Мохаммад Хатами
ИСЛАМ,
ДИАЛОГ
°и
ГРАЖДАНСКОЕ
ОБЩЕСТВО
Москва
РОССПЭН
2001

ББК 86.38.
Х25
Книга издана по предложению и при содействии
заместителя министра МИД ИРИ
г-на Сейед Садег Харрази
и Чрезвычайного и Полномочного Посла ИРИ в РФ
г-на Мехди Сафари
Хатами Мохаммад
25 Ислам» диалог и гражданское общество. - М.:
«Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН), 2001. - 240 с.
Автор книги, Президент Исламской республики Иран,
Сейед Мохаммад Хатами - крупный политический и
духовный лидер Ирана.
Главы книги представляют собой серию выступлений,
очерков и статей, исследующих вопросы взаимодействия
и взаимного влияния ирано-мусульманской и западной
цивилизаций. Концептуального научного исследования на
эту тему в русском востоковедении пока нет. Книга будет
способствовать углубленному пониманию современного
состояния Коранических наук в мусульманском мире,
задавая новый уровень представлений о современных
достижениях исламской научной мысли.
Содержание книги представляет значительный интерес
для востоковедов, а также привлечет внимание читателей -
мусульман и христиан - к проблеме общности всех
народов Земли во имя взаимопонимания и прогресса.
© М. Хатами, 2001.
© Московский
государственный институт
международных отношений
(Университет), 2001.
© « Российская политическая
энциклопедия» (РОССПЭН),
ISBN 5 - 8243 - 0230 - 8 2001.

Глава 1
Диалог цивилизаций
и исламский мир
Во имя Бога:
2001 год, который по решению мирового
сообщества должен стать «Годом диалога
цивилизаций», несет с собой несколько
важных и заслуживающих особого
внимания идей. Пожалуй, немного найдется
других тем, на которые мир откликнулся бы и
принял так, как диалог цивилизаций.
Ниже следует краткое изложение основных
положений, высказанных в ходе этого
обсуждения.
1. Готовность, с которой человечество
откликнулось на предложение вести взаимный
диалог между различными культурами,
говорит о том, что диалог и взаимопонимание
для него настоятельно необходимы.
2. Эта идея в ее нынешнем виде
возникла и была одобрена в момент, когда мы
оставили позади век войн, потрясений,
захватов, дискриминации и террора. К счастью,
исламский мир не только не играл никакой
роли в этих конфликтах и войнах, а,
наоборот, во многих случаях сам был жертвой
войн и агрессий. Две мировые войны были
3

самыми кровопролитными конфликтами
недавнего прискорбного прошлого,
противоречия которого не изжиты до сих пор. Эти
две войны велись на Западе, и они обе
были развязаны западными странами.
Нарушения прав человека, совершавшиеся в
разных уголках земного шара, происходили
не в исламском мире. Грубейшим образом
попирались права народов разных
континентов — Азии, Африки и Южной Америки, и
особенно права обездоленного народа
Палестины. В такие же условия были поставлены
даже немусульманские страны, не
входившие в число развитых промышленных
стран. С уходом века, полного
кровопролития, войн и потрясений, наступление
третьего христианского тысячелетия под
знаком диалога и взаимопонимания
является предзнаменованием лучшего и более
счастливого будущего для человечества.
3. Особенно важно, что идея диалога,
принятая мировым сообществом, была
выдвинута мусульманами. Это свидетельствует об
уверенности исламского мира и
мусульманских стран в себе и своих силах, что в
значительной степени проявилось во второй
половине 20 столетия. Мусульмане,
призывающие к диалогу цивилизаций, сами являются
носителями мощной цивилизации и богатой
культуры. Они понимают отношения между
людьми как отношения, основанные не на
4

силе и принуждении, а на разумном подходе
и диалоге. За диалог цивилизаций
выступают те, кто ценит мудрость и строит свою
собственную жизнь на основе рационального
подхода, который является источником
мудрости. Мы верим в разум и
взаимопонимание. Это урок, который преподали нам
религия и история. Именно мусульмане
познакомили народы западных стран с историей
философии и основами государственного
устройства. Передача мудрости и знаний
древних греков в области науки и философии
стала возможна прежде всего благодаря
знакомству европейцев с мусульманами.
Европейцы научились у нас и терпимости. А
теперь, по иронии судьбы, они учат нас
терпимости. Великая западная цивилизация
многим обязана исламской. Мусульманский мир
является носителем великой цивилизации.
Однако совершенно очевидно, что между
нашей древней цивилизацией и нашим
нынешним состоянием существует огромное
расстояние.
4. Диалог цивилизаций означает
равенство народов и государств. Иными словами,
диалог возможен только тогда, когда
каждый из его участников уважает другого и
относится к нему как 1с равному.
Колониальные отношения, существовавшие в
некоторых частях земного шара на протяжении
последних двухсот-трехсот лет, были следст-
5

вием того, что народы и государства
подразделялись на народы и государства первого и
второго сорта, на государства, обладающие
неотъемлемым правом быть господами, и
государства, стоящие ниже их и обреченные
им повиноваться. Войны возникают в
результате того, что одна сторона присваивает
себе больше прав, и в силу того, что она,
обладая могуществом, позволяет себе
обеспечивать свои интересы любой ценой, даже ценой
войн. Такие войны являются следствием
дискриминации и несправедливости. Однако,
если одна из сторон предлагает диалог, а
другая сторона принимает это предложение —
значит, обе стороны признают равенство
государств, и это — огромное достижение
человечества.
5. Сейчас, опираясь на то, что нас во
многом объединяет, мы, мусульмане,
должны приложить усилия и искренне
попытаться смягчить наши разногласия, потому
что значительная часть нынешних
разногласий проистекает из различий в толковании
богословами религиозных постулатов,
значений слов, культурных традиций, а это
можно устранить. Другие трудности были
навязаны нам теми, кто стремился не
допустить единства исламского мира, или,
если они не строили таких планов
сознательно и не создавали эти трудности, то
использовали для этой цели уже существовав-
6

шие разногласия, серьезно усугубив их.
Таким образом, разногласия можно
устранить, за исключением тех, которые
являются абсолютно естественными, ибо люди по
природе разные. Мы не можем все думать
одинаково, мы понимаем некоторые вещи
по-разному. Следовательно, в силу того, что
мы приходим к согласию по многим
вопросам и поскольку у нас есть много общего,
мы можем свести к минимуму наши
разногласия и превратить их в средство
прогресса и движения к совершенству. И в
этом нет никакого противоречия. Различия
в образе мыслей не должны создавать
проблемы; наоборот, нужно спорить друг с
другом, а споры являются источником
эволюции и совершенствования мысли. Но очень
важно, чтобы эта дихотомия мысли не
превращалась в неразрешимые противоречия,
агрессии и войны. Чтобы добиться этого,
мы должны, во-первых, вернуться к корням
нашего единства и, во-вторых, осознать,
что, если мы хотим вести диалог, то
должны проявлять мудрость и действовать
рационально.
6. Одна из серьезных проблем,
встречающихся в религиозных обществах, — и, к
сожалению, исламский мир тоже не
избежал этого, — это ложное представление,
что там, где есть религия, человеку не
нужен разум. Согласно этому представле-
7

нию, человеку необходимы либо разум,
либо религия. При этом забывают, что
даже религию можно постигнуть через
разум. Существует ли какой-либо иной
интеллектуальный инструмент, кроме разума?
Разница между верующими и неверующими
людьми состоит не в том, что неверующий
человек живет своим разумом, а человек
религиозный в разуме не нуждается: и тот,
и другой в равной степени нуждаются в
силе разума и должны использовать его.
Разница состоит в другом: человек
верующий обладает двумя книгами, а человек
неверующий — только одной. Человек,
который не верит в Бога и в Божественное
откровение, располагает только Книгой
природы, которую он постигает с помощью
разума. У человека религиозного также есть
эта книга, и, как человек, являющийся
частью природы, он тоже постигает природу
с помощью разума, приобретает знания,
изучает науку и философию, но в
дополнение к этому он обладает и еще одной
книгой — Книгой Божественного закона и
Божественных откровений. Таким образом,
источник знания религиозного человека
шире, и потому его достижения —
больше. Люди, которые противопоставляют
религию разуму, понимают под «религией»
свое ошибочное представление о ней.
Несомненно, Божественное откровение существу-
8

ет вне рамок времени и пространства, но
ведь мы существуем во времени и в
пространстве. Следовательно, наше понимание
и наши представления не выходят за
пределы времени и пространства. Значит, наше
понимание Божественных законов и наши
представления о Книге творения также
ограничены временем и пространством.
Знание эволюционирует следующим образом: в
один период времени люди, ученые мужи,
имеют одно представление, в другой — их
представление эволюционирует или даже
происходит отрицание прежних идеалов, на
смену которым приходят новые. Хотя
человеку дарован Божественный дух и он
испытывает благотворное воздействие тех
измерений, которые находятся за пределами
природы, времени и пространства, тем не
менее по большей части его любовь, чувства
и мысли ограничены временем и
пространством. Таким образом, по большей части
наше понимание и наши представления о
Божественной книге ограничены рамками
времени и пространства. Те, кто считает,
что их понимание Бога, Божественной
книги и религии и есть истинная религия,
даже с течением времени не желают менять
свои взгляды. В результате они приносят
разум в жертву своим собственным
представлениям, которые, как уже говорилось,
ограничены рамками времени и пространст-
9

ва. Если мы, мусульмане, хотим иметь
лучшее будущее и достигнуть
процветания, если мы хотим быть образцом для
человечества, достойным величия Бога и
проповедей Пророка, мы должны опираться
на великий благословенный дар Бога —
разум.
7. Мы уходим своими корнями в
прошлое, однако это не означает, что мы
должны вернуться в прошлое. Божественное
откровение было даровано нам тогда, но оно не
принадлежит какому-то определенному
времени. Мы должны сверяться с прошлым,
потому что истоки нашего самосознания идут
из того времени, но мы не должны
оставаться в прошлом, так как это было бы шагом
назад. Обращение к нему необходимо для
того, чтобы найти в нем трамплин для
прорыва в будущее.
8. Чтобы двигаться вперед, в будущее,
мы должны понимать нынешний мир и
использовать себе во благо все достижения
человеческой мысли и цивилизации в самых
разных областях. Только так мы сможем
вернуть величие и славу былого и, исходя
из нашего настоящего и сообразно нашему
видению будущего, построить такую жизнь,
которую Бог благословил бы Своим
откровением и Богоподобными атрибутами, —
жизнь, в которой одновременно
глубочайшим уважением пользовался бы человечес-
10

кий разум и соблюдались бы права
человека.
9. Еще одна потенциальная угроза — это
ситуация, когда религия и свобода
вступают в противостояние. В Средние века
религию противопоставляли разуму и свободе —
и в результате пострадало и то, и другое.
Сегодня в странах с либеральной
политической системой существует свобода, но она
лишена духовности и оторвана от духовного
измерения человеческой жизни. Поэтому
современная жизнь в этих странах содержит
множество трудностей, которые признают и
сами жители этих стран. Религия без
свободы подобна жизни в рабстве — жизни, в
которой человек лишен достоинства.
Религию нельзя противопоставлять разуму и
свободе. Наоборот, религия — это колыбель
и главный оплот для упрочения разума и
свободы. Религия, дарованная Богом,
научила нас этому. Именно опираясь на такое
понимание, мы, мусульмане, должны быть
готовы вести диалог с другими
цивилизациями и донести до людей всего мира
скрытое величие основ нашей религии и
цивилизации.
10. Идя навстречу друг другу, мы должны
испытать взаимное благотворное воздействие
положительных аспектов наших
цивилизаций и культур. Это означает, что мы сможем
перенять лучшее друг у друга, а умение
11

перенимать — это искусство, доступное
только человеку. И это возможно только тогда,
когда человек осознал свое прошлое и свою
идентичность, построил свою жизнь на
основах мудрости и разума и использует во благо
себе то, что уже достигнуто другими. Это в
корне отличается от недостойного слепого
копирования.

Глава 2
Диалог между Востоком и Западом*
Мне всегда радостно и приятно выступать
в учебных заведениях. На таких встречах
главными, как правило, являются три
фактора: люди говорят, слушают и пытаются
понять друг друга. Понимание возникает из
того, что и как говорят и слушают. И эти две
способности — говорить и слушать, в
сочетании с возможностью видеть, — представляют
собой самый важный вид физической,
психической и духовной деятельности человека.
То, что мы получаем от возможности видеть,
расширяет нашу сферу знания и укрепляет
нас в осознании своего собственного бытия —
помогает почувствовать, что «я существую».
Когда мы говорим с другими и слушаем
других, мы смотрим на них своими глазами, с
точки зрения собственного «я», и весь мир и
человек как таковой — это то, что мы
можем наблюдать, — объекты, находящиеся
в поле нашего зрения. А то, что и как мы
говорим и слушаем, вместе представляют собой
двустороннюю — а иногда и многосторон-
Текст выступления в Институте Европейского
университета, Флоренция, 10 марта 1999 г.
13

нюю — попытку приблизиться к истине и
добиться взаимного понимания. Именно
поэтому диалог недоступен скептикам и в нем
не могут участвовать те, кто считает, что они
имеют монополию на обладание Истиной.
Диалог открывает свой прекрасный, но от
многих скрытый лик только тем
странникам, которые отправляются в путь, чтобы
познать истину, рука об руку с другими
людьми.
Выражение «диалог цивилизаций и
культур», которое нужно понимать как общение
с другими цивилизациями и культурами,
основывается именно на таком определении
истины. И это определение отнюдь не
противоречит хорошо известным определениям
истины, которые можно найти в философских
трудах. Диалог между цивилизациями
требует, чтобы слушали и слышали люди других
цивилизаций и культур, и выслушать других
ничуть не менее важно, чем сказать им что-
то свое. Пожалуй, выслушать может быть
даже важнее.
Когда две стороны говорят и слушают
друг друга, возникает общение. Одна сторона
обращается к другой стороне — и
выслушивает ответную речь. При каких
обстоятельствах один человек обращается к другому?
Другими словами, в каком мире может
человек — мужчина или женщина — услышать
обращенную к нему речь? Мир науки — это
14

не тот мир, где можно слышать речи,
обращенные друг к другу. Наука — это
сознательная попытка открыть тайну связей
между предметами и явлениями, и в силу
этого обсуждение научных тем не выходит за
границы самосознания человека. Но мир
искусства и мир религии — это те миры, где
происходит обращение к человеку.
Произведение искусства обращено к нам, и в
религии слово Бога обращено к человеку. Именно
поэтому язык творчества и язык религии по-
настоящему тесно связаны между собой, и
именно поэтому самые ранние известные нам
образцы искусства, созданные человеком, —
это произведения религиозного искусства.
Библия и Священный Коран постоянно
обращаются к человеку, и именно благодаря
этому обращению каждый отдельный
человеческий индивид возвышается до уровня
личности.
Английское слово person образовано от
латинского persona, обозначающего маску, под
которой в театре актеры скрывали свое лицо.
Но наиболее важно то, что, когда Бог
обращается к человеку не с конкретными
религиозными наставлениями или установлением
кодекса поведения, а на общем,
универсальном уровне, на самом деле в этом случае
нет обращения к психологическим,
социальным или историческим особенностям
человека. Бог обращается к подлинной индиви-
15

дуальной внеисторической сущности
человека, и поэтому все Богоданные религии по
своей сути не отличаются друг от друга.
Различия возникают из-за различия
религиозных норм, права и кодекса поведения,
которые регулируют социальную жизнь людей и
отправление правосудия в обществе.
А теперь мы должны задать себе вопрос:
кто же эта личность, к которой обращается
Бог?
С древнейших времен философы не
жалели времени и сил на то, чтобы найти ответ
на этот вопрос. Они пытались объяснить, как
и каким образом можно познать человека,
познать его до конца, в абсолютных
терминах. Вопрос о том, как человек (мужчина
или женщина) может познать себя и
достигнуть цели самопознания, представляет собой
одно из основных направлений этого поиска.
Если бы мы захотели рассказать
захватывающе интересную историю философской
антропологии, в том числе и те эпизоды,
которые относятся к самопознанию и
осмыслению человеком своей сущности, это
составило бы немало глав в истории философии и
было бы не менее интересно, чем истории,
рассказанные Шехерезадой в «Тысяче и
одной ночи». Некоторые из этих эпизодов
впервые были описаны на Востоке, другие —
на Западе. Важно отметить, что написанное
на Востоке объясняет «восточную сторону»
16

сущности человека, а написанное на Западе
раскрывает свойства «западной стороны» его
сущности. На деле, человек — это место,
где встречаются Восток души и Запад
разума. Отрицание существования любой части
сущности человека помешало бы нашему
пониманию важности человеческого бытия. В
наших усилиях понять личность мы должны
проявлять осторожность, чтобы не попасть в
капкан индивидуализма или коллективизма.
Хотя взгляды христианских мыслителей
помогли выкристаллизоваться современной
концепции индивида, нельзя рассматривать
это как доказательство существования
естественной связи между индивидом и
названной концепцией. Точно так же огромное
внимание к значению личности как реципиента
Божественного слова не следует, на мой
взгляд, считать результатом влияния
индивидуализма. Конечно, все сейчас
утверждают, что в современном обществе именно
человеческий индивид является критерием и
мерилом ценности всех институтов, законов
и социальных отношений и что гражданские
права и права человека — это, по сути, не
что иное, как права этого самого индивида.
С другой стороны, концепция
коллективизма, которая возникла как идея,
противостоящая («vis-a-vis») индивидуализму, была
сформулирована путем распространения
концепции индивида на множество людей, и

таким образом, эти две идеологии имеют
одну и ту же философскую основу. Поэтому
мы, с наших позиций духовной мудрости,
считаем антагонизм между
индивидуалистическим либерализмом и коллективистским
социализмом поверхностным и
несущественным. Концепцию личности легко объяснить
в терминах исламского мистицизма.
Исламские мистики считают, что человек — это
мир в себе, микрокосм. Неповторимость
человека проистекает не из его
индивидуалистской или коллективистской сущности. Его
неповторимость объясняется лишь тем, что
именно к нему, и только к нему одному
обращен Божественный призыв. Откликаясь на
этот призыв, душа человека выходит за свои
пределы, и благодаря этой
трансцендентальное™ души человека его мир становится
миром справедливости и гуманности.
Любой, кто хотя бы мельком взглянет на
извилистый путь, который прошла
философия с момента своего зарождения до наших
дней, ясно увидит, что философы постоянно
бросались из одной крайности в другую.
Последняя крайность, последний поворот
этой извилистой дороги — это понятие
«модернизм». Данное слово, которое, на
первый взгляд, может показаться новым
термином, недавно образованным от
латинского modernus, судя по всему, было впервые
использовано в 19 веке. Но само латинское
18

слово использовалось на протяжении более
полутора тысячелетий, и только в 19 и 20
веках термин «модернизм» был применен к
широкому кругу понятий в таких
различных областях, как философия, искусство,
наука, история и этика. Общим
знаменателем для них всех является тот катаклизм,
который потряс самые основы
существования человека и человеческой мысли в
конце эпохи Средневековья. Это был
катаклизм, переведший человека и весь мир на
новую орбиту. Человек и современный мир
(в той степени, в которой этот мир
подвержен влиянию идей человека) — это
следствие перехода на новую орбиту, на которую
они были выведены, когда окончилась
эпоха Средневековья. Новая орбита была
названа современной в те времена, но
сегодня мы называем ее Ренессансом
(Возрождением). Решающую роль в наступлении
Ренессанса сыграла Италия. Хотя написано
много книг и трактатов, описывающих и
объясняющих эту великую историческую
веху, даже сейчас необходимость ее
осмысления философами, историками и учеными
не исчерпана до конца.
Возрождение классической культуры
Греции не было единственной целью
Ренессанса. Главным стремлением в нем было,
как уже отмечали многие мыслители, дать
новую жизнь религии, обновив ее язык и

обогатив ее свежими идеями. Ренессанс
определил религиозного человека не как
человека, презрительно отворачивающегося от
мира, чтобы отрешиться от него, а как
человека, который поворачивается к миру
лицбм. Религиозный человек эпохи
Ренессанса открывается миру, и мир ожидает его
с распростертыми объятиями, и эта
взаимная открытость составляет суть Ренессанса.
По природе своей Ренессанс — это
религиозное событие, целью которого являлось
сохранение, реформирование и
распространение влияния религии, а не движение,
противостоящее религии или направленное
против нее.
Но это великое событие, как это обычно
бывает, привело к итогам, диаметрально
противоположным первоначальному замыслу.
Переход мира к большей открытости
трансформировался в насильственное завоевание и
покорение. Это завоевание не
ограничивалось лишь подчинением сил природы.
Вызванные им к жизни неистовые силы вскоре
были обращены на покорение человеческих
сообществ. Явление, которое впоследствии
вошло в социально-политическую историю
Европы как колониализм, было следствием
распространения хозяйского отношения
человека-властелина к природе и к
естественным наукам — как к чему-то, подвластному
ему, — на других людей и на гуманитарные
20

науки. Поэтому сейчас очевидно, что мы не
можем изучать эту главу современной
истории, не оценивая ее с гуманитарных и
этических позиций.
И критическое рассмотрение
современности и модернизма, которое я предлагаю
вашему вниманию, предпринято под таким
углом зрения и с таких позиций, которые
дают большие возможности и существенно
отличаются от позиций многих известных
критиков этого периода, особенно
философов. Тот, кто собирается обрезать ветви
дерева, не должен рубить сук, на котором
сидит. А именно так поступают некоторые
из философов нашего времени, давая
критическую оценку модернизма. Отрицая
диалектическую силу Разума, они превращают
его либо в оружие, разрушающее все и вся,
в том числе и самого себя, либо в тупой и
ржавый меч, который годится только для
того, чтобы его выставили в музее. Нельзя
использовать разум как оружие критики,
не признавая его силу и не осознавая
пределов его возможностей.
Критика с позиций чистого разума,
которая открыла новую главу в западной
философии и которую можно считать критикой
абсолютно всего и всех концепций,
включая критику самого чистого разума,
становится возможной только в том случае, если
разум наделяют силой. Без признания силы
21

разума (что заслуживает детального и
подробного обсуждения в другом месте и в
более подходящее время, причем с учетом
его связи с господством и властью) нельзя
ясно представить себе и сформулировать
четкую концепцию по таким жизненно важным
политическим вопросам, как права человека,
мир, справедливость и свобода. А без такой
концепции наши усилия по осуществлению
этих идеалов обречены на провал. Но все
вышесказанное не следует толковать как
призыв к рациональности и логоцентризму
по-европейски, как это было в период,
предшествующий постмодернизму. В силу того,
что современный рационализм возник в
Европе, Европа должна понимать, что именно
она обязана дать его критическую оценку и
найти решение, которое позволило бы
избежать его разрушительных последствий.
Европа сама стала жертвой того, что
слишком полагалась на рационализм, и
сегодня в лице своих мыслителей и философов
занимается тем, что окончательно
дискредитирует свой рационализм. Восток, в языках
которого находятся этимологические истоки
ряда слов, относящихся к порядку и
способности ориентироваться, мог бы в ходе
исторического диалога с Западом, целью
которого является достижение взаимопонимания,
проявить инициативу и призвать Европу и
Америку проявлять большую уравновешен-
22

ность, спокойствие и вдумчивость в своем
поведении, способствуя, таким образом,
установлению мира, безопасности и
справедливости в мире. Ощущение уравновешенности
и спокойствия, если понимать эти слова в
восточном смысле, простирается гораздо
дальше, чем дионисийский и аполлоничес-
кий элементы исламской культуры. Эпоха
Просвещения была эпохой Аполлона, а в
эпоху романтизма маятник сместился в
обратном направлении. Следующий век дол-
экен быть веком обращения к такой
духовности, которая была характерна для народов
Востока на протяжении нескольких
тысячелетий.
Неудержимая энергия и жизненная сила
европейской культуры проистекают из ее
критического подхода ко всему, в том числе
к самой себе. Но пришло время, когда
Европа должна сделать еще один шаг вперед и
посмотреть на себя другими глазами — так,
как видят ее другие. Но не следует понимать
это так, что Европа должна забыть о своем
великом культурном наследии или что она
должна обратиться к новому типу
обскурантизма. Скорее это нужно рассматривать как
призыв к европейской культуре и
цивилизации приобрести новый опыт и ближе
познакомиться с глобальной культурной
географией. Мы сталкиваемся с тем, что в
востоковедении к Востоку относятся как к объекту
23

изучения, а не как ко «второму участнику
диалога». Для того, чтобы действительно
состоялся настоящий диалог между
цивилизациями, совершенно необходимо, чтобы
Восток стал подлинным участником
обсуждения, а не оставался просто объектом
изучения. Это именно тот очень важный шаг,
который должны сделать Европа и Америка
для осуществления проекта «Диалога
цивилизаций». Конечно, это не предложение
двигаться только в одну сторону. Мы как
иранцы, как мусульмане и как азиаты тоже
должны предпринять важные шаги для того,
чтобы действительно узнать и понять Запад
каков он есть. И это новое знание поможет
нам улучшить нашу жизнь в экономическом
и социальном отношениях. Чтобы и мы, и
европейцы пошли навстречу друг другу, нам
потребуется та черта характера, которую
впервые в Европе признали и оценили
итальянцы.
Историки Ренессанса писали о том, что в
результате длительных контактов Италии с
Византией и исламским миром итальянцы
научились терпимости. Итальянцы были
знакомы с исламской цивилизацией со времен
Крестовых походов и восхищались ею.
Знакомство с иной чужестранной культурой и
чувство изумления, связанное с ним, были
самыми важными факторами, приведшими к
появлению у итальянцев терпимости. По
24

иронии судьбы, ту самую терпимость,
понятие которой они переняли у мусульман,
которая явилась результатом контактов
европейцев с мусульманами, теперь, в наши дни,
европейцы предлагают мусульманам в
качестве этической и политической
рекомендации. Доказательства того, что этот дух
терпимости возник в Европе под влиянием
мусульман, неоспоримы, их можно проследить
в истории европейской литературы.
Примером может служить широко известная пьеса
немецкого драматурга Лессинга под
названием «Натан Мудрый», написанная по мотивам
итальянского произведения «Сто старинных
сказаний» (Cento novelle antiche). Но
влияние мусульманской мысли и культуры на
итальянскую и в целом на европейскую
культуру не ограничивается только
фактором терпимости. Ни одна нация не имеет
права присваивать чужие достижения, не
признавая тот вклад в их собственную
цивилизацию, который внесли другие, и отрицать
роль любой другой цивилизации в истории
человеческой культуры. Помимо влияния
мусульманской философии, теологии и
искусства на европейцев, исламская
литература во всем ее разнообразии и богатстве
сыграла полезную роль, вдохнув освежающую и
очищающую струю в нравы европейцев. В
качестве примера можно привести влияние
Ибн аль-Араби на Данте, но об этом, к счас-
25

тью, достаточно сказано и написано
известными европейскими литературоведами.
Говорить об историческом прошлом без
какого-либо упоминания о будущем было бы
лишь чистой схоластикой» не имеющей
никакой практической ценности, в то время
как мы непременно должны ради того,
чтобы помочь человеческому сообществу и
усовершенствовать тот мир, в котором мы
живем, уяснить, каково на сегодняшний
день состояние отношений стран Азии, и
особенно мусульманских стран, с Европой.
Почему? Потому что мусульмане и
европейцы — близкие соседи, а страны, в отличие от
людей, не могут сами выбирать своих
соседей. Следовательно, помимо моральных,
культурных и гуманитарных причин,
делающих это необходимым, исламский мир и
Европа должны в силу исторических и
географических обстоятельств лучше узнать друг
друга и затем перейти к улучшению своих
политических, экономических и культурных
отношений. Наше будущее неразделимо,
потому что неразделимо наше прошлое. Даже
сегодня в наших философских школах
взгляды Платона, Аристотеля и Плотина,
воззрения Декарта, Канта, Гегеля, а из философов
модернизма — Витгенштейна преподают
наряду с воззрениями аль-Кинди, Фараби, Ибн
Сины (Авиценны), Сухраварди и муллы
Садры. И если сегодня великие цивилизации
26

Азии видят себя в зеркале Запада и узнают
друг друга при посредничестве Запада, в не
столь отдаленном прошлом таким же
зеркалом для Запада служил ислам. Он был тем
зеркалом, в котором Запад мог видеть свое
собственное прошлое и свое философское и
культурное наследие.
И если диалог — это не просто наш выбор,
а необходимость для наших двух культур,
тогда этот диалог необходимо вести с теми,
кто действительно представляет исламскую
культуру и мысль. В противном случае —
какую пользу может принести Западу диалог
с горсткой «опьяненных Западом» людей,
которые являются лишь дурным
подражанием ему. Это не было бы настоящим
диалогом; это не было бы даже монологом.
Глубокий, вдумчивый и детальный диалог с
исламской цивилизацией мог бы быть
исключительно полезен для нахождения
справедливых и практических решений некоторых
серьезных проблем, стоящих сегодня перед
мировым сообществом. Кризис семьи, кризис
во взаимоотношениях между человеком и
природой, этический кризис в сфере
научных исследований и многие другие подобные
проблемы должны быть включены в
повестку дня диалога между исламским миром и
Европой.
Очень важно, чтобы диалог основывался
на свободе и свободном волеизъявлении, а в
27

ходе диалога ни одну идею нельзя было бы
навязать другой стороне. Необходимо
уважать независимость и самобытность другой
стороны и неприкосновенность и целостность
ее идеологии и культуры. Только в этом
случае диалог может стать первым шагом на
пути к миру, безопасности и справедливости.
Кроме того, ведение диалога с Ираном
имеет свои преимущества. Иран находится
между Европой, с одной стороны, и
азиатскими странами — с другой. Таким образом,
Иран находится там, где встречаются
культура Востока и культура Запада, точно так
же, как в человеке встречаются Восток души
и Запад разума. Для сердца и ума персов в
высшей степени характерны чувства
уравновешенности, любви и терпимости, и в силу
этого иранцы выступают за диалог и
привержены целям справедливости и мира.

Глава 3
Исламский мир
и современные задачи*
Я думаю, с чего начать мое выступление:
со слов о проблемах и невзгодах, которые мы
переживаем, или со слов о радостях и
восторгах, которые нас ждут. Разве не является
главной целью Исламской Конференции
найти общие решения для проблем
мусульманских стран и добиться для них
положения и статуса, которых они достойны? Разве
не должны мы ради достижения этих
высоких идеалов преодолеть нынешние беды и
невзгоды? Ни от какой боли нельзя
избавиться и никакую болезнь нельзя излечить,
если с самого начала не поставить
правильный диагноз. Потом необходимо с
осторожностью и с величайшим тщанием найти
наилучший путь лечения и, наконец, применить
его твердо и без колебаний.
Трудности, которые мы переживаем,
заключаются в том, что исламская умма
(община), когда-то главный носитель знаний,
передовой мысли и цивилизации, в течение
Текст выступления на Восьмой сессии глав
государств — членов Организации Исламская
Конференция, Тегеран, 9 декабря 1997 г.
29

нескольких последних столетий оказалась
отброшенной назад — в слабость и
отсталость. И, что еще хуже, из-за пагубной
пассивности перед лицом возобладавшей в тот
момент цивилизации, кичившейся своей
победой, из-за пассивности, в которую исламская
умма впала в результате перемены, она не
сумела даже должным образом воспользоваться
плодами этой цивилизации; Пассивность и
бездействие, в которых мы пребывали
несколько веков, — это следствие упадка когда-
то блестящей цивилизации, чьи былые
достижения и то, что от них сохранилось,
по-прежнему достойны самых высоких похвал, и
которой ныне господствующая мировая
цивилизация поистине очень многим обязана.
Сегодня воссоздание той былой
цивилизации в том виде, в котором она
существовала, и невозможно, поскольку ее время
давно ушло, и не нужно, даже если бы это
было возможно. Если рассматривать
цивилизацию как результат ответов человека на
вопросы, заданные им самому себе, — о
существовании, о мире, о себе — и как
результат всех его усилий по обеспечению
своих потребностей, то можно сделать
вывод, что постоянным для человека,
помимо его потребностей и желаний, является
его вечное стремление к познанию. Однако
конкретные формы и содержание вопросов
и потребностей человека меняются в зави-
30

симости от времени и места. Цивилизации
существуют, пока они обладают
способностью находить ответы на постоянно
возникающие новые и новые вопросы и
обеспечивать постоянно меняющиеся потребности
человека. В противном случае они обречены
на умирание. Поскольку цивилизации —
дело рук человеческих, они могут
рождаться, развиваться и умирать.
В наше время и вопросы, которые встают
перед человеком, и его потребности во
многих отношениях отличаются от тех, что
были у наших предков. Наша пассивность в
течение нескольких последних веков перед
лицом западной цивилизации, которая, в
свою очередь, является естественным
следствием устремлений человека Запада,
объясняется тем, что в силу различных причин мы
перестали задавать вопросы. Отсутствие
вопросов приводит к исчезновению мысли, что,
в свою очередь, неизбежно ведет к
пассивности и подчинению другим.
Однако очень важно понимать, что
пассивность, вялость и отсталость отнюдь не
предначертаны нам судьбой. Люди, которые
раз уже создали одну из величайших
цивилизаций в истории, по-прежнему обладают
потенциалом создать еще одну, новую
цивилизацию — конечно, если прислушаются к
тому, что говорит им разум, и начнут
размышлять, а это невозможно без:
31

- осознанного возвращения к своему
историческому «я», которое, с одной стороны,
уходит корнями в вечное Божественное
откровение, а с другой, — несет в себе
уникальные исторические и культурные
возможности, черпающие силу в прошлом;
- правильного и глубокого понимания
нынешнего времени. В этом отношении
настоятельно необходимо понимать, что между
исламской цивилизацией или, точнее сказать,
цивилизацией мусульман и нашей
сегодняшней жизнью находится так называемая
«западная цивилизация», на счету которой
немало достижений, и чьи отрицательные
последствия, особенно для тех, кто живет за
пределами западного мира, — бессчетны.
Наша эпоха — это эпоха преобладания
западной культуры и цивилизации, что
необходимо ясно осознавать. Однако для того, чтобы
осознание было эффективным и полезным,
необходимо пойти дальше просто
поверхностного понимания этой цивилизации и постичь
ее теоретические начала и основополагающие
ценности.
Столь же настоятельно необходимо
признать наше прошлое. Но — не для того,
чтобы туда вернуться и там остаться — это
было бы самым настоящим регрессом. А —
для того, чтобы вновь открыть для себя
сущность нашей самобытности и возродить ее
настоящий облик в складе ума и обычаях,
32

испытавших на себе огрубляющее влияние
времени и места, для того, чтобы разумно и
критически оценить прошлое, найти
необходимую опору для наших чести и достоинства
сегодня и тот плацдарм, который позволит
нам выйти за границы настоящего и
совершить переход в будущее, более
великолепное, чем прошлое. Несомненно, мы можем
добиться успехов в продвижении вперед, к
названным целям, только если будем
обладать необходимым чувством справедливости
и способностью использовать действительные
достижения западной цивилизации в науке,
технике и социальной жизни. Это — стадия,
через которую мы непременно должны
пройти, чтобы прийти в будущее. И хотя
пассивность и отсталость мусульманских стран
причиняют нам боль и огорчение, тем не менее
уже само по себе приятное напоминание, что
мы можем изменить нашу судьбу, если
осознаем проблемы, проявим решимость и
солидарность, дает основания испытывать
душевный подъем и радость.
Безусловно, мы сможем помочь
нынешнему и будущим поколениям сделать шаг
вперед, к новой исламской цивилизации, если
поставим перед собой цели, уходящие далеко
за горизонт, если проявим взаимное
понимание и будем вместе, помогая друг другу, как
братья. Чтобы это стало реальностью, мы все
должны приложить максимум усилий для
3-1232 33

создания на практике «исламского
гражданского общества» во всех наших странах.
Гражданское общество, которое мы хотим
создать и совершенствовать в нашей стране, и
создать которое мы рекомендуем всем
другим исламским обществам, в корне
отличается от «гражданского общества», берущее
свое начало в греческой философской мысли
и римской политической традиции, которое,
пройдя через Средние века, приобрело в
современном мире свою особую направленность
и характерные черты. Однако два этих
разных гражданских общества не обязательно
должны противоречить и противостоять друг
другу во всех своих проявлениях и
последствиях. Именно поэтому нам никогда не
следует забывать о необходимости в разумных
пределах осваивать позитивные достижения
западного гражданского общества.
Если западное гражданское общество
теоретически и исторически является
производным от греческого города-государства и
римской политической системы более
позднего времени, гражданское общество,
которое хотели бы иметь мы, происходит
исторически и теоретически от Медины (Мади-
нат аль-Наби — Город пророка). Переход
от Ясриба к Медине был не просто сменой
названия, равно как и переход от эпохи
Айям аль-джахилия (Времени неведения) к
временам Айям-Аллах (Времени Аллаха).
34

Медина не обозначает землю или
территорию, Время Аллаха не является категорией
времени.
С появлением Медины и Времени Аллаха
в ранний период ислама возникли
географические и исторические, неразрывно
связанные с духовными понятиями категории,
которые возвестили о возникновении нового
мировоззрения и появлении человека нового
склада и новой культуры. Эта культура с ее
особым, отличным от других видением
бытия, человека и их происхождения, на
протяжении многих веков жила в
сокровенных глубинах души и в коллективной
памяти мусульман. И сейчас больше, чем когда
бы то ни было, необходимо, чтобы
мусульмане вернулись в свой общий дом. Несмотря на
то, что этнические, географические и
социальные различия среди мусульман с
течением времени наделили образ мусульманского
индивида в разных странах различными
чертами и особенностями, Медина остается
нашим вечным духовным пристанищем, а
Время Аллаха продолжает оставаться и
навечно останется тем временем, в котором мы
живем и проходим различные этапы нашей
жизни. Или, по крайней мере, так должно
быть. Понятие «Медина» возникло в
результате хиджры — переселения пророка
Мухаммеда — из Мекки в Медину, из земли
идолопоклонничества и угнетения, точно так же,

как Время Аллаха началось в результате
разрыва с временем джахилия (неведения,
язычества) и вступления в священное царство
«Божественного времени, осененного
Божественным присутствием».
Возвращение в «общий исламский дом»
не означает движения вспять, отказа от
научных достижений, ухода из современного
мира и нацеленности на конфликт с другими
нациями. Наоборот, только после такого
возвращения к нашей общей идентичности мы
сможем жить в мире и спокойствии с
другими народами и государствами. Обеспечить на
практике жизнь в мире и безопасности
можно только тогда, когда каждый
полностью понимает не только культуру и образ
мыслей других, но и их традиции, обычаи и
тревоги. Сложность понимания культурного
и духовного измерений других обществ и
государств делает необходимым установление
диалога с ними. Подлинный и значимый
диалог возможен только в том случае, если
участвующие в нем стороны действительно
выражают свои истинные взгляды, иначе
диалог между оторвавшимся от своей среды
подражателем и другой стороной был бы
бессмысленным и, безусловно, неспособным
принести какую-либо пользу или благо.
Стремление вернуться в «общий исламский
дом» — Медину равносильно тому, что
мусульмане встали на свои истинные позиции.
36

А это означает сохранение их настоящей
исламской сущности.
В гражданском обществе, за создание
которого мы выступаем, и которое, хотя и
должно строиться вокруг стержня исламской
мысли и культуры, невозможны личная или
групповая диктатура или даже тирания
большинства и подавление меньшинства. В
таком обществе человек в силу его
принадлежности к человеческому роду вознесен на
пьедестал и почитается, а его права
уважаются. Члены исламского гражданского
общества обладают правом определять свою
собственную судьбу, контролировать управление
страной и требовать отчета от правительства.
В таком обществе правительство является
слугой народа, а не его хозяином, и при
любых обстоятельствах подотчетно народу,
которого Бог наделил правом определять
свою судьбу. Наше гражданское общество —
это не общество, где правами наделены
только мусульмане и только они считаются
гражданами. Правами в рамках правопорядка
обладают все индивиды. Обеспечение этих прав
является одной из основных обязанностей
правительства.
Уважение к правам человека и
соблюдение соответствующих норм и положений —
это позиция, занятая не из соображений
политической целесообразности или нежелания
выделяться среди других. Она естественно
37

вытекает из наших религиозных воззрений и
предписаний. Имам Али предписывал своему
наместнику соблюдать принцип
справедливости и равенства по отношению ко всем
людям, а не только к мусульманам, ибо «они
представляют собой две группы людей, и
одна из этих групп — ваши
братья-единоверцы, а другая — подобные вам творения
Божьи».
Наше гражданское общество не
стремится ни подчинить себе других, ни оказаться
в подчинении. Оно признает право других
наций на самоопределение и доступ к
необходимым средствам, обеспечивающим
достойную жизнь. Исполненное решимости не
уступать перед натиском силы и
принуждения, руководствуясь желанием крепко
стоять на собственных ногах, наше
гражданское общество, как и предписывает
Священный Коран, считает себя вправе приобрести
все средства, необходимые для обеспечения
материального и технического прогресса и
влияния. Отказ от стремления подчинить
других и от подчинения другим,
безусловно, означает отказ от применения силы и
от вероломства в отношениях между
странами и замену их логикой и принципом
взаимного уважения в международных
отношениях.
Гражданское общество, к созданию
которого мы призываем, основано на нашем
38

коллективном самосознании. Его
достижение требует постоянных неустанных усилий
наших лучших умов и мыслителей. Это —
не сокровище, которое можно обнаружить в
мгновение ока, а благотворный источник
жизни и духовности, откуда мы будем
постоянно черпать. Следовательно, овладение этим
сокровищем станет постепенным процессом,
строящимся, с одной стороны, на нашем
тщательном изучении собственного наследия и
возвращении к нему и к нашей
интеллектуальной и доктринальной традиции вновь и
вновь, а с другой — на сложном процессе
научного и философского познания
современного мира. Поэтому именно мыслители и
ученые мужи особенно важны в этом процессе и
играют в нем центральную роль. Наше
продвижение вперед по этому пути зависит от
того, будет ли политика служить развитию
мысли и добродетели или станет
устанавливать жесткие ограничительные рамки для
них.
Все, что я только что изложил, — это не
разыгравшееся воображение, а панорамный
взгляд на то, как может развиваться
ситуация в будущем. Достигнуть этого можно. И
для того, чтобы это осуществилось, мы
обязаны незамедлительно приложить все
необходимые усилия.
Мы считаем, что Иран благодаря победе
Исламской революции первым начал движе-
39

ние вперед по этому ясно начертанному
пути. Все честные люди Ирана идут этим
путем с уверенностью в своих силах и
упорством наперекор трудностям, борясь с
отсталыми и мешающими движению обычаями и
взглядами внутри страны, с одной стороны,
и с внешним давлением и заговорами, с
другой. Идя по этому пути, они протягивают
руку всем мусульманским народам и
государствам во имя братства и сотрудничества,
а также всем другим народам и государствам,
которые разделяют принцип взаимного
уважения.
Добиваясь возвращения славы и
достоинства ислама, которые Бог предначертал для
нас, и создавая предпосылки для того, чтобы
мы могли претендовать на по праву
принадлежащие нам место в нынешнем мире и роль
в создании новой цивилизации, или, по
крайней мере, активно участвуя в
возникновении той цивилизации, которая неминуемо
придет на смену нынешней, мы,
мусульмане, должны опираться на два важных
фактора: первый — мудрость и разум, второй —
сплоченность и солидарность. Стремясь к
достижению на практике этих двух
грандиозных и замечательных целей, разве можем
мы не обращаться к Священному Корану,
предвечному наследию славного пророка
ислама? В какой другой Божественной книге
или послании, кроме Корана, столько крас-
40

норечивых доводов, раздумий,
размышлений, созерцания и мыслей о бытии, о мире и
о том, как извлечь уроки из судьбы
канувших в прошлое народов и человеческих
сообществ? Более того, несмотря на все расовые,
этнические, языковые и даже религиозные
различия, Священный Коран является
самым надежным связующим звеном и
оплотом единства для нас, мусульман, —
разумеется, при условии, что мы чтим его и
руководствуемся им с мудростью, и освещаем его
яркими лучами и нашу сегодняшнюю жизнь,
и наши будущие горизонты, без косности и
рутины, с одной стороны, и без чувства
приниженности по отношению к остальному
миру, с другой.
А сейчас, используя те возможности,
которые предоставляет нынешнее высокое
собрание, я хотел бы в кратком виде
представить вниманию высокочтимой аудитории с
глубоким чувством братства те
первоочередные проблемы, которыми мусульманские
страны должны заняться в первую очередь и
для которых должны найти решения, и
просить всех участников конференции оказать в
этом всяческое содействие.
/. К новому справедливому
мировому порядку
Вопреки попыткам американских
политиков навязать другим волю США как
41

единственного оставшегося в мире полюса
силы, чьи интересы должны быть осью,
вокруг которой должен вращаться весь мир,
международные отношения в настоящее
время находятся в процессе перехода от
прежней биполярной системы к новому
этапу истории. На наш взгляд, сейчас в
мире формируется новый мировой порядок,
основанный на плюрализме, и в этом мире,
если будет угодно Богу, ни одна держава не
сможет обладать монопольным влиянием.
Нам, мусульманским странам, настоятельно
необходимо, бесстрашно противостоя всем
формам экспансионизма, стремиться
обеспечить себе достойное место и влияние, чтобы
внести собственный вклад в формирование
нового политического мирового порядка и
новых международных отношений. Для
этого необходимы понимание, планирование
и общие усилия.
Настоятельно необходимо, чтобы
мусульманские страны приступили к тщательному
анализу и оценке своих позиций и
возможностей, и затем, объективно оценив внешнюю
среду, в которой они существуют, перейти к
выработке необходимой в данных условиях
политики с целью добиться политической
солидарности и консолидации всех своих
внутренних резервов, и тем самым обеспечить
эффективное участие в международном
процессе принятия решений. Первоначально на ос-
42

нове принципов, общего наследия и
интересов, а также с помощью переговоров мы
должны стремиться сблизить наши позиции
во всех областях, а затем создать целую
систему тесно связанных между собой
взаимодополняющих механизмов взаимодействия
путем надлежащего использования наших
возможностей.
2. Безопасность и мир
в регионе и в мире
Одновременно с совместными усилиями
по выполнению исторической миссии
исламского мира в содействии формированию
гуманного мирового порядка, безусловно,
необходимо полномасштабное сотрудничество
мусульманских стран для обеспечения и
поддержания международного мира. Однако
обеспечение безопасности и длительного
международного мира на принципах
гуманности означает отказ от парадигмы
«холодной войны», основанной на необходимости
иметь для общественного мнения реального
или вымышленного внешнего врага. Однако,
к нашему большому сожалению, некоторые
экспансионистские силы в мире пытаются
создать вымышленного врага в лице ислама.
Из этого следует, что на всех нас лежит
обязанность стремиться путем постоянного
эффективного участия в борьбе за мир и
безопасность на региональном и глобальном
43

уровнях укреплять доверие, уменьшать
обеспокоенность стран вопросами безопасности и,
что еще важнее, доказывать
несостоятельность ложных представлений, насаждаемых
в сознании людей врагами ислама. Однако
мы должны проявлять бдительность в
отношении того, что представляет собой
наибольшую угрозу для нашей безопасности, —
тенденции к нарастанию угроз, направленных
против самого существования мусульман —
политического, культурного и
экономического, особенно потому, что расширяется спектр
этих угроз и они направлены своим острием
против исторической и доктринальной
сущности исламской уммы. Эта кампания,
разворачивающаяся в виде широкомасштабного
культурного наступления, поставила нас в
весьма сложное и критическое положение. И
никакие разногласия не должны помешать
нам проявить солидарность в борьбе против
этой основной опасности.
В нынешнем взаимозависимом мире, где
безопасность различных регионов является
неделимой, стремление к обеспечению
взаимного доверия и установлению мира считается
всеобщей обязанностью. Укрепление доверия
является первой и самой главной
стратегической задачей в деле обеспечения
безопасности. Создание необходимых условий для
установления взаимного доверия, смягчения
и снижения остроты обеспокоенности стран
44

вопросами безопасности должно быть
поставлено во главу угла в двусторонних
отношениях между мусульманскими странами» а
также должно войти в число первоочередных
задач повестки дня Организации Исламская
Конференция.
В отношениях между исламским миром
и другими странами тоже много недоверия,
непонимания и ложных представлений.
Некоторые из этих проблем уходят корнями в
далекое прошлое, другие являются
наследием колониальных гегемонистских
отношений или следствием разжигания давней
вражды колониальными
странами-гегемонами. В связи с этим нам необходимо, создав
нужные условия для диалога между
цивилизациями и культурами, в котором
центральную роль должна играть
интеллектуальная элита, открыть дорогу к подлинному
взаимопониманию. Оно является
фундаментом прочного мира, основанного, в свою
очередь, на обеспечении прав всех
государств. Все это выбьет почву из-под ног
негативной пропаганды и лишит ее
возможности влиять на общественное мнение.
Мир нуждается в мире и спокойствии.
Однако очевидно, что мир может быть
длительным только в том случае, если он
справедливый и не ущемляет ничьих интересов.
История доказывает, что мир никогда не
был прочным и длительным, если он не
45

был справедливым и не учитывал чаяния
людей. Как совершенно ясно показал
кризис на Ближнем Востоке, подлинный мир
можно установить, только обеспечив
осуществление всех законных прав
палестинского народа, включая неотъемлемое право
на самоопределение, возвращение беженцев
и освобождение оккупированных
территорий, в частности Иерусалима. Действующий
вопреки этому гегемонистский, расистский,
агрессивный и насильственный сионистский
режим, многократно проявившийся в
систематическом грубом нарушении
международного права, проведении политики
государственного терроризма и создании ядерного
оружия, представляет собой серьезную
угрозу миру и безопасности на Ближнем
Востоке.
В стратегически важной и политически
нестабильной зоне Персидского залива
государства региона должны сами взять на себя
обязанность поддержания мира и
безопасности. По нашему мнению, присутствие
иностранных вооруженных сил и флотов в этом
нестабильном районе не только представляет
собой источник напряженности и
дополнительной нестабильности, но и приводит к
пагубным последствиям для окружающей
среды.
То, что происходит на территории
братского Афганистана, — это настоящая круп-
46

номасштабная человеческая трагедия. Кроме
того, ситуация создает благоприятную почву
для иностранного вмешательства и
подрывает безопасность и стабильность во всем этом
регионе. Мусульманские страны и
Организация Исламская Конференция должны
настаивать на том, что у афганской проблемы нет
военного решения. Сложный и болезненный
конфликт в Афганистане должен быть
разрешен прежде всего самим афганским народом
путем переговоров со всеми сторонами,
участвующими в конфликте. Исламская
Конференция обязана помочь этой стране найти
дорогу к миру и спокойствию, пригласив все
стороны, вовлеченные в конфликт,
приступить к переговорам.
Вызывает тревогу и положение в Ираке,
особенно на севере страны. Призывая Ирак
должным образом сотрудничать с
Организацией Объединенных Наций, мы в то же
время считаем, что иностранное
вмешательство, особенно конфликт и война на севере
Ирака, в результате которых сотни тысяч
гражданских лиц были вынуждены
покинуть свои дома, создали обстановку
напряженности и нестабильности в регионе. Мы
придаем большое значение сохранению
территориальной целостности Ирака и заявляем
о своей готовности предпринять меры
гуманитарного характера в этой важной стране
региона.
47

Опасные замыслы иностранного
проникновения и вторжения, особенно со стороны
Израиля, в различные части нашего региона
вызывают серьезную тревогу, усиливая
необходимость бдительности со стороны всех
стран региона. Мы приветствуем активное
самоутверждение и заметное участие
государств Средней (Центральной) Азии и
Кавказа в процессе становления независимости и
продвижения к тому, чтобы исламский мир
занял почетное и достойное место среди
других стран. И сейчас, приветствуя тенденцию
к установлению мира в дружественном и
братском государстве Таджикистан, я считаю
своим долгом выразить нашу
признательность Президенту Рахмонову и господину
Абдулле Нури, председателю Комиссии
национального примирения, за их
сотрудничество в деле установления мира. Чтобы
способствовать дальнейшему укреплению мира
и спокойствия в Таджикистане, Исламская
Республика Иран призывает Организацию
Исламская Конференция приложить
максимум усилий для того, чтобы не допустить
распространения этнического конфликта, а
также поддержать мирный процесс в этой
стране.
Некоторые исламские государства в
настоящее время сталкиваются с внешней угрозой
и заговорами, испытывают трудности,
обусловленные внутренними противоречиями.
48

Исламская Конференция в целом и
исламские государства в отдельности должны
заявить о своей твердой поддержке
независимости и интересов таких стран, а также о
своем уважении к стремлениям и чаяниям
мусульманских государств. Кроме того,
Исламская Конференция должна действовать
таким образом и предпринимать шаги в
таком направлении, чтобы мусульмане во
всем мире, в том числе мусульманские
меньшинства в немусульманских странах,
находили в Организации источник уверенности и
постоянной поддержки.
В любых ситуациях мы должны
оставаться бдительными по отношению к явной и
скрытой угрозе нашей безопасности. Мы
считаем, что исламские страны достигли
необходимой степени зрелости, чтобы взять на себя
ответственность — добиваясь
взаимопонимания и заключая коллективные соглашения и
договоры — за обеспечение своей
собственной безопасности, а такзке безопасности
региона, в котором они расположены. В связи
с этим Исламская Республика Иран,
подчеркивая необходимость сотрудничества между
государствами Персидского залива, считает
заключение соглашений о коллективной
обороне и безопасности в Персидском заливе
важным шагом к установлению прочной
безопасности в этом регионе и защите общих
интересов и целей всех государств-участников.
4 — 1232 49

3. Всестороннее, сбалансированное
и устойчивое развитие исламских стран
Еще одной благоприятной предпосылкой
для обеспечения безопасности, стабильности
и независимости исламских обществ, а
также чести и достоинства мусульманских
стран, на наш взгляд, является всестороннее,
сбалансированное и устойчивое развитие.
Оно должно обеспечить участие в этом
процессе всех граждан, групп и слоев общества,
в том числе женщин и молодежи. В таком
определении «развития» центральным
фактором является человек. Обеспечение для
него возможности пользоваться всеми
материальными и духовными благами жизни
составляет основополагающую цель названного
процесса.
Для того, чтобы обеспечить такое
развитие, мы должны, в первую очередь,
определить и разработать его соответствующие
модели, учитывающие конкретные особенности
каждого из наших обществ и исламского
мира в целом. Нам также следует признать,
что ни одна страна не может без посторонней
помощи успешно преодолеть все трудности
на пути развития. Далее, необходимо, чтобы
исламские страны предприняли
всеобъемлющий скрупулезный научный анализ и
оценку своего потенциала и своих возможностей
и помогли создать, используя преимущества
каждой из стран, систему охватывающих
50

весь исламский мир, связанных между собой
и дополняющих друг друга организаций
содействия развитию. Одновременно они
должны надлежащим образом использовать то
богатство и те ресурсы, которыми их наделил
Бог, эффективно распоряжаясь ими,
применяя последние достижения науки и техники,
трудовые ресурсы, а также наилучшим
образом организуя сотрудничество и обмен в
научно-технической и экономической областях,
обмен квалифицированной рабочей силой и
специалистами. Осуществив эти меры,
исламский мир, безусловно, превратится в
важный полюс силы, прогресса и влияния не
только в будущем, но и в нынешнем мире.
Если к существующим узам религиозной
общности, духовного родства и общего
культурного наследия мусульманских стран
прибавится взаимодействие и обмен в научной,
экономической, политической и культурной
сферах, все это, вместе взятое, несомненно,
даст необходимые материальные и духовные
предпосылки и опору для создания
прогрессивного, устойчиво развивающегося и
стабильного общества и обеспечит всем
мусульманским странам развитие и безопасность.
4. Новый подход к оценке роли
Организации Исламская Конференция
Организация Исламская Конференция,
как единственная универсальная многосто-
4* 51

ронняя организация в исламском мире
играет огромную роль в решении
вышеупомянутых задач и в реализации основных
целей — «участия, диалога, обеспечения
безопасности и развития». В свете
постоянно растущей в последние десятилетия роли
религии в целом и ислама в частности в
объяснении и формировании отношений
между людьми неудивительно, что
мусульмане во всем мире видят в Организации
Исламская Конференция свое прибежище и
свой оплот в обеспечении наднациональных
исламских и человеческих потребностей и
чаяний.
Организация Исламская Конференция, за
плечами которой путь длиной в тридцать
лет, имеет необходимые потенциальные
ресурсы для более эффективного присутствия
на международном уровне. Поэтому
естественно, что мы сейчас ставим вопрос о
необходимости найти новые подходы и
механизмы для укрепления ее организационной
структуры, сделать ее решения более
действенными и обеспечить их выполнение.
Важно, чтобы в нынешних условиях
Организация Исламская Конференция стала
играть более активную и новаторскую роль на
международной арене, особенно в
разрешении конфликтов между государствами —
участниками Организации и урегулировании
кризисов, навязанных им извне. Инициатива
52

Организации по защите ни в чем не
повинного населения Боснии является хорошим
началом серьезных перемен в подходе
Организации к международным проблемам и
кризисам. Сохранение и продолжение в будущем
нашей заинтересованности в защите прав и
интересов мусульманских обществ и
мусульманских общин и меньшинств в странах, не
являющихся членами нашей Организации, и
их активная поддержка наряду с
конструктивным участием в поисках решений таких
застарелых хронических проблем, как
кашмирская, настоятельно необходимы для того,
чтобы добиться признания и
институционального закрепления более заметной роли
Организации.
Все мы должны оказать помощь
Организации Исламская Конференция, чтобы она
могла более настойчиво и целеустремленно
добиваться урегулирования разногласий
внутри исламского мира на основе
искренности и сострадания. Нам также следует
оказать Организации не только политическую,
но и финансовую поддержку в выполнении
ею возложенных на нее задач. В то же время
более пристальное внимание со стороны
Организации к основным актуальным
проблемам исламского мира в сочетании с
совершенствованием содержательной стороны
принимаемых решений и дальнейшей
активизацией ее планов и деятельности, несо-
53

мненно, сделают Организацию более
энергичной и динамичной.
И, наконец, в заключение я хотел бы
выразить еще раз свою благодарность нашим
уважаемым гостям и пожелать всяческих
успехов этому высокому собранию и новых,
более значительных успехов Организации
Исламская Конференция.
И пусть последними прозвучат слова:
«Хвала Всевышнему, покровителю и
заступнику миров».
«Хвала Всевышнему, Господу миров,
будет нашей последней молитвой».
Ас-Саляму Алейкум уа Рахматуллах.

Глава 4
Диалог и новое тысячелетие*
Мне доставляет величайшее удовольствие
выступить перед вами здесь, на сессии
ЮНЕСКО, по одному из самых важных
вопросов культуры и политики нашего
времени. Этот вопрос, несомненно, окажет
огромное влияние на жизнь будущих поколений,
очистив ее от того, что уродует нашу жизнь,
и в то же время наделив ее такими
прекрасными чертами, как высокие моральные
принципы, духовность и красота. Я
полностью отдаю себе атчет в том, что чрезмерный
оптимизм в отношении ближайших
результатов предлагаемого диалога культур и
цивилизаций может лишь помешать ему и
создать трудности, точно так же, как и
чрезмерный пессимизм, учитывая положение дел
в мире, с одной стороны, и все те
препятствия, с которыми сталкивается это
предложение, с другой. Очевидно, что мы должны
ясно сознавать, что находимся в самом
начале долгого, тернистого и трудного пути.
Текст выступления на ежегодной сессии
Организации Объединенных Наций по вопросам образования,
науки и культуры (ЮНЕСКО), Париж, 29 октября
1999 г.
55

Одновременно нам не следует забывать и о
возможностях воплощения в жизнь этого
предложения, которое могло бы оказать
решающее благотворное воздействие на
политические и другие события, формирующие
лицо будущей эпохи в жизни человечества.
Тот факт, что предложение диалога
цивилизаций было встречено с единодушным
одобрением как в международных кругах, так и
на пятьдесят третьей сессии Генеральной
Ассамблеи Организации Объединенных Наций,
сам по себе имеет, исключительно важное
значение.
Мы, конечно же, знаем, что люди в
разных частях мира не всегда с готовностью
откликаются на любой призыв, который они
слышат. Можно было бы привести много
примеров, чтобы проиллюстрировать это
утверждение. В прошлом, когда мыслители
или революционеры, болевшие душой о
благе человечества, обращались к людям в
разных уголках земного шара с призывом
либо дать новую жизнь своей вере, либо
помочь становлению нового общества на основе
давних идеалов человечества, те
отказывались их поддержать. И только в одном
случае люди положительно откликнулись на
такое обращение — это призыв к диалогу
цивилизаций.
Несомненно, нельзя объяснить причины
этого явления с помощью общепринятых
56

социальных и политических доктрин или
философских взглядов нашего времени.
Взяв за отправную точку это утверждение,
и в надежде найти ответ на вопрос, почему
предложение о диалоге цивилизаций,
впервые выдвинутое Исламской Республикой
Иран на пятьдесят третьей сессии
Генеральной Ассамблеи ООН, встретило такой
положительный отклик, мы, помимо
рассмотрения вопросов о политических соображениях
и национальных интересах, должны будем
уделить особое внимание некоторым
неявным, имплицитным факторам, играющим
определяющую роль в человеческом
общении. Концепцию диалога цивилизаций
можно толковать по-разному и на разных
уровнях. В начале дискуссии неплохо было
бы уяснить значение слова «диалог». А это,
естественно, приведет нас в сферы
философии и истории и потребует разграничить
семантический и философский аспекты
диалога. Кроме того, нам придется принять во
внимание мнения величайших авторитетов
по этому вопросу. Разумеется, сейчас не
время и не место пускаться в эти
рассуждения; однако мы не можем хотя бы
кратко не коснуться некоторых вопросов,
связанных с термином «диалог». Если
исходить из того, что философское и
теоретическое значения термина «диалог» не
вызывают сомнений, мы можем утверждать, что
57

данный термин употребляется как
денотативно, так и коннотативно. В нашем
призыве к миру начать диалог присутствуют
оба эти значения. Таким образом, встречи,
проводимые для обсуждения различных
вопросов и точек зрения, — это примеры
подлинного диалога, а вся деятельность в
сфере культуры, искусства, науки и
литературы — это примеры коннотативного
значения термина «диалог». Подобное
разграничение значений термина — не просто
литературный или риторический прием, потому
что, когда мы начинаем тщательно изучать
денотативное значение термина «диалог»,
мы должны углубиться в некоторые сферы,
где коннотативное значение становится
неприменимым.
Словосочетание «диалог культур и
цивилизаций» включает в себя некоторые
характеристики, которые, на первый взгляд,
могут показаться несовместимыми и даже
противоречивыми. С одной стороны, диалог
так же стар, как человеческая культура и
цивилизация, а с другой — это нечто
новое. Устранение этого кажущегося
противоречия не должно представлять собой
трудности, если мы воспринимаем
названное словосочетание поверхностно, как
фактическое утверждение, что согласуется с
традиционным определением диалога,
существующим с незапамятных времен. Более
58

того, рассмотрение фактического
утверждения о диалоге цивилизаций как подходе,
потребует дать определение терминов
«культура», «цивилизация» и «человек» таким
образом, чтобы они не вступали в
противоречие с самой сущностью диалога. А это
означало бы, что мы должны будем уделить
особое внимание коллективному аспекту
существования человека, подчеркнув
беспредельный диапазон человеческой
цивилизации и особенно то, что ни одна из
основных культур или цивилизаций не
развивалась в изоляции от других. Иными
словами, выжили только те сегменты культур и
цивилизаций, которые были наделены
«способностью к общению», что подразумевает
способность «говорить» и «слушать».
Следовательно, диалог между культурами и
цивилизациями требует и умения «говорить»,
и умения «слушать». Умение слушать —
это большое достоинство, которое
необходимо культивировать и которым обладает
далеко не каждый. Чтобы приобрести его,
необходимо пройти нелегкий курс обучения и
воспитания, направленный на обогащение
духовного мира и интеллектуальных
способностей человека. Умение слушать — отнюдь
не пассивный вид деятельности. Оно
подразумевает активное вовлечение в диалог,
когда перед слушателем раскрывается мир,
созданный, открытый или познанный гово-
59

рящим. Если нет активного слушателя,
диалог обречен на неудачу.
Чтобы осмыслить значение термина
«диалог цивилизаций» так, чтобы вывести из
него практические рекомендации, у нас нет
иного выбора, кроме как внимательно
изучить несколько вопросов, один из которых —
соотношение политика и художника, а
другой — соотношение этики и политики. В
каком отношении друг к другу находятся
великий государственный деятель и искусный
художник? Различия между ними кажутся
очевидными, потому что они занимаются
разными сферами человеческой
деятельности. Но что заставляет их встречаться? Что
их объединяет, и как их можно сравнивать?
Если мы не хотим использовать простой
афоризм, утверждающий, что политика как
применение некоторых точно выверенных
дипломатических методов в политических
отношениях сама по себе является искусством,
мы, возможно, сумеем достаточно легко
выявить более глубокую связь между
политиком и художником. Хотя в философии
искусства существует целый ряд определений
понятия «художник», и можно выбрать
любое из них, мы не можем игнорировать
тот факт, что художник — это личность,
способная жить в «настоящем», но он или
она могут превращать это настоящее в
«вечное». Создавая вечность настоящего ради
60

концептуального выражения своего
времени — «где» и «в какой период», —
художник создает произведение искусства, и
нас, зрителей, оно притягивает и чарует. Это
считается магической силой искусства, и
только великие художники поднимаются до
таких высот. Историческая судьба
произведения искусства оказывается запечатлена в
вечности. Мы также отдаем себе отчет в том,
что исторические судьбы наций иногда
определяются великими государственными
деятелями.
Я надеюсь, что эти слова не напомнят вам
о некоторых вечных спорах — таких, как
спор о роли личности в истории, поскольку я
не собираюсь вступать в подобную
дискуссию. Мы можем ставить вопрос о роли
личности в истории только в том случае, когда
можем разграничить индивидуальные
аспекты человека и коллективные аспекты его
бытия. А мы знаем, что такое разграничение
всегда является произвольным, независимо
от того, кто его проводит.
Следовательно, на основании
вышесказанного можно утверждать, что общей чертой,
свойственной и государственным деятелям, и
художникам, является не что иное, как
«способность к творчеству». А когда речь
идет о способности к творчеству, повторение
и подражание бессмысленны. Более того,
выявление в полной мере способности личности
61

к творчеству зависит от его или ее
«целеустремленности» .
Великий художник стремится воплотить
художественную правду, опираясь на
способность к творчеству и проявляя
целеустремленность, а великий государственный
деятель точно так же, с такой же
целеустремленностью и решимостью, опираясь на свои
творческие способности, решает коренные,
жизненно важные проблемы своей страны.
Сегодня политики могут существенно
продвинуться вперед в создании лучшего
будущего для своих стран и для всего мира, —
более справедливого, гуманного и
прекрасного, если они помогут реализовать
предложение о диалоге цивилизаций.
Еще один вопрос, который мне хотелось
бы рассмотреть сейчас, — это соотношение
этики и политики в контексте диалога
культур. Очень много сказано и написано о
соотношении этики и политики на
теоретическом уровне, но нам сейчас было бы важно
уделить особое внимание этическим
аспектам предложения установить диалог
цивилизаций. Для осуществления этого
предложения необходимо в корне изменить нормы
политической этики. Скромность, преданность
целям и активная заинтересованность — вот
три важных этических предпосылки для
реализации этого предложения в сферах
политики и международных отношений.
62

Еще один важный вопрос, связанный с
диалогом цивилизаций, — термин «диалог»
используется здесь узко, в прямом смысле
слова, в отличие от таких понятий, как
«культурное взаимодействие»,
«взаимообогащение культур» и «культурное господство».
Многие факторы, включая войны, могут
привести к сотрудничеству в культурной и
научной области или к влиянию одной
культуры на другую. Точно так же
господство одной формы культуры и цивилизации
над другими, соперничающими с ней,
иногда осуществлялось через неприкрытую
агрессию, а в наше время осуществляется с
помощью коммуникационных технологий.
Но диалог становится возможным только
в определенное время, при наличии
определенных психологических, философских и
этических условий, и поэтому далеко не
каждый человек, с любым мировоззрением и
верой в ту или иную политическую,
моральную, религиозную или философскую
систему, может утверждать, что он или она
выступают за диалог. Чтобы мог иметь место
настоящий диалог, нам необходим целый
набор общих, всеохватывающих аксиом,
принимаемых a priori, без которых диалог в
настоящем смысле слова невозможен. И
именно такие международные организации,
как ЮНЕСКО, должны провести
исследовательскую работу и выявить эти аксиомы, оз-
63

накомить всех с ними и сделать их
приемлемыми и даже желательными для мирового
сообщества.
Подобного рода аксиомы и
первоначальное предложение о проведении диалога
цивилизаций несовместимы с догмами
позитивизма и модернизма, да и с крайним
скептицизмом постмодернистов они согласуются
не слишком хорошо. Следовательно, одной
из обязанностей сторонников теории
диалога культур и цивилизаций является
разработка и выверение до мельчайших деталей
философских и интеллектуальных основ
названной теории. Это позволит освободить
теорию от всяческого догматизма,
препятствующего поискам истины, и от чрезмерного
цинизма со стороны постмодернистских
мыслителей, которые, игнорируя
неимоверную боль и страдания тысяч людей,
считают любой призыв к обеспечению
справедливости и освобождению от угнетения лишь
демагогическими разглагольствованиями, не
имеющими философского обоснования и
объяснения.
Еще одна предпосылка, необходимая для
диалога цивилизаций, — терпимость. Но
хотя терпимость иногда необходима на
ранних этапах проведения диалога, мы должны
четко проводить различие между простой
терпимостью и позитивным
сотрудничеством. Первый из этих двух терминов пред-
64

ставляет собой существующее в
современном мире понятие, а второй — это
предложение, выдвигаемое восточными религиями
и философиями. Чтобы диалог стал новой
парадигмой, пользующейся универсальным
признанием, он должен быть в состоянии
подняться от уровня простой терпимости до
уровня широкомасштабного позитивного
сотрудничества. Любой мусульманин,
знакомый со Священным Кораном, как только
услышит слово «сотрудничество», наверняка
сразу вспомнит Божественный призыв к
совместной деятельности всех людей в благих
делах: «...И помогайте одни другим в
благочестии и богобоязненности...». Все люди
имеют право участвовать в той
деятельности, которая сформирует мир третьего
тысячелетия. Ни одна нация не должна остаться
в стороне из-за каких бы то ни было
философских, политических или экономических
споров. Недостаточно просто терпимо
относиться к другим — необходимо работать
всем вместе. Мир, в котором живут люди,
должен создаваться в результате
широкомасштабного сотрудничества всех людей.
Хотя эта идея вплоть до начала 20 века
звучала как гуманистический лозунг,
сегодня она стала необходимым условием
продолжения жизни на Земле.
Подобное сотрудничество не должно иметь
только экономический и политический ха-
5 — 1232
65

рактер. Для того, чтобы сблизить сердца
людей, мы должны подумать и о том, как
ликвидировать пропасть, разделяющую умы
людей. Нельзя надеяться реально создать в
будущем союз сердец, если верить в
противоречащие друг другу философские, моральные
и религиозные принципы. Чтобы сердца
людей стали ближе, необходимо сблизить
умы, а этого можно достигнуть, только если
великие мыслители мира приложат особые
усилия для постижения основных идей и
образа мыслей других, а затем донесут их до
своего народа. Необходимо вести разговор об
основных понятиях, запечатленных в умах и
сердцах. Все должны иметь возможность
высказать свои мысли о том, что есть жизнь,
что есть счастье и что есть смерть. Это не
сразу приведет к быстрым результатам, но
без этого любое согласие, к которому мы
придем лишь на основе политических и
экономических интересов, окажется очень
хрупким и недолговечным.
Двадцатый век, которому нет в истории
равных по жестокости бесчисленных войн и
по беспрецедентным масштабам угнетения и
эксплуатации, — это совместный продукт
философских идей своего времени и
действий политиков. Невозможно положить конец
кровопролитным и ужасающим событиям
этого века, не изменив коренным образом
политическое мышление и нынешние междуна-
66

родные отношения, не заменив их новой
парадигмой — такой, как диалог между
культурами и цивилизациями.
Религиозность, которая представляет
собой не что иное, как отклик из глубины
сердца человека на Божественный призыв,
не должна рассматриваться как нечто
неизменное и чуждое динамизма. Кроме того,
наше представление о религии и толкование
ее не должны расходиться с духом веры,
потому что такое несоответствие стало бы
препятствием на пути диалога между
религиями, который является первым шагом к
установлению прочного мира. Точно так эдсе, как
земля дает нам хлеб наш насущный и воду,
мы должны каждодневно вновь и вновь
укрепляться в вере, постоянно получая
животворную поддержку небес. Вера, как и река,
чтобы не пересохнуть, должна постоянно
быть в движении; стоячее болото дает мало
надежды. Вера может приносить плоды
духовности и мира только тогда, когда она
находится в постоянном движении. И именно
благодаря постоянно обновляющейся реке
веры мы можем любить мир и всех, в нем
живущих.
Еще один вопрос относительно того, как
соотносятся между собой мир и диалог,
состоит в том, что есть только одна особая
форма мира, которая связана с диалогом.
Так называемый Pax Romana, известный

также под названием «гегемонистский мир»,
для своего поддержания нуждается в таких
гарантиях, как «сила» и «право».
Устойчивость подобного мира зависит от того, на
какую силу он опирается, и от того, отвечает
ли он интересам каждой из двух сторон. А
мир, установленный в результате диалога и
рациональной зрелости людей, будет
зависеть от своего raison d'etre (разумного
основания), а также от уровня
интеллектуального и психического развития человека.
Поскольку практически невозможно повернуть
вспять интеллектуальное развитие
человечества, подобный мир наверняка будет
длительным и всесторонним, охватывающим
такие сферы, как мир между культурами,
мир между религиями, мир между
цивилизациями, а также мир между человеком и
природой.
Сегодня одной из первоочередных задач
должно быть установление длительного
мира между человеком и природой. На
смену изначальным отношениям между
ними, когда человек любил природу,
пользовался благами ее изобилия и находил
успокоение в своей близости к ней, пришли
хищническая эксплуатация и уничтожение
природы. На протяжении тысяч лет,
начиная с доисторических времен и до наших
дней, человек никогда не относился к
природе просто как к «источнику энергии».
68

Это не означает, что человек не пользовался
благами и дарами земли, не использовал их
для развития своей социальной и
гражданской жизни и не осуществлял некоторых
умеренных изменений в природной среде, в
которой обитал, чтобы самому
приспособиться к природе и приспособить природу к
своим потребностям. Конечно же, он все это
делал, но раньше природу никогда не
низводили до такого состояния, когда она
становится только источником удовлетворения
потребностей человека.
Во всех традиционных укладах и
культурах, среди всех этнических групп и наций
мира всегда существовал ряд освященных
давностью ритуалов, которые выполнялись в
определенное время и в определенных местах
и совпадали с теми или иными природными
явлениями. Но возникшее в новейшее время
явление, называемое по-немецки Entzauberung
(«освобождение от чар»), не только
уничтожило давние ритуалы и разрушило
отношение человека к природе, но и привело к
возникновению ситуации, когда человек не
воспринимает больше мир и все сущее в нем
как единое органическое целое, исполненное
смысла и имеющее свое предназначение.
Человек больше не живет в единстве с
природой; море, горы, леса и пустыни теперь для
него — всего лишь бездушная материя,
имеющая различную форму. Разрыв этих
69

тесных и эмоциональных связей с природой
привел к ослаблению подобных же
отношений между людьми. Диалог культур и
цивилизаций, в ходе которого следует обсуждать
самые важные и неотложные проблемы
человечества, несомненно, должен включать
проблему отношений человека с природой как
одну из первых в списке.
Предлагаемое понимание того, что
представляет собой диалог культур и
цивилизаций, приведет к живому заинтересованному
обсуждению глобальных вопросов нашего
времени. Сегодня, как и всегда, человек
всей душой жаждет справедливости, мира,
свободы и безопасности. Для осуществления
диалога цивилизаций необходим мир, а
когда мы наладим этот диалог, тогда уже
он будет способствовать поддержанию мира.
Говоря о диалоге как о предпосылке
мира, мы имеем в виду диалог,
отличающийся от дипломатических переговоров. Хорошо
известно, что на протяжении истории часто
бывало так, что войны и переговоры шли
параллельно. Говоря о диалоге, мы не имеем в
виду использование языка дипломатии для
отстаивания политических и экономических
интересов своей страны и для достижения
победы над врагом, другими словами, — для
продолжения войны в иной форме. Диалог
цивилизаций не может иметь место, если нет
понимания и сопереживания, если нет ис-
70

креннего стремления понять других, а не
одержать над ними победу.
Некоторые люди могут подумать, что
диалог между культурами и цивилизациями
в конечном счете приведет к беспорядку и
хаосу в мире. Нельзя отрицать, что такая
возможность существует. Но, прежде всего,
можно снизить до минимума вероятность и
темпы такого развития событий благодаря
тем перспективам, которые открывает
разумная организация образования и
обучения. Кроме того, мы должны помнить, что
хаос, нравится нам это или нет, — это
проблема, которая неизбежно возникает в
процессе существования человечества.
Возможность избрать путь, ведущий к смерти,
упадку культуры и дезинтеграции, не более
привлекательна, чем возможность выбрать
путь к жизни и культурному процветанию.
Кроме того, и этот путь тоже, до некоторой
степени, несет с собой трудности и
проблемы.
Нельзя разработать теорию диалога
цивилизаций, не проведя всестороннего
исследования причин войн и конфликтов. Такое
исследование не может быть предпринято без
учета нынешнего положения дел в мире.
Войны часто имеют глубокие
психологические корни, изучением которых давно
занимаются психологи, социопсихологи и
психоаналитики.
71

Однако войны возникают также и в связи
с политическими и экономическими
факторами. В мире, где существует огромная
пропасть между богатыми и бедными в разных
сообществах и странах, как можем мы
наивно призывать в миру и взаимопониманию?
Как можем мы призывать к диалогу, если
это неравенство продолжает существовать и
не предпринимаются никакие меры, чтобы
помочь обездоленным народам мира? Если
на пороге третьего тысячелетия тридцать
процентов населения мира живет в крайней
нищете, как можем мы говорить о мире и
безопасности и забывать о справедливости?
Даже если Запад решит спасать только
свою жизнь и забыть о судьбе народов в
остальной части мира, он будет вынужден
помогать другим, чтобы обеспечить свою
собственную безопасность. По ряду
социальных, политических и технологических
причин все люди, живущие в сегодняшнем
мире, оказались на одном и том же
корабле. И выстоять в штормах и добраться до
безопасной гавани на берегу или погибнуть
пассажиры этого корабля могут только все
вместе. Возможно, это утверждение сегодня
может показаться несколько
преувеличенным, но завтра его справедливость станет
более очевидной. На пороге третьего
тысячелетия у нашего мира и у всех нас — одна
общая судьба. Чтобы сделать эту судьбу
72

счастливой и справедливой, единственно
правильный путь действий — диалог между
различными культурами и цивилизациями.
Мы должны помнить, что хотя в 20 веке
многое решалось мечом, и каждый раз,
когда его пускали в ход, одни народы
оказывались победителями, а другие —
побежденными, главным стержнем следующего
века должен стать диалог. Иначе снова
будет вынут из ножен меч, а меч —
обоюдоострое оружие, он не пощадит никого, и
весьма возможно, что могущественные
поджигатели войны станут его первыми
жертвами.
Спасибо за внимание, и благослови вас
всех Бог.

Глава 5
Разум и религия
Место религии в современном мире, роль
людей в определении своей судьбы,
соотношение между понятиями «религия» и
«современность », «теократическое государство»
и «либерализм», «религия» и «демократия» —
эти вопросы находятся сегодня в центре
нашего внимания. И если мы не будем
принимать участие в их решении, тогда они
будут решаться без нас. Человек,
действительно живущий в своем времени, — это
человек, который понимает сегодняшний
мир и пытается предложить наиболее
новаторские решения современных проблем.
Если мы лишь присутствуем в своем
времени, но не участвуем в эволюции идей этого
времени, то не можем утверждать, что
действительно присутствуем в нашем времени.
Сегодня друзья нашей революции хотели
бы знать, какие модели и планы эта
революция предлагает для жизни, а враги
надеются, что она потерпит поражение и уйдет
в небытие. Таким образом, эти вопросы
актуальны и требуют нашего
безотлагательного внимания.
74

Три великих исторических деятеля —
имам Хомейни* и мученики Мотаххари** и
Садр — сыграли важную роль в нашей
современной истории и в формировании идей
нашего времени, особенно среди новых
поколений мусульман. Их величайшим
достижением было то, что они смогли изменить
мусульманский мир — и особенно шиизм —
в культурном отношении. Имам Хомейни,
предвестник нового мышления и новой
культуры, дал импульс великим
историческим переменам. Три названных деятеля
были исключительными по своим знаниям
и опыту, и ни один мыслитель или ученый
не может отрицать их глубокие идеи или
делать вид, что они не существуют. Те, кто
не получил официального религиозного
образования, должны выполнять предписания
религиозных лидеров в практических
вопросах, но в интеллектуальной сфере ни один
мыслитель не может слепо следовать за
богословами, какими бы выдающимися они
* Аятолла Рухолла Хомейни (1902? — 1989).
Руководитель иранской революции 1979 года и основатель
Исламской республики Иран.
Мортеза Мотаххари (1919—1979). Иранский
мыслитель и богослов, который способствовал
примирению традиционных семинарий и университетов. Его
работы помогли сделать традиционные исламские
понятия и взаимоотношения между исламом и Ираном
доступными для современников. Спустя несколько
месяцев после революции он был убит вооруженными
противниками Исламской республики.
75

ни были, за исключением тех, кто входит в
число непогрешимых. Поэтому я не считаю,
что такие великие деятели, как Мотаххари
и Садр сказали последнее слово в
религиозных и философских вопросах.
Главное, что мы должны помнить, —
они были пионерами, уверенно сделавшими
первые шаги, и в этом смысле они
являются примером для подражания. Поистине,
они достойны величайшего уважения. Но
их идеи необходимо рассмотреть и оценить
критически. Сказали ли Мотаххари и Садр
новое слово нашему обществу? Я убежден,
что новые идеи уже начали
распространяться в обществе еще до того, как они стали
заметными фигурами, и это произошло
вследствие нашей встречи с Западом.
Некоторые круги нашего общества, жестко
придерживающиеся традиций, полностью
отвергали Запад, в то время как другие —
интеллектуалы-западники стремились к
растворению в Западе. И, кроме того, были
реформаторы религиозной мысли в
суннитской и шиитской сектах ислама — Сейед
Джамалэддин Асадабади, шейх Мохаммад
Абдо, Икбаль Лахори, Наини, и такие
великие деятели, как Мотаххари, Шариати и
Садр, которые не хотели ни раствориться в
Западе, ни полностью отвергнуть его,
надеясь найти разумный средний путь.
Например, в книге Асадабади предлагался крити-
76

ческий анализ материализма, который положил
начало длительной дискуссии в этом течении
мысли.
Еще до мучеников Мотаххари и Садра,
Табатабаи в Иране и многие другие
мыслители в иных странах мусульманского мира
пытались найти новые ответы на подобные
вопросы. Мотаххари и Садр стали
исключительно важны благодаря своей попытке
защитить исламские идеи от марксизма
и материализма, чтобы иметь возможность
начать новую дискуссию, основанную на
глубоком понимании вопросов. Эта
дискуссия должна быть в центре внимания всех
богословов и представителей
интеллигенции, которые верят в религию и
просвещение.
Вопрос о недостатках и пороках Запада
нуждается в более детальном рассмотрении.
Между нашим религиозным мировоззрением
и западными ценностями существуют
коренные различия. Наше учение основано на вере
в существование всемогущего и всеведущего
Бога, а Запад отрицает это, по крайней мере,
в сфере управления социальной жизнью
общества. В этом состоит огромное различие
между нами; оно означает, что в духовной
сфере Запад слабее нас.
В настоящее время Запад обладает
экономической, технической и научной мощью,
а мы, мусульмане, в этих областях отстаем.
77

Коран предписывает: «Против них
приготовьте всю силу, которой вы обладаете»
(Священный Коран, 9.60)9 по сути дела,
рекомендуя нам приобретать также и
материальные источники могущества, — чтобы на
его основе мы могли бы заявить о своих
правах. И здесь я хотел бы разграничить
основы и ориентиры, ибо считаю, что
цивилизация есть основа, а не путеводный
свет. Цивилизация построена на
определенных убеждениях и верованиях,
потребностях и заботах людей. Отсюда следует, что
убеждения того или иного народа могут
измениться, и то же самое может
произойти с цивилизацией. После пророка
Мухаммеда, в 3 и 4 веках по мусульманскому
летоисчислению (8 и 9 века после Рождества
Христова по христианскому календарю),
мусульмане создали новую цивилизацию
на основе учения ислама, Корана и того,
что они переняли у персидской и
греческой цивилизаций. Но то, что золотой век
исламской цивилизации уже миновал, не
означает, что Коран и ислам также увяли.
Мы, мусульмане, считаем, что должны
хранить свою веру в Коран и подлинный
ислам и одновременно искать новые
ответы на возникающие сегодня вопросы на
основе нашей религии. Плоды западной
цивилизации можно видеть везде, но я
убежден, что и эта цивилизация не являет-
78

ся окончательной, потому что она создана
человеком.
Новые поколения должны использовать
все человеческие достижения: так, западная
цивилизация очень многое позаимствовала у
исламского мира, который, в свою очередь, в
собственный золотой век обогатился плодами
персидской и греческой культур. Мой
главный вопрос состоит в следующем: что мы,
мусульмане, должны делать сейчас, когда
западная цивилизация является
доминирующей, а мы потеряли нашу прежнюю
цивилизацию? Если мы хотим играть заметную
роль в современном мире, должны ли мы
вернуться в прошлое Запада, что было бы
движением назад, или мы хотим превзойти
западную цивилизацию, или мы хотим
просто раствориться в Западе?
Бескомпромиссные традиционалисты
хотели бы, чтобы мы вернулись в прошлое;
западники же предлагают слиться с
Западом; но те, кто действительно печется о
благоденствии своей национальной и
религиозной культуры, считают, что мы
должны освоить лучшее, что есть у Запада,
чтобы иметь возможность превзойти его, не
забывая о наших собственных религиозных
истоках, а также о вопросах и проблемах
сегодняшнего мира. Мы должны перенять
все положительные достижения Запада, но
нам следует воспринимать их в контексте
79

нашего собственного наследия, чтобы
устранить существующие там недостатки и
пороки. Поэтому мы должны уделять больше
внимания будущему Запада, а не его
прошлому.
Нравственность является одной из
главных опор всех религий, и особенно ислама, и
нам необходимо очень точное толкование
этого термина. К сожалению, идея
нравственности и моральных устоев в истории
ислама ограничивалась сферой жизни
отдельного индивида, поскольку истинно
благочестивые приверженцы шиитской веры никогда
не управляли обществом.
Это справедливо и относительно
суннитов: к управлению обществом были
допущены обладавшие могуществом, но не народ.
Социальная нравственность не имеет
прецедента в нашей истории. Те же самые
мусульмане, которые верили в нравственность,
совершили много действий в
мусульманском мире, нарушающих социальную
справедливость, и нравственность на уровне
индивида оказалась не в состоянии
предотвратить эту несправедливость.
Таким образом, если мы говорим, что
обладаем нравственностью, а Запад — нет, мы
должны четко осознавать, что
подразумевается под нравственностью. Для людей
верующих отношения между Богом и человеком
ясны. Напротив, отношения между поддан-
80

ными и их правителями, между индивидом
и обществом, между различными
составляющими частями общества не изучены
настолько глубоко, чтобы можно было утверждать,
что мы знаем, каким требованиям
необходимо удовлетворять, говоря о нравственности
мира, в котором мы живем.
На Западе считают, что их культура
основана на свободе. До формирования
современной цивилизации вопросы социальных,
политических и гражданских свобод на
Западе не возникали, потому что народы
западной цивилизации в Средние века, как и
мусульмане, жившие до наступления
современной эпохи, верили в спасение. Сегодня
спасение понимают как жизнь, свободную
от ограничений, а в прежние времена оно
означало свободу от внутренних
ограничений и пороков — мирских желаний.
Некоторые секты в исламском мире
пошли настолько далеко, что утверждают,
будто спасение возможно только в случае
полного аскетизма, отказа от всех
материальных мирских благ и даже отказа от
общества. Фараби считал суфиев,
предписывавших такой аскетизм, невежественными.
Он тоже верил в спасение, но считал, что к
спасению можно прийти только через
активную вовлеченность в гражданское
общество, построенное на принципах свободы от
внутренних ограничений и пороков. Но сво-
6—1232 о1

бода, как ее понимают на Западе,
представляет собой полную противоположность
этому, потому что она основана на свободе
от внешнего вторжения в жизнь индивида.
В результате жизнь индивида направляется
лишь его собственным «я». Западная идея
индивидуализма отдает приоритет
человеческим представлениям и желаниям:
свободный человек — это человек, чье
стремление к удовлетворению своих потребностей
не встречает никаких препятствий.
Конечно, свобода имеет некоторые пределы —
они определяются свободой других.
Подобная свобода сыграла свою положительную
роль, так как люди взяли свою судьбу в
собственные руки: правительство стало им
подотчетно и из властелина над людьми
превратилось в слугу людей. В отличие от
этого, при прежних автократических
режимах правители стояли над народом и
считали людей простыми пешками, полностью
находящимися в их власти. Но когда люди
освободились от оков такого господства, они
как коллективное целое приобрели власть
над теми, кто ими правит.
Свобода — это отсутствие внешних оков.
А в основе идеи спасения, существовавшей
несколько веков назад, до наступления
современной эпохи, лежала свобода от
внутренних оков, причем о социальных и
политических правах и свободах забывали пол-
82

ностью. Обе эти концепции не являются
исчерпывающими . Современный либерализм
не уделяет внимания внутренней свободе.
Не задаваясь вопросом, не является ли
человек рабом своих страстей, он настаивает
на том, что человек не должен находиться
во власти прихотей своих правителей. Мы
же, наоборот, попытались не допустить,
чтобы люди становились жертвами своих
желаний, при этом мусульманским
обществом правили тираны, державшие его в
жестком подчинении. Говоря о Коране и
нашем обществе, я предлагаю попытаться
обеспечить свободу и в том, и в другом
понимании. Мы можем отвергать многие
стороны западного либерализма, но не можем
отрицать его многочисленные достижения.
Понимая сильные и слабые стороны
Запада, нам следует под таким же
критическим углом зрения посмотреть на самих
себя.
Можно дать различные определения
разума, но нужно точно указать, о каком разуме
идет речь: том, о котором говорили Платон,
Аристотель и сторонники неоплатонизма,
или — таком, как его понимали мусульмане
и суфии; о разуме в понимании Ибн Рушда
(Аверроэса) или же в понимании Декарта,
Канта или Гегеля.
На мой взгляд, разум — это то, что
объединяет всех людей, то, что позволяет чело-
6* 83

веку почувствовать свою связь с миром и с
другими людьми, то, благодаря чему
Платон и Аристотель представили миру свои
воззрения. Разум и интеллект дают
единственный путь познания мира, хотя это
познание слишком относительно, чтобы
привести нас к конечным истинам. Наши
великие мыслители, сознавая незаменимость
разума, знали, тем не менее, что он сам по себе
не в состоянии постичь всю реальность. Как
провозглашает наша религиозная традиция,
реальность во всей ее полноте можно
постичь не с помощью интеллекта, а через
веру, идущую от сердца.
Если мы будем воспринимать разум и
веру как противоречащие друг другу
понятия, вступающие в конфликт между собой,
тогда, поскольку разум приводит к
достижениям, имеющим большее практическое
влияние в мире, вера будет оттеснена на
второй план. Важно подчеркнуть, что вера, о
которой я говорю, существует бок о бок с
разумом, параллельно ему, а не противостоит
ему.
Разум может лишь подвести нас к вратам
загробной жизни. Хотя разум и осознает, что
мир не ограничивается рамками
материального, он не может выйти за границы этого
мира. И здесь необходимо обратиться к вере.
Люди не могут обходиться в своей жизни без
разума, потому что они сталкиваются с прак-
84

тическими вопросами и, если бы им
пришлось выбирать между верой и разумом, они
выбрали бы второе. Все объяснения мира,
основанные на разуме, являются
относительными, и эта относительность пронизывает и
наше восприятие религии. Но если наше
представление о религиозной традиции и Коране
изжило себя и нуждается в переосмыслении,
это отнюдь не означает, что устарели сама эта
традиция и Коран. Наш интеллект обладает
способностью приспосабливаться к
современному миру, не теряя связи с традицией и
Кораном и таким образом не затрагивая
основополагающей сущности религии. Наша
богословская мысль не может не развиваться.
Человечество инстинктивно стремится к
Богу — реальности, присутствующей в
прямом эмпирическом контакте с
Божественным. К сожалению, многие из наших
анахроничных толкований религии приобрели
налет непогрешимости и считаются
непреложными.
Несомненно, человечество будет и дальше
продвигаться к духовному совершенству, ибо
ограниченное узкими рамками материальное
существование не может не быть
мучительным для него. Мы считаем, что религия не
противоречит материальному благополучию,
а открывает перед всеми людьми дверь в мир
более возвышенный и величественный, чем
материальный.
85

Как человек верующий, я не сомневаюсь,
что будущее принадлежит религии; как
сторонник разума, я уже сейчас, в современном
мире, вижу признаки будущей готовности
принять религию в свою душу.

Глава 6
Религиозные верования
в современном мире
Рассмотрим теперь вопрос о состоянии
религии в современном мире, о призвании
верующих, о тех трудностях, с которыми они
сталкиваются. Можно говорить о верующих
в целом — о мусульманах, христианах и
иудеях, но я, в первую очередь, имею в виду
нас, мусульман, хотя все сказанное может
относиться и к немусульманам, к тем, кто
тоже стремится к достоинству и
самоуважению.
Свой вопрос о религии я задаю как
мусульманин, желающий жить в своем
времени и в то же самое время думающий о
будущем, которое он стремится создавать и в
котором он сохранит свое достоинство. Для
меня это — личный вопрос, поскольку я не
выступаю в качестве беспристрастного
нейтрального лица. Я являюсь заинтересованным
мусульманином, с пытливой
любознательностью подходящим к этим вопросам, и
понимаю, что иногда на проблемы религии
необходимо посмотреть со стороны, чтобы
не погрязнуть в болоте предрассудков и не
утонуть в пучине этноцентризма. Поэтому
когда я задаю вопрос о том, в каких усло-
87

виях находимся мы, мусульмане,
необходимо прояснить два аспекта проблемы —
внутренний и внешний.
Было время, когда мы, мусульмане,
представляли собой господствующую
цивилизацию. Мы определяли историю развития
человечества в такой мере, на какую более не
способны в наше время. Мы хотим вернуть себе
свое место в истории и создать, если
возможно, такое будущее, которое будет отличаться
от нашего настоящего и даже от нашего
прошлого. При этом мы не отвергаем тех, кто
отличается от нас, не перечеркиваем научные и
практические достижения человечества.
Но что я имею в виду, говоря о
«современном мире»? Для краткости, скажем, что
это — «западная цивилизация», которая
господствует в мире. Это означает, что
наша экономическая, политическая,
социальная, культурная жизнь находится под
сильным влиянием Запада. Для нас,
мусульман, жизнь стала невозможной без
наследия и достижений Запада. Мы видим
последствия влияния Запада во всем: в
планировке городов, в которых мы живем, в
их управлении, в коммуникационных
технологиях. И многое другое, что мы
используем в нашей повседневной жизни,
придумано на Западе.
Современный мир является западным по
своей ориентации, методологии и умона-
88

строениям до такой степени, что, даже если
живешь за его географическими пределами,
приходится включать его в систему своих
ценностей и в свою жизнь. Конечно, Запад
действительно добился огромных
достижений для человечества, но он создал также и
огромные проблемы. Главная из них
заключается в том, что наши проблемы намного
сложнее, чем те, которые существуют в
западных странах, так как культура западных
стран находится в гармонии с их
цивилизацией, и, таким образом, жители этих стран
не страдают от опасного раздвоения
сознания. Но наши проблемы усугубляются
именно потому, что, с одной стороны, наша
личная жизнь и наша общественная жизнь
находятся под прямым влиянием Запада — той
цивилизации, основы которой мы не усвоили
и не сделали своими, а с другой стороны,
элементы нашей собственной культуры
уходят корнями в цивилизацию, время которой
уже прошло. И хотя нет окончательного
общепринятого определения относительно
того, что такое культура и цивилизация, я
полагаю, что понятие цивилизации включает
в себя материальные аспекты общественной
жизни, а также все институты и
организации, которые создают политическую,
экономическую, промышленную и другие
структуры общества. Культуру я рассматриваю как
систему укоренившихся взглядов, а также
89

традиционных умонастроений и чувств
общества.
Некоторые склонны видеть причину
кризиса, переживаемого на Западе, в том
антагонизме, который существует между
мотивацией и природой человека. Мы страдаем от
той же проблемы, хотя и опосредованно. Но
проблема стоит более остро для тех, кто
живет не в западных странах, потому что
культура, влияющая на наши умы, не
соответствует реальностям современной жизни.
И от этих противоречий мы страдаем более
глубоко, чем жители западных стран.
Конечно, можно разделить понятия
«культура» и «цивилизация». Культура,
адаптировавшаяся к конкретной
цивилизации, может оставаться элементом жизни
людей в течение долгого времени после
гибели этой цивилизации. Цивилизация
является базисом и основой культуры. Если
существует раскол между культурой и
цивилизацией, последняя теряет свой
новаторский и творческий потенциал и становится
реальным тормозом на пути развития, ибо
корни ее не глубоки. Постепенно она
распадается.
Одной из основных проблем для нас
является тот факт, что важные аспекты
нашей культуры относятся к цивилизации,
чье время давно прошло. А наша жизнь
определяется современной цивилизацией,
90

которая требует соответствующей ей
культуры.
Если мы, мусульмане, хотим высоко
держать голову и сохранить свое историческое
самосознание, а для нас это — ислам, что
нам делать?
Не ждите от меня программы действий в
этом отношении. Во-первых, я признаю, что
на такую грандиозную задачу у меня не
хватит умственных возможностей, а во-вторых,
жизнь людей не исправишь программами.
Одной из мощнейших программ был
Манифест К.Маркса и Ф.Энгельса, и мы видели, к
чему он привел, несмотря на то, что эти два
человека, в особенности К.Маркс, были
выдающимися мыслителями и самыми
великими патологоанатомами капиталистической
системы.
Мы должны признать со всей
искренностью, что жизнь делается коллективными
усилиями, и она развивается благодаря
совместным обсуждениям, критике и
сотрудничеству, а также пониманию того, что все в
жизни относительно и ограничено. Поэтому
содержащиеся здесь предложения
представляют собой лишь один набор возможностей,
а не единственное и окончательное решение.
Нам необходимы более открытое обсуждение
этой проблемы, продуманное и искреннее
участие в процессе формулирования
насущных вопросов и более дружные усилия на
91

пути поиска ответов. Давайте вначале
обратим наши взгляды на религию.
Религия представляет собой один из
старейших институтов человечества. Если нет
религиозных верований и покорности перед
высшими силами, то жизнь теряет смысл.
Независимо от желания самого человека
люди в глубине своей сущности чувствуют
присутствие бесконечного и
сверхъестественного, это понимание приходит из глубины
души человека. Люди — это такие существа,
которые могут понять суть и тайну бытия,
именно поэтому они хотят раскрыть
природу бытия. Свидетельство тому — уже
найденные людьми ответы на многочисленные
загадки. Но жизнь так сложна и
многогранна, что не успевает появиться ответ на один
вопрос, как вслед возникают новые и новые
вопросы. Люди понимают, что они живут в
окружении созвездия тайн, их волнуют
вопросы бытия, поражают сложность и
многогранность жизни. Религия — это самый
неизменный, решительный и искренний ответ
на благоговейный страх людей перед
жизнью. Я верю, что пока жив человек, будет
существовать благоговейный страх, а пока
существует благоговейный страх, у религии
сохранится основание для существования в
жизни и умах людей, основание — более
прочное, чем у какого бы то ни было другого
института или явления, ибо религия дает
92

возможность несовершенному, но пытливому
уму человека понять всезнающего Создателя.
Нет такого человека, который в глубине
души отрицает существование бесконечного
и сверхъестественного. Но люди находятся
под воздействием нигилизма, они не
понимают реальности сверхъестественного. А это —
также опасно, как и другая крайность, а
именно: полагать, что преходящие и
меняющиеся явления — вечны и статичны. Многие
катаклизмы в истории произошли из-за этих
двух ошибочных убеждений.
Жизнь темна и ограничена без Бога,
особенно без Бога монотеистических религий, и
без Бога исламского мистицизма (как Он
понимается в ирфане), отличающегося от Бога
суеверных и от Бога философов. Это тот Бог,
который находится на вершине благородства
и величия. Несмотря на все свои недостатки
и ограниченные возможности люди могут
непосредственно общаться с таким Богом,
устанавливать с ним искренний эмоциональный
контакт, разговаривать с ним. В
неспокойном мире, полном неопределенности, человек
может установить связь с центром бытия и
получать советы и указания из этого
источника. Это величественный Бог. Люди любят
его и благоговеют перед ним. Это отношение
отличается от того страха, который слабые
испытывают перед сильными. Оно скорее
напоминает стремление несовершенных до-
93

стичь завершенности перед лицом сущности,
которая является завершенной и не
испытывает потребности ни в чем. Благоговение —
основа нравственности. Истинная
нравственность — это полное благоговение, а
благоговение означает свободу от уз
принадлежности земле. Земной человек зависит от этого
мира, но истинно благоговейные
распоряжаются миром, он для них — всего лишь
инструмент для обогащения духовных аспектов
их бытия.
Конечно, у нас бывало неправильное
понимание ирфана и благочестия. Это все
признаки недостатков и слабостей человека и их
необходимо изучать. Очевидно, что у
верующего, который бежит от материального
мира, больше спокойствия и
удовлетворенности, чем у того, кто ценит только
материальный комфорт и благополучие, ибо счастье
первого — вечно, а удовольствия второго —
пища и сексуальное желание — носят
преходящий характер. И, поскольку их
достижение зависит от сотни факторов, страх
потерять удовольствия в будущем губит
наслаждение удовольствием в настоящем.
Таким образом, справедливо утверждать,
что корни религиозных верований находятся
в глубине души человека. И согласно
священному Корану, человек по своей природе —
существо религиозное и монотеистическое.
Суть религии священна и сверхъестественна,
94

и если попытаться отделить эти два
качества, религии не будет. А там, где есть
священность и сверхъестественность, есть также
абсолютность. И здесь я хочу коснуться
одной из самой больших проблем,
представляющих угрозу религиозной жизни людей.
У человеческого сердца есть связь с
Божественным и сверхъестественным. Когда
совесть человека достигает гармонии с ними,
это является само по себе знаком, что по
сути своей человечество имеет связь с этой
сверхъестественной реальностью, которую
называют Божественным духом. Но
существование человека имеет две стороны:
природную и Божественную. Голова человека
находится на небе, а его ноги ступают по земле.
Его предназначение — жить на этой планете.
И поскольку человек живет на этой планете,
его жизнь и ум находятся в состоянии
постоянного изменения, что отражает
динамичный характер нашего мира. Поскольку
человек — дитя природы, он переменчив.
Человек ограничен временем и пространством,
отсюда — его мышление относительно,
подвержено ошибкам и влиянию истории и,
следовательно, динамично. Ни его тело, ни его ум
не остаются неизменными. Конечно, я не
считаю, что все представления людей
относительны и в жизни человека нет ничего
абсолютного. И все же — большинство
человеческих конструкций и все основные отрасли
95

теоретических знаний, действительно,
являются ограниченными во времени и
преходящими. Наши знания относительны и
находятся в состоянии постоянных изменений.
Приходится признать относительный
характер наших верований и наших знаний.
Человеку остается лишь продолжать жить с этой
неопределенностью, постоянно проверять на
практике свои знания и умения, вносить в
них коррективы.
Вся история состоит из эволюции
взглядов и предположений о мире. Остался ли
неизменным ум человека? Разнообразие
существующих традиций, взглядов, религий и
даже сект в рамках одной религии говорит о
том, что никто не может претендовать на
понимание всей реальности, всех ее сторон. К
примеру, когда мы говорим об исламе, какой
ислам мы имеем в виду? Ислам Абузара?
Ислам Авиценны? Ислам Газали? Ислам Ибн
Араби? Ислам поэтов или ислам суфиев? Это
все неоспоримые аспекты истории,
подтверждающие относительность человеческого
понимания, даже понимания религии. В
настоящее время, независимо от нашего
вероисповедания, мы отличаемся от наших
родителей и своими мыслями, и своими делами.
Одна из основных трудностей сообщества
верующих заключается в том, что, с одной
стороны, они рассматривают некоторые
реальности как абсолютные, сверхъестествен-
96

ные и Божественные, а с другой стороны,
будучи сами относительны, они рассматривают
все через призму относительности своего ума
и тела. Если они признают свои недостатки
и причину данного противоречия, их
внутренние проблемы не приведут к катаклизму.
Более острая проблема для верующих
возникает тогда, когда абсолютность и святость
религии зависят от ее толкования человеком,
которое может быть ошибочным, имеет
временные и пространственные ограничения. И
тогда предписания ряда лиц могут
рассматриваться как истинная религиозность.
Верующим считается только тот, кто согласен с
их конкретным подходом. На такой почве и
возникли многие разногласия.
У нас есть религия и общая способность
быть разумными, которая является
инструментом общения и взаимопонимания между
людьми. Как и многие философы, мы
верим в то, что человеческим разумом
руководят абсолютные понятия, которые
справедливы везде и всегда. Давайте также
признаем, что человеческое познание настолько
ограничено, что эти относительные
толкования ненадежны. Самым убедительным
подтверждением справедливости данного
утверждения является наличие разнообразных
мнений и взглядов, существующих у
представителей различных школ и внутри этих
школ.
7 — 1232
97

Означает ли это, что все двери к
познанию абсолютного закрыты для человеческого
ума? Мы знаем, что ряд современных
философов Запада дает утвердительный ответ на
этот вопрос. Они либо отрицают
существование абсолютной реальности, либо
предполагают, что у нас нет возможности понять эту
реальность. Таким образом, многие западные
мыслители приходят к выводу о том, что, по
крайней мере, в этой мирской общественной
жизни нет места религии.
Но для благочестивых людей, верующих
во всемогущество Бога, данный аргумент
никак не убедителен, хотя здесь не может
быть определенного знания. Было бы
неблагоразумным призывать простых людей туда,
куда они не могут добраться.
Я полагаю, что единственный надежный
путь постижения Бога проходит не через
наш разум и интеллект, а через наши сердца
и прямые эмпирические контакты. Все
религиозные течения настойчиво подчеркивают
необходимость такого подхода. Лидеры
ислама всегда учили нас, что интеллект можно
использовать, чтобы молиться милосердному
Богу, а не для его познания. В другом месте
они говорят о том, что возможность
достижения абсолютного содержится в молитве, а не
в экстраполяции познанного в непознанное.
Как говорится в Коране, путь к абсолютному
и к просвещению проходит через молитву и
98

хорошее поведение и через внутреннее
очищение, т.е. предпочтительный способ
познания Бога — это прямая эмпирическая связь,
а не понимание. Это, конечно, ни в коей
мере не означает отрицания важности
философского и научного интеллекта, в
особенности, для ислама, в котором
подчеркивается его существенная роль. Но необходимо
также признать ограниченный характер
интеллекта, и истинный верующий должен
следовать зову сердца. Истина религиозной
веры лежит в ощущениях, а не в мыслях, в
ощущениях, основанных на
самосовершенствовании, ограничении земных желаний,
покорности перед величием сущности и
поклонением перед возлюбленным Богом. Если
человек пойдет по этому пути, он придет к
Богу. Познание есть умственная
деятельность, когда, используя известные понятия,
постигаешь неизведанное. Учитывая
положение человека во времени и пространстве,
разум — относителен.
То, о чем я говорю, — не ново, что
явствует из многих религиозных учений.
Великие основоположники мистицизма
предупреждали об ограниченных возможностях
интеллекта, утверждая, что мыслящий разум
покоится на деревянной ненадежной основе.
Важно отметить, что великие философы,
например, Авиценна, который глубоко верил в
дедуктивные и индуктивные возможности
г 99

интеллекта, никогда не утверждали, что
умозрительный интеллект может привести к
Богу. Интеллект, если он сумеет преодолеть
весь путь, может привести лишь в пределы
досягаемости сверхъестественного, но не к
самому Божественному.
Путь сердца — это дорога, ведущая к
истине и добродетели. Религиозные ощущения
исходят из глубины души. Многие философы
и мистики пытались определить
интеллектуальную основу религиозных ощущений, но
путь продолжает оставаться эмпирическим, а
не интеллектуальным.
Щекотливый момент заключается в том,
что путь сердца, который есть самый
надежный путь к Богу, должен быть пройден
человеком в одиночку; его нельзя пройти через
переживания других, этот опыт просвещения
нельзя передать другим.
В то же самое время, человек —
общественное существо, ему надо жить на этой
земле; этому существу нужны общие с
другими инструменты, инструменты общения с
другими существами. Важным способом
общения людей является язык. Но язык — это
внешнее проявление, отражение
психологической реальности, существующей в мозгу
человека. Человек способен к осмыслению и
передаче своего толкования другим людям с
помощью языка. Благодаря интеллекту можно
понять, что связь между интеллектом и про-
100

свещением — это человеческое познание.
Такое познание зачастую неподконтрольно
человеку. Талант человека безграничен и,
действительно, величие существования
человека не может быть ограничено
материальными и природными вещами, но люди
ограничены временем и местом и поэтому их
представления тоже ограничены. Люди
подвержены воздействию эмоций, и их
просвещение должно проистекать из этой эмоцио-
нальности, а поскольку эта эмоциональность
относительна и несовершенна, толкования
человека не могут быть абсолютными.
У людей есть признаки присутствия в них
высшего существа, но им приходится
пользоваться своим несовершенным интеллектом,
которым их наделила природа для контактов
с ней. С помощью этого интеллекта люди
пытаются разобраться в двух разных
явлениях: в естественном и сверхъестественном
мирах. Несмотря на относительный характер
человеческого познания, некоторые
верующие видят знак равенства между
абсолютностью религии и своим ограниченным и
неполным представлением о религии. Но с
течением времени и по мере изменений в
жизни человека старые представления
больше его не удовлетворяют. Вместо того, чтобы
отказаться от своих ограниченных
представлений и посмотреть на вопросы религии
непредвзято, выработать более полное и дина-
101

мичное представление о религии, они
пытаются заключить реальность в рамки своих
несвязных представлений. Это невозможно
сделать в долгосрочном плане, а в
краткосрочном плане это приводит к бедственным
последствиям.
Современные представления человека о
природе значительно отличаются от его
подхода в прошлом. Конечно, некоторые
пытаются облачить человеческие представления в
Божественные одежды. В истории
христианства католическая церковь проповедовала
свое особое единственное понимание
естественного мира, и в течение веков этот
неизменный подход не позволял проникать
новым лучам. Сколько же бед это принесло
ученым и мыслителям! Но эти
умонастроения постепенно менялись, и в настоящее
время найдется немного людей —
мусульман, христиан или представителей других
религий, которые полагают, что священные
книги и непосредственный контакт с Богом
могут руководить процессом познания
человеком естественных явлений. Напротив, все
уже понимают, что для познания мира и
природы мы должны использовать
рациональность и интеллект и формулировать
обоснованные теории, способные давать ответ на
имеющиеся вопросы и удовлетворять
существующие потребности. Эти теории могут быть
в любой момент изменены. Тем не менее,
102

этот подход по-прежнему не принят в
гуманитарных науках. Конечно, необходимо
проводить различие между теорией и
эмпирическими наблюдениями, чтобы не отвергать
тех мыслителей и ученых, которые верят в
существование ряда постоянных и общих
принципов в науке.
Все толкования имеют ограниченный
характер. Это касается не только знания о
естественном мире, но и о религии. Однако
ограниченный характер человеческого
понимания религии не подрывает саму религию,
если только верующие не принимают
ошибочно свое толкование религии за саму
религию. Многие разногласия в истории
возникли из-за этой ошибки, вызывая у людей
подозрение к религии потому, что происходили
изменения в конкретных толкованиях.
Служение религии в наш век требует от
нас, чтобы мы мужественно проводили
различие между сутью религии и теми
неполными толкованиями религии, которые
являются делом рук человека. И сделать это
необходимо таким образом, чтобы религия
сохранила свое центральное место глубоко в сердцах
верующих. Мы должны видоизменить
религиозное учение, чтобы оно соответствовало
требованиям нашего времени. Зная о том
большом количестве взглядов на религию,
которые существовали в течение всей
истории, необходимо стараться не создавать ощу-
103

щения, что наш подход к религии является
единственным. Наше использование
религиозных источников должно быть логичным, а
постоянно меняющиеся методы — четко
определенными. Это, конечно, священные
вопросы, но наше толкование этих вопросов —
дело рук человека. Только поняв все это,
люди смогут открыть свои умы к
восприятию опыта и нововведений других.
И только в таком случае, в соответствии с
постоянно меняющимися вопросами и
потребностями, мы сумеем достичь более
полезного понимания религии. Конечно,
нельзя рассматривать все представления о
религии как имеющие одинаковую значимость,
так же как нельзя считать разделом
современной физики или биологии представления
дилетантов о естественном мире.
Обоснованные религиозные представления, так же как
и научное мышление, требуют от нас
верности аутентичным источникам. Для мусульман
это — священный Коран и знания о
прошлых методах достижения религиозного
озарения. Тем не менее, все что у нас есть —
это лишь наши толкование религии, а вечное
существование религии обеспечивается
нашим пониманием того, что религиозность
не может быть ограничена никакими
толкованиями, ограниченными во времени или
пространстве. Именно такой подход откроет
двери для совершенствования всех аспектов
104

жизни верующих и не позволит ошибочным
теориям тормозить процесс мышления и
развития. Одновременно он позволит сохранить
суть религии.
В то же самое время, динамичное и
полезное представление о религии зависит от
интеллектуального присутствия в этом мире, от
возможности справляться с современными
реалиями, определять их, не теряя при этом
нашего исторического самосознания. Я
полагаю, что западная цивилизация представляет
собой мощную реальность нашей эпохи, хотя
Запад, похоже, не очень дружески
расположен к нам в политическом плане, да и мало
найдется жителей незападных стран,
которые бы не были свидетелями политического
и экономического угнетения со стороны
западных государств, проявлявшегося либо в
форме старого колониализма, либо в
современной гегемонистской политике Запада. Но
политические и экономические аспекты
западной цивилизации — это лишь одна
сторона. Весь Запад представляет собой
цивилизацию, имеющую свою собственную культуру.
Эта цивилизация базируется на конкретном
мировоззрении и системе ценностей. Если
мы не поймем эту систему ценностей, наше
понимание Запада будет поверхностным и
ошибочным. Проводя такой анализ, мы не
должны бросаться в крайности — либо
ненавидеть его, либо быть им абсолютно заворо-
105

женными. Таким образом, с одной стороны,
мы должны остерегаться опасностей,
которые представляет Запад, а, с другой
стороны, — должны использовать его
достижения. Это все станет возможным, только если
мы достигнем такой ступени
интеллектуальной и исторической зрелости, что сможем
различать и выбирать, принимать на себя
ответственность, связанную с необходимостью
делать выбор.

Глава 7
Страхи и надежды
Даже те, кто выступают против целей и
идеалов нашей революции, признают ее
величие. Беспрецедентные заговоры и интриги,
плетущиеся против нас, являются
убедительным доказательством того, что нашу
революцию принимают всерьез. Даже ее враги не
ставят под сомнение ее величие. Исламская
революция распространяется по всему
исламскому миру и за его пределами. Она внушает
новую надежду мусульманам и угнетенным
народам, стремящимся к свободе и
справедливости, тем самым оказывая влияние на
интеллектуальный и политический климат в
мире.
Изменения такого рода не могут не
привести к появлению разногласий и тревог в
том обществе, где они зародились, поэтому
тревога, появившаяся в нашем обществе
после революции, является следствием тех
изменений, которые мы переживаем,
вступая в новый этап нашей истории. Однако
для волнения нет оснований.
В то же самое время так же велики как
масштаб и серьезность происходящих
изменений, так и те страхи и надежды, которые
107

зародились в связи с этими изменениями:
страх всего, что угрожает революции, и
надежда на славное, плодотворное будущее
революционного общества.
Таким образом, мы хотим, чтобы все
мыслящие люди знали не только об основах
революции, но и о тех проблемах, с которыми
она сталкивается. Они должны обратить
внимание на взаимоотношения между
революцией и современными реалиями в мире.
Только так мы сможем сохранить все, что
истинно и справедливо, и изменить
остальное.
По моему убеждению, основная угроза
для нашей революции заключается в
основополагающем противоречии или расхождении
основ революции с господствующими
тенденциями в современном мире.
Интеллектуальные основы и цели нашей революции не
совпадают с большинством ценностей,
превалирующих в мире, а иногда полностью их
отвергают. Это вполне естественно, так как
любая революция выступает против
существующего порядка. Она зарождается, в
первую очередь, именно для этого. Но в нашем
случае это сопротивление особенно велико
из-за могущества нашего противника в сфере
идей.
Мир, противостоящий нашей революции,
имеет зрелую, хорошо продуманную
интеллектуально-политическую систему, которая
108

создавалась веками и отшлифовывалась
поколениями новаторов-ученых и мыслителей.
Традиции новаторства и изобретательности,
насчитывающие не одно столетие,
усовершенствовали надежную
социально-политическую систему, основное оружие которой —
наличие глубоко укоренившейся системы
ценностей. Бе политические и философские
представления находят отклик у большой
аудитории во всем мире, а саму систему
укрепляют способные ученые и эксперты.
Наш противник также располагает
внушительной экономической, политической и
военной мощью — более разнообразной и
разветвленной, чем когда бы то ни было
ранее. Но это не должно пугать нас, ибо в
прошлом великие революции обрушивались
на мощные интеллектуальные и
политические системы и успешно изменяли их. Нас,
заявляющих о величии нашей революции, не
должна пугать мощь ее врагов.
Сложность нашего положения, однако,
усугубляется тем, что интеллектуальная,
моральная и политическая система Запада, в
том виде, как она подается и
пропагандируется в настоящее время, настроена в
соответствии с основными требованиями природы и
человека и видоизменяется по
необходимости. Она, естественно, привлекает людей.
Защитники современных взглядов и
цивилизации утверждают, что их идеи основы-
109

ваются на «свободе». Мы должны серьезно
относиться к этому утверждению, особенно
сейчас, когда социалистические теории
потеряли свою былую привлекательность после
падения коммунизма в Советском Союзе, что
было расценено, как признание того, что
единственной жизнеспособной системой
является система, основывающаяся на
западном понимании свободы.
Противники исламской революции
опираются на принцип «свободы» и укрепляют
тем самым свои позиции, поскольку свобода
является основной инстинктивной целью
человека. Когда свобода описывается как
разрешение делать все, что хочется, такое
описание соответствует стремлению людей
жить свободно, без ограничений. Но на деле
безграничная свобода невозможна, и
«свобода» в том виде, как ее определяют на
Западе, сводится к свободе от вмешательства
других людей.
Таким образом, критерием здесь
выступают взгляды и желания людей, другими
словами, большинство должно выносить
решения о границах свободы и на этом основании
принимать законы и нормативы.
Защитники современных ценностей
полагают, что не надо возводить никаких
препятствий, которые мешали бы человеку
делать все, что хочется — лишь бы желание
одних людей не вступали в противоречие с
ПО

желаниями других. И хотя в эту систему
необходимо включить ряд ограничений,
разработанных человеком, она в целом
соответствует основным врожденным потребностям
и желаниям человека, которым не нужно
учиться. Другими словами, все физические,
земные желания, которые удовлетворяются
в западной системе, оказывают сильное
влияние на жизнь людей. Не надо работать
или учиться, чтобы понять, насколько
сильны эти стремления, и система,
удовлетворяющая их, кажется очень
привлекательной.
Наша же революция, наоборот, призывает
людей к ценностям, достижение которых
связано с необходимостью проявить волю,
приложить усилия и труд. Мы основываем
нашу систему на воздержании, честности,
порядочности, а они не являются
врожденными качествами природы человека. И хотя
у людей есть способности к их достижению,
для этого необходимо преодолеть много
трудностей и осознать, что для выполнения
морального долга надо много трудиться.
Таким образом, противник нашей
революции обладает большой экономической,
политической, военной и научно-технической
мощью и предлагает ряд ценностей, которые
соответствуют основным потребностям и
устремлениям человека. Благодаря этому
складывается впечатление, будто эта система
111

имеет также духовный и идеалистический
аспект.
Запад утверждает, что его система не
только освобождает людей от ограничений в
поведении и осуществлении инстинктивных
желаний, но и что такая жизнь в моральном
плане является наивысшей формой,
поскольку при такой системе достигается основная
цель жизни человека — стремление к свободе.
Действительно, справедливо утверждение
о том, что ничто не привлекает человека так,
как свобода, и, бесспорно, для ее достижения
человек жертвовал многим. В наше время
людям предлагают систему, в соответствии с
которой они могут есть и пить, как им
нравится, одеваться и говорить, как хотят,
думать свободно. В то же самое время цель
жизни в рамках такой системы — это
процветание и власть, которые рассматриваются
как средства достижения самой великой и
священной цели человечества, а именно,
свободы. Для укрепления своих позиций Запад
прибегает к использованию самых основных,
а значит и самых мощных инстинктов
человека. Однако, это все не соответствует
действительности, ибо несмотря на все свои
утверждения, Запад очень далек от
достижения истинной свободы. Мы стремимся к
системе, в основе которой лежат воздержание и
высокие моральные нормы, а это все
достигается только неустанным трудом и мужест-
112

венным стремлением к моральному и
духовному совершенствованию. В этом и
заключается истинная свобода, но людей необходимо
обучить этому пониманию.
Сегодня пламя антагонизма между нами и
нашими противниками все больше
разжигается благодаря использованию мощных и
разветвленных глобальных электронных
средств связи. В наше время любой человек
безо всякого труда устанавливает связь с
другими людьми в любой части света.
Границы, разделявшие раньше различные
общества, пали под натиском новых
коммуникационных технологий, позволяющих
моментально передавать информацию и новости по
всем континентам. Наш противник
контролирует и этот жизненно важный источник.
Он владеет сложными техническими
знаниями, необходимыми для передачи
изображения и звука всему мировому сообществу. Это —
немыслимое ранее умение, чрезвычайно
важное для связей с общественностью и для
того, чтобы добиваться от людей согласия,
прибегая к воздействию средств массовой
информации. Самые усовершенствованные,
сложные и эффективные научно-технические
методы используются для того, чтобы
перетянуть других людей на свою сторону, к
своим взглядам и стилю жизни.
Мы живем в такое время, когда
невозможно завязать глаза человеку, чтобы он не

видел, что происходит в мире. Человек
беззащитен против выплескиваемого на него
потока информации о событиях в мире,
подаваемых под тем углом, который выгоден для
мировых держав.
Наш противник не терпит обществ,
отличающихся от него, он пытается в зародыше
задушить любые независимые течения.
Запад преследует только свои собственные
интересы, и, если какой-то народ
отворачивается от его системы ценностей и
отказывается служить его интересам, он обрушивает
на него всю мощь своих средств, чтобы
заставить таких людей сдаться, или они
оказываются под угрозой уничтожения. Именно
поэтому с первого момента своего рождения
наша революция столкнулась с чередой
заговоров и шквалом давления.
Мы должны разъяснять связь,
существующую между нашей революцией и
противодействием, оказываемым ей из-за рубежа.
Но, одновременно, мы не должны забывать и
о наших внутренних проблемах.
Одна из самых важных проблем, стоящих
перед нами, — это изоляция ислама от
практических требований в социальной и
политических сферах. Сейчас, когда мы
сталкиваемся с миром и его реалиями, и когда наша
исламская революция хочет официально
внедрить новый вид частной и общественной
жизни, мы страдаем из-за отсутствия возмож-
114

ности прибегать к эффективно работающим
идеям ислама для того, чтобы регулировать
общественные и индивидуальные
взаимоотношения людей. На протяжении веков
исламское учение искусственно держали на
вторых ролях. Исламу не разрешалось
определять и регулировать общественные
отношения. Вместо этого бразды правления
обществом либо находились в руках
антиисламских сил, либо были под контролем сил,
которые просто использовали ислам для
раздувания собственного величия,
пропагандируя его лишь для того, чтобы придать
законную силу своей власти.
В эти годы забвения истинный ислам
превратился в силу, выступающую против
коррумпированных и устаревших систем,
правивших от его имени. Сегодня наша
революция стремится построить систему,
базирующуюся на истинном исламе. Однако даже
наше представление об истинном исламе
оказывается недостаточным, когда с его
помощью мы пытаемся решать практические
проблемы современности.
Судьба благоприятствовала нам в том, что
неустанные усилия и борьба мужественных
мыслителей и духовенства помогли спасти
истинный ислам, не дав ему погибнуть от
политических превратностей, и помогли
передать знания об этом исламе новым
поколениям, таким образом сохранив его.

Исламское учение, используя
непревзойденное богатство методов, погружается в
проблемы, которые пересекают время,
пространство и материальную реальность, и
проливает яркий свет на вопросы, выходящие
далеко за пределы повседневного мира.
Исламский мистицизм, или ирфан является
уникальным явлением в истории
человеческой мысли. По сравнению с другими
системами трансцендентального знания ирфан
более других способен рассматривать
сверхъестественные явления. Но сегодня, когда мы
хотим применять ислам на практике и
использовать его принципы в материальном,
социальном и политическом мире, мы
наталкиваемся на интеллектуальный вакуум.
Ситуацию можно исправить только, если мы
обратимся к аутентичным исламским
источникам, принципам и правилам поведения.
Представления нашей исламской
революции о будущем были четко сформулированы
в лозунгах, которые определяли нашу
идеологию на ранних этапах революции. Эти
лозунги были либо непосредственно
сформулированы народом, либо созданы знающими,
просвещенными лидерами и затем
восприняты массами.
В настоящий момент наши цели могут
казаться недостижимыми. Система ценностей
является прочной и долговечной, если ее
принципы утверждаются на практике. Она
116

не может существовать лишь в царстве
мыслей и воображения. Чтобы достичь наших
идеалов в «неидеальном» мире, необходимо
стремиться к правильному сочетанию
порядка, благосостояния и темпов развития в
нашем обществе. Если ритм нашего
общества не будет отвечать требованиям времени, в
котором мы живем, мы, естественно,
столкнемся со сложными проблемами и
трудностями. Именно в этой сфере нам и нужен
интеллектуальный прорыв. Самое главное
внимание должно уделяться задаче создания
практичной, работающей системы,
приспособленной к требованиям революции.
Ткань нашего общества пропитана
пороком; угрожающие размеры принимают
экономические и политические проблемы. Мы
все еще страдаем от разбавленной порции
«интоксикации» Западом в осознании себя —
мы не являемся ни самими собой, ни
западниками. Но если корень проблемы находится
в другом месте и проблему можно решить в
корне, мы сможем быстрее преодолеть и
другие трудности, сделав это более уверенно и
эффективно.
В практическом плане мы сталкиваемся с
серьезными проблемами, так как мы
рассчитывали, что теология придаст порядок миру
личности и общества. Это означает, что наша
теология должна продолжать развиваться,
чтобы отвечать требованиям революции, а
117

также практическим задачам сегодняшнего
дня. И здесь мы можем обратиться к словам
нашего великого лидера имама Хомейни,
который был мусульманским лидером,
провидцем, философом, теологом и мистиком. Мы
обращаемся к нему, чтобы определить те
пробелы и недостатки, которые нам
необходимо преодолеть, чтобы достичь наших целей:
Мы должны добиться выполнения
практических законов ислама и пусть нас не
сдерживают лживый Запад, захватнический
Восток и их дипломатические нормы,
превалирующие в мире. Ибо, пока теология остается в
книгах и ящиках духовенства, пожирателям мира
ничего не угрожает. И пока духовенство не
начнет активно выступать во всех областях, оно
не поймет, что авторитета и знания религии
еще не достаточно. Центры религиозного
образования и представители духовенства должны
идти в ногу со временем, чувствовать пульс
современности и знать потребности будущего.
Они должны всегда на несколько шагов
опережать события и предлагать эффективные
решения. В ближайшие годы наши нынешние
методы управления обществом, очевидно,
изменятся. И возможно человеческому обществу
станет полезен опыт ислама в решении стоящих
перед ним проблем*.
Мы все согласны с тем, что Имам парил
на вершине религиозно-мистического
понимания. Под его руководством расцветали ре-
Рухолла Хомейни. Книга света. Тегеран, 1990.
Том 21. С. 100 (на персидском языке).
118

волюционные стремления к истине и
справедливости. В понимании Имама, духовное
лицо, не осознающее требования времени, в
котором он живет, и придерживающееся
идей, которым минула не одна сотня лет, не
сможет облегчить современные проблемы
общества, какими бы благими ни были его
намерения. Он должен не только понимать
проблемы современного общества, его рука
должна быть на пульсе будущего, он должен
чувствовать его умонастроения и потребности. И
тогда он сможет влиять на ход событий, а не
быть в их власти. Имам также говорит:
Для исламского правительства всегда
должна существовать возможность пересмотра
и исправления. Наша революционная система
предусматривает возможность высказывания
различных, даже противоположных точек
зрения. Никто не имеет права ограничивать
эту возможность. Чрезвычайно важно
понимать требования общества и правления с тем,
чтобы исламское правительство могло
проводить курс, приносящий пользу мусульманам.
Задачей первой необходимости является
единство метода и практики. В этом плане, будет
недостаточно традиционного религиозного
руководства, преобладающего в наших
семинариях*.
j\ так эке.
Одной из больших проблем религиозного
руководства является роль времени и места в
Рухолла Хомейни. Книга света. С. 47.
119

процессе принятия решений. Правительство
формулирует практическую философию в
отношении того, как поступать в случаях
богохульства и при возникновении внешних и
внутренних трудностей. Но эти проблемы
невозможно решить, прибегая лишь к
теоретическим религиозным взглядам, что только
заведет нас в тупик и создаст впечатление, что
нарушены конституционные законы. Надо,
естественно, следить за тем, чтобы не
нарушались религиозные постулаты — и я надеюсь,
Бог не даст произойти такому, — но все
усилия надо направить на то, чтобы при
решении военных, социальных и политических
проблем не создалось ощущения, что ислам
не имеет практической пользы*.
И в другом месте:
Что касается методов обучения и
исследования в религиозных школах, то я верю в
традиционную теологию и полагаю, что было
бы неверно отходить от нее. Только
религиозное руководство является надлежащим и
правильным. Это не означает, однако, что
исламская теология не является динамичной.
Время и место — это два определяющих
элемента**.
Мы не сомневаемся в том, что многие
взгляды, которыми мы руководствовались до
сих пор, являются не достаточными, чтобы
решать социальные проблемы. Необходимо
выходить на новые представления и понима-
Рухолла Хомейни. Книга света. С. 61.
** Там же. С. 98.
120

ние. Необходимо, но недостаточно
полагаться только на нынешнее религиозное
руководство.
Если второстепенные вопросы оттеснят на
второй план эту основную задачу, общество
не сможет своевременно достичь желаемого
решения проблем. Как бы серьезны ни были
эти проблемы, мы не должны терять веры в
будущее. И очень важно, чтобы наша
образованная молодежь играла активную и
оптимистическую роль в общественных делах.
Покойный Имам был незаменимым и
благословенным даром для нашей революции и
дела создания Исламской республики. В
наше время его заветы помогают возрождать
религию. Его основное отличие от других
религиозных ученых, возрождавших религию,
заключается в той центральной руководящей
роли, которую он сыграл в создании
исламского правительства. Он понимал, что, если
перед религиозными лидерами,
мыслителями и интеллектуалами не ставить
практических проблем, они не будут думать о
решениях. Но когда Имам появился на
политической сцене, создал правительство и взял
власть в свои руки, он столкнулся с
необходимостью выполнить разумные ожидания
людей, связавших с революцией свои
надежды. Эта новая реальность дала мощный
толчок к созданию новой системы мнений,
ценностей и навыков, которые отвечают требова-
121

ниям места и времени и способны
удовлетворять потребности людей в рамках исламской
системы.
Фактически, самым значительным
наследием Имама является создание исламского
правительства, которое сумело выстоять,
несмотря на оказываемое на него большое
давление и замышляемые против него заговоры.
Враги, очевидно, надеялись, что после
кончины Имама рухнут основы созданной
системы. Но благодаря милости Божьей этого не
произошло. Создание структуры руководства
после кончины Имама и продолжение нами
его традиций революционной борьбы
являются для всех нас источником больших
надежд.
Другой источник надежды — нынешнее
состояние человечества в нашу эпоху. Наша
исламская революция вызвала настоящую
бурю в исламском мире и среди всего
угнетенного населения на планете. Таким
образом, идеалистические надежды и взрывная
мощь, скрыто живущие в сердцах
обделенных людей всего мира, поддерживают нашу
революцию. Если мы сможем понять эту
силу и эффективно ее использовать, мы
сможем дать отпор противнику, невзирая на его
экономическое, военное и политическое
превосходство. Если мы сумеем опереться на те
надежды, которые разбудила наша
революция во всем исламском мире и за его преде-
122

лами, и поверим, что сторонники нашей
революции готовы идти на жертвы ради нее, —
тогда победа не за горами. Еще большую
надежду относительно нашего будущего
внушает тот факт, что наш противник, несмотря на
свою внешнюю мощь, состарился и
приближается к концу своей жизни. Наличие
кризиса в мышлении и цивилизации Запада
выдает его дряхлость.
Наша основная проблема заключается, с
одной стороны, в том, что существует
коренное противоречие между ценностями нашей
революции и теми ценностями, которые
превалируют в мире, а с другой стороны, в
отсутствии у нас практического опыта
создания истинно религиозного правительства.
Что же необходимо нам сделать для того,
чтобы решить эту проблему и с Божьей
помощью обезопасить нашу революцию от
серьезных угроз?
Неопытные люди среди нас, возможно,
предпочли бы упрощенные решения, такие
как введение цензуры и мер, которые
закрыли бы ценностям и идеям нашего
противника доступ к нашим людям, не дали
бы их развращать. Но поможет ли такое
решение?
Ограниченные способности и
представления некоторых людей подталкивают их
нападать на все, что не вписывается в их
узколобое мышление и противоречит их собст-
123

венным вкусам. Они клеймят это все, как
противоречащее исламу, революции и
заветам мучеников революции. К сожалению,
существуют группы людей в нашем обществе,
которые, без всякого на то основания,
считают себя опорой революции и ислама. Они
обвиняют своих противников в том, что они
выступают против ислама и революции, и
пытаются любой ценой вытеснить их с
политической сцены.
Но каковы действительные критерии
определения того, что является приемлемым, а
что — нет? Какую линию необходимо
проводить, борясь с трудностями и с
противником? Будет ли наша культурная политика
включать цензуру и ограничение доступа ко
всем источникам, с которыми мы не
согласны? Может ли политика изоляции от
международного сообщества быть успешной в
современном мире?
На протяжении всей своей славной
истории ислам никогда не считал разумной
политику изоляционизма и ограничения
доступа. В некоторые периоды времени такая
политика вводилась от имени ислама,
причиняя непоправимый ущерб, но она была
недолговечна. Ислам всегда был готов к
встрече с противоположными взглядами.
Творчески мыслящие мусульманские
ученые стремились к знакомству с другими
мнениями. Такая открытость значительно
124

укрепила интеллектуальную мощь
исламской цивилизации.
К тому же, ограничения в современном
мире не эффективны. Информационные
каналы, доступные нашему населению, не
сводятся лишь к правительственным
источникам. Предположим, что мы не даем издавать
плохие произведения, не разрешаем газетам
и журналам печатать то, что оскорбляет наш
вкус, не выпускаем на экраны фильмы,
которые мы считаем некачественными. Разве
эти взгляды и мысли, которые мы
официально запретили, не найдут тропинку к нашим
людям?
Когда мы определяем, что хорошо и что
плохо в мире идей, на смену убедительной
логике и реалистичным оценкам может
прийти косная твердолобость и догмы, что
принесет нам только вред. Наивно
предполагать, что единственным доступом к
средствам международной связи для населения
являются правительственные каналы.
Сегодня никакое правительство не
способно контролировать глобальные средства
массовой информации. Как можно помешать
динамичным и любознательным людям
находить доступ к тому, что они хотят? Как
можно построить стену между такими
людьми и внешним миром? Учитывая быстрые
темпы развития коммуникационных
технологий, которые становятся доступными все
125

более широким слоям нашего населения,
контроль за распространением образов в
будущем станет еще более нереальным и
недостижимым.
Это не означает, конечно, что в нашей
исламской системе не должно быть никаких
ограничений на доступ населения к
источникам информации. Это также было бы не
реалистично. Любая форма правления
невозможна без каких-то ограничений, и даже
самые развитые
либерально-демократические государства не являются исключением
из этого правила. Однако, есть разница
между системами, для которых
ограничения являются основной стратегией
действия, и системами, которые периодически
прибегают к тактическим ограничениям для
решения деликатных и жизненно важных
вопросов. Любая система неизбежно вводит
ограничения какого-то рода, если опасности
подвергается само ее существование и
основы правления. Однако, в целом, на
протяжении своей истории ислам не использовал
ограничения и цензуру в качестве опоры
своей системы.
Изоляционизм не может быть основой
культурной политики динамичного и живого
исламского общества. Ислам является
прогрессивной религией, и ему чужды ограды,
возводимые вокруг сознания людей. Вместо
этого наша задача — сконцентрировать вни-
126

мание на том, чтобы выработать у наших
людей иммунитет, воспитать их таким
образом, чтобы они сами давали отпор
культурному наступлению Запада. Только стратегия,
направленная на вакцинацию, является
эффективным решением для настоящего и
будущего. Для этого мы должны разрешать
столкновение самых разных, прямо
противоположных точек зрения в нашем обществе.
Как можно добиться иммунитета организма,
если не ввести в него отмеренную дозу
ослабленного вируса? Только тогда организм
сможет бороться с более обширным и опасным
вторжением этого вируса. Нельзя добиться
устойчивой сопротивляемости организма
вирусу, если не подпускать этот вирус к нему
на пушечный выстрел. Напротив, надо
стремиться к тому, чтобы у самого живого
организма были средства борьбы с вирусом. И в
обществе не может быть по-другому.
Активное развивающееся общество должно
сталкиваться с различными, иногда прямо
противоположными взглядами, что даст ему
возможность взять на вооружение учение, которое
будет более мощным, привлекательным и
эффективным, чем учение противника. И если
источники революционной и религиозной
мысли действительно хотят сохранить
революционную систему, у них нет другого
выбора, как предложить обществу развитую и
гибкую систему взглядов.
127

В начале революции имам Хомейни
советовал не отталкивать то, что мы считаем
нежелательным. И мы гордимся тем, что наша
революция сделала свои первые шаги,
исходя из принципов свободы. Это не было
случайным следствием революции или подарком
из рук наших лидеров. Основополагающий
принцип с самого начала заключался в том,
что и другие могут высказывать свою точку
зрения, если только это не является
подстрекательством к заговору. Если находились
группы, не желавшие разумно и справедливо
пользоваться этой свободой, если вместо
этого они злоупотребляли ею и подрывали
ее, то виноваты были они, а не революция. В
результате их недостойных действий
общество понесло большой ущерб. Именно те, кто
злоупотребляли свободой, не уважали
принцип верховенства мышления и разума,
пытаясь отравить атмосферу открытости и
использовать ее для навязывания обществу
своих деспотических взглядов. Они не
понимали, что правительство, поддерживаемое
волей и верой народа и борьбой миллионов
самоотверженных сторонников, окропленное
кровью мучеников, станет крепостью на пути
у заговорщиков. В то время заговор был за
пределом законной оппозиционной
деятельности, так же должно быть и сейчас.
Необходимо разъяснить, что именно
понимается под заговором. Нужно анализиро-
128

вать социальные проблемы всесторонне и
непредвзято. Иначе, любой недалекий и
догматичный человек сможет использовать
обвинения в заговоре в качестве предлога, чтобы
изгнать своих противников с политической
сцены. Нашей системе необходимы
отчетность и дисциплина.
Безрассудные и поверхностные идеи
некоторых группировок, имеющие политическую
направленность, не могут определить
оптимальных интересов общества и не помогут
понять, что такое заговор и каковы его
границы. В противном случае, любой человек
сможет броситься с нападками на любые
взгляды, не совпадающие с его собственным
недалеким вкусом, прикрываясь
объяснением, что он защищает интересы страны,
революции и религии от заговора.
Итак, чтобы суметь решить наши
основные проблемы, мы должны создать и
предложить народу превосходное учение и логику,
а также привлекательные способы решения
бед общества. Только таким образом мы
сможем обнадежить приверженцев революции,
улучшить их материальное и духовное
благосостояние. Мы должны стремиться построить
систему с таким крепким фундаментом,
чтобы она не только выдерживала
столкновения с другими системами, но и могла
продемонстрировать свою мощь и превосходство.
На протяжении веков этот стимул к самоут-
9—1232 129

верждению защищал и обогащал исламское
учение и суть религиозных верований.
Такая система как наша,
основывающаяся на исламской идеалистической
идеологии, неизбежно должна ограничивать
некоторые свободы личности. Революционная
религиозная система, естественно,
запрещает многое из того, что доступно людям,
особенно молодежи, на Западе. Бьющие через
край юношеские порывы находят больше
удовлетворения на Западе; там же лучше
удовлетворяются и гедонистические
желания, в то время как в исламской системе
на их пути стоит множество религиозных
норм. Для того, чтобы наше общество было
мощным и устойчивым, мы должны научить
молодежь, что есть более достойный путь,
чем гедонизм, научить их получать
удовольствие от воздержания.
Идеалистические взгляды могут помочь
людям, особенно молодежи, сохранять
уверенность и бодрость. Мусульманская
молодежь должна чувствовать, что помимо тех
ограничений, которые предусмотрены нашей
системой, она дала им характер, дала
направление их жизни, и под защитой системы
они чувствуют гордость, величие и
спокойствие. Для того, чтобы люди чувствовали
удовлетворение, необходимо заниматься
проблемами эмоциональных и духовных
потребностей. Если предлагаемый нами ислам не суме-
130

ет добиться этого, не будут надежными и
основы нашего общества.
Чтобы гарантировать наше выживание,
насущно необходимо осуществлять
идеалистические представления приверженцев
революции внутри Ирана и за его пределами.
Для того, чтобы утверждать нашу
самобытность, нужно присутствовать на всех
международных мероприятиях и эффективно
защищать Иран и ислам во всех международных
трибуналах и на международных съездах. Но
мы не сможем добиться процветания и
оказывать влияние на международной арене, где
правила игры устанавливаются нашими
противниками, если мы не сумеем сохранить
наш уникальный идеализм. Почему во время
восьмилетней войны с Ираком у нас было
меньше неотложных проблем в области
культуры? Потому, что огромная группа
революционно настроенных молодых людей была на
фронте и люди считали себя защитниками
революции и страны. Эта активная роль
наполняла людей глубокой гордостью. Наши
молодые люди чувствовали, что их жизнь
приобрела новый смысл, а они сами
достигли духовного усовершенствования, что
помогало им давать отпор угнетателям и тиранам.
Сейчас, когда война закончилась, что придет
ей на смену? Единственно действенное
предложение — это подготовить почву для
активного участия молодого поколения во всех об-

ластях деятельности, где можно развивать
их способности и продуктивно и с пользой
их использовать. Если молодое поколение не
чувствует себя активным и полезным членом
общества, оно, естественно, будет
испытывать подавленность.
Для того, чтобы общество было
энергичным, необходимо, чтобы мыслители нашли
в исламе систему превосходных логичных и
оригинальных решений. В то же время все
общественные силы должны активно
участвовать в социальных и политических
процессах. И здесь величайшая задача
интеллектуалов заключается в том, чтобы понять
истинный ислам, тот ислам, который был
источником нашей революции и обусловил
ее победы.
Мы живем в мире, который во многих
аспектах противоположен целям нашей
исламской революции, а мы хотим строить свою
жизнь на основе ислама. Необходимо точно
определить, на какой ислам мы хотим
опираться, строя свою жизнь. Ответ на этот
вопрос должны предоставить наши семинарии
и университеты. Дело в том, что существуют
разные подходы к определению, что такое
ислам. В нынешнем веке, а может быть и в
ходе всей истории ислама, существовало три
разных ислама. Чтобы решить, какой ислам
нам нужен, мы должны не втягиваться во
фракционные споры, а попытаться опреде-
132

лить наш дальнейший путь, опираясь на
правильный ислам.
Традиционно мы сталкивались с
регрессивным, поверхностным и истинным
исламом. На какой из трех опиралась наша
революция и какой из них сможет спасти наше
общество и сделать его достойным и гордым?
Мы считаем, что в основе нашей революции
лежит истинный ислам, тот ислам, который
уходит корнями в откровение и прочные
монотеистические представления, —ислам,
который верит в достоинство, присущее
человеку, и стремится к просвещенному счастью
для человечества; это — постоянно
развивающийся ислам, способный находить решение
головоломных задач по мере их появления.
В ходе всей истории данное толкование
ислама защищало себя от святотатства и
коррупции, но у него никогда не было возможности
заявить о себе в социально-политической
сфере.
Было бы опрометчиво предположить, что,
поскольку наша революция победила и была
создана Исламская республика, победа
истинного ислама гарантируется
автоматически. Совсем нет, и мы сталкиваемся с
серьезными трудностями и опасностями. И в
первую очередь, приверженцам истинного
ислама, как никогда раньше, необходимы разум,
мышление и логика. Борьба идей имеет
гораздо более судьбоносное и решающее значе-
133

ние, чем политические и военные
конфликты. Вначале мы должны рассмотреть, какой
ислам мы приняли и почему. И только после
этого мы сумеем набрать достаточную
моральную и интеллектуальную мощь, чтобы
дать отпор нашим противникам. Опыт нашей
революции дал нам бесценные уроки,
которые мы не должны забывать.
С первых дней своего руководства имам
Хомейни начал вдохновляемую религией
борьбу против тирании, зависимости,
коррупции, культурной деградации и
американского империализма. В рядах
образованных высокопоставленных представителей
духовенства были люди, которые выступали
против методов борьбы Имама и его
толкования ислама. Некоторые из них были
сторонниками монархии; другие стремились к
обогащению или преследовали другие
конъюнктурные интересы. Большинство этих
людей не были предателями, но их
толкование ислама не отвечало интересам
революции. Были и такие люди, которые
поддерживали Имама в начале его
деятельности, но отошли от него, когда ситуация
стала более серьезной.
В ходе борьбы за успех революции многие
из людей, преданных Имаму, подвергались
тюремному заключению, их отправляли в
ссылку. Это — хорошие преданные люди,
которые были и остаются таковыми, но, когда
134

наступило время институциировать
революцию, они отошли в своем понимании ислама
от Имама.
После революции, когда стал
подниматься вопрос о социальной справедливости и
необходимости борьбы с неравенством,
стали раздаваться крики, что ислам в
опасности. Я не хочу сказать, что все, кто
использовал лозунги, призывающие к
социальной справедливости и борьбе с
неравенством, были на верном пути. Основной
вопрос здесь заключается в самом принципе
социальной справедливости и в том, что
находились люди, не желавшие даже
затрагивать эту проблему и сопротивлявшиеся всем
практическим мерам, которые мы хотели
предпринять для того, чтобы улучшить
положение в этой сфере. Эти люди не могли
смириться с тем, что в исламе Имама
заключалось стремление к социальной
справедливости; они подрывали все усилия,
которые предпринимались в этом
направлении. Имам был вынужден резко выступить
против таких взглядов. Он заявил, что в
основе ислама, проповедуемого им, среди
первостепенных задач революции было
достижение социальной справедливости.
Были также люди, полагавшие, что место
женщины — в доме. Они утверждали, что
присутствие женщины на работе приводит к
коррупции и падению морали. Они выступа-
135

ли против получения женщинами высшего
образования и участия женщин в
общественной жизни. Это была еще одна точка зрения,
прикрывающаяся исламом. В конце срока
работы первого Меджлиса (Парламента),
избранного после революции, некоторые
влиятельные круги попытались убедить Имама,
что женщинам нельзя разрешать
баллотироваться в Меджлис. Имам дал решительный
отпор этим взглядам и защищал право
женщин принимать участие в выборах. Были
люди, заявлявшие, что только
представителям духовенства надо разрешить принимать
участие в политической деятельности. Эти
люди с особым подозрением относились к
студентам и ученым, называя их
«диссидентами» только потому, что у этих людей был
интеллектуальный вес. Они запрещали
большой части общества участвовать в решении
своей собственной политической судьбы и
пытались оправдать такой подход именем
ислама. И в этом случае реакция Имама
последовала немедленно. Он подверг критике эти
отсталые предписания.
Некоторые люди до такой степени
критиковали все социальные и культурные
программы, что Имам был вынужден
подробно разъяснить всю пользу от
культурной деятельности для того, чтобы развеять
все сомнения. Находились люди,
выступавшие против всякой музыки, кино и театра.
136

Они возражали не против какой-то одной
формы искусства, а против художественного
творчества в целом. Некоторые возражали
даже против показа по телевизору
спортивных состязаний, считая это греховным
занятием. Имам дал решительный отпор всем
этим запретительным и отсталым
религиозным взглядам, заявив, что многое, против
чего оно возражали, было, фактически,
полезным для общества. В последние годы
своей плодотворной жизни Имам выступил
с чрезвычайно острой критикой
религиозных догм:
Мы должны приложить усилия, чтобы
разбить оковы невежества и предрассудков и
прийти к свежему источнику пророка.
Сегодня именно такой ислам ставит людей в
большое замешательство. Чтобы помочь
исламу, необходимы жертвы, и я молю Бога,
чтобы я сам стал одной из них*.
Все те, кто действительно верят в
революцию и хотят возвеличить ислам, предпочтут
ислам, сформулированный Имамом. Это не
должно пониматься таким образом, что
другие люди не имеют права публично
высказывать свои взгляды. Все имеют право
высказывать свою точку зрения в рамках закона и
здравого смысла. Однако, мы должны знать,
на каком толковании ислама базируется
Рухолла Хомейни. Книга света. С. 41.
137

наша революция. Имеют ли право группы,
которые много раз критиковал Имам,
навязывать народу свои экстремистские взгляды
и представлять своих противников как
врагов ислама и революции?
Отсталые и догматичные представители
духовенства, которых Имам выделял особо,
говоря, что они представляют особую
опасность для революции, не сидят сложа руки.
Просвещенные и истинно преданные люди
должны осознавать опасность, которую те
представляют, и бороться с ней.
Помимо регрессивного представления об
исламе существует лагерь тех, кто верит в
поверхностный ислам — сфабрикованную,
ненастоящую разновидность веры, в которой
лишь проделываются благочестивые
ритуалы, но нет настоящего знания ислама и
истинной веры в его учение. В их исламе
присутствует так много иностранных,
привнесенных элементов, что его вообще нельзя
называть исламом. Поверхностный ислам
представляет собой одну из самых опасных
скважин для культурного проникновения
Запада. Неисламские или антиисламские
политические течения никогда не имели
популярности среди населения, и их никогда не
считали главной угрозой. Но те, кто
прикрываются набожностью и активно проповедуют в
обществе взгляды, позаимствованные на
Западе или где-то еще, имеют возможность
138

пропагандировать свои идеи среди
некоторых групп населения.
Мы выступаем против этих регрессивных
и поверхностных форм ислама и должны
признавать истинный ислам. Секрет нашего
выживания и успехов заключается в
понимании и следовании этому исламу. Под его
защитой мы можем спокойно преодолеть
опасности, угрожающие существованию и
благополучию нашей революции и нашего
общества. Это именно тот ислам, который излагал
покойный Имам и за который был замучен
такой великий мыслитель как Мотаххари.
Мы должны определить, на что были
направлены высказывания Имама, особенно, в
последние годы его жизни. Сосредоточившись
на этой задаче, видишь, что Имам
критиковал такое представление об исламе, которое
тормозит прогресс и развитие, сковывает
поиски решений тех проблем, с которыми
сталкивается наше общество.
Если поверхностный ислам замучил
Мотаххари, то регрессивный ислам пытался
свести на нет суть его учения.
Нападки, направленные в нашем
обществе на людей типа Мотаххари и Бехешти*, яв-
Мохаммед Хуссейн Бехешти (1921—1980).
Богослов и ведущий идеолог иранской исламской
революции, был убит вместе с многими другими
политическими деятелями во время взрыва бомбы в
штаб-квартире Исламской республиканской партии.
139

ляются серьезными и опасными. Мы были
свидетелями того, как недостойно вели себя
представители этого течения по отношению
к Хашеми-Рафсанджани*, когда он затронул
проблему социальной справедливости. Наш
основной источник надежды в деятельности,
направленной на изучение истинного
ислама, и на то, чтобы сделать его основой
нашего общества, — это религиозная и преданная
молодежь, обучающаяся в семинариях и
университетах. С помощью знаний и
благочестия наших выдающихся духовных лиц
мы должны воспитать новые кадры
религиозных интеллектуалов — современных и
просвещенных. Мы должны неустанно
продвигаться к пониманию конкретного
представления об исламе, который является
основой нашей революции. Именно понимание и
разъяснение этого ислама сделает нас
невосприимчивыми к другим школам мышления.
Али Акбар Хашеми-Рафсанджани (р. 1933).
Богослов и политический руководитель Исламской
республики Иран, занимавший ряд ответственных
постов. Был президентом Исламской республики Иран с
1989 по 1997 гг. В 1997 г. назначен председателем
Ассамблеи по определению государственной
целесообразности — высокопоставленного консультационного
органа.

Глава 8
Замечания о мире информации
В нашу эпоху много сказано о ключевой
роли, которую играет информация в
формировании судьбы человечества. Сейчас даже
можно утверждать, что информация
превзошла военную и политическую мощь и стала
главным источником власти в современном
мире. Все народы, стремящиеся сохранить
достоинство и добивающиеся мощи и
прогресса, должны научиться управлять этим
жизненно важным источником и быть в
курсе постоянно совершенствующихся
коммуникационных технологий.
Своевременный доступ к информации и
эффективные средства ее распространения
играют ключевую роль в процессе развития
всех стран. Мы не можем позволить себе и
дальше отставать в этой быстро
развивающейся области. Мы должны сотрудничать в
деле эффективного производства, хранения и
распространения информации. Это не
простая задача.
Большинство исследований
информационного мира фокусируют внимание лишь на
технической базе и не уделяют должного
внимания человеческому и политическому
141

фактору. А решение этой задачи является
решающим фактором в нашей судьбе.
В своей нынешней сложной форме
информационная технология представляет собой
одно из величайших достижений
современной культуры, которая использует контроль
над информацией для укрепления своего
господства в мире. И в этом плане исследование
природы информационного мира неразрывно
связано с раскрытием самого характера
современной цивилизации. Пока мы не изучим
этот важный вопрос, мы не сможем стать
достаточно уверенными и мудрыми, чтобы
понять свои взаимоотношения с современной
цивилизацией. Если мы не сделаем этого, то
будем жить в мире, в котором правила игры
установлены другими, и мы будем зависеть
от воли обстоятельств и не будем хозяевами
своей судьбы.
Мы сталкиваемся с миром,
контролируемым Западом, на двух фронтах: в мире
научной информации и в мире информации,
которая имеет социально-политическое и
культурное значение. В первом случае научный
метод единодушно считается самым
авторитетным способом познания мира.
Наука вызвала огромные изменения в
жизни человека, и никакое государство и
никакой народ не может обойтись без нее.
Отставание от современных достижений в
сфере науки и техники имеет плачевные ре-
142

зультаты. Тем не менее, даже такая
глобальная значимость науки не должна помешать
нам ставить основополагающие вопросы о
человеческом факторе в научно-технических
исследованиях. Мы не должны обожествлять
и боготворить науку, как будто она
неподконтрольна оценке человека.
Для нас, мусульман, особенно важно
изучать природу современной науки, ибо
было время, когда наши ученые были
плодотворными специалистами мирового
уровня. Сейчас же мы отстали от Запада в этой
области. Мы были оттеснены на обочину и
стали пассивными потребителями
современной западной цивилизации. Но если мы
будем работать разумно и мудро, у нас
будет возможность стряхнуть оковы нашего
нынешнего второсортного состояния, и мы
сможем оказывать влияние на судьбу
человечества.
В 18 веке Запад оптимистично воспринял
волшебство науки и техники. Великие
теоретики, такие как Кант, разрабатывали свои
метафизические системы, чтобы они
соответствовали постулатам естественных наук.
Однако, несмотря на оптимизм европейцев в 18
веке, люди стали понимать, что наука не
способна решить широкий круг проблем,
которые неподконтрольны ей.
Сегодня даже самые верные защитники
современной культуры — и той социально-
143

экономической и политической системы,
которую она породила, — рассматривают науку
как собрание экспериментальных
предложений, которые постоянно опровергаются в
ходе появления более новых и более полных
теорий. Никто не может претендовать на
последнее слово в науке, ибо наука
представляет собой только то, что видят и делают
ученые. Нельзя знать наверняка,
действительно ли субъективные взгляды ученых
точно отображают окружающую нас
реальность. В наше время объективность науки
ставится под сомнение гораздо чаще, чем
когда бы то ни было.
Действительно, наука
продемонстрировала удивительную способность решать
сложные практические задачи, и нет другого
выхода, кроме как использовать ее метод проб
и ошибок. Тем не менее, несмотря на
оптимизм европейцев 18 века, мы не можем
использовать науку в качестве основы
общественной системы, ибо она не в состоянии
дать ответы на метафизические,
философские и мистические вопросы и чаяния
человечества.
Конечно, понимая ограниченный
характер науки, мы не имеем в виду
необходимость возврата в средневековье. Не можем
мы вернуться и к ограниченным и отсталым
взглядам на религию и духовность, которые
господствовали в то время. Современному че-
144

ловеку необходимо новое толкование
духовности и сверхъественных явлений, которое
наполнило бы смыслом его жизнь. Вследствие
того, что наука и техника в западной
цивилизации занимают центральное место,
существующая преувеличенность их значения
привела на Западе к общему кризису.
Этот кризис более остро ощущается в
гуманитарных науках, чем в физике и
естественных науках. Современная цивилизация
более тесно связана с политическими,
культурными и экономическими идеями, чем с
положениями естественных наук. В
гуманитарных науках субъект и объект
исследования один и тот же, так как люди изучают
себя, свое общество, и свою политическую
систему. Исследование основывается на
побуждениях и предположениях действующего
лица или ученого, а не на объективной
реальности. Кризис самосознания научного
сообщества, естественно, проникает и в область
культуры и политики.
В наше время поток информации
настолько сильно воздействует на чувства
людей, что ухудшилась способность
оценивать и выбирать даже у тех западных
жителей, которые сами являются создателями
информации. Что уж тогда говорить о тех,
кто играет второстепенную роль в мире
информации. Электронная информация — это
детище современной цивилизации. Таким
10 - 1232 J45

образом, мощь нынешней массовой
культуры, опирающейся на информацию, увязана
с легитимностью ценностей западной
цивилизации, в рамках которой
информационная революция считается самым главным
достижением.
Для нас, людей, живущих не в западных
странах, мир информации создает
многочисленные проблемы. Сегодня информация
используется развитыми промышленными
компаниями как главный инструмент защиты
своих экономических и политических
интересов даже в таких случаях, когда эти
интересы противоречат интересам большинства
народов мира, живущих за пределами
современной цивилизации.
Итак, какими бы оптимистичными ни
были взгляды некоторых в отношении
положительных последствий информационной
революции для всего человечества, мы не
можем сомневаться в том, что
необъективная информация в сфере политики и
культуры защищает интересы промышленно-раз-
витых государств, одновременно лишая
обездоленные и угнетенные народы их прав.
Являясь потребителями этой информации,
мы не можем не замечать того, что
политическая воля, руководящая процессом
создания и распространения информации,
исходит из задачи сохранения превосходства
Запада. Жителей незападных стран приучают
146

признавать законность и даже
желательность превосходства Запада. Западная
цивилизация использовала и продолжает
использовать все свои ресурсы для господства над
умами и жизнью всех народов, достигая
этого благодаря контролю над источниками
информации и средствами коммуникации.
Это не означает, что мы должны
изолировать себя от контролируемого Западом мира
информации. Такая ситуация нежелательна
и неосуществима в практическом плане,
поскольку глобальное влияние мира
информации постоянно растет. Знание о том, что
происходит в мире сегодня, является насущно
необходимым для понимания нашего места в
мире и планирования нашего будущего.
Изоляция от всемирных информационных сетей
сделает нас пешками в руках других
игроков, ибо именно они будут контролировать
распределение этого жизненно важного
стратегического ресурса.
Мы должны выйти на такой уровень
исторической эволюции и социальной зрелости,
который позволит нам правильно оценивать
мысли и действия других с тем, чтобы мы
смогли лучше понять наше место в мире и
навести порядок в собственном доме. Таким
образом мы сумеем выбирать то, что полезно
для нас в новом мире, и отвергать то, что не
является таковым. Мы должны активно
работать в трех направлениях.

Во-первых, мы должны понять
особенности нашего времени и относиться к
западной цивилизации как к высшему
проявлению нашего времени и его символу. Это
означает необходимость понимать ценности
и постулаты западной цивилизации и
возможность освободиться от таких вредных
крайностей, как ненависть к ней или
полное подчинение ей и обожание. Во-вторых,
мы должны попытаться решить проблему
нашего собственного исторического
самосознания, которое принесло человечеству
много ценных даров, но также
столкнулось с большим количеством трудностей
и проявлением слабости. И в-третьих,
уделяя внимание проблемам, которые
угрожают нашему обществу извне — геге-
монистский характер политики,
экономики и культуры Запада — мы не должны
забывать о наших внутренних проблемах и
разногласиях.
Многие наши традиции — дело рук
человека. В свое время они, очевидно, были
великими, но сейчас принадлежат другой
исторической эпохе, другому месту, хотя и
сохранили ореол святости и
непогрешимости. Сегодня догматическое следование
архаичным идеям представляет собой серьезное
препятствие для нашего общества, мешая
ему плодотворно использовать современные
достижения и учения человечества. Давайте
148

не будем забывать, что не только
естественный мир, но и религия должны вдумчиво
пересматриваться, ибо наше толкование
религии также постоянно изменяется.
Наша связь с прошлым не означает
отрицания всех достижений современной
западной цивилизации. Мы возвращаемся в
прошлое не для того, чтобы остаться там, но для
того, чтобы лучше понять и вернуть наше
самосознание, которое стало хрупким под
напором западной культуры. Обладая
знаниями и волей, мы сможем влиять на будущее,
которое требует, чтобы все приверженцы и
мыслители мусульманского мира
сотрудничали и объединяли свои усилия. У нас,
мусульман, есть великое историческое
наследие, которое необходимо воскресить в
современном мире.
Несмотря на разногласия между
различными сектами внутри исламского мира,
единство и координация мусульманской
мысли во всех частях мусульманского мира
всегда были феноменальными. На
протяжении многовековой исламской истории
теологи из Андалузии читали проповеди в
Дамаске и Багдаде, а персидские философы и
математики хорошо себя чувствовали в Африке и
Месопотамии. У нас, мусульман, есть база
для прочного единства, что в будущем может
привести к появлению мощного культурного
движения.
149

Во-первых, у нас есть общие исторические
связи и система ценностей, которые нам дал
ислам — источник великой цивилизации.
Хотя эта цивилизация не является
господствующей в мире, как это было когда-то в
прошлом, она представляет собой великий
источник общего прошлого для всех
мусульман. Наша приверженность исламскому
теизму, которая основывается на вере в
единство Бога, скрепляет связи, объединяющие
всех мусульман.
Во-вторых, все возрастающий уровень
осведомленности населения, особенно в этом
веке, наполняет мусульман чувством
целеустремленности, так как мы все считаем себя
жертвами колониализма в его разных
проявлениях. Среди нас нет людей, чье
достоинство, свобода и независимость не пострадали
бы от рук колониальных держав. Мы все
хотим освободиться от оков этого господства.
Если мы объединим нашу общую боль, а
также наши представления и взгляды, мы
посеем в наших обществах семена
улучшения и процветания. Отличительным
признаком такого сотрудничества является
совместное использование источников информации
и их координация.
Исламская республика Иран, несмотря
на свои разногласия с господствующей в
мире политической системой, всегда
выступает за углубление культурных и научных
150

связей между мусульманами всех стран. И
сегодня мы верим, что невзирая на
политические разногласия, необходимо создавать
условия для совместной работы мыслителей
и ученых всего мусульманского мира. Все
мусульмане должны крепко взяться за руки
и вместе способствовать делу развития
нашего общества.

Глава 9
Традиции, современность и развитие
Анализ значений вышеуказанных трех
понятий и определение отношений между
ними является одной из самых актуальных
задач современных мыслителей, особенно
для тех, кто не живет в западных странах.
Поверхностный взгляд на данные термины
может привести к поспешному выводу о том,
что современность — это западное явление,
создаваемое на обломках традиций. Затем
наступает очередь развития, которое
рассматривается как следствие современности и
стало первоочередной стратегической задачей
тех, кто находится за пределами западной
зоны мыслей и ценностей. На основании
таких предположений можно прийти к
упрощенным выводам о том, что для достижения
развития необходимо приступить к
модернизации, а модернизация достижима только
после разрушения традиций.
Но такие произвольные предположения
могут удовлетворить или слабоумных, или
же лиц, которые не чувствуют своей
ответственности за судьбу человечества. Эта
проблема слишком сложна для упрощенных
решений. Традиции невозможно изменить про-
152

стыми предписаниями, да и модернизация
тоже не такое простое дело, ибо, пока не
изменятся сами люди, в их жизни не
произойдет никаких решительных изменений. А
изменение человека — это чрезвычайно
сложное дело, и для него у человека часто нет
инструментов.
Термины традиция, модернизация и
развитие полны неопределенности, и пока нет
единодушия в отношении их определения.
Возможно, единодушия никогда и не будет.
Чтобы свести недоразумения до минимума,
участники обсуждения должны четко
определить, что они имеют в виду под этими
терминами прежде, чем они станут предлагать
свои теории и рецепты.
Какой смысл вкладываю я в понятия
«модернизация» и «традиция»? Когда мы
говорим о современности, мы, конечно, имеем в
виду новаторские и развивающиеся явления
и институты. Но можно ли сказать, что все
новые явления современны? Или же
современность относится к конкретной
исторической эпохе? Человеческое общество, даже в
своих примитивных формах в древности,
всегда находилось в состоянии изменения.
Основное различие между старым миром и
современной эпохой заключается не в
противопоставлении статического характера
старого мира и динамизма современной эпохи, а в
медленных темпах изменений в старом мире
153

и в таких быстрых, что захватывает дух,
изменениях современности. Мы пока не будем
рассматривать сложный вопрос о
взаимоотношениях между цивилизацией и
культурой — можно предположить, что каждая
культура настроена и скорректирована под
конкретную цивилизацию. Современные
цивилизации возникли после разрушения
предыдущих цивилизаций и смены
культуры, сопутствовавшей старой цивилизации.
После этого цивилизация вводила культуру,
соответствующую ее требованиям.
Традиция, по определению, связана с
прошлым, но нельзя думать, что все прошлое
означает традицию. Мы говорим о
Божественных традициях или естественных
традициях, которые их сторонники считают
постоянными и неизменными. Законы,
регулирующие существование, — это Божественные
или естественные традиции. Возможно, что,
открывая эти законы, люди совершают
ошибки и позже понимают это. Но в таком
случае изменяются не сами законы, а их
понимание. Мы можем признать принцип
изменения и нестабильности как суть мира,
так лее как Садр аль Мотааллехин, один из
великих мусульманских философов, верит в
«динамическую сущность», или как
марксисты считают, что мир продвигается вперед
внутренними противоречиями и, таким
образом, он находится в состоянии постоянного
154

изменения. Итак, принцип изменения
присутствует везде и всегда.
С моей точки зрения, традиция создается
человеком и связана с умственным и
эмоциональным настроем народа; другими
словами, традиция включает привычные мысли,
взгляды и поступки народа, которые
приобрели институированный характер в обществе
в силу предшествующего опыта.
В таком определении есть сходство между
традицией и культурой, и во многих случаях
традиция является символом культуры, но
мы не можем считать любую культуру
традиционной. Традиция — это существующая
культура в обществе, в котором когда-то
была совместимая с ней цивилизация. Но
сегодня, хотя старая цивилизация
практически исчезла, сохранились глубоко
укоренившиеся элементы соответствовавшей ей
культуры. Под цивилизацией я не имею в виду
только развитые и продвинутые
цивилизации, но, в широком понимании, —
конкретный стиль жизни. И, в таком свете, у
охотников-собирателей такэке была цивилизация.
Фактически, на протяжении всего
существования человеческого общества всегда была
цивилизация.
Вполне возможно существование прошлой
культуры в настоящем, хотя базовая
цивилизация исчезла, ибо культура уходит
корнями глубоко в жизнь человека и может
155

быть более древней, чем лежащая в ее основе
цивилизация. Многие элементы культурного
наследия могут на века пережить
цивилизацию. Другими словами, традиция — это
отражение прошлой культуры в современной
жизни, если цивилизация изменилась.
Когда создается новая цивилизация и
соответствующая ей культура, люди, все еще
сохраняющие остатки прежней культуры,
переживают противоречивые чувства,
сталкиваясь с новой цивилизацией. С одной
стороны, реальная жизнь находится под
влиянием современной цивилизации, но и
сохраняется многое из того, что противоречит
современной цивилизации. Такие народы и
страны, как мы, находятся под сильным
влиянием этих противоречий. Многие из
культурных проблем в нашем обществе,
которое значительно отличается от западного,
объясняются этими противоречиями. И,
пока не будет устранена их причина, они
будут порождать кризис.
Западное общество с готовностью
приветствовало новую цивилизацию, порвав с
традициями. Началом современной
цивилизации следует считать тот момент, когда стали
подвергаться сомнению, а потом и были
отвергнуты учение и ценности католической
церкви, а также социально-экономические
традиции феодального общества.
Победителем в этой борьбе стала современная цивили-
156

зация и лидеры этой системы ценностей.
Основные принципы этой системы были
экспортированы из Европы в Америку, а затем
из этих двух регионов — в отдаленные
уголки мира. Они стали господствующими в
мире, даже оказав воздействие на жизнь в
нашей стране.
Но наша прошлая культура продолжает
жить внутри нас; у этой культуры есть
серьезные различия и расхождения с западной
культурой. Другими словами, наша
традиция более приемлема для прежней
цивилизации. Но этой цивилизации больше нет, а
границы нынешней цивилизации
расширились, и она оказала на нас очень глубокое
влияние.
Как мы знаем, эта цивилизация была
создана в ходе разрушения средневековой
цивилизации на Западе. Но наша цивилизация
в средние века отличалась от той, что была
на Западе. Таким образом, хотя у
современной цивилизации были противоречия со
средневековой западной цивилизацией, означает
ли это, что те же самые противоречия
существуют между современностью и нашей
прежней цивилизацией? Здесь может
прослеживаться связь с различиями между
исламской и христианской цивилизациями и
культурой.
Самое главное совпадение между нашим
нынешним мышлением и господствующей
157

тенденцией на Западе в Средние века — это
то, что Бог занимает центральное место в
жизни людей. В современной цивилизации,
наоборот, считается, что миряне занимают
центральное место. Даже главные
архитекторы современного мышления, такие, как
Декарт, появившийся на заре современной эры,
которые в принципе защищали Бога и
сверхъестественное, заметно отличались
своими взглядами от средневековых христиан и
мусульман. Главное отличие заключается в
том, что центральное место они отводят
человеку.
Конечно, на Западе всегда существовало
Божественное, мистическое и религиозное
учение. Но несомненно и то, что, как Бог и
религия были в центре для средневековья,
так природа и человек стали в центре для
современности. В Средние века вопросы о
потустороннем мире были важными и
значимыми, и в этом христиане и мусульмане
были схожи. Но в современном мире
мирские проблемы вытеснили мысли о загробной
жизни с их центрального места.
Сегодня, хотя безграничный оптимизм
жителей Запада 18 века пошел на убыль,
тем не менее, наука и ее дитя — техника —
остаются самыми важными факторами,
определяющими жизнь человека. Человек, по
крайней мере в социальной сфере, не видит
никакой необходимости опираться ни на что,
158

кроме эмпирических наук и человеческих
ощущений. В прошлом взгляды человека на
бытие и науку отличались от сегодняшних
взглядов. Ценность знания измерялась не его
полезностью в решении практических задач
современного мира, а благородством и
возвышенностью предмета изучения. И самыми
важными отраслями знания считались
метафизические и, в особенности, теологические
исследования.
В общественной жизни утверждалось, что
должны господствовать религиозные законы
или тот смысл, который выводился из
религиозных текстов. Человеку не были нужны
другие источники знания и практики кроме
Божественного откровения. Необходимо
отметить, что в мусульманском мире
философии, которая находилась под влиянием
взглядов Аристотеля и неоплатоников — а
они значительно отличались от современной
философии и рациональности, —
противостояли незыблемые религиозные
канонические взгляды, господствовавшие среди
правителей и населения, а также влияние суфизма
на многих представителей элиты и другие
слои общества. Таким образом, философия
не имела большого распространения, и ее
влияние было ограниченным.
Начало современной эпохи можно
рассматривать как время, когда главным
измерителем важности знания и науки стала их
159

практическая полезность в нашем мире. В то
время как до этого господствующая теория
исходила из неразумности физического
мира. И хотя мусульмане в то время
опережали своих современников-христиан,
признавая состоятельность — и более того,
важность — естественного и физического мира,
тем не менее, и в той и в другой
цивилизациях считалось, что изучение естественного
мира — это, в общем, бессмысленное
занятие.
Суть моего утверждения заключается в
том, что нынешняя цивилизация оказывает
доминирующее влияние и на нас, жителей
незападных государств, и для этой
цивилизации необходима соответствующая ей
культура. Однако элементы нашей культуры по-
прежнему настроены на ушедшую
цивилизацию. Современная цивилизация была
построена путем разрушения предыдущей
цивилизации и сопутствовавшей ей культуры.
Таким образом, необходимо признать, что
несовместимость современной цивилизации с
нашей цивилизацией, ориентированной на
традиции, является одной из самых важных
причин кризиса в нашем обществе. Что же
необходимо делать? Настаивать ли нам на
сохранении своих традиций или же
полностью раствориться в западной цивилизации?
Может быть, есть и другой способ избавиться
от этого противоречия или, по крайней мере,
160

надо контролировать и направлять его, чтобы
он не привел к нашей гибели и
уничтожению нашей социальной структуры и
исторического самосознания?
Многие приверженцы традиций
продолжают защищать свое наследие от
наступления современности, зачастую считая это
наследие Божественным и полагая, что они
могут упорядочить свой образ жизни, закрыв
доступ в нее для западных ценностей и
цивилизации и сохраняя традиции. Но эта
негибкость, обреченная на провал, не достигает
цели, явным подтверждением чего является
успех западной цивилизации в экспорте
многих своих ценностей в неготовые к этому
традиционные общества, которые не могли
понять Запад. И приверженцам традиций не
оставалось ничего другого как постепенно
отступать. Они не вооружили общество
методами правильной оценки западной
цивилизации.
Есть люди, полагающие, что этот кризис
можно решить путем полного и
некритичного принятия современных ценностей.
Современность для них — это величайшее
достижение человечества, и они рекомендуют
устранить все препятствия на ее пути, а
традиции рассматривают как самое большое
препятствие на пути модернизации. Они
советуют нам подготовить путь для новой
цивилизации, наступив для этого на горло нашему

прошлому наследию. Но с грустью
приходится констатировать, что многие из тех, кто
был заворожен бесспорно внушительными
достижениями Запада, те люди, которые
были известны в нашем обществе как
интеллектуалы, не только не решили проблему, а
только усугубили ее.
Во-первых, поверхностность их взглядов,
замалчивание спорных моментов задержало
проведение настоящего обсуждения
взаимоотношений между современностью и
традициями. Во-вторых, отказавшись от глубоко
укоренившихся традиций, они не сумели
достичь ничего важного. Они так и не сумели
завоевать сердца людей, привыкших к
традициям. Они говорили на непонятном для
людей языке и умерли в забвении, а народ
так и не воспринял их слова. А иногда
ситуация обстояла и более худшим образом,
когда ради своего выживания они увивались
вокруг деспотичных правителей и часто
становились орудием в руках западных
колониалистов в своих собственных странах.
В реальной жизни ни религиозные указы,
ни бесплодные мечтания не могут помешать
наступлению западной культуры. Но
меморандумы и доктрины также не могут
выкорчевать традиции. Человеческая жизнь
постоянно меняется, иногда это происходит
подсознательно и бесконтрольно. Важно
определить, каким образом можно сохранить свое
162

активное место в процессе изменений и не
оказаться в плену событий, а встречать их в
полной боевой готовности, используя свои
знания и разум.
Помимо этих двух воображаемых
решений необходимо отметить наличие в
развивающемся мире реформистски настроенных
мыслителей. Еще есть надежда, что это
движение будет более успешным, но пока оно
тоже подвержено кризису, который
переживаем мы все. Это объясняется тем, что
реформисты исходят из двух основных
постулатов: во-первых, из необходимости возврата
к самим себе и возрождения нашего
историко-культурного самосознания и, во-вторых,
из признания позитивного характера
знакомства с достижениями человеческой
цивилизации, вместе с тем, отдавая себе отчет в
том, что наследие Запада имеет гегемонист-
ский и колониальный характер. Но у них не
только нет единства в понимании того, к
каким «самим себе» они хотят вернуться,
они также не могут прийти к согласию в
отношении того, какие именно аспекты Запада
нам необходимо позаимствовать и усвоить.
Таким образом, реформаторов необходимо
рассматривать, как сознательных пионеров-
энтузиастов, которые мужественно пытались
бороться с бедами нашего общества, чтобы
помочь ему выбраться из унизительного
положения.

В нашем прошлом было много событий, а
будущее остается неопределенным. Мы
плывем по воле волн в мирег где господствуют
западная культура, политика, экономика и
военная мощь. Нам предлагается модель
развития, которая является испытанной формой
прогресса на Западе. Мы должны раз и
навсегда определить наше положение по
отношению к Западу и понять, как западные
ценности соотносятся с нашим развитием. Это
необходимо сделать для того, чтобы мы могли
достичь развития, не потеряв национального
самосознания и не растворившись в Западе.
Развитие, как и многие другие
современные понятия, имеет западные корни. Я
определяю его следующим образом.
Обеспечение благоденствия многих людей
на основе ценностей и критериев западной
цивилизации. Разве мы не делим мир на два
лагеря: «развитые» государства, т.е.
основывающиеся на западных ценностях, и
«неразвитые»? И разве мы не считаем
«развивающимися» те страны, которые пытаются
модернизировать свой образ жизни, беря Запад
как образец для подражания? Именно в этом
вопросе в центр внимания выходит проблема
взаимоотношений между традициями и
современностью.
Развитие — это западное понятие,
основывающееся на западной цивилизации. Не
понимая этого, нельзя понять развития, не
164

говоря уж о принятии решения о том
принимать или отвергать его. Поэтому я полагаю,
что было бы преждевременным обсуждать
проблему развития, не рассмотрев
внимательно, что лежит в его основе.
Некоторые люди утверждают, что страны
обречены оставаться отсталыми, даже
обречены на гибель, если не будут выполнять все
требования развития. Они говорят, что для
достижения развития необходима
модернизация.
Данное утверждение справедливо, если
рассматривать Запад как высшее
воплощение человеческой цивилизации, которое
будет невозможно превзойти в будущем. Но
есть люди, которые полагают, что Запад —
это новое, но не наивысшее воплощение
человеческой цивилизации. Как и все, что
создано человеком, западная цивилизация
является временной и подверженной
разрушению. Такой подход не означает, конечно,
отрицание развития или переход на сторону
отсталых приверженцев традиций. Он
означает отказ от предписаний,
предусматривающих полную и быструю вестернизацию. Хотя
рекомендации мыслителей обычно
отличаются от предписаний властной элиты, более
полного развития можно достичь, если
политические решения более тесно увязаны с
рациональным мышлением, а не ограничивают
мыслительную деятельность.
165

Наша роль, как мыслителей, заключается
в понимании того, что, даже если развитие
означает необходимость повторения опыта
Запада, все же необходимо проанализировать
его основные принципы и последствия. В
этом заключается истинно важная задача
настоящих интеллектуалов и мыслителей. Суть
проблемы заключается в том, что
невозможно достичь истинного развития, не используя
разум.
Во-первых, развитие — это не
механический процесс, и его нельзя достичь без
наличия разумных человеческих существ. И, во-
вторых, общество, в котором нет разумного
мышления, потеряет равновесие при первом
столкновении с проблемами. Абсолютно
ясно, что трудности человека нельзя решить,
опираясь на силу, строгие законы и указы
политиков, хотя эти средства на какой-то
срок и могут временно нейтрализовать
трудности.
Перед нашими глазами стоит грустный
пример тех, кто подвержен «интоксикации»
Западом, и тех, кто скован традициями. Мы
должны учиться на их ошибках и не
повторять их.
Современная цивилизация — это важная
реальность нашего века. Она принесла
человечеству множество огромных благ. Но у нее
есть и много недостатков. Эти недостатки не
исчерпываются теми политическими и эко-
166

номическими зверствами, которые Запад
совершал в других географических регионах.
Запад переживает серьезный внутренний
кризис в своей экономике, политике и в
своем мышлении. Те из нас, кто не живет на
Западе и не подпал под его влияние и
посулы, смогут, по крайней мере, лучше оценить
масштаб катастрофы, вызванной западной
колонизацией, и ее последствия для жителей
незападных стран.
Западная цивилизация создана руками
человека и поэтому она не вечна и
подвержена разрушению, если, конечно, не слушать
далекие от реальности утверждения тех, кто
полагает, что с приходом современной
цивилизации иссяк фонтан человеческой
изобретательности и творчества. Цивилизация —
это ответ на любознательность человека,
который никогда не перестанет задавать
вопросы об окружающем его мире. Постоянно
меняющиеся потребности человека заставляют
его удовлетворять эти потребности, а
цивилизация дает ответ на поставленные
вопросы. Конечно, бывают важные вопросы и
потребности в истории человечества, которые
подстегивают появление цивилизаций. Сами
эти вопросы подвержены влиянию времени и
места, в которых они появляются. Вот
почему цивилизации меняются, и не существует
такого понятия как окончательная и вечная
цивилизация. Поскольку, пока жив человек,
167

жива его любознательность, живы его
потребности. Находятся ответы на одни
вопросы, удовлетворяются одни потребности — и
перед человеком появляются новые вопросы,
возникают новые потребности.
Любая цивилизация будет жить, пока у
нее есть внутренние силы, чтобы давать
ответы на вопросы человека и удовлетворять его
потребности. Но, как и все мирское,
цивилизация ограничена. Когда истощаются ее
природные ресурсы и она не может найти
ответы на новые вопросы, постепенно начинает
таять количество ее последователей. Так
разрушаются и погибают цивилизации.
Западная цивилизация пережила не один
кризис. Опираясь на свою природную силу,
она сумела преодолеть их, начиная с 19 века
и заканчивая двумя мировыми войнами в 20
веке. Скорректировав свои устои,
либерально-капиталистический Запад сумел дать бой
своему социалистическому противнику и
пережить его. Кончина социализма,
подточенного своими собственными внутренними
слабостями, потрясла весь мир. Тем не
менее, ясно, что Запад переживает другие
глубокие кризисы, вызванные
появившимися сомнениями в его ключевых ценностях,
что проявляется в уменьшении доверия к его
возможностям и долговечности. Эти
сомнения усиливаются и становятся все более и
более актуальными. Сегодня все более рас-
168

пространенными становятся возражения
против моральных и философских основ
западного общества.
Вспомним, что неспособность
средневековой цивилизации удовлетворить
любознательность и потребности человека,
использование физической силы и психологического
давления, чтобы пресечь вопросы и подавить
потребности, привели к интеллектуальному
и социальному взрыву, результатом чего
было разрушение господства церкви и
феодальных правителей. Однако было бы наивно
предполагать, что эти сознательные вопросы
и потребности были единственной причиной
появления современной цивилизации. Эти
вопросы и потребности возникли наряду с
мотивами, которые выходили за грань
разумного и логичного.
Во-первых, суровые ограничения,
введенные церковью и феодальным строем,
вызвали обратную реакцию. Церковь придавала
видимость святости своим действиям, и
эксцессы в ее поступках привели к тому, что
жители западных стран не только свергли
существовавший общественный строй, но и
стали сомневаться вообще в обоснованности
религии и духовности.
В то же самое время, большую роль в
появлении и расцвете современной
цивилизации сыграли гедонизм и жадность,
растоптавшие высшую истину и духовность.
169

Была ли роль буржуазии для развития
современности менее важной, чем роль
интеллектуальных основоположников этого
движения? Движущим мотивом для буржуазии было
совсем не неустанное стремление к истине и
справедливости и защита истины и
справедливости от эксцессов церкви и феодалов. Ею
двигала страсть к накоплению богатства.
Свобода, братство и равенство были
ключевыми обещаниями французской
революции, но сами эти обещания были лишь
инструментом в руках нового буржуазного
класса в его конкуренции с аристократией и
в борьбе за власть. Движущим стимулом
этого нового класса было безграничное
честолюбие, столь характерное для нуворишей.
Можно даже утверждать, что ученые и
интеллектуалы современности фактически
разрабатывали разумное и интеллектуальное
оправдание для запросов и амбиций нового
класса. Когда мы расхваливаем
многочисленные достижения западной цивилизации,
такие, как современная наука, техника,
свобода мысли, демократия, мы не должны
забывать о колониализме, об использовании
смертоносного оружия против жителей
незападных стран, о разграблении материального
и культурного богатства других народов, о
загрязнении окружающей среды, об
использовании полуправды и лжи, об авантюризме.
Это все также характерные черты Запада.
170

Поэтому мы не должны поддаваться
всему, что приходит с Запада. В то же самое
время мы не должны небрежно относиться к
традициям. Традиции представляют собой
суть социально-исторических достижений
народа, что особенно важно в нашем случае,
поскольку мы имеем богатую культуру и
историю. В своей книге Политика Аристотель
утверждает, что привычки и традиции
играют важную роль в сохранении единства
общества.
Отказ от традиций означает разрушение
культурного и исторического наследия наро*
да. Если же народ стремится к развитию, он
должен понять свое прошлое и то место,
которое он занимает в процессе исторического
развития. В таком случае отказ от каких-то
традиционных черт основывается на
местных моделях, а не на импортированных и
искусственных методах. И на Западе в
период начала современности граждане
пробудились, начав глубоко анализировать свои
традиции. Мыслители вновь проанализировали
традиции искусства греков и общественные
традиции римлян. Верующие вернулись к
тому, что они считали истинным
проявлением христианства, отсюда и появление
периода Реформации. Этот возврат к традиции и
переоценке возвестил начало новой эпохи.
В таком мире буржуазия с помощью
светских ученых добилась победы, опираясь на
171

новое мышление, которое, в свою очередь,
основывалось на возврате к старым методам
рационального мышления. Получается так,
что, даже в стремлении разрушить традиции
от традиций никуда не уйти.
Нам, людям, стремящимся к развитию и
желающим взять в собственные руки
управление своей судьбой для того, чтобы иметь
возможность изменять ее, необходимо
добиваться, чтобы в процессе поиска западных
моделей развития не разрушалось наше
собственное наследие. Мы можем критиковать
традиции только в том случае, если у нас
есть твердое понимание собственного я; у
людей без традиций нет и серьезного
мышления. Они слабовольны и уязвимы,
брошенные на милость судьбы.
Помимо этого, существует и практическая
сторона проблемы, а именно: традиции
слишком глубоко уходят корнями в жизнь
человека, чтобы их можно было
выкорчевывать простыми указами политиков или
предписаниями интеллектуалов. В худшем
случае, если форсировать этот процесс, то он
может привести к обострению ситуации и
лишить общество своего самосознания.
Однако, это — не призыв безоговорочно следовать
традициям.
Традиции, подобно цивилизациям,
являются делом рук человека и подвержены
изменениям. Постоянное и с разной скоростью
172

изменение традиций на протяжении всей
истории — лучшее подтверждение того, что
неизбежны дальнейшие изменения. Важный
вопрос здесь состоит в следующем:
насколько сознательным является процесс
изменений, насколько активно задействовано в нем
население. Не является ли он инициативой
сверху, не навязан ли он обстоятельствами?
Традиции неизменно развиваются.
Остается нерешенным вопрос о том, нужно ли
заставлять людей сохранять традиции, если
это противоречит их потребностям,
желаниям и требованиям образа жизни.
Традиции зависят от понимания и
интуиции людей, которые сами подвержены
изменениям. Эти изменения не отрицают
существование абсолютного, а просто
обусловливают необходимость признать, что
наше толкование абсолютного не остается
неизменным. Разве осталось неизменным в
ходе истории понимание Божественного
человеком?
Важный момент здесь связан с тем, что
по мере закрепления толкований в
исторической памяти народа и общества все
труднее становится отступить от них. Эта
трудность усугубляется, когда традиции
принимают видимость святости и любая критика
или возражение, направленные против этих
привычек и толкований, воспринимаются как
святотатство. Борьба со святотатством — это Боже-
173

ственная задача, что делает данную проблему
в религиозных обществах еще более острой.
Несомненно, наше мышление и образ
жизни должны меняться. В большинстве
случаев традиции являются величайшим
тормозом на пути развития, если мы не
принимаем активного участия в их изменении и
перестройке.
Наше общество должно развиваться и
меняться, но мы должны осознавать, что
развитие в западном понимании — лишь
одна из форм изменений, но не
единственная. Развитие на Западе является
результатом опоры на традиции и глубокое
историческое понимание, которые легли в основу
нового понимания человека и бытия на
Западе.
Запад пережил долгий и трудный
процесс. Только преодолев все превратности,
жители Запада выработали рациональную
мудрость и волю. Поиски истины, а также
конкуренция, мстительность и амбиции —
все это способствовало появлению
современного мира и развитию.
Мы живем в такое время, когда
внутренние недостатки Запада становятся
очевидными не только тем, кто живет за его
пределами, но и жителям западных стран,
начинающим теперь сомневаться в своем якобы
благородном жребии. Понимание этой ситуации,
останавливает нас и не дает безоглядно пове-
174

рить в западные представления о развитии.
В то же самое время мы не можем
рассматривать и традиции как нечто неизменное и
Божественное.
Итак, перед нами стоят две цивилизации
человечества, одна из них имеет глубокие
корни в нашем обществе, другая привнесена
извне и, в какой-то степени, навязана нам, а
именно, современная цивилизация. Самое
главное — не отмахиваться от них, как это
иногда делается.
Чтобы лучше понять сегодняшний день,
необходимо знать требования завтрашнего. А
чтобы правильно понимать будущее,
невозможно обойтись без знакомства с собственной
историей. Завтра — это время, когда
человечество переступит границы сегодняшней
цивилизации; и раньше попадут туда те, кто
знакомы с прошлым и думают о будущем, а
не косные приверженцы традиций и не
поверхностные модернисты, понимающие лишь
внешний аспект сегодняшней цивилизации.
Почему бы не сосредоточить внимание на
наступающей цивилизации и не
скорректировать все изменения так, чтобы они
соответствовали этому идеалу? Такая грандиозная
задача требует от нас критики как
современности, так и традиции.
Конечно, вступление в будущее не
означает разрушения настоящего. Только те, кто
достигнет уровня развития, понимания и му-
175

жества, чтобы суметь объединить все
достижения человечества, смогут строить новую
эпоху и стать хозяевами завтрашнего дня.
Мы вовсе не обречены раствориться в
современной цивилизации, но мы не можем и
игнорировать ее многочисленные научные,
социальные и политические достижения.
Разве мы не можем переступить границы
сегодняшнего дня и создать новые
взаимоотношения с бытием и достичь нового
видения? И с его помощью стать источником
новой цивилизации, которая будет
опираться на наше историческое самосознание,
использует достижения современной
цивилизации и станет началом новой главы в
жизни человечества? Это особенно
многообещающая перспектива для нас, иранцев и
мусульман, имеющих опыт создания
цивилизаций, сыгравших центральную роль в
истории человечества. Разве мы не можем
вновь стать создателями цивилизации? Это,
конечно, не означает, что мы должны
вернуться в прошлое и остаться там, это было
бы регрессивно. Мы должны найти
надежную взлетную площадку, чтобы от
настоящего перейти в будущее, которое
определяется нашим настоящим и нашим прошлым.

Глава 10
Свобода и развитие
Первая высшая техническая школа Ирана
Дар аль-Фонун была открыта Насреддин-
шахом 27 октября 1851 г. Этим событием
было отмечено зарождение идеи «развития»,
как мы ее понимаем в Иране в настоящее
время. Наши интенсивные усилия,
направленные на определение развития и
реализацию его, спустя полтора века со времени
открытия этой школы, показывают, что мы не
обеспечили развития. Нам следует
разобраться в причинах этого.
Мне не хотелось бы рассматривать здесь
сложную концепцию культурного развития.
Я надеюсь, что с помощью усилий наших
выдающихся мыслителей и их умения
проникать в суть вещей понятие «развития»
будет освобождено от неясности и
двусмысленности. Со своей стороны, я хотел бы
предложить некоторые общие соображения о
культурных предпосылках развития, а не о
понятии развития как таковом. По моему
мнению, развитие представляет собой форму
желательных преобразований в обществе. В
современном понимании развитие
представляет собой лишь одну из форм преобразова-
12—1232 177

ний. В связи с этим необходимо рассмотреть
три вопроса.
Первый — преобразования не могут быть
гуманными и продуктивными, если люди не
будут осознанно и добровольно участвовать в
процессе преобразований. Второй —
активное и добровольное участие людей в процессе
развития предполагает наличие серьезных и
устоявшихся традиций развития мышления
в значительной части общества. Третий —
постоянное и плодотворное развитие
мышления в обществе должно быть основано
прежде всего на свободе.
Таким образом, мы не можем
рассчитывать на какие-либо позитивные
преобразования где бы то ни было, если не
удовлетворено стремление людей к свободе. Речь идет о
свободе мышления и возможности выражать
новые идеи, не опасаясь за свою
безопасность. В моем понимании, концепция
развития является продуктом Запада, и каждый
человек, стремящийся к развитию, должен
стать современным. Это означает, что
развитие, как его сейчас определяют, — это одна
из ветвей древа современной цивилизации.
Если эта цивилизация наступит, то будет и
развитие. И в самом деле, те, кто
утверждают, что принятие западного образа мыслей и
ценностей представляет собой необходимое
предварительное условие развития, не
ошибаются. Наряду с западным образом мышле-
178

ния и мудростью, вероятно, необходимо
также перенять западный склад характера и
этику.
Но я также думаю, что развитие, как оно
сейчас понимается, представляет собой лишь
одну из форм преобразований и эволюции
человеческого общества, но не единственный и
исключительный вариант таких изменений.
Эти преобразования и эволюция,
несомненно, принесли много благ человечеству, но я
думаю, что они причинили и много вреда.
При рассмотрении западной цивилизации и
ее идей развития многие реальности не были
учтены, что привело к разрушительным
последствиям. Рассматривая концепцию
развития в настоящее время, мы не можем
вернуться на четыреста лет назад, к тем
временам, когда Запад начинал этот путь, чтобы
добиться того, что он имеет сейчас. Но в
нашем распоряжении огромный опыт
Запада, и, если мы проявим вдумчивый и
разумный подход, мы должны выбрать путь, по
которому мы пойдем, на основе этого опыта.
Это значит, что мы должны видеть сильные
и слабые стороны западного опыта, чтобы
сделать лучший и отвечающий нашим
желаниям выбор.
Отрицание исключительного характера
прогресса в его современной форме, которую
назвали «развитием», не является
отрицанием реальности современной цивилизации, и

можно с уверенностью утверждать, что
любое общество, которое хочет двигаться
вперед, не добьется успеха, если народ не
воспримет достижения западной
цивилизации, стараясь обойти их. Необходимо наше
знакомство с западной цивилизацией, чтобы
мы почувствовали ее дух, который
выражается в модернизме. Те, кто не знаком с этим
духом, никогда не смогут добиться
позитивных изменений в своей жизни. Таким
образом, основной критерий преобразований
связан с включением западной цивилизации в
наш собственный образ мышления, и цель
такого знакомства с Западом состоит в
понимании основных принципов модернизма,
который предстает во многих проявлениях.
Печально, но мы и другие народы, подобные
нашему, пока не пришли к такому
пониманию. Как сказал Абдулхади Хаэри, нам еще
предстоит познакомиться с двумя ликами
западной цивилизации. Наша встреча с
Западом была, в основном, поверхностной. Мы
колебались между двумя одинаково
вредными крайностями и либо верили в обманчивое
совершенство Запада и восхищались им,
либо ненавидели и отвергали его.
По-моему, рассмотрение вопросов
развития требует глубокого анализа того, что
представляет собой западная цивилизация, и
нашего отношения к ней. И если мы всерьез
приступим к обсуждению этого вопроса, то
180

добьемся гораздо более быстрых успехов и
большей определенности в дебатах о
развитии.
Почему так сложилось, что спустя
полтора века после создания Дар аль-Фонуна —
прародителя современного технического
образования в Иране — мы все еще обсуждаем
вопрос о том, что представляет собой
развитие, и почему мы не обеспечили его для
нашей страны.
Попытку ответить на этот важный
вопрос следует начать с напоминания о еще
одном любопытном историческом эпизоде. В
пятницу, 9 ноября 1851 г., всего через 12 дней
после открытия Дар аль-Фонуна, Амирка-
бир — тот самый человек, благодаря
проницательности и мудрости которого возникла
идея создания этой школы, был убит в бане
Фин в городе Кашан по приказу того же
Насреддин-шаха. По-моему, в этом и
состоит причина наших несчастий.
В течение веков наша история
развивалась не на основе продуманных действий
народа нашей страны, а под руководством
деспотичных и своевольных правителей, и
именно из-за существования авторитаризма
и его центральной роли в нашем обществе
наш народ не имел возможности быть
активным в своем собственном обществе. Свобода
мысли, которая является высшим символом
существования и ключевым условием нашего
181

пребывания на сцене истории, а также
главным стимулом роста и динамизма в жизни,
не пользовалась уважением. Другими
словами, причина наших главных исторических
проблем, как считал Фараби, заключается в
преобладающем влиянии лжи и
изворотливости на нашу судьбу, лжи, которая глубоко
укоренилась еще до появления ислама.
Безудержная коррупция в доисламском Иране в
период правления Сасанидов привела страну
на грань взрыва. С появлением ислама
основы господства лжи и обмана были
поколеблены, но уже через сорок лет после появления
ислама, в период, известный под названием
эпохи праведных халифов, вершителем судеб
исламского сообщества оказалась еще более
опасная форма деспотизма, потому что на
этот раз деспотизм и тирания приняли облик
исламской законности.
Когда на смену Сасанидской цивилизации
в Персии или другим цивилизациям пришла
исламская цивилизация, ожидалось, что
политические черты, присущие тем
цивилизациям, тоже уйдут в прошлое. Особенно на
начальном этапе исламской цивилизации
большие надежды возлагались на обновление
политической жизни. Законность таких
концепций, как коллективное принятие
решений, примирение и верховенство
общественного интереса поддерживались действиями
самого пророка и, в определенной степени,
182

халифами, к которым перешла власть
впоследствии, особенно имамом Али. Перед
людьми открылись новые горизонты. Если
бы этот процесс не был прерван, он мог бы
вызвать развитие серьезной научной мысли,
и нет сомнений в том, что судьба исламского
сообщества была бы в этом случае иной. Но,
к сожалению, темная тень тирании начала
доминировать над мусульманами. И, что еще
более печально, были предприняты усилия,
направленные на то, чтобы эту тиранию
представить как основу нового образа жизни.
Деспотическая форма политики стала
наследием прежней цивилизации, пережитком,
который привел к упадку и деградации
цивилизации.
В такой атмосфере размышления о
политической судьбе подданных подавлялись, и
единственным мыслителем, который сумел
высказать глубокие мысли о философии,
политике и гражданском диалоге, был Фа-
раби, основатель исламской философии,
который первым высказал идею о диалоге и
на котором она и закончилась. После него
научная мысль не возвращалась к светским
делам, и из-за господства деспотизма и его
последствий, глубокие исследования носили
главным образом эзотерический и
метафизический характер, и мы видим, что, в то
время как знания в этих областях
значительно продвинулись вперед, философская
183

мысль в области политики, жизни
общества, и других социальных вопросов почти
полностью замерла.
Наряду с метафизической философией,
другие течения религиозной мысли, в
частности, суфизм и мистицизм, получили
широкое распространение, особенно среди элиты.
И хотя суфизм в ряде случаев можно
рассматривать как реакцию на неприятные и
неблагополучные обстоятельства и
выражение протеста против них, это была
неправильная и обреченная на поражение
реакция. Вместо того, чтобы бросить вызов
неприемлемой политической действительности
и искать путь изменения этой
действительности, выдвигая альтернативные
возможности и идеи, суфизм — во всяком случае его
крайние проявления — оказывал
сопротивление господствовавшему политическому
порядку путем отрицания значения политики
и политической мысли вообще. Как говорил
Фараби, многие сторонники этого течения
выдвигали мысль о том, что истинное
познание и спасение могут быть достигнуты
только путем отрицания всего, что относится к
существующему миру, включая гражданское
общество. Это означает, что отвергая
политику и оставаясь в стороне от политики, они
оставляли общество в обагренных кровью
руках деспотов. Вместо того, чтобы бороться
против несправедливости, они закрывали на
184

нее глаза, хотя и не сотрудничали с
угнетателями.
Одновременно среди мусульман начали
преобладать тенденции к замкнутости и
ограничению общения с другими, и это
оттеснило на второстепенные, маргинальные
позиции даже исламскую философию, при всей
свойственной ей эзотеричности и
метафизичности. На главенствующие позиции в
политической мысли вышла
теоретически-практическая система, по всей вероятности,
созданная известным шафиитским теологом
Аббасидского халифата и главным судьей
Багдада Абулхасаном аль-Маварди, который
написал очень важную книгу «Заповеди
королевского правления». Ханбалитское
толкование аль-Маварди было позднее
представлено в книге Абу Али аль-Фарра под тем же
названием. Эти две книги закрепили
масштабы деспотизма Аббасидов, и
одновременно предлагали систему законов, основанных
на исламских идеях управления
мусульманским обществом, — обществом, в котором
основой организации является исламская
юриспруденция. Но ведь религиозный закон
зависит от развития мысли, и сам по себе не
определяет ни существо, ни форму мыслей и
идей. Там, где в обществе существует
рациональное мышление, религиозный закон
будет живым, эффективным и гибким. На
основе рациональных мыслей и идей юрист
185

может создать систему законов, которая
будет гибкой, отвечающей потребностям
общества и эффективной. На деле же
получилось, что религиозное законодательство,
которое должно было основываться на
рациональной мысли, стало формироваться без
этой взаимосвязи.
Одновременно получило распространение
и другое направление политической мысли,
которое по существу стало возрождением
ранее рассмотренной и характерной для
доисламского периода парадигмы. Такие
видные мыслители, как Абулхасан Амери и
Москуйя, способствовали возрождению
доисламской традиции авторитаризма древней
Персии. Труд Низам оль-Молька и Газали
(если последняя часть «Советов правителям»
может рассматриваться как написанная им)
еще больше укрепили этот образ мышления,
превратив его в одно из основных
препятствий для серьезного развития мысли в
мусульманском обществе.
Такой ход событий был крайне
неблагоприятным, но еще хуже было то, что
мусульмане воспринимали свою горькую долю
как проявление судьбы, как неотвратимую
волю Бога и природы, и вследствие этого
люди не могли даже и помыслить ни о чем
ином в сфере политики, кроме
авторитаризма. Люди либо подчинялись этой судьбе,
либо, если и думали бороться против суще-
186

ствовавшего авторитаризма, они не могли
найти иного средства сопротивления, кроме
силы и оружия. Борьба в мире идей, вместо
того чтобы сосредоточить внимание на
истоках авторитаризма, погрязла в конфликтах
между представителями различных школ.
Если какая-то группа видела, что
правители защищают их групповые интересы, они
сотрудничали с этими правителями, а если
возникала угроза их собственным
интересам, они выступали против правителей.
Последним примером такого рода был
тесный союз высшего шиитского духовенства с
автократическими шиитскими деспотами
Сефевидской династии, когда первые
оправдывали правление последних. Значительно
реже в истории нашей политической мысли
встречались примеры того, что сама
природа авторитаризма подвергалась сомнению и
предпринимались попытки найти пути его
преодоления.
Теперь я хотел бы перейти от общих
исторических рассуждений к освещению
проблемы нашей отсталости и к вопросу о
причинах того, почему полтора века спустя
после основания Дар аль-Фонуна мы все
еще только в самом начале пути.
Подчеркну еще раз, что преобразования и прогресс
нуждаются в наличии политической мысли
в обществе, а мысль расцветает только в
атмосфере свободы. Но наша история не по-
187

зволяла человеку развиваться как личности
и получать признание в обществе, и таким
образом основополагающее стремление
человека к осмыслению и свободе в лучшем
случае не получало поддержки, а в худшем —
отвергалось.
В течение последних двухсот лет мы
столкнулись еще с одной проблемой, а
именно, — авторитаризмом и диктатурой более
опасного и разрушительного типа, которые
захватили власть в нашем обществе. В этот
период широкое распространение в мире
получило уродливое явление — колониализм,
приведший к созданию у нас зависимой от
колониализма диктатуры. Эта диктатура
предстала уже не в виде власти одного
племени или народа, подчинившего нас своему
господству, а в виде внутреннего
авторитаризма, чья судьба зависела от того, как он
защищает интересы глобальной
колониальной силы. Иностранные колониальные
державы хотели грабить нас и присваивать все
наши материальные и духовные ресурсы,
поддерживая диктаторские режимы и
используя их в качестве послушного
инструмента реализации своих целей.
К сожалению, из-за всего, что выпало на
нашу долю, мы, по складу характера, не
были подготовлены к восприятию свободы, и
поэтому за последние полвека каждый раз,
когда возникала благоприятная обстановка
188

для обретения свободы, мы упускали эту
возможность.
После 25 августа 1941 г., когда в Иране
возникла атмосфера относительной свободы,
общественные движения растерялись и
оказались беспомощными, а оппортунисты
постарались воспользоваться этой свободой,
чтобы монополизировать власть.
Иностранные силы вступили в заговор, чтобы
помешать развитию естественного процесса
обретения обществом свободы. Это состояние
хаоса, вызванное изменой некоторых сил в
стране и заговором иностранцев, создало
ситуацию, которая привела к вероломному
государственному перевороту 1953 г. Наконец,
исламская революция спасла нас, снова
показав нам прекрасное лицо свободы.
В настоящее время, что бы ни думали
сторонники и критики этой революции, отдавая
дань справедливости, они должны признать,
что иранскую исламскую революцию
характеризуют две четкие особенности. Первая: в
то время как в странах, подобных нашей,
антиколониальная борьба приобретала
вооруженный характер, в нашем случае
авторитарный режим, пользовавшийся поддержкой
империализма, был свергнут не силой
оружия, а в результате разъяснительной
работы, умения убеждать и мощной массовой
поддержки народа. И вторая: революция
началась со свободы, а не с угнетения, — до
189

такой степени, что в первые годы после
своей победы революция была на грани
сползания к анархии. Но поскольку из-за нашего
тяжелого прошлого деспотизм стал нашей
второй натурой, мы не сумели должным
образом воспользоваться этой свободой. Не
вызывает сомнений, что иностранные силы,
которые в течение последних двух столетий не
бездействовали, а открыто и тайно
вмешивались в наши внутренние дела, и, прибегая к
заговорам и используя тайных агентов,
помешали нам без помех ближе познакомиться со
свободой, узнать о ее преимуществах и
научиться отвечать на ее вызовы.
В наших университетах существовали
группы, которые прибегли к вооруженной
борьбе с целью свержения правительства.
Сложилась крайне пагубная обстановка,
когда каждая сторона относилась с
подозрением ко всем остальным. Естественно, что
лидеры революции не могли оставаться
сторонними наблюдателями, чтобы не
повторился горький опыт революции 1953 г.
Поэтому, в управлении страной пришлось
прибегнуть к исключительным мерам, чтобы не
допустить скатывания к анархии. Вместе с тем
возникшие после революции обстоятельства
использовались некоторыми в качестве
оправдания для подавления свободы, которая
рассматривалась как причина беспорядков в
обществе, хотя им следовало осознать исто-
190

рические причины, мешающие становлению
свободы. Они скрывали свое нежелание
думать по-новому под прикрытием религии,
хотя на самом деле для них религия была
всего лишь набором стереотипов сознания и
поведения, — стереотипов, которые в
атмосфере свободы и открытого сопоставления
идей были бы поставлены под сомнение. В
этой обстановке нашлось немало людей,
которые, вместо того чтобы глубоко
разобраться в причинах, приведших к возникновению
угрозы перерастания свободы в анархию и
разрушение, оказались в лагере противников
свободы. Осознанно или нет, они считали,
что религия и национальные интересы не
совместимы со свободой.
Разрушение атмосферы мира во имя
свободы и разрушение свободы во имя религии
и национальных интересов представляют
собой две стороны одной медали. И обе эти
тенденции — симптомы той болезни, от
которой мы страдаем на протяжении многих
лет, из-за деспотического правления в
течение многих столетий, которое сформировало
наш характер и сделало его несовместимым
со свободой. Анализируя источник наших
проблем, мы не можем обвинять только
правительство. Прежде всего, мы должны сами
научиться тому, как заслужить свободу и
права. В настоящее время в наших
университетах, школах и у себя дома мы не способны
191

проявлять терпимость по отношению друг к
другу. Можно не сомневаться, что, если мы
внутренне не изменимся, мы не можем
ожидать, что какие-то внешние силы решат
наши проблемы за нас. Мы должны понять,
что опыт свободы дается нелегко и что здесь
есть две основополагающие причины.
Во-первых, то, какими мы стали под
влиянием деспотизма, стало нашей второй
натурой. Каждый из нас в отдельности
подобен диктатору, каждый по-своему, и эта
достойная сожаления черта характера
проявляется во всех слоях и сферах нашего
общества. И во-вторых, мы хотим быть
свободными в мире, в котором доминируют
могущественные державы, думающие только о
собственных интересах, рассматриваемых
ими как несовместимые со свободой других
стран, и они используют всю свою
огромную политическую, военную и
экономическую мощь для защиты своих интересов.
Если в других странах, подобных нашей,
становление свободы тоже сталкивается с
трудностями, мы не должны сбрасывать со
счетов заговор извне.
Здесь мы сталкиваемся с парадоксом. С
одной стороны, экономический рост и
прогресс невозможны без свободы, а с другой
стороны, свободу невозможно обрести и
сохранить, если общество не стало зрелым и
прогрессивным. Что ?хсе делать?
192

Я думаю, что, если мы непредвзято и
глубоко проанализируем проблему, то мы
придем к выводу, что свобода имеет
приоритет по отношению к развитию. Конечно,
путь к свободе полон опасностей и
трудностей. Еще раз хочу повторить, что я имею в
виду под свободой: это свобода мысли и
возможность выражать новые идеи, не
опасаясь за свою безопасность, создание
системы гарантий безопасности для думающих
людей, для тех, кто наделен духом свободы.
По моему мнению, еще более важно то, что
мысль практически невозможно подавить,
но, если мы живем в атмосфере свободы,
мысль возникает в умеренном и
сбалансированном виде, рациональность оказывается
преобладающей, поскольку народ получает
возможность выбора и средства для
реализации этой возможности и средства
достижения прогресса. Но, если свободы нет,
мысли, тем не менее появляющиеся у
людей думающих, окажутся загнаны в
подполье — и усилиями тех, кто не верит в
продуманный и мирный диалог, могут
возникнуть в насильственной и взрывоопасной
форме. Необходимо изучить связь между
свободой и национальной безопасностью и
благотворное влияние первой на вторую, а
также разрушительное воздействие
недостатка свободы на социальную
стабильность.
13—1232 1QO

Желательно, чтобы! элита и мыслящие
люди пришли к согласию о том, что в
современном мире мы не должны искать
единственную прокрустову модель свободы для всех
народов. Хотя суть свободы одинакова,
исходя из различных социальных условий и
разного исторического опыта, разные народы
могут реализовать ее по-разному и выбрать
разные пути к ней, и выделить разные
приоритеты в отношении требований свободы.
Во-вторых, давайте постараемся создать
необходимую атмосферу, более
способствующую проявлению терпимости в отношении
друг друга, и обмениваться мнениями о
нашем видении свободы, о наших
минимальных ожиданиях и приоритетах, чтобы все
это основывалось на господстве права,
обеспечивающем сохранение и защиту свободы.
В такой атмосфере темпы нашего прогресса
будут нарастать, гарантируя лучшее будущее
для нашего народа.

Глава 11
Наша революция и будущее ислама
Цивилизации переживают период
расцвета и упадка. С начала истории такова была
судьба шумерской, халдейской, ассирийской,
китайской, индийской, персидской,
греческой, римской и исламской цивилизаций.
Когда ислам был в зените, он выступал в
роли канала, связывавшего эти древние
цивилизации и современную эпоху. Сегодня
господствующее положение принадлежит
западной цивилизации, которая отбрасывает
тень на все части света.
Взаимосвязь цивилизаций
Кроме тех случаев, когда цивилизациям
ничего не известно о существовании друг
друга, они, как правило, находятся в
отношениях взаимного влияния и
преобразования. Например, исконная цивилизация
американского континента была совершенно
неизвестна внешнему миру до тех пор, пока его
не открыли европейцы. Но когда эта связь
была установлена, ничто не могло
противостоять неудержимому массивному потоку
первооткрывателей и иммигрантов, которые
покорили и прибрали к рукам Новый Свет.
Используя свое превосходство в силе и ресур-

сах, пришельцы безжалостно подчинили себе
и разрушили старую цивилизацию
континента. С течением времени волна европейских
иммигрантов, которая распространилась на
обе части американского континента,
привела к превращению Северной Америки в
самый мощный центр западной
цивилизации.
Взаимный обмен между цивилизациями
является исторической нормой. До того, как
были открыты обе части американского
континента, цивилизации Азии, Африки и
Европы уже находились во взаимных контактах
со времен античности, многосторонне
преобразовывая друг друга. Ислам, испытав
глубокое влияние греческой цивилизации, сыграл
роль посредника и познакомил европейцев с
достижениями мысли и философии греков.
Таким образом, «новые» цивилизации
никогда не являются новыми в подлинном
смысле этого слова, ибо они всегда
потребляют то, что было создано предыдущими
цивилизациями, присваивая и перерабатывая все
то, что отвечает их потребностям, и отвергая
то, что этим потребностям не отвечает.
Основные истоки
возникновения цивилизаций
Из многих факторов, под стимулирующим
воздействием которых происходят
возникновение, развитие и гибель цивилизаций, два
196

имеют основополагающее значение:
динамизм человеческого разума и сопутствующее
ему возникновение новых потребностей и
нужд человеческой жизни.
Человеческий разум инстинктивно
активен, будучи постоянно ведомым жгучей
любознательностью, сталкивающейся с
бесконечной цепочкой новых вопросов, на
которые она должна найти ответы, чтобы
успокоиться или быть довольной. Но стоит
свершиться открытию, как новые ответы
привносят в поле зрения неопробованный мир,
изобилующий новыми вопросами, — и это —
вечный, повторяющийся процесс.
В то же самое время люди стараются
удовлетворять свои материальные
потребности, что побуждает их к тому, чтобы
стремиться в возрастающей степени овладевать
миром природы, используя изобретения и
инновации. Сочетание воли к господству над
природой и воли к творчеству изменяет
материальный и духовный мир человека, а это
создает новые потребности и нужды.
Динамизм природы человека и
производные от него поиски ответов на насущные
вопросы и нужды жизни стимулируют
непрестанное преобразование исторического
сознания человека. Те самые два
основополагающих качества людей, которые обусловливают
неизбежность смены, являются также
причиной возникновения и упадка цивилизаций. В
197

то время как другие человеческие,
социальные и природные факторы замедляют или
ускоряют приход, развитие и смену
цивилизаций, желание изменений и потребность в
них играют в этом отношении наиболее
важную роль.
Каждая цивилизация основывается на
особом мировоззрении, которое, в свою
очередь, формируется каждым народом в
процессе приобретения им своего
специфического исторического опыта. Ибо, пока
существующее мировоззрение позволяет успешно
решать основные проблемы и удовлетворять
основные потребности сообщества, оно
существует в неизменном виде. Но когда
коллективное сознание и душа народа перерастают
ограничения, налагаемые существующей
цивилизацией, начинается серьезный поиск
новых идей, который часто принимает
форму обращения к другим цивилизациям за
ключом к разгадке. В этом заключается
тайна возникновения, процветания и
падения всех цивилизаций.
Кризис цивилизаций
В процессе зарождения, а затем —
гибели, каждая цивилизация погружает свой
народ в состояние кризиса. Вначале, когда в
истории народа создаются новые отношения
и ситуация созрела для появления новой
цивилизации, социальная ткань общества на-
198

пряжена. Новая цивилизация возвещает
приход новых, зачастую революционных
обычаев и нравов. Но предшествующая
цивилизация не откажется с легкостью от своего
укоренившегося в обществе и
институционализированного господства. Нелегко разбить
привычки общественной жизни,
сформированные историей. Значительная часть
общества продолжает оставаться скованной
умственными и эмоциональными пристрастиями
предшествующей эпохи. Потребность
отбросить глубоко укоренившиеся привязанности
и заменить их новым мировоззрением
вызывает болезненный кризис самосознания.
В это же самое время новая цивилизация
не прошла еще испытание на прочность в
реальной жизни. Ее внутренние противоречия
скрыты от наблюдения, ибо она не прошла
проверки на практике. Чтобы выстоять и
пустить корни, новая цивилизация должна
пройти процесс адаптации и самонастройки
по мере того, как она сталкивается с
развивающимися реалиями общественной жизни.
До тех пор, пока не завершится этот
процессе адаптации и преобразования, нормой
является кризис социального самосознания.
Другой случай кризиса в момент гибели
цивилизации имеет место, когда
господствующее мировоззрение не способно более
удовлетворять психологические, материальные и
социальные потребности ее членов. Люди на-
199

чинают испытывать не дающее им покоя
состояние пустоты и бесплодности. И на этот раз
исторически обусловленные склонности,
становясь анахроничными, не будут отброшены
с легкостью. Это состояние забвения может
выразиться всего лишь в видимости
цивилизованной жизни, жизни, в действительности,
лишенной сути и души. Возникает пустота
существования, которая, в свою очередь,
приводит к всестороннему кризису самосо-
знания*.
Это утверждение не означает, что один из этих
двух типов кризиса с неизбежностью предполагает
другой. Из-за связи «кризиса смерти» одной
цивилизации с «кризисом рождения» другой их не следует
рассматривать в качестве идентичных, имея в виду,
во-первых, что меня интересуют, главным образом,
кризисы, которые создает цивилизация, кризис,
возникающий на вершине цивилизации и кризис ее
упадка, а не кризис конца одной цивилизации и
рождения другой. Во-вторых, даже если кризис конца
одной цивилизации и кризис рождения другой
совпадают, это не означает, что мы должны рссматривать
их в качестве одного и того же кризиса, ибо по своей
природе эти два кризиса являются качественно
различными, как различны между собой жизнь и
смерть. В-третьих, смерть одной цивилизации вовсе
не означает немедленное появление другой,
приходящей ей на смену. Вместо этого, цивилизация
приходит, существует на протяжении веков, а затем
уходит. Различные общества предоставляют для
цивилизаций различную питательную почву. Для того,
чтобы достаточно хорошо знать это, необходимо более
тщательное исследование, провести которое у автора
не было возможности. Тем не менее, мы не должны
сомневаться относительно качественного отличия
этих двух типов кризиса.
200

Целью данного обсуждения является
постановка основополагающего вопроса о том,
в каких исторических условиях живет наше
собственное общество и что с ним произойдет.
Кризис на Западе
Действительно, наше время — это время
господства и укрепления позиций западной
цивилизации, которая существует на
протяжении более четырех веков и которая далеко
продвинулась в науке, политике и
социальном регулировании. Но мы также должны
признать, что Запад сегодня переживает
острый кризис, кризис своего мышления и всех
других сфер. Те, кто знаком с историей
западной цивилизации и ее философской,
научной и художественной формами
выражения, могут достаточно отчетливо видеть
признаки этого кризиса. Запад не сталкивался с
кризисом такого масштаба в 18 веке и на
протяжении части 19 века. Чтр означает
нынешний кризис?
Можно утверждать, что западная
цивилизация является изношенной и постаревшей.
Четыре века — это большой срок для
цивилизации, — несмотря на это, некоторые
цивилизации прошлого, возможно, жили еще
дольше. Но наука, техника и электронные
средства связи значительно ускорили темпы
перемен по сравнению с прошлым. Срок
жизни западной цивилизации от эпохи Воз-
201

рождения до настоящего времени нельзя
считать скоротечным, и не будет
преувеличением считать западную цивилизацию старой.
От кризиса к умиранию Запада?
Нелегко браться за рассмотрение этого
вопроса. Кризисы иногда имеют
ограниченный и преходящий характер. Так нередко
случалось в жизни цивилизаций,
проявивших способность успешно противостоять
кризисам и оставаться неизменными.
Например, в 19 веке Запад сумел успешно
преодолеть кризис, с которым он столкнулся.
Капиталистический строй, который
представляет собой одну из ключевых черт
западной цивилизации, столкнулся со
значительными трудностями во второй половине 19 века
и во время двух мировых войн первой
половины 20 века. Но на помощь ему пришел
марксизм. Запад сумел видоизменить свои
духовные и материальные структуры, выйдя
из этих кризисов целым и невредимым.
Марксизм, — в отличие от того, что
утверждают его сторонники, — был
непрактичной и нереалистической философией. Именно
из-за этих недостатков и неспособности к
адаптации он не смог просуществовать долго.
Только благодаря применению силы и
пропаганде его смогли поддерживать на
протяжении семидесяти лет. Тем не менее, хотя
Маркс и не создал устойчивой и всеобъемлю-
202

щей философии, он был великим патологом
капиталистического строя. То, что
предложили марксисты, заставило Запад заглянуть
в себя и заняться поисками путей
приспособления методов капитализма к требованиям
времени и изнутри видоизменить свое
социальное, экономическое и политическое
устройство. Ключевое значение для Запада
имела замена его старого колониализма, —
который сеял семена всемирного взрыва, —
неоколониализмом. Это позволило Западу
сдержать и разрядить кризис, отсрочив его
новое появление на некоторое время.
Но что же в таком случае можно сказать
о кризисе в настоящее время? Сможет ли
Запад также пройти этот трудный период без
серьезных потерь? Мы не можем дать
точный прогноз, но в той мере, в какой это
доступно человеческому пониманию и
исследовательским возможностям, мы можем
накапливать данные и наблюдать
действительность, чтобы на этой основе осуществить
теоретические построения. В этом заключается
важная задача объективного и взвешенного
научного исследования.
Противоядие от кризиса,
используемое Западом
Запад взял на вооружение стратегию,
подобную той, которую он использовал в
начале 20 века, что позволяло ему обходить
203

предыдущие кризисы, а именно —
преобразовывая методы, использовавшиеся старым
колониализмом, в более изощренные,
присущие неоколониализму. Так называемый
«новый мировой порядок» — это новая
стратегия Запада, направленная на преодоление
кризиса, потрясшего его до основания.
Представляя себя в качестве основного
инициатора и защитника «нового мирового
порядка», Соединенные Штаты Америки
концентрируют свои усилия на
приспособлении неоколониализма* к наступившей новой
эпохе. Логика этого преобразования
аналогична переходу от старого колониализма к
неоколониализму. Имеются и другие дан-
Уже сами поиски «нового мирового порядка»
являются очевидным признаком того, что нынешний
порядок вызывает серьезные вопросы, поскольку он
не способен обеспечить удовлетворение основных
потребностей человека. Все более частые и обширные
дискуссии о новом «порядке», особенно на Западе,
уже сами по себе являются доказательством
существования кризиса на Западе и в остальной части
мира. Мы не можем пройти мимо того факта, что
силы угнетения во главе с Соединенными Штатами
Америки с помощью лжи продолжают пытаться
манипулировать нынешней исторической ситуацией и
мировым сознанием, чтобы под видом «нового
мирового порядка» утвердить свою деструктивную
доминирующую роль в отношениях с
развивающимися странами. Это попытка помешать такому
фундаментальному преобразованию существующей
системы, которое было бы на благо всего человечества.
Имеется много материалов по проблеме «нового
мирового порядка», изложение которых я отложу до
другого раза.
204

ные, свидетельствующие об упадке
нынешней западной цивилизации. В то время как
достаточно очевидно, что западная
цивилизация состарилась и поизносилась, вопрос о
том, достигла ли она конца своего пути,
требует дополнительных размышлений и
анализа. Что обещает нам будущее?
Кризис в нашем революционном
обществе
Сегодня наше общество также
сталкивается с кризисом, и хотя этот кризис в
определенной мере объясняется действием
глобальных условий, он отличается от кризиса
Запада. В ходе нашей революции мы пытались
освободиться от оков господства Запада.
Наша революция обратила нас к
собственным задачам, мы решили бороться за
независимость, быть хозяевами своей
собственной судьбы. В этом отношении мы
продвинулись далеко вперед в политической,
экономической и культурной сферах. Но возможно
ли, что мы снова окажемся под пятой
Запада? Это зависит от пути, который мы
выберем в будущем, и от того, что суждено
самому Западу. Исламская революция была
грандиозным событием в истории иранского
народа и исламского сообщества, и мы можем с
уверенностью утверждать, что благодаря
нашей революции мы освободились от
многих чужеродных и западных ценностей, ко-
205

торые ранее господствовали в нашем
мышлении. Действуя в соответствии со своим
истинным историческим и культурным
самосознанием, мы заложили совершенно новый
фундамент для управления нашим
обществом.
Наша революция предложила создать
систему, основывающуюся на религии, и наше
общество с энтузиазмом восприняло эту
великую цель и предприняло шаги для ее
достижения. Кризис, который мы переживаем
сегодня, можно преодолеть только в том
случае, если мы сбросим остатки
позаимствованного у других самосознания и станем
мыслить по-новому. Наш теперешний кризис —
это кризис рождения, о котором я уже
говорил ранее. Наша новая цивилизация стоит
на пороге своего рождения.
Мы не может преодолеть этот кризис,
будучи нерешительными. Мы должны взяться
за его преодоление мужественно и с умом.
Лишь поняв самые важные исторические
проблемы этой эпохи, мы сможем
выработать в себе готовность их решать.
В своей жизни мы хотим опираться на
принципы ислама; у нас есть желание
создать исламскую цивилизацию. Сейчас,
когда западная цивилизация переживает
свои последние дни или, по крайней мере,
находится в состоянии одряхления, мы
должны задать вопрос: разве исламская ци-
206

вилизация уже не возникала однажды и не
пришла к своему концу несколько веков
тому назад? И не означает ли смерть циви-
лизации, что мы не можем больше опираться
в своих мыслях и действиях на ее учение?
Разве это правило не применяется и к нашей
собственной истории? Не означает ли приход
и уход исламской цивилизации, что время
ислама, бывшего основой исламской
цивилизации, миновало?
Если ответ на этот вопрос является
утвердительным, то в таком случае была ли наша
революция бесплодной попыткой действовать
вопреки традициям созидания и законам,
которые управляют развитием цивилизаций? В
этом заключается один из наиболее важных
и насущных. вопросов нашей революции.
Если мы не станем рассматривать его
хладнокровно и объективно, если мы не сможем
найти достаточно обоснованный ответ на этот
вопрос, то наша революция неизбежно
столкнется со значительными опасностями и
трудностями.
Мой ответ на поставленный выше вопрос
отрицательный. Но, давая этот ответ, я не
хочу отказаться от правила, которое я сам
сформулировал применительно к
цивилизациям. В общем и целом, я полагаю, что
закон, о котором здесь идет речь,
продолжает действовать, но, опираясь на свое
понимание религии, я рассматриваю данный случай
207

не как искажение того, что было сказано
ранее, но как то, что находится за сферой
его действия. Ибо цивилизацию создают
представления и стремления человеческие, в
то время как религия находится над и вне
представлений отдельных личностей и
обществ, и она, таким образом, превосходит
цивилизации.
Если случилось так, что солнце
исламской цивилизации закатилось, несмотря на
ее многие грандиозные свершения, то это
означает, что исчерпало себя определенное
понимание религии, которое соответствовало
данному периоду, но не время религии вообще.
Одна из самых больших проблем, с
которыми сталкивались религии на протяжении
истории, возникала в результате смешения
конкретных религиозных учений,
разработанных применительно к определенному
времени и определенному месту, с идеей самой
религии. Естественно, что по мере
устаревания религиозной мысли, так как она была
создана применительно к определенному
времени и определенному месту, у некоторых
людей возникает впечатление, что вместе с
этим приходит конец и религии как таковой.
Но все дело в том, что религия выходит за
пределы отдельных цивилизаций, под
действием которой они возникают.
Цивилизация имеет дело с конкретными
потребностями и дилеммами сообщества в
208

определенное времени и в определенном
месте. Когда условия и времена меняются, то
возникают новые вопросы, которые, в свою
очередь, требуют и новых ответов, а
следовательно, и новой цивилизации.
Религия же, с другой стороны, проливает
свет на вопросы о вечности, намечая для
человечества общую дорогу на все времена и
давая жизни направление независимо от
постоянно меняющихся обстоятельств. Религия
направляет человеческие таланты к высшему
уровеню их проявления, наделяя людей
чувством долга, которому они должны следовать
в разных исторических условиях.
Таким образом, если мы думаем, что
религия тождественна цивилизации или
культуре, то тогда конец цивилизации должен
также означать и конец эпохи религии. Но
если же мы полагаем, что религия
превосходит цивилизацию и выходит за ее пределы и
за конкретные моральные устои, присущие
сообществу, то тогда религия может
содержать в себе много различных толкований,
которые ведут к возникновению различных
цивилизаций. Неизбежные преобразования
человеческий жизни не способны нанести
ущерб вечной жизни религии.
С этой точки зрения, в ядре религии
имеется такой динамизм, что в любое время она
может давать человеку ответы на его
вопросы и обеспечивать выполнение его потребное-

тей. Итак, хотя прежняя исламская
цивилизация ушла в небытие, религия сохраняет
свои глубокие корни и способна создавать
новые цивилизации несмотря на то, что
конкретные толкования религии, порождавшие
исламские цивилизации прошлого, исчезли.
Имея в виду высказанные мною здесь
общие положения, я попытаюсь
рассмотреть ряд насущных проблем, с которыми
приходится иметь дело нашему обществу
сегодня.
Наше видение того, как укреплять
систему религиозного правления в нашем
обществе, устремленном в будущее, не может быть
материализовано в вакууме. Мы не можем
применить на практике это видение, не
осуществляя полноценных контактов с
международным сообществом. Мы начали решение
этой важной задачи в то время, когда в мире
господствует западная цивилизация. И мы
должны одновременно пытаться освободить
себя от господства Запада. Таким образом,
то, что мы противостоим Западу,
естественно, и результат этого противостояния будет
иметь решающее значение для нашего
будущего.
Два лица Запада
Запад демонстрирует две стороны
деятельности: одна из них — политическая, другая —
интеллектуальная. Его политическая ориен-
210

тация является наиболее явным внешним
проявлением или наиболее явной внешней
стороной западной цивилизации.
Интеллектуальные основы западной цивилизации
свидетельствуют об ее общем мировоззрении.
Мы должны уметь четко различать эти два
аспекта. Только тогда мы сможем найти
правильный способ противостояния Западу.
Речь идет, таким образом, о пути, двигаться
по которому следует осмотрительно.
Даже несмотря на то что Запад уже
состарился, он продолжает обладать
колоссальной политической, экономической,
военной и технической мощью, одновременно
имея в своем распоряжении огромный
пропагандистский и коммуникационный
аппарат для того, чтобы манипулировать
мировоззрением людей. Столь же важным
является то, что именно западные финансовые
учреждения держат под своим контролем
глобальную экономику и управляют ею.
Высокоразвитые системы и учреждения
Запада зачастую служат легитимизации его
политического влияния, обеспечивая его
решающее присутствие во всех имеющих
глобальное значение событиях. Военная мощь
западного капитализма также является
огромной, и даже если мы допустим, что
официально заключенные между государствами
военные союзы в настоящее время не так
сильны, как в прошлом, то военная и разру-

шительная мощь Запада не стала от этого
меньше.
В политической сфере Запад стремится
управлять тем, что происходит во всех
частях мира, и оказывать решающее
воздействие на теорию и практику международных
отношений. Он обладает материальными и
символическими источниками власти в одно
и то же время, и он готов сделать все, что в
его силах, чтобы достигать своих целей и
защищать свои интересы. Наша борьба с
Западом — это вопрос жизни и смерти.
Проводя свою политику, Запад не хочет,
чтобы мы, — или любые другие народы, —
были независимыми и свободными, чтобы
мы были хозяевами своей собственной
судьбы. Ибо, если для империализма Запада
характерно, с одной стороны, нарушение
территориальной целостности других государств
и эксплуатация их экономики, то, с другой
стороны, для него характерно стремление к
господству в мире идей. Запад
пропагандирует мировоззрение, которое склоняет его
добычу к добровольному подчинению.
Нам противостоит исполненный
решимости противник, который использует все
находящиеся в его распоряжении материальные,
военные и информационные ресурсы, чтобы
убедить нас сдаться или подвергнуться риску
быть уничтоженными в случае
сопротивления. Горький опыт конфронтации между
212

державами, стремящимися к господству, и
угнетенными массами слишком очевиден,
чтобы его можно было от кого-то утаить.
В политическом противостоянии
противник действует под прикрытием науки и
культуры, чтобы обмануть нас. В
действительности его единственным желанием
является склонить народ к капитуляции, чтобы в
дальнейшем тот послушно выполнял его
желания и служил его интересам, а также
прибрать к рукам все ресурсы своей жертвы для
дальнейшего укрепления своей
империалистической мощи.
Хотя Запад не испытывает никаких
угрызений совести и использует крайние средства
угнетения и насилия, но даже его военные и
явно репрессивные действия прикрываются
внешне гуманными и лживыми идеями,
чтобы увести общественное мнение в сторону
от действительности.
Когда колониальные державы применяют
средства насилия в отношениях с другими
народами, то при этом они никогда не
признаются в том, что их цель заключается в
разграблении ресурсов своих жертв или в
навязывании им своего политического
господства. Вместо этого, используя во зло мощь
своих средств убеждения, они пытаются
замаскировать свои преступления с помощью
слов и идей, которые сами по себе звучат
приемлемо для всего человечества. Начиная
213

с далекого прошлого, колониальные
державы использовали идею развития других
народов и приобщения их к цивилизации в
качестве предлога, чтобы подвергать их насилию
и безжалостно эксплуатировать их земли.
Сегодня, как и ранее, политическим
лозунгом Запада продолжает оставаться защита
свободы, прав человека и демократии.
В этот исторический момент наша борьба
против Запада имеет для нашего выживания
ключевое значение. Любая форма
примирения и умиротворения, принимая во
внимание склонность нашего противника к
обману, будет оборачиваться всего лишь нашими
унижениями и попранием нашей гордости.
Мы должны отдавать этой борьбе все свои
силы, и победа у нас не за горами. Мы
должны обращаться к Богу и просить Его о
руководстве, опираясь на свое собственное
историческое самосознание, которое мы снова
обрели в результате нашей революции. С верой
в силу пробужденного народа, укрепляя свое
стремление к независимости и свободе, мы
должны неуклонно противостоять
противнику, лишенному человеколюбивых мотивов. И
делать это действительно возможно.
Наводящее страх на врагов сопротивление нашего
народа заговорам и преступным деяниям
угнетателей может послужить хорошим
примером для всех народов, которые хотят вновь
обрести свою независимость и гордость.
214

Тем не менее, хотя нам и нельзя упускать
из виду, что незнание предательских целей и
заговоров, которые плетет Запад, может
обернуться катастрофой, мы не должны
рассматривать Запад всего лишь в
политическом плане, либо сводить все свое понимание
его цивилизации к политическим вопросам.
Такой подход также завел бы нас в тупик не
сулящий ничего хорошего.
Западная цивилизация не сводится к
политическим сторонам ее деятельности.
Наряду с политикой на Западе имеется и система
ценностей и мышления, которую мы должны
постараться понять и изучить. Здесь мы
сталкиваемся с тем, что противостоит нам в
философском и моральном плане, а не просто
с политическим соперником. Для понимания
Запада лучшим средством является
рациональный подход, а не эмоциональность,
предполагающая раскаленную риторику и
размахивание знаменами. И в данном
случае, как и везде, сила не является
эффективным ответом на образ мыслей, который мы
считаем ошибочным. Применение силы
обернулось бы поражением и было бы
контрпродуктивным.
Тем не менее, возможно, что
оппортунисты, погрязшие в пустопорожних разговорах
и саморекламе, окажутся способны любую
мысль или культуру, которые не встречают
симпатий у их аудитории, наделить полити-
215

ческим смыслом и приклеить им ярлык
заговора, направленного на разрушение их
политической основы. Такое поведение
появляется у них не в результате размышлений, а в
результате потребности оправдать свою
иррациональную реакцию на противостоящие им
взгляды, реакцию, закрывающую путь к
образованию и выработке более убедительных
аргументов. Это очень часто встречается
среди излишне политизированных людей.
Применение силы уместно при
противостоянии вооруженному нападению, заговору
или политическому саботажу. Но не дело
противостоять мыслям или культуре путем
использования военной силы, службы
безопасности и судебной власти, ибо
использование силы только добавляет горючего
материала в костер, разожженный
противоположной стороной. Мы должны бороться со
взглядами противника, полагаясь на
рациональный подход и просвещение и предлагая
более убедительные и доказательные
контраргументы. Только достаточно обширные и
привлекательные мысли способны устранить
опасность, о которой здесь идет речь. И если
мы не владеем логикой и знаниями, то
прежде всего мы должны стремиться
приобрести их. Способность к этому дает нам
ислам. И если некоторые мусульмане не
находят ее в себе, то вина здесь в них, а не в
исламе.
216

Если, не дай Бог, некоторые люди хотят
навязать исламу свое косное мышление и
при этом называть такой ислам религией,
данной Богом, — поскольку сами они не
обладают интеллектуальной мощью, которая
позволила бы им самостоятельно
противостоять взглядам противоположной стороны, —
то они прибегают к фанатизму. Это лишь
причиняет вред исламу, да и целей своих эти
люди не достигают.
Отвергая Запад, мы хотим освободиться
от его политического, духовного,
культурного и экономического господства, ибо, будучи
мусульманами, мы коренным образом
отличаемся от людей Запада по своему
мировоззрению, по своим ценностям. Таким образом,
чтобы понять наши расхождения и
противостоять господству нашего противника, мы
непременно должны точно и объективно
оценить и понять Запад.
Мы должны иметь в виду, что западная
цивилизация основывается на идеях свободы
и освобождения. Это действительно
ценности, которые человечество ставило на самое
высокое место во все века, а потому, надо
отдать справедливость, ход развития западной
цивилизации, начиная со Средневековья и до
нашего времени, разрушил многие суеверия
и предрассудки, сковывавшие мышление,
политику и общество. Запад действительно
освободил людей от оков многих угнетавших
217

их традиций. Он успешно преодолел
обожествление отсталого мышления, которое
навязывалось массам от имени религии. Он
также уничтожил подчинение человека
автократическому господству. Это все были
положительные шаги, соответствовавшие
утверждению традиций созидания. Но в то же самое
время западное понимание природы человека
и свободы продолжало оставаться косным и
одномерным, что все еще очень дорого
обходится человечеству.
Выступая против своего оппонента,
отвергая Запад и защищая религию, мы вызовем
большую катастрофу, если будем подавлять
свободу. Поступать таким образом — значит
противоречить как традициям созидания,
так и тому, что является желательным для
ислама. Но если отвергать Запад — значит
критиковать его взгляды на свободу,
человечество и мир, то в таком случае мы сможем
выполнить свою наиболее значимую
историческую задачу.
Мы действительно не согласны с Западом
относительно понятия свободы. Мы не
думаем, что принятое на Западе определение
свободы является совершенным. Не могут
западные взгляды на свободу гарантировать
человеческое счастье. Исторически
сложившаяся организация жизни и мышление Запада
настолько сконцентрированы на нем самом,
что он не может увидеть те бедствия, к кото-
218

рым привели его неверные взгляды на
человечество и свободу. Если мы смотрим на
Запад со стороны, то это позволяет нам
выносить объективные суждения по этому
вопросу. Н чтобы выполнить эту важную
задачу, необходимо приложить много
интеллектуальных усилий и знаний.
Извлечение пользы из опыта Запада
Сегодня, когда западная цивилизация
становится все более изношенной и дряхлой,
человечество занято поисками нового видения
своего будущего, ожидая приход новой
цивилизации, которая будет в состоянии больше
отвечать его материальным и духовным
потребностям и желаниям. С помощью нашей
исламской революции мы попытались
создать новую систему, ценности и
представления которой заметно отличаются от того, что
является преобладающим в мире, где
господствует Запад. Можем ли мы утверждать, что
наша исламская революция открыла новую
главу в истории человечества?
Как отмечено выше, ни одна цивилизация
не является независимой от влияния
цивилизаций, существовавших до нее. Природа
человеческого разума не позволяет ему
внезапно и полностью расстаться с опытом и
знаниями прошлого. Тайна развития
человеческой жизни на планете Земля заключается
в том, что каждый человек и каждое поколе-
219

ние начинают свое движение с того места, на
котором остановились другие. Если бы все
поколения начинали и заканчивали в одной
и той же точке, то судьба человека ничем не
отличалась бы от того, что суждено пчелам.
Отличие людей от животных заключается в
том, что люди учатся, усваивая свой прошлый
опыт, улучшают свои методы, опираясь на
него, и оставляют свои достижения
следующему поколению. Этот процесс непрерывно
продолжается с тех пор, как существует
человечество. Развитие человека, таким
образом, не имеет границ.
Цивилизация, которая является плодом
интеллектуальных, эмоциональных и
практических усилий людей, функционирует тем
же образом. Напряженная, направленная на
построение цивилизации мысль — это мысль,
которая включает в себя все положительные
аспекты предшествующих цивилизаций,
усваивает их и прибавляет к ним новое.
И сейчас на основе нашей народной
революции мы хотим построить исламскую
систему. Но мы можем рассматривать нашу
революцию в качестве источника
возникновения новой цивилизации только в том случае,
если обладаем способностью абсорбировать
положительные аспекты западной
цивилизации и достаточно мудры, чтобы распознавать
ее отрицательные аспекты и воздерживаться
от того, чтобы абсорбировать их. Это означа-
220

ет, что если мы сможем прорваться через
тупики, в которых оказался Запад из-за своих
ценностей, а затем идти дальше, избежав
серьезных потерь, то, тем самым, мы успешно
выполним свою задачу.
Если мы должны будем принять
положительные черты западной цивилизации,
одновременно отбрасывая ее недостатки, то нам
останется лишь понять Запад правильно и в
полном объеме. Мы должны судить о нем
справедливо и объективно, учиться его
сильным сторонам, использовать их и обойти
стороной его недостатки, полагаясь для этого на
исламские ценности нашей революции.
Очевидно, что этот подход отличается от
отношения к Западу, ограниченного только
политическими оценками. Те же люди, которые
не способны отделить Запад как
политическую реальность от Запада как реальности
неполитической, действуют против интересов
нашего народа и исламской революции, даже
если они делают это неумышленно. Здесь
успех будет достигнут с помощью
углубленного отношения к себе, рационального
подхода и объективности, а не резких слов и
насилия.
Трудности нашей революции
Говоря по всей справедливости, наша
исламская революция явилась источником
великих преобразований во многих частях
221

мира, и естественно, что сами эти
преобразования подействовали на нас, как на
источник революции, наиболее сильным
образом. После свершения нашей революции,
перед нами стоит задача, которая является
столь же грандиозной, сколь и проблемы, с
которыми мы сталкиваемся. Прохождение
этого трудного этапа требует много
мудрости и дальновидности, а также терпения и
упорства.
Хотя ислам существовал веками в
коллективном сознании верующих как
совокупность мыслей и ценностей, наша революция
внедрила его в современные сферы
политической и общественной деятельности, где он
непоколебимо противостоит своим
противникам. В то же время это событие поставило на
передний план три новые задачи: это —
ожидания нашего народа, предательство и
заговоры нашего противника и разногласия
внутри нашего общества.
Во-первых, что касается ожиданий
нашего народа. Сейчас, когда новая система,
опирающаяся на новые идеи, взяла на себя
управление страной, люди ждут от нее
многого. В первую очередь это относится к тем
людям, которые жертвовали собой во имя
этой системы. До исламской революции
ожиданий у людей было немного, так как наши
экономика, культура, политика и система
образования находились под контролем про-
222

тивника, а это давало нам ощущение того,
что мы не являемся хозяевами своей
собственной судьбы. Но когда к власти в стране
пришло независимое исламское
правительство, — когда все ресурсы государства
оказались в руках сторонников ислама, — люди
имеют право ожидать удовлетворения своих
потребностей и желаний.
Люди хотят конкретно знать, как новая
система будет управлять их жизнью и
гарантировать их права. Они также хотят знать
политику системы по отношению к науке и
технике, а также социальной справедливости
и равенству.
В этот момент люди не будут
удовлетворены одними обещаниями; они хотят
реальных, осязаемых, практических результатов.
Наша система будет действовать успешно
только в том случае, если она сможет
отвечать этим ожиданиям.
Некоторые ожидания, конечно,
нереалистичны. Нет такой власти, которая может
творить чудеса и сразу устранить все узкие
места. И не все ожидания людей появились
на почве реалистичной оценки имеющихся
ресурсов. Понятно, что представления,
далекие от реальности, а также непрактичные и
надуманные идеологии, подпитывали эти
завышенные ожидания. И все же
правительство должно иметь возможность удовлетворять
потребности людей и воздействовать на них
223

таким образом, чтобы их ожидания и
взгляды изменились. Если невозможно выполнить
все ожидания, — а это именно так, — то
люди должны быть, по крайней мере,
убеждены, что общее направление нашего
развития — создание наполненной жизни,
удовлетворение их духовных и материальных
потребностей.
Наше общество должно знать: то, что
предлагает революция, и то, что она ожидает
от людей, будут содействовать
удовлетворению индивидуальных и общественных
потребностей с использованием всех
человеческих ресурсов и достижений общества.
Общество также должно верить в то, что наша
система не отягощена недостатками и
пороками, которые одолевают наших
противников. Ожидания, естественно возникающие у
людей, налагают большую ответственность
на действия как должностных лиц, так и
элиты, а враг к тому же всячески стремится
завышать ожидания людей.
Во-вторых, предательство и заговоры
нашего противника. До победы нашей
революции у нас было много теоретических
разногласий с противостоящими нам школами
мысли. В то время споры носили
относительно спокойный характер, поскольку они не
доходили до реальных столкновений. Но
когда идеи осуществляются на практике и
распространяются в общественной и полити-
224

ческой жизни, то противники начинают
больше бояться за себя и, соответственно,
прибегают к более насильственным и
разносторонним действиям.
Заговоры, направленные на уничтожение
революционной системы, шпионаж,
экономическое давление, нагнетание в обществе
настроений пессимизма и уныния,
приписывание причин всех наших трудностей
действиям представляющих систему
должностных лиц, изображение их в качестве
людей, неспособных компетентно
действовать, чтобы преодолевать трудности, с
которыми сталкивается народ, и даже
использование военной силы для разрушения нашей
революции и ее народной опоры, — вот
некоторые из действий, которые
предпринимают наши противники, видящие, что их
интересам угрожает новая система. В этот
период наш великий народ столкнулся с
всевозможными заговорами врагов. Именно
сейчас, когда нашей системе и ее
руководителям, как никогда ранее, необходимы
спокойствие и оптимизм, чтобы они могли
сосредоточить все свои силы, всю свою
изобретательность на удовлетворении
потребностей общества, против нас поднята целая
буря враждебности и заговоров, которая
иногда вынуждает нас использовать наши
скудные ресурсы, чтобы дать отпор
опасности, которую представляют наши зарубеж-

ные враги и их единомышленники у нас в
стране.
Все это — часть наиболее серьезных
проблем, с которыми мы сталкиваемся в
настоящий момент, и мы не можем не
противостоять им. И мы, столкнувшись со всеми
требующими безотлагательной реакции
трудностями, должны упорно продвигаться вперед, не
теряя терпения, уверенности и мудрости.
В-третьих, внутренние разногласия. За
последние сто лет наше общество дважды
сталкивалось с двумя негативными
явлениями, которые в немалой степени сумели
ослабить и подорвать его изнутри. В этот
поворотный момент нашей истории эти
негативные явления стали даже более постоянными
и тревожащими. Одно из них — это светский
интеллектуализм, другое — непросвещенный
религиозный догматизм.
Светский интеллектуализм
У нашего общества есть свое религиозное
самосознание. На протяжении всей истории
шиизма духовенство играло решающую роль
в пробуждении людей, формируя у них
негативную реакцию на различные социальные
патологии, поднимая их на борьбу с
несправедливостью, пробуждая в них чувство
своего религиозного самосознания. В ходе нашей
истории ислам постоянно звал людей к
единению на основе веры, выступая на защиту
226

их достоинства в личной и общественной
жизни. Религиозные лидеры, жившие одной
жизнью со своим народом, неустанно
призывавшие к социальной справедливости на
протяжении всей истории ислама, действовали в
качестве наиболее проницательных
патологов и врачевателей общества.
По этой причине мусульманские общества
никогда не носили в себе отрицательного
отношения к религии. И в этом они сильно
отличаются от западных обществ, где
нечестивые и заблудшие религиозные лидеры
оттолкнули многих людей от религии.
В мусульманском мире, особенно в Иране,
когда угнетенные люди поднимались на
борьбу против тирании, их активность
направлялась религией. Люди всегда видели
горящие глаза и окровавленные лица
религиозных революционеров, поднявшихся на
борьбу против угнетения и деспотизма.
Наше общественное сознание изобилует
воспоминаниями о противостоянии
подлинно верующих против лицемеров, которые
использовали религию для оправдания
нищеты народа. Часть мира, в которой мы
живем, была свидетелем исторического
антагонизма между религией, устремленной к
истине и справедливости, и подавляющими
человека, ложно направленными
религиозными взглядами, которые были орудием
угнетателей.

Разве не является истиной то, что в
истории ислама религия выступала против
религиозной и светской тирании? И разве не
было большинство боровшихся за истину
мучеников активными деятелями религии?
Разве не является истиной то, что на
протяжении последней сотни лет религия была
выдающимся борцом против насаждавших
деспотизм агентов колониализма? Разве не
свидетельствует опыт религиозной борьбы, — с
учетом опыта других направлений
революционной и националистической борьбы,
некоторые из которых заслуживают похвалы, —
что именно она была наиболее успешной?
Наше общество является религиозным, и
естественно, что светские интеллектуалы
никогда не имели социально значимой опоры в
душе нашего народа.
К сожалению, то, что стали называть
интеллектуализмом в нашем обществе, всегда
представляло собой движение, для которого
характерны поверхностность и оторванность
от народа. Никогда голоса людей,
провозглашавших себя интеллектуалами, не имели
влияния за пределами кафетериев и кафе, в
которых они изображали из себя
политическую оппозицию. Даже если их голоса
слышали другие люди, то понять их они были
не в состоянии. Таким образом,
взаимопонимания между теми и другими никогда не
было.
228

И если интеллектуалы, озабоченные
жизнью своего народа, не только стали
действовать открыто, но и заслужили к себе
уважение, то это оказалось возможным благодаря
людям, которые выражали свои требования,
используя истинные, традиционные,
религиозные понятия. Именно в этом кроется
причина широкой популярности таких деятелей,
как Джалал Але Ахмад* и Али Шариати**.
Эти два человека были подлинными
интеллектуалами, и наше общество чувствовало,
что они были частью народа и что они
говорили о заботах и интересах народа.
Сознательно или нет, но светские
интеллектуалы льют воду на мельницу врага, того
самого врага, который против нашей
независимости, который выступает против
культуры, религии и свободы нашего народа. Как
показывает история, эта группа в общем и
целом была заодно с системами деспотизма,
Джалал Але Ахмад (1923—1969) — много и
плодотворно работавший иранский писатель, который
доходчиво объяснял своему поколению последствия
культурного господства, или «интоксикации»
Западом.
Али Шариати (1923—1977) — иранский социолог
и реформатор религиозного мышления, который
сыграл важную роль в преодолении разрыва между
исламской мыслью и современными иранскими
интеллектуалами. Его многочисленные книги и
выступления, получившие широкую известность до революции
1979 года, сыграли значительную роль в рапростране-
нии среди иранцев исламского революционного
настроя.
229

за которыми стояли иностранцы, и даже
иногда активно сотрудничала с ними. Но, к
счастью, ввиду того, что она не укоренилась
в нашей культуре и в человеческих душах,
многого добиться она не сумела. Я полагаю,
что и сегодня светские интеллектуалы не
представляют собой серьезной опасности,
несмотря на то что они могут вызывать
сумятицу в умах молодежи и других
подверженных их воздействию частях общества или же
служить опорой врагу и каналом его
проникновения в общество.
Религиозная догма
Другая главная проблема, с которой мы
сталкиваемся, — это узкие и отсталые
представления верующих, находящихся в плену
догматизма. Религиозная догма представляет
собой приписывание атрибутов святости и
вечности тому, что является всего лишь
ограниченными, несовершенными
толкованиями людей, и когда верх берут эмоции, а не
разум и реалистические оценки.
Если мы спрашиваем у
верующих-догматиков, — а сами они могут считать себя при
этом мыслителями и интеллектуалами, —
чего они ждут от революции, то они
заявляют, что хотят возвращения к исламской
цивилизации.
Мы должны обратить внимание таких
людей на то, что их желания являются ана-
230

хронизмом. Особый тип мышления, который
лежал в основе исламской цивилизации,
пришел к своему концу с уходом этой
цивилизации. Если бы ее динамизм, актуальность
и способность находить решения проблем, с
которыми сталкивались люди, не иссякли,
то эта цивилизация продолжала бы
существовать.
Догма представляет собой самое крупное
препятствие для того, чтобы институцииро-
вать систему, которая желает дать модель
для настоящего и будущего человеческий
жизни, систему, которая основывается на
более убедительной логике, чем
конкурирующие с ней школы и идеологии.
Обширны результаты воздействий догмы
на наше общество с его религиозным
самосознанием. Отрицательные последствия ее
влияния являются более значительными, чем у
светской идеологии, особенно из-за того, что
верующие-догматики обычно производят
впечатление людей, от которых исходит аура
религиозной легитимности. Они действуют в
силу своих религиозных обязанностей, но
при этом они не находятся в связи с
истинным исламом, с исламской революцией или с
настоящим и будущим.
Имама Хомейни, особенно в последние
два года его жизни, очень тревожила
опасность, которую представляло собой
догматическое и отсталое представление для разви-
231

тия революции, для прогресса и
благосостояния исламского общества. Предупреждения
имама Хомейни являются актуальными и
сейчас, когда бдительность по отношению к
этому явлению имеет принципиальное
значение для нас и будущего исламской революции.
Пробелы в религиозном
интеллектуализме
А сейчас мне хотелось бы коснуться
одного из наиболее серьезных недостатков
нашего общества в этот важный момент в
надежде на то, что он вызовет обсуждение среди
мыслителей независимо от того, согласны ли
они с моей позицией, отвергают или
видоизменяют ее.
Я считаю, что, нашим самым большим
изъяном, если иметь в виду сферу
мышления и развития, являются недостатки или
слабости религиозного интеллектуализма,
хотя, говоря так, я понимаю, что почва для
его появления и развития у нас готова.
Интеллектуал, как я считаю, — это
человек, который живет в своем времени и
понимает вопросы и проблемы, стоящие
перед человечеством в это время. Он
сосредоточенно работает над получением
необходимых знаний, и благодаря тому, что в
результате он хорошо понимает актуальные
проблемы, он представляет собой
единственную надежду на то, что эти решения будут
232

найдены. Ибо, как можно надеяться на то,
что кто-то решит вашу проблему, если он
даже не знает о ее существовании? Здесь
незыблемые моральные устои сами по себе
недостаточны. Недостаточно и знание само
по себе. Высокоморальный человек,
являющийся ходячей энциклопедией, но
живущий вне своего времени, человек, для
которого, например, самые насущные проблемы
находятся во втором или третьем веках
эпохи исламской цивилизации, не может
решить даже малейшую проблему нашего
времени уже потому, что проблемы нашего
времени его не интересуют.
Напротив, главным качеством
интеллектуала является то, что он живет в своем
времени, беря на себя ответственность за
происходящее в общественной жизни, и его ум
непрестанно любопытен и активен в
отношении действительности и судьбы человека.
Интеллектуал — это тот, кто с уважением
относится к рациональному подходу и
мышлению и кто также знает цену свободе*.
Мое понимание того, что представляет собой
интеллектуал, исходит из традиционных представлений.
Когда я использую это понятие, то имею в виду
подлинных, действительно существующих
интеллектуалов. Другие люди могут понимать интеллектуалов
таким образом, который не оставляет места для
соединения интеллектуализма и религиозной веры. Но
ведь нельзя считать оправданным замыкание в
пределах субъективного толкования того, что представляет
собой та или иная социальная группа.
233

Что есть верующий?
Верующий — это человек, чье видение
бытия выходит за пределы той узкой
сферы, которую представляет собой
материальное, и в то же время люди для него не
относятся только к миру природы. Он
видит, что любой человек — это нечто
большее, чем вся природа, потому что
природа ограничена, тогда как люди, в
определенном смысле, не имеют границ и
принадлежат вечности. Так же, как вопросы,
которые ставят люди, и их потребности не знают
границ, так и время и пространство не могут
ограничить и заключить людей в своих
узких границах. По этой причине люди
обращены в будущее и прошлое, и с помощью
свойств своего ума приближаются к
границам природы, чтобы преодолеть их и выйти
за их пределы.
Религиозный интеллектуал — это
человек, который любит человечество, понимает
его проблемы, чувствует себя ответственным
за его судьбу и уважает человеческую
свободу. Он чувствует, что у людей есть
Божественная миссия, и он хочет, чтобы они были
свободны. И какими бы ни были
препятствия на пути роста человека и его развития,
он исходит из того, что эти препятствия
противоречат свободе.
В этот ответственный момент нашему
динамически развивающемуся обществу очень
234

нужны религиозные интеллектуалы. Если
религия и интеллектуализм соединят свои
усилия, то мы можем надеяться, что наша
великая исламская революция будет
провозвестником новой эпохи в истории
человечества. Но если они будут отделены друг
от друга, то будут представлять угрозу для
здоровья общества.
Когда в разговоре со светскими
интеллектуалами упоминают Бога, они отвечают,
что предпочитают думать о людях. Когда в
разговоре с религиозными догматиками
упоминают людей, они отвечают, что
предпочитают думать о Боге. Но религиозные
интеллектуалы ищут «Божественных людей», то
есть людей, появление которых является
сегодня столь же необходимым как и всегда.
Я надеюсь, что благодаря нашей
революции и формированию хорошо продуманной
связи между этими двумя важными
областями, — то есть путем установления связи
между религиозными семинариями и
основными центрами мышления в сегодняшнем
мире, т.е. университетами, — мы станем
свидетелями возникновения необходимого
нам религиозного интеллектуализма. Это
будет такое явление, в котором не будет ни
недостатков светского интеллектуализма, ни
догматической религиозной веры. Такое
движение должно будет служить опорой
для осуществления великой миссии нашей
235

революции и преодоления кризиса,
связанного с рождением новой системы. Все это
будет служить на благо человечества и
приближать нас к будущему, для которого
нормой станут свершения и рост.

Краткая
биографическая справка
Сейед Мохаммад Хатами был избран
Президентом Исламской республики Иран 23 мая
1997 года, когда за него проголосовали более
двух третей избирателей. Он родился в
1943 году в семье представителя
духовенства, принадлежавшей к среднему классу, в
городе Ардакане, находящемся в провинции
Йезд в центре Ирана. Его отец, аятолла Рухол-
ла Хатами, пользовался большим уважением
за благочестие и прогрессивные взгляды.
Когда Хатами исполнилось девятнадцать
лет, он покинул Ардакан для продолжения
изучения религии в Куме, где он находился
до тех пор, пока в 1965 году не поступил в
Исфаганский университет для изучения
философии. С этого времени началось его
активное участие в исламской политике. В
1970 году он стал аспирантом Тегеранского
университета, специализируясь на проблемах
образования. Через два года он вернулся в
Кум для дальнейшего продолжения
религиозных исследований в области исламского
права, юриспруденции и философии. Именно
в Куме он стал более активно заниматься
политической деятельностью. В 1978 году,
накануне Иранской революции, он был избран
237

главой Гамбургского исламского центра в
Германии, который имел ключевое значение
для организации революционной
деятельности среди иранской диаспоры. С 1982 по 1992
год он был министром культуры и
исламской ориентации. В 1992 году назначен
советником Президента и главой Национальной
библиотеки Ирана и работал в этом качестве
вплоть до избрания Президентом страны.
Г-н Хатами владеет английским,
арабским и немецким языками. Он опубликовал
несколько книг и статей, в том числе: Bim-e
Mowj (Страх перед бурей), 1993; Az Donya-
ye Shahr ta Shahr-e Donya (От мира городов
до города мира), 1994. Его особенным
вниманием пользуются труды Фараби, муллы
Садра, шейха Ансари и Хафиза. Г-н Хатами
женат и имеет троих детей.

Оглавление
Глава L Диалог цивилизаций и исламский мир... 3
Глава 2. Диалог между Востоком и Западом 13
Глава 3. Исламский мир и современные задачи ... 29
Глава 4. Диалог и новое тысячелетие 55
Глава 5. Разум и религия 74
Глава б. Религиозные верования в современном
мире 87
Глава 7 Страхи и надежды 107
Глава 8, Замечания о мире информации 141
Глава 9. Традиции, современность и развитие ... 152
Глава 10. Свобода и развитие 177
Глава 11. Наша революция и будущее ислама 195
Краткая биографическая справка 237

Мохаммад Хатами
Ислам, диалог
и гражданское общество
Перевод с английского: .
В.Н. Трибунская, Е.Ю. Кудрявцева,
Г.м. Ковриженко, В.П. Терин
Научные редакторы:
ЕЛ. Гладкова,
кандидат филологических наук, доцент
Н.К. Усманов,
кандидат филологических наук, профессор
Художественное оформление А.Сорокин
Техническое редактирование
и компьютерная верстка НХаланчева
ЛР № 066009 от 22.07.1998. Подписано в печать 15.02.2001.
Формат 84x108 1/32. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная.
Усл.печ.л. 12,6. Уч.-изд.л. 7,8. Тираж 2000 экз. Заказ N° 1232
Издательство «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН)
129256, Москва, ул. В.Пика, д. 4, корп. 2. Тел. 181-01-71 (дирекция);
Тел./факс 181-34-57 (отдел реализации)
ППП типография «Наука»
121099, Москва, Шубинский пер., 6