Автор: Сенюткин С.Б.
Теги: всеобщая история история татары нижегородские татары
ISBN: 5-85746-627-Х
Год: 2001
Текст
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
им. Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО
ДУХОВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ МУСУЛЬМАН НИЖНЕГО НОВГОРОДА
И НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ
ПРИВОЛЖСКИЙ ГУМАНИТАРНЫЙ ТЕОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ
С. Б. Сенюткин
ИСТОРИЯ ТАТАР НИЖЕГОРОДСКОГО ПОВОЛЖЬЯ
С ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVI ДО НАЧАЛА XX вв.
(Историческая судьба мишарей
Нижегородского края)
Монография
Издательство Нижегородского государственного университета
Нижний Новгород
2001
УДК 947
ББК Т52(235)
С31
Рецензенты:
доктор исторических наук - Н. Ф. Филатов
доктор исторических наук - Р. Г. Ланда
кандидат исторических наук - В.Ю. Зорин
С 31. Сенюткин С. Б.
История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI
до начала XX вв. (Историческая судьба мишарей Нижегородского
края): Монография. — Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 2001. —
416 с. 12 илл.
Научный редактор: доктор исторических наук, профессор,
академик О. А. Колобов
Монография посвящена истории возникновения и развития татарских
общин в пределах современной Нижегородской области. На источниковом
материале (около 2000 единиц хранения из более чем 60 фондов архивов Москвы,
Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода и др. городов) автор раскрывает процесс
зарождения первых поселений служилых татар в Арзамасском уезде в 1570-х гг.
и дальнейшее их распространение в районах Пьяны, левобережья Суры в XVII
веке. Отражены вопросы материально-хозяйственной и духовно-религиозной
жизни татар Нижегородчины с конца XVI по начало XX столетия. В книге
рассматривается роль служилых татар Арзамасского, Алатырского и Курмышского
уездов в событиях внутренней жизни России и её внешней политики. Выявлена
специфика исторического развития нижегородских татар-мишарей на фоне
общей истории татар России.
Книга рассчитана на историков, студентов гуманитарных вузов, духовно-
религиозных учебных заведений и всех интересующихся отечественной
историей.
Автор выражает самую искреннюю признательность Ф.А. Гильманову и
Е.А. Топтыгину, оказавшим финансовую поддержку в издании настоящей
книги.
ISBN 5-85746-627-Х
ББК Т52(235)
©С. Б. Сенюткин, 2001
ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 5
Введение 7
Глава I. Вклад татар Нижегородского края в историю
ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО С ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVI ПО
XVIII века 36
§ 1. Арзамасские и алатырские служилые татары и мурзы на
охране рубежей страны в последней трети XVI - начале XVII
веков 36
§ 2. «Смута» и татары Нижегородчины 46
§ 3. Арзамасские, алатырские и курмышские военные татары на
боевой службе Отечеству в XVII столетии 68
§ 4. Место татар Нижегородчины в общероссийской истории
XVIII века 82
Глава II. Зарождение и развитие тюркского этнопласта
в пределах современной Нижегородской области 93
§ 1. Первые деревни неслужилых татар на юге и юго-востоке
Нижегородчины до середины XVI века 93
§ 2. Образование селений служилых татар-арзамасцев с последней
трети XVI по начало XVII века 102
§ 3. Курмышские служилые татары и их поселения в первом
двадцатилетии XVII века 140
§ 4. Появление «государевых татар» в алатырских степях в XVII
столетии 147
Глава III. Хозяйство и труд мишарей с 1570-х годов по 1917 год. ...173
§ 1. Хозяйственные занятия служилых татар в конце XVI - XVII
веках 173
§ 2. Изменение форм материальной жизни населения татарских
деревень в XVIII веке 191
3
§ 3. Трудовая деятельность сельских и городских татар в XIX -
начале XX веков 220
Глава IV. Процесс развития мусульманских общин края 254
§ 1. Последователи ислама на Нижегородчине в конце XVI и в
XVII веке 254
§ 2. Мусульмане-мишари в XVIII столетии 272
§ 3. Духовная жизнь под сводами мечетей Нижегородского края
(XIX- начало XX веков) 290
Заключение 327
Источники и литература 338
Приложения 386
Summary 416
4
ПРЕДИСЛОВИЕ
Лежащая перед Вами книга, уважаемый читатель, - плод
долголетних поисков и раздумий её автора. С начала 90-х годов XX века в общее
полотно своих академических интересов востоковед С. Б. Сенюткин
вплетает нить истории, культуры, а также религиозно-духовной жизни
татар-мишарей Нижегородского края. В ходе этих предметных
исследований им был издан ряд научных работ, в том числе три монографии. В
этом плане интерес ученого довольно широк: в сфере его внимания
оказались взаимосвязанные вопросы общей истории России и её служилых
нижегородцев, развитие исламской цивилизации, сюжеты сложного
контекста мировой истории.
Как верующему, богослову и пастырю мне было очень интересно
узнать прошлое исламских махалля Нижегородского края, понять формы
и условия жизни мусульманских сообществ наших достойных предков.
Ибо забвение прошедших времен и людских дел осуждается
Священным Кораном. И потому мы искренне приветствовали подготовку и
выход данной книги в свет. Вместе с тем очевидно: простой читатель не
сможет уяснить процесс развития духовности без видения тех
конкретных исторических обстоятельств, на фоне которых и проистекала
религиозная жизнь татар в прошлом.
Господь Единый, Аллах Милосердный подарил нам не только знание
о Нём, но и разные пути познания Его. И нет ничего удивительного в
существовании разных конфессий, равно как неудивительно, что все мы
не одинаковы. И потому, думается, другой, не только научной, но и
гражданской, заслугой автора этого сочинения стала его удачная попытка
выяснения важной проблемы: почему большинство татар-мишарей так
органично «вписалось» в российское сообщество, стало неотъемлемой
частью российской цивилизации, проявляя при этом взаимоуважение и
терпимость к иным этносам. Полагаю, что такая работа заслуживает
одобрения, ибо Священный Коран напоминает: «О человечество,
воистину сотворили Мы тебя от мужчины и женщины и образовали из тебя
племена и семьи, дабы могли вы знать друг друга» (Коран - 49:13). Чем
больше народы нашего великого многонационального и
поликонфессионального Отечества узнают о себе и друг о друге правды - тем лучше
всему российскому сообществу.
5
Небезынтересными видятся авторские размышления о роли религии
в процессе сохранения и укрепления татаро-мишарского этнопласта с
его языком, богатой историей, традициями, специфичным жизненным и
бытовым укладом. Исследователь не проходит мимо этой проблемы, не
пытается сделать из важного вопроса изучения религиозного развития
мишарей лишь некое «приложение» к истории татар Нижегородского
края.
Полагаю, что автору удалось не только выявить и проанализировать
историю татар, живущих в границах современной Нижегородской
области, но и найти понятный, доступный массе рядовых читателей стиль
изложения своего повествования. Это также заставляет считать
настоящий труд достойным тех, кому, собственно, он и посвящен.
Как тюрколог, С. Б. Сенюткин сумел расширить наши познания о
прошлом татар, подняв из глубины минувших столетий реалии,
наполнявшие конкретную жизнь наших предков. И это дело нравственное, ибо
путем Господа следует «обучивший человека тому, что не ведал он»
(Коран-96:5).
Умар-Хазрат Идрисов,
Председатель Духовного управления мусульман
Нижегородской области,
Имам-хатыб Нижегородской соборной мечети,
профессор Международной Славянской академии
наук, образования, искусств и культуры
6
ВВЕДЕНИЕ
Приступая к работе над настоящей монографией, автор ставил перед
собой ряд научных задач, которые позволяют дать ответы на многие
спорные или нерешенные вопросы. Среди них - когда, в связи с какими
обстоятельствами появились первые тюркские элементы в пределах
современной Нижегородской области; сколько тюркских поселений
изначально включала в себя Нижегородчина1; почему некоторые из них
уцелели до наших дней, а другие исчезли; что лежало в основе того
исторического явления, что современные нижегородские татары принадлежат к
мишарскому этническому пласту. Одной из весьма важных для нас
проблем стало также выявление специфики исторической судьбы
нижегородских татар-мишарей на фоне истории татар иных районов и
областей.
Совокупность подобных проблем неизбежно побуждает
исследователя к подробному выявлению и осмыслению фактов, отражающих
долгосрочный и сложный процесс расселения татар в рассматриваемых
районах; их материально-хозяйственной жизни; духовно-религиозного
развития. При выполнении такой достаточно кропотливой работы
возможны ретроспекция основных вех истории татар-мишарей и
определение их вклада в общероссийскую историю.
Перечисленные задачи не только определили структуру данной
работы; их реализация имеет и академическую актуальность. Ибо до
последнего времени нет комплексных научных работ, основанных на
документальных источниках, отражающих совокупную историю татар
Нижегородского края2.
Под Нижегородчиной мы понимаем то социокультурное пространство, в
котором развивались исторические, социальные и политические события на
протяжении рассматриваемого нами периода (конец XVI - начала XX веков),
включавшее в себя в разные времена территориально различные уезды,
провинции и губернии, а ныне ограниченное рамками Нижегородской области РФ.
2 Отдельные научные статьи и разделы монографий посвящены фрагментам
прошлого таких поселений как Семеновка и Урга - см.: Хафизов М. 3.
Нижегородские татары. Очерки истории. Нижний Новгород: Изд-во Волго-Вятской
академии гос. службы, 1998; Гусева Ю. Н. О событиях в с. Семеновское Сергач-
ского уезда в январе 1919 г. // Российская провинция в годы революций и
гражданской войны 1917 - 1922. Материалы Всероссийской научно-практической
конференции 27-28 ноября 1997 г. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. С.
7
Конечно, достаточно сложный и противоречивый вопрос появления
татарских элементов в пределах современной Нижегородской области
не может рассматриваться в отрыве от уяснения и анализа важнейших
событий, составлявших контекст общероссийской истории. Без
понимания основных вех и общего характера развития российской цивилизации
навряд пи можно определить логику и смысл фактов, составивших
полотно истории отдельных регионов России. Как, впрочем, и наоборот,
целостная картина истории России будет трудно уяснима вне её
взаимосвязи с конкретикой событий, протекавших в отдельных её частях.
249-252, Хафизов М 3. Трагедия в татарской деревне. Ист. очерк. Нижний
Новгород. Изд-во Волго-Вятской академии гос. службы, 1999; Улитин В. Н. Княги-
нинская Отчина (историко-краеведческие очерки). Часть 1. Нижний Новгород:
[без изд.], 1997. Солидную по объему монографию, отражающую историю
татарского села Пица выпустил в 1992 г. У. Б. Белялов - Белялов У. Б. Не забыть
нам Пицу родную. Казань. Тат. кн. изд-во, 1995. Первым взял на себя труд
ретроспекции всего исторического прошлого татарского населения нашего края А.
М. Орлов, изучивший имеющуюся историографию - Орлов А.М. Мещера,
мещеряки, мишаре Казань. Тат. кн. изд-во, 1992. История тюркских этноэлемен-
тов, населяющих Нижегородскую область в XX в., стала объектом внимания М.
3. Хафизова - Хафизов М. 3. Ук. соч. Логику и обстоятельства возникновения
деревень в пределах средневековой Нижегородчины помогает понять
монография, написанная в 1999 г. наиболее авторитетным нижегородским краеведом Н.
Ф. Филатовым - Филатов Н. Ф. Веси Нижегородского края: очерки историй сел
и деревень Поволжья. Энциклопедия Нижегородского края. Нижний Новгород:
[б. изд.], 1999. Она не затрагивает историю тюркских поселений Нижегородской
области, но дает ключ к уяснению исторической картины, на фоне которой
могли появляться здесь новые крестьянские поселения. Попытку взглянуть на
отдельные аспекты исторического контекста татарских сел и деревень этой же
области предпринял автор настоящей монографии (в соавторстве с другими
учеными) в 1997, 1998, 2001 гг. - Идрисов У. Ю., Сенюткин С. Б., Сенюткина О.
Н., Гусева Ю. Н. Из истории нижегородских мусульманских общин в XIX - 30-х
годах XX века Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1997; Сенюткин С. Б.,
Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин
Нижегородской области. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1998; Сенюткин С. Б.,
Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История татарских селений Большое и Малое Ры-
бушкино Нижегородской области (XVI -XX вв. ): Монография. СПб.: Изд. дом
«Иван Федоров», 2001.
8
В 30-е годы XIII века в связи с монгольским вторжением российская
цивилизация вступает в качественно новую фазу своего развития3. Сама
широкомасштабная экспансия степняков-кочевников и их долгосрочное
господствующее присутствие внесли серьезные коррективы в процесс
развития русского государства, его структуры и институтов, сообщества
в целом. Своей деятельностью номады (кочевники) наложили
непосредственный отпечаток на ряд русских общественных традиций, норм,
межличностные отношения и общественно-социальные связи в целом. В
условиях полной военно-политической доминанты Золотой Орды
российская государственность стала обретать автократические черты4.
Наиболее зримо это отразилось в политике усиливающихся московских
князей, избранных лидерами Орды в среде русской элиты на роль её
предводителей5. Собирая громадные средства в пользу ордынских ха-
3 Подавляющее большинство специалистов признает новый этап в развитии
российского сообщества и государства, начало которому положил приход
монголов. В этой связи см.: Ключевский В. О. Соч. в 8-и т. Т. II. М.: Госполитиздат,
1957. С. 42 - 43; Гумилев Л. Н. От Руси к России: очерки этнической истории.
М.: Экопрос, 1992. С. 134 - 136; Кульпин Э. С. Золотая Орда. Проблемы
генезиса российского государства. М.: Моск. лицей, 1998. С. 123, 144; Флиер А. Я. Об
исторической типологии российского государства // Цивилизации и культуры.
Вып. I. Россия и Восток: цивилизационные отношения. М.: Ин-т востоковедения
АН РФ, 1994. С. 94 - 115; Зенцов Б. Откуда есть пошла... российская
цивилизация. Общественные науки и современность. 1994, № 4. С. 52 - 62; Цымбурский
В. А. Земля за великим Лимитрофом // Бизнес и политика. 1995. № 9. С. 56;
Филюшкин А. Защитный пояс Третьего Рима // Родина. 1998. № 4. С. 37 - 40;
Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. 2-е изд.; Брянск:
Курсив, 1996. С. 100 и др.
4 Подробнее см.: Кобрин В. Б., Юрганов А. Л. Становление деспотического
самодержавия в средневековой Руси ( к постановке проблемы) // История СССР.
1991. №4. С. 55.
5 Отметим, что со времен Н. М. Карамзина до сих пор у отечественных и
зарубежных историков нет единства взглядов на сложный вопрос - как и
насколько Орда способствовала усилению Москвы. Одна школа утверждает, что своему
возвышению Московское княжество было обязано союзу с Ордой (Карамзин
Н. М. История государства Российского. Т. IV. СПб.: Изд. Евг. Евдокимова,
1892; Fennel J. L. I. The Emergence of Moscow. 1304-1359. Berkeley and Los-
Angeles, 1968). Другая группа ученых видит базовые причины роста Москвы во
внутренних обстоятельствах, прежде всего в подъеме производства в её землях
(Соловьев С. М. История России с древнейших времен до наших дней. Кн. II. Т.
4. М.: Соц-эк-лит., 1963. С. 449 - 660; Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л.:
9
нов6, помимо собственного обогащения, крепнущая Московия переняла
от монголов 7 и породила ряд своих новшеств социального,
политического, экономического и даже социо-экологического порядка.
В силу ряда обстоятельств (спасение от княжьих людей, собиравших
дань; поиск материальной основы для уплаты дани; удаление от русских
межфеодальных усобиц и т. д.) население Северо-Восточной Руси
приходит в вынужденное движение, результатом которого станет возрас-
Изд-во АПН, 1940; Vernadsky G. Mongols and Russia // Vernadsky G. and Karpo-
vich M. A History of Russia. New Haven, 1953). А. А. Зимин склоняется к
утверждению, что внутриполитические обстоятельства способствовали укреплению
власти московских князей - Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война
в России XV в. М.: Мысль, 1991. С. 191 -211. Широкий и глубокий анализ
историографии этого вопроса был произведен Л. В. Черепниным - Черепнин Л. В.
Образование Русского централизованного государства. М.: Наука, 1960. С. 5-
144, а также А. А. Зиминым - У к. соч. С. 191 -211.
6 По данным американского исследователя Ч. Халперина эти суммы были
огромны: «русские платили монголам от 5 до 7 тысяч серебряных рублей в год -
Halperin Charles J. Russia and the Golden Horde. The Mongol Impact on Medieval
Russian History. Bloomington, 1987. P. 77. См. также: Павлов Н. П. К вопросу о
русской дани в Золотую Орду // Ученые записки Краснодарского гос. пед. ин-та.
Т. XIII Вып. 2. 1958. С. 74-112.
7 Среди них новации тактического и стратегического порядка в военном
деле и дипломатическом этикете, система курьерской связи, реорганизация
налогообложения, ужесточение судопроизводства и номенклатуры наказаний,
переписи населения, таможенная и пограничная службы, принципы коллективной
ответственности (практика «поруки») и т. д. Подробнее см.: Бартольд В. В. Соч.
Т. IX. М.: Наука, 1977. С. 642 - 664; Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык.
М.: Прогресс, Универс, 1995; Веселовский Н. И. Татарское влияние на
посольский церемониал в Московский период русской истории. СПб., 1911. С. 1 - 19;
Dawson Ch. Mission to Asia / Ed. and intro. Dawson Ch. Narratives and Letters of
the Franciscan Missionaries in Mongolia and China in the 13 and 17 centuries. N-Y,
1966. P. 43 - 50; Alef G. The Origin and Development of the Muscovite Pcstal
Service // Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 1967. № 15. S. 1 - 15; Dewey
H. W. and Kleimova A. M. Coercion by Righter ( Pravezh) in Old Russian
Administration. Canadian-American Slavic Studies. 1975. № 9: 2 P. 156 - 167; Dewey H.
W. Kinship and Poruka before Peter the Great. Paper American Association for the
Advancement of Slavic Studies Convention. Philadelphia. 1980. November. № 5 etc.
Один из ведущих евразийцев Н. С. Трубецкой убежден в том, что
«государственное объединение России под властью Москвы было прямым следствием
«татарского ига»» - Трубецкой Н. С. У к. соч. С. 213.
10
тающее освоение новых земель и территорий, преимущественно лесных.
Этот многоплановый процесс имел довольно разнообразные
последствия. Среди них - многократно возросшие за счет подсеки урожаи
зерновых, доходящие до сам-50, сам-75, а порою даже до сам-100 8. Такие
обстоятельства вносили безусловный вклад в развитие производства,
укрепляли его. А значит, материально укрепляли формирующуюся
власть Московского княжества. Кроме того, политика Москвы
становилась неотделимой от почти постоянного территориального разрастания
земель, подчиненных центральной власти. Иными словами: уже в XV
веке российская цивилизация постоянно расширяется. Она могла быть
самодостаточной лишь в процессе экстенсивного освоения новых
окультуренных хозяйственных территорий, лесных неразработанных, но
обладающих мощным урожайным потенциалом, пушниной, древесиной,
зверьем, медом, пенькой, рыбой и т. д. земель, и даже территорий
вообще.
Просуществовав около века, детище Чингизидов - Золотая Орда -
сама вступила в трудную полосу социально-политических и
экономических проблем, в основе которых лежали причины социо-экологического
порядка. За столетие после привода Бату-ханом своих туменов в
Восточную Европу9 их потомки, жившие в условиях процветающей Золотой
Орды, многократно увеличились в демографическом плане - по некото-
Петров В. П. Подсечное земледелие. Киев: Наукова думка, 1968. С. 177 —
179, 190; Кульпин Э.С. Путь России. Кн. I. Первый социально-экологический
кризис. М.: Московский лицей, 1995. С. 40.
9 До сих пор спорен вопрос об общем количестве монголов, вторгшихся на
Русь во второй трети XIII века. Согласно расчетам биологов школы Н. В.
Тимофеева-Ресовского - А. Н. Тюрюканова и Н. А. Костенчука - возможности
степного пространства между Уралом, Волгой и Причерноморьем, принявшего
монголов, давали прокорм боевым и обозным лошадям для 100 000 всадников -
Костенчук Н. А., Тюрюканов А. Н. Влияние природы и населения Великой
Степи на современные ландшафты Российского Нечерноземья (К вопросу о
происхождении феномена Окской флоры) // Тюрюканов А. Н., Федоров В. Н. Н. В.
Тимофеев-Ресовский: Биосферные раздумья. М., 1966. С. 339 - 357. Однако
завоеватели шли с семьями, как верно замечает Э. С. Кульпин. «Если учесть это
обстоятельство, требовавшее фуража не только для армейских, но и для
«гражданских» лошадей, наконец, для домашнего скота, то тот же «кормовой» предел
снижает численность армии до не более 60 тыс. А общее число пришедших в
Европу жителей ей можно оценить в пределах 300 тыс. чел.». - Кульпин Э. С.
Золотая Орда. С. 30.
11
рым расчетам до 3 млн. человек к середине XIV века . В ряду
последствий этого явления стал рост широкомасштабного давления человека
на окружающую среду, прежде всего на почву. Согласно расчетам Э. С.
Кульпина, обширная и плодородная степь между Уралом, Волгой и
Доном достаточно быстро деградировала, превращаясь в пустыни и
полупустыни11. Такие обстоятельства вели не только к оскудению
хозяйственно-материальной жизни степняков, к их обнищанию и усиленному
поиску новых жизнедающих угодий. Это породило и неизбежность
стремления ордынской элиты к обнаружению и захвату новых
хозяйственно-политических пространств, способных предоставить им средства
для поддержания собственной власти и обретения новых сил для
выполнения роли хозяев большей части Восточной Европы. Этим в
значительной степени объясняется и важнейшая веха в истории Золотой
Орды, охватившая 70-80-е годы XIV века и известная под названием
Великой Замятии.
Отсюда, по-видимому, усиливающееся стремление соперничающих
ордынских предводителей решить свои внутренние проблемы за счет
экспансии в сторону значительно окрепшей и разбогатевшей Московии,
что нашло свое выражение в походе хана Мамая на Москву,
завершившемся разгромом ордынцев в 1380 году на поле Куликовом.
Социо-естественная катастрофа, поразившая Орду к 40-м годам XIV
века, имела и иные последствия. Набор ценностных ориентиров,
унаследованный от монгольских предков, вступил в противоречие с
действительностью. Ордынцы в массе своей созревали к принятию новых
жизненных императивов. К тому же, принятие религии монотеистического
толка оправдывалось усиливающейся борьбой за увядающее
единоначалие. В результате этих и ряда иных обстоятельств при хане Узбеке
ордынцы принимают в 1312 году ислам как общегосударственную
религию.
В силу кочевого образа жизни (и, соответственно, тогдашней своей
неспособности перейти к оседлому земледелию), в условиях потери
самих кочевий, ослабли связи между ордынской элитой и рядовыми
степняками. Интересы первых были нацелены на получение службы, интере-
Кульпин Э. С. Золотая Орда. С. 84.
11 Там же. С. 88, 92. См. также: Газиз Г. ( Губайдуллин Г. ) История татар.
М.: Моск. лицей, 1994. С. 59.
12
сы вторых в значительной степени ориентировались на обретение
пригодной к кочевью территории.
Этим объясняется возникновение при Василии II Темном в рамках
Московского княжества в середине XV века знаменитого Касимовского
ханства, ставшего источником дополнительной боевой силы для
московских государей12. С теми же обстоятельствами связаны и
инициативные попытки отдельных рядовых ордынских кланов тогда же освоить
считающиеся «незанятыми» территории в зоне соприкосновения
славянских и ордынских земель. Середина XV века стала, таким образом,
временем активного, но в целом мирного взаимодействия русских властей и
русских вообще с частью вынужденных к сотрудничеству
представителей части ордынской элиты с их отрядами и отдельными ордынцами,
ищущими хозяйственного пространства на окраинах Русского
государства, которые в тех условиях могли считаться окраинами Орды или
ничейными землями13. Данное обстоятельство отчасти проливает свет на
вопрос истории возникновения самых первых тюркских поселений в
степном юго-восточном углу нынешней Нижегородской области -
Пары, Петрякс, Сафажая (Красная Горка), а также объясняет появление
татар на реке Тёше, позже в 1552 году разгромленных Иваном Грозным.
Со временем служащие Москве татары-касимовцы стали надежным
щитом перед волнами атак причерноморских степняков на Россию и
даже превратились в угрозу для ногайских мурз14. Из обширной пере-
Подробнее об этом см.: Вельяминов-Зернов В. В. Исследования о
Касимовских царях и царевичах: В 3-х ч. СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1863-1866. Ч. I.
1863; Кульпин Э. С. Путь России. С. 15; Halperin Charles J. Op. cit. P. 91.
13 Напомним, что на основе распавшейся Золотой Орды образовались
следующие царства: Казанское (1437 г.), Астраханское (1459-1460 гг.), Сибирское
(конец XV в.), Крымское (1443 г.) и Ногайская Орда (на рубеже XIV- XV вв.).
14 Ногаи ведут свою историю от племен мангытов и кунгтатов, кочевавших в
междуречье Волги и Яика, территориально входившем в состав Золотой Орды с
момента её образования. С конца XIV- в начале XV вв. государство ногаев
выделилось из Золотой Орды как самостоятельное, а со второй половины XVb.
мангыты и кунгтаты стали называться ногаями, а их предводители- ногайскими
мурзами. Образовавшаяся Ногайская Орда до своего распада, начавшегося во
второй половине XVI в., занимала обширные территории, включавшие в себя не
только изначальные места кочевий мангытов и кунгтатов. Она доходила на
востоке до реки Иртыш, на западе - до Дона, а на севере - до реки Камы. Поэтому
неудивительно, что ногайские земли могли стать в 30-х гг. XVI в. объектом
набегов служилых татар с Мещеры.
13
писки последних с молодым Иваном IV следует, что в 30-е годы XVI
века ногайские степи стали объектом постоянных грабительских
«рейдов» служилых татар с Мещеры (Касимовского ханства). Тогда
ногайские ханы еще пытались направлять в Москву угрожающие депеши.
Так, в 1536 году ногайский князь Шыйдяк упрекал московского
государя: «... отец твой Василей лет уже и пять и шесть улусы мещерян
напустил, животину нашу поймали», а, кроме того, еще и требовал отступного
- «двести тысяч алтын кун», украденных у его людей служилыми
татарами Москвы15. За ответные набеги ногайцев на Московию их лидеры
отказывались нести ответственность 16. А через 15 лет тон ногайских
посланий Грозному относительно российских служилых татар явно
меняется. Приехавший в Москву 25 апреля 1552 года ногайский посол
Белек Булат передал послание Арслана-мирзы, в котором, среди прочего,
последний « бил челом Князю, чтоб Мещеру свою унял»17. Изложенное
свидетельствует, что к середине XVI века служилые татары становятся
одной из сильных и надежных составных частей российской военной
мощи. По-видимому, середина и вторая половина того столетия станут
временем расцвета института служилых татар.
И потому вполне понятна политика Кремля, направленная на
усиление масс служилых татар, прежде всего в области экономической. Ниже
будут представлены материалы, отражающие растущий процесс
наделения поместьями татар-госслужащих, в том числе и на Нижегородчине.
Развитие страны, её укрепление связаны с выявлением
авторитарного характера российской государственности. На рубеже XV - XVI веков
заметно усиливается система подданства: почти все (кроме
священнослужителей) социальные слои общества стремятся подчеркнуть
подчинение государству и государю, все более его персонифицирующему18.
Ярким отражением этого процесса стало появление с 1516 года в
отечественных официальных документах той обязательной формулы, где да-
Грамоты великого князя Ивана Васильевича к ногайским мурзам и их к
великому князю Ивану Васильевичу с 1552 апреля 29 дня по 15 генваря 1558
года //Продолжение Древней российской Вивлиофики. СПб.: Изд-во Имп. акад.
наук. Ч. VIII, 1791. С. 249.
16 Там же. С. 320.
17 Там же, Ч. IX. 1793. С. 20.
18 Кобрин В. Б., Юрганов А. Л. Ук. соч. С. 55.
14
же князья и бояре (социально-политическая элита) именовали себя не
иначе как «холопами государевыми» 19.
В созданном в 1547 году институте российского царства государь
выступает прямым (а не опосредованным, как на Западе король через
Папу) представителем Бога на земле, опираясь при том на Священное
Писание20. В известном письме к А. Курбскому Иван Грозный
однозначно формулирует свое понимание степени власти самодержавного
государя над подданными всех социальных ступеней: « А жаловати есмя
своих холопов волны, а и казнити волны же есмя» 21. С этим, видимо,
связана одна из причин того, что «принципы отстаивания собственной
воли, прав личности перед лицом власти не получили в России
достаточного распространения»22. В значительной степени это было
взаимосвязано с пониманием обществом важности защитных функций
верховной власти и его готовностью делегировать государю дополнительные
права и прерогативы23. В общероссийском сознании категория
«личность» все более уступала понятию «коллективизм», как одной из
важных ценностей, составляющих менталитет россиян.
Таким образом, закладывались и развивались важные компоненты в
шкале ценностей российской цивилизации, становящиеся почти
сакральными в общественном сознании категорий «государь»,
«государство», «община», «служение», «экстенсив». Среди прочих обстоятельств
выявление основных императивов российского типа мышления
понадобилось автору и потому, что позволяет проследить - как и почему эти
понятия стали со временем ценностными ориентирами и для служилых
татар-мишарей.
Хорошкевич А. Л. Великий князь и его подданные в первой четверти XVI
века // Сословия и государственная власть в России XV - середины XIX веков.
Ч. И. М., 1994. С. 165.
20 «Всякая душа владыкам превладеющим да повинуется... Раби, послушайте
господий своих не за страх, но за совесть» - Библия. Римлян., XIII, 1-2; 5.
21 Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М.: Наука, 1993. С. 83.
22 Филюшкин А. Ук. соч. С. 40.
23 Наиболее предметное и убедительное обоснование неизбежности
самодержавной формы правления в России дал, наверное, Л. А. Тихомиров - см.:
Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. М.: Облиздат, ТОО
«Алир», 1998. См. также: Шепелев Л. Е. Чиновный мир России: XVII - начало
XX века. СПб.: Искусство-СПб., 1999.
15
Рост народонаселения и нехватка лесных массивов породили
вынужденный переход жителей Северо-Восточной Руси (территориального
ядра формирующейся субцивилизации) от подсечно-огневого
земледелия к менее эффективному пахотному на рубеже XV - XVI веков - все
это подталкивало сообщество к тому, чтобы полностью довериться
государству в попытке выхода из социо-естественного кризиса,
разразившегося в это же время 24. Государство же, сдерживая падение
жизненного уровня своих подданных, избрало путь движения «вовне», то есть
расширение пространственных рамок существования. Таким образом,
экстенсивный путь развития (введение в оборот новых природных
ресурсов, новых рабочих рук, но не более производительных технологий)
надолго стал приоритетным направлением в истории российской
цивилизации. Именно этот фактор (экстенсив) лег в основу базы
дальнейшего развития активной, с элементами агрессивности, внешней политики
русского государства и, как следствие, делал неизбежными его
столкновения с Казанским и Астраханским царствами, а также со степняками
Причерноморья. Натиск на Казань и Астрахань, помимо прочего, имел и
социо-естественный мотив - невозможность для увеличившихся в числе
подданных обходиться имеющимися и ухудшающимися земельными
ресурсами 25.
Неизбежным становилось дальнейшее территориальное расширение
российских пределов. XVI век стал заметной гранью этого процесса. Во
времена московских государей Василия III и Ивана IV российская
государственность и адекватно соответствующая ей политика все более
обретали имперские черты. И потому захват и включение в состав
государства Казанского и Астраханского царств становился все более
актуальным вопросом в перечне важнейших внешнеполитических усилий,
Его проявлениями были ухудшение природных условий (изменения
климата); в связи с очень высокими темпами роста населения - исчерпанность
возможностей эксплуатации технологии подсечно-огневого земледелия,
требовавшего в десятки раз больше пространств земли, чем пахотное и как следствие -
падение уровня и качества жизни. Общество созревало для базовых реформ,
требовавших идеологического обоснования, что означало пересмотр
центральных элементов имевшейся системы ценностей. Подробнее см.: Кульпин Э. С.
Путь России. Кн. 1.С. 13.
25 Халиков А. X. Булгар, Казань, татары Поволжья и Приуралья в истории
России. 500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения. Казань: Изд-
во «Казань», 1992. С. 30.
16
инициируемых Московским Кремлем. Широкомасштабная и
разноплановая подготовка к походу требовала соответствующей концентрации
сил, средств и возможностей. Помимо прочего, неизбежной становилась
и стимуляция своих сотрудников, помощников и союзников. К
последним надо отнести группы служилых татар, вполне оформившихся к XVI
веку как надежный поставщик иррегулярных конных соединений,
используемых время от времени властью для реализации её возрастающих
территориальных претензий к соседям. Институт служилых татар,
достаточно изученный в отечественной историографии26, существовал за
счет наделения его представителей участками из государственного
земельного фонда. Ниже будут представлены конкретные источниковые
материалы, отражающие процесс и смысл наделения властями групп
служилых татар во второй половине XVI века землёй в пределах
Арзамасского уезда. По мнению автора, это время стало второй и более
широкой волной распространения тюркско-мусульманских элементов в
зоне между Окой и Сурой. Выделяя служилым татарам с Мещеры земли
для проживания, государство, зная об их боевых возможностях,
рассчитывало с помощью их мобильных конных групп обеспечить
эффективный надзор за безлесными участками к югу от Арзамаса над местами
традиционных прорывов конных степняков к Москве. Ибо к последней
четверти XVI века военная мощь крымских, ногайских, азовских, юр-
товских27 татар была очень далека от своей исчерпанности.
Говоря об антиказанской политике и вообще о политике
Московского Кремля в отношении татар, следует принять во внимание ещё одно
важное обстоятельство. В значительной степени внешняя и даже
внутренняя политика России XVI века осуществлялась с учетом турецкого
фактора. Исламская цивилизация, достигшая апогея на втором витке
Вельяминов-Зернов В. В. Ук. соч:,Веселовский С. Б. Исследования по
истории класса служилых землевладельцев. М.: Наука, 1969; Ключевский В. О.
История сословий в России. Лекция XV. Сочинения: В 8-и т. Т. 6. М.: Изд-во
соц. - эконом, литературы, 1959. С. 393 - 401; Шишкин Н. И. История города
Касимова с древнейших времен. Второе изд. Рязань: Тип. Малашкина, 1891;
Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 42 - 46
и др.
27 Юртовские татары - часть астраханских татар, этнически берущих начало
от тюрко-монголов, смешавшихся с хазарами. В конце XVI в. они кочевали в
нижнем течении Волги. Часть юртовских татар перешла на службу к
Московскому государю, часть открыто нападала на его территории.
17
(XIII - XIX века) своего развития при султане Сулеймане II
Великолепном (1520-1566)28, продолжала бросать вызов Западу и Российской
цивилизации. Нетрудно оценить степень обеспокоенности московских
правителей первой половины XVI века в условиях, когда исламские
государства почти окружали Россию наподобие мусульманского
полумесяца. В эту дугу входили часть современной Украины, Причерноморье с
Крымом, Ногайские территории между Доном и Яиком и Поволжье с
Астраханью и Казанью.
Османская держава, способная существовать в условиях удачных
войн, постоянно грозила Московии на протяжении XVI и XVII вв. В
середине XVI столетия турки определили с персами зоны влияния на
Кавказе, разделив Грузию и Армению. Турецкий вассал, султан Крыма,
наносил урон украинцам и полякам, вел весьма агрессивную политику в
отношении России. Почти весь XVI век Стамбул, борющийся со
Священной Римской империей за гегемонию в Европе, проводил серию
удачных войн, громя сербов, феков, венгров, австрийцев, чехов и даже
захватив части южной Италии. В 1535 году турки заключили договор о
дружбе и сотрудничестве с Францией. Союз Сулеймана II и Франциска I
всерьез насторожил ряд европейских монархий. К тому же, покорив в
1516 - 1518 годах аравийский Хиджаз с его Меккой и Мединой,
турецкие султаны стали обладателями общеисламских святынь и присвоили
себе титул халифов - повелителей всех мусульман-суннитов. Особенно
это обеспокоило российское правительство, имевшее многочисленных
подданных мусульман в лице служилых татар. К тому же Сулейман II
вполне открыто демонстрировал повышенный интерес к отношениям
Москвы и Казани29. Известно, что он готовил корпуса сипахов и янычар
для переброски их от турецкого Азова на помощь Казани и Астрахани.
«Отдаленность и другие заботы помешали Солиману II (так у автора. -
С. С.) непосредственно заступиться за Казань и Астрахань; он поручил
это крымцам и ногаям, - отмечал С. М. Соловьев. - Теперь, управив-
В методологическом смысле это обосновал А. Дж. Тойнби в своем
капитальном труде о развитии цивилизаций - Тойнби А. Дж. Постижение истории.
М.: Прогресс, 1991. С. 521; см. также: Сенюткина О. Н. История цивилизаций.
Учебно-методическое пособие по курсу «История цивилизаций». Нижний
Новгород: Изд-во НГЛУ, 1997. С. 120.
29 Так, ещё в 20-е гг. XVI века турецкие послы давали понять московскому
государю, что «Казань - юрт султанов». См.: Соловьев С. М. История России с
древнейших времен. Кн. III. Т. 5. С. 279.
18
шись с делами и слыша жалобы магометан, Солиман решился...
отправить войско для завоевания Астрахани»30.
После взятия Казани и Астрахани - потенциальных союзников
османов, Москва становится более смелой в религиозных вопросах, как в
области внутренней, так и внешней политики. Так, гостивший в Москве
патриарх константинопольский Иеремия выехал в мае 1586 года
обратно на Босфор, снабженный не только богатыми дарами, но и царской
грамотой в адрес султана Мурада III. В ней недвусмысленно говорится о
стремлении Москвы, чтобы османские султаны более доброжелательно
относились к предстоятелям церквей Константинопольской и Анти-
охийской. «Ты б, брат наш, Мурат салтан, патриарха Иеремию держал в
своей области и беречь велел пашам так же, как ваши прародители
патриархов держали в бережении, по старине во всем; ты б это сделал для
нас» 31. Послание царя содержит ноту превосходства Москвы над
константинопольским патриархом. Формула «ты б это сделал для нас»
демонстрирует осознание Кремлем своей независимости от иных
православных церквей. Кроме того, письмо русского царя османскому
султану от 1586 года являет собой одну из первых попыток Москвы указать
Стамбулу, как вести себя с его православными подданными.
Вместе с тем, угроза турок, продолжавших рассчитывать на
осложнение отношений Кремля с неправославными (в том числе
мусульманскими) подданными, а также ослабление позиции константинопольского
патриарха стали внешними причинами, побуждавшими Москву
задуматься, с одной стороны, о создании института российской патриархии.
С другой стороны, вполне заметное расширение российских границ и
включение в состав государства иных народов с их верованиями также
требовали укрепления влияния и авторитета русской православной
церкви и статуса её предстоятеля. В январе 1589 года, по инициативе
царя Федора Иоанновича, учреждается Московское патриаршество.
Со смертью Сулеймана II турки не оставляли надежд на возвращение
татар Казани и Астрахани в лоно исламской цивилизации, а, точнее
говоря, на контроль над ними все ещё грозного Стамбула. Ставший после
смерти Сулеймана Великолепного фактическим правителем Турции
могущественный великий визирь Мехмед паша Соколлу (Соколи), пра-
30 Там же. С. 597.
31 Цит. по: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. IV. Т.
7. С. 306.
19
вивший почти до конца XVI столетия, не скрывал своих намерений
отвоевать у России Казань и Астрахань32. По существу, именно он открыл
полосу турецко-русских войн, пытаясь в 1569 году захватить Астрахань
силами нескольких тысяч янычар под командой Касым-паши,
брошенных на прорыв причерноморских степей из турецкого Азова. От имени
безвольного преемника Сулеймана Великолепного султана Селима II
Мехмед Соколлу предъявил в 1572 году ультимативное требование
Ивану Грозному сдать Астрахань Турции, а Казань - Крыму33.
Проводниками турецких устремлений в Восточной Европе
продолжали оставаться крымские султаны и ногайские мурзы34. Помимо
других факторов это заставляло Московский Кремль с повышенным
вниманием относиться к казачеству и иному служилому люду, в том числе к
служилым татарам. Силами дворянства расширяются пределы страны,
дворянством же осваиваются земельные угодья. Таким образом,
совокупность внутренних и внешних обстоятельств заставляла государство
заботиться об улучшении материально-хозяйственной жизни служилых,
и в первую очередь - на беспокойных окраинах страны. «Во второй
половине века, - отмечал СБ. Веселовский, - открылась широкая воз-
32 Там же. Книга III. Т. 6. С. 601-604.
33 Ланда Р. Г. Ислам в истории России. М.: Восточная литература, РАН,
1995. С. 91.
34 Во второй половине XVI в. произошел распад Ногайской Орды. Из неб
выделились Большая Ногайская Орда (Ногаи Большие, кочевавшие в
междуречье Волги и Яика), Малая Ногайская Орда (Ногаи Малые или Казыев улус,
обосновавшиеся в Приазовье) и Алтыулская Орда (энбулаки, расположившиеся
на реке Эмба). Поведение кочевников разных орд, делившихся, в свою очередь
на улусы, по отношению к Москве, было неоднозначным. Большая Ногайская
Орда в 1557 г. признала зависимость от России, потеряв преимущества своего
положения после захвата русскими Казани и Астрахани. Но это признание было
недолгим и непрочным. Часть улусов Больших Ногаев то присоединялась к
крымцам и Малым Ногаям, то враждовала с ними. Малая Ногайская Орда была
в номинальном подданстве у турецкого султана, поддерживала союз с крымским
царем и активно участвовала в Ливонской войне на стороне противников
России. По подсчетам А. А. Новосельского, «из 24 лет Ливонской войны 21 год
отмечен татарскими (крымскими и казыевскими - С. С.) нападениями». -
Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине
XVII века. М.; Л.: АН СССР, 1948. С. 17.
20
можность прочного поместного освоения восточных окраин государства
- Арзамаса, Курмыша, Свияжска, Алатыря и Шацка»35.
Неизбежную реорганизацию российского войска Иван IV увязывал с
новациями в области социально-политической, укрепляя противовес
своим оппонентам - земельной аристократии (боярам). В этой связи
военный историк Е. А. Разин отмечал: « В процессе складывания
Русского государства возникла и оформилась поместная система
комплектования войска, которая позволила собирать для похода значительные
силы. Поместные войска заменили феодальные ополчения, что
определило количественный и качественный рост русского войска. После
походов поместные войска распускались. Но для охраны границ
государства необходимы были пограничные войска, формировавшиеся из...
служилых людей»36.
Теоретическое обоснование новой структуры вооруженных сил
изложил в своих сочинениях ещё Иван Пересветов, доказывая не только
необходимость постоянного дворянского войска, но и предлагая создать
«украинную армию»37. Регламентацией пограничной службы в феврале
1571 года занималось специально созванное совещание детей боярских,
станичных голов и станичников под руководством боярина князя
М. Воротынского. На этом совещании был разработан и принят
«боярский приговор о станичной и сторожевой службе»38. По сути это был
первый устав российской погранслужбы, достаточно четко и предметно
установивший - кому, где, в каком количестве нести дозорную службу;
как осуществлять контроль за местами, пригодными к прорыву
превентивного противника - степняков Причерноморья; изложены
обязанности и меры ответственности личного состава «сторожей» за несение
службы.
Обеспечивая безопасность ближних и дальних рубежей в 70-е годы
XVI века, российское правительство укрепляет ряд оборонительных
линий, и, среди прочих, засеку Кадом - Темников - Алатырь,
увеличивая на ней число казаков, стрельцов и служилых татар. Это породило
ряд реорганизационных мер на Нижегородчине в последней четверти
35 Веселовский С. Б. У к. соч. С. 81.
36 Разин Е. А. История военного искусства. Т. II. СПб.: ОМЕГА-ПОЛИГОН,
1994. С. 398-399.
37 Пересветов И. Соч. М.; Л.: Политиздат, 1956. С. 62.
38 Акты Московского государства, издаваемые Имп. академией наук / Под
ред. Н. А. Попова. Т. I. СПб.: Изд-во Имп. акад. наук, 1890. С. 1-5.
21
XVI века, в том числе и переброску первых нескольких партий военных
татар и служилой мордвы с Мещеры во вновь образованный (в 1560-е
годы) Арзамасский уезд с его обилием необрабатываемых полевых
площадей (см. карту-схему 1). В эпоху Ивана Грозного, борющегося с
аристократией, все более опиравшегося на служилые элементы, «на
южной окраине государства, где очень нужны были ратные люди,
правительство меньше считалось с «отечеством» тех, кого верстали
поместьем»39, - отмечал военный историк А. В. Чернов.
Претензии турецких султанов-халифов на контроль над мировым
сообществом мусульман-суннитов также не могли остаться без
внимания российской администрации. Русские посланники в Стамбуле
пытались довести до сознания османских владык мысли о непритеснении
мусульман в России. Так, в 1570 году посол Ивана IV Иван Новосильцев
докладывал Селиму II: «... теперь государь наш посадил в Касимове-
городке царевича Саип-Булата, мизгити (мечети) и кишени (кладбища)
велел устроить, как ведется в бусурманском законе... » 40. Однако
разговоры о благополучном положении мусульман в России не устраивали
агрессивную Османскую Порту. Тем более, что российская дипломатия
XVI века в известной степени лукавила: в оправданном опасении за
идейно-религиозную ориентацию части своих служилых Кремль
постепенно разворачивал политику частичного размусульманивания своих
татарских, мордовских и черемисских подданных41.
Чернов А. В. Вооруженные силы русского государства в XV-XVII вв. с
образования централизованного государства до реформ при Петре I. M.: Воен-
издат, 1954. С. 16.
40 Цит. по: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. Ш.
Т. 6. С. 605.
41 Подробнее об этом см.: Можаровский А. Изложение хода миссионерского
дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 гг. М.: Изд. Имп.
Общества истории и древностей российских при Московском университете,
1880; Малов Е. А. Миссионерство среди мухаммедан и крещеных татар. Казань:
Тип. лит. Имп. ун-та, 1892; Макаров Д. М. Христианизация народов Поволжья
во второй половине XVI века // История христианизации народов Среднего
Поволжья. Критические суждения и оценка. Межвуз. сб. научных трудов.
Чебоксары: Изд-во Чувашского гос. ун-та, 1988. С. 17; Халиков А. X. Ук. соч. С. 25;
Макарихин В. П. Проблема христианизации нерусских народов Поволжья в
трудах Нижегородской губернской ученой архивной комиссии // История
христианизации народов Среднего Поволжья. Критические суждения и оценка.
Межвузовский сборник научных трудов. Чебоксары: Чувашский госуниверси-
22
Имеющиеся в нашем распоряжении материалы показывают, что во
второй половине XVI века политика крещенства на Нижегородчине
осуществлялась не столько уездными властями, сколько обитателями
монастырей. Укрепляя свое материальное состояние за счет
привлечения в лоно христианской церкви новообращенных, монастыри стали
проводниками идей размусульманивания. Экономическая и духовная
экспансия становятся отчетливее заметны здесь лишь в XVI и XVII
веках. В § 1 главы IV автор попытается установить степень эффективности
и результативности этой политики на Нижегородчине.
Начало XVII века, вошедшее в российскую историю под названием
«Смуты»42, внесло свои характерные черты в контекст социально-
политического развития страны в целом и Поволжья - в частности.
тет, 1988. С. 24 - 28; Hunczak Taras. Russian Imperialism from Ivan the Great to the
Revolution. New Jersy, 1974. P. 30-31; Fisher Alan W. Muscovite - Ottoman
Relations in the Sixteenth and Seventeenth Centuries // Humaniora Islamica 1 (1973). P.
207 - 213; Pelenski Jaroslaw. Russia and Kasan. Conquest and Imperial Ideology
(1438 - 1560 s). The Hague-Paris, 1973; Rorlich Azade-Ayse. The Volga Tatars: A
profile in national resilience. Stanford (California) Hoover inst. Press: Stanford univ.,
1986. В настоящем разделе автор не ставит своей целью детальное и предметное
рассмотрение сюжета общероссийской политики христианизации в XVI веке.
Позволим себе ограничиться замечанием, что отечественная историография
содержит в себе довольно противоречивые взгляды на данную весьма сложную
проблему, вплоть до крайних. Так^например, А. Закиров считает, что после
взятия Казани « русские войска «огнем, мечом и крестом» сметали целые
государства, народы, венчая свои грабежи и невиданный в истории человечества
кровавый разгул насильственным крещением народов иных конфессий под угрозой
поголовного уничтожения непокорных» - Закиров А. «Тёмные закоулки»
Российской истории (Преступления империи). Набережные Челны: Изд-во
«Камаз», 1993. С. 53. Добавим лишь, что имеющиеся в нашем распоряжении источ-
никовые материалы не содержат сведений об организованной политике
размусульманивания служилых татар Нижегородчины в конце XVI столетия.
42 Автор считает уместным присоединиться к мнению крупных
отечественных историков, датирующих период «Смуты» рамками 1601-1619 гг.,
соглашаясь с обоснованными мыслями о том, что голод 1601 г. открыл полосу
общероссийских неурядиц, закончившуюся лишь возвращением из плена патриарха
Филарета и Деулинскими соглашениями. Подробнее см., например: Скрынников
Р.Г. Лихолетье: Москва в XVI-XVII вв. М.: Изд-во «Моск. рабочий», 1988. С. 5,
540; Буганов В. И. Крестьянская война в России начала XVII в. М.:
Просвещение, 1976. С. 5, 142; Филатов Н. Ф. Подвиг во имя России. Козьма Минин и
Дмитрий Михайлович Пожарский. Нижний Новгород: [б. изд.], [1996]. С. 6, 63.
23
Причины участия понизовского дворянства в событиях Смутного
времени были разнообразны и взаимосвязаны. Их основу следует искать
в различных особенностях хозяйственной жизни Поволжья, природно
(прежде всего почвенно) отличавшегося от центральных и западных
регионов европейской России. Известно, что группы помещиков из
менее плодородных центральных, западных и северо-западных уездов в
целом выступали на стороне боярского правительства В. Шуйского.
Большинство периферийных дворян южнороссийских и волжских
районов, признавшие ранее власть Б. Годунова, позже присягнули
правительству Лжедмитрия I. На Нижегородчине таковыми стали служилые
люди Балахнинского, Алатырского, Арзамасского и частично Курмыш-
ского уездов. «Условия хозяйственной жизни на юге (наличие массы
плодородных земель и острая нехватка рабочих рук) требовали на
данном этапе введения и сохранения в дальнейшем короткого сыска беглых
крестьян, в то время как в интересах дворянства центральных, западных
и северо-западных уездов были удлинение и полная отмена сроков
сыска. К концу XVI века экономическая и военная роль южного дворянства
значительно возросла и оно добивалось более активного участия в
политической жизни страны», - отмечал В. И. Корецкий43.
В 1597 году был издан указ о пятилетнем сроке сыска беглых
крестьян, а правительство В. Шуйского 9 марта 1607 года удлинило этот
срок до 15 лет. Наряду с иными обстоятельствами это толкало южных и
поволжских дворян к поддержке Годунова и Лжедмитриев и к
противлению начинаниям Шуйского.
По-видимому, прежде всего в пласте социально-экономических
обстоятельств следует искать причины политической активности дворян
Поволжья, юго-востока Нижегородчины, в том числе и служилых татар
в событиях лихолетья начала XVII века44. Конкретные события «Смуты»
Восстание И. Болотникова. Документы и материалы (Комментарии В. И
Корецкого). М: Изд-во соц.-эк. литературы, 1959. С. 397.
44 В. П. Макарихин выделил основные положения отечественной
историографии по вопросу о причинах и истоках «Смуты», опираясь на базовые
сочинения С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, С. Ф. Платонова, И. Е. Забелина, Э. М.
Берендтса - Макарихин В. П. Исторический опыт «Смутного времени» в России
начала XVII в. в трудах отечественных историков //Мининские чтения. Нижний
Новгород: [ б. изд. ], 1992. С. 6-8; его же. Курс лекций по отечественной
историографии. Досоветский период. Нижний Новгород: [ б. изд. ], 2001. С. 109.
24
на Нижегородчине будут освещены автором во втором параграфе
главы I.
Начавшийся при Иване IV процесс усиления мелкопоместных
служилых элементов получает дальнейшее развитие при Борисе Годунове,
Василии Шуйском, и, особенно, во времена правления первых
Романовых. Разросшийся до Урала государственно-земельный фонд стал
материальной основой наделения служилого дворянства угодьями. «... на
южных и восточных окраинах, заселяемых вновь в XVI веке, как
например... Арзамасском, Курмышском и Алатырском уездах, - везде в XVI
веке московское правительство раздает земли только в поместья, а не в
вотчины. Таким образом, поместное землевладение непрерывно росло, и
рядовой воин-помещик становился господствующим типом
землевладельца», - отмечал С. Б. Веселовский45.
Ряд выявленных нами документов (отказные грамоты, отказы о
наделении землей, грамоты воевод от имени государя конца XVI - начала
XVII веков и т. д.) отражал процесс получения земельных наделов
новыми служилыми людьми и на территории Нижегородского края. В их
числе группа тюркских элементов - служилых татар (арзамасцев и ала-
тырцев), положивших начало третьему этапу в процессе возникновения
татарских поселений в пределах современной Нижегородской области, в
татарских деревнях, возникших в степях Алатырского уезда к началу
XVII столетия.
В ходе острой политической борьбы за власть, развернувшейся в
начале XVII столетия, лидеры сложившихся группировок искали себе
социальную опору во многих слоях общества, в том числе и среди
служилых татар. Так, например, Лжедмитрий I особо подчеркивал свой
«сюзеренитет» над Казанью и Астраханью. В письме к Римскому Папе
Павлу V, отправленном в 1605 году, самозванец обозначал свой титул не
иначе как « Самодержец и Великий Князь всея Руссии и всех Татарских
Царств и иных многих Государств Московской державе покоренных»46.
Весь ход «Смуты» показал, что мобильные татарские отряды были
способны решать серьезные военные задачи. От их участия в боевых
действиях зависела судьба многочисленных кампаний, развернувшихся на
протяжении всех лет Смутного времени.
45 Веселовский С. Б. Ук. соч. С. 78.
46 Письмо лже-Дмитрия к папе Павлу V. Москва. 1605 //Древняя российская
Вивлиофика. Ч. XII. М.: Тип. компании типографической, 1789. С. 460.
25
С окончанием «Смуты» служилые татары, преимущественно из
Касимова, Темниковского, Кадомского, Арзамасского и Алатырского
уездов, как особо надежные, постоянно используются Москвой при
решении её международных проблем. Ниже будут представлены данные,
отражающие участие татар Нижегородчины в войнах XVII века с
Польшей, Швецией, Литвой и Турцией.
30-е годы XVII века добавили ряд новых проблем правящему
режиму. В юго-восточные степные окраины государства перекочевали из
Центральной Азии 57 тысяч калмыцких кибиток47. Воинственное
объединение калмыцких тайшей (князей), подавившее на своем пути
ногайцев48 и растянувшееся от Китая до Волги, надолго стало предметом
тревог правительства России. Власти строят новые линии укреплений близ
Симбирска, Карсуна, Саратова. Наряду с русскими служилыми там
размещают татар, опять-таки как наиболее приспособленных к дозорной
службе в степи. В том числе значительные партии служилых татар из
Алатырского и Курмышского уездов отправляются туда в 1640-е годы.
К тому же, власти испомещали в тех районах ясашных крестьян,
переведенных из иных густо населенных мест. Перед калмыками, грозившими
Москве до 1673 года49, ставились не только военный заслон, но и
обжитая, хозяйственно освоенная территория.
Затяжная война с Польшей 1654 - 1667 годов, среди прочих своих
последствий, имела и те уроки, что извлекло российское правительство
из её кампаний. Войны становились долгосрочными, и их исход не
решало одно сражение. Все больше требовались войска постоянной
основы, готовые к непрерывной, а не сезонной службе. Поэтому
правительство продолжило комплектование солдатских полков и конных рейтар,
начатое ещё в 1631-1632 годах в ходе подготовки к русско-польской
войне 1632-1634 годов. Служилые татары Нижегородчины частично
влились в новые конные полки.
Крестьянская война под руководством С. Т. Разина 1670-1671 годов
затронула и Нижегородчину. Событиям в Поволжье того времени
посвящены многие исследования, и нет необходимости повторять их ос-
См. Рашитов Ф. А. У к. соч. С. 139.
48 Нападение калмыков на улусы Больших Ногаев в 1634 г. вынудило
последних перейти на правый берег Волги и двинуться по направлению к
Приазовью, где кочевали Малые Ногаи.
49 В 1673 году верховный калмыцкий хан (тайша) Аюка заключил договор с
Алексеем Михайловичем о переходе в русское подданство.
26
новные положения и выводы; достаточно предметно эта крестьянская
война отражена в ряде работ50. Однако нет специальных сочинений,
анализирующих в полном объеме мятеж 1670-1671 годов
применительно к Нижегородскому краю. Отдельные его аспекты, связанные с
участием в событиях татарского населения, затрагивают лишь частично А.
И. Соловьев и А. М. Орлов51.
Имеющиеся материалы позволяют считать, что С. Т. Разин,
разворачивая свое антиправительственное выступление, пытался принимать во
внимание «инородческий» и исламский аспекты. При допросе его
следственными органами в Москве было выявлено, что он направил письмо
к татарам Казани и её окрестностей с предложением о сотрудничестве.
Это письмо, написанное на татарском языке, было персонально
адресовано казанским муллам Икшею и Мамаю, мурзам Ханышу и Москову, а
также неформальным религиозным авторитетам казанских общин -
абызам. Во имя Бога и Пророка Разин призывал казанских мусульман
примкнуть к нему или в случае неповиновения пенять на себя. Он
обещал, обращаясь ко «всем обызом и всем слободцким и уездным бусур-
маном... ничево вам худова не будет, и мы за вас радеем...»52. Таким
образом, в этом разинском «прелестном» письме к казанским
последователям ислама не содержалось сколько-нибудь заметной позитивной и
развернутой программы в отношении поволжских мусульман. За
примитивной формулой «ничево вам худова не будет» стояла неспособность
восставших к эффективному сотрудничеству с конфессиями.
Костомаров Н. И. Бунт Стеньки Разина //Исторические монографии и
исследования. М.: Фирма «Чарли», 1994; Буганов В. И. Крестьянская война под
предводительством Степана Разина // История СССР с древнейших времен до
наших дней. Т. III. М.: Наука, 1967. С. 84 - 98; Лебедев В. И. Крестьянская
война под предводительством Степана Разина. 1667 - 1671 гг. М.: Учпедгиз, 1955;
Степанов И. В. Крестьянская война в России в 1670 - 1671 гг. Т. I, II. Л.: Изд-во
ЛГУ, 1966 - 1972; Лунин Б. В. Степан Разин. Краткий исторический очерк.
Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1960 и др.
51 Соловьев А. И. Стенька Разин и его сообщники в пределах нынешней
Симбирской губернии. Симбирск: Изд-во Симб. губ. уч. арх. комиссии, 1908;
Орлов А. М. Ук. соч. С. 80- 82.
52 Извлечено из: Список с правой грамоты, данной в 1694 году Александру
Вешнякову на поместье изменника Асая Айбулатова в Керенском и Кадомском
уездах - Действия Нижегородской Губернской ученой архивной комиссии
(далее Действия НГУАК). Т. III. Отд. 3. Нижний Новгород, 1898 С. 9
27
Может бытци поэтому документальные источники минимально
отразили участие татар-мусульман Нижегородчины в крестьянской войне
1670-1671 годов. Осмыслить причины, ход и результаты воздействия
разинского движения на татар рассматриваемых нами уездов автор
попытается в § 3 главы IV настоящего исследования.
Последнее двадцатилетие XVII века по ряду причин стало
переломным в жизни служилых татар. Это обусловлено рядом сложно
взаимосвязанных причин.
К 1681 году в связи со смертью султанши Фатами прекратило
существование Касимовское ханство как самостоятельная единица в рамках
российской государственности. Его уход с исторической сцены
российской истории отнюдь не был связан лишь с увяданием генеалогического
древа рода Касимова: в основе этого лежали более глубокие причины.
По-видимому, полным ходом шел процесс отмирания института
служилых татар, влияющий на степень социально-политической «нужности»
Московскому Кремлю отдельного иноэтничного и самостоятельного
вассального государства. Русские границы к тому времени достигли
Китая. Касимовское ханство давно перестало быть буферным между
Москвой, Казанью, ногаями и Крымом. Под воздействием конкретных реалий
заметно менялись формы и методы ведения войны, что особенно
проявилось в затяжных и не всегда удачных боях с Польшей. Появились
новые виды вооружений и боеприпасов. Требовались базовые реформы
российских вооруженных сил.
Исторически существование самостоятельного Касимовского
ханства становилось анахронизмом53. В последнее двадцатилетие XVII века
татары Касимова наряду со служилыми татарами иных уездов
продолжают находиться в рядах российского войска, но уже как лишенные
остатков своей автономии.
Россия времен Алексея Михайловича и его наследников все более
обретала имперские черты своей государственности, и в этих
обновляющихся условиях, как всякая империя, искала новые формы и методы
взаимоотношений со своими поликонфессиональными подданными. Для
этого имелись как внутренние, так и внешние условия и обстоятельства.
Османская империя начинала проявлять элементы стагнации и
упадка, теряя контроль и даже власть над своими периферийными террито-
Подробнее см.: Вельяминов-Зернов В. В. Ук. соч.; Шишкин Н. И. Ук. соч.;
Тихомиров М. Н. Ук. соч. С. 42- 46.
28
риями . В самой России происходил ряд новаций различного плана и
уровня.
80-е годы XVII века породили целую серию царских указов,
специально посвященных татарским и мусульманским подданным России.
Для их появления имелся ряд оснований. В начале 1679 года, в условиях
войны с Турцией, в Москву поступили сведения, что в татарских
деревнях Кунгурского уезда пришлые башкиры ведут протурецкую
пропаганду, заявляя, что « Чигирин (крепость на Украине) турки и крымцы взяли
и государевых людей побили, и мы будем воевать, потому что мы с
ними одна родня и душа»55. Очевидно, что под «родней» мятежные
заговорщики понимали свою этническую принадлежность к туркам, а под
«душой» - религиозную общность. Их разговоры не остались пустым
звуком: в начале 1680 года кунгурский острог был взят татарскими
повстанцами, а близлежащие села разорены. В 1681 году в ходе работы
Церковного собора, на котором присутствовал царь Федор Алексеевич,
поступили сведения, что на местах татарские мурзы-землевладельцы
толкают православное население своих наделов и вотчин к принятию
ислама.
Реакция Кремля была незамедлительной: в 1681 году издается указ
Федора Алексеевича об изъятии владений, населенных христианами, у
тех служилых татар и мурз, что сами не примут крещение56. (Позже он
будет отменен царевной Софьей Алексеевной). С февраля 1682 года
выехавшие по татарским деревням работники уездных администраций
знакомили население с царским указом. До 25 февраля 1682 года
устанавливался срок подачи соответствующих челобитных о переходе в право-
Подробнее об этом см.: Миллер А. Ф. Краткая история Турции. М: Гос-
политиздат, 1948. С. 28- 38; Новая история колониальных и зависимых стран.
Т. I. M: Соцэкгиз, 1940. С. 93- 98, 104-108; Кинросс Лорд. Расцвет и упадок
Османской империи /Пер. с англ. М. Пальникова. М: КРОН-ПРЕСС, 1999. С.
279-446; Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке. Черты структурного
кризиса. М., 1991; Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель.
Исторические очерки. М., 1990; Kunt M. The Sultan's Servants. The
Transformation of Ottoman Provincial Government. 1550- 1650. N. -Y. 1983; Shaw St. J. His-
t6ry of the Ottoman Empire and Modern Turke. Vol. I. Empire of the Gazis: the Rise
and Decline of the Ottoman Empire. 1280-1808. Cambridge, 1976.
55 Цит. по: Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. VII. Т. 13. С. 234.
56 Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗРИ). СПб.: Тип.
II отд. Его Императорского Величества канцелярии, 1830. Т. II. № 867.
29
славную веру служилых татар-мусульман, владевших землями с
православным населением. Данный законодательный акт можно расценить
как очередной удар по отмирающей системе института служилых татар.
5 апреля 1685 года вышел именной (от имени великих князей
Иоанна и Петра Алексеевичей) указ с боярским приговором, также
вносивший новые штрихи в положение и взаимодействие православной и
мусульманской конфессий. Уже в самом названии документа отразилась
его суть. Указ « О крещении иноверцев только по свободному их
желанию без всякого принуждения, о соблюдении некрещеным татарам и
другим иноверцам благочиния во время крестных ходов и необращения
им новокрещенов в прежнее зловерие» 57 не следует считать
однозначным. С одной стороны, он настаивал на недопущении возврата
новокрещен в лоно ислама. (По-видимому, эту задачу должны были решать
приходские священнослужители.) С другой стороны, правящие круги
формирующегося самодержавия, считаясь с полиэтничностью и поли-
конфессиональностью страны, требовали от своих подданных
взаимотерпения и взаимоуважения; по сути указ адресовался жителям сел и
деревень смешанного состава.
В 1686 году появляется новый именной указ князей Иоанна и Петра
Алексеевичей с боярским приговором. Этот законодательный акт имел
следующее название: «О справе поместий после некрещеных Мурз и
Татар, за некрещеными их детьми и внучатами; а если после Мурз и
Татар некрещеных детей и родственников не останется, то справлять
поместья их за крещенными родственниками»58. Смысл закона заключался
в достижении некоего компромисса между властями и представителями
мусульманской конфессии: приоритет получения земли по праву
наследования в татарской среде предоставлялся некрещеным (стало быть
мусульманам), и тем не менее, первенство получения поместий отдавалось
принявшим крещение. Таким образом, по мере возможности
государство закрепляло собственность за православными.
Перечисленные документы в известной степени способствовали
процессу дальнейшего отмирания института служилых татар как
социальной категории, подготавливали его окончательный уход с арены
политической жизни российского общества. Подчеркнем, что параллельно
с означенными указами в области религиозной, правительство развора-
Там же. Ст. 1117, 5 апреля 1685 года.
58 Там же. Ст. 1179, 17 марта 1686 года.
30
чивало блок серьезных преобразований в сфере организации и
управления армии.
К тому же война с Турцией опять выявила слабые стороны
организации русских вооруженных сил, что особо подчеркнули неудачные бои за
Чигирин, походы на Дон 70-х годов. Вновь сделав для себя выводы,
российское правительство предприняло известную военную реформу
1680 года, направленную на устранение недостатков в комплектовании,
формировании и управлении войском. Стержнем преобразований
должно было стать увеличение полков нового строя - регулярных войск. Но
по финансовым соображениям власть не решилась ликвидировать
старую поместную конницу, в том числе и из служилых татар. «Хотя эта
конница не имела самостоятельного боевого значения, - отмечал А. В.
Чернов, - она все же отрицательно влияла на боеспособность войск. Это
показали, в частности, крымские походы» 59.
Какое-то время на рубеже XVI 1-ХVIII веков служилые татары ряда
уездов продолжали активно участвовать в реализации внешних и
внутренних интересов правящей элиты страны. Но под воздействием
изменившихся методов проведения военных кампаний иррегулярная
самообеспечивающаяся конница стала анахронизмом. Ход войн показал -
требовалась армия регулярная, чьи соединения базировались по
казармам и квартирам и не были связаны с необходимостью хозяйственной
деятельности.
Реформы Петра I нанесли самый мощный и последний удар
институту служилых татар. В 1718 году издается специальный указ о переводе
значительной части татар на лесные («лашманские») работы60, и по сути
они оказались вытесненными за обочину активной социально-
политической жизни Российского государства. Подавляющая их часть
окончательно переходит в разряд трудящихся россиян. Исключение
составили крупные татарские землевладельцы, успевшие к началу XVIII
века в большинстве своем принять православие.
• Некоторые специалисты считают, что с тех пор бывшие служилые
татары попали в худшую полосу своей жизни. «Эта работа была крайне
тяжелой», - отмечает А. М. Орлов61. Ф. А. Рашитов также полагает, что
5* Чернов А. В. У к. соч. С. 190.
60 См.: Собачевский В. Лашманы // Энциклопедический словарь (изд. Ф. А.
Брокгауз и И. А. Ефрон). Т. XVII. СПб.: Типо-лит. И. А. Ефрона, 1896. С. 409-
410.
61 Орлов А. М. Ук. соч. С. 93.
31
петровские преобразования, в том числе введение лашманства,
госмонополии на соль, налоговая реформа и т. д., вели «к дальнейшему
ухудшению материального и социального положения коренного населения
Поволжья и Урала»62.
Но следует вспомнить, что ещё в 1713 году Петр I издает указ,
согласно которому мусульманам Казанской и Азовской губерний -
владельцам поместий, вотчин и крепостных - предлагалось принять
крещение в течение полугода63. Режим «держал открытой дверь» в ряды
правящей дворянской элиты для состоятельных нерусских элементов,
естественно рассчитывая, что они воспримут нормы и традиции, в том числе
тогда наличествующую (иной не было) идеологию российской
социально-политической верхушки, как это неоднократно имело место в
прошлом.
Если рассматривать «лашманский» указ 1718 года через призму
историзма, становится вполне различимой его рациональность, причем как
для самого государства, так и для части сообщества - служилых татар.
Служилые татары по ряду вышеизложенных объективных причин и
обстоятельств исчерпали себя как поместные конники. И русские, и
нерусские поместные войска, рожденные эпохой Ивана Грозного и
эффективные на определенном историческом этапе, к XVIII столетию были
тормозом для дальнейшего расширения Российского государства и
уязвимым местом в его обороноспособности. Другими словами, государство
не могло рассчитывать в условиях ведения долголетних войн на те
соединения, воины которых (сочетая в своем подавляющем большинстве
права землевладельца с трудом земледельца64) постоянно были связаны
со своими хозяйствами, сезонными работами и т. п. С 1718 года
служилые татары перестали воевать в массовом порядке. Но государство
отнюдь не посягнуло на их поместья, оставляя им статус мелкого
землевладельца. Причем, Петр не посягнул и на статус служилых татар как
свободных людей: вопрос об их закрепощении не ставился. Государство
в допустимых ему пределах пыталось соединять свои задачи с интере-
62 Рашитов Ф. А. У к. соч. С. 129.
63 История Татарии в материалах и документах. М: Соцэкгиз, 1937. Вып. I.
С. 232.
64 А. А. Новосельский отмечал, что к середине XVII века «служилый человек
столько же был воином, сколько помещиком или земледельцем» - Новосельский
А. А. Исследования по истории эпохи феодализма. Научное наследие. М:
Наука, 1994. С. 187.
32
сами подданных. Естественно, что наделенные от государства
земельной собственностью служилые татары должны были сочетать права
землевладельца с обязанностями госслужащего. Но изменилась форма
службы - от военной к трудовой. Навряд ли следует считать, что ратная
служба и тяготы войны были проще и легче лашманского дела.
Добавим, что Ф. А. Рашитов никак не упоминает тот факт, что
правительство платило лашманам за их труд. А. М. Орлов замечает, что
«устанавливается небольшая плата - конный работник получал по 10
коп., а пеший 5 коп. в день»65, но забывает о том, что правительство
постоянно повышало зарплату своим «лесным работникам»66. Доходы
лашманов от своего труда однозначно квалифицированы А. М. Орловым
как «небольшая плата», причем исследователь не дает никаких
критериев для определения - насколько значительны или ничтожны были те
выплаты.
А между тем, сравнительный анализ некоторых материалов XVIII
века дает возможность считать, что суммы, выдаваемые
Адмиралтейской конторой лашманам, были значительными. Опираясь на сведения о
ценах на основные товары в Нижнем Новгороде в начале XVIII века,
почерпнутые из трудов Корнелия де Бруина67, можно утверждать, что
только за три недели летней работы в лесах, конный лашман получал
средства для приобретения 2 четей земли68 или 35 кур, пеший за это же
65 Орлов А. М. У к. соч. С. 93.
66 В 1774 году лашманская плата заметно выросла: «конному работнику по
16, а пешему по 10 копеек в день, начиная со вступления их в работу и
продолжая до окончания» - Государственный архив Нижегородской области ( далее
ГАНО), ф. 4, оп. 1 а, д. 559, л. 3.
67 Бруин де, Корнелий. Путешествие через Московию // Нижегородский
сборник, издаваемый под ред. А. С. Гациского. Нижний Новгород: Тип. Ниже-
гор. губ. правления, 1890. Т. II /Приложение. С. 37. Заметим, что побывавший в
начале XVIII века в Нижнем Корнелий де Бруин зафиксировал те цены на
продовольствие, что имелись в самом городе. Учитывая постоянную разницу цен на
продукты в городе и деревне, уместно считать, что покупательная способность
имевшихся у сельских лашманов денег была несколько выше. Иными словами,
они могли приобрести больше скота и птицы, нежели указано выше.
68 Согласно имеющимся архивным данным 1 четверть (половина десятины
или 1200 квадратных сажень, то есть полгектара) пахотной земли продавалась за
один рубль - ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 284, л. 22 об.
33
время зарабатывал уплату годового налога государству , или 4 хороших
барана или до 100 уток. Зимой, когда день был короче, но свободного от
полевых работ времени больше, жалованье снижалось, соответственно,
до 6 и 4 копеек в день70. Изложенное заставляет считать вопрос о
«тяжелом положении лашманов», по меньшей мере, спорным.
Изложенное также не позволяет согласиться ни с тоном, ни со
смыслом утверждения А. М. Орлова о том, что «освобождались от
корабельных работ лишь крестившиеся инородцы да русские. Дано указание
крестившихся от лашманства освободить, заменяя их некрещеными, а
также русских не приписывать»71. Правовое пространство, в котором жили
разные этносы Российской империи, не позволяло направлять на
государственные работы русских крестьян, которые в большинстве своем
являлись крепостными русских же помещиков. Выполнение ими работ в
пользу государства означало нарушение установленных самим же
государством социально-экономических прав российского дворянства. Иное
дело, что у крепостных русских крестьян не было права на
высокооплачиваемую государством работу, ибо они не обладали, в отличие от татар
XVIII века, статусом «служилых» людей. Помимо прочего, следует
признать, что татары раньше, нежели русские крестьяне, стали развивать
традицию довольно выгодного отходничества.
Таким образом, у части жителей татарских деревень72 появились
хорошие возможности дополнительных или основных доходов,
позволяющие уже с середины XVIII столетия заняться торговлей, процесс
развития которой автор рассмотрит ниже. К концу XVIII века, когда
Общая сумма подати и оброчных денег государственных крестьян
составляла один рубль десять копеек - История СССР с древнейших времен до наших
дней. В двух сериях, в 12-и томах. Первая серия. С древнейших времен до
Великой Октябрьской социалистической революции. Т. III. M: Наука, 1967. С. 218.
70 ГАНО, ф. 4, on. la, д. 559, л. 3.
71 Орлов А. М. Ук. соч. С. 94- 95. В данной цитате нашла отражение
методологическая традиция отечественной историографии недавнего прошлого -
понимание основных функций государства как направленных на классовое
подавление и национальное угнетение, либо трактовка государства как
откровенного врага большинства своих подданных.
В 1742-1747 годах, согласно данным второй ревизии, в Нижегородской
губернии насчитывалось 8, 9 тыс. лашманов - Фирсов Н. А. Инородческое
население прежнего Казанского царства в новой России до 1762 г. и колонизация
закамских земель // Уч. зап. Казанского университета. Т. VI. Казань: Тип. Каз.
ун-та, 1871. С. 365.
34
правительство Екатерины II пересмотрит условия членства в купеческих
гильдиях (1785), у части татар рассматриваемых нами деревень
окажутся на руках суммы, превышающие 1000 рублей, позволяющие их
владельцам быть причисленными к третьей купеческой гильдии73.
С XVIII столетия историческая судьба подавляющей части татар
России, в том числе и мишарей Нижегородчины, продолжилась в
качестве крестьян - земледельцев и торговцев. Развитие их материально-
хозяйственной и духовно-религиозной жизни автор рассматривает и
анализирует в соответствующих главах настоящей работы.
73 Энциклопедический словарь (изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон). Т. VIII.
СПб.: Типо-лит. И. А. Ефрона, 1893. С. 679.
35
Глава I- ВКЛАД ТАТАР НИЖЕГОРОДСКОГО КРАЯ
В ИСТОРИЮ ГОСУДАРСТВА
РОССИЙСКОГО С ПОСЛЕДНЕЙ
ЧЕТВЕРТИ XVI ПО XVIII ВЕКА
§ 1. Арзамасские и алатырские служилые татары
и мурзы на охране рубежей страны
в последней трети XVI - начале XVII веков
История нижегородских служилых татар конца XVI - начала XVII
веков неразрывно связана с общероссийскими событиями того времени.
Имеющиеся источники и литература дают основания считать, что
процесс расселения служилых татар к югу и юго-востоку от Арзамаса в
последней трети XVI века отражал конкретные военно-оперативные
интересы Москвы. Они, в свою очередь, были тесно связаны с общим
положением Российского государства и международной обстановкой.
Как уже отмечалось во введении настоящей монографии,
восточные, южные и юго-восточные районы современной Нижегородской
области стали в XVI веке объектом внимания российских государей из-за
возросшей их стратегической важности. Во времена Василия III Дикое
поле Сурского левобережья было не только пограничной зоной с
враждебным Казанским царством, но и удобным коридором для нередких
прорывов ногайских и крымских степняков в русские земли. С учетом
этих обстоятельств возникла крепость Васильсурск в 1523 году.
В царствование Ивана Васильевича IV через Нижегородчину
пролегал маршрут его боевого похода на Казань летом 1552 года. Нет
письменных материалов, подтверждающих участие местных татар в этом
походе1, но, в известном смысле, 1552 год стал отправной точкой для
Сохранились лишь предания, позже собранные И. А. Милотворским и
изданные на страницах «Действий НГУАК», согласно которым предводитель
татарской деревни Пары мурза Бахмет присоединился со своими людьми к
войскам Ивана IV, идущим на Казань и заметно отличился при штурме города. Ми-
лотворский И. А. Путь Иоанна Грознаго через Нижегородскую губернию во
время его похода на Казань в 1552 году //Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. III.
36
долгой истории служилых татар края, ибо тогда были поставлены
крепости в Арзамасе и Алатыре, позже превратившиеся в центры
одноименных уездов, на территории которых расселялись «государевы
люди» тюркского происхождения.
Трудно переоценить степень военно-оперативной и материально-
хозяйственной целесообразности выбора Иваном Грозным точек под
эти две крепости. На топографической карте местности близ Арзамаса
можно выявить наличие некоего квадрата почти сплошных полей,
зажатого меж лесных массивов, по углам которого ныне расположены Сако-
ны, Дивеево, Шатки и сам Арзамас (см. карту-схему 1). Появление в
северо-восточном углу этого полевого пространства вновь отстроенной
крепости позволяло решать несколько задач.
Во-первых, она располагалась очень выгодно: на доминирующей
возвышенности, близ реки, и, подобно Киеву, на стыке поля и леса. Лес
не только давал стройматериал, топливо, продовольствие, но и
выполнял важную функцию укрытия мордовского населения (а в ближайшее
время и переселившихся русских крестьян) от конных степняков. Во-
вторых, наличие плодородных, обширных и малонаселенных мордвою
полей предоставляло властям широкую возможность земленаделения
здесь служилых людей (в том числе, и татар), обласканных Василием III
и Иваном IV. И русские дворяне, и служилые татары готовы были
выполнять функции боевых охранников этих неспокойных тогда
территорий. В-третьих, место расположения Арзамаса оказалось
равноудаленным не только от существовавших тогда городов Нижнего и Мурома
(чуть более ста верст), но и от берегов Волги и Оки.
Не менее выгодным было размещение крепости в пределах
современного Алатыря, расположенного при впадении одноименной реки в
Суру. Это закрывало его с двух сторон и усиливало оборонительный
потенциал. Но ценность появления здесь фортификационного
сооружения диктовалась другим, более важным обстоятельством. Картографи-
Отд. 1. Нижний Новгород, 1912. С. 13. Легенда имела под собой достаточно
серьезные основания. В § 1 главы II автор приведет конкретные источниковые
материалы, доказывающие существование в XVI веке татарской деревни Пары
на берегу одноименной реки. То обстоятельство, что деревня Пара фиксирована
в документах начала XVII века свидетельствует, что ратники Ивана Грозного не
тронули её в 1552 году, подобно враждебным татарским селениям на реке Теше.
Это означает, что: либо население Пары не проявило враждебности к русским
войскам, либо часть его действительно присоединилась к участникам похода на
Казань.
37
ческие данные показывают, что именно здесь, на слиянии двух
упомянутых рек, имелась единственная во всем Присурье узкая полоска степи
шириной около 3 км, разделяющая конец сплошного лесного массива
(тянущегося более чем 250 верст на восток от Оки) и берег Суры. Как
показала долголетняя практика, этот своеобразный «проход» был
наиболее удобным местом для вторжений ногайцев и крымцев из южных
степей в пьянский район (см. карту-схему 8).
В мае 1571 года 120 тысяч крымских степняков под общей
командой Девлет-Гирея окским путем добрались до Москвы и уничтожили её
значительную часть. Тогда же были разорены 36 русских городов,
убиты и взяты в плен десятки тысяч человек. В том же 1571 году орды
Больших Ногаев атаковали земли вокруг Тетюшей и Алатыря, что
заставило Ивана Грозного адресовать ногайскому князю Тинехмату «свое
гневное слово»2.
Этот неожиданный набег ногайцев, чьи лидеры заверяли Москву в
мирных намерениях, заставил Кремль пересмотреть отношение к укра-
инным землям и предпринять ряд новых организационных усилий по
действенной и результативной охране государственных рубежей.
Правительство начинает строительство четырех линий укреплений,
географически растянувшихся от Белгорода до Самары, а хронологически
занявших более столетия. Полностью оно будет закончено лишь в 1684
году. Окскому направлению будет уделено особое внимание, так как
оно являлось одним из излюбленных путей степняков в их набегах на
Россию.
В 1571 году князем М. И. Воротынским был разработан устав,
детально регламентирующий порядок несения пограничной службы на
окраинных землях государства российского. Согласно документальным
источникам, используемым С. М. Соловьевым, приокские земли на
Мещере должны были охранять татары и мордва, переброшенные с
земель Кадома и Темникова, а алатырские степи стерегли разъезжие
конные казаки, перемещавшиеся от станицы к станице .
Дозорная служба была организована следующим образом. Боевой
разъезд из 2-6 человек в течение двух недель продвигался по
вверенному участку в несколько десятков верст. Один их бойцов всматривался с
дерева в степную даль и при визуальном обнаружении «чамбула» (аван-
Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой
половине XVII века. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 28, 430.
3 Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. IV. Т. 7. С. 26.
38
гардного отряда неприятеля) зажигал на вершине дерева заготовленный
факел, давая сигнал другим дозорам. Затем, вскочив в седла, группа
мчалась к ближайшей станице (деревне), поднимая тревогу и передавая
эстафету в уездный центр для отражения атаки. Вторгшиеся степняки
обычно пытались догнать и уничтожить заметивших их сторожей для
обеспечения своего главного преимущества - фактора внезапности4.
Таким образом, эти скачки были вполне сравнимы с игрой со
смертью. Нетрудно понять, что более пригодными к таковым маневрам были
служилые татары, использующие свои традиционные навыки и умения
искусных наездников, обеспечивающие им борьбу за существование.
Поселение служилых татар из Темникова и Кадома в арзамасских
землях в последней трети XVI века, о чем свидетельствуют строки
официального предписания им - какие зоны близ Арзамаса контролировать5,
имело под собой серьезный смысл. Для выполнения такой службы мало
было лишь кавалерийского опыта: для сохранения жизни необходима
была полная осведомленность о конкретных особенностях вверенного
степного участка. Эти знания (о протяженности и глубине балок, речек,
урочищ, размерах болот и лесов и т. п.) использовались при отрыве от
преследователей-степняков или при организованном ударе по ним.
Отсюда неизбежным становилось постоянное проживание самих
служилых татар близ охраняемых ими степных массивов. Их способность
жить посреди степи вполне отличала их от русских служилых людей. К
тому же, наделение их четями в полях под Арзамасом избавляло
русское правительство от выплаты им наличных денег (как казакам), а
наоборот, сулило выплату властям служилыми татарами полагающегося
оброка.
В 1574 году начальником пограничной службы назначается боярин
М. Р. Юрьев, внесший серьезные изменения в дело охраны российских
рубежей. По его инициативе начинается возведение новой засечной
линии от Алатыря до Темникова с ответвлением на северо-запад к Арза-
Подробнее см.: Беляев И. О сторожевой, станичной и полевой службе на
польской украйне Московского государства до царя Алексея Михайловича
//Чтения в Обществе истории и древностей российских (ЧОИДР). Кн. 4. М.,
1846. Отд. 1. С. 35, 36; Ключевский В. О. Соч. Т. 2. М.: Госполитиздат, 1957. С.
208-214; Бущик Л. П. Иллюстрированная история СССР. XV-XVII вв. М.:
Просвещение, 1970. С. 104-105; Гумилев Л. Н. От Руси к России: очерки этнической
истории. М.: Экопрос, 1992. С. 201 и др.
Беляев И. О сторожевой, станичной и полевой службе //Чтения
Московского Исторического общества. 1886. № 4. С. 11-30.
39
масу6. Даже беглого взгляда на топографическую карту достаточно для
понимания логики российских военачальников: засека строилась
(проще говоря, устраивался лесоповал) там, где имелись массивы лесов.
Сплошной бор тянулся линией с запада на восток от Цны и Оки до
Суры вдоль Сатиса и Алатыря к Суре, имея северное ответвление в
сторону Арзамаса. Затраты на создание такой засеки были минимальны,
эффект вполне ощутимый. Разъезжавшие по кромке лесов рядом
расселенные сторожа выполняли функции своевременного упреждения.
В образованном в 1560 году Арзамасском уезде, с 70-х годов XVI
века началось планомерное расселение служилых около этой засечной
черты, а на столах его администрации стали появляться документы,
отражающие участие татар в российских событиях того времени. Первые
служило-татарские населенные пункты7 возникли в начале 70-х годов
XVI века к югу и юго-западу от Арзамаса, в местах, прилегающих к Оке
и Сатису, тогда считавшихся прорывоопасными.
Таких сторож было не менее 14, цепочкой вытянувшихся к юго-
западу от Арзамаса в направлении современного поселка Сатис. Их
месторасположение совпадало с окрестностями «Царёвой сакмы» и дорог,
ведущих от Кадома на Арзамас. Наиболее важной из этих сторож
следует признать Изинбулово усадище, запирающее выход из лесных ворот
близ Сатиса. Служилые татары деревень Кадышево и Комкино (не
путать с позже возникшим на Пьяне Камкино — С.С.), прилегавших к
Мокшанскому бору с севера, несли дозоры вдоль лесных засек.
Тогдашняя немногочисленность арзамасских служилых татар (по
одному-три человека в деревне) подчеркивала их предназначение - не
отражение, а упреждение нападения степняков.
Перемещенные на службу в этот уезд балаковские, кадомские, тем-
никовские и др. татары стали защитниками и сторожами вышеописан-
Смысл существования такой линии был очевиден: сплошные версты
срубленных и вповалку лежащих лесных стволов не могли полностью удержать
конных степняков, но они на долгие часы задерживали противника в
преодолении завалов, что давало выигрыш во времени обороняющимся от очередного
набега крымцев или ногайцев, лишало последних их главного козыря -
внезапности появления См.: Милованов В. Г. Засечная черта. Мещерская старина,
Первомайск, 1996. С. 28.
7 Терминологическое обозначение татарских поселений, используемое нами
в монографии, выглядит следующим образом: усад (он же починок) - вновь
возникшее селение, рождающаяся деревня; деревня- сформировавшийся
населенный пункт (по-татарски аул); село- более крупный населенный пункт.
40
ной засечной черты и важных дорог. Среди них немногочисленные
источники 70-х годов XVI века упоминают имена Сюндюка Калахметова
и Кудяя Ичатаева (владельцев дач в Комкино)8, Енговата (владельца
одноименного поместья на Сатисе, то есть у самой лесной оборонной
черты)9, Салтагана Мустофина (владельца дачи на реке Ичаловке)10,
Биговата (основателя деревни Биговатово и известного татарского клана
Биговатовых)11, Томая (основателя Томаево - современной Тамаевки и
рода Томаевых)12, а также Акчуры, Шекая, Сюндюка и Розбахты Теле-
влеевых. Перечисленные имена составляют часть списка первых татар и
служилой мордвы, испомещенных на службу к югу от Арзамаса в 70-е
годы XVI столетия.
Надо полагать, что первые годы службы татар Арзамасского уезда
прошли относительно спокойно: источники не фиксируют появления
степняков в арзамасских землях. Однако арзамасские служилые
приняли участие во внешних войнах. Летом 1579 года среди прочих
служилых татар арзамасские мурзы призываются в Москву для сражений с
Ливонией. Затем они явились в Новгород и Псков. А в августе того же
года вместе с касимовскими, кадомскими, темниковскими и другими
татарами (всего 6461 человек) они опустошили Курляндию 13.
Менее защищенными оказались алатырские места, куда степняки
четырежды прорывались с целью грабежа и захвата рабов в 1571,
1574 4, 1577 и 1581 годах. « В 1577 году на масленице сам князь Тинех-
мат, мурза Урус и другие мурзы посылали своих людей в набег на Русь
по запросу крымского царя. Ходили они на алатырские и темниковские
Арзамасские поместные акты (далее - АПА). № 1. С. 1-2.
9 Там же. №145. С. 186.
10 Там же. № 442. С. 628; № 456. С. 652-653.
11 Там же. №54. С. 53.
12 Там же. № 96. С. 105.
Древняя российская Вивлиофика. Ч. XIV. М.: Тип. компании
типографической, 1790. С. 351, 356, 357. См. также: Вельяминов-Зернов В. В.
Исследования о Касимовских царях и царевичах. СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1863. Ч. II. С.
80-81.
Согласно данным Н. Фирсова в 1574 г. явились татары из-под Казани -
Фирсов Н. Чтения по истории Среднего Поволжья. Казань: Третья тип. губ.
совета, 1919. С. 111; Гациский А. С. Нижегородский летописец. Нижний
Новгород: Тип. Ниж. губ. правл. 1886. С. 35.
41
места», - отмечал А. А. Новосельский15. Весной того 1577 года мирза
Урмухаммед, сын ногайского князя Тинехмата, сумел добраться до
левобережья Суры и разорить деревни между ней и Пьяной, угнать сотни
пленников16. Спустя четыре года, весной 1581, крымцы, ногаи и
азовские татары, напав на белевские и коломенские районы, параллельно
вновь разорили алатырскую округу17.
В данном контексте эти факты, среди прочего, интересны тем, что
указывают на неоднократно (в 1571, 1574, 1577 и 1581 годах)
проявленную неспособность русских казаков из Алатыря упредить вторжения и
дать им достойный отпор. Вставал вопрос о более эффективном
усилении этого опасного места и примыкающего к нему со стороны
Арзамасского уезда Пьянского района дополнительными и более
боеспособными кадрами, то есть готовыми не только к дозору за ожидаемым
противником, но и к сражениям с ним.
Помимо чисто военно-организационных усилий это требовало
новых решений при определении мест размещения новых партий
служилых татар в Арзамасском уезде. В 1580-е годы они были расселены
вдоль южного течения Пьяны, в районе, прикрывающем Арзамас со
ставшей опасной восточной стороны. Так возникли новые земельные
дачи на реках Келе и Пьяне. В Залесском стане Арзамасского уезда
появились татарские форпосты: Новый У сад, Барашев У сад, «усад Кутлея-
рова»18. Зная, что в каждом из этих вновь образованных поселений про-
15 Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой
половине XVII века. М.; Л.: АН СССР, 1948. С. 431-432.
Находившийся в Ногайской Орде русский посол Рюма Васильевич
Языков, расследовав этот инцидент, в июле 1577 года докладывал царю Ивану
Грозному о маловразумительных оправданиях Мирзы, ссылавшегося на свою
молодость и желание покарать «государьских же изменников, которые с Ка-
заньскими людьми ходили воевать». В письме на имя Ивана IV Урмухаммед
отмечал: «А на Алатарь есми яз ездил молод был, в молодости так. А на Ала-
торь есми приходил, а твой Великого Князя Белого Царя земле и людем лиха не
делал есми». Перед Иваном Грозным он пытался свалить вину за свои
преступления на неспокойных тогда «черемисов» (марийцев) и чувашей. (Грамоты
великого князя Ивана Васильевича к ногайским мурзам и их к великому князю
Ивану Васильевичу с 1552 апреля 29 дня по 15 генваря 1558 года. Урагмамет
Мирза - Ивану Васильевичу //Продолжение Древней российской Вивлиофики.
Часть XI. СПб.: Изд. Императорской академии наук, 1801. С. 112, 263.)
Новосельский А. А. Ук. соч. С. 432.
Подробнее см. § 2 главы I.
42
живало по 20 служилых татар, следует признать, что с 80-х годов XVI
века Арзамас с востока прикрывали не менее 60 конных воинов, несших
дозоры близ Пьяны. Во главе их были Алтыш Алышев, Семакай Кут-
леяров, Ижбулат Разгозин.
Непрекращающиеся набеги степняков19 не давали покоя ни
московским государям, ни служилым на местах. На рубеже 1593-1594 годов
азовские татары вновь атаковали Алатырский уезд. «В 1594 в самом
начале года московский посол в Крыму князь М. Щербатов получил
сведения о набеге Барангазыя Казыевского и Досмагметя из Азова на
Алатырские места»20.
На отражение этой агрессии, кроме самих алатырских служилых,
были брошены подвижные подкрепления из Арзамасского уезда -
служилые татары и разъезжие казаки. Данные АПА свидетельствуют, что в
конце 1593 года часть военных татар-арзамассцев была призвана на
военную службу21. Нам известны имена некоторых арзамасских служилых
мурз и татар, участвовавших в отражении набега 1593-1594 годов:
мурзы Айгин, Лукай Чембулатов, Ждан Томаев, Чекей Енгильдеев, Акбулат
Шекаев, служилые татары Уразлей Полтинин, Семакай Кутлеяров и др.
Все они были щедро пожалованы властями земельными угодьями 2,
равно как разъезжие казаки Арзамасского уезда23. Выдача им наград
(тогда земельных участков) наводит на мысль, что набег 1593-1594
годов на алатырские земли был в целом удачно приостановлен.
Вслед за тем вторжением арзамасские и алатырские уездные
руководители были вынуждены вытягивать новую линию оборонительных
рубежей в степи Припьянья от Арзамаса к Курмышу, ставя заслон на
пути степняков к Нижнему. Ибо на рубеже XVI-XVII веков перед
русским правительством вставала среди прочих обязательная задача
освоения Дикого поля: оно должно было перестать быть «диким». И потому
начинают отстраиваться новые деревни арзамасских и алатырских
служилых татар.
По сведениям Дж. Флетчера, вторжения крымцев, ногайцев и других были
почти ежегодными - Флетчер Дж. О государстве Русском /Пер. К. М.
Оболенского. СПб.: Изд. тип. акц. об-ватип. дела, 1911. С. 59, 61.
Новосельский А. А. У к. соч. С. 433.
21 АПА. №431. С. 614-615.
22 Там же. №128. С. 207.
Там же.
43
Спустя 30 лет после появления первых сторожей под Арзамасом
возникают крупные по тем временам служило-татарские поселения. В
степных северо-восточных землях Арзамасского уезда близ реки Пьяны
возникают новые татарские селища - Чекеев Усад (будущее Камкино,
12 человек во главе с Чекеем Енгильдеевым), Пица (20 человек во главе
с Ишеем Кобалеевым), Кочко-Пожарки, а также Алтышево, Лукьяново,
«Ботюково» (то есть никак не обозначенное в документах селение Бо-
тюка Крымчеева - С.С.) и др.
Рождаются новые общины служилых татар в Алатырском уезде:
Шубина (30 человек во главе с Бекешем Розбахтеевым), Карга (15
человек во главе с Ертуганом Коконтаевым), Грибанова (12 человек во главе
с Толубаем Агишевым), Семеновская (30 человек во главе с Биляем
Рундуковым), Пара (43 человека во главе с Шемяком Шемердяновым и
Кузьмой Судеяровым), Ендовищи (20 человек во главе с Чинаем Байбу-
латовым), Рыбушкина (12 человек во главе с Урмаем Утешевым),
Новый Усад под Собачьим Островом (11 человек во главе с Тохбулатом
Лучиновым) и др.
Совершенно очевидно: эти отряды были гораздо многочисленнее,
нежели первые маленькие группы (1-3 человека), испомещенные к югу
и юго-западу от Арзамаса. Повторимся: такое положение подчеркивает
новые задачи, возложенные на служилых татар на рубеже XVI-XVII
столетия, - не только охрана границ и оповещение о приближающемся
противнике, но и готовность к сражению с неприятелем, контроль над
дорогами и реками, пересекающими Пьянский район и левобережье
Суры с юго-запада на северо-восток. Линии, по которым вытянулись
алатырские служило-татарские деревни в Низсурском стане,
выстроились поперек ожидаемого удара ногайцев или крымцев, идущих с юга
от «алатырского перешейка».
Это были относительно крупные по численности жителей усады (от
11 до 43 семей), что и стало одной из причин их исторического
выживания и существования до нашего времени.
Можно полагать, что на рубеже XVI-XVII веков общее число
арзамасских и алатырских служилых татар исчислялось уже сотнями:
арзамасских - приблизительно 220-250, а алатырских - более 40024. Сразу
Наши подсчеты строились следующим образом. В «первоначальных» 14
арзамасских деревнях жило от 1 до 3 служилых татар-помещиков. Таким
образом, их общее количество не могло превышать 50 человек. В остальных, позже
возникших 11 «северо-восточных» деревнях расселялось от 15 до 20 человек.
44
же после окончания «Смуты» российская администрация, собиравшая
войска для сражений с поляками и литовцами, опираясь, по-видимому,
на прежние сведения, рассчитывала получить из Алатырского уезда 420,
а из Арзамасского 250 служилых татар25. Это косвенно указывает на
общее число служилых татар в Арзамасском и Алатырском уездах к
началу XVII столетия.
Кроме того, заметное превосходство числа алатырских служилых
татар над арзамасскими прямо указывает на приоритеты Московского
Кремля к началу XVII века: в условиях возможной угрозы со стороны
причерноморских степняков наиболее уязвивыми местами считались
алатырские земли.
Таким образом, за более чем тридцатилетний период служилые
татары Арзамасского, затем Алатырского уездов сделали значительный
вклад в укрепление обороноспособности России.
Вначале они сторожили полевые дороги и лесные засеки к югу от
Арзамаса. Думается, что службу они несли исправно и четко: после
1571 года степняки так и не решились вторгнуться в Арзамасский уезд с
юга через полевые дороги или лесные проходы. Не исключено, что в
1577 и 1581 годах русские военачальники приобрели, даже в случае
поражений, все же ценный опыт вооруженных столкновений с
явившимися в Алатырский уезд ногайцами и азовцами. Служилые татары воевали
в Ливонской кампании в 1579 году, удачно дрались в 1593-1594 годах
против ногайских и азовских степняков, вторгшихся в Алатырский уезд,
за что были пожалованы новыми землями.
К концу XVI века народилось второе поколение арзамасских
служилых татар - детей первопоселенцев 70-х годов. Они были приняты на
службу и частично пополнили ряды тех, кто возводил новые служило-
татарские усады к востоку от Арзамаса. Арзамасские мурзы
пользовались заслуженным авторитетом у представителей уездной
администрации, о чем свидетельствует, например, готовность последних
выслушивать мнение опытных боевых татарских командиров (Шекаевых, Кил-
Итого их могло быть на северо-востоке уезда до 200 человек. А всего к началу
XVII века общее число арзамасских служилых татар и мурз может быть
превысило 200 человек.
Книги разрядные. Т. I. СПб.: Тип. 2-го отд. Е.И.В. канцелярии, 1853. С. 48.
45
дишевых, Мустофиных, Енговатовых, Собаевых, Томаевых и др.) при
решении важных военных вопросов26.
К началу XVII века число представителей следующего поколения
арзамасских служилых татар возросло, и они заняли видное место в
ряду служилых татар иных уездов. Их командиры успели проявить
организационные способности и конкретные навыки ведения боевых
действий. Можно признать, что в первые годы XVII столетия арзамасские и
алатырские служилые татары являли в своей массе боеспособную,
хорошо организованную и управляемую силу, вполне осознавшую
собственные возможности и значимость.
§ 2. «Смута» и татары Ниже город чины
Начало XVII века знаменовало собой общероссийскую «Смуту».
«Смутное время» (1601-1619) вполне отразилось на Нижегородчине
вообще и на татарском населении в частности. Сменяющие друг друга
на московском престоле государи, пытаясь привлечь на свою сторону
как можно больше народу (вплоть до холопов), то выдавали земли
служилым татарам, то отбирали их, призывали татар к походам против
своих многочисленных противников, поощряли одних и наказывали
других, «сделавших не ту ставку подданных». В свою очередь, как
показывают документированные источники, служилые татары Арзамасского и
Алатырского уездов на протяжении 1606-1611 годов метались между
враждующими группировками российской элиты.
Для выявления причин достаточно активного участия служилых
татар Нижегородчины в кровавых событиях начала XVII века следует
обратиться к немногочисленным, но имеющимся в историографии
версиям. Истоки и обстоятельства недовольства служилых татар юго-востока
современной Нижегородской области рассматривает А. М. Орлов в
своей работе «Мещера, мещеряки, мишаре». Он полагает, что почва
татарского возмущения складывалась из численного роста служилых людей
(а в связи с этим - из роста эксплуатации ясачных крестьян из среды
Согласно АЛА такое имело место быть в 1594 г., когда вслед за набегом
степняков, вторгшихся в Алатырский уезд, арзамасский воевода В. Я. Кузьмин
советовался с 8 знатными татарскими мурзами по делу о возведении новых
форпостов к востоку от Арзамаса - АЛА. № 79. С. 104.
46
нерусских народов Поволжья); указов Годунова о сборе податей;
вторжения Лжедмитрия I, давшего, по мнению А. М. Орлова, импульс
общероссийской политической лихорадке. Специфический момент в
жизни понизовских служилых татар исследователь видит в несправедливых
условиях службы, доводящих последних до разорения: «... если к концу
XVI века земельные владения служилых людей составляли не менее 100
четей, то татары, независимо от титула, наделялись поместьями, не
превышающими 15-20 четей, как правило, на пустошах, без крестьян...
Крайне болезненно воспринимались частые обманы со стороны русских
властей, недоверие, предвзятое отношение к служилым татарам» 27.
Ф. А. Рашитов приводит примеры участия татар в «Смуте»,
связанные с тяготами их экономического и социального положения, не
акцентируя внимание на причинах, сути и формах тех «тягот»28.
В предыдущих материалах были приведены конкретные сведения (а
во второй главе будет сказано гораздо шире) о том, что служилые
татары Арзамасского уезда на рубеже XVI-XVII веков пользовались
заботой администрации, защищавшей их права и интересы, располагали
заслуженным в боях авторитетом, а также получали наградные земельные
наделы. Ниже читателю будут предложены конкретные факты
безбедного существования служилых татар Арзамасского и первых служилых
татар Алатырского уездов.
Что касается «частых обманов со стороны русских властей», то этот
тезис видится спорным по ряду обстоятельств. Исторически сложилось
так, что российская (русская) бюрократия одинаково равнодушно
обманывала как русских, так и инородцев, одинаково мздоимствуя и
совершая иные нарушения. К тому же известно, что служилые татары
Арзамасского уезда восстали осенью 1606 года, примкнув к мятежу своего
бывшего русского уездного начальника - воеводы Бориса Ивановича
Доможирова, смещенного с должности правительством В. Шуйского в
августе того же 1606 года29. Навряд ли служилые татары стали бы
рисковать жизнью, имуществом и достаточно долго участвовать в мятеже
ради своего «притеснителя» уездного масштаба. Также нет никаких
оснований полагать, что взбунтовавшиеся арзамасцы ринулись в события
27 Орлов А. М. У к. соч. С. 61-62.
28
Рашитов Ф. А. История татарского народа: С древнейших времен до
наших дней. Саратов: Регион. Приволж. изд-во «Детская книга», 2001. С. 124.
См.: Смирнов И. И. Восстание Болотникова 1606-1607 гг. М: Наука,
1951. С. 359.
47
лишь в угоду своему предводителю - воеводе Б. И. Доможирову .
Большинство восставших арзамасских служилых людей, в том числе и
татар, продолжали годами сражаться с войсками Шуйского и Лжедмит-
рия II и после того, как их оставил воевода Б. И. Доможиров. Следует
полагать, что в основе их возмущения лежали более серьезные
причины, нежели личные обиды и личные пристрастия.
Глубинные социально-экономические причины участия татарских
служилых помещиков в событиях «Смуты» были вкратце рассмотрены
автором во введении. Думается, что нет необходимости искать их в
некоем эмоциональном настрое татар к началу XVII века, выявлять их в
«этнических обидах» российских нацменьшинств, как это видится
отдельным исследователям.
Даже потеряв своих первоначальных лидеров, мятежные арзамасцы
дрались долго, последовательно, не считаясь с потерями. Если верить
сведениям источников, вышедших из-под пера их противников,
восставшие служилые Нижегородчины постоянно несли большие потери.
Это наводит на мысль о том, что едва ли вконец разоренные ещё на
рубеже веков арзамасские дворяне и служилые татары могли бы почти
непрерывно воевать с правительственными войсками и смоленскими
дворянами с 1606 по 1611 годы, а в 1612 году ещё и отбить яростный
натиск ногайцев. Такие сроки самостоятельной и почти партизанской
войны были способны выдержать хозяева, далекие от полного
разорения к началу событий. Есть и иные (см. гл. III) факты, подтверждающие,
что служилое население юго-востока современной Нижегородчины не
бедствовало к началу XVII века. А подтолкнуть его к активному
участию в опасных событиях «Смуты» могли лишь серьезные причины
социально-экономического и политического характера.
Арзамасские служилые татары, наверное, будучи, как и остальные
арзамасские служилые дворяне, в общей массе мелкопоместными (хотя
среди них были и крупные собственники), поддерживали продворян-
Согласно «Нижегородской десятне 1607 года» тогда Б. И. Доможиров уже
служил у Шуйского, имея оклад в 550 четей - Состав Нижегородского
дворянства по десятням XVII века. Комментарии В. Н. Сторожева. //Действия НГУАК.
Вып. 9. С. 399. Это же подтверждает своими исследованиями В. И. Корецкий -
Ук. соч. С. 395. Не отличались особой политической принципиальностью и
другие лидеры восставших арзамасцев. Так, В. И. Ковернев уже с 1607 г. стал
заместителем одного из воевод царя В. Шуйского, а с 1609 г. уже вновь выполнял
обязанности дьяка в арзамасской администрации при правительстве Лжедмит-
рия II.
48
скую политику режима Бориса Годунова. Но с восшествием на трон в
1606 году В. Шуйского с его настроениями в пользу крупных
землевладельцев их политические интересы пошли вразрез с интересами новой
правящей группировки.
Таким образом, только после смерти царя Б. Годунова, после
череды голодных лет самого начала XVII века и с приходом к власти
боярского правительства В. Шуйского нижегородское служилое дворянство
пришло к политической борьбе, причем в вооруженных формах. В
1606-1607 годах юг Нижегородчины захлестнула волна борьбы за
власть. Выступившая на стороне Лжедмитрия I часть дворян во главе с
помещиком Б. И. Доможировым, бывшим «за воеводы место», имела в
своих рядах значительное число, может быть, даже подавляющую часть,
татар Арзамасского уезда31. Учитывая данные С. Б. Веселовского,
отражающие общее число служилых людей в Арзамасском уезде на 1615 год
- 341 человек32, следует считать, что подавляющее большинство
служилых арзамасцев выступили в 1606 году против власти Василия
Шуйского на стороне Лжедмитрия. Так, одним из командиров татарского
отряда, вышедшего из Арзамаса на Нижний в конце 1606 года, был
состоятельный, ранее проявивший себя на госслужбе, вышеупомянутый мурза
Айдар Енибяков .
В нашем распоряжении имеются документы о действиях близ Кур-
мыша мятежного арзамасского помещика татарина-новокрещена А. Б.
В отписке ноября 1606 г. Б. И. Доможирова Ф. М. Доможирову о посылке
из Арзамаса войск в помощь Лжедмитрию I под Нижний Новгород указывалось,
что «дворяне и дети боярские, и всякие служилые люди, и земские посацкие
волосные люди приговорили под Нижний послать две сотни людей боярских
сотника Остафья Соловцова, а другую сотню сотника Осапа Микульского, да
татар и мордву... а с татары в головах приговорили послать Нефедья Собакина,
да Микифора Зиновьева, да Айдара Мурзу Енибякова» - Восстание И.
Болотникова. Документы и материалы. М.: Изд-во социально-экономической
литературы, 1959. С. 210.
[Веселовский С. Б. ] Акты подмосковных ополчений и Земскаго Собора в
1611-1613 гг. М.: Чт. Имп. моек, об-ва ист. древн. росс, при Моск. ун-те, 1911.
С 523-524.
Ещё в 1596 г. он получил от государя Федора Иоанновича весьма
приличный оклад содержания в 70 четей (Веселовский С. Б. Ук. соч. С. 186-187). Это
почти пятикратно превышало размеры обычных наделов, выдаваемых рядовым
служилым татарам на Нижегородчине в конце XVI века, и указывало на заслуги
Данного лица на поприще государственной службы.
49
Казакова, объявившего себя князем. Со своими служилыми татарами он
рейдировал под Курмышем, пленил людей Василия Шуйского, чем
вызвал ярость царя. Так, 25 ноября 1606 года, в грамоте, направленной в
адрес Свияжской администрации34, царь В. И. Шуйский настоятельно и
даже повторяясь требует изловить и доставить в Москву
вышеупомянутого А. Б. Казакова. Ещё один документ Шуйского направляется на
места 15 декабря 1606 года, где «князь Иван Волховской да Ивашка Домо-
жиров» объявлялись «изменниками» со всеми последствиями для них и
их сторонников35. На Нижегородчине были подняты войска, верные В.
И. Шуйскому. На рубеже 1606-1607 годов они очистили от доможиров-
цев окрестности Нижнего Новгорода. Согласно «Новому хронографу»
под Арзамас были направлены войска князя И. М. Воротынского 3 , а
«Карамзинский хронограф» утверждает, что воеводы Г. Г. Пушкин и С.
Г. Ададуров (Одадуров) нанесли поражение арзамасцам в феврале 1607
года близ острога Серебряные Пруды37. «Григорей Пушкин, пришед с
ратными людьми, Пруды взяли взятьем, и воров побили и многих живых
поймали (курсив наш. - С. С.)»38. Последнее обстоятельство значило,
что многие мятежные арзамасцы, в том числе и служилые татары, были
разбиты. Сопоставляя вышеприведенное число втянутых в события
арзамасских служилых с фактами их разгрома под Нижним и
Серебряными Прудами, следует признать, что значительная часть арзамасских
татар, втянутых в «Смуту», была побита под стенами Нижнего Новгорода
и в иных местах. Только лишь в одном сражении под Зарайском 13
апреля 1608 года 250 (по другим данным 300) служилых арзамассцев под
командованием И. А. Хованского были наголову разбиты литовским
полковником Александром Лисовским, который побросал их тела в
братскую могилу, насыпав сверху курган39.
По сути это был первый документ В. Шуйского, характеризующий
ситуацию в Поволжье в конце 1606 года. «Среди городов Приволжья, которые были
охвачены восстанием, на первое место грамота ставит город Курмыш, за ним
названы Ядрин, Арзамас и Нижний Новгород» - Корецкий В. И. Комментарии
к... / Восстание И. Болотникова. Документы и материалы... С. 391.
Восстание И. Болотникова... С. 206.
Цит. по: Восстание И. Болотникова... С. 87.
37 Там же. С. 113-114.
Там же.
39
Карамзин Н. М. История государства Российского. Примечания 51 к т. 12.
50
Впрочем, это не означало их полного уничтожения. В ноябре-
декабре 1608 года Нижний все ещё отражал нападения мятежников.
Есть документ, свидетельствующий об участии арзамасских татар в
осаде города 5 декабря 1608 года: «...декабря ж в 5 день, приходили к
Нижнему воровские люди Нижгородцы и Арзамасцы дети боярские, и
Татаровя, и Черемиса, и всякие подымные люди, к Нижнему
приступали... на вылазке, воевода Ондрей Семенович Олябьев, с дворяны и с
детьми боярскими, и с головы стрелецкими, с Литвою и с Немцы, и с
Нижегородцы с посадцкими охочими со всякими служилыми людми,
воров под Нижним всех побили и языков поймали болши трех сот
человек на пятнадцати верстах и болши, а знамена и набаты поймали, а ушло
тех воровских людей немного (курсив наш. - С.С.)»40. В течение декабря
гарнизон Нижнего Новгорода добивал повстанцев в Ворсме и под Пав-
ловом на Оке.
В январе 1609 года разноязыкое войско противников Шуйского под
командой арзамасских мурз Б. и Т. Мустофиных атаковало Яранск и
захватило его 5 января. Позже допрошенные московскими властями
очевидцы тех событий отмечали следующее: «Приходили к Еранскому
городу арземаские мурзы Бибай да Теребердей Мустофины со многими
воровскими людьми, с стрелцы и с казаки, и с мордвою, и с чувашею и с
черемисою и привели еранских людей ко кресту за вора, что называется
князем Димитрием»41. Восставшие расширяли зону своих действий под
Яранском 42.
Тогда же противники царя Василия Шуйского - касимовские
татары, бывшие на стороне Лжедмитрия И, объединившись с татарами иных
уездов, в том числе из Арзамасского, Алатырского и Курмышского,
двинулись на штурм Свияжска. «... Собрався воры с Олаторя, и с Кур-
мыша, и из Ядрина, и из Арзамаса, и из Темникова, и из Касимова,
Князь Еналейко Шугуров, да князь Брюшейко Яникеев, да князь Якуш-
ко Глядков, да Васка Ртищев, да Семейка Кузминской, а с ними сбор-
Отписка Нижегородских воевод князя Александра Репнина и Андрея
Алябьева Муромцам, о поражении Русских изменников под Нижним Новым-
городом, Балахною, на Ворсме и под селом Павловым, с убеждением их
принести Государю повинную. 1608 года, декабря 11 //Действия НГУАК. Т. XI.
Памятники истории нижегородского движения в эпоху смуты и земскаго ополчения
1611-1612 гг. В память 300-летия Нижегородского подвига. Нижний Новгород:
Типо-лит. Акц. об-ва «Самообразование», [без г. ]. С. 9.
Акты Археографической экспедиции. Т. 2. СПб., 1836. № 116. С. 221.
42 Там же. № 100. С. 197-198.
51
ные многие люди, тех городов дети боярские и стрелцы, и Мордва и
бортники, и Горная Чюваша и Черемиса, а хотели они приходить к Сви-
яжскому...»43. В январе 1609 года они были жестоко разгромлены под
Свияжском царскими войсками, переброшенными из Казани, «...побиты
наголову ж, и топтали их и кололи, что свиней, и трупу их положили на
семи верстах...»44. Верные Шуйскому войска 10 марта 1609 года
настигли остатки этих мятежников около деревни Бурундуково (близ Свияж-
ска) и «побили всех наголову, и многих поймали, и набаты и знамяна их
взяли»45.
Желая подавить ядро татарского недовольства - Касимовское
ханство, - царь Василий Шуйский бросил на Касимов в 1609 году войска из
Нижнего Новгорода через Муром под водительством князя Ф. И.
Шереметева. Касимовские татары оказали упорное сопротивление:
«...боярин Федор Иванович... поиде под Касимов и Касимов осади, и в
Касимове ж сидяху крепко, не похотеху града Царю отдати...»46. Тем не
менее город был взят штурмом, а множество защитников и мирных
жителей перебито.
В марте 1609 года на Казань двинулось новое мятежное ополчение,
в состав которого входили татары Арзамасского и Алатырского уездов.
Практически все служилые татары так или иначе испытали на себе
тяготы времени, будучи на разных полюсах сложившейся ситуации. Нет
смысла говорить о том - на чьей стороне были нижегородские татары.
Разделяя судьбу других россиян того времени, они сражались в разных
лагерях, неся от этого тяготы, лишения и убытки. Так, например, летом
1610 года, арзамасские служилые татары Теникей Енибяков (из Орехов-
ца) и Бекбей Собаев (из Биговатово) дрались против Лжедмитрия II, а
князь Мустафа Мамешев и мурза Мамеш Теребердеев, будучи на
стороне самозванца, просили его администрацию передать им поместье
вышеупомянутых служилых татар47 (впрочем, точно так же поступали и
русские служилые помещики-арзамасцы48).
43 Там же. №114. С. 217.
44 Действия НГУАК. Т. XI. С. 21.
45 Акты Археографической экспедиции. Т. 2. № 114/П. С. 217.
Цит. по: Вельяминов-Зернов В. В. Исследования о Касимовских царях и
царевичах. В 3-х ч. СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1863-1866. Ч. И. 1864. С. 465.
47 АПА. № 265. С. 359.
48 Там же. № 256. С. 359-360.
52
Приближение конца «Смуты» отнюдь не несло покоя служилым и
неслужилым татарам Нижегородчины. В полной мере лихолетье того
времени отразилось на положении населения Арзамасского и Алатыр-
ского, в несколько меньшей степени - Курмышского уездов. В них было
нарушено управление, чиновники с трудом контролировали обстановку,
в казне не хватало или просто не было денег. В ходе беспорядков
служилые (в том числе и татары) теряли дома, поместья, работных людей.
Кроме того, следует отметить, что глава Арзамасского уезда - И.
Путятин был сторонником Лжедмитрия II и его последователей49. В
своей монографии П. Г. Любомиров отмечал, что И. Путятин, а также
курмышский воевода С. Елагин - «бывшие тушинцы или верные слуги
подмосковных правителей не думали присоединяться к земской рати
(ополчению Минина и Пожарского. - С. С. )»50.
По-видимому, в начале 1611 года часть алатырских служилых
присоединилась к первому ополчению воеводы П. Ляпунова, который 11
февраля того года в одном из писем отмечал, что ожидает подкрепления
«...и темниковцы, и алатырцы и иных многих городов людей тысяч с
сорок и больше... »51.
Источники свидетельствуют, что во второй половине 1611 года «в
Арзамасе стрельцы заворовали, дворян и детей боярских и жилецких
всяких людей и животов побивают и вешают, и на пытках пытают и
огнем жгут и заводят воровство»52. Арзамасские служилые татары и
мурзы с казаками и мордвой под командой татарского головы Алексея
Ивановича Пожакова 12 января 1612 года пошли на Владимир дабы
влиться в ряды сторонников И. Заруцкого53. В марте того же года почти
беззащитный Арзамас, вслед за разорительным приходом смоленцев,
был «занят» явившимися из Казани казаками и служилыми татарами
Известно, что должность арзамасского воеводы И. Путятин получил
благодаря Трубецкому и Заруцкому -АПА. № 293. Он же признавал «царя
Димитрия» -АПА. № 304-307.
Любомиров П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611-1613 гг.
М: Соц-эк. изд., 1939. С. 78.
51 История Мордовской АССР. Т. 1. С древнейших времен то Великой
Октябрьской социалистической революции. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1979. С. 62.
Грамоты и отписки 1611-1612 г. курмышскому воеводе Елагину
//Летопись занятий археографической комиссии 1861 г. Вып. 1. СПб.: Тип. Ку-
мина, 1862. С. 22-23.
53 Там же. С. 18.
53
под командой дьяка Никифора Шульгина54. С собой они принесли
новые неприятности - грабеж и произвол. Так, например, сам Н. Шульгин,
решая государственные дела и династический вопрос, не забывал о
личных интересах и корысти. Пользуясь силой, он отнял владение
арзамасского помещика Семена Нетесова, а самого его уничтожил55.
Приближающееся окончание «Смуты» заставляло арзамасцев
оставлять общероссийские проблемы и защищать собственные очаги.
В несколько ином, но все же трудном, положении оказались в 1611-
1612 годах служилые татары Курмышского уезда. Источники
неоднократно упоминают, что в конце 1611 года из-за пустоты казны не было
возможности платить служилым56. Заметно ослаб контроль власти над
ситуацией. По уезду почти свободно разъезжали представители И. За-
руцкого57, склоняя служилых татар в ряды последователей самозванца58.
Мирное население подвергалось грабежам и насилиям со стороны
вооруженных людей. Так, например, у вдовы, «татарки Курмышскаго уезда
Анакамлы Хлубердиной... ядринский служилый тархан Алтышка Бах-
тышев у неё в деревне взял кобылу рыжу лысу, да провел в Ядрин... »59.
Уездные власти бездействовали и пытались «отсидеться» в стороне от
общероссийской бури. Уездный воевода С. В. Елагин отмалчивался от
многочисленных (с декабря 1611 по февраль 1612 года) призывов князя
Дм. Пожарского направить в нижегородское ополчение «курмышских
служилых татар и мурз новокрещенов и тарханов и черемисов» с
обещанием высокой оплаты их ратного труда 6. Направленного в Курмыш
представителя Дм. Пожарского - Дм. Жедринского Елагин задержал в
одном из сел, а в уездном центре его не принял61. Более того, он
препятствовал выезду курмышских служилых татар и мурз в Нижний Новго-
54 Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. V. Т. 9. М: Изд-во соц. - эк. лит., 1963. С. 19.
Веселовский С. Б. Арзамасские поместные акты //Чтения в Обществе
истории и древностей российских при Московском университете. М., 1916. Кн. 1.
№ 377. С. 489-490.
56 Грамоты и отписки 1611-1612 г. курмышскому воеводе Елагину
//Летопись занятий археографической комиссии 1861 г. Вып. 1. СПб.: Тип. Ку-
мина, 1862. С. 9, 16,21,24.
57 Там же. С. 13, 14,23.
58 Там же. С. 23, 24.
59 Там же. С. 19.
60 Там же. С. 8, 13,16,23,24.
61 Там же. С. 24.
54
род дня пополнения войска К. Минина. Без внимания осталась просьба
и нижегородского воеводы А. Алябьева о присылке в Нижний курмыш-
ских служилых татар в конце 1611 года62. Впрочем, курмышские
чиновники не вняли и призывам арзамасского воеводы И. Путятина
присоединиться к его служилым арзамасцам, идущим во Владимир на помощь
И. Заруцкому 63.
Говоря об участии татар Нижегородского края в рядах второго
(нижегородского) ополчения 1612 года, некоторые краеведы без ссылок на
источники утверждают, что в нем активное участие приняли темников-
цы, алатырцы, арзамасцы 64. А. М. Орлов полагает, что в его составе
были «кроме русских, мурзы, служилые новокрещены, чуваши и
черемисы, вотяки... »65. В данном случае указанный автор почти дословно
пересказывает мнение другого исследователя - В. Н. Поливанова66. На
эту же мысль В. Н. Поливанова ссылаются в форме цитаты в своих
утверждениях Р. Ж. Баязитов и В. П. Макарихин6 . Отметим, что в своей
работе В. Н. Поливанов не уточнял и не конкретизировал - какие
именно татары шли к Нижнему Новгороду. Достаточно известно другое: по
дороге на Москву к Минину и Пожарскому в Ярославле
присоединилась большая группа сибирских татар во главе с царевичем Арасла-
ном68, а также романовские мурзы69. В своем исследовании П. Г.
Любомиров, опираясь на очень скудные источники, полагает, что «были в
составе ополчения татары касимовские, темниковские, кадомские, ала-
тырские и шацкие»70.
w Там же. С. 11.
63 Там же. С. 17-18.
История Мордовской АССР. Т. 1. С древнейших времен до Великой
Октябрьской социалистической революции. Саранск: Морд. кн. изд-во, 1979. С.
62..
65 Орлов А. М. Ук. соч. С. 66.
Поливанов В. Н. Курмышская старина. Симбирск: Изд. Симбир. губ. учен,
архивы. комис.Л909. С. 11.
Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Нижегородские татары-мишари в новое
время. Нижний Новгород, [без изд. ], 1996. С. 19.
Любомиров П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611-
1613 гг. 2-е изд. М.: Государственное соц.-эк. изд-во, 1939. С. 114.
69 Там же. С. 114, 116.
70 Там же. С. 116.
55
Разговор об участии нижегородских татар в формирующемся К.
Мининым и Д. Пожарским народном ополчении на помощь Москве автору
представляется достаточно трудным. С одной стороны, крайне скудна
база исторических данных о личном составе и численности создаваемой
в Нижнем рати, на что указывали ещё исследователи рубежа XIX-XX
веков71. С другой стороны, ретроспекция исторических событий 1611-
1612 годов в Арзамасском, Курмышском и Алатырском уездах
показывает, что большинство их служилых людей ( в том числе и татар ) не
могло быть в составе войск Минина и Пожарского.
В Курмыше этому препятствовала уездная администрация,
пытающаяся дождаться в стороне исхода «Смуты» и удерживающая население
от похода к Нижнему. Большинство служилых (но не все) Арзамасского
уезда, будучи на стороне тушинцев, не желало оказывать помощи
нижегородцам. Однако какая-то немногочисленная часть арзамасских
служилых татар, наряду с вышеупомянутыми Теникеем Енибяковым и Бек-
беем Собаевым, была на стороне противников Лжедмитрия. От имени
этой немногочисленной группы, а также от алатырских татар (косвенное
свидетельство того, что некоторые служилые татары-алатырцы все же
участвовали в мининском ополчении) мурза Василий подписал на
Земском соборе грамоту об избрании царем Михаила Романова72.
Известно, что в поисках денежных средств на нужды ополчения, К.
Минин обращался к служилым Арзамасского уезда с призывом об
оказании помощи. Например, 12 декабря 1611 года он распорядился «... с
Арзамаса с посаду, с Арзамасскова уезда с дворян и детей боярских по-
местей и с татарских и с мордовских деревень збирати на ратных людей
шубы на одежду, с сохи по двадцати по семи шуб, а с дворцовых сел и с
черных волостей с трех вытей по шубе»73.
В целом служилые татары Арзамасского, Алатырского и Курмыш-
ского уездов, втянутые в события 1606-1612 годов, значительно
пострадали. Боевые действия на протяжении почти семи лет и последующие за
ними репрессии дали знать о себе. Наделы, угодья и поместья
отбирались и не распределялись. Многие из этих земель обрели новых хозя-
См., например: Любомиров П. Г. Ук. соч. С. 82.
Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила
Федоровича Романова. М.: Изд. Имп. общ. истории и древн. российских при
Моск. ун-те, 1906.
Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. 1. Ч. 1.
Саранск: МНИИЯЛИ, 1940. С. 222.
56
ев74. Во времена общероссийской неразберихи начала XVII века Москва
пыталась реализовать интересы одних групп знати за счет других. Так,
во времена мининского ополчения «смоленские дворяне, лишившиеся
поместий в своей области вследствие завоевания её поляками и
получившие земли в Арзамасском уезде, прислали бить челом
нижегородцам, чтобы те приняли их к себе»75. Однако арзамассцы вовсе не
собирались делиться поместьями со смолянами и оказали им вооруженное
сопротивление. Измотанные «болотниковщиной», арзамасские
служилые люди не устояли, и в 1611 году Арзамас был взят штурмом. От
дальнейшего тура столкновений арзамасцев и смолян избавила
инициатива Кузьмы Минина, призвавшего последних на баснословно
высокооплачиваемую службу в рядах формируемого им ополчения.
Рассмотрение вышеприведенных фактов дает основание для
некоторых предварительных обобщений. Кровопролитие «Смуты» стало
одной из самых веских причин для начала исчезновения татарского
населения и ряда основанных им населенных пунктов, прежде всего близ
Арзамаса. Анализ источников показывает, что в рядах служилых татар
Нижегородчины самыми активными оказались арзамасские служилые
татары. Разноплановые материалы не только подчеркивают этот факт:
они указывают на массовую гибель именно арзамасских служилых
татар в побоищах 1606-1611 годов под Нижним Новгородом, Ворсмой,
Павловом, Серебряными Прудами, Свияжском, Зарайском и в иных
местах. Исторические документы свидетельствуют о сотнях плененных
и сотнях погибших служилых арзамасцев. Последний и самый мощный
удар по ним был нанесен в 1611 году явившимися под Арзамас
смоленскими дворянами, взявшими город штурмом и подвергшими его
разорению.
Годы «Смуты» включили в себя ещё одно драматическое событие.
Летом 1612 года группы уцелевших арзамасских и алатырских
служилых татар в спешном порядке поскакали на Пьяну для отражения
ногайского набега. Пользуясь общероссийской неразберихой и
подстрекаемые И. Заруцким, ногайские сотни вновь ворвались в Присурье «воева-
Восстание И. Болотникова... С. 317-318.
Соловьев С. М. У к. соч. Кн. IV. Т. 8. С. 661-662.
57
ти Ардатовские места и Алатырский уезд» . В поисках невольников
они сумели добраться до берегов Пьяны.
Выявленные нами документы позволяют воссоздать в самых общих
чертах их маршрут к Межпьянью и по нему. Сопоставление некоторых
имен и обстоятельств показывает, какие именно ногайцы и откуда
пришли в рассматриваемые места77.
Явившиеся к Кадому группы крымцев и ногайцев атаковали
сторожевые укрепления на южной кромке Мокшанского леса, в районе Пуз-
ской Слободы современного Починковского района Нижегородской
области. В этом месте лесной массив заметно сужается и здесь
расположен проход на север в Пьянские степи. По свидетельству источника в
1612 году «приходили на арземаские места крымские и ногайские люди
и ту Пузскую засеку проломили и ворота высекли, и сторожей товары-
щев их побили и дворы их пожгли». Тогда степняки воспользовались
«лесными воротами» (проходом), выводящими к безлесому
пространству близ реки Чеки на стыке Арзамасского и Алатырского уездов.
Ногайцы преодолели Чеку, разорили Собачий Остров (ныне Красная
Горка), форсировав Медяну, атаковали Рыбушкину, а от неё пошли на
запад через Пару (близ нынешней Уразовки), Шубину, Грибанову79.
О пожаловании Баише Мурзе Разгильдееву княжеского достоинства... //
Отчет о деятельности Симбирской ученой архивной комиссии за 1895 год.
Симбирск: Губернская тип., 1896. С. 14.
77 С 1607 г. и Большие и Малые Ногаи отправлялись походами на русские
земли ради полона и грабежа. Учитывая документальное свидетельство о
захвате русскими людей Иштерекова улуса, переправлявшимися в 1612 г. через
Волгу у Самары на ногайскую сторону с пленными, взятыми в алатырских местах
(см.: Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с
Персией / Ред. Н. И. Веселовский. СПб.: Тип. П. О. Яблонского, 1892. Т. II. С.
164-165), следует признать, что в 1612 г. в союзе с крымцами на алатырские
места напали степняки из улусов Больших Ногаев. Стало быть, их отправной
точкой явилась степь между Волгой и Яиком (Уралом).
Документы и материалы по истории Мордовской АССР... С. 228-229.
Считать так, что эти деревни оказались под ногайским ударом заставляет
ряд установленных фактов. Дело в том, что в 1613 году десятки служилых татар
подали прошения на предмет получения копий со своих жалованных земельных
грамот. Среди таковых были представители Собачьего Острова, Рыбушкиной,
Пары, Шубиной и Грибановой -ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 10 об., л. 240; ф.
1404, оп. 1, д. 25, л. 1; ф. 1986, оп. 764, д. 267, лл. 10, 10 об., 11; д. 312, л. 9. В
своих челобитных они подчеркивали, что оригиналы тех документов погибли в
ходе набега 1612 года - ГАНО, ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1. Иные источники свиде-
58
Таким образом, их маршрут очертанием напоминал нечто вроде знака
вопроса. Западное направление их маршрута диктовалось желанием
атаковать Арзамас80. Есть сведения, что тогда они сумели добраться до
Залесного стана Арзамасского уезда, убив некоторых служилых и взяв в
плен их малолетних детей81.
Но к западу от Грибановой их ожидал бой с объединенными под
командой Баюша Розгильдеева алатырскими и арзамасскими
служилыми людьми, татарами, мурзами, мордвой, спешно собравшимися по
приказу алатырского воеводы князя Андрея Хилкова82.
На берегах Пьяны ногайцы были остановлены и повернули на юг.
Они устремились к Алатырю, пытаясь проскочить через Левобережье
Суры. Преследуемые «алатырскими мурзами и мордвою», они были
настигнуты в степи под деревней Чукалы, что в 20 верстах от Ардато-
ва83. Сопоставление маршрута отступления ногайцев с местом сражения
под Ардатовом и упоминание в тех событиях «ардатовских лесных
ворот»84 показывают, что преследующий их Б. Розгильдеев настиг
противника, благодаря своему маневру и прекрасному знанию местности.
Он и его люди прошли через им известный лесной проход, ведущий от
современного села Старое Ардатово к г. Ардатову («ардатовские лесные
ворота»85) и перерезали ногайцам путь отступления, поджидая их в
деревне Чукалы8 . Теперь, сами приобретя фактор внезапности, они раз-
тельствуют: в ходе того нашествия ногайцы жестоко уничтожали служилых «и
дворы их пожгли... » - Документы и материалы по истории Мордовской АССР.
Т. 1. Ч. 1. Саранск: МНИИЯЛИ, 1940. С. 228-229.
В. Э. Красовский утверждал, что целью того ногайского набега был
Арзамас - Красовский В. Э. Алатырская старина. Симбирск: Симб. губ. тип , 1899. С.
8.
81 АЛА. № 366. С. 474; № 371. С. 481.
82 Красовский В. Э. Ук. соч. С. 8.
83
О пожаловании Баише Мурзе Разгильдееву княжеского достоинства... //
Отчет о деятельности Симбирской ученой архивной комиссии за 1895 год.
Симбирск: Губ. тип., 1896. С. 14.
84
Красовский В. Э. Ук. соч. С. 8.
Отчитываясь о том сражении, сам Баюш Разгильдеев среди прочего
упоминал, что «в Ардатовском лесу в воротех был бой с нагайскими людьми и
побили нагайских людей... » - Материалы исторические и юридические, района
бывшего Приказа Казанского дворца. Т. I. Архив князя В. И. Баюшева. Казань.
*882. с 53.
86
Красовский В. Э. Ук. соч., С. 8.
59
били неприятеля, причем вместе с 500 ногайцами в ходе боя погиб их
предводитель мирза Курмамет 87, а его знамя попало в руки
мордовского мурзы Баюша Разгильдеева88. Параллельно подчеркнем ещё одно
обстоятельство: маршрут ногайского набега 1612 года вновь включил в
себя узкую степную горловину между Алатырем и лесом к западу от
него. Это также подтверждало правильность выбора места
расположения алатырской крепости за 60 лет до рассматриваемых событий.
И все-таки какая-то часть ногайцев вместе с пленными вырвалась с
поля боя под Ардатовым и ушла на волжские переправы к Самаре. Но
там их ожидало новое сражение, они были разбиты и взяты в плен, а
захваченные ими россияне освобождены89.
Об участии арзамасцев в этих событиях позволяет судить «выпись из
челобитной новокрещенных князей Якова и Семена Баюшевых о
пожаловании им поместья дяди их, Мордовского мурзы Дорогуньки Баюше-
ва»90. В ней перечисляются прежние (до 1612 года) поместные владения
командира служилых татар и мордвы Баюша Разгильдеева. Среди них
фигурирует «жеребей деревни Княжой на речке на Келе»91. Согласно
АПА, в начале XVII века земли близ этой реки, впадающей в Пьяну,
входили в состав Арзамасского уезда.
Более весомые доказательства - государев указ от 1618 года -
подтверждал и участие арзамасских татар в событиях на Пьяне 1612 года. В
грамоте Михаила Федоровича от 1618 года, данной Б. Разгильдееву и Я.
Мангушеву, помимо прочего, упоминаются «арзамасские князи и мурзы
й татаровя (которые. - С. С.) испомещены в Алатырском уезде» и
которым первый царь Романов «пожаловал и велел им дати нашу
жалованную грамоту»9 . О борьбе арзамасских служилых с ногайцами в 1612
в/Тамже. С. 9.
88
Отчет о деятельности Симбирской ученой архивной комиссии за 1895 г. с
30 июля 1895 г. по 1 января 1896 г. Симбирск: Губ. тип., 1896. С. 14.
89
Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с
Персией. Т. II. С. 164-165; Новосельский А. А. Борьба Московского государства
с татарами в первой половине XVII века. М.; Л.: АН СССР, 1948. С. 74-75.
Исторические акты, относящиеся до обращения в христианство при царе
Федоре Алексеевиче князей и мурз татарских, а также мордвы, черемис и
других инородцев // Симбирские губернские ведомости, 1880, № 38.
Там же.
92
Сборник исторических и статистических материалов о Симбирской ГУ"
бернии. Симбирск: Изд-во Симбир. губ. стат. ком., 1868. С. 259-260.
60
году свидетельствуют материалы АПА . К этой же мысли склоняются
некоторые историки94. Думается, что коль скоро ногайцы шли на
Арзамас, то арзамасским служилым людям ничего другого не оставалось,
как выполнить приказ и защитить собственные дома.
Дмитрий Пожарский в 1613 году высоко пожаловал Б. Разгильдеева
и Я. Мангушева княжескими званиями95 и земельными наделами96,
награды получили также арзамасские и алатырские служилые мурзы,
татары, мордва.
Воцарение в Кремле в июле 1613 года Михаила Романова не
принесло покоя на Нижегородчину, а её служилые татары в полной мере
разделили продолжающееся лихолетье.
В мае-июне 1614 года Алатырская округа вновь подверглась набегу
20 тысяч кочевников из улуса князя Иштерека - ногайцев, а также юр-
товских татар, продолжавших действовать в союзе с И. Заруцким.
Алатырские воеводы князь Черкасский и Фефилатьев 13 мая в 15 часов
получили сообщение выездного казака Григория Константинова, что
около пятисот степняков были замечены на Караульной горе, что в трех
километрах от крепости. «... Алаторской выездной казак Гришка Кон-
стентинов сказал: ездили де они казаки пашни делить и увидели де они
нагайских людей на Караульной горе, от города версты с три, а они
отгоняют стада. А по смете де тех нагайских людей с пятьсот человек. И
мы, господа, послали за ними голову казацкого Ивана Осорьина и с ним
казаков. И собрав на Алатыре всяких людей, у кого лошади были в
городе, и сошли они их на той-же Караульной горе, и с ними дралися и
стадо у них коровье и полоненников, мужиков, и женок и робят сто
тридцать семь отбили...», - сообщали П. Черкасский, Г. Фефилатьев и
93 См. АПА. №366, 371.
94 Любомиров П. Г. У к. соч. С. 107.
Сборник исторических и статистических материалов Симбирской
губернии. С. 259-260.
96
К небольшому поместью Б. Разгильдеева в 48 четей близ деревень Рынди-
ной и Княжой было добавлено ещё 60 четей земли (Выпись из челобитной но-
вокрещенных князей Якова и Семена Баюшевых о пожаловании им поместья
Д*ДИ их Мордовского мурзы Дорогуньки Баюшева») - Исторические акты,
относящиеся до обращения в христианство при царе Федоре Алексеевиче князей и
мУРз татарских, а также мордвы, черемис и других инородцев // Симбирские
^бернские ведомости. 1880. № 38.
61
И. Сукин начальству . Вновь алатырские служилые татары вместе с
другими ратными людьми бились со степняками.
Разбитый в том сражении один из отрядов ногайцев все же сумел
увести с собой захваченный скот. Однако нападавшие потеряли фактор
внезапности и не прошли дальше. Их набег вынудил Москву направить
дополнительные войска в Алатырский уезд98. По-видимому, тот набег
дал толчок российским властям к новому этапу расселения служилых
татар в Алатырском уезде.
Затем служилые татары и мурзы Арзамасского, Курмышского и
Алатырского уездов вновь собираются для похода на запад. Под
командой князя Дмитрия Пожарского в июне 1615 года 1008 татар указанных,
а также Темниковского уездов (составившие почти четверть войска
Пожарского) брошены на войну с поляками и литовцами. В августе того
же года они влились в полки воеводы Шереметева, бившиеся со шведа-
99
МИ
Следующий 1616 год также не принес покоя на Нижегородчину: «в
том же году дали знать государю из Казани и других понизовых
городов, что татары и черемисы заворовали, государю изменили, села и
деревни жгут, людей в полон берут и побивают, к городам приступают,
дороги от Казани к Нижнему отняли». Мятежники имели намерение
атаковать Арзамас, Нижний и Муром100. Служилые татары
рассматриваемых уездов влились в части под командой боярина князя Сулешова и
стольника Львова, направленных в понизовские города. Подавление
бунта было поручено и знаменитому К. Минину. Готовясь к отражению
нападения мятежников в 1616 году, курмышский воевода собирает «с
боярских, дворянских, с детей боярских и татар» новый отряд101.
Между тем, другая часть арзамасских, алатырских, курмышских
мурз и татар продолжает бои с внешним противником с 1617 по 1621
год, воюя в рядах войска князя Борятинского против поляков102.
у/ Цит. по: Красовский В. Э. У к. соч. С. 9 - 10.
98
Акты исторические, собранные и изданные Археографической комисси-
ею. СПб.: Тип. Экспедиции заготовления гос. бумаг, 1841-1875. Т. III. № 11, 16,
257, 272.
99 Книги разрядные. Т. 1. СПб., 1853. С. 47-55.
100 Там же. Стб. 1-12; 23-28; 117-118; 163-169.
101 Акты Нижегородского Печерского Вознесенского монастыря. М.:
Печатня А.И. Снегиревой, 1858. С. 443.
102 Вельяминов-Зернов В. В. Ук. соч. Ч. 3. СПб., 1866. С. 26-27.
62
В январе 1617 года царским распоряжением 6-тысячный отряд, куда
входили и татары, под командованием крещеного татарина князя Юрия
Яншеевича Сулешова выступил на запад из Москвы для соединения с
войсками Борятинского. В марте 1617 года Сулешову удалось одержать
ряд блестящих побед под Дорогобужем, вслед за которыми пошел
обильный поток наград из Москвы103. В сражениях под Троицким
монастырем осенью 1618 года погибло немало татар, в том числе
«знаменитый наездник, причинявший много вреда литовскому войску, Канай
Мурзин, в крещении названный князем Михаилом»104.
В боях против польского королевича Владислава (1618-1619 годы)
прославились и нижегородские татары, внося свой вклад в окончание
«Смуты». Судить об этом позволяют очень высокие награды некоторых
из нижегородских служилых татар. Так, громадным поместьем в 500
четей согласно указу царя Михаила Федоровича был награжден
арзамасский мурза Богдан Мустофин. Позже в 1620 году он обращался с
челобитной в инстанции, напоминая о награде и подчеркивая её
«недополучение»: «Государево жалованье велено за ним - поместье ему на
пятьсот четей за ним де за Богданом в вотчине деревни Чембулатове
шестьдесят четей. А поместье за собой не справил... »105. Царским
распоряжением ему был выдан полный оклад «землями, заломами, лесом
нарекеСатис... »106.
Основанием для авторского утверждения, что Б. Мустофин был
награжден царем именно за вышеописанные события, служат результаты
сопоставительного анализа ряда фактов и документов. Можно было бы
предположить, что он был в составе группы арзамасских и алатырских
служилых татар, высоко пожалованных Михаилом в 1618 году за
отражение ногайской агрессии на Пьяну в 1612 году. Но таковое
предположение не выдерживает критики: согласно царской грамоте 1618 года
сам командир отряда, отбившего ногайцев в 1612 году, Баюш Разгиль-
деев, кроме княжеского титула, получил лишь 60 четей107. По-
IW Соловьев С. М. У к. соч. Кн. V. Т. 9. С. 100.
104 Там же, с. 109.
105 ГАНО, ф. 1403, оп. 1, д. 5, л. 2.
106- л с
Там же, лл. 4, 5.
Подсчитано по: Выпись из челобитной новокрещенных князей Якова и
Семена Баюшевых о пожаловании им поместья дяди их Мордовского мурзы
Дорогуньки Баюшева» - Исторические акты, относящиеся до обращения в
христианство при царе Федоре Алексеевиче князей и мурз татарских, а также морд-
63
видимому, заслуги Б. Мустофина были особо выдающимися на фоне
отличий иных служилых.
Поместье в 500 четей за воинскую службу получил и другой татарин
- Кашай Алекаев Акбулатов, проживавший в 10—40-е годы в Паре Ала-
тырского уезда, владевший там наделами108. 300 четями за выдающиеся
подвиги был награжден сын упомянутого Кашая - Тохтар мурза Каша-
ев109.
Дальнейший перечень подобного рода фактов о наделении за ту
войну с поляками служилых татар Алатырского и Арзамасского уездов
наделами в 200 и 100 четей ограничен объемом настоящего сочинения.
Приведенные сведения указывают не только на заметный вклад
служилых татар Нижегородчины в отражении польско-литовской
интервенции. С другой стороны, они показывают: государство отнюдь не
считало татар менее достойными иных служилых и поощряло их в
соответствии с заслугами. Принимая во внимание тот факт, что
подавляющее их большинство весьма слабо (в лучшем случае на уровне
разговорной речи) владело русским языком и потому не могло проявить
способности на бюрократическо-управленческом поприще110, становится
вполне понятным: высокие земельные пожалования давались за яркие
боевые заслуги. В этой связи автор не видит смысла в тезисах о
материальном ущемлении служилых татар и мурз властями в первой четверти
XVII века, об их этнической и религиозной дискриминации или о
«несправедливых условиях службы, доводящих их до полного разорения,
изнурения и физического истребления»111.
Последний раз тяготы набега степняков алатырцы испытали в 1625
году, когда явившимся в Алатырский уезд казыевцам (Малым Ногаям
вы, черемис и других инородцев //Симбирские губернские ведомости. 1880. №
38.
108 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, лл. 419 об. -421.
109 Там же, л. 420-420 об.
Исключения в этом смысле относятся к персонажам более позднего
времени и связаны с именами дьяка-новокрещена Абаима Болтина, владевшего в
1628 г. поместьем близ заложенной им деревни Абаимово - см. ГАНО, ф. 161,
оп. 109, д. 31, лл. 79; ф. 1404, оп. 1, д. 1, лл. 5 - и толмача Посольского Приказа
в Москве Алмакая Алышева, хозяина угодий под Старыми Мочалеями в 1642 г.
-ГАНО, ф. 1986, оп. 1, д. 81, л. 7 об. Следует добавить, что их наделы были
гораздо более скромными.
111 Орлов А. М. У к. соч. С. 62.
64
из Приазовья) и крымцам удалось захватить «немалый полон»112. Вновь
был нанесен урон юго-восточной части современной Нижегородчины.
«Смута» стала мощной «встряской» татар Нижегородского края и,
как показали дальнейшие события, повлекла за собой ряд
разноплановых последствий.
Помимо прочего, приведенные факты и цифры указывают на начало
роста размеров отдельных землевладений, продолжавшегося на
протяжении всего XVII столетия. С. Б. Веселовский подчеркивал:
«Переломным в истории служилого землевладения, несомненно, был 1610 г.,
когда впервые «за царя Васильево Московское осадное сиденье 118
(1609/1610113) года» было произведено массовое пожалование служилых
людей вотчинами. Следующее массовое пожалование по примеру
Василия Шуйского было произведено в 1612 г. «за Московское осадное
сиденье в королевичев приход». После этих двух крупных раздач
поместных земель в вотчины вотчинное землевладение быстро возрастает за
счет поместного на протяжении всего XVII в. »114. В первой четверти
XVII века стал зарождаться будущий процесс имущественного
неравенства и социального расслоения служилых татар.
Обобщим сказанное об истории нижегородских татар в первой
четверти XVII века, выделив несколько тезисов. Наверное, не следует
однобоко трактовать роль и место нижегородских служилых татар и мурз
в событиях «Смуты» и ближайших последовавших за ней лет, полагая,
что они были только на стороне Шуйского или Лжедмитриев или в
ополчении Минина и Пожарского. Как и все слои российского
сообщества того времени, служилые татары Арзамасского, Алатырского и
Курмышского уездов были втянуты в орбиту бурных и противоречивых
событий на разных их полюсах. Они дрались с поляками, литовцами,
Новосельский А. А. Борьба Московского государства... С. 155.
Следует объяснить используемую здесь и далее хронологию. В
допетровский период было принято исчислять время не от Рождества Христова, а от
Сотворения мира согласно Библии. К тому же, год начинался с 1 сентября, а не с 1
января. В связи с этим год 7118 (или 118) от Сотворения мира надо
рассматривать как начинающийся 1 сентября 1609 г. и заканчивающийся 31 августа 1610
г. Поэтому 7118 г. = 1609/1610 г. Более точный перевод даты события из одной
системы измерения времени в другую возможен лишь при наличии информации
о месяце, когда рассматриваемое событие имело место быть.
Веселовский С. Б. Труды по источниковедению и истории России
периода феодализма М.: Наука, 1978. С. 105.
65
шведами, ногайцами, крымцами. Участвовали в борьбе за власть разных
группировок российской знати - в рядах Лжедмитриев, И. Заруцкого и
частично в ополчении Дм. Пожарского и К. Минина. Документы
свидетельствуют, что часть арзамасских служилых татар была вынуждена
оборонять свои дома от арзамасских же стрельцов, казанских казаков и
смоленских дворян. Помимо прочего, они воевали между собой. Эта
сложная система событий не только уменьшила их ряды, но и имела
последствием начало увядания поселений служилых татар в пределах
Арзамасского уезда, что к концу XVII века повлекло за собой полное
исчезновение татар как этнокомпонента к югу, юго-западу и частично к
востоку от Арзамаса.
Таким образом, первая четверть XVII века стала для служилых и
неслужилых татар Нижегородского края весьма тяжелой, наполненной
драматическими событиями, как, впрочем, и для большинства россиян
того времени. Втянутые в ход российской «Смуты» отнюдь не по
«национальным» причинам, служилые татары Арзамасского, Алатырского
и Курмышского уездов как часть одного из политических слоев страны
отстаивали свои, вполне осознанные социальные и экономические
интересы. В силу ряда причин наибольшую активность в этом процессе
проявили служилые татары Арзамасского и Алатырского уездов;
наименьшую - Курмышского.
По-видимому, за 20 лет (1606-1625) сотни их полегли в
межгражданских сражениях начала века, в ходе борьбы с западными
интервентами, при отражении вторжений кочевников. С осени 1606 по начало
1612 года алатырские и, особенно, арзамасские служилые татары
активно участвовали в событиях гражданской войны, преимущественно терпя
поражения от войск В. Шуйского. В 1611 году Арзамас пережил мятеж
стрельцов, перебивших многих служилых арзамасцев, затем последние
пострадали от прихода смоленских дворян, а в марте 1612 года город
был занят казанскими казаками и служилыми татарами, руководимыми
Н. Шульгиным. Курмышский уезд в 1611-1612 годах переживал полосу
бесконтрольности и неуправляемости. Курмышские служилые татары в
меньшей степени участвовали в общероссийских событиях первой
четверти XVII века.
Участие арзамасских, алатырских и курмышских служилых татар в
мининском ополчении 1612 года почти не прослеживается.
Арзамасские и алатырские служилые мурзы и татары активно
участвовали в отражении агрессии ногайцев и крымцев на алатырские земли
в 1612 году, за что были награждены. Алатырцы вновь дрались со степ-
66
няками в 1614 и 1625 годах под городом Алатырем. Значение этих
сражений весьма значительно, во всяком случае они не носили лишь
эпизодический характер, как считают отдельные краеведы, лишь
фрагментарно упоминая о них. Трижды остановив степняков в Присурье и
Межпьянье, служилые татары убедительно доказали правильность
правительственного решения массово расселять их к востоку от Арзамаса,
доказали свою боевую эффективность. Оказалось, что в Нижегородском
Поволжье крымцев и ногайцев удерживали не засеки, а открытые
полевые сражения, заметную роль в которых играли конные служилые
татары. Благодаря их отваге и воинским навыкам, сотни русских и
нерусских людей сохранили жизни и избежали плена. Со стороны полиэт-
ничного населения рассматриваемых уездов служилые татары
укрепляли отношение к ним как к надежным защитникам. А значит, возрастало
уважение к ним со стороны рядовых тружеников.
С 1615 по 1621 год арзамасские служилые татары воевали против
польско-литовского вторжения, часть из них была отмечена высокими
наградами в виде сотен четей земельных пожалований. Арзамасские
служилые татары понесли наибольший урон в рассматриваемый период,
сложив головы в боях на западных границах государства.
В течение всех этих кампаний татары Нижегородчины
демонстрировали принципиальность и твердость своих убеждений, хорошие боевые
навыки, военную дисциплину. События времени «Смуты» не привели к
полному исчезновению татар как этнического компонента,
составляющего общую этническую картину тогдашнего Нижегородского края. Но
повторимся: «Смута» дала толчок к увяданию татарских усадов в
Арзамасском уезде. Однако в ходе её и после Смутного времени стали расти
служило-татарские общины в Курмышском и, особенно, в Алатырском
уездах.
Таким образом, первая четверть XVII века стала заметной вехой в
общем процессе развития татарских сообществ Нижегородчины.
67
§ 3. Арзамасские, алатырские и курмышские
военные татары на боевой службе Отечеству
в XVII столетии
Окончание «Смуты» в России совпало с началом значительного и
продолжительного по времени общеевропейского события -
Тридцатилетней войной 1618-1648 годов. Москва оказалась на стороне
антигабсбургской коалиции, и это осложнило её отношения с католическим
миром, прежде всего с Польшей, союзницей Испании и Австрии. Готовясь
к назревающим военным столкновениям, правительство Михаила
Федоровича помимо прочих усилий обращается к служилым «... алатырцам,
курмышанам и мещерских городов; темниковским, касимовским, ка-
домским и цненским князьям и мурзам и татарам, которые ныне живут
по домам, идти им на государеву службу в полки»115. В 1632 году был
сформирован первый рейтарский конный полк, частично
укомплектованный из служилых татар.
С 1632 по 1634 годы развернулись боевые действия с поляками под
Смоленском и Дорогобужем. На помощь неудачно осаждавшему
Смоленск князю, боярину Б. М. Шеину в 1633 году царь готовит
вспомогательный «поход всех татар, атаманов, казаков, новокрещен»116 под
общим командованием князей Д. М. Черкасского и Д. М. Пожарского.
Среди прочих (казанских, свияжских, касимовских, темниковских, ка-
домских) татар туда были направлены 359 алатырских, 220 арзамасских
и 155 курмышских служилых татар и тарханов117. Татары Нижегород-
чины составили почти треть всех служилых татар и мурз, брошенных
тогда на войну с поляками118.
Имеющиеся историографические работы не содержат сведений о
конкретных именах служилых татар - участников тех событий.
Достаточно скупые и разрозненные архивные данные все же позволяют
утверждать, что один из отрядов тех «курмышских служилых татар и
тарханов» возглавлял мурза Чурай Томбактин из Татарского Моклоково.
Источник свидетельствует, что прямо из-под Смоленска он прибыл в
Акты Московского государства, издаваемые Имп. академией наук / Под
ред. Н. А. Попова. Т. I. СПб.: Изд. Имп. акад. наук, 1890. № 181, 185.
Акты Археографической экспедиции. Т. III. № 206.
117 Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. V. Т. 9. С. 282.
118
Подсчитано по: Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. V. Т. 9. С. 282.
68
1634 году в Курмыш на судебное разбирательство по поводу спорных
земель под Моклоково119.
Война на западе не могла заслонить существующую угрозу
нападений степняков Крыма и Приазовья. «Московское правительство
ожидало нападения татар в 1633 году, но не могло во время решающих
операций под Смоленском произвести переброски хотя бы части
вооруженных сил на южные границы государства» 120. Это заставляет считать,
что какая-то часть служилых алатырцев-татар во время той русско-
польской войны продолжала оставаться на местах.
В 1636 году «в марте донские казаки наблюдали и получали
сведения о приготовлениях татар к походу под Шацк, Темников и Алатырь
по Ногайской дороге»121. А в мае 1636 года ногайцы двигались вдоль
Суры и Мокши; в августе их сотни появились в Шацком и Темников-
ском уездах, захватывая пленных122. Таким образом, летом 1636 года
арзамасские и алатырские места были вновь под угрозой вторжения
степняков. Уместно предположение о приведении в боевую готовность
имевшихся там военных людей, в том числе и служилых татар.
В связи с заметным расширением границ российского государства
при царе Алексее Михайловиче пределы Арзамасского и Алатырского
уездов перестали быть «украинными» и опасными. С возникновением
ряда новых военно-стратегических приоритетов, порожденных
приходом калмыков, возводится новая укрепленная линия во вновь
построенном Симбирске. И уже с 1647 года служилых татар Алатырского уезда
десятками переселяют в крепость Карсун близ Симбирска. Согласно
«Выписи из отдельных книг сотника алаторских выезжих казаков»
тогда, в 1647 году, тридцать конных татар уезда были направлены на юго-
восток123. Тогда же в Карсун направляется и часть курмышских
служилых и неслужилых татар. Им было выдано «денежное жалование для
новой селитьбы по шесть рублей человеку, дворовые места и
огородные, и пашни, и сенные покосы, и всякие угодья велено устроить в тех
119 ГАНО, ф. 579, оп. 589, д. 111, скл. 2.
120 Новосельский А. А. У к. соч. С. 216.
121 Там же. С. 235.
. 122 Там же. С. 236.
См.: Снежневский В. И. Генеральное межевание земель и несколько
сведений о характере землевладения в Нижегородском крае в XVII -XVIII
столетиях по делам межевого департамента Сената //Действия НГУАК. Т. I. (Вып. 1 -
14) Вып. 10. Нижний Новгород: Изд. губ. правл., 1894. С. 452.
69
городах и острогах от засечных крепостей в ближайших местах, а на
пашню земли велено им дать по пятнадцать и по двадцать четей в
поле»124. Курмышских служилых и неслужилых татар было переведено в
Карсун в 1647 -1648 годах 436 человек125. Для многих из них это
означало потерю налаженных за десятилетия хозяйств и привычного уклада
жизни. Не случайно, именно тогда, в 1647 - 1648 годах, были
зафиксированы практически первые случаи неповиновения рядовых служилых
татар 126. В 1655 г. из Алатырского уезда в Карсун для охраны укреп-
района вновь переводятся служилые алатырские татары127. Арзамасские
и алатырские татары участвуют в затяжной русско-польской войне 1654
- 1667 годов, воюя на Украине, и, в частности, штурмуют Смоленск в
1654 году128. Судя по документам, та кампания весьма тяжело далась
российскому воинству, и в частности, алатырским татарам, набранным в
12 деревнях (Карге, Шубиной, Семеновской, Ендовищах и др.)129- В
другой челобитной от 1660 года арзамасские и алатырские служилые
татары также перечисляли некоторые эпизоды своего участия в той
войне: «... под Хмельниками был бой с ляхами и с вором и с
изменником с Ивашкой Выговским... Ходили из Умана в поход очищать
черкасские города, Могилев с товарищи и дошли до Кублич»130. Они
продолжали служить государству, оставаясь по преимуществу
мелкопоместными служилыми воинами.
Зерцалов А. И. Материалы по истории Симбирского края XVII-XVIII вв
/Под ред. В. Э. Красовскаго. Симбирск: Симбирск, губ. уч. арх. комис,
Симбирская губ. тип., 1900. С. 22.
12 Красовский В. Э. У к. соч. С. 10.
126 Зерцалов А. И. Ук. соч. С. 21.
127 Красовский В. Э. Ук. соч. С. 10.
128
В частности, в челобитных алатырских служилых татар боярину Б. И.
Морозову дается упоминание об их «смоленских службах» середины XVII в. -
Подробнее см.: Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова. М.; Л.: Изд-во АН
СССР 1945. Ч. II. С. 113-114. Челобитье, челобитная (от «бить челом»,
кланяться) - просьба, жалоба (в делопроизводстве России XV - начала XVIII в.).
Челобитная подавалась в центральные и местные государственные учреждения
на имя царя, помещика, вотчинника и др.
129 Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1945.
Ч. II. С. 113-114.
Акты Московского государства, издаваемые Имп. акад. наук /Под ред. Н.
А. Попова. СПб., 1901. Т. 3. С. 274.
70
В 1661-1663 годах в Алатырском уезде имелось 322, в Курмышском
_ 48 служилых татар и мурз131. Частично из них набирались воины для
вновь образовываемых частей российской армии. Дело в том, что после
затяжных кампаний с Польшей русским военачальникам становилась
понятной неизбежность переформирования частей армии, ибо
поместная система призыва на службу начинала себя изживать: требовались
солдаты постоянной (казарменной) службы на манер «иноземных»
войск. Из татарских конников стали образовывать рейтарские
(кавалерийские) полки. По-видимому, какая-то часть служилых татар
Нижегородского края влилась в эти новые формирования. В частности, на это
указывает упоминание в документах XVII века деревни с названием
«Рейтарская» (ныне Ключищи или Суук-Су)132. Однако рассмотрение
архивных документов и иных материалов 60-70-х годов XVII века
выявляет тот факт, что большинство служилых татар рассматриваемых
уездов призывалось на войну по схеме XVI века, то есть как поместная
конница.
События крестьянской войны под руководством Степана Разина
(1670-1671 годы), не обошедшие стороной Нижегородчину,
подтвердили верность Московскому Кремлю большинства служилых татар.
В начале сентября 1670 года Разин подступил к Симбирску и осадил
его. Почти месяц он вел осаду Симбирска и отсюда рассылал во все
концы своих посланцев с призывами к восстанию. В обмен на согласие
воевать на их стороне эти, так называемые «лазутчики», обещали
человеку зипун и пять рублей, а в случае отказа- грозили смертью133.
Высылаемые вперед агитаторы, появлявшиеся на территории Алатырского
уезда, предваряли движение отряда атамана Максима Осипова, который
двигался в северо-западном направлении от Симбирска по заданию
Разина. Именно этот отряд занял сдавшиеся Алатырь, затем Курмыш, Яд-
рин и Васильсурск.
Не следует упрощенно считать, что все население рассматриваемых
уездов, а тем более их служилые элементы, в одночасье перешли на
сторону разинцев. Так, около 500 оставшихся верными правительству
Подсчитано по: Веселовский С. Б. Смета военных сил Московского
государства в 1661-1663 гг. /ЧОИДР. М, 1911. Кн. 3. С. 44-46; 48-52.
* ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 421 об.
Крестьянская война под предводительством Степана Разина. Сб. доку-
м«нтов. Т. П. Ч. 1. М: Изд-во АН СССР, 1957. С. 62. далее - Крестьянская вой-
71
военных ушли из-под стен павшего Алатыря вместе с воеводой Ф. И.
Леонтьевым за Ардатовский лес в сторону Арзамаса 134.
Упорное сопротивление оказал в сентябре 1670 года Саранск, среди
защитников которого были служилые татары, набранные в 1669 году в
Курмыше, и недавно переведенные сюда татары-арзамасцы. Срочно
переброшенные летом 1670 года из-под Арзамаса в Саранск для
распределения по полкам татары и мурзы были там оставлены воеводой. Он «у
себя оставил лучших людей, арзамасских мурз и татар и иных городов,
кому было мочно (возможно - С.С.) служить»135. Другая часть тех,
собранных служилых татар была направлена в ряды полка князя Ю. Боря-
тинского, шедшего на Симбирск.
В бассейне реки Суры началось массовое присоединение к Разину
русских, чувашей, мордвы. Однако среди татарского населения Ниже-
городчины разинцы не встретили поддержки: источники не упоминают
о переходе на сторону бунтовщиков населения татарских деревень.
Во-первых, мужское население деревень Алатырского,
Арзамасского, Курмышского уездов входило в состав правительственных войск.
Измена оставшихся дома, переход на сторону Разина, влекли суровое
наказание находящимся в армии их близким. Алатырские и арзамасские
мурзы и татары принимали участие в военных столкновениях,
развернувшихся на территории Арзамасского уезда, где «крестьяне
забунтовали» после взятия разницами соседнего Алатыря (16 сентября 1670 года)
и активизации восставших137. Вполне вероятно, они входили в состав
военного отряда, находившегося под началом воеводы Ф. И. Леонтьева,
посланного полковым воеводой Ю. А. Долгоруким на усмирение
восставших. Из служилых татар был укомплектован полк князя Ю. Н. Бо-
рятинского, сражавшийся с Разиным под Симбирском и одержавший
над ним верх. В целом личный состав той части остался верен присяге;
лишь четверо уроженцев Камкино перешли на сторону противника138.
Соловьев А. И. Стенька Разин и его сообщники в пределах нынешней
Симбирской губернии. Симбирск: Изд. Симб. губ. уч. арх. комиссии, Симб. губ.
тип., 1908. С. И.
Отписка царю воеводы Юрия Никитича Борятинского / Соловьев А. И.
Стенька Разин и его сообщники в пределах нынешней Симбирской губернии.
Симбирск: Изд. Симб. губ. уч. арх. комиссии, Симб. губ. тип., 1908. С. 6. № 31.
136 Там же.
1 7 Крестьянская война... С. 83.
138 ГАНО, ф. 1403, оп. 1, д. 143, лл. 1-6; ф. 2013, оп. 602, д. 344, лл. 1-4.
72
Во-вторых, жители татарских деревень имели возможность
контактировать с разинцами, двинувшимися после захвата Курмыша, Ядрина,
Васильсурска к Нижегородскому уезду. Восставшие шли на Лысково и
Мурашкино через курмышские и алатырские деревни, в том числе
татарские. Но большинство населения татарских деревень не проявило
себя в поддержке разинцев, лишь отдельные жители Камкино и Мокло-
ково оказали содействие восставшим139.
Многочисленные свидетельства источников о переходе на сторону
Степана Разина жителей Алатырского уезда не содержат упоминаний об
алатырских татарах. Речь идет о русских, мордве, чувашах и марийцах.
Например, в документах мы читаем, что участие в движении приняли:
«Алаторского уезду мордва и крестьяня», «Алатарского уезду уездные
люди, помещиковы и вотчинниковы крестьяне и мордва», «черемиса (то
есть мари. - Авт.) и чюваша и мордва»140.
Отметим также, что в первой половине ноября 1670 года отряд
восставших находился «в Алаторском уезде за рекою, за Пьяною, в селе
Сергачах и Пожарках и в-ыных (иных — С.С.) местех»141 - то есть в
нескольких верстах от татарских деревень. До 23 ноября разинцы
пребывали в мордовской деревне Юморга. 24 ноября того же 1670 года этот
отряд начал движение в село Салган142.
Однако желанного для разинцев перехода на их сторону не
произошло. Напротив, не позднее 22 ноября 1670 года к царскому воеводе
Василию Панину близ села Гагино прибыла делегация от алатырских и
арзамасских татар из 15 мурз во главе с Мамкаем Алкаевым сыном
Мангушевым. Они явились в Гагино, чтобы засвидетельствовать свою
преданность: «... они де служить тебе, великому государю, по прежнему
все ради». Кроме того, они заявили, что к стоящим в Юморге разницам
никто из татар не присоединялся: «А они, де, татаровя нихто к ним,
вором (то есть восставшим крестьянам. - Авт.) не пошли»143. Более того,
алатырские татары, будучи тогда же зачисленными в полк воеводы
Василия Панина, сражались с разинцами 24 ноября у села Салган144.
1-XQ
Крестьянская война... С. 267, 268, 294, 368 и др.
140 Там же. С. 70, 77, 170.
141 Там же. С. 268.
142 Там же.
143 Там же. С. 308.
144 Там же. С. 328.
73
В-третьих, следует отметить события, связанные с появлением в
деревне Рыбушкиной соратника Разина Асана (Хасана) Айбулатова145.
Ранее служивший в полку князя Ю. Н. Борятинского кадомский
служилый татарин А. Айбулатов перешел на сторону восставших и примкнул
к Разину под Симбирском. Осенью 1670 года он направляется в Москву,
имея при себе письмо мятежного атамана к столичным татарам146
(аналогичное было направлено к татарам Казани). На пути следования через
Алатырский уезд он останавливается на ночлег в деревне Рыбушкиной
у своего знакомого Булана Алибякова: «...Асанка был в Олаторском
уезде, в деревне Рыбушкине у татарина у Буланки Алибякова, и из
деревни поехал с племянником ево к Москве...»147. По-видимому, приезд в
деревню разинского агитатора, везущего воззвание к татарам-
мусульманам, не вызвал никакой реакции ее жителей. Об этом вполне
предметно позволяют судить материалы следственного дела, весьма
тщательно проведенного полу головой148 московских стрельцов Алексе-
Карачурин Асан Айбулатов сын (он же мурза Акай или, как его называли
русские крестьяне, Мурзакайка) - служилый татарин, атаман, один из
руководителей крестьянской войны под руководством С. Т. Разина. Имел как служилый
человек земли в Кадомском и Керенском уездах. Перешел на сторону Разина.
Говорил о себе: «Я, Асан, Айбулатов сын, - при Степане Тимофеевиче». -
(Прелестная грамота от имени С. Разина и А. Карачурина к казанским татарам с
призывом присоединиться к восстанию //Крестьянская война... С. 52). В ноябре-
декабре 1670 г. отряд Карачурина (состоял преимущественно из мордвы)
сражался с правительственными войсками в восточной части современной
Мордовии. В 20-х числах ноября 1670 г. отряд был истреблен, а мурза Акай казнен.
Между прочим, на следствии и допросах С. Т. Разин показал, что текст
этого письма был переведен с русского на татарский самим А. Айбулатовым -
Список с правой грамоты, данной в 1694 году Александру Вешнякову на
поместья изменника Асая Айбулатова в Керенском и Кадомском уездах /Разобран А.
В Смирновым //Действия НГУАК. Т. III. Отд. III. Нижний Новгород: Тип. губ.
правл, 1898. С. 9.
Список с правой грамоты, данной в 1694 году Александру Вешнякову на
поместья изменника Асая Айбулатова в Керенском и Кадомском уездах
/Разобран А. В. Смирновым // Действия НГУАК. Т. III. Отд. 3. Нижний
Новгород, 1898. С. 10-11. Документ опубликован также в сборнике «Документы и
материалы по истории Мордовской АССР». Саранск: МНИИЯЛИ, 1940. Т. II. С.
102.
148
Полуголова - воинское звание в русской армии XVI-XVII вв., командир
подразделения стрельцов численностью 250-500 (по другим данным до 300)
74
ем Лужиным. Среди многочисленных репрессированных по делу А.
Айбулатова и ряда связанных с ним лиц, в документах не фигурируют
ни Б. Алибяков, ни иные рыбушкинцы. И, если А. Айбулатов и вел
среди них пропаганду или агитацию в пользу С. Разина, то население Ры-
бушкиной осталось равнодушным к интересам мятежников.
Верность жителей татарских деревень режиму в тех мятежных
условиях говорила о разных обстоятельствах.
Прежде всего, это свидетельствовало об отсутствии бунтарских
настроений в их среде. Отсюда следовало, что не было оснований для
всеобщего недовольства населения деревни. По-видимому, зарождавшийся
в середине XVII века земельный вопрос еще не достиг своей остроты и
не превратился в проблему номер один. Говоря упрощенно, заметим,
что им пока вполне хватало тех хозяйственно-жизненных пространств,
что они имели.
Отголоски разинского мятежа ещё долго давали о себе знать в
пределах Нижегородчины. И не только потому, что где-то скрывались
уцелевшие группы мятежников, айв связи с обострением внутридеревен-
ских интересов.
В 1679 году алатырский служилый татарин из Камкино Курманалей
мурза Алкаев сын князь Мангушев «по сыску» получил земли в 60
четей, ранее принадлежащие его землякам Девлеткильдею Сюндюкову и
Акмамету Сатышеву149. Мангушев завладел землями в результате
расследования участия вышеозначенных камкинцев в разинском бунте.
Через 10 лет он получает ещё 30 четей земель камкинца Оськи (Юсипа)
Борисова, также обвиненного в участии в разинских событиях150.
В 1682 году бывшему в боевом походе камкинцу Ч. Сюндюкову
уступил свои земли (30 четей) его односельчанин Игимай Яншеев
(Янышев). В том же 1682 году к этому процессу передела собственности
подключился ещё один претендент на спорные земли - новокрещен (с
1681 года) А. Ф. Мустофин, рассчитывающий на льготы по случаю
принятия им православия.
Он подает челобитную с просьбой о наделении его землями
односельчан - служилых татар Аюкая Азманова, Бибая Вилкаева, Бигилды
Айгилдина, Акберды Дешбулатова, Игимая Вешнякова и Осипа (Юси-
человек; позднее полуполковник и подполковник - Военный
энциклопедический словарь. М.: Военное изд., 1984. С. 574,
149 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 1.
150- ,
Там же, л. 6.
75
па) Борисова, изменивших царю в ходе восстания 1670-1671 годов151.
На то, что данный факт прежде был неизвестен, указывает требование
извещенной Мустофиным администрации нижестоящим чиновникам
разобраться в отношении им упомянутых лиц и где они находятся в
настоящее время152. В конечном итоге А. Мустофин получил от властей,
установивших измену вышеозначенных камкинцев, 150 четей их зем-
ли153.
Как выяснилось позже, русские чиновники, оформляя документы
перепутали имена виновного Игимая Вешнякова и невиновного Игимая
Янышева и земли последнего, ошибочно причисленного к
бунтовщикам, изъяли по поступной у бывшего в боевом походе Ч. Сюндюкова и
передали новокрещену А. Мустофину согласно его челобитной 154.
Однако в 1683 году упомянутый Оська Борисов и сын бунтовщика
Аюкая Азманова Теребердей Аюкаев, вернувшийся в отпуск с войны,
бьют челом о возврате им наследственных земель155. Тогда им было
отказано на основании указа 1682 года о том, что если спорные земли
переданы новокрещенам, то участки остаются за последними156. Но через
10 лет (1693) на основании вновь (до 1689 года) поданной челобитной
не успокоившихся О. Борисова и Т. Аюкаева идет новое
разбирательство спора между ними и Мустофиным. И земли были оставлены за
последним157. В том же 1693 году к тяжбе подключается ещё один
персонаж - сын погибшего в крымском походе Теребердея Аюкаева - Алюй
Теребердеев, вновь ходатайствующий о возвращении ему земель отца и
деда. В челобитной он пишет вместе с братом другого участника
турецкой войны (Чурая Сюндюкова) Курмашем мурзой Алюевым сыном
Сюндюковым о своих притязаниях, причем они называют себя «чебок-
саринами Арзамасского уезду помещиками»158. Они объясняют
подробности бюрократической ошибки с поместьем бунтовщика Вешнякова,
мотивируют права на землю погибших Чурая и Теребердея, перечисля-
151 Там же, ф. 2013, оп. 602, д. 344, л. 1.
152 ^ t
Там же, л. 1.
Там же, лл. 2, 3, 4.
154 Там же, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 1; ф. 1403, оп. 1, д. 143, л. 4.
155 Там же, ф. 1403, оп. 1, д. 143, л. 5.
Там же, л. 2-3.
157
Там же, л. 3.
158 т „
Там же, л. 4.
76
ют их заслуги перед государством159 и акцентируют внимание на том,
что А. Ф. Мустофин, в отличие от Сюндюкова и Аюкаева на войне не
был160.
В результате за долгие годы в инстанциях скопилась достаточная
масса челобитных и контржалоб разных сторон, ныне наполнивших три
архивных дела161. Конфликт был исчерпан решением администрации о
передаче земли погибших на войне Ч. Сюндюкова и Т. Аюкаева их
ближайшим родственникам162.
Столь долгое и достаточно детализированное изложение, казалось
бы, локального земельного конфликта в Камкино, занявшего почти всю
последнюю четверть XVII века, понадобилось автору для ряда частных
и более широких обобщений.
Во-первых, понятно, что подавший заявление спустя 12 лет после
разинских событий А. Мустофин только тогда оказался осведомленным
об измене 6 односельчан. Отсюда вполне уместно предположение, что
они все эти годы скрывались от властей и лишь в начале 80-х годов дали
о себе знать, чем и воспользовался в своих корыстных интересах
Мустофин. Таким образом, сводились прежние счеты между враждующими
группировками той татарской деревни.
Во-вторых, анализ рассмотренной ситуации указывает на желание
властей не только наказать всех без исключения сторонников Разина, но
и устранить возможность нового социального взрыва в татарской среде
Поволжья. В условиях зарождающегося земельного вопроса в татарских
деревнях конца XVII века их население использует разные формы и
методы борьбы за становящиеся дефицитом наделы: доносы, аферы,
авантюры, судебные тяжбы, уходы с родных мест, принятие христианства.
При разборе этих конфликтов государство, сообразуясь со своими
интересами, встает на защиту своих активных сотрудников - служилых
людей, считая приоритетом их активное участие в государственном деле -
войне, а не иное, например, смену религиозных убеждений. Таким
образом, в глазах властей права мусульманина, к тому же потомка
подозреваемого в бунте, но участника войны с внешним противником, преобла-
159 Там же.
160 Там же, лл. 6-7.
161 Там же, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 1-7, 18; д. 344, лл. 1-4; ф. 1403, оп. 1, д.
143, лл. 1-8.
162 Там же, ф. 1403, оп. 1, д. 143, л. 8.
77
дали над интересами доносчика, тыловика-новокрещена. Об этом
свидетельствовали последующие события.
После подавления крестьянской войны служилые татары
продолжили боевую службу. Десятки конников из татарских деревень
направляются в 1673 году на службу в Космодемьянск163, а в 1677 - на Дон для
сражений с турками164. В ходе работы над монографией автору удалось
поднять архивные материалы, отражающие участие конкретных
служилых татар Нижегородчины в возобновленных войнах России за Украину
в 70-80-е годы XVII века.
Так, уже упомянутый уроженец Камкино мурза Чурай Алекаев сын
Сюндюков, «многие годы бывший на государевых службах»,
призывается на войну, по-видимому, не позже 1677 года. Говорить об этом
позволяет перечисление в обнаруженном нами документе его
«послужного списка». Ч. А. Сюндюков воевал «на Дону три года, в Чигирине, в
Киеве, в Казани... и умер в крымских походах»165. Как известно, первая
битва со стотысячной турецкой армией Мехмеда IV под Чигирином
произошла в 1677 году, а второй крымский поход166 князя В. В.
Голицына бесславно закончился в 1689 году, унеся в безводных степях
десятки тысяч жизней российских воинов. Так в ковыльных равнинах
Крыма оборвался путь служилого татарина с берегов Пьяны. В этом же
походе героически погиб его земляк, сын мятежного участника разин-
ских событий служилый татарин Теребердей Аюкаев167.
Участником сражений под Чигирином и крымских походов был
арзамасский служилый татарин-новокрещен Андрей Мустофин.
Архивные документы дают веские основания считать, что в ходе упомянутых
кампаний он совершил ряд подвигов, за что был особо отмечен очень
крупными земельными наделами, а к концу XVII века имел высокое
103РГАДА,ф. 1135,оп. 1,д. 60.
Там же, д. 133.
165 ГАНО, ф. 1403, оп. 1, д. 143, л. 6.
В документе упоминается об участии Ч. Сюндюкова в «крымских
походах», а не в «походе». Так как они имели место в 1687-1689 гг., становится
понятным, что данный персонаж сложил голову в ходе крымской кампании 1689
года.
Там же.
78
звание князя и стольника168. К тому времени его поместный оклад
приближался к 900 четям169.
Как и в прошлом, имели место случаи уклонения от воинской
службы. Так, арзамасский служилый татарин из Камкино Алман Алышев
сын Енбулатов, «не хотя службу государеву служить, сошел в
понизовые городы безвесно»170. В 1683 году была отобрана земля у другого
жителя Камкино - служилого татарина Бабахтеева, который «сошел в
понизовые города а на службу на Дон не пошел»171. Причины подобного
поведения были разносторонни и связаны не только с личностными
качествами персонажей, но и с новыми обстоятельствами - нехваткой
хозяйственных угодий и поиском иных, незанятых земель.
В условиях непрекращающейся войны с Турцией в 1678-1679 годах
продолжают комплектоваться новые конные татарские полки. Тогда в
рейтарский полк среди прочих зачисляются служилые татары из
Арзамасского, Алатырского, Курмышского уездов172. Согласно источникам,
помимо прочего, они несли службу в Верхове и Путивле173.
По распоряжению Рейтарского Приказа от 24 августа 1679 года
курмышская администрация во главе с Богданом Плохово должна была
сформировать отряд из служилых татар и мурз и в качестве рейтар
направить их на Дон174. Из деревень Курмышского уезда тогда было
набрано 39 человек, чтобы сменить тех, «которые ныне на Дону находятся
и послать вместо их на ту, великого царя, службу в полку стольника и
воеводы Ивана Долгорукого с товарищи, низовых же городов курмыш-
ских татар...»175.
Арзамасские служилые татары, отличившиеся ещё в войне с
Польшей за Украину и Белоруссию (1654-1667), были позже вновь высоко
пожалованы. Скудные архивные данные позволили установить одно из
тех награждений. За заслуги в прошлой войне с поляками стольник
князь из Арзамасского уезда новокрещен Семен Мамаделеев сын Ага-
нин получил, как сказано в источнике, «за «вечный мир с польским ко-
ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 154, л. 116 об.
168
169 Там же.
170 Там же, л. 77 об..
171 Там же, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 8.
172 Русская историческая библиотека. Т. IX. СПб., 1889. С. 429.
173
РГАДА, ф. 1136, оп. 1, д. 133, л. 2.
Там же, л. 1.
Там же.
79
ролем» (событие 1686 года - С.С.) к его поместному окладу к 960
четям» землю в вотчину в Арзамасском уезде: в селе Букалеях, в пустоши
Тамаевой, в деревне Камкино, в деревне Кочко-Пожарки, а также в
Курмышском уезде в деревне Озерки. Однако общее количество
реально полученной им земли («новые дачи») составило площадь лишь в 117
четей17*
Внешние войны не могли заслонить опасностей, таящихся среди
кочевых народов на юго-восточных окраинах страны177. Волнения среди
калмыков и башкир в 1680 году в степях между Волгой и Уралом, а
также известие о том, что изменивший Москве калмыцкий тайша Аюка
бросил 2000 своих людей на украинные города и намеревался
штурмовать Самару178 не оставляли в покое служилых людей понизовых
уездов. Ситуацию осложнял открытый мятеж башкир Кунгурского и
Уфимского уездов в 1682-1683 годах (бывший продолжением начатого
ещё в 1675 году Сеитовского восстания башкир), к которому примкнули
мари, мордва и казанские татары179.
В тревожных обстоятельствах 1683 года вновь оставшиеся верными
правительству татары с Нижегородчины были привлечены к
строительству оборонительных сооружений Сызрани. В 1688 году группы ала-
тырских служилых татар направляются на долгосрочную службу под
Уфу для удержания контроля над продолжавшей быть весьма
беспокойной Башкирией180.
Последние обстоятельства показывали достаточную долю
уверенности российского правительства в надежности, дисциплинированности
и преданности служилых татар-мишарей из теперь ставших
центральными районов страны. На их лояльность и аполитичность рассчитывали
различные слои российской правящей элиты, вступившие в борьбу за
преобладание в конце XVII столетия.
Таким образом, на протяжении всего XVII века служилые татары
Арзамасского, Алатырского и Курмышского уездов продолжали актив-
1/0ГАНО,ф. 157, оп. 1,д. 154, л. 178-180 об.
177 В 1635 году ряд кочевых этносов - ногайцев, киргизов, киргиз-кайсаков и
др. - под общим руководством калмыков были объединены в Джунгарское
ханство, занявшее территорию от Енисея до Дона и просуществовавшее до 1758
года, будучи разгромленным манчжурскими правителями Китая.
178 Соловьев С. М. У к. соч. Кн. VII. Т. 13. С. 234-235.
179
Рашитов Ф. А. У к. соч. С. 133.
180 Орлов А. М. Ук. соч. С. 85.
80
но претворять в жизнь государственные интересы России. Анализ
архивных и иных данных показал, помимо прочего, что татары - арзамас-
цы, алатырцы, курмышцы - участвовали почти во всех боевых
действиях, ведомых московскими государями: в отражении польской
интервенции 1609 - 1618 годов, шведского вторжения, в русско-польских войнах
1632-1634 и 1654-1667 годов, войне с Турцией 1676-1681, в крымских
походах 1687 и 1689 годов. Кроме того, они постоянно несли охранную
службу в укрепленных районах в Симбирске, Карсуне, Уфе и других
местах, обороняя юго-восточные рубежи страны от нападений
калмыков и мятежных башкир.
С течением времени Арзамасский уезд стал уступать Алатырскому
первенство в количестве выставляемых служилых татар. Уже со второй
половины XVII столетия Алатырский уезд занял третье место в России
по числу служилых татар и мурз, способных участвовать в военных
походах и кампаниях. Это значило, что алатырские служилые татары
становились одной из важных составных частей общероссийских
вооруженных сил.
Служилые татары Нижегородчины демонстрировали свою
преданность командирам и администрации, дисциплину, верность присяге
(шерти). В ходе крестьянской войны под руководством С. Т. Разина
военные татары дрались против повстанцев, а мирное население татарских
деревень трех рассматриваемых уездов в целом не поддержало мятеж.
В известном смысле допустимо говорить об аполитичности татар
Нижегородского края, что диктовалось их собственным пониманием
верности долгу и относительно привилегированным положением самих
служилых и членов их семей.
Государство ценило слой служило-татарских элементов в целом,
видя в нем надежных и испытанных защитников своих, в частности
военных, интересов. Примеры высоких наград служилых татар
Нижегородчины и факты разрешения земельных тяжб конца XVII века в деревне
Камкино Арзамасского уезда - свидетельства готовности властей
обеспечить в первую очередь права служилых военных татар на фоне иных
(в том числе и татар-новокрещенов) интересов.
81
§ 4. Место татар Нижегородчины
в общероссийской истории XVIII века
На рубеже XVII и XVIII веков страна вступала в новую эпоху,
связанную с преобразованиями Петра I. На фоне громадных изменений,
переживаемых Россией в целом, продолжал меняться и
трансформироваться институт служилых татар. Но сами служилые татары в начале
века все еще продолжали быть государевыми людьми: выполняли свои
воинские обязанности, исправно участвуя в походах и баталиях. Конные
татарские формирования продолжали использоваться в реализации
активной внешней политики и во времена петровского правления.
Источники дают полное основание считать, что масса арзамасцев и
алатырцев воевала в ходе Северной кампании (1700 - 1721 годов) или,
как ее тогда называли, «свейской войне». Из-за постоянных
мобилизаций в первые годы XVIII века в татарских деревнях заметно оскудело
мужское население 181.
Одним из участников Северной войны был вышеупомянутый
стольник и князь, новокрещен Арзамасского уезда Андрей Ибраимов сын
Мустофин, погибший в самом начале шведской кампании под Нарвой в
1700 году. Судить об этом позволяют довольно скудные архивные
материалы, относящиеся к 1712 году и связанные с установлением прав на
землю его близких. В частности, среди них отмечается: «...и в прошлых
годех под Нарвою на приступе... убит»182. Известно, что в боях под
Нарвой осенью 1700 года служилые дворяне, составлявшие войско князя
Шереметева, были разбиты шведами внезапной атакой 18 ноября.
Множество их там погибло. Цитируемый фрагмент источника наводит на
мысль о том, что служивший более 20 лет (не позже, чем с 1677 года)
стольник и князь Андрей Мустофин героически погиб под Нарвой 18
ноября 1700 года, как, видимо, и многие его земляки.
Документ, датированный февралем 1702 года, свидетельствует, что в
1701 году большерыбушкинец Бикмамет Бигилдин сын Сюндюков был
пожалован царем Петром I. Тогда он получил в удел 158 четвертей
земли в самой Рыбушкиной и близ соседнего Овечьего Врага, а 4 февраля
1702 года «бил челом Великому государю царю183 и князю Петру
Алексеевичу» с просьбой о письменном подтверждении его прав землевла-
181 РГАДА, ф. 1102, оп. 1, д. 5, л. 4 об.
182 ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 154, л. 116 об.
Там же, л. 136.
82
дельца . Его ходатайство, направленное алатырскому воеводе,
стольнику Савве Ивановичу Ознобишину, было удовлетворено весной 1702 г.
В связи с изложенным уместно предположение, что щедрое
пожалование Петра I Бикмамету Сюндюкову могло быть лишь признанием
значительных заслуг последнего. В условиях военного времени и явной
исчерпанности земельного фонда таковое отличие и соответствующая
награда служилого татарина (как правило, не знающего русской
письменности и потому неспособного работать в структурах гражданской
бюрократии) обретались на поле боя, в походах и кампаниях.
В самом начале XVIII века из Рыбушкиной на военную службу был
призван другой служилый татарин - Тилмамет Клякаев185.
По-видимому, это произошло между 1705 и 1707 годами186. По распоряжению
властей он явился в уездный центр - город Алатырь для прохождения
дальнейшей службы1 7.
В 1707 году 105 служилых татар из 24 деревень уезда на
собственных конях и с оружием отправились на военную службу в качестве
драгун188. Их сборным пунктом был уездный центр - Алатырь.
С 1708 года Алатырский уезд находился в составе Казанской
губернии. В 1708 году специальным распоряжением Петра I подавляющее
большинство служилых татар Алатырского уезда в приказном порядке
было переведено в Симбирск. Дело в том, что оттуда на Терек
перебрасываются казаки, ранее размещенные в Симбирске. Вместо них в начале
1708 года формируется новый Симбирский татарский полк под
командой стольника Ф. Есипова189. И потому согласно петровскому указу от 2
января 1708 года («О выселении татар на службу») алатырской админи-
184 Там же, ф. 1986, оп. 764, д. 255, л. 25.
185
Более поздние источники -РГАДА, ф. 350. оп 2, д. 16, л. 23 об. -
позволяют установить, что тогда Т. Клякаев (1643 г. р.) был уже немолодым
человеком, т. е. в возрасте за 60 лет и отцом четырех сыновей. Тем не менее, он был
призван и уцелел в той войне, вернулся в Рыбушкину и дожил до весьма
преклонного возраста, перешагнув 80-летний рубеж (гам же).
С 1705 г. Петр I начал производить общие массовые наборы в армию -
см. Ключевский В. О. Соч. Т. IV. С. 67. А в январе 1708 г. другая большая
группа рыбушкинцев отправилась в Симбирск, причем в документе об их отправке
особо помечено, что Тилмамет Клякаев еще ранее был призван на службу -
РГАДА, ф. 1102, оп. 1, д. 5, л. 5 об
187 РГАДА, ф. 1Ю2, оп. 1, д. 5, л. 5 об.
188 Там же, лл. 18-19 об.
189
Красовский В. Э. Алатырская старина С II, 12
83
страции во главе с воеводой Н. Д. Сеничевым надлежало собрать «всех,
ton
что есть» , служилых татар уезда с огнестрельным оружием и на конях
и направить в Симбирск. «Все, что есть», вновь рекрутированные
военнослужащие татары 28 деревень Алатырского уезда составили 555
человек191. По-видимому, приведенная цифра отразила максимум того, что
могли в то время дать для боевой службы татары уезда.
Кроме того, рассмотрение списков призванных в 1708 году
служилых татар указывает на явную неспособность отдельных крупных
деревень выставить сколько-нибудь значительные по численности конные
отряды. Если Собачий Остров и Красный Остров отрядили
соответственно 39 и 31 служилых, то крупное селение Петряксы - лишь 3. Это
убедительно свидетельствовало о том, что в них, равно как и в иных
татарских деревнях, давших всего от одного до девяти человек, уже
были проведены до 1708 года широкие мобилизации для нужд Северной
войны.
Помимо прочего, перевод алатырских татар в Симбирск
свидетельствовал и о том, что теперь военная служба для них могла быть только
вне пределов Нижегородчины. Ушли в прошлое времена постоянной
охраны рубежей Дикого поля и нескончаемых сторожевых дозоров на
засеках. Границы государства Российского отодвинулись далеко от
Волжско-Сурского бассейна. Перед обновляющейся страной вставали
иные задачи. Этот призыв, значительно уменьшивший мужское
население обеих деревень, в известной степени замедлил темпы ежегодного
прироста числа их жителей. Вместе с тем в какой-то мере он заглушил
уже намечающуюся остроту земельного вопроса.
После 1708 года служилые татары (насколько позволяют судить
источники) более не призывались на военную службу в массовом порядке.
Небывалый по своим численным показателям призыв 1708 года
исчерпал возможности боевых татар Алатырского уезда, а ближайшие
инициативы петровского правительства положили конец использованию
служилых тюрок в качестве военных.
Это словосочетание повторяется в документе неоднократно. Повтор
свидетельствует об острой потребности петровских военачальников в вооруженных
конниках. Их требовала не только Северная война, но и внутрироссийские
проблемы, порожденные бунтом К. Булавина и мятежами в Башкирии.
191 Подсчитано по: РГАДА, ф. 1102, оп. 1, д. 5, лл. 1-20.
84
По сути 1718 годом завершится существование служилых татар, как
массовых поставщиков боевой силы для обеспечения стратегических
интересов российского государства.
С 1718 года Алатырь и Курмыш с уездами отведены под власть
Нижегородского вице-губернатора. Так будет продолжаться до 1780 года,
пока эти уезды не вольются в состав Симбирского наместничества (1780
- 1797).
Татары арзамасских, алатырских, курмышских мест, формально
оставаясь в ранге служилых, переводились на лесные работы как
служащие Адмиралтейской конторы. В основе этого явления лежал
стратегический интерес государства: необходимость широкого строительства
флота. И потому ещё в 1698 году по указу Петра I на реке Пьяне были
поставлены две лесопильни, начавшие снабжать верфи страны тёсом 192.
Уже тогда для их бесперебойной работы потребовалась значительная
масса людей, обязанных рубить лес и сплавлять его к месту действия
пиловальных мельниц. Ас 1718 года многие из бывших татар-военных
стали работать на государство в качестве лесорубов (лашманов).
Сохраняя этническое своеобразие, служилые татары утратили социальную
специфику.
И потому весьма затруднительно говорить о татарах-нижегородцах,
заметно и активно влияющих на конкретику больших исторических
явлений в стране. Относительно спокойное течение социальной жизни
России первой половины XVIII века (отсутствие смут, гражданских
войн и массовых мятежей), образно говоря, «размывало краски»,
которыми создавалась российская общеполитическая картина того времени.
Однако татары продолжали нести воинскую службу: рекрутские
наборы среди них продолжались, хотя и не в таких размерах как ранее, -
по несколько человек от деревни в разные (по мере необходимости)
годы. К примеру, татарские деревни Алатырского уезда Нижегородской
губернии поставили десятки солдат в российскую армию, воюющую
против шведов, турок и т. д. в период с 1719 по 1722 годы193.
Предметно об этом см.: Филатов Н. Ф. Веси Нижегородского края:
очерки истории сёл и деревень Поволжья. Нижний Новгород: [без изд. ], 1999. С.
289-292.
193 Подсчитано по: РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 28.
85
С 1722 года согласно правительственному указу в армию стали
призывать и малолетних татар 10-12 лет в качестве денщиков при штабных
работниках и генералитете, а также в качестве юнг для флота194.
«Наряду с русскими крестьянами народы Среднего Поволжья...
работали по мобилизации на строительстве Петербурга, на сооружении
крепостей»195.
Согласно данным третьей ревизии из ряда татарских деревень Ала-
тырского и Курмышского уездов в период с 1749 по 1758 годы были
призваны в армию несколько десятков человек. Так, например, из
деревни Рыбушкиной в качестве рекрутов были взяты 10 мужчин в
возрасте от 16 до 30 лет196. Из менее населенного Коншаева Заулка
(современное Малое Рыбушкино) дважды - в 1749 и 1755 годах - было
призвано лишь двое юношей: 14 и 20 лет 197. Тогда же возвращались из
армии татары-нижегородцы, призванные на службу в начале 40-х годов1 8.
Следует отметить, что анализ ревизских сказок того времени
показывает: их возвращалось гораздо меньше, чем призывалось. В то время как
из Рыбушкиной ушло 10 человек, вернулся на родину лишь один. Такое
положение указывает на то, что большинство рекрутов погибало в
боевых походах.
Кроме того, татарские селения поставляли продовольствие для
рекрутских команд. Так, например, в феврале 1769 года каждые 58 дворов в
Петряксах и 55 в Собачьем Острове должны были выставить по одному
рекруту и требуемое количество провианта. Аналогичные требования
были в 1770 году199. В 1771 году один рекрут выделялся от 17 дворов
Собачьего Острова, в Петряксах - от 100; в 1772 году- от 15 в Собачьем
Острове и от 58 в Петряксах200.
Нарождающееся недовольство нижегородских татар своим
положением20 не достигло критического уровня, как это имело место в иных
194 ПСЗРИ. Т. 6. № 3884. С. 483.
195
История СССР с древнейших времен: В 12-и т. Т. 3. М.: Наука, 1967. С.
217.
196 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 45, лл. 90, 91 об., 92, 95, 101 об., 106.
197 Там же. л. 328, 339.
198
Там же. л. 111 об.
199
Государственный архив Ульяновской области (далее - ГАУО), ф. 732, оп.
3,д. 798, лл. 1,2.
200 т с г
Там же. лл. 5-6.
О его проявлениях см. в § 2 главы И.
86
татарских (и не только татарских) районах Поволжья, позже охваченных
крестьянской войной под руководством Е. И. Пугачева 1773-1775 гг.
Однако, по мнению А. М. Орлова (опирающегося на материалы и
выводы работы М. Д. Курмачевой202), «в повстанческом движении среди
крестьян Нижегородской губернии... активное участие приняли татары,
чуваши, мордва, марийцы. В Курмышском уезде в борьбу включились
84 селения. В списке восставших сел и деревень Алатырского уезда
назывались (М. Д. Курмачевой. - Авт. ) Ключищи, Кучкаево, Мангуше-
203
во» .
Тем не менее татары Алатырского и Курмышского уездов остались
равнодушны к целям и задачам бунта, охватившего население
Башкирии и части Татарии, к призывам лидеров движения. Жители татарских
деревень Нижегородчины довольствовались своим положением,
отличным от участи все более закрепощаемых при Екатерине II русских
крестьян. Недаром источники приводят многочисленные свидетельства о
свирепости восставших, широко и без разбору жестоко уничтожавших
детей, женщин и стариков дворянского происхождения, а также
православных священнослужителей, не разделивших их настроения204.
Отметим, что выполненный в главе II анализ процесса становления
татарских селений позволяет считать, что упомянутые А. М. Орловым
две первые деревни отнюдь не были татарскими, в конце XVIII в. они
населялись русскоязычными жителями. Деревня с широко
распространенным названием Ключищи вообще не имела ничего общего, кроме
названия, с одноименным татарским селением, ныне расположенным в
пределах современного Краснооктябрьского района Нижегородской
области.
Напомним, что в конце XIX - начале XX веков авторитетная группа
ученых детально разбирала документы, относящиеся к мятежу Пугачева
в Поволжье в 1773-1775 гг. Работавшие в период с 1895 по 1917 годы
историки и архивисты, тщательно выявившие все населенные пункты,
охваченные восстанием, и суть происходящих в них событий, подчерк-
Курмачева М. Д. Крестьянская война 1773-1775 гг. Горький: Волго-
Вятское кн. изд-во, 1975.
Орлов А. М. Мещера, мещеряки, мишаре. Казань: Тат. кн. изд-во, 1992.
С. 97; при этом цитируемый автор ссылается на указанное сочинение М. Д.
Курмачевой: С. 4-5,44, 85, 123).
Подробнее см.: Курмачева М. Д. У к. соч.
87
нули, что жители татарских селений Нижегородской и Симбирской
губерний не приняли участия в пугачевщине205.
Но уроки пугачевского бунта не прошли незамеченными для
российских властей. Петербург вполне осознал, что наряду с русским
населением в мятеже принимали участие иные народы, причем,
исповедовавшие догматы неправославной веры. Уже в 1773 году издается закон
«о терпимости всех вероисповеданий». В соответствии с ним
православное духовенство не должно было вмешиваться в дела иных церквей,
а светские власти на местах сами могли решить вопросы о
строительстве храмов любой конфессии206.
Таким образом, с екатерининских времен начался новый этап в
истории российских мусульман. В 1778 году было создано Оренбургское
магометанское духовное собрание207. Через 10 лет именным указом от
22 сентября 1788 года Екатерина Великая учредила в Уфе Духовное
собрание (муфтият), взявшее на себя управление делами мусульман
Поволжья.
События, связанные с именем Пугачева, по сути мало что изменили
в жизни татарского населения Алатырского и Курмышского уездов.
Они продолжали выполнять обязанности, возложенные на них
государством, по уплате налогов, выполнению частью их лашманских
обязанностей, поставке рекрутов и т. д. Наборы для армии молодых татар про-
Список, составленный из ведомостей разных городов о разоренных
церквах и убитых дворянах, духовных лицах, мещанах и людях прочих званий с
показаниями мест во время Пугачевского бунта - ГАУО, ф. 732, оп. 2, д. 366.
206 ПСЗРИ. Т. XIX. № 13996. СПб., 1830. С. 775, 776.
7 Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС) как структура
было создано екатерининским правительством специально для управления
делами мусульман России, кроме территории Таврической губернии, где контроль
над религиозной жизнью вело собственное управление. Появление ОМДС в
известной степени было порождено событиями пугачевского бунта,
достаточным участием в нем мусульманских элементов. По некоторым данным,
восставшие имели связь с Османской Турцией, чей султан одновременно являлся
халифом (по сути духовным предводителем) всех мусульман суннитского толка.
(В частности, об этом упоминает А. С. Пушкин, занимавшийся расследованием
фактов пугачевского мятежа, - Пушкин А. С. История Пугачева. Поли. собр.
соч.: В 6-и т. М.; Л.: Academia, 1936. Т. IV. С. 431.) Пытаясь вывести российских
последователей Мухаммада из-под стамбульского влияния, Екатерина II
приступила к структурному оформлению разрозненных и, в общем, неуправляемых
исламских общин страны. Будущее покажет, что Петербург при этом не пытался
разрешать силовыми методами новые назревающие задачи.
88
должались в 1773, 1777, 1780, 1782, 1783, 1787, 1788 и других годах,
затронув практически все татарские деревни Алатырского и Курмыш-
ского уездов208.
Правительство продолжало считать мишарей Нижегородчины
своими верными подданными, на которых при необходимости можно было
опереться ибо далеко не везде его политика постоянного
территориального расширения встречала одобрение со стороны местного населения.
Так, встретив сопротивление в Средней Азии со стороны киргизов во
второй половине XVIII века, власти в 1783 году приняли решение о
переселении туда 118 татар из Сергачской и Княгининской округи,
полагая, что «поселение предписанных татар в показуемых местах
составляет пограничную пользу до защищения тамошней стороны от дерзости
киргиз-кайсак»209. По сути власти вновь (как прежде в Башкирии)
демонстрировали свою уверенность в благонадежности и лояльности
нижегородских мишарей. Вместе с тем вновь использовался (как на
рубеже XVI-XVII веков) механизм испомещения своих надежных
подданных в «буферных» зонах для сдерживания конфликтных степняков.
В петровские времена служилые татары-нижегородцы, как и все
россияне, были активно втянуты в орбиту военных интересов российского
государства. Небывалыми темпами и в больших количествах они
призывались на боевую службу. Имеющиеся материалы позволяют
говорить о массовых их наборах в армию: в разные годы призывалось от 105
до 555 человек. Причем, петровские полки пополнялись татарами
разных социальных ступеней - от рядовых конников до носителей
высокого звания стольника. Войны, не разбираясь в чинах, уничтожили
десятки или сотни татар-нижегородцев. Об этом вполне предметно можно
судить по официальным данным первых петровских переписей
населения («ревизий»).
Татары Нижегородчины никак не отреагировали на мятеж башкир и
татар в 1705-1711 годах под руководством Алдартархана Исянгилдина
и Кусюма Тюлекеева. Упоминаний о карательных мерах в отношении
татар Арзамасского, Курмышского, Алатырского уездов
(свидетельствовавших о случаях их неповиновения или мятежа) рассмотренные
нами источники не содержат.
™ ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 798, лл. 9-21; ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 271, л. 4.
209
Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1781-
1783 гг. В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1898. С. 187.
89
Высокие земельные пожалования отдельным татарам-нижегородцам
указывают на проявленный ими героизм и достойную службу.
Таким образом, XVIII век прошел для нижегородских татар под
знаменем исправного служения государству в тех формах и условиях, что
предлагало само государство. Можно признать почти уникальным тот
факт, что татары Нижегородчины на фоне бунтов и мятежей 1705-1712,
1707, 1755, 1773-1775 и других годов остались аполитичными и
верными Петербургу. Всей своей боевой службой и преданностью властям
нижегородские мишари сумели выделиться из общей массы татар и
добиться заслуженного внимания и уважения российского государства.
Подводя итог настоящей главе, выделим несколько основных
мыслей.
Служилые татары Нижегородчины, начав свою историю с 70-х годов
XVI века как дозорщики на засеках и дорогах Арзамасского уезда, с тех
пор почти полтора столетия являлись надежной опорой российского
государства в реализации его военных интересов. Более полувека они
обеспечивали безопасность украинных Арзамасского, Алатырского и
Курмышского уездов, эффективно защищая их от вторжений степняков
юга. Почти сразу же после образования Арзамасского уезда его
служилые татары и мурзы участвуют во внешних войнах России. Источники
зафиксировали факты награждений конкретных арзамасских татар,
проявивших себя на ратном поприще в конце XVI столетия, а также то
обстоятельство, что они пользовались вполне заслуженным авторитетом у
уездной администрации.
Служилые татары-арзамасцы и алатырцы активно и осознанно
участвовали в событиях Смутного времени. В силу обстоятельств курмыш-
ские служилые татары участвовали в «Смуте» в меньшей степени. Их
политические симпатии по преимуществу были на стороне Лжедмитрия
I и тушинцев. В ходе внутрироссийских событий 1606-1612 годов, а
также в боях против поляков и литовцев алатырские и, особенно,
арзамасские служилые татары понесли жестокие потери.
С воцарением династии Романовых служилые татары
Нижегородчины возобновили иррегулярную службу российскому престолу, участвуя
практически во всех военных кампаниях XVII века. Среди них был ряд
воинов, получивших высокие награды от правительства.
Татары рассматриваемых уездов (как мирное население деревень,
так и военнослужащие) в подавляющем большинстве оказались в сто-
90
роне от восстания С. Т. Разина, не имея оснований для того, чтобы
примкнуть к повстанцам.
Татары-нижегородцы внесли свой вклад и в петровские начинания,
сотни их погибли на полях битв Северной войны. В 1718 году
заканчивается существование института служилых татар как мелкопоместного
военно-служилого социального слоя. Они переходят в институт лаш-
манства, начавший свою историю по сути с конца XVII века. Лашман-
ство и стало для них формой госслужбы. Часть молодежи пополняла
армию в качестве рядовых рекрутов, но уже в меньшем количестве.
Население рассматриваемых татарских деревень не приняло участия
в пугачевском восстании, оставаясь верным режиму.
На фоне неоднократно проявленного российскими этническими
меньшинствами (казанскими татарами, башкирами, мари, чувашами и
др.) недовольства в XVI-XVIII веках нижегородские татары-мишари
выглядели довольно контрастно.
На протяжении всего рассматриваемого периода власти
неоднократно убеждались в преданности мишарей вообще и мишарей Нижегород-
чины, в частности, что позволило уже к первой половине XVIII века
сформировать у властных структур понимание уровня их надежности и,
в какой-то степени, выделить мишарей среди «башкирцев, чувашою,
черемисою»210. Об этом же свидетельствовало высказанное в первой
половине XVIII века намерение одного из высокопоставленных
государственных деятелей «не дать в обиду всегда верных мишарей» 2П.
Возможно, это стало проявлением одной из специфических черт
социально-политической жизни мишарского пласта в общетатарской
массе. В основе такого своеобразия лежали традиции долгой (с XVI века)
службы интересам Москвы, сформировавшиеся понятия о приоритетах,
долге, чести, «мелкорыцарском» достоинстве и т. д. Не последнюю роль
в этом сыграло и долгое по времени разделение исторической судьбы с
ближайшими соседями на Нижегородчине - мордвой, чувашами,
марийцами, русскими в борьбе за выживание в контексте грозных
общероссийских событий XVI-XVIII веков.
В ходе войн с Польшей, Турцией, Швецией и других вооруженных
конфликтов России XVII века шел объективный процесс
трансформации института служилых татар. Вскрытые многочисленные факты
бедствий, с которыми сталкивались в ходе боевых действий служилые та-
zw ПСЗРИ. Т. X. № 7542. С. 445.
Там же.
91
тары из арзамасских, алатырских и курмышских мест, а также их
жалобы из деревень по поводу начавшихся материальных трудностей
отражали те изменения, что переживали вооруженные силы страны и
хозяйственно-экономические структуры России на протяжении XVII века,
завершавшего российское средневековье.
Возникшие как эффективное средство оповещения, а затем
отражения ударов конных отрядов степняков Причерноморья, Казанского,
Астраханского царств, формирования российских служилых татар, в том
числе и из районов Окско-Сурского бассейна, исправно воевали в том
столетии подобно своим отцам и дедам. Но, помимо их воли, ратные
усилия служилых татар в целом становились все менее
результативными.
Оценив вклад татар Нижегородчины в историю государства
Российского как весьма значительный, автор переходит к более подробному
рассмотрению процесса их деятельности, исследуя появление служилых
татар на территории края, а также их духовную и материально-
хозяйственную жизнь.
92
Глава II. ЗАРОЖДЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
ТЮРКСКОГО ЭТНОПЛАСТА
В ПРЕДЕЛАХ СОВРЕМЕННОЙ
НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ
§ 1. Первые деревни неслужилых татар
на юге и юго-востоке Нижегородчины
до середины XVI века
Вопрос проникновения первых тюркских элементов в пределы
современной Нижегородской области видится весьма сложным и до конца
невыясненным. Скудость письменных источников и практическое
отсутствие специальных исследований данной проблематики затрудняют
историческую ретроспекцию процесса появления тюрок (татар) в
нижегородской части Волжско-Сурского бассейна. Разрозненные, а нередко
и противоречивые, сведения о возникновении этого этноса в
рассматриваемом районе затрудняют появление однозначных ответов на
предметные вопросы: когда, где, при каких обстоятельствах и по чьей
инициативе стали распространяться здесь тюркские общины.
Анализ имеющихся источников и существующей историографии
проблемы позволяет считать, что та этническая группа, что ныне
именуется как «нижегородские татары-мишари», складывалась довольно
долго из разных этнокомпонентов, пройдя ряд этапов в своем развитии,
впитав в себя иные элементы.
В VIII или IX веках начинается исламизация тюркских племен бур-
тасов, занимавших историческую область Мещеры1, прилегающую с
Мещера (как географическое понятие) - низменная равнина,
расположенная между реками Клязьмой на севере, Москвой на юго-западе, Окой на юге и
реками Судогдой и Колпь на востоке, в пределах нынешних Московской,
Владимирской и Рязанской областей России. Мещера (как историческое понятие)
имеет большее пространство, включающее в себя не только обозначенную
географическую область Мещера, но и земли по рекам Ока, Цна, Алатырь, Сура (в
её среднем течении), Пьяна. Таким образом, Мещера в широком смысле слова
93
юго-запада к пределам Окско-Сурского междуречья . А. В. Селиванов
считает, что в X-XI веках иные тюркоязычные элементы - половцы
(кипчаки) - начинают атаковать население бассейна Оки, внося свои
черты в этносостав региона. Они же частично занимают территории по
берегам средней Оки3.
Приблизительно в те же времена разворачивается очень сложный и
до сих пор спорный процесс этногенеза и расселения на Мещере тюрок-
мишарей . В последующих параграфах мы подробнее остановимся на
процессе прихода в XVI-XVII веках десятков служилых татар из Кадо-
ма, Касимова, Темникова, то есть из мест традиционного расселения
мишарского этносубстрата, в Нижегородский край.
Долгое время считалось, что первым и самым древним тюркским
поселением ещё домонгольского периода на Нижегородской земле
являлся город (селище) Сараклыч, расположенный в месте слияния рек
Сарова и Сатис5. Также существует мнение, что Сараклыч возник как
место расположения одного из монгольских отрядов войска Субеде6.
включает в себя не только современные территории упомянутых областей, но и
юго-восток Нижегородской области (Восточная Мещера).)
2 Чекалина Ф. Ф. Мещеры и буртасы по сохранившимся о них памятникам
//Труды восьмого археологического съезда в Москве. 1890 / Под ред. П. С.
Уваровой. Т. III. М.: Тов. тип. А. И. Мамонтова. 1897. С. 65- 74; Магницкий В.
Нечто о чувашах, татарах, мишарях // Действия НГУАК. Т. III. Отд. I. Нижний
Новгород: Тип. ниж. губ правления, 1898. С. 41; Алихова А. Е. К вопросу о бур-
тасах //Советская этнография. 1949. № 1.
3 См.: Селиванов А. В. О древнейшем населении Приокского района //
Труды Рязанской ученой архивной комиссии. Т. XXI. Вып. 2. Рязань: Ряз. уч. арх.
ком., 1908. С. 93. Иловайский Д. История Рязанского княжества. М.: У нив. тип.,
1858. С. 24-49.
4 Цели и задачи данной монографии не включали в себя рассмотрение
весьма сложного, до сих пор актуального вопроса об этнических корнях мишарей.
Считаем возможным разделить позицию Р. Г. Мухамедовой, опирающуюся на
данные археологии, этнографии, лингвистики, топонимики, полагающей, что в
первопластах, составивших основу будущих татар-мишарей, присутствовали
булгарские, кипчакские и частично угорский (мочарский, можарский) этносуб-
страты. - Мухамедова Р. Г. Татары-мишари. Историко-этнографическое
исследование. М.: Наука, 1972. С. 17.
5 См.: Орлов А. М. Мещера, мещеряки, мишаре. Казань: Тат. кн. изд-во,
1992. С. 15.
6 Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Восточная Мещера в средние века (К
вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае). Нижний Новгород: [без изд.],
94
В настоящее время обе упомянутые версии поставлены под
серьезное сомнение археологами. Последние результаты археологических
раскопок Саровского городища, начатых с 1993 года, опровергают
историческое предание, на которое опираются вышеуказанные авторы, о
старинном татарском поселении Сараклыче. Рассматривая этнический
состав населения Саровского городища через призму археологии, Н. Н.
Грибов убедительно доказывает, что здесь имелось крупное мордовское
поселение XII - начала XIII веков, разоренное отрядом монголов в 30-х
годах XIII столетия. Следов долгосрочного тюрко-мишарского или
татаро-монгольского присутствия в означенном городище
археологические материалы не содержат7.
Ордынское проникновение (хозяйственного, а не военного
характера) на территории между Сурой и Окой не могло начаться ранее XIV
века и было связано с вышеотмеченными социоестественными
обстоятельствами, переживаемыми детищем Бату-хана8 (см. введение
настоящей монографии). Только в конце XIV столетия золотоордынцы
пришли в вынужденное движение и стали активно (в хозяйственно-
прикладном смысле заново) осваивать многие из русских, мордовских,
чувашских и иных земель, в том числе и в пределах Волжско-Сурского
бассейна9.
В соответствии с погодными записями мечети современного села
Красная горка (Сафажай, Собачий Остров)10 это ныне татарское поселе-
1996. С. 58; Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях:
Хрестоматия/ Под ред. Е. В. Кузнецова, Б. И. Гудкова, В. В. Ниякого. Нижний
Новгород, 1992. С. 258.
7 Грибов Н. Н. Об этническом составе населения Саровского городища
//Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Восточная Мещера в средние века (К вопросу
этногенеза татар в Нижегородском крае). Нижний Новгород: [без изд.], 1996. С.
111- 115; его же. Раскопки на городище Саровском //Археологические открытия
1994 г. М.: Изд-во «НПБО» фонд археологии, 1995. С. 84.
8 Кульпин Э. С. Золотая Орда (Проблемы генезиса Российского
государства.). М.: Моск. лицей, 1998.
9 Условное понятие «Волжско-Сурский район» охватывает территорию,
заключенную между реками Волга - Сура - Алатырь - западной частью Пьяны и
Сундовиком.
10 О их существовании свидетельствовал и их фрагменты предъявлял автору
данной работы нижегородский краевед, бывший учитель истории школы села
Красная Горка С. В. Сабиров. Они были выполнены арабским шрифтом на
старотатарском языке. С. В. Сабиров частично обработал эти материалы и перевел
их отдельные части на современный татарский язык. В настоящее время доку-
95
ние, а также Петряксы, берут свое начало с 1451 года. Если верить
упомянутым документам, то тогда переселенцы из астраханских краев,
конкретно из Ак-Мечета (Белая Мечеть), перебрались в левобережье
нижней Суры. Таким образом, в результате миграции отдельных групп
ордынцев, ищущих спасения от социоэкологической катастрофы,
образовались их первоначальные поселения, в частности, Сафажай и
Петряксы. По-видимому, выбор именно этих мест был неслучаен: наличие
черноземных степных и лесостепных районов Сурского левобережья
давало хорошие возможности для эффективных занятий как
скотоводством, так и земледелием. Заняв данный участок, ордынцы потеснили
местное чувашское население11.
Архивные данные свидетельствуют, что в самом начале XVII века,
когда в Алатырском уезде только стал разворачиваться процесс земле-
наделения приезжих с иных мест служилых татар, в Собачьем Острове
(Сафажае) уже проживали неверстанные (то есть неслужилые) татары
Ижбукай, Булат, Бекеш, Чепкун и др.12, владевшие землями предков13.
Это дает основание считать, что данная деревня возникла до XVII века,
до испомещения служилых татар на Нижегородчине, а значит, была
одной из самых ранних по времени своего возникновения.
Устная народная традиция и документальный материал,
позволяющий более предметно судить о тюркском присутствии между Окой и
Сурой, восходят к середине и второй половине XVI века, к походу
Ивана IV на Казань, а также ко временам правления его ближайших
преемников.
Устная народная традиция14 упоминает, что в середине XVI века
татары-мишари уже имели свои селения к юго-востоку от современного
менты, согласно утверждению С. В. Сабирова, находятся в распоряжении
профессора Казанского университета М. А. Усманова.
1' Документированное наличие здесь чувашских этнических элементов
фиксировано в XVIII и даже XIX веках - ГАНО, ф. 570, оп. 554, д. 20.
12 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 314, лл. 30 об. - 31.
13 Там же, д. 313, л. 12.
14 Легенды и предания о прошлом Нижегородчины впервые собрал и
обработал в XVIII веке краевед Мерлушкин. Одна из его рукописей, названная
«Сакминская тетрадь» позже была использована некоторыми авторами,
пытавшимися исследовать историю края. - См.: Милотворский И. А. У к. соч. С. 13.
Следует добавить, что, по нашему мнению, И. А. Милотворский довольно
небрежно по сути и по форме отнесся к научному наследию Мерлушкина. В част-
96
Арзамаса на берегу реки Тёши на месте села Архангельского. «Летом
1552 года царь Иван Васильевич, идя с воинствами на Казань... достиг
расположенного в дремучих лесах, на берегу реки Тёши, большого
мордовского поселения (будущий Арзамас - С. С). Жители.... встретили
царя с покорностью и дарами и просили, чтобы занятая ими местность
оставлена была им и их потомкам... и чтобы татары, поселившиеся на
мордовских землях по реке Тёше, были прогнаны... Царь внял их
просьбе, выслав татар в другие места»15. Изложенное косвенно указывает на
наличие «татарских» элементов близ Теши.
Но есть и иные основания считать, что устная традиция отражала
реалии XVI века. Дело в том, что владелец села Архангельского и
прямой потомок сподвижника Ивана Грозного Петра Васильевича Леваше-
ва - А. Н. Левашев - поднял в середине XIX столетия ряд архивных
документов, подтверждающих его права землевладельца. «... основываясь
на актах, хранящихся в Герольдии, он утверждал, что отряд войска
Грозного под предводительством Петра Васильевича Левашева
встретил здесь враждебное отношение от татар, обитавших по нагорной
левой стороне Тёши. Так что пришлось вступить с ними в сражение. За
победу, одержанную над татарами, Государь пожаловал Левашеву
населенное место сражения с городищами и селищами татарскими»16.
Можно было бы усомниться в содержании народных легенд, но их
смысл вполне смыкается с документированными фактами, имевшими
место спустя 3-4 десятка лет после описанных событий. Ниже мы
приводим источники 80-90-х годов XVI века, свидетельствующие о том,
что на Нижегородчину, конкретно в Арзамасский уезд, будут
переброшены десятки служилых татар с Касимовского ханства. Им вменялась
охрана степных районов к юго-востоку от Арзамаса. Грамоты воеводам,
отказные грамоты и прочие документы содержат конкретные
предписания вновь прибывшим мурзам и татарам в случае нехватки людей
верстать новиков из татар, уже обитавших под Арзамасом17. Это дает
основания полагать, что в рассматриваемом районе в середине XVI века
проживали татары, бывшие вне службы и, соответственно, государст-
ности, Милотворский не обременил себя системой доказательств
месторасположения татарской деревни Пары.
15 Милотворский И. А. Ук. соч. С. 6.
16 Там же. С. 18.
17 См., например, АЛА. № 96. С. 104.
97
венного контроля. Таковыми могли быть те татары, что жили здесь до
1552 года, до похода Ивана Грозного на Казань.
Согласно «Сакминской тетради» Мерлушкина «близ реки Пьяны, в
урочище «Совьи горы» была татарская деревня Пора, где жил мурза
Бахметка»18. По существующим версиям, она располагалась близ села
Ветошкино или на месте ныне существующей деревни Паново-
Леонтьево19. Оба селения ныне расположены в Гагинском районе
Нижегородской области. Однако обнаруженные нами в фондах ГАНО
материалы самого начала XVII века проливают новый свет на вопрос о
месторасположении татарской Пары и подтверждают ее реальное
существование в XVI столетии.
Ниже, в параграфе четвертом настоящей главы, автор приводит
архивные материалы, убедительно свидетельствующие о наличии
татарской деревни Пара в самом начале XVII века. Уже в первое десятилетие
XVII века близ существующей Пары начинают наделяться землями
служилые татары20. Установлено, что первые служилые татары
получили здесь свои участки ещё до 1611 года (см. § 4). Добавим, что согласно
использованным нами документам деревня располагалась на реке Паре,
впадающей в Пьяну с юга. Она находилась на равнинном месте, над
которым господствуют крутые холмы, по-видимому, носившие некогда
название Совьи горы. Ныне здесь расположена деревня Кузьминки
Краснооктябрьского района.
Автор располагает устными и письменными материалами,
подтверждающими присутствие неслужилых татар-мишарей в середине XVI
века на территории современной Нижегородской области. Так, в
различных фондах Российского государственного архива древних актов
(далее РГАДА) и ГАНО, на страницах «Древней российской Вивлиофи-
ки» имеются свидетельства, сравнительный анализ которых позволяет
отнести возникновение современного села Большое Рыбушкино (ныне
Краснооктябрьского района Нижегородской области) к 50-м годам XVI
столетия.
Согласно легенде, хранимой в памяти нынешних жителей Большого
и Малого Рыбушкино, «когда-то давно» в их родные места с юго-
Цит. по: Милотворский И. А. У к. соч. С. 13.
19 См. соответственно: Орлов А. М. Ук. соч. С. 48; Милотворский И. А. Ук.
соч. С. 10-11.
20 ГАНО, ф. 161, оп. 109, дд. 31,51.
98
запада, с Мещеры, из татарской деревни Азеево21 пришли некие люди.
Во главе их была знатная женщина тюркского происхождения. Между
прочим, первое название, которое дали переселенцы своей деревне было
Аджа-аул (деревня госпожи). Устная традиция сохранила эту историю
до наших дней22. Многие рыбушкинцы и сегодня рассказывают своим
детям и внукам об этом переселении из Азеево, даже указывая на место
первоначального размещения переселенцев - крутой левый берег Чем-
билейки в месте впадения в нее речки Малой Чембилейки. До сих пор
этот участок рыбушкинцы именуют старым названием Аджа-аул.
Степень достоверности этой легенды о перемещении группы лиц
тюркского происхождения (мишарей) во главе со знатной женщиной
косвенным образом может быть подтверждена некоторыми
документальными источниками. К 1556 году относится письменная просьба
знатного и влиятельного ногайского татарина Арслана-мирзы,
высказанная Ивану Грозному: о пожаловании ему двух женщин (одной из
Азеево, другой из Царева городка, то есть Касимова)23.
Очевидно, что царю предлагалось «пожаловать» (а по-иному
-подарить) упомянутых свободных людей ногайским вельможам в целях
укрепления с ними союза. В этом случае женщины, не дожидаясь
перемещения, могли самовольно со своими людьми уйти на северо-восток в
лесостепной район Окско-Сурского бассейна, малонаселенный и до ос-
Азеево сегодня - населенный пункт в Ермешинском районе Рязанской
области (в 130 км к востоку от Рязани). Переселение группы татар на рыбушкин-
ские земли именно из этого Азеево подтверждается как минимум двумя
обстоятельствами: 1) древностью села Азеево (старое название Азеев Ям, селение Ка-
домского уезда), существовавшего, судя по документам, задолго до 1552 года;
2) тем, что старожилы этого татарского селения сохранили сведения о давнем
исходе своих предков-земляков на рыбушкинские территории. Современные
жители рязанского Азеево рассказывали об этом переселении приехавшим к
ним большерыбушкинцам в 60-е годы XX века.
22 Приведенная легенда была записана автором во время историко-
этнографической экспедиции в Рыбушкино в июне 1999 года и детально
изложена в монографии: Сенюткин С. Б. и др. История татарских селений Большое и
Малое Рыбушкино... С. 10.
23 Грамоты великого князя Ивана Васильевича к ногайским мурзам и их к
великому князю Ивану Васильевичу с 1552 апреля 29 дня по 15 генваря 1558
года. Арслан Мирза- Ивану Васильевичу (451) //Продолжение Древней
российской Вивлиофики. Ч. IX. СПб.: Изд-во Имп. акад. наук, 1793. С. 244-245.
99
нования в 1560 году Арзамасского и в 1584 году Алатырского уездов
малоконтролируемый государством. Смысл такого переселения
заключался и в том, что район между реками Сурой, Пьяной и Алатырем (как
выше показано) к тому времени уже частично был заселен тюркскими
элементами (Пара, Сафажай, Петряксы). Группа азеевцев во главе со
своей предводительницей шла не на голое место, а навстречу своим
«этническим родственникам». Причем, в рассматриваемом районе в то
время еще имелся запас «ничейных» плодородных земель.
При сопоставлении устных преданий и документально
фиксированных в письменных источниках (о них мы скажем позднее) фактов
можно считать, что деревня Рыбушкина появляется во второй половине XVI
века, в период 1556-1584 годов. (Ее название как деревни - Рыбушкина
фиксировано в источниках XVII - XVIII веков. С 1810 года ее название
звучало как село Большое Рыбушкино. - СС.)Такие хронологические
рамки объясняются двумя обстоятельствами. 1556 год определен в
связи с возникновением угрозы отправки в чужие далекие степи группы
азеевцев во главе с некоей «госпожой», ставшей объектом интереса
ногайского вельможи. В 1584 году образовался Алатырский уезд, и
Алатырь из крепости превратился в административный центр. Повторимся:
последнее означало, что теперь на этой территории уже не могло быть
никаких инициативных действий, идущих «снизу». Заселив холмы над
Чембилейкой, те люди находились вне государственной службы, не
были служилыми, а самостоятельно заняли земли, что совсем недавно
были «грозной» зоной, называемой Диким полем.
Логика упомянутых событий и обстоятельств подсказывает, что
указанный нами (применительно к возникновению рыбушкинского перво-
поселения) период 1556-1584 годов можно сузить до лета 1556 года.
( Исторические документы свидетельствуют о том, что в середине ноября
1556 года гонец ногайского князя Арслана-мирзы привозит просьбу
последнего к Ивану IV отдать ему жительницу Азеево по имени Девлет-
Султан24. Значит, не позже осени того же 1556 года гонец отправился в
Москву из ногайских степей. Таким образом, летом 1556 года Арслан-
мирза задумал свое «приобретение»25. По-видимому, предварительный
24 Там же.
25 Есть основания считать, что инициатива забрать Девлет-Султан была
порождена не любовными мотивами (женщина была пожилого возраста), но
трезвым расчетом на ее весьма приличное состояние (Там же. С. 244).
100
разговор на эту тему между Арсланом и Девлет-Султан состоялся никак
не позже весны-лета 1556 года. Тогда был получен отказ, а затем
последовала инициатива просить русского царя (под чьей юрисдикцией было
Азеево) о выдаче ногайцу женщины. Последняя, не дожидаясь
результата, сама предприняла конкретные действия, связанные с уходом из
Азеево. Но, так как она и ее люди, скорее всего, не могли отправиться
на новое жительство зимой, следует отнести переход Азеево- речка
Чембилейка к лету 1556 года.
А на рубеже XVI-XVI1 веков среди холмов и лесов на берегу речки
Чембилейки, там, где в нее впадает Малая Чембилейка, уже стояли
несколько домов, населенных неслужилыми татарами26. Во главе их
числился Демай Немичев27 - предположительно потомок (внук) Девлет-
Султан.
Неслужилые татары на Нижегородчине начала XVII века - явление,
крайне редко упоминаемое источниками. Они зафиксированы лишь в
Рыбушкиной в 7121 (1612/1613) году и Собачьем Острове в 7125
(1615/1616) году28.
Уже к 1612 году в северо-западной части занятого татарами
земельного массива существовало кладбище29. Это говорит о том, что рыбуш-
кинские татары Демая Немичева имели своих предшественников,
селившихся на этих землях: отцов, а, возможно, и дедов, умерших в
деревне Рыбушкиной и похороненных к северо-западу от усада.
Таким образом, есть некоторые основания считать, что
первоначально тюркские элементы в пределах современной Нижегородской области
до середины XVI века в этническом плане представляли собой потомков
ордынцев, ушедших с родины в силу социоестественных причин.
Таковыми следует признать первонасельников Пары, Собачьего Острова,
Петрякс, а также селищ на Тёше под Арзамасом (в частности, на месте
современного села Архангельского) и др. Основатели Рыбушкино,
вышедшие в середине XVI века из Азеево, представляли собой мишарский
этносубстрат.
В дальнейшем, как покажет рассмотренная ниже практика,
развернется долгосрочный процесс этнического взаимодействия разных (ор-
26 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 267, л. 10.
27 Там же.
28 Там же, д. 312, л. 9; д. 314, лл. 30 об. -31.
29 Там же, д. 267, л. 10.
101
дынского и мишарского) пластов тюркского компонента в пределах юга
и юго-востока Нижегородчины, втянув в себя, кроме упомянутых,
чувашские и мордовские элементы.
§ 2. Образование селений служилых
татар-арзамасцев с последней трети XVI
по начало XVII века
Воссоздание исторической картины процесса земленаделения
служилых татар в районе к югу от Арзамаса (и, стало быть, истории
возникновения первых тюркских поселений в нем) осложняется скудостью,
разрозненностью и фрагментарностью имеющихся письменных
источников. Кроме того, известные трудности порождает то обстоятельство,
что до настоящего времени просто не сохранился ряд русских и
нерусских населенных пунктов, фигурировавших в документах второй
половины XVI - первой половины XVII веков.
При изучении данного вопроса исследователь вынужден
использовать метод сопоставительного анализа разных письменных источников
(нередко по времени возникновения достаточно далеко отстоящих друг
от друга). Вместе с тем, ретроспекция истории появления служило-
татарских населенных пунктов в рассматриваемых местах потребовала
материалов из области топонимики, географии, ономастики, а также
данных для восстановления генеалогии отдельных татарских служилых
родов XVI-XVII веков. Анализ обстоятельств возникновения в
Арзамасском уезде татарских деревень не может не учитывать и
общероссийскую государственную политику второй половины XVI века. Иными
словами: служилые татарские поселения возникали не по прихоти
местных властей и уж, тем более, не потому, что кому-то из служилых татар
хотелось иметь земельные участки в том или ином месте. Процесс
расселения служилых татар под Арзамасом имел строгую логику и
глубокий смысл, лежащие в основе московских инициатив.
Анализ источников однозначно указывает, что из пяти станов
образованного в 1560 году Арзамасского уезда (Подлесный, Тешский,
Залесный, Ичаловский, Иржинский) лишь в двух последних в 70-е годы
102
XVI века наличествовали населенные пункты служилых татар.
Несколько забегая вперед, подчеркнем: все они вытянуты общей дугообразной
линией на северо-восток от современного поселка Сатиса, что на западе
от Сарова, в направлении Арзамаса, занимая большую часть Ичаловско-
го и восточную окраину Иржинского станов. Также отметим, что
деревни или группы близко расположенных деревень разделяют небольшие
расстояния в 3-12 км. Таким образом, в достаточно большом по
территории Арзамасском уезде, охватывавшем около 11 тысяч кв. км 30,
изначально татарский элемент был размещен на относительно небольшой
линии в 45 км. Такое положение вполне конкретно указывает на
функциональное предназначение и самих поселений, и живших в них
служилых татар - несение дозорной сторожевой службы на считавшемся
опасным полевом участке от современного поселка Сатис, до Арзамаса.
Размещенные во вновь возникших деревнях конные татары (согласно
источникам от одного до трех человек) должны были выполнять задачу
своевременного упреждения Арзамаса о приближении грозных
противников из азовских, ногайских или крымских степей.
О том, что в начале 70-х годов XVI века эти окраинные районы
считались московским правительством прорывоопасными,
свидетельствуют материалы, приведенные во введении, главах I, III, ряде других31.
Работа над архивными материалами позволила установить, что
Арзамасский уезд включал на западе - Подлесный стан, оканчивающийся западнее
современного Ардатова (см. карту-схему 1), а на востоке - Залесный стан,
ограниченный с востока рекой Пицей и устьем Чеки, впадающей в Пьяну. Южные
окраины проходили по рекам Сатису и Алатырю, а северные - по северному
течению Пьяны и по реке Теше. Таким образом, по своим очертаниям Арзамасский
уезд напоминал прямоугольник с линиями в приблизительно 150 и 75 км, то
есть по площади охватывал около 11 тысяч кв. км.
31 Возглавивший в 1571 году службу охраны государственных границ князь
М. И. Воротынский достаточно предметно и весьма подробно расписал
конкретные места несения дозоров и размещения «сторожей», то есть особо
важных зон, постоянно нуждавшихся в конном рейдировании, с указанием
протяженности в верстах и направлений маршрутов. Среди прочих, особо важным
считался участок так называемой Мещеры, прежде всего безлесые берега
нижнего течения реки Мокши, места впадения в неё рек Шокши и Сатиса -
Подробнее см.: Беляев И. О сторожевой, станичной и полевой службе //Чтения
Московского исторического общества. 1886. № 4. С. 11-30; Баязитов Р. Ж., Макарихин
В. П. Нижегородские татары-мишари в новое время. Нижний Новгород: [без
изд.], 1996. С. 18. При изучении подробной географической карты данного рай-
103
Мещерские места должны были охранять «татары и мордва с земель
Кадомских и Темниковских»32. Нижеизложенные материалы
подтвердят: в начале 70-х годов XVI века близ Арзамаса были испомещены
именно служилые татары и служилая мордва.
Появление в 70-х годах XVI века в юго-западных районах Арзамаса
служилых татар находилось в прямой связи с задачами охраны украин-
ных земель в соседней Мещере и других местах и представляло собой
часть общего процесса обеспечения интересов обороны Российского
государства.
Неудивительно, что следы самой южной служилой «станицы»,
запирающей выход на простор арзамасских полей, обнаруживаются
именно в районе современного Сатиса (западнее Сарова) (см. карту-
схему 1 и карту-схему 2). Её возникновение относится к 70-м годам XVI
века и связано с именем мурзы Енговата, основателя рода арзамасских
служилых мурз Енговатовых и Енибяковых, внесших заметный вклад в
историю уезда и проявивших себя в борьбе с внешними вторжениями, а
также во времена «Смуты». Судить об этом позволяет ряд
нижеприведенных документов и материалов.
В 1599 году мурза Айдар Енебяков обратился с челобитной на имя
государя Бориса Федоровича33: «... служил деи в Арземаском уезде...
ина деда его, Инзинбуловское усадище на речке на Сатисе, лежит в пус-
те, не отдана никому, и не владеет им нихто... »34. Известно, что в
декабре 1599 года упомянутый А. Енибяков получил просимые 70 четей
она становится понятным повышенное внимание тогдашнего правительства к
этому участку: достаточно узкой, но безлесой полосой через современный
поселок Сатис он соединялся с бескрайними полями к югу от Арзамаса. Опасность
прорыва конных степняков с южного направления не исключала администрация
Ивана IV. Требовалось размещение именно здесь небольших, но мобильных
конных дозоров, причем сами дозорные должны были постоянно нести службу,
хорошо знать вверенный им участок, а значит, и проживать вблизи доверенных
им «сторожей». Наиболее подходящими для такой роли считались конные
служилые татары.
32 Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Кн. IV. Т. 7. М.:
Соцэклит, 1960. С. 26.
33 Айдар мурза Енибяков бил челом царю Б. Годунову, прося наделить его
землей в размере 70 четей «в Инзинбуловском усадище на речке на Сатисе»,
мотивируя это тем, что еще дед его владел тамошними угодьями - АЛА. № 145.
С. 186-187.
34 АЛА. №145. С. 186.
104
земли35 - «Изинбуловское усадище на речке на Сатисе»36. Где
приблизительно тогда находилось ныне не существующее Изинбуловское
усадище, помогает понять текст «Наказа воеводы и подьячего Юмшану
Лобанову об отделе поместья служилому татарину Айдару Енебякову»
от 16 декабря 1599 года. Среди прочего, упоминая Изинбулово усадище,
документ указывал на место его нахождения: «на речке на Сатисе», а
рядом «вниз по речке по Сатисе» упоминалось четыре поляны,
примыкающие к усадищу37. Очевидно, что речь идет о низовьях реки Сатис, на
всем своем протяжении зажатой лесами и лишь за 30 км до своего
впадения в Мокшу выходящей правым берегом на равнину. Из леса на
равнину река Сатис выходит в районе современного поселка Сатис.
Упоминание в цитируемом документе о наличии полян близ Изинбуловско-
го усадища указывает на в общем лесной район38, и потому
описываемое место не может быть отнесено к территориям на юго-западе близ
современных Аламасово или Нарышкино Вознесенского района, так как
там наличествуют обширные полевые участки. Таким образом, мы
35 АЛА. № 145. С. 186-187. Родственные связи клана Енговатовых-Енибяко-
вых восстановлены на базе сопоставления ряда документальных материалов
(АЛА. № 88. С. 95; № 96. С. 104; № 145. С. 186; № 265. С. 359; ГАНО, ф. 157,
оп. 1, д. 154. Т. 1, л. 59; ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1) и выглядят следующим
образом:
Енговат (владелец Изинбулова усадища на Сатисе в 70-е гг. XVI в.)
Тенебяк
арзамасский
мурза, владелец земли
под Ичаловым в 1594 i\^-——
Айдар мурза
податель челобитной
в 1599 г. и активный
участник «Смуты»,
глава отряда
служилых татар,
дравшегося с войсками
В. Шуйского.
Теникей
владелец
поместья в
Ареховце
не позднее
1610 г.
Енебяк
мурза Енговатов (1594 г.)
Ишей Баймамет Тохтар
владелец служилый служилый
поместья в татарин в татарин
пустоши Камкино в в Камкино
близ Шубино 1600 г. в 1600 г.
в 1602 г.
30 АЛА. №145. С. 186.
37 Там же.
38 Заметим, что лесным он остался и в конце XX в., несмотря на активные
поташные работы (с XVII в.) и лашманскую деятельность (с XVIII в.).
105
идентифицируем существование в первой половине 70-х годов Изинбу-
лова усадища в окрестностях современного поселка Сатис, западнее
Сарова. На хронологию его появления указывает время создания
засечной черты - 1571 год.
Отсюда следует ещё одно обстоятельство: присутствие служилых
татар-дозорщиков в других деревнях к югу от Арзамаса началось в
указном порядке и одновременно: не позже начала 70-х годов XVI века.
Появление некоторых деревень было напрямую связано с реально
существовавшими лицами , их создавшими по распоряжению властей на
пустошах, давшими им свои имена: Томаевка (Томай), Шехаева (Ше-
кай), Салтаганова (Салтаган), Биговатова, ныне Беговатово, (Биговат),
Акчурина (Акчюра). Другие деревни уже существовали в
рассматриваемом районе и приняли немногочисленных служилых татар-
дозорщиков.
Наличие служилых татар, контролирующих стратегический путь
между Кадомом и Арзамасом, зафиксировано в АПА весной 1578 года.
3 Факт их реального существования и проживания в пределах Арзамасского
уезда во второй половине XVI века подтверждается рядом материалов и
документов, а также их сопоставительным анализом. Так, основатель современной
Тамаевки Томай мурза Мустофин был отцом Ждана и Улубека (Улугбека),
также мурз («Томаевы дети») - АПА, № 53. С. 53; № 96. С. 104; № 362. С. 467, Ай-
дес мурза Салтаганов, сын мурзы Салтагана - АПА. № 442. С. 628, а Биговат
Собаев упомянут как владелец земли в 1592 году - АПА. № 54. С. 53. Автор не
исключает, что мурзы Томай Мустофин, Биговат Собаев, Акчюра Мустофин и,
может быть, некоторые иные основатели деревень к югу от Арзамаса были по
этнической принадлежности финно-угорского происхождения (мордвой). Так,
С. Б. Веселовский утверждал, что Ждан мурза Томаев сын был «служилым
мордвином» - АПА. Именной указатель. С. 684. Томай, как впрочем и Биговат -
мордовские мужские языческие имена (Нижегородский топонимический
словарь. Нижний Новгород: КиТиздат, 1997. С. 61, 184.) Следует добавить, что со
временем кланы Томаевых, Салтагановых и Акчуриных полностью тюркизиро-
вались, что следует из анализа дальнейшей жизни их потомков. Это указывает
на процесс тюркизации части мордовского населения рассматриваемых
районов. Кроме того, подтверждается мысль о том, что историческая категория
«служилый татарин» не всегда означала аналогичную этническую
принадлежность обладателей этого статуса. Автор разделяет мысль И. П. Ермолаева о том,
что «термин «служилые татары» является собирательным, он включал в себя
всех представителей нерусского населения Среднего Поволжья, перешедших на
службу к царскому правительству» - Ермолаев И. П. Среднее Поволжье во
второй половине XVI-XVII вв. Казань: Изд-во Казанского ун-та, 1982. С. 68.
106
Тогда при наделении землей русских помещиков вблизи деревни
Лихачевой (современные Лихачи) присутствовали в качестве свидетелей,
среди прочих, «балаковские тотаровя Сюндюк Калахметов сын да Ку-
дай Ичатаев сын»40. Среди межевых ориентиров, фигурирующих в
документе, названа Кадомская дорога41, что явно указывает на наличие
коммуникации общероссийского уровня. К тому же, Арзамасский уезд
пересекала знаменитая Царская (Царёва) сакма - торгово-посольская
трасса, обеспечение безопасности которой было одной из задач
администрации. Присутствие близ неё служилых людей выявляет интерес
российских властей и к Кадомской дороге. Видимо, в районе между
современными Комкино, Лихачи, Суворово располагалось местожительство
двух означенных служилых татар. Оно было следующей служилой
«станицей» за Изинбуловским усадищем, контролирующей подступы к
Арзамасу.
Наличие служилых татар в Комкино42 будет подтверждено через 7
лет, когда в 1585 году прожившие там два служилых татарина Сюндюк
Телевлеев и Розбахта Телевлеев также выступили в качестве понятых
при наделении землей других помещиков. Испомещение властями
служилых татар в Комкино44 видится неслучайным. Его месторасполо-
Балаковские служилые татары Сюндюк Калахметов и Кудай Ичатаев были
понятыми при наделении землей помещиков Богдана и Горяина Наумовых близ
деревень Лихачёвой и Комкино. - АЛА. № 1. С. 2.
41 Там же.
42 Сопоставительный анализ топонимических данных и исторических
документов, как было уже указано, не позволяет отождествлять упомянутое
Комкино с современным татарским Камкино. В качестве межевых ориентиров в
источнике фигурируют река Пуза, деревни Лихачёва (современные Лихачи) и
Комкино, Кадомская дорога. Это указывает на участок, заключенный в пределах
современных деревень Лихачи и Комкино, ныне пересыхающей речки Пузы,
впадающей в реку Сатис. Данное место расположено близ границы
современных Дивеевского и Первомайского районов Нижегородской области.
Упоминание в источнике о бывших при межевании представителях камкинской мордвы
в лице Кирдяна Вечкинзина и Канеся Камкина также дает дополнительный
повод связать это место с Дивеевским районом. Здесь протекает река Вичкинза,
впадающая в Сатис, до сих пор существует упомянутая деревня Комкино.
43 РГАДА, Ф- 1209, оп. 2, кн. 7058, лл. 61- 64; АПА. № 15. С. 16. Имя
последнего - Розбахты Телевлеева - будет немаловажным в дальнейшем анализе
процесса расселения служилых татар.
44 Между прочим, кроме служилых татар, в Комкино владела землями и
служилая мордва. Так, например, в фондах РГАДА имеется «Книга отдельная
107
жение находится посередине между дорогой на Арзамас и лесом. Таким
образом, проживавшие там Телевлеевы могли нести дозор и за засекой,
и за дорогой на Арзамас.
Приблизительно в 10 верстах от Комкино на северо-восток в районе
современного урочища Кадышево на реке Сухой Сатис близ дороги на
Ичалово45 располагалась ещё одна сторожа со служилыми татарами и
приданными им землями. О существовании там «татарской земли»
упоминает «Список с межевых книг Арзамасского уезда» 1623-1625 годов:
«... в Ичаловском стану пустоши Кадышове межа от татарской земли от
Айдар мурзы княз Чегодаева по конец их пол (полей - С. С), у речки
Сатиса... »46. В контексте наших рассуждений существовавшие в первой
четверти XVII века «татарские земли» к западу от современного поселка
Большой Макателем были гораздо раньше наделены в интересах
дозорной службы, что инициировалось непосредственной близостью от
лесного массива и транспортной коммуникации.
Добавим, что в АПА деревня Кадышево впервые упоминается в
1583/1584, 1592, 1599 годах . Однако в 1592 году она и при ней пять
крестьянских дворов зафиксированы как принадлежащие русскому
помещику Афанасию Ордабьеву, а в 1599 деревня принадлежала его
дочери48. Это значит, что уже к 90-м годам XVI века служилые татары
покинули Кадышево. Отметим также, что как населенный пункт Кадышево
существовало до 70-х годов XX века49, ныне от него остались несколько
нежилых домов.
Необходимо подчеркнуть одну деталь: в дальнейшем дорога на
Арзамас раздваивается и, образуя две дуги, пролегает от современного
сена поместье темниковского служилого мордовина Шекмана Котманова «дикое
поле» близ реки Стемы Арзамасского уезда», где от 15 июня 1597 года
содержится запись о наделении землями упомянутого лица близ Комкино - РГАДА,
ф. 1209, оп. 2, кн. 7058, лл. 474-^74 об. Таким образом, деревня Комкино ныне
Дивеевского района, расположенная недалеко от реки Сатис, стала одним из
первых владений служилых людей, но, как показала историческая практика, не
превратилась в долговременное татарское поселение.
4 В АПА также в 1611 году упомянута как уже существующая «пустошь
Кадышева на реке Сатисе» в связи с тем, что там в конце XVI века были выданы
земли русскому помещику Григорию Чуфарову - АПА. № 299. С. 391.
46 ГАНО, ф. 1411, оп. 822, д. 289, лл. 57-58, 123.
47 АПА. С. 56,57,581.
48 Там же. С. 56- 57.
49 Нижегородский топонимический словарь... С. 99.
108
ла Елизарьево до деревни Ореховец, где обе дороги вновь смыкаются.
Рассмотрение документов, связанных с присутствием служило-
татарских элементов в данном районе, выявляет ещё одно
обстоятельство - их поселения наличествовали вдоль обеих дорог.
К 70-м годам XVI века восходит появление ещё одной ныне
исчезнувшей татарской деревни Салтагановой. Достоверно судить об этом
позволяет помещенная С. Б. Веселовским в АПА «Грамота к воеводе об
отделе поместья Айдесу Салтаганову...» от марта 1595 года. Её
появление было связано с челобитной последнего властям, где он
подчеркивал: «...было де за отцом его за Салтаганом за Мустофиным... в Арзема-
ском уезде старая их вотчина, на реке на Ичаловке деревня Салтаганова.
И отца де ево (Айдеса Салтаганова - С. С.) в животе не стало лет з
20...»50. Изложенное весьма конкретно показывает: скончавшийся в
середине 70-х годов XVI века Салтаган Мустофин основал деревню
своего имени ещё до образования административных структур
Арзамасского уезда. Кроме того, из документа следует, что Салтаган был наделен
120 четями земли51 и восемью русскими работниками52. По смерти Сал-
тагана его сыновья, Терегул и Айдес, наследовали его земли, работных
людей и отцовские постройки в пределах деревни53.
Существование Салтагановой вновь подтверждается «Арземаскими
Писцовыми книгами письма и меры Игнатья Зубова с товарыщи лета
7093 году» (1585), в которой проживает упомянутый Айдес Салтаганов,
а также русские крестьяне в пяти дворах54.
Принимая во внимание сведения, содержащиеся в АПА, о том, что в
1595 году Салтаганова находилась в пределах Ичаловского стана, «на
реке на Ичаловке»55, допустимо считать её место расположения
восточнее современного села Ичалово. Это же подтверждается документами
первой четверти XVII века («Писцовыми книгами Арзамасского уезда»
за 1621- 1623 годов), где фигурирует «пустошь Солтыгановская». Она
примыкала к полям деревни Тоузаково, что к востоку от Ичалово56. К
50 АПА. № 442. С. 628; № 456. С. 652.
51 Там же. С. 629-630.
52 Там же. С. 629.
53 Там же.
54 Там же.
55 Там же. С. 628.
56 Писцовая книга Арзамасского уезда (1621-1623 годы). Ч. I. Станы Теш-
ский, Ичаловский, Иржинский и Подлесный/ Под ред А. К. Кабанова //
Действия НГУАК. Т. XV. Вып. VIII. Материалы по истории Нижегородского края из
109
тому же, в «Списке с Писцовой книги Арзамасского уезда» находим
описание межевых ориентиров, где отмечено: «смежна та земля с
Ываньвою землею княз Чегодаева с товарищи да Солтыгановью с Ор-
макаевью землею Мустофина... и с Толузаковскою землей до столба что
поставлен на старом межнике и промеж их разошел враг и розмыла
вода, речка Ичаловка...»57. Кстати заметим, не исключено, что на месте
владений Толузаковых (Толузаково) в XVI веке располагался татарский
усад. Дело в том, что документ от 1607 года, упоминая означенную
деревню, называет её «деревня Курултаева, а Толузакова тож»58.
Возможно, на месте сохранившегося до наших дней Тоузаково (в прошлом
Толузаково), расположенном невдалеке от лесного массива, было место
общего сбора (курултая) служилых татар. Такое предположение
подтверждается порядком чередования названий данного населенного
пункта: вначале идет первичное название до 1607 года (Курултаева), а
затем - Толузаково. Выбор властями места для Курултаевой диктовался
его близостью к Царёвой сакме, идущей вдоль реки Тёши.
Есть сведения, позволяющие судить о том, что во второй половине
XVI века в самом Ичалово присутствовали служилые татары. Так, в
1593 году сын вышеупомянутого Енговата - Тенебяк Енговатов,
бывший ичаловским мурзой, владел поместьем и русскими крестьянами59.
Он же фигурирует в бумагах 1594 года среди группы татарских мурз60.
По сведениям 1593 года в Ичалово отмечен ещё один землевладелец
из татар - мурза Коклуш Енголычев. Тогда его работник («ичаловского
мурзы Коклошев крестьянин» Иван Окинфиев) присутствовал как
окольный человек (то есть рядом живущий сосед) при размежевании
земель Мордвина Кутузова и Ивана Тюлкина61. Сам К. Енголычев
выступил в качестве свидетеля в 1599 году на отделе земли кардавильской
мордвы на реке Сучкоевой62.
Мурза Ивакай Чегодаев также обладал наделом в Ичалово во второй
половине XVI века. Его сыновья: Капкун мурза Ивакаев сын Чегодаев
(умерший в 1628 году) и Девлеткильдей мурза Ивакаев сын Чегодаев
столичных архивов. (Вып. 4). Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печ. дело,
1915. С. 137.
57 ГАНО, ф. 1411, оп. 822, д. 283, л. 112.
58 АЛА. № 220. С. 309.
59 Там же. № 88. С. 95.
60 Там же. №96. С. 104.
61 Там же. № 88. С. 95.
62 Там же. №140. С. 181.
НО
наследовали в совместном владении отцовскую вотчину в селе Ичалово
с 19 дворами русских крестьян63. Добавим, что между Ичалово и Вы-
ползово (ныне урочище Выползово) в 1621-1623 годах наличествовало
«арзамасских мурз и татар кладбище»64, причем среди распаханных
полей русских помещиков. Это указывает на его неухоженность и, стало
быть, давность захоронений (закончились к 20-м годам XVII века).
Ниже будут приведены материалы, указывающие на то, что между
Ичаловом и Верякушами располагался ещё один татарский усад - Раз-
гилдеево.
Процесс испомещения служилых татар в районе Ичалово - Салтага-
новой и наделения их там землей также осуществлялся по инициативе
властей - с целью контроля над одной из ветвей Кадомской дороги на
Арзамас. Здесь же в случае опасности могли принять сигнал тревоги из
прилесной сторожи Кадышево, что в 15 км к югу от деревни Ичалово.
Следы присутствия во второй половине XVI века служилых татар
близ современной деревни Шахаево обнаруживаются при
сопоставлении разрозненных во времени материалов. «Старое татарское селище» в
(тогда) Шахаевой, уже принадлежащей помещику П. Е. Чичерину,
упомянуто в 1621 году65. Причем, Чичерин еще ранее опустевшее к тому
времени татарское селище перенес в иное место, а землю, бывшую под
домами, пустил под пашню66. Это означает, что к началу 20-х гг. XVII
века татарское присутствие здесь исчезло. Тогда же в 20-х гг. земельные
владения упомянутого П. Е. Чичерина среди иных межевых знаков
включали в себя «татарский рубеж Бакея Чюрунтаева»67. Вместе с тем
известно, что Бакей Чюрунтаев с товарищами был верстан на службу не
позже 1594 года, о чем свидетельствуют материалы АПА68.
В том же 1594 году арзамасский мурза Акбулат Шекаев жаловался
воеводе по поводу сманивания его работного человека русским
помещиком М. Барсуковым69. Согласно распоряжению воеводы о сыске по
челобитью Шекаева беглеца следовало разыскивать в радиусе 15-20
63 ГАНО, ф. 1404, оп. 1, д. 1, лл. 1-9.
64 Писцовая книга Арзамасского уезда (1621-1623 гг.). Ч. I. С. 166.
65 Там же. С. 227.
66 Там же. С. 227.
67 ГАНО, ф. 1411, оп. 822, д. 283, л. 171.
68 АПА. № 96. С. 104.
49 Там же. № 431. С. 614- 615. По другим материалам устанавливаем, что М.
Барсуков в то время проживал в деревне Выползово близ Ичалово, что в 15 км
от Шахаевой - Писцовая книга Арзамасского уезда (1621-1623 гг.). Ч. I. С. 159.
111
верст от поместья мурзы , то есть в пределах расстояния между Шахае-
вой и Выползовой. Добавим, что по списку 1594 года Акбулат мурза
Шекаев фигурирует в ближнем окружении арзамасского воеводы В. Я
Кузьмина среди восьми сыновей знатных мурз 70-х годов XVI века
(Мустофиных, Енговатовых, Собаевых, Томаевых)71. По-видимому,
наряду с Томаем, Солтаганом и др., как указывалось, отец Акбулата Ше-
каева - Шекай - стал основателем деревни Шахаевой в 70-е годы XVI
века. А в 90-е годы в Шахаевой проживали служилые татары Акбулат
Шекаев и Бакей Чюрунтаев.
В «Писцовой книге Арзамасского уезда 1621-1623 годов» косвенно
прослеживается прежнее наличие татар близ деревни Ивановской: «в
деревне Панфирове, Ивановская тож под Тотарча помрою на вершине а
под нею пруд» 2. Учитывая, что «помрою» обычно именовали поросшее
лесом урочище73, изучая ландшафт к юго-востоку от современной
деревни Ивановской, можно обнаружить пик высотой в 202 м, к востоку
от него лесное урочище и рядом с ним пруд74. Таким образом,
утерянное во времени татарское название поселения служилых мурз близ
современной деревни Ивановской оставило после себя лишь топоним
XVII века «Тотарча помры».
Упоминание о ещё одной татарской сторожевой деревне,
существовавшей на рубеже XVI-XVII веков в Иржинском стане Арзамасского
уезда, отыскивается в архивных материалах первой половины XVII
столетия. Так, в 1648 году арзамасский служилый мурза Ураза Ботиков сын
Мустофин и его сыновья Сафар мурза и Дилмомет мурза обменивают
10 четей своей земли « в Арзамасском уезде на Ирже в Чембулатове» на
земли одного темниковского татарина75. Другие более ранние
официальные документы (например, «Писцовая книга Арзамасского уезда»
1621- 1623 годов) фиксируют наличие в Иржинском стане деревни
«Шатилово Ченбулатово»76. Эти сведения в своей совокупности дают
основания считать, что близ Сухой Иржи, берущей свое начало около
современных деревень Липовка, Стуклово, Березино, Конново,
недалеко от Шахаево, также имелась ещё одна татарская деревня - Чембулато-
70АПА.№431.С615.
71 Там же. № 79. С. 104.
72Писцовая книга Арзамасского уезда (1621- 1623 годов). Ч. I. С. 208,209.
73 Нижегородский топонимический словарь... С. 158.
74 См. карту: 55 ° Г с. ш. и 43° 30х в. д.
75 ГАНО, ф. 1403, оп. 1, д. 22, лл. 1- 2.
76 Писцовая книга Арзамасского уезда (1621-1623 гг.). Ч. I. С. 184.
112
во, чьё название указывает на имя её основателя - Чембулата.
Расположенность деревни на Сухой Ирже в районе вышеназванных деревень
также позволяла выполнять задачу охраны пути на Арзамас.
«Писцовая книга Арзамасского уезда» 1621-1623 годов
свидетельствует, что «некогда» деревней на реке Акше владел мурза Томай Мусто-
фин, выплачивавший оброк государству77. В АПА содержится
документ, датированный 1581 годом, упоминающий, что при отделе
поместья группе русских помещиков на реке Акше среди понятых
присутствовал работный человек Томая Мустофина - «А на отделе и на меже...
Томаев крестьянин Мустофина мурзин Тимофей»78. В 1594 году в
упомянутом списке сыновей знатных мурз фигурируют Улубек (Улугбек)
мурза и Ждан мурза, Томаевы дети79. Анализ архивных дел, связанных с
кланом Мустофиных, выявляет, что Ждан мурза Томаев сын владел
деревней Томаево и 97 четями близ неё ещё во времена «до царствования
великого князя Василия Ивановича», то есть не позже как в правление
Бориса Годунова (1598-1605)80, что было подтверждено позже
«Арзамасскими дозорными книгами 122 (1613/14) года»81. Изложенное дает
основание считать, что первым служилым татарином (причем,
этнически - мордвином) в Томаево (ныне Тамаевка) стал в 70-х годах XVI века
Томай мурза Мустофин, направленный на охрану Арзамасско-Кадом-
ской дороги.
Владение служилыми татарами в XVI столетии землями вокруг
современных деревень Ореховец и Беговатово82 находит отражение в
АПА. В ноябре 1592 года в Ичаловском стане близ сельца
Дмитриевского шло земленаделение помещика Измаила Тимофеева сына Демья-
77 Там же. С. 207.
78 АПА. № 7. С. 9.
79 Там же. № 96. С. 104.
80 ГАНО, ф. 157, оп. 1. д. 155. Т. 2, л. 209; ф. 157, оп. 1, д. 154, л. 112.
Дополнительным подтверждением тому служат материалы АПА, сообщающие, что
Ждан мурза Томаев был наделен землей в Арзамасском уезде до 1602 года
(АПА. № 158. С. 207), и владел поместными крестьянами. Так, за 3599 годом
упомянут принадлежащий ему, бывший при разделе земли на Кипелкинской
пустоши Арзамасского уезда «Жданов крестьянин мурзин Томаева Останя
Парфенов» - АПА. № 138. С. 174- 175.
81ГАНО,ф. 157, оп. 1,д. 154, л. 112.
82 Ныне существующие русскоязычные деревни близ трассы Дивеево-
Арзамас, на расстоянии 12 км к юго-западу от последнего.
113
нова за счет части прежних владений Давыда Злобина сына Языкова .
Оказалось так, что вновь полученные земли И. Т. Демьянова стали
граничить с существовавшими владениями князя Биговата Собаева и Ак-
мана мурзы Акчурина84. Из этого следует, во-первых, что мурза Биговат
- реальное лицо, о чем было упомянуто выше, и он ещё был жив в 1592
году. Во-вторых, владения мурз Биговата Собаева и Акмана Акчурина
находятся рядом. В-третьих, к владению Акмана Акчурина вплотную
примыкают земли его сына мурзы Ембулата Акманова85. Это значит,
что в XVI веке власти старались селить своих служилых татар
компактно. То, что Биговат стал основателем Биговатова (ныне Беговатово)
косвенно подтверждается данными начала XVII века. Сборник АПА
содержит упоминание о том, что брат Биговата Бекебей князь Собаев
владел Биговатовым до 1610 года86.
При сопоставлении рассматриваемого документа с более ранним, от
июня 1592 года, выявляется наличие в то время еще одной татарской
деревни близ Биговатова. 23 июня 1592 года наделялся землей в Ича-
ловском стане русский помещик Федор Лопатин. В свидетелях, кроме
крестьян деревни Биговатово, фигурировали «... из Акчюрины деревни
Ахмановых детей крестьяне Иван Дмитриев сын да Кузьма Олексеев
сын»87. Итак, в 1592 году упоминается деревня Акчурино,
расположенная недалеко от Биговатово. Ею владели «Ахмановы дети»88. Выше в
нашей работе приведено имя сына Акмана мурзы Акчурина - Ембулата.
Сопоставление двух документов от июня и ноября 1592 года89 позволяет
восстановить часть «генеалогического древа» семейства Акчуриных:
Акчура - Акман - Ембулат. Совокупность изложенного приближает нас
к утверждению, что рядом с Биговатово возникла другая татарская
деревня Акчурина, так же как и другие населенные татарские пункты
получившая свое название по имени «главного» первопоселенца - мурзы
Акчуры. Принимая во внимание, что в 1592 году внуки Акчуры были
владельцами крестьян, то есть находились в дееспособном возрасте,
можно считать, что сам Акчура проживал в Акчуриной не позже 70-х
годов XVI века.
83 АПА. № 54. С. 53-54.
84 Там же. С. 54.
85 Там же. С. 55.
86 Там же. № 265. С. 359.
87 Там же. № 49. С. 48.
88 Там же.
89 Там же. № 49, № 54.
114
Татарское присутствие в XVI веке в деревне Ареховец (ныне Оре-
ховец) подтверждается рядом фактов. Так, 17 июня 1593 года в качестве
понятых на отделе земель в Верякушах присутствовали работные люди
Мамая Килдишева90 - «... Мамаевы крестьяне из Ореховца Трофим
Иванов, Дмитрий Харитонов»91. В начале XVII столетия в Ареховце
имелись и другие служилые татары. Например, там располагались
владения мурзы Теникея Енибакова сына Енговатова92. Он был помещиком
Ареховца вплоть до 1610 года93.
Теникей Енибаков сын Енговатов, а также его современник, тоже
имевший участок в Ареховце, Бекебей князь Собаев, потеряли свои
наделы из-за нежелания присягать Лжедмитрию II94. Допустимо считать,
что Теникей и Бекебей были наследниками поместных владений отцов.
Принимая во внимание, что их отцы ещё были живы в 1594 году95,
можно утверждать, что свои наделы они, в свою очередь, получили от
предков - служилых мурз Енговата и Собая, живших в 70-е годы XVI
века.
Совокупность вышеизложенного позволяет сделать некоторые
предварительные обобщения. Появление первых служило-татарских
элементов к югу от Арзамаса было порождено решениями Москвы
начала 70-х годов XVI века по организации эшелонированных
оборонительных рубежей на южно-украинных границах. Несшие дозор конные
татары Арзамасского уезда были в тесной связи между собой и
охранными отрядами соседних мещерских мест, ибо принадлежали к единой
структуре погранслужбы. В номенклатуре административных служб
уезда была даже предусмотрена специальная должность «головы,
ведавшего службо„й нерусских князей... готовностью в любой момент вы-
В приведенном документе фигурирует только имя владельца Ареховца -
мурза Мамай - Там же. № 79. С. 84. Считать, что упомянутый Мамай был Кил-
дишевым, позволяет перечень арзамасских мурз от 1594 года - Там же. № 96. С.
104.
91 Там же. № 79. С. 84.
92 Сам мурза Енибяк Енговатов числился среди арзамасских служилых и
документально отмечен в 1594 году. - Там же. № 96. С. 104.
93 Там же. № 265. С. 359.
94 В августе 1610 года указом Лжедмитрия II владения непокорных ему
служилых татар Енибакова и Собаева близ деревень Ареховец и Беговатовой
передавались другим служилым татарам - Мустафе Момешеву и Момешу-мурзе
Теребердееву. - Там же.
95 Там же. № 96. С. 104.
115
ступить в поход со своим отрядом в составе российского дворянского
ополчения»96. Сторожи арзамасских служилых татар, расположенные с
учетом рельефа местности и наличия подъездных путей к уездному
центру с юга, как уже упоминалось, в совокупности напоминали дугу,
вытянувшуюся в пространстве от современных Сатиса до Беговатово.
Выявленные материалы позволяют насчитать их более десяти: Изинбулово
Усадище, Комкино, Кадышево, Салтаганова, Ичалово, Ивановская, Ша-
хаева, Чембулатова, Ареховец, Томаева, Акчурина, Биговатова, а также
Липовый усад и Разгилдеево97. Учитывая, что до середины 80-х годов
XVI века в других станах Арзамасского уезда не размещались служилые
татары, анализ изложенного позволяет признать, что в начале 70-х годов
русское правительство считало опасным направлением полевые районы
к югу от Арзамаса, размещая только там дозорные сторожи и
немногочисленных разъезжих татар-караульщиков. Помимо прочего, это
означало, что расселенные под Арзамасом служилые татары должны были
лишь упреждать о приближении из степи опасности, но не были
способны из-за своей малочисленности оказать серьезное сопротивление
обычно многолюдному противнику в лице конных степняков. Эту же
мысль подтверждают и небольшие расстояния между деревнями-
сторожами (в пределах от 3 до 12 км). Расположенные либо около
кромки дремучего Мокшанского леса, либо вдоль дороги на Арзамас,
они выполняли роль наблюдателей за засеками и коммуникациями.
Размещение здесь именно служилых татар мотивировалось их
проявленными опытом, навыками и уменьями верховой езды и маневра, что
считалось особо ценным в дозорной службе. Обращает на себя
внимание тот факт, что почти все татары 70-80-х годов XVI века, служившие
к югу от Арзамаса, носили высокое звание мурз (типологически
сравнимое с дворянским статусом), что также подчеркивает внимание
властей к подбору кадров, размещаемых там.
Филатов Н. Ф. Арзамас в XVII веке. Арзамас: Изд-во АГПИ, 2000. С. 17.
97 О существовании двух последних позволяют говорить два
документальных фрагмента. За 1616 г. о «татарской деревне Липовый Усад» упоминают
АЛА - АЛА. № 402. С. 566. В 1606 г. при наделении землей одного русского
помещика в качестве свидетеля присутствовал житель деревни Разгилдеево,
принадлежащий татарскому мурзе Алтышу крестьянин Василий Мокеев - Там
же. № 208. С. 289. Учитывая, что надел помещику отводился в районе между
Ичалово и Верякуши, можно полагать, что ныне несуществующее Разгилдеево,
в конце XVI века находилось в местах к югу от Арзамаса.
116
История сохранила часть имен рассматриваемых нами персонажей
1570-х годов - первых арзамасских служилых татар. Среди них - Томай,
Енговат, Шекай (Шахай), Салатаган, Акчура, Биговат Собаев, Сюндюк
Калахметов, Кудай Ичатаев. Затем их дело продолжили, а земельные
участки при деревнях Ичаловского и Иржинского станов наследовали
их сыновья98, фигурирующие в материалах 90-х годов XVI века: мурза,
князь Собаев сын Мустофин, Енебяк мурза Енговатов, Тенебяк мурза
Енговатов, Мамай мурза Килдишев, Коклуш мурза Енголычев, Улубек
(Улугбек) мурза и Ждан мурза, Томаевы дети, Акбулат мурза Шекаев.
Более поздние материалы XVII столетия показывают, что многие из
перечисленных лиц были основателями больших кланов служилых
татар Нижегородчины, чьи представители выполняли боевые задачи,
будучи размещены в различных станах не только (и не столько)
Арзамасского, но и Алатырского, и Курмышского уездов.
Забегая несколько вперед, заметим, что по ряду нижеприведенных
объективных и субъективных обстоятельств рассматриваемое татарское
присутствие к югу от Арзамаса, начавшее свое существование с 70-х
годов XVI века, со временем будет увядать, а земельные наделы
служилых татар исчезнут.
Дальнейший процесс земленаделения государевых татар
Арзамасского уезда (а значит, образования их более или менее долгосрочных
поселений) в XVI веке опять-таки вытекал из общей ситуации в деле
охраны российских границ и новых задач, встававших перед
институтом служилых татар.
Реальная практика показала, что до конца XVI столетия полевые
просторы к югу от Арзамаса не стали ареной битв со степняками,
служащие сторожевых станиц в целом достаточно спокойно несли свои
дозоры. Возможно, такое положение было плодом кропотливых усилий
российского руководства по пограничному укреплению мещерско-
арзамасских районов. Однако жизнь выявила и другое. В 1570-е-90-е
Источники достаточно скудно отражают размеры наделов первых
арзамасских служилых татар. Имеющиеся цифры (извлеченные из хронологически
более поздних источников) колеблются в пределах 12- 97-120 четей на
человека. Но зная, что в более позднее время правительство наделяло служилых в
общем одинаковыми участками, надо полагать, что в 1570-е гг. служилые татары
занимали равнозначные по площади усадьбы. С. М. Соловьев указывает на 20
четей, выдаваемых тогда дозорщикам, - Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. IV. Т. 7. С.
27.
117
годы не арзамасское, но алатырское направление стало объектом
внимания противников Московского государя - степняков юга.
В 1577 и 1581 годах многочисленные конные группы прорвались в
алатырские места, подвергнув их безнаказанному разорению. На наш
взгляд, это не было случайным. Наличие в этих районах лишь крепости-
острога Алатырь, окруженного обширными и почти незаселенными
степями и лесами с многочисленными «лесными воротами»
(проходами) при отсутствии сторожевых станиц", снижало эффективность
службы размещенных там разъезжих казаков. Это и показали набеги
ногайцев в алатырские земли в 1577 и 1581 гг., что позже будет учтено
российской администрацией. Факты свидетельствовали: охрана проры-
воопасных мест только силами разъездных русских казаков и стрельцов,
сидящих за стенами крепостей, оказалась не лучшей.
Для обеспечения безопасности арзамасских земель требовалось
дальнейшее укрепление не южных, а восточных рубежей этого уезда. И
потому не случайными видятся взаимосвязанные факты
целенаправленного размещения в 80-е годы XVI века компактных и более
многочисленных чем прежде групп служилых татар в пределах сначала Залесного
стана, а затем ещё* далее, в излучине Пьянской дуги.
В октябре 1586 года прибывшие из Кадома °° 20 человек во главе с
Алтышем Алышевым получают 300 четей (по 15 четей на человека)
земли на левом берегу реки Кели близ ныне нежилой деревни Воиново,
что в 10 км к юго-западу от села Ичалки на Пьяне.
Известно, что согласно уставу дозорной службы, разработанному князем
М. И. Воротынским, конные казаки, базирующиеся близ Алатыря, должны были
постоянно рейдировать близ своей крепости на определенном расстоянии - См.:
Соловьев С. М. Ук. соч. Кн. IV. Т. 7. С. 26.
100 АПА. № 35. С. 36-37. Факт верстания служилых татар в Кадоме для
дальнейшей службы в Арзамасском уезде указывает на несколько
обстоятельств. Во-первых, он свидетельствует, что испомещение новой группы
государевых людей на Келе не было прихотью арзамасской администрации, а было
составной частью общей политики центра, принимающего решения о том, какие
кадры, откуда и куда направить. Во-вторых, приход 20 кадомских татар во главе
с Алышевым выявлял очевидную тогдашнюю нехватку служилых татар в самом
Арзамасском уезде и их относительный избыток в старинных местах
традиционного проживания татар - на Мещере, в частности, в Кадоме. Третье - самое
важное: источники начинают (и чем дальше, тем чаще) фиксировать наполнение
мещерскими элементами юга и юго-востока Нижегородского края. Этот процесс
будет протекать до середины XVII века.
118
Детальное изучение особенностей рельефа данной местности
показывает, что выбор властями месторасположения группы Алышева был
достаточно продуман. В этом месте берег Пьяны довольно круто уходит
к югу на повышение. А рассматриваемая местность в целом являет
собой обширный бугор, вершина которого на 90 м возвышается над
Пьяной. С запада он прикрыт лесом, а с востока довольно крутым обрывом,
нависающим над Келей. На юге эта территория заканчивается группой
оврагов, напоминающих чередующиеся ступени. Расположенные здесь
конные дозоры имели поселение, надежно защищенное самой природой
с севера и востока, то есть с тех направлений, откуда и следовало
ожидать неприятеля после событий 1577 и 1581 годов. Расселение именно
здесь служилых татар отряда Алышева указывало ещё на одну
немаловажную деталь: отныне арзамасские руководители ожидали внезапного
появления степняков не столько из-за леса с юга, сколько из бескрайних
степей, раскинувшихся к востоку и северо-востоку от Арзамаса.
Важность избранного участка усиливалась прохождением здесь большой
дороги - сакмы («сакма Атёрки»)101. К тому же, река Келя, берущая свое
начало в лесах недалеко от реки Тёши, почти 30 км могла служить
естественной преградой неприятелю, двигающемуся с востока.
Известно, что А. Алышев командовал своей группой как минимум
до 1595 года102. Но в 1597 году «новоусацкими татарами» командует
Миняк Бекбулатов103. Причем сведения о нем порождены его же
жалобой властям от имени группы служилых на своих соседей с севера -
служилых татар под командованием Семакая Кутлеярова. В сентябре
того же 1597 года Бекбулатов жаловался вновь, теперь уже на пилек-
шевскую мордву, по поводу земельных споров104. В сентябре 1598 года
сын боярский Григорий Карпов получил указание от нижегородского
дьяка Ивана Шарапова разобраться в спорном вопросе по земле между
группой татар во главе с Бекбулатовым и пилекшевской мордвой. Из
документа следует, что к этому времени «бекбулатовцы» возвели и про-
О ней ещё применительно к 1582 году упоминают материалы АПА. -
АПА. №95. С. 102.
102 Говорить об этом позволяют данные АПА, упоминающие, что в 1595
году «новоусацкие татары» Алтыша Алышева получили дополнительные наделы
к своим прежним владениям. - Там же.
103 Там же. №117. С. 134.
104 Но известно из документальных источников, что в 1597 году арзамасская
администрация производила межевание земель между «кутлеяровцами» и «бек-
булатовцами» в районе вышеупомянутого Нового Усада.
119
должали возводить жилые дома: «А Долгая поляна у мордвы и у татар в
споре на полтораста чети и больше. А на той спорной поляне татаровя...
с товарыщи дворы поставили, а иные ставят... » °5. Прибывшим
чиновникам мордва доложила, что недалеко за рекой Пьяной расположено
старое татарское селище, поля которого заброшены и зарастают лесом.
Рассматриваемый источник содержит косвенные данные о том, что
угодья, выданные группе Бекбулатова, граничили с землями мордвы и
татар во главе с Кутлеяровым. В частности, отметим ещё одно: есть
основания полагать, что данное размежевание было удачно завершено к
удовлетворению сторон106.
По-видимому, на рубеже XVI-XVII веков на территории
Арзамасского уезда появляются так называемые «барашевские татары».
Поскольку большинство сохранившихся источников упоминает, что
перевод служилых татар под контроль Арзамаса осуществлялся прежде
всего с мещерских земель, можно предположить, что термин
«барашевские» происходит от названия старинного селения Барашев (ныне
расположенного на территории Рязанской области). Чтобы выявить ныне
исчезнувший на арзамасской земле татарский «барашевский» след,
обратимся к ряду архивных источников.
Прежде всего, рассмотрим документ, извлеченный из фонда Ала-
тырской приказной избы107. Он датируется приблизительно первой
половиной XVII века. Однако возможно уточнение датировки, исходя из
содержания документа: указание на таких известных по другим
источникам людей, как князь Иван Путятин, служилый татарин Ижбулат Роз-
гозин, манера описания межи, а также наличие в документе печати
писца Федора Григорьевича Шишкина, составителя арзамасских писцовых
Анпилогов Г. Н. Нижегородские документы XVI века. (1588-1600 гг.). М:
Изд-во МГУ, 1976. С. 275, 276.
106 Дело в том, что вся административная карьера дьяка Ивана Шарапова
отличалась удачей - следствием исполнительности и дисциплины. Об этом
свидетельствует его послужной список. С конца 1594 до начала 1599 года он служил
дьяком в Нижнем Новгороде. В 1599-1600 - на работе в Москве. С 1600 по 1602
в составе дипломатической миссии находился в Персии. Затем исполнял
административные обязанности в Калуге, Алатыре, других периферийных местах. С
1617 вновь работает в столичных структурах - в Панском приказе, а с 1620 - на
престижной должности дьяка Патриаршего двора - См.: Веселовский С. Б.
Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М.: Наука, 1975. С. 574- 575.
107 ГАЛО, ф. 1404, оп. 1, д. 23, л. 1- 2.
120
книг 1622/1623 года позволяют утверждать, что мы имеем дело с
описанием межи земель Ижбулата Розгозина и его подчиненных, живших
здесь в начале XVII века.
Указанный, идентифицированный нами во времени документ, дает
возможность реконструировать место нахождения татарской деревни
под названием «Старый Барашев Усад Арзамасского уезду Залесного
стану за Собакинские вороты». В этом нам помогают имеющиеся в
документе указатели: географические (реки Большая Келя, Малая Келя,
Порецкий Черный лес) и этнические (пилекшеевская и тюгелевская, а
также камкинская мордва). Из содержания документа ясно, что
интересующая нас деревня Барашев Усад существовала до «испомещения»
рядом с нею служилых татар группы Ижбулата Розгозина. Таким
образом, барашевские татары жили здесь до 1622/1623 года.
Сопоставительный анализ описания межи земель (И. Розгозин «с товарищи») с
картами местности по рекам Большой и Малой Кели, относящимся к разному
времени109, и с документами о купле - продаже земель в XVIII веке110
дает возможность идентифицировать место расположения Барашева
Усада и хозяйственно освоенных близ него земель как территории
между современными населенными пунктами Путятино, Неледино,
Костянки, Алемаево, Воиново, Быков Майдан (см. карту-схему 3).
Поскольку название деревни, возникшей до 1622/1623 года,
источник дает совершенно определенно как Барашев Усад (курсив наш -
С. С), то понятно, что имелось наделение (или ряд наделений) землями
служилых татар из барашевских мест с Мещеры до указанной даты.
Подробнее об Арзамасских писцовых книгах см.: Филатов Н. Ф. Арзамас
в XVII в. Очерк истории. Документы. Арзамас: Арз. гос. пед. ин-т, 2000. В ГА-
НО имеются списки с «Писцовых книг Арзамасского уезда», выполненные в
XVIII веке - см.: ГАНО, ф. 1411, оп. 822, д. 283, 160 л.
109 См. карту Барашева Усада по межеванию 1779 г., копия 1806 г. - Там же,
ф. 829, оп. 676 а, д. 251, л. 1, д. 252, л. 1; выкопировки покидной татарской
земли владения села Смирново Арзамасского уезда Нижегородской губернии 1788
г. - Там же, д. 2976, л. 1; проект ликвидационного плана Нижегородской
губернии Арзамасского уезда пустоши Барашевской владения Крестьянского
поземельного банка 1908 г. - Там же, д. 2780, л. 1; план Нижегородской губернии
Арзамасского уезда полсела Смирново и части пустоши татарского покидного
(то есть заброшенного) поля, поступившего в надел крестьян села Смирнова -
Там же, д. 2974, л. 1.
110 Опись дел Сенатского архива за 1816- 1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. П. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ.
дело, 1912. С. 78-81.
121
В 1612 году Ижбулата Разгозина и часть его людей в приказном
порядке перемещают в Курмышский уезд в район между реками Шишко-
вердью и Ургой111. Доподлинно известны имена лишь трех человек,
ушедших с ним - Невер Урмашев, Баиш Черевчеев, Сюнчалей Ура-
ков112. Однако какая-то часть первопоселенцев здесь осталась, а также
дети ушедших.
Развивая «барашевский сюжет», привлечем еще один документ,
теперь уже из фонда Арзамасской приказной избы113, а именно:
«Отказные грамоты из Приказа Казанского Дворца служилым татарам» 1700
года, который имеет более ранние отсылки на «арзамасские дозорные
книги, письма и дозора князя Никиты Волховского и подьячего Ивана
Горохова 122 года» (1613/1614 год). Из «дозорных книг» явствует, что в
деревне Барашев Усад в 1613/1614 году насчитывалось 20 дворов,
имелось 340 четей пашни по 17 четей человеку и сена «по 4 копны»;
служилые татары имели право пользования «мордовскими ухожеями
большого черного леса» (ныне сохранившийся «островками» на небольшом
участке территории южнее Пилекшеево и Порецкого)114. Среди
имеющих землю в Барашевом Усаде указан и упомянутый выше И. Розго-
зин115. Между прочим, это означает, что Розгозин «пошел на
повышение», ибо в те времена иметь земли в разных местах могли лишь
заслуженные мурзы.
Таким образом, нами уточнены и конкретизированы сведения о
месте расположения и времени возникновения Старого Барашева Усада
(до 1613/1614 года)116.
1.1 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 1148, лл. 1-4.
1.2 Там же.
113 Там же, ф. 1403, оп. 1, д. 273, л. 4.
1,4 Там же, л. 3.
115 Его имя фиксировано в документах 1613/1614, 1622/1623, 1639/1640 и
1643 гг. Там же, д. 273, л. 4; ф. 1404, оп. 1, д. 23, л. 1, 2; ф. 2013, оп. 602, д. 1148,
лл. 1,2.
116 Правильность установления места нахождения подтверждается анализом
имеющихся данных, относящихся к XVII столетию. В частности, в 1639/1640
году Барашев Усад («что ныне деревня») существует в Арзамасском уезде - Там
же, ф. 1403, оп. 1, д. 273, л. 4. Что же касается XVIII века, то к 1700 г. относится
передача выморочного поместья Тепея Ижбулатова, сына Ижбулата Розгозина,
внуку И. Розгозина Мамоделею Тепееву (17 четей в пустоши Барашев Усад).
Тогда же алатырские служилые татары деревни Петряксы братья Багилдины
обменяли свои наследственные земли в Барашеве Усаде (17 четей) на земли в
деревне Пилекшеево Арзамасского уезда - Там же, л. 1- 3. Применительно к
122
Архивные документы позволяют считать, что в Барашевом Усаде
остались взрослые дети ушедших на Шишковердь служилых татар - Ти-
пей и Сепай Ижбулатовы, Уразмамет и Исмай Неверовы, Кудряк Баи-
шев117. Но в начале XVIII века внуки первопоселенцев - Биктимер Се-
паев, Селяй Уразмаметов, Яков Исмаев, Мусей Кудряков - проживали
уже в Петряксах, сохраняя наследственные земли в Барашеве118. В 1700
году в Барашевом Усаде жил внук И. Розгозина - Мамоделей Тепеев119
По-видимому, были какие-то причины, заставившие служилых татар
Барашева Усада уйти в иные места в начале XVIII столетия.
В начале XVIII века Барашев Усад как поставщик служилых татар
не существует. Это селение не указано в списках деревень,
отправивших по общему сбору своих служилых на Алатырь в 1708 году1 °.
Тогда, наверное, почти завершился процесс русификации населения этой
деревни. Судить так позволяют сведения о том, что в 1702 году её
житель новокрещеный татарин Иван Сюнелеев променял свою 61 четь
земли помещику С. Н. Извекову121. В 1749 году ещё один
неустановленный татарин-новокрещен Барашева Усада купил 60 четей земли у
четверых прямых потомков первопоселенцев12 и вскоре перепродал
русскому помещику М. И. Плещееву123.
В течение XVIII века и позже идет процесс «растаскивания»,
перераспределения, перепродажи земель барашевских татар между
соседними землевладельцами124. Как село Барашев Усад ещё существует в 70-е
годы XVIII века, о чем позволяет судить «список сел и деревень Ниже-
1770 г. источник по купле-продаже земли фиксирует деревню Барашев Усад, в
которой имеются и жилые постройки, и усадьбы, и скот, но не указывает
этническую и конфессиональную принадлежность её жителей - Там же, ф. 1986, оп.
764, д. 287, л. 5, а в 1779 г. проводилось межевание земель близ деревни -Там
же, ф. 829, оп. 676 а, д. 251, л. 1.
"7 Там же, 2013, оп. 602, д. 1148,лл. 1-4.
1,8 Там же.
119 Там же.
120 РГАДА, ф. 1Ю2, оп. 1, д. 5, л. 16 об..
121 Опись дел Сенатского архива за 1816-1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ.
дело, 1912. С. 78.
122 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 1148, лл. 1-4.
123 Там же.
124 Достаточно подробно этот процесс изложен в Описи дел Сенатского
архива за 1816- 1818 годы Н. И. Драницына //Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV
Отд. П. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1912. С. 78-81.
123
городской губернии, жители которых участвовали в крестьянской войне
1773- 1775 годов», составленный М. Д. Курмачевой .
Барашев Усад переходит в ведомство Казанской удельной
экспедиции крестьян (к селу Великий Враг), не позже 1779 года частично
становится владением артиллерии генерал-лейтенанта и кавалера Н. О.
Кутлубицкого126; земли бывшего Барашева У сада обрабатывают также
крестьяне села Смирново. Последний раз в 1788 году зафиксированное
название «покидная татарская земля»12 сохраняет память о пребывании
на этих землях «тюркского компонента» в лице служилых татар.
Подводя итог приведенным данным об истории татарского Барашева Усада,
подчеркнем ряд установленных обстоятельств его существования.
Барашев Усад Арзамасского уезда возник до 1613 года на реке Келе,
основанный отрядом из 20 человек во главе с И. Разгозиным,
пришедшим с мещерских мест. Видимо, усад просуществовал не менее века;
его татарские землевладельцы упомянуты в 1700 и 1702 годах. Но,
начиная с первого двадцатилетия XVIII века многие его жители уходят в
другие (причем далеко расположенные и в иных уездах) татарские
деревни - в Петряксы, Собачий Остров, Красный Остров, Ключищи.
Утверждать так позволяют сведения о том, что в 1717, 1719, 1726, 1735,
1737, 1738, 1743 годах жители упомянутых татарских деревень
продавали принадлежащие им земли близ Барашева Усада 128. По-видимому, в
обрусевшей, весьма удаленной от татарских поселений, деревне
оставались немногочисленные новокрещены, оторвавшиеся от своих этнокон-
фессиональных основ, но из-за активности соседствующих русских
помещиков не сумевшие защитить свои земельные права. На протяжении
XVIII века этот поселок перестал быть татарским и со временем
прекратил свое существование.
Детальное изложение двухвековой истории Барашева Усада
понадобилось автору не только для выявления условий возникновения, но и
ещё более для иллюстрации сложного и практически неизученного
процесса увядания служило-татарских поселений в Арзамасском уезде. В
отличие от деревень к югу и юго-западу от Арзамаса, где татары были
малой частью их жителей, Барашев Усад изначально возник как круп-
125 Курмачева М. Д. Ук. соч. С. 122.
126 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д 251, л. 1.
127 Там же, д. 2976, л. 1.
128 Опись дел Сенатского архива за 1816-1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ.
дело, 1912. С. 78-80.
124
ное тюркское поселение, довольно стабильно развивавшееся до конца
XVII века. (В XVIII веке его даже именовали Большим Усадом129). Но
под воздействием крещенской политики, хозяйственной активности
русских помещиков, а также благодаря своей значительной удаленности
от мест компактного проживания татар, он исчез с карты Нижегородчи-
ны к началу XIX века.
Есть некоторые основания считать, что в конце XVI века
рассматриваемый район был укреплен ещё одной группой кадомских служилых
татар в 20 человек под началом Семакая Кутлеярова. Установить
границы их земельных владений (каждому по 15 четей) позволяет более
поздний документ, описывающий владения этого отряда, находящиеся в
районе слияния Кели с Пьяной130. Это место - северное окончание
вышеописанного холмистого пространства, часть которого, как уже
сказано, заняли «новоусацкие татары» Алтыша Алышева. Однако в отличие
от алышевцев, которым было предписано поселиться на высоком берегу
Малой Кели, кутлеяровцы имели свой усад (его тогдашнее название до
нас не дошло) за рекой Пьяной. Но в силу каких-то причин прежнее их
жилье было заброшено, а сами они перебрались в Пилекшееву.
Утверждать изложенное позволяет источник от сентября 1597 года,
описывающий пилекшеевскую мордву и, в частности, указывающий:
«...татаровя Семакая Кутлеярова той землею владеют, а за рекою за
Пьяною у них селище старое, а около его лесом заросло»131. Это
означает, что жившие в 1597 году в районе Пилекшеевы служилые татары С.
Кутлеярова132 имели «прежде» дома не на южном, а на северном берегу
Пьяны. Это «прежде» было отделено от 1597 года весьма долгим
сроком, ибо прорастание леса возле их домов (то есть на пустом месте)
требовало не менее 10 лет133. К тому же есть сведения, что к 1597 году
129 Там же. С. 78.
130 АПА. № 121. С. 142.
131 Анпилогов Г. Н. Нижегородские документы XVI века (1588- 1600 гг.).
М.: Изд-во МГУ, 1976. С. 276.
132 То, что они жили при Пилекшеевой на рубеже XVI-XVII веков,
однозначно свидетельствуют АПА, упоминающие в 1603 году «татарскую деревню
Пелекшеву» и служилых татар Семакая Кутлеярова «Пелекшовского усаду» -
АПА. № 169. С. 227.
133 Кульпин Э. С. Золотая Орда. М.: Московский лицей, 1998. С. 130.
125
стали умирать некоторые служилые татары из группы Семакая Кутлея-
рова13'.
Таким образом, приведенные факты и их сопоставление дают
возможность полагать, что в середине или конце 80-х годов XVI века
рождается ещё одно - третье - служило-татарское поселение,
расположенное близ Пьяны. Деревни, руководимые Алышевым и Кутлеяровым,
стали ядром и началом развернувшегося с этих пор процесса
формирования второго гнезда расселения служилых татар на Нижегородчине - к
востоку от Арзамаса в Залесном стане за Собакинскими воротами.
Новая волна расселения служилых татар в этом гнезде стала
реакцией Москвы на очередной набег степняков 1593/1594 года на алатырские
места, прилегающие к Арзамасскому уезду с востока и юго-востока. В
1594 году государь Федор Иванович дал арзамасскому воеводе В. Я.
Кузьмину грамоту с указанием набрать в Арзамасе новых служилых
татар («новиков») и разместить их к востоку от Арзамаса135. 12 мая 1595
года воевода и его окружение, а также наиболее авторитетные татарские
мурзы принимали решение о том, где конкретно разместить новую
партию служилых136. Такое место было определено между реками Якшень
и Сердемь, впадающими в Пьяну с юго-запада137. Выбор данного района
означал, помимо прочего, создание второго эшелона обороны к юго-
востоку от участка, контролируемого людьми Алышева и Кутлеярова.
Причем, на этих землях уже год проживали двое служилых татар,
старшим из которых был арзамасский служилый татарин Чекей Енгильдеев,
ранее подавший прошение о наделении его участком138.
В мае 1595 года Ч. Енгильдеев получил приказ воеводы
самостоятельно набрать в Арзамасе новиков, что им и было сделано139. Им был
установлен оклад в 30 четей земли каждому, однако, на деле лишь Че-
134 Так, к 1597 году скончался служилый татарин Богдан Копкунаев - АПА.
№ 121. С. 142. Богдан Копкунаев получил сначала, как и все остальные, в том
числе и его брат Чапкун, по 15 четей земли близ Пьяны- Там же. № 115. С. 134,
но со временем расширил свой надел («на реке Келе, на ключе») до 30 четей.
Чапкун Копкунаев наследовал земли брата. В 1603 году С. Кутлеяров и Ч.
Копкунаев фигурируют как жители татарской деревни Пилекшеевой - Там же. №
169. С. 227.
135 Там же. № 96. С. 104.
136 Там же.
137 Там же. С. 106.
138 Там же. С. 104.
139 Там же.
126
кей Енгильдеев и Уразлей Полтинин (первые двое, служившие здесь с
1594 года) имели соответственно 20 и 15 четей, 10 новиков реально
получили по 4 чети, а трое последних «призывников» вообще не получили
ничего.
Рассмотрение обстоятельств и условий земленаделения наспех
набранного отряда Ч. Енгильдеева выявляет некоторые детали. По-
видимому, его размещение проходило в ускоренном порядке в погоне за
исполнением приказа из Москвы. К тому же, один из руководителей
тогдашней арзамасской уездной администрации «Нечай Благово по той
государеве грамоте тех новиков поверстати не успел... »140.
Распоряжения о новом переводе служилых татар из Кадома не было, и
приходилось изыскивать собственные резервы. Надо полагать, что к концу XVI
века подросло новое поколение у представителей первой волны
арзамасских служилых татар141. Часть новиков могла быть набрана из
потомков «коренных» татар, что обитали на Тёше до прихода Ивана
Грозного (см. подробнее о них в первом параграфе настоящей главы).
Специально оговаривалось, что под поселение этих татар выделяются 15
десятин142.
Таким образом, очевидно, что в 1595 году между Сердемью и Якше-
нью возникло новое татарское поселение, четвертое по счету в Залесном
стане за Собакинскими воротами. Однако никаких описаний его
месторасположения документ не приводит, а в более поздних документах
XVII века (например, в «Арзамасских писцовых книгах» о нем также не
упоминается). Подобное положение можно объяснить тем
обстоятельством, что к началу XVII века (не позже 1603 года) вся команда Ч.
Енгильдеева опять-таки в приказном порядке будет переброшена с этих
мест на северо-восток, в пределы современного Камкино, а в 1603 году
140 Там же. № 96. С. 104.
141 Об этом позволяет судить список людей, набранных Енгильдеевым,
среди которых мы видим, в частности, Енголычева, Бекбулатова, видимо,
родственников вышеупомянутых персонажей. - См.: Там же. С. 106.
142 «Да им же отделено под усадища и в околицу пятнадцать десятин» - Там
же. Источниковые материалы свидетельствуют, что, выдавая хозяйственные
земли, власти специально определяли и территорию под усад новопоселенцев.
Это означает, что получая наделы, служилые татары обретали и свое жилье при
них. По-видимому, таким в целом выглядел процесс возникновения служило-
татарских деревень.
127
вспаханные земли бывшей Инзинзиновой пустоши переданы велико-
вражскому (жившему в районе деревни Великий Враг, Новое Тюгелево
тож) служилому мордвину Угосю Каргашину с товарищами144. Таким
образом, это родившееся в 1594 году татарское поселение не
просуществовало и 10 лет. А его население позже стало жителями Камкино.
Рассмотренные факты указывают ещё на одно весьма важное
обстоятельство. По-видимому, распоряжение царя Федора Ивановича об
укреплении земель к востоку от Арзамаса не замыкалось лишь на задаче
испомещения 15 служилых между Якшенью и Сердемью, а
предусматривало развертывание новой довольно протяженной линии татарских
станиц от Сердема до современного Камкино (ныне Краснооктябрьско-
го района). Утверждать так позволяет анализ произошедших вскоре
событий.
Во второй половине 90-х годов XVI века арзамасская
администрация приступила к широкой раздаче земельных угодий, причем давая
первые наделы новикам - служилым татарам - и добавляя участки к
прежним владениям знатных мурз. Утверждать так позволяет весьма
интересный фрагмент челобитной мурзы Ботюка Крымчеева, поданной
им на имя государя Бориса Федоровича в период до сентября 1601 года.
Среди прочего, обделенный в земельном вопросе Б. Крымчеев
указывал, что к тому времени многие служилые татары обрели новые дачи.
«А в Арземаском деи уезде давано князю Лукьяну Чембулатову да Ай-
гине мурзе з братьею, да Ждану мурзе Томаеву, и иным многим татаром
и служивым казаком поместья к старым их вотчинам в их оклады в до-
дачю»145. Проявляя настойчивость, мурза Крымчеев сумел найти доступ
к официальным бумагам уездной администрации, расширив свои
познания о процессе земленаделения в арзамасских местах, о чем он также не
постеснялся упомянуть в челобитной на имя царя. «А в Орземасе в го-
судареве казне сыскано государевы грамоты и отдельные книги
прошлых лет, отделено в поместье ис порозжих земель князю Лукаю Чем-
В конце XVI века в арзамасская уездная администрация старалась
предоставить татарам-новикам те земли, что числились «ничьими». А таковых, как
показывает анализ документов, тогда имелось достаточно. Так, например,
выдавая по 15-20 четей группе Чекея Янгильдеева, власти решили «испоместити их
в порозжих землях на Инзинзове пустоши..., потому что та Инзинзинова
пустошь порождя, а в писцовых книгах не написана ни за кем... » - Там же. С. 104—
105.
144 Там же. №169. С. 226.
145 Там же. № 158 С. 207.
128
булатову да служивым татарам Чекею Енгильдееву с товарыщи, Се-
мака Кутлеярова с товарыщи и иных служивых татар и казаков в их
оклады и к старым их вотчинам и к поместьям в додачю»147.
В цитируемом фрагменте перечислены имена, уже приведенные
нами выше, за исключением нового персонажа - Лукая (Лукьяна) Чембу-
латова. Вполне понятна и география проживания упомянутых лиц
(кроме Ждана Томаева - Залесный стан). Рассмотрение дальнейшей
событийной истории показывает: по своей челобитной мурза Ботюк Крымче-
ев получил в надел 63 чети, причем приблизительно в том районе,
который настойчиво выпрашивал. Судя по описанию, детально
представленному в АПА, он заимел участок для пашни и дворовых построек по
обе стороны реки Кадарши (современное название - Кетарша) между
деревнями Инкино и Лукьяново148. Таким образом, в 1602 году
появилось ещё одно селение служилого татарина Крымчеева, не
сохранившееся до наших дней. Обращает на себя внимание ещё один интересный
момент рассматриваемого документа. Посылая в начале 1602 года своих
подчиненных осмотреть просимые Крымчеевым земли, начальство в
качестве ориентира указывало место «по обе стороны Кадарши, промеж
князя Лукьяна Ченбулатова (курсив наш - С. С.) и Михаила Инкина»149.
Отсюда следует, что упомянутый в челобитной среди иных
служилых татар князь (мурза) Лукай Чембулатов ещё до 1601 года основал на
Кадарше ту деревню, что ныне носит название Лукьяново,
расположенную в 4 км от Инкино150. Создание на рубеже XVI-XV1I веков
Лукьяново, а в 1602 году наделение землей Крымчеева входило в планы
арзамасской администрации по продвижению сторожевых татарских
поселков по линии от. рек Кели и Якшени на северо-восток.
В цитируемом документе имя князя Чембулатова упомянуто трижды и
каждый раз по-разному: Лукьян Ченбулатов, Лукьян Чембулатов и Лукай
Чембулатов - Там же.
147 Там же.
148 Там же. С. 208.
149 Там же. С. 207.
150 Рассмотрение топографической конфигурации современного села
Лукьяново выявляет две составляющие его части, разделенные оврагом и ручьем.
Нельзя исключить, что первоначальное селище мурзы Б. Крымчеева (не
имевшего при себе вооруженного отряда служилых татар, а, стало быть,
поселившегося лишь с семьей) было поставлено рядом с усадом ранее здесь
обосновавшегося Лукая (Лукьяна) Чембулатова. Впоследствии разрастающиеся дома и
постройки создали Г-образный план нынешнего Лукьяново.
129
На рубеже столетий этот процесс был тесно связан с ещё одним
явлением - расширением границ Арзамасского уезда, в частности Залес-
ского стана. Говорить так нам позволяет сопоставление ряда фактов. В
1586 году выданное А. Алтышеву и его людям поместье близ Нового
Усада граничило с Курмышским уездом151. Таким образом, в 1586 году
южное течение Пьяны разделяло уезды. Пограничный Новый Усад
разделяло с Арзамасом 40, а с Курмышом около 150 км. Это значило, что в
случае возникновения опасности курмышские служилые люди просто
не успевали в Межпьянье к месту событий. По-видимому, вслед за
очередным прорывом степняков в 1593/1594 году в центре было принято
ещё одно решение о расширении зоны контроля арзамасской
администрации в Межпьянье. Возникшее на рубеже XVI-XVII веков Камкино (об
этом см. ниже) будет числиться уже в составе Залесного стана
Арзамасского уезда.
Владения Крымчеева с юго- востока примыкали к землям другой
татарской деревни Алтышево. Основание для такого утверждения
вытекает из сопоставления вышеприведенных материалов АПА с другими
документами, содержащимися в том же сборнике. Согласно АПА в 1604
году четыре служилых мордвина во главе с Азрапом Сеуштановым
наделяются поместьями «за рекою за Пьяною на Кадарше... на враге Пир-
галее... »152, то есть землями близ деревни Пергалей (в пределах
современного Бутурлинского района). Определяя границы владений группы
Сеуштанова, арзамасский городовой приказчик Юмшан Лобанов
подчеркивал, что рядом с их пустошью расположено Дикое поле со всех
сторон, кроме пустоши Ивашки мурзы Алтышева сына Урусова и ещё
одного ичаловского мордвина153. Подразумеваются жители деревни
Ичалки на Пьяне тогда Нижегородского уезда, но не Ичалово
Ичаловского стана Арзамасского уезда. Приведенный фрагмент источника
весьма ценен, ибо почти напрямую указывает на наличие в 1604 году
близ Пергалея владений ближайшего потомка Алтыша Урусова, что, в
свою очередь, увязывается с существовавшей тогда и сохранившейся до
наших дней деревней Алтышево. И, если сын мурзы Алтыша Урусова
владеет здесь землями в 1604 году, значит, сама деревня возникла не
151 Об этом прямо сказано в «Отдельных книгах кадомских татар Алтыша
Алышева с товарищами» Определяя межи земель А. Алышева, документ
перечисляет «враг Явилей», «озеро Отерки», «Большой Киль», «Малый Киль», «... а
по левую сторону Курмышский уезд» - Там же. № 35. С. 36.
152 Там же. № 184. С. 245.
153 Там же. С. 247.
130
позже рубежа XVI-XVII вв. По-видимому, Алтышу Урусову было
выдано поместье близ важной дороги, соединяющей южное и северное
течение Пьяны (ныне протянувшейся от Бутурлине до Ягубовки).
Отсюда вытекает вполне понятная логика властей, наделявших служилых
татар угодьями именно здесь, а также вырисовывается задача,
поставленная перед последними: охрана важного пути в небезопасном участке
Дикого поля, в местах ожидаемого появления степняков.
Изложенное дает нам почву для утверждения, что расположенное к
северо-западу от Лукьянова Алтышево своим появлением также было
обязано последовательным инициативам из центра. Его возникновение
на стыке XVI- XVII веков было связано с фигурой Алтыша Урусова.
Есть вполне конкретные сведения, что Алтышево начала XVII века не
являло собой лишь одинокое жилище Урусова и его потомков. В
документе, датированном 3 мая 120 (1612) года и содержащем описание
межи поместий служилых близ деревни Котрос (ныне Кетрось), что в 6 км
от Алтышево, упоминаются среди прочих ориентиров овраги Петрелей,
Инилей, река Кетарша, Лосиная грань и дуб с гранью, «ас того дуба
прямо на татарские избы до Чернова лесу»154. «Татарские избы», а не
«татарская изба» означает, что в Алтышево в мае 1612 года проживало
несколько семей служилых татар.
Выше уже отмечалось, что в 1595 году А. Алышев ещё возглавляет
свою команду, базирующуюся в Новом Усаде, но в 1597 году «ново-
усацкими татарами» командует М. Бекбулатов. Это означает: Алышев
был переведен властями в иное место. Утверждать то, что он к тому
времени не умер и не погиб в бою, позволяют нижеприведенные
материалы архивных дел ГАНО, в которых имя А. Алышева вновь
всплывает в 1612 году в связи с земельным вопросом под Моклоково
(современное Татарское Маклаково)155. Повторимся: между 1595 и 1597
годами опытный командир А. Алышев156 оставляет Новый Усад и, будучи
государственным человеком, делает это не по собственной воле. На
рубеже XVI-XVII вв. арзамасские военачальники тянут линию застав все
дальше на северо-восток.
154 Там же. № 306. С. 404- 406.
155 ГАНО, ф. 579, оп. 589, д. 625.
156 Судить о его опыте позволяют 10 лет бессменного командования ново-
усадским отрядом служилых татар и его возможное участие в отражении
агрессии степняков 1593/1594 года, когда арзамасские служилые татары были
брошены в соседний Алатырский уезд (об этом см. в главе I.)
131
В своей челобитной на имя государя Б. Крымчеев подчеркивал, что
существуют официальные бумаги о выделении новых и
дополнительных земель арзамасским служилым татарам и мурзам, произведенном в
90-е годы XVI века. Учитывая, что в те времена выдача дополнительных
участков служилым была формой награды за службу, следует считать,
что масса служилых татар и выездных казаков Арзамасского уезда была
поощрена правительством за реальный вклад в дело обороны страны.
Также учитывая, что арзамасские служилые участвовали в отражении
ногайского набега 1593/1594 года157, надо полагать, что
военнослужащие арзамасцы в целом удачно справились с поставленными перед
ними задачами. Перечисление Крымчеевым лиц, награжденных в 90-е
годы, дает возможность исследователю выявить имена некоторых
участников тех сражений. Среди них Айгин мурза, мурза Лукай Чембулатов,
Ждан мурза Томаев, Чекей Енгильдеев. А также по иным источникам
можно назвать А. Шекаева, У. Полтинина и др.
Следует добавить, что набег 1593/1594 года на алатырские земли
выявил слабые места в организации обороны, что и послужило основой
для принятия соответствующих решений Москвой - где и кого
поместить в арзамасских и алатырских местах. Упоминание в челобитной
Крымчеева о том, что, кроме служилых татар, были награждены
разъезжие казаки, указывает на то, что решающую роль в отражении набега
сыграли, в первую очередь, мобильные отряды конников; именно им
впредь отводилось важное место в расчетах центра в деле дальнейшей
организации охраны просторов Дикого поля. По-видимому, тогда же в
военном ведомстве страны вызрело решение о том, что Дикое поле
наконец должно перестать быть диким, и пришло время расселения там
новых партий служилых татар, готовых его охранять и хозяйственно
осваивать. Взаимосвязь выявленных последующих событий
подтверждает изложенное. Была организована целая группа служило-татарских
поселений, ровной линией протянувшаяся от Нового Усада на Келе к
северу-востоку через Межпьянье с продолжением в направлении
крепости Курмыш. На рубеже XVI-XVII веков развернулся процесс выдачи
земель в пределах Алатырского уезда. Возводимые там татарские
деревни должны были выполнить роль передового эшелона обороны,
выдвинутого на юго-восток от линии Новый Усад - Курмыш.
АПА. № 128. С. 207; № 431. С. 614-615.
132
Выше уже отмечалось, что именно у этой линии были остановлены и
разбиты в 1612 году Баюшем Розгильдеевым вновь явившиеся степняки.
Наряду с прочим это значит, что существовала не просто цепочка
деревень со служилыми татарами; а была разработана тактика, особые
методы по отражению ожидаемой агрессии. С 1593/1594 года служилым
вменялось в обязанность не столько оповещать о грозящей опасности,
сколько быть готовым и способным к отражению набега и
уничтожению противника. Это заставляет предположить, что государевы люди
знали о месте общего сбора в случае тревоги, понимали задачи каждого
отряда («деревенской команды»), знали, как им взаимодействовать и
кому подчиняться с началом боевых действий. По-видимому, между
1593 и 1612 годами количественно выросшие служилые сумели
детально изучить вверенные им районы. Об этом свидетельствуют
изложенные в главе I детали кампании под руководством Б. Розгильдеева. В
1612 году прекрасное знание местности и лесных проходов, готовность
к использованию рельефа местности сыграло заметную роль в
достижении победы над многочисленным противником.
Добавим, что вышерассмотренные материалы процесса наделения
землей татар в Арзамасском уезде выявили ещё одну заметную деталь-
небольшие татарские станицы назывались властями (а отнюдь не пер-
вожителями) именем «первого лица» в том поселении, то есть военного
командира.
Возникновение современной деревни Камкино относится к концу
90-х годов XVI века и связано с именем служилого татарина Чекея Ен-
гильдеева. Установить время и имя её зачинателя позволяет
соотнесение разрозненных фактов и обстоятельств, отраженных в различных
источниковых материалах. Ещё раз напомним: в 1601 году в своей
челобитной Ботюк Крымчеев, ссылаясь на «грамоты и отдельные книги
прошлых (курсив наш - С. С.) лет158, указывал, помимо прочего, что
«отделено в поместье из порозжих (невозделываемых - С. С.) земель...
служивым тотаром Чекею Енгильдееву с товарыщи»159. Эта
информация означает, что команда Ч. Енгильдеева в конце XVI века получила
какой-то новый надел на пустующих участках. Как следует из
документа 1603 года 160, прежние владения на Инзинзиновой пустоши,
полученные в 1595 году, были изъяты у них государством и переданы иным
Там же. №158. С. 207.
Там же.
Там же. № 169. С. 222-227.
133
владельцам161. Согласно тому же документу имя Некая (Чекаша) Ен-
гильдеева всплывает как жителя деревни, расположенной при впадении
ручья Пилилей в Пьяну162. Причем, деревня эта никак не названа, но
обозначена как «татарская деревня усть Пилилея»163. (Написание места
- с малой буквы: «усть Пилилей» обозначает не топоним, а гидроним.)
Чиновники из Арзамаса выехали в 1603 году на устье Пилилея для того,
чтобы испоместить рядом со «старыми помещиками» - группами Чекея
Енгильдеева и Богдана Розбахтеева - команду Бекбулата Алтышева из
четырех новиков. Судя по документу, в рассматриваемом месте до июня
1603 года наличествовали усады, а не усад164. Сопоставление
анализируемого документа 1603 года с более ранним 1595 года165 позволяет
установить число домовладельцев в обоих усадах: у Енгильдеева 12
человек, у Розбахтеева - 9 человек.
26 июня 1603 года в присутствии представителей уездных властей
они, а также четверо вновь прибывших служилых татар «меж себя
заговорили полюбовно, что землю свою служилую и оброчную содиначили,
что тотаром новиком жить с ними вместе на одных усадех в одной
околице»166. Таким образом, два усада отныне числились единым поселком.
Причем, во многих документах XVII века при его упоминании нередко
звучали вместе два названия: Чекеев Усад, Камкино тож167.
Возвращаясь к личности Чекея Енгильдеева в связи с установлением
времени возникновения современного Камкино, выделим следующее. В
конце 90-х годов XVI века Ч. Енгильдеев в приказном порядке покинул
Инзинзинову пустошь и основал Чекеев Усад на берегу Пьяны на месте
161 «Да за теми же тотары, за Чекеем за Янгильдеевым да за Байбарою Кара-
мышевым с товарыщи, была земля первой их дачи, пятьдесят четыре чети в
поле, а в дву потому ж, пустоши поляна Изинзева, роспашь Отяшина, и те тота-
ровя тою землею не владеют, а отдана та их земля великовраскому мордвину
Учосю Каргашину с товарыщи» - Там же. № 169. С. 226.
162 Там же. С. 223, 226.
163 Там же. С. 223.
164 Там же. С. 223.
165 См.: Там же. №96.
166 Там же. № 169. С. 226.
167 В 1611 году «деревни Камкины служивая татаровя... » присутствуют при
отделе поместья Чуфарова- Там же. № 299. С. 391- 394, Арзамасские дозорные
книги 1613/1614 года - ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 8, выпись из
Арзамасских писцовых книг 1621 года - ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 154. Т. 1, л. 76 об., а
также Арзамасских писцовых книг 1684- 87 гг. - Там же, л. 59 - обозначают
Камкино как «Чекеев Усад Камкино тож на реке на Пьяне».
134
стыка Арзамасского, Нижегородского, Курмышского и Алатырского
уездов. Есть сведения, что до тех пор пространство между устьем Пи-
лилея и устьем реки Аза, впадающих в Пьяну, «были пустошью детей
боярских Якова Сущева и мордовской пустошью Вечкановской» 168.
Позже, в 1602 году, сюда же является группа Богдана Розбахтеева (Роз-
бахтина)169. Между прочим, анализ поименного списка группы
служилых татар, явившихся вместе с Розбахтеевым на Пьяну, показывает, что
сам он и часть его подчиненных были потомками знатных мурз, несших
службу к югу от Арзамаса (Богдан Рохбахтеев - сын Розбахты Теле-
влеева, Акмаметя Кучкаев - Кучкая мурзы Собаева, Ишелей Девлет-
кильдеев - мурзы Девлеткильдея Ивакаева170). Таким образом, данные
ономастики позволяют считать, что к началу XVII века в Арзамасском
уезде появилось второе поколение служилых татар, а государство
распределяло людской ресурс на ставшие опасными новые места.
Итак, до 1603 года на устье Пилилея был усад Чекея Енгильдеева
Чекеев Усад - и усад Богдана Розбахтеева, по-видимому, названный им
Камкино171.
В начале XVII века возникает современная татарская деревня Пица,
получившая свое название по лесному урочищу, расположенному на
берегу реки Пицы (Пицы Помры), близ которого группа Ишея (Ишеиса)
Коболеева (Болеева) из 20 служилых татар получила от государства во
владения пустоши площадью в 420 четей172. Точное время появления
там усада не установлено, а имя предводителя тех служилых татар
Ишеиса Коболеева фиксируется 23 сентября 1606 года при межевании
168 Там же, ф. 151, оп. 1, д. 154. Т. 1, л. 76 об.
169 Определить дату появления Б. Розбахтеева одновременно с Ч. Енгильдее-
вым помогает документ о наделении его братьев Бекеша и Уразлея Розбахтее-
вых землями неподалеку от Камкино в деревне Шубиной в марте 1602 г. - См.:
Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1.
170АПА.№169.С.223идр.
171 Для такого предположения есть некоторые основания. Дело в том, что его
отец Розбахта Телевлеев, как уже выше отмечалось, в 1585 г. нес воинскую
службу, проживая в деревне Комкино к югу от Арзамаса. Нельзя исключить, что
Богдан перенес имя своей родной деревни на созданный им в 1602 г. усад.
Однако отметим, что происхождение топонима Камкино имеет и другие
толкования: см.: Нижегородский топонимический словарь... С. 101; Орлов А. М. Ук.
соч. С. 49.
172 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 32. Добавим, что мордовский топоним
«помра» означает «чернолесье, лесное урочище» - Нижегородский
топонимический словарь... С. 158.
135
земель русских помещиков Ивана Нечаева и Нестера Окулова.
Обозначая владения татар Пицы Помры, арзамасские отдельные и межевые
книги в 1606 году так рисуют их границы: «... А от черного лесу Кучю-
мовского ухожея вниз по Городовому ручью по правую сторону тое же
помесные земли владеют арземаские тотаровя деревни Пицы помры
Ишеис Коболеев с товарыщи по ободу»173. Это прямо указывает, что
татарская Пица Помры родилась ещё до сентября 1606 года, а значит, до
«Смуты», охватившей Арзамасский уезд в декабре 1606 года.
Сопоставление приведенных фактов дает основание считать, что появление
Пицы Помры на северо-восточных окраинах Арзамасского уезда недалеко
от Камкино Арзамасского уезда и Шубиной Алатырского уезда было
звеном в цепи построения сторожевых поселений, инициированного
центром в середине 90-х годов XVI века. Таким образом, истоки
создания Пицы Помры относятся к периоду не позже начала XVII столетия.
Затем название этой деревни обнаруживается в бумагах,
датированных 7118 (1609/1610) годом, то есть относящихся к временам Лжедмит-
рия II, который жаловал служилых Пицы Помры Сюнея Уракова и Ак-
маная Акбулатова 40 четями земли. Однако, как оказалось позже, в
угаре «Смуты» выданная им пустошь «дикое поле вверх Пицы»174 не была
оформлена уездными властями как их владение. Кроме прочего, этот
выявленный факт указывает на активное участие двух упомянутых лиц
в событиях «Смуты» на стороне Лжедмитрия II. После 7118 (1609/1610)
года они, а не ранее упомянутый Коболеев, возглавляют список
служилых татар Пицы Помры175.
В 1612 году арзамасская администрация во главе с воеводой князем
И. С. Путятиным подтверждает указ 1609/1610 года и оформляет
соответствующие бумаги на 40 четей, данных персонально Уракову и Акбу-
латову, по непонятным причинам разделившим свое жалованье с
остальными своими земляками176. Заканчивая этот сюжет, добавим, что до
конца XVII века в официальных бумагах эта деревня именовалась не
иначе как «Пица Помры»177.
173 АПА. №217. С. 306.
,74ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 31 об.
175 Там же, л. 32.
176 Там же, лл. 32-33.
177 См., например, бумаги, связанные с размежеванием угодий этой деревни
с соседним Абаимово - ГАНО, ф. 161, оп 109, д. 31, л. 79, что дает основание
утверждать: упомянутая в АПА в 1606 г. татарская деревня Пица Помры полно-
136
В 131 (1622/1623) году деревня Пица Помры фиксирована в
«арзамасских писцовых книгах писцов Федора Шишкина и подьячего Томи-
лы Зяблова»178. А в период между составлением упомянутых 131 года и
арзамасскими писцовыми книгами 195 года (то есть в период с 1622 по
1686 год) к югу от Пицы Помры возникает совершенно новое селение,
названное по имени её основателя новокрещена Абаима Болтина -
Абаимово или Новокрещенское. В 1686 году решением уездной
администрации крестившемуся пицинскому татарину Абаиму Болтину,
успешно продвигавшемуся по служебной лестнице179 и вышедшему из
своей общины, было выдано подтверждение его прав на владение
земельным участком к югу от Пицы180. Условия и обстоятельства
появления в XVII веке ныне русской деревни Абаимово показывают:
изначально она была татарской в этническом плане и православной по
вероисповеданию её жителей. Иными словами, рождаясь как татарское,
Абаимово уже в XVII веке имело веские основания для обрусения.
В фондах ГАНО хранится документ, датированный 1696 годом,
представляющий собой отказную грамоту, согласно которой
подтверждались земельные права служилых татар Янгилдея и Мусяя Янмаевых
на участки близ Кочко-Пожарок. Основанием для подобного решения
арзамасской уездной администрации стал документ 1606 года о
наделении Янгилдея Ямелдяшева (деда вышеупомянутых Я. и М. Янмаевых)
угодьями в означенном месте. «... ему отделено в Арземасском уезде в
пустоши на диком поле ото Пьяны реки прямо от лугу на вершину да
вверх вершины до Алатырской дороги и через Алатырскую дорогу до
ивова куста с левую сторону, что сумеж арземасских татар Семайка Та-
заева с товарищи с их пустошью с кочка пожар и вверх кочка пожар по
обе стороны в одном ободу десять чети в поле, а в дву потому ж сена
стью идентифицируется с современным селением Пица Краснооктябрьского
района Нижегородской области.
178 Там же.
179 О его карьере см. в материалах главы III настоящей книги. В 1646 г. Аба-
им Болтин упомянут как владелец собственного дома в Арзамасе - РГАДА, ф
1209, оп. 1, д. 7042, л. 45. Кроме того, материалы РГАДА свидетельствуют, что
тогда в Арзамасе имелись дворы служилых татар и мурз Мамаделея Ишмамете-
ва, Андрея мурзы Мустофина, Карпа мурзы Чегодаева и др. - Там же, лл. 139
об., 43, 43 об., 45. Согласно Переписной книге города Арзамаса за 1678 год в
Арзамасе проживали служилые татары Мамай Балакаев с товарищи, Байгилой
Клевлеев с товарищи, Сюленей Утяшев - Там же, д. 7045, лл. 20, 20 об.
180 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 31, л. 79-85 об.
137
против пашни к арземасскому ево поместью к двадцати четям»181.
Изложенное указывает на то, что Я. Ямелдяшев получил за службу 30
четей земли близ существовавшей тогда деревни Кочко-Пожарки. Его
владения прилегали к уже существовавшим (а, стало быть, ещё ранее
полученным) угодьям другого служилого татарина С. Тазаева. По-
видимому, они и стали одними из первых тюркских представителей,
положивших начало татарской деревне Кочко-Пожарки, ныне
расположенной рядом с русской деревней под сходным названием Пожарки.
При наделении русских помещиков землей близ села Чуфарово в 1611
году свидетелями от Кочко-Пожарок были «служивы татаровя Айбулат
Бейбулатов, да Семакай Кучкаев, да Цынай Капкунаев»182.
Результаты сопоставления ряда документированных фактов
указывают на то, что с последней четверти XVII века началось увядание
татарского присутствия в деревнях Арзамасского уезда. Так, архивные
материалы, относящиеся к первой четверти XVII века (1624 год) все ещё
подтверждают наличие татар в Ичалово и Барашево (Старый Барашев
У сад) . Но другие источники свидетельствуют о том, что ещё во
времена царя Михаила Федоровича (то есть до 1645 года) появился указ о
переводе из Арзамасского уезда «барашевских татар Избулата Розгози-
на со товарищами в Алатырский уезд»184.
В 1623 году в вотчину боярину Федору Волынскому продаются
земли, прежде бывшие собственностью арзамасских служилых татар.
Тогда же их стали заселять русские крестьяне из владений Волынского,
в частности из села Григорово185.
Последние татаро-мусульманские элементы близ Ичалово доживут
там до 80-х годов XVII века и, по-видимому, исчезнут
(русифицируются) в связи с крещением самого князя Чегодаева (тогдашнего владельца
181 Там же, ф. 1403, оп. 1, д. 182, л. 1.
182 АПА. № 299. С. 394.
183 ГАНО, ф. 1411, оп. 822, д. 289, лл. 97, 104.
184 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 23, лл. 1-2.
185 Снежневский В. И. Генеральное межевание земель и несколько сведений
о характере землевладения в Нижегородском крае в XVII и XVIII столетиях по
делам межевого департамента Сената // Действия НГУАК. Т. I. Вып. X. Нижний
Новгород, 1894. С. 452. Подробнее о Ф. В. Волынском, хозяине Григорово в
начале XVII в., и о Волынских в XVII в. см.; Филатов Н. Ф. На родине огне-
опального Аввакума. Нижний Новгород: Волго-Вятское кн. изд-во, 1991. С. 6-8,
13-16, 18.
138
ичаловских угодий) 5 ноября 1682 года . Выше довольно подробно
была нарисована картина исчезновения тюркских элементов из Бараше-
ва У сада на протяжении XVII столетия.
Подводя итог рассмотрению процесса возникновения татарских
поселений в Арзамасском уезде, выделим ряд тезисов. Этот процесс занял
почти четыре десятилетия - с последней трети XVI по начало XVII
веков. Он включил два этапа: 70-е годы XVI века - первый и с 80-х годов
XVI века по 1606 год - второй. Географически первый этап охватил
районы к югу и юго-западу от Арзамаса. Второй вобрал в себя
продвижение татарских усадов на северо-восток от Арзамаса до Пьяны и
закончился около Камкино и Пицы.
И первый, и второй этапы были инициированы центральными
властями как реакция на непрекращающуюся угрозу нападений ногайских
и азовских степняков в XVI столетии. Первый этап отражал опасения
набегов на Арзамас (и Нижегородчину в целом) с юга, с окских берегов
через полевые места между Сатисом и Ареховцем. Второй этап был
связан с набегами степняков на алатырские места в 1577 и 1581 годах и их
разорением. Возникновение с 80-х годов новых татарских усадов,
усиленное после явления ногайцев в 1593/1594 году, отвечало планам
Кремля по эффективной обороне своих окраин. География размещения
служилых татар в Арзамасском уезде была связана с тактическими
задачами, на них возлагаемыми: сначала охрана коммуникаций и
упреждение уездного центра об угрозе, а позже участие в отражении
возможной агрессии. В тех деревнях селились уже более крупные (по 15-20
человек) группы служилых. За 20 лет, с 1586 по 1606 годы к северо-
востоку от Арзамаса образовались такие татарские деревни как Новый
Усад, «усад Кутлеярова» близ Пилекшеево, Барашев Усад, «Чекеево
селище», Лукьянове, «Ботюково», Алтышево, Камкино, Пица, Кочко-
Пожарки.
В ходе первого этапа возникло не менее 14, а на втором - не менее
11 татарских поселений. Всего с 1571 по 1606 год их родилось 25. Но
лишь Пица, Камкино и Кочко-Пожарки сумели уцелеть как тюркские
деревни, пройдя через жестокие реалии своего времени. Одной из
причин их этнической живучести оказался тот факт, что изначально они
заселялись большой группой служилых татар с их семьями, в отличие
Исторические акты, относящиеся до обращения в христианство при царе
Федоре Алексеевиче князей и мурз татарских, а также мордвы, черемис и др.
инородцев //Симбирские губернские ведомости. 1880. № 37. С. 80.
139
от деревень к югу от Арзамаса, где, судя по источникам, землей
наделялись от одного до трех служилых татар. В силу разных причин
большинство деревень утратили свой тюркский этнокомпонент. Возникшее
изначально как этнически татарское Абаимово (Новокрещеново),
заселенное татарами-новокрещенами, подверглось обрусению.
В первой четверти XVII века все более отчетливые черты обретает
процесс исчезновения тюркских элементов из пределов Арзамасского
уезда. Он был вызван рядом обстоятельств. Прежде всего, важную роль
сыграли распоряжения властей о переводе целых групп служилых татар
в иные места. Имел значение и тот факт, что во многих деревнях (Сал-
тагановой, Шехаевой, Томаевой, Комкино и др.) татарские жители были
единичны, хотя и являлись основателями многих усадов. Но изначально
большинство селян было русскими работниками или мордвой. Свой
вклад в обрусение внесла и политика крещенства русских властей в 20-е
и 80-е годы XVII века.
§ 3. Курмышские служилые татары и их поселения
в первом двадцатилетии XVII века
Нет однозначных документальных свидетельств, отражающих
целенаправленный и системный процесс наделения землей служилых татар
в пределах Курмышского уезда. Но сопоставительный анализ ряда
имеющихся в нашем распоряжении источниковых материалов
позволяет с долей уверенности определить время появления первых тюркских
поселений к северу от Пьяны, увязывая этот момент с событиями
периода «Смуты».
Сохранившийся документ от 26 декабря 1611 года содержит
предложение князя Дмитрия Михайловича Пожарского курмышскому
воеводе С. В. Елагину направить ратных людей, в том числе
«новокрещеных татар и тарханов» в помощь формирующемуся Нижегородскому
ополчению . Аналогичные запросы с упоминанием «татар курмыш-
ских», «князей, мурз и служилых татар» поступали в Курмыш из Ниж-
Грамоты и отписные 1611-1612 гг. Курмышскому воеводе Елагину //
Летопись занятий археографической комиссии 1861 год. Вып. 1. СПб.: Типогр. П.
А. Кумина, 1862. С. 13.
140
него Новгорода в феврале 1612 года188. Это прямо указывает на наличие
групп служилых татар, проживавших в 1611 году на курмышских
землях. Косвенные данные подтверждают, что на рубеже 1611-1612 годов
служилые татары уже успели пустить корни и обжиться в курмышских
189
местах
В последние годы «Смуты» московские власти полагали, что Кур-
мышский уезд при случае способен выставить десятки служилых татар
для военных нужд России. Это подтверждается документом от июня
1615 года, когда царь Михаил Федорович требует направить среди
прочих 120 курмышских татар и мурз на борьбу с поляками и литовцами во
главе с Лисовским190. Однако в реальности их было гораздо меньше,
191
нежели полагали в центре
В начале XVII века ранее упомянутый знатный мурза Ждан Томаев
получил земли около современной деревни Озерки, что близ дороги
Сергач-Княгинино. Судя по имеющимся документам, это наделение
имело место во времена правления государя В. И. Шуйского192.
Известно, что Василий Иванович царствовал с 1606 по 1610 год, но в
последний год земли почти не раздавал. Таким образом, есть некоторые осно-
188 Там же. С. 18,21,22,25.
189 Среди прочих, на это указывает уже упомянутый факт. В самом начале
1612 г. в уездную администрацию жаловалась ограбленная «татарка вдова Ана-
камла Хлубердина дочь, а сказала: ехал из Нижнева ядринский служилый
тархан Алтышка Бахтышев и у неб -де в деревне (название деревни не указано - С.
С.) взял кобылу рыжу, лысу, да провел в Ядрин... » - Грамоты и отписные 1611-
1612 гг. Курмышскому воеводе Елагину // Летопись занятий археографической
комиссии. 1861 год. Вып. 1. СПб.: Типогр. П. А. Кумина, 1862. С. 19.
Приведенные сведения выявляют наличие некой татарской деревни, уже сложившееся в
ней хозяйство, а также то обстоятельство, что некоторые женщины успели к
1612 г. овдоветь, потеряв своих мужей - служилых татар.
190 Книги разрядныя по официальным оных спискам. Т. 1. СПб.: Типография
II Отделения Е. И. В. канцелярии, 1853. С. 48.
191 В дальнейшем практика показала: после «Смуты» ратных людей
набиралось по уездам гораздо меньше, чем требовала Москва. Вместо 4, 5 тысяч, что
надлежало собрать князю Д. М. Пожарскому, в июне 1615 г., явилось лишь 998
человек. Причем, из затребованных алатырцев и курмышцев не явился никто -
Там же. С. 96. По-видимому, их было меньше в реальности, чем занесено в
списки. И потому в сентябре 1616 г. для борьбы с немцами под Псковом князю
Н. П. Борятинскому предлагалось набрать только 84 арзамасских, 115 алатыр-
ских и лишь 60 курмышских служилых татар - Там же. С. 212.
192 ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 154. Т. 1, л. 116 об.
141
вания считать появление первых служилых татар и их поселений в
пределах Курмышского уезда в период 1606 - 1609 годы.
Задачи государевой службы должны были выполнять и служилые
татары деревни Вакаевой или Ивакаевой (современная Урга),
стерегущие тракт на Княгинино. Впервые о них упоминают в 1623 году
«Писцовые книги Имзинского стана Курмышского уезда письма и меры
Семена Жеребцова и подьячего Якова Гневышева 1621-1623 годов»193.
Тогда там проживала группа служилых во главе с Ивакаем Бокаевым194.
Их владения по берегам рек Урги и Березовки граничили с землями
деревень Клоковицы, Молокоедовой (ныне нежилой) и ныне
несуществующей деревни Бажулиной195.
Неподалеку располагалось ещё одно татарское селение. Утверждать
так позволяют нижеприведенные сведения. В документах XVIII века,
связанных с куплей - продажей земель в Курмышском уезде,
содержится весьма интересный материал, отражающий ещё одно наделение
служилых татар угодьями в начале XVII столетия. Так, И мая 1613 года
сын боярский Томила Татаринов с подьячим Истомой Игнатьевым
оформили Ижбулату Разгозину, Неверу Урмашеву, Байту Черевчееву,
Сюнгалею Уракову и др. права на большой участок, заключенный
между реками Шковеркой, Ургой и Ананенкой196. (Ранее данное жеребье
было пустошью, принадлежащей Редриковым и другим детям
боярским). Этот факт дает достаточные основания полагать, что где-то
поблизости ими был основан собственный усад. Его название в источнике
отсутствует. Со временем он перестал быть татарским, ибо его жители
по каким-то причинам перебрались в иные места. Потомки упомянутых
лиц в 1749 году числились среди населения деревни Петряксы Алатыр-
ского уезда 197.
Писцовые книги Имзинского стана Курмышского уезда письма и меры
Семена Жеребцова и подьячего Якова Гневышева 1621-1623 гг. // Действия
НГУАК. Т. XV. Вып. 2. (Вып. I-V.). Материалы по истории Нижегородского
края из столичных архивов. (Вып. 4). Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печ.
дело, 1913. С. 18-20.
194 Там же.
195 Там же.
196 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 1148, л. 1.
197 Там же, лл. 1-4.
142
По-видимому, тогда же служилые татары появились в Фоминках,
стоящих у дороги на Княгинино. Очевидцы свидетельствовали, что до
середины XIX века жители этой деревни говорили по-татарски198.
Говоря о тогдашнем татарском присутствии в рассматриваемых
местах, автор не может разделить точку зрения краеведа В. Н. Улитина о
наличии там служилых татар в других деревнях. Не опираясь на
источники, В. Н. Улитин утверждает, что «севернее Пьяны в Княгининском
уезде появляются носящие имя первых поселенцев Камкино, Ембаево
(ныне Крутец). В 1652 году упоминается Ембаево мурзы Ембая Цембу-
латова. В 1595 году татары получают земли в Новом Усаде (слился с
Шишковердью)»199. В цитируемом фрагменте много неточностей и
ошибок. В начале XVII века не существовало Княгининского уезда, а
существовала Княгининская волость Нижегородского уезда. Камкино,
находящееся южнее Пьяны, входило в состав Арзамасского уезда, равно
как и недолго просуществовавшее Ембаево.
Выше были приведены материалы, доказывающие место, где
располагался татарский Новый Усад в конце XVI века - южнее Пьяны, а не
севернее, как утверждает В. Н. Улитин, ссылающийся, кстати, на
данные АПА, но не подвергающий их анализу. Таким образом,
фигурировавший за 1595 год в АПА Новый Усад никак не может быть соотнесен
с современной Шишковердью.
Дорога на Курмыш также принадлежала к ряду охраняемых
коммуникаций. Поэтому неудивительно, что по обеим её сторонам возникают
сторожевые деревни служилых татар. Согласно архивным материалам, в
1621 году в Старом Андосове, что на реке Анде, имелось 6 татарских
дворов, а ранее заселенные мордвой 5 дворов опустели200. Данные
факты заставляют считать, что в Андосово татары появились до 1621 года,
коренные жители его - мордва - в рассматриваемое время по
неизвестным причинам покинули родную деревню.
В 20-е годы XVII века служилые татары продолжали владеть
угодьями в Андосово, о чем позволяют утверждать другие документы. К 1629
Список населенных мест Российской империи по сведениям 1859 года,
составленный и издаваемый Центральным статистическим комитетом
Министерства внутренних дел. XXV. Нижегородская губерния. СПб.: Изд. Центр.
Стат. комитет МВД, тип. Карла Вульфа, 1863. С. XXXIX.
199 Улитин В. Н. Княгининская отчина. Нижний Новгород [ без изд. ], 1997.
С. 47.
200 ГАНО, ф. 1402, оп. 1, д. 2, л. 1.
143
году относится упоминание о владениях Ждана Томаева в Андосово
Обращает на себя внимание тот факт, что мурза Томаев получил дачу
близ стратегически важной дороги, и это указывает на смысл
размещения служилых татар. Их функция была прежней: дозор за важными
коммуникациями.
К 1612 году существовали поселения служилых татар в Моклоково
(позже оно будет названо Татарским Моклоково) и Ишеево. Утверждать
так позволяет ряд обстоятельств. С 1612 года начался земельный спор
моклоковских служилых татар с Печерским монастырем, что нашло
свое отражение в целом ряде документов202. Согласно им, уже с 1612
года упоминаемый ранее Алтыш Алышев отстаивал свои и других
служилых татар права на участки при Моклоково, утверждая, что
существует выпись (то есть копия с более раннего документа) 1612 года,
подтверждающая его земленаделение, имевшее место ещё ранее203. Кроме
того, в этом блоке документов содержится упоминание одного из
участников тяжбы, что группа А. Алышева получила свои права на землю из
рук курмышского воеводы С. В. Елагина, а по другим данным - от
представителя казанского дьяка Н. Шульгина, пытавшегося назначить
своих людей в администрацию Курмышского уезда204. Так как известно,
что Н. Шульгин прислал своих представителей в Курмыш не позже
февраля 1612 года05, то, возможно, с этого времени татары заимели
свои участки близ Моклоково.
Таким образом, вышеприведенные факты позволяют считать, что не
позже 1612 года служилые татары стали жителями Моклоково. Кроме
того добавим, что в документах 20-30-х годов XVII века, относящихся к
событиям в Курмышском уезде, встречаются упоминания о служилых
татарах, живущих в деревнях «Большое и Меньшее Моклоково, Новый
Усад Челея мурзы Мустофина»206. Выявляется наличие двух Моклоково
Нижняго Новагорода книга платежная всяким денежным пошлинам и
оброчным сборам и доимкам. 7137-1629 // Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. III.
Материалы. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1912. С. 103.
202 ГАНО, ф. 579, оп. 589, дд. 78, 80, 81, 83, 104, 105, 106, 111, 208, 625, 768,
772,817.
203Там же, д. 625, лл 2,3.
204 Там же, д. 104, л. 2.
205Грамоты и отписные 1611-1612 гг. Курмышскому воеводе Елагину //
Летопись занятий археографической комиссии. 1861 год. Вып. 1. СПб.: Типогр. П.
А. Крина, 1862. С. 20-23.
206 ГАНО, ф. 579, оп. 589, д. 78, л. 1.
144
и примыкающего к ним Нового Усада. Учитывая, что материалы по
этим трем некогда самостоятельным усадам относятся к документации
села Моклоково, можно утверждать, что в XVII веке они слились в одну
довольно крупную по размерам деревню.
В материалах, отражающих земельные споры в Моклоково, среди
прочего, содержится и упоминание от 1612 года межи деревни Ишее-
вой. «В татарской выписи 121 года, какова с отказных книг Савелия
Есипова» указывались границы владений: «А от устья Мигины Большой
на низ по реке Уронге до реки Черной по левую сторону - Моклоковых,
по правую - Прокопия Рыбакова, а владеют татаровя Ишеева Уса-
ду...»207.
Приведенный фрагмент отражает следующие обстоятельства. К 121
(1612/1613) году уже существует Ишеев Усад, жители которого владеют
участками к востоку от Урынги. В том же году была дана выпись, то
есть копия с более раннего документа. Причем, этими землями они
завладели явочным порядком, придя на пустоши, отписанные помещику
Прокопию Рыбакову. Не менее вероятно, что Ишеев Усад возник по
распоряжению какой-либо группировки, борющейся за власть в
Смутные времена. По-видимому, такой факт не был единственным и
беспрецедентным в эпоху «Смуты».
Принимая во внимание ряд вышеприведенных фактов и
обстоятельств, относящихся к расселению служилых татар в Арзамасском
уезде и показывающих, что часто деревни назывались по именам их
основателей, резонно считать, что Ишеев Усад (современное Ишеево) своим
названием обязан командиру служилых татар - некоему Ишею (Ишеи-
су).
В 1620 году источник фиксирует наличие в Курмышском уезде на
реке Анде «татарской деревни Токбулатовой»208. Причем, это
упоминание содержится в документах 1804 года, относящихся к процессу
разрешения проблем землепользования служилых татар в деревне Анде с
XVII века, что и позволяет идентифицировать Токбулатову с
современной Андой. В 1620 году Токбулатова отмечена как уже существующая
татарская деревня, где имеется 13 дворов под общим
предводительством Конгилды Корзичева209. В октябре 1620 года эти 13 домохозяев и
ещё 17 человек получают пустоши близ Токбулатовой - и всего там
Там же, д. 625., л. 4.
Там же, ф. 161, оп. 109, д. 51, лл. 530 об.-531 об.
Там же, л. 530 об.
145
становится 30 служилых татар . Изложенное означает, что Токбулато-
ва (Анда) возникла задолго до 1620 года, и её основателем можно
считать некоего Токбулата, которого в деревне нет в 1620 году, а её
служилых татар к тому времени возглавляет упомянутый К. Корзичев. Тогда
же землями в Анде располагал Богдан мурза Мустофин, о чем позволяет
судить фамота Михаила Федоровича, жаловавшего ему в 1620 году
дополнительные 60 четвертей в Запьянье на Диком поле211. Под
названием Анда Токбулатова будет фигурировать в источниках после 1639
года212. Вдоль дороги на Курмыш возникают Базлово, Парша (ныне
Тукай) и Андреевка.
Таким образом, логика испомещения служилых татар на курмыш-
ских землях была сходной со смыслом их расселения в Арзамасском
уезде - охрана стратегически важных коммуникаций.
Изложенное дает основание считать, что в первом двадцатилетии
XVII века в Курмышском уезде существовало не менее 8 татарских уса-
дов, выполнявших функции сторожевых станиц вдоль дорог на Княги-
нино и Курмыш. Из них долгосрочными оказались Моклоково, Ишеево,
Анда и Вакаево (ныне Урга). Судьба тюркских элементов в Озерках,
Андосово, в усаде близ реки Шковерки оказалась иной. Они исчезли в
ходе первой половины XVII века, ибо в документах о них более не
упоминается. Татарское население Фоминок оказалось более «устойчивым»
этнически; его обрусение завершится к середине XIX столетия. Но уже
в 1784 году значительными угодьями в Фоминках владел русский
помещик213.
Нет однозначных ответов на вопрос о времени и условиях
появления Базлово, Парши (Тукая), Андреевки (Метравыл).
Рожденные во времена «Смуты», они наделили своих жителей
рядом проблем, среди которых стали земельные споры с соседями.
Зная, что Алтыш Алышев, Ижбулат Разгозин и их люди были
выходцами из Кадомского уезда, следует признать, что изначальные
насельники первых татарских деревень в курмышских местах были
мишарями. Ибо в местах, окружавших Кадом, равно как и Касимов и
Темников, уже к XVI столетию вполне сформировался тот пласт татарского
2,0 Там же, лл. 530 об. - 531 об.
Там же, ф. 1403, оп. 1, д. 5, лл. 2, 3, 4; Арзамасский филиал
Государственного архива Нижегородской области (далее АФГАНО), ф. Р.-178, оп. 1, д.
24, л. 32 об.
212 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 19.
213 Там же, ф. 157, оп. 1, д. 15, л. 8.
146
этноса, что ныне определяется как мишарский. Добавим, что в пределах
Курмышского уезда тюркский элемент проник в лице служилых татар
по распоряжению властей и централизованно. Исторически сложилось
так, что в ходе бурных событий лишь 7 деревень сохранились как
татарские.
§ 4. Появление «государевых татар»
в алатырских степях в XVII столетии
В начале XVII века развернулся процесс наделения служилых татар
землями в Алатырском уезде. Одной из первых деревень служилых
татар в тех местах можно считать Шубину (современное Шубино),
возникшую в 1602 году.
В фонде Алатырской приказной избы хранится фрагмент
оригинального документа первой четверти XVII века (одна склея),
представляющий собой сохранившуюся часть челобитной государю Михаилу
Федоровичу группы служилых татар во главе с братьями Бекешем и Уразле-
ем Розбахтеевыми214. Суть её сводилась к просьбе подтвердить права на
выданные им «в Олаторском уезде на пустоши Недоброва, Патрикеева,
Правоторхова да Дружины Пересекина, Неустроя Арбузова... »2 5 земли.
Ходатайство, сделанное в 1613 году, было вызвано гибелью в 1612 году
соответствующей грамоты во время набега степняков: «... в прошлом во
120 году, как приходили в Олатырский уезд нагайские люди и, та, де, у
них выпись в те поры утерялась» 16. Ни названия деревни, где
проживали просители, ни межа их земель не указаны. Однако приведен полный
список челобитчиков в количестве 29 человек217. Среди них фигурирует
2,4 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1.
215 Там же. Указанная пустошь ранее (в 1595 году) принадлежала детям
боярским Алексею и Константину Патрикеевым, Неустрою Арбузову и др. - АПА.
№ 97. С. 107. Отсюда и её более позднее обозначение как «пустоши Недоброва,
Патрикеева, Правоторхова... ».
216 ГАНО, ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1.
217 Там же.
147
их лидер Бекеш Розбахтеев218. Сравнение этого списка со списком 28
домохозяев деревни Шубиной Пьянского стана Алатырского уезда 1686
года (где указаны и сами землевладельцы и их предки по мужской
линии) выявляет, что 23 из них были прямыми потомками группы Розбах-
теевых и проживали в Шубиной в 80-х годах XVII века. Изложенное
убеждает, что земленаделение 30 первопоселенцев Шубиной имело
место в марте 1602 года. Цифра 30 складывается из нижеследующих
подсчетов 29 человек, фигурирующих в выписи П. Бутурлина и С. Бекле-
мищева, выданной розбахтеевцам 20 июля 121 (1613) года и
открывающейся именами Бекбулата Килдеярова и Бекеша Розбахтеева, в которой
отсутствует имя Уразая Розбахтеева219. Начало документа включает в
себя такие строки: «... служилым тотаром Бекешу Розбахтееву да Ура-
заю Роз... » (в этом месте край документа утрачен). Это означает, что
Уразай Розбахтеев исчез между 1602 и 1613 годами, скорее всего, погиб
в ходе отражения Баюшем Розгильдеевым ногайского набега 1612 года,
а его прямой потомок, внук Ишай Айтуганов, фигурирует вторым по
списку домовладельцев Шубиной от 1686 года, причем, в графе
«прежний владелец» конкретно упомянут его дед Уразай (Уразлей)
Розбахтеев220. Дополнительным подтверждением того, что в 1602 году пустошь
Патрикеевская и других детей бярских заняли будущие шубинцы,
служит фрагмент выписи из «Алатырских писцовых книг 194 (1686) года»,
упоминающий, что пашни деревни Шубиной расположены «в пустоши
Патрикееве кой»221. Впервые Шубина как татарская деревня222 отмечена
То, что он был лидером, подтверждается не только тем, что он назван
первым в челобитной 1613 г., но и самым высоким земельным наделом в
указанной пустоши, которым располагал он и его потомки - 125 четей. - Там же, ф.
161, оп. 109, д. 51, л. 555 об.
219 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1.
220 Там же, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 555.
221 Там же, л. 559 об.
222 Деревня Шубино (но не Шубина) Арзамасского уезда, населенная
жителями с русскими именами и расположенная рядом с Курмышским уездом,
упомянута в АПА три раза за 1586, 1587 и 1593 гг. - АПА. № 23. С. 23; № 36. С. 37
и № 77. С. 82. В то же время в 1595 г., когда существовало русское Шубино, на
месте будущей татарской Шубиной расположились владения «поместных детей
боярских» Патрикеевых, Арбузова и др. - Там же. № 97. С. 107. В 1586 г. в
русском Шубино живет русский помещик Губин, затем его жена Стефанида с
детьми. Во всех трех случаях даются сведения о межевании земель, где среди
прочих ориентиров фигурируют земли монастыря Успения Пречистой Богородицы,
находящиеся в Курмышском уезде. Причем, межа владений проходит по «враж-
148
в материалах АПА 11 ноября 1611 года, когда её житель служилый
татарин Исен Богдав (он же Исень Богданов по списку 1613 года Петра
Бутурлина) присутствует в качестве понятого на отделе земли близ
соседнего Чуфарова на реке Пице. Вторым представителем Шубиной был
некий Бекбулат по прозвищу Шуба22 .
Ещё одна татарская деревня под названием Малая Пица впервые
упоминается за 1623 годом в «Алатырских писцовых книгах» как
расположенная «в татарских и мордовских землях в Пьянском стану»,
возникшая «на Диком поле» в связи с приходом туда служилых татар под
командой Ертугана Коконтаева224. Приведенная часть источника
указывает на некоторые обстоятельства возникновения этой деревни. Во-
первых, она возникла на Диком поле, то есть в степи, образно говоря на
«голом месте». Иными словами: до прихода группы Е. Коконтаева здесь
не было никакого селения. Во-вторых, название Малая Пица указывает
на меньшее число жителей, нежели в Большой Пице (Пице Помры
Арзамасского уезда), где в те времена имелось более 30 дворов225.
Согласно приведенным архивным материалам, в 1623 году в Малой Пице
насчитывалось 15 дворов226. Это означает, что данная деревня возникла до
1623 года. Учитывая, что все анализируемые бумаги о Малой Пице
составляют фрагмент архивного дела, посвященного земельным вопросам
деревни Карга, можно утверждать, что появление татарской деревни
Карги имеет начало до 1623 года и связано с именем Ертугана
Коконтаева. Со временем название селения изменилось и уже в 1660 году
звучит как Каргаполе227.
К началу XVII века недалеко от Пицы появляется еще одно
татарское первопоселение - Грибаново. В 122 (1613/1614) году появляется
«государева ввозная грамота за приписью дьяка Петра Микулина» о
ку в черном лесу подле большой Нижегородской дороги... от черного леса к
Сереже едучи... » - Там же. № 77. С. 82. Таким образом, расположение этого
Шубино (в районе пересечения дороги Нижний Новгород - Арзамас с рекой
Сережей) не соответствует месторасположению татарской деревни Шубиной на
берегу Пьяны.
225 Там же. № 299. С. 394.
224ГАНО,ф. 161, оп. 109, д. 31, л. 110-1И об.
225 Там же, д. 51, л. 32-33.
226 Там же.
227 Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова / Под общ. ред. А. И. Яковлева:
В 2-х ч. М.; Л.: Изд. и 1-я типо-лит. изд-ва АН СССР, 1940-1945. Ч. II. (1945). С.
113-114.
149
наделении 12 служилых татар под командой Толубая Агишева окладами
в общей сумме в 715 четей земли в Алатырском уезде. Администрация
определила им участок в районе речки Полексамы, где и был создан
усад, тогда же названный деревней Грибановой 228. Как часто было в
реалиях того времени, фактически они получили гораздо меньше - 120
четей пашни и 300 - перелогу229(см. таблицу 1).
С именем Ждана Томаева сына Мустофина связано возникновение
деревни Жданово Алатырского уезда. В Арзамасских дозорных книгах
за 122 (1613/1614) год содержится запись о том, что среди прочих
владений «за Жданом мурзою Тамаевым сыном Мустофиным... в Алатор-
ском уезде... жеребей в деревне Жданово пашни 80 четей и примерной
земли 20 четей» 30. Владения в Жданово за ним подтверждаются в 137 и
142 годах, а в 144 (1635/1636) переданы его вдове и сыну Ибраиму
(Ибрагиму)231. Лишь в 156 (1647/1648) году Ибраим обменяет наследные
владения отца в Жданово (50 четей) окольничему Петру Тихоновичу
Траханиотову232. По-видимому, ещё ранее окончилось присутствие
тюркских элементов в рассматриваемом поселении. Судить так
позволяет документ от 1644 года (поручная запись свидетелей и создателей
татарской деревни Ключищи от 20 марта 1644 года), из которого
явствует, что деревню Жданово представлял уже не служилый татарин, « а
запись писал деревни Жданово земский дьячок Ивашко Васильев сын
Казанцов»233.
Самое раннее упоминание о деревне Семеновской сохранилось в
«Алатырских писцовых книгах за 132, 133 и 134 годы»: «деревня
Семеновская на реке на Пьяне по обе стороны волчья врага что было в
поместье за Семеном и Иваном Зыковыми пустошь Исаковская в которой в
деревне Семеновской и в выставках 30 дворов служилых верстанных
татар и 9 дворов с отцовских, дядних и братеных поместий...» 34.
Цитируемый фрагмент источника весьма содержателен и заставляет искать
начало татарского присутствия в этом месте ранее 132 (то есть
1623/1624) года. Очевидно: часть служилых Семеновской в 1623/1624
году владела поместьями предков - отцов и дядей, а значит, предыду-
228 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 10 об.
229 Там же.
230 Там же, ф. 157, оп. 1, д. 154, л. 112.
231 Там же.
232 Там же, л. 112 об.
233 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 1 а, л. 3.
234 Там же, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 205.
150
щее поколение получило свои наделы на 10-15 лет раньше. К тому же,
их было необычайно много для первой четверти XVII века; по нашим
данным, большим числом (43 человека) располагала только община
служилых татар старинной деревни Пары, возникшая в самом начале
XVII века. (Об этом см. ниже). Кроме того, следует заметить, что до
1623 года Семеновская пережила полосу «выставок», то есть
неоднократных отделений от центра деревни новых жилых построек. Обычно
таковой процесс является долгосрочным, ибо отражает медленное
увеличение числа жителей поселка, а в контексте рассматриваемых нами
явлений - за счет подселения новых групп служилых.
Это поселение возникло в тех местах, где ранее было владение
Семена Зыкова. Известно, что до сих пор здешние татары называют свою
деревню «Семочки» или «Семочи». «Чи» в данном случае (по-татарски)
значит - «жители какого-то пункта». Из этого следует, что когда-то,
обживая новое для них место, служилые татары назвали себя «семочи»,
то есть жители Семеновской, Семеновой или Семеновки. При таких
обстоятельствах уместно считать, что татарские первопоселенцы
пришли не на голое место, а в уже существовавший усад, название которого
(как это часто было в те времена) по сути являлось патронимом. Исток
самого названия, очевидно, был связан с уже упоминавшимся Семеном
Зыковым, землевладельцем и зачинателем деревни, удаленным (или
удалившимся) из нее по неизвестным причинам. Возможно также, что
исток этого топонима был связан с названием местности -
«Семеновская пустошь».
Согласно данным 1623-1626 годов служилым Семеновской Алатыр-
ского уезда было выдано 300 четей пашни, 400 перелога, 200 сенных
покосов и 645 - Дикого поля (степей)235. Преобладание в их угодьях
степи над пашнями вдвое и наличие большого клина под корм для
скота236 указывают на хозяйственный приоритет семеновцев -
скотоводство. Аналогичные факты наделения в Алатырском уезде в начале XVII
века групп служилых татар значительными степными массивами свиде-
Там же.
236 Следует заметить, что семеновские татары весь:'а «ревниво» относились
к своим сенным покосам, более того, как показала практика, постоянно
стремились их увеличить, из-за чего у них вышел конфликт \: 1645 г. с соседней
мордовской деревней Акузово - Нижняго Новгорода список с платежных книг
пошлинным оброчным доходам - Список с нижегородских платежниц 153 года.
(1645) /Под ред. А. Я. Садовскаго // Действия НГУАК. Т. XV. Вып. IV. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1913. С. 162.
151
тельствуют о высокой доле (или ведущей роли) скотоводства в их
хозяйственно-материальной жизни.
Сопоставительный анализ архивных материалов (более 700 листов),
содержащихся в фонде Сергачского уездного суда в деле под названием
«Уравнение земли между большеземельными и малоземельными
татарами в Сергачском уезде»237, а также некоторых иных архивных дел238,
позволяет выстроить историческую ретроспекцию возникновения
девяти татарских деревень, окружающих современную Уразовку.
Среди привлеченных материалов содержится конкретное, но
недатированное упоминание о наделении землей группы служилых татар,
«темниковских приходцев» (43 человека) под командой Шемяка
Шемердянова и Кузьмы Судеярова на реке Паре239. Это наделение в
размере 860 четей (по 20 четей на человека) имело место до 1611 года, о чем
позволяет судить поданная в 1615 году челобитная других служилых
татар, просящих отмежевать им участок южнее владений
вышеупомянутого Кузьмы Судеярова, ссылающихся на имевшее место в 1611 году
межевание с судеяровцами240. Отметим попутно, что челобитчики 1611
года проживали в уже существовавшей и, судя по названию,
мордовской деревне Васы Помры241.
В 122 (1613/1614), 124 и 125 (1616- 1617) годах алатырские воеводы
выдают служилым татарам Шемердянова и Судеярова копии (выписи) с
их окладных фамот, согласно которым они получали номинальный (а
фактически меньший) оклад в размере от 50 до 180 четей242. В «Алатыр-
ских писцовых книгах 132, 133 и 134 (1623-1626) годов» впервые
упоминается о месте проживания служилых Шемердянова и Судеярова «со
товарищи» - «деревня Пара на реке Паре»243. Отсюда со всей
очевидностью следует: не позже первого десятилетия XVII века в уже
существующей деревне Паре на одноименной реке получают наделы 43
служилых татарина.
На последнем обстоятельстве мы вынуждены остановиться
подробнее по ряду причин. Вспомним, что в первом парафафе настоящей
главы мы выдвигали гипотезу о существовании на рубеже XVI и XVII ве-
237ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51.
238 Например, там же, д. 31 и др.
239 Там же, д. 51, л. 238 об.
240 Там же, д. 31, л. 198.
241 Там же, д. 51, л. 482 об.
242 Там же, л. 238 об.
243 Там же.
152
ков на реке Пара деревни Пары . Подтвержденное источниками
существование деревни Пары на рубеже XVI-XVII веков (к тому же
расположенной рядом с маршрутом движения войск на Казань в 1552 году)
дает основания отождествлять здесь рассматриваемую деревню Пару с
«легендарной» Парой времен Ивана Грозного. Существовавшая в
середине XVI столетия татарская деревня Пара, чьи жители влились в
отряды, идущие на Казань, была одной из немногих, существовавших тогда
тюркоязычных деревень Межпьянья.
Изложенное в какой-то степени отражает специфику наделения ала-
тырскими властями землями приходящих сюда в начале XVII века
служилых татар. Тогда им выдавались участки близ немногочисленных, но
уже существовавших татарских поселений, историю возникновения
которых автор попытался воссоздать в параграфе первом настоящей главы
(Пара, Рыбушкино, Собачий Остров, Петряксы).
Возвращаясь к достаточно интересной и многоплановой истории
земленаделения служилых татар близ деревни Пары, приведем ряд
сведений, почерпнутых из фондов ГАНС
В период до 124 (1615/1616) года группа из 15 служилых во главе с
Уразаем Дербышевым отделяется от прежнего отряда Судеярова, уже
проживавшего в Паре, и строит самостоятельный усад на
противоположном восточном берегу реки Пары. В 124 году, после создания
собственной деревни, они обращаются в алатырскую уездную
администрацию с челобитной, прося должным образом оформить их инициативу.
Те 15 служилых татар «сказали: поместья даны им в деревне Паре
вместе с татарами деревни Пары с Кузьмой Судеяровым с товарищи... а
ныне они, Ураз.Дербышев, с тем Кузьмой Судеяровым с товарищи то
поместье поделили полюбовно... » . Отметим также, что впоследствии
В тексте выписи, разграничивающей владения служилых татар в 122
(1613/1614) г., помимо иных ориентиров, фигурирует и « старый мост на Паре»
- Там же, д. 31, л. 180 об. Эта деталь подчеркивает: к 1613/1614 г. в деревне
Паре имелись объекты, именуемые «старыми». Такой факт, в свою очередь,
также заставляет искать историю возникновения татарской Пары не в XVII в.,
но в более ранние времена. Кроме того, название «старый мост» предполагает
наличие к 1613 г. близ деревни Пары «нового моста». Известно, что
дорогостоящее дело возведения моста могло быть вызвано и таким фактором, как
интенсивное освоение хозяйственного пространства растущим населением.
Последнее указывает на динамичный рост жилых пунктов близ Пары в первом
двадцатилетии XVII в.
245 Там же, д. 51, л. 450 об.
153
наследники татар Ураза Дербышева фигурируют в бумагах,
относящихся к описанию дел, происходивших в деревне Уразовой. Таким образом,
есть возможность утверждать, что рождение современной Уразовки
относится к периоду до 1615 года и связано с именем её основателя
Уразая Дербышева.
Нижеприведенный блок архивных документов проливает свет на
историю появления ещё двух новых татарских поселений - Трехозерки и
Ендовищи. Первой отправной вехой в исследовании их возникновения
стал документ от ноября 120 (1611) года, когда алатырские воеводы Ф.
Пушкин и Ф. Дементьев командируют своего подчиненного Языкова в
район, заключенный между уже упомянутой мордовской деревней Васы
Помры, Кечасово и истоком реки Сухая Пара246. Языкову вменялось
выяснить: действительно ли в указанном районе самовольно
расселилась группа из 20 арзамасских и алатырских беспоместных татар-
новиков247. В случае обнаружения таковых, Языков должен был
оформить на них соответствующую «ввозную грамоту»248.
Действительно, близ Васы Помры уездный чиновник встретил 20
татар, руководимых Чинаем Байбулатовым (по другим источникам - Чем-
булатом Байбулатовым сыном Агишевым). Решением алатырских
воевод от 16 ноября 120 (1611) года команда Байбулатова получила
официальные права на «300 четей Дикова поля по обе стороны Парских
верхов» 25°. Рассматриваемый участок находился на территории,
ограниченной верховьями рек Пара и Сухая Пара. Затем в 1613 году их
права были подтверждены государевым указом царя Михаила Федоровича
от 20 мая251.
В дальнейшем ситуация сложилась так, что предводитель Ч. Байбу-
латов перебирается в иные места, и в документах от 1623 года
отмечается, что командиром оставшихся в деревне Васы Помры служилых татар
стал некий Мамеш Исекеев сын Кулязов252. В 1640 году государство
наделяет Мамеша Исекеева и его команду дополнительными дачами. В
выписи из «Алатырских отказных книг от 1 мая 148 (1640) года»
значится: «в деревне Васы Помре алатырским служилым татарам Мамешу
246 Там же, д. 51, л. 483 об.
247 Там же.
248 Там же, л. 484.
249 Там же, лл. 483 об., 484.
250 Там же, л. 484, 484 об.
251 Там же, д. 31, л. 198.
252 Там же, д. 51, лл. 358 об., 359.
154
Исекееву с товарищи 19 человекам при сторонних людях из примерные
земли, что примерили у них писцы Пушечников и Костяев, отмежевали
к старым их дачам к новой деревне Ендовищу поместным окладом
сполна»253.
Приведенные сведения позволяют считать, что в начале XVII века
(до 1611 года) татарские новики создали собственное селение, позже
получившее название Ендовищи (Яндовищи) близ мордовской деревни
Васы Помры. Судьба самой, ныне не существующей Васы Помры, с тех
пор была связана с Ендовищами, а её мордовское население тюркизиро-
валось. Основание для такого утверждения дает вышеупомянутая
грамота Михаила Федоровича 1613 года, предписывавшая всем
крестьянам, «которые в том их поместье учнут жити, чтоб помещиков своих
слушались, пашню на них пахали и доход им помещикам платили...»254.
Возвращаясь к разговору о Ч. Байбулатове и прослеживая его путь
из Васы Помры, автор обнаруживает, что в период между 1613 (когда
он и его люди получили права на землю близ упомянутой деревни) и
1623 годами (когда появилась запись в «Алатырских писцовых книгах»
о том, что вместо него за старшего там остался Мамеш Исекеев) Байбу-
латов обменял свои земли на участок, ранее принадлежащий Кузьме
Судеярову и расположенный к западу от деревни Пары. Иными
словами, до 1623 года Ч. Байбулатов «со товарищи» заняли угодья по берегам
трех небольших озер, что в 5 км на запад от современной деревни
Кузьминки. Это подтверждают материалы тех же «Алатырских писцовых
книг 132, 133 и 134 (1623-1626) годов». Тогда было зафиксировано
наличие 12 дворов существующей деревни Трехозерки. Поясняя её
происхождение, уездные чиновники констатировали, что имела место
«выставка Трех Озер, что выставилась из деревни Вас Помры»255.
Между тем продолжался процесс отпочкования от Пары новых
татарских поселений. В делопроизводстве Алатырского уезда
(«приправочные книги Гаврилы Бобрищева- Пушкина с товарищи 124 и 125
(1615-1617) годов») фиксируется существование несколько севернее
Пары, на правом берегу реки, шести дворов служилых татар во главе с
Уразаем Идряшевым, составивших деревню Малую Пару 256. В 1638
году там уже насчитывается 11 дворов, протянувшихся линией по пра-
Там же, д. 31, лл. 39, 39 об., 269.
Там же, л. 198.
Там же, д. 51, л. 482 об.
Там же, л. 166.
155
вому берегу Пары . Документы, относящиеся к этой деревне, позже
составили подборку, связанную с архивными делами селения Кадомка.
Позволим себе два замечания. Возникновение Малой Пары со всей
очевидностью указывает на наличие «большой» Пары, под которой
следует понимать ту Пару, что существовала в XVI веке. Появление
топонима Кадомка взамен «Малая Пара» связана с исчезновением названия
Пара. При дальнейшем раздроблении бывшей Пары на отдельные
деревни, каждая получит свое название.
В 1752 году в алатырскую уездную администрацию с просьбой о
подтверждении его наследственных прав обратился правнук уже не раз
упомянутого Кузьмы Судеярова - Клявлей Исенелеев, проживавший в
деревне Кузьминки. В его прошении читаем: «... а та де деревня
Кузьминки называется званием прадеда моего родного Кузьмы Судеярова. А
оной Кузьма Судеяров в прошлых давнех годех умре, а жительство
имел в Алаторском уезде из выходцов Темниковского уезду...». Далее,
он указывал, что законные права землевладельца его предок получил от
государства, согласно документам 132-134 (1623-1626) годов258.
Проверив сведения, власти убедились в правоте слов К. Исенелеева и
удовлетворили его просьбу . Для нас этот факт обретает значимость потому,
что своим решением в пользу Исенелеева алатырские администраторы
середины XVIII века подтверждали факт переименования части деревни
Пары в Кузьминки. Переименование произошло в середине XVII
столетия, о чем позволяет судить последнее упоминание о деревне Паре в
1644 году260.
Приведенный фрагмент вновь указывает на одно обстоятельство:
образующиеся поселения служилых татар наполнялись мишарскими
этноэлементами - выходцами из Кадома, Темникова, Касимова.
В 1803 году, также прося подтвердить их права землевладельцев,
татары деревни Антяровки писали в алатырские инстанции: «...предки
наши, жившие на реке Паре, разделились поместьями своими на две
части - Кузьминка и Антярская...»261. Таким образом, вырисовывается
картина разделения Пары на два самостоятельных поселения -
Кузьминки и Антяровку, имевшего место в середине XVII века.
257 Там же, л. 167.
258 Там же, д. 31, л. 183.
259 Там же.
260 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 1 а, л. 4.
261 Там же, ф. 161, оп. 109, д. 31, л. 129.
156
Район Пары включил в себя начало ещё одной деревни, а именно
Красного Яра. Согласно «Выписи с отдельных книг от 19 мая 149 (1641)
года» все тот же Кузьма Судеяров обращается к властям с ходатайством
об отселении из Пары одиннадцати служилых татар во главе со Смоль-
яном Сеитовым. Его просьба была удовлетворена, переселенцы
получили 1043 чети земель из угодий деревни Пары, отмежеванных от
владений уже существующих поселений Ендовищи и Триазер262. С юга межа
владений возникшего Красного Яра упиралась в «государеву землю
дикое поле» близ речки Ключища, впадающей в реку Пару263.
Обратившийся к властям с той же просьбой о подтверждении прав правнук
одного из 11 переселенцев мурза Абдулла Аюпов, среди прочих
аргументов, подчеркивал, что в 1641 году «сделано поселение, что названо
деревней Красный Яр»264.
В период между 1641 и 1644 годами берега упомянутой речки Клю-
чищи стали местом для образования ещё одного нового усада. Тогда
«Алатырского уезду служилые татаровя верстанные и неверстанные
деревень Ендовищи и Уразово» били челом к Михаилу Федоровичу
пожаловать им «примерную землю» близ того усада и «государь их
пожаловал»265. А в марте 1644 года была составлена так называемая
«поручная запись Осипа Алпаева и других служилых татар за Байбака Дербы-
шева», в которой эта группа служилых из 20 человек договорилась
между собой о том, чтобы в означенную деревню никого не подселять и
без общего согласия из деревни не выселяться. Они просили уездные
власти контролировать данную договоренность266.
В тех документах не фиксируется название вновь образованного
усада, но имя Осипа Алпаева вновь упоминается в документах от 7 мая
200 (1692) года как жителя деревни Ключищи, расположенной на
одноименной речке267. Следует упомянуть, что за четыре года до того
селение носило название деревни Рейтарской268. По-видимому, это было
связано с набором служилых татар этой деревни во вновь образованные
рейтарские полки. Какое-то время в делопроизводстве Алатырского
262 Там же, д. 51, л. 420, 420 об.
263 Там же, д. 31, лл. 268, 268 об., 269.
264 Там же, л. 419, 419 об.
265 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 1 а, лл. 1- 2.
266 Там же, лл. 1-4.
267 Там же, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 423.
157
268 Там же, л. 421 об.
уезда фигурировали оба названия, в конечном итоге уступив топониму
Ключищи.
Сопоставительный анализ ряда архивных дел, отражающих события
в период между 1626 и 1685 годами, позволяет определить время и
инициаторов возникновения деревни Актуково, выселка из Пары. Один из
четырех братьев Судеяровых (первых служилых татар в Паре) - Актук -
после 1626 года принял решение образовать свою собственную деревню
вместе с десятью сподвижниками. Об этом свидетельствуют фрагменты
«Алатырских писцовых книг» от 1623-1626 годов, не упоминающие
Актуково в то время. Зато в челобитной племянников Актука Судеярова
- Адара и Будалея Алмакаевых детей Судеяровых - от 1685 года
содержится просьба «справить за ними поместье»269. Тогда Адар и Будалей
проживали вместе с сыновьями Актука Судеярова - Османом и Меме-
делеем - в деревне «Паре Актуковы десятки» 70. Топоним «Пара Акту-
ковы десятки» подтверждает факт выхода из Пары Актука Судеярова
вместе с десятью другими служилыми татарами. В дальнейшем в ряде
документов XVIII и XIX веков деревня фигурирует под названием
«Актуково, Новая Пара тож»271, а также Янотарь.
Следует добавить, что ещё во второй половине XIX века краеведы
выдвигали предположение, что «татарская деревня Актукова, Новая
Пара тож может быть населена татарами, переселившимися из
упомянутой (времен Ивана Грозного. - С. С.) Пары», добавляя, что населенного
пункта под названием Старая Пара или просто Пара в Сергачском уезде
тогда не существовало272.
Подводя предварительные итоги рассмотрения процесса земленаде-
ления и испомещения служилых татар близ старинной деревни Пары,
отметим следующее. Уже в первой половине XVII века вокруг и внутри
неб родилось 9 новых служило-татарских поселений. 6 из них (Уразова,
Ендовищи, Триазер, Кадомка, а также Кузьминки и Антяровка в рамках
тогда ещё единой Пары) образовались в первой четверти, а Красный Яр,
Ключищи и Актуково - во второй четверти XVII века. Процесс отпоч-
269 Там же, д. 31, лл. 89 об., 90.
270 Составные генеалогического древа рода Судеяровых были
воспроизведены нами по материалам соответствующих архивных дел - Там же, л. 90; д. 51, л.
240.
271 См., например, Там же, ф. 829, оп. 676 а, д. 98, л. 1.
272 Коробкин А. С. Погост Сакма //Нижегородский сборник, издаваемый
Ниж. губ. стат. комитетом /Под ред. действ, члена и секретаря комитета А. С.
Гациского. Т. III. Н. Новгород: Тип. Ниж. губ. правления, 1870. С. 163.
158
кования от Пары новых поселений был схож с аналогичными
процессами близ других татарских деревень, существовавших в XVI веке.
Приведенные в данном параграфе материалы показывают, что деревни-
спутники, населенные вновь пришедшими служилыми татарами,
возникают приблизительно в то же время близ Рыбушкиной (Коншаев
Заулок), Собачьего Острова (Новый Усад) и др.
В известном смысле это указывает на принципы расселения
уездными властями прибывающих в начале XVII века служилых татар, «пере-
ходцев» из иных мест.
Не позже 1609 года служилые татары получают земельные наделы
близ деревни Рыбушкиной Алатырского уезда (ныне село Большое Ры-
бушкино Краснооктябрьского района). Об этой дате позволяет судить
ряд обстоятельств. В архивных фондах ГАНО существует выпись
воеводы Петра Бутурлина от 7121 (1612/1613) года, являющая собой
подтверждение рыбушкинским служилым татарам их ранее полученных
прав на участки . Помимо прочего, этот документ от 1612/1613 года
содержит в себе упоминание факта выдачи наделов «государем»274. Имя
царя не названо, но общеизвестно: период с 1598 по 1610 год - это
вереница краткосрочных обладателей московского престола. Повторимся:
в последний год своего правления В. Шуйский раздачей поместий не
занимался. Таким образом, 12 служилых татар под руководством Урмая
Утешева обрели свои наделы в Рыбушкиной до 1609 года.
Сопоставление ряда фактов275 заставляет считать, что в 1612 году Рыбушкина
пострадала от прорвавшихся на Пьяну ногайцев276. Возможно, в ходе их
рейда была утеряна царская грамота, выданная У. Утешеву «со
товарищи», что и заставило их обратиться в 1612/1613 году с запросом о
подтверждении их законных прав277. Через 10 лет, точнее между 1623 и
1624 годами государство, проводившее учет поместных владений,
подтвердило права рыбушкинцев на ранее выданные им угодья. А соответ-
273 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 267, лл. 10-11.
274 Там же.
275 О них подробно см.: Сенюткин С. Б. и др. История татарских селений
Большое и Малое Рыбушкино... СП.
276 Подробнее о ногайских набегах на Россию в XVII в. см.: Новосельский
А. А. Исследования по истории эпохи феодализма. М.: Наука, 1994.
277 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 267, лл. 10, 11.
159
ствующие документы заняли свое место на полках алатырской уездной
администрации в виде «Алатырских писцовых книг»278.
Следует добавить, что в документе, описывающем границы
владений рыбушкинских татар в 1612-1613 годах, упоминаются «овеченская
дорога», «мочалеевский рубеж» 279. Это дает почву для понимания того,
что татарские деревни Овечий Враг и Мочалей также существовали в
начале XVII века.
Как уже отмечалось, обращения пострадавших служилых алатырцев
к властям были и из иных мест280. В главе I уже было сказано о
челобитных 1613 года служилых татар Грибановой, Собачьего Острова и
др., пострадавших от набега ногайцев в 1612 году.
Кстати говоря, не только служилые татары обращались с просьбами
о восстановлении документов на право землевладения. Например, после
ногайского набега 1614 года алатырский помещик Богдан Лихутин,
утративший грамоту на владение землей, также обращается в 1615 году в
Алатырь с просьбой о подтверждении его прав землевладельца281.
В 7121 (1612/1613) году государство выдает земельные оклады в
размере от 60 до 100 четей группе из 8 кадомских служилых татар под
командой Коншая Булатова. Тогда они основали близ Рыбушкиной
своё собственное поселение под названием Коншаев Заулок (ныне
Малое Рыбушкино Краснооктябрьского района). Вновь возникающая
татарская деревня наполняется мишарским этносубстратом.
Алатырские писцовые книги 132, 133 и 134 гг. (1623-1626 гг.) в полном
объеме не сохранились. Они дошли до нас фрагментарно, в копиях. Выписи из
писцовых книг Алатырского уезда, касающиеся деревни Рыбушкиной и иных
татарских селений, сохранились в РГАДА в фонде Симбирской межевой
канцелярии: ф. 1336, оп. 2, д. 1223, лл. 46-46 об.; в ГАНО в фонде Курмышского
уездного суда: ф. 1986, оп. 764, более 100 копий в делах с 253 по 305; в фонде
Алатырской приказной избы: ф. 1404, оп. 1, д. 25 того же архива; в
Государственном архиве Ульяновской области (далее ГАУО), ф. 732, оп. 3, д. 791, л. 1 и
др., а также в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (г.
Москва) (далее РГБ).
279 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 267, лл. 10, 11, 12.
280 Так, например, 20 июля 1613 г. 29 служилых татар под командой Бекеша
Уразбахтеева из Шубиной просили администрацию царя Михаила Федоровича
восстановить их права на владения землей, выданные ещё в 1602 году - Там же,
ф. 1404, оп. 1,д.25,л. 1.
281 Отдел рукописей РГБ, ПАЗ, IV. 16.
282 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 303, л. 6.
160
Тогда же уточнялись границы между владениями служилых татар
деревни Петряксы283, что указывает на факт их появления там не позже
1612/1613 года.
Аналогичное уточнение границ владений алатырских служилых
татар государство проводит в 7132 (1623/1624) году среди 17 служилых
сафажайцев (жителей деревни Сафажай или Собачий Остров, ныне село
Красная Горка Краснооктябрьского района)284.
Есть архивные документы, позволяющие понять, что происходило в
районе деревень Собачий Остров, Бегичево и Красный Остров еще до
составления «Алатырских писцовых книг 131, 132 и 133 годов» (1623-
1626). Отметим, что к началу XVII века рассматриваемая часть
территории современной Нижегородской области, ограниченная ныне рекой
Медянкой в её нижнем течении, Малой Медянкой, Сурой, устьем
Медяны285, была слабо заселена. По лесному берегу Суры проживали
мордва и черемисы (марийцы), а к югу от них отделенные свободным
степным пространством расположились в самой степи старинные
тюркские селения Собачий Остров и Красный Остров286 (см. карту-схему 5).
В российском делопроизводстве, если судить по дошедшим до нас
источникам, деревни Собачий Остров и Бегичево впервые упоминаются
под 7121 (1611/1612) годом в выписи воеводы Петра Бутурлина. В ней
дается описание межи земель деревни Собачий Остров и поместья
вдовы Марфы Михайловны Бегичевой и сына ев Давыда287. Тот же текст
описания межи воспроизводили «Приправочные книги Гаврилы Бобри-
283 Там же, ф. 2313, оп. 602, д. 1148, лл. 1- 4.
284 ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 791, л. 1.
285i
' Реки и речки, впадающие в реку Медяну, несущую свои воды в Суру,
меняли свои названия, которые варьировались в зависимости от времени и
субъекта обозначения. Так, нынешняя Медянка, на которой сегодня расположены
деревни Красный остров и Красная Горка, называлась Новая Медяна или Малая
Медяна; нынешняя река Сум, на которой сегодня стоят Петряксы, именовалась
Петрякса, а современная Малая Медяна фиксировалась в источниках как
Большая Медяна. В тексте монографии названия этих рек даются согласно
источникам.
6 Если судить по названию, то и рядом расположенное Бегичево
изначально было тюркским по происхождению. Однако скудость источникового
материала (объяснимая среди прочих причин неоднократными пожарами хранилищ
документов в XVII веке) не позволяет автору в данном вопросе выходить
дальше предположений.
287 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 312, л. 9.
161
щева-Пушкина с товарищи 125 года» (1615/1616) . По более поздним
документам можно установить, что в то время, когда шло
размежевание, в Собачьем Острове проживали неверстанные татары Ижбукай,
Булат, Бекеш, Чепкун и др., сыновья которых будут определены на
службу и получат земли в оклад в 1630-х годах289. В последующих
документах дедовские земли неслужилых татар Собачьего Острова будут
именоваться «Старая дача Ссурская (то есть ближе к реке Суре - С. С.)
сторона», что указывает на факт освоения сафажайцами земель прежде
всего в направлении к Суре вниз по течению Малой Медяны 29°.
Приведенные факты свидетельствуют: в первом десятилетии XVII
века в Собачьем Острове жили «вольные» (неверстанные, а стало быть,
неслужилые) татары. Их присутствие подтверждает идею о том, что в
отличие от подавляющего большинства татарских деревень, изначально
Сафажай (Собачий Остров) возник до XVII века по собственной
инициативе первожителей (неслужилых татар), а не по указанию
российских властей.
Явно тюркское начало просматривается в названии рядом
расположенной деревни Бегичево. Но православные имена её владельцев,
живших там уже в первые десятилетия XVII века, дают возможность
предположить: возникшее как тюркское не позже XVI века, ныне
русскоязычное Бегичево обрусело в XVII столетии.
Что касается Красного Острова, то он упомянут в «Алатырских
писцовых книгах» 1623-1626 годов291. Но в них указан лишь топоним
«Красный Остров» без обозначения наименования «деревня», «селение»
и т. п. Объяснение этому мы предложим ниже при характеристике
особенностей наделения служилых татар землями в районе Красного
Острова.
Те же «Алатырские писцовые книги» дают нам информацию о том,
что на реке Малой Медяне в 1623- 1626 годах размещалась группа «ка-
домских переходцев», то есть служилых татар, переведенных из Кадо-
ма. Они были переведены на те земли, где ранее (по-видимому, в
«Смуту») размещалось поместье «за детьми боярскими за Поздняком да за
Умным Каменевыми да за Федором да за Лопатою Сурмановыми да за
1 tim /ivv.
289 Там же, д. 314, лл. 30 об., 31.
290 Там же, д. 313, л. 12.
291 Там же, д. 312, л. 8 об.
162
Семеном Толоповым да Меншим Сурмановым»292. Исчезновение (ко
времени составления «Алатырских писцовых книг») этого поместья
шести «детей боярских» связано, по-видимому, с нестабильностью
Смутного времени. Можно сравнить указанную ситуацию с
аналогичной, когда в 1602/1603 году группа служилых татар во главе с Б. Роз-
бахтеевым была «испомещена» на землях, до этого занимаемых
одиннадцатью «детьми боярскими»: Недобровым, Патрикеевым и др. (речь
идет об одной из пустошей Алатыре кого уезда)293.
Упомянутая группа «кадомских переходцев» состояла из 11 человек,
возглавляемых Богданом Булгаковым и Тохбулатом Лучиновым294. Они
имели поместные оклады, фиксированные выписью воеводы Петра
Бутурлина. Б. Булгакову было определено 200 четей, Т. Лучинову - 170
четей, остальным по 150 и менее295. Дворы служилых людей примкнули
к имевшемуся уже усаду группы неверстанных татар (в количестве
шести человек под командой Бикбаша Сухова), которые владели землями
своих отцов в деревне Собачий Остров. Тем самым, согласно «Алатыр-
ским писцовым книгам» 1623-1626 годов, Новый Усад под Собачьим
Островом в Пьянском стане Алатырского уезда представлял собой ряд
домов верстанных из Кадома во времена первого Романова служилых
татар группы Б. Булгакова, территориально расположенный рядом с
усадом Собачьего.
Как явствует из документа, Новый Усад под Собачьим Островом,
возникнув до 1623 года, в середине 1620-х годов уже воспринимается
чиновниками и фиксируется ими в документах как единое поселение
под названием «деревня Собачий Остров» с включением в него и
служилых Б. Богданова, и неслужилых Б. Сухова296. Дополнительной
аргументацией в пользу нашего предположения служат используемые в
дальнейшем названия деревни. Так, в конце 30-х годов XVII века она
именуется в источнике «Собачий Остров, Новый Усад тож»297, а в конце
века - либо «Новый Усад, Собачий Остров», либо просто «Собачий
Остров»298.
292 Там же, л. 8.
293 Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 25, л. 1
294 Там же, ф. 1986, оп. 764, д. 312, л. 8.
295 Там же, л. 9.
296 Там же, л. 8.
297 Там же, л. 9.
298 Там же, д. 314, л. 30 об.
163
Таким образом, очевидно, что власти перевели в рассматриваемый
нами малообжитой регион группу служилых татар Б. Булгакова,
создавшую Новый Усад под Собачьим Островом, примкнувший к уже
существовавшей деревне и слившийся с ней. Как мы уже отмечали, на
1623-1626 годы в деревне Собачий Остров (вместе с Новым Усадом)
насчитывалось 17 дворов (11 дворов служилых и 6 - неслужилых). У
них имелось земли: «пашни паханные 150 четей, перелогу 200 четей,
дикова поля 515 четей и обоего пашни паханные и перелогу и дикова
поля 865 четей а в поле а в дву потому ж по 51 чети без полутрети»299. В
1623-1626 годах им было примерено дополнительно земли к старым
дачам, и общее владение их составило 1335 четей, то есть
приблизительно по 78 четей на человека. Кроме того, «сена по конец поля и меж
пашен около Красного Острова 50 десятин по 20 копен на десятине;
итого 1000 копен», а «лес сечь за рекою Сурою в черемисских бортных
300
ухожьях... »
Однако коренные жители Собачьего Острова до 1638 года подали
челобитную на раздел земель с пришельцами-«кадомскими
переходами», настаивая на том, чтобы им были отдельно отмежеваны ранее
принадлежавшие их дедам и отцам земли («как они владели наперед сего»,
то есть до составления «Алатырских писцовых книг» 1623-1626 годов),
что и было сделано работниками алатырской администрации в
7147(1638) году 21 августа301. Кроме иных обстоятельств, приведенные
материалы вновь подтверждают, что в пределах деревни Собачий
Остров население существовало как минимум уже с середины XVI
столетия.
В контексте определения истоков татарских деревень Нижегородчи-
ны представляют интерес два крупных земельных наделения 18 октября
7152 (1643) года. Выписи служилым оформлены одна за другой 28 и 30
ноября того же года. Во-первых, наделяется группа арзамасских и
алатырских служилых татар из 18 человек (12 арзамасских, 1 алатырский и
5 человек неверстанных) во главе с Толчиндеем Янчуриным. Каждый
получает по 50 четей, общий объем наделения - 900 четей302. Во-
299 Там же, д. 312, л. 8, 8 об.
300 Там, л. 8 об.
301 «Раздельная запись», имеющаяся в фонде Курмышского уездного суда (д.
313) не имеет датировки - как отмечено чиновником в 1799 г., «за ветхостью
года не значится», идентифицируется нами по отсылкам, имеющимся в других
документах (Там же, лл. 8 об. 9, 9 об.), как относящаяся к 1638 г.
™2 Там же, д. 273, л. 7, 7 об.
164
вторых, группа также арзамасских и алатырских татар Фомки Сюнеева
в составе 24 человек - по 50 четей каждому, то есть на всех - 1200
четей. Причем половину группы Сюнеева составляли прежде неверстан-
ные303.
Таким образом, судя по документам, в ранее существовавшее
тюркское поселение Красный Остров осенью 1643 года вливаются 25 новых
жителей: арзамасских и алатырских служилых татар. Кроме того, из 17
неверстанных часть могла прийти вместе со служилыми, а часть-
получить землю будучи коренными жителями Красного Острова. Так или
иначе, первое, письменно фиксированное наделение служилых татар
землей рядом с Красным Островом относится к 1643 году и связано с
именами Т. Янчурина и Ф. Сюнеева.
Известно также, что в 1638 году Т. Янчурин как представитель
татарской деревни Ярыгиной присутствовал при разделе земли близ
Собачьего Острова304. Это позволяет предположить, что до 1643 года
поселение служилых татар носило название деревни Ярыгиной, а затем
стало фигурировать под именем Красный Остров. (В документах второй
половины XVII века топоним Ярыгино уже не встречается).
Как мы уже отмечали ранее (до возникновения одноименной
деревни), топоним Красный Остров встречался в источниках без увязки со
служилыми людьми. То, что наделение 1643 года отнесено
«отдельщиком» алатырским чиновником, «сыном боярским» Сергеем Барсуковым
к Новому Усаду под Собачьим Островом, а не к Красному Острову,
объясняется, как явствует из текста «отдельных книг», тем
обстоятельством, что группы Янчурина и Сюнеева получали поместья из
государева запаса, измеренного в 1623-1626 годах, за вычетом дачи барашевских
татар 1639/1640 года. А запас этот числился по Новому Усаду под
Собачьим Островом. Таким образом, часть служилых татар,
обосновавшихся в Красном Острове, были барашевскими татарами, то есть
имевшими «старые дачи» в деревне Барашевой Арзамасского уезда.
Например, братья Янчурины, потомок которых Шарип Сулейманов, житель
Красного Острова, в 1770 году продал 14 четей земли этих братьев в
деревне Барашев Усад Арзамасского уезда305.
Между 1626 и 1633 годами появляется татарская деревня Мамешево
к западу от Камкино. Данные хронологические рамки определяются
Там же, д. 199, лл. 19, 19 об., 20.
Там же, д. 313, л. 12 об.
Там же, д. 287, л. 5.
165
вполне конкретными обстоятельствами. Согласно выписям из отказных
книг и по царским указным грамотам на поместья служилых татар в
Чебоксарском, Арзамасском, Алатырском уездах житель Камкино Ма-
меш Карамышев, владелец «Мамешева жеребья», в 1633 году выбыл в
Свияжский уезд306. Тот же источник указывает: «...а в списке
арзамасских дозорных книг князя Никиты Волховского да подъячева Ивана
Горохова 122 года (1626) Мамеша Карамышева... поместья не написа-
но»'07.
Середина XVII века стала знаменательной в истории нижегородских
служилых татар. Тогда часть их была «вытолкнута» за пределы Ниже-
городчины. Данное явление было одним из составных частей сложного,
идущего на протяжении XVII века, процесса. В нем
взаимопереплетались такие исторические феномены как обрусение татар, политика кре-
щенства, постепенное исчезновение мелконадельных служилых татар,
возвышение группы крупных поместных владельцев тюркского
происхождения, общее ослабление социально-политического и
экономического института служилых татар.
Но наряду с увяданием одних татарских поселений,
преимущественно в Арзамасском уезде, параллельно развивался интенсивный процесс
дальнейшего наделения служилых землями в уезде Алатырском.
В 1674 году возникает татарская деревня Медяна; на причинах и
условиях её зарождения автор остановится ниже, в контексте материалов,
отражающих хозяйственную деятельность нижегородских татар.
Итак, сформулируем основные выводы, вытекающие из анализа
приведенных фактологических материалов.
Наделение землями служилых татар в пределах Алатырского уезда
началось не позже 1602 года с выдачей участков первопоселенцам
новой деревни Шубино и закончилось в 1674 году образованием татарской
деревни Медяны. В ходе этого процесса возникло около 30 усадов, где
разместились служилые татары. География их размещения диктовалась
рядом обстоятельств.
Во-первых, требовалось обеспечение контроля над важнейшими
дорогами, например, на Казань (близ неё были поселены служилые Ры-
бушкиной, Коншаева Заулка, Жданово, Мамешево и др.), а также на
Алатырь (Чембилей, Медяна и др.).
306 Там же, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 15.
307 Там же, л. 13.
166
Вс-вторых, характерно, что места расположения служилых
татарских селений оказались на реках, несущих воды с запада на юго-восток
в Суру или с юга на север в Пьяну. Зная, что степняки прорывались в
эти места из-под города Алатыря, следует считать, что линии служило-
татарских деревень вытягивались перпендикулярно ожидаемому
направлению удара ногайцев или крымцев. Маршруты их движения по
алатырским местам (в частности, почти детально реконструированный
нами маршрут ногайского рейда 1612 года) подтверждают мысль о том,
что по распоряжению властей группы конных татар размещались на
жительство линиями (эшелонами) поперек пути грозных степняков.
В-третьих, первоначально (в первые 15 лет XVII века) служилых
татар селили близ уже существующих тюркских усадов - Пары,
Собачьего Острова, Петрякс, Рыбушкиной.
Материалы свидетельствуют, что подавляющее большинство
поселяемых татар были уроженцами темниковских, кадомских, касимовских
мест, то есть мишарями.
Хронология появления самих новых татарских усадов и волн
дополнительных подселений к ним указывает ещё на одно обстоятельство. До
середины XVII века власти всячески старались увеличить число
служилых татар в Алатырском уезде, продолжая опасаться неиссякающей
угрозы из приазовских, крымских и прикавказских степей. Алатырские
земли не зря считались прорывоопасными: набеги 1612, 1614 и 1620
годов, как и в предыдущие десятилетия, подтверждали опасность
конных вторжений с юга. Неудивительно, что в первой половине XVII века
служилые татары целыми группами (вроде отряда под командой Ижбу-
лата Розгозина) в указном порядке переводятся из ставших более
спокойными арзамасских земель в пределы Алатырского уезда.
Подытоживая разговор о первых служилых татарах Нижегородчины,
упомянем о самом Нижнем Новгороде. Впервые его татарская община
фиксируется в «Писцовой книге от 1622 года» в количестве пяти
дворов, причем в трех проживали служилые татары308. В последующее
десятилетие община увеличивалась количественно и составила
значительную часть населения города. В 1636 году А. Олеарий отмечал, что
Нижняго Новагорода сметной список приходу и расходу окладным и
неокладным и всяким денежным и хлебным и меду доходам и зборам в 7132 году
(1624) //Действия НГУАК. Т. XII. Вып. II. Нижний Новгород: Типо-Лит. Ниж.
печати, дело, 1912. С. 28.
167
«...народонаселение в Нижнем состоит из русских, татар и немцев» .
Однако уже в 1639 году татары Нижнего вместе с другими служилыми
людьми переводятся в приказном порядке на службу в Сибирь для
укрепления военного гарнизона в городах Тобольск и Тара. Таким
образом, следует признать, что служило-татарская община Нижнего
Новгорода не стала долговечной. Дальнейшая практика покажет: татарские
элементы города будут формироваться из иных социальных слоев,
прежде всего из торговцев.
Известно, что тюркское и мусульманское население проживало в
Нижнем в 70-е годы XVII века. Однако, по имеющимся данным, это
были не местные мишари, а приезжие «кызылбаши» (персы) и
казанские татары, купившие или приобретшие за долги дома в посадской
части города. Родом занятий они избрали подпольную реализацию
табака и спиртных напитков, что нарушало государственную монополию,
а также содержали притоны, прикрываясь торговлей иностранными
товарами и струговой снастью310. Своим поведением и отношением к
торговому делу они снискали явную неприязнь нижегородского
купечества, обратившегося в 1679 году с челобитной к государю о высылке этой
публики: «...они, кизылбашеня и черкешеня, ни за какими товары не
сидят и на дворех, где они живут, никаких заморских товаров не
продают и хозового дела ничего не делают, а... к ним, иноземцом, приходят в
день и в ночь на их дворы для табашные покупки и питеры гулящие
всякие руские люди, пропойцы и кабатцкие ярыжка и зерныцики, и
мошенники, и для блуда жонки блудницы, и от того, государь, от инозем-
цов и от казанских татаров, от их табашные продажи и питеры твоей
государеве кабатцкой питейной продаже чинится наруха, а нам, сиро-
том твоим, многая теснота и разорение»311. Это прошение подписали 27
посадских людей, а также земские целовальники и двое земских
старост312. 15 декабря 1679 года царь Федор Алексеевич распорядился
нижегородским воеводе и дьяку выставить из города заезжих
«коммерсантов», «...з дворов сослать и дворы очистить и впредь им дворов никому
Олеарий А. Подробное описание путешествия в Московию и через
Московию в Персию и обратно // Нижегородский сборник / Под ред. А. С. Гациско-
го. Т. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1869. С. 14.
310 Нижний Новгород в XVII веке. Сборник документов и материалов по
истории Нижнего Новгорода и его округи/ Под ред. чл. -корр. проф. С. И.
Архангельского. Горький: Горьк. кн. изд-во, 1961. С. 241- 243.
зп Там же. С. 242.
312 Там же.
168
продавать не велеть и без государевых грамот жить им в Нижнем не
велеть»313.
Согласно этому царскому распоряжению иноземцам допускалось
вести торговлю в Нижнем лишь с разрешения Посольского Приказа,
причем оптом «на гостином дворе, а врознь товаров не продавать и...
над ними смотреть накрепко»314.
Изложенное в настоящей главе позволяет сформулировать ряд
обобщений. Следует считать, что до образования Арзамасского (1560) и
Алатырского (1584) уездов тюркские элементы (татары) присутствовали
в тех районах и населяли места, где ныне расположены села
Архангельское, Кузьминки (Пара), Красная Горка (Собачий Остров), Петряксы,
Рыбушкино. По-видимому, тогда их населяли как ордынские, так и ми-
шарские пласты тюркского этносубстрата.
Не позже начала 70-х годов XVI века государство целенаправленно
расселяет служилых татар в Арзамасском уезде. К югу и юго-западу от
Арзамаса возникает не менее 14 служило-татарских общин и ряд их
новых деревень. Под воздействием внешних причин (набеги степняков
1577 и 1581 годов на алатырские места) разворачивается новый
двадцатилетний этап (1586-1606) испомещения служилых татар на северо-
восток от Арзамаса и появления их усадов. 11 новых деревень
вытягиваются линией (Новый Усад - Камкино) от Арзамаса в сторону Курмы-
ша. Их населяют прибывшие с мещерских мест «переходцы», или
татары, жившие здесь до похода Ивана Грозного на Казань, или потомки
первооснователей Томаевой, Шехаевой, Салтагановой, Кадышево и
других деревень к югу от Арзамаса.
Почти сорокалетний процесс расселения служилых татар к югу и
востоку от Арзамаса с 70-х годов XVI до начала XVII столетия имел
свою внутреннюю логику и отражал достаточно продуманную властями
политику. Появление татарских гнезд к югу от Арзамаса диктовалось в
70-е годы строительством оборонительного рубежа по линии Алатырь-
Сатис. Это строительство было следствием перманентной ногайской
угрозы. Даже поверхностный анализ прежних путей продвижения
противника подсказывал русским властям наиболее вероятные точки
будущих прорывов на Нижний и Нижегородчину.
313 Там же. С. 243.
314 Там же.
169
Помимо прочего, рассматриваемый процесс наделения служилых
татар землями под Арзамасом отражал основные черты общероссийской
истории и, в какой-то степени, характер российской цивилизации. Не
имея достаточных финансов для постройки многочисленных
«стационарных» крепостей на своих южных и восточных рубежах и для
содержания в них требуемого количества защитников и средств защиты
(оружия, боеприпасов, продовольствия, фуража и т. д.), государство
решало свои насущные и острые задачи иными путями.
С 70-х годов XVI века вдоль рек Алатыря и Сатиса сооружалась
трудно преодолимая для вражьей конницы засека, которую должны
были оберегать мобильные и вполне самодостаточные воины. Основой их
материального содержания стали земельные наделы в 15-20 четей.
Заселившие их служилые татары отвечали всем требованиям военного
дела того времени: они были конными, вооруженными, обладавшими
собственным запасом продовольствия и фуража, не обремененными
обозом. Таким образом, при наименьших затратах российское
государство добивалось не только наибольшего эффекта в организации охраны
своих рубежей, но и наращивало число военнослужащих, способных
быть в любой момент переброшенными в «горячую точку»,
возникающую на стратегической карте Московского государства.
Аналогичные задачи должны были выполнять и на тех же условиях
служить татары, помещенные к востоку от Арзамаса - на Келе, Серде-
ме, Якшени, Межпьянье. В зависимости от звания и должности им
выдаются разные по размеру участки - от 15 до 125 четей.
После Смутного времени, точнее со второй четверти XVII века,
начался сложный и медленный процесс увядания служило-татарских
общин и частично их деревень в Арзамасском уезде. В основе его лежал
ряд причин: физическое уничтожение многих арзамасских служилых
татар и мурз, весьма активно участвовавших в битвах Смутного
времени. Свою лепту внесли ногайские и азовские набеги первого
двадцатилетия XVII века. Многие из арзамасских служилых в указном порядке
были переведены в ставшие опасными алатырские места. Немало мурз
приняло православие (Чегадаев, Мустофин, Болтин и др.)
Исчезновение тюркских элементов наиболее интенсивно шло
именно в Арзамасском уезде: почти 90 % из возникших в XVI - XVII веках
татарских деревень лишились своих жителей-татар к XVIII столетию.
В начале XVII века возникают татарские деревни в Курмышском
уезде. Мы располагаем материалами, позволяющими говорить об 11
таких селениях. Логика их географического размещения вполне про-
170
сматривается: они возникали вдоль важных дорог Сергач - Курмыш и
Сергач-Княгинино. Причем, возникшие во времена «Смуты», они
порождали проблемы в виде долгосрочных земельных споров их жителей
с соседями. Сквозь четыре столетия удалось пройти семи из тех
деревень- Татарское Маклаково (Моклоково), Ишеево, Урга (Бакаева), Ан-
да, Базлово, Тукай (Парша), Андреевка (Метравыл).
Более 70 лет занял процесс становления деревень служилых татар в
Алатырском уезде-освоение государевыми людьми просторов Дикого
поля. Логика их размещения диктовалась все теми же опасениями
властей ногайских набегов. Они возникали на традиционных путях
вторжения южных степняков.
Первые партии служилых татар селились близ уже существующих
тюркских деревень (уже упомянутые Пара, Собачий Остров, Петряксы,
Рыбушкина). В дальнейшем государство выдает наличествующие
свободные земли, лимит которых будет исчерпан к последней четверти
XVII века (об этом см. материалы главы III) не без помощи
переведенных сюда арзамасских служилых татар. Около 30 татарских селищ тогда
возникло в Алатырском уезде (в пределах границ современной
Нижегородской области).
Подчеркнем: в отличие от Арзамасского уезда в алатырских землях
татарские усады оказались более долговечными. Для этого было
достаточно причин. Всю первую треть XVII века российское правительство
продолжало опасаться набегов степняков. После событий 1593, 1612,
1614 и 1620 годов алатырские степи считались прорывоопасными.
Отсюда стремление властей укрепить эти районы размещением служилых
татар, хорошо зарекомендовавших себя при отражении агрессии
ногайцев в 1612 и 1620 годах.
Выдавая земли служилым татарам, государство учитывало их
традиционную хозяйственную ориентацию на скотоводство. Татары и
стерегли бескрайнее Дикое поле и хозяйственно его осваивали. Государство
помещало в степях тех из своих подданных, кто наиболее был
приспособлен к степной жизни, сам стремился жить в степи.
Помимо прочего, такой подход отражал и соответствующее
политическое сознание правящей российской элиты: при недостатке денежных
ресурсов предельно широко использовались имеющиеся земельные
угодья, все более причисляемые к «государевым землям» и выдаваемые
затем служилым людям. Это было одним из проявлений экстенсивности
характера развития российской цивилизации, способной нормально
171
функционировать в процессе постоянного территориального
расширения.
С другой стороны, это вело к укреплению материальной базы
российского дворянства и усилению его, как социально-политического
института, в ущерб вотчинному землевладению, в ущерб крупным
собственникам. Последнее обстоятельство, наряду с остальными причинами,
должно было породить открытый конфликт между различными слоями
российской политической элиты, прежде всего, между крупными
вотчинниками боярского уровня и служилыми дворянами, втянув в свою
орбиту иные пласты сообщества. Известно, что этот процесс нашел свое
отражение в событиях Смутного времени на рубеже XVI-XVII веков.
Известно также, что служилое дворянство тогдашней Нижегородчины
(и не в последнюю очередь служилые татары) имели достаточно
серьёзных оснований и весомых мотивов для участия в разрешении
социального конфликта, назревшего к началу XVII века.
Подводя итог изложенному, подчеркнем, что из более, чем 60-и мест
расселения служилых татар уцелели не все, лишь 33 создали базу для
дальнейшего количественного роста тюрко-этничных элементов в
пределах современной Нижегородской области.
История возникновения отдельных деревень, вроде Красного Яра и
Медяны,в XVII веке указывает на одно специфическое обстоятельство.
К середине XVII столетия наметился определенный излишек населения
в татарских деревнях. Волны подселения татар извне закончились.
Излишек тюрок на самой Нижегородчине породил возможность появления
новых деревень, первопоселенцы которых были не кадомцами, темни-
ковцами, касимовцами, а уже потомками местных татар-мишарей. С
возникновением Красного Яра и Медяны закончился последний этап
процесса появления тюркских поселений в рассматриваемых районах.
Несколько ранее уже начался период их увядания и исчезновения.
Таким образом, к последней четверти XVII века закончился
сложный процесс возникновения тюркских деревень (служило-татарских
поселений), растянувшийся, как показал анализ, на столетие - с
последней четверти XVI по последнюю четверть XVII века.
172
Глава III. ХОЗЯЙСТВО И ТРУД МИШАРЕЙ
С 1570-х ГОДОВ ПО 1917 ГОД
§ 1. Хозяйственные занятия служилых татар
в конце XVI - XVII веках
Говоря о хозяйственной деятельности татар в XVI-XVII столетиях,
следует принять во внимание природно-географическую специфику
мест их расселения, некоторые исторические особенности того времени,
а также традиции, устоявшиеся в их среде. Из предыдущих параграфов
следует, что районы расселения татар (от Арзамаса до Суры и от
Татарского Моклоково до реки Алатырь) были достаточно разнообразны по
природным условиям. Это отчасти определило характер
организационно-хозяйственной и трудовой деятельности татар.
Изначальная разница вмещающего пространства (почв, рельефа
местности, природного ландшафта и т. д.) в Арзамасском и Алатырском
уездах породила не только заметное отличие хозяйственных
приоритетов служилых татар, но, как покажет исторический анализ, в
определенной степени повлияла на «живучесть» тех или иных служило-татарских
поселений. Большие полевые просторы под Арзамасом предоставляли
широкие возможности для земледелия. Бескрайние и малолюдные в
конце XVI века степи к северу от Алатыря давали хорошую
перспективу для отгонного скотоводства. Пределы Курмышского уезда сочетали в
себе полевые районы с вкраплениями широких степных участков.
Таким образом, земледелие и скотоводство стали основой
хозяйственной деятельности татар конца XVI- начала XVII веков.
Анализ документов Арзамасского уезда конца XVI - начала XVII
веков показывает, что угодья выдавались служилым под земледелие. Так,
например, группе С. Кутлеярова предназначались «пашни, и перелогу, и
облогу и дубровы пашенные по 15 четей человеку, сена, лугу на Пьяне и
по дубровам по 20 и 5 копен человеку»1. Аналогичные упоминающиеся
пашни, перелог, гуменники, сенные покосы и т. п. материалы заполняют
'АПА.ХоШ.С. 142.
173
АПА, что связано с процессом наделения землей служилых татар в
Арзамасском уезде на рубеже XVI -XVII столетий.
В земледелии господствовало трехполье. Возделываемыми
культурами были рожь, пшеница, а также, по свидетельству наблюдателя XVII
века, «ячмень, овес, греча, чего у них довольное число родится, и по
окончанию жатвы в средине поля овины строят, в которых хлеб свой
молотят и, перемолотя, отвозят в домы свои»2. В арзамасских
документах XVII века находится челобитная мурзы Иванаша Васильева сына
Мустофина от 1676 года, где перечисляется содержимое закромов:
рожь, ячмень, полба, овес3.
Т. Масленицкий, описавший в конце XVIII века, среди прочего,
разные стороны земледелия в Курмышском уезде, указывал следующее:
«сеют рожь, пшеницу, овес, полбу, ячмень, гречу, горох, просо, лен и
коноплю»4. Тогдашняя урожайность выражалась в цифрах: рожь,
пшеница - сам-3; овес, полба, ячмень, греча - сам-4; просо, лен, конопля -
сам-25. Этот же источник воспроизводит набор главных орудий труда и
сам процесс сева: «землю по большей части пашут сохами на лошадях и
боронят деревянными боронами по два раза. Удобривают навозом по
близости селений. Пар поднимают с 10 июня по 1 июля. Посев
производят ржи с 1 по 15 августа, а ярового хлеба в апреле месяце»6.
Описывая двор арзамасского служилого татарина начала XVII века
Мамеша Карамышева, расположенный близ деревни Камкино,
архивные документы свидетельствуют: «на том дворе хором, горница с пова-
лушею да сенми и чердаком на подклетех, две клети, да лачуга, да баня,
на заднем дворе конюшня с хлевами двор и гумно отгорожен тыном а на
гумне-овин... »7.
2 [Избрандт И. ] Продолжение путешествия и журнала Посланника Избран-
недеса, 1692 году //Древняя российская Вивлиофика. Ч. IX. М.: Тип. Компании
типографической, 1789. С. 432.
3 ГАНО, ф. 1403, оп. 1, д. 52, л. 5.
4 Масленицкий Т. Топографическое описание губернии Симбирской вообще
и порознь городов и уездов и обитающих в ней иноязычных народов по
запросным пунктам от Кабинета Ее Императорского Величества 1784 года. Рукопись
- Центральный государственный военно-исторический архив (далее ЦГВИА), ф.
ВУА,д. 19026, л. 215.
5 Там же.
6 Там же, л. 215.
7 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 16.
174
Говоря о формах землепользования и аграрных отношениях или,
проще, о том, кто и как обрабатывал выдаваемые государством земли,
отметим следующее. Арзамасские поместные акты прямо и
неоднократно указывают на то, что в полученных служилыми татарами поместьях
Арзамасского уезда проживали русские крестьяне. Например, за 1585
год в Арзамасских писцовых книгах был упомянут помещик, служилый
татарин Айдес Салтаганов, ещё ранее (чем 1585 год) получивший свои
наделы. «А в арземаских в писцовых книгах письма и меры Игнатья
Зубова с товарыщи лета 7093-го (1585 - С. С.) году в Арземаском уезде
в Ичаловском стану в татарских вотчинных землях написано: за мурзою
за Айдесом за Салтагановым старая ево вотчина, деревня Салтаганово,
на речке на Ичаловке, а в ней двор мурзин Айдесов да крестьянских: во
дворе Сенька Матвеев, во дворе Михалко Микифоров, во дворе Демка
Михайлов, во дворе Иванко Неклюдов, во дворе Архипка
Микифоров...»8. Таким образом, земли А. Салтаганова и его наследников
поднимались силами пяти русских крестьянских дворов.
В предыдущей главе уже отмечалось, что в АПА нашли широкое
отражение факты присутствия русских крестьян, принадлежащих
татарским мурзам в качестве наблюдателей при межевании земельных
участков. Так, в 1581 году при выдаче земли русскому помещику на реке
Авше находился как понятой русский крестьянин Тимофей,
принадлежащий мурзе Мустофину из Томаевой (ныне деревня Тамаевка) . В 1592
году близ Биговатовой свидетелями выступили Милюта Иванов и
Федор Иванович Першин - крестьяне служилого татарина Собая Биговато-
ва . В 1598 году в процессе наделения землей одного русского
помещика в селе Замятинском Залесского стана был среди «сторонних
людей... Бурнука мурзы крестьянин Ондрюша Корнилов»11.
В 1606 году в качестве понятого при разделе земель близ Ичалово
присутствовал принадлежащий Алтышу-мурзе крестьянин Василий
Мокеев из деревни Разгилдеевой12. Годом спустя аналогичные функции
выполнял Онуфрий Павлов из « сельца Ичалова Тенебяка Мурзы
крестьянин»13, В 1629 году фигурируют «Ивашка Иванов с товарыщи»,
живущие в Андосово, как крестьяне арзамасского мурзы Ждана Томае-
8 АПА. № 442. С. 629.
9 Там же. № 7. С. 9.
10 Там же. №54. С. 55.
11 Там же. № 127. С. 151.
12 Там же. № 206. С. 289.
13 Там же. № 220. С. 311.
175
ва . Список русских работников при арзамасских служилых татарах
конца XVI - начала XVII веков вполне может быть продолжен.
Пытаясь понять, откуда и как, собственно, появлялись работники на
землях служилых татар, приведем нижеследующий фрагмент
источника, извлеченного из фондов ГАНО. Выдавая в 118 (1609/1610) году 40
четей пустоши близ Пицы, власти предлагали служилым татарам
«крестьян на ту пустошь называти и пашни пахати и сено косити»15. Это
означало, что, получая новые земли, служилые татары предлагали их
обработку неимущим крестьянам из мордвы и русских. Последние
проникают в пределы Арзамасского уезда в то же время, что и татары,
расселяясь близ деревень, возникающих по инициативе администрации. По
мнению М. Н. Тихомирова, анализировавшего вопрос национального
состава населения Арзамасского уезда в XVI веке, русские начинают
осваивать территории близ Арзамаса лишь во второй половине XVI
столетия, то есть практически почти одновременно с тюркоязычными
служилыми элементами16.
Видимо, положение, при котором русские землепашцы работали на
тюркоязычных «государевых людей», не считалось тогда
феноменальным. Более того, государство властью своею старалось обеспечить
имущественные интересы и защитить права служилых. Так, например, в
АПА содержатся материалы конца XVI века, свидетельствующие о
готовности чиновников к восстановлению помещичьих прав служилых
татар, даже в ущерб интересам русских землевладельцев. По жалобе
служилого мурзы Акбулата Шекаева от мая 1594 года было проведено
расследование инцидента, о котором мы упоминали в предыдущей
главе. Суть его заключалась в том, что в январе того же 1594 года от А.
Шекаева (бывшего в тот момент на госслужбе) убежал с семьей его
крестьянин Беляй Офонасьев и, как полагал челобитчик, скрывался «в Ар-
земаском уезде за сыном боярским за Микитою за Барсуковым»17.
Арзамасская уездная администрация отреагировала немедленно:
соответствующему чиновнику было предписано выехать на место, установить
14 Нижняго Новагорода книга платежная всяким денежным пошлинам и
оброчным сборам и доимкам. 7137-1629 // Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. Ш.
Материалы. Нижний Новгород. Тип. лит. Ниж. печ. дело. 1912. С. 103.
15 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л 34.
16 Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М: Изд-во АН СССР, 1962. С.
435-437.
17 АПА. №431. С. 615.
176
принадлежность упомянутого крестьянина Б. Офонасьева и искать его
на площади в радиусе 10- 20 верст от шекаевского поместья18.
Таким образом, изложенное показывает: в Арзамасском уезде с
последней четверти XVI по первую четверть XVII веков сложилось такое
положение, когда в поместьях служилых татар и мурз работали местные
или пришлые русские крестьяне. То есть служилый тюркский этноэле-
мент, попадая в иную среду, выступал в качестве хозяина и
землевладельца.
Но исторически сложилось так, что в тех деревнях Арзамасского
уезда служилые татары были в заметном численном меньшинстве,
отделенными от своих работников социальным и религиозным барьерами.
Такое положение, во-первых, не способствовало этническому
переплетению (смешению) православных русских крестьян и служилых татар-
мусульман. Во-вторых, эти обстоятельства стимулировали сохранение
этнической принадлежности государевых людей тюркского
происхождения. В-третьих, позволим себе повториться: вышеизложенный
материал выявил дальнейшую этническую «нежизнеспособность» тюркских
поселений.
Иная ситуация складывалась в Алатырском уезде XVII века. В
документах этого столетия полностью отсутствуют упоминания о наличии
русских или мордовских крестьян в хозяйствах служилых татар. В
татарских поселениях Алатырского уезда XVII века живут «служивые и
неслуживые татаровя».
На последнем обстоятельстве остановимся подробнее. Следует
считать, что подобное положение сформировалось под воздействием ряда
разноплановых обстоятельств. Одно из них было напрямую связано со
спецификой вмещающего пространства рассматриваемого района.
Особыми природно-ландшафтными условиями для занятия скотоводством
располагали территории Курмышского и, ещё более, Алатырского
уездов. Дело в том, что по левобережью Суры от юга вплоть до Сергача
проходит самое северное ответвление Великой степи, тянущейся от
Китайской стены до Венгрии.
По свидетельству источников середины XVI века, относящихся к
походу Ивана Грозного на Казань, пограничные степи Дикого поля
являлись заповедным краем, изобилующим крупной дичью и птицами.
Участники похода описывали фауну алатырских мест следующим
образом: «И таковое многое воинство всюду яко Богом уготованну пищу
18 Там же.
177
обретаху на поли, убо всяким благовонным овощием довляхуся; от
животных же лоси яко самозвании на заколение прихождаху; в реках же
множество рыб ловяху; от воздуха же множество птиц прилетаху, и во
всех полцех на землю припадаху, яко сами дающиеся в руце...»19.
Доверчивость непуганных лосей и птиц прямо указывает на малолюдность
описываемых мест. Присутствие лосей свидетельствует о достаточных
лесных массивах на данной территории.
Ещё в начале и первой четверти XVII века документы фиксировали
наличие значительных лесных массивов в районе между Кечасово- Сал-
ганы- Ендовищи (1611 год)20. К тому же, как отмечалось в материалах
предыдущей главы, Ендовищи возникли близ (или на месте) ранее
существовавшей мордовской деревни Васы Помры. Имелись нетронутые
дубравы близ Анды (1620 год)21 и Грибановой (1623 год)22. Список
подобного рода фактов мог бы быть продолжен. Подчеркнем лишь, что на
рубеже XVI - XVII веков рассматриваемый район был образцом
девственно нетронутых степей и лесов. Ныне эти степи полностью
возделаны, а многие леса уничтожены в процессе хозяйственной деятельности
населения с XVII по XX века.
Попутно отметим: в сравнении с московскими лесами, где по
свидетельству С. Герберштейна к тому времени из дичи остался только
мелкий зверь, прежде всего белка23, алатырскую округу середины XVI века
следовало признать лесостепной, целинной, малонаселенной, обильной
крупными зверями, дичью и рыбой.
Рассматривая эти районы через призму геостратегического
расположения и военных интересов, вновь отметим, что именно они были
одной из традиционных зон военных прорывов конных ногайцев в русские
земли. Вслед за их грабительским набегом 1581 года на алатырские
места правительство распорядилось образовать Алатырский уезд, чья
администрация должна была контролировать территории между Сурой,
Алатырем и Пьяной. Тогда там выдавались участки конным казакам24.
Однако события (набеги ногайцев в 1593/1594 году) показали неэффек-
Царственная книга/ Карамзин Н. М. История государства российского.
Прим. 282 к тому VIII. М: Изд. Евг. Евдокимова, 1892. С. 41.
20ГАНО,ф. 161, оп. 109, д. 31, л. 198.
21 Там же, д. 51, л. 10 об.
22 Там же, л. 53 об.
23 Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А. И. Малеина и А. В.
Назаренко. М: Изд-во МГУ, 1988. С. 130.
24 Соловьев С. М. История России... Кн. IV. Т. 7. М.: Соцэклит., 1960. С. 26.
178
тивность их службы. В начале XVII века в Алатырском уезде стали
наделяться землями служилые татары.
Именно татары-степняки с их подвижным образом жизни и
прекрасными навыками верховой езды могли держать под контролем участки,
нуждающиеся в многодневных конных переходах. Учитывая традицию
трудовых занятий татар, почти сакральное отношение их к лошадям25,
можно считать, что здесь, в обширных степях Присурья (Дикого поля),
открывались большие возможности для коневодства. К тому же,
разведение жеребцов-аргамаков, поставляемых на продажу26, было просто
невозможным без достаточных степных массивов.
При относительном тогдашнем обилии степной целины занятие
только земледелием при малой заселенности края могло обеспечить
лишь пропитание служилых татар и их семей (то есть «дать прокорм»),
что навряд ли выглядело привлекательным и выгодным для
мелкопоместных служилых. Добавим, что, занимаясь выпасом своих табунов,
служилые татары одновременно осуществляли процесс контроля над
неспокойными степями Дикого поля.
Таким образом, на рубеже XVI-XVII веков, расселяя служилых
татар в алатырских степях, государство взаимоувязывало собственные
задачи с интересами своих служилых людей.
Документы начала XVII века о наделении землей служилых татар в
Алатырском уезде показывают, что кроме пашни, они получали весьма
большие участки степи, а также обширные сенные покосы для
содержания животных в зимних условиях. К примеру, ещё до 1612/1613 года
восемь служилых татар, заложивших основу будущего Малого Рыбуш-
кино (тогда Коншаев Заулок) получили «пашни паханной сто четвертей,
перелогу двести четвертей да дикова поля пятьсот четвертей, и обоего:
Среди прочих авторов на это указывает Р. Г. Мухамедова, отмечавшая
«наличие в древних верованиях мишарей отголоска культа коня, а в фольклоре
мифического образа «акбузат» (белый конь)» - Мухамедова Р. Г. Ук. соч. С. 47.
26 По свидетельству западноевропейского наблюдателя рубежа XVI-XVII
вв., тогда лошади были весьма дорогостоящим товаром. Обычный конь («весьма
красивая и хорошая татарская или местная лошадь») стоил в среднем 20 рублей
и от 50 до 100 породистый аргамак- [Маржерет Жак]. Россия начала XVII века.
Записки капитана Маржерета /Сост. Ю. А. Лимонов. М.: АН СССР, 1982. С. 179.
С. Герберштейн называет породу лошадей, разводимых татарами, «бахмат» - «с
низкой холкой и малорослые, но крепкие, хорошо переносящие голод и
питающиеся ветками и корой деревьев, а также корнями трав, которые они
выкапывают и вырывают из земли копытами» - Герберштейн С. У к. соч. С. 168.
179
пашни паханной и перелогу и дикова поля - восемь сот четвертей в
поле, а в дву потому ж ». Сенные покосы были определены за полями и
меж пашен в размере 300 десятин. Из расчета по 10 копен на одну
десятину коншаевцы ежегодно ставили 600 копен сена. И Коншаю Булатову
с товарищами государство разрешало «лес сечь за рекою за Пьяною и
по сю сторону Пьяны в мордовских бортных ухожьях в черном лесу,
опричь бортнова деревья»28.
Приведенное соотношение ста четей под земледелие и пятисот
Дикого поля (то есть степей) убеждает, что другим важнейшим занятием
служилых татар в начале XVII века являлось скотоводство, скорее
всего, коневодство, так как продажа лошадей считалась выгодной.
Источник XVIII века подчеркивает, что «в прежние времена имели они
подвижные станы, стадопасов, подобные болгарским... », то есть активно
занимались делом, свойственным степняку29.
О занятиях животноводством татар также позволяют говорить
постоянные упоминания в документах скотных дворов. К примеру,
материал 1612/1613 года свидетельствует, что «помещиков двор» служилого
татарина Богдана Розбахтеева в Камкино (Чекеев Усад) включал в себя
загоны для скота30. Источники XVII века неоднократно упоминают о
наличии конных табунов у алатырцев. В частности, архивные
материалы фиксируют тяжбы русских помещиков по фактам потравы их полей
27 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 295, л. 5 об. Норма поземельной службы была
установлена в середине XVI в.: с каждых 100 четей земли по закону ставился в
поход один вооруженный конный ратник (Ключевский В. О. История сословий
в России. Лекция XV. Соч.: В 8-и т. М.: Изд-во социально-экономической
литературы, 1959. Т VI. С. 400, 401).
28 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 295, л. 5 об. Государство постоянно поощряло
бортничество, так как получало стабильные очень высокие доходы от налогов
на собирателей меда. Поэтому, естественно, при разрешении пользоваться
лесом оговаривалось условие: не трогать бортные деревья. Те же ограничения при
пользовании лесом «Алатырские писцовые книги 132, 133 и 134 гг. »
фиксировали, когда речь шла о других владельцах земли, имевших права на въезд в леса.
Это означало, что можно было «сечь» так называемые хоромные (то есть
используемые в домостороении) и дровяные леса, но не бортные. Там же «за реку
Ньяну и по сю сторону Пьяны» имели право рубить лес служилые татары
деревень Петряксы, Собачьего Острова, Медян, Красного Острова и др. (Подробнее
см.: ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 342, лл. 1-18).
29 Масленицкий Т. У к. соч., л. 149.
30 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 17.
180
табунами татарских мурз31. На наличие множества скота в описываемых
местах указывают и некоторые топонимы первой половины XVII века.
Так, в районе Петрякс существовала «Кобылья сакма», упомянутая в
документах за 1643 год 2.
Иное дело, что со временем степное отгонное скотоводство под
воздействием разнообразных и взаимосвязанных причин начнет уступать
первенство земледелию (об этом см. ниже).
В Алатырском уезде первоначально служилые татары наделялись
землей близ уже существующих поселений неверстанных татар.
Подтверждая в 1612/1613 году права служилых татар Урмая Утешева на
владение угодьями близ Рыбушкиной, воевода Петр Бутурлин, среди
прочего, констатировал, что рядом с этими служилыми проживает
небольшая община татар, не состоявших на государственной службе, во
главе с Демаем Немичевым. Причем, в выписи Петра Бутурлина
подробно представлена граница этих земель с живущими рядом рыбушкин-
скими татарами Демая Немичева и служилыми татарами Коншая
Булатова. (Именно так они названы в выписи: одни - «рыбушкинские
татары», другие просто «служилые»33). Кроме того, в «Алатырских
писцовых книгах за 132, 133 и 134 (1623 - 1626) годы» содержится
упоминание конкретных имен неслужилых (неверстанных) татар Рыбушкиной,
не имеющих прав на поместья: Нилсян Улатов, Резан Чинекеев, Ишбу-
лат Ишеев, Черевкей Сичалеев34.
Аналогичную картину можно было наблюдать в старинной
татарской деревне Собачий Остров (ныне Красная Горка). Согласно выписи
воеводы Петра Бутурлина от 1611/1612 года в той деревне уже имелись
служилые татары35. «Алатырские писцовые книги 1623-1624 годов»
дают перечень дворов шести неслужилых татар Собачьего Острова36.
Очевидно, что пришедшие на алатырские степи новые хозяева
(служилые татары) принесли с собой делегированное государством право на
хозяйственные территории. Стало быть, ранее проживавшим здесь
татарам, не несшим военную службу, приходилось становиться
работниками при военно-служилых татарских элементах. Причем, в условиях
обилия плодородных степей, при нехватке рабочих рук, имевших здесь
31 Отдел рукописей РГБ, ПАЗ, II, 3, л. 1; там же, I, 93; И, 5.
32 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 273, л. 7.
33 Там же, д. 267, лл. 10- 10 об..
34 Там же, л. 9.
35 Там же, д. 314.
36 Там же, лл. 30 об.-31.
181
место на рубеже XVI-XVII веков , скотоводство (прежде всего
коневодство) должно было стать ведущей формой хозяйствования, а
рядовые тюрки занимались выпасом скота при табунах служилых татар.
Автор полагает, что этот процесс не был особо болезненным для
«неслужилых», ибо в степных сообществах, занятых скотоводством,
действовала традиционная схема социально-экономических
взаимоотношений, именуемая системой патроната или клиентелы^8. С приходом
служилых неверстанные татары, оставаясь лично свободными, обретали
не только организованную защиту, но и возможность получения
дополнительной прибыли, как это установлено традицией почти во всех
скотоводческих социумах Европы, Азии и Африки39.
Нанимая работника и апроприируя часть его рабочего времени в
уходе за скотом хозяина, служилый татарин не только предоставлял ему
необходимое хозяйственное пространство (степь), но и делился частью
приплода своего относительно крупного стада. Помимо прочего, такое
положение снижало социальную напряженность в татарской сельской
общине, сближало интересы её верхов и низов.
Весьма интересными представляются материалы, упоминающие о
дворовых людях, принадлежащих мелкопоместным татарским
«государевым служилым». Так, архивные источники, отражающие
возникновение общины служилых татар в деревне Рыбушкиной в начале XVII века,
прямо указывают на наличие дворовых людей или слуг. Например, на
дворе командира рыбушкинских служилых татар Урмая Утешева
проживал его «дворовый человек»: «на ево же Урмайковой поместной зем-
Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. (Комментарии В. И.
Корецкого). М: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. С. 397.
38 Подробнее см.: Маглыш В. Н Институт патроната в скотоводческом
хозяйстве обществ Межозерья (XIX в.) // Африка в новое и новейшее время. М.:
Наука, 1976. С 168- 175.
39 См.: Маглыш В. Н. У к. соч.; Джексон Т. А. Борьба Ирландии за
независимость (пер. с англ.). М.: ИЛ, 1949. С. 49; Сапрыкин Ю. М. Английская
колонизация Ирландии в XVI - начале XVIII вв. М.: Изд. МГУ, 1958. С. 26-27; Осипо-
ва Т. С. Ирландский город и экспансия Англии XII-XV вв. М.: Наука, 1973. С.
35- 36; Сенюткин С. Б. История Монголии в XII—XIII вв.: Учеб. пос. для
студентов. Нижний Новгород: [без изд.], 1995. С. 8- 9; Орлова А. С, Львова Э. С.
Страницы истории великой саванны. М.. Наука, 1978. С. 248; Козлов С. Я.
Фульбе Фута - Джаллона. Очерки этнической, политической и социальной
истории. М.: Наука, 1976. С. 111; Филоник А. О. Аграрный строй Судана. 1820-
1871. М.: Наука, 1975. С. 169 и др.
182
ле двор помещиков ево Урмайков, а в том дворе живет татарин Алю-
кайка Сергеев с детьми: с Кудайбердком и Акбердком, с Кольком и
Нюрмайком, а сторонние де люди сказали, что тот Алюкайка,
старинной дворовой человек ево, Урмайкин...»40. По-видимому, Алюкай
пришел вместе с Урмаем Утешевым в Рыбушкину в качестве вооруженного
слуги, а затем жил в поместье Урмая своим двором с собственной семь-
ей41.
Рассматривая этот материал, исследователь соприкасается с
институтом телохранителей или нукеров или нухуров (в разных сообществах,
именуемых по-разному). Обычно они выполняли роль охранников,
оруженосцев и т. п., «получая за службу кров, пищу, одежду и
вооружение» 42.
Со временем степное отгонное скотоводство алатырских татар под
воздействием разнообразных и взаимосвязанных причин начнет
уступать место земледелию. К середине XVII века документы все реже
упоминают о выдаче служилым наряду с пашнями ещё и Дикого поля. К
этому времени степные участки заканчиваются уже в самом восточном
крае Сурского левобережья, когда-то наиболее удаленном от уездных
центров.
Так, 28 ноября 1643 года 18 служилых татар под Собачьим Островом
государство наделяет только «примерной землей пашни, покосы, угодьи
владеть и службу служить»43. Буквально через два дня ещё 12
служилым там же выдается земля по 50 четей на человека и снова лишь «с
пашни, покосы, угодьи, лесы»44. Большие куски выданного Дикого поля
более не фигурируют в алатырских документах о наделении угодьями
служилых татар.
Изложенное свидетельствует о разных обстоятельствах. Во-первых,
очевидно, что в качестве земельных наделений уже не значатся степные
участки. Пашня вытесняла степь, и в этом смысле хозяйственная
деятельность алатырцев становилась похожей на трудовую жизнь арзамас-
цев. Возможности для экстенсивного отгонного скотоводства
сокращались. Во-вторых, рано или поздно подобное положение, помноженное
на демографический рост (за счет естественной прибыли и новых волн
40 ГАНО, ф. 1986, оп. 1, д. 65, л. 5 об.
41 Там же, л. 5.
42 Большая советская энциклопедия. III изд. М.: Изд-во Советская
энциклопедия, 1978. Т. 18. С. 145.
43 ГАНО, ф. 1986, оп 764, д. 273, л. 7.
44 Там же, д. 199, л. 19 об..
183
подселяемых служилых), должно было привести сельскую общину к
преимуществу только хлебопашества. В-третьих, зарождающаяся
тенденция к общему дефициту хозяйственного пространства должна была
заставить деревенских жителей активизировать свой натиск на
окружающую природу в поисках новых угодий. Несколько уходя вперед,
добавим, что совокупность вышеперечисленного породит и новации
социального плана в татарских общинах.
Возвращаясь к вопросу отношений хозяев и работников, но теперь в
более поздние годы, рассмотрим блок документов последней четверти
XVII столетия. Анализ материалов, относящихся к возникновению
татарской деревни Медяны, показывает, что в условиях, когда оставался
минимум свободных земель в уезде, государство, контролирующее
ситуацию, само заботилось о наделении им избранных служилых татар
неслужилыми. Так, подавшие челобитную в начале 1674 года 26
служилых и неслужилых татар Алатырского уезда запросили у
администрации 1560 четей якобы свободной земли по берегам реки Большая
Медяна (из расчета по 60 четей на человека)45. 25 мая 1674 года уездные
чиновники отправились на осмотр и измерение тамошних угодий и
отделили лишь шести служилым татарам «против их челобитной о пашне в
1560 четей» - 730 четей (от 60 до 150 на служилого)46. Через месяц, 25
июня 1674 года, вся группа из этих 26 весьма настойчивых подданных
вновь била челом в высокие инстанции на предмет подтверждения их
прав. Уездная администрация во главе со стольником князем С. В.
Долгоруковым, тщательно разобравшись в ситуации, подтвердила права
лишь шести служилых татар на участки от 60 до 150 четей, остальным
было отказано47. Как показала дальнейшая практика, остальные 20
неслужилых также поселились с новыми татарскими помещиками,
совместно возведя новую деревню Медяну, не имея при том прав
землевладельцев48. Будучи неверстанными и безземельными, они, дабы иметь
средства к существованию, могли выполнять лишь роль работников при
помещиках-землевладельцах.
Как уже отмечалось, ко второй четверти или к середине XVII века
процесс земленаделения служилых татар в Арзамасском уезде
закончился, а все татарские мелкие помещики в организованном порядке бы-
45 РГАДА, ф. 1209, оп. 2, д. 6518, лл. 1081- 1093.
46 ГАНО, ф. 1976, оп. 764, д 214, л. 6; см. также д. 196.
47Там же, д. 214, л. 6.
48Тамже,д. 187, лл. 13 об.-14.
184
ли переведены в соседний Алатырский уезд. Это не только увеличило
народонаселение последнего, но и ещё более сократило там число
незанятых земель. Показатели демографического роста некоторых деревень
Алатырского уезда XVII века будут приведены нами ниже (см. таблицы
2, 3). Также следует добавить, что в этом веке шел процесс
территориального увеличения деревень, о чем позволяет судить факт слияния
некогда разных поселений - Собачьего Острова и Нового Усада, ставших
единым поселком к концу 30-х годов49. Достаточно тщательный анализ
процесса земленаделения в деревнях Рыбушкиной и Коншаевом Заулке
показывает, что контуры общинных владений сложились там к середине
XVII века . Приблизительно тогда же были окончательно заполнены и
размежеваны территории между Уразовой, Ендовищами и
образовавшимся в 1641 году Краснояровым. Большинство сельских общин
подошло к некоему оптимуму между числом жителей и потенциалом
вмещающего ландшафта.
Среди прочего, об этом равновесии свидетельствовало отсутствие у
людей потребности агрессивного натиска на окружающую природу.
Играла свою роль и специфика природно-географических условий: в
Курмышском и Алатырском уездах не было болот, топей,
непроходимых лесов, больших озер, каменистых плато, солончаков и т. п. Пока
ещё власти не видели проблем в уменьшении объемов лесных угодий.
(Вот почему тогда служилым татарам разрешалось рубить любые
деревья, кроме бортных)51. Плодородные степи ещё компенсировали
нереализованные возможности пока неповаленных и несожженных лесомас-
сивов.
По-видимому, к концу XVI века исчезло первое поколение
служилых татар, испомещенных в Арзамасском, а к середине следующего
столетия первых служилых Курмышского и Алатырского уездов.
Наступали времена их наследников. По тогдашним законам (в частности,
указ Михаила Федоровича и Филарета Никитича «о родовых служенных
вотчинах 7136 (1628) года»52), если владелец земли умирал
естественной смертью (но не во время несения боевой службы) и детей у него не
было, то жена не могла претендовать на «родовые и служенные земли».
49 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 312, л. 8; д. 90, л. 5.
50 См. Сенюткин С. Б. и др. История татарских селений Большое и Малое
Рыбушкино... С. 11- 20.
* ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 295, л. 5 об.; д. 342, лл. 1-18.
52Там же, д. 295, л. 20.
185
Их давали «родным братьям, двоюродным братьям и в роде кому
ближе»53. К примеру, известный нам Урмай Утешев умер бездетным54, и
его земли, согласно закону, отошли самым близким родственникам. 50
четей из урмаевского оклада в 100 четей получил его родной дядя Иш-
мей Янгинбаев, которому было суждено пережить племянника55.
Остальные 50 четей достались Батею Баимееву, который приходился
умершему Урмаю племянником и имел оклад в 180 четей56.
Приблизительно к середине XVII столетия мелкопоместные
татарские конники были вынуждены перейти к самостоятельной обработке
своих наделов в условиях начинающегося дефицита земель, постепенно
распахивая участки, где некогда привольно паслись табуны,
принадлежащие их отцам и дедам57.
К середине XVII века хозяйственная жизнь населения большинства
татарских деревень шла своим размеренным ходом: мишари сеяли
злаки, платили оброк, собирали урожаи. Отметим, что на рубеже XVI -
XVII веков средняя урожайность в плодородных понизовских землях
была выше, нежели в центральных и северо-западных уездах России с
их сероземами58. Это позволяет говорить о более высоком уровне
зажиточности алатырских и курмышских лично независимых татар в
сравнении с крепостными крестьянами ряда уездов.
В условиях второй половины XVII века, когда возможности
наделения землей в ряде татарских деревень постепенно пошли на убыль,
государство предлагало вариант решения проблемы путем дробления
поместий по принципу родства. Например, в 7165 году (9 июля 1656 года)
служилый татарин-рыбушкинец Исай Енгурчин передал треть своей
Там же.
54Там же, д. 268, л. 11.
55 Там же, лл. 7 об. - 8.
56Там же, оп. 1, д. 65, л. 5.
57 Судить о том, что к середине XVII века значительная часть
нижегородских служилых татар была вынуждена переходить к трудовым занятиям,
связанным с земледелием, позволяет ряд материалов достаточно известного
сборника - Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова. Часть II. С. 113- 114 и др.
Большинство нижегородских служилых татар входило в ту обширную группу
служилых татар Поволжья, что имела низший поместный оклад и не имела за
собой крестьянских дворов - Ермолаев И. П. Среднее Поволжье во второй
половине XVI - XVII вв. (Управление Казанским краем). Казань: Изд-во Каз.
унта, 1982. С. 66.
58 Корецкий В. И. Ук. соч. С. 397.
186
поместной земли (26 четей) служилому татарину - земляку Еликею До-
саеву, нуждавшемуся в наделе. Согласно «поступной записи», которую
выдал Исай Енгурчин Еликею Досаеву, оба они должны были
уплачивать налоги государству следующим образом. Исай обязался платить
оброк («всякие деревенские харчи») в течение двух лет, а Еликей в
течение следующего третьего года. Скорее всего, в тех условиях перво-
владелыгу участка было экономически выгодно не платить налоги, а,
используя малоземелье соседа, переложить часть бремени уплаты
налогов на его плечи. По прошествии трех лет 2/3 земли первоначального
поместья Исая закреплялись за ним и его потомками, 1/3 - за
семейством Еликея59. Помимо прочего, приведенный факт подтверждает
процесс зарождения в среде рыбушкинцев «земельного вопроса».
Служилые татары оставляли, как правило, своим детям, жившим в
середине и второй половине XVII столетия, меньшие наделы, чем те,
которыми владели сами. Семьи росли и расширялись, и земля делилась
между сыновьями поровну. Так, например, сыновья одного из первых
служилых татар Рыбушкиной Аллагулы Бокаева Петай и Имай имели
по 75 четвертей из 150 отцовских60. Трое внуков Ишея Базигитова
владели каждый 33 четвертями земли, из доставшихся им дедовых 100
четей61 и т. д.
Государство было заинтересовано в том, чтобы не повторилась
печально известная «Смута», чтобы «мурзы и татары» жили в своих
поместьях и служили государю. А тех, «кто убегает, не служит, землю
продает московским и городовым дворянам62 и детям боярским63,
закладывает, отдает в найм», государство подвергало наказаниям. Также,
согласно имеющемуся с 1649 года законодательству, наказывали и тех,
«кто беглых мурз скрывает»64. Мелкопоместные землевладельцы могли
59 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 266, л. 3.
60Там же, д. 262, лл. 2 об. - 3.
61Тамже, д. 254, л. 3.
62 Дворяне городовые - нижний слой дворянства (верхний слой -
московское дворянство, стоящее ближе к центральному управлению). Дворянство в
целом - военно-служилые люди.
63 Дети боярские - наименование группы служилых людей из боярских
родов, считались выше звания дворян, которые часто происходили от
несвободных княжеских слуг. Термин «дети боярские» исчез в начале XVIII в. в связи со
слиянием служилых людей в одну группу - дворян.
64 Соборное Уложение. Гл. 16. Ст. 45. Цит по: ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 295,
л. 17.
187
быть спокойны: государство не собиралось отнимать их земли, но,
напротив, изыскивало возможности новых наделений. И они исправно и
постоянно несли государственную службу. Согласно закону, если
татары селились на тех или иных землях «по дачам, государевым грамотам,
но боярским грамотам «безгосударного» времени без дач», жили на
этих землях многие годы и служили, то никто не мог отнять их
наделы65.
Зная об этом, они, как правило, не оформляли документы на
владение землей при вступлении в наследство, а довольствовались тем, что
хранили копии с государевых грамот или выписки с писцовых книг,
выданные их дедам и прадедам. Поэтому в более поздние времена, в
конце XVIII века, в составленных родословных («шеджере»66) против
имен служилых татар очень часто стояла фраза «не справя за собой
пожалованного недвижимого умре» ь7.
Повторимся: к середине XVII века процесс расширения служило-
татарских земель в Курмышском и Алатырском уездах, шедший более
полувека, в целом застопорился. (Тогда же письменные источники в
общем перестали упоминать о наличии новых служилых татар и их уса-
дов в Арзамасском уезде). Таким образом, с середины XVII столетия
земельные участки отдельных семей могли лишь сокращаться. Рано или
поздно должны были возникнуть вопросы дефицита хозяйственных
территорий и дальнейшего использования государством служилых
татар. Со временем должны были начаться процессы имущественной
дифференциации (расслоения) в среде деревенских жителей.
Изменение их положения отражало общий процесс трансформации
института служилых татар. Правительство реагировало на эти
изменения, выдвигая варианты решения проблем, при том увязывая различные
задачи внутренней и внешней политики. Поскольку все служилые
татары и члены их семей числились «государевыми людьми», на них не
распространялось усиление крепостничества, оформившееся в России к
середине XVII века68, породившее, среди прочих факторов, восстание
С. Т. Разина.
65 Соборное Уложение. Гл. 16. Ст. 41. Цит. по: ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д.
295, л. 17.
66 Шеджере (араб, «дерево») - генеалогическое древо мусульманина.
67 Например: ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 295, л. 11 об. и др..
Среди прочих обстоятельств об этом свидетельствовали соответствующие
статьи Соборного Уложения 1649 г., окончательно оформившего крепостное
право.
188
В 1680-е годы, чтобы погасить возникающие земельные споры,
государство занималось межеванием земель. Пересматривались докумен
ты на ее владение. Если возникали конфликты среди владельцев по
поводу заброшенных земель и пустошей, то их нельзя было продавать до
выяснения обстоятельств представителями государства. Если люди
пытались оформить за собой уже ранее проданные или заложенные земли,
то это строго пресекалось чиновниками уездной администрации (Указ
от 6 апреля 7185 (1676) года о спорах по поросшим землям и пустошам
и Указ 7190(1681/82) года о выморочных поместьях69 и ложных чело-
битьях на них)70. Неслучайно к этому времени относится обращение
служилого татарина деревни Рыбушкиной Батея Баимаева к властям71 с
просьбой подтвердить его поместные 50 четей, отошедших к нему ранее
после смерти Урмая Утешева в качестве выморочных.
В 7195 (1686/1687) году Поместный Приказ72 получил разрешение
давать всем помещикам, которые подтвердили свое владение на земли,
данными из писцовых книг и результатами межеваний 1683, 1684, 1685
годов, соответствующие документы - «выписи за дьячими приписями».
Согласно этому указу 7195 года служилые получили возможность
официально подтверждать свои права на владение землями.
И все-таки к концу XVII столетия аграрные проблемы в ряде
татарских деревень начинали резко обостряться. Иными словами: стали
появляться факты земельных споров в среде татарских мелких
землевладельцев, порожденных нехваткой обрабатываемых угодий. Временем
разрешения этих проблем станет XVIII век.
К концу XVII века подселившиеся к потомкам первопоселенцев
служилые татары из Кадома, Касимова, Темникова и иных мест
осознавали себя членами более или менее единых общин. Этому
коллективизму изначально способствовала упомянутая система клиентелы,
преобладавшая в трудовом процессе скотоводства. Сходный образ сельской
жизни стимулировал чувство общности. К тому же, люди деревень
ощущали себя в едином конфессиональном сообществе (в рамках му-
Выморочное поместье - поместье, оставшееся после прежнего хозяина, не
имевшего сына, без владельца.
70 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 255, л. 12 об.
71 «Лета 7194 года января пятый день бил челом... Ивану и Петру
(тогдашним малолетним царям Романовым - С. С ) алаторский служилый татарин
деревни Рыбушкины Батейка Баймаев. » - ГАНО, ф. 1896, оп. 1, д. 65, л. 5
72 Поместный Приказ - один из центральных государственных органов
России середины XVI - начала XVIII в Наделял служилых людей поместьями.
189
сульманского прихода, махалля). Их объединяло исламское вероучение,
единые религиозные обряды и праздники. Кроме того, постулаты
Корана требовали от его последователей взаимопомощи и поддержки. Более
подробно религиозно-духовную жизнь татарских деревень мы будем
рассматривать в главе IV, здесь же отметим, что последнее
обстоятельство также способствовало сохранению социального мира и
спокойствия внутри тюркских сельских общин Нижегородчины.
Весь XVII век служилые татары вполне ощущали себя
«государевыми людьми», выделяющимися среди массы закрепощенного
большинства населения страны. Материальный достаток и участие в
государственных делах способствовали укреплению сознания собственного
достоинства.
Итак, выделим ряд определяющих положений. Опираясь на данные
источников последней четверти XVI - первой четверти XVII веков,
можно считать, что с ростом поместного землевладения в Арзамасском,
а позже в Курмышском, Алатырском уездах, процесс хозяйственного
освоения их территорий заметно усилился. Рубеж XVI - XVII столетий,
помимо прочего, характеризовался вполне ощутимым запасом
хозяйственно-пригодных территорий. Причем, в Алатырском уезде, не только
пашенных, но и целинно-степных. К концу 40-х годов XVII века был
исчерпан лимит степных пространств. Приблизительно к середине
столетия в целом сформировались фаницы соприкоснувшихся владений
отдельных сельских общин (за редким исключением - вроде медянской
общины, формируемой с последней четверти XVII века). Кроме того,
середина того века являла собой некий баланс между демофафически-
ми показателями и объемом вмещающего ландшафта. Другими
словами: количество народа, занятого преимущественно земледелием как
средством к существованию, вполне соотносилось с количеством
хозяйственных угодий, прежде всего, пашни. Однако к концу XVII столетия
на фоне сокращения объема полезных участков, помноженного на демо-
фафический рост, обострился «земельный вопрос». Особо актуальное
значение он приобретет и потребует своего решения в XVIII веке.
Описанные явления породят заметную трансформацию форм
хозяйственной деятельности: землепашество станет преобладать над
скотоводством. Одним из производных таких обстоятельств станут
имущественная дифференциация и эволюция социальных отношений внутри
татарских общин, о которых речь пойдет ниже. Вторая половина XVII
века принесет с собой первые проявления озабоченности служилых
татар своим материальным положением, выраженной в известной их кол-
190
лективной челобитной всесильному вельможе Б. И. Морозову. Тем не
менее, нельзя говорить о тяжелом, тем более, бедственном материально-
хозяйственном положении служилых татар того времени, способном
породить мятежно-бунтарские настроения. Подтверждением тому
является факт неучастия татарских сельских общин в крестьянской войне С.
Т. Разина. Этот факт свидетельствует и о некотором отличии уровня
материальной жизни русских, мордовских крестьян и татар, причем в
пользу последних.
В правление Алексея Михайловича Романова границы Российского
государства заметно расширились, соприкоснувшись с Персией и даже
с далеким Китаем. Бывшие относительно недавно украинными, многие
понизовские земли стали центральными с их строго ограниченными
размерами уездов и непрекращающимся ростом народонаселения.
Зародившееся в середине XVII века давление людской массы на вмещающий
ландшафт вызвало трансформацию форм хозяйственной деятельности
татар Алатырского и Курмышского уездов. Инициативы властей
Арзамасского уезда свернули татарское присутствие в его пределах ко
второй половине XVII века и, соответственно, аннулировали
хозяйственную деятельность служилых татар-арзамасцев.
§ 2. Изменение форм материальной жизни
населения татарских деревень в XVIII веке
Общероссийские перемены первой четверти XVIII века меняли
многие аспекты жизни населения империи вообще и его татарских
элементов в частности. Среди петровских новшеств выделим те, что касались
изменений в экономической сфере, повлиявших на хозяйственный
уклад татар Нижегородчины.
В настоящем разделе автор не считает нужным детально и
пространно описывать жилища, орудия труда, одежду и пищу татар-
мишарей, учитывая, что вполне предметно это было сделано Р. Г. Му-
хамедовой в её весьма обстоятельной монографии, специально
посвященной этим аспектам жизни татар различных районов Поволжья73.
Процесс увядания института служилых татар подводил черту тому
положению, когда статус служилых был типологически сравним со ста-
73 Мухамедова Р. Г. Татары-мишари. М: Наука, 1972.
191
тусом мелкопоместных дворян Источники уже почти не упоминают об
их массовом использовании на военной службе. (Применительно к Ни-
нкегородчине последний факт такого рода относят к 1708 году, когда 555
военнослужащих татар 28 деревень Алатырского уезда были
направлены для несения постоянной боевой службы под Симбирск74).
Помимо отражения военно-стратегических интересов российского
правительства, призыв 1708 года свидетельствовал и об очередной
государственной попытке решения тех новых проблем хозяйственно-
материальной жизни, что вставали перед населением татарских
деревень в начале XVIII столетия.
Намечающаяся в татарской среде острота земельного вопроса,
давшая знать о себе ещё с конца XVII века, преодолевалась как решениями
«сверху» (переброска в приказном порядке сотен людей в иные места),
так и инициативами «снизу» Процесс «преодоления» стимулировала
все более растущая имущественно-материальная дифференциация.
Уже с первого десятилетия XVIII века документы стали отражать
многочисленные факты купли-продажи служилыми татарами земель,
доставшихся им по наследству от предков. Так, в 1709 году житель
Коншаева Заулка (Малое Рыбушкино) Курмаш Уразаев приобрел у
своего земляка Кудяя Арасланова 25 четвертей пашни за 25 рублей75.
Такого рода примеры, относящиеся к земельным сделкам начала века близ
Медяны, Новых Мочалеев. Собачьего Острова, Петрякс и др. татарских
деревень, в изобилии обнаруживаются в фондах архивов76.
Петровский указ от 1714 года окончательно устранил разницу
между поместными и вотчинными правами землевладельцев77. В
значительной степени этот акт стимулировал дальнейший процесс купли-продажи
земель вообще и в татарской среде в частности. Ибо «поместная земля
стала наследственным недвижимым имуществом и являлась объектом
купли продажи» 78. Это обстоятельство не только усилило процесс
74 Подсчитано по: РГАДА, ф ПО?, оп 1, д 5. лл. 1-20.
75 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 284, л 22 об
76 К примеру см.: Там же, д 226. л. 7; д. 203; ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 776, л. 1
об. и др.
77 См.: Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых
землевладельцев. М.: Наука, 1969 С. 8 3. Однако следует признать, что уже во
времена Алексея Михайловича началось инициированное властями стирание
различий между вотчинами и поместьями
78 Баязитов Р Ж., Макарихин В П Нижегородские татары-мишари в новое
время Нижний Новгород-[без чзл ! 19% ^ 47
192
обезземеливания одних и роста угодий других. (Масса архивных
материалов всего XVIII века по этому вопросу содержится в фондах ГАНО,
ГАУО, АФГАНО). Со временем такое положение даст начало
достаточно широкому процессу перепродажи участков, которой все более станут
заниматься отдельные татары и о чем речь пойдет ниже.
Крутые изменения основной массе российских татар принес 1718
год. Указом 31 января 1718 года «поведено в Казанской, Воронежской и
Нижегородской губерниях и Симбирском уезде для работ по вырубке и
доставке корабельных лесов, брать служилых мурз, татар, мордву и
чуваш без всякой платы, а с тех из них, которые живут слишком далеко от
лесных дач, собирать деньги для найма вольных рабочих»79. Таким
образом, часть татар, продолжавших считаться «государевыми людьми», с
1718 года в приказном порядке переводится Петром I на лесные работы,
находящиеся в ведении Адмиралтейства (см. таблицу 6). Отныне
рядовые татары многих (но не всех) деревень стали так называемыми «лаш-
манами» 80. Лица в возрасте от 15 до 60 лет трудились поочередно: один
конный и один пеший работник сменялись через каждые полгода. Более
состоятельные татары могли вместо себя нанять малоимущего. Ниже
приведенные материалы показывают, что имущие и неимущие слои
становились вполне различимыми в татарских деревнях Нижегородчи-
ны.
Не следует считать, что с тех пор жизнь бывших служилых татар
стала невыносимой, заполненной лишь «рабским трудом»81. Тогда в их
хозяйствах продолжали трудиться работники нетатарского
происхождения. Согласно переписи 1718 года почти в каждом татарском дворе
проживали работные люди из чувашей82. В отличие от большинства
См.: Собачевский В. Лашманы // Энциклопедический словарь (изд. Ф. А.
Брокгауз и И. А. Ефрон). Т. XVII. СПб.: Типо-лит. И. А. Ефрона, 1896. С. 409-
410.
80 Лашман (нижненемец. заимствование «lashen» - «обрубать, обтесывать,
отделывать, просекать» и «mann» - «человек») - с начала XVIII в.
государственный крестьянин, обязанный заготавливать, обрабатывать и вывозить
корабельный лес для нужд военно-морского ведомства. В официальную
терминологию слово было введено 22 августа 1817 г. в специальном положении о лашма-
нах (ПСЗРИ. 1830. Т. XXXIV) и просуществовало в чиновничьей лексике до
1859 г. (перевод лашманов в разряд государственных крестьян)
81 Так, например, А. М. Орлов считает, что «лашманская работа была крайне
тяжелой» (Орлов А. М. У к. соч. С. 93).
82 См.: РГАДА, ф. 350, оп. 1, д. 5.
193
закрепощенных россиян, татары продолжали считаться лично
свободными государевыми людьми, имевшими ряд привилегий. Так, согласно
именному указу царя от 15 марта 1719 года было решено «до 1720 года
денег и других поборов с них не имать»83. Отныне заготовка и вывоз
корабельного леса оплачивались правительством достаточно высоко.
Согласно официальным документам 1724 года государство выдавало
летом ежесуточно 10 копеек конному и 5 копеек безлошадному лашма-
ну. Зимой, когда день был короче, но свободного времени больше,
жалование снижалось соответственно до 6 и 4 копеек в день84. Таким
образом, у части деревенских жителей появилась значительная возможность
дополнительных, а то и основных доходов. За две недели зимних работ
конный лашман получал неплохую возможность заработать сумму,
равную его годовым налоговым выплатам государству, составлявшим в
своей совокупности 1 рубль 10 копеек.
В 1729 году по государеву указу из Казани в Алатырский уезд
прибыл Иван Григорьевич Левашев, «от корабельных лесов комиссар» и
разбирался, кто в деревне способен, а кто нет выполнять корабельные
работы, уточнял, кто из лашманов умер и кем можно заменить
умерших85.
По имеющимся данным, алатырским татарам было предписано
валить лес по берегам Пьяны и Суры 6. До середины XVIII столетия
между Пьяной и Сурой имелось достаточно лесов. Безымянный автор, чья
рукопись, выполненная в 1787 году, была опубликована в середине XIX
века, так описывал лесные угодья края: «Большой черный бор тянется
по берегам Суры, обнимая уезды Алаторский, Курмышский, Буинский и
частью Ардатовский, всего длиной в сто и шириной в сорок верст... »87.
Лес рубился в строго отведенных участках, где каждый ствол был
учтен и пересчитан. Так, в последней четверти XVIII века в Курмыш-
ском уезде имелось четыре лесных массива, содержащих строительный
и корабельный лес. Тогда они прилегали к берегам Суры и к истокам
реки Цывиль. Леса располагались между с. Ильино и д. Лушевой (35x25
км), между Сурой и д. Тохтамышевой (15x5 км), у с. Никольского
83 ПСЗРИ. Т. V, СПб., 1830. Ст. 3326.
84 ГАНО, ф. 4, on. la, д. 559, л. 3.
85 Там же, ф. 1986, оп. 764., д. 284, л. 31 об.
86Там же, д. 256, л. 4 и др.
87 Цит. по: Штукенберг Н. Ф. Статистические труды. Описание Симбирской
губернии / Пер. с нем. СПб.: Тип. И. И. Глазунова и Ко, 1859. С. 18.
194
(1,5x1,2 км) и у с. Покровского. В последнем имелось всего 158294
взрослых дерева, а корабельного леса - 1101 б88. В обязанности лашма-
нов входили валка леса, зачистка деревьев, транспортировка бревен к
сплавной реке, прокладка для этого дорог и мостов , нередко весьма
далеко расположенных от собственных домов лесорубов.
Начавшийся активный натиск человека на окружающую его
природу вызывал соответствующие последствия. К примеру, нынешнее,
безлесое пространство у южной околицы современного Большого Рыбуш-
кино традиционно называется жителями как «каенлык», что означает
«роща».
Начинали исчезать не только леса (например, наличествующие в
XVII веке под Ендовищами и Грибановой), пересыхали ручьи и реки.
Так, упомянутая в «Алатырских писцовых книгах» за 1623-1626 годы
река Полексама близ Грибановой90 к началу XIX столетия превратилась
в безводный овраг, помеченный на картах как «Полоксашна»91.
Меняли свои русла реки. Так, например, топографическая карта
деревни Красный Яр 1789 года указывает на изменение к тому времени
прежнего течения реки Пары92. Это заставляло людей
приспосабливаться к изменениям вмещающего ландшафта, порожденным их борьбой за
существование. Помимо прочего, неизбежен стал поиск новых форм
хозяйственной деятельности.
Говоря о новых государственных обязанностях бывших служилых
татар того времени и об их денежных выплатах государству времен
Петра I, отметим следующее. «Наряду с русскими крестьянами народы
Среднего Поволжья... несли подводную, постойную и рекрутскую
повинности, работали по мобилизации на строительстве Петербурга, на
сооружении крепостей. Из Поволжья крестьян отправляли на «казенные
работы» местного значения: на Симбирские селитренные заводы, на
строительство судов в Казани, на перевозку грузов. Все крестьяне, насе-
88 Масленицкий Т. У к. соч., л. 215.
89 Так, Н. Н. Оглоблин, исследуя в начале XX в. окрестности Васильсурска,
обнаружил в глухой лесной местности близ реки Хмелевки заброшенную
дорогу, называемую местными жителями «лашманской», а также два заросших мхом
«лашманских» моста. - Оглоблин Н. Н. Из Васильской старины //Действия
НГУАК. Т. XII. Вып. II. Приложение. Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печ.
дело, 1912. С. 54..
90 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 10.
91 Там же, ф. 829, оп. 676 а, д. 582, л. 1.
92Тамже,д. 1081, л. 1.
195
лявшие районы, где отсутствовало или почти отсутствовало помещичье
землевладение, были объявлены государственными. В их числе
оказались мелкие служилые люди южных уездов, переселенные туда в XVII
веке для охраны границ от набегов степняков. Кроме подушного оклада,
с них стали взыскивать оброчные деньги. Считалось, что помещик с
каждой мужской души получал доход по 40 копеек в год. Такую же
сумму оброка стали платить государственные крестьяне в казну, ибо их
верховным собственником являлось государство. Общая сумма подати
и оброчных денег государственных крестьян составила 1 рубль 10 копе-
ек» 93.
В том же 1718 году в татарских деревнях Алатырского и Курмыш-
ского уездов Алатырской провинции по указу Петра I была проведена
перепись «служилых», дабы установить их численность, состояние и
пригодность к лесным работам. Свое отражение она нашла в более
поздних бумагах, в частности, в «Книгах Отписных Алатырского уезду
иноверческим деревням и в них обывателям татаром от 1722 года»9 .
Через четыре года в рамках общегосударственной переписи,
проведенной по указанию императора, деревни были вновь и более тщательно
описаны в материалах «первой ревизовской сказки». Благодаря им
можно судить о количестве, роде занятий, хозяйственном укладе и
изменениях жизни татар. Достаточно показательной информации
содержится в «Книге Алатырской провинции в Алатырском и Курмышском
уездах служилых татар, которые числятся при работе корабельных
лесов в ведомстве Казанской губернии вице-губернатора господина
Кудрявцева» от 1722 года95. (Попутно отметим, что лашманам в ней
уделено заметное внимание, им посвящено подавляющее количество листов:
с первого по 188 об. из 233 имеющихся).
Алатырской и Курмышской администрациям удалось установить,
что за первые годы введенного лашманства (с 1718 по 1722) десятки
мужчин выбыли в иные уезды (преимущественно расположенные в
Поволжье), а десятки попросту бежали из деревень, уклоняясь от воинской
и лашманской службы, налогов, безземелья или преследуя сугубо лич-
История СССР с древнейших времен до наших дней: В 12-и т. Т. 3. М:
Наука, 1967. С. 217-218.
94 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 16.
95Там же, д. 28.
196
ные мотивы . (Подчеркнем, что подобного рода явления
констатировали все пять ревизий XVIII века97).
Глубинные причины ухода с насиженных мест бывших
«государевых людей» из татарских деревень следует искать в недрах уже
упомянутого сложного процесса увядания института служилых татар, вполне
завершившегося в эпоху правления царя Петра Алексеевича.
Большинство бывших малопоместных служилых конников все более
становились похожими на вольных землепашцев98. Тому же способствовало и
сокращение земельных участков. (Материалы, отражающие этот
процесс, представлены ниже)^
Рассмотрим процедуру скупки земельных площадей на конкретном
и показательном примере семьи Беляевых из Коншаева Заулка Алатыр-
ского уезда одноименной провинции. Коншаевцы первой половины
XVIII века знали братьев Беляевых как наиболее состоятельных
землевладельцев, приобретавших угодья на ближних и дальних окраинах.
Самым богатым из них и весьма активным был средний брат Мамеде-
лей Беляев (1675-1757 годы). В 1720 году он приобрел за 20 рублей 38
четвертей земли вместе с дворовыми постройками, гуменниками, сен-
Там же.
97 Уже в 1735 г. власти отмечали, что к тому времени в Башкирии
накопилось значительное число мигрантов из мордвы, чувашей, татар и др.
(Материалы по истории Башкирской АССР. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т. 3.
Экономические и социальные отношения в Башкирии в первой половине XVIII в.
/Сост. Н. Ф. Демидовой. С. 493-494). Их количественный рост заставил
правительство закрепить за явившимися мишарями взятые ими земли в виде особых
деревень. (Никольский Н. В. Сборник статистических материалов о народностях
Поволжья. Казань: Третья тип., 1920. С. 13.)
98 Лишь немногочисленная, но более удачливая группа служилых татар
трансформировалась в составную часть общероссийской элиты. Вполне
обрусевшие к XVIII в. некогда прославившие себя служило-татарские кланы стали
носителями гербов и знатных фамилий Мустафиных, Мангушевых, Чегодаевых,
Урусовых, Кугушевых, Мамешевых, Юсуповых, Девлеткильдеевых и др. В
значительной степени этому способствовал царский указ от 1713 г., запрещавший
знатным татарам, сохранявшим мусульманское вероисповедание, владеть
крепостными. Мурзы из знатных фамилий, успевшие в течение полугода принять
христианство, обретали все права российских помещиков и становились
дворянами, обладателями высоких титулов, В XVIII в. их крупные земельные
владения довольно часто чередовались с участками членов сельских татарских общин
рассматриваемых нами районов.
197
ными покосами и выгонами у рыбушкинца Идеяра Курмаева . В 1721
году Мамеделей скупил ещё 40 четвертей близ Рыбушкиной у
служилого татарина Ивкени Алмеева, проживавшего в деревне Канлы
Симбирского уезда. За 25 рублей последний уступил М. Беляеву также
строения, огороды, сенные угодья100. В 1730 году за 100 рублей М. Беляев на
тех же условиях выкупил у земляка Аделя Асяева 78 четей101,
доставшихся ему от предков - основателей Коншаева Заулка. К тому же он
сам имел от своего отца часть надела, о чем выправил в 1727 году
соответствующую копию с «Алатырских писцовых книг 132, 133 и 134
годов».
Таким образом, М. Беляев обладал угодьями площадью более чем в
150 четвертей, то есть участком, весьма заметным среди остальных по
размерам. Но не следует полагать, что потомки упомянутого Мамеделея
Беляева однозначно превратились в состоятельных людей благодаря
предприимчивости и бережливости отца. Согласно принятым нормам
земельные владения, как наследство, пропорционально делились между
сыновьями, а доставшееся им потом разделялось среди внуков и т. д. И
потому шестеро сыновей, наследников Мамеделея Беляева, поделив
отцовские угодья, не стали богатыми, имея каждый около 20
четвертей102. В сложившихся для них условиях братьям Мамеделеевым
приходилось больше думать не о правах и возможностях землевладельцев, а о
трудах землепашцев.
На этом примере, как в капле воды, отразился процесс
обезземеливания большей части некогда сильного слоя служилых татар, нужного
государству Российскому на протяжении XVI и XVII вв., а в
рассматриваемое время все более выталкиваемого на обочину хозяйственной и
социальной жизни. Только сохранившиеся архивные материалы
указывают, что на протяжении XVIII века в Рыбушкиной и Коншаевом Заулке
было проведено более 30 сделок по землепродаже103.
Аналогичные и многочисленные факты могут быть отнесены ко всем
татарским деревням Курмышского и Алатырского уездов. Например, в
99 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 295, л. 7.
100 Там же, лл. 8 об., 9.
101 Там же, л. 15.
102 См. Сенюткин С. Б. и др. История татарских селений Большое и Малое
Рыбушкино... С. 35.
103 Подсчитано по: ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 254, лл. 3-4 об.; д. 256, л. 4; д.
284, л. 22 об.; д. 295, л. 7, 8 об., 9 об.; д. 302, л. 3; оп. 1, д. 63, лл. 2 об. - 3, 7» 7
об., 27; д. 66, лл. 5- 5 об.; д. 60, лл. 5- 5 об., 6- 6 об.; д. 76, л. 3; д. 85, лл. 3, 9.
198
деревне Медяне зажиточный клан Исанелея Маметова (он сам, его сын
Селим Исяняев и внук Абдул Селимов) скупил за полвека (1737-1788
годы) 155 четей земли, затратив в совокупности 562 рубля104.
Между прочим, анализируя архивные материалы подобного рода,
мы обнаружили, помимо иного, то обстоятельство, что чаще всего
факты купли-продажи наделов, земельных конфликтов, спекуляций
участками на протяжении XVIII века относятся к таким деревням, как
Медяна, Петряксы, Собачий Остров.
Потеря земельной недвижимости бывшими мелкими владельцами из
татар приносила пользу крупным, в том числе русским (или из
обрусевших татар) помещикам - Пересекиным, Левашовым, Морозовым,
Огибаловым, Плещеевым, Жеребцовым, Мангушевым, Манцыревым,
Маклаковым, Девлеткильдеевым105.
Так, ещё в 1719 году два служилых татарина деревни Собачий
Остров продали 100 четей своей земли за 80 рублей помещику, князю
(татарскому новокрещену) И. Е. Манцыреву106. Тогда же в 1719 году
житель Новых Мочалеев Сюняй Ибраев продал все свое имущество с
землями в 200 четей близ Собачьего Острова тому же князю И. Е.
Манцыреву за 200 рублей «...по крайней моей нужде на расплату долгов
моих...»107.
В том же 1719 году помещики Левашовы незаконно отобрали земли
у татар Собачьего Острова, и лишь в 1767 году они будут изъяты и
переданы в госказну108. Вообще семья Левашовых на протяжении всего
XVIII века сумела скупить или через судебные тяжбы приобрести зна-
Подсчитано по: Там же, д. 203, лл. 13-16.
105 Например, род крещеных и обрусевших татар Девлеткильдеевых ещё с
XVII в. служил московскому престолу. Так, в 1684 г. стольник и князь, уже
тогда крупный землевладелец Иван Арсланович Девлеткильдеев получил высокий
пост воеводы (главы администрации) в Темниковском уезде. (Отдел рукописей
Российской Государственной Библиотеки - РГБ: ф. 218, оп. 1250, д. 11; ГАНО,
ф. 1404, оп. 1, д. 1, лл. 2, 3). И уже в XVII в. Девлеткильдеевы весьма агрессивно
отстаивали свои земельные права. Сохранилось немало архивных данных,
свидетельствующих, что в XVII и XVIII вв. они нередко прибегали к хлопотным
судебным тяжбам по поводу земельных конфликтов с соседями (см., например,
РГАДА, ф. 1122, оп. 1, д. 1654.), тесня с начала XVIII в. татарские наделы,
полученные в конце XVI и на протяжении XVII столетий.
106 ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 791, л. 1 об.
107 Там же, д. 776, л. 1 об.
108 Там же, ф. 732, оп. 3, д. 791, лл. 1- 16; там же, д. 776, л. 4.
199
чительные площади татарских земель. Клан Левашовых (чей
основоположник прославился боевыми победами на Нижегородчине ещё во
времена Ивана Грозного) был одним из самых крупных землевладельцев
рассматриваемого района. Так, согласно источникам, в 1725 году
Григорий Никитич Левашов располагал угодьями близ Петрякс. В 1729—
1731 гг. генерал-аншеф Василий Яковлевич Левашов продал земли
татарской деревни Гимяны Василию Борисовичу Тенишеву. После 1734 года
Ивану Васильевичу Левашову уступил свою землю в Петряксах
новокрещен Т. К. Аллагулов109.
В 80-е годы тайный советник Н. Г. Жеребцов скупал наследственные
земли служилых татар вокруг Грибановой110. Князь В. И. Мангушев в
1789 году приобрел угодья в Карге, причем всего за 49 рублей он
заимел 2 десятины земли, а также жилье, скот, хозяйственные постройки у
вдовы Алями Маркиной111.
Помещики - владельцы крупных участков земли - порой сдавали
землю в аренду своим же крестьянам. К этому склонялись и те
служилые татары, которые имели большие земельные владения. Например,
согласно исследованию М. Ф. Прохорова, с 1750 по 1775 год в
Арзамасском уезде из не менее чем 456 сделок на аренду 19, 5 % из них (или 89
сделок) произвели служилые татары112. Арендный срок составлял, как
правило, свыше 5 лет, а денежная плата сделки выражалась в среднем
суммой в 60 рублей 51 копейку113.
Со временем в полотно процесса купли-продажи земель начинала
вплетаться ещё одна заметная нить: её перепродажа. Так, в июле 1749
года группа из четырех служилых татар деревни Петряксы Алатырского
уезда продала за 60 рублей свои наследственные земли вместе с
покосами и лесом, доставшиеся от предков в Нижегородском и Курмышском
уездах, в частности, близ деревни Шишковердь, на реке Урге114. Их ку-
109 Там же, д. 742, л. 2.
110 ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 157, л. 20.
111 Там же, д. 27, л. 3.
112 Прохоров М. Ф. Крестьянская аренда в Арзамасском уезде в третьей
четверти XVIII века // Материалы для изучения селений России. Вып. 1.4. 1.
История. Демография. Экономика. Экология. Верования. / Под ред. А. Б. Иванова.
М: Наука, 1997. С. 88.
113 Там же.
114 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 1148, лл. 1-4.
200
пил другой служилый татарин Имерей и тогда же перепродал русскому
помещику М. И. Плещееву, но уже за 130 рублей115.
Спекуляция земельной недвижимостью вела не только к утере
угодий мелких татарских владельцев, но и толкала многих из них к
вынужденной миграции, преимущественно на восток - в Прикамье и Приура-
лье, а также на юг - в низовья Волги. Например, в 1748 году ушли на
Каму братья Мамаделеевы из Рыбушкиной116. В 1762 году оттуда же
«перешли на покупную свою землю в Казанский уезд Ногайской дороги
на Каму реку в деревню Амиляк Мурзалим, Максют и Шакай Баимее-
вы»117. Тогда же Искендер и Биккиня Исякаевы последовали за Баимее-
выми в Амиляк118.
Вообще надо отметить, что ещё в первой половине XVIII века
усилился отток «лишних» татар на Каму и в Башкирию. В своей
монографии Р. Г. Мухамедова приводит материалы, свидетельствующие, что
только за треть XVIII века население Башкирии увеличилось почти
втрое за счет татар, явившихся с территорий западных уездов - с
правобережья Волги119. Она же подчеркивает, что этот процесс продолжался в
дальнейшие десятилетия того века120. Спекуляция землей усиливала
имущественную дифференциацию в татарской среде, а также обостряла
интерес к самим земельным участкам как возможному объекту купли-
продажи.
В целом в условиях сокращения хозяйственных площадей уже с
первой половины XVIII века учащаются факты поземельных споров и
конфликтов мишарей Курмышского и Алатырского уездов с соседями. Так,
с 1731 по 1734 годы тянулась тяжба из-за земли между татарами
деревни Новых Мочалеев Алатырского уезда А. Ерлычаевым и А. Будамее-
вым121. В марте 1740 года там же татарин Моняев жаловался в аиэтыр-
ские инстанции по поводу захвата его участка соседями122.
Имущественное неравенство среди татар рассматриваемых нами
поселений вполне демонстрирует контраст бытовых условий зажиточных
и обедневших обитателей тюркских деревень Симбирской губернии
115 Там же.
116 РГАДА, Ф- 350, оп. 2, д. 45, л. 90.
117 Там же, л. 88.
118 Там же, л. 88 об..
119 Мухамедова Р. Г. У к. соч. С. 36.
120 Там же.
121 РГАДА, Ф- 418, оп. 1, д. 28, лл. 1- 55.
122 Там же, д. 85, лл. 1- 5.
?т
(куда структурно входил ряд татарских деревень современной
Нижегородской области123) в XVIII веке. «У зажиточных людей в избах
порядочные, но малые окна, составленные из стекол или слюды. А у бедных
обтянутые прорубленные для свету отверстия налимовыми шкурами и
окунутыми в постное масло тряпицами или бумагами. Жилища скудных
людей состоят из одной только избы, которой дверь вышла на улицу и
по причине плоской кровли представляет четвероугольник...»124.
Другие источники XVIII века более четко и предметно указывают на
имущественное расслоение мишарей Нижегородчины. Так, в 1756 году
в Петряксах фиксируется присутствие так называемых «разномерых
людей»125. Причем этот термин не встречается в документах,
относящихся к служилым татарам предыдущего XVII столетия. В описи
сгоревшего в 1796 году имущества пяти домохозяев деревни Триазёр (ныне
Трехозерки Краснооктябрьского района Нижегородской области)
обнаруживается заметная разность оценочной стоимости погибших домов.
Так, «двор с хоромными строениями Якея Сюбаева» был оценен в 40
рублей; Бакея Сюбаева и Алембика Нурмятева - 100 рублей; Тиюша
Сюбаева - 150 рублей; Биккеши Сюбаева - 200 рублей12 .
Ухудшение условий материальной жизни части деревенских татар
обостряло их понимание ценности земельного владения как имеющего
стоимостное выражение. К тому же наметившийся рост цен на хлеб (см.
ниже) стимулировал такого рода настроения. Земля все более
рассматривалась не как средство обогащения; для многих она становилась
защитой от голода. Поэтому неудивительно, что когда в 1766 году
правительство издало предписание выявить и установить границы (межи)
участков землевладельцев по всей территории России1 7, татары про-
123 10 из них сохранились до наших дней: Актуково, Большое Рыбушкино,
Красная Горка, Красный Остров, Малое Рыбушкино, Медяны, Ново-Мочалей,
Петряксы, Старо-Мочалей, Чембилей.
Масленицкий Т. Ук. соч., л. 348- 349.
125 ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 742, л. 1.
126 ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 2592, л. 2.
127 Суть упомянутого государственного мероприятия (приведшего в нервное
возбуждение земельных собственников) была связана с предложением
правительства всем недворянам продать свои наделы, и, в первую очередь, тем, кто
затруднялся документально обосновать законность прав на владение. Согласно
изданному в 1765 г. особому Манифесту Екатерины II помещик-дворянин,
предварительно внеся в госказну незначительную сумму, мог законно
претендовать на крупные пашенные и лесные участки, числящиеся «государственными»,
202
явили весьма заметную активность и напористость в отстаивании своих
интересов.
Тогда многие наследники служилых татар XVII века в массовом
порядке стали направлять запросы в Москву (где некогда располагался
Приказ Казанского Дворца, хранивший архивы, связанные с наделением
землями российских служилых татар). Запросы касались установления
их прав наследственных землевладельцев на основании ими же
составленных и местными чиновниками заверенных «генеалогических древ»
(упомянутые ранее, так называемые «шеджере»). Целый перечень
таковых запросов содержат фонды ГАНО.
Так, например, 2 марта 1766 года 15 жителей Собачьего Острова
поручили своему грамотному земляку Аделше Сеитову «взять копию с
писцовых книг в Москве в вотчинной коллегии»128. Тогда же 2 марта 27
татар Рыбушкиной во главе с Махмудом Урмаевым составили письмо в
Петербург в государственную вотчинную коллегию, прося «сделать
сводную выпись с писцовых книг», подтверждающую их права на зем-
ЛЮ
Следует отметить, что татары указанных деревень в целом весьма
преуспели в этом деле. По-видимому, большинство земель за
потомками служилых татар Алатырского и Курмышского уездов (в первую
очередь, за теми, кто представил заверенные родословные древа и копии с
жалованных предкам грамот XVII века) было сохранено. Но часть их,
теснимая русскими помещиками (например, жители Коншаева Заулка,
Собачьего Острова и Петрякс, уступившие свои угодья князьям из
обрусевших татар Девлеткильдеевых или русским помещикам
Левашовым), находилась в худшем положении. Вообще для определенной
категории деревенских татар материальная ситуация в последней трети
XVIII века складывалась не лучшим образом.
Продолжались внутри- и междеревенские конфликты из-за земли,
нередко в очень острых формах. Так, ещё в 1765 году татары деревни
Моклоковой направляли в Казанскую Адмиралтейскую контору жалобы
на которых издавна трудились «государственные люди» из поколения в
поколение, в том числе и потомки «служилых татар». «Предприимчивые помещики...
захватывали в Поволжье и в степных районах земли, которые считались
государственными. При размежевании спорных земель межевщики
руководствовались «полюбовным разводом», что создавало простор для произвола» (История
СССР... Т. 3. С. 430).
128 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 312, л. 8- 8 об.
129 Там же, д. 257, л. 16.
203
на предмет занятий их земель жителями села Спасского, заявляя, что
«о г их крестьян наглаго и непрестаннаго им притеснения и смертнаго
убивства пришли деревни их татара в крайнее изнеможение и к работе
корабельных лесов и к подушному платежу не в состояние»130.
Чиновники не отреагировали на это заявление, и в 1766 году дело дошло до
новой жестокой драки между жителями этих селений, названной в
документах «боем» и положившей начало долгому судебному
разбирательству131. Навряд ли есть смысл сегодня искать виноватых в истоках
тех инцидентов: в основе их лежали не только земельный дефицит, но и
очевидная инертность бюрократии различных инстанций. До 1779 года
чиновники Казанской конторы и Нижегородской губернской
канцелярии параллельно и между собой, но весьма медленно выясняли вопрос о
междеревенских границах; дело осложнялось и запутывалось
нескончаемыми претензиями настоятеля Печерского монастыря на земли,
прилегающие к Спасскому и Моклокову132.
Созданная в 1767 году по правительственной инициативе
специальная Уложенная комиссия для выработки проектов новых законов,
вместе с иными вопросами, весьма предметно занималась изучением
состояния «инородцев Поволжско-Приуральского края»133. Среди
прочего, в её адрес поступали жалобы на свое положение служилых мурз и
татар Алатырского и Курмышского уездов. Через своего депутата,
жителя деревни Камкино Я. И. Мангушева134, алатырские лашманы
указывали на свою нелегкую по сравнению с ясашными татарами долю, что
Дело о сыске Курмышскаго уезда татар деревни Моклокова в учинении
их за бой их села Спаскаго / Опись делам Васильскаго уездного суда В. И.
Снежневскаго. 1780 - 1806 //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1- 14. (Вып. 1- 5).
Приложение к вып. 4. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1887- 1889. С. 157.
131 Там же.
132 Там же.
133 Наряду с иными лицами разных званий в неб вошел «от иноверцов
ведомства Казанской Адмиралтейской Конторы Мурза Якуб Мангушев» -
уроженец деревни Камкино, явившийся в Петербург 16 июля 1767 года - Имянной
список господам депутатам, выбранным в комиссию о сочинении проэкта нова-
го Уложения. М., 1768 - Цит. по: Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1- 14. (Вып. 1-
5). Приложение к вып. 4. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1887- 1889. С.
123.
134 Опись делам Макарьевского уездного суда (1750-1806) В. И. Снежнев-
ского //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1- 14. (Вып. 8). Нижний Новгород: Тип.
губ. правл., 1890. С. 361, 382.
204
они «вдвое и втрое несут излишние тяготы» . Перечисляя беды, они
жалуются на безземелье и уменьшение ещё существующих наделов,
порожденные ростом численного состава семей136. Их просьбы
сводились либо к освобождению от подушного налога (1 рубль 70 копеек),
поставки рекрутов, а также драгунских и подъемных лошадей; либо к
отчислению из ведомства Адмиралтейства и уравнения с положением
ясашных татар137. Следует признать, что государство приняло к
рассмотрению их просьбы. Иное дело, что понадобится тридцать лет, дабы
лашманы были переведены в разряд удельных крестьян.
Изложенное здесь указывает на ряд обстоятельств, сложившихся к
последней трети XVIII века.
1. В ряде татарских деревень Курмышского и Алатырского уездов
четко выделилась масса селян, испытывавших материальные
затруднения от достаточно высоких налогов и широкого набора повинностей.
Нередко они были вынуждены закладывать и продавать свои
наследственные земельные участки, доставшиеся от предков XVII века. Именно
в их среде наиболее остро ощущалась проблема малоземелья.
2. С другой стороны, среди татар рассматриваемых уездов
наличествовали группы весьма зажиточных по тем временам домохозяев,
способных оперировать сотнями рублей, поднявшихся на скототорговле,
скупке и перепродаже земли.
3. Из татарской среды вполне выделилась и социально оформилась
её обрусевшая элита в виде крупных помещиков, увеличивающих свои
угодья за счет бывших единоверцев.
Но, если пытаться оценить состояние татар Нижегородчины в
целом, надо заметить следующее. В общей массе потомков служилых
татар рассматриваемых деревень Курмышского и Алатырского уездов
недовольство своим материальным положением ещё не достигло
критического уровня, как это имело место в иных татарских (и не только
татарских) районах Поволжья, позже охваченных крестьянской войной
под руководством Е. И. Пугачева 1773-1775 годов. Кратко заметим: в
Курмышском и Алатырском уездах татары не поддержали Пугачева и
Ташкин С. Ф. Инородцы Поволжско-Приуральского края и Сибири по
материалам Екатерининской законодательной комиссии. Вып. I. Инородцы
Поволжско-Приуральского края. Оренбург: Тип. М. Н. Махова, 1921. С. 122. К
ясашным татарам относилось нерусское население Поволжья, занимавшееся
охотничьим промыслом, платившее мехами налог (ясак) государству.
136 Там же. С. 125.
137 Там же. С. 122.
205
его соратников. Не последнюю роль в этом сыграло общее состояние их
материально-хозяйственной жизни и стремление приспособиться к
новым реалиям и возрастающим трудностям последней четверти XVIII
столетия.
Помимо прочего, на протяжении всего XVIII века, как
свидетельствуют источниковые материалы, происходила смена форм хозяйственной
деятельности татар изучаемого района. В начале столетия они
совмещали земледелие со скотоводством. Последнее сдавало позиции под
воздействием демографического роста: «...как со временем при умножении
народа пределы их стеснились, то мало помалу принялись они за
землепашество», - отмечал Т. Масленицкий138. Однако другой наблюдатель
конца XVIII столетия свидетельствовал о ещё значительной роли
скотоводства в общем объеме трудовой занятости населения
рассматриваемых татарских деревень. «Жители - хорошие хлебопашцы и
скотоводы... Скотоводство многочисленно и скот хорошей породы...»139.
Но ко второй половине, в особенности к последней четверти XVIII
века, определенная часть населения татарских деревень, отрываясь от
скотоводства и земледелия, была вынуждена втянуться в торговлю,
перепродажу земель и скота. «Татары очень малосклонны к
хлебопашеству и прочим земледельческим трудам и рукоделиям, а по большей части
упражняются они в отправлении разных позволенных торгов, подрядов
и в скотоводстве. Да и то, - отмечал современник, - более производят
они работниками. Ибо из татар и малоимущий человек, заняв сам
деньги, сыскивает за весьма низкую цену в соседственных деревнях нанять
себе работников»140.
Подобного рода растущую предприимчивость и новые формы
деятельности татар в последней четверти XVIII века подтверждают
конкретные факты. Так, 28 марта 1784 года четверо состоятельных жителей
Камкино взяли в аренду так называемую «мирскую» (общинную)
мельницу и за определенную плату стали молоть муку для земляков141.
Аналогичный факт имел место в Новых Мочалеях, где водяную
мукомольную мельницу «поставили на реке Медяне с позволения мирского об-
Масленицкий Т. Ук. соч., л. 247.
139 Цит. по: Штукенберг Н. Ф. Ук. соч. С. 18.
140 Масленицкий Т. Ук. соч., л. 345.
141 Опись делам Макарьевского уездного суда (1750-1806) В. И. Снежнев-
ского //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14. (Вып. 8). Нижний Новгород: Тип.
губ. правл., 1890. С. 382.
206
щества Сюнчалей Алтунбаев и Беиметеи Алемеев, собственным их иж-
142
дивением, заимствовании никаких от казны не имея...»
Что касается торговли, то в рассматриваемых селениях Нижегород-
чины к последней четверти XVIII столетия она была достаточно развита
на местном уровне. Торги ярмарочного типа шли однодневно в Пильне
и Жданово, двухдневно - в Ратово. Наиболее оживленная торговля
отмечалась «с 25 июля по 3-е число августа в селе Языкове, куда стекается
народа до 10000 человек. Товары привозят на оную разные, как то:
сукно английское, немецкое и русское; шелковые, полушелковые и
льняные материи; сахар, чай и галантерейные вещи». Среди местных
товаров источник ставит на первое место лошадей, а далее посуду, кожи,
продовольствие, мед-сырец, воск и сало143.
Имеющиеся в нашем распоряжении источниковые материалы
позволяют составить нижеследующую примерную таблицу цен на
основные товары, продаваемые в последнее двадцатилетие XVIII века на ала-
тырских и курмышских торгах (см. таблицу 4).
Даже беглый просмотр данной таблицы со всей очевидностью
показывает, что в меняющихся реалиях XVIII века торговля вообще,
скотом особо, выглядела весьма привлекательным занятием.
Изложенное позволяет считать, что к последней четверти XVIII века
хозяйственные интересы большинства татар продолжали быть
традиционно связанными со скотоводством и земледелием144, но некоторая их
часть уже тяготела к торговле, имущественным сделкам, спекуляции
земельными участками.
142 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 167, л. 10.
143 Масленицкий Т. У к. соч., л. 219.
144 Отказаться от землепашества и хлеборобства им, помимо прочего, не
позволял рост цен на хлеб, обозначившийся в последней четверти XVIII в. Так,
согласно имеющимся в нашем распоряжении материалам, цены на ржаное зерно
(за 1 четверть) только за последние 20 лет XVIII в. выросли более чем втрое.
Значительно колебалась цена ржаной муки в 80-е гг.: почти втрое подскочив в
период с 1781 по 1787 гг. Подсчитано по: Опись дел, хранящихся в архиве
Нижегородской городской ученой архивной комиссии (описи дел и документов
Нижегородского городового магистрата за 1767-1861 гг.) В. И. Снежневскаго
//Действия НГУАК. Т. II. Вып. 15. Отд. 1. Нижний Новгород: Тип. губ. правл.,
1895. С. 4, 78; Записная тетрадь 1781 года купца Н. Новгорода Ивана
Васильевича Котельникова. Запись приношений властям «в почесть». Сообщена В. И.
Снежневским // Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. 8. Нижний Новгород: Тип. губ.
управл., 1890. С. 354; ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 2592, л. 2.
207
Значительное число деревенских жителей стало активно заниматься
пчеловодством. Об этом позволяют судить вышеприведенные
материалы описи сгоревшего в 1796 году имущества крестьян деревни Триа-
зер14\ а также фиксированные факты договоров о поставке русским
помещикам значительных по объему партий меда146.
А вот упоминаемое в XVII веке садоводство в источниках XVIII
столетия уже не отмечается. По мнению Р. Г. Мухамедовой, в основе
увядания этой отрасли сельского хозяйства лежало растущее
малоземелье татар-мишарей 147.
Таким образом, ряд вполне конкретных и объективных
вышеперечисленных обстоятельств менял формы трудовой деятельности татар-
мишарей. Среди таковых причин следует отметить: демографический
рост, порождающий малоземелье (то есть сокращение пределов
вмещающего ландшафта); правительственные инициативы,
ограничивающие возможности населения центральных уездов европейской части
страны; дальнейшее развитие всероссийского рынка.
О демографической ситуации заметим следующее. Темпы
демографического роста населения отдельных татарских деревень на
протяжении XVII-XVHI веков выглядели более чем внушительно, если не
сказать угрожающе. Так, например, к началу XVII века в деревне Рыбуш-
киной число дворов служилых татар равнялось 12 148, а общее
количество их самих с членами семей не могло превышать, по нашим подсчетам,
120 человек149. К концу XVIII века в деревне имелось 1124 жителя, то
Видимо, в 1796 г. пожары нанесли урон целому ряду деревень. Так,
источники отмечают, что 25 августа 1796 г. из 70 имевшихся в Пице дворов
(РГАДА, ф. 418, оп. 1, д. 28, л. 2) пожар уничтожил 57, а также все мельницы с
запасами муки (ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 2871, л. 1). Из пяти упомянутых в
документе хозяйств в двух имелись ульи, количеством от одного до трех (Там же, д.
2592, л. 2).
146 Так, например, в 1780 г. помещик П. М. Ермолов скупил у татар Уразов-
ки 25 пудов свежего меда, уплатив за товар 57 рублей и заключил договор о
постоянной поставке ему этой продукции. См.: Опись журналам
Нижегородского наместнического правления за 1781- 1783 гг. В. И. Снежневскаго /Действия
НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний Новгород: Тип. губ правл., 1898. С. 160- 161.
147 Мухамедова Р. Г. Татары- мишари. М.: Наука, 1972. С. 47.
148 Подсчитано по: ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 267, л. 10- 10 об.
149 Такая цифра - результат авторских подсчетов среднестатистического
количества членов татарской семьи, выполненных при анализе материалов I-V
ревизий населения (РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 16; там же, д. 45; ГАУО, ф. 88, оп.
5, д. 1074 и др.), дающих основания считать, что в среднем рыбушкинская семья
208
есть наблюдался почти десятикратный прирост населения (см. таблицу
2). Ещё более быстро увеличивалось население Медяны. Так, если в
1674 году 26 её основателей150 могли создать поселение с числом
жителей не более 200-250 человек, то спустя чуть более века там проживало
свыше полторы тысячи человек151. То есть только за столетие
демофафические показатели в Медяне выросли не менее, чем в 8 раз (см.
таблицу 5).
И потому неудивительно, что близ наиболее густо населенных
деревень Курмышского уезда - Медяны, Собачьего Острова, Петрякс, Ры-
бушкиной, Чембилея - наиболее часто возникали земельные
проблемы152. Соотнесенность данных о населении в деревнях Курмышского
уезда в конце XVIII века со сведениями о количестве угодий при них
дает весьма ясное представление о земельном дефиците в каждом
конкретном поселении (см. таблицу 5).
Согласно данным ревизии 1744-1747 годов в 26 татарских деревнях
Алатырского уезда проживало 3572 мужчины153. Анализ сведений
таблицы 5 показывает, что в тех же деревнях (теперь уже Курмышского
уезда) числилось 10387 мужчин. То есть за полвека демофафические
показатели выросли там почти втрое.
Данные таблицы 5 указывают также, что в усредненном варианте на
одного среднестатистического жителя татарских деревень приходилось
в конце XVIII века около 3, 08 десятин земли. Это означало:
большинство татар были «малоземельными», а значительная их часть(в
особенности жители Собачьего Острова, Медяны, Уразовки, Петрякс, Триазер,
Овечьего Врага154) просто приближались к бедственному положению.
(двор) тогда включала в себя 8- 10 человек, а к концу XVIII в. там вместе с но-
вокрещенами имелось уже 186 дворов, где проживало 1124 человека
(подсчитано по: РГАДА, Ф- 1Ю2, оп. 1, д. 5, л. 2; ГАУО, ф. 88, оп. 5, д. 1074, лл. 29-31).
150 РГАДА, Ф. 1209, оп 2, д. 6518, лл. 1081- 1093.
151 Там же, ф. 418, оп. 1, д. 85, л. 2; ГАУО, ф. 88, оп. 5, д. 1074, л. 29.
152 См.: ГАУО, ф. 88, оп. 5, д. 1074, л. 29.
153 Подсчитано нами по: РГАДА, Ф- 350, оп. 2, д. 39, лл. 985, 991, 995, 997,
1001 об., 1005, 1010, 1015, 1019, 1023, 1038, 1040, 1044 об., 1047, 1051 об., 1058,
1067 об., 1072, 1079, 1082, 1090, 1094, 1109, 1117, 1122.
154 Подтверждением тому служат настойчивые просьбы татар Овечьего
Врага и других деревень о переселении в иные места, вплоть до Сибири. В 1783 г.
часть их была организованно переведена в Тобольскую губернию. - Опись
журналам Нижегородского наместнического правления за 1781-1783 гг. В. И.
Снежневскаго /Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний Новгород: Тип. губ
209
Зная размеры урожайности культур в XIX веке в татарских деревнях
рассматриваемых уездов и полагая, что в конце XVIII столетия они не
отличались значительно от показателей урожайности XIX века, мы
можем выяснить, какой урожай собирали жители татарских деревень в
конце XVIII века. Согласно данным Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона,
известно, что в XIX веке с одной десятины земли в Сергачском уезде
получали ржи 43 меры, овса 58 мер, гречихи 27 мер, чечевицы 26 мер155.
Таким образом, в XVIII веке при господстве трехполья нижегородский
татарин, оставляя под пар одну десятину, с оставшихся двух (засеянных
из расчета: 0,5 - под рожь, 0,5 - под овес, 0,5 - под гречиху, 0,5 - под
чечевицу) мог собрать лишь мизерный урожай - 500 кг ржи, 760 кг овса,
350 кг гречихи, 340 кг чечевицы. Совершенно очевидно, что такого
объема сельхозпродуктов на едока едва хватало дабы восполнить минимум
человеческих потребностей в собственной пище и прокормить скот.
Трудно понять, что оставалось у труженика на воспроизводство
(посевной материал). К тому же, следует учесть, что далеко не каждый год
был урожайным. Так, например, имеющиеся в нашем распоряжении
статданные на конец XVIII века свидетельствуют, что в 1788 году был
недород и цены на хлеб резко подскочили156.
Отсюда же вытекает понимание того факта, что именно жители
перенаселенных Собачьего Острова, Петрякс и Медяны Курмышского
уезда наиболее остро реагировали на земельные проблемы, заваливая
уездные инстанции письменными жалобами. В тесной связи с
приведенными цифрами находится процесс активной скупки-продажи земель
в упомянутых деревнях. При таких обстоятельствах собачеостровцы,
петряксинцы и медянцы были весьма предприимчивы в поиске новых
форм материальной деятельности.
правл., 1898. С. 188. Вместе с тем заметим, что власти не удовлетворяли тогда
ходатайства татар о перемещении их в иные районы европейской части России,
как это имело место, например, в 1782 г., когда администрация отказала татарам
Камкиной, Грибановой и Ключищ в их желании переселиться на земли
Симбирской губернии. - См.: Там же. С. 125.
155 Энциклопедический словарь (изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон). Т.
XXIX. СПб.: Типо-лит. И. А. Ефрона, 1900. С. 644.
156 Опись дел, хранящихся в архиве Нижегородской городской ученой
архивной комиссии (описи дел и документов Нижегородского городового
магистрата за 1767-1861 гг. В. И. Снежневскаго) //Действия НГУАК. Т. II. Вып. 15.
Отд. 1. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1895. С. 78.
210
Ещё хуже (если не сказать на катастрофическом уровне) было
положение с землей в Триазерах и Уразовке Сергачского уезда. И потому
архивные материалы наиболее часто фиксируют не только факты
земельных сделок, но и случаи земельных конфликтов, по преимуществу
на триазерских и уразовских угодьях157, и даже самовольного ухода
крестьян в иные места158.
В значительной степени все это толкало население татарских
деревень к максимально (по тем меркам) эффективному использованию
имеющегося у них пространства - например, к упомянутому занятию
пчеловодством. Притом следует отметить, что на протяжении всего
XVIII века не прогрессировали ни орудия труда, ни методы ведения
агрохозяйства. По данным XVIII века использование сохи преобладало
над плугом, навоз как удобрение почти не использовался159.
В условиях растущих трудностей какая-то часть населения
татарских деревень в борьбе за выживание попросту скатывалась к
банальному жульничеству. И потому в материалах Княгининского и Курмыш-
157 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, лл. 132-134, 151, 469-484 об.; ф. 2, оп. 6, д.
232, лл. 33-38 об.
158 Так, в 1779 г. группы татар из Уразовки и иных деревень по собственной
инициативе и без дозволения властей перебрались на земли Уфимского уезда
Оренбургской губернии и завели новое хозяйство, причем, согласно
источникам, избежав конфликта с местным населением. - Опись журналам
Нижегородского наместнического правления за 1781-1783 гг. В. И. Снежневскаго
/Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1898. С.
103. Вслед за тем еще 14 семей из Уразовки, Овечьего Врага и других деревень
мигрировали туда же, подселившись к предыдущим группам. Параллельно они
обратились к властям с просьбой узаконить их перемещение, подчеркивая, что у
них «имеется самое малое число пахотной земли, отчего претерпевают крайнюю
нужду и к платежу податей и повинностей пришли в несостояние». - Там же.
Принявшись за разбирательство данного инцидента, губернская администрация
выявила через уездных исправников, что «нигде в селениях земли не только в
излишестве не значится, но и великий недостаток есть». Там же. С. 104. Следует
добавить, что, вникнув в ситуацию, чиновники не применили никаких
репрессий в отношении переселенцев, ибо обстановка с земельным фондом была
действительно плачевной.
159 Краткое Топографическое Описание Синбирской губернии (1785) //
Древняя российская Вивлиофика. Ч. XV. М: Тип. комп. типографической, 1790.
С. 214; Опись делам Макарьевского уездного суда (1750-1806) В. И.
Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14. (Вып. 8). Нижний Новгород: Тип. губ.
правл., 1890. С. 361.
211
ского уездных судов конца XVIII века встречается ряд дел, отражающих
случаи мошенничества жителей Урги, Базлова, Ишеева и других
населенных пунктов. Так, в 1781 году ургинец Кантемир Осипов
неправомочно завладел наследственными 25 четями сосланного на каторгу кам-
кинца Екмея Бигтяева, пренебрегая интересами и правами его прямых
наследников160. В 1785 году в Урге было захвачено обманным путем все
имущество вдовы Алимы Губановой племянником её погибшего мужа
на общую сумму в 137 рублей 55 копеек161. Тогда же татарин Чакаев из
Базлово сдал в аренду за 10 рублей 2 десятины своей земли крестьянам
деревни Борисовки и тут же засеял этот участок рожью162. В июле 1782
года отставной капрал из деревни Турбанки Васильской округи Ф. С.
Лабутин арендовал землю у татар Ишеево Мурзея Мансурова, Базяна
Османова, Убиккулы Османова, заплатив за несколько участков 48
рублей163. Однако, хозяйственную деятельность на них развернуть не
сумел, так как упомянутые татары «не допустили его к временному владе-
164
нию»
Но напрасным было бы считать, что в те времена лишь татары
занимались мошенничеством и обманом соседей. В том же 1785 году ур-
гинских татар самовольно обобрал дворянский заседатель, прапорщик
князь П. Л. Мустафин, увезя с их полей 400 снопов с участка между
Троицким и Ургой. Дело дошло до суда, и князь должен был держать
ответ за открытый грабеж165. Попутно отметим, что с соседним селом
Троицким у ургинцев были постоянные проблемы по земельным
границам в конце XVIII века166. Источники упоминают о том, что крестьяне
160 ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 202, лл. 1-68.
161 Опись делам Васильскаго уездного суда В. И. Снежневскаго. 1780-1806
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14. (Вып. 1-5). Приложение к вып. 4. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1887-1889. С. 162. Судя по стоимости
перечисленного имущества А. Губановой, она жила довольно скудно. И тем не менее её
родственник не постеснялся завладеть её домом, запасом зерна, скотом и
нехитрым скарбом.
162 Там же.
163 Там же. С. 163.
164 Там же. С. 162.
165 ГАНО, ф. 157, оп. 1,д. 14, л. 1.
166 Там же, д. 15, л. 8.
212
села Троицкого занимались самовольным сжатием урожая ржи у татар
деревни Урги167.
Другим путем выхода из ситуации малоземелья была кардинальная
смена хозяйственной деятельности, например, уход в торговлю. В 1763
году волей императрицы Екатерины Алексеевны татарские купцы
получили право учреждать коммерческие предприятия, а в 1776 году татарам
разрешалось создавать собственные поселения в казахских степях для
торговли со Средней Азией.
Однако коммерческая деятельность, с одной стороны, требовала
вложения крупных средств, а с другой - она осложнялась спецификой
российской государственной жизни. Для сельского населения (мелкие
торговцы) своеобразным барьером его активности был петровский
запрет покидать родные деревни на расстоянии свыше 30 верст.
Известное усиление позиций российского бюрократического слоя диктовало
свои «правила игры» населению русских, мордовских, татарских и иных
деревень. По-видимому, купля-продажа земельных участков, равно как
и иная деловая активность населения уездов, облагалась незаконными
поборами со стороны отдельных коррумпированных представителей
администрации. Так, ещё в 1734 году проводилось служебное
расследование в отношении алатырских уездных чиновников, уличенных в
мздоимстве168. Течение времени не умеряло ни жадности, ни
беспринципности провинциальных больших и мелких столоначальников.
Спустя 60 лет был отдан под суд курмышский исправник подпоручик князь
Мустафин, обвиненный во взятках и вымогательстве с татар деревни
Собачий Остров, ложно инкриминировавший им тяжкие
преступления169. В 1786 году был привлечен к суду за вымогательство мелкий
уездный чиновник - копеист Иван Григорьев, бравший изрядные взятки
с уразовских татар только за написание требуемых бумаг1 °.
Достаточное поле для бюрократических злоупотреблений создавала
в конце XVIII века и очередная инициатива Санкт-Петербурга по
Генеральному межеванию земельных участков, призванная жестко опреде-
Опись делам Васильскаго уездного суда В. И. Снежневскаго. 1780 -1806
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14. (Вып. 1-5). Приложение к вып. 4. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1887-1889. С 162.
168 РГАДА, ф. 887, оп. 1,д.45
169 ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 1231, л. 1, 2.
170 Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1784-
1787 гг. В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. IV. Отд. II Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1900. С. 102..
213
лить границы частных владений и точное количество землевладельцев,
дабы более четко выявить объемы налоговых поступлений в казну. Как
и за треть века до того, многие хозяева, в том числе и татарского
происхождения, вновь стали частыми посетителями «инстанций». С ещё
большей настойчивостью, если не сказать, агрессивностью, бывшие
служилые искали доказательств своих имущественных прав.
Многочисленные материалы Курмышского и Сергачского уездных судов
подтверждают тезис о начале с 1799 года полосы массовых инициатив
сельских татар. Так малоимущая часть населения 11 татарских деревень
(Камкино, Актуково, Карга, Грибаново, Ключищи, Овечий Враг, Пица,
Шубино, Кочко-Пожарки, Анда, Ендовищи) обратилась к вице-
губернатору Нижегородской губернии князю Долгорукому по поводу
неудовлетворительного межевания земель, произведенного с
нарушениями, при игнорировании её интересов171. Их дело рассматривалось в
1799 году172.
Сопоставление приведенных материалов с более поздними
показывает, что для жалоб татар о нарушениях имелись достаточные
основания. Так, например, протесты жителей Ендовищ, направленные в Сер-
гачский уездный суд, затем в Гражданскую палату, дошедшие до Сената
и там подвергнутые достаточно детальному изучению, имели
результатом решение Петербурга от 1811 года173. Оказалось, что ещё до 1792
года русские помещики Нармоцкий и Масалитиновы неправомочно
отсудили у ендовищенцев их общинные земли. В ходе Генерального
межевания в отношении последних чиновниками также были допущены
нарушения. В итоге татарам Ендовищ было возвращено 156 десятин174.
В ходе Генерального межевания жители Кочко-Пожарок лишились
596 десятин из-за стараний сергачских чиновников. Лишь благодаря
инициативному и настойчивому Шахмаю Мукосееву эти земли будут
им возвращены в 1803 году175.
Поиск доказательств своих прав на землю как на источник
существования стимулировался ещё одним немаловажным фактором. В по-
,71ГАНО,ф. 157, оп. 1,д. 157, л. 1.
172 Там же, д. 93, л. 66.
173 Опись дел Сенатского архива за 1816-1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ.
дело, 1912. С. 121.
174 Там же.
175 [Опись дел Сенатского Архива] //Действия НГУАК. Т. XVI. Вып. 1-11.
(Вып. I). Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1913. С. 201.
214
следнее двадцатилетие XVIII века в связи с сокращением лесов П6
отмирало лашманство как социально-экономический институт. И, стало
быть, в прошлое уходили возможности дополнительных заработков для
бедняков. (Одним из последних массовых призывов лашманов на низ-
сурские пристани можно считать осень 1782 года, когда 343 конных и
пеших работника из Васильской, Сергачской и Княгининской округ
были направлены в Языково, Курмыш и Иванково177). Уменьшение
лесных массивов на востоке Нижегородчины, в Присурье подтверждалось
рядом фактов.
В условиях заметно сокращающихся возможностей хозяйственной
деятельности население активнее истребляло остатки лесных угодий.
Под топор пошли деревья, даже растущие на собственных участках
татар. Судить об этом позволяет сопоставительный анализ карт рубежа
XVIII и XIX веков ряда татарских деревень - Рыбушкиной, Коншаева
Заулка, Собачьего Острова, Петрякс, Пицы, Ендовищ, Анды, Овечьего
Врага и др.178. Из него с очевидностью следует: с последнего
двадцатилетия XVIII века площадь лесов близ татарских деревень весьма
заметно пошла на убыль.
В рамках контроля за своим хозяйственным потенциалом, в данном
случае за лесными угодьями, государство через собственные
периферийные структуры вело их учет. Как уже отмечалось выше, в курмыш-
ских землях лес обмерялся и просчитывался вплоть до каждого ствола
ещё в 80-е годы XVIII века179. В 1792 году курмышская администрация
определяла участки и конкретные породы деревьев, доступные лесору-
Этот факт был подмечен учеными ещё в XIX в., подчеркивавшими
изобилие лесов в XVII и начале XVIII столетия и заметное их сокращение затем. -
Снежневский В. И. Генеральное межевание земель и несколько сведений о
характере землевладения в Нижегородском крае в XVII и XVIII столетиях, по
делам межевого департамента Сената // Действия НГУАК. Т. I. Вып. 10. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1891. С. 450.
177 Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1781-
1783 гг. В. И. Снежневскаго // Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1898. С. 140. Всего в Нижегородском
наместничестве тогда к Адмиралтейской конторе было причислено 5289
служилых мурз и татар. - Там же.
• 178 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 1145, л. 1; д. 915, л. 1;д. 1144, л. 1; д. 913, л. 1;
д. 346, л. 1; д. 1196, л. 1; д. 950, л. 1, д. 911, л. 1; д. 1081, л. 1; д. 1093, л. 1; д.
1614, л. 1 и др.
179 Масленицкий Т. У к. соч., л. 215.
215
бам. Так, все ещё числящиеся служилыми татары деревни Петряксы
имели подтвержденное «по сыску» (то есть на основе выявленных
материалов старых документов) 4 ноября 1792 года право рубить всякий лес,
кроме флотского, за рекой Сурой близ новокрещенской деревни Кур-
машки1 °. «По сыску 30 сентября 1792» подтверждалось право татар
Собачьего Острова «по сю и ту сторону реки (Суры - С. С.) близ Алга-
шей и здешней (Курмышской - С. С.) округи при деревнях Озерской-
Мясацкой и Курмашки для рубки леса, кроме деревьев, нужных для
флота181. Жители Красного Острова имели возможность валить деревья
«по сыску 28 октября 1792 года за рекой Сурой в дачах Алатырской
округи села Алгашеи, кроме деревьев, нужных для флота»182. Тогда же,
в 1792 году, определяются заповедные рощи с дубом, вязом, кленом,
ясенем, буком, лиственницей и даже с большими соснами, что стали
дефицитными и не подлежали уничтожению183.
Более того, 18 ноября 1796 года последовал специальный
Сенаторский указ о дополнительных мерах по сохранению корабельной
древесины. Теперь «распоряжаться лесом можно было с ведения
Адмиралтейской коллегии, а местные Палаты «экономии» должны сообщать о
состоянии леса в коллегию»184. Отныне никто не имел самочинного
права и без специального разрешения входить в казенные леса с топо-
ром185.
Реализуя свои решения, летом 1797 года правительство
командировало в Курмыш лейтенанта флота Е. Сысоева с предписанием выяснить
- кто в данном уезде и на каких основаниях имеет право пользования
лесными угодьями. Подняв вместе с помощником Афанасьевым
архивные материалы (начиная с бумаг о наделении лесными дачами в 1623—
1626 годах), лейтенант Е. Сысоев выявил права лишь 43 юридических
лиц (в том числе ряда конкретных помещиков, а также Благовещенско-
180 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 342, л. 10.
181 Там же.
182 Там же.
183 Там же, л. 14. Сосна теперь редко шла на постройку жилищ. Так,
согласно материалам описи сгоревших в 1811 г. в Грибановой 20 домов, лишь один
был сделан из сосны, остальные преимущественно из осины и «разного лесу» -
Там же, ф. 161, оп. 109, д. 97, л. 3, 3 об.
184 Там же, ф. 4, оп. 1, д. 3031, л. 1.
185 Один из последних выявленных фактов вырубки корабельного леса для
нужд государства татарами деревень Малый Красный Яр и Анды относится к
1793 г. - ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 842, л. 1.
216
го, Макарьевско-Желтоводского монастырей и общин отдельных
татарских деревень) на вырубку лесов186. Документы свидетельствуют, что в
ряде мест леса татарских деревенских общин перемежались с лесными
угодьями русских помещиков - например, в Моклоковой (на рубеже
XVIII-XIX веков у татар имелось 700 десятин лесов), Базловой и Парши
(190 десятин), Андреевке (190 десятин), Урги-Вакаевой (485 десятин)187.
В том же 1797 году новым указом от 11 ноября предписывалось
также обследовать и лесопильные мельницы на предмет - имеются ли они
на местах, нужны ли они, а, если нужны, то установить - откуда, на
каких основаниях и «из каких точно дач на пилование получают лес; не
нарушается ли при этом дворянское право»188.
В дальнейшем государство ещё более ужесточило требования в
отношении сохранности лесов, особенно ценных пород. 10 сентября 1799
года Павел I издал Императорский указ, запрещающий любую само-
189 т-г
стоятельную попытку валить заповедные леса . Для этого
правительственного решения были достаточные основания, подтверждаемые
фактами самочинного уничтожения государственных лесов в
рассматриваемых нами районах.
Выявленные нами документальные материалы свидетельствовали
следующее. В самом конце XVIII века из Адмиралтейств-коллегий в
Нижегородскую губернию был командирован капитан-лейтенант флота
Ренберх с задачей ревизии и описания качества корабельных лесов в
Припьянье и Присурье. Позже, в 1802 году, на основании
многочисленных, но анонимных заявлений в адрес нижегородского вице-
губернатора была организована перепроверка отчетов упомянутого
морского офицера, умершего в 1800 году19. В ходе разбирательства
выявились многочисленные злоупотребления Ренберха: пни и
кустарник обозначались им как пригодные к кораблестроению, дубовые рощи
определялись негодными19. Среди прочих мест, где «работали» капи-
186 Там же, д. 342, лл. 1-18.
187 Опись делам Васильскаго уездного суда В. И. Снежневскаго. 1780 -1806
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14. (Вып. 1-5). Приложение к вып. 4. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1887-1889. С. 173.
188 ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 342, л. 1-18.
189 Там же.
190 Опись дел Сенатского архива департамента Министерства юстиции.
1783-1802 / Сост. Н. И. Драницын // Действия НГУАК. Т. VIII. Огд. II. Нижний
Новгород: Тип. И. К. Владимирскаго, 1909. С. 258.
191 Там же.
217
тан-лейтенант и сменившие его после смерти коллеги, вынося
фальшивые определения, значились Ключищи, Шубина, Вакаиха (Урга тож),
Базлова, Андреевка192.
Изложенное недвусмысленно указывает не только на факты
коррупции со стороны столичных чиновников. Очевидно, татары упомянутых
деревень давали взятки Ренберху и иным за сокрытие фактов
самовольной вырубки корабельных лесов. Фиксация в документе остатков тех
деревьев - пней и проросшего кустарника - подчеркивает: места
уничтожения стволов не были распаханы, следовательно, лес рубился не под
пашню, а для хозяйственных нужд. Ибо архивные материалы
неоднократно упоминали, что многие жилые дома, возведенные на рубеже
XVIII-XIX веков, строились из дровяного леса193, а значит, «хоромная»
древесина стала дефицитом.
Таким образом, государство все более ощущало дефицит строевого
леса, вызванный собственными нуждами и хозяйственными
инициативами подданных. В последнее десятилетие XVIII века оно своими
средствами настойчиво препятствовало активному и несанкционированному
натиску на окружающую среду человека, который пытался увеличить
свои земельные угодья.
Вместе с тем, осознавая рост материального расслоения в
российской деревне и не желая повторения «пугачевщины», правительство
стремилось снять социальную напряженность в сельской среде, в том
числе и внутри татарских общин. Документ 1797 года, изданный по
распоряжению императора Павла I и получивший название
«учреждения об императорской фамилии», наконец, изменил трудное положение
лашманов. Согласно ему было образовано особое удельное ведомство, в
подчинении которого и находились татары многих изучаемых нами
деревень, ведомство, обслуживающее нужды августейшей семьи194.
Возвращаясь к рассмотрению Императорского Указа от 11 ноября
1797 года, касающегося положения сельских мельниц, отметим желание
властей сохранить их в первую очередь за общинами. Анализ одного из
архивных дел, хранящихся в ГАНО, показывает, что разрушенная
паводком 1799 года мукомольная мельница на реке Медяне в Новых Мо-
чалеях, когда-то бывшая собственностью двух его жителей, а накануне
разрушения взятая в аренду секунд-майором князем Л. И. Девлеткиль-
192 Там же. С. 259.
193 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 97, л. 3, 3 об.; д. 1112, л. 9.
194 Ходский Л. Земля и земледелец. Т. II. СПб: [ без изд. ], 1892.
218
деевым, была у него изъята решением Курмышского уездного суда.
Выполнявшие предписание центра курмышские чиновники, исследовав
документальные материалы о происхождении данного хозяйственного
объекта, постановили передать его в собственность новомочалеевской
татарской общины, причем, в соответствии с Указом 1797 года на
условиях безоброчного (то есть безналогового) пользования195.
Подводя итоги изложенному в настоящем параграфе, отметим
следующее. XVIII век в целом вызвал серьезные осложнения в сфере
хозяйственной жизни значительной части населения татарских деревень.
Истоками проблем были общероссийские события комплексного
характера (уход с социально-политической арены института служилых татар),
а также обстоятельства местного порядка. В основе последних лежал
заметный демографический рост татарского населения на фоне
сохраняющихся прежних размеров хозяйственных площадей. На протяжении
XVIII века в отдельных деревнях число жителей увеличилось
восьмикратно. Производным такого положения стало явное сокращение
хозяйственных площадей. К концу столетия дефицит полезных угодий в
некоторых татарских селениях достиг почти катастрофических
показателей - менее двух десятин всех (полезных и неудобиц) земель на душу
населения. В конце XVIII века татары Нижегородчины в среднем
обладали тремя десятинами на одну душу населения. Это приносило
минимум продуктов деятельности в аграрном производстве.
Со всей очевидностью выявилась имущественная дифференциация
среди жителей татарских деревень. К тому же в последней четверти
XVIII века государство окончательно упраздняет звание мурз. В 1786
году появляется документ об отобрании у татарских князей и мурз
жалованных грамот, полученных их предками, «а также иных
доказательств их благородства»196. Кроме того, окончательно сложилась элита
выходцев из татарской среды - бывших, а в XVIII веке вполне
обрусевших татар- российских дворян. С заметной активностью некоторые из
них вели натиск на мелкие владения деревенских татар.
Пытаясь облегчить новые хозяйственно-экономические трудности
своих татарских подданных, российское правительство практиковало
централизованное перемещение части населения в иные уезды; перево-
195 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 167, лл. 1-39.
196 Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1784-
1787 гг. В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. IV. Отд. II. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1900. С. 108.
219
дило его на оплачиваемые лесные работы; разрешало свободную
куплю-продажу поместных наделов; допускало новые формы
коммерческой деятельности татар; дважды осуществляло межевание земельных
участков; предметно обследовало материальное состояние и социальное
положение служилых татар по всей стране и выявляло их нужды;
сохраняло за частью татарских сельских общин право на тщательно
контролируемую центром вырубку казенных лесов; льготировало общее
пользование мельницами и т. д.
Реакция на изменение ситуации земледельческо-скотоводческого
населения татарских деревень рассматриваемого региона была различной.
Одна его часть попросту бежала из родных мест в иные районы
Поволжья, ища спасения от нарастающих трудностей. Другая, ставшая весьма
зажиточной, активизировала свои усилия в сфере имущественных
сделок, торговли (купля-продажа земельных участков, скота, меда-сырца,
воска и т. д.), аренды чужих и постройки собственных мельниц и т. п.
Большинство же рядового татарского населения при сохранении
прежних занятий, орудий труда, навыков и умений, пыталось осваивать
новые сферы хозяйствования, например, пчеловодство, стойловое
животноводство.
В силу сложившихся обстоятельств сократилась сфера скотоводства
и садоводства. Борясь за расширение (а по сути за удержание на
прежнем уровне) площади хозяйственных угодий, жители татарских
поселений довольно высокими темпами уничтожали окружающие их леса,
превратив в XVIII веке лесостепную зону Присурья и Межпьянья
преимущественно в пахотные участки, чередующиеся (судя по картам
деревенских угодий конца XVIII века) с довольно редкими и небольшими
сенными покосами и выгонами.
В XIX век татары Нижегородчины входили с грузом нарастающих
проблем хозяйственно-материального плана.
§ 3. Трудовая деятельность сельских
и городских татар в XIX - начале XX веков
Комплексное рассмотрение и предметный анализ хозяйственной
жизни татарского населения изучаемых уездов практически
невозможны без ясного представления о развитии демографической ситуации в
данных районах. Ибо, как показала практика, во многом именно от неё
220
зависели не только уровень материального состояния жителей, но и
сфера их трудовой деятельности, а также степень социального
расслоения в их среде. Через призму демографических изменений, влияющих
на размеры хозяйственных пространств, следует оценивать многие
стороны материальной жизни татар в XIX веке.
На основании материалов фондов различных архивов (гг. Москвы,
Нижнего Новгорода, Ульяновска, Арзамаса), а также сведений,
почерпнутых из статистических изданий середины XIX века нам удалось
составить нижеследующую таблицу, отражающую динамику
количественного роста дворов и числа жителей за 70 лет (с конца XVIII до
середины XIX вв.) в 34 татарских деревнях тогда Сергачского, Васильского,
Княгининского Нижегородской и Курмышского уездов Симбирской
губерний (см. таблицу 7).
Данные этой таблицы вполне четко указывают на продолжающийся
и весьма динамичный рост народонаселения в отмеченных татарских
деревнях. В среднем количество дворов в них за 70 лет (1790-1859)
увеличилось более чем в полтора раза, а жителей свыше чем вдвое.
Подобные цифры дают достаточный материал для размышлений. На
протяжении первой половины XIX века в сельских татарских дворах стало ещё
теснее; далеко не каждая молодая семья обладала возможностью
поставить собственный дом. Большие семьи кланового типа, и ранее
характерные для татарских деревенских общин, становились ещё крупнее.
Однако более важным представляется иное. Очевидно, что в
условиях сохранения прежних размеров общедеревенских земельных
владений в первой половине XIX века получил дальнейшее развитие процесс
сокращения отдельных хозяйских участков. Другими словами:
количество земли на одного едока заметно сокращалось.
По размерам своих земельных угодий большинство татар Нижего-
родчины входило в десятую часть всего удельного российского
крестьянства, наименее обеспеченную хозяйственными площадями. Согласно
статистическим данным обеспеченность землей удельных крестьян
России первой половины того столетия колебалось от 1-2 до 10 и более
десятин на душу. 11,6 % крестьян имели 1-2 десятины. Более 10
десятинами располагали 1,2 % от общего количества удельного крестьянст-
История уделов за столетие их существования 1797 - 1897. Крестьяне
дворцовые, государевы и удельные. Т. II. Отд I. СПб.: Типогр. гл. управления
уделов, 1902. С. 10.
221
С самого начала XIX века среди населения татарских деревень
устоялись такие понятия как «малоземельные» и «большеземельные»
домохозяева. Согласно Указу Правительствующего сената от 3 ноября
1800 года земледельцы были разделены на «большеземельных» (то есть
тех, кто имел 15 и более десятин) и «малоземельных» (соответственно
менее 15 десятин на владельца)198.
Идущий далее процесс имущественного размежевания в татарской
среде давал знать о себе в конфликтах между большеземельными и
малоземельными хозяевами. В первое двадцатилетие XIX века чиновники
уездных судов достаточно часто разбирали тяжбы по земельным
вопросам среди татарских жителей. Уже в 1801 году малоземельные жители
11 татарских деревень вновь жаловались властям о несправедливом, с
их точки зрения, межевании угодий со своими соседями «большезе-
мельцами» 199. Чиновники были вынуждены вновь поднять из архивов
купчие и даже указы о наделении землей служилых татар в XVII веке.
Особо настойчиво выступали малоимущие татары Грибановой и
Пицы, заваливая суд массой ходатайств200. В 1802 году малоземельные
татары Пицы, Грибановой и Камкино, руководимые Салешем Сеитбур-
хановым (из Пицы), обращаются уже на высочайшее имя с жалобой на
большеземельных земляков, утверждая, что те не имеют прав на
захваченные угодья201. Среди прочего отметим, что только в Пице тогда
насчитывалось более 80 малоземельных домовладельцев, имевших от 0,5
до 12 десятин202, пытавшихся отстаивать свои права (напомним, что
тогда к малоземельным причислялись те, кто имел менее 15 десятин на
двор).
На фоне усиливающейся, может быть, даже лихорадочной скупки-
продажи земель, отдельные аферисты пытались нажиться на реализации
своих участков одновременно разным покупателям. Так, например, в
1803 году Бикула Сюбаев из Камкино оформил купчую на 7 четвертей
своему земляку, причем на условиях постепенного вхождения
последнего во владение, получив 115 рублей наличными. Затем эти же угодья
вновь продал жителям других деревень. В 1808 году за подобное
мошенничество Б. Сюбаев угодил под суд203.
198 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 303, л. 17.
199 Там же, ф. 157, оп. 1, д. 157, л. 1 об.
200 Там же, лл. 9-104.
201 Там же, л. 101.
202 Там же, л. 102.
203 Там же, д. 447, л. 79.
222
С 1804 по 1811 годы зафиксированы и документально отражены
земельные тяжбы между владельцами Шубино и Чуфарово, Триозерья
(Трехозерки) и Ендовищ, Татарского Моклоково с Печерским
монастырем, а также внутри сельских общин Камкино, Ключищ, Грибановой,
Татарского Моклоково204. В 1819 году в Курмышский уездный суд
поступили три заявления из Большой Рыбушкиной (так её стали
именовать с 1810 года) по поводу межевых столкновений. Тогда четыре
зажиточных рыбушкинца отсудили у земляков более 54 десятин205. Вообще
документы начала XIX века свидетельствовали о наличии в этом уезде
весьма состоятельных татар, обладающих тысячами рублей.
Например, имеется купчая 1815 года, согласно которой 13 татар
деревни Собачий Остров приобрели вскладчину более 184 десятин земли
близ рядом расположенной деревни Новый Усад у помещицы Пересе-
киной на общую сумму более 10 тысяч рублей206. Есть сведения, что
среди купцов Макарьевской ярмарки в 1812 году наличествовала группа
207
татар .
Согласно вышеупомянутой описи сгоревших в 1811 году 20 дворов
деревни Грибановой, их оценочная стоимость колебалась от 25 до 400
рублей208, что весьма ярко свидетельствует о разных материальных
возможностях их обитателей. Имелись и совсем бедствующие татары.
«Изба ветхая разного лесу величиною в полторы сажени... крыша соломою
стоит по цене 6 (!) рублей»209 - таково было жилье бедняка из Ендовищ
Али Каримова в 1826 году. Документальные источники дают основания
продолжить эти примеры.
Для большей части сельских татар хозяйственные возможности
продолжали сужаться. Отдельные татары пытались продолжать лаш-
манское дело. Так, например, один из жителей Камкино выправлял себе
специальные «пачпорты» на вырубку лесов для нужд правительства. Но
204 Там же, ф. 5, оп. 41, т. 1, дд. 83, 330, 342; Там же, т. 2, дд. 276, 375, 376,
383,391,429.
205 ГАУО, ф. 928, оп. 5, д. 28, л. 1.
206 Материалы исторические и юридические района бывшего Приказа
Казанского дворца. Симбирск: Типо-лит. А. Т. Токарева, 1912. Т. V. С. 116-119.
207 Материалы по истории Нижегородского края в эпоху Отечественной
войны 1812 года. Т. XVIII. Вып. 1. Финансы /Под ред. С. И. Архангельского.
Нижний Новгород, 1916. С. 68.
208 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 97, л. 3, 3 об.
209 Там же, д. 1112, л. 9.
223
к 1803 году истекли сроки его «лицензии», и человек попросту остался
без средств к существованию210. В 1826 году жители Овечьего Врага
работали «на лашманских судах, имея годовые оплаченные пачпорта».
Эти суда доставляли по Волге лес по распоряжению уполномоченных
из Рыбинска211.
Часть татар лашманских волостей, живших по берегам Пьяны,
имела значительное подспорье за счет рыбной ловли, как например, семья
Бикбулатовых из Пошатово212. Другая часть неимущих татар уже в
первой четверти этого столетия стала наниматься на работы в городе. Так
33 человека из Малой и Большой Анды, собравшись в артель, нанялись
весной 1825 года матросами на судно, принадлежащее нижегородскому
купцу П. М. Мочалову, обслуживая его в коммерческом рейсе от
Симбирска до Рыбинска213. Между прочим, источники фиксируют, что в
1827 году уже существовала особая должность полицмейстера Средне-
волжского пароходства, контролирующего приток наемной рабочей
силы на речные суда из нижегородской глубинки214.
Но большинство татар Нижегородчины, не имея дополнительных
заработков, было вынуждено расставаться со своими наследственными
землями. Дальнейшее развитие получил процесс продажи, заклада и
перезаклада земель. Так, в 1826 году был продан участок в Овечьем
Враге215. Тогда же татарин из Пицы заложил за ссуду свои земли шу-
бинцам216. В 1826 году за 520 рублей, взятых покупателем в долг у
одного коллежского секретаря, была продана с молотка земля жителя
Карги217. Тогда же в 1826 году конфликтовали по земельному вопросу
жители Шубино и Кочко-Пожарок218.
Источники зафиксировали случаи очень острых конфликтов по
земельным вопросам среди татар и русских помещиков. С начала XIX
столетия татары деревни Андреевки спорили из-за земли с помещиками
села Воскресенского Братцовым, Толстовым, Алфимовым. В 1810 году
власти отсудили «спорные» участки русским владельцам, но андреевцы,
210 Там же, ф. 157, оп 1, д. 262, л. 2.
211 Там же, ф 161, оп 109, д 1112, лл. 1, 3, 4.
212 Там же, оп 109 а, д. 243, л. 1.
213 Там же, оп. 109, д 1108, лл. 1-3.
214 Там же, д. 1112, л. 3.
215 Там же, ф. 5, оп. 45, д. 214, лл 1-3.
216 Там же, д. 195, л. 2
2,7 Там же, д. 281.
218 Там же, д. 301.
224
неудовлетворенные решением вопроса, собрались опротестовать
решение в высоких инстанциях219. Но ряд обстоятельств (уничтожение их
деревни в 1809 году пожаром, рекрутский набор, ревизия, неурожай
1810-1811 годов, а также Отечественная война 1812 года) не позволили
им обратиться с апелляцией в Петербург ранее 1818 года220.
В 1819 году вновь вспыхнул давний спор жителей Татарского Мок-
локово с русскими соседями села Спасского по вопросам межи 221.
С конца XVIII века татары Кочко-Пожарок также вели долголетнюю
тяжбу из-за земли с русскими помещиками. Дело затягивалось, и в 1809
году они самовольно распахали и засеяли яровым зерном 15 десятин
поля, «спорного» с помещиком Мироновым, за что позже вынуждены
были заплатить значительный денежный штраф222. В 1815 году уездная
администрация в лице стряпчего и землемера, пересчитав здешние
угодья, изъяла из общего кочко-пожарского клина 155 десятин, ущемив
права как зажиточных, так и малоимущих земледельцев223, причем,
вынудила селян дать подписку о том, что те претензий не имеют224.
Возмущенные татары пошли по инстанциям, добравшись до Министерства
юстиции, ища управы на местную бюрократию. Однако Петербург (как
это часто бывало в российской практике) предложил сергачским
столоначальникам разобраться в вопросе: кто прав - они или жалующиеся на
них татары225.
Вообще в самих Кочках-Пожарках земельный вопрос был
достаточно наболевшим. Так, с 1816 по 1827 годы разворачивалась жестокая
борьба между большеземельными и малоземельными хозяевами Кочко-
Пожарок. В 1826 году дело дошло до того, что пять большеземельных
владельцев-татар явочным порядком увезли около 2000 хлебных снопов
Опись дел Сенатского архива за 1816-1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ.
дело, 1912. С. 118.
220 Там же.
221 [Опись дел Сенатского архива] // Действия НГУАК. Т. XIV. Отд. II.
Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1913. С. 150-158.
222 Опись дел Сенатского архива. 1800-1813 / Сост. П. И. Вишневский //
Действия НГУАК. Т. VII. Отд. 2-й. Нижний Новгород: Тип. И К. Владимирска-
го, 1908. С. 239-240.
223 [ Опись дел Сенатского архива] //Действия НГУАК. Т. XVI. Вып. 1-11.
(Вып. I). Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1913. С. 201.
224 Там же.
225 Там же.
225
с полей малоземельных односельчан, тут же обратившихся к земскому
исправнику, но «буйство их («большеземельных»- С. С.) не
прекратилось». Обиженные просили правоохранительные органы «более не
терпеть по наглости большеземельных татар в отношении
собственности...»226. «Насильное завладение землей» имело место в 1826 году и в
Базлово227.
В 1823 году страдающие от малоземелья татары из Камкино просили
власти вернуть им земли, за полвека до того купленные помещиком,
майором Зерновым, мотивируя свое ходатайство соответствующими
документами228. В апреле 1822 года Сергачский уездный суд разбирал
поземельную тяжбу из-за 21 четверти спорных угодий между общинами
Карги, Шубино и деревни Балыклындиной229.
В таких условиях десятки малоземельных татар выезжали за
пределы Нижегородчины в поисках жизненных пространств. С 1810 по 1813
год более 60 татар переселились из Ендовищ (28 человек), Актуково
(16), Анды (5) и других деревень Сергачской округи в Оренбургскую,
Казанскую, Тобольскую губернии230. Многие из переселенцев
мотивировали причины отъезда высокими нормами налогообложения и
нехваткой земель231. Миграции также способствовал неурожай,
охвативший Васильский уезд в 1810-1811 годах232, а также эпидемия холеры,
свирепствовавшая в начале 1820-х годов233.
Вновь пытаясь решить земельную проблему, правительство
инициировало массовый вывод части курмышских татар в иные, менее ос-
226 ГАНО, ф 5, оп. 45, д. 173, л. 1 об.
227 Там же. д. 216, лл. 1-5.
228 Там же, д. 224, л. 12.
229 Там же, ф. 161, оп. 109, д. 727, лл. 1-^.
230 Там же, ф. 2, оп. 4, д. 186, лл. 8-9.
231 Там же, лл 7-8 об..
242 Опись дел Сенатского архива за 1816-1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. И. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ.
дело, 1912 С. 118.
233 А. А. Савельев утверждал, что впервые в России и на Нижегородчине
холера появилась в 1823 г. - [ Савельев А. А. ]. Заметка о делах нижегородского
городского архива, касающегося холеры и голода // Действия НГУАК. Т. I. Вып.
12. Выпуски 12-14. (Вып. 1-14). Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1894. С.
21. Имеющиеся в нашем распоряжении архивные материалы позволяют
утверждать, что впервые от эпидемии холеры десятки человек в татарских деревнях
стали погибать с 1819 г. Она свирепствовала, собирая свой страшный урожай, в
1820 -1822 гг - ГАУО, ф. 156, оп. 2, д. 201, лл. 160 об. - 197 об., 204 об. -231.
226
военные уезды. Так, из материалов ревизской сказки 1834 года следует,
что с 1819 года курмышские татары вновь стали выезжать на расселение
в Башкирию. С 1824 по 1828 годы десятки семейств из Курмышского
уезда были переселены в Ставропольский уезд Симбирской губернии,
вливаясь в состав деревень Филиповка, Аллигуловка, Висловка, Само-
гуловка, Сусханы и др.234.
Контролируя процесс переселения малоземельных татар (равно как
и иных этносов) в другие районы и учитывая плотность населения на
местах, правительство издает в феврале 1835 года специальное
секретное предписание губернаторам, где предлагалось отныне не допускать
татар к водворению на территории Оренбургской военной миссии, на
земли Астраханской губернии и некоторых других зон235. Возможными
для поселения считались районы Саратовской, Симбирской губерний и
участки Кавказской области, незанятые казачьими станицами и
военными гарнизонами236. Это означало: в первой половине XIX века
российские власти пытались сбалансировать процесс освоения новых
земель, упредить угрозу нового перенаселения недавно освоенных
районов. Государство отдавало себе отчет в серьезности проблем, которые
могли возникать в условиях слишком сильного давления людской
массы на вмещающий ландшафт.
Тем не менее, эти усилия не ослабляли остроту земельной
проблемы. К тому же в 1827 году власти создали в деревенских полях куски
так называемой «общественной запашки», резко ударившей по
интересам татарских земледельцев. Согласно распоряжению 1827 года из
части собственных угодий каждого домохозяина отрезался определенный
кусок. Из их суммы формировался единый общественный клин,
который должен был быть обработан коллективными усилиями и урожай с
которого передавался в государственные закрома, дабы быть
использованным в случае голода. Н. П. Гриценко, специально исследовавший
аграрную историю Симбирской губернии и положение её крестьян,
считал эту повинность формально свободных землепашцев-татар самой
тяжелой, приравнивая её к барщине237. Почти 35 лет (с 1827 по 1861
годы) куски «общественной», а по сути государственной земли (напо-
Там же.
235ГАНО, ф. 2, оп.4,д. 715, л. 2.
236 Там же.
237 Гриценко Н. П. Удельные крестьяне Среднего Поволжья Автореф. дисс.
... докт. ист. наук. М., 1961. С. 27.
227
минающие будущие колхозные угодья) занимали громадную
территорию среди узких делянок малоземельцев, о чем свидетельствуют
топографические карты татарских деревень, выполненные в первой
половине XIX века238 (см. карты-схемы 6, 7).
По ряду причин тридцатые годы XIX века были довольно трудными
для многих деревенских жителей Симбирской и Нижегородской
губерний. В 1830-1831 годах Нижегородчину вновь охватила холера39. В
1833 году на сельчан обрушился неурожай. Недород был очень
сильным, и это отразилось на ценах на хлеб. Если в урожайном 1811 году за
меру240 ржаной муки в Симбирской губернии платили от 4 рублей 50
копеек до 7 рублей 48 копеек, то в 1833 - цены на хлеб стремительно
пошли вверх с 6 рублей 62 копеек до 17 рублей 45 копеек, достигнув к
январю 1834 года «астрономических» показателей в 21 рубль 14
копеек241. В 1832 году уже четверть242 ячменя стоила 6 рублей 243.
Повсеместная засуха охватила уезды Симбирской губернии в 1839
году, а на этом фоне начались пожары, уничтожившие массу сел и
деревень. Судя по документам, Курмышский уезд избежал массовых
пожаров, как это случилось у жителей Карсунского и Сенгилеевского
уездов244. Однако 1840 год принес новое горе: разразился голод245 и
начался падеж скота246. Лишь к 1841 году положение с урожаями стало при-
238 См., например, ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 403, л. 1; ГАУО, ф. 928, оп. 5,
д. 74, л. 1 и др.
239 [ Савельев А. А. ]. Заметка о делах нижегородского городского архива,
касающегося холеры и голода //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 14. (1894) /
Действия НГУАК. Т. I. Вып. 12-14. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1894. С.
140.
240 Мера - ёмкость для измерения жидких и сыпучих тел, равная 26, 24
литрам.
241 Статистические труды Н. Ф. Штукенберга. С. 9.
242 Мера объема сыпучих тел, равная 209, 91 литра и жидкостей, равная 3, 08
литра.
243 ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 1619, л. 15.
244 История СССР с древнейших времен до наших дней... Т. IV. С. 285.
245 [ Савельев А. А. ]. Ук. соч. С. 21; Действия НГУАК. Т. I. Вып. 14. (1894) /
Действия НГУАК Т. I. Вып. 12- 14. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл.,
1894. С. 140.
246 Статистические труды Н. Ф. Штукенберга... С. 12.
228
ходить в норму, о чем свидетельствовала заметная стабилизация цен на
хлеб247.
Ближе к середине XIX века материальное состояние курмышских
татар стабилизировалось. Немецкий наблюдатель середины XIX
столетия констатировал, что «в Курмышском уезде татарских селений
немного, но они зажиточны. Вообще по наружности все татары зажиточнее
чувашей и мордвы, даже и русских... >Г48. О рачительности и здоровом
образе жизни татар того времени свидетельствовали и иные источники.
«Народ трезвый и крепкий физически. Татарин не несет грош в кабак,
бережет его на черный день. Татарин живет долее русского Если
средняя жизненность русского 23, то татарина 26 лет»249.
Источники в основном также констатируют весьма приличный
жизненный уровень жителей татарских деревень. Хотя в ряде случаев в них
встречаются ужасающие картины существования и убогого быта
татарских семей. «... живут татары бедно и неряшливо, - отмечал А П.
Мельников, - хозяева они плохие»250.
Следует внимательнее вглядеться в текст материала, позитивно
рисующего образ татарина, что «бережет грош, не неся его в кабак». По-
видимому, его автор наблюдал татар, явившихся в город или большое
русское село, ибо в татарских деревнях кабаков не могло быть, согласно
исламским нормам, по которым жили их общины. Лишь в городе или
русском селе наблюдатель мог определить - несет ли татарин деньги в
питейное заведение или нет. В чужое густонаселенное место
описываемый татарин мог явиться, как правило, лишь с деловыми задачами -
торговля, оформление документов и т. п. И выглядеть при этом
соответствующим вышеописанным образом. Отсюда и мнение упомянутого
автора другого источника о том, что «все татары зажиточнее иных»
(Известно, что к тем временам вполне сложились такие определения как
«зажиточные» и «бедные» села, причем применительно как к русским,
так и к инородческим). Иное дело, что здесь приводимые источники
описывают ту часть все более расслаивающегося татарского сообщества
XIX века, что со временем составит основу сельской и городской
татарской буржуазии. Безземельный и не нашедший себя в коммерции татар-
В 1841 г. за меру ржаной муки уже давали от 4 рублей 28 копеек до 5
рублей 11 копеек. - Там же. С. 9.
248 Там же. С. XXXII.
249 Симбирский сборник. Симбирск: Тип. губ. правд., 1870. Т. II. С 156
250 Мельников А. П. К трехсотлетию Смутного времени. Нижний Новгород и
Нижегородский край. М.: Тип. тов И. Д Сытина, 1911 С. 176.
229
ский крестьянин (которых в массе было предостаточно) внешне мог
выглядеть иначе, более соответствуя описанию, данному А. П.
Мельниковым.
Очевидно, что здесь разные источники XIX века отражают жизнь
разных групп татарского населения Нижегородчины. Давно ушли в
прошлое времена восприятия татар как единого, достаточно
обеспеченного сословия служилых. В общероссийском сознании они
воспринимались в XIX столетии как неоднородное в своей массе национальное
меньшинство, включающее в себя зажиточные и бедные слои, что
характерно для любой национальности.
Материалы первой половины и середины XIX века все чаще
подчеркивают совмещение отдельными татарами земледельческого труда и
торговли, точнее скупки-перепродажи. Статистика того времени
отмечала, что «татары-скупщики покупают на чистые деньги шерсти, воску,
меду, накопленные в хозяйствах крестьян и помещиков. Продается это
все значительно дороже»251. Кстати, в области пчеловодства татары
наряду с мордвой добились заметных успехов к концу XIX века,
превратившись в основных поставщиков этого продукта в города252. Свой
товар татары Курмышского уезда свозили на ближний торг - либо в село
Жданово, где еженедельно по вторникам проходила небольшая ярмарка,
либо на базар в Болтинку. Крупные торги шли в Пильне, а хлеб везли на
пристань в Промзино, где по сезону собиралось от 150 до 200
торговцев253. Все больше среди мишарей появлялось состоятельных
коммерсантов, претендующих быть причисленными к купеческому званию.
Отметим, чтобы стать членом второй купеческой гильдии требовалась
весьма значительная по тем временам сумма - 1005 рублей254.
Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами
Генерального штаба Симбирская губерния. СПб.: Военная тип., 1868. Ч. II. С.
331.
252 В 1895 г. Нижегородский департамент земледелия и сельской
промышленности констатировал, что «пчеловодство развито довольно сильно,
преимущественно у инородческого населения» - Памятная книжка Нижегородской
губернии на 1895 год. Нижний Новгород* Изд. и тип. Ниж. губ. правл., 1895. С.
105.
253 Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами
Генерального штаба Симбирская губерния. СПб.: Военная тип., 1868. Ч. II. С.
331.
254 Согласно Императорскому манифесту от 17 марта 1775 г. купеческое
сословие было разделено на привилегированное гильдейское купечество (три
230
Факты свидетельствуют, что в тех условиях, кроме начального
капитала, купеческое дело требовало не только трезвого ума и холодной
расчетливости, но и известной жесткости (если не сказать
беспощадности) в отношении окружающих. Весьма показательны примеры из
жизни купца третьей гильдии из Камкино Хабибуллы Аюпова сына Ман-
гушева. Так, например, в 1831 году он приобрел за 1520 рублей 11
десятин у земляка Велита Керимова, выставившего свои наследственные
земли на аукцион в связи с большими долгами. Причем земли Керимова
к тому времени были засеяны им рожью, и урожай с них должен был
принадлежать ему, как прежнему владельцу. Однако в нарушение
существующих законов и норм X. Мангушев самочинно вывез с поля и
присвоил 1200 снопов выращенного Керимовым хлеба255. Тогда же
Мангушев незаконно завладел водяной мельницей на реке Пьяне, бывшей в
коллективном пользовании камкинцев, а заодно и сенными покосами
при ней 256. В 1833 году весьма состоятельный Мангушев выложил ещё
1000 рублей за два участка близ Камкино (5 четвертей) и Пицы (2
четверти) 57. К чести княгининского станового пристава и уездного суда
следует заметить, что к 1840-1841 годам правоохранительные и
судебные органы сумели разобраться в ситуации и восстановить справедли-
258
вость, даже по прошествии ряда лет
Процесс дальнейшего развития товарно-денежных отношений,
идущий в недрах российского общества, убыстрял расслоение в
татарской среде, ещё заметнее поляризовал его части. Одни, наиболее
удачливые татары, расширяли предпринимательскую деятельность, другие
бедствовали.
Последние пополняли ряды арендаторов на соседних землях
русских помещиков. В этой связи Р. Г. Мухамедова отмечает: «Для обеспе-
гильдии) и мещан. К первым причислялись купцы, объявившие капитал от 500
рублей. Третью гильдию составляли лица, располагавшие суммой от 500 рублей
до 1000, вторую от 1000 до 10000 рублей, первую - 10000 рублей и более - БСЭ.
Т. 6. М.: Изд-во СЭ, 1971. С. 521. Уже в конце XVIII века некоторые из татар
рассматриваемых деревень стали объявлять о своем желании быть купцами. В
1795 г. такого рода заявка поступила из Карги - ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 7707, л. 1, а
в 1796 из Татарского Моклоково - Там же, д. 1838, лл. 1- 8. Заявители
сообщали, что располагают требуемой суммой в 1005 рублей.
255 ГАНО ф. 157, оп. 1, д. 1619, лл. 1- 195.
256 Там же, л. 1.
257 Там же, д. 1617, л. 1.
258 Там же, д. 1619, л. 41.
231
чения прожиточного минимума и уплаты налогов и податей крестьяне
были вынуждены арендовать землю у помещиков. Аренда земли
производилась на разных условиях, но больше всего была распространена
испольная аренда, когда за пользование землей крестьянин отдавал
половину полученного с этой земли урожая. При этом вся работа
выполнялась крестьянами их же тягловой силой, а нередко и семена для посе-
259
ва они использовали свои»
Но, видимо, имелась и некая промежуточная группа, пытавшаяся
вести так называемое «собственное дело», не связанное с земледелием
или скотоводством, будучи «вытолкнутой» из этих отраслей сельского
хозяйства и, вместе с тем, в силу обстоятельств, не допущенная до
«большого бизнеса». Их уделом становилось отходничество, ямщицкое
дело, мелкорозничная торговля. Вливаясь в русскую среду, они быстро
осваивали русский язык, приспосабливались к нормам общения среди
русских и иных народов, воспринимали новые реалии XIX века. По сути
происходящего их психология включала в себя, с одной стороны,
ощущение «хозяина» (собственной извозчичьей лошади, нехитрого набора
недорогих товаров, лотка старьевщика и т. п.), а с другой - постоянную
тревогу за завтрашний день, способный принести потерю дохода и
средств существования. По-видимому, в подобной обстановке
укреплялись такие черты характера как настойчивость, предприимчивость, как
бы сказали ныне, «отсутствие комплексов».
Ко второй половине XIX века, в пореформенный период
кардинальных инициатив Александра II часть этой группы составит «живой
материал» для выполнения неквалифицированных работ в городах в
качестве дворников, грузчиков, извозчиков, носильщиков на вокзалах,
старьевщиков и т. п. Вся первая половина этого столетия материально и
морально «подготовила» сотни татар Нижегородчины к быстрой и
массовой миграции в крупные, к тому времени промышленные города.
Весьма ярким примером, отражающим именно такую форму борьбы
за существование, был так называемый «медвежий промысел»,
неоднократно описанный в известных художественных произведениях П. И.
Мельникова, Н. А. Некрасова, С. В. Максимова и др. По данным
русского географа П. П. Семенова (Тянь-Шанского), это занятие давало
259 Мухамедова Р. Г. Ук. соч. С. 39.
232
хозяину медведя («вожатому») до 70 рублей прибыли ежегодно260.
Однако решением Петербурга 1842 года запрещалось публичное вождение
диких животных по городам и селам, а 17 марта 1851 года
Нижегородское губернское правление выдало специальное предписание, согласно
которому никто «отнюдь не осмеливался иметь у себя каких-либо диких
животных, не истребовав предварительно на это разрешения местной
полиции»261. Таким образом, иссяк этот источник доходов татар,
преимущественно из деревень Сергачского уезда.
Крестьяне татарских деревень продолжали хозяйственную
деятельность все более земледельческого характера. Судить об этом позволяет
комплексный анализ ряда карт и прилагаемых к ним материалов,
отражающих трудовые усилия татарских сельских жителей с 1802 по 1870
год. Рассмотрению подвергались карты упомянутого периода 25
деревень: Овечий Враг 262, Грибаново 263, Ендовищи 264, Актуково 265,
Красный Остров 266, Большое Рыбушкино 267, Малое Рыбушкино 268, Собачий
Остров , Медяны 27°, Чембилей, Петряксы 271, Новый Мочалей272,
Красный Яр 273, Семеновская 274, Тамбулатово (современная Анда) 275,
Кочко-Пожарки 276, Антяровка 277, Карга 278, Уразовка 279, Шубино 28°,
260 Географическо-статистический Словарь Российской империи. Составил
по поручению и его действительный член Общества П. Семенов. Т. II. СПб.:
Тип. Безобразова В. и Ко, 1873. С. 556.
261 ГАНО, ф. 5, оп. 46, д. 111, л. 6.
262 Там же, ф. 829, оп. 676 а, д. 1614, л. 1.
263 Там же, д. 582, л. 1.
264 Там же, д. 675, л. 1; д. 669, л. 1.
265 Там же, д. 98, л. 1.
266 Там же, д. 344, л. 1; д. 345, л. 1; д. 346, л. 1.
267 Там же, ф. 829, оп. 676 а, д. 116, л. 1.
268 ГАУО, ф. 928, оп. 5, д. 74, л. 1.
269 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 1144, л. 1; д. 1145, л. 1.
270 Там же, д. 913, л. 1.
Там же, д. 950, л. 1.
271
272 Там же, д. 911, л. 1.
273 Там же, д. 1081, л. 1.
274 Там же, д. 1966, л. 1.
275 Там же, д. 2206, л. 1.
276 Там же, д. 1075, л. 1.
277 Там же, д. 237, л. 1; д. 238, л. 1.
278 Там же, д. 867, л. 1.
279-
Там же, д. 2273, л. 1.
233
Андреевка 281, Базлово и Парша (ныне Тукай) 282, Ишеево 283, Чемби-
лей*».
Анализ изменений, произошедших на землях данных селений,
выявляет схожесть тенденций, развивавшихся в них на протяжении 60-и с
лишним лет XIX века. Отметим среди них наиболее значительные. Во-
первых, очевидно, что часть деревенских земель была «вырвана» из
общего клина, по-видимому, продана соседским помещикам. Во-вторых,
очень заметно многократное преобладание пашни над остальными
угодьями, в том числе над выпасами. К примеру, в Большом Рыбушкино
из всех наличествующих в 1870 году земель в 3732 десятины пашня
занимала более 3285 десятин285, под выгонами было в сто раз меньше
площадей - лишь 32 десятины. При этом следует вспомнить, что
изначально во владениях первых служилых татар, поселившихся здесь на
рубеже XVI-XVII веков, пастбища заметно преобладали над пашней
(200: 150 четей)286. Это заставляет считать, что в течение десятилетий у
большинства селян земледелие неуклонно вытесняло скотоводство, при
этом последнее теряло товарную форму.
Кроме того, данные, сопровождающие карты, показывают, что
общий размер пашни постоянно рос за счет площадей иных угодий
(покосов, выгонов и др.). Появлялись коноплянники - площади, занятые
техническими культурами. Увеличивалось количество земли под
постройками самих разрастающихся поселений. Так, в том же Большом
Рыбушкино на 30 десятин возросла площадь, занятая домами, огородами, а
также кладбищем. Таким образом, площадь, отведенная под пашни и
другие угодья, сокращалась за счет использования земель под
хозяйственно-трудовую деятельность и ритуальные нужды.
Сравнительный анализ ряда карт начала и второй половины XIX
века показывает также, что к середине столетия активно развивалась
эрозия почв: судить об этом позволяет вполне зримое увеличение
площадей оврагов и их соединение, исчезновение многих ручьев и лесных
рощ, образование болот. Были факты изменения реками прежнего рус-
~80 Там же, д. 2509, л. 1.
281 Там же, д. 102, л. 1.
2ъ2 Там же, д. 126, л. 1.
283 Там же, д. 888, л. 1.
284 Там же, д. 1196, л. 1.
285 Там же, д. 116, л. 1.
286 Там же, ф. 1986, оп. 764, д. 267, л. 9.
234
ла. И это также затрудняло ведение хозяйственной деятельности
населением изучаемых татарских деревень.
Реформы Александра II внесли заметные изменения не только в
существование сельских, в том числе татарских, жителей, но и в общий
ход течения истории Российской империи.
Применительно к объекту нашего научного интереса рассмотрим
реакцию татар Сергачского, Княгининского, Васильского и Курмыш-
ского уездов на новшества российского руководства в реформаторской
деятельности, начиная с 1861 года. Значительную помощь при этом
вновь оказывает препарация демографических данных, способная дать
понимание основного вектора развития существенных процессов
внутри татарской среды (см. таблицу 8).
Сопоставление данных о количестве татарских жителей в 25
деревнях трех уездов Нижегородской губернии за 1859 и 1878 годы дает
весьма впечатляющую динамику демографических показателей. Прежде
всего бросается в глаза явное замедление темпов прироста жителей по
сравнению с периодом конца XVIII до середины XIX века. Как уже
отмечалось, тогда татарское население в целом увеличилось за 70 лет
более чем вдвое, а за неполные 20 лет второй половины XIX века общий
прирост жителей татарских деревень Нижегородской губернии составил
лишь 4,5 %. Таким образом, в целом динамика роста народонаселения в
них упала в 7 раз.
Более того, почти в половине деревень и даже в отдельных волостях
(например, в Грибановской) число жителей пошло на убыль от 1 до 7%
287. Имелись пункты, где население уменьшилось почти на четверть
(Малое Рыбушкино за 1859-1870 - на 23% 288) и даже почти на треть
(Актуково - 34 %, Большое Рыбушкино - около 30%289).
В период с 1859 по 1878 г. общее население Грибановской волости
сократилось с 4954 человек до 4763 человек, то есть почти на 4 %. Подсчитано по*
ГАНО, ф. 5, оп. 48, д. 8873, лл. 10 об., 55; Списки населенных мест Российской
империи, составленные и издаваемые Центральным статистическим комитетом
Министерства внутренних дел. XXV. Нижегородская губерния. СПб., 1863. С.
25-30.
288 Согласно статистическим данным население Малого Рыбушкино,
исчислявшееся в 1859 г. в 1759 душ сократилось к 1870 г. до 1365. Подсчитано по-
Список населенных мест Симбирской губернии... 1897. С. 339; Симбирский
сборник. Т. II. Симбирск: Тип. губ. правл., 1870. С. 157.
289 Согласно статданным XIX века в 1859 г. в Актуково имелось 1969
человек, а в 1877 - лишь 1300. Таким образом, за 20 лет население уменьшилось на
235
Безусловно, уменьшению числа жителей способствовала эпидемии
холеры, посетившей край в 1856, 1860, 1870 и 1872 годах290, но базовые
причины замедления темпов прироста населения крылись в ином.
Изложенное позволяет считать, что в рассматриваемый период
(1859-1878 годы) из густонаселенных татарских деревень начался отток
сотен людей в города на постоянное местожительство. Видимо, толчок
этому процессу дал 1863 год, ставший этапным в системе реформ в
отношении удельных крестьян291. 26 июня 1863 года было издано
итоговое «положение о крестьянах, водворенных на землях имений
государевых, дворцовых и удельных»292, дававшее, помимо прочего, удельным
крестьянам (в том числе татарского происхождения) беспрепятственную
возможность покидать родные села и мигрировать.
В известной степени их уход на время притупил остроту земельного
голода и предоставил оставшимся некоторые дополнительные
возможности для дальнейшего развития сельского хозяйства. Следует
добавить, что с этого времени появляются основания говорить о татарских
городских общинах, прежде всего в губернском центре - Нижнем Нов-
293
городе
669 жителей, что составляет около 34 % убыли населения. Посчитано по:
ГАНС ф. 5, оп. 48, д. 8873, лл. 10 об., 55; Списки населенных мест Российской
империи, составленные и издаваемые Центральным статистическим комитетом
Министерства внутренних дел. XXV. Нижегородская губерния. СПб., 1863. С.
25-30. В 1859 году в Большом Рыбушкино проживало 3580 душ обоего пола, а в
1870 - 2561 человек. Подсчитано по: Список населенных мест Симбирской
губернии .. 1897. С. 339; ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 116, л. 1.
290 Действия НГУАК. Т. I. Вып. 14 (1894) // Действия НГУАК. Т. I. Вып. 12-
14. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1894. С. 140-141.
291 Началом реформы стал Именной Указ Александра II 5 марта 1861 года
министру императорского двора и уделов «О пересмотре существующих ныне
постановлений о крестьянах удельного ведомства и о предоставлении им ныне
же некоторых облегчений» -ПСЗРИ. Собр. 2. Т. XXXVI.
292 ПСЗРИ. Т. XXXVIII. № 39792.
293 Сведения о городских татарах Нижнего Новгорода XVII—XVIII вв. крайне
скудны и разрозненны. Выше уже отмечалось, что первое упоминание о его
постоянных татарских жителях относится к 1622 г., когда они имели пять
дворов в его пределах. - [Дахнович А. ] Нижний Новгород в первой половине XVIII
в. по Писцовой книге (Население и подати с населения) //Действия НГУАК. Т.
XII. Вып. II. Приложение. Нижний Новгород- Типо-лит. Ниж. печ. дело, 1912. С.
28; Нижняго Новагорода сметной список приходу и расходу окладным и
неокладным и всяким денежным и хлебным и меду доходам и зборам в 7132 году
236
Архивные и историографические материалы достаточно
убедительно свидетельствуют о росте числа татар, уходящих в промышленные
центры - Нижний Новгород, Москву, Санкт-Петербург. Так, например,
со второй половины XIX века татарская община Петербурга стала
заметно расти за счет выходцев из нижегородских и пензенских деревень.
В целом к началу XX века численность питерских татар перевалила за
7000 человек294.
Есть сведения о наличии нижегородских татар-отходников в Твери
и Ярославле, где они работали на мельничных предприятиях или торго-
295
вали, сколачивая кое-какие, преимущественно мизерные капиталы
Причем, по данным В. Черновской, в начале XX века из 2, 6 тыс.
ярославских татар более половины были приезжими, проживавшими в
городе временно, то есть явившимися на заработки296.
Промысловая деятельность татар Нижегородского края второй
половины XIX века достаточно слабо отражена в местной научно-
краеведческой литературе297. Источники же часто упоминают об их
торговой деятельности в городах, преимущественно старьем. Отмечается
также волжский промысел - их служба матросами на пароходах и
баржах, водоливами и пр.298. В зимнее время в Сергачском уезде они про-
299
мышляли извозом и ямщичеством
(1624) //Действия НГУАК. Т. XII Вып. 2 Отд III. С. 22-23). Неоднократно
бывавший в 30-е годы XVII века в Нижнем Адам Олеарий также подтверждает,
что «... народонаселение в Нижнем состоит из русских, татар и немцев, которые
все суть подданные великого князя и управляются особым воеводою, коим в
наше время был там Василий Петрович (В. С. Шереметев с 1634 по 1637 год. -
С. С.)» - Олеарий Адам. Подробное описание... Нижегородский сборник /Под
ред. А. С. Гациского. Т. 2. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1869. С. 14.
294 Аминов А. Д. Татары С.-Петербурга СПб., 1994. С. 5, 34.
295 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 1811, лл. 6, 7, 9, 11; там же, д. 20046, лл. 6-17 об.; ф.
5, оп. 51, д. 21263, лл. 27-32, 35.
296 Черновская В. Мусульмане Ярославля: Монография. Ярославль: ДИА -
пресс, 2000. С. 32.
297 Исключение составляет, пожалуй, монография Хафизова М. 3.
Нижегородские татары: Очерки истории. Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии
гос. службы, 1999.
298 ГАНО, ф. 5, оп. 49, д. 13062, л. 7-18.
299 Мельников А. П. Этнографический очерк Нижегородского края
//Памятная книжка Нижегородской губернии на 1900 год. Нижний Новгород: Тип. губ.
правд., 1899. Ч. I. С. 41, 144, Нижегородская губерния по исследованиям
земства. СПб.: Тип. Министерства путей сообщения, 1896 С. 40.
237
Между прочего, следует заметить, что в ходе общероссийского
перелома второй половины XIX века ускорился процесс обрусения части
татарского населения. Так, согласно статданным 1859 года в Сергачской
округе православные проживали в деревнях тюркского происхождения
- Березовке Старой, Березовке Новой, Русском Маклакове. В Княгинин-
ском уезде ранее полностью татарская деревня Фоминки с её 327
жителями пережила процесс обрусения. На это прямо указывал источник:
«Фоминки обрусели. И русские там говорят по-татарски, и татары - по-
русски»300. Процесс обрусения, а не русификации в отдельных деревнях
(преимущественно не густонаселенных и удаленных от мест
компактного проживания татар) шел не столько под нажимом властей и
православной церкви с её крещенскими инициативами, а, скорее, под
воздействием меняющихся реалий XIX века, не в последнюю очередь
материально-хозяйственного порядка.
В 1860-е годы наблюдатели отмечали активную хозяйственную
интеграцию жителей рядом расположенных деревень Кочко-Пожарки
(татары) и Пожарки (русские). Они посещали друг друга для помола зерна
на мельнице, участвовали в праздниках, находили общий язык в других
делах. «Среди крестьян (русских - С. С.) очень многие, если не говорят,
то совершенно понимают по-татарски, чему, без сомнения,
способствует ближайшее соседство с татарскою деревнею Кочко-Пожарки и
постоянное общение с татарами на мельнице и на базаре», -
свидетельствовал современник301.
Во второй половине 60-х годов, после проведения в 1864 году
земельной реформы, усилилось внимание властей к состоянию
российских дорог - извечной проблеме страны. Среди прочих почтовый тракт
Алатырь-Курмыш и подъезды к нему оказались в поле зрения местных
управ. Жившие в деревнях вдоль тракта крестьяне получили
возможность работы по его исправному функционированию302. Одним из усло-
Список населенных мест Российской империи. СПб,71863. С. 71-79.
301 Коробкин А. С. Очерк села Пожарок //Нижегородский сборник / Под ред.
А. С. Гациского. Т. II Нижний Новгород: Тип. Нижегор. губ. правл., 1869. С.
279-280.
302 Например, большерыбушкинец Сытдик Сейфетдинов взял подряд на
дорожные работы на определенном отрезке и получил с 1876 по 1881 г. в общей
сложности 24 рубля 65 копеек (ГАУО, ф. 76, оп. 2, д. 391, л. 303). В 1876 г. ещё
три болыиерыбушкинца заключили контракт с Курмышским земством на
постройку и попечительство дорожных сооружений до Медяны и Мочалеев
(Симбирские губернские ведомости. 1876. 20 января. № 5). Кроме того, в Большом
238
вий работы на нем было знание русского языка и способность
договариваться с русским работодателем.
Среди прочего отмеченные, а также неупомянутые здесь, подобные
им факты вносили свой вклад в процесс дальнейшего развития
взаимопонимания и толерантности народов Нижегородчины, укрепляли
национальную терпимость татар-мишарей к своему иноэтничному
(русскому, мордовскому, чувашскому, марийскому) окружению.
В последней четверти XIX века вновь оживились темпы
демографического прироста населения татарских деревень. Судить об этом можно,
опираясь на данные нижеприведенной таблицы (см. таблицу 9).
Согласно представленным в ней материалам увеличение числа
жителей татарских деревень с 1878 по 1898 год в целом составило 48 %, то
есть за последние 20 лет XIX века татарское население трех уездов
Нижегородской губернии выросло почти в полтора раза. Помимо прочего,
это дает основание полагать, что известный общеэкономический подъем
в стране в какой-то степени отразился и на татарском населении
Нижегородчины, дав некоторый дополнительный стимул его хозяйственному
развитию.
Росло число новых мельниц. Например, в Анде последней четверти
века функционировало 5 водяных мельниц стоимостью от 140 до 180
рублей каждая, молотившие от 1,5 до 2 тысяч пудов зерна, принося
хозяевам ежедневный доход от 15 до 20 рублей (цена помола равнялась 1
коп. за 1 пуд)303.
В агрикультуре того времени новаций было мало. Продолжало гос-
подствовать трехполье . В условиях малоземелья по-прежнему почти
не использовались удобрения. Так, на полях Сергачского уезда
«максимально унавоживается лишь до 30% пашни»305. Основными культурами
продолжали быть рожь, ячмень, гречиха, бобовые; особенное
распространение получил высокоурожайный картофель306. В том же Сергач-
ском уезде, где «обеспеченность крестьян надельной землей самая ма-
Рыбушкино содержалась тогда дорожная станция, круглый год располагавшая
четырьмя курьерскими и почтовыми лошадьми (Симбирские губернские
ведомости. 1876. 13 марта. № 19).
303 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 116. л. 1.
304 Там же, ф. 157, оп. 1,д. 1619, л. 1.
305 Экономическое положение сельского населения Нижегородской
губернии в 1899 году по отчетам податных инспекторов, а также Журналы IV
Инспекторского съезда 1900 года. Нижний Новгород: Тип. П. Петрова, 1901. С. 4.
306 Там же.; ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 1084, л. 24.
239
ленькая (в Нижегородской губернии. - С. С.) - в среднем 5, 7 десятины
на двор», средняя урожайность с одной десятины в 1891-1896 годах
выглядела следующим образом: рожь - 43 пуда; овес - 58; горох - 33;
гречиха - 27; чечевица - 26 пудов307. В то же время, в Чембилеевской
волости соседнего Курмышского уезда с десятины собирали на круг 47
пудов ржи и 30 пудов овса308.
Однако подобных, в целом неплохих показателей удавалось
добиться отнюдь не каждый год. Причинами тому были неурожаи, голод и
эпидемии, полосами проносившиеся по Присурским районам во второй
половине этого столетия. Неурожаи отмечены в середине 60-х годов309.
Особенно тяжелым в этом смысле стало последнее двадцатилетие века.
Так, весной 1881 года курмышские власти были вынуждены выдавать
ссуды татарам вслед за недородом 1880 года310. Через десять лет
неблагоприятная ситуация повторилась: вслед за голодом 1891 года311
явилась холера 1892, выкосившая десятки человеческих жизней312. Очень
тяжким стал неурожай 1898 года, помимо голода принесший урон
животноводству. Согласно статданным тогда в деревнях Сергачского уезда
пало до 19 % всех домашних животных - со 124963 голов в 1897 до
101781 в 1898 году313.
В ряду последствий этих негативных явлений среди прочего стали
болезни, недоедание и общее физическое ослабление населения, о чем
позволяют говорить данные материалов воинского призыва 1891 года.
Так, на третий призывной участок Курмышского уезда, в состав
которого тогда входила Рыбушкинская волость, должны были явиться 228 та-
Энциклопедический словарь (изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон). Т.
XXIX. С. 644.
308 Обзор Симбирской губернии за 1898 год. Приложение ко
всеподданнейшему отчету Симбирского губернатора. Симбирск: Симбирская губ. тип. губ.
правд., 1899. С. 3.
309 Коробкин А. С. У к. соч. С. 283.
. 310ГАУО,ф. 76, оп. 2, д. 452, л. 21
311 По данным статистики в связи с недородом голод охватил ряд районов
Симбирской губернии - Юбилейный сборник. 1864 - 1914 гг. Симбирского
губернского земства 17 мая 1914 г. Симбирск: Тип. Балакирщикова, 1914. С. 48.
312 Там же.
313 Подсчитано по: Экономическое положение сельского населения
Нижегородской губернии в 1899 году по отчетам податных инспекторов, а также
Журналы IV Инспекторского съезда 1900 года. Нижний Новгород: Тип. П. Петрова,
1901. С. 5.
240
тар, из них полностью не способными к службе были признаны 17
человек. В ратное ополчение первого разряда был зачислен лишь 41 человек,
а во второй разряд - 66 человек. Молодежь «отбраковывалась» по
малому росту, тщедушности, плохому зрению и т. д.314.
Говоря об общем физическом здоровье деревенского населения того
времени, следует кратко упомянуть, что с организацией медицинского
обслуживания среди татар (как, впрочем, и с иными народами полиэт-
ничной России) дела обстояли не лучшим образом. Так, в Курмышском
уезде в 90-е годы один врач приходился на 93 населенных пункта
(общей площадью в 1893 кв. версты)315. В 1898 году во всем Сергачском
уезде было 3 врачебных участка с 3 земскими врачами, 6 фельдшерами,
3 акушерками и 1 дезинфектором. 282 населенных пункта уезда
обслуживали лишь 2 земские больницы на 32 койки (в г. Сергаче и д. Б. Ан-
досово)316.
А между тем, угроза массовых болезней давала о себе знать в начале
XX века во всей полноте. Так, в 1902 году в Курмышском уезде
свирепствовали эпидемии сыпного тифа, скарлатины, иных недугов, унесших
многие жизни 317. В этой связи М. 3. Хафизов справедливо подчеркивал,
что «татарское население, приписанное к врачебным участкам,
расположенным в отдаленных русских селениях, по существу, их не
посещало из-за отсутствия транспорта, незнания языка и по причинам
психолого-нравственного порядка»318.
С 1910 года Сергачское земство задумывается об открытии
медпункта в Уразовке. К чести членов Сергачского земского собрания следует
отнести выделение в 1911 году более 800 рублей на содержание
амбулаторного пункта в Уразовке и выплату жалованья акушерке319. В 1915
314 ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 19, л. 22 об.
315 Юбилейный сборник. 1864 - 1914 гг. Симбирского губернского земства
17 мая 1914 г. Симбирск: Тип. Балакирщикова, 1914. С. 48.
316 Энциклопедический словарь (изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон). Т.
XXIX. С. 645.
317 ГАУО, ф. 76, оп. 2, д. 1333.
318 Хафизов М. 3. Нижегородские татары: очерки истории. Нижний
Новгород: ГИПП «Нижполиграф», 1998. С. 38.
3,9 Последнее обстоятельство особенно важно: по-видимому, зная
настроения татарских женщин-мусульманок, земцы понимали, что они никогда не
обратятся за медицинской помощью к мужчине-врачу (подробнее см..Керимов
Г. М. Шариат и его социальная сущность. М: Наука, 1978). И потому появление
женщины-медика в татарской волости тогда было особо актуально.
241
году Сергачское земское собрание запланировало ассигновать 4768
рублей на создание больницы в Уразовке 32°. Но с 1915 года в Уразовке
появился лишь фельдшерский пункт 321.
Слабое медицинское обслуживание, наряду с другими причинами,
способствовало тому, что часть татар покидали пределы родных
деревень на рубеже XIX и XX веков. Данные того времени
свидетельствовали, что в Сергачском уезде отхожими промыслами (то есть сезонными
работами вне деревни) было занято 37% населения, а промыслами на
дому был охвачен 61% всех сельских дворов322. В известной степени это
давало дополнительные источники существования и удерживало многих
от миграций в города, что и составляло в совокупности уже
приведенные, относительно высокие показатели демографического роста среди
населения татарских деревень. Причем, на рубеже XIX-XX веков
подавляющая часть татар Поволжья (до 86%) продолжала заниматься
хлебопашеством 323.
Начало XX века не принесло заметных изменений и улучшений в
быт большинства сельских татар Нижегородчины. Ситуация
обострялась за счет продолжающегося их численного роста. К 1910-1911 годам
общее количество татар рассматриваемых уездов Нижегородской и
Симбирской губерний достигло 91 830 человек324. Видимо, этот фактор,
помноженный на нехватку земель, продолжал быть базовым
основанием для многих трудностей материальной жизни большинства населения
татарских деревень.
К тому же, в 1911 году вновь случился недород, и Курмышская
уездная земская управа была вынуждена закрывать существовавшие в
ряде селений общественные столовые325, переходя к раздаче муки и зер-
" Мясоедов А. Н. О состоянии медицины и её нуждах в Сергачском уезде.
Сергач. [безизд], 1912. С. 15.
321 Отчет Сергачской уездной Земской управы за 1915 год. Сергач: [без изд.],
1916. С. 64, 84
322 Энциклопедический словарь (изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон) Т.
XXIX С. 644.
323 Ноак К. Некоторые особенности социальной структуры поволжских татар
в эпоху формирования нации (конец Х1Х-начало XX вв.) // Отечественная
история. 1998. №5 С. 147-158.
'24 Подсчитано по: ГАНО, ф. 72, оп. 20, д. 2296, л. 399.
325 Продовольствие в них поступало с полей так называемой общественной
запашки. По инициативе земской управы в большинстве деревень были
открыты такие столовые.
242
новой ржи прямо на руки крестьянам (по 14-16 фунтов на едока -
единовременное пособие в связи с неурожаем). Однако, по свидетельству
источников, помощь доходила не до всех деревень, и часть их жителей
справлялась с голодом собственными силами326.
Таким образом, вполне естественные и закономерные причины, а не
чья-то злая воля становились истоками проблем татарского и иного
населения юго-востока современной Нижегородской области. Навряд ли
следует согласиться с мнением отдельных специалистов, полагавших,
что лишь политика правящего режима обрекла на бедность тружеников
татарских деревень32 . Изначально весьма высокая плодородность почв
рассматриваемого района328 не давала ожидаемого эффекта в условиях
все возрастающего давления на окружающую среду растущей людской
массы.
В ходе осуществления Столыпинской реформы (с 1906 года) близ
татарских деревень стали возникать маленькие и, как показала практика,
недолговечные выселки. Так, например, к югу от Большого Рыбушкино
на окраине деревенских владений появились два хутора - Таганский и
Медянский329. Поселки разместились на тех 82-х десятинах земли, что
были отмежеваны в распоряжение Симбирской удельной конторы и
располагались у реки Медяны близ Таганского оврага330. На этих
участках расселились полтора десятка семей, как правило, малоимущих ры-
бушкинцев. Ожидаемого властями успеха мероприятие не принесло: со
временем земля была заброшена и передана в распоряжение
Крестьянского поземельного банка331. Сами хутора превратились в несколько
326 ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 939, л. 10.
327 В 1941 году М. К. Бакеев утверждал, что «царское правительство
загоняло татарских крестьян на самые неудобные, неплодородные и отдаленные от
культурных центров земли». Вышеизложенный источниковый материал,
характеризующий демографическую ситуацию в татарских деревнях, опровергает
тезис М. К. Бакеева о том, что «от тяжести нужды и лишений татарское
население вымирало» - Бакеев М. К. Очерки по истории развития школьного
образования среди татар Горьковской области (1917-1939 гг.). Казань: Татгосиздат,
1941. С. 5, 12.
328 На рубеже XIX-XX веков В. В. Докучаев квалифицировал земли Сергач-
ского уезда как наиболее урожайные, рассматривая их банитет как один из
самых высоких в Поволжье. Памятная книжка Нижегородской губернии на 1900
год. Нижний Новгород: Изд. и тип. Ниж губ. правл., 1899. С 116.
329 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 119, л. 1.
330 Там же.
331 ГАНО, ф. 829, оп. 646 а, д. 114, л. 1.
243
заброшенных домов. Аналогичный процесс протекал в Малом Рыбуш-
кино, где «ушедшим на отруба» было выделено немногим более 15
десятин332.
Таким образом, эти начинания Петербурга оказались
неэффективными среди татар Нижегородчины. Даже соотнесение числа большеры-
бушкинцев, пытавшихся улучшить жизнь на хуторах, с
нижеприведенным количеством отходников (60:600) показывает, что не в
Столыпинских реформах (инициативах сверху), а в результате собственной
предприимчивости нижегородские татары добивались повышения своего
жизненного уровня. Деревенская община не пережила процесс
разрушения; крестьянам было выгоднее оставаться в рамках сложившейся
хозяйственной структуры. К тому же должных условий для развития
материальной жизни по-новому так и не было создано в границах всей
страны (дороги оставались плохими, техническая оснащенность
хозяйств была низкой, новые агрономические знания, несмотря на
соответствующие усилия земств, не распространялись, почти не
применялись удобрения и т. д.)333.
Выход из трудной ситуации татары (как и иные этносы, населяющие
уезды тогдашней Нижегородчины) продолжали искать в отходничестве,
дополнительном надомном труде, мелкорозничной торговле и т. д.
Причем источники констатировали, что в отличие от второй половины XIX
века большинство нижегородских татар пыталось прокормить себя за
счет результатов собственной мелкой коммерческой деятельности 33\
Ниже будут приведены материалы, показывающие, что большие
российские города оставляли мало места для широкого частного
предпринимательства татар - выходцев из деревень рассматриваемых уездов. В
я?2 Там же, д. 408, л. 1; Сенюткин С. Б. и др. История татарских селений
Большое и Малое Рыбушкино... С. 182.
зл Так, например, ещё осенью 1896 года Курмышская земская управа
приобрела партию веялок-сортировок для крестьянских нужд. Тогда же был открыт
склад так называемых «пчеловодных принадлежностей» (дымарей, ножей,
маточников и пр.), а селянам было предложено их приобретение. Кстати, помимо
прочего, склад располагал наглядными пособиями в области сельского
хозяйства, руководством по разведению шелковичных червей и т. д. - ГАУО, ф. 76, оп.
2, д. 1127, лл. 24 об. - 25. Однако практика показала: отдельные и, может быть,
полезные усилия земцев-энтузиастов либо не давали результатов (веялки,
календари и пособия по разведению шелковичных червей так и не были
приобретены), либо не находили отклика у рядовых крестьян.
Я34 ГАНО, ф. 42, оп. 3, д. 974, л. 3 об
244
известном смысле вынужденность части нижегородских татар уйти в
начале XX века в «коммерцию» (по сути в мелкорозничную торговлю),
дающую им минимальную прибыль, станет в годы сталинского режима
основанием для их массовых репрессий335.
В начале XX века усилился процесс оттока сельских татар в
крупные населенные пункты Российской империи. Так, с 1910 года 6
жителей Актуково стали постоянно проживать в столице336. Актуковцы
также активно переселялись в Финляндию - Гельсингфорс, Тампере,
Турку. 82 ишеевца долгосрочно отходничали в Томской губернии (на Ан-
жерских угольных копях), торговали мануфактурой в Вологодской,
Владимирской губерниях, работали под Петербургом на пороховом
заводе в Шлиссельбурге, а также в Москве и Нижнем. Выходцы из Ендо-
вищ стали торговцами в Нижнем и Рязани, трудились грузчиками на
одной из пристаней реки Зея в Амурской области337.
Согласно архивным данным, десятки ключищенцев в начале XX
века постоянно проживали за пределами родной деревни. В 1908 году в
Москве работали 4 человека, в Санкт-Петербурге - 9 человек, в Твери -
18 и т. д.338.
Уроженцы Большого Рыбушкино также выезжали далеко от родных
мест. Так, например, в начале XX века большерыбушкинец Вали-Ахмет
Хакимов (27. 7. 1882 - 28. 11. 1970) убыл в Финляндию, где сделал
блестящую карьеру священнослужителя и с 1914 по 1962 год занимал
высокий пост имама исламской конгрегации этой страны339. Братья Нев-
В этой связи см., например, о трагичных судьбах отдельных татар
деревень Большое и Малое Рыбушкино в 30-е гг. XX века. - Сенюткин С. Б. и др.
История татарских селений Большое и Малое Рыбушкино... С. 83-84, 98-103.
336 ГАНО, ф. 73, оп. 21, д. 121, л. 1.
337 Там же, ф. 281, оп. 265, д. 18, лл. 4, 6 об., 7.
338 Там же, ф. 5, оп. 50, д. 18111, лл. 6, 7, 9, 11.
339 Гельсингфорскаго муллы Вали-Ахмяд Хакимова из крестьян Симб. губ.
Курмышескаго уезда, Чумбелеевской волости деревни Большия Рыбушкино
Рапорт в ОМДС от 30 июля 1916 года / Из Финского государственного архива.
Документ любезно предоставлен автору секретарем Института языков и
культуры Азии и Африки при Хельсинкском университете господином Харры Халэ-
эном. См. также. Halen Harry. Viaporin / Helsinginja Vilpunn linnoituksen
imaamien tataannkieliset metrikkakirjat 1851-1914. 2. Lisailty painos. Helsinki:
Yliopistopiano Pikapanio, 1997. P 6.
245
ретдин и Абдулла Нежеметдиновы держали магазин меховых изделий в
Петербурге140.
Вообще свыше 600 большерыбушкинцев были вынуждены работать
за пределами родного села. Из них 409 перепродавали старье, 136
трудились чернорабочими, 89 торговали мануфактурой, 31 устроился
дворником в городах341. Учитывая, что в 1910 году в Б. Рыбушкино
числилось 3983 жителя (619 семей)342, следует считать, что доля отходников
здесь была весьма высока - около 15% всего населения или треть всех
мужчин. Такие цифры указывают и на продолжающуюся остроту
земельного дефицита в рассматриваемом селе. Десятая часть малорыбуш-
кинцев (201 из 1991)343 трудилась в российских городах.
Изложенное показывает: в начале XX столетия многие бывшие
сельские татары Нижегородчины становились временными и
постоянными жителями российских городов, формируя в них свои татарские
общины. Их постоянным родом деятельности теперь становились
мелкая оптовая торговля, сфера услуг, работа на производстве.
Ряд нижеприведенных фактов заставляет считать, что большинство
сельских татар, осевших в Нижнем, связало свою трудовую
деятельность с его фабриками и заводами, нашло себя в обслуживании. Отчасти
судить об этом дает возможность рапорт нижегородского
полицмейстера от 1911 года, где он отмечал, что «магометанские жители большею
частью состоят из рабочего класса»344. Совокупность вышеозначенных
фактов убеждает: в город перебирались в большинстве своем наименее
имущие татары, отнюдь не обладавшие капиталами для быстрого
«разворота» собственного коммерческого дела. Солидными
предпринимателями могли стать их потомки во втором-третьем поколении.
Думается также, что тот динамизм, с которым росло татарское
население Нижнего (особенно в 90-е годы XIX века),обеспечивался не
только за счет естественного умножения населения, но и за счет миграции
сельских жителей. Очевидно, что многие из них перебирались в губерн-
340 ГАНО, ф. 3074, оп. 1, д. 89, л. 88.
341 Подворная перепись 1910-1911 гг. Курмышский уезд. Симбирск: Тип.
Симб. губ. правд., 1914. Вып. VI. С. 14.
342 Там же. С. 2, 5.
343 Подсчитано по: Там же. С. 2, 14.
344 Цит. по: Ниякий В. В. Нижегородская деревня: Облик и настроения
классов в первой российской революции. Горький: Волго-Вят. кн. изд-во, 1981. С.
41.
246
ский центр не от хорошей жизни, а в поисках средств существования
(см. таблицу 10).
Исторически сложилось так, что заметное большинство их
проживало в районе площади Сенной и на прилегающих к ней улицах - Кизе-
веттерской (там, например, в доме № 12 с 1903 года жил имам
Ярмарочной мечети М. Ф. Соколов345), Солдатской Набережной346,
Жуковской 34?, Большой Печерской и др.
Конечно, среди городских татар Нижнего были и весьма
состоятельные люди, выходцы из села. К таким, наверное, следует отнести
торговца мехами Абдурахима Жидиханова (1858 г. р.), бывшего
крестьянина Грибановской волости Сергачского уезда. Будучи человеком
деятельным и подвижным, он самостоятельно закупал пушнину в Сибири,
Маньчжурии, Харбине на крупные суммы и реализовывал её со склада в
Нижнем, что отмечалось в официальных документах летом 1916 года348.
Для торговли в Нижний приезжали очень состоятельные красноост-
ровцы. Вообще, в начале века в Красном Острове проживало 18 лиц
купеческого звания, причем двое из них обладали капиталом около
100000 рублей349.
К зажиточным татарам-нижегородцам начала XX века можно
отнести и упомянутого домовладельца Садека Шакирова, располагавшего
двухэтажным строением, четырьмя флигелями и иными постройками350.
Есть сведения, что в начале XX века группа нижегородских татар
затеяла строительство конебойни в Канавино для производства мяса и
мясоизделий351. Видимо, эта инициатива стала оправданной в условиях
роста татарского населения города: появился довольно широкий рынок
потребителей традиционной «халяльной» пищи татар-мусульман
(свежее и копченое мясо, твердые колбасы и т. д.).
Однако надо признать, что ведущее место в широкой оптовой
ярмарочной торговле Нижнего в начале XX столетия занимали не нижего-
345 См. ГАНО, ф. 30, оп. 36, д. 2615, л. 1.
346 В 1911 г. на ней построили свой двухэтажный дом братья Фатех и Муф-
тях Бадабшины -Там же, оп. 39, д. 7202, л. 1; д. 7203, л. 1.
347 На этой улице в начале века затеял строить дом № 8 домовладелец Садек
Шакиров- Там же, оп. 36, д. 2216, л. 1.
348 ГАНО, ф. 918, оп. 8, д. 564, лл. 3, 5.
349 Государственный общественно-политический архив Нижегородской
области (ГОПАНО), ф. 1866, оп. 2, д. 540, л. 3.
350 ГАНО, ф. 30, оп. 36, д. 2216, л. 1.
351 Там же, ф. 5, оп. 50, д. 14624, л. 11 об.
247
родские, а приезжие из иных мест татары. Выявленные документы
позволяют считать, что таковым был ряд лиц из Москвы, Казани,
Симбирска, Тюмени, Оренбурга, Семипалатинска, Иркутска и других мест. Так,
в 1911-1916 годах видную роль среди них играл Хасан Тимербулатович
Акчурин, владелец суконной фабрики в Симбирске, потомственный
почетный гражданин. Он торговал собственными тканями и ценными
бумагами352. Купец Бадреддин Каримович Апанаев представлял один из
самых знатных и состоятельных торговых кланов Казани353. Также из
Казани в Нижний приезжали торговать Садык Сафинович Галикеев
(имевший прилавки в престижном Гостином дворе), Сайд Гаисович Му-
352 Там же, ф. 918, оп. 8, д. 472, л. 68; там же, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 2. На
этой фигуре мы вынуждены остановиться подробнее. X Т. Акчурин (1855-
1916) был сыном российского мануфактурного «короля» Тимербулата
Курамшиевича Акчурина (1826-1906), владельца целого ряда текстильных
фабрик, успешно конкурировавших с фабрикантами Морозовым, Прохоровым и
другими. Учрежденный им в 1895 г. синдикат «Торгово-промышленное
товарищество Тимербулата Акчурина» располагал капиталом в несколько
миллионов рублей. О представителях этого торгово-промышленного клана в
последнее время принято писать в мажорном ключе. Так, Ф. А. Рашитов
отмечает у них «растущий интерес к национальной культуре, к общественной
жизни своего народа и всей России, стремление внести свой вклад в
социокультурное и этнокультурное развитие российских татар, всего
мусульманства». - Рашитов Ф. А. У к. соч. С 160. В следующей главе, опираясь
только на архивные документы, в том числе на материалы российских
спецслужб, мы вынуждены констатировать, что X. Т. Акчурин во время
пребывания в Нижнем в начале XX в. обратил на себя внимание русской
контрразведки своими связями не только с пантюркистами и панисламистами, но и с
представителями разведорганов Османской империи, активно сотрудничая с
ними, а в ходе Первой мировой войны торговал турецкими ценными бумагами,
выпущенными в целях строительства боевого флота турок. В военное время
такие деяния вполне квалифицировались как измена родине, но не как
«социокультурное развитие всего мусульманства».
353 ГАНО, ф. 918, оп. 8, д. 400, л. 2; там же, ф. 5, оп. 50, д. 20064, лл. 2, 29;
Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический
словарь. Вып. 1. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1998. С. 14.
Ещё' в конце XVIII века Апанаевы владели мыловаренным производством в
Казани. С начала XIX столетия имели своих представителей на Нижегородчине.
На Макарьевской ярмарке тогда прочно обосновался купец I гильдии Муса
Измаилович Апанаев. Апанаевым принадлежали мыловаренные заводы,
кожевенные фабрики, целая сеть торговых предприятий. Апанаевы оказывали активное
влияние на политические настроения татарской национальной буржуазии.
248
син и Сулейман Мухаммедович Аитов . Потомственный почетный
гражданин Юсуф Аминович Дебердеев, хозяин фабрики по
производству сукна, постоянно проживал в городе Кузнецке Саратовской области,
а на Нижегородской ярмарке продавал мануфактуру и шерстяные
ткани355. Из Иркутска постоянно приезжал торговать пушниной Шакулла
Шафигуллин356. Оренбуржец Хусаин Махмутович Хусаинов продавал
сырье357. Также коммерцию на ярмарке вели Мулла Али Яушев (из
города Троицка Оренбургской губернии)358, Миркисим Миршанов (из
Тюменского уезда Тобольской губернии)359, Исхак Муззафарович Жа-
баров (из города Семипалатинска Акмолинской области), касимовец,
купец Хусаин Байбеков, имевший собственный дом в Москве и многие
другие. Дальнейший перечень подобных имен ограничен рамками
настоящей работы. Заметим иное: даже беглый перечень приведенных
персонажей показывает, что нижегородским мишарям весьма трудно
было конкурировать с представителями весьма крупных и
состоятельных торгово-промышленных кланов татарской национальной
буржуазии. Для этого у нижегородских татар-коммерсантов не хватало ни
средств, ни влияния, ни политических связей.
Как правило, все иногородние татарские предприниматели, будучи
приезжими, останавливались в номерах двух, весьма известных в начале
XX века «татарских» гостиницах. Обе они находились рядом - на
Нижегородской улице в Канавино, в ярмарочных рядах. Одну из них
(«Двухцветные номера») содержал Тимурша Салаватуллович Соловьев,
по происхождению из крестьян Казанской губернии360. По данным ни-
354 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, лл. 2, 29; там же, ф. 918, оп. 8, д. 400, л. 2.
355 Там же, л. 29.
356 Там же, л. 2.
357 Там же. X. М. Хусаинов был представителем крупнейшего торгового
дома оренбургских (каргалинских) купцов-компаньонов Ахмета, Габделгани и
Махмута Хусаиновых, обладавшего капиталом свыше 1, 2 млн. рублей. Фирма
наживалась через посредническую деятельность с казахскими областями и
Средней Азией, содержа магазины, кроме Оренбурга - в Казани, Москве,
Нижнем Новгороде. Считается, что Хусаиновы были элитой татарской
национальной буржуазии - см.: Рашитов Ф. А. У к. соч. С. 161.
35 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 29. М. А. Яушев был представителем
знаменитой на рубеже веков фирмы Яушевых, ведших коммерцию далеко за
пределами Оренбурга.
359 ГАНО, ф. 918, оп. 8, д. 472, л. 31
360 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 33.
249
жегородской полиции от августа 1913 года в гостинице Т. С. Соловьева
«проживали исключительно татары»361. Другой гостиницей владел г-н
Хусаинов, также постоянно принимавший у себя приезжавших на
ярмарку татар, а также турецких подданных362.
Таким образом, ключевые позиции на Нижегородской ярмарке
занимали приезжие, а не местные татары. Торговые капиталы татарской
национальной буржуазии в Нижнем Новгороде принадлежали не
коренным, а иногородним жителям. Помимо прочего, это означало, что
прослойка богатых татар города не была очень большой и влиятельной. В
этом следует искать причины того, что националистические, пантюрки-
стские и панисламистские идеи, широко тиражируемые в начале XX
столетия среди российских мусульман, находили недостаточную
идеологическую и материальную поддержку среди коренных татар Нижне-
Пытаясь в целом характеризовать хозяйственно-материальную
жизнь населения татарских деревень на протяжении XVII - начала XX
веков, следует, прежде всего, подчеркнуть, что в своем развитии она
прошла ряд различных этапов.
Первоначальный этап, пришедшийся на последнюю треть XVI века,
был связан с наделением служилых татар Арзамасского уезда полевыми
участками, выданными под земледелие, на которых трудились
преимущественно русские работники, обеспечивая «государевым людям»
безбедное существование, не связанное с их собственными усилиями на
земле. Затем служилые татары Алатырского уезда получают обширные
участки Дикого поля, примыкающего с запада к Суре. Таким образом, с
начала XVII века открылись широкие возможности для их выгодного
занятия скотоводством, прежде всего коневодством. Исторические
обстоятельства сложились так, что преимущественно сами служилые
татары совмещали свое ратное дело по охране неспокойных российских
границ с коневодством. Исключение вначале составили лишь служилые
татары Рыбушкиной, Сафажая, Петрякс, Пары, привлекавшие коренное
население упомянутых деревень к выпасу собственных стад.
Описанное положение стало меняться уже во второй половине XVII
века на фоне сокращающихся степных просторов и начавшейся их рас-
361 Там же, ф. 918, оп. 8, д. 472, л. 24.
162 Там же, л 31
3(Л Подробнее об этом см.: Идрисов У. Ю., Сенюткин С. Б. и др. Ук. соч. С.
113-133, а также § 3 главы IV настоящей работы.
250
пашки под земледелие. К концу XVII столетия по сути был исчерпан
земельный фонд в Алатырском и Курмышском уездах, открылась
полоса нехваток хозяйственных территорий. Потомки первых служилых
татар Нижегородчины все более были вынуждены овладевать трудовыми
навыками и умениями землепашцев. В условиях роста народонаселения
и дележа изначальных участков между потомками служилых
татар-первопоселенцев в ряде деревень - зародилась имущественная
дифференциация среди татар рассматриваемых уездов.
Волны новых подселений служилых татар в уже существующие
деревни (до середины XVII века) и внутренний демографический рост в
них, развернувшийся уже с XVII столетия, повлекли за собой сужение
возможностей вмещающего пространства и сокращение наделов. Это и
ряд иных причин не только трансформировали формы материальной
жизни татар, но и изменили их отношение ко многим прежним
приоритетам.
Вынужденный переход татар Нижегородчины от скотоводства к
земледелию повлек за собой, кроме чисто хозяйственных последствий,
и ряд социальных новаций. С исчезновением степных просторов в
Межпьянье и Присурье и, соответственно, с резким сокращением
занятий скотоводством ушли в прошлое отношения клиентелы. На смену им
пришли арендные связи с их новыми нормами эксплуатации.
Параллельно развивался процесс социально-имущественного расслоения
татар. К XVIII веку в связи с исчезновением общероссийского института
служилых татар и по ряду локальных причин большинство
нижегородских татар, став по преимуществу земледельцами, пополнили собой
ряды трудящихся россиян. Психология мелкопоместных и достаточно
обеспеченных «государевых людей» уступала место тревожным
настроениям борющихся за выживание крестьян- землепашцев. Пользуясь
правами и возможностями лично независимых людей, нижегородские
татары ищут и находят новые дополнительные, а зачастую и основные
средства к существованию (лашманство, скупка и перепродажа земель,
спекуляция участками, торговля, пчеловодство, подряды и т. д.). Но
значительная их часть на протяжении XVIII века перешла в разряд
«малоземельных» крестьян: произведенные подсчеты выявили, что в
основной своей массе татары Нижегородчины располагали участками
размером в 3 десятины на человека. Таким образом, они входили в
наименее обеспеченную землей десятую часть российского крестьянства.
Это стало одной из базовых причин многоплановых трудностей,
переживаемых татарами рассматриваемых уездов. Однако их нелегкое
материальное положение, о котором нижегородские татары официально за-
251
являли властям в 1767 году через своего депутата Я. И. Мангушева, не
повлекло за собой активное участие их в восстании Е. Пугачева.
Правительство рядом вышеописанных мер пыталось в последней
четверти XVIII века облегчить существование своих подданных -
сельских татар. И сами они доступными средствами, в том числе и за счет
хозяйственного воздействия на окружающую среду, старались
улучшить свое положение.
Заметный демографический рост в татарских деревнях в первой
половине XIX столетия породил новые проблемы для их жителей и создал
остроту земельного вопроса (типологически отчасти напоминающую
ситуацию в Китае начала XIX века, приведшую к мощному
социальному потрясению 1851-1864 годов). Несмотря на массовое недовольство,
татары (и иные этносы многонациональной Нижегородчины) не
прибегли к неповиновению властям или мятежу.
Причины такого явления следует искать не в глубинах некоего
«особого» верноподданнического сознания татар-мишарей, но в системе
вполне конкретных обстоятельств. В отличие от маньчжурского Китая,
Российская империя не испытала на себе удар социоестественной
катастрофы в середине XIX века. Значительные просторы неосвоенных
земель позволяли российским властям регулировать процесс переселения
людей на незанятые территории, что вполне очевидно из анализа
«ревизских сказок», отражающих ситуацию с количеством населения в
рассматриваемых нами уездах.
Татарское крестьянство, меняя хозяйственные приоритеты, свело к
минимуму территории некогда обширных пастбищ, уменьшив их
площадь до размеров небольших выгонов. (Однако при этом сохранялось
почти сакральное отношение к лошадям, что в качестве рудимента
сознания было подмечено этнографами XVIII и XX веков.) Размеры пашни
дополнительно увеличивались за счет уничтожения лесов, что начинало
беспокоить власти уже с XVIII столетия. Одним из результатов этого
процесса стало заметное изменение окружающего ландшафта: районы
Пьяны и Присурья, бывшие в середине XVI века девственной и скудно-
населенной лесостепной зоной, превратились через три столетия в
распаханные нивы, чьё изначально высокое плодородие уже не
обеспечивало материальный достаток большинству тружеников-татар. Ибо в
прошлом (приблизительно в середине XVII века) был преодолен
оптимум между возможностями окружающей среды и количеством людской
массы.
От угрозы голода и физической гибели значительную часть
татарского населения избавили правительственные реформы 60-х годов XIX
252
века, давшие возможность широкой миграции для сельских жителей.
Промышленный подъем страны в последней четверти того столетия
позволил сотням нижегородских татар найти себя на городском
фабричном производстве, ещё более - в мелкой торговле и сфере
обслуживания.
В период 60-70-х годов XIX века начинают формироваться
татарские общины в крупных российских городах. Заметную долю в них
составили нижегородские татары, в полной мере испытавшие на себе
тяготы малоземелья. Основным занятием татар Нижнего Новгорода стала
работа на производственных предприятиях, речном транспорте, в сфере
обслуживания (дворники, продавцы, официанты, носильщики и т. д.),
мелкорозничной торговле.
Выявленная особенность хозяйственно-материальной жизни
татарской общины Нижнего была связана с тем обстоятельством, что не
выходцы из татарских деревень Сергачского, Княгининского, Васильского
или Курмышского уездов владели гостиницами, магазинами и другими
доходными заведениями в городе: таковыми были татары из Казани,
Оренбурга и иных мест. Они, а не «местные татары», были торгово-
коммерческой элитой татарской общины Нижнего Новгорода.
Другим способом выживания и видом хозяйственной деятельности
татар на селе стали постоянное, нередко долгосрочное отходничество, а
также надомные работы. Росло количество водяных мельниц, на рубеже
XIX -XX веков стали появляться мукомольные заведения, снабженные
механическими двигателями.
Однако в целом уровень интенсификации агропроизводства был
невелик. Источники прямо указывают на то, что удобрения, новые сельхо-
зорудия, а тем более механизмы почти не использовались на полях
Сергачского, Княгининского, Васильского, Курмышского уездов. Сберегая
самоё себя, сельская община сторонилась прогрессивных форм
хозяйствования и новых орудий труда. Ибо их применение имело бы
последствием исчезновение объектов хозяйственной деятельности для
значительной массы сельского населения.
Анализ архивных источников показал, что аграрные преобразования
П. А. Столыпина коснулись почти всех татарских деревень Нижегород-
чины; часть наименее обеспеченных жителей стала хозяевами
небольших наделов, при которых образовывались маленькие хутора. Нет
возможности говорить о степени их эффективности, ибо время их
существования оказалось недолгим: наделы (да и сами хутора) исчезли после
общероссийских событий октября 1917 года.
253
Глава IV. ПРОЦЕСС РАЗВИТИЯ
МУСУЛЬМАНСКИХ ОБЩИН КРАЯ
§ 1. Последователи ислама на Нижегородчине
в конце XVI и в XVII веке
Сведения о религиозно-духовной жизни служилых татар
Арзамасского, Алатырского, Курмышского уездов XVI-XVII веков крайне
скудны и фрагментарны. Отчасти это объясняется тем обстоятельством,
что несколько татарских деревень (Пара, Рыбушкина, Сафажай, Петряк-
сы) существовали в Межпьянье ещё до создания там структур
Алатырского уезда, и потому жизнь их сообществ (в том числе и духовно-
религиозная) не находила никакого отражения в соответствующих
делопроизводственных бумагах. К тому же, перед уездными чиновниками
XVI и XVII веков не стояли задачи слежения и контроля за религиозной
жизнью государевых подданных. А потому в уездных делопроизводст-
вах не скапливались документы подобного рода. Отсутствие подобия
общероссийского исламского объединения не давало сведений о
состоянии мусульманских общин на местах.
Тем не менее есть достаточные основания считать, что упоминаемые
в источниках рубежа XVI-XVII веков служилые татары Арзамасского,
Алатырского, а позже и Курмышского уездов были последователями
исламской религии. Так, например, материалы АПА неоднократно
упоминают об их шертных клятвах при свидетельствах о наделении землей
новых арзамасских помещиков: «...а татары с мордвою по их вере по
шерти»1, «... а мурзы и тотарин и мордва скозали по своей вере по шер-
ти»2. Подчеркнем, что зарубежные наблюдатели XVI века отмечали
принадлежность к исламскому вероисповеданию мордвы и черемисов
(мари), живущих тогда между Окой и Сурой3. К тому же изучение кон-
1 АПА, № 112. С. 130.
2 Там же, №217. С. 305.
3 Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А. И. Малеина и А. В.
Назаренко. М Изд-во МГУ, 1988. С 134, 164; Барберини Р. Путешествие в
254
кретных материалов касательно нижегородской мордвы прямо
указывает на массовое наличие мусульманских имен собственных в их среде \
В 118 (1609/1610) году получавшие земли близ Пицы Арзамасского
уезда «служилые татаровя Синяй Ураков и Акман Акбулатов по своей по
бусурманской вере» клялись царю Лжедмитрию I5. Тексты аналогичных
клятв встречаются в материалах начала XVII века в Курмышском уезде:
«Татары с мордвою и чувашами и черемисами клялись по их вере - по
шерти... »6. Таким образом, «по своей вере» означало исламское
вероисповедание татар, равно как многих представителей мордвы и марийцев,
живших на Нижегородчине в конце XVI- начале XVII веков.
Рассмотрение и сопоставление некоторых иных достоверных фактов
также убеждают в том, что тюркское население Арзамасского и Ала-
тырского уездов рубежа XVI-XVII веков по конфессиональному
признаку было мусульманским.
К примеру, установленное наличие мусульманского кладбища близ
татарской деревни Рыбушкиной, зафиксированное документами самого
начала XVII века7, указывает на следование исламским обрядам её
жителей (неслужилых татар) в предыдущем столетии. Стало быть, ещё до
появления русских чиновников и служилых татар в Алатырском уезде
общины уже существовавших татарских деревень (Рыбушкиной, Пары,
Сафажая, Петрякс) были очагами мусульманской духовности.
Говоря о временном и пространственном распространении
исламских идей ханифитского толка на Нижегородчине, отметим некоторые
обстоятельства. Становление мусульманских махалля (приходов) шло
параллельно с развитием тюркских сельских общин. Иными словами,
там, где возникали долгосрочные (изначально густонаселенные)
татарские усады, преимущественно культивировались и исламские нормы и
традиции. Однако следует подчеркнуть, что на протяжении XVIII-XIX
веков некоторые татарские деревни (Фоминки, Абаимово, Мамешево и
др.) пережили процесс русификации и христианизации, и это положило
конец их мусульманским общинам. Выявленные в материалах главы I
случаи полного исчезновения служило-татарских селений (Барашев
Московию Рафаэля Барберини в 1565 г. // Нижегородский сборник /Под ред.
А. С. Гациского. Т. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правд., 1869. С. 10.
4 Анпилогов Г. Н. Нижегородские документы XVI века (1588-1600 гг.). М.:
Изд-воМГУ, 1976.
5 ГАНО, ф. 161, оп. 109, д. 51, л. 32.
6 Там же, ф. 579, оп. 589, д. 78, л. 1.
7 Там же, ф. 1986, оп. 764, д. 267, л. 10.
255
Усад, Шахаева, Салтаганова и др.) стали причинами перемещения их
исламских сообществ в другие места.
По-видимому, изначально мусульманские общины сформировались
в пределах первого гнезда расселения тюрок - в установленных как
первые татарские деревни Нижегородчины Паре, Рыбушкиной, Сафа-
жае, Петряксах и существовавших еще до середины XVI столетия. (С
80-х годов XVI века они вошли в состав вновь образованного Алатыр-
ского уезда.) Считать так заставляют вышеприведенные прямые и
косвенные подтверждения принадлежности их жителей (неслужилых татар)
к исламской конфессии. Развернувшееся в Алатырском уезде с начала
XVII века массовое наделение земельными участками явившихся туда
из иных мест служилых татар привело к возникновению ряда новых
татарских поселений и, как следствие, к образованию устойчивых и
самых многочисленных мусульманских сообществ Нижегородчины.
Имеющиеся в нашем распоряжении источники рубежа XVI-XVII
веков не содержат в себе сведений о проявлениях политики активной
христианизации среди нерусских народов рассматриваемых районов,
хотя нередко в них упоминаются новокрещены. Сопоставительный
анализ родословной рода Мустофиных показывает, что изначально
мордовский клан Мустофиных включал в себя родственников, носивших
языческие мордовские (Томай), русские (Ждан) и татаро-мусульманские
(Ислам) имена8 Упомянутый мурза Ждан Томаевич Мустофин (весьма
авторитетная и заметная фигура в структурах Арзамасского уезда
рубежа XVI-XVII веков) назвал своих сыновей Смольяном и Ибрагимом,
что указывает на известную вольность в отношении к деликатному
вопросу выбора имен9. Ибрагим Мустофин, в свою очередь, имел сына с
православным именем Андрей, внука Сергея и правнука Михаила10.
Приведенные и иные примеры11 свидетельствуют, что православные
имена (проявления политики христианизации) будут заметно
распространены среди служилых татар Нижегородчины со второй половины
XVII столетия. Добавим, что представители весьма знатного рода
Мустофиных (по сути элита среди нижегородских служилых XVII века)
одними из первых приняли христианство, видя в этом способ удержания
8 ГАНО. ф. 157, оп. 2, д 154, лл. 273 об. -274.
9 Там же.
10 Опись дел Сенатского архива по Нижегородской губернии за 1814-1835
годы /Сост. Н. И. Драницын //Действия НГУАК. Т. XVII. Вып. И. Отд. II.
Нижний Новгород* Тип. Ниж. печ. дело, 1914. С. 19.
1' ГАНО, ф. 157, оп. 2, д. 154, лл. 273 об. - 274.
256
за собой обширных земельных владений. Большинство же татарских
служилых родов в конце XVI-начале XVII веков оставались вне
православной конфессии. Более того, пример с кланом Томаевых, а также
данные о семье Биговатовых указывает на исламизацию некоторых
служило-мордовских родов на Нижегородчине в конце XVI - начале
XVII веков.
Испомещение служилых татар в ряде селений Арзамасского уезда в
последней четверти XVI века давало основу для распространения
исламских идей и настроений. Однако служилые татары многих деревень
к югу от Арзамаса (Комкино, Ареховец, Томаево, Биговатово, Ичалово
и др.) оказались меньшей частью их населения. По сути лишь сам
служилый татарин и члены его семьи были разрозненными
представителями мусульманской конфессии в этих селениях. И потому они, так
сказать, «не делали погоды» в деле распространения мусульманских
убеждений среди русских и иных их жителей. Вышеупомянутый процесс
дальнейшего обрусения сельского населения к югу от Арзамаса
подтверждает эту гипотезу. На это указывает заброшенное к 1621 году
«арзамасских мурз и татар кладбище» близ тогда существовавшей (а ныне
исчезнувшей) деревни Кудеяровой Ичаловского стана Арзамасского
уезда12. Таким образом, второе гнездо расселения татар на
Нижегородчине (арзамасские места, принявшие к испомещению служилых татар)
не стало долгосрочным очагом исламской религии.
Помимо прочего, изложенное означает, что явившиеся в районы
близ Арзамаса служилые татары стали одними из первых носителей
идей Корана. В известном смысле, перечень приведенных фактов
отражает и достаточно нейтральную позицию уездных властей в
религиозном вопросе; тогда они не имели задач ни в области активной
христианизации, ни, тем более, исламизации населения вверенных им деревень.
Ценность служилых татар была очевидной, и это ограждало их от
религиозно-идеологического натиска государства. Тогда это давало им
возможности некоторого маневра в деле распространения и пропаганды
своих религиозных убеждений.
Возникшая на пустом месте в 118 (1609/1610) году деревня Пица
Арзамасского уезда стала первоначальным местом наделения землей
12 Писцовая книга Арзамасского уезда (1621-1623 гг.). Ч. I. Станы Тешский,
Ичаловский, Иржинский и Подлесный // Действия НГУАК. Т. XV. Вып. VIII.
Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1915. С. 166.
257
группы служилых татар, уже тогда приносивших клятву на Коране
московскому государю13. Таким образом, третье гнездо расселения
служилых татар (к востоку от Арзамаса) стало на рубеже XVI-XVII веков
стабильным очагом распространения мусульманства.
Вместе с тем нельзя не признать присутствие в тогдашнем
традиционном сознании нижегородских татар-мишарей элементов язычества и
идолопоклонства, зафиксированных исследователями гораздо позднее -
в конце XIX - начале XX столетий. Р. Г. Мухамедова квалифицирует их
как пережитки, укоренившиеся в идеологии мишарей ещё с домусуль-
манских времен14. Среди них наиболее заметно выделяются следы
анимизма, тотемизма, фетишизма15. На рудименты язычества (в форме
13 См. § 2 главы I настоящей монографии.
14 Мухамедова Р. Г. Татары-мишари. Историко-этнографическое
исследование М-Наука, 1972 С. 182.
15 Так, в ряде татарских деревень Сергачского уезда по праздникам водили
на потеху дрессированных медведей, а после запрета властями подобных
увеселений в середине XIX в. в медвежью шкуру одевали человека, «чтобы веселить
народ» - Мухамедова Р. Г. У к. соч. С. 189. По сути подобное действо,
означающее принадлежность не к земному человеческому миру, а к миру
потустороннему, где обитают ушедшие предки, являлось ещё большим отступлением от
канонов исламского Священного Писания. Суеверное отношение к животным
(тотемизм), осуждаемое Кораном (Коран, 5: 103), у нижегородских мишарей
проявлялось в сакральном отношении к медвежьему салу («аю мае») -
Мухамедова Р. Г. У к. соч С. 188. В 1910 г. в связи с разразившейся эпидемией холеры
жители Сафажая (Красная Горка) пытались бороться с болезнью чисто
языческими средствами - перепахивать деревенскую дорогу запряженными в плуг
женщинами, создавая преграду злому духу, воплотившемуся в море (подробнее
см/ Сенюткин С. Б. и др. История исламских общин Нижегородской области.
Нижний Новгород. Изд-во ННГУ, 1998. С. 191, 194). К доисламским
пережиткам следует отнести и наличие запрещенных классическим исламом «святых
мест» в ряде татарских деревень Нижегородчины. Так, например, в пределах
Сафажая существовало отмеченное на карте 1803 г. «Святое озеро» - ГАНО, ф.
829. оп. 676 а, д 950, л. 1 В Овечьем Враге до сих пор существует поверье, что
живший там во второй половине XIX века «святой» Садек-абзи оставил после
себя «святой» дом, близ которого происходят сверхъестественные явления -
Сенюткин С. Б. и др. Ук. соч. С. 249. Принимая категорию «святой дом»,
мусульманин входит в противоречие с айятом 3 суры 39 Корана.
258
анимизма) у мещерских татар указывал в конце XVI века Дж. Флетчер,
именуя последних «мордовскими татарами»16.
К 30-м годам XVII столетия восходят документальные
свидетельства об исламских священнослужителях ряда деревень Алатырского уезда
- Новых Мочалеев, Чембилея, Сафажая, Пары. В их среде были весьма
уважаемые люди, пользующиеся авторитетом далеко за пределами
родных селений. Именно они несли знания и благочестие в среду рядовых
мусульман. Тогда их называли «абызами» 17.
Понять, что под абызами понимали именно образованных
служителей исламского культа, помогают более поздние материалы XVIII
столетия. Так, в своем известном этнологическом труде епископ
Нижегородский и Алатырский Дамаскин указывал: «У татар магометанского
вероисповедания есть абызы или духовные люди, которые разумеют на
арабском языке и Алкоране и толкуют ево простому народу в
учрежденные у них дни». Говоря о статусе и материальном положении
нижегородских абызов, Дамаскин подчеркивал: «Однако ведь в равном и том
же находятся окладе и одну и ту же платят подать и теми же землями и
выгодами пользуются, какими и простые татаре. Земли им даны для
поселения и прокормления, даны на прадедов как во время царя Ивана
Васильевича, завоевавшего Казань... это видно из данных им
крепостей... »18.
Стать абызом мог мусульманин, пользующийся авторитетом в сфере
знания священных текстов и бывший примером для подражания в
нравственном смысле. Согласно традиции он избирался прихожанами из
числа наиболее грамотных мусульман и действовал без какого-то
официального утверждения. Нередко абызами называли толкователей основ
мусульманской религии. Часто такие лица владели русским языком и
письменностью, представляя интересы татарских сел перед российской
администрацией. Поэтому ещё с XVII века чиновники смотрели на
абызов как на толмачей (переводчиков) Корана («куран на чем им шерто-
Флетчер Дж. О государстве Русском или образ правления русского царя
1591 г. /Под ред. кн. Н. В. Голицына. СПб.: Издание акц. о-ва типографского
дела в СПб. 1911. С. 120.
17 Так именовали учителя, преподавателя религиозной школы у татар
18 [Дамаскин] Словарь языков разных народов в Нижегородской епархии
обитающих: имянно россиян, татар, чювашей. мордвы и черемис 1785 г // ГА-
НО, ф. 2013, оп. 6 а, д. 187, лл. 5, 5 об.
259
вать», то есть приводить к клятве)19. Повторимся, что первые
упоминания о них относятся ещё к 30-м годам XVII века, когда абызы, как
наиболее уважаемые представители деревенских общин, присутствовали в
качестве свидетелей при важнейших актах, вроде присяги государю или
выдачи новых государевых земельных наделов. Так, например, при
разделе земель алатырских служилых татар близ Сафажая присутствовали
в 1638 году священнослужители: Резяп абыз Янбахтин (деревня Новые
Мочалеи), Ишей абыз Бекбулатов (Собачий Остров)20.
Агилдя абыз Казенеев был в числе восьми алатырских служилых
татар, получивших землю в 1636-1637 годах близ деревни Чембилей21.
Среди прочих обстоятельств, этот случай представляет интерес, как
отражающий источник содержания деревенских духовников. А. Казенеев,
будучи служилым татарином, по существу, военным, получал от
государства земельный надел, то есть материальную базу для жизни. И
вместе с тем он был религиозным предводителем своих односельчан. В
этом нет ничего удивительного с точки зрения норм и традиций
существования мусульманских махалля. В отличие от христианско-
православной конфессии с её институтом служителей церкви (клиром) и
вполне сложившейся структурой источников доходов, выбранный
самой исламской общиной её лидер - имам считался лишь «первым среди
равных», предстоятелем на молитве, но не представителем церкви, ибо
последней попросту не существовало. Равно как и не существовало
возможности существовать только за счет служения культу (хотя известно
из нижеследующих материалов, что общинники самостоятельно
формировали небольшой фонд содержания своих служителей культа).
Пример, связанный с имамом А. Казенеевым, показателен и в
другом аспекте. Размещенные в начале XVII века близ Чембилея служилые
татары, переведенные туда из иных мест, поначалу ещё не имели и не
могли иметь своего религиозного предстоятеля. Из их среды (точнее, из
разросшейся массы потомков чембилеевских служилых татар) он
выделился в лице А. Казенеева как выборный абыз, наиболее уважаемый и
грамотный мусульманин.
Помимо прочего, такое положение очень сближало и делало
схожими интересы, задачи и настроения деревенской мусульманской общины
Акты исторические и юридические, собранные Степаном Мельниковым.
Т. 1. Казань: Тип. Каз. губ. правл., 1859. С. 91.
20 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 313, л. 12 об.
21 Там же, оп. 1, д. 93, л. 6.
260
и её лидера. Добавим, что изложенное вполне подтверждает сведения,
содержащиеся в процитированной работе Дамаскина XVIII века.
Вскоре после создания деревни Ключищи (1640-е годы) в ней
собирается группа мусульманских имамов, дабы свидетельствовать свое
религиозное одобрение решению ключищенцев придерживаться
принципов коллективизма и общинности. Согласно источнику на этом
собрании в 1644 году были абызы Кадебердя Девлеткильдеев, Уразай Килде-
бяков, Досай Ембаев, Мамай Тимаев. К сожалению, лишь в отношении
последнего известно, что он представлял мусульманскую общину
деревни Пара22.
С началом боевых действий абызы, равно как и иные служилые
татары, следовали на войну, где, помимо ратных, выполняли и
религиозные обязанности. Именно они подтверждали со стороны служилых
конных татар присягу российскому государю. Так, например, летом 1645
года в условиях войны с Польшей командиры войск, оперировавших
под Одоевым, оказались перед проблемой приведения к присяге
служилых татар Арзамасского уезда, о чем писали в Москву: «... а
арзамасских мурз и татар, которые ныне на твоей государевой службе в Одоеве,
князь Федор Доморецкой да подьячий Максим Токово к шерти не
приводили, а сказали: у них, де, у князя Федора и подьячего Максима,
твоего Государева указу о том нет, что мурз и татар приводить к шерти и о
том нам, государь, укажешь». Михаил Федорович 5 августа 153 (1645)
года «велел их привести на Куран к шерти, и чтобы тут был их абыза
(курсив наш. - С. С), а будет абыза нет и кто фамоте знает по курану
чести, а переводчику толмачить»23.
Текст шертной клятвы на Коране был обнаружен нами в архивных
материалах, относящихся к более позднему времени, и звучал
следующим образом: «От искушения Диавола прибегаю к Тебе, Господи, я...
обещаюсь и клянусь всемогущим моим Богом пред изданным Его
Священным Алькораном в том, что буду говорить самую правду о
слышанном и виденном мною, не обольщаясь интересом, свойством или
дружбою, соображая мои чувства с моими словами, изображенными в Законе
Нашем, утверждаю сие тем, что если не скажу правды - тогда буду
лишен:
Там же, ф. 1404, оп. 1, д. 1а, л. 3.
23 Акты Московского Государства, изданные Императорской академией наук
/Под ред. Н. А. Попова. СПб.: Тип. Имп акад. наук, 1894. С. 161.
261
- Милосердия Всевышнего Творца;
- Истинной веры;
- Имяни последователя Пророка;
- Молитвы обо мне потомков моих;
- Зрения Господа Бога во время Страшного Суда и Созерцания Его.
В заключение же моей Клятвы целую Слова Священного Алькорана.
Аминь. Аминь. Аминь»24.
Один из моментов приведенного документа обращает на себя
внимание. В качестве тяжелого наказания мусульманин считал забвение
своего имени потомством. Такое обстоятельство толкало каждого
последователя ислама заботиться о тщательном восстановлении и
сохранении своего «генеалогического древа» и передаче его потомкам. Его
подлинность удостоверяли общинные служители культа. Добавим, что в
архивных материалах XVIII века многократно встречаются таковые
«генеалогические древа» (шеджере) различных татарских кланов,
восходящие к рубежу XVI-XVII веков и свидетельствующие о заботе
мусульман Нижегородчины о должном знании своих родовых корней25. Их
наличие отражало конкретное знание служилыми татарами поименно
своих предков (преимущественно по мужской линии), что было одним
из требований ислама, призывающего к регулярным молитвам в их
память26. (Между прочим, эти шеджере помогают историку при решении
основных и прикладных задач его исследования. В частности, благодаря
им удается восстановить не только цепочку поколений, но и найти
основателей тех или иных селений, а стало быть, установить и
приблизительное время возникновения последних.) Их наличие указывает также
на то, что священнослужители деревенских мусульманских общин XVII
века исправно вели учет населения, фиксируя в мечетских книгах факты
рождения и смерти односельчан.
Что касается городских мусульманских объединений того времени,
отметим: приведенные в первой главе документальные сведения о про-
24 Текст клятвы был переведен в 40-е гг. XIX в. с татарского языка на
русский чиновниками и обнаружен нами в одном из архивных дел того времени -
ГАНО, ф. 151, оп. 826, д. 31, л. 28.
25 Генеалогические линии татарских кланов ряда деревень (Камкино, Сафа-
жая, Петрякс, Красного Острова, Рыбушкиной, Коншаева Заулка, Пицы и др.)
обнаружены нами в фондах ГАНО и ГАУО- см. ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 309,
лл. 5 об. - 6; д. 308, л. 20; д. 310, лл. 3 об. - 4 и др.; ГАУО, ф. 732, оп. 3, д. 697,
лл. 1-2 и др.
26 Коран. 14: 41; 40: 8; 59: 10.
262
живакии служилых татар в Нижнем (не позже, чем с 1622 года, когда
документально были зафиксированы в его пределах дворы служилых
татар, и до 1635 года, когда их в централизованном порядке перевели в
Сибирь) и Арзамасе позволяют сделать вывод о существовании там
исламских общин. Учитывая, что до 30-х годов XVII века татары были
частью населения Нижнего27, следует полагать, что нижегородский ма-
халля был относительно многочисленным. Вместе с тем следует
отметить его недолговечность.
Начиная с первой трети XVII века государство все чаще издает
нормативные акты, стимулирующие христианизацию «инородцев». В этом
ряду одним из первых стал указ Михаила Федоровича от 1628 года,
запрещавший неправославным помещикам владеть русскими
крестьянами28. Он подтолкнул многих представителей татарской (как и иной)
служилой элиты к смене конфессиональной принадлежности. Следует
признать, что крещение могло принести определенные льготы и
привилегии, особенно тем служилым татарам, кто наиболее уверенно
преодолевал ступени карьерной лестницы. Оговоримся: принятие
христианства давало не только материальные выгоды, но в некоторых случаях и
служебный рост тем татарам, кто владел русским языком, разбирался в
социально-политических реалиях XVII века, умел без конфликтов
взаимодействовать с российской бюрократией. Тем, кто ожидал лишь
немедленных и бесконечных благ вслед за надетым крестом (как, впрочем,
и любому иждивенчески настроенному лицу), доставалось немного.
Примеры подобного рода автор приведет ниже. Здесь же отметим
диаметрально противоположные факты, связанные с деятельностью
служилого татарина Абаима Болтина, происшедшие в первой трети XVII века.
Владевший вместе с группой других служилых татар угодьями близ
Пицы в 1622/1623 году, А. Болтин, как уже отмечалось выше, позже
покидает прежний надел и основывает новую деревню Абаимово (см. §2
главы II). К 1628 году он уже носил звание дьяка Арзамасского уезда29,
что свидетельствовало о его заслугах и знании не только русского язы-
06 этом свидетельствовал А. Олеарий в 1634 году: Олеарий А. У к. соч. С.
14.
28 Цит. по: Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских
инородцев. С 1552 по 1867 г. Исследование А. Можаровского. Изд. Имп
общества истории и древностей российских при Московском университете. М , 1880.
С 32
29ГАНО, ф. 1404, оп. 1,д. 1,л. 5.
263
ка. но и сути российских законов того времени. В октябре 1628 года он
добивается передачи ему двух третей весьма разбросанного (близ
деревень Жданово, Юморга, Ичалово, Сюнеево и др.), ставшего
выморочным поместья умершего служилого татарина Капкуна Ивакаева сына
князя Чегодаева30. Причем из 160 ставших вакантными четей он
получил 94, 41 четь досталась брату, а 25 - вдове умершего Капкуна31. В
изложенном очевидны преимущества при получении выморочных
земель не близких покойного, а близких властям новокрещен. При этом
они могли стать основателями новых деревень, подобно Абаиму
Болтину, заложившему основы Абаимова.
Также отметим: тогда Девлеткильдей Чегодаев по разделу 1628 года
получил деревни Озерки в Курмышском и Ичалово, Сюнеево в
Арзамасском уездах, что было подтверждено документами 1641 года32.
Причем в упомянутых деревнях проживали русские крестьяне. Учитывая,
что мусульманским помещикам было запрещено владеть
православными работниками33, а также факт принадлежности в 1844 году деревни
Сюнеево князьям Девлеткильдеевым34, логично считать, что
Девлеткильдей Чегодаев, либо его ближайшие потомки приняли крещение. В
основе такого решения, помимо духовно-религиозных мотивов, вполне
просматриваются имущественные интересы. Приведенные и иные
факты принятия православия татарами в первой трети XVII века подчерки-
Там же, л. 6.
31 Там же, л. 5.
32 Там же, лл. 7- 9.
33 См.: Указ царя Михаила Федоровича 7136 (1628) - «И великий государь,
царь и великий князь Михаил Федорович всея Руссии и отец его государев
святейший Филарет Никитич, патриарх Московский и всея Руссии указали:
православных христиан у иноземцев некрещеных из дворов взяти, и вперед тем
православным христианам у иноверных, у некрещеных у иноземцев во дворех быти
не велоли, чтобы в том христианским душам осквернения не было и без
покаяния не помирали бы», подтвержденный статьей 70 Соборного Уложения: «и
ныне потому же у иноземцов некрещеных Русским людем во дворех не быти ни
которыми делы А будет которые Руские люди учнут у некрещеных иноземцов
во дворех служити по крепостям или добровольно: и тех сыскивая, чинити им
жестокое наказание, чтобы им и иным таким не повадно было так делати». -
Изложение хода миссионерского дела по просвещению казанских инородцев. С
1552 по 1867 г. Исследование А. Можаровского. Изд. Имп. общества истории и
древностей российских при Московском университете. М., 1880. С. 32;
Соборное Уложение 1649 г. М.: Изд. МГУ, 1961. Ст. 70.
34 ГАУО, ф. 17, оп. 3, д. 933, лл. 6.
264
вают не столько настойчивость тогдашних властей в деле
христианизации тюркских элементов, сколько расчет и собственную волю
последних. Соборное Уложение 1649 года дало этому дополнительный стимул,
особенно среди представителей татарской служилой элиты - крупных и
средних обладателей недвижимости и владельцев групп работников. В
создаваемых Московским Кремлем условиях им было что терять при
сохранении приверженности к исламской конфессии. Неудивительно,
что именно в это время (середина XVII века) ряд видных
нижегородских татар переходит в православие. Так, например, исследуя
поколенную роспись рода Мустафиных из Камкино35, можно установить, что
часть потомков мурзы Мустафы, обладавших княжескими титулами, с
середины XVII века носила православные имена Василия, Федора,
Егора, Михаила, Никифора и др. Кроме Мустафиных, они продолжили
роды Чегодаевых, Ширинских, Ушаковых, Сумароковых, Астафьевых,
Скорцовых, Ленивцевых и др.36
Уложение 1649 года еще более воспрепятствовало процессу
увеличения числа российских мусульман. Согласно положениям статьи 24
главы XXII Уложения37 мусульманские проповедники были весьма
ограничены в возможности вести религиозную пропаганду среди
православных и язычников.
Таким образом, с середины XVII века остановился процесс
распространения исламских идей на Нижегородчине вне представителей самой
татарской среды, как это имело место в конце предыдущего столетия. К
тому же, как явствует из вышеприведенных материалов главы II, лишь
одно новое татарское поселение (Медяны) возникает во второй
половине XVII столетия. В источниках все чаще обнаруживаются имена
новокрещен. Но источники редко дают возможность понять, как
складывались отдельные судьбы рядовых новокрещен в XVII веке (позднее
информация по этому поводу станет более объемной). Некоторым
исключением является обнаруженный нами в фонде Печерского монастыря
35 ГАНО, ф. 157, оп. 1, д. 154, лл. 273 об -274.
36 Там же.
37 «А будет кого бусурман какими нибудь мерами насильством или обманом
русскаго человека к своей бусурманской вере принудит, и по своей бусурман-
ской вере обрежет, а сыщется про то допряма, и того бусурмана по сыску
казнить, зжечь огнем безо всякого милосердия. А кого он русскаго человека обу-
сурманит, и того русскаго человека отослать к патриарху, или к иной власти, и
велети ему учинити указ по правилам святых апостол и святых отец» -
Соборное Уложение 1649 г. М.: Изд. МГУ, 1961. С. 291.
265
ГА НО документ38, представляющий собой записку Поздея Внукова,
приказчика известного исторического персонажа- боярина Б. И.
Морозова в его вотчине в селе Мурашкино Нижегородского уезда,
относящуюся к 27 января 1650 года. Внуков напоминает архимандриту Печер-
ского монастыря Тихону, что в течение года в монастыре находится
новокрещен Микита Зиновьев (татарское имя Байгушук), присланный в
монастырь «по указу Алексея Михайловича и грамоте из Приказа
Казанского Дворца» «для исправления веры», которого велено было по
государеву указу «держать под крепким началом в черной работе».
Поскольку год истекал, приказчик от имени своего господина просил
вернуть работника в вотчину Морозова.
Приведенный факт указывает на готовность русских властей
направлять «слабых в вере» новообращенных в места, сравнимые с
исправительными учреждениями. Таким образом, словесная проповедь
библейского вероучения для сомневающихся могла быть подкреплена угрозой
принудительных работ. Власти обладали сильными рычагами
воздействия на упорствующих в прежней вере новокрещен, и это
свидетельствует о разнообразном наборе средств в деле реализации политики разму-
сульманивания татар.
Возвращаясь к рассмотрению ситуации внутри исламских сельских
сообществ, следует подчеркнуть весьма заметную роль их религиозных
лидеров в решении важнейших вопросов, стоящих перед татарскими
деревнями в XVII веке, причем не только проблем, касающихся
нравственных, правовых, семейных или хозяйственных норм жизни. За
мусульманскими предводителями деревенских сообществ (абызами)
оставалось последнее слово в принятии решений, типологически сравнимых
с политическими.
Так, например, в 1670 году абызы Рыбушкиной удержали земляков
от участия в восстании С. Т. Разина. Неучастие рыбушкинцев в тех
событиях (подробнее об этом см. § 3 главы I) стало результатом их общего
(скорее всего, скрытого и непубличного) решения, принятого под
руководством тех самых абызов, к которым апеллировал С. Т. Разин. Анализ
документов, касающихся разинского мятежа, помимо прочего,
показывает, что власти самым тщательным образом расследовали факты и
события 1670-1671 годов39. В результате дознавательных действий ниже-
™ ГАНС), ф. 579, оп. 589, д. 208, 1 склея.
Я9 Об этом расследовании см магериалы главы I. Добавим лишь, что в ходе
его были выявлены все лица, имевшие контакт с представителями Разина в
266
городские татары не были привлечены к ответственности и не
подверглись репрессиям. (За исключением пяти служилых татар, имевших
поместья в Камкино и примкнувших к Разину под Симбирском в 1670
году.) Это свидетельствует о том, что проживавшие на Нижегородчине не
несшие тогда воинскую службу татары-мусульмане остались в стороне
от настроений разинцев, шедших на Мурашкино и Арзамас.
Изложенное позволяет сделать некоторые обобщения. Живущие
мусульманской общиной татары могли принять решение об участии или
неучастии в событиях общим сходом махалля. Обычно он происходил в
стенах мечети, если таковая имелась. Уместно считать, что не
последнюю роль в принятии какого-то решения играл духовный лидер общины
- выбранный мусульманами имам. При оценке настроений
нижегородских татар в 1670-1671 годах и их отношения к разинщине не следует
игнорировать позицию их религиозных предводителей, безусловно
выразивших своё видение ситуации. По-видимому, они не нашли резонов
в выше цитируемом разинском обращении к абызам и муллам, зовущем
к участию в мятеже.
Они же, по-видимому, были «последними инстанциями» для
земляков, оказавшихся перед трудным выбором смены религиозных
убеждений. Развернувшаяся в XVII веке политика крещенства потребовала
значительных нравственных сил и глубокого знания Корана от
исламских наставников в деле защиты паствы от идеологического натиска
руководителей православной конфессии и государства.
Среди иных последствий разинское восстание 1670-1671 годов дало
толчок новой волне христианизации татар. Государство изымало землю
у лиц, причастных к бунту, и, передавая их татарам, настаивало на их
православной ориентации. Противящимся грозил передел владений в
пользу тех, кто крестился ранее («старокрящен»). Пустовавшие
(вакантные) угодья получали в первую очередь новообращенные в
христианство («новокрящены»). Решением 1682 года «указал великий государь и
бояре приговорили, что курмышским мурзам и татарам, их женам,
вдовам, недорослям и девкам... указ сказать всем, чтоб они упрямство свое
отложили и во святую благочестивую христианскую веру крестились и,
1670-1671 гг. Практически каждый день лета 1670 г., пережитый разинским
эмиссаром А. Бекбулатовым, был восстановлен следователем Лужиным в
деталях: по каким местам он проезжал, с кем общался, где ночевал и т. д. В
результате, как явствует из документов, значительный круг лиц был привлечен к
ответственности и понес различные по тяжести наказания. Однако среди них не
упоминаются уроженцы татарских сел Нижегородчины.
267
приняв святое крешение били челом... о поместьях своих и вотчинах...
за руками с подписями приносили челобитные до февраля 25 дня... а
которые по нынешнему указу до того указанного сроку крещение не
воспримут... за то их поместья и вотчины, всякие угодья розданы будут
тем мурзам и татарам, которые крестились наперед сего и которые ныне
февраля до 25 числа крестятся»40.
Выше уже были приведены материалы о том, как в марте 1693 года
новокрещен из Камкино Алексей Мустофин по своей челобитной
приобрел 150 четей пашни и иных земель, некогда принадлежащих
землякам - участникам разинского восстания41. Наверное, упомянутый
персонаж не был примером высокой нравственности, о чем позволяют
судить факты его доносительства, склонности к шантажу и уклонения от
воинской службы42.
По-видимому, для лиц, подобных А. Мустофину, преследующих в
вопросах веры прежде всего меркантильные интересы, увещевания и
наставления исламских пастырей, борющихся за численные ряды
последователей Мухаммада43, были пустым звуком.
Документы содержат достаточно сведений, отражающих связь
между принятием православия отдельными татарами-мусульманами и их
корыстными интересами.
Другим источником слоя новокрещен в XVII веке стали те татары,
что стремились к обретению нового социального статуса (дворянства)
за счет отказа от прежних религиозных ценностей. Среди них мы
встречаем имена нижегородцев Чегодаевых, Мангушевых, Кугушевых, Ак-
чуриных, Тенишевых, Мустафиных44.
Цит. по: Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях:
Хрестоматия/ Под ред. Е. В. Кузнецова, Б. И. Гудкова, В. В. Ниякого. Нижний
Новгород, 1992. С. 80.
41 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 1- 7, 18; д. 344, лл. 1- 4; ф. 1403, оп. 1, д.
143, лл. 1-8.
" Подробнее см. главу I настоящей монографии.
43 Для развития высказанной мысли можно обратиться к следующим
строкам Корана: «Это- те, которые купили заблуждение за правый путь. Не
прибыльна была их торговля, и не были они на верном пути!» (Коран. 2: 15); «Они
те, которые купили ближайшую жизнь за будущую, и не будет облегчено им
наказание, и не будет им оказана помощь» (Коран 2: 80).
44 Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова. Ч. II. С. ИЗ, 114, 183; Снежнев-
ский В. И. Генеральное межевание земель и несколько сведений о характере
землевладения в Нижегородском крае в XVII-XVIII столетиях по делам меже-
268
Пополняя ряды российского дворянства они, безусловно, были
меньшей частью служилых татар. Большинство же служилых и, тем
более неслужилых татар, не видели смысла в перемене веры:
мелкопоместные служилые никакой выгоды не получали (служба продолжалась,
равно как и работа на собственных участках), а неслужилые обретали
угрозу крепостной зависимости для своих потомков.
Но навряд ли корректным выглядит утверждение о
безапелляционном стремлении Москвы обратить в православие всех своих подданных
- огульно и сразу. Формирующееся в XVII веке как имперское (а
значит, поликонфессиональное) состояние российского сообщества вполне
учитывалось его интеллектуальной (правящей) элитой. Так, в 1685 году
«именным указом князей Иоанна и Петра Алексеевичей с Боярским
приговором» предписывалось крестить иноверцев «только по
свободному их желанию без всякого принуждения»45. Однако следующим
указом 1686 года «о справе поместий после некрещенных Мурз и Татар, за
некрещенными их детьми и внучатами; а если после Мурз и Татар
некрещенных детей и родственников не останется, то справлять поместья
их за крещенными родственниками»46 учреждался приоритет в
наследственных правах татар-христиан.
Приведенные нормативные акты также имели последствия на Ниже-
городчине. Есть архивные материалы, отражающие передачу
выморочных поместий в руки татар-новокрещен4 . Так, например, Курамша Те-
нишев спешно принял христианство, дабы наследовать отцовское
поместье, а заодно «бил челом об отдаче за крещение» земельных владений
48
своих еще живых родственников-мусульман
вого департамента Сената // Действия НГУАК. Т. I. (Вып. 1- 14). Вып. 10.
Нижний Новгород: Тип. губ. правд., 1894. С. 446- 455; Щегольков Н. М.
Исторические сведения о городе Арзамасе. Арзамас, 1911. С. 14, 30; Состав
Нижегородского дворянства по десятням XVII века. Комментарии В. Н. Сторожева //
Действия НГУАК. Т. I Вып. 1-14 (Вып. 9). Новгород: Тип. губ. правл., 1890. С. 399
- 408; Мигунов Ю. В. К вопросу о составе и происхождении древнего
нижегородского дворянства / Современный ислам в диалоге культур. Тезисы докладов
Международной исламской конференции. Нижний Новгород: Нижегородский
гуманитарный центр, 1996. С. 129
45 ПСЗРИ. Т. II. СПб. 1830 Ст. 1117, 5 апреля 1685 года.
46 Там же, ст. 1179, 17 марта 1686 года.
47 См., например, ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д 67, л. 7.
48 Снежневский В. И. Генеральное межевание земель и несколько сведений о
характере землевладения в Нижегородском крае в XVII—XVIII столетиях по
269
Повсеместный рост населения в татарских деревнях , ставший
очевидным с конца XVII века, отражал, помимо прочего, соблюдение
исламских предписаний касательно рождаемости детей и обилия
потомства в семье. «Не убивайте детей ваших из страха бедности, - указывал
Коран, - найдем пропитание Мы и им и вам»50. И даже, когда на рубеже
XVIII-XIX веков демографическая ситуация в рассматриваемых
деревнях стала критической, татары Нижегородчины не изменяли
мусульманским принципам в отношении к деторождению.
Статистические сведения, почерпнутые из фондов РГАДА, в
частности материалы первой ревизской сказки, свидетельствуют о наличии в
татарских деревнях первой четверти XVIII века групп весьма пожилых
людей в возрасте до 100 лет51. Из этих данных следует, что, например, в
деревне Рыбушкиной Алатырского уезда в конце XVII века проживали
Ахмет Акбулатов 1627 года рождения и Беляй Клявлеев 1622 года
рождения - люди очень почтенного возраста, ушедшие со службы и
постоянно жившие в семьях. Это также отражает религиозно-нравственный
уровень членов исламских общин того времени, ибо доброе отношение
к престарелым, их содержание и уход за ними являлись одним из
категорических требований Корана52. «Если один из них (родителей. - С. С.)
или оба достигнут с тобой старости, не говори им «Фу!», не ругай их и
обращайся к ним с великодушным словом. И опусти пред ними крыло
смирения из милосердия и скажи: «Господь мой, смилуйся над ними,
ибо взрастили они меня, когда был я мал»»53.
Ценностные императивы исламской культуры, нормы семейного
права, конкретные требования Корана к защите семьи, прав детей и
престарелых находили свое отражение на Нижегородчине в XVII столетии.
Так, например, заключивший в 1682 году брак камкинец Мусташ (Мус-
тафа) Кунеев письменно зафиксировал обязательство, кроме
содержания жены (требования шариата), «тестя своево (вышедшего в отставку
арзамасского служилого татарина Илюша Ахмаметева сына Кучкаева. -
С. С.) поить и кормить по ево смерти...»54.
делам межевого департамента Сената // Действия НГУАК. Т. I Вып. 1. Нижний
Новгород, 1894. С. 452.
49 Подробнее об этом см главу II.
50 Коран 17:31.
51 См., например: РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 45, лл. 332, 333, 335.
52 Коран. 46: 15.
53 Коран. 17:23,24.
54 ГАНО, ф. 2013, оп. 602, д. 67, л. 22.
270
В значительной степени мировосприятие, бытовое и социальное
поведение нижегородских татар были продуктами духовного воспитания,
полученного от предшествующих поколений и религиозных
наставников XVII века, бывших почти при каждом махалля, - абызов.
Со временем абызы все чаще начинают фигурировать в
производственных бумагах уездов в качестве заверителей челобитных, свидетелей
при наделении землями служилых татар, а также лиц, «официально»
подтверждающих факты купли - продажи земель в условиях
надвигающегося земельного дефицита. Так, например, при выдаче государством
в 191 (1682/1683) году поместья в 30 четей служилому татарину из Кам-
кино Чураю Алееву сыну Сюндюкову «...к челобитной ево Инбай обыз
руку приложил...»55. Он же, имам Инбай, письменно заверил поступную
другого служилого татарина Ишмая Янеева56.
Таким образом, на рубеже XVI-XVII веков большинство (тогда
весьма малочисленного) тюркского населения Арзамасского, Алатыр-
ского, Курмышского уездов было мусульманским по конфессиональной
принадлежности. Однако в сознании мишарей мусульманские
убеждения переплетались с отдельными рудиментами язычества и
идолопоклонства. Источники первой трети XVII века, отражают наличие
служителей исламского культа в разрастающихся количественно
мусульманских общинах. Тогда они избирались из членов махалля, как наиболее
грамотные и благонравные единоверцы, что не противоречило нормам и
традициям, заложенным в исламской среде. По своему материальному и
социальному положению абызы не выделялись среди односельчан.
Будучи служилыми татарами, они, как и иные, несли ратную обязанность,
именно за это получая основные средства существования. Их некоторое
отличие от остальных складывалось из высокого уровня общей и
религиозной грамотности и, по-видимому, за счет личной
добропорядочности. Абызы подводили черту под общими решениями мусульманских
приходов по важнейшим проблемам своего времени.
С первой трети XVII века становятся очевидными проявления
государственной политики христианизации среди неправославного (в том
числе и мусульманского) населения Нижегородчины. Ее волнами
следует признать события конца 20-х, середины и начала 80-х годов XVII
века. Татарские общины Арзамасского, Алатырского, Курмышского
Там же, д 344, л. 3.
Там же, л 4
271
уездов тогда начали длительную борьбу за сохранение традиционных
религиозных убеждений.
Выявленные немногочисленные факты крещения отдельных мурз и
служилых татар в первой половине и середине XVII века указывают на
явный интерес последних к служебно-карьерному росту или
сохранению своего заметного материального благосостояния. Вполне
определенная единичность (или немногочисленность) таких случаев указывает
на относительно низкую эффективность проводимой политики среди
нижегородских служилых татар в XVII веке, что, в свою очередь, дает
достаточные основания считать, что большинство их было искренними
и убежденными последователями исламской религии.
§ 2. Мусульмане-мишари в XVIII столетии
С началом XVIII столетия архивные документы все чаще
констатировали наличие мусульманских храмов и присутствие служителей
культа в исламских общинах ряда рассматриваемых нами татарских селений.
Это позволяет с большей долей уверенности и предметности говорить о
развитии религиозной жизни Нижегородской губернии.
Самое первое упоминание о мечети в селе57 Ключищи восходит к
1706 году58. За 1736 годом зафиксирована мечеть в Кочко-Пожарках59,
за 1756 - в Трехозерках60. Тогда это были небольшие деревянные
сооружения, выполненные руками местных умельцев и вмещавшие
несколько десятков человек. Однако им суждено было играть роль
центров распространения грамотности и знания для юных и места
жизненных раздумий их зрелых прихожан.
Заметим, что в делопроизводстве того времени каждое поселение, где
наличествовал храм, считалось селом. Добавим также, что в XVIII в. почти в
каждом татарском населенном пункте имелась мусульманская мечеть. Таким
образом, почти каждая татарская деревня обретала статус села, хотя нередко в
чиновничьих бумагах их продолжали именовать «деревни». Возможно, в этом
сказывалось некоторое пренебрежение православных начальников и их
делопроизводителей к нерусскому населению.
58ГАНО, ф. 5, оп. 41, д. 229, л. 11
59 Там же, л. 11 об.
60 Там же.
272
Образованные священнослужители не только совершали
богослужение и произносили проповеди, учили детей основам знаний, но и, как
прежде, помогали односельчанам в оформлении всякого рода заявлений
и прошений в уездные инстанции. Так, например, в 1721 году Ишмамет
Якупов - абыз (имам) Чембилея заверял своей подписью документы
купли - продажи земли61.
Многие служители культа подавали землякам примеры истинно
гуманного отношения к ближним, предписываемого Кораном. В начале
20-х годов XVIII века в деревне Рыбушкиной Алатырского уезда
духовными лидерами были Исянгилда Ибралеев и Измаил Теркеев. Известно,
что И. Ибралеев (1687 года рождения), кроме собственного сына Ман-
сура, воспитывал приемного мальчика Сунгалея Байманова62, следуя
требованиям Корана в отношении к детям-сиротам. В 1722 году И. Тер-
кееву было лишь 26 лет63, но молодой имам уже успел снискать себе
авторитет среди земляков знанием Корана, владением грамотой,
способностями переводчика с русского языка64.
Имели место факты усыновления чужих детей-сирот и рядовыми
татарами-мусульманами, также зафиксированные источниками:
например, родительская опека над чужими татарскими и марийскими
мальчиками в татарских деревнях в первой четверти XVIII века. Так, в 1722
году рыбушкинец Баибулат Баисеитов, кроме родного 12-летнего сына
Тярберды, растил приемного ребенка из марийцев Тагилду Янгина и
деревенского сироту Ячея Илюшкина65. Житель Коншаева Заулка,
участник петровского призыва 1708 года, Семалей Дмитриев тогда же
содержал десятилетнего пасынка Пилмая66. Эти данные
свидетельствовали о достаточно высоком религиозном сознании мусульман, помнящих
строки Корана, предостерегающего: «Те, кто неправедно поглощают
достояние сирот, глотают лишь огонь в чрева свои. И будут гореть они в
огне пылающем»67.
61,ф.986,оп. 1,д. 93, л 5.
62 РГАДА. Ф- 350, оп. 2, д. 28, л. 128.
63 Там же, л. 135.
64 Обо всем этом позволяют судить данные первой ревизской сказки - там
же, лл. 128-135, а также «Книги отписные Алатырского уезду иноверческим
деревням и в них обывателям татаром. 1722» - РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 16, л.
121, 122.
• 65 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 16, л. 26 об.
66 Там же, д. 28, л. 136.
67 Коран. 4: 10, также 2: 220, 282; 4: 2; 4: 6 и др.
273
Среди прихожан служители культа отстаивали традиции и вероубе-
ждения предков, боролись за сохранение исламской религии на фоне
очередного натиска на неё государства и православной церкви.
Дело в том, что со второй четверти XVIII века поднялась новая
волна политики обращения в православие. В 1731 году была создана
«Комиссия для некрещеных казанских и нижегородских мусульман и
других инородцев» - особая структура с задачами дальнейшей
христианизации народов Поволжья. С 1740 года она стала именоваться «Конторой
новокрещенских дел». Её постоянный штат был относительно невелик
(15 человек)68, однако начало её деятельности, опиравшейся на
столичные директивы, отличалось заметной активностью и разнообразием
методов. Так, в феврале 1742 года Нижегородская консистория получает
распоряжение из Петербурга о сломе мечетей в селениях, где
проживают новокрещены. Предлагалось «все новопостроенные за
запретительными указами татарские мечети после Синода определения» и «в таких
местах, где восприявшие в греческое исповедание остались, те мечети
сломать и впредь строить оные не допущать»69. В Рапорте правителя
духовных дел города Алатыря от 20 декабря 1746 года были
зафиксированы 22 села новокрещен по Верхнесурскому, Верхнеалатырскому и
Нижнеалатырскому станам70. И в том же году в Алатырским уезде
развертывается строительство церквей в районах, где проживали
новокрещены из татар и иных этносов71. Таким образом, получил новый
импульс процесс размусульманивания и обрусения части татар. Этот
процесс стимулировался также рядом императорских указов, направленных
на введение льгот для новокрещен. Согласно указу от 11 сентября 1740
года все новокрещены получили трехлетнюю податную льготу, а также
права на денежное и одежное вознаграждения72. Эти постановления
были подтверждены дальнейшими указами от 1746, 1747, 1764 годов73. В
соответствии с указом от 28 сентября 1743 года «иноверцы христиан-
6 [Можаровский А. ] Изложение хода миссионерского дела по просвещению
казанских инородцев с 1552 по 1867 гг. М., 1880. С. 61.
69 ГАНО, ф. 570, оп. 552, д. 35, лл. 19 об. -21.
70 Там же, оп. 553, д. 41, лл. 1-2.
71 Там же, д. 19. лл 1-8.
72 ПСЗРИ, Т. XII. Отд. 1. СПб., 1838.
73 ГАНО, ф. 570, оп. 533, д. 63, лл. 1, 2; д. 46; ПСЗРИ, Т. XII. Отд. 1. СПб.,
1838
274
ского исповедания освобождались от наказания за маловажные
преступления»74.
Однако упомянутые благодеяния Петербурга в отношении
новокрещен ожидаемого эффекта в полном объеме не принесли. К тому же
нередко служащие Конторы новокрещенских дел, приезжая в татарские
деревни, лишь объявляли их жителям об ожидавших новообращенных
льготах и с тем отбывали75. Сами руководители Конторы вынуждены
были признать, что большинство их сотрудников не умеет «возбуждать
в сердцах и мыслях новокрещеных живую и искреннюю веру в Христа и
научать христианству»76. Неудивительно, что в 1749 году во всей
Нижегородской губернии количество крещеных татар в 11 из всех 25
имевшихся татарских селений исчислялось лишь в 226 человек: 141 мужчина
и 85 женщин77. В тех же пунктах насчитывалось 59 дворов
новокрещенских, а 432 занимали семьи некрещеных татар78. Таким образом,
количество татар-новокрещен, проживавших в татарских сёлах и деревнях,
не превышало 12% от их общего числа. Дальнейшая практика выявит
уменьшение этих показателей, что дает основание предположить, что
пик политики христианизации татар Нижегородчины был достигнут к
середине XVIII века.
Процесс размусульманивания татар шел на Нижегородчине с
трудом и там, где проповедники были слишком напористы, нередко
сопровождался конфликтами. Так, например, в ответ на безмерную
миссионерскую активность священника села Пожарки Димитрия Климентье-
ва 9 крещены Ендовищ в 1747 году стали публично снимать с себя
кресты80. В том же 1747 году крещены и мусульмане Трехозерок заявили
официальный протест властям в связи с проявлением произвола при
обращении в православие81. Подобного рода примеры многочисленны.
В том неспокойном 1747 году по данным епархии Его Преосвященства
епископа Нижегородского и Алатырского Димитрия произошло около
30 случаев «отказа новокрещенов носить кресты»82. На протяжении
74 ПСЗРИ. Т. XXIII Ст. 17475. СПб., 1796.
75 Можаровский А. Ук. соч. С. 76.
76 Там же. С. 75.
77 ГАНО, ф. 570, оп. 553, д. 349, л. 19.
78 Там же.
79 Там же, д. 351.
80 Там же, д. 66.
81 Там же, д. 67.
82 Там же, оп. 552, д. 64, лл. 7- 8.
275
двух лет в Нижний поступали сведения, что «ендовищенские
новокрещены продолжали совращаться в магометанскую веру»83.
В целом работники Конторы констатировали в 40-е годы «грубое
самообольщение татар в истинности магометанства» и что татары, в
отличие от чувашей, мордвы, марийцев, «укоренены в своем религиоз-
84
ном фанатизме» .
И все же напрасным было бы считать, что христианизация обошла
стороной татарские сёла Нижегородчины, не породив новообращенных.
Вышеописанные трудности материальной жизни XVIII века заставляли
некоторых татар искать спасения от своего нередко бедственного
положения в льготах, даруемых центром новокрещенам. Нередко татары
надевали крест, желая избежать наказания за совершенные уголовные
преступления, что допускали власти, опирающиеся на указ 1743 года.
Так, например, в 1750 году уроженцы того же Моклоково Якуб Адеев и
Аделша Максутов, уличенные в краже лошадей из деревни Мурзицы,
были отданы под суд. «Адеев объявил, что желает воспринять святую
христианскую православную веру греческого вероисповедания, чего
ради кнутом был не бит» и от наказания за воровство силою указа 1743
года освобожден, получив имя Ивана. А. Максутов получил наказание,
но остался верен прежним религиозным убеждениям85.
Аналогичный случай произошел в 1753 году с татарами Андреевки
Курмышского уезда Сеитом Мустюковым и его отцом Мустюком Алее-
вым, укравшими лошадь в деревне Шеменеевке. Они также приняли
крещение для избежания наказания86.
Масса подобных примеров содержится в документах Арзамасского
уездного суда за 60-е годы XVIII века. В этой связи В. И. Снежневский
отмечал: «Желая избежать пытки и наказания за какое-либо
преступление, даже незначительное, татары часто принимали православие, но
видели, кажется, в этом только выгодную и ни к чему не обязывающую
формальность, по крайней мере в делах Арзамасского уездного суда
встречается несколько дел, где такие «новокрещены» прямо заявляют,
что они только числятся христианами, на самом же деле - магометане,
ьз Там же, д. 24, лл. 1- 2.
84 Можаровский А. Ук. соч. С. 75, 78.
85 Опись делам Макарьевского уездного суда (1750-1806) В. И. Снежневско-
го // Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. 8-й. Нижний Новгород, 1890. С. 361.
86 Там же.
276
какими и желают оставаться. За это отступничество их наказывали
десятью ударами плети»87.
В начале 80-х годов священнослужитель Печерского монастыря
Иван Семенов жаловался в Нижний Новгород, что в одном из татарских
поселений новокрещены демонстративно не совершают христианских
обрядов, не молятся, не исповедуются, следуют мусульманским
обычаям, а в ответ на увещевания являют готовность применить силу для
удаления из села проповедников88.
Епископ Нижегородский и Алатырский Дамаскин был вынужден
констатировать низкую эффективность политики новокрещенства в
пределах вверенной ему епархии. В составленном в 1785 году под его
руководством «Словаре языков разных народов, в Нижегородской
епархии обитающих: имянно россиян, татар, чювашей, мордвы и черемис»
подчеркивалось, что «из татар нижегородских немногие обращены в
христианскую веру, прочие их все магометанского исповедания. Но и
зделавшиеся христианами живут по большей части по привычным
своим обрядам»89.
Источники вполне наглядно отражают процесс активного
сопротивления сельских исламских общин этой волне христианизации. В
татарской (некрещенской) среде общее число новообращенных росло
довольно медленно. К примеру, небольшая христианская община в Ры-
бушкиной, составленная из татар-новокрещенов, сокращалась и в 1745
году насчитывала больше членов, чем в 1762 году90. В 1795 году она
включала в себя лишь 18 человек91. В середине XVIII века её
возглавляли Никифор Григорьев (в исламе Мемекул Сеикин), 1731 г. р., и Макар
Михайлов (Максют Ишкин), 1708 г. р.92
Отсутствие сведений о новокрещенской общине среди коншаевцев
наводит на мысль об отсутствии христианского населения в Коншаевом
Заулке в середине XVIII века.
Тогда же в Новых Мочалеях проживало согласно ревизским сказкам
10 человек-новокрещен93. В 1799 году новокрещенами Красного Остро-
Примечание В. И. Снежневского // Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. 8-й.
Нижний Новгород, 1890. С. 361.
88 ГАНО, ф. 570, оп. 555. д 17, л 2
. 89 Там же, ф. 2013, оп. 6 а, д. 187, л. 5.
90 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 45, л. 112
91ГАУО,ф. 17, оп. 3,д. 20, л. 17.
92 РГАДА, Ф- 350, оп. 2, д. 45, л. 111 об.
93 ГАНО, ф. 1986, оп 764, д. 321, л. 10.
277
ва числились Федор и Тихон Васильевы . В том же году в СаАажае как
новокрещен по документам проходил Бешер (Егор) Сюнялеев9 и
православным еще с 1765 года считался татарин Савелий Николаев96.
Таким образом, можно констатировать, что процент новокрещен в
разных татарских селениях середины и второй половины XVIII века был
неодинаков. В Моклоково их было больше, а в таких пунктах как,
например, Рыбушкина, Сафажай, Красный Остров, Новые Мочалеи
гораздо меньше. В некоторых из них, вроде Коншаева Заулка, христианская
проповедь вообще не нашла себе последователей.
По-разному складывались взаимоотношения между
новокрещенскими и мусульманскими общинами в татарских сёлах второй половины
XVIII века. Так, например, в середине XVIII века в Рыбушкиной
новокрещены мирно уживались с мусульманами. Следует считать, что не
последнюю роль в сохранении верности исламу односельчан и
религиозной терпимости в их среде сыграл рыбушкинский имам 60-х годов
Салей Хусяинов97.
Иные отношения складывались в Моклоково. Побывавший там в
конце 60-х годов видный российский этнограф И. И. Лепехин (позже
член Академии) констатировал, что «различие веры делает между ними
великое несогласие, так что некрещеные крещеных и обратно терпеть
98 г-ж
не могут, и друг другу всякие пакости делают» . По-видимому, во
многом межконфессиональная ситуация в Моклоково (да и в значительной
части тогда Васильской округи) определялась мощным влиянием
проповедников Печерского монастыря, весьма заинтересованного в
расширении своей земельной собственности. И потому ещё с XVI века
проживавшие там татары испытывали на себе миссионерский натиск сильного
и авторитетного православного учреждения. Принявшие христианство,
бывшие единоверцы, рассматривались нижегородскими мусульманами
не только как отступники от веры, но и как новые претенденты на и без
того сокращающиеся из-за демографического роста земельные наделы.
Думается, что значительной преградой волне христианизации была
духовная деятельность религиозных предводителей - имамов, или, как
Там же, д. 271, лл. 1, 11.
95 Там же, ф. 1986, оп. 1, д. 90. л. 17.
96 Там же, д. 98, л. 1.
97 Там же, оп. 764, д. 255, л. 9.
98 Лепехин И. Дневные записки путешествия по разным провинциям
Российского государства (1768-1769 годы). Ч. 1. СПб.: Импер. акад. наук, 1795. С.
93.
278
их тогда называли, абызов, то убеждение, что они закладывали в
сознание паствы. Навряд ли от христианства их отвращало дурное поведение
в быту православных священников, как об этом пишут отдельные
исследователи .
Заметная принципиальность мусульман Нижегородчины в
отстаивании своих религиозных убеждений100, а также антихристианское по сути
восстание 1755 года Батырши в Башкирии заставляли власти искать
варианты компромиссных решений мусульманского вопроса. В 1767
году Сенат признавал, что «если сломать все мечети, то это будет в их
законе оскорбление». Признавая также, что крайние методы могут
иметь международный резонанс, сенаторы опасались адекватной
реакции мусульманских стран, прежде всего Османской империи. Если слом
мечетей в России может «до разглашения дойти в такие места, где
между Магометанами в других Государствах живут люди веры Греческого
вероисповедания и построены божий церкви, и не произошло б какого
тем церквам утеснения». Постановлением Сената было разрешено
ставить мечеть в таком селении, где имелось не менее 200 ревизских душ
мусульманского вероисповедания101.
Как выше отмечалось, тогда на Нижегородчине уже имелось
несколько мечетей, факт существования которых подтвержден
документально. К тому же с 1756 года христианские проповедники лишились
Так, А. М. Орлов полагает, что «духовенство и миряне в среде
инородческого населения обнаруживают, мягко говоря, качества, несовместимые с
идеалами православия. В частности, среди духовенства наблюдалось равнодушие к
своим пастырским обязанностям, пьянство.. » - Орлов А. М. У к. соч. С. 76. При
этом исследователь приводит один единственный факт: «игумен Печерско-
Нижегородского монастыря пропил всю монастырскую казну, взялся за оклады
икон и кресты, и только тогда был удален из монастыря» - там же. Навряд ли
его дурной пример был показателен для сельских татар, никогда не
переступавших порог этого и иных монастырей и не видевших пьяного игумена. Ещё
менее вероятно, что монахи подробно информировали татар Нижегородчины о
том, что их настоятель, будучи алкоголиком, торговал иконами и крестами.
Известно иное: миссионерскую деятельность церковь доверяла, как правило,
наиболее талантливым своим служителям, отнюдь не демонстрирующим свои
личные пороки.
100
Что было свойственно мусульманам и других губерний - об этом см.:
Браславский Л. Ю. Ислам в Чувашии. Чебоксары: Изд. «Чувашия», 1977. С. 23-
24; Малов Е. А. Миссионерство среди мухаммедан и крещеных татар. Казань:
Тип.-лит. ун-та, 1892 и др.
101 ПСЗРИ. Ст. 10597. 23 августа 1756. Т. XIV. СПб., 1830
279
права бесконтрольно вести религиозную пропаганду среди
мусульман102. В 1764 году по ряду причин Контора крещенских дел прекратила
свое существование. Более того, в 1773 году был издан закон о
«терпимости всех вероисповеданий». В соответствии с ним православное
духовенство не должно было вмешиваться в дела иных конфессий, а
светские власти сами могли на местах решать вопросы о возведении храмов
всех вероисповеданий103.
В попытке оценить результаты и степень эффективности работы
Конторы крещенских дел и всей проводимой политики распространения
православия на Нижегородчине в целом выделим ряд соображений.
Думается, что нет особой необходимости в отражении динамики роста или
убыли общего числа татар-новокрещен нижегородских уездов в XVIII
веке104. Дело в том, что уже тогда власти констатировали
многочисленные случаи лишь формального принятия христианства многими
представителями мордвы, марийцев и большинством мишарей-новокрещен,
продолжавших твердо придерживаться своих исламских убеждений,
исправно исполнять мусульманские обряды и предписания105.
Изложенное подтверждают достаточно и широко известные факты
самого свирепого отношения новокрещен (из мордвы и чувашей) к
служителям православного культа, ярко проявившегося на Нижегородчине
во времена пугачевских событий 06, что тоже подчеркивало слабость и
непрочность их христианских настроений.
i am /nw.
103 Там же. № 13996. Т. XIX. 1770- 1774. СПб., 1830. С. 775-776.
104 В разных источниках содержатся разные показатели крещенской
политики. Так, согласно данным А. Можаровского, с 1741 по 1742 годы в Казанской и
Нижегородской губерниях в общей сложности было крещено 17362 человека -
Можаровский А. Ук. соч. С. 67; ПСЗРИ. № 8792. П. 5, п. 8. По сведениям Д. М.
Исхакова, в первой половине XVIII века во всем Поволжье появилось лишь 3, 5
тысячи новокрещенов - Исхаков Д. М. Татары (Популярный очерк этнической
истории и демографии). Набережные Челны: Изд. КАМАЗ, 1993. С. 29.
Противоречивость приведенных материалов очевидна, и существует объективная
основа для подобной противоречивости.
105 ГАНО, ф. 5, оп. 41, д. 230, л. 3; ф. 570, оп. 553, д. 24, лл. 1- 2; ф. 570, оп.
555, д. 17 и др.
106 См.: Можаровский А. У к. соч. С. 98; Курмачева М. Д. Крестьянская война
1773-1775 гг. в Нижегородском крае. Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1975.
С. 4, 5,44, 85, 123 и др.
280
Менее чем через 80 лет число новокрещен в татарских деревнях и
сёлах сократилось почти вдвое: с упомянутых 226 до 119 человек107.
Более того, нижеследующие материалы, относящиеся к 60-м годам XIX
века, показывают, что упоминаемые 25 татарских поселений
Нижегородской и 10 тогда расположенных в Симбирской губернии почти
целиком были населены последователями ислама, а доля православных
мишарей в их среде была весьма невелика - менее 3% ,08.
По-видимому, с середины XVIII века более широко развернулся
процесс строительства мечетей в татарских сёлах Нижегородского края.
Согласно архивным источникам, в 70-е годы XVIII века культовыми
сооружениями располагали исламские общины Андреевки (там было
две мечети), Базловой, Камкиной, Карги, Пошатовой, Парши (ныне
Тукай), Шубиной109.
Мусульмане этих (и ряда иных) сёл строили свои храмы, повинуясь
религиозным убеждениям, а не исходя лишь из разрешения властей. Для
такого утверждения есть некоторые основания. Как уже отмечалось, по
указу 1756 года мечети разрешалось строить в деревнях с населением не
менее 200 душ. Между тем в небольшой деревне Парше в 1779 году
проживало лишь 66 душ мужского пола, уже успевших выстроить
собственный исламский храм1 °.
Мы не располагаем сведениями о наличии в 70-е годы XVIII века и
ранее мечетей в больших старинных селах, вроде Сафажая и Петрякс,
Рыбушкиной, но учитывая, что в те времена, скажем, в Петряксах было
более тысячи жителей, на «фоне» выстроенной мечети в маленькой
Парше вполне уместно предположить о наличии исламских храмов в
упомянутых селениях.
В конце XVIII века пожилые мусульмане ряда татарских населенных
пунктов, отвечая на вопросы уездных чиновников о возрасте их
(нередко ветхих, а значит, довольно старых) мечетей, отвечали: «... в котором
году и по каким повелениям ставились... не знаем; удостоверяем только
то, что, когда те мечети приходили в ветхость, мы их своим иждивением
107 ГАНО, ф. 5, оп. 45, д. 128, л. 4.
108 Подсчитано по: Малое А. Указ. соч. С. 415.
109 Извлечено из: РГАДА, ф. 418, оп. 1, д. 28, л. 1; ГАНО, ф. 5, оп. 1, д. 229,
л. 8; оп. 41, д. 229, л. 12; оп. 42. д. 16, лл. 5 об. - 6; РГАДА, Ф 418, оп. 1, д. 85, л.
2; д. 76, л. 1.
110 Подробнее см.: Сенюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева
Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области: Монография.
Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. С. 346.
281
поправляли» . Подобные заявления свидетельствовали о достаточно
почтенном возрасте ряда мечетей Нижегородчины конца XVIII века,
заставляя искать их корни в XVII столетии. Вещественным
доказательством способности сельских храмов стоять 100, 200 и даже более лет
(при условии их регулярного подновления) служит ныне
существующая, самая старая в Нижегородской области, мечеть села Ендовищи
Краснооктябрьского района, возведенная в 1780 или 1782 году112.
Конец 70-х и 80-е годы XVIII века знаменовали собой базовые
реформы Екатерины II в отношении исламской конфессии. Для нас
упомянутые новации представляют особый интерес в связи с тем, что
начиная с последнего двадцатилетия XVIII века стали появляться некоторые
статистические материалы, отражающие духовно-религиозную жизнь
татар европейской части России, в том числе Поволжья, и что важно -
положение священнослужителей и храмов на местах.
При создании Нижегородского наместничества как
административно-территориальной единицы (1779 год) часть татарских населенных
пунктов продолжала подчиняться нижегородскому начальству. Из тех,
которые сохранились доныне, было 24: Анда, Андреевка, Антяровка,
Базлово, Грибаново, Ендовищи, Ишеево, Кадомка, Камкино, Карга,
Ключищи, Кочко-Пожарки, Красный Яр, Кузьминка, Семеновка,
Татарское Моклоково, Трехозерки, Овечий Враг, Парша, Пица, Пошатово,
Уразовка, Урга, Шубино.
Татарские сёла юго-востока современной Нижегородской области с
1780 года оказались под юрисдикцией Симбирского наместника. До
наших дней из них сохранилось 10: Актуково, Большое Рыбушкино,
Красная Горка, Красный Остров, Малое Рыбушкино, Медяна, Ново-
Мочалей, Петряксы, Старо-Мочалей, Чембилей.
В среднем татарские селения Нижегородского наместничества (в
составе Сергачского, Княгининского, Васильского округов) в конце XVIII
века насчитывали по 100-250 душ мужского пола . Таким образом,
население большинства (более трех четвертей от общего количества)
мишарских деревень тогда было средненаселенным. И тем не менее их
жители находили средства для возведения культовых сооружений и
содержания священнослужителей. Утверждать так позволяет сопоставле-
шГАНО. ф. 5, оп. 41, д. 229, л. 6.
112 Там же, оп. 42, д. 16, л. 24 об. -25.
1,3 ГАНО, ф 4, оп 2, д 1, лл. 16 об., 38 об., 48 об.
282
ние данных о населении татарских деревень Нижегородского
наместничества (см. таблицы 11, 12) со сведениями о наличии в них мечетей.
При анализе религиозной жизни рассматриваемых татарских
деревень в конце XVIII века следует принять во внимание ряд
обстоятельств. Как уже отмечалось в главе III, в описываемое время вполне
обозначилась имущественная дифференциация среди населения
тюркских деревень: сосуществуют зажиточные и бедные мишари.
Коллективными усилиями они содержат храм и его служителей. Ещё не
настало время реализации инициатив отдельных очень богатых сельских
татар по индивидуальному строительству «собственных» мечетей и
водворения в них имамов, угодных меценатам. Учитывая, что в конце
XVIII столетия в большинстве селений имелось по одной мечети
(документально установленное исключение представляют две мечети Андре-
евки, наличествующие там в 1779 году114, две в Семеновской - в 1790
году115 и две в Ключищах - в 1798 году116) и то, что они были возведены
на средства всех прихожан, коллективно содержащих служителей
культа, следует считать, что их мусульманские общины обладали
достаточной внутренней самостоятельностью при принятии важных для них
решений.
В 1790 году в 27 селениях Нижегородского наместничества
насчитывалось 28 мечетей, где вели службу 4 мулл, 26 абызов (имамов), 22
азанчея. Общее число прихожан мужского пола исчислялось в 6697
душ117 (см. таблицу 12).
Именно благодаря заботам абызов до нас дошли многие из
«генеалогических древ» XVIII и даже XVII веков, помогающие восстановить
родословные некоторых кланов. Во многом благодаря их стараниям
современные жители татарских селений могут искать свои корни в
прошлых столетиях.
1,4РГАДА,ф. 418, оп. 1,д. 28, л. 1.
115 Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1781-
1783 годы В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1898. С. 199.
116 ГАНО, ф. 5, оп. 41, д. 229, л. 11.
1,7 Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1781-
1783 гг. В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1898. С. 199. Согласно этим данным тогда мечетей
не было лишь в трех самых малонаселенных деревнях - Большом Красном Яре
и Малом Красном Яре (всего в обеих деревнях 71 мужчина) и Малой Анде (10
мужчин). 283
Отметим, что уважение к минувшему и личностям прошлого всегда
было и по сей день остается составной частью исламской культуры,
носителями которой, среди прочих, выступают татары. В татарском языке
имеются даже три термина для обозначения «генеологического древа»
(«шеджере»): «нэсел хаты» («родословная запись»), «нэсел агачы»
(«родословное древо») и «шеджере китабы» («родословная книга»).
В упомянутом ранее Словаре Дамаскина (1785 г.) говорилось: «У
татар магометанского исповедания есть абызы или духовные люди,
которые разумеют на арабском языке и Алкоране и толкуют ево простому
народу в учрежденные у них дни. Но из прочих татарских мирян,
которые разумеют читать Алкоран, у сих нижегородских татар есть не
только простого происхождения, но и от знатных фамилий - мурзы... » 118.
Рассмотрение и анализ группы взаимосвязанных фактов,
относящихся ко второй половине XVIII века, позволяют считать, что тогда под
воздействием закономерных обстоятельств начинают меняться
положение и место исламских священнослужителей в рамках их религиозных
общин. Вышеизложенные материалы показывают, что XVIII век
породил в татарских поселениях рост земельного дефицита и
имущественную дифференциацию. В связи с этим стали заметно возрастать
потребность сельских татар в документах (подтвержденные «генеалогические
древа», подобие метрик, заверенные купчие, поступные и дарственные
бумаги и т. п.) и в активизации работы с властными инстанциями.
Другими словами: в борьбе за выживание неграмотные или малограмотные
мишари все чаще были вынуждены обращаться к представителям
культа, способным написать и оформить прошение, выдать письменно
заверенную справку, выписку из мечетских книг о смерти или рождении
или, наконец, внятно изложить в устной форме суть желаний
односельчанина, не владеющего русским языком.
Документы второй половины, чаще последней четверти XVIII века
начинают отражать факты подобного рода. Также согласно им удается
установить, что многие мусульманские лидеры татарских сёл были
людьми состоятельными и влиятельными.
В их списке (собранном автором из разрозненных источников)
фигурируют лица духовного звания из разных селений Курмышского, Ала-
тырского, Арзамасского уездов 80-90-х годов XVIII века. Среди них
118 ГАНО, ф. 2013, оп. 6 а, д. 187, л. 5.
284
абыз Абдусалим Сяпаев119 и имам Кудармамет120 из Рыбушкиной. Там
же проживал абыз Калекай Байбордин, состоятельный человек, в 1785
году имевший земли не только в Рыбушкиной, но и в Овечьем Враге121.
Абыз Рыбушкиной Салех Сулейманов оформлял массу документов,
в частности заверял родословные своих односельчан и татар из других
селений - Биккулы Уразаева122, Тохтара Сулейманова123, Сяпука Исмае-
ва124, Ислана Аминова125, Малита Камаева (Сафажай)126.
Абыз Красного Острова Аит Резяпов сам выполнил арабской
графикой собственное прошение в Курмышский суд о подтверждении прав
на землю в 1799 году127. Тогда же он заверил родословную однодере-
венцев Мендяя Нормаева128, Амина Бикбаева1 , новокрещена Моисея
Федорова130, Акая и Буркая Велишевых131.
Аналогичные функции выполняли абыз Ключищ Тюхай Тохтарале-
ев132 и мулла Медяны Салим Исламов133, а также Сайман Абулов и Рах-
манкул Адюков из Коншаева Заулка134.
Наиболее авторитетный и влиятельный имам Медяны Абдул Керим
Салимов135 постоянно участвовал в оформлении документов: купчих,
119 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 257, лл. 2 об., 3; там же, д. 259, л. 7; там же, д.
267, лл. 2 об., 3.
120 РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 37, л. 1157; ГАНО, ф. 1986, оп. 1,д. 64, л. 16; там
же, д. 85, лл. 6 об., 7.
121 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 1613, л. 1.
122 ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 307, лл. 5 об., 6.
123 Там же, д. 312, лл. Зоб. -4.
124 Там же, д. 310, лл. Зоб. -4.
125 Там же, д. 320, лл. 7 об. -8.
126 Там же, д. 309, лл. 5 об. -6.
127 Там же, д. 274, 4 об. -5.
128 Там же, д. 277, л. 5 об. - 6.
129 Там же, оп. 1, д. 57, 9 об. -10.
130 Там же, д. 87, л. 8 об. - 9.
131 Там же, оп. 764, д. 270. л. 5 об. - 6.
132 Там же, д. 275, лл. 2 об. - 3.
133 Там же, оп. 1, д. 86, л. 1.
134 Там же, д. 58, л. 18; д. 59, лл. 2 об., 3; оп. 764, д. 301, л. 3 об.; д. 295, л. 12.
135 Судить о его положении позволяет фрагмент из его собственного
прошения от 1801 г., в котором он представлялся так: «Курмышского уезда, Рыбуш-
кинской волости, татарской деревни Медяны Главной Мухтасим соборной
мулла Абдул Керим Салимов» - ГАНО, ф. 1986, оп. 764, д. 28, л. 35. Приведенный
материал свидетельствует о том, что А. К. Салимов являлся имамом-
285
поступных и пр., а также составлении родословных многим просящим
об этом: например, старомочалеевцам Алембику Якупову13 , Букаю
Бекметьеву сыну Мустафину137, Байтимеру Исмаеву13 , Уразаю Елдо-
миреву 139, медянцу Сейму Сеитову140, рыбушкинцу Махмуту
Максутову141. В 1799 году неоднократно им была «надпись учинена по сходст-
142
вию поколенной росписи на рукоприкладством вместо просителя...»
Отметим также, что имам А. К. Салимов из Медяны уже с 80-х годов
скупал земли в ближайшей округе и далеко за пределами
Нижегородского края143. Только сохранившиеся свидетельства двух его земельных
покупок в 1788 и 1799 годах показывают, что за два приобретенных
участка он заплатил около 200 рублей - весьма большую сумму по тем
временам144.
Изложенные факты подтверждают: заметными стали не только рост
авторитета и влияния сельских имамов на религиозные настроения
односельчан, но и их возможности гражданского представительства. В
какой-то степени служители культа татарских общин все чаще
принимали на себя выполнение задач бюрократического характера, что давало
им дополнительные средства существования.
Другим результатом их деятельности, как учителей и просветителей,
стало увеличение числа грамотных людей на селе, о которых начинают
упоминать материалы архивов. Так, например, делопроизводство конца
XVIII века приводит имена ряда лиц - не священнослужителей,
способных оформлять документы. Среди них, например, Бюркай Баишев145 и
Бурхан Исмаилов из Медяны146.
мухтасибом (осуществляющим хисбу) исламской общины Медяны, то есть
утвержденным Оренбургом должностным лицом, пресекающим попытки
нарушений исламских норм и установок. Кроме того, он был муллой, а значит,
преподавателем религиозной школы.
136 ГАНО, ф. 1986, оп. 1. д. 79, л. 6.
137 Там же, д. 95, лл. 8 об. -9.
138 Там же, д. 81, лл. 3 об. - 4.
139 Там же, д. 82, лл. 5 об. -6.
Там же, ф. 1986, оп. 1, д. 78, лл. 6 об. -7.
140
141 Там же, д. 63, л. 23 об. -24.
142 Там же, ф. 1986, оп. 764, д. 190, л. 11.
143 Там же, д. 218, лл. 11-35.
144 Там же.
145 Там же, д. 250, лл. 8 об. -9.
146 Там же, д. 206, лл. 3,31.
286
Укрепляя мусульманское вероучение в сознании паствы и
противодействуя политике крещенства, имамы второй половины XVIII века
стали обращать все большее внимание на создание учебных заведений
при мечетях. Это было весьма актуальным в рассматриваемых
условиях. Одним из самых старейших мектебе в Нижегородской губернии
являлось овечевражское. Свое начало оно берет с последней четверти
XVIII века147. В конце века в нем обучалось 85 мальчиков148. Со
временем будут расти его авторитет и известность не только на Нижегород-
чине, но и за её пределами. В 1767 году в Новых Мочалеях при мечети,
которая будет развиваться как первая соборная, возникает мектебе. И
там же на рубеже столетий (1800 год) начинает свою работу ещё одно
мектебе при будущей третьей мечети149. Не позднее 1797 года начало
функционировать мектебе в Ключищах, где под руководством имама и
мударриса Хамита Бигилдина обучалось 80 мальчиков150. Так в стенах
мектебе закладывались основы для формирования своих, местных,
достаточно грамотных священнослужителей.
В самом Нижнем Новгороде исламские сообщества к XVIII веку, по-
видимому, исчезли. Дело в том, что еще в 1639 году его служилые
татары вместе с другими служилыми иноземцами были переведены из
Нижнего в Сибирь для усиления крепостей Тобольск и Тара151. Отсутствие
татар свидетельствовал и Корнелий де Бруин, посетивший город в мае
1703 года, подчеркнувший, что «Нижний населен только русскими и
татар более в нем не видно»152.
Подводем промежуточный итог изложенному. На протяжении XVIII
века мусульманские общины татарских селений Нижегородчины пере-
Считать так позволяют источниковые данные, указывающие, что в 1787
году по распоряжению ОМДС в Овечий Враг был направлен Абдулзямил Бик-
кинин для богослужения в качестве имама и работы преподавателем мектебе
(мударрисом) - ГАНО, ф. 5, оп. 42, д. 16, лл. 26 об., 27.
,4* ГАНО, ф. 5, оп. 42, д. 16, лл. 26 об., 27.
149 ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47.
150 ГАНО, ф. 5, оп. 45, д. 31, лл. 31 об., 32.
151 См.: Филатов Н. Ф. Города Нижегородского Поволжья в XVII в. Горький,
1989. С. 29.
152 Де Бруин Корнелий. Путешествие через Московию // Нижегородский
сборник /Под ред. А. С. Гациского. Т. И. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ.
правл., 1869. С. 41.
287
жили ряд важных моментов своей истории, в их среде произошли
серьезные изменения; получили развитие некоторые новации.
Поднятая ещё Петром I волна обращения в православие получила
мощный импульс в елизаветинские времена, точнее в 1740-1764 годах.
Для бывших служилых татар Нижегородчины, перешедших с начала
XVIII века в разряд лашманов (по сути ставших крестьянами), стало
невозможным пополнить ряды российской элиты (дворянства) через
принятие христианства. Таким образом, православная проповедь чаще
находила себе последователей среди тех, нередко криминальных или
нищенствующих, элементов, что в смене религиозных убеждений
искали спасения от наказаний или крайней нужды, которая с XVIII столетия
все более охватывала татар-земледельцев.
В Нижегородском крае процесс обращения в христианство татар
сочетал в себе как мягкие, так и жесткие формы давления на религиозное
сознание мусульман. Эта четверть века включила в себя довольно
активное сопротивление миссионерскому натиску со стороны самой
массы последователей Мухаммада и их духовных предводителей.
Обострение экономической ситуации в татарских деревнях и селах к середине
XVIII столетия (рост земельного дефицита), носившее
антихристианский характер, восстание Батырши (1755), вовлечение татар-мусульман
в события пугачевского бунта (1773-1775) и ряд других обстоятельств
заставили правительство приостановить активное наступление на
исламскую конфессию. Это породило серию указов второй половины 60-х
- начала 80-х годов. Следствием стало заметное ослабление
православной проповеди среди мусульман рассматриваемых нами уездов. Данное
явление подтверждается сетованиями и жалобами на неудачи в
христианизации татар в период с 40-х по 80-е годы со стороны деятелей
православной церкви разного ранга, включая архиепископа
Нижегородского и Алатырского Дамаскина.
Согласно статистике конца XVIII века в 1794 году среди 5246 татар-
мужчин Сергачского уезда имелось лишь 128 новокрещен153, то есть
число перешедших в православие немногим превышало 2 %.
В борьбе с крещенской политикой имамы в определенной степени
способствовали не только укреплению мусульманского
вероисповедания, но и в значительной мере сохранению этнических традиций, обря-
Опись делам Васильскаго уездного суда В. И. Снежневскаго. 1780 -1806
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14 (Вып. 1-5). Приложение к вып. 4. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1887-1889. С. 166.
288
дов, родного языка. То есть служители культа вносили собственную
лепту в существование и развитие оригинальных черт начавшей
формироваться татарской нации. В этом смысле они сыграли позитивную
роль.
Также положительно следует оценить позицию религиозных
предстоятелей - сельских абызов и имамов в деле просвещения,
образования, пропаганды духовно-нравственных ценностей, заложенных в
Коране. Источниковые материалы отражают их участие в защите
имущественных интересов односельчан и жителей соседних деревень. В
каком-то смысле они начинали выполнять функции посредников между
татарскими сельскими общинами и русскими представителями уездных
администраций.
Доля заслуги принадлежит им в удержании своей паствы от
мятежных событий того столетия.
Наличие преимущественно одного исламского храма в сёлах
свидетельствовало о внутренней самостоятельности мусульманской общины,
неподчиненности её какому-то одному сельскому богачу, о наличии
которых говорилось в главе III. Это дает основание видеть некоторые
элементы демократизма в жизни исламских приходов изучаемого
региона. Служители культа не были «карманными» имамами при одном
или группе меценатов. В первой половине XVIII века имамы и абызы
мало выделялись на общем фоне своих односельчан-единоверцев. Их
отличие, согласно исламским требованиям, было связано с большей
религиозной и общей образованностью, благочестием, безупречностью
поведения в собственном быту и среди окружающих.
К концу XVIII века стал заметен рост авторитета и влияния имамов
на социальную жизнь общин. Помимо их личностных качеств,
известную роль в этом сыграли объективные обстоятельства, связанные с
экономическими изменениями в существовании мишарей. Звание имама и
абыза становилось почетным не только с духовно-нравственной точки
зрения, но и престижной должностью в смысле бытовой жизнеустроен-
ности. Документы и материалы, относящиеся к событиям следующего
XIX столетия, отражали рост числа претендентов на ношение чапана -
внешнего атрибута духовного лица. Начало этому процессу следует
искать в описанных событиях последней четверти XVIII века.
Жизнедеятельность исламских общин в самом Нижнем Новгороде
по документальным материалам того времени не прослеживается.
289
§ 3. Духовная жизнь под сводами мечетей
Нижегородского края (XIX - начало XX веков)
Начало XIX столетия внесло свои новшества в процесс развития
исламских общин Нижегородчины. С 1804 года Оренбургское
магометанское духовное собрание (ОМДС) начало широкий сбор сведений через
земские суды о состоянии мусульманских махалля на местах.
(Нижегородскую администрацию Духовное собрание запросило еще ранее - в
конце предыдущего столетия). Оренбург интересовали статистические
данные о количестве существующих мечетей и их прихожан, числе
священнослужителей с указанием их фамилий и кратких анкетных
данных. В виде ведомостей эти материалы надлежало направлять в
Духовное собрание.
Сельские служители исламского культа должны были пройти
процедуру квалификации в форме соответствующих экзаменов, а затем
получить должность «указного» (то есть официально возведенного
Оренбургом в звание) муллы (так тогда нередко называли имама).
«Надлежащим порядком (отобранные кандидаты. - С. С.)
высылались на экзамены и определялись к должностям»154. Таким образом
ОМДС не только пыталось улучшить кадровый состав исламских
священнослужителей, но и взять его под более жесткий контроль. С тех
пор «указные муллы» обрели статус наиболее квалифицированных и,
как следствие, более авторитетных имамов в среде своих прихожан.
Усиление внимания Оренбурга к своим периферийным
мусульманским общинам для нас интересно по ряду обстоятельств и прежде всего
потому, что дает известные возможности более зримо представить
общие тенденции развития исламских сообществ татарских селений
Нижегородчины. Кроме того, собранные из разных источников сведения
более или менее конкретно отражают ситуацию с кадрами служителей
исламского культа, сложившуюся в первой четверти XIX века.
Систематизировано эти данные представлены в таблице 13.
Анализ показывает, что в первой четверти XIX столетия почти во
всех мечетях Нижегородского края имелись свои имамы. Исключение
составили лишь малочисленные мусульманские общины Красного Яра
(до 1816 года), Кузьминок (до 1822), Пицы (до 1807), приглашавшие
служителей культа из соседних селений. По двое и более имамов было в
154 ГАНО, ф. 5, оп. 41, д. 229, л. 1 об.
290
Анде155, Ендовищах156, Камкино157, Ключищах158, Кочко-Пожарках,
Красной Горке (Сафажае), Медяне, Петряксах, Семеновке154, Моклоко
ве, Трехозерках, Урге, Шубино160.
Сами жители определяли их оклад годового содержания, размеры
которого, в связи с численностью прихожан, колебались в пределах 25-
100 рублей16*. Так, имамы Карги и Шубино получали по 25 рублей в
год1 2, а некоторые духовные лидеры Камкино и Овечьего Врага по 100
рублей163. Многие (как, например, Хамит Сейфуллин Соколов из Поша-
тово, при окладе в 50 рублей располагавший 14 десятинами земли в
соседней Семеновке164) были владельцами значительных участков земли.
Источники свидетельствуют, что более половины имамов прошли
аттестацию в ОМДС до 1812 года и это позволяет считать, что в целом
корпус священнослужителей рассматриваемых селений в первое
десятилетие XIX века был достаточно профессионально подготовленным и
грамотным. Материальные оклады содержания делали их положение
относительно самостоятельным и независимым.
Наиболее авторитетным и уважаемым среди имамов того времени
следует признать ранее упомянутого Сулеймана Селюхова (1756 года
рождения) из Большого Рыбушкино165. С годами росли его авторитет и
известность за пределами родного села. Ему удалось воспитать весьма
добропорядочных собственных детей.
155 ГАНО, ф. 5, оп. 42, д. 16, лл. 22 об. - 23.
156 Там же, лл. 24 об. - 25.
157 Там же, оп. 45, д. 408, л. 113 -117.
158
159 Там же, лл 28 об. -29.
Там же, оп. 42, д. 16, лл. 25 об. - 26; оп. 45, д. 408, лл. 7 -9.
160 Там же, оп. 41, д. 229, л. 11 об.; оп. 42, д. 16, лл. 29 об. - 30; оп. 45, д. 31,
лл. 32 об. - 33.
161 Подсчитано по: ГАНО, ф. 5, оп. 41, д. 229, лл. 11 об., 13; оп. 42, д. 16, лл.
5 об. - 6, 22 об. - 30; оп. 45, д. 31, лл. 30 об. - 31, 32 об. - 33; оп. 45, д. 408, лл. 7
-9.
162 ГАНО, ф. 5, оп. 42, д. 16, лл. 29 об. -30; оп. 45, д. 408, лл. 7 -9.
. 163 Там же, лл. 5 об. - 6, 26 об. - 27.
164 Там же, лл. 27 об.-28.
165 Под именем Сулеймана Селюхова он фигурировал в русскоязычных
документах конца XVIII - первой трети XIX в. О нем персонально упоминал в
своем труде знаменитый татарский ученый Ш. Б. Марджани (Мустафад аль-
Акбир фи Аквани Казан ва Булгар. Источники по истории Казани и Булгара.
Казань: Тат. книг, изд., 1989. С. 215).
291
Свое предназначение Сулейман Селюхов видел в религиозно-
нравственном просвещении односельчан, в создании атмосферы
взаимопонимания и терпимости между мусульманской и иными
конфессиями. К концу века он был не только имамом рыбушкинской мечети, но
уже вырос в весьма заметного религиозного деятеля и богослова
российского масштаба, носившего высокое звание ахуна166. Отметим, что
согласно данным Т. Масленицкого всего три ахуна имелось в России в
80-е годы того столетия - в Казани, Тобольске и Астрахани167. На этом
основании можно признать, что рыбушкинский махалля того времени
по праву мог гордиться своим выдающимся земляком168. Именно ему в
первой четверти XIX века доверяли решать спорные вопросы (по
гражданским и иным делам, входящим в судебную сферу компетенции
исламских священнослужителей) между жителями разных татарских
населенных пунктов169.
Рассмотрение и сопоставление ряда источников дает представление
о мировосприятии татар-мусульман Нижегородского края. Повинуясь
нормам Корана и шариата, они особо заботились о соблюдении прав и
норм существования последователей ислама. Так, например, житель
Андреевки Аблязов, приговоренный в 1809 году за ссору с волостным
166 ГАНО, ф. 1986, оп 1, д. 85, лл. 6 об, 7; там же, д. 64, л. 116.
167 Масленицкий Т. Ук. соч., л. 364.
168 Более подробно о нем см.: Сенюткин С. Б. и др. История татарских
селений Большое и Малое Рыбушкино... С. 40.
169 Как знатока норм шариата в 20-е гг. его приглашали для разрешения
спорных ситуаций в татарских селениях, а также в помощь уездным властям для
устранения межобщинных конфликтов. Так, например, в 1826 г. вместе с
волостным головой и ключищинскими имамами ему пришлось разбирать и
устранять проблему, возникшую между семействами из Медяны. Тогда ключищен-
ская девушка не пожелала выходить замуж за жителя Медяны. Согласно нормам
шариата от её родителей требовалось вернуть жениху «махр» (свадебный
подарок, иногда называемый «калымом»), а священнослужителям надлежало
зафиксировать это действо Мать девушки возвратила медянцу 300 рублей - обычный
в то время размер «махра»; реже давали 100 -150 рублей. - См. ГАНО, ф. 5, оп.
45, д. 408, л. 2. При том выяснилось, что эта прыткая женщина уже не впервые
брала «калым» с иных потенциальных зятьев, рассчитывая на их забывчивость.
Будучи вдовой, она полагала поправить свое материальное положение
подобными играми в сватовство. По инициативе имама Сулеймана Селюхова это
скандальное дело было направлено в ОМДС для дальнейшего рассмотрения
исламскими авторитетами тогдашней России - ГАНО, ф. 5, оп. 45, д. 408, лл. 1-
13 об
292
головой Асмановым к наказанию плетьми, предпринял долгие,
хлопотные и затратные усилия для избежания экзекуции. Причем его страшила
не сама порка, но то, что она «будет безчестием ему и его потомкам,
семье в 9 человек»170. Добравшись до высоких нижегородских
кабинетов и даже до министерских инстанций в Петербурге171, Аблязов
настаивал на соблюдении своих прав, по существу, отстаивая право
мусульманина на личное достоинство. Добавим, что в ходе разбирательств
был строго наказан уездный следователь Шерхунов за то, что, снимая
показания со сторон, он не потребовал от них полагающейся в таких
случаях для мусульман клятвы на Коране172.
Есть иные факты, подтверждающие приверженность нижегородских
татар исламским нормам. Так, например, в духовном завещании Фати-
мы Бикбулатовой из Пошатово от 20 февраля 1830 года, оформленном в
присутствии духовных лиц - указного и соборного имама села
Пошатово Хамита Сейфуллина Соколова и указного абыза Кочко-Пожарок Яр-
мухамета Ибраева, - подчеркивалось, что когда «Богу угодно будет
прекратить жизнь мою, то похоронить меня по нашему магометанскому
закону с поминовением моей души как долг повелевает с дачею
законному моему мужу Жемлихану Рахметулину 150 рублей; на похоронах
раздать 50 рублей; за прочитание десяти Алкурану за каждой по 24
рубли; за хождение на могилу 6 недель и годичное время и за поминание
указному мулле 80 рублей... » 173.
С 1825 по 1828 годы тянулась тяжба четырех замужних татарок,
урожденных Алембиковых, в девичестве проживавших в отцовской
семье в деревне Семеновской и имевших наследственные земли в деревне
Грибановой. Дело в том, что их земли были незаконно захвачены
соседями, а женщины долгое время не могли подтвердить свои права среди
старожилов, убежденные, что им, «просительницам препятствовал
предпринять какое-либо хождение по делам и самый Закон
магометанский: с людьми мужеска пола малейшее сношение особенно в молодых
летах иметь возбраняющий»174.
Опись дел Сенатского архива. 1800-1813 /Сост. П. И. Вишневский //
Действия НГУАК. Т. VII. Отд. 2-й. Нижний Новгород: Тип. И. К. Владимирскаго,
1908. С. 238.
171 Там же. С. 238 -239.
172 Там же. С. 238.
173 ГАНО, ф. 161, оп. 109 а, д. 243, л. 1.
174 Там же, оп. 109, д. 1084, л. 64.
293
Соблюдение традиций исламского законодательства татарами
Нижегородского края в области семейно-брачных и иных отношений, чему
активно способствовали мусульманские священнослужители, в
частности упомянутый Сулейман Селюхов, свидетельствовало не только об
укорененности этих традиций в сознании российских мусульман, но и о
ряде иных небезынтересных обстоятельств. Допустимость
официальными властями применения некоторых шариатских норм в среде их
мусульманских подданных показывала готовность государства с его
общероссийским законодательством считаться с религиозно-правовыми
традициями части своих нерусских граждан. Это подчеркивало известную
жизнестойкость российского сообщества и имперский характер его
государственности, развившийся с XV века и достигающий своего пика к
середине XIX столетия. Российская империя вбирала в себя не только
нерусские этнорелигиозные настроения, но и элементы иных
юридических норм в пределах собственного правового пространства, причем не
только на его окраинах. Такое положение, в свою очередь,
свидетельствовало о достаточной пластичности, коей обладала тогда российская
цивилизация.
Установленное наличие учебных заведений в начале века (в
Овечьем Враге, Ендовищах, Ключищах, Парше, Петряксах, Красной Горке и
др.) заставляет считать, что имамы и муллы Нижегородского края того
времени внимательно следили за духовной жизнью подрастающего
поколения и подготовкой себе достойной смены. (Хотя следует отметить,
что некоторые деятели исламской конфессии учили своих детей в
обстановке собственного дома.)
По данным 1812 года в Нижегородской губернии насчитывалось 26
мечетей, которые посещало более 15,5 тысяч человек (см. таблицу 14).
К 1829 году число мечетей возросло до 30, а число их прихожан
могло быть оценено в 16,5 тысяч (см. таблицу 15).
Согласно данным 1859 года в губернии наличествовало 33 мечети, а
общее число мусульман приближалось к 32 тысячам человек (см.
таблицу 16).
Приведенные цифры и их сопоставительный анализ убедительно
свидетельствуют о том, что рост числа мусульман в Нижегородской
губернии за полвека был значителен (более 100%), а общее количество
мечетей увеличилось в меньшей степени (около 27%). Такие
обстоятельства дали основания для иных размышлений.
С одной стороны, они указывают на полосу явных материальных
затруднений, что переживало большинство татарских общин соответст-
294
вуюших уездов Нижегородчины. И потому не удивительна очевидная
связь вполне заметной общей бедности членов исламских общин
Нижегородчины со слабым ростом числа мусульманских храмов в их
поселениях.
С другой стороны, выявленная выше имущественная
дифференциация в среде нижегородских татар первой половины XIX века породила
известное число сельских богачей, оперировавших сотнями и даже
тысячами тогдашних рублей. Казалось бы, именно они обладали
должными средствами для возведения новых мечетей в родных селениях и
вполне могли бы стать зачинателями достаточно широкого
строительства культовых сооружений. Однако, как свидетельствуют приведенные
данные, в период с 1812 по 1859 год этого не произошло.
Изложенные факты и их промежуточные обобщения ставят перед
исследователем ряд новых проблем, среди которых небезынтересен
вопрос: отчего состоятельные татары первой половины XIX века
(конкретные имена таковых персонажей см. в главе III) не тратились на
богоугодное и одобряемое в исламской среде дело постройки новых
мечетей? По-видимому, в тех обстоятельствах в сознании отдельных
сельских лавочников, купцов, крупных землевладельцев и т. п. ещё не
созрело чувство общей принадлежности к слою национальной татарской
буржуазии, процесс формирования которой проходил фазу становления.
Ещё не была осознана потребность в укреплении своей национальной
специфики через увеличение структурных единиц мусульманской
конфессии. Не было необходимости содержания своих собственных
«карманных» имамов и иных священнослужителей, способных укреплять
авторитет и влияние одного конкретного деревенского богача-мецената.
Кроме того, приведенные материалы свидетельствовали о наличии
известных демократических настроений в большинстве
рассматриваемых исламских общин и определенной независимости их
предводителей, обладавших значительным авторитетом и влиянием на прихожан.
Практически все рассматриваемые мечети являли собой
прямоугольное бревенчатое одноэтажное сооружение с минаретом посередине
двускатной крыши и михрабом, выступающим в сторону Мекки.
Следует признать, что такой облик исламских храмов становился типовым.
Такие мечети считались «устроенными по форме российского
государства»175. Исключение, наверное, составляла первая соборная мечеть в
Гациский А. С. Нижегородские татары - татары ли? Нижний Новгород:
[без изд.], 1886. С. 28.
295
Ендовищах - культовое сооружение восьмигранной формы, увенчанное
конусообразным минаретом. Такой формы мечети именовались
«турецкими»176.
Единственная каменная мечеть Нижегородской губернии
располагалась в её центре - Нижнем Новгороде.
С начала столетия становится заметным качественный рост учебных
заведений при мечетях, в которых священнослужители закладывали
основы знаний и нравственности в сознание подрастающих поколений.
В первой половине XIX века, кроме ранее созданных мектебе, в
татарских селениях появляются ещё дополнительно новые школы: в селе Са-
фажай (при первой соборной мечети в 1817 году и при третьей - в
1828), в Красном Острове (при третьей соборной мечети в 1829 году), в
Новых Мочалеях (к двум уже ранее возникшим - при четвертой
соборной мечети в 1830 году), в Петряксах (при третьей соборной мечети в
1845 году). В середине века было открыто мектебе в деревне Медяне
(1850), а также в Старых Мочалеях (при первой соборной мечети в 1855
году)177.
В 1859 году в Большом Рыбушкино действовало четыре мечети, а
при них три медресе. Но дата постройки ни одной из этих мечетей нам
не известна, равно как и время появления религиозных школ. Этот факт
отмечался российскими чиновниками при составлении ведомостей
духовных лиц в 1909 году178. В том же 1859 году в Малом Рыбушкино
насчитывалось три мечети и одно медресе179.
Всего в первой половине XIX столетия в пределах современной
Нижегородской области функционировало не менее 36 мектебе и
медресе при мусульманских мечетях180. Отметим следующее: заметный
рост числа учебных заведений при мечетях шел на фоне очень
медленного увеличения количества самих исламских храмов.
Пропаганда религиозных знаний и мусульманских традиций среди
татарской молодежи становилась весьма актуальной и в связи с
непрекращающейся (хотя и развивающейся в менее острых формах)
политикой крещенства российских властей. Имеется достаточное число фак-
176 Там же.
177 ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47.
178 Там же, ф. 88, оп. 1, д. 1752, лл. 25, 27 об. -28 об.
179 Там же.
180 Подсчитано нами по: Российский государственный исторический архив
(СПб.) (далее -РГИА), ф. 821, оп. 8, д. 1097, л. 6; ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л.
47.
296
тов, подтверждающих случаи перехода в христианство некоторых татар,
населявших рассматриваемые нами селения.
Исследуя архивные материалы, отражающие факты принятия
православия нижегородскими мусульманами (не только татарами, но и
иными этносами), можно отметить одну немаловажную особенность.
Подавляющее их большинство связано с обстоятельствами такого
характера, что явно указывают на вынужденность смены
вероисповедания. Кроме того, надо подчеркнуть, что политика крещенства на Ниже-
городчине не имела широкомасштабных последствий и заметного роста
числа последователей Христа из татар.
Так например, в начале XIX столетия христиан в селе Большое Ры-
бушкино было немного. В 1802 году их насчитывалось 25 ,81, к тому же,
общее число православных там росло крайне медленно. В 1816 году оно
достигло 28 182. По данным 1834 года всего в четырех дворах проживало
19 мужчин и 9 женщин, принявших православие183. Причем, самый
многочисленный новокрещенский клан Тимофеевых (10 человек)
принял в 1812 году православие, попав в тяжелое положение. Тогда два
брата-татарина, позже принявшие христианские имена Тимофея (1767 г.
р.) и Ивана (1770 г. р.), совершив тяжкое преступление, были
вынуждены креститься, ища смягчения своей участи, согласно соответствующим
статьям российского законодательства (указ 1743 года, указ 1814 года).
Оба они были сосланы на поселение, оставив в Большом Рыбушкино
также окрещенных родственников. Тимофей расстался с женой и двумя
сыновьями, а Иван оставил двух жен (как явное подтверждение его
прежнего мусульманского вероисповедания), причем вторую
ожидавшую ребенка. (Её сын Василий родился в 1813 году184). Переход ры-
бушкинских татар в православие «по необходимости» подтверждал
общую тенденцию в новокрещенском движении среди мусульман на
территории современной Нижегородчины. Увеличение количества рыбуш-
кинских (и иных) новокрещен шло за счет естественного прироста.
Документы содержат массу сведений о том, что и в иных селениях
татары-мусульмане принимали христианство, нередко при этом лишь
пытаясь избавиться от уголовного преследования. Так, например, в 1805
году житель Медяны Абтей Бикеев, осужденный за кражу целой телеги
1 ГАУО,ф. 17, оп. 3,д.20,л. 17.
2 Там же, ф. 156, оп. 2, д. 168, л. 225.
3 Там же, д. 198, лл. 224 об. —226.
4 Там же, д. 168, л. 225.
297
товаров (на сумму более, чем в 2000 рублей) к наказанию кнутом и
отдаче в рекруты, заявил о своем желании принять православие. «...
Причем на вопросы судей заявил, что он принимает христианскую веру
только для одного избавления от присужденного наказания и что, если
принятие веры не избавит его от наказания и отлучения от жилища, то и
своего магометанского закона он не оставляет»185. Дело Бикеева было
передано в столицу, дошло до Общего собрания Сената, которое,
опираясь на 17 статью «Всемилостивейшего Манифеста» Александра I от
30 августа 1814 года, постановило в апреле 1815 года освободить
Бикеева от телесного наказания, но не отдачи в рекруты. Дело затягивалось и
по инициативе прокурора вновь было направлено в Сенат186.
Следует также отметить ещё одно, вполне определенное
обстоятельство: в тюркских селах проживал разный процент православных
татар. Так, например, в 1804 году в Татарском Моклоково
насчитывалось 255 новокрещеных из общего числа 1050 жителей187, в 1811 году в
Базлово имелось 26 крещен среди 525 некрещеных188, в 1815 году в Ан-
дреевке 30 среди 912 189, в 1816 году в Петряксах (где население
перевалило за тысячу человек) проживало лишь 27 православных татар,
причем в последующие годы они переехали в иные селения, а часть
стариков скончалась190.
В 1834 году в Чембилее было 148 новокрещен (на 1770 жителей), в
Красном Острове 51 (около 1700 жителей), в Медяне (более 1,5 тысяч)
29, в Рыбушкино (с населением более 1700 человек) - 28 191.
О присутствии православных татар в Карге первой половины XIX
века позволяет говорить факт наличия там в 1851 году новокрещенского
кладбища192. Всего в Сергачском уезде согласно восьмой ревизии
насчитывалось 83 православных татарина (см. таблицу 17).
Опись дел Сенатского архива. 1805 год. // Действия НГУАК. Т. 12. Вып.
1. Нижний Новгород, 1912. С. 55.
186 Опись дел Сенатского архива по Нижегородской губернии за 1815-1816
годы /Сост. Н. И. Драницын //Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. III. Отд. I.
Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1912. С. 37.
187 ГАНО, ф. 829, оп. 676 а, д. 1289, л. 1.
188 Там же, д. 102, л. 1.
189 Там же, д. 126, л. 1.
190 Подсчитано по: ГАУО, ф. 156, оп. 2, д. 198, л. 220 об., 221.
191 Подсчитано по: ГАУО, ф. 156, оп. 1, д. 201, л. 1; оп. 2, д. 198, лл. 169 об.,
170, 217 об., 218, 224 об., 225 об., 226, 229 об., 230, д. 201, лл. 199 об. - 200.
192 ГАНО, ф. 829, оп. 676а, д. 867, л. 1.
298
Приведенные цифры отражают относительно невысокую степень
эффективности крещенской политики, проводившейся православной
церковью и властями в пределах современной Нижегородской области в
первой половине XIX столетия. (Заметное исключение - ситуация в
Татарском Маклаково193). Положение мало изменилось к концу века.
Всего в Сергачском, Васильском и Княгининском уездах по данным
Нижегородской епархии на 23 декабря 1897 года числилось 875
православных (крещеных) татар194 на фоне почти 50000 мусульман, населявших
тогда Нижегородскую губернию195. Таким образом, к концу XIX века
числящиеся крещеными татары не составляли и 2% от общего
количества татарского населения Нижегородской губернии. По сравнению с
предыдущим столетием количество татар-новокрещен в процентном
отношении шло на убыль.
Одним из факторов, определивших подобное положение, следует
считать наличие почти во всех перечисленных населенных пунктах
мусульманских духовных учебных заведений, закладывавших исламские
религиозные убеждения в сознание юных татар. Безусловно, свою
важную роль в этом процессе сыграли священнослужители и авторитетные
старики-мусульмане.
Значительные новации в развитии нижегородских сельских
мусульманских общин обнаруживаются во второй половине XIX века, когда
стал вполне заметным количественный рост показателей разных сторон
религиозной жизни татар. Высокими темпами начинает увеличиваться
число мечетей, духовных школ, священнослужителей разных рангов и
т.д.
Так, если в 1859 году в Нижегородской губернии имелось 33
мечети196, то через 20 лет их число возросло почти в полтора раза: в 1865
Отметим, что и в Татарском Маклаково (с XIX в. в документах его
фиксируют как Маклаково, а не Моклоково) власти неоднократно выявляли случаи
чисто формального принятия его жителями православия. К примеру, чиновники
Васильского уездного суда констатировали в 1867 году факты захоронения
православных татар по мусульманскому обряду. - Опись делам Васильскаго уезд-
наго суда 1781 -1867 В. И. Снежневскаго. Вып. 7. (1890) // Действия НГУАК. Т
I. Вып. 1 -14. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1890. С. 318.
• 194 Подсчитано по: ГАНО, ф. 570, оп. 559, д. 15, л. 142.
195 Подсчитано по: ГАНО, ф. 5, оп. 49, д. 14041, лл. 12-17.
196 Списки населенных мест Российской империи, составленные и
издаваемые Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел.
XXV. Нижегородская губерния. СПб., 1863. С. 25 -30.
299
году их было 36 , к 1878 году насчитывалось 47 (см. таблицу 18), а
в 1898 функционировало 63 мечети199. Анализ ряда обстоятельств не
позволяет считать, что этот рост был только лишь прямым следствием
увеличения демографических показателей. (С 1858 по 1898 год
мусульманское население Нижегородской губернии выросло с 28598 до 49844
человек) 20°. Как уже отмечалось в материалах главы III, заметный
демографический прогресс имел место и на протяжении XVIII века, однако
он не привел к росту числа деревенских мусульманских храмов.
К тому же даже поверхностное рассмотрение материалов таблицы,
отражающей количество населения и храмов в татарских поселениях в
1898 году (см. таблицу 19), указывает на отсутствие прямой и
однозначной связи между числом жителей и количеством мечетей.
Например, в Карге при населении в 1794 человека имелось три мечети, равно
как три мечети стояли в Андреевке с её 3169 жителями. Две мечети
имелись в Кочко-Пожарках (2382 прихожанина) и четыре в Пице (2807).
Видимо, причины роста числа мечетей, особо ставшего заметным в
последней четверти XIX столетия, следует искать и в иных
обстоятельствах. Сопоставление нескольких блоков статистических данных,
извлеченных из разных источников, указывает на некоторые
небезынтересные совпадения. Сравнение числа имевшихся в татарских селах в
1878 году духовных учебных заведений с количеством исламских
храмов спустя 20 лет выявляет их связь.
Так, если в 1878 году в Ключищах работало 5 медресе (295
обучаемых), то в 1898 году там наличествовало 5 мечетей. В Пице это
соотношение выглядело как 3:4 (122 ученика); в Ендовищах - 3:5 (115); в
Татарском Маклакове - 3:7 (180). Приведенные цифры заставляют
считать, что там, где имелось большее число духовных школ, к концу XIX
века значительно увеличилось количество соборных и пятивременных
мечетей. Таким образом, одной из причин большего или меньшего
числа мусульманских храмов в рассматриваемых селениях была разная
степень охвата религиозным воспитанием сельской молодежи.
Аналогичную картину дает анализ ситуации в восьми сёлах, ныне
нижегородских, а тогда входивших в состав Симбирской губернии
Сборник статистических и справочных сведений по Нижегородской
губернии Нижний Новгород- Издание Нижегородскаго губ. стат. комитета, тип.
П.А.Косарева, 1880. С. 89.
198 ГАНО, ф. 5, оп. 48, д. 8873, лл. 10 об. -55.
199Тамже,оп 49, д 14041, лл. 12-17.
200РГИА,ф 821, оп 8, д. 1097, л 6, ГАНО, ф. 5, оп. 49, д. 14041, лл. 12-17.
300
(Большое и Малое Рыбушкино, Медяна, Петряксы, Сафажай, Красный
Остров, Новые и Старые Мочалеи). Там, где имелись глубокие и давние
корни традиций религиозного просвещения, больше появилось храмов к
концу XIX века. Три мектебе, выпустившие сотни грамотных
мусульман201, возникли в Новых Мочалеях с 1767 по 1830 год, два мектебе в
Сафажае возникли в 1817 и 1828 годы, а к концу века их было уже
восемь202. По-видимому, их преподавателям удалось привить обучаемым
чувство религиозной убежденности, а не формальной набожности.
Ибо истинно верующий мусульманин помнит слова Пророка Му-
хаммада, убеждавшего своих последователей, что молитва, вознесенная
в храме, в 25 раз сильнее моления в ином месте: «Молитва,
совершаемая совместно с другими людьми, превосходит молитву человека,
совершаемую им в своем доме или на рынке, на 25 ступеней, поэтому,
когда кто-либо из вас совершает омовение должным образом и
приходит в мечеть с единственной целью помолиться, Аллах возвышает его
на ступень после каждого сделанного им шага или же опускает его, если
тот совершает прегрешение, пока он не войдет в мечеть»203. К тому же,
Хадисы подчеркивают: «... если человек совершит в пятницу полное
омовение, очистится самым тщательным образом, умастится маслом
или же благовониями, которые найдутся у него дома, потом выйдет из
дома и отправится в мечеть, избегая толкотни, потом совершит
предписанную молитву, потом помолчит, слушая слова имама, ему
обязательно простят прегрешения, совершенные им со времени прошедшей пят-
204
ницы»
И потому глубоко религиозные мусульмане (благодаря
деятельности духовных школ их становилось все больше) испытывали
потребность в возведении исламских храмов. На рубеже XIX-XX веков в
Сафажае было 8 мечетей. (При всех имелись мектебе: к двум
действующим ещё в первой половине XIX века добавились три вновь открытых в
1887, 1895, 1896 годах, а также начавшие действовать в 1905 году два
мектебе и одно в 1906). Четыре мектебе работали в Новых Мочалеях
(последнее было открыто в 1886 году), в Старых Мочалеях - 2 (с 1855 и
1891 годов), в Петряксах - 5 (при пяти мечетях осуществлялись учебные
2™ ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47.
202 Там же.
203 Имам Исмаил аль-Бухари. Изречения и деяния (Хадисы) пророка
Мухаммеда / Предисловие имама Умяра Идрисова М., 1998. С. 43.
204 Там же. С. 56.
301
занятия; кроме открытого в 1845 году, здесь существовали ещё мектебе
с 1873, 1880, 1888 и 1902 годов), в Медяне - 2 (с 1850 и 1907), в
Большом Рыбушкино - 4 (из них 2 - с 1868 года) и Малом Рыбушкино - 3 (2
- с 1873 и 1900 годов)205.
Конечно, свою позитивную роль сыграли вышеприведенные
последствия реформ Александра II. В последней четверти XIX века
наиболее нуждающиеся и обедневшие слои татарских деревень покинули их,
перебравшись в города. В главе III уже упоминалось о некотором
улучшении материальной жизни определенной части нижегородских татар.
Это создавало дополнительные возможности для содержания ими
новых священнослужителей, постройки новых деревянных мечетей.
Изложенные здесь материалы следует отнести к положительным
моментам в развитии исламских общин рассматриваемых нами селений.
Однако есть промежуточные обобщения иных фактов и факторов,
указывающие на негативные тенденции, развивающиеся внутри
нижегородских мусульманских сообществ, также связанные с количественным
ростом числа мечетей при них.
Одним из результатов периода упомянутых российских реформ
было становление и развитие татарской национальной городской и
сельской буржуазии. В тюркских деревнях выделилась и окрепла группа
состоятельных татар, внутренне «созревших» к тратам, но не столько на
нужды религиозных общин, сколько для укрепления своего авторитета
на селе через местные конфессиональные структуры.
В уездный центр Сергач и Нижний Новгород стали поступать
заявления богатых жителей Пицы, Грибаново, Ключищ и других
населенных пунктов с просьбой о разрешении начать строительство новых
мечетей 206. Это были весьма денежные селяне, готовые выложить сотни и
даже тысячи рублей, ибо средняя стоимость тогдашней деревянной
мечети составляла около 1, 5 тысяч рублей 207, а её годовое содержание
требовало от 500 до 1000 рублей 208.
Источники стали отражать факты возведения мечетей отдельными
сельскими богачами и водворения в них угодных меценатам служителей
культа. Направляя в Строительное отделение Нижегородского губерн-
~05 ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47.
206 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 18111, д. 18324, д. 19570.
207 Там же, оп. 51, д. 22306, л 11.
208 Климович Л. И. Ислам в царской России. М: Изд-во АН СССР, 1936. С.
133
302
ского правления ходатайство о возведении храма, меценаты
подчеркивали: «По доброй воле своей... на собственные средства я желаю
выстроить в деревне... мечеть»209. Такие инициаторы и реализаторы
собственных идей делали будущую мечеть «карманной», так как получали
прямую возможность расстановки в ней угодных им кадров
священнослужителей. Тогда и происходило закрепление авторитета отдельных
лиц внутри сельской мусульманской общины. Свою значимость и
влияние они демонстрировали в решении многих религиозных вопросов,
причем не всегда в общих интересах махалля. Например: «...
образования второго прихода я не желаю потому, что я... выстроил эту мечеть
для себя и для прихожан этой мечети и для внука... который утвержден
в этой мечети муллою»210. И подобных этому примеров достаточно211.
В Большом Рыбушкино на должность второго имама первой
соборной мечети заступил в 1873 году молодой Таджетдин Мухаметшин
(1846 - не ранее 1909)212. Он не был потомственным
священнослужителем, но его состоятельный отец - купец второй гильдии - своими
средствами восстановил эту мечеть после пожара 213.
Конечно, такого рода обстоятельства не служили делу укрепления
атмосферы равноправия внутри ряда деревенских исламских махалля. В
какой-то степени это способствовало зарождению скептических и
антиклерикальных настроений у части прихожан. Такое положение давало
основу для духа неприязни и нездоровой конкуренции между
настоятелями мечетей внутри одной и той же деревни.
Возможность безбедного по сельским понятиям существования (за
счет оклада, содержания (ушер-десятина), права распоряжаться
пожертвованиями прихожан на нужды храма (зякят), подношений на свадьбах,
похоронах, рождениях (садака) и т. д.) привлекала немало желающих. В
условиях ухудшения материальной жизни значительной части сельских
209 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 16024, л. 13.
210 Там же, д. 18324, л. 5.
211 См.: ГАНО, ф. 5, оп. 47, д. 1786, л. 2 об.; оп. 50, д. 17847, л. 1; д. 18111, л.
3; д. 18352, л. 2; д. 19565, л. 3; д. 19568, л. 1; д. 19569, л. 3; д. 19570, л. 5; д.
19571, л. 2; д. 20047, л. 3.
• 212 ГАУО, ф. 88, оп. 1, д. 1752, лл. 23 об., 24.
213 ГАУО, ф. 88, оп. 1, д. 1674, л. 19. Вместе с тем следует также признать,
что Т. Мухаметшин оказался весьма достойным духовным наставником, кроме
того, воспитал в своей семье четырех уважаемых служителей исламского
культа. Подробнее об этом см.. Сенюткин С. Б. и др История татарских селений
Большое и Малое Рыбушкино... С. 55. 99, 100, 101.
303
татар число претендентов на звание деревенских имамов стало заметно
расти. К тому же с развитием деятельности разрастающихся сельских
религиозных школ все больше появлялось богословски грамотных
людей. В 1895 году в Нижегородской губернии на 49914 мусульман обоего
пола насчитывался 301 служитель культа214.
Множились факты конфликтов между священнослужителями
отдельных общин в борьбе за привлечение в свою мечеть зажиточных
прихожан. Например, такой инцидент имел место в Ключищах, где
яблоком раздора стали сельские богачи. Объясняя суть вражды имамов,
местный писарь заявлял властям, что «... указанные лица выдаются
своей состоятельностью, в виду чего мулла и желает их привлечь в свой
приход»213.
Формой проявления взаимной неприязни отдельных имамов
становились обвинения в некомпетентности, неправедном образе жизни и
т. п. Зачастую стремление опорочить конкурента выливалось в донос «в
соответствующие инстанции». Парадокс подобных поступков
выражался в том, что в условиях отсутствия общегубернских исламских
структур жалобы и обвинения (иногда весьма нелепые) нередко направлялись
не в ОМДС, а в светско-административные органы и в руководящие
службы православной конфессии. В Нижегородское губернское
правление все чаще стали поступать подписанные и анонимные возражения
против конкретных кандидатур на вакантные должности имамов. Их
упрекали в том, что кандидат не достиг соответствующего возрастного
ценза216, не отбыл воинскую повинность и т. д. Дело доходило до
прямой клеветы217.
Например, в 1874 году в Нижегородскую консисторию поступил
донос на имама деревни Семеновки Сергачского уезда Аязитуллу Аб-
зюкова как на «татарина, исполняющего магометанские обряды после
вступления в христианство»218. С А. Абзюкова потребовали
прекращения выполнения исламских обрядов, но «он упорствовал». Становилось
214 Подсчитано по: Памятная книжка Нижегородской губернии на 1895 год.
Нижний Новгород: Изд. и тип Ниж. губ. правд., 1895. С. 101 -102.
215 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 18111, л. 99.
216 Возрастной ценз был введен в 1855 году: для ахунов, мухтасибов и му-
даррисов не менее 25 лет; для хатыбов и имамов - не менее 22 лет; а для азанче-
ев - не менее 21 года -ПСЗРИ. П. 23259, 21 мая 1850. Т. XXIV. Отд. 1, СПб.,
1850; Ст. 29040, 14 февраля 1855. Т. XXX. Отд. 1. СПб., 1856.
2,7 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 19567, л. 8.
218 ГАНО, ф 570, оп. 559, д. 18, л. 51.
304
очевидным, что этот мусульманский священнослужитель был
искренним последователем Пророка Мухаммада и, несмотря на угрозу сергач-
ского судебного следователя, остался верен своим убеждениям219.
В 1880 году имам второй соборной мечети села Татарское Маклако-
во Васильского уезда Рязят Салимжяфяров направил на имя епископа
Нижегородского и Арзамасского Макария прошение о наказании
другого моклоковского имама Ильяса Байгулова за то, что он «без
разрешения правительства» совратил односельчанина новокрещена в
мусульманскую веру, обвенчав его по исламскому обряду с дочерью другого
новокрещена из деревни Уразовки Сергачского уезда220.
Однако неверным было бы считать всегда безучастной позицию
прихожан в подобных случаях. Так, например, в Пице исламская
община не допустила смещения своего пожилого заслуженного имама в
угоду молодому протеже местного богача. Были приняты во внимание 15
лет его безупречной службы, наличие многодетной семьи и т. д.221.
Такого рода отношение к достойным служителям культа не было
единичным.
Делая промежуточные обобщения, отметим: жизнь исламских
конфессиональных объединений Нижегородского края второй половины
XIX века развивалась неоднозначно. С одной стороны, стал вполне
заметным численный рост мусульманских храмов, духовных училищ,
священнослужителей в татарских деревнях. Увеличилось количество не
только религиозно грамотных лиц, но и очень незаурядных духовных
предводителей, носящих высокое звание ахуна222. Дальнейшее
распространение получило паломничество к исламским святыням Мекки,
Медины и Иерусалима.
С другой стороны, за чисто арифметическими показателями
скрывались новые, достаточно негативные тенденции. Увеличение числа
Там же, л. 1 -1 об. В ходе долгосрочного разбирательства (с
командировками чиновников, их работой над метрическими книгами, опросом свидетелей и
т. п.) так и не удалось установить, к какой конфессии принадлежали те
молодожены, и в их отношении дело закрыли. Однако, против имама И. Байгулова
«было возбуждено судебное преследование», что грозило ему отлучением от
сана - ГАНО, ф. 570, оп. 559, д. 15, л. 51.
221 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20049, лл. 2, 18.
222 Уже в 1858 г. в Нижегородской губернии имелось два ахуна из 42,
бывших во всей Российской империи - РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 1097, л. 6.
305
служителей культа породило присутствие случайных и не всегда
достойных её представителей. В этой среде стали проявляться настроения
внутренней враждебности и неприязни, выливающиеся в открытое и
нездоровое соперничество отдельных исламских предводителей на селе.
В то же время не происходило должного структурного объединения
мусульманских приходов. В известном смысле этому препятствовало
отсутствие разветвленных и работоспособных конфессиональных
структур губернского уровня, не предусмотренных тогдашним уставом
ОМДС. Руководство уже существующей с первой четверти XIX века
нижегородской ярмарочной мечети не становилось цементирующим
началом, способным к контролю и управлению конфессиональными и
чисто организационными вопросами сельских мусульманских общин.
Появление нижегородской ярмарочной мечети было связано с
переносом в 1817 году торговой ярмарки из Макарьева в Нижний. Известно,
что на распоряжение нижегородского губернатора А. С. Крюкова
конторе Нижегородского ярмарочного гостиного двора выделить
подходящее место для мусульманской мечети 26 июля 1822 года поступил ответ
из Ярмарочной конторы, «что для мечети место отведено. За местным
корпусом напиточных рядов, где оная уже и построена»223. Внешний
вид мечети строго соответствовал позже появившемуся образцу 1829
года: восьмиугольная в плане постройка со входами и лестницами с
двух сторон. Центр здания венчал минарет в форме барабана
«луковичкой» и полумесяцем наверху.
Таким образом, следует признать, что этот исламский храм в
Нижнем Новгороде был возведен с опережением «инициативы сверху».
Мусульмане Нижнего (под которыми следует понимать не только местных
татар, но и многих временно проживающих в городе торговцев с
Кавказа, из Средней Азии, Поволжья, Персии, Турции и других мест) не стали
дожидаться распоряжений муфтия ОМДС Гуссейна2 4 и, собрав средст-
221 ГАНО, ф 489, оп 286 а, д. 13, л. 1 об. Архитектором проекта стал
известный нижегородский специалист А. Л. Леер. О нем см.: Филатов Н. Ф. Нижний
Новгород. Архитектура XIV - начала XX вв. Нижний Новгород, 1994. С. 114,
239
224 Таковая инициатива российского муфтия Гуссейна последовала в 1820 г.,
когда он направил в адрес нижегородского губернатора А. С. Крюкова просьбу
содействовать открытию мечети в губернском центре в связи с переносом туда в
1817 г ярмарки из Макарьева Он же рекомендовал в качестве её имама Абдул
Сатара Шафеева из деревни Мамачелей Спасского уезда Казанской губернии. -
ГАНО, ф 489, оп 286 а, д. 13, л. 1.
306
ва, отстроили собственный храм. Однако они пошли навстречу пожела
ниям мусульманского лидера страны, приняв в качестве настоятеля Ни
жегородской мечети его протеже - Абдул Сатара Шафеева, числящего
ся имамом с 1820 года225.
Следует подчеркнуть, что, направляя в Нижний исламских священ
нослужителей, Оренбург заботился не о духовно-религиозных потреб
ностях татар-нижегородцев, но в первую очередь, как полагал муфтий,
«уважая настоянии торгующих при Макарьевской ярмарке магометан
пребывающих в разных Губерниях и также и выехавших из-за границы
Азиатцов»226. Таким образом, ОМДС не ставило перед собой задач}
создания на Нижегородчине (как, впрочем, и в иных местах) некоей об
щегубернской конфессиональной структуры, способной держать связи с
разрозненными сельскими исламскими общинами.
Вслед за тем ОМДС постоянно направляло в Нижний исламских
священнослужителей в основном из Казанской губернии, учитывая
пожелания временно проживающих на ярмарке приезжих и весьма
состоятельных купцов, но не местных татар227. Так, например, в 1847 году 108
иногородних богатых коммерсантов из Казани, Астрахани, Касимова,
Москвы, Сибири и т. д., вновь собиравшихся прибыть на ежегодные
нижегородские торги, обратились в ОМДС, прося прислать в качестве
имама устраивавшего их Гизетуллу Абдулвахитова Девлекамова из
Касимова 28. Однако тогда муфтий тархан Габдулвахид Сулейманов229
направил на доходное место в ярмарочной мечети в Нижнем группу иных
служителей исламского культа. В 1848 году это были Хисамутдин Аб-
дулкаримов (из Стерлитамакского уезда), Искандер Маклютов (из
Касимовского) в звании имамов, а азанчеями - Камалетдин Шамсутдинов,
Хабибулла Абдуллин (оба из Казанской губернии) и Юнус Кантемиров
(из Стерлитамакского уезда)230. Очевидно, что Г. Сулейманов направлял
на престижные и доходные должности служителей культа в
Нижегородской мечети преимущественно своих земляков из Стерлитамакского
уезда и выходцев из Казанской губернии.
225 Там же, л. 2.
226 Там же.
227 Там же, ф. 3074, оп. 1, д. 946, л. 2; д. 947, л. 2; д. 958, л. 2; д 962, л. 2.
228 Там же.
229 Подробнее о нем см.: Ислам на территории бывшей Российской империи
Энциклопедический словарь. Вып. 1. М.: Изд. «Восточная литерагура» РАН
1998. С. 89.
230 ГАНО, ф. 3074, оп. 1, д. 960, л. 3.
307
Авторитетные лидеры казанского духовенства, за которыми стояли
очень богатые дома, набиравшие с середины XIX века все больший вес
общероссийского уровня231, не желали выпускать из зоны своего
контроля не столько нижегородскую татарскую исламскую общину,
сколько группу весьма состоятельных мусульман-иностранцев с их
средствами и зарубежными связями. И потому в 1855 году группа казанцев
вышла с инициативным предложением в ОМДС просить МВД России
отменить его же недавний запрет на постоянное командирование в
Нижний имамов «со стороны». Однако Петербург ответил твердым отка-
232
зом .
По-видимому, российские власти не видели смысла в частой смене
«гастролирующих» служителей культа в губернском центре, не
занимавшихся проблемами сельских исламских общин. А между тем ряд
событий в татарских селениях того времени настоятельно требовал
внимания и контроля не только со стороны администрации, но и
представителей конфессиональных структур.
Так, в апреле 1855 года в условиях развернувшейся войны с
Османской Турцией группы татар Сергачского уезда Нижегородской губернии
проявили явное неповиновение, отказавшись от мобилизации на
воинскую службу233. Тогда для ликвидации беспорядков в три волости-
Маклаковскую, Пошатовскую и Ендовищенскую - среди других
чиновников был направлен Нугаман Негамятов Кушаев - «имам при
военнослужащих магометанах Нижнего Новгорода» или духовный наставник
мусульманской части солдат губернского гарнизона2 4.
231 Подробнее об этом см.: Ланда Р. Г. Ислам в истории России. М.: Изд.
«Восточная литература» РАН, 1995. С. 142 -144.
232 ГАНО, ф. 3074, оп 1, д. 960, л. 3.
" ' Дело осложнялось выявленными фактами коррупции в коридорах
столичной власти. За соответствующую взятку от сергачских татар имам Санкт-
Петербургской соборной мечети Эмин Кантемиров вошел в контакт с
некоторыми правительственными чиновниками и пытался добиться от них
причисления означенных татар к лашманскому разряду, что избавляло последних от
рекрутчины Скандалом занимались разные инстанции и ведомства, в том числе
МВД, весьма опасавшиеся даже подобия мусульманских бунтов на фоне
неудачных сражений с турками в Крыму - РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 982, лл. 6-6 об.
234 Н Н. Кушаев происходил родом из Казанской губернии. В конце 40-х гг.
занимал ответственную чиновничью должность волостного головы. В 1854 году
удачно выдержал экзаменационные испытания в ОМДС, а в 1855 - назначен
имамом (как тогда говорили, муллой) в нижегородский гарнизон при
военнослужащих мусульманского вероисповедания. С 1855 г. имам нижегородской
308
Опиравшемуся на местное духовенство Н. Кушаеву удалось
предотвратить вспышку бунта и успокоить единоверцев. В мае 1855 года 323
человека из восьми татарских сёл пополнили состав ополчения, о чем 8
июня нижегородский губернатор письменно сообщал уездным
предводителям235. Это не осталось незамеченным и неоцененным.
Тогда служебная карьера Кушаева стремительно пошла вверх. С
1855 года он стал выполнять обязанности ярмарочного имама. В 1856
году Н. Н. Кушаев «за успокоение умов взволновавшихся татар Всеми-
лостивейше дарованную грамотой был возведен в Тарханское
достоинство»236. В 1857 году он организует восстановление здания ярмарочной
мечети, пострадавшего после пожара237.
По-видимому, именно такой тип священнослужителя отвечал
интересам не только прихожан, но и властей. Н. Кушаев нередко выполнял
роль переводчика, находил общий язык и активно сотрудничал с
местной бюрократией и, таким образом, был в гуще тех событий, что
касались жизни исламских общин. Н. Кушаев оказался вполне подходящей
кандидатурой на роль своеобразного координатора связей губернского
центра с мусульманскими махалля периферии. Неудивительно, что,
когда в 1858 году местные и иногородние прихожане ярмарочной мечети
«приговорили его к званию «старшего мухтасиба»» и «эфенди»
Нижегородской губернии»238, нижегородские власти поддержали это
решение. По сути Н. Кушаеву были выданы полномочия общегубернского
исламского лидера.
Это был первый прецедент признания за Нижним Новгородом права
на духовное предводительство над сельскими исламскими общинами.
Иное дело, что, будучи заметной и достойной личностью, Н. Кушаев не
возглавил соответствующую конфессиональную структуру вроде
губернского духовного мусульманского управления, которое тогда так и
не было создано. Впредь случаи неповиновения мусульман Нижегород-
чины не имели места, и это, вероятно, послужило одной из причин того,
что работоспособная общегубернская исламская структура не была соз-
ярмарочной соборной мечети. Подробнее см.* Идрисов У Ю., Сенюткин С. Б. и
др. Из истории нижегородских мусульманских общин в XIX - 30-х годах XX
века. Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского гос университета, 1997. С. 28
-30.
235 ГАНО, ф. 60, оп 223, д. 1434, лл 51,111.
236 РГИА, ф 821, оп. 8, д. 960, л. 3.
. 237 Там же, д. 638, лл. 1,2.
238 Подробнее см.: Идрисов У. Ю., Сенюткин С. Б. и др Указ. соч С. 28- 30.
309
дана, а последующие имамы ярмарочной мечети не претендовали на
статус и влияние, которыми пользовался ахун239 Н. Н. Кушаев.
Обязанности азанчея (муэдзина) при ярмарочной мечети выполнял
приглашенный Н. Кушаевым из Пошатово весьма способный Зямил
Самерхан Хамитов Соколов240. С 1867 года он занял место имама
нижегородской мечети и одновременно сотрудничал с администрацией,
работая переводчиком с персидского языка при канцелярии
нижегородского губернатора241.
Таким образом, со второй половины XIX века закладывалась
традиция сотрудничества исламских предводителей Нижнего Новгорода с
представителями городской и губернской властей.
Изложенное показывает: долгое время Оренбург рассматривал
ярмарочную мечеть не как центр духовной жизни мусульман из татарских
деревень края, а как место религиозных (и общественных) собраний
приезжих состоятельных коммерсантов исламского вероисповедания.
До середины XIX века сюда командировались имамы «со стороны», в
общем далекие от проблем и нужд единоверцев из нижегородских
деревенских общин.
Рассмотрение и анализ приведенных фактов убеждают, что не муф-
тият с его немногочисленным штатом сотрудников, а местные
административные службы, в частности периферийные органы российского
МВД, и православные иерархи разбирались в достаточно своеобразных
внутренних делах исламских общин Нижегородского края. Среди
прочего, последнее обстоятельство указывает на наличие известных
проблем в мусульманских объединениях нижегородских татар того време-
Звание ахуна ему было присвоено не позже 1863 г. - ГАНО, ф. 5, оп. 48,
д. 8874, лл. 3, 3 об.
240 Приглашение 3. С. X. Соколова из Пошатово на престижную и
перспективную должность в Нижегородскую мечеть не было случайным. Как уже
упоминалось, среди склонных к мятежу в 1855 г. были и татары Пошатовской
волости. Видимо, опираясь на авторитетный клан пошатовских
священнослужителей Соколовых (о нем см.: Сенюткин С. Б. и др. История исламских общин
Нижегородской области... С. 293-296), Н. Кушаев сумел ликвидировать
нездоровые настроения и в дальнейшем привлекал его представителей к
сотрудничеству.
241 РГИА, ф. 821, оп. 8, д. 638, лл. 1, 2. Знание фарси свидетельствовало о
высокой профессиональной подготовке этого имама, что выделяло его среди
иных.
310
ни и неполную способность этих объединений к самостоятельному
внутриконфессиональному их разрешению.
До конца 90-х годов XIX столетия 3. С. X. Соколов был имамом
ярмарочной мечети, в начале XX века уступив место земляку и
собственному племяннику Мухаммеду Фатиху Хусеинову Соколову. Пошатов-
ский клан Соколовых прочно занимал позицию в руководстве
ярмарочной мечети Нижнего и, в некотором смысле, имел влияние на жизнь
мусульман губернии в целом242.
Однако в начале XX века стало более очевидным: среди прихожан
ярмарочной мечети продолжают доминировать не местные, а пришлые
весьма состоятельные мусульмане из Казани, Сибири, Средней Азии,
Кавказа и ряда зарубежных стран с их настроениями, весьма, как
оказалось, настораживающими власти. Одно из первых подтверждений этому
дал учредительный съезд Всероссийской мусульманской партии,
состоявшийся 15 августа 1905 года на борту парохода «Густав Струве» (под
видом увеселительной прогулки по Оке).
Тогда полиции не удалось собрать сколько-нибудь достоверных
сведений о составе, целях и задачах съезда: его организаторы оказались
достаточно хорошо и профессионально подготовленными
конспираторами. Позже стало известно, что среди участников съезда были такие
известные политики, деятели культуры и священнослужители, как И.
Гаспринский, Ю. Т. Акчурин (брат X. Т. Акчурина), Ф. Карими, Р.
Ибрагимов, М. Бигиев, 3. Рамиев, М. Апанаев243 и др. Стало известно
также, что среди тех пассажиров парохода находились и известные в
Нижнем предприниматели: В. Яушев из Троицка, братья Хусаиновы и др. В
отечественной историографии нет однозначного мнения о смысле и
характере этого мероприятия; в последнее время чаще упоминается о том,
что «на нем единодушно была одобрена идея объединения всех
российских тюрок-мусульман для реализации насущных политических,
общественных и культурных задач» 244.
Дальнейшие события показали: руководство и видные
представители созданной организации своей деятельностью весьма часто шли враз-
Документально установлено, что три четверти века Соколовы работали
на руководящих должностях нижегородских мечетей в период, начиная не
позже 1863 и заканчивая не ранее 1937 г. См.: Сенюткин С. Б. и др. История
исламских общин Нижегородской области... С. 294, 295, 397, 404- 409.
243 Рашитов Ф. А. У к. соч. С. 181.
244 Там же. С. 181-182.
311
рез с существовавшим российским законодательством, в том числе и по
линии, грозившей внешней безопасности государства.
В складывающихся условиях начала XX века (на фоне
внутриполитических событий после 1905 года и в связи с явным изменением
международной ситуации) российское правительство, помимо иных важных
вопросов, было вынуждено заниматься и все более политизирующимся
исламским движением. Эти проблемы находили отражение и на
периферии. Отслеживающим и по-своему понимающим политическую
обстановку нижегородским губернским властям было более желательно
видеть на месте настоятеля мечети местного уроженца, нежели
командированного из иных мест. Вместе с тем имелась угроза потери
контроля над настроениями довольно многочисленной группы приезжих из
иных городов мусульман и иностранцев. В условиях нового обострения
международных отношений, прежде всего с Турцией (что стало вполне
очевидным с 1908 года после образования Антанты и младотурецких
событий), следовало готовить почву для создания, так сказать, «своей»
(«чисто татарской») мечети. К тому же с началом XX столетия
ярмарочная мечеть стала заметно ветшать. Уже в 1908 году нижегородский
имам М. Ф. X. Соколов выступил с инициативой постройки нового
храма, причем не в заречной (ярмарочной) части города, а «на горе», на
месте компактного проживания татар - у Солдатской слободки близ
Сенной площади.
Добавим, что в начале XX века стала заметной активная
политическая деятельность части прихожан ярмарочной мечети Нижнего
Новгорода. Внешне вполне естественной выглядела попытка видных членов
прихода поставить вопрос о перестройке обветшавшего здания храма.
Согласно протоколу их общего собрания (101 человек) от 29 августа
1911 года, заверенному помощником пристава, было принято решение о
создании комитета по устройству нижегородской ярмарочной мечети245.
Он назывался «Комитет по постройке в Нижегородской ярмарке новой
мечети»246. В сентябре того же года к губернатору А. А. Хвостову
поступила просьба утвердить Комитет и разрешить ему действовать247.
Однако власти не торопились с соответствующим разрешением и
запросили Губернское жандармское управление о личностях, составивших
означенный Комитет.
245 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 2.
246 Там же, л. 1.
247 Там же.
312
Дело в том, что еще' ранее - в начале 1911 года - Нижегородское
жандармское управление получило под грифом «Совершенно секретно»
подробную экспертную записку из Уфы, детально квалифицирующую
панисламистское движение в России248. Помимо прочего 49, документ
констатировал, что значительную угрозу существующему режиму
представляют те преподаватели, адвокаты, коммерсанты из мусульман, что
активно связаны с политикой. Подчеркивалось, что состоятельные
мусульмане, кроме издательской деятельности, разъезжали по стране и за
её пределами, ведя пропаганду своих политических воззрений. Среди
видных российских лидеров панисламизма, кроме других, упоминалось
имя X. Т. Акчурина - одного из иногородних руководителей
мусульманской общины нижегородской ярмарочной мечети и, как выяснилось,
организатора мусульманского съезда в Нижнем в 1905 году250.
Правоохранительные органы направили соответствующие запросы
по адресам постоянного жительства «главных» прихожан ярмарочной
мечети - в Казань, Оренбург, Симбирск, Пензу, Саратов, Иркутск,
Семипалатинск, Москву 5i. Оказалось, что почти половина верхушки
иногородних мусульман Нижнего (6 из 16 членов упомянутого Комитета)
при всей своей состоятельности была крайне политизирована и
числилась «политически неблагонадежной». Три казанских купца - С. М. Аи-
тов, С. С. Галикеев, Б. К. Апанаев - были в поле зрения казанских
спецорганов с 1907 года252. С 1906 года полиция следила за пензенцем Я. М.
248 Там же, ф. 918, оп. 8, д. 400, лл. 1-30.
249 Подробнее см.: Идрисов У. Ю., Сенюткин С. Б. и др. У к. соч. С. 122-123.
250 ГАНО, ф. 918, оп. 8, д. 400, л. 23.
251 Там же, ф. 5, оп. 50, д. 20064, лл. 9- 28.
252 С. М. Аитовым и С. С. Галикеевым как членами панисламистского союза
«Бреги», имевшими отношение к распространению «революционной
пропаганды», занималось Казанское жандармское управление. - ГАНО, ф. 5, оп. 50, д.
20064, л. 29. В 1909 г. они и Б. К. Апанаев были привлечены «к переписке в
порядке Положения об охране при Казанском Жандармском Управлении по
делу о педагогическом персонале Галеевского медресе в Казани». Под суд
указанные лица не попали «за недостаточностью улик». - Там же, л. 29 об. Следует
добавить, что Б. К. Апанаев был представителем одного из самых богатых
купеческих родов Казани, содержащего знаменитое и здесь уже упомянутое Галеев-
ское (иногда называемое по фамилии меценатов Апанаевское) медресе в Казани.
Подчеркнем также, что руководство Казанской губернской полиции не считало
тогдашних преподавателей Галеевского духовного училища политически
благонадежными.
313
Акчуриным (не путать с X. Т. Акчуриным из Симбирска).
Коммерсант Ш. Шафигуллин был под наблюдением иркутских жандармов 2 4.
Особое внимание привлекала фигура попечителя Нижегородской
ярмарочной мечети казанского торговца Т. С. Соловьева 255. Сам настоятель
мечети (с 1912 года) А.-М. X. Сулейманов был членом запрещенного
правительством религиозного общества256.
Таким образом, нижегородской администрации стало известно, что
почти все руководство исламской общины ярмарочной мечети
представляло собой общество людей с отчетливой политической позицией,
причем окрашенной в религиозные тона. Значительное число
иногородних представителей нижегородской исламской общины по меркам того
времени характеризовалось как «политически неблагонадежное».
Навряд ли после общероссийских событий 1905 года губернские власти
могли безучастно взирать на политическую деятельность,
разворачивающуюся под сводами мусульманского храма в Канавино параллельно
с отправлением религиозного культа. В официальных документах МВД
Нижегородская ярмарка, применительно к деятельности политических
организаций исламского толка, именовалась не иначе как «центр съезда
мусульман, где и впоследствии после 1905 года устраивались тайные
собрания» 257. Собрания политического характера прихожан ярмарочной
мечети фиксировались правоохранительными органами в августе 1909 и
Делец из Пензы Я. М. Акчурин (владелец мануфактур) как делегат
участвовал в январе 1906 г. в общероссийском съезде мусульман в Петербурге -
ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 22.
254 Продавец пушнины Ш. Шафигуллин активно сотрудничал с иркутским
отделением кадетской партии. - Там же, л. 33.
255 Т. С. Соловьев, бывший казанский мугаллим, сменил служение культу на
коммерцию и некоторое время торговал книгами в Оренбурге, параллельно
храня на складе нелегальную литературу. Одновременно издавал публикации «с
революционной окраской». Находился под негласным надзором полиции - ГА-
НО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 33.
250 А.-М. X. Сулейманов, уроженец города Мамадыш Казанской губернии,
окончил светский университет, состоял в нелегальном мусульманском
сообществе «Таракъюн Ислям» - ГАНО, ф. 916, оп. 1, д. 122, л. 2. Имел очень
состоятельных родственников на Дальнем Востоке, способных при необходимости
выделить по его просьбе сотни тысяч рублей на нужды ярмарочной мечети -
Нижегородский листок, 1915, 1 марта.
257 ГАНО, ф. 918, оп. 8, д. 400, л. 10 об
314
1910 годов258. В последнем принимали участие члены Государственно.:
Думы X. Б. Тевкелев и М. М. Тукаев259.
Анализ документов 1911-1915 годов показывает, что Губернское
правление не содействовало вышеупомянутому «Комитету» в деле
возведения новой мечети. Между тем его члены продолжали заниматься
политикой. Причем именно верхушка общины ярмарочной мечети
(зажиточные иногородние коммерсанты и предприниматели) определял2
суть и смысл деятельности исламского объединения города. В шоле
1912 года в ответ на запрос Жандармского управления имам Соколов
сообщал, что «... средствами мечеть не располагает, поскольку
прихожан значится сравнительно небольшое количество, большая часть при-
хожан приезжает во время нижегородской ярмарки и никаких средсте
на ремонт нет» 260. Очевидно, что средствами на существование,
обновление или новую постройку храма располагали лишь приезжие
мусульмане, по сути и определявшие вектор деятельности этого исламского
махал ля.
Во время празднования рамазана в 1913 году (на территории
городского ипподрома) среди 15 тысяч собравшихся его участников вновь
обсуждались политические вопросы261. Мероприятием руководили
имамы Сулейманов и Соколов из Нижнего, Шакир из Казани, Хасанов
из Уфы26 . Там же присутствовал видный деятель российского панисла
мизма А. М. Ахмяров263.
Летом 1913 года полиция вновь констатировала «неразрешенные
собрания купцов-мусульман в номерах Хусаинова, находившихся на
территории ярмарки» 64. В августе того же года разыскиваемый
жандармами мулла из города Троицка Оренбургской губернии А. М. Рах-
манкулов встречался в ходе ярмарочных торгов с представителями
ярмарочной мечети в гостинице, принадлежащей уже упомянутому Т.
Соловьеву265.
Тогда же беспокойство полиции стали вызывать факты легальных и
нелегальных контактов нижегородских мусульман с приезжими ино-
258 Там же, лл. 25, 33; ф. 2, оп. 1, д. 837, л 24.
259 Там же, д. 472, л. 33 об.
260 Там же, ф. 5, оп 50, д. 20064, л. 37.
261 Там же, ф. 918, оп. 8, д. 472, л. 27 об
262 Там же.
263 Там же, л. 26.
264 Там же, л. 30.
265 Там же, л. 24.
315
странцами. Уже с начала XX века российские правоохранительные
органы весьма внимательно следили за деятельностью турецких
подданных, появившихся в стране под видом торговцев, коммивояжеров и
путешественников, бывших, по свидетельству источников, кадровыми
офицерами османской армии или профессиональными богословами266.
Российская контрразведка располагала сведениями о том, что в 1910
году в Турции создано «общество национальной помощи Оттоманскому
флоту» и тогда же по разным странам разъехались турецкие эмиссары
(офицеры и священнослужители) для сбора средств для боевого флота
младотурок267. В том же году «сборщики» появились в Бухаре, городах
Туркестана; особый успех их ждал в Крыму, откуда стали сразу
поступать большие деньги268. (Между прочим, британское правительство
очень болезненно отреагировало на подобную деятельность турецких
агентов в пределах Индии и немедленно заявило официальный протест
Стамбулу26*).
Ещё в ноябре 1911 года МВД России направило в адрес губернских
жандармских управлений и начальников охранных отделений
распоряжение о том, что «в случае появления в пределах вверенного Вашему
наблюдению района чалмоносцев и офицеров Турецкой армии,
учреждать за ними тщательное наблюдение» 70.
В марте 1913 года в Петербург поступили сведения о новой
стамбульской инициативе: турки стали собирать деньги среди единоверцев,
теперь уже в пользу своих раненых в Балканских войнах271. Причем
интерес Османской империи не ограничивался зоной Кавказа или Средней
Азии; один из сотрудников контрразведки докладывал, что пантюрки-
сты Поволжья охотно помогают туркам в их инициативах: « на Волге
Казань, Оренбург, Уфа всегда в точности исполняли приказания из
Стамбула» 272.
Нижегородская губерния не была оставлена вниманием турецких
панисламистов и пантюркистов. В августе 1913 года в губернском
центре появился высокопоставленный турецкий чиновник, в прошлом член
кабинета Мухаммед-Ессаид-Еффенди (так передано его имя в россий-
" Там же.
267 Там же, д. 400, л. 15.
268 Там же, л 15 об.
269 Там же, л. 16
270 Там же, л. 35.
27| Там же, л 36.
272 Там же, л. 39 об.
316
ских документах. - С. С). Он прибыл из Казани по сути нелегально,
выдавая себя за «профессора в аграрной области». Однако российская
контрразведка постоянно наблюдала за «профессором». Он был
встречен на волжской пристани Нижнего уже упомянутым X. Т. Акчуриным
5 августа 1913 года и в номере гостиницы провел ряд встреч с
прихожанами ярмарочной мечети. Все это время за ним вели наружную слежку
два агента Нижегородского жандармского управления2 3. Нелегальные
связи с турками накануне Первой мировой войны фиксировались
офицерами нижегородских спецорганов и в дальнейшем274. На фоне этих и
прежде имевших место фактов фигура X. Т. Акчурина, почти
требовавшего от властей немедленного разрешения на постройку нового здания
ярмарочной мечети (где он должен был играть роль нерелигиозного
лидера прихожан), приобретала подозрительный характер275.
В конце 1914 года в условиях войны с турками поступили сведения
о том, что российские панисламисты пытаются распространять свои
издания по татарским селениям Нижегородской губернии. Тогда
населению Камкино были доставлены «газеты и журналы "Юлдус", "Вахт",
а также "Иль"»276.
273 Там же, д. 472, лл. 11-15 об..
274 Подробнее см.: Идрисов У. Ю., Сенюткин С. Б. и др. У к. соч. С. 125-126.
275 Ещё с января 1912 г. X. Т. Акчурин проходил по спискам «политически
неблагонадежных» по причине своих не только убеждений, но и сомнительных
связей - ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 20064, л. 18-21. В августе 1912 г. он добивается
своего избрания на пост председателя комитета по устройству нижегородской
ярмарочной мечети (там же, л. 50), то есть обретает права неформального
предводителя нижегородских мусульман. Летом 1913 года он заваливает губернскую
администрацию прошениями о сносе прежней и постройке новой мечети. -
ГАНО, ф. 489, оп. 286 а, д. 223, л. 5. Тогда же встречается с высокопоставленными
пантюркистами из Стамбула, получает от них некие материалы, а позже, уже в
ходе войны с Турцией, реализует на Нижегородской ярмарке турецкие ценные
бумаги. - ГАНО, ф. 918, оп. 8, д. 472, л. 68. Нетрудно понять, что Акчурин имел
прямое отношение к сбору средств в пользу младотурок. Естественно, что
охранное отделение не могло равнодушно взирать на его деяния. Однако
многомиллионное состояние и обширные связи Акчурина, в том числе с депутатами
Думы и с видными партийными функционерами (в частности, с Летфуллой Ис-
хаковым, масоном и одновременно известным кадетом, по данным спецорганов,
напрямую связанным с младотурками), затрудняли возможность его быстрого
привлечения к уголовной ответственности.
276 ГАНО, ф. 2, оп. 1, д. 1485, л. 33.
317
При таких обстоятельствах достаточно известные полиции пантюр-
кисты и панисламисты Нижнего активно ходатайствовали о возведении
своего храма, в стенах которого, по мнению жандармов,
разворачивались не только религиозные, но и политические, нередко
антигосударственные деяния. В 1915 году планируемая стройка нового здания
ярмарочной мечети в заречной части города вообще была отложена
властями под предлогом трудностей военного времени277. В то же время
активным ходом шло строительство «татарской» мечети «на горе»,
затеянное ещё в 1908 году 278. (Оно будет закончено к марту 1915 года.)
Сопоставление фактов показывает разность отношения властей к
инициативам общин ярмарочной и строящейся «нагорной» мечетей, что
проистекала из очевидной разницы в общественном поведении лидеров
иногородних и местных нижегородских мусульман. Содействие
губернского правления местной татарской мусульманской общине было одним
из закономерных плодов долгосрочного лояльного отношения к властям
городских и сельских исламских сообществ Нижегородского края.
Десятилетиями мусульманские приходы демонстрировали свою
аполитичность, мирное сосуществование с иными конфессиями,
взаимопонимание с администрацией различного уровня. Судить об этом позволяет
содержание официальных и достаточно объективных документов,
отправляемых в МВД из Нижнего Новгорода на протяжении первых
пятнадцати лет XX века.
В 1911 году нижегородский губернатор докладывал министру
внутренних дел, что «идеи пантюркизма и панисламизма в губернии не
наблюдаются»279. Следя за ситуацией, МВД требовало от своих
региональных структур внимательного отношения ко вновь назначаемым
кадрам исламских священнослужителей, допуская к должностям
лояльных к власти претендентов. Циркуляром за № 11199 от 12 декабря 1911
года местным правоохранительным органам вменялось в обязанность
Сенюткин С. Б. Деятельность панисламистов на Нижегородчине в начале
XX века и реакция на неё властей //Сто лет XVI Всероссийской промышленной
и художественной выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде: Материалы
Всероссийской научно-практической конференции, 3-5 сентября 1996 года. Нижний
Новгород, 1997. С. 123-125
278 Подробнее об этом см.: Идрисов У Ю. Сенюткин С. Б. У к. соч. С. 90-
105; Сенюткина О. Н. Из истории Нижегородской мусульманской общины //
Ислам: вопросы истории, культуры и философии. Нижний Новгород: Изд-во
ННГУ, 1995. С. 25-35.
279 ГАНО, ф. 2, оп. 1, д. 406, лл. 18, 20, 21.
318
установить, «имеет ли он (назначаемый имам. - С. С.) какие-либо
прикосновения к современному религиозному... движению среди русских
мусульман»280. Канцелярия нижегородского губернатора «представляла
также и подписку, отобранную у нового муллы о непринадлежности к
нелегализованным партиям»281. Анализ архивных дел, относящихся к
исламским общинам начала XX века, показывает, что положительных
ответов на подобные вопросы руководство нижегородской полиции не
давало. По свидетельству губернской жандармерии, влияние
приезжавших в Нижний священнослужителей из других городов на сельские ма-
халля было незаметным 282. Шеф губернского жандармского управления
сообщал в Санкт-Петербург: «Имею честь доложить Вашему
Превосходительству, что о проявлении противоправной деятельности среди
мусульман Нижнего Новгорода сведений в моем распоряжении не имеет-
ся»ш.
Неоднократные и многолетние запросы столичных ведомств по
поводу распространения в России ваххабитских идей Б. Ваисова (с 1873
по 1910 годы) также постоянно получали отрицательные ответы из
Нижнего284.
Татарский национализм не нашел себе ожидаемой почвы среди
тюркского населения Нижегородской губернии. Толерантность
нижегородских татар, их терпимое отношение к иноверцам (в данном случае
православным) позволили татарской национальной идее развиваться
лишь до определенного уровня, в общем не переступая грани
политической и гражданской лояльности. Панисламизм и пантюркизм, несмотря
на растущую национальную самоидентификацию татар-мишарей, не
нашли в их среде последователей. Такова была социально-политическая
и социально-культурная обстановка данного региона в
рассматриваемый период.
280 Там же, ф. 5, оп. 51, д. 21254, л. 20.
281 Там же, л. 22; ф. 5, оп. 50, д. 19571, л. 17.
282 Там же, ф. 2, оп. 1, д. 1485, лл. 36-37.
283 Там же, ф. 918, оп. 8, д. 472, л. 32.
284 Подробнее см.: Сенюткин С. Б. Феномен возникновения и
распространения исламского фундаментализма в имперской России второй половины XIX
века //Язык. Культура. Деятельность: Восток-Запад. Доклады второй
Международной научной конференции. Т. 1. Наб. Челны: Изд. Ин-та управления, 1999. С.
5J-52; его же. Ваисовство как попытка обновленчества в исламском мире
России //Ислам: вопросы истории, образования, цивилизаций / Под ред. доц. С. Б.
Сенюткина. Сб. науч. статей. Ч. 1. Нижний Новгород, [без изд.], 2000. С. 27- 30.
319
Власти отмечали наградами наиболее уважаемых и граждански
зрелых служителей исламского культа. (Инициатива о награждении могла
исходить от общины, ОМДС, а также гражданских чиновников). Так,
например, Ж. Н. Соколов, имам-хатыб третьей соборной мечети села
Пошатово Сергачского уезда, по ходатайству Нижегородского
Губернского Правления был 21 мая 1912 года возведен в звание ахуна, а 4
июня того же года Духовное собрание поддержало предложение
Уфимского муфтия о награждении его медалью285.
В 1912-14 годах двум имамам из Кочко-Пожарок и Ключищ были
вручены серебряные медали «За усердие» как награда за более чем 25-
летнюю службу. Причем инициатором награждения явился
полицейский исправник Сергачского уезда. В рапорте он отмечал среди
позитивных качеств одного из священнослужителей то, что он «...
выделяется своей примерностью в исполнении законных распоряжений
Правительства и с явным благорасположением относится к местной
администрации. Благодаря его деятельности... с подобным же
благорасположением к органам правительственной власти относится и местное
магометанское население»286.
Гибкая политика администрации давала свои плоды, располагая
мусульман и их духовных предводителей к нормальному сотрудничеству с
властями. Это нашло свое подтверждение в трудное время Первой
мировой войны, когда нижегородские мусульмане всячески помогали
защите России без оглядки на Османскую империю с её султаном-
халифом всех мусульман суннитов.
В первые дни войны они подписали «протест» исламского
духовенства ряда российских регионов, направленный в Турцию в связи с
началом боевых действий287. Нижегородский полицмейстер в записке от 21
сентября 1914 года докладывал, что татарское население города
«встретило весть об объявлении войны с таким же большим подъемом
патриотических чувств как и русское»288. Исламское духовенство совершало
богослужения о даровании побед, молебствия о единении россиян без
различия религий и национальностей. Духовными лидерами
проводились сборы денег, жертвуемых на нужды войны. Деятельность имамов
мечетей и прихожан юго-востока губернии в тот период также была
285 ГАНО, ф. 5, оп. 50, д. 17854, лл. 69, 69 об., 71.
286 Там же, оп. 51, д. 21255, л. 7 об..
287 ГАНО, ф. 2, оп. 1, д. 1485, л. 31 об..
288 Там же, л. 10.
320
направлена на поддержку Отечества. Священнослужители исламских
храмов в Камкино Княгининского уезда еженедельно совершали
пятничные молитвы «о ниспослании доблестному Русскому воинству и
союзникам победы», проводили сбор денежных пожертвований,
организовывали односельчан на сбор урожая членам семей солдат, ушедших
на фронт289. Особенно активным организатором сбора средств на нужды
фронта оказался имам четвертой соборной мечети Камкино Шаги Мул-
лин.
В Васильском уезде развернули сбор денег в помощь семьям
раненых. По Ургинской волости было собрано 200 рублей, в Андреевской -
500 рублей290. Причем, уездные чиновники отмечали, что денежные
пожертвования татар-мусульман «поступали даже в больших размерах по
сравнению с пожертвованиями от русских крестьян соседних
селений»291. Общее отношение татар-мусульман к ситуации выразил в своем
отчете один из чиновников Васильской администрации, подчеркивая,
что татары «даже не раз со своими единоверцами сражались за общую
мать Россию и Царя Батюшку, за что мы, русские, считаем их родными
братьями»292.
Итак, события начала XX века выявили ряд новых тенденций.
Вполне различимая на фоне религиозной жизни политическая
активность иногородних мусульман, разворачивающаяся, помимо иных мест,
в стенах ярмарочной мечети, настораживала губернские власти, прежде
всего правоохранительные органы. С годами рос их интерес к
иногородним и, особенно, иностранным представителям нижегородской
исламской общины. Окрашенное в религиозные оттенки деятельное
участие казанских, сибирских, оренбургских и др. татар в общественной
жизни страны происходило в пределах Нижнего Новгорода. Отчеты
жандармских офицеров подтверждают мысль о том, что приезжие
прихожане ярмарочной мечети весьма активно занимались политикой,
причем в тех формах и проявлениях, что становились объектом внимания
полиции и контрразведки страны. Когда их верхушка попыталась
создать рабочую структуру в целях постройки нового здания мечети,
играющей роль своеобразного политклуба, власти затянули решение этого
Там же, л. 16.
Там же, лл. 22, 27.
Там же, л. 22.
Там же, л. 31.
321
вопроса. Зато они достаточно быстро оформили соответствующие
документы на возведение мечети «на горе», выстроенной на деньги,
собранные среди нижегородских татар имамом М. Ф. Соколовым.
Эти процессы шли на фоне явного отсутствия интереса широких
масс городских и сельских татар-мусульман Нижегородской губернии к
политическим и социальным проблемам страны. Следует признать, что
духовно-религиозная жизнь рассматриваемых нами исламских общин к
началу XX века не вобрала в себя настроения националистического или
партийно-политического характера. В этом одна из специфических черт
развития мусульманских сообществ Нижегородской губернии того
времени.
В основе этого явления лежал комплекс обстоятельств и в их ряду
не последнее место занимали общая толерантность нижегородских
мишарей, обретенная за века совместного сосуществования и
сотрудничества с иными народами, добросовестное служение нескольких
поколений татар государству. Позитивную роль сыграла долгосрочная
практика сотрудничества нижегородских исламских священнослужителей с
властями (в роли переводчиков, организаторов общих собраний,
проводников распоряжений уездной администрации и т. п.).
Подведем общий итог настоящей главе.
В связи с установленным наличием татарских мусульманских общин
в Паре, Рыбушкиной, Сафажае, Петряксах можно признать устойчивое
существование исламских сообществ на Нижегородчине со времен не
позднее XVI столетия. Выявленные факты принятия присяги по
шариатским нормам, существования в XVI веке мусульманских кладбищ и
т. д. позволяют считать, что не позже XVI столетия последователи
ислама проживали в Межпьянской излучине. Они дали импульс для
дальнейшего распространения мусульманских настроений в географических
пределах района между Окой, Волгой, Сурой, Алатырем. Учитывая, что
появившееся в последней четверти XVI века татарское население ряда
деревень к югу от Арзамаса было немногочисленным (по сути в
отдельных пунктах проживали только единичные служилые татары и члены их
семей), надо полагать, что тогда в Томаево, Ареховце, Ичалове и других
деревнях рассматриваемого района не существовало мечетей. По-
видимому, там не было исламских храмов и в XVII столетии, так как
татарские общины в этих деревнях не росли количественно.
Значительную и заметную роль не только в развитии исламских
общин, но и в общесоциальной жизни татарских селений XVII века играли
духовные предводители - имамы, или, как их тогда именовали в рос-
322
сийских документах - абызы. В значительной степени от их позиции
зависело общее настроение членов татарских сельских сообществ,
вектор решения тех или иных важных для деревни вопросов.
Фиксированное источниками XVII века существование таких лиц дает основание
для предположения о наличии исламских храмов в татарских селениях
Алатырского и Курмышского уездов.
Источники показывают, что не позже первой четверти XVII века
началось формирование татаро-мусульманского сообщества в Нижнем
Новгороде, заложившего основу векового тесного сосуществования в
нём исламской и православной общин.
Анализ документов позволяет считать, что уже с первой трети XVII
века нижегородские татары стали объектом крещенской политики
российского государства. Ее результатом стала христианизация
преимущественно представителей элиты служилых татар, положившая начало
видным российским дворянским родам Кугушевых, Мустафиных, Чего-
даевых и др. Однако нет достаточных материалов, подтверждающих
широкие, массовые достижения властей в этой области. Большинство
татарского населения сохраняло приверженность своим религиозным
убеждениям.
Также нет документальных оснований говорить о структурном
единстве разрозненных в XVII столетии исламских махалля Нижего-
родчины.
Архивные материалы позволяют сделать вывод о наличии мечетей в
исламских общинах к началу XVIII века. В том же столетии
зафиксированы религиозные учебные заведения, ставшие центрами
распространения исламских знаний и духовно-нравственных убеждений. Во второй
половине XVIII века источники подтверждают наличие мечети почти в
каждом татарском селении. Они, кроме прочего, выполняли
воспитательную роль в молодежной татарской среде, стимулируя население к
преодолению очередной волны крещенства, вновь развернувшейся с
1740-х годов. Вышеприведенные факты отражали неприязнь большей
части татар к христианизации, нежелание смены конфессиональной
принадлежности. (Исключением следует считать настроения
значительной части татарского населения Васильской округи, в частности в Мок-
локово, бывшей под мощным воздействием служителей Печерского
монастыря.) Нередко смена религиозных убеждений диктовалась
вынужденными обстоятельствами, например стремлением некоторых
нижегородских татар-мусульман избежать уголовного наказания, пользуясь
соответствующими льготами правительства.
323
Заметную роль в среде прихожан продолжали играть
священнослужители. Помимо религиозной службы, они выполняли обязанности
переводчиков, гражданских представителей татарских общин перед
уездными властями, вели хронику сельских событий в книгах мечетских
записей, заверяли «шеджере» и многочисленные прошения односельчан
в инстанции. Многие сельские мусульманские лидеры в конце XVIII
века были людьми лично состоятельными, влиятельными и
авторитетными. Как правило, это были лица незаурядные и достойные. Им
принадлежит немалая заслуга в удержании земляков от участия в
кровопролитных восстаниях XVIII века Батырши и Пугачева.
Таким образом, следует признать позитивную роль служителей
исламского культа в развитии не только духовно-нравственной, но
гражданской и социальной жизни татарских селений Нижегородской и
рассматриваемой части Симбирской (Курмышский уезд) губерний.
Атмосфера, царящая в недрах мусульманских общин Нижегородчины XVIII
века, может быть определена как способствующая духовному росту
прихожан мечетей, воспитывающая их в русле признания и принятия не
только исламских ценностей, но и общих императивов российской
цивилизации. В связи с ростом населения, ставшим вполне заметным на
протяжении того столетия, увеличивалось число членов сельских
мусульманских приходов.
На протяжении XIX века процесс развития исламских общин
прошел ряд стадий и пережил некоторые новации. Усилились внимание и
контроль со стороны ОМДС к своим периферийным махалля. В первой
половине XIX столетия положение сельских служителей культа
отличалось относительной независимостью и самостоятельностью; в приходах
наличествовал элемент демократизма. Наиболее авторитетными
имамами считались те, кто выделялся объемом знаний и благонравием,
отвечал традиционным требованиям и представлениям прихожан о
качествах духовного лица.
Наряду с проведением политики крещенства государство допускало
существование шариатских норм в области семейно-брачного права в
пределах татаро-мусульманских общин Нижегородской губернии. В
известной степени это укрепляло их взаимопонимание с властями и
чувство принадлежности к исламской конфессии.
К первой четверти XIX века относится появление каменного здания
ярмарочной мечети в Нижнем Новгороде. На протяжении всего
столетия ведущую роль среди её прихожан играли приезжие
предприниматели из других российских губерний и из-за границы. Её настоятели на-
324
значались решением ОМДС и довольно часто сменялись Оренбургом,
не принимавшим в расчет коллективные пожелания членов прихода
относительно кандидатуры имама. Перед руководством ярмарочной
мечети не ставились задачи организации разрозненных периферийных
исламских общин Нижегородского края в подобие единой структуры.
Такой подход, как показала практика, имел некоторые негативные
последствия, что выявили события 1855 года в Сергачском уезде, когда
губернским властям вместе с имамом Кушаевым из Нижнего пришлось
успокаивать население ряда татарских селений, переживавшее
бунтарские настроения.
Со второй половины XIX века становится заметным рост числа
мечетей на селе. За полвека их количество удвоилось: если раньше в
населенном пункте стояла, как правило, одна мечеть, то теперь два-три и
более храмов. В основе этого процесса лежал ряд причин как
религиозного, так и социально-экономического порядка. Росло число религиозно
образованных людей, увеличивались ряды состоятельных лиц.
Возрастало чувство национального самосознания части татар, преломляемое
через ощущение конфессиональной принадлежности. Последнее
обстоятельство в значительной степени повлияло на формирование
корпуса священнослужителей, отдельные представители которого стали
занимать должности по протекции сельских богачей, инициаторов
строительства новых храмов. Стали проявляться случаи соперничества и на
этой почве конфликтов между некоторыми сельскими имамами. При
отсутствии общегубернской конфессиональной структуры такое
положение принимало довольно уродливые формы. Доносы, резкие
обвинения и даже публичные перепалки стали отражением вражды отдельных
священнослужителей. В какой-то степени это подрывало авторитет
исламской конфессии в сознании части прихожан сельских мечетей Ниже-
городчины и готовило почву для зарождения атеистических настроений
в мусульманской среде.
В силу конкретных обстоятельств нижегородская ярмарочная
мечеть так и не стала губернским центром духовной жизни мусульман
края. В первую очередь иногородние представители её приходского
сообщества ставили перед собой задачи не религиозного, а
политического толка в надежде использовать духовную жизнь исламской
общины Нижнего Новгорода как фон, на котором решались вопросы
партийно-прикладного характера. Дополнительным доказательством этого
служит факт отсутствия при нижегородской мечети какого-либо
учебного заведения, подчеркивающий нежелание богатых коммерсантов
325
вложить средства в духовное воспитание подрастающего поколения
мусульман-нижегородцев. (В то же время в отдельных сёлах губернии
существовало по несколько мектебе и даже имелись медресе.) Такой
подход не способствовал процессу формирования дееспособной
общегубернской конфессиональной структуры мусульманских сообществ,
что затрудняло оперативное решение ряда вполне созревших в недрах
исламских махалля Нижегородчины к рубежу XIX-XX веков
организационных, религиозных, образовательных и иных вопросов.
Явная политизированность значительной части иногороднего
руководства прихожан ярмарочной мечети, ее выявленные связи с
запрещенными и нелегальными партиями пантюркистского и панисламист-
ского толка, а также сомнительные контакты с иностранцами
перечеркивали возможность её взаимопонимания с нижегородскими властями.
В начале XX века последние содействовали местной татарской общине
в деле возведения нового исламского храма, выстроенного к 1915 году.
В заключение следует подчеркнуть, что большая часть
священнослужителей Нижегородского края была достаточно образованной,
являлась носителем высоких убеждений, грамотности, личной
порядочности. Они удерживали единоверцев от неповиновения властям,
низменных инстинктов, суеверий и предрассудков.
326
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Первые партии служилых татар появились в пределах современной
Нижегородской области не позже 70-х годов XVI века. Столетний
период (с 70-х годов XVI по 70-е годы XVII века) включил в себя
возникновение татарских селений в Арзамасском, Курмышском и Алатырском
уездах. Согласно произведенным подсчетам, их возникло не менее 60, а
до наших дней просуществовало чуть более половины. Их
первоначальное население составили сначала (в XVI веке) десятки, а затем (в первой
половине XVII века) сотни служилых татар, переведенных в указном
порядке из темниковских и кадомских мест.
Последнее обстоятельство немаловажно по ряду причин. Нижего-
родчину постоянно и долгосрочно наполняли те служило-татарские
элементы, что уже более века не только подчинялись интересам Русского
государства, но и разделяли их. Они оставались верны традициям
исполнительности и дисциплины. Своим преемникам (в том числе и
прямым потомкам) они передавали чувство ответственности за порученную
им охрану окраинных российских земель. По существу, государство,
вверяя татарам полевые участки под Арзамасом и степные просторы
близ Пьяны и Суры и наделяя их там же хозяйственными участками,
заставляло своих служилых разделять настроения правящей элиты,
видеть в ногайских, крымских и азовских кочевниках своих постоянных и
потенциальных противников, равно как и в лице поощрявшего
степняков турецкого султана. Это в значительной степени сближало тогдашнее
настроение мишарских служилых татар Нижегородчины с интересами
российской правящей верхушки. Беспощадные набеги ногайских,
крымских и азовских татар на арзамасские и алатырские места в 1574, 1577,
1581, 1593-1594, 1612, 1614 и 1625 годах (в ходе которых они жгли дома
своих единоверцев) укрепляли такие настроения.
Судьба и жизнь служилых вооруженных мишарей Нижегородчины,
стерегущих неспокойные окраины России в период с последней трети
XVI по первую четверть XVII вв. во многом зависела от стабильности и
прочности правящего режима. Выявленная историческая практика
показала: получавшие хорошие средства материальной жизни (пашни,
работников при них или степные зоны) от Москвы служилые татары
Нижегородчины не видели и не могли видеть смысл неподчинения
правительству или борьбы с ним. Наоборот, вся совокупность выявленных
фактов их действий с 1570-х годов и на протяжении XVII века отражала
327
процесс принятия ими ценностей российской цивилизации - таких
категорий как «государь», «государство», «коллективизм», «патриотизм» и
т. д.
Иными словами, в отличие от крымских, ногайских, азовских или
юртовских татар, боевые мишари Нижегородчины никогда не ощущали
и не могли ощущать себя врагами Русского государства. Равно как и не
могли видеть врагов в лице соседствующих с ними самих русских, а
также мордвы, чувашей, марийцев. Элита казанских и астраханских
татар, вошедшая в состав государства российского лишь с середины XVI
века в результате военных действий, видела в Москве сначала данника,
затем многовекового противника, а после падения своих твердынь в
1552 и 1556 годах на протяжении долгого времени - удачливого
победителя - иноверца. Себя самое она стала осознавать той категорией, что
со временем получит определение «нацменьшинство».
В то же самое время (со второй половины XVI века) служилые
татары Нижегородчины, среди которых изначально был не только
тюркский, но и финно-угорский этнопласт, были далеки от подобных
настроений: Московский Кремль являлся для них источником
материального благосостояния и организатором защиты от многочисленных
общих противников.
Таким образом, уже с самого начала своего существования
нижегородские служилые татары (этнически мишари) обретали ряд
отличительных от иных татар настроений. Конечно, они не диктовались каким-
то «особым» сознанием, но формировались под воздействием вполне
конкретных исторических реалий и обстоятельств.
Значительную роль играл фактор изначальной оседлости мишарей
Нижегородчины. (Имевшее место в начале XVII века отгонное
скотоводство первых служилых татар Алатырского уезда достаточно быстро
уступило место земледельческому труду.) Абстрактная по сути
категория «российский патриотизм» обретала у мишарей вполне конкретные
основания: необходимость вместе с русскими и мордвой защищать
собственные дома и хозяйства при них, как это имело место, например, в
1612 году, когда, получив распоряжение от русского уездного воеводы,
служилый мордвин Б. Розгильдеев собрал военных татар, мордву и
русских для уничтожения ногайского прорыва и обороны своих очагов.
Такие понятия, как «чувство долга» и «верность государству» также
находили свое реальное воплощение у мишарей на протяжении XVII века.
328
Такие настроения и традиции нижегородских служилых татар вполне
были осознаны и оценены русским правительством уже в XVII веке, не
только в условиях постоянной агрессии причерноморских татар, но, тем
более, на фоне тревожных событий, отражающих недовольство
различных приволжских этносов. Период, начавшийся с восстания «луговых
черемисов» (1615) и закончившийся кровавым мятежом татар и башкир
под Чигирином и Кунгурой (1679-1680), показал среди прочих
обстоятельств: нижегородские служилые татары-мишари не только стояли
вдалеке от бунтарских настроений, но, постоянно верные присяге,
укрепляли уже формирующуюся Российскую империю.
Зная об их нелюбви к степнякам, аполитичности, несклонности к
внутренним заговорам и отсутствии пиетета к османскому султану-
халифу, Московский Кремль смело направляет нижегородских
служилых татар в разные «горячие точки», начиная от несения дозорной
службы под Симбирском и Карсуном, сдерживающей появившуюся
калмыцкую агрессию, и заканчивая конной службой и даже расселением
мишарей в неспокойной Башкирии.
Изложенное позволяет считать, что российское правительство
сумело выделить и оценить арзамасских, алатырских, курмышских ( равно
как кадомских, темниковских и касимовских) служилых татар-мишарей
как одну из наиболее верных частей своих иноязычных подданных.
Недаром корпус алатырских служилых татар - более 400 человек -
занимал третье место по численности среди всех иррегулярных конников
России в XVII веке. Служилые татары Нижегородчины оказались
способными для больших полевых сражений, несения дозорно-пограничной
службы, выполнения функций внутренних войск. Таким образом, уже с
XVII столетия правящая (интеллектуальная) элита полиэтничного
российского государства вполне дифференцированно подходила к оценке
возможностей и настроений своих татарских подданных, отнюдь не видя
в них некую «единую» массу «татарства».
Наверное, нет смысла считать всех российских татар единообразным
пластом, составные части которого немного различимы лишь
лингвистически и в элементах этнографического порядка1. Предметное исследо-
На этот факт обращали внимание ученые XIX века, указывая на «отличия
мишарей от казанских татар и в их типе лица и одежде, и в некоторых бытовых
чертах. Тип мишарей более близок к русскому типу... мишар круглолиц,
большей частью оброс густой бородой, на вид дороднее и здоровее, глядит весело и
приветливо по-русски». - Мельников А. Этнографический очерк Нижегород-
329
вание их прошлого вполне выявляет заметную разность исторических
судеб разных этносубстратов, составляющих собирательное понятие
«российские татары».
Деятельное и активное участие алатырских и, особенно, арзамасских
служилых татар в общероссийских событиях «Смуты» вполне выявило и
их политические интересы. Разделявшие социальные приоритеты
мелкослужилых элементов, арзамасские татары в большинстве своем
выступили против режима царя В. И. Шуйского с его пробоярскими
настроениями. Анализ источников показал, что отказавшие Шуйскому в присяге
и восставшие арзамасские служилые, в том числе и татары, дрались
долго, целенаправленно, принципиально. Причем, в ходе противоборства
Москве в 1606-1610 годах служилые татары Нижегородчины не
выдвинули в адрес Кремля сколько-нибудь различимые требования
этнического или религиозного порядка. Последнее подчеркивает: служилые тата-
ры-арзамасцы не считали себя неким особым элементом в общей массе
восставших, не видели своих этнически специфических задач в борьбе с
Шуйским и его окружением.
Изложенное заставляет думать, что служилые татары
Нижегородчины начала XVII века более ощущали себя частью крупной социальной
группы - мелкопоместных служилых, нежели одним из этнических
компонентов уже тогда разноязыкого и полиэтничного российского войска.
Активное участие татар рассматриваемых уездов в военных
операциях середины и второй половины XVII века (против поляков, турок,
шведов т. д.) демонстрировало не только их верность правящему дому
Романовых, но и высокие военные навыки и умения. Военные отличия и
заслуги мурз и татар Нижегородчины перед правительством в ратном
деле неоднократно отмечались большими, иногда очень высокими (300-
500 четей) земельными пожалованиями. Параллельно наиболее
обеспеченная землями часть служилых татар Нижегородчины добровольно
переходила в православие, укрепляя свои социальные позиции.
В условиях, когда арзамасские и алатырские места перестали быть
пограничными, служилые татары тех уездов сражались уже не за
безопасность собственных домов, но за общероссийские интересы. Причем,
в тех баталиях в ходе русско-турецких кампаний им приходилось драть-
ской губернии // Памятная книжка Нижегородской губернии на 1900 год.
Нижний Новгород: Тип. губ. правд., 1899. Ч. I. С. 101-102.
330
ся и с единоверцами. Практика выявила их верность присяге, в отличие
от некоторых тюрок-мусульман иных районов - например, татар и
башкир Кунгуры и Чигирина, искавших в своем мятеже 1679-1680 годов
поддержки у турецкого султана.
Изменение методов ведения войны последней трети XVII века,
появление новых вооружений и новых подразделений в российской армии, а
также ряд других причин социального порядка ускорили процесс
отмирания общероссийского института служилых татар. К началу XVII века
служилые татары исчерпали свой военный потенциал иррегулярной
конницы. Последний массовый призыв алатырцев в 1708 году в 555
человек окончательно иссушил возможности служилых татар Нижегород-
чины. Они закончили существование как составная часть российской
армии. По сути они перестали быть частью привилегированного
мелкослужилого сословия. Повторимся: к тому времени определенная доля
служилых татар и мурз, принявшая христианство, уже влилась в состав
общероссийской дворянской элиты. Но подавляющая масса бывших
служилых татар перешла в разряд тех россиян, кто жил плодами только
своих трудовых усилий.
То обстоятельство, что сотни татар Арзамасского, Алатырского,
Курмышского уездов уже десятки лет (не позже чем с середины XVII
века) совмещали ратное дело с трудовой деятельностью, помогло
облегчить их переход к трудовой деятельности. Своеобразным, если не
сказать феноменальным, оказалось сохранение ими чувства
принадлежности к верхним социальным слоям сообщества, что проявилось в их
неучастии в восстании Е. Пугачева, на фоне перехода на его сторону
значительных масс населения рассматриваемых нами мест. Хотя следует
признать, что к последней трети XVIII века стали обостряться вопросы
хозяйственно-материальной жизни в их среде (рост народонаселения
при исчерпанности хозяйственных пространств, обозначившаяся
имущественная дифференциация и начало конфликтов между более и менее
зажиточной частью деревенских жителей). Тем не менее, татары Ниже-
городчины опять-таки в отличие от ряда поволжских и уральских
этносов отказались разделить судьбу мятежных повстанцев в 1773-1775
годах, равно как и в 1755 году не встали под знамена Батырши.
Специфика исторических обстоятельств сложилась так, что отдавшие
полтора века служению России мишари Нижегородчины восприняли
многие приоритеты не только правящей элиты, но и общие императивы
представителей вполне сформировавшейся российской цивилизации. На
331
это, возможно, повлияло то обстоятельство, что свой исторический путь
нижегородские татары начали почти одновременно со становлением
российского самодержавия и соответствующими ему общественными
настроениями. Будучи изначально в составе России, причем на её тогда
опасных рубежах, расселяющиеся на Нижегородчине мишари
безболезненно для их сознания влились в состав россиян.
Неоднократные агрессии степняков в Пьянские места в конце XVI-
начале XVII века имели последствием среди прочих ещё одно важное
обстоятельство. Российские власти уяснили, что не арзамасская, но ала-
тырская окраина является объектом постоянного интереса ногайцев и
азовцев. Вынужденное усиливать обороноспособность алатырских и
курмышских мест, правительство направляет сюда не единицы (как под
Арзамас), а сотни служилых татар. Это стало основанием для
возникновения изначально крупных (по 15-20 и даже более дворов) татарских
общин, способных, как показало время, к этнической «живучести»: в
начале XVII века они заложили основу большинства тех татарских
селений, что существуют поныне.
Таким образом, сплетение событий общероссийской истории рубежа
XVI-XVII веков дало толчок к появлению и дальнейшему развитию
устойчивых и долгосрочных татарских общин в пределах современной
Нижегородской области.
Материально-хозяйственная жизнь татарских общин Нижегородчины
прошла несколько этапов своего развития. В последней четверти XVI
века немногочисленные служилые арзамасские мурзы являли собой тип
мелкого помещика, владельца пяти-шести русских работников и пятна-
дцати-двадцати четей земли.
С появлением относительно крупных татарских общин к востоку от
Арзамаса в 80-е - 90-е годы XVI века источники перестают упоминать о
существовании русских и иных крестьян при них. В первые десятилетия
XVII века арзамасские, затем алатырские татары переходят к трудовой
деятельности, являя собой тот известный тип мелкопоместных
служилых, что совмещали боевое дело с занятием сельским хозяйством.
К середине XVII века сформировался оптимум между числом
жителей татарских деревень и количеством вмещающего пространства. За
полвека (с начала XVII столетия) степные просторы Межпьянья и При-
сурья были в общем освоены и перестали быть тем Диким полем, чью
нетронутость описывали источники времен похода Грозного на Казань.
Тогда общины были вполне обеспечены высокоплодородными хозяйст-
332
венными угодьями. Возможно, этот период был наилучшим временем
для хозяйственного развития татарских сообществ Алатырского и Кур-
мышского уездов. Однако это же время стало началом увядания
татарских общин в пределах Арзамасского уезда. Источники XVIII века
констатируют наличие «покидных» (оставленных) хозяйственных угодий
близ исчезнувших татарских деревень под Арзамасом.
Под воздействием демографического роста и других факторов
степное скотоводство в Присурье и Межпьянье стало сдавать позиции
землепашеству, что вело к сокращению табунов и изменению форм
трудовой деятельности служилых татар. Уже с конца XVII века некоторые
служилые татары Нижегородчины стали ощущать нехватку
хозяйственных площадей, что стимулировало начало оттока их части за пределы
рассматриваемых мест.
С XVIII века земля становилась все более дефицитной, и в таких
обстоятельствах развивался процесс добровольной, но инспирируемой
властями, миграции нижегородских татар в Нижнее Поволжье,
Ставропольский край и Башкирию. Оставшиеся на местах боролись за жизнь,
усиливая натиск на окружающую среду, развивая пчеловодство,
стойловое животноводство, а также втягиваясь в товарно-денежные отношения
через спекуляцию землей, а с конца XVIII столетия занимаясь
купеческим делом.
Начало XIX века усилило имущественную дифференциацию среди
татар, что укрепило почву для становления татарской национальной
буржуазии в условиях поляризации разных слоев татарских деревень.
Реформы 60-х годов вытолкнули сотни татар в российские города, где
они пополнили ряды пролетариата, стали работниками сферы
обслуживания, а также мелкими торговцами.
Выявленной специфической особенностью нижегородских татар-
коммерсантов оказалась неоднократно подчеркнутая
правоохранительными органами их политическая инертность, контрастирующая с
политической активностью казанских и иных татар, занимавшихся торговой
деятельностью в пределах Нижегородской ярмарки в начале XX века.
Подавляющее большинство представителей нижегородской татарской
буржуазии ( купцы-оптовики, домовладельцы, хозяева магазинов,
участники акционерных обществ и т. д.) не состояло в многочисленных тогда
политических партиях и объединениях.
Идеи национализма, пантюркизма и панисламизма, а также
вазовского движения не нашли широкого распространения среди нижегород-
333
ских татар. Они не смешивали вопросы религиозной и политической
жизни.
Говоря о духовной жизни татар Нижегородчины, выделим ряд
тенденций. Источниковые материалы отразили наличие последователей
ислама в Арзамасском уезде уже в конце XVI века, клявшихся «по шер-
ти» и «своей бусурманской вере». Источники не содержат никаких
сведений об ущемлении властями или представителями русской
православной церкви религиозных убеждений служилых татар в конце XVI -
первой половине XVII века. Наоборот, установленная генеалогия
некоторых служило-мордовских кланов (Биговатовых, Томаевых и др. )
отразила процесс омусульманивания и отатаривания отдельных финно-
угорских родов. Вместе с тем, уже с конца XVI столетия источники
фиксируют наличие среди арзамасских служилых татар новокрещен. В
первой половине XVII века они появляются и среди алатырских татар.
Относительно высокое число православных татар выявлено в Татарском
Моклоково в XVIII веке в связи с влиянием настоятелей Печерского
монастыря.
С первой трети XVII века источники констатируют наличие «абызов»
- исламских священнослужителей, что свидетельствует о нормальном
функционировании исламских общин в татарских деревнях. Это были
наиболее грамотные в сфере коранических знаний лица, отличавшиеся,
как правило, добрым нравом и хорошей репутацией, выдвинутые
большинством религиозных сообществ. Выявленные факты из исторических
источников начала XVIII века подчеркивают их высокую
нравственность и следование моральным нормам Корана и Шариата. Они
являлись ведущими хранителями исламских норм и традиций среди
прихожан мечетей.
С самого начала XVIII века отмечаются факты существования
мечетей в Алатырском и Курмышском уездах. Со второй половины XVIII
столетия фиксируется наличие при них религиозных учебных заведений.
В XIX веке их число растет вполне заметными темпами. Одним из
последствий увеличения числа учащихся мектебе и медресе станет рост
количества исламских храмов в татарских деревнях Нижегородчины во
второй половине того столетия.
Политика крещенства коснулась татар рассматриваемых мест уже с
XVI века. Её заметный всплеск на Нижегородчине приходится на 1682
год, о чем позволяет говорить увеличение количества упоминаний о но-
вокрещенах в татарских деревнях. Пик антиисламской пропаганды при-
334
шелся на 1747 год в связи с известными инициативами правительства.
Не исключено, что рост числа новокрещен среди татар был отчасти
обусловлен ухудшением их материально-хозяйственного положения со
второй половины XVIII века. Это же время породило достаточно острые
конфликты между христианскими проповедниками и мусульманами
ряда татарских селений (например, в Ендовищах и Трехозерках). В конце
XVIII века руководство Нижегородского епископата признавало
относительно низкий эффект долголетней православной проповеди среди
местных мусульман. Если в 40-е годы XVIII века общее число
новокрещен составило приблизительно 12% от всего количества татар
Нижегородской губернии, то в дальнейшем оно шло на убыль, опустившись
через 120 лет до 3%. Выявлено достаточное число фактов, указывающих
на вынужденное (например, при желании избежать уголовного
наказания) принятие татарами православия. Ход проведения крещенской
политики не породил массовых беспорядков и силовых форм протеста
среди мусульман рассматриваемых мест Нижегородской и Курмышско-
го уезда Симбирской губернии.
Кроме того, это указывает на толерантность татар-мишарей и на их
способность к отстаиванию своих духовно-религиозных убеждений и
этнических традиций. В известном смысле сохранение исламской
религии способствовало выживанию татарского языка, сложившихся норм
общения, укоренившихся бытовых и семейных отношений и т. д. Таким
образом, сохранение прежней формы религии помогало сохранению
татар-мишарей как этноса.
На жизнь мусульманской общины Нижнего Новгорода, возникшей
изначально в XVI-XVII веках, долгое время (практически все XIX
столетие) оказывали заметное влияние иногородние элементы - регулярно
приезжавшие на ярмарку богатые торговцы из Казани, Сибири и других
мест. Руководство ярмарочной мечети Нижнего не было связано с
жизнью периферийных губернских исламских общин. Эпизодическое
исключение здесь составили лишь усилия её талантливого имама Н. Ку-
шаева по наведению порядка среди сергачских татар в 1855 году,
находившихся на грани открытого неповиновения властям. В начале XX века
Нижегородская ярмарочная мечеть и её руководство стали центром
политических настроений националистического характера, что
настораживало и тревожило губернскую администрацию. В целом же на
протяжении первых лет XX века мусульманские общины деревень Нижегород-
чины продолжали быть в стороне от политических страстей того време-
335
ни. Они активно помогали ушедшим на поля сражений Первой мировой
войны, собирая пожертвования для фронтовиков и их семей, чем вновь
снискали благодарность и уважение соотечественников.
В 1915 году татарами-нижегородцами на их средства была возведена
новая мечеть, ставшая центром духовной жизни мусульман города. Её
нормальная деятельность, как, впрочем, и всех остальных исламских
сообществ края, будет прервана в первые десятилетия, последовавшие
за российскими событиями 1917 года.
Говоря об истоках этнической толерантности татар-мишарей,
подчеркнем следующее. Условия, в которых шел процесс формирования
татарских селений в пределах Нижегородчины, наложили на него
своеобразный отпечаток. Повторимся: на протяжении исторически
обозримых XV и XVI веков пришлые и довольно разнообразные тюркские
элементы (явившиеся в качестве служилых татар из Касимова, Кадома,
Темникова, Барашева и других мест) активно взаимодействовали с
другими этногруппами - мордвой, чувашами, русскими. В отличие от иных
- обособленных или изолированных этносов, нередко склонных к
чувству собственной исключительности и, как следствие, к настроению
национального (этнического) превосходства, - татары-мишари Волжско-
Сурского бассейна обретали ощущение общности.
Этническое взаимопроникновение и постоянное соседство
обогащало служилых татар-нижегородцев способностью к взаимопониманию
нравственно-этических норм, обрядов и традиций. Это стимулировало
не только развитие терпимости в отношении соседей, но и понимание
общности задач как подданных российского престола.
Другой фактор, влиявший на мироощущение татар-мишарей
рассматриваемого района, носил политический характер. Традиционно, из
поколения в поколение, служа интересам государства, они
десятилетиями впитывали в себя навыки дисциплины, ответственности, готовности
служения государству и государю. Таким образом, постепенно, но
неуклонно служилые татары взращивали в себе ценности российской
цивилизации. Среди них - сакрализация высшей власти (государя), принятие
примата интересов государства, коллективизма, служения. Иными
словами: исторически сложилось так, что многие императивы
формирующегося в XV- XVI вв. полиэтничного российского сообщества
становились неотъемлемой частью менталитета служилых татар
Нижегородчины. Причем ранее, чем это произойдет в позже присоединенных пери-
336
ферийных районах России (Сибири, Северного Кавказа, Украины,
Крыма, Дальнего Востока и т. д.).
Сыграл свою роль и религиозный фактор. Будучи мусульманами,
служилые татары вовсе не ощущали себя людьми второго сорта в
составе поликонфессиональной российской державы. Наоборот, в сравнении
с большинством русских православных крестьян, занимавших нижние
ступени социальной лестницы, служилые татары пользовались многими
привилегиями, типологически сравнимыми с дворянскими,
отличавшими их, «государевых людей», от масс простонародья. Непризнание
исламом рабской зависимости своих последователей получало поддержку
в правящей среде российской элиты. Это также способствовало
укреплению сотрудничества служилых татар с российскими государством и
сообществом.
Видимо, в изложенных обстоятельствах следует искать корни
этнорелигиозной и общегражданской толерантности татар-мишарей, в том
числе и населяющих ныне районы, заключенные между Окой, Волгой и
Сурой.
Нижегородские служилые татары начали свою историю в период
становления российского самодержавия. Полтора века они были
активной частью российской государственности. Со вступлением российской
цивилизации в имперскую стадию мишари Нижегородского края вошли
в новый период своего развития, связав жизнь с трудовой
деятельностью.
В историю Отечества они внесли свой достойный вклад сначала как
защитники страны, а затем на трудовом поприще.
Историческая судьба нижегородских мишарей оказалась тесно
связанной с общей историей России, а общероссийская история сложилась
в условиях развития разных этносов, составивших в итоге
общероссийское сообщество. Другими словами, мишари во многом разделили
историческую судьбу россиян.
337
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
Источники
I. АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ДРЕВНИХ АКТОВ
(РГАДА, МОСКВА)
1. Фонд 281. Грамоты Коллегии экономии.
Опись Кдела: 1,6, 10, 15, 16, 18,21,38,42,89, 106,119.
2. Фонд 350. Ландратские книги и ревизские сказки.
Опись 1, дело 5.
Опись 2. часть 1, дела: 12, 16, 18, 28, 34, 36, 37, 39, 43 (части 1, 2), 45, 47, 48,
52, кн. 37, д. 75.
3. Фонд 418. Алатырская провинциальная канцелярия.
Опись 1, дела: 28, 76, 85.
4. Фонд 887. Курмышские ландратские канцелярии. Канцелярия уездных и
розыскных дел. Земский комиссар.
Опись 1, дела: 1, 40, 45.
5. Фонд 916. Алатырская ландратская канцелярия, камерирская контора и
городовой судья.
Опись 1, дела: 16, 43, 49.
6. Фонд 1102. Алатырская приказная изба.
Опись 1, дела: 5, 6.
7. Фонд 1122. Кадомская приказная изба.
Опись 1, дела: 3, 9, 11, 1654, 1705, 1751, 1844.
8. Фонд 1135. Курмышская приказная изба.
Опись 1, дела: 46 (1670), 60 (1673), 133 (1677).
9. Фонд 1209. Боярские и городовые книги.
Опись 1 (писцовые и переписные книги), дела: 7, 8, 227, 415, 473;
опись 2 (писцовые и переписные книги), дела: 77, 374 а, 383, 405, 406, 407,
408, 409, 410, 411, 412, 413, 414, 415, 416, 427, 428, 430, 431, 432, 433, 434,
435, 436, 437, 439, 980, 1021, 1230, 1237, 1238, 1240, 1300, 6518, кн. 7058.
10. Фонд 1321. Писцовые книги.
Опись 2, дело 1976.
11. Фонд 1336. Писцовые книги.
Опись 1,дело 10003;
опись 2, дела: 126, 137, 1223, 1262;
опись 6, дело 365.
338
12. Фонд 1355. Экономические примечания к планам генерального межевания
Опись 1, дела: 821, 1420.
13. Фонд 1356. Геометрические планы.
Опись 1, дело 4/5200.
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ
(ЦГВИА, МОСКВА)
14. Фонд ВУА, д. 19026 (Масленицкий Т. Топографическое описание губернии
Симбирской вообще и порознь городов и уездов и обитающих в ней
иноязычных народов по запросным пунктам от Кабинета Ее Императорского
Величества 1784 года).
РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ БИБЛИОТЕКА (РГБ, МОСКВА)
Отдел рукописей
15. БЕЛ, ф. 29, №83;
16. БЛШ,ф. 37/427;
17. ВОЛ, 2/42; ВОЛ 11/89;
18. М 10935/8;
19.МСФ,№9596;
20. ОИДР, акты 32/ 44; ОИДР, акты, 40 / 7;
21. ПАЗ I / 93; ПАЗ II / 3; ПАЗ II / 5; ПАЗ II / 8; ПАЗ III / 1; ПАЗ IV / 2; ПАЗ IV
/16; ПАЗ IV / 37; ПАЗ IV / 45; ПАЗ IV / 70; ПАЗ IV /71; ПАЗ V / 54; ПАЗ V /
68; ПАЗ VII / 21; ПАЗ XX /40;
22. ПИСК, ф. 228, № 186; 218, 1250 / 11; ф. 219 / 841 / 31; ф. 256 / 47 / 240; ф.
310, № 850; ф. 310, №1283.
РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ
(РГИА, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
23. Фонд 821. Департамент духовных дел иностранных исповеданий.
Магометанский отдел.
Опись 8, дела: 594, 599, 606, 620, 633, 638, 640, 645, 650, 669, 679, 680, 699,
741, 766, 800, 803, 807, 842, 844, 846, 987, 982, 993, 1024, 1058, 1093, 1110,
1115, 1117, 1118, 1122, 1126, 1128, 1131, 1132, 1175, 1178, 1194, 1198;
опись 10, дела: 907, 909, 929, 932, 932 (часть 6), 1049;
опись 133, дело 4;
опись 150, дела: 18, 404, 410, 411, 419, 422.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ
(ГАНО, НИЖНИЙ НОВГОРОД)
24. Фонд 2. Канцелярия Нижегородского губернатора.
Опись 1, дела: 77, 406, 837, 1485;
опись 2, дело 28 а;
339
опись 4, дела. 33, 186, 188, 646, 572, 715, 1055, 1060, 1384, 1481, 1755, 1848,
4133,4539;
опись 6, дела: 232, 561.
24 Фонд 3. Канцелярия Нижегородского, Казанского, Симбирского,
Саратовского и Пензенского генерал-губернатора.
Опись 1, дело 39;
опись 3, дела: 76, 175, 183, 192, 265, 581.
25. Фонд 4. Нижегородское наместническое правление.
Опись 1, дела: 649, 842, 849, 894, 906, 951, 1231, 1308, 1677, 1707, 1710,
1799, 1838,2115,2871,2908,3031;
опись 2, дело 1.
26. Фонд 5. Нижегородское губернское правление.
Опись 1, дела: 10, 423, 558, 559, 560, 570, 817, 1153, 1296, 1297, 1445, 1521,
19750;
опись 40, дела- 183, 248, 249, 255177, 183, 229;
опись 41, дела: 40, 134, 180, 181, 193, 209, 214, 216, 229, 230, 261, 264, 275,
276, 297, 372, 373, 376, 380, 383, 395, 396, 400,416, 419, 431, 502, 507;
опись 42, дела: 16, 87, 185, 191, 193, 217, 251, 334, 339, 355, 339, 342, 419;
опись 43, дела: 190, 191, 192, 193, 194,213,284;
опись 44, дела: 64, 135, 140, 141, 142, 143, 144, 176, 234, 243;
опись 45, дела: 31, 128, 173, 182, 195, 214, 215, 216, 224, 281, 282, 283, 291,
301, 318, 354, 408, 443, 444, 452, 453, 523, 593;
опись 46, дела: 88, 104, 111, 125, 187;
опись 47, дела: 617, 637, 638, 639, 643, 647, 654, 671, 683, 693, 716, 724, 737,
742, 756, 758, 1293, 1296, 1297, 1300, 1302, 1320, 1321, 1786, 1787, 1793,
1794, 2495, 2497, 3267, 3332, 3348, 3955, 4039, 4175, 4202, 4320, 4374, 4643,
4797;
опись 48, дела: 5635, 5762, 6097, 6136, 6587, 6707, 6714, 6975, 8443, 8446,
8459, 8485, 8510, 8583, 8867, 8873, 8874, 9133, 9286;
опись 49, дела: 9870, 9873, 9874, 9875, 9902, 10089, 10092, 10386, 10390,
10808, 10854, 11115, 11223, 11245, 11409, 11553, 11609, 11773, 11799,
11820, 12058, 12306, 12312, 12403, 13062, 13136, 13219, 13739, 14041,
14145, 14176;
опись 50, дела: 14446, 14580, 14624, 14712, 14717, 15237, 15238, 15291,
15315, 15321, 15726, 15740, 16024, 16064, 16108, 16429, 16816, 17305,
17312, 17319, 17834, 17845, 17854, 18111, 18314, 18324, 18352, 18356,
18402, 18454, 19053, 19057, 19067, 19083, 19087, 19502, 19565, 19567,
19568, 19569, 19570, 19571, 19630, 19730, 19750, 20047, 20048, 20049,
20063, 20064;
опись 51, дела: 20676, 20850, 20852, 20853, 20854, 21255, 21257, 21258,
21263, 21280, 21282, 21877, 22306, 22310, 22705а, 22726, 22727, 22793,
340
22912, 23735, 23763, 23772, 24191, 24192, 24193, 24194, 24195, 24196,
24197,26065,26068,26106.
27. Фонд 42. Нижегородская губернская земская управа.
Опись Кдела: 123, 125, 126, 135.
28. Фонд 120. Нижегородский губернский отдел народного образования.
Опись 1, дело 17;
опись 2, дела: 280, 290, 292;
опись 3, дела: 9, 133, 219, 222, 227, 228, 286;
опись 4, дела: 93, 189, 293, 337, 338, 347;
опись 5, дела: 2, 30, 97, 98, 109, 190, 235, 237, 527, 586, 611, 612, 767, 823,
829,886,914,917,944,991, 1011, 1021, 1028, 1210;
опись 6, дела: 231, 297, 586, 588, 590, 591, 593;
опись 7, дела: 164, 217, 519, 521, 524;
опись 8, дела: 8, 9, 10, 11, 251, 348, 365, 366, 367, 368, 370, 371, 379, 547;
опись 9, дела: 19, 21, 25, 250, 275, 277, 280, 281, 283, 315, 547;
опись 10, дела: 1, 12;
опись 11, дело 1;
опись 12, дела: 226, 331;
опись 13, дело 3;
опись 15, дело 97.
29. Фонд 157. Княгининский уездный суд.
Опись 1, дела: 14, 15, 27, 93, 157, 202, 262, 447, 448, 1617, 1619.
30. Фонд 161. Сергачский уездный суд.
Опись 109, дела: 31, 32, 38, 39, 40, 50, 51, 52, 53, 54, 55, 60, 69, 72, 73, 74, 92,
97, 105, 106, 107, 108, 112, 122, 144, 145, 146, 169, 194, 195, 196, 197, 198,
199, 200, 201, 202, 203, 206, 207, 272, 273, 274, 276, 277, 278, 284, 288, 304,
307, 344, 345, 346, 347, 348, 349, 350, 351, 352, 389, 395, 397, 398, 399, 400,
401, 407, 443, 444, 445, 446, 447, 449, 507, 508, 509, 510, 511, 512, 513, 514,
515, 516, 587, 588, 589, 594, 617, 621, 649, 696, 721, 727, 728, 730, 731, 732,
734, 801, 802, 803, 812, 855, 856, 887, 915, 973, 980, 981, 982, 983, 984, 985,
987, 988, 999, 1000, 1044, 1068, 1069, 1073, 1084, 1085, 1086, 1100, 1101,
1104, 1108, 1112, 1114, 1115, 1184, 1193, 1200, 1233, 1234, 1238, 1260, 1291,
1301, 1302, 1303, 1304, 1305, 1309, 1310, 1311, 1312, 1329, 1349, 1350, 1353,
1363, 1399, 1444, 1445, 1446, 1447, 1448, 1449, 1450, 1451, 1452, 1453, 1454,
1455, 1460, 1461, 1462, 1463, 1464, 1465, 1466, 1468, 1481, 1487, 1488, 1523,
1527,1531;
Опись 109 а, дела: 72, 155, 156, 157, 210, 212, 219, 220, 222, 224, 226, 227,
229, 230, 238, 239, 241, 242, 243, 247, 252.
31. Фонд 570. Нижегородская духовная консистория.
Опись 553, дела: 6 (1743), 17 (1743), 18 (1743), 51а (1744), 316 (1745), 8
(1746), 19 (1746), 39 (1746), 41 (1746), 46 (1746), 4 (1747), 8 (1747), 63
341
(1747), 64 (1747), 66 (1747), 67(1747), 71 (1747), 351 (1747), 68 (1748), 457
(1748), 24( 1749), 79 (1749), 82 (1749), 349 (1749);
опись 555, дело 17,
опись 559, дела 15, 16, 18
32 Фонд 829 Нижегородская губернская чертежная.
Опись 1, дело 2 е;
опись 675, дело 536;
опись 676 а, дела: 32, 65, 97, 98, 99, 100, 101, 102, 114, 115, 116, 117. 119,
125, 126, 135, 198, 199, 200, 201, 202, 207, 208, 225, 226, 237, 238, 239, 251,
252, 275, 290, 305, 306, 313, 330, 332, 344, 345, 346, 347, 348, 351, 352, 356,
357, 358, 359, 401, 402, 403, 404, 406, 407, 408, 409, 410, 415, 416, 417, 423,
534, 582, 583, 584, 585, 586, 612, 614, 615, 616, 649, 668, 669, 670, 671, 672,
673, 674, 675, 690, 691, 726, 727, 729, 732, 734, 867, 868, 869, 885, 886, 888,
889, 890, 891, 892, 893, 898, 895, 907, 910, 911, 912, 913, 914, 915, 947, 949,
950, 951, 952, 1047, 1048, 1049, 1053, 1058, 1059, 1060, 1061, 1067, 1075,
1078, 1080, 1081, 1082, 1092, 1093, 1144, 1145, 1146, 1147, 1148, 1149, 1160,
1161, 1162, 1163, 1164, 1165, 1167, 1174, 1176, 1177, 1180, 1194, 1196, 1197,
1198, 1199, 1200, 1201, 1203, 1204, 1210, 1211, 1212, 1273, 1274, 1285, 1286,
1305, 1392, 1455, 1457, 1458, 1588, 1613, 1614, 1615, 1616, 1733, 1734, 1736,
1764, 1765, 1766, 1766, 1862, 1865, 1866, 1869, 1966, 1967, 1968, 1969, 1970,
2206, 2213, 2273, 2479, 2480, 2482, 2487, 2509, 2510, 2511, 2512;
опись 676 б, дело 268.
33. Фонд 916 Нижегородское охранное отделение.
Опись 1, дело 122;
опись 2, дело 4;
опись 3, 4, дела: 76, 81, 147, 198;
опись 10, дело 21.
34 Фонд 918. Нижегородское губернское жандармское управление.
Опись 1, дела- 370, 851, 916, 1044;
опись 8, дела: 400, 431, 472, 481, 491, 504, 508, 563, 564;
опись 13, дела: 9, 31, 86.
35. Фонд 1103. Отдел по национальным делам исполнительного комитета
Нижегородского губернского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских
депутатов.
Опись 1, дела: 2, 4, 5, 6, 7, 11, 16, 17, 18, 19, 21, 22, 24, 26, 30.
36 Фонд 1145. Уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви
по Горьковской области.
Опись 3, дела: 23, 25, 27, 28, 29, 30.
37. Фонд 1403. Арзамасская приказная изба.
Опись 1, дела: 5, 22, 52, 129 а, 139, 143, 182, 273, 275.
38. Фонд 1404. Алатырская приказная изба.
Опись 1, дела: 1, 1 а, 10, 23, 25.
342
39. Фонд 1411. Фонд Нижегородской губернской ученой архивной комиссии
(НГУАК).
Опись 822, дела- 283, 289.
40. Фонд 1679. Управление Нижегородского губернского инженера.
Опись 1, дела: 80, 84, 87, 97, 98;
опись 2, дела: 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 80, 92, 94, 95, 96, 97, 98, 99, 100,
101, 132, 133, 134, 135, 136, 137, 138, 1439, 140, 141, 142, 143, 144, 145, 146,
147, 148, 149, 152, 175, 176, 177, 178, 179, 180, 181, 183, 221, 222, 256, 257,
258, 259, 260, 261, 262, 263, 264, 265, 266, 310, 311, 312, 313, 314, 315, 316,
368, 369, 414, 415, 416, 417, 418, 419, 420, 421, 422, 423, 424, 566, 672, 673,
674, 675, 686, 687, 692, 701, 703, 707, 708, 714, 718, 722, 723, 724, 735, 736,
741, 742, 743, 744, 745, 789, 790, 791, 792, 793, 794, 795, 796, 797, 798, 799,
800, 801, 802, 803, 804, 805, 806, 807, 808, 809, 810, 811, 812, 813, 814, 815,
939,940,941,942,943,944,945, 1121, 1122, 1124, 1125.
41. Фонд 1976. Нижегородская ярмарочная магометанская мечеть.
Опись 1, дело 1.
42. Фонд 1986. Курмышский уездный суд.
Опись 1, дела: 57, 58, 59, 60, 61, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74,
75, 76, 77, 78, 79, 80, 81, 82, 83, 84, 85, 86, 87, 88, 90, 91, 92, 93, 94, 95, 96,
97, 98;
опись 2, дела: 12, 34, 36, 44;
опись 764, дела: 20, 29, 33, 54, 73, 80, 118, 128, 166, 167, 168, 184, 186, 187,
188, 189, 190, 191, 192, 193, 194, 195, 196, 197, 198, 199, 200, 201, 202, 203,
204, 205, 206, 207, 208, 209, 210, 211, 213, 214, 215, 216, 217, 218, 226, 235,
240, 241, 242, 243, 244, 245, 246, 247, 248, 249, 250, 251, 252, 253, 254, 255,
256, 257, 258, 259, 260, 262, 264, 266, 267, 268, 270, 271, 272, 273, 274, 275,
276, 277, 278, 279, 280, 281, 284, 287, 288, 289, 290, 291, 292. 293, 294, 295,
296, 297, 298, 299, 300, 301, 302, 303, 304, 305, 307, 308, 309, 310, 311, 312,
313, 314, 315, 316, 317, 318, 319, 320, 321, 322, 326, 342, 348, 350, 389.
43. Фонд 2013. Коллекция документов НГУАК.
Опись 602, дела: 7, 16, 26, 48, 67, 95, 105, 129, 273, 340, 344, 377, 398, 455,
457, 492, 565, 590, 743, 878, 963, 1148, 1710, 1961;
Опись 602 а, дело 187.
44. Фонд 2209. Управление Комитета государственной безопасности.
Опись 1,
дела: 9095, 9120, 10069, 10720, 11013, 14595.
45. Фонд 2626. Нижегородский (Горьковский) краевой Совет рабочих,
крестьянских и красноармейских депутатов и его исполнительные комиссии.
Опись 1, дела: 64, 159, 168, 292, 306, 312, 313, 390, 402, 636, 1036, 1042,
1046, 1049, 1052, 1313, 1330, 1347, 1348, 1498, 1818, 1823, 1824, 1829, 2649,
2996, 3131, 3132, 3153, 3180, 3181, 3220, 3226;
343
опись 2, дела: 16, 177, 233, 308, 390, 429, 461, 501, 503, 571, 720, 742, 933,
943,952, 1061, 1064;
опись 12, дело 35.
46. Фонд 2698 Соборная магометанская мечеть деревни Маклаково Васильско-
го уезда Нижегородской губернии.
Опись 1, дела: 1, 2, 3, 4.
47. Фонд 3074 Исполнительный комитет Горьковского областного совета
депутатов трудящихся.
Опись 1, дела: 954, 2443, 2451, 2452, 2574, 3798, 4091, 4332, 4614, 4906,
5259, 5536, 6319, 6365, 6633, 6683, 6824 б;
опись 3, дела- 259 б, 407, 431 в, 571.
48. Фонд 5899. Совет по делам Русской православной церкви при Совете
Министров СССР.
Опись 1, дела: 327, 344;
опись 2, дело 7.
АРЗАМАССКИЙ ФИЛИАЛ ГОСУДАРСТВЕННОГО АРХИВА
НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ
(АФГАНО, АРЗАМАС, НИЖЕГОРОДСКАЯ ОБЛАСТЬ)
49. Фонд Р. - 150. Сергачский уездный исполнительный комитет Совета
рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (УИК).
Опись 1, дела: 69, 92, 117, 123, 185, 194, 222, 519, 539, 600, 618;
опись 1а, дела: 1, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23,
24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33;
опись 3, дела: 2, 3.
50. Фонд 182. Курмышская уездная земская управа Симбирской губернии.
Опись 1, дела: 1, 3, 7, 9.
51. Фонд Р. - 1245. Исполнительный комитет Краснооктябрьского района
районного совета депутатов трудящихся.
Опись 1, дела: 87, 88, 97, 98, 104, 108, 109, 119, 121, 130, 152, 153, 155, 182,
219, 239, 284, 289, 303, 308, 314, 320, 322, 334, 342, 345, 346, 353, 358, 372,
373, 378, 381, 441, 461, 465, 553, 554;
опись 2, дела: 5, 15;
опись 3, дела: 7, 8, 9, И, 12, 13, 14, 16, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30,
31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39; 59, 91.
52. Фонд 1254. Краснооктябрьский районный финансовый отдел районного
исполнительного комитета Горьковского края.
Опись 1, дела: 32, 54, 70, 195, 216, 232, 250, 258, 267, 272, 275, 277, 312, 328,
329, 330, 331, 332, 348, 350, 356, 368, 369, 387, 404, 415, 416, 424, 427, 428,
429, 430, 438, 443, 448, 449, 464.
344
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ АРХИВ
НИЖЕГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ (ГОПАНО, НИЖНИЙ НОВГОРОД)
53. Фонд 1. Нижегородский губернский комитет РКП(б) (ВКП(б)).
Опись 1, дела. 112, 158, 217, 426, 567, 698, 699, 700, 702, 707, 734, 735, 914,
984, 1592, 1601, 1602, 1609, 1611, 1612, 1615, 1617, 1618, 1623, 2222, 2229,
2234, 2235, 2236, 2237, 2238, 2239, 2240, 2355, 2854, 2862, 2864, 2865, 2866,
2868, 2869, 3479, 3484, 3487, 3495, 3496, 3497, 3498, 3499, 3500, 3503, 4048,
4049, 4058, 4059, 4060, 4061, 4064, 4610, 4613, 4614, 4617, 5074, 5078, 5080,
5081, 5569, 5572, 5574, 5575, 5576, 5577, 5578, 5581, 5988, 5991, 5992, 5993,
5994,5995,6183,6184.
54. Фонд 2. Горьковский краевой комитет ВКП (б).
Опись 1, дела: 52, 125, 560, 561, 562, 1036, 1037.
55. Фонд 3. Горьковский областной комитет ВКП (б).
Опись 1, дела: 72, 110, 235, 277, 735, 859, 916.
56. Фонд 64. Кзылоктябрьский райком КПСС Горьковской области.
Опись 1, дела: 2, 4, 14, 17,36,52, 114, 135, 161, 174.
57. Фонд 1608. Петряксинский волостной комитет ВКП(б) Сергачского уезда
Нижегородской губернии.
Опись 1, дела: 31, 44, 65.
58. Фонд 2921. Партийная организация колхоза «Первое мая» (деревня Большое
Рыбушкино).
Опись 1, дела: 19, 26, 34, 38, 40, 42, 43, 44, 47, 48, 53, 54, 57, 58.
59. Фонд 1866. Отдел истории партии Горьковского крайкома ВКП(б) (Ист-
парт). 1891-1941 гг.
Опись 2, дела: 495, 540.
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ УЛЬЯНОВСКОЙ ОБЛАСТИ
(ГАУО, УЛЬЯНОВСК)
60. Фонд 17. Симбирская губернская чертежная.
Опись 1, дело 416;
опись 2, дела: 27, 1032, 1040;
опись 3, дела: 164, 166, 201, 229, 230, 253, 569, 686, 901, 902, 912, 913, 933,
934, 935, 936, 1050, 1054, 1149, 1160, 1294, 1761, 1783, 1784, 1901, 2012,
2085, 2193, 2194, 2208, 2214, 2368, 2436;
опись 5, дела: 63, 64, 65, 293, 294, 296, 297, 360, 361, 527, 328, 595, 596;
опись 10, дела: 4, 5, 8, 11.
61. Фонд 76. Канцелярия Симбирского губернатора.
Опись 1, дела: 52, 260, 649, 841;
опись 2, дела: 110, 306, 391, 452, 598, 714, 809, 905, 917, 975, 978, 1061,
1093, 1127, 1146, 1151, 1333, 1454, 1580, 1611;
опись 3, дело 569;
опись 4, дело 57;
345
опись 6, дело 256;
опись 7, дела: 19, 409, 433, 591, 745, 754, 822, 839, 909, 939, 1029, 1154,
1412;
опись 8, дело 8.
62. Фонд 88. Симбирское губернское правление.
Опись 1, дела: 3, 17, 110, 111, 701, 706, 707, 710, 929, 934, 985, 1005, 1239,
1255, 1296, 1366, 1398, 1407, 1429, 1480, 1645, 1674, 1752, 1849, 1850, 1854,
1922, 1926, 1933, 1935;
опись 2, дела: 85, 370, 373, 403, 645, 1201, 1218, 1303, 1325, 1475, 1542,
1612, 1673, 1728, 1803,2044,2189;
опись 3, дела: 1309, 1355;
опись 4, дела: 209, 223, 274;
опись 5, дела: 24, 57, 63, 160, 314, 335, 357, 441, 456, 496, 509, 1074.
63. Фонд 156. Симбирская казенная палата.
Опись 1, дела: 168, 172, 234, 237;
опись 2, дела: 66, 197, 198, 201, 498, 598.
64. Фонд 320. Алатырская удельная контора.
Опись 1,дела: 32, 171, 195;
опись 3, дела: 31, 34, 54, 113, 117, 118, 120, 121;
опись 5, дела: 7, 74.
65. Фонд 732. Коллекция Симбирской губернской ученой архивной комиссии
(СГУАК).
Опись 1, дело 12;
опись 2, дела: 19, 27, 30, 33, 38, 39, 69, 235, 305, 366, 376, 427;
опись 3, дела: 1, 117, 167, 452, 463, 522, 613, 620, 651, 697, 716, 740, 741,
742, 743, 763, 776, 783, 791, 798.
66. Фонд 928. Графические документы. Симбирская губернская чертежная.
Опись 3, дело 103;
опись 5, дела: 9, 13, 16, 18, 23, 24, 25, 27, 28, 32, 49, 50, 57, 58, 65, 69, 74, 76,
90, 168, 184, 185, 186, 196, 276, 284,429,438, 529.
И. ОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ
АРХИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ И МАТЕРИАЛЫ
1. Акты исторические и юридические, собранные Степаном Мельниковым.
Казань: Тип. Каз. губ. правл., 1859. Т. 1. 224 с.
2. Акты Московского государства (Разрядный приказ. Московский стол)/ Под
ред. Н. А. Попова и Д. Я. Самоквасова. Т. I - III. СПб.: Изд. Имп. академ.
наук, 1890 - 1901. Т. I. 1890. 767 с; Т. II. 1894. 773 с; Т. III. 1901. 674 с.
346
3. Акты Нижегородского Печерского Вознесенского монастыря (XVII в. ) / С
предисл. А. Титова. М: Печатня А. И. Снегиревой, 1898. [2], XXX, 366,
XXIV с.
4. Акты писцового дела 60-80-х годов XVII века /Сост. С. Б. Веселовский
Под ред. В. И. Буганова и Б. В. Левшина. М: Наука, 1990. 477 с.
5. [Веселовский С. Б. ] Акты подмосковных ополчений и Земскаго Собора в
1611-1613 гг. М: Чт. Имп. об-ва ист. и древн. росс, при Моск. ун-те, 1911.
XIV, 228 с.
6. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи
Археографическою экспедициею Императорской Академии наук. (Акты
Археографической экспедиции). Т 1-3. СПб.: Тип. 2-го отд. Собственной Е. И. В.
канцелярии, 1836. Т. 1 (1294-1598 гг. ). 548 с; Т. 2 (1598-1613 г. ). 392, 3,
15 с; Т. 3 (1613-1645 гг.). 496, 4, 27 с.
7. Акты социально-экономической истории северо-восточной Руси конца
XIV- начала XVI вв. [В 3-х т. Отв. ред. проф. Л. В. Черепнин] М.: Наука,
1964. Т. III. 687 с.
8. Акты хозяйства боярина Б. И. Морозова /Под общ. ред. А. И. Яковлева. В
2-х ч. М.; Л.: Изд. и 1-я типо-лит. Изд-ва Акад. наук СССР, 1940-1945. Ч. I
(1940). 228 с; 4.11(1945). 210 с.
9. Арзамасские поместные акты (1578 - 1618 гг.). Собрал и ред. С. Б.
Веселовский. М: Изд. Имп. об-вом ист. и древностей российских при Моск.
унте, тип. Г. Лисснера, 1915. XVI, 736 с.
10. Анпилогов Г. Н. Нижегородские документы XVI века (1588-1600 гг.). М.:
Изд-во МГУ, 1976.462 с.
11. Анпилогов Г. Н. Новые документы о России конца XVI - начала XVII в.
М.: Изд-во МГУ, 1967. 542 с.
12. Арнольдов В. И. Материалы исторические и бытовые XVII столетия.
Материалы по истории и статистике Симбирской губернии. Симбирск: Симб.
губ. тип., 1866. Вып. 3. 212 с.
13. Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113-7121 гг.). М.:
Изд. Импер. об-ва истории и древностей российских при Моск. ун-те, 1907.
[2], XXVIII, 311с.
14. Боярские списки последней четверти XVI - начала XVII вв. и роспись
русского войска 1604 г. Указ состава государева двора по фонду Разрядного
приказа. М.: ЦГАДА, 1979. Ч. I. 341 с; Ч. И. 185 с.
15. Воеводы Нижнего Новгорода. Воеводы Арзамаса /Сост. В. Д. Корсакова
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1- 14 (Вып. 11). Нижний Новгород: Тип. губ.
правд., 1891. С. 526-528.
16. Восстание И. Болотникова. Документы и материалы. [Вступит, статья И. С.
Смирнова, с. 5-40]. М.: Изд-во социально-экономической литературы,
1959. 455 с.
347
17. Выборки из писцовых и платежных книг Нижегородскаго уезда о событиях
и деятелях эпохи смутнаго времени А. Я. Садовскаго //Действия НГУАК. Т.
IV. Отд. III (Отд. 3). Нижний Новгород: Тип. губ правл., 1900. С. 13-19.
18. Выписка из писцовых книг Имзенскаго стана Курмышскаго уезда, письма и
меры Семена Жеребцова и подъячаго Якова Гневышева. 1621- 1623 гг.
//Действия НГУАК. Т. XV. Вып. 1-5. (Вып. 2). Нижний Новгород: Типо-
лит. Ниж. печ. дело, 1900. С. 1- 28.
19. Гераклитов А. А. Материалы по истории мордвы. М.: Гос. соц-эконом. изд.,
1931. 124 с. (3).
20. Грамоты и отписные 1611-1612 гг. Курмышскому воеводе Елагину //
Летопись занятий Археографической комиссии. 1861 год. Вып. 1. СПб.: Типогр.
П. А. Кумина, 1862. С. 8- 27.
21. Грамоты, касающиеся истории Симбирского края. Запись П. И. Муромцева.
Ульяновск: [без изд. ], 20 с.
22. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. 1-3. Саранск:
МНИИЯЛИ, Тип. полиграф, комбината им. В. Молотова, 1940. Т. I. 436 с;
Т. И. 439 с; Т. III. 346 с.
23. Древняя российская Вивлиофика, содержащая в себе собрания древностей
российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся,
изданная Николаем Новиковым, членом Вольного российского собрания
при Императорском Московском университете. М.: Тип. компании
типографической, 1789. Ч. IX. 494 с. Ч. XII. М., 1789. Ч. XIV. М., 1790.
24. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV- XVI вв.
[Подгот. к печати Л. В. Черепнин. Отв. ред. С. В. Бахрушин]. М.; Л.: Изд-во
Акад. наук СССР, 1950. 587 с. 2 л. табл.
25. Записная тетрадь 1781 года купца Н. Новгорода Ивана Васильевича Ко-
тельникова. Запись приношений властям «в почесть». Сообщена В, И.
Снежневским //Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. 8. Нижний Новгород: Тип.
губ. управл., 1890. С. 353-358.
26. Зерцалов А. Н. Материалы по истории Симбирского края XVII и XVIII вв.
/Под ред. В. Э. Красовскаго. Симбирск: Симбирск, губ. уч. арх. ком.,
Симбирская губ. тип., 1900. 100, VI, VIII, IV с. (118 с.).
27. Известия Общества археологии, истории и этнографии. Известия ОАИЭ,
Т. XIII (вып. 4), XIV, XVII (вып. 2, 3), XIX (вып. 2). Казань, 1885. 1903.
28. Из глубины столетий /Сост., вступительные статьи и комм. Б. Л. Хамидул-
лина. Казань: Татар, кн. изд-во, 2000. 271 с.
29. Инородческие населенные места Симбирской губернии /Сост. В. Аунов-
ский // Симбирский сборник. Симбирск: Тип. губ. правл., 1870. Т. II. С. 152-
157.
30. Имянной список господам депутатам, выбранным в комиссию о сочинении
проэкта новаго Уложения // Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14 (Вып. 1-5).
348
Приложение к вып. 4. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1887-1889. С.
122-123.
31. Исторические акты, относящиеся до обращения в христианство при царе
Федоре Алексеевиче князей и мурз татарских, а также мордвы, черемис и
др. инородцев // Симбирские губернские ведомости. 1880. № 37. С. 80.
32. Исторические сведения о г. Арзамасе, собранные Ник. Щегольковым. Гл.
VI. Арзамас в Смутное время // Действия НГУАК. Т. VIII. Отд. I. Нижний
Новгород: Тип. И. К. Владимирскаго, 1909. С. 17-21.
33. История Татарии в материалах и документах. М.: Соцэкгиз, 1937. 503 с. с
илл.
34. Книги Разрядныя по официальным оных спискам. Т. 1. СПб.: Типография II
отделения Е. И. В. канцелярии, 1853. 1384 с.
35. Книги Разрядныя по официальным оных спискам, изданные с высочайшего
соизволения Н-м отделением собственной Его Императорского Величества
канцелярии. Т. 2. (Разряды с 1627 по 1679 г.) СПб., 1855. 1395 с.
36. Крестьянская война под предводительством Степана Разина: Сб.
документов. Т. MI. M.: Изд-во АН СССР, 1954. Т. I. (1666- июнь 1670 гг. ). 323 с;
Т. II (1670-январь 1671 гг.). 665 с.
37. Лаппо-Данилевский А. Писцовая и переписная книги XVII века по
Нижнему Новгороду. Изданные Археографической комиссией. СПб.: Синодальная
тип., 1896. XXIX с.
38. Материалы по истории Нижегородского края в эпоху Отечественной войны
1812 года. Т. XVIII. Вып. I. Финансы / Под ред. С. И. Архангельского //
Действия НГУАК. Нижний Новгород: [без изд.], 1916. 262 с.
39. Материалы по истории Нижегородского края из столичных архивов (1498-
1613 гг. ) /Под ред. А. К. Кабанова // Действия НГУАК. Вып. 3. Ч. 1.
Грамоты коллегии экономии по Арзамасскому, Балахнинскому и
Нижегородскому уездам. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1913. 124, IV с.
40. Нижегородский край. Хрестоматия (История в документах с древнейших
времен до 1917 года) /Сост. Н. Ф. Филатов. Арзамас: АГПИ, 2001. 224 с.
41. Нижегородское содержание Древней российской Вивлиофики А. С. Гаци-
ского //Действия НГУАК. Т. IV. Отд. III. (Отд. 4). Нижний Новгород: Тип.
губ правл., 1900. С. 51-58.
42. Нижегородской чети приходная всяким денежным доходам 123 году (1615)
//Действия НГУАК. Т. VI. Отд. III. Нижний Новгород: Тип. губ. правл.,
1905. С. 3- 8.
43. Нижний Новгород в первой половине XVIII в. по Писцовой книге
(Население и подати с населения). [Дахнович А.] //Действия НГУАК. Т. XII. Вып.
II. Приложение. Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печ. дело, 1912. С. 1-
38.
349
44 Нижний Новгород в XVII веке. Сборник документов и материалов по
истории Нижнего Новгорода и его округи /Под ред. чл. -корр. проф. С. И.
Архангельского Горький: Горьк кн. изд-во, 1961. 465 с.
45 Нижняго Новагорода книга платежная всяким денежным доходам и
оброчному меду - Список с нижегородских платежниц 156 года. (1648) / Под
ред. А. Я Садовскаго //Действия НГУАК. Т. XV. Вып. IV. Нижний
Новгород* Тип губ. правл., 1913. С. 1- 148.
46. Нижняго Новагорода книга платежная всяким денежным пошлинам и
оброчным сборам и доимкам. 7137-1629 // Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. Ш.
Материалы. Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печати, дело, 1912. С. 1-
104.
47. Нижняго Новгорода приходная книга окладным и неокладным денежным
доходам. - Список с нижегородских платежниц 154 года (1646) / Под ред.
А Я. Садовскаго //Действия НГУАК. Т. XV. Вып. 1- 5 (Вып. III). Нижний
Новгород: Типо-лит. Ниж. печати, дело, 1913. С. 1- 160.
48 Нижняго Новагорода смета приходу и расходу (1621) //Действия НГУАК.
Т. VIII. Отд. III. Нижний Новгород: Тип. И. К. Владимирскаго, 1909. С.
312-349.
49. Нижняго Новагорода сметной список окладным и неокладным и оброчным
местам и разным денежным доходам (1600). Разобрал А. Я. Садовский
//Действия НГУАК. Т. VII. Отд. III. Нижний Новгород: Тип. И. К.
Владимирскаго, 1908. С. 471-517.
50. Нижняго Новагорода сметной список приходу и расходу окладным и
неокладным и всяким денежным и хлебным и меду доходам и зборам в 7132
году (1624 ) //Действия НГУАК. Т. XII. Вып. II. Нижний Новгород: Типо-лит.
Ниж. печати, дело, 1912. С. 1-38.
51. Нижняго Новагорода сметной список с приходных книг доходам и сборам
денежным и посопному хлебу (1620). Разобрал А. Я. Садовский //Действия
НГУАК. Т. VII. Отд. III. Нижний Новгород: Тип. И. К. Владимирскаго,
1908. С. 517-618.
52. Нижняго Новгорода список с платежных книг пошлинным оброчным
доходам. - Список с нижегородских платежниц 153 года (1645) /Под ред. А. Я.
Садовскаго// Действия НГУАК. Т. XV. Вып. IV. Нижний Новгород: Тип.
губ. правл., 1913. С. 1- 163.
53. Нижняго Новагорода, Чебоксарскаго уезда записная книга о сборе
оброчных денег с Чебоксарских Черемис /Под ред. А. Я. Садовскаго. Материалы
по истории Нижегородского края. 1668 // Действия НГУАК. Т. XV. Вып.
VI. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1915. С. 1- 180.
54. О взятье (сборе) на ратных людей по боярскому приговору, 1611 г., с
Арзамаса и его уезда // И. Е. Забелин. Минин и Пожарский, 3-е изд., доп. М.:
[без изд. ], 1896. С. 286-289.
350
55. О пожаловании Баише Мурзе Разгильдееву княжеского достоинства...
/Отчет о деятельности Симбирской ученой архивной комиссии за 1895 год
с 30 июля 1895 г. по 1 января 1896 г. Симбирск: Губернская тип, 1896
С. 14.
56. [Опись дел Сенатского архива] //Действия НГУАК. Т. XIV. Отд. II. Нижний
Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1913. С. 145-192.
57. [Опись дел Сенатского архива] //Действия НГУАК. Т. XVI. Вып. 1-11
(Вып. I). Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1913. С. 193-272.
58. Опись дел Сенатского архива. 1800-1813 годы / Сост. П. И. Вишневский
//Действия НГУАК. Т. VII. Отд. 2-й. Нижний Новгород: Тип. И. К. Влади-
мирскаго, 1908. С. 237-316.
59. Опись дел Сенатского архива. 1805 год / Сост. А. Я. Садовский // Действия
НГУАК. Т. XII. Вып. I. Отд. 2. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1912. С.
31-72.
60. Опись дел Сенатского архива Департамента Министерства Юстиции. 1783—
1802 / Сост. Н. И. Драницын // Действия НГУАК. Т. VIII. Отд. II. Нижний
Новгород: Тип. И. К. Владимирскаго, 1909. С. 160-281.
61. Опись дел Сенатского архива по Нижегородской губернии за 1814 - 1835
годы /Сост. Н. И. Драницын //Действия НГУАК. Т. XVII. Вып. II. Отд. II.
Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1914. С. 1-32.
62. Опись дел Сенатского архива по Нижегородской губернии за 1815 - 1816
годы /Сост. Н. И. Драницын //Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. III. Отд. I.
Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1912. С. 37-74.
63. Опись делам Васильскаго уездного суда В. И. Снежневскаго. 1780 - 1806
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1- 14 (Вып. 1-5). Приложение к вып. 4.
Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1887- 1889. С. 157- 174.
64. Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1781-
1783 гг. В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1898. С. 89- 192.
65. Опись журналам Нижегородского наместнического правления за 1784—
1787 гг. В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. IV. Отд. II. Нижний
Новгород: Тип. губ правл., 1900. С. 82-146.
66. Опись дел Сенатского архива за 1816-1818 годы Н. И. Драницына
//Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. IV. Отд. И. Нижний Новгород: Типо-лит.
Ниж. печ. дело, 1912. С. 74 а- 144.
67. Опись дел Сенатского архива по Нижегородской губернии за 1840 год /
Сост. С. Парийский //Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1912. С. 50- 69.
68. Опись дел, хранящихся в архиве Нижегородской городской ученой
архивной комиссии (описи дел и документов Нижегородского городового
магистрата за 1767- 1861 гг. ) В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. II.
Вып. 15. Отд. 1. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1895. С. 3-120.
351
69. Опись делам Васильскаго уезднаго суда (1781-1867 годы) В. И. Снежнев-
скаго. Вып. 7 (1890) //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14. Нижний Новгород:
Тип. губ. правл., 1890. С. 303-318.
70. Опись делам Макарьевского уездного суда (1750-1806) В. И. Снежневского
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14 (Вып. 8). Нижний Новгород: Тип. губ.
правл., 1890. С. 361-383.
71. Опись делам Нижегородского наместнического правления за 1790-1797
годы В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК. Т. III. Отд. 2. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1898. С. 193- 269.
72. Отписка боярина кн. Ф. Мстиславского с товарищи о распоряжениях по
случаю ожидаемого прихода ногайцев к Арзамасу. 1613 г. /Дворцовые
разряды по высочайшему повелению И-м отд. Собств. Е. И. В. канцелярии изд.
Т. I- IV. 1850- 1882. Т. 1. 1612- 1628. 1850. XXVI, 1224, XII стб. Стб.
1107-1108.
73. Отписка Нижегородских воевод князя Александра Репнина и Андрея
Алябьева Муромцам, о поражении Русских изменников под Нижним
Новым-городом, Балахною, на Ворсме и под селом Павловым, с убеждением
их принести Государю повинную. 1608 года, декабря И //Действия
НГУАК. Т. XI. Памятники истории нижегородского движения в эпоху смуты и
земскаго ополчения 1611-1612 гг. В память 300-летия Нижегородского
подвига. Нижний Новгород: Типо-лит. акц. об-ва «Самообразование»,
[без г.]. С. 8-11.
74. Отписка царю воеводы Юрия Никитича Борятинского / Соловьев А. И.
Стенька Разин и его сообщники в пределах нынешней Симбирской
губернии. Симбирск: изд. Симб. губ. уч. арх. комиссии, Симб. губ. тип., 1908. С.
31-32.
75. Отчет о деятельности Симбирской ученой архивной комиссии за 1895 г. с
30 июля 1895 г. по 1 января 1896 г. Симбирск: Губ. тип., 1896. 21 с.
76. Отчет Сергачской уездной Земской управы за 1915 год. Нижний Новгород:
Тип. губ. правл., 1916. 20 с.
77. По сообщению Уфимского наместнического правления и по просьбе
Уфимского магометанского собрания с доставлением сведений по
Нижегородскому наместничеству /Опись делам Нижегородского наместнического
правления за 1790-1797 В. И. Снежневскаго // Действия НГУАК. Т. III.
Отд. 2. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1898. С. 198-199.
78. Посольская книга по связям России с Ногайской ордой. 1489-1508 гг. М.:
Ин-т ист. СССР, 1984. 100 с.
79. Православный собеседник, издаваемый при Казанской духовной академии.
1867. Сентябрь. Казань: Ун-т. типография, 334 с.
80. Продолжение Древней российской Вивлиофики. СПб.: Изд-во
Императорской академии наук. Ч. VIII, 1791. Ч. IX, 1793. Ч. XI, 1801.
352
81. Прошлое нашего края. 1648-1917. Сб. документов и материалов /Сост. П.
Д. Верещагин. Ульяновск: Приволж. кн. изд., 1968. 444 с.
82. Памятники дипломатических и торговых сношений Московской Руси с
Персией / Ред. Н. И. Веселовский. СПб.: Тип. П. О. Яблонского, 1892. Т. II.
445 с.
83. Памятники истории нижегородского движения в эпоху смуты и земскаго
ополчения 1611-1612 гг. В память 300-летия Нижегородского подвига
//Действия НГУАК. Т. XI. Нижний Новгород: Типо-лит. Акц. об-ва
«Самообразование», [без г. ]. Ч. I. Памятники документальные (С. 1-340); Ч. И.
Памятники литературные (С. 341-525); Приложения, указатели (С. 525-
570). XX, 582 с. (602 с).
84. Памятники русской письменности XV-XVI вв.: Рязанский край. М.: Наука,
1978. 185 с.
85. Писцовая книга Арзамасского уезда (1621-1623 гг. ). Ч. I. Станы Тешский,
Ичаловский, Иржинский и Подлесный/ Под ред. А. К. Кабанова // Действия
НГУАК. Т. XV. Вып. VIII. Материалы по истории Нижегородского края из
столичных архивов (Вып. 4). Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печ. дело,
1915. С. 1-324.
86. Писцовые книги Имзинского стана Курмышского уезда письма и меры
Семена Жеребцова и подьячего Якова Гневышева 1621-1623 гг. // Действия
НГУАК. Т. XV. Вып. 2 (Вып. I-V.). Материалы по истории
Нижегородского края из столичных архивов (Вып. 4). Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж.
печ. дело, 1913. С. 1-28.
87. Поливанов В. Н., Красовский В. Э. Материалы исторические и
юридические района бывшего приказа Казанского дворца. Т. I. Архив князя В. И.
Баюшева. Казань, 1882; Т. II - IX. Симбирск: Изд. Симб. губ. уч. арх. ком.,
1882 - 1914. Т. II. 183 с; Т. III. 107 с; Т. IV. 654 с. Т. V. Архив П. С. Тау-
шева /Сост. Мартынов. Симбирск: Изд. Симбир. губ. учен. арх. ком., типо-
лит. А. Т. Токарева, 1912. 338 с; Т. VI. 312 с.
88. Полюбовная договорная «запись», учиненная в 1667 году в г. Ядрине
мордвой алаторскаго (ныне курмышскаго) уезду с черемисой ядринскаго уезда
об уступке рыбных ловель в озерах по р. Суре //Действия НГУАК. Т. V.
Отд. 1. Нижний Новгород: Типо-лит. Т-ва И. М. Машистова, 1903. С. 36.
89. Приходно-расходные книги Казенного Приказа. 1884 // Русская
историческая Библиотека. (Т. 1-33). (1872-1915). Т. 9. СПб.: Археограф, комиссия,
печатня В. И. Головина, 1884. V, [ 2 ], 576, LXXII с.
90. Разрядная книга (1475-1598) / АН СССР, Ин-т ист. СССР. М.: Наука, 1976.
614 с.
91. Разрядная книга (1559-1605) / АН СССР, Ин-т ист. СССР. М.: Наука, 1976.
436 с.
92. Разрядная книга (1550-1636) Вып. 1. / АН СССР, Ин-т ист. СССР. М.:
Наука, 1966. 241 с.
353
93. Разрядная книга (1550-1636) Вып. 2 / АН СССР, Ин-т ист. СССР. М: Наука,
1966.490 с.
94. Русско-индийские отношения в XVII в. Сборник документов. М.: Изд. вост.
лит., 1958. 455 с. с илл.
95 Сергачская уездная земская управа. Отчеты уездной земской управы за
1868-1914 гг. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1868-1914. В 20 кн.
96. Соловьев А. И. Стенька Разин и его сообщники в пределах нынешней
Симбирской губернии. Симбирск: Изд. Симб. губ. уч. арх. комиссии, Симб. губ.
тип., 1908.50 с.
97. Состав Нижегородского дворянства по десятням XVII века / Комментарии
В. Н. Сторожева. //Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14 (Вып. 9). Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1890. С. 399-408.
98. Список с Нижегородцких с приходных с окладных книг государевым
царевым и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии всяким денежным
доходом и оброчному меду и посопному хлебу против окладные росписи
127 году (1619) // Действия НГУАК. Т. VI. Отд. III. Нижний Новгород: Тип.
губ. правл., 1905. С. 9-127.
99. Список с правой грамоты, данной в 1694 году Александру Вешнякову на
поместья изменника Асая Айбулатова в Керенском и Кадомском уездах /
Разобрана А. В. Смирновым // Действия НГУАК. Т. III. Отд. III. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1898. С. 1-13.
100. Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила
Федоровича Романова. М.: Изд. Имп. общ. истории и древн. российских
при Моск. ун-те, 1906. 110 с.
101. Царственная книга / Карамзин Н. М. История государства российского.
Приложения. Прим. 282 к тому VIII. М.: Изд. Евг. Евдокимова, 1892. С. 41.
102. Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при
Московском университете. 1911. Кн. III (238). М.: Синодальная тип., 1911.
ТЕКСТЫ СВЯЩЕННЫХ ПИСАНИЙ
103. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета.
Канонические, [б. м. изд.] Синодальное издание, 1992. Книги Ветхого Завета. 925 с.
Книги Нового Завета. 292 с.
104. Коран /Пер. с араб. акад. И. Ю. Крачковского. Предисл. к изд. 1986 г. П.
Грязневича; предисл. к изд. 1963 г. В. Беляева, П. Грязневича. М.: СП ИК-
ПА, 1990.512 с.
105. Священный Коран / Пер. с араб, на англ., вступительная статья и
комментарии Маулана Мухаммеда Али. Пер. на рус. яз. Александр Садецкий.
Columbus (Oh): Ахмадийа Анжуман Ишаат Ислам, Лахор ИНК (USA), 1997.
1312с.
354
106. Священный Коран /Перевод с комментариями В. Рубцова. Нижний
Новгород: [б. изд.], 1997.220с.
107. Имам Исмаил аль-Бухари. Изречения и деяния (Хадисы) пророка
Мухаммеда. Предисловие имама Умяра Идрисова. М., [б. изд. ], 1998. 79 с.
ЛЕТОПИСИ
108. История о Казанском царстве: (Казанский летописец) // Полное собрание
русских летописей [Предисл. Дубровиной] - [Репр. воспр. ]. - М: Языки
рус. культуры: Кошелев-2000. 2000, XL [1] с.
109. Никаноровская летопись. Сокращенные летописные своды конца XV в.
[Отв. ред. д-р ист. наук А. Н. Насонов] // Полное собрание русских
летописей. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. Т. 27. 418 с.
110. [1] Повесть о честном житии царя и великого князя Федора Ивановича всея
Руси. [2] «Новый летописец» [Воспроизведение текста изд. 1910 г.]-
Указатели к Никоновской летописи. (IX-XIV т.) /Полное собрание русских
летописей. М.: Наука, 2000. Т. XIV [5], 154, 286 с.
111. Патриаршая или Никоновская летопись. [3-е изд. ]. /Полное собрание
русских летописей. Т. 11. VII, 254 с; Т. 12. VI, 266 с. М: Наука, 1965.
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ И НОРМАТИВНЫЕ АКТЫ
112. Памятники права периода образования русского централизованного
государства XIV-XV вв. /Под ред. [и с предисл. с. 5-40] проф. Л. В. Черепнина
// Памятники русского права. Вып. 3. М: Госюриздат, 1955. 528 с.
ИЗ. Полное собрание законов Российской империи. [Собрание 1-е. с 1649 по
1825)] СПб.: Тип. II отд. собств. Е. И. В. канцелярии, 1830:
114. Т. 1 (1649-1675). XXXI, 1029, 12 с.
115. Т. 2 (1676-1688). 974 [ 2 ] с.
116. Т. 3(1689-1699). 690 с.
117. Т. 4(1700-1712). 881, [ 3 ] с.
118. Т. 5(1713-1719). 180 с.
119.Т. 6(1720-1722). 815 с.
120. Т. 7 (1723-1727). 922 с.
121. Т. 8(1728-1732). 1014 [ 2 ] с.
122. Т. 9 (1733-1736). 1022 с.
123. Т. 10 (1737-1739). 995 с.
124. Т. И (1740-1743). 988 с.
125. Т. 12 (1744-1748). 960 с.
126. Т. 13(1749-1753). 957 с.
127. Т. 14 (1754-1757). 863 [ 30 ] с.
128. Т. 15 (1758 по 28 июня 1762). 105 с.
129. Т. 16 (с 28 июня 1762 - 1765). 1018 с.
355
130. Т. 17(1765-1766). 1135 с.
131. Т. 18 (1767-1769). 1033 [ 7 ] с.
132. Т. 19(1770-1774). 1081 с.
133. Т. 20 (1775-1780). 1034 [ 1 ] с.
134. Т. 21(1780-1783). 1083 с.
135. Т. 22(1784-1788). 1168 с.
136. Т. 23 (1789 по 6 ноября 1769). 969 с.
137. Т. 24 (с 6 ноября 1796 по 1798). 864 с.
138.Т. 25(1798-1799). 933 с.
139.Т. 26(1800-1801). 875 с.
140. Тихомиров М. Н., Епифанов П. П. Соборное Уложение 1649 г. М: Изд-во
МГУ, 1961.444 с.
141. Соборное Уложение 1649 года: Текст, комментарии /Подгот. текста Л. И.
Ивиной; Коммент. Г. В. Абрамовича и др.: Рук. А. Г. Мальков. Л.: Наука.
Ленингр. отд., 1987. 448 с.
142. Судебники XV-XVI вв. /Подгот. текстов. Р. Б. Мюллер и Л. В. Черепнин.
Под общ. ред. акад. Б. Д. Грекова. М.; Л: Изд. АН СССР, 1952. 619 с.
143. Судебники Русского государства. Горький: ГТПИ им. А. М. Горького,
кафедра истории СССР, 1939. 56 с.
СТАТИСТИЧЕСКИЕ И СПРАВОЧНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
144. Большая советская энциклопедия. III изд. В 30-и т. М.: Изд-во «Советская
энциклопедия», 1970-1978. Т. 6. М.: Изд-во СЭ, 1971. (624 с.) С. 521; Т. 18.
1974. (631 с.) С. 145.
145. Воеводы и наместники царские в Нижнем Новгороде (1392-1702) /
Памятная книжка Нижегородской губернии на 1900 год. Нижний Новгород: Тип.
губ. правл., 1899. Отд. I. С. 54-55.
146. Военная энциклопедия / Под ред. ген. -лейт. К. И. Величко. Т. XVI. СПб.:
Тип. И. Д. Сытина, 1914. 647 с.
147. Военный энциклопедический словарь /Пред. гл. ред. комиссии Н. В.
Огарков. М.: Военное изд., 1984. 863 с. с илл.
148. Вся Россия. Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства
и администрации. Адрес-календарь Российской империи. СПб.: Изд-во
Суворина, 1900. Т. 2. 352 с.
149. Географическо-статистический словарь Российской империи / Составил по
поручению его действительный член Географического общества П.
Семенов. СПб.: Тип. В. Безобразова и К°, 1873. Т. IV. 867 с.
150. Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический
словарь. Вып. 1. М.: Восточная литература. РАН, 1998. 159 с.
151. Ислам: энциклопедический словарь. М.: Наука, Главная редакция
восточной литературы, 1991. 315 с.
356
152. История Нижегородского края в словаре Брокгауза и Ефрона / Сост. В. В.
Ниякий. Нижний Новгород: Изд-во Ниж. ин-та повышения квалификации
работников образования, 1993. 223 с.
153. Краткое топографическое описание Синбирской губернии (1785) /Древняя
российская Вивлиофика. Ч. XV. М.: Тип. комп. типографической, 1790. С.
201-216.
154. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами
Генерального штаба: В 38-и т. Симбирская губерния. Т. 20. Ч. II. СПб.:
Военная тип., 1868. IV, VI, 761 с.
155. Материалы для истории и статистики Симбирской губернии. Вып. 1-4.
Вып. 3. Симбирск: Изд. губ. Симбир. стат. ком., 1866. [4], 123 с.
156. Материалы по истории Башкирской АССР. Т. 1-5. М.; Л/. Изд. АН СССР,
1936-1960. Т. 3. Экономические и социальные отношения в Башкирии в
первой половине XVIII в. Сост. Н. Ф. Демидовой /Под ред. Н. В. Устюгова.
1949.690 с.
157. Морохин Н. В. Нижегородский топонимический словарь. Нижний
Новгород: КиТиздат, 1997. 216 с.
158. Наиболее важные статистические сведения об инородцах восточной России
и западной Сибири, подверженных влиянию ислама. Казань: Тип. губ.
правл., 1912.320 с.
159. Народное хозяйство Горьковской области за 50 лет. Статистический
сборник. Горький: Статистика, 1967. 142 с.
160. Населенные пункты Сергачского уезда Нижегородской губернии в 1925
году. Статистические материалы. Нижний Новгород: Изд. Ниж. губ. исп.
комитета, 1925. 32, V с.
161. Нижегородская губерния по исследованиям земства [вып. 1-3]. СПб.: Тип.
Министерства путей сообщения, 1896. Вып. I. 188 с; Вып. П. 133 с; Вып.
III. 109 с.
162. Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях:
Хрестоматия / Под ред. Е. В. Кузнецова, Б. И. Гудкова, В. В. Ниякого. Нижний
Новгород: ТПП ГИУС, 1992. 270 с.
163. Нижегородский сборник, издаваемый Ниж. губ. стат. комитетом под ред.
действ, члена и секретаря комитета А. С. Гацискаго. Т. III. H. Новгород:
Тип. Ниж. губ. правления, 1870. 359 с.
164. Никольский Н. В. Крещеные татары. Статистические сведения за 1911 г.
Казань: Центр, тип., 1914. 58 с.
165. Никольский Н. В. Сборник исторических материалов о народностях
Поволжья. Казань: [без изд. ], 1919. 479 с.
166. Обзор Симбирской губернии за 1898 год. Приложение ко
всеподданнейшему отчету Симбирского губернатора. Симбирск: Симб. губ. тип.
губернского правления, 1899. 237 с.
357
167. Памятная книжка Нижегородской губернии на 1895 год. Нижний
Новгород: Изд. и тип. Ниж. губ. правл., 1895. 560, IV с. (564 с.).
168. Памятная книжка Нижегородской губернии на 1900 год. Нижний
Новгород: Изд. и тип. губ. правл., 1899. LXIV, 346, 123, 147 с. (680 с.).
169. Памятная книжка Симбирской губернии на 1861 год. Симбирск: Тип. Симб.
губ. правления, 1861. 207 с.
170. Памятная книжка Симбирской губернии на 1868 год. Ч. 2. Симбирск: тип.
Симб. губ. правления, 1868. 355 с.
171. Первая всеобщая перепись населения Российской империи. 1897 г. /Под
ред. Н, А. Тройницкаго. XXV. Нижегородская губерния. Тетрадь I и И.
СПб.: Изд-во Центральнаго статистическаго комитета МВД, 1901. 227 с.
172. Подворная перепись 1910-1911 гг. Вып. VI. Курмышский уезд. Симбирск:
Тип. Симб. губ. правл. 1912. 177 с.
173. Религии мира // Энциклопедия для детей. Т. 6. Ч. 2. М.: Изд-во «Аванта +»,
1996.688 с.
174. Российский государственный архив древних актов: Путеводитель: В 4-х т.
/Сост. Ю. М. Эскин, М. В. Бабич, Л. А. Тимошина. М.: Археографический
центр, 1996. Т. 3. Ч. 1. 720 с. [1-720].
175. Российский государственный архив древних актов: Путеводитель: В 4-х т.
/Сост. Ю. М. Эскин, М. В. Бабич, Л. А. Тимошина М.: Археографический
центр, 1997. Т. 3. Ч. 2. 432 с. [721-1152].
176. Россия. Министерство внутренних дел. Центрально-статистический
комитет. Волости и гмины. XXV. Нижегородская губерния. СПб.: Тип. Центр,
стат. комитета, 1890. 16 с.
177. Россия. 1913 год. Статистико-документальный справочник. СПб.: Русско-
Балтийский информационный центр «БЛИЦ», 1995. 416 с.
178. Сборник исторических и статистических материалов о Симбирской
губернии. Симбирск: Изд. Симбир. губ. стат. ком., 1868. 281 с.
179. Сборник статистических и справочных сведений по Нижегородской
губернии. Нижний Новгород: Издание Нижегородскаго губ. стат. комитета, тип.
П. А. Косарева, 1880. XIX, 504 с. (523 с.).
180. Список населенных мест Российской империи по сведениям 1859 года,
составленный и издаваемый Центральным статистическим комитетом
Министерства внутренних дел. XXV. Нижегородская губерния. СПб.: Изд-во
Центр, стат. комитет МВД, тип. Карла Вульфа, 1863. 186 с.
181. Список населенных мест Российской империи по сведениям 1859 года,
составленный и издаваемый Центральным статистическим комитетом
Министерства внутренних дел. XXXIX. Симбирская губерния. СПб.: Изд.
Центр, стат. комитет МВД, тип. Карла Вульфа, 1863. 185 с.
182. Список населенных мест Нижегородской губернии (В 2-х ч. ). Нижний
Новгород: Изд. Ниж. губ. земства, типо-лит. Ниж. печ. дело, 1911. Ч. I. 71 с.
358
183. Список населенных мест Симбирской губернии. Симбирск: Изд-во Симб.
губ. правл., 1880.411 с.
184. Список населенных мест Симбирской губернии. Симбирск: Изд-во Симб.
губ. стат. комитета, 1897. 417 с.
185. Справочная книжка и адрес-календарь Нижегородской губернии на 1914
год. Издание губ. стат. комитета. Ч. I. 221 с. Ч. II. 282 (LXX) с. Нижний
Новгород: Тип. губ. правления, 1914.
186. Справочная книжка и адрес-календарь Нижегородской губернии на 1915
год. Издание губ. стат. комитета. Ч. I. 288 с. Ч. II. 203 (LXXXIII) с. Нижний
Новгород: Тип. губ. правл., 1915.
187. Справочная книжка Нижегородской губернии на 1889 год /Сост. под ред.
А. П. Мельникова. Нижний Новгород: Издание губ. правл., 1889. (Ч. I—II,
приложения). 403 с.
188. Статистика землевладения Нижегородской губернии. 1905 год. Вып. XXI.
СПб.: Типо-лит. М. Минкова, 1906. 53 с.
189. Статистика Российской империи. Вып. 22. СПб.: Изд. Центр, стат. комитета
МВД, 1897. 119 с.
190. Статистика Российской империи. Главнейшие данные поземельной
статистики по обследованию 1887 г. Нижегородская губерния. СПб.: Изд-во
Центр, стат. комитета МВД, 1897. 15,19 с.
191. Хрестоматия по исламу/ Пер. с араб. Введ. и примеч. С. М. Прозорова. М.:
Наука, изд. фирма «Восточная литература», 1994. 238 с.
192. Штукенберг Н. Ф. Статистические труды. Описание Симбирской губернии /
Пер. с нем. СПб.: Тип. И. И. Глазунова и К°, 1859. XXXII, 19 с.
193. Шумаков С. Обзор «Грамот коллегии экономии». Вып. 1. Обзор бежецких
(1300-1767 г.) и алатырских (1607-1761 гг.) актов. М.: Универс. тип., 1899.
168 с.
194. Экономическое положение сельского населения Нижегородской губернии в
1899 году по отчетам податных инспекторов, а также Журналы IV
Инспекторского съезда 1900 года. Нижний Новгород: Тип. П. Петрова, 1901. 122 с.
195. Энциклопедический словарь (изд. Ф. А. Брокгауз и И. А. Ефрон). Т. VIII.
950 с. Т. XXI. 468 с. Т. XXIX. 478 с. СПб.: Типо-литография И. А. Ефрона,
1893-1897.
196. Юбилейный сборник. 1864 - 1914 гг. Симбирского губернского земства 17
мая 1914 г. Симбирск: Тип. Балакирщикова, 1914. 213 с.
НАРРАТИВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
197. Барберини Р. Путешествие в Московию Рафаэля Барберини в 1565 г.
//Нижегородский сборник, издаваемый под ред. А. С. Гациского. Нижний
Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1890. Т. II /Приложение. С. 9-10.
359
198. Бруин де, Корнелий. Путешествие через Московию // Нижегородский
сборник, издаваемый под ред. А. С. Гациского. Нижний Новгород: Тип.
Ниж. губ. правл., 1890. Т. II /Приложение. С. 31-41.
199. Герберштейн С. Записки о Московии / Пер. с нем. А. И Малеина и А. В.
Назаренко. М.: Изд-во МГУ, 1988. 430 с.
200. Лепехин И. И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук
адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского
государства. (1768-1769 годы). Ч. 1-3. СПб.: Импер. академия наук, 1795-1814. Ч. 1.
( в 1768-1769 годах). СПб., 1795. [8], 537 с, 16 л.; Ч. И. (в 1770 году). СПб.,
1802. [4], 338 с, 11 л.; Ч. III (в 1771 году). СПб., 1814. [6], 376, 28 с, 18 л.
201. [Избрандт И. ] Продолжение путешествия и журнала Посланника Избран-
недеса, 1692 году // Древняя российская Вивлиофика. Ч. IX. М.: Тип.
Компании типографической, 1789. 494 с.
202. Иностранцы о древней Москве (Москва XV-XVII веков) /Сост. М. М. Сух-
ман: Очерки. М.: Изд-во «Столица», 1991. 432 с.
203. Литвин М. О нравах татар, литовцев и москвитян /Перевод В. И. Матузо-
вой. Отв. ред. А. Л. Хорошкевич. М.: Изд-во МГУ, 1994. 151с.
204. [Маржерет Жак] Россия начала XVII века. Записки капитана Маржерета.
Сост. Ю. А. Лимонов. М.: АН СССР, 1982. 255 с.
205. Олеарий А. Описание путешествия в Московию и через Московию в
Персию и обратно //Нижегородский сборник, издаваемый под ред. А. С.
Гациского. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1890. Т. II /Приложение. С.
11-26.
206. Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским. М.: Наука, 1993. 431 с.
207. [Пересветов И. С. ] Сочинения Ивана Пересветова /Подгот. текст А. А.
Зимин; под ред. Д. С. Лихачева. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1956. 388 с.
208. Флетчер Дж. О государстве Русском или образ правления русского царя.
1591 г. /Под ред. кн. Н. В. Голицына. Пер. К. М. Оболенского. СПб.:
Издание акц. о-ва типографского дела в СПб., 1911. 184 с.
III. ЖУРНАЛЫ
209. Алексеев В. А. О характере антирелигиозного движения в СССР в 20- 30-е
годы //Научный коммунизм. 1989. № 2. С. 98 - 103.
210. Алихова А. Е. К вопросу о буртасах //Советская этнография. 1949. № 1. С.
48-58.
211. Бессмертная О.Ю. Русская культура в свете мусульманства: Мусульманский
журнал на русском языке, 1910-1911 //Одиссей. Человек в истории. 1996.
№ 38. 19 сентября. С. 268-287.
212. Беляев И. О сторожевой, станичной и полевой службе //Чтения в Имп.
обществе истории и древностей российских при Московском университете.
1886. №4. С. 11-30.
360
213. Беляев Б. О сторожевой, станичной и полевой службе на польской у крайне
Московского государства до царя Алексея Михайловича //Чтения в Имп.
обществе истории и древностей российских при Московском университете.
1846. Кн. 4. Отд. 1.С. 30-69.
214. Веселовский С. Б. Арзамасские поместные акты //Чтения в Имп. обществе
истории и древностей российских при Московском университете. 1916. Кн.
1.№377. С. 489-490.
215. Веселовский С. Б. Смета военных сил Московского государства в 1661-
1663 гг. //Чтения в Имп. обществе истории и древностей российских при
Московском университете. 1911. Кн. 3. С. 1- 60.
216. Волжский вестник. 1879. № 20.
217. Журнал Министерства внутренних дел. 1855. Кн. И.
218. Закиев М. 3. О происхождении мишарей //Советская тюркология 1978, №
3. С. 42-49.
219. Зенцов Б. Откуда есть пошла... российская цивилизация // Общественные
науки и современность. 1994. № 4. С. 52-62.
220. Исхаков Д. М. Расселение и численность татар в Поволжско-Приуральской
историко-этнографической области в XVIII - XIX вв. // Советская
этнография. 1980. №4. С. 25-39.
221.Катанов Н. Ф. Новые данные о мусульманской секте ваисовцев
//Православный собеседник. 1909. Июль-август. С. 229-244.
222. Кобрин В. Б., Юрганов А. Л. Становление деспотического самодержавия в
средневековой Руси (к постановке проблемы) //История СССР. 1991. № 4.
С. 54-65.
223. Молоствова Е.В. Вайсов Божий полк //Мир ислама /Под ред. В. Бартольда
Изд-во Имп. общества востоковедения. СПб., 1912. Т. 1. № 2. С. 143-152.
224. Мусульмане. 1998. 1999.
225. Ноак К. Некоторые особенности социальной структуры поволжских татар в
эпоху формирования нации (конец Х1Х-начало XX вв. ) //Отечественная
история 1998. № 5. С. 147-158.
226. Почта Ю. М. Революционная Россия и мусульманский мир (советское ис-
ламоведение в 20-30-е годы) //Восток. 1993. № 4. С. 81-85.
227. Россия и мусульманский мир. 1998. №2(68).
228. Сенюткин С. Б. Жизнь исламских сообществ края //Hyp аль-Ильм /«Свет
знаний» (Ежемесячный бюллетень Духовного Управления мусульман
Нижнего Новгорода и Нижегородской области). 2000. № 13. С. 15; № 14. С. 11;
2001. № 15. С. 15; № 16. С. 11; № 17. С. 10-11; № 18. С. 10-11; № 19. С. 7.
229. Сенюткин С. Б. Материально-хозяйственная жизнь татарских общин Ниже-
городчины с последней четверти XVI по начало XX веков //Hyp аль-Ильм
/«Свет знаний» (Ежемесячный бюллетень Духовного Управления
мусульман Нижнего Новгорода и Нижегородской области). 2001. № 20. С. 9; №
21. С. 13; № 22. С. 13; № 23, С. 14-15.
361
230. Смоленский Н. И. Проблемы логики общеисторического развития //Новая и
новейшая история. 2000. № 1. С. 3-19.
231. Татарстан. 1992, 1993, 1994.
232. Филюшкин А. Защитный пояс Третьего Рима //Родина. 1998. № 4. С. 37-40.
233. Цымбурский В. А. Земля за великим Лимитрофом //Бизнес и политика.
1995. №9. С. 50-63.
234. Юзефович Б. М. Христианство, магометанство и язычество в восточных
губерниях России. Русский вестник. 1883, март (том 164). С. 5-64.
IV. ГАЗЕТЫ
235. Альбицкий П. У мишарей. Этнографические наброски //Нижегородские
губернские ведомости. Часть неофициальная. 1890. № 31.
236. Ахметьянов Н. Урга и ургинцы //Победа. 1968. 19-21 ноября.
237. Вестник Симбирского земства. 1887. № 10.
238. Волжский вестник. 1884. 21 февраля.
239. Деятель. Казань. 1910.
240. Ерофеева 3. Памятник русским воинам //Горьковская правда. 1962, 23
августа.
241. Знамя коммунизма. Орган Краснооктябрьского райкома КПСС и районного
Совета депутатов трудящихся. 1969-1976.
242. Казанский биржевой листок. 1884. 1 июня.
243. Кузнецов А. Под сим курганом и крестом спят арзамасцы вечным сном...
//Земля нижегородская. 1998. 21 февраля. С. 9.
244. Мининзон И. На степной границе //Нижегородская правда. 1991. 19 ноября.
245. Нижегородская коммуна. 1929, 1930.
246. Нижегородские епархиальные ведомости. 1895.
247. Новое время. Казань. 1881. 30 января.
248. Русь православная и самодержавная. Газета общественно-политическая и
литературная. Казань. 1909.
249. Санкт-Петербургские ведомости. 1886. № 178. 1 июля.
250. Сельская трибуна. 1964.
251. Сельские вести (Краснооктябрьский район). 1999. № 53. 17 июля.
252. Симбирские губернские ведомости. 1867. № 91. 7 сентября; 1876. № 5. 20
января; 1880. №37.
253. Сурская правда (Ульяновск). 1971. 13, 16 ноября.
254. Трибуна ислама (Ислам Минбэре) (газета Духовного управления мусульман
Центрально-европейского региона России). 1994 - 2001.
255. Туган Як (общественно-политическая газета Сергачского района
Нижегородской области) [натат. языке]. 1991-2001.
362
Литература
1. Аграрная история Северо-Западной России (вторая половина XV - начало
XVI в.) / Под ред. А. Л. Шапиро. Л.: Наука, 1971. 402 с.
2. Аджи М. Полынь половецкого поля. М.: ТОО «ПИК-Контекст», 1994. 351с.
3. Акманов И. Г. Башкирское восстание 1735- 1736 гг.: Учеб пособие к
спецкурсу «Классовые и нац. - освободит, движения в России в конце XVII-
первой трети XVIII в.». Уфа: Башк. ун-т, 1977. 84 с.
4. Александров В. А. Сельская община в России ( XVIII - начало XIX вв.). М.:
Наука, 1976.323 с.
5. Алексеева Т. И., Васильев Б. А. К вопросу о генетическом родстве русской
мещеры и татар-мишарей // Институт этнографии. Краткие сообщения. Т.
31. М, 1959. С. 3-13.
6. Алишев С. X. Татары Среднего Поволжья в пугачевском восстании. Казань:
Тат. кн. изд-во, 1973. 214 с.
7. Алишев С. X. Социальная эволюция служилых татар во второй половине
XVI-XVIII вв. // Исследования по истории крестьянства Татарии
дооктябрьского периода. Казань: Тат. кн. изд-во, 1984. С. 52 - 69.
8. Алов А. А., Владимиров Н. Г. Ислам в России. М: Ин-т наследия, 1996.
121с.
9. Артемов Н. В. Страницы начальной истории города // Очерки истории
Арзамаса Горький: Волго-вятск. кн. изд-во, 1981. С. 9-14.
10. Архангельский С. И. Материалы по истории Нижегородского края в эпоху
Отечественной войны 1812 года. Т. XVIII. Вып. 1. Финансы /Под ред. С. И.
Архангельского. Нижний Новгород, 1916. 262 с.
М. Аршаруни А., Габидуллин X. Очерки панисламизма и пантюркизма в
России. [М]: Безбожник, тип. «Мосполиграфа» в Рязани, 1931. 138, [2] с.
12. Ахмаров Г. Н. О языке и народности мишарей // Известия общества
археологии, истории и этнографии. Т. XIX. Вып. 2. М., 1903. С. 1- 160.
13. Бакеев М. К. Очерки по истории развития школьного образования среди
татар Горьковской области (1917-1939) /Под ред. проф. Н. А.
Константинова, Казань: Татгосиздат, 1941. ИЗ с; илл.
14. Балтанова Р. Г. Ислам в СССР: Анализ зарубежных концепций. Казань:
Изд-во Казан, ун-та, 1991. 148 с.
15. Бартольд В. В. Ислам. Общий очерк. Пг.: Огни, т-во Р. Голике и А. Виль-
борг, 1918. 96 [2] с. сим.
16. Бартольд В. В. Мусульманский мир. Пг.: Наука и школа, 1922. 92, [1] с.
17. Бартольд В. В. Сочинения: В 9-и т. /Акад. В. В. Бартольд; [Ред. коллегия: Б.
Г. Гафуров и др. АН СССР, Ин-т востоковедения]. М: Наука, 1963- 1967.
Т. IX. 1977. С. 642-664.
363
18. Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Восточная Мещера в средние века (К
вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае). Нижний Новгород: [без
изд.], 1996. 130 с.
19. Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Нижегородские татары-мишари в новое
время. Нижний Новгород, [без изд. ], 1996. 78 с.
20. Белкин В. М. Карманный арабско-русский словарь. М.: АКДК, 1992. 526 с.
21. Белялов У. Б. Не забыть нам Пицу родную. Казань: ЭЛКО, 1995. 320 с.
22. Беннигсен А. А. Измаил-бей Гаспринский и происхождение джадитского
движения в России / Гаспринский Исмаил-бей. Россия и Восток. Казань:
Тат. книж. изд-во, 1993. С. 79-97.
23. Беннигсен А. А. Мусульмане в СССР. Paris: Ymca Press, 1983. 87 с.
24. Боголюбов В. Удельные крестьяне. «Великая реформа». Т. II. М.: Тип. И.Д.
Сытина, 1911.256 с.
25. Борисов Н. С. Политика Московских князей. Конец XIII - перв. пол. XIV в.
М.: Изд-во МГУ, 1999. 391 с.
26. Браславский Л. Ю. Ислам в Чувашии. Чебоксары: Изд-во «Чувашия», 1997.
160 с.
27. Буганов В. И. Крестьянская война под предводительством Степана Разина
// История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. III. M.: Наука,
1967. С. 84-98.
28. Буганов В. И. Крестьянская война в России начала XVII в. М.:
Просвещение, 1976. 144 с.
29. Будовиц И. У. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV- XVI
вв. (По «житиям святых»). М.: Наука, 1966. 392 с.
30. Бусыгин Е. П. Русское население Среднего Поволжья. Историко-
этнографическое исследование материальной культуры (середина XIX-
начало XX вв.). Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1966. 403 с.
31. Бущик Л. П. Иллюстрированная история СССР. XV-XVII вв. М.:
Просвещение, 1970. 445 с.
32. Васенко П. Г. Смута XI-XVII века в Московском государстве и Нижнем
Новгороде // Памятники истории нижегородского движения в эпоху смуты
и земскаго ополчения 1611-1612 гг. В память 300-летия Нижегородского
подвига. Нижний Новгород: Типо-лит. акц. об-ва «Самообразование»,
[без г. ]. С. XII- XIX.
33. Васильев М. Распространение христианства в Казанском крае // Известия по
Казанской епархии. 1904. № 32. С. 1053-1055.
34. Вебер М. Избранные произведения / Пер. с нем.; сост., общ. ред. и послесл.
[736-769] Ю. Н. Давыдова. М.: Прогресс, 1990. С. 804 [1].
35. Вельяминов-Зернов В. В. Исследования о Касимовских царях и царевичах:
В 3-х ч. СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1863-1866. Ч. I. 1863. 558 с; Ч. II.
1864. 498 с; Ч. III. 1866.502 с.
364
36. Вернадский Т.В. Монголы и Русь / Пер. с англ. Е.П. Беренштейна, Б.Л. Губ-
мана, О.В. Строгановой. Тверь: ЛЕАН; М: АГРАФ, 1999. 480 с.
37. Веселовский Н. И. Татарское влияние на посольский церемониал в
московский период русской истории. СПб.: Тип. Б. М. Вольфа, 1911. [2], 19 с.
38. Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. [Справочник]. М.: Наука,
1975.607 с.
39. Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых
землевладельцев. М: Наука, 1969. 583 с.
40. Веселовский С. Б. Ономастикой. Древнерусские имена, прозвища и
фамилии. М.: Наука, 1974.382 с.
41. Веселовский С. Б. Труды по источниковедению и истории России периода
феодализма. М: Наука, 1978. 343 с.
42. Веселовский С. Б. Феодальное землевладение в Северо-Восточной Руси.
М.; Л.: Изд. Акад. наук, 1947. 495 с.
43. Газиз Г. ( Губайдуллин Г.) История татар. М: Моск. лицей, 1994. 197 с.
44. Гайнутдин Р. Ислам, вера, милосердие, терпимость. М.: [б. изд. ], 1997.
150 с.
45. Гайсинович А. Пугачев. М.: [без изд. ], 1937. 248 с.
46. Гаспринский Исмаил-бей. Россия и Восток. Казань: Тат. книж. изд-во, 1993.
130 с.
47. Гациский А. С. Нижегородский летописец. Нижний Новгород: тип. Ниж.
губ. правл., 1886. 144 с.
48. Гациский А. С. Нижегородские татары - татары ли? Нижний Новгород:
[без изд. ], 1886.33 с.
49. Гольдцигер И. Лекции об исламе. СПб.: Брокгауз - Ефрон, 1912. VII, 302 с.
50. Горланов Л. Р. Удельные крестьяне России (1797 - 1865 гг. ). Автореф.
дис... д. ист. наук. МГУ им. Ломоносова. М., 1988. 47 с.
51. Грибов Н. Н. Об этническом составе населения Саровского городища //
Баязитов Р. Ж., Макарихин В. П. Восточная Мещера в средние века (К
вопросу этногенеза татар в Нижегородском крае). Нижний Новгород: [без
• изд.], 1996. С. 111-115.
52. Грибов Н. Н. Раскопки на городище Саровском // Археологические
открытия 1994 года. М.: Изд-во «НПБО», фонд археологии, 1995. С. 84.
53. Гриценко Н. П. Очерки по истории города Симбирска - Ульяновска и
Ульяновской области. Часть 1 (1648-1861). Ульяновск: Изд-во «Ульяновская
правда», 1948.239 с.
54. Гриценко Н. П. Удельные крестьяне Среднего Поволжья (Очерки) // Уч.
зап. Вып. 11. Грозный: Чечено-Ингуш. гос. пед. ин-т., 1959. 585 с.
55. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. М.: Товарищество «Клышников, Комаров и
К°», 1993.513 с.
56. Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989. 764 с.
365
57. Гумилев Л. Н. От Руси к России: очерки этнической истории. М.: Экопрос,
1992.336 с.
58. Гумилев Л. Н. Этногенез и биосфера Земли. М: Танаис ДИ-ДИК, 1994.
544 с.
59. Гусева Ю. Н. К вопросу о соотношении политического и религиозного
факторов в общественной жизни мусульман Поволжья на рубеже XIX - XX вв.
// Ислам: вопросы истории, образования, цивилизаций / Под ред. С. Б. Се-
нюткина. Сб. научных статей. Вып. V. Ч. 1. Нижний Новгород: Изд-во
НГЛУ,2000. С. 38-42.
60. Гусева Ю. Н. Основные особенности развития мусульманских общин юга
Нижегородской губернии на рубеже XIX - XX веков// Ислам на пороге XXI
века. Материалы международной научной конференции. 13-15 июня 1997
года. / Под ред. О. А. Колобова Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. С.
94.
61. Гусева Ю. Н. О событиях в с. Семеновское Сергачского уезда в январе 1919
г. // Российская провинция в годы революций и гражданской войны 1917 -
1922. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 27-28
ноября 1997. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. С. 249 - 252.
62. Демидов Н. Исторический очерк Васильско-Сурского уезда
Нижегородской губернии. Нижний Новгород: Тип. Ройского и Душина, 1884. 76 с. 1 л.
карт.
63. Джексон Т. А. Борьба Ирландии за независимость /Пер. с англ. Р. А. Розен-
таль и Г. В. Конюшкова. М.: ИЛ, 1949. 362 с.
64. Дубровина Л. А. Казанский летописец. Киев: Наук, думка, 1989. 191с.
65. Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. /Отв.
ред. В. И. Буганов. М.: Наука, 1985. 245 с. 1 л. карт.
66. Ерасов Б.С. Общие критерии дихотомного сопоставления социокультурных
оснований Запада и Востока // Сравнительное изучение цивилизаций:
Хрестоматия: Учеб. пособие для студентов вузов / Сост., ред. и вступ. ст. Б.С.
Ерасов. М.: Аспект Пресс, 1999. С. 246-255.
67. Ермолаев И. П. Среднее Поволжье во второй половине XVI - XVII вв.
(Управление Казанским краем). Казань: Изд-во Каз. ун-та, 1982. 223 с.
68. Ермолаев И. П. Территориально-административная сфера деятельности
приказа Казанского дворца // Классы и сословия России в период
абсолютизма: Межвузовский сборник. Куйбышев: Кн. изд-во, 1989. С. 32-54.
69. Загоскин Н. Очерки организации и происхождения служилого сословия в
допетровской Руси. Исследования кандидата прав Николая Загоскина,
Казань: Универс. тип., 1875. 860 [2] с.
70. Закиров А. «Тёмные закоулки» российской истории. (Преступления
империи). Набережные Челны: Изд-во «Камаз», 1993. 14 с. (С. 51-64).
71. Зерцалов А.Н. Материалы для истории Синбирска и его уезда, Симбирск:
Изд-во Симб. губ. учен. арх. ком., 1896. 277 с.
366
72. Зерцалов А. Н. Материалы по истории Симбирского края XVII—XVIII вв.
Симбирск: Симб. губ. учен. арх. ком., 1900. 134 с.
73. Зимин А. А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. М.:
Мысль, 1991. 286, [1] с.
74. Зорин В. Ю., Аманжолова Д. А., Кулешов С. В. Национальный вопрос в
Государственных Думах России: опыт законотворчества / Предисловие
Г. А. Селезнева. М.: Информационно-издательское агентство «Русский
мир», 1999.520 с.
75. Игнатенко А. А. Роль ислама и мусульман в формировании
общенациональной идеологии новой России // Мусульмане России накануне XXI века:
Материалы Международной научной конференции. М.: Тип. Комитета РФ
по печати, 1998. С. 11-15.
76. Идрисов У. Ю. Мусульманская община Поволжья: прошлое и настоящее //
Россия и мусульманский мир. М.: [,без изд.], 1998. №2(68). С. 21-27.
77. Идрисов У. Ю„ Сенюткин С. Б., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. Из истории
нижегородских мусульманских общин в XIX - 30-х годах XX века. Нижний
Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. 182 с.
78. Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М.: Унив. тип., 1858. VI,
331 с. 2 л. карт-схем.
79. Ислаев Ф. Г. Православные миссионеры в Поволжье. Казань: Татар, кн.
изд-во, 1999. 128 с.
80. Ислам: вопросы истории, культуры и философии /Под ред. С. Б.
Сенюткина. Сборник научных статей. Вып. I. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ,
1995. 135 с.
81. Ислам: вопросы истории, образования, цивилизаций /Под ред. С. Б.
Сенюткина. Сб. научных статей. Выпуск V. Ч. 1, 2. Нижний Новгород: Изд-во
НГЛУ, 2000. Ч. I. 70 с; Ч. И. 70 с.
82. Ислам в России и Средней Азии: Сб. статей /Сост. И. Ермаков; ред. Д.
Микульский. М.: Лотос, 1994. 272 с.
83. Ислам на Нижегородчине. Нижний Новгород: Изд-во ДУМНО, 2001. 20 с.
84. Ислам на пороге XXI века. Материалы международной научной
конференции. 13-15 июня 1997 года / Под ред. О. А. Колобова. Нижний Новгород:
Изд-во ННГУ, 1997. 148 с.
85. Историческая этнография татарского народа. Казань: АН СССР, 1990.
133 с.
86. Иордан М. В. и др. Ислам в России (Современные этнические и
эстетические концепции суннитского ислама, их трансформация в массовом
сознании и выражение в искусстве мусульманских народов России). Второй
международный конгресс этнографов и антропологов «Ислам в России», Уфа,
1-5 июня 1997 г. Материалы секции: «Ислам в России» /Под ред. С. М.
Червонной. М: ЦИМО Ин-та этнологии и антропологии РАН, 1997. 121с.
367
87. История Мордовской АССР. Т. 1. С древнейших времен до Великой
Октябрьской социалистической революции. Учебник для ист. и филол. фак.
вузов [В. И. Шитов, В. И. Вихляев, И. М. Петербургский и др.] / Под ред.
А. В. Клеянкина и Е. Д. Черменского. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1979.
413 с.
88. История Отечества: люди, идеи, решения. Очерки истории России IX-
начала XX в. / Сост. С. В. Мироненко. М.: Политиздат, 1991. 367 с.
89. История СССР с древнейших времен до наших дней: В 2-х сер. В 12-и т.
Первая серия. С древнейших времен до Великой Октябрьской
социалистической революции. Т. I-VI. М.: Наука, 1966- 1968. Т.1 (1966). 720 с; Т. II
(1966). 739 с; Т. III (1967). 748 с; Т. IV (1967). 744 с; Т. V (1968). 731 с; Т.
VI (1968). 854 с.
90. История уделов за столетие их существования 1797 - 1897. Крестьяне
дворцовые, государевы и удельные. Т. И. Отд. I. СПб.: Типогр. гл.
управления уделов, 1902. 581 с.
91. Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской
истории: Учеб. пособие /И. Н. Данилевский, В. В. Кабанов, О. М. Медушевская,
М. Ф. Румянцева. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1998. 702 с.
92. Исхаков Д. М. Татары (Популярный очерк этнической истории и
демографии). Набережные Челны: Газетно-кн. изд-во «Камаз», 1993. 50 с.
93. [Кабанов А. К. ] Курмышские акты и Троицкие грамоты //Действия НГУАК.
Т. XIII. Вып. IV. Отд. I. Нижний Новгород: Тип. Ниж. печ. дело, 1912. С. 1-
3.
94. Кабузан В. М. Некоторые материалы для изучения историографии России
XVIII - начала XIX в. // Проблемы источниковедения. Т. XI. М.: Наука,
1963. С. 153-195.
95. Кабузан В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой
половине XIX в. (По материалам ревизий). М.: Наука, 1971. 190 с.
96. Кабузан В. М. Народы России в XVIII веке: Численность и этнический
состав. М.: Наука, 1990. 254 с.
97. Карамзин Н. М. История государства российского. Т. IV. СПб.: Изд-во Евг.
Евдокимова, 1892. 192 с. Прим. 148 с. (340 с).
98. Каржавин Д. Ф. Степан Разин в Симбирске /Под ред. Н. П. Гриценко.
Ульяновск: Кн. изд-во, 1947. 77 с.
99. Кареев Н. Историка (Теория исторического знания). 2-е изд. Петроград: [без
изд.], 1916.281 с.
100. Катаев П. М. Смута Московскаго государства и отражение ея в Н.
Новгороде. Исторический очерк. Нижний Новгород: [без изд. ], 1910. 70 с.
101. Каюмова А. Ш. К вопросу о характере хозяйственной деятельности татар-
мишарей Нижегородской губернии в конце XVIII в. //Мининские чтения.
Нижний Новгород: Институт усовершенствования учителей, 1992. С. 65-
67.
368
102. Керимов Г. М. Шариат и его социальная сущность. М: Наука, 1978. 223 с.
103. Кеппен П. Девятая ревизия о числе жителей в России. Исследование о
числе жителей в России в 1851 г. СПб.: [без изд. ], 1857. XII, 296 с.
104. Кинросс Л. Расцвет и упадок Османской империи /Пер. с англ. М. Пальни-
кова. М.: КРОН-Пресс, 1999. 696 с.
105. Клеянкин А. В. Крестьяне и крестьянское хозяйство Симбирской губернии
в конце XVIII - первой половине XIX в. Автореф. дис. ... д. ист. наук.
Тарту, 1974. 46 с.
106. Клеянкин А. В. Хозяйство помещичьих и удельных крестьян Симбирской
губернии в первой половине XIX в. Социально-экономический очерк.
Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1974. 186 с.
107. Климович Л. И. Ислам. Очерки. М.: Изд-во АН СССР, 1962. 288 с.
108. Ключевский В. О. Русский рубль XVI-XVIII вв. в его отношении к
нынешнему: Соч. в 8-и т. Т. 7. М.: Изд-во социально-экономической литературы,
1959. С. 170-236.
109. Ключевский В. О. История сословий в России. Лекция XV: Соч.: В 8-и т. Т.
6. М: Изд-во социально-экономической литературы, 1959. С. 393-401.
110. Коблов Я. Д. О магометанских муллах. Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1907.
58 с.
111. Коблов Я. Д. Религиозные обряды и обычаи татар магометан. Казань: Типо-
лит. Имп. ун-та, 1908. 46 с.
112. Кобрин В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI
вв.). М: Мысль, 1985. 279 с.
113. Кожевников В. П. Роль тюркского компонента в русской истории
//Современный ислам в диалоге культур: Тезисы докладов Международной
исламской конференции. Нижний Новгород: Нижегородский гуманитарный
центр, 1996. С. 74-78.
114. Козлов С. Я. Фульбе Фута-Джаллона. Очерки этнической, политической и
социальной истории. М.: Наука, 1976. 216 с.
115. Колобов О. А. Россия, международное славянское сообщество и исламский
мир: специфика взаимоотношений в современных условиях и перспективы
на будущее //Современный ислам в диалоге культур: Тезисы докладов
Международной исламской конференции. Нижний Новгород: Нижегородский
гуманитарный центр, 1996. С. 5-9.
116. Колобов О. А. Русский вопрос и исламский фактор в межнациональных и
международных отношениях обновляющейся России //Ислам на пороге
XXI века. Материалы международной научной конференции. 13-15 июня
1997 года /Под ред. О. А. Колобова. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ,
1997. С. Ъ-6.
117. Восстание И. Болотникова. Документы и материалы / Комментарии В. И.
Корецкого. М.: Изд-во соц.-эк. литературы, 1959. С. 325-421.
369
118. Коробкин А. С. Очерк села Пожарок // Нижегородский сборник /Под ред.
А. С. Гациского. Т. II. Нижний Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1869. С.
279-280.
119. Коробкин А. С. Погост Сакма //Нижегородский сборник, издаваемый Ниж.
губ. стат. комитетом под ред. действ, члена и секретаря комитета А. С. Га-
цискаго. Т. III. Н. Новгород: Тип. Ниж. губ. правл., 1870. С. 161-163.
120. Костенчук Н. А., Тюрюканов А. Н. Влияние природы и населения Великой
Степи на современные ландшафты Российского Нечерноземья (К вопросу о
происхождении феномена Окской флоры) // Тюрюканов А. Н., Федоров В.
Н. Тимофеев-Ресовский Н. В.: Биосферные раздумья. М, 1966. С. 339-357.
121. Костомаров Н. И. Бунт Стеньки Разина: Исторические монографии и
исследования. М: Фирма «Чарли», 1994. 636 с.
122. Красовский В. Э. Алатырская старина. Путевые заметки по археологии и
истории Алатырского края. Симбирск: Изд-во Симб. губ. уч. арх. комиссии,
губ. тип., 1899.26 с.
123. Кристенсен С. О. История России XVII в.: Обзор исследований и
источников / Пер. с дат. М: Прогресс, 1989. 254 с.
124. Кроче Б. Теория и история историографии /Пер. с ит. И. М. Заславской. М:
Школа «Языки русской культуры», 1998. 192 с.
125. Кульпин Э. С. Бифуркация Запад-Восток (Введение в СЕИ). М.: Моск.
лицей, 1996.200 с.
126. Кульпин Э. С. Взлет и падение Золотой Орды. Социоестественная гипотеза
// Генетические коды цивилизаций. М: Моск. лицей, 1995. С. 55 - 73.
127. Кульпин Э. С. Золотая Орда (Проблемы генезиса Российского государства).
М.: Моск. лицей, 1998. 222 с.
128. Кульпин Э. С. Путь России. Кн. 1. Первый социально-экологический
кризис. М.: Моск. лицей, 1995. 200 с.
129. Кульпин Э. С. Человек и природа в Китае. М.: Наука, 1990. 247 с.
130. Кульпин Э. С, Пантин В. И. Решающий опыт. М.: Моск. лицей, 1993. 134с.
131. Курмачева М. Д. Крестьянская война 1773-1775 гг. в Нижегородском крае.
Горький: Волго-Вят. кн. изд-во, 1975. 128 с. с илл.
132. Куфтин Б. А. Материальная культура русской мещеры: Труды Госмузея
Центральной Промышленной области. М., 1926. Ч. 1. 142 с. с илл.
133. Ланда Р. Г. Ислам в истории России. М.: Восточная литература РАН, 1995.
312 с.
134. Ланда Р. Г. Изучение ислама в Институте востоковедения РАН в Москве
//Мусульмане России накануне XXI века: Материалы Международной
научной конференции. М.: Тип. комитета РФ по печати, 1998. С. 109-125.
135. Ландшафт и этнос. VII конференция «Человек и природа - проблемы со-
цио-естественной истории. Тезисы докладов. Судак-Феодосия: Ин-т
востоковедения РАН, 1998. 64 с.
370
136. Лебедев В. И. Засечные черты Среднего Поволжья в «Смутное время/,
//Мининские чтения. Нижний Новгород: Институт усовершенствования
учителей, 1992. С. 28-31.
137. Лебедев В. И. Крестьянская война под предводительством Степана Разина.
1667-1671 гг. М.: Учпедгиз, 1955. 184 с.
138. Лебедев В. И. Легенда или быль. По следам засечных сторожей. Саратов-
Пенза: Приволж. кн. изд-во, 1986. 136 с.
139. Лебедев В. И. Пузская засека //Памятники истории и культуры Верхнего
Поволжья: Материалы 2-й регион, науч. конференции. Нижний Новгород:
Изд-во НИРО, 1991. С. 67-73.
140. Литвак Б. Г. Крестьянское движение в России в 1775-1804 гг. История и
методика изучения источников /Отв. ред. И. Д. Ковальченко. М.: Наука,
1989.254 с.
141. Лосский Н. О. Избранное. М.: Правда, 1991. 617 с.
142. Лосский Н. О. Условия абсолютного добра: Основы этики. Характер
русского народа. М.: Политиздат, 1991. 368 с.
143. Любавский М. К. Историческая география России в связи с колонизацией.
М.: [без изд. ], 1909.405 с.
144. Любомиров П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения 1611-1613 гг.
М.: Соц-эк. изд., 1939. 339 с.
145. Маглыш В. Н Институт патроната в скотоводческом хозяйстве обществ
Межозерья (XIX в. ) //Африка в новое и новейшее время. М.: Наука, 1976.
С. 168-175.
146. Магницкий В. Нечто о чувашах, татарах, мишарях // Действия НГУАК. Т.
III. Отд. I. Нижний Новгород: Тип. губ правления, 1898. С. 37-50.
147. Макарихин В. П. Исторический опыт «Смутного времени» в России начала
XVII в. в трудах отечественных историков //Мининские чтения. Нижний
Новгород: Институт усовершенствования учителей, 1992. С. 3-14.
148. Макарихин В. П. Курс лекций по отечественной историографии.
Досоветский период. Нижний Новгород: [б. изд. ], 2001. 148 с.
149. Макарихин В. П. Проблема христианизации нерусских народов Поволжья в
трудах Нижегородской губернской ученой архивной комиссии //История
христианизации народов Среднего Поволжья. Критические суждения и
оценка: Межвузовский сборник научных трудов. Чебоксары: Чувашский
госуниверситет, 1988. С. 24-28.
150. Макаров В. Б. История государственного управления и местного
самоуправления в России. (IX в. -1917 г. ). Уч. пос. Нижний Новгород: Изд-во
Волго-Вятской акад. гос. службы, 2000. 244 с.
151. Макаров Д. М. Самодержавие и христианизация народов Поволжья во
второй половине XVI-XVII вв.: Учебное пособие. Чебоксары: Изд-во
Чувашек, гос. ун-та, 1981. 102 с.
371
152. Макаров Д. М. Христианизация народов Поволжья во второй половине
XVI века //История христианизации народов Среднего Поволжья.
Критические суждения и оценка: Межвуз. сб. научных трудов. Чебоксары: Изд-во
Чувашек, гос. ун-та, 1988. С. 14-19.
153. Малашенко А. В. Христианство и ислам в России: диалог только
начинается //Мусульмане России накануне XXI века. Материалы Международной
научной конференции. М.: Тип. Комитета РФ по печати, 1998. С. 51 - 55.
154. Малов Е. А. Миссионерство среди мухаммедан и крещеных татар. Казань:
Тип.-лит. Имп. ун-та, 1892. 462, II с.
155. Малов Е. А. Сведения о мишарях. Этнографический очерк. Казань: Тип.
Казанского ун-та, 1885. 79 с.
156. Малов Е.А. О новокрещенской канторе. Казань: Тип. Казанского ун-та,
1878.208 с.
157. Марджани Ш. Б. Мустафад аль-Акбир фи Аквани Казан ва Булгар
(Источники по истории Казани и Булгара). Казань: Тат. кн. изд., 1989. 387 с.
158. Материалы для изучения селений России. Вып. 1. Ч. 2. Язык российской
деревни: Говоры. Лингвофолклористика. Ономастика /Сост. и отв. ред. 3.
В. Рубцова. Ред. А. Б. Иванов. М.: Энциклопедия росс, деревень, 1996.
146 с.
159. Материалы по истории Башкирской АССР / Сост. Н. Ф. Демидова. М.; Л.:
АН СССР, 1949. Т. 1. Башкирские восстания в XVII и первой половине
XVIII в. 631 с; Т. 3. Экономические и социальные отношения в Башкирии в
первой половине XVIII в. 692 с.
160. Махмутова Л. Т. Опыт исследования тюркских диалектов. Мишарский
диалект татарского языка. М.: Наука, 1978. 271 с. 1 л. карт.
161. Мейер М. С. Османская империя в XVIII веке: Черты структурного
кризиса. М.: Наука, 1991.263 с.
162. [Мельников А. П.] Из прошлаго Присурскаго края А. П. Мельникова
//Действия НГУАК. Т. I. Вып. 1-14 (Вып. И). Нижний Новгород: Тип. губ.
правл., 1891. С. 608-614.
163. Мельников А. П. К трехсотлетию Смутного времени. Нижний Новгород и
Нижегородский край. М.: Тип. тов. И. Д. Сытина, 1911. VI, 177, [2], с илл.,
2 л. карт.
164. Мельников А. П. Этнографический очерк Нижегородского края // Памятная
книжка Нижегородской губернии на 1900 год. Нижний Новгород: Изд. и
тип. губ. правл., 1899. Ч. I. С. 61-105.
165. Мигунов Ю. В. К вопросу о составе и происхождении древнего
нижегородского дворянства // Современный ислам в диалоге культур. Тезисы
докладов Международной исламской конференции. Нижний Новгород:
Нижегородский гуманитарный центр, 1996. С. 126-131.
166. Миллер А. Ф. Краткая история Турции. М.: Госполитиздат, 1948. 303 с.
372
167. Милованов В. Г. Засечная черта. Мещерская старина. Первомайск: [без
изд.], 1996. 34 с.
168. Милотворский И. А. Путь Иоанна Грознаго через Нижегородскую
губернию во время его похода на Казань в 1552 году //Действия НГУАК. Т. XIII.
Вып. III. Отд. 1. Нижний Новгород, 1912. С. 1-20.
169. [Можаровский А. ] Изложение хода миссионерского дела по просвещению
казанских инородцев с 1552 по 1867 гг. Исследования А. Можаровского.
М.: Изд. Имп. общества истории и древностей российских при Московском
университете, 1880. 264 с.
170. Моисеев Н. Н. Экология человечества глазами математика. М.: Мол.
гвардия, 1988.251 с.
171. Моисеев Н. Н. Судьба цивилизации: Путь разума. М.: Языки русской
культуры, 2000. 223 с.
172. Московское государство: Сборник /Сост. С. Елисеев. М.: Молодая гвардия,
1986. 605 с.
173. Мустафина Д. А. Документы по истории Нижегородского уезда XVI-XVII
вв. в фондах научной библиотеки Казанского университета //Историческая
наука и архивы. Тезисы докладов научно-практической конференции, 19-20
окт. 1993 г. Нижний Новгород: [без изд.], 1993. С. 65-68.
174. Мусульмане России накануне XXI века. Материалы Международной
научной конференции. М.: Тип. Комитета РФ по печати, 1998. 153 с.
175. Мухамедова Р. Г. Татары-мишари: Историко-этнографическое
исследование. М.: Наука, 1972. 247 с.
176. Мухаметжанова А. X. Развитие образования в татарских селениях
Нижегородской и Симбирской губерний на рубеже XIX - XX вв. //Ислам: вопросы
истории, образования, цивилизаций. Сборник научных статей /Под ред. С.
Б. Сенюткина. Выпуск V. Ч. 2. Нижний Новгород: [без изд.], 2000. С. 75 -
81.
111. Мухаметшин Р. М. Исламский фактор в общественном сознании татар в
XVI-XX вв. /Исламо-христианское пограничье: итоги и перспективы
изучения. Казань: ИЯЛИ, 1994. С. 29-40.
178. Мясоедов А. Н. О состоянии медицины и её нуждах в Сергачском уезде.
Нижний Новгород: [без изд.], 1912. 28 с.
179. Мясоедов А. Н. Оспа и оспопрививание в Сергачском уезде. Нижний
Новгород: Отд. тип. газ. «Волгарь», 1912. 22 с. с илл.
180. Насонов А. Н. Монголы и Русь. М.; Л.: Изд-во АПН, 1940. 178 с.
181. Нижегородский край: Факты, события, люди /Под ред. Н. Ф. Филатова и А.
В. Седова. Нижний Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1994.
279 с.
182. Никольский Н. В. Конспект по истории народностей Поволжья. Казань:
Третья тип. губ. совета раб, крест, и краен, деп., 1919. 88 с.
373
183. Никольский Н. В. Крещеные татары. Статистические сведения за 1911 год.
Казань: Центр, тип., 1914. 58 с.
184 Никольский Н. В. Сборник статистических материалов о народностях
Поволжья. Казань: Третья тип. губ. совета раб., крест, и краен, деп., 1920. С.
73.
185. Ницше Ф. К генеалогии морали. Полемическое сочинение. Соч.: В 2-х т. Т.
II. М: Мысль, 1990. С. 407-524.
186. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Прелюдия к философии будущего.
Соч.: В 2-х т. Т. II. М: Мысль, 1990. С. 238-406.
187. Ниякий В. В. Нижегородская деревня: Облик и настроения классов в
первой российской революции. Горький: Волго-Вят. кн. изд-во, 1981. 207 с.
188. Новая история колониальных и зависимых стран /Под ред. С. Н.
Ростовского, И. М. Рейснера, Г. С. Кара-Мурза, Б. К. Рубцова. Т. I. M.: Соцэкгиз,
1940.784 с.
189. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой
половине XVII века. М.; Л.: АН СССР, 1948. 447 с.
190. Новосельский А. А. Исследования по истории эпохи феодализма (Научное
наследие). М.: АН, Отделение истории, Арх. наука, 1994. 221 с: 1 л. портр.
191. Нуруллаев А. А. Мусульманские религиозные организации советского
общества. Эволюция идеологических установок и культовой практики. Авто-
реф. дис.... д. филос. наук. М., 1990. 43 с.
192. Оглоблин Н. Н. Из Васильской старины //Действия НГУАК. Т. XII. Вып. П.
Приложение. Нижний Новгород: Типо-лит. Ниж. печ. дело, 1912. С. 39-72.
193. Орлов А. М. Мещера, мещеряки, мишаре. Казань: Тат. кн. изд-во, 1992.
112 с.
194. Орлова А. С, Львова Э. С. Страницы истории великой саванны. М.: Наука,
1978.278 с.
195. Осипова Т. С. Ирландский город и экспансия Англии XII-XV вв. М.:
Наука, 1973. 255 с. с карт.
196. Очерки истории татарской общественной мысли. Казань: Татар, кн. изд-во,
2000. 191 с. с илл.
197. Павлов Н. П. К вопросу о русской дани в Золотую Орду //Ученые записки
Красноярского гос. пед. ин-та. Т. XIII. Вып. 2. Красноярск: Изд-во
Красноярского пед. ин-та, 1958. С. 74-112.
198. Павлов Н. П. Татарские отряды на русской службе в период завершения
объединения Руси //Ученые записки Красноярского гос. пед. ин-та. Т. IX.
Вып. 1. Красноярск: Изд-во Красноярского пед. ин-та, 1957. С. 165-177.
199. Павлов-Сильванский В. Б. Писцовые книги России XVI в.: проблемы
источниковедения и реконструкции текстов. М.: Наука, 1991. 245 с.
200. Пантин В. И. Великая распашка и формирование централизованного
Российского государства // Кульпин Э. С, Пантин В. И. Решающий опыт. М.:
Моск. лицей, 1993. С. 65-88.
374
201. Пантин В. И. Циклы и ритмы истории. Рязань: Изд-во "Араке", 1996. 158 с.
202. Перетяткович Г. Поволжье в XV и XVI вв. Очерки из истории края и его
колонизации. М: Тип. Грачева, 1877. 331 с.
203. Перетяткович Г. Поволжье в XVII - начале XVIII вв. Одесса: Тип. П.А.
Зеленаго, 1882.399 с.
204. Петров В. П. Подсечное земледелие. Киев: Hayкова думка, 1968. 228 с.
205. Петросян Ю. А. Османская империя: могущество и гибель. Исторические
очерки. М.: Наука, 1990. 278, [2] с.
206. Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-
XVII вв. Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в
Смутное время. М.: Памятники исторической мысли, 1995. 470 с.
207. Поливанов В. Н. Курмышская старина. Симбирск: Изд. Симбир. губ. учен,
архивн. комис, 1909. 25 с.
208. Половинкин Н. С. Дворцовая (удельная) деревня Приуралья, вторая
половина XVI- первая половина XIX в. Тюмень: Изд-во Тюмен. гос. ун-та, 1996.
203 с.
209. Попов Н. Сведения о нижегородских татарах. Нижний Новгород: [б. м.],
1895. 17 с.
210. Почта Ю. М. Возникновение ислама и мусульманского общества: Фило-
софско-методологический анализ. М: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов,
1993. 145 с.
211. Права человека и религия: Хрестоматия / Составитель и научный редактор
игумен Вениамин Новик. М.: Библейско-богословский институт св.
апостола Андрея, 2001. 496 с.
212. Прохоров М. Ф. Крестьянская аренда в Арзамасском уезде в третьей
четверти XVIII века // Материалы для изучения селений России. Вып. 1.4. 1.
История. Демография. Экономика. Экология. Верования /Под ред. А. Б.
Иванова. М.: Наука, 1997. (160 с.) С. 87-90.
213. Пушкин А. С. История Пугачёва. Поли. собр. соч.: В 6-и т. / Под ред. М. А.
Цявловского. М.; Л.: Academia, 1936. Т. IV. (809 с.). С. 431-706.
214. Пять веков Дивеевской земли XVI-XX столетия. Нижний Новгород: Изд-во
«Штрих», 1998.407 с.
215. Разин Е. А. История военного искусства. Т. II. СПб.: Омега-Полигон, 1994.
654 с.
216. Рашитов Ф. А. История татарского народа: С древнейших времен до наших
дней: Учебное пособие для национальных школ, гимназий, лицеев.
Саратов: Регион. Приволж. изд-во «Детская книга», 2001. 288 с.
217. Ребровский Н. Д. Список дворянских родов, внесенных в дворянскую
родословную книгу Нижегородской губернии и утвержденных в дворянском
достоинстве. Нижний Новгород: Тип. У.А. Скирмунт, 1902. 58 с.
218. Рогожин Н. М. Посольские книги России конца XVI - начала XVII вв. М.:
Наука, 1994. 221 с.
375
219. Ромашин И. С. Очерки экономики Симбирской губернии XVII - XIX вв.
Ульяновск: [без изд. ], 1961. 52 с.
220. Русинов Н. Д. Этническое прошлое Нижегородского Поволжья в свете
лингвистики. Нижний Новгород: Изд-во "Нижний Новгород", 1994. 202 с.
221. Саидбаев Т. С. Ислам и общество: опыт ист -социол. исследования. 2-е изд.
доп. М: Наука, 1984. 302 с.
222. Саидбаев Т. С. Ислам, этнос, культура //Мусульмане России накануне XXI
века: Материалы Международной научной конференции. М.: Тип.
Комитета РФ по печати, 1998. С. 72 - 97.
223. Сапрыкин Ю. М. Английская колонизация Ирландии в XVI - начале XVIII
вв. М.: Изд-во МГУ, 1958. 234 с.
224. Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск: Мордов. кн. изд-во,
1960.275 с.
225. Селиванов А. В. О древнейшем населении Приокского района //Труды
Рязанской ученой архивной комиссии. Т. XXI. Вып. 2. Рязань, 1908. С. 93.
226. Семенникова Л. И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. 2-е изд.;
Брянск: Курсив, 1996. 526 с.
227. Сенюткин Н. С. Отношение ислама к образованию //Судьбы российской
интеллигенции. Материалы третьей Всероссийской научной студенческой
конференции. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1996. С. 35 - 36.
228. Сенюткин С. Б. Ваисовство как попытка обновленчества в исламском мире
России //Ислам: вопросы истории, образования, цивилизаций /Под ред. С.
Б. Сенюткина. Сб. научных статей. Выпуск V. Ч. 1, Нижний Новгород: Изд-
во НГЛУ, 2000. С. 27- 30.
229. Сенюткин С. Б. Деятельность панисламистов на Нижегородчине в начале
XX века и реакция на нее властей //Сто лет XVI Всероссийской
промышленной и художественной выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде:
Материалы Всероссийской научно-практической конференции, 3-5 сентября 1996
года. Нижний Новгород: КиТиздат, 1997. С. 123-125.
230. Сенюткин С. Б. Египетское общество второй половины XIX века на пути
выхода из исламской цивилизации //Ислам на пороге XXI века. Материалы
международной научной конференции. 13-15 июня 1997 года. /Под ред. О.
А. Колобова. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. С. 39-41.
231. Сенюткин С. Б. Исламский мир и Запад в Средние века //Всемирная
история. Ч. 1: Учебное пособие для неисторических факультетов и отделений
/Под ред. Е. А. Молева. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. (258 с.). С.
171-186.
232. Сенюткин С. Б. История Монголии в XII—XIII вв.: Учеб. пос. для студентов.
Нижний Новгород: [без изд.], 1995. 33 с.
233. Сенюткин С. Б. Кушаев Нугман Негмятов // Ислам на Нижегородчине.
Нижний Новгород: Изд-во ДУМНО, 2001. С. 7.
376
234. Сенюткин С. Б. Мусульманская община Нижнего Новгорода //Добро
пожаловать. Нижний Новгород. Нижний Новгород: Рекламное изд-во, 1998 С
22-24.
235. Сенюткин С. Б. Мусульманские вооруженные формирования в России
периода Первой мировой войны // Армия и общество в условиях перемен
Материалы международной научной конференции. Нижний Новгород: Изд-
во ННГУ, 1997. С. 224-225.
236. Сенюткин С. Б. Мусульманские общины Нижегородчины: от истории к
современности //Ислам на Нижегородчине. Нижний Новгород: Изд-во
ДУМНО,2001.С.4-8.
237. Сенюткин С. Б. Мухаммед Фатих Соколов (1872-1930) //Ислам на
Нижегородчине. Нижний Новгород: Изд-во ДУМНО, 2001. С. 6.
238. Сенюткин С. Б. Нижегородская область как один из межэтнических и меж
конфессиональных стыков культур //Общее и особенное в региональной
культуре Нижегородского края: Материалы Международной научной
конференции (16-17 июня 1997 г. ). Нижний Новгород: Изд-во НГЛУ, 1997. С.
107-108.
239. Сенюткин С. Б. Об истоках толерантности татар-мишарей //Проблемы
межкультурной коммуникации: Материалы международного семинара 28-
29 сентября 2000 года. Ч. II. Нижний Новгород: Изд. НГЛУ, 2000. С. 26-27.
240. Сенюткин С. Б. Среднее Поволжье: изначальные условия сотрудничества
этносов //Ислам и народная культура. Серия Новые исследования по
этнологии и антропологии /Отв. ред. серии С. В. Чешко. М.: Институт
этнологии РАН, 1998. С. 43-47.
241. Сенюткин С. Б. Становление исламской цивилизации: социальный и
духовный аспекты //Ислам: вопросы истории, культуры и философии. Сборник
научных статей. Вып. I. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1995. С. 35-45.
242. Сенюткин С. Б. Условия адаптации тюркских элементов в пределах
Нижегородчины во второй половине XVI - первой половине XVII в.
//Межэтническая коммуникация в современном социокультурном
пространстве /Материалы Международного научно-практического семинара
третьей Международной научно-практической конференции по
региональной культуре. 14-17 мая 2001 года. Нижний Новгород: Тип. НГЛУ, 2001.
С. 50.
243. Сенюткин С. Б. Феномен возникновения и распространения исламского
фундаментализма в имперской России второй половины XIX века //Язык.
Культура. Деятельность: Восток-Запад: Доклады 2-й Международной
научной конференции (24-26 августа 1999 г. ). Т. 1. Набережные Челны: Изд-
во Института управления, 1999. С. 51-52.
244. Сенюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История
исламских общин Нижегородской области: Монография. Нижний
Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. 550 с.
377
245 Сенюткин С. Б., Сенюткина О Н. Историческая справка к
генеалогическому древу семейства Ситдиковых (из истории татарских деревень
Нижегородского края). Нижний Новгород: [ без изд ], 2001. 42 с.
246. Сенюткин С Б , Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История татарских селений
Большое и Малое Рыбушкино Нижегородской области (XVI- XX вв. ):
Монография. СПб.: Изд дом «Иван Федоров», 2001. 432 с.
247. Сенюткина О. Н. Власть и личность (из истории взаимоотношений
региональной администрации и мусульманской общины) //Сто лет XVI
Всероссийской промышленной и художественной выставке 1896 г. в Нижнем
Новгороде: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, 3-5
сентября 1996 года. Нижний Новгород: КиТиздат, 1997. С. 374 - 376.
248. Сенюткина О. Н. Из истории Нижегородской мусульманской общины
//Ислам: вопросы истории, культуры и философии. Сборник научных
статей. Вып I. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1995. С. 25-35.
249. Сенюткина О. Н. История цивилизаций: Учебно-методическое пособие. В
2-х ч. Нижний Новгород: Изд-во НГЛУ, 1999. 74 с.
250. Сенюткина О. Н. Мусульманский компонент в нижегородской
региональной культуре Нижегородского края //Общее и особенное в региональной
культуре Нижегородского края: Материалы Международной научной
конференции (16-17 июня 1997 г. ). Нижний Новгород: Изд-во НГЛУ, 1997. С.
113-115.
251. Сенюткина О. Н. Панисламизм в России глазами российских чиновников
//Ислам на пороге XXI века. Материалы Международной научной
конференции. 13-15 июня 1997 года /Под ред. О. А. Колобова. Нижний
Новгород: Изд-во ННГУ, 1997. С. 42.
252. Сенюткина О. Н. Российский менталитет и идея сильной государственной
власти // Государственное устройство и народ: диалог мировоззрений:
Материалы Международного симпозиума. Нижний Новгород: Изд-во Волго-
Вятской акад. госслужбы, 1997. С. 83 - 84.
253 Сенюткина О. Н. Формы и условия развития межэтнических коммуникаций
на Нижегородчине в XVI-XVII вв. //Межэтническая коммуникация в
современном социокультурном пространстве: Материалы Международного
научно-практического семинара Третьей Международной научно-
практической конференции по региональной культуре. 14-17 мая 2001
года. Нижний Новгород: Тип. НГЛУ, 2001. С. 50.
254. Симбирский сборник. Симбирск: Тип. губ. правл., 1845. Т. 1. 266 с.
255. Симбирский сборник. Симбирск: Тип. губ. правл., 1870. Т. 2. 286 с.
256 Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М.: Наука, 1975. 247 с.
257. Скрынников Р. Г. Лихолетье: Москва в XVI-XVII вв. М.: Изд-во «Моск.
рабочий», 1988. 540 с.
258. Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. «Смута». М.: Мысль, 1988. 334 с.
378
259. Скрынников Р. Г. На страже московских рубежей: Освобождение русского
народа XIV-XVII вв. М.: Изд-во «Моск. рабочий», 1986. 334 с.
260. Смирнов А. А. Заметка о делах нижегородского городского архива, касаю
щегося холеры и голода // Действия НГУАК. Т. I. Вып. 12 Выпуски 12-14
(Вып. 1-14). Нижний Новгород- Тип губ. правд., 1894. С. 21-23
261. Смирнов Д. Н. Нижегородская старина. Нижний Новгород: Изд-во
«Нижегородская ярмарка», 1995. 604 с.
262. Смирнов Д. Н. Очерки жизни и быта нижегородцев XVII—XVIII веков. И>л
2-е. Горький: Волго-Вятское кн. изд-во, 1978. 343 с
263. Смирнов И.И. Краткий очерк истории восстания Болотникова [М)
Госполитиздат, 1953. 152 с
264. Смирнов М. И. О князьях мещерских XIII-XV вв. Рязань: Изд. губ. правд..
1904.37 с.
265. Смирнов Н. А. Очерки истории изучения ислама в СССР. М: Изд-во АН
СССР, 1954.275 с.
266. Снежневский В. И. Генеральное межевание земель и несколько сведений о
характере землевладения в Нижегородском крае в XVII-XVIII столетиях по
делам межевого департамента Сената //Действия НГУАК. Т. I. (Вып. 1-14)
Вып. 10. Нижний Новгород: Изд. губ. правд., 1894. С. 446-455.
267. Соловьев А. И. Стенька Разин и его сообщники в пределах нынешней
Симбирской губернии. Симбирск: Изд. Симб. губ. уч. арх. комиссии, Симб. губ.
тип., 1908. С. 11.
268. Соловьев С. М. История России с древнейших времен* В 15-и кн., в 30-и т
М.: Изд. социально-экономической литературы, 1962-1964. Кн.! (Т. 1-2)
1962. 811 с; Кн.2 (Т.3-4). 1963. 782 с; Кн.З (Т.5-6). 1963. 815 с; Кн.4 (1.7-
8). 1960. 778 с; Кн.5 (Т.9-10). 1963. 755 с; Кн 6 (ТЛ 1-12). 1961. 683 с; Кн.7
(Т.13-14). 1962. 726 с; Кн.8 (Т.15-16). 1962. 674 с; Кн.9 (Т.17-18). 1963.
701 с; Кн.Ю (Т.19-20). 1963. 781 с; Кн.П (Т.21-22). 1963. 648 с; Кн.12
(Т.23-24). 1964.715 с.
269. Сравнительное изучение цивилизаций: Хрестоматия: Учеб. пособие для
студентов вузов / Сост.; ред. и вступ. ст. Б.С. Ерасов. М: Аспект Пресс,
1999.556 с.
270. Степанов И. В. Крестьянская война в России в 1670-1671 гг. Восстание
Степана Разина. Т. I, П. Л.: Изд-во ЛГУ, 1%6-1972. Т. I (1966). 371 с; Т И
Ч. 1(1972). 157 с.
271.Сухейль Ф. Русский и восточно-арабский менталитеты: Сравнительный
анализ //Россия и Арабский Восток: встреча двух культур Бейрут: Изд. Ли-
вано-Российского дома, 1999 С. 24 - 34
272. Сюкияйнен Л. Р. Мусульманско-правовая культура и российское
законодательство //Мусульмане России накануне XXI века. Материалы
Международной научной конференции. М.: Тип Комитета РФ по печати, 1998 С
56-71.
379
273. Татары Среднего Поволжья и Приуралья. М: Наука, 1967. 538 с.
274. Тагиров И. Р. История национальной государственности татарского народа
и Татарстана. Казань: Татар, кн. изд-во, 2000. 310 с.
275. Ташкин С. Ф. Инородцы Приволжско-Присурского края и Сибири по
материалам Екатерининской законодательной комиссии. Вып. I. Инородцы По-
волжско-Приуральского края. Оренбург: Тип. М.Н. Махова, 1921. 186 с.
276 Тихомиров Л. А. Монархическая государственность. М.: Облиздат, ТОО
«Алир», 1998.672 с.
277. Тихомиров М. Н. Россия в XVI столетии. М.: Изд-во АН СССР, 1962. 583 с.
278. Тойнби А. Дж. Постижение истории: Сборник / Пер. с англ.; сост. А. П.
Огурцов. М.: Прогресс, 1991. 731 с.
279. Тойнби А. Дж. Цивилизация перед судом истории. М.: Прогресс-Культура,
1996.480 с.
280. Толстой М. В. История русской церкви. М.: Изд-во Спасо-
Преображенского Валаамского монастыря, 1991. 736 с.
281 Трофимова Т. А. Этногенез татар Поволжья в свете данных антропологии.
М.; Л.: АН СССР, 1949. 246 с.
282. Трубе Л. Л. Как возникли географические названия Горьковской области.
Горький: Волго-Вятск. кн. изд-во, 1962. 192 с.
283. Трубецкой Н. С. История. Культура. Язык /Сост., подгот. текста и коммент.
В. М. Живова. М.: Прогресс, Универс, 1995. 797 с.
284. Тураева-Церетели Е. Ф. Отражение нижегородского движения 1612 года в
литературных памятниках XVII века //Памятники истории нижегородского
движения в эпоху смуты и земскаго ополчения 1611-1612 гг. В память 300-
летия Нижегородского подвига. Нижний Новгород: Типо-лит. акц. об-ва
«Самообразование», [без г. ]. С. ХХ-ХХХП.
285. Улитин В. Н. Княгининская Отчина (историко-краеведческие очерки).
Часть 1. Нижний Новгород: [без изд. ], 1997. 73 с.
286. Усманов М. А. Заветная мечта Хусаина Фаизханова. Повесть о жизни и
деятельности. Казань: Тат. кн. изд-во, 1980. 223 с.
287. Фаизов Г. Б. Государственно-исламские отношения в Поволжье и Приура-
лье. Уфа: УНЦ РАН, 1995. 114 с.
288. Файзрахманов Г. А. Некоторые аспекты насильственной христианизации
татар во второй половине XVI-XVII вв. /Исламо-христианское пограничье:
итоги и перспективы изучения. Казань: ИЯЛИ, 1994. С. 108-116.
289. Фарисов Ф. Ф. Тайны татарского народа. М.: Центр-ЛР, 2000. 368 с.
290 Федоров-Давыдов Г. А. Монеты - свидетели прошлого: Попул.
нумизматика. М.: Изд-во МГУ, 1985. 176 с. с илл.
291. Федоров-Давыдов Г. А. Монеты Нижегородского княжества. М.: Изд-во
МГУ, 1989. 253, [ 2 ] с.
292. Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. М.: Изд-во
МГУ, 1973. 179 с.
380
293. Филатов Н. Ф. Арзамас в XVII в. Очерк истории. Документы. Арзамас Арз
гос. пед. ин-т. им. А. П. Гайдара, 2000. 206 с.
294. Филатов Н. Ф. Веси Нижегородского края: очерки историй сел и деревень
Поволжья. Энциклопедия Нижегородского края. Нижний Новгород: [без
изд.], 1999.311 с.
295. Филатов Н. Ф. Города и посады Нижегородского Поволжья в XVII в.
Горький: Волго-Вятск. кн. изд-во, 1989 174 с.
296. Филатов Н. Ф. Нижний Новгород. Архитектура XIV- начала XX вв.
Нижний Новгород: Редакционно-издательский центр «Нижегородские
новости», 1994.256 с.
297. Филатов Н. Ф. Подвиг во имя России. Козьма Минин и Дмитрий
Михайлович Пожарский. Нижний Новгород: [б изд.. б м., б. г. ], [1996]. 130 с.
298. Филатов Н Ф На родине огнеопального Аввакума. Нижний Новгород:
Волго-Вятск. кн. изд-во, 1991. 63 с.
299. Филатов Н.Ф., Варенцова Л.Ю. Борское лесное Заволжье в XVII веке.
Очерки истории. Документы. Нижний Новгород: [без изд.], 2001. 196 с.
300. Филоник А. О. Аграрный строй Судана. 1820-1871. М.: Наука, 1975. 248 с.
301. Фирсов Н. Чтения по истории Среднего Поволжья. Казань: Третья тип. губ.
совета, 1919.206 с.
302. Фирсов Н. А. Инородческое население прежнего Казанского царства в
новой России до 1762 г. и колонизация закамских земель //Уч. зап. Казанского
университета. Т VI. Казань: Тип. Каз. ун-та, 1871. С. 93-371.
303. Хаджибейли Дж. Антиисламистская пропаганда и её методы в
Азербайджане. Институт по изучению СССР. Исследования и материалы. Серия 1.
Вып. 50. Мюнхен: Institute zur Erforschung der UdSSR. Munchen, 1959. С 5-
84.
304. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. 451, [1] с.
305. Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет / Сост. и коммент. А.В.
Михайлова. М.: Гнозис, 1993. 332 с.
306. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге //Избр. статьи позднего
периода творчества. М.: Высшая школа, 1991. 190 с.
307. Халиков А. X. Булгар, Казань, татары Поволжья и Приуралья в истории
России. 500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения. Казань:
Изд-во «Казань», 1992. 192 с.
308. Халиков А. X. Кто мы - булгары или татары ? Кем без - болгарлармы, та-
тарлармы? Казань: Изд-во «Казань», 1992. 64 с.
309. Халиков А. X. Происхождение татар Поволжья и Приуралья. Казань: Татар,
кн. изд-во, 1978. 160 с.
310. Хафизов М. 3. Нижегородские татары. Очерки истории. Нижний Новгород:
Изд-во Волго-Вятской академии гос. службы, ГИПП «Нижполиграф», 1998.
224 с.
381
311. Хафизов М. 3. Трагедия в татарской деревне. Ист. очерк. Нижний
Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии гос службы, 1999. 154 с.
312. Аль-Хашими Мухаммад Али. Личность мусульманина, в том виде, который
стремится придать ей ислам с помощью Корана и Сунны /Пер. с араб. В. А.
Нирша. М.: [б. изд. ], 1999. 416 с.
313. Ходский Л. Земля и земледелец. СПб.: Тип М.М. Стасюлевича, 1892. Т. II.
314 с; Т. IX. 109 с
314. Хорошкевич А. Л. Великий князь и его подданные в первой четверти XVI
века. Сословия и государственная власть в России. XV - середина XIX в. Ч.
И. М., 1994. С. 165.
315. Храмцовский Н. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода: В
2-х ч. Нижний Новгород: [без изд. ], [1857]. Ч. I. (Очерк истории). 79 с. 1 л.
ил л.
316. Хронологический указатель материалов для истории инородцев
Европейской России. СПб.: Тип. Имп. акад. наук., 1864. Т. VI. 510 с.
317. Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. Изд. 3-е. М: «ИН-
САН», 1991.320 с.
318. Чекалина Ф. Ф. Мещеры и буртасы по сохранившимся о них памятникам
//Труды восьмого археологического съезда в Москве. 1890 /Под ред. П. С.
Уваровой. Т. III. M.: Тип. А. И. Мамонтова. 1897. С. 65-74.
319. Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в
XIV-XV веках. М: Соцэкгиз, 1960. 899 с.
320. Черепнин Л. В. Отечественные историки XVIII-XX веков: Сб. ст.,
выступлений, воспоминаний. М.: Наука, 1984. 343 с.
321. Черепнин Л. В. Русская историография до XIX в. Курс лекций. М.: Изд-во
МГУ, 1957.306 с.
322. Чернов А. В. Вооруженные силы русского государства в XV-XVII вв. с
образования централизованного государства до реформ при Петре I. M.:
Воениздат, 1954. 199 с.
323. Черновская В. В. Мусульмане Ярославля: Монография. Ярославль: ДИА -
пресс, 2000. 224 с.
324. Чистякова Е. В., Соловьев В. М. Разин и разинцы на мордовской земле.
Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. 110 с.
325. Шепелев Л. Е. Чиновный мир России: XVII - начало XX века. СПб.:
Искусство-СПб., 1999.479 с.
326. Шишкин Н. И. История города Касимова с древнейших времен. Второе изд.
Рязань: Тип. Малашкина, 1891. 212 с.
327. Шпенглер О. Закат Европы Очерки морфологии мировой истории / Пер. с
нем.; вступ. ст. и примеч. К. А. Свасьяна. М.: Мысль, 1993. 663 с.
328. Щегольков Н. М. Исторические сведения о городе Арзамасе. Арзамас: [без
изд.], 1911.281с.
382
329. Эйнгорн В. О. К истории обрусения мордвы //Действия НГУАК. Т. I. Вып.
1-14 (Вып. 1-5). Приложение к вып. 4. Нижний Новгород: Тип. губ. правд.,
1887-1889. С. 102-105.
330. Экономика русской цивилизации /Сост. О. А. Платонов. М.: Родник, 1995.
383 с.
331. Этнокультурное районирование татар Среднего Поволжья (Опыт
комплексного исследования). Казань: Каз научный центр, Ин-т яз., лит. и
истории им. Ибрагимова, 1991. 151 с.
332. Alef G. The Origin and Development of the Muscovite Postal Service
//Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 1967. № 15 S. 1-15.
333. Arberry A. J. The Koran Interpreted. New York: Macmillan, 1995. 522 p.
334. Bennigsen A., Lemercier-Quelquejay. Islam in the Soviet Union. L., N. Y.:
Cambr. Univ. Press, 1967. 166 p
335. Dewey H. W. Kinship and Poruka before Peter the Great // Paper American
Association for the Advancement of Slavic Studies Convention. Philadelphia.
1980. November. № 5. P. 92-106.
336. Dewey H. W. and Kleimova A. M. Coercion by Righter ( Pravezh) in Old
Russian Administration // Canadian-American Slavic Studies. 1975. № 9. P. 156
-167.
337. Fennel J. L. I. The Emergence of Moscow. 1304-1359. Berkeley and Los-
Angeles: Univ. Press, 1968. 142 p.
338. Fisher Alan W. Muscovite -Ottoman Relations in the Sixteenth and Seventeenth
Centuries // Humaniora Islamica 1 (1973). P. 207-213.
339. Halen H. Viaporin /Helsinginja Vilpurin linnoituksen imaamien tataarinkieliset
metrikkakirjat 1851-1914. 2. Lisailty painos. Helsinki: Yliopistopiano
Pikapanio, 1997.62 р.
340. Halperin Ch. J. Russia and the Golden Horde. The Mongol Impact on Medieval
Russian History. Bloomington: Indiana Univ. Press, 1987. 180 p.
341. Hamid A. W. Islam the Natural Way. London: Mels, 1989. 194 p.
342. Hosking G. Russia: People a Empire, 1552-1917. London: Fontana Press, 1998.
XXVIII, 548 p.
343. Hoyrani G. F. The Ethical Presuppositions of the Quran // The Muslim World.
1980. P. 1-28.
344. Hunczak T. Russian Imperialism from Ivan the Great to the Revolution. New
Jersy: Penguin Press, 1974. 194 p.
345. Huntington S. P. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order.
N.Y.: Simon and Schuster, 1996. 240 p.
346. Islam and islamic groups: A worldwide reference guide /Ed. by Farzana Shaikh.
Essex: Longman current afrrairs, 1992. X, 316 p.
347. Islam and Modernity: Transformation of Intellectual Tradition. Chicago:
University of Chicago Press, 1982. 96 p.
383
348. Islam and public law: Classical and contemporary studies /Ed. by C. Mallat:
Graham a. Trotman, 1993. 282 p.
349 Islam, muslims and the modern state- Case studies of muslims in thirteen
countries /Ed. by H. Mutalib, T. Hashimi, ul-Islam. L.: St. Martin Press, 1994.
347 p.
350. Islamic Philosophy: Theology and science. Texts and studies. Leiden: Brill,
1994.25 р.
351. Kolobov O. Russia and the Arab World: Some Contemporary Characteristics of
Interrelationship. Nizhny Novgorod, 1994. P. 5-15.
352. Kunt M The Sultan's Servants. The Transformation of Ottoman Provincial
Government. 1550-1650. New York: Penguin. 1983.
353. Lewis B. Islam and the West. New York, Oxford: Oxford University Press, 1993.
160 p.
354. Malashenko A. V. Islam versus Communism. The experience of Coexistence
//Russians Muslim Frontiers. 1998. №2.P. 63 - 79.
355. Mission to Asia. Narratives and Letters of the Franciscan Missionaries in
Mongolia and China in the 13 and 17 Centuries /Ed. and introd. by Ch. Dawson.
New York: Univ. Press, 1966. P. 43-50.
356. Rahman F. Islam and Modernity. Transformations of the Intellectual Traditions.
Chicago: Univ. Chicago Press, 1982. P. 1-17.
357. Rahman F. Major Themes of The Qu'ran. Chicago: Bibliotheca, 1980. 117 p.
358. Palmer R.R., Colton J. Enlightened Despotism: Russia // A History of the
Modern World. New York: Aifred A. Knopf, 1995. P. 336-342.
359. Pares B. Russia. History... People... Politics. New York: The New American
Library of World Literature, 1963. Ch. XI. Anti-Religion (1928-33). P. 113—
122.
360. Pelenski Ja. Russia and Kasan. Conquest and Imperial Ideology (1438-1560 s).
The Hague-Paris: Univ. Press, 1973. 211 p.
361. Pipes R. Russia under the Old Regime. L.: Cambr. Univ. Press, 1974. 172 p.
362. Rorlich A.-A. The Volga Tatars: A profile in national resilience. Stanford
(California) Hoover inst. Press: Stanford univ., 1986. XVI. 288 p.
363. Senyutkin S. B. Religious Background to Islamic Civilization //Russia and the
East. Selected Essays. Nizhny Novgorod, 1994. P. 29-44.
364. Senyutkin S. B. The Muslim Community. Religions in Nizhny Novgorod //
Welcome to Nizhny Novgorod. Reference Guide Book. Nizhny Novgorod:
Advertising Publishing House, 1998. P. 22-24.
365. Shaw St. J. History of the Ottoman Empire and Modern Turke. Vol. I. Empire of
the Gazis: the Rise and Decline of the Ottoman Empire. 1280-1808. Cambridge:
Cambr. Univ. Press, 1976. 322 p.
366. Studies of the Secret History of the Mongols by Kuo-Yi Pao. Bloomington:
Indiana Univ. Press, 1965. 220 p.
384
367. Suomen Islam - Seura - Kunta. 1925 - 1975. Paivana. Helsingissa Huhtikuun 4
1975 60 p.
368. Waddy Ch. Mislim Mind. L. - New York: Clarendon Press, 1976. 290 p.
369 Westwood J. N. Endurance and endeavour: Russian History. 1812 -1992
Oxford: Oxford Univ. Press Worldworth Referense, 1993. 307 p.
370. World Civilizations: The Global Experience. New York: Mc. Millan Books,
1972.662 р.
371. World History. New York: Aifred A Knopf, 1994. 662 p.
372. Zenkasky S. Pan-turkism and Islam in Russia. Cambridge: Harward University
Press, 1967.262 р.
385
ПРИЛОЖЕНИЯ
Таблица 1
Угодья некоторых деревень Алатырского уезда в 1623 году
Деревни
Актуково
Грибаново
Карга
Семеновка
Трех Озерки
(с Вас Помры)
Пашня
в четях
250
120
100
300
70
Перелог
в четях
100
300
50
400
57
Дикое поле
в четях
203
-
150
645
50
Составлено нами по: ГАНО, ф. 2, оп. 6, д. 232, л. 185 об., 186.
386
Taoiuija 2
Количественный рост населения
Большого Рыбушкино в XVII - XX вв.
Год
1612
1623
1635
1637
1641
1653
1722
1745
1762
1795
1802
1834
1857
Дворов
12
22
26
28
31
36
48
-
-
186
180
208
397
М:
м.п.
-
-
-
-
-
-
346
348
397
553
617
834
1210
усульман
ж.п.
-
-
-
-
-
-
-
-
-
553
660
973
1120
итого
-
-
-
-
-
-
-
-
-
1106
1277
1707
2330
Новокрещен
м.п.
-
-
-
-
-
-
-
4
9
10
19
-
ж.п.
-
-
-
-
-
-
-
4
9
16
9
-
итого
-
-
-
-
-
-
-
-
8
18
26
28
-
Всего
жителей
ок. 120
ок. 220
ок. 260
ок. 280
ок.310
ок. 360
ок. 700
ок. 700
ок. 800
1124
1303
1735
ок. 2360
Источник
ГАНО, ф. 1986
оп 764, д 267,
л. 10-10об
Там же, л 8об.
" 10
Там же, л 11
об.
Там же, д. 256,
л. 3
Там же. д. 262, !
л. 2об. - 3 i
Там же j
РГАДА, ф. 350,
оп. 2, д. 16, л.
21 об. -27 |
Там же, д 45, |
л. 111об. i
Там же j
ГАУО, ф. 88,
оп. 5, д. 1074,
л. 29-31
ГАУО, ф. 17,
оп. 3., д. 20, л. 1
17; оп. 5, д. 16,
л.1 :
ГАУО.ф. 156, j
on. 2, д. 198, л !
224об. - 226;
там же, д. 201,
л. 199об.-200
ГАНО, ф 829, |
оп. 676а, д 116,
л. 1 1
387
Год
1868
1870
1910
1911
1925
1998
Дворов
210
397
619
-
891
683
Mb
м.п.
1240
1300
-
2323
-
-
/сульман
ж.п.
1155
1261
-
2000
-
-
итого
2395
2561
-
4323
-
-
щ
Новокрещен
м.п.
-
-
-
10
-
-
ж.п.
-
-
-
6
-
-
итого
-
-
-
6
-
-
^одолжение таблицы 2
Всего
жителей
ок. 2400
ок. 2580
3983
4339
4655
1875
Источник
Материалы для
географии и
статистики
России,
собранные
офицерами Генштаба
Симб. губ.
СПб., 1868. С.
638
ГАНО,ф. 829,
оп. 676а, д. 116,
л. 1
Подворная 1
перепись
Симбирской
губернии. 1910. Вып.
VI. Курмыш-
ский уезд,
Симбирск,
1914. С. 25
Никольский Н. 1
Крещеные
татары. Стат.
сведения за
1911 год.
Казань, 1914. С.
36
Населенные 1
пункты Сер-
гачского уезда
Нижегородской
губернии в
1925 г. Нижний
Новгород,
1926. С. 143
По данным 1
Нижоблстат-
управления |
388
Табпица 3
Количественный рост населения
Малого Рыбушкино в XVII - XX вв.
Год
1612
1623
1722
1745
1/62
1795
1813
1834
1844
1859
1870
1873
Дворов
10
10
29
-
-
95
-
90
90
239
-
101
м>
м.п.
-
-
150
160
197
286
260
444
505
935
660
-
пульман
ж.п.
-
-
-
-
-
215
207
442
529
824
705
-
итого
-
-
-
-
-
501
467
886
1034
1759
1365
-
Новокрещен
м.п.
-
-
-
-
4
-
-
-
-
-
-
-
ж.п.
-
-
-
-
4
-
-
-
-
-
-
1 -
итого
-
-
-
-
8
-
-
-
-
-
-
-
Всего
жителей
ок. 100
ок. 100
ок. 300
ок. 320
ок. 400
более 500
менее 500
ок. 900
ок. 1040
более
1760
ок. 1400
1167
Источник
ГАНО, ф 1986,
оп. 7б4, д. 303,
л 5-6 об.
Там же
РГАДА. ф 350,
оп. 2, д 16, л.
19-21об.
Там же, д. 45, 1
л 339об.
Там же 1
ГАУО, ф. 829,
оп. 676а, д. 402,
Л 1
Там же
ГАНО, ф. 829,
оп. 676а, д. 304,
л. 1.ГАУО, ф.
928, оп. 5, д.
65, л. 1
Там же 1
Список
населенных мест
Симбирской
губернии.
Симб., 1897, С.
339
Симбирский 1
сборник. Т. II,
1870.
Симбирск. 1870. С
157
Географическо-
статистический
словарь
Российской
империи. СПб,
1873, С 358
389
Продолжение таблицы 3
Го j
1 1HQ7
ГМР
1911
[Ю25
1998
Дворов
252
304
-
450
363
1 М^
14.П.
1102
-
-
усульман
ж.п.
-
-
963
-
-
итого
-
--
2065
-
-
Новокрещен
м.п.
-
-
10
-
-
ж.п.
-
-
4
-
-
итого
-
-
14
-
-
Всего
жителей
ок. 1400
1991
2079
2184
931
Источник
ГАУО, ф. 88,
оп. 2, д. 1475,
л. 18
Подворная
перепись
Симбирской
губернии. 1910. Вып.
VI. Курмыш-
ский уезд,
Симбирск,
1914. С. 27
Никольский Н. 1
Крещеные
татары. Стат.
сведения за
1911 год.
Казань, 1914. С.
36
Населенные 1
пункты Сер-
гачского уезда
Нижегородской
губернии в
1925 г. Нижний
Новгород,. С.
149
По данным 1
Нижоблстат-
управления |
390
[аблица 4
Примерные цены на некоторые товары, продаваемые
в Нижнем Новгороде и татарских деревнях Нижегородской
губернии, в период 1781- 1800 годов
Наименование товара
Зерно ржаное
Зерно ржаное
Зерно ржаное
Зерно ржаное
Зерно ржаное
Мука ржаная
Мука ржаная
Крупа гречневая
Овес
Сено
Рыба стерлядь
Икра свежая
Мера
I четв. (8 пудов)
I четв.
1 четв.
1 четв.
1 четв.
1 четв.
1 четв.
1 четв.
1 четв.
1 пуд
1 шт.
1 фунт
Год
1778
1788
1790
1797
1800
1781
1787
1787
1787
1787
1781
1781
Цена, в руб.
0,9-1,1
3,5-5,9
3,0-3,2 !
4,1-4,3
2,8 - 3,0
1,68
2,9-4,6
3,3-5,0
1,4-2,0
0,05 - 0,2
0,5-1,0
0,25 - 0,3
Импортные продукты:
кофе
I сахар
чай
I пиво английское
I шампанское
I вино французское
I Ткань: холстина льняная
[Скот: лошади
1 фунт
1 фунт
1 фунт
1 бут.
1 бут.
1 ведро
1 штука
1 голова
1781
1781
1781
1781
1781
1781
1796
1796
0,35
0,4
1,8
0,5
2,5
4,0
3,0
10,0
Составлено нами по: Опись дел, хранящихся в архиве Нижегородской
городской ученой архивной комиссии (описи дел и документов Нижегородского
городового магистрата за 1767- 1861 гг.) В. И. Снежневскаго //Действия НГУАК.
Т. П. Вып. 15. Отд. 1. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1895. С. 4, 78;
Записная тетрадь 1781 года купца Н. Новгорода Ивана Васильевича Котельникова
Запись приношений властям «в почесть». Сообщена В. И. Снежневским //
Действия НГУАК. Т. XIII. Вып. 8. Нижний Новгород: Тип. губ. управл., 1890. С
354; ГАНО, ф. 4, оп. 1, д. 2592, л. 2.
391
Таблица 5
Размеры земельных владений и демографические
показатели в татарских селениях Нижегородчины
в конце XVIII века
№
п/п
1
1
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
Селение
Актуково
Анда
Андреевка
Антяровка
Базлово
Б Рыбушкино
Грибаново
Ендовищи
Ишеево
Кадомка
Камкино
Карга
Ключищи
Кочко-
Пожарки
Красная
Горка (Собачий
Остров)
Красный
Остров
Красный Яр
Кузьминка
М
Рыбушкино
Медяна
Н(ов Мочалей
Овечий Овраг
Размеры
земельных владений
год
век
1786
1803
1785
1786
-
1790
1785
1785
1786
1790
1785
1785
1785
1785
1790
1790
1801
1785
1785
1790
1790
1804
1790
1785
общее
кол-во
десятин
2788
1944
2224
891
-
3767
2066
3288
1254
766
3686
2036
3811
2879
4119
3451
3221
1337
1142
2058
3365
3325
3276
1224
Количество населения
год
1790
1803
1815
1790
кон
XVIII
1790
1790
1790
178?
1790
1815
1790
1790
1790
1795
1790
1790
1782
1790
1782
1790
1790
1790
1795
1785
кол-во
муж.
387
200
450
-
273
553
357
578
212
111
598
372
629
282
303
708
477
72
119
286
779
415
436
-
жен.
| 390
209
462
-
278
553
271
505
-
139
680
359
632
283
336
793
454
-
-
215
800
500
451
-
всего
жителей
777
409
912
342
551
1106
628
1083
ок.450
250
1276
731
1261
565
639
1501
931
150
ок.200
501
1579
915
887
ок.
1700
кол-во
дворов
138
64
160
55
83
186
115
230
-
75
-
124
236
115
115
221
139
24
40
95
226
152
152
253
Средне-
арифмет.
кол-во
десятин
на 1 чел.
3,6
4,75
2,43
2,6
-
3,4
3,3
2,77
2,56
3,06
2,9
2,78
3,02
5,09
2,74
3,7
8,91
5,71
4,1 |
2,3
3,58
0,72
392
ПроОопженис тадчицы 5
п/п
23
24
25
26
27
28
29
30
31
32
33
34
Селение
Парша
Петряксы
Пица
Пошатово
Семеновка
Стар
Мочалей
Татарское
Маклаково
Гриазер
Уразовка
Урга
Чсмбилей
Шубино
Размеры
земельных владений
год
век
1700
1785
180V
1785
1790
1786
1785
1785
1785
-
1782
1790
нач
Х1Хв
общее
кол-во
десятин
3215
4363
2014
2164
1480
4306
667
1914
1924
-
4735
17Ф»
3008
Количество населения
год
1770
1811
1 N0
1 /90
17/0
кон
XVIII
1790
1795
1790
кон
XVIII
1806
1700
1705
нач.
XIX
кол-во
муж.
66
97
591
-
236
-
215
534
201
578
-
541
541
-
жен.
90
554
~
-
-
-
516
203
505
-
561
560
-
всего
жителей
ок 150
187
1145
ок.350
ок 500
417
ок 450
1050
404
1083
менее
400
1102
1101
289
кол-во
дворов
34
30
177
70
-
69
-
170
50
200
-
160
160
100
Средне-
арифмет.
кол-во
десятин
на 1 чел.
-
2,8
10,9
3,35
4,6
3,3
3,94
1,65
1,21
1
4,3
10,7
Составлено нами по-РГАДА. ф. 418, оп Кд 28, лл 1 2, д 76, \п 1,2. 3,д 85
лл 1,2, 3;ф 1102, оп 1, д. 5, лл 1.2. ГАНО ф 5. оп 41, д 224. i 11 об . л 229,
лл. 1.8 об.,11. 12, 23, оп 42. л 16. лл 23 об . 24, ф 829, оп 676 а д 102, л I-д.
126, л. 1,д 345, л 1: д 888. п I: д 911, л 1.д 913, п 1,д 950. л 1,д 966. л 1.
д. 1075, л 1;д 1080, л 1 д 1081 п 1. д. 109*, л 1, д. 1196, л 1, д. 1198, л 1;д
1289, л. 1:д 1615. л 1. д. 2?06, л. 1; д. 2273, л. 1; д. 2509, л 1;АФГАНО. ф Р-
178. оп 1, д 24. лл. I об. 5 об . О об , 10 об. 12 об., 22 об.. 25 об., 31 об.. 32 об.,
ГАУО, ф. 88, оп 5, д 1074, л л 3, 20. 31
393
Таблица 6
Ведомости о селениях Нижегородского наместничества с
указанием количества населения за 1779 год 1
Г Селения ] Число душ м. п. | В чьем ведении состоят
по Сергачской округе:
[Аида
I Кочко-Пожарки тож
I Шубина
(Три Озера
I Карга
[Грибанова
Ендовищи
[ Пица
ГПошатова
Овечей Враг
Кадомка
Кузьм инка
Антярскоя
Уразовка
[Ключищи
Ссменовскоя
Красной Яр
131
210
202
169
303
280
454
257
236
256
96
86
138
244
513
194
62
казанскоя
адмиральтейскоя
канторы
татарские
той же канторы 228, 1
помещичьих 28 |
по Княгини некой округе: \
Камкино
Урга
211
102
адмиральтейскоя 1
канторы татарские |
по Васильской округе: \
\ Моклокова
Парша
Ишева
Базлова
Андреевка
371
66
156
163
264
татары и новокрещены 1
казанскоя
адмиральтейскоя
канторы
ГАНС), ф 4, оп 2. д. 1. лл. 16 об. 38 об, 48 об.
Орфография подлинника
394
Число жителей и количество дворов в татарских селениях
Нижегородчины в конце XVIII - середине XIX вв.
1 Название
селения
Актуково
|Анда
Андреевка
1 Антяровка
|Базлово
|Б.Рыбушкино
Грибаново
Ендовищи
1 Ишеево
1 Кадомка
[Камкино
| Карга
| Ключищи
| Кочко-Пожарки
| Красная Горка
| Красный Остров
1 Красный Яр
1 Кузьминка
1 М.Рыбушкино
Медяна
Новый Мочалей
Овечий Овраг
Парша
Петряксы
Пица
Пошатово
Семеновка
Старый Мочалей
1 Год,
век
1790
1803
1815
1790
кон. XVIII
1790
1790
i 1790
1782
1790
1815
1790
1790
1790
1790
1790
1790
1782
1790
1790
1790
1785
1779
1790
1790
1790 ,
кон. XVIII
1790 !
Кол-во
жителей
777
400
912
342
551
1106
628
1083
ок.450
250
1276
731
1261
565
1501
931
150
ок.200
501
1579
934
ок.1700
ок 150
1145
о\ КО
ок 500
417
ох450
Кол-во
дворов
138
64
160
55 J
83
18о
115
230
-
75
-
124
236
115
221
139
24
40
95
226
152
251
34
177
" 70 ' "
I
Год
IPSO
1850
1859
1859
1859
1850
1859
1859
1859
1859
1859
1859
1859
1859
1Я65
1865
1859
1859
1859
1859
1859
18^0
1859
1865
— ,
i >s >С
Кол-во
жителей
1 060
170
1690
854
3580
1452
1190
588
555
1668
1460
2859
1677
2674
2186
98
517
1759
3587
1837
1403
484
2680
_Ji£_.
! Кол-во
дворов
2 70
2S
262
100 -
138 ;
497 |
226
258
132
02
203
141
462 |
221 1
383 |
1
19 1
127 |
2^9 1
501 1
236 J
160 |
72
3 V \
383 1
170 1
143 !
!
305
Продолжение таблицы 7
[ Название
селения
Тат Маклаково
Триозер
Уразовка
Урга
Чембилей
Шубино
ИТОГО
Год,
век
1795
1790
кон. XVIII
1806
1790
нач. XIX
Кол-во
жителей
1050
404
1083
ок400
1102
289
25177
Кол-во
дворов
179
59
200
-
160
100
3779
Год
1859
1859
1859
1859
1859
1859
Кол-во
жителей
2550
575
1032
1281
3933
1472
53344
Кол-во
дворов
416
65
110
181
506
184
7277
Составлено нами по материалам: РГАДА, ф. 418, оп. 1, д. 28, лл. 1, 2; д. 76, лл. 1,
3. д. 85, лл. 1-3; ф 1102, оп. 1, д. 5, лл. 1, 2; ГАНО, ф. 5, оп. 41, д. 224, л. И об.;
д. 229, лл. 1,8 об., 11, 12. 23; оп. 42, д. 16, лл. 23 об., 24; ф. 829, оп. 676 а, д. 106,
л 1;д 126, л. 1; д. 888, л 1; д. 911, л. 1; д. 950, л. 1; д. 1075, л. 1; д. 1080, л. 1; д.
1081, л. Г, д. 1093, л. 1;д. 1196, л. 1;д. 1198, л. 1;д. 1289, л. 1;д. 1615, л. 1; ГА-
УО, ф. 88, оп. 5, д. 1074, лл. 3, 29; Географическо-статистический словарь
Российской империи. Т. 2. СПб., 1865. С. 864; Списки населенных мест Российской
империи .. XXV. Нижегородская губерния. СПБ., 1863. С. 25-30; Список
населенных мест Симбирской губернии. Изд. Симб. губ. стат. комитета Симбирск:
Симб. губ. тип., 1897. С. 339. Материалы для географии и статистики России,
собранные офицерами Генерального Штаба. Симбирская губерния. СПб.:
Военная тип , 1868. Ч. 11. С. 638.
396
Таочица Н
Количество жителей татарских селений
Нижегородской губернии в 1859 и 1878 п\
Уезды
СЕР-
ГАЧ-
СКИЙ
ВА-
силь-
ский
кня-
ги-
нин-
ский
Волости
Андинская
Ендови-
щенская
Семеновская
Грибанов-
ская
Уразовская
Андреевская
Татаро-
Маклаков-
екая
Ургинская
Камкинс-
кая
итого
[ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
Грибаново
Шубино
Уразовка
Акту ко во
Антяровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
Камкино
25
Кол-во
жителей 1859 г.
м. п
233
1008
1466
755
615
600
709
882
997
737
751
513
1002
400
263
50
283
298
847
155
247
439
1259
648
826
6134
ж. п.
237
982
1393
705
594
634
694
795
1033
715
721
519
967
373
254
48
272
277
852
433
237
415
1291
633
842
16095
Кол-во
жителей 1878 г.
м. п.
715
1120
1730
693
678
656
830
950
968
712
728
480
641
396
252
157
274
280
831
445
243
437
1259
820
16928
ж. п.
707
970
1525
700
713
675
851
977
1001
698
656
485
659
369
268
127
256
300
857
470
250
461
1244
919
16750
Bcei о 1
1859
470
1990
2859
1460
1209
1234
1403
1677
2030
1452
1472
^032
1969
773
517
98
555
575
1699
588
484
854
2550
1281
к 68
31899
1878 1
1422
2090
3255
1393
1391
1331
1681
1927
1969
1410
1384
965
1300
765
520
284
530
580
1688
915
493
898
2503
1739
33678
Составлено нами по материалам. ГАНО. ф 5, оп 48, д 8873. лл 10 об , :'>5,
Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые
Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел XXV.
Нижегородская губерния. СПб., 1863 С 25-30
397
Таблица 9
Количество жителей татарских селений
Нижегородской губернии в 1878 и 1898 гг.
Уезды
СЕР-
ГАЧ-
СКИЙ
ВА-
силь-
ский
|КНЯ-
ги-
|НИН-
ский
Волости
Андинская
Ендови-
щенская
Семеновская
Грибанов-
ская
Уразовская
Андреевская
Татаро-
Маклаков-
ская
Ургинская
Камкин-
ская
итого
ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
Грибаново
Шубино
Уразовка
Актуково
Антчровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
Камкино
25
Кол-во
жителей 1878 г.
м. п
715
1120
1730
693
678
656
830
950
968
712
728
480
641
396
252
157
274
280
831
445
243
437
1259
820
6134
ж. п.
707
970
1525
700
713
675
851
977
1001
698
656
485
659
369
268
127
256
300
857
470
250
461
1244
919
16095
ГКол-во
жителей 1898 г.
м. п.
998
1614
2199
788
917
853
1032
1231
1524
1192
1043
635
1253
612
407
300
323
334
1519
813
560
690
2341
1058
1058
25294
ж. п.
1021
1522
2079
1006
924
767
966
1151
1283
1163
923
614
1192
563
399
275
293
439
1650
809
600
646
2189
1056
1020
24550
Всего
1878
1422
2090
3255
1393
1391
1331
1681
1927
1969
1410
1384
965
1300
765
520
284
530
580
1688
915
493
898
2503
1739
33678
1898
2019
3136
4278
1794
1814
1620
1998
2382
2807
2355
1966
1249
2445
1175
806
575
616
773
3169
1622
1165
1336
4530
2114
2078
49844
Составлено нами по материалам* ГАНО, ф 5, оп. 48, д. 8873, лл. 10 об, 55; д.
14041, лл. 12-17.
398
Таблица 10
Рост числа татарских жителей в Нижнем Новгороде
в конце XIX - начале XX веков
Год
1896
1897
1912
Число жителей-татар
142
912
1415
Источник
Энциклопедический словарь. Т. XXI.
СПб., 1897. С. 54.
Исхаков Д. М. Татары (Популярный
очерк этнической истории и
демографии). Набережные Челны: Газетно-кн.
изд-во «Камаз», 1993. С. 13.
Там же.
399
Таблица 11
Мечети Нижегородской области
Ко
1.
2
Г
i4
Ь
6.
7.
18.
9
10
1 11
1 12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.1
26.
27J
Село, город
Актуково
Анд а
Андреевка
Антяровка
Базлово
Большое Рыбушкино
Грибаново
Ендовищи
Ишеево
Кадомка
Камкино
Карга
Ключищи
Кочко-Пожарки
Красная Горка
(Сафажай)
Красный Остров
Красный Яр
Кузьм инка
Малое Рыбушкино
Медяна
Ново-Мочалей
Овечий Овраг
Пегряксы |
Пица
Пошатово
Семеновка
Татарское Моклоково
Первое упомина-
! ние о мечети, год
1790
1790
1779 (две мечети)
1790
1779
середина XVIII в
1797
1782
1790
1790
1766
1772
1706, 1798 (две)
1736
конец XVIII в.
нет данных
начало XIX в.
конец XVIII в.
конец XVJII в.
нет данных
нет данных
1787
нет данных
конец XVIII в
1779 |
середина XVIII в.
середина XVII в
\ Время появления 1
«указного» муллы, год
1806
1790
1799
1797
1799
конец XVIII в. |
1811
1797
1799 1
1812
1799
1803
1803 |
ок. 1850 |
нет данных
нет данных |
1816
1822
рубеж XVIII - XIX вв.
нет данных
нет данных
1787
нет данных
1810
1803
1797 1
1799 1
400
Продолжение таблицы 11
№
28.
29.
30.
31.
32.
33.
35.
Село, город
Трехозерки
Тукай
Уразовка
Урга
Чембилей
Шубино
Нижний Новгород
Первое
упоминание о мечети,год
1756
1779
1799
конец XVIII в.
середина XVIII в.
ок. 1780
1817
Время появления
«указного» муллы, год
начало XIX в
1801
1802
1799
конец XVIII в
начало XIX в |
1820
Документальные источники, позволившие составить данную таблицу, см.: Се-
нюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История
исламских общин Нижегородской области: Монография. Нижний Новгород: Изд-во
ННГУ, 1998.
401
Таблица 12
Количество мечетей, священнослужителей и прихожан
Нижегородского наместничества в 1790 году
Округа
СЕРГАЧ-
СКИЙ
ВАСИЛЬ-
СКИЙ
КНЯГИ-
нинский
Селения
Актуково
Антяровка
Анда
Малая Анда
Грибаново
Ендовищи
Кадомка
Карга
Ключищи
Кочко-
Пожарки
Красный Яр
Кузьминка
Овечий Овраг
Пица
Пошатово
Семеновка
Трехозерки
Уразовка
Шубино
Андреевка
Базлово
Ишеево
Парша
Моклоково
Камкино
Урга-Вакаева
итого по
НАМЕСТНИЧЕСТВУ:
Кол-во
служителей культа
2
2
2
нет
2
3
1
2
2
4
нет
2
2
2
2
2
2
2
2
2
2
1
1
2
2
2
48
Кол-во прихожан
муж. п.
386
162
189
10
356
571
111
340
618
281
71
115
276
356
228
179
191
319
267
350
200
200
79
370
312
160
6917
жен. п.
-
-
320
200
Кол-во
мечетей
1
1
1
нет
1
1
1
1
2
2
нет
2
2
28
Составлено нами по материалам: Опись делам Нижегородского
Наместнического правления за 1790-1797 В. И. Снежневскаго // Действия НГУАК. Т. III. Отд.
2. Нижний Новгород: Тип. губ. правл., 1898. С. 198-199.
402
Таблица lb
Данные о служителях исламского культа
первой четверти XIX века
Актуково
Шахмаев Аминбай Абдул — имам-мухтасиб первой мечети (1806 -
1827) (оклад-70 рублей)
Салюков Абдул Газиз (1783 - ?) — имам-мударрис мечети в начале
XIX в. (оклад - 40 рублей)
Исмайлов Жедихан — азанчей мечети в начале XIX в.
Анда
Биккулов Алий (Бихулов Али) (1790 - ?) — имам соборной мечети
в середине XIX в.
Шехмуратов Жедихан — азанчей первой соборной мечети в
середине XIX в.
Салеков Сабин (Сабир) — мулла первой соборной мечети в начале
Х1Хв.
Исангулов Салех — мулла первой мечети в начале XIX в.
Андреевна
Налканов А. —мулла мечетей деревни с 1799 г.
Себуханкулов Муся (1777 - ?) — мулла первой соборной мечети с
1817 года
Алмакаев Абдюркай (1771 - ?) — азанчей первого прихода мечети
деревни в начале XIX в.
Ибраев Каюм (1765 - ?) — мулла первой мечети с 1817 года
Рахметдинов Абдул Сатдар — азанчей первого прихода деревни в
середине XIX в.
Антяровка
Мухаметдиаров Гаязетдин — имам первого прихода мечети в
середине XIX в.
Буреев (Бюркеев) Сейфулла (1789 - ?) — мулла первой соборной
мечети с 1812 года (оклад - 60 рублей)
Жалилов Салабдер — муэдзин первого прихода деревни в начале
XIX в.
Феткулов Мухамет Салех — мулла второго прихода мечети в
середине XIX в.
403
Базлово
Масяутов Хамидулла — имам первой мечети деревни с 1799 г. по
30-е гг. XIX в.
Ряхипов Низяметдин Мухамят — мулла первой соборной мечети в
середине XIX в.
Ряхипов Низяметдин Мухамят — мулла первой соборной мечети в
середине XIX в.
Сюбаев Шехмураз — азанчей первой мечети деревни с 1808 г.
Большое Рыбушкино
Селюхов Сулейман — ахун (с конца XVIII в. - не ранее 1826 г.)
Грибаново
Алтышев Ярмухамят — азанчей первого прихода мечети деревни с
1811 года
Жедиханов Абдюрхан — мулла первой мечети деревни в середине
XIX в.
Жедиханов Ходжесихмят — имам первой соборной мечети в
середине XIX в., совершил хадж в Иерусалим в 1863 г.
Хаймурзин Рахметулла — имам первой соборной мечети с 1811 г.
(оклад - 50 рублей)
Юсипов Северьян — мулла мечети деревни с 1822 года
Невмятуллин Рызван — имам первой мечети деревни в середине
XIX в.
Мурездинов Нурмухамет — азанчей первой соборной мечети в
середине XIX в.
Ендовищи
Рахимкулов Узбек — азанчей первого прихода деревни в середине
XIX в.
Сейфуллин Абубекяр — имам первой соборной мечети деревни с
1811 г. по 1852 (оклад - 50 рублей)
Шакиров Хайрулла — имам первой соборной мечети в конце XVIII
— начале XIX в.
Хасянов Абубекяр (1769 г. р.) — мулла первой соборной мечети в
конце XVIII — начале XIX вв.
Аббясов Сеитманар — азанчей первой соборной мечети в начале
XIX в.
Абубякяров Нурмухамят — имам первой соборной мечети в
середине XIX в.
404
Абубякяров Шакерча — мулла первой соборной мечети в середине
XIX в.
Алюков Хасян (1769 г. р.) — мулла первой соборной мечети в конце
XVIII — начале XIX в.
Сюбухинкулов Мавлятберды — мулла первой соборной мечети с
1840 г., позднее мулла второй соборной мечети.
Ишеево
Абыторшин Назир — мулла первой мечети деревни с 1790-1824 гг.
Зябиров Мухамят Рахим — имам-хатыб и мударрис первой
соборной мечети с 1824 г.
Кадомка
Баязитов Сигит — азанчей первой соборной мечети деревни с
1812 г.
Мянуров Мягдей — имам первой мечети деревни с 1812 г. (оклад -
30 рублей)
Камкино
Сулейманов Фейзулла — азанчей второй мечети деревни с 1803 по
1806 (оклад- 30 рублей)
Фахретдинов Мухамят Ряхим — имам второй соборной мечети в
середине XIX в.
Янупов Нутлемят — муэдзин первой соборной мечети в начале
XIX в.
Абдулов Амин — имам первого прихода деревни в конце XVIII —
начале XIX вв. (оклад- 50 рублей)
Абдусалимов Ахмят — имам первой соборной мечети с 1799 г.
(оклад- 100 рублей)
Аглиуллин Мертагей — азанчей пятивременной мечети деревни в
середине XIX в.
Алеев Мотыулла — имам первой соборной мечети в середине XIX в.
Алеев Нибулла — азанчей пятивременной мечети деревни в
середине XIX в.
Алеев Сибгатулла — мулла пятивременной мечети деревни в
середине XIX в.
Аминов Фахретдин (1798 - ?) — мулла мечети с 1820 г.
405
Карга
Биктимиров Тимербулат — имам первой соборной мечети с 1803
до 40-х гг. XIX в. (оклад-25 рублей)
Бухаев Хамит — азанчей первой соборной мечети с 1810 г.
Валеев Абдул Жаббар Абдул — мулла второй соборной мечети в
середине XIX в.
Шехмуратов Фехретдин — мулла второй соборной мечети в
середине XIX в.
Тимербулатов Фехретдин — мулла первой соборной мечети
деревни с 1840 до 1860 гг.
Невмятуллин Бедретдин — муэдзин первой соборной мечети в 40-
50-е гг. XIX в.
Ключищи
Низаметдинов Мяжетдин — имам третьей соборной мечети в
начале XIX в.
Губейдуллин Саляхетдин — сначала азанчей первой соборной
мечети (1835 г.), затем имам первой соборной мечети
Текаев Абдулсалям — азанчей первой соборной мечети с 1812 по
1859 гг.
Абдулсалямов Нурмухамят — мулла первой соборной мечети с
1835 г.
Абубекяров Фейзулла (Абубекиров Фейдулла) — мулла первой
соборной мечети с 1803 г.
Бигилдин Хамит — имам и мударрис второй пятивременной мечети
в начале XIX в.
Фейзуллин Хамидулла — азанчей четвертой пятивременной мечети
середины XIX в. (70 рублей)
Кочко-Пожарки
Афяров Сейфулла — имам второй пятивременной мечети в начале
XIX в.
Велитов Ахмет (Валитов Бахмят) — мулла первой соборной мечети
с 1821 г.
Мушагин Велит — мулла первой соборной мечети в начале XIX в.
Ибраев Ярмухамет — указной абыз в 1830 г.
Красная Горка
Хабибулла — хазрат-имам мечети в и организатор медресе там же в
середине XIX в.
406
Красный Остров
Феткуллин С. (1879 - ?) — мулла мечети деревни в 50-е гг. XX в.
Красный Яр
Абдюркаев Тимербулат — мулла пятивременной мечети деревни с
1816 г.
Мусеев Айса (ок. 1824 г. р.) — азанчей мечети деревни с 1847 г. и с
перерывом до конца XIX в.
Кадермеев Юсип — азанчей пятивременной мечети деревни с
1819 г.
Кузьминка
Аксянов Абдряхим — мулла мечети с 1844 г.
Хамиллов Сали Абдул — мулла мечети с 1822 г.
Нежеметдинов Гаязетдин — азанчей мечети в середине XIX в.
Малое Рыбушкино
Юсип-мулла — имам мечети в середине XIX в.
Медяна
Сагидов Абделвахмят — имам мечети в середине XIX в.
Садеков Арифулла — имам мечети в середине XIX в.
Овечий Овраг
Абдулжелилов Садек-абзи Юнусов — богослов, философ,
преподаватель медресе в деревне середины XIX в.
Абдулзямилов Мухамят Юнус — имам мечети с 1828 г.
Аитов Сейтбухан — азанчей мечети в начале XIX в.
Саберов Алим — имам мечети середины XIX в.
Сейтбуханов Фейзулла — азанчей мечети в первой половине XIX в.
Биккинин Абдулзямил — имам и меодаррис, преподаватель
медресе в деревне, назначенный туда в 1787 г. (оклад 100 рублей)
Лица
Кисаков Канюк — имам мечети деревни в 30-е гг. XIX в.
Адепшин Рахмятулла — имам и меодаррис мечети с 1807 г. (оклад -
60 рублей)
Адепшин Урмахат — азанчей и муэдзин мечети с 1813 г.
Шаев Канюк — мулла мечети деревни с 1807 г.
Кутейлетдинов Невмятулла — имам третьей соборной мечети с
1836 по 1836 гг.
407
Исмятов Ибрагим — азанчей второй соборной мечети в первой
половине XIX в.
Пошатово
Абдрешев Сулейман — муэдзин мечети деревни на рубеже XVIII—
XIX вв.
Абдулмяжитов Абдул Вахит — имам первой соборной мечети с
1835 г.
Соколов Хамит Сейфуллин — имам первой соборной мечети в
конце XVIII в. - начале XIX века (оклад-50 рублей)
Семеновна
Тимеркиев Абдул Насер — азанчей второй соборной мечети с
1835 г.
Фазилов Абдул Бахит (Вахит) (1785 - ?) — имам первой соборной
мечети с 1815 по 1864 гг.
Имангулов Мунжефер — «указной» имам первой соборной мечети
с 1797 по 1815 гг. (оклад-30 рублей)
Татарское Моклоково
Абдряхимов Аббяс (1778 - ?) — имам первой соборной мечети с
1799 г.
Феткуллин Ярмухамет — мулла мечети с 1848 г.
Сейфуллов Теймуз (1767 - ?) — первый «указной» имам деревни с
1799 г.
Трехозерки
Баязитов Динмухамят (1781 - ?) — имам мечети деревни с 1822 г.
Бухара Абдюрхан (1794-1862) — имам мечети деревни с 1822 г.
Ибрагимов Мухаметжан (1885 - ?) — мулла деревни в 40-е гг. XX в.
Парша (ныне Тукай)
Камилов (Калимов) Ильяс — азанчей и мударрис мечети деревни с
1812 г.
Биккулов Ахмяр (1776 - ?) — имам мечети деревни с 1816 г.
Ахмяров Мяжихетдин — имам мечети деревни в середине XIX в.
Уразовка
Аюханов Серажетдин — азанчей первой соборной мечети
Надеров Сейфетдин — имам мечети деревни с конца XVIII в. до
середины 30-х гг. XIX в. (оклад -50 рублей)
408
Урга
Ахмяров Абсидулла — имам мечети деревни с 1799 г.
Себуханкулов Сафихан — помощник имама мечети деревни с
1816 г.
Исламов Я. — азанчей мечети в первой четверти XIX века.
Чембилей
Юнис-мулла — имам мечети деревни в середине XIX в.
Мухетдин-мулла — имам мечети деревни в середине XIX в.
Курбангали-мулла — имам мечети села в середине XIX в.
Шубино
Аитов Абдюрхан — меодаррис мечети деревни с 1812 г.
Хаймурзин Хамит (1790 - ?) — имам мечети деревни с 1819 г.
Узбеков Ишмухамят — имам мечети деревни с 1816 г.
Бакташиров Амирхан — азанчей и мугаллим мечети деревни с
1812 г.
Мурсалимов Хаймурза — имам мечети деревни с конца XVIII в.
(оклад-25 рублей)
Могамитов Хамит — имам мечети деревни с 1844 г.
Составлено нами по: РГАДА, ф. 4185, оп. 1, д. 28, л. 1; ГАНО, ф. 5, оп. 41, д.
229, лл.6, 6 об., 8, 8 об., 11,11 об., 13, 23, 29 об.- 32; оп. 42, д. 16, лл. 5- 6 об., 22
об. - 23, 23 об. -30; оп. 45, д. 31, лл. 8 об., 9-10, 29 об. - 32; д. 408, лл. 1- 13 об.
113-117; оп. 47, д. 637, л. 2; д. 1300, л. 4; оп. 48, д. 8873, лл. 33 об. - 38, 52 об. -
55; оп. 49, д. 10092, лл. 1- 19; ф. 161, оп. 109 а, д. 243, л. 2; ф. 829, оп. 676 а, д.
19066, л. 1.
409
Таблица 14
Количество мечетей и прихожан юга
Нижегородской губернии в 1812 году
Уезды
СЕР-
ГАЧ-
СКИЙ
ВА-
СИЛЬ-
СКИЙ
КНЯГИ
НИН-
ский
Волости
Андинская
Ендовищен-
ская
Семеновская
Грибановская
Уразовская
ИТОГО:
Андреевская
Татаро-
Маклаковская
Ургинская
ИТОГО:
Камкинская
итого
ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
Грибанове
Шубино
Уразовка
Актуково
Антяровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
18
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
6
Камкино
25
Кол-во
мечетей
1
1
2
1
2
1
1
2
1
1
1
1
1
1
1
1
1
20
1
1
1
1
2
6
26
Кол-во
прихожан
м.п.
269
590
762
401
295
329
358
396
508
445
375
287
563
198
164
162
192
6294
456
227
98
272
520
1537
7867
ж. п.
260
603
774
410
278
300
300
393
513
447
350
282
511
190
150
150
201
6112
425
275
108
277
509
1594
7706
Всего
529
1193
1536
811
573
629
658
789
1021
892
725
569
1074
388
314
312
393
12406
881
502
206
549
1029
3167
15573
Составлено нами по материалам: ГАНО, ф. 5, оп. 42, д. 16, лл. 17 об. - 25, 27 об.
-29.
410
Таблица 15
Количество мечетей и прихожан юга
Нижегородской губернии в 1829 году
Уезды
СЕРГАЧ-
СКИЙ
ВАСИЛЬ-
СКИЙ
КНЯГИ-
нинский
Волости
Андинская
Ендовищенская
Семеновская
Грибановская
Уразовская
ИТОГО:
Андреевская
Татаро-
Маклаковская
Ургинская
ИТОГО:
Камкинская
ИТОГО ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
1 рибаново
Шубино
Уразовка
Актуково
Антяровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
18
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
6
Камкино
25
Количество
мечетей
1
1
2
2
1
1
1
2
1
1
1
1
1
1
1
1
1
1
20
1
1
1
1
2
1
7
2
30
Прихожан
муж. пола
273
554
740
388
271
314
316
414
262
388
359
286
510
205
159
73
161
345
5968
435
222
90
267
492
268
1774
461
8203 |
Составлено нами по материалам: ГАНО, ф 5 оп 45, д 31, лл. 8 об., 10, 12 об.,
13, 29 об. - 32а.
411
Таблица 16
Количество мечетей и прихожан юга
Нижегородской губернии в 1859 году
Уезды
СЕР-
ГАЧ-
СКИЙ
ВА-
СИЛЬ-
СКИЙ
КНЯГИ-
НИН-
ский
Волости
Андинская
Ендовищен-
ская
Семеновская
Грибановская
Уразовская
Андреевская
Татаро-
Маклаковская
Ургинская
Камкинская
итого
ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
Грибаново
Шубино
Уразовка
Актуково
Антяровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
Камкино
25
Количество
мечетей
1
2
4
2
2
2
2
2
1
33
Количество
прихожан
м. п.
233
1008
1466
755
615
600
709
882
997
737
751
513
1002
400
263
50
283
298
847
155
247
439
1259
648
826
16134
ж. п.
237
982
1393
705
594
634
694
795
1033
715
721
519
967
373
517
48
272
277
852
433
237
415
1291
633
842
16095
Всего
470
1990
2859
1460
1209
1234
1403
1677
2030
1452
1472
1032
1969
773
517
98
555
575
1699
588
484
854
2550
1281
1668
31899
Списки населенных мест Российской империи, составленные и издаваемые
Центральным статистическим комитетом Министерства внутренних дел. XXV.
Нижегородская губерния. СПб., 1863. С. 25 -30.
412
Таблица 17
Количество мусульман и новокрещен
в Сергачском уезде в 1835 году
Селения
Актуково
Антяровка
Анда
Грибанове
Кадомка
Карга
Ключищи
Большой Красный Яр
Кузьминка
Овечий Овраг
Пица
Семеновка
Трех Озерки
Уразовка
Шубино
ИТОГО по уезду
Кол-во
мусульман
661
294
370
522
713
234
30
1061
58
187
471
693
364
228
351
490
6727
Кол-во
новокрещен
нет
-
4
7
6
-
-
23
1
-
2
1
19
3
17
-
88
Всего
661
294
374
529
719
234
30
1084
59
187
473
694
383
231
368
490
6815
Составлено нами по: ГАНО, ф.2, оп. 6, д. 232, лл. 185 об.-186.
413
Таблица 18
Количество мечетей и прихожан юга
Нижегородской губернии в 1878 году
Уезды
СЕР-
ГАЧ-
ский
В А-
СИЛЪ-
ский
княги-
нин
СКИЙ
Волости
Андинская
Ендовищенская
Семеновская
Грибановская
Уразовская
Андреевская
Татаро-
Маклаковская
Ургинская
Камкинская
итого
ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
Грибаново
Шубино
Уразовка
Актуково
Антяровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
Камкино
25
Количество
мечетей
I
4
5
2
2
2
2
2
4
2
2
2
3
2
2
47
Количество
прихожан
м. п.
715
1120
1730
693
678
656
830
950
968
712
728
480
641
396
252
157
274
280
831
445
243
437
1259
820
16928
ж. п.
1 707
970
1525
700
713
675
851
977
1001
698
656
485
659
369
268
127
256
300
857
470
250
461 .
1244
916
16750
Всего
1422
2090
3255
1393
1391
1331
1681
1927
1969
1410
1384
965
1300
765
520
284
530
580
1688
915
493
898
2503
1739
32433
Составлено нами по материалам: ГАНО, ф. 5, оп. 48, д. 8873, лл. 10 об, 55.
414
Таблица 19
Количество мечетей и прихожан юга
Нижегородской губернии в 1898 году
Уезды
СЕР-
ГАЧ-
СКИЙ
ВА-
силь-
ский
княги-
нин-
ский
Волости
Андинская
Ендовищенская
Семеновская
Грибановская
Уразовская
Андреевская
Татаро-
Маклаковская
Ургинская
Камкинская
итого
| ПО ГУБЕРНИИ:
Селения
Анда
Ендовищи
Ключищи
Карга
Семеновская
Пошатово
Овечий Овраг
Кочко-Пожарки
Пица
Грибанове
Шубино
Уразовка
Актуково
Антяровка
Кузьминка
Красный Яр
Кадомка
Трехозерки
Андреевка
Ишеево
Парша
Базлово
Татарское
Маклаково
Урга
Камкино
25
Количество
мечетей
3
5
5
3
2
2
2
2
4
2
3
2
3
1
1
1
1
1
3
1
1
2
7
3
2
63
Количество
прихожан
м. п.
998
1614
2199
788
917
853
1032
1231
1524
1192
1043
635
1253
612
407
300
323
334
1519
813
560
690
2341
1058
820
25294
ж. п.
1021
1522
2079
1006
924
767
966
1151
1283
1163
923
614
1192
563
399
275
293
439
1650
809
600
646
2189
1056
916
24550
Всего
2019
3136
4278
1794
1841
1620
1998
2382
2807
2355
1966
1249
2445
1175
806
575
616
773
3169
1622
1165
1336
4530
2114
1739
49871
Составлено нами по материалам: ГАНО, ф. 5, оп. 49, д. 14041, лл. 12-17.
415
SUMMARY
«A History of Nizhny Novgorod Tartars from XVI to XX cc.» by S.
Senyutkin is the first work of its kind. The book consists of four chapters.
Every part contains essential information on the main points of the economic,
ethnic, intellectual, social life of Nizhny Novgorod Tartars in XVI, XVII
cc. etc to XX с The reader may understand how the Nizhny Novgorod Tartar
countries were founded and how it were developing during more than four
hundred years.
More 2000 archival historical sources were analysed by the author. The
book is illustrated by photographs, drawings of the mosques of the 20th years
(XX c). The book is supplied with 8 maps.
The book's intended audience is historians, inhabitants of tartar countries
of Nizhny Novgorod region as well as all those interested in the history of
Nizhny Novgorod region and Russia.
416
Топтыгин
Евгений Александрович
— хозяйственник, организатор
производства, известный в Нижнем
Новгороде предприниматель.
Активно способствует возведению
исламких храмов и медресе на
Нижегородчине, развитию образования среди
мусульман, изданию учебной и научной
литературы по исламоведению
Публикации настоящей книги Е.А
Топтыгин способствовал в память
своего деда Мустафы Айзатулловича
Топтыгина. К этому его побуждает не
только искренее уважение к предкам, но и
требование Корана — помнить и чтить
тех далеких во времени людей, что
подарили нам жизнь.
Гнльманов
Фаиз Абдуррахмановнч
— уроженец села Медяна Красно-
октябрьского района, председатель
мусульманского религиозного
общества с. Медяна. Инициатор и
строитель мечети «Рашида», которая
является одним из лучших образцов
зодчества на Нижегородчине. Им же
построен мемориальный комплекс в
с. Семеновка и монумент «Иа-син»,
посвященный памяти имамов,
погибших в результате сталинских
репрессий. Оказывает большую
помощь в педагогической
деятельности Нижегородского медресе..
417
Сергей Борисович Сенюткин
ИСТОРИЯ ТАТАР НИЖЕГОРОДСКОГО ПОВОЛЖЬЯ
С ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XVI ДО НАЧАЛА XX вв.
{Историческая судьба мишарей
Нижегородского края)
Монография
Редактор Н.В. Артемьева
Компьютерная верстка и дизайн обложки М. Зиминой
На обложке — фотография исламского комплекса Нижнего Новгорода —
мечеть и медресе "Махинур" (фото Б.А. Шемякина)
Темплан 2001 г., поз. 136
Лицензия № 020235 от 20.01.97
Подписано в печать 01.08.2001. Формат 60x84 1/16.
Гарнитура Таймс. Печать офсетная. Бумага офсетная.
Усл. печ. л. 30,2. Уч.-изд. л. 28,9. Тираж 1000. Заказ № 1582.
Издательство Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского
603950, Н. Новгород, пр. Гагарина, 23
Типография Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского
603000, Н. Новгород, ул. Б. Покровская, 37