Удивительный мир диких Животных
Опасные , морские создания
Акулы • Скаты • Электрические угри Осьминоги • Кальмары
Ядовитые и ядоносные рыбы -Морские змеи Морские чудовища


Источники иллюстраций
Cover—Ron Taylor from Ardea Photographies. 1—Ben Cropp. 5—David Doubilet. 8—[left) H. * Gruhl from Photo Aquatics, [top. right) David Doubilet, [bottom right) David Doubilet. 8—9 — [center) David Doubilet. 9 — [top, right) Eliot Elisofon, Time, Inc., [bottom] Neville Coleman from Sea Library. II—Paul Chesley. 19— Ron Taylor from Ardea Photographies. 20—21 — Peter Lake from Sea Library. 21 — Ron and Valerie Taylor. 24—25 — Valerie Taylor from Ardea Photographies. 26 — Elgin Ciampi. 27 — (left, top) Andrew A. Gifford from National Audubon Society Collection Photo Researchers, Inc., [center, right] David Doubilet, [bottom, left] Ron and Valerie Taylor. 28—29 — Valerie Taylor from Ardea Photographies. 29 — [top, right) Peter Lake, [bottom, right] David Doubilet from Sea Library. 30 — David Doubilet. 31 — [left) David Doubilet, [right, top to bottom) Andrew A. Gifford from National Audubon Society Collection Photo Researchers, Inc. 36 — В Evans from Sea Library. 37 — J. Flannery from Bruce Coleman, Inc. 38—David Doubilet. 41 —David Doubilet. 42 — (top) J. & C. Church from Sea Library, [bottom) Joel Sill from Sea Library. 43 — Valerie Taylor from Ardea Photographies. 44 — Ben Cropp. 45 — John S. Flannery from Bruce Coleman, Inc. 46 — (top) David Doubilet, [bottom]’ Dick Hoogerwerf from Sea Library. 47 — (top) B. Evans from Sea Library, (bottom) C. Roessler from Sea Library. 49 — Jen and Des Bartlett from Bruce Coleman, Inc. 50 — (top) B. Evans from Sea Library, [center] Tom* McHugh from Photo Researchers, Inc., (bottom) David Doubilet. 51 — Tom McHugh for Steinhart Aquarium Photo Researchers, Inc. 53—P. Morrjs from Ardea Photographies. 54—55 — Tom McHugh for Steinhart Aquarium Sea Library. 55 — [center) Don Ollis, courtesy. Dr. Bruce Halstead; World Life Research Institute, (bottom] Tony Mann. 57 — S. Keiser from Sea Library. 58—59—Valerie Taylor from Ardea Photographies. 59 — David Doubilet. 60 — C. Roessler from Sea Library. 61 — (top) Steinhart Aquarium from Sea Library, (bottom) B. Campoli from Sea Library. 62 — [top] Lou Barr from Sea Library, [bottom] C. Roessler from Sea Library. 63 — (top) Walter A. Starck II from Sea Library, [bottom] S. Keiser from Sea Library. 65 — David Doubilet. 66 — Valerie Taylor from Ardea Photographies. 67 — (top) B. Evans from Sea Library, [bottom] C. Roessler from Sea Library. 68—69 — C. Roessler from Sea Library. 70 — (top) David Doubilet, [bottom] C. Roessler from Sea Library. 71 — David Doubilet.
72—73 — C. Roessler from Sea Library. 75 — C. Roessler from Sea Library. 76—77 — W. van Heukelem. 83 — [top] Walter Starck II from Sea Library, [bottom) David Doubilet. 84—(top) Gini Kellogg from Sea Library. 84—85 — S. Keiser from Sea Library. 85— [top] Durrant Kellogg from Sea Library, (bottom) Mick Church from Sea Library. 87 — B. Evans from Sea Library. 88 — Neville Coleman from Sea Library. 89 — (top) Timothy Turnbull, [bottom) C. Roessler from Sea Library. 90—91 — Tony Mann. 96 — (top) Walter Starck II from Sea Library, [bottom) S. Keiser from Sea Library. 97 — [top, left) Neville Coleman from Sea Library, (top, right) Al Giddings from Sea Library, (bottom) Mick Church from Sea Library. 98 — C. Roessler from Sea Library. 99—B. Evans from Sea Library. 100— C. Roessler from Sea Library. 101—H. Genthe from Sea Library. 102—103—David Doubilet. 103—Don Webber, courtesy Dr. Bruce Halstead; World Life Research Institute. 104—(top) C. Roessler from Sea Library, (bottom) Anthony Healy, courtesy Dr. Bruce Halstead/World Life Research Institute. 105—Joel Sill from Sea Library. 106—107—C. Roessler from Sea Library. 108—S. Keiser from Sea Library. 109—John Boland from Sea Library. 110—111 David Doubilet. Ill—C. Roessler from Sea Library. 113—S. Keiser from Sea Library. 114—C. Roessler from Sea Library. 115—Gini Kellogg from Sea Library. 117—Associated Press. 1 27—L. Dunmire from Sea Library.
Photographs on endpapers are used courtesy of Time-Life Picture Agency and Russ Kmne and Stephen Dalton of Photo Researchers, Inc.
Film sequences on pages 10, 15, 44—45, 108 and 114 are from “Survival in the Sea", “Should Oceans Meet" and “Octopus", programs in the Time-Life Televesion series Wild, Wild World of Animals.
Illustrations on pages 12—13, 16 and 25 are by Howard Koslow; the painting on page 26 is by Richard Ellis, the illustration on page 39 is by Jack Long; those on pages 22—23, 56, 92—95 are by Andre Durenceau; those on pages 32—35, 79—82 are by Michael Berenstam. The illustration on page 125 is by Martin and Alice Provensen; the illustration on page 17 is by Norman Weaver; the illustrations on pages 116 and 118 are used courtesy of the New York Public Library; and those on pages 119, 120, 121 and 123 are used courtesy of the Bettmann Archive, Inc.
A TIME-LIFE TELEVISION BOOK
Produced in Association with Vineyard Books, Inc.
Editor: Eleanor Graves
Senior Consultant: Lucille Ogle Text Editor: Richard Oulahan
Associate Text Editors: Bonnie Johnson, Jack Murphy
Author: Thomas A Dozier
Assistant Editors: Harold C. Field, Regina Grant Hersey Literary Research: Ellen Schachter
Text Research: Irene Neves, Elsie Washington
Copy Editors: Robert J. Myer. Peter Ainslie
Picture Editor: Richard O. Pollard
Picture Research: Judith Greene
Permissions: Jo-Anne Cienski
Book Designer and Art Director: Jos. Trautwein
Assistant Art Director: David Russell
Production Coordinator: Jane L. Quinson


Удивительный мир диких животных
Опасные морские создания


Wild, Wild World of Animals
Based on the television series Wild, Wild World of Animals
Published by
TIME-LIFE FILMS


Удивительный мир диких Животных
Перевод с английского Л. Жданова под редакцией д-ра биол. наук проф. А. В. Яблокова
Москва -Мир- 1985


ББК 28.082
Д62 УДК 577.472
Дозье Т.
Д62 Опасные морские создания: Пер. с англ./Под ред. А. В. Яблокова.—М.: ДОир, 1985.—128 с., ил.
Восьмая книга из зарубежной серин «Удивительный мир диких животных», принадлежащая перу американского популяризатора Томаса Дозье. Ранее в этой же серии вышла его книга «Киты и другие морские млекопитающие» (М.: Мир, 1980). «Герон» настоящей книги — акулы, скаты, медузы, электрические угри и другие опасные обитатели морей и океанов.
Текст иллюстрирован многочисленными цветными фото* графнями н рисунками и органично дополнен отрывками из литературных произведений.
Для самого широкого круга любителей живой природы.
2001050100—068 л ккк 9Лпят
Д 143—85, ч. 1 ББК м-082
041(01)—85 57.026.2
Редакция научно-популярной и научно-фантастической литературы
АВТОР
ТОМАС ДОЗЬЕ двадцать четыре года был зарубежным корреспондентом журналов Time и Life, писал также для Sports Illustrated, Smithsonian и Travel and Camera. По его словам, «ловил рыбу или плескался» в большинстве крупнейших водоемов планеты, от озера Титикака до Южно-Китайского моря.
КОНСУЛЬТАНТЫ
УИЛЬЯМ б ОНВЕЙ, генеральный директор Нью-Йоркского зоологического общества, — известный зоолог, проявляющий особый интерес к вопросам охраны дикой природы. Член совета многих научных обществ и организаций по охране окружающей среды, в том числе американского отделения Всемирного фонда охраны дикой природы и Орнитологической лаборатории при Корнеллском университете. Бывший президент Американской ассоциации зоопарков и аквариумов.
Д-Р ДЖЕЙМС УОДДИК, куратор Нью-Йоркского зоологического общества по распространению научных знаний, — герпетолог, специализирующийся по земноводным. Печатался во многих научных журналах, был участником экспедиций в Мексику, Центральную Америку и Эквадор. Член Американского общества ихтиологов и герпетологов, действительный член Американской ассоциации зоопарков и аквариумов, член комитета этой организации по распространению научных знаний.
Д-Р ДЖОРДЖ РАДЖИЕРИ, директор Нью-Йоркского аквариума и Морских лабораторий имени Осборна.
УИЛЬЯМ ФЛИНН, помощник директора Нью-Йоркского аквариума.
КАРЕН ХЕНСЕЛ, помощник куратора по распространению научных знаний Нью-Йоркского зоологического общества при Нью-Йоркском аквариуме.
ДАНА МОРТЕНСЕН, зоолог-инструктор Нью-Йоркского зоологического общества при Нью-Йоркском аквариуме.
СЬЮЗЕН ПАРРИ — зоолог-инструктор Нью-Йоркского зоологического общества при Нью-Йоркском аквариуме.
Д-Р БРЮС ХОЛСТЕД, доктор медицинских наук и биотоксо- логии, — известный специалист по ядовитым морским животным. Ему принадлежат более 160 статей на эту тему; он выступал консультантом по вопросам морской фауны для многих организаций, включая Всемирную организацию здравоохранения, Академию наук СССР, ВВС США и администрацию штата Калифорния.
Д-Р ЮДЖИНИ КЛАРК, специалист по морской биологии, профессор зоологии в Мерилендском университете. Специализируется на акулах; проводила исследования для многих организаций разных стран, включая Комиссию по атомной энергии, Управление военно-морских исследований и Национальный научный фонд. Автор многих статей и книги «Женщина с острогой».
© 1976, 1977 Time-Life Films, Inc.
© Перевод на русский язык, «Мир», 1985


Содержание
ПРЕДИСЛОВИЕ РЕДАКТОР* ПЕРЕВОД* 6
ВСТУПЛЕНИЕ 10
АКУЛЫ 16
Отрывок из книги Питера Бенчли ^Челюсти» 22
Отрывок из книги Тура Хейердала ^Экспедиция „Кон-Тики"» 32
МАНТЫ, СКАТЫ-ХВОСТОКОЛЫ И
РЫБЫ-ПИЛЫ 40
ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ СКАТЫ И
УГРИ 48
КРОВОЖАДНЫЕ РЫБЫ .... 52
Отрывок из книги Жака-Ива Кусто
< Живое море» 56
ЯДОВИТЫЕ И ЯДОНОСНЫЕ
РЫБЫ 64
ОСЬМИНОГИ И КАЛЬМАРЫ ... 74
Отрывок из романа Виктора Гюго
^Труженики моря» 78
ЯДОВИТЫЕ И ЯДОНОСНЫЕ БЕС¬
ПОЗВОНОЧНЫЕ 86
Отрывок из книги Рейчел Карсон »У кромки моря» 92
МОРСКИЕ ЗМЕИ 112
МОРСКИЕ ЧУДОВИЩА 116
Отрывок из рассказа Уильяма Аутерсона *Горячая плита» 120
Отрывок из
^Одиссеи» 125
ПРЕДМЕТНО-ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 128


Предисловие редактора перевода
Имя автора этой книги, Томаса Дозье, возможно, знакомо читателю по ранее выходившему изданию «Киты и другие морские млекопитающие» из серии крупноформатных красочных книг «Удивительный мир диких животных». Свою новую книгу он посвятил морским животным, которые могут представлять опасность для человека. Признаться, такой прием подачи материала весьма условен: ведь опасной может оказаться и апельсиновая корка на мостовой, если на ней поскользнуться. А если говорить о море, то там в той или иной степени опасными для человека могут быть практически любые морские обитатели. Поэтому, бесспорно, натянутым следует считать описание опасностей, которые якобы несет с собой самая большая из существующих в океане акул — китовая. Эта акула питается планктоном и, полагаю, опасности от нее не больше, чем от дерева на обочине дороги, на которое может наехать автомобиль, или от скалы, с которой может свалиться камень и разбить человеку голову. Вместе с тем описание и изображение китовой акулы среди других опасных созданий в книге вполне закономерно, ибо, как в этом сможет убедиться читатель, перед нами интересное и увлекательное повествование о море и его обитателях. В памяти надолго сохранятся изображение светящейся медузы, загадочное выражение на морде гигантского каменного окуня, фантастическая, «потусторонняя» голова мурены или пираньи, «космическая» фотография гигантского морского дьявола и многое другое.
И хотя научной информации автор уделяет второстепенное место, приводимые им данные весьма точны и принципиально правильны. Это, бесспорно, следует поставить в заслугу- научным консультантам, среди которых мы встречаем таких знатоков животного мира, как Уильям Конвей 6
и Джеймс Уоддик, и такого специалиста по ядовитым животным, как Брюс Холстед. Однако кое-какие из приводимых автором цифр нуждаются в уточнении. Наука постоянно развивается, обогащается новыми фактами и гипотезами, и любая научно-популярная книга в чем-то может оказаться устаревшей уже в первые же дни после ее опубликования. В самом деле, например, автор пишет о 250 видах акул, тогда как по последним данным их насчитывается значительно больше, свыше 300. Это расхождение объясняется как более тщательным анализом уже описанных форм, так и открытием новых, прежде не известных науке созданий. Совсем недавно, в 1983 году, появилось описание совершенно новой крупной планктоноядной — около пяти метров длиной — глубоководной акулы, случайно запутавшейся в якорных снастях (это не тот якорь, который цепляется за дно, а якорь типа паруса, стабилизирующий положение судна над большими глубинами). Эта акула принадлежит не только к новому виду, но и к совершенно новому роду и известна пока в единственном экземпляре (кстати, многие редкие акулы известны в науке всего по двум-трем случайно попавшим к исследователям экземплярам). Или возьмем другой пример, относящийся к событиям последних лет, о котором лишь вскользь упоминает Т. Дозье в этой книге, когда пишет о серой рифовой акуле, по неизвестным причинам покоящейся неподвижно на дне подводной пещеры у берегов Мексики. Сейчас здесь открыты целые «залежки» акул: в определенных местах в прибрежных водах в зимние месяцы сотни акул неподвижно застывают у дна на несколько недель — впадают в оцепенение, как медведь во время зимней спячки.
Впрочем, не стану более дополнять автора —


он и сам, наверное, напишет об этом в своих последующих книгах. Остановлюсь, по долгу редактора, лишь на одном вопросе, который, признаться, будоражит воображение не только натуралистов-любителей и моряков, как считает автор книги, но и многих серьезных специалистов. Я имею в виду существование в океане не известных науке гигантских морских животных (обычно речь идет о змеях и ящерах). Дозье, безусловно, прав, говоря о большом числе случайных наблюдений каких-то морских существ внушительных размеров. Часть таких сведении, в том числе сообщения о поимке морского ящера японскими рыбаками несколько лет назад, не что иное, как газетные «утки» либо свидетельства неграмотности журналистов. Так, остатки «морского ящера» при ближайшем исследовании оказались полуразложив- шимся клюворыловым китом-ремнезубом длиной в несколько метров. Однако накапливаются и другие данные, заслуживающие большего доверия и пока не имеющие иного разумного объяснения, кроме признания возможности существования пока нам не известных обитателей морей и океанов.
Но если принципиальную возможность существования таких морских существ, на мой взгляд, исключить нельзя, то этого никак нельзя сказать о пресловутом лохнесском чудовище. Как это ни прискорбно для любителей чудес и сенсаций, ожидать подтверждения реальности существования «Несси» не приходится. Основанием для столь категоричного утверждения являются некоторые твердо установленные и многократно проверенные положения современной популяционной биологии. Согласно научным данным, должна быть минимальная численность для популяции, другими словами, для длительного существования группа животных одного вида должна быть достаточно многочисленной. По определению Международного союза охраны природы, устойчивое сохранение популяции позвоночных животных достигается при численности размножающихся особей не менее 500 экземпляров (некоторые генетики называют цифру в 250 экземпляров). Только при такой численности популяции не грозит наследственное вырождение, инбридинг, на протяжении не то что сотен и тысяч — десятков поколений. Это число особей минимально возможное и для того, чтобы успешно пережить неизбежные в жизни каждой популяции живых организмов резкие колебания численности (при которых численность позвоночных в природных условиях может изменяться в десятки и сотни раз). Между тем самые горячие энтузиасты существования «Несси» вынуждены признать, что в Л ох-Нессе может быть от силы несколько таинственных существ. Такой вывод основан и на том простом расчете, что экосистема озера крайне бедна, и рыбных ресурсов не хватит, чтобы прокормить большое количество чудовищ (согласно экологическим законам, на каждом следующем уровне пищевой пирамиды численность особей сокращается в тысячи раз). Все сказанное относительно «Несси» применимо и к другим таким же или им подобным созданиям: чудовищам якутского озера Лабын-Кыр, африканских болотистых джунглей и т. д. В природе столько реальных чудес, о многих из которых так красочно поведал автор этой книги, что, право же, нет необходимости придумывать несуществующие.
Коснусь еще одной проблемы применительно к книге. Дозье уделяет немало места опасности встречи человека с ядовитыми и ядоносными морскими созданиями. Между тем в последние годы именно эти животные стали объектом интенсивных научных исследований во многих странах. Оказалось, что выработанные за многие миллионы лет эволюции сложные высокомолекулярные органические вещества, входящие в состав ядов, могут оказаться исключительно полезными при лечении самых различных болезней, в том числе расстройств иммунной системы, разных типов рака и других. Все яды морских животных относятся к так называемым биологически активным веществам, спектр применения которых непрерывно расширяется и выходит далеко за рамки медицины.
Нельзя пройти мимо еще одного вопроса, который затронул автор книги и о котором любому человеку, тем более любителям природы, необходимо знать и ежеминутно помнить: это вопрос об охране животного мира. Немало из описанных в книге / существ внесено в Международную Красную книгу. Это значит, что их численность сократилась настолько, что как виды они находятся под угрозой исчезновения. В мире в 1982 году каждый день исчезал один вид животных, а каждую неделю один вид растений. Через 15—20 лет, при сохранении существующего темпа вырубки тропических лесов, будет исчезать один вид в час. Не исключено, что многие из публикуемых в этой книге фотографий могут оказаться последними прижизненными фотографиями некоторых видов: наши дети и внуки уже не смогут найти их в природе. Чтобы этого не случилось, человек должен быть предельно осторожным при любом вторжении в экосистему океана. И отнюдь не потому, что это грозит кому-то параличом от прикосновения медузы или болью от застрявших в пятке колючек морского ежа. Мы обязаны проявлять осторожность потому, что каждый шаг человечества в океан сопряжен с потенциальной угрозой жизни его обитателей и по экологическому закону всеобщей связи в конечном итоге может отразиться на существовании самого человечества в биосфере нашей планеты.
7


Вступление


УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР диких животных
Человек, как и все живое на этой планете, изначально вышел из моря, и нас всегда неотвратимо влечет к себе водная стихия, где зародились наши древнейшие предки. В воображении человека и в поэтических воплощениях этого только ему присущего качества море представляется носителем начала и конца всего сущего, постоянства и изменчивости, покоя и волнения. И конечно же — тайны. Таинственные свойства моря дают пищу светлым размышлениям, однако к светлому чувству неизбежно примешивается трепет. Прекрасно сказал об этом Герман Мелвилл, так поэтично воспевший море: «Море наделено какой-то сладостной тайной, его величественное плавное дыхание словно бы принадлежит сокрытому в пучине одушевленному существу».
Столько всего сокрыто в пучине, что даже самые сведущие специалисты не берутся утверждать, будто раскрыты все тайны моря. Человек бороздит его поверхность своими судами вот уже четыре тысячи лет, столько же промышляет рыбу в его верхних слоях и плещется у берегов. Ихтиологи со времен Аристотеля подробно изучали встречавшиеся им морские организмы, хоть и не всегда их выводы можно назвать научными. Для греков понятие «море» ограничивалось Средиземным морем с его рукавами; финикийцы плавали намного дальше — в Атлантику и Индийский океан, однако оставили мало письменных свидетельств; и лишь с началом поры великих географических открытий, после смелых плаваний таких отважных моряков, как Колумб и Магеллан, человек по-настоящему стал постигать огромность океанов. Но и эти открытия ограничивались поверхностью морей. Только в нашем столетии, с развитием электронных эхолотов, появилась возможность изучить поверхность ложа Мирового океана и получить представление об истинных размерах водной стихии. Только в нашем столетии началось прямое изучение этих глубин. И глубже всего исследователи проникли 23 января 1960 года, когда батискаф «Триест» провел двадцать минут на дне Марианского желоба в западной части Тихого океана, самой глубокой — около 11 тысяч метров — выемки на поверхности планеты Земля.
Впрочем, название «Земля» выглядит неточным, если учесть то, что нам теперь известно о протяженности и глубине морей. Пожалуй, слово «океан» подошло бы лучше, ведь почти три четверти земного шара покрыты водой. На каждый квадратный километр суши приходится около одной квадратной мили океанской поверхности, так что материки по существу не болре чем острова, выступающие из единого Мирового океана, который включает различные части, произвольно именуемые нами океанами, морями, заливами и бухтами. Если же перейти на кубические меры, превосходство огромной водной стихии станет еще более ошеломляющим: жилого пространства в нем в 300 раз больше, чем на суше. Моря содержат около 330 миллионов кубических милей воды, неравномерно распределенной по поверхности земного шара, при средней глубине в две с лишним мили. Самый высокий выступ на суше —
Стая белоперых акул на мелководье у Галапагосских островов


Этот схематический рисунок (без соблюдения масштабов) показывает многих из числа опасных животных, населяющих воды Мирового океана, и (примерно) глубины, на которых они водятся. 98 процентов всей морской фауны, опасной и безобидной, обитает над континентальным шельфом — подводной платформой, окаймляющей все материки и уходящей на глубину 200 метров, после чего морское дно крутым уступом падает в абиссаль. Эта относительно мелководная зона (по сравнению с Марианским желобом — 11 022 метра) пронизана солнечными лучами, способствующими росту микроскопической флоры и фауны, известной под названием планктона и составляющей основу пищевой цепи в океане. В прибрежных водах планктона так много, что такие животные, как гидроиды, актинии, морские ежи и голотурии, прикрепляются к камням или коралловым рифам, поскольку большая часть потребной пищи сама подплывает к ним. Морские собачки, хвостоколы и осьминоги часто населяют мутные воды вблизи берегов, кормясь мелкой морской живностью. Дальше в море плавают еж-рыбы, барракуды, морские змеи, манты и другие скаты, кальмары, сарганы. Акулы, как и другие показанные здесь животные, большую часть жизни проводят в верхней, 100-метровой зоне океана.
1.
2.
Гидроиды
Медуза
15. Скат
3. Морской дракончик
16. Актиния
4. Морская собачка
5. Морской еж
17. Голотурия
6. Гигантский групер
18. «Португальский
7. Рыба-зебра
19. Сарган
8. Скорпена
20. Кальмар
9. Хвостокол
21. Морские змеи
10. Еж-рыба
22. Лисья акула
11. Рыба-пила
23. Манта
12. Осьминог
24. Барракуда
13. Морская звезда
25. Тигровая акула
«терновый венец»
26. Китовая акула
14. Иглобрюх
27. Молот-рыба
кораблик»
гора Эверест (8848 метра) — целиком погрузился бы в Марианскую впадину, и еще миля с лишним отделяла бы вершину от волн Тихого океана. Будь поверхность Земли совершенно ровной, без гор и без впадин, океан покрывал бы ее слоем воды толщиной примерно 2700 метров.
К счастью для человека и других наземных животных, такое вряд ли произойдет. Но даже случись катастрофа, она отнюдь не истребит всякую жизнь на планете, ибо пять шестых всей живой материи обитает в освещенных солнцем верхних слоях океана, а ученые обнаружили наличие жизни, хотя и в убывающем коли-
12


чесгье, вплоть до дна самой глубокой впадины. Нет никакой возможности представить себе полчища особей, населяющих моря.
Различные виды морских животных исчисляются сотнями тысяч, и все они отлично приспособлены к среде обитания. Главные функции всех морских тварей от крохотной диатомеи до самого большого кита — размножаться предписанным природой способом, кормиться (при необходимости — другой живой материей) и двигаться, когда того требует самозащита, добыча корма и размножение. (Есть основания считать, что некоторым высшим формам, таким, как дельфины и киты, доступны более сложные побуждения и эмоции, 13


но в этой книге мы не касаемся морских млекопитающих.) Хотя у нас нет фактических свидетельств, позволяющих заключить, что для морских хищников убийство — самоцель, некоторые обитатели моря неизбежно становятся опасными, когда ищут корм или обороняются от вторжения человека.
Водных животных, способных причинить вред человеку, можно разделить на четыре основные категории: кусающие, во главе с пресловутой акулой; колющие, которые впрыскивают жертвам яд; ядоносные, которые, если их съесть, вызывают болезненные ощущения или смерть; оглушающие, которых отличает способность оглушать или убивать генерируемым ими электрическим током.
Велико разнообразие опасных морских животных — от 10-сантиметрового осьминога Hapalochlaena 18-метрового гигантского
кальмара, не говоря уже о множестве ядовитых и ядоносных организмов. И почти так же сильно варьирует степень опасности. Один из наиболее ядовитых обитателей моря — морская оса, маленькая тропическая медуза, которая в считанные секунды способна убить человека одним прикосновением своих развевающихся щупалец. Из числа ядоносных едва ли не самые опасные — потешные на вид иглобрюхие рыбы. Часть их тканей — лакомое блюдо, но некоторые части содержат смертельный для человека сильнодействующий яд. Иные рыбы — луциан, пеламида, скумбрия, тунец, скипджек — в одних водах вполне съедобны, в других же регионах могут оказаться весьма ядовитыми и вызвать сильное отравление и даже смерть.
О том, что есть опасные для человека ядовитые и ядоносные морские животные, известно с давних времен. Иероглифические изображения иглобрюхов найдены в погребениях V династии Древнего царства в Египте, датируемых 2700 г. до н. э. Об отравлениях иглобрюхом говорит древнейшая китайская фармакопея, составленная между 2833 и 2700 гг. до н. э. Библия указывает на опасность ядовитых морских животных в Книге второзакония (гл. 14; ст. 9—10). Изложив десять господних заповедей, Моисей добавил следующие наставления для израильтян: «Из всех животных, которые в воде, ешьте всех, у которых есть перья и чешуя. А всех тех, у которых нет перьев и чешуи, не ешьте: нечисто это для вас». Этот совет, подобно запрету древним иудеям есть свинину, способную вызвать трихиноз, вполне оправдан с научной точки зрения: ведь многие ядовитые и ядоносные морские животные действительно лишены чешуи и плавников. Типичные примеры — уже упомянутые ядоносные иглобрюхи и почти все ядовитые обитатели моря: скат-хвостокол, рыба- жаба, бородавчатка, мурена, осьминог Hapalochlaena, физалия «португальский кораблик», морская оса. Перечень лишенных чешуи отравителей можно продолжать до бесконечности.
Список опасных морских животных настолько велик и разнообразен, а числящиеся в нем виды водятся в такой знакомой и привлекательной среде, что осторожный рассудительный исследователь может навсегда заречься погружаться в морские воды или есть что-либо извлеченное из моря. Однако прежде чем поддаваться
14


таким страхам, следует четко определить и усвоить несколько основных истин. Одна из них заключается в том, что достаточно простейших мер предосторожности, чтобы избежать отравления ядовитыми морскими продуктами. А для успокоения купальщиков и подводных пловцов скажу, что, за исключением нескольких видов акул, никакие обитатели моря без повода сами не нападают на человека, и вообще никто из них не числит человечину в ряду своих любимых блюд.
Да и акула намного уступает человеку в роли убийцы. В любом отдельно взятом году число совершаемых людьми смертоубийств превосходит все случаи, известные за те века, что ведется учет убитых акулами. Если же к числу наших жертв добавить миллионы погибших на войнах, множество задавленных машинами на автомагистралях и несметные полчища беспричинно истребленных других животных, то акула и вовсе ничто.
Как на суше, так и в море, на море и вокруг него самое опасное животное — человек. Его стараниями многие виды оказались на грани полного исчезновения, он сотнями тысяч убивал больших китов ради жира и китового уса, а порой еще и потому, что считалось, будто некоторые виды китообразных, например огромный кашалот, пожирали чересчур много рыбы. Сам же человек совершенствовал и механизировал рыболовный промысел до такой степени, что многие части Мирового океана — скажем, Средиземное море — почти совсем обезрыблены. К счастью, в последние годы люди поняли, что такое массовое истребление неизбежно повлечет за собой необратимое нарушение естественного биологического равновесия на планете, и появились международные соглашения, несколько ограничившие огульное убийство. Однако это лишь первые шаги, хотя и важные, поскольку они показывают, что Ното sapiens наконец осознал: нельзя без риска для самого себя навязывать свою ничем не обузданную агрессивную волю другим животным, с которыми он разделяет ресурсы моря. Правда, теперь возникла более серьезная и коварная угроза — загрязнение.
Тысячелетиями человек, непрестанно размножаясь, использовал море как помойную яму и свалку, сбрасывая тысячи тонн сточных вод либо прямо в него, либо в озера, а также ручьи и. реки, впадающие в то же море. В последнее время он добавил к стокам нефтяные разливы из танкеров и подводных скважин. В итоге уже нарушена важная пищевая цепь, которая, начинаясь с крохотного планктона, не только обеспечивает существование бесконечно разнообразного животного мира морей, но и через тончайшие симбиотические связи всего живого дает человеку то, что составляет основу его жизни: чистый воздух для дыхания, съедобную пищу, питьевую воду и подходящий климат. Море не только колыбель и производитель жизненно необходимых продуктов, оно — великий регулятор фундаментальных условий, делающих возможной жизнь на Земле. Если человек истребит морскую фауну, — а дело идет к тому, — он уничтожит всякую жизнь, включая свою собственную. Так что самый опасный морской хищник — не акула, не головоногие и не какое-нибудь зловещее морское чудовище. Всего опаснее сам человек.
УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР диких животных


Акулы
Из всех животных, плавающих в море, акула вызывает наибольшую ненависть и страх. Уже Аристотель (384—322 гг. до н. э.) занимался изучением этого древнего хищника, тысячи лет будоражащего людскую фантазию. В первом веке нашей эры Плиний Старший писал о «жестоких схватках с акулами, которые вынуждены вести ловцы губок», предупреждая, что опасность нападения акул возрастает по мере того, как ныряльщик возвращается к поверхности; это наблюдение подтверждено многими специалистами. Хотя из 250 с лишним известных видов акул только 39 уличены в нападении на людей, этого оказалось довольно, чтобы вся семейка пользовалась дурной славой. Естественный страх, внушаемый акулами, в небывалой мере был использован Питером Бенчли, автором популярной книгй «Челюсти» и создателями одноименного фильма.
Доступные нам данные указывают на то, что существующие ныне акулы в основном сформировались примерно 100 миллионов лет назад. Наблюдать современную акулу — предпочтительно сквозь надежную стеклянную стену аквариума — все равно что через коридор эволюции заглянуть в далекое прошлое. По словам выдающегося исследователя подводного мира, капитана Жака-Ива Кусто: «Через бездну столетий... кровожадная неистребимая акула дошла до наших дней, не нуждаясь в эволюции, дошел древнейший убийца, изначально вооруженный для борьбы за существование».
Созданная для борьбы столько миллионов лет назад акула превосходно приспособлена нападать и пожирать. У большинства видов рот расположен в нижней части головы позади рыла; отсюда поверье, будто акулам, чтобы кусать, нужно повернуться на спину или на бок. Это неверно. Акулы часто атакуют снизу, загибая рыло вверх, чтобы вонзить в жертву страшные
На рисунке слева — силуэты десяти видов акул, о которых известно, что они нападали на человека. Все они значатся в специальной картотеке ВМС США. Силуэты точно передают различные формы тела, но не масштабы. Упомянутая картотека — один из итогов работы, проведенной ВМС США совместно с Смитсоновским институтом, чтобы выяснить подробности нападений акул и установить, какие, факторы возбуждают хищнический инстинкт, в надежде сократить число катастроф в будущем. Была изучена собранная в международной картотеке информация о 1652 случаях нападений на человека. Из них 1165 были сочтены достаточно достоверными, чтобы их можно было закодировать и заложить в ЭВМ. Составлена статистика по разным рубрикам, как-то: род увечий, еде произошла атака, способы дать отпор. Данные иб атаках по видам поставили на первое место большую белую акулу, или кархародона, за ней числится 32 случая. Сразу следом идет тигровая акула — TJ случаев. Не столь свирепа сумеречная акула, ей приписано лишь два случая нападения на людей.
16


зубы. Своеобразный зубной аппарат отличает акулу от большинства наземных и водных хищников. Если у позвоночных — таких, как человек, — зубы закреплены корнями в челюсти, то острые, словно бритва, зубы акулы держатся в коже десен, образуя от четырех до шести (у отдельных видов до двадцати) рядов. Продолжая расти, акульи зубы выходят вперед; на смену выпадающим при пользовании встают другие из задних шеренг. Подсчитано, что одна тигровая акула за десять лет способна отрастить, использовать и сбросить до -24 тысяч зубов. Так что акулу по справедливости можно назвать сплошным конгломератом зубов — вполне подходящее сравнение для животного, обязанного дурной славе своим укусам.
Акульи зубы оставляют характерный серповидный след с неровными краями; укус может быть очень глубоким в зависимости от размеров и свирепости хищницы. Жертвами нападения акул бывают не только люди, но буквально все оказавшиеся в пределах досягаемости: дельфины, морские черепахи, морские львы, птицы, рыбы, наземные животные, которые упали или вошли в воду. Естественных врагов .у акулы так же мало, как и естественных друзей. Иногда на акулу бросается косатка или рыба-меч, но обычно она служит добычей только для своих сородичей; ослабевшую или состарившуюся хищницу, как правило, съедают другие акулы.
Эти ненасытные убийцы без раздумья глотают мертвечину или неодушевленные предметы. В желудке акулы, убитой возле пристани в Австралии, нашли половину окорока, несколько бараньих ног, голову и передние лапы бульдога с веревкой на шее, изрядное количество конины и корабельный скребок. В другой акуле, пойманной в Адриатическом море, обнаружили - три пальто (без хозяев), дождевик и номерной знак от автомашины. Столь диковинные трапезы помещаются в акульем желудке благодаря его способности расширяться в несколько раз. Но что более примечательно: акула явно может неделями, не переваривая, удерживать поглощенную пищу или чужеродные предметы. Некоторые ихтиологи полагают, что библейский Иона был проглочен и затем извергнут не китом, а большой акулой.
Помимо этих желудочно-кишечных странностей, от других рыб акулу отличает хрящевой скелет (вместо костного), отсутствие плавательного пузыря и высокоразвитая репродуктивная система. Хрящевой скелет вовсе не был недостатком для акулы, не один десяток миллионов лет она прекрасно обходится такой конструкцией. А вот отсутствие плавательного пузыря, позволяющего другим рыбам без особых усилий держаться на определенной глубине, вынуждает многих акул непрестанно двигаться, чтобы не пойти ко дну (правда, один вид — песчаная акула — может заглатывать воздух и удерживать его в желудке, обеспечивая плавучесть на несколько часов). По этой причине принято считать, что большинство' акул никогда не
Зазубренные передние зубы верхней и нижней челюстей мако
спят, хотя некоторые гидробиологи заставали «дремлющих» хищниц в подводных пещерах.
Что же касается размножения, то в этом акула превосходит костных рыб. Если большинство рыб выделяют яйца и семя в воду, предоставляя им соединяться и развиваться по воле случая, то у акул самка и самец совокупляются. У самца есть наружные половые органы, называемые птеригоподиями, которые вводятся в клоаку самки (первоначально защищенную своего рода девственной плевой, что было обнаружено таким уважаемым исследователем, как Аристотель) и выделяют там сперму; совокупление может длиться более двадцати минут. После оплодотворения процесс идет у разных видов по-разному, и численность акулят варьирует от одного до ста с лишним. Одни самки откладывают яйца в плотной оболочке; у других яйцо вынашивается в организме матери, пока из него не вылупляется детеныш; ряд видов относится к живородящим, подобно млекопитающим. П^ти все акулята появляются на свет с полным набором* зубов и способны тотчас защитить себя и добывать пищу^
Акулы наделены чрезвычайно чувствительной сенсорной системой для поисков пищи, призванной утолить их голод. Нервные клетки, образующие так называемую боковую линию, которая протянулась от рыла до хвоста, ощущают вибрацию воды от другого животного на расстоянии до 180 метров. Возможно, мозг акулы воспринимает эти вибрации как звук. Как только поступил сигнал, акула может подключить свое обоняние, превосходящее остротой чуть ли не все известное в животном мире: акула чует рыбью кровь, даже если один грамм крови растворен в миллионе граммов воды. Принято считать, что акулы плохо видят и полагаются на зрение, лишь когда подойдут достаточно близко к добыче. Метрах в трех от цели они начинают кружить, после чего либо атакуют, либо нет в зависимости от вида и настроения хищниц.
Известно более 250 видов акул; размеры варьируют от 15 сантиметров до 14 и даже 18,3 метра. К счастью, две самые крупные акулы — обитающая в умеренных 2 — 277
17


водах гигантская и предпочитающая тропики китовая — миролюбивые потребители планктона. Впрочем, китовая акула, пропускающая через свою огромную пасть сотни тысяч литров воды в час, вбирает в ротовую полость не только планктон, но и все, что следует вместе с ним, включая корзины, палки и крупную рыбу.
Что до других видов и подвидов, никто не берется с полной уверенностью говорить, сколько акул следует считать опасными для человека. В картотеке акульих атак, которую ведут ВМС США и Смитсоновский институт в Вашингтоне, значится 39 различных видов, уличенных в нападении на людей. Чаще всего в ряду людоедов называют следующих акул: огромную белую (она же — кархародон), тигровую, мако и ее родичей, грозную серую акулу австралийских и южноафриканских вод, молот-рыбу, песчаную, а также кровожадную группу кархариновых, куда входят коричневая, сумеречная, синяя, черноперая, белоперая и лимонная акулы. Известен один пресноводный разбойник — серая бычья акула, обитающая в протянувшемся на 160 километров озере Никарагуа в Центральной Америке. Родственная ей гангская серая акула охотно пожирает тела благочестивых индийцев, которые, согласно обычаю, опускают в воды священной реки Ганг и ее притока Хугли. Впрочем, эта акула не делает большого различия между живым и мертвым и охотится также на купальщиков.
Из всех душегубов, населяющих реки, озера и моря, по праву носит название акулы-людоеда страшная белая акула, или кархародон. Она превосходит размерами всех прочих людоедов; самый крупный пойманный экземпляр достигал в длину 6,5 метра и весил более трех тонн. Она же самая сильная и прожорливая; в названной выше картотеке за ней числится больше случаев нападения на человека, чем за другими акулами. Кархародон атакует людей в теплых и прохладных водах, на мелководье и вдали от берега, почти всегда внезапно, и очень часто мощная атака огромной зубастой пасти приводит к смертельному исходу. Известен случай, когда в брюхе белой акулы, пойманной в Австралии, нашли остатки целой лошади. В 1916 году у побережья штата Нью-Джерси одна акула за несколько дней убила четверых купальщиков и покалечила пятого, дав повод для самой массовой охоты на акул в истории США. Хотя полной уверенности в том, что удалось поймать ту самую хищницу, не было, большинство специалистов приписали это побоище белой акуле.
Кархародон — своего рода архетип хищной акулы. Во время второй мировой войны тысячи жертв кораблекрушений, боровшихся с волнами, были сожраны акулами, но куда больше зафиксировано атак на купальщиков, которые плавали или стояли по пояс в воде в 10—50 метрах от берега.
Пожалуй, наиболее сдержанная характеристика акульих атак принадлежит Дэвиду Болдриджу, автору отличной книги, обобщающей итоги изучения американскими ВВС и Смитсоновским институтом 1600 столкновений человека с акулами начиная с XVI века до наших дней. «Среди всего испытанного человеком, — говорит он в предисловии, — нападение акулы занимает совсем особое место. Что может сравниться с чувствами жертвы, которую пожирает живьем чудовищная рыбина?»
18


Сложена для схватки
В подчиненной закону «рыба ест рыбу» морской среде акула — царь-хищник. Она убивает, чтобы кормиться, чтобы утвердить свое господство над другими, чтобы устранить то, что ей представляется угрозой. Показанный на этих страницах кархародон — самая устрашающая из всех акул. Большая белая акула великолепно приспособлена для охоты в своей водной обители. Острое обоняние позволяет ей чуять добычу за полкилометра. Зрение тоже играет важную роль, особенно когда расстояние, отделяющее хищницу от жертвы, сокращается до 30 и менее метров. «Слуховой» аппарат акулы состоит из наполненных жидкостью каналов, сообщающихся с поверхностью кожи через поры, которые тянутся вдоль всего бока и разветвляются на рыле. Дошедшая до пор вибрация воздействует на жидкость в сенсорных каналах, откуда импульсы передаются в мозг. Беспорядочные вибрации, созданные раненой рыбой или тонущим человеком, тотчас привлекают внимание хищницы; очевидно, по их силе акула определяет род источника и расстояние до него.
20


Обтекаемые формы белой акулы позволяют ей легко и быстро двигаться в воде. Шершавая, как наждак, покрытая плакоидной чешуей кожа и острые плавники, в частности зловеще торчащий из воды спинной плавник (фото слева), могут причинить сильное увечье. На фото внизу кархародон грызет лошадиную ногу, угощение от исследователей.
21


Челюсти
1974175 г. стал годом акулы — не по китайскому календарю, а в умах тысяч людей, которые прочли роман Питера Бенчли ^Челюсти» и смотрели снятый по его мотивам фильм. Автор (третий писатель в роду Бенчли) нарисовал картину настолько живую, настолько реалистичную, что многие читавшие его книгу или видевшие фильм остро ощутили, какие ужасы таятся под поверхностью вод. В приводимом отрывке кархародон, одно из самых свирепых созданий на планете, расправляется со своей первой жертвой у берегов Эмити — вымышленного курортного поселка, где развертывается действие романа.
Огромная рыбина бесшумно скользила в ночной воде, работая серповидным хвостом. Пасть была приоткрыта ровно столько, сколько нужно, чтобы вода омывала жабры. Кроме коротких взмахов хвоста лишь грудные плавники иногда чуть колебались, корректируя бесцельное, по видимости, движение; так птица изменяет направление полета, опуская одно крыло и приподнимая другое. Глаза в кромешном мраке были незрячими, и остальные органы чувств не сообщали ничего примечательного маленькому примитивному мозгу. Можно было подумать, что рыба спит, если бы не постоянное движение по воле действующего несчетные миллионы лет инстинкта: без присущего другим рыбам плавательного пузыря и без передних плавников, прогоняющих сквозь жабры воду, насыщенную кислородом, акула только в движении и могла существовать. Останови ее — пойдет ко дну и погибнет из-за недостатка кислорода.
Ночь выдалась безлунная, поэтому суша была почти такой же черной, как вода. Берег окаймляла длинная прямая полоса пляжа, такого белого, что казалось — он светится. Желтое сияние из окон дома за пятнистыми от травы дюнами ложилось на песок мерцающими полосами.
Дверь дома распахнулась, и на деревянное крыльцо вышли мужчина и женщина. Постояли с минуту, глядя на море, прильнули друг к другу, потом спустились по ступенькам на песок. Мужчина был под хмельком и на нижней ступени споткнулся. Женщина рассмеялась, взяла его за руку, и вместе они побежали на пляж.
...Женщина вошла в воду и остановилась; слабый прибой ласкал ее щиколотки. Середина июня, вода еще была холоднее ночного воздуха.
— Ты точно не хочешь купаться? — крикнула она.
Ответа не последовало.
Женщина попятилась, потом побежала вперед. Она бежала длинными изящными шагами, пока в колени не ударила маленькая волна, заставив ее покачнуться. Ей удалось удержать равновесие, и прыжком она одолела следующую волну, которая поднялась вровень с ее животом. Но и здесь вода доходила ей только до бедер, и, постояв, она откинула волосы с лица и продолжала идти вперед, пока не погрузилась до плеч. После чего, неумело загребая руками, начала плыть, стараясь держать голову повыше.
В ста метрах от берега рыбина уловила перемену в ритме дыхания моря. Она еще не видела женщину и даже не чуяла ее запах, но вдоль всего бока акулы тянулись тонкие каналы, наполненные слизью и напичканные нервными окончаниями; эти нервы уловили вибрацию и передали сигналы в мозг. Рыбина развернулась к берегу.
Женщина продолжала плыть, удаляясь от пляжа. Время от времени она останавливалась, чтобы по светящимся окнам определить свое положение. Слабое приливное течение не относило ее в сторо-


ну, но все же она устала и, отдохнув немного, поплыла обратно к берегу.
Вибрации стали сильнее, и рыбина распознала добычу. Взмахи хвоста участились, огромное тело заскользило вперед с такой скоростью, что крохотные фосфоресцирующие организмы в воде словно осыпали акулу снопами искр.
Рыба догнала женщину и промчалась мимо в трех-четырех метрах, на глубине около двух метров. Женщина ощутила лишь волну давления, которая словно приподняла ее в воде и тут же плавно опустила. Она остановилась, затаив дыхание, но больше ничего не почувствовала и снова неуклюже заработала руками.
Рыбина теперь учуяла ее, а беспорядочные резкие вибрации служили сигналом тревоги. Акула принялась описывать круги у самой поверхности. Спинной плавник прорезал воду; хвост с шуршанием хлестал глянцевую гладь. По телу рыбины пробегала дрожь.
Только тут женщина ощутила страх, не ведая его причины. Адреналин пронизал ее члены, вызывая приливы тепла и побуждая плыть быстрее. Она прикинула, что до берега остается полсотни метров. Глаза различали черту белой пены там, где волны разбивались о пляж, видели огни в окнах дома, ей показалось, что перед одним из окон мелькнула чья-то фигура, и на душе стало чуть спокойнее.
Метров двенадцать отделяло акулу от женщины, когда хищница вдруг повернула влево, ушла целиком под воду и двумя энергичными движениями хвоста настигла добычу.
В первый момент женщине показалось, что она задела ногой камень или плавающую в воде корягу. Никакой боли — просто что-то сильно дернуло правую ногу. Толкаясь левой ногой, она во мраке потянулась левой рукой к правой ступне, но не нашла ее. Подняла руку выше — и ей вдруг стало дурно до тошноты. Пальцы нащупали обрубок кости и рваное мясо. Женщина поняла, что пульсирующий теплый поток, омывающий руку в прохладной воде, ее собственная кровь.
Боль и ужас ударили одновременно. Она запрокинула голову, и из горла вырвался испуганный хриплый крик.
Рыбина отплыла в сторону. Она проглотила ногу женщины, не разжевывая. Одним сокращением мышц протолкнула в глотку кости и мясо. Тут же опять развернулась курсом на кровь, струившуюся из бедренной артерии жертвы, — ориентир не менее ясный и надежный, чем маяк в безоблачной ночи. На этот раз акула атаковала снизу. Разинув пасть, метнулась вверх, и огромная коническая голова ударила женщину, словно локомотив, вытолкнув ее из, воды. Челюсти сомкнулись вокруг торса жертвы, сокрушая, сминая кости и мягкие ткани. С добычей в пасти хищница с оглушительным всплеском шлепнулась на воду, разбрызгивая яркий фосфоресцирующий фонтан из пены и крови.
Под водой рыбина замотала головой, перепиливая уцелевшие связки зазубренными треугольными зубами. Тело жертвы развалилось на части. Проглотив откушенное, хищница продолжала трапезу. Мозг все еще регистрировал близость добычи. Вода смешалась с кровью и клочьями мяса, и рыба уже не различала сигнала от плоти. Она металась взад-вперед в расходящемся кровавом облаке, хватая пастью случайные куски. Но к этому времени все, что осталось от тела, рассеялось в воде. Что-то медленно опустилось на песчаное дно, где течение медленно покачивало ошметки. Что-то плавало у поверхности, влекомое к берегу силой прибоя.
23


Кровожадный кархародон (фото внизу) приближается к жертве с разинутой пастью, в которой торчат грозные пятисантиметровые зубы. Хватая добычу, акула подает вперед верхнюю челюсть и отсекает огромные куски мяса. Если жертва не очень велика, хищница заглатывает ее целиком.


Зубы акул выстроены рядами — у одних видов только пять, у других до 20 грозных шеренг. Обычно лишь передний ряд полностью выпрямлен, остальные зубы лежат горизонтально под пленкой на разной стадии формирования, однако могут подняться во время атаки. Изношенный или выпавший зуб за сутки заменяется следующим, словно на конвейере. Новые зубы всегда
крупнее предшествующих; размер отвечает росту самой акулы. Предполагают, что акула вообще первой из всех животных обзавелась зубами. Разнообразие зубного аппарата у различных видов чрезвычайно велико. Тут (рисунок внизу) и выемчатые зубы тигровой акулы с грубо зазубренными краями, и острые, прямые или скошенные, зубы лисьей акулы, и «стилеты» песчаной акулы, и острейшие клыки молот-рыбы. Треугольные с зазубренными краями зубы кархародона совершенно не похожи на широкие, очень косые зубы некоторых видов небольших по разме¬
рам колючих акул.
ТИГРОВАЯ
ЛИСЬЯ
ПЕСЧАНАЯ
МОЛОТ-РЫБА
КАРХАРОДОН
КОЛЮЧАЯ
25


Кровожадные родичи кархародона
Белую акулу, мако и атлантическую сельдевую (рисунок внизу) называют еще макрелевыми акулами за полулунную форму хвоста, напоминающую хвост макрели (скумбрии). Хотя об атлантической сельдевой акуле писали меньше, чем о ее пресловутом родиче кархародоне, потенциально она не менее опасна. Эти хищницы достигают в длину почти четырех метров; водятся они как на просторах Северной Атлантики, так и в Средиземном, Балтийском и Северном морях. Они быстро плавают, и часто можно видеть, как эти хищницы преследуют большие косяки скумбрии, сельди и сардин, которые наряду с донными видами рыб и головоногими и составляют большую часть их диеты.
26


Тигровую акулу легко распознать по темным пятнам и полосам, которые ярко выражены у молодых особей, но с возрастам бледнеют. Эти акулы (справа), достигающие в длину почти 6 метров, обычно ведут себя вяло, но в погоне за добычей развивают большую скорость. Распространены в тропических водах; особенно опасны у берегов Вест-Индии, Австралии и Индии, где рыскают на мелководье в поисках пищи. Глотают все: от хвостоколов до клеток для птицы. Челюсти, как у всех кархариновых, имеют сочленения не только сзади, но и впереди, что позволяет хищнице очень широко раскрывать пасть и проглатывать предметы, чуть ли не равные ей по размерам.
Вплоть до 1961 года, когда в США впервые было зарегистрировано нападение песчаной акулы (фото слева) на купальщика, ее считали безобидной. Песчаные акулы принадлежат к самым многочисленным представителям надотряда, они водятся по обе стороны Атлантики, от Западной Африки, Канарских островов и островов Зеленого Мыса на востоке до залива Мэн во Флориде и Бразилии на западе. Отличаются способностью заглатывать воздух, так что желудок играет роль плавательного пузыря, которого акулы лишены; это позволяет песчаным акулам поддерживать равновесие в воде без помощи плавников.
Акула-нянька (слева) — крупная (до трех метров), медленно плавающая рыба с коротким закругленным рылом. Мелкие зубы на мощных челюстях приспособлены скорее для разгрызания, чем для откусывания. Это подтверждается многочисленными нападениями на человека, когда акула-нянька впивалась в жертву мертвой хваткой и разжать ее челюсти можно было, только убив рыбу.
27


28


Белоперая акула (фото вверху) населяет теплые воды Атлантики, Мексиканского залива, Карибского моря и Тихого океана. Как и все акулы, часто плавает в сопровождении полосатых рыбок-лоцманов и прилипал. Эти рыбы кормятся объедками и очищают хищницу от докучающих ей паразитов. Рифовая акула (внизу) водится в Индийском и Тихом океанах, где известны случаи нападения этих хищниц на человека. Коварный обитатель прибрежных вод Австралии — ковровая акула (слева). Пятнистая окраска помогает ей маскироваться в ожидании добычи. Обычно эта рыба безопасна, но известны случаи, когда ковровые акулы атаковали купальщиков.
29


В окружении молодых каранксов рифовая акула (фото внизу) покоится на дне подводной пещеры у берегов Мексики. По не выясненным до сих пор причинам условия в этой пещере действуют расслабляюще даже на обычно свирепых хищниц, как этот представитель кархариновых, включающих наиболее отъявленных людоедов.


Прозвище: бычья акула
Проведя день в поисках добычи, серая рифовая акула (слева) легла передохнуть, и только пристально глядящий глаз показывает, что хищница хоть, и кажется неподвижной не спит. Акулы 1 редко лежат вот так, большинству видов нужно I все время двигаться, чтобы жабры омывались водой. Немигающий глаз внизу принадлежит тупорылой, или серой бычьей акуле. Представители этой группы населяют пресные и соленые воды в разных концах света, и почти в каждой области известны под другим именем. Вполне заслуженно они слывут убийцами, это особенно касается пресноводных форм, включая никарагуанскую I серую в Центральной Америке и гангскую серую в Индии, а также замбезийскую серую (фото справа), которая обитает в южноафриканских водах. Сфотографированная в неволе взрослая замбезийская серая акула (верхний снимок) f преследует добычу — молодую серую акулу
(второй сверху). Схватив жертву за хвост (третий снимок) замбезийка перехватывает ее (нижний снимок), чтобы было удобнее проглотить. Не столь ■ кровожадный представитель тупорылых акул, обитающий в австралийских водах, неторопливо плавает в прибрежных водах, кормясь преимущественно отбросами. Впрочем, если с кормом туго, трехметровая рыбина весом до 180 килограммов тотчас становится хищницей. Однако тупорылые, как и другие акулы, не едят разложившееся мясо.


Экспедиция
«Кон-Тики»
Задумав подтвердить свою гипотезу о том, что Полинезию наряду с выходцами из Юго-Восточной Азии могли заселять индейцы Южной Америки, норвежский ученый Тур Хейердал с пятью товарищами вышел из Перу в океан на бальсовом плоту *Кон-Тики». Пройдя под парусом за 101 день 4300 миль, плот достиг Полинезии; об этом плавании Хейердал рассказывает в книге „Экспедиция «Кон-Тики*"*. Ниже следует отрывок, где автор описывает драматическую встречу с самой большой в мире рыбой — китовой акулой.
Мало-помалу мы свыклись с тем, что у нас под полом водятся всякие чудовища. И все-таки каждый новый экспонат одинаково поражал нас. В одну пасмурную ночь, часов около двух, когда рулевой с трудом отличал черную воду от столь же черного неба, он заметил под водой тусклое зарево, которое постепенно приняло очертания животного. То ли планктон светился, соприкасаясь с животным, то ли само чудовище фосфоресцировало, во всяком случае призрачное существо все время меняло свою форму. Оно было то круглым, то овальным, то
♦ Тур Хейердал. Экспедиция «Кон-Тики». «Ра». Пер. с норв. Л. Жданова. — М.: Мысль, 1972.
треугольным, потом внезапно разделилось на две части, которые независимо друг от друга плавали взад и вперед под плотом. Под конец уже три огромных светящихся привидения медленно кружили под нами. Это были какие-то неимоверные чудовища, одно туловище достигало шести-восьми метров в длину. Выскочив из хижины на палубу, мы все шестеро смотрели на танец привидений. А он продолжался не один час. Не отставая от плота, наши загадочные светящиеся спутники бесшумно кружили, держась довольно глубоко, преимущественно с правого борта, где стоял фонарь, но иногда появлялись и прямо под плотом или слева. Если судить по отсвечивающим спинам, они были больше слонов, но это были не киты, потому что они ни разу не поднялись к поверхности за воздухом. Может быть, это гигантские скаты поворачивались на бок и оттого меняли конфигурацию? Мы подносили фонарь к самой воде, надеясь приманить их и как следует рассмотреть, — тщетно. Как и положено настоящей нечисти, они на рассвете исчезли, словно в воду канули.
Мы так никогда и не получили удовлетворительного ответа, кем были три светящихся зверя, которые навестили нас ночью. Если только не считать


ответом другой визит. Это было через тридцать шесть часов, днем 24 мая, когда ленивые валы доставили нас в точку с примерными координатами 95° западной долготы и 7° южной широты. Дело шло к обеду, мы только что выбросили за борт внутренности двух больших корифен, выловленных рано утром. Вот почему я, принимая освежающую ванну в море у носа плота, внимательно поглядывал по сторонам и не выпускал из рук каната. Вдруг я увидел толстую бурую рыбу длиной около двух метров, которая с любопытством плыла ко мне сквозь кристально прозрачную воду. Я живо влез на плот и, греясь на солнце, рассматривал неторопливо следующее вдоль плота существо. И тут с кормы, из-за хижины, донесся дикий крик Кнюта... Он вопил «акула!» так, что голос сорвался. Но ведь мы чуть ли не ежедневно видели у плота акул и не устраивали из-за этого шума. Значит, тут что-то особенное! И мы дружно бросились выручать Кнюта.
Сидя на корточках, Кнют полоскал в воде свои невыразимые, а когда поднял голову, узрел такую огромную и уродливую морду, какой никто !3 нас в жизни не видел. Голова принадлежала исполинскому чудовищу, и она была такая громадная, такая страшная, что сам морской змей, появись он перед нами, не поразил бы нас сильнее. Маленькие глазки сидели по краям широкой и плоской морды, жабья пасть с длинной бахромой в уголках была не меньше полутора метров в ширину. Могучее туловище заканчивалось длинным тонким хвостом; острый вертикальный плавник свидетельствовал, что это во всяком случае не кит. Туловище казалось в воде бурым, но и оно, и голова были усеяны малень-
3 — 277
33


пастью веером плыла туча полосатых лоцманов; к огромной туше присосались здоровенные прилипалы и другие паразиты — ну, прямо подводный камень с целой колонией морских животных!
За кормой у нас была в воде приманка для акул: корифена килограммов на десять, надетая на шесть здоровенных крючков. Лоцманы живо подлетели к ней, обнюхали, но не стали трогать, а тотчас вернулись к царю морей, своему господину и повелителю. Гигантская махина чуть прибавила ход и не спеша пошла к наживке, которая выглядела просто жалкой рядом с такой мордой. Мы стали выбирать леску — чудовище не отставало и подошло вплотную к плоту. Потыкалось носом в корифену и решило, что ради такой мелочи не стоит распахивать ворота настежь. Потом почесало спину о
кими белыми пятнами. Чудовище медленно, лениво плыло за нами, щурясь по-бульдожьи и неторопливо работая хвостом. Большой округлый спинной плавник торчал из воды, иногда мелькал и хвостовой. А когда великан попадал в ложбину между волнами, высовывалась широченная спина, словно риф, окруженный водоворотами. Прямо перед наше тяжеленное кормовое весло, отчего оно выскочило из воды. Теперь мы могли совсем близко рассмотреть этого исполина, так близко, что я испугался за рассудок команды: от столь невероятного зрелища мы принялись дико хохотать и орать что- то невразумительное. Даже богатое воображение Уолта Диснея не могло бы создать более страшного монстра, чем этот, который, осклабившись, разлегся в воде у нашего борта.
Это была китовая акула, крупнейшая из акул 34


и вообще крупнейшая современная рыба. Она встречается очень редко, лишь иногда в тропических морях наблюдают единичные экземпляры. Китовая акула достигает в среднем 15 метров в длину; зоологи определяют ее массу в 15 тонн. Говорят, что самые большие китовые акулы — около 20 метров. У детеныша китовой акулы, убитого гарпуном, только печень весила 300 килограммов, а в его широкой пасти насчитали три тысячи зубов.
Чудовище было таким огромным, что, когда ему вздумалось нырнуть под плот, мы увидели его голову с одного борта, а хвост — с другого. Морда у него была до того нелепая и тупая, что мы просто не могли удержаться от хохота, хотя отлично понимали: если эта гора мускулов вздумает напасть на нас, от наших бальсовых бревен одни щепки останутся. Китовая акула продолжала кружить под самым плотом, и мы гадали, чем это кончится. Вот опять скользнула под весло и подняла его спиной. Мы стояли наготове вдоль бортов, держа ручные гарпуны, которые казались зубочистками перед этим колоссом. Похоже было, что акула и не помышляет уходить от нас, она следовала за нами, как верный пес, держась у самого плота. Мы в жизни не то что не видели, даже не представляли себе ничего подобного. Встреча в упор с морским чудовищем была таким невероятным событием, что мы
как-то не принимали происходящее всерьез.
Китовая акула плавала вокруг нас не меньше часа, но нам этот час показался за десять. В конце концов Эрик — он стоял на корме, держа в руках гарпун длиной в 2,5 метра, — не выдержал и, подбадриваемый легкомысленными выкриками, занес свое оружие для удара. Вот голова акулы медленно скользнула под угол плота... В ту же секунду Эрик изо всех своих могучих сил ударил гарпуном вниз, прямо в хрящевой череп гиганта. Прошло несколько секунд, прежде чем до акулы дошло, что случилось. Вдруг ленивый дуралей, как по мановению волшебной палочки, превратился в сплошной сгусток железных мускулов, зашуршал по доскам линь, в воздух взметнулся каскад брызг — это гигант нырнул и ринулся вглубь. Три человека, которые стояли ближе других, были сбиты с ног линем, причем у двоих остались сильные ссадины и ожоги. И хотя линь был толстый, рассчитанный на немалую нагрузку, он, зацепившись за борт, лопнул, как бечевка. Тут же метрах в двухстах от нас к поверхности всплыл обломок гарпуна. Стая испуганных лоцманов сорвалась с места и ринулась вдогонку за своим господином и повелителем. Мы долго ждали, что чудовище вернется и обрушится на нас, словно взбесившаяся подводная лодка, но китовая акула больше не показывалась.


Молот-рыба и ангел
Акулы относятся к тому же классу хрящевых рыб Chondrichthyes, что и скаты, а потому акулы — морские ангелы (фото наверху) строением очень похожи на скатов. Основное отличие — расположение жаберных щелей. У акул они помещаются впереди основания грудных плавников, у скатов — на брюшной стороне тела, под грудными плавниками. Что до молот-рыбы (фото слева), то сильно уплощенная голова с большими выростами по бокам делает ее непохожей ни на одну из других рыб. На наружных краях выростов, и впрямь придающих голове сходство с молотом, расположены глаза, а отступя от них — ноздри. Полагают, что такая форма головы помогает акуле лучше маневрировать, а широко расставленные ноздри позволяют точнее ориентироваться на источник запаха. Самые крупные из десятка видов мол ото головых акул достигают в длину 6 метров и более и весят до полутонны.
37


Яйца яйцекладущих акул (фото слева) сильно различаются своей защитной капсулой. Форма варьирует от овальной до прямоугольной; окраска — от янтарной до черной, желтой, коричневой; поверхность скорлупы может быть гладкой или бороздчатой. Помимо эмбриона и желточного мешка капсула содержит вещество, сходное с белком куриного яйца. Четыре угла капсулы переходят в длинные нити, которые прикрепляются к камням или другим неподвижным предметам на грунте, и яйцо фиксируется на месте все те месяцы (от шести до десяти), пока развивается зародыш.
Продолжение рода
У всех акул, от исполинской 15-метровой китовой акулы до крохотной 15-сантиметровой Squali olus laticaudus (настолько редкой, что у нее есть только латинское наименование), оплодотворение происходит внутри тела самки, но дальше молодь у разных видов развивается по-разному. Некоторые акулы, например китовая и кошачья, откладывают на дно яйца, защищенные твердой роговой оболочкой. Другие, в частности некоторые молот-рыбы и белоперая акула, — живородящие, эмбрионы вынашиваются в утробе матери, в заднем отделе яйцеводов, на ранних стадиях питаются желтком яйцеклетки, потом питание зародыша идет за счет материнской крови, поступающей через желточный мешок. Третья группа, куда входят лисьи акулы и мако, — яйцеживородящие. Оплодотворенное яйцо развивается в «матке», питаясь в желточном мешке, потом оболочка мешка разрывается и зародыш продолжает развитие внутри чрева матери. Характерно для яйцеживородящей песчаной акулы, что зародыши — по одному в каждом яйцеводе — питаются яйцами, которые самка продолжает производить все время беременности. Из-за такого предродового «каннибализма» на свет появляются всего два акуленка, тогда как у яйцекладущих акул бывает в помете до 80 и более детенышей.


На рисунке справа показана копуляция кошачьих акул, когда самец обвивается вокруг самки. Другие виды спариваются лежа бок о бок. Не все еще известно о размножении акул, но основные факты выяснены. У самца между брюшными плавниками есть два хрящевых копулятивных органа, называемые птеригоподиями. Через птеригоподии самец вводит сперму в яйцеводы самки. Новорожденные акулята любых видов, (вроде тигровых на фото внизу) — миниатюрная копия родителей.


Манты, скаты -хвостоколы и рыбы-пилы
Примечательные представители класса хрящевых рыб наряду с акулами —- манты, скаты-хвостоколы и рыбы- пилы. Из них особенно опасны хвостоколообразные. Хотя ни один из ста с лишним видов этого отряда не склонен нападать на человека, да и не наделен необходимым аппаратом, от этих причудливо сложенных созданий пострадало больше людей, чем от всех других рыб, вместе взятых.
Ядовитые хвостоколы различаются по форме тела. Есть округлые, есть овальные, есть ромбовидные. Варьируют и размеры — от 12—13 сантиметров до двух с лишним метров в поперечнике. Хвостоколы не агрессивны, однако способны эффективно защищаться от человека или любого другого незваного гостя. Верхняя поверхность хвоста этого ската (фото справа) оснащена грозным оружием — ядовитыми иглами. Хвос- токол — донный житель, зарывается в ил или песок, и благодаря естественному камуфляжу его очень трудно заметить. Подобно многим животным с надежной защитой, хвостоколы не спешат уступить дорогу, видимо, полагая, что их и без того не тронут. Если же все-таки хвостокола потревожат, это почти всегда кончается бедой для виновного. Игла с выделяющими яд клетками выпрямляется, и мощный хвост вонзает ее в тело жертвы. Зазубрины на игле разрывают плоть, способствуя проникновению яда в ткани.
Смертельных случаев зафиксировано немного, однако точно сказать, какой процент ранений иглой хвостокола приводит к гибели жертвы, нельзя, потому что лишь малая часть пострадавших" попадает к врачу. Ядовитые хвостоколы в изобилии водятся во всех морях; есть и пресноводные виды, не менее опасные, чем морские. Уже древние греки и римляне знали об их страшных качествах. Плиний Старший ошибочно полагал, что хвостокол пускает в ход иглу, чтобы парализовать добычу. Одиссей, по преданию, был убит стрелой, оснащенной иглой хвостокола; знаменитый английский капитан Джон Смит получил жестокий укол, ловя рыбу в Чесапикском заливе в 1608 году, но выжил и съел ранившего его ската.
Есть и неядовитые хвостоколы, настолько похожие на ядовитых, что рыбаки и другие люди, работающие в море, склонны объединять их под одной рубрикой. Специалисты различают их по форме тела: обычно у этих скатов передняя часть более вытянутая.
Еще одна хрящевая рыба, родственная акулам и скатам, — рыба-пила, наделенная, как указывает название, похожим на пилу, сильно удлиненным рылом с зубовидными выростами по бокам. Своим оружием рыбы-пилы рассекают на части мелкую рыбу, которой кормятся. На людей рыба-пила не нападает, однако
обращаться с ней надо чрезвычайно осторожно.
Самый большой и грозный на вид среди скатов — обитающая в тропических и субтропических водах манта, известная также под названием гигантского морского дьявола. Парадоксальный факт: как ни огромна и чудовищна на вид эта рыбина, она совсем не агрессивна, и добыча ее редко превышает размерами креветку. Для человека манга опасна разве тем, что — маловероятный случай! — может шлепнуться на него сверху или напугать до смерти своим видом. Ширина диска манты достигает шести-семи метров, масса — полутора тонн. Плавая на небольшой глубине, здоровенная рыбина порой совершает серию прыжков, взлетая над водой на высоту почти до пяти метров, и шлепается обратно с таким звуком, точно взорвалась бомба. Прыжки варьируют.* прорезав воду головой, манта порой с громким всплеском исполняет переворот через крыло, так что один плавник взлетает над водой, а другой в это время погружается.
Эти эффектные акробатические номера — не проявление избытка чувств, как может показаться, и не маневр, призванный напугать до смерти преследуемую добычу. По одной из гипотез, прыжки — территориальная заявка: громоподобный звук при падении на воду служит сигналом, что манта считает данный участок своим. Мышцы, участвующие в этих внушительных гимнастических упражнениях, могут быть приведены в действие и гарпуном. Известен случай, когда манта шириной 6,5 метра, пораженная четырьмя гарпунами и пятью винтовочными пулями, 10 миль волокла за собой 7,5-метровый катер*. Для развлечения туристов сходные по жестокости трюки проделывали мексиканские рыбаки: подойдут на веслах к манте, станут над ней и поразят гарпуном, после чего ложатся на дно лодчонки, совершающей скоростной полет через гребни волн.
В отличие от большинства рыб скаты, как и акулы, спариваются. Один автор так описывает копуляцию мант, которую он наблюдал у берегов Северной Каролины: «Копуляция происходила не в вертикальной плоскости, а посредством изящных змеевидных изгибов хребта по горизонтали», причем самец поочередно вводил в тело самки то один, то другой птеригоподий. Время от времени манты расходились, описывая медленные грациозные петли или бойко выпрыгивая из воды. Отмечены случаи, когда детеныши манты рождались во время могучего прыжка матери, появляясь на свет высоко в воздухе.
* При этом якорь катера тащился по грунту! — Прим. ред.
40


Цап-царап
Неосторожного купалыцика, который наступил на зарывшегося в песок (внизу слева) или припавшего к коралловому рифу (вверху слева) хвостокола, ждет болезненный сюрприз. Большинство скатов мастера сливаться с фоном. Правда, манта (справа) куда как хорошо видна, когда величественно плывет на мелководье или у поверхности океанских вод в сопровождении прилипал — небольших рыб, которые частенько цепляются за исполинов, чтобы те подвезли их к месту, богатому кормом. Хотя манты не агрессивны, питаются только планктоном и мелкой рыбой, они могут стать опасными, когда попадают в сеть, когда их ранят гарпуном или когда они выпрыгивают высоко над водой. Осмотрительные купальщики и рыбаки сторонятся мант так же тщательно, как их колющих и ударяющих током родичей.
42


Полет ската
Когда пятнистый орляк (фото вверху), медленно взмахивая заостренными грудными плавниками-крыльями, грациозно плывет у самой поверхности, он и впрямь похож на хищную птицу.. Сразу за спинными плавниками, выполняющими роль руля, начинается хлыстовидный хвост. Вершина рыла твердая, и мощные челюсти легко разгрызают раковины моллюсков, которыми питается орляк.
На рисунке справа можно видеть впечатляющие прыжки гигантской манты. Ученые предполагают, что манта таким способом заявляет права на свою территорию, а может быть, прыжки совершает самка во время родов, или же рыба таким способом избавляется от приставших к коже паразитов.


Г розное рыло рыбы-пилы (фото вверху) позволяет ей, врезавшись в косяк, расправиться с добычей, которой она кормится.
Зубовидные выросты рыла (слева) сами по себе человеку не страшны, разве что нечаянно наступить на них. Но если рыба-пила попадет в сеть или окажется на палубе, ее следует остерегаться.


К бою!
Отряд скатообразных включает много причудливых по форме видов, от ромбовидных до ните- рылых. Известны также обладающие сильно удлиненным рылом, опасные в ближнем бою, причудливые пилорылые скаты (фото слева). Пятнистый скат (справа) — обитатель коралловых рифов — один из самых распространенных представителей хвостоколов. Спина шиповатого ската (вверху) покрыта крупными шипами, но они опасны только в том случае, если незадачливый купалыцик ступит на них.
47


Электрические скаты и угри
Купальщику надлежит помнить, что в морях и реках вместе с ним плавает множество опасных животных, и, если он не будет начеку, его может укусить барракуда, уколоть скат-хвостокол или острекать медуза, а то и акула нападет. Однако не всякий знает, что вполне может быть парализован, даже убит мощным разрядом электрического тока, который вырабатывают своеобразные морские твари.
А ведь именно этого следует ждать, если подводный пловец или купальщик неосторожно приблизится к электрическому скату (фото справа) или электрическому угрю. Не считая человека, из всех животных, обитающих на суше или в воде, только рыбы способны применять электричество как оружие. Известно около 250 видов, вырабатывающих ток, — когда для обороны, когда для охоты, когда для ориентации, возможно также для общения по таким важным вопросам, как пища и воспроизводство, — но только у ската и угря разряд достигает опасной для человека силы.
У электрического ската, известного под названием гнюса, такое же плоское тело, как у его родичей — хвостоколов и ромбовых скатов. Распространенный на востоке Атлантики и в Средиземном море обыкновенный электрический скат Torpedo torpedo редко достигает в длину 60 сантиметров и генерирует импульсы напряжением всего 50 вольт. Этого довольно, чтобы оглушить или убить составляющих его пищу мелких рыбешек и ракообразных, но человек ощутит только сильный щипок. На другом конце шкалы — самый крупный вид, Torpedo nobilianar, он также обитает в Атлантическом океане и Средиземном море, обычно на глубинах до 60 метров, хотя на него можно набрести и возле берега. Эта живая динамо-машина длиной 1,8 метра и массой около 100 килограммов генерирует ток напряжением до 200 вольт; ее мощности хватает, чтобы основательно потрясти человека, наступившего на нее или подошедшего близко, поскольку соленад вода отлично проводит электричество.
Электрические органы гнюсов сосредоточены в основании грудных плавников; здесь мышечная ткань преобразовалась в электроды с отрицательным полюсом в нижней части и положительным в верхней. Поскольку эти органы развились за счет собственно мышц, гнюсы передвигаются, работая больше хвостом, чем боковыми плавниками. Грудные «батареи» связаны пучком нервов с головным мозгом, который и управ48
ляет разрядом. Большая часть энергии расходуется на первый внезапный разряд, так что после каждой атаки скат нуждается в отдыхе и подзарядке.
Электрические скаты известны людям тысячи лет. Универсальный исследователь Аристотель, изучая их, записал, что скаты поражают добычу неким оглушающим устройством, которое выделяет «нечто вроде яда или эликсира». Греческий поэт Оппиан (II век н. э.) считал, что скат «внезапно испускает ядовитый флюид». Недоумение древних авторов естественно, ведь они не знали про электричество. Только после работ Луиджи Гальвани в конце XVIII века ученые начали постигать электрохимическую природу импульсов, несущих информацию по нервной сети организма. Упрощая, можно сказать, что гнюс черпает энергию для разрядов из химического процесса генерирования электричества в тканях.
Примерно так же вырабатывают ток электрические угри, но у них электрические органы занимают большую часть тела, до 75 процентов, и генерируют ток большей силы, представляющий серьезную опасность для человека. Особенно опасен самый крупный член семейства, трехметровый великан, обитающий в пресных водах Южной Америки, само название которого — Electrophorus electricus — подчеркивает его главное свойство. Он способен генерировать ток напряжением в 600 с лишним вольт. Специалисты замеряли разряды напряжением 550 вольт при силе тока почти 2 ампера, что дает мощность около одного киловатта. Если в аквариум, где содержится угорь, опустить электроды, можно видеть, как от вырабатываемого им тока загорается лампочка, а подключив звукоусилители, — услышать статические шумы, сопровождающие разряды. Электрические угри обладают еще одной любопытной особенностью: подобно некоторым ящерицам, они могут заново отрастить поврежденную заднюю часть тела, включая почти весь удлиненный хвост.
Электрические угри вовсе не настоящие угри, их следовало бы отнести к отдельной группе, объединяющей и других водных обитателей с электрическими органами. Наряду с электрическим скатом и различными мелкими рыбами сюда вошел бы африканский электрический сом, достигающий метровой длины. Эта рыба, чьи загадочные «эманации» были подмечены еще древними египтянами, способна чувствительно ударить током, однако убить человека не может.


Ударные отряды открытого моря
Задолго до изобретения электрического стула и подобных орудий электрические скаты успешно пользовались своей редкостной способностью глушить или убивать добычу разрядом пока. В отличие от большинства других скатов, предпочитающих прибрежные воды, некоторые электрические скаты водятся в открытом море на довольно большой глубине. Расположенные в основании грудных плавников электрические органы занимают значительную часть тела и способны создать напряжение до 200 вольт. Известны три основных вида электрических скатов — обыкновенный электрический скат (фото вверху), пятнистый (слева) и мраморный (внизу).
50


Электрический угорь: живой высоковольтный провод
Зловещее создание на снимке вверху — отдаленный родич обыкновенного карпа и симпатичной золотой рыбки. Но электрический угорь отнюдь не золотая рыбка. В его теле, напоминающем сардельку, шесть тысяч клеток составляют природный генератор электрического тока, который включается мозгом угря и способен оглушить лягушку на расстоянии около метра. Электрические угри — пресноводные рыбы, обитают в слабопроточных водоемах и тихих реках Южной Америки от Гайаны до Аргентины. Кроме них способностью генерировать электрический ток наделены только электрические скаты и представители двух групп костных рыб — астроскопов и африканского электрического сома. Электрические угри охотятся ночью, днем обычно дремлют. Большую часть их сильно удлиненного тела занимают электрические органы. Ямки на голове — электросенсорные органы; воспринимая колебания генерируемого рыбой поля, они позволяют ей регистрировать объекты вблизи и электрические импульсы других угрей.
51


Кровожадные рыбы
Ученые разделяют позвоночных злодеев мировых вод на две основные группы: хрящевых, у которых, как у акулы и ската, позвоночник состоит из хряща, и костных, скелет которых построен из костной ткани. Четыре представителя последних, при всем различии в размерах и способах атаки, сходны в том, что их укусы опасны для человека. Это барракуда, некоторые угри, гигантский групер и пиранья (фото справа).
В ряду наиболее опасных костных рыб стоит барракуда; атаки этого убийцы так стремительны, что не всегда уследишь глазом, и нанесенные им кровоточащие, подчас смертельные раны порой приписывают акулам. Барракуды редко атакуют людей, но уж если нападут, могут нанести серьезные увечья. У этих рыб удлиненное гибкое тело — спереди барракуду не сразу и разглядишь —и острые, как игла, зубы, позволяющие рыбе делать быстрые выпады. В тропических водах у берегов Флориды и в Карибе ком море барракуд подчас страшатся больше, чем акул.
Дурная слава барракуды восходит к первым экспедициям в Новый Свет. В 1665 году лорд де Рошфор писал в своей «Естественной истории Антильских островов»: «Среди жадных до человечины чудовищ одно из самых страшных — бекюн» (так в Вест-Индии называли барракуду). Случаи гибели людей, атакованных барракудами, регистрируются в разных концах света с 1884 года.
Отряд угреобразных весьма многочислен и разнообразен по составу. Однако ряд видов объединяет одно поразительное свойство: чрезвычайно сильный инстинкт возвращения к месту рождения. Датский ученый Юханнес Шмидт немалую часть жизни, с 1904 по 1933 год, изучал размножение обыкновенных пресноводных угрей Европы и Америки и заключил, что осенью они мигрируют в область Атлантического океана, известную под названием Саргассова моря, и там нерестятся, после чего умирают. Их потомство неведомо как находит дорогу к рекам, откуда пришли родители. Для европейских угрей странствие длится около трех лет; путешествие американского угря продолжается чуть меньше года.
Человеку опасны только два вида угрей — конгер и мурена. У конгера, достигающего в длину 2,5 метра при массе до 65 килограммов, мощные зубы и бульдожий прикус. Он атакует человека, только если его потревожат, но уж если схватит за руку или за ногу, единственный выход — отрубить конгеру голову, да и то затем иной раз приходится силой разжимать челюсти. Мурена пользуется еще более зловещей репутацией, чем конгер, которого она превосходит и размерами, и прожорливостью. По свидетельству Горация, древние римляне, как и другие средиземноморские жители, во все века бывшие большими любителями мяса мурен, разводили этих чудовищ в особых бассейнах, бросая им на съедение строптивых рабов. У мурены острые зубы и мощные челюсти; известны случаи нападения этих рыб на человека, однако о случаях смертельных исходов в нашем веке не известно.
До недавних пор гигантского групера характеризовали как смирное, вялое существо, сторониться которого следует лишь из уважения к его размерам — максимальная масса 320 килограммов, длина — до 2,5 метра. Ихтиологи высмеяли напечатанное несколько лет назад почтенной австралийской газетой «Мор- нинг геральд» сообщение о том, будто подлинная причина исчезновения ряда ловцов жемчуга, работавших на значительной глубине в гидрокостюмах, — нападение огромной рыбины, которая проглатывала их целиком. Однако по мере того как более совершенное снаряжение позволяло людям погружаться все глубже, специалистам пришлось пересмотреть оценки возможностей групера; теперь многие склонны считать, что с глубиной размеры групера возрастают. Водолазы, работающие на нефтяных установках в Мексиканском заливе, рассказывают об исполинских груперах, способных, по выражению одного наделенного богатой фантазией наблюдателя, «проглотить автомашину».
Читателям приключенческих сочинений известно, что пираньи, вроде изображенной на фото справа, способны в два счета обглодать до костей несчастную жертву. В основе легенд о пираньях, как и во всех рыбацких историях, лежат факты, но все же вымысел есть вымысел, и истина не так ужасна. Пираньи водятся в реках Южной Америки; область их обитания занимает площадь свыше 10 миллионов квадратных километров. Известно более 20 видов, длиной от нескольких сантиметров до полуметра, и большинство безобидны. Только черная пиранья и три родственных вида опасны для человека. Достаточно крупная стая, вне всякого сомнения, может живо очистить до скелета животное размером с человека. Но хотя достоверных свидетельств нападения пираньи на людей хватает, число документально подтвержденных смертельных случаев очень мало. Все же правительство США ввело строгие ограничения на импорт пираний, издавна пользующихся популярностью среди аквариумистов. Некоторые любители, не постоянные в своих привязанностях, интродуцировали опасных рыб в водоемы на юге США, спуская их в уборную или выбрасывая в реки.
52


Пираньи и барракуды: страшные убийцы
Число легенд о барракудах (внизу справа) и пираньях (вверху) превосходит количество известных фактов я все же эти рыбы, без сомнения, относятся к разряду весьма опасных водных обитателей. Только четыре из двадцати видов пираньи в реках Южной Америки нападают на человека. Зато острые, как игла, зубы этой четверки не хуже скальпеля срезают куски мяса. Немало людей пострадало от пираний, и в бассейнах рек. где водятся эти хищницы, местные жители страшатся их. Однако достоверных случаев гибели людей мало. Правда, известен случай, когда косяк этих маленьких рыб в несколько минут обглодал до костей 180-килограммовую свинью. Зрелище того, как пираньи расправляются с несчастным животным, запоминается надолго. Индейцы Южной Америки используют челюсти этой рыбы как режущий инструмент, называя их «ножницами».


Хотя некоторых мелких барракуд считают безобидными, более крупные, достилающие )80 сантиметров в длину, — быстрые и свирепые хищницы. Эта опасная рыба (нижнее фото) порой подолгу ходит за аквалангистами. Хотя конфронтация с барракудой большая редкость, одного укуса такими зубами (справа) может оказаться достаточно, чтобы человек погиб из-за потери крови.


Живое море
ейш>
ный мир полон загадок и богат
какого никто из нас водой.
к столу, за которым
схватила прилипалу!
стол. И мы нару- водах Альдабры. сказал я Фалько, одним выстрелом
Таинствен разнооб следователь этого
Жак-И в Кусто, успешно разгадывающий та , сроили книгами и
телефильмами позволяет сухопутному жителю приобщиться к чудесам и опасностям Мирового океана. Приводимый отрывок взят uJ книги *Живое море»*. повествующей об исследованиях^ проводимых Кусто на его судне » Калипсо». Возле pi^jgfcAccaMn- шен в Индийском обнаружили, пита тельным
океане команде * Калипсо» что судно непреднамеренно стало пунктом для коварных барракуд.
Когда их осталось всего около десятка, Фалько решил непременно разгадать загадку. Он начал огружаться с утра пораньше и в конце концов ыл вознагражден зрелищем, е видел за тысячи часов под
Прямо из воды он явился завтракали.
— Я видел, как барракуда
, Шел метрах в тридцати от корабля, вдруг она метнулась к корме и схватила добычу. Быстро подплываю ближе, смотрю: перекусила прилипалу пополам, одну половину проглотила, а со второй половиной ушла.
Вот оно что! Выходит, «Калипсо» обеспечила барракуде не только кров, но и шили наш уговор не убивать в
— Возьми-ка свой арбалет, —
Он взял гарпунное ружье и казнил барракуду.
Три причины вызывают отвращение к барракуде: алая, угрожающая морда, мерзкая привычка подплывать вплотную к ногам человека и плотно приставшая к ней слава людоедки. Правда, эта слава — лишь догадка, основанная на двух первых свойствах. И все же...
В начале нашей стоянки у рифа Ассампшеи я однажды на двадцатиметровой глубине снимал крупным планом обитателей роскошного кораллового отеля. Когда кончилась лента, я передал камеру ассистенту, чтобы он отнес ее на судно, а сам решил использовать оставшийся запас воздуха для экскурсии.
Проводив своего спутника взглядом, я повернулся и... увидел сплошную стену барракуд. Через маску, ограничивающую поле зрения наподобие шор, я поглядел вверх, вниз, в обе стороны. От самого дна до поверхности моря вырос барьер из барракуд среднего размера. Я был один, я был безоружен, и я невольно содрогнулся. До сих пор мы просто не обращали внимания на барракуд, я давно в печати объявил, что они не страшны под
водному пловцу. Но в этот миг, оказавшись с ними
Во время скучных, но обязательных остановок для декомпрессии в трех метрах от поверхности мы приметили одинокую барракуду длиной около 120 сантиметров. Она всегда плавала поодаль, словно сторонясь нас. Обратили также внимание на то, что нас не покинули три дюжины прилипал, поселившихся на днище «Калипсо», когда мы в двух тысячах миль от рифа Ассампшен истребили их хозяек-акул. Вероятно, они питались крошками с нашего стола. Возвращаясь после погружения, мы устраивали поверку и каждый день не досчиты- лицом к лицу, я был далеко не уверен в правильности своего суждения. Почем знать, может быть, стадная психология такого косяка способна вдруг побудить хищниц на решительные действия.
«Перестань бояться! — велел я себе. — Укройся в рифе». Повернулся кругом — риф закрыт барракудами... Сердце отчаянно колотилось. Повернулся снова. Живая стена толщиной в три-четыре рыбы, без единой щелочки, вращалась вокруг меня, совсем заслонив поле зрения. Я медленно опустился на дно «колодца», сберегая остатки воздуха. Высокий серебристый цилиндр сделал несколько плавных
вались одной-двух прилипал. Куда они девались?
оборотов вокруг оси, образованной пузырьками
♦ Ж.-И. Кусто, Ф. Дюма, Д. Даген. В .мире безмолвия. Живое море. Пер. с англ. Л. Жданова — М.: Знание, 1966. моего выдоха, развернулся и превратился в удаляющийся на запад занавес из хвостовых плавников.
56


58


Зловещие мурены
Известно свыше ста видов мурен, большинство населяют коралловые рифы в тропических и субтропических морях. Аквалангистам, исследующим рифы, следует быть начеку, так как мурены ютятся в темных расщелинах среди кораллов или камней. Обычно эти хищницы не бросаются на людей, но при угрозе или провокации решительно атакуют врага — рыбу или человека, — приблизившегося на расстояние, равное их собственной длине, достигающей 2,5 метра, и наносят острыми зубами жестокий укус, пусть не ядовитый, но все равно достаточно болезненный. По ночам мурены выходят из своих убежищ в камнях, чтобы охотиться на мелких рыб, ракообразных, а то и на осьминога. Несмотря на грозные челюсти и зловещий вид, не говоря уже о том, что их мясо может оказаться очень ядовитым, му- реновые высоко ценятся как пищевой продукт в Южной Америке и в Азии.


Большеротый
Огромная пасть некоторых морских окуней из семейства каменных окуней — груперов способна вместить едва ли не любую водную тварь, даже такое чудовище, как большую морскую черепаху. Могучие челюсти действуют наподобие насоса, вбирая все живое на пути рыбины. Групер массой до 450 килограммов, наверно, мог бы разом проглотить человека. Ловцы жемчуга на Востоке вправе страшиться этого глубоководного хищника, таящегося в засаде среди коралловых рифов или в корпусе затонувшего корабля. Достоверных данных, чтобы групер на самом деле умертвил человека, нет, однако многочисленные рассказы людей, которые с трудом ушли от большеротого, и таинственные исчезновения подводных пловцов дают основание считать групера подлинной грозой глубоких вод.


Рыбы вне воды
Морских собачек и сарганов сближают две черты: некоторые виды вооружены острейшими зубами и отдельные особи порой выскакивают из воды. Морским собачкам присуща яркая окраска с гаммой цветов от золотистого до фиолетового, а кроме того, они умеют ловко маскироваться, пример тому — обитающая среди водорослей рыбка на верхнем фото слева. Сарганы, подобно их родичам — летучим рыбам, могут выписывать в воздухе петли, спасаясь от врагов.
Саргана особенно остерегаются рыбаки, занимающиеся ночным ловом, в частности японские ловцы омаров. Они ныряют ночью с фонарями, а сарганы идут на свет. Не один рыбак, получив глубокую колотую рану, научился бояться гигантских крокодиловых сарганов больше, чем акул.
У этой морской собачки (фото вверху) острые клыковидные зубы, позволяющие быстро рвать на куски мелких рыбешек и ракообразных, которыми она в основном питается. Для человека же эта маленькая хищница, достигающая в длину всего 5 сантиметров, совсем не опасна. Морские собачки водятся в океанах ат тропических широт до суровых берегов Норвегии. Некоторые виды приспособились к пресным водам озер и рек.
62


Сарган с его рапироподобным рылом (фото вверху) ночью отражает сеет. Обитает в тропических и субтропических водах, ходит большими косяками вроде стаи, показанной слева (фото снято в теплых водах у острова Гуам в Тихом океане).


Ядовитые и ядоносные рыбы
Семейство скорпеновых насчитывает сотни видов, населяющих тропические и субтропические воды, и некоторые из них ядовитостью не уступают кобре. Типичный представитель рода скорпен — на фото справа. Еще один член семейства — рыба-зебра, или крылатка, одна из наиболее причудливо окрашенных коралловых рыб. В разных частях света ее называют по-разному, но, пожалуй, самое меткое прозвище — рыба-индюк: когда она медленно плывет, растопырив веерообразные грудные плавники и кружевной хвостовой, то и впрямь напоминает важно шествующего через птичий двор индюка. Наблюдателя, поддавшегося соблазну потрогать этого щеголя, ждет болезненный сюрприз, ибо в пышном наряде скрыто восемнадцать отравленных колючек. Мало того, что они выделяют яд, который может оказаться смертельным, так еще обладают отвратительным свойством обламываться в ране.
Другие морские обитатели опасны человеку не потому, что выделяют яд, а потому что ими можно отравиться за столом. Особенно дурной славой пользуются иглобрюхие рыбы; в тканях некоторых из них содержится нервный яд, в 150 тысяч раз превосходящий токсичностью кураре. Хорошо известно, что иглобрюх смертельно ядовит, тем не менее его мясо пользуется большим спросом в Японии, где некоторые рестораны специализируются на приготовлении «фугу», как там называют эту рыбу. Из-за столь опасного кулинарного пристрастия в Японии ежегодно погибает около десятка людей, отведавших неумело приготовленное блюдо. Любители «фугу» утверждают, что его мясо напоминает нежного цыпленка; притом едок ощущает прилив тепла и легкое опьянение. Вне сомнения, именно эйфорическое действие «фугу» привлекает посетителей специальных ресторанов, хотя они знают, что каждый съеденный кусок может оказаться последним. Стремясь исключить риск отравления, японское правительство ввело обязательное обучение поваров — как разделывать и приготовлять «фугу». В США один из видов иглобрюха, известный также как «рыба-дутыш», подается на стол под заманчивым названием «морской сквоб» (сквоб — откормленный голубь). Прозвище «дутыш» вызвано тем, что иглобрюх, заглатывая воздух или воду в отходящий от желудка мешок, раздувается, словно шар.
В тропических и субтропических водах обитают десятки видов иглобрюхов; особенно много их в Тихом океане. Близкий родич иглобрюха — ядовитейшая еж- рыба. Защищаясь, она не только раздувается в виде 64
шара, накачиваясь водой, но и расправляет покрывающие все тело шипы.
На мелководье и на больших глубинах водится столько потенциально опасных животных, что впору совсем избегать купания тому, кто забывает, что почти все они не агрессивны и чаще всего не нападают, а уходят от человека. В составе многочисленных важных групп ядовитых морских позвоночных есть еще несколько видов, заслуживающих особого упоминания.
Видное место среди сравнительно небольших, но крайне грозных отравителей занимает морской дракончик. Обитатель заливов с песчаным и илистым дном в восточной части Атлантики и в Средиземном море, он редко превышает в длину 40 сантиметров, однако числится в ряду самых опасных костных рыб. Укол его шипов вызывает сильнейшую боль и может привести к смертельному исходу. Полузарывшись в грунт, дракончик всегда готов постоять за себя. Его внушительное оружие состоит из распрямляющегося спинного плавника с длинными шипами, у основания которых находятся ядовитые железы. Достаточно малейшей угрозы, чтобы дракончик пустил в ход весь набор токсичных колючек. Укол ядовитого шипа вызывает острую боль, которая постепенно усиливается, за полчаса достигая мучительного пика. Морфий обычно не приносит облегчения. Через несколько часов жгучая боль пропадает, но остаются такие симптомы, как головная боль, лихорадка, озноб, тошнота, одышка, судороги; иногда наступает смерть.
Еще одна мало приятная группа морских рыб — жабовидные. Для них характерны широкая приплюснутая голова и общий безобразный вид. Рыбы-жабы населяют тихие теплые воды в разных концах земного шара; один вид обитает у восточного побережья Северной Америки. У ядовитой рыбы-жабы токсин выделяется через четыре тонких полых шипа — по одному шипу на каждой жаберной крышке, еще два на спинном плавнике. Уколы болезненны, но не смертельны.
Куда опаснее бородавчатка - одно из самых ядовитых и к тому же самых уродливых животных в мире. Спина бородавчатки покрыта зазубренными смертоносными колючками; вся кожа усеяна отвратительными бородавками. Грубая оболочка помогает рыбе кутаться в покров из слизи, коралловой крошки и водорослей, который надежно маскирует ее — и не заметишь, пока не наступишь. Бородавчатки широко распространены в водах Австралии, где не один купальщик, случайно наступив на эту рыбу, погибал через несколько часов.


Грозные колючки
В семействе скорпеновых около 350 видов, многие из них ядовиты. К ним относятся бородавчатка (фото слева внизу) и синеротый окунь (вверху). Многие ядовитые представители скорпеновых обитают на мелководье и в приливной полосе тропических вод, где защитная окраска позволяет легко маскироваться среди пестрых коралловых рифов и в расщелинах между камнями. В спинном плавнике у скорпеновых (в зависимости от вида) 17—18 ядовитых шипов, одетых тонкой оболочкой. Когда шип вонзается в жертву, оболочка сдвигается вниз, выжимая яд из скрытой
под ней железы.
У сома шипов меньше, зато они снабжены запирающим механизмом, который включается для обороны. Известно около 2000 видов сомообразных, и все они оснащены крепкими острыми колючками, но лишь немногие, как морской сом (внизу справа), вооружены еще и смертоносным ядом. Сомы населяют преимущественно теплые пресные воды, тело голое, без чешуи, вокруг рта вырастают длинные усы, играющие роль щупиков.
66


В семейство скорпеновых входят около 60 видов морских окуней; большинство обитают в умеренных и холодных водах Тйхого океана. Щеки морскою окуня хщищены костной перемычкой: в ымниках, как и у всех скорпеновых. есть острейшие колючие лучи.
В Индийском и Тихом океанах часто можно видеть стам морских сомов (фото слева). Несмотря *•0 JMMM0 ДвЗМРДЫ (оком 25 сантиметров), они числятся в ряду опасных обитателей тропических коралловых рифов из-за ядовитых шипов ив спинном и грудном плавниках.
67


Любуйся, но не прикасайся
Самая экзотичная из скорпеновых — расписанная яркими полосами рыба-зебра, или крылатка. Когда эти рыбы не прячутся в расщелинах, они плавают с неторопливой грацией, часто парами, медленно взмахивая плавниками, похожими на перья. В плавниках кроются 18 длинных, тонких, острых шипов с ядом, который на первых порах вызывает опухоль и сильную боль, дальше может развиться гангрена, появляются судороги, бред, нарушения сердечной деятельности и возможен смертельный исход. Рыба-зебра водится в Красном море и в Индийском океане, а также в водах Китая, Японии и Австралии. Купаясь в этих районах, следует соблюдать осторожность, не приближаться к крылатке, особенно сбоку. Она этого не любит и, реагируя на опасность, поворачивается к врагу спинным плавником, чтобы молниеносно нанести страшный укол.
69


Морские пузаны
Иглобрюхи (фото внизу и справа) и родственная им еж-рыба (вверху слева) чрезвычайно ядовиты. В ответ на раздражение они раздуваются, заглатывая воду или воздух в желудок и отходящий от него воздушный мешок, и становятся раза в три больше обычного. У иглобрюхов сильно развит территориальный инстинкт, и они держатся возле расщелин, где можно укрыться. Когда встречаются два иглобрюха, обычно они раздуваются в шар и разворачиваются животами друг к другу. У этой рыбы толстые губы, а слившиеся зубы образуют подобие клюва, который издает громкие скрипучие звуки, когда иглобрюх заглатывает или выпускает воздух. Кормятся иглобрюхи преимущественно ракообразными с твердым панцирем, например крабами, причем отрывают их от песчаного грунта, выстреливая струю воды оттопыренными губами.
70


Прыткий хирург и нелюдимая жаба
У обитающей в тропических водах рыбы-хирурга (фото вверху и справа внизу) по бокам хвостового стебля находятся острые, словно скальпель, шипы. Обращенные вперед, они обычно прижаты к телу и частично закрыты покровной тканью. Когда же рыба раздражена, она выпрямляет шипы под прямым углом и быстрым ударом хвоста может нанести глубокую болезненную рану. Ихтиологи пока не установили, ядовиты ли хвостовые шипы хирурга. Зато нет никакого сомнения в ядовитости некоторых жабовидных рыб, острейшие шипы которых сообщаются с ядовитыми железами. Токсин рыбы-жабы не смертелен, однако вызывает высокую температуру, сильную боль и опухоль. Рыбы-жабы обитают на дне прибрежных вод Америки, Европы, Африки и Индии. Укрываются в расщелинах и под камнями или зарываются в илистый песок, подстерегая неосторожную жертву. Нерестится рыба-жаба летом, и самец охраняет икринки, жестоко кусая незваных гостей. Яд рыбы-жабы, как и токсины всех ядовитых рыб, изучается на предмет использования в медицине.
72


Пятнистая рыба жаба .1 фото вверху) выглядывает ил убежища среди камней. Эти рыбы — мастера камуфляжа, могут произвольно менять окраску, сливаясь с окружением. Рыба-хирург (слева) держит нагчпиые свои чрк<>-жеипыч ножевидный шип. чтобы отвадить нежеланного гостя.
73


Осьминоги и кальмары
Научные названия различных семейств, родов и видов морских животных обычно мало что говорят неспециалисту, но обозначение Cephalopoda очень подходит для класса головоногих, куда относятся осьминог и кальмар. Термин «cephalopoda» составлен из греческих слов, означающих «голова» и «нога», и по первому впечатлению эти плотоядные с множеством щупалец состоят только из головы и ног. На самом деле у обоих есть тело с нормальным набором внутренних органов, но так уж они сложены, что трудно определить, где .кончается голова и где начинается собственно тело. (Характерные черты названных выше головоногих — обилие щупалец (восемь у осьминога и десять у кальмара), острый клюв и удивительно человеческие, хоть и несколько сонные с виду, глаза.
Осьминоги и кальмары — размеры варьируют от двух сантиметров до 18 метров и больше — существуют на Земле предположительно 400 миллионов лет и стоят в ряду наиболее многочисленных обитателей моря. Столетиями они вдохновляли творцов художественных произведений. Фантастические многорукие твари опи- , саны Гомером. Плиний Старший сообщает, как один осьминог стал бичом испанских рыбаков, и они натравили на хищника собак, однако победителем в этой баталии вышел осьминог. Герман Мелвилл в своем шедевре «Моби Дик» описывает приключения команды китобойца «Пекод» при встрече с огромным осьминогом; Виктор Гюго в «Тружениках моря» не одну страницу отвел страшному рассказу о поединке человека с осьминогом (см. стр. 78).
Класс «головоногие» включает по меньшей мере одно опасное чудовище — гигантского кальмара и одного ядовитого злодея — маленького осьминога Hapalo- chlaena. Много веков мореплаватели снова и снова заявляли о существовании гигантского кальмара, встречи с этим огромным хищником дали пищу для множества легенд о морских чудовищах (см. также стр. 116), однако лишь в последние сто с небольшим лет ученые согласились с тем, что это опасное животное и впрямь существует. В 1888 году волны выбросили на один из пляжей Новой Зеландии кальмара длиной 17 метров, из которых 10,5 метра приходились на щупальца. Как утверждают, на больших глубинах, где встреча кальмара с человеком маловероятна, обитают экземпляры еще крупнее. Один кит отрыгнул в морском аквариуме два 12,5-метровых щупальца, и специалисты определили, что, судя по всему, они принадлежат чудищу длиной не менее 20 метров и массой около четырех тонн.
Гигантский кальмар атакует любого противника. Обхватив жертву длинными щупальцами, он подтягивает ее к себе и принимается рвать на части острыми челюстями, похожими на клюв попугая. Главный враг кальмара — кашалот, одно из самых крупных животных на Земле. Они взаимно охотятся друг на друга, и можно представить себе эти яростные глубоководные схватки. Дополнительные свидетельства о чудовищных размерах кальмаров обнаружены на коже кашалотов, уцелевших после битвы с исполином: присоски заурядного гигантского кальмара длиной 15 метров оставляют круглый зубчатый след диаметром 7,5—10 сантиметров, но были убиты кашалоты с метинами шириной около полуметра — видимо, потрудился кальмарище длиной не менее 60 метров.
В своей книге «Жизнь в море» ученый и популяризатор Уильям Кроми, называя гигантского кальмара «наиболее крупным, быстрым и устрашающим беспозвоночным на Земле», утверждает, что перед самыми большими представителями этого племени «многие чудовищные динозавры далеких эпох показались бы тощими уличными котами». Так это или нет, можно только гадать, а вот людоедские наклонности гигантского кальмара подтверждены документально. Как сообщает тот же Кроми, когда в марте 1941 года в Атлантике затонул английский войсковой транспорт, «один из уцелевших моряков, цепляясь за плот, почувствовал, как что-то схватило его за ногу. На глазах у десятка пораженных ужасом, бессильных прийти на помощь товарищей огромный кальмар обхватил щупальцами кричащего беднягу и увлек на верную- смерть в пучину».
Размах щупалец осьминога вроде изображенного- на фото справа достигает 7,5 метра; многие виды* достаточно велики и сильны, чтобы удержать человека под водой, пока он не захлебнется. Правда, осьминог, заметно выделяющийся «умственными способностями», среди беспозвоночных, отшельник по природе и склонен скорее сторониться человека, чем нападать на него. Установлено также, что многие, если не большинство: представителей этой группы, вооружены ядом, который используется для обороны и охоты. Яд выделяется, слюнными железами и вносится в рану жертвы острым' клювом. Токсины одних видов вызывают небольшое местное раздражение кожи, других — паралич и даже смерть. Похоже, что вирулентность головоногого не зависит от его размеров. В двух известных случаях гибели людей от укуса осьминога (оба зарегистрированы в Австралии) виновником был обитающий среди: камней маленький осьминог Hapalochlaena длиной всего 10 сантиметров. Обе жертвы скончались от удушья через два часа после укуса. Известно еще пять-шесть случаев, когда эти осьминоги кусали людей, но пострадавшие отделывались частичным или полным параличом, который со временем проходил.
74


Восьмирукий отшельник
Осьминоги кормятся ракообразными, рыбами и моллюсками, хватая добычу восемью щупальцами с рядами присосков (фото вверху) и раздирая ее похожими на клюв роговыми челюстями, единственной твердой частью их тела. В свою очередь сами осьминоги служат пищей для кашалотов и акул. Спасаясь от нападения, извивающееся головоногое меняет окраску и прикрывается чернильным облаком. Подозрительные по природе отшельники, осьминоги сходятся только во время короткого брачного периода. Самка откладывает до 150 тысяч яиц гроздьями, похожими на виноградные. Несколько недель, пока развиваются зародыши, осьминожиха неустанно очищает и охраняет яйца. За все дни дежурства она не отлучается даже за кормом для себя и обычно погибает после того, как выведутся детеныши. Если не считать известного своим смертоносным ядом маленького отравителя Hapalochlaena, осьминоги опасны тем, что даже небольшие особи могут удержать ныряльщика под водой и утопить его.
76


Завидел появившегося в его аквариуме пя гнистого представителя чужого вида (слева), осьминог-самец (справа) раздулся до максимальных размеров и приобрел переливчатую белую окраску.
77


Труженики моря
Выступив против превращения Луи Бонапартом республики во Вторую империю, Виктор Гюго (1802—1885), один из виднейших писателей и политических деятелей Франции, вынужден был поселиться на Нормандских островах (сперва на Джерси, затем на Гернси) в проливе Ла-Манш. В 1866 году на Гернси он написал роман «Труженики моря»*, который наряду с «Собором Парижской богоматери» и «Отверженными» значится в числе его важнейших произведений.
Владелец затонувшего парохода, желая спасти хотя бы ценную судовую машину, предлагает руку свой прекрасной дочери тому, кто решит, казалось бы, невыполнимую задачу. Бедный рыбак Жильят принимает вызов. Он берется за дело и в один из дней, проникнув в подводную пещеру, встречает грозного врага.
Он вновь попал в ту необычайную пещеру, где был месяц назад. Только на этот раз он попал в нее со стороны моря.
Он прошел через ту самую арку, которая тогда была затоплена. Порою, во время самых больших отливов, она становилась доступной.
Его глаза привыкли к темноте. Он видел все яснее и яснее. Он был ошеломлен. Перед ним предстал тот самый чудесный чертог тьмы, своды, колонны, то ли кровавые, то ли пурпурные блики, растения в самоцветах, а в глубине подводный склеп, похожий на святилище, и камень, похожий на алтарь. Он плохо отдавал себе отчет во всех подробностях, но в памяти его сохранилась общая картина, и он вновь увидел ее.
Напротив, довольно высоко, в стене, он увидел ту расщелину, по которой пробрался сюда в первый раз; с того места, где он теперь стоял, она казалась недосягаемой.
Он вновь увидел возле стрельчатой арки низкие и темные гроты, замеченные им тогда издали и подобные маленьким пещерам в большой. Теперь он очутился рядом с ними. Ближний грот целиком вышел из воды, в него легко было проникнуть.
♦ В. Гюго. Труженики моря. Пер. с франц. А. Худадо- вой.—М.: Правда, 1982.
78
И уж совсем близко от себя, на расстоянии вытянутой руки, он приметил в гранитной стене, чуть повыше уровня воды, продольную трещину. Там-то, вероятно, и притаился краб. Жильят засунул туда руку, как можно глубже, и стал шарить в этой темной норе.
Вдруг он почувствовал, что кто-то схватил его за руку. Невыразимый ужас овладел им.
Что-то тонкое, шершавое, ледяное, липкое и живое обвивалось во мраке вокруг его обнаженной руки, оно подбиралось к его груди, оно сжимало ремнем, впивалось буравом. В один миг словно какая-то спираль скрутила кисть и локоть и коснулась плеча. Холодное острие скользнуло ему под мышку.
Жильят рванулся было назад, но едва мог пошевельнуться. Он был словно пригвожден. Свободной левой рукой он схватил нож, который держал в зубах, и уперся ею в скалу, из всех сил пытаясь вырвать правую руку. Но он только чуть сдвинул живую повязку, которая стянула его еще туже. Она была гибка, как кожа, крепка, как сталь, холодна, как ночь.
Еще один ремень, узкий и заостренный, показался из щели, точно язык, высунувшийся из пасти. Этот омерзительный язык лизнул обнаженный торс Жильята и, вдруг вытянувшись и став невероятно длинным и тонким, прилип к его коже и обвил все тело. В ту же секунду неслыханная, ни с чем' не сравнимая боль стала сводить напряженные мускулы Жильята. Он чувствовал, как вдавливались в его кожу какие-то отвратительные круглые бугорки. Ему казалось, что бесчисленные рты, прильнув к его телу, стараются высосать из него кровь.
Из скалы вынырнул, извиваясь, третий ремень, ощупал Жильята и, хлестнув его по бокам, застыл.
Смертельный страх, достигший предела, бывает нем. Жильят ни разу не вскрикнул. Было довольно светло, и он мог рассмотреть омерзительные, приклеившиеся к нему ленты. Четвертая тесьма, взвившись стрелою, обернулась вокруг него и стянула ему живот.
Ни оторвать, ни обрезать липкие ремни, приставшие во множестве точек к телу, было немыслимо. Каждая из точек стала очагом чудовищной, невероятной боли. Такое ощущение должен испытывать


человек, пожираемый сразу множеством крошечных ртов.
Взметнулся из трещины пятый ремень. Он лег поверх остальных и сдавил Жильяту диафрагму. Эти тиски увеличили его муку; Жильят едва дышал.
Заостренные на концах ремни расширялись к основанию, как клинок шпаги к рукоятке. Все пять, очевидно, сходились к единому центру. Они двигались и ползали по Жильяту. Он чувствовал, как перемещались, вдавливаясь в тело, невидимые бугорки, показавшиеся ему ртами.
Вдруг из щели появился большой круглый и плоский ком слизи. Это и был центр. Пять ремней соединялись с ним, как спицы колеса со ступицей; по другую сторону этого отвратительного диска можно было различить еще три щупальца, оставшиеся в углублении скалы. Из кома слизи глядели два глаза.
Глаза видели Жильята.
Жильят понял, что перед ним спрут.
...Чтобы поверить в существование спрута, надо его увидеть. Сравнения осьминога с гидрами античных мифов вызывают улыбку.
Порою невольно приходишь к такой мысли: неуловимое, реющее в наших сновидениях, сталкивается в области возможного с магнитами, которые притягивают его. и тогда оно обретает ©черта ния, — вот эти сгустки сна и становятся живыми существами. Неведомому дано совершать чудеса, и оно пользуется этим, чтобы создать чудовищ. Орфей, Гомер и Гесиод могли сотворить лишь хг лару; бог сотворил спрута.
Если богу угодно, он может даже гнусное 79


довести до совершенства. Вопрос о причине такого его желания повергает в ужас мыслителя, верующего в бога.
Если допустить идеалы во всех областях и если цель — создать идеал ужасающего, то спрут — образцовое творение.
Кит исполин — спрут невелик; у гиппопотама броня — спрут обнажен: кобра издает свист — спрут нем; у носорога есть рог, у спрута рога нет; у скорпиона жало, у спрута жала нет; у тарантула челюсти, у спрута челюстей нет; у ревуна цепкий хвост, у спрута хвоста нет; у акулы острые плавники, у спрута плавников нет; у вампира когтистые крылья, у спрута крыльев нет; у ежа иглы, у спрута игл нет; у меч-рыбы меч. у спрута меча нет; у ската электрический разряд, у спрута электрического разряда нет; у жабы отравляющая слюна, у спрута отравляющей слюны нет; у змея яд. у спрута яда нет; у льва когти, у спрута когтей нет; у ягнятника клюв, у спрута клюва нет; у крокодила зубастая пасть, у спрута зубов нет.
У спрута нет ни мускулов, ни угрожающего рева, ни панциря, ни рога, ни жала, ни клешней, ни цепкого или разящего хвоста, ни острых плавников. ни когтистых крыльев, ни игл, ни мечевидного носа, ни отравляющей слюны, ни яда, ни когтистых лап. ни клюва, ни зубов. Спрут вооружен страшнее всех в животном мире.
Что же такое спрут? Кровососная банка.
В рифах, среди океана, там, где воды его то прячут, то выставляют напоказ свои сокровища, во впадинах никем не посещаемых скал, в неведомых пещерах, полных разнообразной растительности, ракообразных животных и раковин, под глубинными порталами моря пловцу, которого привлекла бы красота этих мест и который отважился бы заглянуть туда, угрожает неожиданная встреча. Если это случится с вами, не любопытствуйте, бегите прочь. Туда входишь восхищенный, выходишь потрясенный ужасом.
Вот с чем вы всегда можете встретиться в скалах открытого моря. Сероватый предмет колышется в воде, весь он в руку толщиной, а длиной с пол-лок- 1 тя; не то тряпка, не то закрытый зонт без ручки. . Этот лоскут понемногу приближается к вам. Но вот он развернулся, восемь лучей внезапно разошлись вокруг двуглазого диска; лучи эти живут; они извиваются, сверкают: это что-то вроде колеса четырех или пяти футов в диаметре. Чудовищная звезда! Она бросается на вас.
Спрут гарпуном поражает человека.
Эта тварь прилипает к добыче, опутывает ее и связывает длинными ремнями. Снизу она желтоватого цвета, сверху — землистого; ничем не передать ее неописуемый пыльный оттенок. Это существо, живущее в воде, как будто сделано из пепла. Оно — паук по форме и хамелеон по окраске. От злобы оно синеет. И все оно мягкое; это страшно.
Его петли душат; прикосновение парализует.
Оно похоже на скорбут или гангрену. Оно — болезнь, принявшая форму чудовища.
...Таково было существо, в чьей власти уже несколько мгновений находился Жильят.
Чудовище жило в подводном гроте. То был злой гений тех потаенных мест. Подобие какого-то мрачного духа вод.
Средоточием этого сказочного великолепия был ужас.
Месяцем раньше, в тот день, когда Жильят впервые проник в грот, черное пятно, очертания


которого он мельком заметил в зыби зачарованных вод, и было спрутом. Здесь осьминог был у себя дома.
Когда Жильят, войдя в эту же пещеру вторично в погоне за крабом, обнаружил трещину, куда, как он предполагал, забился краб, там сидел, подстерегая добычу, спрут.
Можно ли представить себе эту засаду?
Птица не дерзнула бы вывести птенцов, яйцо не дерзнуло бы раскрыться, цветок не дерзнул бы расцвести, материнская грудь не дерзнула бы выкормить дитя, сердце не дерзнуло бы полюбить, ум не дерзнул бы воспарить при мысли о том зловещем терпении, с которым устраивает засаду бездна.
Жильят сунул руку в трещину; спрут схватил его и не выпускал. Человек был мухой в лапах этого паука.
Жильят стоял по пояс в воде, судорожно упираясь ногами в округлые скользкие валуны, правая рука была связана и пленена витками плоских щупалец спрута, туловище почти исчезало под складками и переплетениями страшной повязки.
Три щупальца спрута приросли к скале, остальные пять — к Жильяту. Так, вцепившись с одной стороны в гранит, с другой — в человека, они приковывали Жи льята к скале. В тело Жильята впивалось двести пятьдесят присосков. Какое ужасное чувство смертельной тоски и отвращения! Быть стиснутым в исполинском кулаке и ощущать, как гибкие пальцы около метра длиною, сплошь покрытые с внутренней стороны живыми пузырьками, роются в вашем теле!
Мы уже говорили, что от спрута не вырваться. При малейшей попытке будешь связан еще крепче. Он еще плотнее обхватит тебя. Его усилия возрастают соразмерно твоим. Чем сильнее рывок, тем крепче обруч.
Жильят мог рассчитывать лишь на одно: на свой нож. •
Только левая его рука была свободна, но он, как известно, владел ею отлично. Можно было бы сказать, что у него две правые руки.
Как раз в левой руке он и держал раскрытый нож.
Щупалец спрута не разрезать: их кожу ничто не берет, она скользит под лезвием, к тому же их петли прилегают так плотно, что стоит лишь чуть надрезать эти ремни, и будет поранено ваше тело.
Осьминог страшен; однако есть прием, который помогает справиться с ним. Рыбакам с острова Серк этот прием известен; тот, кому случалось видеть их внезапные, молниеносные движения в море, это знает. Почти так же делают и дельфины:
6-277
81


набрасываясь на каракатицу, они очень ловко от* кусывают ей голову. Вот откуда обезглавленные кальмары, каракатицы, осьминоги в открытом море.
И действительно, у осьминога уязвима лишь голова.
Жильят это знал.
Он еще не встречал такого большого спрута. И сразу же стал жертвой хищника крупного вида. Другой бы на месте Жильята растерялся.
В борьбе со спрутом, как и с быком, есть секунда, которую необходимо уловить. Это тот миг, когда бык сгибает шею, это тот миг, когда спрут приближает голову: один краткий миг. Кто упустит его, погиб.
Все то, о чем мы сейчас рассказали, длилось лишь несколько минут. Но Жильят ощущал, как все крепче и крепче присасываются к его телу двести пятьдесят кровососных банок.
Спрут вероломен. Он старается сразу ошеломить жертву. Схватив ее, он выжидает.
Жильят держал нож наготове. Все сильнее впивались присоски.
Он смотрел на спрута, а спрут смотрел на него.
Вдруг животное оторвало от скалы шестое щупальце и, занеся его над Жильятом, попыталось обхватить его левую руку.
И тут же спрут быстро приблизил к нему голову. Секунда, и его рот-клоака коснется груди Жильята. Тело Жильята обескровлено, руки связаны, погиб.
он
Но Жильят был настороже. Он увернулся от щупальца, и в тот миг, когда спрут готов был впиться ему в грудь, кулак, вооруженный ножом, обрушился на чудовище. Два судорожных встречных движения — движение спрута и движение Жильята. Нечто подобное схватке двух молний.
Жильят вонзил нож в этот плоский ком слизи, повернул лезвие, мгновенно очертил им оба глаза — так свивается бич при ударе — и вырвал голову, как вырывают зуб.
Все было кончено. Спрут отвалился от Жильята. Он упал, словно тряпка. Как только всасывающий насос был разрушен, пустоты не стало. Четыреста присосков вдруг отпустили скалу и человека. Лоскут пошел ко дну.
Жильят, с трудом переводя дыхание, смотрел ему вслед и на валунах у своих ног увидел две бесформенные студенистые кучки; по одну сторону — голову, по другую — все остальное. Мы говорим «остальное», ибо назвать это туловищем невозможно.
Все же, опасаясь предсмертных судорог спрута, Жильят отступил подальше от щупалец.
Но осьминог был мертв. Жильят сложил нож.
82


Коварный кальмар
Известно около 300 видов кальмаров; два из них показаны на этой странице. Все они обитают в море и все плотоядные, кормятся в основном моллюсками, рыбой, ракообразными и даже собственной молодью. Кальмары захватывают добычу когда одним, когда всеми десятью щупальцами. Два из них длиннее других и сплющены на конце, вроде весла, и все десять вооружены присосками, схватят — непросто вырваться. Спасаясь от врага, кальмар выпускает чернильную «дымовую завесу»; вместе с замечательной способностью мгновенно менять окраску она отвлекает противника достаточно долго, чтобы кальмар мог уйти. У большинства кальмаров тело обтекаемое, словно торпеда, отлично приспособленное для плавания на большое расстояние. Кальмар передвигается, всасывая воду (она же снабжает его кислородом) и с силой выталкивая ее через воронку. Напрягая свой реактивный двигатель, кальмар может развить скорость до 30 и более километров в час.
6
83


Краснеющий ухажер
Хоть и много врагов у кальмара — от кашалота до скумбрии, — по численности он занимает одно из первых мест среди крупных морских животных. Кальмары обитают во всех океанах, и выживание видов обеспечено тем, что самки откладывают огромное количество яиц. Весной и летом самцы идут к самкам; после короткого ритуала ухаживания, когда самец размахивает щупальцами и меняет окраску (о чем н говорит красный оттенок спаривающихся кальмаров на фото вверху справа), он помещает заключенную в «пакеты» сперму в мантийную полость самки. Здесь яйца оплодотворяются, а когда подходит срок, выталкиваются наружу, упакованные в длинные студенистые нити (вверху слева), которые самка прикрепляет к камням или раковинам. В отличие от осьминожихи, до самой смерти охраняющей яйца, самка кальмара оставляет их без присмотра. Молодь большинства кальмаров прибрежных вод — маленькая копия родителей, тогда как у глубоководных видов из яиц выводятся личинки, которые затем про)Аэдят дальнейшее развитие.


Выталкивая очередную студенистую нить с яицами (фото слева вверху), самка кальмара прикрепляет ее к предыдущим, и получается гроздь из капсул, или •копна» (внизу). Иногда другие самки присоединяют свои нити, получается нечто вроде общественных яслей. В каждой нити до 100 яиц; они созревают от 10 дней до одного месяца. Никем не охраняемые яйца часто становятся добычей других морских животных. На фото внизу видно, как ими кормятся морские ежи.


Ядовитые и ядоносные беспозвоночные
Удивителен мир кишечнополостных, как называют морских беспозвоночных — медуз, кораллов, гидроидов, актинии. Многие кишечнополостные похожи скорее на растения, чем на животных, и могут нежностью и окраской поспорить с самыми экзотичными цветами. Располагая одним из наиболее смертоносных оружии в подводном мире, сами они не нападают, как это делает истинный хищник, вроде акулы, а поджидают добычу в засаде, держа наготове свои ядовитые придатки, чтобы ранить или умертвить оказавшуюся в пределах досягаемости неосмотрительную жертву.
Из всех кишечнополостных особенно хорошо знакомы человеку медузы, к числу которых относится и фосфоресцирующая пелагия на снимке справа. Медузы — свободноплавающие животные с колоколообразным, почти совершенно прозрачным студенистым телом и свисающими под ним уплотненными щупальцами. Хотя медуза на 90 процентов состоит из воды и на воздухе быстро разлагается, в своей среде это животное с нормальными жизненными функциями. Медуза самостоятельно передвигается реактивными толчками и весьма эффективно добывает пищу, чтобы кормиться и продолжат^ свой род. Ее щупальца: усеяны стрекательными клетками — нематоцистами, которые вполне можно сравнить с миниатюрными шприцами.
Медузы (кое-где их называют «морская крапива») водятся во всех океанах мира; размеры варьируют от 22ч сантиметров для наиболее обычной обитательницы североамериканских вод до 2,5 метра — таков поперечник зонтовидного тела одного арктического чудовища. Все они располагают ядом, так что их следует сторониться, учитывая радиус действия щупалец, которые у средней по величине медузы тянутся вниз* или вбок на десятки сантиметров. Жгучие придатки арктической великанши достигают в длину 30 метров. Прикосновение большинства медуз вызывает у человека в лучшем случае болезненное раздражение кожи и неприятную сыпь, а в худшем случае его ждет мучительная смерть. Самая ядовитая медуза — морская оса, нежный комочек живой слизи, населяющий воды Индийского и Тихого океанов, особенно мелководье у берегов Австралии. Яд морской осы настолько силен, что достаточно большая доза, проникнув в кровь человека, может в несколько минут остановить его сердце.
Слово «медуза» у многих любителей морских повестей связано с представлением о «португальском кораблике», названном так потому, что красивый, но не сулящий ничего доброго поплавок этого кишечнополостного из ^подкласса сифонофор. напоминает каравеллу под парусами. «Португальский кораблик» широко распространен в умеренных и тропических водах; под его воздушным пузырем свисают ядовитые нитевидные щупальца длиной 15 с лишним метров. Примечательная черта отличает «португальский кораблик» от собственно медуз: это не индивидуальное существо, а сложный конгломерат из многих особей с совершенно различными функциями. У каждого крохотного члена колонии — свод определенная задача. Одни управляют движением, другие ловят добычу, третьи парализуют ее, четвертые переваривают и распределяют питательные вещества по всей агрегации. «Португальский кораблик» можно сравнить с утопическим обществом, где каждая особь выполняет обязанности,, для которых она лучше всего пригодна, и получает потребное вознаграждение.
К кишечнополостным относятся и похожие на цветок морские анемоны, или актинии — красивые, но хищные животные, которые прикрепляются на камнях или на грунте и зазывно помахивают нежными, однако ядовитыми щупальцами-лепестками. Стоит приблизиться любопытной рыбке, как смертоносные щупальца захватывают и парализуют ее, после чего расположенный в центре ротовой диск поглощает добычу. Не менее опасны «жгучие кораллы» — колонии крохотных полипов, вооруженных стрекательными клетками. Подобно настоящим кораллам, «жгучие кораллы» после смерти оставляют твердую оболочку разных цветов, служащую материалом для рифов.
Известны также десятки опасных беспозвоночных, не относящихся к кишечнополостным, например морская звезда «терновый венец», спинная поверхность которой покрыта сотнями ядовитых шипов, способных нанести болезненные раны, или колючие морские ежи — среди них есть виды, обладающие весьма неприятным свойством оставлять педицеллярии в коже жертвы, где эти щипчики продолжают выделять яд, пока их не извлекут. Некоторые кольчатые черви наносят чувствительный круглый укус, усугубляя ядовитой слизью его болезненное действие. Назовем также чрезвычайно ядовитых рыбоядных моллюсков семейства Conidae. В их раковинах, высоко ценимых коллекционерами за разнообразие формы и расцветки, кроется маленький злодей, способный нанести коварный болезненный укол. Конусы — мелкие представители огромной армии моллюсков, самый крупный из которых — гигантская тридакна массой до 430 килограммов при длине раковины 1,5 метра. Говорят, тридакна может зажать ныряльщика -В' створках, словно в тисках, однако достоверные случаи со смертельным исходом не зарегистрированы.
86


Коварная красота
Немногие морские организмы сравнятся красотой с прозрачными медузами. Грациозно плывя в безмятежном море, они 'кажутся не более опасными, чем клочок пены, а между тем есть виды, самое легкое прикосновение щупалец которых может больно обжечь беспечного пловца. И когда медузы, как это порой бывает, многотысячными полчищами заполняют воду вдоль пляжей (фото внизу), море уподобляется минному полю.


Cyanea capillata, или «львиная грива» (фото справа), — гигант среди медуз. Диаметр ее колоколовидного тела — 2Д метра и более, а собранные в восемь пучков ядовитые щупальца (в каждом пучке по полтораста нитей) достигают в длину 30 метров. Эти медузы широко распространены в Атлантическом и Тихом океанах. Убить человека они вряд ли способны, но могут весьма чувствительно острекать. Слабоядовитая аурелия (внизу) — одна из наиболее распространенных медуз, водится во всех теплых и умеренных водах.


Плывя толчками в лазурном сумраке тропического моря, жутковатая с виду медуза (фото слева) может, показаться неким гигантом из абиссали. На самом деле ее диаметр всего около 12 сантиметров. Крохотный эскорт жмется к медузе, спасаясь от хищников.
91


коралловых берегов Калифорнии.
красная медуза цианея..., периодически в гавани и заливы, связывает зеленое
У кромки моря
•Место нашего изначального зарождения», — говорит Рейчел Карсон о полосе, где встречаются море и суша. Эта полоса, изобилующая интереснейшими организмами, борющимися за свое существование, описывается в ее книге «У кромки моря», откуда взяты следующие отрывки. Рейчел Карсон 11907 —1964). автор книг «Безмолвная весна», «На морском ветру» и «Море вокруг нас», несколько лет работала гидробиологом в Службе рыбных ресурсов и диких животных США, а позже стала славным редактором издательского отдела этой организации. В приводимых ниже выдержках она рассказывает о своих встречах с большой красной медузой у скалистых берегов к северу от мыса Код, с флотилией «португальских корабликов» у песчаных пляжей среднеатлантического побережья Америки, а также с черными и пурпурными морски ми ежами
Огромная вторгаясь мелководье с блистающими просторами открытого моря. На рыбных банках в ста и более милях от берега можно видеть лениво плывущие на поверхности огромные зонты, за которыми тянутся длинные, до пятнадцати и более метров щупальца, сулящие беду, пожалуй, всем морским животным на пути медузы, и даже человеку — так сильно могут они острекать. Тем не менее молодая треска, пикша, а иногда и другие рыбы выбирают цяанею себе' в «няньки», странствуя в лишенном укрытий море под защитой крупных медуз, и почему-то стрекательный аппарат щупалец им не страшен.
Подобно аурслии, цианея — животное летней поры, осенние штормы несут ей смерть. Похожее
92


на растения потомство этих медуз развивается зимой, почти во всем повторяя жизненный цикл ауре- лии. На дно моря, на глубину не свыше шестидесяти метров (обычно гораздо меньше) оседают маленькие, чуть больше сантиметра, комочки живой ткани, носители наследуемых признаков огромной цианеи. Им не страшны губительные для крупной летней генерации стужа и штормы, и когда ледяной холод зимнего моря пасует перед натиском весеннего тепла, от них отделяются крохотные диски, которые, подчиняясь волшебному таинству развития, за один сезон вырастают во взрослые особи.
...Временами с кораблей, пересекающих Гольфстрим, можно видеть целые флотилии «португальских корабликов», собранных вместе по прихоти ветра и течения. И ты целыми часами, а то и днями наблюдаешь группы этих сифонофор. Косо поставленный гребень на воздушном пузыре понуждает физалию плыть под острым углом к ветру; всмотревшись в прозрачную воду, видишь уходящие в глубину щупальца под поплавком. «Португальский кораблик» можно сравнить с маленькой рыбацкой лодкой, за которой тянется дрифтерная сеть, только «сеть» эта, скорее, подоб на пучку высоковольтных проводов — настолько опасны жгучие щупальца почти для всех рыб или других мелких животных, попавших в их объятия.
В строении физалии разобраться непросто, и мно гое в ее биологии остается неизвестным. Но как и у парусника, или велеллы, главное то, что перед нами не одно животное, как может показаться, а колония различных особей, которые в отдельности не смогли бы существовать. Одна особь — воздушный пузырь; на нижней стороне его расположены все остальные, в том числе снабженные длинным щупальцем питающие полипы. Эти щупальца, или арканчики, достигающие у крупной фазалии длины 12—15 метров, густо покрыты стрекательными клетками — нематоцистами. Впрыскиваемый этими клетками в жертву яд ставит физалию в ряд наиболее опасных кишечнополостных.
Даже легкое прикосновение одного арканчика вызывает у купальщика сильный ожог; более тяжелые случаи могут привести к смертельному исходу. Природа яда физалии до конца не изучена. Есть предположение, что в нем объединены три токсина: один парализует нервную систему, другой поражает органы дыхания, третий вызывает полный упадок сил и смерть, если доза была велика. Там, где физалии многочисленны, купальщики относятся к ним с почтением. Кое-где во Флориде Гольфстрим подходит так близко к побережью, что морской ветер гонит к пляжам множество «португальских корабликов». В Лодердейле и других приморских селениях морская пограничная служба, помимо данных о приливах и температуре воды, нередко включает в сводки для населения прогноз — сколько физалий может быть прибито к берегу.
Зная, как сильно действует яд нематоцистов, невольно удивляешься тому, что есть животное, которому он явно не страшен. Речь идет о маленькой рыбке номей, постоянно живущей под сенью «порту гальского кораблика»; отдельно номеев не находили. Номей, или рыба-пастушок, безнаказанно снует среди щупалец, очевидно защищающих его от врагов, и вместе с тем как бы приманивает других рыб в пределы досягаемости физалии. Чем же объяснить его собственную безопасность? Действительно ли он не восприимчив к токсину? Или поминутно рискует жизнью? Один японский ихтиолог утверждал, будто номей отщипывает кусочки жгучих щупалец, привыкая таким образом к минимальным дозам яда и обретая иммунитет. Однако другие исследователи затем 93


пришли к выводу, что у рыбы-пастушка нет никакого иммунитета, и если номей остается жив, то исключительно благодаря редкостному везению.
Воздушный пузырь «португальского кораблика» наполнен газом, который вырабатывают газовые железы внутри поплавка. Газ этот состоит в основном из азота (85—91 процент), с небольшой примесью кислорода и микродозами аргона. Некоторые сифонофоры могут уходить от волнения на море в глубину, выпуская воздух из пузыря, но физалия, похоже, на это не способна, хотя в известной степени регулирует объем и наклон поплавка. Я сама наблюдала это однажды, когда на пляже в Южной Каролине обнаружила застрявшую на мели физалию. Ночь она провела у меня в ведре с соленой водой, а на другой день я решила вернуть ее в море. Выл отлив, я вошла в прохладную мартовскую воду, продолжая держать физалию в ведре из уважения к ее стрекательным способностям, затем постаралась выплеснуть возможно дальше. Волны снова и снова подхватывали ее и возвращали к берегу. Когда с моей помощью, когда без, физалия повторно стартовала в море, явно приноравливая форму и наклон пузыря к дующему вдоль пляжа южному ветру. Иногда ей удавалось благополучно перевалить через гребень, иногда волна подхватывала ее, и физалия катилась обратно, задевая дно. Но независимо от неудачи или временного успеха физалии, ее поведение нельзя было назвать пассивным. Напротив, создавалось полное впечатление намеренных действий. Передо мной был не беспомощный обломок, а живое существо, прибегающее ко всем доступным ему средствам, чтобы управлять своей судьбой. Последнее, что я видела, — крохотный голубой парус в дальнем конце пляжа, направленный в море и ждущий момента для нового старта.
...Уровень малой воды — темная полоса, размеченная колониями сверлящих морских ежей с короткими иглами. Все норки, все углубления в коралловом массиве изобилуют их маленькими темными телами. На островах Ки один уголок запечатлелся в моей памяти как ежовый рай. Я говорю о наветренном береге острова в восточной части архипелага, где скалы спадают в море крутой террасой с врубами, норами и пещерками, многие из которых открыты сверху. Стоя на сухой ступеньке, я смотрела на частично заполненные водой маленькие гроты внизу и среди каменных стен одной впадины, вмещающей не больше тридцати-сорока литров воды, насчитала около трех десятков морских ежей. Пещерки переливаются на солнце бутылочной зеленью, и в этом освещении шарообразные тела ежей отливают лучистым румянцем, резко контрастируя с черными иглами.
Чуть дальше этого участка морское дно уходит вниз более отлого, без врубов. Здесь сверлильщики явно заняли все ниши, сулящие укрытие, создавая иллюзию теней от каждой неровности дна. То ли они сами вырыли ямки пятеркой коротких крепких зубов в брюшной части панциря, то ли заняли естественные углубления в поисках надежной якорной стоянки на случай шторма. Какая-то загадоч-
94


ная причина привязывает этих сверлильщиков и родственные им виды в других частях земного шара точно к уровню малой воды» привязывает незримыми таинственными узами, которые не позволяют им распространиться по поверхности рифа хотя другие ежи водятся там в изобилии.
...Дальше на рифах вдоль основания кораллово? стены сверлят себе убежища длннноиглые черны ежи. Забравшись в ямку, они выставляют игл наружу; плывешь вдоль рифа и видишь сплошис лес черных шипов. Эти ежи могут также полз’ по поверхности внутрь рифа, обосновываясь соседству с крупными губками, а иногда, не от щая нужды в укрытии, располагаются прямо i песчаном грунте.
Панцирь взрослого черного ежа достигает в ди1 метре почти 10 сантиметров; длина игл — 30—40 сантиметров. Этот вид стоит в ряду сравнител! но немногочисленных обитателей прибрежной поло сы, которых опасно касаться. Его тонкие полые иглг сравнивают с жалом шершня, а для ребенка ил1 особо восприимчивого взрослого действие уколе может проявиться и еще сильнее. Похоже, яд содержится в слизи на иглах.
Черный еж на редкость чутко воспринимает окружающее. Поднесите к нему руку — все иглы развернутся на своем основании, угрожающе нацеливаясь на чужеродный предмет. Поводите рукой в разные стороны — иглы последуют за ней. Профессор Норман Миллот из колледжа при Вест- Индском университете считает, что разбросанные по телу ежа нервные рецепторы остро реагируют на изменение света: малейшее ослабление освещенности толкуется как знак опасности. В этом смысле можно считать, что морской еж «видит» двигающиеся вблизи предметы.
Послушные таинственной воле одного из главных природных ритмов морские ежи нерестятся во время полнолуния. Каждый лунный месяц летнего сезона яйца и сперма выделяются в воду в те ночи, когда ярче всего светит луна. Каким бы ни был непосредственный стимул, влияющий на все особи, он обеспечивает одновременное обильное выделение половых клеток, которого природа часто требует для продолжения рода.
На мелководье у некоторых островов архипелага Ки обитает так называемый грифельный еж, получивший это имя за свои короткие крепкие иглы. Эти ежи ведут одиночный образ жизни, каждая особь укрывается отдельно среди камней или под камнями на рифе вблизи уровня малой воды. Грифельный еж производит впечатление инертного создания с заторможенным восприятием, на прибли¬
жение посторонних не реагирует и не пытается удержаться за грунт полыми ножками, когда берешь его в руки. Он входит в единственное семейство иглокожих, дожившее от палеозоя до наших дней; современные члены этого семейства мало чем отличаются от предков, живщих сотни миллионов лет назад.
Другой морской еж, с короткими тонкими иглами, варьирующий в цвете от темно-фиолетового до зеленого, розового, даже белого, иногда встречается в больших количествах на песчаных грунтах, устланных взморником. Эти ежи маскируются, удерживая полыми ножками кусочки водорослей, раковин и кораллов. Как и многие другие морские ежи, они выполняют геологическую функцию. Отщипывая белыми зубами кусочки кораллов и ракушек, пропускают их через мельницу своего пищеварительного тракта; обточенные, перемолотые и отполированные ежами неорганические крупинки пополняют песчаный покров тропических пляжей.
95


Жало смерти
Из всех ядовитых морских организмов едва ли не самый опасный — почти прозрачный комочек, известный под названием морской осы (первое фото вверху справа). Эту медузу называют также первейшей убийцей — ее яд сильнее яда любой змеи. Купальщики, которых она острекала, погибают в несколько минут, пока добираются до берега. Морская оса принадлежит к группе животных, называемых книдарии, или стрекающие; сюда входят медузы, гидроиды, кораллы и актинии, у всех них щупальца усеяны стрекательными, или крапивными клетками.
Известно несколько сотен видов медуз (два показаны на этой странице). Лежа горизонтально в воде, они передвигаются, выталкивая воду из полости зонтика (фото слева внизу). Более быстрый, хотя и не всегда надежный способ передвижения у полупрозрачной сифонофоры физалии, или «португальского кораблика» (справа внизу). Это создание — многие ошибочно принимают его за медузу — оснащено парусом в виде возвышающегося над водой пневматофора, который улавливает даже самое слабое дуновение ветра.


Пресловутая морская оса (вверху слева) — бич австралийских пляжей. В поисках корма — например, ведущих донный образ жизни креветок — эти медузы подходят очень близко к берегу и купальщикам. По некоторым данным, только в водах Австралии не менее 50 купальщиков погибли от яда морской осы. Не столь ядовиты, но все же опасны гидромедуза на фото вверху справа и сифонофора •португальский кораблик» (слева), щупальца которого могут больно острекать даже после того, как их отделить от плавательного пузыря.
97


Хрупкие и опасные
Колониальные гидроиды вроде показанных на фото вверху — полипы, образующие совместно такие пышные ветвистые колонии, что напоминают скорее подводный цветник, чем животных. Известны тысячи видов, и большинство безопасны для человека. Однако есть виды, чье прикосновение вызывает острую боль, и ожог ощущается несколько дней. К числу наиболее опасных принадлежит «жгучий коралл* (фото справа); на самом деле это не настоящий коралл, а родственный гидроидам гидрокоралл. В колонию входят полипы двух типов — крупные, с большим ртом, добывающие частицы пищи для всей колонии, и мелкие, лишенные ротового отверстия, зато вооруженные стрекательными клетками, похожими на нематоцисты медуз. Полипы гидрокоралла облачены в известковый скелет, и многие коллекционеры не могут удержаться от соблазна отломить красивую веточку. Опрометчивому любителю сувениров грозит жестокий ожог от стрекательных клеток или сильный порез об острейшие грани скелета, а то и обе кары вместе.
98


100


Борджии морского дна
Голотурия (фото справа) и многощетинковый червь, или полихета (слева) в отличие от многих морских убийц с виду вполне безобидны. И одна* ко оба вооружены токсином, который может оказаться смертельным для других морских животных. Яд полихеты содержится в капсуле внутри убирающегося хоботка. Ощутив угрозу, полихета быстро выбрасывает хоботок, вонзает в противника четыре зуба и впрыскивает парализующую жидкость. Да и многочисленные игольчатые щетинки полихеты достаточно остры, чтобы причинить болезненные раны. У ядовитых видов голотурий токсин содержится в трубочках внутри тела. При раздражении голотурия выбрасывает трубочки в воду, здесь они разбухают и вытягиваются в длинные липкие нити, которые могут опутать незадачливую жертву. Яд некоторых голотурий настолько силен, что действует на человека, вызывая ожог и воспаление кожи, а попадет в глаз — так и слепоту.


Вредитель и враг
В Тихом океане нырялыцики давно научились остерегаться морской звезды с весьма выразительным названием «терновый венец» (на фото внизу в сильном увеличении). В прошлом она была известна под названием «звезды-рыбы», хотя это вовсе и не рыба. Прочные иглы на спинной поверхности и лучах этой звезды могут причинить болезненные ядовитые уколы. А в последние годы «терновые венцы» вредят человеку еще в одном смысле, методически уничтожая собственную среду обитания. Полчища этих морских звезд пожирают живые кораллы в южной части Тихого океана, разрушая защитные барьерные рифы и даже острова. Ученые не могут объяснить причину внезапного нашествия.
Еще одно опасное беспозвоночное — морской еж Toxopneustes roseus, показанный на фото справа с раскрытыми в ожидании добычи педицеллярия- ми. Стоит постороннему предмету коснуться этих крохотных щипчиков, как они впиваются в него мертвой хваткой. Даже оторванные от ежа педи- целлярии по нескольку часов сохраняют активность и не разжимаются.


Ядовитые подушечки
Древние греки метко назвали группу животных, включающую морских ежей, Echinodermata — иглокожие. Тело морских ежей и впрямь покрыто острыми иглами, достигающими поразительной длины; у представителей семейства диадемовых (фото слева и вверху) — до тридцати с лишним сантиметров. Ранение иглой морского ежа вызывает острую боль; в наиболее тяжелых случаях возможен паралич и сильная одышка. Иглы некоторых ежей чрезвычайно остры и без труда входят глубоко в тело, при этом хрупкий кончик обламывается, так что яд остается под кожей жертвы. Ныряльщикам следует остерегаться морских ежей, ведь даже перчатки и гидрокостюмы не гарантируют защиту от грозных пик этих животных.


Жалящие цветы
Напоминающие цветок красивые актинии — отда ленные родичи медузы, но в отличие от нее боле* плотная, мускулистая актиния бблыпую часть жиз ни проводит прочно укрепившись на одном месте. Иногда она передвигается на короткое расстояние, затем опять прикрепляется к камню или кораллу. Известны тысячи форм (две показаны здесь на фото), и нет числа их различиям. А общая для хищных видов черта — способность стрекать и парализовать добычу особыми клетками, расположенными на щупальцах. Вытянутое в трубку тело актинии закрепляется подошвой на твердом грунте; на ротовом диске в верхней части находится ротовая щель, окруженная рядами щупалец. Актинии способны поглотить огромное количество пищи; когда же с кормом плохо, могут без вреда для себя намного сократить объем тела. Схватив и острекав щупальцами подплывшую близко жертву, актиния подносит парализованную добычу ко рту и отправляет в глотку.
Щупальца актинии усеяны чуткими стрекательными клетками, или нематоцистами. Когда рыба — или ныряльщик — касается этих клеток, они срабатывают и поражают не.ыдачливую жертву.
106


УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР диких животных
Анатомия анемоны
Актинии, или морские анемоны, принадлежат к наиболее низко организованным и самым красивым формам морской фауны. В центре верхнего диска, среди развевающихся щупалец, находится рот, через который пища попадает в желудок, составляющий почти все тело актинии. В гастральной полости переваривается добыча, притянутая ко рту щупальцами, которые затягиваются внутрь вместе с пищей и остаются в полости, пока не кончится пищеварительный процесс (фото справа и кинолента слева). Хищные морские анемоны готовы поглотить едва ли не любое морское животное, оказавшееся в пределах досягаемости. Одно из исключений — яркоокрашенная, полосатая рыбка амфиприон (фото внизу слева). Амфнприоны медленно, осторожно подплывают к щупальцам актинии, и за время адаптации тело их покрывается слизистыми выделениями, которые нейтрализуют стрекательный аппарат хищницы, так что рыбка безнаказанно снует между грозными придатками.


Старые второразрядные фильмы о подводных пловцах не обходились без сцен, где герой нечаянно crynuet в разверстую пасть гигантской тридакны и хлоп! попал в ловушку. Отсюда другое название тридакны ■ * моллюск- убийца». На самом деле не зарегистрировано ни одного достоверного случая гибели человека, схваченного гигантской тридакной (фото слева и вверху). Правда, иные ныряльщики были на волосок от смерти, так что ловцы жемчуга и другие ныряющие в местах обитания этого моллюска держатся от него подальше. Гагентская тридакна — самый крупный из двустворчатых моллюсков; раковина длиной до полугора метров весит свыше 250 килограммов. Яркая окраска образца на фото вверху обусловлена пигментацией мясистой мантии.


Морские змеи
На суше змеи замечательно приспособились к различным средам, обзавелись внушительными средствами защиты, включая умение подкрадываться и стремительно наносить удар, а многие виды вооружены ядопро- водящими зубами. Но лучшую защиту от нападений наземных хищников, несомненно, освоили те змеи, чьи предки решили вернуться в море, откуда, подобно всей фауне планеты, они изначально вышли. Так появилась морская змея, еще один пример изумительной естественной адаптации к водной среде.
Возвращаясь в море, змеи сохранили две черты, приобретенные за миллионы лет наземного существования: легочное дыхание и ядопроводящие зубы. Правда, заново приспосабливаясь к водному образу жизни, они претерпели кое-какие физиологические изменения, позволяющие эффективно передвигаться, кормиться и размножаться в более плотной и упругой среде. У одних змей появился сплющенный с боков хвост, наподобие лопасти весла, так что, двигая им из одной стороны в другую, они могут одинаково быстро и ловко плыть вперед или назад. У других видоизменились чешуи, они уже не налегают друг на друга так плотно, как у наземных видов, а у некоторых видов соединяются впритык, образуя сплошной гладкий покров, позволяющий морской змее легче скользить в воде.
Но именно сохраненная ядовитость делает морскую змею одним из самых опасных водных животных. И она не просто сохранила свойство, присущее ряду ее наземных родичей, а усовершенствовала его и сделала общим для всего семейства. По мнению гидробиологов, яд некоторых морских змей от двух до пятидесяти раз сильнее, яда королевской кобры. Известно около полусотни видов морских змей, и все они ядовиты, однако общность выражается и в том, что морские змеи, по существу, не агрессивны, кусают, только если их провоцируют. Да и то не всегда пускают в ход свой яд. Подсчитано, что лишь 25 процентов людей, укушенных морскими змеями, были отравлены. Почему это так, никто точно не знает. Возможно, нетоксичные укусы объясняются тем, что железы отдали весь токсин в предшествующей атаке. Яд морских змей вводится в тело жертвы зубами, расположенными в передней части довольно слабого зубного аппарата. Очевидно, главное назначение этих зубов — впрыснуть токсин, который хотя бы частично парализует жертву, позволяя легко заглотать ее.
Человек, укушенный морской змеей, поначалу не чувствует острой боли, сопутствующей атакам многих других ядовитых морских животных, разве что ощутит легкий булавочный укол. И так как последующие симптомы развиваются очень медленно, от 20 минут до нескольких часов, пострадавший обычно не связывает ухудшающееся состояние с укусом. Смертность пораженных ядом морской змеи достигает 25 процентов. Чаще всего жертвами оказываются рыбаки, либо наступившие на змею, либо неосторожно взявшие ее в руки.
Сами же морские змеи служат объектом охоты наиболее беспардонных и всеядных хищников — человека и акулы; иногда и морские птицы пикируют на змею, всплывшую к поверхности за воздухом. У всех видов морских змей ноздри выдвинуты на верхнюю сторону морды, что позволяет дышать, высунув из воды лишь кончик носа. При нырянии ноздри замыкаются клапанами. Легкое проходит вдоль тела до самого хвоста, и после вдоха змея часами может оставаться под водой. Еще одно приспособление к морской среде — способность некоторых видов рожать детенышей прямо в воде. Эмбрион свернут в плотный комочек, а развернутый новорожденный детеныш бывает довольно большим, достигая половины длины родительницы (длина взрослых особей варьирует от 1 до 2,7 метра), и способен сразу же плавать и добывать себе корм.
Пожалуй, самый интересный — и загадочный — факт из жизни морских змей заключается в том, что при всем обилии различных видов в теплых водах Индийского и Тихого ' океанов ни одной особи не обнаружено в Атлантическом океане, а также в Средиземном и Красном морях. Змей наблюдали у тихоокеанского входа в Панамский канал и к востоку от южной оконечности Африки, но не в Атлантике. Один-единственный вид приспособился к пресной воде и обитает в озере Таал на филиппинском острове Лусон. Почему морские змеи обосновались почти исключительно в Индо-Пацифике, никому не известно. Ученые предполагают, что, будучи сугубо тепловодными животными, они не способны жить и размножаться в холодных видах, отделяющих Атлантику от Тихого океана. А пройти через Панамский канал не могут из-за пресных водоемов в его системе.
112


УДИВИТЕЛЬНЫЙ МИР диких животных
Опасные извивы
Морские змеи, одна из наиболее распространенных в мире групп рептилий, — самые настоящие змеи. Лишенное конечностей тело покрыто шестиугольными налегающими чешуями; неподвижные глаза без век прикрыты прозрачной пленкой. Они легко и быстро передвигаются в воде, извиваясь в горизонтальной плоскости (фото внизу); ластообразный хвост увеличивает ходкость. Морские змеи нуждаются в воздухе для дыхания, но могут по нескольку часов оставаться под водой, что объясняют пониженной интенсивностью обмена веществ и наличием увеличенного легкого. Если наземные змеи при линьке трутся о камни и кустарник, то морская змея (кинолента слева), энергично извиваясь, стирает соринки и отстающую кожу участками собственного тела. Большую. часть времени морские змеи заняты охотой. Некоторые виды питаются только донной фауной — угрями и мелкой рыбешкой, — погружаясь во время охоты на глубину до 150 метров. Другие охотятся исключительно на поверхности воды, где лежат неподвижно, словно палки, приманивая любопытных рыб. Нрав у разных видов самый различный, от смирного до злобного, однако все они ядовиты, и обращаться с ними следует осторожно.


Танюш раздвоенный язык, горчащий из маленькой головы морской змеи (фото вверху), призван улавливать запахи в виде. Он защищен тройным слоем кожи от механических повреждений и морской соли. Помимо хрупких мелких зубов морская змея вооружена палыми зубами, в основании которых находятся ядовитые железы. Зубы легко смещаются и обламываются и предназначены не столько для кинжального удара- сколько для захвата и пережевывания добычи.
П5


Морские чудовища
Море спокойно, ночь тиха. Свинцовые тучи заслоняют луну, но не мешают просочившимся лучам озарять океан слабым сумеречным светом, при котором кажется, что до горизонта рукой подать. Вахтенный матрос на грузовом судне устал всматриваться в полумрак и борется с дремотой. Внезапно справа по борту возникает змеевидная фигура, даже в тусклом освещении отчетливо видны извивающиеся сочленения животного, скользящего по воде. Матрос ищет взглядом голову твари и вроде бы различает торчащую вверх длинную шею, которую венчает маленькая голова с бусинами глаз. Считает мелькающие над водой глянцевые сочленения, их больше десятка, каждое длиной метра три. Выходит,- общая длина чудовища не менее 35 метров! Матрос поспешно включает аварийный сигнал, и в журналах наблюдений появляется еще одна запись о встрече с морским чудовищем.
Такие встречи происходили тысячи раз с тех. пор, как человек впервые вышел в море, и они продолжаются в нашем веке, отмеченном трезвой научностью. Казалось бы, и без того море изобилует вполне реальными, поддающимися опознанию опасностями, — чего ради человечеству изобретать новые, еще более внушительные по своим размерам. Но есть только три способа объяснить тайну морских чудовищ: отмахнуться ссылкой на ошибочное восприятие известных явлений природы; признать, что в море обитают еще не известные науке животные необычного облика и размеров; наконец, приписать все необузданной фантазии человека. Если избрать третье объяснение, следует заключить, что море и его обитатели, истинные и предполагаемые, не менее трех тысяч лет питают грезы и кошмары людей.
Морские чудовища во множестве представлены в мифах китайцев, египтян, вавилонян и других древних народов, но древнейшее подробное описание этих созданий привел древнегреческий поэт Гомер около
116
800 года до н. э. (см. стр. 125). В XII песне «Одиссеи» Гомер говорит о двух морских чудовищах — Скилле и Харибде. Харибда, очевидно, поэтический образ, подразумевающий опасный водоворот; что же до прообраза шестиглавой двенадцатирукой Скиллы, то Гомеру достаточно было приукрасить слышанное им о гигантском кальмаре (правда, у кальмара 10 щупалец, или рук, а не 12) или об осьминоге (в этом случае ошибка в числе рук еще значительнее).
Гигантский кальмар — несомненный прототип могучего кракена скандинавов, которого можно неоднократно видеть в писаниях и на рисунках XVI и последующих веков атакующим и топящим в море суда своими огромными мощными щупальцами. Современные специалисты считают вполне вероятным, что наиболее крупные особи этого головоногого исполина могли нападать на суда и даже топить их. В этом случае миф и реальность настолько переплелись, что в нашем столетии норвежцы словом «кракен» называют когда какое- нибудь морское чудовище, когда гигантского кальмара. Сложнее выявить реальный прототип Гренделя — злодея из древнейшего англосаксонского эпического произведения «Беовульф». Гренделъ — наполовину человек, наполовину морское чудовище — каждую ночь вторгался во дворец короля данов и уносил его дружинников, пока доблестный воин Беовульф не сразился с ним и нанес смертельную рану, после чего Грендель удалился в далекое море и умер.
Морские чудовища изобилуют в преданиях и литературе всех времен и народов, от библейского левиафана, которого Исаия (гл. 27) называет «змеем изгибающимся» и «чудовищем морским», до наших дней, когда человек запросто признает научную реальность расщепления атома и космических полетов и в то же время упивается тайной лохнесского чудовища. Несси, впервые приобретшая международную славу в 1933 году, пожалуй, наиболее известное из всех морских чудовищ; его много раз наблюдали люди с безупречной репутацией - священнослужители, школьные учителя, ученые. К сожалению, лишь немногие очевидцы были вооружены фотоаппаратами; впрочем, существует несколько нечетких снимков, и появляются новые, хотя и мало убедительные фотографии.
В накопившихся за многие годы сообщениях морские чудовища чаще всего описаны, как змеевидные животные длиной не менее 6 метров; наиболее логичный прототип таких тварей — морские змеи — достигают лишь половины этой длины. Правда, не всем чудо-


Этот снимок, сделанный в 1934 году, остается наиболее веским свидетельством существования лохнесского чудовища.
вищам приписывают безобразный или отталкивающий облик: гомеровы морские девы — сирены, завлекающие мореходов волшебным пением, наделены всеми прелестями красивых женщин.
Попыткам разумно объяснить явление «морское чудовище» нет числа. Весьма популярна гипотеза, по которой за огромного морского змея можно принять ряд из десятка дельфинов, последовательно выпрыгивающих из воды. Логичный кандидат на роль чудовища — гигантский кальмар с его десятиметровыми щупальцами. А также сельдяной король — рыба ремне¬
образной формы, достигающая в длину шести и более метров и плавающая у поверхности, волнообразно изгибая тело. Флегматичные обитатели теплых морей ламантин и дюгонь с их укороченными ластами и выпуклыми молочными железами — несомненные прототипы морской девы. После долгой разлуки с женщинами и нескольких кружек грога беглое лицезрение такого существа замутненным взором вполне могло дать пищу для легенды, выдающей сокровенные вожделения автора. Что до не столь симпатичных чудовищ, вариантов хватает. В 1959 году у берегов Африки на
117


Гравюра на дереве (слева/ показывает. как художник XVI вгха представлял себе ярость кита, которого моряки приняли за остров. Ближе к действительности рисунок внизу, изображающий морского змея, выброшенного в I860 году на берег одного из Бермудских островов.
118


Автора этой литографии вдохновили путаные рассказы уцелевших глубине 300 метров была поймана личинка угря длиной 1.8 метра. Обычно длина личинок не превышает 15—20 сантиметров, и некоторые зоологи тогда предположили, что взрослый родитель должен был достигать 18—20 метров. Однако таких угрей никогда еще не регистрировали. и эта гипотеза не нашла серьезных сторонников. Тем не менее многие считают, что Великий морской , змей — попросту гигантский угорь, который живет в самых глубоких впадинах на дне моря, лишь изредка поднимаясь к поверхности.
Более романтическое воззрение допускает, что морские чудовища существуют на самом деле. Приверженцы этого взгляда утверждают, что речь идет о потомках древних животных, коих полагают вымершими, —
при крушении корабля в районе Бостона в 1819 году.
таких, например, как длинношеий плезиозавр, обитавший в океанах 70 миллионов лет назад. Остатки этих ископаемых ящеров поразительно похожи на существо, описанное в большинстве сообщений о встречах с морским чудовищем. В самом деле, если в океане по-прежнему плавает целакант, который появился 300 миллионов лет назад и считался давным-давно вымершим, пока в 1938 году вдруг не был обнаружен живой экземпляр, почему не мог уцелеть плезиозавр? Или какое-нибудь сходное чудовище, нс оставившее ископаемых остатков, но все еще живущее в глубинах и время от времени всплывающее на поверхность, чтобы до смерти напугать одинокого вахтенного матроса?
119


Горячая плита
Сто с лишним лет назад у Азорских островов было обнаружено бесцельно дрейфовавшее судно •Мария Селеста». Поднявшиеся на борт люди встретились с загадкой, которая не разгадана по сей день. Грузовой трюм, камбуз, жилые помещения — все было в полном порядке, и последняя запись в вахтенном журнале, датированная 25 ноября 1872 года, не содержала ничего тревожного, однако капитан и команда бесследно исчезли. Люки были открыты, компас разбит, руль не закреплен. Что же произошло? Видимо, мы никогда не получим ответа. Есть много в разной степени правдоподобных предположений, но самое увлекательное содержится в рассказе писателя Уильяма Аутерсона * Горячая плита». Корабль, о котором у него идет речь, называется «Единорог». но конец рассказа не оставляет сомнения в том. что в основу положена действительная история «Марии Селесты».
Первым указанием на приближение беды для команды «Единорога» служит легкий толчок в днище судна, после чего палубу захлестывает огромная волна. Внезапно перестает вращаться штурвал: заклинило руль.
Стоя у поручней, капитан н его помощник продолжали всматриваться в воду, силясь разглядеть тварей из пучины, п затянувшееся бездействие начало их угнетать.
— Нам бы только увидеть их, выяснить, что это такое, — пробурчал капитан. — Глядишь, и придумали бы, как действовать. Попробуй бороться с невидимыми тварями неведомой породы!
Он заходил на пятачке между поручнями и нактоузом, нетерпеливо хмурясь и нервно сжимая и разжимая кулаки.
Мистер Мергэм повернул голову вперед на звук гонга, в который ударил кок, и смотрел, как матросы выходят из боковой надстройки, направляясь к камбузу, чтобы получить свой кофе. Вот первый, взяв кружку, пошел к носовому люку, намереваясь примоститься там. Он не заметил тонкое щупальце, которое скользнуло через фальшборт над его головой и закачалось из стороны в сторону в поисках добычи.
Шу пальце настигло старину Чарли у самого люка, где он был скрыт от товарищей по вахте углом носовой рубки, стиснуло ему шею, так что он не мог даже пикнуть, и потащило за борт.
Второй матрос, идя со своей кружкой, увидел, как притянутый к фальшборту Чарли отчаянно колотит щупальце свайкой, и закричал, призывая на помощь других. Все обернулись — на их глазах Чарли, размахивая свайкой, перевалил вниз головой через борт. Однако смертоносное щупальце, обхватившее его шею, они рассмотреть не успели, подбежали к фальшборту и уставились на сумрачную воду. Лишь тот, что поднял тревогу, остался на месте. Он заметил щупальце и знал, какому чудовищу оно принадлежит.
Люди могут всю жизнь плавать по морям, ни разу не встретив кошмарных монстров, обитающих среди скал и пещер на дне океана. Глядя вниз на замутившуюся воду, команда «Единорога» увидела извивающееся переплетение огромных змеевидных придатков, неимоверно толстых и длинных, сужающихся к концу до толщины человеческого пальца. Отвратительное зрелище, мерзкое порождение пре-
120


исподней, где всем движет ненасытный голод. Возле скулы корабля из воды вынырнул жуткий лик с лишенными век огромными глазами и мощ- ным попугаичьим клювом, который медленно размыкался и вновь смыкался, словно только что разжевал и проглотил теплую плоть. Вода кругом порозовела — быть может, от крови из жил старины Чарли. Под днищем судна собралось множество этих исчадий подводного царства, терзаемых голодом и сознающих, что на палубах корабля их ожидает корм в виде тщедушных тел — знай, угощайся.


сжимать, словно в тисках. И не разжать руками, только острым ножом, изловчившись, можно рассечь надвое. Матросы в панике отбивались ножами и свайками, но испуг мешал целиться как следует, и один за другим они с криком исчезали за бортом. Боцман, плотник и парусный мастер, выскочив из грот-люка, кинулись спасать немногих уцелевших вахтенных, но полдюжины щупалец перехватили их и сдернули через борт.
Когда первое щупальце, поднявшись над фальшбортом, поймало^ Чарли, буфетчик не спеша направлялся к камбузу за кофе для командиров. При виде того, как Чарли кувырнулся за борт, он в изумлении остановился, силясь понять, что произошло, — может быть, этот матрос вдруг лишился рассудка? Но валкая поступь и судорожные взмахи рук старины Чарли, да и самый бросок через борт — все это убедило буфетчика, что матроса кто-то схватил. Гладко выбритое, безмятежное круглое лицо его исказили тревожные складки, и он с нарастающим ужасом смотрел на сражение вахтенных с десятками длинных щупалец, которые врывались на палубу через фальшборт. Пока буфетчик наблюдал этот первобытный поединок, одно щупальце обвилось вокруг его пояса и увлекло вниз так стремительно, что слабый крик жертвы не успел перерасти в дикий вопль.
Рыжеволосый кок выскочил из камбуза, сжимая в руке нож для разделки мяса, и ринулся к юту, но был перехвачен. Он перерубил живой аркан ножом, однако другие щупальца поймали его и утащили за борт, да и обрезанное не отпускало хватку. Держа наготове ножи, на палубу высыпали подвахтенные. Они разделились на два отряда, чтобы принять бой у обоих бортов, потому что теперь щупальца развевались над фальшбортом со всех сторон, от бака до юта. Но как ни яростно и расчетливо они отбивались, шансов одолеть такие превосходящие силы было мало. Несколько человек полезли на ванты, рассчитывая спастись наверху, но только стали удобной мишенью для таившихся в воде чудовищ и сразу же были сдернуты вниз. Слишком много было грозных щупалец, всех не перерезать, да и обрубки, оснащенные присосками с кольцами острых когтей, не отпускали жертву.
— Вот и ответ, — сказал капитану помощник, когда развернулся бой после гибели старины Чарли. — Гигантские спруты — вот кто вцепился в днище нашего судна! Самые большие твари в океане после китов, и один только- кашалот справляется с ними. Он кормится осьминогами, а порой они его пожирают, если смогут удержать под водой и утопить. Возьму-ка я нож, помогу матросам.
— Да уж, лучше действуйте, чем стоять здесь и толковать о том, что мне и так известно, — резко ответил капитан. — Там на носу погибают люди!
Помощник ринулся к трапу. Он спешил в свою каюту за охотничьим ножом, великолепным оружием, которое до сих пор не находило применения, с острым как бритва клинком двадцатисантиметровой длины. Осьминог, что навалился на корму и заклинил руль, видя, что его сородичи добывают пищу на осажденном ими подобии скалы, перебросил два щупальца через поручни и потянулся одним к мистеру Мергэму.
— Берегитесь, сэр! — закричал рулевой.
Мистер Мергэм уже занес ногу над трапом, когда услышал предостерегающий крик. Быстро оглянулся через плечо, увидел метнувшееся к нему щупальце и хотел нырнуть в люк, но опоздал. Щупальце обвилось вокруг его груди и надавило. Кряхтя, он напряг грудную клетку, руками и ногами уперся в края люка.
— Возьмите нож, сэр, освободите меня! — воззвал он к капитану.
С ужасом посмотрев на него, капитан бросился за ножом вниз по кормовому трапу, к двери в свою каюту, выходившей на главную палубу.
Другое щупальце нашло рулевого и обхватило его вокруг пояса вместе с одной рукой. На «Единороге» действовало правило, по которому вахтенному рулевому не полагалось иметь при себе нож, так что Томсон был безоружен. Зная, что человеческих сил не достанет, чтобы противостоять мощи этих щупалец, но их можно перерубить, Томсон ждал, когда вернется с ножом капитан. А пока он рывком подтянул к себе щупальце на полметра, обмотал двумя витками вокруг ручки штурвала и прижал. Чтобы проделать это одной рукой, потребовались отчаянные усилия; он справился лишь благодаря своей недюжинной силе. Теперь спруту, чтобы уволочь его за борт, надо было сломать ручку, сделанную из прочнейшего тикового дерева.
Помощник капитана не располагал никаким оружием, кроме собственных рук, а они были заняты. Ниже него на переборке у сходного трапа висел острый топор, и он прилагал все силы, пытаясь добраться туда. Тщетно — осьминог не ослаблял хватки, напротив, все усиливал ее, так что Мергэм застонал от боли.
Прошло лишь несколько минут, как скрылся капитан, но помощнику они показались вечностью, и он, задыхаясь, крикнул ему, чтобы поторопился. Капитан Гартон прокричал в ответ, что не смог найти в каюте нож, сейчас возьмет топор с пере-
122


борки. Он уже ступил на трап внизу.
— Ради бога, живей! — умалял помощник. — Эта тварь раздавит меня!
Капитан 'вырвал топор из стропов и затопал по ступенькам, чтобы вызволить мистера Мергэма, но едва поравнялся с ним, как щупальце выдернуло жертву из люка. Капитан Гартон бросился вдогонку. Выскочив на палубу, он стремительно шагнул к попавшему в беду помощнику и взмахнул топором для удара по щупальцу, однако не успел опустить свое оружие, как мистер Мергам, ударившись о поручни, исчез за бортом.
Рулевому становилось все труднее сопротивляться спруту, хотя щупальце и было обмотано вокруг ручки. Он задыхался, лицо его побагровело, но чем сильнее он вырывался, тем туже затягивалась петля вокруг него. Силы покидали рулевого.
Несколько драгоценных секунд прошло, пока капитан у борта высматривал, что стало с его помощником, после чего весь дрожа в ужасе отпрянул 123


назад. Он не был сильным человеком... Повернувшись к рулевому, он увидел, в каком отчаянном положении тот очутился, и проковылял к нему, чтобы перерубить щупальце, обмотанное вокруг ручки штурвала. Его била дрожь, и ослабевшая рука никак не могла занести топор для удара.
Заклинивший руль осьминог отпустил свою хватку внизу, штурвал крутнулся, и щупальце сорвалось с ручки. Томсона сдернуло через палубу за борт; при этом он столкнулся с капитаном и сбил его с ног. Капитан Гартон выронил топор. Он встал, шатаясь, и взялся за топорище, в эту минуту из-за поручней к нему метнулось новое щупальце, в приливе слепой ярости он замахнулся топором, тот выскользнул из его пальцев и полетел за борт, сверкнув на солнце. Щупальце схватило теряющую сознание жертву и утащило в море.
Съежившись от страха на полубаке, впередсмотрящий видел, как последние члены команды отправляются за борт на корм осьминогам, и лихорадочно соображал, как спастись самому. До сих пор щупальца не поднимались через ограждение бака, и он стоял неподвижно, надеясь, что его не найдут.
Надежды матроса не оправдались. Одно щупальце взметнулось вверх и закачалось в воздухе, приближаясь с каждой секундой. Обезумев от ужаса, он подбежал к поручням и в воде внизу увидел отвратительный лик спрута. Схватив свой нож за конец лезвия, он с непостижимой точностью метнул егохпрямо в глаз чудовища, которое бешено забилось среди волн. .Матрос посмотрел в сторону кормы, обнаружил, что над главной палубой развевается лишь несколько щупалец, и скользнул вниз по трапу, чтобы найти другой нож. Прокрался вдоль левого борта, но сколько ни искал, ничего не нашел; вернулся вдоль правого борта, однако и здесь его поиски были тщетными. Все товарищи канули в море, отбиваясь своими ножами и свайками. Дойдя до носового люка, он решил укрыться в надстройке и запереться там. Иллюминаторы уже были закрыты. Но матрос опоздал самую малость. Щупальца настигли его.
Немного погодя по соседству с «Единорогом* всплыла за воздухом стая кашалотов, и осьминоги, почуяв близость смертельного врага, отступили в пучину.
Судно «Меривейл», несколько дней назад вышедшее курсом на восток из Нью-Йорка, встретило в море корабль, плывущий под всеми парусами. Корабль выписывал беспорядочные зигзаги и явно был покинут командой, поскольку у руля и на палубе не было видно людей. При слабом ветре, который подул вскоре после восхода солнца, странный корабль то шел на запад, то приводился к ветру с хлопающими парусами, то снова медленно уваливался под ветер и плыл на запад. Капитан «Меривейла» и второй помощник, стоя на юте, дивились необычному поведению парусника и, не получив ответа на свои сигналы, послали людей на разведку.
Шлюпка пристала к борту «Единорога», и матросы подсадили помощника на борт. Подали фалинь, он закрепил его, и следом поднялись остальные. Если не считать подсохших кофейных пятен в носовой части, на палубах царил абсолютный порядок. В каюте помощник отметил, что стол накрыт, но тарелки не использовались. Он почесал затылок в полной растерянности. Все шлюпки на месте, чехлы не тронуты, никаких признаков бунта или повального заболевания. Пока он стоял, ломая голову над загадкой, к нему подошел один из его людей.
— Они совсем недавно ушли, сэр, — доложил матрос, вытянувшись в струнку. — Плита на камбузе еще горячая.


Одиссея
Приписываемая Гомеру эпическая поэма «Одиссея»* изобилует богами и богинями, героями и трусами, чудовищами и отвратительными тварями. В центре повествования — Одиссей, царь Итаки и герой Троянской войны. Совершенное им после войны десятилетнее странствие, в котором хватало опасностей, ужасов и трагедий, описано так ярко, что сохраняет свою привлекательность через две тысячи лет после сотворения поэмы.
В приводимом отрывке богиня Цирцея, предупредив Одиссея, чтобы остерегался сирен, рассказывает о двух опасностях, которые будут подстерегать его в пути. Затем герой проходит через страшные воды между Скиллой и Харибдой.
После ты две повстречаешь скалы: до широкого неба острой вершиной восходит одна, облака окружают темносгущенные ту высоту, никогда не редея... Страшная Скилла живет искони там. Без умолку лая, визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным, всю оглашает окрестность чудовище. К ней приближаться страшно не людям одним, но и самим бессмертным. Двенадцать движется спереди лап у нее; на плечах же косматых шесть подымается длинных изгибистых шей; и на каждой шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы, частые, острые, полные черною смертью, сверкают; вдвинувшись задом в пещеру и выдвинув грудь из пещеры, всеми глядит головами из лога ужасная Скилла. Лапами шаря кругом по скале, обливаемой морем, ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных чуд, без числа населяющих
* Гомер. Одиссея. Пер. В. Жуковского.—М.: Московский рабочий, 1982.
хладную зыбь Амфитриты. Мимо ее ни один мореходец не мог невредимо с легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув, разом она по шести человек с корабля похищает. Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный: ниже она; отстоит же от первой на выстрел из лука. Дико растет на скале той смоковница с сенью широкой. Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда, три раза в день поглощая и три раза в день извергая черную влагу. Не смей приближаться, ког125


да поглощает: сам Посейдон от погибели верной тогда не избавит. К Скилл иной ближе держася скале, проведи без оглядки мимо корабль быстроходный: отраднее шесть потерять вам спутников, нежели вдруг и корабль потопить, и погибнуть всем.
...Я ж, обратясь ко спутникам, так им сказал, сокрушенный: «Должно не мне одному и не двум лишь, товарищи, ведать то, что нам всем благосклонно богиня богинь предсказала: всем вам открою, чтоб, зная свой жребий, могли вы бесстрашно или погибнуть, иль смерти и Керы могучей избегнуть. Прежде всего от волшебного пенья сирен и от луга их цветоносного нам уклониться велела богиня; мне же их голос услышать позволила; прежде, однако, к мачте меня корабельной веревкой надежною плотно вы привяжите, чтоб был я совсем неподвижен; когда же стану просить иль приказывать строго, чтоб сняли с меня вы узы, — двойными скрутите мне узами руки и ноги». Так говорил я, лишь нужное людям моим открывая. Тою порой крепкозданный корабль наш, плывя, приближался к острову страшных сирен, провожаемый легким попутным ветром; но вдруг успокоился ветер, и тишь воцарилась на море: демон у гладил пучины зыбучее лоно. Вставши, товарищи парус ненужный свернули, сцепили с мачты его, уложили на палубе, снова на лавки сели и гладкими веслами вспенили тихие воды. Я же, немедля медвяного воску круг изрубивши на мелкие части мечом, раздавил на могучей ладони воск; и мгновенно он сделался мягким; его благосклонно Гелиос, бог жизнедатель, лучом разогрел теплоносным. Уши товарищам воском тогда заклеил я; меня же плотной веревкой они по рукам и ногам привязали к мачте так крепко, чтобы нельзя мне ничем шевельнуться. Снова под сильными веслами вспенилась темная влага, но в расстоянье, в каком призывающий голос бывает внятен, сирены увидели мимо плывущий корабль наш. С берегом он их поравнялся; они звонкогласно запели... Так они нас сладко- пеньем пленительным звали. Влекомый сердцем их слушать, товарищам подал я знак, чтоб немедля узы мои разрешили; они же с удвоенной силой начали гресть; а, ко мне подошед. Перимед с Еврилохом узами новыми крепче мне руки и ноги стянули. Но когда удалился корабль наш и более слышать мы не могли уж ни гласа, ни пенья сирен бедоносных, верные спутники вынули воск размягченный, которым уши я им заклеил, и меня отвязали от мачты. Остров сирен потеряли мы из виду. Вдруг я увидел дым и волненья великого шум повсеместный услышал. Выпали весла из рук у гребцов устрашенных; повиснув праздно, они по волнам, колыхавшим их, бились; а судно стало, понеже не двигались весла, его принуждавшие к бегу. Я же его обежал, чтоб людей ободрить оробелых...
...В страхе великом тогда проходили мы тесным проливом; Скилла грозила с одной стороны, а с другой пожирала жадно Харибда соленую влагу: когда извергались воды из чрева ее, как в котле, на огне раскаленном, с свистом кипели они, клокоча и буровясь; и пена вихрем взлетала на обе вершины утесов; когда же волны соленого моря обратно глотала Харибда, внутренность вся открывалась ее: перед зевом ужасно волны сшибались, а в недре утробы открытом кипели тина и черный песок. Мы, объятые ужасом бледным, в трепете очи свои на грозящую гибель вперяли. Тою порой шестерых отличавшихся бодрой силой товарищей, разом схватив их, похитила Скилла; взор на корабль и на схваченных вдруг обративши, успел я только их руки и ноги вверху над своей головою мельком приметить: они в высоте призывающим гласом имя мое прокричали с последнею скорбию сердца. Так рыболов, с каменистого берега длинносогбенной удой кидающий в воду коварную рыбам приманку, рогом быка лугового их ловит, потом, из воды их выхватив, на берег жалко трепещущих быстро бросает: так трепетали они и высоте, унесенные жадною Скиллой. Там перед входом пещеры она сожрала их, кричащих громко и руки ко мне простирающих в лютом терзанье. Страшное тут я очами узрел, и страшней ничего мне зреть никогда в продолжении странствий моих не случалось.
Приливный водоем в одном, из заповедников Южной Калифорнии


Предметно-именной указатель
Актинии 12, 86, 96, 106, 108 Акула (ы) 12, 14—39, 48. 52, 76, 112
— ангел 37
— атлантическая сельдевая 26
— белая (кархародон) 16, 18, 20—26
— белоперая 10, 16, 18, 29, 38
— бычья 46, 18, 31
— гангская серая 18, 31
— замбезнйская серая 31
— китовая 12, 18, 32—35, 38
— ковровая 29
— колючая 25
— коричневая 18, 38
— кошачья 38, 39
— лимонная 16, 18
— лисья 12, 25, 38
— людоед 16, 18
— мако 16—18, 25, 26, 38
— макрелевая 26
— молот-рыба 12, 16, 18, 25, 37, 38
— никарагуанская серая 18, 31
— нянька (австралийская песчаная) 16, 18, 27
— песчаная 16—18, 25, 27, 38
— рифовая 29—31
— серая 31
— синяя 18
— сумеречная 16, 18
— тигровая 12, 16, 18, 25, 27, 39
— черноперая 18 зубы 17, 25, 27 размножение 17, 38, 39
Амфиприон 108
Аристотель 16, 17, 48
Астроскоп 51
Аутерсон Уильям 120
Барракуда 12, 48, 52, 54—56
Бенчли Питер 16, 22 Беовульф 116 Болдридж Д. 18
Бородавчатка 14, 64, 66
Великий морскдй змей 119
Гальвани Л. 48
Гидроиды 12, 86, 96, 98
Головоногие 26, 74, 116
Голотурия 12, 101 Гомер 74, 116. 125 Гораций 52
«Горячая плита* (Аутерсон) 120
Грендель 116
Групер гигантский 12, 52, 61
Гюго Виктор 74, 78
Дельфины 17, 33, 34, 117
Диадемовые 104 Диатомея 13 Дюгонь 117
«Единорог», корабль 120—124
Еж-рыба 12, 64, 69
«Живое море» (Кусто) 56
Загрязнение среды 15
Иглобрюх 12, 14, 64, 70 Иглобрюхие 14, 64 Иона 17
«Калипсо», судно 56
Кальмар (ы) 12, 74, 83
— гигантский 14, 74, 116 размножение 84, 85 Каранкс 30
Карсон Рейчел 92
Кит(ы) 13, 15, 17, 74, 118
— кашалот 15, 74, 76, 84, 122
— косатка 17
Кишечнополостные 86, 96
Книдарии 96
«Кон-Тики», плот 32
Континентальный шельф 12 Конусы 86
Кораллы 86, 96
— «жгучие» 86, 96
Кракен 116
Кроми У. 74
Кусто Жак-Ив 16, 56
Ламантин 117
Левиафан 116 Лохнесское чудовище («Несси») 116, 117 Луциан 14
Манта 12, 40, 42
— гигантская. См. Морской дьявол Марианский желоб 10, 12 «Мария Селеста», корабль 120 Медуза 12, 14, 48, 86, 88. 89, 91
— аурелия 89
— красная 92
— «львиная грива» 89
— морская оса 14, 86, 96, 97
Мелвилл Г. 10, 74
Миллот Н. 95
«Моби Дик» (Мелвилл) 74
Моллюски 86, 111
Морская звезда «терновый венец» 12, 86, 102
— змея 12, 112, 114 — 118
— собачка 12, 62
— черепаха 17, 61
Морские анемоны. См. Актинии
— чудовища 74, 116—127 Морской дракончик 12, 64
— дьявол 40, 44
— еж 12, 85, 86, 94, 102, 104
— — грифельный 94
— — Toxopneustes roseus 102
— — черный 94
— окунь 66, 67
— сом 66, 67
— — африканский 49, 51
Нематоцисты 86, 93, 98, 106, 108 Номей 93, 94
Одиссей 40
«Одиссея» (Гомер) 116, 125, 126
Онпиан 48
Осьминог 'Д. 59, 74, 76, 77—82, 116,
120—124
— HapalocMaena 14, 74, 76
Пеламида 14
Пиранья 52, 54
— черная 52
Планктон 12, 15, 18
Плезиозавр 119
Плиний Старший 16, 40, 74
Полипы 86, 98
«Португальский кораблик» 12, 14, 86, 93, 96, 97
Прилипала 29, 42, 56
Рошфор, де 52
Рыба-дутыш 64
— жаба 14, 64, 72, 73
— зебра 12, 64, 69
— летучая 62
— лоцман 29, 34, 35
— меч 17
— пастушок. См. Номей пила 12, 40, 46, 47
— хирург 72, 73
Сарган 12, 62, 63
Сардина 26
Сельдь 26
Сельдяной король 117
Симбиоз 15
Сирены 117, 125, 126
Скат(ы) 12, 37, 40, 42, 47, 48, 52
— орляк 44
— электрический 48, 50, 51
размножение 40
Squaliolus laticaudus- 38
Скилла 116, 125, 126
Скипджек 14
Скорпена 12, 64
Скорпеновые 64, 66, 67, 69
Скумбрия 14, 26
Смит Дж. 40
Тридакна гигантская 86, 111
«Триест», батискаф 9
«Труженики моря» (Гюго) 74, 78—82
Тунец 14, 64, 72, 73
«У кромки моря» (Карсон) 92—95
Угорь 52, 119
— конгер 52
— мурена 52
— электрический 48, 51
Харибда 116, 125, 126
Хейердал Тур 32
Хрящевые 37, 38, 52
Целакант 119
Цепь пищевая 12, 15
«Челюсти» (Бенчли) 16, 22, 23
Червь кольчатый 86
— многощетинковый (полихета) 101
Шмидт Ю. 52
„Экспедиция «Кон-Тики»" (Хейердал) 32—34


Литература
Ва/ridge Н D.. Shark Attack. Berkley Publ Co . 1974
Bora M . The Forest and the Sea. Random House. I960
Beebe Ww Тес-Von J. Field Study of the Shore Fishes ol Bermuda and the West Indies. Dover Pubis» 1933.
Bucher I W, Buck/cy £ . Venomous Animals and Their Venom. Vol II—Venomous Vertebrates Academic Press. 1971.
Budker P.. The Life of Sharks Columbia Univ. Press. 1971.
Burton M . The Elusive Monster: An Analysis of the Evidence from loch Ness Rupert Hart-Davis. 1961
Cores R., Venomous Animals of the World Westover. 1973
Carton The Edge of the Sea Houghton Mifflin. 1955
Corson R. Under the Sea Wind Oxford Univ Press. 1952
Clare P , The Struggle for the Great Barrier Reel Walker and Co . 1971
Cook J., Wisner W . The Phantom World of the Squid and Octopus. Dodd. Mead. 1965
Cromte W j. The Living Wo<ld of The Sea. Prenuce-Hall Inc.. 1966
Dunson W A . ed.. The Biology of Sea Snakes. Univ. Park Press. 1975
Engel L . The Sea. Time-L<fe Books. 1971
Gilbert P W.. ed. Sharks and Survival D. C. Heath and Co., 1963
Gilbert P W., Alotthewson R F, Roll D P, eds.. Sharks. Skates and Rays Johns Hopkins Press. 1967
Grtimek 8„ Grjimek's Animal Life Encyclopedia Fishes IV Van Nostrand Reinhold, 1973 FishesII and Amphibians Van Nostrand Remhold. 1974
Haiitead В W.. Dangerous Manne Animals. Cornell Maritime Press. 1959.
Holiteod В W.. Poisonous and Venomous Marine Animals of the World. Darwin Press, 1974
Hardy A.. The Open Sea Its Natural History Houghton Mifflin. 1965 Helm Th., Shark? Unpredictable Killer ol the Sea The Macmillan Co .
1963
Heuve/mons fl.. In the Wake of the Sea Serpents Hill and Wang. 1968
Кусто Ж.-И.. Дюмо Ф . Дагем Д.. В мире бежопеия Живое море — М Знание. ’966
Lane F. Kingdom of the Octopus. Sheridan House, i960 lucos j , Critch P^ Life m the Oceans E P Dutton. 1974
McCormick H W.. Allen Shadows in the Sea The Sharks. Skates ard Rays. Chilton Co. 1963
Ommanney F. D, The Ocean. Oxford Univ. Press 1949
Онмами Ф.. Рыбы — M ; Мир. 1975
Rickets £ F., CalvtnJ^ Between Pacific Tides Stanford Univ Press. 1968
Ричиути 3 . Опасные обитатели мора —Л. Гм драме tcohj дот. 1979
Russei/ F. Е.. Venomous Marine Animals. TFH Pubis . 1972
Smith C. The Hidden Sea The Viking Press, 1970
Sweeneyj., A Pictorial History of Sea Monsters Crown Pubis Inc.. 1971
Thorson G^ Life in the Sea World Univ. Library McGraw-Hill. 1971
Voss G. L, Oceanography. Golden Press Western Publ Co , 1972
Хейердал T. Экспедиция «Кои-Тимм» «Рам —M,; Мысл», 1972
Ztm H, Shoemaker H H, Fishes A Guide to Fresi* and Salt-water Species. Golden Press. Wenem Publ Co , 1955
4*
ИЬ № 4033
fo*iK Дозье
ОПАСНЫЕ МОРСКИЕ СОЗДАНИЯ
Ст. нпучныи редактор И Хидекелъ Мл научным редиктор М. Харуэима Художник А. Шилов Художественным редактор В Прищепа Гежническии редин тор Л. Бирюкова Корректор Н. Андреева
Сдано н набор 27.03 84 Подписано к печати 18 10.84 Формат 84*1108 ц. Бумага офсетмав № I Гарнитура танмс Печать Офсетная Объем 4 бум л. Усд печ л 13,44, Усл- кр-О»т 56.02. Уч.-«эд. л 17.99 Hsu № 12 3275. Тираж 75 000 эм> Зак 27? Цена 3 р 30 к ИЗДАТЕЛЬСТВО -МИР- 129870. Москва, И-110, ГСП 1>м Р«*мсммА пер 2
Итдательстео чМиря.
Ярославский туоли'рафиомАм*«|*' Сою то л иг раф пром.* «три <о суддрственном комитете СССР по «илам и |дн«ельс<в. лолигра фин и книжном торговли 1S0014. Ярославль ул. Свободы. 97