Российская академия наук
Институт всеобщей истории
Власть и общество
в представлении левых
общественно-
политических
движений
М.2005

Российская академия наук
Институт всеобщей истории
Власть и общество
в представлении левых
общественно-
политических
движений
М.2005

Издание осуществлено при финансовой
поддержке фонда «Триумф»
Редколлегия:
к.и.н. В.В.Дамье (отв. ред.)
И.С.Савина (отв. секр.)
к.и.н. М.Б.Корчагина
Власть и общество в представлении левых общест-
венно-политических движений - М.: ИВИ РАН,
2005. 297 с.
В книге рассматриваются представления об обществе
и роли государственной власти, которые выдвигались на
протяжении XX века различными левыми общественно-поли-
тическими течениями европейских стран и России: социал-
демократами, народниками, коммунистами, анархистами и
экологистами. Авторы статей обращают внимание как на те-
оретические и программные построения левых движений и
партий, так и на попытки их практического осуществления - в
масштабах общества в целом и в рамках отдельных общест-
венных сфер (социальной политике, сфере образования,
политике в области окружающей среды и др.).
ISBN 5-94067-157-8
© Коллектив авторов, 2005
© Институт всеобщей истории РАН, 2005

ОГЛАВЛЕНИЕ
Корчагина M.Б.
ЛЕВАЯ ИДЕЯ ВХХ ВЕКЕ 5
Шубин A.B.
КОНСТРУКТИВНЫЙ СОЦИАЛИЗМ 11
Рублев Д.И.
ВЛИЯНИЕ ФРАНЦУЗСКОГО РЕВОЛЮЦИ-
ОННОГО СИНДИКАЛИЗМА НА ФОРМИРО-
ВАНИЕ АНТИЭТАТИСТСКИХ КОНЦЕПЦИЙ
РОССИЙСКОГО АНАРХИЗМА 42
Жумажанов М.Е.
ПОВОРОТ В ПОЛИТИКЕ КОММУНИСТИ-
ЧЕСКОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА: ПРОБЛЕ-
МА ОТНОШЕНИЯ К БУРЖУАЗНОЙ ДЕМО-
КРАТИИ 62
Кукушкина И.А.
КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАР-
СТВА АВСТРИЙСКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРА-
ТИИ (В годы Первой республики) 88
Дамье В.В.
ИСПАНСКИЕ АНАРХО-СИНДИКАЛИСТЫ И
ПРОБЛЕМА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
(1936-1939 гг.) 105
Бухармедова Л.М.
ИСПАНСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПАР-
ТИЯ: ОПЫТ ПРЕБЫВАНИЯ У ВЛАСТИ
(1982-1996 гг.) 146
[Чернов А.Б.
СДПГ И «ГОСУДАРСТВО БЛАГОСОСТОЯ-
НИЯ »В ФРГ В 1970-х -1990-х гг 181
Семенов А.Л.
ФРАНЦУЗСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КАК АРЕ-
НА БОРЬБЫ ЗА ДЕМОКРАТИЗАЦИЮ
СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ И ОБЩЕСТВА 203

Шелов И.П.
ПРИРОДА И ОБЩЕСТВО В СССР 1960-х-
НАЧАЛА 1970-х гг.: НАЧАЛО ОСМЫСЛЕ-
НИЯ 242
Шильдт А.
МАТЕРИАЛЬНОЕ БЛАГОПОЛУЧИЕ, ПОЛИ-
ТИЧЕСКИЙ ПРАГМАТИЗМ И КУЛЬТУРНЫЙ
СЛОМ. 1960-е ГОДЫ В ФРГ 264

- Няня, что это за рай за такой?
-А это где яблоки, груши, апельсины, черешни...
- Понимаю: рай - это компот.
К. Чуковский. От двух до пяти.
ЛЕВАЯ ИДЕЯ В XX ВЕКЕ
Левые общественные ценности сами по себе многообраз-
ны, исторически, социально и национально обусловлены,
изменчивы, как, впрочем, и другие представления о соци-
альном проекте будущего. Что отличает их и позволяет го-
ворить о левой системе ценностей, о левой идее - это
стремление к лучшей жизни, а не к тому, чтобы просто жить,
к такой организации общества, где свободное развитие каж-
дого является условием свободного развития всех1. Думает-
ся, именно слово «лучше» делает левую идею такой привле-
кательной - несмотря на то, что ее исторически обусловлен-
ные представители меняются на общественно-политической
сцене, - но и весьма уязвимой.
Бурный XX век, насыщенный серьезными социальными и
культурными сдвигами, социально-политическими катаклиз-
мами, поставивший человечество перед невиданными, спро-
воцированными самими людьми угрозами существованию
самой жизни, в истории левой идеи совпал с конструктивно-
преобразующей фазой ее развития. Приобщаясь в разной
степени к выполнению властных функций, левые политиче-
ские силы - прежде всего, социалисты/социал-демократы и
коммунисты - получили возможность не только выдвигать
требования, но и реализовывать их, предлагать собственные
решения старых и новых проблем, претендуя на альтерна-
тивность. Это означало и большую ответственность: обще-
ство, независимо от симпатий и антипатий, внимательно
следило за соответствием замысла социального проекта и
реальности.
Благодаря усилиям левых, те, кого называли «толпой»,
заставили имущие и образованные классы считаться со
своими интересами: пусть даже из чувства самосохранения,
элитарная, преимущественно политическая демократия бы-
ла расширена и в той или иной мере дополнена демократией
социальной и производственной. Левая идея вдохновляла
национально-освободительную борьбу в колониях и акции со-
5

Корчагина М. Б.
лидарности с ней в метрополиях, антивоенные протесты и
движения в защиту демократии, за ее расширение. Многие
деятели мировой культуры обращались к левой системе цен-
ностей, находя в ней громадный нравственный, гуманисти-
ческий потенциал.
Однако выяснилось, что левые - партии и организации
«мейнстрима» - выступали как оппозиция, в лучшем случае
как строгие оппоненты в рамках существовавшей индустри-
ально-капиталистической системы в каждой отдельной стра-
не, а с появлением Советского Союза и в мировом масшта-
бе. Подчиняясь логике целесообразности, прагматизму, от-
стаивая так называемые национальные интересы и интере-
сы государства, левые у власти порой далеко отходили от
идеалов свободы, равенства, братства и справедливости. XX
век стал веком войн, кровавых революций, жестоких дикта-
тур. Ответственность за это разделяют и левые обществен-
но-политические движения.
Кризис либерализма на рубеже XIX-XX веков и первая
мировая война, как его внешнее проявление, вызвали раскол
международного социалистического движения, глубоко за-
тронувший как теорию, так и практику левых политических
течений и поставивший для них проблему нового определе-
ния собственной идентичности. Следующий кризис левых
был связан с необходимостью организации отпора фашизму
и новой мировой войне. В 50-70-е годы в условиях массово-
го общества благосостояния2 и холодной войны имели место
подавление, выталкивание на обочину общественной жизни
или интеграция инакомыслящих как в рядах самих левых, так
и вне их. Это был период борьбы за собственную идентич-
ность, которая сформировалась под влиянием, с одной сто-
роны, опыта второй мировой войны, антифашистского Со-
противления, тоталитаризма, а с другой, - успешного после-
военного восстановления и последующего социально-эко-
номического развития.
80-90-е годы для официально признанных левых партий
стали временем «сомнения и стагнации». Известный знаток
истории и теории международного социалистического дви-
жения Томас Майер пишет: «В настоящее время дальней-
шая индустриализация во всех промышленно развитых об-
ществах достигла пределов во многих сферах - в том, что
касается природы, социальных отношений и самого челове-
ка. Достигнут тот пункт, где продолжение прежнего прямоли-
нейного промышленного развития не гарантирует больше ав-
6

Левая идея в XX веке
томатически осуществление социалистических целей, но ско-
рее угрожает им...»3. Левые оказались перед необходимо-
стью нового осмысления не только путей достижения своего
общественного проекта, но и его содержания. Крах системы
«реального социализма», переход большинства коммуни-
стических партий на реформистские позиции и неуклонный
дрейф ведущих партий Социнтерна в сторону либерализма
- это свидетельства крушения левой системы ценностей, как
она сложилась в XIX, но прежде всего в XX веке. Но можно
ли на этом основании говорить о несостоятельности и пора-
жении левой идеи как таковой?
В предисловии к 25-му изданию своей работы «Бегство от
свободы» Эрих Фромм писал: «...современный человек все
еще охвачен некоторым беспокойством и подвержен соблаз-
ну в любой момент встать под знамена какого-нибудь дикта-
тора, и тем самым, полностью потеряв свободу, превратив-
шись в маленькую деталь огромной машины, стать не сво-
бодным человеком, а сытым и хорошо одетым роботом»4. И
далее: «...основная проблема, которую нам следует решить,
- отсталое развитие эмоций человека по сравнению с его
интеллектуальным развитием... Человек стремиться пода-
вить в себе иррациональные страсти - влечение к разруше-
нию, ненависть, злобу и месть - он стоит коленопреклонен-
ный перед символами власти, деньгами, суверенными госу-
дарствами, нацией; и хотя он заверяет, что всем сердцем
стремиться воссоединиться с учениями великих духовных
вождей человечества - Будды, пророков, Сократа, Иисуса,
Магомета, - он превратил все эти учения в гремучую смесь
из суеверий и идолопоклонства»5. Представляется, что эта
констатация может послужить ключом к пониманию судьбы
левой идеи, ведь в конечном счете история это - история
взросления человека.
Между тем, именно в XX веке, одной из характеристик ко-
торого является бурный научно-технический прогресс, стало
очевидно, что система, основанная на принципе господства
и подчинения, вовсе не заинтересована в сближении уров-
ней интеллектуального и эмоционального развития челове-
ка. С помощью все более изощренных средств формирова-
ния и манипуляции сознания, во имя сохранения стабильно-
сти и порядка, в целях мобилизации для достижения наме-
ченного, левые ценности на массовом уровне пришли в со-
ответствие с логикой неуклонного экономического роста: сво-
бода выбора становилась свободой выбора товаров и услуг,
7

Корчагина М. Б.
а «лучшее будущее» - некой суммой материальных благ, ком-
фортом, успехом, карьерой под крылом мудрого руководст-
ва. Допущенные или пришедшие к власти левые, независи-
мо от субъективной честности и личных достоинств, были та-
кими же несовершенными детьми своего времени, как и ос-
тальные, «простые люди».
Однако спектр левых общественно-политических движе-
ний отнюдь не ограничивается левым флангом индустриаль-
ной, а теперь уже постиндустриальной, системы. Слева от
нее простирается пестрый, постоянно меняющийся ланд-
шафт «неформальных» течений, групп, организаций. Если
первые стремились к власти, чтобы скорректировать систему
на основе своих представлений о левых ценностях, то вто-
рые, апеллируя к обществу или вырастая из общественных
инициатив, стремятся преодолеть рамки системы, ее логику,
причем часто - здесь и сейчас. Для них понятия «свобода»,
«солидарность», «интернационализм», «справедливость»
не пустой звук, не привлекательный лозунг, а руководство к
действию. Пожалуй, уже молодежное движение, в 60-е годы
прокатившееся по всем индустриально развитым странам,
показало, что социальные движения второй половины XX
века не только направлены против тех или иных проявлений
системы, но имеют важную позитивную составляющую6. По
мере роста их интеллектуальной оснащенности сложнее, но
вместе с тем очевиднее, становилась «форма веры» - пре-
одоление отчуждения в труде, во взаимоотношениях с ми-
ром и природой - и углублялся идеологический разрыв с
партиями на левом фланге системы.
С небывалым ускорением процесса глобализации под
знаком неолиберализма и с распадом «социалистической»
системы явным стало то, о чем предупреждали левые тео-
ретики, но во что большинству трудно было поверить, - за-
падная демократия чревата несвободой. Оказалось, что то-
талитаризм - это принадлежность не только фашизма,
ционал-социализма или коммунизма, но и тенденция, зало-
женная в современной западной цивилизации вообще. Впро-
чем, отцы «общей модели» тоталитарной диктатуры К. Фри-
дрих и 3. Бжезинский еще в 1956 г. констатировали: «За не-
которыми исключениями проявляет себя технологически ин-
спирируемая тенденция ко все большей и большей органи-
зации. Поэтому тоталитарные государства, по-видимому, яв-
ляются просто преувеличением, логическим завершением те-
хнологической обусловленности современного общества»7.
8

Левая идея в XX веке
Сегодня некоторые исследователи заговорили об «обществе
тоталитарной демократии»8, а после 11 сентября 2001 г. - о
возможном наступлении эпохи эволюции к прямому диктату
крупных корпоративных структур, замещения скрытого мани-
пулирования явным авторитаризмом или тоталитаризмом,
наступления на демократические права и свободы, перехода
к господству имперской идеологии и давления на инакомыс-
лящих9.
Осознание этой, а также многих других, связанных с гло-
бализмом угроз стало основой современных движений соци-
ального протеста, в которых участвуют самые разные поли-
тические и общественные силы - от представителей респек-
табельных партий Запада до безземельных крестьян Латин-
ской Америки. И если им еще не удалось предложить иную
модель процесса глобализации, которая объединила бы как
частные потребности отдельных участников борьбы, так и
универсальные интересы мирового сообщества , то это не
значит, что лучшее будущее невозможно.
Предлагаемый вниманию читателей сборник подготовлен
сотрудниками и аспирантами Центра «XX век: социально-по-
литические и экономические проблемы» Института всеоб-
щей истории РАН. Материалы статей дают представление о
том, как в XX веке складывались взаимоотношения левых
общественно-политических движений с государством и об-
ществом, чем они руководствовались, идя во власть на раз-
ных уровнях или, напротив, критикуя ее. Те или иные полити-
ческие действия левых, принимаемые ими решения авторы
рассматривают в историческом контексте, в тесной связи с
«вызовами времени». Все статьи написаны на основе широко-
го круга источников - публицистики, архивных документов.
Несколько особняком стоит переводная статья замести-
теля директора исследовательского Центра современной
истории в Гамбурге Акселя Шильдта, посвященная характе-
ристике 60-х годов прошлого века в ФРГ. Однако было реше-
но принять ее, так как в ней содержится интересный подход к
проблеме закономерного и случайного в истории. Ведь в это
время окончился период послевоенного восстановления в
Западной Германии, что отразилось и на общественном соз-
нании, в жизнь вступило новое поколение - иное по возрасту
и мироощущению, но еще тесно связанное с предшествую-
щим, военным. Казалось, ничто не предвещало столь актив-
9

Корчагина M. Б.
ной борьбы за демократию и тем более студенческих волне-
ний во второй половине и в конце 60-х годов...
Во время подготовки сборника трагически погиб наш стар-
ший товарищ Анатолий Борисович Чернов. Он даже не успел
доработать после обсуждения свою статью о вкладе СДПГ в
становление социального государства в Федеративной Рес-
публике. Поэтому она публикуется с незначительной редактор-
ской правкой, так, как ее написал Толя.
М.Б. Корчагина
1 Подробнее об эволюции левой системы ценностей см.: Левые
в Европе XX века: люди и идеи. Москва, 2001; Галкин A.A. Новые
времена - новые проблемы // Государство и общество в условиях
глобализации: взгляд слева. Москва, 2003.
2 По мнению некоторых исследователей, в период правления
Н.С. Хрущева началось явное «обуржуазивание» СССР.
3 Майер Т. Демократический социализм - социальная демокра-
тия. Введение. Москва, 1993. С. 7.
4 Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. Минск,
1998. С. 9.
5 Там же. С. 12.
6 Левое студенческое движение в странах капитала. Москва,
1976; Социальные движения на Западе в 70-80-е годы XX века.
Москва, 1991.
7 Цит по: Соловьев Э.Г. Концепция тоталитаризма в западной
политологии: перманентный кризис или вечный поиск истины //
Вестник Московского университета. Серия 18: социология и поли-
тология. 1998. № 1. С. 13.
8 Джохадзе И. Массовое общество и демократический тоталита-
ризм // Логос. 2001. № 5-6.
9 Бузгалин A.B. Постмодернизм устарел... (Закат неолибера-
лизма чреват угрозой «протоимперии») // Вопросы философии.
2004. №2. С. 10.
10 См.: Агитон К. Альтернативный глобализм. Новые мировые
движения протеста. Москва, 2004.
10

Aß. Шубин
КОНСТРУКТИВНЫЙ СОЦИАЛИЗМ
В 1925 и 1927 гг. вышли две книги с похожими названия-
ми: «Конструктивный социализм» В. Чернова и «Конструктив-
ный анархизм» Г. Максимова. Эти два автора не следили за
творчеством друг друга, и совпадение слова «конструктив-
ный» в их важнейших трудах - свидетельство того, что поток
социалистической мысли принял в 20-е гг. общее направле-
ние. Межвоенный период мировой истории - это еще и эпоха
осмысления опыта революционного подъема 1917-1923 гг.
Революции этого периода стали кризисом социалистического
движения, который оно ожидало меньше всего. Социалисты
считали, что рабочий класс и трудящиеся в целом к моменту
крушения капиталистического строя будут достаточно зрелы-
ми, чтобы формировать принципиально новые социалистиче-
ские отношения. Уж если рабочий класс свергнет власть бур-
жуазии - это уже само по себе свидетельствует о том, что
вызрели предпосылки социализма.
Уже начало революции в России показало, что все значи-
тельно сложнее. Возникла возможность прихода к власти со-
циалистических партий, но вопрос о наличии предпосылок со-
циалистических преобразований оказался дискуссионным.
Это развело по разные стороны баррикад большевиков и
умеренных социалистов (эсеров и меньшевиков). Ситуация
повторилась в Германии, где социалистическое правительст-
во опиралось на большинство рабочих в развитой для того
времени стране, и где умеренные социалисты не могли гово-
рить об отсталости, мотивируя отказ от социалистических
преобразований. Если уж теперь, получив полноту власти,
социал-демократы не приступают к социалистическим пре-
образованиям и подавляют радикальных товарищей, дерз-
нувших начать рывок к новому обществу - не значит ли это,
что социализм - просто миф, отодвигающийся в бесконечное
будущее? Если так - социал-демократия - лишь фланг либе-
ральных политических сил.
Не лучше обстояло дело и у радикалов социалистического
движения. Бросившись в бой без определенного плана со-
циалистических преобразований, коммунисты и анархисты
быстро обнаружили, что большинство народа не готово не-
11

A.B. Шубин
медленно начинать жизнь по коммунистически или социали-
стически. Люди не являются скрытыми альтруистами, кото-
рые проявляли себя как эгоисты только под давлением капи-
талистической системы. Разрушая систему, коммунисты по-
лучали не новое альтруистическое общество, а хаос. Чтобы
как-то справиться с ним, большевики приступили к созданию
тоталитарной системы, которая после начавшейся вскоре
широкомасштабной гражданской войны получила название
«военного коммунизма». Анархисты протестовали, но и они
не могли не видеть - народ не готов к самоорганизации в
достаточной степени, чтобы противостоять диктатуре. Массы
то бунтуют, то поддерживают диктатуру. Даже режим анархи-
ста Н. Махно не был чужд диктаторским методам.
В 20-е гг. левые социалисты приступили к осмыслению
своего неудачного опыта1. Вывод очевиден - социализму не
хватало конструктивной программы. До войны он тратил
свою энергию на критику капитализма, надеясь, что вдохнов-
ленный этой критикой народ начнет организовывать свою
жизнь на противоположных основаниях, и новый строй после
революции сформируется сам собой. Для правых и центри-
стских социал-демократов (в том числе К. Каутского) про-
шедшие революции стали свидетельством неготовности ра-
бочего класса к социализму. Для левых социалистов (вклю-
чая эсеров и анархистов) ответ на вызов антикапиталистиче-
ских революций был иным - капитализм подошел к пределам
своего органического развития, новый строй возможен, но он
не состоялся потому, что социалисты не представляли себе,
как конкретно может выглядеть современный социализм.
Научный утопизм В. Чернова
По мнению теоретика эсеров В. Чернова, социализму по-
ра вспомнить о своих утопических корнях. В борьбе с против-
никами марксизм присвоил себе наименование научного со-
циализма и третировал оппонентов как утопистов. Соответ-
ственно, быть утопистом стало «дурным тоном». Между тем
научность марксизма относительна, а утопизм - не синоним
абсурдности и нереалистичности: «В утопическом социализ-
ме были открыты многие зачатки истинно научных идей... С
другой стороны, в марксовском социализме были открыты
пережитки утопического элемента»2. Природа не терпит же-
стких границ.
12

Конструктивный социализм
Главной слабостью утопической стадии развития социа-
листической мысли был вневременной характер моделей,
сконструированных творцами «страны Утопии». Научный со-
циализм выдвигает социалистические принципы, исходя из
анализа современной стадии общественного развития
прежде всего индустриальной. Маркс не является единст-
венным родоначальником новой стадии развития социализ-
ма. Его старшим современником является П.Ж. Прудон3.
Марксизм формировался в противоборстве с бакунизмом,
немало заимствовав у освободительного социализма Прудо-
на и Бакунина. Ни Маркс, ни Прудон не отказались от свойст-
венной утопистам императивности. Мир должен был быть
преобразован в научно определенном, но субъективно пред-
почтительном, не фатально-предопределенном направле-
нии. Однако, выбирая общее направление преобразований,
научный социализм (во всяком случае марксизм) теряет в
деталях, которыми так увлекались утописты. «Первый фазис
социализма - фазис утопический, рассмотрение вопроса о
будущем строе под углом зрения «долженствования». Второй
- научно-объективистский; отказ от конкретизации будущего
строя, рассмотрение его в качестве результата действующих
в современном обществе тенденций, которые одни и должны
быть изучаемы... Третий фазис - конструктивный. Примире-
ние в высшем синтезе элемента идеализма в утопизме и
элемента объективизма в научном социализме»4, - суммиру-
ет В. Чернов.
Во время революции планам получивших власть социали-
стов не хватило конкретности и, следовательно, частичного
возвращения к утопии. Настала пора, не отказываясь от на-
учности, разрабатывать детали социалистического общества
- места, которого нет, «утопии». В синтезе научности и «уто-
пического» конструирования - сущность нового этапа разви-
тия социалистической мысли. «Синтетичность вообще явля-
ется основною чертою, душою конструктивного социализ-
ма»5, - пишет Чернов.
Опираясь на общие задачи новой социальной модели,
выявленные научно, теперь необходимо «привязать» их к
конкретной социальной реальности, переживаемой общест-
вом, вошедшим в полосу кризиса.
Конструктивный социализм не предлагает новых принци-
пов, продолжая традиции научного социализма. Всесторон-
няя свобода и равноправие людей - исходное требование
всех существовавших в начале XX в. течений социализма.
13

A.B. Шубин
Конструктивный социализм добавляет к ответу на вопрос
«что?» вопрос «как?». Социалистам понятно, что им не нра-
вится в капитализме, чего они хотели бы достичь. Теперь
пора объяснить, как «это» можно организовать.
Капитализм предопределяет конфликт между элитой
(имущественной и управленческой) и трудящимися. Социа-
лизм устраняет эту элиту, но чем он ее заменит, чтобы хо-
зяйство и социальная организация не обратились в хаос, а,
напротив, свели к минимуму конфликты, предотвратили их
накопление?
Но если в основе общества лежат интересы организован-
ного гражданина-работника, то социальные конфликты не
устраняются. Ведь один и тот же человек - и производитель
продукции, и потребитель продукции других людей, и житель,
и гражданин. Если каждая из организаций, выражающая ин-
тересы людей по этим направлениям, будет организована
вполне демократично, между ними неизбежно возникнет
конфликт интересов. То, что хорошо для производителя, мо-
жет быть плохо для потребителя.
Концентрация всех функций управления в одном центре,
как показал опыт большевиков, автоматически ведет к отры-
ву центра от народа. И обычные демократические нормы
здесь мало чем помогают. Как отмечали гильдейские социа-
листы, на которых не раз ссылается Чернов, «если парла-
мент избирается, чтобы представлять "всех граждан по всем
вопросам"», он «не представляет никого и ни в чем»6.
Таким образом, возникает ключевая проблема конструк-
тивного социализма: установление социальной гармонии ме-
жду различными группами трудящихся. Споры и размышле-
ния левых социалистов по поводу конструктивных задач
вращаются вокруг одной и той же оси - как согласовать инте-
ресы людей как работников, потребителей и жителей, где
найти оптимальное соотношение отраслевых, территориаль-
ных и потребительских структур.
Революционный реформизм
Опыт политики большевиков окончательно убедил Черно-
ва в недопустимости изъятия капиталиста из производствен-
ного процесса прежде, чем его можно заменить более рабо-
тоспособной структурой: «глубокая ошибка думать, будто
питалистическая собственность в настоящий момент осно-
вывается исключительно на какой-то юридической привиле-
14

Конструктивный социализм
гии, которую можно уничтожить одним росчерком пера. Нет,
предприниматель сейчас является душою производства, он
представляет совокупность его интересов как сложного орга-
низованного целого...»7.
Однако, с другой стороны, это место капиталиста опреде-
ляется его монопольной позицией собственника. Революция
может отменить эту монополию, создать новые центры
управления, которые начнут перетягивать на себя «совокуп-
ность интересов». Этим центром может быть чиновник или
орган самоуправления. Выбор между этими двумя центрами
- это выбор между национализацией и экономической демо-
кратией. Выбор Чернова - в пользу самоуправления и эконо-
мической демократии.
Если предприятие управляется не капиталистом и не чи-
новником, значит ли это, что оно полностью может перейти в
руки своих работников? Чернов дает отрицательный ответ на
этот вопрос - работники начнут конкурировать на рынке. Эта
проблема обсуждалась в Интернационале еще в XIX в., мар-
ксисты критиковали коллективизм бакунистов, утверждая, что
он приведет к имущественному расслоению работников. Ес-
ли передать производство в руки коллективов трудящихся, то
одни коллективы смогут, работая лучше, победить другие в
конкурентной борьбе (тем более, что предприятия вообще
различны, и работа на одних может быть выгоднее, чем на
других). И тогда возродится классовое разделение на кол-
лективы первого и второго сорта.
Характерно, что аграрная программа эсеров была рассчи-
тана на свободное соревнование сельских хозяев и их объе-
динений, и система регулирования рынка была призвана
предотвратить концентрацию собственности. Но в сфере
промышленности Чернов разделял марксистские надежды на
создание «единого комбината» народного хозяйства.
Социальная гармония предполагает преодоление не
только межгрупповых противоречий работников, но и гармо-
ничное сочетание интересов группы и всего общества. Кон-
струирование системы, которая решала бы эту задачу, не
могло, по мнению Чернова, сочетаться с рыночной стихией и
торжеством групповых интересов. Поиск равновесия интере-
сов не может быть достигнут актом передачи фабрик рабо-
чим - это сложный процесс.
Даже для такого умеренного и крестьянского социалиста,
как В. Чернов, ликвидация рынка - обязательное условие
социализма. В сложности этой задачи он видел одно из важ-
15

A.B. Шубин
нейших возражений против социализации как акта, осущест-
вляемого в ходе революции. Критикуя коммунистов, Чернов
писал: «Фабрики "захвачены" и переписаны на имя единст-
венного владельца - общества. Но продукты этих фабрик не
доставляются еще прямо социалистическим потребителям,
имеющим право на это; их потребление еще не учтено и не
организовано, они не представляют еще, фигурально выра-
жаясь, коллективного заказчика общественного производст-
ва. Иными словами, продукт наших фабрик должен быть
продан. Но ведь тогда вступают в силу железные законы кон-
куренции; вступает в силу разница производственных усло-
вий на отдельных фабриках; вступает в силу борьба из-за
рынка, в которой сильный теснит слабого, удачливый - не-
удачливого; с сохранением конкуренции и анархии производ-
ства сохраняются и кризисы»8. По Чернову, рынок несовмес-
тим с социализмом. Но социализм возможен только тогда,
когда рынок вытесняется более эффективными средствами
доставки продуктов потребителю.
Конструктивных социалистов, по мысли Чернова, объеди-
няет стремление обеспечить распространение демократии
на сферу производства. Чернов категорично выступает про-
тив реформизма правой социал-демократии, который не ме-
няет положения работника в системе управления: «Синдика-
лизм и гильдеизм, конечно, не считают улучшение быта ра-
бочих делом неважным и второстепенным, но они хотят его
только в очень определенных формах и очень определенны-
ми путями; они хотят его как следствия изменения положения
рабочих в производстве, они хотят его как следствия более
демократической организации производства, такой организа-
ции, при которой рабочий становится более свободным, бо-
лее инициативным, более творческим фактором производст-
венного процесса. Не улучшения кормежки пролетария, как
рабочего скота, а превращения рабочего из «придатка к ма-
шине» в истинного субъекта созидательного процесса мате-
риальной продукции - вот что на первом плане для конструк-
тивного социализма и вот почему нельзя его отождествлять с
социал-реформизмом в его противоположении к социал-
революционизму»9.
В то же время Чернов - реформист. Вытеснение капитала
самоуправлением и органами экономической координации
может происходить постепенно, чтобы не допустить разру-
шения производства. Чернов настаивает на эволюционном
избавлении от капитала, заимствуя бернштейнианский
16

Конструктивный социализм
взгляд на исчезновение эксплуататорских классов: «отмира-
ют те общественные классы, у которых не остается более
общественно-необходимых функций, и заменяют их другие
классы именно потому и постольку, поскольку они оказыва-
ются более способными отправлять эти функции»10. В ре-
альности эта смена происходит не настолько эволюционно, и
«отмирающие» классы, выполняющие свои функции все ме-
нее эффективно, стремятся сохранить свое положение, опи-
раясь на систему власти и собственности. Чернов стремится
к «конструктивной революции»11, то есть к революции, обес-
печивающей проведение глубоких реформ, а не просто слом
старой системы.
Конструктивные социалисты - и реформисты, и револю-
ционеры. Соотношение революции и эволюции - камень пре-
ткновения для конструктивного социализма. Капитализм не
сдаст своих позиций без боя. Крушение капиталистической
системы само по себе доводит общество до революции, не-
зависимо от субъективной воли революционеров. Нужно ли
дожидаться революции для начала социалистического
строительства, как это следовало из опыта большевиков, или
основу социалистического общества можно создать в рамках
прежней системы? Конструктивный социализм выбирает вто-
рое. Речь идет не только о Чернове, но о более широком кру-
ге левых социалистов, который теоретик эсеров считает сво-
им. Он ссылается на мнение О. Бауэра о гильдейских социа-
листах, которое роднит все три подхода: «гильдеизм ставит
революцию не в начале, а в конце процесса. Рабочий класс
должен сначала непрерывным расширением своего контроля
над индустрией практически научиться такому контролирова-
нию, приобрести способность управляться с промышленным
делом - прежде чем принять на себя это управление всеце-
ло»12. Такой подход характерен и для уже упоминавшегося
Черновым синдикализма. Конструктивные идеи анархо-
синдикалистов и синдикалистов, народничество, гильдейский
социализм, австромарксизм - вот круг, в котором развивался
конструктивный социализм 20-х - 30-х гг.
Австрийский опыт
Первым практическим опытом конструктивного социализ-
ма (если принимать термин Чернова) стали реформы авст-
рийских социал-демократов в 1918-1920 гг. Эти реформы
вскрыли основные проблемы, которые возникают при попыт-
17

A.B. Шубин
ке сочетать групповые интересы работников и интересы дру-
гих слоев общества.
Исходная посылка австрийских социал-демократов была
такой же, как и у других конструктивных социалистов: «Мы
хотим демократического социализма, то есть экономической
самодеятельности всего народа»13. Получив власть, можно
было предпринять усилия, чтобы привлечь большинство на-
селения к управлению экономикой. Это значило разделить
экономическую власть между управленцами, работниками и
всеми группами населения (потребителями).
По инициативе председателя комиссии парламента по со-
циализации О. Бауэра в 1919 г. были приняты законы о про-
изводственных советах. Эти советы должны были обеспе-
чить участие работников в управлении и контроль за усло-
виями труда. В совет входили два представителя дирекции.
Таким образом, Бауэр предполагал первоначально сочетать
интересы работников и менеджмента.
Левые социалисты планировали создать широкий обще-
ственный сектор. Опыт большевизма подтвердил, что социа-
лизация не может быть достигнута через национализацию,
так как она передает производство не обществу, а бюрокра-
тии. Поэтому социализация по-австрийски предполагала уча-
стие самых разных организаций в управлении общественны-
ми предприятиями.
По проекту закона об общественных предприятиях они
должны были создаваться государственными органами (в
том числе местными) или при государственном долевом уча-
стии. На таких предприятиях формировались три уровня вла-
сти: общее собрание, дирекция и наблюдательный совет. По
четверти мест в наблюдательном совете получали производ-
ственный совет, дирекция, государство, а также представи-
тели кредиторов и потребителей, общественные организа-
ции. Наблюдательный совет получал права назначения ди-
рекции, заключения долгосрочных договоров, принятия прин-
ципов распределения прибыли. Таким образом, решения на-
блюдательного совета должны были быть результатом ком-
промисса государственных чиновников, организаций работ-
ников, финансистов и потребительских организаций, которые
таким образом могли воздействовать на формирование цен.
В 20-е гг. программа Австрийской социал-демократичес-
кой партии предполагала, что каждая обобществленная от-
расль производства управляется совершенно независимым
от правительства «советом» или «правлением». Он образу-
18

Конструктивный социализм
ется следующим образом: треть состава - представители
государства, избранные национальным собранием не из соб-
ственной среды, треть - представители работников, избран-
ные профсоюзами, треть - потребители, то есть смежники
предприятия, либо союзы потребителей. Они назначают ди-
ректоров, определяют принципы ценообразования и распре-
деления прибыли. Она тоже распределяется по третям: ра-
ботникам, обществу, на развитие либо на удешевление про-
дукции. Заводские комитеты должны оказывать содействие
этим советам. Такая социализация должна осуществляться
по мере концентрации производства14.
Очевидно, что предложенная австромарксистами система
могла бы работать только в условиях экономической ста-
бильности - слишком сложный характер согласований пред-
полагает достижение консенсуса между совершенно разны-
ми силами, к тому же независимыми от интересов самого
предприятия.
Широкая программа создания общественного сектора бы-
ла заблокирована консерваторами. Коалиция социал-демо-
кратической и христианско-социальной партий распалась. Но
законы, принятые социал-демократами, смягчили социаль-
ную напряженность в стране15. Неустойчивость австрийских
реформ, как и всех вообще реформ социалистов, предприня-
тых до Великой депрессии, определялась политической сис-
темой - с переходом социалистов в оппозицию было неиз-
бежно свертывание общественного сектора. Бауэр считал,
что движение к социализму нуждается и в соответствующей
государственной структуре, способной на это по своему ха-
рактеру. Это значило, что система координации обществен-
ных предприятий должна быть введена в систему государст-
венного устройства. Более подробно эту тему рассматривали
гильдейские социалисты.
Принципы австрийской реформы, слабо адаптированные
к условиям капиталистической стихии, могли бы стать моде-
лью для посткапиталистического общества - в случае устра-
нения капиталистов в обществе останется три основных
субъекта - организации работников, потребителей и терри-
ториальная организация граждан (например, государство).
Народники, гильдейцы и проблема индустриализма
Для эсеров как народников моделью для выработки об-
щей социальной программы является деревня. Эта «изюмин-
19

A.B. Шубин
ка» позволяет народникам указать на важный изъян социал-
демократии времен II Интернационала: «довоенный социа-
лизм был однобоким индустриальным социализмом»16.
От этого мнения один шаг до постановки вопроса о по-
стиндустриальном обществе. Но Чернов не делает этого ша-
га - он лишь отстаивает право села двигаться к социализму
не через индустриальную концентрацию: «есть пути и формы
обобществления труда и собственности снизу, через творче-
скую инициативу, самодеятельность, автономию самих тру-
довых земледельцев... без промежуточного этапа капитали-
стического чистилища...»17. Из этого может последовать два
различных вывода: пути города и деревни к социализму ка-
чественно различны, либо путь, найденный на примере де-
ревни, может быть применен и в городе.
Чернов разделяет мысль о том, что социализм смягчит
противоречие между городом и деревней, «даст какой-то
высший синтез»18. Эта мысль присутствует и у Маркса, но с
явным преимуществом для городской организации. Эсеры
стремятся к тому, чтобы ценные стороны аграрного общества
получили путевку в будущее. После визита в Палестину в
1934-1935 гг. Чернов даже выразил надежду, что здесь с по-
мощью киббуцной организации, может быть, удастся «со-
вершенно миновать стадию капиталистического развития,
придя к социализму непосредственно через объединение
трудового хозяйства на путях кооперативной эволюции»19. Но
и эту оптимальную возможность Чернов рассматривает как
исключительную.
В то же время Чернов разделяет индустриальную концеп-
цию социализма. Но, как народника, его беспокоит связь ме-
жду могуществом капитала и самой индустриальной органи-
зацией: «Индустрия - вот царство капитала»20. Аграрное об-
щество, таким образом, оказывается антитезой капитализма,
средой сопротивления ему. Село - еще не база социализма,
но его объективный союзник. Чернов считал, что крестьяне
могут идти к обобществлению труда только снизу, то есть на
демократических основаниях.
Партия эсеров специализировалась на аграрном вопросе
и сумела выработать план его решения, поддержанный Рос-
сией на выборах 1917 г. Чернов так определял принципы это-
го плана: «Вся земледельческая Россия... как бы превраща-
лась в одну «поземельную общину», а отдельные местные
соседские земельные союзы как бы в ее разветвления, орга-
ны» . Связь их между собой в программе эсеров не ясна. Тут
20

Конструктивный социализм
бы пригодилась прудоновско-бакунинская система федера-
лизма (делегирования). В 1917 г. Чернов с симпатией отно-
сился к советам, которые возникли как делегированные. Но
захват советов большевиками отпугнул Чернова от этой мо-
дели координации социальных интересов. Без делегирован-
ного федерализма общины как «органы» подчиняются бюро-
кратическим государственным структурам.
Чернова, как мы увидим, тревожит проблема бюрократиз-
ма, и у него остается один выход - свести полномочия чи-
новников к минимуму с помощью четко определенных норм
права. Чернов считает необходимым четко определять зе-
мельные нормы, исходя из среднестатистической продуктив-
ности земли в России и в отдельных регионах. Предусматри-
валось не изъятие, а дополнительное обложение сверхна-
дельных излишков. Это должно было стимулировать интен-
сификацию труда - хозяин должен был быть заинтересован в
получении максимального результата на нормативном участ-
ке, не стремясь к его расширению. Земельные органы, полу-
чая сверхнадельные лишки, устраивают на них переселенцев
с тех территорий, где земли не хватает.
Лишь постепенно, по мере развития технологий крестьяне
перейдут от общественного перераспределения земли к ее
совместной, коллективной обработке. Чернов горячо под-
держал опыт киббуцев, в которых обобществление зависело
не от технических возможностей, а от идеологического им-
пульса. Добровольный коммунизм киббуцников Чернов оце-
нил как «Палестинский опыт конструктивного социализма» .
Чернов выступает против «грубой аналогии»23 между зе-
мельной и промышленной социализацией, в которой видит
призрак максимализма, ненавистного ему со времен прежних
партийных расколов. Чернов не согласен применить принци-
пы своей аграрной программы к индустриальному сектору.
Для него социализм - общество, организованное как единая
фабрика (как не вспомнить здесь идеал В. Ленина). Чернов
утверждает: «социализированное хозяйство до тех пор не
может стать вполне социалистическим, пока оно не превра-
тится в единый, упорядоченный, универсальный «комби-
нат»»24. Мечта об индустриальном сверхкомбинате, вера в
возможность его конструирования на основе городского хо-
зяйства здесь делает Чернова вполне марксистом.
Но Чернов подробно разъясняет, почему бы не применить
в промышленности те же принципы, которые эсеры отстаи-
вают на селе? Это означает полноправие новых работников
21

A.B. Шубин
предприятия, которые получают право на участие в доходах
и в самоуправлении на общих основаниях. Однако в этом
случае работники менее успешных предприятий будут стре-
миться попасть на более успешные, вместо того, чтобы вы-
водить свою фабрику из экономического «пике». Чтобы пре-
дотвратить такие разрушительные перетоки рабочей силы,
возможно введение выплат выходных пособий при увольне-
нии и внесение взносов при приеме на новую работу - в за-
висимости от доходности предприятия. Если доходность за
время работы труженика увеличилась, он получает большее
выходное пособие. В начале XXI в. такой порядок применя-
ется, в частности, на народных предприятиях в России (в со-
ответствии с законом 1998 г.).
Понятно, что в различных отраслях норма прибыли и раз-
мер стартового капитала различны, и межотраслевое нера-
венство коллективов может быть снято с помощью налогооб-
ложения, целевым путем направляемого из одних отраслей в
другие.
Чернов выделяет более общие универсальные черты со-
циализации, которые видны уже на примере аграрной про-
граммы. И в городе, и в деревне социализация должна про-
водиться снизу, «упраздняет абсолютизм понятия собствен-
ности» (здесь Чернов полностью следует за Прудоном), вво-
дится «хартия прав» разных участников производственного
процесса, «равенство общегражданских трудовых прав»,
«синтез частного и публичного права, синтез начал экономи-
ческого корпоративизма и политической демократии»25. Под
экономическим корпоративизмом понимается создание еди-
ной системы демократически организованных синдикатов и
кооперативных обществ.
Обсуждая различные модели координации работы пред-
приятий после капитализма, Чернов прежде всего обращает-
ся к синдикализму. Действительно, наиболее простой способ
устранить чиновника и капиталиста от управления производ-
ством - передать его организации работников - профсоюзам.
Это синдикалистское решение проблемы не устраивает Чер-
нова, так как отдает преимущество отраслевым демократи-
чески организованным корпорациям, которые могут игнори-
ровать интересы потребителей.
Здесь Чернов опирается на идеи гильдейских социали-
стов, или попросту гильдейцев. Гильдейцы критикуют синди-
калистскую модель, при которой люди, объединенные в про-
изводственные организации, господствуют над всеми ос-
22

Конструктивный социализм
тальными: «Совершенно не годится отдать потребителей... в
жертву произволу производителей, как это делает синдика-
лизм, при котором общественное целое может так же экс-
плуатироваться, как ныне частными профит-махерами»26.
Конечно, и работник, и потребитель - это один и тот же чело-
век, но гильдейцы понимают, что при отстаивании коллектив-
ных интересов организация (и ее аппарат) приобретает са-
модовлеющую роль. Если будет нарушена гармония между
различными сторонами человеческой натуры, это выльется в
доминирование одних социальных групп над другими.
Чтобы этого не произошло, система экономической демо-
кратии не может быть ни отраслевой, ни территориальной, ни
кооперативной. Она должна быть и отраслевой, и территори-
альной, и кооперативной. Требуется синтез.
Гильдейская идеология как раз и была продуктом синтеза.
Её источники разнообразны - это и британская консерватив-
ная историография, и британская разновидность синдика-
лизма, и чартизм, и лейборизм, на который гильдейцы в свою
очередь оказали большое влияние. Но социалистическая
составляющая этого учения через посредство учеников сво-
дится к Оуэну и Прудону. Гильдейскую идею выдвинул в 1906
г. А. Пенти. Он выступил за реставрацию систем гильдий
ремесленных общин средневековья на новой демократиче-
ской основе. В период своей недолгой, но бурной активности
1906-1925 гг. гильдейцы приобрели большое влияние на Фа-
бианское общество, профсоюзное и лейбористское движе-
ние. Даже распавшись под действием борьбы лейбористов и
коммунистов, гильдейское течение продолжало влиять на
общественную мысль. В 1919 г. лейбористы под прямым вли-
янием гильдейцев даже выдвинули требование участия ра-
ботников в управлении предприятиями. Из рядов гильдеизма
вышел социолог Б. Рассел, гильдейские идеи нашли продол-
жение в исследованиях Института рабочего контроля в Бри-
тании.
Чернов справедливо считает гильдейцев одним из тече-
ний конструктивного социализма. «В то время, как француз-
ский анархо-синдикалист уходит, подобно римскому плебею,
на Авентинскую гору своей новой синдикальной организации,
... английский «гильдеец» заботливо подбирает, как отдель-
ные кирпичики, черты нынешнего производительного това-
рищества..., в то же время базой или складочным местом
для него выбирая старинную, исконную форму былой ремес-
ленной гильдии...»27. Чернов не случайно симпатизирует
23

AB. Шубин
гильдейцам. Ведь они применяют метод русских народников,
сочетающих традицию и социальное конструирование. Чер-
нов многократно ссылается на идеи гильдейцев, которые во
многих отношениях являются для него своими. Гильдейцы
«британские народники», они выступают за социализм, вы-
растающий из традиционных общественных структур само-
управления.
Также, как и народники, гильдейцы ставят превыше всего
свободу личности. Ей должна служить организация произ-
водства, «вне зависимости от того, какими будут экономиче-
ские последствия этого»28. Свобода личности предполагает
социальные гарантии, равноправие людей, а значит - эконо-
мическую демократию и достижение социальной гармонии.
Один из идеологов гильдейского социализма А. Орэйдж пи-
сал: «А что такое социализм, если не сотрудничество всех с
каждым, государства с каждой из спонтанно возникших групп,
из которых состоит нация?»29. А раз так, эти группы должны
быть автономны, самостоятельно вырабатывать свои инте-
ресы и согласовывать их между собой при помощи государ-
ства. Развивая эту идею, Б. Рассел так формулировал гиль-
дейский принцип: «Любая группа..., имеющая отчетливо вы-
раженные интересы, которые непосредственно затрагивают
только ее членов, должна обладать самоуправлением в сфе-
ре, касающейся этих интересов»30. Перед конструктивным
социализмом встает проблема согласования интересов всех
этих самоуправляющихся групп.
Гильдии должны регулировать цены и доходы работников,
контролировать качество продукции, как в старые добрые
ремесленные времена. Работник в соответствии с гильдей-
скими идеями должен быть защищен от колебаний цен на
отдельные виды труда и получать постоянное «промышлен-
ное содержание». Эта идея близка прудоновской.
Пенти даже выступал за восстановление ремесленного
производства, когда мастер вкладывает свою индивидуаль-
ность в каждый предмет. Утопия? Реакция? Это так, если
отождествлять прогресс со специализацией. Но в начале XXI
в. мы знаем, что узкая специализация - не вечна, и совре-
менные технологии способствуют ее ослаблению. Автомати-
зация вытесняет человека из сферы узкоспециализированно-
го труда. Конструктор и дизайнер играют все большую роль в
производстве вещей, в обиход возвращается производство
малыми партиями и по индивидуальному заказу. В XXI веке в
передовых странах ремесленное производство начинает иг-
24

Конструктивный социализм
рать большую роль, чем в ХХ-м. Об этом предупреждал бри-
танский «народник» А. Пенти.
Пенти является основоположником пост-индустриальной
футурологии. Ему принадлежит и сам термин «пост-индуст-
риализм». В книге с этим названием, вышедшей за полвека
до появления работ Д. Белла, он сделал парадоксальный
вывод из распространенного в социалистической среде мар-
ксистского экономико-технологического детерминизма. Если
капитализм связан с индустриальной организацией труда, то
следует отказаться от нее ради освобождения человека от
капитализма31. В 20-е гг. XX в. эта мысль осталась столь же
непонятой, как и аналогичные идеи Михайловского и Кропот-
кина.
Поставив общую задачу преодоления индустриализма, его
противники не могли предложить альтернативу, принципи-
ально отличную от средневековья. Постиндустриальные про-
изводственные формы еще не были обнаружены в силу сво-
его зачаточного развития. В отличие от народников и анархи-
стов, Пенти был готов к возвращению в средневековье, сле-
дуя постулатам консервативной историографии, связываю-
щей индустриальное развитие с отклонением от естествен-
ного хода развития.
Эту модель исторической перспективы рассматривает и
Чернов. Он сочувственно пересказывает концепцию историка
Р. Виппера, изложенную в работе «Круговорот истории». Вип-
пер утверждал, что происходит «генеральный бунт против
индустриальной системы», и предвещал ее гибель. Индуст-
риализм порождает «крайнее напряжение», которое достигло
во время войны пределов. Начинается бунт рабочих и коло-
ниального мира против современной западной цивилизации.
Грядет варваризация, подобная закату Рима.
Чернов разделяет опасения, но не общий пессимизм Вип-
пера. Пессимисты, уставшие от индустриальной системы,
«влекутся к своим «антиподам», как к необходимым «допол-
нениям» до утраченной истинно-человеческой цельности»32.
Но человеческую цельность можно возродить на основе со-
циализма (пост-капитализма), а не феодализма (что авто-
матически предполагает гибель «лишних» людей, которых не
сможет прокормить средневековая организация хозяйства).
Чернов стремится сбалансировать индустриальную систему,
о её преодолении речь у него не идет. Он лишь грозит ей
бунтом. Но индустриализм Чернова, как мы видели, не без-
условен, он выступает за индустриально-аграрный синтез
25

A.B. Шубин
общественных отношений. «Старый индустриоцентрический
социализм... остается лишь локальной программой стран с
гипертрофией индустрии за счет атрофии земледелия...
Принцип аграрного социализма по содержанию своему есть
не что иное, как утверждение права трудового хозяйства на
развитие к социализму своим собственным, прямым и непо-
средственным путем, минуя капиталистическое «чистилище»»33.
При этом Чернов чувствует, что индустриальная система
не очень-то благоприятствует этому синтезу: «Государствен-
ный централизм состоит в прямом родстве с капиталистиче-
ской индустрией, с ее экономической концентрацией и цен-
трализацией, государственная децентрализация и федера-
лизм более соответствуют сущности трудового земледельче-
ского хозяйства, развивающегося в высшие формы путем
кооперативизации, - а кто говорит «кооперация», то говорит
- автономия, децентрализация и федерализм»3 . Если сле-
довать этой логике, автономия и федерализм получают воз-
можности для нормального развития по мере преодоления
индустриальной концентрации. Но не только эсеры, но и
большинство гильдейцев в начале XX в. не ставили задачу
преодоления индустриализма.
Государство и самоуправление
Поставив проблему взаимосвязи новой хозяйственной ор-
ганизации, автономии и федерализма, Чернов не идет даль-
ше, не увязывает их в единую систему делегированного фе-
дерализма. Обращаясь к проблеме власти, оказавшейся фа-
тальной для преобразований австромарксистов, Чернов оче-
видно недооценивает фактор бюрократии (против которой
резко выступает, как только речь заходит о большевиках).
Чернов фактически отождествляет демократию и само-
управление. Он ставит «вопрос о «Великой Всероссийской
поземельной Общине», как самоуправляющемся целом»35.
Но как может самоуправляться вся Россия? Самоуправление
- локальная демократия, демократия в более широких мас-
штабах - уже не самоуправление. Даже самая демократиче-
ская система не позволяет гражданам управлять самими со-
бой в масштабах всей страны, а значит - приходится отчуж-
дать право на принятие решений по общим вопросам, и су-
ществует угроза отрыва управленцев от управляемых.
Чернов планирует расширить роль государства в будущем
обществе: «На его долю выпадает по преимуществу разме-
26

Конструктивный социализм
жевание сфер и взаимное согласование всех этих перепле-
тающихся общественных группировок, пересекающихся со-
циальных кругов, устранение возможностей их столкновений,
приведение к высшей гармонии их функций...»36. Разбирая
предложения гильдейцев, Чернов предлагает создать посто-
янно действующие государственные третейские комитеты,
регулирующие отношения производителей и потребителей.
Чиновнику, таким образом, предоставляются очень широкие
полномочия. От него зависит, по каким линиям будут разме-
жевываться интересы, через группировки чиновников будут
согласовываться позиции хозяйствующих субъектов. Это
понятная дань социал-демократической традиции времен
борьбы за социальное государство, но в то же время - и шаг
назад от принципов, которые Чернов отстаивает в связи с
аграрной программой, где чиновник получает минимальные
полномочия, и все определяют простые и четкие нормы права.
Социалистическое государство у Чернова оценивается
также, как у остальных социал-демократов - как некая абст-
рактная надклассовая сила. В этом проявляется откат соци-
ал-демократии от достижений прудоновско-народнической
социологии назад даже не к марксизму, а к либерализму. Ли-
беральная мысль признает за правильно организованным
государством право на выражение интересов всего общества.
В то же время, Чернов понимает опасность государствен-
ной монополии на принятие решений и стремится сделать
государство «первым среди равных»37. Это должно способ-
ствовать вытеснению командных отношений договорными.
Чернов утверждает: «Будущее принадлежит и для социали-
стов договорному соглашению вместо властного принужде-
ния»38. Здесь Чернов прямо встает на позиции Прудона,
идейными «внуками» которого (через посредство Герцена)
являются народники. Однако с идеями Прудона Чернов зна-
ком гораздо хуже, чем с наследием Маркса. Это сказывается
прежде всего в отсутствии у Чернова ясно изложенной моде-
ли федерализма, упоминаемого лишь вскользь. Но какие
субъекты разделят властные функции с государством?
Организация общественной «сети» является залогом вы-
теснения насильственных функций государства, его раство-
рения в обществе: «И вот, реальным и вполне практическим
первым шагом по пути к «отмиранию» принудительной госу-
дарственности является тот удар по понятию абсолютной
суверенности государства, которым является ограничение
компетенции последнего в пользу форм трудовой общест-
27

A.B. Шубин
венности: в пользу синдикальной и кооперативной организа-
ции рабочих масс. Когда между ними происходит размежева-
ние компетенции, когда на долю государства по отношению к
формам трудовой общественности выпадает лишь роль
«первого среди равных», то это и есть первый шаг к «обезго-
сударствлению государства»39.
Таким образом, Чернов, как и большинство теоретиков
социализма, стремится к отмиранию государства, его модель
сохраняет социалистический идеал вытеснения государства
обществом. Опыт большевизма показывает, что противопо-
ложный путь опасен и для социализма, и для общества, и
для личности: «Или надо идти к обезгосударствлению госу-
дарства, или к огосударствлению профессиональных союзов
и кооперации: принудительно синдицировать всех рабочих,
принудительно кооперировать всех потребителей. Послед-
ний путь уже испробован русским большевизмом, и результат
налицо: социализм, из которого вынули самую душу, свободу,
превратился в безжизненный труд, в коммунистическую ка-
торгу»40.
Чернов предлагает уравнять в правах органы государства
и общественного самоуправления. «Раз в организацию бу-
дущего общества вводится принцип равноправия, в извест-
ных отношениях, добровольных объединений с принуди-
тельными, форм свободной трудовой общественности с го-
сударственными органами, - это означает, что в человече-
ском общежитии впервые приобрело право гражданства и
анархическое по существу своему начало. Ибо свободный,
добровольный общественный союз есть не что иное, как про-
тотип социального «безвластничества». Когда он приравни-
вается к государству, - тогда в системе принудительной ор-
ганизации общежития пробивается первая крупная брешь» 1.
Это - рискованный шаг, и он навеян опытом Российской ре-
волюции 1917 г. Советы, органы общественного самоуправ-
ления, стали претендовать на часть государственной власти,
и система власти рухнула. Однако новая власть огосударст-
вила советы, подчинила их партийно-правительственному
центру и ликвидировала их самоуправление. Характерно, что
во время революции Чернов сначала выступал против пре-
тензий советов на власть, а затем стал склоняться к интегра-
ции их в систему органов Временного правительства. Не по-
вторится ли трагедия превращения власти советов в «совет-
скую власть»?
28

Конструктивный социализм
Опыт придания властных полномочий общественным
структурам оказался, с точки зрения Чернова, неудачным.
Система советов еще не была выстроена, прежде чем была
захвачена большевиками. Сразу после установления боль-
шевистской диктатуры право на перевыборы советов было
ограничено. С 1918 г. советы стали подвергаться чисткам, и
перевыборы проходили под контролем партии большевиков
и ее карательного аппарата. Большевики ликвидировали
плюрализм официально признаваемых общественных орга-
низаций, что вело не к обобществлению государства, а к ого-
сударствлению общества, то есть ктоталитаризации.
Таким образом, предварительным условием осуществле-
ния планов Чернова является широкая демократия и разви-
тие самих структур гражданского общества, к которым будет
переходить власть. Властные полномочия могут переходить
тем структурам общественного самоуправления, которые уже
превратились в самостоятельную силу, в которые включено
подавляющее большинство населения (чего не было в слу-
чае с советами 1917 г.). Если это условие нарушено, то люди,
не вошедшие в соответствующие общественные организа-
ции, оказываются бесправными.
Поэтому уместнее говорить о переходе власти к системе
самоуправления, а не общественным организациям. Обще-
ственные организации могут контролировать власть, могут
давить на нее. Участвовать в общественной организации
добровольный выбор гражданина. Но если эти организации
получают власть, то превращаются в нечто иное - в систему
производственно-потребительского или территориального
самоуправления. Теперь любой гражданин должен состоять
в таких организациях, поскольку любой человек обладает
правами.
Гильдейские социалисты решали задачу согласования ин-
тересов общества и государства, с одной стороны, и произ-
водителей и потребителей - с другой, следующим образом:
власть должна была разделяться между парламентом и па-
латой гильдий. Это - идея двойного суверенитета, когда
представители производителей и потребителей имеют рав-
ные права. Идеолог гильдейцев Д. Коул считал государство
выразителем интересов людей «как совместных потребите-
лей»42. Чернов считал эту идею неудачной: «Гражданин ра-
вен потребителю. Это - несомненная натяжка» 3. Для Черно-
ва было важно сохранить государство в позиции арбитра. Но
и предлагавшаяся Черновым передача кооперативам права
29

A.B. Шубин
выступать от имени всех потребителей - не меньшая натяж-
ка. Ко времени написания книги Чернова Коул уже отказался
от своей идеи, признав, что не государство, а кооперация и
другие общества потребителей представляют их. Из этого
Коул сделал два вывода: в общенациональном координаци-
онном органе - Коммуне - должны участвовать как гильдии,
так и организации потребителей, а государство за ненадоб-
ностью со временем «атрофируется». Правда, пока его
функции очень широки - формирование общего бюджета,
распределение ресурсов и планов между отраслями, опре-
деление сфер компетенции и общих правил работы произ-
водственных, потребительских и других социальных органи-
заций44. Коммуна опирается не на силу насилия, а на обще-
ственное мнение большинства, которое направляется против
«мятежных» групп45. Здесь Коул предвосхитил черты соци-
ально-политической борьбы начала XXI века. Сегодня пра-
вящие элиты предпочитают грубой силе мощь средств мас-
совой информации и пускают в дело репрессии и оружие,
только если не удается добиться своих целей с помощью ма-
нипуляции общественным мнением.
Корень теоретической эволюции Коула и гильдейства во-
обще заключается в том, что теоретик чувствует необходи-
мость сохранения территориальной организации как проти-
вовеса производственной, и в то же время стремится к тому,
чтобы потребители были представлены в системе власти в
той же степени, как и производители. Иначе отраслевые мо-
нополии полностью подчинят себе население, смогут произ-
вольно повышать цены на свою продукцию. Концентрируя
внимание на чисто экономическом противоречии производи-
теля и потребителя, и Коул упускает из вида остальные сто-
роны человеческой жизни, которые выражаются в террито-
риальном общежитии. "Кооперативный флюс", который род-
нит его с Черновым, стал результатом отрицания рынка при
социализме и представления о кооперативе как единствен-
ном представителе потребителя и о власти как арбитре.
Отойдя от модели, уравновешивающей территориальную
и отраслевую организации, Чернов и гильдейцы поставили в
центр своей модели потребительскую кооперацию.
Кооперация вместо рынка
«Государство, кооперация и синдикат ведут дело совме-
стно, создавая высшие органы на началах равенства, то есть
30

Конструктивный социализм
на паритетных началах» , - формулирует Чернов основу
модели конструктивного социализма. Но при более конкрет-
ной детализации Чернов показывает себя сторонником под-
чинения синдикальной структуры союзу кооперации и госу-
дарства.
Чернов считает: «отдельный человек, как производитель,
работает на всех, сам потребляя все меньшую и меньшую
часть продукта, производимого своим трудом, а иногда не
потребляя никакой его части. Поэтому личная непосредст-
венная заинтересованность каждого производителя в качест-
ве, добротности продукта своей работы делается все более и
более отдаленной и во всех смыслах минимальной»47. Рынок
отчасти решает эту проблему заинтересованности произво-
дителя в качестве продукции. Но для Чернова эти решения
неприемлемы. Чернов выступает за контроль «всей осталь-
ной рабочей массы, в качестве потребителей... над каждой
отдельной из производственных групп...»43.
Поэтому Чернов, критикуя синдикализм, отдает предпоч-
тение не производственным, а потребительским структурам.
По мнению теоретика эсеров, в потребительской кооперации
развита «деловитость хозяйственного организатора». «Не
синдикаты, а именно кооперативы развивают в своих руково-
дителях эту драгоценную способность, одновременно воспи-
тывая в массах навыки хозяйственного самоуправления»49.
Оно и понятно, ведь реальные кооперативы работают в ус-
ловиях рынка. Но потребители в кооперативах - не организа-
торы, они выдвигают для этого персонал кооператива.
Из сомнительной посылки Чернов делает и сомнительный
вывод с явным кооперативным «флюсом»: «Социализм, в
конце концов, есть не что иное, как охватывающее всю стра-
ну, всех жителей «потребительское общество», при котором
состоят и на которое работают принадлежащие ему фабрики
и заводы»50. Вот такой «комбинат» под управлением органи-
заторов распределения продуктов.
Представителями потребителей, как мы видели, Чернов
считает потребительскую кооперацию. Считать кооперацию
представителем потребителей как таковых можно только в
том случае, если все люди объединены в потребкооперати-
вы. Чернов, считавший рынок несовместимым с социализ-
мом, склоняется именно к такой кооперативизации населе-
ния. Ведь кооперация - это способ соединения потребителя
и производителя помимо рынка страны. Но на практике по-
требительская кооперация - это тоже рынок, своего рода "го-
31

A.B. Шубин
сударство" с собственной таможней. Кооператив распреде-
ляет продукцию в небольших масштабах более эффективно,
чем рынок, спрямляя путь от производителя к потребителю,
уменьшая количество посредников, проводя предваритель-
ное изучение рынка и оптовые закупки.
Из кооператива можно выйти в любой момент, если его
эффективность не устраивает потребителя. А из всеобщего
кооператива выйти нельзя. Это - уже принципиально иная
структура, которая не конкурирует с рынком, а вытесняет его.
Теперь потребитель волей-неволей вынужден получать про-
дукт только через кооператив. Когда канал получения продук-
та один, то и качество продукта может быть любым - оно за-
висит от доброй воли работников кооперации и их контраген-
тов-производителей. Покрывая собой целое государство и
превращаясь в монопольную организацию, кооперация по
сути сама превращается в государство, формируя монополь-
ный рынок, типологически близкий к бюрократическому рынку
СССР 60-х - 80-х гг.
Однако идеал консолидированного нерыночного хозяйст-
ва будет достигаться по Чернову постепенно, в условиях
рынка. Когда Чернов обращался к практическим аспектам
кооперации, он рассуждал вполне «рыночно». В качестве
критерия эффективности киббуцев и их кооперативной сис-
темы Чернов приводит их прибыльность51.
По мнению Чернова, капитализм «эксплуатирует» работ-
ников, как производство «эксплуатирует» потребление. Вы-
бор и предмет противоборства заключается в том, развивать
производство или уже на данном этапе улучшать жизнь
большинства. Эта же проблема стояла и в СССР в известном
противоречии производственных групп А и Б. В данном слу-
чае речь идет скорее о стратегии модернизации производст-
ва, а не об «эксплуатации». Оценка Чернова показывает, что
его симпатии - на стороне потребителей.
По Чернову потребительская кооперация стоит в центре
системы производственных предприятий и является моде-
лью контроля потребителей над производителями. Коопера-
ция «разрастается из единого центра во все стороны, подоб-
но кусту»52. Но такая кустовая система затрудняет упорядо-
чение и унификацию. Чернов не учитывает одно простое об-
стоятельство: кооперация не «поперечна» отраслевой сис-
теме, а хаотична. Она развивается как коммерческая корпо-
рация, включая в свою орбиту случайный набор организаций.
В идеальной модели синдикальная система продольна, а
32

Конструктивный социализм
кооперация - поперечна, что создает сеть, покрывающую все
социальное пространство и придающее ему прочность и ус-
тойчивость. Деятельность людей координируется по двум
пересекающимся линиям - отраслевой и потребительской.
Но если так, то первоначальная кооперативная структура
должна быть заменена новой, охватывающей все население.
Отыскивая зачатки социализма, те элементы, из которых
он может вырасти, Чернов останавливается на кооперации:
«мир кооперации все более сходен с таким эмбрионом»53. Но
вот беда - рабочие жалуются на эксплуатацию со стороны
кооператоров-собственников, требуют заключения профсо-
юзных соглашений. «Эти договорные отношения приходится
рассматривать как обрывочный прообраз будущих отноше-
ний производителей и потребителей в социалистическом
строе...»54. В чем же здесь социализм? Такие же договоры
заключает предприниматель со своими рабочими. В системе
предприятий, принадлежащих потребительским кооперати-
вам, нет преодоления отчуждения и даже господства над
производителями.
Потребительская кооперация является зачатком социа-
лизма лишь в том отношении, что стремится решить пробле-
му восстановления обратной связи между производителем и
потребителем, которую обезличивает, а иногда и разрушает
рынок. Но пока нет технической возможности установить
прямую связь между производителем и потребителем его
продукции, кооперация может способствовать упорядочению
рынка. Но, заменяя его, она наследует его недостатки, до-
бавляя свои.
Если рынок устраняется и заменяется кооперативным
распределением, то как будет определяться распределение
ресурсов и заказов между отраслями и предприятиями? Чер-
нов дает на это вполне марксистский ответ: планомерное
распределение, проще говоря - распределение по единому
плану. «Какой же мыслим социализм без внесения плано-
мерности и единства в общественное хозяйство?»55. «Осо-
бенность социалистического строя сравнительно с буржуаз-
ным состоит в планомерном общественно-организованном
хозяйстве, т. е. правильном учете и целесообразном распре-
делении всех производительных ресурсов страны соответст-
венно ее столь же всесторонне учтенным потребностям»56.
Чернов, таким образом, унаследовал марксистское смеше-
ние социализма и планомерности. При этом он признает, что
некоторая планомерность возможна и при капитализме или
33

A.B. Шубин
«гипер-империализме». Но, по мнению Чернова, в планах
капиталистических монополий нет «всесторонности» и, глав-
ное, «правильности». Что же определит эту «правильность»
при социализме? Мудрость управленческого центра? А мо-
жет ли он совершать ошибки? Или социализм будет сущест-
вовать до первой ошибки? А раз что-то спланировано непра-
вильно, то общество по определению возвращается в капи-
тализм?
Планирование по Чернову - неотъемлемая черта поддер-
жания равновесия между тремя компонентами социально-
экономической системы: «вплоть до общей их (фабрик и их
объединений. - А.Ш.) совокупности, подчиненной единому
хозяйственному плану: на всех ступенях должно быть новое,
гармоническое организованное равновесие всех трех живых
факторов производства - потребителя, производителя и
ганизатора. Они опять сливаются нераздельно, как это было
•в натуральном хозяйстве - только в неизмеримо более ши-
роком общенациональном масштабе»57. Идея синтеза соци-
альных компонентов продолжает рассуждения Ш. Фурье. Но
как поддерживать гармонию между ними? Кто формирует
план? Как соотносятся звенья этой системы?
Чернов выдвигает жесткое условие к системе экономиче-
ской координации: «Никакая, даже социалистическая бюро-
кратизация управления народным хозяйством не является
социализацией»58. Это условие ставит и перед ним как тео-
ретиком тяжелую задачу - совместить плановое единство с
демократией и самоуправлением, исключающим бюрократи-
зацию. Не всегда предложения Чернова удачны в этом отно-
шении.
Эту проблему пытались решить и другие конструктивные
социалисты. О. Бауэр считал, что заботу о пропорционально-
сти в развитии отраслей «возьмет на себя будущий нацио-
нальный банк... Управляемый доверенными людьми обще-
ственного коллектива, он всегда будет направлять те капита-
лы, которыми он располагает, туда, куда необходимо наро-
ду... Таким образом, именно обобществление банков будет
решающим шагом в деле преодоления капиталистической
анархии»59. Однако нет никаких доказательств, что чиновники
банка могут регулировать производство более эффективно,
чем клерки частных банков или чиновники правительства.
Идею марксисткой банкократии критиковал еще Бакунин, и
никаких новых аргументов у сторонников этой модели с XIX
века не появилось. Более того, национализация банков боль-
34

Конструктивный социализм
шевиками лишь способствовала параличу промышленности,
о чем Чернов не преминул напомнить Бауэру.
На призыв Бауэра к установлению социалистической бан-
кократии Чернов возражает: «Банки есть место зарождения и
роста самодовлеющей финансовой олигархии»60. Необходи-
ма не концентрация власти в банках, а демократизация кре-
дита путем расширения круга тех, кто управляет банками, а
также развития кооперативного кредита. Это - почти план Пру-
дона, которого Чернов назвал отцом кооперативного кредита.
«Что в социалистическом обществе будет какое-то цен-
тральное учреждение, в область ведения которого отойдет
задача установления "планового хозяйства" - нет спора». Но
вероятнее, что это будет не банк, а «центральное общегосу-
дарственное хозяйственно-статистическое бюро» или демокра-
тически организованный «Высший экономический совет»61.
Идея статистического бюро была популярна у всех на-
правлений освободительного социализма, включая и анархи-
стов. Но статистика является объективной только в том слу-
чае, когда она отделена от власти и капитала. Если от цифр
статистики зависит вознаграждение хозяйственных субъек-
тов, цифры тут же начинают искажаться.
Увлечение статистикой - поиск путей к совещательному,
добровольному планированию, когда предприятия информи-
руются о потребностях и в соответствии с этой информацией
берут на себя обязательства по выполнению заявленных по-
требностей. Проблема заключается в том, что количествен-
ные показатели не могут точно характеризовать качество
продукции. Статистическая информация не позволяет по-
строить обратную связь от потребителя к производителю,
которая была бы эффективнее рыночной.
В индустриальном обществе только возможность выбора
позволяет потребителю приобрести продукт, качество кото-
рого устраивает его в наибольшей степени. Разумеется, и
этот выбор не гарантирует потребителя от того, что произво-
дитель не навяжет продукт. Ведь потребитель вынужден вы-
бирать на рынке «меньшее из зол». Но преодолеть эту си-
туацию возможно лишь при условии такого уровня индиви-
дуализации производства и развития коммуникаций, когда
любой потребитель может не только выбрать производителя,
но и заказать ему индивидуальные свойства продукта. Но
такая обратная связь - возможность, открывающаяся лишь в
постиндустриальном обществе.
35

A.B. Шубин
Как и Ленин, Чернов пытается снять вопросы, неизбежно
возникающие при рассмотрении его системы, с помощью по-
нятия контроля. В результате вырисовывается бюрократиче-
ская лестница, которая должна уравновесить все здание. «Не
искусственное стремление к громоздкости, а сама природа
контролируемого явления требует целой сети, целой лестни-
цы контрольных учреждений»62. Какие отношения между
звеньями этой лестницы, как предотвратить бюрократиза-
цию, как в этом контроле могут участвовать рабочие? Собст-
венно демократический контроль за предприятием может
быть обеспечен просто путем его открытости для изучения,
независимого от одной из сторон. Чернов предлагает не
столько систему контроля, сколько некоторый набор пожела-
ний для бюрократических органов, регулирующих общест-
венное развитие: «Удовлетворительной будет лишь та сис-
тема контроля, которая сумеет примирить, уравновесить,
гармонически сочетать в себе всю совокупность указанных
признаков: компетентность, дифференцированность, воз-
можную степень приближения к массам, всесторонний охват
интересов частных и общих, интересов производства, труда
и потребления, интересов трудящейся личности и всего госу-
дарства»63.
Чернов не смог построить внутренне логичную модель,
удовлетворяющую условиям, поставленным им самим. Но
это не позволяет нам недооценивать его вклад в решение
проблем конструктивного социализма. Не все детали (в том
числе неудачные) являются здесь принципиальными. Важен
сам принцип сетевой организации, когда производство и
сбыт продукции регулируется структурами, компетенция ко-
торых пересекается по определенным правилам. И если от-
казаться от «кооперативного флюса» Чернова и части гиль-
дейцев, то мы возвращаемся к идее разделенного суверени-
тета отраслевой организации производителей и территори-
альной федерации граждан. Эта система координации может
быть ключом к применению эсеровских принципов аграрной
социализации ко всей социальной организации. Но Чернов
не мог переступить через «кооперативный флюс», потому что
в этом случае на место распределителя продукции выходят
либо государство, либо рынок.
Новый виток
История экономических преобразований в XX веке - это,
по преимуществу, борьба частной и государственной собст-
36

Конструктивный социализм
венности. Чернов писал в связи с этим: «Перепробовав по-
очередно все эти упрощенно-однотипные решения, мысль
человеческая, наконец, выясняет», что социализация не
должна никому передавать функции собственника. Вот до
чего дошла мысль человеческая в начале XX в., во всяком
случае в лице мысли Чернова о собственности: социализа-
ция «упраздняет это понятие с его духом исключительности и
абсолютизма, она разрубает этот Гордиев узел»64. Собствен-
но, мысли не нужно было так долго блуждать по однобоким
идеологиям марксизма, синдикализма, либерализма и др.
Достаточно было прочитать «Что такое собственность» П.
Прудона. Вообще конструктивный социализм Чернова нема-
ло страдает от недостаточного знакомства с основными
идеями прудонизма. Часть этих идей приходится в муках пе-
реоткрывать, а часть - прежде всего делегированный феде-
рализм - остаются втуне, что придает конструктивному со-
циализму заметный налет бюрократизма, против которого
Чернов готов выступать, не предлагая ясных средств лечения.
Несмотря на некоторые внутренние противоречия конст-
руктивной программы Чернова, история быстро подтвердила
актуальность поставленной им задачи. В 1929 г. разразилась
Великая депрессия, капитализм дал «сбой», от которого дол-
го не могло оправиться человечество. Задачи социального
конструирования с тех пор стоят перед элитой большинства
развитых стран мира. Наступала эпоха социального государ-
ства, а за ней - кризис самих основ индустриального обще-
ства. В истории социалистических идей Чернов занимает
срединное положение между марксизмом и освободитель-
ным социализмом Прудона и народников. Однако Чернов
является продуктом того этапа развития народнического
движения, когда оно уже далеко отошло от анархических ис-
токов - от учения Герцена и Бакунина. Поэтому по многим
принципиальным позициям Чернов перешел на позиции мар-
ксизма, что затрудняет пересмотр им постулатов основного
потока социал-демократической мысли II Интернационала.
Тем не менее, Чернов, перед глазами которого был опыт
большевистской политики, сумел проделать большую работу
на этом пути.
Чернов поставил основные задачи конструктивного со-
циализма и сделал ряд важных предупреждений, несоблю-
дение которых ведет к перерождению социалистического
движения в авторитарно-бюрократическое. Но удаление от
прежних достижений антиавторитарного социализма не по-
37

A.B. Шубин
зволило Чернову выстроить модель, демократизм которой не
вызывал бы сомнений.
Перечислим основные поставленные, но нерешенные
проблемы конструктивного социализма:
1. Механизм согласования интересов производителей, по-
требителей, разных социальных страт без бюрократии и
рынка. Конструктивный социализм предлагал по существу
согласительные камеры, а не искомое согласие. Тем не ме-
нее, предложенная конструктивными социалистами сетевая
структура предвосхищает современные гибкие системы эко-
номической координации, совместимые с рынком.
2. Демократическое планирование. Конструктивный со-
циализм не доказал, что планы будут соответствовать воле
большинства потребителей и способствовать динамичному
экономическому развитию. Также осталось неясным, как в
условиях демократии и широкого самоуправления принуж-
дать к соблюдению плана тех, кто этого не пожелает.
3. Вытеснение рынка кооперацией. Как разрешать проти-
воречия и обеспечить быстроту решений по миллионам мел-
ких проблем продуктообмена, касающихся как всех, так и ка-
ждого? Многочисленные связи между людьми и организа-
циями при отсутствии свободного выбора - путы, а не доро-
ги. Отсутствие достаточно привлекательной модели безры-
ночного общества привело к развитию идей рыночного со-
циализма во второй половине XX в.
4. Сочетание государственных и общественных структур
при отсутствии безусловного суверенитета государства. Кон-
структивный социализм не предложил целостной картины
координации государственных и общественных структур, ко-
торая исключала бы усиление бюрократизма. Здесь конст-
руктивному социализму очевидно не хватало делегированно-
го федерализма.
Здание осталось недостроенным, хотя на его создание у
Чернова было достаточно времени. Подобно Марксу, он не
стал дописывать главный труд своей жизни. Чернову не хва-
тило времени чтобы дождаться смены мировой эпохи. Толь-
ко через два года после смерти Чернова вышла книга Б. Вы-
шеславцева о кризисе индустриальной цивилизации. Только
в 60-е гг. стала заметно проявляться альтернатива индустри-
альным общественным отношениям. В этом отношении кон-
структивный социализм В. Чернова и его современников
закономерный этап развития социалистической мысли, рас-
положенный после первой попытки соединить научный со-
38

Конструктивный социализм
циализм с реформами, но все же завершившийся до начала
заката индустриального общества. Чернов предвидел этот
закат, но не мог предусмотреть его черты. Конструктивный
социализм вплотную подошел к постиндустриальной футуро-
логии, с избытком поставив ее основные вопросы и дав часть
решений. Игнорируя эти наработки, современная футуроло-
гия вынуждена не всегда самым удачным образом переот-
крывать достижения социалистической мысли.
"Конструктивный социализм" предвосхитил такие идеи со-
временной левой мысли, как критическое отношение к инду-
стриальному обществу (без полного его отрицания), стрем-
ление к постепенному вытеснению государственной и капи-
талистической организации сетевыми общественными струк-
турами, индикативным планированием и экономической де-
мократией, основанной на традиции данной страны (в том
числе и на доиндустриальной традиции). В этом отношении
"конструктивный социализм" при всей его исторически обу-
словленной ограниченности — созвучен проблемам, встав-
шим перед человечеством в конце XX - начале XXI веков.
I Об осмыслении своего опыта анархистами и о конструктивном
анархизме см.: Шубин A.B. Анархистский социальный эксперимент.
Украина и Испания 1917-1939. М., 1998. С. 87-133; Дамье В.В.
Анархо-синдикализм в XX веке. М., 2000.
Чернов В.М. Конструктивный социализм. М., 1997. С. 3.
3 О научном социализме П.Ж. Прудона см.: Прудон и Маркс.
Взгляд из XXI века. // Историческая наука на рубеже веков. М.,
2001. С. 228-251.
4 Чернов В.М. Указ. соч. С. 631.
5 Там же. С. 310.
6 Там же. С. 146.
7 Там же. С. 371.
8 Там же. С. 148.
9 Там же. С. 367-368.
10 Там же. С. 372.
II Там же. С. 368.
12 Цит. по: Там же. С. 372.
13 Цит. по: Кукушкина ИЛ. Австромарксизм в межвоенный пери-
од: теория и практика. // Левые в Европе XX века. Люди и идеи. М.,
2001. С. 173.
14См.: Чернов В.М. Указ. соч. С. 307-309.
15 См.: Кукушкина ИЛ. Указ. соч. С. 168-170.
16 Чернов В.М. Указ. соч. С. 40.
17 Там же. С. 39.
39

A.B. Шубин
18 Там же. С. 40.
19 Цит. по: Новиков АЛ. В.М. Чернов: биографический очерк. //
В.М. Чернов: Человек и политик. Саратов, 2004. С. 57.
20 Чернов В.М. Указ. соч. С. 39.
21 Там же. С. 120-121.
22 Новиков АЛ. Указ. соч. С. 57.
23 Чернов В.М. Указ. соч. С. 133.
24 Там же. С. 37.
25 Там же. С. 289.
26 Цит. по: Чернов В.М. Указ. соч. С. 359.
27 Чернов В.М. Указ. соч. С. 351.
28 Цит. по: Галкина Л.А. Гильдейский социализм. Критический
анализ. М., 1988. С. 104.
29 Галкина Л.А. Указ. соч. С. 39.
30 Цит. по: Галкина Л.А. Указ соч. С. 145.
31 PentyA.J. Post-Industrialism. L, 1922. P. 28-29.
32 Чернов В.М. Указ. соч. С. 601.
33 Там же. С. 532-533.
34 Там же. С. 533.
35 Там же. С. 128.
36 Там же. С. 305.
37 Там же. С. 31.
38 Там же. С.32.
39 Там же. С. 34.
40 Там же.
41 Там же.
42 Галкина Л.А. Указ. соч. С. 156.
43 Чернов В.М. Указ. соч. С. 355.
44 Галкина Л.А. Указ. соч. С. 158-159, 174-175.
45 Там же. С. 176.
46 Чернов В.М. Указ. соч. С. 31.
47 Там же. С. 359.
48 Там же. С. 301.
49 Там же. С. 288.
50 Там же. С. 288.
51 Новиков АЛ. Указ. соч. С. 57.
52 Чернов В.М. Указ. соч. С. 35.
f Там же. С. 288.
54 Там же. С. 300.
55 Там же. С. 95.
56 Там же. С. 288.
57 Там же. С. 554.
58 Там же.
59 Цит. по: Чернов В.М. Указ. соч. С. 218.
Чернов В.М. Указ. соч. С. 220.
61 Там же. С. 219.
40

Конструктивный социализм
239.
243.
303.
41

Д. И. Рублёв
ВЛИЯНИЕ ФРАНЦУЗСКОГО РЕВОЛЮЦИОННОГО
СИНДИКАЛИЗМА НА ФОРМИРОВАНИЕ
АНТИЭТАТИСТСКИХ КОНЦЕПЦИЙ РОССИЙСКОГО
АНАРХИЗМА
Тема взаимоотношений власти и структур гражданского
общества всегда была одной из ведущих для анархизма.
Пытаясь обнаружить в современном им мире антиэтатист-
ские тенденции, предпосылки к формированию либертарно-
коммунистических отношений, многие участники анархист-
ского движения обращались к опыту самоуправления в об-
щественных институтах (профсоюзах, кооперативах, тради-
ционных общинах, коммунах). По мысли многих теоретиков
анархизма (таких, как Кропоткин, Ландауэр и др.) синдикаты
(профсоюзы), коммуны и кооперативы должны были, как
формы общественной организации, сформировать внутри
себя ещё до революции субкультуру анархистского само-
управления и заменить собой власть в период социальной
революции. Анализируя самоуправленческий потенциал та-
ких организаций, они подвергали критике тенденцию к ста-
новлению в этих структурах авторитарных отношений1.
В начале XX века наиболее влиятельным антиавторитар-
ным течением рабочего движения стран Европы и Америки
был революционный синдикализм. Сторонники этого течения
проводили в жизнь принципы самоорганизованного профсо-
юзного движения, основанного на принципах федерализма;
«прямого действия» (самостоятельного отстаивания трудя-
щимися своих интересов, независимо от форм политическо-
го представительства - парламентов, партий); аполитично-
сти рабочего движения (отказ от участия в борьбе за власть,
от подчинения политическим партиям и от их поддержки);
соединения борьбы за частичные экономические улучшения
с борьбой за революционное ниспровержение капитализма и
замену его общественным самоуправлением. В то же время,
в среде революционно-синдикалистского движения Европы и
Америки в начале XX в. формировалось новое течение
анархо-синдикализм. Сторонники этого течения выступали
за соединение анархистского коммунизма как цели и синди-
калистской тактики как средства достижения этой цели. Это
42

Влияние французского революционного синдикализма
течение пользовалось сильным влиянием в революционно-
синдикалистских организациях Испании и Аргентины, а также
в анархистском движении России2.
Французское революционно-синдикалистское движение
конца XIX - начала XX в. оказало заметное влияние на ста-
новление идеологии анархо-синдикализма в России, в том
числе на дискуссии о роли рабочих союзов (синдикатов) в
предстоящей социальной революции, о потенциальной воз-
можности формирования из синдикатов либертарно-комму-
нистической организации производства и распределения.
Осмысление опыта борьбы на основе «прямого действия» и
самоорганизации трудящихся во Всеобщей конфедерации
труда Франции (ВКТ) было в центре дискуссий о синдика-
лизме в российской анархистской эмиграции в период 1906
1917 гг. ВКТ в предвоенный период считалась эталоном син-
дикалистской рабочей организации, самым успешным и яр-
ким примером участия анархистов в массовом рабочем дви-
жении. Это была наиболее мощная революционно-синди-
калистская организация Европы. К 1912 г. Всеобщая конфе-
дерация труда объединяла 600 тыс. из 1 млн, организован-
ных наёмных работников Франции3. В ВКТ входили сторон-
ники различных течений и политических группировок - анар-
хисты, представители различных группировок социалистиче-
ской партии (аллеманисты, бланкисты, гедисты), реформи-
сты. Но в указанный период анархистские и революционно-
синдикалистские идеи самоуправления нашли почву среди
наиболее квалифицированной и образованной части рабоче-
го класса - в синдикатах и федерациях металлургов, ювели-
ров, работников производства средств транспорта, электри-
ков и т.д., а в определённые периоды и федерации железно-
дорожников и механиков4.
Основной массив статей с критикой революционного син-
дикализма в эмигрантской печати российских анархо-синди-
калистов приходится на период 1906-1914 гг., и это не слу-
чайно. В 1906 г. конгрессом ВКТ в Амьене была принята
знаменитая «Амьенская хартия», воспринятая во многих
странах мира как декларация принципов революционного
синдикализма. Эти принципы вызвали полемику в кругах
анархистов, на которой мы остановимся ниже. В мае того же
года, после кампании за 8-ми часовой рабочий день, ини-
циированной конфедерацией, власти развернули против неё
репрессии, которые, в итоге, привели к ослаблению сил ре-
волюционного, проанархистского крыла организации. Вслед-
43

Д. И. Рублев
ствие этого, в конце 1908 г. руководящие посты в ней заняли
реформисты. Приход реформистов к руководству ВКТ спо-
собствовал поражению стачки почтовиков в мае 1909 г. и
провалу попытки Конфедерации организовать всеобщую
стачку в поддержку бастовавших работников почт5. Эти со-
бытия воспринимались многими российскими анархистами
как кризис ВКТ.
Согласно «Амьенской хартии», ВКТ являлась не идейной,
а чисто классовой организацией, объединяющей «вне какой
бы то ни было политической школы, всех рабочих, осознаю-
щих необходимость борьбы для уничтожения наёмного тру-
да и капитала». Помимо борьбы за «немедленные улучше-
ния» считалось необходимым ориентироваться на «полное,
всецелое освобождение» рабочего класса посредством
«экспроприации капиталистов», в ходе социальной револю-
ции в форме «всеобщей забастовки». Провозглашалось,
«что синдикат, сегодняшняя группировка сопротивления, бу-
дет в будущем группою производства и распределения про-
дуктов, что синдикат будет основой социальной реорганиза-
ции». «Хартия» закрепила компромисс между различными
течениями, образовавшими ВКТ, провозгласив нейтральность
по отношению к «философским и политическим взглядам»
рабочих внутри профцентра и оставив за ними право распро-
странять свои идеи и бороться за них вне конфедерации6.
Одной из реакций анархистов на принятие хартии стала
дискуссия между П. Монаттом и Э. Малатестой на междуна-
родном конгрессе анархистов, прошедшем в августе 1907 г.
в Амстердаме.
Монатт, один из видных активистов ВКТ, поддержал идею
самодостаточности беспартийного революционного синди-
кализма для социальной революции. Он исходил из того: что
синдикалистская организация представляет собой «фунда-
ментальный орган классовой борьбы против буржуазии и
всех буржуазных институтов», объединяя все силы сопро-
тивления трудящихся на экономической почве и отбрасывая
«все доктринёрские рамки», разделяющие рабочих. Главный
оппонент Монатта, Малатеста оставлял для синдикализма
роль одного из средств подготовки социальной революции,
но не единственного и не самого важного направления рево-
люционной деятельности анархистского движения. Он вы-
ступил за работу анархистов в любых (не обязательно рево-
люционно-синдикалистских) профсоюзах. При этом он счи-
тал, что «задача анархистов состоит только в выработке в
44

Влияние французского революционного синдикализма
этих общих организациях революционных элементов, в рас-
пространении и поддержке лишь тех форм и проявлений ac-
tion directe (прямое воздействие) рабочих (стачки, бойкот,
саботаж и т.д.), которые имеют явно революционный харак-
тер, в смысле изменения современного общества». Вместе с
тем, Малатеста отрицал возможность занятия анархистами
руководящих постов в профсоюзах, поскольку в этом случае
анархист должен будет проводить в жизнь интересы разно-
образных политических элементов, входящих в состав про-
фессиональной организации, что неизбежно приведёт к от-
казу от чисто анархистских целей и задач. Малатеста отвер-
гал идею о том, что всеобщая стачка способна заменить
вооружённое восстание с всеобщей экспроприацией средств
производства. Он полагал, что уничтожение капиталистиче-
ского и авторитарного общества может произойти только при
помощи вооружённого восстания и насильственной экспро-
приации. Позднее Малатеста в работе «Анархизм и синди-
кализм», опубликованной в ноябре 1907 г. в британской
анархистской газете «Freedom», дополнил свои идеи некото-
рыми новыми положениями. В этой работе он высказал
мысль, что синдикаты как органы корпоративной борьбы,
порождённые реалиями капиталистического и этатистского
общества, не смогут в ходе революции трансформироваться
в производственные ассоциации анархо-коммунистического
строя, который «может быть осуществлён только путём раз-
рушения существующих учреждений». Синдикат, по мнению
Малатесты, в состоянии подготовить те группы рабочих, ко-
торые во время революции смогут предпринять организацию
производства и обмена, вне государственных структур. Кро-
ме того практическая деятельность рабочих союзов способ-
ствует воспитанию в борьбе политически отсталых масс тру-
дящихся Задачу анархистских активистов в профсоюзах Ма-
латеста видел в радикализации настроений массы рядовых
рабочих (но не в организации именно анархистских проф-
союзов)7.
На конгрессе 1907 г. немецким анархистом Р. Фридебер-
гом была высказана идея синтеза анархистской идеологии и
революционно-синдикалистской тактики, противоположная
как «малатестианской», так и революционно-синдикалист-
ской точкам зрения. Фридеберг, признавая революционно-
синдикалистскую тактику борьбы, основанную на «прямом
действии» и организации трудящихся в синдикаты, и всеоб-
щую стачку, как средство революции, считал, что лишь рас-
45

ДМ Рублев
пространение в массах трудящихся идей анархизма являет-
ся гарантией того, что революция пойдёт по анархо-комму-
нистическому пути.: «Конгресс анархистов-коммунистов от-
вергает всеобщую стачку для завоевания власти, но призна-
ёт всеобщую стачку экономическую и революционную, как
средство для разрушения существующего экономического
строя и освобождения пролетариата от системы наёмного
труда, - говорилось в предложенном им проекте резолюции.
- Для осуществления этой всеобщей стачки необходимо,
чтобы синдикальные организации были воодушевлены
идеями анархизма, стремящегося, путём всеобщей револю-
ционной стачки, к уничтожению классового господства и к
осуществлению своего идеала - "общества без власти"»8.
Все эти международные дискуссии оказывали прямое влия-
ние на взгляды российских либертариев.
В период 1906-1914 гг. в Европе и США существовали
несколько объединений российских анархо-синдикалистов в
эмиграции. Центр первой эмигрантской группы - «Хлеб и
Воля» сформировался в Лондоне, вокруг Кропоткина, и в
Женеве, вокруг М. Гольдсмит и Г. Гогелии. Вторая группа,
«Буревестник», представленная М. Раевским, Н. Рогдаевым,
А. Гроссманом и другими, издавала одноимённый журнал и
находилась в Женеве. С 1910 г., вокруг газеты «Голос Тру-
да», издаваемой Русской Рабочей Группой в Нью-Йорке,
сформировался центр российских анархо-синдикалистских
групп в США. В неё входили такие активисты, как В. Шатов,
С. Владимиров, А. Родэ-Червинский, позднее В. Волин и
М. Раевский. В редактировании газеты принимал участие
А. Карелин. С 1912 г. в Швейцарии, в Цюрихе, образовалась
группа российских анархо-синдикалистов «Рабочий Мир»,
наиболее видными теоретиками которой стали И. Гроссман и
А. Ге. С 1915 г. эта группа стала издавать новую газету, «Ра-
бочее знамя». Состав групп постоянно менялся, распада-
лись одни объединения, формировались другие. Самой ста-
бильной в этом отношении до августа 1914 г. оставалась
группа «Хлеб и Воля».
Идеи Малатесты получили распространение в среде рос-
сийских анархо-синдикалистских эмигрантских групп. Уже на
Амстердамском конгрессе позиция Малатесты получила
поддержку некоторых видных российских анархистов. Так, в
число голосовавших за его резолюцию входил один из лиде-
ров группы «Буревестник» Н. Рогдаев9. С 1906 г. можно про-
следить подобные взгляды на деятельность ВКТ у других
46

Влияние французского революционного синдикализма
авторов «Буревестника». Так, А. Гроссман, признавая, что
революционно-синдикалистское движение как проявление
само организованной борьбы масс полезно для развития
этики самоуправления в рабочей среде, считал, что проф-
союзы - это «орудие взаимного страхования рабочих и капи-
талистов», которое отомрёт после социальной революции
вместе с капиталистическим строем10.Кроме того, указывал
Гроссман, революционный синдикализм не дает эффектив-
ного противодействия парламентаризму: «...В синдикате
твердят рабочему о необходимости самодеятельности, пря-
мой борьбы, и тут же прибавляется, что вне синдиката этому
самому рабочему предоставляется голосовать за навязы-
ваемых ему кандидатов»11. Он считал тактические и идейные
установки революционно-синдикалистского движения Фран-
ции результатом компромисса между различными фракция-
ми и течениями: «революционный синдикализм - специфи-
ческий продукт специфических французских условий, он яв-
ляется равнодействующей целого ряда разнообразных сил,
борющихся в этой стране»12. В доказательство он приводил
примеры размежевания по вопросам участия женщин в син-
дикатах и сотрудничества с предпринимателями: «"уничто-
жение наёмного труда и капитала" пишется в программе
конфедерации труда, и на основании этой программы при-
нимаются синдикаты, ставящие своей задачей недопущение
на работу женщин, проповедующие участие в прибылях хо-
зяев и предпринимателей» . Гроссман делал отрицатель-
ный вывод о возможностях ВКТ, как и профсоюзов вообще,
образовать революционное меньшинство внутри рабочего
класса Франции: «смешанный, пёстрый состав синдикатов не
может создать насыщенной боевой энергией атмосферы,
необходимой для непрерывных революционных выступле-
ний. Объединение на почве ближайших интересов и рас-
плывчатой, сердцу многих ничего не говорящей, отодвинутой
в туманную даль программы будущего, не может дать спло-
чённого ядра решительно, смело, солидарно действующих
людей»14. Такое ядро, следовательно, способна сформиро-
вать лишь политическая организация анархистов. ВКТ в ре-
зультате серии компромиссов может постепенно эволюцио-
нировать к реформизму: «нейтральная область, область, в
которой может ужиться непокорный враг всякого подчинения
с послушными приверженцами государственного капитализ-
ма; в которой находит себе приют... «выжидатель» и сжи-
гаемый огнём революционного нетерпения бунтарь... будет
47

Д. И. Рублев
областью частичных завоеваний и мелких уступок»15. Гросс-
ман не исключал возможности распада ВКТ: «борющиеся в
синдикатах тенденции должны обособиться. Часть из них,
возможно, пойдёт по старому пути, но оставит революцион-
ную словесную декорацию; другая же часть... пойдёт по
...пути революционного анархизма»16.
В оценках революционного потенциала ВКТ «буревестни-
ковцами» можно проследить некоторую идеализацию рево-
люционно-синдикалистского движения. Так, автор, публико-
вавшийся под псевдонимом А.Н., писал: «Среди француз-
ских синдикалистов есть рабочие различных мнений... но
различие в их политических или философских воззрениях не
мешает им, однако, быть против вмешательства разных со-
циалистов и депутатов в их синдикальную рабочую борьбу с
буржуазным классом»17. Такое заявление резко контрасти-
рует с приведёнными в статье фактами о существовании в
конфедерации наряду с проанархистским революционно-
синдикалистским крылом влиятельной фракции во главе с
секретарём федерации ткачей гедистом Ренаром, высту-
павшей за подчинение синдикатов социалистической партии,
и фракции тред-юнионистов, сторонников нейтралитета в
отношениях с социалистами, во главе с реформистом Кефе-
ром18. В таких условиях утверждение о том, что «Амьенская
хартия» означает «твёрдое решение - бороться вне полити-
ческих партий..., их решение обойтись без всяких политиков
социалистов»19, было преувеличением. Положительно на-
строенный к революционному синдикализму А.Н. в некото-
рых своих статьях высказывал близкие Гроссману опасения
о возможности превращения ВКТ в реформистский проф-
центр в случае замены его леворадикального руководства
реформистским или социал-демократическим. В их подтвер-
ждение он приводил пример деятельности этих фракций на
Марсельском конгрессе ВКТ в 1907 г.: «враги непосредст-
венной борьбы рабочих против капитализма, враги рабочей
инициативы и самодеятельности, т.е. социал-демократы и
реформисты, не осмелились открыто защищать патриотизм
и милитаризм, и их тактика состояла в том, чтобы отвлечь
рабочих от антимилитаризма под тем предлогом, что этот
вопрос не в компетенции рабочего конгресса, а должен об-
суждаться лишь на конгрессах политических партий. Эта
точка зрения представляет рабочим союзам лишь путь чис-
то-корпоративной борьбы»20. Даже М. Раевский, апологетич-
но настроенный по отношению к революционному синдика-
48

Влияние французского революционного синдикализма
лизму,21 признавал, что в ВКТ имеется сильное реформист-
ское течение, хотя и высказывал надежду, что проанархист-
ское крыло рано или поздно преодолеет его влияние22.
«Буревестниковцы» критиковали французский революци-
онный синдикализм за его замкнутость на рабочем классе и
недостаточное внимание к крестьянскому движению. Так
А.Н. осудил бездействие ВКТ в период движения виноделов
на юге Франции в 1907 г.: «Всеобщая Конфедерация Труда,
занятая организацией рабочих "в класс", не воспользовалась
крестьянскими волнениями, не агитировала за идею немед-
ленной всеобщей забастовки»23. Бездействие ВКТ помогло
властям беспрепятственно расправиться с протестным дви-
жением крестьян: «правительство в выполнении своих замы-
слов не встретило никаких препятствий: движение поездов
не было затруднено, войска не были заняты...»24. В итоге
была упущена благоприятная возможность установить соли-
дарные отношения с крестьянским движением и распростра-
нить на него принципы революционного синдикализма.
Проблема «политической нейтральности» ВКТ приобре-
тала для анархистов особую остроту, поскольку, по сценари-
ям ряда российских анархистских теоретиков того времени,
анархистская социальная революция должна была произой-
ти в виде всеобщей стачки трудящихся, перерастающей в
восстание, и осуществить такую революцию могла лишь ор-
ганизация, объединяющая трудящихся по отраслям промы-
шленности и сферы общественных услуг25. Однако постро-
ить безгосударственное коммунистическое общество можно
было лишь основываясь на анархистских принципах само-
управления, при том, что основная масса членов общества
проникнется идеями анархического коммунизма. Это озна-
чало необходимость превращения профсоюзов путём рас-
пространения в них анархистских идей в анархистскую суб-
культуру в рамках современного общества, при сохранении
открытости рабочих союзов для слоев трудящихся, неохва-
ченных анархистскими идеями и практикой. В начальный пе-
риод развития российского анархо-синдикализма (1903-1906
гг.) такая идея выдвигалась всеми его теоретиками2.
Иначе складывалась ситуация в период дискуссий 1906—
1916 гг. «Малатестианцы» отрицали такие возможности за
профсоюзами. По иному эту проблему решали сторонники
революционного синдикализма. М. Раевский сознавал, что
революционно-синдикалистские профсоюзы ВКТ не являют-
ся анархистской структурой, которая в период революции
49

Д. И. Рублев
сможет немедленно осуществить производство и распреде-
ление на коммунистических началах. Он выдвинул идею о
переходном периоде к безгосударственному коммунизму,
обществе под руководством синдикатов: «анархисты-
синдикалисты считают синдикат "органом рабочего само-
управления", но никто из них не говорил, что "захват произ-
водства синдикатами равносилен осуществлению анархиче-
ского коммунизма"... захват производства синдикатами
лишь один из этапов коммунистической революции»27. И да-
лее: «вместо диктатуры партии, захватившей в свои руки
политическую власть, мы предвидим федерацию профес-
сиональных союзов, трудовую организацию всего народа,
захватившую в свои руки орудия производства и предметы
потребления»28.
Другой вариант решения этой проблемы предложил
А. Иванов. Он не признал ВКТ классовой организацией ра-
бочего класса, поскольку она объединяла лишь часть всех
рабочих и допускала в свои ряды «непролетарские элемен-
ты» (синдикаты мелких чиновников, учителей и малоземель-
ных крестьян)29. Отрицая за синдикатами роль зачатков бу-
дущего строя («синдикат - это эфемерида капиталистиче-
ского строя, которая станет ненужной после его гибели»30),
Иванов допускал, что в недрах синдикатов, в том числе и под
воздействием пропаганды анархистов, может формировать-
ся новая культура, основанная на самоуправлении и феде-
рализме. Её формирование является гарантией того, что в
период социальной революции синдикаты будут «отстаивать
федеративный и автономный принцип будущего строитель-
ства» 1. Чтобы распространить действие федералистской
самоуправленческой культуры на весь рабочий класс, и од-
новременно создать основу для организации производства
после социальной революции, Иванов предлагал дополнить
синдикаты системой прямых собраний трудовых коллективов
на всех предприятиях промышленности, торговли и ремёсел,
связанных между собой совещаниями делегатов на более
высоких уровнях: «Основными единицами такой организа-
ции... должны считаться сходы рабочих мастерских (фабрик,
заводов, мануфактур, ремесленных заведений, магазинов и
пр.) и сходы... рабочих домашней промышленности, ремес-
ленников, кустарей и пр. Членами сходов, независимо от
своего участия в синдикатах, должны быть и синдикали-
сты...»3. Собрания делегатов трудовых коллективов, свя-
занные с избравшими их базисными организациями, должны
50

Влияние французского революционного синдикализма
были стать постоянным контрольным органом при биржах
труда33: «Всякий сход... может послать своего товарища в то
новое отделение при бирже труда (на этой стадии новая ор-
ганизация сливается с синдикалистической), которое мы на-
зовём хотя бы "совещанием рабочих". В биржах труда будут
представлены таким образом... и интересы отдельных мас-
терских... и интересы всех рабочих»34. Создание такой орга-
низации с широкими полномочиями неизбежно вело к децен-
трализации системы принятия решений в ВКТ, что ликвиди-
ровало бы власть профсоюзной бюрократии. При этом Ива-
нов не отрицал принцип беспартийности организаций рабо-
чего класса. Близкая Иванову позиция была высказана в пе-
редовой статье газеты «Голос труда» в августе 1911 г.35. Ав-
тор статьи также предложил проект организации рабочего
класса, представляющий собой синтез профсоюза с феде-
рацией прямых собраний трудовых коллективов предпри-
ятий. При этом важные решения должны были принимать
прямые собрания предприятий и делегируемый ими «совет
уполномоченных, выбранных по мастерским как членами, так
и не членами союза»3.
Пути «анархизации» ВКТ обсуждалась и теоретиками
«хлебовольцев». Л. Иконникова, анализируя состояние кон-
федерации в момент обострения её кризиса (1909 г.) в ре-
зультате поражения второй стачки почтово-телеграфных
служащих, высказала ряд интересных мыслей о тенденциях
бюрократизации ВКТ: «Сам способ, к какому прибег Конфе-
деральный комитет, чтобы вызвать всеобщую стачку; это
декретирование всеобщей стачки центром... Всеобщая стач-
ка, восстание, революция не декретируются, они делаются,
вызванные известным стечением обстоятельств. Это...
борьба, в которой заинтересованы сами участники, и успех в
этой борьбе зависит от энтузиазма и воодушевления борю-
щихся. Она вспыхивает, обыкновенно, в моменты... когда
масса настроена особенно возбуждённо...»37. Иконникова
считала основной причиной централизации и бюрократиза-
ции ВКТ противостояние фракций38. Благодаря разжиганию
ажиотажа в борьбе между ними за руководящие посты в
Конфедерации увеличилось значение центра: «тратится
масса времени на агитацию за или против того или иного
секретаря в Конфедеральный комитет, который в глазах не-
которых начинает приобретать значение какого-то самодав-
леющего центра, на обязанности которого должно лежать
руководство движением, его организация, инициатива вы-
51

ДМ Рублев
ступления, выбор подходящего момента для выступления» .
В результате избранные секретари утратили роль исполни-
телей воли избравших их низов и «превращаются в каких-то
официальных вожаков, в ремесленников защиты интересов
выбравших их рабочих организаций»40. Однако Иконникова
не предлагала идти на разрыв с революционно-синдика-
листским принципом «политического нейтралитета» внутри
профсоюза, который она считала первопричиной бюрократи-
зации ВКТ. В качестве решения проблемы она выдвинула
идею активизации низовых структур, лишения исполнитель-
ных органов организации таких полномочий, как «ведение
движения» и «инициатива выступления» (с последующим
превращением их в представителей низовых организаций,
согласовывающих решения прямых собраний). Переход этих
полномочий в руки базисных структур профсоюзов, по логике
вещей, предоставил бы «сознательному и энергичному
меньшинству» в лице рядовых анархистских активистов, в
отличие от лидеров конфедерации, не утративших своего
анархизма, возможность через прямые собрания влиять на
принятие наиболее важных решений41.
С анализом причин кризиса революционно-синдикалистс-
кого движения Франции выступили и ведущие теоретики
«хлебовольцев» - Г. Гогелия и М. Гольдсмит. Основную при-
чину слабости движения они также видели в отсутствии
идейного единства в ВКТ. Различное понимание целей и за-
дач движения его участниками чревато расколом или окон-
чательным идейным компромиссом - эволюцией к обычному
тред-юнионизму42: «характер направления связан с сущест-
вованием данных организаций и данных деятелей, а не с
глубоким сознанием принципиальной необходимости того
общего фона, на котором должно вырисовываться всякое
движение, чтобы быть единым и исторически живучим...
Правительство действительно "изымет из обращения" наи-
более преданных, наиболее энергичных деятелей синдика-
лизма и разрушит те федерации, которые оно считает оча-
гами революции... Если этот авангард синдикализма., кото-
рый, главным образом, состоит из анархистов, будет унич-
тожен, дорога к торжеству миротворцев и умеренных тем
самым будет расчищена» . Эти опасения Гогелия подтвер-
ждает фактами о поддержке правительством Франции ре-
формистского крыла ВКТ; «...Мильеран успешно действовал
за кулисами реформистских синдикатов... результатом чего
явился манифест, выпущенный именно реформистскими
52

Влияние французского революционного синдикализма
синдикатами, в котором они высказывали Мильерану горя-
чее сочувствие и одобрение»44. И далее: «...Министерство
Клемансо... выгоняет Конфедерацию Труда из помещения
Бирж Труда, вырабатывает целый план действий для унич-
тожения революционного крыла в синдикалистском движе-
нии и в то же самое время делает глазки реформистскому
крылу, уступает для его съездов залу в Сорбонне»45. Разли-
чия в целях фракций неизбежно приводили к компромиссно-
му характеру действий во время любых совместных выступ-
лений, что ограничивало проявление революционного по-
тенциала анархистского крыла ВКТ или вело к разобщённо-
сти в практических действиях, как это произошло в период
кампании 1906 г. за 8-часовой рабочий день: «Так было, на-
пример, во время первомайского движения 1906 г., когда
Конфедерация Труда выставила лозунгом 8-ми часовой ра-
бочий день, а Федерация рабочих печатного дела во многих
местах выставила своим лозунгом 9-ти часовой рабочий
день»46. Как и Иконникова, Гогелия выводил причины бюро-
кратизации движения из борьбы различных течений за до-
минирующее положение: «При отсутствии полного единства
стремлений, делается неизбежной централизация в боль-
шей или меньшей степени, ибо, по моему, ...осуществление
принципов федерализма возможно лишь тогда, когда осуще-
ствлено единство стремлений. При разношерстности же
элементов организации, приходится прибегнуть к централи-
стическим принципам и посредством централистической
власти держать в принуждённом союзе все эти разношерст-
ные элементы»47.
Укрепить движение, считали Гогелия и Гольдсмит, можно
лишь приняв анархо-коммунизм в качестве идейной основы
практики ВКТ. Претензия анархо-коммунистов на такую роль
обосновывалась не только тем, что из их числа вышли осно-
ватели и первые лидеры ВКТ (Э. Пуже, Э. Пеллутье), но и
тем, что идеология анархо-коммунизма имеет много общих
черт с революционным синдикализмом: «Революционный
синдикализм... можно охарактеризовать как сумму практиче-
ских взглядов, вытекающих из анархической теории и только
с ней согласных»48. Так, анархисты «отводят рабочему дви-
жению главную роль, а в теперешних рабочих союзах видят
зачатки тех организаций, которые на другой день после ре-
волюции должны будут взять в свои руки производство и ор-
ганизовать его»49, отвергают политическую власть, являются
сторонниками тактики «непосредственного действия», анти-
53

Д. И. Рублев
милитаризма, всеобщей стачки сопровождаемой экспро-
приацией средств производства6. При этом теоретики «хле-
бовольцев» выступали против навязывания членам органи-
зации какой-либо идеологии сверху декретами руководства.
Речь шла о необходимости отказа от положения Амьенской
хартии, запрещающего пропаганду политических идей в син-
дикатах ВКТ, в результате чего анархисты посредством аги-
тации смогут «распространить и привить свои убеждения к
наибольшему количеству рабочих и создать, таким образом,
единство стремлений»51.
Дискутировавшие с «хлебовольцами» революционные
синдикалисты из «Голоса труда» противопоставляли им
лишь фаталистическую веру в неизбежность того, что все
рабочие под влиянием условий капитализма сами рано или
поздно стихийно осуществят анархо-коммунистическую ре-
волюцию. Характерны примечания редакции «Голоса труда»
к статье М. Гольдсмит: «Если у буржуазии, включая и интел-
лигенцию, экономические интересы далеко не совпадают, и
в её недрах найдётся место, по меньшей мере, для трёх
партий, то интересы трудящихся, наоборот, вполне тождест-
венны: полное освобождение от гнёта и капитала и власти.
Буржуазия не может поэтому организоваться в класс и вы-
нуждена организоваться в партии для борьбы с отдельными
группами своего же класса, не говоря уже о рабочих»52. Ис-
ходя из этого, Гольдсмит и Гогелию обвиняли в стремлении
подменить классовую организацию (на основе экономиче-
ских интересов) партийной организацией (на основе идейной
общности её членов) и расколоть таким образом революци-
онные силы рабочего класса.53. В ответ на обвинения Гоге-
лия заявил, что раскол в ВКТ уже фактически существует:
«Пока в синдикализме существуют эти противоречия, опас-
ность раскола будет всегда налицо. Меня эта опасность не
страшит, но я нахожу крайне прискорбным тот факт, что
спектр раскола до такой степени запугал самых активных дея-
телей синдикализма, что делает их плачевно трусливыми» .
Наиболее заметно разделение на «малатестианцев» и
сторонников синтеза анархо-коммунистической идеологии и
синдикалистской тактики проявилось во время дискуссий о
синдикализме в среде российской анархистской эмиграции в
период 1915-1916 гг. «Малатестианцы» были представлены
группой так называемых «критических синдикалистов», объ-
единившихся вокруг журнала «Рабочее Знамя», основанного
в 1915 г. в Лозанне. В статье «О революционном синдика-
54

Влияние французского революционного синдикализма
лизме», написанной ещё в августе 1914 г.55, Гогелия пере-
шёл на позиции «малатестианства». Он отказался от идеи
использования профсоюза, как основного инструмента соци-
альной революции: «синдикат, прежде всего, орган борьбы с
капиталистическим строем в рамках капиталистического же
строя... это два явления, связанные между собою как причи-
на и следствие, - исчезает причина, должно исчезнуть и
следствие». В своих теоретических построениях Гогелия ос-
тавил за ним лишь роль среды для пропаганды анархистских
идей, «в которой неустанная сознательная пропаганда вы-
рабатывает сознательных борцов за лучшее будущее». От-
мечая вырождение руководства ВКТ в профсоюзную бюро-
кратию, Гогелия, как А. Гроссман и Малатеста, сделал выво-
ды о несовместимости занятия руководящих постов в синди-
катах с взглядами анархиста и о необходимости для анархи-
стов вести пропаганду в синдикатах в роли рядовых активи-
стов56. С аналогичных позиций выступили и другие авторы
«Рабочего знамени», И. Гроссман и А. Ге. Не отрицая аргу-
ментации и тезисов о роли синдикатов, выдвинутых Гогели-
ей, И. Гроссман поддержал принадлежащую ранее «хлебо-
вольцам» идею о преодолении вынужденного компромисса
революционеров с реформистами в революционно-синдика-
листском движении путём создания «активной оппозиции» в
профсоюзах с последующим формированием на её основе
анархических синдикатов5. Выдвигая те же аргументы, что и
Гогелия, Ге заявил, что борьба с капиталистическим строем
есть борьба политическая, и поэтому «синдикатами вестись
не может, ибо синдикаты - организация не политическая, а
экономическая»58.
Позицию, противоположную взглядам «критических син-
дикалистов», заняла группа авторов из «Голоса труда» (Ра-
евский и Волин) и «Рабочего знамени» (A.M. Аникст). Их
объединяло отношение к революционно-синдикалистским
профсоюзам, как основной форме организации анархистов и
единственному орудию социальной революции: «Мы, анар-
хо-синдикалисты, видим в революционно-синдикалистском
движении или, точнее говоря в организованном экономиче-
ском движении, отвергающем парламентскую технику и при-
нявшем в качестве основания своей тактики прямое дейст-
вия - ту единственную силу, которая одна может осущест-
вить социальную революцию в более или менее ярко выра-
женном анархическом, антигосударственном направле-
нии»59. Раевский рассматривал революционный синдика-
55

Д. И. Рублев
лизм довоенной ВКТ как «практическое применение комму-
нистического анархизма в области пролетарской борьбы» °.
Исходя из того, что анархистская революция может быть со-
вершена лишь снизу, самими рабочими массами, он считал,
что действия Пеллутье и других анархистов - основателей
ВКТ соответствовали сути кропоткинского учения о тактике
анархо-коммунистов: «надо было приспособить к новым ус-
ловиям работы ту мысль, которая проходит красной нитью
по всем писаниям ПА Кропоткина - об обязанности созна-
тельного революционера ни при каких условиях не порывать
с народом, всегда оставаться в народной среде»61. «Беспар-
тийный и автономный рабочий синдикат» - это «форма са-
мопроизвольной массовой организации» рабочих масс, соз-
данная пролетариатом в процессе стихийного творчества в
борьбе против государства и капитала. Отсюда Раевский
отстаивал необходимость работы в ВКТ анархистов с целью
её революционизации, распространения анархистских идей:
«Мы должны быть везде, где есть трудящаяся народная
масса. Мы должны, сливаясь с народом, сеять в нём анархи-
ческие идеи и путём личного примера призывать его к при-
менению анархистских методов борьбы» .
Исходя из того, что анархисты составляют меньшинство в
синдикатах, Раевский отказывался от идеи трансформации
ВКТ в анархистскую субкультуру и выдвигал идею переход-
ного периода на пути к анархо-коммунистическому обществу:
«Когда мы говорим о том, что уже ближайшая революция
может и должна стать "нашей" революцией, то мы этим не
хотим, конечно, сказать, что она непосредственно приведёт к
полной реализации анархо-коммунистического идеала... Ес-
ли эта революция и не уничтожит сразу государственный
элемент в общественных отношениях, то она всё же создаст
такие условия, при которых последние остатки государства
будут осуждены на неизбежную гибель»63. Этот «период фе-
дералистическо-синдикалистской реорганизации общества»,
по мысли Раевского, должен был представлять собой власть
федерации профессиональных союзов, экспроприировавших
средства производства и осуществляющих управление эко-
номикой64. Однако Раевский сохранял надежду на то, что
этот, сохранявший этатистские черты, строй постепенно
эволюционирует от компромиссного переходного режима к
анархо-коммунистическому строю - федерации «экстерри-
ториальных коммун»65.
56

Влияние французского революционного синдикализма
Проект Раевского, предусматривавший сохранение бес-
партийности революционно-синдикалистских организаций,
был не единственным у оппонентов «критических синдика-
листов». А. Гиттерман писал о том, что анархистская соци-
альная революция возможна лишь в том случае, если рево-
люционно-синдикалистские организации будут «проводить
анархические принципы классовой борьбы» и большинство
их участников примет идеи анархо-коммунизма. В отличие от
Раевского он допускал необходимость раскола революцион-
но-синдикалистских организаций в случае невозможности
создания в них революционно-синдикалистского большинст-
ва . Аналогичную позицию занял Волин, призывавший анар-
хистов отказаться от своей политической организации вне
синдиката и сделать своей единственной организацией
профсоюзы: «наши организации - массовые союзы рабочих
и крестьян, построенные на основе их экономических инте-
ресов»67.
Обсуждение российской эмиграцией опыта борьбы ВКТ в
период 1906-1916 гг. привело к формированию двух течений
в российском анархо-синдикализме. Первое, «малатестиан-
ское», в итоге отошло от тактических установок анархо-
синдикализма, отказавшись от рабочего движения, как ве-
дущего направления работы анархистов, оставив профсою-
зам роль одного из средств пропаганды анархистских идей.
Постепенно его представители стали выступать за перене-
сение центра тяжести борьбы в идейную организацию, огра-
ничив роль профсоюзов борьбой за отдельные уступки. Вто-
рое течение, представленное «хлебовольцами», а позже
М. Раевским, А. Гиттерманом и В. Волиным, выдвинуло идею
синтеза анархистской идеологии и революционно-синдика-
листской тактики борьбы, перенесения всей тяжести работы
анархистов в массовые организации трудящихся. По своим
тактическим установкам это течение продолжало выступать
за сохранение открытости профсоюзов для всех представи-
телей рабочего класса, независимо от их политических
взглядов. При этом в период 1911-1914 гг. на страницах
«Голоса труда» выступали сторонники тактических и органи-
зационных установок революционного синдикализма, утра-
тившие своё влияние в период первой мировой войны.
Подводя итоги дискуссиям российских анархо-синдика-
листов в 1906-1917 гг., сопровождавшимся осмыслением
опыта борьбы ВКТ, следует отметить, что большинство про-
гнозов, данных в отношении её «малатестианцами» и сто-
57

Д. И. Рублев
ройниками синтеза анархизма и революционно-синдика-
листской тактики («хлебовольцами») оказались верными. Во
время первой мировой войны ВКТ утратила свой революци-
онный характер, а позже перешла на реформистские пози-
ции. Эволюция ВКТ к реформизму сопровождалась выходом
из организации революционно-синдикалистского проанархи-
стского крыла. Раевский, Волин и Гиттерман фактически
стали предвестниками идейно-теоретических дискуссий,
развернувшихся в анархизме в 1920-30-е гг., затронув мно-
гие актуальные для этого периода проблемы68.
I См: Кропоткин П.А. Наше отношение к крестьянским и рабо-
чим союзам // Русская революция и анархизм. Лондон, 1907; его же.
Русский Рабочий Союз // Хлеб и воля. Сборник статей. Б.м. Б.г.; его
же. Предисловие // Пато Э., Пуже Э. Как мы совершим революцию.
Пб.-М., 1921; его же. Хлеб и Воля. Современная наука и анархия.
М., 1990; Kropotkin Р. Syndikalismus und Anarchismus (Reprint). Mep-
pen 1981; Landauer Gustav Stelle dich, Sozialist! West Berlin, 1983.
Дамье B.B. Анархо-синдикализм в XX веке. M., 2001. С. 13-20.
3 Там же. С. 8.
4 Там же.
Далин В.М. Стачка почтовиков и кризис Всеобщей конфедера-
ции труда // Далин В.М. Из истории социальной мысли во Франции.
М., 1984. С. 118-32.
6 Цит. по: А.Н. Амьен // Буревестник. 1906. № 4. С. 8.
7 Цит.по: Малатеста о синдикализме и организации // Буревест-
ник. 1907. №8. С. 6-9.
8 Тексты указанных нами резолюций конгресса см.: Рогдаев Н.
Интернациональный конгресс анархистов в Амстердаме (отчёт) //
Буревестник. 1907. № 6-7. С. 21-24.
9 Там же. С. 21,24.
10 А-ъ [Гроссман A.C.]. Анархизм и революционный синдикализм
// Буревестник. 1907. №.№. 6-7. С. 3.
II Там же. С. 5.
12 Там же. С. 2.
13 Там же. С. 4.
14 Там же.
15 Там же. С. 3.
16 Там же. С. 4.
17 А.Н. б) Амьен // Буревестник.1906. № 4. С. 7.
18 Там же. С. 7, 8.
19 Там же.
58

Влияние французского революционного синдикализма
20 А.Н. Антимилитаризм на Марсельском конгрессе Конфедера-
ции Труда // Буревестник.1909. № 14. С. 13.
21 См.: Раевский М. На старые темы// Буревестник.1909. № 15.
С. 6; его же. Ещё к вопросу о формах массовой организации. (По
поводу статьи т. Иванова) // Буревестник.1909. № 16. С. 13-14.
21 Там же. С. 13.
23 А.Н. Заграничная хроника. Факты и мысли // Буревестник.1907.
№.№. 6-7. С. 16.
24 Там же.
25 См., например: Что же делать? // Хлеб и Воля. 1903. № 1. С. 3,
5; К характеристике нашей тактики. IV. Всеобщая стачка // Хлеб и
Воля. 1904. № 7. С. 2, 3, Заключения съезда [группы «Хлеб и Во-
ля»] //Листки «Хлеб и Воля».1906. № 1. Год первый. С. 6; Новомир-
ский. Манифест анархистов-коммунистов. Б.г. Б.д. С. 27.
26 Орегиани К. [Гогелия Г.]. О рабочих союзах. Лондон, 1907. С.
19, 33, 34; Устав Всероссийского Союза труда. (Южно-русская груп-
па анархистов-синдикалистов) // Анархисты. Документы и материа-
лы. Том 1. 1883-1916 гг. М., 1998. С. 303-304. А.Н. Революционная
организация // Буревестник. 1906. 30 сент. С. 2, 3.
27 Буревестник.1909. № 15. С. 6.
28 Раевский М. Наши антисиндикалисты и массовая организация
// Буревестник. 1908. № 9. С. 2.
Иванов А. Заметка о революционных синдикатах // Буревест-
ник. 1909. № 16. С. 6, 7.
30 Там же. С. 7.
31 Там же.
32 Там же. С. 9.
33 То есть при местных объединениях профсоюзов.
34 Буревестник. 1909. № 16. С. 9.
35 Голос Труда. 1911.№ б.Аид. 1-st.
36 Там же.
37 Л. И-ва. [Иконникова Л.]. Почтово-телеграфная стачка в Пари-
же и Конфедерация Труда //Хлеб и Воля. Год I. 1909. № 2. С. 56.
38 Там же. С. 54-55.
39 Там же.
40 Там же.
41 Там же. С. 57.
42 Оргеиани К. [Гогелия Г.]. Недостатки синдикализма // Голос
труда. 1912.№ 13. March 1 st.
4 Там же.
44 Орегиани К. [Гогелия Г.]. Недостатки синдикализма // Голос
труда. 1912.№ 17. Juli 1 st.
4 Оргеиани К. [Гогелия Г.]. Недостатки синдикализма. 2.
Недостаточная революционная смелость // Голос труда. 1912 № 18.
Aug. 1 st.
59

Д. И. Рублев
46 Голос труда. Год II. № 17.
47 Оргеиани К. [Гогелия Г.]. Недостатки синдикализма // Голос
труда. 1912.№ 20. Oct. 1 st.
Корн M. [Гольдсмит M.И.]. Несколько слов о партиях и
безпартийности // Голос труда. 1912. № 15. May 1 st.
49 Там же.
50 Там же.
51 Оргеиани К. [Гогелия Г.]. Недостатки синдикализма. Статья
третья // Голос труда. 1912. № 18.
52 Голос труда. 1912. № 15.
53 См., например: Волош П. Партия или организованный класс.
Статья 2-ая // Голос труда. 1912. № 21.
54 Голос труда. 1912. № 17.
55 Оргеиани К [Гогелия Г.]. О революционном синдикализме //
Рабочее знамя. 1915. № 2. С. 4.
56 Там же.
57 Рощин [Гроссман И.С.]. О революционном синдикализме //
Рабочее знамя. 1915. № 4. С. 8.
58 Ге А. О синдикализме // Рабочее знамя.1915. № 3. С. 5.
59 [Раевский М.] О революционном синдикализме // Голос труда.
Год V.1915. № 45. С. 2. Работы М. Раевского «О революционном
синдикализме» и «Анархо-синдикализм и критический синдика-
лизм» были изданы отдельной книгой в Нью-Йорке в 1919 г. См.:
Раевский. Анархо-синдикализм и «критический» синдикализм. Нью-
Йорк, 1919. В 1915-1916 гг. эти работы были изданы без имени ав-
тора в газете «Голос труда». Работу «О революционном синдика-
лизме» см.: Голос труда.1915. 23 июля ; Голос труда. № 1915 30
июля. Работу «Анархо-синдикализм и "критический синдикализм"»
см.: Голос труда.1915. 19 ноября; Голос труда. 1915. 3 дек.; Голос
труда. 1916. 7 янв.; Голос труда. 1916. 14 янв.; Голос труда. 1916.
21 янв.; Голос труда. 1916. 28 янв.; Голос труда. 1916. 4 февр.; Го-
лос труда. 1916. 11 февр.; Голос труда. 1916. 25 февр. Полная
идентичность текстов этих статей текстам, изданным в 1919 г. в
брошюре М. Раевского, позволяет нам утверждать, что автором
названных выше статей в «Голосе труда» был Раевский.
60 Раевский. Анархо-синдикализм и «критический синдикализм».
Нью-Йорк, 1919. С. 15.
61 Там же. С. 22-23.
62 Там же. С. 34.
63 Там же. С. 29-30.
64 [Раевский М.]. О революционном синдикализме // Голос труда.
1915. 30 июля; [Раевский М.]. Анархо-синдикализм и «критический
синдикализм» // Голос труда. 1916. 25 февр.; Раевский. Анархо-
синдикализм и «критический синдикализм». С. 32.
60

Влияние французского революционного синдикализма
Голос труда. 1916. 25 апр.; Раевский. Анархо-синдикализм и
«критический синдикализм». С. 33.
66 Рабочий Альфа [Гиттерман А.]. Анархистский «неосиндика-
лизм» (к дискуссии о синдикализме) // Рабочее знамя. № 4. Июль-
август 1915. С. 6.
7 В-ин [Волин В.М.]. Синдикальная или партийная организация //
Голос труда. 1915. 17 дек.
68 См.: Шубин A.B. Анархистский социальный эксперимент Ук-
раина и Испания 1917-1939 гг. М., 1998; Дамье В.В. Анархо-
синдикализм в XX веке. М., 2001.
61

М.Е. Жумажанов
ПОВОРОТ В ПОЛИТИКЕ КОММУНИСТИЧЕСКОГО
ИНТЕРНАЦИОНАЛА: ПРОБЛЕМА ОТНОШЕНИЯ К
БУРЖУАЗНОЙ ДЕМОКРАТИИ
До событий 1991 года история международного коммуни-
стического движения была весьма популярна среди совет-
ских историков. К теме Коминтерна обращались многие ис-
следователи1. Однако в своих работах они не могли доста-
точно объективно осветить историю Коммунистического Ин-
тернационала. Это было сопряжено с идеологическим кон-
тролем, закрытостью архивных материалов и другими об-
стоятельствами.
Сегодня значительная часть архивов Коминтерна стала
доступной. Выходят новые работы, в том числе за рубежом.
В последние годы опубликованы сборники документов из ар-
хивов Коминтерна2, сопровождаемые обширными аналити-
ческими материалами.
В нашей работе мы на основе, прежде всего, архивных
материалов сделаем попытку проследить эволюцию тактики
единого рабочего фронта на протяжении 1933-1935 гг. и его
превращение в качественно новое политическое образова-
ние - Народный антифашистский фронт.
Появление лозунга единого фронта в начале 1920-х гг.
породило оживленную дискуссию в среде коммунистического
движения о том, не является ли взаимодействие с элемен-
тами буржуазного общества отказом от более ранних ради-
кальных коммунистических принципов. Социал-демократия,
конечно, воспринималась как такой элемент. В то же время,
авторы идеи единого фронта подчеркивали, что эта тактика
должна противостоять буржуазному государству и обществу,
ни в коем случае не допуская интеграцию коммунистического
движения в существующую систему.
Начало ориентировки Коминтерна на широкомасштабное
применение тактики народного фронта приходится на конец
1934 - начало 1935 гг. Это связано с рядом обстоятельств,
важнейшими из которых являются фактор фашизма и угроза
новой мировой войны, нависшая над Европой. Поэтому
именно с приходом к власти нацистов в Германии Коминтерн
вынужден был начать поиск путей для сплочения всех про-
62

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
грессивно настроенных антифашистов в мире, с целью дать
отпор агрессивным планам гитлеровцев.
Тактика борьбы коммунистических партий в форме едино-
го фронта, провозглашенная Коммунистическим Интернаци-
оналом еще в начале 1920-х гг., приобрела новую актуаль-
ность в период мирового экономического кризиса. Единый
фронт в этот период определялся руководством Коминтерна
как рабочее образование, где наряду с коммунистами бок о
бок будут добиваться своих целей другие трудящиеся. Ком-
мунистической партии в едином фронте отводилась домини-
рующая роль, и она должна была агитировать и вести за со-
бой все трудовые элементы. Однако после завершения ре-
волюционной волны 1923 года, лозунг единого фронта стал в
большей степени формальным, чем практическим. После
начала «третьего периода» с его стратегией «класс против
класса» под понятие единого фронта подходили только от-
кровенно прокоммунистические организации.
Приход к власти нацистов в Германии оказался достаточ-
но неожиданным для руководства Коммунистического Интер-
национала. Численное преимущество коммунистов и социал-
демократов в парламенте, при всей несхожести во взглядах,
казалось надежным препятствием на пути гитлеровцев. Это
положение было закреплено на XI Пленуме ИККИ (весна
1933 г.) в формулировке Неймана, которая сводилась к тому,
что дорога фашизму заграждена. На основании этого были
даны соответствующие установки всем коммунистическим
партиям мира.
В условиях изоляции от соседей справа - социал-
демократов, руководство компартии Германии оказалось не-
готовым дать отпор нацистам. После провокации с поджогом
рейхстага развернулись массовые аресты коммунистов. Пар-
тия была разгромлена, впрочем, как и социал-демократия.
Разгром Коммунистической партии Германии стал серьез-
ным поражением Коммунистического Интернационала. Угро-
за со стороны Гитлера вела к внутреннему сплочению окру-
жающих наций перед лицом возможной агрессии. «Приход к
власти Гитлера ставит перед нашими крупнейшими партиями
Центральной Европы ряд очень существенных и срочных
задач. Уже первые отклики французской, польской и чешской
прессы свидетельствуют о том, что буржуазия этих стран по-
пытается переключить недовольство масс на вопросы наци-
ональной обороны: гитлеровский фашизм будет сейчас иг-
рать роль прусского милитаризма во время войны для обол-
63

М.Е. Жумажа нов
ванивания масс»3, - писал в своем письме к Политкомиссии
ИККИ «О координации действий КПГ, ФКП, КПП, КПЧ в связи
с событиями в Германии» С.А. Лозовский.
Победа нацистов в Германии явилась частью общего про-
цесса фашизации Европы. Во многих странах образовыва-
лись и крепли национальные фашистские организации. По-
нимая общую угрозу фашизма, руководители национальных
компартий начинали задумываться над путями создания коа-
лиций для борьбы с натиском фашизма. Лидеры Француз-
ской компартии высказались в пользу поиска точек соприкос-
новения с другими представителями левого спектра. Это
привело к жесткой критике руководства ФКП на заседании
Политкомиссии ИККИ 3 февраля 1933 г. Всякие попытки пе-
реговоров с социал-демократами и исключенными членами
ФКП «по вопросу единства рабочего класса»4 отвергались
руководством Коминтерна категорически. Представителю
Коминтерна в ФКП было поручено «немедленно прерывать
такие возможные действия впредь»5.
В середине февраля 1933 г. Социалистический Интерна-
ционал обратился к лидерам Коминтерна с предложениями
немедленно приступить к организации отпора атакам фаши-
зма и реакции на политические, профсоюзные, кооператив-
ные и другие организации рабочих, на рабочую печать, на
свободу собраний, демонстраций, стачек; организовать отпор
вооруженным нападениям фашистских банд, создать совме-
стные отряды самообороны; организовать совместную борь-
бу против урезания зарплат и пособий по безработице. Од-
нако Коминтерн предложил решать эти вопросы на уровне
стран, а на переговоры с Социалистическим Интернациона-
лом не пошел.
Сложившаяся тяжелая политическая обстановка в Герма-
нии, при которой с легкостью оказалась ликвидирована круп-
нейшая европейская секция III Интернационала, вынуждала
руководство Коминтерна декларировать смягчение своей по-
зиции в отношении возможных коалиций. 6 марта 1933 г., на
следующий день после ареста фракции коммунистов в рейх-
стаге Германии, в «Правде» было опубликовано обращение
Коминтерна: «Перед лицом наступающего на рабочий класс
Германии фашизма, развязывающего все силы мировой ре-
акции, Исполком Коммунистического Интернационала призы-
вает все коммунистические партии сделать еще одну попытку
установления единого фронта совместно с социал-демокра-
тическими рабочими массами, при посредстве социал-демо-
64

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
кратических партий. Исполком Коминтерна делает эту попыт-
ку в твердом убеждении, что единый фронт рабочего класса
против буржуазии отбил бы наступление капитализма и фа-
шизма и чрезвычайно ускорил бы неизбежный конец всякой
капиталистической эксплуатации»6. Тем не менее, верные се-
бе лидеры Коммунистического Интернационала заявили, что
объединению всех рабочих сил препятствует «политика со-
трудничества с буржуазией, которую проводят социал-демо-
кратические партии».
Декларируемая в прессе позиция Коминтерна на практике
не предусматривала изменения политики. Возможное объе-
динение все также предусматривалось только с низовыми
подразделениями социал-демократических партий для про-
ведения протестных мероприятий по определенным вопро-
сам и при соблюдении многочисленных условий, которые
должны были соблюсти потенциальные союзники коммуни-
стов («единый фронт снизу»). На уровне руководства («еди-
ный фронт сверху») всякое сближение исключалось.
Проходивший осенью 1933 г. XII Пленум ИККИ в своих
решениях, несмотря на изменившуюся политическую обста-
новку в мире, не был оригинален. Он закрепил тезисы, вы-
двинутые еще на VI Конгрессе Коминтерна. Руководствуясь
сталинскими установками, XII пленум подтвердил, что важ-
нейшая задача коммунистов - разоблачать и изолировать
социал-демократию и в особенности ее левую часть: «Только
направляя основной удар против социал-демократии - этой
главной социальной опоры буржуазии, можно успешно бить и
разбить главного классового врага - буржуазию»7. Таким об-
разом, не националистические и буржуазные, а социал-демо-
кратические партии считались главной опорой буржуазии.
Попытки применения новой тактики против наступления
фашизма начались с приходом в руководящие органы Ко-
минтерна Г. Димитрова. После окончания Лейпцигского про-
цесса Димитров получил советское гражданство и 27 февра-
ля 1934 г. приехал в СССР. Первые месяцы он проходил курс
лечения и отдыхал в санаториях, после чего с апреля 1934 г.
активно включился в работу Коминтерна. Именно в это время
он выдвинул предложение изменить отношение коммунистов
к европейским рабочим, к социал-демократии и превратить
единый фронт в действенный фактор борьбы против фашиз-
ма8. В официальных документах Коминтерна начали появ-
ляться слабые зачатки изменения стратегической линии. 19
апреля 1934 г. в резолюции о работе руководства комфрак-
65

М.Е. Жумажанов
ции в бюро всемирного комитета против империалистической
войны и фашизма ИККИ указывал, что «единственной целью
является привлечение всех трудящихся без различия их пар-
тийной или организационной принадлежности к борьбе про-
тив фашизма и империалистической войны»9. Сложившаяся
новая международная политическая обстановка ставила во-
прос о необходимости расширения политики единого фронта
путем союза с другими организациями трудящихся масс °.
В одной из своих первых бесед с И. Сталиным 7 апреля
1934 г. Димитров заявил: «Я долго думал в тюрьме, почему,
если наше учение правильно, в решающий момент миллионы
рабочих не идут за нами, а остаются с социал-демократией,
которая действовала столь предательски, или, как в Герма-
нии, даже идут за национал-социалистами»11. Сталин видел
причины этого в том, что «в историческом развитии - истори-
ческие связи европейских масс с буржуазной демократией»
очень крепки, особенно в колониальном и прочих вопросах.
Это, по его мнению, было связано с тем, что «массы имеют
стадную психологию» и боятся остаться без своих социал-
реформистских вождей. Сталин надеялся, что они отвернут-
ся от своих прежних лидеров, «когда появятся другие, хоро-
шие». Но для этого нужно время12. В диалоге с Димитровым
Сталин показал себя практичным политиком, считавшим, что
национальное самосознание в ряде вопросов сильнее «клас-
совых» чувств. Но это позволяло ему придерживаться тради-
ционного взгляда на невозможность союза с социал-демокра-
тами даже в условиях наступающего фашизма.
Пока Сталин еще надеялся прежней политикой изменить
предпочтения трудящихся в сторону коммунистической пар-
тии. Для придания Коминтерну нового популярного лица он
планировал поставить во главе организации одного из самых
популярных в то время людей - Димитрова. Мировая извест-
ность и уважение позволяли Димитрову в некоторых вопро-
сах проявлять инициативу и высказывать свое мнение,
ступок невозможный для других деятелей Коминтерна, даже
таких авторитетных, как Е. Варга , который в беседе с геро-
ем Лейпцига говорил о том, что он уже продолжительное вре-
мя искажает цифры показателей по хозяйству капиталисти-
ческих стран, ибо опасается обвинения в правом оппортуниз-
ме, непременно последующего в случае его честности .
1 июля 1934 г. Г. Димитров написал И. Сталину письмо с
вопросами, за которыми стоят предложения об изменении п-
литики единого фронта. Димитров в письме спрашивал мне-
66

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
ние Сталина о корректировке политики Коминтерна в отно-
шении к социал-демократии и для этого, в частности, задает
три основных вопроса:
1. Правильной ли является огульная классификация с.-д.
как социал-фашизма? Этой установкой мы часто прегражда-
ли себе путь к с.-д. рабочим.
2. Правильно ли считать с.-д. везде и при всяких услови-
ях главной социальной опорой буржуазии?
3. Правильно ли считать все левые с.-д. группировки при
всяких условиях главной опасностью?15
Сталин ответил на вопросы Димитрова, однако во многом
остался еще на старых позициях. Так, на вопрос Димитрова:
«Правильной ли является огульная квалификация социал-
демократии как социал-фашизма?», Сталин дал ответ: «На-
счет руководства - да, только не «огульная»» °.
Данное послание к Сталину по политическим причинам
ранее было принято считать письмом в подготовительную
комиссию по второму пункту повестки дня VII конгресса Ко-
минтерна, и ответы вождя на полях опускались17. Однако в
своих пометках на полях Сталин давал понять Димитрову
свое отношение к злободневным политическим вопросам.
Фактически Димитров призывал коренным образом изме-
нить отношение и к единому фронту. В своем письме он го-
ворил о необходимости «в связи с изменившейся обстанов-
кой изменить и нашу тактику единого фронта. Вместо приме-
нения ее исключительно как маневра для разоблачения со-
циал-демократии без серьезных попыток создать действи-
тельное единство рабочих в борьбе мы должны превратить
ее в действенный фактор развертывания массовой борьбы
против наступления фашизма.
...Необходимо отбросить ту установку, что единый фронт
можно проводить только снизу, и перестать рассматривать
всякое обращение одновременно и к руководству социал-де-
мократической партии как оппортунизм»18. В связи с этим
Димитров указывает на необходимость отказаться от огуль-
ной критики социал-демократии, заменив ее конструктивной,
на основе аргументов. «До тех пор, пока рабочие социал-де-
мократы не поняли, почему собственно мы порицаем их ру-
ководство, характеризуя его как «предателя», мы этих рабо-
чих, пожалуй, еще крепче к нему привязываем... Следует по-
нять, что всякое совместное действие рабочих, коммунистов,
социал-демократов и др. против буржуазии всегда работает
67

М.Е. Жумажанов
на нас, даже если вначале не все идет точно в соответствии
с нашими лозунгами»19.
Несмотря на возражения Сталина, работа Димитрова и
его сторонников в руководстве Коминтерна по продвижению
своих взглядов не прекратилась. В целом, руководители Ко-
минтерна обладали фактической автономией от высшего ру-
ководства ВКП(б), прежде всего в связи с занятостью Стали-
на другими вопросами. Так, при подготовке проходившего в
начале декабря 1933 г. XIII Пленума ИККИ И. Пятницкий на-
писал Сталину следующее письмо. «Тов. Сталин. Вчера мы
узнали, что Вы не читали нашего проекта тезисов к XIII пле-
нуму потому, что они слишком велики. Поэтому посылаем
Вам краткую выжимку этих тезисов. Убедительно просим про-
честь эту выжимку и сообщить нам, правильна ли установка в
тезисах или как нужно их переработать. Без Ваших указаний
относительно тезисов мы не можем открывать пленум. За
исключением чешских товарищей и одного американского то-
варища, все члены ИККИ уже приехали. Пятницкий»20. Ана-
логичные письма были направлены В. Молотову и Л. Ка-
гановичу. Поскольку у И. Сталина не всегда было время за-
ниматься даже с основными проектами документов, тем бо-
лее он не мог вникать во все нюансы подготовки VII конгрес-
са Коммунистического Интернационала, во всяком случае до
того времени, пока эта подготовка не вошла в завершающую
фазу.
На заседании комиссии по 1-му пункту порядка дня VII кон-
гресса Коминтерна 14 июня 1934 года Д.З. Мануильский в
своей речи заявлял: социал-демократы наши враги, но фа-
шисты - большие враги, и с ними надо бороться в первую
очередь21.
Позицию Мануильского поддерживал О. Куусинен. Высту-
пая 2-3 июля 1934 г. на первом заседании подготовительной
комиссии по второму пункту порядка дня, он заявил о необ-
ходимости расширить базу единого фронта и изменить такти-
ку. Б. Кун, Ф. Геккерт, С. Лозовский, В. Кнорин, И. Пятницкий и
некоторые другие высказывали сомнение в целесообразно-
сти этого22. Тем не менее, под давлением Димитрова, Ману-
ильского, Куусинена в руководстве Коминтерна постепенно
начиналось переосмысление тактики единого фронта.
Димитрова активно поддерживал в своих выступлениях
Мануильский. Подходя к решению вопроса практически, он
высказывал свои предложения по совместным действиям с
социал-демократами против фашизма: «Я считаю, что мы
68

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
должны вступить в переговоры через подставных лиц с пар-
тиями, с аграрными партиями, с другими организациями, для
того, чтобы добиться единого фронта»23.
В условиях эволюции тактики единого фронта на перед-
нем крае этого процесса оказывались европейские коммуни-
стические партии. В первую очередь, это утверждение при-
менимо к КП Франции. 11 июня 1934 г. ИККИ направил в ЦК
ФКП письмо, в котором подчеркивалось, что главный удар
должен быть направлен против фашизма, а для этого нужно
объединение рабочих всех политических направленностей в
единый фронт 4.
Принимая во внимание сложившуюся ситуацию в стране и
рекомендации Коминтерна, конференция ФКП приняла резо-
люцию, в которой делался упор на необходимость расшире-
ния единого фронта за счет привлечения «бывших участни-
ков войны, налогоплательщиков, мелких торговцев, служа-
щих»25. Но о социал-демократии речь не шла. Первое офор-
мившееся изменение во взглядах на социальный состав еди-
ного фронта в рамках Франции Морис Торез публично озву-
чил в Нанте 24 сентября 1934 г., где на открытии конферен-
ции радикальной партии изложил программу требований:
обуздать фашистские лиги, добиться их разоружения и рос-
пуска, защитить демократические свободы от всяких посяга-
тельств реакции, удовлетворить насущные экономические
интересы рабочих, безработных, крестьян, мелких торговцев,
ремесленников, мелких предпринимателей, интеллигенции,
бывших фронтовиков, всех, кого угнетали «двести семейств».
Для проведения программы в жизнь лидер ФКП предложил
создать на базе широких слоев трудящихся Народный анти-
фашистский фронт, который объединил бы различные поли-
тические организации трудящихся, причем лидеры француз-
ских коммунистов готовы были сесть за стол переговоров со
всеми желающими. «Наш лояльный призыв, - заявил Торез,
- ко всем сторонникам свободы не остался без отклика среди
трудящихся радикалов... Мы уверены, события ближайшего
будущего позволят перед лицом фронта реакции и фашизма
создать Народный фронт свободы, труда и мира»26.
М. Торез понимал, что для эффективной борьбы с фаши-
змом необходима консолидация всех сил общества, и он
также не мог не понимать ответственность такого шага, ибо
это автоматически приводило, в случае одобрения его дейст-
вий Коминтерном, к пересмотру отношения коммунистическо-
го движения к буржуазному обществу и его ценностям.
69

М.Е. Жумажа нов
Еще весной 1934 г. Торез опасался выступать за сближе-
ние с социал-демократией, так как это могло быть расценено
как оппортунизм. И это несмотря на то, что фактическое
сближение коммунистов и социалистов перед лицом фаши-
стской угрозы началось уже в феврале 1934 г. Димитров,
убеждая Тореза, говорил, что существуют лозунги для масс и
для партии и не следует их смешивать27. Таким образом, при
поддержке Димитрова и в силу сложившейся в стране ситуа-
ции, Франция стала первой страной, ставшей на путь эволю-
ции единого фронта в коалицию антифашистов.
Тем не менее, эволюция форм и тактики единого фронта
проходила в этот период еще только на уровне верхних эше-
лонов руководства Коминтерна и касалась отдельных партий.
Это подтверждает тот факт, что написанная 11 сентября
1934 г. докладная записка в Политкомиссию ИККИ о положе-
нии в Южно-Африканской компартии содержит политические
формулы, свойственные началу 1933 года. В записке заявля-
лось, что «засевшая» в руководстве КП ЮА группа, проводя
контрреволюционную троцкистскую политику, решительно
осуждает «тактику единого фронта снизу, считая эту тактику
причиной поражения германского пролетариата и тормозящей
объединение белых и туземных рабочих Южной Африки»28.
Важным шагом к пересмотру тактики единого фронта сле-
дует назвать заседание Политкомиссии ИККИ от 27 сентября
1934 года. На ней обсуждалась подготовка к VII Конгрессу
Коминтерна и в связи с этим публикация передовицы в жур-
нале «Коммунистический Интернационал».
Статья была представлена редактором журнала А. Мар-
тыновым. В ней указывалось, что «социал-демократия и по-
ныне остается главной опорой буржуазии ...Но удельный вес
социал-демократии и ее значение для буржуазии сильно
уменьшилось, благодаря тому, что парламентские и буржуаз-
но-демократические методы уже становятся помехой для
буржуазии.,.»29.
После представления статьи Мартынов заявил о необхо-
димости смены тактики в отношении применения единого
фронта. Цитируя передовицу будущего журнала, он говорил:
«Новая обстановка - революционный подъем, рост фашиз-
ма, кризис социал-демократии, сильная тяга социал-демо-
кратических рабочих к единому фронту борьбы вместе с на-
ми требует от нас перемены тактики единого фронта (в пере-
довице «КИ» сказано может быть недостаточно четко - пе-
ремена тактических методов)»30. А. Мартынов утверждал, что
70

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
изменение методов происходит не из-за их неправильности,
а из-за перемены обстановки. Поэтому по иному следует при-
менять лозунг «класс против класса». Если после VI Конгрес-
са он использовался для борьбы с классовым врагом - бур-
жуазией и для этого обострялась борьба с социал-демо-
кратией, то теперь для борьбы с буржуазией нужно, в первую
очередь, мобилизовать все антифашистские силы «одновре-
менно не ослабляя, но изменяя Формы борьбы с социал-
демократией. Ликвидация самой социал-демократии лучше
всего произойдет в процессе борьбы с фашизмом»31.
Далее Мартынов демонстрировал, как именно коммуни-
сты, по его мнению, победят социал-демократию: «Я обра-
щаю внимание, что в передовице подчеркивается, что ликви-
дация влияния социал-демократии произойдет и в процессе
антифашистской борьбы единым фронтом с нею и в процес-
се борьбы за полный разгром фашизма, за полный разгром
пролетарской революцией, которая уже будет совершена без
социал-демократии, и против нее, но вместе с социал-демо-
кратическими рабочими, которые перейдут на нашу сторо-
ну»32.
Однако самым существенным заявлением можно считать
следующее высказывание редактора об одном из основных
отличий новой тактики: «...благодаря новым условиям, такти-
ка единого фронта теперь должна применяться не только
снизу, но и по возможности сверху, причем центр тяжести
должен и теперь оставаться в едином фронте снизу»33. В за-
ключении статьи приводилось грозное заявление в отноше-
нии важности новой политики, не оставляющее сомнений в
директивности всего текста. «Новая обстановка требует от
нас смелого применения тактики единого фронта и преодо-
левания «левацких» сопротивлений этой новой тактике»34.
В дискуссии первым взял слово С. Лозовский и, тщатель-
но подбирая слова, заявил о необходимости снабдить статью
абзацем, где было бы сказано, что статья написана по пору-
чению ИККИ, но является первой в дискуссии относительно
перемены тактики единого фронта, в сложившейся в связи с
фашизмом ситуации. Конгресс же должен закрепить вырабо-
танную в дискуссиях, официальную точку зрения Коминтерна
по данному вопросу.
После Лозовского выступал Д. Мануильский. В своей про-
странной речи он объяснил, как следует понимать эту ста-
тью, заявив, что «статья без сомнения написана блестящим
журналистом»35 и абсолютно верна в своих установках. Тогда
71

М.Е. Жумажанов
как руководство Коминтерна допустило в отношении тактики
единого фронта множество ошибок и, в том числе, при его,
Мануильского, участии. Он допустил, что на XI Пленуме ИККИ
вписали формулировку Неймана о том, что дорога фашизму
в Германии заграждена. В связи с этим была неверно дана
установка всем компартиям, что фашизм в Германии не по-
бедит, а он победил. После самокритики Мануильский подкре-
пил свою позицию авторитетом Сталина: «Сталин в «Основах
ленинизма» говорит о стратегической установке ВКП(б): мы
били социал-демократию и этим били свою буржуазию. В
сущности говоря, это была та установка, которую мы на VI
конгрессе все время проводили. Теперь мы говорим: фашизм
- главный враг. Надо объяснить целый ряд стратегических
установок, тем более, что сам Сталин был инициатором этой
постановки вопроса перед французскими товарищами»36.
Мануильский показывал, что начатая во Франции работа
по расширению единого фронта является экспериментом для
опробования новой тактики: «Мы что делали? Мы начали с
Франции применять тактику единого фронта, но мы ее в ме-
ждународном масштабе партиям не объяснили. Мы ее интуи-
тивно начали проводить - что выйдет: вступили раз, смот-
рим, что выйдет, второй шаг сделали - посмотрим, что вый-
дет». <...> «Почему шесть месяцев тому назад, если бы кто-
нибудь из нас заикнулся о том, что можно переговоры с вер-
хами и даже, я скажу, французские товарищи одно время по
комсомольской линии хотели с районными комитетами раз-
говаривать, это казалось чем-то недопустимым. Почему сей-
час эти изменения произошли - это нужно объяснить»37.
По убеждению Мануильского, следовало объяснить пар-
тиям, что это не спонтанная смена курса, а корректировка
тактики при сохранении стратегии, которая осуществляется в
связи с изменившейся мировой ситуацией. «Поэтому нужно
объяснить, что фашизм пришел, вышвырнул социал-демо-
кратию от власти, произошла перегруппировка. И социал-де-
мократия пошла на единый фронт, раньше не шла, поэтому
мы изменяем тактику» .
Мануильский говорил о необходимости дифференциро-
ванного отношения к различным формам западного полити-
ческого устройства: «Когда я, Мануильский, утверждаю, что
когда мы будем бороться против фашизма за демократиче-
ские свободы, это значит, что мы буржуазную демократию и
фашизм и фашизирующуюся демократию не ставим на одну
доску, это ясно»39.
72

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
Речь Мануильского поразила некоторых участников засе-
дания. Это говорит о том, что в руководстве Коминтерна со-
хранились и более консервативные взгляды на смену такти-
ки. Мануильский понимал, что его позицию разделяют не все
в зале: «А я заявляю, что коммунисты будут выбирать между
двумя фракциями буржуазии, но не будут отказываться от
классовой борьбы. Есть ли в этом разница? Есть, и большая
разница. Вот Бела Кун даже глаза расширил»40.
Взявший слово после Мануильского, Б. Бронковский пы-
тался предостеречь собравшихся: не следует ли отредакти-
ровать стиль статьи, ибо «статья эта как будто уже предре-
шает все основные установки конгресса и может быть вос-
принята партиями и руководством, как последнее слово»41.
Бронковский предложил расположить перед основным тек-
стом статьи редакторский абзац, где предлагалось бы же-
лающим высказаться в отношении вариантов изменения так-
тики единого фронта.
Однако все попытки смягчить дискуссионность поднятых в
статье вопросов были отвергнуты редактором журнала Мар-
тыновым; «редакция не может ставить под сомнение эту ста-
тью, нельзя ставить под сомнение...»42. Заканчивая обсуж-
дение статьи, Мартынов говорил о том, что абзаца, предла-
гающего в преддверии конгресса дискуссию по вопросу так-
тики, не будет, и открывать дискуссию по данной статье тоже
не целесообразно.
Официально в журнале «Коммунистический Интернацио-
нал» эта статья появилась только в декабре 1934 г. под назва-
нием «От стабилизации ко второму туру войн и революций».
Однако после утверждения статьи на Политкомиссии ИККИ
широкомасштабного изменения курса сразу не произошло.
До конца года только в нескольких странах Коминтерн попы-
тался установить единый фронт с руководством местной со-
циал-демократии - в Германии, Франции, Австрии и Польше.
Именно в этих странах наиболее серьезно угрожало наступ-
ление фашизма (за исключением, по понятным причинам,
Германии). Однако эта инициатива встретила сопротивление
как в рядах коммунистов, так и среди социал-демократов. 29
ноября 1934 г. на заседании Политкомиссии Б. Бортновский
(Бронковский) поднял вопрос о нежелании Польской социа-
листической партии (ППС) участвовать в едином фронте
вместе с КПП, мотивируя это тем, что коммунисты действуют
по указке Москвы43. Установлению единого фронта в Австрии
также противились сами социал-демократы, заявляя о необ-
73

М.Е. Жумажа нов
ходимости достижения договоренности между II и III Интер-
националами по нерешенным вопросам. Самостоятельное
заключение единого фронта в рамках Австрии они считали
возможным только в случае объявления Германией войны
Австрии. Социал-демократы Австрии не были заинтересова-
ны в едином фронте с коммунистами еще и по причине того,
что большинство рабочих и так были на стороне СДПА44.
Попытка Коминтерна заключить союз с немецкими соци-
ал-демократами наталкивалась на сопротивление большин-
ства руководства КПГ, не желавшего менять свое отношение
к «коллегам» по левому флангу45.
Наиболее решительный эксперимент по применению еди-
ного фронта сверху проводился во Франции. Именно там по-
явилось новое политическое образование - Народный фронт.
Главное отличие Народного фронта от единого заключалось
в том, что это был союз с социал-демократами и др. партия-
ми «сверху», что прямо противоречило прежним установкам.
Этот факт в период консультаций с возможными союзниками
камуфлировался социально-классовыми оценками. Социаль-
ный состав Народного фронта предполагал участие самого
широкого круга представителей различных средних и низших
классов. 15 октября 1934 г. Политкомиссия ИККИ направила
в ЦК КП Франции письмо, в котором говорила о том, что На-
родный фронт должен быть не только объединением рабо-
чих разной политической направленности но и о возможно-
сти привлечения мелкобуржуазных слоев4.
Одним из основных этапов эволюции тактики единого ра-
бочего фронта в широкий Народный фронт явилось заседа-
ние Президиума ИККИ 9 декабря 1934 г. Основным докладом
на заседании было выступление Мориса Тореза, говорившего
об итогах проведения политики Народного фронта во Фран-
ции. В своей речи Торез заявил, что только благодаря такти-
ке Народного фронта «партия стала действенным политиче-
ским фактором в жизни страны»4'. Действия ФКП по органи-
зации Народного фронта получили официальное одобрение
руководства Коминтерна.
Основным итогом заседания явилось то, что с этого момен-
та тактика Народного фронта получила официальное призна-
ние со стороны руководства Коминтерна. Было принято ре-
шение о возможном участии компартий в политических сою-
зах для сопротивления наступлению фашизма. До этого уча-
стие компартий в организациях, где они не играли бы руково-
дящую роль, Коминтерном воспрещалось. После этого засе-
74

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
дания Коминтерн официально изменил отношение к социал-
демократическим партиям. С этого момента всем компарти-
ям мира направлялись письма, в которых их призывали соз-
давать с социал-демократами единые фронты. Таким обра-
зом, Коминтерн обратил свои силы на поддержку буржуазно-
демократического государства, что ранее считалось недопус-
тимым.
В этот период еще не произошло становление терминоло-
гии, когда под Народным фронтом стало пониматься объе-
динение двух или нескольких политических организаций на
основе широкой социальной базы. В документах Коминтерна
термин «Народный антифашистский фронт» соседствовал с
модификацией прежнего - «широкий единый фронт». Под
обоими понимался союз с социал-демократией или еще ка-
кими-либо организациями, представляющими интересы тру-
дящихся, для противостояния фашизму. Окончательное за-
крепление термина «Народный антифашистский фронт»
произошло на VII конгрессе Коминтерна. В январе 1935 г.
Политкомиссия ИККИ разослала национальным компартиям
письмо с рекомендацией «создавать НАФ не только из орга-
низованных рабочих, но и не организованных рабочих и при-
влекать все элементы из среды мелкой буржуазии, мелких
торговцев, техников, лиц свободных профессий, интеллиген-
тов и студентов, готовых вступить в совместную борьбу про-
тив фашизма и войны под руководством рабочего класса» 8.
Помимо задачи не допустить нацистов к власти в странах
западной демократии, Народный фронт, по замыслу лидеров
Коминтерна, должен был помочь свергнуть существующий
тоталитарный режим в Германии. Однако планы Коминтерна
наталкивались на противодействие в рядах вождей компар-
тии Германии, не желавших идти на сближение с социал-де-
мократами. Многие руководители ЦК КП Германии, по оценке
большинства членов Политкомиссии ИККИ, в вопросе о НАФ
вместе с социал-демократами скатывались, по определению
Коминтерна, к «сектантству и левому доктринерству»49. По
словам Ван Мина, только «группа меньшинства - Пик
Ульбрихт - занимает в этом вопросе правильную коминтер-
новскую тактическую позицию»50. Дело в том, что находив-
шиеся в стране руководители КПГ отказывались создавать с
местными социал-демократами Народный антифашистский
фронт, продолжая называть их социал-фашистами. Те лиде-
ры, которые эмигрировали в Москву, всячески поддерживали
новую политическую линию. Эти расхождения раскалывали
75

ME. Жумажанов
руководство партии на два лагеря - Шуберта и его группы,
состоявшей, в основном, из коммунистов в Германии; и Пика
- Ульбрихта, поддерживаемых немецкими сотрудниками Ко-
минтерна51.
Но такая ситуация не была типичной. Большинство партий
бодро рапортовали об успехах и неудачах проводимой поли-
тики Народного фронта. Коммунистические партии, в больши-
нстве своем представлявшие замкнутые, по словам Б. Брон-
ковского, сектантские52 организации, с этого периода посте-
пенно приобретают реальный политический вес в ряде стран.
Перед лицом фашизма и учитывая специфику европей-
ского общества, Коминтерн подверг пересмотру свое отноше-
ние ко всем социальным слоям. В резолюции Политкомиссии
ИККИ по докладу коммунистической партии Румынии от 3
февраля 1935 г. указывалось, что «следует создать широкий
Народный антифашистский фронт под руководством КП»,
куда должно «войти в особенности все трудящееся деревен-
ское население»53. «Основа Народного антифашистского
фронта в Югославии» предполагалась ПК ИККИ как «союз
пролетариата с массами трудящегося крестьянства и угне-
тенных народов» . Эта фраза еще раз подтверждала, что
коммунистические партии ради достижения определенных
целей готовы были жертвовать даже такими основными иде-
ологическими постулатами, как классовый подход, отдавая
порой предпочтение национальному.
Объединение коммунистов и социал-демократов на базе
единого фронта в каждой стране имело свои особенности.
Так, в Норвегии местная социал-демократическая партия
Норвежская рабочая партия - выдвигала более радикальные
предложения, чем сами коммунисты. Она предлагала органи-
зационное объединение двух партий55. Это было связано с
тем, что до 1923 г. они представляли собой единое полити-
ческое образование, и только по указанию Коминтерна в еди-
ной партии произошел раскол на национальных и промосков-
ских левых, представлявших собой меньшинство НРП. По-
этому организационное объединение партий привело бы к по-
глощению коммунистов гораздо более многочисленной НРП.
Реализовать новую установку в большинстве стран было
затруднительно. Так, получив общую установку Коминтерна
на образование союза с социал-демократами, чехословацкие
коммунисты не могли определиться в том, какие установки
Москвы важнее: союз с социал-демократией или отказ от со-
трудничества с правящими режимами. Поэтому они находи-
76

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
лись в растерянности, каким образом следует реализовать
политику Народного фронта в ситуации, когда местные соци-
ал-демократы группировались вокруг президента Т. Масарика
и не находились в оппозиции режиму56.
Резкость изменения курса по отношению к социал-демо-
кратам наносило ущерб авторитету коммунистов. Внутрипар-
тийные противоречия также не придавали партиям политиче-
ского веса. Так, в начале 1934 г. из компартии Чехословакии
по обвинению в меньшевизме был исключен главный редак-
тор «Руде право» Гутман. Он призывал объединить усилия
коммунистов и социал-демократов в борьбе против фашиз-
ма. Теперь он требовал своего восстановления в рядах КПЧ,
аргументируя это тем, что партия идет по пути, к которому он
призывал, и за что был исключен . Гутман не был восста-
новлен в рядах КПЧ, поскольку личная преданность центру в
среде коммунистического движения всегда была важнее
идеологии.
Повсеместно насаждавшаяся политика союзов отвечала
взглядам определенной части коммунистов, однако сущест-
вовала и оппозиция новой тактике, которую нельзя было на-
звать несущественной, особенно в условиях, когда Народный
фронт наталкивался на внешние сложности. В некоторых
странах (например, Латвии, Франции) социал-демократы от-
носились с недоверием к новой тактике коммунистов, в неко-
торых не хотели поддерживать новую антифашистскую ини-
циативу (в Чехословакии). В отдельных же случаях сопро-
тивление влиятельной части местной коммунистической пар-
тии сводило на нет попытки проведения Народного фронта,
как это было в Германии.
Наследие «единого фронта снизу» мешало установлению
«фронта сверху», а попытка сочетать две линии приводила к
неудачам. Так, весной 1935 г. КП Румынии обратилась к пер-
вичным организациям социал-демократической партии с пре-
дложением о создании единого фронта. Руководство социал-
демократической партии ответило на это письмом к своим
первичным организациям:
«Ко всем организациям. Новый коммунистический маневр.
В последние дни коммунистическая партия Румынии воз-
званием и даже специальным письмом обратилась к отдель-
ным организациям нашей партии, а также и к делегатам
77

М.Е. Жумажанов
съезда с предложением о создании единого фронта социал-
демократических рабочих с коммунистической партией.
Мы имеем дело с новым маневром. Обращаем внимание
всех наших организаций, что всякие дискуссии, переговоры,
соглашения, местные или областные, с коммунистами строго
воспрещаются. По этому вопросу может решать только Ис-
полком.
Центральный Секретариат»58
Этим письмом руководители румынской социал-демокра-
тии оставляли только за собой право общения и урегулиро-
вания отношений с коммунистами. КПР обладала меньшим
влиянием на трудящиеся слои населения, и поэтому руково-
дство СДПР не было заинтересовано в союзе с ней. Тем бо-
лее, что, продолжая действовать также в духе «единого
фронта снизу», КПР пыталась оказывать влияние на первич-
ные социал-демократические ячейки для того, чтобы взять их
под свой контроль.
Весной 1935 г. в Коминтерн поступали тревожные сигналы
и из Франции. Противоречивость и отсутствие самостоятель-
ности в проведении политического курса приводила к разла-
ду даже в наиболее удачных союзах. Довольно резкое изме-
нение отношения к социал-демократии за полгода во Фран-
ции не смогло убедить часть членов ФКП в серьезности на-
меченного курса. С другой стороны, у местных социал-демо-
кратов вызывала сомнения искренность ФКП в совместных
действиях. В резолюции ПК ИККИ приводилось письмо одно-
го члена соцпартии (СФИО), который утверждал, что у вид-
ных социалистов «мало помалу складывается убеждение,
что коммунисты уже не проводят единый фронт лояльно; что
тактика их заключается в том, чтобы использовать единый
фронт против французской социалистической партии, против
ее организации и вождей»59. Во избежание срыва единства
действий Политкомиссия через Фрашона передала руково-
дству ФКП указание снять возникшее недоразумение с фран-
цузскими социал-демократами60. Руководство Коминтерна,
чувствуя напряженность в отношениях со своими союзника-
ми, направило в ЦК Французской компартии ряд писем с ре-
комендациями по нормализации отношений с социалиста-
ми61. Они должны были убедить в серьезности перемены по-
литического курса в отношении к секциям Социалистического
Интернационала.
78

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
Несамостоятельность компартий в принятии решений вы-
зывала недоумение и сомнение в их искренности у социали-
стических союзников во многих странах. Так, в отчете КП
Латвии говорилось, что после образования единого фронта
«из одного комитета социалисты жаловались, что наш пред-
ставитель никогда сам не дает ответы, а всегда говорит
«пойду согласую»»62.
К маю 1935 года подготовка VII Конгресса Коммунистиче-
ского Интернационала вступила в завершающую стадию. 1
мая 1935 г. Димитров и Мануильский были приняты Стали-
ным, после беседы с которым были окончательно утвержде-
ны тексты проектов доклада и тезисов выступлений на кон-
грессе63.
В рамках этих установок, 25 июля 1935 г. был торжествен-
но открыт VII Конгресс Коммунистического Интернационала.
Повестка дня на Конгрессе включала: 1. Отчет о деятельно-
сти Исполнительного Комитета Коммунистического Интерна-
ционала (докладчик В. Пик); 2. Отчет о работе Интернацио-
нальной контрольной комиссии (докладчик 3. Ангаретис);
3. Наступление фашизма и задачи Коммунистического Ин-
тернационала в борьбе за единство рабочего класса против
фашизма (докладчик Г. Димитров); 4. Подготовка империали-
стической войны и задачи Коммунистического Интернацио-
нала (докладчик М. Эрколи - П. Тольятти); 5. Итоги строи-
тельства социализма в СССР (докладчик Д. Мануильский);
6. Выборы руководящих органов Коммунистического Интер-
национала6 .
В своих выступлениях докладчики озвучивали уже приня-
тые тезисы, описанные в журнале «Коммунистический Ин-
тернационал» № 34. В их основе лежала задача «облегчить
социал-демократическим массам переход на сторону комму-
низма для завоевания советской власти. Это было и теперь
при новой тактике единого фронта остается нашей главной
целевой установкой»65.
Как и в тексте статьи, рассчитанной на широкий круг чита-
телей, на конгрессе за осторожными формулировками и сло-
вами о приверженности прежнему курсу, намеченному в от-
ношении к социал-демократии и тактике борьбы VI конгрес-
сом Коминтерна, прослеживалось новое содержание. Статья
в «Коммунистическом Интернационале», предвосхищая ре-
шения VII Конгресса, указывала, что, «сохраняя центр тяже-
сти на едином фронте снизу, не можем отказаться от сочета-
ния или попыток сочетания тактики единого фронта снизу с
79

М.Е. Жумажанов
тактикой единого фронта сверху, когда это достижимо без
принципиальных уступок, со всеми вытекающими из этого
изменениями в способе критики социал-демократов при со-
хранении самой критики»6 .
Большое внимание в докладе Димитрова и выступлениях
делегатов было уделено характеристике фашистской опас-
ности и фашистской диктатуры. В обстановке обострения
мирового кризиса капитализма «господствующая буржуазия,
- говорил Димитров, - все больше ищет спасения в фашизме
в целях осуществления исключительных грабительских мер
против трудящихся, подготовки хищнической империалисти-
ческой войны» 7.
В своем докладе Димитров призвал отбросить долгое
время практиковавшуюся установку о необходимости нано-
сить на всех этапах революции главный удар против проме-
жуточных политических сил, так как это правило показало
свою полную политическую несостоятельность. На конгрессе
было ясно заявлено, что в борьбе против фашизма, за демо-
кратию промежуточные силы и слои могут сыграть большую
положительную роль68.
В качестве основного оружия против фашизма назывался
союз всех антифашистов-пролетариев в рамках единого ра-
бочего фронта, это был главный урок всей предшествующей
борьбы с фашизмом. «Фашизм смог прийти к власти прежде
всего потому, - говорил Димитров, - что рабочий класс бла-
годаря политике классового сотрудничества с буржуазией,
которую вели вожди социал-демократии, оказался расколо-
тым, политически и организационно разоруженным перед
лицом наступающей буржуазии. Коммунистические же партии
были недостаточно сильны, чтобы помимо и против социал-
демократии поднять массы и повести их на решительный бой
против фашизма»69.
На конгрессе Димитров определил единый пролетарский
фронт коммунистических и социал-демократических рабочих
как ядро широкого народного антифашистского фронта, уси-
ленное за счет «боевого союза» с крестьянством и городской
мелкой буржуазией70.
Димитров подверг критике ошибки коммунистических пар-
тий, которые, находясь на позициях непримиримых борцов
против фашизма, не всегда действовали таким образом, что-
бы объединить всех пролетариев-антифашистов. На конгрес-
се был высоко оценен потенциал единого фронта как рычага
влияния на ситуацию в мире. «Единство действий пролета-
80

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
риата в национальном и международном масштабе, - отме-
чал в своем докладе Г. Димитров, - вот могучее оружие, ко-
торое делает рабочий класс способным не только к успешной
обороне, но и к успешному контрнаступлению против фа-
шизма, против классового врага»71.
Димитров не исключал даже вхождения коммунистов в
правительство Народного фронта, но только в предреволю-
ционной ситуации 2. Докладчик охарактеризовал также зада-
чи правительств народного фронта в условиях буржуазной
демократии. «Я говорю здесь не о правительстве, которое
может быть образовано после победы пролетарской рево-
люции», - уточнял Димитров73.В соответствии с конкретными
условиями, в одних случаях такое правительство должно бы-
ло организовать отпор фашизму и реакции, не затрагивая
основ буржуазных режимов; в других же случаях, в частно-
сти, в странах, где развертывалось буржуазно-демократи-
ческая революция, оно могло стать правительством диктату-
ры рабочего класса и крестьянства. Своеобразной переход-
ной формой к пролетарской власти правительство народного
фронта могло стать и в капиталистических странах, где гнет
монополий делал актуальной борьбу за демократические
требования. «Ленин призывал нас 15 лет назад, - говорил Ди-
митров, - сосредоточить все внимание на «отыскании формы
перехода или подхода к пролетарской революции. Быть мо-
жет правительство единого фронта в ряде стран окажется
одной из важнейших переходных форм» и проложит путь к
диктатуре пролетариата»74.
Таким образом, наметилось существенное изменение са-
мого места коммунистического движения в системе общест-
во-государство. Из радикализированной части общества оно
стало превращаться в часть системы, а его руководство - в
часть правящей элиты. Но этот процесс был далек от завер-
шения, так как свои позиции коммунисты стремились при
случае использовать для коренного преобразования как об-
щества, так и государства.
Коммунистические партии заявляли о своей готовности
разделить в правительстве народного фронта и парламентах
ответственность за антифашистские меры, глубокие демокра-
тические преобразования. Окончательной же целью комму-
нистов в Народном фронте продолжала быть социалистиче-
ская революция, после которой «советская власть и только
советская власть» сможет дать освобождение от фашизма75.
Буржуазное государство в этих условиях становится для Ко-
81

ME. Жумажанов
минтерна не столько противником, сколько полем боя с бо-
лее серьезным врагом - фашизмом.
В своих выступлениях на конгрессе представители ком-
партий не подвергали сомнению решения ИККИ о перемене
тактики в проведении единого фронта. Дискуссии по этому
вопросу не было. Делегаты понимали, что их задача - утвер-
дить легитимность перехода к новой линии Народного фрон-
та, уже применявшейся на практике. На Конгрессе никто
больше не отстаивал мнения, закрепленного в решении XIII
Пленума ИККИ, об «исторической миссии фашизма», кото-
рый уничтожит демократические иллюзии и тем самым от-
кроет путь к революции. Подавляющим большинством голо-
сов была принята резолюция по докладу Димитрова. В ней
говорилось, что основной силой в борьбе против фашизма и
войны может быть лишь единый рабочий и широкий народ-
ный фронт76.
В прениях по докладу Димитрова такая смена курса была
даже оценена некоторыми ораторами как возвращение к ле-
нинским принципам. «Тов. Димитров подверг блестящей кри-
тике глубоко укоренившийся в наших секциях левацкий схе-
матизм, склонность подменять ленинско-сталинский метод
живого анализа мертвым шаблоном, - заявил Ю. Ленский.
Ленин всегда указывал, что необходимо учитывать разнооб-
разие и особенности революционного развития в каждой
стране»77.
Однако на конгрессе не обошли стороной и трудности
коммунистического движения. Так, представители румынской
компартии жаловались, что социал-демократы выдают их
полиции, и это сильно усложняет попытки установить с ними
единый фронт78.
Более влиятельные в своих странах компартии старались
поделиться положительным опытом. В первом ряду таких
«передовых» секций стояла Французская компартия. ФКП ста-
ла примером для подражания, позтому выступление М. Тореза
на конгрессе было одним из самых долгих после основных
докладов. Он говорил о мерах своей партии в борьбе с фа-
шизмом и его социальной политикой. Фашисты во Франции
создавали бесплатные диспансеры, курсы, медицинскую по-
мощь и проч., включая народные кухни.
«Как же мы вели борьбу против, например, народных сто-
ловых, организованных фашистами?, -уточнял Торез. - Учи-
тывая опыт нашей братской германской партии, мы не гово-
рили рабочим, что столовые такие им не нужны, потому что
82

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
они организованы фашистами. Нет. Мы знали, что безработ-
ные голодают, и мы им говорили - пользуйтесь этими кухня-
ми, требуйте этих кухонь, пользуйтесь там вашим супом и
демонстрируйте там фашистам свое негативное отношение к
ним... (аплодисменты). Нет надобности останавливаться на
том, что фашисты (после победы коммунистов на выборах в
муниципалитеты. - М.Ж.) вынуждены были прекратить орга-
низацию своих столовых»79.
Центральным пунктом в резолюции конгресса был вопрос
отпора распространению фашизма. Документ определял вза-
имосвязь победы над фашизмом и победы над мировым ка-
питалом. В условиях нарастания революционной ситуации
«финансовый капитал стремится обуздать возмущение про-
тив капитализма мелкобуржуазных масс при посредстве сво-
ей фашистской диктатуры... Создавая таким путем себе мас-
совую базу и направляя эти слои как реакционную силу про-
тив рабочего класса, фашизм приводит к еще большему за-
кабалению всех трудящихся финансовым капиталом»80.
В своей резолюции конгресс, анализируя движение едино-
го фронта как находящееся «пока лишь в начале своего раз-
вития», дал высокую оценку первых успехов совместной
борьбы коммунистов и социал-демократов во Франции и
подчеркивал, что они оказали «мобилизующее воздействие
на движение единого фронта в международном масштабе»81.
В завершении резолюции «VII конгресс Коммунистическо-
го Интернационала приветствует стремление социал-демо-
кратических рабочих к единому фронту с коммунистами, ус-
матривая в этом... начало преодоления раскола рабочего
класса в интересах успешной борьбы против фашизма и
буржуазии»82. Таким образом, новая линия Коминтерна, по-
степенно выраставшая в новую стратегию, получила право
на существование.
Более гибкая система консолидации антифашистов была,
как никогда, актуальна именно для коммунистов в это время
- момент, когда социал-демократия переживала в некоторых
странах заметный спад. Как точно заметил Гарри Поллит:
«Крах сильнейшей секции II Интернационала - социал-
демократической партии Германии - сильно укрепил позиции
коммунистов, показав слабость социал-демократии в це-
лом» . При этом он умалчивал, что Коминтерн в Германии
потерпел столь же тяжелое поражение.
Итак, оформившаяся в конце 1934 г., идея Народного
фронта закрепилась на VII Конгрессе Коминтерна в качестве
83

М.Е. Жумажанов
официального инструмента политической борьбы. Все доку-
менты, подготовленные к Конгрессу, и резолюции, которые
он должен был принять, были согласованы со Сталиным.
Жена Вильгельма Кнорина, М. Кнорина вспоминала, как тща-
тельно «разрабатывались проекты резолюций конгресса, ре-
дактирование которых длилось по несколько месяцев. Это
была работа многих дней и ночей, и не только в самом Ко-
минтерне. В 10-11 вечера группа ответственных работников
ИККИ отправлялась к Сталину и возвращалась в 3-4 часа
утра. Я видела страницы этих проектов, где почти каждая
фраза хранила следы обсуждения»84.
Таким образом, возникнув в 1919-1923 гг., к началу 1935 г.
идея консолидации коммунистов и социал-демократов пре-
вратилась на VII конгрессе в официальную тактику Комин-
терна. Важным итогом VII конгресса Коммунистического Ин-
тернационала стала постановка во главу угла гибкого диф-
ференцированного подхода к оценке действий каждой сек-
ции. И в рамках этого руководство Коминтерна направляло
политику компартий, в зависимости от местных условий. В
ситуации противостояния фашизму фронт «единства сверху»
был расширен конгрессом даже в сторону либералов. Но ли-
деры Коминтерна не отказывались и от линии на «перемани-
вание» масс у союзников, известную как «единый фронт сни-
зу». Противоречивость политики Народного фронта сказыва-
лась и в дальнейшем, во многом определив непродолжи-
тельность его истории.
Важно отметить, что изменения, произошедшие в такти-
ческой линии Коминтерна, были связаны с внешней полити-
кой СССР. Проведение в 1934 г. «французского эксперимен-
та» по поиску точек соприкосновения с социал-демократией и
буржуазным обществом на антифашистской почве происхо-
дило в период дипломатического сближения СССР и Франции.
В целом, эволюция идеи единого фронта пережила две
стадии своего развития, и это было тесно связано с отноше-
нием Коминтерна к социал-демократии и буржуазному обще-
ству. С начала 1920-х до середины 1930-х гг. отношение
коммунистов к буржуазному обществу и социал-демократии
развивалось от позиционирования себя в качестве неприми-
римой альтернативы буржуазной демократии до прагматич-
ного союза и взаимоподдержки.
Весь этот период коммунистическое руководство вынуж-
дено было колебаться между отторжением буржуазного госу-
дарства и прагматической необходимостью искать взаимо-
84

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
действие с либералами и социал-демократами в борьбе про-
тив фашизма. Колебания, связанные также и с двойственным
отношением к фашизму либеральных государств, продолжа-
лись весь период существования народных фронтов. Как
только прагматические факторы изменились, коммунистиче-
ское движение вновь изменило свою линию. Частью западно-
го общества оно в первой половине XX века так и не стало. И
на буржуазные государства в их либеральной модификации,
и на фашизм, который также воспринимался в качестве ва-
рианта капиталистической системы, коммунистическое руко-
водство смотрело через призму поиска «меньшего из зол».
1 Шириня К.К Стратегия и тактика Коминтерна в борьбе против
фашизма и войны. 1934-1939 гг. М., 1979.; Лейбзон Б.И., Шириня
К.К. Поворот в политике Коминтерна. М., 1965.; Ватлин А. Комин-
терн: первые десять лет. М., 1993.
2 Например, см.: Коминтерн и Вторая мировая война. Ч. 1. М.,
1994; Ч. 2. М., 1998; Коминтерн и идея мировой революции: Доку-
менты. М., 1998; Коминтерн и Латинская Америка: Сб. документов.
М., 1998; Коминтерн против фашизма: Документы. М., 1999; Комин-
терн и гражданская война в Испании: Документы. М., 2001; История
Коммунистического Интернационала 1919-1943: Документальные
очерки. М., 2002.
3 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 229. Л. 202.
4 Там же. Д. 232. Л. 20.
5 Там же.
6 Правда. 1933. 6 марта.
7 Коммунистический Интернационал в документах, 1919-1932.
М., 1933. С. 977.
8 Вопросы истории КПСС. 1965. № 7. С. 33-35.
9 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 379. Л. 112.
10 Подробнее см.: Лейбзон Б.М., Шириня К.К. Указ. соч. С. 75-
100; Коммунистический Интернационал. Краткий исторический
очерк. М., 1969. С. 368-390; История Коммунистической партии Со-
ветского Союза. Т. 4. Кн. 2. С. 310-314; Шириня К.К Из истории под-
готовки VII конгресса Коминтерна. // Вопросы истории КПСС. 1975.
№8. С. 51-61.
11 Новая и новейшая история. 1991. № 4. С. 67-68.
12 Там же. С. 67-68.
13 Там же. С. 68.
14 Там же.
15 Вопросы истории КПСС. 1965. № 7. С. 84.
16 Коминтерн против фашизма: Документы. С. 328.
17 Там же. С. 329.
18 Вопросы истории КПСС. 1965. № 7. С. 84.
19 Цит. по: Лейбзон Б.М., Шириня КК Указ. соч. С. 94.
85

М.Е. Жумажанов
20 См.: Коминтерн против фашизма. С. 308.
21 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 1. Л. 5-14.
22 Шириня К.К. Указ. соч. С. 45.
23 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 3. Л. 112.
24 См.: Коммунистический Интернационал. Краткий историче-
ский очерк. С. 375.
20 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 103. Л. 227.
26 Юманите. 1934. 26 октября. Цит. по: Егоров Ю.В. Народный
фронт во Франции (Внутриполитическая борьба во Франции в 1934-
1938 гг.) Л., 1972. С. 58.
27 См.: Лейбзон Б.М., Шириня К.К. Указ. соч. С. 94.
28 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 310. Л. 198.
29 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 380. Л. 411.
30 Там же. Л. 412.
31 Там же.
32 Там же.
33 Там же. Л. 413.
34 Там же.
35 Там же. Л. 415.
36 Там же. Л. 419-420.
37 Там же.
38 Там же. Л. 420.
39 Там же. Л. 421.
40 -г
Там же.
41 Там же. Л. 426.
42 Там же. Л. 453.
43 Там же. Д. 322. Л. 174.
44 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 110. Л. 138.
45 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 329. Л. 455.
46 Там же. Д. 315. Л. 277-279.
47 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 2. Д. 192. Л. 15.
48 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 329. Л. 68.
49 Там же. Л. 455.
50 Там же. Д. 327. Л. 153.
51 Там же. Л. 156.
52 Там же. Д. 384. Л. 84.
53 Там же. Л. 193
54 Там же. Д. 338. Л. 68.
55 Там же. Д. 334. Л. 59.
56 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 110. Л. 145.
57 Там же. Л. 151.
58 Там же. Д. 126. Л. 238.
59 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 338. Л. 45.
60 Там же. Л. 9.
61 Например, директивы, переданные через т. Фрашона 3 марта
1933 г. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 338. Л. 9.
62 Там же. Д. 352. Л. 12.
86

Поворот в политике Коммунистического Интернационала
63 Шириня К.К. Указ. соч. С. 45.
64 Коммунистический Интернационал. Краткий исторический
очерк. С. 392.
«Коммунистический Интернационал». № 34. С. 15.
66 Там же. С. 19.
67 Димитров Г. Избранные произведения. Т. 1. М., 1957. С. 375.
68 Коммунистический Интернационал. Краткий исторический
очерк. С. 396.
9 Димитров Г. Избранные произведения. Т. 1. С. 384.
70 Макдермотт К., Агню Д. Коминтерн. История международно-
го коммунизма от Ленина до Сталина. М., 2000. С. 149.
71 Димитров Г. Избранные произведения. Т. 1. С. 394.
72 Макдермотт К., Агню Д. Указ. соч. С. 149.
73 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 214. Л. 73.
74 Димитров Г. Избранные произведения. Т. 1. С. 435.
75 Цит. по: Макдермотт К., Агню Д. Указ. соч. С. 150.
76 VII конгресс Коммунистического интернационала и борьба
против фашизма и войны: Сборник документов. М., 1975. С. 364-
368.
77 РГАСПИ. Ф. 494. Оп. 1. Д. 233. Л. 22.
78 Там же. Д. 126. Л. 238.
79 Там же. Д. 228. Л. 20.
80 Коминтерн против фашизма. Документы. С. 411.
81 Там же. С. 412.
82 Там же. С. 413.
83 РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 4. Д. 335. Л. 70.
84 Кузнецов Н.В. В.Г. Кнорин: Страницы биографии. Минск, 1979.
С. 150-151.
87

ИЛ. Кукушкина
КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛЬНОГО ГОСУДАРСТВА
АВСТРИЙСКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ
(В годы Первой республики)
Австрийская социал-демократия замечательна тем, что
она является одним из первопроходцев в деле построения
социального государства. Опыт «Красной Вены» (1919-1934),
достижения Первой республики, «эра Крайского» - все это и
многое другое неоспоримо свидетельствует о том, что авст-
рийское государство благодаря деятельности социал-демо-
кратической партии существенно приблизилось к нуждам
простого человека и стало работать на благо общества.
Термин «социальное государство» восходит к Лоренцу
фон Штайну, который в середине XIX в. писал, что государ-
ство должно «способствовать экономическому и обществен-
ному успеху всех своих граждан, поскольку в конечном счете
развитие Одного является условием и в той же степени
следствием развития Другого». Именно в этом случае он
считал возможным говорить об общественном (gesellschaft-
lich) или социальном государстве1. В Веймарской республи-
ке, которую многие современные исследователи считают
социальным государством, данный термин, в отличие от
термина «государство всеобщего благоденствия» (Wohl-
fahrtsstaat) употреблялся в положительном смысле: для ха-
рактеристики дальнейшего развития демократии2. Основной
закон 1949 г. уже официально называет ФРГ «демократиче-
ским и социальным федеративным государством» (ст. 20).
В то же время в Конституции Австрии данное понятие от-
сутствует. В годы Первой республики о «социальном госу-
дарстве» политики вообще предпочитали не говорить. Соци-
ал-демократы были настроены на построение социализма,
создание социалистического государства, и достигнутое
ими не удовлетворяло их. Однако, придя к власти в Вене в
1919 г., социал-демократы построили социальное государст-
во на практике , и этот опыт в значительной степени приго-
дился им уже после Второй мировой войны.
* * *
Ряд мероприятий социалистического характера австрий-
ские социал-демократы надеялись осуществить уже в 1918-
88

Концепции социального государства
1920 гг., когда их представители входили в правительствен-
ную коалицию с Христианско-социальной партией. «Мы дол-
жны путем планомерно организованной работы, целеуст-
ремленно, шаг за шагом, постепенно построить социалисти-
ческое общество, - писал Отто Бауэр4 в работе «Путь к со-
циализму (январь 1919 г.) - все следующие друг за другом
мероприятия, которые приведут нас к социализму, должны
быть тщательно обдуманы; они должны не только обеспе-
чить более справедливое распределение продукции, но и
совершенствование производства». По его мнению, это про-
изойдет в ходе социальной революции, которая «должна
стать результатом смелой, но также и продуманной работы
многих лет»5. В качестве первого шага на этом пути О. Бауэр
называл социализацию (обобществление) тяжелой промыш-
ленности6.
Заметим, что австрийские социал-демократы выступали
не за национализацию (огосударствление, Verstaatlichung), а
именно за обобществление (Vergesellschaftung) предпри-
ятий. «Кто должен управлять обобществленной промышлен-
ностью? Безусловно, не правительство, - писал О. Бауэр.
Если правительство возьмет в свои руки все возможные
предприятия, тогда оно будет слишком могущественно по
отношению к народу и народному представительству; такое
усиление власти правительства было бы опасно для демо-
кратии. И в то же время правительство будет плохо управ-
лять обобществленной промышленностью; никто не управ-
ляет промышленными предприятиями хуже, чем государст-
во». По мнению Бауэра, каждую отдельную отрасль обобще-
ствленной промышленности должен возглавлять совет уп-
равляющих (Verwaltungsrat), состоящий на одну треть из
представителей рабочих и служащих данной отрасли, на
треть - из представителей потребителей ее продукции и на
треть - из представителей государства. Последние должны
были частью назначаться министром (госсекретарем) фи-
нансов, частью - избираться Национальным собранием.
Функции такого совета - назначение руководящего звена
предприятий, определение цен на товары, заключение кол-
лективных договоров с профсоюзами и с организациями слу-
жащих, а также распределение чистой прибыли и решение
вопроса об инвестициях .
«Обобществление имеет двойную цель, - делал вывод
О. Бауэр. - С одной стороны, оно должно улучшить положе-
ние рабочих и служащих, непосредственно занятых в отрас-
89

ИЛ. Кукушкина
ли, предназначенной к обобществлению; с другой - отдать в
распоряжение всего народа доходы, которыми до сих пор
распоряжались капиталисты» . Часть чистой прибыли долж-
на при этом идти на совершенствование производства, оста-
ток - распределяться между государством и лицами, заня-
тыми в отрасли.
О. Бауэр предусматривал и другие формы обобществле-
ния: передачу государственной собственности в аренду об-
ществам потребителей или объединениям сельскохозяйст-
венных товариществ, муниципализацию предприятий мест-
ного значения9. На переходный период для предприятий, «не
готовых к социализации», предлагалась организация управ-
ления производством со стороны совета управляющих, в ко-
торый входили бы также представители предпринимателей
отрасли.
Созданием советов управляющих и обобществлением
промышленности необходимые реформы (по О. Бауэру) не
ограничивались. Уже в данной работе он употребляет тер-
мин «хозяйственная демократия», нашедший позднее свое
программное воплощение на съезде в Линце. «Хозяйствен-
ная демократия требует также, - писал О. Бауэр, - демокра-
тизации управления каждым отдельным предприятием»10.
На каждом предприятии в промышленности, сельском хозяй-
стве, торговле и транспорте (с числом рабочих более 20 че-
ловек) предлагались выборы рабочих комитетов, задачами
которых должны были стать, заключение коллективных
договоров, решение вопросов о приеме на работу и
увольнении, контроль за начислением заработной платы,
разрешение спорных вопросов на предприятии, контроль за
соблюдением техники безопасности.
Социалистические преобразования в сельском хозяйстве
должны, по мнению Бауэра, начаться с обобществления ле-
сов, фидеикомиссов и крупного церковного землевладения.
При этом система управления крупным хозяйством (прежде
всего - лесным) предлагалась та же, что и для промышлен-
ности, но при активном участии местной (окружной) власти.
Также и часть прибыли должна была идти в бюджет округа.
Возглавлять же всю систему, по замыслу Бауэра, должен
был Государственный совет сельского хозяйства, состоящий
из представителей государства, сельскохозяйственных выс-
ших школ, сельскохозяйственных рабочих и обществ потре-
бителей. Земельные участки, на которых предполагалось
развивать мелкое производство (в частности, виноградарст-
90

Концепции социального государства
во) предстояло передать на правах аренды в руки крестьян и
сельскохозяйственных рабочих11.
Экспроприация крестьянского хозяйства Отто Бауэром
исключалась (земля оставалась в собственности крестьян),
предусматривались различные меры по повышению его про-
изводительности. Одновременно предполагалось «полностью
исключить частную торговлю и спекуляцию продукцией сель-
ского хозяйства»12.
Уже в данной работе О. Бауэр специальное внимание уде-
лил жилищной проблеме, поскольку рост земельной ренты в
городах приводил к росту цен на квартиры и арендной платы
за снимаемое жилье, а это, в свою очередь, - к резкому
ухудшению жилищных условий. «Государство должно предо-
ставить общинам право экспроприировать городские земель-
ные участки, предназначенные под застройку, и сдаваемые в
аренду дома»1 , а за каждым гражданином - признать право
на жилище, считал Бауэр. Последнее, по его мнению, долж-
но было заставить общины или самим развернуть строи-
тельную деятельность или передать землю в аренду строи-
тельным товариществам.
Квартплата в муниципальных домах, по мнению Бауэра,
должна регулироваться государством, а управление отдель-
ными домами - осуществляться комитетами квартиросъем-
щиков. Комитеты, помимо текущего обслуживания и уборки
домов, наделялись правом создания прачечных, централь-
ных отопительных блоков, помещений для детских игр, чита-
лен, столовых, помещений для досуга взрослой части насе-
ления. Дети в часы работы родителей передавались в попе-
чение воспитательниц, нанятых комитетами. Все это, спра-
ведливо считал О. Бауэр, не только освободит женщину от
двойной работы на предприятии и дома, но также и для муж-
чин создаст более уютный домашний очаг. «Сегодня рабо-
чий свое свободное время вынужден проводить в той же са-
мой комнате, которая одновременно является кухней, поме-
щением для стирки и для игр детей, - писал он, - ...а тогда
он рядом со своей квартирой найдет читальню, помещения
для развлечений и для отдыха, где он сможет приятно про-
вести свой досуг»14.
Прежде чем приступить к социализации банковской систе-
мы, по мнению Бауэра, необходимо было перевести ее дея-
тельность на мирные рельсы. Поэтому обобществление бан-
ков в создавшихся после войны условиях он рассматривал
не как начало, а как завершающую стадию всего процесса
91

ИЛ. Кукушкина
социализации. Социализация банков должна была произой-
ти путем смены руководства в соответствии с принятым за-
коном. После этого, считал Бауэр, «можно будет легко объе-
динить все крупные банки страны в национальный Цен-
тральный банк. Руководство этого банка будет управлять
всей кредитной системой страны»15. Но Бауэр не хотел огра-
ничивать этим функции Центрального банка: «он мог бы
стать высшим руководящим органом всего народного хозяй-
ства, тем органом, который регулировал бы распределение
капитала и рабочей силы по отдельным отраслям производ-
ства»16. Отметим, что Бауэр вовсе не собирался передавать
банку не свойственные ему функции. Скорее, в этом случае
создавался бы совершенно новый орган управления, по-
скольку предложения по формированию руководства «бан-
ком» должны были исходить от специальной коллегии, со-
стоящей из руководящего звена управления финансами
страны, директоров промышленных объединений и круп-
нейших торговых организаций, из представителей препода-
вательского состава высших учебных заведений торговли и
представителей организаций банковских служащих.
«Экспроприация экспроприаторов» как «первая предпо-
сылка создания социалистического общества» должна (по
Бауэру) проходить «упорядоченным и отрегулированным об-
азом, проходить так, чтобы не разрушать производство, не
нарушать функционирования промышленности и сельского
хозяйства» В качестве важнейшего средства такой упоря-
доченной экспроприации Отто Бауэр называет налоги, преж-
де всего - единовременный высокий налог на имущество (в
среднем - 1/6 всего состояния), а также прогрессивный по-
доходный налог на капитал и на крупное землевладение.
Важнейшими условиями социализации О. Бауэр считал
заключение мира и желание большинства народа добиться
ее осуществления. «Мы хотим демократического социализ-
ма, - подчеркивал он, - т.е. экономической самодеятельно-
сти (wirtschaftliche Selbstverwaltung) всего народа. Посредст-
вом демократических организаций народ должен сам управ-
лять хозяйством... Рабочие комитеты на отдельных пред-
приятиях, комитеты квартиросъемщиков в жилых домах, про-
фсоюзы, общества потребителей и сельскохозяйственные
товарищества, городские и сельские общины, советы управ-
ляющих отдельными отраслями промышленности и наблю-
дательные советы в имениях, окружные аграрные управле-
ния и их уполномоченные, а также Советы по культуре зем-
92

Концепции социального государства
леделия и Государственный совет сельского хозяйства, со-
вет управляющих национального Центрального банка и, на-
конец, Национальное собрание и созданное им правительст-
во - вот важнейшие организации, которые вступят на место
капиталистов и помещиков...» 8. Таким образом, уже в дан-
ной работе проявились черты, характерные для всех кон-
цепций социального государства австрийской социал-
демократии: социальное государство должно не просто за-
ботиться о народе, но и привлекать его к активному участию
в своей судьбе. Иными словами: социальное государство
должно быть демократическим государством.
Несмотря на то, что одним из важнейших условий пост-
роения социализма в Австрии О. Бауэр считал вхождение ее
в состав Германии (Anschluss), первые попытки осуществле-
ния социализации были предприняты австрийскими социал-
демократами уже в 1919 г. 24 апреля О. Бауэр, в качестве
председателя комиссии по социализации, внес в Конституци-
онное собрание четыре законопроекта, три из которых стали
законами. Законы о производственных советах и об общест-
венных предприятиях, несмотря на сопротивление партне-
ров по правительственной коалиции, стали быстро претво-
ряться в жизнь19. Хотя дальнейшая законотворческая дея-
тельность комиссии по социализации не была поддержана
парламентом и социал-демократы поэтому вынуждены были
в 1920 г. разорвать правительственную коалицию, работу по
созданию основ социального государства они продолжали
на земельном уровне. Поэтому концепции таких видных дея-
телей СДР ПА (пусть в настоящее время и менее известных
широкой публике) как Гуго Брайтнер, Юлиус Тандлер и Ро-
берт Даннеберг опирались уже на сделанное ими на практи-
ке.
Автором и активным пропагандистом концепции земель-
ного социального государства - «Красной Вены» - был Ро-
берт Даннеберг, президент Венского ландтага (1919-1932).
Являясь одновременно депутатом парламента (Националь-
ного совета), он был одним из тех, кто добился предоставле-
ния Вене прав федеральной земли, а еще до разрешения
этого вопроса на конституционном уровне - разработал го-
родской устав. В соответствии с данным уставом муници-
пальный совет выбирал бургомистра и городской сенат, со-
стоявший из 12 человек (8 из них возглавляли соответст-
вующие комитеты и являлись представителями правящей
партии, 4 - представители оппозиции - были советниками
93

И.А. Кукушкина
без портфеля). С 1 января 1922 г., когда в соответствии с
законом о разделении полномочий Вена получила права
федеральной земли, муниципальный совет стал одновре-
менно ландтагом, городской сенат - земельным правитель-
ством, бургомистр - главой правительства. Конституционный
финансовый закон, принятый Национальным советом 3 мар-
та 1922 г., разграничил права федерации, земель и общин в
финансовых вопросах и установил широкие права земель в
области финансов и налоговой политики. Все это создало
конституционную основу для проведения самостоятельной
политики социал-демократов в Вене. «Вена является общи-
ной, политическим округом и одновременно землей, - писал
Даннеберг. - Это важно, поскольку венскому муниципалитету
как ландтагу естественно принадлежат те же права, что и
другим ландтагам, прежде всего - право самостоятельно
принимать законы» «...В качестве ландтага муниципалитет
утверждает и налоги»20.
Городское управление, по замыслу Р. Даннеберга, дели-
лось на восемь самостоятельных групп (комитетов):
1. персональные дела и реформа управления;
2. финансы;
3. социальное обеспечение, молодежная политика и
здравоохранение;
4. социальная политика и жилищное хозяйство;
5. технические вопросы;
6. продовольственные и экономические вопросы;
7. общие вопросы управления;
8. городские предприятия.
Ряд сфер городского хозяйства (транспорт, водоснабже-
ние, канализационное хозяйство, бани, мастерские, приобре-
тение строительных материалов и др.) получили право са-
мостоятельного принятия решений. Такие отрасли, как газо-
вое хозяйство, электростанции, трамвайный парк и город-
ская железная дорога, похоронное дело, пивоварни были
организованы как самостоятельные предприятия со своим
собственным уставом21.
Социал-демократы отказались от прежней финансовой
политики, основу которой составляли налоги на арендную
плату и поступления от городских монополий, и создали со-
вершенно новую налоговую систему. Главная заслуга в этом
принадлежала Гуго Брайтнеру, министру финансов прави-
тельства Вены (1919-1932)22. Основа его социальной кон-
цепции - социально ориентированная налоговая политика.
94

Концепции социального государства
На посту министра финансов Брайтнер полностью реформи-
ровал налоговую систему, заменив косвенные налоги на
прямые и введя социально дифференцированные и прогрес-
сивные налоги .
В соответствии с классификацией Роберта Даннеберга,
муниципальные налоги Вены делились на три группы:
1) налоги на роскошь, увеселительные мероприятия и
развлечения;
2) налоги на предприятия и налоги, вытекающие из то-
варно-денежных и имущественных отношений;
3) налоги на землю и аренду24.
«Нам в Вене удалось заставить имущие классы платить
налоги в таком объеме, в каком они никогда раньше не пла-
тили», - писал Г. Брайтнер в 1926 г.25. В то же время налого-
вое «бремя» никак не связывало предпринимательскую ини-
циативу: большинство мелких и средних предприятий, не
говоря уже о рабочем классе от значительной части налогов
просто освобождались. Так, например, налог на деликатесы
(продукты питания и напитки) должны были платить лишь
владельцы роскошных ресторанов, баров, винных погребков,
кабаре, кондитерских и кафе класса «люкс». По данным на
конец 1929 г. из 3663 венских гостиниц, имевших рестораны,
его платили только 69426. Кроме того, как отмечал Г. Брайт-
нер, большинство налогов «не задевали жизненно важных
потребностей» населения, поскольку далеко не всем при-
ходилось платить, например, сборы с тотализатора или на-
логи на предметы роскоши2 .
Косвенные налоги были для Брайтнера абсолютно непри-
емлемы. Сравнивая федеральные налоги с венскими, он пи-
сал: «Федеральный налог с суммы товарооборота таков. Им
облагается кусок хлеба, который безработный покупает со
своего скудного пособия, точно так же и в такой же степени,
как кусок хлеба, съедаемый за роскошным обедом у Захера.
А венские налоги показывают иную картину»28. И только со-
циал-демократы, подчеркивал Брайтнер, отменили налог на
потребление продуктов питания. Кроме того, ими были от-
менены городские монополии, также являвшиеся одним из
источников косвенных налогов.
Отвечая на упреки оппозиции в венском муниципалитете,
называвшей созданную Брайтнером систему «налоговым са-
дизмом» и «налоговым большевизмом» и утверждавшей, что
каждый житель Вены в качестве налогов должен платить в
год 1309 093 крон, Брайтнер с юмором замечал: « Венская
95

И А. Кукушкина
семья, чье богатство вошло в поговорку , выплатила в
1925 г. в качестве налогов на домашнюю прислугу, автомо-
били и на жилые помещения 6693 миллионов крон. Далее
налог на социальное обеспечение размером 1182 миллио-
нов крон, все вместе составляет «миленькую» сумму 7875
миллионов...
И это столько, сколько при простом делении долж-
ны были бы выплатить 6016 человек!»30. Указанные на-
логи отсутствовали в довоенной Вене, когда у власти стояли
оппоненты Брайтнера из христианско-социальной партии.
Полемизируя со своими оппонентами, Брайтнер писал:
«Налоги на ночные рестораны и бары настолько велики, что
тем самым мы можем покрыть стоимость школьных обе-
дов... Расходы на содержание детских больниц покрываются
налогами на футбольные матчи, деньги на стоматологиче-
ские клиники поступают от налогообложения четырех
крупнейших кондитерских... Бассейны для детей содержатся
на налоговые поступления от Гранд отеля, отелей
«Бристоль» и «Империал»... Расходы на предупреждение и
лечение туберкулезных заболеваний покрываются налогами
на объявления в газетах...»31.
В 1923 г. был введен налог на жилые и производственные
помещения (Wohnbausteuer), инициатором которого был Р. Дан-
неберг. Этот налог, введенный вместо довоенного налога на
арендную плату, предусматривал строго дифференцирован-
ное обложение квартиросъемщиков в зависимости от вели-
чины и качества занимаемого ими жилья. Небольшие по
размеру квартиры рабочих облагались годовым налогом в
10,8 шиллинга, квартиры служащих - 18 и 42 шиллинга (в
зависимости от размеров жилой площади), более комфорта-
бельные квартиры для среднего класса - от 72 до 1620 шил-
лингов. За аренду квартир класса «люкс» приходилось пла-
тить в качестве налога от 22770 до 52770 шиллингов в год32.
Указанный налог был целевым: собранные средства направ-
лялись на строительство доступного муниципального жилья
и поддержку поселкового кооперативного строительства.
Налоговая политика венского правительства дополнялась
новыми принципами тарифной политики. Были значительно
снижены тарифы на потребление электроэнергии, газа и во-
ды, а также оплата за проезд в трамвае. Для трудящегося
населения были введены недельные проездные, а также би-
леты «туда и обратно», билеты для детей и школьников про-
давались по символической цене .
96

Концепции социального государства
Министром социального обеспечения венского прави-
тельства был профессор университета Юлиус Тандлер. Со-
циальное обеспечение, по его мнению, должно иметь такое
же значение, как правовая помощь и образование. «Каждый,
кто живет в обществе, - писал он, - имеет право на соци-
альное обеспечение; общество же обязано оказывать ему
социальную помощь». При этом, как социальные работники,
так и те, кого они обслуживают, должны нести ответствен-
ность перед обществом: «социальную помощь должны полу-
чать только те, кто в ней действительно нуждается, социаль-
ное обеспечение не должно превращаться в растрачивание
общественных средств»34. Поэтому социальная работа, по
Тандлеру, должна быть направлена не только на оказание
помощи нуждающимся в ней, но и служить важным средст-
вом воспитания - «воспитания чувства долга, сопричастно-
сти к человеческому обществу, воспитания классового соз-
нания и, кроме того, действительной человечности»35.
Фундаментом всей социальной работы Ю. Тандлер счи-
тал обеспечение молодежи, которое (для каждого отдельно-
го человека) начиналось еще до его рождения - с оказания
помощи его будущим родителям и продолжалось до дости-
жения им 18-летнего возраста. «Вкладывая средства в при-
станища для молодежи, - писал он, - мы тем самым эконо-
мим на тюрьмах. Забота о материнстве и детстве делает
излишней заботу о инвалидах»36. Высказывание Тандлера
«тот, кто строит дворцы молодежи, не нуждается в строи-
тельстве тюрем», стало руководящим принципом социаль-
ной политики венского муниципалитета.
Социальное обеспечение, которое, по словам Р. Данне-
берга, «начиналось с эмбриона» , включало в себя также
заботу о материнстве и детстве (создание женских консуль-
таций, детские пособия), строительство детских садов (при
этом половина семей были освобождены от оплаты), введе-
ние обязательного медицинского обследования в школах,
бесплатные завтраки для учеников, организацию их досуга (в
том числе, в каникулярное время), профессиональное обу-
чение, выделение стипендий для малоимущих, поддержку
культурных мероприятий для рабочих и служащих и многое,
многое другое3.
Как подчеркивал Р. Даннеберг, опыт «Красной Вены» нель-
зя было недооценивать. «Вена является не только оплотом
австрийской социал-демократии, но и активом всего Интер-
национала... - писал он. - Это единственный город с милли-
97

И.А. Кукушкина
онным населением в мире, который управляется чисто соци-
ал-демократическим правительством и где социал-демокра-
тия может показать свои способности позитивной, созида-
тельной работы»39.
Под влиянием практической политики СДРПА несколько
скорректировал свои взгляды на социальное государство и
Отто Бауэр. В работе «Австрийская революция» он дал оп-
ределение республике, существовавшей в Австрии в 1919-
1922 гг., как народной (Volksrepublik), которая возникла в ре-
зультате общественного договора (Contrat social), «договора
об образовании государства между тремя крупнейшими пар-
тиями, представлявшими три крупнейших класса общест-
ва»40. Эта республика, по его мнению, хотя и возглавлялась
с 1920 г. буржуазным правительством, не была буржуазной:
правительство не могло «управлять по другому, нежели пу-
тем ежедневных компромиссов с представительством рабо-
чего класса в парламенте и пролетарскими организациями
вне парламента...Рабочий класс представлял собой значи-
тельную силу (Macht) в республике» . Одной из важнейших
опор для него при этом являлось социал-демократическое
большинство в венском муниципальном собрании, благодаря
которому была проведена реформа, заменившая «бюрокра-
тическое господство в магистрате демократическим само-
управлением», создана новая налоговая система и приведе-
ны в порядок городские финансы42. Немного позднее О. Ба-
уэр назовет Вену «образцом социалистической политики
реформ» и, наряду с Линцской программой, важнейшей при-
тягательной силой для всего Интернационала43.
Однако было бы неправильным предполагать наличие
некоей концепции «муниципального социализма» в австрий-
ской социал-демократии. Социал-демократы вовсе не пере-
оценивали значения «Красной Вены». «Социализм нельзя по-
строить из одной ратуши, - писал уже в эмиграции Г. Брайтнер,
- и венское социал-демократическое правительство никогда
не питало таких иллюзий. Цель была, несмотря на неблаго-
приятные условия, сделать жизнь венского населения луч-
ше, чем она была до войны, и пробудить в нем надежду на
лучшее будущее»44.
Впервые развернутая концепция будущего социального
государства на общепартийном уровне была дана в Линц-
ской (1926 г.) программе СДРПА. В ней социал-демократы
охарактеризовали современное им общество как капитали-
стическое, в котором «постоянный страх перед безработицей
98

Концепции социального государства
приводит к тому, что рабочие и служащие попадают в тяже-
лую зависимость от собственников средств производства»45.
В качестве важнейших достижений социал-демократии
программа отмечала свержение монархии, установление ре-
спублики, введение всеобщего избирательного права. Зада-
чей партии провозглашалось завоевание государственной
власти парламентским, демократическим путем, путем при-
влечения на свою сторону большинства населения, с целью
«преодоления капиталистического и построения социали-
стического общественного строя»46.
В программе нашли отражение те положения, которые
социал-демократы уже осуществили на практике, находясь в
правительственной коалиции в 1918-1920 гг., или успешно
претворили в жизнь в «Красной Вене». Так, в ней выдвига-
лось требование демократизации управления в республике
на принципах расширения автономии местных общин путем
увеличения их самостоятельности в области налоговой по-
литики: пример «Красной Вены» свидетельствовал о плодо-
творности государственных реформ в этом направлении.
В области экономической политики социал-демократы вы-
ступали за государственную поддержку новых поселений,
расширение профессиональной подготовки рабочей моло-
дежи, демократизацию налоговой системы, защиту прав
арендаторов жилых помещений - в Вене это было осущест-
влено на практике. Другое требование - поддержка общест-
венных предприятий - проводилось в жизнь, хотя и в усло-
виях упорного сопротивления партнеров по коалиции, в
1919-1920 гг.
Линцская программа базировалась на трех «китах»: поли-
тической демократии (всеобщее избирательное право, демо-
кратические методы управления), хозяйственной демократии
и социальной демократии. Под хозяйственной демократией
(Wirtschaftsdemokratie) понималось «расширение прав рабо-
чих и служащие на соучастие в управлении предприятиями и
всей экономикой через систему производственных советов,
профсоюзов и рабочих палат» . Закон о производственных
советах был принят в мае 1919 г. 26 февраля 1920 г. по пред-
ложению социал-демократа Ф. Хануша Национальное собра-
ние утвердило закон о рабочих палатах (Arbeiterkammer), ко-
торые должны были представлять рабочих и служащих и
иметь те же права, что и палаты промышленности и торговли.
В частности, им предоставлялись права законодательной ини-
циативы и соучастия в управлении производством48.
99

И.А. Кукушкина
Понятие социальной демократии включало в себя ком-
плекс социальных мер, многие из которых также были осу-
ществлены венским социал-демократическим правительст-
вом, и теперь предполагалось распространить их на всю Ав-
стрию. Таковыми были, в частности: расширение социально-
го обеспечения на случай болезни, нетрудоспособности, по
старости, инвалидности, защита материнства и детства, рас-
ширение системы общественного здравоохранения, демо-
кратическая реформа средней и высшей школы. В области
культурной политики предполагалась «организация системы
образования рабочих и развитие народного образования, а
также народной культуры»49. Работе в этом направлении
уделялось особое внимание: в Австрии социал-демократия
стала не только политической партией, но и широким «куль-
турным движением»50.
Ряд положений Линцской программы австрийские социал-
демократы развивали и конкретизировали на страницах жур-
нала "Der Kampf. Ommo Ляйхтер, в частности, рассмотрев
некоторые наиболее распространенные в то время концеп-
ции хозяйственной демократии, пришел к выводу, что при
капитализме действительная хозяйственная демократия не
может быть осуществлена и что последняя фактически рав-
нозначна социализации51. «Должны ли мы поэтому избегать
разговора о борьбе за хозяйственную демократию?» - зада-
вал он вопрос. «Это было бы ошибкой... - считал Ляйхтер.
Мы не должны упускать возможности требовать проведения
хозяйственно-демократических мероприятий также и в рам-
ках капиталистического строя и, насколько это в наших си-
лах, осуществлять их, потому что любое усиление элемен-
тов общественного хозяйства облегчает выполнение великих
задач, которые стоят перед нами»52.
Немаловажную роль в осуществлении права рабочих на
соучастие в управлении производством (напомним, что это
один из элементов хозяйственной демократии) О. Ляйхтер
отводил государству. «Наряду с индивидуальной зарплатой
рабочих все большую роль играет социальная заработная
плата», - писал он. Последняя же «зависит от государст-
венного законодательства и управления: налогов, пошлин,
направления государственной политики в области заключе-
ния торговых договоров в целом, тарифной политики, прово-
димой государством или общественными объединениями».
«Все это - важные политико-экономические вопросы, кото-
100

Концепции социального государства
рые для рабочего класса имеют почти такое же значение,
что и профсоюзные действия», -таков был вывод Ляйхтера.
Иную позицию занимал Карл Реннер, полагавший, что
уже в рамках буржуазного государства и буржуазного права
происходит постепенный процесс «завоевания экономиче-
ских и социальных прав и свобод, которые буржуазное госу-
дарство закрепляет в своем законодательстве, управлении и
судопроизводстве»53. Задачей рабочего класса поэтому по
Реннеру является «борьба за государство, за его завоева-
ние и за соучастие в управлении (Mitbeherrschung)», которая
должна вестись «от одной позиции к другой»54.
На языке практической политики это означало требование
вступить в правительственную коалицию с Христианско-
социальной партией.
Против подобной постановки вопроса выступил Р. Данне-
берг, считавший коалицию с ХСП в рассматриваемый мо-
мент невозможной, т.к., по его мнению, ее последствия для
рабочего класса будут отрицательными и она может привес-
ти к распаду партии. Условием коалиции, полагал он, будет
отступление от социальных завоеваний в Вене, что ни в ко-
ем случае нельзя допустить. «Уступка этих позиций, - писал
Даннеберг, - означает для рабочего класса не только объек-
тивный ущерб, который вряд ли может быть компенсирован
возможным незначительным выигрышем вследствие вхож-
дения в правительство, но и потери в осознании своей силы,
привлекательности идей, откат назад в идейном плане...»55.
Многие концепции австрийской социал-демократии меж-
военного периода, в том числе - положения Линцской про-
граммы, сохранили свою актуальность и в годы Второй рес-
публики. «Если бы мы в течение десятилетий, которые про-
шли с 1926 г., преодолели капитализм на международной
арене и в нашей стране, - писал левый социал-демократ
Йозеф Хиндельс, - то Линцская программа стала бы истори-
ческим документом, пригодным лишь для своего времени и
не имеющим связи с будущим. Но капиталистическая эконо-
мическая система является реальностью, с которой мы еже-
дневно сталкиваемся... В Австрии социалисты в период
Второй республики достигли многого... Австрия в период
"эры «райского" стала более современной, более либераль-
ной, более социальной, но - осталась капиталистической...
Привлекательные идеи социалистического преобразования
общества, которые содержит Линцская программа, до сих
пор не были осуществлены»56.
101

И.А. Кукушкина
Не только левые социал-демократы придерживаются по-
добных взглядов. «Я сам нахожусь в неоплатном долгу пе-
ред ними, у которых многому следовало бы поучиться, - пи-
сал Бруно Крайский в 1979 г., имея в виду лидеров австрий-
ской социал-демократии периода Первой республики. - И
даже если я сегодня на многое смотрю иначе, в конце концов
между тем временем и сегодняшним - полвека, многие их
идеи оказались правильными»57.
1 Цит. по: Ritter G A. Der Sozialstaat. Entstehung und Entwicklung
im internationalen Vergleich. Stuttgart, 1989. S. 11.
2 Ibid. S. 12.
3 См. подробнее: Кукушкина И.А. Австромарксизм в межвоенный
период: теория и практика // Левые в Европе XX века: люди и идеи.
М.,2001.
4 Отто Бауэр был министром иностранных дел коалиционного
правительства и возглавлял комиссию по социализации.
5 Bauer О. Der Weg zum Sozialismus // Bauer О. Werkausgabe. Bd.
2. S. 93.
6 Ibid. S. 96.
7 Ibid. S. 96-97.
8 Ibid. S. 98.
9 Ibid. S. 99.
10 Ibid. S. 105.
11 Ibid. S. 110.
12 ibid. S. 115.
13 Ibid. S. 11S.
14 Ibid.S. 120.
15 Ibid. S. 122.
16 Ibid. S. 123.
17 Ibid. S. 124.
18 Ibid. S. 129-130.
19 См. подробнее: Кукушкина ИЛ. «Наши дела говорят за
нас...». Австрийская социал-демократия в годы Первой республики:
опыт нахоздения у власти // Политика и власть в Западной Европе
XX века. М., 2000. С. 164-165.
20 Danneberg R. Die sozialdemokratische Gemeinde-Verwaltung in
Wien. 2. Aufl. B.,o.J. S. 8.
21 Ibid. S. 4-5.
22 Г. Брайтнер является автором работ «Капиталистическая или
социалистическая налоговая политика» (1926), «Налоги Зайпеля
или налоги Брайтнера?» (1927), «Австрия и Швейцария: сравни-
тельный обзор» (1944), «Красная Вена» и ряда других. Последняя
работа не была опубликована. Машинописный экземпляр ее хра-
102

Концепции социального государства
нится в архиве Международного института социальной истории в
Амстердаме. - Internationaal Instituut voor Sociale Geschiedenis Am-
sterdam (далее - IISG Amsterdam), Liste des Archives Friedrich
W. Adler, 84
23 См. подробнее: Кукушкина И. А. Гуго Брайтнер и «Красная Ве-
на» // Карло Россели и левые в Европе: к 100-летию со дня рожде-
ния. М., 1999.
24 Danneberg R. Das Neue Wien. S. 11-25.
25 BreitnerH. Kapitalistische oder sozialistische Steuerpolitik? Wien,
1926. S. 4.
26 Patzer F. Streflichter auf die Wiener Kommunalpolitik (1919-1934).
Wien-München,1978. S. 20.
27 BreitnerH. Kapitalistische oder sozialistische Steuerpolitik? S. 5.
28 Ibidem.
29 Ротшильды.
30 BreitnerH. Kapitalistische oder sozialistische Steuerpolitik? S. 6.
31 BreitnerH. Seipel-Steuern oder Breitner-Steuern? Wien,1927.
S. 12 f.
32 Danneberg R. Die sozialdemokratische Gemeinde-Verwaltung in
Wien. S. 17.
33 BreitnerH. Kapitalistische oder sozialistische Steuerpolitik? S. 12
34 Tandler J. Wohltätigkeit oder Führsorge? Wien, 1925. S. 4.
35 Ibidem.
36 Ibid. S. 5.
37 Danneberg R. Die sozialdemokratische Gemeinde-Verwaltung in
Wien. S. 28.
38 Ibid. S. 28-37.
39 Der Kampf. 1928. Mai. S. 194.
40 Bauer 0. Die österreichische Revolution // Bauer O. Werkausga-
be. Bd. 2. S. 805-806.
41 Ibid. S. 804. Хотя Бауэр считал «народную республику» вре-
менным, переходным явлением, именно за восстановление этого
состояния - состояния «равновесия классовых сил» - он и призы-
вал бороться рабочий класс, поскольку чисто рабочее правительст-
во, по его мнению, в тот период в Австрии было невозможно (Ibid.
S. 852).
42 Ibid. S. 777.
43 Bauer О. Nach dem Parteitag // Bauer O. Werkausgabe. Bd. 9.
S. 171.
44 IISG Amsterdam. Liste des Archivs Friedrich W. Adler, 84, 4.
45 Das "Linzer Programm" der Sozialdemokratischen Arbeiterpartei
Österreichs, 1926 // Berthold K. Osterreichische Parteiprogramme 1868-
1966. Münchens 967. S. 248.
46 Ibid. S. 248.
47 Ibid. S. 255.
103

ИЛ. Кукушкина
Cermak J. Die Arbeiterkammer: Entstehung, Standort u. Funktion
in der Gesellschaft. Wien, 1969. S. 17.
49 Das "Linzer Programm"... S. 260.
50 Hindels J. Das Linzer Programm. Ein Vermächtnis Otto Bauers.
Wien, o.J. (1986?).
51 Der Kampf. 1928. № 12. S. 609-610.
52 Ibid. S. 610.
53 Der Kampf. 1928. №4. S. 144.
54 Ibid. S. 153.
55 Der Kampf. 1928. № 5. S. 195.
56 Hindels J. Das Linzer Programm. Ein Vermächtnis Otto Bauers.
S.29.
57 Kreisky Br. Geleitwort // Ernst W. Sozialdemokratie. Versuch einer
Rekonstruktion. Wien- Köln- Graz, 1979. S. 9.
104

В.В.Дамье
ИСПАНСКИЕ АНАРХО-СИНДИКАЛИСТЫ И
ПРОБЛЕМА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
(1936-1939 гг.)
Восстание 19 июля 1936 г.
19 июля 1936 г. в ответ на военный мятеж, поднятый пра-
выми генералами против Испанской республики, в Барселоне
- столице области Каталония и крупнейшем промышленном
центре страны - вспыхнула всеобщая стачка, переросшая в
рабочее восстание. Его основную силу составляли воору-
женные члены и сторонники анархо-синдикалистского про-
фобъединения «Национальная конфедерация труда» (НКТ)1.
Выступление было подготовлено и организовано «комитета-
ми обороны», которые создавались в барселонских кварта-
лах2 из членов НКТ, Федерации анархистов Иберии (ФАИ)3 и
«Либертарной молодежи»4. Самую активную роль в восста-
нии сыграли члены одной из анархистских групп - «Мы» (Бу-
энавентура Дуррути, Франсиско Аскасо, Хуан Гарсиа Оливер,
Рикардо Сане, Аурелио Фернандес и др.), составившие нечто
вроде Центрального революционного комитета обороны5.
Военный мятеж в Барселоне был подавлен. Но трудящие-
ся не ограничились простой схваткой с армейскими частями.
Они стихийно приступили к осуществлению социальной ре-
волюции: захватывали предприятия и вводили на них рабо-
чее самоуправление, брали в свои руки снабжение, транс-
порт и общественные службы, организовывали новую жизнь.
Профсоюз работников пищевой промышленности НКТ от-
крыл коммунальные столовые, где людей кормили безвоз-
мездно. В каждом квартале города еще в ходе боев был ор-
ганизован продовольственный комитет, который занимался
реквизицией продуктов питания со складов или их обменом у
крестьян на промышленные изделия. Рыночная торговля и
денежная система в значительной мере уступили место без-
денежному обмену. Добытое продовольствие распределя-
лось по установленным комитетами нормам. Продукты и
одежду стали отпускать через лавочки и магазины. Имелись
случаи, когда трудящиеся громили банки и монастыри и сжи-
гали захваченные деньги как символ ненавистного капита-
105

ß.ß. Дамье
лизма. Вещи из ломбардов были возвращены тем, кто был
вынужден их заложить. Профсоюзы (синдикаты) конфискова-
ли крупные официальные и предпринимательские здания и
разместились в них. На большинстве промышленных пред-
приятий, на транспорте и в общественных службах проходи-
ли общие собрания трудовых коллективов, которые избирали
комитеты управления, состоявшие в большинстве из пред-
ставителей H КГ. Такой захват производственной единицы
коллективом получил название «коллективизации». В некото-
рых отраслях (деревообработке в Барселоне, пекарном деле,
на железнодорожном транспорте и др.) обобществление
промышленности сделало следующий шаг к социализации:
весь производственный процесс от начала до конца нахо-
дился под общим самоуправлением работников, создавших
соответствующие органы. Уже через несколько дней жизнь в
Барселоне нормализовалась: транспорт ходил, предприятия
работали, магазины были открыты, работала связь. Иссле-
дователи сходятся во мнении, что все революционные меры
и налаживание жизни были, в основном, стихийными дейст-
виями трудящихся, входивших в НКТ; ни один вышестоящий
комитет профобъединения не отдавал соответствующих рас-
поряжений. Инициатива чаще всего исходила от «низовых»
профсоюзов (синдикатов) НКТ или от рядовых анархо-
синдикалистских и анархистских активистов6.
«...Пролетариат Каталонии, - свидетельствовал позднее
член синдиката текстильных рабочих НКТ Андреу Капдевила,
- был целиком проникнут анархо-синдикалистской револю-
ционной пропагандой. В течение многих десятилетий среди
рабочих укоренилось представление, что надо использовать
любой возможный шанс, чтобы сделать революцию. Так что
они сделали ее, как только представилась возможность»7.
Революция захватила также другие города (прежде всего,
в Каталонии), а также сельскую местность (в Каталонии, час-
ти Арагона, Андалусии и Валенсии). В районах помещичьего
землевладения крестьяне захватывали помещичью землю.
Во многих районах они договаривались об объединении в
общие хозяйства - «коллективы»8. В таких областях, как Ара-
гон и Андалусия, анархисты вели агитацию среди сельского
населения на протяжении многих десятилетий. «Поскольку
повсюду, куда они приходили, то есть в самые отсталые ме-
стности, - свидетельствовал участник, очевидец и исследо-
ватель событий Гастон Леваль, - наши товарищи участвова-
ли в полевых работах, приносили передовые технические
106

Испанские анархо-синдикалисты
знания и учили читать детей, таким образом живое послание
[анархизма] проникало в социально отсталую сельскую ме-
стность»9. Немецкий анархо-синдикалист Аугустин Сухи опи-
сывал историю анархиста из арагонского села Муньеса, ко-
торый долго работал в Барселоне, а затем вернулся в род-
ное село и познакомил крестьян с либертарными идеями.
Под его влиянием односельчане организовали коллектив
вольную коммуну. «На столе лежало испанское издание книги
Кропоткина «Хлеб и воля». По вечерам члены коллектива
собирались, и один из них читал книгу вслух. Это было новое
Евангелие»10.
В первые же дни революции стали стихийно формиро-
ваться новые структуры общественного самоуправления,
образованные революционными рабочими и крестьянами на
предприятиях, в сельских общинах и городских кварталах. В
их основе всегда лежали общие собрания жителей или тру-
дового коллектива («ассамблеи»). Они избирали в качестве
текущих, координирующих, технических и исполнительных
органов революционные комитеты (PK), комитеты или сове-
ты предприятий, советы солдат и моряков и т.д. Члены ко-
митетов действовали в рамках обязательного для исполне-
ния наказа от избравшего их собрания, могли быть отозваны
в любой момент. Все важные решения комитетов принима-
лись только в согласии с коллективом общины.
В Барселоне PK, выросшие из квартальных комитетов
обороны НКТ и «комитетов баррикад», занимались органи-
зацией местной жизни, снабжением населения и обеспече-
нием их услугами, поддержанием порядка. Во многих сель-
ских общинах сразу после провала военного мятежа жители
смещали или отстраняли местную администрацию, и PK, из-
бранный на общем собрании, брал на себя как администра-
тивные, так и хозяйственные функции. Часто он немедленно
приступал к таким революционным мерам, как сожжение
всех документов о собственности, конфискация земли, до-
мов, урожаев и инвентаря помещиков, превращение церкви
в склад, коллективизация земли, организация ополчения
(«милиции»).
Разумеется, в формировании народных органов прини-
мали участие не только анархо-синдикалисты, но и другие
трудящиеся, прежде всего рядовые члены другого профобъ-
единения, которое ориентировалось на социалистическую
партию - Всеобщего союза трудящихся (ВСТ). Соответст-
107

В. В. Дамье
венно, в их составе отражалось соотношение сил между
НКТ, ВСТ и другими силами11.
Как бы то ни было, государственная власть прекратила
функционировать на значительной части территории Испа-
нии. Центральное правительство Республики в Мадриде
оказалось полностью дискредитировано своей неспособно-
стью противостоять военному мятежу и утратило всякий ав-
торитет. Региональное правительство Каталонии (Женера-
литат) во главе с Луисом Компанисом контролировало толь-
ко собственное здание. Местная администрация была от-
странена или нейтрализована. Армия и полиция распались
или были разгромлены. Барселону контролировали рабочие
ополчения («милиции»), прежде всего анархо-синдикалист-
ские. «...Власть валялась на улице, и ее воплощал воору-
женный народ», - отмечает современный исследователь
Абель Пас1 . Анархо-синдикалистам, которые пользовались
преобладающим влиянием среди трудящихся Каталонии,
предстояло теперь решить, что делать с этой властью: раз-
рушить, взять в свои руки или передать другим.
Либертарный коммунизм или антифашистское единство?
Теоретически отношение испанских анархо-синдика-
листов к вопросу о власти было определено задолго до июля
1936 г. Испанское анархистское (либертарное) движение с
самого своего возникновения в 1870-х гг. провозглашало од-
новременное уничтожение капитализма и государства путем
социальной революции и переход к безгосударственному
строю - федерации свободных общин и рабочих союзов.
План действий в ситуации социальной революции был на-
мечен еще в конце 1933 г., накануне запланированного вос-
стания против пришедшего тогда к власти правого прави-
тельства. Образованный НКТ и ФАИ Национальный револю-
ционный комитет выпустил листовки с призывом к трудя-
щимся занять фабрики, шахты и мастерские, взять в свои
руки контроль над производством, сформировать на произ-
водственных местах рабочие комитеты, которые должны
были объединяться на местном уровне в рабочие Советы.
Сельским жителям предстояло добровольно образовать
вольные коммуны, соединенные в федерации. Крупные за-
пасы продовольствия подлежали экспроприации и распре-
делению через кооперативы. Для защиты революции плани-
ровалось создать отряды рабочей милиции, организованные
108

Испанские анархо-синдикалисты
в небольшие повстанческие соединения13. Иными словами,
речь шла об уничтожении капитализма и государст-
венной власти и о провозглашении либертарного
коммунизма - безгосударственного общества, осно-
ванного на самоуправлении коммун и свободных ассоциаций
производителей, в котором каждый будет трудиться по сво-
им способностям и обладать равной с другими возможно-
стью удовлетворять свои потребности. В развернутом и чет-
ком виде эта программа действий была изложена в «Кон-
цепции либертарного коммунизма», утвержденной конгрес-
сом НКТ в Сарагосе в мае 1936 г. Согласно ей, либертарный
коммунизм (принцип: от каждого по способностям, каждому
по потребностям в рамках экономической возможности) мог
установиться без всяких переходных периодов сразу после
победоносной социальной революции. В основе будущего
свободного общества должна была лежать двойная органи-
зация - территориальная (вольные коммуны и их федера-
ции) и отраслевая (синдикаты как ассоциации производите-
лей и экономические органы коммун). Программа ратовала
за децентрализованное планирование снизу на основе ста-
тистического определения потребностей и производствен-
ных возможностей. Деньги подлежали отмене и замене кар-
точкой производителя и потребителя. «С завершением на-
сильственного аспекта революции будут упразднены частная
собственность, государство, принцип авторитета и, следова-
тельно, классы... Богатства социализируются, организации
свободных производителей возьмут в свои руки непосредст-
венное управление производством и потреблением. В каж-
дой местности установится Вольная Коммуна, вступит в дей-
ствие новый социальный механизм. Объединенные в проф-
союзы производители в каждой отрасли и профессии и на
своих рабочих местах свободно определят форму его орга-
низации». Координацию экономической и общественной жиз-
ни, функции обороны и т. д. предполагалось возложить на
коммуны, синдикаты и их федерации. Большое место в про-
грамме уделялось коммунистическому принципу распреде-
ления, преобразованиям в отношениях между полами и об-
разовании, свободному развитию искусства и науки. Госу-
дарство и постоянная армия подлежали упразднению и за-
мене федерацией коммун и рабочей милицией14.
Многие элементы этой программы были опробованы ли-
бертарными трудящимися на опыте в период 1932-1934 гг.,
когда в ходе многочисленных местных восстаний, организо-
109

ß.ß. Дамье
ванных анархо-синдикалистами, провозглашались «вольные
коммуны»15. Несмотря на то, что такие выступления в конеч-
ном счете всегда жестоко подавлялись правительственными
войсками и полицией, они позволили поддерживать револю-
ционный дух и способствовали формированию в умах людей
тех «идей-сил», которыми они могли руководствоваться поз-
днее, в момент социальной революции.
Несмотря на более или менее четкое представление о
том, что необходимо делать в момент революции, испанское
анархо-синдикалистское движение парадоксальным образом
так и не смогло определить, каковы критерии «зрелости»
общества для социального переворота. Иными словами: как
установить, настало ли время начать повсюду претворять в
жизнь намеченную программу строительства нового общест-
ва. На этот вопрос НКТ к июлю 1936 г. так и не удалось най-
ти однозначный ответ. В «Концепции либертарного комму-
низма» говорилось о революционном характере эпохи в це-
лом, но о самом моменте революции было сказано доста-
точно расплывчато: Она «начинается в тот самый момент,
когда индивидуальное сознание инстинктивно чувствует или
аналитически устанавливает, что оно противоречит сущест-
вующему положению общества и считает себя вынужденным
выступить против него». Этот психологический феномен про-
тивостояния существующему положению вещей должен при-
вести к соответствующим социальным проявлениям такого
всеобщего настроения, к возникновению организации, спо-
собной осуществить потребности людей. Одновременно в
документе подчеркивались факторы разложения «этической
основы» и краха экономики капиталистического режима, а
также крушения его политической формы. Однако все эти
формулировки оказались на практике весьма нечеткими. В
НКТ издавна бытовали представления о том, что подлинная
социальная революция будет возможна лишь тогда, когда за
НКТ пойдет подавляющее большинство трудящихся по всей
Испании1 , или же когда НКТ создаст всеохватывающую
профсоюзную структуру, готовую перенять управление всей
экономикой в ходе социальной революции . Со своей сто-
роны, радикальные анархисты в НКТ (группа «Мы» и ее еди-
номышленники), считали, что готовность масс к революции
это, в первую очередь, психологический фактор, постепенно
созревающий в условиях постоянной революционной ситуа-
ции. Они также не стремились особенно осмыслить и разъ-
яснить другим сам момент качественного перелома. Кроме
110

Испанские анархо-синдикалисты
того, НКТ неоднократно подчеркивала, что в Испании суще-
ствует альтернатива: фашизм - или либертарный комму-
низм, и на фашистский путч следует ответить социальной
революцией1 . Не было ясным и отношение к другому круп-
ному профобъедиению - ВСТ, которое находилось под кон-
тролем Социалистической партии. С одной стороны, анархо-
синдикалисты провозглашали свое стремление к «альянсу»
с ВСТ, с другой, - на конгрессе в Сарагосе одобрили такие
условия пакта, которые предполагали отказ ВСТ от опеки со
стороны соцпартии и переход его на позиции социальной
революции.
Все это создавало неопределенность. Вот почему в тот
момент, когда события в Барселоне, практически во всей Ка-
талонии и отчасти в других областях страны «подарили»
анархистам то, за что они боролись и о чем мечтали на про-
тяжении долгих десятилетий, они оказались не готовы вос-
пользоваться этим «даром».
Следует также отметить, что в НКТ всегда сохранялись
реформистские течения, которым подчас удавалось брать в
свои руки руководство организации. Так, А. Пестанья и X. Пей-
ро, возглавлявшие НКТ в конце 1920-х - начале 1930-х гг.,
поддерживали тесные контакты с республиканскими полити-
ческими организациями, а в 1931-1932 гг. стали лидерами
реформистской группировки «трентистов». Значительная
часть этой фракции покинула НКТ, но вернулась в нее в 1936
г. Однако и помимо «трентистов» в профобъединении оста-
валось немало «чистых» синдикалистов и просто прагмати-
чески настроенных членов. В известной мере, это было след-
ствием противоречивой организационной концепции испанско-
го анархо-синдикализма, пытавшегося совместить анархист-
ские цели и общественные идеалы с революционно-синдика-
листским принципом открытости профсоюзов «для всех тру-
дящихся», независимо от их убеждений19. Далеко не все
члены НКТ были сознательными анархистами; в особенно-
сти это относилось к тем, кто вступил в нее в период Рес-
публики (с 1931 г.)20. На этих сторонников прагматического
подхода могли опереться те активисты и члены исполни-
тельных органов НКТ, которые предпочитали избегать рис-
кованных «крайних» решений.
20 июля 1936 г. президент Женералитата Л. Компанис
связался с Каталонским Региональным комитетом НКТ21 и
пригласил его представителей на встречу для обсуждения
ситуации, сложившейся после подавления «фашистского мя-
111

В.В.Дамье
тежа» военных. Для обсуждения этого предложения было
созвано пленарное собрание делегатов от профсоюзов НКТ,
революционных комитетов и групп ФАИ. Мнения участников
с самого начала разделились. Их спектр простирался от
предложения члена группы «Мы» X. Гарсиа Оливера провоз-
гласить либертарный коммунизм до позиции известного
анархо-синдикалистского активиста Д. Абада де Сантильяна,
который высказался за союз с другими антифашистскими
силами. Промежуточного мнения придерживались те, кто как
Мануэль Эскорса, предлагали сейчас «не трогать» прави-
тельство Компаниса, но и не заключать с ним соглашений, а
приступить к осуществлению социализации экономики и тем
самым лишить его всякой реальной власти. Эскорса заяв-
лял, что реальная сила находится в руках НКТ, и политиче-
скую власть следует игнорировать. Делегация анархо-
синдикалистов из рабочего района Нижнего Льобрегата во
главе с Жозе Шеной резко возражала против сотрудничества
с правительством, но не пожелала поддержать Гарсиа Оли-
вера и склонилась к точке зрения Эскорсы. Дискуссии носи-
ли бурный, временами ожесточенный характер. В конце кон-
цов, было принято своего рода временное решение: напра-
вить вооруженную делегацию на встречу с Компанисом с
информативной целью22. Делегация состояла из Жозе Асен-
са (от Регионального комитета НКТ), Аурелио Фернандеса,
Б. Дуррути и X. Гарсиа Оливера (от Каталонского комитета
обороны) и X. Абада де Сантильяна (от ФАИ).
Приняв делегацию НКТ и ФАИ, Компанис поздравил анар-
хистов с победой и выразил готовность уйти в отставку. Но
тут же попытался убедить их, что без традиционных полити-
ческих сил им не обойтись. Он напомнил либертариям о том,
что борьба с фашизмом еще отнюдь не выиграна и требует
широкого сотрудничества антифашистских сил. Компанис
позвал анархистских делегатов на встречу представителей
различных партий и организаций Каталонии, где предложил
сформировать - наряду с Женералитатом - коалиционный
орган с участием анархо-синдикалистов - «комитет мили-
ций» с задачами организовать окончательный разгром мя-
тежников. Анархистская делегация объяснила, что не имеет
полномочий о чем-либо договариваться, но доведет сделан-
ное предложение до своих организаций. Не дожидаясь со-
гласия НКТ, Компанис издал декрет о создании народных
ополчений (милиций) и соответствующего органа во главе с
близкими к нему лицами23.
112

Испанские анархо-синдикалисты
Региональный комитет НКТ, заслушав отчеты Гарсиа
Оливера и Дуррути о встрече, постановил связаться с Ком-
панисом и сообщить ему о том, что НКТ в принципе времен-
но согласна с созданием такого органа, предупредив, что
окончательное решение должен вынести региональный пле-
нум каталонской НКТ. НКТ претендовала на 3, а ФАИ - на 2
поста в комитете из 15 членов24. Немедленно были начаты
первые, неофициальные консультации о сформировании
«Комитета антифашистских милиций» (KAM).
На региональной конференции (пленуме местных органи-
заций) каталонской НКТ 21 июля 1936 г. 5 делегация из Ниж-
него Льобрегата предложила выйти из создаваемого KAM и
провозгласить либертарный коммунизм, как это предполага-
лось решениями, принципами и идейными целями организа-
ции. Член группы «Мы» Гарсиа Оливер, выражая ее точку
зрения, поддержал требования Нижнего Льобрегата. Он при-
зывал не верить Компанису, исправить допущенные ошибки,
развивать социальную революцию и «идти до конца»: рас-
пустить KAM и установить по всей стране либертарный ком-
мунизм. Против этих предложений высказались известные
деятели ФАИ Федерика Монтсени, Д. Абад де Сатильян и
секретарь каталонской НКТ Мариано Васкес. Ф. Монтсени
убеждала не форсировать события, поскольку это, по ее
мнению привело бы к установлению анархистской диктату-
ры, что противоречило бы существу анархизма. Она предла-
гала пойти на уступки, участвовать в KAM, а затем - после
окончательного разгрома военных мятежников - выйти из
этого органа и вернуться к работе по созданию анархистско-
го общества. Абад де Сантильян выступил за участие в «ко-
митете милиций», сделав упор на то, что мировой капита-
лизм не допустит либертарного коммунизма в Испании и
прибегнет к военной интервенции. Он предостерег от войны
на два фронта и призвал «отложить» либертарный комму-
низм на будущее. М. Васкес, выступивший на второй сессии
пленума, доказывал, что и не «идя до конца», НКТ может
управлять с улицы, опираясь на свою реальную силу. При этом
он считал практичным остаться в KAM и избегать диктатуры.
В ходе дальнейших дискуссий делегат Нижнего Льобрега-
та настаивал на своих предложениях, а Гарсиа Оливер по-
пытался опровергнуть доводы оппонентов. Он отверг обви-
нения в стремлении к «профсоюзной» или «анархистской»
диктатуре и призвал сейчас же, на месте принять решение,
не оставляя вакуума, которым смогут воспользоваться про-
113

В.В.Дамье
тивники революции, как это произошло в России в 1917 г. «Я
утверждаю, что синдикализм, в Испании и в остальном мире,
стоит перед актом провозглашения своих конструктивных
ценностей перед лицом человечества и истории, - настаивал
он. - Если мы не продемонстрируем, что можем построить
либертарный социализм, будущее будет по-прежнему при-
надлежать тому сорту политиков, который вышел из Фран-
цузской революции - начиная с множества политических
партий и заканчивая одной». Гарсиа Оливер критиковал так-
же попытки «посеять страх», подчеркнув, что революция мо-
жет справиться с интервенцией, как справилась с мятежом.
Гарсиа Оливер вновь повторил предложение провозгласить
либертарный коммунизм и «идти до конца».
После того, как все высказались, Абад де Сантильян офи-
циально сформулировал альтернативу - поддержать вступ-
ление в KAM или провозгласить либертарный коммунизм.
Вопрос был поставлен на голосование; в поддержку провоз-
глашения либертарного коммунизма проголосовала только
делегация Нижнего Льобрегата; остальные делегации под-
держали «антифашистское сотрудничество». Принятое ре-
шение предусматривало, что революция переживает «анти-
фашистский этап», либертарный коммунизм несвоевременен
и в настоящее время необходимо укреплять «сложившийся
на улице антифашистский фронт»26.
Чем был вызван такой кардинальный поворот НКТ, по су-
ществу отбросившей программу действий, которую она же
сама приняла всего за 2 месяца до событий?
Утвержденное каталонской НКТ решение не объявлять
либертарный коммунизм и установить сотрудничество с дру-
гими антифашистскими силами (социалистами, коммуниста-
ми и республиканцами) было, как признавали позднее многие
анархо-синдикалисты, результатом поспешной оценки сло-
жившейся ситуации. Победив лишь в Каталонии, либертарии
не чувствовали себя уверено в других областях страны. «Мы
согласились на сотрудничество, - говорилось в докладе НКТ
конгрессу МАТ в 1937 г. - Почему? Левант [Валенсия] был
беззащитен и медлил, в казармах находились гарнизоны пут-
чистов. В Мадриде наши силы были в меньшинстве. Андалу-
сия находилась в запутанном положении, с группами трудя-
щихся, которые были вооружены плохими охотничьими
ружьями и вели борьбу в горах. Ситуация на Севере остава-
лась неизвестной, а остальная Испания была предположи-
тельно в руках фашистов. Враг находился в Арагоне, у самых
114

Испанские анархо-синдикалисты
ворот Каталонии. Настоящее положение его сил было нам
неизвестно - как на национальном, так и на интернациональ-
ном уровне». Актив НКТ не рискнул пойти на самостоятель-
ные революционные действия, опасаясь перспективы борь-
бы на три фронта: против фашистов, правительства и воз-
можной иностранной интервенции27. Иными словами, боль-
шинство активистов сочло, что говорить о социальной рево-
люции в масштабе страны преждевременно, а либертарный
коммунизм в одной лишь Каталонии неминуемо обречен.
Между тем, действительное положение вещей было дале-
ко не так безнадежно, как это казалось каталонским анархо-
синдикалистам, над которыми, вероятно, еще довлело пора-
жение восстаний 1932-1934 гг. На сей раз речь не шла об
изолированном местном выступлении. Социально-револю-
ционное движение распространилось на Каталонию, часть
Арагона и Валенсию, путь в Андалусию был открыт. Иными
словами, в руках революции оказывались ключевые в эконо-
мическом отношении промышленные и аграрные районы
Иберийского полуострова. В такой ситуации можно было при-
нять риск «идти до конца». «В данном случае мы полагаем,
пишет современный испанский анархо-синдикалистский ав-
тор Абель Пас, - что вопрос о власти решался со слишком
большой поспешностью, и эта спешка помешала учесть «все
значение революции», на которое указывается в докладе
[НКТ]. Если бы были приняты тезисы Гарсиа Оливера, то
проблема революции была бы, без сомнения, прояснена на
месте»28. Теперь же анархо-синдикалисты упустили драго-
ценное время и уступили инициативу своим противникам .
Наконец, был и еще один момент, о котором вскользь
упоминает в мемуарах Гарсиа Оливер: делегаты собрались в
спешке и не зная заранее, что им предстоит обсуждать.
Иными словами, они приняли решение на пленуме, не имея
наказа от пославших их профсоюзов и организаций. Это бы-
ло первое серьезное нарушение федералистской процедуры
внутри НКТ - тенденция, которой предстояло возобладать в
дальнейшем. «...Первая ошибка, - замечает Абель Пас,
была совершена уже 19 и 20 июля, когда группа активистов
поставила себя на место самих членов и решала за них. С
этого момента прорвался разрыв между базой и высшими
инстанциями: база хотела расширять революцию, наверху
же стремились взять ее под контроль и ограничить...»30.
Другие члены группы «Мы» не выступали на пленуме.
Видный ее член Рикардо Сане впоследствии вспоминал: «Как
115

В.В.Дамье
группа, мы не стали оказывать давление на результаты [об-
суждения]. Мы знали, что организация против диктатуры. А
так получилось бы, если бы наша позиция была принята... Но
в любом случае, мы не пытались форсировать решение, по-
скольку было другое срочное дело: Компанис согласился на
то, чтобы Дуррути возглавил силы милиции, которые должны
были занять Сарагосу, попавшую во вражеские руки...»31. Ве-
чером после окончания пленума НКТ состоялось собрание
группы «Мы» и ее сторонников (Маркоса Алькона, Гарсиа Ви-
ванкоса, Доминго и Хоакино Аскасо и др.). Все были едины в
том, что союз с политическими партиями необходимо пре-
одолеть и сформировать новые органы народного самоуп-
равления, опиравшиеся на революционные комитеты и
профсоюзы НКТ. Однако возникли разногласия о сроках та-
кого действия. Гарсиа Оливер призвал группу «завершить
работу, начатую 18 июля» и силами анархо-синдикалистских
милиций захватить правительственные здания и основные
центры Барселоны. Дуррути назвал план «прекрасным», но
счел момент «неподходящим», с учетом настроений в активе
НКТ. Он предложил подождать дней 10, пока либертарные
милиции не возьмут столицу Арагона - Сарагосу, избавив
тем самым Каталонию от возможной экономической и поли-
тической блокады. Гарсиа Оливер возражал, доказывая, что
взятие города может затянуться, но его аргументы не нашли
поддержки .
Пленум каталонской НКТ окончательно утвердил кандида-
туры членов «Комитета антифашистских милиций» от НКТ
ФАИ. На первом же заседании Комитета анархо-синди-
калисты отвергли план Компаниса, который пытался свести
роль нового органа к выполнению военных и технических за-
дач. Они настояли на его превращении в институт экономи-
ческого, политического и военного руководства Каталонией,
функции Компаниса как председателя Женералитата остава-
лись чисто номинальными. KAM стал полу правительствен-
ным, полуобщественным органом. Помимо анархистов, за-
нявших в нем ключевые посты (X. Гарсиа Оливер занимался
вопросами обороны, Ж. Ассенс - общественного порядка, Б.
Дуррути - транспорта, Д. Абад де Сантильян - организацией
милиций, А. Фернандес возглавлял комиссию по расследова-
ниям), в Комитет вошли также представители ВСТ, каталон-
ских левых националистов, коммунистов, контролировавших-
ся Коминтерном (оформились в июле в Объединенную со-
циалистическую партию Каталонии, тесно связанную с Ком-
116

Испанские анархо-синдикалисты
партией Испании), антисталинистских коммунистов из Рабо-
чей партии марксистского единства (ПОУМ) и др.33 Комитет
принимал решения по основным общественно-политическим
вопросам, но в то же время его нельзя было считать и орга-
ном, имеющем чисто правительственный характер, поскольку
его члены несли ответственность, прежде всего, перед коми-
тетами направивших их организаций, считаясь их делегата-
ми. Именно эти организации принимали решения, а Комитет
лишь ратифицировал их34. Его официальные документы
вплоть до 10 августа 1936 г. были действительны лишь в том
случае, если на них одновременно стояла печать каталонско-
го регионального комитета ФАИ. По настоянию анархистов,
было обеспечено невмешательство Компаниса в работу Ко-
митета милиций35.
Поддержанием порядка в Каталонии занимались патрули,
организованные милициями различных организаций и дви-
жений, которые входили в Комитет. Наиболее мощными из
них были милиции НКТ. «Власть в собственном смысле сло-
ва не существовала, - отмечает историк Абель Пас. - Жене-
ралитат был чисто символическим. Центральный комитет ан-
тифашистских милиций не мог сделать ни шага без поддерж-
ки профсоюзов, а милиции не могли организоваться без со-
трудничества комитетов обороны и профсоюзов...»36. Члены
НКТ, ФАИ и ФИХЛ составили и основу тех ополченческих
сил, которые сражались с мятежниками на фронте развер-
нувшейся гражданской войны. 24 июля 1936 г. первая из та-
ких колонн численностью в 2 тысячи человек во главе с
Б. Дуррути направилась в Арагон. Именно ополчения, сфор-
мированные различными организациями и движениями,
смогли успешно противостоять мятежным вооруженным си-
лам весь первый период гражданской войны и добиться пер-
воначально значительных успехов. Колонна Дуррути, осво-
бодившая от врага большую часть Арагона, была организо-
вана на основе либертарных принципов: все командиры из-
бирались и вели такую же жизнь, что и обычные бойцы, сис-
тема репрессий отсутствовала, все держалось на добро-
вольной самодисциплине. Всего в колоннах НКТ в Арагоне
сражались 16 тысяч человек37.
Анархо-синдикалисты отвергли изданный в начале августа
центральным республиканским правительством декрет о мо-
билизации резервистов. Однако в Каталонии 6 августа НКТ
дала согласие на призыв военнообязанных Женералитатом и
Комитетом милиций38, что уже было существенным отступ-
117

В.В.Дамье
лением от принципов. Тем не менее, в основе анархо-синди-
калистских милиций по-прежнему лежал принцип доброволь-
ческого ополчения.
Под гнетом «обстоятельств»
Итак, НКТ приняла принципиальное (и, как выяснилось
позднее, оказавшееся для нее пагубным) решение отказать-
ся от «тотальной революции», отложить либертарный ком-
мунизм до победы над противостоявшей Республике коали-
цией «националистов» - военных, фашистских фалангистов
и монархистов. Официальное отношение анархо-синдика-
листов к вопросу о государственной власти в этот период
было выражено в статье «Бесполезность правительства»,
опубликованной в «Информационном бюллетене пропаганды
НКТ - ФАИ» и в органе каталонской НКТ газете «Солидари-
дад обрера». Эта позиция сводилась к представлению о не-
обходимости продолжать революцию в социально-эконо-
мической сфере, игнорируя при этом государство и сохраняя
Народный антифашистский фронт «снизу». В статье подчер-
кивалось, что центральное и каталонское республиканские
правительства ничего не предприняли для предотвращения и
подавления мятежа и что их существование ненужно для ан-
тифашистской борьбы. Анархо-синдикалисты считали, что в
стране разворачивается «социальная борьба». «Координа-
ция сил Народного фронта и организация снабжения продо-
вольствием при одновременном развитии коллективизации
предприятий жизненно важны для достижения наших це-
лей..., - отмечали они. - Однако до сих пор это осуществля-
лось не регулируемым государством, децентрализованным и
немилитаризированным образом», на основе профсоюзов
НКТ и ВСТ. Существующее правительство - это «всего лишь
слабый охранник «статус-кво» в распределении собственно-
сти и международных финансовых интересов». В такой си-
туации правительство Народного фронта ненужно и даже
вредно, поскольку либо служит средством компромисса и
своим коалиционным составом и внутренней борьбой пара-
лизует успешное принятие решений, либо подготовляет но-
вую диктатуру в форме «рабочего государства» .
Лидеры НКТ и ФАИ пошли на компромисс с антифашист-
скими партиями и движениями и на уступки им, мотивируя их
«сложившимися обстоятельствами», то есть необходимо-
стью победы в гражданской войне. Они согласились (во из-
118

Испанские анархо-синдикалисты
бежание иностранной интервенции) не экспроприировать
предприятия, принадлежавшие зарубежному капиталу: на
них был лишь установлен рабочий контроль4. Новые органы
(революционные комитеты, комитеты антифашистских ми-
лиций и т.д.) формировались теперь зачастую не на общих
собраниях, а - подобно центральному KAM - на основе со-
глашения между НКТ, ВСТ и другими организациями. Неред-
ко революционные органы существовали на местах парал-
лельно сохранявшимся старым, что иногда вызывало ост-
рые конфликты между ними 1.
Анархо-синдикалистские массы обращали в первые ме-
сяцы мало внимания на компромиссы, заключенные «навер-
ху». Они сами осуществляли социальную революцию «вни-
зу», движимые своей либертарной «идеей-силой». Масшта-
бы самоуправления трудящихся в этот период Испанской
революции не знают себе равных в истории. Так, в Барсело-
не 70% предприятий были отняты у хозяев и перешли под
управление НКТ и ВСТ, в Валенсии - 50%42. Коллективиза-
ция захватила и сельское хозяйство. Региональный пленум
крестьянских синдикатов Каталонии, входивших в НКТ, по-
становил 5-7 сентября 1936 г. коллективизировать крупную
земельную собственность и земли, обрабатываемые с по-
мощью наемной рабочей силы. Вся экспроприированная
земля переходила под контроль и управление синдиката и
обрабатывалась непосредственно в интересах его членов,
то есть «всех трудящихся в целом»43. В последующем в Ка-
талонии, Валенсии и других областях развернулся широкий
процесс объединения крестьян в самоуправляемые коллек-
тивы. Особенно широкие масштабы он принял на террито-
рии Арагона, освобожденной анархо-синдикалистскими
лициями, где подобные крестьянские коллективы контроли-
ровали до 60% всех земель области и превратились по су-
ществу в свободные самоуправляющиеся коммуны в анархо-
коммунистической духе44.
Однако очень скоро политические компромиссы стали по-
мехой на пути низовой инициативы. Так, поскольку либертар-
ный коммунизм не был провозглашен, от идеи отмены денег
и распределения по потребностям пришлось отказаться. В
городах денежное обращение полностью сохранилось, мак-
симум, что удалось сделать - это ввести в ряде случаев сис-
тему так называемой «посемейной оплаты», то есть равной
зарплаты для каждого работника с надбавками на членов его
семей. Чаще всего все ограничилось сокращением разрыва в
119

ß.ß. Дамье
заработках и значительным повышением ставки для более
низкооплачиваемых категорий. На селе первое время пыта-
лись экспериментировать со свободным потреблением, ра-
ционированием, введением местных денег, «посемейной оп-
латой» и т.д. Однако все эти меры носили некоординиро-
ванный характер. Отсутствовала и какая-либо координация в
деятельности местных революционных органов; вопреки
анархо-синдикалистской «программе», они не объединялись
в федерации, а работали исключительно на локальном уровне.
Стремясь прежде всего продвинуться от «коллективиза-
ции» (перехода под управление трудовых коллективов) к со-
циализации (обобществлению) экономики, анархо-синдика-
листы инициировали создание 11 августа 1936 г. Экономиче-
ского совета Каталонии, который должен был осуществлять
общую координацию и планирование хозяйства и ценообра-
зование. Однако и этот орган носил компромиссный характер
как по составу (в него вошли члены НКТ, ВСТ и политических
партий), так и по своим задачам. В его цели входили такие
разноплановые меры, как регулирование производства с
ориентацией на потребление, монополия внешней торговли,
развитие коллективизации в промышленности, торговле,
сельском хозяйстве и на транспорте, развитие кооперации
крестьян и потребителей, трудоустройство безработных,
унификация налоговой системы и др. Д. Абад де Сантиль-
ян, игравший ключевую роль в Экономическом совете, был
убежден, что этот орган будет способствовать созданию но-
вой хозяйственной системы. Радикальное крыло анархо-
синдикалистов (Б. Дуррути и др.) опасалось напротив, что
подобная «легализация» завоеваний революции в тенденции
лишь усилит власть Женералитата и может привести к «госу-
дарственному капитализму» либо «государственному социа-
лизму»46.
Неустойчивое равновесие сил не могло сохраняться дол-
го. Не ликвидированная анархистами государственная
власть, политические партии и поддерживавшие их социаль-
ные слои воспользовались полученной передышкой для того,
чтобы перейти в наступление на революцию. В руках не уст-
раненного революцией государства оставались мощные ры-
чаги, прежде всего валютные и финансовые средства. Кол-
лективизированной промышленности не хватало сырья.
«Марксисты и республиканцы смешались в единый блок и,
обладая деньгами и оружием, проводили политику покрови-
тельства в отношении своих сторонников, распределяя среди
120

Испанские анархо-синдикалисты
них продовольствие, вооружение, руководящие посты, сред-
ства информации и транспорта..., - признавалось в отчете
НКТ конгрессу анархо-синдикалистского Интернационала в
1937 г. - Каталония должна была организовать собственную
внешнюю торговлю, вступая в конкуренцию за заграницу с
другими частями страны, чтобы прокормить своих граждан и
удовлетворить потребности Арагонского фронта... Прави-
тельство, пользуясь нашим старанием не наносить ущерба
антифашистскому единству и не провоцировать разрыв офи-
циальных отношений с заграницей, пользовалось этой при-
вилегированной дипломатической ситуацией и ожесточено
саботировало наши действия во всех областях»47.
Власти Мадрида и Каталонии стали оказывать нарастаю-
щее давление на анархо-синдикалистов сразу по трем на-
правлениям: препятствуя поставке оружия и боеприпасов
плохо вооруженным милициям, стремясь ограничить размах
и ход коллективизации в промышленности и в сельском хо-
зяйстве и пытаясь навязать замену милиций регулярной ар-
мией48. В сентябре в каталонской печати началась массиро-
ванная кампания против «неподконтрольных» анархистов,
которых обвиняли в том, что они укрывают оружие, вместо
того, чтобы отправить его на фронт (имелись в виду комите-
ты обороны), а также против «утопических экспериментов» в
экономике49.
Встроившись во властную систему, руководство НКТ не
могло не измениться само. Оно перестраивалось для того,
чтобы соответствовать требованиям момента, оправдывая
разрастание бюрократического аппарата реальными потреб-
ностями координации экономической и социальной жизни.
Пользуясь тем, что активные члены НКТ и ФАИ сражались на
фронте в составе милиций, а другие были полностью погру-
жены в работу самоуправления трудящихся на местах, мно-
гие должностные лица профобъединения (члены Нацио-
нального, региональных, окружных комитетов, сотрудники
различных комиссий профсоюзов, Комитета милиций, Эко-
номического совета и т.д.) стали все меньше считаться с ну-
ждами и пожеланиями анархо-синдикалистской массы. Рядо-
вые активисты просто не могли уследить за чередой беско-
нечных конференций, пленумов, совещаний и разобраться
детально в обсуждавшихся на них вопросах. При этом, как
отмечал историограф НКТ Ж. Пейратс, по существу происхо-
дили нарушения федералистских норм организационного
устройства (превращение Национального комитета в «маши-
121

ß.ß. Дамье
ну по даче указаний» отдельным профсоюзам, проведение
пленумов по циркулярам сверху, принятие важных решений
на комитетах всех уровней и совещаниях подобранных акти-
вистов с последующим одобрением на общих собраниях).
Вся эта практика противоречила принципам анархо-синди-
ализма, в соответствии с которыми инициатива в организа-
ции должна идти не «сверху вниз», а «снизу вверх», а коми-
теты и комиссии призваны не принимать самостоятельные
решения по принципиальным вопросам, а выполнять наказы
«низовых» общих собраний50.
Многие анархо-синдикалисты выступали против начав-
шейся бюрократизации H KT и против политики все новых и
новых уступок государству и партиям со стороны лидеров.
Свою озабоченность и возмущение по этому поводу неодно-
кратно выражал Б. Дуррути (в беседах с Мариано Васкесом,
Гарсиа Оливером и др.). Радикальное крыло попыталось по-
вернуть ход событий на региональном пленуме каталонской
НКТ в начале августа 1936 г. Гарсиа Оливер и Дуррути по-
требовали положить конец сотрудничеству с политическими
силами, которое дезориентирует революцию и лишает ее
сил. Они призвали развивать революцию вперед. Но боль-
шинство по-прежнему опасалось гражданской войны в «ан-
тифашистском лагере». Курс 20 июля остался в целом без
изменений. Были приняты решения о необходимости «рево-
люционного альянса» с ВСТ и создания Национального со-
вета оборона для военно-политического руководства. Ради-
кальное меньшинство, замечал историк А. Пас, и на сей раз
подчинилось, следуя организационной дисциплине. «Выхо-
дом было бы порвать с «чувством ответственности активи-
ста» и даже без согласия собственной организации вынести
проблему на улицу. Но на это никто из активистов оказался
неспособен...»51. Осуществить идею союза с ВСТ НКТ попы-
талась в середине августа, вступив в переговоры с лидером
ВСТ социалистом Ф. Ларго Кабальеро. Обсуждалась воз-
можность того, что оба профобъединения совместно отстра-
нят центральное республиканское правительство и заменят
его революционной хунтой обороны. В последний момент
Ларго Кабальеро отказался от этого плана, поскольку не же-
лал нарушать легитимность республиканской власти . 4 сен-
тября 1936 г. он был назначен премьер-министром Испан-
ской Республики.
Напряженность в отношениях между анархо-синдика-
листами и антифашистскими партиями и движениями нарас-
122

Испанские анархо-синдикалисты
тапа. В ответ на обвинения анархистов в «укрывании ору-
жия», комитеты обороны Барселоны заявили о том, что не
намерены складывать оружие, «пока революция не решила
проблему политической власти и пока существуют вооружен-
ные силы, подчиняющиеся приказам правительства в Мад-
риде», поскольку считают оружие «гарантом революционных
завоеваний». Газета «Солидаридад обрера» защищала кол-
лективы в промышленности и сельском хозяйстве и напоми-
нала о «революционном характере» войны. В радиообраще-
нии с фронта Дуррути подчеркнул, что «фашизм и капита-
лизм - это одно и то же», а комитеты сотен и военный коми-
тет «колонны Дуррути» пригрозили маршем на Барселону,
если на фронт не будет немедленно отправлено оружие, ко-
торое, как утверждалось, укрывалось в барселонских казар-
мах коммунистов. 8 пулеметов, обнаруженных в бюро комму-
нистов в Сабаделле, были посланы фронтовикам53.
Вступление НКТ в правительство
Тем временем, логика «обстоятельств» побуждала руко-
водство НКТ сделать следующий шаг: оно стало стремиться
к участию в управлении военно-политическими делами, на-
деясь, что это поможет закрепить революционные завоева-
ния. 15 сентября 1936 г. на пленуме региональных федера-
ций НКТ Национальному комитету удалось добиться приня-
тия резолюции о необходимости Национального совета обо-
роны как «национального органа, правомочного осуществ-
лять руководящие функции в военном плане и функции коор-
динации в политическом и экономическом плане». В совет,
возглавляемый Ларго Кабальеро, должны были войти «деле-
гаты» от всех трех течений (анархо-синдикалистов, марксис-
тов и республиканцев), армия и полиция заменялись ополче-
ниями. Экономическая программа совета должна была вклю-
чать социализацию банков и церковных имуществ, поместий,
крупной индустрии и торговли; социализированные средства
производства переходили под управление синдикатов, и пре-
дусматривалась свобода революционного экономического экс-
периментирования. Такие же советы надлежало образовать
на областном и местном уровне. Пленум постановил пере-
дать этот проект ВСТ вместе с предложением о заключении
альянса. Как справедливо отмечал Ж. Пейратс, по существу
такой Совет обороны был бы тем же правительством, но под
другим названием54. Тем не менее, сама «неправительствен-
123

В.В. Дамье
ная» форма органа была важна для анархистов. Прекрасно
понимая всю противоречивость предложения, Ларго Кабаль-
еро отверг его как нарушающее конституционные принципы.
Впрочем, как утверждает детально изучивший ситуацию тех
дней А. Пас, обе стороны - и Ларго Кабальеро, и Националь-
ный комитет НКТ, возглавляемый новым генеральным секре-
тарем и сторонником реформистской линии Орасио Марти-
несом Прието, - уже хорошо понимали, чего хочет другая, и с
этого момента вели бесконечный торг, прибегая к различным
мерам давления. Козырем премьер-министра оставался во-
прос о деньгах и оружии для анархистских милиций на фрон-
те, которые по-прежнему сражались, надеясь на то, что, взяв
Сарагосу и Уэску, они смогут потребовать от комитетов НКТ
положить конец уступкам и провозгласить либертарный ком-
мунизм. Ополчения изнемогали от нехватки оружия и бое-
припасов, и дела на фронтах шли все хуже. Положение ста-
новилось настолько острым, что Дуррути и Абад де Сантиль-
ян разработали план нападения анархистской колонны на
Национальный банк в Мадриде с целью экспроприировать
его средства и использовать их на закупку оружия. Однако
перепуганные члены Национального комитета отвергли его55.
Между тем, б Каталонии региональный комитет НКТ, под
давлением постоянных требований правительства Ларго Ка-
бальеро прекратить каталонское «двоевластие», заявил о
своем согласии с роспуском KAM; взамен 3 представителя
НКТ вступили в состав Женералитата. Таким образом, анар-
хо-синдикалисты впервые вошли в открыто правительствен-
ный орган. Психологическое и идейное «табу» было разбито.
Виднейшие активисты каталонской НКТ, такие как Гарсиа
Оливер. А. Фернандес, Ж. Шена и Маркое Алькон, стиснув
зубы, смирились с этим решением56.
Реакция низовых активистов НКТ на постоянные уступки
руководства каталонской организации была иной. Маркое
Алькон, один из ведущих деятелей НКТ (профсоюза сте-
кольщиков, затем - работников сферы общественного досу-
га), пользовавшийся большой популярностью в Барселоне,
позднее вспоминал, что вскоре после роспуска KAM и вступ-
ления НКТ в каталонское правительство к нему явились
представители комиссии комитетов обороны Барселоны Да-
ниэль Санчес, Анхель Карбальейра, Трапоте и другие. Они
заявили, что на собрании комитетов обороны было принято
решение направиться в штаб-квартиру НКТ и ФАИ и разо-
гнать региональные комитеты НКТ и ФАИ, которые «удушали
124

Испанские анархо-синдикалисты
революцию». Делегаты предложили Маркосу Алькону стать
новым секретарем каталонского регионального комитета
НКТ. Алькон был согласен с активистами в оценке ситуации и
сделанных уступок. Но он был решительно против таких мер,
считая их «безответственными» и вредными для организа-
ции. Он с трудом уговорил комитеты обороны отказаться от
выступления, призвав их вместо этого «укрепиться в проф-
союзах» и, опираясь на них, принудить комитеты НКТ выпол-
нять волю членов организации57. Тем самым, была упущена
одна из последних возможностей продолжить развитие соци-
альной революции в Каталонии.
Собравшийся в этой критической ситуации 28 сентября
пленум региональных федераций НКТ выпустил манифест, в
котором выражалось сожаление в связи с негативной реак-
цией других профсоюзных и политических организаций на
предложение о создании Национального совета обороны.
НКТ сетовала на то, что исключение ее представителей из
руководства борьбой подрывает само это руководство, еще
раз призывала ВСТ к «революционному альянсу» и угрожала
«снять с себя ответственность» за последствия в случае от-
каза. По оценке Ж. Пейратса, «дух капитуляции пронизывал
каждую строчку манифеста»58.
Проблема нехватка оружия, казалось, сдвинулась с мерт-
вой точки после встречи генерального секретаря анархо-
синдикалистского Интернационала Пьера Бенара и Дуррути с
премьер-министром Ларго Кабальеро в Мадриде 1 октября
1936 г. Дуррути пригрозил премьеру, что если правительство
не выделит достаточные средства для закупки оружия для
колонн НКТ-ФАИ, то фронтовики пойдут маршем на Мад-
рид59. После этого правительство Испании постановило вы-
делить на закупку вооружения 1,6 млрд песет, причем треть
закупленного материала предназначалась для Каталонии и
Арагона. Но уже через несколько дней намеченная сделка с
оружейной фирмой была отменена, поскольку в дело вме-
шался Советский Союз, предложивший республиканскому
правительству свою помощь60. Поддержка со стороны СССР
способствовало резкому усилению влияния противников
анархо-синдикалистов - коммунистов из КПИ, которые вы-
ступали против социалистической революции в Испании.
В качестве противовеса соглашательскому курсу НКТ в
Мадриде и Каталонии, фронтовые и арагонские анархо-син-
дикалисты образовали собственный центр. Они не стали
бросать открытый вызов своей организации, а предпочли
125

В.В. Дамье
создать нечто в роде «маяка Испанской революции». После
возвращения Дуррути из Мадрида на Арагонский фронт, 6 ок-
тября 1936 г. в Бухаралосе состоялась региональная конфе-
ренция делегатов от деревень и анархо-синдикалистских ко-
лонн ополчения. На ней был образован Совет обороны Ара-
гона, состоявший исключительно из анархистов. Ему надле-
жало координировать все действия в военной, экономической
и социальной области. Совет состоял из отделов по отрас-
лям деятельности и в этом напоминал правительственный
орган. Однако создатели органа предполагали иной, феде-
ралистский, а не властный тип взаимоотношений между ним
и низовыми общими собраниями: «Отделы разработают
план, который будет предложен представленным организа-
циям и требует их согласия, но, будучи одобрен, он станет
общеобязательным и будет выполнен во всех своих аспек-
тах». Приводящий этот документ А. Пас отмечает: «Впервые
в истории общества целый регион приступил к революцион-
ному действию помимо всяких политических партий, имея в
качестве основы исключительно общее собрание, объявив-
шее себя суверенным. Фактически форма организации об-
щества, сложившаяся в Арагоне, ближе всего подходила к
либертарному коммунизму»61. Центральные и каталонские
власти не признали арагонский Совет62. При содействии Дур-
рути и бойцов его колонны в области начала формироваться
федерация самоуправляющихся селений-коллективов, кото-
рая окончательно оформилась на конгрессе в Каспе в фев-
рале 1937 г., постановившем координировать социально-эко-
номическое развитие коммун Арагона и отменить денежное
обращение в любой форме и денежные расчеты внутри кол-
лективов и федерации в целом 3.
Но если в Арагоне революция шла по восходящей линии,
то в других частях Республики ее развитие затормозилось.
Власти усиленно пытались взять революционную стихию под
контроль, а руководство НКТ ничего не делало, чтобы им по-
мешать.
9 октября каталонское правительство издало декрет о ро-
спуске всех местных комитетов и иных хозяйственных, куль-
турных и прочих органов, созданных после 20 июля 1936 г.
Вместо этого Женералитат учредил новые местные общин-
ные советы, члены которых не избирались, а делегировались
движениями и партиями, входившими в региональное прави-
тельство. Неповиновение декрету приравнивалось к государ-
ственной измене. Однако на практике многие революцион-
но

Испанские анархо-синдикалисты
ные комитеты игнорировали его и не были склонны уступить
свои полномочия новым органам. «Двоевластие» на местах
продолжалось несколько месяцев, пока революционные ор-
ганы не сдались, не в последнюю очередь, под давлением
постоянных обращений НКТ к своим членам с призывом со-
блюдать правительственный декрет64.
Центральное правительство Ларго Кабальеро издало це-
лый ряд постановлений, которые предусматривали восста-
новление военной дисциплины, командной иерархии, систе-
мы наказаний за их нарушение, а также были нацелены на
включение милиций в регулярную армию. 30 сентября вышел
декрет, по которому с 10 октября отряды милиции Централь-
ного фронта, а с 20 октября и остальные переводились на
положение регулярных военных частей65. 21 октября прави-
тельство выпустило декрет о создании регулярной армии.
Правительственное решение вызвало бурю возмущения в
анархо-синдикалистских колоннах и милициях. «Если мы ли-
шим войну всего ее революционного содержания, ее идеи
социального преобразования..., то не останется ничего, кро-
ме войны за независимость [Испании], которая... больше уже
не является... революционной войной за новое общество»,
говорилось в заявлении бойцов-интернационалистов анархи-
стской колонны «Аскасо». Милиции НКТ в Центральной Ис-
пании обвинили правительство в стремлении навязать про-
летариату «новые цепи», восстановлении армии - «типично-
го инструмента авторитаризма» и насаждении милитаризма-
«неотъемлемой части фашизма». Они назвали восстановле-
ние армии «возвращением к прошлому» и угрожали, что ра-
бочий класс не станет терпеть утрату того, за что он проли-
вал кровь. Сам Дуррути дал понять в интервью, что не воз-
ражает против укрепления сознательной дисциплины и про-
тив единого командования (намекая на постоянное противо-
действие коммунистических колонн усилиям его соединения),
но не намерен соблюдать военные звания, приветствия,
муштру и систему наказаний. Он продолжал настаивать на
том, что в революционной войне ополчение добровольцев,
знающих, за что они сражаются, гораздо эффективнее66.
Бойцы анархистской «Железной колонны» в сентябре - ок-
тябре 1936 г. приняли участие в нашумевших инцидентах в
Валенсии. Они снялись с фронта и направились в тыл, тре-
буя разоружить и расформировать тыловые государственные
вооруженные формирования и отправить их членов на
фронт67. В свою очередь, руководство НКТ подтвердило при-
127

В.В.Дамье
верженность принципу милиции, но попыталось примирить
бойцов с правительственным решением
Республиканские власти начали сжимать кольцо вокруг
самоуправления в промышленности и сельском хозяйстве.
Правительство Ларго Кабальеро распорядилось о национа-
лизации военной промышленности, передав ее тем самым
под контроль государственной бюрократии68. Анархо-синди-
калист X. Фабрегас, ставший министром экономики в Жене-
ралитате, призвал рабочих 2 октября воздержаться от даль-
нейшей экспроприации предприятий; его призыв вначале не
был услышан. Однако 24 октября в Каталонии был принят
декрет, который, с одной стороны, легализовал коллективи-
зацию в промышленности, но с другой, изымал из нее мелкие
предприятия с наемным трудом и часть средних предпри-
ятий, вводил должность директора (правда, избиравшегося
рабочим комитетом), а также государственный контроль на
самоуправляющихся предприятиях, особенно в крупной ин-
дустрии69. Здесь компромисс с государством был заключен
уже при прямом участии руководства НКТ, взявшего курс на
«легализацию революции». Что касается сельского хозяйст-
ва, то декрет от 7 октября 1936 г., подписанный коммунистом
В.Урибе, министром сельского хозяйства в правительстве
Ларго Кабальеро, признавал законным конфискацию земель
лишь тех помещиков, которые считались мятежниками70. Тем
самым, многие аграрные коллективы, захватившие помещи-
чьи земли, оказывались вне закона.
В октябре 1936 г. генеральный секретарь НКТ О. Прието
вел переговоры о вступлении профобъединения в республи-
канское правительство. Он требовал для НКТ 6 постов, Ларго
Кабальеро соглашался передать анархо-синдикалистам лишь
четыре . Предвестником соглашения был подписанный 25
октября 1936 г. пакт о единстве действий между каталонски-
ми региональными организациями НКТ и ВСТ, а также между
ФАЙ и коммунистической Объединенной соцпартией Катало-
нии (ОСПК). Соглашение предусматривало, что коллективи-
зация экономики должна руководиться и координироваться
Женералитатом. Говорилось также о муниципализации жи-
лья, введении единого военного командования, принудитель-
ной мобилизации в милиции (с перспективой их превраще-
ния, таким образом, в «народную армию»), введении рабоче-
го контроля, национализации банков и установлении госу-
дарственного контроля над банковскими операциями. Особо
подчеркивалась необходимость борьбы с «неподконтроль-
128

Испанские анархо-синдикалисты
ными группами», то есть самостоятельными инициативами
снизу72.
Для давления на правительство Ларго Кабальеро лидеры
НКТ прибегли к угрозам. 23 октября 1936 г. пленум регио-
нальных федераций НКТ Центра, Валенсии, Арагона, Ката-
лонии и Андалусии обсудил доклад Национального комитета
о постановке перед правительством вопроса «о нашем уча-
стии в руководстве борьбы против фашизма и в структуре
политико-экономической жизни Революции». Принятая резо-
люция отражала метания и колебания анархо-синдикалист-
ских активистов: для них речь шла не о «цене» власти (как,
вероятно, для самого О. Прието и ряда других «вождей»), но
о попытке изменить в свою пользу общее соотношение сил.
Документ представлял собой по существу ультиматум прави-
тельству республики. Пленум постановил создать комиссию
из представителей региональных организаций Валенсии,
Центра и Каталонии для проведения встречи с президентом
М. Асаньей, «чтобы объяснить поставленную кризисом пра-
вительства необходимость... вступления в него НКТ... на ус-
ловиях, одобренных пленумом региональных организаций 15
сентября». Комиссии поручалось ждать ответа в течении 48
часов. В случае негативного ответа НКТ пригрозила принять
«меры военного характера, чтобы обеспечить связь между
Мадридом, Валенсией, Арагоном, Андалусией и Каталонией
и контролировать прохождение людей и снабжения из этих
регионов в Мадрид». Для осуществления решения Нацио-
нальный комитет должен был назначить Национальный во-
енный совет для объединения фронтов в Каталонии, Араго-
не, Леванте и Андалусии. Этому совету вместе с региональ-
ными комитетами НКТ предстояло мобилизовать 100 тысяч
членов НКТ. Конфедерация намеревалась «совместно со
всеми нашими региональными силами организовать акцию с
тем, чтобы добиться контроля над экономикой и координации
резервов». В то же самое время, было решено «уточнить
инициированное руководство с дипломатическими предста-
вителями России, чтобы в случае необходимости добиться
осуществления решений, принятых на нашем пленуме»73.
Угрозы НКТ были блефом, что прекрасно понимали и Лар-
го Кабальеро, и поддерживавший его планы СССР. Как позд-
нее признавал Д. Абад де Сантильян в статье, опубликован-
ной в газете «Тьерра и либертад», в этот период он был уже
убежден в необходимости «дисциплинированной армии» для
борьбы с фашизмом и «переходного государства».
129

В. В. Дамье
В конце концов была достигнута договоренность о том,
что НКТ получит 4 должности в правительстве, при чем смо-
жет сама определить своих кандидатов. Их подбором занял-
ся за закрытыми дверями сам О. Прието, не ставя в извест-
ность даже Национальный комитет. Представителей умерен-
ного крыла НКТ Хуана Лопеса и Хуана Пейро он просто из-
вестил по телефону о том, что они будут назначены минист-
рами торговли и промышленности. Членов ФАИ Ф. Монтсени
и Гарсиа Оливера пришлось уговаривать, для чего О. Прието
направился в Барселону. Монтсени вначале отказалась за-
нять министерский пост, однако О. Прието и секретарь ката-
лонской региональной организации НКТ Мариано Васкес на-
стаивали. Тогда она попросила 24 часа на размышление и
посоветовалась с отцом - старым анархистом Федерико
Уралесом. Он сказал ей, что это означает «ликвидацию анар-
хизма и НКТ», но если организация требует, то, с учетом обс-
тоятельств, следует согласиться. Когда разговор с О. Прието
возобновился, генеральный секретарь напомнил ей об
ответственности перед организацией, и Монтсени дала
согласие, хотя, по ее собственным словам, тяжело пережи-
вала свой шаг как «разрыв с делом всей жизни». Не сразу со-
гласился войти в правительство и Гарсиа Оливер, которого
до тех пор считали одним из радикалов. Его больше интере-
совали тактические соображения: нежелание покидать Бар-
селону, где он играл ключевую роль в организации военного
дела. В конечном счете, он уступил и согласился, хотя и не
преминул возложить ответственность на Национальный ко-
митет НКТ75. Хотя впоследствии Гарсиа Оливер утверждал,
что всего лишь подчинился решению организации, в дейст-
вительности он стал с этого момента ревностным сторонни-
ком сотрудничества с политическими партиями и течениями.
А. Пас утверждает, ссылаясь на имеющиеся у него источни-
ки, что О.Прието посетил также Дуррути на Арагонском
фронте и пытался уговорить его отправиться в Мадрид в
распоряжение центрального правительства, как было услов-
лено с Ларго Кабальеро. Однако Дуррути отказался сделать
это, заявив, что он нужен Арагону и его Совету обороны, а на
напоминание об «ответственности активиста» в резкой фор-
ме ответил, что признает лишь «одну ответственность - пе-
ред революцией». О. Прието пришлось уехать ни с чем76.
Вернувшись в Мадрид, О. Прието согласовал с Ларго Ка-
бальеро последние детали. 4 ноября 1936 г. рядовые члены
НКТ и ФАИ, изумляясь, узнали из газет о том, что в прави-
130

Испанские анархо-синдикалисты
тельстве Ларго Кабальеро появились 4 новых члена от их ор-
ганизаций: министр юстиции X. Гарсиа Оливер, министр про-
мышленности X. Пейро Белис, министр торговли X. Лопес
Санчес, министр здравоохранения Ф. Монтсени. Руководство
НКТ заверило членов организации, что эти министры будут
выражать не свое собственное мнение, а позицию организа-
ции, «коллективную волю большинства объединенных рабо-
чих масс, выраженную предварительно на общих собрани-
ях». Сама аргументация находилась в резком противоречии с
антигосударственными идеями анархизма, который всегда
считал государство орудием угнетения и классового господ-
ства. В статье утверждалось, будто «обстоятельства измени-
ли сущность правительства и испанского государства»:
«Правительство в настоящей ситуации перестало быть руко-
водящим инструментом государственных органов, силой по-
давления, направленного против рабочего класса; точно так
же как государство больше не является органом, разделяю-
щим общество на классы. И оба они со вступлением НКТ
еще дальше уйдут от подавления народа». Последняя мысль
была вполне созвучна тезису сторонников государственного
социализма о том, что государство следует «всего лишь» по-
ставить на службу «всему народу», составив власть из своих
представителей. «Вступление НКТ в центральное правитель-
ство, - провозглашала статья, - одно из важнейших событий,
какие только знает политическая история нашей страны».
Теперь «функции государства будут по согласованию с орга-
низациями рабочих ограничены руководством ходом эконо-
мической и социальной жизни страны. А правительство будет
иметь лишь задачу хорошо вести войну и координировать
революционную работу по общему плану»77. В манифесте
Национального комитета НКТ разъяснялось, что согласие на
вступление было дано ввиду «деликатной ситуации на наших
военных фронтах». Конфедерация стремится к «торжеству
иберийской пролетарской революции», «не отказывается и
никогда не откажется от своих постулатов» и останется апо-
литической, но ввиду тяжелой ситуации была вынуждена
«требовать доверенного поста в руководстве». В том же тоне
был выдержан манифест организации НКТ Центрального ре-
гиона: «НКТ не отказывается тем самым от своей программы
и своих принципов. Она согласилась войти в правительство
только и исключительно, чтобы выиграть войну» 8.
В день вступления НКТ в правительство. Дуррути высту-
пил по радио с речью. Текст ее не сохранился, варианты,
131

В. В. Дам ье
опубликованные в печати, по свидетельству некоторых оче-
видцев, подверглись сильной цензуре и были искажены.
Маркое Алькон вспоминал, что Дуррути «заставил их [ответ-
ственных деятелей НКТ и ФАИ] трепетать от страха, объявив
им в чрезвычайно резком тоне, что им не удастся удушить
революцию под предлогом бесцветного антифашизма...»79.
Эта была последняя речь лидера анархистских радикалов.
Мадрид был на гране захвата франкистскими войсками, и
республиканское правительство 6 ноября в панике покинуло
его. Уступая многочисленным просьбам, колонна Дуррути
пришла на помощь осажденному Мадриду и в упорных боях
помогла спасти его от падения. Однако сам Дуррути 19 нояб-
ря 1936 г. погиб при таинственных обстоятельствах. Против-
ники уступок и правительственного сотрудничества потеряли
свою наиболее заметную, символическую и популярную в
анархо-синдикалистских массах фигуру.
НКТ в правительстве: итоги и уроки
Представители НКТ оставались в правительстве до мая
1937 г. Итог эксперимента с «хождением во власть» оказался
для испанского анархо-синдикализма катастрофическим. Его
министрам не удалось ни способствовать улучшению воен-
ной ситуации, ни остановить наступление на революционные
завоевания. Ф. Монтсени публично признала неудачу участия
в правительстве, а X. Лопес подчеркнул невозможность чего-
либо достичь в ситуации, когда другие экономические посты
находились в руках коммунистов и правых социалистов80.
Синдикалистам не удалось добиться профсоюзного контроля
над «практикой монополии внешней торговли» и принятия
предложенных ими проектов декретов о коллективизации в
промышленности и о финансовой помощи коллективам. Пра-
вительственный декрет от 22 февраля 1937 г. предусматри-
вал возможность государственного контроля и огосударст-
вления в промышленности81.
Более того, деятельность «товарищей-министров», как на-
зывали в либертарных кругах членов правительства от НКТ-
ФАИ, не только была разрывом с основополагающими прин-
ципами и традициями движения, но и принесла анархистам
неприятности. Так, юридические реформы Гарсиа Оливера
включали не только предоставление правоспособности жен-
щинам и отмену наказаний за преступления, совершенные до
19 июля 1936 г., но, среди прочего, и такие «либертарные»
132

Испанские анархо-синдикалисты
действия, как организация «трудовых лагерей» для преступ-
ников. Некоторые из разработанных им декретов (например,
о тюремном заключении за хранение оружия или взрывчатки
на срок до 20 лет) были после мая 1937 г. в Барселоне ис-
пользованы против самих анархистов82.
Под прикрытием «разделения ответственности» с НКТ и
ФАИ, испанские и каталонские республиканские власти смог-
ли за время участия их представителей в правительстве про-
вести осуществление таких контрреволюционных мер, как
ликвидация народных ополчений и их полная замена регу-
лярной армией (29 января 1937 г.), которая оказалась, как
показал дальнейший ход войны, гораздо менее боеспособ-
ной, роспуск революционных комитетов и местных советов
по всей стране с заменой их назначаемыми органами (4 ян-
варя 1937 г.)83, ликвидация рабочих отрядов по поддержанию
порядка в Каталонии («контрольных патрулей») (март
1937 г.)84. Основной задачей властей в этот период стало ра-
зоружение трудящихся. Стремление лишить анархо-синдика-
листские рабочие организации контроля над границами в ап-
реле 1937 г. привело к жестоким столкновениям в погранич-
ной с Францией зоне Каталонии. Участились нападки комму-
нистов, правых социалистов и республиканцев на коллекти-
визацию в экономике; вспыхивали острые конфликты между
испанским Министерством сельского хозяйства и рабочими
коллективами апельсиновых плантаций Валенсии, создан-
ными НКТ и ВСТ, между каталонским Министерством продо-
вольственного снабжения и стремившимся к социализации
распределения барселонским профсоюзом НКТ и т.д. Име-
лись десятки случаев расправ с анархистами или произволь-
ных арестов анархистских активистов. Наконец, в мае 1937 г.
кризис, спровоцированный нападением полиции на находив-
шуюся под рабочим контролем телефонную станцию Барсе-
лоны, вызвал массовое восстание анархо-синдикалистских
рабочих города: основой самоорганизации трудящихся, как и
в июле 1936 г., стали квартальные комитеты обороны. Анар-
хо-синдикалистским массам удалось взять под контроль
большую часть города, и возникла реальная возможность
для углубления социальной революции. Однако руководство
НКТ и ФАИ, опасаясь краха «антифашистского единства»,
уговорило рабочих покинуть баррикады85. После этого «рес-
публиканская контрреволюция» перешла в контрнаступле-
ние: Ларго Кабальеро - сторонник компромисса - был сме-
щен с поста премьера, представители НКТ и ФАИ выведены
133

В.В.Дамье
из состава центрального и каталонского правительств, в ав-
густе 1937 г. правительственным декретом был распущен
Совет обороны Арагона, а республиканские войска под ко-
мандованием коммуниста Э. Листера разгромили большую
часть сельских коммун области. В течение второй половины
1937-1938 гг. правительство X. Негрина приняло ряд декре-
тов, которые распускали незарегистрированные аграрные
коллективы, ставили остальные под контроль государства, а
также (под предлогом военных надобностей) постепенно со-
кращали сферу рабочего самоуправления в промышленности
- вплоть до прямого или косвенного огосударствления и ми-
литаризации большей части индустрии86. Тысячи анархо-син-
дикалистов были арестованы как «неподконтрольные эле-
менты»87. Лидеры НКТ и ФАИ практически не оказывали
серьезного сопротивления этому наступлению на движение
трудящихся, продолжая заявлять о необходимости «прежде
всего, выиграть войну с фашизмом». Но в руководстве этих
организаций нарастали разногласия. В общем и целом, если
большинство ведущих деятелей Полуостровного комитета
ФАИ по-прежнему утверждало, что ни на шаг не отступает от
традиционных анархо-синдикалистских идей и вернется к их
осуществлению после победоносного окончания войны, то в
кругах Национального комитета НКТ во главе с занимавшим
пост генерального секретаря М. Васкесом и «теневым» ли-
дером О. Прието усиливалось стремление к пересмотру ряда
основных концепций анархо-синдикализма в сторону социал-
демократических моделей «демократии трудящихся» и
«смешанной экономики», к превращению ФАИ в политиче-
скую партию, возглавляющую НКТ88. Несмотря на внутренние
споры о масштабах и пределах уступок властям, руководя-
щие круги движения до конца гражданской войны оставались
заложниками логики «антифашистского единства» и «мень-
шего зла». С апреля 1938 г. НКТ вновь занимала в прави-
тельстве второстепенный пост - министра образования и
здравоохранения.
Вся тактика «откладывания» или «сдерживания» социаль-
ной революции ради победы в гражданской войне между
буржуазно-республиканским и фашистским лагерем оказа-
лась неблагоприятной даже для судьбы самой войны. Собы-
тия показали, что ее нельзя было выиграть как просто обыч-
ную либо даже «антифашистскую» войну, ведомую регуляр-
ной армией и милитаризованным государством по всем пра-
вилам военного искусства. Победить франкизм могли только
134

Испанские анархо-синдикалисты
испанские трудящиеся, полные надежд Июля 1936 г., несу-
щие, как говорил Дуррути, «новый мир в своем сердце» и за-
щищающие свои революционные завоевания. «Мы знали,
признал Д. Абад де Сантильян после поражения, - что не-
возможно одержать победу, не выиграв войну. Мы пожертво-
вали революцией, не поняв, что эта жертва несет с собой от-
каз от подлинных целей войны»89. Утратившим революцион-
ный энтузиазм массам уже не за что было сражаться. Не
случайно, в начале 1939 г. дезертирство из республиканской
армии приняло массовые масштабы и наблюдались даже
случаи братания между солдатами армии Республики и фран-
кистских войск90.
Многие исследователи, принадлежащие к марксистскому
направлению, пытались возложить на анархо-синдикалист-
ское движение в целом вину за поражение Испанской рево-
люции, утверждая, что правительственное сотрудничество
лидеров НКТ и ФАИ явилось следствием анархистской идео-
логии, отвергающей взятие трудящимися политической вла-
сти91. Однако подобная точка зрения несостоятельна. Преж-
де всего, анархистские концепции не только отрицают созда-
ние новой, «пролетарской» власти, но и предусматривают
ликвидацию старой, чему как раз и воспрепятствовали руко-
водители НКТ. В данном случае, они действовали не «благо-
даря» либертарным теориям, а вопреки им. Кроме того, не-
верно утверждать, будто анархо-синдикалистские массы Ис-
пании отказались от осуществления социальной революции
только потому, что их «лидеры» призывали приостановить ее
развитие. Факты говорят о том, что сотни тысяч рядовых
членов НКТ и ФАИ, игравших первостепенную роль в органи-
зации рабочего и крестьянского самоуправления на произ-
водстве, «не считали себя связанными политическими ма-
неврами», но действовали самостоятельно на уровне пред-
приятия или коммуны, не дожидаясь призывов или распоря-
жений92. Именно это автономное творчество «снизу», неза-
висимо от «вождей», а если надо -то и вопреки им, доказало
мощь анархистской «идеи-силы».
Помимо такого пассивного (но весьма упорного сопротив-
ления) соглашательскому курсу руководства из толщи анар-
хо-синдикалистской массы, существовало и более активное,
осознанное и открытое сопротивление. Данные о нем отры-
вочны, и систематических исследований организованной оп-
позиции в НКТ, ФАИ и ФИХЛ до сих пор не существует93. По-
этому оценить его реальные масштабы весьма сложно. Сум-
135

В.В.Дамье
мируя вкратце разрозненную информацию, можно выделить
три основных типа такого сопротивления. Во-первых, это
противодействие низовых профсоюзов НКТ политике огосу-
дарствления экономической и социальной жизни, отстаива-
ние завоеванного самоуправления. Уже в декабре 1936 г.
единый синдикат деревообделочной отрасли НКТ подверг
критике отказ от полной реализации либертарного коммуниз-
ма: «вместо того, чтобы перейти к подлинной инкаутации
(экспроприации, - В. Д), широко удовлетворить желания на-
рода, хозяев обязали выплачивать еженедельный заработок,
поденная плата увеличилась, а почасовая сократилась, и это
в разгар войны!». На предприятиях, которые все же были
конфискованы, возникло большое число «паразитических
бюрократов» и контрольных комитетов, не занимающихся
производством. Кроме того, возникшие в промышленности
коллективы оказывались в неравном положении. Они скорее
напоминали кооперативы, хозяйствовавшие в свою пользу и
на свой страх и риск, что создавало «два класса: новых бога-
чей и вечных бедняков». В противовес этому, синдикат тре-
бовал «коллективизации всех отраслей» с единой кассой,
переходя к эгалитарному распределению . Профсоюзы НКТ
в конце 1936 - начале 1937 гг. продолжали предлагать про-
екты дальнейшего обобществления.
Известно о забастовке, проведенной (несмотря на давле-
ние руководства НКТ-ФАИ) в начале 1938 г. союзом работни-
ков сферы досуга Барселоны против введения государствен-
ного контроля в отрасли95. К этой же категории можно отне-
сти протесты бойцов анархистских милиций против их мили-
таризации и растворения в регулярной армии. В результате
вызванного этим кризиса каталонский региональный комитет
НКТ вынужден был дать согласие на то, что не желающие
подчиниться армейским порядкам бойцы смогут покинуть
фронт96.
Во-вторых, возник целый ряд анархо-синдикалистских из-
даний, которые открыто и достаточно резко критиковали
«коллаборационистский» и «соглашательский» курс комите-
тов НКТ и ФАИ, отвергали свертывание революции под
предлогом «антифашистского единства» и сотрудничество в
правительстве. Важнейшим из них была газета «Идеас», на-
чавшая выходить 29 декабря 1936 г. Ее издавали местные
организации НКТ и ФАИ Нижнего Льобрегата, редактором
был Либерто Кальехас, бывший до этого директором органа
НКТ Каталонии «Солидаридад обрера», но вынужденный по-
136

Испанские анархо-синдикалисты
кинуть пост из-за несогласия с проправительственной поли-
тикой руководства НКТ и ФАИ. «Идеас» стала центром при-
тяжения всей революционной оппозиции внутри анархо-
синдикалистского движения. В ней сотрудничали и выступали
с острыми критическими статьями такие известные анархи-
сты, как Хосе Альберола, Фелипе Алаис, Жозе Пейратс, Се-
верино Кампос, Флореаль Оканья, Франсиско Карреньо,
Хайме Балиус и т.д. Среди других оппозиционных анархист-
ских изданий можно назвать «Акрасиа» в Лериде (директор
Ж.Пейратс), «Сьюдад и кампо» в Тортоса, «Носотрос» в Ва-
ленсии, а также органы каталонской «Либертарной молоде-
жи» (ФИХЛ) «Рута» и «Эсфуэрса» и газеты «Друзей Дуррути»
(«Ла Ноче», а после мая 1937 г. - «Эль Амиго дель пуэб-
ло»)97. Все эти издания с интересом читались рядовыми ак-
тивистами анархо-синдикалистского движения и пользова-
лись их поддержкой.
Наконец, имелись и организованные оппозиционные груп-
пы. Так, в Валенсии в декабре 1936 г. неоднократно распро-
странялись манифесты, подписанные группой «Иконобор-
цев». В них содержалась резкая критика лиц, представляв-
ших НКТ в правительстве и других государственных органах.
Вероятно, она встретила живой отклик среди членов органи-
зации, поскольку Национальный комитет НКТ счел необхо-
димым резко отреагировать, выступив с обличением «непод-
контрольных и безответственных» критиков, которые «никого
не представляют»98.
Открыто выступала против сотрудничества в правитель-
стве, отхода от анархистских идей, уступок «обстоятельст-
вам» и соглашательства «лидеров» крупнейшая из регио-
нальных федераций ФИХЛ - «Либертарная молодежь» Ката-
лонии. Приняв активное участие в майских событиях 1937 г.,
она перешла затем в открытую оппозицию, отказываясь под-
чиняться решениям руководства ФИХЛ, НКТ и ФАИ и заклю-
чать соглашение с молодежными организациями антифаши-
стских партий. В ответ руководители анархо-синдикалистско-
го движения угрожали санкциями против «недисциплиниро-
ванного» органа «Либертарной молодежи» - газеты «Рута»99.
Весной 1937 г. часть анархо-синдикалистов, недовольных
политикой комитетов НКТ и ФАИ (X. Балиус и др.), а также
бывших бойцов милиций создали группу «Друзья Дуррути»,
которая включала до 4-5 тысяч членов . Они осуждали от-
каз от провозглашения либертарного коммунизма, участие в
правительстве и сотрудничество с социалистами, коммуни-
137

В.В. Дамье
стами и буржуазными республиканцами. Члены группы под-
вергли критике как реформизм, так и «ортодоксальные»
представление об анархизме, призывая к дальнейшей раз-
работке анархистской теории и тактики, которая базирова-
лась бы на следующих основных положениях: «свободная
муниципия» (коммуна), управление экономикой синдикатами,
создание революционного комитета для защиты революции и
координации деятельности местных комитетов обороны1 \
Но «Друзья Дуррути» не стали центром притяжения для
других оппозиционных групп в анархистском движении, кото-
рые критиковали их за склонность к авторитарным мето-
дам102. Эти группы, действовавшие в ФАИ и НКТ («Идеас» и
«Неисправимые» из Нижнего Льобрегата, «Дон Кихоты идеа-
ла» в Барселоне, «Акрасиа» в Лериде и др.) выступали за
возрождение традиционных принципов и идеалов анархо-
синдикализма, сопротивлялись планам превращения в поли-
тическую партию и попыткам внутренней унификации и цен-
трализации либертарного движения. Так, в конце 1937 г. вид-
ные анархисты Сантана Калеро, Северино Кампос и Ж.Пей-
ратс опубликовали брошюру от имени «преобладающей оп-
позиции сознательной части либертарного движения». Обви-
нив «вождей» в предательстве «идеологических принципов
анархизма», попрании «сущности анархизма» во имя «требо-
ваний обстоятельств» и «отравлении легких и ума гиганта.
НКТ и ФАИ вонючим выкидышем политики», они потребовали
избавления от «государственнической и централистской уда-
вки»103.
Как «Друзья Дуррути», так и сторонники возвращения к ор-
тодоксальному анархо-синдикализму не видели для себя
иного поля деятельности, кроме массовых либертарных ор-
ганизаций - НКТ и ФАИ. Работая среди рядовых активистов,
они стремились изменить официальную линию движения,
выступали на пленумах и конференциях. На национальном
пленуме региональных комитетов НКТ, ФАИ и ФИХЛ в октяб-
ре 1938 г. противники «соглашательства» попытались дать
бой курсу на сотрудничество с властью. Делегат «Либертар-
ной молодежи» Каталонии заявил: «Пытаться внедриться в
государство с тем, чтобы разрушить его, - все равно, что от-
править своих жен и сестер в бордели, чтобы ликвидировать
проституцию», а представитель каталонской ФАИ Ж. Шена в
знак протеста против заявления о возможности участия Фе-
дерации в политике покинул зал заседаний104. Однако до-
биться желаемых изменений оппозиции так и не удалось.
138

Испанские анархо-синдикалисты
Она осталась разрозненной и организационно не оформлен-
ной. Над активистами по-прежнему довлела верность «своей
организации», любое обращение к массам вне ее рамок ка-
залось им немыслимым. К тому же, в испанском анархо-
синдикализме не существовало опыта систематически и ско-
ординировано организованной фракционной борьбы, которая
могла бы помочь оппозиционерам отстранить руководство
комитетов НКТ и ФАИ.
Оказавшись в эмиграции, испанское анархо-синдикалист-
ское движение нашло в себе силы дать самокритичную оцен-
ку опыта «участия во власти» в период гражданской войны и
извлечь для себя соответствующие уроки. Межконтиненталь-
ная конференция «Испанского либертарного движения»
(НКТ-ФАИ-ФИХЛ), состоявшаяся в апреле 1947 г. в Тулузе,
сочла «последствия правительственного сотрудничества»
«катастрофическими» и объявила о возвращении к традици-
онным анархистским представлениям о необходимости лик-
видации государственной власти и замены его всеобщим са-
моуправлением трудящихся105.
1 НКТ была образована в 1910 г. и к июлю 1936 г. являлась
крупнейшим профобъединением Испании: в ней состояли почти 1,6
млн членов, тогда как во Всеобщем союзе трудящихся (ВСТ), нахо-
дившемся под влиянием социалистов - более 1,4 млн. В то же са-
мое время, среди трудящихся Каталонии влияние НКТ преоблада-
ло, а ВСТ, представлявший небольшое меньшинство рабочих, на-
ходился под сильным воздействием коммунистов, которые контро-
лировались Коминтерном. (См.: Дамье В.В. Анархо-синдикализм в
XX веке. М., 2001. С. 19; Paz A. Durruti: Leben und Tode des spani-
schen Anarchisten. Übersetzt aus dem Spanischen. Hamburg, 1994. S.
388). НКТ открыто провозглашала анархистские цели ликвидации
капитализма и государства и замены их безгосударственным и
коммунистическим обществом всеобщего самоуправления трудя-
щихся. Однако далеко не все ее члены обязаны были быть и в дей-
ствительности были идейными анархистами.
2 Боевая организация НКТ, состоящая из местных «комитетов
обороны» и их вооруженных «групп обороны», была создана в на-
чале 1930-х гг. и возобновила активную деятельность летом 1936 г.
(См.: Paz A. Op. cit. S. 395-406; Fraser R. Blood of Spain. The Experi-
ence of Civil War, 1936-1939. Harmondsworth etc., 1981. P. 63).
3 ФАИ - организация идейных анархистов Испании и Португа-
лии, образованная в 1927 г. Все ее члены в Испании должны были
одновременно состоять в НКТ, где ФАИ стремилась играть роль
«революционного фермента», предотвращать проявления рефор-
мизма, влияния политических партий и сторонников соглашения с
139

В.В. Дамье
властями. В отличие от НКТ, которая была организована на проф-
союзной основе, ФАИ состояла из небольших местных групп акти-
вистов, хорошо знавших друг друга. (См.: Peirats J. Les anarchistes
espagnols. Révolution de 1936 et luttes de toujours. Traduit de Г espag-
nol. Toulouse, 1989. P. 211-220).
4 Иберийская федерация либертарной молодежи (ФИХЛ)
анархистская молодежная организация, тесно сотрудничавшая с
НКТ и ФАИ. К февралю 1937 г. во входивших в нее группах насчи-
тывалось более 80 тыс. членов, в том числе более 34 тыс. - в Ка-
талонии. (См.: Peirats J. Op. cit. P. 233-246).
5 Guillamon A. The Friends of Durruti Group: 1937-1939. Translated
from Spanish. Edinburgh, 1996. P. 8.
6 Peirats J. Op. cit. P. 99-100; Fraser R. Op. cit. P. 137-145; Paz A.
Op. cit. S. 439, 452-455.
7 Цит. по: Fraser R. Op. cit. P. 72.
8 Подробнее см.: Дамье В.В. Испанская революция и коммуны
Арагона // Наперекор. 1999. № 9. С. 45-54.
9 Levai G. Das libertäre Spanien. Das konstruktive Werk der Spani-
schen Revolution (1936-1939). Hamburg, 1979. S. 54.
10 Souchy A. Nacht über Spanien. Bürgerkrieg und Revolution in
Spanien. Grafenau - Döffingen, 1987. S. 145
11 Bemecker W.L Anarchismus und Bürgerkrieg. Zur Geschichte der
sozialen Revolution in Spanien 1936-1939. Hamburg, 1978. S. 226-232.
12 Paz A. Op. cit. S. 429.
13 См.: Ibid. S. 316.
14 См.: Congreso extraordinario de 1936 en Zaragoza. Dictamen
sobre «Concepto Confederal del Comunismo libertario» // Congresos
anarcosindicalistas en Esparïa 1870-1936. Toulouse - Paris, 1977.
P. 157-176. Русский перевод см.: Концепция либертарного коммуни-
ма // Наперекор. 1999. № 9. С. 38-44.
15 Об этих местных восстаниях и провозглашении либертарного
коммунизма см.: Aus dem revolutionären Spanien. Das Leben in einem
katalonischen Orte während der Revolution. Fünf Tage freiheitlicher
Kommunismus // international Institute of Social History, Amsterdam.
Collection of the International Working Men's Association. Nr. 69; Pei-
rats J. Op. cit P. 69-84.
16 Именно в таком духе высказался, например, в 1923 г. тог-
дашний генеральный секретарь НКТ Анхель Пестанья в беседе с
X. Гарсиа Оливером (см.; Paz A. Op. cit. S. 64-65).
17 На этом положении особенно настаивали в начале 1930-х гг.
представители реформистского течения в НКТ - так называемые
«трентисты». Изложение их взглядов («Манифест 30-ти») опубли-
ковано в пресс-бюллетене анархо-синдикалистского Интернацио-
нала - Международной Ассоциации Трудящихся (см.: Pressedienst
der IAA. 1931. 7 okt. N14(139)).
140

Испанские анархо-синдикалисты
«Только совершив социальную революцию, можно сокрушить
фашизм», - писала, например, газета каталонской НКТ «Солида-
ридад обрера» накануне 19 июля (Solidaridad Obrera. 1936. 17 jul.).
19 Революционный синдикализм -течение в рабочем движении,
возникшее во Франции в конце XIX - начале XX вв. и распростра-
нившееся во многих других странах мира. Оно выступало за созда-
ние революционных профсоюзов, свободных от контроля со сторо-
ны политических партий, за отказ от политической борьбы и подго-
товку всеобщей стачки, которой надлежало свергнуть капиталисти-
ческий строй и государство, заменив их экономической и политиче-
ской системой, основанной на федерации профсоюзов. Подробнее
см.: Дамье В.В. Анархо-синдикализм в борьбе с индустриально-
капиталистической системой // Левые в Европе XX века: люди и
идеи. М., 2001; Дамье В.В. Анархо-синдикализм в XX веке. М., 2001.
20 Bookchin M. Introductory Essay // Dolgoff S. (ed.). The Anarchist
Collectives. Worker's Self-management in the Spanish Revolution
1936-1939. Montreal, 1974. P. XXV.
21 НКТ строилась на федералистской основе. Ее базовыми орга-
низациями являлись профсоюзы, которые объединялись в местные
федерации. Все местные федерации данного региона составляли
региональную федерацию, а региональные союзы соединялись в
НКТ. По решению конгресса 1931 г., было начато создание общена-
циональных отраслевых федераций. Комитеты являлись техниче-
скими и исполнительными органами, которые избирались на общих
собраниях или конгрессах профсоюзов соответствующего уровня. По
статутам НКТ, они не обладали решающими полномочиями и долж-
ны были действовать в соответствии с наказом тех, кто их избрал.
22 См.: Paz A Op. cit. S. 437-438.
23 См.: Garcia Oliver J. El Eco de los Pasos. Barcelona, 1978. P.
176-185; Paz A. Op. cit. S. 439-441.
24 Garcia Oliver J. Op. cit.
25 В мемуарах Гарсиа Оливер приводит дату 23 июля, однако ос-
тальные свидетельства и исследования называют именно 21 июля.
26 См.: Garcia Oliver J. Op. cit. P. 176-185; Paz A. Op. cit. S. 443-445.
27 Цит. по: Peirats J. Op. cit. P. 158-160; Paz A. Op. cit. S. 443-444.
28 Paz A Op. cit. S. 444.
29 Современные российские исследователи склонны считать,
что в Испании того периода не существовало реальных условий
для победы социальной революции. (См., например: Пожарская
С.П, Шубин A.B. Гражданская война и франкизм в Испании // Тота-
литаризм в Европе XX века. Из истории идеологий, движений, ре-
жимов и их преодоления. М., 1996). Они делают упор также на то,
что международная ситуация была неблагоприятной для радикаль-
ных преобразований в Испании. (Пожарская СП., Саплин AM. Ко-
минтерн и гражданская война в Испании // История Коммунистиче-
ского Интернационала 1919-1943. Документальные очерки. М.,
2002). Однако, как представляется, эти исследователи в недостато-
141

В.В. Дамье
чной мере учитывают социально-революционный потенциал, име-
ющийся в обществах, которые находятся на этапе перехода от
«традиционной» к индустриальной стадии при сохранении сильных
общинных и ремесленных традиций.
30 Paz A Op. cit.S. 485.
31 Цит. по: Fraser R. Op. cit. P. 112-113.
32 Garcia Oliver J. Op. cit. P. 176-185; Paz A. Op. cit. S. 456.
33 См.: Bemecker W.L Op. cit. S. 319. В дальнейшем Б. Дуррути
сменил Маркое Алькон, а Д. Абада де Сантильяна - Северино Кам-
пос Сане.
34 Garcia Oliver J. Op. cit. P. 209.
35 Paz A. Op. cit. S. 483, 451-452.
36 Ibid. S. 454.
37 Ibid. S. 463-464, 473-477.
38 Bemecker W.L Op. cit. S. 219.
39 La inutilidad del gobiemo // Solidaridad obrera. 1936. 4 sept.
40 Peirats J. Op. cit. P. 100.
41 Bemecker W.L Op. cit. S. 226-232.
42 Von Borries A. Spanien, Juli 1936 - Die unbekannte Revolution //
Unter dem Pflaster liegt der Strand. Bd.2. Berlin, 1980. S. 27.
43 Le Combat syndicaliste. 1936.18 sept.
44 Подробнее см.: Дамье В.В. Испанская революция и коммуны
Арагона // Наперекор. 1999. № 9. С. 50-53.
45 Bemecker W.L Op. cit. S. 170-172.
46PazAOp.cit.S.489.
47 Цит. по: Peirats J. Op. cit. P. 160.
48 В историографии гражданской войны в Испании преобладает
мнение о том, что рабочие ополчения-милиции плохо сражались,
отличались недисциплинированностью и т.д. Полагая, что совре-
менную войну может выиграть только хорошо организованная регу-
лярная армия, исследователи склонны оправдывать меры респуб-
ликанских властей по ее созданию. (См., например: Пожарская
СП., Саплин А.И. Указ. соч.), Некоторые историки считают подоб-
ный традиционный взгляд односторонним, высоко расценивают
перспективы партизанской войны и народных ополчений (в том
числе на современном этапе) и приводят данные о том, что испан-
ские ополченцы, первоначально не умевшие сражаться на фронте,
быстро учились и овладевали необходимыми навыками. (См.: Шу-
бин A.B. Анархистский социальный эксперимент. Украина и Испа-
ния. М., 1998). Со своей стороны, приведу свидетельства очевидца
- британского писателя Джорджа Оруэлла: «Позднее стало мод-
ным ругать ополчение и приписывать все его недостатки не отсут-
ствию оружия и необученности, а системе равенства... В основе
«революционной» (добровольной. - ß. Д.) дисциплины лежит поли-
тическая сознательность - понимание, почему данный приказ дол-
жен быть выполнен; необходимо время, чтобы воспитать эту созна-
тельность, но ведь необходимо время и для того, чтобы муштрой
142

Испанские анархо-синдикалисты
на казарменном дворе сделать из человека автомат. Журналисты,
которые посмеивались над ополченцами, редко вспоминали о том,
что именно они держали фронт, пока в тылу готовилась Народная
армия. И только благодаря «революционной» дисциплине отряды
ополченцев оставались на фронте; примерно до июня 1937 года их
удерживало в окопах только классовое сознание... В подобных ус-
ловиях регулярная армия, не имея в тылу частей заграждения, без-
условно разбежалась бы. А ополчение держало фронт..., и к тому
же, оно почти не знало дезертирства». (Оруэлл Дж. Памяти Ката-
лонии // Согласие. 1990. № 1. С. 96).
49 Paz A Op. cit. S. 504.
50 Peirats J. Op. cit. P. 164-167. Ср.: Paz A. Op. cit. S. 484-485;
Levai G. Op. cit. S. 76.
51 Paz A Op. cit. S. 490.
52 Peitats J. Op. cit. P. 160-161.
52 Paz A. Op. cit. S. 504-505.
54 Peirats J. Op. cit. P. 161-162.
55 Paz A. Op. cit. S. 549-550, 520-522.
56 Ibid. S. 520, 691-692.
57 Alcon M. Recordando el 19 de julio de 1936: Intuicion de la mili-
tancia anonima // Espoir. 1975. 20 juil. No. 687.
58 Peirats J. Op. cit. P. 163.
59 Le Combat syndicaliste. 1937. 28 mai.
60 Подробности этих переговоров о закупке оружия изложены в
отчете генерального секретаря анархо-синдикалистского Интерна-
ционала (Международной Ассоциации трудящихся, МАТ) его кон-
грессу 1937 г., который хранится в архиве МАТ в Амстердамском
Институте социальной истории. См.: IISG. International Working
Men's Association Archive. No.21. Extraordinary Congress, Paris, 1937.
Rapport moral par P. Besnard, membre du Secretariat.
* Paz A. Op. cit. S. 531-532, 534.
62 Совет обороны Арагона получил официальное признание цен-
тральных властей в конце декабря 1936 г. после согласия анархистов
включить в его состав представителей других течений.
63 Подробнее см.: Дамье В.В. Испанская революция и коммуны
Арагона... С. 52-53.
64 Bemecker W.L Op. cit. S. 232-235.
65 Пожарская СП, Саплин А.И. Указ. соч. С. 134 -135.
66 Paz A Op. cit. S. 541-545.
67 См.: Paz A. Cronica de la Columna de Fero. Barcelona, 1984.
68 Paz A Durruti... S. 545.
69 Guerin D. Anarchismus: Begriff und Praxis. Frankfurt a.M., 1967.
S. 136-137; Bemecker W.L. Op. cit. S. 176-179.
70 Copua Ж. Война и революция в Испании 1936-1939 гг. Т. 1.
М., 1987. С. 239-240.
1Л Peirats J. Op. cit. P. 164.
72 Richards V. Lessons of the Spanish Revolution. London, 1983. P. 65-66.
143

В.В.Дамье
73 IISG. Amsterdam. IWMA Archive. Extraordinary Congress. Paris,
1937. No. 21. Rapport moral par P.Besnard, membre du secretariat.
P. 19-20.
74 ibid. P. 20-21.
75 См.: Richards V. Op. cit. P. 76; Paz A. Durruti... S. 550-551; Leva!
G. Op. cit. S. 318-319; Von Borries A. Spanien, Op. cit. S. 55-56; Garcia
Oliver J. Op. cit. P. 292.
76 Paz A. Durruti... S. 551.
77 La CNT, el gobierno y el estado // Solidaridad obrera. 1936.4 nov.
78 Цит. по: la CNT, le Gouvernement et l'Etat (Documents). Brux-
elles 1937. P. 8-14.
n Paz A. Durruti... S. 553.
80 Richards V. Op. cit. P. 69. Следует признать, что члены прави-
тельства от H KT - ФАИ способствовали осуществлению ряда пре-
образований. Так, по инициативе Ф. Монтсени, по всей республи-
канской зоне вводилось бесплатное медицинское обслуживание,
были построены новые медицинские заведения, легализованы
аборты и т.д. Гарсиа Оливер добился узаконения «свободных»
браков, смягчил режим пребывания в тюрьмах и концентрационных
лагерях и т.д. (Подробнее см.: Шубин A.B. Анархо-синдикалисты в
испанской гражданской войне 1936-1939 гг. М., 1997. С. 17-18).
Тем не менее, все эти меры не имели никакого отношения к собст-
венной «программе» анархо-синдикалистов и не соответствовали
их «идентичности».
81 Bernecker W.L. Op. cit. S. 155-156.
82 Azaretto M. Las Pendientes Resbaladizas (Los Anarquistas en
Espana). Montevideo, 1939. P. 71; Le Combat syndicaliste. 1937. 13
août.
83 В связи с воссозданием органов местной власти в Арагоне,
аграрные коллективы региона постановили на конференции в фев-
рале 1937 г., что эти органы не должны вмешиваться в экономику
Федерации коллективов.
См.: Guillamon A. Op. cit. P.2-3, 16-21; Peters D. Der spanische
Anarcho-Syndikalismus: Abriss über eine revolutionäre Bewegung. Ulm,
1989. S. 62-63.
85 О «майских событиях» 1937 г. см.: Revolution und Gegenrevo-
lution. Die Ereignisse des Mai 1937 in Katalonien. Hrsg. von den
Deutschen Anarcho-Syndikalisten. Barcelona, 1937; Guillamon A. Op.
cit. ' PeiratsJ. Op. cit. P. 191-200.
6 Подробнее см.: Bemecker И/.L Op. cit.
87 Le Combat syndicaliste. 1937. 19 dec.
88 Подробнее см.: Peirats J. Op. cit.; Service de Presse. AIT. 1938.
No. 8; Murïoz Congost J. La Asociacion Internacional de los Trabaja-
dores a traves de sus Congresos // Cenit. 1988. Diciembre. No. 256.
P. 7366-7367; и др.
89 Цит. по: Broué P., Temime E. Revolution und Krieg in Spanien.
Geschichte des spanischen Bürgerkrieges. Frankfurt a.M., 1969. S. 256.
144

Испанские анархо-синдикалисты
90 Peirats J. Op. cit. P. 303.
91 Одним из первых это утверждение высказал троцкистский ав-
тор Ф. Морроу в 1938 г. См.: Morrow F. Revolution and Counter-
Revolution in Spain. 2nd Edition, 1974.
92 Levai G. Op. cit. S. 76; Prudhommeaux A. et D. L'Espagne liber-
taire. Bordeaux, 1974. P. 20-21.
93 Одним из редких исключений можно считать работу А. Гилья-
мона о группе «Друзей Дуррути». См.: Guillamon A. Op. cit.
94 Boletin de informacion. Informes y noticias facilitadas рог la Con-
federacion Nacional del Trabajo y la Federacion Anarquista Iberica.
25.12.1936. No.138. P. 5-6 // РГАСПИ. Ф. 534. On. 7. Д. 302. Л. 89-90.
95 См.: Richards V. Op. cit. P. 188-189.
El Amigo del Pueblo. Portavoz de los Amigos de Durruti. 1937. 21 jul.
97 См.: Guillamon A. Op. cit. P. 23-24, 33-34.
98 Boletin de informacion... 26.12.1936. No.139. P. 7 // РГАСПИ.
Ф. 534. On. 7. Д. 302. Л. 100.
99 Peirats J. Op. cit. P. 238-246, 267-271.
100 Guillamon A. Op. cit. P. 36-37.
101 См. например: Agrupacion «Los Amigos de Durruti» a la clase
trabajadora // El Amigo del Pueblo. 1937. 20 oct. P. 1, 3.
105 См.: Guillamon A. Op. cit. P. 100-101.
103 Peirats J. Op. cit. P. 220; Bemecker W.L Op. cit. S. 245-246.
104 Peirats J. Op. cit. P. 269.
105 Resena de la Conferencia Intercontinental del Movimiento Liber-
tario Espanol celebrada en Toulouse en Abril 1947. P. 56.
145

Л. М. Бухармедова
ИСПАНСКАЯ СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ РАБОЧАЯ ПАРТИЯ:
ОПЫТ ПРЕБЫВАНИЯ У ВЛАСТИ (1982-1996 гг.)
В 1970-1980-е гг. в Испании произошло редкое в истории
совпадение многих объективных и субъективных факторов,
благоприятных для мирного перехода от франкизма к демо-
кратии. Экономический бум предшествовавшего десятилетия
и связанный с ним процесс быстрого формирования средне-
го класса, ориентирующегося на западноевропейские образ-
цы, стремление испанцев избежать радикальных экспери-
ментов образца 1930 гг. сдвиг к центру ведущих политиче-
ских партий, а также глубокая переоценка ценностей как
франкистами, так и антифранкистами привели к тому, что в
испанском обществе сформировалось устойчивое нацио-
нальное согласие на демократической основе1.
Еще до прихода к власти социалистов страна сделала
важнейшие шаги на пути демократизации. Правительство
Адольфо Суареса с 1976 г. провело амнистию политических
заключенных, распустило франкистское Национальное дви-
жение и «вертикальные профсоюзы», легализовало партии и
профсоюзы. В законе «О политической реформе», внесен-
ном правительством в кортесы в августе 1976 г., признавал-
ся суверенитет народа, упразднялись основные франкист-
ские институты, в том числе корпоративные кортесы, и про-
возглашалось избрание двухпалатного парламента на осно-
ве всеобщего, прямого и тайного голосования. Этот законо-
проект разрушал старую государственную машину и закла-
дывал основы представительной демократии. Примечатель-
но, что законопроект был принят прокураторами франкист-
ских кортесов, которые фактически не только ликвидировали
этот орган власти, поставив крест на собственной карьере,
но и разрушили политическую систему франкизма в целом.
Вся перестройка недемократического режима была прове-
дена сверху реформаторской частью правящей элиты, кото-
рая под давлением оппозиции пошла на соглашение с демо-
кратическими силами. Огромную роль в достижении нацио-
нального согласия сыграла монархия. Хуан Карлос I стал
146

Испанская социалистическая рабочая партия
символом и гарантом единства испанского народа, поддер-
жав процесс демократизации в трудные для страны дни .
В июне 1977 г. были проведены первые после 1936 г.
парламентские выборы, победу на которых одержал право-
центристский Союз демократического центра (СДЦ). Именно
ему страна доверила провести важнейший этап демократи-
зации. Главой правительства вновь стал А. Суарес.
Важнейшими результатами работы правительства Суаре-
са стало принятие «пактов Монклоа». Этот компромисс меж-
ду правительством, предпринимателями, а также левыми
партиями и профсоюзами свидетельствовал о существова-
нии широкого базового консенсуса по вопросу о необходи-
мости развития в Испании социальной рыночной экономики.
В декабре 1978 г. на общенародном референдуме была
одобрена демократическая конституция Испании. В апреле
1979 г. впервые после 1931 г. в стране прошли муниципаль-
ные выборы, принесшие убедительную победу левым партиям.
Однако вскоре разразился кризис СДЦ, который был соз-
дан как предвыборный блок и представлял собой объедине-
ние различных идейно-политических течений. Этот союз ис-
черпал себя, реализовав свою историческую задачу. Прове-
дя институционализацию демократического режима, он не
смог пойти дальше и представить стране убедительную со-
циально-экономическую программу. Поэтому победа на сле-
дующих выборах Испанской социалистической рабочей пар-
тии (ИСРП) была связана прежде всего с надеждой на реше-
ние социально-экономических проблем, которые в массовом
сознании были тесно связаны с европейской интеграцией.
Победа ИСРП на всеобщих парламентских выборах 28
октября 1982 г. явилась поворотным моментом: впервые в
истории страны абсолютное большинство получила демокра-
тическая партия, имеющая более чем столетнюю историю.
Это произошло через 50 лет после того, как ИСРП, осно-
ванная в 1879 г. Пабло Иглесиасом, пришла к власти в соста-
ве республиканско-социал-демократического блока в 1931 г. и
приняла участие в правительствах в период II Республики и
Гражданской войны 1936-1939 гг. Тогда это были достаточно
короткие эпизоды3.
За прошедшие 50 лет партия пережила значительную
эволюцию: если в 1930-х гг. это была классовая партия, под-
держиваемая в основном рабочими и крестьянами, то в
147

Л. М. Бухармедова
1982 г. - уже межклассовая партия, которая отказалась от
марксистских установок. Ее новые лидеры - Фелипе Гонса-
лес, Альфонсо Герра, Хавьер Солана, Энрике Мухика, Хосе
Мария Мараваль, Карлос Сольчага, Нарсис Серра и др.,
явились выходцами из университетских кругов и представ-
ляли средний класс. Партию поддерживали широкие слои
работников либеральных профессий и средние городские
слои. В лице ИСРП в 1982 г. к власти пришли «новые ле-
вые», рожденные университетской оппозицией франкизму.
Это было другое поколение, символом которого стали моло-
дость, привлекательность и харизма лидера партии - соро-
калетнего Фелипе Гонсалеса, адвоката по трудовому праву.
Человек скромного происхождения, он родился в Севилье и
сформировался, как и большинство его политических спод-
вижников (включая жену - Кармен Ромеро), в среде прогрес-
сивной университетской молодежи 1960-х гг. Они не ставили
своей целью проведение каких-либо радикальных изменений
страны и общества, как в 1931 г., но верили в рыночные от-
ношения как основу экономического роста и считали свое
поколение ответственным за консолидацию демократии, мо-
дернизацию и «европеизацию Испании»4.
Правление социалистов продолжалось с 1982 по1996 г.
Никогда еще за всю историю конституционной Испании,
чиная с XIX в., ни одна партия не сохраняла власть в тече-
ние столь долгого времени. Не менее знаменательным для
истории испанского парламентаризма было последователь-
ное четырехкратное получение ею мандата на правление
(три раза она имела абсолютное большинство в Кортесах,
один раз - относительное).
Испанский историк Д. Руис, профессор Университета в
Овьедо, писал, что если выборы 1977 г. были долгожданны-
ми, как первые в постфранкистский период истории, то вы-
боры 1982 г. явились самыми впечатляющими за последние
четверть века, как по тональности предвыборной кампании,
так и по результатам, означающим наступление нового этапа
развития страны после предшествовавшего ему франкист-
ско-реформистского периода5. Во-первых, в них приняли
участие 79,8% избирателей, что стало наивысшим показате-
лем не только за всю недолгую историю парламентаризма в
Испании, но и за всю историю Европы, начиная с 1968 г. Во-
вторых, потому что никогда никакая партия не получала та-
148

Испанская социалистическая рабочая партия
кой колоссальной поддержки: за ИСРП проголосовали де-
сять миллионов избирателей - в два раза больше, чем на
предыдущих выборах. Это дало ИСРП 202 депутатских ман-
дата и, соответственно, самые широкие возможности для
реализации своей программы. И, наконец, в-третьих, резуль-
таты выборов свидетельствовали о сокрушительном пора-
жении правящей партии СДЦ: количество голосовавших за
нее упало с 34,8% до 6,7%. Процент проголосовавших за
Коммунистическую Партию Испании (далее - КПИ) упал с
10,5% до 4,1%, т.е. более миллиона бывших сторонников
КПИ отдали предпочтение ИСРП.
Целый ряд факторов способствовал столь яркой победе
ИСРП. 3 миллиона испанцев, «воздержавшихся» на выборах
1979 г., сделали свой выбор в 1982 г., осознав важность уча-
стия в голосовании, особенно после неудачной попытки во-
енного переворота 23 февраля 1981 г. Для многих привлека-
тельными оказались умеренность и взвешенность предвы-
борной программы ИСРП, озаглавленной «За перемены».
Основным ее лозунгом было: «Чтобы Испания функциониро-
вала». Программа охватывала практически все аспекты эко-
номической, политической и социальной жизни страны, при
этом в качестве важнейших задач были названы борьба с
безработицей и создание 800 тыс. рабочих мест в после-
дующие четыре года.
Успеху ИСРП способствовал политический кризис в стра-
не, приведший к отставке А. Суареса и последующему рас-
колу СДЦ. КПИ все больше теряла свой авторитет и влия-
ние. Не был переизбран и единственный кандидат-франкист
от Новой Силы Блас Пиньяр. «Освободившиеся» голоса пе-
решли к ИСРП и правой Народной партии (далее - НП), ко-
торая, вступив в коалицию с Народно-демократической пар-
тией (ее образовали христианские демократы, состоявшие
ранее в СДЦ), увеличила число проголосовавших за нее с
6% до 26%. Таким образом, уже тогда начала формировать-
ся альтернатива власти социалистов в лице Народной пар-
тии; она стала реальностью после своего успеха на выборах
1996 г.
Сравнивая 1977 г. и 1982 г. генеральный секретарь ИСРП
Ф. Гонсалес подчеркивал, что на первых свободных выборах
в июне 1977 г. «испанцы голосовали за новое поколение по-
литиков, которое представляли А. Суарес и я, хотя он был на
149

Л. М. Бухармедова
10 лет старше меня». Кроме того, за А. Суареса голосовали
из-за его происхождения: он представлял «традиционное»
молодое поколение, не скомпрометировавшее себя участи-
ем в гражданской войне и приверженностью традиционной
ортодоксальной доктрине, для которого было смелостью да-
же говорить, что Испания официальная должна приблизить-
ся к Испании реальной. «... Но потом народ сказал: меня уже
не так волнует безопасность, я готов пойти на более риско-
ванную авантюру по модернизации страны...»6. На одном из
выступлений того времени Гонсалес сказал: «Я только хочу,
чтобы мы начали работу и делали ее хорошо, и чтобы Испа-
ния из третьеразрядной страны стала страной, достойной
уважения»7.
Среди проголосовавших за ИСРП 70% были наемными
работниками, 25% - представителями среднего класса и 5%
- высших слоев общества8. Но состав первого правительст-
ва ИСРП, возглавленного Ф. Гонсалесом, не отражал соста-
ва самой партии, основу которой составляли работающие по
найму. Министерские портфели были отданы технократам и
высшему эшелону функционеров, средний возраст которых
составлял сорок лет: самому молодому из них, Хоакину Аль-
муния, было тридцать четыре года, а самому старшему, Фер-
нандо Морану, пятьдесят шесть. В правительство не вошли
ни наемные работники, ни женщины. Однако доверие и ав-
торитет Гонсалеса были таковы, что проголосовавшие за не-
го восприняли как должное предложенные им кандидатуры.
Никто из новых представителей исполнительной власти
не идентифицировал себя с радикальным крылом партии,
восходящим к традициям Ларго Кабальеро 1930-х гг. Им бы-
ла ближе другая фигура - Индалесио Прието, «социалиста с
либеральным уклоном» 1930-х гг., который позднее в ссылке
раскаялся, что взял на себя ответственность за подготовку
октябрьского восстания 1934 г. Будучи министром в прави-
тельстве Народного Фронта, он фактически проводил курс на
свертывание революции. Умеренный центризм И. Прието
стал идеологической базой нового правительства.
Времена, однако, изменились не только по сравнению с
1934 г.: но и после XIII съезда ИСРП в Сюрене (октябрь 1974 г.),
когда Гонсалес был избран генеральным секретарем. Об-
новленная партия стремительно набирала силу: количество
ее членов возросло с 5 тыс. человек к концу диктатуры до
150

Испанская социалистическая рабочая партия
125 тыс. человек к 1982 г.9 За это время ИСРП интегрирова-
ла в свои ряды целый ряд партий и организаций, выступав-
ших за демократический социализм: начиная с ИСРП (исто-
рической) до Социалистической народной партии Тьерно
Гальвана, а также региональные социалистические партии
(валенсийскую и каталонскую).
ИСРП, придя к власти, поставила перед собой амбициоз-
ную цель: сделать Испанию страной, достойной принятия в
ЕС, решив проблемы, которые пытались, но не смогли до конца
решить предыдущие правительства переходного периода.
Взяв за основу такие критерии, как политические, соци-
ально-экономические и международные аспекты политики
ИСРП, а также развитие законодательной базы и состояние
общественного мнения, большинство испанских историков,
среди них X. Аростеги, выделяют три периода «правления
ИСРП»10.
Первый период (1982-1986 гг.) характеризуется наи-
большим реформистским импульсом, переориентацией по-
литики страны с целью стать полноправным членом Евро-
пейского сообщества, европейских политических институтов.
Второй период - между всеобщими выборами 1986 и
1993 гг. Это - самый длительный и наиболее сложный пери-
од правления ИСРП. Используя благоприятную экономиче-
скую конъюнктуру второй половины 1980-х гг., правительство
поставило своей задачей создание государства «всеобщего
благосостояния», стремясь совместить экономическую эф-
фективность с социальной справедливостью. На конец этого
периода (1992 г.) пришлись события особого политического и
пропагандистского содержания - Олимпиада в Барселоне и
ЭКСПО в Севилье.
На третий период (1993-1996 гг.) наложил отпечаток эко-
номический кризис начала 1990-х гг. Это время трудностей,
начинавшееся после выборов, когда ИСРП не получила аб-
солютного большинства, демонстрирует последствия «кри-
зиса» власти, который в общем плане начал проявляться
уже в 1988 г. и с начала 90-х гг. принял вполне конкретные
очертания. В новой ситуации выявились все «недоработки и
недочеты» этапа «абсолютного правления». Скандалы, свя-
занные с коррупцией, привели в итоге к утрате доверия к по-
литике партии. Этот период закончился сменой правительст-
ва на всеобщих выборах в марте 1996 г.
151

Л. М. Бухармедова
Модернизация экономики и отношения с профсоюзами
Перед социалистами стояла сложная задача: совместить
перестройку экономики с решением социальных вопросов,
проведение реформ - с сохранением консенсуса. Им многое
удалось сделать. Однако это не было последовательной ре-
ализацией «перемен», обещанных в 1982 г. Скорее, напро-
тив: находясь у власти, ИСРП выправила многие идеологи-
ческие и программные установки и функционировала как
правящая партия, проявляя прагматизм и ответственность.
Будучи у руля, Ф. Гонсалес стремился действовать, прежде
всего «исходя из интересов страны в целом»11.
Однако политическое лидерство партии, подтвержденное
на избирательных участках, превратило ИСРП в огромную
государственную машину, которая в конце концов не смогла
противостоять самому большому искушению, существующе-
му в политике - тенденции к абсолютизации власти любыми
средствами, что привело в итоге к серьезным последствиям12.
Курс на прагматизм в принятии политических и экономи-
ческих решений был очевиден с самого начала пребывания
ИСРП у власти. Ф. Гонсалес и его первое правительство
проявили необычайную целеустремленность в решении
сложнейших и неотложных проблем, стоявших перед стра-
ной. Получив тяжелое экономическое наследство (инфля-
ция, дефицит государственного бюджета, внешний долг),
правительство незамедлительно приступило к решению од-
ной из первоочередных задач - промышленной реконверсии
(модернизации кризисных отраслей) в Стране Басков, Асту-
рии, Каталонии и Мадриде. В первом правительстве ИСРП
экономическую программу осуществляли экономисты-либе-
ралы - Мигель Бойер в финансовой сфере и Карлос Сольча-
га - в промышленности. Отказавшись от одного из самых
громких предвыборных обещаний - создания 800 тыс. новых
рабочих мест, социалисты приступили к осуществлению же-
стких мер, направленных на оздоровление экономики: сдер-
живанию роста денежной массы, девальвации песеты, уве-
личению процентных ставок, замедлению роста заработной
платы по сравнению с ростом производства.
В рамках этого курса, продолжавшегося до 1985 г., была
реализована промышленная реконверсия крупных государ-
152

Испанская социалистическая рабочая партия
ственных предприятий черной металлургии и судостроения,
таких как ЭНСИДЕСА, «Доменные печи Бискайи», «Испан-
ские судоверфи» и др. Правительство сумело противостоять
широкой волне акций протеста со стороны тех, кого затрону-
ли эти реформы: первая всеобщая забастовка, вызвавшая
столкновения с полицией и гражданской гвардией, прошла в
Сагунто, породив цепную реакцию в Стране Басков, Астурии,
Ферроле (Галисия) и Рейносе (Кантабрия).
ИСРП не ставила своей задачей национализацию каких-
либо предприятий. Еще незадолго до прихода к власти
Ф. Гонсалес в разговоре с госсекретарем США Генри Киссин-
джером сказал, что «очень мало, а вернее, нисколько не ве-
рит в политику национализации»13. Единственное громкое
дело, связанное с первоначальной национализацией и по-
следующей реприватизацией, было в отношении Румасы
группы предприятий во главе и Х.М. Руисом Матеосом. Это
была одна из наиболее значительных и масштабных опера-
ций и наиболее дискутируемое решение, принятое прави-
тельством социалистов.
Экспроприация Румасы, согласно заявлениям правитель-
ства, осуществленная «в интересах народа и социальной
целесообразности», явилась результатом безуспешных пе-
реговоров между министром экономики Мигелем Бойером и
собственником холдинга Руисом Матеосом, который перед
этим пытался избежать аудиторской проверки и обвинил
правительство в агрессивных действиях, беспрецедентных в
экономической истории Испании. Через 24 часа после этих
провокационных заявлений была осуществлена экспроприа-
ция. Сразу после принятия такого драматического решения и
прежде чем могли распространиться слухи о начале социа-
листами политики национализации, правительство заявило о
своем намерении осуществить скорейшую реприватизацию
предприятий группы Румаса, поэтому не произошло сколь
либо значительного изменения на рынке ценных бумаг. Од-
нако на протяжении всего 1983 г. средства массовой инфор-
мации и предпринимательские круги пытались отыскать ис-
тинную причину случившегося. Многочисленные эксперты
придерживались мнения, что это была «политически сомни-
тельная и экономически достаточно рискованная операция».
Экспроприация Румасы была мероприятием огромного
масштаба. Группу составляли 20 банков с суммарным капи-
153

Л. М. Бухармедова
талом в 600 млрд. песет, 250 промышленных, сельскохозяй-
ственных и коммерческих предприятий, 200 кредитных об-
ществ и огромное число нелегальных предприятий, в кото-
рых было занято 45 тыс. человек14.
М. Бойер, бывший в то время министром финансов, эко-
номики и торговли, неоднократно объяснял, что правитель-
ство приняло подобное решение, опасаясь, что империя
Руиса Мэтеоса, оказавшаяся на грани банкротства, действи-
тельно потерпит крах со всеми вытекающими для страны
последствиями. Он всегда отрицал, что на самом деле эта экс-
проприация была демонстрацией политической силы со сторо-
ны левого правительства, «предупреждением предпринима-
тельским кругам и одновременно демагогическим жестом»15.
Забегая вперед, следует заметить, что история экспро-
приации Румасы, которая к концу мандата социалистов еще
не завершилась, включала в себя и суд над Руисом Матео-
сом по обвинению в незаконном присвоении огромных
средств, фальсификации документов, неуплате налогов и
мошенничестве В 1984 г. Руис Матеос бежал из страны и
был задержан в Германии, где просил политического убежи-
ща. В 1985 г. он подвергся экстрадиции и был заключен в
тюрьму в Испании. Однако уже в 1989 г. его избрали депута-
том Европарламента. В 1996 г. он несколько раз задержи-
вался, но ему удавалось исчезнуть. В 1997 г. суд снял с него
обвинения по «делу Румасы», и, наконец, Верховный суд
Мадрида, начиная с 1997 г., принял ряд решений о возвра-
щении Руису Матеосу некоторых из его экспроприированных
предприятий.
Возвращаясь к экономической политике правительства
ИСРП, следует отметить, что основные ее шаги были на-
правлены на либерализацию и модернизацию. Следуя этому
курсу, правительство в 1986 г. продало СЕАТ, главную авто-
мобилестроительную компанию Испании, немецкой фирме
Фольксваген, начав, таким образом, процесс приватизации и
уничтожения франкистского Национального института про-
мышленности (НИП). Созданный в 1941 г., он к тому времени
представлял собой огромный государственный холдинг,
включавший в себя 60 предприятий с 220 тыс. работников и
долгом в 700 млрд. песет. В 1989 г. был изменен его юриди-
ческий статус; в 1992 г. наиболее конкурентоспособная часть
его предприятий вошла в акционерное общество Тенео, а в
154

Испанская социалистическая рабочая партия
1995 г. НИП прекратил свое существование. Его заменили две
новые организации: Государственное промышленное аген-
тство (Agenda Industrial de Estado), включавшее предприятия
тяжелой промышленности, судостроение и горнодобываю-
щую отрасль, которые регулировались особым образом и
проходили процесс модернизации, согласно плану реконвер-
сии, а также Государственное общество по промышленному
участию (Sociedad Estatal de Participaciones Industriales),
объединившее предприятия, приносящие прибыль («Реп-
соль», «Энагас» и др.). В 1992 г. была ликвидирована моно-
полия на распределение и продажу нефти КАМПСА. В 1994
г. были выданы первые лицензии на мобильные телефоны
(первой ее получила фирма Айртель). В 1995 г. было объяв-
лено о либерализации телефонной сети с 1998 г.
Политика ИСРП, направленная на создание эффективной
экономики путем модернизации экономически отсталых от-
раслей и закрытия нерентабельных предприятий, привела к
усилению социальной напряженности. Профсоюзы, особен-
но Всеобщий союз трудящихся (ВСТ), созданный в свое
время ИСРП, а также профсоюз Рабочие комиссии (РРКК),
тесно связанный с Объединенными левыми, вначале разде-
ляли идею о необходимости реиндустриализации. Однако в
дальнейшем они изменили свою позицию в связи с тем, что
правительство в лице Сольчаги не уступало требованиям
рабочих сохранить рабочие места и не расторгать уже за-
ключенные контракты. Когда конфронтация правительства и
трудящихся при возрастающем давлении со стороны проф-
союзов и части самих членов ИСРП достигла своего макси-
мума в феврале 1984 г., Гонсалес обратился с просьбой к
Сольчаге смягчить свою позицию. Позднее министр промы-
шленности неоднократно заявлял, что из-за этого реконвер-
сия не была осуществлена в первоначальном варианте и не
оправдала в полной мере тех надежд, которые на нее возла-
гались.
Разногласия между правительством и профсоюзами еще
больше углубились в связи с пенсионной реформой, которая
в итоге вылилась, после столетних «братских отношений», в
первое открытое столкновение между ВСТ и правительством
ИСРП. Символом разрыва прежних отношений стала сдача
депутатского мандата генеральным секретарем ВСТ Н. Ре-
дондо. Гонсалес, в свою очередь, перестал ходить на пер-
155

Л. М. Бухармедова
вомайские демонстрации, организуемые совместно ВСТ и
Рабочими комиссиями.
Национально-региональная проблема
Одним из важнейших аспектов демократизации страны
был переход от франкистского унитарного государства к «го-
сударству автономий». Оно представляет собой промежу-
точную, компромиссную форму между централизованным
государством и федерацией (в Испании 50 провинций, объе-
диненных в 17 автономных областей). «Государство автоно-
мий» исходит из суверенитета испанской нации, которая
признает автономии и уступает им часть своей компетенции.
При этом нацией считается только испанская, а баски, ката-
лонцы и галисийцы - национальностями. Разница же заклю-
чается в том, что нация обладает атрибутами государствен-
ности, а национальность - нет.
В Конституции 1978 г. было признано право националь-
ных меньшинств на автономию, но при этом предусматрива-
лось два пути автономизации, различавшихся по темпам и
объему предоставляемых прав. В связи с этим Каталония,
Страна Басков, Галисия и Андалусия получали достаточно
широкую автономию (ст. 151), тогда как остальные автоном-
ные области - урезанную (ст. 143).
При социалистах права автономий значительно расшири-
лись. Как подчеркивает СП. Пожарская, уже вскоре после
вступления в 1986 г. Испании в Европейский союз, в январе
1987 г. ассамблеи 13-ти автономных областей приняли уча-
стие в выборах в Европейский парламент16.
В 1992 г. ИСРП и НП подписали Соглашение по автоном-
ным вопросам, существенно расширявшее компетенции ав-
тономий. Однако этот шаг, направленный на преодоление
существовавшего неравенства, вызвал бурный протест
ционалистических сил Каталонии и Страны Басков, высту-
пивших против стирания различий между национальностями
и регионами. В итоге в 1998 г. ими было выдвинуто предло-
жение о замене «государства автономий» конфедерацией. В
целом, к концу 1990-х гг., как отмечает историк Ч. Пауэл, су-
ществовал значительный контраст между уровнем развития
«государства автономий» и степенью удовлетворенности им
в тех автономных областях, которые больше других высту-
156

Испанская социалистическая рабочая партия
пали за его создание. Если в 1975 г. Испанское государство
было одним из самых централизованных в Европе, то к кон-
цу XX в. оставалось совсем немного менее централизован-
ных. М. Рока, один из активистов каталонского национализ-
ма, отметил в связи с двадцатой годовщиной Испанской кон-
ституции 1978 г., что процесс децентрализации политической
власти в Испании был самым радикальным из всех, которые
знала послевоенная Европа. По данным на 1998 г., государ-
ственные расходы и содержание чиновничьего аппарата
распределялись между центральной администрацией (61 и
41% соответственно), автономиями (25 и 31%) и местными
органами власти (13 и 23%)17.
Военная реформа и проблемы госбезопасности
После попытки государственного переворота со стороны
военных 23 февраля 1981 г. (23-Ф) вооруженные силы жили
в ожидании перемен, а общество было заинтересовано в ре-
альных гарантиях стабильности и безопасности. Поэтому
военная реформа, осуществленная ИСРП, стала долгождан-
ной, и она дала вполне ощутимые результаты.
Военная реформа началась с принятия в 1984 г. «Органи-
ческого закона о Национальной обороне и военной органи-
зации», который планомерно и последовательно претворял-
ся в жизнь министром Нарсисом Серра (бывшим до этого
первым мэром-социалистом Барселоны). Он был убежден,
что институт военных ранее идентифицировал себя не с
конституционным правительством, а с главой государства, о
чем свидетельствовали события 23-Ф. Результатами рефор-
мы явились: унифицированное рассмотрение всех военных
дел в Специальном зале Верховного Суда, сокращение с
девяти до шести количества военных округов, а в оператив-
ном плане - принятие Совместного стратегического плана, по
которому большая часть оборонного потенциала перемеща-
лась с центра на юг и восток. Военная реформа предусмат-
ривала сокращение численности вооруженных сил (в том
числе на четверть - офицерского и генеральского состава), а
главное, - подчинение военно-воздушных, морских и сухо-
путных войск Министерству обороны, что значительно уве-
личивало министерский бюджет. Совет начальников гене-
рального штаба, таким образом, переставал быть коллекгив-
157

JIM. Бухармедова
ным органом командования тремя родами войск и превра-
щался в совещательный орган при председателе правитель-
ства и министре обороны, который теперь назначался из
числа гражданских лиц.
Существенную финансовую экономию принесло Мини-
стерству обороны сокращение штатного состава вооружен-
ных сил: если в 1982 г. численность солдат составляла 400
тыс., а высшего командного состава - 66 тыс., то к 1991 г.
она сократилась до 227тыс. и 57 тыс. соответственно, а в
2000 г. - до 180 тыс. и 50 тыс. И это спустя два года после
того, как в связи с перспективой создания профессиональной
армии женщины получили равные права в вооруженных си-
лах. В эти же годы шло сокращение сроков обязательной
военной службы: с 15 до 12 месяцев в 1984 г. и до 9 месяцев
- в 1991 г., причем сначала половина, а потом 75% ново-
бранцев проходили военную службу по месту жительства.
Определенные сложности были связаны с альтернативной
службой: ее предпочли гораздо больше новобранцев, чем
это предполагало правительство.
Однако основная проблема была долгое время связана
со старыми военными кадрами, которые никак не хотели
смириться со своим новым положением. Страна пережила
еще несколько попыток военных переворотов, но они были
вовремя предотвращены и не получили должного освещения
в средствах массовой информации. Это произошло 27 ок-
тября 1982 г. накануне парламентских выборов, затем в
1985 г. во время военного парада в Ла Корунье. В целом же
в результате реформ испанские вооруженные силы стали
менее идеологизированными, более оперативными (при
меньшей численности) и европеизированными. Они были
подчинены гражданской власти, что все более и более отда-
ляло их от каких-либо попыток военного переворота.
Что касается государственной безопасности, то здесь ре-
формы, проведенные ИСРП, не дали столь заметных ре-
зультатов, хотя в отношении борьбы с терроризмом были,
наконец, достигнуты определенные договоренности с Фран-
цией об экстрадиции боевиков ЭТА. Наметился также неко-
торый положительный баланс в возвращении к нормальной
социальной жизни бывших узников-террористов, при этом
никто из 200 бывших террористов не вернулся к практике
вооруженной борьбы18.
158

Испанская социалистическая рабочая партия
Министр внутренних дел в правительстве социалистов
X. Баррионузво явился вдохновителем «Органического зако-
на о силах и органах безопасности», принятого в марте
1986 г. Он предусматривал создание Национальной поли-
ции, куда вошли бывшие военные и гражданские органы; при
этом сохранялась Гражданская гвардия, как вооруженный
отряд, подчиняющийся Министерству внутренних дел и обо-
роны. Сохранение ее в новых, демократических условиях
было воспринято левыми силами как уступка высшему воен-
ному командованию со стороны ИСРП, а также как сохране-
ние полицейского аппарата, унаследованного от франкизма
и оставленного прежними правительствами СДЦ под пред-
логом его опыта борьбы с ЭТА.
Правительство ИСРП, сохраняя прежние полицейские
структуры, надеялось на политическую целесообразность
такого решения. Однако министру Баррионузво пришлось
вскоре в полной мере ответить за деятельность организа-
ции, отпочковавшейся в 1981 г. от органов госбезопасности
под названием Вооруженная Группа Освобождения (далее
ВГО, Grupo Armado de Liberation - GAL), в которую позднее
влились испанские и иностранные наемники, связанные со
структурами эпохи франкизма. Они, используя резервные
фонды Министерства внутренних дел, решили вершить
справедливость, что называется, своими руками, борясь с
ЭТА вооруженными методами и надеясь на политическое
сотрудничество с французским правительством в антитер-
рористической борьбе. Только до 1987 г. жертвами этой ор-
ганизации стало более 28 человек.
Однако в первый период правления ИСРП государствен-
ный терроризм еще не стал ключевой проблемой для прави-
тельства Гонсалеса: либо он действительно не представлял
масштабы деятельности ВГО, либо организации удавалось
сохранять конспирацию. В дальнейшем же «грязная война»
против ЭТА получила широчайшую огласку, благодаря сред-
ствам массовой информации, и приобрела политический и
юридический отзвук в связи с разоблачением преступлений,
связанных с незаконным использованием резервных фондов
Министерства юстиции.
Тем не менее, вплоть до 1991 г. не было вынесено реше-
ния по делу Сегундо Марея, которого члены ВГО незаконно
удерживали в течение девяти дней, перепутав его с одним
159

Л. М. Бухармедова
из членов ЭТА. По этому делу Конституционный суд вынес
приговор одиннадцати членам этой организации, которые в
сумме получили семьдесят лет тюрьмы. Среди них фигури-
ровали и представители руководства Министерства юстиции
во главе с Баррионуэво, представители полицейской вер-
хушки и даже бывший секретарь ИСРП в Стране Басков.
Внешняя политика
Еще кабинет Суареса понимал, что демократизация и ев-
ропеизация - это два процесса, дополняющие друг друга, и
консолидации новой системы в Испании не произойдет до
тех пор, пока ее политические структуры не станут соответ-
ствовать европейским. Поэтому правительство подало заяв-
ление о вступлении в Сообщество еще в ноябре 1977 г., не
дожидаясь принятия демократической Конституции, что сви-
детельствовало о явном единодушии, царившем в этом во-
просе среди парламентариев19. В том же месяце Испания
заявила о готовности поставить свою подпись под Европей-
ской конвенцией по правам человека. В отличие от НАТО,
Совет Европы и Европейское сообщество в целом были
единодушны в вопросе о неприемлемости членства недемо-
кратических стран и внимательно следили за демократиче-
скими преобразованиями в Испании, что придавало особое
значение двум важнейшим инициативам, направленным на
сближение с Европой.
Ч. Пауэл, известный испанист, профессор Оксфордского
университета, анализируя удивительное единодушие испан-
цев в этом вопросе, в отличие от греков и португальцев,
объяснял его следующими основными факторами. Испанцы
проявили больший оптимизм в отношении возможных эко-
номических последствий присоединения к Европейскому со-
обществу, учитывая, во-перзых, опыт «экономического чуда»
1960-1970-х гг., во-вторых, сам характер переходного пе-
риода, когда испанцы связывали консенсус в вопросе о ев-
ропейской интеграции с консенсусом в отношении конститу-
ции, воспринимаемой ими как гарантии необратимости де-
мократизации, и, в-третьих, длительность и степень (в отли-
чие от Греции и Португалии) международной изоляции в пе-
риод франкизма, причем достижение достойного междуна-
родного статуса ассоциировалось с демократизацией.
160

Испанская социалистическая рабочая партия
Естественно, видение Европейского сообщества со сто-
роны различных политических партий и различных слоев
общества было не однозначным. Скорее наоборот: рассмат-
ривая феномен сообщества сквозь различную призму, они
находили в нем то, что их больше всего интересовало для
достижения своих политических или экономических целей20.
Внешняя политика наряду, с военной реформой и укреп-
лением государственной безопасности, стала одним из наи-
более успешных направлений политического курса ИСРП и
получила максимальное одобрение со стороны большинства
жителей страны.
В отличие от первого министра иностранных дел в прави-
тельстве социалистов - Фернандо Морана (1982-1985 гг.),
уделявшего основное внимание отношениям с Марокко и
Алжиром, учитывая особые интересы Испании в этой зоне
(проблемы Сеуты и Мелильи, алжирского газа, разграниче-
ния территориальных вод и др.), пришедший ему на смену
Фернандес Ордоньес - человек широкого кругозора, дина-
мичный и сердечный - смог решить глобальные проблемы,
стоявшие перед страной. Испания признала Израиль и нор-
мализовала свои отношения с США, «охладившиеся» в пре-
дыдущий период. В свою очередь, Гонсалес при поддержке
короля Хуана Карлоса I укрепил связи со странами Латин-
ской Америки, что привело к небывалому усилению прести-
жа Испании в этом регионе.
Однако первоочередной своей задачей правительство
ИСРП считало получение статуса полноправного члена Ев-
ропейского сообщества при сохранении участия в НАТО.
Причем, если первый пункт встречал понимание и поддержку
практически всех слоев испанского общества, то второй вы-
звал ожесточенную полемику.
1 января 1986 г. Испания стала полноправным членом
Европейского сообщества после долгих и трудных перегово-
ров, которые вел с 1982 г. министр иностранных дел Моран.
Существенную поддержку в этом вопросе ему оказал канц-
лер ФРГ Гельмут Коль, однако окончательное решение этого
вопроса произошло во время председательствования в ЕС
Италии. Они вместе смогли преодолеть сопротивление
Франции, которая опасалась конкуренции со стороны испан-
ских сельхозпроизводителей и рыбаков.
161

Л. М. Бухармедова
Вступление в ЕС явилось событием огромной важности
для страны. Оно рассматривалось как важнейший шаг, сви-
детельствующий об окончании вековой социально-эконо-
мической и политической изоляции Испании от остальной Ев-
ропы, гарантирующий необратимость демократических пре-
образований и помогающий модернизировать экономику.
Испанский историк Л. Паласиос Банюэлос отмечает в свя-
зи с этим: «принципиально новым здесь было то, что для
социалистов строительство единой Европы представляло
собой глобальный проект, затрагивающий не только полити-
ческие аспекты, но и социальный, экономический, а также
проблемы безопасности и обороны»21. Уже через три года
Испания впервые председательствовала в ЕС, а во втором
квартале 1995 г. повторила опыт «европейского рулевого».
Кульминацией интеграционного процесса явилось подпи-
сание Маастрихтского договора, вступившего в силу 1 нояб-
ря 1993 г. Смысл его заключался в достижении экономиче-
ской и финансовой интеграции, которая стала реальностью с
введением единой европейской валюты - евро в январе
2002 г. (до этого в Испании циркулировала песета, появив-
шаяся в качестве денежной единицы после сентябрьской
революции 1868 г. и просуществовавшая, таким образом,
почти 134 года).
Последнюю четверть XX века Испания играла активную
роль в Совете Европы: испанцами были генеральный секре-
тарь Марселино Ореха (1984-1989г.г.) и два председателя
Парламентской Ассамблеи - Х.М. де Арейльса (1981-
1983 гг.) и М.Ф. Мартинес (1992-1996 гг.).
Так завершился проект, начатый еще в 1960-е годы Фран-
ко, когда им был отправлен в Брюссель посол Ульястрес с
мандатом добиться невозможного, а именно: чтобы страна с
диктаторским режимом стала членом сообщества демокра-
тических государств22.
В свою очередь, вопрос о членстве в НАТО вызвал серь-
езные разногласия в испанском обществе. В стране было
влиятельное движение, отстаивавшее политику нейтралите-
та и неприсоединения к военным блокам, традиционную для
Испании. ИСРП, будучи в оппозиции, выступала с антина-
товских позиций, обещая в своей предвыборной программе
1982 г. провести референдум по вопросу о присоединении к
НАТО, (в политическую организацию блока она уже вошла в
162

Испанская социалистическая рабочая партия
1981 г. при правительстве Л. Кальво Сотело). Придя к вла-
сти, ИСРП сочла, что выход страны из НАТО будет иметь
негативные последствия. Однако она не могла открыто отка-
заться от прежних установок и пошла на проведение рефе-
рендума. При этом она развернула широкую пропагандист-
скую кампанию за вступление в альянс, связывая дальней-
ший процесс демократизации страны с интеграцией в Евро-
пейское сообщество и доступом к новейшим научно-тех-
ническим достижениям. В итоге избирателям было предло-
жено проголосовать за сохранение членства в альянсе с су-
щественными оговорками: не вхождение в военные структу-
ры НАТО, отказ от размещения, хранения и производства
ядерного оружия на территории Испании.
Прекрасно осознавая, что большинство испанцев являют-
ся противниками НАТО, социалисты взяли под жесткий кон-
троль государственные средства массовой информации и
использовали авторитет королевской семьи. Гонсалес при-
зывал выбирать между «да» и «хаосом». Несмотря на фор-
мально консультативный характер референдума, он в своих
выступлениях придавал ему огромную политическую значи-
мость, обещая уйти в отставку, если народ не примет в рас-
чет его аргументацию23.
Раскол испанского общества по этому вопросу отразился
и в разногласиях среди самих социалистов: Всеобщей союз
трудящихся, профсоюз, созданный самой ИСРП и всегда ее
поддерживавший, занял позицию, противоположную зани-
маемой большинством руководства ИСРП. Позднее сам Гон-
салес заявлял, что его ошибка заключалась в том, что он
переложил ответственность по столь важному вопросу на
граждан страны, в то время, как ее должны были взять на
себя он сам и его правительство24.
Гонсалесу предстояла нелегкая задача объяснить изме-
нение своей позиции сначала партии, а затем и участникам
предстоящего референдума. Он справился с этой задачей,
представив свою новую позицию в ходе дебатов о состоянии
нации в октябре 1984 г., где он связал вопрос о членстве в
НАТО с безопасностью страны и принятием в Общий рынок.
Два месяца спустя, на XXX съезде партии, он также смог
преодолеть сопротивление большинства делегатов, высту-
павших за выход из НАТО. Министр иностранных дел Ф. Мо-
ран через несколько месяцев после вступления Испании в
163

Л. М Бухармедова
ЕС подал в отставку из-за разногласий в отношении НАТО.
Пришлось призвать к соблюдению партийной дисциплины и
Социалистическую молодежь, а также одно из течений в
партии - Левых социалистов, которые выступали против
членства в НАТО. В итоге было принято компромиссное ре-
шение: ни одна из этих организаций не должна была вести
кампанию против выхода из НАТО, но и не агитировать «за».
Референдум состоялся 12 марта 1986 г. И снова боль-
шинство испанцев поддержало правительство Гонсалеса:
даже вопреки собственным убеждениям 52% проголосовали
«за» НАТО (11,7 млн), 39,8% - против (около 9 млн) и около
6,5 млн воздержались. Сторонники «нет» НАТО получили
большинство в Каталонии, Стране Басков, Наварре и Канар-
ских островах, т.е. в наиболее «продвинутых» регионах.
Несмотря на благоприятные результаты референдума,
вопрос о членстве в НАТО надолго расколол испанское об-
щество, а сам референдум стал мишенью для критики как
справа, так и слева. Правый центр в лице бывшего премьера
Кальво Сотело считал его рискованным и бессмысленным
актом, «безответственным ригодоном (старинный танец.
Л.Б.) трансвеститов, когда первая партия левых умоляет
сказать «да», а первая партия правых просит воздержать-
ся»25. Среди левых, наоборот, разочарование, вызванное
столь неожиданным политическим виражом, переживалось
очень долго.
Через 15 лет после референдума один из бывших руко-
водителей ИСРП П. Кастельянос писал, что «был проведен
сюрреалистический референдум, в котором устроители, быв-
шие ранее сторонниками выхода, взывали проголосовать за
сохранение членства в НАТО. Обман был заложен в про-
грамме, предвыборной кампании, решениях съезда, были
обмануты граждане»26.
Победа правительственной позиции позволила Гонсалесу
пройти самое серьезное испытание за время его продолжи-
тельного мандата. В 2001 г. в беседе с журналистом Х.Л. Се-
брианом он признался, что проведение референдума было
его личным решением в ситуации, когда первый мандат уже
заканчивался. Для всего индустриального мира, в который
входила и Испания, была подготовлена хорошая новость:
подтверждение тенденции к экономическому подъему. Вто-
рая новость касалась дипломатической сферы и затрагивала
164

Испанская социалистическая рабочая партия
традиционно дружественные отношения с арабским миром:
признание Испанией государства Израиль27.
Тем не менее, довольно большую часть испанского об-
щества, выступившую против вступления в НАТО, в течение
нескольких лет не покидало сомнение, что столь резкий по-
ворот Гонсалеса в сторону атлантизма не был столь уж не-
ожиданным, как это было представлено в 1986 г. Довольно
долго циркулировало мнение, что выбор о членстве в НАТО
был лишь вторым компромиссом после отказа от республики
и поддержки монархии, на который пошла партия после кон-
гресса в Сюрене (1974 г.), учитывая интересы «коалиции
стран холодной войны», выразителем которой являлись
США. Этот компромисс был взят на вооружение с целью ук-
репления позиции ИСРП, учитывая потенциальную опас-
ность, исходившую от КПИ, по крайней мере, в наиболее
критический период перехода от диктатуры к демократии.
Социалисты могли использовать «вербальный радикализм»
прежде, чем перейти к умеренному реформизму, который
был характерен для их первого правительства.
Второе правительство ИСРП (1986-1989 гг.)
К концу первого срока пребывания у власти правительст-
во ИСРП успешно решило поставленные им перед собой
задачи - Испания стала полноправным членом ЕС и НАТО.
Однако европейская интеграция ни в коей мере не означала
столь же успешного решения внутренних проблем, особенно
в условиях ожесточенного сопротивления трудящихся про-
ведению реконверсии. Не было забыто невыполненное обе-
щание о создании 800 тыс. новых рабочих мест, несмотря на
сокращение рабочей недели до пяти дней. Реформа госу-
дарственной администрации также не была проведена в
должном объеме. И, наконец, сохранение членства в НАТО
третье невыполненное обещание - было воспринято наибо-
лее болезненно.
Тем не менее, опросы общественного мнения перед вы-
борами показывали, что 53% опрошенных одобряют в целом
деятельность правительства. Результаты парламентских вы-
боров в июне 1986 г. подтвердили, что ИСРП продолжает
пользоваться доверием испанцев: она снова получила абсо-
лютное большинство мест, набрав 43% голосов, (потеряв,
165

JIM. Бухармедова
таким образом, 1 млн голосов по сравнению с предыдущими
выборами). По мнению самих испанцев, второй победе
ИСРП способствовали вступление страны в ЕЭС, успех
ферендума по НАТО и начало экономического роста, что
дало партии поддержку пенсионеров.
Внутренняя политика ИСРП оставалась прежней, однако
в отличие от предыдущего периода ей благоприятствовали
два момента: во-первых, экономический рост в 1985-1992 гг.
и, во-вторых, снижение угрозы терроризма: после провала
переговоров между правительством и ЭТА в 1986 г. в Алжи-
ре, были подписаны первые антитеррористические пакты - в
ноябре 1987 г. в Мадриде и в январе 1998 г. в Витории.
Экономический рост в Испании превышал среднеевро-
пейский на 1%, что соответственно привело к увеличению
поступлений от налога на добавленную стоимость (основно-
го налога, который был введен в связи с вступлением страны
в ЕЭС), а также к увеличению доходов от предприниматель-
ской деятельности и от сбережений28. Одним из наиболее
ярких показателей роста покупательной способности испан-
цев стало небывалое увеличение количества автомобилей:
от 9 до 14 млн с 1985 по 1992 г. Следует также отметить ог-
ромные капиталовложения в строительство автодорог, как
государственных, так и частных, протяженность которых за
тот же период утроилась: с 1.970 до 5.438 километров2
Значительные успехи были достигнуты и в здравоохране-
нии: за 1985-1990 гг. государственные расходы на него уве-
личились вдвое по сравнению с предыдущими пятью года-
ми30. В меньшей степени, но также возросли расходы на
высшее и среднее образование, особенно после студенче-
ских волнений 1986-1987 гг. Не осталось в стороне и про-
фессиональное образование, которого все больше требовал
рынок рабочих рук.
Тем не менее, возможности благоприятной экономиче-
ской конъюнктуры были недостаточно использованы для мо-
дернизации производственной системы после промышлен-
ной реконверсии. Это было время роста спекулятивных ка-
питаловложений, достигших в тот период невиданных раз-
меров. Спекулятивный бум 1980-х гг. очень скоро связали с
новой культурой легкого обогащения, чему в немалой степе-
ни способствовали сами правительственные круги. У всех на
слуху были имена представителей этой сферы - Марио Кон-
166

Испанская социалистическая рабочая партия
де, «лос Альбертос», Алькосер-и-Кортина, Хавьер де ла Ро-
са и др. Средства массовой информации представляли их
как примеры для подражания молодым студентам факульте-
тов экономики, предпринимательства и права, которые рос-
ли в геометрической прогрессии.
При этом экономический бум не намного улучшил поло-
жение наемных работников и государственных служащих.
Одной из причин этого была идея, провозглашенная Гонса-
лесом: «вначале увеличить, а потом делить». Она дисцип-
линированно претворялась в жизнь министрами экономики
Бойером и Сольчагой во время первых двух правительст-
венных сроков.
Экономическая политика правительства нуждалась в
поддержке профсоюзов, по крайней мере, одного из них, как
это было при проведении политики реконверсии, хотя проф-
союзы и не допускались к разработке этой политики. Рабо-
чие комиссии отказались поддержать ее, а ВСТ скрепя серд-
це принимал ее в течение первого и начале второго срока
пребывания ИСРП у власти. Так продолжалось до 1987 г.,
когда отношения между ИСРП и ВСТ окончательно вошли в
состояние кризиса. Его кульминацией явилась всеобщая за-
бастовка, организованная ВСТ и РРКК в декабре 1988 г. Она
стала самой массовой за всю историю страны акцией, на-
правленной против правительственной политики. Тем не ме-
нее, проводилась она без выдвижения требования смены
правительства или государственного строя, как это было во
время двух самых значительных всеобщих забастовок,
имевших место в Испании в XX веке - в августе 1917 г. и в
октябре 1934 г. Знаменательно, что в отличие от них, забас-
товка 1988 г. не всколыхнула испанское общество. Действи-
тельно, профсоюзы хотели лишь нейтрализовать наиболее
негативные социальные последствия второго правительства
ИСРП. Объяснить столь массовое участие в ней населения
можно было только желанием наказать правительство за его
«всемогущество и вседозволенность».
Прошедшая под лозунгом «За социальный поворот», за-
бастовка парализовала транспорт, производство, торговлю,
даже связанную с отдыхом и развлечениями. Общее число
наемных работников, принявших в ней участие, составило
около 8 млн человек, при этом к ним присоединились сту-
денты и профессора университетов, наемные работники и
167

Л. М. Бухармедова
служащие самых разных секторов, включая даже Союз акте-
ров и Ассоциацию испанских футболистов. В целом в высту-
плении участвовали 90% активного населения страны, «ос-
тановились даже часы», как потом шутили испанцы, а в Мад-
риде «был открыт только парк Ретиро»31.
Правительство основательно подготовилось к обороне:
был мобилизован весь полицейский актив (54.625), но забас-
товка прошла удивительно мирно, практически без инциден-
тов. Кроме того, министр экономики Сольчага обратился за
помощью к предпринимателям, учитывая прибыли, которые
они получили благодаря либерализации рынка труда, сдер-
живанию роста зарплаты и финансовому оздоровлению. Они
действительно поддержали министра, назвав забастовку не
политической, но «асоциальной, нелегальной и нецелесооб-
разной», тем более, что истекающий год, согласно данным
Банка Испании, принес им в четыре раза больше прибыли,
чем предыдущий .
Несмотря на размах всеобщей забастовки, ее практиче-
ские результаты были далеки от ожидаемых. Правда, прави-
тельство отказалось от спорного Плана занятости молодежи;
благодаря росту экономических показателей (в 1988 г. он
составил 5%, самый высокий показатель среди европейских
стран) пенсии были увеличены на тот же процент, возросли
пособия по безработице. Однако экономическая политика
правительства не претерпела никаких изменений. Кабинет
социалистов все больше дистанцировался от профсоюзов,
пока они не потребовались ему в начале 1990 г., но не для
дальнейших социальных преобразований, а для переговоров
по сдерживанию роста заработной платы.
Сложные отношения правительства и профсоюзов после
всеобщей забастовки, их взаимное недоверие друг к другу
дошли до того, что Гонсалес потребовал записывать их пе-
реговоры на магнитофон. Однако вскоре правительство пе-
реключилось на более важную и более ответственную, с его
точки зрения, задачу: с января 1989 г. Испания впервые
председательствовала в ЕЭС. Это потребовало максималь-
ной концентрации, так как именно в этот период закладыва-
лись основы единой европейской денежной системы и по-
следующей либерализации движения капиталов. За эти 6
месяцев значительно возросла роль Испании на европей-
ском пространстве и, соответственно, вес правительства
168

Испанская социалистическая рабочая партия
ИСРП, успешно справившегося со своими задачами. И после
окончания (июль 1989 г.) плодотворной работы на благо
объединения Европы Гонсалес назначил новые парламент-
ские выборы на осень.
Третье правительство социалистов: социальные
программы, коррупция и скандалы (1989-1993 гг.)
Всеобщие парламентские выборы 29 октября 1989 г. сно-
ва принесли абсолютное большинство мест ИСРП. За нее
проголосовало 39,6% избирателей. Однако перевес в пар-
ламенте был на сей раз минимальным: всего в один голос
(176 мест).
Потеря 800 тыс. избирателей, большей частью городских
жителей - молодых и образованных - объяснялась по-
разному. Фактом теперь было то, что ИСРП стала представ-
лять наименее профессионально подготовленную часть го-
родских и сельских жителей. Однако в стране ей по-преж-
нему не было альтернативы, несмотря на организационные
и стратегические перемены в партиях правого и левого
флангов. Народная партия получила примерно столько же
голосов, что и на предыдущих выборах, т.е. 25,6% и 107
мест в парламенте. В свою очередь Объединенные левые
лишь незначительно увеличили свою поддержку (9,1% голо-
сов и 17 мест), воспользовавшись негативным отношением
ИСРП к всеобщей забастовке. Блок вновь занял третье ме-
сто на политической арене после потери его в 1982 г. Он от-
теснил СДЦ Суареса, который получил не более 8% голосов.
Результаты муниципальных выборов в мае 1991 г. отра-
зили то же соотношение сил: ИСРП потеряла поддержку го-
родских жителей, а вместе с этим почти половину постов мэ-
ров в важнейших городах, таких как Мадрид, Валенсия и Се-
вилья. Тем не менее, она подтвердила свое лидерство, по-
теснив НП и СДЦ. Причем последняя партия получила всего
4% голосов, после чего Суарес ушел с политической арены.
На выборах в автономных областях ИСРП сумела сохра-
нить большинство в 10 из них, а НП в свою очередь победи-
ла в пяти.
В целом, в 1980-е гг. поддержка ИСРП со стороны насе-
ления оставалась значительной. Это был исключительный
период, когда правая оппозиция, которая в итоге консолиди-
169

Л. М. Бухармедова
ровалась вокруг Народной партии, еще не нашла своего оп-
ределенного места в политическом спектре и не выработала
ясной программы, хотя число депутатов от правых сил по-
стоянно росло, а левые в это время были не способны рас-
ширить границы своего влияния дальше традиционных рамок.
Преемственность внутренней политики
Преемственности внутренней политики способствовала
благоприятная экономическая конъюнктура, которая сохра-
нялась до 1992 г. Поэтому ИСРП могла продолжать соци-
альную политику, направленную на повышение благосостоя-
ния населения и сокращение безработицы. На первом плане
по-прежнему стояли здравоохранение, образование и пен-
сионное обеспечение.
Лозунг «здравоохранение для всех», выдвинутый ранее,
фактически был реализован к 1992 г., через год после того,
как появились первые тревожные сигналы насчет непропор-
ционально больших государственных расходов из-за некон-
тролируемого роста количества выдаваемых медицинских
рецептов.
В отношении не университетского образования в октябре
1990 г. был принят Органический закон об общем регулиро-
вании образовательной системы, согласно которому планка
обязательного бесплатного образования поднималась до
шестнадцати лет. К 1992 г. дошкольным образованием (воз-
раст от трех до пяти лет) было охвачено 84% детей и 100%
детей от шести до тринадцати лет. Что касается универси-
тетского образования, то оно переживало настоящий бум,
причем по всей территории страны. Количество университе-
тов перевалило за полсотни, студентов - за миллион, препо-
давателей - за пятьдесят тысяч. Количество стипендий за
десять лет (с 1982 по 1992 гг.) возросло в пять раз. В целом,
расходы на образование увеличились с 930 млрд. песет в
1984 г. до 2,6 триллионов в 1992 г., что составляло 4,5%
ВВП, в то время как в 1984 г. средняя цифра по ЕС состав-
ляла 5,4%33.
Основной нерешенной проблемой продолжала оставать-
ся безработица. В период третьего правительства ИСРП она
достигла самого высокого уровня за последние годы - 23%
активного населения. Правительство пыталось смягчить по-
170

Испанская социалистическая рабочая партия
следствия такого катастрофического положения, увеличив
число лиц, получающих пособия по безработице до 53%;
введение социальных пенсий охватило еще 123 тыс. чело-
век.
В целом, расходы на социальное страхование увеличились
с 3 триллионов песет в 1982 г. до 8,2 триллионов в 1992 г.
Однако количество безработных практически не сокраща-
лось. И это несмотря на огромные капиталовложения в ин-
фраструктуру дорожного и железнодорожного сообщения
(проект скоростного поезда Мадрид - Севилья), строитель-
ство портов и аэропортов, вызванные празднованием 500-
летия открытия Америки и Всемирной выставкой в Севилье.
Памятные даты позволили обновить и облики других горо-
дов, в частности, Мадрида, где были открыты два новых му-
зея: Центр Королевы Софии и Тиссена - Борнемиссы, кото-
рые добавились к всемирно известному Прадо. Счастливое
совпадение благоприятной экономической конъюнктуры и
вышеупомянутых праздников позволило увеличить расходы
на общественные работы до 2 триллионов песет.
Третье правительство ИСРП продвинулось также в борь-
бе с терроризмом. В 1992 г. были арестованы члены руково-
дства ЭТА, причем впервые - при сотрудничестве француз-
ских властей. Однако эти успехи Министерства внутренних
дел были омрачены начавшейся в 1993 г. серией скандалов,
связанных с Вооруженной группой освобождения, которая
боролась с террористами под прикрытием МВД и пользова-
лась для своей деятельности резервными фондами мини-
стерства. Это стоило портфеля министру Баррионуэво. Его
приемник X. Л. Конкуэра провел через парламент Закон о
гражданской безопасности, направленный на борьбу с рас-
тущей торговлей наркотиками (с тех пор появился термин
«наркотрафик») и дававший право полиции входить в любой
частный дом без соответствующей юридической санкции.
Вызвав небывалый протест со стороны юристов и общест-
венного мнения, отдельные положения этого закона были от-
менены Конституционным судом. Юридическая развязка это-
го дела привела к отставке Конкуэры, «министра закона уда-
ра ногой в дверь», как позднее прозвали этого бывшего ба-
скского электрика и рабочего доменных печей в Баракальдо,
который на короткий срок стремительно вознесся на небы-
171

Л. М. Бухармедова
валую высоту и был ответственным за безопасность всего
испанского государства.
Разоблачение первых скандалов, связанных с коррупцией
«Дело» Вооруженной группы освобождения, в чьем по-
служном списке значились похищения, убийства и покуше-
ния в 1983-1987 гг., открыло целую серию скандалов, кото-
рые значительно ослабили позицию правительства ИСРП.
То, что историки позднее назвали «мошенническим цик-
лом», началось в 1990 г. с «дела Хуана Гэрры». Брат вице-
председателя правительства и ИСРП обвинялся в использо-
вании, с ведома своего высокопоставленного брата Альфон-
со, в частных интересах официального кабинета в прави-
тельстве Андалусии, в г. Севилье34. Этот скандал приобрел
наибольший резонанс из всех последующих в парламентских
кругах и средствах массовой информации - возможно пото-
му, что был одним из первых, а может быть потому, что ру-
ководство ИСРП отказалось создать парламентскую комис-
сию по расследованию вне рамок юридического рассмотре-
ния дела. Это еще больше усложнило отношения социали-
стов с Объединенными левыми и Народной партией, что в
целом обострило обстановку в парламенте.
Что касается внепарламентских отношений, то «дело Ху-
ана Гэрры» вызвало первый раскол в рядах партии после
отказа ИСРП от марксизма в 1979 г. Теперь линия конфрон-
тации проходила между теми, у кого отношение Альфонсо
Гэрры к своему брату вызывало симпатию, и теми, кто его
осуждал. В дальнейшем это привело к тому, что Гонсалес
отстранил от должности вице-премьера Гэрру в январе
1991 г., через год после случившегося с его братом. Послед-
ствия не заставили себя ждать: Альфонсо Гэрра, сменив
идеологическую окраску, возглавил радикальное крыло пар-
тии, выступив против «обновленцев», объединившихся во-
круг Фелипе Гонсалеса35. В 1995 г. Хуана Гэрру приговорили
к двум годам тюрьмы, штрафу в 50 млн. песет и запрету в
течение 6,5 лет занимать государственные должности.
После «дела Хуана Гэрры» последовал целый ряд эпизо-
дов, связанных с коррупцией: «дело Филеса», «дело Ипер-
корп» и др.
172

Испанская социалистическая рабочая партия
В 1991 г. вызвали широкий резонанс так называемые
«прослушивания Высшего центра информации по обороне
(ЦЕСИД)», созданного еще правительством Адольфо Суаре-
са. Этот центр в течение десяти лет в нарушение статьи 18.3
Конституции записывал частные телефонные разговоры вы-
сших должностных лиц и даже короля Испании. В марте
2001 г. Верховный суд подтвердил вынесенный ранее су-
дебный приговор семи членам руководства центра, включая
военных, среди которых был бывший генеральный директор
Э. Алонсо Манглано.
Череда крупных и мелких «дел» привела к тому, что в ис-
панском обществе появились пессимистические настроения
в отношении возрождения моральных устоев общества и
государства. Особая горечь наполняла самых верных сто-
ронников ИСРП, рабочей партии, основанной и руководимой
Пабло Иглесиасом, человеком строгих правил и незыблемых
моральных устоев, который возглавлял партию со дня ее
основания в 1879 г. до своей смерти в 1925 г.
Это изменение обстановки внутри партии невозможно по-
нять, не учитывая состав ИСРП. В ней очень мало осталось
тех, кто идентифицировал себя с идеалами основоположни-
ков партии, особенно после ее отказа в конце 1970-х гг. от
марксистских и республиканских принципов. Новые члены
были в основном выходцами из среднего класса, тяготею-
щими к социал-демократическим принципам и пришедшими
из других политических партий, терявших вес и престиж. Ус-
пехи на выборах привлекали в соцпартию желающих полу-
чить те или иные административные посты. Если в 1975 г. в
ИСРП состояло 5 тыс. человек, то в 1990 г. - 300 тыс., и это
в «партии бедных и раздетых», как осмелился охарактеризо-
вать ее Альфонсо Гэрра в период предвыборной кампании
1989 г.
Справедливости ради следует вспомнить, что политиче-
ской и экономической коррупции сопутствовали благоприят-
ная хозяйственная конъюнктура второй половины 1980-х
начала 1990-х годов и, соответственно, рост государствен-
ных расходов. Оба этих фактора способствовали финансо-
вым спекуляциям и фальсификациям со стороны лишь не-
давно сформировавшихся социал-демократических и соци-
ал-либеральных кругов, которые не хотели упускать возмож-
ности воспользоваться кратким благоприятным периодом и
173

JIM. Бухармедова
перспективами получения прибылей в рамках операций, свя-
занных с подготовкой к празднованию пятисотлетия откры-
тия Америки 6.
Последнее правительство ИСРП: период напряжения
(1993-1996 гг.)
Парламентские выборы июня 1993 г. вновь принесли по-
беду ИСРП, однако это уже не было абсолютное большинст-
во. Получив голоса 38% избирателей (чуть больше 9 млн)
партия получила 159 парламентских мест, в то время, как за
НП проголосовало 34% избирателей (141 место в парламен-
те), за Объединенных левых- 9,6%.
В 1993 г. усилилась тенденция поддержки ИСРП не со
стороны городских жителей, работников наемного труда,
профессионалов, среднего класса в целом и наиболее обра-
зованной молодежи, а со стороны сельских жителей и стар-
шего поколения, пенсионеров и безработных, субсидируе-
мых государством. Любопытно, что ИСРП получила в 1993 г.
то же количество голосов, что и в 1982 г., однако изменился
сам состав голосовавших.
Ровно через год подтвердилась тенденция к росту попу-
лярности оппозиционной НП: на выборах в Европейский
парламент в июне 1994 г. она собрала 40% голосов, ИСРП
30%, аОЛ-13%.
Получив на парламентских выборах лишь относительное
большинство, ИСРП вынуждена была вступать в коалицию с
той или иной партией. Выбирая между коммунистами из
Объединенных левых и каталонскими националистами из
партии Конвергенция и Союз (далее - КиС), ИСРП решилась
в пользу последних - они были готовы, хотя и не бескорыст-
но, поддержать правительство социалистов, не участвуя в
нем непосредственно.
Вначале создавалось впечатление, что Гонсалес сделал
соответствующие выводы из создавшегося положения и го-
тов поменять стиль руководства. В своих публичных выступ-
лениях он говорил, что постарается совершить «перемену
перемен» ради возрождения демократических принципов,
направит в решительное русло борьбу с коррупцией и важ-
174

Испанская социалистическая рабочая партия
нейшие государственные вопросы будет решать, консульти-
руясь с главной оппозиционной партией. Правительство бы-
ло сформировано из доверенных лиц Гонсалеса, при этом не
было ни одного сторонника Гэрры.
Ожесточенная борьба между обновленцами и радикала-
ми, «фелипистами» и «гэрристами» на XXXIII съезде ИСРП в
октябре 1994 г. закончилась тем, что сторонники Гонсалеса
одержали верх, однако последствия раскола партии не про-
шли бесследно.
Последний срок правления ИСРП имел положительный
баланс, несмотря на то, что не было покончено с террориз-
мом, продолжала расти безработица и коррупция. Был при-
нят новый Уголовный кодекс (Конгресс депутатов его одоб-
рил в ноябре 1995 г.), предприняты шаги к рационализации
государственного управления, в частности Сената, с целью в
дальнейшем превратить его в Палату Автономий. Компро-
мисс, достигнутый между правительством и профсоюзами по
вопросу государственных пенсий, был закреплен в Пактах
Толедо и касался, в основном, социальной защиты наименее
обеспеченных пенсионеров. Однако профсоюзы не поддер-
жали принятые правительством в конце 1993 г. «Неотлож-
ные меры по увеличению занятости», направленные на бо-
рьбу с безработицей, которая в 1994 г. достигла рекордной
цифры в 24,2% активного населения. Упорное сопротивле-
ние трудящихся этим мерам было связано с тем, что они ле-
гализовали частные агентства по устройству на работу, но-
вые типы контрактов с частичной или сезонной занятостью,
вскоре названные «мусорными контрактами» за то, что они
вели к еще большей нестабильности в трудовых отношениях
и уменьшению заработной платы. Свое несогласие с подоб-
ными мерами профсоюзы выразили, организовав новую все-
общую забастовку 27 января 1994 г.
Правительство социалистов продолжало традиционно уде-
лять особое внимание образованию. В связи с этим, в конце
1995 г. был принят новый «Органический закон об участии,
оценке и управлении учебных заведений», который допол-
нил два предыдущих закона 1985 и 1990 гг. и касался спец-
школ, развития профессионального образования и усиления
контроля над образовательным процессом37.
Что касается внешней политики в этот период, то, не-
смотря на усложнение отношений с Марокко и Канадой из-за
175

JIM. Бухармедова
вопросов рыболовства, в целом позиции Испании в Европе
продолжали укрепляться. Она успешно справилась с ролью
председателя ЕС во втором полугодии 1995 г., когда было
официально принято название новой единой монеты ЕС
евро. Меньше энтузиазма в стране вызвало участие страны
в войне в Югославии: два испанских истребителя, входив-
ших в состав вооруженных сил НАТО, вместе с другими уча-
стниками конфликта обстреливали позиции сербов в Боснии,
причинив жертвы и разрушения, что позднее было цинично
названо «побочными эффектами» конфликта38.
Участие Испании в военном конфликте было оценено по
достоинству: в декабре 1995 г. экс-министр - социалист Хавь-
ер Солана был избран генеральным секретарем Атлантиче-
ского союза, что вызвало по меньшей мере недоумение, а
скорее шок среди той части испанцев, которые прекрасно
помнили его участие в манифестациях против вступления
страны в НАТО. Он превратился в одного из самых ярких
примеров «политического трансформизма» членов исполко-
ма ИСРП, смену ориентации которого было легко просле-
дить по материалам прессы: от «решительного нет» НАТО в
1981 г., к «войти - это не то же самое, что выйти» в 1985 г.,
до «было бы нелогично выйти из НАТО в год вступления в
ЕС» в 1986 г. И это всего за пять лет.
Вместо заключения
Ожесточенные предвыборные дебаты, предшествовав-
шие всеобщим парламентским выборам в марте 1996 г., за-
кончились активным участием в них населения (78%) и по-
бедой Народной партии, которая получила 38,3% голосов и
156 парламентских мест, в то время как ИСРП собрала
37,7% и завоевала 141 место. Объединенные левые незна-
чительно улучшили свои позиции, получив 10,6% голосов и
увеличив число своих депутатов до 21.
НП победила с перевесом всего 300 тыс. голосов, что по-
зволило Альфонсо Гэрре произнести известную фразу о
«горькой победе НП и сладком поражении ИСРП».
Целый ряд факторов позволил НП стать реальной аль-
тернативой ИСРП. Это, прежде всего, ухудшение экономиче-
ского положения, неспособность социалистов прекратить
176

Испанская социалистическая рабочая партия
волну коррупции и терроризма, а также внутренние конфлик-
ты в «социалистической семье».
«Социалистическая эра» - так с известной долей преуве-
личенного идеализма и пренебрежительной иронии называ-
ют почти четырнадцатилетний период «правления» ИСРП.
Если не считать беззаветных защитников и непримири-
мых критиков ИСРП, большинство аналитиков сходится во
мнении, что есть целый ряд бесспорных моментов в общем
балансе правления ИСРП: во-первых, подчинение военной
власти гражданской, что сделало невозможным - после двух
столетий нестабильности - вмешательство военных в демо-
кратический процесс, основы которого были заложены в
Конституции 1978 г., во-вторых, вступление Испании в Евро-
пейский Союз и успехи достигнутые в построении общества
всеобщего благосостояния (особенно в третий период прав-
ления ИСРП в области здравоохранения, среднего и высше-
го образования). К концу последнего мандата в испанских
университетах училось 1,5 млн студентов.
Другими результатами деятельности ИСРП стало сокра-
щение почти до 1 млн. работников сельского хозяйства, уве-
личение числа пенсионеров на 1 млн и создание инфра-
структуры, сравнимой со среднеевропейской. В 1996 г. по
испанским дорогам ездило в три раза больше автомобилей,
чем за двадцать лет до этого, а в университетских лабора-
ториях занимались исследованиями вдвое больше специа-
листов, чем в 1982 г. Все это предполагало невиданные ра-
нее социальные расходы, сравнимые с теми, что были сде-
ланы в наиболее развитых европейских странах за четверть
века, т.е. в 1960-1990-е годы.
В годы правления ИСРП Испания окончательно утверди-
лась как государство автономий. Если в 1975 г. Испанское
государство было одним из самых централизованных в Ев-
ропе, то к концу XX в. стало одним из самых децентрализо-
ванных. Децентрализация привела к тому, что в Испании бы-
ли созданы две власти: центральное и автономные прави-
тельства. «Каждая из автономий имеет свой статус, опреде-
ляет свой собственный основной закон, устанавливает фор-
мулы интеграции с центром и функционирования в границах,
обозначенных конституцией. Конституция же формулирует
нормы пактов, соглашений, реализующих распределение
компетенций» .
177

Л. М. Бухармедова
Экономическая политика правительства подвергалась по-
стоянной критике со стороны Объединенных левых и проф-
союзов, которые считали, что подобная политика ни в коей
мере не является социал-демократической, т.к. партия отка-
залась от реформирования капитализма и ограничилась его
некоторой коррекцией. Способ проведения реиндустриали-
зации был назван либеральным социализмом, а созданием
благоприятных условий для приватизации государственных
предприятий воспользовалась в дальнейшем Народная пар-
тия. Практически Объединенные левые и профсоюзы моно-
полизировали критику деятельности правительства ИСРП.
В свою очередь, ИСРП усилила цензуру средств массо-
вой информации, особенно тех, кто «слишком» усердствовал
в разоблачении случаев нарушения правительством ИСРП
основных принципов правового государства, включая ошиб-
ки в антитеррористической деятельности, волну «дел», свя-
занных с коррупцией, затронувшей все уровни правления
социалистов (одни ее допускали, другие в ней сами участво-
вали).
Годы правления социалистов не означали ни в коей мере
четырнадцати лет социализма. Идея социализма в Европе и
Испании 1980-х гг. уже не имела того звучания, что в XIX
первой трети XX вв. В деятельности правительства ИСРП не
было ничего похожего на начало социалистических преобра-
зований ни в классическом, ни в «современном» понимании.
Ее ни в коей мере нельзя сравнить с политикой французских
социалистов или английских лейбористов. Глубинное изме-
нение идеологических установок социалистов потребовало
от остальных общественных сил определить свое место в
политическом спектре страны, так как ИСРП претендовала
на ту же роль «центра», на которую претендовали и другие
политические силы.
Правительство ИСРП ни в коей мере не трансформиро-
вало социальный порядок, не коснулось унаследованной от
прошлого социально-экономической структуры. Наоборот,
вся политика ИСРП была направлена на ее консолидацию. С
самого начала не было никаких намерений сколь либо зна-
чительно изменить экономический режим. Однако несмотря
на это, страна за это время претерпела значительные пере-
мены, которые явились результатом изменений в междуна-
178

Испанская социалистическая рабочая партия
родном положении, социальной и культурной ориентации
общества и законодательстве.
Правление ИСРП можно в полной мере назвать «эрой
Гонсалеса», что также было новым для Испании. Фелипе
Гонсалес возглавлял все четыре правительства, и стиль его
правления был весьма персонифицированным. С поста ге-
нерального секретаря ИСРП Гонсалес перенес свою власть
в правительство, что было возможным, пока партия остава-
лась консолидированной. Однако становилось все сложнее
удерживать такое положение, когда появились разногласия в
партии, и еще сложнее, когда пришлось осуществлять прав-
ление в меньшинстве.
Когда социалисты «ушли из власти» в 1996 г., общее
мнение было таково, что, пройдя длинный путь «модерниза-
ции», социалисты сделали гораздо меньше того, что было
возможно в тех условиях. Кроме того, процесс «перемен»
шел неравномерно, последние годы правления ИСРП были
омрачены последствиями коррупции, и это создавало в це-
лом негативную картину. Поэтому в итоге восторжествовало
мнение, что с приходом к власти Народной партии в 1996 г. и
новым витком интеграционных процессов в Европе открыва-
ется новый этап в жизни страны.
1 См.: Современная Испания. М.,2003. С. 4-12.
2 См. подробнее: Хенкин СМ. Хуан Карлос I: политический порт-
рет. М., 2001.
3 См.: Пожарская СП. Тайная дипломатия Мадрида. М., 1971.
4 Jovier Zamora JM. Espana: sociedad, polîtica y civilizaciôn (siglos
XIX-XX). Madrid, 2001. P. 819.
5 Ruiz D. La Espana democratica (1975-2000). Madrid, 2002. P. 69.
6 См.: Prego V. Présidentes.Veinticinco anos de historia narrada por los
cuatro jefes de Gobiemo de la democracia. Barcelona, 2000. P. 176-177.
7 Ibidem.
8 Ruiz D. Op. cit. P. 70
9 Ibid. P. 71.
10 Historia de Espana. Siglo XX (1939-1996). Madrid, 1999. P. 314-315.
11 Prego V. Op. cit. P. 187.
12 Jovier Zamora JM Op. cit. P. 820
™ Prego V. Op. cit. P. 184.
14 Ibid. P. 203-205.
15 Jovier Zamora JM. Op. cit. P. 820.
179

Л. M. Бухармедова
16 См.: Пожарская СП. Унитарное государство, совместимое с
автономией национальностей и регионов// Опыт европейского фе-
дерализма. М., 2002. С. 217.
17 Powell Ch. Espana en democracia, 1975-2000. P. 641.
18 Ruiz D. Op. cit. P. 75-77.
™ Powell Ch. Op. cit. P. 217.
20 Ibid. P. 218.
21 Palacios Banuelos L Espana, del liberalismo a la democracia
(1808-2004). 2004. P. 569.
22 Ibid.
23 Miliares Cantero S. Espana en el siglo XX. Madrid, 1998. P. 96
24 Powell Ch. Op. cit. P. 371-372.
25 Ruiz D. Op. cit. P. 83.
26 Ibidem.
27 Gonzalez F., Cebriân J.L El futuro no es lo que era una conver-
saciôn. Madrid, 2001. P. 137.
28 Ruiz D. Op. cit. P. 87.
29 Ibidem.
30 Ibidem.
31 EIPaïs1988.15 die.
22 Ruiz D. Op. cit. P. 91-92.
33 Ibid. P. 95-96.
34 JovierZamora JM Op. cit. P. 829.
35 Paredes J. Historia contemporânea de Espana (siglo XX). Barce-
lona, 2002. P. 943-945.
36 Ruiz D. Op. cit. P. 102-103.
37 Ibid. P. 109
38 Ibid. P. 110.
39 Обновление и стабильность в современном обществе. М., 2000.
С. 81.
180

A.B. Чернощ
СДПГ И «ГОСУДАРСТВО БЛАГОСОСТОЯНИЯ» в ФРГ
в 1970-х-1980-х гг.
В западногерманской и германской литературе термин
«социальное государство» (Wohlfahrtsstaat) по своему смыс-
лу адекватен англоязычному понятию «государство благо-
состояния» (welfare state). Содержание его раскрывается по-
разному, но все многообразие определений можно свести к
двум основным вариантам. В узкой трактовке данное понятие
охватывает совокупность мероприятий, осуществляемых го-
сударством в социальной сфере, включая социальное обес-
печение, жилищное строительство, здравоохранение и обра-
зование, профессиональную подготовку и переподготовку ра-
бочей силы, охрану труда, а также налоговую и бюджетную
политику в той степени, в какой они направлены на перерас-
пределение национального дохода. В расширенной интер-
претации этот термин включает всю регулирующую деятель-
ность государства в экономической и социальной сферах, в
том числе и регулирование межклассовых отношений, в пер-
вую очередь между трудом и капиталом. Объединяет оба ва-
рианта основополагающее представление о том, что в развитых
капиталистических странах регулирование социальной сферы
стало одной из главных внутренних функций государства1.
«Государство благосостояния»: германский вариант
«Государство благоденствия» занимает одно из первых
мест в системе европейских ценностей. Следует отметить
его давнюю институциональную укорененность в государст-
вах Западной Европы. Его история восходит к XIX в. Однако
в нынешнем виде - это продукт «золотой эры» индустриаль-
но развитых стран начала 60-х - середины 70-х гг. XX в.
В течение десятилетий социальное государство, наряду с
рынком, остается фундаментальной функционирующей сис-
темой распределения. Сами граждане участвуют в финанси-
ровании социального государства: они платят налоги, обяза-
тельные социальные взносы, являясь в то же время адреса-
тами социальных услуг.
181

A.B. Чернов
Социологи различают несколько моделей «государства
благосостояния». В частности, они выделяют англосаксонс-
кий вариант с минимальными государственными обязатель-
ствами, при котором речь идет скорее о социальных услугах,
нежели о выплатах, шведскую модель «народного дома» со
значительным перераспределением доходов через прогрес-
сивную систему налогообложения и др. Германское социаль-
ное государство относят к корпоративистско-консервативной
модели, которая характеризуется развитой системой соци-
ального страхования, связанной с заработной платой и до-
полняемой социальными трансфертами наиболее нуждаю-
щимся гражданам. О масштабах и динамике этой деятельно-
сти свидетельствует уже то обстоятельство, что число пол-
ностью занятых «социальных работников» в ФРГ выросло с
40 тыс. человек в 1950 г. до 182 тыс. в 1982 г.2.
Для германской системы социальной помощи характерны
следующие особенности: как правило, социальные програм-
мы рассредоточены по различным министерствам и ведом-
ствам; социальные услуги оказываются преимущественно в
виде денежных выплат, которые реципиенты могут использо-
вать по своему усмотрению. Львиная доля социальной помощи
предоставляется через систему социального страхования.
Эта система строится на предпосылке, согласно которой
уровень жизни ни одного из граждан страны не должен опус-
каться ниже официально установленной черты бедности, оп-
ределяемой денежной стоимостью набора товаров и услуг,
считающегося необходимым для поддержания человеческого
достоинства. При этом сторонники такой концепции настой-
чиво подчеркивали и продолжают подчеркивать, что государ-
ство не должно брать на себя выполнение в социальной сфе-
ре тех задач, решение которых под силу самим гражданам.
Множество законов и правил регулирования, касающихся
проблем страхования и социальной помощи, собраны в так
называемом Социальном кодексе, который насчитывает 10
томов. Кодекс содержит перечень социальных прав, иденти-
чных правам, сформулированным в Европейской социальной
хартии. Эти права гарантируют: помощь в получении образо-
вания; профессиональную подготовку и найм на работу; со-
циальное страхование; государственную компенсацию за
производственную травму; финансовые дотации семьям; вы-
платы за жилье, помощь молодежи; интегрирование в жизнь
общества и реабилитацию инвалидов3.
182

СДПГ и «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х- 1990-х гг.
Принцип социального государства закреплен в Конститу-
ции ФРГ. Он неразрывно связан с принципом правовой госу-
дарственности и обязывает государство соблюдать достоин-
ство человека и его права в социальной сфере.
Основной закон ФРГ объявляет, что гарантированное в
нем право на владение собственностью связано с социаль-
ной ориентацией ее использования: «Собственность обязы-
вает. Ее использование должно одновременно служить благу
всего общества» (ст. 14, § 2).
Социальная ориентация экономической деятельности яв-
ляется также составной частью западногерманской концеп-
ции «социального рыночного хозяйства». Эта концепция, сис-
тематизированная известным западногерманским специали-
стом А. Мюллером-Армаком, постулировала равную значи-
мость экономической и социальной сфер общества, необхо-
димость органического соединения «свободы рынка с соци-
альным выравниванием»4. Концепция была призвана соче-
тать рыночные принципы с социальными, гуманизировать
рынок посредством разработки и реализации государством
системы социальной политики, направленной на гарантиро-
вание минимального жизненного уровня наиболее нуждаю-
щихся слоев населения.
Со времени перехода к социальному государству в 1950-х гг.
в социальной сфере ФРГ были достигнуты внушительные ус-
пехи. За несколько десятилетий существенно возрос жизнен-
ный уровень широких слоев населения. Более того, уровень
жизни получателей социальной помощи не отставал от уров-
ня жизни экономически активного населения, а в ряде случа-
ев даже обгонял, что обеспечивалось инфляционной индек-
сацией социальных выплат5.
За период с 1950 г. по 1980 г. расходы на образование,
науку и культуру в общем объеме государственных расходов
выросли с 8,5 до 17,4%, увеличились пособия по безработи-
це, пенсионные пособия, на которые приходится около 2/3
всех денежных выплат, пособия по болезни и т.д.6 В Запад-
ной Германии в середине 1980-х гг. от государственных вы-
плат по программам социальной помощи в той или иной сте-
пени зависела примерно половина всех семей страны, а с
учетом пособий на детей - 80% всех семей.
В период с 1980 г. по 1985 г. объем социальных расходов
стабилизировался на уровне 30% от всего национального ва-
лового продукта, достигнув в абсолютных цифрах 572 млрд
марок в 1985 г.7
183

A.B. Чернов
Социал-демократическое понимание социального
государства
Представители основных политических течений ФРГ по-
разному интерпретируют задачи социального государства.
ХДС/ХСС полагает, что государство должно дополнять рынок
как наилучший механизм распределения ресурсов для соци-
альных услуг, компенсируя недостатки рынка в распределе-
нии доходов. «Социальность» государства, по мнению хри-
стианских демократов, должна быть ограниченной, чтобы не
наносить ущерб свободной инициативе, экономической эф-
фективности рынка.
СвДП в своей социальной доктрине выделяет прежде все-
го принцип свободы индивидуума. Благосостояние всего об-
щества будет гарантировано, если каждый индивидуум будет
свободен в своем стремлении к благосостоянию.
СДПГ рассматривает социальное государство как неотъ-
емлемую часть социальной демократии. В отличие от хри-
стианских демократов, социал-демократы не считают, что
социальное государство в ФРГ уже построено. Соответствую-
щее предписание Основного закона ФРГ, по их мнению, еще
не осуществлено. Они рассматривают его создание как пер-
манентную политическую задачу, включающую в себя прове-
дение активной справедливой и динамичной социальной по-
литики, которая должна учитывать новые требования, предъ-
являемые временем. Социал-демократы особенно подчерки-
вают необходимость перераспределительной функции госу-
дарства.
Свое понимание «социального государства» СДПГ тесно
увязывает с основными ценностями демократического соци-
ализма - свободой, справедливостью и солидарностью. В
Годесбергской программе партии 1959 г. эти ценности интер-
претировались как «основные требования, предъявляемые к
обществу, достойному человека». Все три ценности у социал-
демократов взаимосвязаны и имеют одинаковое значение.
Целью социал-демократической политики, согласно Годе-
сбергской программе, является обеспечение в государстве и
обществе предпосылок, представляющих человеку максимум
свободы для реализации личности, самоопределения в жиз-
ни. СДПГ подчеркивала «социальную обусловленность» сво-
боды. Кроме политической, нужна «материальная свобода»,
т.е. социальные гарантии и благосостояние. Годесбергская
184

СДПГ и «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
программа четко признавала необходимость «материаль-
ной», экономической свободы: «Цель социал-демократичес-
кой политики - постоянно растущее благосостояние и спра-
ведливое участие всех в доходах народного хозяйства, жизнь
в условиях свободы без недостойной человека зависимости
и без эксплуатации» .
Годесбергская программа и другие программные докумен-
ты СДПГ столь же четко устанавливали связь в социальном
плане между свободой и справедливостью. В документе
«Экономико-политическая ориентация на 1975-1985 гг.» (1975)
справедливость определялась как требование равной свобо-
ды для каждого. Социал-демократы считали, что социальная
справедливость должна быть осуществлена в двух смыслах.
Во-первых, в смысле справедливого выравнивания шансов
для всех людей, их исходных общественных, экономических
и политических позиций. Во-вторых, в смысле справедливо-
сти распределения доходов и имущества.
По мнению СДПГ, свобода и справедливость в обществе
связаны с солидарностью. Важный путь осуществления со-
лидарности - материальная поддержка государством тех
общественных групп, которые нуждаются в помощи. Государ-
ство должно способствовать созданию организационных
форм для развития солидарности, в том числе путем соот-
ветствующего законодательства.
Очевидно, что социальные задачи, к выполнению которых
побуждают основные ценности демократического социализ-
ма, весьма многообразны. Решающим условием выполнения
этих задач СДПГ объявила демократизацию всех сфер об-
щества, распространение принципов политической демокра-
тии на социальную и экономическую области. Под социаль-
ной демократией СДПГ понимает систематическую ликвида-
цию привилегий, улучшение возможностей для каждого чело-
века в жизни, развитие талантов, многообразные формы уча-
стия в управлении предприятиями и экономикой, повышение
ответственности людей за дело общества и мирное разре-
шение общественных конфликтов9.
Социал-демократы выступали как активные сторонники
сохранения и развития социального государства. В прави-
тельственной программе СДПГ на 1976-1980 гг. перечисля-
лись причины, побуждавшие социал-демократов защищать
социальное государство: оно создает безопасность для всех,
а не только для состоятельных граждан; социальная обеспе-
ченность гарантирует личную свободу, так как предохраняет
185

A.B. Чернов
от нужды в случае старости, болезни, безработицы и инва-
лидности; развитая система социального обеспечения явля-
ется важным условием сохранения социального мира и по-
литической стабильности; социальное государство повышает
способность ФРГ к сопротивлению кризисным влияниям извне;
оно обеспечивает рост эффективности народного хозяйства10.
В строительстве социального государства в ФРГ участво-
вали практически все политические партии страны.
В 50-60-е годы, в период правления христианских демо-
кратов был принят ряд законов, заложивших фундамент го-
сударства благосостояния: закон о компенсациях, касающий-
ся лиц, пострадавших во время войны и после нее (1952 г.);
первый закон о детских пособиях (1954 г.); закон об индекса-
ции пенсий, предусматривающий увеличение пенсий в зави-
симости от роста средних зарплат и темпов инфляции
(1957 г.); закон о жилищных субсидиях (1960 г.); закон о со-
циальных пособиях (1961 г.).
Однако, как справедливо отмечал в 1985 г. заместитель
председателя СДПГ О. Лафонтен, социальное государство в
ФРГ стало прежде всего крупной исторической заслугой гер-
манской социал-демократии. Большинство граждан ФРГ в
середине 1980-х гг. все еще считали СДПГ наиболее компе-
тентной в области социальной политики по сравнению с дру-
гими партиями11.
Это объясняется успехами практической деятельности
СДПГ по осуществлению задач социального государства. Ес-
ли судить по доле социальных расходов в валовом внутрен-
нем продукте, то правительственная коалиция социал-
демократов и свободных демократов, находившаяся у власти
с 1969 г. по 1982 г., была значительно активнее в деле разви-
тия социального государства, чем коалиция христианских
демократов и свободных демократов. За 33 года (с 1950 г. по
1983 г.) эта доля выросла на 12%, причем 7,5% из них прихо-
дятся на 13 лет правления социал-демократов, к тому же это
произошло в условиях, когда разразились два циклических
экономических кризиса, существенно затруднивших социал-
демократам проведение эффективной социальной политики12.
Другой показатель: с 1950 г. по 1965 г. объем социальных
выплат в валовом национальном продукте увеличился с
17,1% до 18,7% (в фактическом значении он возрос в пять
раз). При этом в период социально-либеральной коалиции
расширение объема социальных выплат шло значительно
более быстрыми темпами: в 1970-1975 гг. - с 19,9 до 33,7%
186

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
(правда, в последующий период 1975-1980 гг. этот объем
несколько сократился - до 32,0%). Фактический объем соци-
альных выплат в период 1970-1980 гг. возрос в 3,5 раза13.
Западногерманский политолог М. Шмидт, проведший срав-
нительный анализ политики социал-демократических и хри-
стианско-демократических земельных правительств ФРГ в
1950-1970-е гг., пришел к выводу, что различия в политиче-
ской практике здесь весьма ощутимы. Когда в западногер-
манских землях правили социал-демократы, то «социально-
государственные коррективы капитализма» оказывались бо-
лее выраженными и широкими и обходились частной эконо-
мике дороже. «Политика социал-демократических правите-
льств, - констатировал М. Шмидт, - в большей степени ори-
ентируется на «политэкономию труда», чем на «политэконо-
мию капитала»14.
Конкретизируя эти положения, он замечал, что при соци-
ал-демократических правительствах на социальные цели
расходовалось заметно больше средств, лучшим оказыва-
лось и качество социального обеспечения, здравоохранения
и образования (больше врачей на тысячу жителей, ниже дет-
ская смертность, меньше учеников в классе на одного учите-
ля и т.п.). То же относилось и к перераспределению доходов:
при социал-демократах политика налогов и социальных от-
числений более ориентировалась на сокращение неравенст-
ва в распределении15.
После прихода к власти в 1969 г. социал-демократы суме-
ли обеспечить улучшение материального положения рабо-
чих, служащих и некоторых других слоев населения, усилить
законодательно гарантии социальных прав граждан и сде-
лать социальную политику в большей степени превентивной.
По инициативе СДПГ был принят ряд важных законов.
Среди них: закон о производственных пенсиях, обеспечив-
ший трудящимся сохранение права на полную пенсию в слу-
чае перемены места работы; закон, обязывающий уплачи-
вать работникам обанкротившихся фирм частичную заработ-
ную плату за последние три месяца; закон об охране труда;
уравнение рабочих и служащих в оплате больничных бюлле-
теней (в случае болезни первые, как и служащие, стали по-
лучать полную заработную плату); улучшение защиты прав
рабочей молодежи и охраны материнства16.
Кроме того, усилиями СДПГ был расширен круг лиц, име-
ющих право на различные социальные пособия, увязанные
теперь с ростом доходов работающих, и введен ряд новых
187

А. Б. Чернов
социальных услуг. В частности, студенты, сельские хозяева и
самостоятельные лица получили возможность страховаться
на случай болезни. Социал-демократы приняли закон о со-
действии обучению, увеличивший шансы детей из семей ра-
бочих и служащих на получение высшего и среднего образо-
вания. Система пенсионного страхования была распростра-
нена на домохозяек и самостоятельных лиц. Был установлен
минимальный размер пенсий, увеличены государственные
дотации на выплату слишком высокой квартирной платы.
Многодетным семьям прежние налоговые льготы были заме-
нены на пособия для детей, более выгодные для семей с
низкими доходами . С 1972 г. пенсионный возраст был сни-
жен до 63 лет и введена подвижная граница пенсионного
возраста. СДПГ увеличила размер пособия по безработице
с 60 до 68% от заработной платы.
Как отмечал западногерманский социолог Й. Альбер, в це-
лом уровень жизни получателей услуг в государстве благо-
состояния не отставал от уровня жизни экономически актив-
ного населения, а в ряде случаев их относительное положе-
ние даже улучшилось, что обеспечивалось с помощью индек-
сации социальных выплат18.
В 1972 г. вступил в силу новый закон о положении пред-
приятия, улучшивший возможности персонала в области уча-
стия в управлении. В 1976 г. было расширено участие наем-
ных работников в управлении крупными предприятиями с
числом занятых свыше 2 тыс. человек.
Подавляющее большинство мероприятий в области соци-
альной политики СДПГ осуществила в первой половине 1970-
х годов, в условиях благоприятной экономической конъюнк-
туры. В дальнейшем продолжение социал-реформаторского
курса социал-демократов становилось все более трудным, а
к началу 1980-х годов и вовсе застопорилось.
Кризис социального государства
Наличие глубокого кризиса социального государства при-
знавали многие западногерманские политики и исследовате-
ли различной идейно-политической ориентации - от неокон-
сервативной до социал-демократической. Это касалось и на-
строений значительных слоев западногерманского населе-
ния. Так, по данным опросов в 1975 г. и 1984 г. доля сторон-
ников увеличения расходов на социальные нужды в этот пе-
риод сократилась. Более того, в 1983 г. большинство опро-
188

СДПГ и «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
шенных выступило за замедление роста пенсионных посо-
бий, уменьшилось также число лиц, высказывающихся про-
тив повышения страховых взносов19.
Проявившиеся в середине 1970-х гг. признаки кризиса со-
циального государства были обусловлены целым рядом при-
чин. Финансирование систем социального обеспечения резко
затруднялось ростом дефицита государственного бюджета,
что было во многом обусловлено чрезвычайными и непред-
виденными обстоятельствами: «нефтяным шоком» 1973 г.,
циклическими экономическими кризисами середины 1970-х и
начала 1980-х гг., а впоследствии - и присоединением к ФРГ
ГДР. Трудность дальнейшего развития социального государ-
ства была связана также с ухудшением общих условий эко-
номического развития ФРГ и других индустриальных стран
Запада: резким замедлением темпов экономического роста,
стагфляцией, хронической массовой безработицей.
Левый социал-демократ О. Лафонтен в середине 1980-х гг.
справедливо писал: «Динамика социальной политики заклю-
чается в том, что необходимые для увеличения социального
бюджета средства можно мобилизовать только в условиях
экономического роста... Но если мотор роста отказал? Тогда
социальное государство сталкивается с трудностями. Число
тех, кто претендует на государственные социальные услуги,
расширяется вместе с ростом продолжительности и масшта-
бов безработицы. Одновременно сокращаются налоговые
поступления, финансирование социальной политики стано-
вится уже не конъюнктурной, а скорее структурной пробле-
мой»20.
Видный теоретик правого крыла СДПГ Р. Лёвенталь и
один из экспертов СДПГ по социальной политике А. Фукс под-
черкивали, что финансовый кризис социального государства
- продукт многолетней безработицы и увеличения числа пен-
сионеров21. Таким образом, в том, что касалось объективных
экономических причин кризиса социального государства,
мнения левых и правых социал-демократов совпадали.
Существовали также политические причины, в опреде-
ленной мере связанные с экономическими. Именно в период
нарастающих экономических проблем между партнерами по
правящей коалиции - СДПГ и СвДП постепенно усилились
расхождения во взглядах по ряду важных вопросов внутрен-
ней политики: участию трудящихся в управлении предпри-
ятиями, профессиональному обучению, налогам на предпри-
ятия и т.п. Ведущий экономический эксперт во фракции СДПГ
189

A.B. Чернов
в бундестаге В. Рот полагал, что самостоятельным факто-
ром, способствовавшим кризису социального государства в
ФРГ, стало нарушение политического консенсуса между пар-
тиями.
Этот консенсус потерпел крах после экономического кри-
зиса 1974-1975 гг., главным образом из-за оживления старых
классовых конфликтов. После того, как вера в постоянный
экономический прогресс пошатнулась, каждая из социальных
групп попыталась обезопасить свою долю в ВНП. Консерва-
торы и свободные демократы отказались от временного раз-
решения противоречий путем компромисса и перешли в на-
ступление на профсоюзы, стремясь их ослабить. Наиболее
отчетливо это проявилось в разногласиях из-за участия ра-
ботающих по найму в управлении предприятиями, которые
привели в 1977 г. к отказу от политики «согласованных дей-
ствий»22, и в конфликтах из-за требования профсоюзов о
введении 38-часовой рабочей недели. В изменившихся эко-
номических и экологических условиях достижение компро-
миссов между интересами капитала и интересами работаю-
щих по найму сильно осложнилось.
В результате кризиса социального государства уровень
жизни значительных групп населения ФРГ снизился. Обще-
ство все более становилось обществом «двух третей», в ко-
тором жизненные условия «одной трети» (безработных, мо-
лодежи, женщин, иностранных рабочих, инвалидов, пенсио-
неров) существенно отличаются от условий жизни другой
части общества - «двух третей».
Однако структура социального государства оставалась до-
статочно прочной, и перераспределение социального про-
дукта продолжалось, хотя теперь уже в ограниченных мас-
штабах. В рамках ЕС Германия оставалась в числе стран с
самым малым разрывом в распределении доходов. Также и
размеры безработицы в Германии, даже после объединения
обеих ее частей, не были высокими в сравнении с другими
странами, оставаясь в целом на среднем уровне23. При со-
поставлении различных типов «государства благосостояния»
по уровню расходов на социальные нужды, выяснялось, что
Германия относится к «среднему типу» - между «расточи-
тельными» скандинавскими и «скупыми» англосаксонскими24.
С середины 1980-х гг. в ФРГ получил широкое распро-
странение тезис о перегруженности государства социальны-
ми услугами. Именно на него стали возлагать ответствен-
ность за многие отрицательные явления в экономике, в том
190

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х- 1990-х гг.
числе и на затянувшийся кризис занятости. Действительно, в
Германии в первой половине 1990-х гг. квота социальных ус-
луг оказывалась выше средней квоты для стран ЕС. Но сле-
дует иметь в виду, что, как справедливо отмечал Й. Альбер,
ни одно из других государств-членов ЕС не уходило в такой
степени от финансовой ответственности за социальную безо-
пасность, как ФРГ25. Если в 1960 г. работающие по найму и
работодатели за счет своих взносов финансировали 55%
германского социального бюджета, то в 1994 г. - 65%26.
Христианские демократы и либералы, пришедшие к вла-
сти в 1983 г., исходили из того, что политика социал-демо-
кратов в рамках социального государства достигла пределов
своих возможностей и поэтому нуждается в существенном
пересмотре. Как подчеркивалось в так называемых «Штут-
гартских тезисах» ХДС (1984 г.), в период правления социал-
либеральной коалиции слишком возросла государственная
доля в ВНП, идущая на социальные расходы, беспрецедент-
но повысились государственные расходы и государственная
задолженность, усилились бюрократизация и государствен-
ная регламентация.
В целом как консерваторы, так и либералы выступали за
«меньшее социальное государство». Главную проблему со-
циального государства в ФРГ сторонники его сокращения ви-
дели в том, что социальное государство стало «слишком до-
рогим». В самом деле, в ФРГ стали наблюдаться явления,
создававшие серьезные трудности для социального государ-
ства: демографические сдвиги, выразившиеся в постарении
населения, массовая безработица, недостаток средств на
финансирование социальных услуг.
Известный теоретик западногерманского либерализма
Р. Дарендорф заявлял, что государство уже не способно в
прежних масштабах финансировать систему социального
страхования. В принципе не высказываясь против «социаль-
ного государства», Дарендорф настаивал на его сокращении
и ограничении. Однако он считал необходимым сокращать
социальные расходы лишь в тех сферах общественной жиз-
ни, которые, по его мнению, уже не нуждались в финансиро-
вании всецело из государственного фонда. Речь, в частно-
сти, шла о системе образования, здравоохранения и т.д.27
И консерваторы, и либералы выступали против как «цен-
трализованно управляемой экономики», так и неограничен-
ной конкуренции. В программе принципов ХДС этот подход
сформулирован так: «Конкуренция и солидарность, личная
191

A.B. Чернов
ответственность за себя и социальное обеспечение» . По-
добная же позиция воспроизводилась и в «Манифесте буду-
щего» - предвыборной программе ХДС к парламентским вы-
борам 1987 г.: «Собственная ответственность и социальное
обеспечение должны образовать единство»29.
Приход к власти в ФРГ коалиции христианских демократов
и либералов означал поворот в экономической и социальной
политике. Правительство Г. Коля стало проводить политику
сокращения вмешательства государства в экономику, одно-
временно с политикой «жесткой экономии» ради предостав-
ления большего простора частной инициативе. В 1983 г. пра-
вительство ХДС/ХСС-СвДП сократило расходы на социаль-
ные нужды на 2 млрд. марок30. В 1984 г. социальные услуги
были еще более урезаны: например, безработные без детей
с 1984 г. получали в качестве пособия по безработице вместо
68% чистой заработной платы только 63%, а помощь по без-
работице была снижена с 58 до 56%. Для безработных с
детьми пособие по безработице в 1994 г. было снижено с
68% до 67%, а помощь - до 57%. Выплата заработной платы
во время болезни была сокращена в 1996 г. со 100 до 80%, а
пособия по болезни урезаны на 10%31. Параллельно со сни-
жением расходов на социальные услуги шел процесс пре-
доставления налоговых льгот предпринимателям. Однако,
вопреки ожиданиям христианских демократов, политика уре-
зывания социальных услуг не привела к значительному ожи-
влению инвестиционной деятельности и увеличению занято-
сти.
В начале 1990-х годов в Европе и ФРГ развернулась об-
щественно-политическая дискуссия о глобализации экономи-
ческих процессов, которая затронула и вопрос о судьбах со-
циального государства. Высказывались различные, порой
диаметрально противоположные точки зрения. По мнению
О. Шлехта, президента Фонда Людвига Эрхарда, в условиях
глобализации резко возросло значение конкурентной борьбы
за инвестиционную привлекательность ФРГ, как, впрочем, и
других стран. «Приоритетом приоритетов» в этих условиях
объявлялось широкое наступление рыночного хозяйства. Не
отрицая необходимость «социального обрамления экономи-
ческой политики», О. Шлехт утверждал, что «симбиоз между
социальным выравниванием и рыночно-хозяйственной эф-
фективностью» существует лишь в определенных границах.
Они становятся очевидными, когда «установление социаль-
ных рамок в распределении доходов ставит под угрозу сово-
192

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х- 1990-х гг.
купные достижения экономики» . По его мнению, эффектив-
ность рынка не должна ставиться под вопрос мероприятиями
социальной политики.
Экономист Г. Эренберг (в 1976-1982 гг. был министром
труда в социально-либеральном правительстве Г. Шмидта), в
отличие от О. Шлехта, полагал, что социальное государство
само по себе, наряду с другими факторами, является факто-
ром производства. Именно социальное рыночное хозяйство с
четко выраженным социальным компонентом открыло евро-
пейским индустриальным нациям огромные возможности для
экономического роста (вплоть до первого нефтяного кризиса
70-х годов). Эренберг подчеркивал, что политика жесткой
экономии путем урезывания социальных услуг, предпринятая
после прихода к власти в ФРГ осенью 1982 г. коалиции хри-
стианских демократов и либералов, не привела к ожидаемо-
му оживлению инвестиционной деятельности, напротив, без-
работица все более возрастала и приобрела характер мас-
совой. Он ставит вопрос: может ли политика снижения нало-
гов на предприятия при одновременном сокращении соци-
альных услуг привести к увеличению занятости? Ответ его
был однозначен: не может.
Эренберг утверждал, что социальное государство стало
«дорогим» из-за того, что безработица обходится слишком
дорого. Ключ к оздоровлению государственных финансов он
видел не в демонтаже социального государства, а в измене-
нии всей экономической, финансовой, а также и социальной
политики, что привело бы к росту инвестиционной деятель-
ности и ликвидации массовой безработицы3. Только в таком
случае из получателей социальной помощи можно будет
сделать плательщиков социальных взносов на социальное
страхование и налогоплательщиков.
Социал-демократические планы реформы
социального государства
Находясь в оппозиции в течение 16 лет (с 1982 по 1998 г.),
социал-демократы отстаивали принцип социальной государ-
ственности, выступали против проводившегося правительст-
вом правящей коалиции христианских демократов и либера-
лов курса на свертывание социального государства. Они от-
мечали, что правящая коалиция, постоянно повторяя тезис о
необходимости высвободить силы рынка, на самом деле от-
193

A.B. Чернов
влекает внимание общественности от провала своей полити-
ки в области занятости.
Сокращение государственных задач в социально-эко-
номической сфере, приватизация социальных рисков и уре-
зывание прав работающих по найму, по мнению СДПГ, никак
не согласовалось с критериями социального рыночного хо-
зяйства, не способствовало его укреплению и сохранению.
Социал-демократы указывали на то, что при такой политике
более 10% производственного потенциала не использова-
лось, а существование безработных (шестой части трудоспо-
собного населения) обеспечивалось взносами занятых и ра-
ботодателей. Росло бремя побочных издержек на заработ-
ную плату, и в то же время уменьшалась покупательная спо-
собность населения, а сокращение внутреннего спроса ока-
зывало отрицательное влияние на инвестиционную деятель-
ность. «Мы живем не выше наших возможностей, как посто-
янно твердят в Бонне, Франкфурте и Кельне, но ниже»34,
подчеркивал в этой связи Эренберг.
Социал-демократы доказывали, что в кризисе оказалось
не социальное государство, а экономическая и социальная
политика ХДС/ХСС-СвДП. В этой связи они считали необхо-
димым переосмысление социальных предпосылок рыночного
хозяйства и роли социальной политики в экономическом раз-
витии страны.
Поскольку Основной закон ФРГ содержит в себе, наряду с
принципами демократического, федеративного и правового
государства, принцип социального государства, это, по мне-
нию СДПГ, давало основание для того, чтобы проводить ин-
новационную политику реформ, не ограничиваясь частичным
латанием образовавшихся «прорех» в социальной сфере.
В новой, Берлинской программе принципов 1989 г. соци-
ал-демократы выступили за принципиально новый подход к
социальной политике. Они настаивали на том, чтобы госу-
дарство заблаговременно заботилось о создании нормаль-
ных условий для жизни и труда граждан, а не ограничивалось
компенсированием ущерба или поддержкой в необходимых
случаях. «Основными целями превентивной социальной по-
литики, - говорилось в Берлинской программе СДПГ, - явля-
ется экологическая политика в интересах охраны здоровья,
гуманизация труда, борьба с безработицей и более справед-
ливое распределение доходов» 5. Важнейшим проявлением
социальной политики партия считала дальнейшее разверты-
вание социального жилищного строительства. «Право на ква-
194

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
ртиру, - провозглашали социал-демократы, - является таким же
основным правом, как право на труд и на образование»36.
Предупредительная социальная политика, например, в
области жилищного строительства или при создании рабочих
мест часто оказывается гуманнее и дешевле, чем социаль-
ная политика, являющаяся лишь ответной реакцией на уже
совершившиеся социальные бедствия.
Социал-демократы выделяли еще один важный аспект
социальной политики - необходимость оказывать «помощь
для самопомощи», то есть помощь гражданам, пытающимся
решать возникающие проблемы собственными силами. Та-
кая помощь служит, по мнению социал-демократов, одновре-
менно и сохранению человеческого достоинства, и экономии
расходов.
Дальнейшее развитие социального государства должно
было быть направлено, утверждала СДПГ, на рост занятости
как «приоритет приоритетов». Для этого она считала необхо-
димым серьезные реформы.
В программе «Труд, инновации и справедливость»37, раз-
работанной к выборам 1998 г., СДПГ выдвинула четкую уста-
новку на такие реформы, которые должны были стать страте-
гией модернизации страны. Ставка делалась на двойную
стратегию: «разумную и прагматичную комбинацию» полити-
ки спроса и предложения. Политика предложения включала в
себя инновации в области образования, научных исследова-
ний, профессионального обучения и повышения квалифика-
ции; интенсивное использование и стимулирование разра-
ботки новых технологий; повышение инновационной дея-
тельности предприятий путем снижения налоговой ставки на
них. Предлагаемая социал-демократами политика повыше-
ния спроса предполагала проведение соответствующей
конъюнктуре финансовой политики с как можно более высо-
кими государственными инвестициями в «будущее» ( в сферу
образования, науку, исследования и разработки). Она преду-
сматривала также снижение налогов, прежде всего в пользу
работающих по найму, и поддержку частной инициативы лю-
дей, создающих новые самостоятельные предприятия. Важ-
нейшим направлением политики СДПГ считала поддержку
средних слоев.
Лидер ФРГ Г. Шредер постоянно подчеркивал, что всякую
экономическую политику следует оценивать по ее результа-
там на рынке труда. Проблема состояла в том, что прежде
инновации не оказывали влияния на рынок труда. Главная
195

А Б. Чернов
задача теперь состояла в том, чтобы соединить инновации и
занятость. А для этого нужно было «свести вместе экономику
и науку» и преодолеть положение, при котором инновации в
ФРГ внедрялись в производство медленнее по сравнению с
ее конкурентами.
Отвергая предложенный правительством Г.Коля проект
сокращения пенсий, СДПГ предложила многоопорную мо-
дель решения проблем пенсионеров: закрепленное законом
обязательное пенсионное страхование («гарантийная рен-
та»); взносы предприятий на обеспечение по старости, само-
обеспечение (собственное жилье, страхование жизни); уча-
стие работающих по найму в производительном капитале.
Интересные и радикальные мысли относительно настоя-
щего и будущего социального государства на Западе выска-
зал видный теоретик левого крыла СДПГ, редактор журнала
«Л-80» Й. Штрассер. Касаясь споров о социальном государ-
стве социал-демократов, с одной стороны, и консерваторов и
либералов - с другой, он подчеркивал, что вопрос о будущем
социального государства, является одновременно вопросом
о будущем западной демократии. По меньшей мере в Запад-
ной Европе, социальное государство стало ни чем иным, как
скрытой деловой основой демократии. Если социальные га-
рантии все более разрушаются, разрыв между богатыми и бед-
ными все нарастает, увеличивается число безработных, может
надолго пострадать и демократия, предупреждал Штрассер. И
здесь, по его мнению, мало могли помочь аргументы радикаль-
ных рыночников консервативного и либерального толка, ко-
торые грубую борьбу всех против всех сочли высшим прояв-
лением свободы. Тот, кто хочет свободы для всех, подчерки-
вал Штрассер, должен позаботиться о справедливом рас-
пределении жизненных шансов. Это политическая задача,
которую нельзя доверять рынку. Этой задаче можно соответ-
ствовать только в том случае, если закону джунглей будет
противопоставлена сила заповеди солидарности, человечно-
сти по отношению ко всем людям. Именно это Штрассер счи-
тал основной идеей социального государства, столь же акту-
альной сегодня, как и 100 лет назад .
В то же время, он признавал, что классическую концепцию
социального государства как государства благосостояния для
всех невозможно просто перенести в будущее без измене-
ний, ибо сложившиеся во многих сферах новые условия тре-
буют и новых решений.
196

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
Среди вызовов, предъявляемых к социальной политике и
к политике вообще, Штрассер называл глобализацию денеж-
ного обращения, обращения капиталов и товаров, радикали-
зацию конкуренции и «ползучую девальвацию национального
государства», то есть постепенное сокращение его влияния
на формирование экономических условий.
По его мнению, «современное переплетение глобальных
экономических процессов» требовало не беспощадной борь-
бы всех против всех, но диктовало необходимость сотрудни-
чества. И в Европе, в структурах Европейского союза, писал
Штрассер, существуют наиболее благоприятные предпосыл-
ки для политического сотрудничества, с помощью которого
можно защитить достижения европейского социального госу-
дарства. Даже если в настоящее время замена националь-
ных систем социального обеспечения единым европейским
социальным государством представлялась утопией, он рас-
считывал в будущем сделать социальное государство на
циональном уровне надежным путем углубления сотрудниче-
ства на европейском уровне - в сферах политики занятости,
налогообложения, инфраструктуры и научных исследований
и разработок и при согласовании минимальных социальных и
экологических стандартов.
Наряду с изменением наднациональных общих условий,
автор считал, что национальное поле действия еще долго бу-
дет решающим в области социальной политики. Он доказы-
вал необходимость покончить с ситуацией конкуренции в
сфере уменьшения социальных расходов, когда каждое госу-
дарство рассчитывало улучшить свою позицию на междуна-
родных рынках путем снижения затрат на социальные услуги,
защиту окружающей среды при одновременном снижении
налогов на предпринимателей и инвесторов.
Среди главных задач социальной реформы Штрассер на-
зывал активную политику занятости, «сохранения договора
между поколениями», для чего считал необходимыми ре-
форму существующей системы социального обеспечения, не
ориентированной на демографические сдвиги и формирую-
щееся новое общество труда, «новый прорыв в области по-
литики образования» (прежде всего, повышение его уровня),
а также проведение превентивной социальной политики и
политики здравоохранения.
В работе «Организованная солидарность» Штрассер за-
мечал, что решить проблемы государства благосостояния пу-
тем стимулирования экономического роста уже невозможно:
197

A.B. Чернов
прежние темпы прироста маловероятны, рост производства
не обязательно сопровождается снижением безработицы, но
зато порождает экологические и социальные проблемы39.
Чтобы увеличить социальную справедливость в изменив-
шихся экономических условиях и в то же время исключить
наиболее существенные недостатки современного государ-
ства благосостояния, социальную политику необходимо бы-
ло, по его мнению, переориентировать. При этом следовало
решить три группы проблем: финансирования, устранения
неравенства в подходе к социальному обеспечению различ-
ных групп населения и негибкость самой системы социально-
го обеспечения.
Финансовые проблемы диктовали изменение порядка
формирования фондов социального обеспечения. Согласно
предложениям СДПГ, базой для исчисления социальных
взносов предпринимателей должна была служить стоимость
выпускаемой продукции, а не сумма заработной платы, кото-
рая уменьшалась по мере рационализации производства.
Следовало также устранить неравенство в подходе к раз-
личным группам населения, изменив положение, когда госу-
дарственные служащие и фермеры были лучше обеспечены
пенсиями по старости по сравнению с рабочими и служащи-
ми. Негибкость системы социального обеспечения предпола-
галось устранить, разрешив, например, индивиду комбиниро-
вать сокращенный трудовой доход с сокращенной пенсией по
старости.
К удешевлению социальных программ могла привести
эффективная профилактика в рамках мер, к которым Штрас-
сер относил оздоровление окружающей среды, улучшение
условий труда и жилья, изменение соотношения доходов в
пользу 20-30% малоимущих.
Реформа социальной политики предполагала большую
активность ее адресатов, сотрудничество между профессио-
налами и непрофессионалами в этой сфере и расширение
добровольных начал в области предоставления социальных
услуг.
По мнению Штрассера, любая экологически ориентиро-
ванная политика, при которой допускается снижение темпов
или даже приостановка роста экономики, должна была бази-
роваться на альтернативной концепции социального обеспе-
чения. Для этой цели он считал необходимым устранить за-
висимость системы социального страхования от экономиче-
ского роста и побудить человека к активным и самостоятель-
198

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
ным действиям. Чтобы сделать эту систему более экономич-
ной и гуманной, автор предлагал ряд мер, объединенных в
три группы: повышение эффективности услуг, в частности,
здравоохранения; превентивная социальная политика (упор
на профилактику в различных социальных областях); помощь
для «самопомощи» и более активное вовлечение граждан в
мероприятия в социальной сфере40.
На рубеже 2000 г. дискуссия о будущем социал-демокра-
тии, включая функционирование социального государства в
новых условиях, обострилась. Социал-демократами был под-
готовлен ряд документов программного характера. Среди них
- совместный документ лидера британских лейбористов Т.
Блэра и главы СДПГ Г. Шредера «Европа: Третий путь - но-
вая середина» (июнь 1999 г.) и документ комиссии по основ-
ным ценностям при правлении СДПГ «Новые пути - новая
середина» (сентябрь 1999 г.).
Главная идея обоих документов - это вовлеченность всех
слоев населения, включая безработных, в функционирова-
ние социального государства. В документе СДПГ содержался
раздел «Социальная политика и активизация гражданского
общества»41. В нем, в частности, говорилось, что перед «кра-
сно-зеленым» правительством, пришедшим к власти в ФРГ в
1998 г., стоит задача провести реформу социального госу-
дарства при значительном сокращении возможностей фи-
нансирования. Провозглашался поворот к «активизирующей
социальной политике», отличной от приватизации жизненных
рисков и сокращения услуг социального государства до помо-
щи беднякам, за что выступали правые и неолибералы.
Прежде всего, речь шла о том, чтобы сделать социальное
государство более эффективным путем ориентации его на
предупреждение возникновения социальных проблем и ока-
зание гражданам «помощи для самопомощи». Для того, что-
бы воспрепятствовать злоупотреблениям услугами социаль-
ного государства, предполагались ощутимые стимулы к
включению граждан в трудовую жизнь - вплоть до санкций за
явное уклонение от работы.
В документе Т. Блэра и Г. Шредера говорилось о необхо-
димости духа «нового предпринимательства во всех слоях
общества»42. В другом месте было записано: «Все инстру-
менты социальной политики должны способствовать улуч-
шению жизненных шансов, побуждать к самопомощи и сти-
мулировать рост личной ответственности»43. Социал-демок-
ратическим приоритетом провозглашалась «новая политика,
199

A.B. Чернов
предлагающая безработным рабочие места и места для про-
фессионального обучения» Однако, по мнению социал-
демократов, недостаточно было вооружить людей способно-
стями и знаниями, в которых они нуждались. Еще необходи-
мо было позаботиться, чтобы работа была важной как для
отдельного человека, так и для его семьи, с помощью соот-
ветствующей финансовой политики поощрять работодателей
к тому, чтобы они предлагали «стартовые рабочие места» на
рынке труда, создавать целенаправленные программы для
тех, кто давно не имеет работы, и других социально ущем-
ленных лиц, проверять всех получателей социальных услуг с
точки зрения их способности самим зарабатывать на жизнь,
поощрять дух предпринимательства45.
В Германии это намерение намечалось подкрепить сроч-
ной программой по обеспечению рабочих мест и мест для
обучения, которая должна была способствовать получению
100 тыс. молодых людей новой работы, мест для обучения и
новой квалификации.
Ставился также вопрос о том, что в настоящее время по-
лученное образование не обеспечивало шансов на будущее.
Социал-демократы обещали открыть доступ к образованию и
использованию возможностей обучения в течение всей жиз-
ни, представив тем самым важнейшие формы гарантий в со-
временном мире. Правительства должны были отвечать за
то, чтобы были созданы общие условия, при которых отдель-
ный индивид мог бы повысить квалификацию и использовать
свои способности. Это объявлялось высшим приоритетом
для социал-демократов46.
Таким образом, в условиях современных глубоких эконо-
мических, социальных и политических перемен в мире гер-
манские социал-демократы продолжали поиск реформ соци-
ального государства.
1 См.: Концепция «государства благоденствия» (Дискуссии в за-
падной литературе 80-х годов). Ч. 1. Реферативный сборник. М.,
1988. С. 5-6.
2 Müller S.W. Germany West // Social Welfare in Developed Market
Countries. L, New York. 1989. P. 97.
3Mi///erS.W.Op.cit. P. 14.
4 Tuchfeldt E. Soziale Marktwirtschaft als wirtschafts und gesell-
schaftspolitische Aufgabe // Politische Studien. München, 1986. S. 63.
5 Alber J. Germany // Growth to Limits: The Western European Wel-
fare States since World War IL Berlin-New York. 1986. Vol. 2. P. 48.
6 Alber J. Op.cit. P.24.
200

СДПГи «государство благосостояния» в ФРГ в 1970-х - 1990-х гг.
7 Müller. Op.cit. P. 99.
8 Grundsatzprogramm der Sozialdemokratischen Partei Deutsch-
lands, beschlossen vom Ausserordentlicher Parteitag der Sozialdemok-
ratischen Partei Deutschlands in Bad Godesberg vom 13. bis 15.
November 1959. Bonn, o.J. S. 12.
9 Сокольский СП. Западногерманские социал-демократы о пу-
тях преодоления кризиса «социального государства» (Обзор) // Кон-
цепция «государства благосостояния» (Дискуссии в западной лите-
ратуре 80-х годов). Ч. 1. С. 94.
Weiterarbeiten am Modell Deutschland: SPD-Regierungsprog-
ramm 1976-80: Beschluss des Ausserordentlichen SPD-Parteitages in
Dortmund 18.-19.Juni 1976. Bonn, 1976.
11 Lafontaine O. Der andere Fortschritt: Verantwortung Staat Ver-
weigerung. Hamburg, 1985. S. 103-104.
2 Growth to limits: The Western European Welfare States since
World War II. Vol.2. Berlin-New York, 1986. P. 98.
13 Lampert H. Lehrbuch der Sozialpolitik. Berlin-Heidelberg, 1994.
S. 284.
14 Schmidt M.G. CDU und SPD an der Regierung: Ein Vergleich
über die Politik in der Regierung. Frankfurt a.M.-New York, 1980.
S.133-134.
15 Schmidt M.G. Wohlfahrtstaatliche Politik unter bürgerlichen und
sozialdemokratischen Regierungen: Ein internationale Vergleich. Frank-
furt a.M. - New York. 1982. S. 164-168.
16 Чернов Aß. СДПГ о демократическом государстве после вто-
рой мировой войны // Демократия в Западной Европе XX века. М.,
1996. С. 138.
17 Vorworts. Bonn, 1981.12. Nov. S. 4.
18 Growth to limits. P. 48.
™AlberJ. Op.cit. P. 125.
20 Lafontaine О. Die andere Fortschritt: Verantwortung statt Ver-
weigerung. Hamburg, 1985. S. 104,
Braucht die SPD ein neues Grundsatzprogramm? Berlin, 1984.
S. 79-81; Fuchs A. Was machen Sie, wenn Sie kein Geld haben? //
Sozialismus. Hamburg, 1984, N 2. S. 17.
22 Проблемы условий труда обсуждались на совместных засе-
даниях представителей профсоюзов, предпринимателей и прави-
тельства.
23 Alber J. Der deutschen Sozialstaat im Licht international verglei-
chen der Daten // Leviathan. В., 1998. S. 217.
24 Мацонашвили Т. Проблемы социального государства в ФРГ к
исходу XX века // Социальное государство в Западной Европе: про-
блемы и перспективы. М., 1999. С. 112.
25 Alber J. Der deutsche Sozialstaat im Licht international verglei-
chen der Daten // Leviathan. В., 1998. H. 2. S. 105.
26 Ibid. S. 120.
201

А. Б. Чернов
27 Dahrendorf R. Fragmente eines neuen Liberalismus. Stuttgart,
1987. S. 104-105.
28 Stammen 77?. Programmen der politischen Parteien in der Bun-
desrepublik Deutschland. München, 1984. Bd. 2. S. 24.
29 Ibid. S. 6.
30 Alber J. Germany. P. 99.
ъ\ Alber J. Op. cit. S. 213.
32 Шлехт О. Благосостояние для всей Европы на основе
наступления рыночного хозяйства. Пер. с нем. М., 1996. С. 22.
Ehrenberg H. Ohne der Produktionsfaktor Sozialstaat keine sta-
bile Wirtschaft. Bonn, 1995. S. 18.
34 Ibid. S. 33.
35 Programmatische Dokumente der deutschen Sozialdemokratie.
Bonn, 1990. S. 414.
36 Ibidem.
37 Arbeit, Innovationen und Gerechtlichkeit: SPD-Programm für die
Bundestagwahl 1998. Bonn, 1998.
38 Штрассер Й. Будущее социального государства //Социальное
государство в Западной Европе: Проблемы и перспективы. М.,
1999. С. 128.
39 Strasser J. Organised Solidarity between Social Darwinismus and
the over-perspective State: Towards a modern Concept of the welfare
State // The Crisis of the welfare State. Oxford, 1986. P. 35.
40 Strasser J. Soziale Sicherung in der Wachstumskrise // Wohl-
fahrtsstaat der Wende: Umrisse eine zukunftigen Sozialarbeit.
München, 1985. S. 49.
41 Третьи пути - новая середина. Социал-демократия: расста-
новка вех для политики реформ в эпоху глобализации // Социал-
демократия сегодня. Вып. 1. М., 2002. С. 138,139.
42 Блэр Т., Шредер Г. Европа: Третий путь - новая середина //
Социал-демократия перед лицом новых проблем. М., 2000. С. 93.
43 Там же. С. 101-102.
44 Там же. С. 102.
45 Там же. С. 102-103.
46 Там же. С. 98-99.
202

АЛ. Семенов
ФРАНЦУЗСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ КАК АРЕНА БОРЬБЫ
ЗА ДЕМОКРАТИЗАЦИЮ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ
И ОБЩЕСТВА
Французские университеты всегда были так или иначе
связаны с жизнью общества. Уже на ранних этапах своего
существования, в эпоху средневековья, они не только играли
роль крупнейших культурных и духовных центров, но и не-
редко представляли собой арену столкновения различных
идейных и политических взглядов. Короли и римские папы
соперничали между собой за благосклонность со стороны
«университетских корпораций», осыпая их всевозможными
милостями и привилегиями. Еще бы, ведь средневековый
университет в Европе являлся основной «кузницей кадров»
для интеллектуальной элиты общества. Его питомцы попол-
няли высшие эшелоны церковной иерархии вплоть до долж-
ности римского папы, становились советниками различных
феодальных владык, важными государственными чиновни-
ками. К мнению ученых мужей прислушивались представите-
ли различных властей, апеллируя к университету как коллек-
тивному арбитру.
Позволяя выходцам из различных слоев общества овла-
девать светскими и, в особенности, богословскими науками
(принцип целибата устранял возможность передачи церков-
ной должности по наследству), средневековый университет
являлся важным фактором социальной мобильности. Наибо-
лее одаренные дети «из низов» получали шанс на образова-
ние, а вместе с ним и возможность подняться вверх по соци-
альной лестнице, войти в ряды господствующих классов,
придавая существующей власти ореол божественной свято-
сти и авторитет высокой учености, что в известной мере сни-
жало уровень социальной напряженности в обществе. Разу-
меется, указанная мобильность не означала равенства шан-
сов в доступе к образованию и должностям, но она содержа-
ла в себе возможность при определенных условиях продви-
гаться в направлении выравнивания шансов.
Другой характерной чертой средневекового университета
была автономия, основанная на принципе самоуправления,
что также создавало определенные возможности для вызре-
203

А.П. Семенов
вания демократических тенденций. Их развитие привело в
XX веке к появлению двух важнейших принципов, разделяе-
мых левыми общественно-политическими движениями, - ра-
вный доступ к высшему образованию и демократическая сис-
тема управления высшим образованием в демократически
организованном обществе.
Следует отметить, что развитие указанных тенденций от-
нюдь не шло по прямой неуклонно восходящей линии. Оно
имело свои спады и даже откаты назад. Поэтому, чтобы по-
нять внутреннюю, порой скрытую от поверхностного взгляда
связь явлений, необходимо хотя бы вкратце проследить ос-
новные этапы указанного процесса.
От упразднения к воссозданию
Французская революция едва не стала концом истории
французских университетов как таковых. В 1793 г. революци-
онный Конвент упразднил их вместе с коллежами, как вред-
ные старорежимные заведения. Новую власть не устраивал
консерватизм старших преподавателей и титулованных про-
фессоров, продолжавших в большинстве случаев отстаивать
идеологию и мораль уходившей эпохи абсолютизма. Вообще,
в XVIII в. французские университеты переживали не лучший
период своей истории. В них процветала коррупция, дипломы
продавались и покупались на манер государственных долж-
ностей. Пожалуй, никогда еще университет не был до такой
степени подобен башне из слоновой кости: преподавание
безнадежно отставало от потребностей реальной жизни, а
неприятие новых экспериментальных методов познания при-
роды и человека, приводило к тому, что основные научные
разработки и открытия совершались вне университетских
стен1.
Деятели Французской революции полагали, что на смену
университетам должны прийти новые, динамичные заведе-
ния типа grande école (букв. - большая школа). Некоторые из
них, как Школа дорожно-мостового строительства (Écoles des
ponts-et-des chaussées), возникли еще в первой половине
столетия (1747), другие, как Школа горного дела (École des
Mines), - незадолго (1783) до великих социально-полити-
ческих потрясений конца века, став конкретными ответами на
потребности нарождавшейся индустриальной цивилизации с
ее особыми экономическими, социальными, идейно-полити-
ческими и культурными параметрами.
204

Французский университет как арена борьбы
Революционно настроенные члены Комитета народного
образования рассматривали свои задачи как часть более
широких и глубоких преобразований, открывающих совер-
шенно иную историческую эпоху. Именно они под руково-
дством якобинца Шарля Ж. Ромма разработали революци-
онный (республиканский) календарь, отменивший христиан-
ское летоисчисление и установивший новую эру, первым
днем которой было объявлено 22 сентября 1792 г. - день
провозглашения республики. Новая система летоисчисления
оказалась столь же амбициозной, сколь и неудобной, по-
скольку остальная Европа, как и мир в целом, не последова-
ли в этом деле примеру Франции, да и внутри страны далеко
не все разделяли новаторский энтузиазм якобинцев. Просу-
ществовав примерно 13 лет, новый календарь был отменен
императором Наполеоном. 1 января 1806 г. страна вернулась
к привычному для нее григорианскому календарю.
Более долговечными оказались нововведения Комитета
непосредственно в сфере образования. Правда, многие за-
мыслы так и остались на бумаге. Революционеры не успели
создать государственную систему народного образования, о
которой мечтали лучшие умы эпохи Просвещения. Тем не
менее кое-что удалось сделать. Это прежде всего Высшая
нормальная (педагогическая) школа и Политехническая шко-
ла, основанные в 1794 г. и существующие во Франции и по-
ныне. Высшей нормальной школе надлежало стать кузницей
педагогических кадров, миссия которых - распространять
образование во всех слоях общества, формировать не под-
данных его величества, а свободных, демократически мыс-
лящих граждан республиканской Франции. Политехнической
школе надлежало готовить из таких граждан руководящую
элиту страны.
Однако эти и подобные им высшие учебные заведения,
призванные удовлетворять конкретные нужды, возникающие
в сфере промышленности, военного дела, государственного
устройства и управления, не могли уже в силу своей сугубой
специализации вытеснить из сферы образования универси-
теты с их фундаментальными теоретическими знаниями, бо-
гатейшей общечеловеческой культурой. Через какой-нибудь
десяток лет, в начале XIX столетия при Наполеоне, началось
возрождение университета. Правда, прежде всего, возроди-
лось само слово. Теперь его писали с большой буквы - «Уни-
верситет», и означало оно не отдельное высшее учебное за-
ведение или совокупность таковых, а впервые созданную им-
205

АЛ. Семенов
ператором государственную систему образования - Импера-
торский университет (Université impérial), разделявшуюся на
три ступени - начальную, среднюю и высшую. А то, что еще
оставалось от старых, средневековых университетов, неред-
ко содержавших в себе элементы второго и даже первого
уровня обучения, было реконструировано в виде самостоя-
тельных, никак не связанных между собой факультетов
теологии, права, медицины, филологии, естественно-мате-
матических или точных наук (facultés des sciences). Te из них,
которые занимались филологией и точными науками, были
образованы на основе бывших факультетов свободных ис-
кусств. Теперь на факультетах давалось исключительно выс-
шее образование, но в нем по-прежнему, как и в средневековом
университете, господствовали гуманитарные дисциплины.
В 1808 г. вся территория страны была поделена на учеб-
ные округа, которые стали называть академическими округа-
ми или просто академиями. Во главе каждой такой академии
стоял назначаемый из Парижа ректор, который ведал вопро-
сами образования во всех заведениях вверенного ему округа
- от высших до низших. Императорский университет пред-
ставлял собой своеобразный тип строго централизованной
светской корпорации во главе с великим магистром (Grand-
maître), который назначался непосредственно самим импе-
ратором и был подотчетен только ему. В своей работе вели-
кий магистр опирался на совет Университета, куда попадали
именитые члены преподавательского состава (corps enseig-
nant ) - так с тех пор начали официально называть препода-
вателей в целом. Они считались не вольнонаемными работ-
никами, а государственными служащими, а их работа - госу-
дарственной службой, которая при Наполеоне мало чем от-
личалась от военной службы. Отсюда предельно жесткая си-
стема субординации во всех звеньях образования, казармен-
ный дух и муштра в начальных и средних школах. Созданная
Наполеоном система образования должна была работать как
единый слаженный механизм, легко управляемый из единого
центра. Что касается широкой автономии, которой пользо-
вался Императорский университет по отношению к другим
государственным службам, то это лишь подчеркивало его за-
мкнутость. Наполеоновский университет был нацелен преж-
де всего на подготовку чиновников самого различного калиб-
ра для гражданской и военной службы, для удовлетворения
имперских амбиций его основателя.
206

Французский университет как арена борьбы
Прочность созданной системы и воссоздание
университетов как таковых
Система оказалась столь прочной и необходимой для вос-
ходящего класса буржуазии, что выдержала все попытки де-
монтировать ее в период Реставрации. Бурбоны сочли ее
слишком независимой от короля и церкви. В 1815 г. великий
магистр Университета был смещен. Его место заняла комис-
сия общественного просвещения (Comission de l'Instruction
publique), во главе которой поставили министра внутренних
дел. Но наполеоновскую систему как таковую решили в конце
концов сохранить, подчинив ее союзу монаршей и духовной
власти. В 1820 г. комиссию преобразовали в королевский со-
вет общественного просвещения, а в 1822 г. восстановили
должность великого магистра, определив на нее одного из
епископов, которого в том же году назначили также минист-
ром по церковным делам и общественному просвещению.
Дальнейшее развитие системы образования привело к
созданию в 1828 г. отдельного министерства общественного
просвещения. Теперь великий магистр был одновременно
министром, и хотя в период Второй республики в 1850 г. ста-
рая должность была упразднена, министров просвещения
еще долго величали этим, ставшим просто почетным, титулом.
В 1881-1882 гг., уже в период Третьей республики, ми-
нистр просвещения республиканец Ж. Ферри провел ряд за-
конов, в результате которых в стране было введено бесплат-
ное и обязательное начальное обучение детей обоего пола с
6 до 13 лет, из государственных школ были исключены уроки
религии. Эти законы соответствовали объективным потреб-
ностям общественного развития - экономика, перешедшая от
мануфактурного производства к машинному, нуждалась в
грамотном рабочем, а новая военная техника требовала гра-
мотного солдата. Через десять лет после принятия законов
Ферри стала заметно возрастать доля образованных среди
молодых солдат, а также среди новобрачных пар2. Кроме
того законы Ферри лишали клерикальные католические круги
возможности влиять через государственную школу на под-
растающее поколение, превращали ее в очаг республикан-
ских идей и ценностей. Вместе с тем среднее и высшее об-
разование по-прежнему оставалось доступным почти исклю-
чительно для выходцев из привилегированных слоев обще-
ства - буржуазии, чиновничества, дворянства и потомствен-
ной интеллигенции.
207

А.Л. Семенов
В 1932 г. правительство радикала Э. Эррио переименова-
ло министерство общественного просвещения в министерст-
во национального образования. Этот акт имел важный соци-
ально-политический аспект. Если в конце XVIII в. термин
«общественное просвещение» (instruction publique) служил
лозунгом, под которым выступали сторонники передачи
учебного дела в руки общества, то есть фактически государ-
ства, то теперь термин «национальное образование» (éduca-
tion nationale) означал намерение сделать образование оди-
наково доступным для всех социальных слоев нации, устра-
нив препятствующие этому факторы. Важным шагом на этом
пути стало продление возраста обязательного бесплатного
обучения до 14 лет правительством Народного фронта в
1936 г. Термин «национальное образование» употреблялся
даже при режиме Виши (1940-1944) за исключением первых
месяцев после его установления. Это понятие пережило
Временный режим (1944-1946), Четвертую республику (1946-
1958) и было принято сменившей ее Пятой республикой.
Что касается непосредственно университетского образо-
вания, то почти весь XIX век его получали на разрозненных
факультетах. Лишь в 1893 г. факультеты свели в группы (од-
на на округ). С 1896 г. эти группы стали называть университе-
тами, но связь между факультетами оставалась слабой, а
управление по-прежнему осуществлялось строго централи-
зовано, по вертикали сверху вниз.
Во главе каждого университета стоял все тот же ректор
академии, являвшийся представителем министра образова-
ния и руководителем соответствующего учебного округа. Он
председательствовал на заседаниях университетского сове-
та, в состав которого входил узкий круг лиц: деканы факуль-
тетов; по два профессора, избираемых от каждого факульте-
та; представители общественности, назначаемые ректором
по предложению совета. В совете, в зависимости от величи-
ны университета, насчитывалось от 12 до 20 человек. Его
члены могли высказывать свое мнение относительно универ-
ситетских и факультетских бюджетов, создания новых про-
фессорских должностей. Но все без исключения решения со-
вета вступали в силу лишь после одобрения их министром.
Ступенькой ниже действовали советы факультетов. В них
под председательством декана заседали профессора, кото-
рые рассматривали вопросы, связанные с распределением
средств и учебными планами. На данном уровне был еще
один вид советов - собрание (assemblée) факультета. Сюда
208

Французский университет как арена борьбы
допускались преподаватели всех уровней, но только из числа
тех, кто имел постоянную штатную должность. К тому же, те-
матика таких форумов не выходила за рамки учебных пла-
нов. Преподаватели без постоянных ставок, студенты и вспо-
могательный персонал не были представлены ни в одном из
указанных советов. В таком виде университет просущество-
вал до конца 60-х годов XX в.
Республиканские традиции и разное понимание
справедливого общества
При всей ущербности формы, в которой почти весь XIX в.
пришлось действовать университетским структурам, они, как
и в прежние времена, продолжали поставлять кадры для ин-
теллектуальной и политической элиты Франции. Правда, по-
мимо факультетов эту роль в значительной мере выполняли
«большие школы», а также лицеи, выпускники которых (бака-
лавры) могли либо сразу пойти на службу с расчетом на хо-
рошо оплачиваемую, престижную работу или продолжить
свое образование, свободно (без экзаменов) поступив на лю-
бой факультет или же через конкурсные экзамены в специа-
лизированную высшую школу.
Среди воспитанников этих учебных заведений, как и среди
взрослой интеллигенции, особенно школьных учителей, жур-
налистов, художников, артистов были сильны республикан-
ские, либерально-демократические настроения. Студенты и
лицеисты активно участвовали во многих антироялистских
манифестациях, в организации тайных обществ, заговоров,
восстаний3. В июле 1830 г. питомцы Политехнической школы
вместе с журналистами и бывшими офицерами возглавили в
Париже вооруженное восстание, положившее конец рестав-
рации Бурбонов4.
Июльские события дали мощный импульс революционно-
му содружеству студентов и рабочих, которое было продол-
жено в 30-е годы их совместными выступлениями против ре-
жима Июльской монархии. Учащаяся молодежь играла важ-
ную роль в ряде восстаний, душой которых являлись рево-
люционеры Бланки и Барбес, вдохновлявшиеся идеями уто-
пического коммунизма Бабёфа. Вместе с тем, основная часть
студентов-республиканцев понимала демократию как фор-
мальное равенство сугубо политических прав, поэтому, когда
в 1848 г. после падения Июльской монархии рабочие потре-
бовали создания социальной республики, признающей право
209

АЛ. Семенов
на труд, их бывшие соратники из Политехнической школы и
университетских факультетов, в подавляющем большинстве
выходцы из семей крупной буржуазии и иных привилегиро-
ванных слоев общества, не только не поддержали их, но и
выступили против.
Не могли тогдашние студенты, в основном наследники
властвующей элиты, в массовом порядке примкнуть к Комму-
не 1871 г., которая среди прочего учредила рабочий контроль
на крупных предприятиях и была намерена заменить центра-
лизованную государственную власть, за которую так долго
боролась буржуазия, федерацией самоуправляющихся ком-
мун. Будущие «хозяева жизни» считали, что принципы сво-
боды, равенства и братства уже восторжествовали, а их соб-
ственное исключительное положение в обществе - не более,
чем должное признание особых качеств их отцов и их самих.
Теперь усилия студентов уходили на то, чтобы получить
право носить особую форму или какой-нибудь отличительный
знак, выделяющий их из «толпы», добиться привилегий на
посещение театров или увеселительных заведений. Газета
революционно настроенной части интеллигенции «Кри дю
пёпль» клеймила студентов начала 80-х годов как «физиче-
ски развращенных и морально разложившихся», называя их
«закономерным продуктом средних и высших классов, уже
зараженных роскошью и праздностью»5. «Золотая молодежь»
вписывала свои страницы в историю общественной жизни.
Так, 8 февраля 1893 г. парижские студенты устроили в «Му-
лен Руж» импровизированный конкурс красоты, во время ко-
торого одна из моделей скинула с себя всю одежду. Полиция
по своему оценила этот первый в мире стриптиз, возродив-
ший античную традицию публичного раздевания на сцене.
Девушку арестовали и оштрафовали на 100 франков. В ответ
студенты организовали на улицах города беспорядки6.
Аполитичность, молчаливое признание существующего со-
циально-политического статус-кво, стали господствующей тен-
денцией в поведении университетской молодежи. На этот
принцип опирались возникшие в конце века всеобщие сту-
денческие ассоциации университетских городов. Характерна
в этом отношении позиция, которую заняла Всеобщая ассо-
циация парижских студентов в деле Дрейфуса, французского
офицера, бездоказательно осужденного по обвинению в
шпионаже в пользу Германии. В то время как многие извест-
ные представители интеллигенции во главе с писателем Э.
Золя выступили в защиту невиновного, обвинив военные и
210

Французский университет как арена борьбы
гражданские власти з несправедливости, в преднамеренном
нарушении прав Дрейфуса как гражданина, руководители
студенческой ассоциации заявили, что считают армию «са-
мым благородным олицетворением отечества» и ставят ее
руководителей «выше всяких подозрений»7. Правда, часть
студентов и преподавателей, в частности в Высшей нор-
мальной школе и Сорбонне поддержали Золя.
В 1907 г. всеобщие ассоциации университетской молоде-
жи объединились в Национальный союз студентов Франции.
Вплоть до Второй мировой войны НССФ (по-французски
UNEF) отстаивал исключительно корпоративные интересы
своих членов, создавал всевозможные службы, апеллируя к
государственной и частной благотворительности. В 1929 г.
государство признало деятельность союза «общественно
полезной» и стало выдавать ему ежегодные субсидии. Апо-
литичность, скорее демонстративная, нежели реальная, бы-
ла характерна для подавляющего большинства преподава-
телей и профессоров высшей школы.
Первые социалистические группы
Тем не менее, идеи социальной справедливости (факти-
ческого, а не только провозглашаемого равенства возможно-
стей всех членов общества на достойную человека жизнь)
находили себе сторонников в высшей школе. С этих позиций
выступала появившаяся в 1891 г. первая социалистическая
организация французских студентов «Парижские студенты-
социал-революционеры-интернационалисты» (ССРИ), кото-
рые рассматривали социализм как «общность благ и индиви-
дуальность личностей», но не принимали марксизм за его
враждебное отношение к анархизму. ССРИ отвергала любые
формы государственного социализма, предпочитая ему идеи
самоуправления, прямого, не делегируемого другому права
осуществлять свою волю8.
Члены ССРИ организовывали в Латинском квартале лек-
ции и дискуссии, приглашали на них видных деятелей социа-
листической ориентации, печатали брошюры. Как атеисты,
они противопоставляли себя Кружку студентов-католиков, как
политики - Всеобщей ассоциации парижских студентов, кри-
тикуя ее за корпоративизм. С другой стороны, им приходи-
лось испытывать некоторую конкуренцию со стороны Демо-
кратической лиги школ, республиканской по своему характе-
211

АЛ. Семенов
py, но заметно эволюционировавшую в направлении социа-
лизма.
К началу XX в. в группе, как и в анархистском движении в
целом усилились центробежные тенденции. Некоторые, сле-
дуя советам Кропоткина, развивали активность в рабочем
движении, участвуя в выработке и распространении в нем
идей революционного синдикализма, другие стремились «из-
менить жизнь» общества путем создания вокруг себя свое-
образных очагов «либертарной среды», были и такие, кто
предпочитал действовать в сфере образования, пытаясь со-
здать альтернативные либертарные школы. Все это во мно-
гих отношениях удивительным образом предвосхитило собы-
тия, которые будут наблюдаться через много десятилетий, в
мае 1968 г., а также после него и вызывать интерес у моло-
дежи последующих поколений. И хотя в начале XX в. группа
распалась, многие ее участники стали влиятельными деяте-
лями в различных левых общественно-политических органи-
зациях и движениях9.
Представления о будущем обществе, как о сугубо граж-
данском, лишенном государственно-политических структур,
получили определенное распространение среди преподава-
телей в период подъема революционного синдикализма в
начале XX в. Многие из них, прежде всего в начальной и
средней школе, уже не ассоциировали себя с правящими
классами и определяли себя как работающих по найму ин-
теллигентов-социалистов10. Представители этой части ин-
теллигенции нередко пополняли ряды социалистической
партии, а позднее, с образованием коммунистической пар-
тии, вступали в нее. Что касается высшей школы, то здесь,
особенно среди профессоров, считалось признаком хороше-
го тона демонстрировать свою равноудаленность от полити-
ческих организаций, как непременное условие научного и
академического беспристрастия. Вместе с тем, в период ме-
жду двумя мировыми войнами в университетах нередко про-
исходили столкновения между группировками левых и пра-
вых студентов11.
НССФ: от аполитичности к профсоюзной
и политической активности
Участие многих студентов в движении Сопротивления
(они, в частности, в ноябре 1940 г. провели первую в стране
массовую манифестацию против гитлеровских оккупантов)
212

Французский университет как арена борьбы
нанесло серьезный удар по принципу аполитичности, стиму-
лировало выработку нового понятия студента как активного
члена общества, сознательного гражданина своей страны.
Принятая НССФ в 1946 г. в Гренобле хартия гласила, что
студент как молодой человек имеет право на страхование,
как трудящийся - на труд и отдых в лучших условиях при ма-
териальной независимости и в этом качестве обязан приоб-
ретать наилучшую компетенцию. Как интеллигент, он имеет
право на поиск истины и необходимую для этого свободу и в
этом качестве обязан находить и защищать истину, распро-
странять и развивать культуру и, что является «самой святой
миссией интеллигента», защищать свободу от всякого угне-
тения12. Определение студента как молодого трудящегося-
интеллигента предполагало признание государством его об-
щественного статуса и предоставление ему «предзарплаты»
(обязательного пособия на весь период учебы).
Превращение НССФ из замкнутой корпорации в динамич-
ную организацию, действующую на принципах прогрессивно-
го профсоюзного движения, помогло ему занять к началу 60-х
годов решительную позицию против колониальной войны в
Алжире и вместе с Национальной федерацией преподавате-
лей внести заметный вклад в организацию совместных вы-
ступлений антивоенных сил страны. Недовольное таким кур-
сом НССФ правительство Пятой республики лишило в 1960 г.
студенческий союз государственных субсидий, составлявших
до четверти всех его доходов13. Студенты не отступили. То-
гда в следующем году власти инспирировали создание па-
раллельной организации - Национальной федерации сту-
дентов Франции (НФСФ), но ей не удалось заменить собой
НССФ. С другой стороны, стремление руководителей НССФ
играть роль инициаторов совместных антивоенных акций
профсоюзных и политических организаций страны навлекло
на них обвинения со стороны ФКП и верного ей профсоюзно-
го центра ВКТ в авангардизме и левачестве14.
Различные подходы к решению назревших проблем
средней и высшей школы
Окончание войны в Алжире в 1962 г. позволило студен-
там, как и всей стране в целом, обратить особое внимание на
положение дел в высшей школе, где, как и во всей системе
образования, накопилось немало проблем. Следует сказать,
что до 60-х годов проблематика университета занимала
213

А.Л. Семенов
крайне незначительное место в публичных дискуссиях по во-
просам образования. Правда, еще в 1900 г. видный историк
Габриэль Моно, а в 20-е годы члены общества «Компаньоны
нового университета» предлагали превратить факультеты в
более гибкие, органически связанные между собой заведе-
ния 15. В 1922 г. подобные планы рассматривал сам министр
просвещения, но дело так и не сдвинулось с места. В чинов-
ных кругах и общественном мнении господствовало мнение,
что университеты и специализированные высшие школы
справляются со своими образовательными функциями, а ес-
ли в них обучаются почти исключительно выходцы из приви-
легированных слоев общества, то в этом виноваты низшие
звенья образования, где и происходит социальная фильтра-
ция учащихся. Отсюда почти исключительное внимание к
проблеме реформы средней школы.
Дело в том, что еще в Третьей республике в среднем зве-
не сложились две параллельные структуры - обычная школа,
с одной стороны, и лицей и коллеж - с другой. После оконча-
ния обычной начальной школы ученики поступали в дополни-
тельные классы, где они получали т.н. высшее начальное
образование, представлявшее собой курс элементарной про-
фессиональной подготовки, дополненный скудными сведе-
ниями общеобразовательного характера. Здесь учились дети
крестьян, рабочих, ремесленников, мелких торговцев. Свиде-
тельство об окончании такой школы не давало ее выпускнику
права продолжать дальше свое образование. Чтобы полу-
чить степень бакалавра, надо было учиться в лицее или кол-
леже. Но эти привилегированные заведения, располагав-
шиеся, как правило, в богатых городских кварталах, никак не
были связаны с обычными начальными школами и их допол-
нительными классами - у лицеев и коллежей были собствен-
ные начальные классы.
Серьезная попытка покончить с классовым дуализмом
средней школы, провести ее демократизацию была предпри-
нята сразу по окончании Второй мировой войны. Однако про-
ект реформы системы образования 1947 г. (план Ланжевена-
Валлона) не был принят1 . Проблема создания единой школы
затянулась на долгие годы, и только в 1959 г. в этом направ-
лении был сделан решительный шаг. Декретом правительст-
ва Пятой республики была учреждена новая система дову-
зовского образования - начальная школа (для детей от 6 до
11 лет), первый цикл средней школы (коллеж, от 11 до 15
лет), второй цикл средней школы (лицей, подразделявшийся
214

Французский университет как арена борьбы
теперь на классический, современный и технический, от 15
до 16, возможно до 17-18 лет в зависимости от типа обучения
или же технический коллеж). Полное среднее образование
становилось массовым, но до его подлинной демократизации
было еще далеко. И декрет, и последовавшие за ним меры
правительства свидетельствовали, с одной стороны, о стре-
млении власть имущих приспособить среднюю школу к воз-
росшим требованиям современного рынка и ради этого пойти
на повышение уровня образованности молодого поколения
(декрет предусматривал постепенное, к 1967 г., введение
обязательного обучения всех детей до 16 лет), а с другой
затормозить стремительно возраставший поток бакалавров в
университеты.
Власти опасались, что неконтролируемое увеличение ко-
личества лицеистов и студентов не только потребует от госу-
дарства огромных дополнительных расходов в сфере обра-
зования, но и приведет к напряженности на рынке труда, по-
скольку тот не сможет обеспечить занятость нахлынувшей
массе образованных людей, тем более что университет был
крайне слабо связан с экономикой, а большинство посту-
пающих вопреки реальному спросу на специалистов тради-
ционно предпочитали гуманитарные науки. Всё это уже само
по себе было чревато нестабильностью социально-полити-
ческой обстановки. А если еще учесть, что в это время во
Франции действовала мощная политическая оппозиция в ли-
це компартии и других левых организаций, то опасения гол-
листов были вполне обоснованы17.
Поэтому в новой школе предусматривалось после некото-
рого общего курса разделение учащихся на три расходящих-
ся потока - примерно по трети учеников в каждом: практиче-
ский курс (для подготовки полуквалифицированных рабочих),
неполный (для подготовки квалифицированных рабочих и
мелких служащих) и полный лицейский. Только полный курс
завершался степенью бакалавра, открывал дорогу в универ-
ситет. Правда, еще в 1957 г. лица, не имеющие степени ба-
калавра, получили возможность поступать в университет че-
рез отборочные экзамены, организуемые непосредственно в
данном университете, однако на это требовалось усилий не
меньше, чем на подготовку к получению степени бакалавра
Выходец из рабочей или крестьянской семьи имел в де-
сятки раз меньше шансов закончить лицей, проникнутый ду-
хом непривычной для него социально-культурной среды, где
всё, от содержания и методов преподавания до правил внут-
215

АД Семенов
реннего распорядка, было изначально рассчитано на то, что-
бы снабдить определенным интеллектуальным багажом тех,
кто собирался унаследовать место своих родителей на верх-
них ступеньках социальной иерархии18.Массовый приток уча-
щихся в старшие классы средней школы, а затем в универси-
тет осуществлялся главным образом благодаря приходу в
них выходцев из новых средних слоев (различных групп ра-
ботающей по найму интеллигенции), а также мелких торгов-
цев и ремесленников. У этой категории учащихся имелись
благоприятные стартовые и последующие условия для учебы
на всех уровнях. В 1960 г. в университете они составляли 31,
2%, тогда как дети гражданских и военных чиновников
28,3%, лиц свободных профессий и предпринимателей
18,2%, фермеров - 5%, промышленных рабочих - 3,4%19. Не
менее впечатляющими были темпы количественного роста
студенческой молодежи после Второй мировой войны, и осо-
бенно в 60-е годы, когда начались ощущаться последствия
демографического бума, наблюдавшегося с середины 40-х
годов. Если в начале века в стране было всего 29 тыс. сту-
дентов, а в 1940 г. 73 тыс. (рост в 2,5 раза за 40 лет), то в
1945 г. - 118 тыс., в 1960 г. - 215 тыс., в 1965 г. - 414 тыс.,
(рост в 3,5 раза за 20 лет), в 1968 г. их было уже 587 тыс., в 5
раз больше, чем по окончании войны20.
Выработка основ правительственной реформы
и начало ее осуществления
Приток молодежи в университет поставил перед властями
комплексную проблему, которая имела свои количественные
и качественные аспекты. С одной стороны, требовалось не-
отложное строительство и оснащение новых помещений,
подготовка необходимого количества преподавателей и вспо-
могательного персонала, с другой стороны, надо было по-
новому определить отношения между университетом и изме-
нившимся обществом. Традиционно ориентированный на
подготовку юристов, медиков, преподавателей, ученых,
полнявших собой интеллектуальную элиту страны, он в то же
время оставался в стороне от многих умственных и духовных
видов деятельности, таких как изучение архитектуры, живо-
писи, скульптуры, современных иностранных языков, не го-
воря уже о таком прозаическом виде деятельности, как эко-
номика.
216

Французский университет как арена борьбы
Между тем задачи модернизации французской экономики,
вступившей в период своего «славного тридцатилетия», сти-
мулировали интерес правительства и деловых кругов к сис-
теме высшего образования и конечно же к университету с его
огромным интеллектуальным потенциалом. В 1961 г. была
образована специальная комиссия из чиновников, предпри-
нимателей и работников образования, которая два с полови-
ной года изучала работу специализированных высших школ,
где обучалось до 10% всех студентов - будущих экономи-
стов, администраторов, офицеров армии и флота. В 1963 г.
премьер-министру Ж. Помпиду был представлен итоговый
доклад, основные положения которого легли в основу прави-
тельственного плана перестройки университета, названного
затем реформой Фуше по имени тогдашнего министра обра-
зования. Эксперты выступили за «широкое и постоянное со-
трудничество» между высшей школой и экономикой, за уча-
стие предпринимателей в определении программ обучения и
организации производственной практики студентов, в подбо-
ре преподавателей. В качестве первого шага в приближении
университетов к экономике было предложено приступить к
созданию при них автономных заведений, выдающих диплом
об укороченном высшем образовании в области прикладных
технических наук21. Выпускники рассматривались как специ-
фический товар, который будут производить на специфиче-
ских предприятиях быстро, дешево, строго определенной
кондиции, при минимальной теоретической подготовке или
вообще без нее22,
В 1966 г. при университетах были открыты первые заве-
дения этого типа - двухгодичные университетские технологи-
ческие институты (УТИ) для подготовки инженеров-экс-
плуатационников. Треть мест в их административных советах
и экзаменационных комиссиях заняли предприниматели,
многие курсы стали вести инженеры с местных предприятий,
частично финансирующих институты. УТИ явились тупиковой
ветвью в образовании. Их дипломы не учитывались при за-
писи в обычный университет.
Процесс приспособления университета к современной
рыночной экономике распространился и на область гумани-
тарных наук. В университеты с циклами лекций стали приез-
жать директора и президенты различных компаний. Они разъ-
ясняли студентам, что помимо прочего на предприятии есть
проблемы, которые могут быть лучше поняты специалистом
гуманитарного профиля, например, изучение спроса на про-
217

А.Л. Семенов
изводимые товары и услуги, составление рекламы, подбор и
расстановка кадров. Именно социологи, психологи и филоло-
ги лучше всего подходят для решения таких задач, как соз-
дание на предприятии благоприятного социально-психо-
логического климата, налаживание между предпринимателя-
ми и наемными работниками «человеческих отношений»23.
Борьба по вопросам доступа к высшему образованию
и автономии университетов
Одной из наиболее важных мер правительственной ре-
формы должно было стать введение конкурсного отбора не-
посредственно при поступлении в университеты. Правитель-
ство надеялось таким путем сдержать количественный рост
студентов, к которому система образования не была готова,
а заодно повысить качество подготовки дипломированных
специалистов. Понятно, что такая мера была чрезвычайно
непопулярна, поскольку означала резкое сокращение доступа
молодежи к высшему образованию.
Между тем, не только студенты, но фактически все препо-
даватели филологических факультетов, то есть самых мно-
гочисленных и наиболее переполненных подразделений уни-
верситетов, выступали против введения системы отбора
среди бакалавров при их поступлении в университет, полагая
,что если уж проводить какой-либо отбор (или, как французы
говорят, селекцию) в дополнение к лицейскому экзамену на
степень бакалавра, то лучше делать это в конце первого года
обучения в университете. Такая позиция была характерна
также и для титулованных профессоров и для деканов гума-
нитарных факультетов. К тому же, начиная с 1966 г. на всех
национальных и международных форумах по проблемам об-
разования одобрялась идея, что в будущем большинство лю-
дей, а еще лучше все, должны иметь право в той или иной
форме получать высшее образование. Не удивительно, что
сам министр образования Кристиан Фуше проявлял некото-
рые колебания относительно сроков введения строгой се-
лекции, предпочитая не торопить события. Аналогичную по-
зицию занимал и премьер-министр Жорж Помпиду. По неко-
торым данным, им неоднократно удавалось убедить пре-
зидента де Голля, твердого сторонника ограничения доступа
в университеты, в необходимости откладывать введение
этой непопулярной меры24.
218

Французский университет как арена борьбы
В правительстве, очевидно, предпочитали сначала до-
биться согласия хотя бы какой-то части профессорско-пре-
подавательского состава на введение строгого отбора в уни-
верситет и тем самым получить возможность утверждать, что
речь идет не о навязывании реформы извне, а всего лишь об
арбитраже между спорящими внутри университета сторона-
ми. Какое-то время казалось, что избранная тактика может
вполне оправдать себя. Дело в том, что с 1966 г. среди уни-
верситетских работников высшего звена развертывалась ка-
мпания за введение строгой селекции при поступлении в
университет. Важность данного мероприятия значительно
усиливалась тем, что его основной ареной являлись факуль-
теты точных наук, вторые по величине после филологиче-
ских, а в роли основного глашатая выступал известный уни-
верситетский работник, декан факультета точных наук Па-
рижского университета Заманский.
В качестве критериев отбора Заманский предложил счи-
тать школьные оценки бакалавра по предметам, которые тот
намерен изучать в университете, а в определенных случаях,
проводить вступительный экзамен .
Сторонники селекции полагали, что предлагаемые ими
меры обеспечат повышение успеваемости студентов, а также
(это чаще подразумевалось, чем объявлялось вслух) облег-
чат ситуацию с финансированием вузов, поскольку резко за-
медлится количественный рост студенчества, удерживая его
удельный вес среди молодежи соответствующего возраста в
пределах 20% на ближайшие годы.
Предложения Заманского подверглись острой критике со
стороны его коллег, деканов естественнонаучных факульте-
тов страны, выразивших убеждение в том, что критерий от-
бора по школьным оценкам сможет оправдать себя лишь то-
гда, когда «нынешнее натаскивание» в лицее будет заменено
творческим воспитанием, а что касается вступительного эк-
замена, дублирующего экзамен на степень бакалавра, то он
даст гарантий не больше, чем экзамен, на получение этой
степени. А пока, до проведения какой-либо реформы, деканы
предложили правительству компромиссный вариант - прово-
дить отбор в конце первого года обучения, выдавая отсеяв-
шимся студентам диплом об окончании годичной программы
университета. Не получив поддержки, Заманский был вынуж-
ден отступить и 16 марта 1968 г. на общем собрании деканов
естественнонаучных факультетов проголосовал за компро-
миссное решение. Более того, двумя неделями позже дека-
219

А.Л. Семенов
ны, дабы окончательно развеять всякие сомнения относи-
тельно их общего мнения, официально заявили, что они «ос-
таются единодушными в своей оппозиции к любому автори-
тарному массовому отбору»26.
Важное значение для выработки общественного мнения
по проблеме реформы высшего образования имели коллок-
виумы в Кане (1966 г.) и Амьене (март 1968 г.), организован-
ные престижной Ассоциацией содействия развитию научно-
исследовательской работы (Association d'études pour Гехрап-
sion de la recherche scientifique). На них присутствовало не-
мало именитых деятелей образования и науки, в особенно-
сти профессоров точных наук. Ключевыми понятиями на фо-
руме в Кане были децентрализация, автономия, участие. В
Амьене обсуждались вопросы подготовки преподавателей,
новые методы преподавания, психологические аспекты ра-
боты со студентами. И здесь идея автономии университета
нашла широкую поддержку27.
Участники обоих коллоквиумов высказались против жест-
ко централизованной системы образования, за создание ав-
тономных университетов, которые бы конкурировали между
собой в сфере предоставляемого студентам качества знаний
и могли бы свободно обращаться за поддержкой к частным
структурам. Было предложено заменить факультеты более
гибкими, демократически управляемыми подразделениями,
где на американский и британский манер обеспечивался бы
междисциплинарный подход в исследовательской и препо-
давательской работе. Новые учебные заведения должны
быть не слишком большими, максимум 20 тыс. студентов в
каждом, и управляться избираемым президентом28. На обоих
коллоквиумах критиковалась двойная система высшего обра-
зования: существование, с одной стороны, элитарных спе-
циализированных школ, с другой - университетов, в резуль-
тате чего в первых страдает научно-исследовательская ра-
бота, во вторых - преподавание.
Левые против правительственного проекта реформы
Проект реформы, которую правительство преподносило
как выход из кризиса, охватившего среднюю и высшую шко-
лу, не только не внес в университетскую среду успокоения,
но, напротив, превратился в мощный аккумулятор оппозици-
онных настроений. Конечно, среди недовольных можно было
встретить тех, кто просто не хотел, чтобы нарушался при-
220

Французский университет как арена борьбы
вычный уклад академической жизни, ратовал за сохранение
старых университетских вольностей, полагая, что любые пе-
ремены могут привести лишь к худшему. Нередко неприятие
правительственных нововведений особенно среди титуло-
ванных профессоров, выступавших под флагом борьбы в
защиту традиционного университета как средоточия общече-
ловеческой культуры и фундаментальных знаний, скрывало
простую боязнь лишиться в ходе реформы тех или иных при-
вилегий.
Вместе с тем, в университетской среде, как и вообще сре-
ди французской интеллигенции того времени, были весьма
распространены левые умонастроения. Уже одно это объяс-
няет широкий размах критики. Наиболее решительное осуж-
дение вызывало намерение властей сократить количество
студентов, что угрожало усилить неравенство в праве на об-
разование, и без того столь болезненно ощущавшееся на
всех уровнях образовательной системы. Реализация наме-
ченных мер означала, что учащиеся из наименее обеспечен-
ных слоев общества (из семей рабочих города и села ) смо-
гут реально рассчитывать лишь на неполное среднее обра-
зование, из средних слоев - на полное среднее и укорочен-
ное высшее и только из самых верхних слоев общества - на
полное высшее, причем в наиболее престижных заведениях.
Представители левой оппозиции, как в университете, так и
вне его считали, что реформа Фуше губительна для традици-
онного университета, но выход они видели не в консервации
его устоев, а в демократизации всей системы образования.
Большое внимание этой проблеме уделяла самая крупная
сила оппозиции - ФКП. В феврале 1967 г. коммунисты опуб-
ликовали свой новый проект , выдержанный в духе идей пла-
на Ланжевена-Валлона. Проект предусматривал равенство
шансов на получение образования на всех его ступенях, ши-
рокий доступ в университет. Однако он не мог стать конкрет-
ной платформой развертывания массового движения за де-
мократизацию системы образования. Это было не руково-
дство к действию, а обещание провести в жизнь определен-
ные меры в рамках антимонополистических преобразований
общества в случае прихода партии к правительственной вла-
сти. Таким образом, решение проблемы откладывалось на
неопределенное будущее. Кроме того, проект не давал отве-
та на вопрос об участии студентов в управлении делами уни-
верситета29.
221

АЛ. Семенов
Примечательно, что основные силы оппозиции, впрочем,
как и правящие круги во главе с де Голлем, были склонны
недооценивать, а то и вовсе игнорировать университетскую
молодежь как особую социальную категорию, слишком мно-
гочисленную, чтобы пренебрегать ее мнением, и главное,
способную на серьезную постановку вопросов и самостоя-
тельные действия. Между тем студентам было что сказать
обществу, в котором они перестали быть привилегированной
прослойкой. В их среде все отчетливее осознавался тот
факт, что, став массовым, университетский диплом перестал
быть пропуском в социально-политическую элиту. Более того,
в условиях нараставшей дисгармонии между университетом
и обществом, когда в одних случаях наблюдалась нехватка, а
в других перепроизводство специалистов, полученный ди-
плом далеко не всегда и не везде мог гарантировать успех в
поисках подходящей работы, оправдывать их надежды на
будущее.
Гошизм и левый студенческий синдикализм
за революционное обновление университета и общества
Почти все студенческие организации за исключением
профашистской группировки «Запад» в той или иной степени
отвергли правительственный план реформы университета.
Даже студенты-голлисты, руководившие Национальной фе-
дерацией французских студентов (НФФС), считали, что про-
ект нуждается в серьезной доработке, ибо ставка на сокра-
щение числа студентов, будущих специалистов, приведет
лишь к дальнейшему экономическому отставанию Франции
от конкурентов по Общему рынку, а создание непреодолимых
барьеров между социальными слоями ограничит возможно-
сти для пополнения национальных кадров, не говоря уже о
том , что такая реформа восстанавливает против себя обще-
ственное мнение.
К наиболее решительным противникам реформы Фуше в
университете относились т.н. гошисты (от франц. гош - ле-
вый), приверженцы крайне левых взглядов. Общим для них
было решительное неприятие не только правительственной
реформы, но и существующего университета, который они
клеймили за воспроизводство несправедливостей, присущих
всему капиталистическому обществу, и призывали к тоталь-
ному революционному преобразованию всех структур по-
222

Французский университет как арена борьбы
следнего, обвиняя классических левых (коммунистов и соци-
ал-демократов) в оппортунизме.
Среди леворадикальных активистов были бывшие руко-
водители католической организации Христианская студенче-
ская молодежь (ХСМ), ушедшие из нее в результате кон-
фликта с епископатом в 1964-1965 гг., бывшие члены Союза
студентов-коммунистов (СКМ), исключенные из него в1966 г.
за попытки играть авангардную роль в ФКП, которую моло-
дые студенты-коммунисты обвиняли в нежелании обновлять-
ся и проводить революционную политику. Многие из исклю-
ченных стали затем активными участниками и ведущими фи-
гурами во всевозможных группировках и движениях неомар-
ксистского, неотроцкистского, маоистского или анархистского
толка. Их лозунги и идеи обрели широкую популярность сре-
ди университетской молодежи. Сам же СКМ, где остались
верные ФКП ортодоксы, не сумел оправиться после потери
своих наиболее ярких лидеров и играл в университете второ-
степенную роль. Что касается анархизма, приобретшего зна-
чительное влияние среди студентов во второй половине 60-х
годов, то его представители, как правило, ратовали за пол-
ный отказ от всякой власти, от любых порождаемых ею ие-
рархий и форм отношений между людьми, за установление
доселе неведомого мира свободы, в котором вся обществен-
ная жизнь должна строиться на основе самоуправления.
Гошисты задавали тон в руководстве НССФ. Главным
идейно-политическим течением в нем являлся левый студен-
ческий синдикализм - борьба в трех направлениях, намечен-
ных еще в 1962 г. сразу по окончании войны в Алжире: 1) ус-
тановление новых отношений между университетом и обще-
ством, при которых университет сам определял бы програм-
мы в зависимости от нужд экономики, не допуская слишком
поспешных и узкоутилитарных форм приспособления; 2) раз-
работка в сотрудничестве с рабочими профсоюзами рефор-
мы всех ступеней образования, ведущей к его подлинной де-
мократизации; 3) замена системы выборочного предоставле-
ния стипендий унитарной формой пособия на учебу (студен-
ческой зарплатой) для всех студентов30.
Левые студенты-синдикалисты делали акцент не на коли-
чественные параметры кризиса университета (нехватка ау-
диторий, преподавателей, учебных пособий и т.п.), хотя и
считали их важными для вовлечения в массовую борьбу но-
вых участников, еще не готовых поддержать более ради-
кальные требования, а на содержание и методы обучения.
223

А.Л. Семенов
Низкий уровень успеваемости многих студентов, отсутствие у
них живого интереса к занятиям они объясняли методикой
преподавания, воздвигающей непреодолимые барьеры меж-
ду преподавателем, провозглашающим ex-cathedra «непре-
рекаемые истины», и пассивно внимающей ему массой сту-
дентов, методикой, для которой характерны чрезмерное оби-
лие лекционных занятий по сравнению с семинарскими, от-
сутствие координации между основным курсом и практиче-
скими занятиями, преподавание профессорами лишь того,
что интересует их самих в связи с проводимой ими научной
работой или, напротив, повторение из года в год одного и
того же материала, чрезмерный направленный в прошлое
энциклопедизм знаний и т.д.
Левосиндикалистская концепция борьбы
за демократический университет через участие
в управлении его делами
Важнейшим направлением борьбы считалось требование
«структурных реформ университета», например, введение
«соуправления» факультетом. Любые уступки, вырванные у
властей в университете, синдикалисты намеревались ис-
пользовать для того, чтобы «либо добиться еще большего,
либо показать несостоятельность системы, в которую они
вписаны»31. Подлинная демократизация университета долж-
на, по их мнению, обеспечивать всем не только равенство
шансов на учебу в высшей школе, но и право на участие в
управлении ею. «Роль студентов, - отмечалось в принятом
НССФ проекте реформы высшего образования, - состоит не
в том, чтобы просто накоплять знания, но быть участниками
конструктивного диалога..., а это дает им право участвовать в
управлении университетом»32.
Неприятие студентами индустриализованной модели уни-
верситета, проникнутого духом поточно-конвейерного произ-
водства, отчуждающего их от участия в решении самых на-
сущных вопросов студенческого бытия, должно было, по за-
мыслу студенческих синдикалистов, подводить студентов, как
будущих наемных работников умственного труда к неприятию
общества потребления, где в обмен на возможность пользо-
ваться определенными материальными благами они будут
обязаны не только исполнять чужую волю в системе господ-
ства и подчинения, нацеленной на максимизацию прибыли,
но и оправдывать в идейно-культурном плане подобное по-
224

Французский университет как арена борьбы
ложение вещей. Как отмечал один из теоретиков левого син-
дикализма М. Кравец:«Студент - одновременно потенциаль-
ный работник наемного труда, зависимый от производитель-
ности и рентабельности, и жертва культурной системы, ис-
ключающей всякий поиск, и , наоборот, условия , в которые
он поставлен в университете, делают из него самого носите-
ля новой идеологии и заставляют передавать другим образ
этой овеществленной культуры»33.
Синдикалисты считали, что их движение должно противо-
поставить четкую альтернативу дегуманизирующей человека
системе образования, выработать иные формы и содержа-
ние университетской работы. Важное место в этом деле от-
водилось инициативе снизу. Усилиями синдикалистов в
университете стали распространяться так называемые
рабочие группы, участники которых обсуждали условия своей
учебы и жизни. На различных собраниях студенты избирали
представителей от группы, аудитории или курса, которые
излагали перед преподавателями и администрацией
пожелания своих товарищей. Что касается конкретных форм
выступлений, то решения о них принимались демократически,
голосованием всех заинтересованных студентов.
В результате упорной борьбы в 1963 г. на филологиче-
ском факультете Сорбонны была создана смешанная комис-
сия преподавателей и студентов, где последние получили
право контроля над некоторыми вопросами обучения. В 1964
г. на факультете точных наук Парижа и других городов стра-
ны стали проходить совместные заседания преподавателей
и студентов. Однако чаще всего такие диалоги заканчивались
безрезультатно. Если преподаватели охотно поддерживали
требования студентов относительно увеличения ассигнова-
ний на нужды высшей школы или строительства новых по-
мещений, то весьма настороженно, а то и вовсе враждебно
встречали критику педагогических методов и университет-
ской иерархии. Они считали недопустимым распространение
принципа соуправления в университете на педагогические
методы, обосновывая свое мнение неравенством знаний сту-
дентов и преподавателей34. Не удивительно, что всего через
несколько месяцев после создания смешанной комиссии в
Сорбонне ее факультетская ассамблея постановила
ограничить полномочия комиссии простым обменом инфор-
мации, положив, таким образом, конец первому эксперименту
с соуправлением.
225

АЛ. Семенов
Лозунг левых студентов «университет для всех
трудящихся» и обострение их отношений с властью
Лидеры НССФ старались заинтересовать своими идеями
и действиями левые профсоюзы страны. Они заявляли, что
университет, за создание которого они выступают, - это
«университет для всех трудящихся», что проблема демокра-
тизации системы образования касается каждого и «должна
стать делом каждого», и призывали организации преподава-
телей, служащих и рабочих к созданию «единого профсоюз-
ного фронта»3. Однако традиционные левые, прежде всего,
коммунисты воспринимали подобные призывы НССФ как
стремление сместить центр борьбы против капиталистиче-
ского общества с классово-экономических проблем на куль-
турно-образовательные, взять на себя роль идейно-полити-
ческого авангарда в левом лагере36.
С другой стороны, леворадикальный курс НССФ вызывал
растущее недовольство в правительственных кругах. «Нака-
зание» не заставило себя долго ждать. Осенью 1963 г. мини-
стерство образования сократило с половины до одной трети
представительство студентов в административном совете
национального центра университетских социальных служб,
занимающихся материальными вопросами студенческого
быта.
В ответ студенты организовали неделю массовых забас-
товок, митингов и собраний во всех университетах страны.
Они выработали и выдвинули единый пакет требований, в
котором, с одной стороны, учли пожелания преподавателей
увеличить ассигнования на оснащение высшей школы необ-
ходимым оборудованием, открыть новые преподавательские
вакансии, повысить выплаты за ведение научной работы и
т.д., а с другой - предложили правительству открыть перего-
воры с НССФ по вопросу реформы высшего образования,
создать небольшие рабочие группы или аудиторные секции,
в которых преподаватель имел бы возможность индивиду-
ального подхода к студентам, разработать программу по-
этапного введения пособий на учебу .
В забастовках активно участвовали многие преподавате-
ли. В ответ правительство силами полиции разогнало заклю-
чительную манифестацию в Париже. Десятки студентов по-
лучили ранения, более трехсот были арестованы. В защиту
студентов выступили крупнейшие профсоюзные центры
страны, многие политические партии.
226

Французский университет как арена борьбы
После провала эксперимента со смешанной комиссией в
Сорбонне НССФ выдвинул лозунг борьбы за повсеместное
признание своих секций на факультетах в качестве предста-
вительных органов студенчества с правом голоса в решении
всех обсуждаемых вопросов. Но правительство продолжало
действовать по схеме: отказ от переговоров, запрет демон-
страций, разгон и запугивание ослушавшихся, дискредитация
студенческих активистов в СМИ как злостных нарушителей
порядка.
Власти, очевидно, надеялись, что такая тактика принесет
им успех, тем более что в 60-е годы они, наконец, приступили
к масштабному строительству и оснащению новых учебных
центров на манер американских кампусов. Символом такой
политики стал построенный в середине 60-х годов в Нантере
(близ Парижа) учебный центр для студентов-филологов и
социологов, призванный разгрузить переполненную Сорбон-
ну, где еще осенью 1963 г. лидеры НССФ выдвинули лозунг
«Сорбонну студентам!»
Однако новые более просторные помещения не могли
сами по себе разрядить напряженную обстановку в универ-
ситете. Движение студентов за право участвовать в опреде-
лении условий своего пребывания в высшей школе вылилось
весной 1967 г. в массовые выступления против драконовских
правил внутреннего распорядка в университетских городках,
за свободу слова и собраний на их территории. Оказавшись
не в силах сдержать этот напор с помощью полиции, власти
пошли на уступки. В марте были приняты новые, более либе-
ральные правила.
В конце 1967 г. студенты Нантера организовали забастов-
ку и потребовали допустить их к управлению делами факуль-
тета. Администрация согласилась. На факультете и отделе-
ниях были созданы смешанные комиссии, где студенты и
преподаватели могли обсуждать вопросы учебного процесса.
Однако даже в тех случаях, когда обе стороны единодушно
решали ввести что-то новое, их намерение блокировала ми-
нистерская бюрократия в Париже. Централизованная иерар-
хия отвергала всякую инициативу снизу, возводя тем самым
любую академическую проблему в ранг политической.
Наверху, судя по всему, возобладала жесткая линия. 4
апреля 1968 г. власти объявили, что с 1969 г. вводится прин-
цип отбора при поступлении в университеты страны. Пони-
мая, что столь непопулярная мера, наверняка, вызовет мас-
совые волнения среди молодежи, власти решили нанести
227

А.П. Семенов
упреждающий удар, направив его против леворадикальных
лидеров студенчества. Расчет был прост - устранить из уни-
верситета наиболее активных участников движения протеста,
устрашить и деморализовать остальных.
Как уже отмечалось, наиболее радикальные взгляды вы-
сказывались в анархистских группах. Первыми заставили
широко говорить о себе студенты из Ситуационистского ин-
тернационала. Осенью 1966 г. они опубликовали в Страсбур-
ге брошюру под довольно длинным названием «О нищете
среди студенчества, рассматриваемой в ее экономических,
политических , психологических, сексуальных и особенно ин-
теллектуальных аспектах, и о некоторых мерах для ее устра-
нения». В этой брошюре отмечалось, что в результате при-
способления университета к экономическим нуждам совре-
менного общества он превратился в «институционную орга-
низацию невежества», а студент стал «таким же продуктом
современного общества, как кока-кола»38. Ситуационисты
ставили своей задачей проникновение в общественные стру-
ктуры с целью их разрушения. Так, придя к руководству сту-
денческой ассоциации Страсбурга, они тут же распустили ее
как один из институтов современного общества. Называя се-
бя наследниками Коммуны и рабочих советов, они выступали
за создание таких ситуаций, откуда нет поворота назад, рас-
считывая таким образом разжечь пламя революции, которая
явится празднеством, ведущим в «царство свободы», где не
будет ни социальных классов, ни бюрократии, никаких форм
угнетения человека человеком.
Уничтожающая критика буржуазного общества была под-
хвачена во многих местах, в особенности в Нантере, где на
основе изложенных воззрений возникло «Движение 22 мар-
та», названное так по дате своего появления в марте 1968 г.
Возникнув как акция протеста против ареста нескольких сту-
дентов и лицеистов по подозрению в «подрывных действи-
ях», «Движение» превратилось в постоянно действующий
форум, на котором с леворадикальных позиций обсуждались
проблемы университета и общества. Среди участников поли-
тических дискуссий выделялся студент-социолог Д. Кон-
Бендит, который затем стал одним из наиболее ярких лиде-
ров студенческих выступлений в период «Красного мая».
Именно этот самый беспокойный университетский городок
был выбран правительством для жестких упреждающих ак-
ций. В апреле его наводнили переодетые в штатское поли-
цейские. Кон-Бендиту и еще нескольким студенческим акги-
228

Французский университет как арена борьбы
вистам было объявлено об их вызове на заседание дисцип-
линарного совета 6 мая по обвинению в подстрекательстве к
насилию. Опасаясь вспышки насилия, власти временно за-
крыли нантерский факультет.
Размах майских выступлений:
Сорбонна - автономный народный университет
3 мая 1968 г. леворадикальные студенты организовали во
дворе Сорбонны митинг протеста. Власти уже в который раз
бросили против студентов полицию. Студенты ответили на
насилие насилием. Начались события, в которые вскоре ока-
залась вовлеченной вся страна.
События мая были проникнуты духом творческой, всеох-
ватывающей свободы, «духом мая». Студенты жаждали раз-
рушить «авторитарные» структуры, иерархию, спутывающие
их по рукам и ногам правила и регламентации. Стремление к
новому самоощущению оказалось заразительным. В борьбу
вступили рабочие, техники, инженеры, представители твор-
ческой интеллигенции. В течение нескольких недель эконо-
мическая жизнь Франции была парализована. Во всеобщей
забастовке участвовало до 10 млн человек. Правительство и
предприниматели пошли на серьезные экономические уступ-
ки и в конце мая смогли договориться с профсоюзами рабо-
чих и служащих об условиях прекращения борьбы, однако
забастовки продолжались еще и в июне.
Первую декаду мая власти продолжали обычную для них
силовую политику по отношению к студенческому движению
запрещали, разгоняли, арестовывали. Впервые после Второй
мировой войны была закрыта Сорбонна. Однако с каждым
разом их действия воспринимались гражданским обществом
с возрастающим осуждением. Общественное мнение было
явно на стороне студентов. Против политики дубинки в отно-
шении протестующей молодежи выступили виднейшие пред-
ставители интеллигенции, ученые, писатели, философы,
профсоюзные и общественные деятели. Они требовали от
властей создать условия для диалога с организациями пре-
подавателей и студентов. 7 мая Национальное собрание вы-
нуждено было провести чрезвычайное заседание, посвящен-
ное рассмотрению положения в университете. Даже среди
тех, кто голосовал за правящую партию голлистов и блокиро-
вавшихся с ними независимых республиканцев, нашлось не-
мало сочувствующих бунтующей молодежи. Согласно опро-
229

А.Л. Семенов
сам, проводившимся с 7 по 14 мая по всей стране, каждый
пятый избиратель данной категории положительно оценил
студенческие манифестации39. Неудивительно, что все по-
пытки расправиться с участниками движения как с баналь-
ными скандалистами и зачинщиками уличных беспорядков
потерпели фиаско.
Вечером 10 мая власти решили, наконец, пойти на уступ-
ки. Только что вернувшийся из зарубежной поездки премьер-
министр Ж. Помпиду заявил, что Сорбонна откроется 13 мая,
а вопрос об осужденных студентах будет пересмотрен. Од-
нако эти решения оказались запоздалыми. 13 мая в 10-ю го-
довщину прихода де Голля к власти рабочие, служащие, ин-
теллигенция провели всеобщую забастовку солидарности со
студентами, а в последующие дни начали борьбу за свои
права.
10 мая студенты Страсбурга, внимательно следившие за
событиями в Париже, заняли местный университет, объяви-
ли его автономным, находящимся под полным управлением
студентов и присоединившихся к ним преподавателей, и при-
звали «все французские университеты принять такое же ре-
шение»40. 13 мая, после ухода полиции из Сорбонны, студен-
ты на всеобщей ассамблее провозгласили ее автономным
народным университетом. Так возникла своеобразная ком-
муна, открытая для трудящихся, студентов и преподавате-
лей. Она просуществовала более месяца, до 16 июня (нового
прихода полиции), и стала наиболее наглядной попыткой
осуществить реформу университета на принципах макси-
мально возможной автономии и самоуправления.
Главным распорядительным органом Сорбонны была
всеобщая ассамблея. На ее заседаниях, проводившихся раз
в сутки, утверждались простым большинством всех присутст-
вующих решения всевозможных комиссий, которые занима-
лись самыми разными вопросами, такими как демократиче-
ское переустройство университета и общества, свобода по-
литической и профсоюзной работы в университете, социаль-
ный смысл репрессий, борьба студентов и борьба рабочих,
сбор денежных средств, распределение помещений между
группами, поддержание порядка, оказание медицинской по-
мощи, организация работы столовых и т.д. Для координации
текущей работы ассамблея избирала из своей среды оккупа-
ционный комитет в составе 15 человек, срок полномочий ко-
торых ограничивался одними сутками, дабы не породить бю-
рократию. Однако столь быстрая и полная сменяемость ру-
230

Французский университет как арена борьбы
ководства нередко затрудняла его работу поскольку исклю-
чала фактически всякую преемственность .
Это творчество, столь наглядно подчеркнувшее идейную
суть и новизну майско-июньских событий, было попыткой
здесь и сейчас противопоставить реальную альтернативу
современному индустриальному обществу, которое подавля-
ет человека, низводит его жизненное предназначение до ро-
ли колесика в обезличенной системе массового производст-
ва и потребления, а выдвинутые студентами требования ав-
тономии и самоуправления вызвали огромный резонанс в
обществе, оказались созвучны умонастроениям широких
слоев интеллигенции, а в ряде случаев и рабочих42.
Растерянность левых партий
и инициативная политика де Голля
Охваченные революционной романтикой студенты надея-
лись, что их примеру последуют рабочие, занявшие многие
предприятия в различных районах страны. Однако, как пра-
вило, рабочие создавали оккупационные комитеты не для
организации самоуправления, а для поддержания порядка на
предприятиях и недопущения туда штрейкбрехеров. В своих
действиях они ориентировались, прежде всего, на свои про-
фсоюзные и политические организации. А самые крупные из
них - ФКП и находившаяся под ее влиянием Всеобщая кон-
федерация труда (ВКТ) - расценивали эксперименты студен-
тов как проявление безответственности и авантюризма. Та-
кой же позиции придерживалась правореформистская «Форс
увриер». И лишь возникшая в начале 60-х годов Французская
демократическая конфедерация труда (ФДКТ) с интересом
относилась к студенческому самоуправлению, поскольку са-
ма выдвигала лозунги демократизации управления.
Неготовность и нежелание традиционных левых сил раз-
вернуть массовую борьбу рабочих, служащих и интеллиген-
ции за демократизацию существующих общественных струк-
тур не оставили им иного выбора, как пойти на компромисс-
ное соглашение с правительством и патронатом (предприни-
мателями), не выходящее за рамки т.н. количественных тре-
бований (повышение заработной платы, сокращение рабочей
недели и т.п.). Разрозненные, неспособные договориться
между собой традиционные левые не предложили стране
никаких свежих идей, ничего конкретного, кроме своих пре-
тензий на власть. Их неуспех на парламентских выборах был
231

АД Семенов
вполне закономерен, тем более, что де Голлю без особого
труда удалось заставить среднего француза поверить в то,
что речь идет о выборе между республиканской законностью
и порядком, с одной стороны, и хаосом и тоталитарным ком-
мунизмом - с другой, и на волне страха перед угрозой граж-
данской войны выиграть выборы.
Парадоксально, но факт: именно де Голль, а не левые,
продемонстрировал умение перестраиваться в новых усло-
виях, готовность отказаться от старых представлений и схем,
выступить в роли смелого новатора. Это в полной мере вы-
разилось в его отношении к университетской реформе. Буду-
чи вначале явным противником участия студентов в управле-
нии университетом, он в ходе майско-июньских событий
серьезнейшим образом переосмыслил свой подход к этому
вопросу.
Де Голль не мог не видеть, что студенческий протест - это
наиболее яркое и концентрированное выражение широкого
недовольства различных социально-профессиональных групп
характером общественных отношений, сложившихся в раз-
личных структурах современного французского общества,
будь то университет, предприятие, учреждение, отрасль, ре-
гион или страна в целом. Традиционный бюрократический
централизм и жесткая политика властей лишь усиливали это
недовольство, способствуя развитию широкого движения за
демократизацию внутренней жизни различных ячеек общест-
ва, за новый стиль человеческих отношений, при которых
каждый имеет право участвовать в решениях, определяющих
условия, цели и задачи пребывания его в том или ином со-
обществе.
В конце мая и начале июня 1968 г. де Голль продемонст-
рировал намерение дать бой радикально настроенным уча-
стникам движения на их собственном идеологическом поле,
противопоставив их лозунгу самоуправления и создания на
этой основе нового общества идею участия всех граждан в
управлении обществом, которое возникнет в результате всту-
пления на третий путь развития - между капитализмом и со-
циализмом, и где наемные работники будут участвовать в
решениях, касающихся работы их предприятий и учрежде-
ний, а студены - в управлении университетами. Этот шаг
развивал идеи де Голля относительно союза рабочих и
предпринимателей , ассоциации труда и капитала, приобще-
ния граждан к ответственности в экономической и админист-
ративной области, которые он вынашивал с 1945 г. , а позд-
232

Французский университет как арена борьбы
нее после создания Пятой республики пытался проводить в
жизнь44. Выступив в роли решительного реформатора, де
Голль серьезно подорвал идейное влияние таких фигур, как
анархист Даниэль Кон-Бендит, вице-президент НССФ Жак
Соважо, руководитель Национального профсоюза работни-
ков высшего образования Ален Жесмар и других популярных
в студенческой среде персонажей «Красного мая». Лозунги, с
помощью которых они оспаривали существующий режим,
превращались , по сути дела, в средство интеграции в него.
«Кризис, который имел место в университете, выявил два
момента, - заявил де Голль 7 июня. - Во-первых, совершен-
но естественное беспокойство молодежи, студентов... в со-
временном обществе потребления, поскольку оно не предла-
гает им того, что им нужно, т. е. идеала, вдохновения, надеж-
ды. И я думаю, что это вдохновение, эту надежду они могут и
должны найти в участии. Во-вторых, кризис самого универси-
тета, который продемонстрировал свою дряхлость, неспо-
собность к самореформированию и, наконец, свое падение,
несмотря на весьма высокую интеллектуальность многих
своих мэтров. Нет сомнений в том, что такой университет
нуждается в полной перестройке»45.
Подготовка новой правительственной реформы
как ответ леворадикальным студентам
Победив в конце июня - начале июля на парламентских
выборах, де Голль поручил Кув де Мюрвилю сформировать
новый кабинет. Министром образования стал Эдгар Фор. Он
сменил Франсуа-Ксавье Ортоли, который временно с 28 мая
исполнял обязанности министра после вынужденного ухода в
отставку Алэна Пейрефита. Э. Фор хорошо подходил для вы-
полнения такой важной и сложной задачи, как реформа об-
разования. Новый министр не принадлежал ни к одной из
политических партий, в то же время он был опытным полити-
ком, умел выслушивать других и принимать взвешенные ре-
шения. Де Голль вполне мог рассчитывать на то, что разра-
ботанная таким человеком реформа не будет означать капи-
туляцию перед левым или правым экстремизмом.
Э. Фор сформировал команду деятельных и компетентных
помощников, включив в нее прежде всего авторитетных спе-
циалистов в деле образования. По всей стране они занима-
лись сбором и систематизацией информации. Было обрабо-
тано огромное количество предложений и проектов реформ,
233

А.Л. Семенов
составленных различными группами и отдельными лицами в
ходе майско-июньских событий - служащими, преподавате-
лями, студентами. Помощники Фора играли важную роль по-
средников между правительством и общественностью или,
иными словами, между государственной властью и граждан-
ским обществом, консультируясь со всеми, кто был заинте-
ресован в решении проблем высшей школы. «Государствен-
ные органы Франции, - отмечал позднее Э. Фор, - позабо-
тились принять во внимание не только бунт молодежи в уни-
верситете, но и, более того, общие устремления, глубокие,
социальные потребности, невыразимые веяния, которые
лишь в зачаточной форме, ограниченной во времени про-
странстве и количестве, были отмечены этим бунтом»4. При
этом министр не скрывал идейно-политической важности
своей миссии, призванной, по его словам, показать, что
«проблема образования, вероятно, самая значительная в
наше время, не обязательно должна быть представлена в
терминах классовой борьбы »4 .
Таким образом, реформа должна была охватить не только
университет, но и более широкий контекст, прежде всего,
систему высшего образования в целом, с характерным для
нее, впрочем, как и для других сфер государственной дея-
тельности, жестким централизованным управлением. Приме-
чательно, что де Голль, дотоле известный как убежденный
сторонник почти монархической, сосредоточенной в руках
одного человека-лидера государственной власти, выступил
за ее децентрализацию, за расширение прерогатив местной
администрации, за реформу верхней палаты парламента
(сената), Экономического и социального совета, а также
предприятия, где все работники будут получать часть прибы-
лей. Выдвинутая де Голлем идея участия была достаточно
неопределенной и не покушалась на основы предпринима-
тельства. Тем не менее, она вызвала неоднозначную реак-
цию даже в его ближайшем окружении. Как отмечал 7 июля
влиятельный журнал «Пари-Матч», де Голль пошел на эти
перемены вопреки воле консервативного большинства, на-
перекор многим своим министрам, встревоженным в глубине
души дерзостью его планов, наперекор капиталу. С другой
стороны, Э. Фору приходилось сдерживать натиск слева. Го-
шисты в принципе отвергали правительственную реформу,
клеймя ее как попытку приспособить университет к идейно-
политическим и социально-экономическим нуждам неокапи-
тализма, индустриализма, общества потребления. Против
234

Французский университет как арена борьбы
финансовой интервенции бизнеса в деятельность высшей
школы решительно выступали НССФ и Профсоюз работни-
ков высшего образования. Они считали, что это нарушит
принцип равного качества обучения и приведет к появлению
политически ангажированных заведений.
Стремясь к максимально возможной поддержке, Э. Фор
положил в основу своего проекта три определяющие идеи
децентрализация системы образования, автономия универ-
ситета, участие в управлении им преподавателей, студентов,
вспомогательного персонала и общественности. Эти идеи
соответствовали принципам реформы, выдвинутым на кол-
локвиумах в Кане (1966) и Амьене (1968), и одновременно
апеллировали к умонастроениям и тех, кто активно участво-
вал в манифестациях и дискуссиях «Красного мая», и тех, кто
просто надеялся на перемены к лучшему.
По заявлению Мишеля Аллио, директора кабинета Фора,
принцип децентрализации означает, что система образова-
ния будет строиться не сверху вниз, как раньше, а снизу
вверх и будет представлять собой федерацию автономных
структур48. Основным рабочим звеном в ней будет не фа-
культет, а группа преподавателей и студентов, объединенных
в отделение или лабораторию в соответствии с определен-
ной дисциплиной. Каждое базовое звено будет управляться
выборным советом. Избранные в них делегаты сформируют
университетский совет. Делегаты, избранные от совета уни-
верситета и других образовательных учреждений, сформи-
руют региональный совет высшего образования и научных
исследований, и, наконец, делегаты, избранные на регио-
нальном совете, сформируют национальный совет высшего
образования и научных исследований. Помимо вертикальных
связей предусматривались и горизонтальные, благодаря че-
му преподаватели и студенты могли состоять в одном или
нескольких базовых подразделениях. Специальные предста-
вительные комиссии уполномочивались осуществлять общий
надзор, собирать жалобы и предложения и предавать их
гласности , без права принятия ими ( этими комиссиями) ка-
ких-либо решений, на совете любого уровня.
В этом контексте принцип автономии предполагал приня-
тие решений снизу вверх. При этом за национальным сове-
том закреплялось право распределять общий бюджет обра-
зования, за региональным советом - право решать, сколько
получат те или иные структуры данного региона. Выделяе-
мые суммы не должны были иметь целевого назначения, да-
235

А.Л. Семенов
бы позволить университетам самим определять, куда и
сколько расходовать. Важным подспорьем в решении этой
комплексной проблемы должны были стать планы, состав-
ляемые на несколько лет советами отделений и университетов
и представляемые в региональный и национальный совет.
Многие реформаторы считали, что функции общего над-
зора можно было бы возложить на такую организацию, как
ежегодная конференция ректоров, основные вопросы фи-
нансирования и координации - на региональную ассамблею,
а конкретные задачи деятельности университета - на уни-
верситетский совет. При этом нередко считалось полезным
появление конкурирующих университетов, могущих пользо-
ваться поддержкой частных лиц и заведений49. Немало спо-
ров вызывала проблема базового звена университета. На
канском и амьенском коллоквиумах было предложено уп-
разднить факультеты, заменив их гибкими, взаимосвязанны-
ми подразделениями, в которых на междисциплинарной ос-
нове можно было бы осуществлять научно-исследователь-
скую и учебную работу. При этом новые учебные заведения
не должны быть слишком крупными - не более 20 тыс. сту-
дентов в каждом, как это принято, например, в Англии и
США50. Поначалу предполагалось назвать их низовые звенья
отделениями. Но, как вскоре выяснилось, в большинстве
иностранных университетов каждое отделение включало все-
го одну дисциплину, и тогда был придуман термин «учебно-
исследовательское объединение - УИО (Unité d'enseigne-
ment et de recherche, UER). Уже после принятия парламентом
в ноябре 1968 г. закона о реформе ( Закон об ориентации
высшего образования) Э. Фор составил предварительный
список УИО из расчета от 500 до 2500 студентов в каждом.
Всего к началу 1969 г. было образовано 674 УИО. Каждое из
них имело свой совет, руководящий ее деятельностью. Уни-
верситеты были разукрупнены, вместо 22 их стало 65.
Согласно Закону об ориентации51, главой университета
становился избираемый президент. К нему и совету универ-
ситета переходили полномочия, выполнявшиеся ранее рек-
тором и деканами, а также отчасти и министерством. Ректор
оставался представителем правительства в университете (в
должности канцлера), но он уже не председательствовал на
совете, хотя и присутствовал не его заседаниях. В состав
нового совета вошли профессора и преподаватели, научные
работники, студенты, технический персонал и внеуниверси-
тетские представители. Количество студентов в университет-
236

Французский университет как арена борьбы
ском совете не могло превосходить количество преподава-
телей. Профессорам отводилось не менее 60% мест, пред-
назначенных для преподавателей в целом. Внеуниверситет-
ские представители могли занимать от одной шестой до од-
ной трети всех мест. Закон в известной мере ущемлял инте-
ресы студентов. Так, если в выборах в совет участвовало
менее 60% студентов, их представительство в совете надле-
жало пропорциональному сокращению. Всего в совете уни-
верситета могли состоять не более 80 членов, в совете УИО
- не более 40. Студенты не получили права голосовать по
вопросам, затрагивающим продвижение преподавателей,
проведения экзаменов, присвоения званий, выдачи дипло-
мов, программ и финансирования научных советов.
Что касается региональных советов, то их полномочия
оказались значительно меньшими, чем намечалось в перво-
начальных проектах. Если большинство голлистских и уме-
ренных депутатов ратовало за максимальное сближение
университетов с экономической жизнью регионов, то левые
депутаты, опасавшиеся, что крупный бизнес подомнет под
себя университеты, развяжет между ними конкуренцию, вы-
ступили против такого сближения. В результате у региональ-
ных советов оказались сугубо консультативные функции.
Довольно ограниченные полномочия получил националь-
ный совет. Здесь тоже все свелось к консультативной роли,
но на этот раз основным виновником такого исхода стало
правительство, не желавшее предоставлять совету широкие
полномочия. Совет не получил предполагавшиеся ранее во-
зможности обсуждать с министром финансов или в парла-
ментских комитетах вопросы бюджетных ассигнований.
Примечательно, что закон не изменил правил поступления
в университеты, что явилось важной победой левых сил, вы-
ступавших против попыток правительства отменить право
бакалавров беспрепятственно становиться студентами.
Важным шагом в деле демократизации университета яви-
лось создание советов, в которых студенты наряду с препо-
давателями могли участвовать в решении таких вопросов,
как распределение получаемых университетом финансовых
средств, избрание президента университетского совета, рас-
писание занятий, содержание и методы обучения. Конечно,
Закон об ориентации решил далеко не все проблемы, стояв-
шие перед системой высшего образования. Чрезвычайно
актуальными остались вопросы недостаточного финансиро-
вания высшей школы, нехватки преподавателей, помещений,
237

А.Л. Семенов
учебных пособий. Тем не менее принятие данного закона
позволило властям сбить накал страстей, в значительной
степени ослабить напряженность в университете и обществе.
Университет после реформы 1968 г.
Обстановка в высших учебных заведениях страны после
реформы 1968 г. характеризовалась прежде всего дальней-
шим ростом численности студентов. Если в 1968 г. их было
587 тыс.52, то в 1971 г. - 814 тыс. (из которых 698 тыс. - в
университетах)53, в 1980 г. - 1146 тыс. (853 тыс.), в 1990 г.
1699 тыс. (1172 тыс.), к середине 90-х годов рост начал за-
медляться и, достигнув в 1995 г. 2141 тыс. (1465 тыс.), сме-
нился некоторым спадом до 2126 тыс. (1449 тыс.) в 1996 г. и
2103 тыс. (1424 тыс.) в 1997 г.54 После этого количество сту-
дентов фактически стабилизировалось. В конце 2003 г. оно
по-прежнему составляло немногим более 2 млн.55.
Количественный рост привел к повышению удельного ве-
са тех, кто продолжал свое образование после получения
степени бакалавра в университетах и приравненных к ним по
статусу вузах, в специализированных высших школах и под-
готовительных классах. К началу XXI в. в них училось при-
мерно 40 % молодежи в возрасте 21 года, из них 35 % - в
университетах56.
Став массовым слоем общества, студенчество преврати-
лось в своем подавляющем большинстве из резерва соци-
ально-политической элиты в резерв наемных работников ум-
ственного труда, составляющих интеллектуальный авангард
современного среднего класса. Оно стало в значительной
мере отражать взгляды и умонастроения этой важнейшей
социальной категории создающегося информационного об-
щества, служить предвестником ее политического поведения.
Французское студенчество в своей массе осталось при-
верженным идеям равенства доступа к высшему образова-
нию, права на участие в его управлении, сохранения офици-
ального равноправия дипломов независимо от уровня пре-
стижности выдающего их вуза. Попытки властей ущемить эти
ценности под различными предлогами (лучшее адаптировать
к требованиям экономики, к международной конкуренции, к
европейской интеграции или мировой глобализации) неиз-
менно наталкивались и продолжают наталкиваться на сопро-
тивление со стороны значительной части студенчества и
преподавателей. Многие из них настороженно, а то и вовсе
238

Французский университет как арена борьбы
отрицательно восприняли подписанную Францией и другими
странами Европы в 1999 г. в Болонье Декларацию о евро-
пейском пространстве высшего образования, которая преду-
сматривает создание двухуровневой (бакалавриат и магист-
ратура) высшей школы с едиными образовательными стан-
дартами. Участие в Болонском процессе требует значитель-
ной перестройки национальных систем высшего образова-
ния. Неудивительно, что присоединение России к этому про-
цессу в 2003 г. до сих пор вызывает внутри страны далеко
неоднозначные оценки.
В заключение следует отметить, что проблема высшего
образования продолжает оставаться одной их самых острых
в социально-политической жизни Франции.
1 Ponteil F. Histoire de l'enseignement en France: Les Grandes
étapes (1789-1965). P., 1966. P. 126-127.
2 Atlas historique de la France contemporaine 1800-1965. P., 1966.
P. 158.
3 Cm. Guerrand R.H. Lycéens révoltés. Étudiants révolutionnaires au
19 siècle. P.,1969.
4 История Франции. Т. 2. M., 1973. C. 220-221.
5 Gerrand R. H. Op. cit. P. 84.
6 XXL. Февраль 2003. С. 34
7 Fields A. В. Students Politics in France. New York, 1970. P. 17.
8 Pourquoi nous sommes internationalistes. P., 1897. P. 38.
9 Arian. Quand des étudiants «inventaient» le syndicalisme révolu-
tionnaire // L'Affranchi, Périodique des Amies de l'Association Inter-
nationale des Travailleurs. Été 1995. № 11. P. 12-15.
10 Bon F., Burnier. Les nouveaux intellectuels. P., 1966. P. 78.
11 Подробнее см.: Fields. A. Op. cit. P. 19.; Cohen F. Quartier Latin
1931-1939 // Nouvelle critique. 1964. № 152.
12 GaudezP. Les étudiants. P., 1961. P. 19-21
13 Le Figaro. 1963. 29janv.
14 L'Humanité. 1960. 27 oct.
15 Zeldin T. Higher education in France, 1848-1940 // Journal of
Contemporary History. 1967. № 2. P. 60-62.
16 Подробнее см.: Вульфсон Б.П. Школа современной Франции.
М., 1970. С. 29-39.
17 О левых партиях и организациях в 60-е гг. см.: Семенов А.Л.
Май 1968 г. во Франции.// Левые в Европе XX века: люди и идеи. М.,
2001. С. 235-253.
18 Подробнее см.: Bourdieu P., Passeron J. Cl. Passeron. Les
heritiés. Les étudiants et la culture.
19 Annales. Economies. Sociétés. Civilisations. 1969. № 3. P. 746.
20 Information statistique. (12) dec. 1967. P. 675.; Sauvy A. La
révolte des jeunes. P.,1975. P. 96.
239

А.Л. Семенов
21 Les conditions de développement, de recrutement et de fonction-
nement et de localisation des grandes écoles en France // Docu-
mentation Française. 1964. N 45. P. 92
22 О политике правительства в сфере высшего образования в
60-е гг. см.: Семенов А.Л. Де Голль и реформа французского уни-
верситета. // Шарль де Голль. 1890-1970. М., 2000. С. 129-146.
23 Josse F. L'adaptation de l'Université à Г industrie // Temps Moder-
nes. 1965. №228. P. 2049.
24 Toumoux J.R. Le mois de mai du général. (Livre blanc des événe-
ments). P., 1969. P. 45-46.
25 Nouvel Observateur. 1968. N 181. P. 30
26 Ibid.
27 «Au colloque d'Amiens». Le Monde. 1968.16 mars.
28 Fourrier Ch. Les institutions universitaires. P., 1971. P. 9.
29 Propositions pour une réforme démocratique de l'enseignement //
L'École et la Nation. 1967. No 156.
30 Express. 1962, N565. P. 9.
31 Temps Modernes. 1964. N 213. P. 1460
32 France Observateur. 1963. N 675. P. 109.
33 Kravetz M. Naissance d'un syndicalisme étudiant. // Temps Mo-
dernes. 1964 N 213. P. 1460.
34 Le Monde. 1964. 13 mai.
35 Temps Modernes 1965. N 227. P. 1885.
36 Подробнее см.: Семенов А.Л. Левое студенческое движение
во Франции (1956-1968 гг.) М., 1975. С. 123-140.
37 Monde. 1963.22nov.
38 Брошюра цитируется по ее второму изданию, в котором ос-
новной текст остался без изменений. De la misère en milieu étudiant
considéré sous ses aspects économique, politique, psychologique,
sexuel et notamment intellectuel et de quelques moyens pour y remé-
dier. P., 1976. P. 14-15, 25.
39 Sondage. 1968. N2. P. 77.
40 Feuerstein P. Prentemps de révolte à Strasbourg. Strasbourg,
1968. P. 28.
41 La Sorbonne par elle-même. Mai-juin 1968. P., 1968.
42 См.: Семенов А.Л. Борьба французских студентов за самоуп-
равление в университете и обществе в 60-е годы XX в. // Опыт ев-
ропейского федерализма. История и современность. М., 2002. С.
249-260 ; Его же. Проблема самоуправления во Франции: май-июнь
1968 г. //Анархия и власть. М., 1992. С. 102-112.
43 Gauiie Ch. de. Le cri de la France: Discours (mai 1944 - septem-
bre 1945). P., 1946. P. 180. См. на данную тему: Фадеева ТМ. Стра-
тегия буржуазного реформизма в современной Франции. М., 1975.
44 См. на данную тему: Фадеева ТМ Указ.соч.
45 L'Année.politique, économique, sociale et diplomatique en
France, 1968. P., 1969. P. 385.
46 Faure. E. Ce que je crois. P.,1971. P. 8-9.
240

Французский университет как арена борьбы
Af Ibid. P. 9.
48 ChalendarJ. de. Une loi pour l'université avec le manuscrit inédit
d'Edaar Faure. P., 1970. P. 197.
Подробнее о реформе см.: Faure E. L'éducation nationale et la
participation. P., 1968; Idem. Philosophie d'une réforme. P., 1969.
50 Fourrier Oh. Les institutions universitaires. P., 1971. P. 9.
51 Полный текст закона см.: Boussard I., Guédon M.-J., Wolf D.
Les institutions universitaires françaises. Situation actuelle. P., 1977. P. 94-
103.
52 SauvyA. La révolte des jeunes. P., 1970. P. 96.
53 Остальные 115 тыс. учились в специализированных высших
школах или частных заведениях. Devèze M. Histoire contemporaine
de Г université. P., 1976. P. 426.
54 Annuaire statistique de la France. Résultats de 1997. P., 1999.
P. 373.
55 Monde. 2003.16 dec.
^Франция. M., 1999. С. 161.
241

ИЛ. Шелов
ПРИРОДА И ОБЩЕСТВО В СССР 1960-х - НАЧАЛА 1970-х гг.:
НАЧАЛО ОСМЫСЛЕНИЯ
Экологические проблемы, связанные с интенсивным рос-
том производства и урбанизацией, стали в начале 60-х годов
проявляться в СССР все отчетливее. «Оттепель» вызвала
общественный подъем, а информация о проблемах окружа-
ющей среды стала проникать в прессу. Общественность, в
том числе академическая, начала выступать за учет властя-
ми экологических факторов в таких проблемах, как испыта-
ние ядерного оружия, состояние озера Байкал. Появились
студенческие дружины охраны природы.
Возникновение массового движения в защиту окружающей
среды произошло практически одновременно как в СССР, так
и на Западе, но его отношение к обществу было различным.
В СССР основу движения составляла организованная посред-
ством комсомола и пионерии молодежь, абсолютно лояльная
государству. На Западе основную массу движения составили
неформальные и созданные в противовес государству струк-
туры (гражданские инициативы).
С начала 60-х гг. прежнее понимание отношений общест-
ва и природы претерпевает изменения. В кругах специали-
стов и энтузиастов стало происходить осознание и осмысле-
ние социальных корней экологических проблем.
Закон, власть и природа
Период 60-х - начала 70-х гг. оказался весьма противоре-
чивым в отношении охраны природы. С одной стороны, про-
должалось крупномасштабное промышленное освоение ра-
нее нетронутых территорий Сибири и Дальнего Востока, ос-
воение целинных земель, строительство циклопических гид-
ротехнических сооружений, железных и автомобильных до-
рог. Но в то же время, в общество проникали идеи охраны
природы, и экологическая составляющая становилась фак-
тором не только экономической, но и общественной жизни
страны. Большинство решений, принятых в это время, уже
исходило из необходимости снизить негативные воздействия
антропогенных факторов на природную среду.
242

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
Законодательство, защищающее природную среду, стало
складываться в СССР после второй мировой войны. По ини-
циативе Всесоюзного Общества Охраны Природы (ВООП), в
сентябре 1946 г. было утверждено постановление Совмина
РСФСР «Об охране природы на территории РСФСР», кото-
рое обязывало Комитет по делам культурно-просветитель-
ных учреждений организовать в краеведческих музеях при-
родоохранные экспозиции, а Министерство просвещения
РСФСР - вести в школах природоохранную воспитательную
работу.
В конце 50-х гг. правительство издало целый ряд важных
документов. В 1957 г. постановлением Совета Министров
РСФСР «в северных водах, на островах и побережье Север-
ного Ледовитого океана в пределах РСФСР» была запреще-
на охота на белого медведя; промысел моржа, отстрел дико-
го северного оленя был позволен только малочисленным
коренным народам Севера для собственных нужд; промы-
словая эксплуатация птичьих базаров и колоний гаги была
возможна только с разрешения местных органов Главохоты
РСФСР. В 1958 г. появилось постановление Совета Минист-
ров СССР «О воспроизводстве и об охране рыбных запасов
во внутренних водоемах СССР», утвердившее «Положение
об охране рыбных запасов и о регулировании рыболовства в
водоемах СССР». В 1960 г. охотничье хозяйство было офи-
циально признано отраслью народного хозяйства.
27 октября 1960 г. вышел «Закон об Охране природы в
РСФСР»1. В преамбуле говорилось, что «охрана природы
является важнейшей государственной задачей и делом всего
народа». Основной целью закона было сохранение природы
как ресурса для хозяйственной деятельности. В статье «Ох-
рана животного мира» устанавливалось, что «подлежат ох-
ране и регулированию использования находящиеся в состоя-
нии естественной свободы полезные дикие животные, птицы,
рыбы и др. как ресурсы охоты, зверобойного, китобойного,
рыболовного и других промыслов...». То же касалось и охра-
ны водных ресурсов, леса. Единственной статьей, напрямую
связанной с непосредственной охраной природы, была Ста-
тья 12 («Санитарная охрана природы»). Предприятия обязы-
вались следить за отходами производства: «Министерства,
ведомства и совнархозы обязаны при проектировании пред-
приятий и сооружений, связанных с использованием природ-
ных ресурсов, разрабатывать и внедрять технологические
процессы, обеспечивающие максимальную переработку сы-
243

ИЛ. Шелов
рья и топлива и не дающие вредных отходов, поступающих в
атмосферу, поверхностные водоемы, грунтовые воды и поч-
ву». В случае же, если это не возможно, они должны были
хотя бы максимально их обезвреживать.
Закон оговаривал и пропаганду охраны природы. Правда,
всего в нескольких словах в 19 статье: «Культурно-просвети-
тельным учреждениям и организациям, издательствам, музе-
ям, кино, радио, телевидению, редакциям газет и журналов,
добровольным обществам широко пропагандировать задачи
охраны природы и воспроизводства природных богатств».
Эта сдержанность проявлялась и в ограниченности методов
и форм, применявшихся в природоохранной пропаганде: ста-
тьи в прессе, Дни птиц и леса, лекции, музеи. Да и эти меро-
приятия проводились нерегулярно, а часто попросту фор-
мально.
Несмотря на свою аморфность, закон открывал возмож-
ность для легального существования общественного движе-
ния по охране природы. Статья 16: «Участие общественных
организаций в охране природы» предусматривала очень ши-
рокое участие населения в природоохранном деле: «Охрана
природы - всенародное дело. В нем участвуют обществен-
ные (профсоюзные, молодежные, научные и др.) организации
и добровольные общества с привлечением широких масс
рабочих, колхозников и интеллигенции»2.
Контроль над выполнением этого закона был возложен на
исполнительные органы власти. «Совету Министров РСФСР,
Советам Министров АССР, исполнительным комитетам кра-
евых, областных, районных, городских, поселковых и сель-
ских Советов депутатов трудящихся, министерствам, ведом-
ствам и совнархозам обеспечить контроль за соблюдением
учреждениями, предприятиями, организациями, колхозами,
совхозами и гражданами действующих законов по охране
природы и за выполнением мероприятий по сохранению и
восстановлению природных ресурсов». Ясно, что наличие
плановых обязательств и бюрократической структуры сужало
возможности реализации этого закона, но впервые в госу-
дарственном документе было продекларировано стремление к
защите природных ресурсов, заявлено об их ценности не только
для народного хозяйства, но и для культурного развития.
Закон скорее регламентировал использование природных
ресурсов, чем защищал природу, и носил рекомендательный
характер. В нем нет проработанной системы поощрения и
наказания за неисполнение его статей. За нарушение закона
244

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
об охране природы (например, за отравление заводом реки)
руководители предприятий несли минимальную ответствен-
ность, несопоставимую с причиненным ущербом. Естествен-
но, что подобное состояние дел сводило на нет все самые
лучшие постановления и законы.
Закон не решал конкретных задач. Уже в начале 60-х го-
дов, в связи с загрязнением рек Волжского бассейна сброса-
ми промышленных предприятий и применением лесопро-
мышленниками молевого сплава, было принято постановле-
ние: «О мерах по прекращению загрязнения неочищенными
сточными водами рек Волги и Дона» (1964). Подобные поста-
новления принимались и по другим важнейшим бассейнам
страны.
Важным звеном в деле усиления борьбы за рациональное
природопользование стали законодательные акты, выпущен-
ные в 60-х - 70-х гг. Были ужесточены меры по отношению к
частным и должностным лицам. В 1963 г. вышло постанов-
ление Совета Министров РСФСР «Об установлении штра-
фов за нарушения правил охраны и использования водных
ресурсов». Оно установило, «что на руководителей и других
должностных лиц предприятий, учреждений и организаций, а
также на отдельных граждан, виновных в загрязнении и за-
сорении поверхностных и подземных вод сточными неочи-
щенными водами и сбросами и других нарушениях правил
охраны и использования водных ресурсов, налагаются в ад-
министративном порядке штрафы в размерах: на должностных
лиц -до 50 рублей; на отдельных граждан -до 10 рублей»3.
Годом позже вышел указ Президиума Верховного Совета
СССР «Об усилении административной ответственности за
нарушение правил рыболовства и охраны рыбных запасов в
водоемах СССР». Для усиления борьбы с браконьерством в
1972 г. было выпущено постановление Президиума Верхов-
ного Совета РСФСР «Об усилении ответственности за нару-
шение правил охоты, уклонение от обязательной сдачи госу-
дарству, незаконную продажу, скупку и переработку пушнины».
Принимались также постановления о борьбе с эрозией
почв, об охране воздушного бассейна, по развитию лесного
хозяйства и защите лесов от пожаров*. Все эти постановле-
* Правительство особенно волновала проблема лесных пожа-
ров. В течение 60-х - начале 70-х годов на союзном и республикан-
ском уровне было выпущено пять постановлений о защите лесов от
пожаров. 1960 - «О мероприятиях по борьбе с лесными пожара-
ми». 1962 - «Об утверждении правил пожарной безопасности в
245

ИЛ. Шелов
ния и законодательные акты рассматривали вред, нанесен-
ный природе, как ущерб, причиненный народному хозяйству.
Представляя отчет о проделанной работе в 1972 г., за-
меститель начальника главного управления по охране при-
роды, заповедникам и охотничьему хозяйству министерства
сельского хозяйства В.Д. Денисов говорил: «Как видите, зна-
чительная часть работы, касающаяся законодательной рег-
ламентации использования природных ресурсов, проделана,
хотя еще и не по всем природным ресурсам»4.
Что касается контроля и наказания за несоблюдение вы-
шеуказанных постановлений, то здесь дело обстояло не так
радужно. В 1961 году вышло постановление, вводящее но-
вые штрафы. Согласно пункту 6 положения «О дальнейшем
ограничении применения штрафов, налагаемых в админист-
ративном порядке», отменялось их административное нало-
жение «на учреждения, предприятия и организации» и уста-
навливалось, что «штрафы в соответствии с действующим
законодательством налагаются на тех должностных лиц, ко-
торые в порядке использования своих служебных обязанно-
стей должны принимать меры к своевременному выполне-
нию установленных правил. Запретить отнесение наложен-
ных на должностных лиц штрафов за счет учреждений, пред-
приятий и организаций». Размеры штрафов рассчитывались
с учетом имущественного положения провинившегося и тя-
жести проступка. Но они не могли превышать для граждан
10 руб., для должностных лиц - 50 руб., а в особо тяжелых
случаях, если нарушение не влекло за собой уголовной от-
ветственности, - соответственно, 50 и 100 руб. Штрафы мог-
ли быть наложены сотрудниками Государственной санитар-
ной инспекции и органами охраны водных ресурсов рыбо-
охраны лесного хозяйства5. Таким образом, можно было бы
надеяться, что руководители предприятий будут заинтересо-
ваны в соблюдении закона об охране природы. Однако от-
ветственные работники в природоохранной сфере часто се-
товали на несовершенство законодательства. Так, сотрудник
Белорусского отделения ВООП в 1969 году жаловался: «За
прошедший год было наложено 138 штрафов на общую сум-
лесах РСФСР». 1964 - «Об улучшении охраны лесов от пожаров».
1967 - «О мерах по усилению борьбы с лесными пожарами». 1971
- «Об утверждении Правил пожарной безопасности в лесах СССР
и о мерах по усилению противопожарной охраны лесов».
246

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
му 5520 рублей. Если внимательно подсчитать, то оказыва-
ется, что заводы и фабрики отделываются штрафами в
среднем 20-25 рублей. А что значит такой штраф, скажем,
для такого гиганта автомобильной промышленности, как
Минский автозавод? Самый большой штраф 50 рублей, о
нем даже и не вспоминают. Директора штрафуют всего на 20
рублей. Вы понимаете, товарищи, нужно как можно быстрее
предпринимать более строгие меры наказания, чтобы руко-
водители предприятий подумали о быстрейшей наладке ра-
боты своих очистных сооружений, подумали о строительстве
на тех заводах, где их еще нет»6. Но даже оштрафовать за-
частую было некого. Работник районной инспекции по Охра-
не окружающей среды докладывал, что по проблеме реки
Суры «третий год всесоюзная прокуратура ничего не может
сделать. Попробуйте найти, кто там виноват, когда там де-
сятки предприятий»7.
На плохую работу правоохранительных органов жалова-
лись и дружинники: «Участники семинара с сожалением от-
мечают, что во многих случаях органы охраны общественно-
го порядка, суда и прокуратуры не принимают в отношении
задержанных нарушителей должных мер, согласно сущест-
вующим законодательным актам по охране природы» , - го-
ворилось в резолюции 1-го семинара по вопросу участия сту-
денчества в работе по охране природы, проходившего в
1972 г.
И директора, и руководители более высокого ранга исхо-
дили из того, что природа - это хозяйственный ресурс. Соот-
ветственно, задача охраны природы сводилась к рациональ-
ному использованию ресурсов: «Чем разумнее мы будем ис-
пользовать богатства природы, тем больших успехов добьет-
ся промышленность, сельское хозяйство, наука, чем выше
станет производительность общественного труда, тем краше
и культурнее будет жизнь советских людей»9, - заявлялось в
докладе в честь 50-летия Советской власти.
Конституция 1977 г. содержала в статье 18 ставшую уже
привычной мысль: «В интересах настоящего и будущих поко-
лений в СССР принимаются необходимые меры для охраны
и... улучшения окружающей человека среды». Эта статья была
еще более абстрактной, чем упомянутый закон. При обсужде-
нии выдвигались предложения о конкретизации и расшире-
нии ее в главу, но они не были приняты10.
Несмотря на включение природоохранных формул в офи-
циальные речи, руководство страны, проводившее социаль-
247

ИЛ. Шелов
но-экономическую политику покорения природы, не осозна-
вало важности экологических проблем и было некомпетентно
в этой области.
Так, Н.С. Хрущев на встрече с писателями учил их ухажи-
вать за лесом: «Здесь среди нас находится товарищ Леонов,
певец русского леса. Он знает, что и лес нельзя просто вос-
певать в том виде, как он есть. В лесу много валежника, не
все деревья полезны. Например, ольха. Я бы и во многих
местах ее вырубил, так как она никакой пользы не дает, но
место занимает, соки из земли высасывает и глушит полез-
ные растения. Ведь нужно время от времени проводить чист-
ки леса»11. Он же на партийном пленуме неоднократно на-
смехался над охраной памятников культуры, зоологическими
исследованиями, резко выступал против заповедников: «Что
произойдет в лесах, если там не будет заповедников? Ниче-
го. Природу надо, конечно, беречь, охранять, но не путем
создания всюду заповедников с большим штатом обслужи-
вающих их людей»12. Такое понимание природы, как чего-то
неполноценного, было характерно и для других руководите-
лей. Многие не придавали значения природному фактору.
Так, заместитель министра внешней торговли В. Алхимов в
ответ на реплику предпринимателя У. Максвини «У вас могут
возникнуть серьезные проблемы с окружающей средой» зая-
вил: «Окружающая среда? Что это такое?»13.
Продолжали эксплуатироваться лозунги «о большевист-
ской переделке природы», «о неисчерпаемости природных
ресурсов». Считалось, что сама социалистическая система
автоматически предполагает рациональное использование
природных ресурсов.
Информационный фон
Информированность современников об экологических про-
блемах была различной. О крупных и особо опасных катаст-
рофах власть предпочитала не распространятся, и всякое
упоминание о них подвергалось жесткой цензуре. Например,
взрыв хранилища радиоактивных отходов в 1957 г. на комби-
нате «Маяк» под Челябинском удалось скрыть от населения.
Замалчивание большинства крупных природных проблем
было закреплено Главлитом. В «Перечень сведений, запре-
щенных к опубликованию в открытой печати, передачах по
радио и телевидению» в 1957 г. вошли: количество лесных
пожаров в стране, их площадь и убытки; степень зараженно-
сти радиоактивностью воздуха, почвы, водоемов по всей
248

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
территории СССР; сведения об авариях и катастрофах в
Вооруженных силах СССР; детская смертность; сведения о
катастрофах, крупных крушениях, крупных авариях и пожарах
в промышленности и на транспорте. Без разрешения соот-
ветствующих ведомств публиковать эти данные запреща-
лось. В дальнейшем этот список был дополнен. Так, в 1961 г.
Главлит издал циркуляр № 3 о запрете сведений относи-
тельно добычи китов, крабов, лососевых рыб, состояния их
нерестилищ. В 1963 г. к перечню была добавлена информа-
ция о Байкале. В 1972—1973 гг. Главлит СССР издал особый
указ № 23-РС, вводивший непосредственный запрет на ин-
формацию об охране природы.
Жесткая цензура в прессе мешала не только энтузиастам,
но и самой власти трезво оценивать состояние окружающей
природы.
При Сталине пропаганда охраны природы велась очень
непоследовательно или не велась совсем. Весьма характе-
рен пример детского журнала «Юный Натуралист», который
писал об охране природы до 1948 г. и вновь вернулся к этой
теме лишь в 1957 г.
С началом «оттепели» в прессе начало появляться все
больше и больше экологических материалов. С 1957 г. на-
блюдался подъем пропаганды природоохранной тематики и,
как следствие, интереса к ней у читателей. Точкой отсчета
можно считать проведение Московским обществом испыта-
телей природы (МОИП, старейшим добровольным научным
обществом, содействующим развитию отечественного есте-
ствознания, изучению природы и природных ресурсов) со-
вместно с Московским отделением Всесоюзного Географиче-
ского Общества в марте 1957 г. в Москве Всесоюзного сове-
щания по редким животным, растениям и уникальным геоло-
гическим объектам. В его резолюции было уделено много
внимания пропагандистским вопросам; «Считать необходи-
мым обратиться в ЦК КПСС с просьбой дать указания перио-
дической печати о необходимости широкого освещения во-
просов охраны природы и рационального использования
природных богатств, а также восстановления журнала «Ох-
рана природы». Считать необходимым просить редакцию
журналов «Природа», «Известия ВГО», «Бюллетени МОИП»,
ботанические и зоологические научно-исследовательские
журналы и другие ввести отделы охраны природы ... Боль-
шую роль в пропаганде идей охраны природы и развития
любви к природе, несомненно, играет художественная лите-
249

ИЛ. Шелов
ратура. Отмечая то большое впечатление, которое произве-
ло появление книги Л. Леонова «Русский лес», произведений
Паустовского, Пришвина, Арсеньева, тот отклик, который во-
просы охраны природы находят в книге Нины Емельяновой и
других наших писателей — совещание считает необходимым
обратиться к советским писателям с призывом принять уча-
стие в широкой пропаганде идей охраны природы...»14.
Журналы и газеты начали уделять на своих страницах ос-
вещению этих вопросов больше места. Газета «Известия»
ввела специальную рубрику «Природа и люди», где публико-
вались материалы о рациональном использовании природ-
ных ресурсов. Комиссия по охране природы АН СССР отме-
тила, что за 1957 год внимание к вопросам охраны природы
значительно возросло.
В 1959 г. к читателям обратились с призывом охранять
родную природу сотрудник Астраханского заповедника
Ю. Куражковский и журналист молодежной газеты «Комсомо-
лец Каспия» Н. Лаврова15. В газете они впоследствии органи-
зовали рубрику «За Ленинское отношение к природе». И это
была лишь одна из местных инициатив. Центральные СМИ
отличались большим консерватизмом, о чем говорил участ-
ник совещания в ЦК ВЛКСМ: «Очень горько, что в областях,
краях, автономных округах... лучше идет пропаганда этого
соревнования за ленинское отношение к природе, чем по
центральному телевидению, чем в центральной прессе»16.
Только в первой половине 1962 г. в российской печати было
опубликовано б тыс. заметок по охране природы, в 43 газетах
открыты природоохранные рубрики. Природоохранная ини-
циатива шла с мест, и центральные органы относились к ней
с опаской даже тогда, когда она была «упакована» в формулу
«ленинского соревнования».
Наряду с журналистами, в пропаганду охраны природы в
газетах и журналах включились и писатели, такие как
О. Волков, Б. Можаев, Е. Пермитин, В. Чивилихин, В. Закрут-
кин, К. Паустовский, Л. Леонов, Б. Рябинин, М. Рыльский,
М. Чабановский. Они приняли участие в кампаниях по защите
Байкала, «зеленых Карпат», чистых рек.
Свой вклад в пропаганду охраны природы вносило и Все«
союзное Общество Охраны природы. В начале 50-х годов
оно стояло на грани закрытия. Но в обстановке начавшейся
«оттепели» с ее надеждами на общественную активность
граждан, ВООП решили сохранить. Под его патронажем на-
чали выходить сборники «Охрана природы», бюллетень «Ох-
250

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
рана природы и заповедное дело», а также региональные
издания: «Охрана природы Молдавии», «Охрана природы на
Урале», «Охрана природы на Дальнем Востоке» и т.п. С 1956
г. начал издаваться журнал «Охота и охотничье хозяйство»,
который вскоре стал настоящим природоохранным рупором.
Его редакция вела рубрику «Редкие птицы», а с 1962 г. откры-
ло дискуссию о вреде и пользе хищных птиц. Природоохран-
ные статьи популярного плана помещались и в открытом в
конце 50-х годов журнале «Рыбоводство и рыболовство».
Однако подавляющее число природоохранных материа-
лов было посвящено не социальным, а чисто биологическим
проблемам. Очевидно, что биологизация экологической про-
блематики была вызвана как официальным «социальным
заказом», так и зачаточным уровнем осмысления причин
экологического кризиса. Но и в этой области было далеко до
обобщений. Профессор A.M. Семенова-Тянь-Шанская, про-
анализировав выпуск популярной ботанической литературы с
1945 по 1965 г., указала на «почти полное отсутствие книг и
пособий по охране природы и пропаганде ценностей расти-
тельного мира»17.
В обстановке ограниченного плюрализма «оттепели» пре-
обладали оппоненты экологов. Александр Рекемчук создал
роман о геологах «Скудный материк»18, где изобразил работу
заповедников смешной и ненужной. «Там, в Кедрачах, был
филиал заповедника, небольшой форпост науки. В филиале
числилось по штату человек десять, помимо объездчиков и
сторожей на кордонах. Десять старичков и старушек, пять
симпатичных супружеских пар. Старички были старшими на-
учными сотрудниками, а старушки - младшими. Они там жи-
ли уже по много лет и писали диссертации на свежем возду-
хе. (...). Сама научная работа заключалась в том, что старич-
ки поутру выходили с ружьишком в лес либо с удочкой на
речку и старались промыслить кое-какой дичины и рыбки. А
поскольку никому больше в заповеднике промышлять не раз-
решалось, и вся живность там была непуганая и сама лезла
в руки, то старички возвращались домой с богатыми трофея-
ми»19. Почетная роль отводилась истинным покорителям
природы.
Засилье литературы и публицистики, равнодушных к со-
хранению окружающей среды, возмущало экологов: «...у нас
многие годы пропагандировалось отношение покорить при-
роду»20.
251

ИЛ. Шелов
Прославляя экономические достижения, советские СМИ
даже не подозревали, что пропагандируют экологическое
варварство. Заместитель начальника Главного управления
по охране природы В.Д. Денисов предостерегал: «Показывая,
скажем, как славно справляются лесозаготовители с моле-
вым сплавом леса, и ни словом не упоминаем о том, как это
отражается на реках... тоже как-то оказываем плохую услугу
природоохранному воспитанию молодежи»21. Он выдвинул
идею, что «нужен какой-то научный контроль за теми переда-
чами, которые хоть как-то касаются природы. В принципе
Всесоюзная цензура нужна»22. Экологи пытались убедить
власти в своей правоте хотя бы с помощью внешнеполитиче-
ских мотивов - перед Америкой стыдно: «18 ноября прошло-
го года американская компания показала передачу «Человек
и Волк», в которой рассказала о том, как самый обычный
лесной волк подвергается истреблению в Северной Америке.
Они показали кадры, снятые нашей кинопромышленностью,
а может быть нашим телевидением, как истребляется волк в
Советском Союзе. И целую неделю после этого шли из США
и Канады письма к нам в Союз на имя Подгорного и Келдыша
о том, что неужели у вас нет людей, заинтересованных в ох-
ране природы. Я примерно могу себе представить, какой это
был фильм. У нас есть фильм, в котором буквально смакует-
ся, как с вертолета уничтожаются волки, и такого рода пере-
дач, к сожалению, много»23.
После завершения «оттепели» пафос покорения природы
зазвучал с новой силой. Особенно яркая агитация разверну-
лась в связи со строительством БАМа. Повсюду воспевалась
стройка пятилетки: «И большая тайга покоряется нам!» Дос-
таточно хотя бы этих стихов, чтобы понять, на каких приме-
рах должно было воспитываться новое поколение:
Началось наступление БАМа,
Значит время тайге отступать!
Тайга вокруг промерена рулеткой,
На трассе БАМ звучит за взрывом взрыв,
Энтузиазм, рожденный первой пятилеткой,
Первопроходцы не сдают в архив.
Вновь фронт наш на корчагинский похож,
Передовая по борьбе с природой
Сегодня БАМ. В атаку молодежь!
(Альберт Кравцов)
252

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
Специалисты понимали, что «природные комплексы в зо-
не строительства БАМ находятся в особо сложных климати-
ческих условиях. Они легко поддаются разрушению, а вос-
становление их происходит крайне медленно...». Но «вместе
с тем, с большой озабоченностью говорилось о том, что во-
просам охраны природы при строительстве БАМа еще не
уделяется должного внимания ...Допускаются случаи нару-
шения законодательства в области охраны природы»24. Все
это выливалось во вполне конкретные и значительные нару-
шения. «Так, на западном участке БАМа из-за неувязок в
проектировании произведены излишние вырубки особо цен-
ных защитных лесов... на восточном участке широкую прак-
тику приобрела закладка карьеров в руслах нерестовых
рек»25, - говорилось на Научно-практической конференции по
охране природы и рациональному использованию природных
ресурсов в зоне строительства БАМа, проводившейся в Ха-
баровске. Но чисто биологический подход к проблеме приво-
дил общественность к традиционным выводам: часть при-
родных угодий нужно просто отгородить от хозяйственников.
«Участники конференции считают необходимым поставить
перед министерством сельского хозяйства СССР и Главным
управлением охотничьего хозяйства и заповедников Совета
Министров РСФСР вопрос о создании Верхоленского, Витим-
ского, Токкойского»26 и еще десятка других заповедников и
национальных парков вокруг трассы, чтобы хотя бы таким
способом уберечь природу. Биологический подход к решению
экологических проблем диктовал строго оборонительную по-
зицию - поборники охраны среды критиковали ее разруше-
ние, предлагали превратить ее островки в заповедники. Но
только осмысление связи социальных и экологических про-
блем позволяло найти корни бедствий, которые кроются в
самом обществе.
Между тем, советская печать обращала внимание на ак-
тивизацию европейского левого движения и его интерес к
экологическим проблемам. Критикуя капитализм, западные
левые оказывали воздействие на идеи западных коммуни-
стов, а через их посредство - и на советского читателя: «За-
грязнение среды представляет не только серьезную соци-
альную проблему будущего, но и сегодня наиболее глубоко
влияет на здоровье и жизнь людей. Оно угрожает всей жизни
на планете... Сохранение пригодной для жизни среды - это
тоже классовая проблема»27, - утверждал американский
коммунист Г. Холл. Для него подход к экологии должен был
253

ИЛ. Шелов
быть только классовым. Он в частности писал: «Рабочий
класс ...представляет силу, призванную заменить капитализм
системой, у которой есть будущее. Вот почему у рабочего
класса иное отношение к проблемам и процессам, от кото-
рых зависят судьбы человечества. Он хочет отстоять при-
годную для жизни среду и построить в ней справедливую об-
щественную систему. Экология - классовая проблема» 8.
Надежду «разумного использования» усматривали в пла-
нировании. Так, экономист H.H. Колоссовский утверждал, что
«мы обладаем гигантским орудием комплексного решения и
производственных и природных проблем»29. Для доказатель-
ства способности планового хозяйства решить экологические
проблемы годилась и ссылка на Запад: «Не случайно даже
далекие от социалистической ориентации ученые отмечают,
что смягчение экологического кризиса связано в капитали-
стических странах с ограничением стихии производства, го-
сударственным планированием...»30.
Советские издания и издательства смело перепечатывали
«идеологически проверенных авторов», взявших на вооруже-
ние социально-экологическую критику капитализма, не по-
дозревая, что она может быть обращена и против другого
индустриального общества - советского.
Общественность
Общество тоже не осталось безучастным к проблеме за-
щиты окружающей среды. Возникли неформальные органи-
зации молодых специалистов и студентов. Возродилось Все-
союзное Общество Охраны Природы. Официальное руково-
дство природоохранной работой молодежи возлагалось на
комсомол. Таким образом, в природоохранном движении на-
метились два пути: «официальный» и «неофициальный». В
деятельности «неофициального» движения не было ничего
оппозиционного, но оно действовало не по указанию свыше,
а по собственной инициативе, и не ради «галочки», а в связи
с личностными интересами. По мнению исследователя О.
Яницкого, «движение... действовало в русле государствен-
ной политики, помогая государственным органам и офици-
альным общественным организациям в деле охраны приро-
ды»31.
Возникшие в 1958-1960 гг. Дружины Охраны Природы бы-
ли самоуправляемыми организациями, курируемыми ВЛКСМ.
Дружины не шли на открытый конфликт с властью, но и в
русло государственной политики не вписывались. С. Забелин
254

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
вспоминает, что «некоторые дружинники говорили в частных
разговорах, что «дружина - это легальный способ критико-
вать советскую власть». Нередко власть оказывалась для
нас не союзником, а противником»32.
В дружинах собирались люди, готовые своими личными
делами «гармонизировать отношения между природой и че-
ловеком». Естественно, таких активистов набиралось немно-
го (в 28 организациях активно работало 1165 человек), одна-
ко результативность дружин в обнаружении нарушителей
была не ниже, чем у общественных инспекторов, которых в
РСФСР насчитывалось 7,5 тыс. Особенности дружин заклю-
чались еще и в том, что обычно они работали одновременно
в трех взаимосвязанных направлениях: оперативном, пропа-
гандистском и исследовательском.
Обмен информацией между дружинами, семинары, куда
съезжались представители практически со всей страны, по-
зволили участникам движения гораздо шире взглянуть на
проблемы охраны окружающей среды в масштабах страны, а
не только своей области. Конференция «Молодежь в борьбе
за охрану природы», состоявшаяся в Казани в 1974 г., закре-
пила выбранное направление формирования единой полити-
ки всего движения и выработку общих программ для разных
дружин. Разрабатывались единые формы учета нарушителей
законодательства. Повсюду проводились программы «Вы-
стрел», «Ель», направленные на борьбу с браконьерами.
Работа дружин шла по нескольким направлениям. Каждое
из этих объединений имело свою специфику. Некоторые уде-
ляли внимание пропаганде знаний о природе среди школьни-
ков, другие - выявлению и изучению ценных в научном отно-
шении территорий. В МГУ большое значение уделялось пря-
мой работе по защите заповедников от браконьеров, прове-
дению семинаров и лекций. Первоначально дружинники так-
же не выходили за рамки биологической проблематики.
Важнейшим средством работы становилось лоббирова-
ние интересов охраны природы через направление писем и
организацию статей в газетах и подготовка рекомендаций
для органов власти. Сталкиваясь с отказами, сопротивлени-
ем чиновничества, идеологи движения стали задумываться и
о построении собственной концепции охраны природы, «Дру-
гая важная проблема, стоящая перед нашим движением
создание собственного представления об охране природы в
нашей стране... А не обосновав его, мы не можем сформули-
255

ИЛ. Шелов
ровать в доступной и конкретной форме ответа на вопрос: "За-
чем мы сохраняем природу? От кого? Для кого и для чего?"»33
В середине 70-х гг. дружинники попытались разработать
собственную программу. Авторы документа «Современный
этап студенческого движения за охрану природы. Характер.
Проблемы. Задачи» заявляли: «Пора каждой дружине сооб-
разить, что она - часть движения студентов за охрану приро-
ды, осмыслить свою работу как часть работы коллектива в
несколько тысяч студентов». А осмыслив, бороться не только
с отдельными фактами, но и с социальными явлениями: «на-
пример, борьба с браконьерством при таком рассмотрении
имеет целью не столько задержание нескольких нарушите-
лей, пусть даже злостных, сколько влияние на браконьерство
как явление»34.
Одной из важнейших черт дружинного движения был ком-
мунизм: «очевидно, что необходимая модель - модель чело-
века коммунистического общества и никакого другого»35.
Многие дружинники сохранили приверженность социалисти-
ческому мировоззрению и после перестройки, убедившись в
том, что капиталистическая система отличается низкой эф-
фективностью в решении экологических проблем. Но в 70-е
гг. социальные поиски дружинников были свернуты под дав-
лением кураторов из ВЛКСМ и КГБ.
В дальнейшем работа была сосредоточена на продолже-
нии накопления опыта и построении междружинных связей.
Она не несла социально-критического оттенка вплоть до пе-
рестройки. Дружинники создали внутри «советского общест-
ва» свой мир неформальных отношений. Но уже начиная по-
нимать, что одних действий на местах недостаточно, они
стали надеяться, что «в конце концов, руководство жизнью
страны перейдет к специалистам нашего поколения»36. Ко-
мандир Дружины Казанского химико-технологического инсти-
тута С. Мухачев выдвинул лозунг: «У природы везде должны
быть свои люди»37.
Экологическая мысль формировалась и на мероприятиях,
организованных ВЛКСМ. Одной из форм работы комсомола
была организация всесоюзных и республиканских рейдов. С
начала 60-х гг. главной темой подобных рейдов стала охрана
и рациональное использование природных ресурсов. В 1969 г.
состоялась встреча участников рейда по охране природы. На
ней присутствовали: заместитель председателя Всероссий-
ского общества охраны природы В.Е. Голованов, замести-
тель начальника Главного управления по охране и воспроиз-
256

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
водству рыбных запасов А.И. Исаев, председатели комсо-
мольских организаций с мест, а также журналисты из веду-
щих изданий «Правда», «Известия», «Сельская жизнь» и т.д.
На подобных мероприятиях не столько заслушивались отче-
ты о проделанной работе, сколько обсуждались самые во-
пиющие нарушения в области охраны природы. Например,
строительство заводов без должных очистных сооружений,
приводящее к интенсивному отравлению окружающей среды:
«На Светлогорском заводе искусственного волокна для
предварительной очистки сточных вод построены были уста-
новки ... но эксплуатация их, как следует, не была организо-
вана. По проекту эти воды должны выходить очень чистыми,
а они в 7-10 раз превышают допустимые нормы загрязне-
ния»38. И это был отнюдь не единичный случай. «На заводе
Камкабель содержание меди в сточных водах превышало в
четыре-пять раз допустимые нормы»39. Каждый из участни-
ков стремился рассказать о том, что наболело.
Неблагополучие в экологии объяснялось несколькими при-
чинами. Во-первых, неправильным воспитанием подрастаю-
щего поколения. Вывод гласил: бережное отношение к при-
роде должно закладываться уже в самом детстве на уровне
привычек. Чтобы сегодняшний школьник в будущем «...не
поехал мыть машину из-под ядохимикатов ... на речку, пото-
му что он знает, что этого делать нельзя, он должен с детст-
ва это знать». «...И в сельской и в городской школах нужно в
одинаковой мере вести работу по воспитанию правильных
взглядов на охрану природы...»40. Надо «помнить о том, что
законы природы, если они нарушаются человеком, приносят
только бедствия»41, - говорилось на совещании. Но добиться
такой высокой сознательности пока представлялось невоз-
можным. Формальный подход к природоохранному воспита-
нию больше вредил, чем помогал. Выступая на совещании,
представитель студенческой дружины Ефимова подчеркива-
ла, что «школьников используют для прополки сосны таких
трудных участков, на песке, где масса всяких мушек, кома-
ров... При беседе с этими ребятами они говорили: "Нет, что
вы, мы не пойдем работать в лесничество"»42. «А цель наших
лесничеств именно профориентация учащихся»4 . Пытаясь
изменить концепцию школьного воспитания, Председатель
Президиума Центрального Совета ВООП Н. Овсяников писал
Секретарю ЦК ВЛКСМ ВТ. Дувакину: «Но самый существен-
ный недостаток учебных программ и учебников состоит в
том, что обрывочные сведения по вопросам охраны природы
257

ИЛ. Шелов
буквально тонут в декларативной информации о том, что на-
ши недра практически неисчерпаемы, природные богатства
безграничны, и мы должны покорять необузданные силы
природы»44. Лидер ВООП ставил вопрос о пересмотре учеб-
ных программ в соответствии с только недавно оглашенной
на Западе идеей «пределов роста».
Другую причину разрушения природы выступавшие виде-
ли в халатности руководителей, часто сопряженной с нару-
шением закона. Тем более, что партийно-правительственные
постановления по вопросам охраны окружающей среды но-
сили относительно абстрактный характер. На встрече участ-
ников Всесоюзного рейда один из комсомольских лидеров
говорил: «Мы имеем большое количество постановлений.
Есть постановления центрального правительства, республи-
канских правительств, ... но на местах они не всегда претво-
ряются в жизнь. Бывают случаи, и не редко, когда эти поста-
новления остаются под сукном»45. Заместитель начальника
Главного управления по охране природы на совещании по
Вопросу охраны природы признавал: «К сожалению, сейчас
время такое. Сейчас признают товарища Косыгина и товари-
ща Брежнева. Что где-нибудь не случись - письмо в ЦК
КПСС... Пока эта переписка идет, рыба подохла, отравлен-
ная вода стекла, и все кончилось». «Так нет, не идут к рай-
онному инспектору сообщить о том, что произошло несча-
стие, а пишут товарищу Брежневу письмо». Существующие
официальные организации не справлялись со своими зада-
чами в этой сфере: «Это вина наша всех организаций, кото-
рые занимаются вопросами охраны природы»48.
При этом осознание остроты экологического кризиса про-
никало в среду советской интеллигенции. По мнению члена
совета молодых ученых ЦК ВЛКСМ К.Н. Дьяконова, «...сей-
час, в начале 70-х годов XX столетия приходится говорить об
этом, ...отчетливо бросается в глаза противоречие между
обилием и возрастающей мощностью средств воздействия
на приро/w и недоучетом последствий этого воздействия на
природу»4. Сотрудник журнала «Природа» Полыгин считал,
что главная проблема в том, что «представление об охране
природы заключается в том, чтобы оберегать деревья, поса-
дить еще лишнее дерево и т.д.»50, а никто не хочет посмот-
реть на нее шире. Наше поколение, как он думал, научив-
шись расщеплять атом, не знает что возможно уже «к концу
этого века ... может встать вопрос, быть или не быть вообще
биосфере и человечеству»51. Влияние идей Римского клуба,
258

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
заметное в этих словах, вызывало протест экооптимистов:
«Римское общество, созданное, как известно, на капиталы
фирмы «ФИАТ» ...Ив этом римском документе есть очень
много умозрительного, натурфилософского в полном смысле
этого слова, мне представляется это не настоящая наука»52.
В кругах научной интеллигенции изучался западный опыт.
Доктор географических наук зав. кафедрой МГУ Ю.Г. Сауш-
кин предостерегал от излишней горячности западных коллег:
«Уж очень сейчас, уж очень чересчур истерика в некоторых
случаях, литература и выступления по поводу грозящего
ловечеству экологического кризиса. Особенно в этом отно-
шении старается буржуазная литература, и вы знаете хоро-
шо, что в выступлениях римского клуба и во многих других
документах этой истерии хватает»53. Пусть капиталисты не
пугают нас экологической катастрофой, - заключал он. Но
катастрофой пугали и коммунисты, хотя исключительно в
связи с капитализмом. Г. Холл приходил к выводу, который
вполне соответствовал чаяниям его «старших» братьев по
коммунистическому движению: «Капитализм толкает челове-
чество на край пропасти, к экологической катастрофе, ...кар-
динально решить проблемы... способна только плановая
система...»54. Саушкин подтверждал идею гибельного воз-
действия капитализма на природу примерами из жизни: «На
симпозиуме подошла представительница ФРГ и сказала:
"Понятно, что вы оптимисты, потому что страна ваша боль-
шая и вам есть чем дышать, и что пить, но поймите нас, я
вам говорю то, что есть, ведь кажется завтра мы в нашей
стране задохнемся"»55. На семинаре молодых ученых и спе-
циалистов он рассказывал: «...Когда я был в Нью-Йорке, я
наблюдал, как вдоль Гудзона прогуливаются, как котята, ты-
сячи крыс»56.
Сторонники сохранения курса индустриальной экспансии
сводили альтернативу к возвращению к натуральному хозяй-
ству и обрушивались на нее. «Вернуться к примитивному
сельскому хозяйству - это современная утопия. Бывают и
такие взгляды. В январе этого года я был в Варшаве на меж-
дународном симпозиуме, посвященном проблемам окру-
жающей среды, и в частности, там выступил один австрий-
ский ученый и деятель в области защиты окружающей среды
профессор Уинтер. ...К чему пришли австрийские ученые, ...
он сказал - я живу в сельской местности, я питаюсь только
продуктами, которые я собираю на своем участке...»57. «Я
выступил и мягко сказал, что с этими толстовскими взгляда-
259

ИЛ, Шелов
ми далеко не уедешь»0. Саушкин развивал эту мысль:
«Можно ли остановить ход истории? Можно прекратить про-
изводства? ...и ожидать того времени, когда вступит в строй
новая технология...»59. Но поскольку «остановить производ-
ственный процесс для защиты животного и растительного
мира - это утопия», то приходилось надеяться на то, что
«народное хозяйство, разумное использование природы и
охрана природы неотделимы друг от друга»60
Признавая, что «...ряд энергопроизводительных цепочек в
настоящее время и в современном состоянии очень опасны
для окружающей среды» , тот же Ю.П Саушкин оставался
на позициях потребительского отношения к природе:
«...Защита окружающей среды - это разумное использова-
ние природных богатств» . И эта точка зрения оставалась
доминирующей в научных кругах.
«Пределы роста» экологического сознания
В сознании правящей элиты и основной массы населения
сохранялись традиционные критерии отношения к окружаю-
щей среде: экономическая целесообразность и экономия ре-
сурсов; забота государства о состоянии здоровья граждан;
международная пропаганда и имидж советской системы, как
не капиталистической, а значит не хищнической по отноше-
нию к природе. За немногими исключениями, эти аргументы
повторялись на протяжении двух десятков лет.
В то же время, в среде специалистов намечались два под-
хода. В первом случае вину раскладывали на всех: «А кто
виноват? Все виноваты в одинаковой степени. И та хозяйка,
которая применяет стиральный порошок. А, как известно,
моющие средства очень долго держатся в воде и, в частно-
сти, в мировом океане»6. Другой подход был скорее соци-
альным: «Главная борьба - это не борьба с домохозяйками,
а против крупных капиталистических монополий, которые
загрязняют мир»64, -говорил экономист H.H. Колоссовский.
У отдельных представителей интеллигенции возникало
осознание того, что и в СССР за отдельными правонаруше-
ниями стоят более общие социально-экономические пробле-
мы. «И, наконец, последнее ... Это по поводу охоты. Что та-
кое браконьеры? Это капля в море. Товарищи, это и мы, про-
сто играя в прятки, - сами себя обманываем. Разве в этом
дело, разве истребление природы ведут браконьеры? Да это
же чепуха... в сравнении с государственным браконьерством,
узаконенным. Ведь вот в чем печаль. Ведь мы столько лет
260

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
бьемся, я уже говорю как ученый Академии наук, сколько лет
мы бьемся с Госпланом, сколько докладных записок в ЦК, в
Министерство рыбного хозяйства и т.д. ... План выбоя, план
вылова должен соответствовать сырьевой базе, а вовсе не
технической базе, которая спускается на это дело. ... А что
Госплан, у него вся система построена на перевыполнении
плана ... Мы с этим боремся, боролись, и будем бороться»65.
Однако с предложением конструктивной альтернативы дело
обстояло значительно скромнее
Еще в начале 60-х гг. среди студентов появилась идея
альтернативного поселения: «Недавно в ЦК ВЛКСМ обрати-
лась группа ваших студентов с более чем странным предло-
жением: выделить в тайге такое место, где можно было бы
построить новый город по последнему слову строительной
техники и архитектуры. По их мнению, в этот город следова-
ло бы переселить передовиков производства и других вели-
ких людей и "организовать" для них коммунизм» 6. Похожие
идеи вдохновляли создателей поселений ученых-биологов
«Кедроград».
Движение дружинников строило новую общественную
структуру, с оглядкой на существующий социальный строй.
Оно искало пути к новым социальным отношениям, которые
были бы более благоприятны для природы. Они считали:
«Создание представления о человеке будущего - исключи-
тельно наша задача».67Однако в основе этой идеи лежал
опыт отношений в дружине, а не какая-то новая социальная
модель.
Дружинники старались по-новому осознать проблему ох-
раны природы: «Сейчас проблема охраны природы из чисто
биологической стала экологической, социально-политичес-
кой»68, - говорилось в резолюции конференции «Молодежь в
борьбе за охрану природы». Таким образом, намечался от-
ход от чисто биологического понимания экологических про-
блем к поиску и анализу их социальных причин, в том числе и
в Советском Союзе69.
1 Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. С. 570-577.
2 Там же. С. 567-577.
3 Сборник постановлений Правительства РСФСР. М., 1962. С. 90-91.
4 РГАСПИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 2201. С. 11.
5 Ведомости Верховного Совета СССР. М., 1961. С. 830-834.
6 РГАСПИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1566. С. 52.
7 Там же. Д. 1795. С. 85.
261

ИЛ. Шелов
8 30 лет движения. Неформальное природоохранное молодеж-
ное движение в СССР. Факты и документы. Под ред. Мухачева С.Г.,
Забелина СИ. 1960-1992. Казань, 1993. С.61.
9 РГАСПИ. Ф. 1. Оп 5. Д. 2201. С. 6.
10 Шубин A.B. От «застоя» к реформам. СССР в 1977-1985 гг. М.,
2001. С. 127.
11 Хрущев И.О. К новым успехам литературы и искусства. М.,
1961. С. 30.
12 Пленум ЦК КПСС 10-18 января 1961. Стенографический от-
чет. М., 1961. С. 603.
13 Фишбах М., Френдли А. Экоцид в СССР. Здоровье и природа
на осадном положении. М., 1992. С.38.
14 ЦХСД. Ф. 5. On. 45. Д. 161. Лл. 41-42 об.
15 Комсомолец Каспия. 1959. 10 мая.
16 РГАСПИ. Ф.1. Оп. 5. Д. 1795. С. 64.
17 Семенова-Тян-Шанская A.M., Юннатов A.A. Обсуждение во-
проса о популяризации ботанических знаний на расширенном засе-
дании совета Всесоюзного ботанического общества 20 декабря
1965 г. // Ботанический журнал. 1966. № 10. С. 1529—1532.
18 РекемчукА. Скудный материк. Москва. 1968. № 1.
19 Там же. С. 89-90.
20 РГАСПИ. Ф.1. Оп. 5. Д. 1795. С. 79.
21 Там же С. 97.
22 Там же. С. 98.
23 Там же.
24 Там же. Оп. 36. Д. 442. С. 2.
25 Там же.
26 Там же. С. 6.
27 Проблемы мира и социализма. 1972. № 8. С. 22.
28 Там же. С. 26.
29 РГАСПИ. Ф. 1. On. 5. Д. 2201. С. 60.
30 Проблемы мира и социализма. 1972. № 6. С. 14.
31 Экологическая политика и экологическое движение в России.
Доклад Российского общества социологов, Исследовательского
комитета «Среда и общество». М., 1995. С.17-18.
32 Цит. по: Шубин A.B. Указ. Соч.
33 30 лет движения. С. 51
34 Там же. С. 47.
35 Там же. С. 54.
36 Там же. С. 43.
37 Там же. С. 55.
38 РГАСПИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1566. С. 48.
39 Там же. С. 9.
40 Там же. Д. 1795. С. 78.
41 Там же. С. 79.
42 Там же. С. 59.
43 Там же.
262

Природа и общество в СССР 1960-х - начала 1970-х гг.
44 Там же. Оп. 36. Д. 169.
45 Там же. Оп.б.Д. 1566. С. 34.
46 Там же. Д. 1795. С. 84.
47 Там же. С. 84-85.
48 Там же. С. 84.
49 Там же. Д. 2201. С. 98.
50 Там же. Д. 1795. С. 9.
51 Там же. Д. 795. С. 10.
52Тамже.Д.2201.С. 69.
53 Там же. С. 38.
54 Проблемы мира и социализма 1972. № 6. С. 11.
55 РГАСПИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 2201. С. 59.
56 Там же. С. 62.
57 Там же. С.46-47.
58 Там же. С. 47-48.
59 Там же. С. 61.
60 Там же. С. 63.
61 Там же. С. 57.
62 Там же. С. 36.
63 Подобную позицию в частности разделял Саушкин Ю.Г. См.:
Там же. С. 59.
64 Эту позицию защищал экономист Колоссовский H.H. См.: Там
же. С. 66.
65 РГАСПИ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 1795. С. 43-44.
66 Там же. Оп. 46. Д. 300. С. 37.
67 30 лет движения. С. 54.
68 Там же. С. 63.
69 Подробнее о «биологическом» и «социально-экологическом»
подходе см.: Шубин А. Социальная экология // Исаев А., Шубин А.
Демократический социализм будущее России. М.,1995. С. 101-102.
263

А Шильдт
МАТЕРИАЛЬНОЕ БЛАГОПОЛУЧИЕ, ПОЛИТИЧЕСКИЙ
ПРАГМАТИЗМ И КУЛЬТУРНЫЙ СЛОМ.
1960-е ГОДЫ в ФРГ
«Для этих времен это самые подходящие перемены».
Эта известная строка из зонга Боба Дилана относится к
1963 г. - тому самому году, когда Конрад Аденауэр покинул
пост федерального канцлера. В Западной Германии подхо-
дили к концу благополучные времена восстановления - «эра
Аденауэра», и чувствовалась необходимость глубоких пере-
мен, о чем новый федеральный канцлер Людвиг Эрхард в
своем первом правительственном заявлении сказал: «Не
только Федеративная республика, весь мир стремится выйти
из послевоенного периода. Народы пришли в движение. Ко-
нечно, мы не можем направлять течение времени, но мы бу-
дем твердо вести наш корабль». Два года спустя он безапел-
ляционно заявил: «Послевоенный период завершен!»1. В пер-
вой половине 60-х годов многие современники не сомневались
в том, что стоят на пороге нового общества и пора подводить
итоги прошлому2. Стандарты, сложившиеся в «предвоенное
время» и первоначально служившие ориентирами после вой-
ны, в результате стремительной «модернизации в процессе
восстановления»3 50-х годов превратились в смутное вспо-
минание. Фаза индустриального общества, начавшаяся на
рубеже веков и в 20-е годы, закончилась4.
Общественные изменения в 60-е годы едва ли были ме-
нее динамичными, чем в первое десятилетие Федеративной
республики, но переходы, как правило, были скорее плавны-
ми, нежели резкими, так что в ретроспективе период в целом
мог казаться единым. Это проявляется прежде всего в том,
что рассматриваемая в горизонтальных срезах экономиче-
ская и социальная история послевоенного времени предста-
* Статья опубликована в книге «Динамичные времена. 60-е годы
в обоих немецких обществах» (Dynamische Zeiten. Die 60er Jahre in
den beiden deutschen Gesellschaften. Hamburg 2000). Автор - фило-
соф и историк, заместитель директора Исследовательского центра
современной истории в Гамбурге, профессор гамбургского универ-
ситета.
264

Материальное благополучие, политический прагматизм
ет фазой подъема с конца 40-х до начала 70-х годов5. Напро-
тив, распространенное мнение о делении политической ис-
тории Западной Германии на два этапа6, вехой между кото-
рыми являются бунт 1968 г. и последовавшая за ним «смена
власти» в Бонне, подчас сводит период 60-х годов к простой
предыстории политического и культурного перелома7.
Вопрос о «самостоятельном значении того десятилетия»8
был поставлен совсем недавно, и теперь с некоторым вре-
менным интервалом, постепенно за дело берется историче-
ская наука. Кажется, все до сих пор предложенные толкова-
ния сходятся в понимании 60-х годов как «фазы брожения»,
«когда множество импульсов к переменам усиливали друг дру-
га»9, как «изменчивой переходной фазы, даже смены эпох» °.
Напротив, исследователи гораздо менее уверены в том, что
касается конкретного общественно-исторического анализа,
определения и описания элементов этого перехода на новую
ступень постиндустриального модерна11 или «постмодерна»12,
а также оценки результатов трансформационных процессов
60-х годов 3. Предлагаемый очерк является попыткой пред-
ставить некоторые основные черты десятилетия в их взаимо-
связи.
I. Новое общество.
Основные демографические, экономические и социокуль-
турные показатели и тенденции подтверждают данную Даре-
ндорфом характеристику общества начала 60-х годов как
«нового общества»14.
По данным переписи 1961 г., сильно возросшее на терри-
тории Федеративной республики население все еще на чет-
верть состояло из «новых граждан» - изгнанных, которые
перебрались в Западную Германию главным образом в пер-
вые послевоенные годы, и иммигрантов, покидавших в 50-е
годы ГДР - чаще всего по экономическим причинам - более
300 тыс. человек ежегодно15. После того, как в 1961 г. грани-
ца между Западной и Восточной Германией была наглухо
закрыта, поток переселенцев с Востока иссяк. Но зато, как ни
в одно другое десятилетие истории страны, население Феде-
ративной республики омолодилось в результате «бэбибума»
начала 60-х годов. Доля лиц моложе 25 лет, которая сегодня
среди населения составляет около 20%, выросла с 28,8% в
1960 г. до 31,1% в 1970 г. И в то же время в 60-е годы Феде-
ративная республика фактически превратилась в страну им-
мигрантов. Не в последнюю очередь из-за сооружения «Бер-
265

А Шильдт
линской стены», быстро расширявшееся народное хозяйство
ФРГ оказалось зависимым от привлечения иностранной ра-
бочей силы, которая прибывала сначала главным образом из
южноевропейских стран16. С менее чем 700 тыс. человек в
1961 г. число иностранцев в 1973 г. выросло до более 4 млн.
Западная Германия в 60-е годы стала «мультикультурным
обществом», в отличие от которого ГДР некоторыми наблю-
дателями воспринималась прямо-таки как традиционное не-
мецкое общество.
Структурные изменения экономики, набиравшие скорость
уже в 50-е годы, продолжились и в 60-е17. Если в 1950 г. еще
четверть всех занятых работала в сельском хозяйстве, то в
1960 г. - уже 14%, а в 1970 г. - 9%. В 60-е годы доля занятых
во «вторичном секторе» среди самодеятельного населения
оставалась на уровне 48,0-48,9%, в то время как доля «тре-
тичного» сектора - сферы услуг - существенно выросла: с
38,3% до 42,6%. В этой переломной ситуации доля рабочих в
числе занятых по найму упала с исторически наивысшей
отметки 51% в 1955 г. до 48% в 1960 г. и 47% в 1970 г., в то
время как доля служащих и чиновников за тот же период
выросла с 23% до 36%. Третичный сектор перегнал вторич-
ный по доле занятых только в 70-е годы, тогда же число чи-
новников и служащих впервые превысило количество рабо-
чих. В том, что касается структуры занятости, 60-е годы ока-
зались очень динамичным десятилетием18. Это относится,
прежде всего, к росту числа женщин среди самодеятельного
населения, который за 50-е годы составил 8,4%, а в период
1960-1970 гг. - еще 9,7%. «Феминизация» занятости была
тесно связана с расширением сектора услуг и появлением
новых возможностей частичной занятости, что позволило
матерям с детьми заниматься профессиональной деятель-
ностью вне дома, хотя как показывают данные опросов, от
такой работы чаще всего еще отказывались, по крайней ме-
ре, в начале 60-х годов20. В этом отношении десятилетие
дает амбивалентную картину изменения соотношения между
полами21.
Не в последнюю очередь, вовлечение женщин в трудовой
процесс позволило наемным работникам со средними дохо-
дами в 60-е годы способствовать невероятному росту по-
требления в новом «обществе благосостояния», для которо-
го был характерен средний уровень безработицы менее 1%
(«полная занятость»)2. Чистый месячный доход рабочих,
служащих и чиновников за указанное десятилетие вырос почти
266

Материальное благополучие, политический прагматизм
на 50% - до 1300-1400 немецких марок. Как и в случае пре-
дыдущего невероятного роста доходов в 50-е годы, отноше-
ния социального неравенства были затронуты незначитель-
но23, как и прежде существовали «пасынки экономического
чуда» - около 1,5 млн получающих социальную помощь, на-
личие которых выявилось после изменения федерального
закона о социальной помощи в 1962 г.24 Однако «средний
доход семьи наемного работника из четырех человек», по
официальной статистике, позволял приобретать множество
таких товаров, какие еще за десять лет до этого считались
предметами роскоши, - следствием было все большее «раз-
мывание пролетарского габитуса»25. Если в 1960 г. доля про-
дуктов питания в домашнем бюджете составляла 45,1%, а
доля одежды и обуви - 13,5%, то в 1970 г. они равнялись,
соответственно, 35,3% и 10,8%. В то время как большинство
статей бюджета в долевом отношении оставались постоян-
ными, расходы на оплату жилья увеличились с 7,6% до
12,5%. а на транспорт и средства информации - с 7,8% до
13,6% . За ростом, прежде всего, двух последних статей
расходов кроется существенное изменение в 60-е годы об-
раза жизни широких слоев населения: новое качество отно-
шения к жилищным условиям, стремительно расширяющиеся
автомобилизация и приобщение к средствам массовой ин-
формации.
Количество квартир в 1950-1961 гг. выросло почти до 16,4
млн.; в 1970 г. было 20,6 млн. квартир. Треть всех граждан
Федеративной республики в начале 60-х годов жила в ново-
стройках. Огромными усилиями властей, прежде всего, бла-
годаря «социальному жилищному строительству», несмотря
на постоянный поток беженцев и изгнанных, в процессе вос-
становления были ликвидированы стесненные и часто не
удовлетворяющие санитарным нормам жилищные условия
послевоенного времени. И если в 1960 г. еще 80% всех квар-
тир не имели ванной, то к 1972 г. это число сократилось всего
до 18%; с 60-х годов центральное отопление и кухни со
встроенным оборудованием стали обычным явлением27.
Постоянно расширяющееся жилищное строительство все
чаще и чаще перешагивало границы городов. Невероятный
рост цен участков под застройку вел к тому, что с середины
50-х годов застраивали преимущественно городских окраи-
нах и сельскую местность. На расстоянии от 30 минут до ча-
са езды поездом или на автомобиле до места работы в де-
ловом центре очень быстро росли прежде всего «спальные
267

А Шильдт
пригороды». Этот «выезд на природу» был связан с исключи-
тельным в немецкой истории, по крайней мере в XX веке,
массовым стремлением иметь собственный дом. С 1961 г. по
1968 г. число собственников жилья выросло с 29,1% до
34,3%28. Поселки-бунгало в городских предместьях для со-
временников были воплощением нового модерна в сфере
потребления.
Необходимость «профессионально курсировать» от дома
до работы - по результатам переписи 1961 г., это относилось
почти к трети всех занятых по найму - была, конечно, наи-
более веской причиной начавшейся массовой моторизации.
В 1960 г. было 4,5 млн. легковых автомобилей, или в 8 раз
больше, чем в 1950 г.; в течение 60-х годов это число утрои-
лось и составило почти 13 млн. - именно в это десятилетие
Западная Германия стала «автомобильным обществом».
Наряду с переходом к жизни в пригородах и автомобили-
зацией, происходило существенное сокращение рабочего
времени. Для промышленных рабочих-мужчин, количество
оплачиваемых рабочих часов за неделю снизилось с 49,8 в
1955 г. до 44,9 в 1969 г. При этом лидером стал профсоюз
металлистов, который в 1966 г. добился введения 40-часовой
рабочей недели29. Сокращение рабочего времени стало пре-
дпосылкой распространения 5-дневной рабочей недели с
«длинным уик-эндом». В связи с изменениями в мире труда,
обусловленными сокращением доли тяжелого физического
труда (при том, что часть его была переложена на иностран-
ных рабочих - «гастарбайтеров») и увеличением объема кан-
целярской работы, обозначились черты новых стилей жиз-
ни30, что четко проявилось прежде всего в отношении к про-
ведению свободного времени. Домашняя жизнь в кругу се-
мьи, преобладавшая уже в 50-е годы31, не изменилась, но
она в гораздо большей степени стала определяться все бо-
лее разнообразным предложением услуг и ростом потреби-
тельских возможностей3, что одновременно означало облег-
чение работы по дому. По данным официальной статистики,
доля семей, имевших холодильники, увеличилась с 52% в
1962 г. до 93% в 1973 г.; доля имеющих стиральные машины
за тот же период выросла с 34% до 75%33. О современном
доме, оборудованном бытовой техникой, демонстрирующей,
как любили тогда говорить, современный «образ жизни», мно-
го и охотно писали глянцевые цветные журналы, одним из
наиболее популярных был «Schöner wohnen» («Жить краси-
во»)34. В 60-е годы замкнутость домашнего очага восприни-
268

Материальное благополучие, политический прагматизм
малась как данность еще и потому, что ныне обычное сред-
ство коммуникации имело малое распространение: в 1962 г.
телефон был только у 14% семей, да и в 1969 г. - всего у
трети35.
Будто в противоположность модернизированному и пото-
му ставшему более привлекательным домашнему времяпре-
провождению вечером после работы или в конце недели, в
60-е годы, особенно после увеличения бюджета времени по
федеральному закону об отпусках 1963 г., распространяется
массовый туризм. К началу десятилетия путешествовала треть
западногерманского населения, из них опять же треть - за
границу. В конце 60-х годов туристы составляли уже почти
половину населения, и большинство ездило в чужие страны:
теперь передвижение на собственном автомобиле с останов-
ками в недорогих кемпингах позволяло отправляться все
дальше от дома. С 60-х годов «лавины металла» и «пробки
из отпускников» в летние месяцы стали обычной темой еже-
дневных сообщений в прессе. В это время быстро росло чис-
ло также и авиапутешественников: с 78 тыс. в 1962 г. до 1,25
млн. в 1969 г.36
Может показаться, будто «отличительной чертой эпохи»
было «только количество»37. Однако в процессе трансфор-
мации индустриального общества в постиндустриальное все
выше на шкале ценностей оказывалось потребление массо-
вой культуры, что вело и к появлению нового качества. Со-
циолог Герхард Шульце предложил для него понятие «обще-
ство переживания». Он отмечает, что в первое десятилетие
существования Федеративной республики позднеиндустри-
альному обществу периода восстановления соответствовало
«весьма скромное предложение услуг, способных вызвать
приятные переживания». В изменившихся материальных ус-
ловиях главной экзистенциальной проблемой стало уже не
выживание, а ощущение жизни. Возраст и связанные с ним
особенности восприятия, а также специфически молодежная
претензия на прогрессивность в 60-е годы вышли на первый
план в формировании представления о социальной действи-
тельности вообще, и традиционная борьба в сфере распре-
деления уступила место конфликтам в сфере культуры, при-
чем крайне острыми были столкновения ме>еду поколениями38.
Действительно, понятие «общество переживания» дово-
льно точно определяет уровень изменений в сфере массовой
культуры того времени, в том числе и медиатизации: в 60-е
годы досуг был в значительной степени временем, заполнен-
269

А Шильдт
ным потреблением того, что предлагали средства массовой
информации. Прежде всего, однако, для этого периода был
характерен сдвиг в области электронных средств массовой
информации - переход от «общества радио» к «обществу те-
левидения»39. В 1961 г. в частном пользовании насчитыва-
лось приблизительно 4 млн. телевизоров (четверть семей), в
1970 г. почтовое ведомство зарегистрировало более 15 млн.
заявленных аппаратов (три четверти семей). Распростране-
ние новых аудиовизуальных информационных средств4 соз-
давало новое измерение переживания: невероятное увеличе-
ние предложения художественной кинопродукции и возмож-
ностей получать информацию со всего мира, испытывая при
этом воздействие соответствующего изображения. В 60-е го-
ды, когда для большинства людей телевидение еще излуча-
ло прелесть новизны и к тому же из-за ограниченного выбора
программ давало общие темы для разговоров на рабочем
месте, в магазине или по-соседски - через забор, новое ин-
формационное средство возымело глубокое, но до сих пор
едва ли точно определяемое влияние на сферу коммуника-
ции в полуофициальной повседневной жизни .
В семейной и частной жизни телевидение усиливало ори-
ентацию на его программу при распределении времени для
домашних дел. Это явление было известно уже в межвоен-
ный период, когда ориентировались на радиопередачи. Прав-
да, радио и теперь сохраняло большое значение, так как те-
левидение еще долго вещало не целый день и даже не пол-
дня. Благодаря постоянному сокращению рабочего времени
все больше времени оставалось для пользования средства-
ми массовой информации, причем большая часть прироста
досуга заполнялась телевидением. В 1970 г. из общего коли-
чества свободного времени, которое в среднем составляло 6
с четвертью часов, западногерманское население два с по-
ловиной часа тратило на потребление продукции печатных и
электронных СМИ, из них 1 час и 41 минуту - телевидения42.
Аудиовизуальные информационные средства, не нанесли
ущерба газетам и журналам: тираж ежедневных и ежене-
дельных газет вырос с 16,7 млн. в 1960 г. до 21,8 млн в 1970 г.
Это указывает на дифференцированное отношение к СМИ и
на отсутствие монополии телевидения. Хотя влияние по-
следнего на имидж и содержание газет и журналов не про-
анализировано, но изображения на обложках иллюстриро-
ванных журналов, составляющих основную массу продавае-
мой в киосках периодики, создает впечатление всеобщего
270

Материальное благополучие, политический прагматизм
стремления к визуальной выразительности и яркости, осо-
бенно во второй половине 60-х годов43, когда мир моды бу-
доражили «шокирующие цвета». Да и само телевидение в
1967 г. стало цветным.
Кризис кино, очевидный уже во второй половине 50-х го-
дов, в 60-е годы приобрел едва ли не драматические мас-
штабы. Если в 1960 г. было зафиксировано 596 млн. посеще-
ний кинотеатров, то в 1970 г. - только 160 млн. Именно эко-
номический упадок киноотрасли обусловил одновременно и
радикальные поиски в области эстетики, как это было сфор-
мулировано в легендарном манифесте, принятом в 1962 г. в
Оберхаузене, и напрасные попытки вернуть в кинотеатры
массового зрителя, используя как ходовой товар фильмы
типа "бондиады"44.
Для увеличения сбыта кинопродукции так же, как и иллю-
стрированных журналов, бульварной прессы и рекламы45 - в
отличие от достаточно жестко контролируемого обществом и
законом телевидения - как никогда прежде важной стала
сексуальная символика46. Впрочем, в те годы оплотом сексу-
альной раскованности считались не США с их хваленой мас-
совой культурой, а скорее Скандинавия, прежде всего, Дания
и Швеция. Правда, было бы преувеличением, изображать 60-
е годы как время сексуальной революции. Да, благодаря «пи-
люле», которую в Федеративной республике с 1961 г. можно
было получить по рецепту, стало проще предупреждать неже-
лательную беременность и перекладывать ответственность за
нее на женщин47, а сексуальные отношения мужчин и жен-
щин впервые стали предметом публичной дискуссии. Так,
Освальт Колле стал популярным благодаря опубликованным
в иллюстрированных журналах «Quick» и «Neue Revue» се-
риям статей «Ты не знаешь своего ребенка», «Ты не знаешь
своего мужа», «Ты не знаешь свою жену», и их экранизации.
Его объяснение сексуальных отношений служило, тем не
менее, укреплению семьи и брака. Ту же цель преследовали
«Атлас сексуального просвещения», изданный в 1969 г. Фе-
деральным центром информации в области здравоохране-
ния, и выпущенный в том же году, дотированный государст-
вом легендарный фильм «Хельга» , который посмотрели 5
млн человек. Вместе с тем, в 1967 г. интендант телеканала
ЦДФ, приверженец католической морали Карл Хольцамер
уволил популярного шоумэна Лу ван Бурга за то, что у него,
женатого человека, была любовница. И еще в 1971 г., прав-
да, в последний раз, женщину приговорили к тюремному за-
271

А Шильдт
ключению на основании параграфа о «сводничестве», так как
она терпимо отнеслась к тому, что невеста ее сына осталась
у них ночевать. Вскоре после этого соответствующие статьи
уголовного кодекса были либерализованы. 60-е годы право-
мернее будет назвать фазой деформализации сексуальной
сферы и сомнения, нежели фазой реального глубокого изме-
нения отношения к сексу49.
В деле изменения отношений полов впереди шло моло-
дое поколение. Конфликт культур, с одной стороны, молоде-
жи, в отражении «ее» публицистики50, а с другой стороны,
взрослых, составляющих большинство населения, в отраже-
нии их журналистики, стал в то десятилетие предметом не-
бывалой общественной дискуссии и быстро приобрел поли-
тическое измерение51. Это столкновение указывало на мно-
жество изменений во взглядах и мнениях, что вылилось в
спор о длине волос и юбок, о танцевальных и музыкальных
стилях. Значение импортированных в первой половине деся-
тилетия из Великобритании, а затем из США52, ритмов твист,
рок и бит 60-х годов в качестве интернационального моло-
дежного кода едва ли можно переоценить 3. В них наиболее
полно выразилось стремление молодежи к большей «раско-
ванности» и «свободе», а поколение родителей - независимо
от классовой принадлежности - в большинстве своем вос-
приняло их как вызов. Восприятие взрослыми новой экспрес-
сивной молодежной культуры определялось представления-
ми о гражданской безответственности, которую (по праву или
нет) связывали с Америкой, и повышенной восприимчивости
к массовой культуре англосаксонского Запада, мнением о
молодом поколении как вместилище нездоровой «Fun mora-
lity»5 и постоянным страхом за сохранение сексуальной мо-
рали. С другой стороны, «нормальное поведение» молодежи
весьма отличалось от подобных установок. Так, шлягер на
немецком языке до середины 60-х годов и молодыми людьми
ценился выше, чем в 70-е годы.
В ориентации на получение удовольствия, отдых и по-
требление особенно четко проявляется формирование но-
вой, специфической «общей культуры», создание «сети уста-
новок, желаний и привычек», разделяемых, практически, все-
ми членами общества55. Хотя предпринятые современниками
эмпирические социологические исследования в теоретиче-
ском отношении не безупречны, они позволяют увидеть, по
крайней мере в поперечном разрезе, «стартовую фазу»56 про-
цесса глубокого изменения системы ценностей - перехода от
272

Материальное благополучие, политический прагматизм
доминирования норм, связанных с долгом и соответствием
общественным требованиям, к ценностям, связанным с са-
мореализацией, что отмечалось социологами уже в начале
60-х годов. Ральф Дарендорф так резюмировал свои наблю-
дения: «стремление к личному успеху, ориентация на органи-
зацию свободного времени, установка на потребление, инди-
видуализм, подчеркнутый отказ от соблюдения какой-либо
жесткой дисциплины, деловитость, материализм»57 стали
доминировать «в противоположность героическому, подчерк-
нуто коллективистскому, трудолюбивому прошлому»58.
II. В поисках реформ
В «конце послевоенного времени» в западногерманском
обществе стала заметной готовность к реформам. Исследо-
вания общественного мнения с начала 60-х годов фиксиро-
вали повсеместное усиление интереса к политике59. В то
время как многие журналисты из правительственного лагеря
или те, кто причислял себя к независимым консерваторам, с
некоторой тревогой спрашивали, что будет после Аденауэ-
ра60, к 1960 г. возрос поток публикаций с острой критикой
упущений и ошибок, имевших место в период восстановле-
ния. Речь шла прежде всего о серьезнейших проблемах,
связанных с отношением к нацистскому прошлому и вызвав-
ших ряд публичных скандалов6. 60-е годы - а не один только
1968 г. - в целом характеризовались более интенсивной, чем
раньше, качественно новой политической дискуссией о
давнем прошлом, не в последнюю очередь благодаря «не-
приличным» вопросам со стороны молодого поколения. Об-
щественность занимала не метафизическая проблема вины,
а конкретные преступления. Показанный в 1960 г. по
телевидению и получивший высокий рейтинг сериал «Третий
рейх», отчеты о суде над «айнзатц»-группами 1958 г. в
Ульме, иерусалимском процессе Эйхмана 1961 г. или франк-
фуртском дознании 1963-1965 гг. о преступлениях в
Освенциме, полемика в связи с личной поддержкой
боннскими политиками национал-социализма, дебаты в
бундестаге о сроке давности для нацистских преступлений и
т.д. - таковы вехи, показывающие рост общественного
интереса к «коричневому прошлому»62.
Критика десятилетия, когда создавалась и оформлялась
Федеративная республика, касалась не только морально-нра-
вственных упущений процесса материального восстановле-
ния - она была обращена на сам этот процесс. Если нынеш-
273

А Шильдт
ние исследования справедливо подчеркивают одновремен-
ность экономической реконструкции и модернизации 50-х
годов, то критически настроенная общественность в конце
той эпохи скорее была убеждена в том, что восстановление,
конечно, можно рассматривать как количественный успех, но
при полном отсутствии какого-либо концептуального подхо-
да63. В работах Ханса Пауля Бардта, Отля Аихера, Алексан-
дра Мичерлиха и некоторых других обращалось внимание на
убогость и бездуховность планирования городов и прежде
всего на разобщенность жителей, на разрушение культуры
Города64. Отныне радикальной критике подвергался не толь-
ко период восстановления, но целая эпоха градостроитель-
ства, когда существовавшая между соседями близость отно-
шений подрывалась организацией, рассредоточением и без-
душием большого города65. Найденная вскоре формула «ур-
банизация путем уплотнения» легла в основу концепции соз-
дания поселений из гигантских высоток, которые считаются
памятниками градостроительства конца 60-х-начала 70-х го-
дов66. Правда, .тенденция формирования просторных город-
ских ландшафтов и жизни в пригородах сохранялась, и для
социальной культуры 60-х годов бунгало были столь же ха-
рактерны, как и многоэтажные сооружения «Новой родины» и
других обществ, занимавшихся жилищным строительством.
Заслуживает упоминания и то, что уже в 60-е годы исчезло
стремление создать «город автомобилей» и люди задума-
лись над тем, как сдержать индивидуальный транспорт, все
больше воспринимаемый как помеха для нормальной жиз-
ни67.
В то время как западногерманская экономика шагала от
одного рекорда в сфере экспорта к другому, множились пре-
достережения относительно упущений в области образова-
ния. Начиная уже с так называемого «шока в связи с запус-
ком советского спутника» в 1957 г., «восточный блок» все
меньше рассматривался как военная угроза, и все больше
как конкурент в области науки и техники. На этом фоне все
настойчивее звучали требования проведения энергичной ре-
формы образования. К тому же, с возведением в 1961 г. бер-
линской стены иссяк поток высоко образованных специали-
стов из ГДР. Именно в связи с этими факторами следует оце-
нивать предложенную Георгом Пихтом формулировку «ка-
тастрофа образования» -диагноз, поставленный им в 1964 г.
в серии статей, опубликованных еженедельником «Christ und
Welt»68. Первоначально требования реформы обосновыва-
274

Материальное благополучие, политический прагматизм
лись условиями международной конкуренции, но скоро было
заявлено и о «равенстве шансов» для детей из низших сло-
ев, о до сих пор не исчерпанном «резерве дарований»69. В
1960 г. в Федеративной республике гимназистов было так же
мало, как и в 50-е годы, и среди них были столь же мало
представлены дети из рабочих семей и девочки70. В 60-е
годы доступ к более высокой ступени школьного образования
мало-помалу расширялся, но только 70-е годы стали десяти-
летием настоящей экспансии в сфере образования.
В первой половине 60-х годов призыв к реформам и про-
явлению творчества в преодолении ситуации застоя касался
и традиционных областей политики, включая внешнюю и
германо-германскую политику. После возведения берлинской
стены и кубинского кризиса 1962 г. США и СССР пытались
перейти к ограниченному сотрудничеству на основе ядерного
равновесия и найти возможности для военной разрядки. Сле-
довало считаться с этими изменившимися рамочными ус-
ловиями, которые нашли понимание среди населения и спо-
собствовали росту популярности Америки71. В то время как
«голлисты» (часть ХДС и, прежде всего, ХСС) подчеркивали
особые отношения с Францией в пику проводимой админист-
рацией Кеннеди политике разрядки, большая часть прави-
тельственного лагеря и социал-демократической оппозиции
проявили себя как «атлантисты» 2. Вскоре после известного
«мирного выступления» американского президента 10 июня
1963 г. Эгон Бар, человек близкий к кандидату в канцлеры от
СДПГ Вилли Брандту, в Евангелической академии в Туцинге
15 июля 1963 г. предложил ставшую знаменитой формулу
«перемены через сближение»73. В последующие годы явно ак-
тивизировались отношения между обоими германскими госу-
дарствами74.
Требование дискуссии об основах западногерманского об-
щества и политики ФРГ находило все более широкий отклик
среди критически настроенной общественности, которая ста-
ла складываться примерно в 1960 г. В 1962 г. акция «Мрак и
туман» против журнала «Der Spiegel», который якобы рас-
крыл военные секреты, совершенно неожиданно для правя-
щих кругов обернулась против них самих75. Студенческие про-
тесты и негативная реакция даже со стороны консервативной
прессы свидетельствовали о формировании нового граждан-
ского сознания. В это время интеллектуалы уже охотно поль-
зовались понятием «плюрализм», которое одновременно от-
ражало углубление дифференциации в обществе и содержа-
275

А Шильдт
ло постулат терпимости в отношении различных точек зре-
ния. Интересно, что в этот период именно церкви обеих кон-
фессий придавали особое значение развитию широкого об-
щественного диалога. Католические публицисты весьма кри-
тично оценивали роль своей церкви в боннском государст-
ве76, а открывшийся в 1962 г. в Риме Второй Ватиканский со-
бор проявил поразительную динамичность в реформаторской
деятельности77. В свою очередь, руководство евангелической
церкви заявило о себе как о предтече новой восточной поли-
тики, что наиболее полно отразилось в меморандуме 1965 г.78
Приметой ранних 60-х годов были также энергичные выступ-
ления против якобы имевшего место засилья клерикализма и
в защиту разума в духе Просвещения, что выразилось, на-
пример, в создании в 1961 г. по инициативе мюнхенского пи-
сателя, редактора радио и издателя Герхарда Счесни «Гума-
нистического союза» .
Яркой чертой культурного ландшафта начала 60-х годов
была политизация писателей, в известном отношении напо-
минающая увлечения 20-х годов теми или иными политиче-
скими течениями и партиями. Перед выборами в бундестаг
1961 г. Мартин Вальзер собрал в карманном издании «гогого-
aktuell» высказывания своих многочисленных коллег, кото-
рые прямо или косвенно поддерживали СДПГ80, а в связи с
делом журнала «Der Spiegel» «Группа 47» выпустила «мани-
фест», в котором потребовала отставки ответственного за
эту акцию министра обороны Франца Йозефа Штрауса81. Из-
вестные писатели, прежде всего задававшая тон «Группа
47», еще более явно старались способствовать победе СДПГ
на выборах 1965 г.82, хотя среди них уже имелись глубокие
расхождения относительно политической ориентации и стра-
тегии83.
Кроме «Der Spiegel», который существенно повысил свой
авторитет и тираж, в дело формирования широкой критиче-
ски настроенной общественности конца «эры Аденауэра»
внесли свой вклад и некоторые другие средства массовой
информации. Так, еще непрочный в конце 50-х годов лево-
либеральный поворот еженедельника «Die Zeit» также спо-
собствовал привлечению новых читателей. Основанный в
1962 г. сатирический ежемесячник «Pardon» к концу 60-х го-
дов увеличил свой тираж с 50 тыс. до 300 тыс., а тираж су-
ществовавшего с середины 50-х годов как левое студенче-
ское издание журнала «Konkret» также вырос в 6 раз. Боль-
шое внимание привлекал выходивший на телеканале АРД с
276

Материальное благополучие, политический прагматизм
1962 г. критический журнал «Panorama», который правящие
круги заклеймили как «подстрекательский»84. В академиче-
ских кругах социология, прежде всего Франкфуртская школа,
завоевала репутацию оппозиционной науки, особенно после
того, как Теодор В. Адорно в 1961 г. на заседании Немецкого
социологического общества вступил в острую теоретическую
дискуссию с Карлом Р. Поппером. Этот «спор о позитивизме»
оказал существенное влияние на формирование «критиче-
ской теории», которая благодаря «пестрым книжкам» соз-
данного в 1963 г. издательства «edition suhrkamp» (до 1970 г.
оно выпустило 350 томов карманного формата) нашла широ-
кое распространение, особенно среди учащихся. Только то-
гда стало само собой разумеющимся говорить не об «общно-
сти», но об «обществе» 5. Правда, история послевоенного
времени имеет существенные пробелы в том, что касается
реконструкции политических идей и теорий, их носителей и
тех, кто содействовал их распространению, их путей к широ-
кой публике и их восприятия, прежде всего учащейся моло-
дежью. Это обстоятельство з особой мере относится к 60-м
годам, так как без глубокого исследования истории общест-
венной мысли нельзя ответить на вопрос о воздействии ду-
ховных традиций и степени вестернизации Федеративной
республики 6.
Радио, еженедельные и ежемесячные печатные издания,
издательства, программы Евангелических академий87, весь-
ма популярные кабаре88 и новый политический документаль-
ноый театр (Рольф Хоххут, Хайнар Киппхардт, Петер Вайс),
все это в 60-е годы способствовало политизации писатель-
ской интеллигенции в леволиберальном и социально-крити-
ческом духе. На это с раздражением реагировала часть «по-
литического класса». Когда «Der Spiegel» в 1965 г. под заго-
ловком «Классовая борьба еще не закончена» опубликовал
статью Рольфа Хоххута из упомянутого сборника «За новое
правительство», в которой он выступил против систематиче-
ского, как утверждалось, поощрения правительством крупно-
го предпринимательства, федеральный канцлер Эрхард стал
при каждом удобном случае нападать на своих интеллекту-
альных критиков. Он называл их то «обывателями и профа-
нами, которые судят о том, чего просто не понимают», то «ни-
чтожными шавками», говорил об «определенном интеллек-
туализме, переходящем в идиотизм» и о «неаппетитных про-
явлениях вырождения современного искусства»89.
277

А Шильдт
Бурная реакция федерального канцлера была лишь ярким
проявлением неуверенности, страха и отвращения по отно-
шению к постепенно распространявшемуся в обществе но-
вому климату. Следует еще выяснить, насколько широко и
глубоко мог в первой половине 60-х годов пронизать общест-
венную среду мэйнстрим высокой леволиберальной публи-
цистики. Надо постоянно учитывать региональные различия
и «разновременность» между большими городами и провин-
цией, а также традиции, как конфессионального происхожде-
ния, так и связанные с рабочим движением90. Во всяком слу-
чае, можно назвать целый ряд признаков, которые позволяют
сделать заключение о существовании политического оттор-
жения в отношении стремлений к реформам.
Одновременно активизация дискуссии вокруг нацистского
прошлого и «дебаты о давности лет» в бундестаге в 1960 г. и
1965 г.91 усилили требования «подвести черту», которые, как
подтверждают данные опросов, разделялись большинством
граждан ФРГ. Основанная в 1964 г. Национал-демократи-
ческая партия (НДП)92 в период между 1966 и 1968 годами
добилась ряда скандальных побед на выборах, играя на
смеси националистических настроений против «распродажи
Германии» «смирившимися политиками», против всеобщей
распущенности и «культурболыиевизма», а также используя
демагогические сентенции в поддержку пострадавшего от
модернизации среднего сословия, против профсоюзов и бан-
ковского капитала. Однако НДП была лишь символическим
пиком право-популистской волны 60-х годов - десятилетия
глубоких социальных трансформаций.
111. Между прагматизмом и утопией.
Новые социальные реалии конца периода восстановления
вынуждали политические партии и союзы пересматривать
свои программы. Теперь речь шла, в первую очередь, уже не
о принципиальных позициях, связанных с политическим стро-
ем, как это было в первое десятилетие Федеративной рес-
публики. Парламентская демократия, «социальное рыночное
хозяйство», европейская интеграция и в целом ориентация
на Запад оказались успешными и тем самым легитимировали
себя, а с отступлением холодной войны таяла вера и в дра-
матическую риторику насчет друзей и врагов. Теперь каза-
лось, что на лидерство может претендовать та партия, кото-
рая предложит убедительные концепции модернизации и
реформирования общества. С конца 50-х годов представля-
278

Материальное благополучие, политический прагматизм
лось, что эта функция постепенно переходит к социал-де-
мократии, которая, приняв Годесбергскую программу, сбро-
сила «идеологический балласт» (Карло Шмид) и успешно
выступала как современная «народная партия» со своим кан-
дидатом на пост канцлера, Вилли Брандтом - молодым и
энергичным «немецким Кеннеди». Немалую озабоченность
ХДС/ХСС вызвал состоявшийся в 1964 г. прием папой Пав-
лом VI социал-демократической делегации во главе с Фри-
цем Эрлером93, который означал, что церковь не будет, как
прежде, удерживать католическую часть населения от под-
держки «социалистических» и «либералистических» сил94.
В первой половине 60-х годов и в ХДС предпринимались
попытки концептуально приспособиться к новой ситуации в
обществе. Преемник Аденауэра на посту федерального канц-
лера и «несостоявшийся народный канцлер»95 Людвиг Эр-
хард в 1965 г. представил программные положения, согласно
которым все шире распространяющийся плюрализм партику-
лярных интересов должен был быть введен в рамки «ответ-
ственности перед целым», а значение государственного ре-
гулирования должно было возрасти. Правда, найденная для
этого советниками Эрхарда формулировка «формируемое
общество» возмутила общественность и спровоцировала не-
желательные ассоциации, и скоро ее перестали употреб-
лять96. Но основная мысль об интеграции групповых интере-
сов плюралистического общества все больше определяла по-
литику и не в последнюю очередь характеризовала отношения
государства, профсоюзов и союзов предпринимателей97.
Если посмотреть на период 60-х годов в целом, то - осо-
бенно, с учетом соотношения сил в парламентах федераль-
ных земель98 - возникает впечатление демонстративного
прагматизма, почти что идеологии отказа от идеологии. За
десятилетие правления четырех федеральных канцлеров
Аденауэра, Эрхарда, Кизингера, Брандта - складывались
очень разные политические ситуации и правительственные
коалиции, а основные предвыборные плакаты, например,
СДПГ («Безопасность - ДА») и ХДС («Наша безопасность»)
на выборах в бундестаг 1965 г., казалось, свидетельствовали
о тенденции к нивелированию программных установок. Пра-
вда, выступление партий перед общественностью еще долго
не позволяло сделать безоговорочное заключение о нивели-
ровании различий в их программных целях и организацион-
ных структурах, о социальной идентичности их членов или
электората, как это порой имеет место в ретроспекциях99.
279

А Шильдт
Так, большая коалиция ХДС/ХСС и СДПГ 1966-1969 гг.
обоими партнерами обосновывалась прежде всего в оборо-
нительном духе, как изначально ограниченная по времени
возможность для решения тяжелых экономических проблем.
Первая после 16 лет непрерывного подъема рецессия 1966-
1967 гг. по прошествии длительного времени оказалась лишь
конъюнктурным спадом, но для современников она была яв-
ным признаком будущих опасностей, предотвратить которые
могло бы только имеющее широкую поддержку и готовое к
реформам руководство в Бонне10. Если иметь в виду со-
отношение числа мандатов в бундестаге, то после распада
коалиции ХДС/ХСС и СвДП выбирать можно было только
между социал-либеральным правительством СДПГ и СвДП
или большой коалицией, идею которой по принципиальным
соображениям поддерживало большинство социал-демокра-
тического руководства. Как втайне надеялись, СДПГ в каче-
стве младшего партнера, разделяя правительственную от-
ветственность с ХДС/ХСС, сможет доказать свою концепту-
альную и персональную зрелость на федеральном уровне, в
чем ей всегда отказывали христианские демократы 1. Одно-
временно новый кабинет символизировал общественное при-
мирение не только противостоящих крупных политических
лагерей, что воплощал разительный по своему контрасту ду-
эт, занимавшийся экономической и финансовой политикой,
Франц-Йозеф Штраус (ХСС) и Карл Шиллер (СДПГ), но пре-
жде всего диаметрально разных политических биографий. На
правительственной скамье рядом сидели вступивший в
НСДАП в марте 1933 г. федеральный канцлер Курт Георг Ки-
зингер, бывший член нацистской партии и социал-демо-
кратический министр экономики Карл Шиллер, бывший руко-
водящий деятель компартии Герберт Венер и Вилли Брандт,
который, будучи социалистическим реэмигрантом в норвеж-
ской военной форме, служил объектом многочисленных по-
ношений. Подобный «союз во имя экономической и полити-
102
ческой модернизации» , в основе которого, как следует из
правительственного заявления, должны были лежать (кейн-
сианская) активная конъюнктурная политика и общеэкономи-
ческое рамочное планирование, мог быть заключен только
при том, что на разное политическое прошлое прагматично
закрыли глаза103.
Весьма энергично проводилась в жизнь «концертирован-
ная акция», в мае 1967 г. был принят «Закон о стабилизации»,
было введено «среднесрочное финансовое планирование»;
280

Материальное благополучие, политический прагматизм
финансовая реформа, заново распределившая поступления
от налогов между федерацией, землями и общинами, осво-
бодила коммуны от зависимости от промыслового налога.
Большая коалиция начала реформы параллельно во многих
сферах политики104. Многое, что зародилось уже в начале 60-
х годов, выросло в широкомасштабные планы модернизации
инфраструктуры Федеративной республики. Речь идет о ре-
форме коммунального управления, о территориальном пла-
нировании для форсированной индустриализации некогда
аграрных регионов, о планах строительства многочисленных
атомных электростанций, о строительстве крупных поселков
на окраинах городов, о развитии системы высшего образова-
ния, предусматривающем значительное увеличение числа
абитуриентов и создание множества новых университетов и
высших учебных заведений. Была начата правовая реформа,
которую общественность, в том числе и судейский корпус,
считали настоятельно необходимой105.
В 1968 г. после трудных переговоров удалось даже допус-
тить существование коммунистической партии, что сняло с
Федеративной республики позорное пятно единственной,
кроме правых диктатур (Португалия, Испания, Греция), евро-
пейской страны, где коммунисты не могли действовать ле-
гально. Впрочем, особая готовность к реформам, проявлен-
ная в государственных учреждениях и других общественных
институтах, конечно, была связана с тем, что к хорошо опла-
чиваемым и влиятельным постам на среднем уровне управ-
ления пробивалось новое поколение, родившееся в 1940 г.
Ни в какой другой период западногерманской истории в ши-
роких кругах населения не царило столь несокрушимо опти-
мистическое отношение к будущему, как в последней трети
60-х - в первой трети 70-х годов. Казалось, возможно все, и
из самого техно-прагматического мышления выросла, преж-
де всего, в среде социал-демократии - особая идеология
управления, не лишенная утопических черт. В качестве ха-
рактерного примера надо назвать правительственную про-
грамму нижнесаксонского министр-президента Альфреда
Кубеля «Нижняя Саксония на пути в 2000 год», буквально
напичканную словами «планирование», «намерения плани-
рования», «общее планирование», «процесс планирования»,
«активное планирование», «уполномоченные по планирова-
нию»106. В такой перспективе можно считать относительными
те цезуры, которые, казалось, были четко отмечены «частич-
281

А Шильдт
ной сменой власти» (Густав Хайнеман) - сменой большой
коалиции коалицией социал-либеральной в 1969 г.107
Правда, многие современники вовсе не рассматривали
большую коалицию как готовый к реформам союз во имя мо-
дернизации, но боялись, что она явится этапом на пути к ма-
нипулируемому обществу и тотальному политическому кон-
формизму108. Отсутствие сколько-нибудь значимой оппозиции
в бундестаге, где лишь маленькая фракция СвДП должна
была контролировать правительство, подвергалось критике
во многих комментариях, а объявление реформы избира-
тельного права с целью введения мажоритарной системы,
пропагандируемой как инструмент создания четкого парла-
ментского большинства, с этой точки зрения, представало
как коварная попытка ликвидации любой конкуренции круп-
ным боннским партиям109. Обсуждавшиеся с начала 60-х го-
дов и принятые в мае 1968 г. законы на случай чрезвычайно-
го положения в государстве110 укладывались в картину подго-
товки к авторитарному государству, поддерживаемому уни-
фицированными СМИ, «нового 1933 года», как это со всей
серьезностью утверждалось на транспарантах распростра-
нившейся Внепарламентской оппозиции (АПО). Этот мрач ой
ный прогноз разделял даже философ Карл Ясперс, что име-
ло широкий резонанс в академических кругах111. Временами
очень жестокое поведение полиции в отношении демонст-
рантов служило почти что эмпирическим обоснованием угро-
зы для демократии, которая исходила от тех, кто правил в
Бонне1".
Представление о политической борьбе против трансфор-
мации государства и общества в авторитарном духе было
неотъемлемой частью самосознания многих активистов
АПО113. Но, несмотря на исторические костюмы (предпочита-
лась экипировка 20-х годов), в 1968 г., в те «необыкновенные
по своей легкости дни эйфории»114, пересилила вера в себя,
в возможность вести наступательную борьбу с отжившим
свой век и «зачерствелым» состоянием, в возможность пре-
одолеть его. Возник устойчивый спрос на утопии либертарно-
го общества; работы теоретиков освободительного движения
«третьего мира» (от Франца Фанона до Че Гевары) восхища-
ли115; работы раннего Маркса, а также забытых «недогмати-
ческих» марксистов, прежде всего вновь открытые тексты
критических теоретиков первой половины XX в., воспринима-
лись как необходимый теоретический резервуар, из которого
282

Материальное благополучие, политический прагматизм
следовало черпать идеи радикального преобразования об-
щества116.
Значение неоднородного движения протеста, имевшего во
второй половине 60-х годов интернациональный, трансат-
лантический характер (его анализ до сих пор находится лишь
в начальной стадии117), очевидно, состоит в сочетании, а на
короткий исторический момент даже в слиянии политического
движения и расширявшейся, в том числе и в коммерческом
отношении, молодежной контркультуры - «ядерном синтезе
контркультуры и индустрии культуры»118. Действенность по-
литического протеста была основана прежде всего на его
эстетической стилизации и передаче через средства массо-
вой информации119, на «конвергенции поколения протеста и
поп-культуры», что персонифицировалось в «детях Маркса и
кока-колы» (по названию известного фильма Жана-Люка Го-
дара 1967 г.)120. Этот контекст делает неубедительными как
выдвинутый некоторыми современниками политический уп-
рек «движению 1968 г.» в антиамериканизме, так и попытки
заклеймить его как движение антилиберальных, обращенных
в прошлое романтиков и «отступников общества благосос-
тояния»121. Конечно, и такие идеологические моменты при-
сутствовали, но главным было осуществление требований
эмансипации, широкой демократизации, образа жизни, кото-
рый воспринимался как молодежный и современный и при-
давал большое значение продуктам, предлагаемым индуст-
рией культуры122. В конечном счете, политическая ориента-
ция Федеративной республики на Запад оказалась глубоко
укоренена и в массовой культуре123. Движение протеста
неосознанно или против воли - выступило как «агент» дина-
мичного процесса модернизации западногерманского обще-
ства и его политической культуры124 - процесса, который,
правда, и это надо еще раз подчеркнуть, в широких масшта-
бах начался за десять лет до того1. С этой точки зрения, 60-
е годы в целом были периодом общественного перелома и
реформаторских порывов. В конце концов, они привели к
возникновению общества, которое, с точки зрения достигну-
того цивилизационного уровня, кажется столь же далеко от-
стоящим от общества периода послевоенного восстановле-
ния, как то отстояло от общества рубежа веков.
Конечно, 60-е годы - особенно яркий период социальной
трансформации - завершились не в новогоднюю ночь 1969 г.
Уверенность в будущем и эйфория реформ, отразившиеся в
предвыборных лозунгах - например, СДПГ в том же году шла
283

А Шильдт
в бундестаг под лозунгом «Мы создаем современную Герма-
нию», - еще не утратили своей силы, а в паруса социал-ли-
беральной коалиции, победившей незначительным большин-
ством голосов, дул ветер нового времени126. Но вскоре все
громче стали звучать голоса, предостерегавшие о «границах
роста». Они быстро заставили поблекнуть связанный с пла-
нированием оптимизм и отказаться от избыточного утопизма
предыдущего десятилетия, пробив дорогу «смене тенден-
ций» , на сей раз уже без какой-либо смены политической
коалиции в Бонне, по иронии судьбы, как раз в 1973 г. - год
охраны памятников128. Очевидно, это стало предпосылкой
того, что спустя несколько лет «1968 год» превратили в бла-
городный миф - позитивный или негативный, - который за-
слонил собой историю 60-х годов.
1 Правительственные заявления 18.10.1963 г. и 10. 11. 1965 г. Цит.
по: Behn U. Die Regierungserklärungen der Bundesrepublik Deutschland.
München-Wien, 1971. S. 114u. 149.
2 См. напр.: Bestandsaufnahme. Eine deutsche Bilanz 1962. Mün-
chen u.a. 1962.
3 Modernisierung im Wiederaufbau. Die westdeutsche Gesellschaft
der 50er Jahre. Bonn1993, 1998.
4 В некоторых исследовательских проектах относительное соци-
ально-историческое единство периода рубежа веков или межвоен-
ного времени доводится именно до конца 50-х годов. См.: Lebens-
geschichte und Sozialkultur im Ruhrgebiet 1930-1960. 3 Bde. Berlin
Bonn 1983-1985; Politische Zäsuren und gesellschaftlicher Wandel im
20. Jahrhundert. Regionale und vergleichende Perspektiven. Paderborn
1996.
5 См.: Borhardt K. Die Bundesrepublik in den säkularen Trends der
wirtschaftlichen Entwicklung. // Sozialgeschichte der Bundesrepublik
Deutschland. Beiträge zum Kontinuitätsproblem. Stuttgart 1983. S. 23.
6 См. напр.: Morsey R. Die Bundesrepublik Deutschland. Entste-
hung und Entwicklung bis 1969. München 1995.
Зато едва ли сегодня можно встретить наивное представление
о «гнетущих временах», которые основательно встряхнуло движе-
ние 68-го года.
8 Bracher К. D. Die Bewährung der Zweiten Republik. // Hildebrand
K. Von Erhard zur Großen Koalition: 1963-1969. Stuttgart - Wiesbaden,
1984; его же: Die totalitäre Erfahrung. München, 1987. S.177; при этом
60-е годы не должны быть строго хронологически ограничены, но их
следует рассматривать как целостный общественно-исторический
период с последней трети 50-х годов до начала 70-х.
284

Материальное благополучие, политический прагматизм
9 Schönhoven К. Aufbruch in die sozialliberale Ära. Zur Bedeutung
der 60er Jahre in der Geschichte der Bundesrepublik. // GG 25 (1999).
S. 123-145.
10 Hildebrand K. Von Erhard zur Großen Koalition: 1963-1969. Stutt-
gart - Wiesbaden, 1984. S. 445; Хельга Гребинг (Die deutsche
Arbeiterbewegung zwischen Revolution, Reform und Etatismus.
Mannheim, 1993. S. 70) писала даже о «втором учреждении Феде-
ративной республики»; см. также: Heft der Information zur politischen
Bildung. Nr. 258; Borowskj P. Zeiten des Wandels. Deutschland 1961-
1974. Bonn, 1998.
11 Классика - ; Bell D. Die nachindustrielle Gesellschaft. Frankfurt
a.M. - New York, 1975; Ансельм Дёринг-Мантойфель (Doering-
Manteuffel A. Deutsche Zeitgeschichte nach 1945. // VfZ 41 (1993).
S. 1-29) охарактеризовал как решающий период с 1957 г. до 1967 г.
12 Дитер Лангевише (Langewiesche D. "Postmoderne" als Ende der
"Moderne"? Überlegungen eines Historikers in einem interdisziplinären
Gespräch. // Gestaltungskraft des Politischen. Berlin, 1998) рассмат-
ривает эпоху постмодерна не как нечто противоположное, но как
реализацию на широком поле плюрализма, уже заложенного в мо-
дерне, и соответственно полагает, что "общество постмодерна" ста-
ло вырисовываться в 60-е и 70-е годы; см. как теоретическое обос-
нование: Welsch W. Unsere postmoderne Moderne. Weinheim, 1991;
Geschichte schreiben in der Postmoderne. Beiträge zur aktueiien Dis-
kussion. Stuttgart, 1994.
13 Dussel K. Amerikanisierung und Postmoderne in der Bundesre-
publik. Beiträge der Rundfunkgeschichte zu fächerübergreifenden
Diskursen // GWU 50 (1999). S. 221-238; см. краткий очерк совре-
менной типологизации общественных систем:: Immerfall St. Gesell-
schaftsmodelle und Gesellschaftsanalyse // Handwörterbuch zur Ge-
sellschaft Deutschlands. Opladen, 1998. S. 253-263.
14 Dahrendorf R. Die neue Gesellschaft. Soziale Strukturwandlungen
der Nachkriegszeit // Eine deutsche Bilanz 1962. S. 203-220; историко-
теоретический фон см.: Prinz M. und Dahrendorf R. "Gesellschaft und
Demokratie" als epochenübergreifende Interpretation des National-
sozialismus // Politische Zäsuren... S. 755-778.
15. О демографическом развитии Федеративной республики см.
напр.: Bethlehem S. Heimatvertreibung, DDR-Flucht, Gastarbeiterzu-
wanderung. Wanderungsströme und Wanderungspolitik in der Bundes-
republik. Stuttgert, 1982; Körte H. Bevölkerungsstruktur und - entwick-
lung // Die Geschichte der Bundesrepublik Deutschland. Bd. 3. Frank-
furt a.M., 1989. S. 11-34; Ackermann V. Der "echte" Flüchtling. Deu-
tsche Vertriebene und Flüchtlinge aus der DDR. Osnabrück, 1995.
Münz R. u.a. Zuwanderung nach Deutschland. Strukturen, Wirkungen,
Perspektiven. Frankfurt a.M. - New York, 1997.
См.: Herbert U., Hunn K. Gastarbeiter und Gastarbeiterpolitik in
der Bundesrepublik. Vom Beginn der offiziellen Anwerbung bis zum An-
285

А. Шильдт
werbstopp (1955-1973) // Dynamische Zeiten. Die 60er Jahre in den
beiden deutschen Gesellschaften. Hamburg, 2000. S. 273-310.
17 См.: Hardach G. Krise und Reform der Sozialen Marktwirtschaft.
Grundzüge der wirtschaftlichen Entwicklung in der Bundesrepublik der
50er und 60er Jahre // Dynamische Zeiten. S. 197-217.
18 Об историческом осмыслении проблемы см.: Berger P.A. Neue
Erwerbsklassenbildung in der Ausweitung der Lohnarbeit // Arbeiter im
20. Jahrhundert. Stuttgart, 1991. S. 665-693.
19 Oertzen von Ch. Teilzeitarbeit und die Lust am Zuverdienen.
Geschlechterpolitik und gesellschftlicher Wandel in Westdeutschland
1948-1969. Göttingen, 1999.
20 См.: Sommerkorn LN. Die erwerbstätige Mutter in der Bundesre-
publik: Einstellungs- und Problemveränderungen // Wandel und Konti-
nuität der Familie in der Bundesrepublik Deutschland. Stuttgart, 1988. S.
115-144.
21 См.: Frevert U. Umbruch der Geschlechterverhältnisse? Die 60er
Jahre als geschlechterpolitischer Experimentierraum // Dynamische
Zeiten. S. 642-660.
22 См.: Rytlewski R, Opp de Hipt M. Die Bundesrepublik Deutsch-
land in Zahlen. 1945/49-1980. München, 1987. S. 141.
23 Разжигание страстей вокруг невероятного богатства узкого
высшего слоя общества долгое время оставалось делом публици-
стов. См.. напр: Pritzkoleit К. Gott erhält die Mächtigen. Rück- und
Rundblick auf den deutschen Wohlstand. Düsseldorf, 1963; см. также:
Jaeggi U. Kapital und Arbeit in der Bundesrepublik. Elemente einer
gesamtgesellschaftlichen Analyse. Frankfurt a.M., 1968; Brawand L
Das ungerechte Wunder // Nach 25 Jahren. Eine Deutschland-Bilanz.
München, 1970. S. 83-106.
24 Kleßmann Ch. Zwei Staaten, eine Nation. Deutsche Geschichte
1955-1970. Bonn, 1988. S. 39; заметный рост числа получающих со-
циальную помощь (с 1,5 млн до 2) произошел только в первой по-
ловине 70-х годов.
25 Schönhoven К. Op. cit. S. 136; Mooser J. Abschied von der "Pro-
letariat". Sozialstruktur und Lage der Arbeiterschaft in der Bundesre-
publik in historischer Perspektive // Sozialgeschichte der Bundesrepub-
lik Deutschland. S. 143-186.
26 См. "Statistisches Jahrbuch der Bundesrepublik Deutschland" за
разные годы.
27См.: Häring D. Zur Geschichte und Wirkung staatlicher Interven-
tionen im Wohnungssektor. Gesellschaftliche und sozialpolitische As-
pekte der Wohnungsbaupolitik in Deutschland. Hamburg, 1974. S. 237;
Schildt A. Wohnungspolitik // Drei wege deutscher Sozialstaatlichkeit.
NS-Diktatur, Bundesrepublik und DDR im Vergleich. München, 1998.
S. 151-189.
28 См.: Polster W., Voy K. Eigenheim und Automobil - Materielle
Fundamente der Lebensweise // Gesellschaftliche Transformationspro-
zesse und materielle Lebensweise. Beiträge zur Wirtschafts- und Ge-
286

Материальное благополучие, политический прагматизм
sellschaftsgeschichte der Bundesrepublik Deutschland (1949-1989).
Marburg, 1991. S. 263-320.
29 Отношение ИГ Металл к соглашению 1966 г.см.: Das gespal-
tene Land. Leben in Deutschland 1945-1990. Texte und Dokumente zur
Sozialgeschichte. München, 1993; о динамике рабочего времени в
промышленности в 60-е годы см. напр.: Osteriand M. U.a. Materialien
zur Lebens- und Arbeitssituation der Industriearbeiter in der BRD.
Frankfurt a.M., 1973; Schudlich E. Die Abkehr vom Normalarbeitstag.
Entwicklung der Arbeitszeiten in der Industrie der Bundesrepublik seit
1945. Frankfurt a.M. - New York, 1987; об общественной дискуссии
на эту тему см.: Frese M. "Samstags gehört Vati mir". Arbeit und
Freizeit von Frauen und Männern in der gewerkschaftlichen Diskussion
der frühen Bundesrepublik Deutschland (1949-1965) // Westfälische
Forschungen 45 (1995). S. 73-101; Der Samstag. Über Entstehung und
Wandel einer modernen Zeitinstitution. Berlin, 1999.
30 Среди обширной литературы о концепциях «стиля жизни» см.
напр.: Lüdtke H. Expressive Ungleichheit. Zur Soziologie der Lebenss-
tile. Opladen, 1989; Lebensläufe, Lebensstile. Göttingen, 1990; Mül-
ler HP. Sozialstruktur und Lebensstile. Der neuere theoretische Diskurs
über soziale Ungleichheit. Frankfurt a.M., 1992; Georg W. Soziale Lage
und Lebensstil. Eine Typologie. Opladen, 1998.
31 См.: Schildt A. Moderne Zeiten. Freizeit, Massenmedien und "Zeit-
geist" in der Bundesrepublik der 50er Jahre. Hamburg, 1995. S. 110.
32 О начале этого процеса см.: Wildt M. Am Beginn der "Konsum-
gesellschaft". Mangelerfahrung, Wohlstandshoffnung in Westdeutsch-
land in den fünfziger Jahren. Hamburg, 1994. S. 176.
33 Glatzer W. Haushalte und Haushaltsproduktion in der Bundesre-
publik Deutschland // Handwörterbuch zur Gesellschaft Deutschlands. S.
288-299.
34 О мире потребления 60-х годов см.: Ruppert W. Zur Konsum-
welt der 60er Jahre // Dynamische Zeiten. S. 752-767.
35 См.: Polster W. Wandlungen der Lebensweise im Spiegel der Ko-
sumentwicklung - vom Dienstleistungskonsum zum demokratischen
Warenkonsum // Gesellschaftliche Transformationsprozesse und ma-
terielle Lebensweise. S. 193-262.
36 О туризме в 60-е годы см.: Die Entwicklungsbedingungen des
Tourismus in der Bundesrepublik Deutschland // Moderner Tourismus.
Tendenzen und Aussichten. Trier 1988. S. 77-118; Schildt A. "Die kost-
barsten Wochen des Jahres". Urlaubstourismus der Westdeutschen
(1945-1970) // Goldstrand und Teutonengrill. Kultur- und Sozialgeschi-
chte des Tourismus in Deutschland 1945 bis 1989. Berlin 1996. S. 69-
86.
37 Pehnt W. Anarchie nach Vorschrift. Die sechziger Jahre und das
Prinzip der Vervielfältigung - Porträt einer optimistischen Dekade // FAZ
(Beilage Bilder und Zeiten), 3.8.1991.
38 См.: Schulze G. Die Erlebnis-Gesellschaft. Kultursoziologie der
Gegenwart. Frankfurt a.M. - New York, 1997. S. 531.
287

А Шильдт
См.: Dussel К. Vom Radio- zum Fernsehzeitalter. Medienumbrü-
che in sozialgeschichtlicher Perspektive // Dynamische Zeiten. S. 673-
694.
40 Информативно и очень компетентно об этом пишет Кнут
Хиккетир (Hickethier К. Geschichte des deutschen Fernsehens.
Stuttgart- Weimar, 1998)
Ситуация в виде анекдотов отражается в воспоминаниях о
популярных тогда передачах: Am Fuß der blauen Berge. Die Flim-
merkiste in den sechziger Jahren. Essen, 1994.
42 Kiefer M.-LOp. cit. S. 207.
43 См. главу "Мир иллюстрированных журналов" // Hermand J.
Die Kultur der Bundesrepublik Deutschland 1965-1985. München, 1988.
44 См. подробнее: Wilharm I. Tabubrüche in Ost und West - Filme
der 60er Jahre in der Bundesrepublik und der DDR // Dynamische
Zeiten. S. 734-751.
45 О качественном повышении значения рекламы и маркетинга в
60-е годы см.: Schröter H. Die Amerikanisierung der Werbung in der
Bundesrepublik Deutschland //Jahrbuch für Wirtschaftsgeschichte. 1997-
/1.S. 93-115.
46 См.: Glaser H. Kulturgeschichte der Bundesrepublik Deutschland.
Zwischen Grundgesetz und Großer Koalition 1949-1967. München,
1986. 101, 217. Körte H. Op. cit. S. 87; Härtung U., Schlüter E. Die Dar-
stellung von Sexualmoral in den Illustrierten "Stern" und "Bunte"1962
bis 1977 // Publizistik 35 (1990). S. 304-327.
47 См.: Die Pille. Von der Lust und von der Liebe. Katalog zur gleich-
namigen Ausstellung im Deutschen Hygiene-Museum in Dresden. Rein-
bek, 1996.
48 См.: Unbekannte Wesen: Frauen in den sechziger Jahren. Berlin,
1987. S. 18.
49 Это показал писатель Ф.К. Делиус (Delius F.С. Amerikahaus
und der Tanz um die Frauen. Reinbek, 1997.)
50 Очерк о самом крупном коммерческом молодежном журнале
"Браво" см.: Herrwerth Th. Partys, Pop und Petting. Die Sixties im
Spiegel der BRAVO. Marburg, 1997; основанный в 1956 г. журнал в
1960 г. имел 1,5-2 млн читателей в возрасте до 20 лет; о другом
влиятельном периодическом издании для молодых людей более
старшей возрастной группы см.: Die Zeitschrift TWEN. Revision einer
Legende. München u.a. 1995.
51 См.: Siegfried D. Vom Teenager zur Pop-Revolution. Politisierung-
stendenzen in der westdeutschen Jugendkultur 1959 bis 1968 // Dyna-
mische Zeiten. S. 582-623.
52 См.: Zimmermann P. Aufwachsen mit Rockmusik - Rockge-
schichte und Sozialisation // Preuss-Lausitz U. u.a. Kriegskinder - Kon-
sumkinder - Krisenkinder. Zur Sozialisationsgeschichte seit dem
Zweiten Weltkrieg. Weinheim - Basel, 1983. S. 114; Brunhöber H.
Unterhaltungsmusik // Die Geschichte der Bundesrepublik Deutschland.
Bd. 4: Kultur. Frankfurt a.M., 1989. S. 182-185.
288

Материальное благополучие, политический прагматизм
О соотношении "американизации" и "европеизации" в сфере
молодежной культуры см.: Schmidt-Gemig A. Gibt es eine "europäi-
sche Identität"? Konzeptionelle Überlegungen zum Zusammenhang
transnationaler Erfahrungsräume, kollektiver Identitäten und öffentlicher
Diskurs in Westeuropa seit dem Zweiten Weltkrieg // Diskurse und
Entwickiungspfade. Der Gesellschaftsvergleich in den Geschichts- und
Sozialwissenschaften. Frankfurt a.M. - New York, 1999. S. 205.
54 Nuys-Henkelmann de Ch. Alltagskultur. Happening ist überall //
Die Sechziger. S. 29.
55 См.: Maase K. Grenzenloses Vergnügen. Der Aufstieg der Mas-
senkultur 1850-1970. Frankfurt a.M. 1997. S. 237.
56 Schönhoven K. Op. cit. S. 141.
57 Dahrendorf R. Gesellschaft und Freiheit. Zur soziologischen Ana-
lyse der Gegenwart. München, 1961. S. 315.
58 См. его же: Die neue Gesellschaft. S. 215; см. напр. социологи-
ческие исследования изменения системы ценностей: Kmieciak Р.
Wertstrukturen und Wertwandel in der Bundesrepublik Deutschland.
Göttingen, 1976; Wertewandel - Faktum oder Fiktion? Frankfurt a.M.
New York, 1988; Mohler P.Ph. Wertewandel in der Bundesrepublik in
den 60er Jahren. Ein "Top Down"- oder ein Up"-Prozeß // Werte und
Wandel. Ergebnisse und Methoden einer Forschungstradition. Frankfurt
a.M., 1992. S. 40-68; Klages H. Traditionsbruch als Herausforderung.
Perspektiven der Wertewandelgesellschaft. Frankfurt a.M., 1993. S. 42;
Vom Obrigkeitsstaat zur entgrenzten Politik. Politische Einstellungen
und politisches Verhalten in der Bundesrepublik seit den sechziger
Jahren. Opladen - Wiesbaden, 1999; Inglehart R. Kultureller Umbruch.
Wertewandel in der westlichen Welt. Frankfurt a.M. - New York, 1989.
59 Институт изучения общественного мнения в Алленсбахе с
1952 г. постоянно ставил вопрос «Интересуетесь ли Вы полити-
кой?» и предлагал три варианта ответа - «Да», «Не очень», «Со-
всем не интересуюсь». Число тех, кто отвечал утвердительно росло
с 31% в 1961 г. до 41% в 1969 г. и впервые достигло 49% в 1973 г.
См.: Deutsche Geschichte in Quellen und Darstellung. Bd. 11: Bundes-
republik und DDR 1969-1990. Stuttgart, 1995. S. 97.
60 См.: Schildt A. Ende der Ideologien? Politisch-ideologische Strö-
mungen in den 50er Jahren // Modernisierung im Wiederaufbau. S. 627-
635. Kleßmann Ch. Op. cit. S. 108.
См. о периодизации: Schildt A. Der Umgang mit der NS-
Vergangenheit in der Öffentlichkeit der Nachkriegszeit // Verwandlungs-
politik. NS-Eliten in der Nachkriegszeit. Frankfurt a.M. - New York,
1998. S. 19-54.
62 См. об этом: Siegfried D. Zwischen Aufarbeitung und Schluß-
strich. Der Umgang mit der NS-Vergangenheit in den beiden deutschen
Staaten 1958 bis 1969; Rusinek B.-A. Von der Entdeckung der NS-
Vergangenheit zum generellen Faschismusverdacht - akademische
Diskurse in der Bundesrepublik der 60er Jahre; Lammers K.Ch. Die
Auseinandersetzung mit der "braunen" Universität. Ringvorlesungen zur
289

А. Шильдт
NS-Vergangenheit an westdeutschen Hochschulen // Dynamische Zei-
ten. S. 77-165.
63 Hillebrecht R. Städtebau und Verkehr: Wiederaufbau ohne Kon-
zept // Nach 25 Jahre. S. 212-238.
64 См.: Salin E. Urbanität // Erneuerung unserer Städte. Vorträge,
Aussprachen und Ergebnisse der 11. Hauptversammlung des Deu-
tschen Städtetages. Augsburg, 1960. S. 9-35; Bahrdt H.P. Die moderne
Großstadt. Soziologische Überlegungen zum Städtebau. Reinbek,
1961; Aicher 0. Planung in Mißkredit. Zur Entwicklung von Stadt und
Land // Bestandsaufnahme. S. 398-420; Siedler W.J. u.a. Die gemor-
dete Stadt. Abgesang auf Putte und Straße, Platz und Baum. Berlin,
1964; Mitscherlich A. Die Unwirtlichkeit unserer Städte. Anstiftung zum
Unfrieden. Frankfurt a.M., 1965; Berndt H. u.a. Architektur als Ideologie.
Frankfurt a.M., 1968.
65 Pfeil E. Zur Kritik der Nachbarschaftsidee // Archiv für Kommu-
nalwissenschaften 2 (1963). S. 39-54; Hamm B. Betrifft: Nachbarschaft.
Verständigung über Inhalt und Gebrauch eines vieldeutigen Begriffs.
Düsseldorf, 1973.
66Cm.: Herlyn U. u.a. Neubausiedlungen der 20er und 60er Jahre.
Ein historisch-soziologischer Vergleich. Frankfurt a.M. - New York,
1988.
67 Straßen für die Städte. Jetzt muß gehandelt werden! Stuttgart
Köln, 1965; SchildtA. Vom Wohlstandsbarometer zum Belastungsfaktor
- Autovision und Autoängste in der westdeutschen Presse von den
50er bis zu den 70er Jahren // Geschichte der Zukunft des Verkehrs.
Verkehrskonzepte von der frühen Neuzeit bis zum 21. Jahrhundert
Frankfurt a.M. - New York, 1997. S. 289-309.
68 См.: Picht G. Die deutsche Bildungskatastrophe. Freiburg, 1964;
более радикально высказался Хартмут фон Хентих: Hentig H. von.
Die deutsche Pädagogik // Bestandsaufnahme. S. 329, 340.
69 См.: Kenkmann A. Von der bundesdeutschen "Bildungsmisere"
zur Bildungsreform in den 60er Jahren // Dynamische Zeiten. S. 402-
423.
1° Rytlewski R, Hipt O. de. Op. cit. S. 213.
71 См.: Schwarz H.-P. Die Westdeutschen, die westliche Demokratie
und die Westbindung im Licht von Meinungsumfragen // Die Bundesre-
publik Deutschland und sie Vereinigten Staaten von Amerika. Politi-
sche, soziale und wirtschaftliche Beziehungen im Wandel. Stuttgart,
1985. S. 101, 118, 128.
72Cm.: Conze E. Die gaullistische Herausforderung. Die deutsch-
französischen Beziehungen in der amerikanischen Europapolitik 1958-
1963. München. 1995; о ядерной стратегии см.: Haftendom H. Das
Projekt einer multilateralen NATO-Atomstreitmacht (MLF). Vademecum
für die Glaubwürdigkeit der nuklearen Strategie? // MGM 54 (1995).
S. 417-450; см. также: Von Adenauer zu Erhard. Studien zur auswärti-
gen Politik der Bundesrepublik Deutschland 1963. München, 1994.
290

Материальное благополучие, политический прагматизм
73 Gôrtemaker M. Geschichte der Bundesrepublik Deutschland. Von
der Gründung bis zur Gegenwart. München, 1999. S. 533.
74 См.: Sywottek A. Nationale Politik als Symbolpolitik. Die west-
deutsche Deutschland- und Außenpolitik in gesellschaftsgeschichtlicher
Perspektive // Dynamische Zeiten. S. 342-361.
См. документы: Die Spiegel-Affäre. 2 Bde. Frankfurt a.M., 1966.
76 См.: Carl Amery. Yoghis und Kommissare. Der westdeutsche
Katholizismus 1945-1962 // Bestandsaufnahme. S. 157-177; Deutscher
Katholizismus nach 1945. Kirche — Gesellschaft — Geschichte. Mün-
chen 1964; Bilanzdes deutschen Katholizismus. Mainz, 1966.
См.: Gabriel K. Zwischen Aufbruch und Absturz in die Moderne.
Die Katholische Kirche in den 60er Jahren // Dynamische Zeiten. S. 528-
543.
78 См.: Greschat M. Protestantismus und Evangelische Kirche in
den 60er Jahren // Dynamische Zeiten. S. 544-581.
79 См.: Hofmann J. Die Humanistische Union. Eine Untersuchung
über Struktur und Funktion einer neuen kulturpolitischen Vereinigung.
Diss. München, 1967.
80 Die Alternative oder Brauchen wir eine Neue Regierung? Rein-
bek 1961.
1 Документы см.: Vaterland, Muttersprache. Deutsche Schriftsteller
und ihr Staat seit 1945. Berlin, 1979. S. 199.
82 Выступления в поддержку нового правительства были изданы
Хансом Вернером Рихтером в 1965 г. в Райнбеке.
83 См.: 0hrgaard Р. "Ich bin nicht zu herrn willy brandt gefahren"
Zum politischen Engagement der Schriftsteller in der Bundesrepublik
am Beginn der 60er Jahre // Dynamische Zeiten. S. 719-732.
84 См.: Das Panorama der 60er Jahre. Zur Geschichte des ersten
politischen Fernsehmagazins der BRD. Berlin 1991.
85 Nolte P. Der Verlust der Utopie und wiedergefundene Mitte. Vor-
stellungen sozialer Ordnung in der westdeutschen Gesellschaft (1945-
1965) // Mitteilungsblatt des Instituts zur Erforschung der europäischen
Arbeiterbewegung (IGA) der Ruhr-Universität Bochum. H. 20, 1998.
S. 298-323;
86 См.: Doering-Manteuffel A. Westemisierung. Politisch-ideeller und
gesellschaftlicher Wandel in der Bundesrepublik bis zum Ende der 60er
Jahre // Dynamische Zeiten. S. 311-341; Sywottek A Die Fischer-
Kontroverse. Ein Beitrag zur Entwicklung historisch-politischen Bewußt-
seins in der Bundesrepublik // Deutschland in der Weltpolitik des 19.
und 20. Jahrhunderts. Düsseldorf, 1973. S. 19-47; Jäger W. Historische
Forschung und Politische Kultur in Deutschland. Die Debatte 1914-1980
über den Ausbruch des Ersten Weltkrieges. Göttingen, 1984; Wolfrum
E. Geschichtspolitik in der Bundesrepublik Deutschland. Der Weg zur
bundesrepublikanischen Erinnerung 1948-1990. Darmstadt, 1999.
87 Так, гостями Евангелической академии Локкум были Вольф-
ганг Абендрот в 1961 г., Ульрих Зоннеман в 1963 г., Руди Дучке в
291

А Шильдт
1966 г.; см. документы: "Loccumer Anstöße. 50 Jahre Forum für ge-
sellschaftspolitischen Diskurs". Loccum, 1996.
88 См.: Vaßen F. Politische Lyrik // Literatur in der Bundesrepublik-
Deutschland bis 1967. München, 1986. S. 444.
89 Цит. по: Hildebrand К. Von Erhard zur Großen Koalition: 1963-
1969. S. 119; Die Worte des Kanzlers. Eine aktuelle Zitatensammlung
zum Thema: Der Staat und die Intellektuellen // ZEIT-Geschichte der
Bonner Republik 1949-1999. Reinbek, 1999. S. 192-198.
90 Интересно, что в тот период, когда быстро и очевидно шла
«детрадиционализация пролетарского образа жизни» {Deppe F.,
Dörre К. Klassenbildung und Massenkultur im 20. Jahrhundert // Ar-
beiter im 20. Jahrhundert. S. 741; Mooser J. Arbeiterleben in Deutsch-
land 1900-1970. Klassenlagen, Kultur und Politik. Frankfurt a.M., 1984.
S. 155)) была создана Труппа 61" - объединение западногерман-
ских писателей, пишущих о мире труда, которое благодаря книгам
Гюнтера Вальрафа, Эрики Рунге и Макса фон дер Грюна добилось
огромного литературного успеха; см.: Glaser H. Op. cit. S. 68.
91 См.: Dubiel H. Niemand ist frei von der Geschichte. Die national-
sozialistische Herrschaft in den Debatten des deutschen Bundestages.
München -Wien, 1999. S. 103.
92 См.: Kühnl R. u.a. Die NPD. Struktur, Ideologie und Funktion
einer neofaschistischen Partei. Frankfurt a.M., 1969; Niethammer L
Angepaßter Faschismus. Politische Praxis der NPD. Frankfurt a.M.,
1969; SchmollingerH.W. Nationaldemokratische Partei Deutschlands //
Parteien-Handbuch. Die Parteien der Bundesrepublik Deutschland
1945-1980. Opladen, 1983. Bd. 2. S. 1922-1994; см. также о партии-
предшественице НДП: Sowinski О. Die Deutsche Reichspartei 1950-
1965. Organisation und Ideologie einer rechtsradikalen Partei. Frankfurt
a.M. u.a., 1998.
93 Bouvier BW. Zwischen Godesberg und Großer Koalition. Der
Weg der SPD in die Regierungsverantwortung. Bonn, 1990. S. 222.
4 Следует упомянуть и о том, что вскоре после этого приема
Георг Лебер стал первым социал-демократом, избранным в Цен-
тральный комитет немецких католиков.
95 Carstens Р. Der gescheiterte Volkskanzler // FAZ (Wochend-
beilage). 30. 11. 1996; см.: Hentschel V. Ludwig Erhard. Ein Politikerle-
ben. München, 1996. S. 627.
96 См.: Grebing H. Konservative gegen die Demokratie. Konserva-
tive Kritik an der Demokratie in der Bundesrepublik nach 1945. Frank-
furt a.M., 1971. S. 129; Hahn M. Historiker und Klassen. Zur Grund-
legung einer Geschichte der modernen Gesellschaft. Frankfurt a.M.
New York, 1976. S. 160; Schott H. Die Formierte Gesellschaft und das
Deutsche Gemeinschaftswerk. Zwei gesellschaftspolitische Konzepte
Ludwig Erhards. Diss. Bonn, 1982; GörtemakerM. Op. cit. S. 413.
97 См.: Schröder W. Industrielle Beziehungen in den 60er Jahren
unter besonderer Berücksichtigung der Metallindustrie // Dynamische
Zeiten. S. 492-527.
292

Материальное благополучие, политический прагматизм
См.: Hartmann J. Handbuch der deutschen Bundesländer. Frank-
furt a.M.-New York, 1994.
99 См.: Rudolph K. Die 60er Jahre - das Jahrzehnt der
Volksparteien? // Dynamische Zeiten. S. 471-491.
100 См.: Kleßmann Ch. Op. cit. S. 195; Lauschke К Schwarze Fah-
nen an der Ruhr. Die Politik der IG Bergbau und Energie während der
Jahre der Kohlekrise 1958-1968. Marburg, 1984.
101 См.: Schönhoven K. Entscheidung für die Große Koalition. Die
Sozialdemokratie in der Regierungskrise im Spätherbst 1966 //
Gestaltungskraft des Politischen. S. 379-397.
102 Schönhoven К Aufbruch in die sozialliberale Ära. S. 135.
103 Документы см.: Behn U. Die Regierungserklärungen der Bun-
desrepublik Deutschland. S. 185.
104 См.: Morsey R. Op. cit. S. 104; Kleßmann Ch. Op. cit. S. 203;
Hildebrand К. Op. cit. S. 283; Schmoeckel R., Kaiser B. Die vergessene
Regierung. Die Große Koalition 1966 bis 1969 und ihre langfristigen
Folgen. Bonn, 1991; Thränhardt D. Geschichte der Bundesrepublik
Deutschland. Frankfurt a.M., 1996. S. 170; GörtemakerM. Op. cit. S. 437.
105 См.: Requate J. Standespolitik als Gesellschaftspolitik. Zur De-
batte um den Reformbedarf der Justiz in den 60er Jahren // Dyna-
mische Zeiten. S. 424-443.
106 Niedersachsen auf dem Weg in das Jahr 2000. Prognosen.
Düsseldorf, 1971; см. также: Besson W. u.a. Perspektiven für das letz-
te Drittel des 20. Jahrhunderts. Stuttgart, 1968; до того: Analysen,
Prognosen, Perspektiven. München, 1965; в некоторых случаях боль-
шую роль играют возможности компьютерной обработки данных,
вплоть до таких сценариев, как частичная замена учителей в шко-
лах автоматами; то, что эта технократическая идеология планиро-
вания не ограничивается социал-демократией, очень четко показы-
вает баварский пример: Goppel A. Ein Land plant seine Zukunft //
Bayern auf dem Weg in das Jahr 2000. Prognosen. Düsseldorf, 1971.
S. 11-29; об этом свидетельствует проект Института современной
истории: Schlemmer Th. Gesellschaft und Politik in Bayern 1949-1973.
Ein neues Projekt des Instituts für Zeitgeschichte // VfZ 46 (1998). S.
311-325; об исследовании будущего в западноевропейском контек-
сте см.: Schmidt-Gernig A. Die gesellschaftliche Konstruktion der Zu-
kunft - westeuropäische Zukunftsforschung und Gesellschaftsplanung
zwischen 1950 und 1980 // WeltTrends. Zeitschrift für internationale
Politik und vergleichende Studien. 18 (19980). S. 63-84.
107 См., напр.: HockertH.G. Metamorphosen des Wohlfahrtsstaates
//Zäsuren nach 1945. S. 38-40; см. также: Ruck M. Ein kurzer Sommer
der konkreten Utopie - Zur westdeutschen Planungsgeschichte der lan-
gen 60er Jahre // Dynamische Zeiten. S. 362-401.
108 Kleßmann Ch. Op. cit. S. 203.
109 СДПГ вскоре дистанцировалась от этого плана.
110 См.: Schneider M. Demokratie in Gefahr? Der Konflikt um die
Notstandsgesetze: Sozialdemokratie, Gewerkschaften und intellektuel-
293

А. Шильдт
1er Prozeß (1958-1968). Bonn, 1986; Krohn M. Die gesellschaftlichen
Auseinandersetzungen um die Notstandsgesetze. Köln, 1981.
111 См.: Jaspers K. Wohin treibt die Bundesrepublik? Tatsachen,
Gefahren, Chancen. München, 1966. S. 154; Pross H. Erhard oder
Jaspers? (1966) // Politik und Publizistik in Deutschland seit 1945. Zeit-
bedingte Positionen. München, 1980. S. 157-174; Kadereit R. Karl Jas-
pers und die Bundesrepublik Deutschland. Politische Gedanken eines
Philosophen. Paderborn, 1999.
112 О полиции см.: Weinhauer К. "Staatsbürger mit Sehnsucht nach
Harmonie" - Gesellschaftsbild und Staatsverständnis in der west-
deutschen Polizei // Dynamische Zeiten. S. 444-470.
113 См. по истории АПО: Otto K.A. Vom Ostermarsch zur APO.
Geschichte der außerparlamentarischen Opposition in der Bundesre-
publik 1960-1970. Frankfurt a.M. - New York, 1980; Langguth G. Pro-
testbewegung. Entwicklung - Niedergang - Renaissance. Die Neue
Linke seit 1968. Köln, 1983.
114 Bude H. Das Altern einer Generation. Die Jahrgänge 1938 bis
1948. Frankfurt a.M., 1997. S. 84; об отражении в литературе см.:
Schmidt U. Zwischen Aufbruch und Wende. Lebensgeschichten der
sechziger und siebziger Jahre. Tübingen, 1993.
115 См.: Juchler I. Die Studentenbewegungen in den Vereinigten
Staaten und der Bundesrepublik Deutschland der sechziger Jahre. Eine
Untersuchung hinsichtlich ihrer Beeinflussung durch Befreiungs-
bewegungen und -theorien aus der Dritten Welt. Berlin, 1996.
11 О восприятии критической теории см.: Frankfurter Schule und
Studentenbewegung. Von der Flaschenpost zum Molotowcocktail 1946-
1995. Bd.1: Chronik; Bd. 2: Dokumente; Bd. 3: Aufsätze und Register.
Frankfurt a.M., 1998; Albrecht C. u.a. Die intellektuelle Gründung der
Bundesrepublik. Eine Wirkungsgeschichte der Frankfurter Schule.
Frankfurt a.M. - New York, 1999; см. также: Krohn C.-D. Die west-
deutsche Studentenbewegung und das "andere Deutschland" // Dyna-
mische Zeiten. S. 695-718.
117 См. прежде всего оба сборника о 1968 г.: Vom Ereignis zum
Gegenstand der Geschichtswissenschaft. Göttingen, 1998; 1968. The
World Transformed. Cambridge University Press, 1998; что касается
Западной Германии, то до сих пор мало известно о событиях вне
крупных университетов (см. документы: 1968 am Rhein. Köln, 1998;
Westfälische Forschungen "Der gesellschaftliche Ort der '68er' Bewe-
gung". Bd. 48, 1998) и о влиянии выступлений протеста на школы,
редакции газет, церковные общины, профсоюзные молодежные
группы и т.п.
118 Слова Вальтера Граскампа из его эссе «Большой маскарад.
Критика культурной революции»: Grasskamp W. Die große Mask-
erade. Kritik der Kulturrevolution // Der lange Marsch durch die Illu-
sionen. Über Kunst und Politik. München, 1995. S. 17; см. также:
Schmidt /W.R. Bob Dylan und die sechziger Jahre. Aufbruch und Ab-
kehr. Frankfurt a.M., 1983; Schröder K. Der kurze Sommer der Revolte
294

Материальное благополучие, политический прагматизм
II Übergänge. Zeitgeschichte zwischen Utopie und Machbarkeit. Bei-
träge zu Philosophie, Gesellschaft und Politik. Berlin, 1990. S. 307-315;
Kleßmann Ch. 1968 - Studentenrevolte oder Kulturrevolution // Revolu-
tion in Deutschland? 1789-1989. Göttingen, 1991. S. 90-105.
119 См.: Sösemann B. Die 68er Bewegung und die Massenmedien //
Mediengeschichte der Bundesrepublik Deutschland. Köln u.a., 1999.
S. 672-697.
В этой связи до сих пор какое-то внимание уделялось прежде
всего литературе; см.: Gegenwartsliteratur seit 1968. München, 1992;
Bnegleb K. Literatur in der antiautoritären Bewegung. Frankfurt a.M.,
1993; Deutsche Literatur der 60er Jahre. Berlin, 1994; Protest! Literatur
um 1968. Eine Ausstellung des Deutschen Literaturarchivs in Ver-
bindung mit dem Germanistischen Seminar der Universität Heidelberg
und dem Deutschen Rundfunkarchiv. Marbach, 1998; см. также доку-
менты о последнем концерте Джими Хендрикса на острове Фемарн
в 1970 г. в: Jrmi Hendrix und der Sturm auf Fehmarn. Bremen, 1997.
121 Die Widertäufer der Wohlstandsgesellschaft. Eine kritische
Untersuchung der "Neuen Linken" und ihrer Diagnosen. Köln, 1968; см.
также: Ortlieb H.-D. Die mißverstandene Revolte. Gesellschaftsreform,
Hochschulreform und Studentenrevolte. Hamburg, 1968; Löwenthal R.
Der romantische Rückfall. Wege und Irrwege einer rückwärtsgewandten
Revolte. Stuttgart, 1970; Nolte E. Studentenbewegung und "Links-
faschismus'V/ Marxismus, Faschismus, Kalter Krieg.Vorträge und Auf-
sätze 1964-1976. Stuttgart, 1977. S. 237-252; Voigt L Aktivismus und
moralische Rigorismus. Die politische Romantik der 68er-Studenten-
bewegung. Wiesbaden, 1991; и наоборот, движение 68 г. уже доста-
точно давно упрекают в "конформизме по отношению к модерну",
который представляет устаревшими весьма ценный потенциал
традиционных авторитетов (Weiss A von. Die Neue Linke. Kritische
Analyse. Boppard, 1969. S. 151); идущие с 1968 г. дебаты незакон-
чены, так как они очень тесно связаны с теми или иными современ-
ными политическими интересами.
122 См.: Straßner Е. 1968 und die sprachlichen Folgen // Sprache
und politische Kultur in der Demokratie. Frankfurt a.M., 1992. S. 241-
261.
123 Само собой разумеется, нельзя говорить о «часе 0» для
американского влияния на массовую культуру 60-х годов, но речь
идет о предшествующих процессах в межвоенный период и после
второй мировой войны. См. об этом: Doering-Manteuffel A. Dimen-
sionen von Amerikanisierung in der deutschen Gesellschaft // Archiv für
Sozialgeschichte, 35 (1995). S. 1-34; Amerikanisierung. Traum und Alp-
traum im Deutschland des 20. Jahrhunderts. Stuttgart, 1996; Greiner B.
Test the West". Über die "Amerikanisierung" der Bundesrepublik
Deutschland // Mittelweg 36. Zeitscgrift des Hamburger Instituts für
Sozialforschung, 6 (Okt./Nov. 1997). S. 4-40.
295

А Шильдт
124 См. не утратившую значения главу «Фактические успехи»
("Die tatsächlichen Erfolge") в: Habermas J. Protestbewegung und
Hochschulreform. Frankfurt a.M., 1969.
125 Этот аргумент в полемике против движения 1968 г. использу-
ет Херман Рудольф: Rudolph H. Mehr als Stagnation und Revolte. Zur
politischen Kultur der sechziger Jahre // Zäsuren nach 1945. S. 141-
151; см. его же: Eine Zeit vergessener Anfänge. Die 60er Jahre // Poli-
tische Kultur und deutsche Frage. Köln, 1989. S. 59-72.
126 Хронологию политических событий см.: Baring A., Görtemaker
M. Machtwechsel. Die Ära Brandt-Scheel. Stuttgart, 1982; Bracher K.D.
u.a. Republik im Wandel 1969-1974. Die Ära Brandt. Stuttgart - Mann-
heim, 1986; как иллюстрацию к 70-м годам см.: Wild und zahm. Die
siebziger Jahre. Berlin, 1997.
12 О культурно-историческом значении года охраны памятников
см.: Mentschies /W. Die Tradition der Traditionslosigkeit // Die alte Stadt,
25(1998). S. 245-271.
28 Этот момент ничто не символизирует так ярко, как запрет во-
скресных поездок в связи с первым нефтяным кризисом: Hohen-
see J. Der erste Ölpreisschock 1973/74. Die politischen und gesell-
schaftlichen Auswirkungen der arabischen Erdölpolitik auf die Bundes-
republik Deutschland und Westeuropa. Stuttgart, 1996.
296

Власть и общество в представлении левых
общественно-политических движений
Подписано в печать 21.11.2005
Печать офсетная. Гарнитура Ариал.
Объем -18,6 п.л. Тираж - 300 экз.
ИВИ РАН Ленинский пр. 32А