Б.Н. ГОЛОВКИН
НШИШХИХ
(MUX
ИЗДАТЕЛЬСТВО
московского
УНИВЕРСИТЕТА

Б. Н. ГОЛОВКИН
ИСТОРИЯ
ИНТРОДУКЦИИ
РАСТЕНИЙ
в
БОТАНИЧЕСКИХ
САДАХ
МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1981

УДК 881»
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
Московского университета
Рецензенты:
чл.-кор. АН СССР П. И. Лапин,
канд. биол. наук В. С. Новиков
Головкин Б. Н.
История интродукции растений в
ботанических садах. М., Изд-во Моск. ун-та,
1981. 128 с, с ил.
В книге дается исторический обзор деятельности
ботанических садов СССР, Европы, Азии, Северной и
Южной Америки, Африки и Австралии по интродукции
растений. Приводятся данные по истории возникновения
я развития ботанических садов, путям поступления в них
растений, сведения о жизни и деятельности крупнейших
ботаников, связанных с интродукцией растений в
садах. Книга представляет собой первую попытку
монографического описания такого рода в отечественной и
зарубежной литературе.
Рассчитана на ботаников-интродукторов растений,
учителей-биологов и любителей-растениеводов.
21006—010
— ■ 145—S1 2004000000
077(02)—81
(g) Издательство Московского университета, 1981 г-

ВВЕДЕНИЕ
Интродукция растений, начавшаяся на
заре развития человеческого общества, в XX в. вступила в
свою наивысшую фазу. Расширение технических
возможностей не только позволяет достигнуть практически любого
уголка планеты, но и обеспечивает благополучную доставку
растений в заранее определенный пункт интродукции в
короткие сроки. В пункте интродукции можно создать условия,
максимально аналогичные тем, в которых растение
существовало у себя на родине. Известно много путей
искусственного направленного изменения ритмики роста и развития ин-
тродуцентов, улучшения их полезных свойств и т. п. Чисто
эмпирическая некогда отрасль прикладной ботаники,
интродукция превратилась в самостоятельную науку,
пользующуюся самыми современными методами исследования.
Однако достижения интродукции растений не могут быть
полностью поняты и оценены без осознания объема той
грандиозной работы, которая была проведена человечеством по
изменению первичных ареалов многих тысяч видов.
Большинство промышленных культур в умеренной зоне земного шара
не аборигены. Нам трудно представить, что когда-то они
отсутствовали в нашем быту и имеют историю, иногда
достаточно длительную, истоки которой невозможно проследить,
иногда короткую и хорошо документированную.
В этой истории не последнюю роль играли и играют
ботанические сады. И первые примитивные медицинские сады
античных времен и средневековья, и современные
ботанические сады-институты с многоплановой тематикой работы
едины в своей основной цели — сосредоточении в
экспериментальной культуре максимального разнообразия растений
местной и инорайонных флор, выделении из коллекционных
фондов видов определенного прикладного назначения и
введении их в массовую культуру и массовое использование.
3

Истории становления ботанических садов как интродук-
ционных учреждений и их месту в общем процессе создания
всемирного ассортимента используемых человеком растений
и посвящается эта книга. Она не претендует на полноту:
литература, положенная в ее основу, неравноценна, порою
противоречива. Мы сознательно не касаемся здесь истории
развития теории и методов интродукции — это тема отдельной
большой работы. Но, несмотря на такое ограничение круга
затрагиваемых вопросов, надеемся, что книга окажется
полезной в повседневной практике многих ботаников.

ИСТОРИЯ ИНТРОДУКЦИИ
РАСТЕНИИ В БОТАНИЧЕСКИХ
САДАХ
Для исследователя, занимающегося
историей интродукции растений в ботанических садах, очень
трудно найти ту исходную точку, от которой можно было бы
начать отсчет основных исторических этапов. Связано это не
только с тем, что история интродукции растений человеком
соизмерима по продолжительности с историей человеческого
общества. Зачастую невозможно отыскать ту исчезающую
границу, когда простое коллекционирование растений
перерастает в целенаправленные интродукционные эксперименты,
а любительские наблюдения становятся достоянием науки.
Практически невозможно найти самый первый
ботанический сад, поскольку функции многих древних учреждений
такого рода нам не ясны. В самом деле, можно ли считать
ботаническим сад, основанный Матвеем (Маттеусом) Сильва-
тиком в Салерно (Италия) в 1309 г., как это делают
некоторые авторы (Фишер, 1836; Розанова, 1950), если ничего об
этом саде не известно? Можно ли считать первым
ботаническим садом сад Антония Кастора в Риме (I в. н. э.), о
котором, по словам Плиния Младшего, известно только то, что
хозяин его, будучи столетним стариком, со старанием
выращивал многие интересные, по-видимому лекарственные,
растения (Gager, 1938)?
Наконец, есть попытки (Bailey, 1950) искать первые
ботанические сады в еще более ранние времена, в частности в
царствование фараона Тутмоса III (около 1500 г. до н. э.)
на месте Карнака, где была найдена могила Некта —
главного садовода фараона.
Вся история ботанических садов — это история
постепенного становления их современных функций.
Самая древняя функция ботанических садов —
коллекционирование растений для знакомства с разнообразием
природных растительных форм. Именно она дала в дальнейшем
основу, с одной стороны, для различного рода
таксономических работ с коллекциями, с другой — для
целенаправленной интродукции растений не только аборигенной, но и ино-
районных флор. Почти одновременно культивирование расте-
5

нин в саду явилось средством приближения полезных
растении к месту их использования. Прежде всего это касалось
растений, массовое размножение которых было
нецелесообразно в силу сравнительно небольшой по объему потребности
в них (например, пряных, лекарственных, ароматических,
некоторых технических) либо по причине их редкой
встречаемости, что затрудняло сбор таких растений непосредственно в
природе. Эта функция очень хорошо прослеживается в
работе медицинских садов, или аптекарских огородов, и именно
она была причиной того, что при многих медицинских садах
одновременно создавались и аптеки.
Другой функцией медицинских садов было сохранение
правильно определенных растений в качестве эталона, чтобы
исключить применение в лечебных целях сходных, но не
обладающих лекарственными свойствами видов, а также чтобы
оградить медиков от умышленных и неумышленных
подделок растительных лечебных средств.
Впоследствии у медицинских садов возникла еще одна
функция — учебная, когда коллекции их стали
использоваться как база для обучения медиков, а затем и ботаников
широкого профиля.
Расширение знакомства человека с нашей планетой,
начавшееся с эпохи великих географических открытий, усилило
функцию садов как пунктов интродукции инорайонных
растений (экзотов) и их первичного испытания.
Следующим этапом становления функций ботанических
садов можно считать появление своего рода садов-«диспет-
черов» и садрв-«посредников», которые районировали
проверенные ими полезные растения, пересылая их в
подчиненные сады для дальнейшего размножения и внедрения в
производство. Ниже будет показано, как через посредство
таких садов (например, сады Кью и Амстердама) шло
распределение по тропическим районам важных в экономическом
отношении культур (хинное дерево, кофе, гевея и др.).
Позже других, по-видимому, определилась функция
ботанических садов как базы для экспериментального изучения
биологии растений, хотя сама по себе интродукция
представляет собой массовый эксперимент, позволяющий изучить
экологическую пластичность переселяемых видов. Приближение
объектов исследования к лабораториям позволило более
детально описать особенности биологии интродуцентов в
измененных условиях существования.
Еще одной очень характерной для последнего времени
функцией ботанических садов стала искусственная
перестройка природы растений под влиянием различного рода
агентов. Направленное изменение формы и функций
интродуцентов предусматривало применение
селекционно-генетических методов, в результате чего многие ботанические сады
6

стали центрами селекционной работы с различными интро-
дуцированными полезными растениями.
И наконец, функция сохранения генофонда дикой флоры
земного шара интродукционными методами.
Целенаправленность комплектования коллекции ботанических садов в
наше время все более и более приобретает
природоохранительную окраску.
Именно это становление функций мы имели прежде всего
в виду, подходя к систематической обработке большого
фактического материала по.истории ботанических садов и ин-
тродукционной работы в них.
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ
В БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ ЕВРОПЫ
Периодизация интродукции растений в
Европу весьма сложна прежде всего потому, что трудно
достаточно четко ограничить во времени периоды поступления
в многочисленные ботанические сады растений определенных
географических областей. Не менее трудно проследить пути
поступления растений, что объясняется в первую очередь
недостаточностью сведений такого характера.
Первую попытку исторического обзора интродукционных
работ в Европе сделал Г. Краус (Kraus, 1894), который
выделил шесть основных периодов.
1. Европейский (период интродукции растений флоры
Европы), продолжавшийся до 1560 г.
2. Ближневосточный (1560—1620 гг.).
3. Канадско-виргинский период травянистых
многолетников (1620—1686 гг.).
4. Капский (1687—1772 гг.).
5. Период североамериканских деревьев и кустарников
(1687—1772 гг.).
6. Австралийский (1772—1820 гг.).
Эта периодизация, основанная прежде всего на анализе
семенных каталогов и общих каталогов, растений
ботанических садов, в целом точно отражает основные направления в
пополнении коллекций. Однако вызывает сомнение подобная
точность датировки границ периодов, поскольку, как мы
увидим ниже, далеко не всегда граничные даты соответствуют
срокам поступления в Европу первых, а тем более последних
растений из соответствующих географических областей.
Продолжая таблицу Крауса, Стирн (Stearn, 1965) добавляет к
ней еще три периода.
7. Период тропических оранжерейных и зимостойких
японских и североамериканских растений (1820—
1900 гг.).
7

8. Западнокитайский (1900—1930 гг.).
9. Период гибридов (с 1930 г. по настоящее время).
Граница периодов, предложенных Стирном, также
весьма относительна. Из этой периодизации совершенно выпал
большой период интродукции растений из Центральной и
Южной Америки, начавшийся в первой половине XVIII в., а
седьмой период совмещает в себе по меньшей мере три
самостоятельных периода, каждый из которых имеет особое
значение для интродукции растений в Европу.
А. В. Астров (1976), касаясь истории интродукции
растений в центральноевропейских ботанических садах, в
основном придерживается периодизации, предложенной Краусом.
Седьмой период, по Астрову, — период освоения тропической
флоры, начавшийся, видимо, с середины XVIII в., и
восьмой — период интродукции растений японо-китайской флоры,
начавшийся с середины XIX в. В этой периодизации, в
отличие от периодизации Стирна, не учтен очень важный,
особенно для интродукторов-дендрологов, период поступл-ения
североамериканских деревьев и кустарников в первой
половине XIX в.
Принимая за основу периодизацию Крауса и Стирна, мы
постараемся в дальнейшем показать, что выделенные
периоды не сменяют друг друга, а зачастую накладываются
один на другой во времени, создавая весьма пеструю
картину интродукционной деятельности ботанических садов.
РАННИЙ ПЕРИОД
Среди немногочисленных сведений о
первых в Европе коллекциях растений обращает на себя
внимание описание афинского сада «отца ботаники» грека Тео-
фраста (371—287 гг. до н. э.). Ученик и друг Аристотеля,
он был тесно связан с учеными, сопровождавшими
Александра Македонского в его завоевательных азиатских походах.
Сведения о растениях и растительности дальних стран,
полученные от них, легли в основу его труда «Historia planta-
rum». Возможно, что этим же путем была получена и часть
растений, выращивавшихся в его саду. Известно, что там
культивировались крокусы, анемоны, лютики, гладиолусы,
мышиные гиацинты, нарциссы, пролески (Scilla). Теофраст
описал интересную форму гвоздики (Dianthus caryophyllus),
несколько сортов роз, в том числе махровые, цветки
которых насчитывали до 100 лепестков. Все розы имели белые
или розовые цветки, поскольку красноцветных и желтоцвет-
ных сортов тогда еще не существовало (Healey, 1975).
После Теофраста вплоть до начала IV в. н. э. мы факти-
6

чески не имеем данных о тех или иных крупных собраниях
живых растений, хотя они, по-видимому, существовали и
являлись преимущественно коллекциями лекарственных и
пищевых растений. Именно такими были сады при монастырях,
которые известны нам начиная с IV в. Несколько особняком
стоит сад в Кордове (Испания), основанный арабами в
VIII в., через который, вероятно, в Юго-Западную Европу
проникли оливы, миндаль, люцерна (Жуковский, 1971).
Сведения о монастырских садах не многочисленны и
большей частью косвенны. Так, данные о выращивавшихся в них
растениях можно почерпнуть, основываясь на заставках и
рисунках в церковных часословах, финансовых и иных
документах, где так или иначе упомянуты растения. В поэме
средневекового поэта Страбо «Сад», написанной в 827 г. и
посвященной саду монастыря святого Галлена в Швейцарии,
упомянуты, помимо пищевых и лекарственных растений,
ирис германский, лилия белая, роза галльская и другие
декоративные растения.
«Городской капитулярий» Карла Великого (800 г.)
содержал распоряжения по обязательному ассортименту из 72
видов растений для культивирования в монастырских садах.
Среди них значились декоративные лилии и розы, пищевые и
ароматические фенхель Foeniculum vulgare, рута Ruta grave-
olens, пижма бальзамическая Tanacetum balsamita и др.
В садах при монастырях, вероятно, велась и первичная
селекция растений, подтверждением чему служит упоминание
о монастырских яблоках gozmaringa, geraldinga, crevidella,
spicauca, которые, по-видимому, можно считать наиболее
старыми из упомянутых в литературе культиваров яблонь
(Steam, 1965).
Одним из первых медицинских садов Европы, не
принадлежавших монастырям, вероятно, был Пражский
медицинский сад, называвшийся Hortus Angelicus по имени своего
основателя, итальянского аптекаря Анжело, сведения о
котором датируются XIV в. (Астров, 1976).
Ботанические сады при университетах появились в
первой половине XVI в. Один за другим сады возникают в
Лейпциге (1542), Пизе (1543), Падуе и Флоренции (1545),
Риме (1560), Болонье (1576). Все они в основе своей были
питомниками лекарственных растений, но служили также
для практики обучавшихся в университетах
студентов-медиков. Основатель Пизанского ботанического сада Л. Гини
вместе со своими учениками собирал растения для сада в
окрестностях города и в апуанских Альпах (Chiarugi, 1953).
Большинство видов растений в университетских садах
аборигенные. Однако именно через Пизанский сад в Европу
попал ставший сейчас таким обычным в городских посадках
конский каштан Aesculus hippocastanum. Распространенный
9

Амстердамский сад (рисунок XVI в.)
в природе в ограниченном районе на севере Греции и в
сопредельной Албании, он, тем не менее, был получен в Италии
семенами неевропейского происхождения. Австрийский
посланник при дворе турецкого султана В. Квакельбеен
прислал их Гини в 1557 г. из Константинополя. В 1576 г.
конский каштан был посажен в ботаническом саду в Вене, в
1603 г. — в ботаническом саду Франкфурта, в 1633 и 1636 гг.
он появляется в ботанических садах Лейдена и Парижа
(Stanfleu, 1969). Правда, в последний сад семена каштана
были привезены Башелье снова непосредственно из Турции
(Bouvier, 1946). Через Падуанский ботанический сад была
интродуцирована в Европу североамериканская Oenothera
biennis (Kraus, 1894) и первые луковицы гиацинтов. В 1568 г.
гиацинт появился в Голландии, где впоследствии стал одной
из ведущих декоративных культур. Восемнадцать лет спустя
гиацинт начал выращиваться в Англии (Bourdeau, 1893).
Несколько позднее итальянских университетские сады
возникают в Западной Европе: в 1587 г. в Лейдене, в 1598 —
в Мадриде, в 1621 —в Оксфорде, в 1657 г. в Упсале. Центр
интродукционной активности перемещается в конце XVI в.
из Италии в Австрию не только в связи с возникновением в
Вене ботанического сада (во главе его стоял известный
ботаник Ш. д'Эклюз, имевший связи почти со всеми
ботаническими учреждениями Европы), но и потому, что между
Австрией и Оттоманской империей были установлены
дипломатические отношения, — Вена стала первым пунктом,
получавшим в это время семена и живые растения от австрийских
ю

посланников при дворе султана Сулеймана II в
Константинополе.
Так начинался ближневосточный период интродукции
растений в Европу, выделенный Краусом.
ПЕРИОД ИНТРОДУКЦИИ РАСТЕНИЙ
ПЕРЕДНЕЙ И МАЛОЙ АЗИИ
Между 1560 и 1620 гг. в садах Европы
появились разнообразные луковичные: тюльпаны, гиацинты,
нарциссы (прежде всего тацетты), мышиные гиацинты Mus-
carit пролески Scilla, рябчики Fritillaria, в частности F.
imperialism лилии, а также анемоны, различные культивары
гвоздики, ирисов, азиатского лютика Ranunculus asiaticus.
В 1554 г. австрийский посланник Огье де Бюсбек
отправил из Константинополя в Вену первые луковицы
тюльпанов, которые были описаны швейцарским ботаником К. Гес-
нером и позднее получили название Tulipa gesneriana. Де
Бюсбек положил начало интродукции с Востока
декоративных кустарников, переслав в Италию Маттиоли
обыкновенную сирень Syringa vulgaris. В 1562 г. сирень была получена
(также из Константинополя) в ботаническом саду Вены
(Данилов, Борткевич, 1925). Оттуда же впервые в 1587 г. была
интродуцирована лавровишня (Астров, 1976). В этот же
период с Востока в Европу попадают сибирская иволистная
спирея Spiraea salicifolia и чубушник Philadelphus. Д'Эклюз,
занимавшийся также созданием в Вене коллекции местных,
преимущественно горных, растений, был первым ботаником,
который ввел в культуру примулы из секции Auricula.
Посланные им в 1582 г. в Голландию Primula auricula и Р. ри-
bescens с пестрыми цветками положили начало первым
сортам этого широко распространенного теперь в культуре
растения (Кернер, 1903).
НАЧАЛО ИНТРОДУКЦИИ
АМЕРИКАНСКИХ РАСТЕНИЙ
Важным моментом стало появление
первых американских интродуцентов, проникавших в Европу
преимущественно через Испанию. В 1542 г. там стали
выращивать кукурузу, туда были привезены стручковый перец,
подсолнечник Helianthus annuus, два вида табака (Nicotiana
tabacum и N. rustica), томаты. Первые томаты с красными
и желтыми ребристыми плодами были очень похожи на
дикорастущие формы, которые позднее были привезены совет-
11

ской экспедицией С. М. Букасова и С. В. Юзепчука из
Южной Америки. В 1596 г. директор Цюрихского ботанического
сада К. Баухин отметил появление в Европе вишневидных
томатов. Ребристые и вишневидные формы впоследствии
стали родоначальниками многочисленных европейских сортов
культурных томатов (Брежнев, 1956).
Интересна история появления в Европе картофеля.
Первые посадки его в Мадриде относятся, по-видимому, к 1565 г.
(Stanfleu, 1969), однако только с 1570 г. культивирование
его в Испании документально установлено (Hawkes, 1967).
Возможно, что одновременно картофель попал в Ирландию
(Bouvier, 1946).
Д'Эклюз получил весной 1588 г. в Вене 2 клубня
картофеля из Бельгии, размножил их й в 1588 и 1589 гг. разослал в
Базель и Бреслау. В Швейцарии Баухин по образцу,
присланному д'Эклюзом, дал первое описание этого вида. В конце
XVI в. картофель попал в Англию (Hawkes, 1967), однако
возможно, что это была попытка автономной интродукции
его из «Вирджинии» (Вирджинией тогда называлась вся
исследованная европейцами часть Северной Америки, одно
время считавшейся не материком, а островом). Первые
американские декоративные растения, привезенные в Европу,
были уроженцами тропиков: Tropaeolum majus, Mirabilis
jalapa, Tagetes patula, T. erecta, Argemone mexicana,
суккуленты — Melocactus, Opuntia ficus indica1, Agave americana
(Stanfleu, 1969). Последний вид первоначально попал в
ботанический сад Рима в 1600 г., задолго до того, как был
описан систематиками. Он выращивался там под названием
Aloe americana florida с целью заменить уже известное к
тому времени европейцам южноафриканское лекарственное
Aloe arborescens (McPhail, Ewan, 1972).
Следует отметить, что идентификация многих видов ин-
тродуцированных в этот и последующие периоды растений
встречает целый ряд затруднений. Многим из них давались
произвольные, зачастую не повторявшиеся позднее в
ботанической практике названия. Это затрудняет не только
датировку первых попыток интродукции американских
растений, но и общую оценку числа интродуцированных видов.
Раньше других «американцев» в Европу попали Actaea
sp., Anaphalis margaritacea и ставшая сейчас весьма
популярной в озеленительных посадках на улицах наших городов
Thuja occidentalis. Она была впервые привезена во Францию
экспедицией Картье из Канады в 1534 г.
В начале XVII в. американские растения завозили в
Европу двумя путями. Британские сады получали интродуцен-
Opuntia и Tagetes, возможно, появились в европейских садах ранее
1560 г. (Kraus, 1894).
12

Жан Робен
ты из «Вирджинии». В континентальные сады они поступали
главным образом из Канады через Парижский королевский
медицинский сад. Предшественником его был небольшой сад
медицинского факультета, директором которого с 1597 г. стал
бывший королевский садовник в Лувре Жан Робен (1550—
1629). С деятельностью прежде всего этих двух парижских
садов связан третий период интродукции растений в Европу,
выделенный Краусом. Он характеризовался массовым
поступлением канадско-вирджинских травянистых
многолетников. Во второй половине периода появились различные виды
североамериканской дендрофлоры.
Если в саду Робена в 1601 г. было всего 2
североамериканских вида, то в 1623 г. их было не менее 50. Здесь мы
находим широко известные теперь в культуре Campsis radi-
cans, Lilium canadense, Lobelia cardinalis, Parthenocissus
quinquefolia, Tradescantia virginiana, Rudbeckia laciniata,
13

Zephyranthes atamasco и другие многолетники, а также
кустарники: Amelanchier canadensis, Rhus typhina, Padus sero-
tina, Rosa nitida. Пополнению коллекций сада способствовал
сын Робена Веспасиан (1579—1662), много
путешествовавший н собиравший растения в Испании, Италии, на
побережье Гвинеи и в «Вирджинии» (Warner, 1962).
В этот же период в Европу попали многолетники: Hibiscus
moscheutos, Monarda fistulosa, Aquilegia canadensis, Helenium
autumnale, Eupatorium purpureum, Fragaria virginiana, San-
guisorba canadensis, Asclepias syriaca, Helianthus tuberosus,
а из деревьев, кустарников и лиан Robinia pseudoacacia, Li-
riodendron tulipifera, Magnolia spp., Vitis labrusca и др.
(Kraus, 1894).
Робиния, названная в честь Ж. Робена, была получена им
семенами или саженцами из Англии от Д. Традесканта
(Warner, 1962). Дерево, посаженное в Королевском саду В. Ро-
беном в 1636 г., существовало по крайней мере до 50-х гг.
нашего века (Stanfleu, 1969). Известно, что уже в 1641 г.
робиния выращивалась в Лейпциге, в 1646 — в Гронингене,
в 1683 — в Эдинбурге, в 1691 —в Страсбурге, в 1697 г. —
в Монпелье (Kraus, 1894). Сейчас она не только широко
используется в насаждениях в городах Евразии, но и легко
размножается самосевом и дичает.
Сад Робенов явился промежуточным пунктом для
интродукции североамериканских растений во многие сады
Европы. В Швейцарии К. Баухин описал Tradescantia virginiana,
Psedera (Parthenocissus) quinquefolia, Rhus toxicodendron,
Solidago caesia по растениям, полученным от Ж. Робена.
В ботанический сад Рима из Парижа попал Campsis radi-
cans. Широкие обменные связи ботанических садов Европы
прервала Тридцатилетняя война (1618—1648), в которую так
или иначе были втянуты многие европейские государства.
В 1624 г. по предложению придворного медика Ги де Бро
в Париже был организован под его руководством
Королевский сад медицинских растений, куда были пересажены
многие растения из сада Робенов. Королевский сад был открыт
для публики в 1635 г. (Warner, 1962). Медицинская
специфика коллекций здесь выдерживалась недолго. Обилие
поступающего в сад материала, его разнообразие разрушили
первоначальную узкую специализацию. В 1645 г. он стал
называться просто Королевским садом (Jardin du Roi), а после
французской революции 1789—1793 гг. — Садом растений
(Jardin des Plantes).
В Англии уже в XVI в. существовало, помимо
университетского сада в Оксфорде, довольно много частных садов,
некоторые из них оставили заметный след в истории
интродукции растений в этой стране. Таков, в частности, сад
Д. Джерарда в Холборне (предместье Лондона), основанный
14

в конце XVI в. По каталогу его, выпущенному в 1596 г., по-
видимому самому первому садовому каталогу в мире, в этом
саду насчитывалось 1030 видов растений (Hill, 1915).
Сведения о них с использованием данных, полученных из других
ботанических садов Европы, составили основу знаменитого
садоводческого справочника Джерарда «Herball» (1597).
Отцом английской ботаники нередко называют У
Тернера. В его саду в Кью в середине XVI в. впервые были интро-
дуцированы в Англию Lauras nobilis, Jasminium officinale,
Juglans regia, Cistus, Genista, Antirrhinum и ряд других
видов (Lemmon, 1969).
Королевский аптекарь Д. Паркинсон (1567—1650)
основал в начале XVII в. в Лондоне небольшой, но очень
интересный своими коллекциями сад, открытый для посещения
ботаниками. Изучение этих коллекций, равно как коллекций
других английских садов, дало Паркинсону материал для
создания двух известных справочников: «Paradisi in Sole
Paradisus Terrestris» (1629) и «Teatrum botanicum» (1640).
В первом описано около 1000 видов растений, широко
культивируемых в Англии и редких, но перспективных для
культивирования. Среди них упоминаются Саппа indica, Arundo
indica, ананас, опунции. Паркинсон не только давал
описания растений, но и пытался всячески стимулировать интерес
к дальнейшему, более широкому разведению редких видов
(Hill, 1915; Healey, 1975).
Интересным во многих отношениях был сад в Южном
Ламбете (предместье Лондона), с которым связана
деятельность его основателя ботаника Д. Традесканта. Традескант
много путешествовал по Европе, посетил Францию,
Голландию, страны Средиземноморья. Вместе с английским
посольством он побывал в России (1618), откуда привез, в
частности, шиповники, смородину, гвоздику пышную, голубую
герань. Из Голландии им были доставлены в Англию до того
мало известные там тюльпаны, некоторые лилии, плодовые
деревья, в числе которых значились грецкий орех и белый
абрикос, ирисы. Один из ирисов — Iris susiana — стал
родоначальником большой садовой группы бородатых ирисов. Из
ботанического сада Робенов Традескантом были получены
олеандры, мирты, смоковницы, виноград.
Путешествие по Средиземному морю обогатило сад
Традесканта вечерницей Hesperis matronalis, крокусами,
белым люпином (с острова Крит), нарциссами,
безвременником Colchicum variegatum, гладиолусом Gladiolus byzantinus,
зорькой Lychnis chalcedonica. С юга Франции Традескант
привез на родину мак-самосейку Papaver somniferum, и это,
видимо, был первый завоз в Англию широко
распространившегося здесь сорняка. В списке растений сада в Ламбете в
1634 г. значилось 768 видов растений. Наиболее интересны в
к

этом списке американские, или «вирджинские», виды. Сам
Традескант не бывал в Америке, но получал семена от
известных ему американских корреспондентов. Кроме того,
его сын трижды посетил «Вирджинию» (в 1637, 1642 и
1654 гг.) и привез более 90 новых видов растений, в том
числе Tradescantia virginiana, T. fluminensis, Phaseolus coccine-
us, Aster novae angliae, A. novi-belgii, Lilium canadense,
Oenothera biennis, Lobelia cardinalis, Taxodium distichum,
Acer rubrum, Monarda fistulosa, Cotinus coggygria, Platanus
occidentalis, Vitis vulpina, V. labrusca, Liriodendron tulipife-
ra (Healey, 1975). «Вирджинские» виды составляли основу и
известного сада лондонского епископа Г. Комптона в Фул-
гаме. Заложенный в конце XVI в., этот сад пополнялся за
счет сборов в Северной Америке миссионера Д. Банистера,
который переслал в Фулгам St у rax benzoin, Magnolia
virginiana, Crataegus coccinea, Cornus amomurh, Acer negundo,
Physocarpus opulifolius, Rhus copallina, Menispermum cana-
dense, Quercus coccinea, Ostrya virginiana, Abies balsamea,
Gleditsia triacanthos, Abies alba (Lemmon, 1969).
В университетском саду Оксфорда среди 1600 видов
растений, вошедших в каталог в 1648 г., довольно большую часть
составляли также североамериканские виды (Hill, 1915).
Сводный список растений, попавших в Европу в XVI в.,
приводит в своей работе Д. Эван (Ewan, 1969). В него вошли
следующие 30 видов: Agave virginica (1588), Anaphalis mar-
garitacea (1599), Л/7105 americana (1588), Aquilegia
canadensis (1581), Asclepias syriaca (1576), Л. variegata (1585—
1587), Canna indica (1599), Castanea dentata (1588), Comme-
lina virginica (1599), Cucurbita pepo «rotunda» (1587), Dio-
spyros virginiana (1588), Helianthus annuus (1588), #. to-
berosus (1599), Juglans nigra (1588), Juniperus virginiana
(1588), Liriodendron tulipifera (1588), Мог us rubra (1588),
Nicotiana rustica (1588), Opuntia humifusa (1588), Rhus ty-
phina (1588), Sabatia stellaris (1585—1587), Sarracenia flava
(1587), S. purpurea (1576), Sassafras albidum (1569), Smilax
bona-nox vel. aff. (1588), Taxodium distichum (1588), Thuja
occidentalis (1588), Tradescantia virginiana (1599), Yucca
gloriosa (1599), Zea mays (1588).
Если французские и английские ботаники основное
внимание обращали на вновь осваиваемые территории востока
Северной Америки, то голландцы в этот же период
устремились в тропики. Поступления тропических растений в Европу
несколько сдвинуты во времени по отношению к
североамериканским растениям, что позволило Краусу выделить
четвертый, капский период интродукции. В этот период на
первый план выходит Голландия и голландские ботанические
сады.
16

ПЕРИОД ИНТРОДУКЦИИ КАПСКИХ РАСТЕНИЙ
В 1609 г. Испания признала
независимость Голландской республики. Эта независимость была еще
раз подтверждена Вестфальским миром, завершившим
Тридцатилетнюю войну (1648). Победа буржуазной революции в
стране способствовала быстрому росту ее производительных
сил. Ускоренными темпами стали развиваться
кораблестроение, мореходство и внешняя торговля. Голландия стала
основным конкурентом Испании и Португалии в тропиках
Старого Света, захватив значительную часть Индонезии и
ряд других колоний в Юго-Восточной Азии. В 1652 г. был
основан первый южноафриканский порт Кейптаун,
позволивший голландцам закрепиться здесь и образовать Капскую
колонию.
Освоение захваченных земель дало возможность
сосредоточить в стране богатейшие коллекции растений палеотропи-
ков. Практически ни один корабль не выходил из
голландского порта, прежде чем капитан его не получал инструкций
по сбору семян и живых растений. Основная часть
привозимых растений поступала в Амстердамский и Лейденский
ботанические сады.
Голландская республика стала прибежищем многих
прогрессивно мыслящих иммигрантов, в том числе ботаников,
которые сыграли заметную роль в деле интродукции ино-
районных растений. Один из ведущих коллекторов, немец-
иммигрант из Галле П. Германн, будущий директор сада в
Лейдене, путешествовал в 1672—1680 гг. по Южной Африке,
Индии и Цейлону (Stanfleu, 1969).
В Голландию, славившуюся не только ботаническими
садами, но и богатейшими библиотеками, приезжает молодой
К. Линней. В 1735—1737 гг. он работает с крупными
коллекциями частного зоолого-ботанического сада Хартекамп
близ Гаарлема, принадлежавшего банкиру Д. Клиффорду.
Можно с уверенностью сказать, что именно знакомство
Линнея с фондами интродуцированных растений в Голландии
вдохновило его на поистине титанический труд по
систематизации современных ему знаний о растительном мире.
Здесь, в Голландии, им были закончены и опубликованы его
фундаментальные работы «Systema naturae» и «Genera plan-
tarum», положившие начало современной систематике
(Steam, 1971).
В коллекции ботанических садов Голландии в этот
период поступило большое количество южноафриканских
суккулентов (Euphorbia, Aloe, Haworthia, Gasteria, Mesembryan-
themum, Stapelia, Crassula, Rochea, Cotyledon, суккулентные
виды Oxalis и др.), красиво цветущие луковичные (Ornitho-
galum capense, Haemanthus coccirieus), пелларгонии, травя-
17

Карл Линней
нистые лобелии, одревесневающие виды Polygala, Myrsine af-
ricana, протейные, в частности знаменитое серебряное дерево
Leucadendron argenteum. В конце XVIII в. в Голландию
попадают капские верески Erica (Stanfleu, 1969).
Естественно, что большинство этих растений могло
зимовать в Голландии лишь под укрытием. Выращивание
растений, в частности ананасов, в горшечной или кадочной
культуре с переносом на зиму в закрытое помещение было
распространено в Европе еще в XVI в. (Астров, 1976).
Первая теплица для выращивания капских пелларгоний и мезем-
бриантемумов была построена в Лейденском ботаническом
18

саду в 1599 г. (McPhail, Ewan, 1972). Первые крупные
оранжереи XVII в., например оранжереи ботанического сада в
Оксфорде, отапливались так называемыми «огневыми
корзинами» (fire-baskets) — поставленными на колеса ящиками
с горящим древесным углем, которые садовники перевозили
по проходу между растениями. Оранжерея, в которой земля
обогревалась с помощью проложенных под ней боровых труб,
была построена в английском саду в Челси в 1685 г. (Hill,
1915).
Сад в Челси, основанный в 1673 г., стал известен
ботаникам прежде всего благодаря работам Ф. Миллера, бывшего
там садоводом с 1722 по 1771 г. Через его руки прошли
практически все растения, известные в культуре не только в
Англии, но и на континенте. Итогом этого явился знаменитый
«Словарь садовода» («Gardener's Dictionary») — необычайна
полная для того периода и точная садоводческая
энциклопедия. Этот словарь не потерял своего значения до
настоящего времени. При жизни же Миллера он выдержал 25
изданий, что свидетельствовало о необычайной популярности этой
книги (McPhail, Ewan, 1972).
Говоря о ботанической литературе того времени,
посвященной интродуцированным растениям, нельзя не
остановиться еще на одном монументальном издании, начавшемся
в 1787 г. и продолжающемся по сей день/ Речь идет о
старейшем в мире ботаническом журнале Кертиса. У. Кертис,
лондонский садовод, около 1774 г. основал свой ботанический
сад вблизи Ламберт Марш. В каталоге этого сада в 1783 г.
числилось около 6 тыс. видов растений. Издававшийся Кер-
тисом журнал первоначально публиковал описания интроду-
цированных в этом саду видов. Он выходил ежемесячно. За
свою жизнь Кертис опубликовал 400 выпусков журнала
(McPhail, Ewan, 1972). С 1841 г. этот журнал издается
ботаническим садом Кью, с 1922 г. в его издании принимает
участие Королевское садоводческое общество.
ПЕРИОД ИНТРОДУКЦИИ СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ
ДЕРЕВЬЕВ И КУСТАРНИКОВ
Параллельно с интродукцией в
Голландию тропических экзотов продолжалось поступление
североамериканских растений, среди которых преобладали
древесные. Это послужило Г. Краусу основанием для выделения
пятого периода интродукции растений в Европу. Период
совпадает по времени с капским, однако центр интродукцион-
ных работ смещается в Англию. г
Массовые поступления с Американского континента
попадали здесь большей частью в сад П. Коллинсона (1694—
19

1768), который имел тесные связи с американскими
естествоиспытателями, в частности с основателем одного из первых
американских ботанических садов Д. Бертрамом (Edwards,
1968). Именно в саду Коллинсона были впервые выращены
хорошо известные ныне в культуре Magnolia acuminata, La-
fix pendula, Chamaecyparis thyoides, Lilium superbum, L. phi-
ladelphicum, Phlox maculata, Ph. divaricata, Ph. subulata, Iris
cristata, Monarda didyma. Всего Коллинсоном было получено
от Бертрама около 200 видов растений, в том числе
исчезнувший ныне в дикой природе вид Franklinia alatamaha (Hea-
ley, 1975). Сам Бертрам писал, что он выслал в Европу
почти все деревья и кустарники, встречающиеся от Новой
Шотландии до Каролины (Lemmon, 1969).
В английских садах во второй половине XVIII в.
появились также гемлок Tsuga canadensis, американские клены,
орехи, различные виды Prunus, Amelanchier, Hamamelis vir-
giniana, Pinus resinosa, Betula lentat Shepherdia canadensis,
Viburnum lentago (Kraus, 1894). Из американского сада
А. Мишо в конце XVIII в. был интродуцирован во Францию
один из красивейших рододендронов — Rhododendron cataw-
biense.
По рекомендации Линнея в Северную Америку едет
профессор университета в Або (ныне Турку) П. Калм. Из
экспедиции по Нью-Джерси, Нью-Йорку и в окрестностях оз.
Шамплен (пограничная область на востоке современной
Канады и США) в 1748—1751 гг. он привез обширный
дендрологический материал, который поступил в ботанические сады
Або, Упсалы и Лунда. Калм был первым, кто пытался
акклиматизировать в Европе американскую шелковицу Morus
rubra для целей шелководства, но неудачно (Collander, Ilvessa-
lo, 1965).
В парках и поместьях Германии в середине XVIII в.
имелось уже не менее 100 видов североамериканских деревьев и
кустарников (Астров, 1976).
НАЧАЛО ИНТРОДУКЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
САДА КЬЮ
В этот же период в Англии произошло
событие, повлиявшее на всю дальнейшую историю
интродукции растений не только в этой стране, но и в других странах
земного шара, — это организация в 1759 г. ботанического
сада Кью, в окрестностях Лондона. Сад, возникший в
результате слияния двух королевских увеселительных садов в Кью
и Ричмонде, превратился уже в первые годы своего
существования под руководством известного ботаника У. Эйто-
на в научное учреждение, занимавшееся планомерной интро-
20

дукцией растений, и прежде всего растений из английских
колоний. В изданном через тридцать лет каталоге сада Эйтон
перечисляет 5500 видов растений с указанием родины и
особенностей культуры (Turril, 1959).
Однако наибольшего расцвета сад достиг в конце XVIII—
начале XIX в., во время директорства советника короля по
науке Д. Бэнкса (1743—1820), который показал себя
выдающимся организатором интродукционных экспедиций для
пополнения коллекций сада. Участвуя в качестве ботаника в
Схема оборудования корабля «Баунти» —
«плавучей оранжереи»
первой экспедиции Д. Кука в 1768—1771 гг., он впервые
увидел на Таити в 1769 г. хлебное дерево Artocarpus altilis.
Вернувшись домой, он убедил короля снарядить специальную
экспедицию за этим растением с тем, чтобы интродуцировать
его в Вест-*Индию как дешевую пищу для переселенных
туда африканских негров-невольников. Надлежащим образом
оборудованный корабль «Баунти» (его впоследствии
назвали «плавучей оранжереей») под командованием капитана
Блая в 1790 г. при участии посланного Бэнксом ботаника
Д. Нельсона вывез с Таити растения хлебного дерева.
Однако на обратном пути на корабле вспыхнул мятеж. Команда
высадилась на полинезийском о. Питкерн. Блай же,
преодолев более 3600 миль на шлюпке до о. Тимор, вернулся в
Англию, откуда снова отплыл в Океанию. На этот раз
экспедиция увенчалась успехом. Блай привез саженцы хлебного
21

дерева в 1793 г. в ботанический сад на о. Сент-Винсент,
откуда оно широко распространилось в культуре по островам
Вест-Индии (Howard, 1953).
Непосредственная заслуга самого Бэнкса,
путешествовавшего в 1766—1767 гг. по Лабрадору и Ньюфаундленду, —
введение в культуру Англии Rhododendron canadense —
листопадного вида с розовыми цветами, появляющимися до
распускания листьев, и Kalmia polifolia (Fletcher, 1969).
Первой экспедицией, организованной Бэнксом в качестве
директора ботанического сада Кью, была экспедиция Ф.Мас-
сона и К. Тунберга на юг Африки в 1772—1775 гг. Посетив
целый ряд районов от Кейптауна до гор Роххефелдберге, до
того неизвестных ботаникам, они собрали около 500 новых
видов растений. Массой привез в Англию 47 видов пелларго-
ний, капские верески Erica, Oxalis, Stapelia, Lobelia, Nym-
phaea capensis, популярные теперь в цветоводстве Arctotis
и, наконец, величественную Strelitzia reginae. Тунберг,
продолжив свои сборы в Японии, на островах Ява и Цейлон,
потерял большую часть семян на обратном пути в Кью во
время шторма в Ла-Манше.
Массой в дальнейшем снова Посетил юг Африки, а затем
в 1797 г. — Канаду, однако эти экспедиции не дали
заметных результатов, если не считать интродуцированного им из
Канады триллиума Trillium grandiflorum.
Еще одной экспедицией, посланной Бэнксом на юг
Африки, была экспедиция Д. Бови в 1816—1823 гг. Он нашел
в горах Книсма такие широко известные сейчас
оранжерейные растения, как Streptocarpus rexii и Clivia nobilis (Hea-
ley, 1975). Приблизительно в это же время (1822—1823 гг.У
западное побережье Африки от Сьерра-Леоне до мыса
Доброй Надежды обследовал Д. Дон. Его краткосрочная по
тем временам экспедиция, связанная с циркуматлантическим
плаванием корабля «Ифигения», включала в себя также
посещение Бразилии, Вест-Индии и востока Северной
Америки. Среди африканских сборов Дона оказались капская Glo-
riosa superba и привезенный из Сьерра-Леоне Pandanus
candelabrum (Lemmon, 1969). Ему же приписывают первую
интродукцию в Кью баобаба Adansonia digitata (Fletcher,
1969).
Сборами Бови и Дона в основном заканчиваются
массовые поступления южноафриканских растений в Европу и
капский период интродукции. Из более поздних можно
отметить сборы Т. Купера в 1859—1862 гг., который привез в
Европу широко распространившиеся затем в промышленной
культуре Asparagus plumosus и Galtonia candicans (Неа-
ley, 1975).
22

ВТОРОЙ ПЕРИОД ИНТРОДУКЦИИ
СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ РАСТЕНИИ
В первой половине XIX в. усилилась
интродукция растений из Северной Америки. В этот
период основное внимание интродукторов было направлено
на ее западное побережье — от нынешней Британской
Колумбии до Калифорнии. Тихоокеанский район оказался
необычайно богат видами, пригодными для выращивания в
открытом грунте многих стран Европы.
Освоение флоры запада США и Канады связано в
первую очередь с именем Д. Дугласа. Его знакомство с
Америкой началось в 1823 г., когда он по рекомендации директора
ботанического сада в Глазго У. Гукера был послан
Королевским садоводческим обществом для ознакомления с
состоянием садоводства на востоке США. В Англию он привез
несколько американских культиваров фруктовых деревьев.
На следующий год, заручившись поддержкой
могущественной Компании Гудзонова залива, Дуглас добирается до
устья р. Колумбии и затем путешествует вдоль
северо-западного побережья Северной Америки. Эта экспедиция длилась
три года. Сборы ее были очень разнообразны и включали
много видов, ставших ныне обычными в культуре в странах
Старого Света. Здесь прежде всего следует отметить
разнообразные люпины: Lupinus nanus — с голубыми, L. densiflo-
rus — с желтыми, L. hirsutissimus — с красноватыми
цветками, давшие впоследствии основу для современных
сортовых люпинов группы гибридов
Рассела. Привезенные Дугласом
дуглассия Pseudotsuga menziesii ~~ *~*~ -
и ситхинская ель Picea sitchensis
вызвали большой интерес у
лесоводов Европы. Широко известны
и другие интродуцированные им
растения: кустарники Cornus
alba, Mahonia aquifolium, Ribes
sanguineum, однолетники Eschs- v
choltzia californica, Mimulus mos-
chatus, Collinsia heterophylla,
орхидеи. В 1829 г. началось его
последнее путешествие, которое
он планировал начать в
Калифорнии и закончить в Европе
исследовав Аляску и Сибирь*
Русское правительство
согласилось выделить корабль для
транспортировки экспедиции на
Дальний Восток. Однако сборы дЭвид Дуглас

Дугласа ограничились западом США и Гавайскими
островами. В 1834 г. он трагически погиб на Гавайях,
провалившись в охотничью ловушку, устроенную местными
жителями для охоты на буйволов. Результаты третьей
экспедиции Дугласа также представляют большой интерес. В 1831 г.
он прислал из Калифорнии 670 видов, среди которых были
популярные однолетники Godetia, Nemophila, Phacelia, Pla-
tystemon, Limnanthes douglasii (Healey, 1975 г.). В честь
Дугласа по его сборам был описан эндемичный
североамериканский род Douglasia из семейства Primulaceae.
В 1846—1848 гг. по Калифорнии путешествовал Т. Харт-
вег, сборы которого поступали в Королевское садоводческое
общество Великобритании. Наибольший интерес для
интродукции представили его декоративные однолетники — так
называемая калифорнийская фуксия Zauschneria californica,
кипарис Cupressus macrocarpa. Хартвегу же приписывают
первую интродукцию в Европу Мамонтова дерева Sequoia
sempervirens (Healey, 1975).
Повторная интродукция этого вида была осуществлена
У. Лоббом, который в 1849—1853 гг. обследовал
Тихоокеанское побережье от Калифорнии до устья р. Колумбии, а
также горы Орегона по поручению фирмы Вейча. Именно по*
экземплярам, выращенным из семян Лобба, Линдлей в
1853 г. описал секвойю под названием Wellingtonia gigantea.
Из других североамериканских сборов Лобба интересна
Thuja plicata. В 1850 г. шотландец Д. Джефри пересек
Канаду и снова побывал в местах, где коллектировал Дуглас.
Четыре года его работы увенчались значительным успехом.
Он спустился по побережью к югу до Калифорнии и нашел
ряд видов, ускользнувших от внимания Дугласа. Среди 100
видов растений, собранных и посланных Джефри в Европу,
имеются такие хорошо показавшие себя в культуре виды,
как красноцветный Delphinium cardinale, Dodecatheon jeffreyi,
Camassia leichtlinii (Healey, 1975). Экспедиции на востоке
США в первой половине XIX в. дали значительно меньший
материал для ботанических садов Европы. В 1810—1811 гг.
Т. Наттал и Д. Брэдбери отправились в верховья Миссури не
только для коллекционирования растений по поручению
ботанических садов Кью и Ливерпуля, но и для разведки
районов, перспективных для хлопководства. Результатом этой
экспедиции явились Yucca glauca, несколько видов Oenothera,
в том числе О. missouriensis, Camassia fraseri, различные
пенстемоны. В 1831—1835 гг. куратор ботанического сада в
Белфасте Т. Друммонд посетил Флориду и Кубу. Собранные
им растения оказались сравнительно трудными в культуре,
и это было одной из главных причин того, что они не
прижились в Европе. Исключение составляет, видимо, только
довольно популярный однолетник Phlox drummondii.
2А

ИНТРОДУКЦИЯ ТРОПИЧЕСКИХ РАСТЕНИЙ
ЮЖНОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ АМЕРИКИ
По существу, период интродукции
тропических оранжерейных растений в Европу начался
значительно раньше той даты, которую приводит Стирн, т. е.
ранее 1820 г. Уже в конце XVII — начале XVIII в. они в
большом числе появляются в ботанических садах Франции. По
совету своего придворного медика Г. Фагона, бывшего
одновременно директором Королевского сада в Париже,
Людовик XIV посылает в Южную Америку в конце XVII в.
Л. Фейе. Путешествуя в качестве географа и астронома по
Андам Перу и Чили, Фейе собрал большую коллекцию
растений для ботанического сада, в которую входили
различные виды Fuchsia, Alstroemeria, Mimulus, Tropaeolum.
В 1712 г. в Чили был послан французский офицер
А. Фрезье, занимавшийся больше военным шпионажем,
нежели научными наблюдениями. Однако очень ценным
результатом его путешествия была привезенная им в 1714 г. в
Королевский сад в Версале земляника Fragaria chiloensis.
Первые экземпляры ее были только женскими.
Переопыление чилийской земляники с F. moschata дало первые садовые
формы. Дальнейшая гибридизация шла с привлечением
привезенной в Европу ранее (в 1629 г.) североамериканской
F. virginiana (Жуковский, 1971).
После заключения Утрехтского мира, установившего
нормальные дипломатические отношения между Францией и
Голландией, Людовик XIV получил в подарок из
Амстердама черенок кофе Coffea arabica. Кофе, анцестральные формы
которого в диком виде встречаются в Абиссинии,
первоначально завезен в Аравию, откуда голландцы в XVII в. интро-
дуцировали его на юг Индии и на о. Цейлон. В 1706 г. кофе
попал с Цейлона в Амстердамский ботанический сад, а
затем во Францию. Директор ботанического сада в Париже
А. Жюссье получил собственные семена и размножил
полученный образец. Сеянцы кофе из Парижа были посланы в
1716 г. на Антильские острова, где были заложены первые
французские колониальные кофейные плантации.
Растения кофе в Амстердамском ботаническом саду
стали родоначальниками кофейных плантаций, заложенных
голландцами в Суринаме в 1719 г. и в Гвиане в 1722 г. Около
1726 г. кофе попал в Бразилию, в 1730 г. — на Ямайку.
Когда в 1860 г. ржавчина листьев, вызванная Hemileia vastat-
rix, уничтожила плантации кофе на Цейлоне, Новый Свет
стал главным его поставщиком на мировом рынке (Наггег,
1956).
В 1735 г. в тропики Южной Америки отправился брат
А. Жюссье — Ж. Жюссье. Он пробыл там 26 лет, был пер-
25

►«о <»«««■«■« d-<S-^««^ «-^<*<S-«

■» *
вым, кто собрал семена хинного дерева, однако почти все
сборы его погибли в пути. Предполагают, что попавший в
Европу в 1755 г. Heliotropium peruvianum, который дал
начало садовым гелиотропам,
был прислан Ж. Жюссье.
В 1788 г. М. Лакаста и
Ж. Мосено привезли из
Мексики всем известные "*
ныне декоративные одно- ч
летники Cosmos bipinnatus
и Zinnia elegans. *
Крупнейшей южноаме- . v
риканской экспедицией на
рубеже XVIII и XIX вв.
была экспедиция А.
Гумбольдта и Э. Бонплана,
своими маршрутами
охватившая многие страны
Южной Америки.
Достаточно сказать
лишь, что только по
сборам этой экспедиции было
описано более 3500 новых
видов. Значительная часть
семян и живых растений
поступила в императорские
ботанические сады Мальме-
зона (в предместье
Парижа) и Наварры (на
границе с Испанией). Первый
сад принадлежал жене
Наполеона императрице
Жозефине. Бонплан, директор
обоих садов, в 1804—
1814 гг. сосредоточил в их
коллекциях не только
привезенные им южно- и
центральноамериканские виды
(Lopezia racemosa, овощное
растение Hibiscus abelmos-
chust кактусы, одну из
самых красивых лобелей — мексиканскую Lobelia fulgens
и др.), но и растения, собранные в палеотропиках Н. Боде-
ном, сопровождавшим Кука в его последнем путешествии,—
Leptospermum, Melaleuca diosmifolia, Callistemon speciosus,
Hovea celsii, Boissiea cinerea. В Мальмезоне был описан
новый вид, названный в честь Жозефины Josephinia imperatri-
cis (сем. Pedaliaceae).
,rV
Fragaria chiloensis Ehrh.
\
\
Ь
С of fea arabica L.:
■ побег с плодами; Б —
цветок; В — плод в разрезе
27

Интерес к флоре Южной и Центральной Америки, уси-
лившийся среди интродукторов после путешествий Гумбольд.
та и Бонплана, не ослабевал в течение всего XIX в. В этом
отношении интересна история интродукции в Европе садовых
георгин Dahlia. Они были известны древним ацтекам задолго
до завоевания Мексики испанцами. В. Сервантес, директор
сада в Мехико, выслал своему другу, директору
Мадридского ботанического сада Каваниллесу, в 1789 г. семена двух
форм простых георгин с розовыми и красными цветами и
одной махровой формы. В 1800 г. георгины впервые попадают в
Германию, в 1802 г. — в Англию (Челси). Несколько ранее
они появились во Франции. Однако не эти первые интроду-
центы — основные предки современных сортовых георгин,
поскольку уже к 1805 г. они почти полностью вывелись в
ботанических садах Европы, за исключением неинтересной
формы с пурпурно-лиловыми цветами (Бодуэнь, 1859).
Повторно семена георгин, собранные в горных местообитаниях
(около 2000 м над уровнем моря), были привезены из
Мексики Бонпланом и Гумбольдтом, и эта «новая кровь» дала
жизнь многочисленным и разнообразным по форме и
расцветке георгинам (Grunnert, 1964).
Невозможно даже конспективно оценить все
приобретения, полученные европейскими садами из Центральной и
Южной Америки. Посланные в 1814 г. в Бразилию
ботаническим садом Кью А. Куннингам и Д. Бови привезли
глоксинию Sinningia speciosa и Jacaranda.
В начале XIX в. А. Туэн в Париже получил из Мексики
ваниль Vanilla fragrans, размножил ее и переслал на
острова Реюнион и Мадагаскар, где она стала промышленной
культурой (Bouvier, 1946).
Д. Дон из своего циркуматлантического путешествия
привез бразильские душистые клематисы, Passiflora foetida,
крупные бегонии, амариллисы, вест-индские Ruellia tuberosa,
Maranta capitata, Carludovica scandens, большое число
тропических плодовых деревьев, в частности Psidium guajava,
Cola acuminata, и др.
Южноамериканские растения поступали не только в
ботанические сады Западной Европы. В 1817 г. в Бразилию из
ботанического сада Шенбрунна (Австрия) была послана
экспедиция Г. Шотта, которая обогатила коллекции сада
большим количеством ароидных (Астров, 1976).
Королевское садоводческое общество отправляет в 1822 г.
в Бразилию Д. Форбса, в 1824 г. в Чили Мак-Ре, в 1836—
1841 гг. в Мексику, Гватемалу и Эквадор Т. Хартвега.
Наиболее интересными были сборы двух последних. Мак-Ре
привез в Лондон Araucaria araucana. Этот вид попадал в
Европу и ранее, в коллекциях А. Менцие в 1793 г., однако только
28

повторная интродукция Мак-Ре дала начало широкой
культуре этого вида в европейских ботанических садах.
Неоднократно интродуцировали в Европу и знаменитую
«амазонскую лилию» Victoria regia. Видимо, одним из
первых ее семена привез немецкий врач Э. Пепиг в 1832 г.,
затем в 1842 г. англичанин Г. Бридж.
Немецкий ботаник Т. Хартвег, работавший в Парижском
ботаническом саду, а затем в английском Королевском
садоводческом обществе, доставил в Лондон около 140 видов
американских орхидей, кактусов, различных хвойных. Среди
собранных Хартвегом экзотов можно выделить красноцвет-
ный Penstemon hartwegii, Lupinus hartwegii, Cestrum, Achi-
menes, фуксии. Интродуцированные в XVIII в. в Европу
Л. Фейе и Ш. Плюмье фуксии не стали объектом широкой
культуры, и только на основе привезенных Хартвегом
Fuchsia fulgens и F. splendens были созданы их современные
культивары, нашедшие свое место и в промышленном
цветоводстве. В 1841 г. Хартвег привез из Эквадора
величественную орхидею СаШеуа maxima (Healey, 1975). Д. Твиди, в
прошлом садовник Эдинбургского ботанического сада, ин-
тродуцировал в 1825 г. в Англию пампасскую траву Cortade-
ria selloana, анцестральный вид наших садовых петуний
Petunia violacea и древовидный томат Cyphomandra betacea.
Южноамериканская флора весьма интересовала
садоводческую фирму Вейчей, которая снарядила во второй
половине XIX в. не одну экспедицию в тропики Нового Света.
Наиболее удачливыми коллекторами этой фирмы были У. Лобб
и Р. Пирс. В 1840 г. Лобб посетил Бразилию. В 1842 г. он
привез в Англию из Колумбии настурцию Tropaeolum pelto-
phorum. В 1845-—1849 гг. обследовал южную часть
Тихоокеанского побережья Южной Америки. Фирма получила от
Лобба много семян древесных растений, в том числе
семена интересного чилийского вида из монотипного рода Saxe-
Gothaea (S. conspiqua — сем. Podocarpaceae), а также лианы
Lapageria rosea (Healey, 1975). Пирс в 1859—1864 гг.
работал в Чили, Боливии, Перу. Основой его сборов были
многочисленные бегонии: Begonia boliviensis, В. pearcei, В. veit-
chii и др.
Весьма энергичным коллектором показал себя Б. Рецль.
В 1869—1874 гг. он посетил Кубу, Мексику, Панаму,
Венесуэлу, Колумбию, Перу, юго-западные районы США. С его
помощью в Европу попали многие американские орхидеи,
фуксии, кальцеолярии, настурции, бегонии, целый ряд
хвойных, в том числе Abies concolor, колумбийская лилия Lilium
columbianum.
Основная масса тропических растений Нового Света по-
ступала в XIX в. в ботанические сады Англии и Франции.
Экспедиции из ботанических садов других стран менее мно-
29

гочисленны и менее известны.
Помимо уже упоминавшейся
^ $* • экспедиции Г. Шотта, во второй
s,^ > , половине XIX в. в Южной Амс-
\Д .^4ч* Рике работала интродукционная
v "^ ч^ /* экспедиция Ю. Варшевича, 11П"
^* ч.» спектора ботанического сада з
~ * . ч /- • Кракове, собравшая для этого
| v сада большое количество тропи-
! \, ческих растений (Астров, 197о)
| < В 1826 г. коллектор Берлинского
* \ %* ботанического сада Селло при"
* х. * вез из Бразилии растения Beg0'
nia semperflorens.
- П. М. Жуковский (1970), г°'
N^ воря об основных достижениях
интродукции растений за
последние две тысячи лет, назвал в
числе их одомашнивание ДВУЧ
Cinchona ledgeriana Moens южноамериканских растеНИИ-
гевеи и хинного дерева. Истории
их введения в культуру очень
тесно связана с деятельностью ботанических садов и
является цепью успехов и неудач, приведших в конечном счете
к перестройке хозяйства многих стран, связавших свою
экономику с этими культурами.
Хинное дерево Cinchona европейцы открывали
неоднократно. В 1639 г. жена вице-короля Перу Чинчон,
познакомившись на собственном опыте с лечебными свойствами его
коры, вывезла кору в Испанию, где лечила ею своих
приближенных. Миссионеры-иезуиты лечили хинной корой больных
эндемичной малярией во время распространения в Риме
эпидемии. В Англии королевский медик Р. Тейлор вылечил
с помощью хины короля Карла II (Healey, 1975). Однако вы-
воз семян хинного дерева и его саженцев был запрещен
местными властями, поэтому все попытки пересылки в Европу
посевного и посадочного материала долгое время были
неудачными. Некоторые семена достигали Европы, но гибли
в ботанических садах.
Выше уже говорилось о первых попытках интродукции
Cinchona Ж. Жюссье в середине XVIII в. Не взошли семена,
привезенные в 1737 г. Ш. Кондамином. Впервые,
по-видимому, растения Cinchona были выращены в ботанических садах
Парижа и Лондона из семян, собранных X. Уэдделем в
Боливии (Жуковский, 1971). Но шесть растений, впоследствии
переправленных из Парижа в ботанический сад Хамма
(Алжир), вскоре погибли. Единственное полученное в Лейдене
растение С. calisaya было перевезено на Яву, высажено в
30

горном ботаническом саду Тьибодас и также погибло,
однако черенки с него дали начало посадкам этого вида в
голландских колониях. Сеянцы, полученные в Лондоне, были
доставлены на о. Цейлон в ботанический сад Перадении, их
также не удалось сохранить.
Следующая крупная партия семян и живых растений
хинного дерева была вывезена из Перу и Боливии
директором Бейтензорского ботанического сада Гаскарлем,
проникшим в эти страны в 1852 г. нелегально под фамилией
Мюллер. Собранный им материал, высаженный в саду Тьибодас,
как впоследствии выяснилось, принадлежал к другому
виду — С. pahudiana, растения которого содержали
чрезвычайно малое количество хинина (Позняк, 1936).
Более удачливыми оказались англичане. Большинство из
собранных Р. Спрусом 100 тыс. семян Cinchona достигло
Кью.
В 1865 г. также нелегально семена хинного дерева
доставил в Англию Леджер. Выращенные из этих семян
растения другого вида — С. ledgeriana — дали начало
плантациям хинного дерева на Яве, а гетерогенность полученного
материала позволила провести интенсивную селекцию и
гибридизацию. В результате селекционной работы содержание
хинина в коре утроилось (Bouvier, 1946), а плантации на Яве
в первой половине XX в. обеспечивали 90% мирового
экспорта хинина (Жуковский, 1971).
Англичанин Г. Уякхем в 1876 г. тайно вывез 70 тыс.
семян гевеи (Hevea brasiliensis), собранных в Бразилии.
Высеянные в Кью, они дали лишь 2800 всходов. 1919 сеянцев
были пересланы затем в ботанический сад Перадении на
о. Цейлон. После испытания и размножения гевея через
посредство ботанического сада Сингапура (Holttum, 1970)
вошла в культуру на Яве. Большие плантации были заложены
также на Малайском полуострове, на Цейлоне, в Индии.
К 1922 г. Старый Свет давал уже 93,4% мирового
производства каучука из латекса гевеи (Жуковский, 1971), к 1961 г.—
92,1% (Вульф, Малеева, 1969).
Ботанический сад Кью был промежуточным пунктом для
интродукции гевеи в Нигерию и Британский Гондурас (Тиг-
ril, 1959).
Успеху интродукции растений из тропиков
способствовало улучшение способов транспортировки семенного и
посадочного материала. Это относится не только к возросшим
скоростям, которые облегчили транспортировку растений.
В 1834 г. Н. Уорд сконструировал так называемый
«чемодан Уорда» (Wardian case), представлявший собой
миниатюрную переносную стеклянную теплицу с металлическим
каркасом и землей, в которую высаживали перевозимые
растения. Во время пути их регулярно поливали.
31

Чемодан Уорда не только создавал определенный
микроклимат, но и (что немаловажно) предохранял растения,
находящиеся на палубе корабля, от брызг морской воды.
В том же году это приспособление выдержало первое
испытание. Из Сиднея в Англию была послана таким образом
коллекция тропических экзотов. На палубе корабля, где
находились растения,
температура колебалась от 38° у г
берегов Австралии до 6° у
мыса Горн (Lemmon, 1969).
Тем не менее гибель интро-
дуцентов была
незначительна. С этого времени че-
.-♦"£&>.- -*:.а
«Чемодан Уорда» — переносная оранжерея
для транспортировки растений
маданы Уорда стали широко применяться в
экспедиционных работах. В них, в частности, были отправлены Спрусом
семена Cinchona из Бразилии в Англию. Они же обеспечили
надежную транспортировку Форчуном чайных кустов из
Китая в Англию и США.
ИНТРОДУКЦИЯ ТРОПИЧЕСКИХ РАСТЕНИЯ
СТАРОГО СВЕТА И АВСТРАЛИИ
В конце XVIII — начале XIX в.
усилилась интродукция растений из тропических областей Индии
и Индокитая. Посланный Королевским садоводческим
обществом в Индию, Д. Ноттс привез в 1824 г. в Англию дающую
индиго Wrightia tinctoria.
Одним из наиболее известных коллекторов в тропиках
Старого Света был англичанин Д. Гибсон. Впервые он
появился в Индии в 1835 г. с целью найти и привезти Amhers-
tia nobilis — дерево с кроваво-красными цветами, которое
местное население считало священным. В дальнейшем он
увлекся сбором эпифитов, в частности орхидей. Именно из
32

его сборов начали распространяться в Европе различные
индийские и бирманские орхидеи: Coelogyne, Vanda, Dendro-
bium, Eria. Благодаря Гибсону мода на орхидеи — орхидо-
мания, подобно тулипомании — моде на тюльпаны, охватила
многие ботанические сады (Healey, 1975).
Интродукция в Европу растений с Зондских островов, из
Австралии, Новой Зеландии и островов Океании,
послужившая Краусу основанием для выделения особого, шестого
периода, началась с первых плаваний Д. Кука в 1768—
1771 гг., с которым путешествовал Д. Бэнкс, и Л. Бугенвил-
ля в 1766—1768 гг., которого сопровождал Ф. Коммерсон.
Во второе путешествие Кука в 1776—1779 гг., во время
которого ботаники впервые открыли для себя многие
острова Тихого океана, в том числе Сандвичевы (Гавайи), вместо
Бэнкса отправились англичанин Д. Нельсон и француз
Н. Бодэн. Колиньон, ботаник Королевского ботанического
сада в Париже, был спутником Лаперуза в его
кругосветном путешествии 1785—1789 гг. В результате этих
экспедиций в ботанические сады Европы попали многие
австралийские протейные, акации. Ф. Коммерсон привез в Париж
бугенвиллию (Bouvier, 1946). Более 200 образцов семян, среди
них Oxylobium ellipticum, Melaleuca squarrosa, были
доставлены в Кью Нельсоном (Lemmon, 1969). В 1774 г. в этом
саду появился первый эвкалипт Eucalyptus obliqua (Kraus,
1894), в 1772 г. — первая казуарина Casuarina torulosa
(Астров, 1976).
После первоначального кратковременного знакомства с
флорой этих территорий во время кругосветных плаваний
ботаники начали предпринимать туда специальные экспедиции
для сбора растений.
Посланный Д. Бэнксом в 1798 г. садовник ботанического
сада Челси Д. Кели в течение пяти лет путешествовал по
южному побережью и во внутренних районах Австралии. За
это время в Кью от него поступило 170 видов австралийских
растений, в том числе Epacris purpurascens и оригинальный
эпифитный папоротник Platycerium bifurcatum (Healey,
1975).
В начале XIX в. экспедиции сада Кью для интродукцион-
ного освоения Австралии, Тасмании и Новой Зеландии
следовали одна за другой. В 1801 г. Р. Броун, известный
систематик и знаток австралийской флоры, собрав много
растений в Новом Южном Уэльсе, потерял большую часть их во
время кораблекрушения. Двумя годами позже П. Гуд выслал
в Кью крупную партию австралийских растений (Kraus,
1894).
Однако основные флористические находки, поступившие
в коллекции Кью, были сделаны А. Куннингамом. Впервые
высадившись в 1816 г. на австралийском побережье, он за
33

14 лет с исследовательскими экспедициями Оксли и Кинга
посетил различные районы Австралии, собрал гербарий,
живые растения, семена, геологические образцы и тушки зверей
и птиц. Почти везде, где побывал Куннингам, он был первым
ботаником, а нередко и первым европейцем. На корабле он
обследовал западное и северное побережья, работал в
тропических лесах Северо-Западной Австралии и о. Тимор,
мангровах севера и на аридных берегах запада этого
континента, пересек пустынные области и скрэбы центральной его
части, побывал в Новой Зеландии, на о. Маврикий и Земле
Ван Димена (ныне Тасмания). Главными его находками в
это время явились величественная Araucaria cunninghamii,
найденная им возле Сиднея, различные акации, рутовые,
разнообразные представители сем. Epacridaceae, так
называемые «австралийские верески» (McMinn, 1970).
По заданию английского Королевского садоводческого
общества бывший директор ботанического сада Корка
(Ирландия) Д. Друммонд присоединился к экспедиции Д. Стирлин-
га, прошедшей в 1829 г. Австралийский материк с востока
на запад до Перта и Фримантла. Результатом его сборов
были 220 видов австралийских растений, пополнивших
коллекцию английских садов (Healey, 1975).
Часть растений распространилась в широкой культуре,
минуя официальные каналы. Так, любителями-цветоводами
из числа австралийских колонистов были собраны и
отправлены в Англию очень популярные сейчас Brachycome iberidi-
folia и Helipterum manglesii.
Распространение представителей австралийской флоры в
европейских садах шло относительно медленно. По данным
семенных каталогов, в первом десятилетии XIX в. они еще не
проникли, по-видимому, в ботанические сады Италии,
Швеции, Испании, Голландии и ряда других стран (Kraus, 1894).
Одновременно с австралийскими растениями в Европу
поступали сборы коллекторов, работавших в Индонезии. Одним
из первых здесь побывал садовник ботанического сада Кью
К. Смит, посланный Бэнксом в 1795 г. на Молуккские
острова для сбора пряных растений (гвоздичного дерева,
мускатного ореха и др.). Он снабжал семенами ботанические сады
Англии, Индии (Калькутта, Мадрас), Малайи (Пенанг).
Интродуцированные им растения дали начало обширным
плантациям в тропических районах Азии.
Очень разнообразны были сборы «охотника за
растениями» Т. Лобба, состоявшего на службе у садоводческой
фирмы Вейчей. В 1843—1860 гг. он путешествовал по Яве,
Северному Борнео, Сараваку, Филиппинам, Суматре, Малайе,
Бирме и обогатил английские оранжереи большим количеством
азиатских тропических экзотов: орхидей, рододендронов,
непентесов и др. (Healey, 1975).
34

ПЕРИОД ИНТРОДУКЦИИ ЯПОНО-КИТАЙСКИХ
РАСТЕНИЙ
Китай и Япония на протяжении многих
веков были фактически закрыты для европейцев, хотя
интерес к этим странам постоянно подогревался рассказами
сравнительно немногочисленных путешественников, побывавших
там (Марко Поло, Маттео Риччи и др.).
Голландцы первыми посетили с торговыми целями Китай
в 1516 г. В обмен на некоторые европейские товары, в
частности шерсть, они стали вывозить из Китая разнообразные
продукты растительного происхождения. Среди них были
популярный «китайский корень» (Smilax china),
рекомендовавшийся от ревматизма, проказы и других кожных
болезней, ревень, камфора, чай.
Интродукция японо-китайских растений в ботанически*
сады Европы началась в первой половине XVIII в. и
достигла своего пика в 40—60-е гг. XIX в. По-видимому, первыми
китайскими растениями были привезенные в 1701 г. врачом
г(}лландской Индийской компании Д. Куннингамом гардении
и некоторые хвойные (в том числе широко известная сейчас
куннингамия). В дальнейшем коллекторами китайских
растений стали миссионеры, относительно прочно осевшие в
Китае к началу XVIII в. Одним из первых поступлений от них
в 1739 г. была знаменитая Camellia, названная в честь
работавшего на Филиппинах иезуита Г. Камела. Другой монах,
Н. Инкарвилль, известен несколько больше. До своей
поездки в Китай он обучался в течение полугода в саду Версаля
у известного ботаника-систематика Б. Жюссье, т. е. имел,
помимо духовного образования, определенную ботаническую
подготовку. Инкарвилль прожил в Китае 15 лет, с 1742 по
1757 г., но лишь в конце этого периода получил
официальное разрешение китайского императора на сбор семян и
растений в природе. Помогло этому получение Инкарвиллем от
Жюссье семян некоторых редких растений, в том числе
Mimosa sensitiva — растения, обладающего чувствительными к
прикосновению инородного тела листьями. Два растения
мимозы были выращены и подарены императору. По существу,
это был первый пример обмена семенами между Европой (в
данном случае Францией) и Китаем.
Судьба посланного Инкарвиллем материала была
довольно печальна. Первые его сборы 1743—1745 гг. частью
погибли при кораблекрушении, частью были захвачены
англичанами и, видимо, уничтожены. Поступившие позже в
Королевский сад семена в большинстве своем не были высеяны и
тоже пропали (Healey, 1975).
Впоследствии он посылал собранные семена и живые
растения с торговыми караванами, следовавшими из Китая
2*
35

через Кяхту в Москву, откуда семена затем попадали в
Париж. Инкарвилль был связан с целым рядом русских
ботаников, в том числе с С. П. Крашенинниковым, с которым вел
деловую переписку (Bretschneider, 1881). Среди
немногочисленных видов, интродуцированных во Францию при
посредстве Инкарвилля, следует назвать широко распространенный
ныне в озеленении айлаит Ailanthus altissima, инкарвиллею
lncarvillea grandiflora, софору Sophora japonica v. pendula.
Инкарвилля считают также первым интродуктором в Европу
однолетней садовой астры Callistephus chinensis в 1743 г.,
однако этот популярный в цветоводстве вид попал в
Королевский сад в Париже несколько ранее, в 1728—1731 гг., от
других миссионеров (Healey, 1975).
Приблизительно в середине XVIII в. в Европу попали
широко известные сейчас в культуре туя восточная Thuja orien-
talis и реликтовое гинкго Ginkgo biloba. В 1788—1790 гг. в
Англии появилась гортензия Hydrangea macrophylla (Мода
в цветоводстве, 1856). В 1792 г. Китай посетило английское
посольство, в составе которого был ботаник Д. Хекстон.
Несмотря на то что он был весьма ограничен в своих
передвижениях по стране и сборах, ему удалось привезти в Англию
хорошо известные сейчас виды Macleaya (Bocconia) cordata,
Cupressus funebris, Polygonum chinense, Rosa bracteata (Lem-
mon, 1969). Интродукцией многих декоративных китайских
растений Европа обязана У. Керру, посланному директором
сада Кью Д. Бэнксом в Кантон. Керр пробыл в Китае 9 лет
(1803—1812) и за это время сумел собрать и выслать в Кью
Lilium tigrinum, L. brownii, Begonia ewansiana, Juniperus
chinensis и, по-видимому, махровые (Paeonia albiflora, P. lac-
tiflora) и древовидные (Р. suffruticosa) пионы, вьющуюся
Rosa banksiae (Healey, 1975). Следующий этап интродукции
растений из Китая связан с деятельностью Королевского
садоводческого общества Англии. Основанное в 1804 г. по
инициативе различных английских ботаников и общественных
деятелей, в числе которых были директор сада Челси У. Фор-
зит и директор ботанического сада Кью Д. Бэнкс, оно имело
в Лондоне (Чисвик) свой сад, куда поступали растения из
экспедиций, посылавшихся на средства Общества, и от
частных лиц. В 1816 г. капитан Уэлбэнк привез в подарок
Обществу найденную им в саду одного китайского торговца
глицинию Wistaria sinensis. В 1840 г. этот экземпляр достиг 54 м
длины и имел около 675 тыс. цветков. Через 5 лет капитан
Роуз доставил в Англию широко известную ныне Primula
sinensis (Fletcher, 1969).
Первые экспедиции Общества (Д. Поттс в 1821 г. и
Д. Парке в 1823 г.) были направлены в Китай. Результатом
сборов Поттса явилась интродукция в Англию Callicarpa
rubella, некоторых камелий, Ноуа и др. Парке привез 16 куль-
36

тиваров хризантем, различные камелии, Coelogyne fimbriata,
первую аспидистру Aspidistra lurida (Fletcher, 1969).
Следует сказать, что первые хризантемы попали в Европу
значительно раньше. В 1688 г. они появились в Голландии, но не
прижились. Несколько растений хризантемы привез в 1789 г.
в ботанический сад Марселя капитан Бланшар. В 1795 г. они
попали в Англию. Уже в 1808 г. в ботаническом саду в Чел-
си имелось 8 выведенных там сортов. Однако все они были
довольно однообразны по форме и окраске соцветий
(Dictionary of gardening, 1956). Новую «кровь» в европейские сорта
хризантем влили сборы Р. Форчуна. Форчун, в прошлом
садовник в ботаническом саду Чисвика, отплыл в Китай в
1843 г. В инструкциях, данных ему перед отъездом
Королевским садоводческим обществом, предлагалось собирать
растения, перспективные исключительно для открытого грунта
в условиях Англии, поскольку «ценность растений тем
меньше, чем больше тепла требуется для их культуры (в
оранжереях)». Исключение должны были составлять водные
растения, орхидеи или растения с необычайно красивыми
цветками. Экспедиции благоприятствовало то, что под нажимом
европейских держав после подписания Нанкинского
договора в 1842 г. европейцам стали доступны многие внутренние
районы Китая.
Форчун посетил исключительно богатый азалиями Хусан,
Шанхай, долину Янцзы и в 1846 г. вернулся в Англию,
привезя с собой необычайно интересную коллекцию, которая
произвела сенсацию среди английских садоводов. Помимо
хризантем, ставших родоначальниками современных
европейских помпонных сортов, среди его сборов были Anemone
'japonica, Jasminium nudiflorum, Weigela florida, Forsythia
viridissima, Dicentra spectabilis, Platycodon grandiflorus,
Viburnum macrocephalum, Spiraea prunifolia, Lonicera fragran-
tissima, различные культивары рододендронов, в том числе
Rhododendron obtusum, так называемые азалии Куруме
(Fletcher, 1969). '
В 1846—1848 гг. Форчун занимал пост директора
ботанического сада Челси, а в 1858—1859 гг. снова
путешествовал в чайных районах Китая по заданию сначала
голландской Индийской компании, затем министерства сельского
хозяйства США. Из второго путешествия Форчуна в Европу
попали мужские экземпляры Aucuba japonica — вида, который
ранее был представлен там только женскими растениями.
Успех экспедиций способствовал тому, что среди ботаников, не
без участия Форчуна, утвердилось мнение о том, что
основная часть декоративных растений Китая уже интродуцирова-
на им и среди неизвестных еще в культуре китайских
растений вряд ли можно найти что-нибудь выдающееся. Это
послужило причиной некоторого ослабления интереса к Китаю.
37

В 60-х гг. прошлого столетия французские монахи Ж. Де-
лавай и Ж. Давид первыми познакомились с высокогорной
флорой Китая. Они открыли для Европы (но не интродуци-
ровали) многие растения, как, например, Meconopsis betoni-
cifolia, которые долгое время подогревали интерес интродук-
торов к этим районам страны. Новая волна интродукционных
открытий связана с именем Э. Вильсона. Двадцатитрехлетний
Вильсон был послан фирмой Вейчей в 1899 г. в горные
районы и в долину Янцзы с весьма конкретным заданием:
привезти семена Davidia involucrata — интересного дерева,
невзрачные цветки которого заключены в два крупных белых
прицветника, трепещущих по ветру подобно крыльям
бабочек. Дерево это было открыто тремя десятилетиями ранее
Ж. Давидом (Healey, 1975). В 1902 г. Вильсон, помимо cej
мян Davidia, привез в Англию клен с шелушащейся корой
Acer griseum, Actinidia chinensis, розовую астильбу Astilbe
davidii, Styrax hemsleyanum.
Вторая китайская экспедиция Вильсона в 1904 г. была
не менее плодотворной. Имея основной своей целью
интродукцию желтого меконопсиса Meconopsis integrifolia, он
исследовал глубинные районы Западной и Южной Сычуани у
границы с Тибетом. Кроме М. integrifolia, в его сборах
были интересная яблоня с рассеченными листочками Malus to-
ringoides и, наконец, поистине царственная белая лилия Li-
Hum regale (Sutton, 1976). В дальнейшем деятельность
Вильсона была связана с американским Арнольд Арборетумом, и
сборы его последующих экспедиций большей частью
поступали в адрес этого учреждения.
Интродукция в Европу растений из Японии началась
значительно позднее интродукции китайских растений. По
существу, первая крупная партия японских культиваров и
растений дикой флоры была привезена Ф. Зибольдом в 1830 г.
Зибольд, баварский врач, состоявший на службе
голландской Индийской компании, в 1826 г. начал практиковать в
Японии. Он не имел возможности знакомиться с природой и
растительностью страны в связи с запретами на
передвижение иностранцев по Японии, однако пациенты нередко вместо
платы за лечение приносили ему интересовавшие его
растения. Впрочем, интересы его не ограничивались только
представителями флоры. Он собрал много сведений по истории и
современному положению Японии, нелегально достал
засекреченную карту этой страны. Карта эта была у него
обнаружена, его товарищи казнены, а сам Зибольд после
продолжительного заключения в тюрьме был выслан в
Голландию. Здесь около Лейдена он основал сад, где высадил 80
привезенных с собой видов японских растений. Ему удалось
войти в доверие к королю, который не только поручил Зи-
больду организовать Королевское общество содействия са-
38

доводству, но и наделил это общество, и прежде всего Зи-
больда, правами первоочередного получения японских
растений. Это учреждение, переросшее затем в торговую фирму,
владело, по существу, монополией на поступление растений с
востока Азии. Даже Бейтензоргскому ботаническому саду на
Яве — ведущему голландскому ботаническому саду в
тропиках — запрещено было распространение растений,
интересовавших фирму Зибольда. Растения, которые он получал
с голландскими кораблями, приобретались им по специально
сниженным ценам.
В 1858 г. для европейцев были открыты порты Симода и
Хакодате, а затем и остальная территория Японии стала
доступна для европейских коммерсантов и путешественников.
В 1859 г. Зибольд вновь едет в Японию, движимый скорее
авантюрными, нежели научными помыслами, в результате
чего голландское правительство вынуждено отозвать его.
Однако в Европу Зибольд не вернулся и умер на Яве в
1866 г. (Healey, 1975). Через его питомники с 1830 по 1858 г.
попали в сады Европы многие японские лилии, в том числе
знаменитая Lilium speciosum, функии, японские сорта
древовидных пионов, спиреи, дейции, клематисы, целый ряд
хвойных, пальмы, включая Trachycarpus fortunei, восковое (Rhus
succidanea) и лаковое (Aleurites) деревья, Broussonetia, Dio-
scorea, Paulownia tomentosa, Chaenomeles japonica (Японские
растения, 1857).
ИНТРОДУКЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
САДОВОДЧЕСКИХ ФИРМ
На примере Зибольда наглядно видно,
как наряду с ботаническими садами и садоводческими
обществами в середине XIX в. в Европе интродукцией растений
все активнее начинают заниматься частные фирмы. Их
питомники, нередко не уступающие по объему и разнообразию
исходного материала коллекциям ведущих ботанических
садов, пополнялись сборами коллекторов в наиболее
интересных районах земного шара. Самыми известными
садоводческими фирмами, занимавшимися интродукцией
дикорастущих растений, равно как и интродукцией
малоизвестных культиваров, были фирмы Вейчей и А. К. Булли в
Великобритании и фирма Вильморенов во Франции.
Первая фирма, одна из старейших садоводческих фирм в
Европе, была основана Д. Вейчем в 1808 г. В 1832 г. фирма
организует питомник для интродуцентов в Эксетере (Англия),
и с 1840 г. туда начинают стекаться экзотические растения
Южной Америки, Зондских островов, Китая и Японии.
Помимо Э. Вильсона и Ч. Мариеза, в Китае для этой фирмы
работал У. Пурдом, в прошлом садовник ботанического са-
39

да Кью. Во время путешествия 1909—1912 гг. в Ганьсу и
Тибет Пурдом привез темно-красную форму древовидного
пиона, интересный бузульник, названный его именем (Ligu-
laria purdomii), редкие виды примул, клематисы — желто-
цветный Clematis tangutica и крупноцветный С. macropetala,
явившийся впоследствии анцестральным видом при создании
современных садовых гибридов клематисов (Fletcher, 1969).
Один из потомков основателя фирмы Д. Г. Вейч сам
побывал в Японии в 1860 г. Ему мы обязаны интродукцией в
Европу Lilium auratum, Magnolia stellata (Healey, 1975).
Экспедиция Пурдома была последней экспедицией,
посланной фирмой Вейчей. В 1914 г. фирма перестала
существовать.
А. К. Булли, английский промышленник и меценат,
имевший собственный питомник в Нисе, также много внимания
уделял реконструкции и развитию Ливерпульского
ботанического сада. Основными коллекторами, принесшими славу
фирме Булли, стали Д. Форрест, Ф. Кингдон Уорд и Р.
Купер. Первый в течение 28 лет обследовал западные районы
Китая. Особенно плодотворны были две первые его
экспедиции в 1904—1907 и 1910—1911 гг. В сборах этих
экспедиций особо следует выделить декоративные Primula beesiana,
P. bulleyana, Gentiana sino-ornata, Allium beesianum, Л. but-
leyanum, Dracocephalum calophyllum, D. forrestii, Abies
fabric различные рододендроны. Основной же находкой Форрес-
та стала очень популярная сейчас в комнатном цветоводстве
Primula malacoides. В 1922 г. Форрест привез в Англию Рlei-
one forrestii. Сейчас эта орхидея широко культивируется в
английских ботанических садах (Кеепап, 1973). В отличие от
Форреста, Кингдон Уорд захватил в своих маршрутах и
более южные горные районы (горы Бирмы, Ассама, Бутана).
За 47 лет, проведенных в путешествиях, начиная с 1911 г., он
собрал более 23 тыс. образцов семян и живых растений.
Цветоводы обязаны ему интродукцией различных гималайских
рододендронов, в том числе Rhododendron wardii, большого
числа гималайских примул, прочно вошедших сейчас в
культуру (Primula florindae, P. chungensis и др.), знаменитого
голубого мака Meconopsis betonicifolia, оригинальной столо-
нообразующей лилии Lilium wardii. M. betonicifolia
настолько широко используется с тех пор в практике цветоводства,
что сейчас в культуре особей этого вида намного больше,
чем в дикой природе (Healey, 1975). В последние годы
жизни Кингдон Уорд много путешествовал по Бирме, Ассаму,
Тибету. Одной из интереснейших новинок в этот период
была эпифитная лилия Lilium arboricola, найденная им в 1953 г.
на севере Бирмы.
В 1949 г. фирма Булли прекратила свое существование.
Питомник ее был передан ботаническому саду Ливерпуля.
40

В континентальной Европе наиболее известной
садоводческой фирмой, связанной с интродукционными работами,
являлась фирма Вильморенов, основанная во второй
половине XVIII в. Один из первых ее владельцев В. Вильморен
был связан с А.'Мишо и с его помощью интродуцировал
целый ряд американских растений, в частности различные
дубы. Через фирму Вильморенов в широкую культуру во
Францию вошли сахарная и кормовая свекла и картофель.
В 1815 г. фирма основала интродукционный питомник в
Веррьер-ле-Бюссон под Парижем и Арборетум в Бар.
Последний, представляющий собой ценнейшую коллекцию
древесных экзотов, был передан в 1866 г. государству, а в
1921 г. государственной собственностью стал Фрутицетум
Вильморенов — коллекция интродуцированных кустарников.
В 80—90-х гг. XIX в. М. Вильморен благодаря своим
связям с французскими миссионерами в Китае (Делаваем,
Давидом и др.) собрал в Арборетуме и Фрутицетуме много
представителей китайской флоры. Отсюда были переданы
для широкой культуры во Франции Incarvillea delavayi
.(1889), Buddieja davidi (1893), Davidia involucrata (1897),
Pinus armandi, Pyracantha crenato-serrata, Deutzia vilmori-
nae (1896) и др.
В отличие от описанных выше фирм, Вильморены не
содержали специальных «охотников за растениями». Они
много путешествовали и коллекционировали сами.
Всего за два века своего существования фирма ввела в
культуру свыше 450 видов и разновидностей полезных
растений (Шлиппе, 1930).
Упоминавшиеся выше сборы коллекторов фирмы Булли
Форреста, Кингдон Уорда и Купера можно считать началом
западнокитайского периода интродукции растений в Европу.
Из других интродукторов, внесших заметный вклад в
историю освоения западнокитайской флоры, следует назвать
Р. Фаррера, Ф. Лудлоу и Д. Шеррифа.
Фаррер, большой любитель и пропагандист культуры
высокогорных растений, много путешествовал с целью
сбора растений по Японии, Цейлону, горным районам Европы.
В 1914 г. совместно с Пурдомом он посетил китайскую
провинцию Каньсу и Тибет. Их основными находками можно
считать ароматную калину Viburnum farreri, тибетскую Bud-
dleja alternifolia, Daphne tangutica, Gentiana hexaphylla,
Rosa farreri. Из второго своего путешествия Фаррер привез
декоративную Gentiana farreri (Healey, 1975). Совместные
экспедиции Лудлоу и Шеррифа продолжались с 1933 по
1967 г. и охватили большую часть Тибета и Бутан. Эти
коллекторы не были профессиональными ботаниками. Лудлоу
начинал свою деятельность как орнитолог, Шерриф был
фотографом, работавшим для Британского музея естественной
41

истории. Тем не менее сборы их отличались большой
оригинальностью. В Тибете им удалось посетить заповедную
священную долину Сари-Чу, где сохранялись от потравы скотом
многие интересные растения тибетской флоры. Среди
попавших в Европу интродуцентов Лудлоу и Шеррифа 13 новых
видов рододендронов, 14 новых видов примул, один из
лучших древовидных пионов Paeonia lutea v. ludlowii высотой
свыше 2 м и др. В этой экспедиции был применен впервые
метод пересылки семян и плохо переносящих
транспортировку растений авиапочтой. Этот метод, несмотря на свою
дороговизну, оправдал себя, сведя к минимуму потери
материала при транспортировке. Растения, собранные Лудлоу и
Шеррифом, попали в коллекции ботанических садов Кью,
Висли, Эдинбурга (Stearn, 1976).
СЕЛЕКЦИОННАЯ РАБОТА
В БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ
Мы не останавливаемся подробно на
последнем периоде, выделенном Стирном, — периоде гибридов.
Он выпадает из общей периодизации истории интродукции,
поскольку в основу выделения его положен не
географический принцип, а специфический метод интродукции. История
генетических работ в области растениеводства в
ботанических садах — это отдельная обширная тема, ожидающая
своих исследователей. Следует только отметить, что работы
по селекции и гибридизации начались в ботанических садах
намного раньше срока, отмеченного Стирном. Вот
несколько примеров, касающихся широко распространенных
декоративных растений. Махровые маргаритки были выведены
впервые в садах на юге Германии еще в середине XVI в. Они
не отличались по величине соцветий от диких немахровых
форм, и лишь ко второй половине XIX в. диаметр корзинок
был увеличен в 2—3 раза (Stearn, 1969).
Некоторое представление о размерах селекционной
работы в садах дают сведения о числе выращивавшихся в них
сортов. Так, попавший в ботанические сады Европы в 1580 г.
лютик азиатский (Ranunculus asiaticus) через 40 лет уже
имел 8 сортов. К 1665 г. их уже насчитывалось более 20
(Мода в цветоводстве, 1856).
.Всем цветоводам хорошо известен период увлечения
тюльпанами, вошедший в историю под названием «тулипомании»
и наиболее ярко проявившийся в 1634—1635 гг. в Голландии.
Вспомним, что первые тюльпаны попали в Европу на 80 лет
раньше, в 1554 г. Повальное увлечение созданием и
разведением сортовых тюльпанов привело к тому, что за 3 луковицы
сорта 'Semper Augustus' платили в 1634 г. 30 тыс. флоринов,
42

за одну луковицу сорта 'Vice Roi' — 25 тыс. флоринов.
Ажиотаж, связанный со спекуляцией новыми сортами
тюльпанов, был прекращен лишь законодательным путем. Однако
создание сортов тюльпанов продолжалось лавинообразно, и
к настоящему времени, по данным последнего официального
списка, зарегистрировано 7 тыс. сортов.
Почти одновременно с тюльпаном в сады Европы попал
гиацинт. В 1710 г. в Голландии был выведен первый
махровый сорт его, а пятью десятилетиями позже только в
ботаническом саду Амстердама число сортов этого вида
превысило 2 тыс.
Георгины попали в Германию в 1800 г., а в 1808 г. были
здесь выведены первые махровые сорта (Grunert, 1964).
Хризантемы ввезены в Англию в 1795 г. К 1808 г. в каталоге
ботанического сада в Челси значилось 8 выведенных там
сортов (Dictionary of gardening, 1956).
В 1750 г. директор Берлинского ботанического сада
И. Гледич произвел первые успешные опыты по
искусственному опылению пальмы Chamaerops humilis пыльцой этого
же вида, взятой в ботаническом саду Лейдена. Перевозка
пыльцы из Голландии в Германию заняла 9 дней, и в
течение этого срока пыльца сохранила свою жизнеспособность
(McPhail, Ewan, 1972). Так был сделан первый шаг в новой
области интродукции — интродукции пыльцы, которая
позволила развернуть работы по гибридизации интродуцентов
на новом уровне.
В ботаническом саду Королевского садоводческого
общества Великобритании в 1823 г. получили первый из
известных гибридов мелкоцветных гладиолусов GladiolusXcolvil-
lei (G. cardinalisxG. tristis). В 1841 г. директором
ботанического сада в Брюсселе Л. ван Хоуттом получен
родоначальник современных крупноцветных садовых гладиолусов
G.Xgandavensis, являющийся сложным гибридом G. cardi-
nalis, G. psittacinus и ряда других видов (Dictionary of
gardening, 1956).
Большие работы по гибридизации орхидей были
развернуты во второй половине XIX в. фирмой Вейчей. Ее
сотрудник Д. Домини в 1856 г. получил первый' гибрид садовых
орхидей Calanthexdominii (Fletcher, 1969).
Этот же период ознаменовался получением первых
гибридных сортов целого ряда популярных в настоящее время
садовых растений. В 1884 г. появилась первая чайногнбрид-
ная роза. В 1869 г. американец Ф. Паркмен получил первый
гибрид лилии LiliumXparkmannii (L. auratumxL. specio-
sum). Через 100 лет в списках официального
международного органа регистрации сортов Королевского
садоводческого общества Великобритании значилось уже более 1500
гибридных форм и сортов лилий (Несауле, Орехов, 1973).
43

В 1873 г. были получены первые гибридные аквилегии, в
1886 — гибридные нарциссы, в 1891 — гибриды Helianthus
annuus, в 1903 г. — гибридный табак NicotianaXsanderae
(\\ alataxN. forgetiana). В 1904 г. появились гибриды не-
мезии, через год — гибриды герберы. В 1900 г. увидели свет
гибриды между травянистыми и древовидными пионами
(Guillaumin, 1946). Этот же период ознаменовался
получением первых межродовых гибридов декоративных растении.
Один из них, никотуния (Petunia hybrida v. grandifloraXNi-
cotiana wigandioides, 1893), обладал красивыми цветками,
превышающими цветки петунии в 2—3 раза. Рост корней у
этого растения был подавлен, семена не завязывались,
однако его легко можно было размножать черенками (Bailey,
1950). Аналогичные гибриды были получены при
скрещивании табака и сальпиглоссиса, хейрантуса и желтушника
н др.
Работы по гибридизации интродуцированных растений
повсеместно продолжаются параллельно с первичной
интродукцией. В нашей стране они интенсивно ведутся в
различных ботанических садах. Особенно весомый вклад в дело
создания многочисленных садовых гибридов внесла группа
исследователей Главного ботанического сада АН СССР,
возглавляемая академиком Н. В. Цициным. Здесь следует
отметить успешные опыты по отдаленной гибридизации диких
интродуцентов и растений древней культуры: пырея и
пшеницы, волоснеца и пшеницы и т. д.
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ
В БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ
СЕВЕРНОЙ АМЕРИКИ
В развитии интродукционных работ в
Северной Америке можно выделить четыре основных
периода.
1. Ранний период стихийной интродукции (с начала
колонизации Северо-Американского континента до конца
XVIII в.).
2. Период усиления обмена растениями между Старым и
Новым Светом (с конца XVIII до середины XIX в.).
3. Период возникновения централизации
интродукционных работ и развития крупных ботанических садов
(с середины XIX до середины XX в.).
4. Период окончания централизации интродукционных
работ и расширения сети интродукционных пунктов (с
середины XX в. по настоящее время).
44

РАННИЙ ПЕРИОД
В первый период в Северную Америку
колонистами были завезены некоторые декоративные и
овощные растения, в том числе картофель. Первые клубни
картофеля, получившего название «ирландского», попали туда
через Бермудские острова в конце XVI в., т. е. немногим
позже появления картофеля в Европе (Жуковский, 1971).
Французский путешественник Картье, побывавший в
1541 г. в Юго-Восточной Канаде, писал, что его спутники
выращивали там капусту, салат и турнепс (Klose, 1950).
Через 18 лет после высадки первых колонистов в Новой
Англии, в 1638 г. там уже культивировались яблоки, сливы,
груши, сирень, самшит, европейская калина, тис (Vos, 1967).
В 1621 г. была сделана первая попытка культивирования
привезенной из Европы шелковицы для целей шелководства.
В Южной Каролине на берегу р. Эшли в 1699 г. была
основана ферма для испытания новых для Северной Америки
сельскохозяйственных культур, первые опыты которой
подтвердили возможность выращивания здесь индиго,
табака, льна, конопли, сахарного тростника, хлопка (Klose,
1950).
В этот же период идет усиленное изучение местных Lv,-
лезных растений североамериканской флоры и прежде всего
растений пищевых, лекарственных и декоративных. Часть их
уже прошла первичное испытание в ботанических садах
Европы, и колонисты могли пользоваться рекомендациями
европейских ботаников. Установление более тесных
контактов между профессиональными ботаниками Старого Света
и американскими ботаниками-любителями способствовало
расширению интродукции растений в Америку с Востока.
К концу первого периода относится деятельность Д.
Бертрама (1699—1774). Врач-самоучка, большой любитель
растений, он завязал обширную переписку и обмен семенами со
многим^ ботаниками Европы, в частности с англичанином
П. Коллинсоном. Через его посредство Бертрам получил из
Европы семена целого ряда лекарственных растений,
которые он высевал в своем саду в Пенсильвании, основанном в
1728 г. (по другим источникам, в 1731 г.). Так, в 1739 г.
Коллинсон послал Бертраму семена сибирского ревеня,
которые он, в свою очередь, получил от директора
Петербургского академического ботанического сада И. Аммана. Этот
ревень был высеян и применялся Бертрамом в лечебной
практике (Wilbert, 1908). По каталогу 1792 г. в саду
Бертрама росли следующие интродуцированные деревья и
кустарники: Acer platanoides, Platanus orientalis, Philadelphia co-
ronarius, Laurocerasus officinalis, Sorbus aucuparia, Thuja
orientalis.
45

Нельзя сказать, что сад Бертрама был первым и един-
ственным садом этого периода в Северной Америке. В до.
кументах того времени упоминается много частных садов, &
том числе сад одного из первых исследователей флоры шта-
та Виргиния Д. Клейтона. В 1730 г. У. Принсом во Флашин-
ге (Лонг-Айленд) был основан так называемый Линнеевский
ботанический сад, в котором испытывались некоторые
иноземные растения (например, европейский виноград). Общим
у этих садов было все же преимущественное
коллекционирование местных растений. Деятельность первых частных садов
почти не оставила следа в истории интродукции инорайон-
ных растений в умеренные широты Северной Америки.
УСИЛЕНИЕ ОБМЕНА РАСТЕНИЯМИ
МЕЖДУ ЕВРОПОЙ И СЕВЕРНОЙ АМЕРИКОЙ
Второй период начался с
возникновением ряда более крупных частных садов, где интродуцирован-
ные из-за океана растения были представлены более
широко. Среди этих садов надо прежде всего назвать сад А.
Мишо (1746—1802), основанный в 1785 г. около Чарльстона в
штате Нью-Джерси. Мишо, французский ботаник-систематик,
много путешествовавший в 1782—1785 гг. по заданию
Королевского сада в Париже по Ирану и Ираку, позднее
организовал в Северной Америке сбор интересных для Европы
растений. Об объеме сборов Мишо можно судить хотя бы по
тому, что только из одной своей короткой поездки по Нью-
Джерси, Пенсильвании и Мэриленду он отправил во
Францию 12 посылок с семенами и 5 тыс. древесных саженцев.
Общее же количество собранных им живых растений
превысило 60 тыс. Его маршрутами была покрыта громадная
территория от Гудзонова залива до Индиан Ривер во
Флориде и от Багамских островов до Миссисипи. К сожалению,
большая часть его сборов погибла во Франции во время
революции 1789—1793 гг. (Wilbert, 1908; Healey, 1975).
Одновременно европейские корреспонденты посылали Мишо мг
териал для акклиматизации из европейских садов. В частн(j
сти, через его сад вошла в культуру в США альбиция. Однг
ко после возвращения Мишо на родину в 1796 г. его аме
риканский сад постепенно заглох и прекратил свое суще
ствование.
Ко второму периоду относится также деятельность перво
го американского дендролога X. Маршалла (1725—1801)
В своем саду, заложенном в 1773 г. около Уэст-Честера
(Пенсильвания), он собрал большую коллекцию
американских растений, которые служили обменным фондом в его
46

связях с европейскими ботаническими садами и
одновременно дали материал для первой сводки по американским
деревьям и кустарникам «Arbustum americanum» (1785).
Известно также, что в своем саду Маршалл провел первые
опыты по разведению опийного мака и других лекарственных
растений (Wilbert, 1908).
К середине XVIII в. в Северную Америку уже были ин-
тродуцированы конский каштан, европейские березы и
рябина, ливанский кедр, сосна обыкновенная, вяз и другие
виды деревьев. В саду У. Принса по каталогу 1790 г.
значилось много видов, полученных из Европы, в том числе Cotinus
coggygria, Colutea arborescens, Laburnum anagyroides, вос-
точноазиатская Koelreuteria paniculata (Wyman, 1967).
В начале XIX в. опыты по интродукции европейских
растений на Американский континент, проводимые частными
лицами, стали массовыми. Так, некто X. Ханвелл, торговец из
Массачусетса, только в 1847 г. получил из Европы около
2 тыс. деревьев и кустарников. Таким образом попали в США
камелии и целый ряд европейских зимнезеленых видов
{Creech, 1972).
В 1801 г. открылся первый доступный для широкой
публики ботанический сад в Нью-Йорке — так называемый
Элджинский сад. Его основатель профессор ботаники
Колумбийского университета Д. Госак собрал в этом саду
преимущественно лекарственные растения. В 1805 г. здесь было
около 1500 видов. Сад просуществовал недолго: в 1807 г. он
был продан штату Нью-Йорк, тот в 1810 г. передал землю
Колумбийскому университету, и это привело к закрытию
сада.
В этот период американские ботаники продолжают
открывать для себя растительные богатства своего
континента. Бывший коллектор Ливерпульского ботанического сада
Т. Наттал, ставший в 1822 г. куратором небольшого
ботанического сада при Гарвардском университете в Бостоне
(Массачусетс), в 1833 г. присоединился к трансконтинентальной
исследовательской экспедиции, пересек Скалистые горы,
побывал на Гавайских островах и вернулся, обогнув мыс Горн,
в Бостон, привезя более 1000 новых видов растений (Healey,
1975).
В 1858 г. открыла для иностранцев свои порты ранее
недоступная Япония. Первые партии японских растений
стали поступать в США непосредственно после визита туда
адмирала Перри. В 1862 г., вернувшись из Иокогамы, торговец
и медик Д. Холл доставил на родину ряд японских видов, в
том числе японские клены, криптомерии, гортензию, Lilium
auratum, Malus halliana, ползучий можжевельник, японскую
красную сосну, карликовый японский тис (Taxus cuspidata
папа), глицинию и дзелькву (Vos, 1967; Creech, 1972). Это
47

юслужило началом дальнейшей массовой интродукции япо-
кькнтайских растений, не ослабевающей до настоящего
времени.
НАЧАЛО ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ ИНТРОДУКЦИОННЫХ
РАБОТ И ВОЗНИКНОВЕНИЕ КРУПНЫХ
БОТАНИЧЕСКИХ САДОВ
Начало третьего "периода связано с
организацией в 1858 г. в Вашингтоне специального сада,
который официально назывался Государственным садом для
опытов и размножения (Governmental Experimental and
Propagating Garden). Сад был невелик (около 2 га) и
предназначался прежде всего для испытания образцов, присланных
Р. Форчуном из Китая, их размножения и передачи для
дальнейшего производственного выращивания. В этом саду
было выращено 32 тыс. сеянцев чайного куста, образцы тунга
(Aleurites fordii), камфорного дерева (Cinnamomum cam-
phora), Rhus succidanea, Myrica sapida, Firmiana platanifolia,
Trachycarpus \ortunei, Abutilon theophrastii, Pseudolarix
amabilis (Gardener, 1972). Попытки интродуцировать чайный
куст в качестве промышленной культуры в южные штаты не
увенчались успехом прежде всего в связи с назревавшей
гражданской войной. Дальнейшая судьба сада нам
неизвестна.
В 1848 г. меценатом Г. Шоу был заложен ботанический
сад в Сан-Луи (штат Миссури) — крупнейший сад на юго-
востоке США, будущий центр флористических исследований
юга страны, Центральной и Южной Америки. В 1868 г. он
был передан государству.
Знаменательным в истории интродукции растений на
Американском континенте явился 1872 г., когда было
основано одно из крупнейших в мире научных учреждений —
Арнольд Арборетум.
Организацию Арборетума и первый период накопления
его обширных коллекций невозможно представить без его
первого директора Ч. Саржента, чья кипучая энергия,
организаторский талант и большая эрудиция позволили не
только подобрать штат энтузиастов-интродукторов, но и
заслуженно создать Арборетуму славу ведущего интродукционно-
го учреждения Америки.
Сам Саржент в 1874 г. посетил ботанический сад Кью и
Петербургский ботанический сад, откуда вывез более 300
видов живых растений и более 1800 образцов семян (Wyman,
1967; Steam, 1972).
Во многом пополнение коллекций Арнольд Арборетума в
начале XX в. связано с именем Э. Вильсона (1876—1930).
48

I
Чарльз Саржент
Этот неутомимый исследователь и путешественник пришел в
Арборетум, уже имея значительный опыт интродукционных
экспедиций на запад и юго-запад Китая, организованных
английской садоводческой фирмой Вейчей. Саржент,
предложив Вильсону значительно больший оклад и место
сотрудника, послал его в 1907 г. в Татсиенлу (Сычуань) и Ганьсу с
заданием собрать там все виды растений, пригодных для
культуры в условиях Новой Англии.
Первые результаты экспедиции были весьма плачевны:
почти весь собранный материал, в котором преобладали
луковицы лилий, прибыл в Бостон гнилым. За очень короткий
49

период Вильсон восстанавливает погибшие сборы и
покидает Китай весной 1909 г., увозя с собой 2262 образца семян,
около 1560 живых растений и 30 тыс. листов гербария.
Однако в связи с тем что он привез сравнительно мало
семян хвойных, заинтересованный в них Саржент в 1910 г.
снова посылает Вильсона в Китай. Это путешествие
складывалось для Вильсона неудачно: в горах он сломал ногу.
Почти трое суток его несли на носилках к
доктору-миссионеру, рана загноилась, и ногу с трудом удалось сохранить.
Тем не менее материал, собранный им в этой экспедиции,
был очень разнообразен и интересен. В 1914 и 1918 гг.
Вильсон посещает Японию, затем Корею и о. Тайвань. Среди
привезенных из этих поездок растений следует отметить
несколько сортов вишен, нежные азалии куруме, Stewartia. Всего
им было собрано и доставлено в Америку свыше 1000 видов,
ранее отсутствовавших в культуре в Соединенных Штатах
(Creech, 1972; Sutton, 1976). Значение его сборов становится
особенно ясным, если учесть, что до него японо-китайские
сборы, в частности сборы самого Саржента в 1892 и 1903 гг.,
охватывали лишь наиболее доступные густонаселенные
районы. Саржент не рискнул углубиться в отдаленные, но
необычайно интересные в ботаническом отношении области
Китая, где побывал Вильсон.
Другой известный сотрудник Арнольд Арборетума, А. Ре-
дер, из своей экспедиции по побережью Балтийского моря
привез интересную форму плюща Hedera helix v. baltica,
которая оказалась более морозостойкой, чем интродуцирован-
ный ранее плющ. Эта форма была затем размножена и
теперь широко культивируется по всей территории США.
Последующая экспедиция Арнольд Арборетума на
Балтику доставила в Америку морозостойкую форму самшита и
бирючину (Wyman, 1967).
В 1897 г. в системе министерства сельского хозяйства
США был организован отдел по интродукции иностранных
семян и растений, впоследствии переименованный в
исследовательский отдел новых культур, который ставил своей целью
не только испытание новых для США интродуцентов, но и
сведение воедино результатов интродукционных
экспериментов, проводимых различными ботаническими учреждениями,
частными фирмами и любителями. В публикациях этого
отдела к 1975 г. дана интродукционная характеристика почти
390 тыс. видов и культиваров интродуцированных и
испытанных в США растений (Skrdla, 1975). Первые же годы
существования этого отдела, связанные с деятельностью его
руководителя, весьма активного интродуктора Д. Фейрчай-
лда, показали плодотворность такого рода централизации
интродукционных работ. За период с 1890 по 1930 г. в
Соединенные Штаты было интродуцировано много технических
50

и пищевых растений, в частности тунг и финиковая пальма,
которым уделялось особое внимание, а также бамбуки,
некоторые китайские ильмовые, японские вишни,
многочисленные розы, сирени и другие декоративные растения (Creech,
1972).
Сам Фейрчайлд много путешествовал, особенно по
Гватемале и Вест-Индии, откуда привез много экзотических
фруктовых растений. Он основал также интродукционный
сад в Бискейн-Бей (Флорида).
Следует упомянуть ряд экспедиций, организованных
исследовательским отделом новых культур, которые дали
наиболее интересные с точки зрения интродукции растения..
В 1905—1918 гг. Ф. Мейер пересек Азиатский континент,
уделив особое внимание Китаю. Из его сборов, которые
насчитывали более 2 тыс. видов, особенно ценной оказалась
дикая груша, устойчивая против грушевой листовертки и
одновременно обладающая высокой декоративностью и
теневыносливостью. Она явилась основой широко
распространенного сейчас на востоке США сорта Бредфорд,
предназначенного для уличных и парковых посадок (Creech, 1972). Мейер
привез в США интересные маньчжурские яблоки, корейские
смородины и крыжовники, груши из Северного Китая,
кустарниковую вишню из Сибири, холодостойкую маслину из-
Крыма, раннюю китайскую черешню, широко
распространенную сейчас в промышленных посадках в Калифорнии,
декоративные китайские тополь и ильм, культивируемые в
городах центральных штатов США и Новой Англии (Klose, 1950).
Одним из наиболее ценных интродуцентов Мейера следует
считать также почвопокровный злак Zoysia japonica (Hodge,
1959). Кроме того, весьма интересны собранные им Rosa
xanthina, Juniperus squamata v. meyeri, Kolkwitzia amabilis,
многие сирени (Healey, 1975). Мейер обнаружил в 1908 г. в
кадочной культуре в окрестностях Пекина морозостойкий
карликовый гибрид между апельсином и лимоном,
названный впоследствии лимоном Мейера. Этот скороспелый лимон
оказался перспективным для траншейной культуры в более
северных районах (Шлыков, 1963).
Труднодоступные районы Китая, в том числе на границе
его с Бирмой, явились местом сборов Д. Рока в 1920—
1934 гг. Среди привезенных им растений были новые для
США виды рододендронов, примул и некоторые хвойные.
В 1924—1932 гг. в США поступило большое число растений
Кореи и северо-восточных районов Китая, собранных
экспедицией П. Дорсетта и В. Морзе, и среди них интересные
культивары сои. Сборы Р. Битти в 1927—1930 гг. в Японии
положили начало большой коллекции азалий и, в частности,
их гибридов на федеральной интродукционной станции в
Глендейл (Мэриленд). Оттуда же поступили образцы лилий

и восточных каштанов, ставших ценным материалом для
гибридизации с аборигенным американским каштаном Castanea
dentata, насаждения которого в лесах Северной Америки
значительно уменьшились в связи с массовой гибелью его от
болезней.
Говоря о расширении коллекций растений американских
ботанических садов в третьем периоде и внедрении их в
зеленое строительство и садоводство, следует остановиться на
деятельности ботаника, который, не будучи сам интродукто-
ром, много сделал для инвентаризации интродуцированных в
Северную Америку растении. Л. Г. Бэйли, профессор Кор-
нелльского университета в Итаке (штат Нью-Йорк), основал
при этом университете крупнейшее хранилище гербарных
экземпляров садовых растений, названное им «Хорториум».
Этот первый в своем роде специализированный гербарий стал
основой для монументальных справочников, составленных
коллективом авторов при самом деятельном участии Бэйли.
Среди этих справочников на первом месте, бесспорно, стоят
его многотомные «Энциклопедия американского
садоводства» и «Энциклопедия американского сельского хозяйства»,
не потерявшие после ряда переизданий своего значения и по
сегодняшний день.
В конце третьего периода основная масса поступлений в
интродукционные пункты США шла из тропиков
Центральной и Южной Америки. Коллекции ботанических садов
пополнились новыми орхидеями, бромелиевыми и
разнообразными декоративно-лиственными растениями (Creech, 1972).
ЗАВЕРШЕНИЕ ФОРМИРОВАНИЯ СЕТИ
ИНТРОДУКЦИОННЫХ ПУНКТОВ
Акт Конгресса США 1946 г. закрепил
существующую по настоящее время общую систему интродук-
ционных пунктов в стране, в общих чертах наметившуюся
в предыдущий период. В составе министерства сельского
хозяйства функционируют четыре региональные
интродукционные станции: Эймс (Айова), Женева (Нью-Йорк),
Эксперимент (Джорджия) и Пуллман (Вашингтон), одна
межрегиональная станция, специализирующаяся на интродукции
картофеля (Стерджен-Бей, Висконсин), три федеральные
интродукционные станции: Майами (Флорида), Саванна
(Джорджия) и Глендейл (Мэриленд), а также
национальная лаборатория по хранению семян в Форт-Коллинс
(Колорадо). Станция в Глендейл, кроме того, ведущая станция
страны по карантину растений. В функции станций входит
определение потребности научных учреждений в привлечении
нового материала, интродукция и размножение новых рас-
52

тений и распространение их в пределах своего района.
Распределения посевного и посадочного материала
координирует лаборатория ресурсов гермоплазмы Института гермоплаз-
мы в Белтсвилле, Мэриленд (Skrdla, 1975). В эту же систему
входит Национальный Арборетум в Вашингтоне — один из
немногих федеральных ботанических садов страны.
Основанный в 1927 г., он является государственным учреждением,
ведающим интродукцией древесных растений в США.
Четвертый период в интродукции растений
ознаменовался объединением усилий ботаников разных ботанических
учреждений США. В 1953 г. была составлена программа
совместных интродукционных работ арборетумов США
совместно с бюро интродукции растений министерства сельского
хозяйства США. Согласно этой программе все растения,
выписываемые арборетумами из Европы, поступают на
федеральную интродукционную станцию в Глендейл, где проходят
карантин и первичное размножение. Затем размноженные
растения рассылаются по арборетумам и торговым фирмам
•страны, и в первую очередь в то учреждение, на деньги
которого был закуплен исходный материал.
Согласно договоренности из-за рубежа должны
выписываться только те виды, которых еще нет в культуре ни в
одном ботаническом саду или арборетуме США.
Таким централизованным путем только с 1953 по 1960 г.
коллекции ботанических садов США пополнились более чем
1000 видов новых для страны растений (Wyman, 1967).
По взаимному соглашению между министерством
сельского хозяйства США и Лонгвудским ботаническим садом
(Кеннет-Сквер, Пенсильвания) были скоординированы
совместные экспедиции за декоративными растениями, особенно
из стран, где произрастают анцестральные виды и формы
широко известных культиваторов. С 1956 по 1972 г. по этой
программе было снаряжено 13 экспедиций, в частности в
умеренные районы Азии, Австралию, Бразилию, Новую Гвинею,
Европу. Экспедиция 1963 г. привезла из Непала интересную
морозостойкую вишню Cerasus cerasioides (Creech, 1967,
1972; Hodge, 1959). В 1967 г. около Хоншу (Япония) Д. Кри-
чем были взяты черенки простратного приморского
можжевельника, который был испытан в Белствилле и уже в 1972 г.
передан в производственные питомники. В 1971 г. Крич
посетил в поисках новых зимостойких деревьев и кустарников
Сибирь, откуда привез в США Actinidia kolomicta.
С 1963 г. усилился обмен семенным и посадочным
материалом между США и СССР. Помимо упоминавшейся выше
сибирской экспедиции Крича, в рамках
советско-американского соглашения о совместных работах в области охраны
лрироды экспедиции представителей американских
ботанических садов посетили в 1976 г. различные районы Кавказа, в
53

1977 г. — районы Средней Азии. Эти экспедиции дали много
материала для пополнения коллекций живых растений
ботанических садов США.
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ
В ЦЕНТРАЛЬНУЮ И ЮЖНУЮ АМЕРИКУ
Первые интродуценты попали в Вест-
Индию и Центральную Америку вскоре после первых
путешествий Колумба. В 1493 г. на Испаньолу (Гаити) был
завезен с Канарских островов сахарный тростник, в 1516 г.—
бананы (Howard, 1953). Кортес в своих первых письмах
к королю просил его не разрешать ни одному кораблю
отплывать в Новую Испанию (испанские колонии в
Центральной Америке), не захватив с собой семян зерновых и
других культур, полезных колонистам. Он же основал в
Мексике в 1531 г. первую плантацию сахарного тростника.
Б. Д. дель Кастильо посадил в устье Теуантепек первые
апельсиновые деревья (Рорепое, 1945).
В 1717 г. (по другим источникам, в 1723 г.) на о.
Мартиника появились первые кофейные деревья, завезенные
туда из Парижского королевского сада. В 1730 г. они были
высажены на Ямайке (Наггег, 1956). Эти деревья дали
начало современным кофейным плантациям на островах
Карибского моря.
По инициативе британского Королевского общества
искусств в 1770 г. на острова Вест-Индии были завезены и
успешно прижились там мускатный орех и гвоздичное
дерево (Howard, 1953).
Это же общество было инициатором закладки первого
в этом районе ботанического сада на о. Сент-Винсент в
1765 г. Вскоре были основаны небольшие ботанические
сады на Ямайке, в Порт-о-Пренс (Гаити), Фор-де-Франс
(о. Мартиника) и Порт-оф-Спейн (Тринидад). Коллекции
этих садов составляли в основном растения островов
Тихого океана, доставляемые английскими и французскими
экспедициями.
Выше уже говорилось об экспедиции капитана Блая в
1790 и 1793 гг. на Таити за сеянцами хлебного дерева.
Первые привезенные им растения были высажены в
ботаническом саду на о. Сент-Винсент. Промышленные посадки
хлебного дерева в дальнейшем позволили успешно решить
пищевую проблему острова.
В конце XVIII в. ботанические сады начали возникать
непосредственно в Центральной Америке. Посланная в
1787 г. испанским королем Карлом III научная экспедиция
54

в Мексику одной из своих задач ставила основание там
ботанического сада, где должны выращиваться и изучаться
местные растения. В этом саду был собран ряд растений,
введенных в культуру аборигенным населением Мексики —
ацтеками. Среди этих растений были популярные георгины
Dahlia, семена которых директор сада в Мехико В.
Сервантес выслал в 1789 г. в Мадрид. Во время его
директорства коллекции сада формировались для учебной работы
студентов. После смерти Сервантеса в 1820 г. сад в Мехико
пришел в упадок, чему немало способствовал местный
университет, видевший в ботаническом саде своего научного
конкурента.
Ботанические сады на Южно-Американском континенте
появились р начале XIX в. Во время похода армии
Наполеона в Испанию португальский королевский двор бежал
в 1808 г. в Бразилию. Столица страны была перенесена из
Байи в Рио-де-Жанейро. Там же по распоряжению принца-
регента дона Жуана был основан ботанический сад, в
котором велось изучение местных полезных растений. К 1820 г.
в Латинской Америке было несколько ботанических садов,
однако сведений об их интродукционной деятельности очень
мало (Pennell, 1945). Известно, что южноамериканские
ботанические сады способствовали введению в культуру личи,
японской хурмы, мангустана (Рорепое, 1945). Через сад
в Рио-де-Жанейро начала распространяться в Бразилии
пальма Oreodoxa oleracea, привезенная из Вест-Индии
(McLean, 1913). Другой, более молодой бразильский сад
в Сан-Пауло, основанный в 1940 г., используется главным
образом как заповедник местной тропической флоры,
одновременно там собрана одна из крупнейших коллекций
орхидей (Hoehne, 1951).
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ
В АВСТРАЛИЮ, НОВУЮ ЗЕЛАНДИЮ
И ТАСМАНИЮ
Сведения об интродукции растений в
Австралию немногочисленны и довольно отрывочны по
сравнению с материалами, имеющимися для других
континентов, что не дает возможности полностью воссоздать
историю введения здесь в культуру многих полезных
растений.
Первый австралийский ботанический сад был основан
около 1788 г. в Сиднее при резиденции губернатора.
Коллекции сада в первый период его существования
формировались под влиянием личного вкуса губернатора, поэтому
55

\
L —
Аллан Куннннгам
сад был, как образно выражались современники,
своеобразным «придатком губернаторской кухни». В 1828—1830 гг.
в сад начали поступать редкие и интересные растения
австралийской флоры, которые привозил из своих экспедиций
известный исследователь Австралии ботаник А. Куннингам.
В этот же период коллекции сада стали впервые
пополняться тропическими экзотами, полученными обменным
путем из садов Индии и Кью. Впервые попали в Австралию
маслины. В 1831 г. ботанический сад Сиднея получил 433
сорта винограда из виноградников Монпелье и Парижа.
Эти сорта положили начало виноградарству в Австралии,
причем сотрудники сада не только распространяли
посадочный материал, но и давали консультации по агротехнике
винограда (Mainden, 1906). А. Куннингам, будучи в 1831 —
1836 гг. в Лондоне, выслал своему брату Ричарду,
ставшему директором сада в Сиднее, программу работ,
необходимых для правильной организации интродукции. В ней пред-
56

усматривалась мобилизация миссионеров и колонистов на
островах Океании для сбора интересных местных растений,
деление сада на собственно экспозиционную и
экспериментальную части для проведения различных опытов над ин-
тродуцентами, участие ботаников сада во всех
исследовательских экспедициях, проводимых на континенте,
систематизация и каталогизация выращиваемых в саду растений и
наблюдение за ними в культуре (McMinn, 1970).
Такая программа, под которой подписался бы сейчас
любой современный интродуктор, в то время требовала для
своего осуществления приложения усилий такого
высокоодаренного организатора, каким был сам А. Куннингам.
В 1833 г. Р. Куннингам был послан губернатором в
Новую Зеландию за древесиной сосны каури Agathis australis,
открытой незадолго до этого и применявшейся для
корабельных мачт. В числе собранных им и привезенных в
ботанический сад Сиднея растений следует выделить
эндемичную новозеландскую фуксию Fuchsia procumbens,
известную всего лишь из одного местообитания. По-видимому, это
были первые новозеландские интродуценты на
австралийской земле.
После смерти Р. Куннингама пост директора сада в
Сиднее в 1837 г. занял А. Куннингам. Его экспедиция 1838 г.
в Новую Зеландию дала для австралийской культуры Clian-
thus puniceus — лазящий кустарник из семейства бобовых,
разводимый аборигенами Новой Зеландии и не
встречающийся в диком виде.
Интродукторы после А. Куннингама неоднократно
вводили в культуру в Австралии растения природной флоры
Новой Зеландии. В 1840-х гг. Д. Бидвилл первым
исследовал альпийскую флору Новой Зеландии и интродуцировал
в ботанический сад Сиднея Nymphaea gigantea и Araucaria
bidwillii (Healey, 1975).
На Тасмании первые интродуценты появились,
по-видимому, в 1790 г., когда Д. Нельсон, направлявшийся на
борту «Баунти» на Таити, высадился в Адвенчер Бэй. Он
привез с собой из Англии и высадил там яблони, виноград,
апельсины, лимоны, платаны, посеял вишни, сливы,
персики, абрикосы, груши, тыквы и два сорта кукурузы. К
сожалению, о судьбе этих посадок Нельсона больше ничего
не известно.
К концу XIX в., помимо ботанического сада Сиднея, в
Австралии функционировало еще 3 ботанических сада:
в Мельбурне (основан в 1896 г.), в Брисбене (основан з
1865 г.) и Дарвине (основан в 1873 г.).
В 1844 г. был организован первый и пока
единственный ботанический сад на Тасмании (Хобарт). Позже
других, в 1950 г., возник сад в столице Австралии — Канберре.

Через посредство ботанических садов на континент были
интродуцированы североамериканские деревья, кустарники,
лианы: Acer negundo, Parthenocissus quinquefolia, Campsis
radicans, Gleditsia triacanthos, Quercus falcata, Magnolia
grandiflora, Thuja occidentalis и др.; японо-китайские:
Ailanthus altissima, Aucuba japonica, Ligustrum lucidum,
Wistaria sinensis, Hydrangea paniculata, Hibiscus syriacus\
средиземноморские: Cercis siliquastrum, Pinus pinea, Myrtus
communis, Aesculus hippocastanum, Nerium oleander\
растения других областей: Cedrus deodara, Hedera helix, Melia
azadarach, Syringa vulgaris (Кибальчич, Кондратенко,
1969).
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ В ЮЖНУЮ
И ЮГО-ВОСТОЧНУЮ АЗИЮ
Начало интродукционных опытов в
Южной и Юго-Восточной Азии датировать весьма
затруднительно. Стихийная интродукция уходит своими корнями
в далекое прошлое. Так, в Китай, возможно, еще ранее
открытия Америки Колумбом в результате автономной
интродукции попала особая эндемичная группа сортов воско-
видной кукурузы — Zea mays ssp. ceratina (Синская, 1969).
По интродукции растений в Китае до XIX в. имеются лишь
отдельные разрозненные данные.
Известно, например, что китайский император By Ти из
династии Хан (140—86 гг. до н. э.) основал при своем
дворце обширный сад для редких экзотических растений. По
дошедшим до нас спискам можно определить, что в этом
саду выращивались Litchi chinensis, Euphoria logan, Areca
cathechu, различные бананы, Quisqualis indica, Canarium
album, C. pimela, Cinnamomum cassia, Canna indica,
апельсины. Много растений было привезено специально
посланными экспедициями из северо-западных районов Китая.
By Ти приписывают интродукцию в Китай винограда,
гранатов, сафлора, фасоли, огурцов, люцерны, кориандра,
грецкого ореха и других полезных растений (Hill, 1915).
Выше упоминалось уже о первом примере интродукции
в Китай растений из европейских садов Mimosa sensitiva
Инкарвиллем в 1753 г.
Следующей крупной партией растений, поступившей в
китайские сады из Европы, явились, вероятно, виды,
полученные для обмена У Керром в 1805 г. из Кью. Здесь
были персики, абрикосы, фиги, виноград, сливы, вишни,
груши, различные (видимо, американские) рододендроны,
пеларгонии, разнообразные луковичные, розы и т. д.-
58

Аналогично шли интродукционные работы в других
странах этого региона.
Указом короля Ашоки (около 220 г. до н. э.) в Индии
повсеместно было введено культивирование лекарственных
растений, особенно там, где нужные виды не росли в
диком виде. Для этой цели по всей стране создавались
медицинские сады — прообразы позднейших ботанических
садов (Kaul, 1962). Первым индийским ботаническим садом
был сад в Калькутте, заложенный в 1786 г. на основе
коллекции экзотов первого директора сада Р. Кида. Почти
•одновременно с ним (в 1787 г.) был основан ботанический
сад на Филиппинах (Манила).
Ботанический сад Калькутты — главный испытательный
пункт для многих экономически важных для Индии
растений. Первые опыты, начатые в нем по просьбе Восточно-
Индийской компании по выращиванию различного рода
пряностей (черного перца, корицы, гвоздики и др.), были
неудачными. Более плодотворными оказались связи
Калькуттского сада с садом Кью. В 1835 г. Гибсон привез
оттуда первую партию плодовых и декоративных растений:
Testudinaria dioscorea, Banksia serrata, эвкалипты,
араукарии, акации, некоторые луковичные. Впоследствии именно
через Калькуттский сад в культуру в Индии были
внедрены чай (китайские культивары), картофель, красное
дерево, привезенное с Ямайки в 1795 г., джут, сахарный
тростник, высококачественные сорта хлопка. Сад явился также
промежуточным пунктом для испытания хинного дерева,
культура которого была начата затем в Сиккиме. Именно
благодаря собственным плантациям этого растения Индия
была почти полностью обеспечена своим хинином.
Одновременно в Калькутте функционировал
ботанический сад Индийского сельскохозяйственно-садоводческого
общества, впервые интродуцировавший в Индию
новозеландский лен (Phormium tenax), ваниль, различные
декоративные растения: Fuchsia fulgens, Strelitzia augusta,
Camellia, Buddleja и др.
Ботанический сад в Сахаранпуре, основанный в 1817 г.,
считается пунктом первичной интродукции в Индию многих
американских растений: картофеля, табака, ананасов, гуая-
вы, дынного дерева, сапоты, кампешевого дерева и др.
В ботаническом саду исследовательского лесного
института в Дерадуне прошли первое испытание
преимущественно древесные растения: австралийский Eucalyptus ' albens,
индонезийская Casuarina junghuhniana, южноафриканская
Jicacia kurroo, кубинская Pinus caribaea, мексиканский
Taxodium mucronatum, бирманская Pinus merkusii,
китайская Koelreuteria apiculata и др. (The famous gardens of
India, 1971).
59

Место для сада на о. Цейлон (Перадения) было выбра.
но директором ботанического сада Кью Д. Бэнксом. Он же
назначил директором этого сада работавшего до того в
Кантоне ботаником У. Керра. Основанный в 1821 г.
ботанический сад Перадении стал известен прежде всего своими
работами с гевеей, присланной сюда на испытание из Кью
в 1877 г. Маточники гевеи, выращенные здесь, дали затем
начало крупнейшим каучуковым плантациям на
юго-востоке Азии.
В 1882 г. на Цейлон был завезен древовидный томат
Cyphomandra betacea, который в дальнейшем вошел на
острове в промышленную культуру.
В 20-х гг. нашего столетия ботанический сад Перадении
ввел в культуру шалмугровое (или чалмугровое) дерево
(Hydnocarpus kurzii) — источник эффективного средства
против проказы — шалмугрового масла (Вульф, Малеева,
1969).
Особо следует остановиться также на деятельности
знаменитого Бейтензоргского (Богорского) ботанического
сада, основанного на Яве в 1817 г. Этот сад собрал
громадные коллекции тропических и субтропических растений.
К 1963 г. здесь имелось свыше 5000 видов и
разновидностей, среди которых было немало образцов, послуживших
типами при описании видов флоры юго-востока Азии
(Кабанов, 1963). Бейтензоргский сад являлся и является до
настоящего времени Меккой для паломничества туда
ботаников самого различного профиля, в том числе и интродук-
торов, знакомящихся с тропической флорой (Натальин,
1963).
В числе наиболее известных интродуцентов, внедренных
в культуру в Индонезии этим садом, следует назвать
прежде всего хинное дерево, кофейный куст и гевею.
В наши дни он объединяет три института и возглавляет
единую сеть ботанических садов Индонезии (Sumintawicar-
ta, 1962).
Первый сад в Малайе (Ьенанг) основан около 1786 г.
для испытания там мускатного ореха, черного перца, мангу-
стана и гвоздичного дерева. Массовый посадочный
материал этих видов привезла в 1800—1801 гг. с Молуккских
островов экспедиция К. Смита, организованная по
инициативе директора ботанического сада Кью Д. Бэнкса.
В 1806 г. Смит ввел в культуру в Пенанге яванский
миндаль Canarium commune и сахарную пальму Arenga pinna-
ta (A history of botanical gardens of Malay, 1910).
Первые ботанические сады в Японии появились в
первой половине XVII в. В 1638 г. вблизи Иеддо — древней
японской столицы — были основаны два медицинских сада:
Шиногава (Шиногаши) и Ушигоме (Отсука Гококуйи).
60

Первый из них впоследствии (в 1919 г.) дал начало
ботаническому саду университета Токио (так называемому саду
Коншикава). Его медицинская специализация сохранялась
довольно долго. Лишь в 1868 г. после перехода сада в
ведение императорского двора (в 1875 г. он был присоединен
к Музею естественной истории) в саду появились
многочисленные интродуценты. Однако первые интродукционные
опыты ставились там значительно раньше. Начиная
с 1735 г. садовник Конио Аоки успешно испытывал батат,
культура которого сейчас широко распространена в
стране (батат стоит здесь на первом месте среди возделываемых
корнеплодов). Много растений было завезено из Китая и
Кореи: Cinnamomum loureirii (1738), Cornus officinalis
(1722), Crataegus pinnatifida (1734), Chaenomelis sinensis
(1727). В саду имелся очень старый экземпляр гинкго, на
цветах которого японский эмбриолог С. Хиразе в 1897 г.
открыл сперматозоиды (Guide to the botanic garden of
Tokyo University, 1923).
Интересно, что один из японских садов — сад в Киото,
принадлежащий фармацевтической фирме Такеда, — был
основан в 1933 г. специально для изучения в культуре и
размножения единственного лекарственного растения Roh-
dea japonica (Liliaceae). Сейчас там собрана большая
коллекция лекарственных растений, среди которых много
китайских (List of plants Kyoto Herbal Garden, 1968).
Ботанические сады в Китае появились значительно
позднее ботанических садов в других странах Восточной и Юго-
Восточной Азии. Первый сад был основан в Нанкине в
1929 г., второй — в Лушане в 1934 г. Лушаньский сад
специализировался в основном на коллекционировании
голосеменных и высокогорных цветковых растений.
После организации Академии наук Китайской Народной
Республики в 1949 г. в стране появилось еще 6
ботанических садов: Пекинский (при Ботаническом институте
АН КНР) в 1950 г., ботанический сад в Гуанчжоу (при
Ботаническом институте Южного Китая) — в 1956, Ухан-
ский — в 1956 г., Куньминский, ботанические сады в Хань-
чжоу и на о. Хайнань. Основной их задачей была
инвентаризация богатейшей дикой флоры Китая, в частности
дикорастущих полезных растений, которые одновременно
использовались в культуре. Особое внимание обращалось
на введение в культуру местных лекарственных растений,
используемых в народной медицине. В Куньминском
ботаническом саду проводились работы по интродукции эфиро-
масличных растений: камфорного лавра, лаванды и др.
(Юй Дэцюнь, 1960; Культиасов 1960; Гурский 1960).
6t

ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ В АФРИКУ
Основные экзоты, играющие в
настоящее время ведущую роль в растениеводстве стран Африки,
проникли на континент задолго до возникновения здесь
ботанических садов. В XVI в. португальцами были завезены
из Америки арахис, батат и маниок. Издавна африканцы
возделывали попавшее сюда с востока таро. Многие
полезные растения были стихийно интродуцированы в
африканских колониях по мере их открытия и освоения
европейцами. Попытки упорядочения стихийной интродукции
растений в Африку и организации специальных интродукцион-
ных пунктов предпринимались неоднократно с самого
начала XIX в., но они увенчались успехом лишь частично с
основанием первых на материке ботанических садов: в 1845 г.
в Дурбане и в 1848 г. в Кейптауне. Первые островные
«ботанические сады появились раньше: сад Памплемуссус на
о. Маврикий — в 1735 г., сад Оротава на о. Тенериф (Ка-
ларские острова) — в 1788 г. Сад на о. Маврикий был
основан при французской иезуитской миссии и служил
промежуточным пунктом для интродукции главным образом
китайских растений. Посадочный материал из Китая
подращивался там, а затем пересылался, но не в Африку, а в
Европу (Парижский ботанический сад) или во французские
колонии в Вест-Индии и Южной Америке. Так, через
о. Маврикий попала в Париж в 1784 г. мушмала Eriobotrya
japonica из Кантона. Также через о. Маврикий во
Французскую Гвиану (ныне Гайана) было интродуцировано личи
Litchi chinensis. На соседнем с ним о. Бурбон существовал
аналогичный питомник. Полученная в Париже в конце
XVIII в. и распространенная сейчас в культуре пальма Li-
vistona chinensis была известна под названием латания
бургонская — Latania borbonica (Bretschneider, 1881).
В задачи сада в Кейптауне входила интродукция
полезных растений других континентов, испытания их в культуре
•и пропаганда наиболее ценных из них среди населения. Сад
вскоре стал муниципальным, в связи с чем его интродук-
ционные функции были сведены на нет и он превратился
в обычный городской парк (Pearson, 1910). Сад в Дурбане
-был заложен как испытательная станция экзотических
тропических и субтропических растений (Schuuman, 1956).
Около 1890 г. был основан ботанический сад в Абури
(Ачимота) вблизи Аккры на Золотом берегу (ныне
Республика Гана). Деятельность его в первый период, видимо,
.была связана с интродукцией сюда какао. Конец XIX —
«ачало XX в. ознаменовались быстрым развитием
плантаций какао на Золотом берегу, который с этого времени
<ггал основным поставщиком этого продукта на мировом
42

рынке (до начала XX в. им являлась Бразилия). Вероятно,,
с интенсивной интродукцией какао было первоначально
связано также возникновение ботанических садов в двух
других странах Западной Африки, в настоящее время
специализирующихся на производстве какао, — Нигерии (13%
мировой продукции) и Камеруне (5—6% мировой
продукции). Сад в Олокемейи (Южная Нигерия) был основан в
1901 г., сад в Виктории (Камерун )— в 1892 г.
Впоследствии функции всех этих садов заметно расширились. Сад
в Абури специализировался преимущественно на
интродукции растений сухих субтропиков и тропиков Южной
Америки и Африки, а также многих видов основных тропических
флор (Лапин, Коровин, 1960). В списке интродуцирован-
ных ботаническим садом Олокемейи растений добавились
многочисленные волокнистые: китайское рами Boehmeria
nivea, Urena lobata, Sansevieria trifasciata, Furcraea gi-
gantea, сизаль Agave sisalana\ плодовые: манго Mangiferar
гуайава Psidium guajava, саподилла Manilkara zetpota и др.
(Botanic garden Olokemeji, 1908).
В южной части Африки к началу XX в. было около
20 мелких частных, муниципальных и прочих садов,
служивших главным образом чисто развлекательным целям.
Только две опытные станции, основанные в 1902—1903 гг.,—
Скипперс Корт у Претории и Спрингбок Флетс у Ватерс-
берга — выполняли функции ботанических садов, занимаясь
интродукцией иноземных полезных растений,
преимущественно древесных (Pearson, 1910). В 1913 г. появились так
называемые ботанические сады Кирстенбош — комплекс
ботанических учреждений в различных районах страны,,
предназначенных прежде всего для введения в культуру и.
охраны редких видов капской флоры (Rycroft, 1972).
В Северной Африке первые опыты интродукции ино~
районных растений известны с древнейших времен. Так,,
в 1495 г. до н. э. египетская царица Хатшепсут снарядила
специальную экспедицию в страну Пунт (по-видимому,
Сомали). В сад в Дейр-эль-Бахри было привезено много
взрослых деревьев, среди которых были Boswellia и Сот-
mifora. Первый вид использовался египтянами для
получения ладана, второй — мирры (Неррег, 1967; Редер.
1950).
На широкие связи египтян с другими странами Африки
и Азии указывает повсеместное распространение в
культуре в Древнем Египте индийского сикомора Ficus sycomorus,
переднеазиатского граната Punica granatum, эфиопской
персей Mimusops schimperi и т. д. (Синская, 1969).
Североафриканская часть Средиземноморья многими интродуцен-
тами обязана древним финикийцам, грекам, римлянам и
позднее арабам.
А\

ЖЕ
Шит
*ДШ
=■-=0
(r-i
H^
ЫФ&
Ш
1 '*<-

Об истории иитродукционной работы ботанических садов
здесь известно очень немногое. В частности, в 40-х гг
XIX в. в ботанический сад Хаммы (Алжир) было
направлено из Парижа несколько сеянцев хинного дерева,
выращенных из семян Уэдделя. Однако этот опыт был
неудачным, растения не прижились н погибли (Позняк, 1936).
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ
В БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ
НАШЕЙ СТРАНЫ
РАННИЙ ПЕРИОД
В допетровской Руси мы находим
некоторое подобие западноевропейских монастырских садов.
Так, в середине XIV в. в Москве на южном склоне
Кремлевского холма существовал «садец» митрополита
московского Алексея. На одном из ранних планов Москвы — Го-
дуновском чертеже — изображен Государев Красный сад
в Кремле (Данилов, Борткевнч, 1925).
В дальнейшем упоминания о кремлевских садах
(Верхнем и Нижнем) — небольших питомниках не только
лекарственных, но и пищевых растений — мы находим в
различных документах вплоть до начала XIX в. В этих садах
разводились, если судить по спискам собранных в 1671 г.
семян и растений, Nicotiana, Portulaca, Lactuca, Pimpinella,
Hyssopus, Cichorium, Thymus, Paeonia, Ruta, Petroselinum,
Althaea, Borago, Papaver rhoeas, Delphinium consolida,
Origanum majorana, Salvia, Mentha, Foeniculum, Cnicus bene-
dictus, Levisticum и другие виды (Липский, 1913).
По переписи дворцовых садов 1701 г. в Верхнем
Красном Набережном саду росло «8 кустов винограду», в
Нижнем —: «6 кустов старого винограду» (Чекан, 1956).
В XVI в. при Томском монастыре (вблизи Ярославля)
игумен Феодосии посадил большую (около 1 десятины)
рощу сибирского кедра, которая сохранилась по крайней
мере до конца XIX в. (Данилов, Борткевич, 1925).
По-видимому, это был первый в России и один из первых в Европе
опытов массовой культуры древесных экзотов.
Вторая половина XVII в. ознаменовалась серьезными
попытками придать старинному русскому садоводству новое
направление. Показательным примером этому является
опыт, полученный при организации сада царя Алексея
Михайловича в селе Измайлове под Москвой. Он начал
создаваться в 1666 г. по плану, который предусматривал
разведение там как лекарственных, пищевых, технических, так
65

и декоративных растений. Кроме того, при усадьбе царя
был разбит небольшой декоративный сад с регулярной
планировкой и, по-видимому, с фонтаном, поскольку
впоследствии, при устройстве Петергофского парка, Петр I часть
труб вывез туда из Измайлова.
Сад занимал более 16 десятин и состоял из нескольких
самостоятельных участков, также носивших название
«садов» или «огородов»: Виноградный сад, Грушевый сад,
Сливной сад, два Вишневых сада, Просяной сад, Овощной
огород и Круглый огород, предназначенный для
аптекарских растений (Забелин, 1856). Сами названия садов в
известной мере отражали ассортимент растений,
выращивавшихся в них. Так, в Виноградный сад уже при его закладке
были доставлены виноградные кусты из Киева и
Астрахани, а позднее также из Чугуева и с Северного Кавказа
(«с Терека... кумыцкого садового и лесного винограду»).
Для ухода за виноградом был выписан «межгорского
монастыря виноградный садовник старец Филарет», ставший
главным специалистом Измайловского виноградного сада.
Виноград при зимнем укрытии рогожами плодоносил, и
посадки его, неоднократно подновляемые, просуществовали по
крайней мере до 1691 г. (Чекан, 1956).
В других «садах», помимо плодовых деревьев, и в
частности грецкого ореха и шелковицы, разводились также розы,
«кипарисные кусты», а из травянистых растений — белые
лилии, махровые пионы, тюльпаны, гвоздика, рута
(Забелин, 1856).
Ботанической частью садов в Измайлове занимались
выписанные в 1667 г. немцы И. Капшир, Г. Хут, Ф. Давид.
Они вместе с русскими садовниками ведали, например,
Аптекарским огородом, при котором имелась Аптекарская
палата, занимавшаяся приготовлением лекарств. Аптекарское
дело было так развито, что для упаковки лекарств в
Измайлове пришлось построить специальный «стеклянный
завод» (Забелин, 1873).
За растениями для сада в разные районы страны
посылались царские сокольники.
Так, с Терека в Измайлово были привезены садовником
Ф. Г. Аносовым семена хлопчатника. Они были высеяны
весной 1670 г. (Тер-Аванесян, 1956).
В 1674 г. астраханец Иван Савельев был послан «за
море» для покупки «заморских семен, дерев и трав». В сад
поступали не только семена и живые растения. В 1672 г.
Алексею Михайловичу «челом ударил персидские земли
армянин Григорий Лусиков шкатункою с червями, от
которых шелк родится» (Забелин, 1856). Это свидетельствует
о том, что тутовые деревья разводились здесь, видимо,
также и с намерением использовать их для шелководства.
АА

Следует отметить, что интерес к испытанию заморских
растений проявился у Алексея Михайловича задолго до
создания сада в Измайлове. Так, осенью 1654 г А. Виниус
и И. Марсов привезли .«на государев обиход» из Голландии
в Архангельск 19 «дерев садовых заморских овощей» (т. е.
фруктовых), среди которых были апельсины, лимоны,
шелковица, абрикосы, миндаль, сливы, персики и вишни.
Деревья были благополучно доставлены в Вологду, но в
Москву они не попали из-за карантина в связи с «моровым
поветрием» (Забелин, 1859).
После смерти Алексея Михайловича Измайлову
уделялось все меньше и меньше внимания. По мере упадка этой
царской вотчины создавались новые сады в селе
Преображенском, пополнялись растениями кремлевские дворцовые
сады, но все они не могли ни в какой степени сравниться
с садом в Измайлове, который явился, по сути дела,
прообразом первых русских ботанических садов.
ПЕРИОД
АПТЕКАРСКИХ ОГОРОДОВ
Первая половина XVIII в. знаменуется
возникновением большого числа специализированных садов
лекарственных растений «аптекарских огородов». Их
появление не было новшеством на Руси — достаточно вспомнить
Круглый огород в саду в с. Измайлове четырьмя
десятилетиями ранее. По данным Н. Новомбергского, изучавшего
врачебное дело в допетровской Руси, в Москве в конце
XVII в. было не менее трех аптекарских огородов (Лип-
ский, 1913), в которых культура растений была настолько
удачной, что целый ряд лечебных трав не было
необходимости собирать в природе. При этом надо учесть, что в
культуру вводились прежде всего такие лекарственные
растения, сбор которых в природных местообитаниях был
почему-либо затруднен или вообще невозможен.
Уже то, что разведением лекарственных растений в
начале XVIII в. занимались не только в столице государства,
указывает на усиление интродукцнонной работы и
заинтересованность в ней значительно большего, чем раньше,
круга людей.
Первым аптекарским огородом, созданным в России
в XVIII в., был Московский аптекарский огород.
Заложенный в 1706 г. по указу Петра I при Московском госпитале
и Медико-хирургической школе, он первоначально
выполнял при них роль учебно-вспомогательного учреждения,
которое снабжалось семенами и живыми растениями из-под
Москвы, но некоторые из этих видов «пересаживались из

провинции», т. е. из более дальних районов (Липский,
1913). Задачи его были более полно определены в 1735 г.
при назначении директором Т. Гербера, доктора медицины
из Лейпцига: для «умножения аптекарских плантов и
собирания особливых трав, для нужнейших натуралиев в
медицине, также для обучения молодых лекарей и аптекарей
в ботанике».
Сам Гербер совершил несколько путешествий для
исследования и сбора лекарственных растений по Волге,
Дону, различным районам Украины и центра Европейской
России (Липшиц, 1947).
К концу XVIII в. аптекарский огород постепенно
превращается в ботанический сад, в котором функция питомника
лекарственных растений сведена к минимуму. Заложены
дендрарий и оранжерейное хозяйство, в котором
выращиваются теплолюбивые растения, полученные из
ботанического сада П. А. Демидова. Однако более детально об
ассортименте растений в коллекциях аптекарского
огорода судить трудно из-за отсутствия соответствующих
каталогов.
Здесь ведется и исследовательская работа: как Т.
Гербер, так и директор сада в 1796—1800 гг. Ф. X. Стефан
стали авторами первых московских «флор». Стефан
принимал также непосредственное участие в организации
ботанического сада графа А. К. Разумовского в Горенках, где,
по-видимому, был первым директором (Липский, 1915).
Впоследствии Стефан стал директором Петербургского
ботанического сада.
Аптекарский огород в Петербурге был основан в 1714 г.
и на первом этапе своего существования полностью
соответствовал своему названию. В 30-х гг. XVIII в. в нем
выращивалось до 300 видов лекарственных растений,
которыми снабжались государственные аптеки. В программу
работ аптекарского огорода входило также разведение
«куриозных и чуждых плантов», однако до назначения
директором его И. Сигезбека (с 1735 г.) эта сторона
деятельности будущего ведущего ботанического учреждения
страны была в упадке. Сигезбек четко определил задачи
аптекарского огорода: 1) разведение «официналов», 2)
постановка опытов «относительно действия на растения и их
размножения», т. е. по общей и частной агротехнике;
3) преподавание «ботаническим ученикам» различных
госпиталей; 4) ведение корреспонденции с иноземными
ботаниками, обмен с ними семенами и растениями; 5) сбор
лекарственных растений вне территории сада (Баранов,
1957). Как видно из этого перечня, функции аптекарского
огорода стали более разнообразными. Соответственно
заметно возросли коллекции. Так, по каталогу 1736 г. в них

числилось 1275 видов открытого и закрытого грунта, в том
числе многие широко распространенные сейчас в
декоративной культуре в Ленинграде и в других городах
(Соколов, 1957).
Среди коллекционных растений было несколько сотен
видов, происходивших из Китая, Большой Татарии
(Монголии). В 1744 г. здесь было получено через Медицинскую
канцелярию и высеяно большое количество сибирских
семян. Тогда же Сигезбеку прислали семена из-под Дербента
(Hedera, Stachys, Scilla sibirica), с Днепра (Delphinium).
Сигезбек вел обмен семенами и растениями с
ботаническими садами Упсалы, Амстердама, Гельмштадта
(Германия). В начале 40-х гг. XVIII в. в оранжерее
Петербургского аптекарского огорода появляются африканские растения.
В каталоге 1750 г. встречается сравнительно много
американских растений: три вида Yucca, Ricinus americanus
(Jatropa curcas), Vitis vinifera v. apiifolia, Rhus
toxicodendron, Agave (Липский, 1913).
На материале коллекций аптекарского огорода
Сигезбек написал (но не опубликовал) ряд монографических
обработок родов семейства лютиковых (Aconitum, Paeonia,
Adonis и др.). Опыт разведения растений за первые
полвека существования сада был настолько велик, что позволил
Другому директору, И. П. Фальку, в 1765 г. составить
ассортимент деревьев и кустарников, рекомендуемых для
озеленения в условиях Петербурга. Сюда входили Caragana
arborescens, С. frutex, С. pygmaea, Lonicera tatarica, L. xy-
losteum, Rhamnus catarticus, Cornus, Sorbaria sorbifolia,
Spiraea salicifolia, S. crenata, Amygdalus nana.
Закладке аптекарского огорода в Петербурге
сопутствовало создание там Петром I в 1718 г. с помощью
специально выписанного садовника Г. Фохта Летнего сада с
царской резиденцией. Летний сад стал для Петра не только
чисто декоративной деталью строящейся столицы России,
но и одним из интродукционных пунктов, где в
декоративных посадках и первых оранжереях проходили проверку
многие инорайонные растения. По описаниям современника
Петра I Дешизо, в оранжереях Летнего сада
выращивались тропические молочаи, апельсины и лимоны,
тюльпанное дерево, цвели пальмы. Здесь находились алоэ, опунции,
кофейное дерево, ливанские кедры. По приказу Петра I
в Летний сад были привезены грабы из Киева, яблони из
Швеции, барбарис и розы- из Данцига, сибирские кедры из
Соликамска, липы из Нарвы, пионы и белые лилии,
по-видимому, из Голландии. Дорожки в парке были обсажены
сибирским гороховником Caragana arborescens, таволгой
Spiraea и зеленицей Taxus baccata (Липский, 1913).
В 40-х гг. XVIII в. аптекарский огород был заложен в Аст-

рахани. Им заведовал Мадебург, прошедший обучение в
Петербурге у Сигезбека. Известно, что в Астраханском
аптекарском огороде росли айва, акация, абрикосы,
шелковица. Многие семена «лекарственные и куриозные»,
собранные в Астрахани и ее окрестностях, пересылались в
Петербург, в Петербургский аптекарский огород, через который
они нередко попадали за границу, например в Упсалу.
В 1746 г. Медицинская канцелярия, положительно оценивая
работу Астраханского огорода, предлагала обратить
внимание на новые для тех мест древесные и травянистые
растения, в частности «розановые кустья, шептальные
(абрикосовые), гранатовые, тутовые, арнаутовые, лимонные,
померанцовые деревья». Решено было также послать в
Астрахань по просьбе Мадебурга «семян заморских» из Москвы
и выписать недостающие (Aristolochia, Gentiana, Mentha pu-
legium, Teucrium) из полевой аптеки в Лубнах (Липский,
1913). Во второй половине XVIII в. в Астраханском
аптекарском огороде разводили мяту, ромашку, розмарин,
шалфей, «медоносные травы из Персии и других стран». По
словам Гмелина, здесь имелась также «изрядная»
химическая лаборатория, теплицы, оранжереи, парники
(Ковалевский, 1929). Аптекарский огород в Лубнах (бывшей
Полтавской губернии) был основан по указу Петра I в 1721 г.
одновременно с «Полевой аптекой для Малороссии».
Огород занимал большую площадь (около 20 га) и
просуществовал почти полтора века (до 1862 г.). По его образцу в
1805 г. в Полтаве была учреждена аптека и три сада: один
плодовый и два ботанических (аптекарских). Ассортимент
разводимых в них растений был весьма разнообразен. Здесь
сеялись аптечная ромашка, майоран, шалфей, мята
перечная и кудрявая, горчица белая и черная, чабрец, иссоп, во-
лошский корень, лаванда, земляной миндаль Cyperus escu-
lentus, цитронная мелисса, мыльнянка, божье дерево Arte-
misia abrotanum и др. Анализируя деятельность Лубенско-
го аптекарского огорода, А. П. Лыпа (1951) отмечал, что
этот сад «оставил глубокий след в истории культуры
лекарственных трав и в познании местной лекарственной флоры.
Он послужил настолько удачным примером в этой
области, что и до сих пор, т. е. спустя два с лишним столетия,
Лубенщина является важнейшим районом культуры и
сбора лекарственных трав на Украине».
Имеются сведения о том, что аптекарский огород был
заложен также в Тобольске в 1763 г. (Культиасов, 1950).
По указу Петра I в ряде городов России были посажены
также так называемые «коронные сады». Два из них
существовали в Воронежской губернии (в том числе один
непосредственно под Воронежем), один в Павловске под
Петербургом и один, по-видимому, в Астрахани, одновремен-
70

но с аптекарским огородом. Известно, что в саду под
Воронежем испытывались тутовое дерево, абрикос,
виноград, каштаны и другие растения (Ковалевский, 1929).
ЧАСТНЫЕ БОТАНИЧЕСКИЕ САДЫ
Крупным событием в истории
интродукции растений в России во второй половине XVIII в.
явился частный ботанический сад крупного
промышленника и мецената П. А. Демидова, основанный в 1756 г. в
Нескучном саду на окраине тогдашней Москвы.
Обстоятельства создания его весьма примечательны. 700 крепостных
в течение двух лет выравнивали неудобный холмистый
берег р. Москвы, создавая спускающиеся амфитеатром к
воде участки сада. Известный естествоиспытатель П. С. Пал-
лас, посетив этот сад в 1780 г., дает ему следующую
оценку: «Сей сад не только не имеет себе подобного в России,
но и со многими в других государствах славными
ботаническими садами сравнен быть может, как редкостью, так
и множеством содержащихся в оном растений»
(Александров, Некрасова, 1923). Действительно, в каталоге Палласа
было упомянуто 2224 вида, среди которых 326 —
дикорастущих. Однако уже через 6 лет, судя по каталогу,
выпущенному самим Демидовым, коллекции сада почти
удваиваются (в них насчитывается уже 4363 вида). Среди
них было много сибирских, американских, индийских
растений открытого и закрытого грунта (Липшиц, 1947).
Интересно, что ряд видов, выращиваемых теперь без всякого
укрытия, в каталогах демидовского сада включен в состав
оранжерейных растений (Acer negundo, Pinus strobus и др.).
В декоративных посадках в открытом грунте упоминается
сирень обыкновенная (Данилов, Борткевич, 1925).
Интересен был так называемый «карликовый сад», видимо
некоторая аналогия японским «бонзаи», где росли искусственно
созданные карликовые формы курильского чая, сантолины,
розы, смородины, ракитников, карликовая березка и т. п.
(Липшиц, 1947). После смерти Демидова в 1788 г. сад
постепенно пришел в упадок. Часть коллекций его попала
через Ф. X. Стефана в Московский аптекарский огород.
В первой половине XX в. существовало еще только три
дерева (две веймутовых сосны и вяз), которые можно
считать современниками демидовского сада (Александров,
Некрасова, 1923).
Менее известен ботанический сад Демидовых на Урале
близ Соликамска. Академик И. Лепехин, побывавший там
в 1771 г., перечислил 422 вида растений, в том числе
пальму Caryota urens (Сааков, 1954). А

В Соликамском саду Г. Стеллером была заложена
большая коллекция сибирских растений. К. Линней, очень
интересовавшийся сибирской флорой, получал семена из
Соликамского сада наряду с растениями из аптекарского сада
в Петербурге, которые высылал ему Фальк. В одном из
своих писем, написанных в конце 1760-х гг., Линней
упоминает, что в ботаническом саду Упсалы в этот период
выращивалось около 100 видов сибирских растений, многие
из которых легко сорничали и дичали (Литвинов, 1909).
Преемником демидовского сада стал ботанический сад
в Горенках под Москвой. Он был основан в 1798 г.
любителем растений и меценатом графом А. К. Разумовским.
Это громадный, даже по нынешним масштабам, сад
площадью около 730 га стоял владельцу более миллиона
рублен. Однако ценность его не определялась только
размерами. Помимо больших оранжерей, систематического
участка растений открытого грунта, распланированного по
системе Жюссье, и парка, в саду были собраны уникальная
библиотека ботанической литературы, гербарий, семено-
тека.
В каталоге растений Горенковского сада 1812 г.
перечислено 7000 видов интродуцнрованных растений. В числе
их богатая коллекция сибирских растений, многие из
которых были в то время неизвестны в Европе. В оранжереях
впервые в Европе в 1809 г. цвела ваниль.
Говоря об организации Горенковского сада, следует
прежде всего выделить научное руководство садом, которое
позволило с самого начала строить работу его как работу
настоящего научного учреждения в противовес другим
многочисленным частным ботаническим садам России первой
половины XIX в.
Уже первый директор его Ф. X. Стефан, заведовавший
садом с 1798 по 1803 г., использовал коллекции сада, в
частности сибирские растения, для работ по систематике,
что позволило ему описать целый ряд новых для науки
видов и новые роды Biebersteinia и Dalibarda—Rubus p.p.
(Stephan, 1806).
Наибольшего подъема научные исследования в саду
достигли при директорстве энергичного и эрудированного
ботаника Ф. Б. Фишера. В этот период (с 1812 по 1822 г.) по
поручению сада многие исследователи посещают
различные районы России: Г. Гельм собирает растения на Урале
и в Сибири, Ф. Лондес — в Московской губернии, И.
Герман и И. Геннинг — на Дону, Таушер и Ф. Фишер — на
юге Европейской России, И. Редовский — в Сибири и т. п.
(Липшиц, 1947). X. Стевен присылает в сад растения из
Крыма, Кавказа, Персии. В 1820 г. на Алтай за семенами
был послан садовник Семен Мордовкин. В числе привезен-
72

ных им в 1822 г. растений
был представитель нового
рода из семейства
бобовых — Gueldenstaedtia
(Некрасова, 1949).
Посевной материал
поступал также из-за
границы. И. Редовский,
сопровождавший русское
правительство в Китай, все свои
сборы передал в Горенков-
ский ботанический сад.
В семенном хранилище
сада имелись семена,
собранные в кругосветном
путешествии И. Ф.
Крузенштерна, семена из Тибета,
Японии и Бразилии, из
бывшей тогда русской
колонией Аляски.
Любопытно, что здесь
были сделаны первые
обобщения ИНТРОДУКЦИОННЫХ федор Богданович Фишер
опытов, касающиеся
изменчивости экологического диапазона растений. Неизвестный
иностранный наблюдатель, посетивший сад в начале
1820-х гг., пишет: «Странно видеть, как здесь чада среднего
пояса переносят суровость зимы и, напротив того, некоторые
растения хладной Сибири никоим образом на открытом
воздухе не произрастают, а требуют для себя места в
теплицах» (Описание ботанического сада в Горенках, 1859).
После смерти А. К. Разумовского в 1822 г. сад нача.т
быстро приходить в упадок. Наследники фактически не за-
ботились о сохранении и поддержании коллекций. Идея
о перенесении всех коллекционных растений из Горенок в
Петербургский ботанический сад оказалась
неосуществимой в связи с трудностями транспортировки. В Петербург
попали лишь библиотека, часть гербария и только 3
растения (Фишер, 1836; Бобров, 1957). Остальная коллекция
была распродана подмосковным помещикам, часть растений
получил ботанический сад Московского университета.
Недолгая, но содержательная история Горенковского сада
явилась заметной вехой в общей истории ботанических
садов России. «Деятельность Горенок была очень важна, так
как именно здесь сложились организационные формы
работы большого ботанического учреждения, здесь же
наметилось определенное направление ботанических
исследований» (Бобров, 1957, с. 29).
7\

В «дачном саду» купца М. Бландова под Петербургом,
заложенном в 1789 г., было собрано много экзотов, в том
числе (по данным 1799 г.) хлебное дерево Artocarpus altilis,
Cinnamomum cassia, Carica papaya, Phormium ienax, Musa
paradisiaca. В этот сад поступали растения из Кыо от
Бэнкса, Смита и других ботаников (Ковалевский, 1929).
Другие ботанические сады в России в конце XVIII —
первой половине XIX в. были менее известны и имели
меньшее значение, нежели Горенковский сад. Прежде всего это
объясняется тем, что эти сады служили преимущественно
развлекательным целям, являясь престижным придатком к
другого рода недвижимой собственности их владельцев.
Коллекции их легко создавались и легко исчезали, не
оставляя почти никакого следа в истории интродукции растений.
Таков сад графа Г. В. Орлова на Елагином острове в
Петербурге, заложенный примерно в 1808 г. и
просуществовавший около 30 лет (Фишер, 1836). В нем в период
расцвета насчитывалось около 4 тыс. видов растений.
Сад князя П. П. Трубецкого, основанный в середине
прошлого века под Москвой в с. Никольском, славился
большой коллекцией пальм, которая насчитывала 282 вида,
принадлежащих к 63 родам. Коллекция эта была богаче,
чем незаслуженно считавшаяся тогда первой в Европе
коллекция Вендланда в Германии (Сааков, 1954).
Экспонированные на Всемирной выставке в Париже в 1857 г. пальмы
из Никольского получили большую золотую медаль
(Станков, 1954). Главный садовник сада в Никольском К. Энке
занимался опытами по увеличению зимостойкости деревьев,
выращивавшихся в открытом грунте. Им было
установлено, что прививка интродуцированных растений на местные
виды повышает их зимостойкость. Непривитые сеянцы
интродуцированных ясеней, дубов, кленов, даже хорошо
укоренившиеся, вымерзали, в то время как те же виды в
привитом состоянии переносили достаточно сильные морозы.
Под переносными укрытиями в Никольском перезимовали
такие теплолюбивые виды, как Magnolia acuminata, M.
gracilis, М. tripetala, Clethra alnifolia (Энке, 1857).
На Украине в первой половине XIX в. был широко
известен частный сад Н. Зарудного, заложенный в 1837 г. в
Софиевке (бывшей Полтавской губернии). Через этот сад
в культуру на Украине вошли Fraxinus americana, Weigela
jlorida, Tilia americana, Rubus odoratus (Лыпа, 1952).
Особо следует отметить сад, который организовала под
Москвой в с. Ольгине бывшего Можайского уезда
известный ботаник О. А. Федченко. Здесь она культивировала
многие растения природной флоры Средней и Центральной
Азии, в том числе ряд эремурусов, привезенных ею из
среднеазиатских экспедиций. Всего через сад в Ольгине за вре-
74

мя его существования с 1895 по 1921 г. прошло свыше
1000 видов растений, многие из которых послужили типами
для описания новых таксонов. В частности, там впервые
была начата культура Eremurus olgae и Е. lactiflorus (Фед-
ченко, 1924; Кнорринг, 1924).
НАЧАЛО ПЛАНОМЕРНОЙ ИНТРОДУКЦИИ
РАСТЕНИЙ В ГОСУДАРСТВЕННЫХ
БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ
Одновременно с демидовским и Горен-
ковским ботаническими садами в России существовал
государственный сад, в какой-то степени повторивший их
судьбу. Это был ботанический сад Академии наук, заложенный
И. Амманом в 1735 г. на Васильевском острове в
Петербурге. Сад имел очень маленькую площадь и испытывал
постоянную нехватку средств на содержание коллекций. Тем
не менее коллекции постепенно росли, туда поступали,
например, семена из сибирских академических экспедиций
первой половины XVIII в. И. Гмелина, Д. Мессершмидта
и др. Семена китайских растений присылал в ботанический
сад А. Гобиль — священник, живший в Пекине в 1723—
1759 гг. и являвшийся почетным членом Петербургской
Академии наук. В частности, из его семян были выращены
и описаны С. П. Крашенинниковым растения Polygonum
tinctorium — китайского индиго.
Крашенинниковым были описаны также некоторые
растения, выращенные в ботаническом саду Академии наук
из семян, присланных другими коллекторами: Thalictrum
petaloideum (видимо, одно из первых введенных в культуру
камчатских растений, которое было получено в 1743 г. ог
Стеллера), Alyssum hyperboreum (из семян Стеллера,
собранных в Северной Америке). Известный
естествоиспытатель и путешественник И. Г. Гмелин после возвращения
из своего путешествия в Сибирь в 1743 г. составил список
растений, выращивавшихся в трех петербургских садах:
академическом, аптекарском и его собственном. В этом
списке, изобиловавшем сибирскими растениями, упомянуты
также виды китайской флоры (Литвинов, 1909).
В 1744 г., по каталогу сада, в нем выращивалось 3
американских вида Eupatorium, 5 видов Aloe, 8 видов Solarium.
В коллекции аконитов было 12 видов, из которых 2
выращены из семян, полученных из Сибири (Липский, 1913).
По экземплярам сибирских растений, доставленных в сад
И. И. Редовским, директор сада И. Я. Рудольф в начале
XIX в. описал несколько новых видов. Академический сад
стремился наладить контакты с другими садами России,. А

помогая им в создании собственных коллекций.
Ботанические сады Дерптского и Харьковского университетов в
первые годы своего существования получили от него много
коллекционного семенного материала (Бобров, 1957).
К 1811 г. коллекции сада насчитывали 3236 видов
(Липшиц, 1947). Однако в связи с недостатком денежных средств
в 1812 г. сад был закрыт, часть его коллекций передана
Петербургскому аптекарскому огороду.
В 1783 г. под Петербургом в Листвянке была заложена
«лесным знателем» Фокелем на 100 десятинах
лиственничная роща, получившая название Линдуловской. Эта роща,
являющаяся, по-видимому, самым ранним в Европе опытом
массового внедрения экзотов в лесные культуры,
существует в хорошем состоянии и в настоящее время.
Вольное экономическое общество, развернувшее свою
работу во второй половине XVIII—XIX в., выписывало в
XVIII в. через Англию некоторые американские растения,
в основном деревья, которые затем рассылались для
размножения частным лицам в Сарепте, Киеве и других
городах страны. Таким образом были получены, например, Sor-
bus americana, Juglans nigra, Prunus americana, Padus vir-
giniana.
Своего рода итогом интродукционной деятельности
русских садов в XVIII в. может служить список растений,
которые «нашему климату уже усвоены», составленный
неизвестным автором в «Собрании сочинений, выбранных из
месяцесловов на разные годы» (1793 г.). В нем приводятся:
Populus alba, P. balsamifera, Myricaria germanica, Cotoneas-
ter integerrima, Crataegus oxyacantha, Cornus sanguinea,
C. alba, Acer tataricum, Sambucus racemosa, Rhamnus ca-
tharticus, Prunus spinosa, Berberis vulgaris, Rhododendron
dahuricum. Наряду с ними дается список редких, но
перспективных для массовой культуры видов, среди которых
Hippophae rhamnoides, Halimodendron halodendron, Cara-
gana spinosa, С. frutex, Myrica gale, Genista pilosa, Cytisus
austriacus, С nigricans, Amygdalus nana, Malus baccata,
Armeniaca sibirica (Данилов, Борткевич, 1925).
He совсем ясна история и судьба коллекций
ботанического сада в Павловске (под Петербургом), основанного
в конце XVIII в. женой Павла I императрицей Марией
Федоровной. Для этого сада по распоряжению английского
короля Георга III Д. Бэнкс отобрал 226 видов
оранжерейных растений. Они были посланы в 1795 г. морем под
конвоем военных кораблей в подарок Екатерине II. Среди этих
растений, в большинстве своем новых для европейских
ботаников, были виды австралийской, новозеландской и
южноафриканской флор, а также канадские растения,
собранные Ф. Масоном. В частности, там имелось 38 видов верес-
76

ков, более 10 видов протейных, 6 видов Pelargonium и др.
Коллекция благополучно прибыла в Павловск, однако
дальнейшая судьба ее нам неизвестна.
В свою очередь, Екатерина II послала в Кью около
220 видов флоры России (преимущественно в виде семян),
в том числе Sibiraea, Ixiolirion tataricum, Anabasis aphylla,
Prunus mahaleb (Carter, 1974). Сад в Павловске
существовал по крайней мере до 1836 г. (Фишер, 1836).
УНИВЕРСИТЕТСКИЕ БОТАНИЧЕСКИЕ САДЫ
Первая чертверть XIX в.
знаменательна изменением функций ботанических садов России.
Усилению учебной функции способствовало возникновение при
университетах собственных ботанических садов. Сады были
основаны при Дерптском (Юрьевском, позднее Тартуском)
университете (1803), Харьковском (1804), Казанском (1806),
Вильненском (1803), а также при Кременецком лицее
(1806).
Деятельность Дерптского (Юрьевского) ботанического
сада была неразрывно связана на первых этапах с
известным флористом, директором сада в 1811 — 1836 гг. К. Ф. Ле-
дебуром. Автор первой русской флоры «Flora Rossica»
(1842—1853) и флоры Алтая «Flora Altaica» (1829—1831),
Ледебур только из одного своего алтайского путешествия
привез в сад около 8 тыс. образцов семян, представлявших
1341 вид. Это была, по-видимому, первая массовая
интродукция сибирских растений в ботанические сады нашей
страны, которая на долгие годы сделала эти учреждения
центром сосредоточения представителей сибирской и, в
частности, алтайской флоры. В семенных каталогах
Дерптского сада уже в 20-х гг. XIX в. были описаны такие хорошо
известные сейчас виды, как Lonicera pallasii, Anemone ref-
lexa, Adonis sibirica и др. Отсюда вошли в широкую
культуру в городах и парках Эстонии сибирские и
дальневосточные Larix sibirica, L. dahurica, Abies sibirica, Sibiraea
laevigata, Acer mandschuricum, Phellodendron amurense, а из
травянистых растений Bergenia crassifolia, Adonis vernalis,
A. wolgensis, Trollius asiaticus, T altaicus, T chinensis,
Polygonum sachalinense и др. (Вага, 1951).
Ботанический сад Харьковского университета основан
братом ректора этого университета И. Н. Каразиным.
Известно, что И. Н. Каразин в 1808—1809 гг., «в бытность
свою в чужих краях, запасся семенами и щепами
иностранных дерев, находившихся тогда во Франции и Германии».
д1ногие из привезенных им семян не взошли или погибли
«от суровости климата». Среди уцелевших к 1833 г. интро-
77

дуцентов числилась Robinia, которая «хорошо растет и
усвоена климату» (Сведения о деятельности И. Н.
Каразина..., 1833; Данилов, Борткевич, 1925). Теперь это одна из
ведущих древесных пород в озеленении городов Украины.
В настоящее время на месте сада Каразина расположен
Краснокутский парк, в котором сохранились многие
растения старых посадок. Это, в частности, старейшие на
Украине платаны западные Platanus occidentalism кедры
сибирские Pinus sibirica, выращенный из черенка, присланного в
дар университету, канадский тополь PopulusXcanadensis,
В 1936 г. окружность ствола его равнялась 12 м. Этот
тополь — родоначальник многочисленного клонового
потомства, используемого сейчас для озеленения украинских
городов. Через сад Каразина в культуру в левобережной
части Украины вошли Acer negundo, Fraxinus ornus, Gledits-
chia triacanthos, Populus balsamifera, Spiraea salicifolia,
Pinus strobus (Лыпа, 1952).
Ботанический сад в г. Кременце (бывшей Волынской
губернии) был создан при местном лицее и стал широко
известен во время директорства В. Г. Бессера (1784—
1843). Бессер собрал в саду свыше 9 тыс. видов растений;
некоторые из них, ранее неизвестные, были изучены им и
описаны в издававшихся каталогах сада (Липшиц, 1947).
В открытом грунте в Кременецком саду росли такие редкие
виды, как Broussonetia papyrifera, Corylus colurna, Paliurus
spina-christi, Robinia uiscosa, R. hispida, Diospyros lotus,
Ficus carica, Rhus glabra и др. (Лыпа, 1952; Брижнец, За-
веруха, 1958). Сад был закрыт в 1841 г., сохранившиеся
растения и библиотека переданы в ботанический сад,
организованный при Киевском университете (Розанова, 1951).
Московский аптекарский огород в 1805 г. после
перевода Медико-хирургической академии в Петербург был
куплен Московским университетом и с этого года начал
называться ботаническим садом. Первый директор сада
Г Ф. Гофман заново реорганизовал его, значительно
пополнив коллекции. В 1808 г. в нем насчитывалось уже 3954
вида, 200 из которых — древесные. В коллекциях сада
было, в частности, 35 видов астрагалов, 50 — васильков, 28 —
антирринумов, 42 вида шалфеев. Из оранжерейных
растений можно отметить ваниль, хлебное дерево, какао, 6 видов
орхидей, арроурут и др. Резко снизилась роль
ботанического сада в качестве питомника лекарственных растений,
которых к 1808 г. было всего 93 вида. Во время пожара
Москвы в 1812 г. сад был почти полностью уничтожен, и
все коллекции пришлось создавать заново. К 1826 г. они
насчитывали более 2500 видов, часть из которых, самые
редкие оранжерейные, были куплены после ликвидации сада
А. К. Разумовского в Горенках.
78

НИКИТСКИЙ БОТАНИЧЕСКИЙ САД
И БОТАНИЧЕСКИЕ САДЫ
ЗАПАДНОГО ЗАКАВКАЗЬЯ В XIX В.
Присоединение к России и
сельскохозяйственное освоение южных районов, отличающихся в
климатическом отношении от центральных областей страны
(Крым, Кавказ), потребовали организации опытных
учреждений, предназначенных для подбора и испытания
различных теплолюбивых полезных растений.
Первым учреждением такого рода был Никитский
ботанический сад, или, как он первоначально назывался,
«Таврический казенный экономо-ботанический сад», основанный
в 1812 г. Его первый директор X. Стевен писал о задачах,
стоящих перед садом: «Таврический казенный сад будет
иметь в виду тройную цель: 1. Полное по возможности
собрание всех без изъятия в здешнем климате расти могущих,
и в каком-либо роде хозяйства полезных или только для
украшения служащих дерев, кустов и трав, для познания
всех различных видов по наружным их признакам и по
образу; 2. Добывание семян и разведение по мере
важности больших и меньших школ таковых (растений), которые
в прочей России произрастать могут; 3. Разведение
больших плантаций таковых растений, которые одним теплым
климатам свойственны, для получения от оных дохода и
поощрения тем жителей Тавриды и других способных мест
к таковым насаждениям» К
Такая обширная программа определила и объем работ,
и состав коллекций сада. Несмотря на нехватку рабочих
рук, плохое снабжение водой и оторванность от основных
населенных пунктов Крыма, Никитский сад уже в первые
годы существования поражал путешественников богатством
своих коллекций. Специальным курьером в 1815 г. сюда
были привезены из Парижского ботанического сада первые
черенки плодовых деревьев. Посылки с растениями из
Парижа, в том числе с первыми чайными кустами, поступали
затем в сад неоднократно. Ряд растений был получен в
первые годы из московских оранжерей. Из специально
выписанных из Лиссабона желудей пробкового дуба была
впоследствии выращена роща, составляющая одну из
достопримечательностей сада. Сам Стевен в 1820 г. посетил сады
Западной Европы и вывез оттуда большое количество
семян и живых растений (Калайда, 1925).
В записке, переданной в 1818 г. Александру I, Стевен
i Цит. по: Щербаков М. Императорский Никитский сад.—«Зап. Имп.
Никитск. бот. сада», 1913, вып. 5, с. 3.

указывает, что в течение первых семи лет в саду было
высажено 175 тыс. плодовых и иных Деревьев, в том числе
маслин, каштанов, кипарисов, лимонов, а также чайные кусты.
Всего же за время директорства Стевена (до 1824 г.) салом
были впервые на Южном берегу Крыма выращены Albizzia
julibrissin, Arbutus unedo, Ailanthus altissima, Buxus balea-
rica. Catalpa bignonioides, Cupressus horizontalis, Lirioden-
dron tulipifera, Eriobotrya japonica, Gleditsia triacanthos,
Hibiscus syriacus, Juniperus virginiana, Nerium oleander,
Phillyrea latifolia, Pinus pinea, Platanus orientalis, Lauroce-
rasus officinalis, Padus virginiana, Quercus suber, Thuja
orientalis (Щербаков, 1913). Всего в каталоге сада в этот
период числилось 450 видов экзотических деревьев и
кустарников.
Преемник Стевена Н. А. Гартвис, помимо дальнейшего
пополнения коллекции, объединил в рамках Никитского
сада научные работы по виноградарству и виноделию, что
было связано с созданием базовых коллекций винограда и
одновременно с уменьшением интереса к интродукции
других полезных, в частности декоративных, растений.
Тем не менее в период работы Гартвиса в Никитском
ботаническом саду (1824—1860) были впервые интродуци-
рованы многие интересные декоративные деревья и
кустарники. Здесь следует упомянуть гималайские Picea morinda,
Cedrus deodar a, Cupressus torulosa, калифорнийские Pinus
sabiniana, Sequoia sempervirens, мексиканскую Pinus leio-
phylla, кавказские Abies nordmanniana, Picea
orientalis, китайские Paulownia tomentosa, Cunninghamia lanceo-
lata, южноамериканскую Araucaria araucana, японскую
Cryptomeria japonica, различные дубы, в том числе Quercus
castaneaefolia, и др.
Впервые в нашей стране в открытом грунте появились
различные виды пальм. Из семян, присланных из Горенков-
ского сада, были получены в 1814 г. Chamaerops humilis,
Sabal adansonii. С 1824 г. Chamaerops стали использовать
для озеленения. В 1860 г. там впервые начал выращиваться
Trachycarpus fortunei, с 1881 г. этот вид начал
использоваться в городских посадках (Сааков, 1954).
Сад возродил культуру маслины, ранее существовавшую
здесь со времени греческой колонизации Крыма, заложил
основу плантаций табака (первые семена его были
получены с Кубы, из Нью-Йорка, Албании, Турции и других
стран).
В 1834—1838 гг. успешно было испытано китайское
индиго Polygonum tinctorium (Вульф, 1925).
Известный советский ботаник и интродуктор растений
С. Г Гинкул в своей работе, посвященной истории
интродукции растений на Черноморском побережье Кавказа
80

(1936), выделяет три основных периода интродукционных
работ в этом районе нашей страны. Первый период (с
конца 30-х по 70-е гг. XIX в.) связан с основанием и усилением
деятельности Сухумского ботанического сада. В течение
этого периода инициатива интродукционной работы
исходила от военно-административных властей. Во втором
периоде (70—80-е гг. XIX в.) основная доля интродукционной
работы приходится на частные питомники любителей
субтропического растениеводства. Третий период, начавшийся
с середины 90-х гг. XIX в., включает работы Сухумского
и Батумского ботанических садов. В этот период
интродукция растений' почти целиком ведется государственными
учреждениями.
Начало интродукционной работы в Западном Закавказье
связывают с основанием первого на Черноморском
побережье Кавказа ботанического сада — так называемого
«военно-ботанического» сада в Сухуми в 1840 г. Его организатор,
начальник Черноморской укрепленной береговой линии
Н. Н. Раевский в своей докладной записке в то время
писал: «Абхазия изобильно производит виноград,
шелковицу, оливку, рис и хлопчатую бумагу; некоторые опыты дают
надежду, что там будут произрастать: пробочный дуб,
апельсинное, чайное, кофейное, камфорное деревья, индиго
и лен Новой Зеландии» (Кожин, 1856). В списке И. Т. Ра-
Дожицкого (1840) в саду перечислено 65 видов экзотических
растений, среди которых пробковый дуб Quercus suber,
пассифлора, рожковое дерево Ceratonia siliqua, цитрон,
бергамот, лиметта, новозеландский лен Phormium tenax, очень
редкое растение из Австралии Sollya heterophylla и др.
На базе этого сада после его упадка во время русско-
турецкой войны 1854 г. был заложен в 1861 г. Сухумский
акклиматизационный сад. Известность саду принесли
прежде всего работы Биттера — ученого-садовода, собравшего
в 1865 г. в его коллекциях много субтропических растений,
в том числе древовидный табак Nicotiana glauca, китайское
восковое дерево Rhus succidanea, Acacia melanoxylon,
A. dealbata, Pinus pinea, P. laricio, Taxodium distychum,
Ginkgo biloba, Sequoia gigantea. Многие из этих деревьев
предполагалось использовать в лесопосадках. Diospyros vir-
giniana была интродуцирована ради плодов, которые Бит-
тер предполагал высылать в Одессу и Керчь для выгонки
спирта. Сухумский сад был, по-видимому, центром, откуда
с 70-х гг. XIX в. вошел в культуру на Кавказе инжир.
Позднее коллекции сада значительно пополнились,
причем основная часть успешно интродуцированных растений
была представлена преимуишцъенно японо-китайскими,
австралийскими и южноафрикяРкими видами: Rosa banksiae,
Eriobotrya japonica, Livistona chinensis, Camellia japonica,

PaulGxunia tomentosa, Cordyline australis, Rftapis flabellifor-
mis и др. (Гинкул, 1936).
Одновременно с Сухумским акклиматизационным садом
во второй половине XIX в. в этом же районе существовало
несколько частных ботанических садов, известных
богатством собранных в них коллекций экзотов. Среди них
наиболее известны сады А. Н. Введенского и П. Е. Татарниова.
Введенский впервые ввел в культуру на Черноморском
побережье пальмы Butia capitata, Livistona chinensis,
Washing tonia filifera, W. robusta, Sabal palmetto, а также С in-
namomum burmani, Grevillea robusta, Acacia decurrens
и др.
Сад Татаринова был известен богатой коллекцией агав
(36 видов и разновидностей), кактусов, в том числе 20
видов представителей рода Mammilaria, более 20 видов
эвкалиптов, 17 видов акаций, много различных хвойных и
бамбуков. Здесь произрастали очень редкие Araucaria cunnin-
ghamii и A. excelsa. Коллекционный материал поступал
в сад из Петербургского и Никитского ботанических садов,
ботанического сада Московского университета, а также из
садов Германии, Италии, Бельгии. Кроме того, Татаринов
сам ездил за растениями в Венесуэлу (Кожин, 1956)
В конце XIX — начале XX в. интродукционная работа
в частных питомниках разворачивается и в районе Батуми.
Здесь функционируют сады П. Е. Татаринова, М. Э. д'Аль-
фонса, И. А. Веру, сад С. Г. Гинкула в Салибаури. В
частности, в последнем на протяжении более 20 лет его работы
были собраны многие растения, до того неизвестные здесь
в культуре: гималайские Ilex insignisx I. dipyrena, Arundi-
naria nobilis, A. hookeriana, A. falkoneri, Colquhounia vesti-
ta, Acer oblongum, Buddieja colvillei, Rhus walltchii, Cedrela
toona, калифорнийский Castanopsis chrysophylla,
мексиканская Pinus leiophylla и др. (Гинкул, 1936). Впоследствии
часть коллекций этих садов влилась в Батумский
ботанический сад.
ИНТРОДУКЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
ПЕТЕРБУРГСКОГО БОТАНИЧЕСКОГО САДА
С 1823 г. наступил новый период в
деятельности Петербургского аптекарского огорода. Он был
связан не только и не столько с переменой его названия
(с этого года аптекарский огород стал называться
Императорским ботаническим садом), сколько с усилением его ин-
тродукционной деятельности и одновременным ослаблением
первоначальной функции лв|бно-вспомогательного
учреждения. К 1842 г. сад полнЖъю прекратил выращивание
лекарственных растений для аптек.
82

Подъемом ^^продукционной работы Петербургский сад
был обязан прежде всего кипучей энергии его директора
Ф. Б. Фишера, переехавшего в Петербург после
ликвидации сада в Горенках. Период его директорства (1823—1850)
ознаменовался резким ростом коллекций открытого и
закрытого грунта. Уже в 1824 г. сад имел 25 оранжерей, в
которых к 1836 г. было свыше 13,5 тыс. видов растений.
Около 1200 видов выращивалось в это время в открытом
грунте (Соколов, 1957).
Интересно проследить пути поступления растений в
Петербургский ботанический сад. Сам Фишер в 1824 г. приве.з.
из садов Германии, Бельгии, Франции и Англии 2320 видов.
(около 14 тыс. экземпляров) оранжерейных растений (Лип-
ский, 1913). Однако вошедшее в историю наводнение осенью-
того же года, во время которого, хотя и ненадолго, были
затоплены оранжереи, погубило почти пятую часть
коллекций закрытого грунта. С 1830 г. в сад начали регулярно
поступать растения из Бразилии. С 1831 по 1836 г. в Рио-
де-Жанейро существовал официальный филиал
Петербургского сада, основной задачей которого были сбор и
пересылка в Петербург живых растений и семян. Его
основатели Риддель и Б. Лушнат, работавшие в Бразилии по
поручению столичного ботанического сада, отправили
несколько тысяч экземпляров тропических растений, что
оценивалось в то время в 100 тыс. рублей (Липский, 1913;
Комаров, 1913).
Фишер организовал ряд экспедиций но России, давших
интересный и ценный материал как для культуры в саду,
так и для систематического исследования и
инвентаризации флор различных районов страны.
В 1825 г. на средства сада П. Г Поморцов участвовал
в экспедиции Э. И. Эйхвальда по восточному и западному
побережьям Каспийского моря и по Кавказу. По заданию
сада И. Н. Шовиц в 1827—1830 гг. собрал и передал саду
коллекцию семян и гербарий персидских и закавказских
растений. В 1835 г. в сад поступила партия семян и живых
растений байкальской флоры, собранная Н. С.
Турчаниновым (Липский, 1913). На дотацию сада в 1840—1843 гг.
по Мексике путешествовал В. Ф. Карвинский. Некоторые
сборы его поступили и в другие сады. Так, дуб Quercus kar-
vinskyana успешно рос и плодоносил в Никитском
ботаническом садУг привитый на Q. pubescens. В 40-х гг. XIX в.
в Петербургском ботаническом саду выращивался ряд
калифорнийских растений, собранных в Калифорнии зоологом
и этнографом П. Г Вознесенским. Среди них были ранее
неизвестные виды, впервые описанные в саду Ф. Б.
Фишером и К._ А. Мейером (Aquiiegia formosa, Baeria chrysosto-
ma, Layid platyglossa).

Эдуард Людвигович Регель
По поручению сада известный ботаник К. И. MaKCHMOj
вич в 1853—1857 гг. на корабле «Диана» обогнул земной
шар, посетив Бразилию, Чили, Сандвичевы острова
^Дальний Восток. Изучение Дальнего Востока он продолжал во
время своей второй экспедиции в 1859—1864 гг.,
результатом которой явился громадный гербарий, обширная
дендрологическая коллекция, 250 образцов семя11 и более 400
видов живых растений (Комаров, 1913), в частности
Hydrangea paniculata grandiflora. Работы Максимовича
возбудили большой интерес ботаников, в том числе интродукто-
ров, к изучению флоры Японии и Дальнего Востока.
Некоторые описанные им растения (Stewartia pseudocamellia,
Acer capillipes, A. nikoense, Epigaea asiatica) были
предметом специальных поисков и сборов директора Арнольд Ар-
84

боретума Ч. Саржента во время его поездки в 1892 г. в
Японию (Сох, 1945).
В 1833 г. директор сада Ф. Б. Фишер принимает от Лес-
Ного общества для поощрения лесного хозяйства заказ на
испытание в саду некоторых выписанных обществом из-за
рубежа деревьев. Через четыре года были опубликованы
первые результаты испытания: из 65 видов выжили в
условиях петербургского климата 20, в том числе Acer sacchari-
пит, Juglans cinerea. Остальные в той или иной мере
пострадали от морозов и «от качества грунта для них
неблагоприятного» (Данилов, Борткевич, 1925).
Новый этап в работе Петербургского ботанического сада
начался в 1855 г., когда директором его стал Э. Л. Регель.
Регель внес много нового в направление интродукционных
работ, усилив внедрение в практику результатов
интродукционных испытаний. Им было основано Русское общество
садоводства, вице-президентом, а затем и президентом
которого был сам Регель. Общество организовало в Петербурге
при непосредственном участии ботанического сада две
международные выставки по садоводству (в 1869 и 1884 гг.),
прошедшие с большим успехом. Следует также особо
отметить, что Регель первым из ботаников сада начал изучать
теоретические вопросы интродукции и акклиматизации
растений.
Несмотря на деятельное участие Регеля в работе
ботанического сада, удельный вес интродукционных работ в нем
в конце 50-х — начале 60-х гг. резко снизился. Связано это
было в первую очередь с чуждой науке деятельностью
управляющего ботаническим садом К. К. Кистера, который
содействовал развитию в саду работ преимущественно
декоративно-прикладного характера. Функцию ведущего ин-
тродукционного учреждения в это время принимает
Помологический сад, организованный под Петербургом в 1861 г.
Э. Л. Регелем и Я. К. Кессельрингом. Несмотря на свое
название, сад не был узкоспециализированным плодовым
питомником. В 1909 г. в нем, помимо 600 сортов плодовых
Деревьев и ягодных кустарников, имелось около 1200 видов
декоративных деревьев и кустарников, 4900 сортов роз,
несколько тысяч видов травянистых многолетников. Всего
же за 45 лет существования сада в нем было испытано
более 1500 сортов плодовых и ягодных растений, более
4300 видов и разновидностей деревьев и кустарников (в том
числе более 300 видов хвойных). Регель и Кессельринг вели
широкий обмен семенами с многими ботаническими
учреждениями Европы, Азии и Северной Америки. В частности,
от Ч. Саржента ими было получено через Арнольд Арбо-
ретум более 80 американских видов и разновидностей
боярышника, а от Вильсона — более 80 видов китайских расте-

ний. Сад имел и своих коллекторов, которые собирали
материал в разных частях страны и за рубежом, например
в Средней Азии и в северо-восточных районах Китая.
В Помологическом саду впервые стали культивировать
более 30 видов деревьев и кустарников, многие из которых
получены с Дальнего Востока и из северо-восточной части
Китая. Среди размноженных в саду и введенных в
озеленение можно назвать такие виды, как Padus maackii, Abies
nephrolepis, Euonymus pauciflorus, Ribes maximoviczianum,
/?, aciculare. В широкую культуру Помологический сад ввел
более 80 видов многолетников отечественной флоры, в том
числе Lilium medeoloides, L. cernuum, Jeffersonia dubia, Cy-
pripedium macranthum (Коллекции Помологического сада
д-ра Э. Л. Регеля и Я- К. Кессельринга, 1910).
В саду было собрано более 300 видов и разновидностей
папоротников, много дикорастущих луковичных. Коллекция
альпийских растений (более 1000 видов) считалась одной
из наиболее богатых в Европе (Кичунов, 1906).
В годы гражданской войны Помологический сад
перестал существовать, однако часть его коллекций, прежде
всего травянистые многолетники, была сохранена и
впоследствии пересажена в Петроградский ботанический сад
(Соколов, 1957).
Оживление интродукционной работы в Петербургском
ботаническом саду в последней четверти XIX в. связано
с организацией ряда крупных экспедиций на восток
России и в некоторые азиатские страны. По ходатайству
П. П. Семенова-Тян-Шанского Петербургскому
ботаническому саду было предоставлено исключительное право
получать все ботанические коллекции, которые привозили
в этот период члены Русского географического общества.
Много интересных растений поступало в сад из
экспедиций, исследовавших до того неизвестные районы Средней
и Центральной Азии и Северного Китая. К сожалению,
полностью оценить все поступления весьма затруднительно,
поскольку в отчетах сада того времени зачастую не
разделяются живые растения, семена и гербарные экземпляры,
обозначаемые одним термином «растения». Так, директор
сада Э. Л. Регель упоминает в отчете 1881 г.: «От
знаменитого путешественника почетного члена сада Н. М.
Пржевальского (получено) 124 вида, в числе которых очень много
совершенно неизвестных, и между ними семена Incarvil-
lea compacta — одного из самых красивых растений,
открытых Пржевальским». Одним из наиболее результативных
в ботаническом отношении было пятое, последнее
путешествие Пржевальского в Центральную Азию в 1888 г. Среди
растений, привезенных в Петербургский ботанический сад
экспедицией, следует отметить Meconopsis multiplinervia,
86

Lonicera syringanlha, Gentiana straminea, Allium cyaneum
и ДР-
Наиболее интересные растения, выращенные в саду,
неизвестные до того времени систематикам, описывались и
изображались в редактировавшихся Э. Л. Регелем журнале
«Gartenflora» и русском журнале «Вестник
Императорского Российского общества садоводства». Всего за 1852—
1890 гг. им было описано в «Gartenflora» несколько сот
видов растений, рекомендуемых в культуру Петербургским
ботаническим садом, в том числе такие декоративные
многолетники, как Eremurus spectabilis, Trollius asiaticus, Li-
Hum tenuifolium, L. pulchellum, Aquilegia sibirica, Corydalis
bracteata, деревья и кустарники Pyrus ussuriensis, Caraga-
na jubata, Deutzia parviflora, V. amurensis, Eleutherococcus
senticosus и др. Сын директора, впоследствии известный
ботаник, А. Э. Регель в качестве врача совершал в 1876—
1885 гг. большие экспедиционные поездки преимущественно
в горных областях Средней Азии. Из этих поездок в
Петербургский ботанический сад поступило много семян, луковиц
и гербарных образцов растений среднеазиатской флоры,
в частности Incarvillea olgae. Известный знаток флоры
Китая, врач при русской миссии в Пекине Э. В. Бретшнейдер
(1833—1901), избранный почетным членом Петербургского
ботанического сада, обогатил его коллекции некоторыми
китайскими растениями, в том числе Celastrus orbiculata,
Rhododendron mucronulatum, Syringa villosa, клубневым
растением кан-лу (Stachys sieboldii), по качеству не
уступающим картофелю (Липшиц, 1947; Vos, 1967).
Целый ряд интересных центральноазиатских растений
был собран известным русским путешественником,
исследователем Центральной Азии Г Н. Потаниным. Из
экспедиций в Северо-Западный Китай и Центральную Монголию
в 1876—1893 гг. им привезен большой гербарий,
включающий три новых рода покрытосеменных растений, и много
семян, среди которых можно отметить Viburnum betulifo-
Hum, Larix potanini, Gentiana hexaphylla и др. А. Ф.
Баталии (1894), подводя итоги интродукционной деятельности
сада в XIX в., назвал в числе введенных в культуру
полезных растений сибирские смородины Ribes dikuscha, R. pro-
cumbens, R. diacanthum, съедобную жимолость Lonicera
edulis, высокорослый горец Вейриха Polygonum weyrichii,
татарскую гречиху Fagopyrum tataricum v. potanini.
С началом строительства в 1892 г. транссибирской
железнодорожной магистрали интенсифицировались
исследования ранее малодоступных районов Сибири, Дальнего
Востока, а также ряда областей Средней Азии. Эти территории
были покрыты маршрутами экспедиций
Переселенческого управления. Только за 5 лет (1908—1912) были ис-

следованы Приморский, Амурский, Забайкальский,
Иркутский, Енисейский, Томский, Семипалатинский, Сырдарьин-
ский, Ферганский, Закаспийский, Закавказский районы.
В руководстве экспедициями всегда участвовал один из
ботаников Петербургского ботанического сада. Ботанические
материалы, собранные экспедициями, поступали
преимущественно в этот сад. Однако это был главным образом
гербарий местной флоры, значительно меньше пополнялись
таким путем коллекции живых растений сада (Лнпский,
1913).
ОРГАНИЗАЦИЯ БАТУМСКОГО
БОТАНИЧЕСКОГО САДА
Крупной вехой в истории интродукции
в нашей стране субтропических растений явилась
организация в 1912 г. Батумского ботанического сада. Основатель
его профессор А. Н. Краснов, опираясь на опыт культуры
субтропических растений, накопленный в предыдущие
периоды, создал образцовое научно-исследовательское
учреждение, способное проводить планомерные интродукционные
эксперименты.
С. Г. Гинкул (1940) подробно разбирает источники, за
счет которых организовывались и пополнялись коллекции
сада. В основе их сборы А. Н. Краснова и И. Н. Клингена
во время их экспедиции 1895—1896 гг. по Японии, Китаю,
Гималаям, которые поступили в питомник бывшего Чаквин-
ского удельного имения. Среди этих растений так
называемые «двенадцать даров Востока»: Citrus, Thea sinensis,
Phyllostacys sp. div., Oryza saliva, Diospyros kaki, Rhus ver-
niciflua, Rh. succidanea, Broussonetia papyrifera, Aleurites
cordata, Boehmeria, Dioscorea. Много растений было
получено в дар- от владельцев частных питомников,
государственных питомников на Черноморском побережье,
Петербургского и Никитского ботанических садов, зарубежных
садов и фирм, в частности от фирмы Вейчей. Тесные
контакты были у сада с ведущим американским интродукто-
ром Д. Фейрчайлдом. В истории Батумского ботанического
сада Гинкул (1940) выделял 3 основных периода: первый —
с момента его основания до смерти А. Н. Краснова (конец
1914 г.), второй — с 1915 по 1934 г. и третий — с 1934 по
1939 г.
• В первые годы работы Батумского ботанического сада
непосредственно Красновым были интродуцированы Acer
distylum, некоторые садовые формы A. palmatum, Dendro-
рапах japonicum, Ilex integra, Magnolia obovala, Cyrilla ra-
cemiflora, Illicium floridanurn, Cornus florida, Semiarundina-
88

ria fastuosa, Clematis montana, Myrica rubra, Quercus inca-
na, Berberis insignis, B. hookeri, некоторые гималайские
рододендроны и др. (Гинкул, 1936).
Основной заслугой А. Н. Краснова, помимо организации
сада, в этот период следует считать то, что он повернул
основное направление интродукции на Черноморском
побережье от сухих субтропиков запада, по образному
выражению Гинкула, «лицом к влажным восточноазиатским
субтропикам».
Расширение объема интродукционных работ во второй
половине XIX в., увлечение многих любителей сбором и
испытанием новых полезных, большей частью декоративных
растений явилось своего рода стимулом для объединения
усилий всех интродукторов с целью координации и
правильной организации их работ. Попытки такой координации
предпринимались неоднократно, однако в большинстве
своем при этом не принимались во внимание уже
существовавшие к тому времени ботанические сады.
НАЧАЛО ЦЕНТРАЛИЗАЦИИ
ИНТРОДУКЦИОННЫХ РАБОТ
В 1857 г. при Московском обществе
сельского хозяйства был основан Комитет акклиматизации,
впоследствии преобразованный в Русское общество
акклиматизации животных и растений. В своей организационной
структуре и задачах оно следовало аналогичному обществу,
активно действовавшему в то время во Франции.
Общество акклиматизации наметило широкую
программу деятельности, в которую вошли, в частности: 1)
организация сети акклиматизационных станций, 2) постановка на
них опытов по выращиванию интродуцированных полезных
растений, включая декоративные, лекарственные,
технические и пищевые травянистые и древесные растения,
3) инвентаризация местных полезных растений, 4)
устройство акклиматизационного музея, где собраны гербарий
полезных растений, получаемые из них продукты, коллекции
патогенных грибов и вредителей этих растений.
Ботаническое отделение общества начиная с 1863 г.
пыталось устроить в Москве, на территории, примыкающей к
Нижнепресненскому пруду, свой ботанический сад.
К 1899 г. там функционировали небольшая оранжерея и
участок лекарственных растений. Нехватка средств на
содержание сада послужила причиной его ликвидации. Тем
не менее общество внесло известный вклад в дело
испытания и распространения в культуре целого ряда неизвестных
тогда в России, а зачастую и в Европе, растений, например

кашгарской редиски, ромена и др. На Кавказе была
заложена плантация «суматрского табака» из полученных с
Мадагаскара семян (Грацианов, 1903). Через посредство
общества на Украине были введены в культуру кунжут,
сахарное сорго, чуфа, ворсянка и другие культуры (Гришко,
1958).
По инициативе общества возле Батуми стала работать
хорошо известная ныне Чаквинская чайная плантация.
Общество организовало также в 1899 г. акклиматизационную
станцию в Ашхабаде — первую опытную станцию такого
рода в Средней Азии. На этой станции испытывались
хлебные злаки, американские сорта хлопка, горчица, табак,
различные .виды североамериканских деревьев и кустарников.
Следует упомянуть также попытку возделывания там бом-
барского земляного ореха (Voandzeia subterranea) —
африканского пищевого растения из семейства бобовых с
созревающими под землей плодами (Золотницкий, 1899;
Грацианов, 1903).
Началом следующего этапа перестройки
опытно-производственных работ по интродукции следует считать
организацию в 1894 г. А. Ф. Баталиным на базе
возглавлявшегося им Петербургского ботанического сада Бюро по
прикладной ботанике, которое предполагалось сделать
единым центром по учету и координации интродукционной
работы в стране. Однако на деле осуществить эту идею
оказалось необычайно трудно. Бюро в первые годы
существования не имело штатных сотрудников. Все входившие в
него ботаники во главе с Баталиным были прежде всего
работниками сада, поэтому организовать деятельность бюро
в полном объеме соответственно намеченным планам они
не могли. До 1905 г. бюро являлось лишь справочно-инфор-
мационным органом, связанным в той или иной мере с
другими отечественными и зарубежными ботаническими
садами и любителями. Одновременно при Петербургском
ботаническом саде функционировала основанная Баталиным
в 1877 г. Станция для испытания семян — центр
отечественного семеноводства и семеноведения, существовавший
на личные средства самого Баталина. С 1912 г. стали
издаваться «Записки» станции — первое и единственное в то
время в мире издание, посвященное семеноводству и
семеноведению.
В 1905 г. директором бюро по прикладной ботанике
становится Р. Э. Регель. Штат бюро увеличивается, к работе
в нем привлекаются известные ботаники X. Я. Гоби,
К. А. Фляксбергер, А. И. Мальцев и др. Регелем были
четко определены задачи каждого из трех отделов бюро:
справочного, научного и акклиматизационного. В задачи
первого, в частности, входили сбор сведений о редких, мало-
90

известных и вновь предлагаемых растениях, определение
(приблизительное) возможных районов разведения, степени
выносливости, сообщение адресов и мест, откуда могут быть
получены редкие или новые для культуры растения и их
семена.
Научный отдел основное внимание уделял изучению
разновидностей и рас культурных растений отечественной и
зарубежной селекции.
Акклиматизационный отдел должен был содействовать
введению новых растений в культуру, рекомендовать
растения для опытов и рассылать их маточные экземпляры и
семена. В его функции входило также руководство интродук-
ционными опытами других ботанических учреждений и
отдельных любителей (Регель, 1909). Фактически в полной
мере вся намеченная программа деятельности бюро была
осуществлена лишь при Советской власти, несмотря на то,
что уже к 1913 г. в России имелись 78 опытных полей и
44 опытные станции, занимавшиеся испытанием имеющихся
сортов и новых видов культурных растений.
РАСШИРЕНИЕ СЕТИ БОТАНИЧЕСКИХ САДОВ
В СОВЕТСКИЙ ПЕРИОД
Советский период в истории
ботанических садов стал качественно новым этапом интродукцион-
ных работ.
К 1917 г. в России, точнее на территории,
соответствующей современным границам СССР, функционировали 23
ботанических сада. География их ограничивалась в основном
европейской частью страны и Кавказом. В азиатской части
существовал только один сад — при Томском
университете (таблица).
Как видно из таблицы, по своей ведомственной
принадлежности они делились на 2 группы: сады высших и
средних учебных заведений и сады государственные.
Наметилась определенная специализация: сады первой группы в
значительной степени были связаны с учебным процессом
и научными работами преподавателей и студентов.
Петербургский ботанический сад собрал сильный коллектив
флористов (В. Л. Комаров, В. И. Липский, Б. А. Федченко,
Д. И. Литвинов и др.) и сформировался как центр
флористических исследований. Кавказские ботанические сады и
Никитский ботанический сад в большей степени, чем
другие, были связаны с внедрением интродуцированных
полезных растений в практику растениеводства. Такая
специализация н определенные традиции наложили заметный
отпечаток на характер деятельности садов по крайней мере в

Таблица
Ботанические сады дореволюционной России
(к 1917 г.)
№
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
Го|ч>д
Батуми
Вятка
Горки
Казань
Киев
Львов
Львос
Москва
Москва
Одесса
Пенза
Пенза
Петербург
Петербург
Петербург
Сухуми '
Тифлис
Томск
Харьков
Харьков
Черновцы
Юрьев
Ялта
Название
Батумскин ботаническим сад
Ботанический сад педагогического ин-та
Ботанический сад сельскохозяйственного ин-та
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад лесотехнического ин-та
Ботанический сад сельскохозяйственного ин-та
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад ун-та
Дендрарий садоводческого техникума
Ботанический сад Общества любителей естест-
вознания^
Петербургский ботанический сад
Ботанический сад ун-та
Дендрарий Лесной академии
Сухумский акклиматизационный сад
Тифлисский ботанический сад
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад ветеринарного ин-та
Ботанический сад ун-та
Ботанический сад ун-та
■ Никитский ботанический сад
Год оснопания
1912
1914
середина
XIX в.
1806
1836—1841
1852
1870
1895
1706
1879
1823
1917
1713
1864
1833
1840
1625
1880
1804
1906
1876
1803
1812
период между 1917 г. и началом Великой Отечественной
войны.
Выше уже говорилось о первых попытках централизации
интродукционных работ в стране — деятельности Русского
общества акклиматизации животных и растений и Бюро по
прикладной ботанике, возглавлявшегося Р. Э. Регелем.
В 1926 г. бюро было преобразовано в Институт
прикладной ботаники и новых культур, переименованный затем в
1930 г. во Всесоюзный научно-исследовательский институт
растениеводства (ВИР).
Организация работы института, в которую много сил и
энергии вложил выдающийся советский ученый академик
Н. И. Вавилов, чье имя носит сейчас институт, служит бле-
92

стоящим примером централизации интродукционных работ в
масштабах Советского государства.
История интродукции растений, проводившейся
ВИРом, — это тема для отдельной крупной публикации,
поэтому ниже мы ограничимся лишь той ее частью,
которая связана в той или иной степени с ботаническими
садами. Значительная часть интродукционных экспериментов
пришлась на долю отдела новых культур и интродукции,
занимавшегося привлечением новых пищевых, масличных,
текстильных, крахмало- и сахароносных, красильных,
дубильных, каучуконосных древесно-технических, кормовых,
садозо-декоративных, субтропических и эфиромасличных
растений. Работы велись во всех ботанико-географических
зонах страны на зональных опытных станциях ВИРа.
Пополнение коллекций шло за счет семенного обмена и
многочисленных экспедиций бюро и института. Наиболее
значительными из них были экспедиции самого Н. И.
Вавилова в Иран и на Памир в 1916 г., в Хорезм и Бухару в
1926 г., в Афганистан, Эфиопию и страны Средиземноморья
в 1926—1927 гг., в западные районы Китая, Японию, Корею
и на Тайвань в 1929 г., на Кубу, в Мексику, Перу, Боливию,
Чили, Бразилию, Аргентину, Уругвай, на о. Тринидад и в
Пуэрто-Рико в 1932—1933 гг.; П. М. Жуковского в Малую
Азию в 1925—1928 гг.; С. М. Букасова в Южную и
Центральную Америку в 1925—1927 гг.; В. В. Марковича в
Индию в 1926—1928 гг.; Е. Н. Синской в Японию в 1928 г.;
Г. Н. Шлыкова в Японию в 1935—1936 гг.
Экспедиционными исследованиями был охвачен целый ряд районов нашей
страны: Алтай, Армения, Казахстан, Киргизия и др. Всего
к началу 1958 г. в коллекциях института насчитывалось
239926 образцов, из них 135 371 образец — живой
материал, а остальные — музейно-эталонный фонд (Шлыков,
1963).
Основным направлением работы ботанических садов в
предвоенный период было изучение природных ресурсов
нашей страны, учет естественных запасов основных полезных
растений и привлечение в культуру новых перспективных
видов местной флоры. Главный ботанический сад РСФСР
(так стал называться бывший Петербургский ботанический
сад) возглавил экспедиционные исследования
отечественных каучуконосов. При саде была образована комиссия по
пересмотру флоры СССР на каучуконосность. Комиссию
возглавлял М. М. Ильин. В результате этих работ ннтро-
дукторы выявили и ввели в культуру хондриллу, кок-сагыз»
тау-сагыз и другие отечественные каучуконосы, которые
в некоторой степени удовлетворили потребность нашей
страны в сырье для резиновой промышленности. В
дальнейшем с началом производства синтетического каучука значе-

нне естественных латексов уменьшилось и площади,
занятые каучуконосами, значительно сократились.
Только в 1930 г. для инвентаризации зарослей хондриллы
в Азербайджане и Казахстане Главным ботаническим
садом РСФСР было организовано 15 экспедиций. Когда Рези-
нотрестом и Всесоюзным институтом растениеводства были
организованы в 1925—1928 гг. экспедиции в Центральную
и Южную Америку, то в их состав вошли два опытных
ботаника ботанического сада — Ю. Н. Воронов и
С В. Юзепчук. По рекомендации Воронова, считавшего
культуру гевеи в Советском Союзе бесперспективной, экс-
ледиция привезла из Мексики, Колумбии и Гватемалы
семена других каучуконосов — американских видов Sapium
и гваюлы Parthenium argentatum. Среди образцов
полезных растений, привезенных экспедицией ВИРа и
переданных для выращивания в Главный ботанический сад РСФСР,
были сахаронос льякон Polymnia sonchifolia, корнеплод
мака Lepidium meyenii, клубни дикого картофеля Solarium
neoweberbaueri и др. (Букасов, 1928).
Активизировались работы по изучению ботаническими
садами природных запасов полезных растений Горьковской
обл., Таджикистана, северо-запада европейской части
СССР.
При активном участии сотрудников Главного
ботанического сада РСФСР Н. Н. Монтеверде, Н. А. Монтеверде и
Л. Г Спасского было составлено руководство по
стандартизации лекарственного и промышленного сырья.
После реорганизации Главного ботанического сада
РСФСР и Ботанического музея в Ботанический институт
там был организован отдел растительного сырья, к
которому в значительной степени перешли функции ботанического
сада по инвентаризации полезных растений природной
флоры (Некрасова, 1957).
Если в ботанических садах средней полосы европейской
части СССР и Средней Азии в предвоенный период
преобладала ресурсоведческая тематика работ, то сады Кавказа
и Крыма продолжали интродукцию зарубежных полезных
растений.
В Никитском ботаническом саду в 20-х гг. успешно
прошли испытания Dipsacus fullonum, дающей ворсовальную
шишку — сырье, необходимое для очистки шерсти на
суконных фабриках, что дало возможность сэкономить
значительные средства, тратившиеся ранее на импорт этого растения.
Была доказана возможность культивирования в Крыму
пробкового дуба Quercus suber — потенциального источника
отечественной пробки, ценного дубильного Q. aegilops и др.
(Калайда, 1925).
94

Субтропическая Аджария уже в предвоенные годы
стала районом промышленного разведения чая, тунга, бамбука,
хурмы и Других культур, основа которых была заложена
профессором А. Н. Красновым в Батумском ботаническом
садУ- В этот период усилиями И. В. Палибина, Ю. Н.
Воронова, С. Г. Гинкула коллекции сада были увеличены
почти вдвое и составляли к 1939 г. 1302 вида и культивара
экзотов 111 семейств. Среди них ведущее место
принадлежало растениям флор Китая и Японии. Сад стал центром
сосредоточения громадного разнообразия исходных форм
полезных растений — маточного материала для внедрения
в зеленое строительство в советских влажных субтропиках.
Отсюда в производство пошли саженцы различных видов и
сортов цитрусовых, японской хурмы, фейхоа, бамбуков,
герани, батата, рами и ряда других культур (Гинкул, 1940).
СОВЕТ БОТАНИЧЕСКИХ САДОВ
И КООРДИНАЦИЯ ИНТРОДУКЦИОННЫХ РАБОТ
В НАШЕЙ СТРАНЕ
В августе 1940 г. начала работу первая
Всесоюзная конференция ботанических садов, организации
которой в значительной степени способствовал академик
Н. И. Вавилов. Она констатировала, что, несмотря на
заметные успехи, работу ботанических садов еще нельзя
считать отвечающей запросам народного хозяйства. Тематика
исследований была еще очень расплывчатой. Такое ее
состояние объяснялось прежде всего влиянием старых
традиций, по которым сферой деятельности ботанических садо^
являлась вся совокупность работ в области ботаники,
поскольку ранее сады были единственными научными
ботаническими учреждениями в стране.
Конференция указала, что направленность
научно-исследовательских работ в садах должна определяться прежде
всего народнохозяйственными интересами района или
страны в целом. Общая задача, объединяющая усилия
ботаников всех садов, состоит в вовлечении в культуру новых
полезных, особенно декоративных, растений,
преимущественно из флоры СССР, и в разработке теории интродукции.
Конференция наметила и этапы ннтродукционной работы:
от изучения полезных растений на основании гербарных и
литературных материалов и наблюдений в природе до
первичной культуры, селекции и внедрения растений в
производство.
На совещании впервые был поставлен вопрос о единой
централизованной системе ботанических садов разных ве-

домств, в некоторой степени аналогичной сети опытных
станций ВИРа, и едином координирующем органе — Совете
садов.
Был намечен также перспективный план строительства
новых садов в относительно мало затронутых ботаническими
исследованиями районах (О конференции ботанических
садов СССР, 1940; Соколов, 1940). Однако осуществлению
этих планов помешала война. Усилия сотрудников
ботанических садов были отданы помощи фронту и тылу. Для
этого были мобилизованы все ресурсы коллекционных
растений. Только в прифронтовой Мурманской области Полярно-
альпийский ботанический сад — единственное не
эвакуированное учреждение Кольской базы Академии наук —
выращивал различные интродуцированные витаминоносные
растения, в частности луки (Allium altaicum, A. ledebourianum,
A. schoenoprasum), и лекарственное сырье (Digitalis
purpurea, D. grandiflora, Lobelia inflata, Atropa belladonna.
Polemonium coeruleutn и др.) для нужд Северного фронта
(Качурина, 1951). Подобных примеров можно привести
много.
Даже в тяжелые годы войны продолжался рост числа
ботанических садов. В 1942 г. был основан ботанический
сад в Сыктывкаре, в 1943 г. — в Ташкенте. В конце войны,
в январе 1945 г., правительством было принято решение о
строительстве в Москве ведущего ботанического сада
страны — Главного ботанического сада Академии наук СССР.
Рост ботанических садов как в предвоенные, так и в
послевоенные годы был не только количественным.
Ботанические сады появились там, где до революции не было
учреждений подобного рода: на крайнем северо-западе,
Дальнем Востоке, в Восточной Сибири, Средней Азии,
высокогорьях Памира. Интродукторы могли теперь вести свои
работы в контрастных климатических условиях от лесотундр
до пустыни и влажных субтропиков. Такое усиление
возможностей ботанических садов все острее требовало
централизации и координации их работы.
В августе 1952 г. состоялось Всесоюзное совещание
ботанических садов, которому предшествовала
продолжительная организационная работа. На этом совещании была
окончательно оформлена сеть ботанических садов страны и
организованы Совет садов и бюро совета во главе с
академиком Н. В. Цициным. Эта структура была утверждена
в 1953 г. Президиумом АН СССР (Цицин, 1974; Лапин,
1973). К 1962 г. Советом садов подготовлено
районирование интродукционной работы в стране, для чего выделено
11 регионов во главе с ведущим садом региона и
региональными советами, организующими свою работу в тесном
контакте с Общесоюзным советом ботанических садов.
*б

40\-
I
Организация Совета садов и региональной сети явилась
чрезвычайно важной вехой в истории ботанических садов
нашей страны. Интродукционные работы в этот период
организуются с учетом не только насущных локальных задач,
выдвигаемых производством
(подбор местных
ассортиментов полезных растений,
изучение биологии растений,
перспективных прежде всего в
данном регионе, и т. д.).
Начинает широко
практиковаться кооперация работ одного
направления. Эта кооперация *
предусматривает проведение ^ 2S
совместных работ по единой
тематике, в которых ботаниче- * до
ские сады нашей страны дей- ^
ствовали в известной степени 2
аналогично сети американских ^
испытательных станций и се
ти станций ВИРа.
Таковы параллельные
географические испытания
некоторых дубильных (например,
тарана дубильного Polygonum
coriarium), кормовых
(борщевики, горец Вейриха P. weyri-
chii, мальвы Malva meluca),
Давших начало современным
плантациям этих растений в
Коми АССР, Белоруссии,
Ленинградской обл. и в ряде
других районов, эфиромасличных
(кориандр, мята, фейнхель,
мускатный шалфей и др.).
В такие испытания были введены также некоторые куль-
тивары. Так, в ряде ботанических садов прошли оценку
тюльпаны селекции голландской фирмы Лефебра, образцы
различных газонных трав.
Помимо опытов, имевших конечной целью
районирование новых культур, ботанические сады практиковали
параллельное изучение биологии интродуцентов для выявления
направлений и путей адаптации их к новым условиям.
Ставропольский ботанический сад организовал географические
испытания геофнтов Северного Кавказа для выявления
изменений в их морфогенезе. В Ленинграде и Кировске испы-
тывался набор древесных и травянистых растений
(смородина, резуха кавказская Arabis caucasica) с регистрацией
/9/7/920 то /940 /950 1960 /970
годы
Рост числа ботанических садов в
различных районах СССР за годы
Советской власти:
/ — европейская часть СССР
(без Украины); 2 — Украина; 3 —
Средняя Азия; 4 — Кавказ; 5 —
Сибирь и Дальний Восток
07

изменений ряда физиологических показателей (Коновалов,
1973). Сравнительному фенологическому анализу
подверглись некоторые декоративные алтайские растения в
ботанических садах Кировска, Новосибирска и Якутска и т. д.
Кооперации работы садов способствовало введение с
1963 г. общесоюзной проблемы «Интродукция и
акклиматизация растений», которую курирует Совет ботанических
садов СССР. Совет разработал план совместных интродук-
ционных экспедиций, в которых участвуют представители
многих ботанических садов. Эти экспедиции охватывают не
только районы нашей страны, но и ряд зарубежных стран.
Примером такой экспедиции может служить
советско-индийская экспедиция, организованная в 1961 г., в которой
участвовали ботаники из садов Ленинграда, Москвы,
Новосибирска, Ташкента и Тбилиси. Она работала в
вечнозеленых и листопадных тропических, субтропических и
горнотропических лесах, песчаных саваннах, болотах и других
местообитаниях семи штатов Индии. Экспедицией собран
богатейший материал, включавший различные гнетумы, ро-
танги, панданусы, диптерокарпусы и другие растения,
многие из которых ранее не испытывались в закрытом грунте
нашей страны (Аврорин, 1962).
Следует остановиться также на успешно развивающейся
под руководством Совета международной консолидации
ботанических садов. В 1960 г. была организована
Международная ассоциация ботанических садов (МАБС), где СССР был
представлен Советом садов и отдельными членами. На
XI Ботаническом конгрессе в 1969 г. президентом МАБС
был избран директор Главного ботанического сада
АН СССР академик Н. В. Цицин. Его избрание следует
рассматривать как вполне заслуженное признание
международного значения интродукционной деятельности всей
сети ботанических садов нашей страны.
Первоначально связи с МАБС ограничивались обменом
информацией и сотрудничеством в составлении различного
рода справочных изданий (например, International
Directory of botanical gardens, 1969). В дальнейшем стали
развиваться и собственно интродукционные связи, выразившиеся
в обмене экспедициями. Начиная с 1976 г. на основе
советско-американского соглашения об охране окружающей
среды, советские ботаники посетили горные районы
атлантических штатов США и различные районы Скалистых гор.
В результате экспедиций коллекции ботанических садов
пополнились большим числом видов богатейшей
американской дендрофлоры, интересными декоративными
травянистыми растениями, многие из которых ранее в нашей
стране не испытывались (Medeola virginica, Aster acuminatus>
Galax aphylla, Uvularia perfoliata).
98

<ф
Председатель Совета ботанических садов СССР, директор
Главного ботанического сада АН СССР академик Н. В. Цшшн (слева) и
ппезидент АН СССР академик А. П. Александров на экспозициях
ПН растений ГБС АН СССР
Очень ценны для селекции декоративных растений
сборы некоторых анцестральных видов широко
распространенных садовых культиваров: Rudbeckia hirta, R. laciniata,
Beucliera, Monarda didyma, Anemone canadensis.
Совершенно невозможно в одной работе дать полное
представление о том разнообразии растений, которые были
интродуцированы в послевоенный период ботаническими
садами. Подавляющее большинство их представлено
декоративными растениями, которые составляют не только
региональные ассортименты декоративных растений общего
назначения, но и создаваемые в последнее время
узкофункциональные ассортименты для озеленения промышленных
площадок, рекультивации нарушенных территорий,
оформления интерьеров и т. п.
Большую группу составляют кормовые (и прежде всего
многолетние и однолетние силосные) растения: борщевики,
горцы, люцерна тянь-шаньская, мальва, сильфня, окопник
и др. Много внимания уделяется техническим растениям:
камеденосным астрагалам (Ашхабадский ботанический
саД)> эфнромасличным порезникам (Центральный сибир-

ский ботанический сад), ветиверии Vetiveria zizanioides
(Ботаническим сад АН МССР), дающим волокно сиде
Sida параеа (Ботанический сад АН БССР) и джуту Cor-
chorus olitorius (Ботанический сад Одесского
университета).
Ботанические сады много сделали для введения в
широкую культуру различных пищевых растений (и прежде
всего плодовых, ягодных и орехоплодных): облепихи,
лимонника, антинйдий, японской айвы, серого и маньчжурского
орехов, фундука и др.
В стране с 1952 г. начал функционировать
специализированный сад Всесоюзного института лекарственных
растений, с помощью которого начали культивироваться многие
новые виды, пополнившие арсенал отечественных лечебных
препаратов. Ряд растений (Menispermum dahuricum, Secu-
rinega suffruticosa, Dioscorea caucasica, D. polystachya, Ga-
lanthus woronowii, Echinopanax elatum) были впервые
введены в медицинскую практику (Кибальчич, 1959).
Более полно результаты интродукции растений в
ботанических садах сведены в различного рода изданиях,
вышедших в послевоенное время. Наиболее крупными из них
являются «Деревья и кустарники СССР» (1949—1962),
«Декоративные травянистые растения (однодольные)» (1977),
«Дендрология Узбекистана» (1965—1973), серия сводок по
коллекциям Главного ботанического сада АН СССР
(«Древесные растения Главного ботанического сада АН СССР»,
1975 и др.), «Интродуцированные деревья и кустарники в
Белорусской ССР» (1959—1961), «Переселение растений
на Полярный Север» (Аврорин и др., 1964),
«Интродуцированные растения Армянской ССР» (1966) и др.
Результаты интродукционной деятельности садов
отражены также в итоговых сводках изучения местных
растительных ресурсов: «Декоративные травянистые растения
Туркмении» (1972), «Декоративные растения для Сибири»
(1975) и др.
Подведение итогов интродукции во многих садах
позволило оценить то разнообразие растений природной флоры,
которое имеется в их коллекциях. Эта оценка, равно как и
принцип комплектования коллекций, за последние 50—
60 лет существенно изменилась. Сады перешли от простого
коллекционирования к созданию научно
документированного банка генов, что особенно актуально в период
лавинообразного развития промышленного производства,
ставящего под угрозу факт существования многообразия
растительного мира нашей планеты.
В 1825 г., по подсчетам Д. Лоудона, в ботанических
садах Англии выращивалось около 14 тыс. видов растений,
что составляло около 1/4 всей известной в то время миро-
100

вой флоры высших растений. Сейчас в коллекциях
ботанических садов нашей страны, по нашим подсчетам, имеется
около 7,5 тыс. видов, или около 1/3 флоры СССР.
Приблизительно 9 тыс. видов содержат коллекции закрытого
грунта.
Эти цифры дают наглядное представление, каким
громадным богатством обладают интродукторы нашей страны
и какая большая ответственность за сохранение этого
богатства лежит на них.

ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИИ
В БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ
И ВОПРОСЫ ОХРАНЫ ПРИРОДЫ
Деятельность ботанических садов по
охране растительного мира имеет две стороны:
положительную и отрицательную. Обычно, говоря о садах как о ре-
фугиумах редких и исчезающих видов растений, имеют
в виду только положительную сторону их деятельности.
Действительно, есть немало примеров спасения таких
видов от полного уничтожения. На этих примерах подробнее
мы остановимся ниже. Сейчас мало кто склонен
сомневаться, что интродукционные работы в ботанических садах
являются важной составной частью комплекса мер по
сохранению генофонда природной флоры.
История интродукции показывает, как изменялись
объемы собранного материала и сохранность растений в
процессе перевозки. Многими сотнями тысяч экземпляров
заготавливались растения в местах их естественного
произрастания, и лишь незначительное их количество достигало
пункта назначения. Семь носильщиков с трудом
переносили груз семян и растений, собранных Д. Гукером в 1847 г.
в Гималаях, однако большинство сборов погибло в пути,
не попав в Кью (Mellville, 1970). Позднее, с модернизацией
условий перевозки и сокращением ее сроков, сохранность
интродуцентов увеличилась, однако коллекторы при
заготовке растений нередко руководствовались не только
научными, но, что случалось нередко, также меркантильными
интересами. Тот же Д. Гукер писал, что активный
коллектор может легко заработать на орхидных Индии 2—3 тыс.
фунтов стерлингов за сезон. Б. Рецль, известный своей
предприимчивостью и энергией, собиравший растения для
многих европейских ботанических садов, только за один
1872 г. на маршруте от Панамы до Венесуэлы собрал
8 т (!) орхидей и 10 т (!) других растений. В горных
районах Мексики им было собрано тогда же 100 тыс. орхидей.
Следует учесть, что в это число попадали прежде всего
особо декоративные и редкие виды. «Сомнительно, что после
экспедиции Рецля их можно было бы там снова найти», —
констатировали с горечью его современники (Healey, 1975).
102

1 Сейчас примеры подобного варварства стали более
редкими, и ботаниками всех стран принимаются меры, чтобы
J максимально регламентировать сбор семян и растений
]в природе, в том числе и для интродукционных целей. Во-
inpoc стоит также о том, чтобы районировать размещение
| редких растений по ботаническим садам, создавая
специализированные коллекции с особым режимом ухода за ними.
jBce имеющиеся в ботанических садах редкие и исчезающие
|виды должны быть взяты на специальный централизованный
|учет.
1 Широко известен пример сохранения в Нью-Йоркском
■ ботаническом саду (в Бронксе) эндема восточной части
1США Franklinia alatamaha (Theaceae). Гербарный
экземпляр этого дерева, открытого в 1765 г., был последний
I раз собран в Юго-Восточной Джорджии в 1803 г. С тех
пор F. alatamaha можно видеть только в культуре (Elias,
1976).
В единственном числе сохранилось в ботаническом саду
о. Сент-Винсент дерево из семейства Malpighiaceae Spachea
\perfoliata, последняя популяция которого была уничтожена
во время извержения вулкана Суфриер в 1902 г. (Шегрен,
1972). Эбеновое дерево о. Святой Елены (Trochetia melano-
xylon) еще в XIX в. было настолько там обычно, что его
жгли для получения золы на удобрение. Сейчас оно
считается исчезнувшим, но до конца XIX в. этот вид
существовал в культуре в ботаническом саду Кью. Есть сведения,
что до 1929 г. оно встречалось также в коллекциях
некоторых средиземноморских ботанических садов.
Тревога за судьбу редких видов стимулирует работы по
инвентаризации раритетов и оценке возможности их
культуры в ботанических садах. С этой целью сотрудники сада
Кью посетили в конце 60-х гг. уникальные во
флористическом отношении Сейшельские острова, Сокотру и Альдабру.
Исследования показали, что из 326 эндемов этих островов
11% исчезли в прошлом веке, 24 — в опасности в настоящее
время, 33 — заметно уменьшились в числе и только 27%
видов находятся в относительной безопасности (Melville,
1970). Большое внимание уделяется сейчас в ботанических
садах сохранению в коллекционных посадках исчезающих
в результате антропогенного влияния видов местной
флоры. «Ботаники должны идти в метре впереди ножа
бульдозера» — так образно определили свою задачу сотрудники
ботанического сада Чепел Хилла (Северная Каролина,
США), собравшие у себя многие редкие растения, чьи
местообитания были уничтожены промышленным
строительством.
Интересна «операция по спасению» редкого вида Schoe-
nus ferrugineus, которому грозило исчезновение после по-

стройки водохранилища Коу Грин в Шотландии. Растения
этого вида были вывезены и сохранены в ботанических
садах Дургама и Кембриджа. В саду университета Дурга-
ма был создан специальный участок, где в бетонных
контейнерах на берегу искусственно проведенного ручья
в 1970 г. были высажены многие реликтовые растения из
района верховьев р. Тисдейл, подлежащего затоплению.
Помимо высших растений, здесь культивировалась также
редкая водоросль Rivularia biasolettrana (Sayers, Gaman,
1972; Walters, 1973).
Следует отметить, что целый ряд видов с ограниченным
ареалом был сохранен и размножен в культуре, в
результате чего опасность исчезновения таких видов миновала.
Наиболее известен пример с реликтовым Ginkgo biloba,
ныне широко распространенным далеко за пределами
своего узкого ареала в Восточном Китае. Сосна Pinus radiata
ко времени ее открытия Д. Дугласом в 30-х гг. XIX в.
имела две небольшие популяции в Южной Калифорнии. Сейчас
это одна из ведущих культур в мировом лесоводстве.
Бобовое Delonix regia, ограниченное в своем распространении
известняками Мадагаскара, широко культивируется в
тропиках в декоративных посадках. Родина конского каштана
(Aesculus hippo cast anum) — небольшой район на севере
Греции и сопредельные области Албании, и трудносравни-
вать по площади эту ограниченную территорию с
современным вторичным ареалом этого вида. Широко
распространена в культуре Camellia granthamiana, известная в диком
виде лишь в одном экземпляре, растущем в окрестностях
Гонконга (Melville, 1970). Культивирование в разных
странах лианы с острова Грейт-Кинг (Новая Зеландия) Theco-
manthe speciosa в известной мере гарантирует сохранность
этого редкого вида (Given, 1975).
Первые попытки сохранения в ботанических садах
России редких растений местной флоры известны с конца
XIX в. В селе Ольгине бывшего Можайского уезда
Московской губернии О. А. Федченко основала частный сад, где
с 1895 г. она занималась культурой привезенных ею
туркестанских и сибирских растений. Наряду с ними в сад были
пересажены редкие растения московской флоры: Gladiolus
imbricatus, Iris sibirica, Orobus niger (Семена, собранные
в ботаническом саду в Ольгине, 1909).
В этот же период в начале развернувшейся дискуссии
о происхождении специфической меловой флоры Галичьей
горы (Воронежская обл.) и мерах по ее сохранению
Д. И. Литвинов привез оттуда в ботанический сад
Московского университета эндемичную Daphne sophia\ которая
В настоящее время этот вид известен как D. altaica.
104

в культуре регулярно цвела. Этот сад снабжал образцами
D. sophia другие университетские сады (Голенкин, 1899).
Усиление интродукции редких и исчезающих видов
флоры СССР приходится на конец 60-х — начало 70-х гг. XX в.
Этому в значительной степени способствовала деятельность
Совета ботанических садов, который координировал
работу садов в области охраны природы и организовал обмен
информацией о состоянии коллекций раритетов. Сессия
Совета садов в 1971 г. в Кишиневе определила основные
задачи охраны растительных таксонов на следующих этапах:
1) выявление и инвентаризация редких и исчезающих
видов. Такие работы ведутся и уже завершены
ботаническими садами во многих регионах,
соответствующие списки имеются для Московской обл.,
Кольского полуострова, Украины, Прибалтики, Северного
Кавказа, Молдавии и других областей Советского
Союза;
2) обоснование наиболее рациональных способов
сохранения раритетов в коллекциях и на заповедных уча-
стках ботанических садов;
3) консервация таких видов в коллекциях и их
размножение. При этом имеется в виду возможность
последующей реинтродукции (точнее, репатриации) этих
растений в места, где они произрастали ранее, но по
тем или иным причинам погибли.
В ряде садов созданы специальные участки редких
видов или же эти виды включены в состав экспозиций местной
флоры. Так, к 1974 г. в Центральном сибирском
ботаническом саду (Новосибирск) создана такого рода экспозиция
на площади 0,49 га, в состав которой входят редкие виды
Алтая и Кузнецкого Алатау: Astragalus politovii, Panzeria
canescens, Potentilla nivea, Galium krylovii и др.
В Центральном ботаническом саду АН КазССР (Алма-
Ата) в экспозициях флоры Казахстана представлено 50
видов редких и эндемичных растений, часть из которых
рекомендуется для культуры в качестве декоративных: Juno al~
maatensis, J. coerulea, Tulipa regelii, Ikonnikovia kaufman-
niana и др. (Винтерголлер, 1975). Ботаническим садом
Ленинградского университета собрано 70 редких видов
растений северо-запада европейской части СССР (Симачев,
1975). В коллекциях Центрального республиканского
ботанического сада АН УССР (Киев) сохраняется около
400 редких видов местной флоры (Антонюк, Скворцова,
1976). Главный ботанический сад АН СССР собрал на
участках отдела флоры 135 видов раритетов (Цицин, 1976).
Этот перечень можно продолжить.
На пленарной сессии МАБС в июне 1975 г. приняты
аналогичные рекомендации для всей мировой сети ботаниче-
105

ских садов, которые предусматривают изучение биологии
раритетов в природе и в культуре, разработку методов
культуры, инвентаризацию уже имеющихся в коллекциях
редких таксонов, регулярный обмен информацией,
касающейся данного вопроса, а также семенами и живыми
растениями охраняемых видов. На сессии обсуждалась также
возможность возложения ответственности за сохранность и
размножение определенных редких видов на конкретные
ботанические сады (Обращение участников пленарной
сессии МАБС, 1976). Тем самым была еще раз подтверждена
действенность родившегося в ботанических садах нового
метода охраны растений, который получил название интро-
дукционного.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
История интродукции растений в
ботанических садах — это лишь небольшая частица
труднообозримой истории освоения человеком растительных богатств
планеты. В ней много специфического, связанного с
особенностями деятельности ботанических садов в разные
периоды их становления. Это и специфичность подбора коллекций
(мы видели, что на разных этапах в коллекциях садов
преобладали лекарственные и декоративные растения), это и
специфичность использования этих коллекций.
Периодизация интродукционной деятельности садов затруднена,
поскольку наиболее приемлемый для этого географический
принцип невозможно выдержать полностью. Выделенные на
основе этого принципа периоды хронологически
накладываются друг на друга и зачастую сливаются.
Пики интродукционной активности были связаны с
внешнеполитической обстановкой, определявшей возможности
изучения природных условий и, в частности, растительных
ресурсов тех или иных районов. Вторым фактором,
стимулировавшим эту активность, явилась деятельность
отдельных ботаников, внесших существенный вклад в
организацию интродукционной работы. Таковы, например, Ж. Робен
и Э. Бонплан во Франции, Д. Традескант и Д. Бэнкс в
Англии, А. Куннингам в Австралии, Д. Бертрам, Г. Саржент и
Д. Фейрчайлд в Америке, Ф. Б. Фишер, Э. Л. Регель,
Н. И. Вавилов в России и т. д.
Характерным для начальных этапов интродукции в
ботанических садах (XVII—XVIII вв.) было то, что исходный
материал из дикой природы поступал в сравнительно
небольшом количестве и в ограниченное число наиболее
крупных садов (Нью-Йорк, Париж, Мадрид, Амстердам).
Другие сады тех же стран, а также сады Центральной и
Восточной Европы получали преимущественно уже
размноженный в культуре материал. Это относится прежде всего
к тропическим и субтропическим растениям и растения**
умеренных широт, интродуцированным с Американского
континента. Сибирские, кавказские и дальневосточные виды

проникли в Западную Европу главным образом через
ботанические сады России.
Такое поступление материала наложило определенный
отпечаток на состав коллекций, сохранившийся до
настоящего времени. Это выражается в потере чистоты целого
ряда видов, прошедших длительную культуру в разных
садах, в результате спонтанной гибридизации с близкими
видами из коллекций и дикой природы.
Ограниченное поступление исходного материала вело
к обеднению генофонда первоначально переселенных видов,
уменьшению жизненности особей в силу инбридинга и
близкородственных скрещиваний, наблюдавшихся в
малочисленных популяциях. Это не могло не сказаться отрицательно
на сохранности интродуцированных видов в коллекциях.
Повторная интродукция растений из природы в ряде
случаев позволила повысить устойчивость популяций в
культуре, выявить новые ценные формы, которые нередко
вытесняли первоначально завезенные. Наглядным примером,
свидетельствующим в пользу повторной интродукции, явилась
история введения в культуру георгин и хинного дерева.
Многократная репродукция исходных растений в
культуре привела также в подавляющем большинстве садов к
потере информации о происхождении выращиваемых
растений. Эта потеря постоянно растет с развитием
коммуникаций и ускорением обмена посевным и посадочным
материалом между садами. Наряду с этим в садах ощущается
нехватка информации другого типа. В материалах по истории
интродукции в большинстве случаев отсутствуют сведения
об отрицательных результатах опытов, а это в конечном
итоге препятствует окультуриванию вторичного ареала
переселяемого вида. Кроме того, незнание негативной
информации приводит к повторным бесплодным попыткам
интродукции одних и тех же видов, чего можно было бы избежать.
В настоящее время объем коллекций ботанических садов
и число видов, введенных ими в широкую культуру,
соизмеримы с общим объемом флоры сосудистых растений
земного шара. Поэтому данные о созданных интродукторами
вторичных ареалах растений имеют неоспоримую ценность для
общей географии растений.
Результаты более чем четырехсотлетнего интродукцион-
ного опыта являются достоянием не только практики
растениеводства. Это хороший фундамент для различных
отраслей ботаники, в первую очередь теории интродукции
растений. Нам думается, что предлагаемая читателю книга —
еще один небольшой шаг к созданию коллективной сводки
по теории и методам интродукции, необходимость создания
которой была признана на Совещании ботанических садов
в 1952 г.

ЛИТЕРАТУРА
Аврорин Н. А. Советско-индийская ботаническая экспедиция 1961
года. Путевые заметки.— «Бот. жури.», 1962, т. 47, № 4.
Аврорин Н. А. Первый тропический ботанический сад-заповедник
Демократической Республики Вьетнам.—«Бот. жури.», 1964, т. 19,
№ 10. *
Аврорин Н. А. и др. Переселение растений на Полярный Сезер.
М.—Л., «Наука», 1У64.
Александров Л. П., Некрасова В. Л. Нескучный сад и его
растительность. М., 1923.
Антонюк Н. Е., Скворцова Л. С. Охрана эндемичных, реликтовых
и редких видов флоры УССР.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1976,
вып. 100.
Астров А. В. Ботанические сады Центральной Европы. М., «Наука»,
1976.
Баранов П. А. Ботаника в Аптекарском огороде и в Академии наук
(XVIII в.).—В кн.: От Аптекарского огорода до Ботанического
института. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1957.
Баталии А. Ф. Новые и малоизвестные полезные растения, введенные
в культуру в последнее время Императорским ботаническим садом
в Санкт-Петербурге. Спб., 1899.
Бобров Е. Г. Ботанический сад (1801—1916).—В кн.: От
Аптекарского огорода до Ботанического института. М.—Л., Изд-во АН СССР,
1957.
Б о д у е н ь. История разведения далий или георгин.— «Журн.
садоводства», 1859, т. 7.
Бородин И. П. Коллекторы и коллекции по флоре Сибири. Спб., 1908.
Брежнев Д. Д. История распространения и введения в культуру
томатов в России.— В кн.: Материалы по истории земледелия в
СССР. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1956.
Брижнец Н. Л., Заверуха Б. В. Ботанический сад при Кременец-
ком педагогическом институте.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1958,
вып. 30.
Букасов С. Вести из экспедиции С. В. Юзепчука в Ю. Америку.—
«Изв. Главн. бот. сада», 1928, т. 27, вып. 4.
Вага А. Я. Роль Тартуского ботанического сада в обогащении флоры
Эстонской ССР.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1951, вып. 8.
Вараксин А. Альпийские ботанические сады.— «Естествознание н
география», 1903, № 5.
Винтерголлер Б. А. Вопросы охраны растений в деятельности
ботанических садов Казахстана.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1975, вып. 95.
В у л ь ф Е. В. Материалы для истории опытной деятельности
Никитского ботанического сада за период времени с 1813 по 1900 г.—«Зап.
Никита*, бот. сада», 1925, т. 8.
В у л ь ф Е. В., Малеева О. Ф. Мировые ресурсы полезных растений.
Л., «Наука», 1969.

Г инку л С. Г. Интродукция и натурализация растений во влажных
субтропиках СССР.—«Изв. Батумск. субтроп. бот. сада», 1936, т. 1.
Г инку л С. Г. Итоги интродукции растений в Батумском ботаническом
саду (1912—1938).—«Изв. Батумск. субтроп. бот. сада», 1940, т. 5.
Голенкнн М. Заметка о Daphne Sophia Kolen.— В кн.: Приложение
к протоколу Импер. Моск. О-ва испыт. природы, 1899, январь.
Грацианов В. И. Краткий очерк истории Императорского Русского
общества акклиматизации животных и растений за 50 лет
существования, 1857—1907. М., 1907.
Г р н ш к о Н. Н. Акклиматизация растений на Украине.— «Бюл. ГБС
АН СССР», 1958, вып. 31.
Гурский А. В. В ботанических садах и заповедниках Китая.—
«Природа», 1960, № 3.
Данилов Е. А., Борткевич В. М. К истории акклиматизации и
натурализации древесных пород в России.— «Труды по прикл. бот.
ген. и сел.», 1925, т. 14, вып. 4.
Декоративные растения для Сибири (краткие итоги интродукции
цветочных и газонных растений). Новосибирск, «Наука», 1975.
Декоративные травянистые растения. Л., «Наука», 1977.
Декоративные травянистые растения Туркмении. Ашхабад, 1972.
Дендрология Узбекистана. Т. 1—5. Ташкент, 1965—1973.
Деревья и кустарники Азербайджана. Т. 1—3. Баку, 1964, 1970.
Деревья и кустарники СССР. Т. 1—6. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1949—
1962.
Джавахишвили А. Н. Бакурианский высокогорный ботанический
сад. Тбилиси, 1970.
Древесные растения Главного ботанического сада АН СССР. М.,
«Наука», 1975.
Жуковский П. М. Мировой генофонд растений для селекции. Л.,
«Наука», 1970.
Жуковский П. М. Культурные растения и их сородичи. Л.,
«Колос», 1971.
Забелин И. Е. Московские сады в XVII столетии.— «Журн.
садоводства», 1856, т. 2.
Забелин И. Е. Выписка заморских деревьев в 1654 году.— «Журн.
садоводства», 1859, т. 7.
Забелин И. Е. Опыты изучения русских древностей и истории. Ч. 2.
М., 1873.
Золотницкий Н. Ф. Ботаническая акклиматизационная станция в
Асхабаде.— «Труды отд. ботаники Имп. Русск. о-ва акклиматизации
растений и животных», 1899, т. 1, вып. 1.
Интродуцированные деревья и кустарники в Белорусской ССР. Минск,
1959—1961.
Интродуцированные растения Армянской ССР. Ереван, 1966.
Кабанов Н. Е. Богорский ботанический сад в Индонезии.— «Бюл.
ГБС АН СССР», 1963, вып. 48.
Кал айда Ф. К. Государственный Никитский опытный ботанический
сад и его деятельность.— «Зап. Никитск. бот. сада», 1925, т. 8.
Качурина Л. И. Из опыта выращивания лекарственных растений в
Полярно-алыгийском ботаническом саду.— «Бюл. ГБС АН СССР»,
1951, вып. 8.
Кернер фон Марилаун А. Жизнь растений. Т. 2. Спб., 1903.
Кибальчич П. Н. Выявление и введение в культуру дикорастущих и
иноземных видов лекарственных растений.— «Труды БИН АН СССР»,
1959, сер. 6, вып. 7.
Кибальчич П. Н., Кондратенко П. Т. Ботанические сады
Австралии.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1969, вып. 73.
Кичунов Н. И. Помологический сад д-ра Э. Л. Регеля и Я. К. Кес-
сельринга в Петербурге.— В кн.: Прогрессивное садоводство и
огородничество. Т. 3. Спб., 1906.
110

I Кнорринг О. Э. Памяти О. А. Федченко.— «Изв. Главн. бот. сада
РСФСР», 1924, т. 23, вып. 2.
Ковалевский Г. В. Очерк сельскохозяйственных культур и
интродукции их в СССР в XVIII веке.—«Изв. Гос. ин-та опытн.
агрономии», 1929, т. 7, вып. 6.
Кожин А. Е. К истории культуры субтропических растений в западном
Закавказье.— В кн.: Мат-лы по истории земледелия СССР М.—Л.,
Изд-во АН СССР, 1956.
Коллекции Помологического сада д-ра Э. Л. Регеля и Я. К. Кессельрин-
га в Санкт-Петербурге.— «Труды Бот. сада Юрьевск. ун-та», 1910,
т. 11, вып. 2.
Комаров В. Л. Путешествия и исследования ботаников Сада вне
пределов России и стран с нею пограничных.— В кн.:
Императорский Санкт-Петербургский ботанический сад за 200 лет его
существования (1713—1913). Ч. 2. Спб., 1913.
Коновалов И. Н. О физиологии морозоустойчивости интродуцируе-
мых древесных растений.— В кн.: Успехи интродукции растений. М.,
«Наука», 1973.
Культиасов М. В. К истории подмосковных ботанических садов.—
«Бюл. ГБС АН СССР», 1950, вып. 6.
Лапин П. И. Двадцать лет деятельности Совета ботанических садов
СССР.— В кн.: Успехи интродукции растений. М., «Наука», 1973.
Липский В. И. Исторический очерк Санкт-Петербургского
ботанического сада.— В кн.: Императорский Санкт-Петербургский
ботанический сад за 200 лет его существования (1713—1913). Т. 1. Спб.,
1913.
Липский В. И. Биографии и литературная деятельность ботаников и
лиц, соприкасавшихся с Императорским ботаническим садом.—В кн.:
Императорский Санкт-Петербургский ботанический сад за 200 лет
его существования. Т. 3. Пг., 1915.
Липшиц С. Ю. Систематика, флористика и география растений.—
В кн.: Очерки по истории русской ботаники. М., 1947.
Л ы п а А. Л. Значение ботанических садов Украины XIX века в деле
акклиматизации древесных пород.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1952,
вып. 12.
Любименко В. И. Никитский сад и акклиматизация растений.— «Зап.
Никитск. бот. сада», 1913, т. 5.
Мода в цветоводстве.— «Журн. садоводства», 1856, т. 2.
Натальин Н. Б. Ботанический сад Богор.—«Бот. журн.», 1963, т. 48,
№ 10.
Некрасова В. Л. Горенский ботанический сад (материалы к истории
русских ботанических садов).— «Труды Ин-та истории естествозн.
АН СССР», 1949, т. 3.
Некрасова В. Л. Изучение растительного сырья за 1917—1957 гг.—
В кн.: От Аптекарского огорода до Ботанического института. М.—Л.,
Изд-во АН СССР, 1957.
Несауле В. П., Орехов В. П. Лилии. Рига, 1973.
Обращение участников пленарной сессии МАБС к деятелям
ботанических садов мира.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1976, вып. 100.
О конференции ботанических садов СССР, состоявшейся 13—18 января
1940 г. в Москве и Ленинграде.—«Вестн. АН СССР», 1940, № 1—2.
Описание ботанического сада е. с. графа А. К. Разумовского в Горенках
близ Москвы.—«Журн. садоводства», 1859, т. 8.
Позняк А. Д. Хинное дерево и его культура. Л., Изд-во БСЭ, 1936.
Р е г е л ь Р. Э. Положение о Бюро по прикладной ботаники.— «Труды
Бюро по прикладной ботанике», 1909, т. 1.
Р е д е р Д. Г Попытки акклиматизации чужеземных культурных
растений в Древнем Египте.—«Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та им.
Крупской», 1950, т. 14, вып. 1.

Розанова М. А. Ботанические сады. БСЭ. Изд. 2-е. Т. 5. М., 1950.
Розанова М. А. Университетские ботанические сады.— «Бюл. ГБС
АН СССР», 1951, вып. 9.
Сааков С. Г Пальмы и их культура в СССР. М.—Л., Изд-во
АН СССР, 1954.
Сведения о деятельности Ивана Назаровича Каразина и список
акклиматизированных им растений.— «Лесной журн.», 1833, ч. 1, кн. 1.
Семена, собранные в ботаническом саду в Ольгине.— «Русск. бот.
журн.», 1909, № 6; 1910, № 4—6; 1911, № 2.
С и м а ч е в В. И. Опыт организации экспозиции редких видов растений
в ботаническом саду Ленинградского государственного
университета.—«Бюл. ГБС АН СССР», 1975, вып. 95.
Синская Е. Н. Историческая география культурной флоры. Л.,
«Колос», 1969.
Соболевская К. А. Интродукция растений как путь сохранения и
воспроизводства полезных видов природной флоры.— «Бюл. ГБС
АН СССР», 1975, вып. 95.
Соколов С. Я. Первая конференция ботанических садов СССР.—
«Сов. ботаника», 1940, № 3.
Соколов С. Я. Ботанический сад и его интродукционная и
культурно-просветительная работа.— В кн.: От Аптекарского огорода до
Ботанического института. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1957.
Станков С. С. Ботанический сад Московского университета.
Путеводитель. М., Изд-во Моск. ун-та, 1954.
Тер-Аванесян Д. В. К истории хлопководства в СССР.—В кн.:
Материалы по истории земледелия в СССР. М.—Л., Изд-во
АН СССР, 1956.
Федченко Б. А. К биографии О. А. Федченко.— «Изв. Главн. бот.
сада РСФСР», 1924, т. 23, вып. 2.
Фишер Ф. Б. Ботанический сад.— В кн.: Энциклопедический лекснкон
Плюшара. Т. 6. Спб., 1836.
Цицин Н. В. Ботанические сады СССР. М., «Наука», 1974.
Цицин Н. В. Роль ботанических садов в охране растительного мира.—
«Бюл. ГБС АН СССР», 1976, вып. 100.
Чекан И. В. Виноградарство в Русском государстве XVII в.— В кн.:
Материалы по истории земледелия в СССР. М.—Л., Изд-во
АН СССР. 1956.
Шегрен Б. К забытым островам. М., «Мысль», 1972.
Шлиппе П. Ф. История фирмы Вильморенов.— «Труды по прикл. бот.,
ген. и сел.», 1930, т. 22, вып. 5.
Шлыков Г. Н. Интродукция и акклиматизация. М., Сельхозгиз, 1963.
Щербаков М. Императорский Никитский сад.— «Зап. Имп. Ннкитск.
бот. сада», 1913, т. 5.
Энке К. Об акклиматизации растений в Никольском саду в 1856-—
1857.—«Журн. садоводства», J 857, т. 4.
Юй Дэцюнь. Ботанические ""сады Китая.— «Бюл. ГБС АН СССР»,
1960, вып. 36.
Японские растения, ввезенные в Европу г. фон Сибольдом.— «Журн.
садоводства», 1857, т. 4.
A history of the gardens of the Malay Peninsula.— «Kew Bull.», 1910.
Bailey L. H. The standard cyclopedia of horticulture, vol. 1. N. Y.,
1950.
Botanic garden Olokemeji, South Nigeria.— «Kew Bull.», 1908.
Bourdeau L. Conquete du monde vegetal. Paris, 1893.
Bouvier R. Les migrations vegetailes. Paris, 1946.
Bretschneider E. Early european researches into the flora of China.
London, 1881.
Carter H. B. Sir Joseph Banks and the plants collection from Kew sent
to the Empress Catherine II of Russian, 1795.—«Bull. Brit. Mus. nat.
history», 1974, vol. 4, N 5.
112

Chiarugi A. Le date di fondazione dei primi orti botanici del mondo:
Pisa (estate 1543); Padova (7 luglio 1545); Firenze (1 dicembre
1545).—«Nuovo giorn. bot. italiano», 1953, t. 60.
Collander R., Ilvessalo Y. The history of botany in Finland,
1828—1918. Helsinki, 1965.
Cox E. H. M. Plant hunting in China. London, 1945.
Creech J. The ARS-Longwood explorations.—«Plants and Gardens»,
1967, vol. 23, N 3.
Creech J. Searching the world to obtain new and better plants.—
«Yearbook of Agriculture», 1972.
Dictionary of gardening. Ed. by F. Chittenden. 2nd ed., vol. 1—4. Oxford,
1956.
Edwards G. W. Peter Collinson, F. R. S. 1694—1768.—«J. Roy. Hort.
Soc», 1968, vol. 93, N 8.
E1 i a s Th. S. Extinction is forever.— «Garden J. of N. Y. Bot. gard.»,
1976, vol. 4.
E w a n J. Early history.— In: A short history of botany in the United
States. N. Y.—London, 1969.
Fletcher R. H. The story of the Royal Horticultural Society, 1804—
1968. Oxford, 1969.
Gage г С. S. Botanic gardens of the world; materials for a history.—
«Brooklyn bot. gard. record», 1938, vol. 27, N 3.
Gardener W. Robert Fortune and the cultivation of tea and other
Chinese plants in the United States.—«J. Roy. Hort. Soc», 1972, vol. 97,
N 9.
Given D. R. Conservation of rare and threatened plant taxa of New
Zealand —some principles.—«Proc. N. Z. Ecol. proceedings», 1975,
vol. 22.
G г u n n e г t Ch. Gartenblumen von A bis Z. Neumann Verlag, Radebeul,
1964.
Guide to the Botanic Garden of Tokyo University. Tokyo, 1923.
Guillaumin A. Les plantes cultivees. Histoire — economic Paris, 1946.
Hawkes J. G. The history of the potato.—«J. Roy. Hort. Soc», 1967,
vol. 92, N 5—6.
Heabey B. J. The plant hunters. N. Y., 1975.
Hep per F. N. An ancient expedition to transplant living trees. Exotic
gardening by an egyptian queen.—«J. Roy. Hort. Soc», 1967, vol. 92,
N 10.
Hill A. W. the history and functions of botanic gardens.— «Ann.
Missouri bot. gard.», 1915, vol. 2.
Hodge W. H. The Longwood Gardens—USDA plant introduction prog-
ramm.— «Nat. Hort. Mag.», July 1959.
Hoehne F. С The beginning of the botanic garden at San Paulo.—
«Gard J.», 1951, vol. 1, N 3.
Howard R. Botanic gardens in West Indies.—History. «Bot. J.», 1953,
vol. 3, N 4.
International directory of botanical gardens. 2nd ed. Utrecht, 1969.
Keen an J. George Forrest, 1873—1932.—«J. Roy. Hort. Soc», 1973,
vol. 38, N 3.
К lose N. America's crop heritage. The history of foreign plant
introduction'by the Federal Government. Ames, Iowa, 1950.
К r a u s G. Geschichte der Pflanzeneinfurungen in die europaischen bo-
tanischen Garten. Leipzig, 1894.
Ledebour С F. Flora Rossica sive enumeratio plantarum in totius
Imperii Rossici provinciis europaeis, asiaticis et americanis hucusque ob-
servatarum. Stuttgartiae, 1842—1853.
Ledebour C. F. Flora altaica. Berolini, 1829—1833, vol. 1—4.
Lemmon K. The golden age of plant hunters. S. Brunswick —N. Y.,
1969.

List of plants.— In: Kyoto Herbal Garden. Research and Development Di-
vison, Kyoto, 1968.
Maiden J. H. History of Sydney botanic gardens.— «Kew Bull.», 1906.
McLean R. С Hortus Fluminensis. The botanicail gardens of Rio de
Janeiro.— «New Phytologist», London, 1913, N 12.
McMinn W. G. Allan Cunningham, botanist and explorer. Melbourne,
1970.
McPhail I., Ewan J. Hortus botanicus. The botanic garden and the
book. Morton Arb., 1972.
Melville R. Plant conservation in relation to horticulture.— «J. Roy.
Hort. Soc.», 1970, vol. 95, N 11.
Nicholson G. Dictionnaire pratique d'horticulture et de jardinage.
Paris, 1892—1893.
Pearson H. A national botanic garden for South Africa.— «Kew Bull.»,
1910.
P-ennell F. W. Historical sketch.— In: Plants and plant science in
Latin America. Waltham, Mass., 1945.
Popenoe W. Some problems of tropical American agriculture.— In:
Plants and plant science in Latin America. Waltham, Mass., 1945.
Rycroft H. B. Plants and gardens of South Africa.— «Arnoldia», 1972,
vol. 32, N 5.
Sayers C. D., Gaman J. H. Gene banks: a case-study with Teesdale
species.—«J. Roy. Hort. Soc», 1972, vol. 97, N 11.
Schuuman J. A. Journey West.— «National Hort. Mag.», 1956, vol. 35,
N 1.
5 с г d 1 a W. H. The U. S. plant introduction system.— «Hort. science»,
1975, vol. 10, N 6.
Stanfleu F. A. Botanical gardens before 1818.— «Boissiera», 1969,
vol. 14.
-Steam W. T. The origin and later development of cultivated plants.—
«J. Roy. Hort. Soc.», 1965, vol. 90.
Stearn W. T. The history and cytology of double daisies (Bellis peren-
nis v. hortensis). History.—«J. Roy. Hort. Soc», 1969, vol. 94, N 9.
-Stearn W. T. Sources of information about botanic gardens and
herbaria.—«Biol. J. Linn. Soc», 1971, vol. 3, N 3.
Stearn W. T. From Medieval park to modern Arboretum: the Arnold
Arboretum and its historic background.— «Arnoldia», 1972, vol. 32,
N 5.
Stearn W. T. Frank Ludlow (1885—1972) and the Ludlow—Sherriff
expedition to Bhutan and South-Eastern Tibet of 1933—1950.—«Bulk
Brit. Mus., Botany», 1976, vol. 5, N 5.
Stephan F. Descriptions de deux noveaux genres des plantes.— «Mem.
Soc. Nat.», Moscou, 1806.
Sumintawikarta S. The botanical gardens in Indonesia.—«Gard.
J. N. Y. Bot Garden», 1962, vol. 12, N 5.
Sutton S. B. A plant hunter in China.— «Horticulture», 1976, vol. 54,
N 2.
The famous gardens of India. New Dehli, 1971.
Turril W. B. Royal Botanic Gardens, Kew.— «J. Roy. Hort. Soc.», 1959,
vol. 84, N 6.
Vos F. Early plant introductions from China and Japan.— «Plants and
Gardens», 1967, vol. 23, N 3.
Walters S. M. The role of botanic gardens in conservation.— «J. Roy.
Hort. Soc.», 1973, vol. 98, N 7.
Warner M. F. Jean and Vespasien Robin, «Royal Botanists», and North
. American plants, 1601—1635.—«Nat. Hort. Mag.», 1962, vol. 41, N 2.
Wilbert M. J. Some early botanical and herb gardens.—«Amer.
J. Pharm.», 1908, vol. 80.
Wyman D. Introduction of plants from Europe to America.—«Plants
and Gardens», 1967, vol. 23, N 3.
114

УКАЗАТЕЛЬ ЛАТИНСКИХ
НАЗВАНИЙ РАСТЕНИИ
Abies alba Mill. 16
A. balsamea Mill. 16
A. concolor Engelm. 29
A fabri Craib. 40
A. nephrolepis Maxim. 86
A. nordmanniana Spach 80
A. sibirica Ledeb. 77
Abutilon theophrastii Medic. 48
Acacia dealbata Link 81
A. decurrens Willd. 82
A. melanoxylon R. Br. 81
Acer capillipes Maxim. 84
A. distylum Sieb. et Zucc. 88
A. griseum Pax 38
A. mandschuricum Maxim. 77
Л. negundo L. 16, 58, 71, 78
Л. oblongum Wall. 82
A. palmatum Thunb. 88
A. platanoides Medic. 45
A. rubrum L. 16
A. saccharinum L. 85
A. tataricum L. 76
Achimenes Pers. 29
Aconitum L. 69
Actinidia chinensis Planch 38
A. kolomicta Maxim. 53
Adansonia digitata L. 22
Adonis L. 69
A. sibirica Patr. 77
A. vernalis L. 77
A. wolgensis Stew. 77
Aesculus hippocasianum L. 9, 58,
104
Agathis australis Salisb. 57
Agave L. 69
A. americana L. 12
A. sisalana Perrino 63
A. virginica L. 16 #
Ailanthus altissima Swingle db.
58> 80 r, en
Albizzia julibrissin Durazz. 8U
Aleurites Forst. 39
Л. cordata R. Br. 88
Л. /o/y/h Hemsh 48
Л//шт altaicum Pall. 9b
j" beesianum W. W. Smith. 40
Л. cyaneum Regel 87
A.Jedebourianum Roem. et Schult.
Л. schoenoprasum L. 96
Л/ое L. 17, 75
Л. americana florida 12
i4. arborescens Mill. 12
Alstroemeria L. 25
Althaea L. 65
Alyssum hyperboreum L. 75
Amelanchier Medic. 20
Л. canadensis Medic. 14
Amherstia nobilis Wall. 32
Amygdalus nana L. 69, 76
Anabasis aphylla L. 77
Anaphalis margaritacea Benth et
Hook. 12, 16
Anemone japonica Sieb. et Zucc.
37
Л. /7?//e;ta Steph. 77
Antirrhinum L. 15
/Iptos americana Medic. 16
Aquilegia canadensis L. 14, 16
Л. formosa Fisch. 83
Л. sibirica Lam. 87
Arabis caucasica Schlecht. 97
Araucaria araucana K. Koch 28,
80
Л. bidwillii Hook. 57
Л. cunninghamii Sweet 34, 82
Л. acce/sa R. Br. 82
Arbutus unedo L. 80
Arctotis L. 22
ylreoz catechu L. 58
Arenga pinnata Merr. 60
Argemone mexicana L. 12
Aristolochia L. 70
Armeniaca sibirica Lam. 76
Artemisia abrotanum L. 70
Artocarpus altilis Fosb 21,,74
Arundinaria falconen Benth. 8^ ,
Л. hookeriana Munro 82 j
A nofttfis Mitford 82 I
Arundo indica Noronha 15 f
115

Asclepias syriaca L. 14, 16
A. variegata L. 16
Asparagus plumosus Baker 22
Aspidistra lurida Ker-GawL 37
Aster acuminatus Michx. 97
A. novae angliae L. 16
A. novi-beigii L. 16
Astilbe davidii Henry 38
Astragalus politovii Kryl. 105
Atropa belladonna L. 96
Aucuba japonica Thunb. 37, 58
Baeria chrysostoma Fisch. et Mey
83
Banksia serrata L. 59
Begonia bolivensis A. DC 29
B. evansiana Andr. 36
B. pearcei Hook. f. 29
B. semperflorens Link et Otto 30
B. veitchii Hook. f. 29
Berberis hookeri Lem. 89
B. insignis Hook. f. et Thorns. 89
B. vulgaris L. 76
Bergenia crassifolia Fritsch 77
Betula lenta L. 20
Biebersteinia Stephan 72
Boehmeria Jacq. 88
B. nivea Gaud. 63
Borago L. 65
Bossiaea cinerea R. Br., 27
Boswellia Roxb. 63
Brachycome iberidifolia Benth. 34
Broussonetia L'Herit. 39
B. papyrifera L'Herit. 78, 88
Buddleja L. 59
B. alternifolia Maxim. 41
B. colvillei Hook. f. et Thorns. 82
B. davidi Franch. 41
Butia capitata Весе. 82
Buxus balearica Lam. 80
CalantheXdominii Lindl. 43
Callicarpa rubella Lindl. 36
Callistemon speciosus DC. 27
Callistephus chinensis Nees 36
Camassia fraseri Torr. 24
C. leichtlinii S. Wats. 24
Camellia L. 35, 59
С japonica L. 81
Campsis radicans Seem. 13, 14, 58
Canarium album Raeusch. 58
С commune L. 60
С pimela Koen. 58
Canna indica L. 15, 16, 58
Caragana arborescens Lam. 69
С frutex С Koch 69, 76
C. jubata Poir. 87
С pygmaea DC. 69
C. spinosa DC. 76
Carica papaya L. 74
Carludovica scandens Cowell 28
Caryota urens L. 71
Castanea dentata Borkh. 16
Castanopsis chrysophylla DC. 82
Casyarina junghuhniana Miq. 59
C. torulosa Ait. 33
Catalpa bignonioides Walt. 80
Cattleya maxima Lindl. 29
Cedrela toona Roxb. 82
Cedrus deodara Loud. 58, 80
Celastrus orbiculata Thunb. 87
Cerasus cerasioides Sokolov 53
Ceratonia siliqua L. 81
Cercis siliquastrum L. 58
Oestrum L. 29
Chaenomeles japonica Lindl. 39
СЛ. sinensis Koehne 61
Chamaecyparis thyoides B. S. P. 20
Chamaerops humilis L. 43, 80
Cichorium L. 65
Cinchona L. 30, 31, 32
С calisaya Wedd. 30
С ledgeriana Moens. 30, 31
С pahudiana Howard 31
Cinnamomum burmani Blume 82
C. camphora Nees et Eberm. 48
С cassuz Blume 58, 74
C. loureirii Nees 61
Cis/as L. 15
Citrus unshiu Marc. 88
Clematis macropetala Ledeb. 40
С montana DC. 89
С tangutica Korsh. 40
С/е/Лга alnifolia L. 74
Clianthus puniceus Banks et So-
land. 57
Clivia nobilis Lindl. 22
Cnicus benedict us L. 65
Coelogyne Lindl. 33
C. fimbriata Lindl. 37
Cotfea arabica L. 25, 27
Co/a acuminata Schott et Endl. 28
Colchicum variegatum L. 15
Collinsia heterophylla Buist. 23
Colquhounia vestita Wall. 82
Colutea arborescens L. 47
Commelina virginica L. 16
Commiphora Jacq. 63
Cor chorus olitorius L. 100
Cordyline australis Hook. 82
Cornus L. 69
».C. аМш L. 23, 76
C. amomum Mill. 16
C. //onda L. 88
C. officinalis Sieb. et Zucc. 61
C. sanguinea L. 76
Cortaderia selloana Aschers. et
Graebn. 29
Corydalis bracteata Pers. 87
Cor у I us Golurna L. 78
116

Cosmos bipinnatus Cav 27
Cotinus coggygria Scop. 16 47
Co^TneLinn8errima Medk- 76
Crassula L. 17
Crataegus coccinea L. s 1 16
С oxyacantha L. 76
C. pinnatifida Bunge 61
Cryptomeria japonica D. Don 80
Cucurbita pepo L. 'rotunda' 16
Cunninghamia lanceolata R. Br 80
Cupressus funebris End*. 36
C. horizontalis Mill. 80
С macrocarpa Gord. 24
C. torulosa D. Don 80
Cyperus esculentus L. 70
Cyphomandra betacea Sendt. 29
60
Cypripedium macranthum Sw. 86
Cytisus austriacus L. 76
С nigricans L. 76
/>аЛ/ш Cav. 28, 55
Dalibarda Stephan 72
Daphne altaica Pall. 105
Z). sop/mz Kalen. 104, 105
D. tangutica Maxim. 41
Davidia involucrata Baill. 38, 41
Delonix regia Rafin. 104
Delphinium L. 69
Z). cardinale Hook. 24
Z). consolida L. 65
Dendrobium Sw. 33
Dendropanax japonicum Seem. 88
Deutzia parviflora Bunge 87
Z). vilmorinae Lemoine 41
Dianthus caryophyllus L. 8
Dicentra spectabilis Lem. 37
Digitalis grandiflora Mill. 96
D. purpurea L. 96
Dioscorea L. 39, 88
Z). caucasica Lipsky 100
Z). polystachya Turcz. 100
Diospyros kaki L. f. 88
Z). /o/as L. 78
Z). virginiana L. 16, 81
Dipsacus fullonum L. 94
Dodecatheon jeffreyi Van Houtte
24
Douglasia Lindl. 24
Dracocephalum calophyllum
Hand.— Mazz. 40
D. /owsW W. W. Smith 40
Echinopanax elatum Nakai 100
Eleutherococcus senticosus Maxim.
£pacns purpurascens R. Br 33
Epigaea asiatica Maxim. 84
Eremnrns fac«ftorilI 0 ^^
£. olgae Regel 75
£ .sPectabilis M. Bieb 87
£"a Lindl. 33
Erica L. 18, 22
EJlru0t!.y^ iaP°ni™ Lindl. 80 81
Eschscholtzia californica Cham 23
Eucalyptus albens Miq 59
£ ob/^ua L'Herit 33
Euonymus pauciflorus Maxim 86
Eupatonum L. 75
£. pur pur earn L. 14
Euphorbia L. 17
Euphoria longan Steud. 58
Fagopyrum tataricum Gaertn v
potanini 87
Fr'cus azr/ca L. 78
/\ sycomorus Roxb. 63
Firmiana platanifolia Schott et
Endl. 48
Foeniculum Mill. 65
F. vulgare Mill. 9
Forsythia viridissima Lindl. 37
Fragaria chiloensis Ehrh. 25, 27
F. moschata Duch. 25
/\ virginiana Decne 14, 25
Franklinia alatamaha Marsh. 20,
103
Fraxinus americana L. 74
F. ornus L. 78
Fritillaria L. 11
F. imperialis L. 11
Fuchsia L. 25
/\ fulgens Мое. et Sesse 29, 59
/\ procumbens Cunn. 57
/\ splendens Zucc. 29
Furcraea gigantea Vent. 63
Galanthus woronowii Losinsk. 100
Galax aphylla L. 97
Galium krylovii Iljin 105
Galtonia candicans Decne 22
Gasteria Duval 17
Genista L. 15
С pi/osa L. 76
Gentiana L. 70
G. /a/reri Balf. f. 41
С sino-ornata Balf. f. 40
C. straminea Maxim. 87
Cm^o biloba L. 36, 81 104
Gladiolus byzantinus Mill. 15
С cardinalis Curt. 43
G.Xcolvillei Sweet 43
G.xgandavensis Van Houtte 43
С imbricatus L. 104
G. psittacinus Hook. 4J
G. ^ris/is L. 43
Gleditsia L. 58
117 i

Gleditsia triacanthos L. 16, 78, 80
Gloriosa superba L. 22
Godetia Spach 24
Grevillea robusta Cunn. 82
Gueldenstaedtia Fisch. 73
Haemanthus coccineus L. 17
Halimodendron telodendron Voss.
76
Hamamelis virginiana L. 20
Haworthia Duval 17
//*tera L. 58, 59
Я. helix L. v. baltica Rehd. 50
Helenium autumnale L. 14
Helianthus annuus L. 11, 16, 44
H. tuberosus L. 14, 16
Heliotropium peruvianum L. 27
Helipterum manglesii F. Muell 34
Hesperis matronalis L. 15
Hevea brasiliensis Muell. 31
Hibiscus abelmoschus L. 27
H. moscheutos L. 14
H. syriacus L. 58, 80
Hippophae rhamnoides L. 76
Hovea celsii Bonpl. 27
//oi/a R. Br. 36
Hydnocarpus kurzii Warb. 60
Hydrangea macrophylla DC. 36
H. paniculata Sieb. 58
H. paniculata Sieb. v. grandiflora
Sieb. 84
Hyssopus L. 65
Ikonnikovia kaufmanniana Lincz.
105
Ilex dipyrena Wall. 82
/. insignis Hook. f. 82
Illicium floridanum Ellis 88
Incarvillea compacta Maprim. 86
/. delavayi Bur. et Franch. 41
/. grandiflora Bur. et Franch. 36
/. olgae Regel 87
Iris cristata Ait. 20
/. sibirica L. 104
/. susiana L. 15
Ixiolirion tataricum Herb. 77
Jacaranda Juss. 28
Jasminium nudiflorum Lindl. 37
/. officinale L. 15
Jatropha curcas L. 69
Jeffersonia dubia Benth. et Hook
86
Josephinia imperatricis Vent. 27
Juglans cinerea L. 85
/• m'gra L. 16, 76
/• regta L. 15
Juniperus chinensis L. 36
/. squamata Lamb. v. meyeri Rehd.
118
J. virginiana L. 16, 80
Juno almaatensis Pavl. 105
/. coerulea P. Pol. 105
Kalmia polyfolia Wangenh. 22
Koelreuteria apiculata Rehd. et
Wils. 59
/C. paniculata Laxm. 47
Kolkwitzia amabilis Graebn. 51
Laburnum anagyroides Med. 47
Lactuca L. 65
Lapageria rosea Ruiz, et Pav. 29'
Lanx dahurica Turcz. 77
I. pendula Saflisb. 20
L. potanini Batal. 87
L. sibirica Ledeb. 77
Latania borbonica Lam. 62
Laurocerasus officinalis Roem. 45„
80
Laurus nobilis L. 15
Layia platyglossa A. Gray 83
Lepidium meyenii Walpers 94
Leptospermum Forst. 27
Leucadendron argenteum R. Br. 1ft
Levisticum Hill. 65
L. tucidum Ait. 58
Lilium auratum Lindl. 40, 43, 47
L. brownii F. E. Brown 36
L. canadense L. 13, 16
I. cernuum Kom. 86
L. columbianum Hanson 29
L. medeoloides A. Gray 86
L.Xparkmanni Sargent 43
L. philadelphicum L. 20
L. pulchellum Fisch. 87
I. rega/e Wils. 38
L. speciosum Thunb. 39, 43
L. superbum L. 20
I. tenuifolium Fisch. 87
L. tigrinum Ker—Gawl. 36
L. wardii Stapf. 40
Limnanthes douglasii R. Br. 24
Liriodendron tulipifera L. 14, 16
/л/с/ц chinensis Sonner. 58, 62
Livistona chinensis Mart 62, 81,
82
Lobelia L. 22
L. cardinalis L. 13, 16
L. fulgens WiLld. 27
L. inflata L. 96
Lonicera edulis Turcz. 87
L. fragraniissima Lindb. et Paxt.
37
L. pallasii Ledeb. 77
L. syringantha Maxim. 87
L. tatarica L. 69
L. xylosteum L. 69
Lopezia racemosa Cav. 27
Lupinus densiflorus Benth. 23

L. hartwegii Lindl. 29
L. hirsutissimus Benth 23
L. nanus Dougl. 23
Lychnis chalcedonica L. 15
Macleaya cor data R Br 36
Magnolia L. 14
Ai acuminata L. 20, 74
Ai gracilis Salisb. 74
Ai grandiflora L. 58
Ai obovata Thunb. 88
Ai stellata Maxim. 40
Ai tripetala L. 74
Ai virginiana L. 16
Mahonia aquifolium Nutt. 23
Afa/ws baccata Borckh. 76
Ai halliana Koehne 47
Ai toringoides Hughes 38
Malva meluca Graebn. 97
Mammilaria Haw. 82
Mangifera L. 63
Manilcara zapota Van Royen 63
Maranta capitata Ruiz et Pav. 28
Meconopsis betonicifolia Franch.
38, 40
Ai integrifolia Franch. 38
Medeola virginica L. 98
Melaleuca diosmifolia R. Br. 27
M. squarrosa Donn. 33
Melia azadarach L. 58
Melocactus Link et Otto 12
Menispermum canadense L. 16
M. dahuricum DC. 100
Mentha L. 65
M. pulegium L. 70
Mesembryanthemum L. 17
Mimosa sensitiva L. 35, 58
Mimulus L. 25
Af. moschatus Dougl. 23
Mimusops schimperi Hochst. 63
Mirabilis jalapa L. 12
Monarda didyma L. 20, 99
Af. fistulosa L. 14, 16
Мог us rubra L. 16, 20
Afosa paradisiaca L. 74
Muscari MM. 11
Myrica gale L. 76
ЛГ. rufcra Sieb. et Zucc. 89
M. sapida Wall. 48
Myricaria germanica Desv. 76
Myrsine africana L. 18
Myrtus communis L. 58
Nemophila Nutt 24
Nerium oleander L. о», ви
Nicotiana L. 65
JV. a/ate Link et Otto 44
ЛГ. forgetiana Hart 44
tf. g/awca Graham 31
N. rustica L. 11. 16
NXsanderae Wats. 44
W. tabacum L. Ц
W. wigandioides Koch 44
Nymphaea capensis Thunb 22
#. gigantea Hook. 57
Oenothera biennis L. 10, 16
0. missouriensis Sims 24
Opuntia ficus indica L 12
0. humifusa Raf. 16
Oreodoxa oleracea Mart 55
Origanum major ana L. 65
Ornithogalum capense L 17
Oro&Hs лг^ег L. 104
Оп/za satoa L. 88
Os/n/a virginiana K. Koch 16
Oxa/ts L. 17, 22
Oxylobium ellipticum R. Br. 33
Padus maackii Kom. 86
P. serotina Agardh 14
P. virginiana Mill. 76, 80
Paeonia L. 65
P. albiflora Pall. 36
P. lactiflora Pall. 36
Я. Ыеа Delavay v. dudlowii 42
P. suffruticosa Andr. 36
Paliurus spina—christi Mill. 78
Pandanus candelabrum Beauv. 22
Panzeria canescens Bunge 105
Pa paver rhoeas L. 65
P. somniferum L. 15
Parthenocissus quinquefolia Planch.
13, 14, 58
Partenium argentatum A. Gray 94
Passiflora foetida L. 28
Paulownia tomentosa Steud. 39,
80, 82
Pelargonium L'Herit. 77
Penstemon hartwegii Benth. 29
Petroselinum Hill. 65
Petunia hybrida Vilm.
grandiflora 44
Phacelia Juss. 24
Phaseolus coccineus L. 16
Phellodendron amurense Rupr. 77
Philadelphus coronarius L. 45
Phillyrea latifolia L. 80
Phlox divaricata L. 20
Ph. drummondii Hook. 24
РЛ. maculata L. 20
PA. subulata L
Phormium tenax Fors*. 59, 74. ei
Phullostachys Sieb. et Zucc. 88
Physocarpu\toputifolius Maxim. 16
Pirn* morinda Link 80
P. orientalis Link 80
P. sitchensis Сагг. 23
Pimpinella L. 65
Pmws armam/i Franch. 41
119

P. caribaea Morelet 59
P. laricio Poir. 81
P. leiophylla Schlecht et Cham.
80 82
P. mercusii Jungh. et De Vries 59
P. pinea L. 58, 80, 81
P. radiata Don 104
P. resinosa Ait. 20
P. sabiniana Dough 80
P. sibirica Du Tour. 78
P. sfrobus L. 71, 78
Piatanus occidentalis L. 16, 78
P. orientalis L. 45, 80
Platycerium bifurcatum С Chr. 33
Platycodon grandiflorus A. DC. 37
Platystemon Benth. 24
Pleione forrestii 40
РЫетопШт coeruleum L. 96
Poly gala L. 18
Polygonum chinense L. 36
P. coriarium Grig. 97
P. sachalinense F. Schmidt 77
P. tinctorium Ait. 75, 80
P. weyrichii F. Schmidt 87, 97
Polymnia sonchifolia Poepp. et
Endl. 94
Populus alba L. 76
P. balsamifera L. 76, 78
Portulaca L. 65
Potentilla nivea L. 105
Primula L. sect. Auricula 11
P. auricula L. 11
P. beesiana Forrest 40
P. bulleyana Forrest 40
P. florindae Ward. 40
P. malacoides Franch. 40
P. pubescens Jacq. 11
P. sinensis Sabine 36
Prunus L. 20
P. americana Marsh. 76
P. mahaleb. L. 77
P. spinosa L. 76
Psedera quinquefolia Neck 14
Pseudolarix amabilis Rehd. 48
Pseudotsuga menziesii Franco 23
Psidium guajava L. 28, 63
Punica granatum L. 63
Pyracantha crenato-serrata Rehd
41
Pi/rws ussuriensis Maxim. 87
Quercus aevilops L. 94
Q- castaneifolia С A. Mey. 80
Q. coccinea Moench. 16
Q. /o/cafa Mchx. 58
Q. incana Roxb. 89
Q. pubescens WiUd. 83
Q. suber 80, 81, 94
Quisqualis indica L. 58
Ranunculus asiaticus L. 11, 42
Rhamnus cathariicus L. 69, 76
Rhapis flabelliformis L'Herit. 82
Rhododendron canadense Torr. 22
/?/i. catawbiense Michx. 20
Rh. dahuricum L. 76
Rh. mucronulatum Turcz. 87
Rh. obtusum Planch. 37
Rh. wardii W. W. Smith 40
Rhus copallina L. 16
Rhus glabra L. 78
Rh. succidanea L. 39, 48, 81, 88
Rh. toxicodendron L. 14, 69
Rh. typhina L. 14, 16
Rh. verniciflua Stokes 88
Rh. wallichii Hook. f. 82
Ribes aciculare Sm. 86
R. diacanthum Pall. 87
R. dikuscha Fisch. 87
R. maximoviczianum Kom. 86
R. procumbens Pall. 87
R. sanguineum Pursh 23
Ricinus americanus Mill. 69
Robinia L. 78
/?. hispida L. 78
#. pseudoacacia L. 14
/?. viscosa Vent. 78
ЯосЛеа DC. 17
Rohdea japonica Roth. 61
#osa banksiae Ait. 36, 81
/?. bracteata Wendl. 36
/?. /a/rm Stapf 41
R. nitida Willd. 14
R. xanthina Lindl. 51
/?wbws L. 72
R. odoratus L. 74
Rudbeckia laciniata L. 13, 99
Ruellia tuberosa L. 28
Ruta L. 9, 65
Saba/ adansonii Querns. 80
5. palmetto Lodd. 82
Sabatia stellaris Pursh 16
Salvia L. 65
Sambucus racemosa L. 76
Sanguisorba canadensis L. 14
Sansevieria trifasciata Prain 63
Sapium R. Br. 94
Sarracenia flava L. 16
5. purpurea L. 16
Sassafras albidum Nees 16
Saxe—Goihaea conspiqua Lindl. 29
Schoenus ferrugineus L. 104
Sa7/a L. 8, 11, 69
•S. sibirica Andr. 69
Securinega suffruticosa Rehd. 100
Semiarundinaria fastuosa Мак. 88
Sequoia sempervirens Endl. 24, 80
Sequoiadendron giganteum Buch-
holz 81
120

Shepherdia canadensis Nutt 20
Sibiraea Maxim. 77
5. laevigata Maxim. 77
Sida napaea Cav. 100
Sinningia speciosa Benth. et Hook.
28
Smilax bona—nox L. 16
S. china L. 35
Solanum L. 75
Solidago caesia L. 14
Sollya heterophylla Lindl. 81
Sophora japonica L. v. pendula
Loud. 36
Sorbaria sorbifolia A. Br. 69
Sorbus americana Marsh. 76
S. aucuparia L. 45
Spachea perforata A. Juss. 103
Spiraea L. 69
5. crenata L. 69
S. prunifolia Sieb. et Zucc. 37
S. salicifolia L. 11, 69, 78
Stachys L. 69
S. sieboldii Miq. 87
Stapelia L. 17, 22
Stewartia L. 50
«S. pseudocamellia Maxim. 84
Strelitzia augusta Thunb. 59
S. reginae Ait. 22
Streptocarpus rexii Lindl. 22
Styrax benzoin Dryand 16
S. hemsleyanum Diels 38
Syringa villosa Vahl. 87
S. vulgaris L. 11, 58
Tagetes erecta L. 12
7. patula L. 12
Tanacetum balsamita L. 9
Taxodium distichum Rich. 16, 81
7. mucronatum Ten. 59
7ajcws baccata L. 69
7. cuspidata Sieb. et Zucc. v. папа
Rehd. 47
Testudinaria dioscorea Salisb. 59
Teucrium L. 70
Thalictrum petaloideum L. 75
7/iea sinensis L. 88
7ft и/а occidentalis L. 12, 16, 58
7ft. orientalis L. 36, 45, 80
7ft. p/icato Lamb. 24
Thymus L. 65
Ша americana L 74
4?80аГР"5 /0""n"' WendL "•
Tradescantia fluminensis Veil 16
T.yirginiana L. 13, 14, 16
irauum grandiflorum Salisb 22
Irochetia melanoxylon Benth. 103
Irollius altaicus C. A Mey 77 87
7\ asiaticus L. 77
7\ chinensis Bunge 77
Tropaeolum L. 25
7\ ma/us L. 12
7. peltophorum Benth. 29
7sugra canadensis Carr. 20
7u//pa gesneriana L. 1 i
7. rege/ц Krasn. 105
#rena /оба/a L. 63
Uvularia perfoliata L.
97
Kanda R. Br. 33
Vanilla fragrans Ames 28
Vetiveria zizanioides Nash. 100
Viburnum betulifolium Batal. 87
V. /впГа^о L. 20
V. macrocephalum Fort. 37
Victoria regia Lindl. 29
V7fts labrusca L. 14, 16
К vinifera L. v. apiifolia Loud. 69
V. vulpina L. 16
Voandzeia subterranea Thouars. 90
Washingtonia filifera Wedl. 82
W. robusta WedL 82
Weigela florida A. DC. 37, 74
Wellingtonia gigantea Lindl. 24
Wistaria sinensis Sweet 36, 58
Wrightia tinctoria R. Br. 32
Yucca L. 69
У. g/аыса Nutt. 24
Y. gloriosa L. 16
Zauschneria californica Presl. 24
Zea тш/s L. 16
Z. ma(/5 L. ssp. ceratina Kulescn.
CO
Zephiranthes atamasco Herb. 19
ZiVm/a e/ega/zs Jacq. 27
Zoysia japonica Steud. oi

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Альфонс М. Э. 82
Амман И. (Amman J.) 45, 75
Анжел о (Angelo) 9
Аносов Ф. Г. 66
Ашока 59
Банистер Д. (Banister J.) 16
Баталии А. Ф. 87, 90
Баухин К. (Bauhin С.) 12
Башелье (Bachelier) 10
Бертрам Д. (Bartram J.) 20, 45,
46, 107
Бессер В. Г. 78
Бидвилл Д. (Bidwill J.) 57
Биттер 81
Битти P. (Beattie R.) 51
Блай У. (Bligh W.) 21
Бландов М. 74
Бланшар (Blanchard) 37
Бови Д. (Bowie J.) 22, 28
Боден Н. (Baudin N.) 27, 33
Бонплан Э. (Bonpland A.) 27, 28,
107
Браун P. (Brown R.) 33
Бретшнейдер Э. В. 87
Бридж Т. (Bridge Т.) 29
Бро Г де (Bros Gui de) 14
Брэдбери Д. (Bradbury J.) 24
Бугенвилль Л. (Bougainville L.)
33
Букасов С. М. 12, 93
Булли А. К. (Bulley А. К.) 39,
40, 41
Бэйли Л. Г. (Bailey L.) 52
Бэнкс Д. (Banks J.) 21, 22, 33,
34, 36, 60, 76, 107
Бюсбек О. (Busbecq О.) И
Вавилов Н. И. 92, 93, 95, 107
Ван-Хоутт Л. (Van Houtte L.) 43
Варшевич Ю. (Warsczewicz J.) 30
Введенский А. Н. 82
Вейч Д. Г. (Veitch J. H.) 39
/Л -А . Л г (младший)
(Veitch J. G. Jr.) 40
Веру И. А. 82
Вильморен В. (Vilmorin V. )41
Вильморен М. (Vilmorin M.) 41
Вильсон Э. (Wilson E. Н.) 38, 39,
48, 49, 50
Виниус А. 67
Вознесенский И. Г 83
Воронов Ю. Н. 94, 95
By Ти 58
Гартвис Н. А. 80
Гаскарль М. (Hasskarl M.) 31
Гельм Г. Ф. 72
Геннинг И. И. 72
Гербер Т. 68
Герман И. X. (Hermann J. Ch.) 72
Германн П. (Hermann P.) 17
Геснер К. (Gesner С.) 11
Гибсон Д. (Gibson J.) 32, 33, 59
Гини Л. (Ghini L.) 9, 10
Гинкул С. Г. 80, 82, 95
Гледич И. Г. (Gleditsch J. G.) 43
Гмелин И. (Gmelin J. G.) 70, 75
Гоби X. Я. 90
Гобиль A. (Gaubil A.) 75
Госак Д. (Hosack D.) 47
Гофман Г. Ф. 78
Гукер Д. Д. (Hooker J. D.) 102
Гукер У Д. (Hooker W. J.) 23
Гумбольдт A. (Humboldt А.) 27г
28
Давид Ж. (David J. P. A.) 38
Давид Ф. 66
Делавай Ж. (Delavay J. M.) 38
Демидов П. А. 68, 71
Джерард Д. (Gerard J.) 14, 15
Джефри Д. (Jeffrey J.) 24
Домини Д. (Domini D.) 43
Дон Д. (Don G.) 22, 28
Дорсет П. (Dorsett P.) 51
Друммонд Д. (Drummond J.) 34
Друммонд Т. (Drummond Т.) 24
Дуглас Д. (Douglas D.) 23, 24,
104
122

Жуковский П. М. 93
Жюссье A. (Jussieu A.) 25
Жюссье Б. (Jussieu В ) 3S 79
Жюссье Ж. (Jussieu J ) 25, 27, 29
Зарудный Н. 74
Зибольд ф. (Siebold Ph.) 38, 39
Ильин М. М. 93
Инкарвилль Н. (Incarville N de
Cheron) 35, 36, 58
Ка^ваниллес A. (Cavanilles A. J.)
Калм П. (Kalm P.) 20
Камел Г. (Kamel G. J.) 35
Каразин И. Н. 77, 78
Карвинский В. ф. 83
Картье Ж. (Cartier J.) J2, 45
Кастор А. 5
Кашпир И. 66
Кели Д. (Caley G.) 33
Керр У. (Kerr W.) 36, 59, 60
Кёртис У. (Curtis W.) 19
Кессельринг Я. К. 85
Кид P. (Kidd R.) 58
Кингдон-Уорд Ф. (Kingdon-
Ward F.) 40, 41
Кистер К. К. 85
Клейтон Д. (Gl-ayton J.) 46
Клинген И. Н. 88
Клиффорд Д. (Clifford G.) 17
Колиньон (Colignon) 33
Коллинсон П. (Collinson P.) 19,
20,45
Комаров В. Л. 91
Коммерсон Ф. (Gommerson Ph.)
33
Комптон Г. (Compton H.) 16
Кондамин Ш. (Gondamine Ch. M.)
30
Конио А. 61
Кортес Ф. (Cortez F.) 54
Краснов А. Н. 88, 89, 95
Крашенинников С. П. 36, 75
Крич Дж. (Creech J. L.) 53
Крузенштерн И. Ф. 73
Кук Д. (Cook J.) 21, 33
Куннингам A. (Cunningham A.)
28, 33, 34, 56, 57, 107
Куннингам Д. (Cunningham J.)
35 _ ,
Куннингам P. (Cunningham KJ
56, 57
Купер P. (Cooper R. Е.) 40
Купер Т. (Cooper Т.) 22
Лакаста М. (Lacasta M.) ^
Лаперуз Ж. Ф. (La Perouse J. F.)
33
Ле/7ебУР К. Ф. (Ledebour к р)
Литвинов Д. И. 91. Ю4
Лобб Т. (Lobb T) 34
Лондес Ф. В 72
ЛоудонД. (Loudon J. С) 100
Лудлоу ф. (Lud]ow F ^ ™
Лусиков Г. 66
Лушнат Б. 83
Мадебург 69
Мак-Ре (McRae) 28, 29
Максимович К. И 84
Мальцев А. И. 90
Мариез Ч. (Maries Ch.) 39
Маркович В. В. 93
Марко Поло (Marco Polo) 35
Марсов И. 67
Маршалл X. (Marshall H) 46
Масон Ф. (Masson F.) 22 76
Маттиоли П. (Mattaoli Р А ) 11
Мейер К. A. (Meyer С. А.) 83
Мейер Ф. (Mayer F.) 51
Менцие A. (Menzies A.) 28
Мессершмидт Д. Г (Messer-
schmidt D. G.) 75
Миллер Ф. (Miller Ph.) 19
Мишо A. (Michaux A.) 20, 41, 46
Монтеверде Н. A. 94
Монтеверде Н. H. 94
Мордовкин С. 72
Морзе В. (Morse W.) 51
Наттал Т. (Nuttall T.) 24, 47
Нект 5
Нельсон Д. (Nelson D.) 21, 33, 57
Ноттс Д. (Notts D.) 32
Орлов Г В. 74
Палибин И. В. 95
Паллас П. С. (Pallas P. S.) 71
Паркинсон Д. (Parkinson J.) 15
Паркмен Ф. (Parkman F.) 43
Парке Д. (Parks J. D.) 36
Пёпиг Э. (Poepig E.) 29
Петр I 66, 67, 69, 70
Пирс Ф. (Реагсе R.) 29
Плиний Младший 5
Плюмье Ш. (P-lumier Ch.) 29
Поморцов П. Г. 83
Потанин Г Н. 87
Поттс Д. (Potts J.) 36
Пржевальский Н. М. 86
Принс P. (Prince R.) 46, 47
123

Пурдом У. (Purdom W.) 39, 40,
41
Раевский Н. Н. 81
Разумовский А. К. 68, 72, 73, 78,
87
Регель А. Э. 87
Регель Р. Э. 90, 92
Регель Э. Л. 84, 85, 107
Редер A. (Rehder A.) 50
Редовский И. И. 72, 75
Рецль Б. (Roezl В.) 29, 102
Риддель 83
Риччи М. (Ricci M.) 35
Робен В. (Robin V.) 14
Робен Ж. (Robin J.) 13, 14, 107
Рок Д. (Rock J.) 51
Роуз (Rawes) 36
Рудольф И. Я. 75
Савельев И. 66
Саржент Ч. (Sargent Ch. S.) 48,
49, 85, 107
Селло Г (Sello H. Z.) 30
Семенов-Тян-Шанский П. П. 86
Сервантес В. (Cervantes V.) 28,
55
Сигезбек И. Г. (Siegesbeck J. G.)
68, 69
Сильватик М. (Маттеус) (Sylva-
ticus M.) 5
Синская Е. Н. 93
Смит К. (Smith Ch.) 34, 60
Спасский Л. Г. 94
Спрус P. (Spruce R.) 31, 32
Стевен X. X. 72, 79, 80
Стеллер Г. В. (SteHer G. W.) 72,
75
Стефан Ф. X. 68, 71, 72
Татаринов П. Е. 82
Таушер 72
Твиди Д. 29
Тейлор P. (Taylor R.) 30
Теофраст 8
Тернер У. (Тегпег W.) 15
Традескант Д. младший (Trades-
cant J. Jr.) 16
Традескант Д. старший (Trades-
cant J.) 14, 15, 16, 107
Трубецкой П. П. 74
Тунберг К. (Thunberg С. Р.) 22
Турчанинов Н. С. 83
Туэн A. (Thouin A.) 28
Уикхем Г. (Wickham H.) 31
Уорд Н. (Ward N.) 31
Уэддель X. (Weddell H. А.) 30,
65.
Уэлбенк (Wellbank) 36
Фагон Г. (Fagon Y.-C.) 7, 25
Фальк И. (Falck J. P.) 69, 72
Фаррер P. (Forrer R.) 41
Федченко Б. А. 91
Федченко О. А. 74, 104
Фейе Л. (Feuillee L.) 25, 29
Фейрчайлд Д. (Fairchild D.) 50.
51, 88, 107
Филарет 66
Фишер Ф. Б. 72, 73, 83, 85, 107
Фляксбергер К. А. 90
Фогт Г. 69
Фокель 76
Форбс Д. (Forbes J.) 28
Форзит У. (Forsyth W.) 36
Форрест Д. (Forrest G.) 40, 41
Форчун P. (Fortune R.) 32, 37
Фрезье Ф. (Frezier F.) 25
Хартвег Т. (Hartweg Т.) 24, 28,
29
Хекстон Д. (Haxton J.) 36
Хиразе С. 61
Холл Д. (Hall G.) 47
Хут Г. 66
Цицин Н. В. 44, 96, 98
Шерриф Д. (Sherriff G.) 41, 42
Шлыков Г. Н. 93
Шовиц И. Н. 83
Шотт Г. (Schott H.) 28, 30
Шоу Г. (Shaw H.) 48
Эйтон У. (Aiton W.) 20
Эклюз Ш. де Л. (Ecluse Ch. de
L') 10, 11, 12
Энке К. 74
Юзепчук С. В. 12, 94

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ 3
ИСТОРИЯ ИНТРОДУКЦИИ РАСТЕНИЙ В
БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ 5
Интродукция растений в ботанических
садах Европы 7
Интродукция растений в ботанических
садах Северной Америки 44
Интродукция растений в Центральную и
Южную Америку 54
Интродукция растений в Австралию, Новую
Зеландию и Тасманию 55
Интродукция ,растений в Южную и Юго-
Восточную Азию 58
Интродукция растений в Африку 62
Интродукция растений в ботанических
садах нашей страны 65
ИНТРОДУКЦИЯ РАСТЕНИЙ В БОТАНИЧЕСКИХ
САДАХ И ВОПРОСЫ ОХРАНЫ 'ПРИРОДЫ Ю2
ЗАКЛЮЧЕНИЕ Ю7
ЛИТЕРАТУРА Ю9
УКАЗАТЕЛЬ ЛАТИНСКИХ НАЗВАНИЙ РАСТЕНИИ Ц5
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 122

БОРИС НИКОЛАЕВИЧ
ГОЛОВКИН
ИСТОРИЯ
ИНТРОДУКЦИИ
РАСТЕНИЙ
В БОТАНИЧЕСКИХ САДАХ
Заведующая редакцией
Н. М. Г л аз ко ва
Редакторы Е. Г. Зверева,
Т. В. Властовская
Художник
А. А. Кущенко
Художественный редактор
М. Ф. Евстафьева
Технический редактор
3. С. Кондрашова
Корректоры
И. И. Коновалова,
М. Б. Валетова
Тематический план 1981 г. № 145
КБ № 1041
С да/но в набор 02.10.80.
Подписано к печати 27.02.81.
Л-95849. Формат 60X90Vie
Бумага тип. № 1.
Гарнитура Литературная.
Высокая печать. Усл. печ.
л. 8,0. Уч.-изд. л. 8.13. Тираж
4950 экз. Заказ 485. Цена
80 коп. Изд. № 866
Издательство
Московского университета.
Москва. К-9, ул. Герцена, 5/7.
Типография Изд-ва МГУ.
Москва, Ленинские горы