан бесплатный сиротский
приют в Сокольниках и дом бесплатных квартир для вдов с
детьми и учащихся девиц на Софийской набережной. Эти-то имена
47
Ю.К. ЕФРЕМОВ
и были присвоены двум, примыкавшим к больнице, улицам.
Но к 1922 году меценаты-благотворители оказались не в
чести. В этой же больнице работал известный врач и
университетский профессор А.А. Остроумов. О нем, скончавшемся в
1908 году, вспомнили в 20-е годы и присвоили его имя как
Бахрушинским улицам, так и основанной братьями
больнице. Увековечение заслуг позднейшего, пусть и заслуженного
авторитета состоялось буквально на костях
предшественников вопреки явному приоритету их заслуг.
Аналогичный конфуз произошел в 1939 году, когда ни
под какой не под юбилей вдруг решили переименовать Ма-
моновский переулок близ Пушкинской площади в переулок
Садовских. Заслуги династии замечательных актеров
Малого театра общеизвестны, не хотелось бы бросать на них
никакой тени. Но речь о другом. Да, один из домов в
переулке принадлежал Садовским. Но чьи заслуги были
повержены к ногам увековечиваемых артистов? Оказывается,
графа Мамонова, опять не за то ли, что граф?
Большим участком земли в этом переулке еще в конце
XVIII века владел сенатор граф М.В. Мамонов,
возглавлявший Вотчинную коллегию. Опекуны его больного
внука М.А. Дмитриева-Мамонова продали в 1825 году часть
земли под глазную больницу, впоследствии столь много
значившую для города. Она была открыта в 1826 году
сначала у Никитских Ворот, в 1830-м переведена на
Тверскую, после чего переулок и стал называться Мамонов-
ским. В 1939—1940 годы здание больницы было даже
передвинуто в сторону переулка, но как раз в это время и
перечеркнули его мамоновское имя! В 1993-м оно
переулку возвращено.
С 1875 по 1927 год заведовал Измайловским
лесопарком ученый-лесовод Д.И. Мочальский. Он ли не заслужил
доброй памяти? Однако названную его именем Мочальскую
улицу в 1957 году переименовали в честь только что
скончавшегося местного деятеля, участника октябрьских боев
48
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
в Москве Ш.Н. Ибрагимова, а повод для переименования
был подкреплен 40-й годовщиной Октября.
Не менее беспардонно расстались с Мейеровским
проездом, соединявшим два шоссе — Владимирское
(Энтузиастов) и Измайловское. Уже в советское время, в 1922 году,
прбезд нарекли по находившемуся здесь садоводству Мейе-
ра. Но авторитет имени маршала Буденного, под которое в
1974-м облюбовали этот проезд, не позволял и пикнуть в
защиту бедного Мейера — какое могло быть сравнение! Вот
и появился в Москве уже не проезд, а еще один проспект —
Буденного!
Фамилию домовладельца генерал-поручика Юшкова
прославил зодчий Баженов, построивший ему у тогдашних
Мясницких Ворот замечательное здание, которое так и
называли «Юшков дом». В этом здании десятилетиями
располагалось знаменитое Училище живописи, ваяния и
зодчества, а в советское время — Высшие
художественно-технические мастерские — Вхутемас; оба учреждения воспитали
немало русских художников и скульпторов. К сожалению,
москвоведы 1922 года предпочли домовладельцу-генералу
имя безвестного купца («гостя ») Василия Бобра, жившего тут
в XVI веке, — Юшков превратился в Бобров.
Трудно перечислить, сколько набралось
«домовладельческой мелочи» — ограничимся лишь несколькими примерами.
Фамилию домовладельца Филаретова променяли на
прозаическое имя — Складочная улица (поленились
выдумывать что-то другое, обрадовались, что на улице за
Савеловским вокзалом расположены склады, вот и назвали).
Савеловский переулок (тоже по землевладельцу), к
одноименному вокзалу отношения не имеющий, получил не без
учета созвучия имя Савельевский (А.С. Савельев-Шелехес —
большевик, участник революции 1905 и 1917 годов, видный
деятель Хамовнического райкома партии). По небрежности
или из усердия его же имя присвоили безыменной до того
улочке у Новодевичьего (близ Усачевой). Так появилась еще
49
4 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
одна улица с именем Савельева — в Моссовете проглядели
вновь возникшую одноименность.
Имя домовладельца Зубарева, которое носил переулок
у Ярославского шоссе, в 1918 году заменили на Красный, но
в 1922 году, видимо, борясь с избытком «красных»
названий, восстановили в первоначальном виде — бывало и такое.
Алексеевскую улицу, уже не «царскую», а названную
по домовладельцу, расположенную близ Волоколамского
шоссе, переименовали в Пехотную — на рубеже двух
столетий тут проводились учения пехоты из соседних
воинских лагерей.
Переулок с именем домовладельца Парфенова назвали
по соседней набережной Берсеневским. Переулок Пыхов,
чтобы не пахло домовладельцем, в 1922 году переименовали
в Столбов, а в 1925-м сменили и это название на Угловой с
милым обоснованием — по его расположению «в углу»
Новослободской улицы с Бутырским Валом. А какие же тогда
переулки, выходящие к улицам, можно не счесть
«угловыми»?
ОБЕЗБОЖИВАНЬЕ ИМЕН
Можно бы озаглавить этот раздел острее и горше —
«Разгул кощунства». Но святотатство с именами все же уступает
гораздо большему кощунству — сносу сотен храмов,
осквернению святынь и могил. Переименования — тоже поругание,
результаты их оскорбительны для памяти народа, и все-таки
это дело в какой-то мере бумажное, юридическое, а главное —
поправимое, вернуть имена — это не здания восстановить!
Нетрудно возвратить сотни имен, а как с сорока-сороками
храмами? Знаю, что их не 1600, церквей в Москве было во
много раз меньше. Сороками тут называли единицы
своеобразного епархиального районированья, и в каждой из них
никак не насчитывалось по сорок храмов, даже если считать
приделы. Но эта неверно понятая арифметическая»
формула давно стала привычным образом несчетности московских
святынь — пусть она звучит и впредь!
Воинствующий атеизм проявился в борьбе с
«божественными » названиями с первых же лет революции. Уже было
упомянуто, что даже Страстную площадь в 1918 году не
пожалели уступить под имя Декабрьской Революции.
Продолжалось это и в последующие годы, особенно в 20-е и 50-е.
Питательную почву для роста безбожия создавала сама
революционная эпоха, но идеологи новой власти считали
51
и» Ю.К. ЕФРЕМОВ
Ф.
Церковь одним и:* оплотов контрреволюции и со своей
стороны поддерживали и усиленно разжигали аптицерковные
настроения в народе. Ведь даже в блоковских «Двенадцати»
было отражено это стихийное народное безбожие, и
частности, глумление над священнослужителями.
Л поп и долгополый
Сторонкой за сугроб...
Что нынче неиесслык,
Товарищ поп?
Помнишь, как бывало
Брюхом шел вперед,
II крестом сияло
Брюхо на народ?
«Брюхо» в те годы служило одним из символов
контрреволюции. Со скольких плакатов глядели уродливо пузатые
капиталисты, купцы и кулаки, а чуть позже — нэпманы...
С детских лет помню, что пели на многотысячных
праздничных демонстрациях. Душа просила песен, а собственных
новых мелодий не хватало, перелицовывали старые, в дело
шел даже томный романс «Белой акации», превращенный в
военно-хоровую песню «Смело мы в бой пойдем за власть
Советов», а еще раньше пелся и белогвардейский текст. На
мотив шуточной украинской про комара, женившегося на
мухе, распевались демьяновские «Проводы». Тогда я еще
не задумывался, какими оскорбительными для старшего
поколения были подстрекательские слова, извергаемые
десятками, сотнями тысяч глоток:
Что с попом, что с кулаком
Вся беседа —
В брюхо толстое штыком
Мироеда.
52
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Вот так-то, и тут «брюхо». Л отроческие и юношеские
уши подраставшего поколения это ничуть не оскорбляло,
нормой казалось все, что так настойчиво вдалбливалось и
школой, и прессой... <<11опы-трутни, живут па плутни... >> Так
и формировалось массовое безбожное мироощущение.
К сожалению, и атеисты-родители, хоть и не были
воинствующим» безбожниками, не заронили в мою детскую душу
сомнений, насколько унизительным для парода было такое
насилие над духом, каким невежеством и варварством
следовало бы считать глумление нал «попами >>, как несуразны и
необязательны были повальные торопливые переименования.
Огрок копил в памяти эти факты без печали и омерзения, не
понимая их зловещего значения. Фиксировал очередные
смены имен как коллекционер, собирающий марки, подняться до
критической оценки происходящего с именами мой
юношеский ум тогда еще не мог. Снос храмов — уничтожение
внешне видимой красоты — переживал куда больнее.
Варварка
53
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Конечно, было бы грубой ошибкой считать это ослепление
всенародным — миллионы верующих продолжали хранить свои
убеждения, с болью и горечью наблюдали за поруганием
святынь, а за попытки противостоять расплачивались и
репрессиями. Недавно опубликованы ленинские документы, в одном из
которых провозглашалось неумолимое требование расстрелять
шуйских церковников за отказ сдавать церковные ценности.
Куда шире было сопротивление пассивное — не только под
прессом страха наказаний. Оно опиралось и на христианские
принципы не противиться злу и прощать врагу.
Уже с 1921 года начала выходить газета «Безбожник» —
ее с фанатической искренностью и рвением создавал с
благословения идеологических верхов Емельян Ярославский — ему
не откажешь в изощренной изобретательности по части форм
святотатств и поруганий всего святого. Год за годом
движение безбожников крепло, оформлялось организационно.
С 1924 года уже действовало общество друзей газеты
«Безбожник», а в апреле 1925-го возник и Союз безбожников.
Борьба с религией принимала все более политическую
окраску. В начале 1929 года Л.М. Каганович прямо назвал
религиозные организации единственной все еще
существующей контрреволюционной силой. В ЦК партии состоялось
специальное совещание по борьбе с религией. Титул
«Союза безбожников » показался к этому времени слишком
травоядным, и ему на смену тогда же пришел обновленный ¦
«Союз воинствующих безбожников»!
Уже в те годы была предугадана и использована
варварская психология молодежного хунвэйбинства. В 1930 году
разыгрались беснования богоборческих карнавалов с опле-
ванием и сожжением икон, с низвержением колоколов «на
переплавку». По-своему это коснулось и религиозных имен
в Москве. Тут были свои взлеты и затишья, последний пик
пришелся на годы Хрущева.
Немалый вклад в обезбоживанье московских имен
сделала сытинская комиссия — ее «заслугам» еще будет уде-
54
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
лено внимание. Действовала она отнюдь не только «из-под
палки». Последующая деятельность П.В. Сытина показала,
что он не без увлечения корчевал то, что полагалось, и даже
проявлял при этом недюжинную инициативу и
изобретательность, что, впрочем, не мешало ему тут же и сохранять и даже
восстанавливать кое-что старинное.
Поводы для гневных инициатив и требований заменять
имена были бесчисленны и подчас удивительны.
В 1924 году переименовали ни в чем не повинный
Протопопов, он же Протопоповский, переулок в... Безбожный!
Прежнее имя звучало, видите ли, как пропаганда «опиума для
народа», хотя в нем и упоминался всего-то один из рангов
священнослужителей! Но смущаться было и вовсе неотчего —
имя просто сохраняло фамилию домовладельца! Мало ли вы
встречали людей с фамилией Протопоповы — не возникала
же мысль о генеалогических розысках, в каком поколении и
какой протопоп помог образоваться такой фамилии. Да и
протопопы бывали разные — чего стоил один Аввакум!
Публичная известность «Безбожного » сильно возросла
с постройкой тут здания для множества писателей — они-то
и вознегодовали против доставшегося им адреса.
Унизительным назвал его О.В. Волков, а Окуджава выразил свое
огорчение даже в стихах. Были уже и протесты, говорящие о
непристойности такого имени, особенно в дни поворота к
доверию и уважению по отношению к Церкви. Но скольким
слово «протопоп » еще и теперь резало ухо — готовы были
пойти на присвоение имени какого-нибудь
очередника-писателя из тут живущих (мало ли среди них и достойных, а не
только застойных), чем на восстановление прежнего.
В апреле 1992 года имя Протопоповский переулку вернули,
и я с радостью поздравил его жителя — престарелого О.В.
Волкова с таким «новосельем» — с долгожданной переменой
адреса, который он стеснялся даже давать своим корреспондентам.
Под двумя ударами пали обе Божедомки, а с ними и Бо-
жедомский проезд. Взамен Старой Божедомки в 1927 году,
55
Ю.К. ЕФРЕМОВ
то есть прижизненно, увековечили имя циркового артиста
Дурова, а Новая в 1940 году уступила свое имя самому
Достоевскому. Казалось, уж тут-то все в порядке, именно на
этой улице в здании флигеля Мариинской больницы
писатель родился и жил, здесь теперь его музей-квартира, а во
двор больницы в 1936 году перенесли с Цветного бульвара и
меркуровский памятник писателю. Это ли не увековеченье?
Да и Дуров тоже — неплохо отмечен: его имя носит
созданный им Театр зверей. Нет, подавай под каждого классика
еще и по улице, а то обидятся!
Чем же не угодили Божедомки? Что, и тут
примерещился отпугивающий «боженька»? Еще бы! Ведь «божьим
домом » именовался морг для неопознанных трупов. Да и
кладбища для всех «странных, убогих и умерших
насильственной смертью» именовались «домами убогих». Зачем же,
дескать, Москве какие-то напоминания о божьих домах и
убожествах? Не вынесла чья-то душа и имени Божедомско-
го переулка — в том же 1940-м его переименовали в
Делегатскую улицу, ибо на ней в бывшем 3-м Доме Советов
останавливались делегаты высоких съездов — чем не повод для
переименования? Так сознательно искоренялось все
старомосковское «божедомское».
Надо бы восстановить имена обеих Божедомок, а проезду
и подавно, ведь часть Делегатской, примыкавшая к
тогдашнему Дому Советов, практически исчезла — после сноса домов,
отделявших ее от Садового кольца, она фактически слилась с
Садовой-Самотечной, уцелевшая же часть никакого
отношения ни к Дому Советов, ни к делегатам Съездов не имела.
Опираясь на ту же логику, в 1932 году переименовали в
Пионерские Патриарший пруд и два Патриарших
переулка, Большой и Малый. Имена это были исторические,
никакой связи с восстановленной в советское время
Московской патриархией не имели — просто несли нам память о
существовавшей здесь в XVII веке Патриаршей слободе.
Увы, было сочтено, что столь отдающее «поповщиной» имя
56
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
пруда идейно вредно для детей (на нем зимами действовал
детский каток). Вот и переобозвали и пруд и переулки в
Пионерские, забыв, что улицы с тем же названием
появились еще в 1922 году у Павелецкого вокзала.
Большой Пионерский в 1964 году в знак «укрепления
польско-советской дружбы » уступил имени Адама
Мицкевича, при этом переулок, Мицкевича и не видывавший,
возвысился до ранга улицы — только потому, что на нем много
лет находилось польское посольство-
Название пруда все чаще явочным порядком
восстанавливалось: писали, что памятник Крылову установлен в
сквере «у Патриарших прудов», и каток очередной раз
открывался «на Патриарших» (множественное число было
унаследовано исстари, когда сюда же относились и другие пруды
на былом Козьем болоте).
С легкой руки Булгакова этот адрес стал всемирно
известен, хотя вопреки его тексту никакие трамваи у ограды
сквера никогда не ходили. Уверен в этом, с детства зная эти
места, а с 1931-го даже жил в Большом Патриаршем.
Стремление некоторых литературо- и краеведов топографически
опознать все детали романа, в том числе явно
сюрреалистические приемы, вряд ли можно счесть плодотворными. Не
ищем же мы реалистические прообразы у полета ведьмы
Маргариты над Москвой (не дельтаплан ли? А может быть,
реактивная метла?).
Теперь названия пруда, сквера и обоих Патриарших
переулков восстановлены, Малого в 1991-м, а Большого — в
1993 году.
В1922 году расстались с Архиерейской набережной
Черкизовского пруда (здесь с XIV века находился загородный
архиерейский дом Чудова монастыря). Объединив эту
набережную с соседней Прудовой, обеим присвоили имя
большевика Шитова, участника октябрьских боев.
В том же году «загремели» две Церковные улицы и
одноименный с ними переулок — вместо них в Москве появи-
57
Ю.К. ЕФРЕМОВ
лись три номерные — 1-я, 2-я и 3-я — улицы Бебеля (близ
Нижней Масловки). Это переименование было грехом не
только перед безвестной церковкой, но и перед авторитетом
самого Бебеля. Инвентарное номерное утроение имени
заслуженного человека само по себе кощунство. Представьте,
почтительно ли звучало бы «15-я Пушкинская»?! А тут под
номер попал один из руководителей 2-го Интернационала и
социал-демократов Германии, борец против милитаризма и
за права женщин... Впрочем, ему не повезло у нас не только с
утроением имени улиц — чего стоит присвоение его же
имени пивоваренному заводу, высмеянное Маяковским («Раки
и пиво завода имени Бебеля » и глагол «набебелился » в
смысле «назюзюкался»).
В 1954 году зарублены четыре Церковных проезда,
безлично названные номерными Стрелецкими переулками
только за их положение по соседству со Стрелецкой улицей (ее-то
имя связывалось со Стрелецкими полками, а при чем же
переулки? Лишь бы не звались Церковными?).
В 1930 году были заменены имена и четырех Церковных
переулков на Нововладыкинские, напоминавшие о сельской
церкви Нового Владыкина. О церковном значении слова
«владыка » не вспомнили, а ведь Старым Владыкином владел
поистине властный владыка — сам патриарх Никон! Сейчас все
четыре переулка исчезли, а их имя без номера присвоено в
1986 году новому Нововладыкинскому проезду.
А в Дорогомилове к 1922 году обнаружился 5-й
Церковный проезд (по соседству никаких четырех не было). Хотели
«упорядочить» список и добавили 5-й к уже существующим,
пусть и в другом месте, четырем? В 1922-м его
переименовали в Воронежский — наверное, за близость к железной
дороге, в те годы Киево-Воронежской. В 50-е годы и этот
наследник церковных имен исчез.
Даже Церковный тупик (по церкви на Лазаревском
кладбище) раздражал — к 1925 году его сделали Лесопильным —
прозаично, зато производственно, лишь бы не церковно. Те-
58
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
перь и тупик исчез из списков и с планов Москвы, как и его
сосед — Церковный Трифоновский тупик, обязанный своим
именем замечательному памятнику архитектуры XV века —
церкви Трифона. В1918 году его ухитрились переименовать в
Красный, но в 1922 году конфуз ликвидировали и даже
проявили «уважение» к памятнику, назвав тупик Храмовым!
В 1925 году и это название стало раздражать, тупик
переименовали в Халтуринский проезд, а в 70-х годах ликвидировали.
Как ни странно, меньше всего пострадали в Москве
«божественные» имена, связанные с такими твердынями
православия, как монастыри! За советское время некоторые
из них уцелели и сами (за вычетом Страстного, Симонова и
двух в Кремле — Чудова и Вознесенского). Но сколько имен
о них напоминает! Уцелели «монастырские » имена
известнейших московских бульваров — Страстного,
Рождественского, Сретенского. В память о Жданове прикончили
Рождественку, но теперь восстановили, а Сретенка
просуществовала без перерывов. Высокопетровскому монастырю обязан
целый букет уцелевших «петровских» названий (сама
Петровка, Петровские Линии, Ворота и бульвар). О стертом с
лица земли Никитском монастыре напоминают Никитские
Ворота, а с 1993-го еще и Никитский переулок, выводивший
прямо к монастырю. Имя Данилова монастыря носят
площадь, две набережные (Даниловская и Новоданиловская),
три Староданиловских переулка, имена Новодевичьего —
площадь, набережная и проезд, Донского — площадь,
улица и три уцелевших из бывших пяти проездов,
Андроньевского — две улицы, площадь и набережная. Уцелели
Ивановский монастырь, а с ним и название одного из двух
Ивановских переулков. Имя Симонова монастыря хранят
набережная и улица Симоновский Вал, Андреевского —
набережная и железнодорожный мост.
59
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Было от чего обеспокоиться хрущевским безбожникам в
1950-е годы; замахнулись они тогда и на это монастырское
наследие, но, к нашей радости, промахнулись. Впрочем, в 1922 году
досталось и некоторым монастырским именам. Так, имя
Даниловской улицы, прямо связанное с Даниловым монастырем,
передали тогда И.К. Дубинину — члену горкома партии и
депутату Моссовета, жившему на этой улице. По близлежащему
Новоспасскому монастырю именовались Спасская Застава на
Камер-Коллежском Валу и Новоспасская площадь с
прилегающим тупичком. И Заставу и площадь уже в 1919 году
переименовали в Крестьянские, а в 1922-м Крестьянским нарекли
и Новоспасский тупик, как и соседний Сельский. При этом явно
не думали, как недвусмысленно-пророчески такие имена
тупиков будут звучать через немногие годы «в честь » нашего
крестьянства!
Между Рождественкой и Большой Лубянкой сохранил
свое имя Варсонофьевский переулок, унаследовавший его от
упраздненного еще в 1765 году женского монастыря,
который носил имя тверского епископа Варсонофия.
Лыщиков переулок уцелел на высоком берегу Яузы — на
Лыщиковой горе — тут был чуть не с XIV века
великолепный Лыщиков (Покровский) монастырь, а в XVI веке
дворцовая Лыщикова слобода. Церковь Покрова на этой горе
унаследовала имя монастыря, побыл переулок и
Покровским, но в конце XIX века стал Лыщиковой улицей.
Полным названием одного из двунадесятых праздников
было «Воздвиженье честнаго и животворящаго Креста
Господня >> — в честь него и монастырь носил имя Крестовозд-
виженский, а в просторечии это легко сокращалось в
Воздвиженье и Воздвиженский. Именно с этим бывшим
монастырем было связано имя Воздвиженки в центре Москвы. Но
ведь одно из зданий у самого начала улицы (на Сапожков-
ской площади) занимал «штаб Мировой революции » —
Коминтерн — в честь него и переназвали всю улицу. Не думали
же тогда (в 1930 году), что всего через 13 лет (в 1943-м) Ком-
60
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
мунистический Интернационал будет распущен, а с
кончиной М.И. Калинина и всю улицу назовут в честь
«всероссийского старосты» (как раз наискосок от здания Коминтерна
находилась его знаменитая приемная). В дальнейшем улицу
Калинина включили в состав более длинного проспекта его
же имени, а название это подкрепили и именем станции
метро, и памятником...
Теперь старомосковское имя Воздвиженка
восстановлено на всей прежней длине улицы — от Манежа до Арбатских
Ворот. В ее состав включена и Сапожковская площадь.
Намечали превратить улицу в начальное звено Новоарбатского
проспекта, а для этого и расширить, но до осуществления такого
замысла дело не дошло. Здание Музея архитектуры (строил
сам Казаков) сносить было бы кощунственно, да в нем же
располагался еще и ЦК партии при Ленине до своего переезда на
Старую площадь — тоже достопамятная реальность. Не
позволяла расширить улицу и передвижка здания — под ним
проложены трассы трех линий метрополитена, и уже
известен вред, нанесенный ими Пашкову дому и огромному
книгохранилищу библиотеки! Сумей-ка передвинуть такую
махину — не дорогонько ли?
Знаменский монастырь возвышался над Зарядьем со
стороны Варварки. В его соборе, превращенном в концертный
зал во имя охраны памятников истории и культуры, звучат
концерты духовной музыки, так что и такое «некультовое»
использование храма кощунством не считается.
Со стороны Зарядья к нему примыкали два Знаменских
переулка, Большой и Малый. В 1922 году их переименовали,
борясь с одноименностью, в Елецкий и Максимовский
(видимо, все же по соседней церкви Максима-исповедника,
значит, «работал» не только рефлекс обезбоживанья). Но при
сносе Зарядья оба переулка исчезли, уступив место
чемодану гостиницы «Россия».
Тогда же расстались и с тремя номерными Знаменскими,
называвшимися так по церкви «Знаменья Пресвятой Богоро-
61
Ю.К. ЕФРЕМОВ
дицы, что за Петровскими Воротами » (XVII век), — их
нарекли 1—3-м Колобовскими, восстановив имя стрелецкой
слободы полка Колобова, — а также с двумя Знаменскими у
Крестовской Заставы, переименовав их в 1-й и 2-й Крестовские.
Но другоГ! церкви Знаменья Богородицы получили свои имена
еще два Знаменских переулка, тоже Большой и МалЕ^й.
Большой в 1939 году удостоился имени дважды героя СИ. Грицевца,
участника боев в Испании и на Халхин-Голе (по неполной
грамотности переулок вопреки правилам склонения мужских имен
неуклюже нарекли улицей Грицевец — несклоняемая форма
допустима лишь для женской фамилии — и лишь в 1985 году
устранили ошибку, улицу назвали Грицевецкая). Малый
Знаменский вошел составной частью в улицу Маркса и Энгельса A926),
названную по находящемуся тут музею. В 1993 году имена
Большому и Малому переулкам вернули, расставшись и с только что
«отредактированной>> Гриневецкой.
Древнюю Знаменку (XVII век) между Боровицкими
воротами Кремля и Арбатской площадью, носящую имя ныне не
существующей церкви «Знаменья Пречистыя Богородицы», в
первые годы после Октября пытались — совсем уже с утратой
чувства юмора — переименовать в Краснознаменную — тут и но
Охотный ряд. Вторая половина 1930-х годов
62
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
созвучию, и с учетом адреса Реввоенсовета и военно-морского
Наркомата, занявших бывшее Александровское училище.
В 1925 году с учетом того же адреса (как места службы)
улицу отдали под увековеченье памяти загадочно
погубленного Фрунзе — теперь ему тут стоит и памятник — бюст
работы З.М. Виленского. Учитывая обилие названий в память
того же полководца (несколько Фрунзенских улиц,
набережная, совсем не рядом с ней простерся Фрунзенский район),
имя старейшей Знаменки в 1990 году восстановили.
Есть еще Знаменская улица в Черкизове — теперь
придется и с ее именем расстаться, как почти с тезкой Знаменки.
Два храма со «знаменскими» именами сохранились в
Перове и в Шереметевом дворе у старого университета — в сеть
имен улиц они не вплелись.
В XVII веке западнее Охотного Ряда находился Моисесв-
ский монастырь с богадельней при нем. В дальнейшем на его
месте воздвигли красивую часовню — ее нередко тоже
называли Моисеевской, в действительности же она именовалась
«Александра Невского». Имя монастыря унаследовала Мо-
исеевская площадь, от Охотного Ряда никакими барьерами
не отделенная; она сохраняла это имя и в советское время.
Лишь когда часовню снесли (имя святого, да к тому же князя,
почитать еще не полагалось), площадь сочли частью
Охотного Ряда — на плане 1932 года Моисеевской уже не было.
В том же 1932 году были стерты имена двух Златоустин-
ских переулков, существовавшие с XVIII века, а
основанный Иваном III Златоустовский мужской монастырь
находился тут с конца XV столетия, как и примыкавшая к нему
Златоустовская монастырская слобода. Официально
монастырь назывался Иоанно-Златоустинским, что отразилось
и на суффиксе в имени переулков. Такое имя никак не
гармонировало с первым адресом ЦК Комсомола,
находившегося в Большом Златоустинском — вот и были превращены
оба переулка в Комсомольские, Большой и Малый. В
последующие годы у них появились более популярные тезки —
63
Ю.К.ЕФРЕМОВ
площадь, бывшая Каланчевская, и новопроложеппый
проспект. В мае 1993 года имена, напоминающие о древнем
монастыре, обоим переулкам возвращены. Этим устранено и
дублированье других «комсомольских» названий, еще
продолжающих существовать, хотя само их возникновение
сегодня уже мало кого убеждает.
Так, поводом для переименования Каланчевской
площади в Комсомольскую в 1933 году было чье-то желание
сделать сюрприз Комсомолу к 15-летию его создания и в
благодарность трудившимся здесь в особо сложных условиях
комсомольским бригадам строителей метро. О том, что годом
раньше в другой части Москвы уже появились
Комсомольские переулки, переименовывавшие явно забыли.
Как бы ни был велик подвиг строителей в борьбе с
оползнями в вырытом тут котловане, давало ли это право
перечеркнуть 300-летнее существование имени Каланчевского
поля? Называть его так стали после сооружения здесь в
XVII веке царского путевого дворца, высокую башню ко-
Каланчевская площадь
64
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
i орого прознали каланчой. Ну, ладно, осталась хоть
Каланчевская улица и платформа Каланчевская.
Столь же эмоционально-конъюнктурному порыву было
обязано и возникновение намного позже — в 1958 году —
имени Комсомольского проспекта. Да, и тут потрудились
комсомольцы, — как при прокладке магистрали, так и при
строительстве" стадиона в Лужниках, к которому она
ведет. Но мало ли где они еще оставили о себе память — так
легко и запутаться в бесчисленных комсомольских
именах — это достаточно остро ощущают работники почты и
телеграфа. А тут такое имя присвоили одной из важнейших
градообразующих магистралей Москвы, одному из двух
путей от центра к Внуковскому аэропорту!
Если устранять одноименность — какое же название
восстанови гь? Ведь проспектом поглощены и Хамовнический
плац, и улица Большие Кочки, и даже старая Чудовка,
сохранявшая намять о подворье и слободе кремлевского
Чудова монастыря. Ладно ли звучало бы «проспект Большие
Кочки »? К тому же Чудовку вплели в этот проспект по чисто
формальному поводу: архитектурные отцы города решили,
что новые проспекты должны начинаться от Садового
кольца. Что им — пусть Чудовка с осью проспекта не совпадает и
к Крымской площади подходит с изгибом (хотя какой же
проспект крючком? Впрочем, в Питере ухитрились даже
подковообразную дугу назвать проспектом Горького!).
Сиявши голову, по волосам не плачут. Не уберегли сам
Чудов монастырь в Кремле, а это подороже, чем и*мя улицы. Хотя
два Чудовых переулка, Большой и Малый, где когда-то жили
монастырские работные люди — огородники, каким-то чудом
остались, оправдали имя! А что, если все-таки весь проспект
назвать Чудовским — и намять о невозвратно загубленном
монастыре, столь много значившим в истории России?! Но можно
и Хамовническим, — все-таки главная артерия района!
Зато целы в Москве здания еще одного старинного
монастыря — Зачатьевского, близ Остоженки, к которому примы-
5 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
кала монастырская слобода — тоже Зачатьевская. Это имя
монастырь унаследовал от своей предшественницы —
церкви Зачатия св. Анны. Сохранились названия двух из прежних
трех Зачатьевских переулков — их не тронуло
воинствующее безбожье ни в 20-30-е, ни в 50-е годы, и лишь в 1962 году
1-й Зачатьевский нарекли именем героя войны танкиста
Дмитриевского, жившего в этом переулке (тут и переулок
сразу же возвысили в ранг улицы). В 1993 году и имя, и ранг
переулку вернули.
Хорошо, что «Зачатьевские» имена уцелели, — ведь
идеологам безбожных десятилетий сама мысль о непорочном
зачатии, даже только как о светлом символе, была
органически чужда. Куда роднее были малопристойные байки — к
тому же можно было сослаться и на классиков, по
молодости позволивших себе покощунствовать. А ведь само
создание монастыря с таким именем и идеей в 1584 году было на
полном серьезе связано с надеждой царя Федора Иоаннови-
ча помочь царице Ирине принести наследника династии! Вера
в чудо исключала рискованные шуточки по такому поводу!
Еще в конце XIV века Дмитрием Донским был основан
Николо-Угрешский сторожевой монастырь у впадения в
Москва-реку речки Угреши близ теперешних Люберец и
молодого города Дзержинский. К грешникам название речки
отношения, видимо, не имело. Убедительнее легенда,
связывающая его с глаголом угреть — согреть. Именно тут
князю перед Куликовской битвой привиделся на высокой сосне
образ Николая чудотворца. Князь воскликнул: «Сие место
угреша мя!» — и дал обет воздвигнуть тут монастырь.
Победив, он и создал эту обитель, запечатлев имена и речки, и
почудившегося ему лика в ее двойном названии.
В имена улиц столицы название Угреши проникло двумя
путями. На Малом кольце Окружной железной дороги
Угрешской назвали ближайшую к монастырю станцию, а по ней
в 1951—1955 годы были наименованы и близлежащие три
проезда и улица.
66
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Но еще до революции близ Симоновой слободы
числилась Большая Угрешская площадь — она попала даже в
список московских улиц, изданный в 1918 году. В более поздние
годы ни на каких планах города я эту площадь обнаружить
не мог, но долгое время существовала Большая Угрешская
улица. В 1979 году ее переименовали в Стройковскую (имя
большевика Стройкова, героя гражданской войны, ранее
носил ныне застроенный переулок, и район настоял на
перенесении этого имени, предпочтя его монастырской Угрешской).
Чтобы Большая Угрешская не чувствовала себя
одинокой, в утешение ей еще в 1951 году улочку с малоприятным
названием Сукино Болото (была и такая, вероятно по
фамилии купца Сукина) переименовали в Малую Угрешскую, но
не надолго — в 70-е годы ее застроили, так что из списков
исчезла и Малая Угрешская. А названные по станции
Окружной железной дороги улица и проезды уцелели и также
входят теперь в перечень имен первично монастырского
происхождения.
* *
Престольные праздники многих храмов были связаны с
двунадесятыми праздниками православного календаря,
которых насчитывалось как раз двенадцать («два на десять»).
Вокруг каждой церкви с именем такого праздника роились и
одноименные улицы, площади, переулки.
День Богоявления (Крещения) был одним из наиболее
высоко почитаемых праздников. В 1922 году Москва
рассталась с Богоявленским проездом в Елохове — он носил
имя Богоявленского собора, ныне кафедрального собора
Русской православной церкви. Проезд сделали
Елоховским — долгое время только в нем и сохранялось имя
старинной Елоховской слободы. В апреле 1992 года имя
Елоховская возвращено площади у этого же собора,
переименованной в 1918 году в Бауманскую.
67
Ю.К. ЕФРЕМОВ
В 1930 году не повезло и другому Богоявленскому —
переулку в Китай-Городе, носившему имя старинного
монастыря и огромного собора. Именно это имя прижизненно
уступили будущему маршалу Блюхеру, а в 1938 году, после
крушения маршала, восстановить «божественное» имя и не
подумали, назвали Куйбышевским проездом.
А вот «сретенские» имена многих толкают на неверное
понимание их истории — с двунадесятым праздником
Сретения Господня они связаны лишь косвенно. Монастырь,
воздвигнутый тут в 1397 году, был наречен так в ознаменование
встречи («стречи ») у тогдашних Сретенских Ворот
чудотворной иконы Владимирской Богоматери, которую перенесли
из Владимира в Москву в 1395 году. В старых источниках
писали даже «Устретенская » — явно не по празднику.
Название это наследовали и соседняя монастырская слобода, и
возникшая на ее месте посадская слобода Сретенской
сотни. Реально существовавшие Сретенские ворота в стене
Белого города уступили место нынешней площади Сретенских
Ворот, фокусирующим центром которой оказался памятник
Крупской. Эти же имена сохранило доныне, и можно
надеяться, навек, Сретенские бульвар, переулок и тупичок.
Счастливее оказалась судьба имен, связанных с
двунадесятым праздником Благовещенья. В Кремле во всей красе
уцелел Благовещенский собор, а имя церкви XVIII века
хранит и ныне существующий Благовещенский переулок близ
конца Тверской.
Многим кажется загадочным, откуда в Москве могли
появиться Иерусалимские улица и проезд. В числе
двунадесятых праздников есть и такой: Вход Господен в Иерусалим.
Церковь с этим именем существовала в начале нашего века
близ тогдашней Спасской, ныне Крестьянской Заставы —
вот откуда и названия, тоже на удивление уцелевшие.
День Вознесения Господня дал имя нескольким церквям,
а с ними и улицам и переулкам. Древний (конца XIV века)
Вознесенский монастырь в Кремле разрушили. Зато уцелели цер-
68
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
кви, среди них архитектурные шедевры —Вознесения на
Гороховом поле, воздвигнутая в 1790—1793 годах М.Ф.
Казаковым (названную по ее имени Вознесенскую улицу сочли
возможным переименовать в 1929 году, — она стала улицей
Радио — неплохая материалистическая альтернатива
идеалистическому мифу о Вознесении), в Коломенском высится
шатровое диво — возведенная в 1532 году церковь Вознесения, а
вдоль Большой Никитской храмы Большого и Малого
Вознесения. («Большое» и «Малое» это, конечно, размеры не
«вознесений», а самих храмов!). Коротенький проезд между
«Большим Вознесением» и сквером с памятником Алексею
Толстому именовался Вознесенским, и название это
сохранялось до 1960 года, когда вдруг по чисто
административному капризу проезд был включен в состав улицы Палиашвили
вместе с бывшим Ножовым переулком. Решение совершенно
абсурдное, крошечный проезд отделен от бывшего
Ножового магистралью — Большой Никитской. Да и сам Ножовый
не заслуживал заглота — это выразительный уголок
«Кормовой слободы» царских поваров, дорогой для памяти
москвичей1.
Названия в честь двунадесятого праздника Троицы
связаны в Москве не только с многочисленными церквями, в числе
которых есть и подлинные шедевры зодчества, — в историю
архитектуры вошли храмы «Живоначальныя Троицы» в
Никитниках, Троицы в Троице-Голенищеве, Троицы в Троице-
Лыкове, Троицы в Хорошёве. В названия улиц имена этих
церквей проникали ненадолго, искоренялись даже вопреки
правилу сохранять названия населенных пунктов, поглощенных
городом. Трем улицам в Троице-Лыкове в 1964 году
присвоили в память о селе номерные названия трех Лыковских —
1 Имя Ножовый в мае 1993-го переулку было возвращено, а проезду
между храмом Большого Вознесения и сквером с памятником А.Н.Тол-
стому (тут нет ни одного нумерованного дома) имя решено не
восстанавливать, тем более что оно вернулось к улице Станкевича (по церкви
Малого Вознесения на углу этой улицы с Никитской),
69
Ю.К. ЕФРЕМОВ
имя боярина Лыкова, встарь владевшего селом, предпочли
лишнему упоминанию Троицы. Переулок с церковью Троицы
в Никитниках (в Китай-Городе) ранее звался Грузинским — по
приделу Грузинской Божьей Матери к этой церкви. В1922 году
с «Грузинским» надо было расставаться как с тезкой других
Грузинских, ну, заодно и за связь с иконой, а назвать его
решили разумно — Никитниковым — по фамилии купца, на
средства которого еще в 1634—1653 годы была построена церковь.
Даже весь прилегающий квартал стали называть
Никитниками, вот и церковь получилась «в Никитниках».
Сильнее проникли «троицкие» названия в Москву извне,
связанные с именем Троице-Сергиевской лавры. Часть
нынешнего проспекта Мира от Крестовской Заставы до
Большой Алексеевской улицы длительное время именовалась
Троицким шоссе. На землях, принадлежавших лавре,
возникла Троицкая Неглинская слобода близ Самотечной
площади, хотя в ней гордо высится и свой храм «Живоначаль-
ныя Троицы». Об этой слободе и церкви напоминают теперь
Троицкая улица и два из трех Троицких переулков (третий
стал — Васнецова). Троицкий проезд близ станции Лось во
избежание одноименности назван в 1966 году
Анадырским — с учетом его положения на северо-востоке Москвы.
От Троицкого подворья в Кремле получила свое имя в
1658 году и ранее воздвигнутая Троицкая башня
кремлевской стены, как и Троицкий мост через речку Неглинную
между Кутафьей башней и Троицкими воротами. Будущие
Троицкие ворота Кремля, согласно Забелину, в XV—XVII
веках прозывались Ризположенскими, вероятно по древней
церкви в Занеглименье — на углу Воздвиженки и
«последнего» Кисловского переулка.
Есть данные еще о трех Троицких улицах. Одну из них в
1922 году переименовали в Крайнюю за положение на
тогдашней окраине Черкизова, а к 80-м годам упразднили при
реконструкции. Исчезла после 1961 года и Троицкая улица,
существовавшая в Черемушках. А улицу за Виндавским
70
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
(Рижским) вокзалом в 22-м году переименовали в...
Ржаную — в 1955-м и она исчезла при новой застройке.
Неожиданный сюжет вплелся в историю с
переименованием в 1922 году Троицкого переулка у Остоженки,
получившего свое имя по церкви «Живоначальныя Троицы, что в
Стрелецкой слободе в Ивановом приказе Зубова». Стремясь
увековечить героев октябрьских боев в районе Остоженки,
комиссия решила переименовать переулок в Померанцев, не
зная, что сочтенный погибшим прапорщик Померанцев,
отряд которого охранял Моссовет, захватывал Брянский
вокзал и Провиантские склады на углу Остоженки и Крымской
площади, в действительности был лишь тяжело ранен и
выжил. В дальнейшем он вырос в крупного ученого — я помню
Александра Александровича Померанцева как старшего
коллегу по университету, профессора физики, человека
достаточно скромного и очень смущавшегося тем, что его
заживо увековечили (друзья подшучивали над ним, называя
его «живым переулком»). Профессор Померанцев
скончался в 1979 году, и теперь его имя вошло в число
законно-мемориальных; кстати, в районе Остоженки оно оказалось
единственным — остальные герои тех же боев — Петр Добрынин,
Люсик Лисинова, юный Павел Андреев — увековечены в
именах улиц совсем в других — замоскворецких частях Москвы.
Почти неприкосновенными остались имена, связанные с
праздником Преображения. Уже с середины XVII века село
Собакину Пустошь начали называть Преображенским по
находившейся тут церкви.
Под этим именем село вошло в русскую историю как
подмосковная резиденция Петра Первого. Квартировавший в
Преображенском полк стал вместе с Семеновским полком
основой русской регулярной армии. Сегодня это название
сохранили набережная, улица, площадь и Преображенский
Вал. По административной неразборчивости в 1950 году
расстались с дорогим для Москвы именем Преображенской
Заставы, механически включив ее в площадь.
71
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Что, как не перестраховочная осторожность, подвигло
метростроевцев назвать станцию метро двухэтажным
«Преображенская площадь»? Почему не просто
«Преображенская» в согласии с традицией называть станции именами в
женском роде? Испугались, что без «площадной» добавки
имя будет звучать слишком божественно?
Еще один из двунадесятых праздников, в прошлом
красных дней, — Успенья Божьей Матери (Пресвятой
Богородицы) — был прославлен в названиях многих храмов и улиц.
Его имя носит главный собор Кремля и всего Московского
государства, усыпальница московских митрополитов и
патриархов, воздвигнутый еще в 1475—1479 годах. В нем
венчали на царство русских царей и даже после переноса
столицы в Питер короновали российских императоров.
Из многих Успенских переулков сохранил свое имя
один — близ Каретного Ряда, названный еще в XVIII веке по
церкви Успенья Божьей Матери. В 1922 году расстались,
избегая одноименности, с двумя Успенскими — Большим и
Малым — у начала бывшей Покровки. Своим именем они
были обязаны одному из красивейших храмов Москвы —
церкви «Успенья на Покровке», которую в 1695—1699 годы
возвел крепостной зодчий Потапов на средства купца Свер-
чкова. Спасибо комиссии Сытина, что она при
переименовании увековечила оба этих имени в названиях Потаповского и
Сверчкова переулков. Только их имена теперь и
напоминают о чудо-храме, варварски снесенном к 1934 году под
лживым предлогом помех уличному движению (улицу церковь
нисколько не суживала, только тротуар уходил по всей ее
длине под своды галереи).
В 1922-м же году расстались еще с двумя Успенскими
переулками, тоже Большим и Малым, но переименовали их
к немалому неудовольствию жителей в... Могильцевские. Тут
знатоки старины перестарались. Да, церковь Успенья близ
Арбата именовалась «на могильцах» и «на могилищах» —
то ли по примыкавшему к ней кладбищу, то ли по всхолм-
72
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ленному «могилистому» рельефу. Но утешительно ли
постоянное напоминание в адресе, что живешь «на могильцах»?
К тому же москвовед С.К. Романюк в книге «Из истории
московских переулков» A988) справедливо полагает, что
вряд ли «могильцы» как кладбища были отличительной
чертой именно этой церкви — такие же захоронения
существовали возле многих церквей. Но не хотят люди жить ни на
Кладбищенских, ни на Могильных или Мертвых улицах —
достаточно грусти и от соседства с кладбищами. Хорошо,
что никому не пришло в голову более современное имя —
улица Крематория!
Было бы неправильно обвинять комиссию Сытина в
тотальном обезбоживанье Москвы. В 1922 году она же назвала
Денежный тупик... Троице-Арбатским! А Успенскую улицу в
Черкизове переименовала в Часовенную! Под этим
названием улица просуществовала до начала 60-х годов и была
упразднена лишь в ходе реконструкции Черкизова. Успенский
переулок, названный так по церкви Успения в Гончарах,
чудесному памятнику зодчества A654), в 1922 году присоединили к
Спасочигасовскому (название тоже не безбожное — в нем
сочетались имена церкви Спаса Милостивого и построившего
ее игумена Чигаса!).
Ныне возрожденная на Большой Полянке церковь
«Успения Божьей Матери, что в Казачьей слободе», дала в свое
время имя еще двум Успенским переулкам. Неудобство от
сосуществования стольких тезок ощущалось и в прошлом,
поэтому уже в начале XX века их нарекли по старинной
слободе — 1-м и 2-м Казачьими, равно как и еще три Успенских
в районе Дербенёвской набережной даже в прошлом
столетии были переименованы в Дербенёвские.
Старинные церкви Успенья существовали также в
Вешняках ( с 1645 года) и в Печатниках (с 1654 года), но следов в
сегодняшней топонимии Москвы не оставили.
Один из главных праздников христианства — Рождество
Христово. Но своими названиями Рождественский монас-
73
Ю.К. ЕФРЕМОВ
тырь, бульвар, улица Рождественка и несколько бывших
Рождественских улиц обязаны еще одному двунадесятому
празднику — Рождества Божьей Матери, или Пресвятой
Богородицы. Именно по собору Рождества Богородицы получил имя
Рождественский монастырь, а по церкви в Бутырках были
названы Богородицкая и Рождественская улицы. В1924 году их
переименовали в 1-ю и 2-ю Квесисские в память об участнике
октябрьских боев на подступах к Кремлю Ю.К. Квесисе.
И тут, как и в случае с Бебелем, нумерация персонального
наименования вызывает недоумение.
О монастыре и улицах, связанных с праздником
Воздвиженья, уже было сказано. В 1922 году расстались и с тремя
Воздвиженскими переулками — в их названиях была
«виновата» церковь «Воздвиженья, что на Помётном Вражке».
Швейная фабрика «Труд» помогла комиссии придумать
название, более выдержанное идеологически, — вот и
появились сразу три переулка Тружеников. Поди разберись,
единственное это число — «Тружеников переулок» — или
множественное — вообще в честь неких тружеников...
Наконец, последний из двунадесятых праздников —
Введение во Храм Пресвятой Богородицы. О церкви с именем
такого дня напоминало название Введенской площади и двух
соседних с ней переулков. В 1929 году им предпочли имя
рабочего-большевика И.Ф. Журавлева — через 10 лет после
его гибели в колчаковском плену. А в 1922-м расстались еще
с одним «введенским» именем, остроумно заменив его на
«Подсосенский ». В новом имени прозвучало не просто
название урочища Сосенки, но и часть названия старинной
церкви «Введения под сосенками » (впрочем, она же называлась
и «Введением в Барашах» — по имени старинной слободы
шатерничьих).
Пустырь из-под снесенного храма «Введения Пресвятой
Богородицы, что на Сретенской улице» (так называлось
начало Большой Лубянки) не удостоился имени
уничтоженной церкви. Тут у тогдашнего Наркоминдела поставили па-
74
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
мятник Воровскому, и пустырь стал с 1924 года называться
площадью Воровского (хотя была уже улица его же имени).
Таков перечень главных уцелевших и утраченных
«двунадесятых» имен московских улиц и переулков. Не ручаюсь
за его полноту, но в представительности убежден.
А был еще сверхпраздник — Пасха. С ним было связано
немало «Воскресенских» имен* Одним из первых
переименований в революционной Москве стало уже упомянутое
присвоение имени Революции Воскресенской площади.
Своим именем она была обязана не только Воскресенским
(Иверским) воротам в Китайгородской стене (они же
звались Неглиненскими и даже Курятными), но и дороге к ныне
не существующему Воскресенскому монастырю — он стоял
на правой стороне Тверской напротив Брюсова переулка на
месте будущего Саввинского подворья, теперь
передвинутого в глубь двора.
В 1922 году комиссия решила расстаться и с
Воскресенским проездом. Ворота с Иверской часовней еще не были
снесены, но оба божественных имени раздражали. А как раз
в этом году отмечалось 50-летие Исторического музея —
его здание служило одной из сторон проезда — вот и
переименовали сам проезд в... Исторический! При всем
уважении к почтеннейшему музею утверждаю — такое имя
звучит нелепо: в честь какого же исторического события он
так наречен? В мае 1993 года бывший Исторический вновь
назван проездом Воскресенские Ворота, а вскоре были
воздвигнуты и сами ворота. Воскресенской улице в Черкизове
в 1922 году сменили имя на улицу Архипова, но в 1925-м ее
же почему-то переименовали в Просторную — под этим
именем она существует и поныне. А Воскресенские же
переулки — Большой, Малый и Средний — были превращены
в Староданиловские, как расположенные на месте Старой
75
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Даниловской слободы — тут сочли неважным, что сама она
несла имя Данилова монастыря1.
С бывшим городом Воскресенском, ныне Истрой,
получившим имя по Воскресенскому Новоиерусалимскому
монастырю, были связаны не только имя улицы (той, что
назвали в честь 1905 года), но и имя шоссе — оно еще в 1932 году
на плане Москвы значилось Воскресенским, хотя город стал
зваться Истрой с 1930 года. На плане 1939 года это шоссе
названо Хорошёвским — по пригородному селу, к которому
оно вело. Но еще два Воскресенских переулка,
примыкавшие к этому шоссе, уже в 1922 году были превращены в
Земельные — якобы по какой-то перепланировке «городских
земель». Один из них уцелел и продолжает удивлять
нелогичностью своего имени.
Большим, хотя и не двунадесятым праздником
православной Церкви считался Покров Пресвятой Богородицы
(сокращение от отглагольного существительного «покрове-
ние»). Его имя носил прежде всего Покровский монастырь,
здания которого уцелели, а именам не повезло: Покровскую
Заставу и примыкавший к ней участок Камер-Коллежского
Вала еще в 1919 году переименовали в Абельмановские по
имени погибшего у этой Заставы в 1918 году большевика
Абельмана. Анахронизм сочетания такой фамилии и судьбы
со словами «Застава» и «Вал» тогда никого не смущал.
Застава и сегодня именуется Абельмановской, а Вал в 1955 году
все-таки, увы, заменили на более «естественно» звучащую
Абельмановскую улицу.
Имена соседнего с ними тупичка тоже меняли дважды: 1-й
Покровский тупик, он же на ряде планов числился
Монастырским, в 1922 году был переименован в Березин, а в 1925-м
1 Эти переулки именовались Воскресенскими во славу не
Воскресения Христа — тут стоит и ныне действующий храм Воскресения Слову-
щего. Он назван так в честь Обновления Воскресенского храма,
находящегося в Иерусалиме. С другой церковью, посвященной этому же
событию, было связано и прежнее название Славущинского переулка
(ныне 6-го Монетчиковского) в Замоскворечье.
76
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
упокоился под названием Тихий (в V томе «Указателя улиц»
1988 г. он ошибочно назван Тихвинским). У 2-го Покровского
тупика судьба сложилась спокойнее — ему уже в 1922 году
подыскали уютное имя Укромный, под коим он существует и
поныне. Который-то из них, как уже было сказано,
становился и Коммунистическим!
Было и несколько церквей Покрова Богоматери. Одна из
них (у Ильинских ворот) была снесена еще в 1777 году, но уже
с XVII века дала имя Покровке, или Большой Покровской
улице, которая в следующем столетии стала Маросейкой (по
Малороссийскому подворью). Покровкой после этого
называли улицу только от Армянского переулка до Земляного Вала.
Почему-то именно ее в 1940 году, в дни 50-летия кончины
Чернышевского, решили назвать его именем, когда переулок
Чернышевского (бывший 2-й Мариинский) уже с 1924 года
существовал в районе Селезнёвки. Теперь и это наречение
подкреплено установкой памятника Чернышевскому у
Покровских Ворот. А о самом имени Покровка напоминали только
совсем удаленные от когдатошней церкви Покрова
Покровский бульвар и площадь Покровские Ворота...
Впрочем, вернее сказать, и они напоминали не о церкви, а
о слободе первой половины XVII века, которая получила имя
Покровской сотни черных (посадских) людей. (В 1992 году
название Покровка к улице вернулось).
Когда в начале XVII столетия в тогда еще подмосковном
селе Рубцове на берегу Яузы был выстроен дворец царю
Михаилу Федоровичу (до наших дней не сохранился), а в 1619—
1626 годы — великолепная церковь «Покрова в Рубцове » — в
память освобождения Москвы от ляхов, дворцовое село
стали называть Рубцовом-Покровским. Оно дало имя и
Покровской дороге, ведшей к «государеву селу» на продолжении
Старой Басманной и Елоховской улиц. В XVIII веке село
вошло в состав Москвы и дорога стала Покровской улицей (не
путать с Покровкой, что ближе к центру). Но и с этим именем
простились уже в 1918 году, когда в честь революционера-
77
Ю.К. ЕФРЕМОВ
этих строк обучался в «МГУ имени М.Н. Покровского», это
имя, увы, так и красуется на титуле моего диплома! Лишь в
1940 году со срамом было покончено и университет
достойно украсило имя Ломоносова.
Имя М.Н. Покровского в 1932 году ухитрились
присвоить даже знаменитой библиотеке Таганки, для чего
пришлось убрать из ее титула неблагонадежную фамилию
Ключевского. Только в 1992 году в библиотеке
спохватились и предпочли вернуть себе имя достойного историка.
Не удалось выяснить, не в честь ли того же недостойного
историка появлялся в Бирюлеве и «проезд Покровского» —
фамилия была явно в родительном падеже. Проезд вошел в
пределы Москвы в 1960 году, а в 1968-м его включили в
состав 4-й Расторгуевской улицы, вскоре вместе с ним
упраздненной. Но ведь споткнутся же любители старины о такое
имя — значит, нужно упомянуть и его.
* * *
Несчетное число храмов посвящено определенным
святым. Однако есть церкви, где в один день празднуются
целые группы святых — трех, девяти, сорока, а в одном из
случаев — всех святых сразу.
По церкви «Всех святых, в земле российской
просиявших» получило имя известное с 1498 года село Отцы
Святые. С постройкой новой церкви Всех Святых A683) село и
несколько улиц стали именовать Всехсвятскими. В 1925 году
три Всехсвятские (Новая, 2-я и 3-я) были названы именем
революционера Усиевича A-я, 2-я и 3-я Усиевича — и тут
номерной инвентарь персональных имен!). Теперь из
четырех Всехсвятских уцелела одна, созданная из Новой («Всех
Святых новых») и 1-й с именем Усиевича без номера.
Всехсвятская площадь, когда-то бывшая в селе главной,
служила и сенным рынком, поэтому звалась и Сенной. В1922 году
и ее переименовали, опираясь на старинное имя «Отцов Свя-
80
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
тых», получилась Отцовская площадь! В 1943 году ее же еще
раз переназвали в честь героини-летчицы — в площадь
Расковой. А Отцовский проезд того же происхождения стал в 1945
году улицей Черняховского — по имени советского
военачальника, смертельно раненного в Восточной Пруссии.
Пришел конец и другим «всехсвятским» именам. В
центре Москвы Всехсвятской же называлась улочка между
Большим и Малым Каменными мостами, хотя церковь «Всех
Святых, что в Валу» и была отделена от нее Москва-рекой. Даже
каменные ворота в южной стене Белого города напротив
моста назывались Всехсвятскими. До 1859 года и сам
предшественник Большого Каменного моста именовался
Всехсвятским — он подводил с юга к этим воротам, так что точнее было
бы счесть, что улица, ведущая к нему с юга, получила имя от
моста!
В 1928—1931 годы на этой улице архитектором Иофаном
был воздвигнут пятисотквартирный жилой дом — «Дом
правительства» (официально — 2-й Дом Совнаркома СССР, а в
быту ехидно сокращаемый в ДоПр.), теперь больше
известный как «Дом на набережной». Его населили
многочисленные известные деятели (в том числе государственные и
политические) и члены их семей, военачальники, ученые, писатели.
В ознаменование 70-летия Серафимовича, едва он тут успел
поселиться, уже в 1933 году (прижизненно!) улице было
присвоено имя этого писателя — вот в каком он был фаворе!
Церковь «Сорока (четыредесяти) мучеников, что в Служ-
ной слободе Новоспасского монастыря» дала имя Сороко-
святской улице и двум переулкам. Было сочтено, что
рабочим завода «Динамо», для которых в 1923 году тут был
выстроен первый жилой дом, неприлично жить на улице и в
переулках с именем сорока святых сразу, и их в 1924-м
переименовали в Динамовские (улица и 2-й Динамовский
переулок целы и сегодня).
А церковь «Девяти мучеников, что за синодальным
двором на Кочерыжках», близ перекрестка Пресни с Грузина-
6 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ми, уже в XVIII веке дала имя Большому и Малому
Девятинским переулкам. Малый теперь упразднен, Большой цел.
Были церкви, посвященные «Собору трех святителей» —
Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна
Златоуста. Одна из них («Трех святителей Вселенских, что в
Огородниках») дала имя Трехсвятительскому переулку у
Красных ворот. В 1922 году переулок назвали Боярским — вроде
бы имя тоже классово чуждое, но не настолько, как сразу
три святителя, да еще «вселенские», — исторически его
сочли оправданным: в прошлом тут находились боярские
усадьбы. Тогда же соседний Трехсвятительский тупик был
переименован в Хоромный — по выходящим к нему Юсуповским
палатам, это действительно древние хоромы (в советское
время — ВАСХНИЛ). Фактически в ходе реконструкции
тупик этот уже влился в площадь Красных Ворот, но тут есть
здания, еще «числящиеся» по тупику.
Двумя годами позже «полетели» еще два Трехсвятитель-
ских переулка, Большой и Малый, — они звались так по
церкви того же имени, но не «в Огородниках», а «на Кулишках».
Их в 1924 году переименовали, употребив для этого только
что вошедшее в обиход и в моду сокращение «вуз », в Большой
и Малый Вузовские переулки. Многие тогда удивлялись: ни
одного высшего учебного заведения в этих переулках не было.
Не легко было догадаться, что поводом для такого
переименования стал все-таки вуз, но находившийся квартала за три
отсюда, в Петроверигском переулке (вот на диво уцелевшее
имя по церкви «Положения честных вериг апостола Петра »!).
Но именно в этом переулке разместился в те дни
Коммунистический университет национальных меньшинств Запада
имени Ю.Мархлевского... (Оба Трехсвятительских имени на
месте Вузовских в мае 1993-го восстановлены).
Особую группу составляют храмы, а с ними и
улицы-переулки, носящие или носившие имена традиционных «пар»
святых — Петра и Павла, Космы и Дамиана, Флора и Лавра,
Бориса и Глеба, Иоакима и Анны.
82
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Храмы «всеславных и всехвальных первоверховных
апостолов Петра и Павла» были особенно многочисленны, а с
ними и Петропавловские улицы и переулки. В 1922 году их
число убавили. Улицу и переулок, получившие в 1711 году
имя по церкви этих апостолов «что на Горке», были названы
Солдатскими — по располагавшейся тут Солдатской
слободе Лефортова полка, а Петропавловский тупик
удостаивался даже имени Капитанский. Одноименные переулки
между Большими Полянкой и Ордынкой (здесь тоже была
церковь Петра и Павла) уступили место Хвостовым — по сельцу
Хвостову, которое принадлежало боярину Хвосту (Хвосто-
ву), еще в 1357 году пострадавшему «от бояр за правду» —
следует ли сетовать на непоэтичность имен 1-го и 2-го
Хвостовых переулков? Зато еще один переулок, выводящий к
Яузскому бульвару, свое имя чудом сберег, как цела и давшая
ему это имя церковь «Петра и Павла у старых конюшен, что
на Горке». По еще одной церкви Петра и Павла в начале
Новой Басманной получил свое имя Петропавловский
переулок, называвшийся также Голицынским по имени
домовладельца-князя. В 1918 году он еще значился в списках как
Петропавловский, а в Басманные попал, вероятно, вместе с
восстановлением имени Новой Басманной улицы в 1922 году.
Пришлось расстаться и со многими Космодамианскими
(Козьмодемьянскими) переулками. Один из них, названный
по построенной еще Казаковым в XVIII веке церкви Космы и
Дамиана, был назван Старосадским по известному с XIV века
урочищу Старые Сады. Имя урочища, где была расположена
другая церковь — «в Старых Панех» (XVI век), дало название
Старопанскому переулку. Еще одна церковь Космы и
Дамиана (XVI век) дала имя переулку, который в 1922 году
включили в состав Столешникова как его продолжение. Два Космо-
дамианских переулка, Старый и Новый, возникли в бывшей
Гончарной слободе, отразив имена двух церквей — Старого и
Нового Космы и Дамиана. Они возникли в Заяузья и «на враж-
ках» после закрытия более древнего монастыря Космы и Дами-
83
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ана. С 1954 года это 2-й и 3-й Котельнические переулки — в
порядке обезбоживания им дали номерные имена по
старинной Котельнической слободе. Еще по одной церкви Космы и
Дамиана («что в Садовниках ») была названа Космодамианская
набережная. В 1922 году это имя заменили на Причальную, а
позже (в 1935-м) она вошла в состав набережной Максима
Горького, склеенной из нескольких кусков (одной улицы в центре
Москвы для прижизненного прославления писателя
показалось мало!). Теперь имя Космодамианская распространено на
все три отрезка набережной.
В 1962 году под имя Писемского отвели Борисоглебский
переулок, в котором писатель жил. Церковь святых Бориса
и Глеба, давшая это имя, была неподалеку, но святого имени
и тут не пожалели. Здесь же стоит и дом Марины Цветаевой,
в котором она жила с 1914 по 1922 годы, вплоть до отъезда
за границу. Дом теперь стал ее персональным музеем и
достойно увековечивает имя поэта. Писемский и Цветаева жили
на Борисоглебском, а не на «Писемского » и не на
«Цветаевой» — само имя Борисоглебский мемориально, в 1992 году
оно возвращено переулку.
В двоице «Флор и Лавр » русский говор давно заменил
античного Флора на русского Фрола — это зарифмовано
даже в скороговорке: «Была у Фрола — Фролу на Лавра
наврала ». Поэтому и церковь у Мясницких Ворот привела к
одному из первых названий самой Мясницкой — Фролов-
ская улица — и к доныне существующему имени Фролов
переулок — против почтамта. Лавр в названия улиц не попал,
Лаврские переулки были обязаны не Лавру, а лавре, то есть
монастырю. Но в Замоскворечье по церкви тех же
мучеников носил трудновыговариваемое имя Флоролаврский
переулок. В XIX веке его переназвали в Стремянный — по
домовладельцу «стремянному конюху» Букину. Теперь это
известный адрес плехановской Академии народного хозяйства.
Еще одно двучленное название — Якиманка — происходит
от имени церкви «Святых праведных Богоотец Иоакима и
84
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Анны» — родителей Богоматери. Храм этот, находившийся
против угла Большой Якиманки и 3-го Голутвинского
переулка, снесли в 1969 году. Древнееврейское Иоаким, чуждое
русскому просторечью, давно превратилось в «Аким» и «Яким».
У В.Г. Рубана A782) названа «Иоакиманская, или просто
Якиманская» улица, а на старых планах встречалась и Екиманка.
В 1957 году улице присвоили имя Димитрова (жил за
каналом напротив в Доме правительства). На безыменной
площади ему же поставлен памятник — не достаточно ли для
памяти об антифашисте? Но понадобилась и улица, да еще и со
значением — будущий проспект на продолжении
правительственной трассы от Ленинского к Кремлю. Могли бы и люкс-
гостиницу, «Октябрьскую», воздвигнутую тут, переназвать в
«Якиманку» — нет, держи выше! Она теперь «Президент-
отель». Хорошо, что самоё Якиманку не сделали
Президентским проспектом — прежнее имя ей возвращено в 1992 году.
Но имена «Якима и Анки » все же уцелели в названиях Малой
Якиманки, набережной и переулка.
Не без связи с той же «парой святых» в конце прошлого
века возникла и Анненская улица в Марьиной Роще. Так ее
нарек землевладелец Пантелеев при передаче городу своего
земельного участка. Соседняя, ныне не существующая
улица называлась Иоакимовской, не иначе как по церкви или
часовне тоже Иоакима и Анны — поэтому и улица могла стать
именно Анненской.
По церкви «Черниговских Чудотворцев, что под бором»,
построенной в 1675 году между Пятницкой и Большой
Ордынкой, получил название Черниговский переулок. Имя
города звучит тут лишь опосредствованно. В названии
фактически стерлась и память о черниговском князе Михаиле и
его боярине Федоре, убитых в XIV веке в Золотой Орде и
сочтенных позже святыми мучениками.
85
КХК. ЕФРЕМОВ
Называли улицы и не по церквям, а по хранящимся в них
иконам. Подобно тому, как Сретенка и Сретенский
монастырь получили имена не по двунадесятому празднику, а в честь
встречи иконы Владимирской Богоматери, улицы Смоленская
(на месте Арбата) и Пречистенка были названы в честь
списков иконы «Пречистыя Богородицы Смоленския» и
нареченных по ней же храмов. Под улицу Палиашвили не пожалели
Малый Ржевский — имя грузинского композитора
понадобилось переулку только потому, что на нем расположено
представительство (теперь посольство) Грузии в Москве. И тут
Ржев звучал лишь опосредствованно — дело было в иконе
Ржевской Богоматери, что и дало имя церкви. Хорошо, что
оставался цел Большой Ржевский. (В мае 1993-го имя
возвращено и Малому).
По церкви «Тихвинской Божьей Матери, что в Новом
Сущёве », а не «в честь города », были еще в XIX веке названы
Тихвинские улица и переулок.
По иконе с часовней Иверской Божьей Матери нередко
Иверскими именовались до их сноса и Воскресенские
ворота в Китайгородской стене, и проезд.
По иконе же — образу «Нерукотворного Спаса» —
получили свое имя и Спасская башня Кремля, и ведущие сквозь
нее Спасские ворота.
С именем самого Христа были связаны не только
величавый Храм Христа Спасителя и названная по нему
набережная, но и десятки церквей в честь того же образа
«Нерукотворного Спаса >>. О Новоспасских монастыре и площади, как
и о Спасской Заставе, речь уже шла. Но было и еще немало
«спасского», подлежавшего корчевке. Уцелели только
Большая Спасская улица, унаследовавшая имя церкви XVII века. —
«Спаса Преображения в Спасской дворцовой слободе », и
сопровождающий ее тупичок (Малую Спасскую в 1929 году
присоединили к 1-му Коптельскому переулку).
По церкви «Спаса Преображения, что на Песках»
именовались три Спасских переулка, примыкающих к Каретно-
86
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
му Ряду. В 1922 году их «замели» вроде бы не только из
безбожия, но и борясь с одноименностью, но и переименовали
без выдумки, наплодив новых тезок — Большой, Средний и
Малый Каретные переулки. Большой Каретный прожил до
1956 года, когда отдал свое имя великой актрисе
Ермоловой, но продолжает жить в популярной песне Высоцкого.
(В мае 1993-го прежнее имя переулку возвращено).
Спасский переулок у Большого театра был назван по
находившейся на нем церкви «Спаса Преображения, что на
Копье». Любопытно, что в этом для многих загадочном
имени удалось сохранить название старого урочища
Копьё — в 1922 году переулок назвали Копьевским. Тогда же
в его состав был включен и Щепкинский проезд,
проходящий позади Большого театра.
Позднее Москва рассталась еще с несколькими «спаса-
ми» в названиях. В 1954 году в безличные Новокузнецкие
(за одно соседство с магистральной улицей) были
переименованы 1-й и 2-й Спасоболвановские переулки. Церковь
называлась «Спас на Болвановке», а жители протестовали
против «болвановского» имени (так мило называли в XIV веке
местность, где селились приезжие иноземцы — чем не «бул-
ваны», если не понимали по-русски?).
Знаток старой Москвы И.К. Кондратьев приводит и
другую, пожалуй, более впечатляющую версию повода к
такому имени. Церковь «Спаса Преображения на Болвановке»
была сооружена в память о важнейшем историческом
событии, происшедшем в этом месте в 1480 году. К тому времени
считалось обычным, что очередными послами монголотатар-
ского хана на подступах к Москве великим князьям
вручалась как символ верительной грамоты металлическая
пластина — басма — с изображением хана, сиречь «булвана».
Внук Дмитрия Донского Иван III, решивший в корне
изменить отношения с ордой, принимая послов хана,
демонстративно изломал и истоптал ногами басму, а послов повелел
казнить, отпустив одного, чтобы доложил хану о смене кур-
87
Ю.К. ЕФРЕМОВ
са. По мнению Ивана III, такое действие обозначило
свержение монголотатарского ига и было достойным поводом
для воздвижения храма.
Еще одним «Спасом» меньше стало в Москве при
Хрущеве же в 1961 году, когда бывший Спасоглинищевский
переулок (по церкви XVII века «Спаса Преображения, что в
Глинищах») отдан был под имя художника Архипова —
приближалось столетие со дня его рождения (в 1962 году). Но
имя Малого уцелело. Теперь прежнее название возвращено
и Большому.
В имена еще нескольких переулков слово «Спас » вошло как
составная часть. О Спасочигасовском речь уже шла. Уцелели
Спасоналивковские (по церкви «Спаса Преображения, что в
Наливках » у Якиманок), Спасопесковские площадь и переулок
по одноименной церкви, «что на Песках» в районе Арбата.
В 1985 году в состав Москвы был включен примыкающий к
Волоколамскому шоссе остаток подмосковного села Спас,
именуемого по церкви, но в документацию входившего в
анекдотической транскрипции «Спасе »(другая часть — внутри
Кольцевой дороги — вписалась в состав Москвы еще в 1960 году).
К этому времени установка на сохранение имен сел,
поглощенных Москвой, уже перевесила директивы по обезбоживанью,
но, избегая новых всплесков одноименности, улицу на месте
этого села в 1986 году назвали Староспасской.
Крепко досталось в Москве именам, связанным с
церквями Николая Чудотворца, а было их предостаточно.
Николо-Заяицкий переулок хранил имя церкви святого
Николая Заяицкого — ее строили пришедшие из-за реки Яик
(ныне река Урал) «заяицкие казаки». Чтобы избавиться от
святого имени, в 1964 году ввели даже номерное название —
2-й Раушский переулок по соседней набережной, лишь бы
не упоминать Николу.
Имена Николопесковских переулков (по церкви
«Николы на Песках») искореняли в два приема. В 1924 году
Большому Николопесковскому дали имя Вахтангова, а
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Малому в 1960-м — имя актрисы Федотовой. Теперь оба
прежних имени возвращены.
Имени Николопокровского переулка (по церкви
«Николы Чудотворца, что в Покровском») в 1924 году предпочли
Рабфаковский, торопливо застолбив таким образом один из
рядовых рабфаков.
Церковь «Николы в Щепках» в районе Смоленской
площади дала имя трем Николощеповским переулкам — в их
имени была память и о государственном дровяном (щепном)
дворе, где изготовлялись срубы для дворцовых построек.
Имена двух переулков уцелели, а третий попал под
кампанию по увековеченью героев Октября к его сорокалетию и
был наречен именем Шломина, расстрелянного юнкерами у
Бородинского моста.
С церковью «Николы на Ямах» (от слова «ям» —
станционный двор, отсюда и «ямщик») были связаны названия
всей Николоямской слободы и одноименных с ней улицы,
набережной, переулка и тупика. Набережную, построенную
в 1916 году, назвали по уже давно существовавшей улице, а
улицу в 1919 году — прижизненно переименовали в честь
В.И.Ленина в Ульяновскую. (В 1993-м имя улице вернули.)
Из «николиных» названий чудом уцелел Большой Ни-
коловоробинский переулок близ Яузского бульвара — имя
ему дала церковь конца XVII века «Николы в Воробине, что
на Гостиной горе » (не сохранилась).
Николоваганьковские, они же Никольские 1-й и 2-й
переулки A-й звался еще и Малым Никольским)
свидетельствовали своими названиями о расположении в приходе
церкви «Святого Николая, что в Новом Ваганькове». Один из
них в 1925 году был присоединен к Большому Трехгорному
переулку, а два других наречены Средним и Малым — эти
существуют поныне.
Изумительной красоты доныне уцелевшая церковь
«Николы в Болвановке» — творение зодчего Петровых времен
Осипа Старцева — дала имя Верхней и Нижней Николобол-
89
Ю.К. ЕФРЕМОВ
вановкам, их же называли и просто Болвановками, не
намекая тут ни на каких иноземцев (в прилегающей слободе
изготовлялись болванки для шитья шапок). Уже в 1919 году,
чтобы не звучали ни николы, ни болванки, обе улицы
переименовали в Радищевские, Верхнюю и Нижнюю.
Еще с одним «болвановским» именем расстались в
1930 году в Замоскворечье — Малый Болвановский
переулок переименовали в 6-й Монетчиковский, прибавив
лишнее номерное название к пяти уже существовавшим (в
Монетчиках жили мастера Кадашевского монетного двора).
Множество названий, восходящих к Николе, вошло в
список в форме «Никольских». По древнему Никольскому
греческому мужскому монастырю получила свое имя одна из
стариннейших улиц Москвы — Никольская в Китай-Городе. Даже
с этим драгоценным для столицы названием не постеснялись
расстаться, причем делали это дважды, сначала в 1918-м, а по-
Всрхнис городские ряды на Никольской улице. 1888 гол
90
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
том, уже всерьез и надолго — до 1990-го — в 1935 году. Об
ошибке с се переименованием в улицу 25 Октября будет еще
сказано при разборе «поддатых» имен.
Неумолимо переименовывались в 1922 году и
Никольские переулки и проезды; например, в Ефремовский
переулок близ Нижней Масловки, побывший после этого и Кве-
сисским, и Нижнемасловским (не сохранился). Два
«Никольских» имени было в Калитниках, одпо у переулка (его
переименовали в Рыжов — уже в 70-х годах следа этого
имени не осталось), второе у проезда, но наименованный
тогда Макаров проезд, в 1925 году еще раз переименовали
в переулок Ведерникова (в честь А.С.
Ведерникова-Сибиряка, участника революций 1905 и 1917 годов).
Плотников переулок на Арбате призван с 1922 года
хранить имя бывшей дворцовой Плотницкой слободы, хотя с
XVII века был Никольским по слободской церкви «Святого
Николая в Плотниках».
Никольским в старину назывался нынешний
Подкопаевский переулок близ Хитровки — имя ему дала церковь
«Николы, что слывет Подкопаем» («Николы в Подкопаеве» —
возможно, по названию местности, где копали глину).
В рассказе об уже осуществленном в апреле 1992 года
возврате прежних имен будет пояснено, как в Китай-Город
вернулся... еще один Никольский переулок!
Своеобразна история одного московского названия,
которое с легкой руки П.В. Сытина появилось в списках
площадей города в 1922 году. Коротенький проезд у западного
торца Манежа между Моховой улицей и Кутафьей башней
именовался то Троицким (по ближайшим воротам и башне
Кремля), то Борисоглебской площадью (Ворота Кутафьей
открывали дорогу к церкви Бориса и Глеба у Лрбатских
Ворот; по другой версии еще одна церковь Бориса и Глеба
находилась у самой Кутафьей и уступила это место церкви
«Николы на Сапожке»), Сытин предложил назвать эту
площадь Сапожковской!
91
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Адрес этот должен был стать весьма
многозначительным — ведь сюда выходил фасад здания «штаба Мировой
революции » — Коминтерна, а со стороны Моховой — двери
приемной М.И.Калинина. И такому-то месту не постеснялись дать
имя старинного кабака «Сапожок», якобы располагавшегося
как раз на месте здания Коминтерна, — такова была
расшифровка «Сапожка», которую разделял и сам Сытин.
Историк Москвы Д.Н. Афанасьев, выступая в обществе
«Старая Москва» 24 мая 1990 года, предложил другую
версию. По его мнению, слово «сапожок», как и «курья
ножка », обозначало сухое возвышенное место между
заболоченными низинами (естественно, что такие могли примыкать
к пойме речки Неглинной). Возвышенный «сапожок»,
может быть, останец ее же речной террасы, был достойным
местом для возведения храма у ворот Кремля. Тут и встала
церковь «Николы Чудотворца, что у Каменного мосту»
(имелся в виду мост через Неглинную между Кутафьей
башней и Троицкими воротами Кремля).
Другим именем и адресом той же церкви, приобретшим
большую популярность, стало «Никола на Сапожке».
Потом чаще слышалось «Никола в Сапожке» (святого как бы
обули) и даже «В Сапожках» — тут адрес звучал как
название более обширного урочища. Д.Н. Афанасьев резонно
отвергал версию о кабачке — кабак не мог существовать
поблизости от церкви...
Так или иначе, память о Сапожке решили возродить и
закрепить в имени площади Сапожковская. Однако это
название, то ли кабацкое, то ли прицерковное, кому-то не
понравилось, и в 1931 году площадь переименовали в
Манежную! По другую сторону Манежа никакой площади еще не
было — пространство между Моховой и Манежной
улицами, как и между Манежем и началом Тверской, заполняла
сплошная застройка. Когда же эти кварталы к 1938 году были
снесены, имя Манежной без чьего-либо решения москвичи
перенесли на освободившуюся площадь. Называть Манеж-
92
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ной Сапожковскую площадь, естественно, перестали, а в
1956 году объявили ее составной частью тогдашней улицы
Калинина. Вместе с ней бывшая Сапожковская в 1963 году
вошла в состав проспекта Калинина. Не стали выделять ее и
теперь из восстановленной Воздвиженки.
Есть в Москве и названия «по архангелам » («старшим
ангелам») — Михаилу и Гавриилу. Среди уймы Михайловских
имен было много данных по домовладельцам — их в 1922 году
переименовывали за одноименность с другими. Но были и
связанные с иконами и церквями. В сторону храма «Всех
Скорбящих Радости» в Калитниках со знаменитым образом
Михаила архистратига с запада открывалась Михайловская
площадь, а с юга вел Михайловский проезд. В 1922 году площадь
переименовали «по производственному принципу» в Мясную
(рядом бойни), а улицу по южному краю площади в
Сибирский проезд — с неожиданным обоснованием — по
находившемуся здесь отделению Сибирского банка. Москвичи до сих
пор удивляются, что великой Сибири достался такой
заурядный уголок города, а Михайловский проезд, ведущий в Ка-
литники с юга, уцелел.
В районе Михайловской улицы, параллельной Верхней
Масловке, никакой церкви не было; в 1922 году с этим именем
расставались как с домовладельческим и тезкой многих подобных.
Забавно, как сработала фантазия (или ее отсутствие) у членов
комиссии: улицу назвали Мишиной, сохранив имя «Михаил» в
уменьшительной форме! Нарочно не придумаешь!
А тем временем в Москве и тут возникают новые тезки.
Такова в районе Чухлинки улица Михайлова (о ней ниже).
Архангел Гавриил вошел в московский адрес
опосредствованно. Один из шедевров русской церковной архитектуры —
церковь «Архангела Гавриила, что на Поганом пруду» A707),
более известная как Меншикова башня, дала на выбор два
имени переулку, над которым поныне возвышается.
Сосуществовали названия Гавриловский и Архангельский — второе
многие ошибочно связывали с именем города. По имени усадьбы
93
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Меншикова, в котором была возведена «башня », переулок
называли также и Меншиковым. В 1924 году архангельские и
княжеские версии были отсечены, переулок получил за
соседство с телеграфом прозаическое имя Телеграфный. В мае
1993 года его все же решили сделать Архангельским (в честь
города он был бы Архангелогородским).
Утешает, что есть среди «архангельских» имен вечное, —
это прославленный Архангельский собор — один из
драгоценнейших в Кремле.
Среди других святых широкой популярностью
пользовался Илья Пророк. Его имя носил известный еще в XV веке
Ильинский монастырь. Он дал имя и Ильинке, одной из старейших
улиц Китай-Города, и Ильинским воротам в башне
Китайгородской стены. Его место и имя унаследовала церковь
«Святого Ильи Пророка, что за Ветошным рядом». К сожалению, в
1935 году Ильинку второпях переименовали по имени только
что скончавшегося Куйбышева. (В 1990 году старомосковское
имя восстановлено.) Утверждено имя площади Ильинских
Ворот (на месте снесенных), долго живучей оказывалась
тенденция именовать эту площадь Ильинским проездом.
В 1922 году ликвидированы имена 1-го и 2-го Ильинских
переулков, названных так по церкви XVI века «Ильи
Обыденного», то есть построенной верующими по обету за один
день, и более поздней церкви A702 год) того же имени.
Поэтому и соседний переулок назывался Обыденским. Всем
трем переулкам были приданы номерные имена трех
Обыденских, так что обезбоживанье оказалось лишь косвенным.
Но увы, продолжавшая действовать с хрущевских лет
инерция привела уже в 1965 году к переименованию 1-го
Обыденского в улицу... Крыленко! (В порядке «распалачиванья »
и это имя в апреле 1992 года восстановлено).
Оставил в московских именах свой след и один из
апостолов Яковов (Иаковов), именем которого называли церковь
«что в Казенной слободе», — с середины XVII века
существовал Яковлевский переулок. В 1961 году сочли возмож-
94
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ным расстаться и с этим староцерковным названием, ибо в
переулке (пусть дом и не сохранился) в 90-х годах прошлого
века жила сестра Ленина А.И. Елизарова. Ни к какой дате и
это переименование не приурачивалось — просто
использовали повод убавить список апостольских имен еще на одно
«религиозное» название. Когда же в 1993 году решено было
расстаться с ненужным тут именем Елизаровой, встал
вопрос, не будет ли прежнее имя Яковлевский напоминать о
малосимпатичной роли некоторых Яковлевых в истории
страны. Вот и решили в мае 1993 года, чтобы полнее отразить
название церкви, назвать его Яковоапостольским.
Почтительно было закреплено в Москве имя
преподобного Сергия Радонежского. От названных по его имени
церкви «в Пушкарях» с XVIII века уцелели Большой и Малый
Сергиевские переулки — между Цветным бульваром и
Сретенкой. Больше досталось другим «сергиевым» именам, в
числе которых, возможно, были относившиеся и к другим
святым Сергиям.
Сергиевский переулок близ современной станции
метро «Щербаковская », пролегавший между Маломосковской
улицей и Зубаревым переулком, в 1922 году «достойно»
переименовали в Суконную улицу. В 1958 году эту
тупиковую улочку застроили и упразднили. Другой Сергиевский в
1922-м же году переименовали в Ранёв, а в 1925-м — в
Нижнемасловский переулок.
Между Симоновослободским Валом и Симоновым
монастырем в начале века возникала Сергиевская, она же Сергиева
площадь в Симоновой слободе. В 1923 году ее
оптимистически переименовали в площадь Возрождения, но вскоре
новонареченную вместе с Валом проглотила расширенная улица
Ленинская Слобода.
Популярнейший святой Москвы — великомученик и
страстотерпец Георгий Победоносец. Его изображение вновь
стало гербом столицы (а ведь его заменяли рисунком давно
уже не существующего обелиска «Свободы», стоявшего на-
95
Ю.К. ЕФРЕМОВ
против Моссовета на тогдашней Советской площади). Имя
Георгия запечатлено во многих местах города. Возможно,
что были храмы, посвященные и другим Георгиям — их в
святцах насчитывается до десятка, — этого я не проверял.
В самом центре Москвы, между Тверской и Большой
Дмитровкой, с XVII века уцелел Георгиевский переулок,
названный так по женскому монастырю, который находился
тут с XVI до начала XIX века. А другие Георгиевские
искореняли — и за одноименность, и святость названий.
По церкви Георгия Страстотерпца в Лучниках (XVII век)
именовался Георгиевским переулок у Лубянского проезда.
Ему в 1922 году присвоили имя древнего селения Лучники —
то ли тут изготовляли луки, то ли торговали луком... А
церковь «Страстотерпца Христова святого Георгия, что на
Всполье» тоже дала имя переулку, параллельному
Садовой-Кудринской. В том же 1922-м его переименовали во Вспольный
по урочищу (не путать со Вспольем у Полянки).
Сложную историю претерпели некоторые названия в
старинной Грузинской слободе. По воздвигнутой здесь в 1760 году
царевичем Георгием Вахтанговичем церкви Георгия
Победоносца именем святого были названы, возможно, в те же
времена соседние переулки и площадь. На планах конца XIX века
Георгиевский переулок еще отчетливо значится, а в списках
1918-го он уже числится, как и ныне, Зоологическим.
Георгиевскую площадь еще в прошлом веке на многих планах начали
именовать Грузинской, но в том же 1918-м ее упомянули опять
как Георгиевскую и вскоре умилительно переименовали в
Коммунистический сквер. С 1922 года восстановлено имя
Грузинской площади, а о церкви ни одно название не напоминает.
Еще один Грузинский переулок, названный по приделу
Грузинской Божьей Матери к церкви Покрова
Богородицы (XVII век), находится у бывшего Воронцова Поля.
Комиссия, учитывая кривизну переулка, назвала его Кривог-
рузинским, а через 20 лет, после переименования
Воронцова Поля в улицу Обуха, т.е. в 1954 году, и этому переулку
96
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
присвоили имя того же Обуха. Кому-то обидным
показался Кривогрузинский?
Уцелело имя Пятницкой улицы — видимо, сочли, что в
нем слышится только пятый день недели, и не заподозрили
ничего церковного. Но Церковь чтила великомученицу Па-
расковею (Параскеву), нареченную Пятницею, а в Москве
были особенно известны две посвященные ей церкви — одна
Параскева-Пятница чуть не посреди Охотного Ряда, а
другая — в Пятницкой слободе, имя которой и унаследовала
одна из главных улиц Замоскворечья.
Церкви, носящие имена еще двух чудотворцев — Ипа-
тия и Антипия, дали в Москве названия двум переулкам.
Ипатьевский переулок сохранил свое имя, хотя и проходит
у тыльных стен зданий бывшего ЦК КПСС параллельно
Старой площади. На старых планах тут видна Ипатцкая улица.
А церковь чудотворца Антипия, «что на Колымажном
дворе» (XVI век), дала имя Антипьевскому переулку, который в
1962 году был переименован в честь маршала Б.М.
Шапошникова (с учетом непосредственного соседства с
наркоматом обороны и генштабом, где проходила важнейшая часть
деятельности этого военачальника). Теперь переулок стал
Колымажным.
Известная с XVI века церковь «Рождества Иоанна
Предтечи, что за Пресненским прудом», дала имя Большому
Предтеченскому переулку, который в 1922 году
переименовали в упомянутую уже Большевистскую улицу. Вслед за
ним в 1931 году расстались и с Нижним Предтеченским,
предпочтя ему имя участника Октября и гражданской войны
рабочего-шорника Капранова. Его имя уже носила фабрика
детской обуви, но этого показалось мало — чем не повод
прикончить еще один Предтеченский? Но Верхний и Малый
Предтеченские уцелели — им не повредил и Иоанн
Предтеча, Пророк и Креститель Господен...
Улица Софийка в самом центре Москвы несла в своем
названии память о стоявшей здесь с XVII века церкви «Со-
7 Ю.К.Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
фии-Премудрости Божия Слова». Но это имя
дублировалось с Софийской набережной Москва-реки напротив
Кремля. Историки, участвовавшие в комиссии, предпочли
восстановить название существовавшего тут в старину Пушечного
переулка и Пушечной избы A488 год) у Пушечного двора,
где отливали не только пушки, но и колокола. Так Софийка
превратилась в 1922 году в Пушечную улицу.
Грустнее оказалась судьба имени Софийской набережной.
Ее назвали так еще в XIX веке тоже по «церкви Софии
Премудрости Божией» A682), колокольню которой зодчий
Козловский воздвиг позже — во второй половине XIX века.
Полной неожиданностью для москвичей было присвоение этой
набережной в июле 1964 года имени только что
скончавшегося лидера французских коммунистов Мориса Тореза. Одна
из представительнейших в Москве, фасадом обращенная
прямо к Кремлю, — почему именно она была выбрана для такого
увековеченья? У нашей комиссии мнения не спросили — все
было решено телефонным звонком «с самого верха».
Помню, задал вопрос тогдашнему секретарю исполкома
Моссовета A.M. Пегову, возглавлявшему нашу комиссию по
улицам:
— Как же так, ведь в Болгарии обидятся?
Он возразил:
— Причем тут Болгария?
— А разве не импонировало болгарам, что в самом
центре Москвы есть Софийская набережная?
— Но это же не та София, это по церкви.
— И все-таки представьте, как бы мы реагировали, если
бы болгары взяли да и переименовали бы у себя
какую-нибудь Московскую... Наверное, мы сочли бы это за
оскорбление? Ну, ладно, болгары — свои люди — славяне и
коммунисты. А с чего англичан обидели?
— Почему англичан?
— Ну как же! Софийская набережная вошла в историю
дипломатии как традиционных! адрес британского посоль-
98
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ства. В скольких документах читаете: «Согласовано с
Софийской набережной», «Миссия Криппса на Софийской
набережной». И за что же в адрес такого посольства
вломилось имя французского коммуниста? Что это — намеренная
дипломатическая дерзость или по рассеянности?
Собеседник понял размер допущенной неловкости и, даже
чуть напоказ схватившись за голову, сокрушенно произнес:
— Ну что же мы могли сделать — это все Никита
Сергеевич. (В апреле 1992-го имя набережной возвращено.)
В 1956 году, при Хрущеве же, расстались еще с одной
Софией. Софийский проезд (по церкви «Святой Софии, что
на Миусском кладбище») переименовали в Савеловский —
за соседство с вокзалом.
С именами Екатерининских переулков между
Большими Полянкой и Ордынкой расстались и как с царскими, и
как с церковными, хотя в основе этих названий было имя
Екатерининской белильной слободы XVII века (по
изготовлению беленой пряжи для дворца), а она получила это имя
все же по церкви «Святой Екатерины Христовой
великомученицы, что на Всполье» задолго до обеих императриц
Екатерин. Есть предположение, что церковь была выстроена на
месте сражения русских войск с польско-литовскими,
которые потерпели тут поражение и отсюда «срама же ради
своего прямо в Литву поидоша».
Но и Екатерина II не прошла мимо упоминаний своего
имени. Восшествие на трон она ознаменовала постройкой
здесь же летней церкви A766—1768), а в 1872 году была
воздвигнута и теплая зимняя церковь. В 1922 году переулки
переименовали. Малый назвали Щетининским — даже
безвестный домовладелец был безвреднее святой Екатерины и тем
более императрицы; Большой — Погорельским — в
напоминание о давнишних пожарах в этой части Замоскворечья.
Две церкви Пимена-чудотворца, чтобы не путать,
москвичи именовали Старым и Новым. Старый «Пимен, что в Старых
Воротниках» дал название Пименовскому переулку, который
99
Ю.К. ЕФРЕМОВ
в 1922 году был переименован в Старопименовский, а в 1959-м
получил имя жившего здесь писателя-партизана Медведева
(в 1993 году имя Старопименовский переулку возвращено).
Церковь «Новый Пимен» («Пимен, что в Новых
Воротниках»), находившаяся в Пименовском же тупике, дала имя
Пименовской улице — это ее в 1929 году переименовали в
Краснопролетарскую. Пименовский тупик сначала тоже назвали
Краснопролетарским, но потом заменили «тупик» на более
почтительнее «переулок». В ходе реконструкции в 70-е годы
и он исчез из списка московских улиц.
Старомосковской Спиридоновке (Спиридоньевке) в
1922 году повезло — ее не тронули. Но в 1945-м и это
церковное имя заменили, когда скончался живший на ней
Алексей Николаевич Толстой ( в апреле 1992 года имя
Спиридоновка улице возвращено).
Придел чудотворца Спиридония (Спиридона) при
церкви «Рождества Богородицы » на Козьем Болоте (она же «на
Патриаршем пруду») находился не «на пруду», но
поблизости от него — на углу этой улицы и Спиридоньевского
переулка, название которого уцелело.
Церковь «Священномученика Ермолая, что на Козьем
Болоте» у выхода Большого Козихинского на Большую
Садовую дала имя Ермолаевскому переулку. В 1961 году
вспомнили, что двумя годами раньше умер знаменитый зодчий
Жолтовский, много сделавший для Москвы, которого с этим
переулком ничто особенно не связывало (разве что прежний
адрес Московского архитектурного общества, куда
наверняка хаживал Жолтовский). Приоритет и тут был за
ликвидацией имени «по церкви». (В 1993-м и это имя возвращено.)
В 1950 году умер композитор Мясковский. Через 10 лет
решили увековечить его в имени улицы. Жил он на Сивцевом
Вражке, но хорошо, что колоритное старомосковское
название пожалели, и все же на заклание отдали соседний переулок
с церковным именем Большой Афанасьевский (по церкви
«Александрийских чудотворцев Афанасия и Кирилла »), не видя
100
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
в этом греха, поскольку соседний Малый Афанасьевский
остался в целости. (В 1993-м все-таки возвратили и Большой.)
Нововасильевский переулок, как и соседняя
Васильевская улица, помнил имя церкви Василия Неокесарийского —
тем легче было в 1963 году расстаться и с этим церковным
именем — переулок отдали Юлиусу Фучику к 20-летию
трагической гибели писателя в фашистском Берлине, а имя
Васильевская уцелело.
В 1960 году на переименование был отдан один из Вла-
сьевских переулков (Малый), названный вместе с Большим
по имени сохранившейся с XVII века церкви «Священно-
мученика Власия, что на Козьем Болоте». Ему дали имя
братьев СИ. и В.И. Танеевых, живших здесь, —
композитора и общественного деятеля (адвоката). (В 1993-м имя
Малый Власьевский тоже возвращено.)
Наверное, по непонятности уцелело имя Мароновского
переулка у Крымского Вала — кто свяжет его с церковью
малоизвестного «Святого Марона-Чудотворца»?
Сохранили имя и три Неопалимовских переулка между Смоленским
бульваром и Плющихой, названные по церкви «Неопалимыя
Купины » еще в XIX веке.
Почему-то именно Фридриху Энгельсу решили в 1922 году
уступить имя Ирининской улицы близ Лефортова, названной
так по приделу св. Великомученицы Ирины к церкви «Святой
Троицы». Но уцелели имена трех Ирининских переулков,
напоминающие о том же приделе. По храму «Мартина
Исповедника» (в просторечии Мартына) получил имя Мартыновский
переулок близ Таганки.
Неожиданное словообразование применили в начале
нашего века, назвав бывший проезд Даниловского Кладбища
Духовским переулком — кто догадается произвести это имя
от церкви Святого Духа?!
На Чистопрудном бульваре в 1959 году встал памятник
Грибоедову. Никто не спорит, что этот писатель — гордость
Москвы, — не случайно говорят даже о «грибоедовской
Москве». Но хорошо, что ни у кого не поднялась рука переиме-
101
Ю.К. ЕФРЕМОВ
новать и бульвар «по памятнику», как это учинили с
Гоголевским. Ведь город лишился бы одного из колоритнейших
старомосковских имен! Может быть, и не надо бы называть
в честь Грибоедова никакую другую улицу? Так нет же, по
привычной инерции, будто без имени улицы писателю и
славы нет, все-таки устроили «улицу Грибоедова» чуть не за
километр от памятника, пожертвовав для этого Малым
Харитоньевским переулком. Единственная привязка его к
классику — та, что по соседству, в доме на Мясницкой,
Грибоедов подолгу жил у своего друга Бегичева и работал над
«Горем от ума». Не понимали, что само перечеркиванье имени
было оскорблением «грибоедовской Москве». А переулок
хранил имя старинной церкви «Харитония исповедника, что
в Огородниках» (ее строили в 1652—1662 годы).
Хорошо, что в утешение почитателям старой Москвы
уцелело имя Большого Харитоньевского переулка. Ведь именно на
углу Большого и Малого против церкви находился домик «у Ха-
ритонья в переулке», куда Пушкин привез «на ярманку невест»
Татьяну Ларину. Теперь на месте церкви стоит школа, а перед
ней памятник... Некрасову! А улица с именем Грибоедова стала
для многих только популярным адресом престижного дворца
бракосочетаний. (В мае 1993-го ее прежнее имя возвращено.)
Когда в 1921 году умер Кропоткин, было сочтено
резонным увековечить его заслуги как революционера и ученого в
названии улиц, а на Кавказе переименовали в город
Кропоткин бывший Романовский хутор у широко известной
узловой станции Кавказской. В Москве именем Кропоткина
назвали Штатный переулок, где он родился. Особой досады
это не вызывало — «Штатный» звучало как-то
по-конторски, хотя никакими «штатами» в нем и не пахло: так когда-
то «облагозвучили» имя Стадный, напоминавшее о Стадной
конюшенной слободе, где жили табунщики («стадные
конюхи ») Остоженского конюшенного двора.
Ладно, деятеля действительно выдающегося увековечили в
имени родного переулка — разве этого мало? Нет, решили, что
102
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ранг не тот, и зарубили под Кропоткинскую древнее (XVII век!)
имя Пречистенки. Но и этого показалось мало. В1924 году
Кропоткинской назвали и набережную, объединив в ней сразу два
«божественных» имени, — к Пречистенской присоединили еще
и набережную Храма Христа Спасителя — храм еще стоял, а
название наберелшой уже раздражало администраторов. Имя
Кропоткина приклеили еще и к площади — Воротам
Бульварного полукольца, у которой официальным названием считалось
«площадь Храма Христа Спасителя», а в быту сохранялось имя
«Пречистенские Ворота ». И вдруг площади древних Ворот
присвоили имя Кропоткина — абсурдный анахронизм! Можно
назвать его именем улицу, площадь, но призрак давно
несуществующих ворот Белого города?! Не случайно в официальной
документации вскоре был разрешен синоним без анахронизма —
Кропоткинская площадь.
Тогда же расстались и с последним «пречистенским»
именем — носивший его бульвар переименовали в
Гоголевский — по памятнику работы скульптора Андреева,
воздвигнутому здесь еще в 1909 году в ознаменование столетия со
дня рождения писателя1.
1 Талантливая и по замыслу, и по исполнению грустная фигура
сидящего Гоголя (написано же на его надгробии библейское «Горьким
словом моим посмеюся») пробыла на этом бульваре до столетия
кончины писателя — до 1952 года, то есть ровно столько, сколько длилась за
век до этого жизнь самого Гоголя A809—1852). Было известно, что
скорбно нахохлившийся Гоголь не нравился Сталину и еще в 30-е годы
был приговорен к замене — сатирику полагалось выглядеть
хихикающим оптимистом. Каприз удовлетворили еще при жизни вождя,
андреевского «Гоголя » сослали в Донской монастырь, а на его место поставили
стоячего — работы Томского. По Москве побежали грустные шутки:
«Только советская власть поставила Гоголя на ноги ». «Без стула еле на
ногах стою»... После кончины Сталина опальный памятник
«реабилитировали», но на прежнее место не вернули, а пристроили его на
Никитском бульваре вроде бы даже законно — в палисаднике перед
домом, в котором Гоголь умер. Теперь с угла этого бульвара с площади
Арбатских Ворот видны два памятника сразу — старый, сменивший
«место жительства», и новый, продолжающий оправдывать имя
Гоголевского бульвара.
103
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Конечно, сама множественность «пречистенских» имен
была противоестественна. Обосновано было имя
Пречистенки, а все отпрыски его не имели никакого отношения к иконе
Новодевичьего монастыря и засоряли списки только по воле
чиновников из градоначальственного аппарата.
Справедлив и еще один довод против превращения
бульвара в Гоголевский. Получалось, что имя Гоголя, как и
Пушкина, и Достоевского, втянуто в низость безбожных
переименований. Были бы рады писатели, узнав, что их именами
заменили имя Пречистой Божьей Матери в названии
бульвара, Пушкиным — Страстную, а Достоевским — Божедом-
ку? Этот вопрос убедительно задала М. Дедова-Дзядушин-
ская в газете «Московский художник» A990, № 3) — мы
прикрываем безбожие авторитетами людей высочайшей
духовности.
В честь «Положения честныя ризы Пресвятыя
Богородицы во Влахерне» и «Положения ризы Господней»
сооружались церкви Ризположения, в их числе были
церковь XV века в Кремле (в ней устроена выставка резьбы
по дереву) и ныне действующая церковь Ризположения,
воздвигнутая в 1701 году в стиле московского барокко на
Донской улице. В списке 1782 года она обозначалась так:
«Положение риз за Калужскими воротами»
(подразумевались ворота Земляного города). Она дала имена Ризпо-
ложенским (Ризоположенским) переулку и площади.
В 1923 году по переулку со стороны Шаболовки провели
трамвайную линию с концевым кольцом на этой площади,
которая соседствовала с южным выходом с территории
Всероссийской сельскохозяйственной и
кустарно-промышленной выставки (она занимала часть нынешнего Парка
культуры и отдыха к северо-востоку от Нескучного сада).
Выставку эту очень прославляли и в дни ее работы, и позже, как
первый за недолгое советское время обнадеживающий
«портрет» страны, созданный выставочными средствами. На ее
территории было множество тематических павильонов, дей-
104
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ствующих предприятий, возделанных угодий, фрагментов
поселений даже с живыми «экспонатами» — целыми
семьями «инородцев » с их домашними промыслами и бытом.
В 1924 году к ореолу выставки добавили и
немаловажный мемориальный штрих — ее стали прославлять как одно
из мест, якобы посещенных в Москве в октябре 1923 года
уже серьезно больным Лениным, — так выставка стала
частью московской «ленинианы», в которую вскоре было
вписано и имя Выставочного переулка, сменившее прежнее —
Ризположенский. О площади вскоре забыли, и имя ее в
справочниках вообще перестали упоминать — сочли просто
пустырем с трамвайным кольцом.
В 50-е годы имя Выставочный как мемориально-ленинское
устояло перед неоднократными попытками Октябрьского
райкома партии переделать его в «еще более ленинское » (ряд
улиц района получил имена родных и соратников Ленина). Но
всему приходит конец. На углу переулка с Ленинским
проспектом был выстроен дом для академиков, и через угловое
парадное вел ход в квартиру академика Петровского, ректора
университета. После кончины ученого его вдова оказалась
настолько влиятельной, что в обход комиссии Моссовета и
мнений района продвинула через высшие инстанции
решение переименовать памятный Выставочный в улицу
Академика Петровского (ну, хоть бы площадь, практически
безыменную!). Так столица лишилась уже не старомосковского,
а названия из первых советских лет, единственного
напоминания о столь многое значившей в те годы для Москвы и
страны выставке! А о «ризположенском» прошлом переулка
никто и не помнит, хотя церковь красуется тут и поныне.
В заключение обзора обезбоживанья московских имен
коснемся еще одной их группы — связанных с
неправославными верованьями. Впрочем, следы западных религий
вредными не считались. Так, имена двух Кирочных переулков,
названных по старой и новой немецким кирхам — лютеранским
церквям XVII века, — в 1922 году не были выкорчеваны. Их в
105
Ю.К. ЕФРЕМОВ
соответствии с «возрастом» старой и новой церквей даже
обновили: теперь это Старо- и Новокирочный переулки.
По имени голландской церкви появлялся и Голландский
переулок — позже он влился в Денисовский (по фамилии
владельца бань, по менее убедительной версии — по имени
жившего тут Дениса Фонвизина).
Круче обошлись с наследием старообрядцев, староверов.
Их притесняли при царе — казалось, чего же их бояться после
революции? Ан нет!
В 1922 году расстались с Единоверческими переулками —
ведь единоверцы близки к староверам, почитают только
старопечатные церковные книги, а иконы — одни старописные.
Правда, переименовали эти переулки так забавно, что вроде и
без особого безбожия: теперь близ Костомаровской
набережной Яузы существует два Наставнических переулка — а ведь
это напоминание о старообрядческих наставниках!
По имени героев Октября — революционного батальона
самокатчиков (вооруженных мотоциклистов) в 1924 году в
Самокатную была переименована Новоблагословенная
улица близ Яузы, обязанная своим названием
Новоблагословенной единоверческой церкви.
А в 1964 году — вон только когда! — впрочем, 28
февраля, то есть еще при Хрущеве, пришел конец и самой
Старообрядческой улице. Она проходила вдоль ограды
Рогожского старообрядческого кладбища — одного из ценнейших
некрополей Москвы. Ей присвоили имя Войтовича, героя
октябрьских боев за Кремль. Но ведь в его память был уже
давным-давно назван соседний вагоноремонтный завод —
почему же сочли недостаточным такой почет, а
понадобилась еще и улица? Видимо, только из-за того, что
раздражало религиозное имя?
ПРОПОЛКА ТЕЗОК
Уже было показано, как наряду с обезбоживаньем и
прочисткой списков улиц от всего царственного мотивом
переименований было в то же время и устранение одноименных
названий. Но немало усилий по прополке списка имен от
тезок комиссия Сытина приложила и без связи с какой-либо
идеологией, просто стремясь упорядочить именное хозяйство.
В Москве не раз повторялось имя «Кузнецкий». Вот
почему Кузнецкий переулок между Петровкой и Большой
Дмитровкой в 1922 году присоединили к Кузнецкому
Мосту как его продолжение. Кузнецкую улицу в Замоскворечье
переименовали в Новокузнецкую — широкой известности
этого имени помогло и присвоение его станции метро.
Во славу давних побед русского оружия даже в 1922 году
осмелились назвать Полтавской бывшую Пресненскую
улицу, имя которой, казалось, заблудилось в районе Нижней
Масловки. Помогло этому расположение тут до 1767 года
Бутырского полка — участника Полтавского боя!
Поскольку уже в 1920 году Большой (Долгий) Хамовничес-
кий переулок стал называться улицей Льва Толстого, в 1922-м
пришлось расставаться с ее дублерами, носившими толстовское
имя по фамилиям ничем не знаменитых домовладельцев.
Толстовскую улицу близ теперешней 8 марта переименовали в Пнё-
107
Ю.К.ЕФРЕМОВ
вую (по соседним вырубкам), но в 1985 году в ответ на
протесты многих жителей, недовольных этим «пнёвым» именем
(писали в письмах <<мы не нии>>) улице, присвоили имя
героя-летчика Коккинаки. Большой Толстовский переулок у
Смоленского рынка (на нем был дом майора Толстовл) обрел свое
предшествующее название Карманицкий, а Малый выл п том
же 1922-м переименован в Рещиков (тоже по более давнему
домовладельцу). В 1955-м он назван переулком Воеводина в
честь жившего поблизости старого большевика. Возвращать
«Толстовский» было бы неразумно.
Существовали в разных частях Москвы три Ушаковских
переулка, и все — названные но фамилиям домовладельцев.
Прославленного флотоводца Ушакова, как царского
адмирала, в те годы возвышать не полагалось, и всем трем
переулкам сменили имена на Коробейников, Турчанинов и Хмл-
ков, правда, тоже домовладельческие, но зато уже ни с чем
не одноименные. А того, что мадам Хилкова была
княжеского рода, видимо, не заметили.
Трубные переулки близ Плющихи, весьма удаленные от
Трубной площади, получили «производственные» названия
Земледельческий и Серпов. В одном из них в прошлом веке
находилась земледельческая школа, второй примыкал к
землям Общества сельского хозяйства, действовавшего в конце
XIX века.
Лонухинский переулок в Хамовниках дублировался у
Остоженки, ему вернули ранее (до 1737 года) название
Языковский. Домовладелец Языков был комиссаром Дворцовой
следственной комиссии, но это, как дело давнее, сытинцев в
1922 году не смутило. Л четыре Полевых переулка тоже в
Хамовниках тогда же переименовали в Луговые — ни один
из них не уцелел.
Лужниковский переулок у Пятницкой, названный по
прежним пойменным лугам Замоскворечья, дублировался в
хамовпических Лужниках — его назвали Вишняковским —
по стрелецкой слободе (XVII век) Матвеева приказа
стрелецкого головы Вишнякова.
10Я
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕ11A
Тогда же вернули имя Чистый Обухову переулку — его
могли путать с ныне исчезнувшей Обуховской улицей в
Черкизове. Имя же «Чистый» дорого москвичам — есть
легенда, что этот переулок не затронула одна из эпидемий чумы,
опустошавших Москву.
Прогонный переулок близ Смоленского рынка
дублировал пять Прогонных же улиц в Богородском, перекликался и
с двумя Скотопрогонными у боен в Калитниках. В 1922 году
его решили облагородить, хоть по нему когда-то и гоняли скот
с водопоя на Сенную площадь рынка, и назвали Прямым,
«подчеркивая его прямолинейность». Сколько же еще улиц и
переулков, следуя такому принципу, можно было бы
переименовать в Прямые или хотя бы в «Некривые»!
Естественно, что в Москве было немало «ивановского»,
больше — по фамилиям домовладельцев. Одну из
Ивановских улиц назвали в 1922 году Маленковской — в память о
Емельяне Маленкове, рабочем, участнике октябрьских боев,
председателе Сокольнического райсовета, погибшем на
Восточном фронте и 1918 году.
Прочистили список и из нескольких «лесных» имен.
Главную Лесную у Белорусского вокзала не тронули, а тезкам
Варварские ворота
109
Ю.К. ЕФРЕМОВ
досталось. Лесной проезд в парке Погонно-Лосиного
острова назвали Погонным, Лесному проезду у Храма Христа
вернули предшествующее название Соймоновский (здесь жил
М.Ф. Соймонов — один из организаторов горного дела в
России в XVIII веке. Соймоновы — род на Руси знаменитый:
Федор Иванович Соймонов — замечательный русский гидрограф,
картограф и историк, исследователь Каспия и Балтики,
губернатор Сибири). Нижний Лесной переулок назвали Курсовым —
тут в начале века действовали Пречистенские рабочие курсы —
один из заметных революционных центров Москвы.
Роскошное название Золотая улица, обязанное трассе
обозов золотарей-ассенизаторов, вывозивших в бочках
нечистоты из выгребных отхожих мест, дублировалось в
Москве близ станции Сортировочная и в Щукине. Вторую
решили еще тогда же, в 1922 году, переименовать в Щукинскую
улицу, а первую в 1967 году включили в улицу Буракова,
осталась Москва «без золота».
Барыковский переулок (по богадельне, основанной
И.И. Барыковым) занял место неблагозвучного Дурнова
(Дурново — была фамилия домовладельца). А в 1952 году
простились с Дурновским близ Арбата (тоже по
домовладельцу Дурново) ради «красивого» имени
Композиторская. Здесь в одном из особняков помещалось правление
Союза советских композиторов.
Рыбинские улицы и переулки близ Сокольнического Вала
уцелели, а Рыбинской улице и одному из Банных переулков
в районе шоссе Энтузиастов, уходя от одноименности,
присвоили неблагозвучное имя Шепелюгинские, перетерпев
зафиксированную в нем фамилию домовладельца.
Дружининский переулок в Богородском, названный по
домовладельцу, перекликался с тогда же наименованной
Дружинниковской улицей — его переименовали в Алымов
по существовавшей на его месте деревеньке Алымовой.
Волковский проезд у Бутырской Заставы, тоже с
домовладельческим именем, могли путать с Волковым
переулком на Пресне, и поэтому его переименовали в прозаичес-
110
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
кий Бумажный — явно недоучли, что тут вырастет здание
редакций многих центральных журналов, таких как
«Огонек», «Крокодил» и другие, и адрес этот станет столь
популярным. Вряд ли такого увековеченья были достойны
находившиеся здесь склады бумаги!
Удачнее было переименование одного из Денежных
переулков (на Полянке) в Старомонетный — рядом с ним в
XVII веке находился Кадашевский монетный двор с
приказом, управлявшим денежной частью.
Таков далеко не полный перечень тезок, устраненных в
1922 году и в ближайшие за этим годы, — ни в какое
сравнение с производившимся в 1960 году он, конечно, не идет, но
все же и в таком виде позволяет сделать вывод, что
комиссия Моссовета поработала тут добросовестно и дотошно, а
где нашла возможным, то и содействовала восстановлению
ценных старинных имен.
В 50-е годы почему-то возникали Большой, Средний и
Малый Алексеевские переулки на месте бывших Констан-
тиновского, Грязного и 3-го Сокольнического, но вскоре
исчезли из списков при новой застройке.
В дальнейшем устранение дублирующихся названий
продолжалось от случая к случаю. Так, в 1962 году
Молодежную улицу в Кунцеве, имевшую тезку на Юго-Западе,
переименовали в Молодогвардейскую, хотя дезориентирующее
название станции метро «Молодежная » и уцелело.
Приходится считаться с фактическим процессом
самозарождения, воспроизводства новых тезок, сколько их ни
искореняли. Нередко и вновь утверждаемые названия,
притом в честь весьма почтенных лиц, оказываются дублерами
давно существующих имен, что приносит неудобства и
почте, и другим городским службам.
С начала XX века существовал в районе Мытищинских
улиц Кулаков переулок, названный так по уже
упоминавшейся местности Кулаковка. Она хранила память о праздничных
кулачных боях, которыми тут развлекался мастеровой люд и
извозчики. Даже в годы пятилеток это имя не сочли про-
111
Ю.К. ЕФРЕМОВ
славляющим кулаков и не истребили. Но в 1979 году это же
имя было присвоено вновь возникшей улице в Строгине в честь
секретаря ЦК партии Ф.Д. Кулакова, скончавшегося годом
раньше. Тут дубляж устранить легко — переименовать
переулок в улицу Кулаковка по старому урочищу. Кстати, с
упомянутым Кулаковом сосуществовал еще Кулаковский
переулок в Богородском. Его изящно переделали, заменив одну
букву, — получился Куликовский, — пусть, кому хочется,
думают хоть о Куликовом Поле. Впрочем, теперь и
Куликовский исчез при новой застройке района.
Обрел дублера и Головановский переулок у станции
метро «Сокол». Домовладелец Голованов будет вынужден
потесниться, ибо в Марьине, на юго-востоке Москвы, в 1980 году
именем Голованова, отважного летчика, позже — главного
маршала авиации, названа новая улица.
Жуков проезд у Дербенёвской улицы сохранил нам имя
безвестного домовладельца XVIII века, но кто же не отдаст
предпочтения проспекту, названному в 1974 году в честь его
славного однофамильца — маршала Жукова?
С XVIII века существовали Козловские переулки у
Красных ворот. А Кунцево вошло в 1960 году в состав Москвы со
своей улицей Козлова да и Солнцево в 1984-м — с
Козловской улицей.
Щукинская улица в 1922 году сменила в Щукине дурно
пахнувшую Золотую. Невзирая на это, в 1939-м Большой
Лёвшинский переулок у Смоленского бульвара нарекли
именем артиста Щукина — не догадались сделать «Бориса
Щукина». А в 50-е годы дубляж еще и увеличили — назвали
Щукинскими в том же бывшем Щукине еще три проезда, из
которых теперь уцелел один 3-й.
Никого с прошлого века не волновал Горлов тупичок близ
теперешней станции метро «Новослободская ». Но в 1986 году
в присоединенном к Москве Бутове двум улицам и проезду
были присвоены имена Горловских — в честь крупного
промышленного центра Донбасса — города Горловки. Значит,
лучше бы расстаться с одноименным тупичком.
112
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Панфиловский переулок близ станции метро
«Смоленская» с прошлого века хранил фамилию домовладельца. Но
в 1966 году 2-й улице Левитана было присвоено имя
генерала Панфилова, защитника Москвы, — тоже придется
разыменовать старшего тезку.
В Москве все еще многочисленны Михайловские
проезды — все они сохранили фамилии прежних домовладельцев.
Один проезд — близ станции метро «Волгоградский проспект »,
другие — пять Верхних A—5-й) и уцелевший 1-й Нижний —
между улицей Орджоникидзе и Даниловским кладбищем.
С присвоением имени Михайлова — героя летчика — улице
между Чухлинкой и станцией метро «Рязанский проспект»
одноименность еще увеличилась.
Из пяти Полевых переулков в Сокольниках уцелело
два — их имена напоминают о простиравшемся здесь вплоть
до прошлого века Сокольничьем поле. Но вот в состав
Москвы в 1984 году вошло Солнцево, а из находившися в нем
пяти Полевых улиц уцелела одна, тоже ставшая
новоявленной тезкой сокольнических коллег.
Именем Товарищеский в 1919-м заменили Дурной на
Таганке. Но в 1960 году в Москву припожаловали даже две
Товарищеские улицы — одну (в Перове) переименовали в
Братскую, вторая (в Ленине-Дачном) цела до сих пор — еще
один повод для путаницы почте и таксистам.
В прошлом веке по фамилии домовладельца получил имя
Скрябинский переулок у Большой Переяславской, отняв имя
у части Нероновского, названного, вероятно, тоже по
домовладельцу (не в честь же Нерона!). Почитателям великого
композитора Скрябина было досадно — уже «занятое» имя
дублировать не решились. Но умирает академик Скрябин,
гельминтолог, обещавший XVII партсъезду за одну пятилетку
избавить весь скот страны от глистов, и его имя присваивают не
только Ветеринарной академии, но и половине Кузьминской
улицы, где эта академия расположена. Будто одной академии
ему мало, подавай еще и улицу. Если не удастся восстановить
8 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
всю старую Кузьминскую (а стоило бы!), надо решить, как быть
со Скрябинским переулком, угодившим в дублеры.
С начала XVIII века в Преображенской слободе возникла и
существует поныне Суворовская улица. По одной из версий,
она связана с именем генерального писаря канцелярии
Преображенского и Семеновского полков (то есть начальника штаба)
И.Г. Суворова, деда полководца. Но к 150-летию Суворова-
внука отдали под его имя старинный Никитский бульвар, хотя
жил генералиссимус за полверсты отсюда. Теперь название
бульвара Никитский законно вернулось на свое имя.
Летом 1990 года было возвращено исконное имя Тверская
начальному звену улицы Горького. Но в состав Солнцевского
района не тогда ли был включен бывший подмосковный дачный
поселок Мещерский (он возник в 1905 году под названием
Княж-Мещерский)? Раньше он в город Солнцево не входил, а
был отдельной единицей, лишь административно подчиненной
Гагаринскому району Москвы. От него поселок отделяла
Кольцевая автодорога, а от Солнцева — полотно железной дороги
Киевского направления. Поселок не считался частью Москвы,
так что о его улицах мы ничего не сказали и в 5-м издании
книжки «Имена московских улиц ». Поэтому и прочистка
одноименных названий, проведенная в 1984 году при преобразовании
города Солнцево в Солнцевский район Москвы, улиц
Мещерского поселка не коснулась. Памятником его первого названия
осталась Княжеская улица. После включения поселка в
Москву обнаружились новые дублеры уже существующих в ней
имен — Очаковская, Прудовая, — их придется менять. А
позже дублерами стали и еще две улицы — Варваринская и...
Тверская (нашлась и такая), — опять нужно наводить порядок!
После присоединения к Москве в 1986 году поселка Ко-
сино главную улицу присоединенной территории пришлось
назвать Большой Косинской, чтобы ее не путали с
наименованной по тому же поселку Косинской улицей близ станции
метро «Выхино» (название было дано в 1970 году, когда Ко-
сино числилось еще соседом Москвы). Что теперь делать с
этим именем, угодившим в тезки?
114
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Бывало, что обладатель фамилии, ранее вписавшейся в
список улиц, оказывался однофамильцем персон, высоко
вознесшихся позже. Скрябинский переулок близ Переяславской и
Кулаков у проспекта Мира уцелели в споре с именами
академика Скрябина и партийного лидера Кулакова. А вот
домовладельцам со старинной фамилией князей Гагариных (XVII век!)
после полета в космос их однофамильца не было дозволено
осквернять имя переулка, параллельного Пречистенке. Еще в
1962 году, до гибели космонавта, его возвысили... в улицу
Рылеева, опираясь на малодостоверное предположение, что поэт-
декабрист в 1824 году останавливался тут в одном из домов.
Космонавта при этом не обидели. Еще прижизненно, в
1961 году, переименовали в Гагарин соседний с его родиной
Гжатск. Но тогда же в Кунцеве появилась Гжатская улица,
сохранившая первоначальное имя города — заменить ее на
Гагаринскую не дали! А существует еще и речка Гжать...
После гибели космонавта именем космического
первопроходца назвали вновь возникшую площадь, «проглотив» по
рассеянности и соседнюю Калужскую Заставу. Тут
поставили памятник Гагарину работы П.И. Бондаренко
(изображен не малорослый скромный герой, а богатырь, почему-то
по-пингвиньи растопыривший крылья). Возник в Москве и
Гагаринский район, будет станция метро «Гагаринская» —
но зачем же расстались с исторически оправданным именем
переулка? В 1993 году это имя вернули.
Некоторые бывшие пригороды въехали в столицу со
своими «Главными» улицами. Чтобы меньше обижать жителей,
иногда мы предлагали на замену что-нибудь сходное. Так,
Главную улицу в Бирюлеве заменили в 1964 году на Шефскую —
называют же шефами начальствующих главков! Оценили ли
обитатели Шефской такую заботу о преемственности? Чече-
ринский с 1950 года стал Ульяновским — за соседство с
Ульяновской улицей. Но есть улица Чичерина — похожее прежнее
имя переулку решили не возвращать, а назвать его Землянским
— зовут же окружающий район Землянкой.
115
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Что за люди плодят новые имена-тезки? А они и не думали,
что их создают. Как бы само собой родилось название у
трамвайной остановки Новые Дома — это было проще, чем
выговаривать громоздкую и пахнущую капитализмом Дангауэровку,
и все понимали, а здания и спустя много лет продолжали
числиться новыми. Но когда даже железнодорожную платформу
у бывшей Дангауэровской слободы ухитрились назвать
«Новая », это уже нелепо — она-то чем и всегда ли будет нова? Столь
же анекдотически несуразно звучат и многие другие давно
устаревшие «новые» имена. Три Новых переулка близ метро
«Красносельская», Новая улица в Ховрине, улица Новая
Дорога в Лефортове еще в нашем столетии были наречены такими
именами, как возникшие позже соседей. С ними надо бы
расстаться и как с «тезочными», и как с устаревшими.
Немало недоумений вызывало у москвичей имя Новой
площади на Китайгородском полукольце, ведь словно нарочно, для
пущей путаницы она не раз менялась адресом со своей
напарницей — Старой площадью. Но сегодня Новая площадь —
историческое имя в заповеднейшей части столицы, и приходится
почтительно смириться с его нелогичностью. Но тем более
необходим запрет на новые «новые» наименования!
На территории бывшего города Тушина, включенной в
1960 году в состав столицы, была проложена длинная
улица от Кольцевой автодороги (МКАД) над западным
берегом Химкинского водохранилища и выходящего из него
отрезка Волго-Московского канала к его стратегически
абсурдно уязвимому пересечению с тоннелем
Волоколамского шоссе. В 1964 году ее гордо нарекли именем
Свободы, завоеванной в октябре 1917 года. Но тогда же вместе с
остальными проспектами Новогиреева в Москву
пожаловал и Свободный проспект, названный в честь той же самой
свободы. Считать ли эти имена тезками? В 1974 году
ограничились тем, что перенесли имя Свободного на
перпендикулярный к нему бывший 4-й проспект. Таким образом,
сосуществование тезок было как бы сочтено допустимым.
116
НАРЕЧЕНЬЯ «ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ»
У названий улиц по предприятиям и учреждениям есть
свои достоинства — это один из способов привязки имен к
конкретным местностям. Ценны такие названия и как знаки
памятников материальной культуры, и как исторические
свидетельства состояния науки и техники на разных этапах, и
как показатели уровня экономического развития города и
страны. Но тут нужна мера — не превращать же список улиц
в справочник с адресами контор и заводов!
В прошлом такие имена возникали как бы
самопроизвольно, без особой идеологии, лишь иногда вольно или
невольно содействуя рекламе предприятий или их хозяев.
Никого не удивляло, что двор со складом дегтя дал уже в
XVIII веке имя Дегтярному переулку близ Страстного
монастыря, а петровский госпиталь — Госпитальным площади,
набережной, улице и переулку (только мост с таким именем
был построен позже — в 1941 году на месте старого
Лефортовского). Архив Министерства юстиции дал имя двум
Архивным переулкам, 1-й из них уцелел, на нем и сегодня
располагается Главархив, а 2-й уступил имя герою гражданской
войны и боев в Испанию летчику комдиву Хользунову.
У зоологического сада в XIX веке возникли Зоологические
улица и переулок, а у городской бойни — Воловья улица и ве-
117
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ду 1цая к ней Скотопрогонная. Путь к складочной таможне
между Золоторожскими улицей и Валом назвали Таможенным
проездом, а переулок со складами леса у Переведеновок —
Налесным. Ассигнационный банк XVIII века на Мясницкой дал в
XIX веке имя Банковскому переулку, а Ксеиьинский
ремесленный приют у теперешней станции метро «Фрунзенская» —
Ксеньинскому, хотя сам он и получил имя от
благотворительницы — великой княгини Ксении Александровны.
Мытищинский водопровод, проложенный в Москву в
конце XVIII века, через сто лет заслужил увековечения в именах
трех Мытищинских улиц и проезда между Крестовским
путепроводом и платформой Москва 3-я тогдашней
Ярославской железной дороги, а переулок близ Виидапского (ныне
Рижского) вокзала получил дышавшее в те дни техническим
прогрессом имя Водопроводный (кого оно вдохновило бы
сегодня?).
Воскресенские порота
118
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕН А
Алексеевская водокачка Мытищинского водопровода,
воздвигнутая в 1827 году в районе села Алексеевского, позже
послужила поводом для наименования улицы
Новоалексеевской. По старой Екатерининской больнице в районе
тогдашних Мещанских назвали в XX веке Больничный переулок.
Люблинские поля орошения канализационной станции
аэрации дали в конце XIX века имена двум улицам —
Верхние и Нижние Поля. По бегам тогда же были названы
Беговые улицы и аллея, по баням — Банные переулок и (в
начале XX века) проезд, по текстильной фабрике братьев Бути-
ковых — Бутиковский переулок у Остоженки. Аппендикс
у Божедомского переулка (нынешней Делегатской улицы)
получил в XIX веке имя Семинарский тупик.
Кригс-комиссариат, то есть интендантский склад,
действовавший в конце XVIII века, спустя столетие дал имя
Комиссариатским переулку и набережной, входившей
впоследствии в состая набережной Максима Горького.
В начале века в Черкизове Яузу перегородила
Глебовская плотина. В 1912 году ее имя было придано соседней
улице, возникшей тут двумя годами раньше.
Некоторые улицы получили примитивно «лобовые»
производственные имена. Известковый переулок (XX век)
отразил былую (за сто лет до этого) торговлю известью; Кирпичная
улица — соседство с кирпичным заводом па рубеже двух
последних столетий. Поэтично звучащее имя Колокольникова
переулка между Трубной улицей и Сретенкой напоминало о за-
иоде XVII века, где отливались колокола. По «магазинам», то
есть складам, получил в начале столетия ныне интригующее
имя Магазинный тупик у Владимирского шоссе. По фабрике
сусального золота были названы в XIX веке Сусальные
переулки за Курским вокзалом (уцелел из них один Нижний).
Стремление давать наивно-лобовые названия, никак не
выражающие неповторимость или хоть какую-то
индивидуальность объекта, проявлялось и п 20-е, и в последующие
годы. По отделению связи в Покровском-Глебове нарекли
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Связной переулок, а в честь — подумаешь! — трамвайной
линии — Трамвайный проезд! Чго могли говорить — разве
что ближайшим соседям? — такие имена, как
Факультетский переулок (по общежитиям студентов), Учебный («по
учебным заведениям»! — каким?), Рабфаковский (по
рабфаку), Гаражная улица у проспекта Буденного (неужели
единственная обладательница гаражей?).
Достойно заменить неблагозвучный Безобразовский (по
домовладельцу) поленились — назвали Амбулаторным,
будто только тут, у станции метро «Аэропорт», была
амбулатория. А представьте-ка, что сегодня назвали бы переулок Про-
филакторным, или, еще того пуще, Вытрезвительским!
Были и более резонные лобовые наречения. По своим
«хозяйствам» — сразу понятно, по каким — получили свои
назначения Тепличный переулок, улицы Гостиничная,
Часовая (по институту часовой промышленности). В 1922 году
еще один Дегтярный, как повторявшийся, заменили на
Казарменный (по зданию бывших Покровских казарм), а тезке
многих Никольских дали в Богородском веселое имя
Игральная — по площадке для игр на соседней Детской, ныне
упраздненной. В 1929 году Перовский переулок стал Боенским.
Улице, подводящей из Богородского к Яузе, присвоили
хорошее имя Богатырский Мост (имя мосту дали по заводу
«Богатырь», позднее «Красный Богатырь»),
20-е и 30-е годы — пора индустриализации — добавила в
московские списки улиц волну индустриальных названий.
Начиналось с малого и подчас наивного.
В 1925 году всего-то «по слесарным мастерским» был
назван Слесарным бывший Шипов (по домовладельцу), он же в
1922—1925 годы почему-то Пастухов переулок. А бывший
Ершовский, в 1922—1925-м Напалков, был тогда же
переименован по заводу подъемных машин в Подъемный.
Забавно, что просто «но названию находившейся тут
электросиловой установки» в 1926 году был громко назван
Электрическим бывший Соколовский переулок в Грузинах. Этому
120
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
предшествовало переименование его в 1922 году в Фирсанов-
ский, лишь бы не сохранять r памяти фамилии Соколова —
хозяина гостиницы, а кстати, и известного Соколовского
цыганского хора.
В 1928 голу близ шоссе Энтузиастов имя кабельного
завода полумили первые Кабельные улицы и проезды. В 1950-м
число улиц с этим названием возросло до пяти. В 1929 году
существования складов сжиженного газа было достаточно,
чтобы назвать улицу и переулок у бывшего Лесного Ряда не
совсем по-русски — Газовскими.
В 30-е годы возникли и такие прозаические имена, как
улица Газопровод (по одноименному поселку в «Красном
Строителе*) и Газгольдерная — по газгольдерной станции в
Карачарове. Несколько Институтских улиц и проездов
удостоились в 1930-м своих безличных имен по
расположенным там неким научным институтам — из них уверенно
называют только НИИ бетона.
Попробуйте догадаться, в честь чего в прошлом веке
появлялся Институтский переулок севернее Суворовской
площади. Как ее прежнее имя Екатерининская несло в себе
память о Екатерининском институте благородных девиц (ныне
Центральный Дом Российской Армии), так и название этого
переулка запечатлело существование тут института — то ли
Александровского — для детей мещан и мелких чиновников
(ныне в нем больница), то ли тоже благородных девиц, по
«среднего сословия» — еще не проверил, которая версия
достовернее. А па современном адресе безличное:
Институтский...
В 1930-е годы родилась и улица Октябрьской Железной
Дороги...
Вскоре в списках улиц появились и имена крупных
первенцев эпохи пятилеток.
Электрозаводской назвали в 1929 году улицу,
составленную из Лаврентьевской и Генеральной, — здесь действует
Московский электрозавод. В том же году по чугуиолитей-
121
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ному заводу имени Войкова были названы и три
Радиаторские улицы.
В 1930-е годы появились Велозаводская и Автозаводская, а
в 1950-м примыкающие к ним проезды. С тех же лет ведет свою
историю и Авиамоторная улица на месте 1-й Синичкиной —
теперь это имя во славу отечественного авиамоторостроения
носит и станция метро. Шоссе Фрезер, ведущее к
одноименному заводу, появилось в 1930 году, а в 1950-м название было
подкреплено еще двумя Фрезерными улицами.
В 1936 году появилась Шарикоподшипниковская улица.
Неудобопроизносммость имени не смущала (даже станцию
метро хотели так назвать!) — гордость чудом техники была
превыше всего.
Улицу Машиностроения — слово почтенное, но тоже не
ахти как легко выговариваемое, а ведь речь идет о ежедневно
упоминаемом адресе («на Машиностроения сойдете?») —
удвоили: к 1-й, нареченной в 1930-м году, добавили 2-ю:
возникшую к 1952-му. Не украсили списков и
Сельскохозяйственные улицы. В 1937-м поводом для такого имени все же
была тогдашняя Сельскохозяйственная выставка (ВСХВ), но
зачем к ней уже в 55-м добавили два переулка того же имени?
К 1940 году относится появление Аэропортовских улиц
на месте Инвалидных — в 1922 году поступили человечнее —
в названии сочли достойным запечатлеть дом для инвалидов.
Но к чему какие-то страдающие инвалиды, когда рядом
прогресс — Аэропорт?!
Менее щедрыми на производственные имена были 40-е
годы. Они подарили Москве Хлебозаводский проезд у
Варшавского шоссе, малопонятный Заводской проезд в районе
Парковых улиц, в Черемушках — улицу, именуемую просто
Карьер, в Измайлове три Прядильные улицы, а у
транспортных складов близ Онежской — Пакгаузное шоссе.
В 50-е годы умножились имена автопромышленные:
Автозаводские проезд и площадь A950 и 1954) со своей
станцией метро, Автомоторная улица близ Лихоборской набе-
122
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
режной A950) по автомобильному и автомоторному
институту (постарайтесь не спутать с Авиамоторной!).
Несколько улиц получили имена, связанные с
электроэнергетикой. В 1950 году близ шоссе Энтузиастов были
наречены по электродному заводу Электродные улица,
переулок и проезд, в 1955-м по Московскому энергетическому
институту в Лефортове — Энергетические улица и проезд, в
1956-м — Электролитный проезд по одноименному заводу
у станции метро «Нагорная».
Силикатный завод у Шелепихинского шоссе одарил
Москву тремя Силикатными проездами. В 1953 году достойные
имена получили Калибровская улица но заводу «Калибр»
(бывшая Марьина Деревня, у нынешней станции метро
«Алексеевская») и Новозаводская улица в Филях. К 1953 году было
воздвигнуто высотное здание Московского университета — в
1 сM6-м нарекли Университетскими примыкающие к нему
площадь и проспект. В 1955 году получили имена два
Южнопортовых проезда у Нагатина; с 1968-го первый из них
возвысился в ранг Южнопортовой улицы, а второй остался под своим
номером без первого.
В 1958 году были названы Ботаническая и Малая
Ботаническая улица в Останкине — по Главному ботаническому
саду Академии паук. А в районе станций метро «Свиблово»
и «Ботанический сад» существовала еще одна Ботаническая
улица, исчезнувшая после реконструкции, но ее имя
переняли четыре Ботанических проезда, от которых теперь
сохранились два — 1-й и 2-й. С ними не следует путать еще один
Ботанический переулок — у старой части проспекта Мира.
Это название восходит к XIX веку и еще более давним
временам. Оно связано со старейшим ботаническим садом
Москвы, наследником петровского «Аптекарского огорода».
В 1958 году не хватило фантазии назвать
повыразительнее проезд в нромзоне в Филях — обошлись
именем-отпиской: Промышленный проезд (еще хорошо, что не Промзон-
пый). Л на юге Москвы в Ленине-Дачном в 1986-м так же
123
Ю.К. ЕФРЕМОВ
«изобретательно» нарекли улицу близ железнодорожной
станции Чертаново — Промышленной. Там же оказалась и
Ремесленная улица, еще неизвестно почему так названная.
У Коровинского шоссе волнует своим «поэтичным»
именем Базовая улица — кому нужно помнить, какие тут
были базы?
В 1962 году «по институтам» был назван Научный
проезд близ улицы Обручева — «в честь роста науки», но за
наличие каких там институтов — не важно. Мало ли что бывает
научным — интерес, подход, метод, провозглашали даже
«научный коммунизм» — и то звучало естественнее, чем
«Научный проезд». Еще смешнее было бы «Ученый»!
Так и Педагогическая улица родилась в 1%4 году в
Бирюлеве, заменив повторяющуюся Чкалова, якобы в знак
уважения к педагогике. Хорошо что не Педагогичная! А
представьте себе, что из уважения к логике додумались бы до
Логической или Логичной!
Искореняя в расширившейся в 60-е годы Москве
массовую одноименность, удалось предотвратить немало других
Колхозная площадь. 1935 год
124
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
грозивших несуразностей, но все же и тут были допущены
банальные местнические решения. К полотну железной дороги
Курского направления примыкает автобаза — вот и Южный
проезд в 1964 году не догадались назвать иначе как
Автомобильным, будто пет нрав на такое имя у сотен других улиц.
Станционную в Бескудникове, объединенную вместе с
Торговой, удостоили названия Керамического проезда — по
керамическому заводу. Дорогу к бывшему совхозу имени
Моссовета в Люблине назвали Совхозной улицей, но когда
пришел срок наречь сооружаемую тут станцию метро,
засмущались — будет ли звучать «метро Совхозная»? А
имени «Колхозная» — не стеснялись!
Столь же просто было превратить одноименные с
другими улицы Чехова в Ленине-Дачном в Стекольные — по
стекольному же заводу. 1-я улица цела, 2-я упразднена. А
Народную улицу в Лиаиозове тогда же переименовали в
Вагоноремонтную — такой на ней есть завод.
В Элеваторную улицу за соседство с элеватором
превратили, объединив одноименные с другими, Ленинский
проспект и улицу Мичурина в Бирюлеве, а после се сноса это
название перенесли на соседнюю улицу — так в Бирюлеве не
пожелали расстаться с именем Элеваторной.
Бывшую Кооперативную в Перове в 1У65 году назвали в
честь мастеров тоже вагоноремонтного завода, по более
обобщенно — Мастеровая улица. Мельничный комбинат
близ Шелепихинской набережной и Шмитовского проезда
помог назвать if проезд попросту — Мукомольным. А
вместе с платформой Перерва в Москву въехало и имя уже
существовавшей тут улицы Песчаный Карьер.
Бывший Октябрьский проспект в Вешняках в ]%7 году
был удостоен оптимистического имени «улица Юности», по
и это несло в себе подтекст: адрес Высшей комсомольской
школы при ЦК ВЛКСМ!
Вдоль линии электропередачи в Бескудникове в 1У67 году
естественно возник Высоковольтный проезд. А в 1968-м в
125
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Перове-Новогирееве рядом с Мартеновской улицей «в честь
достижений нашей химической промышленности» был
наименован... Полимерный проезд (никто не задумался, может
ли быть сам проезд «полимерным»!).
Поутихли производственные наименования в 70-е годы,
а в 80-х вроде и вовсе не запомнились. Упомянем
Судостроительную улицу в Нагатине, в которую в 1974 году была
включена и часть Нагатинской улицы. Повод вполне
понятный: по судостроительному и судоремонтному заводу.
В 1976 году решили уберечь название Резервный проезд,
возникшее r начале XX века у железной дороги Киевского
направления. После реконструкции в память об
исчезнувшем проезде и былом «кондукторском резерве» так назвали
новый проезд у станции метро «Студенческая».
В выбор наименований улиц по предприятиям и
учреждениям свои сложности привносит нередкая миогословиость
названий — их приходится условно сокращать или даже
заменять до непонятности закодированными аббревиатурами.
Совсем недавно Москва рассталась с такими
анекдотическими именами, как улица Нефтекип (по заводу нефтяных
контрольно-измерительных приборов!) или Мосвокстрой —
думаете, по сооружению вокзалов? Нет, за этим загадочшлм
сокращением скрывается строительство водопроводов и
канализации! Чем не имя для улицы?! И прославлялся уже не
водопровод, а фирма — само управление, ведавшее
прокладкой труб!
В Очакове в 1969 году не истребили, а утвердили скорее
антиназвание, чем название, — проезд Стройкомбината.
В Тушине не постеснялись наречь проезд имени Досфлота —
по Добровольному обществу содействия флоту, которое
позднее вошло в состав ДОСЛЛФа. Город Солнцево «въехал»
в Москву со своим никак не подходящим для улицы именем
126
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Главмосстроя. Москвичи, да и вся страна, привыкшие к
сокращенному названию фирмы «Мосфильм», без удивления
приняли и производное от него имя улицы и переулка —
Мосфильмовские...
Но не укажешь полного титула фирмы — обеднишь и
содержание: в названиях Академических улиц близ
Тимирязевки и на Юго-Западе — как было различить, в честь каких
академий они были названы? Академии наук?
Тимирязевской? Или еще какой— их ведь много.
В годы революции переименование завода Гужона в
«Серп и Молот» имело политическое значение. Но в быту
это название, громоздкое и неудобное но своей
несклоняемости, никак не подходит для улицы или станции. Надо ли
было в три слова называть железнодорожную остановку,
пусть она и примыкает к заноду? А в 1983 году и на комиссии
Моссовета не удалось отвергнуть «пожелание рабочих», и
среди московских улиц появился никак не украшающий
списки ее улиц проезд Завода «Сери и Молот» — названьице,
требующее кавычек. Впрочем, кавычками грешат и другие
имена — улица «Правды» A934) и «Искры» (бывшая
Спартаковская в Бабушкине). Привыкли и не замечаем, что
название улицы «Правды» в кавычках звучит иронически.
Любопытно, что иногда кавычки отмирают сами собой.
Так, романтичное имя улицы Красных Зорь в Кунцеве,
оставшись без кавычек, уже и не напоминает о
существовавшем тут некогда совхозе «Красные Зори», а
воспринимается просто как традиционное
революционно-оптимистическое имя. Потеряла кавычки и улица Красного Маяка (тоже
по совхозу близ метро «Пражская», 1969).
Бывали попытки опережения событий и заблаговременно
наречения улиц с учетом запланированного строительства.
Когда поначалу собирались построить главную телебашню в
Черемушках, там поспешили назвать и улицу именем
Телевидения. Когда же размещение телецентра переиграли,
предпочли проект инженера Никитина и башню решили ставить в
127
Ю.К.ЕФРЕМОВ
т
Останкине, телевизионное имя улицы стало звучать
неуместно, и ее с 1971 года переназвали в честь недавно умершего
Н.М. Шверника, который возглавлял и ВЦСПС, и Президиум
Верховного Совета.., Теперь разочаровались м в Швернике.
Вернуть «Телевидения »? Нелепо. Значит, не обойтись без
имени-«новодела».
Нередко с помощью торопливой прессы в жизнь входили и
другие наметки никем не утвержденных названий. Так было с
Новым Арбатом, который позже лишь насильственно (и не ахти
как удачно) заменяли проспектом Калинина. То же совершили
с «Новокировским» проспектом, который явочным порядком
вломился в быт и проник даже на новейшие планы Москвы, хотя
имя это так и не было утверждено — вокруг него долго шли
споры: предлагали перенести сюда просто имя Кирова (без
«Ново») с восстановленной Мясницкой. В 1990 году
проспекту было присвоено имя академика Сахарова.
Дивишься задним числом, до чего люди, чувствовавшие
зуд к переименованиям, бывали неизобретательны и
нечутки к нормам языка. Не знаю, почему в 1925 году захотели
расстаться с названием Костылевская улица в тогдашнем Те-
стовском поселке. Но па замену не постеснялись же
подобрать неуклюжее сокращение Сельсоюзный проезд.
Хорошо, что тридцатью годами позже он утратил нескладное
имечко, но, увы, стал номерным A-м) Красногвардейским.
Впрочем, и с 1922 году у комиссии изобретательности не
хватило: за три года до рождения «Сельсоюзного»
осчастливили Москву Центросоюзным переулком! Чем не угодил
2-й Переведеновский переулок, называвшийся по соседней
Переведеновской (в сущности, Переселенческой) улице,
непонятно. Зато имя стало звучать «идейно» — прославляя
какие-то конторы Центросоюза, сиречь Центрального
Союза потребительских обществ СССР!
В том же 1922-м по предприятиям и учреждениям были
названы Дроболитейный и бывший Кладбищеский
переулки, политехнический проезд (по музею, бывший Шипов по
128
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
домовладельцу), Столярный — ранее Охотнический
(прежде жили охотники, но неужели важнее сегодняшняя столяр-
пая мастерская?).
Бывший Сниридоновский переулок (по домовладельцу)
скучно переименовали в Технический за соседство с
Высшим техническим училищем.
Нижегородская улица (на продолжении Рязанского
шоссе) напоминает, что здесь во второй половине XIX века
находился старый Нижегородский вокзал, а позже, когда
поезда в Нижний Новгород пошли с Курского, на месте
вокзала осталась товарная станция Нижегородской железной
дороги. Спасибо комиссии 1922 года, что она нарекла эту
улицу Нижегородской. Те же доводы помогли нашей
комиссии уже в 60-е годы предотвратить стремление
архитекторов упразднить это имя, включив улицу в состав Рязанского
проспекта. Л вот Нижегородскому Лесному Ряду не
повезло — видимо, за громоздкость имени тогда же заменили его
на Поворогожскую улицу.
Объединенным переулкам — Полянскому и
Полянского Рынка присвоили фамилию владельцев свечного завода
Бродииковых. Имя Рыбникова переулка тоже в
Замоскворечье (близтеперешнего метро «Тульская») дублировалось,
в 1922 году его заменили на Рябов (не по созвучию ли?), а в
1925-м решили увязать с соседними холодильниками
Павелецкой дороги и переименовали в гостеприимно теплое — в
Холодильный. Как жаловаться, что плохо топят?
Стрелецкий переулок у Сретенского бульвара звался так
по соседней Стрелецкой слободе, но дублировался в другой
части Москвы. Его, словно насмех, в 1922 году
переименовали в Костянский — тут в XVII веке была свалка костей с
боен Мясницкой слободы. Теперь этот переулок стал
известен как адрес редакции <<Литгазеты ».
Авиационным нарекли бывший Новопроектированный
переулок по аэродрому соседнего Ходынского поля.
Авиационной назвали улицу, ведущую к Тушинскому аэродрому, а
129
9 10. К Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Рижский вокзал
именем Авиаторов улицу по давнему аэродрому в Солнцеве.
Кондратьевский в Петровско-Разумовском за близость к
Тимирязевской академии был в 1922 году переименован в
Академический, а в 40-е годы вошел вместе с улицей Выселки в
состав магистральной Большой Академической улицы.
По Опытной станции юных натуралистов в 1956 году
была названа в районе Верхней Масловки улица Юннатов —
в нее вошли бывшие Никольская и Главная. Тарный проезд
был назван в 1965-м году по Тарному заводу в Чертанове.
Не всегда удается однозначно относить имена к той или
иной тематической группе. Крестовскую Заставу давно
позабыли, а ее площадь чаще именовали по злополучному
вокзалу, который сменил несколько имен — побывал и Вин-
давским, и Балтийским, и Ржевским, пока не стал Рижским.
В 1947 году официально расстались с Заставой и
узаконили имя Рижская площадь. Значит, по вокзалу? Или все же
но направлению к латвийской столице, столькими нитями
связанной с историей России?
130
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Имя Нового переулка у Петровского парка подлежало
замене из-за наличия нескольких тезок, по комиссия в 1922 году
не нашла ничего более оригинального, хотя бы как-то
присущего именно Москве или району этого парка, и нарекла
переулок... Милицейским! Сочли достаточным поводом то,
что на нем находится отделение милиции. Скольким же
улицам и переулкам мог грозить такой же абсурд? Л
представим себе такие перемены, как в Польше, Молдавии или
Монголии, где милицию уже переименовали в полицию. Случись
такое у нас — сменили бы и вывеску «Милицейский» па
«Полицейский»?
Как бурьян, продолжает прорастать на московской почпе
давно осух<денпая формалистика. Почему приняли к
утверждению еще в 1%5 году Деловую улицу в Ленине-Дачном?
Мотивировка была «по административно-хозяйственным
зданиям», видимо, зарекомендовавшим себя деловитостью? Но
назвать самоё улицу Деловой — нонсенс. Не вопреки же
Бездельной? Или тут имеются в виду дельцы?
Своеобразный вариант закрепления в именах улиц
названий предприятий связан с наречениями их по жилым домам,
возведенным па средства этих предприятий для своих
работников. Пример с Динамовской улицей, названной так не
но стадиону и не но заводу «Динамо», а по первому дому,
построенному для рабочих этого завода, уже был приведен.
Еще в 1925 году одна из улиц близ теперешней станции
метро «Водный стадион» была названа Авангардной.
Казалось бы, плакатно-оптимистическое имя, прославляющее
некий авангард — не важно чего. А ведь и это название дано в
результате строительства здесь жилых домов для рабочих
завода «Авангард».
В 192У году не менее оптимистическое имя Новая Заря
(без кавычек!) получила улица близ Серпуховского Вала по
кпльш домам одноименной фабрики.
В 1920-х годах улица, где жили рабочие и служащие тог-
ллшней Московско-Казанской железной дороги, получила
131
IO.K. ЕФРЕМОВ
название Красный Казанец. В ходе реконструкции района
улицу застроили, а название в 1970 году перенесли на
соседнюю, вновызозникшую, близ станций метро «Выхино» и
«Рязанский проспект».
В 60-е годы, следуя подобной же логике, в честь жилых
домов, построенных для металлургов завода «Серп и
Молот», были даны в Перове—Новогирееве имена улиц
Мартеновская, Металлургов и Сталеваров; в дополнение к ним тут
же одна из улиц, бывшая Чернышевского, получила имя
знаменитого металлурга и металлографа П.П. Аносова.
Иногда названия, связанные с такими стройками,
ограничиваются более обобщенным определением. Так, в честь
первенца кооперативного рабочего строительства в районе
Усачёвой улицы одну из вновь возникших улиц назвали
просто Кооперативной — поди, догадайся, не в честь ли это
всего кооперативного движения?
И совсем уж грустно, что в районе серийного
строительства стандартных домов целую улицу в Бескудникове
ухитрились назвать вдохновляющим именем Стандартная!
Душинская улица возле шоссе Энтузиастов— вряд ли от
слова «душа». Хорошо бы, от какого-нибудь домохозяина
Душина. Но имя, увы, скорее душистое, чем душевное. Тут в
1916—1920-е годы располагались зловонные мусорные
свалки. Смиримся, будто об этом не знаем?
Особую группу «производственных» имен образуют па-
звания улиц но железнодорожным платформам. По
прозаичному имени платформы Депо на бывшей Курской дороге
уродилось уродливое прозвище Деповский проезд. Четыре
Вокзальных переулка, из которых уцелел один, были
названы по «дачному вокзалу» бывшей станции Подмосковная —
ныне это платформа Красный Балтиец на Рижском
направлении.
Хитрее оказалась история и судьба еще одного
«платформенного» имени. С детства помню, что одна из первых
остановок на Курской дороге после Москвы Рогожской па-
132
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
искалась Чесмепкой, а произносилось эти имя с ударением
lui нервом слоге («па Чесменке сойдете?>>), так что никаких
лссоциаций с Чесменской морской битвой 1770 года и,
скажем, с фамилией графа Орлова-Чесменского не возникало.
А в Калитниках с XIX века одна из улочек называлась
Чесменской. В «Именах московских улиц» мы связали ее
имя с платформой, не убедившись, близко ли она к ней
расположена. Начал проверять и обнаружил, что на планах ру-
пежа двух столетий платформа с именем Чесменка
блуждала, на одном из них угодила даже севернее Люблинского
пруда, а с середины 20-х годов вообще исчезла с планов
Москвы и из справочников. Во что же она превратилась?
В одном из изданий 1925 года СИ. Лапекин обнаружил
сообщение, что Чесменку еще тогда переименовали в Тск-
сшлыцики — по имени начавшего расти поселка. Такое имя
выглядело куда почтеннее, чем адрес морского боя у
турецких берегов под Чесмой. Подумаешь, какие-то адмиралы —
Свиридов и Грэйг — нобили турок в незапамятном 1770-м!
Но от платформы Текстильщики Чесменская улочка и
вовсе далеко — не была ли она в прошлом веке длиннее?
Задал такой вопрос москвоведам и ответа пока не получил —
{diuiiuy его в число неразгаданных.
Л возвращать ли имя Чесменки платформе? По она
далеконько от улицы, да и к Текстильщикам люди привыкли,
теперь это уже и имя станции метрополитена.
ИМЕНА-НАСЛЕДНИКИ
Когда шло обсуждение «Принципы наименования улиц»,
были и удивлявшиеся: зачем «сохранять и восстанавливать
названия населенных пунктов (слобод, сел, городов),
вошедших в разное время в черту города»? Спрашивали — а кому
нужно напоминать о каких-то хилых деревушках,
клоповниках, только и ждавших попасть под бульдозер.
С подобными возражениями общественная память
горожан примириться не может. В «Принципах» мы разъясняли
непонимающим: эти названия дороги нам как носители
исторической информации, как памятники безыменным
труженикам, создававшим эти поселки и обитавшим в них.
Поэтому и советовали: «при застройке территорий старых сел...
присваивать их названия хотя бы одной улице или площади в
районе новостройки, возникающей па их месте». В прошлом
такой процесс шел стихийно, имена слобод и сел,
поглощаемых Москвой, врастали в названия улиц сами собой, не по
чьим-то директивам. Эти названия продолжали
существовать как общепонятные обозначения внутригородских
урочищ, по-теперешнему микрорайонов — Кожевников,
Сыромятников, Серебряников, Грузин, Воротников, Новых
Воротников— и многих десятков других, а внутри их возникали
и улицы — Кожевнические, Сыромятнические, Серебряни-
134
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
•кгкие... В названия улиц превращались и имена целых сло-
под — Барашевской, Сокольнической, Гончарной,
Мельницкой, Ружейной, Трубниковской, Оружейной Палаты,
Печатной, Доброй и Старой Слободок, ямских (ямщицких) сло-
<м>д — Тверской, Переяславской, Рогожской. Так обрели
имгиа Голутвинские и Казачьи переулки, улица Симонова
( л обода, переименованная позже в Ленинскую — тох^е Сло-
ооду (забавный анахронизм!).
Так же закрепились в списках улиц имена многих прежних
гсл и деревень (Кудрино, Марьино, Марфино, Крюковка, Ле-
< >i юво, Грайнороново, Свиблово, Зыково, Коптево, Кисловка)
и подворий (Ростовского, Лаврского, Саввинского), воинских
поселений, приказов, сотен (Пыжевский, Каковинские и
Лёвшинские переулки, Бутырские, Преображенские,
Семеновские улицы, Потешная — память о Потешном городке
11стра I). Стала именем улицы даже Девятая Рота!
Уцелели, превратившись в уличные, названия многих
шоссе — Алтуфьевского, Аминьевского, Коровинского,
Ярославского, Калужского, Можайского, Волоколамского.
Сытинская комиссия внесла в сохранение и
восстановимте таких имен сравнительно скромный вклад — но ее
инициативе появились, например, уже упоминавшиеся названия
Ллымов переулок в Богородском, Щукинская улица вместо
Золотой, Старомарьинское шоссе в Марьиной Роще вместо
Старого, или Марьинского, Староданиловские переулки.
И 20-е — 30-е годы названия бывших сел и деревень
закрепились в именах улиц Новая Ипатовка, Дубровские,
Останкинские и Новоостанкинские улицы, Коптевские с
Коптевским бульваром (все в 1928-м). Имя бывшей деревни Хох-
\овки близ Нижегородской улицы тогда же было сохранено
а двумя улицами — Хохловками, Верхней и Нижней.
Теперь из них цела одна Верхняя.
Чтобы сберечь имя ранее упомянутого села Алексеев-
гкого, в 1922 году двум улицам были даны имена Старо- и
Новоалексеевской, Алексеевскимц же назвали 15 проездов
135
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Никольская улица
и Большую Алексеевскую улицу (тезку в Таганке
переименовали). Большая просуществовала до L955 года, когда ее
включили в состав Ярославского шоссе, а в 1957-м вместе с
ним в проспект Мира.
В1928 году возник Алексеевский студгородок. С 1936 года
начали получать номера его проезды; их число к 1942 году
достигло десяти: восемь порядковых номерных, а в
промежутке еще два с литерами «а» и «б». Все они давно исчезли
или переименованы. Живучее других оказался «6-й Б»
проезд Ллексеевского Студгородка — такое имечко засоряло
списки московских улиц совсем недавно!
В 1929 голу имя Нижних Лихобор было закреплено за
Нижнелихоборским проездом. В послевоенные годы этот
список удлинили восемь Новоподмосковных переулков,
Владимирские, Курьяновские, Карачаровские, Кожуховские,
дюжина улиц с именем поселка Текстильщиков (к 1997 году
уцелели 1-я, 7-я, 8-я и 11-я), Новопетровская и
Новохохловская, Гольяновские улица и проезд у Электрозавода.
Продолжалось и наречение улиц на вновь прирезанных к
Москве территориях. В 1955 году обрела имя Большая Че-
136
МОСКОВСКИХУЛИЦММША
Никольская улица соирсмснная
ремушкинская, в 1958-м — номерные Черемушкинские
проезды и улицы, а в 1963-м имя Новых Черемушек
закрепилось в Новочеремушкинской улице.
С массовым вторжением пригородов в Москву в I960 году
связано появление улиц с именами поглощенных ею городов —
Кунцевской A962), Летчика Бабушкина, Люблинской,
Перовской и Тушинской A964). Появились наследницы и у
влившихся в столицу сел, деревень и рабочих поселков: Батюнинская,
Бескудниковские (бульвар, проезд и переулок), Братеевская,
Загорьевские, Захарковские (целы 1-я и 3-я), Новинки,
Новогиреевская, Новокузьминские (из 16 целы 13), Новоиоселко-
вая, Очаковские, Черепковские (цела 3-я), Новотетёрки,
Вязовские проезды и улицы.
С дальнейшим расширением строительства на
присоединенных в 1960 году территориях в Москве появилось еще
множество имен-наследников бывших сел и деревень, в том числе
в 1964 году — Коломенский проезд, в 1965-м — Бутовская
улица, Иваньковский проезд. Карамышевская набережная,
улицы Мневники и Нижние Мневники. В 1966-м — улицы
Давыдковская, Шипиловская, Штатная Слобода и Дьяково
Городище, в 1967-м — Дегунинская, Матвеевская, Кусковские,
в 1968-м — Чертановская улица и Черницынский проезд.
В 1972 голу было превращено в название улицы имя обшир-
137
Ю.К.ЕФРЕМОВ
ного района, в прошлом крупного села Теплый Стан. За ним
последовали в 1973-м улицы Котляковские, Булатниковские
и Бирюлевская, в 1974-м — Юрловский проезд; в 1978 году в
тот же строй вступили улицы Бибиревская, Голубинская,
Отрадные и Иовоясеиевский проспект; Крылатскую улицу A979)
в 1984 году дополнила улица Крылатские Холмы.
Еще в 1958 году вошел в состав Москвы рабочий поселок
Раменки (до 1956-го считался деревней). В 1968-м четырем
его улицам были присвоены номерные названия по имени
поселка. После их ликвидации при новой застройке имя
Раменки было сохранено за вновь возникшей улицей.
В память о деревне Лнгелово в 1992 году в Митине
назвали Лнгеловым новопроложенный переулок.
Забавно-поучительная история произошла с именем
Зюзинской улицы. Она хранила имя крупного подмосковного
села Зюзино, центра обширной волости. Вполне естественно,
что за бывшей главной улицей села, оказавшегося в составе
Москвы, было сохранено имя Зюзинская. Однако
неожиданно это натолкнулось на недовольство новоселов,
поселившихся тут в домах-новостройках, — по их мнению, слово «зюзя »
звучало для улицы отнюдь не комплиментом, обозначая
пьяниц и еще какие-то отбросы общества. Нашлись такие
настойчивые и активные «организаторы масс», что не поленились
собрать у жителей тысячи подписей под требованием
переименовать Зюзинскую. Трогательно, что этот протест
сопровождался и «конструктивным» предложением присвоить
улице имя... Фиделя Кастро, что отражало тогдашнюю эйфорию,
возбуждавшуюся вокруг имени деятеля. Однако
застрельщики такого акта проявили незнание законов, уже
воспрещавших к тому времени прижизненные наименования. Опираясь
на эту юридическую норму, Моссовет предложение об имени
Кастро отверг, но к просьбе расстаться с Зюзинской отнесся
положительно — на ее месте появилась даже
по-старомосковски звучащая Каховка, а Зюзииские проезды превращены
в улицы Перекопскую и Херсонскую...
138
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
По время шло. Вопреки инициативе поднисанцев,
добившихся переименования Зюзинской, активность проявили де-
итслп Общества охраны памятников истории и культуры.
Они стали доказывать, что память о селе Зюзине должна
быть дорога' для москвичей, что село это прославлено
архитектурным шедевром — церковью Бориса и Глеба,
приписываемой зодчему Бухвостову, — и, представьте себе,
добились успеха. Имя «Зюзинская» в 1982 году по их
ходатайству было восстановлено, но не на прежнем месте, а по
соседству, неподалеку от названной церкви (она стоит на
Перекопской), и никто не протестует против неблагозвучного
имени!
С прирезкой в 1984 году к Москве города Солнцево,
ставшего ее новым — Солнцевским районом, главной памятью о
городе стал Солнцевский проспект. Но вместе с дачными
поселками и деревнями в Москву нагрянули снова десятки
повторяющихся названий. Поселки подлежали сносу и полной
перепланировке при новой застройке, пока же нужно было
устранить одноименность, поэт ому их улицам были даны вре-
меч-шые названия — 16 Переделкинских улиц, 11 улиц Новые
Сады, столько же Чоботовских аллей, Чоботовский проезд,
улицы Лукинская, Лукино и Терёшково. Теперь стараемся
проследить, чтобы в память о каждом из этих поселков было
названо хотя бы по одной новой улице.
Б 1985 году история повторилась — в нескольких местах
Москву вопреки еще недавним заверениям в вечности ее
кольцевой границы расширили за пределы Кольцевой автодороги.
Вместе с так называемыми резервными территориями этих
метастазов в состав столицы вошли десятки деревень и дачных
поселков. Искореняя вездесущие одноименные названия, тоже
пришлось давать улицам новые имена, в том числе сознательно
временные — до новой застройки. Так в 1986-м список улиц и
пополнился множеством имен этих исчезающих селений —
появились улицы Бурцевская, Жулебинские, Лазенки, Мель-
кисаровская, Митинские, Молжаниновская, Новобутовская,
139
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Новодачпая, Новоселки, Повотушинская, Пснягинские, Ста-
робитцевская, Старова гутинский проезд, Старогавриковская,
Старокачаловская, Старонародная, Староникольская,
Староорловская, Старополянская, Старопотаповская, Староспас-
ская, Старофилинская, Черневская, Щибровская, Юровская,
а также Куркинское и Машкинскос шоссе. В 1987-м этот
список дополнили Повокосинская и Староволынская улицы —
вторая из них унаследовала название старого подмосковного
села Волынского (им в XIV веке владел герой Куликова Поля
Д.М. Боброк-Волынский), но к этому времени Волынская
улица уже существовала в Солнцеве, где была названа «по
географическому направлению», — вот и пришлось к имени
Волынского в районе Очаковского шоссе добавлять Ош/юволынская
улица.
Кстати, с таких же «ново-» и «старо->> начинаются и
многие другие уже перечисленные имена. Это результат
стремления сохранить названия поселков — Гавриково, Качало-
во, Потапово и других — и предотвратить дублирование их
имен с уже существующими в Москве Гавриковыми и тому
подобными.
Еще одна «деревня » совсем много рода неожиданно
вторглась в именословие столицы в связи со всемирной
Олимпиадой 1980 года. Для размещения участников игр и гостей, с
расчетом в дальнейшем дать квартиры тысячам москвичей,
было построено девять 16-этажных корпусов более чем с
тремя тысячами квартир — в сущности, целый микрорайон.
Хоть он и был воздвигнут на улице, носившей тогда имя
Пельше, его почтовый адрес оказался неповторимо
индивидуальным — Олимпийская Деревня! Такими «деревнями» уже
давно принято называть гостиничные комплексы для
обслуживания разных массовых сборищ, так что не спешите
видеть в этом имени пример ликвидации «противоположности
между городом и деревней >>.
«ПОДДАТЫЕ» ПРОЗВИЩА
Заведомо неграмотное причастие от глагола «поддать»
давно бытует как шутливое обозначение подвыпивших и
захмелевших. Но тут в нем ехидно обыгрывается совсем другой
корень — дата. Ведь у нас (да и не всюду ли в мире, вплоть до
ООН и ЮНЕСКО?) очень любят праздновать всяческие даты.
Далеко не всегда в этих пристрастиях на первом месте
стоит желание прославить юбиляра или обновить с современных
позиций оценку знаменательного события, будь то
тысячелетие крещения Руси или 800-летие Москвы, 50-летие Победы,
круглые сроки со времен Куликовской и Бородинской битв,
восстания декабристов или очередные десятилетия Октября.
Каждый такой юбилей открывает шлюзы тысячам
мероприятий — выставкам, сериям выступлений в прессе и по
телерадио: ох, как часто это превращается в назойливую шумиху, а у
скольких авторов юбилейных обзоров (часто простых
плагиатов) очередные юбилеи ценятся как неистощимые
гонорарные кормушки — ведь памятные даты наступают неумолимо
и отмечаются почти автоматически...
Отсутствие чувства меры в юбилейных прославлениях,
как и любая девальвация, не только притупляет ощущение
действительной важности отмечаемых событий или заслуг
юбиляров, но нередко рождает у публики и потребность иро-
141
Ю.К. ЕФРЕМОВ
сто из духа противоречия кощунственно высмеивать эти
молебствия. Даже вокруг священнейших имен — Пушкина,
Толстого — в ответ на перекорм юбилейными славословиями
появлялись издевательские и даже скабрезные анекдоты.
Слепцы в дачных вагонах распевали, как «граф Лев Николаич
Толстой... ходил по Поляне босой...» Даже в дни столетия
Ленина, когда шуточки уж и вовсе возбранялись, перебор с
пропагандой приводил к тому, что шепотком передавались
двусмысленные хохмы вроде юбилейного названия мыла «По
ленинским местам». Ой как осторожно нужно иметь дело с
юбилеями — пропаганда легко оборачивается
контрпропагандой и проявлениями циничнейшего святотатства.
Даты бывают разные, не только круглые, с нулями в
конце, по и полукруглые, оканчивающиеся на пятерки или на
пять десятков. То и дело читаешь, что отмечается и всего-то
чье-либо 115-летие или 235-летие. Но и такие даты не раз
служили поводом для наречения улиц!
Даже 15-летие со дня кончины «отца русской авиации»
профессора Жуковского было отмечено в 1936 году
присвоением его имени Мыльникову переулку, где жил ученый.
Пашков лом
142
М ПСКОВСКИХ У ЛИЦ ИМЕН А
Владимирские порота в Москне. 1884 г.
Л Введенская площадь получила имя Журавлева в 1929 году
и знак всего лишь десятилетия со дня гибели революционера
и колчаковском плену.
С 40-летием кончин связаны наречения улиц Чехова в
1944-м и театроведа Бахрушина в 1969 году. Наименование
улиц Герцена A920) и Чернышевского A940) в
ознаменование 50-летия их кончин вызывает меньше недоумений — все-
1аки полвека — это дата! 75 лет со дня рождения Димитрова
были поводом для присвоения его имени Большой Якиманке.
Л в память чехословацкого деятеля Готвальда в 1966 году
переименовали 3-ю Миусскую и 3-й Тверской-Ямской переулок
псе го лишь в знак 70-летия со дня его рождения. Тот же срок
G0 лет) отмечен присвоением одной из улиц Орехова-Бори-
i ов i имени татарского поэта Мусы Джалиля, погибшего в бер-
мшекоп фашистской тюрьме Моабит. Кинорежиссер
Довженко удостоился в 1974 году улицы в честь своего 80-летия.
143
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Дата «120 лет со дня рождения» понадобилась в 1952 году
для переименования в Боткинские 1-го и 2-го проездов
Октябрьского Поля, будто одного их соседства со знаменитой
Боткинской больницей для этого не было достаточно. Но
учтем, что и под такие неполные даты удавалось проталкивать
не одни переименования — легче было выбивать финансиро-
ванье — то для установки бюста, то ради косметического
ремонта к «юбилею»...
Автор этих строк может покаяться, что и сам не без
греха. Даже вовсе не круглая дата однажды помогла мне
протолкнуть в печать статью «Рерих и география» — это была
попытка первой публикации в отечественной печати карты
великой центрально-азиатской экспедиции семьи Рерихов в
1924—1928 годах, когда им удалось пройти из Индии в
Сибирь и из Сибири в Индию. Николая Рериха тогда еще
шельмовали как мистика, буддийского монаха и даже
невозвращенца, продавшегося англо-американским империалистам.
Последующее развитие нашего отношения к Рериху
показало, насколько важна была такая публикация — уже
тогда, в 1960 году, она стала одним из поводов к реабилитации
его — ученого, исследователя и мыслителя.
Что мне помогло добиться появления этой статьи в
сборнике «Вопросы географии»? Смешно вспомнить, но на
издательские инстанции гипнотически подействовал наивный
«смазочный» подзаголовок «К 85-летию со дня рождения
Н.К. Рериха». Вот после этого и иронизируй по поводу
«полукруглых» дат!
Еще поучительнее и интереснее для москвичей история
с одним из юбилеев Московского университета. В течение
20—30-х годов он влачил весьма жалкое существование,
давно перерос доставшиеся ему объемы старинных зданий,
ветшал, страдал от перегрузки разбухшими штатами и
числом студентов, резко отставал от множества отраслевых
институтов, особенно технических — авиационных,
машиностроительных, энергетических, давно обзаведшихся и
144
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
просторными зданиями, и новейшим по тем временам
оборудованием.
Даже слово «университет» москвичи начинали забывать:
не раз, услышав, спрашивали — это вы про какой, про
Свердловский или вечерний? В ходу было только
невразумительно мычащее «Ымгыу », но и его кондукторы трамваев,
объявлявшие остановки, предпочитали не произносить.
Много лет спустя я обнаружил в подшивке
университетской многотиражки «За пролетарские кадры» за 1937 год
свою студенческую речь на открытом заседании партактива,
где об этих бедах было рассказано публично. Кстати,
именно в этой речи я позволил себе еще и такую дерзость:
добавил к словам, что «университету не хватает гордости»,
неожиданное для собравшихся пожелание — не пора ли
присвоить ему и достойное имя Ломоносова? Чей-то гнусавый
тенорок из задних рядов педантично возразил: «Но, как
известно, наш университет носит имя Михаила Николаевича
Покровского», — на что я все же нашелся ответить: «А
должен носить — Ломоносова!»
Жаль, что именно этот абзац (о Ломоносове) из
публикации в многотиражке был выброшен — все-таки сочли
нецензурным, — но остальное высказанное дали полностью.
На этом партактиве я впервые узрел ректора Бутягина, был
рад, что выложил все в его присутствии и вроде даже
произвел на него впечатление: начальство похлопало меня по
плечу и спросило только: «А вы, наверное, пишете стихи?»
Не уверен, что именно мое выступление открыло глаза
руководству на постыдность тогдашнего положения
университета, — это и без меня носилось в воздухе, обсуждалось
открыто даже в нелегком 1937 году! И все же меня тешит
надежда, что в происшедшем через три года повороте в
судьбе университета сыграла роль и та капнутая мною капля-
Поворот назревал, но начальство и в университете, и в
тогдашнем Комитете «поделом высшей школе», как его в
шутку называли (по аналогии с еще более печально извест-
10 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ным «поделом искусству»), а может быть, и в отделе науки
ЦК партии испытывали неловкость — с чего бы это вдруг
взять и что-то решать. Вот если бы хоть какая-нибудь дата...
Тут-то и нашли дату, которая стала как бы волшебным
ключом к разумным делам. Восславить и возродить
университет к новой жизни — еще на старом месте (о новом
высотном строительстве покуда и не мечтали) решили в
1940 году, использовав для этого смехотворно некруглую
дату — 185 лет со дня его основания! Что это нам сулило,
мы еще не знали, но истово готовились праздновать,
монтировали юбилейные выставки, сочиняли сметы на
финансирование не помню уже чего...
И вот — в мае 1940-го читаем в газетах: за всякого рода
заслуги (в ознаменование именно 185-летия!)
юбиляр-университет награжден орденом Ленина и ему присвоено имя
М.В. Ломоносова! Значит, есть-таки правда и на нашей
земле! А М.Н. Покровского будто и не было.
Простите за длинную притчу — это к тому, что иной раз
бывают полезны и такие «угловатые» даты, как «85» и
«185» — их и полукруглыми не назовешь!
Существует еще одна, к сожалению, вошедшая в
привычку тенденция — называть улицы в честь самих календарных
дат. Иногда это оборачивается форменной бедой —
фетишизация месяцев и лет превращает списки имен в
хронологические таблицы, причем в название начинают включать не
только годы (улицы 1812 или 1905 Года), но и числа,
обозначающие отдельные дни. В таких именах заложена
логическая бессмыслица. Ведь наступление юбилея явно не столь
значительно, как само отмечаемое событие. Да и неудобны
даты, особенно четырехзначные, в названиях — и для
произношения, и для написания адресов.
Суть тут не в сомнениях, достойны ли даты «1812» или
«1905» увековеченья. Не надо так многоэтажно именовать
улицы! Чего стоит одно только наименование станции
метро, в которое помимо четырехзначной даты зачем-то вогна-
146
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ли еще и слово «улица». В дни Олимпиады вагонное радио
произносило эту кличку с вовсе комичным акцентом (чтобы
понятнее иноземцам?) — Следующая станция «Улица Деви-
атсот Пьятого Гоуда »...
Не анекдотом ли звучит вопрос москвички: «Как
проехать на улицу Девятнадцать-ноль-пять-ге?» Так, в виде
телефонного номера она ухитрилась прочитать название
улицы 1905 года!
Таких имен, к счастью, мало — ни 1917-й, ни 1937-й или
1945-й названиями улиц не стали. А с числами хуже.
Приоритет тут, вероятно, у французов — они превратили в символы
свои исторические даты «18 брюмера» или «9 термидора».
Ту же традицию унаследовали и мы. 9 января в списках улиц
следа не оставило, а 25 октября было отмечено не раз.
Ради этой даты — даты начала Октябрьской революции —
в Петрограде не пожалели Невский проспект, а в Москве —
одну из стариннейших улиц — Никольскую в Китай-Городе.
Ей новое название было присвоено второпях уже в 1918 году,
но не укоренилось, и в 1930-м имя «улица 25 Октября»
восстановили. Значение даты революции сомнению не
подлежало, пример с Невским и вовсе убеждал в справедливости
такого наречения. Правда, неудобства календарного адреса
давно ощутились и в Питере. Был даже анекдот о свидании,
которое влюбленным приходилось назначать на углу 25
Октября и 3 Июля.
Но с московской Никольской главное не в таком
неудобстве — тут допущен ляпсус исторический. Общероссийская
дата 25 октября могла быть, естественно, увековечена и в
Москве, если уж считать такой способ необходимым. Но
именно на Никольской, с ее собственной историей
революционных событий, эта дата оказалась совсем неуместной.
Октябрьские бои в Москве происходили в нескольких
местах, в том числе и на Никольской, но они тут велись не 25-го,
а с 30 октября по 2 ноября по старому стилю, и именно такие
даты могли бы претендовать на увековеченье, впрочем, тоже
147
Ю.К. ЕФРЕМОВ
не в названии же улицы! Об этом могла бы напоминать
какая-нибудь стела... Ленинградцы уже давно отважились
расстаться со своим «25 Октября» и восстановили имя
Невского. Как видим, у москвичей для этого был еще больший
резон. Только в 1990 году имя Никольской вернули.
Нескладно сложилось дело еще с одной календарной
датой, затесавшейся в названия улиц. В 1932 году несколько
проездов, получивших имя А.И. Рыкова еще при его жизни, были
переименованы, когда он был скомпрометирован, и тоже
прижизненно, в прежние Истоминские (кажется, это были
домовладельцы). Вскоре и эти имена были заменены календарными
датами. В том же 1932 году Истоминскую улицу назвали
«Восьмого Марта» в честь международного женского дня да
подбавили к ней и соседние номерные Истоминские
переулки — под ту же дату. Добрый праздник, но зачем улицы с
номерами? Немало уже потешились фельетонисты над 4-й улицей
8 марта — утешало все же, что не «8-я 8-го ». Была попытка
Моссовета переименовать 4-ю в улицу Покрышкина, в честь
знаменитого трижды героя-летчика, но встретила сопротивление со
стороны... одного из членов его семьи, которому захудалая улочка
показалась недостаточно престижной! Навстречу родне пошли,
первое решение отменили и «под имя Покрышкина» отвели
новую улицу в Никулине, близ проспекта Вернадского, но
неискоренимая «4-я 8-го» возникла вновь — в аппарате Мосгориспол-
кома иссякла изобретательность — можно же было имя не
восстанавливать, а заменить хоть на какое угодно!
Делать 8 марта именем улицы — странная фетишизация.
Имена любого вознесения или преображения даны улицам не
в честь самих праздников, а во славу событий, пусть даже
мифических, этими праздниками отмеченных, и в честь храмов,
им посвященных. А «в честь 8 марта»? И не то же ли с Первым
мая — «днем международной солидарности...». Но улицы-то
названы не за солидарность, а по дате календаря!
С чего бы надо было давать имя Первого мая кровной
московской Мясницкой? Оказывается, «в связи с успехом
148
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
субботника», проведенного в столице 1 мая 1920 года.
Вскоре о том наречении забыли, и оно отсохло. Маяковский в
поэме «Про это» A923) прямо называет улицу между его
каморкой на Лубянском проезде и Водопьяным переулком
у Мясницких Ворот не Первомайской, а по-старому —
Мясницкой:
А между
такая,
какая не снится,
Какая-то гордая, белой обновой
Через вселенную
легла Мясницкая
Миниатюрой кости слоновой...
А с 1935 года в состав Москвы вместе с Измайловом
вошла уже существовавшая в нем Первомайская улица,
бывшая Слободка, она же Малая Стромынка (вела в
сторону подмосковного села Стромынь). При расширении
Москвы в 1960 году на ее территории оказалось еще 20
Первомайских — пришлось разыменовывать тезок. Но еще в 1949 году
к ним зачем-то добавили, ничего другого не придумав, еще
три Первомайские — Верхнюю, Среднюю и Нижнюю — в
районе того же Измайлова. А в Первомайский проспект был на
некоторое время (до 1949 года) переименован еще и
Измайловский проспект.
Был случай, когда название с датой возникло и в
дореволюционной Москве. Экономист и писатель А.В. Чаянов, он
же и авторитетный историк Москвы, отметил, изучая район
Миус, что в 1915 году Миусская площадь была
переименована в площадь 19 Февраля! Так восславлялась дата
освобождения крестьян от крепостной зависимости в 1861 году,
а площадь выбрали рядом с построенным в 1912 году
зданием университета Шанявского, известного своим
либерализмом. В советское время это же название сохранялось и за
149
Ю.К. ЕФРЕМОВ
бывшей 3-й Миусской улицей — даже на плане Москвы,
изданном в 1932 году, она еще значилась улицей 19 Февраля,
хотя площадь была уже названа Миусской. В середине 30-х
годов спохватились и название с «сомнительной » датой
отменили — прогрессивное значение реформы согласно
установкам правоверных историков-марксистов подчеркивать,
а тем более прославлять не полагалось. На плане, изданном
в 1939 году, улица снова значилась 3-й Миусской.
Любопытно, что это переименование, предпринятое в
1915 году, вероятно, по условиям военного времени, не
успело широко войти в документацию. Так, указатель к
Путеводителю по Москве, изданному в 1918 году, содержит не
переименованные Миусские площадь и все четыре Миусские
улицы с тремя переулками. В 1966 году 3-я Миусская
вместе с 3-м Тверским-Ямским переулком образовала новоназ-
ванную совсем уже ни к чему улицу Готвальда. О том, как и
почему она теперь стала Чаяновской, рассказано ниже.
Вспоминаю, как на закате жизни Пастернак ждал, что в
1961 году столетие отмены крепостного права
торжественно отпразднует вся страна, и даже посвятил этому свою
последнюю пьесу «Спящая красавица», опубликованную уже
после его кончины. Поэт не дожил менее чем год до этого
столетия, а доживи — был бы, вероятно, очень удручен, что
долгожданный день не отметила ни одна газета — будто и не
было никакой отмены крепостного права! Что ж,
идеологическим режиссерам прессы было виднее — уместно ли
праздновать эту отмену, когда страна оказалась в ярме куда
более жестокого «права»!
Не удержусь и похвастаюсь. На своем посту ученого
секретаря в Московском филиале Географического общества я
формировал программу очередных его заседаний за месяц
вперед, чтобы успеть опубликовать расписание в печатной
афише. Разного рода юбилейным датам, чаще персональным,
посвящались специальные заседания — то в память
Миклухо-Маклая, то в честь Докучаева...
150
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Предвидя приближение юбилейного 1961 года, я проявил
такую предусмотрительность, что убедил географов
Общества обсудить в день столетия крестьянской реформы ее
экономико-географические аспекты. Афиша вышла и,
разосланная тысячи в две адресов, оказалась едва ли не
единственным печатным документом, откликнувшимся на столетие
такого события.
Заседание состоялось, прошло спокойно, участники
даже не заметили его сенсационности — на обсуждение
чисто научных аспектов реформы не хватило бы и целой
конференции.
Нет, все-таки хорошо, что у юбилеев есть вот такое
напоминающее значение!
Любителям юбилеев присущ еще один грех —
торопливость. Но начну с примеров не уличных.
Помню, как хлестко были высмеяны в конце 20-х годов
комсомольские поэты, кажется, Безыменский с Жаровым, —
они пытались спесиво отпраздновать... десятилетие своей
творческой деятельности! Автор фельетона противопоставил
им конкурента, чуть ли не пятилетнего малыша, который,
оказывается, тоже дозрел до юбилея.
Желание поторопиться с подобным самопоказом
естественно возникает у обойденных вниманием, у тех, кто
нуждается в самоутверждении, у недооцененных. Не это ли
подвигло и Маяковского незадолго до гибели выступить с
самоутверждающей выставкой «20 лет работы»? Но бывает и
другое: не мальчик в коротких штанишках, а сам Никита
Сергеевич прельстился поздравлениями с «великим
десятилетием» своего правления, которым его так усердно
обласкали холуи и прихлебатели-комплиментщики...
А теперь и про спешку с «юбилейными» улицами. В1928
году бывший Вселенский переулок близ Новодевичьего был к
удовольствию безбожников переименован в честь только что
отпразднованного десятилетия Октября — так с тех пор и
называется улица. Кстати, имя «Вселенский », хоть оно и обй-
151
Ю.К. ЕФРЕМОВ
зано стоявшей тут церкви «Во имя Святых отец Седьмого
Вселенского Собора », звучит и в наше время не
криминально: и Вселенский Собор заслуживает почтительного к себе
отношения, и Вселенная — понятие для космической эры не
противопоказанное. Имя «Десятилетия Октября» должно
уступить место Вселенской улице — теперь это уж никак не
переулок!
А в бывших подмосковных Вешняках по чьей-то
рассеянности возникла и долгое время существовала улица «10
Октября»! Видимо, кто-то в 1927 году обозначил годовщину
революции в именительном падеже, как «Десятый Октябрь»! Но
люди, вогнавшие эту дату в имя улицы и придавшие ей
привычный родительный падеж, явно не учли, что в итоге получилась
ничего не значащая дата! Поди догадайся, что же произошло в
день 10 октября, если в его честь обозвана целая улица?
В 1968 году с мифической кличкой покончили — улицу
включили в состав Красковской, а вскоре и та была
упразднена. С 1986 года Красковские улица и проезды снова
появились в Москве, на этот раз не в Вешняках, а в Косине.
Попробуем понять и психологию тогдашних крестных.
В те годы уже сама непрерывность существования недавно
рожденной советской республики у многих вызывала
восторг, и именно это чувство спешили выразить в названии
улиц. А фактически прославлялся не сам Октябрь, а его
десятилетие, то есть жизнеспособность нового строя.
Вот и сейчас, к концу 90-х годов, опять хлынула волна
скоропостижных юбилеев. Уже сколько новых фирм и
структур — и телевизионных, и торгово-промышленных —
поспешили помпезно и широковещательно отпраздновать
свои пятилетия и даже четырехлетия. Что это? От неполной
уверенности в своей правоте, от неуверенности, что
выживем, ан, глядите-ка, живы! И то хорошо, что в именословие
эти «вундербэйби » пока не вламывались.
К сожалению, наречение улиц по юбилейным датам все
же стало привычным штампом. В Москве появились улицы
152
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
40-, 50- и 60-летий все того же Октября. Тут-то что
праздновать? Что все еще существуем? Не ожидали, что так долго
продержимся?
Один из проспектов уцелел в Люблине и вместе с ним
вошел в состав столицы с прежним, уже и вовсе не почтовым
и непроизносимым названием Сорок Лет Октября. А под
проспект его же 60-летия отсекли голову Профсоюзной
улице — ничего более престижно-проспектного не нашлось. На
многоверстной уцелевшей части Профсоюзной пришлось
менять всю нумерацию зданий — первые-то номера отошли
под проспект. А это стоило и денег, и хлопот, и путаницы...
На перекрестке Ленинского и Ломоносовского
проспектов, где и площади никакой нет, прикрепили таблички
«Площадь 60-летия СССР» — так решили в 1983 году по
автоматической привычке нарекать любое сколько-то-летие.
Площадей не хватило? Считать площадью перекресток!
Число таких имен росло в арифметической прогрессии
каждые десять лет. К счастью, теперь уже не грозят улицам
ни 80-, ни 90-летие. Хорошо бы, и столетие Октября,
которое в свой срок неминуемо состоится, не стало поводом для
появления новых «поддатых» кличек. Тут не грех поучиться
и у французов — они-то уж на что любители
переименований, не уступили ни улицы, ни площади даже под
двухсотлетие своей революции 1789 года, хотя по-прежнему и
считают ее «великой».
А сколько лет на Манежной площади торчал закладной
камень, объявлявший, что тут должен быть воздвигнут
монумент в честь 50-летия Октября! Присвоением этой
площади имени 50-летия осчастливил Москву В.В. Гришин в знак
своего восшествия на пост первого секретаря горкома
партии. Даже трудно представить, чтобы в дни любого
будущего юбилея взялись воздвигать монумент в честь давно
прошедшего 50-летия, когда уже и куда больше лет позади.
Праздновать годовщины добрых дел — традиция
неплохая. В созданном нами университетском Музее землеведе-
153
Ю.К. ЕФРЕМОВ
нья мы отмечали и каждый год день его открытия в 1955 году,
а к десятилетию не постеснялись даже дать
самоутверждающую публикацию в прессе. Но не выпрашивали под это ни
чинов, ни орденов, а в 1980 году не додумались обозвать что-
нибудь и в честь своего 25-летия.
А ведь бывали юбиляры, которым и четвертьвековая дата
ого как помогала! Казалось бы, с чего вдруг привычный
москвичам Камергерский переулок в центре города, хранивший с
XVIII века память о камергере Стрешневе, вдруг оказался
переименован в проезд (почему-то именно в «проезд»)
Художественного театра? А что еще хуже — по лености его начали
называть и совсем уж нелепо — проездом МХАТа, не хватало
еще добавки: МХАТа чьего имени! Как бы оно звучало —
проезд Художественного Театра имени А.М. Горького! А теперь —
после наконец-то свершившегося перенаречения театра — и
«проезд... Театра Имени АЛ. Чехова» — было бы не лучше!
Оказывается, в 1923 году театру исполнилось как раз
25 лет — вот и повод! Наверное, тут была и «задняя мысль » —
по мысли отцов города, а возможно, и Луначарского и еще
кого-то в ЦК, это помогало канонизации театра, только что
вернувшегося из-за границы. Но разве его слава нуждалась
еще и в такой адресной побрякушке? И разве само имя
Камергерский не приобрело уже собственного
культурно-исторического значения, не становилось само по. себе
символом прославленного театра? Да, он обозначил новый этап в
судьбах русского искусства, это и Запад оценил, но при чем
же «проезд»? Не пришло же в голову переименовать
площадь Старых Триумфальных Ворот в площадь Имени
Театра Имени Мейерхольда? Или родной Москве Тверской в
бульвар Камерного Театра? А Цветной — в бульвар
Госцирка? Скажете, а как же улица Вахтангова? Но она — в честь
режиссера, создателя театра, находящегося на углу этой
улицы с Арбатом, но не улица же Имени Театра Вахтангова!
В апреле 1992 года имя Камергерский переулку
возвращено, и это вовсе не от почтения к званию камергера Стрешне-
154
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
на. А в мае 1993 года и к улице Вахтангова вернулось
старомосковское имя Большой Николопесковский переулок.
Режиссер и актер куда достойнее увековечены в самом имени
театра!
Некоторые улицы наименованы или переименованы в
связи со знаменательными юбилейными датами как в жизни
страны, так и ее отдельных чем-либо отличившихся
граждан. Но подчеркнем — в связи, а не в честь! Прославления
достойны события и люди, а не даты. И уж никак не в ущерб
наследию прошлого и целостности именных ансамблей!
В число юбилейных названий вошло, например, данное в
1947 году в Бескудникове имя улицы Восьмисотлетия
Москвы — в ряде источников его пишут цифрами, не склоняя,
получается неуклюжее «улица 800 Лет Москвы». Неужели и
тут прославляли юбилей события, а не само событие —
основание города? Но, даже как ни значителен срок
существования Москвы, вряд ли и его стоит делать названием улицы — не
достаточно ли текста об этом на памятнике основателю?
В честь 300-летия воссоединения Украины с Россией в
1954 году получила имя улица Богдана Хмельницкого — тут
обошлись без юбилейной цифры и имени. Для этого
пожертвовали Маросейкой — названием, которое само было
изустным памятником русско-украинским связям. Здесь на «Ма-
лоросейке» находилось украинское подворье; Украиной
«Малую Русь» начали называть поляки. Потом имя
Малороссии стало общеупотребительным синонимом Украины,
которым широко пользовались и Гоголь, и Максимович, и
виднейшие украинские писатели. Даже в титул русского царя
входило перечисление «Великия, Малыя и Белыя Руси», и
это не давало повода для националистических обид ни
украинцам, ни белорусам.
В ноябре 1990 года имя Маросейка было наконец
восстановлено, и уже напрашивалось предложение все же воздать
должное заслугам Богдана Хмельницкого, присвоив его имя,
например, площади Киевского вокзала, в сущности, безы-
155
Ю.К. ЕФРЕМОВ
менной. Ведь на ней собирались воздвигнуть даже монумент
в память воссоединения Украины с Россией! Но теперь
такая акция может быть истолкована как жест, враждебный
самостийности Украины. Опять нужно поступать с
оглядкой, чтобы смена или присвоение имени не оказывались
вмешательством в дела политиков и дипломатов.
Достойно было отражено в именах улиц еще в царское
время столетие, а в советское — 150-летие Отечественной войны
1812 года и Бородинского сражения. В дни столетия, которое
Россия отмечала в 1912 году, был создан целый «куст»
бородинских или связанных с ними названий в Дорогомилове:
Бородинский мост1, Бородинская улица (в 1915 году к 1-й
прибавили 2-ю Бородинскую), Кутузовские проезд и переулок в
тогдашней Кутузовской слободе, а также Дохтуровский
переулок и Платовский проезд (при новой застройке они были
ликвидированы, но имена атамана Платова и генерала Дохту-
рова, героя Бородина и Малоярославца, в 1976 году
перенесли на соседние улицу и переулок).
Вошедшее в историю имя деревни Фили с ее Кутузовской
избой нашло отражение в названиях Филёвского бульвара
A951), трех Филёвских улиц A952), Филёвского парка,
станций метро и железной дороги. Впрочем, вскоре же, в 1967 году,
1-ю Филевскую почему-то решили переназвать в этом
ансамбле имен 1812 года именем сербского героя Гражданской
войны Олеко Дундича. А Филёвский проезд еще в 1962 году
заменили улицей с именем композитора Алябьева, но он-то
отношение к 1812 году имел немалое: автор знаменитого
«Соловья » сам сражался среди партизан Дениса Давыдова, а
потом дошел с русской армией и до Парижа!
Любопытно, однако, что в том же 1962 году, то есть в год
150-летия войны, решили расстаться с другими названиями,
1 Имя «Бородинский» носил уже его деревянный предшественник.
Именно в Бородинский был еще в 1847 году переименован старый
Дорогомиловский мост в память... 35-летия Бородинской битвы. Вон еще
когда случались переименования к датам!
156
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
напоминавшими о Филях, — не из-за меньшей ли
благозвучности? Проезды тут назывались Фильскими, может быть, и
по речке Фильке, а дорога к Филям — Фильским шоссе.
Уцелевший к этому времени 1-й Фильский проезд разрубили на
две части и придали им имена двух замечательных партизан
1812 года. Так появились улица Василисы Кожиной —
«старостихи Василисы », организовавшей партизанский отряд «из
баб и вьюношей», и улица Герасима Курина,
командовавшего и вовсе крупным партизанским отрядом. Фильское шоссе
превратилось в улицу Барклая — имя, в комментариях не
нуждающееся.
150-летие 1812 года было отмечено и присвоением
одной из улиц имени генерала Ермолова, не только героя этой
войны, но и главнокомандующего русскими войсками на
Кавказе, попавшего у царя в немилость за связь с декабристами.
В 1956 году к этому ансамблю добавили
Багратионовский проезд, а в 1957—1963 годы — Кутузовский
проспект. В 1959 году согрешили — назвали улицу очень
неудобопроизносимо в честь самой даты — улица 1812 года.
В 1961 году, уже явно готовясь к 150-летию
Бородинской битвы, одну из улиц наименовали в честь
поэта-партизана Дениса Давыдова; другую — в честь генерала
Дорохова, отличившегося при Бородине, партизаны которого взяли
Верею; третью — улицей Раевского — героя Смоленска и
Бородина (кому не памятна батарея Раевского!).
И в последующие годы мемориал 1812 года в имено-
словии Москвы продолжали наращивать. В 1963 году
увековечили Сеславина — участника Бородина, погибшего в
битве под Лейпцигом; тогда же появилась и Тучковская
улица в память героев той же войны — четырех братьев
Тучковых. В 1966 году возникла Тарутинская улица,
названная так не просто по имени калужского села, а в честь
Тарутинского марш-маневра, с помощью которого
Кутузов перехитрил Наполеона. Под Тарутином произошло
первое победоносное наступательное сражение русских
157
Ю.К. ЕФРЕМОВ
войск, после проигрыша которого Наполеон решил
немедленно покинуть столицу.
В 1971 году список пополнили улицы Кульнева, который
участвовал еще и в походах Суворова, и Неверовского,
отличившегося под Смоленском, оборонявшего при Бородине
Шевардинский редут и Семеновские флеши и смертельно
раненного под Лейпцигом.
В 1976 году «воскресли» упомянутые Дохтуровский
переулок и Платовская улица, названия которых были
перенесены с упраздненных переулка и проезда, нареченных еще в
1912 году. Атаман Платов командовал в войне 1812 года
всеми казачьими войсками, сыграл большую роль в Бородинском
сражении. Пока что этот список завершает проезд Якушкина
A978) — в честь участника сражений при Бородине,
Тарутине и Малоярославце, а позже — известного декабриста.
Любопытно, что еще один Платовский переулок
находился в Хамовниках и в 1922 году был переименован ради
устранения одноименности, но с большим смыслом —
назван Атаманским! Хотя бы так не перечеркивалась память
об атамане Платове. Но в ходе последующей
реконструкции этот переулок, увы, не сохранился.
Своя история у улиц Поклонной горы. В 1927 году тут
были две Поклонные улицы, в 1950-м к ним добавили
третью. После реконструкции района горы в дни 150-летия
событий 1812 года имя Поклонная в 1972 году было присвоено
новопроложенной улице.
Когда в 1975 году отмечалось 150-летие восстания
декабристов, в Москве, в районе Отрадного, появились улицы
Бестужевых (в память о всех пяти братьях), Декабристов,
Пестеля A974) и уже упомянутый проезд Якушкина.
В 1978 году их список дополнил в Ясеневе проезд
Одоевского, поэта-декабриста, автора формулы «Из искры
возгорится пламя», вошедшей в историю России.
В знак 50-летия трагического события 1918 года в 1968
году получила свое многоэтажное имя улица Двадцати Шести
158
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Бакинских Комиссаров. Есенин поступил корректнее, назвав
свою поэму об этой трагедии короче — балладой «О двадцати
шести».
В соответствии с пожеланиями ветеранов войны,
историков и краеведов в годы, когда отмечались круглые даты
Октябрьской революции, в названии улиц вошли имена многих
жертв; в результате в московское именословие встраивались
целые комплекты персональных и мемориальных имен.
Так, к сорокалетию Октября в 1957 году в списки вошла
улица Сапунова — в честь командира отряда двинцев,
бившегося 27 октября 1917 года с юнкерами на Красной
площади (Сапунову уступлен старинный Ветошный переулок по-за
зданием ГУМа) и улицы с именами участников октябрьских
боев Барболина и Жебрунова. С исчезновением названных в
их честь улиц — Митьковского проезда в Сокольниках и Ше-
стаковской улицы в Богородском — эти имена перенесены в
1986 году и присвоены 2-й и 4-й Сокольническим улицам,
теперь уже бывшим. В том же 1957 году улицам были даны
имена еще двух участников октябрьских боев — Ибрагимова и
Янышева. Вспомнили и о четырех деятелях обеих
революций, хотя главные их дела связаны с событиями 1905 года, —
так появились названия улиц Николаева, Литвина-Седова,
Розанова и Шумкина.
В 1941 году трагически погиб (покончил с собой),
оказавшись в окружении под Вязьмой, генерал М.Г. Ефремов,
командовавший одной из армий в битве за Москву. Но и его имя
вспомнили тоже к 40-летию революции, ибо он был и участником
октябрьских боев в Москве, а потом и гражданской войны.
Не столь массовое пополнение списка имен было
осуществлено к 50-летию Октября. О злополучной судьбе
названия Манежной площади уже было сказано. Но вместе с
городом Солнцевом в Москву пожаловала и уже носившая имя
того же 50-летия улица. Почему мы в комиссии исполкома
Моссовета поленились (или побоялись?) настоять на ее
переименовании хотя бы за одноименность с площадью?
159
Ю.К. ЕФРЕМОВ
К 50-летию был увековечен отряд двинцев — солдат, не
подчинившихся временному правительству, перевезенных из
двинской тюрьмы в московскую Бутырскую, здесь в 1917 году
освобожденных и принявших активное участие в октябрьских
боях в Москве. В улицу Двинцев переименовали бывшую
Новотихвинскую близ Сущёвского Вала.
В числе персональных наименований к той же дате
назовем улицу Стасовой — в честь старой большевички (ей
отдана часть 1-го Донского проезда) и проезд Кадомцева — тоже
старого большевика, участника революций 1905 и 1917
годов на Урале.
Вошло в обыкновение такими же комплектами под
юбилейные даты увековечивать и память героев Великой
Отечественной войны. Так, 15-летие Победы было отмечено в
1960 году присвоением улицам имен генерала Доватора
(бывшим Малым Кочкам), героя-летчика Гастелло C-й
Сокольнической и Матросскому переулку), сразу двух
героев Советского Союза — Зои и Александра
Космодемьянских (этим неудобопроизносимым многоэтажным адресом
заменили Новоподмосковную улицу), дважды Героя
Советского Союза, летчика и авиагенерала Кравченко (бывшая
4-я улица Строителей).
20-летие Победы ознаменовано в 1965 году наречениями
улиц в честь маршала бронетанковых войск Рыбалко, героев
войны летчиков Бочкова, Степана Супруна и Алексея
Свиридова, артиллериста Викторенко, пулеметчиков Климашкина
и Костикова, спортсмена-партизана Бориса Галушкина,
героя форсирования Днепра младшего лейтенанта Годовикова,
комсомольца Анатолия Живова, повторившего в 1944 году
подвиг Матросова, и, наконец, академика-генерала
Еланского, главного хирурга одного из фронтов, а затем и всей
Советской Армии. Под имя Бочкова отдали Заморинский переулок,
Викторенко — 1-й проезд Аэропорта, Бориса Галушкина —
3-й проезд Алексеевского студгородка, Климашкина — Кур-
батовский переулок, Костикова и Анатолия Живова — 5-ю и
160
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
6-ю Звенигородские улицы, Свиридова — Железнодорожный
и другие проезды, Супруна — 1-й Красноармейский переулок,
Годовикова — Малую Марьинскую улицу.
Как видим, наша комиссия уже тогда, в 1965 году,
стремилась выполнить директиву об аккордном переименовании под
дату с наименьшим ущербом для сети московских имен — под
замену были уступлены главным образом второстепенные,
номерные или где-то повторявшиеся имена. Исключение было
допущено только для академика Еланского, именем которого
заменили пришедшее к нам из прошлого века название
Клинической улицы (по корпусам университетских клиник).
25-летие подвига близ разъезда Дубосеково у
Волоколамского шоссе было в 1966 году отмечено присвоением
улицам имен Дубосековской и Героев-Панфиловцев.
30-летие Победы в 1975 году ознаменовано именем
созданной на Кутузовском проспекте площади Победы, а
также присвоением имен героини-танкистки и писательницы
Ирины Левченко 8-й улице Октябрьского Поля, маршала
Тимошенко улице за Кунцевом и генерала Белова,
защищавшего Москву под Каширой (поэтому и улица выбрана
параллельная Каширскому шоссе).
Логично ли, что именно юбилейные даты служат как бы
подталкивающими напоминаниями — не пора ли
увековечить такого-то? Напомню, что Страстную площадь
переименовали в Пушкинскую в 1931 году ни под какой не под
юбилей (хотя краевед Н.А. Шамин предлагал это сделать еще в
1899-м к столетию рождения поэта). Зато к столетию
гибели, отпразднованному на заре трагического 1937 года до
абсурда помпезно, разразились целым каскадом наречений: в
Нескучном саду назвали Пушкинской Александрийскую,
или Нескучную, набережную, ибо по ней в 1830 году
прогуливался Пушкин; так же нарекли и Большую Дмитровку, по
которой Пушкин разве что хаживал или езживал, ибо в
одном из домов игрывал в карты. Тогда же в юбилейном
усердии умудрились присвоить имя Пушкина даже Музею изящ-
11 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ных искусств, открытому в 1912 году, — о таком музее поэт
и гадать не мог! А основателю музея профессору Цветаеву
посвящен лишь барельеф с его профилем на памятной
доске. Получилось, что в Москве теперь два пушкинских
музея — один действительно посвященный поэту — на
Пречистенке, да еще с филиалом — музеем-квартирой на Арбате,
а другой — ничем не заслуживший его имени. Музей
Пушкина — пойми, о котором речь!
Случались и другие поводы для внедрения
литературных имен. Так, совсем не юбилейным откликом на
известную фразу Сталина в ответе Аиле Брик с оценкой
Маяковского как «лучшего, талантливейшего» было ускоренное
присвоение его имени Гендрикову переулку Таганки, где
он живал вместе с Бриками, и площади, где Мейерхольд
ставил его «Клопа» и «Баню» в своем театре. Имя Гендри-
ков, конечно, должно вернуться к переулку — не в
Маяковском же жил Маяковский у Бриков! Имя площади
позднее подкрепили станцией метро и памятником. Этот
монумент, даже в небесспорной трактовке А.П. Кибальникова,
куда достойнее увековечивает поэта, чем кличка площади.
Правда, кто-то поспешил порадоваться, что имя
Маяковского «заняло триумфальную площадь в советском
искусстве». Но были и другие мнения. Солженицын в своем
«Теленке, бодавшемся с дубом», упомянул, что Твардовский
не был рад видеть статую Маяковского на одной оси с
Пушкиным.
Возвращение площади имени Триумфальная вызвало
немало протестов. Поэт Иван Савельев в «Правде» за 3 июня
1993 года упрямо клеймит «бесовское бессилье
ликвидаторов-реформаторов», а к Маяковскому обращается как к
живому:
Тебя,
Поэта Революции,
Лишили площади твоей.
162
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Вот тебе и на! Если бы, как у нас частенько делалось,
памятник куда-нибудь передвинули, это было бы лишением
площади. Но статуя стойко стоит на той же площади,
которой она никак не лишалась.
В апреле 1992 года имя Триумфальной площади
возвращено, и это нисколько не помешает молодым поэтам
проводить у памятника традиционные сборища для чтения
стихов, предвкушая грядущие триумфы. А имя станции метро
«Маяковская » решено сохранить.
Немалое число улиц получало персональные названия
безо всякой привязки к датам. Такими адресами стали в
Москве имена Ломоносова, Достоевского, Карамзина,
Вернадского, Мусоргского, Мичурина, академиков Павлова и
Комарова. Циолковского утешили даже прижизненно.
Но и юбилейных наименований хватало, они достались и
Горькому, и Чайковскому, и Чехову, и многим десяткам
артистов. На свое двухсотлетие был удостоен собственной
улицы зодчий Матвей Казаков — ему не пожалели бывшую
Гороховскую, потому что именно на ней он воздвиг
великолепную церковь «Вознесения, что в Горках». А память о древнем
Гороховом поле, звучавшая в этом имени, стерлась.
А вот как отразились в московском именословии два
юбилея Лермонтова — оба столетние, один в 1914 году — со
дня его рождения, а другой в 1941-м — со дня гибели.
Совпадение этих дат со сроками начала двух страшных войн —
Первой мировой и Великой Отечественной — само по себе
удивляло; были люди, видевшие в этом даже некую
мистическую многозначительность.
Мне уже доводилось обнародовать сведенья, что эти
даты отражены и в московских названиях — сквера у
Красных ворот, а позже и в переименовании всей площади, когда
ворота были уже снесены, в Лермонтовскую.
Когда же получил это имя сквер, примыкавший к
площади еще не снесенных Красных ворот? Опираясь на свою
детскую память собирателя московских названий, с полной уве-
163
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ренностью утверждаю, что еще в 1922 году видел синюю
глазурованную табличку, прибитую к стволу одного из
деревьев сквера, выполненную по дореволюционной технологии с
белыми буквами, среди которых было и десятеричное «и» с
точкой (i) и ер (твердый знак).
Готовя сборник «Имена московских улиц» к 3-му
изданию A979), составители решили напомнить об этом уже
забытом имени сквера, а то ведь потом сочтут, что и площадь,
и сквер называли по памятнику (как в случае с Пушкинской),
хотя статуя появилась тут только в 1965 году.
Позвонил всезнающему лермонтоведу Ираклию
Андроникову, спросил, не помнит ли он, когда был наречен сквер —
не в связи ли со столетием? Ираклий Луарсабович признался,
что не помнит такой даты, но с увлечением рассказал о своей
догадке: ведь именно в день столетия у дома, где родился
Лермонтов, тогда еще целого, на улице собирались почитатели
поэта, возлагали к дому венки, произносили речи. Когда как
не в этот же день могли наречь и сквер?
Я был рад, что такая догадка совпала с моей, и поэтому
позволил себе с излишней уверенностью утверждать и в
упомянутом сборнике, и в очерке «Поэма московских имен»1,
что сквер назван был именно в 1914 году. Доверился
догадке, а вышло, что поторопился.
Уже в 90-е годы москвоведка Т.З. Бирюкова разыскала в
Центральном историческом архиве Москвы данные, кому мы
обязаны идеей наречения сквера Лермонтовским.
Инициатором и тут оказался неукротимо предприимчивый Н.А. Шамин,
тот самый, который ратовал и за Пушкинскую в 1899 году.
В очерке, по-журналистски лихо озаглавленном «Памятник с
петлей на шее» («Вечерняя Москва» за 18 октября 1994 г.)
Татьяна Захаровна сообщила о найденном ею заявлении от
гласного Н.А. Шамина Московскому городскому голове Н.И.
Гучкову о желательности установления памятника Лермонтову в
1 В сборнике «С любовью и тревогой». М., Сов. писатель, 1990.
164
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
сквере у Красных ворот и о наименовании сквера
Лермонтовским (значит, не в 1914-м, а еще в 1909 году). Шамин, вероятно,
счел несправедливым — в Москве стоит опекушинский
«Пушкин » и сидит андреевский «Гоголь », только что в этом году
воздвигнутый, а Лермонтову памятника нет.
Дальнейшие сведения, приводимые Т.З. Бирюковой,
касаются главным образом памятника: 12 мая 1910 года
государь император разрешил Московской городской Думе
открыть всероссийский сбор добровольных пожертвований на
постановку в Москве этого памятника, Дума хотела
приурочить его открытие к столетию со дня рождения поэта — к
3 октября 1914-го, — оставалось еще 4 года. 8 марта 1911 года
председателем исполнительного комитета по сбору этих
средств избрали А.А. Бахрушина, а попечительский совет
возглавил Л.Л. Катуар. Но доброе дело увязло в писарской
волоките согласований и голосований. Шамин торопился,
волновался, добился присвоения имени поэта двум школам близ
Красных ворот, организации чтений, возложения венка от
Городской управы на могилу в Тарханах. Но за месяц до юбилея
грянула война, Управа отменила даже крохотные конторские
расходы по сбору средств на памятник.
Гласный Шамин еще раз пишет в Думу — уже о том, что
столетие Лермонтова прошло незамеченным, призывает
отметить в 1916 году хотя бы 75-летие со дня гибели поэта,
напоминает о необходимости переименовать сквер у
Красных ворот в Лермонтовский (это уже в 1916-м!). Совет
инженеров по внешнему благоустройству города с ним
согласен, но 5 сентября 1916-го Шамин заявляет в Думе, что
памятник едва ли скоро будет поставлен, а сквер почему-то до
сих пор не назван Лермонтовским!
Табличка с дореволюционным правописанием все-таки
появилась. Значит, Шамину удалось добиться и
наименования, и распоряжения такую табличку изготовить и укрепить
на деревьях сквера. Спасибо Татьяне Захаровне за помощь в
этих розысках!
165
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Возвратить имя снесенных Красных ворот площади мы
пытались уже в 1986 году, вернув полузабытое
«Лермонтовский » скверу с памятником. Эта попытка встретила
неожиданное сопротивление со стороны руководящих зодчих
из ГлавАПУ, поэтому тогда только станции метро и было
возвращено имя «Красные Ворота» — поскольку оно было
отражено даже в мотивах интерьера перронного зала
(красная арка на каждом пилоне). Лишь в 1992 году это имя
удалось восстановить и для площади. Имя Лермонтовская
оставили за площадью, занятой сквером. А в Москве теперь
появился и самостоятельный Лермонтовский проспект, так
сказать, благоприобретенный. Он вошел в состав столицы в
1986 году вместе с территорией Косино — Жулебино. По-
перву нашу комиссию это смутило — опять одноименность?
Но решили, что ни скверу, ни уцелевшему имени площади
путаницей не грозит — зданий с нумерацией тут нет, так что
никакая почта не заблудится.
А вот что получилось с именем Чайковского. Столетие
со дня рождения композитора отметили присвоением его
имени старинному Новинскому бульвару, пренебрегши
многовековой историей (в ней заметны и Новинский
монастырь, и его монастырская слобода, и вал в будущем
Садовом кольце, и знаменитые гулянья, привлекавшие
Пушкина и Глинку). Дом же, где менее двух лет прожил
композитор, находится совсем не на бывшем бульваре, а рядом, на
Кудринской площади. В 1990 году имя Новинский, как
известное с XIV века, а ныне важное звено в кольцевом
каркасе Москвы, было восстановлено. Жаль, что вовремя не
догадались, справедливее было бы вернуть не «бульвар»
(его вырубили еще до войны), а более «старшее» имя —
Новинский Вал. Задним умом бывала крепка и комиссия по
улицам.
В Моссовете согласились на возврат имени Новинского
с условием «подобрать Чайковскому что-нибудь еще».
Такова привычка к значимости уличных имен, хотя есть и па-
166 ^
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
мятник, и два концертных зала, и даже консерватория
носит имя не своего основателя Николая Рубинштейна, а
Чайковского. Пытаясь исполнить пожелание, комиссия
предложила «под Чайковского» Зеленоградскую в Химках-
Ховрине — ее и почтари и просто москвичи часто ищут в
самом Зеленограде — замена имени назрела, а ведет улица
в сторону родного Чайковскому Клина, да и Клинская
улица рядом... Но моссоветчикам и это не понравилось:
окраина, грохот с полотна железной дороги... Может быть,
Марксистскую в Таганке с ее музыкальным училищем, одним
из лучших в Москве? Вопрос так и залег в долгом ящике.
Но неужели обязательно называть именно улицу, да еще с
именем в неизбежном родительном падеже?
В знак столетий удостоились плацкарт писатель
Аксаков, художник Архипов, скульптор Конёнков, академики
Зелинский и Вишневский... Имя хирурга Вишневского после
долгих поисков, избегая одноименности с уже
существовавшей улицей Всеволода Вишневского, писателя, дали
площади — пусть хоть письма не заблудятся. Под столетия
получили улицы и политики — Вильгельм Пик, Ганецкий,
историк Зденек Неедлы, венгерский коммунист Бела Кун — о
последнем еще придется сказать горькую правду.
А каков был прижизненный юбилей Горького! 1932 год —
и всего-то лишь 40-летие «литературно-художественной
деятельности» плюс чествованье его как почетного члена
Моссовета. Явный жест искусственного возвеличения: не спро-
сясь писателя и, как говорят, даже вызвав его смущение и
недовольство, назвали Горьким его родной Нижний Новгород,
а в Москве лучшую и древнюю улицу — Тверскую и даже
Художественный театр! Помню, как это было воспринято в
учительских кругах, конечно, в разговорах шепотом и без
свидетелей. За Нижний и Тверскую были оскорблены, удивлялись,
как «инженер человеческих душ » на такое согласился. А
насчет присвоения театру имени не Чехова, а Горького, вскоре
побежал анекдот, очень похожий на правду. Станиславский
167
Ю.К. ЕФРЕМОВ
смотрит на знаменитый символ театра — чайку на занавесе —
и говорит: «Если и приделать чеховской чайке моржовые усы,
все равно она не будет похожа на буревестника». (Хорошо,
что теперь это все-таки театр имени Чехова!)
Возвеличителям Горького и этого было мало. В1935 году —
за год до его кончины, когда уже и сам он был в немилости,
крикнули еще раз ура, двухэтажным «Максима Горького»
назвали и Хитровскую площадь, вскоре застроенную, и Хитров-
ский переулок — место бывших ночлежек горьковского «дна »,
и большую, слепленную из трех, набережную в Замоскворечье
(тут писатель был и вовсе ни при чем).
В «Вечерке» за 6 декабря 1990 года было сказано:
«Горький не станет спорить с историей». Увы, еще как,
оказывается, спорит! На возврат Тверской и 1-й Тверской-Ямской «из-
под Горького» обрушилась пресса — обиделась за этакого
«защитника интеллигентов», словно и не призывавшего
«уничтожать врага, если он не сдается». Но стоит же памятник у
вокзала, где прославленного писателя в 1928 году
триумфально встречали — разве это не почетнее, чем имя улицы? Да есть
и другие памятники, и другими именами Горького Москва
перекормлена, они от этого только обесцениваются.
ПАНТЕОН ИЛИ ПОМИНАЛЬНИК?
Таже при беглом взгляде на список улиц возникает
вопрос: что сие? Реестр именитых личностей? Или
переуплотненный ими колумбарий, некрополь, кладбище, где уже
скоро не хватит и мест для новых погребений? Чем оказалось
именословие Москвы — пантеоном или поминальником?
Нужно ли и далее превращать его и в то, и в другое?
Неукротимо наращивать персоналии в именах улиц многие
стремятся, просто привыкши, что это самый простой и
дешевый способ почтить очередного почившего, к тому же
обеспечивающий и престижность. Маршалы и знаменитые артисты
уже при жизни могли быть уверены, что их не обойдут улицей.
В Моссовет шли бесчисленные просьбы о присвоении
личных имен от разных контор и предприятий, да и от частных
лиц — назвать именем скончавшегося директора или
секретаря парткома улицу, где возглавлявшийся объект
расположен, а то и ту, где покойный жил. Теперь такой же поток
хлынул в мэрию — именно до такого увековеченья дозрели
главы разных фирм и банков, департаментов и префектур.
Дети и теперь хотят, чтобы в названиях улиц звучали
фамилии их родителей, родители — детей, жены — мужей. Были
среди этих претендентов и вполне достойные люди, мастера
своего дела, и жертвы трагедий, люди, погибшие на фронте
169
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Арбат старый
или при исполнении служебных обязанностей. С разгулом
организованной преступности и мафиозного терроризма в
90-е годы число жертв трагически возросло — среди них
банкиры, депутаты парламента и сами блюстители порядка...
Каждый отдельный пример достоин поддержки и
сочувствия. Но что за картина возникнет в целом? И все ли эти
люди имели отношение именно к судьбам Москвы, чтобы
навеки вписаться в ее историю и географию?
Как настойчивы в предъявлении такого рода требований
и пожеланий были организации ветеранов войны! Немало их
пожеланий осуществлено, в частности, в связи с юбилеями
Победы. Но старые воины так увлеклись, что потребовали
улиц для всех москвичей, удостоенных звания Героя
Советского Союза. Л сколько их? Говорят, за тысячу. Значит,
каждую четвертую улицу герою? И вправду получится
поминальник! А среди них уйма однофамильцев — Ивановых,
Смирновых, Кузнецовых, Михайловых...
Летчику-истребителю Евгению Михайлову,
повторившему подвиг Гастелло, в 1965 году поставлен даже памятник, а
на школе, в которой учился герой, укреплена посвященная
его подвигу памятная доска. Зачем же надо было
переименовывать еще и улицу, умножая и без того все еще не
преодоленное обилие «михайловских» имей? Тут наша
комиссия, уступив напору ходатаев, явно недосмотрела.
170
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Обычно большинству таких просителей мы советовали
подумать о других формах увековеченья. Не обязательно
добиваться и памятника. Гораздо легче осуществить
установку мемориальных досок, присвоение достойных имен
учреждениям и предприятиям, школам, клубам, библиотекам;
в ряде вузов созданы мемориальные аудитории и кабинеты,
носящие имена выдающихся профессоров института или
университета, и это по-своему спасает списки улиц от
перегрузки поминальными именами.
При выборе их для «уличного пантеона» неизбежно
встает вопрос о критериях достоинств и заслуг. При
торопливости, особенно сразу же после кончин, неизбежны
эмоциональные возвышенные оценки, которые лучше не класть
в основу пожеланий о паречепьях. Нужна проверка
временем всего, что могло казаться бесспорным. Неплох был бы
и временной (времянный) ценз — сколько-то лет или даже
десятилетий после смерти. А то ведь — как спешим — и с
Лрбат современный
171
Ю.К. ЕФРЕМОВ
именами, и с памятниками! Президиум Академии наук
пытался установить таковой — не менее пяти лет со дня
кончины. А Совет по топонимии российского фонда культуры
выступил в июле 1993 года с еще более решительным
предложением — продлить срок моратория на именные увеко-
веченья до 25 лет со дня кончины «соискателей»!
Но дело не только в запрете на сроки. Нужна и
«качественная» табель о рангах, а это вопрос куда более
сложный. О вкусах не спорят, поводы для «культификации» имен
бывают самые разные, а механически тут ничего не решишь.
Нам ли не преподано за последние годы, насколько
относительна ценность такой табели о рангах? Уже начиная с
лет «перестройки», словно стихийно, возник процесс
раздувания мух в слонов, возвышения титулов
административных, учебных и научных ведомств: не градоначальство, а
сразу правительство Москвы, массовое преобразование
пединститутов в университеты, переодевания и переименования
просто институтов в академии. Последнее способствовало и
умножению поголовья соответствующих академиков.
Сам-то по себе процесс это естественный, в истории не раз
возникавший и проходивший закономерно — в борьбе за власть
и престиж, за права и полномочия, за привилегии и блага —
княжества становились царствами и империями, церковные
архипастыри вырастали в патриархов, генералы — в маршалов и
даже в генералиссимусов. Это бывало и не проявлением
детской болезни, и не только результатом непомерной гордыни и
чванства, а и по велениям «объективной необходимости», но
случалась и суетная возня с примеркой корон и тиар.
Мы такое, как теперь принято говорить, «уже
проходили», в частности, когда во имя подъема национальных наук
насадили в каждой из союзных республик отдельную
академию наук. Знаю, что во многих из них были свои вполне
достойные ученые — на Украине Патоны (отец — Евгений
Оскарович и сын — Борис Евгеньевич), в Белоруссии Г.И. Го-
рецкий, в Казахстане К.И. Сатпаев, в Туркмении А.Б. Бабаев,
172
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
целое созвездие первоклассных ученых в Армении... Но
сколько шлака и мусора развелось в этих академиях,
избалованных разными льготами, в погоне за которыми в них
хлынул поток самоуверенных пустоцветов, умеющих ловко
устроиться, которые и в науках видели только кормушки.
Недаром в анекдоты вошли и «академики азербайджанских
наук», а в быт входили и не всегда лестные сокращения
титулов — украдемики, акабелики, аказемики. Для
отраслевых — тоже академий — акамедики, акапедики, акаселики
(стыдно же было считать Трофима Лысенку академиком).
Шовинизм прошу не пришивать. Мудрые армяне не
обижаются на шутки с армянским радио, а малочисленные
чукчи — на притчи о них.
А число бездельников, паразитирующих на науке,
велико совсем не только у нацменьшинств. Процент
халтурщиков — не постоянная ли величина у любого народа? Тут хоть
и не «впереди планеты всей», но и никак не в хвосте
красуется и русская наука, как я ее ни уважаю. А пошедшие на
сделки с совестью ученые карьеристы? Будем ли мы гордиться
такими «академиками» как Вышинский и Митин, как
Островитянов и Опарин? Напомню, что в почетные академики
когда-то угодили и Сталин с Молотовым!
Российские институты, перекрашенные в академии, за
последние годы раскрыли врата не только многим ранее
непризнанным или недопризнанным дарованиям, но и орде не
случайно отметенных на обочину, злобно затаивших свои
ущербные комплексы неполноценности, а теперь вдруг
оказавшихся в академиках. И возникают водевильные
феномены, заявляющие, к примеру, что их «Российская академия »
(не путать с РАН — Российской академией наук, во многом
преемницей АН СССР) не случайно в сокращении звучит
РА — это будто бы предопределенное свыше совпадение ее
титула с именем египетского бога Солнца!
Возникли академии черной магии, оккультизма и прочей
бредятины. А нувориши упоены возможностями по-царски раз-
173
Ю.К. ЕФРЕМОВ
давать ученые звания как милости и награждать ими нужных
или чем-либо угодивших персон словно орденами и медалями.
Обо всем этом приходится напомнить всем,
надеющимся втиснуть имена любых академиков в списки названий
улиц. Ученая степень или звание — тут мерила ненадежные,
особенно после случившихся девальваций. Не творите себе
ни кумиров, ни лжекумиров!
Пытались же ограничивать верхними академическими
ступенями иерархии доступ в словники энциклопедий — писать
только об академиках и членкорах или о лицах, удостоенных
других высоких званий — лауреатах, героях, заслуженных
деятелях. И тут же этот принцип пришлось нарушать. Для
продолжающих здравствовать его блюли довольно строго. Но
уже сколько раз авторитетнейшие ученые умирали, не успев
достичь литерных рангов и застряв среди несчетного
поголовья профессоров-докторов. А при посмертной оценке,
глядишь, и удостаивались плацкарт в энциклопедиях!
Нет, с улицами так нельзя. Ни ученые степени, ни
воинские звания, хотя бы и генеральские, ни причастность к
любым «лауреатникам», даже к нобелевским, не должны быть
мерилом и гарантией на увековеченье в именах улиц.
Иначе — каково было бы положение с неостепененными и не
получавшими высоких премий классиками! Наивные, они не
хлопотали о чинах и званиях, Менделеев так и не побывал в
академиках...
Помочь тут может только здравый смысл. Не
поддаваться на рекламу! Не спешить с зачислением в светочи!
Уже звучали призывы к миллионам читателей
«Огонька» поскорее переименовать улицу Пельше в улицу
Сахарова, так как тело ученого именно по этой улице везли на Вос-
тряковское кладбище. Но ведь есть уже опыт: в свое время
поспешили и с Мясницкой на таком же основании: по ней
везли с вокзала к центру гроб с телом Кирова! Ко скольким
кладбищам и крематориям ведут улицы, по которым
совершают последний путь и рядовые, и славнейшие люди.
Неужели это повод для переименований?
174
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Не касаюсь прав Сахарова на имя в уличном пантеоне,
понимая его значение и как атомно-ядерного физика, и как
правозащитника. Уже решено ставить ему памятник,
надеемся, не наспех слепленный. Когда же «Московский
комсомолец» второпях проявил готовность отдать »под
Сахарова » проспект Калинина, я счел себя обязанным
опротестовать это на учредительном собрании московских краеведов
A9 апреля 1990 года). Назвать чьим угодно именем
ненавистную москвичам «вставную челюсть» столицы — новопро-
ломленную через старейшие ее кварталы часть проспекта —
было бы оскорблением для деятеля, получившего такую
посмертную почесть. В гробу перевернешься, если твое имя
присвоят Новому Арбату! В ноябре 1990 года имя Новый Арбат
утверждено для новопроложенного участка проспекта.
А почитателям Сахарова опять неймется. В «Вечерней
Москве »за 4 июля 1990 года В. Меркурьев хорошо возразил
против замены имени Пельше на Сахарова, назвал эти имена
«не взаимозаменяемыми » и даже изрек: «Вообще
наименовывать именем Сахарова улицу, на мой взгляд, суетная
нелепость ». Но тут же предложил... свой вариант подобной же
«суетной нелепости» — переименовать в честь Сахарова...
шоссе Энтузиастов! Ибо оно «ведет в место ссылки»
академика. Опять «везли»? Но, кстати, везли-то его не ПО шоссе,
а НАД, самолетом! Что имя шоссе нужно менять, автор прав,
оно фальшиво и ложно. В Моссовете давно уже предлагали
вернуть хотя бы начальному участку шоссе историческое и
эпическое имя Владимирка.
С Сахаровым вопрос решили: чтобы не отстать от других
городов, уже назвавших его именем улицы вопреки срокам
«академического карантина», в Москве это имя волевым
решением присвоили в 1990 году еще одному новопроложен-
ному проспекту, который условно, еще в первых проектах,
именовался Новокировским, хотя Киров к нему и не мог
иметь отношения, как и к бывшей Домниковке, в которую
проспект вломился.
175
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Казалось бы, надежной прививкой против торопливых
переименований мог служить уже накопленный опыт. Из-за
крушения репутаций из списка исчезали улицы и с
прижизненно присвоенными именами Бухарина, Рыкова, Блюхера, а
позже — уже по другому поводу — данными посмертно —
Жданова, Суслова, Устинова, Черненко, площадь Брежнева.
«Десталинизация» названий Москвы не коснулась, а в
стране ограничилась городами и горными вершинами.
Волгоградский проспект возник лишь в 1964 году, то есть
Сталинградским никогда не был.
Разыменований при пересмотре заслуг не миновать и в
будущем. Наступившая гласность помогла раскрыть
истинное лицо двоякодышащих деятелей, у которых злодеяния
надежно маскировались заслугами, иногда отчасти
реальными, но чаще умело присочиненными и раздутыми.
Вслед преступным «акциям» расказачиванья и раскула-
чиванья пришел срок делу уже не злому, а доброму — рас-
палачиванью, освобождению московских названий от имен
фактических палачей.
Хорошо, что не удостоился улицы чудовище-Вышинский или
бывший наркомзем Яков Аркадьич Яковлев, один из
режиссеров-постановщиков коллективизации и геноцидного
искоренения «кулацкого саботажа ». А сподвижничек Вышинского
Крыленко, ранее уже упомянутый? Ведь какой многогранный — и
главковерх, и прокурор, и шахматист, и альпинист...
Но теперь-то его имя неотрывно связалось и с уймой
жестоких инициатив, и с ведением инсценированных и
фальсифицированных судебных процессов. Новая разновидность
палача — не с батогами на базарной площади, и не с топором у
плахи, а в Колонном зале, в лучах прожекторов — то на
шахматном матче Ботвинник—Флор, то на процессе шахтинцев
или «промпартии»... В 1938 году с ним самим расправились,
унизили и казнили. Но разве это повод, чтобы к 80-летию
рождения под его же «реабилитированное» имя зарубить один из
старейших Обыденских переулков?
176
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Страшные дела творил и еще один блюститель
правосудия — П.А. Красиков. В «Именах улиц» мы приводили
набор его достоинств и заслуг, за которые он удостоен улицы в
Октябрьском районе в составе «когорты старых ленинцев».
Он и коммунист с 1892 года, и агент ленинской «Искры», и
активный участник Октября, и зампред Верховного суда —
ну как не уступить ему бывшую 7-ю Черёмушкинскую — в
сущности, проспект, звено, связующее проспекты
Ломоносовский с Нахимовским. А теперь, одна краше другой,
выявляются и иные его заслуги и «инициативы» по массовому
террору среди питерского православного духовенства в
первые годы революции...
В апреле 1992 года улицу Красикова включили в состав
Нахимовского проспекта как его продолжение.
Позже была предпринята попытка назвать эту улицу
именем адмирала Корнилова. Поводом тут был и юбилей
русского Флота, и размещение на ней же головного академического
Института океанологии. Хорошо стыковались и имена двух
адмиралов — Нахимова и Корнилова, героев обороны
Севастополя. Однако позже имя Корнилова было «перенесено »
на одну из новых улиц, на юге Москвы, и продление
Нахимовского в сторону Ломоносовского проспекта восстановили.
Главное же — с именем палача Красикова расстались.
А венгр Бела Кун? Да, он участвовал в создании
венгерской компартии, был одним из лидеров Венгерской
советской республики в 1919 году. До этого, попав в Россию еще в
1916-м как военнопленный австровенгерской армии, стал
большевиком, помогал оборонять Петроград и подавлять ле-
воэсеровский мятеж в Москве. Когда советская Венгрия
пала, Бела Кун вновь оказался на Руси, был членом
реввоенсовета Южного фронта и в 1920—1921 годах оставил о себе
страшную память в Крыму, как инициатор и исполнитель
кровавых расправ над сдавшимися белогвардейцами и над
местными жителями. В 1921—1923 годы он же был на
руководящей партийной работе на Урале, удостоен членства во
12 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ВЦИКе и в Исполкоме Коминтерна, о чем на здании на
бывшей Сапожковской площади вещает памятная доска,
установленная к его недавнему столетию! В числе многих других
коминтерновцев он был пристрелен в 1939 году и, как
водится, посмертно реабилитирован, а в 1986 году столетие со дня
его рождения было отмечено по ходатайству старых
партийцев Урала увековеченьем «поближе к Уралу» — именем
Белы Куна нарекли безыменную площадь на пересечении
Уральской улицы с Байкальской на северо-востоке Москвы.
Происходило это уже в пору начавшейся перестройки,
но сомнению все еще не подлежало, тем более что любой
такой жест был рассчитан и на «сочувствие» жителей
Венгерской народной республики (не прошло и трех лет, как нам
дали понять, было ли там сочувствие).
Опять же отвечаю как редактор книги. О Беле Куне как о
палаче Крыма я порядочно знал и из архивов Волошина, и из
воспоминаний еще некоторых крымоведов. Но и тут
сработала дрессировочка. В книге 1988 года есть замечания о
неверном склонении имени (нужно Белы Куна, а не Бела Куна,
ведь Бела — мужское имя), а о крымской кровушке и
описанной Волошиным «Красной Пасхе» — ни словечка. Да и
само издательство «Московский рабочий » тогда еще не было
готово к таким разоблачениям. ,
А заодно с Белой Куном там же в Крыму вдохновенно
действовала и товарищ Землячка — ей в 1947 году уступили
Большую Татарскую улицу, но 13 апреля 1992 года прежнее
имя вернули.
Это теперь я так храбро ворчу, а тогда, в 1988 году, «кран »
не был открыт, а ссылаться на сведения Солженицына о том
же Крыленке еще не полагалось.
Не возразил я и против утверждения в Москве улицы
имени Розы Люксембург (пришла такая в 1985-м в
комплекте имен включенного в Москву Ухтомского микрорайона
Косина). Знал же бешеные русофобские выступления этой Розы
и не мог испытывать к ней никакого чевенгурского обожав
178
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
иия. Ненависть к России она совмещала с героической
революционной деятельностью, но при чем же тут Москва?
А Подбельский? В октябрьских боях 1917-го захватил
московский почтамт и не потому ли сам вскоре угодил в нар-
компочтели? Но прославил себя как каратель крестьян Там-
бовщины и левоэсеровских мятежей в Москве и Ярославле.
Молодым умер; коллеги по почтово-телеграфным делам дали
его имя дачному поселку за Лосиным Островом, но туда
шагнула Москва, и появились улица, проезды и даже метро с
именем «Улица Подбельского». В апреле 1992 года улице
присвоено имя Ивантеевская по ближайшему
подмосковному городу.
Удачно получилось с Ворошиловым. Его пришлось
убрать только из названия района, вернув имя Хорошёвский.
С 1975 года на донецкой речке Луганке возник поселок,
ставший впоследствии крупным городом Луганском. В числе
других, получивших в 1935 году имя Ворошилова с
присвоением ему звания маршала (Ставрополь, Никольск-Уссурий-
ский), город был переименован, как родина Ворошилова, в
Ворошиловград. Однако в 1958 году, когда прижизненные
наименования были уже отменены, городу вернули имя Луганск,
что позволило и одну из улиц на юге Москвы (бывшую
Октябрьскую в Ленине-Дачном) в 1965 году назвать Луганской,
а не Ворошиловградской. С кончиной Ворошилова запрет на
прижизненное имя города перестал действовать, и
почитатели уже покойного маршала добились в 1970 году
восстановления имени Ворошиловграда. «Крестителей» улиц Москвы
это не смутило. Когда при новой застройке Ленина-Дачного
Луганская исчезла, ее название в 1977 году перенесли на
бывшую Сосновую, не посчитавшись с новым восстановлением
живучего имени Ворошиловграда, и были правы: в 1990-м еще
жизнеспособнее оказался стародонецкий Луганск, в третий
раз занявший свое место на карте.
Словом, пришла пора назвать своими именами то, что
творили и деятели, успевшие проникнуть в московские «свят-
179
Ю.К. ЕФРЕМОВ
цы>>. Таких придется и впредь развенчивать, хотя бы и
посмертно. Все настойчивее звучат требования переоценить
преувеличенное значение деятельности Войкова, Кедрова и
Винокурова, академиков Губкина, Островитянова и
Опарина, членкора Коштоянца и профессора Удальцова...
Сторонники увековеченья людей в именах улиц явно не
учитывают неминуемого и безжалостного результата:
названия, введенные в городской быт, в значительной степени
утрачивают свое прославляющее мемориальное значение,
превращаются в объявляемую остановку, в прозаические адреса
заведений, далеко не всегда лестных для увековечиваемого.
На улице Дмитрия Ульянова, получившей имя одного из
братьев Ленина, боги торговли догадались устроить пивную.
Алкаши, назначая места совместных возлияний, кратко
называли ее адрес: «У брата!»
Вытрезвитель на улице имени известного
философа-просветителя... Подпольный абортарий в проезде с именем
крупного хирурга... Считалось, что у нас нет наркоманьих
притонов и иных блудилищ, — ан есть, и ведь тоже на улицах
чьего-нибудь имени... Драка, столкновение, гибель... Неужели
и тут уместны адреса из достойных имен? Их инфляция
приводит к их же девальвации. Вместо уважения и почитания
возникает равнодушие, а то и вовсе наплевательское
отношение к удостоенным.
Ненужным балластом лягут в память жителей когдатош-
ние малые заслуги людей, чьи имена превратились в
привычные, затертые и ничего не значащие клички улиц.
Персональные наречения случались и до революции, но
обычно это не означало стремления прославить
выдающегося человека (если имена не царские-графские или святые,
подобные Александру Невскому). Бывала, впрочем, и
самореклама — купцов, домовладельцев...
180
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Многозначительное прозвище Ивана Калиты вплелось в
название слободы Калитники, а потом и в названии
кладбища и улиц, никак не в порядке «мероприятия » по увековече-
нью его памяти. Такое совершалось как бы попутно или даже
самопроизвольно. Стрелецкие полки Зубова, Лёвшина, Ка-
ковина, Пыжова вошли в список улиц без учета личных
заслуг и достоинств этих начальников. «Увековечен» ли
именем Фуркасовского переулка безвестный француз Фурка-
сэ — то ли портной, то ли парикмахер? Настасьинский
переулок у Тверской знаменит шедевром зодчества, но кто,
называя его, вспомнит хозяйничавшую тут Настасью, жену
князя Волконского?
Конечно, по имени Лефорта, сподвижника Петра,
названа Лефортовская солдатская слобода, а затем и весь
исторический район Лефортово, но все-таки по имени района, а
не лично в честь Лефорта получили название Лефортовские
набережная, площадь, Вал, переулок и мост. То же и с
Измайловом. Усадьба бояр Измайловых еще с XVI века дала
имя селу, а в XVII веке это же имя переняла царская
подмосковная усадьба. Дальше — больше. Измайловский полк
Петра, Измайловские площадь, бульвар, проспект, шоссе,
Вал, улицы Измайловского Зверинца, Измайловский
лесопарк — не «в честь» же все это тех бояр Измайловых!
Никоновский переулок у Селезнёвки, названный так
больше века назад, лишь косвенно напоминает о патриархе
Никоне — лежит на землях основанного Никоном
Новоиерусалимского монастыря.
Забавно, что в четырех «головинских» названиях с
дореволюционных лет запечатлелись имена трех разных
Головиных. В Головинской набережной Лефортова —
генерал-адмирала Ф.А. Головина, сподвижника Петра, дипломата,
одного из создателей русского флота, участника Азовских
походов и взятия Нарвы. Но имя набережной возникло тоже
не «в честь», а просто по соседству с его владениями.
Головины переулки у Сретенки сохранили имя капитана Голови-
181
Ю.К. ЕФРЕМОВ
на, хозяина полицмейстерской канцелярии — тут
недоглядела комиссия Сытина! А Головинское шоссе близ
теперешней станции метро «Водный Стадион» вело в бывшее село
Головино, владел которым боярин Иван Голова, один из
строителей первых крупных каменных зданий в Москве.
Скорее как исключение из правил закрепилось за
улицами с давнего времени имя Буженинова — строителя
Преображенского дворца на Яузе ниже Матросского моста; имена
Вельяминова и Миронова — геодезистов, участвовавших в
планировке Благуши, как и Фортунатова — инженера
застройки района между Хапиловским прудом и Измайловским
шоссе; за 1-й и 2-й Боевскими улицами — фамилия братьев
Боевых, создателей дома призрения для престарелых; за
переулком у Бауманской улицы — имя Гарднера, владельца
знаменитого фарфорового завода; за переулком между
Остоженкой и Пречистенкой — генерал-губернатора Москвы
в XVIII веке П.Д. Еропкина.
Может быть, в градоначальственном архиве и найдется
бумага, что Погодинская улица в Хамовниках названа в
конце прошлого века в честь М.П. Погодина, университетского
профессора-историка и писателя, академика, автора
интересных воспоминаний о московских литераторах середины
века (у него бывали и Лермонтов, и Гоголь, и Толстой).
Сегодня надо бы дорожить его памятью и как издателя
«Московского вестника » и «Москвитянина », и как историка
древней Руси, знатока летописей, и как коллекционера
исторических памятников, собравшего «Древлехранилище»... Но в
сознании москвичей с названием улицы связывается прежде
всего поныне сохранившаяся Погодинская изба,
построенная по его замыслу в старорусском стиле. Погодин? А, это
тот, что построил Избу.
Неладно получилось с фамилией зодчего Еготова, здания
которого украшали Кремль, сохранились в Лефортове
(«Военная гошпиталь») и в Люблине (усадьба Дурасовых). Кем-то
из знатоков он был еще в прошлом веке почтен в Царицыне, в
182
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
районе, примыкающем к дворцу — наследию его учителей
Баженова и Казакова, но при этом были допущены две
нелепости: именем зодчего назвали тупик (какой почет!), а в фамилии
допустили ошибку — во все списки тупик вошел как
Еготьевский, а не Еготовский. Лучше бы без такой «чести».
Еготов не одинок. Большой и Малый Никитские переулки
за Яузой, как одноименные, назвали тоже именем зодчего,
который еще в XVI веке возвел тут церковь Никиты-Мученика,
СЕ. Вагина, и впопыхах не заметили опечатки — получились
Ватины переулки. Малый Ватин исчез после 1961 года, а
Большой так и существует с этой опечаткой. «А нам все равно»?
В XIX веке в Симоновой (ныне Ленинской) слободе в
память героев Куликовской битвы — Пересвета и Осляби —
были названы два переулка, примыкающие к церкви
Рождества Богородицы, где погребены тела обоих воинов. Пересве-
тов переулок исчез при новой застройке, но в 1987 году его
имя присвоили одному из соседних Восточных переулков.
Оказалась в дореволюционной Москве близ
Преображенской Заставы далее Дубасовская улица по фамилии
генерал-губернатора Москвы, наводившего в ней порядок в дни
революции 1905 года. В 1924 году спохватились и заменили
ей имя на Хромова — в честь большевика, участника
октябрьских боев в Москве.
Бывало, что и до революции считали допустимым
вторгаться с персональными переименованиями в древнейшие и
заповеднейшие части города. В 1910 году имя
скончавшегося двумя годами раньше крупнейшего знатока истории и
археологии Москвы почетного академика И.Е. Забелина,
одного из основателей и первого руководителя Исторического
музея, было присвоено Кремлевскому проезду,
отделявшему этот музей от Кремля. В 1931 году такое имя в соседстве
с Кремлем кому-то показалось неуместным (подумаешь,
создавал музей и изучал какое-то московское старье!), и
проезду вернули прежнее имя — Кремлевский. К 60-м годам
образумились и восстановили имя Забелина, но уже не здесь,
183
ЮХ ЕФРЕМОВ
а отдали ему один из Ивановских переулков у Ивановского
же монастыря. Тут рядом расположилась Государственная
историческая библиотека, хранящая в своих драгоценных
фондах личное собрание книг Забелина.
Уже с первых лет после Октября выделилась обойма
имен настолько авторитетных, что они не подлежали тогда
ни сомнению, ни обсуждению. Старую Басманную в 1919-м
назвали Марксовой улицей, так она и именовалась на планах
Москвы до начала 30-х годов. На плане 1939 года значилась
уже улица Карла Маркса. В 1990 году имя Старой
Басманной возвращено.
В первые же послеоктябрьские годы вошли в обиход
прижизненные названия в честь вдохновителей и
руководителей революции. Наибольшего числа наименований тут
удостоился Ленин. Увековечивая его в именах улиц,
заботились даже о разнообразии: использовали другие ленин-<
ские псевдонимы (Тулинская) и подлинную фамилию
Ленина (Ульяновские улица и переулок) — улицы были
названы так в 1919 году. Тогда же Рогожская Застава и соседняя
с ней Рогожская Сенная площадь получили имя Заставы и
площади Ильича, а в 1922 году к ним добавили Ильичев-
ский проезд, бывший Сенной.
Название Ленинской площади у Павелецкого вокзала
связано с историей самой Павелецкой дороги. На планах
Москвы конца XIX века ее еще не показывали, хотя и
хозяева Рязано-Уральской железной дороги, и саратовская
казна были заинтересованы в прямом выходе к Москве с юго-
востока. С 60-х годов прошлого века такую дорогу начали
строить со стороны Саратова и предвкушали, что Москву
украсит Саратовский вокзал. Но в первые десятилетия
линию от Волги проложили только за Тамбов к Козлову,
нынешнему Мичуринску, откуда выход к Москве открылся
184
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
через Рязань к тогдашнему Рязанскому вокзалу.
Достраивать ее кончили только в 1899 году на участке Павелец—
Москва, после чего и вокзал, воздвигнутый в 1900 году
получил по имени скромного провинциального поселка
название Павелецкий. На планах города появилась и Павелецкая
железная дорога. С Козловом Павелец связали сперва лишь
второстепенные ветки, но мечты о магистрали Саратов —
Москва не убывали, и на схеме сети дорог в 1912 году даже
вокзал был назван Саратовским; позднее это имя стали
приводить как синоним Павелецкого в скобках.
Небольшую площадь у вокзала назвали Вокзальной, а
проезды, примыкающие к полотну, Павелецкими. В1922 году
сытинская комиссия, корчуя имена »вокзальных» тезок,
переименовала площадь не в Павелецкую, а в Саратовскую.
Однако в 1924 году вокзал, куда прибыл поезд с телом
умершего Ленина, вошел в историю как Павелецкий, и именно это
название стало мемориальным (вспомним у Маяковского: «Это
его несут с Павелецкого...»). После того как в 1938 году у
вокзала был открыт историко-революционный музей «Траурный
поезд Ленина», возникла тенденция усилить мемориальное
значение всей площади. Правда, на плане 1939 года она еще
названа Саратовской, но уже в 1941 и 1942 годы ее все чаще
стали называть Ленинской. Такое имя обязало архитекторов
и к особо ответственному решению проекта ее
реконструкции. Обновленный вокзал сохранил имя Павелецкого. В
апреле 1992 года оно вернулось и к площади, пусть и
неузнаваемо расширившейся. «Саратовскую» не вернешь — улица под
этим названием существует с 1964 года у Волжского
бульвара близ метро «Текстильщики».
До 1932—1933 годов просуществовали Большая и Малая
Троцкие улицы в захолустном поселке близ платформы
Подмосковная. Помню свое удивление, когда я обнаружил их, идя
из Тимирязевки к тогдашней Балтийской железной дороге.
В 1919 году появилась Бухаринская улица на месте
Золоторожской (с 1937 года имя заменено на Волочаевскую).
185
Ю.К. ЕФРЕМОВ
О прижизненных наречениях улиц именами Рыкова,
Дурова, Серафимовича, Горького и Циолковского уже
говорилось. В 1938 году к ним прибавилась Стахановская в Новых
Кузьминках.
Вернемся к «бесспорным» именам. Одна из
отличительных их черт — способность к неумеренному размножению, и
не только почкованием, когда имя переносится на ближние
переулки, нет. Дубли возникают и на больших расстояниях.
Москве будто бы мало было одной Марксовой улицы, — в
1926 году ее дополнила улица с двучленным названием, на
редкость неудобным для применения. В улицу Маркса и
Энгельса (по одноименному музею, тоже носящему это
двучленное имя) превратили два старомосковских переулка, —
Староваганьковский и Малый Знаменский.
Еще в 1919 году Пустую улицу, а в 1925-м и соседний
Семеновский переулок переименовали в Марксистские, чем
немало потешили некоторых москвичей, воспринимавших
марксизм критически. Рекорд умножению имени Маркса
был поставлен в 1961 году, когда одного только повода —^
установки памятника ему на Театральной — оказалось
достаточно, чтобы объявить проспектом его имени, в сущности,
ничем не объединенную магистраль, механически
включившую в себя и Театральный проезд, и осевую часть
театральной площади, всю площадь Охотного Ряда с примыкавшими
к ней Моисеевской и Манежной площадями и всю
старинную Моховую улицу.
В 1990 году с этим конфузом покончили — имена
Театрального проезда, Охотного Ряда, Манежной площади и
Моховой улицы восстановлены.
Неукротимо размножали имя Фрунзе. Кроме бывшей
Знаменки его присвоили набережной и серии улиц в Хамовниках,
беззастенчиво прилепив к ним даже номера A-я—3-я
Фрунзенские), в 1942 году добавили и Фрунзенский переулок.
Только Фрунзенскому Валу, имя которого звучало полным
анахронизмом (войска Фрунзе штурмовали у Перекопа Турецкий
186
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
вал, а совсем не Хамовнический), в 1986 году было
возвращено исконное «хамовническое» имя. Еще несуразнее
выглядело имя Фрунзенского района, словно в насмешку совсем
удаленного от всех улиц, связанных с памятью о Фрунзе.
В 1990 году приарбатской улице Фрунзе возвращено имя
древней Знаменки.
Абсурдным было номерное дублирование Бауманской
улицы. Названа так она была в 1918 году, а в 1920-м
популярность имени Баумана многократно увеличили, когда в
Бауманский переименовали весь Басманный район. Имя
площади (ныне восстановленной Елоховской) подкрепил
воздвигнутый на ней памятник Бауману работы Б.Д. Королева.
Казалось бы, знаменитый революционер увековечен
достаточно. Так нет же, в 1933 году его имя присвоили еще и
старомосковскому Коровьему Броду, вынужденно привешивая
к нему номер — «2-я Бауманская». Возвышает ли такая
нумерация? Еще досаднее обоснование — за что переназвали.
В актовом зале Высшего технического училища,
расположенного на этой улице, в дни траура находился гроб с телом
убитого Баумана1.
Вот его имя и присвоили улице вместе с училищем,
застеснявшись «дикарского » адреса — такой передовой вуз и
на каком-то Коровьем Броду! В 1963 году и это
наименование подкрепили — поставили Бауману даже второй
памятник (работы Шлыкова) — одного показалось мало! Я уже
упоминал, что ближайший вариант этого названия — Бычий
Брод, а по-английски Оксфорд, прославлен как никого не
шокирующее имя всемирно известного города, а дипломом
Бычьего Брода гордятся почтеннейшие лорды Британии. Сам
Бауман — ветеринар — мог ли брезговать коровами? Мы же
не постеснялись занумеровать лишнюю Бауманскую, лишь
1 Если такой повод возвести в принцип, сколько же улиц нужно
было бы переименовать вокруг Колонного зала и Центрального Дома
Российской Армии — ведь нет числа траурным прощаниям,
проходившим в их стенах!
187
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Конка к Театральном проезде. 1880-е голы
бы расстаться с якобы унижающим <<не-аристократичпым>>
названием!
Из первых поэтов советской норы повезло только
Филиппу Шкулеву, участнику баррикадных боев в декабре
1905-го. Имя земляка чтили в подмосковном Люблине, и в
Печатниках, где поэт родился, и давно уже присвоили его
имя одной из тамошних улиц. Еще бы, ведь он сочинил слова
всенародно известной песни «Мы кузнецы». При новой
застройке улица с его именем исчезла, но почитатели и
земляки поэта добились переноса названия на бывшую 4-ю улицу
поселка Текстильщиков.
Катастрофическое крушение угрожало московскому име-
нословию в первые дни, последовавшие за кончиной Сталина.
Растерянные его почитатели не могли и в дурном сне
вообразить, какое предстоит развенчание кумира, спешили поскорее
188
I\! ОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
выразить свою благонамеренность и законопослушность,
словно соревнуясь, кто окажется католиком пуще самого рнмско-
i о папы, и предлагая еще безмернее возвеличить усопшего.
В JW4 году были обнародованы кое-какие материалы из
рассекреченных высоких архивов, где обнаружились и вовсе
панические предложения — даже переименовать в город Ста-
\iiii саму Москву! Всю каменную ткань города готовы были
и к перекроить, что шахматной пешкой показался бы и
Дворец Соьетов со статуей предыдущего вождя. В рабьих замыс-
\ах вырастали куда более внемасштабные небоскребы,
увенчанные то неразлучным дуэтом «Ленин — Сталин», то
сольным изваянием гиганта — одного Сталина. Какая там
«лллея Ильича» устаревшего Генплана! Проломить совсем
новый Сталинский проспект через всю Москву от самых
Сокольников не к Воробьевым-Ленинским, а к Лепинско-Ста-
линским и даже просто к Сталинским горам, сковырнув по
пути никому не нужный Манеж и еще какие-то там
устаревшие шедеврики, рухлядь по сравнению с тем, что воздвигнем!
К юго-западу от университета были готовы создать
район общественных зданий под названием «Памяти товарища
Сталина» с новыми музеями, в их числе — персональным
Сталина, Домом конференций народов мира, Дворцом
науки и техники, грандиозным спортивным центром,
массивом жилых зданий для обслуги...
В архиве сохранилось письмо руководства Московского
университета, подписанное в числе прочих «углов
треугольника » самим ректором академиком И.Г. Петровским, на имя
«дорогого» Георгия Максимилиановича (Маленкова).
Письмо содержало просьбу присвоить университету имя
корифея науки Сталина (а как же Ломоносов? Разжаловать?!).
Сохранились и чьи-то пожелания впредь расшифровывать
СССР как Союз Советских Сталинских Республик,
переименовать Советскую Армию в Сталинскую, Грузию — в
Сталинскую ССР, ленинский комсомол (ВЛКСМ) в лснинско-
сталинский (ВЛСКСМ)...
189
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Грустно-веселую сводку этих архивных перлов
обнародовал в своем очерке «Мумии вождей» журналист Сергей
Земляной в «Вечерней Москве» за 20 декабря 1994 года,
жаль, что не сославшись на номера единиц хранения, — было
бы убедительнее.
К счастью, этот бред не сбылся — наверху уже
понимали, что временам культа приходит конец, но в архив эту
макулатуру все же подшили — спасибо за такие
неопровержимые свидетельства маразма!
В ряду героев войн улиц удостаивались воины любых
рангов — и солдаты, и маршалы. У большинства «маршальских
улиц» слово «маршал» введено в их название. Вероятно, это
оправданно для не самых популярных фамилий маршалов
отдельных родов войск — Бабаджаняна, Вершинина,
Голованова, Катукова, Неделина, Новикова, Рыбалко, Федорен-
ко. Но несравненно более известные фамилии
общевойсковых маршалов — Жукова, Рокоссовского, Василевского,
Тухачевского, Конева, Малиновского, Мерецкова, Чуйкова,
Соколовского, Тимошенко, Захарова, Бирюзова — могли бы
быть даны и без определения «маршал».
Оказались же без указания «чина» названия улиц с
именами маршалов Говорова в Кунцеве, Толбухина близ Сетуни
и даже маршала бронетанковых войск Богданова в
Солнцеве. Думали, что бряцание званием придает имени эпическое
величие? И значит, Бог с ним, с неудобством адреса,
заставляющего спотыкаться на двухэтажном названии? А зачем
применяли звание маршал к имени Устинова в Крылатском?
Конечно, бывший министр обороны носил это звание
последние восемь лет своей жизни, за это же время согрешил,
приложив свою руку и к решению ввести войска в Афганистан, —
не самое ли «маршальское» из его деяний? Но главным-то
делом у него была организация оборонной промышленнос-
190
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ти — тут под его волевым напором удавалось достигнуть
многого. Так при чем маршал? Не приклеили же к улице трижды
героя летчика Покрышкина упоминание, что и он был
маршалом авиации! Прибавило бы что-нибудь к его славе
наименование «улица маршала Покрышкина »?
В 1990 году с «улицей Маршала Устинова» предпочли
вообще расстаться и восстановить прежнее, хоть и недолго
существовавшее, имя Осенний бульвар.
Похожая картина и с генералами, и с адмиралами. С
довеском этих званий к имени оказались улицы и площади
Антонова, Белова, Глаголева, Карбышева, Жадова, Рычагова,
Тюленева, Корнилова, Макарова, Ушакова да и Комдива
Орлова. Но в большом числе тут видны и фамилии без
упоминания звания — просто Нахимов, Ватутин, Черняховский,
Панфилов, Берзарин, Доватор, Ефремов, И.Т. Гришин,
Остряков, Полбин, Шумилов. Подобно случаю с Покрышки-
ным, у некоторых фамилий и правильно, что не названы
генеральские звания — не за «генеральство » удостоены улиц
участники спасения челюскинцев Водопьянов и Каманин,
Молоков и Ляпидевский, да и героями они проявили себя
задолго до возвышения в чинах; без ^шенных лампасов
обходятся и знаменитый авиатор Громов, академик-хирург
Еланский и конструктор Лавочкин.
В числе «получивших» свои улицы — полковники
Полосухин, Шутов, Головачев, подполковник Супрун, майоры
Ремизов и Паршин, капитаны Гастелло, Докукин и Пивченков. В
числе лейтенантов разных рангов назовем летчика Тимура
Фрунзе, героев тарана Талалихина и Артамонова, офицеров
Викторенко, Галушкина, Лукьянова. Не забыты и
политработники — комиссар-партизан Гурьянов, комиссар Лобачик,
политрук Клочков. Удостоены улиц сержант Костиков,
снайперы Ковшова и Поливанова, рядовые Климашкин, Паперник.
Прославившийся в рядах итальянского Сопротивления По-
этан — Федор Полетаев — попал в эти списки не просто как
рядовой солдат.
191
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Нередко объектами персональных мест оказывались
герои и менее значительных событий, что, однако, не снижало
трагизма их судеб. В 1928 году Живинскую улицу в
Ленинской Слободе назвали именем жившего неподалеку
пограничника Сайкина, геройски погибшего в схватке с
диверсантами на границе Азербайджана в предыдущем году.
Аналогична картина с улицами, нареченными в честь
ученых. В алфавитном списке названий, начинающихся словом
«академик», уже больше 30 человек. Есть фамилии менее
популярные из-за прижизненной закрытости их работ,
например, атомно-ядерных, авиаконструкторских или
ракетных (Бочвар, Люлька, Ильюшин, Челомей, Янгель); есть и
вынужденные довески в виде званий к фамилиям, часто
повторяющимся, — академиков Павлова, Комарова,
Петровского, Петрова. Но и среди закрытых, таких, как Пилюгин и
Расплетин, улицы были названы без упоминаний, что они
академики.
Увы, и тут больше случаев ненужного усердия в
упоминании званий — все бы поняли, что речь об академиках, видя
улицы с именами Капицы, Келдыша, Курчатова, Королева,
Несмеянова, Туполева. Есть же в Москве и беститульные —
проспект Вернадского, улицы Обручева, Немчинова,
Бехтерева, Бурденко, Введенского, Кржижановского,
Сперанского, Чаплыгина, Намёткина, Образцова, Прянишникова,
Тихомирова, Ферсмана, Ляпунова, Грекова.
Членкорам такой парад не устроен. Если они и успевали
умереть до возвышения в академики, то фамилии, как и у
профессоров, упоминались без бряцания довесками. Просто
Менделеев, просто Столетов и Лебедев. И наверное, это
хорошо. Ведь черным юмором выглядела бы в списке улица
Академика Миллионщикова рядом с «Профессора Менделеева».
Еще смешнее были бы улицы с упоминаниями таких ученых
степеней и званий, как кандидаты или доценты. И как хорошо,
что безо всяких возвышающих титулов звучат имена улиц в
честь наших первых ракетчиков — Цандера и гениально уни-
192
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
версального изобретателя Кондратюка, увы, не по истинной
его фамилии Шаргея.
Конструктор Шухов известен москвичам прежде всего
как создатель в 1922 году знаменитой кружевной
радиобашни на Шаболовке, теперь ее и зовут Шуховской. А ведь нет
счета и другим выдающимся его сооружениям — мостам,
решетчатым перекрытиям (например, над перроном Киевского
вокзала), его популярность могла бы не уступать Эйфелевой.
А мы — назвали в 1963 году именем Шухова только улочку.
Имя ее звучит, конечно, лучше, чем прежнее Сиротский, хотя
то и напоминало о прошловековом Варваринском сиротском
доме. И все-таки хорошо, что улица названа просто Шухова
(лучше бы — Шуховская), а не «Почетного Академика, Героя
Труда, Члена ВЦИК В.Г. Шухова»...
Одна из деликатных проблем — соизмеримость заслуг.
Бывшее Октябрьское Поле превращено в своеобразный
«маршалград» (его же из кощунственного озорства зовут
маршалятником — не оборотная ли сторона пристрастия к
тематическим «кустам »?). Но не надо, чтобы из такого
парада военачальников торчала фамилия сколько угодно
знаменитой балерины — не плодите лишних анекдотов.
Казалось, все ясно со спасателями челюскинцев и
героями полюса — их имена получили многие улицы в Лианозове.
Но любопытна в этой связи судьба имени летчика
Бабушкина. Этот герой-полярник прославился еще в 1928 году как
участник поисков рухнувшего дирижабля «Италия ». Полеты
Бабушкина тогда не увенчались успехом — пальма первенства и
сопутствующие ей лавры достались его коллеге — летчику
Б.Г. Чухновскому, разглядевшему на льдах бедствующих
людей. Однако в дальнейшем этому тихому интеллигенту
решительно не везло — были неудачи в очередных полетах, Чух-
новского обошли высокие звания, не получил он и звезды
героя, а не первый ли был герой?! Бабушкин оказался поначалу
удачливее — помог высадке первой дрейфующей станции на
полюс и сразу оказался в звездной обойме. Но в 1938 году он
13 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
погиб в авиакатастрофе, и тогда же в подмосковном Лосино-
островске, где он жил, его имя было присвоено одной из улиц
поселка, еще в 1925 году преобразованного в город. А через
год после гибели летчика весь город Лосиноостровск был
переименован в его память в Бабушкин! Влившись в 1960-м в
состав Москвы, он образовал в ней значительную часть
теперешнего Бабушкинского района. Такой чести не удостоился
ни один из спасителей челюскинцев и других наших, даже
более прославленных, полярников. И все потому, что этот
летчик оказался жителем скромного пригорода и предметом
особой патриотической гордости сограждан Лосиноостровска.
А Чухновский, заслуживший в 1928 году всемирную
известность, вообще остался в тени.
Немало потрудилась над прославлением классиков и
других бесспорных с ее точки зрения лиц моссоветская
комиссия в 1921—1922 годах.
Один из принципов ее работы гласил: «Увековечение имен
деятелей революции и других исторических личностей» —
тут комиссия постаралась украсить Москву именами и
Достоевского A-й Мариинский переулок), и Бебеля (две
Церковные улицы), и Фридриха Энгельса (бывшая Ирининская,
по приделу святой Великомученицы Ирины в церкви Святой
Троицы), и большевика-рабочего П.П. Щербакова,
погибшего при взятии кадетских корпусов в Лефортове, и
Заморёнова (Средняя Пресня) и Давыдова C-й Краснопрудный),
и Шитова (Архиерейская набережная).
Переулок в Кожевниках, носивший имя фабриканта Гу-
сятникова, был переименован в Летниковскую улицу в честь
рабочего И.Г. Летникова, большевика, участника
октябрьских боев. Участнику трех революций, председателю
Сокольнического райсовета, члену горкома и депутату Моссовета
П.А. Бабаеву «отдали» 5-ю Сокольническую улицу.
194
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Люсик Лисинова (Лисинян) — молодая большевичка,
погибшая 1 ноября 1917 года в уличном бою на Остоженке,
увековечена в результате странного смешения имени и
фамилии в названии Люсиновской улицы (бывшей Малой
Серпуховской). Позже это имя распространили и на бывшую
Земляную, а в 1952 году его же получили и соседние
переулки — Ремизовский, Кологривский и Арбузовский.
В память участника декабрьского восстания 1905 года
Н.Г. Никитина переименовали бывшую Колдомку близ
Щелковского шоссе, не посчитавшись с тем, что это
старомосковского типа название напоминало о переселенцах из
костромской Колдомской волости (им царь Алексей
Михайлович поручал создать образцовое хозяйство в его
вотчине —Измайлове). Тогда же в честь уже упомянутого
Мантулина Студенецкая улица, на которой он погиб, стала
называться Мантулинской.
Почтили сытинцы и старину. Три Петровские улицы в
Преображенском напоминали о Петре и его
размещавшихся здесь, как и в Лефортове, потешных войсках, но имена эти
повторялись в других местах. Им в 1922 году было
присвоено имя Бухвостовых — в честь одного солдата и двух
зодчих, но улицы между ними не поделили, а перенумеровали
все заодно, — получились 1-я, 2-я и 3-я Бухвостовы, благо
братьев было трое. Зодчие Бухвостовы участвовали в
строительстве Новоиерусалимского монастыря. К 1990 году из
них уцелела одна 2-я Бухвостова. Пойми, в память которого
из троих!
Уже было сказано, что под имя известного врача,
общественного деятеля и революционера И.В. Русакова отдали
бывшее Сокольническое шоссе. Но он же был и членом
Сокольнического райсовета, президиума Моссовета и горкома
партии, вот ему не пожалели и набережные — старую
Дворцовую, Матросскую и Лагерную, а ведь каждое из этих
названий свидетельствовало о ценном — о загородном
Преображенском дворце царя Алексея Михайловича, о соседней
195
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Матросской богадельне для престарелых и увечных
матросов, о лагере одного из учебных карабинерских полков1.
Такого рода нареченья продолжались и после 1922 года.
Так, Аристарховский переулок Таганки получил это имя члена
Рогожско-Симоновского райсовета в 1925 году, утратив
прежнее имя Грязный. Тогда же удостоился улицы в Черкизове
Емельян Пугачев. В 1960-м она стала 1-й Пугачевской, так как
к ней добавили 2-ю, которой заменили повторявшуюся улицу
Куйбышева и еще одну — неведомого Галкина. В1926 году
переулок в Сыромятниках с именем местного купца Колоколь-
никова был переименован в Мрузовский — по партийной
кличке Мрузов рабочего-большевика В.Е. Морозова, участника
боев 1905 и 1917 годов — именно в этом переулке Мрузов
погиб в октябре 1917-го в бою с юнкерами.
Особого упоминания достоин пример, когда улице у
платформы Сетунь в 1933 году было присвоено имя СП.
Горбунова, молодого организатора авиапромышленности в годы
первой пятилетки, погибшего в авиакатастрофе. Теперь
широкую известность приобрел действующий здесь клуб имени
Горбунова. Но с тех пор фамилия оказалась «абонированной »,
и имени более известного Горбунова — академика — улица
уже не получит во избежание повторений, — а ведь он был и
непременный секретарь Академии наук, и управделами
Совнаркома, руководил Таджико-Памирской экспедицией,
сопутствовал Евгению Абалакову в первовосхождении на
тогдашний пик Сталина, ныне Коммунизма...
В бывшем пригородном поселке, возникшем в Лианозо-
ве, которому после смерти большевика Ю. Ларина (Лурье)
было присвоено его имя, целому кусту улиц дали имена
полярников — участников спасения челюскинцев и героев
первых полетов на Северный полюс. Тут были прижизненно
наречены улицы в честь первых Героев Советского Союза —
1А теперь имя Русакова получила (уже не в честь деятеля, а по
названию улицы) пересекшая ее в 1984 году Русаковская эстакада,
никакого отношения к его заслугам и памяти не имеющая.
196
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
спасителей челюскинцев в 1934 году — Водопьянова,
Каманина, Леваневского, Ляпидевского, Молокова, Слепнёва
(седьмой в этой плеяде — Доронин — получил улицу
посмертно среди других имен полярных летчиков в
Бабушкине, но утратил ее в ходе перепланировки). Здесь же
прижизненно получили улицы герои первой высадки на Северный
полюс — О.Ю. Шмидт, Федоров, Ширшов, Кренкель (тут
был и Папанин, но улица исчезла при застройке; позже его
имя закрепили за одной из улиц Бутова) и герои
трансарктических перелетов — Чкалов, Байдуков, Беляков и Громов.
Переименования бывают такими неоднозначными, что их
трудно разносить по тематическим группам. Вот какова,
например, множественность значений у имен улиц Братской,
Кантемировской и Сибиряковской.
Каким многослойным оказалось имя Кантемировской
улицы! Молдавские деятели Кантемиры были один другого
знаменитее, историк и политик Дмитрий Кантемир,
сподвижник Петра, содействовал переходу Молдавии в состав
России. Его сын Антиох Кантемир прославился не только
как дипломат и философ, но и как русский поэт-сатирик,
один из старейшин нашей поэзии. К югу от тогдашней
Москвы, в районе теперешнего Ленина-Дачного, с XVIII века
находилась усадьба Кантемиров, о чем напоминало имя
улицы, существовавшей здесь еще до вхождения этой
территории в Москву.
Но не только этим объясняется восстановление имени
улицы. Кантемирам принадлежали также земли на юге
центрального района Европейской России — об этом
напоминает имя существующего и ныне поселка Кантемировка.
Значит, тут учтен и «географический» принцип — поселок
Ленино-Дачное, образованный в 1939 году, расположен на
юге Москвы, в состав которой он вошел в 1960-м. Однако и
197
Ю.К. ЕФРЕМОВ
этого для понимания имени улицы мало. В официальной
формулировке повода к ее названию не значатся ни деятели
Кантемиры, ни поселок Воронежской области. Улица
названа в 1965 году в честь Кантемировской дивизии в
ознаменование 20-летия Победы в Великой Отечественной войне.
А дивизия заслужила свое имя боями в районе той самой
воронежской Кантемировки и последующим боевым
путем — Москва восемнадцать раз салютовала ее подвигам.
Добавим к этому, что и в Молдавию фамилия Кантемиров
занесена со стороны, ее принесли с собою выходцы из
Ногайской степи, Хан-Темиры!..
Имя Братская на востоке Москвы близ станции метро
«Перово», казалось, не таит ничего сложного. Известны и
город Братск — наследник Братского острога 1631 года в
стране «братских людей», как русские тогда называли
бурят, и Братская ГЭС, и заслужившее грустную репутацию
Братское водохранилище. Но есть и еще один оттенок. Не
случайно это имя выбрали для замены повторявшегося в
других местах имени Товарищеской улицы. Считали, что
смысловая аналогия (товарищ — брат) психологически смягчит
переименование — жителям Товарищеской не будет
обидно стать жителями Братской.
Люди, называвшие улицу Челюскинской в Бабушкине,
считали, что это имя напоминает прежде всего об истории
плаванья ледокольного парохода «Челюскин» Северным
морским путем (второго после «Сибирякова» за одну
навигацию), о его гибели в Чукотском море и достославного
спасения челюскинцев с дрейфующей льдины. Но разве не
слышится в нем же имя и русского полярника Семена
Челюскина и название впервые достигнутого им мыса, самой
северной точки материка Евразии. Это мыс Челюскин —
именно так, а не в родительном падеже — сам мыс как
памятник открывателю!
Одну из Пионерских в 1964 году назвали
Сибиряковской — и тут дело не только в имени знаменитого ледокола.
198
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Александр Михайлович Сибиряков прославился во второй
половине прошлого века и как крупный
золотопромышленник, и как фанатик-меценат, организатор труднейших
полярных экспедиций. На его средства швед Норденшельд
впервые, хотя и с зимовками, прошел насквозь Северный
морской путь. Ледокол, получивший имя Сибирякова,
оправдал эту честь, когда в 1932 году впервые преодолел тот
же путь за одну навигацию! Но ему суждено было
совершить и больший подвиг: находясь в дни войны в Карском
море, он принял неравный бой с заплывшим в эти воды
немецко-фашистским линкором и героически погиб. В память
о нем имя «Сибиряков» в 1945 году присвоили новому
ледоколу. Вот и ответьте, в чью же честь наименована в Свиблове
Сибиряковская улица!
Многие персональные названия вошли в имена улиц
вместе с названиями селений, несших в себе фамилии или
прозвища их владельцев.
Аминьевское шоссе вело к поселку Аминьево, в 1960 году
поглощенному Москвой. Но само село Аминьево поначалу
называлось Аминево, ибо принадлежало участнику
Куликовской битвы Ивану Аминю. «В честь » это название или не
«в честь»? Потеря памяти привела к тому, что в 1982 году
северную часть шоссе отрубили под переименование — тут
уже ясно, что «в честь» — М.А. Суслова, никакого
отношения к этому шоссе не имевшего. Просто не нашлось
достаточно престижного проспекта под имя столь видного в те
дни деятеля (шоссе к этому времени было уже превращено в
первоклассную магистраль). В 1990 году имя Ивана Аминя
вернулось к шоссе на всем его протяжении.
А разве не ценны имена Большого и Малого
Демидовских переулков — ведь тут проживали сами Демидовы —
владельцы металлургических заводов Урала. Их имена — из
XVIII века!
Хавская улица с прошлого века хранит название
существовавшей здесь Хавской слободы. При чем здесь персо-
199
Ю.К. ЕФРЕМОВ
нальное имя? А вот причем. Еще в прошлом веке приобрел
известность историк Москвы П.В. Хавский. Он был автором
«Указателя источников истории и географии Москвы с
древним ее уездом...» A839) и книги о семисотлетии города,
отмечавшемся в 1847 году. Этот москвовед был уроженцем
Хавской слободы и сделал ее имя своим псевдонимом!
Спартаковскую улицу назвали так в 1918-м, а площадь и
переулок — в 1919 году. Можно услышать разные
предположения по поводу этих наименований. Болельщики
связывают их со спортивным обществом «Спартак», историки —
с античным историческим Спартаком — вождем восстания
рабов в Италии, книгочеи и ценители балета — с романом
Джованьоли и балетом Хачатуряна. Но в революционной
Москве было не до футбола и не до балета.
Имя «Спартак» — носила тогда немецкая
революционная организация, возникшая в 1916 году и ставшая позже
ядром компартии Германии. И такие названия угодили в
Москву в знак интернациональной солидарности не с
рабами Рима, а с коммунистами Германии!
Своеобразный ряд имен связан как бы с двухступенным
увековеченьем. Маратовские переулки у Пятницкой были
названы в 1929 году не в честь Марата, а по находящейся здесь
кондитерской фабрике, почему-то удостоенной имени
французского революционера. Романтика в духе «Чевенгура »?
Таков же механизм возникновения названий Балакирев-.
ского переулка на месте бывшего Рыкунова — в 1939-м, по
фабрике имени Балакирева, рабочего, участника революций
1905 и 1917 годов; переулка Стопани у Мясницких Ворот в
1933-м, вместо Фокина, поскольку здесь находился Дом
Общества старых большевиков, одним из руководителей
которого был Стопани, сам старый большевик, умерший в
1932 году.
Опосредствованные наименования бывают и досадны,
когда касаются людей, имеющих действительные заслуги
перед Москвой. А заслуги эти бывали поистине фантасти-
200
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
чески разнообразны. Архитектор Щусев создал Москве и
Марфо-Мариинскую обитель к 300-летию дома Романовых,
и Казанский вокзал, а в советское время — архитектуру
значительной части выставки 1923 года, ленинский мавзолей,
станцию метро «Комсомольская», был соавтором проекта
гостиницы «Москва», реконструировал и довершил здание
КГБ на Лубянке, участвовал до 1935 года в разработке
генерального плана развития Москвы. Такой деятель, наверное,
достоин увековеченья в одном из московских имен. Но
зачем надо было губить для этого старомосковский
Гранатный переулок? Ведь гранатный двор по изготовлению
снарядов существовал здесь с середины XVIII века! При чем тут
Щусев? Оказывается, при том, что именно в этом переулке
ко времени кончины зодчего действовал Союз архитекторов
и Центральный дом архитектора. Поэтому тут в 1980 году —
более чем через 30 лет после переименования переулка —
был поставлен бюст Щусева — неужели мало для
увековеченья? Да и Дом архитектора строил совсем не Щусев, а
Эрихсон, и перестраивали его в 1941 году архитекторы,
среди которых Щусева не было... (В апреле 1992 года имя
Гранатный переулку возвращено).
В честь столетия со дня рождения психиатра Ганнушки-
на переименовали набережную с чудесным
старомосковским названием Потешная только за то, что на ней
находится психиатрическая больница, уже носящая имя врача. Мало
одной больницы, дадим еще и набережную! Так же с
помощью имени учреждения утвердился в списках улиц и
почетный академик Гамалея. Бывший 1-й Щукинский с соседней
новой улицей превратились в улицу Гамалеи потому, что тут
расположен Институт эпидемиологии и микробиологии,
носящий его имя.
Кто был бы против увековеченья памяти великого нашего
биолога И.И. Мечникова? Его имя было заслуженно
присвоено институту вакцин и сывороток в бывшем Малом Казенном
переулке. А имя переулка, как и соседнего Большого Казенно-
201
Ю.К. ЕФРЕМОВ
го, напоминало о существовании здесь Казенной хлебной
слободы. Но в 50-е годы оба названия исчезли из списков.
Большой Казенный был в 1957 году переименован в улицу Аркадия
Гайдара, писателя, жившего в этом переулке, а Малый — в
улицу Мечникова — по институту. Все та же странная логика — от
имени учреждения к косвенному увековеченью деятеля.
В мае 1993-го имена обоим Казенным возвращены.
О том, как адрес польского посольства по той же логике
помог Большому Патриаршему переулку превратиться в
улицу Адама Мицкевича, уже упоминалось. -
Лесную улицу в Ленине-Дачном в 1965 году назвали Ар-
тёмовской — по донбасскому городу Артемовску, бывшему
Бахмуту, в ряду других имен южного направления. Но в этом
имени звучит и партийная кличка большевика Сергеева-Ар-
теёма, погибшего в 1924 году (Бахмуту тогда же и
присвоили имя Артёмовск).
Улицей Баженова в том же году была названа бывшая
Крестьянская улица Царицына — тут увековечивалось имя
замечательного зодчего, первого автора ансамбля
Царицынского дворца. А почему рядом с ней возникла улица с
красивым загадочным именем Дольская? Оказывается,
почитатели и знатоки творчества Баженова предложили так назвать
соседнюю, бывшую Советскую улицу, по имени калужского
села Дольского — родины Баженова!
Иногда переименования предпринимаются и как акции
политико-дипломатического назначения, даже с полной и
преднамеренной откровенностью. Так, на кончину
ирландца Сэмса, демонстративно голодавшего в знак протеста,
Иран откликнулся... присвоением его имени улице, где
расположено британское посольство в Тегеране — это должно
было служить как бы дипломатической пощечиной в знак
уже и без того напряженных англо-иранских отношений.
202
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Находились силы, которые, протестуя против
ограничений выезда евреев из СССР в эмиграцию (получивших
отказ в выездных визах называли отказниками), даже в
Париже одну из улиц нарекли улицей Отказников! Были на
Западе в годы «холодной войны » и другие примеры —
появлялись улицы с одиозными у нас именами Солженицына
и Сахарова, чтобы советским представительствам,
расположенным на этих улицах, неудобно было даже сообщать
свои адреса.
Но это уже ягодки. А цветочки давали о себе знать еще в
1923 году, когда после убийства советского дипломата
Воровского его имя было присвоено бывшей Поварской в
прямом расчете на будущее размещение в особняках этой
улицы многих западных посольств — тогда только начиналось
признание Советского Союза Западом.
Вот почему в свое время меня так обеспокоило уже
описанное присвоение имени Мориса Тореза набережной с
многолетним адресом британского посольства.
* * *
Множество переименований (к сожалению, не меньше,
чем наименований заново) связано с увековеченьем памяти
только что скончавшихся. Так, улиц и площадей в год своей
кончины удостоились такие, например, государственные и
политические деятели, как Свердлов A919), Ленин и Ногин
A924), Нариманов A925), Дзержинский A926),
Мархлевский и Войков A927), Куйбышев A935), Калинин A946),
Землячка A947), Жданов A948), Семашко A949), Морис Торез
и Куусинен A964), Георгиу-Деж A965), Хо Ши Мин A969),
Шверник A971), Ульбрихт и Альенде A973), Суслов A982),
Пельше A983), Андропов A984) и Черненко A985).
Так же безотлагательно получили улицы некоторые
маршалы, в их числе Жуков A974), герои-летчики (Чкалов, 1938,
Осипенко с Серовым, 1939), космонавты (Гагарин, 1968), пи-
203
Ю.К. ЕФРЕМОВ
сатели (Алексей Толстой, 1945), архитекторы — (Л.А,
Веснин, один из трех знаменитых братьев, 1933, Щусев, 1949),
многие артисты и режиссеры, ученые — академики
(Королев, 1977, Келдыш, 1978, Несмеянов, 1980).
Перечни таких срочных наречений по-своему
интересны — в них запечатлена уже существовавшая к концу жизни
деятелей репутация, признание заслуг; как правило, такие
присвоения имен производились не в порядке
самодеятельных инициатив, а во исполнение вышних решений
«увековечить в названии улицы».
А во множестве случаев даты кончин и наречений
разнились на год — не всегда сразу принимались решения, да
и после них требовалось время, чтобы подыскать
достойный объект; затяжной бывала и аппаратная процедура
разных согласований — с Институтом
марксизма-ленинизма, с Политуправлением армии, с горкомом и мало ли еще
с кем.
Это коснулось даже крупных государственных деятелей.
Кирову, погибшему в 1934-м, Мясницкую отдали только в
1935 году (в декабре 1934-го было не до того). Косыгин
скончался в 1980 году, а Воробьевское шоссе, не найдя после
долгих поисков ничего лучшего, уступили под его имя в 1981-м,
сославшись на то, что он тут жил. Площади для Иосипа Броз-
Тито и Индиры Ганди, умерших в 1980 и 1984 годы,
подыскали только в 1981 и 1985-м. Наречь пустовавшую площадь
именем Брежнева, скончавшегося в 1982-м, дерзнули
только в 1983 году.
Выдающиеся композиторы нашего времени —
Мясковский A980) и Хачатурян A986) — «дожидались» улиц и с
куда большим опозданием после дат кончины A950 и 1978),
ибо еще долго после ждановского погрома по инерции
продолжала действовать одиозность этих имен. А Сергей
Прокофьев с Шостаковичем и до сей поры не сподобились
получить улицы, тогда как Дунаевский, хоть и семью годами
позже даты гибели, все же оказался с собственным адресом.
204
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Удручающее проявление аппаратно-бюрократического
угодничества — стремление всунуть в имя улицы кроме
фамилии еще и инициалы увековечиваемого (а было и такое:
«площадь Брежнева Леонида Ильича» — и то хорошо еще,
что не «Маршала Брежнева»). Зачем инициалы? Они бывают
нужны, чтобы различать однофамильцев, как в случае с
улицами А.Н. и Н.А. Островского — догадались же учинить
такое! Нет, это коснулось первых персон в стране и особенно
развилось в годы застоя — появились улицы Косыгина А.Н.,
Пельше А.Я. Особенно комичен чиновничий стиль в случаях,
когда в название «для порядка» вставляли еще словцо
«имени» — «проспект имени Андропова Ю.В.» — тут нелепо и
стремление поставить инициалы после фамилии, словно в
бухгалтерской ведомости. А ведь это проникло даже на
постаменты памятников — стыдно читать: «Гоголю Николаю
Васильевичу» да еще с довеском «по постановлению
правительства Советского Союза » — хорошо хоть это-то не додумались
включать в имена!
Жизнь сама вносит поправки — ив быту, и в печати такие
названия все чаще упоминаются без инициальных
привесков — говорят и пишут просто об улице Косыгина и
проспекте Андропова. Имя Брежнева на перекрестке
Профсоюзной и Гарибальди упразднено, и даже памятный камень,
повествовавший об этом, убран — площадь осталась
безыменной. Улицу же «Черненко К.У.» переименовали в
Хабаровскую — по ее положению в восточной части Москвы.
Вернуть имя Красноярская, уступленное под улицу Черненко,
было невозможно, так как присваивая ей его имя, название
«Красноярская» перенесли на соседнюю безыменную
улицу вдоль Кольцевой автодороги — не перетаскивать же его
обратно!
Любопытны случаи закрепления личных фамилий
земле- и домовладельцев в названиях улиц по их желанию. Быв-
205
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ший Анненский переулок был проложен по земле,
принадлежавшей некоему Пантелееву, при условии, что переулок
получит его имя, что и было исполнено; теперь это Пантеле-
евский переулок близ Каланчевской улицы. А рядом
возникла даже улица — тоже Пантелеевская! Подобным же
образом позаботилась о своем имени землевладелица
Костомарова, безвозмездно передавшая свою землю городу с
условием, что проложенный здесь переулок назовут ее
именем. Это тоже было исполнено, и больше того — теперь здесь
существуют не только переулок, но и Костомаровский мост
через Яузу — он сохранил это имя и после того, как был
построен заново на месте старого, деревянного. А в память
историка Костомарова теперь ничего и не назовешь — будет
дубляж.
Было правилом, что присвоение личных имен
производилось во исполнение указаний директивных инстанций и
после согласования с «компетентными органами». Но все
же бывали случаи, когда и персональные названия
оказывались результатом самодеятельных импровизаций членов
комиссии по улицам.
Вспоминаю, как при обсуждении предложенного Союзом
писателей наречения одной из улиц Строгина именем
Исаковского я высказал пожелание, не дожидаясь ничьих
высших указаний, чтобы тут оказались рядом улицы имени двух
друзей-поэтов — Исаковского и Твардовского. Фигура
Твардовского была еще не настолько канонизирована, чтобы его
повелели увековечить сверху. Но отвергать предложение не
решились, и улица Твардовского с 1979 года заняла
достойное место в кварталах Строгина.
Я счастлив, что вовремя успел предложить имя Есенина
для бульвара на рязанском направлении в Новых
Кузьминках. Есенинский бульвар получил это имя в 1964 году без
верховного указа «увековечить в названии улицы». А в 1972-м
скульптор Цигаль создал тут поэтичную камерную фигуру
Есенина — только не говорите «памятник» — не было прави-
206
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
тельственного указания ставить памятник. В справочниках
пишут уклончиво «скульптурный портрет», а недопросвещен-
ная молодежь все-таки назначает свидания «у памятника »...
Подобным же образом по самодеятельному
предложению члена комиссии Л.А. Ястржембского в уличную сеть
Ясенева вошли улицы с именами Айвазовского, Рокотова,
Карамзина и Паустовского — тоже без вышних
благословений. Паустовский в этом ряду возник совсем неожиданно —
обсуждалось одно из географически южных имен — Тарус-
ская улица. Когда его одобрили, сразу же возникло
предложение: где Таруса, там и Паустовский. Своего рода
авторскую ответственность я готов нести за то, что сумел вписать
улицу Грина в сочетании с Феодосийской, а теперь и
Коктебельской в Бутове, у поселка ВИЛАР (ныне ВИЛР).
Другая моя попытка выступить инициатором-крестным
успеха не имела. Хоть я и критиковал двухэтажные
генеральские названия «с лампасами», одному генералу мне очень
хотелось посвятить хорошую улицу где-либо на западе Москвы,
лучше всего в Крылатском, на Вяземском направлении. Речь
идет о Михаиле Федоровиче Лукине, одном из спасителей
Москвы, что делает именно его особенно достойным в ряду
других участников обороны столицы в 1941 году.
Генерал Лукин, воевавший еще в Гражданскую
комбригом, в дни наступления немцев на Москву оказался во главе
группы армий, попавшей в огромный котел окружения под
Вязьмой. На домолачиванье этого котла противник в
осенних боях истратил уйму сил, так что героическая оборона,
которую тут возглавлял Лукин, в немалой степени
помешала блицнаступлению немцев на столицу.
Тяжело раненный, генерал оказался в плену, где не
поддался нажиму и уговорам гитлеровского командованья
перейти на сторону противника. К сожалению, писатель
Аркадий Васильев в бездарном романе оклеветал Лукина как
власовца, и это некоторое время мешало его реабилитации.
Теперь доброе имя полководца восстановлено; в Смоленске,
207
Ю.К. ЕФРЕМОВ
который он героически оборонял, уже появилась улица его
имени. Грех ей не возникнуть и в Москве.
В исполкоме Моссовета мое предложение
переадресовали: если заинтересованная организация, например Союз
писателей, обратится в военно-исторические и
военно-политические сферы, и там это поддержат, будет в Москве и
улица Лукина. Помню, я легко убедил писателя Стаднюка
обратиться с таким ходатайством куда следует от имени
Московской писательской организации — он очень
сочувственно отнесся к этой идее, ибо сам много знал и писал о
Лукине.
Увы, ходатайство осталось без ответа — видимо,
нарвалось на кого-то не согласного с реабилитацией Лукина. Или
просто по лености и равнодушию.
Поучительна история с попыткой внедрить в Москву еще
одно генеральское имя.
Выдающимися полководцами в обороне столицы
проявили себя многие. Поэтому естественно, что в именах ее улиц
отражены заслуги уже упоминавшихся маршалов и
генералов Белова, Гришина, Жадова, Доватора, Ефремова,
Панфилова. Но были случаи, когда последующая деятельность
героев битвы за Москву наложила на их репутацию тень. Нет
же в этой плеяде, например, улицы генерала Власова.
В 1979 году скончался генерал Исса Александрович Пли-
ев, дважды Герой Советского Союза. Подвиги кавалерии,
которой он командовал под Москвой, не уступали делам
кавалеристов его коллеги, генерала Доватора, гибелью своей в
1941-м снискавшего большую, чем Плиев, популярность.
После кончины Плиева Совет ветеранов и однополчане сразу же
начали заботиться о присвоении его имени одной из улиц.
Помню свое смущение, когда это ходатайство поступило к
нам в комиссию. Мы знали, что просьбу отправят на
согласование в надлежащие военно-политические и
военно-исторические инстанции, потом в горком партии, а удовлетворят, лишь
получив их «добро >>. Но как мне хотелось воспрепятствовать
208
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
запуску ходатайства по лестнице инстанций! Говорил что-то о
неблагозвучности имени, о нежелательных созвучиях с
глаголом «плевать» и с командой «пли»... Но не отваживался
сказать о главном, что смущало и о чем тогда еще не говорили вслух.
Во главе карающих войск, осуществивших кровавую расправу
с новочеркасской забастовкой в 1962 году, был
командовавший войсками военного округа, с того года уже генерал армии
Плиев, тот самый. Хочешь — не хочешь, а добрая старая
осетинская фамилия в этом случае навсегда связалась именно с
командой «пли»!
На сей раз ответа долго ждать не пришлось, и он, к нашей
радости, был отрицательный, пусть и без объяснений.
Пытались догадываться. Наша пресса о новочеркасской трагедии
намертво молчала, но в русский тамиздат и в иноязычную
печать сведенья просачивались. Хорошо, что нашлись и у нас
компетентные эксперты, понявшие, насколько неуместно
было бы при всех подмосковно-кавалерийских заслугах
Плиева увековечивать на улицах столицы имя
новочеркасского опричника.
Почему в Москве нет улицы Минина и Пожарского? Не
раз звучали пожелания присвоить их имена даже единому
проспекту. Такой дуэт, как он ни символичен, неудобен в
качестве адреса («встретимся на Минине-Пожарском»?). А
порознь? Дублирующиеся названия уже были. В Мининский
переулок ухитрились исказить бывший Минский, как
предположил П.В. Сытин, еще в начале XX века. А улицы Минина и
Пожарского (были и такие!) близ платформы Красный
Строитель на Курском направлении попали под колесо
переименований вместе с соседними повторявшимися (Трудовой,
Огарева, Садовой, сюда же попала нигде не повторявшаяся улица
Кольцова), когда было сочтено, что не к лицу таким высоким
именам сиять на задворках захудалого пригорода. С согласия
районных властей всем улицам поселка было присвоено имя
Чугуевских. Улица Минина стала Чугуевской без номера, а
остальные — тремя номерными. Конечно, и Чугуев на Харь-
14 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ковщине — город почтенный (родина Репина, восставал
против Аракчеева). Но понятны и протесты жителей, Минин с
Пожарским нравились им и порознь больше, чем номерные
Чугуевские. А возвращать старые имена уже и нечему — спор
по-своему решили строители: снесли под корень все
кварталы с Чугуевскими улицами.
Имя одного из двух героев все же вошло в святцы
столицы. В мае 1993 года Пожарским был назван бывший
Савельевский переулок в память о находившемся поблизости
штабе князя Пожарского в 1612 году в дни сражения с польско-
литовскими интервентами гетмана Ходкевича.
Мы в комиссии отнюдь не питали пристрастия к
присвоению улицам иноязычных имен. Как правило, они возникали
по указаниям сверху, нередко просто телефонным. О
волевом переименовании Софийской набережной уже было
сказано. Уход из жизни «руководителей международного
рабочего и коммунистического движения » или таких лидеров
и деятелей, как Неру, Индира Ганди, писатель Роллан,
сопровождался звонком с надлежащим «советом».
Однажды (это было в 1961 году) по такому же звонку
была «подобрана» безыменная улица для присвоения ей
имени... Гарибальди! Столетие итальянской революции
1859—1860 годов было уже позади. Никакие даты в жизни
самого Гарибальди к юбилеям не располагали. Казалось бы,
мало ли еще подобных деятелей — Кромвелей, Жоресов...
Почему именно Гарибальди? Несколько лет спустя наши
деятели, ездившие в Италию, приоткрыли мне странную
тайну этого наречения. Оказалось, расчет был чисто
пропагандистский — в Италии проводились какие-то выборы,
и нужно было помочь итальянской компартии получить
побольше голосов. Вот и решили, что известие о
присвоении имени Гарибальди одной из улиц Москвы усилит сим-
210
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
патии итальянских избирателей к коммунистам. Принесло
ли это ожидавшиеся результаты, не расследовал. В
достоинствах Гарибальди не сомневаюсь, и имя благозвучное. Но
насколько оно чуждо русской речи! Слышал сам, как
радовалась одна лифтерша, что получила квартиру «на Гарибаль-
дях». Даже явно инородное тело русский язык способен не
только вобрать в себя, не отторгнув, но и так переиначить,
что не придумаешь, — ведь и из «шер ами» получились
шаромыжники!
Таких примеров, к сожалению, уже и с улицами немало.
Тоже своими ушами слышал, как старушка спрашивала
дорогу к площади Румына Роллана, а дама искала набережную
Марии Терезы. Самое тревожащее довелось услышать от
одной тетушки, приехавшей из атомного города Обнинска. На
вопрос: «Как жизнь? » — последовал не просто обычный
ответ вроде «разве это жизнь», но и укор: «Стыдно улицу
назвать, на которой живем, — Жульё Кури ». Сначала не
поверил, а оказавшись в Обнинске, убедился — действительно
интеллектуалы-атомщики решили воздать должное
французскому коллеге и присвоили улице имя Жолио Кюри. Но
разве же оно для адреса, для быта?
Искажение иноязычных имен бывают и кощунственные,
и непристойные. Вслух не скажешь, во что превращают имя
улицы Саляма Адиля. Неузнаваемо выворачивают фамилию
Цюрупы. Финскую фамилию Куусинена переделывают в
Укусинена.
Комизм и неуместность нашего усердия внедрять имена
зарубежных деятелей в московское именословие хорошо
показал поэт В. Дагуров. Под имя Вальтера Ульбрихта у нас в
1973 году зарезали популярнейшую Новопесчаную, хотя ее
новостройки считались в свое время чуть ли не символом
обновления Москвы. Поэт объездил Восточную Германию и
был удивлен: даже в ГДР он не обнаружил ни одной улицы
Ульбрихта. А нам и тут надо было быть «впереди планеты
всей»? В 1990 году имя Новопесчаной вернулось.
211
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Кстати, в районе Песчаных-Новопесчаных было
умышленно сосредоточено еще несколько подобных имен.
Думаете, в порядке интернациональной солидарности? Нет,
проще. Тут было много номерных тезок, которые не жаль
заменять. Вот за компанию к Ульбрихту и хлынули сюда имена
улиц Георгиу-Дежа, Сальвадора Альенде, Луиджи Лонго...
Был же ничему нас не научивший пример Ленинграда, где
из лучших побуждений одну из улиц назвали именем
Зодчего Росси — ее образует ансамбль созданных им зданий.
Казалось бы, все хорошо — заслуженно прославлен один из
лучших архитекторов Петербурга. А учет законов русского
языка? Давно уже стал анекдотом факт действительного
искажения этого имени в «улицу Зачироси ». А недавно и в
одном из центральных изданий осрамились, правда, и
ошиблись велеречиво и возвышенно, рассказав об улице «Зодчего
России»!
Можно ли бороться с новыми угрозами иноязычности?
Конечно, можно, если только заранее условиться о воздержании
от любых соблазнов такого рода, сколько бы авторитетны ни
были очередные кандидаты на подобные наречения. В прошлом
же, когда такое сопротивление исключалось (воспротивься
комиссия — все равно бы назвали), мы выработали
своеобразную паллиативную позицию: нам удалось добиться
специальной рекомендации — в ответ на директивы присвоить улицам
что-либо очередное иноязычное предлагать под такое дело не
улицы, а только площади, не имеющие собственной нумерации
домов. Это не грозило искажением почтового адреса и
заботило одних водителей, объявляющих остановки.
Во исполнение такой рекомендации в Москве и появились
уже многочисленные площади с именами зарубежных
деятелей — Амилкара Кабрала, Викторио Кодовильи, Зденека
Нёедлы, Иосипа Броз-Тито, Джавахарлала Неру, Ле Зуана.
Их «прописка » местами уже подкреплена текстами на
памятных досках, а на площадях Джавахарлала Неру, Индиры
Ганди, Эрнста Тельмана и Хо Ши Мина — даже памятниками.
212
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Возможность искажения экзотических имен иной раз
тревожила и начальство. Помню, как при наименовании
улицы Гримау оно спрашивало, не вставили ли в название имя
Хулиан, боясь его осквернения в «живой речи».
Тенденции загружать столицу иноязычными именами
живучи и не легко преодолимы, как и привычные стремления
дальше нагромождать персоналии. Обновленный в 1990 году
состав Комиссии по улицам Москвы радовался, что ранее
разработанные ограничения для персоналий и иноязычных имен
преемственно действуют. Обсуждали даже вопрос, не сделать
ли их еще строже — полностью прекратить присвоение
персональных имен улицам — шла речь о своего рода моратории
на расширение поминальника.
Бывают ситуации, когда персональное наречение
вызывается желанием неотложно выразить сочувствие по поводу
каких-либо печальных событий. Так, имя выдающегося
шведского политического деятеля Улофа Пальме было
присвоено улице у посольства Швеции вскоре после его трагической
гибели, доныне неразгаданной.
И вдруг газеты за 6 ноября 1990 года сообщили, что
президиум Моссовета присвоил, якобы по предложению
комиссии, персональные иноязычные имена двум новым
площадям — Де Голля и Мартина Лютера Кинга, первой в связи с
близившимся столетием со дня рождения национального
героя Франции, второй — в честь всемирно известного
борца за мир и равноправие народов. Речь сейчас не о
бесспорных заслугах этих людей, а о непоследовательности
решавших. Как могла наша комиссия предложить такое? К
сожалению, за вымысел о «предложениях » комиссии инициаторы
этой акции предпочли укрыться как за ширму.
Оказывается, авторитетные представители нового
руководства Москвы, не заглянув в святцы, то есть в
утвержденные Моссоветом и действующие правила и принципы, безо
всякого совета с комиссией пообещали французам в
Париже, что Москва готова назвать одну из своих улиц именем
213
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Шарля Де Голля. Пресса обещание подхватила, и было уже
неудобно давать «задний ход». Комиссия, узнав об этом,
была как бы загнана в угол и согласилась на такое название
только для площади, а не улицы, выбрав для этого
достаточно представительную — в амфитеатре гостиницы
«Космос» — кстати, французы же помогали нам ее и построить!
Еще «хитрее» получилось с Кингом. Влиятельная
негритянская корпорация из Штатов, дорожа вкладом Пушкина в
мировую культуру, предложила крупные средства на
создание в Москве Пушкинского комплекса с лицеем и другими
культурными учреждениями, но поставила условие, чтобы
улица, на которой расположится этот комплекс, получила
имя Мартина Лютера Кинга. В ответ на предложение столь
щедрой помощи решено было откликнуться — в качестве
возможного места такого рода предприятия было намечено
пространство у станции метро «Беляево», и именно этому
месту согласились присвоить имя выдающегося деятеля.
Все-таки и это наименование было произведено не по
инициативе комиссии!
Существует еще один тип иноязычных вторжений в
имена. Речь идет не о недоверии или осуждении отмечаемых
событий или коллективов. Знаю, как питерцы до сих пор
удивляются своему проспекту Джона Мак-Лина, но не так же ли
загадочна для москвичей Рочдельская улица, с 30-х годов
заменившая православную Нижнюю Пресню? В честь чего?
Оказывается, чтобы прославить английских ткачей, когда-
то выступивших в своем городе Рочделе в роли пионеров-
организаторов рабочей потребительской кооперации.
Расчет был на возбуждение классовой солидарности у рабочих
соседней мануфактуры, бывшей Трехгорной.
Педагогичность, достойная героев Чевенгура! А ведь был же усердный
служака-автор и у такой «инициативы». И словно насмех
эта никому сегодня не понятная Рочдельская стала адресом
Правительства России, тыльная сторона «Белого дома на
набережной» (Краснопресненской) выходит как раз на Роч-
214
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
дельскую! И ареной каких трагических событий она стала в
октябре 1993 года! Случайно ли, что при описании этих
трагедий уродливое имя улицы стараются и не упоминать?
* * Ус
О судьбах некоторых названий можно писать сюжетные
новеллы. Уже не раз, к примеру, приходилось слышать о
недоумениях по поводу имени улицы Вешних Вод. А у этого
повода по-своему трогательная история.
Сокращению подлежали повторяющиеся в Москве
названия в честь Тургенева. Но жители Тургеневской улицы
на краю парка Лосиного Острова не пожелали расставаться
с памятью о писателе и предложили в качестве названия
заглавие одной из его повестей. Вот и получилась улица Вешних
Вод. Секретарь исполкома Моссовета сначала смутился и
поручил проверить, хорошо ли улица благоустроена, вдруг
там одни лужи, и имя будет звучать насмешкой? Проверили,
луж не обнаружили и необычное имя утвердили. Надеюсь,
что это объяснение укротит иронию фельетонистов,
сколько уже раз высмеивавших эти «Вешние Воды».
Поучительна история с наименованием проспекта
Вернадского. В 1956 году ректорат Московского университета
обратился в Моссовет с предложением назвать безыменные
улицы, возникшие вокруг высотного здания, именами
ученых, преимущественно тоже университетских.
Эти предложения включали наименования проспектов —
Ломоносовского и Университетского, улиц Лебедева
(около физического факультета) и Менделеевской (около
химического); проспект вдоль биофака и ботанического сада было
предложено назвать неуниверситетским именем
Мичуринский, что отражало еще не выдохшийся к тому времени культ
«мичуринской биологии», провозглашенный Лысенкой, а
проспект, проходящий за астрономическим институтом и
обсерваторией, — проспектом Штернберга.
215
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Помощник ректора Ю.А. Салтанов рассказывал мне, как
он был приглашен в ответ на это обращение в секретариат
исполкома Моссовета, выслушал там благодарность
университету за проявленную инициативу и был рад полному
согласию с предложениями за исключением одного:
— А кто это Штернберг, выговорить трудно, немец или
еврей?
Салтанов разъяснил, что Павел Карлович Штернберг —
виднейший университетский астроном и профессор, но
вместе с тем и большевик, один из руководителей
Октябрьского переворота в Москве, революционер, обеспечивавший то-
погеодезическими расчетами и картами боевые действия в
дни революций 1905 и 1917 годов; он же давал координаты
на обстрел Кремля. А по сигналам точного времени из
института его имени вы проверяете часы...
— Ну вот и хватит с него института, а то язык сломаешь.
Подберите что-нибудь еще!
За красную стрельбу по белому Кремлю не упрекали —
тогда это было еще «не политично».
Салтанов рассказал, как он был смущен. Легко ли
сымпровизировать, — найти крупную фигуру, желательно
университетскую, сопоставимую с рангом Ломоносова или
Менделеева! Вдруг ходатая осенило: ведь на Воробьевском
шоссе, перед въездом с него на будущий Метромост, было совсем
недавно — в 1953 году — построено новое здание, в которое
переехал со Старомонетного Институт геохимии и
аналитической химии, носящий имя Вернадского. Салтанов
обрадовался и тут же осторожно предложил:
— А может быть, проспект Вернадского?
Это имя в середине 50-х годов было совсем не так
популярно, как теперь, его знали преимущественно геологи
и другие природоведы, в меньшей степени философы. Ведь
только с 1958 года в Париже по линии ЮНЕСКО было
поднято на щит природоохранное движение с опорой на
концепцию Вернадского о биосфере. Всемирное призна-
216
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ние его как мыслителя фактически опередило отношение
к нему на родине. А в 1956-м в секретариате Моссовета
вполне естественно прозвучал вопрос — Вернадский?
А это кто?
Салтанов, превосходно знавший историю университета,
быстро перечислил достоинства Вернадского, как одного из
классиков геохимии, биогеохимии, радиогеохимии, как
автора теории биосферы, нажал и на его
общественно-политическую активность (о религиозно-философской,
разумеется, умолчал) и начал «качать» ему надежную анкету со
словами «Наш передовой профессор, в 1911 году в знак протеста
против реакционной политики министра Кассо покинувший
университет»...
Это показалось достаточно убедительным («так и
впишем»), и проспект Вернадского отлично вписался в
созвездие имен классиков университетской науки и в общий
список названий улиц столицы — позже присвоили название и
станции метро. А началось, как это ни странно, и тут с имени,
которое уже носил находящийся рядом институт.
Но давайте полнее оценим парадоксальность
случившегося. Крупнейший мыслитель, классик совсем не только в
науках о Земле, автор и редактор религиозно-философских
трудов, писавший о гениальных интуициях религий; в годы
гражданской войны даже государственно-политический деятель
самостийной Украины; натурфилософ, стоявший у истоков
далеко не материалистической концепции ноосферы —
сферы разума, познавший годы триумфов за границей — и при
этом имевший белый билет у Сталина и чекистов. «Сажали»
его окружение, друзей, единомышленников, а самого не
трогали. Его ближайший наперсник и сподвижник по духу —
геолог Б.Л. Личков, вернувшись из ссылки, рассказывал, что
ему приписывали только «участие в разговорной банде
академика Вернадского»! А теперь — и проспект, один из
лучших в столице, и станция метро... Чудны и чудны дела твои,
Господи!
217
Ю.К. ЕФРЕМОВ
А вот и еще одна «новелла».
Своеобразно сложилась история с именем Шолохова.
После его кончины состоялось высокое решение, в котором
значилось и присвоение этого имени «одной из новых улиц
Москвы». Писателю подыскали тогда вполне достойный
объект — только что возникший бульвар в Крылатском, но
решением такой выбор подкрепить не успели. В это самое
время, во исполнение того же постановления об увековече-
ньи, архитекторы ГлавАПУ и скульптор Рукавишников
занялись поиском места под памятник Шолохову и
остановили свое внимание на Зубовской площади, не иначе как из
желания, чтобы «Шолохов» встал на одной оси с «Львом
Толстым», воздвигнутым на Девичьем Поле. И это стало
основанием для волевого решения присвоить имя
Шолохова старинной Зубовской площади (сами Гришин с
Промысловым распорядились, или кто ниже — не это важно).
Вскоре же все было оформлено, заменены трафареты на
остановках, и водители начали объявлять «площадь Шолохова ».
А бульвар в Крылатском остался безыменным, но дома на
нем уже заселяли жильцы, их надо было прописать — не по
номерному же проектируемому проезду! В Кунцевском
районе вспомнили, что в 1966—1977 годах у них
существовала улица, названная по предложению жителей Осенней
(на месте бывшей Полтавской, замененной как
повторявшаяся). В ходе реконструкции эту Осеннюю упразднили, и
руководство района предложило назвать новый бульвар,
освободившийся «из-под Шолохова», Осенним.
Предложение приняли.
Но тут в 1984 году умирает член политбюро маршал
Устинов, и тоже по распоряжению свыше ему подыскивают
«новую» улицу. Ничего престижного совсем нового не
нашлось, и его имя присвоили только что названному
Осеннему бульвару, почему-то переименовав его в «улицу» (сочтен
же был уместным бульвар Маршала Рокоссовского!).
Кунцевский район не обидели и тогда же присвоили полюбивше-
218
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
еся ему имя «Осенняя >> еще одной безыменной улице —
соседней, тоже в Крылатском. В 1990 году «Осенний бульвар»
возрожден рядом со своей «осенней» же тезкой.
К этому времени прошла смена руководства в городских
верхах, возникла неслыханная ранее гласность и стали
публиковаться протесты против переименования
старомосковской Зубовской в Шолохова. Артист Басилашвили
публично заявил об этом на каком-то высоком форуме.
Прислушались к этим протестам и в исполкоме Моссовета. Волевое
решение о Зубовской было легко дезавуировать — оно
противоречило правительственному указанию о новой улице.
Значит, и юридически, а не только по сути был вполне
правомочен выход — восстановить прежнее название.
Но ни одной достаточно приличной новой улицы в центре
Москвы для имени Шолохова найти не удавалось.
Подыскали превосходную новую улицу в только что присоединенном
к Москве Новом Косине. Присвоение ей имени Шолохова
было поддержано Перовским райкомом и райисполкомом, но
при согласовании в горкоме партии это предложение не
прошло — кому-то показалось, что непростительно дарить
Шолохову улицу, настолько удаленную от центра, да еще рядом
с крематорием...
И эта улица ждала названия, а ее жильцы — прописки.
К тому времени был уже упразднен Городецкий проезд в
Бабушкине, вот и решили его освободившееся имя
использовать. Город Городец славен своими художественными
изделиями — игрушками, всяческой утварью, резьбой
ставен — жителям есть чем гордиться... Так по имени
старинного русского города возникла улица Городецкая, к тому
же как раз на нижегородском направлении.
А что же Шолохов? Скульптора Рукавишникова уже
убедили отказаться от установки памятника на Зубовской. В
своих поисках нового места он остановил выбор на начале
Университетского проспекта у его перекрестка с Ленинским.
Однажды об этом промелькнуло сообщение, и даже сам перекресток
219
Ю.К. ЕФРЕМОВ
уже авансом удостаивался титула «площадь Шолохова», хотя
никакой архитектурно обособленной площади тут и нет.
Москве не привыкать к сериям памятников, нанизанных
как бы на воображаемые оси:
Горький—Маяковский—Пушкин. Пытались создать ось Толстой—Шолохов — не вышло.
А тут что же получится? Ведь гость, едущий в столицу со
Внуковского аэродрома, будет на пути к Кремлю искать
смысл в чередовании памятников: первый — Шолохов,
второй — Гагарин, третий — Ленин, четвертый — Димитров.
Есть логика? Вопрос о месте памятника, не знаю, решен ли,
но имя «площади-перекрестка» отпало.
Поиски места для имени продолжались, и наконец,
выбор пал на безыменную только что проложенную улицу в
Новом Переделкине, сравнительно недалеко от
писательского городка, находящегося за железной дорогой. Еще с
полгода ушло на сомнения и согласования. Наконец
решение состоялось, и улица Шолохова появилась пусть все же
на окраине, зато рядом с улицей имени еще одного
советского классика — Скульптора Мухиной.
А вот сюжет, показывающий даже гримасы с увековече-
ньем поруганных, хотя и реабилитированных имен,
гримасы, несмотря на всемирную известность, гениальность
дарования, плодотворнейшую и успешную деятельность.
Трагическая фигура Николая Ивановича Вавилова
улицы не удостоилась. Когда в 1951 году скончался его брат
Сергей Иванович, президент Академии наук, вышло
верховное постановление об увековеченьи в названии улицы
именно его памяти, а не опального брата. В ответ в исполкоме
Моссовета легко расстались с дублирующимся 1-м
Академическим проездом и назвали его улицей Вавилова, не
упомянув, которого. Дело было еще при жизни Сталина, и
погубленный не без его благословения гениальный брат
упоминанию никак не подлежал.
Ленинградцы не торопились и после первых же данных о
«посмертной реабилитации» Николая Вавилова сумели у
220
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
себя назвать улицу в честь обоих братьев сразу. Моя
попытка в нашей комиссии попробовать подобным же образом
перевести имя Вавилова из единственного числа во
множественное была отвергнута: формально действовала
директива увековечить одного, а о втором еще «не было указаний».
Ни в коей мере не хочу бросить тень на память о Сергее
Ивановиче — не только о президенте Академии, но прежде
всего о блистательном физике и благороднейшем человеке.
Помню, однако, и свои, и сторонние недоумения, — как он
согласился на президентство, не добившись признания
брата невинным и трагически пострадавшим? Наша-то печать
об этом помалкивала, но еще в годы войны выходивший у нас
на русском языке «Британский союзник» довольно прямо
оглашал горькую правду о судьбе Николая Ивановича.
Позже мне многое объяснила и показалась вполне
правдоподобной такая изустная версия: еще действовала
традиция, чтобы президенты Академии наук не были членами
партии, — Карпинский и Комаров президентствовали
беспартийными. Раскладывая очередной кадровый пасьянс,
Сталин, согласно этой версии, пригласил к себе Сергея
Ивановича и, не поминая о судьбе погубленного брата,
предложил ему — в иезуитском тоне, играя, как кошка с мышкой:
— Мы тут посоветовались с товарищами и посчитали, что
на пост президента Академии наук есть только две
достойные беспартийные кандидатуры — вы и Трофим Денисович
Лысенко.
Именно так, коварно, без угроз, а «на ваш выбор»... И
Сергей Иванович не из малодушия, не по приказанию вождя, а по
велению собственной совести согласился, считая долгом в
меру своих сил спасать отечественную науку от нового взлета
лысенковщины, неизбежного, если в президенты поверстали
бы Трофима. Сергей Иванович боялся этого взлета и как бы
предвидел его, вот и решился занять президентский пост в
1945 году, то есть еще задолго до позорной лысенковской
сессии ВАСХНИЛ1948 года. Впрочем, когда она грянула, — со
221
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ссылкой на волю Сталина, президент Вавилов униженно
молчал...
Что же делать с увековеченьем Вавиловых в Москве?
Может быть, все же добавить к улице Вавилова еще и имя
ученого, чтобы звучало «Сергея Вавилова»? Или, напротив,
сдвоить их славу в одном слове Вавиловская (конечно, это
лучше, чем «улица Вавиловых»)?
Помню, как радовался Михаил Михайлович Пришвин,
когда узнал, что мы, его почитатели, в ходе своих
геоморфологических исследований и ревизий карт Западного Кавказа
присвоили имя писателя одному из безыменных пиков, а
потом я добавил к этому еще и имя мыса на Курильских
островах. Пришвин был очень польщен и вместе со словами
благодарности сказал, как он обрадован:
— Я-то боялся, что переулок или тупик назовут, а тут
все-таки — глядите-ка — пик!
Запомнив эту фразу, я все же попытался предложить имя
Пришвина для закрепления в Москве — конечно, не в виде
переулка или тупика. Улица с его именем возникла сначала в
Лианозове, но после реконструкции района ее упразднили, а
новая улица Пришвина воскресла, надеюсь, теперь уже
навсегда, в новых кварталах Бибирева.
Уже шла речь о заменах Всехсвятских улиц, в том числе и
получившей имя писателя Серафимовича. Получилось, что
именно ему досталась как бы привилегия, хотя в том же
«Доме правительства », если судить даже только по
теперешним мемориальным доскам, успели пожить и многие другие
известные деятели, в их числе и государственные, и
политические, и военные, а тут же и ученые, и люди искусства. На
улицу со своими именами из числа жильцов дома могли бы
претендовать и Георгий Димитров, и маршал Тухачевский, и
академики Тарле и Варга, и авиаконструктор Микоян, и поэт
Тихонов, и композитор Александров. Ан, имя-то у улицы
уже и занято Серафимовичем!
У таких многоквартирных гигантов вообще не должно
быть монополии на персонификацию адресов. В профессор-
222
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ских угловых «башнях» Московского университета
обитают сотни чуть не заживо классиков, — но ведь никаких улиц
не хватит, чтобы нарекать их именами «тут живших». Здесь
и ректорам негде развернуться. Под впечатлением
драматической гибели молодого ректора академика Хохлова
поторопились и все-таки назвали его именем странный внутри-
квартальный проезд, но теперь — окажись среди очередных
ректоров хоть какие гении, а улиц-то и нету!
Как увековечивать жильцов таких многоквартирных
вавилонов? В «Доме правительства» уже и памятные доски
скоро негде будет вешать — претендентов сотни, а
межоконных простенков всего десятки. Комично известен в
Питере «дом с дощечками », где обитали тоже многие десятки
выдающихся ученых, — стены дома покрылись
мемориальными досками словно новым типом облицовки! Видимо, возле
таких жилищ нужно устанавливать высокие памятные
стелы с надписями на турникетах, допускающими
наращивание списочного состава былых корифеев, в них обитавших.
Особую группу персональных имен образуют
появившиеся с заведомыми искажениями (о случаях с опечатками уже
было рассказано, но тут не только опечатки).
В 1964 году на северо-западе Москвы появился бульвар
Матроса Железняка. Это прозвище участника штурма
Зимнего дворца. Матрос помогал в ноябре 1917 года и московским
красногвардейцам, особенную же известность приобрел своей
ролью в разгоне Учредительного собрания; на юге командовал
бронепоездом, а погиб в 1919-м в бою за Екатеринослав.
Именно как «матрос партизан Железняк» он воспет в известной
песне, истинное же имя его было Анатолий Григорьевич
Железняков. А так ли вообще уместно это имя в Москве?
Как меняли фамилию участника октябрьских боев
1917 года Отто Карловича Вирземнека! Наиболее устой-
223
Ю.К.ЕФРЕМОВ
чивой в течение десятилетий была форма Верзамнек — так
именовался бывший Чурилин переулок в Ростокине.
После его ликвидации с новой застройкой название перенесли
на новопроложенный к Рижскому вокзалу, но написание
фамилии уверенно изменили — улица Вирземнека.
По небрежности или еще по каким-то причинам
домовладельца Ананова превратили в Ананьева. Ныне
здравствующий писатель отношения к Ананьевскому переулку не
имеет. Домовладелец Минеев превратился в 1922 году в
Минаева. Минаевский переулок теперь (из шести) остался один, но
описку и при последнем перенаречении не исправили. У
артиллерии подлекаря XVIII века Луковникова отрубили
половину фамилии, и переулок давно уже числится как Луков.
Сложнее история с Несвижским переулком в
Хамовниках. Его так и хочется связать со старинным, известным с
XIII века белорусским городом Несвиж, который знаменит
еще и древним замком Радзивиллов. Но в середине XIX века
этот переулок нес имя домовладельца князя Несвицкого.
Искажению написания могло помочь соседство с
размещавшимся по соседству в Хамовнических казармах
Несвижского гренадерского полка, в имени которого отчетливо
слышался Несвиж.
А Мерзляковский переулок рядом с Никитским
бульваром? Как хотелось бы тут опознать имя поэта Мерзлякова,
автора песни «Среди долины ровныя». Но есть версия, что
имя переулка возникло от искажения фамилии не то Мам^-
стрюкова, не то Майстрюкова.
Еще одного поэта и драматурга не надо причислять к
увенчанным в названиях улиц, хотя среди них и есть улица
Княжнина. В истоке этого имени — домовладелица Князева, и
переулок на этом месте первоначально звался Князевским и
Княжевским. Значит, надо бы говорить о Княжниной улице,
а не об улице Княжнина, поэта и драматурга.
По той же привычке видеть в таких именах родительные
падежи Усачеву и Татищеву, давным давно возникшие, воспри-
224
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
нимают как названные «в честь >> Усачёва и Татищева. На табло
в метро «Спортивная» так и пишут о выходе «на улицу
Усачева». А подразумеваемый «тов. Усачёв» и всего-то был
проживавший тут купец, и еще 200 лет назад улица именовалась
«Усачёв переулок». Конечно, выходить из метро надо на Усачёву
улицу, а еще лучше — на Усачёвку, как давно уже ее
самовольно по старомосковской модели переименовали жители.
Досадно и с Татищевой улицей. Вполне достойно
звучало бы «улица Татищева » в честь одного из первых историков
и географов России, основателя горного дела и металлургии
на Урале. Но дело в том, что московская Татищева улица с
1902 года хранит фамилию всего лишь московского
домовладельца. Не лучше ли была бы все же Татищевская?
А есть еще имена и с ложным смыслом. С XVIII века
существует в Москве Уланский переулок — разве он не от
кавалеристов-уланов? Нет, дело тут в домовладельце
Уланове. А сколько приходится оговаривать, что Докучаев
переулок назван по домовладельцу, а не в честь знаменитого
почвоведа и землеведа. Сытинский переулок около
Тверского бульвара обязан своим именем совсем не
книгоиздателю и просветителю И.Д. Сытину, и не нашему историку
Москвы и московских имен П.В. Сытину, а совсем другому
однофамильцу — домовладельцу середины XVIII века
капралу Измайловского полка — кому-то в начале XIX века
понадобилось заменить этой фамилией имя предыдущего
владельца Винюкова.
Бывают ли улицы с именами литературных персонажей?
Долгие годы восточнее ВДНХ существовал Мазутный
проезд, названный по нефтехранилищам акционерного
общества «Мазут». Массовые просьбы жителей избавить их от
«мажущего» названия убедили исполком Моссовета, и он
принял предложение, содержавшееся в одном из ходатайств,
назвать проезд именем канонизированного в те годы
литературного героя — Павла Корчагина из книги Николая
Островского. Были и несогласные, не только с этим именем, но и
15 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
с принципом, пугали, что так можно дойти и до улиц Евгения
Онегина или Анны Карениной, но им разъясняли, что
Корчагин — имя-символ, пример большого воспитательного
значения, а что на Западе есть улицы Дон Кихота и Робин Гуда.
Плохо ли, если бы и у нас вошли в списки улиц Илья
Муромец или Василий Тёркин? А в Новгороде напрашивается и
площадь Садко...
Впрочем, не увлечься бы и тут! Можно, конечно, к улице
Бажова приладить площадь Хозяйки Медной Горы, наделать
улочек Красной Шапочки с Аленушкой, тупиков Кощея
Бессмертного и Бабы-яги или устроить переулок Колобок у
хлебозавода. И такое допустимо, только где? На какой-нибудь
Скоморошьей поляне, в детском разделе ярмарки, в этаком
славянизированном диснейлэнде. Но надо ли городу
походить на ярмарку?
Еще одна деликатная проблема — улицы с «женскими»
именами. Конечно, лучше звучит Неждановская улица, чем
улица Неждановой, но для фамилий, которые сами
оканчиваются на «екая», родительного падежа и не избежишь — не
Ковалевская, а улица Ковалевской. Но именно такая форма,
неладная и для мужских имен («Шел по Горького, свернул на
Станиславского»), особенно нетерпима для женских («Иду
по Анне Северьяновой », «Живу на Фотиевой»). Одних этих
полуанекдотов, казалось бы, достаточно, чтобы больше не
присваивать улицам женских имен. А ведь привыкли. Да и как
быть с улицами Ермоловой или Федотовой — без
родительного падежа и не поймешь, в честь артисток это или в память
генерала Ермолова и художника Федотова?.. Все-таки с
именами этих великих актрис предпочли расстаться.
А бывало, что проявлялось и утроенное усердие. В1943 году
погибла летчица-штурман Марина Раскова, одна из первых
женщин — Героев (почему не Героинь?) Советского Союза.
Но зачем же ее славу надо было внедрять сразу в три места?
На имя Расковой сменили названия Отцовской площади, и
Старой Башиловки, и даже Шайкина переулка.
226
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
В нэповские времена до моих навостренных отроческих
ушей долетало, что в столице существует дамское культоб-
служиванье мужских интересов с разделением на три
сословия: аристократы и нэпачи утоляют свои жажды на «Твер-
буле у пампуша» и на Петровке, среднее сословие —
мещанство и плебс — в переулках у Цветного бульвара (среда, столь
много давшая росшему там Брюсову), а вокзальная шпана и
всяческие бродяги (слово «бомж» еще не родилось)
довольствовались задними дворами на Домниковке близ трех
вокзалов — там промежду помойками были даже платные
лежаки, так сказать, плацкартные места... И пришло же в
голову какому-то гению чуткости переименовать именно
Домниковку в честь трагически погибшей героини войны —
Маши Порываевой! Придумать ли большее надругательство?
Прежняя репутация улицы длилась и многие последующие
годы, вплоть до новейших, пока всю улицу с ее
«плацкартами» не разломали под будущий проспект. А в ушах до сих
пор крик в мегафон из патрульной автомашины —
«Движение по Маше Порываевой одностороннее»...
Мощный напор Министерства культуры удалось
отразить, воспротивившись переименованию Копьевского
переулка в улицу Яблочкиной — ведь есть уже Театральное
общество ее имени... Остались же в Москве без «своих» улиц и
другие великие артистки — Лешковская и Комиссаржев-
ская, Гельцер и Книппер-Чехова... И ничего, слава от этого
не убавилась. Но главный довод, который в конце концов
подействовал, был другой — нельзя допускать близкого
созвучия с уже существовавшей улицей Яблочкова.
Я глубоко чту Анну Ахматову и Марину Цветаеву.
Вторая из них особенно кровно связана с Москвой и, казалось
бы, уж кто, как не она, заслужила тут право увековечиться.
Но уже есть ее дом-музей, и пусть будет даже памятник, а
главное — новые и новые издания ее стихов и прозы,
публикации сведений о тайнах страшной трагедии всей семьи —
только не уличное имя! И так его уже растрепали по пошлей-
227
Ю.К. ЕФРЕМОВ
шим концертным афишам, где Цветаеву не только поют, но
и... танцуют, а ее «идеологию» профанируют изречением,
тоже кричащим с афиш, — «люблю, и все»...
Не будем, не будем, не будем назначать свиданий ни «на
Ахматовой» ни «на Цветаевой».
Вот сколько коллизий и казусов таит в себе тема увекове-
ченья в именах улиц отдельных персон, хотя бы и самых
выдающихся. Но полный запрет персональных наименований,
наверное, все же не выход. Множатся требованья наречь в
Москве улицы именами Платонова, Шукшина, не дожидаясь
памятников. Обойтись бы только без родительного падежа —
пусть возникнут улицы Шаляпинская, Бунинская, Булгаков-
екая...
ЗАГАШНИК ИЛИ СВЯТЦЫ
ДЛЯ КРЕСТНЫХ?
Сегодня именной пантеон Москвы стоит перед новой
опасностью. Уже раздаются пожелания поскорее начинить
столицу разного рода возвращенными именами, но делать
ли это без разбора? Да, к нам возвращены имена многих
светочей мысли, долгое время бывшие под запретом,
формальным или фактическим. Мы увидели, какие шлюзы открылись
и к каким недоступным ранее сокровищам культуры, науки,
искусства мы причастились за немногие последние годы. Но
все ли это следует «загонять » в имена улиц?
Сторонники крайних взглядов, упоенные плюрализмом,
готовы насадить в Москве любые недавно еще невозможные
имена вплоть до белогвардейских генералов. Не сумел
Деникин взять Москву, а теперь, пожалуйста, ему на блюдечке
улицу Деникина? Но сейчас речь не об этих заскоках и
крайностях. Москва обойдется без Керенских и Шульгиных, без
Савинковых и Троцких. Но все же и сейчас оскорбительны
несоответствия в самом спектре персональных имен.
Москву заселили имена Фадеева и Федина, Николая
Островского и Всеволода Вишневского, Фурманова и
Корнейчука, а не Булгакова и Платонова. Есть улицы Федора Пан-
229
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Тверская старая
Тверская сегодня
230
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
фгрова, но нет — Федора Абрамова. Асеев и Демьян Бедный
для Москвы оказались дороже, чем Волошин и Гумилев, чем
Ходасевич, писавший о Москве хорошие стихи, а Андрей
1>елый — большие романы. Была попытка назвать
загородную часть Дмитровского шоссе (после прирезки к городу
Долгопрудного «метастаза») проспектом Александра
Блока как дорогу к его Шахматову, — в районе не поддержали.
А возвращенные «оттуда»? Куприн еще и живой успел
приехать, но улицы не получил, хотя его «Молох» и изучают
школьники. Л Бунин, Замятин, Амфитеатров, Розанов,
Ремизов, Борис Зайцев, Иван Шмелев, Иван Ильин, Осоргин,
Набоков, Солоиевич, Нароков? И даже сатирики — Аверченко,
Тэффи, Саша Черный?.. А мыслители — Бердяев и Сергий
Булгаков, Карсавин и Франк, Федотов и Шестов, Трубецкие,
Лосский?.. Да и внутри страны литературе возвращены:
Пантелеймон Романов, Пильняк, Артем Веселый, Клычков,
Клюев, Бабель, Зощенко... Найдутся ли для них места?
Не будем торопиться. Повторюсь, имена улиц — совсем
не единственная и не главная форма увековеченья памяти.
Лучше повнимательнее читать Флоренского в библиотеке
или читальне его имени, чем узнавать из рубрики
«Происшествия», как байкеры гоняют «но Павлу Флоренскому» на
мотоциклах.
Не надо забывать и «географии авторов». Н.С. и А.П.
Гумилевы, Блок, Мережковский, Набоков — фигуры прежде
всего питерские, там у них больше прав на уличные
плацкарты.
Чтобы избавить себя от спешки и случайностей при
выборе имен, мы в комиссии заранее их накапливали как бы
про запас — так было легче подбирать достойные. Я вел
такие заготовки для имен по географическим направлениям, и
когда из аппарата исполкома просили «Посоветуйте из ва-
23!
ЮХ ЕФРЕМОВ
шего загашника имена для Марьина-Люблинского» или «для
Ивановского», — легко находил в своей картотеке
вакантные — потерявший к этому времени «свои » улицы Подольск
или так по-славянски звучащую Купавну. Подобные
наборы мы копили и по персоналиям — были вроде отдела
кадров по учету знаменитостей!
Фонд неиспользованных имен огромен, но из него, при всем
уважении к учтенным в нем лицам, многих можно
вычеркнуть заранее — за громоздкую двучленность или за
неблагозвучность фамилий, рождающую ложные смыслы, что именам
улиц противопоказано. Так что пусть не будут в обиде и
самые хорошие люди, что им не предоставили плацкарт. Вот
несколько примеров с потенциальными однофамильцами.
На пути поэта Жуковского встал авиационный
профессор Жуковский. Поэту Языкову преградил дорогу
однофамилец следователь из XVIII века. Поэт Вяземский отступит
перед Вяземской улицей (под Вязьмой в немалой мере
решалась судьба Москвы). Хватит и того, что имя Вяземского
навсегда связано с уцелевшим Остафьевом. А поэту
Полежаеву, достойно чтимому в Саранске, в Москве перекрыла пути
к памяти станция метро «Полежаевская » — вчерашний
метростроевский начальник москвичам дороже
многострадального прошдовекового поэта.
Поэт ПбХонский? «Мой костер в тумане» светит всем,
но ведь есть еще и критик Полонский... Крестьянский поэт
Суриков — разве не отступит перед однофамильцем —
великим художником, хоть и всюду поют про рябину,
мечтающую перебраться к дубу, или — как «в степи глухой умирал
ямщик»; а кому, как не москвичам, ценить балладу
Сурикова о казни Степана Разина!
Не легче с прошловековыми нашими «деревенщиками».
У Решетникова — популярный однофамилец
художник-челюскинец Решетников («Опять двойка»). Глеб и Николай
Успенские, хоть и вовсе достойны, но Успенский переулок
уже существует... А «горожане» — Соллогуб и Сологуб
232
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
(попробуй различи), а фамилия и по Москве знатная, но
«Сологуба» или «Сологубовская» адрес не украсит.
Писатели-историки. Сергей Бородин, воспевший
Дмитрия Донского. С ним, как и с однофамильцем
композитором, будут спорить имена, данные в память Бородинской
битвы. Чапыгин за своего «Разина Степана » был бы достоин
улицы, но есть уже улица Чаплыгина (академика). Степанов,
написавший «Порт-Артур», и живописец Степанов — не
равноправные ли претенденты? А с оставшимся без улицы
Федором Гладковым не поспорил ли бы чудесный драматург
Александр Гладков? У драматурга Погодина плацкарту
прочно занял историк Погодин, у писательницы Ванды
Василевской — маршал Василевский. Василию Ивановичу
Немировичу-Данченко — писателю — путь перекрывал родной брат,
но по другому ведомству — театральному.
Велимир Хлебников? К огорчению его почитателей,
есть уже Хлебников переулок близ Рогожской Заставы.
Северянин? На Ярославском шоссе Северянинский
проезд уже назван по железнодорожной платформе
Северянин. Сергей Третьяков — поэт, пьеса «Рычи, Китай»?
Существует Третьяковский проезд с одноименными
воротами в Китай-Город. Василий Каменский — «Сарынь, на
кичку»? Поэмы о бунтарях — Разине, Пугачеве,
Болотникове. Один из первых русских летчиков, даже слово
«самолет» изобретено им. Но Москва помнит и архитектора
Каменского.
Поэт Уткин? А улица Уткина уже есть — в честь
командира красногвардейцев. Знаменитое двустишие молодого
Тихонова «Гвозди бы делать из этих людей — // Крепче бы
не было в мире гвоздей» заслужило достойную пародию:
«Гвозди бы делать из этих строк,// Был бы от строк
настоящий прок ». Конечно, тут дело вкуса, знаю, что много и
почитателей. Но учитывая его дела в вельможном возрасте,
радуюсь, что есть уже названная по церкви Тихона Задонского
Большая Тихоновская улица у Богородского шоссе.
233
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Хорошие стихи писали Леонид Мартынов и Николай
Рубцов. Но Мартыновский переулок есть на Таганке, а у
Рубцова — даже тройной повтор: переулок, набережная и
Рубцовско-Дворцовая улица.
Композитора Ляпунова избавил от улицы однофамилец
математик, академик. Композитору Балакиреву предпочтен
упоминавшийся дружинник, а Новикову, Захарову и
дирижеру Голованову — однофамильцы маршалы.
Обойдено имя живописца Перова. Перовские улица,
шоссе и проезды Перова Поля — наследники бывшего города
Перово, а добавлять к имени улицы «Василия» или
«Художника» не хочется. Художник Куприн уступил бы права на
улицу классику-писателю, а поэт Жаров — талантливому
однофамильцу-артисту.
Анненские проезд и улица не дают увековечить ни поэта
Анненского, ни художника-графика Юрия Анненкова,
известного иллюстрациями к «Двенадцати». Первый-то —
ладно, скорее царскосельский, а второй — какого «Троцкого »
изобразил в самой что ни есть Москве! Тот позировал ему в
полный рост, взобравшись с ногами на писательский стол в
кабинете Льва Толстого — «своей » резиденции! Оба — Львы!
Дивная художница Зинаида Серебрякова, но
однофамилица куда менее талантливой писательницы Галины... А в
Москве есть и проезд с именем героя — сержанта
Серебрякова... Художник Машков? Есть уже не его именем названная
Машкова улица. Скульптор Матвеев — один из классиков
нашей скульптуры — но уже есть Матвеевская улица.
Перебежали однофамильцы дорогу и многим артистам.
Зубовская площадь с бульваром не дадут увековечить
актера Зубова, а улица Константина Царева (старший сержант
милиции, погибший при исполнении долга) — режиссера и
артиста Царева. Застрахована от имени улицы и Гоголева —
бульвара с однофамильцем-классиком ей не переспорить.
«Непроходим» замечательный артист Берсенев — есть не
его Берсеневская набережная.
234
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Прославлена художественница Еланская, а улица уже
есть в честь академика-хирурга. Артист Папанов созвучен с
Папаниным, а у Андрея Миронова дублер — благушинский
геодезист. Артист Бабочкин прославился и в кинороли
Чапаева, и в Малом театре, но нельзя же, чтобы его путали с
Бабушкиным. Любови Орловой мешает Комдив Орлов.
Солнцевой — целый район и проспект. Кинорежиссер Марк
Донской отступит перед несколькими Донскими проездами,
улицей и площадью перед Донским монастырем.
А часто и однофамильцев угрожающе много! Особенно с
простецкими русскими фамилиями. Сколько их знаменитых
среди Ивановых, Андреевых, Васильевых, Петровых,
Павловых, Кузнецовых... Вот и получается, что их приходится
давать с довеском в виде имен, званий или профессий
(Архитектора Власова, Академика Павлова...). А результат —
большой запас неувековеченных, для закрепления доброй
памяти о них нужно искать другие формы.
Москва хранит великую картину Александра Иванова,
но Ивановские улицы, проезд и переулок с автором
«Явление Христа народу» никак не связаны. А есть еще десятки
однофамильцев-Ивановых, среди которых известны и
писатели, и поэты, и ученые, и генералы, и певцы, и балетмейстер,
и дирижер, и кинорежиссер, и еще не один художник.
Загромождать названия их должностями и именами?
Как влиятелен был поэт Вячеслав Иванов! Об улице и речи
быть не может — переизбыток однофамильцев Его
называли и короче, зато как величаво: просто Вячеслав! Но поймут
ли такое имя: «улица Вячеслава» — чего доброго, подумают
еще про Молотова! А ведь человек написал еще на заре «эпохи
войн и революций »:
Сатана свои крылья простер, Сатана
Над тобой, о, родная страна,
И ликует, носясь над тобой Сатана,
Что была ты Христовой звана...
235
Ю.К. ЕФРЕМОВ
И какие крайности в карьере! Числился мистиком из
мистиков, побывал в наркомпросах Азербайджана, а кончал
жизнь библиотекарем Ватикана!..
Сколько знаменитых Васильевых! Среди них были и
кинорежиссеры — братья, создавшие «Чапаева», и известные
художники, и ученые (в их числе крупнейший китаевед), и
поэты. Первейший среди них — Павел Васильев. Им ли не
гордилась Москва 30-х годов (не вся, конечно, были и
завистники, клеветавшие и предавшие поэта на трагическую
гибель в 37-м)? Но «Васильевского» в Москве уже с избытком,
а «Павловасильевская » звучала бы карикатурнее, чем Бед-
нодемьянск. Значит, в память надо не улицу.
Как благодарна Москва скульптору Андрееву за
памятники Гоголю, Островскому, Герцену, Огареву! Он же ваял
снесенную позднее «Свободу» на Советской площади — одно
время силуэт статуи вписывали в герб Москвы! А
графическую «Лениниану» даже изымали за неприкрашенность и
монголоватость облика вождя! Но есть в Москве и
Андреевская набережная, и Андреевский мост через Москва-реку
на Малой Окружной, и улица с именем юноши Павла
Андреева... И сколько еще знаменитых Андреевых обойдено. Тут
и писатель Леонид, и его сын — философ и поэт Даниил, и
киноартист, и архитектор, много сделавший для Москвы, и
музыкант, и известные ученые — историк нашего Севера,
физик, химик...
Знаменитых Кузнецовых — целое созвездие. Не должен
ли быть дорог москвичам забытый всеми энциклопедиями
зодчий Иван Сергеевич Кузнецов как автор замечательного
Саввинского подворья на Тверской? Здание такое уникальное, что
и сносить постеснялись, хоть и чесались руки
—расщедрились даже на то, чтобы передвинуть, вернее, задвинуть его в
глубь одного из дворов в ходе мордвиновской перекройки
Тверской в «Горького». А ведь этот же И.С. Кузнецов
построил и огромный комплекс у Варварских Ворот —
знаменитый Деловой Двор!
236
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Эту же фамилию носили и герои войны — адмирал
флота, боевые генералы, отважный разведчик, и живописцы,
среди них — замечательный Павел Кузнецов, и
неподражаемый «Швандя » в Малом театре — Степан Кузнецов, и
известные ученые — физики, ботаник, несколько
выдающихся геологов. Не хватит ни улиц, ни способов различать
однофамильцев.
Обильно роятся знаменитые тезки у фамилии Герасимов:
один из ранних советских поэтов — Михаил Прокофьевич,
скульптор-антрополог Михаил Михайлович, художники
Александр Михайлович и Сергей Васильевич, кинорежиссер
тоже Сергей, но Апполинарьевич, академик Иннокентий
Петрович... И тут улиц не хватит.
Из однофамильцев Крыловых улиц не досталось ни
одному — ни баснописцу, ни академику-кораблестроителю, ни
живописцу «Кры» из тройки Кукрыниксов. Но, быть может,
и не надо баснописцу улицу — есть же ему памятник у
Патриаршего пруда, а пруд тоже не просит переименования в
Крыловский.
Серовы — два художника, один из них — классик
Валентин Серов уже удостоен улицы. А есть еще композитор,
герой-летчик, известная киноактриса... С мая 1993-го проезд,
носивший имя летчика, снова стал Лубянским. Живописец и
писатель Крымовы — оба хороши, но не перекликаться же
им с Крымским Валом, площадью и мостом!
Поэт-слепец Козлов. Сегодня эта фамилия тоже
избыточно дублируется. А что, если почтить певца именем его
лучшей песни? Вслушайтесь: улица Вечернего Звона! Только
чтобы и колокола звонили!
Улицы, носившие имя Некрасова, старательно
искоренялись как одноименные — ив Ленине-Дачном (ныне
Макеевская), и в Бутове (одна из Павлодарских). А где-то оставили, но
ушла под застройку, и в Москве вовсе не стало Некрасовских.
Скорее назвать? Но и здесь нужна осторожность — поэт
обложен однофамильцами: тут и писатель Виктор Некрасов, и по-
237
Ю.К. ЕФРЕМОВ
этесса Ксения, и академики с членкорами — экономист,
механик, металлург, химик и лихой донской казак Игнатий,
сподвижник Булавина, и думский политический деятель... А не
довольно ли того, что в Москве действует Некрасовская
библиотека — не просто книгохранилище, но и центр активной
литературно-общественной жизни, а у Харитонья стоит
памятник?
Не получит улицы, хоть и бурно рекламируется,
архитектор-новатор Мельников, и не потому, что не всем милы
его грудастый клуб Русакова и прочие авангардистские
фантазии, а потому, что улица Мельникова уже есть — с
именем революционера. А «на очереди» еще полноправнее
были бы и однофамильцы академики, и строители дорог, и
писатель Мельников-Печерский, пусть у него и
двучленная фамилия.
Большевик Кедров, удостоенный улицы, оставляет без
оной собственного сына — академика Кедрова и
выдающегося артиста Художественного театра. Вахтанговцы
Симоновы тоже кругом в тезках — и Вал Симоновский, и поэт
Симонов, уже получивший улицу.
Многим помешают двойные имена. Громоздко же
звучит «Улица Ипполитова-Иванова» — а уж мне ли, в детские
годы ученику музыкальной школы его имени, не чтить
тогдашнего патрона!
Сергеев-Ценский, не понимаю, за что возведенный в
академики, — его двухъярусное имя уместнее в Алуште. Соко-
лов-Микитов — писатель одареннейший, но как заставишь
верно ставить ударение? Саша Черный? И имя двухэтажное,
и звучит слишком панибратски.
Достойно Москвы было бы имя
Гарина-Михайловского — писателя и строителя Транссибирской магистрали,
путешественника по Маньчжурии и Корее. Не надо бояться
сдвоенного имени, улица могла бы быть просто Гаринской.
А разве Мамин-Сибиряк не стал бы достойным сочленом
уральского или сибирского «кустов» имен?
238
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Бывает, что нужны и отчества! Под имя Алексея
Толстого (Николаевича, догадайтесь сами) не пожалели
Спиридоновку, а ведь был и другой, намного старше и заслужённее,
не более ли талантливый и совестливый Алексей Толстой, а
по отчеству — Константинович! Не называть же улицу
трехэтажно — с отчеством! Но библиотеку с именем и
отчеством иметь надо бы, да и памятник с барельефом Козьмы
Пруткова и силуэтами обоих его соавторов — братьев Жем-
чужниковых!
Реабилитирован Пантелеймон Романов, трудившийся над
эпопеей «Русь». Но в Кожухове есть уже улица, названная в
честь героя-летчика Петра Романова. Без имени
«Пантелеймон» непонятно будет, о каком Романове речь, но с именем
адрес и не выговоришь.
А был еще и превосходный поэт — Константин
Романов, но... великий князь. Чтобы не упоминать всуе
августейшую фамилию, подписывал свои стихи скромно —
инициалами «К.Р.» — так с ними и вошел в литературу.
Романсы Чайковского и Римского-Корсакова на его слова звучат
и с эстрад и с экранов. Но улица «К.Р.»? Невозможно, тем
более, что этим сокращением многие годы обозначали и
контрреволюционеров!
Ряду знаменитых людей не везло с фамилиями,
недостаточно благозвучными. К фамилиям-то мы привыкли, но
среди названий улиц они торчали бы вызывающе. Бывает же так:
в «Пушкине» нам уже ничто не напоминает о пушке, а
назовите фамилию «Хлопушкин» — от нее так и будет пахнуть
хлопушкой...
Для краткости, чтобы потом не повторяться, условимся.
Подобно тому, как лица по четкости изображений на снимках
бывают в разной степени фотогеничны, многие фамилии не в
одинаковой степени пригодны в качестве уличных имен — они
неодинаково онимагеничны («имяродны», «имяплодны»).
Хороший драматург Сухово-Кобылин, но для имени
улицы и двухъярусная фамилия тяжела, и «Кобылина» не уте-
239
ЮХ ЕФРЕМОВ
шит обитателей. Замечательный мастер кисти (а кстати, и
отличный прозаик) Петров-Водкин. Но нельзя, чтобы
звучало ни «Водкина», ни «Водкинская» — мы воздерживались
даже от названия улиц в честь города Воткинска — родины
Чайковского — именно по этой причине.
Одареннейшее трио Кукрыниксов — Куприянов,
Крылов, Николай Соколов. Но невообразим же адрес «Живу на
Кукрыниксах». Остр был сатирик поэт Курочкин, но «жить
на Курочкине » или «на Курочкиной »? Не для имени улицы
фамилия у кинорежиссера Птушко. Лиепа — танцовщик
первоклассный, но для улицы имя непроходимое, как и у
прекрасного тенора Нэлеппа.
Умел и любил писать Москву художник Юон. Но
мыслимы ли улица Юона или Юонская? Не для улиц фамилии и
художников Бакста, Лансере, Рериха. Тут я вынужден себя
сдерживать, хотя в качестве «рериховеда» и принимал в 50—60-е
годы немалое участие в возвращении славы Николаю Рериху
не только как живописцу, а и ученому-мыслителю,
исследователю, путешественнику. Но выступал, полемизируя с
шаманящими рерихнувшимися, раздувающими вокруг его
имени одну мистику...
Поднят шум вокруг авангардиста скульптора Сидура. Не
буду спорить о достоинствах или пороках его техночудищ —
в Германии они украшают даже некоторые города. Но
почитатели уже хотят и ему улицу. Фонетически «Сидура >> была
бы еще уродливее, чем его шедевры!
Пильняк? Сам себе выбрал такой псевдоним. Пильняц-
кая? Пильнячья? У него и подлинную фамилию Вогау в имя
улицы не вставишь. А ведь как чуток был к языку — это у
него мужики произносят названия электроприборов: кому
таторы, а кому — ляторы...
Бабель? Москва вытерпела и Бебеля, поперву
утроенного. Среднему интеллигенту полагалось отличать Бабеля от
Бебеля, а Гоголя от Гегеля. В другой анекдот вошел буден-
новский ответ на вопрос: «Нравится ли вам Бабель?» —
240
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
«Смотря какая бабель». Вот и нельзя допускать в именах
никакой двусмысленности!
Хотя и значительна книга об Иване III, неладно звучала
бы в названии улицы фамилия ее автора — Язвицкого, —
имя язвительное, язвящее, жительниц стали бы называть
язвами. Не будет удобна в быту и улица Яна (псевдоним Ян-
чевецкого, автора романов о Чингисхане и Батые). Янова?
Янская? Но не от реки же Яны!
Интересный писатель был Олеша, а ведь превратят в
Алёшу или в Алёшинскую, как и улицу Овечкина будут называть
Овечкиной.
Ефим Дорош — как был бы хорош для Москвы за одну его
любовь к Подмосковью и русской деревне. Но звучит ли Доро-
шевская или Дороша — как обяжешь верно ставить ударения?
Не легко было бы выговорить «улица Дельвига » или
названия от таких поэтических имен, как Фет, Мей, Надсон.
Улица Фета или Фетовская, Мея или Меевская, Мейская?
Живем «на Фете» или «на Мее» — где же тут поэзия?
С грохотом въехали в поэзию первых десятилетий века
футуристы, имажинисты, обэриуты... Хорошо, что
неудобны для улиц имена Бурлюка и Кручёных, Мариенгофа и Шер-
шеневича, Хармса — сейчас есть уже стороннички и их
реанимации. Маршаковская улица звучала бы пародией на Мар-
шалковскую улицу Варшавы.
Прославлена картина «Неравный брак» кисти Пуки-
рева, но от улицы с его именем резонно воздерживаемся.
Был в Большом знаменитый дирижер Вячеслав Сук. Уже
склонение его имени на афишах смущало, а имя улицы тут
и вовсе противопоказано. В 1936 году замечательный
дирижер Голованов в результате непристойной травли был
сменен дирижером по фамилии Самосуд (конфликт уже
тогда был обыгран в грустном каламбуре: «Заменили
Голованова самосудом»). Но улицы он не получит.
Самосуда? Самосудная? Вселяйтесь, это не про то, о чем вы
подумали!
16 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
* * *
Окинем более общим взглядом фонды персональных
имен, как удостоившихся, так и претендующих на прописку
в Москве, но отделим при этом достойные от недостойных.
Попробуем начать с писателей.
О верхнем ярусе гениев споров нет — именами
обеспечены и Пушкин с Лермонтовым, и Гоголь, и Лев Толстой с
Достоевским. Не в обиде и «просто классики» — Карамзин,
Фонвизин, Гончаров, Тургенев, Помяловский, Короленко.
С улицами оказались и сравнительно рядовые имена —
Вересаев, Добролюбов, М.П. Погодин, Кетчер...
Из этого списка теперь выпал «имевший свою улицу»
Чехов — она вновь стала Малой Дмитровкой. Это вызвало
взрыв негодования у некоторых ревнителей культуры —
сочли чуть ли не надругательством над памятью. О чем? Ну,
снимал писатель на этой улице сколько-то раз квартиры —
он переменил их в столице больше полутора десятков: не
понравилась — съехал, нанял другую — ведь никакая
прописка не держала. По такой логике можно было бы и 17 улиц
назвать Чеховскими?! Но осталась же станция метро
«Чеховская», а рядом библиотека имени Чехова (есть и еще с
этим же именем), и тут же, рядом, будет памятник, уже
изготовленный Аникушиным. И Художественный театр в
Камергерском, вернувший себе имя Чехова, — не почетнее ли
это, чем уличный адрес?!
Но без «своих» улиц остались и Чаадаев, и Салтыков-
Щедрин, и вся плеяда славянофилов во главе с Хомяковым —
Киреевские, Н.Я. Данилевский, Самарин (есть Самаринская
улица, так не в его же честь) и такая глыба, как Константин
Леонтьев!
А не дороги ли Москве писатели, касавшиеся ее
истории, — Боборыкин, написавший «Китай-Город»,
Мордовцев и другой Данилевский — Г.П., автор «Сожженной
Москвы»?
242
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Из писателей советского времени «при улицах» оказались:
при всех трагических сложностях души и судьбы Фадеев —
даже с памятником его «Молодой гвардии» на соседней
Миусской площади, Макаренко — писатель и педагог — ему
отдали Лобковский переулок с научными институтами по
педагогике, Новиков-Прибой (набережная канала —
Хорошёвского спрямления Москва-реки) — так пытались отразить
«морскую душу » участника и певца Цусимы. Другая морская
душа — Леонид Соболев — осталась без собственной
улицы — Соболевский переулок существует в Москве с
прошлого века. Нет улиц и у Лидина, Всеволода Иванова, Каверина,
Шишкова, Либединского, Малашкина (у этого-то была
какая популярность!).
Книга мемуаров «50 лет в строю» прославила как
литератора генерала Игнатьева, но улицей не увенчала. Не
удостоен чести и партизанский военачальник Вершигора,
написавший о своих боях книгу «Люди с чистой совестью».
Из зарубежных деятелей искусства улицы в Москве
получили случайные единицы. Кроме площади Ромена Ролла-
на приходят на ум только три чешских имени — две улицы,
Ярослава Гашека и Юлиуса Фучика, и площадь Зденека Не-
едлы. Имен из бывших союзных республик больше, но и они
целостных ансамблей не образуют.
Украину кроме набережной Тараса Шевченко
представляют улица Ивана Франко (хорошо, что не Иванофранков-
ская, получилось бы — по городу), Леси Украинки,
Коцюбинского; Грузию — улица Руставели; Армению — площадь
Туманяна (а из композиторов улица Хачатуряна);
Азербайджан — улица с именем поэта Самеда Вургуна; Литву —
проезд Донелайтиса и улица Саломеи Нерис; Латвию — бульвар
Яна Райниса и улица Вилиса Лациса; Латвию же по другой
линии представляет улица Фабрициуса — героя гражданской
войны и командира красных латышских стрелков.
Поэты прошлых лет... Нет в Москве улиц Тредиаковского
и Сумарокова. Державин? Он естественнее в Питере, Новго-
243
Ю.К. ЕФРЕМОВ
роде, Петрозаводске, но ведь и в Москве достойно звучала бы
Державинская улица! Для Тютчева — и то лишь в 1988 году
решили выделить аллею в Узком (Тютчевскую) — невдалеке
от фамильного владения Тютчевых в Теплом Стане.
Чудесный поэт Майков — и фамилия-то радостная,
майская. Но улицу Майкова превратят в Майкову, а назовешь
Майковская, — перенесут ударение (как из Болотниковской
сделали Болотниковскую), и уж Майковскую, конечно,
переврут в Маяковскую...
Плещеев улицы удостоился, но и то не как лирик, а
скорее по другой анкете — как отбывший ссылку в Оренбуржье
петрашевец, написавший «Вперед, без страха и сомненья».
А что получилось с именем повелителя символистов
Брюсова? Брюсовский переулок был связан не с его
фамилией. Землей тут владели Брюсы — династия, восходящая к
сподвижнику Петра I генерал-фельдмаршалу Брюсу. В
конце XVIII века Яков Брюс, генерал-губернатор Москвы,
построил здесь так называемый Брюсов дом, известный в
общественной жизни города.
Но умирает дивная певица Нежданова, и старинное имя
не пожалели отдать в память артистке, кстати, не
единственной из звезд Большого театра, живших в этом лее переулке.
При всех ее заслугах, делать так не следовало, а
рассуждали — представляю, как: подумаешь, губернатор, не поэт же
коммунист Брюсов... Вот и ездим «по Неждановой»... В мае
1993 года имя переулку вернули, но чтобы не думали о
поэте, написали не Брюсовский, а по праву старшинства —
Брюсов. На памятной доске можно напомнить, кто был Брюс и
чем дорог Москве Брюсов дом.
Свои классики у детской литературы. Впрочем, давно уже
не только юношеским стал Арсеньев — его имя могло бы
быть законным соседом Уссурийской и Хабаровской улиц.
А Корней Чуковский — нужна ли улица? Дача в
Переделкине уже при жизни была его музеем. Да и путать будут с
улицей Корнейчука (кстати, ведь Чуковский — псевдоним,
фамилия писателя была Корнейчуков).
244
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Есть и такая категория — поэты-песенники. Долго
первенствовал среди них Лебедев-Кумач, кинопесни которого
распевались всенародно. Теперь его имя все чаще
упоминается иронически, ибо многие ура-патриотические строки
звучат уже кощунственно или карикатурно. Сумел даже своей
слепотой похвастаться в песне к фильму 1936 года:
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит человек...
Не знаешь, так и не дурачил бы людей! И это писал после
1933-го и перед 1937-м годом! Хорошо, что Москву не
успело засорить такое кумачовое имя! А был еще талантливый
песенник — Фатьянов, автор всенародно известных песен,
таких, как «Соловьи». Как уместна была бы Фатьяновская
улица у Соловьиного проезда!
Безыменский с Алтаузеном сами перечеркнули свои
права на увековеченье в столице глумливым цинизмом, увы, не
единичных стихов и поэм, оскорбительных для города и его
старины.
Прочно прикипел к ней Илья Сельвинский — ив романе
«Пушторг», и в исторических трагедиях. Этим талантливым
циником-интеллектуалом я и сам увлекался в молодости, не
замечая его сделок с совестью. Но потом, поздравляя
«Мамонта Львовича » со сколько-то-летием, подписался под
приветствием «Бывший сельвинист». Улица Сельвинского? Без
родительного не обойдешься, как и для Антокольского с
Заболоцким. Пожалуй, лучше не надо?
Багрицкий успел получить улицу в Кунцеве «по месту
жительства». Одно его восхваление Дзержинского («Солги —
солги, убей — убей») вывело поэта чуть не в классики,
несмотря на дешевку «Смерти пионерки» и откровенную
русофобию в «Феврале ». Но любили его не за это, а за удачи вроде
«Контрабандистов» и ядреную образность. Ему все же
можно сказать спасибо и за такого ученика по констромолу
(конструктивистскому молодняку), как поэт Леонид Лавров...
245
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Пастернак. Поэт, которым я бредил еще в молодости.
Сколькие близкие могли жаловаться, что я их беспощадно
пастернакизирую. Чему только мог, у Пастернака учился.
Но помню, как недоумевал по поводу каламбурного
предостережения молодым поэтам — «избегать пастернакипи и
мандельштампа». Мне эти фигуры казались, да и сейчас
кажутся- несоизмеримыми. Впрочем, и молодого
Мандельштама Цветаева сумела пронять Кремлем...
Эйфория, возникшая вокруг Пастернака в дни его
столетия, многому помогла — вернула человека родной культуре
на высочайшем уровне. Москву он знал и чувствовал не
только «опавшей сердца мышцей», заслужил и музей в
Переделкине, и грустное надгробие с контррельефным портретом
работы Сарры Лебедевой. Но уже тревожат кликушеские
призывы — Завесить поэтам и улицы. Для улиц ли их имена?
«На Мандельштаме сойдете?» Оставим это его почитателям
в Воронеже и Чердыни. А притяжательные формы и вовсе не
выговоришь — Пастернаковская, Мандельштамовская — не
лучше Шарикоподшипниковской! Так и у Андрея Белого
притяжательных не сочинишь: Андребелическая? Андрее-
беловская? Чудовищно!
Композиторы? Их именами Москва вроде бы не бедна,
«Свои» улицы имеют Мусоргский, Римский-Корсаков и
Алябьев (как участник войны 1812 года). Но нет улиц с
такими бесспорными именами, как Глинка, Даргомыжский,
глава «Могучей кучки» Балакирев и ее члены Бородин и
Кюи, старейшины русской музыки Верстовский и Бортнян-
ский, авторы популярнейших романсов Варламов с
Гурилевым, более поздние Аренский, Направник, Лядов,
Гречанинов, Ребиков, Стравинский, Василенко, Асафьев, Глиэр,
Кабалевский...
Нетрудно сразу же и разредить этот список. «Глинка»
по самому типу имени для улицы неудобен — не противопо-
стзвлять же его «неглинке». Явно не для улиц фамилии у
Глиэра и Кюи.
246
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Конечно, нужен Рахманинов — до сих пор болит рана от
сноса дома на Воздвиженке, дышавшего его памятью.
Чтобы не путать с Рахмановским переулком, лучше избежать и
длинного «Рахманиновская», а подыскать приличную
площадь, перетерпев склонение, — тут и родительный падеж
допустим. Гельминтолог Скрябин оттеснил гениального
композитора Скрябина. Сергей Прокофьев скорее
дождался улицы своего имени в Париже, чем в Москве. Ждет и
Шостакович...
Художники. Им ли не воздано по заслугам! Поселок у
Сокола включает имена целой плеяды русских мастеров XIX,
а частично и XX века. Брюллов, Венецианов, Верещагин,
Кипренский, Крамской, Левитан, Поленов, Саврасов, Серов,
Суриков, Шишкин. Но среди этих реалистов нашлось место и
«великому декаденту» Врубелю! Да и в других местах
Москвы есть имена живописцев — Айвазовского, Виктора
Васнецова, Касаткина...
Но не удостоены улиц и Левицкий с Боровиковским, и
еще многие передвижники и художники-реалисты.
Кустодиев, Флавицкий, Маковские, Неврев, Ярошенко, Остроухов,
Боголюбов, Чистяков, отец и сын Клодты, Малявин, Петро-
вичев с Туржанским, братья Коровины, Билибин, Мешков...
Досадно с именем Васнецовых. Переулок Васнецова
назван так заслуженно — именно здесь Виктор Михайлович
Васнецов построил себе по собственному проекту
дом-мастерскую, в котором теперь действует и посвященный ему
музей. Сомнений в заслугах этого мастера ни у кого нет. Но
ведь Васнецовых было два брата, и у младшего из них, тоже
талантливого живописца, особенно велики заслуги именно
перед Москвой. Это художник-историк, даже в большей
степени, чем брат. Драгоценны картины жизни старой и даже
древней Москвы, воссозданные кистью и знаниями
Аполлинария Михайловича! Как и в случае с Вавиловыми, решить
бы по-братски? Но умножать на два и делать переулок
Васнецовых для адреса нескладно. Лучше бы Васнецовский, а на
247
Ю.К. ЕФРЕМОВ
памятной доске сказать добрые слова об обоих
замечательных братьях.
Нестеров — вот мастер, имя которого украсило бы Москву,
но есть уже улица Пилота Нестерова — не удваивать же
Нестеровых! Под летчика не пожалели Стрельнинский переулок —
был же когда-то известный ресторан «Стрельна»... А вот
любимому ученику Нестерова — Павлу Корину, а пожалуй, и всей
династии Кориных, стоило бы отдать в Москве достойную
улицу, хорошо бы — связанную с его прославленной мастерской-
музеем. Но это должна быть улица не Кориных и не Корина
(чтобы не ходили «по Кориной »), а Коринская — трудно будет
только внедрить правильное ударение.
Вовсе вне уличного пантеона осталась в Москве
блестящая плеяда художников «Мира искусства», может быть
потому, что в нем преобладал состав петербургско-петроград-
ский: Сомов, Бенуа, Остроумова-Лебедева, Добужинский...
Да и «не в моде» у нас долгое время были мирискусники,
числившиеся в чуждых.
Богаевский — певец сказочной архаики Восточного
Крыма — Киммерии. Место ему надо бы найти среди улиц Грина,
Феодосийской и Коктебельской — можно для клуба, школы,
библиотеки, чтобы не бояться родительного падежа.
А как быть с династией Кончаловских? В Москве увеко-
веченья даже больше, чем отец-художник, достойна дочь —
поэтесса Наталья Кончаловская. За одну свою поэму с
историей Москвы «Наша древняя столица» она заслуживает
наречения в ее память хотя бы детской библиотеки.
Сарьян? Великолепно увековечен в Ереване — что
прибавит улица в Москве? Осмеркин? А есть еще Девяткин
переулок (см. ниже).
Фалька я любил и ценил. При жизни мастера был
глубоко удручен, когда одно из его экспериментальных полотен
провокационно подсунули на поругание Хрущеву. Выступал
в защиту уже тяжело больного художника на обсуждении
его предсмертной выставки. Но «улица Фалька»? Сочли бы
248
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
за женское имя (с Фалькой, по Фальке). Фальковская никто
бы не произнес, звучала бы Фальковская, художником бы и
не пахло. Пусть уж переулок, где была его замечательная
мастерская, остается Курсовым — у курсов, в честь
которых он был назван, тоже неплохая слава.
Первые десятилетия советского времени —
талантливейшие мастера! Ромадин, Пластов, Дейнека, поэт
Подмосковья Нисский...
Мастера графики — рисунка, офорта, линогравюры...
Иван Павлов — где, как не в Москве, ему место за одну
только серию «Старая Москва», — аи тут сколько
однофамильцев — и ученые, и генералы, академик Павлов тоже Иван,
различай по отчествам. Маг гравюры и книжной графики
вообще — Фаворский, по рангу явный классик, но
однофамилец академика химика.
Надо бы устоять перед обвалом авангардистов,
захваливаемых словно в угаре, чохом, с полным забвением того,
что они в свое время творили. Ореол мученичества раздут
вокруг самого факта их долгого официального
непризнания, без связи с истинной оценкой творческих достоинств.
Не унизимся до наречения улиц именами Кандинского,
Родченко или Малевича, какую бы цену на них не
набивали снобы-искусствоведы и дельцы аукционов. Надо ли,
чтобы по Москве шагала улица Шагала, хотя реклама ему
создана и всемирная, — пусть лучше она будет в его
родном Витебске.
А как с именами ваятелей? Классики в Москве адресов
не обрели, даже авторы известных памятников —
Опекушин, Андреев, Меркуров, Шадр, Королев. Да это и
понятно — главные силы тут действовали в Питере. А у нас —
неужели отмечен один Вучетич? Нет, все же не обошли и
Мухину, и Конёнкова — обоих увековечили к их столетиям.
Конёнкова почтили в 1974 году — через три года после
кончины патриарха. Его именем названа улица в Бибиреве, не
случайно рядом с перенесенными туда же именами его лю-
249
Ю.К. ЕФРЕМОВ
бимых писателей — Лескова и Пришвина. С Пришвиным
Конёнкова связывала и прижизненная близость.
Голубкина — не гениальное ли дарование? Но ведь
женское. «Голубкинская » нельзя, уже есть неприкосновенная Го-
лубинская — по бывшей деревне. Голубкина улица — по
какой голубке? Значит склонять, как «склонили» Мухину —
дали в Новом Переделкине улицу с двухэтажным
«Скульптора Мухиной»? Впрочем, у Голубкиной есть персональный
музей, а это подороже улицы!
Еще одна звезда в нашей скульптуре и тоже женщина —
Сарра Дмитриевна Лебедева, изумительная портретистка.
Но у нее полно однофамильцев, а старообрядческое имя
Сарра тоже не для улицы... Кое-что сделала для Москвы
скульптор Белашова — но настолько ли, чтобы делать Бела-
шовскую улицу?
Плодотворно работали в скульптуре анималисты
(впрочем, проявляли себя и в живописи, и в графике). Ватагин,
Ефимов, Трофимов... Может быть, не улицам их имена, а
аллеям в парках и зоопарках — у наиболее выразительных
ефимовских фонтанов с дельфинами, ватагинских медведей
или трофимовских «Тигра» и «Носорога»?
В свое время я немало сил приложил, чтобы
прижизненно были признаны права на показ произведений
мордовского самородка — скульптора Эрьзи, вернувшегося на родину
после долгих лет жизни в Аргентине. Тогда, летом 1954 года,
удалось добиться сенсационной персональной выставки его
работ в Москве, на Кузнецком, — это был не первый ли
прорыв в блокаде нашего искусства, замордованного
сталинскими монополистами — Александром Герасимовым, Ма-
низером, Вучетичем, Томским. Мастерская Эрьзи на 2-й
Песчаной улице стала местом паломничества многих тысяч
москвичей, приезжали и иногородние.
В отличие от равных ему по классу мастеров —
Конёнкова, Голубкиной, знавших, что творили, гениальность Эрьзи
была скорее подсознательной, интуитивной, но сила и
выразительность изваяний от этого не убывала, а то и росла.
250
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
После кончины мастера и похорон в Саранске, куда
московские повелители искусства поторопились выпроводить и
прах умершего, и остатки его наследия, а главную часть
коллекции сумели вопреки его завещанию забрать в Саранск из
Русского музея Ленинграда, Эрьзя не был более «опасен», а
в Мордовии торжественно погребен как национальная
гордость. На его могиле поставлен памятник, созданный по
обещанию самим Конёнковым. Столетие Эрьзи в 1976 году было
отпраздновано и в Саранске, где открыли его персональный
музей, и в Москве — тут повторили и выставку.
Но, увы, 2-ю Песчаную еще в 1965 году переименовали в
честь... румынского партийного лидера Георгиу-Дежа.
Жители уже грустно шутили, что приходится жить «На Геор-
гиу-Где-же». Попытки создать в бывшей мастерской музей
пока тщетны, но уже появились активисты, предлагавшие
заменить «Дежа» на Эрьзю.
Кому, как не мне, начинавшему в 1953 году «эрьзифика-
цию» Москвы, было ратовать за это первому? Но
перевесило сомнение. Эрзя — самоназвание части мордовского
народа, избранное Степаном Нефёдовым в качестве
псевдонима, — это звучало не менее гордо, чем у Анатоля Франсуа
Тибо, избравшего псевдонимом имя всей Франции, почему и
получился Анатоль Франс. По нешибкой грамотности
Степан Нефёдов вставил в имя своего народа еще и мягкий знак,
как ему слышалось, ЭрЬзя, и произносил это с отчетливым
ударением на первом слоге.
После чьей-то каламбурной шутки в книге отзывов на
одновременной с Эрьзей выставке картин президента
Академии художеств Александра Герасимова («После Эрьзя вас
смотреть нельзя ») по Москве широко распространилось
раздражавшее Эрьзю ударение на втором слоге,
продиктованное в этом каламбуре рифмой.
Вот и задумаешься. Улица Эрьзи с традиционным, хотя и
ошибочным мягким знаком обречена на перевирание ударения.
Добавлять «Степана» или «Скульптора» громоздко. А притя-
251
Ю.К. ЕФРЕМОВ
жательные? От неискаженного «эрзя» пишут «эрзянская», но
такое написание о скульпторе и не напомнит. Эрьзинская, Эрь-
зина — тоже не находки. Нет, и тут не надо улицу, пусть лучше
музей или кабинет, пусть откроется зал Эрьзи в Русском
музее и его уголки в других «эрьзиных местах» — он поработал
и в Екатеринбурге, и на Черноморье (Новороссийск, Батум),
и в Баку, помнят его и в Париже, и в Италии, и в Буэнос-Айре^
се. В 1990 году справедливо решили: «Георгиу-Деж» уступил
место старому имени — мастерская Эрьзи в 1953—1959 годы
прославилась именно на 2-й Песчаной — это и станет
мемориальным для него именем.
Был у Эрьзи и друг со сходным дарованием и судьбой —
Дмитрий Филиппович Цаплин, тоже скульптор-самородок,
красноармеец из Саратова, кудесник ваяния из дерева и
песчаника, мастер с поразительной археологической
интуицией, легко перевоплощавшийся в современника
ассиро-вавилонских тысячелетий. У него меньше, чем у Эрьзи, срок
работы за границей, в частности, он трудился на Балеарских
островах. Возвращение, забвение, бойкот, не организованы
ни прижизненная, ни посмертная выставки, а какой мастер!
Но и тут имя не для улицы. Цаплина — нельзя. Можно «Цап-
линская », но сначала нужно добиться возврата самого
творчества, а то ведь спросят — что еще за Цаплин!
Кибальников. Эрьзю ценил, спасибо ему — первый навел
меня на него. Талантлив, а сколько наштамповал вождевого,
да не всех убеждает и его «Маяковский». Может быть,
лучше без улицы Кибальникова?
Скульптор Меркуров в 20-30-е годы был монополистом.
Поставил памятники Тимирязеву на Тверском и
Достоевскому на Цветном бульварах, скромную статую Льва
Толстого на Девичке (и «Толстой », и «Достоевский » потом
сменили адреса). Стояла на Цветном же загадочная «Мысль»,
но ее одновременно с «Достоевским» убрали, а перенесли
на Поварскую, в палисадник перед «домом Ростовых»,
который занят Союзом писателей. Побежала веселая байка:
252
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
якобы Панферов спросил, что за статуя. Узнав, что это
«Мысль», изрек: «При чем же тут "Мысль", какое
отношение она имеет к писателям? Убрать!»
Уже после кончины Меркурова мне довелось побывать в
его мастерской и с удивлением увидеть в саду знакомый
силуэт — высланная с Поварской писателями, тут одиноко стояла
тоскующая «Мысль»... Недавно где-то прочитал о еще одном
переселении этой статуи — теперь она встала молчаливым
надгробьем над могилой автора на Новодевичьем. Логично.
Но есть у Меркурова еще и другой, отнюдь не
молчаливый памятник — бывший подручный, оказавшийся жизне-
способнейшим учеником, с великим напором выбивший себе
дорогу в мировые величины, — Эрнст Неизвестный! Ох и
многому же он научился у Меркурова! О нем я мог бы
написать и отдельный очерк, ибо общался с ним и у Эрьзи, и на
обсуждении одного из проектов Конёнкова. Но это уже
другая тема.
А как же дальше с Меркуровым? При всех его
достоинствах Москва и страна помнят его усердие в вождеводстве —
монументы Ленину и Сталину у Волгоканала, чудовищного
«Сталина» над Ереваном — даже сносить эти шедевры
стоило больших усилий и средств. Лучше обойтись без улицы
Меркурова. Целы лучшие из его памятников — вот и хорошо.
А есть еще критики, искусствоведы. Чего стоит один
Стасов! Впрочем, совсем не один! Надо говорить о династии
Стасовых. Первым в ней заявил о себе зодчий Василий Петрович,
выстроивший много хорошего в Питере, да и в Москве, — это он
создал Провиантские склады на углу Остоженки и Крымской
площади. Прославились трое его детей — самый знаменитый
из них — Владимир Васильевич, идеолог «Могучей кучки»
композиторов и общества художников-передвижников,
критик и историк музыки, живописи и ваяния, пропагандист
русского искусства. Брат его — Дмитрий — знаменитый
адвокат, а сестра Надежда — яркая деятельница женского
движения 60-х годов.
253
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Но улицы в Москве удостоилась только внучка зодчего —
Елена Дмитриевна, старая большевичка и участница
революции 1905 и 1917 годов, побывавшая и в секретарях ЦК РКП
(б), и в руководстве Коминтерна. При Хрущеве — в 1960-м —
стала Героем (тоже не «героиней ») Социалистического
Труда и как бы затмила остальные заслуги удивительной семьи.
Надо бы переименовать улицу «одинокой >> Стасовой в Ста-
совскую! Ее прежнее название — номерное (часть 1-го
Донского проезда) — можно не восстанавливать, а на памятной
доске об имени улицы перечислить и более почтенные заслуги
представителей прежних поколений династии.
А вот хорошо бы увековечить имя критика А.К. Тарасен-
кова — лучшего знатока поэзии XX века,
фанатика-библиофила, собирателя и хранителя архива Цветаевой... Его имя
мог бы носить магазин «Поэзия».
Архитектура. В существующих именах не обойдены и
старорусские самородки-зодчие — Потапов, Бухвостовы,
Буженинов, Аргуновы, и классики Казаков и Баженов, и их
сподвижники и продолжатели — Еготов, Тюрин, мало кому
ведомый академик архитектуры А.П. Попов, а в XX веке Ро-
терт, Власов, Алабян... Но зодчие, особенно Веснины и
Чечулин, не только «украсили» Москву. Они нанесли ей и
немалый вред как соучастники сноса Симонова монастыря и
Зарядья (о достоинствах воздвигнутого ими спорить
воздержусь, воздвигали всякое...).
Впрочем, Чечулин вошел в историю столицы и даже
страны позаметнее, чем Веснины. Ведь именно его имя
возглавляло плеяду авторов нового «Дома правительства», тоже на
набережной (но Краснопресненской) —Дома Совета
Министров России, архитектурно-строительные достоинства тут
несомненны. Величаво строги фасады, с большим вкусом
решены интерьеры, а о хитрых подземных лабиринтах, норах и
выходах еще долго не утихнут легенды, особенно после
событий 1991—1993 годов, когда наши западники поспешили
даже своему российскому дворцу угодливо приклеить
заокеанскую кличку «Белый Дом».
254
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Слава Богу, нет в списках улиц виновников даже
большего осквернения столицы — Иофана и Посохина. А
удостоиться имен могли бы и Фомин, и Рерберг — последний хоть
и приложил руку к порче Кремля, а все же построил в
Москве Киевский (тогда еще Брянский) вокзал и центральный
телеграф на Тверской.
Миновали уличные имена мастеров серебряного века
московской архитектуры — Шехтеля и многих других
превосходных зодчих, воздвигнувших в первые же полтора
десятилетия XX века все сердце «капиталистической» Москвы, но
с ними и конструктивистов, изощряющихся в заемном
новаторстве. Думаю, например, что М.Я. Гинзбург заслужил не
улицу, а черную памятную доску на уродах-домах, чтобы не
ушел от авторской ответственности.
Артисты — уж тут-то Москва была щедра на нареченья!
Каких только кумиров не было в ее адресах — не
перекормлена ли ими уличная сеть города? И Собинов с Неждановой,
и корифеи Малого — Щепкин, Садовские, Ермолова,
Федотова, Южин, Остужев, — и не вся ли плеяда зачинателей и
классиков Художественного во главе со Станиславским и
Немировичем-Данченко — Качалов, Москвин, Хмелев. «При
улицах» оказались и Вахтангов, и Прасковья Жемчугова
(аллея в Кускове и Прасковьина улица в Останкине), и даже
при малой благозвучности имени — Алексей Дикий!
Возврат прежних имен в мае 1993-го избавил Москву от
актерского перекоса в именословии.
Но нет в Москве ни улицы, ни площади Шаляпина — лишь
теперь создан музей. Вот имя для наречения
первоочередное. Тут не жаль и что-нибудь покрупнее в центре, если
будут разыменовывать.
А сколько достойных имен в Большом! Лемешев,
Савранский, Политковский, Рейзен, обремененные
однофамильцами Петровы и Пироговы... Труднее и тут женщинам —
Обуховой, Максаковой, колоратурным соловьям —Барсовой и
Катульской, — и все же лучше им звучать с экранов и в
записях, чем превращаться в улицы.
255
Ю.К.ЕФРЕМОВ
Конечно, гремели на сценах и Мочалов, и Варламов, и Ор-
ленев, среди классиков Малого значатся и Давыдов, и
династия Рыжовых, и Массалитинова с Турчаниновой, и Ленский,
и Ленин (оба эти имени для улиц актерского ряда но
понятной причине не рассматривались), и Пашенная... Даже среди
художествепников без улиц остаются Алла Тарасова, Лнд-
ровская и Зуева, Леонидов и Тарханов, Яншин, Ливанов,
Топорков, Кторов, Добронравов, Грибов, Баталов старший
(который в «Путевке в жизнь»), Смоктуновский...
О Мансуровой заботиться не придется: она сама себе
выбрала псевдоним по имени переулка. Пет улиц с именами
талантливых режиссеров и актеров Завадского и Охлопкова
(для улицы ли это имя? Охлопковская?). Незабываемая
актриса Бабанова, но звучит ли Бабаповская улица? Таировская
вроде и возможна, но не переименовывать же для этого
Тверской бульвар! А звезда Камерного — Алиса Коонен? Назови
се именем улицу — диссонанс был бы не меньше чем с
улицей Куусинена.
Тверской бульвар
256
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Букет однофамильцев Леоновых — не каждый ли достоин
улицы?Чудесный актер Евгений Леонов... Писатель-классик —
Леонид Леонов... Маршал войск связи и знаменитый
космонавт — оба Алексеи — один Викторович, другой Архипович.
11о Леонова улица (именно так, не в родительном падеже!») па
севере Москвы бережет память о подмосковном сельце
Леонове, и значит, имя это неприкосновенно — никакие
авторитеты не должны его повторять в других частях столицы!
Казалось бы, свои права на улицу у такого кумира толпы,
как Владимир Высоцкий — поэт, артист и вообще личность
сильная и удивительная. А фамилия с «кием» на конце —
без родительного падежа не обойтись. И хорошо, что «из-
под Ермоловой» возвращено имя воспетому им Большому
Каретному. Оно будет ему лучшим памятником, чем затре-
пывание фамилии в адресе. И москвичи, и гости столицы не
забудут, что побывали в том самом Большом Каретном,
который знали но песне.
А другие кумиры экрана? Союз кинематографистов
уступал писателям и театралам в предприимчивости. Из
режиссеров удостоены улиц только Эйзенштейн, Пудовкин и
Довженко. Правда, и тут многие знаменитые фамилии
звучат явно «иеулично».
Достойны ли увековечепья Юткевич и Дзига Вертов за свои
«ленинианы »? Может быть, пристойней других Протазанов — за
поиск путей и приоритеты? I Ie «уличны» и имена Ромма,
Райзмана, Эрмлера. А как с Г.В. Александровым? Тоже воздержимся, и
не только из-за уймы знаменитых однофамильцев, — усомнимся
и г> чистоте творческих достижений. Потребность зрителей в
веселом и радостном, подкрепленная оптимистической директивой
«Жить стало лучше, жить стало веселее», напрямую утолялась
такими комедиями, как всенародно признанные «Веселые
ребята »(цинизм и святотатство не оскорбляли, а то и восхищали!), как
инфантильно-сентиментальный «Цирк». А были фильмы,
которые и вовсе стыдно вспоминать, — уже в те времена у многих
чувство неловкости вызывал нагло бутафорский «Светлый путь».
17 IO. К. Ьфрсмон
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Кстати, вот было бы оптимистическое имечко для какого-нибудь
проспекта. Только ведь не все поймут, что тут ирония, сочтут, что
это взаправду...
А что с киноактерами? У истоков — Вера Холодная и
Мозжухин — а фамилии такие, что улиц и из уважения к
приоритету не наречешь. Позднейшие наши кинозвезды и
вовсе остались без улиц — одним мешают дублеры, других
уже мало кто помнит...
Еще один фонд имен — меценаты, благотворители, в их
числе — цивилизованные купцы и капиталисты. О конфузах
с некоторыми из них, например с Бахрушиными, уже
упоминалось. Конечно, звучат Третьяковы — в именах
Третьяковских ворот, проезда и галереи. Из более давних лет
удостоились чести Сверчков и Никитников, «усердием»
которых были воздвигнуты знаменитые храмы Успенья на
Покровке и «Живоначальныя Троицы» в Никитниках —
имена обоих несут переулки.
Но были еще Мамонтовы, Морозовы, Алексеевы, Мед-
ведниковы, коллекционеры Солдатенков, Щукин и Цветков,
театральные деятели Дягилев, Корш, Зимин, Балиев,
Незлобии, музыковед Беляев, организатор киносъемок Ханжон-
ков, купцы благотворители и общественные деятели Кума-
нин и Шелапутины (впрочем, Шелапутинский переулок
есть), меценаты-организаторы художественных производств
Тенишева и Якунчикова... У каждого из них своя, и немалая
роль, в истории культуры столицы (а у многих — и страны).
Не обязательно в улицах, но память и об этих именах
должна быть бережно хранима.
Еще один фонд имен — ученые. Об академиках уже было
сказано, но не все же измеряется чинами и званиями. Не по
титульным рангам достойные места в пантеоне уличных
имен выдающихся ученых заняли великие математик и
физиолог — Лобачевский и Сеченов (все же — почетный
академик), физиолог Тимирязев, философ и политик Плеханов,
бактериолог Габричевский, невропатолог Россолимо... Кро-
258
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ме того, есть имена и «гибридные» — на стыке науки и
других сторон культуры.
Да, именами ученых Москва не обижена, хотя и тут
много пропусков, — о ком-то вовремя не вспомнили или
вспоминать и не полагалось. Вот и пропущены целые династии!
Соловьиный проезд не мешает появиться улице с
именем сразу многих Соловьёвых — называлась бы Соловьев-
ской. Памятная доска на углу хранила бы перечень
однофамильцев, пусть даже во главе с философом-мистиком
Владимиром Соловьевым — не его ли считали
неотъемлемой частью Москвы конца прошлого века? Историк Сергей
Михайлович, автор 20-томной «Истории России», столько
лет возглавлял в Москве университет. Писатель Всеволод
Соловьев так убедительно разоблачил шарлатанские
фокусы Блаватской. Поэтесса Поликсена
Соловьева-Аллегро... поэт-священник Сергей Михайлович Соловьев, внук
историка и племянник философа, писателя и поэтессы —
он погиб уже в наше время, тяжело заболев психически в
Бутырской тюрьме...
Но эту же фамилию носили в Москве и два драматурга,
один — Николай Львович, соавтор А.Н. Островского,
второй — Владимир Александрович (еще один Владимир
Соловьев!), автор исторических драм, написанных в советское
время. И разве не замечателен еще один Соловьев —
Леонид, воспевший Ходжу Насреддина! Сколько мудрых
сатирических подтекстов он сумел высказать в этой книге даже в
годы сталинщины!
А вот сложный «гибрид». К сожалению, улица
Ефремова, в честь генерала, покончившего с собой под Вязьмой,
встала на пути к увековеченью другого моего
однофамильца и личного друга — Ивана Антоновича Ефремова,
писателя-фантаста и еще более значительного ученого —
геолога и палеонтолога. Типичный «теневой академик», не
заслуживший даже титула членкора, хоть и создал новую, ныне
общепризнанную науку тафономию, — он вооружил гео-
259
Ю.К. ЕФРЕМОВ
логов пониманием закономерностей захоронения и
сосредоточения ископаемых остатков былых организмов в
земных напластованиях. Ни в какой довесок к его имени, хоть
и ставь его в родительном падеже, не вместишь достоинств
этого исследователя и путешественника, мыслителя и
писателя. А доживать ему довелось на улице с весьма
скомпрометированным именем Губкина...
Не менее феноменальный «гибрид» — Александр
Александрович Богданов — философ-эмпириомонист и
революционер, ученый экономист и медик (возглавил у нас науку о
переливании крови и погиб, производя опыт на себе). Со
студенческих лет мы были обучены поносить его, заодно с
Луначарским и Горьким, как богоискателя, а он уже в те годы
создавал тектологию — провозвестницу кибернетики и
системного подхода! Но он же и писатель-фантаст — помню с
детства, как зачитывались его романами о путешествии на
Марс — «Красной Звездой» и «Инженером Мэнни», в
сущности, социальными утопиями. Но плацкарту с этим именем
уже занял маршал бронетанковых войск в Солнцеве. А
среди других однофамильцев — и поэт, автор всенародно
певшейся «Дубинушки», и еще несколько виднейших ученых —
геолог, зоолог, библиограф, зоотехник...
Еще «гибрид» — Сергей Марков, писатель-историк Бо-
жией милостью, поэт и географ, знаток Сибири, Казахстана
и русского Севера, охвативший даже Русскую Америку —
Аляску! А на улицу с этим именем претендуют и знаменитые
академики, например, математики...
Поразительна тоже «гибридная» фигура — сплав
ученого, деятеля-практика и писателя: Андрей Тимофеевич
Болотов — пионер русской агрономии, еще в XVIII веке писавший
«о разделении полей» — о севооборотах! И автор четырех
томов воспоминаний о своем времени и русском земледелии.
Но в Москве существует Болотная набережная, а в мае
1993 года восстановлено имя Болотной площади (поставили
напротив переулка, ведущего к Третьяковке, памятник Репи-
260
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ну, но зачем же было переименовывать площадь, помнящую
казнь Пугачева?). Как ни изменяй фамилию — Болотова, Бо-
лотовская — не избежать уродующих переносов ударения.
А человек в русской истории такой, что достоин и памятника
в столице!
Еще обиднее с именем замечательного агронома и
публициста XIX века Александра Николаевича Энгельгардта.
Член «Земли и Воли», питерский профессор, высланный под
Смоленск, отдался сельскому хозяйству. Его «Письмами из
деревни» тех 80-х годов и сегодня зачитываются, да и
многому учатся наши аграрники. Но для имени улицы фамилия,
пожалуй, непроходимая, как и у его мудрого
однофамильца-академика биохимика В.А. Энгельгардта.
У отечественного земледелия и экономики сельского
хозяйства есть свой горестный пантеон имен — перечень
мучеников науки, пытавшихся предотвратить разгром нашего
крестьянства, а с ним и всего сельского хозяйства. Кондратьев,
Чаянов, Дояренко, Челинцев, Макаров... Помню, как осенью
1930 года меня, безусого студента Сибаки (Сибирской
сельскохозяйственной академии, уже разбитой на отдельные
институты, но для всех она оставалась Сибакой), дрессировали
на политэкономии — обучали, как попугая, повторять
проклятия вдохновителям правого уклона в науке,
сопротивлявшимся коллективизации. Как ругательства гремели слова
«кондратьевщина», «чаяновщина», позже, в Тимирязевке, к
ним добавили и «дояренковщину», а потом во враги попал и
академик Тулайков, посмевший противостоять диктаторским
претензиям Вильямса (публично сказал ему «Вы не Вильяме,
а Виляемс», но жизнью заплатил не за одно это).
На все эти имена в Тимирязевке не хватит улиц, но
можно наименовывать факультеты, кафедры, кабинеты,
лаборатории. Пока увековечен один гениальный Чаянов. Как это
получилось, стоит пояснить особо.
Уже упоминалось, что этот ученый был авторитетным
исследователем истории Москвы. Но мировую славу он заслу-
261
Ю.К. ЕФРЕМОВ
жил прежде всего как выдающийся агроэкономист.
Разработанные им принципы подъема сельского хозяйства с
помощью кооперации помогли миллионам людей Третьего
мира избежать голода, осуществив свои «зеленые
революции» и заметно подняв урожайность. В 1988 году ЮНЕСКО
отметило столетие со дня рождения Чаянова как одного из
классиков экономической науки. А в нашей стране он
отважно выступал как противник коллективизации, был обвинен в
создании вымышленной «Трудовой крестьянской партии» и
в октябре 1937 года расстрелян как враг народа.
Человек многогранных дарований, он оставил след и в
художественной литературе как оригинальный писатель-
фантаст, автор антиутопий, повлиявших на творчество
Замятина и Булгакова, а был еще и автором кинофильмов, и
коллекционером картин. Москве же он особенно дорог
своими исследованьями ее древностей, размещения ее храмов,
очерками истории Петровско-Разумовского района и Миус.
Вот почему его фамилия была предложена для замены
имени чешского коммунистического лидера Готвальда, в честь
70-летия которого не пожалели 3-й Миусской улицы вместе
с 3-м же Тверским-Ямским переулком.
Не символично ли, что именно 3-й Миусской, как и
соседней Миусской площади, в 1915 году присваивали имя
19 февраля — даты освобождения крестьян.
Когда на моссоветской комиссии прозвучало наше с
В.Б. Муравьевым предложение присвоить этой улице имя
Чаянова, нас поддержали, но в список возврата в I пакет она
не вошла, не попав в число разрешенного лимита в 27 имен.
И вдруг имя Чаянова появилось на угловых табличках
улицы и без решения Моссовета! Произошла «утечка
информации», районным властям понравилось, они и поспешили.
А теперь — не разыменовывать же!
Нельзя поддаваться ажиотажу вокруг скороспело
раздутых и модных имен — помним же мы о скандалах с
«идеями» разрекламированных авантюристов и жуликов типа
262
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Бошьяна или бессовестных фанатиков вроде О.Б. Лепешин-
ской. Как хорошо, что не опоганены списки московских улиц
именами Лысенки и Презента с целой сворой их холуев!
Придет пора назвать и отважных борцов с лысенковщиной —
геолога Варсонофьеву, зоолога Пузанова, биологов Завадов-
ских, созвездие блестящих генетиков, заклейменных лысен-
кинцами как «вейсманисты-морганисты-менделисты». Даже
в мрачные годы после разгрома генетики ухитрялся
публиковать противолысенкинские статьи геоботаник и эколог
Сукачёв. Сукачёвская аллея могла бы украсить Главный
ботанический сад или другие парки Останкина.
От упоминаний о генетиках и Останкине по
неожиданной ассоциации перейду еще к двум «многостаночным»
фамилиям, поясняя, кстати, почему их не было в списках имен
первостатейных поэтов. Речь идет о Кольцове и Никитине.
Поэт Алексей Кольцов в аттестации не нуждается. А вот
его гениальный однофамилец, биолог Николай
Константинович Кольцов, до сих пор незаслуженно обойден популярностью.
В академики его успел продвинуть только на уровне ВАСХНИЛ
Николай Вавилов в 1935 году, а в «большую Академию»
Кольцова не пропустили, хотя и знали, что он — основоположник
нашей экспериментальной биологии, предвосхитившей
современнейшие положения генетики и молекулярной биологии. Но
он же изучал возможности биологического улучшения
человечества, и основанную им евгенику объявили лженаукой, якобы
вооружающей теории расистского человеководства.
Затравленный и лысенкинцами, и другими демагогами от имени
«марксистской биологии», Кольцов успел скончаться в год, когда
арестовали Николая Вавилова A940). Тоже трагически
типичный «теневой академик»!
Увы, эту же славную фамилию осквернил избравший ее
своим псевдонимом еще один Кольцов, Михаил
Ефимович, — «журналист № 1», известный редкой одаренностью
и динамичной репортерской предприимчивостью — он и
редактировал «Правду» с «Огоньком», и выступал инициато-
263
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ром создания «Зеленого города» за Мытищами, и на многое
влиял в Испании. Но как забыть его высокотворческие
проклятья подсудимым на постыдных фальсифицированных
процессах 30-х годов? Его и самого потом прикончили
вдогонку проклятым им же «врагам».
Пожалуй, в отличие от Соловьевской на памятной доске
по Кольцовской улице, если такая возникнет, лучше не
перечислять всех по-разному прославившихся однофамильцев.
Сложная судьба и у фамилии Никитин. Москва еще в
1922 году застолбила ее в Никитинской улице Измайлова в
честь боевика 1905 года, не пожалев для того старинную Кол-
домку. А без улиц остались и поэт Никитин, и купец
Афанасий Никитин (вернее было бы Никитич), ходивший «за три
моря» в Индию, и два советских писателя, и геолог-четвер-
тичник, и хозяйка Никитинских субботников. А главное —
инженер-конструктор Николай Васильевич Никитин,
всемирно известный автор сверхвысокой телебашни в Останкине.
Предложенный им принцип телескопически раздвижной
конструкции позволил поставить мировой рекорд высоты
подобных сооружений. Эйфелева башня в Париже удивила мир
в конце прошлого века своей 300-метровой высотой; японцы
в 1962 году хвастливо демонстрировали нам свою
телебашню Токио-Тава, как превысившую рекорд Эйфеля на целых
17 метров. Башня Никитина взлетела сразу за
полкилометра! По его же принципу вскоре были построены и еще более
высокие башни, обогнавшие нашу на считанные метры, но
ведь главное было не в высоте планки для рекордного
прыжка, а в приоритете конструкторской идеи!
С какой гордостью показывают чилийцы ажурный мост
через реку Био-Био — его построил «сам Эйфель»! А мы
даже башню свою не назвали Никитинской — это было бы
куда почетнее, чем улица или даже площадь перед башней.
Чья недобрая ревность мешает?
И вообще с именами конструкторов и изобретателей у
нас скудно. Есть, правда, проезд с именем изобретателей па-
264
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ровых машин и первого паровоза — уральских механиков
отца и сына Черепановых, но даже Кулибин имени нигде не
удостоился. Конечно, и тут немало мешают однофамильцы.
Воздухоплаватель Можайский еще в 1881 году создал свой
«воздухоплавательный снаряд» — прообраз самолета. Но
куда уйдешь от существующего Можайского шоссе?
Назову еще две фамилии, по разным причинам явно
недооцененные. И тут мешали однофамильцы. Мельников,
Петров... Какие? Которые?
Что мы знаем об авторстве и авторах проектов
важнейших железных дорог страны? Петербург—Москва, Великая
Сибирская?
Многие слышали, что рельсовую трассу, связавшую две
столицы, императорский карандаш провел по линейке, и
таким образом была навязана строителям высочайшая воля не
считаясь ни с какими Валдайскими высотами и
водно-болотными преградами... Но кому лично навязана? Кто ратовал за
прокладку сквозного рельсового пути к Москве, когда
чугунка ползала только от Питера до Царского Села? Тут был,
конечно, не один человек. Но у дела была и душа,
носитель идеи — Павел Петрович Мельников. В свое время его
заслуги были и замечены, и отмечены — еще в 1858 году
его избрали почетным членом Петербургской Академии
наук! Но что знаем о таком проторителе путей мы?
Сколько шума о его тезке — архитекторе-авангардисте
Мельникове! Сопоставьте-ка полезность содеянного для
страны и культуры!..
А что Петров и, опять же, который? В Москве уже есть
площадь Академика Петрова в Кунцеве и много всего
другого, по разным поводам «петровского». И сколько еще
однофамильцев! И генерал армии Иван Ефимович Петров,
командовавший фронтами, и несколько видных химиков, и три
певца-баса, один могучее другого, и хирург-онколог, и
конструктор артиллерийских систем. Не говорю уже о
веренице не менее знаменитых Петровских...
265
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Как среди них заметить Николая Павловича Петрова,
инженер-генерала, которого, однако, Петербургская Академия
наук заметила еще в 1894 году и тоже избрала своим
почетным членом! Его нужно чтить если не как главного, то как
одного из главных создателей Великой Сибирской железной
дороги. Само строительство ее в 90-е годы прошлого века было
богатырским подвигом народа. За считаные годы был
проложен путь, превышающий в длину четыре БАМа, и это при
какой технике! — с лопатами и кирками, на лошадях... Не
бессовестно ли мы до сих пор недооцениваем это чудо?!
Позднее тот же инженер-генерал Петров создал такой
проект Транскавказской железной дороги, лучше которого не
сумели придумать и конструкторы нашего времени, сколько ни
перепробовали вариантов! А кто и что знает об этом человеке?
Улицу или площадь таким повторяющимся именем тоже
не назовешь. Но не ему ли вместе с П.П. Мельниковым
должны были бы стоять памятники на Каланчевской (конечно,
не на Комсомольской) площади — у начальных пунктов
важнейших железнодорожных трасс страны, задуманных и
осуществленных этими людьми?!
* * *
Как видим, именной фонд персоналий огромен. На
применение всего перечисленного улиц не хватит, и это хорошо.
Но можно и из них выбрать достойное по существу и
приемлемое фонетически, а шире говоря — и вообще
топонимически, если придется откликаться на очередные юбилейные
даты или искать имена на замену разыменовываемым
объектам (а их число тоже грозит расти).
Но и тут условимся: не будем превращать Москву ни в
пантеон, ни тем более в поминальник, помнить о
соблюдении пропорций, о соотношении заслуг и прочих достоинств
увековечиваемых лиц.
ПОРЯДОК И БЕСПОРЯДОК
Желание упорядочить именное хозяйство во многом
направляло работу сытинской комиссии — одна только
прополка одноименных это подтверждала. Но были и другие
признаки беспорядка. Преодолевать их старались и
«наследники » первой комиссии, в том числе и в последние десятилетия.
К таким признакам можно отнести и некомплектность в
сериях номерных улиц, и случаи анахронизмов,
неблагозвучности, орфографические ляпсусы, возможности ложного
истолкования , желательность устранения названий-пустоцветов...
В должный порядок комиссия 1922 года привела
список улиц, возникших на месте некогда единого Камер-
Коллежского вала — таможенной границы Москвы с
середины XVIII века. Самого вала уже не было, а улицы
официально получили имена его отдельных звеньев, где в каждом
названии звучали бюрократические слова «Камер-Коллеж-
ский». Это загромождало адреса — сколько места
занимало имя улицы «Покровский Камер-Коллежский Вал»!
В 1922 году эти имена освободили от упоминаний о
былой Камер-Коллегии — «Валы» остались каждый лишь со
своим собственным именем — Бутырский Вал, Даниловский
Вал, Можайский Вал, Симоновослободский Вал. Некоторые
из перечисленных тогда улиц-Валов вскоре исчезли в резуль-
267
Ю.К. ЕФРЕМОВ
тате перепланировок — так случилось с Валами
Лазаревским, Брестским, Переяславским — в списке 1922 года они
еще существовали. Позднее к ним, к сожалению,
прибавились улицы-Валы Дорогомиловский, перечеркнутый в ходе
реконструкции, и Симоновослободский, включенный в
1930 году в улицу Ленинская Слобода.
Часть Покровского Вала была превращена в бульвар,
получивший по соседней улице имя Новоселенский, а в 1956 году
и остальную часть Вала объединили с этим бульваром в
Абельмановскую улицу (большевик Абельман погиб в 1918 году на
соседней Покровской, ныне тоже Абельмановской, Заставе),
Надо бы восстановить имя Вала, но у Покровского много
тезок — может быть, лучше был бы Новоселенский Вал? Но
допустимо ли для Вала имя-новодел? Пусть все же будет
Покровский Вал — Вал-то с таким именем — один...
Не иначе как в административном восторге слепили в
1965 году в единую Краснобогатырскую улицу бывшие
Большую Богородскую, две Богатырские A-ю и 3-ю) и
Черкизовский Вал. Большая Богородская так называлась
недаром — это была главная улица села Богородского, а село
уже с XVII века унаследовало имя церкви Богородицы.
Свою роль при переименовании сыграли и стремление устра-
Красные ворога
268
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА fc
8»
нить еще одно «божественное» имя, и амбиции руководства
завода «Красный Богатырь» — ему ни к чему память о
Богатырских улицах, называвшихся так, когда завод еще не был
«Красным». Хорошо хоть не подняли руку на улицу
Богатырский Мост! Название же Черкизовский Вал заслуживает
скорейшего восстановления в общем списке улиц-Валов.
В первые годы после революции и шоссе, с прошлого века
звавшееся Богородским (вело в сторону села
Богородского), начали называть Островским (не по Лосиному ли
острову?). В 1922 году старое название вернули, не убоявшись его
«божественности >>.
Тогда же возвратили и давнее имя Таганской улице,
которая долгое время называлась также Семеновской (в XVII веке
сюда была перенесена с Яузы часть Семеновской слободы), а
в 1918—1922 годы улица именовалась Советской).
Помимо «генеральных» кампаний упорядочения,
предпринимавшихся в 1921—1922 годах и после разрастания
Москвы в 1960 и 1984—1986 годы, было и еще несколько
пиков активности в наведении порядка — например в 1928 и
1936 годах; в 1985-м Москву усиленно прочищали от
повторяющихся, некомплектных и номерных названий.
Одна из тенденций такого упорядочения — группировка
имен в тематические «кусты». В прошлом она складывалась
лаже стихийно — так, в Замоскворечье, в связи с делами
мослов и выходцев из орды, возникали улицы Ордынки,
Татарские, Крымские... О кусте имен, созданных в память 1812 года,
уже говорилось.
После 1917 года тематические кусты насаждались
особенно настойчиво, в частности, в поселках или кварталах,
объединяющих жителей но профессиям. У поселка Сокол
улицы получили имена крупнейших живописцев. Дачный
поселок в Лианозове был отдан пол имена участников
спасения челюскинцев, героев полюса и других знаменитых по-
\ярников. Поселок Текстильщиков дал свое шмя более чем
десятку одноименных с ним номерных улиц.
26У
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Вошло в традицию присваивать имена маршалов в
районе бывшего Ходынского (Октябрьского) Поля, на
Юго-Западе — имена многих крупных ученых, а в Останкине —
связанные с освоением Космоса. Пути наведения порядка
с повторяющимися именами уже рассмотрены в главе
«Прополка тезок». Но и тут идут споры, в частности, о
номерных улицах.
Конечно, номерные имена прежде всего скучны своим
однообразием, казенностью, пресны, прозаичны. Но, критикуя
их за это, забывают, что у них есть и достоинства и что в
течение веков «проверку практикой» прошли и
пронумерованные Линии Васильевского острова в Питере, и
различающиеся только по номерам авеню и стриты Нью-Йорка.
Служебное удобство такого принципа бесспорно — система адресов
работает как единый четко отлаженный механизм — и
почтарям, и администраторам как все просто! Ни тезок, ни
пристрастий...
Вспоминается старая побасенка о сопоставлении
достоинств питерского адреса по сравнению с московским. Как
понятно, когда кратко: СПБ, ВО, 6 л. 25,15, такому-то. Разве не
ясно — Санкт-Петербург, Васильевский остров, номер линии...
А в Москве? Пресненская часть. Переулок Мухиной Горы,
что в Ростовской слободе, дом купчихи такой-то, ход со
двора, второй флигель направо, крыльцо в полуподвал,
остерегайтесь собак — ну и так далее, такая вот азиатчина... Не
предпочтителен ли европеизм питерского кода? Но души-то в нем
нет, да и мемориальное значение сведено к нулю.
Больше всего возражений у москвичей вызывали 16
Парковых улиц. Крестных обвиняли и в лености, и в отсутствии
изобретательности, ив бюрократическом мышлении... Но у
применения номеров тут было и обоснование: почти
одновременно возникли серийно-однотипные улицы, ведущие с
севера в сторону Измайловского парка, и создалась строгая
и удобная для пользования система адресов — не уверен,
что в 1949 году для них нашлось бы сразу 16 разнородных и,
270
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
главное, представительных названий. Заменять их одну за
другой, как делали с Сокольническими или
Текстильщиками, оставляя некомплектные серии с зияющими провалами
в цифрах, как примеры небрежности и безразличия к
порядку в именах? Или ударить по всем шестнадцати сразу?
Думаю, что Парковые заменять не следует вот еще
почему. Весь их район вошел в историю как памятник
немаловажного этапа застройки, а значит, и истории Москвы
наряду с районами Усачёвой и Песчаных улиц. Не надо
выламывать ни по каким поводам целые куски истории из фактически
сложившихся судеб города.
Другое дело, если нумерация беспорядочна, как было с
семью Черемушкинскими улицами и еще несколькими
одноименными проездами и переулками. Их безалаберная про-
нумерованность раздражала, шли они одни поперек других,
а то и наискосок — не понять, откуда и куда велся их счет, по
сути ничего не означавший. С такой оцифровкой Москва все
же предпочла расстаться.
В 1974 году распростились и с более отчетливыми
комплектами из одиннадцати номерных проспектов
Новогиреева, а в 1966-м — с девятью Расторгуевскими в Бирюлеве. Из
восемнадцати «линий» Красной Сосны (по поселку в
сосновом бору) в 1986 году оставили на память одну, бывшую
десятую, применив именительный падеж — улица Красная
Сосна. Но по одному зданию или хозяйству с адресами
прежних номерных сохранилось еще у четырех «линий».
Совсем уже непонятна сеть номерных названий у пяти
Магистральных улиц и нескольких тупиков, проездов и
переулков — бред!
Беспорядок был с улицами Сокольнического Поля —
двенадцатью Сокольническими. Упразднение или
переименование некоторых из них привело к такой
некомплектности нумерации, что это воспринималось как вопиющая
небрежность. В 1986 году навели порядок: уцелевшим 8—12-й
улицам придали номера с 1-й по 5-ю, прежние 2-ю и 4-ю из
271
Ю.К. ЕФРЕМОВ
некомплектного ряда отдали под перенесенные сюда имена
героев Октября Барболина и Жебрунова, а бывшая 5-я еще
в 1922 году ушла под имя большевика Бабаева.
Не устранена неполнота нумерации у улиц Соколиной
Горы, число которых росло вплоть до 1956 года, когда
появилась 10-я улица с этим именем. Яркое, исторически
ценное, оно напоминает о потешном соколином дворе,
обслуживавшем в XVII веке царские охоты в Измайловском лесу.
В последние десятилетия началось прореживание и этой
цифири. В ходе застройки «Горы» к середине 90-х годов из
десяти улиц уцелела лишь половина — 3-я, 5-я и 8—10-я
улицы. Будем надеяться, что хоть одна из них сохранит это
колоритное имя.
Сбережем хотя бы и еще одну из четырех уцелевших (а было
больше десятка!) улиц Текстильщиков.
Какие вопросы и споры все еще возникают по поводу
«номерных»?
Некомплектными оказались не так давно и бывшие
четыре Мещанские улицы — три из них превратились в проспект
Мира и улицы Гиляровского и Щепкина, а 4-я Мещанская
оставалась с прежним номером без первых трех. В 1966 году
«небрежность » ликвидировали, номер отбросили и оставили
улицу называться просто Мещанской. Тут-то и возроптали
несогласные, притом не с мещанской сутью имени — имя это
исторически ценное, наследие былой Мещанской слободы, где
селились военнопленные «мещане», то есть горожане —
выходцы из городов («мест », «мяст ») с Украины, из Белоруссии
и Литвы после русско-польской войны 1654—1667 годов.
Значит, мещанством в современном смысле слова название
совсем не пахнет. Но оппоненты считают, что в историю
Москвы вошла именно Четвертая Мещанская, и не важно, что она
растеряла соседей с предыдущими номерами. Ведь уберегли
же Малую Калужскую, утратив Большую (есть еще и такие
«некомплекты » — Новые улицы без Старых, Большие без
Малых, Верхние без Нижних и наоборот).
272
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Что ж, быть может, «консерваторы» тут и правы. Та же
Малая Калужская уже вошла в историю города как адрес
десятков известнейших ученых в домах академического
жилищного кооператива — пусть уж она и остается Малой
Калужской. А еще более справедливым было бы восстановить
и Большую Калужскую, по капризу архитекторов
проглоченную Ленинским проспектом.
Оказывается, названия способны еще и почковаться,
вегетативно ветвиться, словно в процессе саморазвития!
Имя шоссе Энтузиастов, возникшее в 1919 году, позже
размножилось совсем не заслуженно, распустило букет ветвей на
смежные проезд и улицы, никакого отношения к «энтузиастам»
колодникам старой Владимирки не имеющие. Имя
«Добрынинская площадь» заменило Серпуховскую в 1922 году, но в 1952-м
подмяло под себя и древний Коровий Вал, и еще 4 переулка —
все они зачем-то стали тоже Добрынинскими — это вело только
к девальвации ценности персонального имени.
Бородинская, названная в 1912 году в ознаменование
столетия славной битвы, родила в 1915-м 2-ю Бородинскую,
уже никакого отношения к юбилейной дате не имевшую, а
сама стала 1-й.
Большой Вокзальный в Таганке в 1919 году назвали
Большим Факельным (кстати, совсем не в честь «факелов
революции », как тогда писали, а по факельным иллюминациям
существовавшего там клуба-парка — «воксала»), а вслед за
ним, за компанию, превратили в Малый Факельный и
дольше проживший Малый Вокзальный.
Неукротимо почковалось и ветвилось имя Марьиной Рощи.
В дополнение к четырем номерным улицам и семи
примыкавшим к ним проездам, существовавшим уже в конце XIX века,
в 1929—1930 годы число проездов увеличили до пятнадцати,
а в 1954-м и до семнадцати. Часть из них имела собственную
нумерацию на территориях «перед» и «за» железной
дорогой — этот лабиринт был источником несусветной почтовой и
всяческой иной деловой путаницы.
18 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Способность почковаться проявило и имя моста, на
котором в феврале 1917 года был убит приставом большевик-
рабочий И.Т. Астахов — с 1919-го мост назван Астахов-
ским. Но в 1929-м это же имя распространили и на
соседний Свиньинский переулок1...
Кстати, с фамилией рабочего долгое время путались.
Оказалось, что в один и тот же день, 28 февраля, в разных местах
города погибли двое Астаховых — однофамильцы, с
инициалами И.Т. и Д.В. Первый из них — гужоновец, второй — с
завода «Динамо »; иногда имя моста начинали связывать с
гибелью второго. Впрочем, по другой версии на «Динамо »
погиб не Астахов, а Остапов — в результате в 1923 году
возникло Остаповское шоссе, а в 1950-м уцелела его часть —
Остаповский проезд.
Жертвами чисто бюрократического «упорядочения »
стали в 1941 году три переулка, выходившие на Неглинную
улицу — Нижний Кисельный, Звонарский и Сандуновский. Ну,
ладно, память о Кисельной слободе еще осталась — целы
Большой и Малый Кисельные. Но Звонарский-то был
единственный, он напоминал о существовавшей тут с XV века
Звонарской слободе, а жили в ней звонари кремлевских
соборов! А Сандуновский? Это же была память не только о
владельце бань (хотя и бани знаменитые!), но и о первом комике
русской сцены актере С.Н. Сандунове. И чем же заменили
эти имена? Тремя номерными Неглинными переулками
просто за соседство с Неглинной улицей. Она-то несет имя
речки Неглинной, укрытой под ней в трубу, а переулки к речке
никакого отношения не имеют. И — подумать только: когда
это чьи-то умы додумались до такого переименования?
Оказывается, 19 июня 1941 года — не нашли чем более
разумным заняться за три дня до разразившейся войны!
1 Фамилия Свиньин в истории Москвы почтенная, домом тут владел
уважаемый капитан флота. Но жить в Свиньинском переулке — всем ли
приятно? Поэтому в мае 1993 года Астаховскому переулку вернули
более старинное имя Певческий — тут жили певчие Крутицкого архиерея!
274
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
А вот пример беспорядка от чьего-то стремления к
порядку: Белгородский проезд. Эта коротышка улочка
оставалась единственным топонимическим напоминанием о
стене Белого города — одного из древних каменных
укреплений Москвы. Улицы остальных звеньев этого полукольца
давно замещены бульварами. Кому-то из хозяев города
проулочек чем-то мешал, и его решено было механически
присоединить к Чистопрудному бульвару (хотя внешний
проезд бульвара имеет свое место в планировке и тоже выходит
к Покровским Воротам). Видимо, переименование
Белгородского в проезд этого бульвара юридически оформить не
успели, заменяли только трафарет на угловом здании (тоже
была чья-то забота и чей-то расход!). В официальном
справочнике «Улицы Москвы» A989) «ликвидацию» имени
проезда проигнорировали, но напоминать и об этом эпизоде
нужно как еще об одном примере топонимического
самоуправства. В справочнике «Вся Москва. Улицы Москвы» A995)
проезд назван и в тексте, и на плане.
Есть и удачный пример упорядочения: слияние
Новорязанской улицы, известной с 1909 года, с более давней
Рязанской. Названы они были по Рязанскому вокзалу,
предшественнику щусевского Казанского. В 1929 году эти улицы
были объединены в единую Рязанскую; позже ей предпочли
все же Новорязанскую, чем было предотвращено
дублирование с другими «рязанскими» именами.
Грустное впечатление в картине московских имен
производят названия-пустоцветы, с которыми при случае не
жалко было бы и расстаться. Часть из них по разным
поводам уже упоминалась, но «в букете » их пустота становится
особенно бесспорной. Наличная улица... Вряд ли по чьей-то
фамилии. «На лицевой стороне Введенского кладбища» —
тоже не убеждает. Наличными расплачиваются, но можно
ли расплатиться улицей?
Раздельная улица — с чего бы такое имя? Она в XIX веке
якобы разделяла чьи-то домовладения. Сколько же еще улиц
275
Ю.К. ЕФРЕМОВ
можно было бы обозвать Раздельными, если счесть такой
признак достойным поводом для наречения! Или тут раздел
от слова не разделять, а разделывать?
Подобно этому и Зональная улица в Лианозове
заслужила в 1977 году свое имя как разделяющая две различные
зоны застройки — техническую и промышленную. Почему
же «зональной» названа граница двух зон?
Порядковый переулок — что бы это значило? Якобы он
с 20-х годов символизирует в районе Новослободской
некую упорядоченностть застройки (в отличие от какого
беспорядка?).
Городская улица близ Серпуховской Заставы,
нареченная в 1922 году комиссией Сытина, заменила собой
Пожарную улицу на месте Пожарных огородов, но обоснование
имени и у Сытина дано совершенно невразумительное.
А сколько примеров, когда отцы крестные с лучшими
намерениями старались назвать улицу попрогрессивнее и
поинтеллигентнее, не понимая, что и хорошие слова вроде
«инициативный» или «федеративный»
звучатпо-епиходовскикарикатурно, когда их делают именем улицы. В Кунцеве улицу назвали
Инициативной. Что она, сама инициативна? Попробуйте
сказать: какая инициативная эта улица! Из той же породы и
Коллективный проезд в Царицыне (сам проезд «коллективный»?),
и Федеративный проспект в Новогирееве. Ухитрились даже в
1967 году дать такое имечко бывшему Московскому
проспекту «в честь принципа федерации», хотя нарекавшие и должны
были понимать, что федеративными могут быть республика,
структура, принцип, но уж никак не проспект!
Уже приводились примеры ложного смысла,
сопутствующего таким персональным именам, как Докучаев или
Татищев. Но не меньше ложных следов и у имен другого рода,
даже у географических.
Вятская улица не имела отношения ни к реке, ни к городу
Вятке, а возникла из чьего-то стремления «облагородить»
прежнее не слишком гостеприимное имя Вязкая.
276
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Астраханский переулок был для простоты когда-то
сокращен из Астраханцевского (домовладельцем был Астра-
ханцев, так что город Астрахань тут тоже ни при чем).
Волховский переулок у Бауманской улицы был наречен
в 1942 году по просьбе воинов Волховского фронта,
следовательно, лишь попутно фиксирует имя самой реки. Назван
«по реке» или «по фронту» — все-таки разница, хоть и сама
река прославлена в русской истории еще и многим другим.
Смешнее с Ладожской улицей в том же районе. Уж она-
то ли не в честь озера, да к тому же по соседству с
Волховским?! Но что делать, если у истока имени была жившая тут
еще в XVIII веке хозяйка Новоладожская, державшая в
своем доме кабак «Ладуга»? Не менять же из-за нее название!
Ну и пусть люди думают, что это в честь одного из Великих
озер нашего Северо-Запада, а кто подотошнее — узнает
правду из справочников...
Иногда смысл названия, в прошлом ясный, со временем
становится загадочным. Казанский переулок никого не
удивлял, пока был цел собор «Казанской Божьей Матери, что у
Житного двора», воздвигнутый в честь побед русского
оружия в 1877—1878 годах над Турцией и освобождения
Болгарии. Сначала его переделали в кино «Авангард», а потом и
вовсе разломали, и теперь имя переулка приводит в
недоумение: вроде и до Казанского вокзала далеконько, и до
Казанского собора, который восстановлен на Красной
площади, не близко. Да и сама Казань лежит не на этом, скорее
калужском, направлении. Так рождаются новые смысловые
загадки и гримасы.
Кто догадается, что Машкова улица (тоже не «улица
имени Машкова »!) ни к какому товарищу Машкову отношения
не имеет. Имя это ей дала сытинская комиссия в 1922 году,
почему-то переименовав уютную Добрую Слободку, «по
соседнему Машкову переулку», оказав таким образом честь и
домовладельцу Машкову. Но с 1942 года Машков переулок
получил ранг и имя улицы Чаплыгина (академика), а Маш-
277
Ю.К. ЕФРЕМОВ
кова улица, названная «по переулку», уцелела. А Добрую
Слободку и не вернешь — есть уже Доброслободская улица.
Кое-где наведения порядка требует и орфография. По
каким правилам русского языка проезд в Медведкове в
1967 году получил имя Заревый? Якобы так выразились
предложившие это название жители района. А где был наш
орфографический надзор?
По заполярному городу Игарке бывшая улица
Калинина в Свиблове была переименована в проезд, но не
Игаркинский, а почему-то Игарский — в честь какой «Ига-
ры »? А Игарка — имя прославленное и своими подвигами,
и своими драмами — не надо бы его искажать! Ведь этак и
вместо «Воркутинский» начнут говорить «Воркутский»...
Бывали и новые случаи попыток облагородить имена или
расстаться с неблагозвучными. Не жалеем же мы об улице
Сукино Болото. Вот и Свалочное шоссе за Калужской
Заставой долгие годы оскорбляло слух и грустным значением, и
нередким хулиганским искажением ударения. Его
присоединили к улице, возникшей на продолжении шоссе и
получившей в 1956 году имя 1-го Академического проезда (на нем
тогда уже строилось несколько академических институтов).
В 1963 году именно этому проезду был придан ранг улицы и
присвоено имя С.И.Вавилова.
Странное «уточнение» было внесено в 1922 году в
старомосковское имя Лубковского проезда, восходящее к
XVII веку. Это коротенький проулок между Балчугом и
Москворецким мостом почему-то решили назвать
Лубочным, хотя название Лубковский полнее соответствовало
его происхождению — тут изготовляли и складывали
лубяные (из лыка) канаты, с помощью которых вязали
древние плавучие мосты, в частности, и Живой мост —
предшественник нынешнего Москворецкого.
В утвержденных принципах наименования улиц
содержится рекомендация избегать претенциозных и
преувеличенно оптимистических названий. Адреса — не митинговые
278
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
плакаты. Достойнее, если они звучат нейтрально. Каково
сообщать о панихиде на улице Радости или о несчастном
случае на улице Счастья?
К сожалению, и до и после этой рекомендации подобные
имена прорастали как бурьян. В решениях о их присвоении
обычна формулировка «по желанию жителей», хотя,
конечно, никто никаких опросов не проводил (улица Вешних Вод —
редкое исключение).
В результате в Новогирееве появились Утренняя улица
A965) и Рассветная аллея A967), Ясный проезд в
Медведкове и Лазоревый в Свиблове A964), улицы Веселая A955) и
Солнечная A968) в Ленине-Дачном, а в Косине — Красно-
солнечная! Радужная улица в Бабушкине A965), Весенняя в
Краснооктябрьском A964), а в Люблине Летние улица и
проезд A968). Дай Бог, чтобы и в жизни обитателей этих улиц
было столько солнца, безоблачной лазури и радужности.
Но не всегда помогал и оптимизм имен. Уж как
обнадеживала во Всехсвятском Бодрая улица! В 1958 году бодрость
утроилась: прибавилась номерная 2-я Бодрая, а за ней и
Новая Бодрая. Все они не менее бодро были переименованы.
Теперь это 3-й Щукинский проезд (чем лучше?) и улицы
Академика Курчатова и маршала Василевского. Память о
«Бодром Детстве » уступила авторитету атомного академика,
будто мало было для увековеченья его памяти большой
площади и памятника!
Своеобразными памятниками романтического
оптимизма остались многие названия первых лет революции.
Таково, например, имя площади Борьбы, бывшей
Александровской. За что она удостоилась такого боевого имени, хотя до
1918 года называлась мирно Александровской — по
одноименному институту благородных девиц? Оказывается, тут
имелись в виду бои красногвардейцев Сущёвско-Марьин-
ского и Бутырского районов с контрреволюционерами в
октябре 1917 года. Но ведь без такого пояснения название
воспринимается куда более абстрактно — как романтико-геро-
ическое прославление борьбы вообще.
279
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Трогательна история переименования в 1919 году пяти
Рогожских улиц (тоже кого-то раздражали номерные?). Они
получили имена Школьная, Библиотечная, Вековая,
Пролетарская и Трудовая. Долгое время в справочниках первые
два имени объясняли «по находившимся на них школе и
библиотеке». Как живой свидетель, немало походивший в
детстве по этим улицам и знавший счет всем школам и
библиотекам района, утверждаю, что в течение всех 20-х и 30-х
годов на них не было ни школ, ни библиотек. Поняв это,
пришлось устранить такое объяснение и из текста «Имен
московских улиц» (в первых изданиях книга этим тоже
грешила).
В сопоставлении с абстрактно-велеречивыми
наименованиями «Вековая» и «Трудовая»можно предположить, что
и имена Школьной и Библиотечной употреблены тут тоже
как абстрактные символы носителей культуры для
трудового народа.
Впрочем, не поспешили ли мы? В № 3 «Московского
журнала» за 1991 год В.А. Бессонов пишет, что старый
таганский краевед Н.А. Шамин основал именно на 2-й Рогожской
библиотеку имени Ключевского, а в 1919 году добился
переименования улицы в Библиотечную.
Эту версию следует проверить. Хорошо помню, что уже
в 1922 году я был юным абонентом библиотеки
Ключевского, которая помещалась на Большой Коммунистической в
приличном особнячке. Мог ли ее «предок» ютиться
поначалу в халупах 2-й Рогожской?
ГОЛОСА ПРИРОДЫ
Уже в числе принципов, заданных комиссии Сытина,
значился учет топографических признаков местности. Хотя эта
комиссия и не была увлечена природными названиями, кое-
что осуществила и она, например, навела порядок в
«неглинных » именах (бывшую Неглинную сделали Манежной, а
Неглинный проезд объявили Неглинной улицей). Хорошо, что
один из бывших Алексеевских переулков, как
повторявшийся, получил имя Копытовский — по соседней речке Копы-
товке (близ станции метро «Алексеевская »).
Комиссия Сытина оказалась крестной матерью первых
Песчаных улиц. В 1922 году, уходя от одноименности, она
переименовала Песочную улицу с двумя переулками в
соответствующие Песчаные, и это имя оказалось
исключительно плодовитым. В 1928 году к Песчаным переулкам
(Большому и Малому) прибавили пять номерных; примерно в те
же годы была наречена по соседству и Песчаная площадь, а в
1950—1953 годах число Песчаных улиц возросло до семи, и
все это не считая еще Новопесчаных. Преобладание
песчаного грунта во всей округе служило достаточным
основанием для таких наречений. Потом грянула реконструкция. Из
всего этого набора уцелели улица, площадь, 3-я улица и два
281
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Театральная площадь
и гостиница Метрополь.
Середина 1900-х годов
переулка — Малый и один из Песчаных A-й), оставленный с
1986 года без номера.
Еще один «природоведческий» жест комиссии Сытина.
Чтобы имя Лужнецкой улицы в Замоскворечье не
дублировало Лужнецкой набережной и переулка в Хамовниках
(теперь бы сказали, в Лужниках — здесь в урочище
Лужники располагалось село Лужниково, а в прошлом была и
Лужнецкая застава с одноименным звеном Камер-Коллеж-
ского вала), в 1922 году замоскворецкую Лужнецкую
превратили в Лужниковскую но имени старинной (XVII век)
дворцовой конюшенной слободы Большие Лужники. В те
годы популярность Лужников в пойме Хамовнической
излучины Москва-реки была намного меньше, чем теперь, но
Большой театр
282
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
уже в 50-х годах имя замоскворецкой Лужниковской
вызывало недоумение. В 1969 году ее переименовали в честь
Л.А. Бахрушина, создателя Театрального музея, для
которого он в конце этой улицы построил особняк. Музею в
1^18 году было присвоено его имя — только тут фамилии
щедрых благотворителей Бахрушиных наконец
улыбнулась судьба.
Были в «природных» решениях комиссии и странности.
Островскую набережную Яузы, имя которой напоминало о
существовании у се устья небольшого островка — чем не
«топографический признак »? — переименовали в Подгорную,
топографически, конечно, тоже звучащую, ибо проходила «под
горой » (под Швивой Горкой). Теперь на этой набережной
остался единственный дом — высотный «Котельнический».
А в 1954 году почему-то решили расстаться с
Кожевнической набережной на противоположном берегу Москва-реки
и с несколькими Островскими переулками. В их названиях
звучала связь с островками между двумя рукавами
Водоотводного канала и рекой, но их переименовали в Шлюзовые —
в память о существовавших тут с 1835-го по 1937 год шлюзах.
По пойменному лугу речки Кашёнки, притока Яузы, в Ос-
танкине назвали Кашенкиным Лугом бывшую улицу Панин
Луг — в ее имени звучала фамилия землевладельца.
Комиссия об этой мотивировке сама сообщила в печати, но позже
появились и другие версии — что речка была не Кашёнка, а
Каменка, а что Кашенкин был тоже землевладельцем.
Позже это имя, чье бы оно ни было, перенесли с застроенной
прежней иа вновь возникшую улицу A965).
Вот, пожалуй, и все «природоведческие» вклады
сытинской комиссии в московские имена. Их дальнейший обзор
удобнее вести по отдельным компонентам ландшафта —
рельеф, грунты, реки с озерами, живая природа
(растительность, животный мир). В заключение надо будет сказать и об
именах, отражающих целостные природные комплексы —
ландшафтные урочища.
283
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Уже в дореволюционной топонимии Москвы была
неплохо отражена природа ее «колокольного ссмихолмпя >>. О
приречных кручах говорили имена Крутицких набережной,
улицы, переулков и Крутицкого Вала; Вражских переулков у
Помётного Вражка, Мухиной Горы у Ростовской набережной;
о возвышенностях — Соколиная Гора за Лефортовом,
Церковная Горка в Черкизове.
В 1958 голу живописность рельефа дала повод назвать
Живописной всю улицу, протянувшуюся вдоль высокого берега
Москва-реки к югу от Щукина до Карамышевской
набережной. В 1985-м Москву украсило имя Хорошёвская Горка, а в
1982-м — Бусиновская Горка (только так удалось сохранить в
списках имя исчезнувшей деревни Бусиново). По
возвышенности, которую занимала деревня Новинки, одну из улиц в 1966 году
назвали попросту Высокой, а пересеченный рельеф
Крылатского вдохновил в 1982-м на такое необычное имя, как улица
Крылатские Холмы! С учетом не меньшей пересеченности
поверхности улицу Ленинская Слободка A930), которую легко путали с
Ленинской Слободой, в 1958 году переименовали в Нагорные
бульвар и проезд. В 40-х годах бывшее Катуаровское шоссе у
Нижних Котлов, связанное с именем кирпичного заводчика Ка-
туара, удачно назвали Нагорной улицей.
Л вот судьба еще одного «нагорного » имени. В 1985 году к
Москве была присоединена деревня Куркшю и живописный
по своему беспокойному рельефу парк бывшего дома старых
большевиков, называвшегося «Нагорное»;тогда и улицу вдоль
дороги к этому парку руководство района было склонно
назвать Нагорной. В исполкоме Моссовета этому
воспротивились — возникал дубляж с упомянутыми Нагорными на юге
Москвы. По созвучию и смысловой аналогии улицу назвали в
1986 году Новогорской, а на новейших картах и сам дом
отдыха обозначен Новогорск! Л в Митине в 1992 году появился
переулок Царикова Гора (но возвышенности).
Береговой еще в прошлом веке назвали улицу в
Тушине, проходящую по берегу Сходни, а в 1958-м ей зачем-то
284
МОСКОВСКИХ УЛИI \ И MEJ1A
добавили дублера в Филях — Береговой проезд над
берегом Москва-реки. Улицы по берегам капала перед
Химкинским водохранилищем названы Право- и Левобережной,
вторая из них одноименна с соседней железнодорожной
платформой.
Невразумительно звучат названия Берегового проезда в
Филях, перпендикулярного берегу реки, и тут же — Заречной
улицы (для кого-то она за рекой, а кому-то и перед оной!).
По берегам каналов в Тушине — главного волго-мо-
сковского и деривационного — получили в 60-х годах
«лобовые» имена Большая и Малая Набережные улицы, а близ
Ленинградского моста через канал — Прибрежный проезд.
В геоморфологии известно явление, когда петляющая
извилинами река так размывает крутые берега излучин
(меандров), что дуги соседних петель сближаются и способны
даже прорвать разделяющую их шейку. После этого река
устремляется в прорыв, а покинутая часть излучины
остается в виде пойменного озера-старицы. Такой прорыв
шейки меандра когда-то произошел и на Москва-реке за
Люблином, где поэтому возникло и собственное имя у
прорванного участка — Перерва. Позже так стали называть и
поселок, и железнодорожную платформу. В 1967 году
Перервой была названа бывшая улица Володарского в
Люблине. При новой застройке улица исчезла, но в
Люблинском районе дорожили этим оригинальным названием и в
1980-м присвоили его новой улице Перерва в соседнем
Марьине.
Грунты Москвы — и они просвечивают в се именах.
Прежде всего это, конечно, пески и глины.
О глинистых грунтах, образующих немалую часть
фундамента города, говорили имена Глинистого переулка у
проспекта Мира и урочищ Глпнищи, одно из которых дало
название Спасоглинищевским переулкам близ Варварских и
Ильинских Ворот, другое — Глинмщеискому у Страстной
площади. Напротив, не отсутствие ли глин, подчеркнутое в
285
Ю.К.ЕФРЕМОВ
самом названии речки Неглинной, отражало преобладание
песчаных наносов в ее долине?1
Их обилие, вполне естественное для обширных
москворецких террас, принесло немало песка и в названия. Кго хватило на
целый район Песчаных и Новопесчаиых улиц, на
Спасопесковские и Николопесковские имена близ Арбата. У станции метро
«Сокольники» с прошлого века существует Песочный
переулок.
Много ли в московских именах собственно «речного»?
Прежде всего это, конечно, главная артерия столицы, сама
Москва-река, имя которой старые москвичи не только
произносят с ударением на «ва>>, но и не склоняют. В стихах
Эммануила Германа о Москве, «лента Москва-реки >> даже
рифмуется со словом «букварики».
Упоминание реки, как общепонятного ориентира,
проявилось уже в самом первом естественно возникшего «райониро-
ваньи» — адрес «Замоскворечье» не требовал пояснений, как,
впрочем, и Заяузье, обозначавшее левобережье Яузы, и За-
неглршенье — земли за речкой Псглишюй, если смотреть от
Кремля. Замоскворецким звался и один из шести
административных районов столицы в 20-е годы. Когда его
понадобилось разукрупнить, напоминанием о нем остался
Москворецкий район. По широкое понятие «Замоскворечье»
продолжает существовать и лишенное управленческого смысла.
Трудно сказать, когда, но счце в глухую старину была
названа Москворецкой улица, ведшая от Красной площади к
1 Впрочем, не следует гнаться за первой попавшейся «лобоьой»
догадкой и связывать имя Неглинной только с отсутствием глины. Л.Л. Шилов в
книге «Чудские мотивы в древнерусской топонимии» (М., Рекорд-Пресс,
1996) пишет, что еще М.Н. Погодин в «Москвитянине» 1842 года упоминал
«собственно московское ими Гктлимна» кпк встречающееся и на севере.
Знаток московской топонимии Г.П. Смолицкая в своей докторской
диссертации 1981 года, а за ней и И.С. Добродомов A993) полагают, что такие
имена, как Неглипка, Чура, Сара, ГТсхра и даже Коломенка, «наиболее
правдоподобно объясняются из фипноуюрских языков или русских
заимствований из них».
286
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
реке по-за храмом Василия Блаженного. Она открывалась к
плавучему Живому мосту, который в XVI и XVII веках
соединял ее с Балчугом. Когда этот и вправду жиной,
связанный из шевелящихся жердей, мост уступил место
постоянному деревянному, стали и мост называть Москворецким.
В 1870 году деревянный мост сгорел, и на его месте
двумя годами позже построили уже на каменных опорах
металлический, унаследовавший прежнее имя. Через
Водоотводный канал с Балчуга к Пятницкой соорудили Чугунный мост
(с чугунными перилами), существующий поныне. В 1938 году
с приходом воды из волго-московского канала все мосты
пришлось заменять на более высоко поднятые. Тогда были
построены современные Большой и Малый Москворецкие
мосты, выводящие с Красной площади прямо на Большую
Ордынку. Малый мост пересек Водоотводный канал рядом
с Чугунным. Но еще в позапрошлом веке (в 1795 году)
старый деревянный мост дал имя и прилегавшей к нему
Москворецкой набережной.
Когда в Москву влилось древнее Коломенское, в нем
обнаружился двойник Москворецкой улицы — в 1966 году его
устранили и дали ей имя еще более древнего памятника —
Дьякова Городища.
Наконец, еще одно название обязано Москва-реке: близ
^е пересечения с железной дорогой Курского направления
возникли платформа Москворечье и образовавшийся возле
нее поселок с тем же именем. В 1981 году появилась и улица
Москворечье, унаследовавшая имя поселка.
В именах мостов и улиц нашло отражение даже такое
географическое понятие, как устье. У впадения Яузы в Москва-
реку имя Устьинских получили набережная, проезд и два
моста — Большой Устьинский через Москва-реку, Малый —
через устьевую часть Яузы.
Имя самой Яузы — главного притока Москва-реки в
пределах города — запечатлено в названиях улицы, бульвара и
площади Яузских Ворот. К этим именам в 1985 году добави-
287
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ли еще Яузскую аллею в лосиноостровских верховьях реки.
Было сочтено, что тут одноименность не страшна — уж очень
разномасштабны и разнокачественны объекты. В мае 1993
года имя Яузская продлили в Заяузье, присвоив его и
бывшей Интернациональной.
Второй но популярности приток Москва-реки в
пределах столицы — конечно, Неглинная. Поэт Владимир
Солоухин в сборнике «Северные березы» поэтично рассказал, как
«Текла себе река Нсглинка» по лесам будущего
Подмосковья, какие деревья клонили к ней ветви с берега, пока не
впала она в большую реку. «И не ждала б судьба лихая//
Речонку с мохом и травой, //Когда бы та река другая // Не
оказалась вдруг Москвой», а речка угодила в подземную
трубу. «И только улица Неглинка» напомнит вам, что «Когда-
то здесь текла река»...
Солоухин чувствовал, что и загнанная под землю,
придавленная навалившимся на псе городом речка все-таки жива. Что
ей снится? Что, может статься, «Лет миллионов через
двадцать// Она переживет Москву» и вернет себе прежний вид...
В 1996 году москвичей утешило сообщение, что эти
сроки удалось неправдоподобно сократить. Журналисты
объявили, что переделка Манежной площади позволила уже
теперь выпустить Неглинку на свободу и будто бы даже в ее
прежнее русло! Действительно, со стороны
Александровского сада можно видеть, какими серебристыми каскадами
вода ниспадает вниз из некоего отверстия, устремляясь в
извилистый каньопчик, выложенный мозаичной плиткой, как
летят в прозрачную воду монетки «на память, чтобы ещё раз
сюда вернуться»...
Но увы, в№ 22 «Градских вестей», приложенных к
«Вечерней Москве» за 20 ноября 1996 года, Юрий Насимонич
вернул нас с неба на землю.
В очерке «Две Неглинки — натуральная и
водопроводная» он рассказал, что в действительности Неглинку никто
не освобождал, что она так и течет в трубе, мутная и грязная,
288
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
и стороне от капьончика, а в него пущена обычная водопро-
нодная, потому и прозрачная вода. Вывод автора: «па
поверхности мы видим не речку, а памятник речке. Причем
памятник в условной манере».
Печально отсюда выглядит и дальняя Моховая: вид на ее
чудесный ансамбль от старого университета до «Национа-
\я» перечеркнут стеной торгового центра,
взгроможденного на Манежной. С грустью вспомнил свои предложения
назвать площадь Российской. Все сделано для того, чтобы
стереть даже память о том, какую роль она играла в дни больших
парадов, какие митинги на ней бушевали. Но это уже далеко
от судеб имепословия.
Уже было сказано, как и по праву, и без права имя Пе-
гдинпой получали в Москве и улицы, и переулки. По
вышележащий отрезок речки нередко назывался еще и
Самотеком, а проточный пруд, через который речка протекала, —
Самотёчным. Интересно, что Самотёчным называли и
проложенный тут же участок Мытищинского водопровода. Имя
Мохоиая улица
19 Ю К.
289
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Самотёчная унаследовали площадь на Садовом кольце,
улица, четыре переулка и примыкающая к площади часть
Садового кольца — Садовая-Самотёчная улица.
Еще одно популярное в Москве речное имя — Пресня.
С 1908 года и эта речка заключена в трубу, но сохранились
пруды перед запрудами, преграждавшими ее течение. Она
дала свое имя трем Пресненским улицам, Большой,
Средней и Малой, их же короче именовали и просто Преснями.
Ныне это улицы Красная Пресня, Заморёнова и
Рочдельская. Уцелели и два переулка с речными именами —
Пресненский и Новопресненский. Пресненский Вал сохранил
свое имя и теперь, а Пресненскую Заставу на пересечении с
ним в 1940 году превратили в Краснопресненскую.
О речке Сетуни москвичи больше знали по названию
дачного поселка и железнодорожной платформы за Кунцевом, а
устье Сетуни, даже не вспомнив ее имени, пересекали перед
въездом на Воробьевы горы со стороны Потылихи.
Популярность речки возросла с возникновением у ее берегов
писательского городка в Переделкине, а затем с включением ее
верховьев в состав Москвы со всем Солнцевским районом. Еще в
1952 году по ее имени были названы четыре Сетуньских
проезда, к сожалению, с мягким знаком — по правилам русской
речи надо бы «Сетунские>> (не говорим же «казаньские»).
Впрочем, в том же Солнцеве ее приток — ручеек Сетунька —
носит это уменьшительное имя явно с мягким знаком!
Заметна среди притоков Москва-реки и речка Сходня.
В прошлом по ней поднимались («всходили») суда к
Черкизовскому волоку на Клязьму. Но затем первоначальное имя
Всходня заменили легче выговариваемой Сходней. В1964 году
в Тушине имя речки получили Сходненские улицы и проезд, а
вслед за ними и станция метро «Сходненская». Новопроло-
женному переулку в Митине в 1996 году тоже не без связи с
этим волоком присвоено было имя Волоцкий.
По своему положению близ центра города заслуживает
упоминания Сивцев Вражек. Вражком тут называли круто-
290
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
бокую лощину, по которой тек известный с XIV века ручей
Сивка, Благоустроители аристократических кварталов
между Арбатом и Пречистенкой заключили его в трубу еще в
начале XIX века. Сивка впадала в уже упоминавшийся ручей
Черторый (Черторой), протекавший вдоль современного
Гоголевского бульвара. Этот ручей бурлил в еще более крутом
овраге («черт рыл»). Он дал имя урочищу Чертолье,
Чертольской слободе XVII века и Чертольской улице — будущей
Пречистенке. Напомним, что заботою комиссии Сытина, чтобы
сохранить память о Черторые и Чертолье, в 1922 году
Чертольским назвали бывший Царицынский переулок у
Пречистенских ворот.
Своя известность у ручья и пруда Студенец, которые
переняли имя глубокого колодца, славившегося своей
ледяной водой. Для многих имя «Студенец» стало названием
известной подмосковной дачи с парком (теперь это
Краснопресненский «культуры и отдыха»). В 1928 году имя ручья и
дачи закрепили в названии Студенецкого переулка,
проложенного между Мантулинской улицей и Шмитовским
проездом.
Речка Черная — один из истоков Студенца — дала имя
слободе Черная Грязь, от нее пошли и Черногрязские улицы, из
которых до сих пор цела 2-я Черногрязская. А в Яузу, совсем в
другой части Москвы, впадала речка Черногрязка, давно
взятая в трубу, — ее имя сохранила Садовая-Черногрязская.
Имя речки Синички продолжает жить в названиях двух
Синичкиных улиц A955) и Синичкина проезда — так в 1986 году
назвали часть улицы Новая Дорога, примыкающую к Яузе.
Интересна судьба названий, связанная еще с одним,
совсем скромным ручейком — левым притоком Яузы у
подножий обрывов, над которыми возвышается Андроньевский
монастырь. Этот ручей давно уже взят в трубу. Основатель
монастыря митрополит Алексий в 50-е годы XIV века совершил
паломничество в Константинополь, где был очарован не
только великими византийскими святынями, но и красотой изог-
291
Ю.К. ЕФРЕМОВ
нутого залива Золотой Рог. Этот-то священнослужитель и
присвоил ручейку у стен основанного им монастыря имя
Константинопольской бухты, но в трогательно-ласкательной
форме — вот и получился Золотой Рожок! Именно отсюда
потом пошли и Золоторожский Вал, и Золоторожская
набережная, переулок и улица, которую еще в 1919 году нарекли
Бухаринской, а в 1937 году по понятной причине
разыменовали. Однако восстановить Золоторожскую не захотели,
предпочли историко-революционную Волочаевку.
О других притоках Москва-реки, Яузы и Неглинной
напоминают Саринский проезд (по речке Саре у
Новоспасского монастыря), Рыбинские улицы (по речке Рыбинке у
Сокольнического Вала), Ольховские улица и переулок (по
ручью Ольховец и речке Ольховке близ Красносельских улиц),
Проточный переулок (по ручью Проток, устремлявшемуся
к Москва-реке от Новинского бульвара).
Имена некоторых речек так и просились стать
названиями улиц в неизмененном виде. Нам удалось достичь этого,
присвоив в 1965 году улице в Борисове имя речки Городянки
в ее старомосковском звучании. Имя улицы Городянка
заменило собою целые три стандартные клички
—Центральную, Южную и Советскую.
Такого же решения заслуживали и притоки Москва-реки —
Пехорка, Яузы — Будайка и Чермянка, и приток Сходни —
Муравка. Увы, по чисто чиновничьей инерции в документацию
были внесены поправки, и вместо старомосковских звучаний
имен Будайка, Чермянка, Муравка, Пехорка мы получили
улицы и проезды — Чермянские в 1968 году в Медведкове,
Будайские в 1973-м в Ростокине, Пехорскую в 1986-м в Косине.
Две Муравские улицы, 1-я и 2-я, вместо простых и уютных
Муравок получили свои канцелярские имена в 1986 году на
землях только что присоединенного к Москве села Рожде-
ственно. Зато имя протекавшего в Митине ручья Барышиха
стало в 1992 году названием новопроложенной улицы в
неизменном виде.
292
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Часть речных имен из списков исчезла. Хапиловскую
улицу по речке Хапиловке, притоку Яузы, заменили на две
Почтовые, Большую и Малую.
Помню, еще в 60-е годы меня заинтриговало имя
маленькой улочки, спускавшейся справа, со стороны
Мосфильмовской, к низовьям Сетуни. На планах оно обозначалось
Кипятка. Где тут ударение? То ли это родительный падеж от слова
«кипяток», улица в честь некоего Кипятка, клуба
какого-нибудь, что ли? То ли забавное названьице старомосковского типа
просто женского рода? Не поленился и предпринял разведку
на месте — совершил как бы топонимическую экспедицию.
Еще был цел обреченный уже на снос хилый поселочек,
призванный уступить место будущим посольским
кварталам. Прошел по нему и обнаружил реальную улочку с
трафаретом на углу дома и с надписями на распахнутых
номерных фонариках — «ул. Кипятка». У одного из домов застаю
целый трибунал судачащих о чем-то старушек, почтительно
здороваюсь.
Спрашиваю, как они называют улочку. Бойко и охотно
отвечают: «Кипятка...»
Так, значит, не кипяток в родительном падеже.
— А почему она так называется?
Наперебой отвечают:
— А вон же речка у нас Кипятка течет, слышите, как
шумит, считаем, что она кипучая.
Драгоценное свидетельство! Делаю сотню шагов в
сторону и даже умиляюсь. На дне оврага, скача каскадами и
пенясь на порожках, роется клокочущий, действительно
словно кипящий, ручей.
— Видали, как кипит? Вот мы его Кипяткой и зовем...
Имя это старушки явно считали верно выражающим душу
ручья и произносили уважительно, даже с нежностью: — Наша
Кипятка.
Застройщики Потылихи и низовьев Сетуни не моргнув
расстались и с веселым ручьем, вероятно заточили в трубу, и
293
Ю.К. ЕФРЕМОВ
с его чудесным именем. Пытался убеждать районного
архитектора и режиссеров из ГлавАПУ — не хотели и слышать.
Посольские кварталы, люкс-комфорт, чудеса западного
сервиса — а тут какая-то «кипятка»! Теперь хоть бы какую-
нибудь чайную или блинную тут назвали Кипяткой!
Наряду с чисто речными есть еще и как бы приречные
имена: Паромная улица в Братееве (к ней примыкает и названная
в 1965 году по известным тут родникам Ключевая улица),
Причальный проезд у Шелепихинской набережной, Парусный
проезд, Лодочная, Флотская и Штурвальная улицы у
Химкинского водохранилища, Южнопортовая, Якорная,
Судостроительная, Затонная и улица Речников в Нагатине... Да и
само бывшее село Нагатино, давшее теперь имя и
Нагатинским улице, набережной, бульвару, проездам, не приречного
ли происхождения? Самое убедительное объяснение его
имени связывают с дорогами «на гати», прокладывавшимися к
этому селу по болотистой москворецкой пойме.
Это были имена рек и ручьев — то есть водотоков. Но
есть имена и у водоемов. Крупнейшие из них — вроде
Химкинского водохранилища или акваторий Южного речного
порта породили только прибрежные имена, типа
Набережных, Причальных, Судостроительных... Но вплетены в
уличную сеть Москвы и имена природных озер. Так,
существование озер, преимущественно пойменных, зафиксировалось в
имени урочища Озерки, породившем впоследствии
Озерковские набережную и переулки (из них уцелел один, бывший
1-й, 2-й же исчез в 1960-е годы).
Упразднение Каскадной улицы в реконструированном
Кускове позволило перенести ее имя в присоединенное к
Москве Косино с его каскадом озер и прудов, заменив
повторявшиеся названия Полевой и Кожуховской улиц. Одну
из улиц, примыкавших к Косинским озерам, называли
Заозерной еще до присоединения Косина к Москве.
Косинские озера известны в науке как база
многолетних гидробиологических исследований на располагавшей-
294
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ся здесь научной станции, в 1908 году биологической, в
1930—1940 годы — лимнологической (озероведческой).
И озера, и станция были достойны куда более почетного,
отражения в именах, быть бы им гордостью всего Косина,
но дело ограничилось только улицей Черное Озеро — по
имени одного из озер.
По соседнему озеру из бывшей повторявшейся Озерной
в 1986 году возникла Приозерная улица в химкинском
Черкизове.
Не всем «озерным» именам следует верить. Есть случаи,
когда «озерами» были сочтены явные пруды. Так, в 1961 году
пруды, образованные запрудами на речке Очаковке, дали
основание даже улицу громко назвать Озерной!
На грани между речными и прудовыми именами
оказались нареченные в 1922 году 1-й и 2-й Вышеславцевы
переулки близ Сущёвского Вала. Они прежде именовались
Неглинными — по верховьям этой речки — и подлежали
замене как повторявшиеся. Но их речные имена решили заменить
на прудовые — по Вышеславцевым прудам, находившимся
здесь в XVIII веке.
В нескольких случаях само слово «пруды» удостоилось
включения в имена.
Можно себе представить, насколько был загажен
отходами мясных лавок с соседней Мясницкой пруд, чтобы
заслужить даже имя Поганый! В1703 году его капитально очистили
и, сами удивившись достигнутой чистоте воды, переименовали
в Чистый. А дальше неписаные законы разговорной речи
превратили имя этого пруда, единственного во всей округе, в
множественное «Чистые пруды», причем это имя приросло и к
прилегающему району. Его же унаследовал и проложенный
здесь в 1830-х годах Чистопрудный бульвар, включивший
акваторию пруда в свои пределы. Сегодня эти «Чистые пруды»
летом — место катанья на лодках, зимой — веселый каток,
радость конькобежцев. Имя «Чистые Пруды» с 1990 года
носит и станция метро, бывшая «Кировская».
295
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Борисовские пруды стали с 1964 года именем улицы,
объединившей бывшие Заводскую, Московскую и
Братеевское шоссе. Их имя связано с селом Борисовом и другими
свидетельствами памяти о Борисе Годунове. Один из
прудов и теперь именуется Цареборисовским!
В 1984 году была наречена улица Воронцовские Пруды.
Попутно с именем прудов тут осталось звучать и название
села Воронцова без опасения, что имя будет дублировать Во-
ронцовскую улицу Таганки. В том же году с
присоединением к Москве города Солнцево во временные списки вошли
сразу 17 Прудных улиц, названных по существующему там
пруду (к 1997 году уцелело две).
Назовем имена Краснопрудных — улицы, переулка,
тупиков, трех Напрудных улиц и переулка в Бабушкине и
переулка южнее Рижского вокзала, Прудовых — проезда в
Останкине и улицы в поселке Мещёрском, Трёхпрудного
переулка (по былым прудам Козьего болота) близ Патриарших.
С дореволюционных лет на востоке Москвы, близ
теперешней станции метро «Авиамоторная», существует улица с
милейшим названием Пруд-Ключики — пруд, расположенный
неподалеку от нее, был образован запрудой на речке
Нищенке...
А сколько имен вплела в их московскую сеть живая
природа! Правда, меньше, чем можно было бы ожидать. Многие
из них несли за собой просто собственные имена садов и
парков. Александровский сад... Несчетные Измайловские и
улицы Измайловского Зверинца... Нескучная набережная — в
ней только имя сада... А у аллей Петровского парка вовсе
неприродные имена вроде Театральной...
Во многих названиях прозаически закреплены просто
типы зеленых насаждений — Парковые улицы, Садовое
кольцо с его отдельными звеньями — Садовыми. Целый район
296
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Замоскворечья между Балчугом и Краснохолмскими
мостами звали Садовниками по государеву саду XV—XVII
веков и слободе садовников. Его главную ось —
Садовническую улицу — с 1939 по 1993 годы уступали под имя жившей
тут героини-летчицы Полины Осипенко, а Садовническая
набережная уцелела с конца прошлого века. Зато вместе с
другими пригородами в Москву припожаловала деревушка
Садовники близ Нагатина. Чтобы ее не забыть, пришлось в
1964 году присвоить это имя улице — получилась улица
Садовники совсем не в старомосковских Садовниках!
Именем старинного урочища Старые Сады, известного с
XIV века, в 1922 году заменили многократно
повторявшееся имя Космодамианского переулка на Старосадский,
опираясь на сведенья о процветавших тут в XV—XVI столетиях
великокняжеских садах Ивана Третьего. В 1924 году
вспомнили о яблоневом саде XIX века, давшем название
Яблонному переулку, и вернули его, чтобы заменить звучащий по-
церковному Сергиево-Яковлевский — подумаешь, какой-то
благотворитель Яковлев пекся о бедных... О былых садах
напоминает Вишнёвая улица в Тушине.
Для некоторых улиц, по своему благоустройству не
вполне «тянувших» на чин столичного бульвара, упоминание о
зелени вводили в самое имя улицы — так с конца прошлого
века была названа ведшая к бойням в Калитниках Мясная-
Бульварная, ставшая с 1952 года улицей Талалихина.
Речка Неглинная до своего заточения под землю
протекала сквозь отверстие в стене у привратной башни Белого
города. Эту дыру сначала и называли Трубой, почему и
Цветочную площадь, на которой традиционно существовал
цветочный (впоследствии птичий) рынок, стали называть
Трубной. Позже имя «Трубная >> связали только с подземной
трубой, в которую была отведена вся речка. Поперву же над ее
прежним руслом возник Трубный бульвар, но у него судьба
оказалась противоположной: имя Трубной площади встало
на месте Цветочной, а Трубный бульвар, наоборот, был в
297
Ю.К. ЕФРЕМОВ
1851 году переименован в Цветной — сюда перенесли с
Театральной площади магазины, торговавшие цветами.
Были названия, выражавшие озелененность «вообще», без
указания пород деревьев или сортов цветов. В 40-е годы
получил свое имя Зеленый проспект в еще не входившем в Москву
Новогирееве. Имя давно исчезнувшей Марьиной Рощи
(урочища, известного под этим названием с XIV века, хотя и в более
поздние времена появлялись влиятельные Марьи, которым
приписывалось первенство обладания этим именем)
унаследовано было обширным городским районом, множеством улиц и
проездов, где никакими зелеными рощами давно не пахнет.
Не оставила памяти в названиях улиц обширная Аниен-
гофская роща за Лефортовом, сметенная страшным
ураганом в 1904 году, но сохранилась память о некоторых других:
улица Ермакова Роща существует у Тестовского поселка,
улица Тюфелева Роща — близ станции метро «Автозаводская»;
упразднена улица Зеленые Горы близ Варшавского шоссе,
исчезли и помнившие о ней два Зеленогорских переулка. Имя
Орловой рощи, существовавшей в XVIII—XIX веках близ
Серпуховского Вала, в названия улиц не вошло, но о самой
роще напоминают с 1929 года уцелевшие тут, хотя и не
полным счетом, Рощинские улицы и проезды.
Трубная площадь. 1884 гол
298
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Летней и осенней окраской листвы деревьев
обосновывали хозяева Бабушкинского района предложение «от
имени жителей» назвать две соседние улицы Изумрудной и
Янтарной, как бы уподобляя эту красоту драгоценным камням.
Приходилось слышать оценку таких имен как слащавых и
преуьеличенно хвалебных. Тот же упрек раздавался и в
адрес Малахитовой улицы, гоже «самоцветной ». Но тут повод
сложнее. В «кусте» уральских названий, естественном для
северо-востока Москвы, звучит имя уральского сказочника
Бажова. В память об одном из лучших его сказов — «Мала-
читовой шкатулке» и названа пересекающая улицу Бажова
Малахитовая — тут само имя обязывает поддерживать ее
озеленен мость.
Большинство Лесных, Леснорядских и тому подобных
названий связано было уже не с лесными урочищами, а чаще
со складами или с предприятиями по торговле лесом и
переработке лесоматериалов. Но были и исключения. Так, улица
Старый Гай в Новогирееве сохранила перенесенное сюда в
1970 году название проезда с таким украинским именем,
которое он получил за соседство с еще существовавшим тут
в XVIII веке лесом (по-украински — гаем). Занесли его под
Москву, видимо, украинские крестьяне, переселенные в
Кусково графом Шереметевым.
Среди отдельных пород деревьев в списках московских
имен царствует сосна — то прямо, то косвенно. О сосновом
боре говорит прежде всего Боровицкий холм Кремля,
название которого закреплено и Боровицких воротах с
одноименной башней, в имени площади перед нею, а теперь даже
в станции метро «Боровицкая». Один из борон удостоился
драгоценного имени — Серебряный! А близ Госпитального
Вала с начала века существует Боровая улица.
Сосновые леса нередко назывались краснолесьем.
В 1928 году в сосновом бору был выстроен уже
внутригородской поселок с именем соснового урочища Красная
Горка. Теперь о нем напоминают четыре Красногорских просз-
299
Ю.К. ЕФРЕМОВ
да, у Волоколамского шоссе, к соседнему городу
Красногорску, таким образом, не имеющие отношения.
Нет единого мнения, чему обязаны в Москве
Краснохолмские имена (набережной, улиц, двух мостов), — красоте
высокого и крутосклонного левобережья Москва-реки (ведь
слово «красный » часто служило поэтичным синонимом
красивого) или сосновому бору, покрывавшему и этот Красный
холм. Но даже одно из звеньев Садового кольца —
Краснохолмскую улицу — в 1922 году переименовали в Народную,
не поглядев на ее красный цвет, — были уверены, что в нем
нет политического оттенка.
Улица Красная Сосна у Ярославского шоссе уже
упоминалась.
Есть тоже названные просто Сосновыми — аллея в По-
кровском-Глебове и улица, получившая такое имя в 1956 году,
вместо повторявшейся Южной, близ площади Академика
Курчатова.
Другому нашему хвойному — ели — в московских
уличных святцах не повезло — ничего елового, или хотя бы
елочного, в них не оказалось.
Зато хоть и в одном месте, но достойно отмечено в Москве
третье наше хвойное дерево — лиственница. Напомним, что
великолепную аллею из сибирских лиственниц, обнявшую с
обеих сторон Петровский проспект в тогдашнем Петровско-
Разумовском, в 20-х годах переименовали в Лиственничную.
Местные жители, не очень разбираясь во флоре, до сих пор
ухитряются называть ее Лиственной. В начале 30-х годов,
когда я учился в Тимирязевке, так ошибались не только
студенты, но и преподаватели, а профессор ботаники Талиев и тех и
других за это срамил...
Обзор настоящих лиственных дерев естественно начать
с их патриарха — дуба. В Останкине есть улица Дубовой
Рощи. В 1967 году обрела имя улица Дубки на путях к
Тимирязевке — она переняла его у существовавшего тут парка.
Дубравы (дубровы) вошли и в имена Дубровских улиц и про-
300
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
езда, унаследованные еще от Дубровской монастырской
слободы XVII века и ее преемницы — деревеньки Дубровки.
Сегодня из трех Дубровских улиц уцелели две, а пять
переулков с этим именем вовсе исчезли при новой застройке.
Теперь Дубровкой названа и новая станция метро. Большой
новопроложенной улице в Митине в 1992 году присвоено имя
Дубравная.
Неожиданно мало в именах московских улиц
«березового». В списке значится одна Березовая аллея, обретшая
это имя в 1958 году «по характеру ее озеленения». То же и с
липой — сегодня о ней напоминает только Липовая аллея в
Петровском парке. Кленовый бульвар в Нагатине назвали в
1964 году с учетом «проектировавшихся тут посадок
различных видов клена» — каюсь, поленился и не проверил на
местности, как выполнено это намеренье. Так же не уверен,
метко ли предложили в 1964 году жители Бабушкина
назвать свою улицу Ивовой.
Ольха в московских именах звучит лишь
опосредствованно: Ольховским улице, переулкам и тупику имя дали
поросшие ольхами берега речки Ольховки и ее притока —
ручья Ольховец. Заметнее входила в сеть имен елоха — одно
из народных названий ольхи. По сельцу Елох и возникшей в
XVII веке Елоховской дворцовой слободе Елоховскими были
названы и площадь, и улица (с 1918 года Спартаковская), а с
1922-го и проезд, бывший Богоявленский, фактически
сохраняющий второе, широко бытующее имя Богоявленского
кафедрального собора.
В 1960 году в районе Парковых улиц появился
Сиреневый бульвар. Инициаторов этого названия напрасно
упрекали в сентиментальности — тут по соседству расположен
сиреневый питомник, и тогда же планировалось «утопить в
сирени» весь бульвар. Спросим у его обитателей, насколько
это осуществилось.
В1965 году повторявшееся имя улицы Дружбы в
Бабушкине заменили на Вересковую — не потому, что на этой улице мог
301
Ю.К. ЕФРЕМОВ
бы расти вереск, а просто по имени растения, типичного для
северной флоры, которому не грех звучать и на севере Москвы.
По ягодным плантациям совхоза «Загорье » получила в
1964 году свое имя Ягодная улица. В Кунцеве
повторявшуюся Мичуринскую заменили в 1966-м «по характеру
озеленения » на Тюльпанную. Не проверил, не по цветочному ли
хозяйству она была и Мичуринской...
По прежним и в расчете на создание будущих теплиц
назвали Оранжерейной улицу в Косине.
С одним из «флористических» имен вышел конфуз.
Рядом с Загорьевским дендрарием в Бирюлеве в 1964 году была
полноправно названа Ясеневой улица, примыкавшая к
посадкам ясеня. При новой застройке Загорья она была
упразднена, но ее имя, к сожалению, облюбовали соседи из
Красногвардейского района и предложили назвать Ясеневой же
одну из улиц в Орехово-Борисове, где никакими ясенями и
не пахло. Не помню, почему наша комиссия согласилась с
этим предложением, явно позабыв, что на юге Москвы
существует старинное село Ясенево, уже становившееся тогда
объектом новой застройки. Ясно, что это имя следовало
приберечь для одной из главных улиц в обновленном Ясеневе —
именно тут должна бы появиться Ясеневая или Ясеневская.
Когда же это обнаружилось, было уже поздно. В Ясеневе
пришлось возвышать в ранге Новоясеневский проспект.
Заблудившееся в Орехово-Борисове имя путает москвичей,
даже таксистов. Уже сколько раз, получив заказ на
Ясеневую, они привозили недоумевающих пассажиров за
несколько километров от Орехова-Борисова в Ясенево!
Еще один ботанический конфуз произошел с
Ореховыми проездом и бульваром. Вообразишь, что они озеленены
орешником? Нет, эти имена механически перенесены сюда с
упраздненной Ореховой улицы соседнего Бирюлева,
которая примыкала к существующим и поныне ореховым
насаждениям Загорьевского дендропарка. А тут имя привязали к
бывшей деревне, а еще ранее — пустоши Орехово!
302
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Другую сторону живой природы — наличие в ней
всяческой шевелящейся живности — московское именословие не
очень жаловало — в него попадали сравнительно случайно
лишь отдельные звери и птицы. Так, непонятно откуда повел
свое имя Медвежий переулок у Никитских Ворот. Совсем не
удостоились упоминания такие вполне московские и
подмосковные животные, как белки, зайцы, голуби... А некоторые
(волки, соболи, глухари, воробьи, сороки) упоминаются
только в составе фамилий — то домовладельцев, то космонавта...
Громко звучат в московских именах объекты царских
охот — лоси и олени. О них прежде всего говорит огромный
лесной массив Лосиного Острова — ныне природный
национальный парк, с сопутствующими названиями
Лосиноостровская и Лосевская улицы. Дачный поселок
Лосиноостровская, превращенный в 1925 году в город Лосиноостровск,
носил это имя до 1939 года, когда был переименован в
память полярного летчика Бабушкина. Но у
железнодорожников по-прежнему существуют станция Лосиноостровская
и платформа Лось. По старинной (XVII в.) слободе царских
ловчих в 1913 году получила имя Охотничья улица в
Сокольниках.
Не требует пояснений имя Оленьей рощи в восточной
части Сокольников. В прошлом веке это же имя получили две
Оленьи улицы, Большая и Малая, Оленьи проезд, переулки
(из них цел один) и улица Олений Вал — звено бывшего Ка-
мер-Коллежского.
Была в Москве Воронья улица — не по обилию ворон
заслужившая такое имя. Она унаследовала его от Вороньей
слободки Андроньевского монастыря, но улицу уже в 1919 году
прижизненно переименовали в честь Ленина, выбрав для этого
один из его литературных псевдонимов («К. Тулин »), — так из
Вороньей получилась Тулинская улица. С апреля 1992 года
именно она стала улицей Сергия Радонежского.
303
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Трогательную память о себе оставил участвовавший
некоторое время в комиссии по улицам в качестве представителя
писательской организации (после кончины СВ. Евгенова и ухода
Е.А. Долматовского) Иван Спиридонович Рахилло. Он тщетно
пытался склонить комиссию к применению вольных, никак не
мотивированных и как бы самозарождающихся имен; среди них
были такие, как «Снегурочка», «Иван-да-Марья». Особенно
же часто он настаивал, чтобы хоть одну из улиц в бывших
пригородах Москвы мы назвали «Дрозды». У большинства коллег
он согласия не получил, но мы и после кончины
писателя-летчика не раз возвращались к его мечте и задумывались, а не
назвать ли все-таки одну из улиц Дроздами!
А как обстоит дело с животными домашними или хотя
бы одомашненными? Собаки, лошади, коровы, пчелы — это
ведь тоже живая природа.
Беззастенчивая перестройка района Нового Арбата, не
поперхнувшись, проглотила уютную Собачью площадку — один
из интереснейших центров интеллектуальной жизни столицы.
Среди названий по домашним друзьям были и другие
утраты. Особенно досталось почему-то коровам. Корчевали и
Коровий Брод, и Коровий Вал, и Коровьи переулки. Не
действовали никакие доводы, что ни коровьим молоком, ни
коровьим маслом переименователи не брезгуют, а коровьих
имен застеснялись, даже не понимая, как постыдно такое
барство. Уцелела почему-то только Воловья улица близ боен
в Калитниках. Неужели там забивали или перегоняли одних
волов? Впрочем, целы одна из Скотопрогонных B-я) в
Калитниках и тоже 2-я Прогонная в Богородском, в имени
которой скот только подразумевается.
Еще один наш четвероногий друг — лошадь — отражен в
московских именах очень однобоко, преимущественно в
связи с конными рынками и конным спортом.
Обширную Конную площадь в Замоскворечье с
незапамятных времен занимали то перемежающиеся конные ярмарки, то
более постоянно действующий конный рынок. На одном из
304
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
планов Москвы в середине прошлого столетия на месте старой
конной ярмарки названа «площадь, бывшая конской скачкой ».
С 1911 года Конный рынок перевели отсюда в Калитни-
ки, где поэтому возникла Новоконная площадь. На месте
старого рынка доныне существует Конный переулок,
названный так еще в 1910 году.
Опосредствованно о лошадях напоминают и другие
имена, в частности, Старо- и Новоконюшенный переулки,
унаследовавшие их от царских конюшенных слобод, и
Конюшковская улица (были еще тут и переулки — Большой и
Малый Конюшки). В их именах тоже память о конюшенном
дворе, но не о царском, а о патриаршем.
С конюшнями Скакового общества близ
Ленинградского проспекта связано еще прошловековое имя Скаковой
улицы. По Московскому ипподрому тогда же были названы
Беговые аллея и улица. В 1952 году в Беговые проезды зачем-
то переименовали два Шелепихинских, из которых уцелел
один 2-й, но в 1985 году его лишили «некомплектного»
номера — теперь это просто Беговой проезд.
Есть ли что в московских именах «рыбное», точнее,
живорыбное? (Рыбный переулок в Китай-Городе помнит про
торговый ряд, где торговали рыбой, все Щукинские
названия — от фамилий.) Оказывается, все же есть — это две
улицы Мневники — просто Мневники и Нижние Мневники,
унаследовавшие названия двух подмосковных сел.
Мневниками называли рыбаков, поставлявших к царскому столу
налимов, высший сорт которых — мень — шел на
приготовление особенно вкусной мнёвой ухи.
Среди домашних птиц ни одна не заняла заметного места
в списках московских имен (не принимать же всерьез Ку-
рятных — был такой синоним у Троицких ворот Кремля).
Однако по-своему трогательно звучит имя Лебяжьего
переулка у Большого Каменного моста. Тут перед приустьевой
запрудой речки Неглинной находился Лебяжий двор, где для
царского стола разводили в качестве десерта лебедей!
20 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Другим, скорее одомашненным, чем домашним, видом
птиц были охотничьи ловчие — соколы, кречеты. О соколах
в московских именах можно писать целую поэму. Главная
тема тут, конечно, Сокольники. Начиналась их слава с Со-
кольничьей рощи для царских охот и с Сокольничьего же
поля — плаца для обучения ловчих птиц (лишь позже и для
военных учений). Потом появилась и слободка, где ловчие и
егеря проживали. С прошлого века уцелела даже улица
Сокольническая Слободка, а в память о егермейстерском
потешном соколином дворе в 1913 году была названа Егерская
улица. Далее возникли двенадцать Сокольнических улиц
(осталось пять), переулок, площадь и Сокольнический Вал с
Заставой (ее недавно по недоразумению «отменили » —
предстоит еще бороться за водворение ее имени на место).
Уникальным примером увековеченья оказались улицы
Ширяево Поле и две Ширяевские, Большая и Малая. Они
унаследовали имя урочища — Ширяева поля, где шло
обучение ловчих птиц, а бывали даже футбольные матчи
(именно здесь в 1896 году впервые видели футбол москвичи). Но
забавнее другое: поле, а за ним и улицы были названы так по
кличке, которую носил погибший тут любимый сокол царя
Алексея Михайловича — Ширяй. Не в персональный ли
«пантеон» перенести птичье имя?
Такие же нужды царских охот, но в Измайловском лесу,
обслуживал еще один потешный соколиный двор, давший имя
Соколиной Горе. Впоследствии тут появился десяток улиц с
этим названием (уцелело пять).
Многие считают соколиным, в смысле «птичьим», именем
и Сокол — его носит поселок художников в районе бывшего
села Всехсвятского, а за ним это же имя получила и станция
метро. Известно, что «гордыми соколами Родины » в 30-е годы
стали называть летчиков. Поселок оказался на одной оси с
другими авиафирмами — аэровокзалом, аэропортом,
военно-воздушной академией, Тушинским и Ходынским
аэродромами. Так и имя «Сокол» автоматически связалось с чем-то
306
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
самолетным. А начало этому имени положил здесь просто
человек по фамилии Сокол, он первым построил на пустоши дом,
ставший ориентиром: — Где! — У Сокола. Это-то название и
перенял поселок художников...
Однако есть и другая версия, не исключающая первой и
могущая с ней сосуществовать. В начале НЭПа (примерно в
1921 году) в Сокольниках возник кооператив рабочих завода
«Изолятор», привлекший в свой состав художников, ученых,
учителей и других интеллигентов, а для штампа на деловых
бумагах использовал в качестве «марки фирмы»
изображение сокола, как символа Сокольников. Когда идея строить
дачи в Сокольниках почему-то отпала, художникам был
предложен участок за Всехсвятским, куда они с 1923 года и
переместили свои хлопоты, не сменив, однако, изображения
сокола на «гербе ». Значит, мог и рисунок птицы способствовать
утверждению имени Сокол. В 1928 году в уже готовом
поселке улицы получили имена русских художников.
Орлиных и львиных среди московских имен не нашлось,
а вот Соловьиный проезд возник совсем недавно и
неожиданно. Жители Ясенева близ опушки Битцевского
лесопарка прямо через окна слушают соловьиное пение. Кто-то из
утверждавших усомнился — не сентиментально ли? Но
проезд существует, и соловьи поют!
Раз уже речь заходила об одомашненной живности,
упомянем еще и беспозвоночную. О ее существовании в Москве
напоминает имя Пасечной улицы в районе Тимирязевки.
К рангу комплексных урочищ удобнее всего отнести
названия таких природных и «полуприродных » местностей, как
многочисленные «поля» (Ямское, Ширяево, Перово, Воронцово,
Ходынское). Воронцово поле перешло в название улицы,
которой потом присваивали имя Обуха. (Теперь имя с «Полем »
возвращено). О Ширяевом поле речь уже шла. УлицЯмского Поля,
307
Ю.К. ЕФРЕМОВ
возникших на полях Тверской ямской слободы, насчитывалось
пять, из них сохранили номера три — 2-я, 3-я и 5-я. Четыре
проезда Перова Поля образовались после застройки полей,
примыкавших к бывшему подмосковному городу Перово. Хо-
дынское поле в одной части продолжает служить
внутригородским аэродромом и хранит память о трагической давке на
«Ходынке >> в дни царской коронации 1896 года, а в другой — ушло
под застройку в сущности нового города, под названием
Октябрьское Поле. Многочисленные номерные улицы этого Поля
теперь названы именами военачальников.
Дербенёвские улица и набережная запечатлели в своих
названиях старорусское слово дерба (дербина) — то ли оно
означало кочковатое лесное болото или пустошь со
срезанной дерниной, то ли прежде звучало как дерби и позже
превратилось в дебри. Из нескольких названий, связанных с
луговым пойменным урочищем Лужники, сохранились
имена Лужнецких набережной и проезда, а теперь его имя
унаследовано известным спортивным комплексом.
Забавно обоснование имени Напольного проезда.
Сначала в Ивановском, на восточной окраине Москвы, возникла
Напольная улица на месте бывшей Советской, когда-то
проложенной «на полях» села Ивановского. При новой
застройке улица исчезла, но ее именем так дорожили, что
перенесли его на новопроложенный проезд в Новогирееве.
Имя старинного урочища Хомутовка в 1922 году
придали Хомутовскому тупику, перечеркнув прежнее имя
домовладельца Хлудова.
По безлесному урочищу Голики получил свое имя
Голиковский переулок близ Пятницкой. Урочище Бережки дало
имя Бережковской набережной, как и Садовники —
Садовнической.
Неплохо прозвучало, отражая тогдашнюю
топографическую ситуацию A942), имя Открытого шоссе, ведшего как
бы в никуда, а в действительности — в сторону Лосиного
Острова.
308
ГОЛОСА ПРОСТРАНСТВА
Обзор имен «флористических» и «фаунистических»был
краток по малочисленности примеров, пересчитанных чуть
ли не поштучно. Зато природа подарила городу великое
множество имен географических, «пространственных»,
содержащих то названия гор, рек, островов и полуостровов нашей
страны, то ее республик и природных регионов, а также уйму
имен городов и даже особо известных поселков... Тут уж
обоснования каждому имени — за что удостоено места в
столице — не приведешь. Но хотя бы по группам имен такую их
географию дать небезынтересно.
Впрочем, пространство звучит во многих именах не
только географически, но и как бы геометрически, даже
стереометрически.
Размеры улиц отражались в названиях Долгого переулка
(ныне улица Бурденко) и в одном из имен улицы Льва
Толстого (Долгий Хамовнический переулок), медведковской
Широкой улицы, сложная конфигурация — в именах Извилистой
улицы в верховьях Яузы и Плетешковского переулка у метро
«Бауманская», Дуговой и Радиальных улиц в Царицыне.
У Веерной улицы в Матвеевском — веерообразно
размещены здания. Окружная улица окружает квартал жилых до-
309
Ю.К. ЕФРЕМОВ
мов рабочих Тушинской чулочной фабрики. Глубокий переулок
у Краснопресненской набережной помнит, что был тупиком,
глубоко вдававшимся в застройку. По географическому
положению обретали имена Окраинные улицы в солнцевском Су-
кове. В имени Левого тупика не ищите ни политики, ни
криминогенных жестов «сбыть налево » — просто лежит тупичок
влево от улицы Войтовича (а откуда глядя «влево»?). Дублер
Варшавского шоссе — Дорожная улица с 1-м и 3-м проездами
были когда-то так неизобретательно названы — миримся. От
метро «Текстильщики » через Люблино и Перерву протянулась
длиннющая Шоссейная улица — тоже терпим. К югу от
товарной станции Москвы Товарной-Павелецкой рельсовое
полотно сопровождает Железнодорожный проезд, у моста через
Сходню в Тушине приютился тупичок — тоже
Железнодорожный. Окружной проезд вытянут на многие километры вдоль
Малого кольца Окружной железной дороги между Открытым
шоссе и Соколиной Горой. Близ Ховрина были Путевая улица,
в Бескудникове — Путевой проезд. В Новотушине скучились
Лево-, Право- и Новолинейная улицы. А как поэтично было
имя Путинки — по Путевому посольскому двору у развилки
путей на Тверь и Дмитров. Об этом помнит Малый
Путинковский переулок, близ Пушкинской площади.
Поимеем в виду, что почти вся эта «географизация »
московского именословия происходила в годы, когда и
сомнений не возникало в «нерушимости Союза» пятнадцати
республик. Москве было вполне к лицу отражать и в названиях
ее исторически сложившиеся и, казалось, нерасторжимые
связи с территориями, угодившими теперь под понятие
«ближнее зарубежье».
Свою главную географическую книгу я озаглавил
«Природа моей страны» и не считаю ее надгробной плитой на
былом единстве России. Но какова бы ни была дальнейшая
судьба бывшей и будущей страны, или некоего содружества стран
(хорошо бы — не совражества!), московское именословие с
его сегодняшней географической разносторонностью само
310
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
по себе должно остаться историко-культурным памятником
эпохи, напоминающим пусть даже только о былых
органических связях столицы с «отпавшими » окраинами.
Знаю, что не все довольны, излишним обилием в Москве
таких имен, и, как географ, готов нести ответ за это
«излишество» — от того, что был его инициатором, не уйдешь. Но
и не раскаиваюсь — был период, когда географическое ори-
ентированье имен оказалось буквально спасительным.
В начале 60-х годов комиссии пришлось придумывать
замену сразу для восьмисот (!) одноименных названий,
наводнивших разросшуюся Москву, и стараться, чтобы новые
имена были взяты не с потолка или не высосаны из пальца, а
несли в себе хоть какое-то смысловое оправдание. Именно
географическая система их размещения оказалась тогда
удобной и плодотворной. Удалось избежать чересполосицы
случайно выдуманных имен. Принцип их распределения по
направлениям топонимист М.В. Горбаневский остроумно
сравнил с розой ветров в метеорологии.
Мы как бы продолжали развивать традиционную для
Москвы схему наречений по дорогам — калужской, ярославской,
владимирской, а вместе с тем создавали целостные ансамбли
украинских и крымско-кавказских названий на юге,
арктических на севере города, сибирских и дальневосточных на востоке,
питерских и других прибалтийских — на северо-западе.
Исключения из этого правила оказались единичными.
В «розу ветров» не включились только ранее возникшие
названия типа Крымских, Ангарская улица, успевшая обрести
имя на северо-западе, в Ховрине, еще до начала применения
этого принципа; намеренно названные Литовский бульвар и
Вильнюсская на юге (с учетом заслуг литовских
архитекторов — соавторов Ясенева) и Мелиховская, по
недоразумению заблудившаяся в Бибиреве, хотя ей место явно на юге.
По школе у Троице-Лыкова, в которой когда-то учились
дети из Средней Азии, получил имя Туркменский проезд, в
отличие от других среднеазиатских названий юго-востока сто-
311
Ю.К. ЕФРЕМОВ
лицы «заблудившийся» на ее западе. На противоположном
от него берегу Москва-реки в Серебряном Бору так же
«заблудилось» название Таманской улицы, лишь
опосредствованно связанное с азово-черноморским Таманским
полуостровом — именно он дал имя героически сражавшейся там
мотострелковой дивизии, ныне расположенной в Москве.
Географический принцип оказался удобным в городском
быту. Особенно оценили его таксисты: в лабиринте
названий легче догадываться, что Ялтинская — это на юге, а
Полярная или Амундсена — на севере.
Но в именах городов, республик, гор, рек звучит не только
география. Ведь не случайно Севастопольский и Балаклавский
проспекты оказались соседями Нахимовского. Истории
Крымской войны в них не меньше, чем географии Крыма.
Каховка — что это, город с гидростанцией, давшей имя
водохранилищу, или еще и Каховский плацдарм в боях с Врангелем и
повод для популярной песни? А ее соседи — Перекопская и
Юшуньские улицы с Чонгарским бульваром или Сивашская
улица у Варшавского шоссе — разве не памятники боям за
Перекопский перешеек в 1920 году? Тарутинская улица
напоминает о кутузовском марш-маневре, а имя Синявинской
улицы в Новоподрезкове никак не возникло бы в честь
рядового поселка к югу от Ладожского озера — это память о Си-
нявинском плацдарме под Ленинградом и жестоких боях за
него в 1941 и 1943 годах; севернее Синявина была прорвана
блокада города.
Кроме конкретных адресов у географии есть еще и
другие ориентиры — стороны света. Нередко они — от
ограниченности воображения или ради формального удобства —
проникают и в топонимию, тесня индивидуальные имена.
Казалось бы, этих сторон света совсем не много: четыре
главных — юг, восток, север, запад — ну и их гибриды, вроде
юго-запада. И тем не менее эти словеса продолжают
внедряться в имена все в новых формах и случаях. Не будем
трогать имен, в которые эти ориентиры вошли как органи-
312
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
чески составные части, — Северодвинск, Северодонецк,
Южнопортовые улицы. Нет, речь о тех, где названия сторон
света звучат в чистом виде.
Больше всего грешила отсутствием фантазии
администрация подмосковных поселков. С вхождением их в состав
Москвы в 1960 и 1985 годах столицу обогатили 9 улиц
Северных и 7 Южных, но почему-то только по одной
Восточной (в Люблине) и Западной (в бутовском ВИЛАРе). Тогда
же в город хлынуло одних только Центральных улиц и
проездов — восемнадцать! (Видимо, каждому местному мэри-
ку лестно было иметь в своем Кожухове или Нижних
Мневниках собственную Центральную улицу).
Но и такие названия бывают живучи.
Корчевали-корчевали повторяющиеся Северные, а в 1974 году — по какой
лености мысли — сами согласились назвать Северным
бульвар в Отрадном?
У некоторых названий такого рода назначение вполне
служебное: в отличие от Химкинского Северного речной порт
у Нагатина удобнее звать Южным — отсюда и
Южнопортовые. Есть случаи, когда «Южный» вовсе не означает
положения на юге Москвы. Проезд у Казанского вокзала (между
Орликовым и Новорязанской) назван так — просто как
лежащий к югу от вокзала...
Совсем не до выдумыванья имен было строителям
водораспределительных сооружений, созданных с трех сторон
города — с севера, востока и запада. Это целые
предприятия, для обслуги которых при них выросли и поселки под
соответственными именами. Восточный близ Балашихи и
Западный у Одинцова еще остаются загородными, а
Северный оказался в составе «метастаза », приросшего к Москве в
1985 году восточнее города Долгопрудного.
Пытаясь помочь упорядочить именное хозяйство в
«метастазах », некоторые члены комиссии выезжали на места. Мне
посчастливилось своими глазами увидеть Северную станцию
и поселок Северный. Приятно было убедиться, в каком доб-
313
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ротном техническом исполнении построена и оборудована
водопроводная станция — поительница Москвы водой из
Клязьминского и Учинского водохранилищ, как продумана и
хитроумна технология водоочистки, в какой уютный город-
сад превращен пристанционный поселок. Зачем только его
улицы нарекли так прозаично, по-технарски — с первой по
девятую «линии »? Попытались порекомендовать работникам
станции проститься с безликими номерами линий — сколько
бы еще выразительных имен «северного » направления
можно было бы тут присвоить! Но руководство — не помню уже,
какое, района или станции, этих предложений не
поддержало, и в список улиц Москвы так и вошли нареченные еще в
1952 году девять «линий» Северного Поселка.
Восточная улица — где бы ей быть, как не в восточной
части города? Но с прошлого века она возникла на явном юго-
востоке, в тогдашней Симоновой слободе, по причине
размещения здесь... складов Восточного акционерного
общества. Маленькая гримаска истории с географией!
Утешительной отпиской для метростроителей оказалась
мысль назвать новую станцию Серпуховского радиуса
«Южной » — радовались, что не надо сочинять чего-то еще. Но
станция оправдывала это имя, пока была действительно самой
южной на линии. А теперь еще южнее сооружена «Пражская »,
и имя «Южная» уже звучит как реликт.
Удачнее вышло с решением именовать Юго-Западом
огромный район нового строительства, развернувшегося
здесь с 50-х годов. Поперву это было даже не именем
собственным, а условным обозначением обширного сектора,
перспективного для расширения Москвы. Он включил в
свои пределы и западные части Черёмушек и Теплого
Стана, и Воробьево, и Тропарёво, и Семеновское с Воронцовом
(Троицким), и Беляево с Богородским, и Коньково с Де-
ревлёвом и Солнцево... Тут было вполне естественно, что и
конечную станцию метро назвали просто «Юго-Западной».
Можно считать, что нам повезло: если бы ее назвали по бли-
314
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
жайшей улице, получилось бы чудовищное для станции
многоэтажное имя. Только представьте голос из
репродуктора: «Следующая станция "Улица Двадцати шести
Бакинских Комиссаров..."».
У массового использования географических имен
обнаружилась и «оборотная сторона медали » — не все, даже саг
мые выразительные ландшафтные имена оказались по
сердцу жителям. Благое намеренье назвать улицу Снежной
вызвало немало горечи при неладах с организацией на ней
снегоуборочных работ. Неполадки отопительной системы
острее и обиднее ощущаются на улице, которую нарекли
Студеной и — еще того пуще — Верхоянской (а Верхоянск-
то — один из трех мировых полюсов холода в северном
полушарии!). Не хотите ли поселиться на полюсе холода? От
жителей, получивших квартиры в домах по Анадырскому
проезду и по Магаданской улице, в Моссовет приходили
жалобы, что стены плохо держат тепло, а одно из писем
заканчивалось и вовсе многозначительно:
— Мы честные советские люди, за что же нас на
Колыму? (Хорошо еще, что улица была Магаданская, а не
Колымская.)
Кстати, вот убедительный повод для того, чтобы
предостеречь сторонников создания разного рода уличных
мемориалов от подобных ошибок. Конечно, в следующих
изданиях «Имен московских улиц» авторы обязательно скажут не
только о достоинствах городов Норильска и Магадана, но и о
том, какими страшными столицами они были для дальстроев-
ского и северосибирского княжеств ГУЛАГа. И несомненно,
что этими двумя именами не исчерпать трагиэпическую
тему, — увековеченья запросят и лагеря Колымы, и Нарымс-
кий край с Колпашевом, и вся зона БАМа, включая город
Свободный (названьице — конфетка, специально для
мощного узла лагерей!), и Караганда с Кенгиром, и Воркута с Ухта-
Печорскими лагерями, и Соловки... Впрочем, именно о
Соловках хочется сказать особо.
315
Ю.К. ЕФРЕМОВ
При всем благоговении к культурно-историческому чуду
Соловков — и как к религиозному центру, и как к боевой
крепости, и как к сокровищнице шедевров зодчества, не
вычеркнешь из истории их тюремно-лагерного прошлого. Все в
совокупности достойно самых высоких форм увековеченья — в
память о соловецких трагедиях можно и нужно воздвигать
храмы, стелы, памятники, называть музеи и библиотеки... Но
только не названия улиц! Нельзя, чтобы даже в шутку
приглашали в гости «к нам в Соловки ».
Хорошо, что никакую улицу не назвали ни
Чернобыльской, ни Аральской. Не следует затрепывать в бытовой
текучке имена трагически траурных мемориалов. Ни Кенгир,
ни Бабий Яр, ни Уманская яма, ни Катынь с Хатынью не
должны становиться уличными кличками — священной памяти
приличествуют лишь священные памятники.
Есть, правда, и другие формы реакции населения,
впрочем, не московского, на уличные имена в честь городов.
Ругаю себя, что не копил вырезки, повествующие, как в
Москву приезжали, словно на праздник, делегации жителей из
городов, удостоенных в столице «своих» улиц! Жаль, что не
могу назвать, откуда жаловали такие гости, но это было уже
не раз! И никак не напоминало казенных ритуалов встреч
«породненных городов» — радовало проявление
самодеятельной активности горожан из глубинки — будь то Задонск
или Шенкурск, Льгов или Армавир... Получалось, что и
власти соответствующих районов Москвы вели себя как
гостеприимные хозяева и к таким встречам улицы-именинницы
с их помощью даже немножко прихорашивались.
Словом, и вокруг географической розы ветров
возникают свои сюжеты и даже узлы конфликтов. Теперь все же
попытаюсь перечислить конкретные примеры
географически ориентированных «кустов».
Вернемся на север. Среди названий, выражающих
особенности северной природы, Дзержинскому и Бабушкин-
скому райисполкомам были рекомендованы многие десят-
316
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ки имен. В числе «ландшафтных» в списках нашли себе
место Полярная и Таежная, среди географических адресов —
Таймыр, Печора, Дудинка, Игарка, Чукотка, Многие улицы
удостоились персональных имен — в честь знаменитых
полярников. Север города украсили имена Амундсена и
Нансена, Беринга и Дежнёва, Малыгина, Бегичева,
Шокальского, Черского, Русанова и Седова, Сибирякова и Санникова.
Белое море и город Беломорск слышны в имени
Беломорской улицы, а Балтийское с городом Балтийском — в
Балтийской. О Поморье и освоивших его новгородских поморах
напоминает Поморская улица в Бескудникове, а о древней
Югорской земле и купцах новгородской югорщины — Югорский
проезд в Бабушкине. О Кольском полуострове говорят
Кольская улица и проезды Мурманский и Хибинский. С арханге-
логородским Севером Москва перекликается именами реки
Сухоны, Северодвинска, ломоносовских Холмогор,
Каргополя, Шенкурска, а с предуральским Северо-Востоком —
Печоры и Ухты (Печорская и Ухтинская улицы).
Блистателен ансамбль имен на северо-западе Москвы,
хотя в нем нет ни Невы, ни Ладожского озера. Дублировать
Невский столица не дерзнула (такое имя неповторимо!), а
Ладожская была названа не по озеру — уже сказано как. Но
имена двух других «великих озер » — Онежского (с тезкой —
рекой Онегой) и Ильмень-озера звучат полногласно.
Карелии и Карельскому перешейку отдано должное в именах улиц
в честь городов Петрозаводска, Выборга и Карельского
бульвара, а Олонецкому перешейку, всему краю и городу Олон-
цу — в именах Олонецких — улицы и проезда. По
ведомственному недоразумению на плане Москвы эти имена
«разбежались»: улица оказалась в Отрадном, куда ее имя было
перенесено с упраздненной в Бабушкине, а проезд так и
остался спутником исчезнувшей улицы возле станции метро
«Бабушкинская ». Из западной Вологодчины имен
удостоились промышленный Череповец и старинный Белозерск на
Белом озере.
317
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Созвездие старопитерских имен окружает
Санкт-Петербург. Тут и имена дальних и ближних пригородов —
Кронштадта, Гатчины, Луги, Колпина, — и ближних речек —
Охты, Ижоры. Но разве Ижора — просто речка? А Ижор-
ская земля новгородцев, перенявшая имя у обитавшего тут
племени ижора? А Ижорский завод?
Менее почетно, чем достойно бы, присутствуют среди
московских имен древние Новгород (улица в Лианозове) и Псков
(у Череповецкой). Прибалтика почтительно отражена в
личных персоналиях, а из географических объектов упомянем
удостоившиеся имен улиц Таллин (его писали еще через одно
«н»), Вильнюс, Нарву, калининградский Светлогорск (у
немцев это был Раушен), Литовский бульвар в Ясеневе и реку
Неман (за литовской формой «Нямунас» не гнались). Как бы в
честь Риги звучит теперь и Рижская площадь, но названа-то
она была по вокзалу (он же был и Виндавским — не «в честь»
Виндавы, а по конечной станции).
Достойно звучат в Москве и «белорусские» имена, тоже
не считая вокзала. Белорусская улица вошла в Москву
вместе с Кунцевом, однако была тоже не «в честь», а по
соседней Белорусской железной дороге. Зато заслуженные
места в списках улиц заняли Минск, Витебск, Полоцк, Гродно,
Бобруйск, Пинск, Орша; о пограничной с Польшей
заповедной Беловежской пуще напоминает Беловежская улица. Не
всех порадовала происшедшая в этой пуще «Беловежская
путча ». Но повод ли это для разыменования улицы? Просто
усложнилось историческое лицо объекта, по имени
которого она наречена.
На стыке Белоруссии и Украины простерся
удивительный болотно-лесной край Полесье, феномен и природный, и
военно-исторический, партизанский. В его честь —
Полесский проезд в Щукине.
Почему-то не на юго-западе Москвы, а в Кунцеве в
1964 году одна из улиц была наречена Молдавской — в честь
Молдавии и молдаван.
318
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
С большой любовью к Украине, ее народу, языку и
культуре звучат в Москве связанные с ними имена. Пусть
вчитаются в этот список те неукротимые националисты, которые
видят глумление над Малороссией в старинном московском
имени Маросейка и над «хохлами» — в названиях бывшей
деревни Хохловки и ныне существующих Хохловских
улицы и переулков.
Имя всей республики несет Украинский бульвар у
высотной гостиницы «Украина» и набережной Тараса
Шевченко — тут ему поставлен и памятник. Не повезло только
Киеву — помимо площади вокзала его имя понесла прозаичная
привокзальная улица Киевская. Древний стольный град
Киевской Руси и современная столица Украины достойна в
Москве и более представительного проспекта. (Кстати, так
же, как и многозначительное название «Славянский
бульвар», к сожалению, захлебнувшееся в рядовых кварталах
Давыдкова).
Согрешу «лирическим отступлением», чтобы
похвастаться. Хоть я и недоволен скромностью объекта,
которому придали предложенное мною имя, но зуд авторского
честолюбия и тут взял свое. Одна из сослуживиц по
университету получила квартиру именно на Славянском бульваре
и пригласила меня на новоселье. Ну, как было не обыграть
свою причастность к славянскому имени хотя бы в
шуточном тосте!
Гей, славяне! Быть веселыми
Вам поможет щедрый дар.
Пропиваю с новоселами
Славно названный бульвар.
Мне упреки перекрестные
Не страшны ничьей молвы:
Влез с ногами в папы крестные
Целой улицы Москвы.
319
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Утонув в лучах сияния,
Как на свадьбе генерал,
За славянское название
Пропиваю гонорар.
Пусть бы каждою славянкою
Из любых соседних вилл
Угощен я был сливянкою
Как квасной славянофил!
Есть улицы, имена которых напоминают об обширных
регионах, — Карпаты, Донбасс, Волынь (Волынская область
и возвышенность). Некоторые города Украины (Чернигов,
Полтава) присутствуют в списках имен улиц лишь по
косвенным поводам. Зато достойный ряд представляют имена
ее крупнейших областных центров — Харьков, Одесса,
Донецк, Днепропетровск, Запорожье, Житомир, Сумы,
Кировоград, Херсон, Луганск, Винница. Нашли себе место и
крупные промышленные центры — Мариуполь, Кривой Рог,
Никополь, Кременчуг, Мелитополь, Павлоград.
Великолепен парад донбасских имен во главе с
Донбасской и Донецкой улицами. Макеевка, Горловка, Артемовск,
Лисичанск, Северодонецк, Красный Лиман, Коммунарск
(бывший Алчевск)... Вписались в перечень крупные
железнодорожные узлы — Синельниково, Иловайск. А наряду с
этим неотрывны от истории и культуры Украины такие
имена, как Миргород, Нежин, Изюм...
В список «крымских» названий (речь не идет о
старомосковских Крымских — Вале, площади, мосте) вошел весьма
представительный ряд городов и курортов во главе с
городами-героями Севастополем и Керчью, со столицей республики
Крым — Симферополем, с курортной столицей Южного
берега — Ялтой и бывшей «пионерской столицей» — Артеком.
320
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
В городскую черту Севастополя включена Балаклава, но
ведь это только административно. Ни дивную Балаклавскую
бухту не подчинишь Севастопольской, ни самостоятельную
боевую славу времен Крымской войны — поэтому наряду с
именами Севастопольского и Нахимовского проспектов
гордо звучит в Москве и имя Балаклавский проспект.
Жаль, что не удалось добиться названия Бахчисарайской
улицы, — тогда боялись любых старотатарских намеков.
Более того, уже из сверстанного текста 5-го издания «Имен
московских улиц» по требованью кем-то науськанной
цензуры изымалось все «татарское » и татары подлежали
замене на «степных кочевников» — только бы к Бахчисараю и
применять такую глупость! Своих редакторш не виню, но ведь
внушали же им эту невежественную ересь сверху!
Бахчисарай, как имя, вошедшее в классику, в Крыму
уцелел, как и Ай-Петри с Аю-Дагом, в числе недовыкорчеван-
ных татарских названий. И то хорошо — иначе пришлось бы
и пушкинский «Бахчисарайский фонтан» переименовывать
в фонтан Дружбы Народов!
Один из древнейших городов Крыма — Карасубазар,
помнящий о победе Суворова над турецко-татарскими
войсками в 1777 году, в порядке «растатариванья» сменили на
Белогорск — вот и в Москве, в Бутове, среди названий «на
крымском направлении» возникла Белогорская улица.
Суворов про такое и не слыхивал!
Городу Старый Крым повезло больше: решили, что этот,
в прошлом Эски-Крым, центр крымского улуса Золотой
Орды, звучит не столь одиозно, и даже улицу в Бутове не
побоялись назвать Старокрымской. Не знаю, уцелеет ли она
после новой застройки. Зато рядом с Феодосийской назвали
улицу в честь прославленного соседа Феодосии —
Коктебельской. В свое время, «растатаривая» крымские имена,
сам Коктебель не пожалели и, не считаясь с его всемирной
культурно-исторической славой, переименовали в Планёр-
ское — по единственному поводу — за соседство с горой
21 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Клементьева — колыбелью советского планеризма. Нет, в
Москве все-таки возникла именно Коктебельская улица, и
не случайно рядом с Феодосийской и улицей Грина!
Равнинно-степной север Крыма присутствует в Москве в
именах Джанкоя и уже упомянутых мест сражений за Крым
в 1920 году.
Рядом с крымскими назовем и кавказские имена.
Начнем с общих, крымско-кавказских: моря Черное и Азовское
представлены в Москве Черноморским бульваром и
Азовской улицей, а Кавказ в целом — Кавказским бульваром. Не
обижен и Каспий — в Ленине-Дачном есть Каспийская
улица, а в Жулебине даже Хвалынский бульвар — по
старинному имени озера-моря.
Из природных феноменов Кавказа, как ни странно, в
именах улиц звучат только Кубань и Севан — нет ни Эльбруса с
Казбеком, ни Колхиды, ни Ашперона, ни Сванетии, ни
прославленных перевалов через Главный хребет, ни Рицы с Юп-
шарой... Зато громко заявляют о себе города — Баку и
Ереван, Краснодар и Ставрополь, Новороссийск, Пятигорск и
Белореченск, Армавир и Тихорецк, а из приазовского
Предкавказья — Ейск и Батайск.
Перейдем отсюда на юг Русской равнины. С северного
Приазовья и Нижнего Дона в Москву заглянули Таганрог,
Новочеркасск и Цимлянск, давший имя и водохранилищу.
Двинемся севернее. Из городов Черноземного Центра в
Москве нашли себе место имена Воронежа, Тамбова,
Липецка, а из менее значительных — упомянутая уже Кантеми-
ровка, новые центры металлургии Железногорск и Новый
Оскол и скромные представители русской глубинки — Бо-
гучар, Ливны, Елец, Задонск, Лебедянь, Моршанск, Ряжск,
Пронск, Льгов, Мценск, Россошь (красиво звучат имена
Россошанских улицы и проезда в Чертанове, предположено
назвать и новую станцию метро Россошанской).
Чем ближе к Москве, тем больше городов вписалось в ее
уличную сеть «по направлениям» еще издавна, в прошлые
322
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
десятилетия и столетия, — Звенигород и Можайск, Брянск
и Калуга, Тула и Рязань, Владимир и Коломна, Серпухов и
Кашира, Боровск и Дмитров. Даже скромные Павелец и
Савёлово стали популярны в Москве благодаря вокзалам...
К самой столице подступает, а частично входит и в ее
пределы (на востоке) Мещёрская низменность, Мещёра.
Удивительное подмосковное полесье удостоилось в Москве лишь
заурядного переулка в Новых Кузьминках. В Солнцевский
район теперь вписан поселок Мещерский, в состав Москвы
ранее не включавшийся, — название у него с низменностью
не связано. Он основан как дачный неким предприимчивым
князем Мещерским в начале XX века и до революции даже
назывался Княж-Мещёрским. Из городов Мещёры в
московских названиях отражены Егорьевск и Шатура,
Луховицы и Зарайск, Бронницы и Ступино, Фрязево и
Орехово-Зуево; с востока к ним примыкают Касимов и Муром.
С перечнем мещёрских имен мы незаметно вплыли в
срединный регион Русской равнины, именуемый также дальним
Подмосковьем. Из его южной части в Москву пришли имена
Подольска в Марьине, Медыни и Михнева в Бирюлеве,
Алексина в Бутове, Тарусы и Ясногорска в Ясеневе, Ясной
Поляны в Вешняках. С запада пришли Верея, Кубинка, Нелидово,
Сафоново, Гжатск (несмотря на переименование его в
Гагарин), Дорогобуж, Волоколамск. Здесь многие имена остро
напоминают о войне — Вязьма, Ельня, Ярцево... А в
ближнем Подмосковье о трагических днях обороны столицы
говорят имена Дубосеково, Истра, Наро-Фоминск, Рогачево,
Яхрома, Красная Поляна (здесь фашисты ближе всего — на
27 километров — приближались к столице в 1941-м).
Многие города и поселки ближнего Подмосковья
оказались после новейших расширений столицы ее соседями
«с чувством локтя» — впритык к черте города — увы, есть
сторонники взгляда, что пора бы Москве их и вовсе
поглотить, сведя на нет защитный лесной пояс. Пока же их имена
вторглись в сеть московских названий как бы со стороны:
323
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Химки, Зеленоград, Долгопрудный, Лобня, Икша, речка
Уча с Учинским водохранилищем, Тайнинская, Мытищи,
Щелково, Салтыковка, Реутов, Купавна, Люберцы, Лытка-
рино, Домодедово, Востряково, Одинцово, Барвиха,
Рублёво, Путилково, Пятница (на Истринском
водохранилище, куда ведет Пятницкое шоссе).
Среди имен ближнего и дальнего Подмосковья почетное
место заняли названия культурно-исторических центров и
мест, известных художественными промыслами, —
Абрамцево, Федоскино, Мураново, Палех... Суздальская улица в
Новом Косине появилась в 1987 году после того как при но-
. вой застройке исчезла названная так в 1965-м бывшая
Парковая в Вешняках.
На пути на север и северо-запад от Москвы находятся
давшие ее улицам свои имена города Солнечногорск, Клин,
Талдом, Дубна (и река), озера Сенежское и Селигер,
Осташков и Валдайская возвышенность.
На востоке Русской равнины царствует Волга — могучая
артерия жизни, пусть сегодня и изуродованная,
перегороженная плотинами, превращенная в лестницу
вырождающихся водохранилищ. Но это еще и огромный мир
Поволжья и Заволжья — Москва и о нем постоянно помнит.
В честь Волги в Москве названы Волжские бульвар и
улица; из числа ее притоков имен удостоены Ока с Клязьмой,
Сура и Ветлуга, а из прибрежных круч — приволжское
чудо — Жигули. Почему-то в списках не оказалось Камы,
хоть она и спорит с вышележащим участком Волги за право
называться главной рекой ее бассейна. Боялись, что
Камскую исказят в Хамскую?
В веренице приволжских городов некоторые давно уже
вошли в названия московских улиц «по направлениям» —
Тверь, Ярославль, Нижний Новгород, Казань, а в бассейне
Оки — Серпухов, Кашира, Коломна, Рязань, на Клязьме —
Владимир, Ковров. (Заметим, что в этом ряду не оказалось
Самары, Царицына и Симбирска-Ульяновска — такие име-
324
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
на в Москве были, но не в честь городов). Теперь в этот же
строй встали со «своими» улицами города Конаково, Углич,
Кострома, Городец, Сормово (ныне часть Нижнего
Новгорода), Саратов, Саранск, Чебоксары, Зеленодольск,
Волгоград, а на Каме — Чистополь.
А как с Уралом? У станции метро «Щелковская» с 1965 года
появилась Уральская улица. Считайте, что это в честь и горной
страны в целом, и щедрейшего горнопромышленного района,
а кому хочется, пусть думают, что это и по реке Урал и по
городу Уральску. Другие города, упоминаемые в именах
улиц, — Челябинск, Пермь, Оренбург, Магнитогорск,
Златоуст. Тагильская улица позволяет вспомнить и о реке Тагил,
и о двух промышленных городах Тагилах, Нижнем и
Верхнем. Подобно этому Чусовская улица в Гольянове
напоминает и о красавице-реке Чусовой, и о металлопромышленном
городе Чусовом.
Осталось заглянуть в азиатские части «бывшей»
страны — начнем со Средней Азии с Казахстаном. В Москве
«свои » улицы имеют — преимущественно на востоке и юго-
востоке — Алма-Ата, Ташкент, Самарканд, Фергана, а из
числа областных центров Казахстана — Гурьев1 и Кустанай.
Имя Кустаная было выбрано неосмотрительно2.
Сибирь в целом представлена в столице, по иронии
судьбы, уже упоминавшимся заурядным Сибирским проездом
близ Калитников — так его ухитрились назвать в 1922 году
сытинцы, заменив одно из повторявшихся «Михайловских»
имен на имя находившейся тут конторы Сибирского банка!
Если бы не приоритетное право Владимирки заменить
фальшивое имя шоссе Энтузиастов, неплохо было бы назвать
шоссе Сибирским, даже не проспектом, а просто трактом.
1 Гурьев теперь переименован в Атырау, но это не повод для того,
чтобы Москва рассталась с Гурьевским проездом — мы даже Гжатскую
и Луганскую сохранили, когда «их» города переименовывались.
2 При всем уважении к этому промышленному городу не надо было
делать его именем улицы в Москве, где уже существовала созвучная
Кастанаевская!
325
Ю.К. ЕФРЕМОВ
А что мешает осуществить и совместить оба варианта —
назвать Владимиркой первое звено шоссе, скажем, от
Рогожской Заставы до Малого кольца Окружной железной
дороги, а все его продолжение отдать под Сибирский тракт!
Главные полпреды Сибири в Москве — ее великие реки —
Лена с Вилюем и Енисей с Ангарой. Обь плацкарты так и не
удостоилась, зато ею пользуется приток — Иртыш. Имеют
свои улицы и данники Ангары — Илим и Бирюса. Имя
второго из них, популярного у саянских туристов, опоэтизировано
в песне «Бирюсинка » и именно в этом песенно-ласкательном
варианте присвоено улице в Гольянове, вроде бы даже в
старомосковской традиции! Здесь же, рядом с Бирюсинкой,
нашлось место для улицы с именем славного моря Сибири —
Байкальской.
Красоте и славе Южносибирских гор воздано должное в
именах Алтайской и Саянской улиц — обе возникли у
восточных окраин города, одна в Гольянове, другая — в
Ивановском. Достойно звучат и имена сибирских городов —
Новосибирска, Красноярска, Иркутска, Тюмени, Кургана,
Братска, Норильска, Минусинска. Удивляет отсутствие в
этом ряду многих других — Омска, Томска, Барнаула,
Кемерова, Читы, Якутска — чем не резерв имен для будущих
улиц востока Москвы?
Из всего созвездия городов Рудного Алтая плацкарту в
Москве получил один Лениногорск, бывший Риддер, а в
числе мемориальных — Шушенское. Улица с именем этого села
«без идейного ущерба >> сменила в Бабушкине
повторявшуюся улицу Ленина. Кстати, с той же хитростью одна из улиц
Кирова на севере Москвы была заменена Уржумской — по
вятскому городку Уржуму, в котором (а не в самой Вятке)
родился Киров. И дубли устранены, и Ленин с Кировым не в
обиде! — Вот ведь как изощрялись!
Представлен в списках московских имен и Дальний
Восток (об именах Дальнего и Крайнего Северо-Востока,
связанных с Магаданом, Анадырем и Чукоткой, уже говорилось).
326
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Из рек тут на первом месте стоит, конечно, великий Амур (есть
улица у восточной окраины города в Калошине) и его приток
Уссури (в Гольянове). Имя Уссурийской улицы легко
связывается и с целым Уссурийским краем, природа которого так
прославлена трудами Пржевальского и Арсеньева.
В скольких школах задние парты называли Камчаткой.
Такая же «Камчатка » досталась в Москве и настоящей
Камчатке — на самой окраине города, в Гольянове, рядом с
Уссурийской. Будем считать, что в названии Камчатской
улицы почтили и полуостров, и реку с этим именем, и всю
Камчатскую область, как и в названии соседней Сахалинской —
и остров, и область.
Из дальневосточных городов с недавних пор в Москве
зазвучало имя Хабаровска — его получила в том же Гольянове
улица, разыменованная из-под К.У. Черненко. Называть
улицы по другим большим городам Дальнего Востока означало
бы плодить новых тезок — есть уже в Москве и
благовещенские, и петропавловские, и комсомольские, и артёмовские
имена. А от названий «Южно-Сахалинская» и
«Владивостокская» отказались — громоздки и неудобопроизносимы.
Завершая обзор имен географических, коснемся еще
одной деликатной проблемы — их транскрипции, когда
названия иноязычны. Но тут нужно будет выйти далеко за
пределы Москвы, ибо затронуть придется проблемы даже
международно-политические.
На наших глазах значение названий невиданно выросло.
О возврате имен улицам и городам раздаются призывы на
митингах, множатся выступления в печати. В этом находят
выражение новые возможности гласности, но это и
всемирный процесс, по-своему отразивший крушение
колониализма, самоутверждение многих десятков народов. В скольких
бывших колониях изменены имена — Конго превращено в
327
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Заир, Цейлон в Шри-Ланку, Дагомея в Бенин, Британский
Гондурас в Белиз... А недавно после десятилетий
самостоятельности Бирма назвала себя Мьямной! Меняли имена и
столицы — «королевский» Леопольдвиль в бывшем Конго
стал Киншасой в Заире, Батавия превратилась в Джакарту.
Сколько всего переназвано в Китае! Вошедший в
историю Кантон давно уже полагается именовать Гуанчжоу, а
горько памятный нам по Русско-японской войне Мукден
теперь и вовсе Шэньян. Основанный русскими моряками
порт Дальний японцы переименовали в Дайрен, а с
возвращением Китаю он стал Далянем, как и героический Порт-
Артур — Люйшунем. Такие смены имен несут на себе печать
и военно-политическую.
Иногда неожиданно принципиально важными вопросы
транскрипции оказываются даже для названий государств.
Несколько дней спорили в парламенте, слитно или через
дефис следует писать «Чехословакия» (потом предпочли и
вовсе разделить страну на две).
В ходе суверенизации автономий даже в пределах
России стали настойчиво внедряться их самоназвания. Одни из
них легко ложились в русскую речь, как и их производные —
татарстанский, башкортостанский. Другие — Саха вместо
Якутии, Марий-Эл вместо Марийской республики, Хальм-
Тангч, а не Калмыкия — в разговорный язык не
вписываются, и с их внедрением не следует торопиться. Чечня захотела
впредь называться Ичкерией. Северная Осетия добавила в
свой титул древнюю Аланию. Спешить ли нам с Ичкерской и
Аланской улицами? Туркмены переименовали Красноводск
в Туркменбаши — вычеркнут ли этим Красноводск из
истории и географии?
Никого не удивило, что таджики решили расстаться с Ле-
нинабадом. Но не издревле всем известный Ходжент
вернули, а подчеркнули, что отныне он должен называться точнее —
Худжанд. Хорошо, что мы в Москве не успели обзавестись ни
Ленинабадской, ни Ходжентской улицами. А менялось у них
328
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
и имя самой столицы: в переводе слова «пятница » (базарного
дня) расслышали ДЮшаМбе — так и писали до 1929 года, а
когда отцвело вовсе чужеродное имя-временщик Сталинабад,
официальным написанием стало ДУшаНбе.
Нельзя подчиняться любым новациям транскрипций —
они противоречивы. Даже в самых «аристократических»
языках есть звуки, русскими буквами неизобразимые, —
дифтонги, прононсы, краткие «у», глухие и звонкие «ти-эйч»
(th) англичан. Одна и та же вершина в Абхазии на разных
картах как только не названа: Ачха, Анчхо, Ачхо, а то и
просто Чхо (топографы записывали это имя у разноязычных
пастухов — скот там пасут и греки, и имеретины, и армяне).
Спросил у коренного абхаза, как называется гора. Он
вобрал в себя воздух и издал вместо начального «а» мычащее
носовое «ы», а второй слог произнес так, словно громко
чихнул, — Ын-Чхо! Попробуйте записать такое на карте!
Столько же сложностей с именами черкесскими,
якутскими, тувинскими.
А сколько условного укоренилось в транскрипции и
менее экзотических имен — все немцы отчетливо произносят
Ляйпциг, а мы упорно пишем и говорим Лейпциг, и там не
обижаются—
Не так же ли мы привыкли говорить и писать Копенгаген,
а не Кобнхавн, Токио, а не Тоокёо, Рим, а не Рома?
Мы спорить умеем подчас на пари,
Но сами не сменим Париж на Пари.
Но это про иноземное. А в своей «бывшей»
многоязычной стране? Разве мы подражаем местным произношениям?
Говорим и пишем Кишинев, а не Кишинеу, Киев и Харьков, а
не Кыйив и Харкив, Узбекистан не превращаем в Узбекис-
тон, не собираемся менять и другие «станы» на «стоны».
Зовем же Бакы мы по-русски — Баку — ив таком
произношении никто не усматривает шовинизма. Скорее дурным
329
Ю.К. ЕФРЕМОВ
анекдотом прозвучало бы предложение именовать
бакинских комиссаров бакынскими.
В нашем делопроизводстве и в документах самого
высокого уровня мы пишем не самоназвания многих республик, а
вошедшие в традицию синонимы — Абхазия, а не Апсны,
Армения, а не Айастан и не Айкакан, Грузия, а не Сакартвело (на
Западе ее же называют Георгия и Джорджия), писали
Белоруссия, а не Беларусь. И это правильно, а кстати, так делают
не только на Руси. Германию на Дойчланд не меняем ни мы, ни
остальной мир — англоязычные страны знают Джёмани,
проглатывая картавящее «р », а франкоязычные — Аллемань. Мы
не переименовали ни Францию во «Франс», ни Испанию в
«Эспанья », пишем и говорим Индия, а не Бхарат, Албания, а
не Шкипёрия, Египет, а не Миср (как и англичане — Иджипт).
Данемарк для нас Дания, Норге — Норвегия, Польска —
Польша. Да и США — не переделываем же мы свою
аббревиатуру в заокеанское ЮэСЭй, или короче ЮСЭй!
Подобно этому и иностранцев не переучишь, не запретишь
им говорить про нас Рашн, Рюсс, Руссиш, весь мир не
обяжешь применять только слово «русский », а поди объясни им
еще и новый оттенок, приобретаемый словом «россиянин».
Мы не обижаемся, что там не умеют произносить «Москва » —
им удобнее Моску, Москау, а у японцев получается Мосука-
ва. Из уважения к местным речениям мы перешли на
названия Вильнюс и Каунас вместо старых Вильно и Ковно,
принятых в дореволюционной России и Польше. А ведь в реляциях
по поводу освобождения этих городов от фашистов
применялись именно старые имена, а воинским частям и соединениям
присваивались титулы Виленских и Ковенских!
Известны многократные случаи командного навязы-
ванья местных имен и их написаний. Иногда это было
результатом восстановления армяноязычных названий
вместо тюркоязычных — даже высшую вершину
Закавказского нагорья Алагёз переименовали в Арагац, чтобы не
звучала по-турецки. Впрочем, библейского Арарата на ар-
330
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
мянский Масис не удалось заменить ни в русской, ни в
мировой литературе.
Аналогичная грузинизация имен отразила стремление
придать грузинское концевое «и» десяткам названий, уже
вошедших в историю и культуру. Сухум, Батум, Ткварчал и
Цхинвал превращены в Сухуми, Батуми, Ткварчели и Цхин-
вали, реки стали именоваться Риони, Ингури, Кодори, при
этом такие замены коснулись не только грузинских, но и
абхазских и осетинских объектов. По-грузински Кавказ
произносится Кавкасиони — Кавказский перешеек столь
многоязычен, что неудивительно было бы встретить тут и
десятки синонимов (у Эльбруса, кстати, их известно несколько).
Но грузинские географы настойчиво стараются внедрить
Кавкасиони и в русскоязычные атласы, карты и книги. То же
и с Казбеком — поселок под этой горой давно уже зовут
Казбеги, но саму гору мы все-таки предпочитаем вслед за
Пушкиным и Лермонтовым называть Казбеком, кстати,
именем совсем не русским, шовинизма тут никакого.
Помню, как я смутил грузинских коллег-топонимистов,
усомнившись в обязательности имени Тбилиси вместо
Тифлиса. Они убеждали меня, что форма «Тифлис » тоже не
русская, но ничего не могли возразить, услыхав такое
четверостишие:
Тбилиси — Тифлис. Не родство ли теплиц?
Здесь русский язык допустим и допущен.
Тбилиси — как Пушкин — зову я Тифлис.
Приятно хоть что-нибудь делать как Пушкин!
Конечно, нелепо было бы восстанавливать имя Тифлис
директивно. Но не надо и всюду искоренять, а это бывает
чревато случаями, вовсе невежественными. Как тут быть с
прошлым? Ведь обратной силы не имеет даже закон! Дико
было бы переименовывать Петербург в сочинениях Гоголя и
Достоевского, Блока и Белого в Ленинград. Какие чудовищ-
331
ЮХ ЕФРЕМОВ
ные при этом возникли бы анахронизмы! Есть же примеры
разумного подхода, когда не торопились менять все и вся и
даже Петроградскую сторону в Питере не сменили на
Ленинградскую!
Исторических событий не переименуешь — где были, там
и были. Как бы ни относиться к Сталину, но битва была за
Сталинград, а не за Волгоград и не за Царицын. Не называем
и оборону Порт-Артура обороной Люйшуня.
А с Тифлисом нечто подобное уже происходило.
Станицу Тифлисскую в Предкавказье поторопились назвать
Тбилисской, хотя основал ее Тифлисский полк русской армии!
В скольких случаях в результате невежественного усердия
редакторов и корректоров Пушкина и Лермонтова
заставляли посещать не Тифлис, а Тбилиси и даже Грибоедова
числить погребенным в Тбилиси...
Почему я заговорил обо всем этом, излагая судьбы
московских имен? Потому, что в переживаемые нами годы
обострения межнациональных распрь и преувеличенного
нагнетания националистических амбиций следует быть особенно
внимательными к случаям, когда это отражается и в
московских именах. Поясним это на двух примерах.
Эстония, даже раньше чем поднять вопрос о своей
независимости, решила внедрить в транскрипцию на всех языках
принятое на месте написание имени столицы через
сдвоенное «н» — Таллинн». Из деликатности, демонстрируя
уважение к соседям, у нас дали команду всей печати и
картографии отныне писать это двойное «н», хотя русскому языку
такое новшество ничего, кроме неудобства, не приносит.
Сдвоение концевого «н» по-русски не звучит, а в
производных словообразованиях вообще язык спотыкается — с
русским суффиксом «таллиннский» и не выговоришь.
И что уже совсем недопустимо — причесыванье под
новую моду всех упоминаний города в предшествующие
времена. В 1941 году наши воины покидали Таллин, а не
Таллинн, в 1944-м его же освобождали и получали при этом по-
332
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
четные наименования Таллинских частей и соединений — не
менять же теперь имена полков и дивизий на Таллиннские?!
И уже началась эпидемия анахронизмов. До 1917 года город
еще назывался Ревелем, неся следы датского и шведского
правления. С 1917-го по 1988-й это был Таллин с одним «н».
Попытки переименовывать его задним числом нелепы
логически и могут лишь усугубить путаницу. Неужели в Москве
надо торопиться с заменой на угловых трафаретах
Таллинской улицы на имя с двумя «н»? Думаю, что Институту
русского языка надо бы подойти к этому новшеству с
принципиальной оценкой приемлемости его для русской речи, не
боясь при этом призраков языковой дискриминации.
Столице Казахстана возвращено ее исконное имя Алма-
ты. Должна ли Москва поспешно переименовывать недавно
названную Алма-Атинскую улицу в Алматинскую и, не дай
Бог, в АлматЫнскую! Хорошо, что в Москве не оказалось
Ашхабадской улицы, а то додумались бы и её поскорее
переделать в Ашгабатскую!
В 1990 году Молдавия провозгласила официальным
именем своей республики Молдова — оно так и произносилось
самими молдаванами, но не было конституировано — ведь
до 1940 года Молдавия была автономной республикой в
составе Украины, а когда ее воссоединили с Бессарабией,
название перенесли на всю союзную республику. Здесь с
производными проще — «молдовское» в русском языке
безболезненно заменит «молдавское». Но и тут — надо ли
спешить? У понятия «Молдавия » есть значение и более
широкое. Даже в пределах Румынии есть территория,
называемая Румынской Молдавией. Не переименовываем же мы
исторические провинции! Скажем, ведь по Бессарабии, а не по
Молдове странствовал Пушкин! Так как же и нам в Москве
быть с Молдавской улицей?
Воспользуемся еще одним доказательством от
противного. На минутку представим себе, что Грузия, увлекшись
своей независимостью, решила, подобно Молдавии, обязать
333
Ю.К. ЕФРЕМОВ
весь мир называть ее не Грузией и не Георгией-Джорджией,
а коренным Сакартвело. Но и случись такое, не
переименовывать же нам все Грузинские улицы в Сакартвельские! Не
перечеркивать длившуюся не одно столетие
русско-грузинскую дружбу! Что бы ее ни омрачало, каким бы
надругательством над нею ни выглядел уродливый монумент,
воздвигнутый «в ее честь» в Грузинах, на Тишинской площади,
какие бы перекосы в продолжающемся у многих грузин
почитании Сталина нас ни удручали, какую бы досаду ни
вызывали трения в их отношениях с абхазами, осетинами и тур-
ками-месхетинцами, мы прежде всего помним о глубине и
ценности русско-грузинских связей — научных, культурных,
религиозных, спортивных, а в прошлом и военных — всего
этого из истории не вычеркнуть. Мы оценили высокую
духовность народа, его способность к покаянию...
Не должна и, понадеемся, что не будет Москва второпях
расставаться ни с грузинскими, ни с молдавскими именами.
Не позволим себе шарахаться вдогонку за любыми криками
моды и конъюнктуры.
Поучительный пример зигзагов именословия показала
перенесшая непростую смену политических режимов
Испания. 1936 год — противостояние республиканцев и
франкистов. Десятилетия режима Франко, потом его крушение,
реставрация монархии! Многое, связанное с памятью о
диктаторе, убрано, но у моста в Севилье имя «Генералиссимуса »
сохранено, как и название площади в честь его
Добровольцев, остались и проспект Адмирала Карреро — ближайшего
приспешника Франко, и имя Героев Толедо, два месяца
оборонявших город от республиканцев.
Впрочем, Севилья хлебнула и других перемен. По разным
поводам ее центральная площадь сменила не менее 12 имен,
пока не вернула, и надеются, навсегда, первоначальное —
Святого Франциско. А историки свидетельствуют, что многие
новые названия не прижились. Кстати, за сопротивлением
смене названий не всегда кроются привычки или идеология.
334
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
За франкистские названия заступались торговцы, не
желавшие лишних расходов по обновлению рекламы и бланков
своих фирм — это не копеечные траты на указатели улиц!
«Московская правда» за 27 декабря 1994 г. заключила
свою испанскую публикацию такими словами: «Тем не
менее некоторые новые названия улиц, появившиеся после
кончины диктатора, укоренились для большинства людей
прочно, естественно, и потому смена названий прошла
достаточно легко». Пример поучительный!
При смене названий и даже в случаях уточнения их
написаний нужны доброжелательность и элементарный здравый
смысл, учет сложившихся реальностей.
Какие бы «неслыханные перемены » ни ожидали нас в
будущем, следовало бы как можно более строго сохранять в
неприкосновенности исторически сложившийся фонд имен.
Ведь их языком с нами говорит история. Да, она
продолжается и по-своему сама отражается в именах, но наш долг
обеспечить преемственность в этом процессе, предотвращать
уродливые перекосы.
ИМЕНА ГРИМАСНИЧАЮТ
Тут не полная сводка гримас — многие из них уже
встретились на предыдущих страницах. По стоит упомянуть еще
о нескольких примерах, как о своеобразных моделях
возможных несообразностей в будущем.
Одна из таких моделей — простейшая замена названия
близким по созвучию вроде уже упомянутого Кулаковско-
го в Богородском на Куликовский, чаще всего не
прибавляющая именам смысла, а то и приводящая к анекдотам.
Обнаружили в 1922 году одноименность двух
Девятинских переулков. Большой Девятинский сохранили, хоть имя
его и напоминало о церкви Девяти Мучеников, — ему
помогло революционное прошлое: в 1905-м дружинники Пресни тут
дрались с войсками. А с тезкой у Покровки разделались не
без озорства. В названии переулка продолжала звучать, хоть
и с искажением, фамилия купца-домовладельца Девятова.
Вот и решили, что не грех еще раз поправить название, и
превратили Девятинский <<по созвучию» (?!) и Девяткин. Поди
догадайся, не из картежной ли колоды девятка!
Случалось, что в комиссии Сытина грешили и вовсе
формалистическими упражнениями. Был н Хамовниках
Пестовский переулок, а в районе Таганки его дублер, носивший имя
домовладельца. Второй пожалели, а первому... заменили на-
336
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Казанский вокзал
чальную букву и превратили в Шестовский. Хорошо, что
позже этот мыльный пузырь исчез и не засоряет больше списка
московских улиц.
Забавным проявлением чистоплотности было
переименование в том же 1922 году бывшего Грязного переулка за
Крестовской Заставой в... Кучин, чтобы все-таки отразить
его неблагоустроенность.
Смешные эволюции испытал переулок в бывшем селе
Алексеевском, еще в 1923 году именовавшийся Зайцевым.
В 1925 году его обласкали уменьшительным именем
Зайчиков, а в 1928-м снова перевели «зайчика» во взрослые и
вернули переулку имя Зайцев. Осенью 1968 года оно еще
звучало, позже переулок исчез.
Другая модель парадоксальных переименований
возникала, когда крестные отцы из комиссии Сытина хитрили,
используя суть имен. Надо было избавиться от Аптекарского
переулка в Преображенском, так как у него был тезка в
Немецкой слободе. Комиссия сначала предложила назвать его
Назарьевским, а в 1925-м решила вернуть «аптечное» имя,
но придумала для этого слово «Зельев», опираясь па
забавную аналогию: лекарство — зелье.
22 Ю. К. Ефремов
337
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Хотя Немецкая улица в той же слободе (иод
Лефортовом) и была еще в 1918 году переименована в Бауманскую
(<<имени Николая Баумана»), что-то заставило комиссию в
1922-м расстаться и с Немецкой улицей в Богородском, где
то лее было поселение «немцев», то есть иноземцев,
считавшихся немыми по незнанию русского языка. Поэтому улицу
переименовали в Иноземную — остроумно. В 70-е годы она
тоже исчезла в ходе реконструкции.
Не наивно ли обоснование имени Упорного переулка,
заменившего в 1925 году повторявшийся Минаевский? Будто
бы его назвали так за то, что он... упирался в Душинскую
улицу. В отличие от переулков ни во что не упершихся?
В 1922 году вспомнили о давнем (XVI век) владельце
Останкина дьяке Щелкалове и его фамилию выбрали для
замены тамошней Садовой улицы, одноименной со многими
другими. Но — на каком-то этапе «опечатались », и улица из Щел-
каловской превратилась в Щелкановскую. Тратить ли теперь
силы на уточнение? Или пусть остается так?
С владельцем котельного завода Бари в Симоновой
слободе было связано название Бариевской улицы, но вскоре
русский язык перемолол эту экзотику в Борьевский и даже
Борейский проезд. В 1950-м его превратили в 3-й
Автозаводский, чтобы ничто не напоминало о бывших
капиталистах (хотя это были и выдающиеся «организаторы
производства», меценаты и просветители. Кстати, большинство
знаменитых проектов конструктора Шухова финансировал
Бари!). Но Бариевскую, пожалуй, и не восстановишь — не
стали бы по злобе переделывать ее в Бериевскую!
А бывают еще и вот какие случаи. Близ Вятской (в
прошлом Вязкой) улицы еще с 1907 года числилась загадочная
Писцовая. Объяснения этому «бюрократическому» имени
не давались. От старожилов мы услыхали, что тут была
допущена описка — улицу первоначально называли Песцовой
(кто-то из ее жителей пытался на ней завести ферму по
разведению песцов). Опросил специалистов. Охотоведы и зве-
338
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
роводы Москвы об этом не помнят, но версию мы все же
опубликовали как предположительную.
С опечаткой в одном из московских имен была связана и
вовсе анекдотическая история.
Помню недоумение москвичей, читавших в 1937 году Указ
об увековеченьи имени Пушкина к столетию его гибели,
когда наряду с неожиданными Пушкинскими улицей и
набережной, с городом Пушкином вместо Детского (Царского) села
и с непопятным присвоением имени поэта Музею изящных
искусств в том же документе был обнаружен загадочный
пункт: переименовать в село Пушкинское... село Останкино
Московской области!
К этому времени Останкино давно уже числилось не в
области, а входило в состав Москвы — с 1928 года в пределы
Сокольнического района, с 1930-го — Дзержинского, а с
1936-го — Ростокинского. Никакого другого «села
Останкина >> в пределах Москвы, как и в области, не было. Но высокий
Указ полагалось исполнять не опротестовывая. А что
переименовать? Останкинский парк? Шереметевский дворец? —
Нелепо! Кто-то находчиво предложил назвать Пушкинским
недавно отстроенный Останкинский студенческий городок...
Сказано — сделано. В уличную сеть Москвы вписались
уродливые номерные названия нескольких проездов
«Пушкинского Студгородка» — лишь недавно город с ними
расстался в итоге реконструкции.
В чем же было дело? Оказывается, в опечатке,
допущенной кем-то нерадивым н самом Указе Верховного Совета!
В проекте Указа предполагалось назвать именем Пушкина
владение его друга, поэта Вяземского — село Остафьево,
где поэт бывал желанным гостем. Трудно ли машинистке
было заменить неведомое для нее Остафьево па Останкино?
Ошибка совершилась, скоро ли была замечена, не знаю.
Да и не принято у нас публиковать поправки к столь
высоким документам. Так на благо отечественной культуры было
спасено имя Остафьева — Пушкин же в таком довеске ксво-
339
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ей славе и подавно не нуждался — и без того уже
переборщили. Поучительная быль!
Невольно вспоминалась история еще с одной опечаткой,
допущенной в какой-то лихой газетке в 1896 году. В
сообщении о коронации Николая Второго в Москве была
крупным шрифтом набрана фраза: «...после чего на главу Его
Императорского Величества была возложена золотая корова».
Случайность? Намеренное озорство? Вызывающая дерзость
противников самодержавия? Газетка была мелкая,
непопулярная, но и над ней нашлось кому похихикать. Видимо, ей
порекомендовали принести извинения, что она и сделала.
Через день вышла в свет не только с извинением, но и с
поправкой. Для пущей убедительности под рубрикой «Было
напечатано» полностью повторили криминальный текст, а
под заголовком «Следует читать» набрали тот же текст,
опять крупными буквами, с уточнением: «на главу... была
возложена золотая ворона». Это было уже скандальной
сенсацией и привело к каким-то «оргвыводам», каким — не
помню. Так что надо знать цену и опечаткам — это еще и
похлеще Останкина с Остафьсвом.
Удивительно сложилась история названия у
Эльдорадовского переулка за Петровским парком. Раньше улица
называлась Монастырской Землей, напоминая, вероятно, о
владениях Высокопетровского монастыря. В 1922 году се
переименовали в улицу Цыганский Уголок, так как поблизости
жили цыгане, выступавшие в ресторанах Петровского
парка. К 1951 году иметь в Москве улицу, связанную с
цыганами, показалось неуместным, по и переименовали ее тогда
лихо — в дополнение к уже существовавшим трем
переулкам — по имени ресторана: в Эльдорадовские. К 1968 году
из них уцелел один 4-п, а в 1985-м номер решили отбросить,
и переулок стал просто Эльдорадовским.
Г.ще одна модель гримас — самоуправство властей.
Верхам Бауманского райисполкома не правилось «разгульное»
имя площади Разгуляй — ведь как раз на ней взгромозди-
340
МОСКОВСКИХ УЛИЦ И MEIIA
лось зданьище этого самого исполкома, а прежде так
именовался... кабак! Учли, что домов со столь постыдным
адресом на площади больше не было (все расписаны по
подводящим к ней улицам), а конфузное имя произносили только
водители, объявляя остановки. Значит, имя площади можно
как бы и забыть, Моссовет ни о чем не просить, а переназвать
одни остановки.
Сказано — сделано. Несколько лет взамен
старомосковского Разгуляя па остановочных табличках красовались
многоэтажные абракадабры: «Площадь имени Бауманского
Райисполкома», и эту «следующую остановку»
скороговоркой проборматывали водители. Кому такое льстило?
А мы-то заботились об имени площади! В 1965 году,
устраняя повторения, чтобы не путать таксистов и почту,
заменили веселое имя улицы Разгуляй к Медведкове на
скучноватую Вычегодскую. Позднее сама эта Вычегодская
исчезла, а главный Разгуляй уже легализован и присутствует в
справочниках об улицах и на планах.
Подобным же образом не повезло еще одной площади.
Гем же транспортникам взбрело в голову, что не только
тупичок у кинотеатра «Новороссийск», по и вся площадь
Земляного Вала получила имя героя Малой Земли офицера
Цезаря Куипкова. Такого решения Моссовет тоже не
принимал, а на »сех остановках на трафаретах уже значился
«Цезарь». Пришлось отменить и это самоуправство
специальным административным распоряжением. Имя площади
Земляного Вала было таким образом официально
восстановлено, а площади-тупички никто не разыменовывал.
Среди конфузов фельетонного класса упомянем
присвоение громкозвучных названий ничтожным и захудалым
переулкам и даже тупикам. Словно в насмешку, еще в 1919 году
были названы Международными хилая улочка с
трущобными закоулками у Рогожской Заставы (бывшая Носовиха
и смежные с ней Владимирские переулки). Еще пуще
анекдоты возникали с уже упоминавшимися тупиками — в 20-е
341
ЮХ ЕФРЕМОВ
годы появлялись и Советские, и Коммунистические
туники. С 1918 по 1922 годы просуществовал
Интернациональный тупик на месте Верхне-Таганского, потом прежнее
имя ему было возвращено. А ехидных шуточек по поводу
этих тупиков было произнесено предостаточно!
Комичное впечатление произвели наречения в 50-х
годах улиц, проезда и даже тупиков (!) в районе Хорошевского
шоссе... Магистральными. Первую из этих улиц обозвали так
еще в 30-е годы в расчете на некую в будущем главную
магистраль. Мечта о магистрали рассеялась, а имена в 1952 году
расплодились, в 1955-м к ним прибавили еще и переулок!
Доказывать ли несуразность сочетаний «магистрального»
имени с переулком и тем более с тупиками. Не для
«Крокодила» ли такое?
А вот пример, показывающий, что все-таки надо
прислушиваться и к мнению населения. Бывают, конечно, и конфузы
вроде упомянутых уже протестов против имени Зюзинской.
Были недовольства и Магаданской... Но мы и предположить
не могли, какие возражения встретит наименование в честь
Кривого Рога, знаменитого южноукраинского города
металлургов и горняков. Криворожская — чем не имя для новой
магистрали в Нижних Котлах? Но у имени обнаружился не
расслышанный и потому неучтенный нами каламбурный
подтекст. Криворожскую сочли производной не от Кривого Рога,
а от... кривых рож! И теперь так удобно любые случаи
хулиганства на этой улице связывать с ее именем — чего и ждать,
если получили квартиры на Кривых Рожах!
ВОССТАНОВИТЬ И СОХРАНИТЬ
По всяческим идейным обоснованиям ломки
московского именословия — партийно-политическим, классовым,
безбожническим — следует добавить еще одно, в явных
директивах не запечатленное, но фактически осуществленное:
неуважение к русской истории, нередко впрямь
русофобское. Об этом хорошо сказал еще в 1973 году И.Р. Шафаре-
вич в своей статье «Обособление или сближение
(национальный вопрос в СССР)», опровергая упреки русскому
народу в колониализме. Среди ряда примеров длительного
ущемления именно русского он коснулся тогда и названий:
«Вряд ли метла переименований, чистившая все, что
связывает нас с нашей историей, прошлась по другому народу
более жестоко, чем по русскому. Предлагаю любому
провести простой опыт: сесть в автобус, идущий по центру Моск-
вы, и послушать, какие остановки объявляет водитель.
Тогда бросится в глаза, что уже редкими исключениями стали
улицы, сохранившие свои старые исконные названия —
точно некая щетка оттирала все признаки, которые могли бы
напомнить, что у русского народа была история»1.
1 Цит. по сб.: Шафаревич И.Р. Есть ли будущее у России. М.,
Сойотский писатель, 1991, с. 495.
343
Ю.К.ЕФРЕМОВ
Этот процесс, как уже было сказано, отчасти беспокоил
и самих инициаторов и исполнителей еще первых ломок —
кое-что даже эти деятели старались сберечь и вернуть из
утраченного прежнего.
Би о каком заповедном списке неприкосновенных имен
в 20-е годы, конечно, и не помышляли. Но заботиться о
старине и восстанавливать что-то цепное инструкция
разрешала и даже предлагала. Немало прежних имен возвратили,
преодолевая одноименность, особенно разбушевавшуюся в
первые годы после революции. Многие тезки уступили
место именам прошлым, а то и «позапрошлым».
Еще в начале 60-х годов, как член моссоветской
комиссии, я пытался заговаривать о неприкосновенности и даже
возврате исторически ценных названий, но тогда Л.М. Пе-
гов об этом и слышать не хотел — не тот был климат. Лишь
в 80-е годы лед тронулся, опять помогли неугомонные
добровольные общества — географы, краеведы, топоиимисты,
стражи памятников...
Ленинградский вокзал
344
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Подчеркну роль еще одной комиссии по наименованиям —
она возникла при Центральном доме литераторов в составе
необычного совета, хорошо работавшего несмотря на
непроходимо многоэтажное название (Совет по литературным музеям,
памятникам истории и культуры и литературным наследиям).
Этим советом инициативно верховодила Зоя Григорьевна
Калашникова — она оказалась ревностной единомышленницей и
пропагандисткой наших принципов.
Возглавил эту комиссию писатель-москвовед Владимир
Брониславович Муравьев — он же тогда возобновил
деятельность краеведческого общества «Старая Москва»,
разогнанного в 1930 году. Вдвоем нам стало легче проводить свою
линию в обеих комиссиях, — на них мы добивались обсуждения
и перечня имен неприкосновенных, и названий, достойных
возвращения, и замены неудачных имен станций метро.
Общественную поддержку мы ощущали мощную, иной
раз с самых неожиданных сторон. В 1985 году даже Булат
Окуджава выступил не только как почитатель «старого
Арбата» — для него и Знаменка, и Коровий Вал оказываются
«драгоценными обносками» —
...Кто их с детства не знавал,
Кто Пречистенки не холил,
Божедомки не любил,
По Варварке слез не пролил,
Якиманку позабыл?
Убедителен и вывод:
Не выходят из сознанья
(Хоть иные времена)
Эти древние названья,
Словно ледов имена.
В.Б. Муравьев помнит, как эти строчки Окуджава даже
пел на одном из своих вечеров под гитару. В сборнике «С зем-
345
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ли до звезд встает Москва »A989) эти стихи удостоились
публикации (а впервые появлялись в какой-то газете). В.Б.
Муравьев напомнил об этом в одном из своих очерков о
возвращенных названиях, особо подчеркнув, что это было сказано «в
1985 году, когда широко развернулось в Москве движение за
возвращение исторических названий улиц, когда в домах
культуры, институтах, творческих союзах собирались многолюд^
ные страстные митинги, а чиновники из МК и Моссовета
выдумывали причины, почему нельзя возвратить старые
названия, и пытались обмануть людей»...
Значит, не случайно в песнях этого барда не раз с
нежностью упоминалась непереименованная Тверская, а было и
такое двустишие:
Я выселен с Арбата, арбатский эмигрант.
В Безбожном переулке хиреет мой талант.
Перечень имен, подлежащих заповеданию, мы не сразу
догадались назвать «Красной книгой» — сами экологи лишь
незадолго до того сумели придать этому понятию сегодняшнее
значение. «Защита редких и исчезающих организмов»... А ведь
похоже на судьбу имен! Да и сторонников защиты и
организмов, как и имен, идеологические повелители зачисляли в
ретрограды. Обнародовать проект перечня неприкосновенных
названий удалось только 11 августа 1988 года в «Московской
правде» как «Красную книгу Москвы». Увы, на целой полосе
газетного текста были допущены накладки: вводные
положения проекта по своеволию публикаторов были исключены из
основного текста, таким образом обезглавленного, и
перенесены на другую (первую) полосу того же номера газеты, но даны
лишь в пересказе — в составе интервью тогдашнего секретаря
исполкома Моссовета и председателя нашей комиссии по
улицам Ю.А. Прокофьева (будущего первого секретаря горкома и
члена Политбюро ЦК КПСС). Кстати, это интервью, как и весь
перечень, было тоже озаглавлено «Красная книга Москвы».
346
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Что же «ушло » в интервью из перечня? Прежде всего
первый абзац, провозглашавший заповедание имен всех улиц
внутри Садового кольца — в бесспорном ядре Москвы. Пропуск
этого тезиса в перечне (не все же читают интервью — многие
были уверены в полноте самих опубликованных списков)
привел к уйме недоумений — запрашивали и газету, и комиссию,
почему пропущены Арбат и Сретенка, Волхонка и Кузнецкий
Мост! Да просто потому, что все они — «внутрисадовые».
Второе выпавшее из публикации — положение о
неприкосновенности персональных и географических названий,
которых сотни. Не хотелось ими загромождать указатель, а
потому вынесли их как бы за скобку, но все же внутри
документа, а газета опубликовать «забыла >>. Вот и возникли
недоумения — неужели не заслужили неприкосновенности
Кутузовский проспект, Смоленская или Тульская улицы?..
Наконец, выпал и важнейший абзац: в порядке
исключения возможно и после утверждения «Красной книги»
возвращение отдельных ранее утраченных, но исторически
особенно ценных названий. Имена улицы Горького и проспекта
Маркса, как персональные, попадали в число заповедных,
но этот тезис не закрывал возможности расстаться и с ними.
Вот в 1990 году и было решено, что древнейшие имена
Тверской, Моховой и Охотного Ряда заслуживают
восстановления как особо ценные для истории Москвы.
Запрет был призван предотвратить стремление к
безответственным переименованиям—и не дешево стоящим, и
приводящим к юридической путанице; укротить стремление к
повальным посмертным ниспровержениям былых кумиров.
В опубликованном проекте было 9 тематических
разделов, чтобы понятнее выглядели поводы для заповедания.
Решили, что это удобнее, чем необъятный общий
алфавитный перечень, который был бы все равно не полным (без улиц
центра, персональных и географических). Предполагалось,
что после утверждения документа мы его издадим во всей
полноте и с обоснованием достоинств каждого имени, что-
347
Ю.К. ЕФРЕМОВ
бы никакие Зацепа, Щипок или Разгуляй не вызывали
недоумений, в чем их ценность.
Сгруппировались названия так:
1. Историко-революционные (связанные с событиями
до 1905 года, с революциями 1905—1907 и 1917 годов, с
Гражданской войной и с «социалистическим
строительством» B6 названий);
2. Связанные с Великой Отечественной войной A6
названий — так мало? — но это же без персоналий!);
3. Исторически существенные названия советского
времени, например, Олимпийский проспект, Звездный и
Ракетный бульвары, всего 35 названий. В следующих группах
имена подразделены еще и хронологически — на
восходящие к XVIII веку и еще более древние, и на возникшие в
XIX и XX веках;
4. Названия по старинным ремесленным, военным и
ямским слободам, вошедшим в состав Москвы
(Сыромятнические, Сокольнические, Преображенские, Тверские-Ямские,
Каменщики и др., всего 46 имен);
5. Названия по другим населенным пунктам, вошедшим
в состав Москвы (Воробьевские, Грузинские, Измайловские,
Останкинские, Петровско-Разумовские, Коптевские,
Хуторские и др., всего более 150);
6. По природным объектам и урочищам (Благуша,
Марьина Роща, Самотёчные, Сиреневый бульвар, Воронцовские
Пруды, Песчаные, Нагорные, Старый Гай и др., свыше 90);
7. По названиям исторических зданий, сооружений и
учреждений (Госпитальные, Мытная, Житная, Беговые,
Неопалимовские, Нижегородская, Велозаводская, всего
более 140);
8. Укоренившиеся старомосковские (Масловка,
Молчановка, Палиха, Плющиха, Стромынка, Усачёва, Матросская
Тишина, Лялины переулок и площадь и др., всего свыше 90);
9. Наименования, запечатлевшие рост города и
отображающие его планировку (все Валы, Заставы, Ворота и др., в
348
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
том числе Валовая улица, Чугунные Ворота — тоже улица! —
всего более 50).
Суммарные цифры приведены только
приблизительные — многие названия даны во множественном числе
(Полевые переулки), без указания, сколько же их
предполагается заповедать.
В июле 1989 года комиссия возвращалась к проекту и
несколько доработала его, учтя многочисленные замечания,
поступившие после опубликования. Пришлось отвергнуть
многие пожелания о расширении списка. В него намеренно
не были включены имена из «резервных» районов,
вошедших в Москву в 1985 году, где все еще действовали
временные названия (Переделкинские, Жулебинские и др.), уже
исчезавшие с новой застройкой, — не компрометировать же
идею заповедности, перечисляя заведомо обреченные!
Решено было не включать в список и множество малоценных
названий, таких, как у переулков Беленовского и Шебашев-
ского, улиц Шепелюгинской, Смирновской или
Юрьевской — вообще с невыясненным происхождением, — они
лишь снижали бы авторитет документа. А ведь были
предложения заповедать даже имена тупиков — Магазинного,
Семинарского, Горлова... Не стали дополнять перечень и
именами, повторяющимися в других частях города
(проезды Жуков и Михайловский, Борисовская и 2-я
Черногрязская улицы, Панфиловский и Скрябинский переулки).
Требованье закреплять имена исчезающих сел и городов в
названиях улиц, возникающих на их месте, привело к
появлению в Москве таких имен, как Тушинская, Люблинская, Го-
лубинская, Строгинский бульвар. Но по разным причинам —
то по небрежности районных архитекторов, то из-за
недосмотра комиссии Моссовета — остались без закрепления в
именах улиц такие уже исчезнувшие населенные пункты, как
Коньково, Деревлёво, Зябликово, Калошино, Козеево, Мя-
кинино, Аксиньино, Бутаково. Между Перовом и
Владимирским шоссе упущена возможность запечатлеть существовав-
349
Ю.К. ЕФРЕМОВ
шие тут названия совхоза Киприяново («им. А.А. Алешина»)
и хутора с уютным названием Приятелевка. Скромный мо-
лочно-овощной совхозик с единственным тракторишкой «фор-
дзоном», тем не менее, он был на виду, даже иностранным
гостям показывали какие-то его успехи, а в «Рабочей
Москве » писали статьи «Чудо на болоте » — я-то это помню сам,
прожив в нем лето 1928 года в гостях у агронома-отца.
Ручающийся за достоверность данных свидетель — какого еще
краеведа-старожила надо? Но ни в Перовском
райисполкоме, ни у районного архитектора эти сведенья не вызвали
никакого интереса — им было не до учета каких-то свидетельств —
прокладывалась уличная сеть, вырастал новый город — не все
ли равно, какие тут раньше были совхозы...
Утверждение проекта «Красной книги» имен
задержалось — мы сначала досадовали, а теперь поняли, что, может
быть, и нет худа без добра. Последний уточненный вариант
летом 1989 года послали на согласование в горком партии, а
там к этому времени было, видно, уже не до него. В 1990 году
выявились новые принципы в политике — отказ от
конституционного утверждения руководящей роли партии,
допущение многопартийности, дальнейшее расширение гласности,
переоценка значения ряда событий и первоначальных заслуг
прежних деятелей...
Выяснилось, что уже к весне 1990 года и проект «Красной
книги » в некоторых положениях устарел. Это было высказано
в статье В.П. Нерознака «Пройдемся вновь по Тверской» в
«Московской правде» за 13 мая 1990 года как мнение Совета
по топонимии Советского фонда культуры. Ведь проект
помимо исторических включал в себя и «большое количество
конъюнктурных названий, данных после Октября 1917 года». «Эти
улицы были переименованы в честь исторических личностей,
юбилеев или символов победившего нового строя. И мы хотим
очень существенно сократить количество таких наименований.
Они топонимически (а многие и идеологически)
несостоятельны». Но вместе с тем В.П. Нерознак подчеркивает, что восста-
350
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
новление старых названии — это культурно-просветительная,
нравственная, а отнюдь не политическая акция — в последнем
с ним можно и не согласиться: многие наименования и
переименования носили политическую направленность, а значит, и
разыменования таких объектов нельзя считать действием
аполитичным.
К доработке проекта «Красной книги » комиссия не
теряет надежды вернуться.
Все сказанное касалось неприкосновенности уже
существующих названий — ее узаконение комиссия считала
первоочередным делом, а тем временем работала и над второй
важной проблемой — возврата исторически ценных
названий. Согласно положению она тоже входила в круг
обязанностей комиссии. Мы это понимали давно, но даже
единичные попытки не находили поддержки « в директивных
инстанциях», а то и в самом аппарате исполкома Моссовета.
Поучителен пример с первой попыткой восстановить
старинное имя Остоженки на месте Метростроевской
улицы. В1960 году вместе с другими пригородами в состав
Москвы вошел и городок метростроевцев, располагавшийся
между Ярославским шоссе и платформой Лось в бывшем
подмосковном Лосиноостровском, позже Бабушкине. В
этом городке уже существовали две Метростроевские
улицы, одноименные с бывшей Остоженкой. Был предлог
воспользоваться редкой возможностью вернуть Остоженку,
поскольку у Метростроевской нашлись тезки. Да и речь шла
не просто о старомосковском имени, а об
историко-революционном — Остоженка была местом боев в октябре
1917-го за Главный штаб и Провиантские склады. Сам факт
«уступки » ее под имя Метростроевской в 1935 году был
проявлением исторического невежества. Но и при такой
убедительности доводов секретариат горисполкома не решился
ходатайствовать перед горкомом о возврате Остоженки
(«нас не поймут», «товарищ Егорычев не согласится»). Что
же, тогдашние аппаратчики были по-своему правы. Даже
351
Ю.К. ЕФРЕМОВ
когда в 1986 году (через 26 лет после первой попытки!)
Остоженку удалось восстановить, пришли десятки
негодующих писем, говоривших, что этот «возврат никчемного
старушечьего имени — плевок в лицо метростроевцам».
Значит, плохо мы пропагандировали значение имени Остоженка.
За три десятилетия моей работы в комиссии ее один за
другим возглавляли менявшиеся секретари аппарата
исполкома. Дольше других пробыл в этой роли А.М. Пегов — он
искренно увлекся именословием Москвы, стал нашим
единомышленником, активным сторонником упорядочения
именного хозяйства, выступил инициатором создания сборника
«Имена московских улиц» и был ответственным редактором
четырех первых его изданий. После его ухода из Моссовета
активу комиссии и соавторам сборника пришлось тратить
немалые усилия, чтобы вводить очередных секретарей
исполкома в курс нашей деятельности.
Мы считали своим долгом убедить их в правоте уже
выработанных принципов. Каждая новая смена руководства
прибавляла хлопот, но сменявшиеся секретари оказывались
способными учениками и быстро принимали «нашу веру».
Когда секретарем исполкома Моссовета стал Ю.А.
Прокофьев, мы были рады встретить с его стороны понимание
значения «Красной книги» и согласие с нашими принципами
наименования, хотя они и были утверждены в 1985 году еще
прежним руководством. Ведь в них откристаллизовался
опыт многих лет нашей работы! Когда же на одном из
первых заседаний мы заговорили с Ю.А. Прокофьевым о
возврате старых названий, выявилось, что к оценке этого
вопроса он еще не готов. Нас даже встревожили его слова, что
«это вызовет цепную реакцию, — потом еще и Тверскую
захотят»...
Мы поняли, что сразу спорить было бы тактической
ошибкой, и решили сначала нажимать на «Красную книгу», а
потом — постепенно убедить шефа и в нужности возврата имен.
Тактика оказалась верной.
352
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
В мае 1986 года мне позвонили из секретариата
Моссовета — просили срочно представить соображения о возврате
названий. Для доклада градоначальству — Сайкину и куда-то
выше! Значит, лед тронулся! Но в отличие от «Красной
книги» сводного документа по возврату у нас еще не было, одни
разрозненные пожелания в каких-то протоколах. Напрягши
память, отстукал на машинке список из 25 названий,
казавшихся мне самыми бесспорными и, вместе с тем, не
«дразнившими быков». Так, я счел нужным вернуть сначала Старую
Басманную на месте улицы Маркса и поэтому пока не трогать
проспекта Маркса. Восстановить имя Театральной было
предложено только для северной половины площади — между
тремя театрами, чтобы не трогать в южной части имя Свердлова
(тогда под сомнение его заслуг еще не ставили).
В секретариате список встретили с радостью. О
дальнейшем ходе дела рассказали свидетели. Ю.А. Прокофьев, уже
не опасавшийся «цепной реакции », вручил список главе
города, но счел нужным сократить его, кажется, до четырнадцати
названий. Сайкин, со своей стороны, убавил число до девяти.
На следующее утро на заседании градостроительного совета
выступил сам первый секретарь горкома Ельцин,
укоротивший этот список уже до шести имен и при этом сказавший, что
по двум из них — о восстановлении Мясницкой с переносом
имени Кирова на «Новокировский проспект» и о возврате
Зубовской на место площади Шолохова — он должен
посоветоваться «выше », значит, где? В Политбюро? На самом
заседании совета архитекторы зарубили восстановление имени
площади Красных Ворот на место Лермонтовской и посоветовали
ограничиться возвращением имени только станции метро, где
даже в архитектуре, надземной и подземной, образ Красных
Ворот символически присутствовал. Днем позже выяснилось,
что идея восстановления имени Театральной площади в
северной части площади Свердлова не поддержана какими-то
членами бюро горкома, и в итоге Москва получила из
предложенных двадцати пяти всего два названия: Хамовнический Вал
23 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
на месте Фрунзенского (что позволило наконец расстаться с
абсурдным анахронизмом) и Остоженка на месте
Метростроевской. 2 из 25 — гора родила мышь! И то помнится, как
большинство москвичей радовалось возврату Остоженки!
Тот же процесс продолжался и в ближайшие годы. Уже
рассказано, как в 1988 году было восстановлено имя
Зубовской площади «из-под Шолохова». В 1989-м воскресла
Рождественка после развенчания Жданова. Но это были
«штучные» возвраты по единичным поводам. А в целом?
В 1986 году топонимическая общественность и наша мос-
советская комиссия одобрили проект первоочередного
возврата сорока девяти названий, но возвращены из него были
только четыре уже перечисленных имени. Остальные
попали в долгий ящик. А проект достоин того, чтобы вкратце его
и теперь, задним числом, изложить.
Процесс возвращения имен не следовало пускать на
самотек: тут нужен был взвешенный подход, продуманные
научно-исторические обоснования и учет многих юридических
сложностей, как и некоторых расходов, сопутствующих
любым переименованиям.
Нельзя допускать возрождения уже преодоленной
одноименности. Нужно противостоять неконтролируемому
потоку случайных и субъективно выбранных названий.
Нереальны крайние предложения о восстановлении
всех утраченных названий. Ведь нередки случаи
многократных переименований (Петербургское — Петроградское —
Ленинградское шоссе — Ленинградский проспект,
Большая Дмитровка — улица Потье — Пушкинская и др.) —
которое возвращать: предыдущее или старейшее? Да и
значение исчезнувших имен неравноценно. Многие новые
имена уже приобрели значение традиционных или бесспорных
идейных ценностей (Кутузовский и Ломоносовский
проспекты) и органически вросли в жизнь столицы
(Бауманская, Электрозаводская). На Радищевских улицах люди
рождались и живут уже 70 лет — вряд ли их жители захо-
354
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
тят жить на Болвановских. Надо ли искоренять и все
историко-революционные имена — улиц Красной Пресни,
Баррикадной? Ведь из истории страны и столицы наших
революций не вычеркнешь — повлияли на многое и еще как!
Следует соблюдать ограничения и в выборе
возвращаемых объектов. К тому же и восстановление имен недешево
стоит. Впрочем, и первоначальные уродующие
переименования обходились не дешевле, но тогда такие расходы
подсчитывать и оглашать не полагалось — решили, значит, надо!
Кому какое дело, во сколько обошлось присвоение Тверской
улице имени Горького или 60-летия Октября только началу
Профсоюзной (замены-то потребовала вся нумерация на
многие километры!). А неминуемая путаница? Ведь имена
улиц имеют не одно идеологическое, но и справочно-юриди-
ческое значение — как система адресов!
Что можно противопоставить неизбежному напору
предложений и мнений? Чтобы избежать вкусовых перекосов,
нужно опереться на объективную методику и определить
истинную ценность каждого из названий, претендующих на
восстановление.
Главное тут — системный подход, научная оценка их
места в общемосковской системе названий, а значит, и ценность
для истории города. Это — гарантия против случайностей,
субъективизма и излишеств. Речь идет не о единичных
«штучных» объектах, каждый из которых по отдельности почему-
либо дорог москвичам (кому — Газетный, кому — Пушкарев
или — Рещиков переулки, — кто не вправе любить «улицу
своего детства»?), а о восстановлении системы характерных
названий, образующих каркас уличной сети Москвы. Он
сложился в согласии с радиально-кольцевой структурой города
по мере его роста. Названия основных улиц в системе этого
градообразующего каркаса и заслуживают восстановления в
первую очередь.
Таковы имена большинства Валов, Застав, Ворот, в том
числе многих звеньев Садового и Камер-Коллежского колец,
355
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Бульварного и Китайгородского полуколец. Названия
радиальных улиц пострадали особенно сильно: из двадцати двух
старомосковских имен с окончанием «ка» (Волхонка,
Молчановка, Ленивка) только в пределах Садового кольца
ликвидировано шестнадцать — три четверти! Здесь было
рекомендовано вернуть имена как можно большему числу лучей —
Маросейке, Ильинке, Пречистенке, Большой Лубянке.
первый пакет
С учетом новейших возможностей и подходов, а также
пожеланий Советского фонда культуры летом 1990 года была
сделана попытка примерно вдвое расширить проект возврата
названий, предложенный в 1986 году. В Фонде В.П. Нерознак
дополнил мои предложения, и их проект поступил в
комиссию Моссовета. По разным обстоятельствам, в частности
финансовым, к исполнению был принят сначала только
первый пакет предложений о возврате двадцати семи названий.
5 ноября президиум Моссовета утвердил этот список и уже
6—7 ноября «Московская правда» и «Вечерняя Москва»,
хоть и на малозаметных местах, опубликовали его на своих
страницах.
В Китай-городе освободилась, наконец, от ошибочно
датированного названия («25 Октября») Никольская,
возвращены древнейшие имена Ильинке (Куйбышева) и Варварке
(Разина). А как же Разин? Воспет в московских песнях, а у
начала этой улицы его и казнили. Но был же на Болотной
площади казнен Пугачев, а имя ей дали — Репина! Да и
Разин простился с жизнью не на Варварке, а на Красной
площади — ее-то хватило ума не переобзывать! И именно на
ней, на лобном месте, Конёнков ставил свой озорной
памятник с изображением Стеньки Разина и... княжны!
357
Ю.К. ЕФРЕМОВ
В президиуме Моссовета посоветовали «все же
подыскать для Разина какую-нибудь другую улицу» — считали,
что память о нем, так всенародно воспетом, москвичам все-
таки дорога. Такая улица нашлась. Надо было чем-то
заменить Знаменскую в Черкизове как тезку возвращенной при-
арбатской Знаменки. Туг бы и место Разинской, к тому же
рядом с двумя Пугачевскими. Но, видимо, такой «питомник
разбойников» и отпугнул моссоветчикоь — теперь они
предпочли не прославлять бунтаря (или криминогенной
обстановки испугались?) и даже односменную Знаменскую
оставили покуда в резерве нетронутой.
По Китайгородскому полукольцу возвращены имена
Моховой улицы, площади Охотный Ряд (но объявили тоже
улицей) и Театральному проезду, из которых в свое время
был наспех слеплен архитектурно не существующий
«проспект» Маркса. Из-под Дзержинского и Свердлова
возвращены имена Лубянской и Театральной площадям, а из-под
одиозного имени «50-летия Октября» название Манежной
площади, хоть и не старинное. Мое предложение назвать ее
Российской не прошло. А жаль, хоть это и наследие не
одного сегодняшнего мышления: парады-то принимались не толь-
Ярославский вокзал. 1927 год
358
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Ярославский вокзал
ко на Красной, но и на этой площади — да и для всех
последующих митингов — разве не повышал бы ответственность
за все выступления «российский» адрес арены?
Между Китайгородским и Бульварным полукольцами
вернулись имена к Знаменке (Фрунзе) и Воздвиженке
(начальное звено «проспекта» Калинина), Большой Лубянке
(Дзержинского), Мясницкой (Кирова) вплоть до Садовой и
Маросейке (Богдана Хмельницкого).
Между Бульварным полукольцом и Садовым кольцом
вновь радуют слух имена Пречистенки (Кропоткинской) и
Малого Патриаршего переулка (Малого Пионерского). Повопро-
ломленной части проспекта Калинина возвращено
первоначальное «проектное» имя Новый Арбат. Были споры, называть
ли его проспектом. По градостроительным и коммунальным
нормам это, конечно, проспект. Но и в комиссии, и в
президиуме Моссовета возобладало мнение, чго Новый Лрбат должен
•читаться улицей, а не проспектом. Решение спорное, и уже
стыюследствия: в прессе упорно упоминается Повоарбатскпг
проспект. В сущности, мы сами спровоцмровалит акую ну ганп-
цу, и это досадно, — дело т\т не во вкуси и эмоциях, а в ik-из-
359
Ю.К. ЕФРЕМОВ
бежных юридических осложнениях — сколько тяжб
затянется из-за одного только этого раздвоения адресов!
На Садовом кольце вернулись названия к двум
улицам-Валам — Земляному и Коровьему. У этого возврата нашлись и
противники — одни обиделись за Чкалова, другие за
Чайковского, хоть он жил вовсе не на Новинском бульваре. Полили
ядом насмешек и Коровий Вал... Большую и Малую
Колхозные площади объединили в Сухаревскую, но это оказалось
ошибкой — удобство было только внешним. Вынужденная
перенумерация зданий вызывала путаницу, недопустимую, в
частности, для службы скорой помощи, а тут должен был сменить
номер дома даже институт Склифосовского! Поэтому
Сухаревку все же снова разъединили на Большую и Малую.
Между Садовым и Камер-Коллежским кольцами вновь
появились имена Старая Басманная (Карла Маркса) и 1-я
Тверская-Ямская (дальняя от центра часть улицы Горького). На Ка-
мер-Коллежском кольце старинная Тверская Застава
заменила собой безличное имя площади Белорусского Вокзала.
За пределами Камер-Коллежского кольца Вальтер
Ульбрихт уступил место Новопесчаной, а Георгиу-Деж — 2-й IIec-
чаной улице, маршал Устинов— недолго
просуществовавшему Осеннему бульвару, а Суслов — отсеченной части
Аминьевского шоссе.
Тогда же были изменены названия десяти станций
метрополитена. В полном смысле слова возвращены были
только имена «Охотного Ряда »(«проспект Маркса », а ранее даже
«им. Л.М. Кагановича»!) и «Царицыно» (вместо «Лепино»
восстановлено название, намечавшееся еще на начальном
этапе проектированья). В других случаях названия не
возвращали, а заменяли в соответствии с изменившимися
именами площадей и улиц на поверхности: «Театральная»
(«Площадь Свердлова»), «Лубянка» («Дзержинская»),
«Сухаревская» («Колхозная»), «Тверская» («Горьков-
ская»), «Александровский Сад» («Калининская»). Трем
станциям присвоены названия-новоделы: «Алексеевская»
300
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕ11A
(по старинному селу, а ранее побывала и «Миром», и
«Щербаковской»), «Чистые Пруды» («Кировская») и
«Китай-Город» («Площадь Ногина»). Последнее название
мотивируется тем, что выходы с этой станции открыты в сторону не
только Варварских, но и Ильинских Ворот — площадей у
Китайгородской степы. Споры шли насчет названия
«Чистые Пруды» — естественнее было бы имя «Мясницкая» (но
Мясницким Воротам), как было в первоначальном проекте
метрополитена — еще до гибели Кирова, но верх взяло
стремление к более выразительному названию.
Как ни странно, даже возврат первых 27 названий улиц и
10 станций метро многими был воспринят враждебно, что
было подхвачено и прессой, а это отражало, в частности, и
сложные отношения между московской мэрией и
Моссоветом. Среди писем, хлынувших от граждан в газеты и в нашу
комиссию, были не только грубо оскорбительные, но и
призывавшие даже к расправе с «поклонниками старья»!
Активно протестующую позицию заняла, в частности,
«Московская правда», в которой журналист Шод Муладжа-
иов, будущий главный редактор этой газеты, выступил с
очерком, иронически озаглавленным «Кого манит Коровий Вал».
Газета опубликовала и отклики, указав при этом, что
большинство их содержит поддержку его позиции. Мои попытки
оспорить эти доводы отвергались, однако мое письменное
возражение заставило Муладжанова позже в одном абзаце
упомянуть, что существует и иное «компетентное мнение», но он его
не изложил, а продолжал публикацию все новых доводов, уже
опровергнутых в моем отклике. Обнародовать свое несогласие
мне все же удалось: в той же газете за 23 января 1991 года
увидел свет мой очерк «Возврата достойно ». Редакция в своей ввод-
ной признала, что он интересен для полемики, «содержит
серьезные аргументы», хотя и «отнюдь не все доводы и
предложения автора видятся как приемлемые».
Процитирую из этого выступления лишь несколько
абзацев, поскольку большинство отстаиваемых в нем
положений уже изложено и обосновано на предыдущих страницах.
361
Ю.К. ЕФРЕМОВ
«Возвращение драгоценных старомосковских
названий — большое патриотическое и для многих долгожданное
дело, вызвавшее, однако, волну неоднозначных откликов.
"Московская правда" опубликовала больше отрицательных.
Верно ли такое "зеркало" общественного мнения! Учтем, что
о недовольствах и претензиях люди пишут охотнее, чем о
согласии и поддержке, — возникает перекос.
Нас упрекают в торопливости и волевых решениях. Но
возврату имен предшествовала многолетняя работа
высококвалифицированных коллективов, проводились широкие
общественные обсуждения в Географическом обществе, в Обществах
охраны памятников истории и культуры, в Советско*м фонде
культуры, при участии виднейших краеведов — знатоков
Москвы, в общественной Комиссии исполкома Моссовета.
Почему не спросили жильцов улицы Горького, согласны
ли они на смену имени! Но ведь имя Тверская имеет
культурно-историческое значение по меньшей мерс
общемосковское — почему же решать его судьбу должны только лица,
прописанные на этой улице? Восстановлено имя
Театральной площади — среди кого тут было проводить опрос? В
кордебалете Большого театра, у официанток гостиниц или
среди спекулянтов билетами у входа?
Многие увидели в произведенном возврате только
неуважение к выдающимся людям — вплоть до "глумления" над
Горьким и Чкаловым, хотя тут не было никакой
персональной дискриминации. Возвращалось дорогое для
многовековой истории, продолжалась разгрузка оттезок. Ведь
излишнее обилие одноименных названий, в том числе ленинских,
кировских и горьковских, по сути, обесценивает их не
меньше, чем серийная штамповка стандартных бюстов.
По Мясницкой пезли гроб с телом Кирова с вокзала в
Колонный зал, и одноразовый провоз гроба оказался
дороже, чем многовековая история улицы...»
...Протестующим — "нас не спросили" — напомним:
москвичей никто не спросил, когда Тверскую зарубили "под
362
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНЛ
Горького" и всего-то в знак 40-летия его литературной
деятельности, притом прижизненно! Возвратом имени Тверской
Горький не вычеркнут из истории страны и литературы — в
Москве ему поставлен не один памятник — не высшая ли
форма увековечения! Но его имя присвоено стольким паркам,
институтам, библиотекам, клубам, даже лагерному прииску на
Колыме — какая девальвация! Разгрузка только радует.
...Л ведь в одном из откликов, недавно опубликованных
газетой, содержится даже такой упрек: возврат имен назван...
"хорошо рассчитанной политической акцией", которая
поставлена в один ряд с осквернением святынь и даже с
провокацией беспорядков в праздничные дни. Скорее, сами такие
опасения звучат провокационно! Плохо мы информировали
и недопросветили этих возражателей».
Несмотря на такую отповедь, атаки со стороны прессы
продолжались, иной раз сопровождаясь вызывающе
дерзкими заголовками вроде «Кагановича на вас нет» (Н. Попов
в «Московском комсомольце» за 24 марта 1992 г.).
Рассказал A7 февраля 1992 года) топонимистам в
Географическом обществе о перспективах дальнейшего заповеданья
и возврата названий — среди слушателей обнаружили себя
лишь двое воинствующе возражавших («несвоевременно,
дорого»). На заседании присутствовал и корреспондент
«Московского комсомольца» С. Скобло, месяцем раньше взявший
у меня интервью, уже благословленное мною аая публикации;
20 февраля он побывал даже на очередном заседании
комиссии Моссовета. Казалось, все понимал? И что же? Интервью
появилось в этой газете 27 февраля под «кудрявым »,
естественно, не моим заголовком «Британское посольство i ia улице
французского коммуниста». За вычетом единичных
«косметических» конфузов, мне не было бы стыдно за него, но... какой ему
предпослали редакционный конферанс! Вопреки содержанию
беседы сказано, что «Москву захлестнула волна
переименований» (какая волна? Двадцать семь из более чем трех тысяч
названий — это «захлестнула»?), и опять о дороговизне!
363
ИМЕНА ПОДЗЕМНЫХ ВОКЗАЛОВ
В таких условиях мы и надеяться не могли, что удастся
возвращать и другие названия, хотя список их был уже
давно готов. Но тут комиссию отвлекло и переключило на
совсем новые заботы управление метрополитена, решившее
упорядочить свое именное хозяйство. Там запомнили,
сколько хлопот принес им один возврат Остоженки
Метростроевской улице. Пришлось заменять надписи на всех
указателях, на каких бы возвращенное имя ни упоминалось.
После замены сразу десятка названий станций и ноябре
1990 года па хозяев свалилось вдесятеро больше забот.
Теперь приходилось менять не одну Метростроевскую на
Остоженку, а названия всех десяти станций, упоминаемых на
многих сотнях табло.
Хорошо, что расходы на все предстоявшие замены имен
станций столицы брал на себя метрополитен — в его планах
было обновление всей электросветовой информации, и сами
по себе имена таким образом в расход не вводили.
Работники метро лаже попросили нас сообщить им по возможности
полную картину назревших изменений, чтобы провести
замену названий не поштучно, а сразу по всему фронту.
К такого рода деятельности мы уже были подготовлены.
О принципах усовсршснствованья метрополмтешюго име-
364
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
пословия мне довелось докладывать моссоветской
комиссии 6 декабря 1990 года — через месяц после иеренарсчения
первого десятка станций. Напомнил коллегам, что
потребность навести порядок и во всей системе имен изучалась
давно и неоднократно обсуждалась общественностью.
Ведь топонимическая комиссия Московского филиала
Географического общества осуждала непорядки с именами
станций метро еще 19 октября 1978 года. В Московской
писательской организации секция «Имена московских улиц»
под председательством В.Б. Муравьёва обговаривала эту же
тему в январе 1987 года, причём в докладе Т.П. Савченко
были обобщены выводы и советы топонимистов-географов,
а автор этих строк суммировал замечания и предложения
(их немало поступило и в комиссию Моссовета, как
упорядочить именословие станций метро. Тогда же была сделана
попытка систематизировать назревшие задачи. Вот как
выглядел их перечень, предложенный моссоветской комиссии в
конце 1990 года:
1. Увязка имен станций метро и прилегающих
железнодорожных;
2. «Раздвоение» имен пересадочных станций (но не
привокзальных);
3. «Заблудившиеся» имена;
4. Имена, почему-либо скомпрометированные;
5. Перегрузка имен подсобными словами (проспект,
улица и др.);
6. Капризы стилистики и лингвистики.
Поэт В.Г. Дагуров рассказал о дискуссии у писателей в
газете «Московский литератор» за 6 марта 1987 года и сам
высказал при этом ряд оригинальных предложений. Среди
них паша комиссия поддержала замену имени «Аэропорт»
на «Аэровокзал», а «Комсомольской» на «Каланчёвскую»
с довеском в скобках «Три вокзала». Дагуров предлагал
называть «Арбатскую» просто «Арбат», а «Тушино»,
«Кунцево», «Шаболовка» без окончаний «екая».
365
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Малый театр
А вот каково было идейное резюме поэта:
«Прошли времена негласного, "келейного", а подчас и
явно волюнтаристского подхода к этой общественно
значимой проблеме — наименованию станций метрополитена...
Каждое новое имя на карте Москвы будет результатом
мудрого и взвешенного решения, в судьбе которого широкое
гласное обсуждение общественности сыграет
определяющую роль».
Завод «Шарикоподшипник» па Большой Дубровке
366
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
МХЛТ им. Чехова
20 октября 1987 года у
писателей состоялась еще одна дискуссия.
Миссоветская же комиссия не
только обсуждала проекты, но и
действовала, в частности, добилась
права участвовать в выборе названий
для вновь возникающих —
проектируемых и даже только еще
задуманных станций. Без нашей визы их
теперь не утвердят, так что любые
несообразности можно
заблаговременно предотвращать. Первым
добрым советом, к которому
прислушались метростроители, было
предложение заменить чудовищное имя уже запроектированной
станции «Шарикоподшипниковская» на уютное,
по-старомосковски звучащее «Дубровка».
Уже на заседании 20 октября 1988 года мы обсуждали
предложенные метрополитеном названия станций для
строящихся и проектируемых линий. Одобрили имена станций
«Чкаловская», «Трубная», «Достоевская» (у тогдашней
площади Коммуны) и «Марьина Роща» (вместо
предложенного «Сущевская»). Согласились с названиями «Марьино»
(а ведь лучше бы «Новомарьинская», чтобы не путали с
«Рощей»), «Краснодонская» и «Совхозная» (по улицам),
«Бибирево»^ «Череповецкой» (по улице) предпочли
«Алтуфьевскую» по бывшему селу.
Поучительны бывают и напоминания о прошлом. Так ли
уж постоянны были первые наречения подземных вокзалов?
Некоторые из них переименовывались еще в ходе строитель
ста— «Каланчёвскую» сделали «Комсомольской», а
«Мясницкую» — «Кировской».Станция «КрасныеВорота»намно
го лег становилась «Лермонтовской», «СКотныйРяд» побы
иа\ иод именами не только «Проспект Маркса», но да к с- и
«Имени A.M. Ka ai овича». Кличку-призрак «Дворец С<жс
ЮХ ЕФРЕМОВ
тов» сменила «Кропоткинская», «Алексеевская» получала в
честь только что наименованного проспекта неожиданно
краткое имя «Мир », а потом на много лет стала «Щербаковской ».
На кольцевой линии «Серпуховская» и «Калужская»
оказались «Добрынинской» и «Октябрьской», а теперь возникла
новая «Серпуховская» — рядом с бывшей старой.
В дни 50-летия пуска московского метро, отмеченного в
1995 году, копнули поглубже. Андрей Крайнов в «Московской
правде» за 18 мая напомнил, что только 8 из 13 станций первой
очереди получили свои проектные названия, а еще 5 были
переименованы в ходе строительства. «Красносельскую» поначалу
собирались назвать «Гавриковой улицей» и «Спартаковской»,
потом «Спартаковскую» примеряли к будущей «Бауманской».
«Электрозаводскую», опережая советы В. Дагурова, хотели
назвать коротко и просто «Электрозавод», а «Измайловский
парк» и вовсе с тяжеловесным бряцанием — «Центральным
Стадионом Имени Сталина»!
Как же мы советовали решать вышеперечисленные задачи?
Удобство увязки имен станций метро с
железнодорожными всем понятно — таковы тезки или почти тезки «Беговая»,
«Выхино», «Дмитровская», «Кунцевская», «Ленинградская»,
«Люблино», «Текстильщики», «Тушинская»,
«Петровско-Разумовская», «Савеловская», «Фили». Но так привязаны не все
пересадочные пункты. Станцию «Варшавская » назвали по
имени шоссе, а чтобы попасть на нее с поезда, надо выходить на
платформе Коломенская Павелецкого направления. Устранить
эту ошибку не легко: «Коломенской», но уже не по
платформе, а по исторически знаменитому селу и музею-заповеднику
нарекли соседнюю станцию метро.
Именно для привязки к железнодорожной станции
«Царицыно » было восстановлено первоначальное название
примыкающей к ней станции метро. Тут поперву даже
архитектурное решение перронного зала перекликалось с казаков-
ско-баженовскими шедеврами царицынского дворцового
ансамбля. Лишь в ходе строительства станцию из полити-
368
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
канского усердия переименовали в «Ленино» (по соседнему
поселку Ленино-Дачное), а уже выполненный интерьер
насильственно заменили ура-революционным. Вернув имя
«Царицыно», решили этого оформления не ломать — пусть
остается подземным памятником истории. Зато название
напомнит пассажирам, о возможности пересадки на поезда
курского направления в Царицыне.
«Нагатинскую» — тоже по железнодорожной
платформе — естественно было бы назвать «Нижними Котлами » (но
не «Котловской», как некоторые предлагали). И не следует
менять привычное имя «Электрозаводская» на безликую
кличку платформы «Новая» — для давно существующей
станции это звучало бы диковато. Лучше пусть
железнодорожники переименуют свою Новую в Электрозаводскую.
Жаль, что именами бывших пригородов Перово и
Новогиреево наречены станции метро, значительно удаленные от
одноименных железнодорожных.
По поводу имен пересадочных станций давно уже шли
споры — ведь применялись две разные модели их наречения. На
линиях первых очередей пересадочные станции чаще делали
одноименными — москвичи привыкли, что существуют по две
«Комсомольские», «Октябрьские», «Таганские», по два
«Парка Культуры» и «Проспекта Мира». Но уже и среди
станций первой очереди одна из пересадочных пар оказалась
под разными названиями, —«Библиотека имени Ленина» и
«Коминтерна», превратившаяся потом в «Калининскую».
Потом раздвоение имен вошло в традицию. Одну из
«Новокузнецких » вместе с пристроенной к ней новой назвали
«Третьяковской», пересадочная с «Краснопресненской» наречена
«Баррикадной», тройной подземный узел под Пушкинской
площадью получил станции даже с «растроением » имен:
«Пушкинская», «Горьковская» (ныне «Тверская») и «Чеховская».
Для третьей станции Таганского узла не придумали ничего
лучше «Марксистской». Дуэт с «Мясницкой» (ныне «Чистые
Пруды») исполняет «Тургеневская»,с «Новослободской»— «Мен-
369
24 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
делеевская», а рядом с «Добрынинской» пристроили
пересадочную с возрожденным старым именем «Серпуховская».
Привыкли москвичи к растроению (членению на три)
названий сложного центрального узла, где разобщены и
перроны, и вестибюли станций «Проспект Маркса» (ныне
«Охотный Ряд»), «Площадь Свердлова» (ныне
«Театральная ») и «Площадь Революции ». У последнего имени были и
противники, и сторонники. Уже было сказано, что сама
площадь поперву получила это имя в честь не Октябрьской, а
Февральской революции, но части москвичей не хотелось,
чтобы в именословии станций метро вообще что-то
напоминало о таких событиях. А сторонники замены терялись —
как ее переназвать? «Воскресенской» по прежнему имени
площади? Но второй-то выход из нее ведет в Богоявленский
переулок! Предлагали даже назвать станцию
«Никольской» — один из ее вестибюлей приютился в этом переулке
за Никольской улицей, а другой выходит на южный край
Театральной площади между двумя проходами-переходами на
ту же Никольскую и к ГУМу.
А были предложения (В. Дагуров) назвать станцию
даже... «Красной Площадью»! Как бы это сбивало публику
с толку! Вообразите, слышим: «Следующая станция
"Красная площадь". Приезжий выходит из метро и не верит
глазам. Вместо соборов и кремлевских башен — явный
Большой театр и гранитный тыл кербелевского «Маркса»...
У противников замены имени станции были другие
доводы — решили же не менять имя самой площади на старинную
Воскресенскую. А главное, нам дорог и весь облик этого
подземного вокзала — один из шедевров зодчего А.Н. Душкина.
Тут запечатлен, мягко скажем, не больно-то
привлекательный, а скорее даже трагический образ революции — под
тяжестью сводов и арок пригнулись хмурые статуи, то
замахнувшиеся на вас гранатой, то готовые спустить бдительную
овчарку... Грех разыменовывать такой выразительный и
многозначительный памятник истории и архитектуры.
370
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Непонятно, по каким соображениям пересадочную с
«Каховской» назвали «Севастопольской». Она привязана не
к Севастопольскому проспекту, идти до которого надо
целый квартал, а к гостинице «Севастополь ». Хорошо, что имя
раздвоили, но зачем же дезориентировать пассажиров?
Вестибюль радиальной «Таганской» расположен у стыка
двух расходящихся лучами улиц — Больших и Малых
Каменщиков. «Каменщики »! Вот и превосходное имя для
станции — улицам оно было дано в память о строителях
Новоспасского монастыря! Впрочем, и тут нашлись злоязычные
сверхбдительные противники, заподозрившие — не «вольных
ли каменщиков», сиречь масонов, мы тут прославляем!
Конечно, требует разделения имя двух «Октябрьских».
Вестибюль радиальной выходит на Большую Якиманку — вот и
станции называться бы просто «Якиманкой». А кольцевой
естественно присвоить имя «Калужская», недавно возвращенное
Октябрьской площади. Но оно дано уже другой станции — в
дальней части Калужского радиуса у площади Академика
Келдыша. Бывший президент Академии наук — большой
ученый и уважаемый человек, но каково было бы слышать — на
«Келдыше» сойдете? К площади подходит улица Обручева —
«Обручевская» была бы уместнее. Или «Старокалужская» —
одноименно с соседней частью давнего шоссе...
А каково названьице «Парк Культуры имени Горького»!
Оба вестибюля этой станции отделены от парка
Москва-рекой и Крымским мостом. В 30-е годы, когда строилась первая
очередь метро, Москва так гордилась недавно устроенным
парком, что его именем, растрогавшись, обозвали и станцию
за мостом, хотя до нее топать от парка чуть не версту. С такой
нескладицей пора покончить. Для радиальной станции тут
напрашивается имя «Остоженка» — по улице, а для кольцевой
«Крымская» — по площади. Для нее же предлагали еще и
«Чудовку» и даже «Крымский Мост».
В сложном узле, где пересекаются несколько линий,
имена станций пришлось не раздваивать, а «расчетверять». Тут
371
Ю.К. ЕФРЕМОВ
сопряжены перроны бывшей «Калининской» (ее сделали
«Александровским Садом»), одной из «Арбатских»,
«Боровицкой» и станции со все еще живучим прозвищем
«Библиотека имени Ленина ». Это многоярусное имя и в прошлом
не было оправданно — в сторону станции не выходила ни
одна дверь библиотеки. Да и человек, псевдоним которого в
титуле библиотеки заменил законное имя Румянцева, так ли
уж посещал сей дом? Известно же, что книги отсюда он
получал на вынос в кремлевский кабинет. Станция явно
должна именоваться просто по улице — «Моховая». Хотя
неплохо звучала бы и «Румянцевская».
Мы советовали расстаться с именем одной из «Арбатских»
(глубокого заложения и молодой по возрасту), поскольку оно
дублировалось с именем старшей тезки — станции мелкого
заложения. У тезок были разобщены и перроны и вестибюли.
Новое имя было подыскано бесспорно точное —
«Воздвиженка», недавно возвращенное старинной улице. Оба вестибюля
станции выходят к обеим оконечностям этой улицы. Станция,
в сущности, полный подземный дублер Воздвиженки,
протянувшийся параллельно и рядом с ней на всю ее длину.
Пришла пора расстаться и с другим именем станции
мелкого заложения, сверстницы старой «Арбатской » —
«Смоленская», вестибюль которой расположен у стыка
Новинского бульвара со Смоленско-Сенной площадью. Ведь тем
же именем «Смоленская», неизвестно о чем думая, нарекли
новую станцию, сверстницу глубокой «Арбатской ». Имя для
замены тут подыскивалось с трудом — что ни название из
прилегающих улиц — то опять чья-нибудь тезка. Решили
отметить положение станции близ конца Новинского
бульвара и предложили назвать ее «Новинская», хотя многие в
комиссии и возражали. Я был и остаюсь сторонником еще
более решительного изменения — назвать станцию
«Новинским Валом » — именем, которого заслуживал бы и сам
бульвар, но вовремя мы об этом не вспомнили. Новинский вал в
кольце валов Земляного города был законнейшим звеном —
372
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
предшественником достославного бульвара, в хрущевские
времена, увы, исчезнувшего. Пусть бы теперь о древнем вале
напоминало хотя бы имя станции.
А раздваивать имена у пересадочных станций, которые
объединены общими перронами стыкующихся линий, невозможно:
встречающиеся на них поезда вдоль каждого из сопряженных
перронов движутся в одну и ту же сторону — значит, каждый
перрон принадлежит одновременно двум линиям метро (у
половины поездов левостороннее движение). Так построены
пересадочные узлы станций «Каширская», «Третьяковская» и бывшая
«Площадь Ногина», ныне «Китай-Город».
Есть еще одна категория «пересадочных» имен —
привокзальные. Их не следует заменять, и вот почему. Только
две станции, расположенные у вокзалов, («Савеловская»,
«Рижская») имеют одиночные перроны, у остальных их по
два и по три. А поступали предложения заменять с
раздвоением и вокзальные имена: одну из «Павелецких» — на
«Зацепскую», две «Киевские» на выбор — на «Украинскую»,
«Шевченковскую», «Дорогомиловскую» или «Брянскую»,
одну из «Курских» — на «Земляной Вал», а другую — на
«Кавказскую» (хотя Кавказский бульвар есть на юге
Москвы), а одну из «Белорусских» — на «Брестскую» (по
соседним улицам) или «Минскую» (но и гостиница «Минск»
далеконько, а Минская улица и вовсе между Юго-Западом и
Филями!).
Главное возражение против таких раздвоений —
пассажирам метро куда важнее знать имя вокзала, чем названия
прилегающих к нему улиц или районов. Поэтому мы
советовали сохранить имена у пересадочных «Павелецких» и
«Белорусских». Из этого принципа допущены лишь два
исключения. При сохранении обеих «Курских» решено было не
добавлять к ним третью и назвать ее «Чкаловской», как бы в
компенсацию за разыменование улицы Чкалова и помня, что
поезда в родной летчику Нижний Новгород прежде
отправлялись с Курского вокзала.
373
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Второе исключение — станции «Комсомольские ».
Можно вместе с площадью, если ей вернут исконное имя
Каланчёвская, назвать так и станции, привязав их к одноименной
железнодорожной платформе. Но надо бы, хоть в скобках, дать
и ориентирующий пассажиров синоним — «Три Вокзала », как
предлагал поэт В. Дагуров, — не перечислять же имена всех
вокзалов — получилось бы трехэтажное наименование!
Можно попробовать заменять имена станций и опережая
возврат названий прилегающим улицам. Станцию «Шоссе
Энтузиастов» уже сегодня можно бы назвать
«Владимиркой», не дожидаясь переименования шоссе. Надо искать
замену алгебраическому четырехбуквию «ВДНХ», какая бы
на его месте ни появилась новая формула — мало ли
нормальных русских слов!
Была мысль отразить в имени станции ее близость к
«кусту » улиц космического букета — тут и монумент с ракетой,
запускаемой почему-то не вертикально вверх, и гостиница
«Космос». Но напрямую по имени отеля плохо: на
«Космосе» сойдете? «Останкинская?» Но до Останкина
далековато, да к нему подведут потом другую линию — вот и будет
«Останкинская». «Ростокино» тоже не рядом.
«Королёвская»? Но без буквы Ё свяжут с неким королем, а не с
Королёвым, — будет читаться «КоролЕвская». Пожалуй, лучше
была бы «Звёздная» — рядом конец Звёздного бульвара.
Звучит же такое имя по соседству с проспектом
Космонавтов в Питере — в плагиате не упрекнут.
Вот сколько забот и сомнений, сколько всего надо
предвидеть!
В нашем рабочем лексиконе стало привычным словцо:
«заблудившиеся» имена. Многие станции с такими
именами настолько удалены от одноименных улиц или
площадей, что это постоянно путает и приезжих, и местных жи-
374
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
телей. О «Севастопольской», угодившей мимо проспекта с
этим именем, уже было сказано.
Куда пуще заблудилось имя станции
«Красногвардейская» на юго-востоке. Его дали в угоду тогдашнему
административному району, носившему это же имя, хотя целый букет
Красногвардейских названий (бульвар, улицы, проезды)
расположен на далёком западе Москвы — в Тестовском
поселке. Я предлагал назвать эту станцию «Юго-Восточной» — по
аналогии с существующей «Юго-Западной», но у
большинства членов комиссии это сочувствия не нашло.
Устарело и путает публику название станции метро
«Академическая» в Старых Черёмушках. Соседние
Академические проезды давно переименованы, улица же с этим
названием лежит далеко на северо-западе, за
Тимирязевкой. Восстанавливать номерные названия бывших
Черёмушкинских не следует — с ними было много путаницы.
Как будут называться прилегающие улица Дмитрия
Ульянова и проспект 60-летия Октября, еще не решено, а
называть станцию по имени площади с памятником «Хошими-
новской» или «Вьетнамской» вряд ли кому теперь придет в
голову. Есть станция «Новые Черёмушки » — не подойдут
ли тут «Старые»?
Отскочило и имя станции метро «Молодежная» в
Кунцеве от Молодежной улицы на Юго-Западе. Станция находится
у перекрестка улиц Ярцевской и Ельнинской — имена обеих
связаны с городами, прославившимися в дни войны, — не
назвать ли станцию «Ярцевской» или «Ельнинской»?
А недавно заблудилось и еще одно имя —
«Менделеевской» назвали станцию, пересадочную с «Новослободской»
по расположенному неподалеку знаменитому химическому
институту. Но улица-то Менделеевская и памятник
Менделееву — где? Опять же на Юго-Западе, у стен высотного
университета. Так и двоимся!
Старались не допускать «заблуждения» имен впредь.
Предлагалось заменить имя станции «Пролетарской » по За-
375
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ставе, на которой она находится, но были голоса, что и
«Крестьянская Застава» якобы не звучит, а лучше была бы
прежняя «Спасская». Отказались решительно: Спасские
улицы (Большая и одна из Садовых) продолжают существовать
совсем в других частях Москвы. В дальнейшем и этой
станции предстоит быть пересадочной — нужно и второе имя.
СИ. Лапекин настаивает на возрождении утраченного
«Новоселенская», B.C. Дормидонтову больше по душе
«Крутицкая » и даже «Крутицкое Подворье ».
Оспаривалось имя «Воронцовский Парк» как один из
вариантов замены дальней «Калужской». Есть у Таганки Во-
ронцовская улица, возвращено имя улице Воронцово Поле —
надо ли утраивать «воронцовское»?
И в комиссии, и со стороны возникало множество
других предложений о заменах — аппетит приходит с едой, и
уйму граждан потянуло на творчество на ниве именословия
станций, особенно после того, как их пригласили в этом
участвовать газеты. Пришлось рассматривать и отвергать
немало интересных советов, удерживаясь от замены имен
станций, хорошо привязанных к местности или к известным
объектам, не делать «Новокузнецкую» «Пятницкой», а
«Третьяковскую» — «Ордынкой»; одну из «Таганских» —
«Радищевской»; «Кузнецкий Мост» —«Рождественкой»,
«Юго-Западную» — «Тропарёвской», «Динамо» —
«Петровским Парком», «Аэропорт» — «Черняховской»,
«Сокол» — «Балтийской», «Водный Стадион» —
«Кронштадтской», «Речной Вокзал» —«Фестивальной», «Южную» —
«Сумской», а «Бауманскую» — «Ладожской».
Теперь об именах, «скомпрометированных»
политически или идеологически, а также чуждых Москве как городу,
прежде всего русскому, не претендующему быть
обязательно «впереди планеты всей». Пусть миллионы марксистов
продолжают чтить Карла Маркса, — при чем тут именно
Москва и не виноватые в этом станции «Проспект Маркса »
и «Марксистская »?! Калинин и Ногин — тоже, конечно, слу-
376
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
чайные гости среди обладателей имен станций. А некоторые
имена уже убраны или подлежат еще устранению в порядке
распалачивания (Войков).
Иногда такого рода замены оказываются поводом для
ожесточённых споров. Вот пример подобного рода,
связанный с именем политического деятеля А.С. Щербакова,
весьма спорные заслуги которого были развенчаны при
Хрущеве. В «Вечерней Москве» за 19 июня 1989 года композитор
Владимир Блок выступил со статьей «Нужна ли
"Щербаковская" ». Он напомнил читателям, что первоначально эта
станция имела проектное название «Алексеевская» по
старинному подмосковному селу, имя которого несло память и о
Путевом дворце царя Алексея Михайловича, и о церкви
Алексия Человека Божия. Но после того как Большая
Алексеевская улица вошла в состав проспекта Мира, решено было
переназвать и станцию — в строй она вступила под кратким
именем «Мир». Однако осенью 1966 года ее переименовали
в «Щербаковскую » — с чего бы?
А вот с чего. При Брежневе начали восстанавливать
репутации персон, незаслуженно, как считалось, опороченных
при Хрущеве. Вспомнили тогда и об А.С. Щербакове. Чего
только не возглавлял этот деятель! В 1934 году заурядный
аппаратчик из ЦК партии, он угодил в первые секретари
только что возникшего Союза советских писателей! Вскоре он
же — глава коммунистов Москвы и области, начальник
Политуправления всей Красной Армии и советского
Информбюро, по партийной линии дорастал до кандидата в члены
Политбюро и поста одного из секретарей ЦК партии, а в
звании генерал-полковника — до должности одного из замов
министра обороны. Вот какая многогранная личность!
Но композитор Блок напомнил, что этот «верный ученик и
советник великого Сталина » был типичным чиновником от
идеологии, извращал историю партии и страны по канонам
сталинского «Краткого курса », что сумели же москвичи расстаться
с целым Щербаковским районом, и предлагал подыскать стан-
377
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ции другое имя, хотя бы «околокосмическое », связанное с
заслугами Циолковского и Королева, или с жившим неподалеку
Шукшиным. Но уже 6 сентября та же газета обнародовала
негодующие отклики на «пакостную» статью В. Блока,
посмевшего поднять руку «на одного из главных организаторов
обороны Москвы в 1941 году...».
Нашу комиссию эти протесты не убедили. 24 октября
1990 года мы единодушно рекомендовали Моссовету
расстаться со «Щербаковской» и заменить ее имя на
«Новоалексеевскую» (по улице), а 5 ноября президиум Моссовета
утвердил и все десять переименований станций, укоротив ее
имя до исконной «Алексеевской». Доводом для
расставания со «Щербаковской » были не только доблести этого
деятеля, но и то, что ее имя тоже заплуталось — в другой части
Москвы уже существует улица с именем еще одного
большевика — П.П. Щербакова (за Семеновской Заставой).
Среди «идеологичных» имен упомяну еще «Площадь
Ильича», которой сама история велит вернуть имя бывшей
Заставы — «Рогожская». Впрочем, и тут не все были согласны.
Много спорили, как теперь назвать «Кропоткинскую».
После возврата имен Пречистенские Ворота площади,
Пречистенская — набережной, а Пречистенка — улице (только
Гоголевскому бульвару решили не возвращать
Пречистенского) получилось, что имя метро «Кропоткинская»
повисло безо всякой привязки к уцелевшему вдали отсюда
Кропоткинскому переулку. А соседство ее — не
анекдотическое ли? — с памятником Энгельсу, почему-то вставшим
рядом с древнерусским теремом, и кощунственное — с
восстановленным Храмом Христа — требует замены имени
великого анархиста, хоть он и был гениальным ученым.
Думали, как быть с предыдущим именем станции —
«Дворец Советов», — ведь именно под таким названием был
создан ее замечательный интерьер — одно из лучших
произведений зодчего А.Н. Душкина! Но пусть сохранится это имя
в истории московского зодчества, а возрождать сегодня для
378
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
станции метро титул несостоявшегося зловещего призрака
было бы совсем ни с чем не сообразно. Поэтому единодушно
решили посоветовать именовать станцию просто
«Пречистенкой».
Златоглавый гигант-храм в сказочно короткий срок
воздвигнут над площадью Пречистенских Ворот. И уже
прозвучали торопливые ходатайства, подкрепленные ссылками
на сочувствие чуть ли не самого патриарха, что и станцию
метро надо поскорее переименовать в «Храм Христа
Спасителя». Дескать, чтобы не пропустили остановку едущие к
храму — услышат и поймут: ага, нам выходить. Но не
кощунственно ли и не карикатурно ли будет звучать имя Храм,
примененное к подземному вокзалу, как бы талантливо ни
был решен его интерьер? Зачем станции претендовать на
вывеску как бы архитектурного дубликата Храма?
Подбельский — насколько незаслуженно досталась ему
улица, уже было рассказано. Нелегким делом оказалось
подыскать общеприемлемую замену. Пытался предложить и для
станции метро «Северо-Восточную» — как антипод «Юго-
Западной» на противоположном конце той же линии — не
убедил. Предлагали по соседним улицам — «Тюменскую»,
«Лосиный Остров» (ну не тянет же, тут только краешек
огромного паркового массива!) и даже «Открытое Шоссе»
(опять «шоссе»!). Выйти из лабиринта помогло
переименование самой улицы в Ивантеевскую — по ближайшему
промышленному пригороду. В итоге и станции естественно стать
«Ивантеевской ».
Мы дружно рекомендовали Моссовету и
метрополитену избавиться от перегрузки имен станций подсобными
словесами «проспект», «улица», «площадь», «шоссе». Зачем
станции именоваться «Нахимовским Проспектом», когда
короче и проще говорить «Нахимовская»? К тому же эти
проспектные довески в названиях только путают публику.
С именами Вернадского, Ленина, Кутузова, Комсомольский,
Мира эти магистрали тянутся на многие километры, а имя с
379
Ю.К. ЕФРЕМОВ
«проспектом» в титуле на каждой из таких трасс присвоено
только одной остановке. Без довесков могли бы звучать
имена станций просто «Рязанская», просто «Волгоградская», а
без чина «площадь» просто «Преображенская».
Чем заменить имя станции «Ленинский проспект»? «Га-
гаринскую» метростроители уже припасли для
пересадочной станции на будущей Митино-Бутовской хордовой
линии. Тут на карту хорошо ляжет «Вавиловская» — по
соседней улице.
Поводом для споров бывали и тонкости стилистические
и лингвистические. В именах станций первых очередей чаще
всего применялся женский род (ведь и само понятие
станция — женского рода). Появлялись даже такие имена, как
«Дзержинская» и «Маяковская». Сначала поудивлялись и
позлословили, а привыкли, и в голову никому не приходило
считать, что тут имеются в виду некие родственницы или
подруги. А созданная тем же А.Н. Душкиным «Маяковская» не
только заслужила славу еще одного шедевра этого зодчего,
но была и ареной известных событий, которых из истории не
вычеркнешь. «Маяковская» — собственное имя станции, и
замена имени ей грозить не должна.
В итоге к 90-м годам больше 80 станций оказались
«женственными». Но и у этой традиции нашлись противники,
которым больше по душе другие модели, — такие, как
«Сокольники» (а не «Сокольническая»), «Красные Ворота», (а не
«Красноворотская»). По-своему хороши имена «Сокол»,
«Фили», «Теплый Стан», «Кузнецкий Мост», «Кузьминки»,
«Полянка», «Текстильщики», «Новые Черёмушки»,
новорожденные «Лубянка» и «Печатники»...
Неплохо звучат и имена в среднем роде, унаследованные
от былых селений, — «Медведково», «Свиблово»,
«Беляево», «Орехово», «Коньково», «Ясенево», «Владыкино»,
«Крылатское». Но повод ли это для насильственной замены
уже существующих «Тушинской» и «Кунцевской» на
«Тушино» и «Кунцево», а «Петровско-РазумовскОЙ»на «Пет-
380
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ровско-РазумовскОЕ»? Именно так поступить еще в 1987
году советовал поэт В.Г. Дагуров, а потом — возглавивший
комиссию B.C. Дормидонтов.
О мужском и женском родах в имени станции заставило
задуматься название «Проспект Вернадского» — слово
«проспект» было отвергнуто дружно, а чем заменить имя?
Назвать «Вернадская» в женском роде большинство в
комиссии, к сожалению, не захотело. Отвергли и мужской род —
станция просто «Вернадский» — пожалуй, правильно:
неудобно же уславливаться о встрече или выходить «на
Вернадском». Проспект тут пересекается с улицей Удальцова,
проложенной недавно в чистом поле, так что у нее нет
предшествующего названия. Удальцов же — университетский
«профессор» с уже упомянутой репутацией — вполне
заслуживает разыменования улицы, а не удвоения славы в
имени станции метро. Рядом кинотеатр «Звездный » — имя
звучное и светлое, но не настолько общемосковской
популярности, чтобы по нему нарекать еще и метро. Лучше приберечь
«Звездную» для «ВДНХ». Вот и решили — подождать,
покуда будет подыскано более достойное имя улице
Удальцова, — тогда и станцию можно будет назвать соответственно.
А пока — перетерпим с прежним «Проспектом».
Уже было рассказано, как много спорили о
противоестественном засилье родительного падежа, навязанного
московским улицам и площадям на французский манер. Тем
более непригодна эта модель для станций — сам падеж
требует слов-довесков и паразитов, «Улица Подбельского» или
«Проспект Мира»...
Об имени станций на этом проспекте, и кольцевой, и
радиальной, тоже много спорили. Некоторые — не совсем
удачные предложения были даже опубликованы «в порядке
обсуждения» — ну и досталось же предлагавшим! Как назло,
по соседству не было бесспорных объектов, к которым
можно было бы естественно привязать название. Рядом
оказался старый университетский ботанический сад, унаследовав-
381
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ший добрую славу в Москве еще с петровских времен, когда
слыл «Аптекарским огородом». Но станция «Ботанический
Сад» уже возникла за Останкином, правда тоже
заблудившись, совсем не у главного входа в новый академический
«Главный» ботанический сад. Поиздевались фельетонисты
и над предложениями назвать станцию просто «Мещанской »
или, чтобы исторически было еще убедительнее,
«Мещанской Слободой». Не занимать им невежества, которого они
и скрыть не догадываются, считая само название
проявлением мещанства и не слыша в этом синонима «горожан». Для
пересадочной станции предлагались имена «Гиляровская»
(по улице), «Олимпийская» (по соседним спортивным
сооружениям у Олимпийского проспекта), Троицкая (по
соседней бывшей Троицкой слободе)...
Свою деятельность мы старались сделать как можно
более гласной, выступали со всеми проектами в самых
различных клубах, кружках и обществах, a B.C. Дормидонтов не
раз давал сводки об этом в различных газетах. В статье
«Имена подземных вокзалов» (газета «Метростроевец» за 18
января 1991 года) мне удалось уже тогда предать огласке
обоснование большинства предложенных наречений. А 1
февраля 1991 года я выступил на комиссии с докладом о том, как
прошла первая доработка представленного в декабре
перечня. В нем появилось и кое-что новое. Старую «Арбатскую»
попытались сделать «Знаменской», «Войковскую»
—«Ленинградской», «Филевский Парк» — «Минской», а
«Менделеевскую» — «Чаяновской »(только что появилось это имя
у соседней улицы).
Критиковалось имя «Профсоюзная» — не столько за
прозаическую суть, сколько за путаницу: подобно
многокилометровым проспектам, оно присвоено только одному
перекрестку на длиннющей улице! Но не «Югославской» же
ее называть по прилегающей площади-перекрестку,
который незадолго до того нас же угораздило назвать именем
Иосипа Броз-Тито! Как и «Новые Черёмушки» — не пере-
382
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
именовывать же в «Гарибальдийскую» (а были и такие
предложения!) только потому, что к ней выходит улица, уже
рассказано почему нареченная «Гарибальдями».
Далековато от высотного университета расположена
станция метро «Университет» — этому есть объяснение.
Вибрация недр вредна для точных приборов, а у цоколя
небоскреба — свои подземные секреты — какие-то полости,
убежища, бункеры, ходы и норы, фундамент не рассчитан еще и на
метрополитенные тоннели. А рядом — резервуары
Рублевского водопровода — поители Москвы, тоже подземные. Но
все-таки граница университетских земель и некоторые
институты — совсем рядом с метро, значит, топографически и это
имя оправданно. И тоже — не переименовывать же его по
прилегающей площади, которую загромоздило трудно
выговариваемое имя Джавахарлала Неру! Беречь от таких
иноязычных имен следует и метрополитенное именословие.
Были попытки сменить название «Полежаевская» на
«Хорошёвская» по имени всего прилегающего района. Тут
не согласились хозяева метро. Им дороже память о
выдающемся строителе метрополитена В.Д. Полежаеве. Что ж,
хозяевам виднее.
Трудновато пришлось с «Марксистской». Назвать «Во-
ронцовской»? Сами усомнились: ведь совсем в другом месте
вернулось имя улицы Воронцово Поле. Думали, что подошло
бы тут и улице, а с ним и станции какое-нибудь музыкальное
имя — одно из лучших музыкальных училищ Москвы (имени
Ипполитова-Иванова) находится как раз на Марксистской.
Но такую двойную фамилию негоже делать названием ни
улицы, ни станции. Напоминали, что без улиц все еще остаются и
Скрябин с Рахманиновым, и Прокофьев с Шостаковичем, а
теперь и Чайковский... Но нужны ли и тут именно
персоналии? Подождем, какого имени удостоится улица, не будем
спешить.
В комиссии много спорили, далеко не всегда были
единодушны, уступали большинству. А как его выявлять и фикси-
383
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ровать? Простое поднятие рук к делу не пришьешь.
Изобрели форму ведомости в виде таблицы. В вертикальных графах
проставили фамилии голосующих членов редакционной
комиссии (в ее составе секретарь Т.П. Егорова, топонимист Р.А.
Агеева, историки В.Е. Полетаев и Л.А. Ястржембский, знаток
топографии и топонимии Москвы СИ. Лапекин и
писатель-географ — автор этих строк). В случае раскола голосов C:3)
решающим считался седьмой голос председателя комиссии
B.C. Дормидонтова. В горизонтальные графы вписывались имя
переименовываемой станции и предлагаемые варианты его
замены. В правых вертикальных графах подводился итоговый
«футбольный счет» и название, одобренное большинством.
Сохранился лист такой ведомости, где видно, что за
замену имени «Улица 1905 года» на «Ваганьковскую»
высказалось два, а на «Трёхгорку» — один член группы, за
«Звенигородскую» же трое остальных. Значит, при счете 3:2:1
победила «Звенигородская», а Дормидонтов еще и
увеличил ее «рейтинг».
Долго спорили о «Пионерской». Большинство
отстаивало «Тарутинскую» (по улице и в память о кутузовском
тарутинском маневре), но две голосующие настаивали на
том, чтобы станцию наречь «Мазиловской», ссылаясь на
письма жителей, дороживших именем села, пусть и не
совсем благозвучным.
Предлагалось еще много всякого: замены
«Добрынинской» и «Серпуховской» на «Житную» и «Стремянную»,
«Краснопресненской» — на «Пресню» и «Зоопарк»,
«Октябрьского Поля» — на «Бирюзовскую» (по фамилии
маршала), «Сокола» (а чем он плох?) — на «Песчаную» и
«Балтийскую», «Красногвардейской» — на «Воронежскую»,
«Кустанайскую» (по ближним улицам) и «Зябликово» (по
прежнему селу), «Войковской» — на «Волковскую» (по
имени улицы Космонавта Волкова), «Серп и Молот» — на
«Золоторожскую», «Бауманской» — на «Елоховскую» (а она
далеко от площади).
384
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
На заседании комиссии 6 февраля 1991 года СИ. Лапе-
кин, услышав, что возможно еще какое-то уточнение уже
утвержденного перечня первого десятка имен станций,
пытался убедить нас срочно ходатайствовать о
переименовании бывшей «Горьковской» не в «Тверскую», а в «Тверской
Бульвар», ибо на Тверскую же улицу выходят вестибюли
«Охотного Ряда» и «Маяковской». Предложенное им
название должно было бы фиксировать неповторимое
положение станции на перекрестке Тверской с Бульварным
полукольцом. Этого совета мы не приняли — не хотелось
нарушать нашего же принципа — устранять из имен лишние
слова вроде «Бульвара», да неизбежен был и взрыв
негодования со стороны общественногео мнения — делать им
нечего, переназывают только что нареченное!
Тогда же, 6 февраля, мы приняли список еще тридцати
имен, которые посоветовали сделать предметом
общественного обсуждения во втором квартале года. В их числе были
уже «Моховая», «Пречистенка», «Владимирка»,
«Калужская», «Каланчёвская», «Остоженка», «Рогожская»,
«Каменщики » и многие другие. Но в протоколе отражены и
продолжавшиеся наши качанья-колебания. По ряду названий
предлагались варианты даже забавные: «Канатчиково »
вместо «Вавиловской » для замены имени станции «Ленинский
Проспект». «Октябрьскому Полю» кому-то хотелось дать
имя не «Ходынское Поле», а просто «Ходынка».
Радиальную «Комсомольскую» — сделать «Российской» и даже
«Проспектом Сахарова» (опять с довеском «Проспекта»!),
а «Чеховскую» заменить на «Дмитровскую» — забывали,
что это имя уже занято для станции, пересадочной с
железнодорожной платформы Савёловского направления.
Примеряли к станции «Улица Девятьсот Пятого Года»
имя «Пресненская Застава», а к «Ленинскому Проспекту»
тоже «Заставу», но «Калужскую»; для «Кропоткинской»,
помимо «Пречистенки», предлагали еще и «Волхонку».
Словом, фантазий и изобретательности было не занимать. На-
25 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
поминаю об этом с такой подробностью в ответ на упреки в
случайности и необдуманности осуществленных и
предлагаемых замен.
Новый этап спора об именах для метро начался 17 июня
1991 года: «Вечерняя Москва» обнародовала для
общественного обсуждения перечень из 35 названий, одобренных к тому
времени комиссией. Дормидонтов сопроводил его очерком,
который по-журналистски лихо озаглавили «Встретимся на
Крутицкой (новый список имен столичной подземки)». В нем
содержались обоснования многих уже описанных
предложений, было сказано и о полезности предлагаемых замен, и
о назревшем уничтожении «проспектных» довесков, и о
раздвоении имен пересадочных станций. Подчеркивалось, что
не из политиканских соображений нужны такие замены —
оставлены же нетронутыми «Площадь Революции»,
«Баррикадная», «Маяковская».
В опубликованный перечень почему-то все-таки
просочились женственные «Подбельская» и «Вернадская»,
взамен «Проспекта Мира» — «Ботанический Сад» (по
наследнику «Аптекарского огорода»), а для северного
(академического) «Ботанического Сада » взяли имя соседнего сельца
«Леоново». «Пролетарская» обернулась «Крутицкой»,
обыгранной в заголовке.
Откликов пришла уйма. Очень активны были
сотрудники метрополитена и метростроители, на собственном опыте
знающие цену существующим несообразностям. Но
грянули и непримиримо воинственные окрики с проклятиями и
даже с угрозами физической расправы. К тому же словно
насмех публикация состоялась в день хоть и небольшого, но
все-таки заметного повышения... цен на хлеб — тут-то и
развязались языки: в экономике вон что делается, а эти
бездельники только и заботятся, как бы им истратить денежки на
переименования. Оглашение таких протестов было на руку
как раз тем, кто виновен в потрясениях экономики —
недовольство народа переключалось на подручных козлов отпу-
386
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
щения и поиск врага. Сколько ни поясняли мы и в печати и по
телерадио, что это не так, все было напрасно.
Шод Муладжанов, в недалеком будущем шеф
«Московской правды», высмеял в этой газете уже 19 июня
перечень замен имен, как «игру в фантики», и высказал
подозрение, что политическая подоплека здесь была явно сильнее
экономической. Не смущаясь, сам себе противореча,
осуждал двойные «Таганские» и «Комсомольские», но защищал
заблудившуюся «Молодежную» и даже «Войковскую» с ее
именем палача-мародера.
Накопленные за лето отклики, замечания и пожелания
комиссия подытожила и обобщила, собравшись уже
осенью — 19 сентября. Дормидонтов настойчиво убеждал нас,
что нужно переходить с прилагательных и притяжательных
форм на имена типа «Вешняки» и «Калитники» вместо
«Рязанского » и «Волгоградского » «Проспектов » и даже
сокращенных «Рязанской» и «Волгоградской». В этом же ряду
оказывались предложения дать «Головино» вместо
«Водного Стадиона» и «Крутицкое Подворье» или даже просто
«Крутицы» вместо уже согласованной с нами «Крутицкой».
Много спорили с ним о «Тульской» — она хорошо названа
по улице, а ему хотелось, чтобы люди уже в метро ощущали,
что рядом, пусть и за версту, расположен «Данилов
монастырь» — так он предлагал назвать и станцию. Увеличилось
число членов комиссии, согласившихся с «Мазиловом» на
месте «Пионерской», говорили и о «Петербургской» на
месте «Войковской» (не лучше ли «Петроградская»?).
Результаты этого и других наших осенних обсуждений были
удостоены новой публикации в «Вечерней Москве» за 19 ноября
1991 г. — опять под броским журналистским заголовком
«А будет — Остоженка» и с самоуверенным подзаголовком
«Заключительный проект переименования станций
метрополитена». Перечень их дан в разбивку по линиям
(диаметрам, радиусам), по каждому имени сказано, за что
предпочли и чем оно лучше других.
387
Ю.К. ЕФРЕМОВ
В перечне значилась рекомендация назвать станцию
«Измайловский парк» просто «Измайловом», а
«Измайловскую»— «Парковой». Для «Молодёжной» уверенно
определили имя «Рублевская», для «Пионерской» — «Мазило-
во», для «Филёвского Парка» — «Сеславинская». Для
«Проспекта Мира » предложена была «Мещанская Слобода »,
для «Ленинского Проспекта» —«Гагаринская» (мы еще не
знали, что это имя припасено для будущей пересадочной). Для
«ВДНХ» названа прозаическая «Выставочная».
Сразу же с публикацией этого перечня B.C. Дормидон-
тов обнародовал, подписавшись «заместитель
председателя постоянной комиссии Моссовета по культуре,
искусству и охране исторического наследия», очерк-комментарий
к проекту, озаглавив его «На всех не угодишь, но...». В нем
он убедительно ратовал за именословие, свойственное
только Москве, критиковал, как безродные и истрепанные,
имена типа «Спортивных», «Пролетарских» и «Пионерских»
(ему же хотелось, чтобы по-русски звучали и техногенные
«Автозаводская», «Авиамоторная», «Электрозаводская»).
Дормидонтов напомнил о примере Ленинграда, который
даже вскоре после снятия трагической блокады дерзнул
вернуть имя Невский проспекту 25-го Октября, а
Измайловский — проспекту Красных Командиров. Сказал и о том,
что многие предложения учитывают принятую на будущее
сетку административных районов Москвы — ее префектур
и муниципальных округов. Касаясь финансов, он сослался
на планы метрополитена провести реконструкцию всей све-
товизуальной информации за свой счет. А в ответ на дикие
упреки — не платит ли нашей комиссии американское ЦРУ,
Дормидонтов разъяснил бдящим, что комиссия работает
все годы на чисто общественных началах — совершенно
бесплатно.
Непредсказуемые события августа 1991 года придали
и нашему делу новые оттенки. Комиссия-то моссоветская,
а Моссовет становился все менее авторитетным, поощря-
388
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
лись любые нападки и даже издевательства по его
адресу — тут одной из «коз отпущения» стала и наша
комиссия.
Но активность ее не понизилась. 24 января 1992 года она
обсуждала очередные предложения — не назвать ли
«Парковую» по речке «Серебрянкой», а «Марксистскую» —
«Гончарной», или короче — «Гончары», решили не трогать
«Филёвский Парк». Шутили по поводу замены «ВДНХ» на
«Выставочную» — обыгрывали «Показуху»и «Позорище» — ведь
на некоторых славянских языках в «позоре» нет ничего
позорного в русском значении этого слова, а означает оно
просто показ, зрелище... Но среди выпадов в сторону комиссии
случались и намеренно лживые и даже провокационные
утверждения.
Даже, казалось бы, добрый по отношению ко мне
«Московский журнал» (весь 1991 год числил меня членом своей
редколлегии!) ухитрился в апрельском номере 1992 года
оконфузиться, перекрыв даже упомянутые художества
«Московского комсомольца».
Не помню, сам ли журнал предложил мне дать
пояснения к проекту замен имен станций метро, я ли проявил
такую инициативу, но очерк был написан под заголовком
«Подземные чертоги и перроны — как их теперь называть? »
В феврале 92-го журналу были сообщены вдогонку и все
уточнения, которые комиссия внесла в проект в результате
обсуждений. И вот... в № 4 очерк появился под
укороченным не мной заголовком «Как их теперь называть», и даже
поправки, уже сделанные к проекту, были внесены не все.
«Гагаринскую» не заменили на «Вавиловскую»,
проигнорировали замену «Северо-Восточной» на
«Ивантеевскую»... Эти и другие искажения — лишь мелкие ляпсусы,
а два оказались покрупнее. Очерку и тут предпослали
«конферанс», набранный шрифтом, еле отличающимся от
авторского текста, и в этой «вводной» содержится упрек в
стремлении к глобальным переименованиям (а не к возвра-
389
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ту имен!) и опять говорится о дороговизне. Второй конфуз
еще пуще: уже внутри авторского текста мне приписали
слова о «хаотическом развитии Москвы за последнее
время» (какое?) и о смене названий «наобум» — «людьми,
лишенными фантазии и исторической памяти». Вот так-то я,
выходит, оклеветал и сам себя и своих коллег, с которыми
в течение десятилетий вместе занимался спасением
московского именословия от лишних переименований!
Послал протест редактрисе А.Ф. Грушиной и в
некоторые газеты — им не до того, не напечатали, грязь в эти дни
лилась ушатами и похлеще. Единственная точка, где протест
прозвучал, — у П. Горелова — в телепередаче «Добрый
вечер, Москва»... Но это — такая капля в потоке лжи!
А миф о дороговизне переименований продолжали
раздувать. О миллионных тратах тужил в «Правде» за 7 июля
1992 года академик Магомет Исаев (кстати, он пожалел даже
имя станции «Колхозной», обосновав это фразой «А разве
колхозы нас не кормят? » и не видя никакой ценности в
сменившей ее «Сухаревской »).
Было же разъяснено — расходы на смену указателей с
переименованиями не связаны. Да и смешно говорить о
миллионной якобы дороговизне замены нескольких десятков
названий, когда по всей стране сменили многие тысячи
вывесок сберкасс на сбербанки. А о несчетных заменах названий
прежних ведомств и комитетов на новоустановленные
департаменты, префектуры, банки, концерны и прочие мена-
тёпы? Дескать, это за счет частных фирм. Но их-то
«щедрость» не за счет ли ограбления народа?
Хорошо, что не все уж так мрачно. Бывало, что и юмор с
сатирой помогали оглянуться на самих себя. 25 марта 1992 года
одна из газет в порядке подготовки к «дню синоптика» —
первому апреля — обшутила наши дела в заметке
«Альтернативное метро», предложив переназвать «Октябрьскую» в
«Августовскую» (август 1991-го важнее октября 1917-го),
«Ленинский Проспект» — в «Ельцинский», «Ленинские Горы» — в
390
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
«Капремонт »(ехидный намек, что долгострой Метромоста
грозит затянуться на третье тысячелетие), «Фрунзенскую» — в
«Бишкек »(ведь так теперь стал называться бывший город
Фрунзе!), «Площадь Ильича» —в «Кузьмича» (намекто ли на
Лигачева, то ли на Полозкова), «Варшавскую» — в «НАТОвскую»
(Варшавский договор ку-ку, а НАТО крепнет). Были и
каламбуры с заменой «Фили» на «Филе», предложение назвать «Ма-
тиасрустовской» «Авиамоторную» (намек на дерзкую
посадку самолетика Матиаса Руста у стен Кремля). Не менее
ехидны предложения в том же номере газеты Н. Крушевского
переименовать «Парк Культуры» в «Гайдар-Парк», а
«Лужники » — в «Нужники ». В одной из газет появился ехидный шар-
жок: с угла дома кто-то отдирает табличку с именем «Улица
Грибоедова» и приколачивает на ее месте «Горе от ума».
Шутить умеем!
второй пакет
Мэрия затеяла с некой инофирмой замену углопых
табличек с названиями улиц для изготовления их по какой-то
новой технологии. Хозяева предусмотрительно попросили
перечислить им заведомо неприкосновенные имена, для
которых можно изготовлять указатели, не опасаясь, что
улицы переименуют. Не помню уже сколько, но сотни две-три
таких названий в мэрию были сообщены. И вдруг—
неожиданная просьба: видимо, по какой-то там смете остался
недоучтенный резерв, под который пас попросили дать еще
названий сорок для улиц иод... возврат! Именно так, ж из
высших идейных соображений, не от ностальгии по ретро, а
в порядке деловой хозяйской логики. Так возникла и сама
цифра сорок, давшая нам возможность из нашего «черного
списка» (в нем имен далеко за сотню) быстро отобрать
именно сорок названий для второго пакета возврата.
Обсуждение его состоялось па двух заседаниях
президиума Моссовета — 6 и 13 апреля 1992 года, и на них 40
«возвращений» были утверждены — поистине нечаянная
радость! Кратко перечислю достигнутое, не приводя
обоснований — о них уже говорилось.
В Китай-Городе возвращены все имена: Ветошный
переулок (вместо проезда Сапунова), Богоявленский переулок
392
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Курский нокаал
(вместо Куйбышевского проезда), Биржевая площадь
(вместо площади Куйбышева; Карунинскую, которая называлась
гак по латунной фабрике купца Карушша в XVII веке,
отвергли; Биржевая у здания Биржи зазвучала теперь весьма
актуально). Проезду Владимирова вернули не последнее
(Юшков), а одно из предпоследних названий — Никольский
переулок — по «церкви Николы, что у Красных Колоколов>>.
Домовладелец Юшков кому-то в Моссовете не понравился.
Ему предпочли числившееся тут в числе прежних имя
Никольский, и его утвердили вопреки принятым Советом же
принципам не допускать одноименность. Улица-то
Никольская снова существует и совсем не рядом, а за Ильинкой!
По Китайгородскому полукольцу восстановлено только
имя площади Варварских Ворот на части площади Ногина —
об этой 41-й добавке к сорока названиям будет подробнее
рассказано дальше.
Имя площади Революции предложено оставить
неприкосновенным.
393
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Между Китайгородским и Бульварным полукольцами
возвращено имя Камергерскому переулку (проезд
Художественного Театра), а Покровке (улица Чернышевского) — на
всю ее длину вплоть до Садового кольца. Тут и еще немало
имен, достойных возвращения.
На Бульварном полукольце все такие имена
восстановлены, в их числе Ворота: Пречистенские, Мясницкие и
Арбатские (Кропоткинские, Кировские и часть Арбатской
площади), Никитский бульвар (Суворовский). Названия
Гоголевского бульвара и Пушкинской площади сохранятся.
Между Бульварным полукольцом и Садовым кольцом
возвращены имена улиц Поварской (Воровского), Воронцова
Поля (Обуха), Спиридоновки (Алексея Толстого), Гончарной
(Володарского), Большой Татарской (Землячки), Малой
Ордынки (А.Н. Островского), Большой Якиманки (Димитрова),
Софийской набережной (Мориса Тореза), переулков
Борисоглебского, Гранатного и 1-го Обыденского (улиц
Писемского, Щусева и Крыленко).
На Садовом кольце возвращены имена площадей
Красные Ворота (Лермонтовская сохранена за частью площади,
занятой Лермонтовским сквером), Павелецкая (Ленинская),
Серпуховская (Добрынинская), Калужская (Октябрьская),
Кудринская (Восстания) и Триумфальная (Маяковского).
Значит, возвращены все имена полукольца «А» и кольца «Б»!
Между Садовым и Камер-Коллежским кольцами
вернулись имена Елоховской и Андроньевской площадей
(Бауманская и Прямикова), Суворовской стала площадь Коммуны,
снова существуют Протопоповский и Нововаганьковский
переулки (Безбожный и Павлика Морозова). От
возвращения Тулинской улице неблагозвучного имени Воронья (так
называлась слободка) решено было воздержаться.
Восстановление тут ранее разрушенной часовни Сергия
Радонежского помогло в 1992 году присвоить его имя и улице, что
почти совпало с 600-летием святого.
И тут еще многое ждет возврата: площади Каланчёвская
и Новоспасская (Комсомольская и Крестьянская), улицы
394
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Большая Калужская (начало Ленинского проспекта),
Даниловская (Дубининская), Коровий Брод B-я Бауманская),
Ирининская (Фридриха Энгельса), номерные Хамовничес-
кие (Фрунзенские), Мочальская (Ибрагимова), Нижняя
Пресня (Рочдельская), переулки Гендриков (Маяковского),
Выставочный, Божедомский, Теплый (соответственно
улицы Академика Петровского, Делегатская, Тимура Фрунзе).
Наверное, есть резон вернуть имя Новоспасский тупик
безнадежно звучащему Крестьянскому.
В составе Камер-Коллежского кольца возвращена
Рогожская Застава, а ждут очереди Заставы Таганская
(Абельмановская), Калужская (часть площади Гагарина),
Преображенская и Сокольническая (части одноименных
площадей). К сожалению, в результате перепланировок нечему
вернуть имя Трёхгорной Заставы, но его стоило бы
закрепить хоть установкой памятной стелы на теперешнем
перекрестке. Памятник названию? А почему бы и нет? Достойны
возврата имена Вселенской улицы (Десятилетия Октября, а
был Вселенский переулок), улиц Симонова Слобода и Симо-
новослободский Вал (Ленинская Слобода).
На территории между кольцами Камер-Коллежским и
МКАД Мичуринский и Кутузовский проспекты включили в
себя лежащие на их продолжениях улицу Пельше и проспект
Маршала Гречко, а улица Подбельского уступила место
Ивантеевской.
А что впереди? Нет намеренья возвращать имя
Пролетарский проспект на его отрезок, отданный под проспект
Андропова — достойнее весь проспект мог бы именоваться
Коломенским. Мейеровский проезд с именем славного
садовода Мейера должен вернуться на место проспекта Буденного,
к которому маршал не имел никакого отношения. Воробьев-
ское шоссе нужно восстановить на всей его прежней длине,
где его обрубили под улицу Косыгина. Бодрая улица может
вернуться не в ущерб атомному академику Курчатову —
достаточно ему памятника на одноименной площади. Старо-
395
Ю.К. ЕФРЕМОВ
обрядческая улица должна занять место с именем улицы
Войтовича. Носовиха — место Международной улицы, а
Владимирка и Сибирский тракт — две части шоссе Энтузиастов.
Итак — более сотни названий. Конечно, это лишь
пожелание. Впереди еще долгое обсуждение и споры. А сколько еще
предстоит разыменовать без восстановления прежнего — тут
не обойтись без имен-«новоделов».
О черных списках для продолжения распалачиванья уже
говорилось — возглавляет их достославный мародер Войков.
Никак не соответствуют московскому именословию и улица
III Интернационала в Косине-Ухтомском, и улица
Коминтерна в Бабушкине, и Марксистские улица с переулком в
Таганке, и Стахановская, и улицы Куусинена, Луиджи Лонго и
Вильгельма Пика, Саляма Адиля, Сальвадора Альенде и Саморы
Машела, площади Амилкара Кабрала и Зденека Неедлы...
Явно требуют замены — не всегда еще ясно чем —
неудобопроизносимые имена в ознаменование дат: 50-летия
Октября (в Солнцеве), улица 800-летия Москвы (она же
«800 лет Москвы»); сюда же примыкают и улицы с
почтенными датами 1905 и 1812 года.
Коснусь еще одного эпизода, связанного с именами в
составе Китайгородского полукольца. В перечне названий,
возвращенных или измененных в апреле 1992 года,
насчитывается не 40, а 42 названия. Откуда еще два? 41-е уже
упомянуто — это площадь Варварских Ворот. А 42-е — Славянская
площадь — явный новодел.
Идея переименовать площадь Ногина в Славянскую
возникла в связи с проведением в Москве Дней славянской
письменности и культуры и установкой именно на этой площади
двухфигурной скульптуры святых равноапостольных
Кирилла и Мефодия, созданной ваятелем В.М. Клыковым.
В такой форме переименование вызвало возражения. Этим
прерывалось единство исторических названий площадей и
Ворот Китайгородского полукольца. Здесь находились
Варварские Ворота; фрагмент их башни даже уцелел и встроен
396
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
теперь в проходе к вестибюлю одного из выходов станции
метро «Китай-Город». А Славянский бульвар уже существует в
Давыдкове — нельзя же снова плодить одноименные адреса!
Но был и выход. Пространство между памятником
«Павшим под Плевной» у Ильинских Ворот и «Кириллом—Ме-
фодием» у Варварских занято сквером, название которого в
прошлом веке раздваивалось — то его называли Лубянским,
то Ильинским. Почтовых адресов по нему не было — все
здания числились по Лубянскому проезду, а вдоль Китайского
еще стояла Китайгородская стена. Когда ее тут снесли,
другая сторона улицы, именовавшейся Старой площадью, как
бы слилась с Китайским проездом, и он на этой части длины
утратил свое имя — почтовые адреса сохранились по всему
фасаду с нумерацией по Старой площади.
Ну вот же и выход! Вытянутый между двумя
памятниками, прославляющими славянство, сквер (именно сквер, а не
бульвар, чтобы не дублировать адрес в Давыдкове) и назвать
Славянским. Он мог бы стать многозначительным местом
для патриотических митингов и молебствий.
К сожалению, инициаторы переименования в Славянскую
именно всей площади Ногина этому предложению не вняли —
упирали и на то, что в цепь славянских памятников тут хорошо
вписывается еще и церковь Всех святых на Кулишках —
памятник битве на Куликовом Поле — по ту сторону площади.
А в нескольких газетах появились и вовсе неожиданные
сообщения, что в Славянскую будет переименована (а то
якобы и уже переименована) не Ногина, а... Старая площадь!
Источник версии у редакторов газет установить так и не
удалось, а возмущение москвичей она вызвала изрядное. Имя
Старой площади сегодня не только неотъемлемое звено
истории заповедного Китай-Города, и уже по одному этому
неприкосновенно. (Пусть оно прежде, ведь это фактически не
площадь, а улица за Китайгородской стеной, иногда менялось
именем с такой же застенной улицей на своем продолжении —
Новой площадью.) В начале XX века Старую площадь укра-
397
Ю.К. ЕФРЕМОВ
сили монументальные по тому времени здания доходных
домов, гостиниц, торгово-промышленных фирм, например,
братьев Арманд, поочередно первых мужей небезызвестной
Инессы. Но из истории не вычеркнешь и периода, когда именно эти
здания — и армандово, и гостиница «Дом Востока», и
соседние с ними — оказались фактическим центром управления
всей страной и Москвой, во многом даже более решающим,
чем Кремль. Ведь как раз сюда в 1922—1924 годы переехал с
Воздвиженки Центральный комитет партии большевиков, а
вскоре и ее Московский комитет. «Решено на Старой
площади» — это убеждало не менее, чем «в Кремле».
После августовского партоворота 1991 года и роспуска
КПСС здания не опустели — их быстренько заняли новые
хозяева, которым прежний почтовый адрес был, видно, не по
душе, вот и захотелось с ним расстаться. Но ведь так могли бы
решить и новые обитатели Смольного в Питере — что им это
имя? И смолой попахивает, и былыми благородными
девицами соответствующего института, а главное — Октябрьской
революцией! Но из-за запахов не вырубишь из истории
страны и Питера имя Смольного, пусть кому-то адрес и неуютен!
К счастью, анонимные инициаторы расставания со Старой
площадью проиграли. Общественные протесты
подействовали; в частности, с одним из них выступил журналист-москво-
вед Лев Колодный в «Московской правде». И уже
«Литературная Россия» 22 мая 1992 года опубликовала заметку с
заголовком, что «Старая площадь останется Старой» — ее
подписал за три дня до праздника славянской письменности и
культуры пресс-секретарь оргкомитета этого праздника Олег
Юрьев. Он хорошо сказал, что «в апреле одна за другой стали
появляться ностальгические, иронические и просто
возмущенные статьи на одну и ту же тему — не трогайте, не
переименовывайте Старую площадь! Но Старую площадь, из-за
которой начал разгораться в обществе сыр-бор, никто
переименовывать и не собирался. Речь шла и идет о площади
Ногина ». О. Юрьев не хотел бы «усматривать здесь злой умы-
398
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
сел — ведь москвичи и без того взбудоражены из-за
недостатков нашей жизни» и призвал журналистов «скрупулезно
выверять каждый публикуемый факт». Правда, и О. Юрьев
совершил ошибку, сказав в другом заголовке, что «площадь
Ногина будет Славянской». Видимо, он не знал, что еще 11 мая
президиум Моссовета принял несколько иное —
паллиативное решение, — о нем «Московская правда » сообщила 12 мая.
В этом решении было сказано, что части площади
(примыкающей к бывшим Деловому Двору и ВСНХ) присваивается
исконное имя Варварских Ворот, а части, примыкающей к
скверу и новому памятнику, название Славянская площадь.
Таким поистине соломоновым решением и был разрублен
наконец этот топонимический гордиев узел.
24 мая 1992 года (в Дни славянской письменности и
культуры) открытие и освящение памятника Кириллу и Мефодию
было торжественно отмечено именно на Славянской площади.
Еще один вопрос. А разве к судьбам московских имен не
имеет отношения имя канала, соединившего Волгу с
Москва-рекой?
В предшествующем тексте я старательно избегал
названия «канал имени Москвы» и где только можно заменял его
на волго-московский или уклончиво упоминал о канале «выше
Химкинского водохранилища ». Присвоение такого имени
каналу отразило отсутствие чувства русского языка у лица,
придумавшего такое, — пусть и как подарок к юбилею города.
Нет же в Москве проспекта «имени Москвы», а в
городах, где каналов немало, не нарекали же их каналами имени
Петербурга, Берлина, Копенгагена, Венеции! Столица и без
того перегружена именами в честь себя самой. В Москве
полно Москвы — это имя носят гостиница и ресторан,
кинотеатр и универмаг. Даже позорный бассейн в котловане из-под
снесенного Храма был официально наименован «Москвой ».
А еще один универмаг (у трех вокзалов) обрел и вовсе
свежее и оригинальное название «Московский»... И скольким
еще профанируется имя столицы — одеколон и мыло, даже
сорта водки «Московская» и «Столичная»...
399
ТОРОПЛИВОСТЬ
На сегодняшнем этапе истории замена имен уже
приобрела политический характер, отражая наряду со сменой
государственных статутов, флагов, гербов и гимнов крупные
перемены в строе и исторических судьбах стран. Со своим
далеко не лучшим из возможных именем рассталась даже
наша собственная страна. На смену не всеми одинаково
выговариваемому СССР (эСэСэСэР, СэСэСэР, а чаще еще
короче эСэСэР, «три Сы и Ры» произнес в 1923 году это
впервые услышанное мною имя случайный сверстник-отрок)
пришел новый шифр — СНГ — опять с разными возможными
вариантами произношения — от эСэНГе и СэНэГе до СеНе-
Ге и СыНыГы (я писал об этом в «Литературной России » за
20 декабря 1991 года в очерке «Страна Сы...Гы»). Ни одна
страна в мире не всовывала в свое имя комплимент по
поводу собственной суверенности или независимости.
Соединенные Независимые Штаты Америки? А без этого — что? — и
не поймешь, что независимые?
А ведь на полном серьезе задумывались, как теперь
называть нашу «бывшую» страну, и такие воротилы мировой
политики, как «Большая семерка ». «Правда » за 30 мая 1992 года
сообщала, ссылаясь на источник в японском МИДе, что сей
штаб решил употреблять вместо прежнего СНГ новое закли-
400
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
нание — ННГ, что означает «Новые Независимые
государства », сиречь «СНГ плюс Грузия », еще не вошедшая к тому
времени в Содружество. А включать ли в НыНыГы три
государства Балтии, еще не решили.,.
На смену палиндрому (перевертышу) РСФСР, одинаково
читаемому слева и справа, пришла вывеска «с односторонним
движением » — Российская Федерация (РФ), а имя Россия
удостоилось места лишь в скобках как теневой синоним.
Отбросили свои «ССР» все бывшие союзные республики, а
автономные, в том числе и области, свои «АССР» и «АО ». За
рубежами «бывшего Союза» тоже исчезли привычные шифры
названий государств — ПНР, ВНР, СФРЮ, ЧССР, НДРЙ! —
или вовсе сменились имена. Так Цейлон стал Шри-Ланкой
(хотя цейлонский чай уцелел — марка фирмы!).
В нашей «бывшей » стране обоснованиями таких перемен
наряду с социально-политическими остро
провозглашаются и националистические, нередко, к сожалению, и злобно
русофобские.
Тут политикам помогают политиканы, раздувающие
ненависть к любому «наследию оккупантов», будто и не несла
Россия никаких жертв и не оказывала братским народам
никакой помощи в борьбе с хищными соседями,
немецко-фашистскими или турецко-персидскими. Дело доходит до
осквернения памяти жертв былых освободительных войн, до
надругательств над могилами, до низвержения и
уничтожения монументов. В этой свистопляске страдает и именосло-
вие — торопливо плодятся новые топонимические уроды,
вроде замены площади Победы в Кишиневе на площадь
Великого Народного Собрания. На смену именам не только
Ленина, но и Суворова с Кутузовым появляются имена
молдавских господарей.
Да и Пушкин — что он молдаванам? Подумаешь, цыган
воспел!
«Вечерняя Москва» 30 апреля 1996 года сообщала, что в
том же духе действуют и украинские националисты. Львов-
401
26 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ские хозяева города поторопились переименовать в честь
Дудаева улицу... Пушкина (зачем написал «Кавказ,
остановись»). Не простили и Лермонтову, воевавшему против
свободолюбивых кавказцев, — щирым львовянам дороже имя
Тараса Чупрынки, националиста 40-х годов!
В Западной Украине прославляют Мазепу, петлюровцев и
бандеровцев, в Прибалтике идеализируют фашиствовавших
«лесных братьев». Продолжается спекулятивное использо-
ванье смены имён как средства политико-дипломатических
демонстраций. «Вечерняя Москва» 13 мая 19% года
сообщала, что по инициативе мэра Стамбула один из парков тоже
получил имя Джохара Дудаева! А 4 апреля 1995-го та же
газета умилила известием, что городская управа
мингрельского города Зугдиди «удовлетворила просьбу коммунистов (!) и
назвала одну из улиц города именем... Лаврентия Берии в
ознаменование 96-летия со дня рождения этого «борца за
коммунизм, незаслуженно опороченного» при Хрущеве. То ли
еще скажут, когда Лаврентию стукнет сто!
Лубянская площадь
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Собачья площадка
А какие страсти разыгрались в Одессе после убийства
израильского премьера Ицхака Рабина! Все былые
теневые стороны его карьеры были как бы перекрыты
Нобелевской премией Мира за примирение с Ясиром
Арафатом. Но одесские коммунисты не простили Рабину
прошлых грехов и провели сбор подписей с требованьем
вернуть имя большевика Ионы Якира улице, торопливо
названной в честь нового лауреата, грозили даже
перекрыть уличное движение!
Есть, правда, случаи, когда политическая конъюнктура
приводит и к решениям, радующим слух. Появилась же в
Софии улица Царя-Освободителя!
Значение для мировой культуры, искусства, науки — а
всем ли надо в этом понимать?
Вот и ставятся национальные амбиции превыше других
соображений. Семенов и Пржевальский на Тянь-Шане —
разве не офицеры разведки? Пржевальску уже вторично
вернули имя Кара кол. Киргизам внушают, что им будто бы не
пристало гордиться заслугами гениального
путешественника-натуралиста, скончавшегося на их земле.
Многое можно и попять. Целиноград превращен даже не
в Акмолинск, а в исходную Акмолу. Кировабаду вернули
исконное имя Гянджа, Ленинабаду — Худжанд, Ленинакану —
Кумейри, или Гюмри (конечно, не Алсксандрополь).
Беспокоит другое.
403
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Идет коренная ломка сложившихся стереотипов и
этических норм. Возвращаются давно высмеянные и, казалось,
навечно осужденные примитивнейшие культовые модели —
портреты новых лидеров па денежных знаках,
прижизненное присвоение имен населенным пунктам и улицам с
«убеждающим» обоснованием «народ так хочет». В Армении
захотели назвать улицу именем Тэтчер, а кто-то из сочинцев
написал мне, что там готовы присвоить имя Буша не то пику,
не то озеру. Возразил им, что вдохновивший их политик —
эфемерный временщик, вдохновитель ковровых бомбежек
Ирака, а горному Чериоморыо навсегда дороже другой Буш,
кавказовед, исследователь его ледников и флоры...
Ладно, пусть это внутреннее лело молдаван, киргизов,
туркмен, армян... Но приведен в действие механизм,
помогающий политикам достигать легкой популярности и уже
грозящий породить эпидемию подражаний. Вдруг и в
Москве захотят «улицу Учредительного Собрания»! Публикует
же пресса просьбы завести тут и улицы Вашингтона,
Линкольна, Рузвельта и даже... острова Мальты! Но ведь к
нашей радости, ни когдатошнии «дух Женевы», ни «дух Бан-
дунгс'1» не породили в столице улиц с именами этих «духов»!
Из такого бездонного фонда лучше не черпать, а то ведь
глядь и всю Москву превратишь в политическую карту мира!
Мы дожили до крутого перелома в оценке общественно-
экономических идеалов. У многих возникает стремление
поскорее расстаться со всем, что напоминает о давних и
недавних ошибках. Но оправданны ли полная ломка и любые
святотатства по адресу содеянного за 70 лет?! Чем чреват такой
обвинительный императив, показала наша же революция.
Черный список низвергнутых и растоптанных святынь
постыден, как его ни объясняй велениями революционной
эпохи. И сколько всего доброго все же удалось сохранить!
404
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Да, памятники царям свергали. В Кремле вместо
торжественного онекушинского монумента царю-освободителю
посажен распорядившийся его снести «Ленин », а
опскушинского же «Александра Третьего», спокойно сидевшего
возле Храма Христа, никто и не вспомнит — коли исчезал сам
храм, так ли важно, кто там сидел у его подножия!
Но сейчас важнее помнить о другом. Даже в период,
казалось, повсеместного уничтожения памятников царям
уцелели в революционнейшем Петрограде все «Петры Первые»,
великолепная микешинская «Екатерина Вторая»1 и даже
к юдтовекий «Николай Первый », имя которого многие годы
вообще не произносилось без сопровождающих проклятий
или, по меньшей мере, понижающих коэффициентов —
вроде «Николая Палкина». Но монумент устоял и никакого
зерна для вмращиванья монархических убеждений в себе не нес.
Как и Александрийский столп на Дворцовой площади со
статуей ангела «размером «три натуральные величины» (так в
путеводителе!), хотя и прославлял Александра Первого.
Л в Москве с 1912-го по 1918 год простоял на Тверской
конный памятник «белому генералу» Скобелеву —
освободителю Болгарии от турок, даже его имя площади
присваивали. Анкету герою после 1917-го портило не только
легендарное прозвище (весь в белом и на белом коне —
комплимент потом превратили в ругательство), но и его дела при
покорении Туркмении. И этот памятник поспешили
низвергнуть.
В период «десталинизации» A952—1962) пришел черед
идти под снос сталинским статуям, которых и прижизненно
оказалось чудовищно много, а преобладали среди них
бездарнейшие муляжи, тиражированные тысячами. После 1991 года
1 Вот только другой микешинской «Екатерине» не повезло.
Памятник прославлял столетие ее указа A792—1892) о переселении
запорожцев iia Кубань (завершал его ак. Н.В. Эдкардс в 1907 году). В 1920-м па-
мя'мшк снесли, а в 1^32-м переплавили в 20 тонн цветмета. Таков был
«красный дар» Екатерпнодару, именно в 1920-м и переименованному в
Краснодар.
405
Ю.К. ЕФРЕМОВ
пришел черед и такому же поголовью не менее муляжных «Ле-
нинов », переселились на газон у Крымской набережной
«Дзержинский», «Свердлов» и «Калинин»...
По миру катится как бы волна отмщений — ив бывших
странах «народной демократии», и на наших бывших
национальных окраинах. Жертвами надругательств становятся не
только неумеренно наштампованные лики Ленина, но и
другие памятники, так, в Армении — азербайджанским, а в
Азербайджане — армянским политическим деятелям.
Дикарский инстинкт святотатства не считается ни с
какими принципами и тем более — с художественными
достоинствами уничтожаемого— работ Шадра, Меркурова и
других крупных мастеров. А — будь они хоть Микеланджелы!
А мы-то и сами тоже хороши. Даже такой вдохновитель
сохранения памятников истории и культуры, как академик
Лихачев, позволил себе предложить снести мавзолей — лишь
бы освободить Красную площадь от большевистской скверны!
Конечно, абсурдно, что главную площадь столицы и
стены Кремля превратили в кладбище, а надгробье — в трибуну
для обозрения ликующих парадов и шествий. Унизительно
идолопоклонническое почитание мумии. Разные варианты
перезахоронения меня не волнуют — прахом Дмитрия
Самозванца, как поверил Волошин, вообще выстрелили с
четырех застав «на четыре стороны земли», — легенда
справедливо-символичная: потом и произросло из этого праха черт-
те что... Но есть и другое — пусть и мрачный памятник нашей
истории (больше чем культуры) — сам мавзолей. Срыть во
отмщение? В угоду злой памяти к тем, кто в нем лежал и еще
лежит — Ленин, а недолго и Сталин?
Да, это памятник трагически постыдного этапа в истории
страны и столицы. Но уничтожать из злопамятности? Мир
дорожит руинами Колизея — а не в нем ли творились крова-
иейшие зверства? И ведь не сносят, а даже ценят, имеют и
барыш... А тут — незаурядный памятник архитектуры,
созданный самим Щусевым, зодчим с судьбой не простой...
406
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Грешен — и «Лубянку» обновлял, и снести Храм Христа под
сталинский Дворец был не прочь. Но талант-то все же
первоклассный, наградивший и страну и столицу подлинно
вечными ценностями...
Сковырнуть мавзолей? Так можно и Бутырки убрать —
тюрьма же! Но строил-то ее, и не бездарно строил, сам
Матвей Казаков! Ну и как? Не снести ли нам и Бутырки, как
французы Бастилию — не пожалели же!
Сейчас особенно нужны оглядчивость и осторожность.
Паш долг — при всех перестройках не нанести ущерба
облику, духу, всей памяти о наследуемом нами прошлом страны
и столицы. Не спешить с конъюнктурными решениями,
притормаживать желания хоть что-нибудь немедленно
переименовать!
Бывали у нас периоды тесных — и дружеских, и деловых —
отношений с Китаем, а были и этапы охлаждения и даже
вооруженных конфликтов — то на КВЖД, то на уссурийском
островке Даманском. В добрый период назвали улицу с
китайским посольством улицей Дружбы, а потом скандалили
па ней же в дни ссоры Китая — Вьетнама, и «дружба » звучала
вовсе иронически. И все же хорошо, что и при тогдашней
конъюнктурной «на все готовности» не кинулись сразу
разыменовывать улицу, — дружбу враждой в се названии не заменили.
Не перекрещивали ни гостиницу с рестораном «Пекин» в
Москве, ни Пекинскую улицу в Тифлисе.
А ведь случались же, и именно в те годы, предложения
переименовать даже Китай-Город. Шутка ли, в самом
центре столицы что-то китайское!.. Остаток Китайского проезда
в мае 1993-го все же решили назвать Китайгородским — на
этом я годами настаивал. Но не корчевать же само слово
Китай, кстати, не имевшее к одноименной стране никакого
отношения. Деревянная стена, подпиравшая земляной вал вне
Кремля, сооруженная в 1534 году, была «и парекоше
Китай », вероятно, от тюркского значения слова «стена» или от
связок жердей «кита», стену крепивших.
407
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Были умники, встревожившиеся после выхода Литвы из
состава нашей страны — как же им теперь жить на
Литовском бульваре? Не лучше ли забыть, что и здания тут
строили литовские зодчие?
Л как отражаются в именословии столицы и вовсе
недавние трагические события, связанные с крутым поворотом в
судьбах страны?
Осенью 1991 года многим казалось вполне уместным
присвоение имени Свободной России площади перед
правительственным зданием, которое тогда же поспешили
называть нашим «Белым домом». Но вскоре (осенью 1993-го) она
оказалась ареной кровавых побоищ, после которых
обнадеживавшее название стало звучать кощунственно, да
изменилась и топография — возникли новые ограды, мемориалы...
Лучше бы тут воздвигать обелиски, стелы, укреплять
памятные доски и не ввязывать эти события в сеть имен. Разве что
есть резон сохранить имя Красной Пресни — ее окраска
трагически подновлена, как и имя Баррикадной.
Тем более неуместны порывы насчет персональных
наречений — спорят еще о числе жертв на Рочдельской и у
Останкина! Можно ли славить имена даже достойных единиц,
tic замечая сотен (или тысяч) безыменных павших?
третий пакет
Уже первые два пакета возврата названий были приняты
частью «общественного мнения» в штыки, а прессой почти
бойкотировались. Перечень имен первого пакета привели
единичные газеты и чуть ли не петитом. И о втором пакете
москвичи сначала узнали только из «Вечернего клуба» и
«Курантов», а «Вечерка» и «Московская правда» хранили
молчание неделями.
Третий пакет, утвержденный 13 мая 1993 года, оказался
в лучшем положении, правда, и тут всех обогнали
«Куранты», второпях превратившие Никитский переулок в
Никитинский. 21 мая список дали и в «Правде», а 24 мая от имени
пресс-службы Моссовета в «Вечерке».
Бойкота на сей раз не было, но полемика вспыхнула
немедленно. Оппоненты главные возражения свели к обидам —
за Чехова, Герцена. Ю. Соломонов в «Литгазете» за 19 мая
вступился за Наташу Качуевскую (а неужели мало для ее
памяти, что именем героини наречена даже одна из малых
планет, — что, переулок дороже?).
Против «переименований» выступила плеяда известных
деятелей «культуры и искусства России», среди них О. Ефремов,
М. Захаров, И. Смоктуновский. Ну, артисты-то — еще как-то
понятно — привыкли к обилию актерских имен в названиях
409
ЮХ ЕФРЕМОВ
столичных улиц и могли считать, что чуть не каждому из них
гарантирован хотя бы какой-никакой переулок. (Впрочем, как
раз Ефремову с Захаровым тут ничто не светит — улицы в честь
их однофамильцев — генерала и маршала — в Москве уже есть,
и плодить новых тезок позволить нельзя.)
В «Известиях» за 25 мая 1993 года фельетонист Э.
Графов злопыхательски ерничал, что этак и «Евгения Онегина»
переименуют в «Ленский расстрел». Смешно? Но застрелил
же Онегин Ленского. Л суть претензий — не только обиды за
классиков. С подхихикиванием написано об оставленных «без
улиц» именах — Ульянова, Серова, Станкевича, маршала
Шапошникова — дескать, это не те, о ком вы подумали. И уже
без стеснения о «политической подоплеке»: «и не как-нибудь,
а мстительно» Маркса и Энгельса «похоронили» в
Староваганьковском переулке. Быть ли Большевистскому Гусятни-
ковым? По под этим именем он пробыл с XVIII века, а Боль-
Пушкинская площадь
410
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
шевистским только 30 лет (с 1933-го) — в память об
Обществе старых большевиков.
Графов издевается над неприкосновенностью мозгов
депутатов Моссовета. «В запале» они у него «ошалевают
переименованиями» «по дурьему азарту» — такая вот свобода
слова («переименования » — это о возврате законных
названий). И даже попытки нет понять, что тут никакие не
«шалости ума».
Почему имя хамовнического большевистского
комиссара Савельева-Шелехеса, удостоившегося в этом районе даже
двух улиц, решили заменить именем князя Пожарского? Да
потому, что штаб князя находился тут рядом во время его
победного боя с ляхами (прежнее «Савёловский » не
возвращали как тезку привокзального). Полистал бы фельетонист
литературу, прежде чем высовываться со злопыхательской
критикой. Или он так начитан, что ему роднее позорные
строчки о Минине и Пожарском у Алтаузена: «Мне
говорят, они спасли Россию. А может, лучше было не спасать?»
Ирина Кутьина в «Московской правде» за 26 мая 1993
года озаглавила очерк иронически: «Улица кой-кого» с
подзаголовком «Грустные заметки о московской топонимике».
Приятно, что она одобрила возврат имени Леонтьевскому
переулку — свидетелю стольких событий истории (да и
Станиславский жил в Леонтьевском, а не «на Станиславского» —
его-то личная память не достойна ли уважения?). По
журналистка в прямой ущерб репутации не постеснялась дамской
подписью подкрепить замену фамилии чешского писателя-
героя вовсе непотребным созвучием (запретный плод слаще
пресного многоточия). Но ладно, не нравственность здесь
обсуждаем. А вот ирония насчет «кой-кого» угодила в самое
авторшу. Задание по третьему пакету предполагало вернуть
имена ь пределах Садового кольца. А она гневается, что не
меняем имей внекольцовым Коммунистическим, Войковским и
«Беле Куну». В черных списках они давно значатся, дойдем и
до них, если нам дадут продолжать это доброе дело.
411
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Мало того, Кутьиной не надо бы считать и писать, что
Октябрьская площадь была в прошлом... Калужской Заставой!
Трагические события 1 мая 1993 года были у Заставы, а не на
площади! Догадаться бы, — зачем Интернациональную
назвали Яузской, когда Яузская улица уже есть? Да ведь просто
продлили имя существующей Яузской на ее прямое
продолжение. От незнания Москвы и заметки вышли грустные.
«Вечерняя Москва» 26 мая 1993 года сообщила, что
«правительство Москвы собирается отстоять Пушкинскую
улицу». Но остается же в целости Пушкинская площадь с
памятником! Даже драгоценная Страстная не вернется —
решили, что Пушкинская Москве дороже. Улицу-то, к которой
Пушкин не имел никакого отношения, переименовали по
недоразумению, впопыхах, под юбилейную дату столетия
гибели поэта. Так неужели не пора устранить допущенную
ошибку и вернуть многовековую Дмитровку?
Какие консультанты-дезинформаторы воспользовались
неподготовленностью Виктора Коробченко к суждению о
таких вопросах и навязали (или приписали?) ему мысли, что
это «переименования ради переименований» и что «малосо-
ветчики насильно вернули», по их мнению, «исторические»,
а на самом деле «весьма невзрачные, ничего не говорящие
сегодняшним москвичам» названия.
Обиды и тут высказаны за Пушкина, Грибоедова,
Герцена, Вахтангова, Репина — за деятелей, которым стоят
памятники, а их имена носят театры. От имени всех москвичей
написано, что им ничего не говорят «какие-то Дмитровки,
Никитские, Болотные»... Грустно, что и советнички
заместителя премьера так плохо знают историю города, даже
бравируют своим невежеством, а помогают руководству
истинно по-медвежьи. И уже уверены, что правительство вынесет
решение о «целесообразности таких переименований».
Артистов же решил державно поддержать сам министр
культуры России Е. Сидоров. «Вечерняя Москва» за 7 июня
1993 под кричащим заголовком «Остановите Моссовет!»
412
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
опубликовала его... правительственную (!) телеграмму главе
Москвы Ю.М. Лужкову. В ней министр всемерно
поддерживает протест против очередного огульного
переименования (подчеркнем слова: очередного и огульного. Раз
«очередного», значит, недоволен и предыдущими пакетами!).
Дальше лучше дословно:
«Прошу принять все зависящие от вас меры, чтобы не
дать совершиться бездумному акту топонимического
вандализма, стирающего с карты Москвы имена Пушкина,
Чехова, Герцена, Станиславского, Качалова, Вахтангова,
Хмелева, Собинова... Надеемся на ваши решительные шаги».
Министр явно пытается играть на противоречиях между
мэрией (позже — правительством Москвы) и Моссоветом, не
учитывая того, что часть заданий на возврат комиссия
получала непосредственно от самого Лужкова! Историкам
вообще нелегко будет разобраться, насколько в этих спорах
отражались некие внешние тяжбы и перетягиванья канатов. Кто
протестует? Демократы? Но статьи за возврат публикуют и
демократические газеты, и даже такие авторы, как КХ
Нагибин и Л. Колодный. Национал-патриоты? «Правда» сначала
была терпима, а потом дала слово А. Салуцкому, ой какое!
А вот что поведал в «Советской России» за 8 июня
1993 года В. Бушин. Ужель тот самый Бушин, который еще в
1965 году так резко протестовал против появления улицы
Тимура Фрунзе в лихом очерке «Кому мешал Теплый
переулок?». А сейчас и он опротестовывает возврат имен «под
видом русского патриотизма», называет это делом подлым,
считает плодом глубочайшего осовения депутатов
Моссовета, обыгрывая маяковское «сидите, не совейте в моем
Моссовете». По его мнению, в погоне за исконными
названиями мы и Красной площади, того и гляди, вернем древнее
имя Пожар. А главное, и он негодует, зачем стерты с карты
столицы имена классиков и революционных демократов.
А писатель А. Салуцкий в «Правде» за 16 июня того же
года сопоставил возврат имен с «дурным политическим ну-
413
Ю.К. ЕФРЕМОВ
воришеством». Он поддержал ту группу «демократической
интеллигенции »(кавычки автора, не иронические ли? —
упомянуты только Г. Бакланов и М. Ульянов), которая
«справедливо воспротестовала против решения » заменять имена
известных россиян. И при этом ухитрился спросить:
— Неужели Бондарев, Распутин менее заинтересованы в
сохранении исторической памяти?
Ну, как тут не спросить в ответ: будто возврат исконных
названий не помогает сохранить именно историческую память!
Зато 17 июня «Вечерка» сопоставила два неоднозначных
мнения: «Коренной москвич О. Цишевский рад расстаться с
одиозными именами вроде Жданова и Суслова, но пырнул
Остоженку за стародавние стога и пообещал навсегда считать ее
Метростроевской — «такова ее новейшая история». А вся
история-то — в одной канаве для открытого заложения
рельсового полотна — в 1935 году это сочли достаточным поводом
для невежественной замены драгоценного
военно-исторического имени. Коровий Вал имя для Цишевского «дурацкое».
Он же иронически предложил восстановить Сукино Болото в
Солнцеве (перепутал с именем переделкинского поселка Су-
ково), хотя упомянутые им болото и улица с таким милым
именем находились за Спасской Заставой и Симоновой
слободой. Возвращенные имена считает «царегороховыми» — и
ведь не совестно!
Зато в том же номере газеты доктор-палеонтолог О.
Дмитров возвратом, напротив, обрадован: не может понять,
почему имена Пушкина и Чехова надо сохранять именно за
старинными Дмитровками. Не согласен с одним: не вернули имя
Мёртвому переулку, в котором он живет. Но не все же
счастливы жить в Мёртвом! Все же спасибо доктору-палеонтологу
за доброе пожелание Моссовету «стойкости в этом нужном и
благородном деле».
Убедительно и авторитетно поддержали возврат такие
знатоки Москвы, как Ю. Нагибин в «Культуре» за 5-е и Л.
Колодный в «Московской правде » за 6 июля — Колодный даже
414
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
по-дружески пожурил Графова и Кутьину, хотя и сам
перепутал улицы Чайковского и Чкалова. С развернутым
обоснованием осуществленного возврата выступил в
«Курантах» B.C. Дормидонтов, а 15 июля в той же газете его горячо
поддержал Арутюн Амирханян...
В «Литгазете » за 7 июля артистам хорошо ответил
географ Д. Шабалин, высказавшийся за «экологически чистую»
топонимию. «Это не переименование, а возвращение
награбленного», «мужественное покаяние и осуждение
интеллектуального насилия». «Считать это маразматическим
антикоммунизмом комиссии Моссовета даже неудобно ». Автор
призывает скорее принять меры, облегчающие переход к
применению возвращенных имен.
А поди, разберись, какие доводы не стеснялись приводить и
«крайниеправые». Газета «Русскийпульс» ещев№ 2 за 1991 год
дала слово некой Марии Агаповой для протеста против
«новоиспеченной Лубянки»: «Зачем ворошить в нашей памяти народные
слезы и кровь, пролитые на эшафоте бесчеловечности»? На
тогдашнего мэра Г.Х. Попова автор в претензии, что тот не оценил
заслуг «Железного Феликса» — скольким беспризорникам тот
спас жизнь! Как убедить Агапову, что не меньше чем у Феликса
прав было и у его знаменитых преемников — могла бы та же
площадь стать и Менжинкой, и Ежовкой, и Бериевкой!
Противники не снижали активности. 12 июля 1993 года
дрогнула сессия Моссовета, учла «неоднозначную реакцию»
на свое «последнее решение о возвращении исконных имен »
и поручила президиуму на ближайшем заседании ввести
мораторий на переименование улиц! Не на возврат! Значит,
пресекается всякое распалачиванье, остаются на местах все
«кровавые Белы Куны» и мародеры Войковы, все Инессы,
Клары и Розы. А ведь только что (в «Курантах» за 8 июля)
Российский фонд культуры объявил, что пора убрать еще
ряд имен, связанных с коммунистической идеологией
(Ильича, Ленинский, Халтуринская), и скверные анекдоты вроде
4-й улицы 8 марта. И вот, пожалуйте, мораторий!
415
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Приходится снова каяться — мало мы разъясняли,
внушали, что у имен старой Москвы — заслуженные права
звучать так, как они звучали уже столетиями. Имена-эфемеры,
временщики, даже вошедшие в привычку всего-то за
несколько десятилетий, легко облетают как сухие листья и лепестки с
ветвей и многовековых цветов московского именословия.
Нас опять упрекают в непродуманности и случайности
выбора имен для возврата, в субъективных прихотях и
капризах. Так ли вели свою работу москвоведы — историки,
краеведы, географы, топонимисты, писатели, — готовившие эти
проекты?
Более полугода длилась работа комиссии по подготовке
проекта третьего пакета. Спорили о выборе вариантов.
Предпочли благозвучный Певческий непривлекательному Свинь-
инскому. Уточняли обоснования, заранее предвидя
возможные недоумения. Ведь и среди членов комиссии были не
желавшие расставаться с именами, кто — Собинова, а кто —
Станиславского и Качалова. По некоторым названиям
остался в меньшинстве и автор этих строк. Настаивал,
например, на возврате улице Архипова не последнего ее имени
(Большой Спасоглинищевский) — ведь сохранился же как
память о церкви Спаса в Глинищах Малый переулок, — а
предпоследнего — Алабова Гора, — колоритного,
отражающего кручи тамошнего рельефа. Но тут не помогло и
мнение председателя комиссии — мы с ним остались в
меньшинстве, и Алабова Гора на планы Москвы не вернулась.
По уже примененной схеме подытожим, чего же удалось
достичь в третьем пакете возврата прежних имен.
Прежде всего — завершено возвращение имен по
Китайгородскому полукольцу. Малопонятный
«Исторический проезд» уступил место проезду Воскресенские Ворота
(я-то продолжаю считать, что лучше было бы вернуть ему
более популярное у москвичей имя Иверские Ворота — по
восстановленной здесь часовне с прославленной
чудотворной иконой).
416
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Проезду Серова вернули старинное имя Лубянский —
избавились от одноименности с улицей Серова в поселке
Сокол. Зря приплетал сюда остряк Э. Графов еще и чекиста
Серова, намекая на близость проезда к Лубянке, — тут имя
на столетия старше любой «чеки».
Самые важные из возвратов в третьем пакете —
восстановление имен таких каркасообразующих магистралей, как
Большая и Малая Никитские (вместо Герцена и Качалова),
Большая и Малая Дмитровки (Пушкинская и Чехова),
Садовническая (Осипенко).
Между Китайгородским и Бульварным полукольцами
возвращены имена, о которых речь уже шла. Таковы
переулки Большой и Малый Златоустинские (Комсомольские),
Знаменские и Староваганьковский (улицы Грицевецкая и
Маркса с Энгельсом), Трёхсвятительские (Вузовские),
Брюсов (улица Неждановой) и Певческий (Астаховский).
Жаль, что Советской площади и наша комиссия, и
Моссовет решили вернуть не последнее ее имя — Скобелевская, — а
предпоследнее — Тверская. Имя Скобелева площадь носила
всего 6 лет, пока стоял его памятник; оно даже не успело
войти в дореволюционные справочники и планы города.
Большому и Малому Чернышевским переулкам имя
московского генерал-губернатора Чернышёва решили не
возвращать (есть переулок Чернышевского). Елисеевский
переулок, бывший Малый Чернышевский, уцелел, а к Большому,
который в 1922 году был переименован в честь просветителя
Н.В. Станкевича (а тут всего-то стоял дом его брата),
вернулось предпоследнее имя — Вознесенский (по знаменитой
церкви Малого Вознесенья на углу переулка с Большой
Никитской).
Неисповедима логика усомнившихся. Заменить
громоздкое имя улицы хотя и заслуженного «старшего » маршала
Шапошникова были согласны, но почему на Большой Анти-
пьевский? Объяснили им — тут находится замечательная
церковь Святого Антипия — ценный памятник зодчества...
417
27 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
— Нет, ищите что-нибудь еще. Были же и другие имена...
— Были: Лукинский — по церкви евангелиста Луки, но
Лукинские уже есть. Конюшенный — по государеву двору —
тоже есть тезки. Часть переулка звалась Колымажным — по
соседнему двору, на месте которого вырос Музей изящных
искусств...
— Вот это другое дело.
Так появилась в Москве, не уверен, что на радость
жителям, Колымажная улица. Хоть бы не связали по созвучию с
Колымой! Позже ее резонно «разжаловали» в Колымаж-
ный переулок.
Между Бульварным полукольцом и Садовым кольцом
возврат части имен также был уже объяснен. Таковы
переулки Мамоновский (Садовских), 1-й Зачатьевский (улица
Дмитриевского), Большой Патриарший (улица Адама
Мицкевича), Малый Ржевский и Ножовый (улица Палиашвили),
Большой и Малый Новопесковские (улицы Вахтангова и
Федотовой), Пожарский (Савельевский), Болотная площадь
(Репина), Яузская улица (Интернациональная), Яковоапос-
тольский (улица Елизаровой), Большой Афанасьевский
(улица Мясковского), Малый Власьевский (улица Танеевых),
Большой Лёвшинский (улица Щукина), Гагаринский (улица
Рылеева), Землянский (Чечеринский).
Возвращены в составе третьего пакета также названия
переулков Филипповский (по старинной церкви, улица
Аксакова), Гусятников (Большевистский), Глазовский
(Луначарского), Старопименовский (улица Медведева), Скарятин-
ский (улица Наташи Качуевской), Большой Кисловский
(улица Семашко), Крестовоздвиженский (Янышева), Денежный
(улица Веснина).
Попытку вернуть Большой и Малый Курбатовы почему-
то отвергли. — А кто они такие? Ответ, что Курбатовы это
потомки бывшего крепостного Шереметевых, самородка-
правоведа и дипломата петровских времен, не убедил.
Переулки за одно только соседство с Ордынками назвали Боль-
418
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
шим и Малым Ордынскими. Тогда же отказали неведомому
домовладельцу Фокину и купцу-меценату Барышникову,
хотя Москва и обязана ему возведением доныне
славящихся храмов и зданий, да и барышники вроде перестали
считаться ругательством. Отныне имя Стопани уступило место
не бывшему Фокину, а переулку Огородная Слобода (имя
предложил писатель-москвовед В.Б. Муравьев). Можно бы
и проще — Огородники. Но есть уже Огородный проезд на
бывшем Бутырском Хуторе...
Возражения вызвала попытка вернуть старинное имя Ре-
щиков. Старый большевик Воеводин жил не здесь, а на
Новинском бульваре, но досталось его имя именно этому
переулку, до революции Малому Толстовскому. В 1922 году
комиссия Сытина, то ли устраняя тезок, то ли чураясь
толстовства, вернула переулку имя некоего Рещикова,
владение которого находилось тут еще в XVIII веке. В советское
же время вернули это старинное имя, а теперь и слушать не
захотели! По старым планам удалось увидеть, что тут
находилась еще в XVII веке одна из трех Каменных слобод
Москвы (две другие известны в районе Таганки — улицы
Каменщики, и в Лефортове — Каменнослободский
переулок). Предпочли, чтобы и здесь вместо Воеводина и
Рещикова появился переулок Каменная Слобода.
Еще одним пунктом преткновения оказалась набережная
Максима Горького. Ее слепили из трех существовавших
ранее — Краснохолмской, Космодамианской и
Комиссариатской. Возвращать все три — значит, менять всю нумерацию
зданий. К тому же Краснохолмская набережная существует и на
другом берегу Москва-реки — нельзя дублировать!
Предлагали восстановить одну Комиссариатскую — столкнулись с
сопротивлением — при чем тут комиссариат? Поясняли, что
кригскомиссариатом называлось интендантство — ничего
плохого! Нет и нет! Решили распространить на всю набережную
одно из трех ее бывших имен — Космодамианская. Надеемся,
что неудобопроизносимая полутезка — улица Зои и Алексан-
419
Ю.К. ЕФРЕМОВ
дра Космодемьянских — уступит, наконец, место более
короткому имени, так что угроза дублированья отпадет.
Итак, борьба за совершенство московского именословия
продолжалась, принимая все новые, подчас и вовсе
неожиданные формы.
Один из моих докладов на эту тему привлек внимание
составителя сборника писательских очерков о Москве —
именно в нем я выступил с уже упоминавшейся «Поэмой
московских имен » и тогда же получил от В.Б. Муравьева
приглашение участвовать еще в одном таком сборнике, который
Общество «Старая Москва» договорилось публиковать в
издательстве «Столица ». Чего же еще профильнее!
Первый же очерк для этого сборника, увы, так и не
опубликованный, касавшийся «обезбоживанья» имен, москвове-
ды приветствовали, и уже в 1990—1991 годы я написал в том
же жанре целую монографию, которая и стала этой книгой.
«Столица» обещала печатать — ее раскупили бы нарасхват.
Но издательство разладилось, рукопись с приемом новых
пакетов возврата начала неуклонно устаревать,
потребовала большой доработки.
Теперь, наконец, она доведена до должной кондиции,
отвечающей данным на 1997 год, хотя может и впредь
устаревать, если, конечно, не сработает абсурдный «мораторий ». Но
напрашивается еще несколько обобщающих замечаний вне
зависимости от дальнейших судеб страны, Москвы и ее имен.
Надо ли столько пороху тратить на опровержение
мнений случайных оппонентов — всех-то все равно не
перечислишь и не переспоришь. Но привожу эти выборочные
примеры как показатели удручающей некомпетентности
самоуверенных невежд, поскольку, увы, и пресса содействует
пропаганде их взглядов в составе «общественного мнения».
Страна перешла к многопартийности. Компартия
перестала конституционно числиться руководящей, а потом и
вовсе прекращала свое действие на территориях «бывшего»
Союза и России. Но активисты новых наречений уже приме-
420
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
риваются, как отразить эти перемены в именах улиц. А что
предложить?
Партийный переулок был так назван когда-то по
местоположению райкома партии. Название само по себе звучало
наивно — разве сам переулок мог быть партийным или
беспартийным? Но не называть же его теперь Многопартийным!
Заменять все Большевистские на Меньшевистские? А Советские —
на Анти — как в том анекдоте о новой гостинице, выстроенной
напротив «Советской »? Или пусть многопартийность хлынет и
в уличные названия? Десятки новых партий сочтут себя
ущемленными, что не по ним обозваны улицы. Вообразите, если на
смену «коммунистическим» или даже наряду с ними
возникнут улицы Социалистические, Социал-демократические,
Либеральные, Патриотические, Межрегиональные, Демплатфор-
менные — и каких только еще не придумают, дай только волю.
Теперь выплодились такие новоявленные партии,
которым и достойных имен не нашлось — ни русских, ни греко-
латинских. Они самообозвались ехидно закодированными
заклинаньями — ЯБЛоко (по начальным буквам фамилий
вождиков), ПРЕС, КЕДР (точнее бы КЭДР — речь-то идет
об экологическом движении России, но тогда слышался бы
нарочитый акцент). Не загонять же такие клички в уличные
адреса! Да нет еще и уверенности, как их носители себя
проявят. И имена от них родятся уродливые, и тезок новых не
избежать. Не допускали же однозвучия улиц Яблочкова и
Яблочкиной, а тут пожалуйте — ЯБЛоко!
Не будем навязывать улицам и названия былых партий —
были же и эсеры, и эсдеки, кадеты, анархисты, был и батько
Махно с Гуляй-Полем! Кстати, старомосковский Разгуляй
нам мил, а как бы шло имя Гуляй-Поле бесчисленным паркам
«культуры и отдыха», наводящим тоску одним этим
казенным титулом! Нет, в истории Гуляйполе замарано
анархистами — но могло бы звучать более краткое — Гуляй-Парк1.
1 Называли же на Руси в XVI—XVII веках Гуляй-Городом
подвижные деревянные крепости, перемещавшиеся на колесах или полозьях!
421
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Напомню и еще одно: имя не страхует от
свинств-бесчинств даже на самых священных местах столицы. Не
скандальны ли митинги у памятника Пушкину? Не нашли места
святее для тусовок и самовыражений! А кощунственные шоу
у стен Кремля, даже перед чтимыми могилами, да и в самом
Кремле, где «на всю Ивановскую» (площадь) святыня
намеренно осквернялась ханукой! Такое кощунство планомерно
воспитывалось. Маяковский безо всякого стеснения писал,
уверенный в своей правоте:
Храпит Москва деревнею,
А в небе цвета крем
Глухой старухой древнею
Никчемный черный Кремль-
Примеры нелепых наречений привожу как
доказательства от противного, даже отвратительного. Чтобы не
удумали гнаться за воплями моды, попробуйте на язык такие
адреса, как улица Перестройки или Ускорения, Плюрализма,
Консенсуса. Неплохим делом был НЭП, но не называли же
улицы Нэповскими. Так и сейчас не нужны Рыночные,
Аукционные, Акционерские, Коммерческие, какими бы
актуальными такие названия ни казались. Да и за последними
стонами технического прогресса лучше не спешить — не плодить
улиц Дискотечных, Видеотечных и Аудиовизуальных — это
было бы похуже улицы Телевиденья, имя которой, к
счастью, оказалось эфемерным.
А вдруг в порядке гласности кто захочет отражать и
негативное, все, чтобы без лакировки? Представьте, как бы
звучали адреса в память расказачиванья, раскулачиванья, раскрес-
тьяниванья. Имя улицы — Неперспективных Деревень — чем
не мемориал?! Или такие сверхсовременные имена как
Одноразовая, Спидоносная, Экстрасенсорная, Криминальная...
В Копенгагене есть благопристойная с виду улица, да и с
именем вроде приличным, забыл каким. Она на десятилетия
422
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
раньше нашего Арбата стала пешеходной, но тоже приобрела
известность лавками, где торгуют всяческим непотребством.
Не навело же это отцов города на мысль назвать ее улицей
Порнобизнеса или Зоной Риска! Хороши стихи и картина под
названием «Незнакомка», но и это — не имя для улицы.
Хочется предупредить торопящихся сексуал-демокра-
тов, чтобы они не вздумали переназвать, скажем, тот же
Арбат в улицу Свободы Слова. Не лишайте Москву
колоритнейшего ее имени, но и не оскорбляйте священного
понятия. Давненько, но безрезультатно я советовал:
Призвать нигилистика злого,
При всей бородатой басовости,
Не счесть за свободу слова
Свободу отсутствия совести.
Нельзя превращать и присвоение имен в биржевую игру,
поспешно отвечая на конъюнктурные повышения или
падения курса чьих-то акций. Тут не место показным жестам
политиканов, стремящихся хоть таким путем завоевать
популярность. Имянаречение — дело ответственное, и ответ
приходится держать как перед собственной совестью, так и перед
историей и культурой страны.
А ведь наряду с ожиданием казенных решений
существует и иной путь. Бывает, что указы о возврате имен тягостно
задерживаются — то по привычной инертности, то из-за
чьих-то перестраховок и малодушия. А можно просто, не
дожидаясь вышних словес, самим все шире и чаще
применять желанные имена — и не митингуя, и не объявляя
кампаний. Так и делали — назначали встречи не на
«Свердлова», а на Театральной, шли к ГУМу не по «25 Октября», а по
Никольской, говорили о старом университете на Моховой, а
не на «проспекте » Маркса.
Таким же явочным порядком возвращались в свои еще
не переименованные города имена: Нижегородских улицы и
423
Ю.К. ЕФРЕМОВ
гостиницы в тогдашний Горький, гостиницы «Тверь» в
Калинин, а гостиницы «Владикавказ» в город, который еще
полагалось называть то Орджоникидзе, то Дзауджикау.
Давайте почаще говорить, что ехали через Вятку, а не через
Киров — звучат же и река Вятка, и Волго-Вятский регион в
сводках погоды, и город Вятские Поляны, и возвышенность
Вятский увал, и вятские породы овец и лошадей. Вятскую
землю осваивали еще новгородцы, да как не уважать и
предков наших вятичей? Но сегодняшние вятичи-кировцы все еще
раздваиваются, никак не расстанутся с псевдонимом своего
земляка Мироныча... Помочь бы им!
И ещё одно. Не будем растрачивать имена по мелочам и
занимать все плацкарты под текущее, сиюминутное. Не
будем грабить и будущее — не надо недооценивать
значительности событий, которые нам еще предстоят, и грядущих
героев — они тоже могут оказаться достойными увековеченья.
годы крутых поворотов
1993-й, 1994-й... Все ближе конец века, удобный повод
нагнетать мистические страхи и прорицать. Напомню, что
даже к приходу просто очередного столетия —
двадцатого — сулили: кто попроще — конец света, кто поученее —
столкновение Земли с ядовитой кометой (в спектре хвоста у
нее обнаружен циан!). Пугали и желтой опасностью,
веровали в пророческие заклинания Владимира Соловьёва. Даже
зловещий протыкатель старух показался Андрею Белому
знаменьем времени.
Но сейчас-то рубеж не просто двух столетий, а двух
тысячелетий, и встречать мы будем не только XXI век — ночь
на 1 января 2001 года обозначит собою начало третьего
тысячелетия! Не потому ли, словно джинны из бутылей,
выпущены новые абсурдные бреды мистицизма, сатанизма,
каких только можно извращений, обескураживающих
предсказаний. Печальнее всего то, что часть из них оказывается
сбывчивой — ведь среди напророченных событий
обнаруживаются и заранее запрограммированные.
Встречая Новый 1993-й, обольщались привычными
новогодними надеждами на лучшее будущее и обоюдными
посулами поворотов к этому лучшему. А в чьих-то мозгах,
мыслящих с опережением, созревали сценарии совсем других пово-
425
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Вдоиий дом на Кудринской площади
ротов. В сентябре—октябре 1993-го они обернулись
трагедиями, неслыханными даже в нашей непростой истории.
На этом фоне и в таких условиях — кому, казалось, было
дело до каких-то имсиословий: не все ли равно, как что
называть?
Моссоветская комиссия по улицам настойчиво
продолжала действовать, хоть и ощущала, что при нараставшей
политической напряженности не всегда и не всем была
угодна. Мы понимали, что в основе споров лежат вовсе не
топонимические расхождения во мнениях лидеров, а
противоречия по куда более общим вопросам между
Моссоветом (Н.Н. Гончар) и администрацией Москвы (Г.Х.
Попов, позднее Ю.М. Лужков). А в наш адрес устремлялись
упреки, скорее напоминавшие «поиск врага», козла
отпущения, на которого легче легкого свалить вину за куда
более огорчительные нелады в положении столицы.
И все же всю первую половину 1993-го комиссия
регулярно, в последний четверг каждого месяца, собиралась в
бывшем дворце СМ. Третьякова, подновленного П. Рябу-
шинским, на Гоголевском бульваре, где размещался Фонд
культуры, нас поддерживавший (возглавлял его академик
426
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Д.С. Лихачев). Собирались то в торжественных залах
бельэтажа, то в скромных каморках первого этажа. Именно на
этих собраниях обкатывалось содержание всех трех
пакетов с возвращаемыми именами, шли споры о названиях
переулков Романова и Пожарского, Колымажиого и Яково-
апостольского, о Каменной и Огородной Слободах, о
продлении Яузской в сторону Швивой Горки. B.C. Дормидонтов
внимательно взвешивал каждое мнение, запрашивал у
членов комиссии письменные справки, требовал ссылок на
архивные документы...
Летом наша комиссия понесла тяжелую утрату —
скончался один из ее ветеранов и компетентнейших экспертов по
вопросам истории Москвы профессор Владимир Евгеньевич
Полетаев.
Утверждение Моссоветом 13 мая 1993 года возврата
названий, содержавшихся в третьем пакете, послужило
сигналом к новому всплеску протестов. Хотя в то же лето
прозвучали авторитетные голоса и в поддержку принятых
решений, Моссовет все-таки дрогнул: его 16-я сессия 12 июля
поручила президиуму Совета объявить упоминавшийся
мораторий на дальнейшие «переименования».
Хоть дни становились вес более драматичными, но для
судеб именословия Москвы не было и худа без добра. Вскоре
властям стало уже ни до каких мораториев — обещанный так и
остался на бумаге. После разгона в сентябре Верховного
Совета России и трагического расстрела «Белого Дома >> 5 октября
был распущен и сам Моссовет, так что и состоявшая «при нем »
комиссия оказалась как бы подвешенной в воздухе.
По жизнь продолжалась, необходимость надзора за
адресами, особенно в обстановке всяческих
жилищно-коммунальных и финансовых новаций, ощущалась очень остро.
Уже с конца октября зашла речь, что комиссия, подобная
бывшей нашей, должна существовать при мэре, а что
возглавлять ее сможет один из вице-мэров нефтяник Бакирон,
в свое время сочувственно выслушавший мою лекцию о во:*-
427
Ю.К. ЕФРЕМОВ
врате названий в его же Нефтяном институте, значит,
человек, уже ориентированный. Но вскоре передумали и
комиссию создали при другом заместителе мэра — Анатолии
Валентиновиче Петрове, который был влиятельной фигурой и
в прежнем Моссовете и помнил нашу тогдашнюю работу.
Нам повезло — помогать А.В. Петрову ревностно взялась и
прежняя, моссоветских времен, «сестра-хозяйка » — Майя
Федоровна Симонова, в течение ряда лет отлично
курировавшая деятельность комиссии, способствуя очередным
нашим инициативам — подготовке «Красной книги»
неприкосновенных названий, предотвращению одноименности,
устранению номерных и некомплектных имен. Она уверенно
держала в руках связи с районными властями, а главное, что
особенно важно, — с районными архитекторами.
Восстановление такой управляемой системы и теперь стало одной из
первоочередных ее забот.
Мы с B.C. Дормидонтовым помогли доукомплектовать
личный состав комиссии, отсеять некоторых
почетно-мертвых душ, присоветовали ввести в нее новых видных
специалистов — знатоков истории города, краеведов, филологов,
топонимистов.
9 ноября 1993 года в московской прессе был
опубликован полный список адресов избирательных участков — было
приятно видеть в нем все уже возвращенные названия.
Вопреки какофонии продолжавшихся протестов они
приобретали юридическую силу!
А вот и 1994-й — год, казалось, не суливший работе
комиссии никаких осложнений. Уже в феврале—марте
начались ее нормальные деловые собрания для решения
текущих задач — надо было нарекать улицы и проезды во вновь
возникших кварталах южного Бутова, Жулебина, Митина.
Осенью пошла речь и о Марьинском Парке — районе
бывших Люблинских полей орошения. Приходилось обсуждать
и «самотечные» предложения, в их числе и вовсе
неожиданные: так, от имени Кабардино-Балкарской республики по-
428
МОСКОВСКИХУЛИЦ ИМЕНА
ступила просьба переименовать таганскую Большую
Коммунистическую в улицу... Нальчика!.. Пришлось
переутверждать список уже возвращенных названий, чтобы пресечь
сомнения в неправоспособности решений, принятых бывшим
Моссоветом. Ведь в адресах множились раздвоения и
противоречия, затягивалась замена угловых указателей улиц,
возникали нотариальные и финансовые сложности в
случаях приватизации, жилищных тяжб...
К середине июля эта канительная работа была
завершена, и тут нежданно-негаданно все содеянное было
поставлено... под сомнение!
Проявив чуткость и снисхождение к моему возрасту и
здоровью, Майя Федоровна решила даже не приглашать меня —
не вырывать с неблизкой дачи — ради присутствия на
заседании правительства Москвы, где должно было состояться
окончательное утверждение подготовленных материалов —
настолько она была уверена в их убедительности и бесспорности.
Видимо, так же их оценивал и председатель комиссии А.В.
Петров, не посчитавший нужным предварительно и подготовить
руководство в нужном направлении.
Каково же было ошеломление и Анатолия
Валентиновича, и Майи Федоровны, и всего двух членов комиссии,
которых удалось летом пригласить (это были В.Б. Муравьёв и
историк-краевед Л.В. Иванова), когда уже в сообщении мэра
о представленном проекте прозвучало не то чтобы не совсем
полное его приятие, а скорее полное неприятие! Что могло
быть в основе такого поворота? Доводы напоминали те, что
приводил в своих протестах министр культуры Евгений
Сидоров. Мэра, словно сговорившись, поддержали и его
первейшие замы — Ресин и Никольский, при этом сомнения
высказывали даже по давно одобренным и уже вошедшим в быт
названиям. Передаю со слов очевидцев, что и сам адрес
мэрии (Тверская, 13) кому-то из них оказался не мил: «Ходили
по Горького и впредь так хотим ходить». Член
правительства Москвы В.В. Парфенов взял быка за рога: «Постанов-
429
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ление Президиума Моссовета ОТМЕНИТЬ. Может быть,
ПЕРЕСМОТРЕТЬ состав комиссии по переименованиям».
Другой член правительства (В.Г. Систер) высказался
помягче, предложив переносить старые названия в районы
новостроек. Такую передвижку, словно это не имена, а мебель,
никто не поддержал.
Членам нашей комиссии слова не дали вовсе. Однако
вскоре выяснилось, что и в правительстве Москвы
ожидаемого единодушия не было. В оппозиции оказался прежде
всего даже префект центра столицы А.И. Музыкантский. Он
давно был в курсе уже сделанного и понимал, каким
удесятерением и так уже немалой путаницы грозил бы поворот и
откат вспять с разыменованием... Тверской и Театральной!
И куда же возвращаться? Не воскрешать же призрак
проспекта Маркса, архитектурно так и не возникшего.
Часть выступления Музыкантского увидела свет в
прессе. Он сказал, в частности: «Среда города — это тоже
элемент культуры. Приятнее жить в городе, где названия
старые, истинные, московские, которых нет ни в одном другом
городе. Такие, как Маросейка, Воздвиженка и прочие... Что
касается памяти деятелей культуры, о которых говорили,
что обижаем, или еще что-то, можно решить достаточно
просто: можно среди табличек с новыми названиями
предусмотреть и таблички очень простого содержания, например «с
1934 по 1991 год данная улица носила имя Герцена»1.
Вслед за Музыкантским сомнения высказали и еще
некоторые члены правительства. Мэр сумел проявить гибкость
(или на такую перестраховку и был рассчитан сценарий?) —
сказал, что имеет свою позицию, которую не хочет
разглашать «для чистоты опроса», и предложил «поосновательнее
посмотреть все варианты», «посоветоваться с москвичами»,
в течение месяца шире и точнее учесть общественное
мнение, а потом уже и принимать решение.
• 1 Уточним: имя Герцена Большая Никитская носила с 1920 по 1993 г.
430
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Были ли у Ю.М. Лужкова основания хранить в резерве
какое-то свое мнение? Конечно, были! Ведь еще 15 октября
1990 года было подписано совместное решение президиума
Моссовета и его исполкома, подписанное Г.Х. Поповым и
Ю.М. Лужковым, где были приняты «Основные принципы
наименований», что обеспечивало полную преемственность в
использованье наших принципов. Тут было сказано о
наречении новыми названиями только новых улиц, и дан совет
избегать применения одних личных имен, был и призыв уважать
личную и общественную память жителей. На комиссию
возлагались обеспеченье охраны заповедных названий и
восстановление ранее упраздненных. Окончательное утверждение всех
этих предложений было возложено на Моссовет! Таково было
согласие Совета и молодой городской администрации. Вот под
чем стояла подпись Ю.М. Лужкова! Его же распоряжения от
13 января 1992-го (№ 65-РП) и 8 апреля 1993-го (№ 95-РП)
обязывали выполнять принятые решения о возврате, заменять
угловые таблички и дорожные знаки...
А теперь своим неожиданным демаршем и ставкой на
опрос он, видимо, надеялся подкрепить и прежние свои
позиции: поддержит народ — значит, мэр и тогда, еще в 1990 году,
был прав; не поддержит — такова его вышняя воля, а
заблуждался, дескать, вместе с Моссоветом...
Слух о том, что в мэрии нашлись активные противники
возврата имен, быстро распространился по столице. Нашлись
усердные почтари, не доставившие вовремя письмо с
адресом в Брюсов переулок, уже решив, что его по-прежнему
будут считать за Неждановой.
Кто-то успел подстраховаться и на хозяйственном
фронте. Мне позвонил огорченный Василий Александрович
Чаянов — сын гениального агроэкономиста и знатока Москвы
А.В. Чаянова — нашлись завхозы, уже распорядившиеся
заменить угловые указатели с «улицей» Чаянова на прежние —
с «улицей» Готвальда! Ведь, поди, и письменное
распоряжение о таком деле сочиняли? Отыскать бы мотивировочку!
431
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Опрос населения с целью выявить общественное
мнение — дело тонкое. Многое зависит от представительности
контингента опрашиваемых (респондентов), а многое и от
четкости и однозначности поставленных вопросов.
Позже выяснилось, что опросы были проведены в двух
параллельно действовавших фирмах. Одна из них, громко
именуемая Всероссийским центром изучения
общественного мнения (ВЦИОМ), провела свои исследования 15 и 16
августа 1994 года по прямому заказу Департамента печати и
информации правительства Москвы; вторая — социологи
некой «независимой» службы «Мнение». Полные итоги
первого опроса были официально опубликованы в бюллетене
ВЦИОМ; по второму газета «Советская Россия »
обнародовала только сокращенный обзор результатов.
Первый «блиц-опрос» охватил 1746 москвичей в 29
муниципальных округах, отобранных по специальной
методике. Сводка подчеркивает, что и отбор респондентов по полу,
возрасту и образованию был проведен так, чтобы обеспечить
должную представительность мнений взрослых москвичей.
Даже неизбежные статистические погрешности
предусмотрели и обещали, что они не превысят 3,5 %.
Какие же вопросы были поставлены? Первые два из них
уже содержали в себе провоцирующую подковырку для
колеблющихся: «Как вы думаете, в принципе, следует ли
возвращать московским улицам их прежние названия,
утраченные в годы советской власти, или лучше оставить названия
улиц такими, какие они есть сейчас? »
За то, что следует возвращать, высказались 41 %
опрошенных, а «лучше оставить» посоветовали чуть больше 46 %.
Остальные 13 % предпочли «затрудниться с ответом».
Подсчитали, кто был «за »: преимущественно гуманитарии и
вообще лица с дипломами вузов. «За» были и работники
коммерческих структур, учащиеся, просто молодежь возрастом
до 25 лет, особенно же старые москвичи с дореволюционной
родословной.
432
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Что же, мы потерпели поражение? Нет, выручил второй
блок вопросов: «Вы бы поддержали или не поддержали
решение о том, чтобы вернуть старомосковские названия всем
улицам историко-культурного центра города (в пределах
Садового кольца?)» и «А решение о том, чтобы вернуть
исторические названия улицам за пределами Садового кольца?»
Тут-то за возврат названий и проголосовали 58 %, «не
поддержали бы» — 28, а затруднились ответить — 14 %. Так
даже в сумме противники и нейтралы уступили
сторонникам. С этим-то успехом и поздравляли друг друга патриоты
Москвы.
А что дал вопрос насчет «вне кольца»? Тут возврат
поддержали бы всего 28 % против оказались 53 % при 22 %
затруднившихся.
Что ж, придется пока сдержать страсти, но уверен, что
весомость нашего черного списка с Белой Куном, Войковым и
Магистральными тупиками не оставит в покое прессу — через
нее же потом массы жителей все равно возопиют: «Не хотим
жить на Нэсси, на Беле Куне, на Люксембурге и Цеткиной ».
Был еще блок из двух вопросов, поставленных так
каверзно, что как бы провоцировал на неодобрение возврата.
Спрошено было вот как: «Одни считают, что названия улиц
являются памятниками истории и поэтому большинству из
них должны быть возвращены исторические названия,
другие — нужно учитывать удобства жителей и благозвучность
этих названий. Какая из этих точек зрения вам ближе?»
Надо ли было говорить, как о памятниках истории, о
большинстве возвращаемых названий? Вернемся к тому же
Лаврушинскому. Не купчихина же фамилия тут памятник,
а адреса современной Третьяковки и жилого дома
писателей! А контрвопрос заранее нацелен еще и на ответ насчет
желательности удобства и благозвучности.
Что, Петроградское шоссе было бы менее благозвучно,
чем Ленинградское? Пименовская звучит «труднее», чем
Краснопролетарская? Гороховая менее «удобна», чем Ка-
28 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
закова? Кому-то не по душе имена переулков — Ащеулова,
Выползова, а они — от чьих-то старомосковских фамилий...
Вопрос поставлен неверно еще и потому, что рассчитан
на выражение чисто субъективных представлений (удобство,
благозвучие) — но разве этого достаточно для оценки
происходящего? Вкусовые суждения не учитывают других
мотивировок замены имен — ликвидации одноименности,
искоренения идейно ущербных кличек, целесообразности
возврата имен незаслуженно разжалованных деятелей —
Мейера, Мочальского, Якунчиковых...
Второй канал опроса, проведенного фирмой «Мнение»,
построил анкеты так, чтобы ответы были наруку читателям
«Советской России». Как были поставлены вопросы, не
сказано. 44 % оказались активными противниками
вмешательства в городскую топонимику. Если вопрос говорил именно о
вмешательстве, а не о восстановлении исторической
справедливости, чего же ждать от опрашиваемых? Только каждый
пятый из них, сиречь 20 %, был категорически «за», то есть за
«вмешательство ». Более трети C6 %!) ответить затруднились.
Был вопрос и об «удобствах» — каждый четвертый
пожаловался, что часто путается со сменой имен станций метро, а
еще 36 % — что путаются лишь иногда и только 21 % легко
оперируют обновленными именами. Периодически путаются
в улицах менее трети, изредка — 38 %, зато 34 % уже
привыкли к новым адресам. Убеждает?
Были вопросы и по персоналиям. 68 % против смены имен
Ленинского проспекта и 72 % — Ленинградского. Не хотят
расставаться с именами Чехова 64 %, Грибоедова — 62 %,
Чкалова и Аркадия Гайдара — по 51 %, а за возврат к
предшествовавшим именам этих улиц высказались
соответственно 24, 21, 36 и 32 процента.
Какую ценность имеют такие ответы? Знали ли
опрашиваемые, что Грибоедов не имел никакого отношения к улице
своего имени, что Чехов, часто менявший в Москве
квартиры, имел главную из них совсем не тут, а на Садовой-Куд-
434
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ринской (там теперь и его дом-музей); что Аркадий Гайдар,
хоть и жил в будущем «своем» переулке и был популярным
детским писателем, но в историю-то вошел и как
патологически жестокий палач времен Гражданской войны... Не
иначе как преднамеренной фальсификацией можно назвать
проведение «опросов» такого рода.
В эти дни сторонники возврата не дремали и сами. В
нескольких общественных коллективах — у топонимистов
Географического общества, на собраниях при Московском
городском архиве, в обществе «Старая Москва» была
развернута не просто пропаганда справедливости принятых
решений, но рекомендована и тактика: засыпать мэрию
письмами в поддержку возврата, причем не групповыми, а
индивидуальными. Известны же были случаи, когда при
подсчете таких писем учитывалось число самих корреспонденции,
а не количество подписей. Пятьдесят отдельных открыток
весят больше, чем одна «коллективка » с пятьюдесятью
подписями! Был приведен в движение и такой механизм, и он
тоже принес свои плоды.
Большое впечатление в мэрии произвело обнародованье
письма в защиту возврата, подписанного самим академиком
Д.С. Лихачевым. Ведь именно он, когда еще возглавлял Фонд
культуры, не только поддержал идею возврата, но нашел и
средства для осуществления предложений первого пакета
возвращаемых имен. Теперь письмо с его подписью,
появившееся в «Вечерней Москве» 16 августа, было подписано не
только единомышленниками комиссии, такими, как Ю.
Нагибин, но и еще недавно завзятыми противниками возврата —
Олегом Ефремовым, Марком Захаровым, рядом с ними
красовались подписи и Беллы Ахмадулиной, и всей королевской
рати, еще недавно выступавшей с позиций
противоположного лагеря... А кроме того — С.С. Аверинцев! СП. Залыгин!
СО. Шмидт. Б.В. Раушенбах. Даже Зураб Церетели! А
всего — 37 подписей! И смотрите, что они подписали в
обращении к мэру Москвы:
435
Ю.К. ЕФРЕМОВ
<<Не сомневаемся, что, несмотря на все трудности, у вас
хватит воли и мудрости довести до конца это благое дело,
ибо возрождение своей истории, в том числе и в названиях,
определяющее условие сохранения нашей культуры, а
значит, и надежды на выживание».
Какая добрая муха их укусила? Неужели так сразу,
словно по щучьему веленью, сумели переубедиться даже
крайние противники возврата имен ? Ларчик открывался проще.
Выяснилось, что письмо это было получено в комиссии еще
в ее моссоветские времена как реакция на уже проведенные
замены наиболее одиозных имен вроде проспекта Маркса на
Охотный Ряд и Свердлова на Театральную. Тогда-то наши
будущие оппоненты и поставили свои подписи на лихачевской
«коллективке», доверяя и его авторитету и здравости
доводов. Но первые пакеты удалось утвердить и без публикации
этого письма. Не пущенное в ход, оно пролежало в архиве
комиссии, сохранив убедительность и к новым тревожным
дням. В мэрии были поражены, что этот «документ
замедленного действия» так противоречил недавним протестам его
же подписанцев. Ну не детективный ли сюжетик?!
Сведенья о том, что «наш дальновидный мэр Ю. Лужков
не склонен пороть горячку с возвращением улицам и
площадям столицы прежних названий», дошел и до литератора
Ильи Окунева. Тот встрепенулся и, не дождавшись итогов
опроса жителей, выступил в «Московской правде» за 6
сентября 1994-го с нравоучительной статьей, воинственно
озаглавленной «Назывной произвол». Уже одним этим
заголовком автор лихо перечеркивал и многолетнюю работу
авторитетных специалистов, знатоков и ценителей истории
Москвы, и мнение общественности. Комиссия, по его
мнению, затеяла «новую кампанию по изменению топонимики »,
а для чего затеяла? Да для того, чтобы создавать «видимость
бурной деятельности».
Судить нас И. Окунев взялся самоуверенно и
безапелляционно, не заботясь о достоверности доводов. Обиделся за
436
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Наташу Качуевскую, соседку, с которой учился в школе, а
когда-то обнаружил, что один из нескольких
домовладельцев — «однофамильцев» переулка, не важно, что не
москвич, а петербуржец, был бякой-реакционером. Сообщая о
таком «открытии», автор даже хвастался своей
инициативой в замене имени мракобеса Наташей Качуевской. (А у нас
в комиссии сохранилось в памяти, как активно пробивала
наименование переулка в честь дочери ее родная мама.)
Окунев критикует метания городских властей из одной
крайности в другую, считает, что у них нет принципиальной
позиции (значит, не читал никаких наших обоснований и
принципов, выработанных за десятилетия деятельности),
упрекает «в отсутствии четких представлений, что такое
топонимика и каково ее значение в истории народа и место в
повседневной жизни».
Автор все же счел, что «восстановление исконных
названий, утраченных в последние десятилетия в результате чаще
всего неоправданных конъюнктурных переименований,
безусловно необходимо», но достойны возврата только
«действительно ценные, проливающие свет на прошлое и
обогащающие национальное самосознание россиян », цитирует
хорошие слова Паустовского по этому поводу. А дальше
начинается критика: имя Болотной площади будто бы никак
не проливает свет на прошлое, хотя именно на ней, а не на
«площади Репина» был казнен Емельян Пугачев. Не дышат
прошлым и фамилии домовладельцев, в их числе, конечно, и
такие одиозные как все те же Лаврушинский и Кулаков
переулки — нечего и им засорять историю города...
Старый москвич, театровед и публицист Борис Поюров-
ский поведал в «Вечерней Москве» 28 октября 1995 года о
том, как проходила встреча правительства Москвы с
творческой интеллигенцией в филиале Малого театра. Выступая на
этой встрече, мэр Москвы Ю.М. Лужков согласился с теми,
кто счел решение Моссовета осенью 1991 года о возврате
названий поспешным и даже «необольшевистским», но сказал,
437
Ю.К. ЕФРЕМОВ
что восстанавливать отмененные тогда названия считает
делом бессмысленным. Признание многозначительное!
19 октября 1994 года мэр Ю.М. Лужков скрепил своей
подписью весь документ об уже произведенных возвратах
имен. Днем позже об этом был извещен актив комиссии.
Попытки некоторых ее членов оспорить единичные позиции были
отклонены, ибо вынуждали говорить не об утверждении уже
существующих решений, а о их пересмотре. Это грозило
затяжками сроков, жизнь же требовала скорейшего
разрубания гордиевого узла. Приложения к решению мэра были
тщательно вычитаны, подписаны всеми членами правительства и
вскоре начали появляться в печати уже от имени мэрии.
Впрочем, не дождавшись более медлительных
официозов, 20 сентября 1994 года об одержанном успехе сообщил
оказавшийся прытче всех «Московский комсомолец».
Газеты этой я не выписываю, но, услыхав о состоявшейся
публикации, купил ее в метро с рук за какую-то внушительную
сумму. Перелистываю, ищу — ничего похожего. Неужели
надули? Или некая сила смыла обещанное в последний
момент — бывало же и со мной, когда на газетной полосе
исчезал уже набранный и вычитанный в гранках текст.
Дома еще раз просматриваю газету и в числе
завлекательно озаглавленных «клубничек» замечаю занимающую
чуть не треть полосы статью неведомого мне Сергея
Рогожина, оттолкнувшую меня зазывным заголовком «Право на
аборт». Читать ее не собирался, но споткнулся о
подзаголовок: «Улицы, на которых мы живем, мученицы». Оказалось,
что это и есть обещанный материал.
Читаю с интересом, написано лихо, не без юмора. Сначала и
не понял, чью сторону держит очеркист, — ведь вот как начал:
«Улицам при рождении дают имена. Потом отнимают.
Представьте, у вас отняли имя. Улицы не могут кричать.
Улицы молчат».
Нет, кажется, автор «за нас», ведь говорит об именах,
данных при рождении улиц. Он называет необычным июль-
438
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ское заседание правительства Москвы, не принявшее
никакого решения, то есть тем самым не исключившее
возможность приостановки работы по возврату названий.
Упомянуто, что «более того: некоторые члены правительства
предлагали отменить ранее принятые Моссоветом решения».
Дальше следовал параграф, приближающий нас к
«абортному» заголовку, — у него свой подзаголовок: «Отцовство
сомнений не вызывает», — и сказано, что отцом программы
возврата является Моссовет «поповского созыва » (по
имени тогдашнего председателя Совета Г.Х. Попова).
Возврат 79 имен третьего пакета Рогожин оценил
справедливо: «Это был поступок. Не забудем: еще властвовала
КПСС, заявлявшая себя единственным гарантом
перестройки». Приведены слова B.C. Дормидонтова о неоднозначных,
мягко говоря, реакциях жителей на замену имен — от
восторгов и приветствий до угроз расправ с зачинщиками —
«жидами, выродками, агентами ЦРУ и разрушителями
страны » — вот, оказывается, мы кто! Упомянуты обструкции на
Мясницкой и Знаменке со сбиванием угловых табличек,
обвинения в контрреволюции... Из беседы с нашей Л.В.
Ивановой выбрана убедительная статистика: из 600 улиц внутри
Садового кольца за годы советской власти переименовано
400, то есть две трети. Уничтожено создававшееся 770 лет, а
стерто с карты города за 77 лет! А речь-то идет всего о полу-
торастах отнятых досоветских именах!
Сочувственно говорит Рогожин о работе комиссии, о ее
поддержке со стороны научных институтов и обществ; приведен
даже текст телеграмм от академика Д.С. Лихачева Н.Н.
Гончару (главе Моссовета) и Ю.М. Лужкову: «Поздравляю с
завершением возвращения центральной части Москвы заповедных
исторических наименований ее улиц и площадей ». Указано, что
против возврата выступили «Трудовая Москва » и Московский
исполком Российской коммунистической партии...
Но Рогожин справедливо критикует и медлительность в
выполнении принятых решений — из 148 адресов, подлежа-
439
Ю.К. ЕФРЕМОВ
щих замене, изменения проведены только по сорока двум...
Приведены примеры конфузов с неполной заменой табличек
на углах улиц и еще разными несуразностями. В этом же
очерке дана статистика учета общественного мнения москвичей...
Полный текст Постановления правительства Москвы от
25 октября 1994 г. за № 968 «О возвращении исторических
наименований и переименовании московских улиц» с
упоминанием, что он преемствен по отношению к
Постановлению № 379 от 13 апреля 1993 года, опубликован для
использования в качестве официального документа в газете мэрии
«Тверская, 13» за 24—30 ноября 1994 года. Тот же
документ изложен и во вкладке-приложении к «Вечерней
Москве » — в деловой папке «Градских вестей » за 30 ноября под
заголовком «Возвращаются имена исконные». Полные
перечни возвращенных названий (внутри Садового кольца и за
его пределами) даны в виде двух приложений, которые для
удобства читателей приведены и в данной книге.
Тем не менее всплески все той же мути возражений
продолжаются. Появилась целая книга фанатичного
противника не только возврата имен, а и других путей защиты
старины. Алексей Владимирович Рогачёв сочинил «учебное
пособие», претенциозно озаглавленное «Москвоведенье.
Город — человек — природа», а обнародовать ее не
постыдилось в 1994 году издательство МИРОС — так
закодирован Институт развития социальных систем!
Глава о возврате имен издевательски повествует о
ненужности восстановления Пятисобачьих переулков,
примерещившихся автору. Даже Тверскую вернули, по его мнению,
зря — заново проложенная, она никому не напоминает
былую. Да и Театральные есть во скольких еще городах.
Оплеваны как ненужные столице Варварки и Знаменки,
упомянута и дороговизна — полный набор давних возражений.
Общество «Старая Москва» с негодованием обсудило и
осудило злобную книгу на заседании 27 октября 1994 года,
а присутствовавший при сем автор угостил оппонентов ут-
440
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
верждением, что современную молодежь не развратишь, ей
даже канализация привлекательнее церковного старья!
Да, памяти в черной книге столицы заслуживают и такие
персоны, они тоже немало наследили в московском имено-
словии!
На уличных лотках появились пиратские издания
справочников по истории имен и «переименований» московских
улиц — предприимчивые ловчилы дерут с наших «Имен
московских улиц» как мародеры с мертвых, невежественно
перевирают и «дополняют» текст. И за руку не схватишь.
Издательство «Московский рабочий», выпустившее в свое
время все пять изданий наших «Имен», обеспокоилось — надо
бы поскорее и нам перехватить инициативу у пиратов.
Обратилось к авторскому коллективу с просьбой поспешить и
подготовить новое переиздание, конечно, серьезно его доработав.
Как титульный редактор последнего (пятого) издания
«Имен» я вынужден был возразить. Изменения в
московском именословии, происшедшие с 1988 года, как и
обновление многих оценок и толкований событий, связанное с
коренной сменой строя, вынудят авторов не к доработке, а к
коренной переработке книги — точнее говоря, придется
писать совсем новую книгу. Пока не уплещется окончательно
общая картина, пока мы не расстанемся со все еще черным
списком, не распалачим и не раздурачим московское име-
нословие, то есть еще год-два нельзя и приниматься за
такую работу во избежание заведомо напрасного труда.
Плодотворную деятельность развернула регулярно
собирающаяся в академическом Институте истории
общественная комиссия, которая по материалам своих
разысканий издает серию «Энциклопедия сел и деревень
Подмосковья » и дает ценные обзоры истории селений, уже включённых
в состав Москвы, — тут Бескудниково, Бусиново, Измайло-
441
Ю.К. ЕФРЕМОВ
во, Ростокино, Ховрино, Михалково, Мневники, Покров-
ское-Стрешнево, Коровино и множество других. В очерках
мелькает изрядное количество старинных названий — жаль,
что мы о них не знали при обновлении имен улиц. Деревня и
пустошь Орехово в документах 1589 и 1686 годов имела
синоним «Алмазниково тож » — вот бы и предложить Алмаз-
никову улицу на место заблудившейся Ясеневой!
Будем надеяться, что контакт с этой группой историков
и краеведов поможет впредь более существенно
использовать топонимическое наследие прошлого бывших
подмосковных селений.
ЧТО ЕЩЕ НЕЛАДНО С ИМЕНАМИ
В уже упоминавшемся очерке «Поэма московских имен »
A988) был авансом обнародован как бы проспект этой
прочитанной вами книги. Ее программа проступала в самих
названиях глав: «Хобби, призвание или обязанность», «Как
управлять именами», «Что сохранять» и «Что возвращать».
Но были в этом очерке еще две главки, которые в текст этого
воспоминания-исследованья не вошли или отразились в нем
лишь частично, сведениями же, в них содержащимися,
автору все же хотелось бы поделиться.
В первой из них речь идет не столько об именах улиц,
сколько о нарушениях связи многих имен с улицами, а это —
тоже тема, достойная внимания топонимистов. Итак, — «что
еще неладно с именами?» Приведу эту главку почти
целиком, внеся в ранее опубликованный текст только
необходимые «дежурные» уточнения.
Список улиц — не просто справочный каталог. Это и как
бы хозяйство, арена оперативно-административных работ.
Тут еще много неупорядоченного — даже в учете
существующих и упраздненных улиц есть противоречия между
данными справочных ведомств, районных архитекторов,
милиции и органов связи.
443
Ю.К.ЕФРЕМОВ
'&¦?¦' ' • • 1 Улицы — не только адреса,
учитываемые при прописке. А из
справочников до сих пор
выпадают проезды, но которым дома
«не числятся », потому что
«расписаны» по соседним улицам,
например Красноворотский у
Лермонтовского сквера, или
вообще лишены домов — как
Южный у Казанского вокзала. По
даже в интересах автоинспекции
не следовало бы допускать безы-
менность — мало ли какие
уличные происшествия могут тут
происходить? Не назовешь и
адреса, на какой улице кто на кого
наехал. Особенные неудобства
связаны с безыменностью так
называемых «внутрикварталь-
ных» проездов. Да, у них свои
нормы благоустройства, режимы уборки и т.п. дел, но
топографически-то они существуют, и сколько же по ним
приходится иетлять в поисках адреса то машинам скорой
помощи, то угрозыску и пожарникам...
Л есть и еще беда: разбежались по Москве, кто в лес, кто но
дрова, географические имена не улиц, а других объектов. Куда
меньше примеров добрых, случаев увязки их в пространстве.
Удобно, что гостиница «Ярославль» расположена на
Ярославском же шоссе, «Останкино» — в Останкине, а «Украина»
и «Ленинград» — у Киевского и Ленинградского вокзалов (хотя
кафе «Ленинград» почему-то оказалось на Арбате!). Неплохо
смотрятся рестораны «Азов» на Азовской улице, «Днепр» у
Киевского вокзала; кафе «Славянское», «Тверь» и «Эльбрус»
на Славянском, Тверском и Кавказском бульварах, гостиницы
«Каширская» на Каширском шоссе, «Керченская» на Ксрчен-
К и рил л и Мсфолий
на Славянской площади
444
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Памятник Есенину
на Тверском бульваре
ской, а «Крылатское» па
Крылатской улице. Уместны кафе «Фили»
на Малой Филёвской,
«Щелковское» на Щелковском шоссе,
«Столешники» в Столешниковом
переулке, «Таллин» на Таллинской, а
«Яхрома» па Яхромской улицах,
«Ялта» на юге, а «Арктика» па
севере города.
Пусть и заблудилось кино
«Ереван» на Дмитровском шоссе,
но хоть ресторан «Эребуни»
возник достойно — на Ереванской
улице. А ресторан «Ханой»
сочетается с площадью Хо Ши Мина.
Кафе «Стромынка» соседствует со Стромынкой близ
Сокольнической площади, а ресторан «Лефортово» вполне
приемлем на Краснокурсантском проезде. Как хорошо
выглядят вывески кафе «Остоженка» и «Маросейка» на
улицах, которым возвращены эти исконные имена! Но было еще
трогательнее, пока улица числилась за Богданом
Хмельницким, а кафе уже светилось именем Маросейки вопреки
демагогическому рычанию щирых русофобов.
Но к лицу ли ресторанам называться «Ригой» на
Волгоградском проспекте и «Иртышом» на Зацепском Валу,
когда Иртышские проезды расположены в далеком Калошиие?
Почему Алма-Ата «на Швернике», а не на Алма-Атинской...
И грустно, что подобные «заблуждения» имен
продолжаются. В середине января 1995 года газета «Тверская, 13»
выдала заметку о «Татарстане» в Москве. Ресторан с таким
именем открыли не на Татарских или Казанских улицах, а па
«крымском» юге — на Большой Юшуньской у станций
метро «Севастопольская» и «Каховская». Этак, глядишь, и
крымские татары подумают, не причислили ли и их к
Татарстану. Почему «Тёплым Станом» назвали ресторан не п са-
445
Ю.К. ЕФРЕМОВ
мом Тёплом Стане, а в начале Новочерёмушкинской улицы?
Кафе «Сеиёж >> на юго-востоке (на Симоновском Валу!)
аукается через всю Москву с Сенежской улицей на ее северо-
западе. Гостиница «Алтай» угодила не на Алтайскую улицу
северо-востока (Гольяново), а на север Москвы, кинотеатр
«Алтай» — на Кубанскую улицу юга столицы.
Севернее Щёлковского шоссе есть улица Бирюсинка. Она
названа так по сибирской реке Бирюсе, воспетой в
популярной песне. Неподалеку на Уральской улице есть и магазин
«Бирюса ». Однако кинотеатр с этим именем обитает на
другом конце города — на Булатниковской улице в Бирюлёве, а
кафе с таким же именем на Новом Арбате. Эта магистраль
вообще оказалась средоточием таких заблудившихся
названий — тут можно встретить имена и валдайские, и
печорские, и ангарские, хотя улицы с соответствующими
названиями находятся отсюда за многие километры.
Не далековато ли от гостиницы и ресторана «Минск»,
что на Тверской, до Минской улицы на западе, до
кинотеатра «Минск» на Можайском шоссе и универмага с тем же
именем на Славянском бульваре? Варшавское шоссе на юге,
а гостиницу назвали «Варшавой» на Калужской площади, а
кинотеатр — на Ленинградском шоссе.
Блуждают и другие кинотеатры. Керченская улица
проходит близ Каховки, а кино «Керчь» оказалось в Бирюлёве.
Перекопская лежит на «крымском» юге, а кино и кафе
«Перекоп» — на Каланчёвской. «Байкал» попал на Михалковскую, а
не на Байкальскую, а гостиница с именем озера — на
Сельскохозяйственную улицу за Останкином. Кино «Волга» почему-
то ютится на Дмитровском шоссе, а не на Волжской улице, а
кафе с этим именем — на Ленинградском шоссе. У гостиницы
«Волга» адреса даже раздвоились: Докучаев переулок и
Большая Спасская. Такое же раздвоение у гостиничного комплекса
«Свиблово» — улицы Кольская и Машкова, а при чем тут
Свиблово? Местоли кинотеатру «Таллии» на Севастопольском
проспекте, а «Севастополю» в Черкизове?
446
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Почему на Крымском Валу были посажены кафе
«Кавказ» и «Фестивальное», когда Кавказский бульвар и
Фестивальная улица находятся совсем в других местах?
Перечислим, не повторяя удивлений, — почему: прижились
ресторан «Мещёра» на улице Обручева, кафе «Молдавия» — на
Большой Черкизовской, а не на Молдавской (а кафе
«Молдаванка»— на Ленинском проспекте), кафе «Северянин» —
на Ангарской, закусочная «Севан» — на Лубянском
проезде, кафе «Истра» — на Сретенке, а не па Истринской, кафе
«Гжель» — на улице Шухова, а не у Гжельского переулка,
что близ Андроньевского монастыря... ресторан «Вильнюс»
не на Вильнюсской улице, что в Ясеневе, а намного
севернее — на улице Бутлерова в Беляеве-Богородском.
Кафе «Апшерон» устрелило на далекий север города и
приземлилось на улице Амундсена... Гостиница и ресторан с
именем «Урал» издавна известны на Покровке, а улицу
нарекли на северо-востоке. Пельменная «Сибирь»—
понятно, в Сибири умеют и любят готовить пельмени, но место ей
нашлось не в Сибирском проезде, а на Большой
Дорогомиловской. Легко ли гостю Москвы догадаться, что отель
«Восток» надо искать не на востоке, а на севере города?
Причиной такого разнобоя и хаоса были не только
безалаберность, равнодушие, но и ведомственная разобщенность
внутри Моссовета. Комиссию по наименованию улиц не
привлекали к подбору имен других объектов — гостиниц, кафе,
ресторанов и магазинов — у них свои хозяева, а значит, и
крестные. Скажем, кавказские имена у шашлычных
возникали безо всякой географии — просто потому, что их
крестными оказывались хозяева, как теперь вошло в обычай
говорить, «кавказской национальности».
И подобные абсурды все еще продолжают множиться.
Чего стоила вывеска на супермаркете, украсившая «Дом на
набережной» у Большого Каменного моста: Садовое
кольцо! Позже ее заменили... английским переводом того же
названия и дали его русскими буквами: «Гарден Ринг»?!
447
ЕЩЕ ОДНА «ИСПОВЕДЬ КРЕСТНОГО»
Коротко коснусь и заключительной главки «Поэмы
московских имен» с таким именно названием. «Еще одна»,
потому что так же у меня были озаглавлены стихи в сборнике
«Поэзия пространства» A973) о том, как мне
посчастливилось оказаться инициатором смены географических
названий на юге Сахалина и Курилах в 1946 году. Тогда удалось
помочь восстановлению исторической справедливости с
помощью возврата дояпонских имен и дополнения их новой
русской сетью названий. А до этого был грешен и в
восстановлении именословия в горах Западного Кавказа —
адыгейских, абхазских — о чем немало сказано в книге
«Тропами Горного Черноморья» A963).
Похозяйничал и на более обширных пространствах в
страноведческих сводках по географии своей страны и некоторых
зарубежных, где удалось тоже многое упорядочить,
устранить разные нестыковки и противоречия. Испытываю автор-
скос удовлетворение, когда вижу и слышу, что ввел и в науку,
и в картографию, и в общее пользованье понятия о Передне-
азиатских нагорьях, о Средне- и Восточно-Иранских горах,
устранил путаницу в толкованиях пределов Маньчжуро-Ко-
рейских гор, Тавра, Загроса, Эльбурса, Паропамиза, а в своей
448
МОСКОВСКИХ УЛИ Ц ИМЕНА
стране застолбил понятия о Высокой Сибири, о Западно- и
Восточно-Сахалинских горах и о многом другом.
К сожалению, авторские свидетельства и патенты на такие
изобретения выдавать не принято, да и авторские права на имена
законодательством не предусмотрены. По ничего — сам ввод
имени в употребление означает признание. Слышать, как входят
или уже вошли в быт предложенные тобой имена, да еще удачно
легшие <<иа местность», приносит удовлетворение — город
говорит твоим голосом — ну и что ж, что звучащим анонимно!
Пет, все-таки нужно авторское право на имена — право
избравших и первыми их предложивших — право крестных. И это
не ради самоутверждения или хвастовства авторов, а для
повышен и_я их ответстве! шости. Пусть знают, кто виноват и в Москве,
если названия Снежной или Криворожской оказались
неудачными, — не к лицу и автору скрывать свои ошибки.
Не буду повторять и тем более перечислять все
упоминаемые в «Поэме» примеры — их много в предшествующем
тексте. Но в общей форме признаюсь, что многими
крестниками откровенно горжусь. Не раскаиваюсь, что мое
географическое мышление помогло насытить столицу
пространственно ориентированными именами — как бы розой
ветров. Наплодил и гибридов «истории с географией», которые
слышны в именах Нахимовского и Балаклавского
проспектов, Каховки, улиц с именами Перекопа и Сиваша, мест
сражений в Великую Отечественную...
«Виноват» и во многих персоналиях, хотя сам же и
критиковал «поминальник». Вписал в московские адреса
Пришвина с Коненковым, Твардовского и Есенина, Бажова и
Новикова-Прибоя, Коперника и Миклухо-Маклая, десятки
первопроходцев и исследователей Севера. Подсказал имена
нескольких морей и озер, гор и рек, городов и народов —
многие из них перечислены в главе о пространстве.
Словом, автору сотен московских имен не уйти от
ответственности и за удачные, и за неудачные предложения и
решения.
449
29 Ю. К. Ефремов
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Вид улицы Ильинка сзт Юшкона переулка. 1887 год
Как писатель-землевед привык, что числюсь прежде
всего певцом и защитником природы. Однако отдал дань и
такой урбанистике, как имена в городах. И написал об этом
даже в стихах, уже не раз опубликованных, воспевающих
ГЕОМЕТРИЮ ГОРОЖАНИНА.
Мне как милость судьбой пожалована
И пристрастий многих огромнее
Геометрия горожанина,
Обернувшаяся гармонией.
Мне кварталы города — ритмами,
Музыкальны углы и улицы.
Переулки им служат рифмами,
И бульвары п пары рифмуются.
450
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Паутинных нитей наитие,
Вить лучистую сеть зовущее...
Перекресток — счастье, событие,
Параллельность — чудо-созвучие.
Я, как гимну, площади радуюсь.
Развороты звучат аккордами.
Рад, что долог певучий радиус,
Рад, что дуги стянуты хордами,
Что проспект, как песнь полноводная,
Как симфония беспредельная.
Пой, кольцо мое хороводное,
Колесо мое карусельное.
Всею жизнью пространство славящий,
Не отдам ни на что взамен
Гулких улиц лады и клавиши,
Мой родной аккомпанемент.
У Варварских ворот Китай-Города
29*
451
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Вот сколько сложного скрыто в «Поэме имен». Наряду с
гармонией, хмудрой красотой и пластами неподкупной
памяти в ней немало пробелов, шлака, певыправленных ошибок и
опечаток, противоречий, вплоть до прямых глупостей,
прорастающих как бурьян на самых, казалось, возделанных и
ухоженных землях.
Население любого города — коллективный соавтор
таких поэм, и никакие формальные или управленческие силы
не вправе отчуждать его от активного участия в судьбе име-
нословия улиц и площадей, в выправлении и устранении
огрехов и недоразумений. Широкая гласность окажется
залогом достойного продолжения и совершенствованья таких
поэм и позволит достичь их безупречности в будущем.
КНИГА, НЕ ИМЕЮЩАЯ КОНЦА
История — наука, обреченная существовать вечно да еще
и удлиняться с каждым днем на день, с каждым Новым
годом на год и с веком на столетие. Неминуем поэтому и
постоянный пересмотр программ преподавания — нельзя же
до бесконечности увеличивать объем учебников и число
часов на историю с каждым новым сроком и событием, хоть
будь то очередная война или путч.
Подобно этому, нет конца и у книги о судьбах
московского именословия. Оно и впредь будет развиваться — то в
соответствии с ходом событий, то входя с ними в
противоречия. Для сводки такого рода, публикуемой впервые, да
еще к 850-летию столицы, покуда нет необходимости в
смене пропорций для освещения прежних отрезков времени,
можно понемногу с годами наращивать текст, что и
сделано, — ведь именно на 80—90-е годы пришлись особенно
важные повороты и в судьбах страны, и в московском име-
нословии. К тому же и близящийся конец тысячелетия
располагает к подробному подведению итогов. Но для
повторных изданий, если не превратить такую сводку в мпоготом-
ник, конечно, неизбежными окажутся и уплотнения
структуры, и перемены в отборе сведений, достойных
оставаться в тексте.
453
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Жизнь продолжается, очередные события, даже не ахти
как значимые, все же заслуживают упоминания, особенно
если они высвечивают продолжающиеся несообразности,
непреодоленную инерцию традиционных привычек и подходов,
а это помогает учитывать и опасность новых зигзагов, и
попыток пересмотра уже принятых решений.
Газета «Тверская, 13» в № 3 за 1995 год обнародовала
Постановление правительства Москвы от 6 декабря 1994 года
за № 1097, подписанное Ю.М. Лужковым, где
утверждается статус территории бывшего Братского воинского
кладбища (героев Первой мировой войны) как памятника
истории. В приложении дано описание границ охраняемого
памятника, а среди улиц, его
ограничивающих, дважды упомянут
никогда не существовавший «бульвар
Вальтера Ульбрихта» да еще указан
и некий дом № 14 на сием
мифическом 6у\ьваре. Откуда такое и что
означает?
Звоню «живому справочному
бюро» — составителю инвентарей
«Улицы Москвы» — Сергею
Ивановичу Лапекину, помнящему в столице
каждый переулок, а в них и порядок
нумерации домов. Он негодует, что даже
в таком документе игнорируют еще в
1990 году восстановленное имя Ново-
песчаной и упразднение «Ульбрихта».
Но откуда же «бульвар»? Видимо,
составители проекта постановления сочли
бульваром какие-то деревья,
примыкавшие к границе памятника. Значит, и
в правительственных декретах продол-
Памятник жаются случаи топонимической беза-
Ивану Федорову лаберности, нс уступающие описанно-
454
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
му превращению Остафьева в
Останкино из-за машинисткиной
опечатки. Придется и впредь, читая
документы любого уровня, быть
настороже!
20 января 1995 года очередное,
вполне будничное, нисколько не
судьбоносное заседание комиссии
у А.В. Петрова в мэрии. Досадная
накладка — в этот же день заседает
градостроительный совет Москвы,
поэтому среди нас нет В.Б.
Муравьева, Л.В. Ивановой, М.В. Горба-
невского и Н.М. Молевой... Там им
быть важнее. А мы собрались
обсудить два потока ходатайств,
поступивших как прямо в адрес комиссии, так и спущенных ей
сверху, — некоторые просители по привычке обращаются
выше, кто прямо в правительство, кто ночему-то в Думу,
считая, что так будет результативнее...
Один поток просьб связан с приближающимся
праздником 50-летия Победы в Великой Отечественной войне. Здесь
особенно большую активность, как это бывало и в прошлом,
проявили Московский комитет ветеранов войны и советы
ветеранов отдельных соединений. Сколько им ни внушали, что
имена улиц— не лучший способ увековеченья, ветераны все-
таки сумели настоять, и комиссия согласилась
рекомендовать несколько новых персональных названий в честь героев
войны — генерала Белобородова в Митине — как героя
сражений у Дедовска, Истры и далее на Волоколамском
направлении — и двух военачальников в Жулебине — генерала
Кузнецова и маршала (танковых войск) Полубоярова.
Памятник
М.Ю. Лермонтову
455
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Возвращались к старым спорам: зачем писать
«Генерала»? В скольких именах обходились без упоминания чинов и
званий. Нет, решили, что сегодняшнему поколению уже надо
напоминать, о каком Белобородове идет речь. Тем более
нельзя было избежать «генеральских лампасов» для
генерала Кузнецова, имеющего особые заслуги в обороне
Москвы, ибо тезок Кузнецовых множество (среди них и еще не
один генерал!). П.П. Полубояров — маршал-танкист —
фигура тоже не всенародно известная, решили, что без чина и
тут не обойтись.
Зато единодушно не согласились с ветеранами,
предлагавшими назвать улицы именами Морской Пехоты и 18-й
Стрелковой Дивизии Народного Ополчения. Как бы ни были
значительны заслуги и тех и других в обороне Москвы и в
войне в целом, невозможно же перегружать адреса
номерами частей и соединений, да к тому же еще и многоэтажными,
как и названиями родов войск. Почему только Морской
Пехоты? Тогда нужными окажутся и улица Военно-Воздуш-
ных Сил, и улица Войск Связи. Не хватало бы еще
Спецназовской и Омоновской! К тому же улица Народного
Ополчения и так уже есть в Москве.
В 1976 году по слабости характера мы уступили напору
ветеранов и согласились назвать площадь у станции метро
«Филёвский Парк» именем Московско-Минской
дивизии — в ознаменование 50-летия ее формирования и
подвигов в войну. Но нельзя же заменять имена улиц столицы
номерами всех дивизий, ее защищавших! Сколько раз
ругнется водитель троллейбуса, выговаривая: «Следующая
остановка — площадь Гвардейской Дивизии номер такой-
то...» Да и поток предстоящих круглых дат неисчерпаем.
Годом позже тут воздвигли памятный знак — насколько
же это почетнее, чем присвоение имени этой дивизии
площади.
Результатом досадного недоразумения сочли
ходатайство семьи только что скончавшегося чкаловского сподвиж-
456
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ника генерал-полковника Г.Ф. Байдукова — отвести и ему
«одну из улиц». Просьбу пришлось отвергнуть, даже не
упоминая о выдерживаньи «посмертной паузы» в сроках
наречения, напомнив, что имя героя было уже прижизненно
присвоено улице в Лианозове, существующей и посегодня. Не
удваивать же!
Второй поток просьб — научно-академический. Есть и
повторные.
Уже не с первого захода просят присвоить имя
конструктора всемирно известных вертолетов «Ми» М.Л. Миля
одной из улиц в Жулебине, поблизости от арены его
деятельности. «Посмертная пауза » здесь выдержана,
конструктор умер в 1970-м — 25 лет назад — и испытание временем
выдержал вне всяких сомнений. В свое время мы
воздерживались от присвоения этого имени улице из-за возможных
двусмысленных толкований — фельетонисты будут
высмеивать улицу Миля и утверждать, что это звучит столь же
нелепо, как звучало бы «улица Верста» или «Сажень».
Отвергали и Мильскую. Вспомнили об этом и все же согласились
на двухэтажное громоздковатое название — улица
Авиаконструктора Миля.
Так — уступка за уступкой — отступаем от своих же
установок, опять наращиваем поминальник, да еще с
двухэтажной божбой чинами и специальностями. Легко ли
оставаться несгибаемыми!
А вот уже и сверхвысокое ходатайство — сам
президент большой Академии Ю.С. Осипов и один из главных
ядерщиков страны академик Е.П. Велихов вместе с
российским научным центром «Курчатовский институт»
попросили о присвоении части 1-го Пехотного переулка имени
академика А.П. Александрова, бывшего президента
Академии наук СССР. При всем авторитете ходатаев решаем
их просьбу не поддерживать. Формальный повод — опять
«пауза», но в ходе обсуждения прозвучали призывы и к
большей непримиримости, даже вопреки древнелатинско-
457
Ю.К. ЕФРЕМОВ
му — о мертвых либо хорошее, либо ничего {put bene, aut
nigil). Мало того, что у фамилии «Александров» несчетны
тезки, в их числе и математик академик П.С. Александров
погениальнее, чем Анатолий Петрович. Но главное —
сомнительна сама фигура, хоть в прошлом и президентская.
Нужна ли сегодня еще одна капля яда в отношении России
с Украиной и Белоруссией — с их точки зрения это один из
главных виновников чудовищной трагедии Чернобыля,
соавтор и пропагандист скомпрометированного типа
ядерного реактора. Суда избежал, подставил других — и такого
увековечивать?
А как активно глава науки боролся с противниками
переброски рек! Тут автор этих строк может выступать и сам как
живой свидетель и участник Движения Сопротивления
переброске.
Ладно, решили не ворошить такое досье. Есть
формальный повод для отказа — и достаточно...
А вот и еще одно академическое ходатайство — дать
одной из улиц имя академика Понтрягина. Узнаю об этой
просьбе со смущением. Гениальный математик, ученый с
мировым именем, сотворивший в своей науке немало
великих открытий вопреки полной слепоте, постигшей его с
отроческих лет. И в отличие от А.П. Александрова активный
противник переброски рек, доказавший тогда именно
математическую несостоятельность прожектерской
гигантомании! И какой убежденный патриот России! Но скончался
всего 7 лет назад. В аппарате А.В. Петрова был уже подготовлен
тоже формально обоснованный отказ со ссылкой на
«посмертную паузу».
Неожиданно такое обоснование вызвало несогласие
самого мэра Ю.М. Лужкова — в его резолюции было сказано,
что в случае с Понтрягиным можно пойти и на исключение
из правила, учитывая его всемирно признанные заслуги в
разработке принципов оптимизации управления и
вариационного исчисления... Решили все же хоть временно воздержать-
458
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ся, чтобы не противоречить самим себе в рекомендации по
поводу А.П. Александрова1.
Список «усадебных» имен пополнила Остафьевская
(в честь того самого Остафьева, пушкинско-вяземского), а
список «речных» — Чечорская — по речке Чечоре.
Неожиданной оказалась просьба одной из префектур —
устранить одноименность двух проездов с именем
штурмана-героини Марины Расковой. Площадь ее же имени,
бывшую Отцовскую, трогать не предлагали. Улицу (бывшую
Старую Башиловку) и переулок Расковой (бывший Шайкин)
и почта, и другие коммунальные службы часто путали... вот
и попросили расстаться с именем переулка. Но не
возвращать же прежнее Шайкин — то ли по домовладельцу, то ли
как напоминание о какой-то шайке, не важно, банной или
уголовной, — только этого не хватало бы в наше
криминогенное время!
Ходатаи предложили имя Правдолюбский, смутившее
часть комиссии, — одним оно показалось претенциозно
слащавым, другие усмотрели в нем намек на соседство переулка
с издательством и редакцией газеты «Правда ». Пытался
вступиться — правдолюбие нисколько не слащавое понятие, а в
шкале общечеловеческих ценностей достоинство бесспорное,
и нет ничего дурного в имени Правдолюбский. Плохо ли, что в
отличие от улицы «Правды » тут будет звучать правда без
иронических кавычек. Нет, остался в меньшинстве, решили
предложить префектуре еще раз подумать. Отвергли и
инициативу университетского картографа B.C. Кусова, знатока
древних карт и планов Москвы, использовать тут имя старого
урочища Мататьин Стан...
Этот эпизод имел неожиданное продолжение. Жители
не угомонились и удивили комиссию еще одним
предложением. Весной 1993 года скончалась знаменитая Валентина
1В 1996 году при наречении новопроложенных улиц Южного
Бутова комиссия все же решила присвоить им имена двух академиков —
Н.Н, Семенова (к его столетию) и Понтрягина.
459
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Гризодубова, старшая из тройки летчиц, прославившихся
своим перелетом из Москвы на Дальний Восток, в числе
которых была и Раскова. Вот жители переулка Расковой и
додумались предложить сменить ее имя на «Гризодубовой».
Уместен ли такой обмен «баш на баш»? Защитим и старшую
летчицу, не позволим, чтобы кто-то ездил «по Гризодубовой »!
А вот и вовсе будничная текущая работа. Понадобилось
утверждение нескольких ранее (еще в 1990 г.)
произведенных Моссоветом наименований в Митине (Барышиха,
Ангелов и др.). Оказывается, префектура тогда почти все
приняла и утвердила своей властью, кроме одного Волоцкого
переулка, убоявшись, что его будут путать с Волоколамскими,
и назвала очередным номерным именем — Третьим
Митинским. Жаль, лишились хорошего названия, но играть назад
уже поздно — жильцы вселены и прописаны. Пришлось
представить и 3-й Митинский к утверждению уже в новой,
общемосковской инстанции1.
Своим чередом движется и новое обустройство
уличного хозяйства — тут и учет финансов, и реально
осуществимых сроков, а в итоге уже принято и обнародовано
Распоряжение премьера правительства Москвы Ю.М. Лужкова от
16 ноября 1994 г. за № 12216-РП «О внедрении новых
видов номерных знаков и указателей улиц», в приложении к
которому перечислены и типы этих знаков, и
первоочередные адреса обустраиваемых объектов.
Назрели изменения и в территориальном членении
города. В составе прежних десяти административных округов
намечено создать 128 районов (слово, ставшее русской речи
куда роднее, чем муниципалитет!) и зоны с особым
управлением — промышленные, лесопарковые.) При этом не
избежать еще одной шлифовки имен этих районов и зон. Для
вывески и согласования уточнений уже привлечены и члены
нашей комиссии.
1 В 1996 году название Волоцкий одному из соседних переулков в
Митине все же присвоили.
460
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Близился знаменательный юбилей, торжественно
отпразднованный во всем мире, для нас называемый
50-летием Победы. И государственных, и общественных забот по
проведению празднества не перечислить. Но привычные
указания увековечить в именах улиц к юбилею то-то и то-то
отсутствовали — властям было не до того, да и «поддатые»
наречения были к этому времени скомпрометированы.
Только в общественном сознании прежние стереотипы оказались
куда более живучими — наречение улиц к датам ожидалось
как часть некоего юбилейного ритуала.
Вот и всколыхнулись — не массово, а поодиночке,
неукротимые ветераны. Один из них подкрепил свое ходатайство
таким количеством высокоавторитетных поддержек, что и
отказать ему было не просто. 27 апреля 1995 года
пригласили ходатая на комиссию. Почтенный ветеран
промышленности вооружений просил наименовать в связи с предстоящим
юбилеем Победы одну из улиц именем знаменитого
оружейника Сергея Гавриловича Симонова, изобретателя
автоматической винтовки, самозарядного противотанкового ружья
и карабина... Ходатай пропел ему панегирик — в какие
краткие сроки было изобретено замечательное бронебойное
оружие, какие успехи достигнуты с его применением уже в
первые месяцы войны. Дважды Герой Социалистического
Труда. Прижизненной славы хватало, прожил за 90 лет, так нет,
давай под него еще и улицу. Не легко, но решаюсь сказать:
— Перед заслугами оружейника Симонова преклоняюсь,
но считаю нашим долгом защитить его от такой недостойной
формы увековеченья, как наименование улицы. Неужели
недавние разыменования, когда улицы Москвы расстались с
именами Маркса и Горького, Герцена и Чайковского, не
убедили вас, что уличные клички — никакое не увековеченье, а
всего лишь временно действующие ярлычки? В Москве и без
того полно «симоновских» имен — и набережная, и
Симоновский Вал, и проезды, и улица Константина Симонова, а
под Чухлинкой даже тупик! Нельзя допускать появления
461
Ю.К. ЕФРЕМОВ
новой улицы-тезки, каким бы довеском имени или звания ни
утяжелялось название. Проклинать нас будут за новые
ошибки в доставке почты, с конфузами при вызовах разных
служб... Вместо искомой славы ваш достославный
оружейник будет вызывать у жителей лишь досаду и раздражение.
Убережем же его от такой «славы».
Товарищи по комиссии поддержали это возражение, но
попытались его смягчить. Хорошо бы могучей
военно-промышленной корпорации, от имени которой выступал
ходатай, создать в Москве особый парк в честь знаменитых
оружейников, где рядом с Симоновым удостоились бы стел,
бюстов, барельефов или даже именных аллей и другие
славные наши мастера оружия — Дегтярев, Токарев, Шпиталь-
ный, ныне здравствующий Калашников... На том и
порешили, а ветерана-просителя, как могли, утешили и обласкали
словами.
Новые времена помогают возникать и новым
тенденциям в имянаречении. Хозяева новорожденного района
Марьинский Парк поторопились предложить для новопроложен-
ных улиц букет церковных и других
православно-мировоззренческих имен, велеречиво торжественных. Среди них
комиссия отвергла улицу Благодарения с ее родительным
падежом и Благовестную — ей наверняка не повезет с
ударением: уже сейчас и теле- и радиодикторы ухитряются
произносить «благовест», а пятисложную Благовестную
жители непременно переделают в Благовестную. Забраковали и
Певческую — это имя уже дано переулку у Яузских Ворот.
Вышестоящие инстанции в мэрии отклонили еще несколько
претенциозных предложений.
Летом 1995 года в управлении метрополитена снова
нашлись сторонники упорядочения имен сети станций, но, не
познакомившись с уже проделанной работой, занялись
«изобретением велосипеда» — повторяя многие из наших
предложений. Хотелось предупредить их — не тратить
время на напрасный труд — банкротство метро перечеркнуло
462
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
несколько лет нашей работы. Не надо и теперь расходовать
силы на новые импровизации, не заручившись наличием
отчетливой правовой и финансовой базы.
«Московская правда» за 22 июня 1996 года сообщала,
что обсуждаются предложения не только Метрогипротран-
са, но якобы и комиссии по переименованиям, хотя под
таким названием комиссии в столице нет.
В заметке Константина Черкасского, озаглавленной
«Проедусь до "Братеева", сверну на "Братиславскую"» с
подзаголовком «Волна переименований опять накрыла
московское метро» сказано, что «несколько строящихся и
вступающих в эксплуатацию станций... переименовывается в
соответствии с местной топонимикой ». «Краснодонская »
Люблинской линии становится «Братиславской» по только что
названной соседней улице (и тут есть
политико-дипломатический подтекст — после распада Чехословакии сочтено
неудобным, что в Москве есть только «Пражская» — пусть
будет имя и другой столицы!). Строящуюся «Братеево»
переназвали в «Борисово», а прежнюю «Борисово» — в
«Шипиловскую» (по улице). Имя «Зябликово» присвоено
доныне безыменной станции после «Шипиловской», а бывшей
«Промзоне» — «Братеево». Уточнили написание станции
«Анино» — теперь будет «Аннино». Боюсь нового всплеска
путаницы и на сей раз справедливых недоумений.
НОВАЯ СВОДКА
Июнь 1995 года. Вернувшийся к активной деятельности
после тяжелой автомобильной травмы Сергей Иванович Ла-
пекин по праву гордится тем, что и перенесенная беда не
остановила его усилий выпустить очередной (который уже?)
справочник «Улицы Москвы».
Появление этой книги прежде всего радует. Ее
содержание существенно обновлено, учтены уже произведенный
возврат названий и множество других «перестроечных» и
«постперестроечных» перемен. Но отражена и временная
неуверенность, возникавшая летом 1994 года, когда часть
возврата имен была опротестована министром культуры и
группой известных артистов. А когда весь возврат был
утвержден правительством Москвы, книга была уже
сверстана, но ее решили не переверстывать, названия, вызывавшие
сомнение, отметили звездочками, а полный перечень дали в
виде приложения.
Справочный материал опирается на действующее в
1995 году административно-территориальное деление
столицы на административные и муниципальные округа,
принадлежность к которым указана для каждой улицы.
Обновлены почтовые индексы для любого отрезка улиц и
464
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
случаи различной почтовой
принадлежности для четной и
нечетной сторон. Даны
словесные определения
протяженности проезжих артерий
(от — до) и географического
положения площадей,
парков, внутригородских
поселков w урочищ. Указано, на чем
удобнее всего подъехать к
описываемому объекту или
отдельному его отрезку.
Труд в обновление
сборника вложен огромный. Членов
комиссии очень тронуло, что
некоторым из них СИ. Лапе-
кин, превозмогая тяжелую
хромоту, счел своим долгом
вручить книгу лично как дар,
нанося нелегкие аля него визиты. От всей луши я поздравил
его и благодарил — с его помощью внесены некоторые
уточнения и в эту книгу.
В частности, было приятно узнать, что уже возрождены
исчезавшие имена площадей у Дорогомиловской и
Сокольнической Застав — это сделали местные администраторы. Спасен от
забвения разысканный СИ. Лапекиным остаток давнего
Новоселенского переулка. Приведены многие названия, еще не
прошедшие общемосковского утверждения, но практически
используемые многими службами — связи, милиции,
коммунальными... Так, упомянута пропущенная нами улица
Заречье— фактически существующий, хотя и тупиковый, проезд
от Ставропольской улицы в сторону Кузьминского парка,
унаследовавший имя внутригородского поселка.
У Калужской площади назван Лпаковский проезд,
когда-то нареченный именем товарища Лпакова по соседнему
Памятник Ю.Л. Гагарину
на площади Гагарина
30 Ю. К. Ефремов
465
Ю.К. ЕФРЕМОВ
трамвайному парку его же имени. После ликвидации трам-
парка и полной перестройки района Моссовет этого
названия утверждать не стал, а нового не принимал, в городских
службах оно так и застряло — вот и угодило с завидной
живучестью в новый справочник. А звучать бы тут — уж если
имени — так писателя Ивана Шмелева — чудесного певца
этого уголка Москвы!
От Ленинского проспекта вглубь Парка культуры ведет,
оказывается, Титовский проезд, в сущности, тоже тупик. Это
имя, по словам Лапекина, связано с долговой ямой для
недоимщиков — Титовкой, к которой он вел. Так что ни к
маршалу Тито, ни к композиторам, ни к космонавтам Титовым
это имя отношения не имеет.
В Люблине обнаружили не разыменованный при
корчевке тезок проездик Кирова — уцелел один из многих. Пусть
остается?
А есть имена и новых выродков бюрократии: «проездом
Комсомольской площади >> нарекли длинную тупиковую
трассу между полосами железных дорог — Петербургского
^^.-jjv*.---^ л .:M:^^^-y^;f^-:j..:
Трамвай на Калужской площади
466
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
и Ярославского направлений. Адрес тут, конечно, был
нужен, но не такой же!
Иногда и Лапскин грешил педантизмом. В списке есть Ни-
колоямскИй переулок (бывший НиколоямскОй), а рядом —
НиколоямскОй тупик! Так ве^ь тупик-то назван правильно,
слобода-то была Ямская, а не Ямская! Почему же Ямской
переулок угодил в бывшие? Лапекии сам видел и на угловых
дощечках, и на номерных знаках переулка имя НиколоямскИй,
как и в паспорте каждого жителя. Значит, уточнение всем
грозит перепропиской! Что ж, пусть так и живут с опечаткой?
Почему в тексте справочника и на планах проспект
Академика Сахарова помещен «между Тургеневской площадью
и Садовым кольцом»?Мы же помним, как это имя еще вмос-
советские времена было волевым порядком, вопреки
решениям о временном карантине придано новопроломленному
проспекту, заменившему уже отданную на слом улицу Маши
Порываевой и никем не утвержденное имя Новокировский
проспект, значившееся только на проектных чертежах.
Почему же в справочнике Ланекина опять воскресла «Маша
Порываева»?
Оказывается, этим была уже обеспокоена и мэрия.
Выяснилось, что решение Моссовета якобы не дошло до
исполнителей, а крупные банки, уже тогда обосновавшиеся на
проспекте, разослали, несмотря на предупреждение B.C. Дор-
мидонтова, свои бланки с давно фактически не существующей
«Порываевой» в разные страны мира. Так конфуз вышел
даже на международную финансовую арену — из него сразу
и не выпутаешься!
Л где же оказался Сахаров? Его имя ухитрились
прилепить к продолжению улицы Порываевой в сторону
Бульварного полукольца (к Тургеневской площади), параллельно
Уланскому переулку, согласно давно отвергнутому
варианту. Вот какой букет недоразумений!
Еще сюрприз: в Строгине вдоль набережной Москва-реки
написано: аллея Дорога Жизни. Такого мы и не придумыва-
467
Ю.К. ЕФРЕМОВ
ли, и не утверждали. Но так решил муниципалитет и даже
остановку автобусов уже переназвал по имени аллеи — вот и
попало оно в справочник. А появилось в честь трагически
памятной ладожской Дороги Жизни — в ее честь тут был
проведен некий митинг, где и решили присвоить аллее такое имя,
не обращаясь пи в какую мэрию. А вдруг придется читать о
чьей-нибудь гибели на Дороге Жизни?
Есть в последнем издании «Улицы Москвы» и больший
сюрприз, на графические планы, правда, не угодивший, но в
тексте упомянутый с указанием квадрата на чертежах.
Можно догадаться, что площадь с нагло пошлым названием
«Звёзд Эстрады» «прописана» па части газонного партера
но южному скату от бывшего Дворца Труда к
Москворецкой набережной. Лапекин пояснил, что тут состоялось
некое шоу в память столетия Леонида Утесова, где сто
провозгласили «звездой № 1», а выступавшие тут же живые
«звезды» были записаны в очередь претендентов на это звание.
Тогда-то, изнемогая от ощущения значительности события,
кто-то и предложил обозвать площадку, где происходила
тусовка, площадью Звёзд. Конечно, и такого имени никакая
инстанция не утверждала. СИ. Лапекину показалось
достаточным, что сообщение об этом поспешили дать некоторые
газеты. Но ма^о ли что еще способны придумать
самодеятельные фантазеры и любители похозяйничать в московском
именословии! Почитатели Виктора Цоя, пусть человека
талантливого и трагически погибшего, считают возможным
самовольно присвоить его имя стариннохму Кривоарбатскому
переулку, дaжt• не побеспокоившись подумать, не дорого ли
это имя Москве чем-либо другим. Напористые спортивные
болельщики-фанаты могут начать пропагандировать увеко-
веченье в именах улиц своих любимых вратарей и забивате-
лей голов головами.
Этак найдутся, пожалуй, и лица «кавказской
национальности», которым захочется увидать в Москве улицы с
именами чеченских террористов! Грозились же эти рыцари, что
468
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМНПЛ
им хватит и полкило урана, чтобы стереть столицу с лица
земли!
На какой бы междусобойчик и где бы еще раз ни
сходились пусть самые прославленные «звезды», не надо
измышлять их права на общемосковскую намять. Мало ли какие
звезды выступали с эстрад садов «Эрмитаж» и «Аквариум» —
среди них были и Шаляпин, и Собинов, и Козловский с
Лемешевым, и 1[ежданова, но никому не взбредало присвоить этим
садам имя «Звёзды Опер»!
Впрочем, СИ. Лапекип привел и такой довод в
оправдание включения в справочник столь пикантных имен: щедрый
спонсор заинтересован в подобных клубничках — они
делают книгу более покупабельной. Ох, скользкая же это
дорожка!
Увы, и в таком добром деле, как бурьян, несуразности
прорастают еще и но вине издателей. Спасибо им, конечно,
что обнародовали гакую книгу, но могли бы сделать это и
получше.
Кто издал? ТОО «Вся Москва-информ». ТОО
расшифровывается как «товарищество с ограниченной
ответственностью». Не прикрывает ли такая дипломатическая хитрость
ничем не ограниченную безответственность? Особенно
сильно согрешила фирма «Вектор», помогшая этому ТОО
сопроводить книгу атласом крупномасштабных планов города с
множеством безобразных опечаток и случаев графического
брака. Па картосхемах — уйма противоречий с текстом этой
же книги. Кстати, тем же грешат и многие «пиратские»
издания разных брошюр и планов города, которьши
промышляют предприимчивые жучки... Тут бы нужны были
буквально «санитарно-эпидемиологический» надзор и контроль.
Какой службе мэрии это по силам?
ИТОГ — ЧТОБЫ ЛЕГЧЕ ЗАПОМНИЛОСЬ
Много всего наговорено, а есть устройство, которое
помогает отсеять и коротко изложить главное. В математике
этому служат формулы, а в словесном изложении —
сочетания слов, подобные заклинаниям; их точность и краткость
в содружестве с ритмом и созвучиями облегчают и
запоминание сути. Это устройство — стихи. И вот как сложилось
что-то вроде манифеста об именословии — пусть он будет
нетрадиционной формой заключителыюго резюме —
послесловия к прочитанной Вами книге. Итак — ИМЕНА.
Слава имени — что есть бесплодней и проще?
Кто безвестней и кто популярней, чем Вы,
Пресловутая Марья, владелица «Рощи»,
Нежный шеф озорного района Москвы?
Не звезда и не саморекламная лжица,
Только именем бабьим в былом надымив,
В документы и в быт ухитряется вжиться
И сопутствует нам тетка-призрак и миф.
Что есть имя? Гипноза его не прервать.
Будет вечно со мной неизбывный, бессменный,
470
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
С атавизмом тождественный зуд — называть,
Словно все мы живем в пустоте безыменной.
Мне назвать — драгоценно, почти как познать.
Полноту с глубиной этих слов соизмерьте.
Называть — подменять, называть — заклинать,
Крестным в крестниках возобновляться в бессмертье.
В детстве — клички искал для телят-жеребят,
Чтобы их родословным не быть без призора.
Л теперь — поименно вулканы дымят,
Славны крестники — реки, мысы и озера.
Осенило назвать — и уже говорим,
И привыкли, как будто всегда так и было,
Что на юге Москвы — согревающий Крым,
Л на севере — Арктика нахолодила.
Нарекаем весь мир, как читаем с азов.
Имя — паспорт, казенней тарифа и грифа.
Имя — рифма к лицу или к улице рифма.
Имена — как стихи, в них и память, и зов!
Кто же тщится для улиц и для городов
Штамповать поминальных надгробий обоймы?
Почему так безлики и недальнобойны
Трафаретные клички машин и судов?
Как привычно готово, увы, большинство
С небреженьем к родным оборотам и нормам
Нафранцузить, и ущерб притяжательным формам,
В именах <<рю дэ этого», «пляс дэ того»...
471
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Чем нас дарят слепых подражаний рабы?
Лучше б улица шла безымянно немая.
Люди ходят «по Герцена», не понимая,
Что ногами пристойней шагать по грибы.
Как изъять из имен басурманский дефект,
Чтобы русски и язык па Руси раздавался,
Чтоб не «Чехова» набок проезд назывался,
Чтоб не «Бунина» — Бунипским звался проспект!
Кто спешит имена так бездарно менять?
Кто темнит старину хлестаковщиной злостной?
Может, бухта Абсурд мам поможет понять,
Что дошел до абсурда и сам ее крестный?
А бывает такой оптимизм нагнетен,
Будто не было и мире ни бед, пи ненастья,
И читаем «Убийство на улице Счастья»
«Панихиде на площади Радости» в той.
Жизнь — как гимн многозвучна и многопмеина.
Познавать, сберегать, не менять имена,
Имена — пламенеющие как знамена,
Имена — племена, имена — времена.
1976
ПОД ЗАНАВЕС
Закончив это «воспомипание-исследованье», ощущаю
смущение — чувствую, что был и не всегда последователен,
и что не избежал повторений. Протестовал против
персоналий в родительном падеже, а и сам напредлагал их
порядочно. Ворчал против генеральских лампасов на именах, а
старался назвать улицу именем
генерала Лукина...
Во всех пяти изданиях
«Имен московских улиц»
был соавтором, а в 5-м
значился и ответственным
редактором, то есть отвечал и
за фактографию, и за
идеологию опубликованного.
Теперь не скроешь
неловкости, видя такой свой
«автопортрет».
Даже в пятом издании,
сданном в набор в 1987
году — уже при начавшейся
«перестройке», - на сколь- Здание Конституционного суда
кое еще не поднималась па Ильинке
473
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Рижский вокзал
рука; прочистить книгу от полагавшихся комплиментов
соответствующим деятелям, от назойливого упоминания
«ленинских мест», хотя бы и не имевших никакого отношения к
поясняемым названиям. Многое предвидя, все еще старался
не дразнить быков, перестраховывался перед разными
редакторами и цензорами.
Вероятно, и в этом сочинении кое на что по старым
привычкам еще не поднялась рука — можно бы и тут прочистку
провести порадикальнее. Оставим это на будущее. Л за
поправки в случаях, где пошел по неверному пути, буду лишь
благодарен и заранее готов просить прощения за ошибки,
еще, возможно, проникшие и в этот текст.
Понимаю, что даже за время печатанья книги сказанное
может отстать от событий и не охватит новых наименований
и возвратов. Надеюсь, что читатели простят автору такое
«отставание от жизни ».
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ УЛИЦ
1—9
1812 Года ул. - 148, 159, 398
1905 Года ул. — 25, 78, 148, 149,
398
26 Бакинских Комиссаров ул. —
160, 161,317
40 Лет Октября просп. — 155
50 лет Октября ул. — 155, 161,
398
60-летия Октября просп. — 1551
357, 377
60-летия СССР пл. — 155
800-летия Москвы ул. — 157, 398
8 Марта ул., 1-я и 4-я ул. — 35,
109, 150
Абельмановская ул. — 45, 270
Абельмановская застава и пл. —
78, 397
Абрамцевские ул. и просека — 326
Авангардная ул. — 133
Авиаконструктора Миля ул. —
459
Авиамоторная ул. — 124
Авиационная ул. — 131
Авиационный пер. — 131
Автозаводская ул. — 124
Автозаводские пр. и пл. — 124
Автозаводский 3-й пер. — 340
Автомобильный пр. — 127
Автомоторная ул. — 124
Азовская ул. — 324, 446
Айвазовского ул. —209, 249
Академические пр., Б. ул. —129,
132, 377
Алабяна ул. — 259
Александра Лукьянова ул. — 28,
193
Алексея Дикого ул. — 257
Алексея Свиридова ул. — 162
Алексинская ул. — 325
Алма-Атинская ул. — 327, 335,
447
Алтайская ул. — 328, 448
Алтуфьевское шоссе — 137
Алымов пер. — 112, 137
Алябьева ул. —157, 248
Амбулаторный пр. — 122
Амилкара Кабрала пл. — 214, 398
Аминьевское шоссе — 137, 201,
362
Амундсена ул. — 314,319, 449
Амурские ул. и пер. — 329
Анадырский пр. — 317% 328
Ананьевский пер. — 226
475
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Анатолия Живова ул. — 162
Ангарская ул. — 313, 327у 449
Ангелов пер. — 140, 462
Андреева Павла ул. — см. Павла
Андреева ул.
Андреевские наб. и ж.-д. мост —
61, 238
Андроньевские Б. и М. ул. —¦ 29, 61
Андроньевская наб. — 61
Андроньевская пл. — 30, 61, 396
Андропова просп. — 36, 207, 397
Анненские пр. и ул. — 87, 236
Анны Северьяновой ул. — 48, 228
Аносова ул. — 134
Антонова Генерала ул. — 193
Апаковский пр. — 467
Аптекарский пер. — 339
Арбат ул. — 156, 164, 172, 173,
288, 293, 347-349, 425, 446
Арбатская пл. — 18, 19, 64
Арбатские Ворота пл. — 17, 18,
63, 93, 105, 396
Арбатский пер. — 39
Аргуновская ул. — 256
Аристарховский пер. — 198
Армавирская ул. — 318,324
Армянский пер. — 79
Артамонова ул. — 193
Артековская ул. — 322
Артёмовскаяул. — 204, 322, 329
Архангельский пер. — 96
Архивный 1-й пер. — 119
Асеева ул. — 233
Астаховский мост — 276
Астраханский пер. — 279
Афанасьевские Б. и М. пер. —
102, 103, 420
Агцеулов пер. — 4 36
Аэропортовская 1-я ул. — 124
Бабаевская ул. — 196, 274
Бабаджаняна Маршала пл. — 192
Бабушкина Ивана ул. — 237
Бабушкина Аетчика ул. — см.
Аетчика Бабушкина ул.
Багратионовский пр. — 81, 159
Багрицкого ул. — 247
Баженова ул. — 204, 256
Бажова ул. — 301, 451
Базовая ул. — 126
Байдукова ул. — 199, 459
Байкальская ул. — 180, 328, 448
Бакинская ул. — 324
Бакунинская ул. — 79
Балакиревский пер. — 25, 202, 236
Балаклавский пр. — 314, 323, 451
Балтийская ул. — 319
Балчуг ул. — 280, 289, 299
Банковский пер. — 120
Банные пер. и пр. — 112, 121
Барболина ул. — 161, 274
Барвихинская ул. — 326
Барклая ул. — 159
Баррикадная ул. — 24, 36, 37,
357, 410 '
Барыковский пер. — 112
Барышиха ул. — 277, 462
Басманная Ст. ул. — 30, 79, 186,
355, 362
Басманные пл., ул. и пер. — 85
Батайские ул. и пр. — 324
Батюнинская ул. — 139
Бауманские ул., 2-я ул. — 23, 184,
189, 279, 340, 356, 397
Бахрушина ул. — 145, 260, 285
Бебеля 1—3 ул. — 60, 196, 242
Бегичева ул. — 319
Беговые ул., аллея, пр. — 121, 307,
350
Бедного Демьяна ул. — см.
Демьяна Бедного ул.
Белгородский пр. — 277
Беленовский пер. — 351
Белобородова Генерала ул. — 457,
458
Белова Генерала ул. — 163, 193,
210
Беловежская ул. — 320
Белогорские ул. и 2-я ул. — 323
Белозерская ул. — 319
Беломорская ул. — 319
Белореченская ул. — 324
Белорусская ул. — 37, 320
476
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Белы Куна пл. — 169, 179, 180,
413, 435
Белякова ул. — 199
Береговые ул. и пр. — 286, 287
Бережковская наб. — 310
Березовая аллея — 303
Берзарина ул. — 193
Берингов пр. — 319
Берсеневские пер. и наб. — 52,
236
Бескудниковские пер., пр.
и бульв. — 139
Бестужевых ул. — 160
Бехтерева ул. — 194
Бибиревская ул. — 140
Библиотечная ул. — 282
Биржевая пл. — 395
Бирюзова Маршала ул. — 192
Бирюлевская ул. — 140
Бирюсинка ул. — 328, 448
Благовещенский пер. — 70, 329
Благуша ул. — 46, 350
Бобров пер. — 51
Бобруйская ул. — 320
Богатырские ул. — 34, 270
Богатырский Мост. ул. — 34,
122, 271
Богданова ул. — 192, 262
Богородский Вал ул. — 48
Богородское шоссе — 235, 271
Богоявленский пер. — 35, 70, 372,
394
Богунарские ул., 2 пер. — 324
Боевские 1—2 ул. — 184
Боенский пер. — 34, 122
Болотные пл. и наб. — 262, 359,
414, 420, 439
Больничный пер. — 121
Бориса Галушкина ул. — 162, 193
Борисовская ул. — 351
Борисовские Пруды ул. — 298
Борисоглебский пер. — 86, 396
Боровая ул. — 301
Боровицкие пл. и ворота — 17,
18, 301
Боровское шоссе — 325
Бородинские ул. — 20, 158, 275
Бородинский мост — 28, 91, 158
Борьбы пл. — 45., 281
Ботанические ул., Мал. ул. и 1-2
проезды — 125
Ботанический пер. — 125
Боткинские 1—2 пр. —146
Бочвара Академика ул. — 194
Бочкова ул. — 162
Боярский пер. — 84
Братеевская ул. — 139
Братиславская ул. —- 465
Братская ул. — 115, 199, 200, 328
Брестские 1—2 ул. — 375
Бродников пер. — 131
Бронницкие ул. и пер. — 325
Брюллова ул. — 249
Брюсов пер. — 77, 246, 419, 432
Брянские ул., 1 и 2 пер. — 325
Будайские ул. и пр. — 294
Буденного просп. — 51, 122, 397
Буженинова ул. — 184, 256
Булатниковские ул. и пр. —140,
148
Бумажный пер. — 112, 113
Бураковаул. — 112
Бурденко ул. — 194, 311
Бурцевская ул. — 141
Бусиновская Горка ул. и
Бусиновской Горки пр. — 286
Бутиковский пер. — 121
Бутлерова ул. — 449
Бутовские ул. и Бол. ул. — 139
Бутырская ул. — 137
Бутырский Вал ул. — 52,269
Бухвостова 2-я ул. — 197, 256
В
Вавилова ул. — 222—224, 280,
382
Вагоноремонтная ул. — 127
Валдайский пр. — 326
Валовая ул. — 350
Варварка ул. — 55, 63, 347, 359,
442
Варварские Ворота пл. — 238,
287, 363, 395, 398, 399, 453
Варсонофьевский пер. — 62
477
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Варшавское шоссе — 124, 300,
312, 314, 370, 448
Василевского Маршала ул. — 192,
235, 281
Василисы Кожиной ул. — 159
Васильевская ул. — 103, 238
Васильевский Спуск пл. — 81, 238
Васнецова пер. — 72, 249
Ватины Б. и М. пер. — 185
Ватутина ул. — 193
Введенского ул. — 194
Ведерников пер. -—25,93
Веерная ул. — 311
Велозавод екая ул. — 124,350
Вековая ул. — 282
Вельяминовская ул. — 184
Венецианова ул. — 249
Верейская ул. — 325
Вересаева ул. — 244
Вересковая ул. — 303
Верещагина ул. — 249
Вернадского просп. — 150, 165,
194, 218, 219, 381, 383
Верхне-Таганский туп. — 344
Верхние Поля ул. — 121
Верхоянская ул. — 317
Вершинина Маршала ул. — 192
Веселая ул. — 281
Весенняя ул. — 281
Веткина ул. — 41
Ветлужская ул. — 326
Ветошный пер. — 161, 394
Вешних Вод ул. — 217, 281
Викторенко ул. — 162,193
Викторио Кодовильи пл. — 214
Вилиса Лациса ул. — 245
Вильгельма Пика ул. — 169, 398
Вильнюсская ул. — 313, 320, 449
Вилюйская пл. — 328
Винницкая ул. — 322
Винокурова ул. — 182
Вирземнека ул. — 226
Витебская ул. — 320
Вишнёвая ул. — 299
Вишневского Академика пл. — 169
Вишневского Всеволода ул. — см.
Всеволода Вишневского ул.
Вишняковский пер. — 110
Владимирские 1—3 ул. — 138,
325, 326
Власова Архитектора ул. — 237,
256
Власьевский М.пер. — 103, 420
Водопроводный пер. — 120
Водопьянова ул. — 193, 199
Воздвиженка ул. — 62, 72, 94,
249, 361, 374, 400, 432
Вознесенский пр. — 71,419
Войкова ул. — 34, 182, 398, 413,
435
Войтовича ул. — 108,312, 398
Вокзальный пер. — 134, 275
Волгоградский просп. — 178, 327,
447
Волжский бульвар — 187, 326
Волжская ул. — 326, 448
Волкова Космонавта ул. — 386
Воловья ул. — 119, 306
Волоколамские шоссе, Б. пр. 1-й и
3-й пр.-90, 118, 137,325
Волоцкий пер. — 292, 462
Волочаевская ул. — 35, 187, 294
Волховский пер. — 279
Волхонка ул. — 349, 358
Волынская ул. — 142, 322
Воробьевское шоссе — 206, 218,
397
Воровского пл. — 77
Воронежская ул. — 324, 386
Воронцово Поле ул. — 98, 309,
378, 385, 396
Воронцовская ул. — 298, 378
Воронцовские Пруды ул. — 298, 350
Воскресенские Ворота пр. — 77,
88, 120, 418
Восточная ул. — 315, 316
Восточный 1-й пер. — 185
Востряковские пр. и шоссе —326
Восьмисотлетия Москвы ул. —
см. 800-летия Москвы ул.
Восьмого Марта ул., 1-я и 4-я ул. —
см. 8 Марта ул., 1-я и 4-я ул.
Вражские 1-й и 2-й пер. — 286
Всеволода Вишневского ул. — 169,
231
Врубеля ул. — 249
478
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Вспольный пер. — 98
Вунепгича ул. — 251
Выборгская ул. — 319
Выползов пер. — 436
Высокая ул. — 286
Высоковольтный пр. — 127
Вышеславцевы 1-й и 2-й пер. — 297
Вяземская ул. — 234, 325
Вязовские 1-й и 2-й пр. — 139
Вятская ул. — 278, 340
Габричевского ул. — 260
Гагарина пл. — 117, 397, 467
Гагаринский пер. — 43, 117, 420
Газгольдерная ул. — 21, 123
Газетный пер. — 357
Газовский пер. — 123
Газопровод ул. — 123
Галушкина Бориса ул. — см.
Бориса Галушкина ул.
Гамалеи ул. — 203
Ганецкого пл. — 169
Ганнушкина наб. — 203
Гаражная ул. — 122
Гарднеровский пер. — 184
Гарибальди ул. — 207, 212, 213,
385
Гастелло ул. — 162, 193
Гатчинская ул. — 320
Гашека ул. — 24 5
Георгиевский пер. — 98
Герасима Курина ул. — 159
Героев-Панфиловцев ул. — 163
Гжатская ул. — 117, 325
Гжельский пр. — 449
Гиляровского ул. — 274, 384
Главмосстроя ул. — 1281 129
Глаголева Генерала ул. — 193
Г лазовский пер. — 420
Глебовская ул. — 121
Глинистый пер. — 287
Глинищевский пер. —287
Глубокий пер. — 312
Говорова ул. — 192
Гоголевский бульв. — 104, 105,
236, 244, '380, 396, 428
Годовикова ул. — 29, 162
Голиковский пер. — 310
Голованова Маршала ул. — 114,
192, 236
Головановский пер. — 114
Головачева ул. — 193
Головинская наб. — 183
Головинское шоссе — 184
Головины пер., Б. и М. пер. — 183
Голубинская ул. — 140, 152,351
Голутвинские 1-й, 3-й
и 4-й пер. —87,137
Гольяновские ул. и пр. — 138
Гончарная ул. — 137, 396
Гончарова ул. — 244
Горбунова ул. — 198
Горлов туп. — 114,351
Г орловские пр., 1-я и 2-я ул. —
114, 322
Городецкая ул. — 221, 327
Городская ул. — 294
Городянка ул. — 281
Госпитальные пл., наб., ул., пер.,
мост— 119, 350
Госпитальный Вал ул. — 301, 350
Гостиничная ул. — 122
Гражданские 1—4 ул. — 80
Гранатный пер. — 203, 316
Грекова ул. — 194
Гримау ул. — 215
Грина ул. — 209, 250, 324
Гришина ул. — 193, 210
Гродненская ул. — 320
Громова ул. — 193, 199
Грузинская пл.,
Грузинские Б. и М. ул. — 28, 98,
336
Грузинский Вал ул. — 18, 336
Губкина ул. — 182, 262
Гурьевский пр. — 327
Гурьянова ул. ~ 193
Гусятников пер. — 412, 420
Давыдковская ул. — 139
Давыдова Дениса ул. — см.
Дениса Давыдова ул.
479
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Давыдовский пер. — 49, 196
Даниловская наб. — 61
Даниловский Вал ул. — 269
Двадцати Шести Бакинских
Комиссаров ул. — см. 26-и
Бакинских Комиссаров ул.
Двинцев ул. — 162
Девичьего Поля — 220, 254
Девятая Рота ул. — 137
Девятинский Б. пер. — 84, 338
Девяткин пер. — 250, 338
Дегтярный пер. — 119
Дегунинские ул. и пр. — 139
Дежнёва пр. — 319
Декабристов ул. — 160
Декабрьская Б. ул. — 25
Делегатская ул. — 58, 121, 397
Деловая ул. — 133
Демидовские Б. и М. пер. — 201
Демьяна Бедного ул. — 233
Денежный пер. — 113, 420
Дениса Давыдова ул. — 159
Денисовский пер. — 108
Деповский пр. — 134
Дербеневские наб., ул.,
1-3-й пер.-75, 114,310
Десятилетия Октября ул. — 153,
397
Джавахарлала Неру пл. — 214, 385
Джалиля Мусы ул. — см. Мусы
Джалиля ул.
Джанкойские ул. и пр. — 324
Дикого Алексея ул. — см. Алексея
Дикого ул.
Динамовские ул. и 2-й пер. — 83,
133
Дмитровки Б. и М. ул. — 13, 24,
98,109, 163, 244, 356,414,
416,419
Дмитрия Ульянова ул. — 182, 377
Дмитровские пр. и шоссе — 233 у
325, 447, 448
Днепропетровская ул. — 322
Добровольческие ул. и пер. — 29, 30
Добролюбова ул. и пер. — 244
Доброслободская ул. — 280
Добрынинские 1—4 пер. — 275
Доватора ул. — 162, 193, 210
Довженко ул. — 145, 259
Докукина ул. — 193
Докучаев пер. — 227, 278, 448
Долгопрудненские шоссе, ул. и
аллея — 326
Долгоруковская ул. — 20, 21
Дольская ул. — 204
Домодедовская ул. — 326
Донбасская ул. — 322
Донелайтиса пр. — 245
Донецкая ул. — 322
Донские ул., пл. и 1—5 пр. — 61,
106, 162, 237, 256
Дорога Жизни аллея — 469, 470
Дорогобужские ул., 2-й и
3-й пр. — 325
Дорогомиловская Б. ул. — 449
Дорогомиловская Застава, пл. —
467
Дорожные ул., 1-й и 3-й пр. — 312
Дорохова Генерала ул. — 159
Достоевского ул. и пер. —
58,65,96,44
Досфлота пр. — 128
Дохтуровский пер. — 158, 160
Дроболитейный пер. — 130
Дружбы ул. — 303, 409
Дружинниковская ул. — 23, 112
Дубининская ул. — 62, 397
Дубки ул. — 302
Дубнинская ул. — 326
Дубровские ул. и пр. — 34, 302,
303
Дубовой Рощи ул., пр. — 302
Дубосековская ул. — 163, 325
Дубравная ул. — 303
Дубровские 1-я и 2-я ул., пр. и 1-й
пер. — 34, 137
Дуговая ул. — 311
Дудинка ул. — 319
Дунаевского ул. — 206
Дундича Олеко ул. — см. Олеко
Дундича ул.
Дурова ул. — 58, 188
Духовской пер. — 103
Душинская ул. — 134,340
Дьяково Городище 1-я и 2-я ул. —
139, 289
480
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Егерская ул. — 308
Егорьевские ул. и пр. — 325
Еготьевский туп. — 185, 256
Ейская ул. — 324
Еланского ул. — 162, 193, 237
Елецкая ул. — 324
Елизаветинский пер. — 45
Елисеевский пер. — 419
Елоховская пл. — 23, 69, 189,
303, 386, 396
Елоховская ул. — 79, 303
Елоховский пр. — 303
Ельнинская ул. — 325, 377
Енисейская ул. — 328
Ереванская ул. — 324, 447
Ермакова Роща ул. — 300
Ермолаевский пер. — 102
Ермолова Генерала ул. — 159
Еропкинский пер. — 184
Есенинский бульв. — 208, 451
Ефремова ул. — 161, 193, 210,
261, 412
Ж
Жадова Генерала пл. — 193, 210
Жебрунова ул. — 161, 274
Железногорские 1—6 ул. и пр. —
324
Железнодорожные пр. и туп. — 312
Железняка Матроса бульв. — см.
Матроса Железняка бульв.
Жемчуговой аллея — 257
Живова Анатолия ул. — см.
Анатолия Живова ул.
Живописная ул. — 286
Жигулевская ул. — 326
Житная ул. — 350
Житомирская ул. — 322
Жуков пр. —114,351
Жукова Маршала просп. — 37,
114, 192
Жуковского ул. — 144,234
Жулебинские ул., пр. и бульв. —
141, 351
Журавлева пл. — 35, 76, 145
Забелина ул. — 185
Завода «Серп и Молот» пр. — 129
Заводской пр. — 124
Загородные шоссе, 2—6 пр. —
34,48
Загорьевские ул. и пр. — 139
Задонский пр. — 318, 324
Заморенова ул. — 25, 196, 292
Заозерная ул. — 296
Заповедная ул. — 81
Запорожская ул. — 322
Зарайская ул. — 325
Заревый пр. — 280
Заречная ул. — 287
Заречье ул. — 467
Заставный пер. — 42
Затонная ул. — 296
Захарковские 1-я и 3-я ул. — 139
Захарова Маршала ул. — 192,
236, 412
Зацепа ул. — 350
Зацепский Вал ул. — 350, 447
Зачатьевские 1-3 пер. — 68, 420
Зборовский 1-й пер. — 48
Звездный бульв. — 350, 376
Звенигородские ул., 2-я ул.,
пер., 2-й и 4-й пер., шоссе —
26, 36, 37, 325
Зверинецкая ул. — 44
Звонарский пер. — 276
Зденека Неедлы пл. — 169, 214,
245, 398
Зеленоградская ул. — 326
Зеленодольская ул. — 327
Зеленый просп. — 300
Зелинского Академика ул. — 169
Зельев пер. — 339
Земельный 2-й пер. — 78
Земледельческий пр. — 110
Земляной Вал ул. и пл. — 79, 343,
362
Землянский пер. — 117,420
Златоустинские Б. и М. пер. —
65, 419
Златоустовская ул. — 327
31 Ю. К. Ефремов
481
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Знаменка ул. — 188, 189, 347,
361, 441, 442
Знаменская ул. — 64, 65, 360
Знаменские Б. и М. пер. — 63,
188, 419
Зои и Александра
Космодемьянских ул. — 162,
421, 422
Золоторожские наб. и пер. — 120,
294
Золоторожский Вал ул. — 120, 294
Зональная ул. — 278
Зоологические ул. и пер. — 98,119
Зубарев пер. — 52, 97
Зубовские пл. и бульв. —183, 220,
221, 236, 355, 356
Зубовский пр. — 43
Зюзинская ул. — 140, 141, 344
Ибрагимова ул. — 50, 51, 161, 397
Ивановская площадь пл. — 424
Ивановские ул. и шоссе — 139
Ивановские ул. и пр. — 237
Ивановский М. пер. — 61, 186
Ивантеевская ул. — 181, 381, 397
Ивовая ул. — 303
Игарский пр. <— 280, 319
Игральная ул. — 122
Иерусалимские ул. и пр. — 70
Ижорский пр. — 320
Известковый пер. — 121
Извилистая ул. — 311
Измайловские шоссе, пл.,
бульв. — 183, 298
Измайловский просп. — 151, 183,
298
Измайловские ул., пл., бульв., пр.,
просп., шоссе, парк — 183
Измайловский Вал ул. — 46, 183,
296
Измайловского Зверинца 1-я и 2-я
ул. — 183, 280
Изумрудная ул. — 301
Изюмская ул. — 322
Икшинская ул. — 326
Илимская ул. — 328
Иловайская ул. — 322
Ильюшина Академика ул. —194
Ильинка ул. — 12, 96, 358, 359,
395, 453, 475
Ильинские Ворота пл. — 96, 287,
363, 399
Ильменский пр. — 319
Индиры Ганди пл. — 206, 214
Инициативная ул. — 278
Институтские 1—3 ул. и
1—2 пр. — 123
Институтский пер. — 123
Иосипа Броз-Тито пл. — 206,
214, 384
Ипатовка Нов.у л. — 137
Ипатьевский пер. — 99
Ирининские 1—3 пер. — 103
Ирины Левченко ул. — 163
Иркутская ул. — 328
Иртышские 1-й и 2-й пр. — 328,
447
Исаковского ул. — 208
«Искры» ул. — 129
Истринская ул. — 325, 449
КА-КН
Кабельные 1—5 ул. и 1—2 пр. —
34, 123
Кавказский бульв. — 324, 375,
446, 449 '
Кадомцева пр. — 162
Казакова ул. — 165, 256, 435, 436
Казанские пер. и 1 пр. — 297,
326, 447
Казарменный пер. — 122
Казачьи 1 и 2 пер. — 75, 137
Казенные Б. и М. пер. — 203, 204
Каковинский М. пер. — 137, 183
Каланчевская ул. — 67, 208, 448
Калибровская ул. — 125
Калитниковские В., М., Ср. ул. —
45,183
Калужские пл., 1 и 2 пер.,
Мал.ул. — 27, 274, 275, 325, 373,
396, 448, 467, 468
Каманина ул. — 193, 199
Каменная Слобода пер. — 421, 429
482
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Каменнослободский пер. — 421
Каменные Б. и М. мосты — 83,
307, 449
Каменщики Б. и М. ул. — 36, 373,
421
Камергерский пер. — 156, 244, 396
Камчатская ул. — 329
Кантемировская ул. — 199, 200,
324
Капицы Академика ул. — 194
Карамзина ул. — 165, 209, 244
Карамышевская наб. — 139, 286
Карачаровские ул. — 138
Карбышева Генерала ул. — 193
Каргопольская ул. — 319
Карельский бульв. — 319
Каретные Б., Ср. и М. пер. — 89,
259
Каретный Ряд ул. — 74
Карманицкий пер. — 110
Карпатские 1 и 2 ул. — 322
Карьер ул. — 124
Касаткина ул. — 249
Касимовская ул. — 325
Каскадная ул. — 296
Каспийская ул. — 324
Кастанаевская ул. — 327
Катукова Маршала ул. — 192
Каховка ул. — 140, 314, 448, 451
Кашенкин Ауг ул. — 285
Каширские шоссе и пр. — 325,
326, 446
Квесисские 1 и 2 ул. — 76
Кедрова ул. — 182, 240
Келдыша Академика пл. — 194, 373
Керамический пр. — 127
Керченская ул. — 322, 446, 448
Киевская ул. — 321
Киевского Вокзала пл. — 157у 321
Кирпичная ул. — 121
Кирова пр. — 468
Кировоградская ул. — 322
Кисельные Б.,М., Нижн. пер. —
276
Кисловский Б. пер. — 72, 137, 420
Китайгородский пр. — 319,409
Клары Цеткин ул. — 435
Кленовый бульв. — 303
Климашкина ул. — 28, 162, 193
Клинская ул. — 169, 326
Клочкова ул. — 193
Ключевая ул. — 296
Клязьминская ул. — 326
Княжеская ул. — 116
Княжнина ул. — 226
ко-кр
Ковалевской Софьи ул. — см.
Софьи Ковалевской ул.
Ковров пер. — 326
Ковшовой Наташи ул. — см.
Наташи Ковшовой ул.
Кожиной Василисы ул. — см.
Василисы Кожиной ул.
Кожуховские 5—7 ул., 1—2 пер.,
1—3 пр. — 138, 296
Козлова ул. — 114, 239
Козловские ул., Б. и М. пер. —
114, 239
Коккинаки ул. — 110
Коктебельская ул. — 209, 250,
323, 324
Коллективный пр. — 278
Колобовские 1—3 пер. — 64
Колокольников пер. — 121
Коломенские наб., ул., пр. — 139,
325, 326
Колпинская ул. — 320
Колымажный пер. — 99, 420, 429
Кольская ул. — 319, 448
Комарова Академика ул. — 165,
194
Коминтерна ул. — 398
Комиссариатский пер. — 121
Коммунарская ул. — 322
Коммунистические Б., М. ул.,
пер. - 28, 282, 413, 431
Композиторская ул. — 112
Комсомольская пл. — 66, 268,
329, 396
Комсомольский просп. — 22, 66,
67, 329, 381
Комсомольской Площади пр. —
329, 468
31*
483
ЮХ ЕФРЕМОВ
Конаковский пр. — 327
Кондратюка ул. — 194
Конева Маршала ул. — 192
Конёнкова ул. — 169, 251, 451
Конный пер. — 307
Константина Симонова ул. —
240, 463
Константина Федина ул. — 231
Константина Царева ул. — 236
Конюшковская ул. — 307
Кооперативная ул. — 34,134
Коперника Николая ул. — см.
Николая Коперника ул.
Коптевские Б. и М. ул. — 34
Коптевские ул. и бульв. — 137
Коптельский 1-й пер. — 88
Копытовский пер. — 283
Копьевский пер. — 89, 229
Корнейчука ул. — 231, 246
Корнилова Адмирала ул. — 179,
193
Коробейников пер. — 110
Коровий Вал ул. — 275, 306, 347,
362, 363
Коровинское шоссе — 126, 137
Королева Академика ул. — 194
Короленко ул. — 244
Корчагина Павла ул. — см. Павла
Корчагина ул.
Косинские ул. и Б. ул. — 116
Космодамианская наб. — 86, 421
Космодемьянских Зои и Александра
ул. — см. Зои и Александра
Космодемьянских ул.
Костикова ул. — 162\ 193
Костомаровские пер., наб.
и мост — 108, 208
Костромская ул. — 327
Костянский пер. — 131
Косыгина ул. — 207, 397
Котельнические 1—6 пер.
и наб. — 86
Котляковские ул., 1и 2 пер. — 140
Коцюбинского ул. — 240
Коштоянца ул. — 182
Кравченко ул. — 162
Крамского ул. — 249
Красина ул. и пер. — 20
Красковские ул., 1—2 пр. — 154
Красная пл. — 279, 288, 289,
359, 361, 408, 415
Красная Пресня ул. — 36, 37,
292, 356, 410
Красная Сосна ул. — 273, 302
Красноармейская ул. — 29
Краснобогатырская ул. — 2720
Красноворотский пр. — 446
Красногвардейские 3-я ул., бул., 1,
2и4пр.— 130, 377
Красногорские 1—4 пр. — 34, 301
Краснодарская ул. — 324
кр-кя
Краснокурсантские пл. и пр. —
47,447
Краснолиманская ул. — 322
Краснополянская ул. — 325
Краснопресненская Застава ул. —
23, 25, 292
Краснопресненская наб. — 25,
216, 256, 312
Краснопресненский мост — 36
Краснопролетарская ул. — 25,
102, 435
Краснопрудные ул., пер. и туп. —
298
Красносолнечная ул. — 281
Краснохолмские наб., Б.иМ,и
Нижн. ул., Б.и М. Мосты —
302, 421
Красноярская ул. — 207, 328
Красный Казанец ул. — 133, 134
Красные Ворота пл. — 84, 114,
165, 167, 168, 270, 355, 396
Красный Маяк ул. — 129
Красных Зорь ул. — 129
Кременчугская ул. — 322
Кремлевский пр. — 185
Кренкеля ул. — 199
Крестовский 2-й пер. — 64
Крестовоздвиженский пер. — 420
Крестьянский туп. — 62, 397
Крестьянские Застава и пл. —
62, 70, 396
484
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Кржижановского ул. — 194
Кривоарбатский пер. — 470
Криворожская ул. — 3322, 344,
451
Кронштадтский бульв. — 320
Кропоткинский пер. — 31, 104,
380
Крылатская ул. — 140, 447
Крылатские Холмы у<л.— 140,286
Крымские пл., пр., туп., наб.,
мост — 239, 255, 271, 313,
322, 373, 408
Крымский Вал ул. — 103, 239,
271, 313, 322, 449
Ксенъинский пр. — 120
Кубанская ул. — 324, 448
Кубинка ул. — 325
Кудринская пл. — 24, 26, 137,
168, 396
Кузнецкий Мост ул. — 109, 252,
349
Кузнецова Генерала ул. — 238,
457, 458
Кузьминская ул. — 115
Кулаков пер. — 40, 113, 114, 117,
439
Кулакова ул. — 114
Кульнева ул. — 160
Кунцевская ул. — 139
Купавненские Б. и М. пер. — 234,
326
Курганская ул. — 328
Курина Герасима ул. — см.
Герасима Курина ул.
Куркинское шоссе — 142
Курсовой пер. — 112, 251
Курчатова Академика пл. и ул. —
194, 281, 302, 397
Курьяновские 1—4 ул. — 138
Кусковские ул., просек, туп. —
139
Кустанайская ул. — 327, 386
Кутузовский просп. — 159, 349,
356, 381, 397
Куусинена ул. — 213, 259, 398
Кучин пер. — 339
л
Лавочкина ул. — 193
Лаврский пр. — 86, 137
Лаврушинский пер. — 38, 435, 439
Ладожская ул. — 279, 319
Лазенки 1—5 ул. — 141
Лазоревый пр. — 281
Лациса Вилиса ул. — см. Вилиса
Лациса ул.
Лебедева ул. — 194, 217
Лебедянская ул. — 324
Лебяжий пер. — 307
Леваневского ул. — 199
Левитана ул. —249
Левобережная ул. — 287
Леволинейная ул. — 312
Левый туп. — 312
Левченко Ирины ул. — см. Ирины
Левченко ул.
Лёвшинские Б. и М. пер. — 114,
137, 183, 420
Ле Зуана пл. — 214
Ленивка ул. — 358
Ленинградские просп. и шоссе —
291 307, 356, 435, 436, 448
Лениногорская ул. — 328
Ленинская Слобода ул. — 30, 97,
137, 194, 270, 397
Ленинский просп. — 21, 155, 221,
275, 381, 382, 397, 436, 449,
468
Ленская ул. — 328
Леонова ул. — 137, 259
Леонтьевский пер. — 413
Лермонтовские просп. и пл. —
168, 244, 396
Леси Украинки ул. — 245
Лескова ул. —251, 252
Лесная ул. — 111
Летние ул., пр. — 281
Летниковская ул. — 196
Летника Бабушкина ул. — 139, 237
Лефортовские наб., пл., пер.,
мост — 45, 183
Лефортовский Вал ул. — 183
Лечебная ул. — 49
Ливенская ул. — 324
485
ЮХ ЕФРЕМОВ
Липецкая ул. — 324
Липовая аллея — 303
Лисичанская ул. — 322
Лиственничная аллея — 44, 302
Литвина-Седого ул. — 25, 161
Литовский булъв. — 313, 320, 340
Лобачевского ул. — 260
Лобачика ул. — 193
Лобненская ул. — 326
Лодочная ул. — 296
Ломоносовский просп. — 155,
165, 179, 217, 356
Лосевская ул. — 305
Лосиноостровская ул. — 305, 380
Лубочный пр. — 280
Лубянки Б. и М. ул. — 62, 76,
358, 361
Лубянские пл. и пр. — 151, 239,
360,399, 404, 419,449
Луганская ул. — 181, 322
Лужская ул. — 320
Луиджи Конго ул. — 214, 398
Лужнецкие наб. и пр. — 284, 310
Лукино 1-я и 2-я ул. — 141
Лукинская ул. — 141
Луков пер. — 226
Лукьянова Александра ул. — см.
Александра Лукьянова ул.
Луховицкая ул. — 325
Лучников пер. — 98
Лыковские 1—3 ул. — 71
Лыткаринская ул. — 326
Лыщиковы ул., пер. — 62
Льва Толстого ул. — 109, 244, 311
Льговская ул. — 318, 324
Люберецкие 1—4 пр. — 326
Люблинская ул. — 139, 251
Люльки Академика пл. — 194
Люсиновские ул. и 1—3 пер. — 196
Лялины пер. и пл. — 350
Ляпидевского ул. — 193, 199
Ляпунова ул. — 194, 236
м
Магаданская ул. — 317, 328, 344
Магазинный туп. — 121, 351
Магистральные 1—5 ул., пер.,
1 пр., 1—2-й туп. — 37, 273,
344, 435
Магнитогорская ул. — 327
Макаренко ул. — 245
Макарова Адмирала ул. — 193
Макеевская ул. — 239, 322
Малахитовая ул. — 301
Маленковская ул. — 111
Малиновского Маршала ул. — 192
Малыгина ул. — 319
Мамоновский пер. — 50,420
Манежная пл. — 22, 63, 94,155,
161, 188, 290, 291, 360
Манежная ул. — 94, 283
Мансуровский пер. — 258
Мантулинская ул. — 25, 26, 197,
293
Марии Поливановой ул. — 193
Мариупольская ул. — 322
Марксистские ул. и пер. — 13,
169, 188, 385, 398
Мароновский пер. — 103
Маросейка ул. — 79, 157, 321,
358, 361, 432, 447
Мартеновская ул. — 128, 134
Мартина Лютера Кинга пл. —
215, 216
Мартыновский пер. — 103, 236
Марьиной Рощи 1—6, 8—17
проезды, 2—4 ул. —
29,4,75,50
Масловка Верхн. ул. — 28, 95,
132, 350
Масловка Нижн. ул. — 26, 28, 60,
93, 109, 305, 350
Мастеровая ул. — 127
Матвеевская ул. — 139, 236
Матроса Железняка бульв. — 225
Матросская Тишина ул. — 350
Машиностроения 1—я и
2-я ул. — 123
Машкинское шоссе — 142
Машкова ул. — 236, 279, 280, 448
Маяковского пер. — 164,397
Медвежий пер. — 305
Медынская ул. — 325
Международные ул., Средний
пер - 30, 343, 398
486
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Мелитопольский пр. — 322
Мелиховская ул. — 313
Мелъкисаровская ул. — 141
Мельникова ул. — 25, 240
Менделеевская ул. — 176, 194,
217, 377
Мерецкова Маршала ул. — 192
Мерзляковский пер. — 226
Металлургов ул. — 134
Метромост — 218, 392
Мещанская ул. — 21, 274
Мещёрские пер. и пос. — 325
Миклухо-Маклая ул. — 152, 451
Милицейский пер. — 132
Миллионщикова Академика ул. —
194
Миля Авиаконструктора ул. — см.
Авиаконструктора Миля ул.
Минаевский пер. — 226
Минская ул. — 3320, 375, 448
Минусинская ул. — 328
Мира просп. — 22, 72, 138, 274,
287, 379, 381, 383
Миргородская ул. — 322
Мироновская ул. — 184, 237
Митинские ул., 1—3 пер. — 141,
145, 152, 462
Миусские пл., 1-я и 2-я ул. — 151,
152, 245, 264
Михайлова ул. — 95, 115, 172
Михайловские Верхн. 1—5 пр. и
1-й Нижн. пр. — 115
Михайловский пр. — 95, 115, 351
Михалковская ул. — 448
Михельсона ул. — 25
Михневские ул. и пр. — 325
Мичуринский просп. — 165, 217,
397
Мишина ул. — 95
Мневники ул. и Мневники
Нижн.ул. — 139, 307
Могильцевские Б. и М. пер. — 74,
75
Можайский Вал ул. — 269
Можайские шоссе, пер., 6-й пер.,
1-й туп. — 21, 137, 267, 325,
448
Молдавская ул. — 320, 335, 449
Молжаниновская ул. — 141
Молодёжная ул. — 113, 377
Молодогвардейская ул. — 113
Молокова ул. — 193, 199
Молостовых ул. — 25
Монетчиковские 1—6 пер. — 78,
92
Моршанская ул. — 324
Молчановки Б. и М.ул. — 350, 358
Москворецкие ул. и наб. — 288,
289, 470
Москворецкие Б. и М. мосты —
280, 289
Москворечье ул. — 289
Московско-Минской Дивизии
пл. — 458
Мосфильмовские ул. и 2-й пер. —
129, 295
Моховая ул. — 21, 93, 94, 188,
291, 349, 36, 374, 425
Мрузовский пер. — 198
Мукомольный пр. — 127
Муравские 1-я и 2-я ул. — 294
Мурановская ул. — 326
Мурманский пр. — 319
Муромская ул. — 325
Мусоргского ул. — 165, 248
Мусы Джалиля ул. — 145
Мухиной Скульптора ул. — см.
Скульптора Мухиной ул.
Мценская ул. — 324
Мытищинские пр., Ь—3 ул. —
113, 120, 326
Мытная ул. — 350
Мясницкая ул. — 13, 86, 104,
120, 130, 150, 151, 176, 206,
355, 361, 364, 441
Мясницкие Ворота пл. — 17, 18,
51,151, 202, 363, 396
н
Набережные Б. и М. ул. — 287
Нагатинские ул., наб., бульв., 1-й
и 2-й пр. — 128,96
Нагорные ул., бульв. и пр. — 49,
286, 350
487
ЮХ ЕФРЕМОВ
Налесный пер. — 120
Наличная ул. — 277
Наметкина ул. — 194
Нансена пр. — 319
Напольный пр. — 310
Напрудные ул., 1-я и 2-я ул.
и пер. — 298
Нарвская ул. — 320
Народная ул. — 302
Народного Ополчения ул. — 458
Наро-Фоминская ул. — 325
Наставнические пер. и Ср. пер. —
108
Настасьинский пер. — 183
Наташи Ковшовой ул. — 19 3
Научный пр. — 126
Нахимовский просп. —
79,93,14,23,80,51
Неверовского ул. — 1160
Неглинная ул. — 276, 283, 291
Неделина Маршала ул. — 192
Нежинская ул. — 322
Нелидовская ул. — 325
Неманский пр. — 320
Немчинова ул. — 194
Неопалимовские 1—3 пер. — 103,
350
Несвижский пер. — 226
Несмеянова Академика ул. — 194
Нестерова Пилота ул. — см.
Пилота Нестерова
Нижегородские ул. и пер. — 131,
137, 326, 350
Нижнелихоборские 1-й
и 3-й пер. — 138
Нижнемасловский 2-й пер. — 97
Нижние Поля ул. — 121
Никитинская ул. — 25, 197, 266
Никитников пер. — 72, 260
Никитские Б. иМ. ул. — 13, 71,
414, 419, 432
Никитские Ворота пл. — 50,61,
305, 414
Никитский бульв. — 105, 116,
226, 396, 414
Никитский пер. — 61, 411, 414
Николаева ул. — 25, 161
Николаевский туп. — 46
Николая Коперника ул. — 451
Николоворобинский Б. пер. — 91
Николопесковские Б. и М. пер. —
90, 91, 157, 288
Николощеповские 1-й и 2-й пер. —
91
Николоямские ул., наб., пер. и
туп. — 30,91, 469
Никольская ул. — 92, 93, 138, 139,
149, 150, 359, 372, 395, 425
Никольский пер. — 91, 372, 395
Никоновский пер. — 183
Никопольские ул., 1-я и 2-я ул. —
322
Новая Заря ул. — 133
Новая Дорога ул. — 118, 293
Новгородская ул. — 320
Новикова-Прибоя наб. — 245, 451
Новикова Маршала ул. — 192,
236
Новинки ул. — 139
Новинский бульв. — 168, 294,
362, 374, 421
Новая пл. — 118,399
Новоалексеевская ул. — 121, 137,
380
Новобутовская ул. — 141
Нововаганьковский пер. — 396
Нововладыкинский пр. — 60
Новогиреевская ул. — 139
Новогорская ул. — 286
Новоданиловская наб. — 61
Новодачная ул. — 142
Новодевичьи пр. и наб. — 61
Новодевичьего Монастыря пл. —
61
Новодмитровская Б. ул. — 47
Новозаводская ул. — 125
Новокирочный пер. — 107, 108
Новоконная пл. — 307
Новоконюшенный пер. — 307
Новокосинская ул. — 142
Новокузнецкая ул. — 109
Новокузнецкие 1-й и 2-й пер. — 89
Новокузьминские ул., 1-я, 4-я и
12-я ул. — 139
Новолесные ул. и пер. — 46
Новолинейная ул. —312
488
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ч Новоосколъская ул. — 324
Новоостанкинские 2-я и 3-я ул.,
5-й и 6-й пр. — 137
Новопесковские В.иМ. пер. —
288, 420
Новопесчаная ул. — 213, 283,
288, 362, 456
Новопетровская ул. — 138
Новоподмосковные 1—6
и 8-й пер. — 138
Новопоселковая ул. — 139
Новопресненский пер. — 292
Новорогожская ул. — 131
Новороссийская ул. — 324
Новорязанская ул. — 277, 315
Новоселенский пер. — 467
Новосёлки ул. — 142
Новосибирская ул. — 328
Новослободская ул. — 52
Новотетерки ул. — 139
Новотушинская ул. — 142
Новохохловская ул. — 138, 321
Новочеремушкинская ул. — 139,
448
Новочеркасский бульв. — 324
Новоясеневский просп. — 140, 304
Новые Сады 1—11 ул. — 141
Новый Арбат ул. — 130, 177, 306,
361, 448
Ножовый пер. — 71,420
Норильская ул. — 328
О
Образцова ул. — 194
Обручева ул. — 126, 194, 373, 449
Обуха пер. — 99
Обыденские 1—3 пер. — 96, 178,
396
Огородная Слобода пер. — 421, 429
Огородный пр. — 421
Одесская ул. — 322
Одинирвская ул. — 326
Одоевского пр. — 160
Озерковские наб. и пер. — 296
Озёрная ул. — 297
Окраинная 1-я ул. — 312
Окружная ул. — 69, 311
Окружной пр. — 69, 312
Окские ул. и пр. — 326
Октябрьской Железной Дороги
Линия — 123
Олеко Дундича ул. — 158
Оленьи Б. и М. ул., пр. и Мал.
пер. — 305
Олений Вал ул. — 305
Олимпийская деревня ул. — 142
Олимпийский просп. — 350
Олонецкие ул. и пр. — 319
Ольминского пр. — 27, 42
Ольховские ул. и пер. — 294, 303
Онежская ул. — 124, 319
Опарина Академика ул. — 175, 182
Оранжерейная ул. — 304
Ордынка Б. ул. — 85, 87, 101,
271, 289, 420
Ордынка М. ул. — 271, 376, 420
Ордынские Б. и М. пер. — 271,
420, 421
Оренбургская ул. — 327
Орехово-Зуевский пр. — 325
Ореховые пр. и бульв. — 304
Орликов пер. — 315
Орлова Комдива ул. — 193, 237
Оружейный пер. — 137
Оршинская ул. — 320
Осенние бульв., ул. — 193, 220,
221, 362
Ослябинский пер. — 185
Останкинские 1-я и 2-я ул., 3-й,
5-й и 6-й пер. — 43,137
Остаповский пр. — 276
Остафьевская ул. — 234, 461
Осташковский пр. — 326
Остоженка ул. — 67, 73, 110,
121, 184, 255, 353, 354, 356,
366, 373, 416, 447
Островитянова ул. — 175, 182
Остроумовские Б. и М. ул. — 49
Острякова ул. — 193
Открытое шоссе — 310, 312, 380
Отрадные ул. и пр. — 140
Охотничья ул. — 305
Охотный Ряд ул. — 64, 65, 99,
188, 349, 360, 438
489
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Охтинский пр. — 320
Очаковская ул. —
(пос.Мещерский) — 115
Очаковские ул., Б. и М., 1—5 пер.
и шоссе —115, 139, 142
Я
Павелецкие пл., наб., 1—3 пр. —
187, 325, 396
Павла Андреева ул. — 238
Павла Корчагина ул. — 227
Павлова Академика ул. — 165,
194, 237, 251
Павловские ул., 1—3 пер. — 45,
251
Павлоградские 1—4 ул. — 322
Пакгаузное шоссе — 124
Палашевские Б. и М.пер. — 40
Палехская ул. — 326
Палиха ул. — 350
Пантелеевские пер. и ул. — 208
Панферова ул. — 231, 233
Панфилова ул. — 115, 193, 210
Панфиловский пер. — 115, 351
Папанина ул. —- 199, 237
Паперника ул. — 193
Парковые 1—16 ул. — 124, 272,
273, 298, 303
Паромная ул. — 296
Партийный пер. — 423
Парусный пр. — 296
Паршина ул. — 193
Пасечная ул. — 309
Патриаршие пруды, Б. и М.
пер. — 58, 204, 361, 420
Паустовского ул. — 209
Певческий пер. — 276, 418, 419,
464
Педагогическая ул. — 126
Пенягинские 1-я—2-я ул, 1-й и 2-й
пр. — 142
Первомайские ул., аллея, Верхн.,
С. и Нижн. ул. — 151
Перекопская ул. — 140, 141, 314,
448, 451
Перерва ул. — 289
Пересветов пер. — 185
Переяславская Б. ул. — 115, 117
Пермская ул. — 327
Перова Поля 1—4 пер. — 236, 310
Перовские ул. и шоссе — 139, 236
Песочный пер. — 288
Пестеля ул. — 160
Пестовский пер., — 338
Песчаные ул., 2-я и 3-я ул., пер.,
Мал. пер. — 34, 252, 273, 283,
284, 288, 350, 362
Песчаный Карьер ул. — 127
Петра Романова ул. — 241
Петрова Академика пл. — 194, 267
Петроверигский пер. — 84
Петровка ул. — 61, 109, 229
Петровские Ворота пл. — 61
Петровские Аинии ул. — 61
Петровский бульв. — 61
Петровского Академика ул. —
107, 194, 397
Петрозаводская ул. — 319
Петропавловский пер. — 85, 329
Пехорская ул. — 294
Пехотные ул., 1—2 пер. — 52, 459
Печорская ул. — 319
Пивченкова ул. — 193
Пилота Нестерова ул. — 250
Пилюгина Академика ул. — 194
Пименовская ул. — 25, 102, 435
Пинский пр. — 320
Пионерские Б.иМ.ул. — 47, 59
Пироговские Б. и М.ул. — 42, 43
Писцовая ул. — 340
Платовская ул. — 158, 160
Плетешковский пер. — 311
Плеханова ул. — 260
Плехановские 1-й и 3-й пер. — 260
Плещеева ул. — 246
Плотников пер. — 93
Плющиха ул. — 103, 350
Победы пл. — 16 3
Поварская ул. — 205, 254, 396
Погодинская ул. — 184, 235, 244
Погонный пр. — 112
Погорельский пер. — 101
Подгорная наб. — 285
Подкопаевский пер. — 93
490
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Подольские ул., 1-й пр. — 234, 325
Подсосенский пер. — 76
Подъемный пер. — 122
Пожарский пер. — 212, 413, 420,
429
Поклонная ул. — 160
Покровка ул. — 12, 74, 79, 338,
396, 449
Покровские Ворота пл. — 79, 277
Покровский бульв. — 79
Покрышкина ул. — 150, 193
Полбина ул. — 193
Полевой пер., 2-й пер. — 115, 351
Полевая ул. — 115, 296
Поленова ул. — 249
Полесский пр. — 320
Полетаева Федора ул. — см.
Федора Полетаева ул.
Поливановой Марии ул. — см.
Марии Поливановой ул.
Полимерный пр. — 128
Политехнический пр. — 130
Полосухина ул. — 193
Полоцкая ул. — 320
Полтавская ул. — 109,322
Полубоярова Маршала ул. — 457,
458
Полянка Б. ул. — 27, 85, 98, 101
Полярная ул. — 314, 319
Померанцев пер. — 73
Поморская ул. — 319
Понтрягина Академика ул. —460
Попов пр. — 256
Порядковый пер. — 278
Потаповский пер. — 74, 256
Почтовые Б. и М. ул. — 295
«Правды» ул. — 129
Правобережная ул. — 287
Праволинейная ул. — 312
Прасковьина ул. — 257
Предтеченские Б.,М. и Верхн.
пер. — 26, 99
Преображенские Вал ул., пл.,
наб. - 73, 137, 397
Пресненские пер. и Вал ул. — 292
Пречистенка ул. — 18, 43, 88,
105, 106, 117, 164, 184, 293,
347, 358, 361, 380
Пречистенская наб. — 380
Пречистенские Ворота пл. — 87,
105, 293, 380, 381, 396
Пржевальского ул. — 329
Прибрежный пр. — 287
Приозерная ул. —297
Причальный пр. — 296
Пришвина ул. — 224, 252, 451
Прогонная 2-я ул. — 11, 306
Пролетарский просп. — 29, 36, 397
Промышленные ул. и пр. — 125,
126
Пронская ул. —¦ 324
Просторная ул. — 77
Протопоповский пер. — 57, 396
Проточный пер. — 294
Профсоюзная ул. — 7, 155, 207,
357, 384
Пруд-Ключики ул. — 298
Прудные 5—6 ул. — 298
Прудовые ул. и пр. — 23, 116, 298
Прядильные 1—3 ул. — 124
Прямикова ул. — 49
Прямой пер. — 111
Псковская ул. — 320
Прянишникова ул. — 194
Пугачевские 1-я и 2-я ул. — 198,
360
Пудовкина ул. — 259
Путевой пр. — 312
Путилковское шоссе — 326
Путинковский М. пер. — 312
Пушечная ул. — 100
Пушкарев пер. — 357
Пушкинская наб. — 163, 244, 341
Пушкинская пл. — 24, 163, 244,
312, 396, 414
Пыжевский пер. — 137, 183
Пятигорский 2-й пр. — 324
Пятницкая ул. — 87, 99, 110,
202, 289, 310
Пятницкое шоссе — 326
Рабочие пер. — 34
Рабфаковский пер. — 91, 122
491
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Радиальные 1—3, 5—7 ул. — 311
Радиаторские 1—3 ул. — 34, 124
Радио ул. —35,71
Радужная ул. — 281
Радищевские Верхн. и Нижн.
ул. — 92, 356
Раевского ул. — 159
Разгуляй пл. — 342, 343, 350, 423
Раздельная ул. — 277
Райниса Яна бульв. — см. Яна
Райниса бульв.
Ракетный бульв. — 350
Раменки ул. — 140
Расковой пл. — 83
Расковой пл., ул. и пер. — 228, 461
Расплетина ул. — 194
Рассветная аллея — 281
Раушский 2-й пер. — 90
Рахмановский пер. — 249
Революции пл. — 13, 26, 77, 395
Резервный пр. — 128
Ремесленная ул. — 126
Ремизова ул. — 193
Реутовская ул. — 326
Речников ул. — 296
Ржевские Б. и М. пер. — 88, 420
Рижская пл. — 132, 320
Римского-Корсакова ул. — 248
Рогачевский пер. — 325
Рогожская Застава пл. — 30, 186,
235, 328, 343, 380, 397
Рогожский М. пер. — 29
Рождественка ул. — 61, 62, 76,
356
Рождественский бульв. — 61, 76
Розанова ул. — 25, 161
Розы Люксембург ул. — 180, 435
Рокоссовского Маршала бульв. —
192
Рокотова ул. — 209
Романов пер. — 429
Романова Петра ул. — см. Петра
Романова ул.
Ромена Роллана пл. — 213, 244
Россолимо ул. — 260
Россошанские ул. и пр. — 324
Ростокинские ул. и пр. — 34
Ротерта ул. — 256
Рочдельская ул. — 216, 292, 397,
410
Рощинские 2—3 ул. 1—2, 4—6
пер. — 34, 300
Рублевское шоссе — 326
Рубцовские наб. и пер. — 80, 236
Рубцовско-Дворцовая ул. — 80,
236
Ружейный пер. — 137
Русаковские ул., наб. — 197
Русаковские ул., наб. и шоссе —
31, 197
Русанова пр. — 319
Руставели ул. — 245
Рыбалко Маршала ул. — 162, 192
Рыбинские пер. и 1—3 ул. — 112,
294
Рыбный пер. — 307
Рычагова Генерала ул. — 19 3
Ряжская ул. — 324
Рязанские просп., пр., пер. — 34,
131, 325, 326
Савеловские пер., пр., линии ж.д.
- 101, 325
Савельевский пер. — 51
Саврасова ул. — 249
Садовая-Кудринская ул. — 98,
298, 428, 436, 437
Садовая-Самотёчная ул. — 58,
292, 298
Садовая-Спасская ул. — 298, 378
Садовая-Черногрязская ул. — 293,
298
Садовники ул. — 299
Садовнические ул. и наб. — 299,
310, 419
Сайкина ул. — 194
Саломеи Нерис ул. —245
Салтыковская ул. — 326
Сальвадора Альенде ул. — 214,
398
Салями Адиля ул. — 213, 398
Самаринская ул. — 244
Самаркандский бульв. — 327
492
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Самеда Вургупа ул. — 247
Самокатная ул. — 108
Саморы Машела ул. — 39 8
Самотечные пл., ул., 1—4 пер. —
72, 291, 292, 350
Сандунобский пер. — 276
Санникоба ул. — 319
Саранская ул. — 327
Саратовские ул., 1-й и 2-й пр. —
187, 327
Саринский пр. — 294
Сафоновская ул. — 325
Сахалинская ул. — 329
Сахарова Академика просп. —
130, 177, 469
Саянская ул. — 328
Сверчков пер. — 74, 260
Светлогорский пр. — 320
Свиридова Алексея ул. — см.
Алексея Свиридова ул.
Свободной России пл. — 410
Свободный просп. — 118
Свободы ул. — 118
Связной пер. — 122
Севанская ул. — 324
Севастопольские пл. и просп. —
314, 322, 323, 373, 377, 448
Северные 1—9 линии — 315, 316
Северный бульв. — 315
Северодвинская ул. — 315, 319
Северодонецкие 1-я и 2-я ул. —
315, 322
Северьяновой Анны ул. — см.
Анны Северьяновой ул.
Северянинский пр. — 235
Седова ул. — 319
Селезневская ул. — 183
Селигерская ул. — 326
Сельскохозяйственные ул., 1-й и
2-й пр. — 124, 448
Семенова Академика ул. — 461
Семеновские Б. и М. ул. — 137
Семинарский туп. — 121, 351
Сенежская ул. — 426, 448
Серафимовича ул. — 83, 188, 224
Сергиевские Б. и М. пер. — 97
Сергия Радонежского ул. — 305,
396
Серебрякова пр. — 236
Серова ул. — 239, 249, 419
Серпов пер. — ПО
Серпуховские пл., пер. и
Б. ул. — 27, 31, 275, 325, 396
Серпуховская Застава пл. — 278,
326
Серпуховской Вал ул. — 133, 326
Сеславинская ул. — 159
Сетуньские 1—4 пр. — 292
Сеченовский пер. — 260
Сибирский пр. — 95, 327, 449
Сибиряковская ул. — 199—201,
319
Сивашская у л, — 314, 451
Сивцев Вражек пер. — 102, 293
Силикатные 1—3 пр. — 125
Симонова Константина ул. — см.
Константина Симонова ул.
Симоновская наб. — 61, 240, 463
Симоновский Вал ул. — 36, 61,
240, 448, 463
Симферопольские бульв. и пр. —
322
Синельниковская ул. — 322
Синичкины 1-я и 2-я ул. — 293
Синявинская ул. — 314
Сиреневый бульв. — 303, 350
Скаковая ул. — 307
Скарятинский пер. — 420
Складочная ул. — 51
Скотопрогонная 2-я ул. — 111,
120, 306
Скрябина Академика ул. — 115,
249
Скрябинский пер. — 115—117,
351
Скульптора Мухиной ул. — 222,
251, 252
Славянская пл. — 398—401, 446
Славянский бульв. — 321, 399,
446, 448
Слепнёва ул. — 199
Слесарный пер. — 122
Смирновская ул. — 351
Смоленская ул. — 88,349
Смоленская-Сенная пл. — 374
Смоленский бульв. — 103
493
ЮХ ЕФРЕМОВ
Снежная ул. — 317,451
Соболевский пер. — 245
Советские ул., 2-я ул. — 423
Совхозная ул. — 127
Соймоновский пр. — 112
Соколиной Горы 3-я у 5-я и 8—10
ул. — 274, 308
Соколовского Маршала ул. — 192
Сокольническая Застава пл. —
308, 397, 467
Сокольническая Слободка ул. —
308
Сокольнические 1—5 ул., пер.,
пл.-ИЗ, 273, 274, 308, 397,
447
Сокольнический Вал ул. — 112,
294, 308
Солдатская ул. — 85
Солнечная ул. — 281
Солнечногорская ул. — 326
Солнцевский просп. — 141
Соловьиный пр. — 247, 261, 309
Сормовские ул. и пр. — 327
Сорок Лет Октября просп. — см.
40 Лет Октября просп. —
Сосновые ул. и аллея — 302
Софийская наб. — 49, 100, 101,
396
Софьи Ковалевской ул. — 228
Спартаковские пл., ул., пер. —
202
Спасоглинищевские Б. и М.
пер. — 90, 287, 4Щ
Спасоналивковские 1-й и 2-й
пер. — 90
Спасопесковские пл. и пер. — 90,
288
Спасская Б. ул. — 88, 378, 448
Спасские ворота — 17, 88
Сперанского ул. — 194
Спиридоновка ул. — 102, 241, 396
Спиридоньевский пер. — 102
Сретенка ул. — 61, 88, 121, 183,
349, 449
Сретенские Ворота пл. — 70
Сретенский бульв. — 61, 70, 97
Сретенские пер. и туп. — 70
Ставропольская ул. — 324, 467
Сталеваров ул. — 134
Стандартная ул. — 134
Старая пл. — 63, 99, 118, 399,
400
Старобитцевская ул. — 142
Староваганьковский пер. — 188,
412, 419
Староватутинский пр. —142
Староволынская ул. — 142
Старогавриковская ул. — 142
Староданиловские 1—3 пер. —
61, 77, 137
Старокачаловская ул. — 142
Старокирочный пер. — 107, 108
Староконюшенный пер. — 307
Старокрымская ул. — 323
Старомарьинское шоссе — 137
Старомонетный пер. — ИЗ, 218
Старонародная ул. — 142
Староникольская ул. — 142
Староорловская у л. — 142
Старопанский пер. — 85
Старопименовский пер. ¦— 101,
102, 420
Старополянская ул. — 142
Старопотаповская ул. — 142
Старосадский пер. — 85, 299
Староспасская ул. — 90, 142
Старофилинская ул. — 142
Старый Гай ул. — 301, 350
Стасовой ул. — 162, 256
Стахановская ул. — 188, 398
Стекольная 1-я ул. — 127
Степана Супруна ул. — 162, 193
Степана Шутова ул. — 193
Столетова ул. — 194
Столешников пер. — 85, 447
Столярный пер. — 131
Страстной бульв. — 61
Стрелецкие ул., пер. — 60
Стремянный пер. — 86
Строгинский бульв. — 351
Стройковская ул. — 69
Стройкомбината пр. — 128
Стромынка ул. — 350, 447
Студеная ул. — 317
Студенецкий пер. — 293
Ступинский пр. — 325
494
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Суворовская пл. — 29, 123, 396
Суворовская у л, — 116
Судостроительная ул. — 128, 296
Суздальская ул. — 326
Сумские ул. и пр. — 322
Супруна Степана ул. — см.
Степана Супруна ул.
Сурикова ул. — 234, 249
Сурский пр. — 326
Сусальный Нижн. пер. — 121
Сухаревские Б. и М. пл. — 362
Сухонская ул. — 319
Сущёвский Вал ул. — 26, 162, 297
Сходненские ул. и пр. — 292
Сытинский пер. — 227
Таганрогская ул. — 324
Таганские пл. и ул. — 13, 26, 271
Тагильская ул. — 327
Таёжная ул. — 319
Таймырская ул. — 319
Тайнинская ул. — 326
Талалихина ул. — 193, 299
Талдомская ул. — 326
Таллинская ул. — 320, 335, 447
Тамбовская ул. — 324
Таманская ул. — 314
Таможенный пр. — 120
Тараса Шевченко наб. — 245
Тарный пр. — 132
Тарусская ул. — 209, 325
Тарутинская ул. — 159, 314
Татарская ул. и Б. ул. — 180, 271,
396, 447
Татищева ул. — 227, 278
Ташкентская ул. — 327
Твардовского ул. — 208, 451
Тверская пл. — 27, 326, 419
Тверская ул. — 70, 77, 94, 98,
116, 156, 69, 170, 183, 232,
238, 257, 326, 349, 354, 357,
364, 365, 487, 432, 442 ,448
Тверская ул. (в пос.
Мещерском)— 116
Тверская Застава пл. — 326, 362
Тверская-Ямская 1-я ул. — 170, 362
Тверской бульв. — 229, 254, 259,
326, 446
Театральная аллея — 298
Театральные пл., пр. — 21, 30,
188, 190, 284, 300, 355, 360,
364, 372, 425, 432, 438, 442
Текстильщиков—1,7, 8,11 ул. —
135, 138, 273, 274
Тепличный пер. — 122
Тёплый Стан ул. — 140
Терёгиково ул. —141
Технический пер. — 131
Тимирязевская ул. — 260
Тимошенко Маршала ул. — 163,
192
Тимура Фрунзе ул. — 193, 397, 415
Титовский пр. — 468
Тихвинские ул. и пер. — 88
Тихий туп. — 78, 79
Тихомирова ул. — 194
Тихоновская Б. ул. — 235
Тихорецкий бульв. — 324
Тишинская пл. — 336
Ткацкая ул. — 46
Товарищеская ул. — 115, 200
Товарищеский пер. — 18, 115
Толбухина ул. — 192
Толстого Льва ул. — см. Льва
Толстого ул.
Трамвайный пр. — 122
Третьего Интернационала ул. —
398
Третьяковские ворота и пр. —
235, 260
Трёхгорные Б., Ср. и М. пер. — 91
Трехпрудный пер. — 298
Трёхсвятительские Б. и М.
пер. — 84, 419
Триумфальная пл. — 31, 164,
165, 396
Троицкие ворота — 77, 72, 307
Троицкие ул., 1-й и 2-й пер. — 72
Троицкий мост — 72
Трубниковский пер. — 137
Трубные пл. и ул. — 12, 121, 299,
300
Трудовая ул. — 282
495
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Тружеников 1-3 пер. — 76
Тульские Б. и М., ул., 1-й и 2-й
пер. — 325, 349, 389
Туманяна пл. — 245
Туполева Академика наб. — 194
Тургеневская пл. — 244, 489
Туркменский пр. — 313
Турчанинов пер. — 110
Тухачевского Маршала ул. — 192
Тучковская ул. — 159
Тушинская ул. — 139, 351
Тюленева Генерала ул. — 193
Тюльпанная ул. — 304
Тюменские ул. и пр. — 328, 381
Тюрина ул. — 256
Тютчевская аллея — 246
Тюфелева Роща ул. — 300
Угличская ул. — 327
Угловой пер. — 52
Угрешские ул., 1—3 пр. — 68
Удальцова ул. — 182, 383
Украинский бульв. — 321
Укромный туп. — 79
Уланский пер. — 227, 469
Улофа Пальме ул. — 215
Университетские пл. и просп. —
125, 217, 221
Упорный пер. — 340
Уральская ул. — 180, 327, 448, 449
Уржумская ул. — 328
Усачёва ул. — 42, 134, 227, 273,
350
Усиевича ул. — 82
Успенский пер. — 74, 234
Уссурийская ул. — 246, 329
Устьинские наб., пр., Б. и М.
мосты — 289
Уткина ул. — 235
Утренняя ул. — 281
Ухтинская ул. — 319
Ухтомская ул. — 25
Учебный пер. — 122
Учинская ул. — 326
Ушакова Адмирала бульв. — 193
Ф
Фабрициуса ул. — 245
Фадеева ул. — 231, 245
Факельные Б. и М. пер. — 275
Факультетский пер. — 122
Федеративный просп. — 278
Федина Константина ул. — см.
Константина Федина ул.
Федора Полетаева ул. — 193
Федоренко Маршала ул. — 192
Федорова ул. —199
Федоскинская ул. — 326
Феодосийская ул. — 209, 250, 323,
324
Ферганская ул. — 327
Ферсмана ул. — 194
Фестивальная ул. — 449
Филевские бульв., Б.,М., 2-я и 3-я
ул. — 158, 447
Филипповский пер. — 420
Флотская ул. — 296
Фонвизина ул. — 244
Фортунатовская ул. — 184
Фотиевой ул. — 228
Франко Ивана пл. — см. Ивана
Франко пл. — 245
Фрезер шоссе ^124
Фрезерные 1-я и 2-я ул. — 124
Фридриха Энгельса ул. — 103,
196, 397
Фролов пер. — 86
Фрунзенские наб., 1—3 ул. — 188,
397
Фрязевская ул. — 325
Фуркасовский пер. — 182
X
Хабаровская ул. — 207, 246, 329
Хавская ул. — 201
Халтуринская ул. — 417
Хамовнический Вал ул. — 188, 355
Харитоньевские Б. и М. пер. —
104
Харьковские ул. и пер. — 322
Хачатуряна ул. — 206, 245
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Хвалынский бульв. — 324
Хвостовы 1-й и 2-й пер. — #5
Херсонская ул. — 140, 322
Хибинский пр. — 319
Хилков пер. — 1110
Химкинский бульв. — 325
Хитровский пер. — 170
Хлебников пер. — 235
Хлебозаводский пр. — 124
Хованская ул. — 46
Ходынская ул. — 310
Холмогорская ул. — 319
Холодильный пер. — 131
Хользунова пер. — 119
Хомутовский туп. — 310
Хоромный пер. — 84
Хорошевская Горка ул. — 286
Хорошёвское шоссе — 37, 78, 344
Хохлова Академика ул. — 225
Хохловка Верхн. и Нижн. ул. —
137, 321
Хохловские пл. и пер. — 321
Хо Ши Мина пл. — 214, 447
Хромова ул. — 185
Хуторские 1—4 пер. и 1—2 ул. —
42
ц
Цандера ул. — 194
Царева Константина ул. ¦— см.
Константина Царева ул.
Царикова Гора пер. — 286
Цветной бульв. — 58, 97, 156,
229, 254, 300
Центросоюзный пер. — 130
Цимлянская ул. —¦ 324
Циолковского ул. — 165, 188
Цюрупы ул. — 213
Чаплыгина ул. — 194, 235, 279
Часовая ул. — 122
Чаянова ул. — 152, 263, 264, 384,
432
Чебоксарская ул. — 327
Челомея Академика ул. — 194
Челюскинская ул. — 200
Челябинская ул. — 327
Черёмушкинские пр., Б. ул. — 138,
139, 273
Черепановых пр. — 266, 267
Черепковская 3-я ул. — 139
Череповецкая ул. — 319
Черкизовская Б. ул. — 449
Чермянские ул. и пр. — 294
Черневская ул. — 142
Черниговский пер. — 87, 322
Черницынский пр. — 139
Черногрязская 2-я ул. — 293, 351
Чёрное Озеро ул. — 297
Черноморский бульв. — 324
Чернышевского пер. — 79, 419
Черняховского ул. — 83, 193
Черского пр. — 319
Чертановская ул. — 139
Чертольский пер. — 43, 293
Чесменская ул. — 135
Чечорская ул. — 461
Чечулина ул. — 256
Чистова ул. — 25
Чистопольская ул. — 327
Чистопрудный бульв. — 103, 277,
297
Чистый пер. — 111
Чкалова ул. — 126, 199, 417
Чоботовские ул., пр. и 1—11
аллеи — 141
Чонгарский бульв. — 314
Чугунные Ворота ул. — 350
Чугунный мост — 289
Чудовы Б. и М. пер. — 67
Чуйкова Маршала ул. — 192
Чукотский пр. — 319, 328
Чусовская ул. — 327
ш
Шаболовка ул. —106
Шарикоподшипниковская ул. — 124
Шарля де Голля пл. — 215, 216
Шатурская ул. — 325
32 Ю. К. Ефремов
497
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Шверника ул. — 130, 447
Шебашевский пер. — 351
Шевченко Тараса наб. — см.
Тараса Шевченко паб.
Шелапутинский пер. — 260
Шелепихинская наб. — 127, 296
Шенкурский пр. — 318, 319
Шепелюгинские ул. и пер. — 112,
351
Шефская ул. — 117
Широкая ул. — 311
Ширшова ул. — 199
Ширяево Поле ул. — 308, 309
Ширяевские Б. и М. ул. — 308
Шитова наб. — 59, 196
Шишкина ул. — 249
Школьная ул. — 282
Шкулева ул. — 190
Шломина пер. — 91
Шлюзовые наб., 1-3 пер. — 285
Шмидта ул. — 199
Шмитовский пр. — 25, 36, 127,
293
Шокальского пр. — 319
Шолохова ул. — 220—222
Шоссейная ул. — 312
Штурвальная ул. — 296
Шумилова ул. — 193
Шумкина ул. — 161
Шутова Степана ул. — см.
Степана Шутова ул.
Шухова ул. —195, 449
Шушенская ул. — 328
Щ
Щелкановская ул. — 340
Щёлковские шоссе и пр. — 197,
326, 447, 448
Щепкина ул. — 257, 274
Щербаковская ул. — 196, 380
Щетининский пер. — 101
Щибровская ул. — 142
Щипок ул. — 350
Щукинская ул. — 112, 114, 137,
307
Щукинский 3-й пр. — 114, 281,
307
Эйзенштейна ул. — 259
Элеваторная ул. — 127
Электрический пер. — 21, 122
Электродные ул., пер. и пр. — 125
Электрозаводская ул. — 34, 123,
356
Электролитный пр. — 125
Эльдорадовский пер. — 342
Энергетические ул. и пр. — 125
Энтузиастов шоссе — 30, 51,
112, 123, 125, 134, 177, 275,
327, 376, 398
Энтузиастов бульв., пр., 1-я и 2-я
ул. — 275
Эрнста Тельмана пл. — 214
ю
Югорский пр. —319
Южнопортовые пр. и ул. — 125,
296, 315
Южный пр. — 315, 446
Юлиуса Фучика ул. — 103, 245
Юннатов ул. — 46, 132
Юности ул. — 127
Юрловский пр. — 140
Юровская ул. — 142
Юрьевская ул. — 351
Юшуньские Б.иМ. ул. — 314,
447
я_
Яблонный пер. — 299
Яблочкова ул. — 229, 423
Ягодная ул. — 304
Языковский пер. — 110, 234
Якиманки Б. и М. ул. — 86, 87,
145, 347, 373, 396
Якиманские наб. и пер. — 87
Яковоапостольский пер. — 97,
420, 429
Якорная ул. — 296
Якушкина пр.— 160
498
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Ялтинская ул. — 314, 322 Ясеневая ул. — 304, 444
Ямского Поля 1, 3 и 5 ул. — 309, Ясногорская ул. — 325
310 Яснополянская ул. — 325
Яна Райниса бульв. — 245 Ясный пр. — 281
Янгеля Академика ул. — 194 Яузская аллея — 290
Янтарная ул. — 301 Яузские Ворота пл. — 289, 464
Ярославские шоссе и ул. — 52, 137, Яузские ул., бульв. — 85, 91, 289,
138, 235, 302, 326, 353, 446 414, 420, 429
Ярцевская ул. — 325, 377 Яхромская ул. — 325, 447
32*
ПРИЛОЖЕНИЯ
Перечень переименованных улиц г. Москвы
в пределах Садового кольца.
1990—1993 гг.
Прежнее наименование
Современное наименование
Адама Мицкевича ул.
Аксакова пер.
Алексея Толстого ул.
Арбатская пл.
(часть, примыкающая к ул. Арбат)
Аркадия Гайдара пер.
Архипова ул.
Астаховский пер.
Белинского ул.
Богдана Хмельницкого ул.
Большевистский пер.
Вахтангова ул.
Веснина ул.
Владимирова пр.
Воеводина пер.
Володарского ул.
Воровского ул.
Восстания пл.
Вузовский Б. пер.
Вузовский М. пер.
Герцена ул.
Горького пер.
Горького ул.
(в пределах Садового кольца)
Патриарший Б. пер.
Филипповский пер.
Спиридоновка ул.
Арбатские Ворота пл.
Казенный Б. пер.
Спасоглинищевский Б. пер.
Певческий пер.
Никитскийпер.
Маросейка ул.
Гусятников пер.
Николопесковский Б. пер.
Денежныйпер.
Никольский пер.
Каменная Слобода пер.
Гончарная ул.
Поварская ул.
Кудринская пл.
ТрёхсвятительскийБ. пер.
Трехсвятительский М. пер.
Никитская Б.у л.
Хитровский пер.
Тверская ул.
500
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Грановского ул.
Грибоедова ул.
Грицевецкая ул.
25-го Октября ул.
Дзержинского пл.
Дзержинского ул.
Димитрова ул.
Дмитриевского ул.
Добрынинская пл.
Добрынинская ул.
Елизаровой ул.
Ермоловой ул.
Жолтовского ул.
Землячки ул.
Интернациональная ул.
Исторический пр.
Калинина просп. (от Манежной ул.
до Арбатской пл.)
Калинина просп.
(от пл. Арбатские Ворота
до Новинского бульв.)
Качалова ул.
Кирова ул.
. Кировские Ворота пл.
Кировский пр.
Китайский пр.
Колхозная Б. пл.
Колхозная М. пл.
Комсомольский Б. пер.
Комсомольский М. пер.
Кропоткинская наб.
Кропоткинская ул.
Кропоткинские Ворота пл.
Крыленко ул.
Куйбышева пл.
Куйбышева ул.
Куйбышевский пр.
Лермонтовская пл.
(часть,находящаяся на
внутренней стороне Садового кольца)
Луначарского ул.
Максима Горького наб.
Маратовский Б. пер.
Маратовский М. пер.
Маркса просп. (от Боровицкой пл.
до Тверской ул.)
Маркса просп. (от Тверской ул.
до Театральной пл.)
Романов пер.
Харитоньевский М. пер.
Знаменский Б. пер.
Никольская ул.
Лубянская пл.
Лубянка Б.ул.
Якиманка Б.ул.
Зачатьевский 1-й пер.
Серпуховская пл.
Коровий Вал ул.
Яковоапостольский пер.
Каретный Б. пер.
Ермолаевский пер.
Татарская Б. ул.
продолжение Яузской улицы
Воскресенские Ворота пр.
Воздвиженка ул.
Новый Арбат ул.
Никитская М.ул.
Мясницкая ул.
Мясницкие Ворота пл.
Мясницкийпр.
Китайгородский пр.
Сухаревская Б. пл.
Сухаревская М. пл.
ЗлатоустинскийБ. пер.
ЗлатоустинскийМ. пер.
Пречистенская наб.
Пречистенка ул.
Пречистенские Ворота пл.
Обыденский 1-й пер.
Биржевая пл.
Ильинка ул.
Богоявленский пер.
Красные Ворота пл.
Г лазовский пер.
Космодамианская наб.
Ордынский Б. пер.
Ордынский М. пер.
Моховая ул.
Охотный Ряд ул.
501
Ю.К. ЕФРЕМОВ
Маркса просп. (от Театральной пл.
до Лубянской пл.)
Маркса и Энгельса ул.
(от Волхонки до Знаменки)
Маркса и Энгельса ул. (от Знаменки
до Воздвиженки)
Мархлевского ул.
Маршала Шапошникова ул.
Маяковского пл.
Медведева ул.
Мечникова пер.
Мориса Тореза наб.
Москвина ул.
Мясковского у л.
Наташи Качуевской ул.
Неглинный 1-й пер.
Неглинный 2-й пер.
Неглинный 3-й пер.
Неждановой ул.
Немировича-Данченко ул.
Ногина пл.
(часть, примыкающая к ул.Варварка)
Ногина пл. (часть, примыкающая
к памятнику Кириллу и Мефодию)
Обуха ул.
Огарева ул.
Октябрьская пл.
Осипенко ул.
Островского А.Н. ул.
Островского Н.А. пер.
Остужева ул.
Палиашвили ул. (от Поварской ул.
до Столового пер.)
Палиашвили ул. (от Столового пер.
до Никитской Б. ул.)
Пионерские пруды
Пионерский М. пер.
Писемского ул.
Пушкинская ул.
50-летия Октября пл.
Разина ул.
Репинапл.
Рылеева ул.
Савельевский пер.
Садовских пер.
Сапунова пр.
Свердлова пл.
Семашко ул.
Театральный пр.
Знаменский М. пер.
Староваганьковский пер.
Милютинский пер.
Колымажный пер.
Триумфальная пл.
Старопименовский пер.
Казенный М. пер.
Софийская наб.
Петровский пер.
Афанасьевский Б. пер.
Скарятинский пер.
Сандуновский пер.
Звонарский пер.
Кисельный Нижн.пер.
Брюсов пер.
Глинищевский пер.
Варварские Ворота пл.
Славянскаяпл.
Воронцово Поле ул.
Газетный пер.
Калужская пл.
Садовническая ул.
Ордынка М. ул.
Пречистенский пер.
Козихинский Б. пер.
Ржевский М. пер.
Ножовый пер.
Патриаршие пруды
Патриарший М. пер.
Борисоглебский пер.
Дмитровка Б. ул.
Манежная пл.
Варварка ул.
Болотная пл.
Гагаринский пер.
Пожарский пер.
Мамоновский пер.
Ветошный пер.
Театральная пл.
Кисловский Б. пер.
502
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Серова пр.
Скворцова-Степанова пр.
Собиновский пер.
Советская пл.
Станиславского ул.
Станкевича ул.
Стопами пер.
Суворовский бульв.
Танеевых ул.
Татьяны Макаровой ул.
Телеграфный пер.
Ульяновская ул. (до Садового кольца)
Ульяновский пер.
Федотовой ул.
Фрунзе ул.
Фурманова ул.
Хмелева ул.
Художественного театра пр.
Чайковского ул.
Чернышевского у л.
Чехова ул.
Чкалова ул.
Щукина ул.
Щусева ул.
Южинскийпер.
Янышева пер.
Лубянский пр.
Путинковский Б. пер.
Кисловский М. пер.
Тверская пл.
Аеонтьевский пер.
Вознесенский пер.
Огородная Слобода пер.
Никитский бульв.
Власьевский М. пер.
Болотная ул.
Архангельский пер.
Николоямская ул.
Землянский пер.
Николопесковский М. пер.
Знаменка ул.
Нащокинский пер.
Пушкарёв пер.
Камергерский пер.
Новинский бульв.
Покровка ул.
Дмитровка М. ул.
Земляной Вал. ул.
Лёвшинский Б. пер.
Гранатный пер.
Палашевский Б. пер,
Крестовоздвиженский пер.
ПЕРЕЧЕНЬ
улиц г. Москвы, переименованных
за пределами Садового кольца
1990-1993 гг.
Прежнее наименование
Бауманская пл.
Безбожный пер.
Белорусского вокзала пл.
Большевистская ул.
Вальтера Ульбрихта ул.
Георгиу-Дежа ул.
Горького ул. (от Триумфальной пл.
до пл. Тверская Застава)
Готвальда ул.
Ильина пл.
Калинина просп. (от Новинского
бульв. до Смоленской наб.)
Каляевская ул.
Карла Маркса ул.
Коммуны пл.
Красикова ул.
Ленинская пл., включая Ленинский пр.
Маршала Гречко просп. ч
Маршала Устинова просп.
Павлика Морозова пер.
Современное наименование
Елоховская пл.
Протопоповский пер.
Тверская Застава пл.
ПредтеченскийБ. пер.
Новопесчаная ул.
Песчаная 2-я ул.
Тверская-Ямская 1-я ул.
Чаянова ул.
Рогожская Застава пл.
Новый Арбат ул.
Долгоруковская ул.
Басманная Ст. ул.
Суворовская пл.
продолжение Нахимовского
проспекта
Павелецкая пл.
продолжение Кутузовского
просп.
Осенний бульв.
Нововаганьковский пер.
504
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
Пельше ул.
Подбельского ул.
Прямикова пл.
Суслова ул.
Тулинская ул.
Ульяновская ул.
(за Садовым кольцом)
продолжение Мичуринского просп.
Ивантеевская ул.
Андроньевская пл.
Аминьевское шоссе
Сергия Радонежского ул.
Николоямская ул.
СОДЕРЖАНИЕ
МОСКОВСКОЕ ИМЕНОСЛОВИЕ 3
НЕМНОГО ИСТОРИИ 6
О БЫЛЫХ НАРЕЧЕНИЯХ СВЫШЕ 15
УРАГАН ПЕРЕОБЗЫВАНИЙ
A918-1921) 21
ДВА ПЕРЕЛОМА В ДВАДЦАТЫЕ ГОДЫ 30
КОРЧЕВКА «ЦАРСТВЕННОГО» 39
В ПОРЯДКЕ КЛАССОВОЙ БДИТЕЛЬНОСТИ 45
ОБЕЗБОЖИВАНЬЕ ИМЕН 51
ПРОПОЛКА ТЕЗОК 107
НАРЕЧЕНЬЯ «ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ» 117
ИМЕНА-НАСЛЕДНИКИ 134
«ПОДДАТЫЕ» ПРОЗВИЩА 141
ПАНТЕОН ИЛИ ПОМИНАЛЬНИК? 169
ЗАГАШНИК ИЛИ СВЯТЦЫ
ДЛЯ КРЕСТНЫХ? 229
ПОРЯДОК И БЕСПОРЯДОК 267
ГОЛОСА ПРИРОДЫ 281
ГОЛОСА ПРОСТРАНСТВА 309
ИМЕНА ГРИМАСНИЧАЮТ 336
ВОССТАНОВИТЬ И СОХРАНИТЬ 343
506
МОСКОВСКИХ УЛИЦ ИМЕНА
ПЕРВЫЙ ПАКЕТ 357
ИМЕНА ПОДЗЕМНЫХ ВОКЗАЛОВ 364
ВТОРОЙ ПАКЕТ 392
ТОРОПЛИВОСТЬ 400
ТРЕТИЙ ПАКЕТ 409
ГОДЫ КРУТЫХ ПОВОРОТОВ 425
ЧТО ЕЩЕ НЕЛАДНО С ИМЕНАМИ 443
ЕЩЕ ОДНА «ИСПОВЕДЬ КРЕСТНОГО» 448
КНИГА, НЕ ИМЕЮЩАЯ КОНЦА 453
НОВАЯ СВОДКА 464
ИТОГ — ЧТОБЫ ЛЕГЧЕ ЗАПОМНИЛОСЬ 470
ПОД ЗАНАВЕС .. 473
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ УЛИЦ 475
ПРИЛОЖЕНИЯ 500
ПЕРЕЧЕНЬ 504