В.В.ВЛДЛЗВ. о.в шхлрлтан
СОЦИАЛЬНАЯ
СТРАТИФИКАЦИЯ
ПРОГРАММА
•ОБНОВЛЕНИЕ
ГУМАНИТАРНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
В РОССИИ
В.В.РАДАЕВ, О.И.ШКАРАТАН
^СОЦИАЛЬНАЯ
СТРАТИФИКАЦИЯ
Учебное пособие
Для высших учебных заведений
е
МОСКВА "НАУКА"
1995
ББК 663(2)1
Р15
Данное издание представляет собой авторскую работу, вошедшую в
число победителей в открытом конкурсе "Гуманитарное образование в
высшей школе", который проводится Государственным комитетом РФ по
высшему образованию и Международным фондом "Культурная ини-
циатива".
Конкурс является составной частью программы "Обновление гумани-
тарного образования в России".
Спонсором программы является известный американский предприни-
матель и общественный деятель Джордж Сорос.
Стратегический комитет программы
Владимир Кинелев, Владимир Шадриков, Валерий Меськов,
Теодор Шанин, Дэн Дэвидсон, Виктор Галичин
Рецензенты:
М.Ф. Черныш, В.Н. Шубкин
Радаев В.В., Шкаратан О.И.
Р15 Социальная стратификация. Учебное пособие. - М.: Наука,
1995. 237 с.
ISBN 5-02-012254-8
Книга посвящена центральной проолеме современной социологии - социальной
стратификации. В ней анализируется широкий круг вопросов - социальная струк-
тура, сущность и функции социальной стратификации, история социального нера-
венства и его современные формы, теория элит, социальная мобильность и вос-
производство, социальная стратификация в обществах советского типа и тен-
денции развития социальной структуры современной России.
Для студентов, аспирантов и преподавателей высших учебных заведений и
всех, кто интересуется проблемами социологии.
„0302050000-334
Р —— “ез объявления	ББК 663(2)1
ISBN 5-02-012254-8
© В.В. Радаев, О.И. Шкаратан, 1995
© В.В. Медведев, худож. оформление, 1995
ВВЕДЕНИЕ
"Даже в процветающем обществе неравное положение людей ос-
тается важным непреходящим явлением... Конечно, эти различия боль-
ше не опираются на прямое насилие и законодательные нормы, на
которых держалась система привилегий в кастовом или сословном об-
ществе. Тем не менее, помимо более грубых делений по размеру собст-
венности и доходов, престижа и власти, наше общество характери-
зуется множеством ранговых различий - столь тонких и в то же время
столь глубоко укорененных, что заявления об исчезновении всех форм
неравенства в результате уравнительных процессов можно восприни-
мать, по меньшей мере, скептически", - этими рассуждениями более
четверти века .назад начинает свой очерк "О происхождении нера-
венства между людьми" известный немецкий социолог Ральф Дарен-
дорф'.
Итак, неравенство есть непреходящий факт всякого общества. При-
чем речь идет не о естественных различиях пола, возраста, физических
данных, не о различиях в природной одаренности и унаследованных
способностях. Речь идет о социальном неравенстве, которое воспроиз-
водится в достаточно устойчивых формах как отражение политической,
экономической, культурно-нормативной структуры общества. И при-
родные различия начинают интересовать социолога в том случае, если
они закрепляются в форме социальной дифференциации.
Существование социального неравенства можно принять за аксиому.
Однако объяснение его характера, основ исторической эволюции, взаи-
моотношения конкретных форм остается одной из ключевых проблем
всякого социологического исследования.
Необходимость обстоятельного разговора на эту тему порождена, в
том числе, текущей российской ситуацией и нашим тяжелым идейным
наследством как частью этой ситуации. Ортодоксальный марксизм в
течение десятилетий придерживался радикальной альтернативы, пред-
лагая выбирать между непримиримой классовой борьбой и полной
социальной однородностью. Отказ от этой грубой альтернативы поро-
дил неизбежную временную дезориентацию. Потребовались более тон-
кие и сложные понимания механизмов дифференциации.
1 Dahrendorf R. On the Origin of Inequality Among Men // The Logic of Social Hierarchies.
Chicago, 1971. P. 3.
3
Сегодня в общество активно вбрасываются новые для нас поня-
тийные конструкции, воспринимаемые большинством на уровне "лейб-
ла", без осознания содержательного смысла. Говорят о формировании
"среднего класса". Но что имеется в виду? "Средний класс" можно
выделять с помощью дюжины различных критериев. По одному кри-
терию окажется, что "средний класс" в России существует более столе-
тия, по другому - что он возникнет совсем не скоро. Рассуждают о
возрождении "национальной элиты". Но как предлагается определять
эту "элиту"? Ведут разговоры о возрастающей роли новых предприни-
мателей. И относят к предпринимателям кого угодно - от директора
концерна до мелкого лоточника. Кричат об "обнищании народа". Но
как отделить политический лозунг от действительного состояния дел?
Категории неравенства всегда превращаются в инструменты идеоло-
гической и политической борьбы, используются в целях социального
самоопределения. И чтобы понять их смысл, нужно видеть стоящую за
ними интеллектуальную традицию, знать существо различных взгля-
дов. Вокруг нас разворачивается символическая борьба за понимание
принципов и границ социальной дифференциации. От ее итогов во мно-
гом будут зависеть те реальные формы, которые примет неравенство в
нашем обществе. И данную книгу можно считать набором инстру-
ментов, позволяющих умелым рукам осваивать и реконструировать это
понимание.
* * *
. Представляемая Вашему вниманию книга написана в жанре спе-
циализированного учебного пособия, и потому сочетает в себе элемен-
ты как базового лекционного, так и научного изложения. В целомчона
предназначена для читателей, уже имеющих общую профессиональную
подготовку и желающих расширить свои представления о проблема-
тике стратификационных исследований.
Во многих главах читатель встретит больше имен, нежели без-
личных дефиниций. Тем не менее, это не пособие по истории социоло-
гии. Просто в основу изложения материала во многих главах нами
положен принцип "идея-имя" (или "имя-идея"), согласно которому каж-
дая важная для нас проблема раскрывается через позицию какого-то
известного автора.
При этом нами делается упор не на описание отдельных социальных
систем и групп, а на способы их структурирования, не на результаты
исследований, но на сами исследовательские подходы.
Предлагая веер подходов, мы отдаем приоритет теоретическим по-
зициям перед методиками и статистическими моделями. Этим объяс-
няется и заметный в ряде случаев крен в сторону европейских иссле-
довательских традиций.
Когда ставится задача раскрытия одной из базовых тем социологи-
ческой теории (а "Социальная стратификация", безусловно, принад-
4
лежит к их числу), не избежать замечаний, касающихся неравноценного
внимания к конкретным темам, отсутствия упоминаний тех или иных
авторов. И многие из этих замечаний окажутся справедливыми. Мы
отдавали себе отчет в том, что нельзя объять необъятное, и не стре-
мились сказать по одному слову обо всем. Естественно, в отборе мате-
риала всегда есть изрядная доля субъективного.
В книге выдержан принцип индвидуального авторства отдельных
глав, что не помешает, как мы надеемся, ее целостному восприятию.
Раздел первый
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ
Глава 1
СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА
В отечественной литературе при анализе проблем социально-
го неравенства долгие годы применялась своя собственная терминоло-
гия. Основными понятиями были: "социальная структура", "классовая
структура", "социально-классовая структура", "общественные классы",
"социальные отношения". Само понятие "социальная стратификация"
отвергалось, хотя с 1970-х годов получило признание наличие со-
циальных слоев как внутриклассовых компонент. Современному чи-
тателю, и студенту в первую очередь, необходимо знать об этом, по-
скольку, во-первых, терминологическая путаница продолжается, а во-
вторых, потому, что в работах прошлых лет за своеобразием терминов
и прокоммунистическими клише нередко скрываются и добротный
фактический материал, и интересные обобщения, не утратившие
своего значения, И в западной социологии сосуществуют марксистские
(постмарксистские) теории классов и разнообразные стратификацион-
ные концепции и теории, продолжаются споры о взаимосвязи, соподчи-
ненное™ и разграничении явлений, охватываемых неоднозначно трак-
туемыми понятиями "социальная структура" и "социальная стратифи-
кация". Рассмотрим систему основных категорий и понятий, базовые
концептуальные представления о предмете изучаемой научной дис-
циплины.
1. Общая теория
социальной структуры
В реальной жизни мы наблюдаем людей в их разнообразных связях,
в той материальной среде, которая создана или преобразована ими.
Под поверхностью очевидных и легко фиксируемых нами явлений
скрыты структуры таких объектов, как "общество", "территориальная
общность", "социальная организация предприятия" и т.д. Эти объек-
6
ты мы рассматриваем как сложноорганизованные социальные систе-
мы.
В литературе, посвященной логике научного исследования, под си-
стемой подразумевается совокупность элементов, находящихся в отно-
шениях и связях друг с другом; эта совокупность образует определен-
ную целостность, единство. "Социальная система" сложноорганизован-
ное, упорядоченное целое, включающее отдельных индивидов и от-
дельные общности, объединенные разнообразными связями и взаимоот-
ношениями, специфически социальными по своей природе. Общество с
этих позиций можно охарактеризовать как целостную динамическую
самоуправляющуюся систему. Анализ системы предполагает рассмот-
рение ее связей с внешней средой, ее внутренней структуры. Вычле-
нение структуры изучаемого объекта является непременным условием
его системного анализа.
Structure (лат.) - это строение, расположение, порядок. Под "струк-
турой" подразумевается совокупность функционально связанных между
собой элементов, связей и зависимостей, составляющих внутреннее
строение объекта. Структуру объекта характеризуют: количество со-
ставляющих, порядок их расположения и характер зависимости между
ними. Такое понимание этой категории вполне оправданно и при изу-
чении социальной структуры.
Исследования структуры объекта, по мнению Б. Рассела, совер-
шенно недостаточны для его познания. Ведь даже полный анализ
структуры говорит лишь о том, какими являются части этого объекта
и как они относятся друг к другу, и ничего не говорит об отношениях,
которые соединяют этот объект с другими объектами, не являющи-
мися его составной частью или компонентом1.
Многие авторы обращают внимание на такие свойства структуры,
как устойчивость и повторяемость системы связи элементов в рамках
целого. Они указывают на необходимость выявлять характер взаимо-
зависимости элементов и их вклада в функционирование и изменение
рассматриваемой целостности. Поскольку целостные системы (в том
числе и социальные) динамичны, возникает вопрос: как реализуются
такие свойства структуры, как устойчивость и повторяемость. Дина-
мизм системы означает, что в ней протекают процессы, т.е. имеет
место изменение структурных элементов и связей между ними, которое
постепенно переводит систему из одного состояния в другое. Целое
представляет собой процесс, а потому структура является и органи-
зацией его во времени.
Таким образом, изучение структуры объекта не означает отказа
от рассмотрения его в динамике. Процесс развития реализуется
в качественных изменениях структуры, что связано с возникнове-
нием новых структурных составляющих объекта: элементов, свя-
зей, зависимостей. Научная интерпретация структурного подхо- 1
1 Russel В. Structure // Human Knowlege: Its Scope and Limits. L., 1948. P. 121.
7
да требует его органического сочетания с генетическим анали-
зом.
Каковы же специфические черты социальной структуры как част-
ного случая структур вообще? Структурный подход к анализу социаль-
ной жизни имеет длительную историю. В науках о природе понятие
структуры применялось для характеристики взаимосвязи частей, обра-
зующих единое целое, уже в XVI веке. Термин же "социальная струк-
тура" получил сравнительно широкое распространение только после
1945 г.
Вся история становления социологии как науки связана с формиро-
ванием взгляда на общество как на надиндивидуальную структуру.
Именно представление, что социальные единицы являют собой нечто
большее, чем сумму индивидов, и что общество живет и движется по
своим законам, а не по желаниям отдельных своих членов, было
фундаментальной основой для притязаний социологии на собственную
область познания. В границах этой доминирующей традиции базовыми
терминами для понятийного аппарата являются "структура" и "функ-
ция".
Структурный подход к обществу, т.е. понимание его как целого, где
части идентифицируются и получают значение через свои отношения с
целым, представлен уже у Огюста Конта (1798-1857) и Карла Маркса
(1818-1883). Герберт Спенсер (1820-1903), опираясь на развитие поня-
тий "структура" и "функция" в биологии, ввел их в свою социоло-
гическую теорию и подробно рассмотрел в труде "Принципы социо-
логии". Тем самым в социологию было перенесено понимание "струк-
туры" как относительно стабильных отношений, которые господствуют
между организмом как целым и его частями, и "функции" как характера
взаимодействия различных частей при жизнедеятельности организма.
В ходе изучения социальной структуры различными школами иссле-
дователей были сформированы два подхода. Первый из них можно
определить как структуралистский, развившийся по преимуществу в
Западной Европе. Авторы его идут от анализа различных структур к
обнаружению исполняемых ими функций (Э. Дюркгейм, Б. Малинов-
ский, А.Р. Радклифф-Браун и т.д.). Второй подход можно определить
как функциональный, когда постулируется определенная совокупность
функциональных требований и лишь затем выявляются различные
структуры, осуществляющие эти функции. Родоначальник этого на-
правления (структурно-функциональной школы) - Т. Парсонс. Среди
видных ученых структурного функционализма следует упомянуть
Р. Мертона, а в России - Ю.А. Леваду. Объединяют эти два подхо-
да, помимо общего происхождения, следующие концептуальные мо-
менты.
1.	Общество рассматривается как система, в которой ее части
определяются исходя из их функции или значения для целого.
2.	Определяющий интерес представляет описание и объяснение
внутренних отношений и строения системы, морфологические аспекты.
8
3.	Проблемы влияния внешней среды и исторического развития
считаются менее значимыми, чем внутренние отношения.
На Западе именно структуралисты и функционалисты предопре-
делили доминирующие в академической науке представления о со-
циальной структуре, хотя объем и содержание понятия "социальная
структура" остаются дискуссионными. И это не случайно. Ведь в ко-
нечном счете предметная область социологии в своей преобладающей
части покрывается этим понятием. Поэтому каждое научное направле-
ние, по-своему осмысляя видение собственной деятельности, в том же
ракурсе (т.е. под углом зрения "своей" общей теории общества) опре-
деляет и ключевое понятие "социальная структура".
Структурное направление в европейской социологии было развито
Эмилем Дюркгеймом (18.58-1917). Он считал, что общество суть целое,
не сводимое к сумме его частей. Части же рассматриваются, прежде
всего, в их отношении к целому и лишь затем - в их отношении к
собственному прошлому. Структура общества есть движущее и ве-
щественное построение вне индивида, образованное "социальными фак-
тами". Среди последних наиболее стабильны "морфологические фак-
ты", следы культуры, воплощенные материально: дороги, вид мест-
ности, распределение населения. К значимым "социальным фактам"
относятся и "социальные институты" - язык, законы и обычаи, т.е.
культурные явления, представляющиеся для индивида само собой разу-
меющимися. Третья категория социальных фактов "социальные тече-
ния" (например, массовое поведение и мода). Морфологические факты
обычно рассматривались Дюркгеймом как каузальные. Он "разводил"
каузальное объяснение (поиск причины, вызывающей явление) и функ-
циональное объяснение (выяснение той "части работы", которую
явление выполняет в социальном взаимодействии). Дюркгейм подчер-
кивал, что понять функцию социального явления означает раскрыть,
какой потребности общества оно соответствует. Объяснение функций,
таким образом, не может заменить объяснения причин. Для Дюркгейма
основными являлись именно функциональные объяснения.
Дальнейшее движение это направление получило в работах бри-
танских и французских социальных антропологов - Бронислава Мали-
новского (1884-1942), А.Р. Радклифф-Брауна (1881-1955) и Клода Ле-
ви-Стросса (1908). Кстати говоря, именно Малиновский, видимо, пер-
вым предложил термин "функционализм", а Радклифф-Браун распрост-
ранил понятие "структурный функционализм". До этих авторов в этно-
логии доминировал вопрос происхождения, развития и описания различ-
ных культур.
Малиновский и Радклифф-Браун впервые выдвинули вопрос о
структуре общества. Радклифф-Браун утверждал, что главной целью
является выживание общества. Такое выживание предполагает необхо-
димую меру сплоченности членов социума. Социальные институты и
выполняют функцию социального сплочения. По его мнению, общество
является социальной структурой, характеризуемой устойчивостью, по-
9
стоянством. В биологии те процессы, которые поддерживают струк-
турное постоянство посредством обмена с окружающей средой, назы-
ваются "жизнью". Жизнь общества предполагает, что его структуры
функционируют, и функционируют при этом совместно - с достаточной
степенью гармонии и внутренней согласованности; другими словами,
Радклифф-Браун формулирует гипотезу функционального единства
элементов социальной системы. Функция любого явления есть способ
его действия, направленного на поддержание всей системы в здоровом
состоянии.
В центре внимания лидеров этой школы социальной антропологии
находилось изучение функции, которой обладает конкретный общест-
венный институт в рамках совокупного организма (племя, община,
конкретно-историческое общество) и которую она выполняет в целях
его сохранения. Эта школа получила признание в 1920-е годы. Струк-
турализм не уделял внимания причинным механизмам, просто считая,
что социальные структуры действуют определенным образом, чтобы
сохраниться в некоем стабильном состоянии. Не был дан ответ и
на некоторые вопросы, естественные в логике данцой концепции:
действительно ли общество является организмом; где можно провести
границу между одним обществом и другим; как можно отличить
общество "здоровое" от общества, находящегося в патологическом
состоянии.
Интерес Радклиффа-Брауна и Малиновского к функционалистской
объяснительной модели был связан с их стремлением осмыслить жизнь
традиционных обществ, изучаемых антропологами-этнографами. Их
анализ заключался в поиске функций, которые изучаемые культурные
явления выполняли в конкретно-историческом обществе.
Однако для конструирования высокой теории необходимо подойти к
проблеме соотнесения структуры и функции иначе. Начать нужно с
постулирования некоторого количества необходимых и достаточных
функций, обеспечивающих воспроизводство любой социальной системы,
а затем уже идентифицировать те субструктуры (или части) социальной
системы, которые их выполняют. Именно таков был подход выдающе-
гося американского социолога Толкота Парсонса (1902-1979), который
развил функционалистское направление в общую теорию общества.
Его труды стали эпохой в послевоенном развитии социологии и опре-
делили облик этой науки в 1950-1960 гг. Парсонс - основоположник
структурно-функционалистской школы.
Парсонс строит следующую теоретическую модель социальной си-
стемы. Широко развертывающиеся социальные взаимодействия порож-
дают сеть социальных отношений, организованную (гомеостазис) и ин-
тегрированную (равновесие), благодаря наличию общей ценностной
ориентации (централизованной системы ценностей) таким образом, что
она оказывается способной стандартизировать отдельные виды дея-
тельности (роли) внутри себя самой и сохранять себя, как таковую, по
отношению к условиям внешней среды (адаптация). Социальная систе-
10
ма, следовательно, представляет собой систему социального действия,
но лишь в самом абстрактном смысле слова.
Т. Парсонс писал по этому поводу: "Поскольку социальная система
создана взаимодействием человеческих индивидов, каждый из них одно-
временно и деятель (actor), имеющий цели, идеи, установки и т.д., и
объект ориентации для других деятелей и для самого себя. Система
взаимодействия, следовательно, есть абстрактный аналитический ас-
пект, вычленяемый из целостной деятельности участвующих в ней
индивидов. В то же время, эти "индивиды" - также организмы, лич-
ности и участники систем культуры"2. Парсонс справедливо отмечает,
что его представление об обществе коренным образом отличается от
общепринятого восприятия его как совокупности конкретных челове-
ческих индивидов3.
В этой оригинальной концепции общества, плодотворной для рас-
крытия его внутренней структуры, есть в то же время немало уяз-
вимых сторон, давно подмеченных серьезными критиками. Главное - в
рамках данного подхода невозможно объяснить социальные изменения
и конфликты. Правда, в рамках функционализма была предпринята
(неоэволюционистская по своей направленности) попытка перенести
акцент с изучения стабильных аспектов функционирования социальных
устройств на анализ процессов развития, источник которых усматри-
вался в возрастающей структурной дифференциации, т.е. в последова-
тельном и поэтапном усложнении социальной структуры.
Конечный вывод этого научного направления таков: общество
только тогда может нормально функционировать, когда укрепляется
взаимозависимость его элементов и растет сознательный контроль за
поведением индивидов, когда и механизмы, и структуры обеспечивают
устойчивость социальной системы. Общество является саморегулирую-
щейся системой: ее функциями оказывается то, что укрепляет, кон-
сервирует структурную решетку общества, а то, что его расшатывает,
разрушает, именуется дисфункциями, препятствующими интеграции и
самообеспечению общества.
Социальная структура, по Парсонсу, это совокупность сложившихся
в данном обществе норм и вытекающих из этих норм требований к
поведению представителей тех или иных социальных групп. Поведение
человека и социальной организации обусловливается нормативными
предписаниями и ценностями, каковые и образуют высший уровень
регулятивного механизма социальных процессов.
Таковы ключевые подходы к теории социальной структуры, сло-
жившиеся в социологической науке.
Дальнейшее изложение требует раскрытия нескольких важных по-
нятий, которые органично входят в систему знания о социальной струк-
2 Parsons Т. Societies: Evolutionary and Comparative Perspectives. Englewood Cliffs,
(N.H.), 1966. P. 8.
3 Ibid. P. 9.
11
туре. Теоретики функционализма в качестве базовых используют поня-
тия социальной нормы, социального статуса и социальной роли.
Социальные нормы (от латинского norma - руководящее начало,
правило, образец) - это средства социальной регуляции поведения инди-
видов и групп. С помощью социальных норм общество и социальные
общности (классы, общины, социальные организации) предъявляют
своим представителям требования, которым должно удовлетворять их
поведение; общество и отдельные общности на основе социальных
норм направляют, контролируют, регулируют, оценивают это поведе-
ние. Социальные нормы выражаются в представлениях людей о дол-
жном, допустимом, возможном, желательном, одобряемом, приемлемом
или напротив - о нежелательном, неприемлимом, недопустимом.
Все виды социального поведения человека, его реализация себя как
личности обеспечиваются путем освоения и реализации в поведении
социальных норм, предписанных ему как представителю той или иной
социальной общности. Посредством социальных норм требования и
установления общества, социальных групп переводятся в эталоны,
модели, стандарты должного поведения представителей этих групп.
Социальные нормы обеспечивают стабильность общества, его нор-
мальное воспроизводство, защиту его от внешних и внутренних разру-
шительных воздействий. Поэтому социальные нормы интегрируют,
упорядочивают, поддерживают общество в жизнеспособном состоянии.
Важным моментом социальной природы общественных отношений
является необходимость социализации каждого поколения, обучение
социальным нормам. Человек от рождения не является ни бедным, ни
богатым, ни руководителем, ни руководимым. Каждого ребенка при-
ходится обучать "правилам игры", т.е. приучать к социальным нормам,
опираясь на поощрения и санкции как со стороны родителей, так и
институциональной среды вне семьи (школа, община, массовая комму-
никация, референтная группа старших детей и т.д.). Передача норм от
одного поколения к другому жестко связана с их преемственностью.
Каждое общество должно во всей своей справедливости - неспра-
ведливости воссоздаваться заново с рождением каждого ребенка.
Устойчивость норм предопределена процессами социализации и су-
ществованием санкций за их нарушение, ведущих к конформному
поведению; но в то же время нормы не совсем стабильны, в частности
и потому, что процессы социализации и санкций не являются совер-
шенными; их эффективность колеблется от семьи к семье и от поко-
ления к поколению. По этой причине (хотя и не только) каждое
общество постоянно изменяется.
Осмысление реалий социальной структуры проще всего начать с
места отдельного человека среди других людей. Любой человек зани-
мает много позиций в обществе. Эти позиции далеко не всегда можно
ранжировать по их значимости. Например, возьмем любого из сту-
дентов: студент, молодой мужчина, сын, муж, спортсмен. Каждая из
этих позиций может иметь для самого человека большее или меньшее
12
значение. Да и окружающие могут оценивать их применительно к кон-
кретному индивиду по-разному. Например, хороший спортсмен социаль-
но будет определяться окружающими именно в этой его позиции (то,
что этот человек еще и студент, сын и т.д. не воспринимается окру-
жающими его людьми как значимые характеристики).
Каждая из этих социальных позиций, предполагающая определенные
права и обязанности, - есть "статус". Один из статусов человека
определяет его социально, это и есть его главный статус. Некоторые
из статусов даны от рождения (пол, этническое происхождение и т.д.).
Они называются "предписанными статусами". Другие достигаются
человеком в процессе его жизни. Например, профессия, состояние в
браке. Это - "приобретенные статусы". Со статусом человека связано
ожидаемое от него другими людьми поведение, т.е. "роль".
Социальная роль - это социальная функция, модель поведения,
объективно заданная социальной позицией личности в системе общест-
венных или межличностных отношений. Эти модели (образцы) пове-
дения усваиваются и принимаются личностью либо навязываются ей
окружением; освоение роли требует времени, поскольку речь идет об
устойчивом воспроизведении стереотипов поведения. Конкретные инди-
виды выступают во множестве ролей. Роль, таким образом, есть лишь
отдельно взятый аспект целостного поведения.
Каждый статус обычно включает несколько ролей. Совокупность ро-
лей, вытекающих из данного статуса, называется "ролевым набором".
Все сказанное относится к уровню межличностного взаимодействия.
Но на том уровне социального взаимодействия, на котором оперирует
социология, изучая социальную структуру, мы не имеем дела с инди-
видами. Их статус, роли, тем более, их индивидуальные особенности
для социологов - лишь та поверхность, за которой скрывается под-
линность социальности: социальные категории людей, их потребности и
интересы, типы статусов и ролей и, наконец, группы и социальные
институты во взаимодействии и взаимоотношениях.
В самом простом определении "социальная структура" - это модель
повторяющегося (устойчивого) поведения. Несомненно гораздо более
общепринятым является определение, идущее от социологов XIX века,
сравнивавших общество с машиной или биологическим организмом:
социальная структура понимается как устойчивые, упорядоченные от-
ношения между элементами (частями) общества. Здесь возникают
разногласия в понимании того, что же такое "элемент". Одни ученые
относили сюда группы людей, другие социальные роли, чаще всего -
социальные институты как организующие, упорядочивающие модели
социального поведения. Функционалисты при этом уточняли, что со-
циальные структуры - это функциональные отношения между социаль-
ными институтами, которые являются функционально базовыми пред-
посылками существования общества.
Исходя из сказанного можно попытаться интегрировать суждения
различных авторов следующим образом. Социальная структура охва-
13
тывает размещение всех отношений, зависимостей, взаимодействий
между отдельными элементами в социальных системах разного ранга.
В качестве элементов выступают социальные институты, социальные
группы и общности разных типов; базовыми единицами социальной
структуры являются нормы и ценности.
Основной принцип познания социальной структуры не совпадает с
используемым, скажем, в физике принципом перехода от менее эле-
ментарной к более элементарной структуре. Если понимать ход позна-
ния социальной структуры таким образом, то легко сбиться на прин-
ципиально иные уровни выявления элементов и взаимосвязей в струк-
туре общества: технологический или психологический, т.е. потерять
тем самым социологический уровень рассмотрения (единственно воз-
можный, когда речь идет о социальной структуре общества) и не уло-
вить связи между ее элементами.
Социальная структура есть качественная определенность общества,
поэтому изменение первой выражает коренной, качественный сдвиг во
втором. Структура социального объекта обеспечивает необходимую ус-
тойчивость в функционировании взаимосвязанных социальных элемен-
тов (т.е. групп и институтов), позволяющих накапливать количествен-
ные изменения вплоть до момента, когда наступает историческая необ-
ходимость структурных сдвигов в обществе. Относительный консерва-
тизм социальной структуры выступает как момент динамизма общест-
венных процессов в целом.
Необходимо учитывать особенности складывания и развития
социальных структур конкретных обществ в сходных техноло-
го-организационных и социально-экономических условиях. Конкретные
общества выступают как некие целостности, в рамках которых
и происходит воспроизводство материальных средств существования
и самого человека. В этом смысле мы называем данные целостнос-
ти "социальными организмами", поскольку их основной функцией
является обеспечение вступающим в контакты людям необходимых
условий для воспроизводства средств существования и самовоспроиз-
водства.
В число таких условий входит: единство территории, единство эко-
номической жизни, общность языка (или наличие языка, служаще-
го, наряду с другими, средством общения), единство социальных норм,
стереотипов и ценностей, позволяющих группам людей устойчиво
взаимодействовать, и т.д. Подобными социальными организмами в
современном обществе следует, видимо, признать национально-
государственные общности. В отличие от других социальных
совокупностей они охватывают взаимоотношения и взаимосвязи
классов и иных социальных групп, выявляют в них общее, а не
особенное. Их важнейшей функцией и является объединение
социальных групп в некую целостность, в рамках которой могут
осуществляться социальные взаимодействия, происходить социальные
процессы.
14
2. Социальная группа
Остановимся на двух ключевых элементах социальной структуры -
группах и социальных институтах. Р. Мертон определяет "группу" как
совокупность людей, которые определенным образом взаимодействуют
друг с другом, осознают свою принадлежность к данной группе и
считаются членами этой группы с точки зрения других. Такие харак-
теристики свойственны множеству групп, однако далеко не всем. Ско-
рее это черты так называемых первичных и лишь в определенном мере
вторичных групп.
Первичная группа состоит из небольшого числа людей, между
которыми устанавливаются прямые контакты, отражающие многие
аспекты их личностей, т.е. действуют непосредственные, личные связи
(семья, группа друзей, бригада рабочих, исследовательская группа и
т.д.). Вторичная группа образуется из людей, между которыми почти
отсутствуют эмоциональные связи, их взаимодействие обусловлено
стремлением к достижению определенных целей. В этих группах основ-
ное значение придается не личностным качествам людей, а их умению
выполнять определенные функции. Именно так формируются и дейст-
вуют социальные организации предприятий со своими подразделениями
и должностными иерархиями. Личность каждого из людей почти ничего
не значит для организации. Поскольку роли во вторичной группе четко
определены, часто ее члены очень мало знают друг о друге. В социаль-
ной организации предприятия не только роли, но и способы коммуни-
кации четко определены. Но и в этих обезличенных вторичных группах
образуются на основе неформальных отношений новые первичные
группы.
Однако далее речь пойдет о других социальных группах, которые
вернее было бы назвать социальными группами (общностями). В нашей
отечественной традиции социальными группами называют социальные
классы, слои и другие крупные единицы макросоциальной структуры
всего общества, а также единицы мезосоциальной структуры террито-
риальных общностей (города, агломерации и т.д.). По отношению ко
всем ним социальная группа - родовое, собирательное понятие. В
контексте социологии неравенства именно эти группы имеют опреде-
ляющее значение.
Социальные группы макро- и мезоуровня объединены общностью
устойчивых и воспроизводящихся свойств и совпадающими интересами
своих членов. Они выполняют (в силу присущих им свойств) опреде-
ленные функции, без которых данные группы не могут существовать
(воспроизводиться). Социальные группы как элементы социальной
структуры в каждый данный момент развития общества имеются в
определенном и обозримом количестве, но бесконечно множество их
связей, их взаимоотношений и т.д., т.е. все то, что делает социальную
структуру сущностной характеристикой конкретно-исторического со-
циального организма. А определяющим в социальной структуре являет-
ся характер взаимосвязи элементов.
15
Одни и те же индивиды в разном расположении, в разных связях
образуют и разные социальные группы. Разделение индивидов на ос-
новные группы по одному из общественных сечений выступает в то же
время в качестве внутреннего деления для иных основных общест-
венных сечений. Возьмем для примера общественное деление на жи-
телей города и деревни. По отношению к этим обширным общностям
(горожан и селян) самостоятельное разделение на работников умствен-
ного и физического труда выступает как подчиненное, образующее
внутри них слоевое сечение. И наоборот, если общество рассматри-
вается со стороны разделения на работников умственного и физичес-
кого труда, то по отношению к нему разделение на горожан и селян
выступает как слоевое. Основанием же для соотношения делений
внутри социальных общностей (больших социальных групп) является
взаимосвязь социальных явлений в обществе в целом, которое вы-
ступает как субординированная система социальных отношений между
людьми.
• При анализе социальной структуры одной из основных задач
является выявление, во-первых, тех свойств, по которым можно судить
о целостности общности (скажем, территориальной), а во-вторых,
свойств, которые определяют неоднородность этой социальной общ-
ности. Множественность исторически обусловленных устойчивых со-
циальных свойств, по которым производится классификация индивидов,
определенным образом субординирована. Эта субординация - одна из
черт всей системы социальных отношений, присущих конкретному
социальному организму, социальная структура которого исследуется.
Здесь возникают две проблемы:
1) По каким признакам следует выделять социальные группы (об-
щности) как элементы социальной структуры?
2) Что свидетельствует о субординированности этих межгрупповых
отношений?
Объяснение мы находим в том, что социальные группы (общности) и
отношения между ними — продукт деятельности людей. Они сущест-
вуют в силу того, что люди действуют для удовлетворения своих по-
требностей и интересов, разделяя при этом функции (роли), объеди-
няясь, кооперируясь. Подлинно человеческое существование возможно
лишь в соединении взаимодействующих групп людей, которые застают
на каждый данный момент определенные общественные отношения
(прежде всего, производственные), вступают в эти отношения. Следо-
вательно, механизм существования и развития социальных групп и
социальных отношений "скрыт" в системе человеческой деятельности.
Отношения между людьми в процессе этой деятельности - основа
формирования и воспроизводства социальных групп.
Системность и целостность социальным отношениям как особому
типу общественных отношений придают потребности и интересы со-
циальных групп, т.е. совокупности людей, обладающих чертами сход-
ства по объективному положению в системе общественных отношений.
16
Здесь особо нужно остановиться на категории "интерес" как системо-
образующем признаке социальной группы (общности).
К. Маркс и Ф. Энгельс в своей ранней работе "Святое семейство"
отмечали, что "естественная необходимость, свойства человеческого
существа, в каком бы отчужденном виде они не выступали, интерес, —
вот что сцепляет друг с другом членов гражданского общества"4.
Именно интерес и является таким свойством общественного человека,
которое, поскольку он (человек) включен в определенные социальные
отношения, делает его представителем определенной социальной
общности.
Под интересами понимаются социальнообусловленные потребности —
экономические, политические, духовные. Носителями общественных
интересов являются социальные общности людей. Последние склады-
ваются стихийно, поэтому и интересы, свойственные социальным об-
щностям, также возникают стихийно. Они могут быть осознаны или не
осознаны индивидами, входящими в данную социальную общность, но
они существуют и предопределяют поведение людей, делают их схо-
жими по стилю жизни, межличностным связям, установкам. Даже не
сознавая своего "социального сродства", люди в толпе, в разговоре
быстро выделяют "своих" и "чужих" по групповой принадлежности, т.е.
социальному статусу.
Здесь как бы смыкается личностный и надличностный уровни ана-
лиза. Большие социальные группы (общности) состоят из индивидов со
сходным социальным статусом. Это, можно сказать, размытые тополо-
гические множества, нечто вроде лесов, не имеющих четких границ,
переходящих один в другой через малоощутимые перелески, например,
квалифицированные и неквалифицированные рабочие, горожане и се-
ляне. Ведь только в итоговых статистических таблицах эти членения
выглядят как четкие группировки с жесткими границами. Правда, мы
имеем в виду современные общества классового типа, а не, скажем,
кастовые общества Востока.
Социальные общности (группы) можно разделить на статистические
и реальные. К сожалению, практикующие социологи чаще имеют дело
со статистическими группами, т.е. выделенными по некоей поддаю-
щейся измерению характеристике (например, горожане - это люди,
живущие в поселениях, формально зарегистрированных как города).
Реальная же группа обладает, как правило, набором характеристик, за
которыми скрывается имманентная данному социальному субъекту
сущность (горожанами считаются люди, живущие в городе и ведущие
городской образ жизни с высокой степенью разнообразия трудовой и
досуговой деятельности, преимущественно индустриальным и информа-
ционным трудом, высокой профессиональной и социальной мобиль-
ностью, высокой плотностью человеческих контактов при анонимности
и формализованности общения и т.д.). Ясно, что при этом ста-
4 Маркс К., Энгельс Ф. Сон. 2-е изд. Т. 2. С. 134.
тистическая группа "горожане" лишь какой-то своей частью отвечает
критерию урбанизированное™, т.е. не все живущие в городе относимы
к реальной группе "горожан".
Реальные группы выступают субъектами и объектами реальных
отношений (власти, эксплуатации и т.д.). Они обладают интересами,
которые можно измерить, взаимной идентификацией, общими чертами
ментальности, сходной мотивацией, символами, стилем жизни; для них
характерны самовоспроизвод^тво, отличная от других групп система
социальных связей.
Термин “группа” обычно применяют к таким совокупностям людей,
члены которых чаще взаимодействуют друг с другом, чем с людьми
извне, но это не означает, что все они находятся в прямом контакте,
как члены первичных групп. И отечественные» и зарубежные исследо-
вания подтверждают, что, скажем, ролевые отношения между руково-
дителями и подчиненными отличаются от отношений между подчи-
ненными, и что различия в социально-экономическом статусе препятст-
вуют дружеским отношениям и складыванию брачных связей. Дру-
жеские отношения преобладают между членами одной и той же группы
(этноса, класса, слоя).
Особое место занимают “социальные нормы” как средства социаль-
ной регуляции индивидов, объединяющие их в группы (общности). Эти
нормы обеспечивают воспроизводство групп в их социальных позициях,
обеспечивают поддержание процессов функционирования общества как
системы взаимодействия групп. С их помощью группы с различными (в
том числе антагонистическими) интересами интегрируются в стабиль-
ное общество. Запросы социальной общности ограничиваются в преде-
лах определенной доли ресурсов, переводятся в эталоны, модели,
стандарты должного поведения представителей (членов) общности.
Усвоение и использование социальных норм является условием фор-
мирования индивида как представителя той или иной социальной общ-
ности (группы).
В свою очередь реальная группа также имеет свою внутреннюю
структуру: “ядро” (а в некоторых случаях - “ядра”), периферию
с постепенным ослаблением по мере удаления от ядра сущност-
ных свойств, по которым атрибутируется данная группа, по которым
она отделяется от других групп, выделяемых по тому же критерию.
Зоны трансгрессии постепенно переходят в зоны притяжения других
“ядер”.
Конкретные представители той или иной группы могут и не обладать
всеми сущностными чертами субъектов данной общности, но ядро
любой группы состоит из индивидов - носителей этих сущностных черт.
Другими словами, “ядро группы” - это совокупность типических индиви-
дов, наиболее полно сочетающих присущие данной группе характер
деятельности, структуру потребностей, ценности, нормы, установки и
мотивации. Поэтому ядро является концентрированным выразителем
всех социальных свойств группы (общности), определяющих ее
18
качественное отличие от всех иных. Нет такого ядра - нет и самой
группы (общности).
Ядро группы представляет собой одновременно и исторически под-
вижное, и относительно устойчивое во времени социальное образо-
вание. Оно может либо исчезнуть вообще (в том случае, когда исчезает
данный вид деятельности или данная разновидность ценностных пред-
ставлений), либо приобрести новое качество под влиянием имманент-
ных изменений в содержании деятельности или(и) ценностных представ-
лений. Однако вследствие того, что обычно темп этих изменений
аналогичен (или сопоставим) с темпами изменений других социальных
групп, сохраняется качественное отличие этой группы людей от
других, сохраняются “социальная дистанция” и характер межгрупповых
отношений. Другими словами, данная группа как специфическое со-
циальное образование не исчезает, а лишь видоизменяется. В то же
время состав индивидов, входящих в ядро общности, непрерывно
меняется вследствие демографического движения и социальных пере-
мещений людей. Как историческая подвижность, так и относительная
устойчивость общностей не связаны жестко с этой индивидуальной
мобильностью.
В теоретическом плане необходимо различать характеристики
социальной группы и индивидов, входящих в ее состав. Характеристики
группы - это те ее свойства, по которым можно судить о ее целост-
ности как социальной общности. Например, мы выделяем группы,
различающиеся по характеру труда, т.е. принимаем последний за
сущностное свойство изучаемых общностей. В этом случае сущностным
свойством представителя группы будет являться не характер выпол-
няемого труда как такового, а обладание развитой обществом способ-
ностью выполнять труд данного характера. А с этой способностью
системно взаимоувязаны и личные потребности, и характер индивиду-
альной внепроизводственной деятельности, стиль жизни.
Социальная группа не совпадает с суммой индивидов, обладающих
сходными функциями и свойствами. Еще меньше оснований ставить
знак равенства между нею и людьми со сходным (или одним и тем же)
статусом. Как научная абстракция и реальность социальная группа
является носителем системных качеств, не сводимых к характеристи-
кам индивидов, входящих в ее состав. Эти качества выводимы из
анализа всей общественно-исторической практики развития и функцио-
нирования конкретного общества. Они раскрывают место группы в
системе отношений в обществе, ее функции в экономике, культуре и
политике, идеологии, тенденции ее развития, ее прошлое и будущее.
Системное качество групп проявляется в непересекаемости их ядер.
На эмпирическом уровне это обнаруживается в формах и интенсив-
ностях действий людей, актах реального поведения, типических для
представителей данной и только данной группы. Системные качества
группы требуют длительного времени для приобретения свойств,
присущих индивидам, входящим в ядро общности. Эта длительность не
19
может быть определена априорно, ее можно установить лишь в
результате исследования.
Таким образом, реальная группа, в противоположность статисти-
ческой совокупности людей, выделенных по какому-то отдельно взято-
му признаку, это социальная целостность, характеризуемая общностью
условий существования, причинно взаимоувязанными сходными форма-
ми деятельности в разных сферах жизни, единством норм, ценностей,
черт образа жизни.
3. Социальный институт
Перейдем от рассмотрения общности (группы) к анализу второго
ключевого элемента социальной структуры - “социального института”.
Институт (от лат. institutum — установление) - понятие, используемое в
большинстве социологических теорий для обозначения устойчивого
комплекса формальных и неформальных правил, принципов, норм, уста-
новок, регулирующих различные сферы человеческой деятельности и
организующих их в систему ролей и статусов. Когда мы пользуемся
понятием “социальный институт”, то это означает, что рассматри-
ваются крупные группировки формальных ролей. Так, понятие “инсти-
тут материального производства” подразумевает не конкретную соци-
альную организацию одного из предприятий, а комплекс норм,
реализующихся во множестве социальных организаций предприятий,
выпускающих материальную продукцию.
Среди социологов широко распространена точка зрения, что инсти-
туты — одна из базисных дефиниций, что они сопутствуют самой сущ-
ности упорядоченной социальной жизни. Традиция такого подхода идет
еще от Г. Спенсера, считавшего, что изучение институтов есть изуче-
ние строения и развития общества, анализ возникновения, роста, изме-
нений, сломов, а следовательно, оно и составляет сущность социологии
как науки. Институционалисты (в частности, Т. Веблен) выдвинули
исследование институтов в качестве главной задачи всех общественных
наук. Разрабатывая понятие института, представители этого направле-
ния трактовали его как группу людей, объединенных какими-либо
идеями для выполнения каких-либо функций, а в формализованном,
категориальном виде - как систему социальных ролей, организующую
систему поведения и социальных отношений. Как и многие другие
базовые научные понятия, институт трактуется в литературе широко и
неопределенно. Тем не менее можно отметить как определяющую
черту институционального взаимодействия - организованность, а
важнейшими элементами институциональной структуры считать
социальные нормы, роли, ожидания.
Существенное значение в понимании института и его функциони-
рования имеет категория социального обмена. Институционализацию
можно рассматривать как обмен между различными индивидами,
группами, организациями и сферами внутри общества. Здесь возникают
20
три вопроса: кто обменивается с кем, что на что обменивается и
каковы образцы, механизмы и условия этого обмена или обменов.
Институциональное взаимодействие и обмен происходят между
людьми, которые вовсе не рассыпаны в обществе в случайном порядке.
Напротив, обмен происходит между людьми, находящимися в различ-
ных структурных позициях (т.е. культурных, политических, экономи-
ческих, семейных), которые сами по себе могут быть последствиями
прежних процессов институционального обмена.
Истинные стремления и цели этих людей в значительной степени
зависят от их структурных позиций и их соответствующих приоритет-
ных установок. Подобным же образом ресурсы, которыми они
располагают (власть, деньги, знания, престиж и т .д.), зависят от их
институциональных позиций и варьируют в соответствии со спецификой
различных институциональных сфер. Эти ресурсы служат средством
осуществления различных индивидуальных целей и сами по себе могут
быть целями или объектами для индивидов.
Институциализированный обмен носит особый характер. Он отличен
от индивидуального обмена между людьми, поскольку “очищен” от
личностного момента. Анализ механизма социального обмена показы-
вает, что индивид выступает в социальном институте в специфической
и ограниченной роли функционера. Например, у учителя или врача
институциализированным “товаром” является их профессиональное мас-
терство, а их личное отношение к тому или иному контрагенту (“поку-
пателю”) здесь не имеет значения. Необходимым условием деятель-
ности института и является выполнение индивидами своих социальных
ролей, основанное на осуществлении ожидаемых действий и
соблюдении образцов (норм) поведения. Нормы - это одновременно и
условия выбора ролевого поведения, и средство его “измерения”. Они
упорядочивают, регулируют, формализуют деятельность и взаимо-
действие индивидов в рамках института. Каждый институт характе-
ризуется определенным набором норм, которые объективизируются
чаще всего в знаковых формах (регламентирующих документах).
Специфика социального обмена в том и заключается, что он
производится на основе системы формализованных норм, регулирую-
щих соотношение “цен” институциализированных “товаров” и образую-
щих правила обмена. При этом обмен между индивидами или группами,
желающими использовать ресурсы для осуществления своих целей,
составляет лишь один из аспектов институционального обмена
и формирования институциональных образцов. Другим аспектом
является обмен между индивидами, которые могут сформулировать
различные коллективные цели и соответствующие им нормы, с одной
стороны, и теми, кто хочет “купить” их, предлагая не такой
же “товар”, а ресурсы другого типа (например, деньги или полити-
ческую поддержку). Стремление “покупающих” обеспечить акты поку-
пок есть ответ на реальные социальные потребности, способ их
удовлетворения.
21
По мере развития (и усложнения) общества умножается, дифферен-
цируется система социальных институтов. Мы живем ныне в высоко-
институционализированном обществе. Институты семьи, образования,
охраны здоровья, материального и духовного производства, досуга и
отдыха, обеспечения безопасности членов общества и многие другие
образуют систему, обусловливающую функционирование социального
организма.
В контексте деятельностного подхода социальный институт высту-
пает обычно как исторически сложившаяся, устойчивая форма орга-
низации совместной деятельности людей. В социальном институте
весьма сложным образом переплетаются экономические, политические,
правовые, нравственные и иные отношения. Благодаря социальному
институту обеспечивается преемственность в' использовании культур-
ных ценностей, передаче навыков и норм социального поведения,
осуществляется социализация индивидов.
Зрелый, “ставший” институт организационно оформлен, он упорядо-
чивается, организуется системой управленческих отношений. Внешний
аспект его предстает в соответствующих системах учреждений. В то
же время становящиеся социальные институты не обязательно орга-
низационно оформлены.
В периоды “нормального” развития общества институты остаются
достаточно стабильными и устойчивыми. Неэффективность их, рассог-
ласованность действий, неспособность организовать общественные ин-
тересы, наладить функционирование социальных связей и минимизиро-
вать конфликты и упредить катастрофы - признак кризиса институ-
циональной системы, т.е. базовой системы любого общества.
Развитие социальной системы, можно считать, сводимо к эволюции
институтов. Источники такой эволюции - люди как деятели (actors) и
воздействие со стороны культуры. Последнее связано с накоплением
людьми новых знаний, а также с изменениями в ценностных ориен-
тациях.
Пожалуй, определяющим условием появления института является
соответствующая социальная потребность. В самом широком смысле
потребность можно характеризовать как нужду субъекта в чем-либо,
для удовлетворения которой необходимы та или иная форма
активности, тот или иной предмет. Эта нужда отражает связи субъекта
со средой его существования. Можно сказать, что потребность - это
нужда в поддержании равновесного состояния, системы “субъект -
среда”. Критериями выделения потребностей (необходимое поддержа-
ние равновесного отношения между субъектом и средой его сущест-
вования) являются основные цели деятельности субъекта, выполнение
им функций в системах более высокого ранга, в которые субъект
включен как элемент или подсистема.
Сущностные потребности социальных групп (общностей) могут быть
объяснены лишь в связи с их позициями в социально-экономической
структуре общества и тенденциями развития последней. Для
22
выполнения функций в этих позициях люди должны определенным
образом воспроизводить себя, потребляя продукты питания, одежду,
знания и т.д. Разные трудовые функции требуют разных объемов
затрат на подготовку работников, на их воспроизводство, т.е. разной
продолжительности обучения, разных объемов и состава благ и услуг.
А отсюда следует, что социально-экономическая неоднородность труда
приводит и к неоднородности потребностей.
Размер этих потребностей ограничен масштабами общественного
производства, характером производственных отношений, уровнем
культуры страны, историческими традициями. Потребности людей,
социальной группы (общности) есть объективная необходимость воспро-
изводства данной общности людей в ее специфически конкретной
общественной позиции. В индустриальных и постиндустриальных
обществах общей для всех социальных групп (общностей) и важнейшей
потребностью является потребность в постоянном расширении сфер
деятельности и соответствующем преобразовании материальной среды
и общественных отношений. Отображением как общих (для всех
социальных групп), так и специфических потребностей каждой из
социальных групп являются вытекающие из них личные потребности
типических представителей этих социальных общностей. Однако мера
адекватности отображения в индивидуальных установках и поведении
потребностей социальных групп может быть проверена только истори-
ческой практикой.
Потребности социальных групп характеризуются: массовостью
проявления, устойчивостью во времени и пространстве, инвариант-
ностью в специфических условиях жизнедеятельности представителей
социальной группы. Важным свойством потребностей является их
взаимосопряженность. Сопряженность потребностей состоит в том, что
возникновение и удовлетворение одной потребности влечет за собой
целый комплекс других потребностей. Если имеется, скажем, потреб-
ность в жилье, то неизбежен и целый исторически развивающийся
комплекс сопутствующих ей потребностей в мобели, освещении,
отоплении, водопроводе, канализации, бытовых машинах и т.д. и т.п.
Сопряженные потребности образуют длиннейшие цепи, переходящие
одна в другую.
Целесообразно учитывать следующие важнейшие “роды” потреб-
ностей, удовлетворение которых обеспечивает нормальные условия
воспроизводства социальных групп (общностей):
в производстве и распределении товаров, услуг и информации,
требуемых для выживания членов общества;
в нормальном (соответствующем существующим социальным нор-
мам) психофизиологическом жизнеобеспечении;
в познании и саморазвитии;
в коммуникации между членами общества;
в простом (или расширенном) демографическом воспроизводстве;
воспитании и обучении детей;
23
в контроле за поведением членов общества;
в обеспечении их безопасности во всех аспектах.
Необходимо четко “разводить” собственно социальные потребности
и формы (а также виды) запросов индивидов. Возьмем такой пример. У
людей нет потребности в собственно загородном отдыхе, а есть
потребность в восстановлении сил после рабочей недели, общении,
потреблении информации и т.д. Эти потребности могут удовлетво-
ряться разными способами, разными учреждениями. Изоморфизма
между системой потребностей и системой организационно оформленной
деятельности не существует вообще. Тем не менее, социальные
потребности удовлетворяются не автоматически, а только организо-
ванными усилиями членов общества, каковые и есть социальные
институты.
Так выглядит институциональный срез социальной структуры,
взаимодействующий с ее социально-групповым срезом.
Глава 2
СУЩНОСТЬ И ФУНКЦИИ
СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ
Данная глава посвящена понятийному аппарату, основным теорети-
ческим моделям стратификации, стратификации на макро-, мезо- и
микроуровнях общества, системным характеристикам социального
неравенства.
1.	Основные понятия теории стратификации
Разнообразие отношений, ролей, позиций приводят к различиям
между людьми в каждом конкретном обществе. Проблема сводится к
тому, чтобы каким-то образом упорядочить эти отношения между
категориями людей, различающимися во многих аспектах.
Так, в большинстве стран феодальной Европы главной характе-
ристикой была принадлежность к определенному сословию: господ-
феодалов, свободных горожан или зависимых крестьян. “Свои” и
“чужие” отделялись по цивилизационному признаку принадлежности к
той или иной конфессии, а француз ты или англичанин, не имело
особого значения. В эпоху складывания национальных рынков и станов-
ления капитализма этническая принадлежность из горизонтального
деления, не ставившего человека в более высокое или низкое поло-
жение, стала превращаться в вертикальное. “Арап Петра Великого”,
знаменитый предок Пушкина, в новых обстоятельствах мог бы быть
лишь на нижнем ярусе социальной башни. Знатность происхождения и
24
власть над зависимыми людьми вооруженных сеньоров уступает место
маркировке людей по богатству и собственности. В современных же
информационных обществах наблюдатели отмечают сосуществование
и переплетение нескольких, если и неравнозначных, то относительно
автономных систем неравенства (или иерархии): власти, собственности,
знания.
В самом общем виде неравенство означает, что люди живут в усло-
виях, при которых они имеют неравный доступ к ограниченным
ресурсам материального и духовного потребления. Для описания
системы неравенства между группами (общностями) людей в социоло-
гии широко применяют понятие “социальная стратификация”. Само
слово “стратификация” заимствовано у геологов. Оно латинского проис-
хождения (первоначально stratum означало покрывало, постель). В
английском языке оно стало пониматься как пласт, формация (в
геологии), слой общества (в обществознании); множественное число
strata, stratification (стратификация) - деление на общественные слои
(“пласты”).
Стратификация подразумевает, что определенные социальные
различия между людьми приобретают характер иерархического ранжи-
рования. Прежде чем перейти к рассмотрению стратификации как
таковой, необходимо остановиться на базовых понятиях специальной
теории социального неравенства. Часть из них мы рассмотрели выше
(потребности, интересы, роли, статус, ценности, нормы). Здесь мы
обратим внимание на два других важнейших понятия - власть и
собственность.
Начнем с понятия власть (power). Этот термин не следует смеши-
вать с термином управление, который относится к другой области
социологического знания. Власть как социальный феномен многообраз-
на. Поэтому естественно, что столь же многообразны ее дефиниции.
Мы предлагаем следующее определение. Власть - это способность
социального субъекта в своих интересах определять цели и направ-
ленность деятельности других социальных субъектов (безотносительно
их интересов); распоряжаться материальными, информационными и
статусными ресурсами общества; формировать и навязывать правила и
нормы поведения (установление запретов и предписаний); предостав-
лять полномочия, услуги, привилегии.
Властные отношения означают, что между социальными субъектами
существуют такие взаимосвязи, при которых один субъект выступает
как объект действия другого субъекта, точнее превращает (навязы-
вает) другой субъект в объект своего действия. В структуре властных
отношений ключевое значение принадлежит распоряжению ресурсами,
что позволяет властвующему субъекту подчинять себе других людей.
Собственность, по широко распространенному определению, — это
основное экономическое отношение между индивидуальными и группо-
выми участниками процесса производства, опосредованное их отноше-
ниями к средствам производства, один из важнейших социальных
25
институтов. Собственность может быть частной, групповой, общест-
венной, формы ее весьма многообразны. Но в любом случае отношения
собственности раскрывают, кто принимает решение о том, где, что и
как производить, как распределять произведенное; кого и как
награждать, стимулировать за труд, творчество и организационно-
управленческую деятельность. Другими словами, собственность реаль-
но раскрывается как процесс распоряжения, владения и присвоения.
Это означает, что собственность суть властные отношения, форма
экономической власти. Это власть владельца предмета над теми, кто
им не владеет, но в то же время в нем нуждается. Отношения
собственности делят людей на хозяев средств производства (собствен-
ников, владельцев), как использующих наемный труд, так и не
использующих его, и на людей, не имеющих средств производства.
Следует отметить, что многие сравнительные исследования пока-
зали, что под влиянием таких глобальных процессов как индустриа-
лизация, урбанизация, информатизация общества растет и качественно
усложняется социальная дифференциация. Передовая технология дает
толчок возникновению большого числа новых профессий. Возникающие
профессии требуют большей квалификации и лучшей подготовки,
лучше оплачиваются и являются более престижными. Как следствие,
образование и подготовка становятся все более важными факторами,
определяющими положение человека в начале его профессиональной
карьеры, да и сказываются на всем жизненном пути человека. Кроме
того, индустриализация приводит в большее соответствие профессио-
нализм, подготовку и вознаграждение. Иными словами, для индивидов и
групп образование становится самостоятельным фактором их позиции в
ранжированной стратификационной иерархии.
2.	Функционалисты о социальной стратификации
Принципы подхода к феномену социальной стратификации впервые с
позиций научного анализа раскрыли К. Дэвис и У. Мур: “Как ни стран-
но, главная функциональная необходимость, объясняющая универсаль-
ное существование стратификации, связана с тем, что любое общество
сталкивается с неизбежной проблемой размещения индивидов и стиму-
лирования их внутри своей социальной структуры. Как функциони-
рующий организм, общество должно каким-то образом распределять
своих членов по различным социальным позициям и побуждать их
выполнять обязанности, связанные с этими позициями. Оно должно,
следовательно, гарантировать себе два разных уровня стимулирования:
исподволь возбуждать у нужных индивидов желание занять опреде-
ленное положение и уже у занявших данное положение - желание
выполнять связанные с ним обязанности.
Хотя социальный порядок может носить относительно устойчивый
характер, всегда налицо постоянный процесс метаболизма, поскольку
26
одни индивиды рождаются, другие стяреют, третьи умирают. Их
втягивание в систему социальных позиций должно быть как-то органи-
зовано и мотивировано. Это одинаково верно как для системы,
основанной на конкуренции, так и для неконкурентной системы. Для
системы, основанной на конкуренции, большое значение имеет мотива-
ция достижения определенного положения, для системы же, основанной
не на конкуренции, большое значение имеет мотивация выполнения
обязанностей данного положения, но для всех систем необходимы оба
типа мотиваций.
Если бы обязанности, связанные с разными социальными позициями,
были бы одинаково приятными индивидам, одинаково важными для
существования человеческого общества и требовали одинаковых
талантов или способностей, то было бы все равно, кто какое положение
занимает, и проблема определения места в обществе потеряла бы свое
значение. Однако в действительности это очень и очень важно, кто и
какое положение займет. Это важно не только потому, что некоторые
социальные позиции по природе своей более приятны, чем другие, но
также и потому, что некоторые из них требуют особых талантов или
специального обучения, а некоторые функционально более важны, чем
другие. Необходимо также, чтобы обязанности, связанные с некото-
рыми социальными позициями, выполнялись с тем усердием и приле-
жанием, которых требует их значимость. Поэтому общество неизбежно
должно располагать, во-первых, какими-то видами выгод, которые
можно было бы использовать в качестве стимулов, а, во-вторых, иметь
в своем распоряжении какие-то способы неравномерного распределения
этих выгод (вознаграждений) в зависимости от занимаемых позиций.
Вознаграждение и его распределение становятся частью социального
устройства и, в свою очередь, порождают (являются причиной воз-
никновения) стратификации.
Могут спросить, какими видами вознаграждения располагает об-
щество для того, чтобы распределять свои кадры и обеспечивать
наиболее существенные функции? В его распоряжении есть, во-первых,
предметы, обеспечивающие средства существования и комфорт; во-
вторых, средства для удовлетворения различных склонностей и для раз-
влечения и, наконец, средства для укрепления чувства собственного
достоинства и самовыражения. Последнее - в силу социального харак-
тера человеческой личности - является в основном функцией мнения
других индивидов, но тем не менее занимает место наряду с двумя
другими. В любой социальной системе все три вида вознаграждения
должны распределяться дифференцированно в соответствии с зани-
маемыми социальными позициями. В определенном смысле вознаграж-
дения как бы “встроены” в социальные позиции. Они состоят в
“правах”, связанных с этими позициями, плюс то, что можно назвать
сопутствующими благами. Часто права и иногда сопутствующие блага
функционально связаны с обязанностями, присущими данной социальной
позиции...
27
Если права и сопутствующие блага, присущие различным социаль-
ным позициям в обществе, должны быть неравными, то и общество,
как следствие, должно быть стратифицированным, потому что это и
есть именно то явление, которое мы обозначаем термином стра-
тификация. Таким образом, социальное неравенство является тем нео-
сознанно развиваемым средством, при помощи которого общество
обеспечивает выдвижение на важнейшие позиции наиболее компетент-
ных лиц...”1.
Таким образом К. Дэвис и У. Мир предложили следующие базовые
идеи, которые уже полстолетия служат источником дискуссий:
Некоторые позиции в обществе функционально более важны, чем
Другие.
Только небольшое число людей в любом обществе обладает способ-
ностями, дающими возможность выполнять эти более ответственные
функции.
Чтобы побудить одаренных людей нести нелегкие нагрузки,
овладевать знаниями и навыками, им общество открывает доступ к
дефицитным и необходимым благам.
Этот неравный доступ к благам (= дефицитным ресурсам, например,
уникальным средствам поддержания здоровья) приводит к тому, что
разные страты пользуются неодинаковым престижем и уважением.
Престиж и уважение + права и преимущества создают институа-
лизированное неравенство, т.е. стратификацию.
Следовательно, социальное неравенство между стратами по этим
признакам позитивно функционально и неизбежно в любом обществе.
Изложенные идеи далеко не всегда подтверждаются фактами
реальной жизни. Дело в том, что присвоение благ и услуг обладателями
собственности и власти зачастую неадекватно затратам труда и
проявленным дарованиям. Признав функциональность собственности и
власти как базовые категории неравенства, а также отказавшись от
иллюзий существования механизмов справедливого размещения людей
соответственно способностям, мы можем принять основные идеи
К. Дэвиса и У. Мура.
3.	Теория социально-экономической
неоднородности труда
При рассмотрении проблемы социального неравенства вполне оправ-
дано исходить из теории социально-экономической неоднородности
труда. Выполняя качественно несравнимые виды труда (например,
слесарные и проектные работы, работу художника и летчика и т.д.), в
разной степени удовлетворяя общественные потребности, люди 1
1 Davis К., Moore ИЛ Some Principles of Stratification. П Amer. Social. Rev. 1945.
Vol. 10, N 4. P. 242-249. Перевод взят из сборника: Социальная стратификация. М.,
1992. Вып. 1. С. 161-163 и корректирован автором главы.
28
оказываются занятыми экономически неоднородным трудом, ибо такие
виды труда имеют разную оценку их общественной полезности. Соот-
ветственно будут различными и места соответствующих групп людей в
системе общественной организации труда. Эти группы работников
побуждаются обществом к возобновляемому выполнению тех видов
труда, которыми они заняты (т.е. к закреплению за конкретным видом
труда), разной общественной оценкой их производственной деятель-
ности, т.е. стимулированием в широком смысле.
Общественная оценка учитывает два момента. Во-первых, восста-
новление способности к труду данного вида (воспроизводство человека
как работника). Во-вторых, восстановление стимулов, побуждающих
людей к возобновляющемуся участию в данном виде трудовой
деятельности. Обычно второй момент имеет определяющее значение в
общественной оценке. Так, для ряда положений в общественной
системе, качество деятельности в которых оказывает особенно сильное
влияние на общественное воспроизводство в целом и подготовка к
выполнению которых требует особенно больших затрат общественного
труда (например, крупные менеджеры, руководители национальной
армии, ученые экстракласса и т.д.), необходим отбор (конкурс,
селекция, конкуренция) кандидатов, способных к более эффективной
работе. Поэтому число кандидатов должно превышать число имею-
щихся “ячеек”, позиций, что предполагает повышенную общественную
оценку, т.е. предоставление большого количества материальных и
социальных благ. Конечно, социальное происхождение, среда общения,
власть и богатство подкрепляют притязания одних и усложняют
продвижение других.
Социально-экономическая неоднородность труда выражается в раз-
делении последнего на организаторский и исполнительский, умственный
и физический, сложный и простой, квалифицированный и неквалифици-
рованный, самоорганизованный и регламентированный, творческий и
стереотипный. Закрепленность различных групп людей за соответст-
вующими родами деятельности (социально-экономически различны-
ми) - есть основа социального неравенства. Именно социально-эконо-
мическая неоднородность труда не только следствие, но и причина при-
своения одними людьми власти, собственности, престижа и отсутствия
всех этих знаков продвинутое™ в общественной иерархии у других.
Группа людей, выполняющих разный по сложности и квалифици-
рованности труд, обладают, как правило, разным трудовым потенциа-
лом, т.е. разной квалификацией (различным объемом общих и специаль-
ных знаний, трудовых навыков и умений, обуславливающих способ-
ность к труду определенного качества); разным психофизиологическим
потенциалом (способностями, здоровьем, работоспособностью и т.д.);
разным личностным потенциалом (ценностными ориентациями, социаль-
ными интересами и т.д.). Следствием различий в потенциале является
неравный вклад в производство общественного продукта, неравные
экономические результаты труда.
29
Социально неоднородный труд порождает и социально неоднородные
потребности, что, в свою очередь, приводит к их относительной сбалан-
сированности. Важное значение для воспроизводства социального нера-
венства на основе неоднородного труда имеет внепроизводственная
деятельность. Функцией этой деятельности и является удовлетворение
потребности общества в воспроизводстве индивидов, способных к во-
зобновляемому исполнению закрепленных за ними трудовых социально-
дифференцированных функций. Поэтому было бы оправданным в кон-
тексте теории стратификации именовать внепроизводственную дея-
тельность социально воспроизводящей.
Границы и элементный состав этой деятельности взаимосвязаны с
воспроизводством индивида как представителя определенного рода
труда. Сюда необходимо отнести демографическое воспроизводство,
воспитание детей, психофизиологическое обеспечение, познание и само-
развитие, общественно образовательную деятельность. Всем этим ба-
зовым элементам социальновоспроизводящей деятельности присущи
массовость проявления, устойчивость во времени и пространстве,
инвариантность в меняющихся условиях жизнедеятельности людей.
Таким образом, неоднородность труда порождает различия в потреб-
ностях, средствах их удовлетворения и структуре внепроизводственной
деятельности, т.е. представители одного рода деятельности - это не
статистическая совокупность людей, а реальная социальная группа,
характеризуемая общностью условий существования и причинно взаи-
моувязанными сходными формами деятельности в разных сферах
жизни, когда качественные особенности деятельности в труде приводят
к специфическим имманентным особенностям в потребностях и потреб-
лении.
Если эти группы вырабатывают свои ценности и нормы и опираются
на них, если они размещаются по иерархическому принципу, то они
являются социальными слоями. Проведенные многократные исследо-
вания подтвердили эти предположения. Да, именно таковы социальные
слои в современных индустриальных и постиндустриальных обществах.
Исходя из сказанного можно считать появление нового рода про-
изводственной деятельности лишь исходным моментом в формировании
нового социального слоя. Новый род производственной деятельности
приводит к переструктурированию существовавшего ранее в обществе
обмена деятельностью и в итоге - к новой композиции социальной
структуры. Появляется общественная необходимость в закреплении
этого нового рода деятельности за особой категорией людей, вступаю-
щих в специфические отношения с другими людьми по поводу производ-
ства средств к жизни.
Теоретически “слой” появляется тогда, когда данная производст-
венная деятельность становится экономически и социально необхо-
димой и значимой для общества, а ее носители приобретают специфи-
ческие потребности и средства их удовлетворения, позволяющие им
устойчиво функционировать в этом роде деятельности. В процессе
30
формирования слоя его представители приобретают специфические
черты внепроизводственной деятельности, вырабатывают свои цен-
ности, нормы. Уже сложившиеся социальные слои в ходе воспроиз-
водства, по мере изменения технологических и экономических позиций
профессий, обычных для представителей слоя, и по мере возникновения
новых профессий, присваивают себе новые технологические роли,
сохраняя социальные позиции слоя на шкале стратификационной
иерархии. Получается, что профессии как бы “плывут”, а слои (классы)
сохраняют стабильность. Конечно же, эта стабильность относительна,
но она обычно больше, чем у социальной позиции большинства про-
фессий. Все это не только типические черты, но и этапы непрерывного
процесса эволюции социальных слоев.
Предложенный нами подход к стратификации как следствию соци-
ально-экономической неоднородности труда не противостоит функцио-
налистскому направлению. Ведь последнее по существу положило в
основу теории стратификации идею разделения труда, развивавшуюся
еще К. Марксом, Ф. Энгельсом, Э. Дюркгеймом и другими. Различие с
классическим марксистским течением здесь состоит в том, что
функционалисты “очистили” разделение труда от таких проблем как
насилие и эксплуатация.
4.	Многообразие моделей стратификации
Описанные нами выше модели раскрывают отношения групп людей
по поводу распределения власти, собственности и, как будет показано
дальше, знания в сфере трудовой деятельности. Можно признать этот
сферу проявления неравенства доминирующей в индустриальных и
постиндустриальных обществах. Но значительная часть членов
общества (во многих странах - большинство населения) не может быть
отнесена к социальным группам по признакам занятости (пенсионеры,
учащиеся, неработающие женщины и многие другие категории людей).
Проблема определения социальной принадлежности всех этих членов
общества - одна из сложных задач стратификационной теории.
Создано множество моделей стратификации, в которых исполь-
зуются в качестве главных иные критерии ранжирования социальных
позиций. Речь идет о двух моментах. Во-первых, в современном мире и
сегодня ощутимо присутствие нескольких основных типов стратифи-
кации, существующих многие столетия на базе различий в культурах и
экономических отношениях: кастовой, сословной, классовой (слоевой).
При этом во многих современных обществах эти стратификационные
системы сосуществуют и взаимодействуют.
Во-вторых, упомянутые “другие модели” отражают различные под-
ходы к выбору тех признаков социальной дифференциации, которые
выявляют разделение общества на гру шы по потребностям, интере-
сам, престижу, образу жизни, ментальности. Эти модели могут пред-
ставлять различные срезы, аспекты иерархических социальных позиций
31
в обществе как целостности, а могут служить проявлением специфи-
ческих структур в субсистемах того же конкретного общества. На-
чнем с первого типа моделей. Как писал много лет назад Питирим
Сорокин: “В любой момент истории мы находим солидаризирование и
антагонизацию не по одному фронту, а одновременно по многим
фронтам...
На историческом поле битвы редко борются только класс с классом
или богачи с бедняками. Борьба идет одновременно между слоями
однородной группировки друг с другом и между слоями разнородных
группировок. Сегодня церковь и государство солидарно борются против
общего врага, например, против семьи или против группы бедных,
завтра религиозная группировка вступает в борьбу с государственной.
Сегодня богачи совместно с бедняками атакуют привилегированных,
завтра привилегированные, лишенные преимуществ, вместе с бедня-
ками атакуют богачей и т.д...
Правда, не все фронты имеют одинаково важное значение во все
времена. ... В одни моменты на первый план выступает борьба
государства с государством и оттесняет на второй план другие виды
антагонизмов, в другие моменты — борьба церкви с государством, в
третьи - борьба классов, в четвертые — борьба языковых или расовых
групп и т.д.”2.
Исследование социальной стратификации в обществе ведется для
различных научно-познавательных и практических целей (например,
прогноз поведения электората, проектирование жилой среды, разра-
ботка мер по защите материнства и младенчества, определение
инновационного потенциала населения), без прояснения которых не-
возможно определить значимость ее аспектов.
Пожалуй, в позднеиндустриальных и информационных обществах
приобретает самостоятельное значение культурно-статусная страти-
фикация. Если властной и собственнической стратификации, связанной
со стремлением властных групп к исключительному обладанию
властью и престижем, соответствует вертикальное соотношение
социальных позиций, то культурно-статусному порядку, смысл которого
заключается в сохранении статусными группами своих разнородных
(количественно не соизмеримых) ценностных представлений, адекватна
неиерархическая модель. Культурно-статусный порядок позволяет
сохранить культурное (т.е. ценностное) разнообразие общества. Это
проявляется в разнородности ценностных представлений, в разно-
образии видов, форм, способов поведения людей. Статусные группы,
образующиеся по признаку культурной принадлежности, обладают
общими нормативно-ценностными представлениями и стилем жизни.
Культурная составляющая присутствует всюду, во всех элементах
социальных отношений, поэтому эмпирическое изучение культурно-
статусных групп очень сложно.
2 Сорокин П. Система социологии. М„ 1993. Т. 2. С. 294-295.
32
5.	Стратификация территориальных общностей
и социальных организаций
Рассмотрим теперь специфические стратификационные иерархии на
мезо- и микроуровнях общества на примере территориальных общно-
стей и социальной организации предприятия. Начнем с небольшого
пояснения. В макроструктуре общества большинство социологов при
изучении проблем неравенства выделяет большие социальные группы,
которые в европейской традиции обычно именуют социальными
классами. Но в повседневной жизни, скажем, в пригороде при соседском
общении или на предприятии при взаимодействии владельца и наемного
работника, было бы неверно говорить о классовых отношениях, даже
если соглашаться с теорией определяющей роли классов и классовой
борьбы. При переходе с макроуровня на более низкие уровни социаль-
ного взаимодействия происходит трансформация связей, зависимостей,
взаимодействий.
Территориальная общность представляет собой совокупность людей,
живущих на рдной хозяйственно освоенной территории. Население
города, агломерации, культурно-исторического региона потому являет-
ся общностью, что объединено системой экономических, социальных,
политических, ценностнонормативных связей, выделяющих его как
целостность в качестве самостоятельной единицы пространственной
организации жизни общества. Территориальная общность (в дальней-
шем - ТО) объединяет людей, несмотря на все многообразие их
классовых, профессиональных, демографических и иных различий, в
силу некоторых общих социальных и культурных черт и интересов. ТО
обладают своеобразием в социальном составе населения, специфи-
ческими традициями труда и досуга, организации семейного быта и
общения; разнятся социальная и профессиональная ориентированность
молодежи; отличаются уровни образования, общей культуры и про-
фессиональной подготовленности людей.
Сущность функций ТО состоит в том, что именно здесь осущест-
вляется потребительная деятельность людей, продуктом которой и
является индивид. Здесь же совершается процесс овладения ценно-
стями и нормами, присущими данному макросоциуму. При всей значи-
мости современных глобальных средств передачи информации меж-
поколенная неопосредованная диахронная передача культуры опять-
таки происходит в пределах “малой родины” социализирующегося
индивида. Именно эта “малая родина”, т.е. территориальная общ-
ность, - основная среда производства людей.
Отсюда с очевидностью следует, что специфическими компонентами
стратификационной структуры территориальной общности могут быть
потребительские группы, или группы, отличающиеся по образу жизни.
Они в значительной мере и складывают ткань местной жизни.
Исследования, проведенные нами в России, показали, что эти группы
не совпадают с социальными слоями, выделенными по критерию
2. В. В. Радаев, О.И. Шкаратан	33
социально-экономической неоднородности труда. Объединяющими
факторами, формирующими сходство по потреблению и нормативно-
ценностным представлениям, являются микросреда социализации
(семья, ассоциация), а также профессионализированные институты
духовного производства. Например, в российском городе заметно разли-
чаются по образу жизни коренные горожане и мигранты в первом
поколении; жители социально различающихся внутригородских районов
(элитарной застройки, частного домовладения, ведомственных, принад-
лежащих заводам, микрорайонов, городских трущоб, так называемых
“шанхаев” и т.д.); "Выпускники специальных школ и элитных вузов и
остальные жители с тем же (по числу лет обучения) образованием и
т.д.
Поскольку ценностные представления трудно поддаются форма-
лизации, то мы выявили потребительские группы на основе частотных
характеристик вовлеченности людей в разнообразные виды внепро-
изводственной (потребительной) деятельности. Хаотичность и много-
числие занятий людей необходимо было как-то упорядочить. В основу
был положен принцип родовидового разнообразия. Смысл его состоит в
объединении родственных видов занятий в “роды” и придании домини-
рующего значения именно степени участия индивида в разных родах
занятий (воспитании и обучении детей; культурнопознавательной
деятельности; общении и т.д.). Другими словами, разнообразно развле-
кающиеся личности уступали при таком измерении тем, кто, скажем,
сочетал воспитание детей и с занятием любительским трудом, и со
спортом.
Выявленные по этому критерию (разнообразия деятельности) девять
групп включают в свой состав представителей всех основных социаль-
ных слоев, людей с разным уровнем образования и т.д. Сами эти
группы именно горизонтальны по отношению к властнособственни-
ческим членениям. Они различаются между собой типами поведения,
ориентациями, ценностями3.
Гораздо основательней, чем стратификация территориальных общ-
ностей, изучена социологами структура социальной организации
(предприятия, учреждения). В ней можно выделить, прежде всего,
целевые и должностные группы. Известно, что “организация” представ-
ляет собой определенную координацию взаимодействий и взаимо-
зависимостей работников, строгую регламентацию на рабочих местах,
субординацию деятельности.
Осуществление целей, стоящих перед социальной организацией, тре-
бует налаженного взаимодействия всех ее членов. Эта система офи-
циальных отношений, определенных законами, инструкциями и нор-
мативами, есть целевая (административная) организация. Она состоит
из целевых групп - работников самостоятельных подразделений внутри
предприятия: цехов, отделов, служб. Именно к производственным
3 Этносоциальные проблемы города. М„ 1986. С. 91-111, 126-152.
34
целевым группам относится понятие вторичной группы (см. главу 1).
Целевые (вторичные) группы, в свою очередь, состоят из бригад, лабо-
раторий, секторов и т.д., т.е. из малых производственных групп, или
первичных трудовых коллективов.
Особенность первичных коллективов состоит в том, что члены их
вступают в непосредственные отношения друг с другом. Другимй
словами, первичный коллектив - это группа работников низового
подразделения предприятия, которые выполняют однородные или
взаимосвязанные операции и объединены друг с другом непосредст-
венными и устойчивыми личными контактами в процессе работы. Раз-
мер таких трудовых коллективов в зависимости от отрасли и характера
производства колеблется от 10 до 50 человек.
На этом уровне социальные отношения выступают в форме
межиндивидуальных контактов. В микросреде первичного коллектива в
персонифицированном общении выражается вся система социальных
отношений, присущих конкретному обществу. Конечно, в процессе
этого непосредственного общения члены коллективов не осознают
того, что они воплощают своей деятельностью сложные социально-
экономические отношения, тем более, что на межличностном, первично
коллективистском уровне эти отношения выступают в социально-
психологической оболочке при определенной эмоциональной окрашен-
ности.
В социальной организации предприятия особую социальную нагрузку
несет должностная структура, т.е. строение и взаимодействие групп
работников предприятия по их месту в иерархической структуре
управления. Признаком позиции (места) в должностной иерархии
являются: число подчиненных; уровень образования и квалификации
непосредственных подчиненных; число людей, на судьбу которых
оказывают влияние принимаемые решения; число нижестоящих
звеньев управления; стоимостные показатели контролируемых мате-
риальных ресурсов; показатели создаваемых материальных и духовных
благ (в натуральном и стоимостном выражении).
Можно выделить несколько основных должностных групп: рабочие;
рядовые служащие; рядовые специалисты; старшие служащие и специа-
листы; руководители первичных коллективов (бригадиры, мастера,
руководители групп, бюро в составе отделов); руководители автоном-
ных подразделений (цехов, отделов, самостоятельных бюро и секто-
ров); руководители предприятий.
Каждая должностная группа характеризуется определенными роле-
выми параметрами. Так, сложившееся в обществе представление о
роли рабочего складывается из ожидания высокого уровня исполни-
тельности (дисциплинированности, устойчивых показателей выполнения
норм выработки, бережливого отношения к сырью, материалам, обору-
дованию), относительной устойчивости в профессии и в производ-
ственном коллективе, высокой инициативности. От мастера ожидают
знания характера, интересов, склонностей его подчиненных, наличия
2*
35
организаторских способностей и умения руководить людьми, глубокого
знания техники и технологии, научной организации труда и произ-
водства.
В заключение рассмотрим ролевые характеристики руководителей
предприятий. Эти работники постоянно заняты функциями управления,
что отличает их от остальных должностных категорий персонала
предприятия. Они выполняют следующие основные функции: целепола-
гающие, административно-организаторские, дисциплинарно-стимули-
рующие и воспитательные. Руководители предприятий не только
должностная категория, но и профессиональная. Профессией этих
людей является не технологическая или конструкторская деятельность,
а управление людьми, осуществление властных полномочий. Их зна-
чение в современной экономической и политической ситуации неизме-
римо выше, чем в стабильные периоды развития страны. Умение вза-
имодействовать не только с подчиненными, но и с акционерами,
отечественными и зарубежными партнерами ныне стали обязательными
для руководителей, к тому же в значительной части ставших владель-
цами и совладельцами предприятий.
6. Классы и слои в социологической теории
В научной литературе длительное время сосуществуют две тради-
ции. По одной из них основными элементами общественного строения
признаются классы. Эта линия обычно связывается с марксизмом.
Однако ее понятийный аппарат используется и вне марксистского на-
правления. Сторонники классовой теории подчеркивают, что социаль-
ная структура не охватывает все важные аспекты общественной
жизни. По их мнению, превалирующие в обществе ценности, культур-
ные традиции, общественные институты не являются частями социаль-
ной структуры. Последняя связана лишь с дифференциацией между
людьми. При этом внимание исследователей направлено не на род
занятий индивидов, а на различия в их профессиональных позициях; не
на доходы индивидов, а на распределение доходов в обществе, которое
отражает неравенство между людьми. Теоретической целью при этом
объявляется надобность объяснения форм и степени социальной диф-
ференциации и их значение для социальной интеграции и социальных
изменений4.
Многие исследователи, используя категорию “классовая структура”,
на деле ведут речь о тех же иерархиях социальных групп, что и у
представителей собственно стратификационного подхода. В рамках
этой, второй, традиции понятие “социальная структура” раскрывает
внутреннее строение и все многообразие связей в обществе. Та же
часть общественных отношений, которая связана с иерархически
организованным взаимодействием групп людей, охватывается понятием
4 Blau Р.М. Parameters of Social Structure П Amer. Social. Rev. 1974. Vol. 39, N 5.
36
“стратификация”. Попытки смешения категорий “социальная структу-
ра” в узком и широком (ныне доминирующем) смыслах вносит путаницу
и двусмысленность в анализ общественных систем.
Рассмотрим более основательно соотношение понятий "класс" и
"слой". В современной социологической литературе одновременно сосу-
ществуют обе эти категории (для многих авторов они вообще явля-
ются синонимами). Широко распространена точка зрения, что общество
состоит из групп или множества индивидов, имеющих или носящих оп-
ределенные характеристики. Эти характеристики берутся как критерий
классификации, который может быть одно- или, чаще, многомерным.
Соответственно, процедура классификации позволяет выделить боль-
шее или меньшее число социальных слоев. При этом центр внимания
зачастую смещен с производства на распределение, без осмысления
объективных отношений между ними5.
Описанная выше ситуация означает также, что в значительной час-
ти исследований одни и те же признаки применяются для выделения и
классов, и слоев. Вероятно поэтому в работах многих социологов
«...концепция "класса" является открытой для нескольких интерпрета-
ций - как статусная группа, как профессиональная группа, как группа
по доходу и группа власти», т.е. понятием класса охватываются неод-
нородные социальные объекты в зависимости от того теоретического
контекста, который вкладывают в этот термин различные авторы6.
Различен и смысл, вкладываемый разными авторами в термин "со-
циальный. слой". Большинство социологов обозначает этим термином
общественную дифференциацию в рамках иерархически организован-
ного общества. Зачастую содержание этого термина ничем не отлича-
ется от содержания, вкладываемого в термин "класс". В тех же случа-
ях, когда эти понятия различают, термином "страта" обозначают груп-
пы внутри "классов", выделенные по тем же основаниям, что и сами
"классы".
П. Сорокин как-то заметил: «Класс наделал своим теоретикам не
меньше хлопот, чем национальность. И в этом случае попытки "схва-
тить этого Протея" оказывались не более успешными: "класс" либо
ускользал и ускользает из пальцев своих теоретиков, либо, пойманный,
превращается в нечто столь неопределенное и неясное, что становится
невозможным отличить его от ряда других кумулятивных групп, либо,
наконец, сливается с одной из элементарных группировок»7. Эти слова,
написанные более семидесяти лет назад, совершенно не устарели и
сегодня.
Наиболее интересные авторы стремились не игнорировать ни идеи
сторонников классовых теорий, ни идеи их оппонентов. В этом отноше-
5 Hercommer S. The Concept of Stratum in the Class Analysis of Advanced Capitalist
Societies // Marxism Today. 1976. Febr. P. 57.
6 Reisman L. Inequality in American Society: Social Stratification. Glenview, 1973. P. 35.
7 Сорокин П. Система социологии. M., 1993. Т. 2. С. 357.
37
нии плодотворен подход германского социолога Ральфа Дарендорфа.
Он подчеркивал, что страты образуют иерархическую систему (иерар-
хический континуум), отличаясь друг от друга постепенными разли-
чиями, тогда как "класс - это всегда категория для целей анализа
динамики социального конфликта и его структурных корней, и поэтому
может быть четко отделен от страты как категории для описания
иерархических систем в данный момент времени..."8. Другой немецкий
автор Вернер Хофман отмечал, что социальные классы детермини-
руются фундаментальными социальными отношениями труда и при-
своения; видимая система стратификации (профессия, престиж и т.д.)
принадлежит к внешней форме социальной жизни.
Однако заметим, ито проведенные исследования стратификации
также не были ограничены ни поверхностью общества, ни его статикой
и притязали на то, чтобы объяснить сущность общественной жизни.
Лишь с помощью фундаментальных законов функционирования и раз-
вития социальных организмов может быть дан анализ и классов с их
конфликтами, и стратов с их взаимодействиями и противоречиями.
Проблема разграничения теорий стратификации и классовой структу-
ры интересно интерпретирована И. Краусом. «Стратификация и классо-
вое деление, - пишет он, - разные структуры отношений. Стратифи-
кация - понятие описательное, подразумевающее "некую упорядо-
ченность членов общества на основе какого-нибудь подходящего крите-
рия, вроде дохода, образования, образа жизни, этнического происхож-
дения... Классы... являются конфликтными группами, которые, объеди-
няясь, оспаривают существующие распределения власти, преимуществ
и других возможностей... классы формируются, когда совокупность
индивидов определяет свои интересы как сходные с интересами других
из той же совокупности и как отличающиеся и противостоящие
интересам другой совокупности лиц..."». И. Краус подчеркивает
важную роль в процессе формирования класса собственной идеологии и
создания классовой организации. В этом явно чувствуются отголоски
знакомства с марксистскими понятиями "класс в себе" и "класс для
себя", выработанными для характеристики процесса формирования
пролетариата и подчеркивающими огромную роль в этом процессе
субъективного фактора.
И. Краус иначе, чем К. Маркс, представляет себе объективные
факторы, обусловливающие существование классов. В марксистской
теории это прежде всего место в исторически определенной системе
общественного производства, у Крауса - отношение к каким-либо соци-
альным благам. Поэтому любая страта, выделенная по произвольно
выбранному признаку, является потенциальным классом (своего рода
"классом в себе"), а любая осознавшая общность своих интересов и
организационно оформившаяся страта превращается в действительный
класс (т.е. "класс для себя"). Основной вопрос, с точки зрения Крауса,
8 Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. L., 1959. P. 76.
38
как "принадлежавшие к страте становятся представителями класса"9.
Нам представляется, что для понимания разницы между классовым и
стратификационным подходами целесообразно на время забыть об эк-
лектических и компромиссных современных интерпретациях. Сопоста-
вим классы в марксистской теории и страты в функциональной теории.
В чем тут разница? Признание класса означает признание антагонизма,
противоположности интересов больших общественных групп. Призна-
ние же стратов означает признание определенных различий между
людьми по каким-то признакам, различий, которые приводят к слое-
вому размещению индивидов в обществе при продвижении их снизу
вверх.
. Марксистская теория классов занимается разделением общества,
выявлением общественных противоположностей, а теория стратифи-
кации занимается общественной дифференциацией. И тут речь идет не
о различиях в терминологии. В первом случае выделяются элементы
дезинтеграции, внутренних антагонизмов, тогда как дифференциация
предполагает целостность общества, его функциональную нераздели-
мость. Теория классов проводит разделение общества по альтернатив-
ным признакам на эксплуататоров и эксплуатируемых, на владельцев
средств производства и на лишенных их, тогда как теории страти-
фикации разделяют общество на основе одной или нескольких черт,
имеющихся в наличии в каждой из групп, но в различной степени (так,
например, все имеют какой-то доход, но только различных размеров, и
все в обществе имеют какой-то престиж, но неодинаковый).
В теории классов специфические экономические, политические и
культурные интересы являются именно тем, что отделяет друг от
друга классы, а в теории стратификации категория "интересы" вообще
не присутствует, а если в исключительных случаях и присутствует, то
не является обязательным атрибутом для социальных слоев.
Для тех авторов, кто привержен концепции К. Маркса, классы
являются объективно данными, т.е. они существуют независимо от
сознания и представлений как их членов, так и внешних наблюдателей.
Сознание классового отчуждения марксистами рассматривается не как
критерий для выделения класса, а как высокая ступень в развитии
самого класса (переход от класса в себе к классу для себя). В боль-
шинстве же стратификационных подходов сознание или самих членов
выделенных слоев или внешних наблюдателей играет главную или
существенную роль в дифференциации общества.
Многие современные сторонники марксистской теории классов
отказались от тезиса о растущей общественной поляризации; их клас-
совые схемы, сохраняя экономический детерминизм, все в большей
мере отражают растущее усложнение общественных структур и рост
значения и доли средних слоев (классов) (достаточно в этой связи
вспомнить теорию и схемы классовой структуры О.Э. Райта). Одно-
9 Kraus I. Stratification, Class, and Conflict. N.Y., 1976. P. 12, 15-16.
39
временно последователи стратификационных подходов все чаще
принимают в расчет конфликтологические аспекты классового подхода.
В этом отношении характерны обобщающие работы британских
социологов. Так, в книге Энтони Гидденса "Социология" соответст-
вующая глава так и названа: "Стратификация и классовая структура".
Родовым понятием выступает "стратификация", а классы - как видовое
понятие, частный случай стратификации. Рассматривая проблемы
стратификации и неравенства в современных западных обществах,
Гидденс именует основные социальные группы классами, но описывает
их не во взаимном противостоянии, а как ранжированные общности
("высший класс", "средний класс", "низший класс")10.
Следует иметь в виду несколько важных обстоятельств, приводя-
щих к выводу о том, что классы и классовое деление есть частный
случай стратификации. Во-первых, в истории помимо классов
неравенство существовало в форме кастовой и сословной систем.
Кроме того, в этакратических (государственно-социалистических) об-
ществах функционировала слоевая система, основанная на властных
отношениях. Во-вторых, в обществах классового типа всегда зна-
чительная (а зачастую и преобладающая) часть населения не входила в
состав основных классов, образуя мозаику слоев, сословий и других
социальных единиц. В-третьих, в современных обществах все попытки
выделения контрастных классов все чаще оказываются безуспешными
в силу иерархически слоевого строения социума. В-четвертых, помимо
основных социальных групп (классов или слоев) в обществе всегда
существует гендерная, этнорасовая, культурно-статусная стратифи-
кация.
Можно сделать вывод: обобщающим понятием для научного изуче-
ния и понимания отношений между людьми по поводу распределения
власти, собственности, престижа, присвоения всех видов ресурсов
является социальная стратификация.
7. Системные характеристики стратификации
В социологии понятия "слой", "класс" и "стратификация" применяют
к стабильно существующим реальным социальным группам, принадлеж-
ность к которым задается либо передачей социальных позиций из
поколения в поколение, либо (и) передачей из поколения в поколение
всей совокупности черт поведения и установок. Тенденция наследова-
ния позиций — одно из свойств системы стратификации. Действие
принципа наследования позиций приводит к тому, что далеко не все
способные и образованные индивиды имеют равные шансы занять
властные, обладающие высоким престижем и хорошо оплачиваемые
позиции. Здесь действуют два механизма селекции: неравный (зача-
стую скрытый) доступ к подлинно качественному образованию;
10 Ciddens A. Sociology. Oxford, 1991. Р. 205-241.
40
неодинаковые возможности получения позиции в равной степени
подготовленными индивидами.
Стратификации присущи несколько системных характеристик
(свойств). Из них первая - социальность (внебиологичность) этого
явления. Хотя различия между людьми по таким показателям как пол,
возраст, интеллект, здоровье весьма заметны, они сами по себе не
объясняют, почему одни статусы дают людям обладание большей
властью, собственностью или престижем, чем другие. Биологические
признаки не относятся к моделям господства или подчинения, пока они
не включены в систему социальных отношений, установок и ценностей.
Так, физически слабый и старый буржуа доминирует над сильным и
молодым рабочим. Менеджерами высокого ранга становятся благодаря
образованию, опыту работы, социальным навыкам, однако этому спо-
собствуют и личностные качества, такие как характер, воля, выносли-
вость, способности.
Социальность стратификации подразумевает, что распределение
благ в любом обществе основывается на нормах или на общепри-
знанных правилах. Нормы эти обычно отражают интересы главным
образом тех, кто обладает властью навязать именно те правила,
которые они считают наилучшими, выгодными для себя. Почти в
любом обществе большинство людей соглашаются с этими правилами
(конформны по отношению к ним), хотя они находятся на нижних
ступенях социальной иерархии и обладают минимумом социальных и
материальных благ.
Важным проявлением социальности феномена стратификации
является ее связь с другими институтами общества, такими как
политика, брак и семья, экономика, образование и другие. Напри-
мер, связь стратификации с институтом политики проявляется
в наследовании власти, когда дети членов правящей элиты пре-
емствуют позиции родителей. Связь стратификации с экономикой
проявляется в том, что решения относительно того, что производить,
какие услуги предоставлять, какова должна быть заработная плата
рабочих и служащих и каковы условия работы — все эти решения
принимаются теми, кто или имеет капитал, необходимый для
проведения в жизнь этих решений (как в США), или политическую
власть для контроля над реализацией этих решений (как это было в
СССР), или то и другое (как в современной России). Благдаря таким
связям, структура и функции экономики тесно переплетаются с
системой стратификации.
Второй характеристикой стратификации является ее традицион-
ность, поскольку при исторической подвижности формы ее сущность,
т.е. неравенство положения разных групп людей, сохраняется на
протяжении всей истории цивилизации. Даже в примитивных обществах
возраст и пол в сочетании с физической силой были важным критерием
стратификации. Письменная история человечества, начиная с Древнего
Вавилона и Египта, есть история богатых и бедных, свободных и
41
рабов, властвующих и зависимых. Подобные иерархии признавались
естественным порядком вещей, особенно теми, кто находился на
вершине власти и богатства. За последние 2-2,5 тысячелетия идея
естественности социального неравенства стала важной чертой социаль-
ной жизни. Однако и нередки были случаи сопротивления такому
преемственному порядку отношений. Потрясения в виде восстаний
и революций, иной раз и победоносных, способствовали постепен-
ному смягчению отношений, но сохраняли (или восстанавливали)
диспропорциональное распределение собственности, власти и престижа.
Другими словами, хотя следует различать форму стратификации, учи-
тывать неудовлетворенность членов общества существующей систе-
мой распределения власти, собственности и условий индивидуального
развития, все же нужно иметь в виду универсальность неравенства
людей.
Признание универсальности стратификации, ее исторической обу-
словленности не отрицает возможности оценки ее оптимальности при-
менительно к конкретному обществу. Дифференциация условий жизни,
обстоятельства для реализации жизненных шансов - все это сфера
регулирования, борьбы социальных групп за более разумное распреде-
ление ресурсов исходя из критериев оптимизации экономического и
социального воспроизводства. При всем этом, видимо, трудно оспари-
вать тезис о том, что стратификация суть системный элемент опреде-
ленной социальной организации общества, выполняющий функцию его
•интеграции и координации. В то же время устаревшая система
стратификации мешает оптимальному функционированию общества,
разрушает его социальную организацию.
Стратификация обычно выражает ценности групп, стоящих у власти.
И до тех пор, пока данная стратификационная иерархия адекватна всей
общественной системе на определенном витке ее развития, она (т.е.
данная стратификация) является ценностью, признанной всем общест-
вом. Изменения стратификационной системы происходили в истории как
эволюционным, так и революционным путем. Чем сложнее общество,
его технологическая и экономическая структуры, тем дороже обходит-
ся революционный путь развития, тем оправданнее эволюционная
трансформация стратификационной системы.
До сих пор мы говорили о неравенстве без учета его формы. Меж-
ду тем от формы неравенства зависит и интенсивность стратифика-
ции. Теоретические возможности здесь колеблются от такой край-
ности, когда любому статусу приписывается одинаковое количество
власти, собственности и престижа, и до другой крайности, когда
каждому статусу приписывается разное количество и того, и другого, и
третьего. Крайних форм стратификации не было ни в одном ис-
торическом обществе, хотя в Индии, где существовало более
5000 подкаст, намечался вариант крайней формы неравенства, а
сельскохозяйственные кооперативы в Израиле, киббуцы, и ныне
42
исчезнувшие коммуны в Китае приблизились к крайней форме
равенства.
Признание социологической наукой функциональности стратифика-
ции, ее исторической неизбежности означает отказ от раннесоциологи-
ческого восприятия социального неравенства как зла, нежелательного
в обществе феномена, знаменует собой переход к объяснению сути
и места этого функционального явления в жизни людей. Тем са-
мым социология переходит от выполнения роли социальной критики,
от проявления ценностного чувства справедливости ("неравенство арха-
изм, пережиток устаревших социальных форм") - к научному анализу
реальных отношений между людьми, причин и условий их сущест-
вования, их органичности и полезности для жизни общества, его
развития.
Признание функциональности стратификации совсем не означает
бессилия и безразличия по отношению к судьбам людей, отсутствия
у социологов какой-либо возможности влиять на пути развития
общества. Сопоставим ситуацию, когда в обществе многочисленны
социальные слои, социальная дистанция между ними невелика, уровень
мобильности высок, низшие слои составляют меньшинство членов
общества, быстрый технологический рост постоянно повышает
"планку" содержательного труда на нижних ярусах производственных
позиций, социальная защищенность слабых, помимо прочего,
гарантирует сильным и продвинутым спокойствие и реализацию
потенций. Трудно отрицать, что такое общественное устроение, такое
межслоевое взаимодействие скорее по-своему идеальная модель, чем
обыденная реальность. Однако это — прагматическая модель,
поскольку она исходит из признания естественности группового и ин-
дивидуального неравенства и в то же время предполагает возможность
получения высокого социального эффекта при сохранении динамизма
экономики.
Большинство современных обществ далеки от этой модели. Им
присущи концентрация власти и ресурсов, связанных со статусом, у
численно небольшой элиты, которая имеет неизмеримо более высокое
положение, чем остальные группы населения. Концентрация у элиты
таких статусных атрибутов как власть, собственность и образование
препятствует социальному взаимодействию между элитой и остальны-
ми стратами, приводит к чрезмерной социальной дистанции между нею
и большинством. Это означает, что средний класс немногочислен и
верхи лишены достаточных каналов связи с остальными группами.
Очевидно, что такой социальный порядок способствует разрушитель-
ным конфликтам. Поэтому социологическое воображение, создающее
идеальные модели преобразования общества, служит благой цели его
макросоциальной интеграции.
Глава 3
ТИПЫ СТРАТИФИКАЦИОННЫХ СИСТЕМ
1. Общая типология
Существует множество стратификационных критериев, по которым
можно делить любое общество. С каждым из них связаны особые спо-
собы детерминации и воспроизводства социального неравенства. Харак-
тер социального расслоения и способ его утверждения в своем единстве
образуют то, что мы называем стратификационной системой.
Когда заходит речь об основных типах стратификационных систем,
обычно дается описание кастовой, рабовладельческой, сословной и
классовой дифференциации. При этом принято отождествлять их с
историческими типами общественного устройства, наблюдаемыми в
современном мире или уже безвозвратно ушедшими в прошлое. Мы же
придерживаемся несколько иного подхода, считая, что любое конкрет-
ное общество состоит из комбинаций различных стратификационных
систем и множества их переходных форм. Поэтому мы предпочитаем
говорить об "идеальных типах" даже тогда, когда используем элементы
традиционной терминологии. Хотя, впрочем, мы стараемся выделять
именно такие типы, которые имеют широкие основания в истории
разных обществ.
Ниже предлагается девять типов стратификационных систем,
которые, по нашему мнению, могут быть использованы для описания
любого социального организма, а именно:
физико-генетическая;	социально-профессиональная;
рабовладельческая;	классовая;
кастовая;	культурно-символическая;
сословная;	культурно-нормативная.
этакратическая;
В основе первого типа — физико-генетической стратификационной
системы - лежит дифференциация социальных групп по "естествен-
ным", социально-демографическим признакам. Здесь отношение к
человеку или группе определяется полом, возрастом и наличием
определенных физических качеств - силы, красоты, ловкости.
Соответственно, более слабые, обладающие физическими недостат-
ками считаются ущербными и занимают приниженное общественное
положение. Неравенство утверждается в данном случае существова-
нием угрозы физического насилия или его фактическим применением, а
затем закрепляется в обычаях и ритуалах.
Эта "естественная" стратификационная система господствовала в
первобытной общине, но продолжает воспроизводиться и по сей день.
Особенно сильно она проявляется в сообществах, борющихся за физи-
ческое выживание или расширение своего жизненного пространства.
Наибольшим престижем здесь обладает тот, кто способен осущест-
влять насилие над природой и людьми или противостоять такому
44
насилию: здоровый молодой мужчина-кормилец в крестьянской общине,
живущей плодами примитивного ручного труда; мужественный воин
Спартанского государства; истинный ариец национал-социалистического
воинства, способный к производству здорового потомства. Система,
ранжирующая людей по способности к физическому насилию, - во
многом продукт милитаризма древних и современных обществ. В
настоящее время, хотя и лишенная былого значения, она все же
поддерживается военной, спортивной и сексуально-эротической про-
пагандой.
Вторая стратификационная система - рабовладельческая — также
основана на прямом насилии. Но неравенство здесь детерминируется не
физическим, а военно-юридическим принуждением. Социальные группы
различаются по наличию или отсутствию гражданских прав и прав
собственности. Определенные социальные группы этих прав лишены
совершенно и, более того, наравне с вещами превращены в объект
частной собственности. Причем положение это чаще всего передается
по наследству и таким образом закрепляется в поколениях.
Примеры рабовладельческих систем весьма разнообразны. Это и
античное рабство, где число рабов порою превышало число свободных
граждан, и холопство на Руси времен "Русской правды", это и планта-
ционное рабство на юге Североамериканских Соединенных штатов до
гражданской войны 1861—1865 гг., это, наконец, работа военнопленных
и депортированных лиц на немецких частных фермах в период Второй
мировой войны.
Способы воспроизведения рабовладельческой системы тоже характе-
ризуются значительным разнообразием. Античное рабство держалось в
основном за счет завоеваний. Для раннефеодальной Руси более харак-
терно было долговое, кабальное рабство. Практика продажи в рабство
собственных детей при отсутствии возможности их прокормить
существовала, например, в средневековом Китае. Там же обращали в
рабов и разного рода преступников (в том числе, и политических).
Эта практика была практически воспроизведена много позднее в
советском ГУЛАГе (хотя частное рабовладение осуществлялось здесь
в скрытых внеюридических формах).
Третий тип стратификационной системы - кастовая. В ее основе
лежат этнические различия, которые, в свою очередь, закрепляются
религиозным порядком и религиозными ритуалами. Каждая каста
представляет собой замкнутую, насколько это возможно, эндогамную
группу, которой отводится строго определенное место в общественной
иерархии. Это место появляется в результате обособления особых
функций каждой касты в системе разделения труда. Существует
четкий перечень занятий, которыми члены этой касты могут зани-
маться: жреческие, воинские, земледельческие. Поскольку положение в
кастовой системе передается по наследству, возможности социальной
мобильности здесь крайне ограничены. И чем сильнее выражена
кастовость, тем более закрытым оказывается данное общество.
45
Классическим примером общества с господством кастовой системы
по праву считается Индия (юридически эта система была отменена
здесь лишь в 1950 г.). Сегодня, хотя и в более сглаженном виде,
кастовая система воспроизводится не только в Индии, но, например, в
клановом строе среднеазиатских государств. Явные черты кастовости
утверждались в середине двадцатого столетия политикой фашистских
государств (арийцам отводилось положение высшей этнической касты,
призванной к господству над славянами, евреями и пр.). Роль скреп-
ляющих теологических доктрин в данном случае берет на себя национа-
листическая идеология.
Четвертый тип представлен сословной стратификационной системой.
В этой системе группы различаются юридическими правами, которые,
в свою очередь, жестко связаны с их обязанностями и находятся в
прямой зависимости от этих обязанностей. Причем последние
подразумевают обязательства перед государством, закрепленные в
законодательном порядке. Одни сословия обязаны нести ратную или
чиновничью службу, другие - "тягло" в виде податей или трудовых
повинностей.
Примеры развитых сословных систем являют феодальные западно-
европейские общества или феодальная Россия. Вот как определял
понятие "сословия" В.О. Ключевский в своей "Истории сословий в
России": "Сословием мы называем классы ("классы" для него просто
синоним понятия "групп". - В.Р.), на которые делятся общества по
правам и обязанностям, учрежденным верховной властью... Сословное
деление существенно юридическое, устанавливается Законом в отли-
чие от других общественных делений"1. Итак, это, в первую очередь,
юридическое, а не, скажем, этническо-религиозное или экономическое
деление. Важно также и то, что принадлежность к сословию пере-
дается по наследству, способствуя относительной закрытости данной
системы.
Некоторое сходство с сословной системой наблюдается в пред-
ставляющей пятый тип этакратической системе (от французского и
греческого - "государственная власть"). В ней дифференциация между
группами происходит, в первую очередь, по их положению во властно-
государственных иерархиях (политических, военных, хозяйственных),
по возможностям мобилизации и распределения ресурсов, а также по
тем привилегиям, которые эти группы способны извлекать из своих
властных позиций. Степень материального благополучия, стиль жизни
социальных групп, так же как и ощущаемый ими престиж, связаны
здесь с формальными рангами, которые эти группы занимают в
соответствующих властных иерархиях. Все прочие различия - демогра-
фические и религиозно-этнические, экономические и культурные -
играют производную роль. 1
1 Ключевский В О. Соч. М., 1989. Т. 6. С. 225.
46
Масштабы и характер дифференциации (объемы властных полномо-
чий) в этакратической системе находятся под контролем государствен-
ной бюрократии. При этом иерархии могут закрепляться формально-
юридически - посредством чиновничьих табелей о рангах, военных
уставов, присвоения категорий государственным учреждениям, а могут
оставаться и вне сферы государственного законодательства (наглядным
примером может служить система советской партноменклатуры,
принципы которой не прописаны ни в каких законах). Формальная
свобода членов общества (за исключением зависимости от государства),
отсутствие автоматического наследования властных позиций также
отличают этакратическую систему от системы сословий.
Этакратическая система обнаруживается с тем большей силой, чем
более авторитарный характер принимает государственное правление.
В древности ярким образцом этакратической системы были общества
азиатского деспотизма (Китай, Индия, Камбоджа), расположенные,
впрочем, отнюдь не только в Азии (а например, и в Перу, Египте).
В двадцатом столетии она активно утверждается в так называемых
социалистических обществах и, возможно, даже играет в них опреде-
ляющую роль2. Нужно сказать, что выделение особой этакрати-
ческой системы пока не традиционно для работ по стратификационным
типологиям. Поэтому мы хотели бы обратить особое внимание как на
историческое значение, так и на аналитическую роль этого типа
социальной дифференциации.
Далее следует шестая, социально-профессиональная стратифика-
ционная система. Здесь группы делятся по содержанию и условиям
своего труда. Особую роль выполняют квалификационные требования,
предъявляемые к той или иной профессиональной роли - обладание
соответствующим опытом, умениями и навыками. Утверждение и
поддержание иерархических порядков в данной системе осуществляется
при помощи сертификатов (дипломов, разрядов, лицензий, патентов),
фиксирующих уровень квалификации и способность выполнять опреде-
ленные виды деятельности. Действенность квалификационных серти-
фикатов поддерживается силой государства или какой-то другой
достаточно мощной корпорации (профессионального цеха). Причем
сертификаты эти чаще всего по наследству не передаются, хотя
исключения в истории встречаются.
Социально-профессиональное деление является одной из базовых
стратификационных систем, разнообразные примеры которой можно
найти во всяком обществе со сколь-либо развитым разделением труда.
Это строй ремесленных цехов средневекового города и разрядная сетка
в современной государственной промышленности, система аттестатов и
дипломов о полученном образовании, система научных степеней и зва-
ний, открывающих дорогу к более престижным рабочим местам.
2 Подробнее о господстве этакратической системы в обществах советского типа
см., например: Радаев В., Шкаратан О. Власть и собственность // СОЦИС. 1991. № I.
47
Седьмой тип представлен наиболее популярной классовой системой.
Классовый подход нередко противопоставляют стратификационному.
Но для нас классовое членение есть лишь частный случай социальной
стратификации. Из множества трактовок понятия "класса" мы остано-
вимся в данном случае на более традиционной - социально-экономи-
ческой. В данной трактовке классы представляют социальные группы
свободных в политическом и правовом отношениях граждан. Различия
между группами прежде всего в характере и размерах собственности на
средства производства и производимый продукт, а также в уровне
получаемых доходов и личного материального благосостояния.
В отличие от многих предыдущих типов, принадлежность к клас-
сам — буржуа, пролетариев, самостоятельных фермеров и т.п. — не
регламентируется высшими властями, не устанавливается законода-
тельно и не передается по наследству (передаются имущество и
капитал, но не сам статус). В чистом виде классовая система вообще не
содержит никаких внутренних формальных перегородок (экономическое
преуспевание автоматически переводит вас в более высокую группу).
Экономически эгалитарные сообщества, где совершенно отсутствует
классовая дифференциация, явление довольно редкое и неустойчивое.
Но на протяжении большей части человеческой истории классовые
членения все же носят подчиненный характер. На передний план они
выходят, пожалуй, только в буржуазных западных обществах. А
наибольших высот классовая система достигает в проникнутых либе-
ральным духом Соединенных Штатах Америки.
Осталось рассмотреть еще две стратификационные системы. Одну
из них можно условно назвать культурно-символической. Дифферен-
циация возникает здесь из различий доступа к социально значимой
информации, неравных возможностей фильтровать и интерпретировать
эту информацию, способностей быть носителем сакрального знания
(мистического или научного). В древности эта роль отводилась жрецам,
магам и шаманам, в средневековье - служителям церкви, составляю-
щим основную массу грамотного населения, толкователям священных
текстов, в новое время - ученым, технократам и партийным идеологам.
Претензии на общение с божественными силами, на обладание научной
истиной, на выражение государственного интереса существовали всегда
и везде. И более высокое положение в данном отношении занимают те,
кто имеет лучшие возможности манипулирования сознанием и действи-
ями прочих членов общества, кто лучше других может доказать свои
права на истинное понимание, владеет лучшим символическим капи-
талом.
Несколько упрощая картину, можно сказать, что для доинду-
стриальных обществ более характерно теократическое манипулирова-
ние; для индустриальных - партократическое; а для пост-индустриаль-
ных - технократическое.
Наконец, последний, девятый тип стратификационной системы сле-
дует назвать культурно-нормативным. Здесь дифференциация постро-
48
ена на различиях уважения и престижа, возникающих из сравнения
образов жизни и норм поведения, которым следует данный человек
или группа. Отношение к физическому и умственному труду, потреби-
тельские вкусы и привычки, манеры общения и этикет, особый язык
(профессиональная терминология, местный диалект, уголовный жар-
гон) - все это ложится в основу социального деления. Причем про-
исходит не только разграничение "своих" и "чужих", но и ранжирование
групп ("благородные - не благородные", "порядочные - не порядоч-
ные", "элита - обычные люди - дно").
Благородные манеры джентльмена, праздное времяпрепровождение
аристократа, самоотверженный аскетизм религиозного подвижника,
ораторское искусство идейного вождя - не только знаки высокого
общественного положения. Они зачастую превращаются в норматив-
ные ориентиры, образцы социального действия и начинают выполнять
функции морального регулирования, которое и детерминирует данный
тип стратификационных отношений.
И это касается не только обособления элиты, но и дифференциации
всех средних и низших слоев. В крестьянской общине, где формально
все равны между собой, существуют "исправные хозяева", живущие
"по обычаю", "по совести", и лодыри, отщепенцы, "перекати-поле".
Своя нормативная культура, свои образцы поведения и своя "аристо-
кратия" есть и на самом "дне", внутри преступного мира. Появление
контркультур и так называемого антиобщественного поведения, кста-
ти, тоже во многом продукт морального регулирования и идеологиче-
ского контроля, осуществляемых в данном сообществе. Основные
черты девяти стратификационных систем сведены в таблицу 1.
Таблица I. Основные черты стратификационных систем
Тип системы	Основа дифференциации	Способ детерминации различии
Физико-генетическая	Пол, возраст, физические данные	Физическое принуждение, обычай
Рабовладельческая	Права гражданства и соб- ственности	Военное принуждение, ка- бальное право
Кастовая	Религиозное и этническое разделение труда	Религиозный ритуал, этниче- ская замкнутость
Сословная	Обязанности перед госу- дарством	Правовое оформление
Этакратическая	Ранги во властной иерар- хии	Военно-политическое господ- ство
Социально-профессиональ-	Род занятий и квалифика-	Образовательные сертифи-
ная	ция	каты
Классовая	Размеры доходов и собст- венности	Рыночный обмен
Культурно-символическая	Сакральное знание	Религиозное, научное и идео- логическое манипулирование
Кул ьтурно-нормати вная	Нормы поведения, стили жизни	Моральное регулирование, подражание
49
Одним из главных водоразделов между стратификационными систе-
мами является наследуемость или ненаследуемость соответствующих
позиций в иерархии. Рабовладельческая, сословная и кастовая системы
включают в себя элементы пожизненного и формально-юридического
наследования. Прочие же системы ни формально пожизненного ха-
рактера статусов, ни их наследования не предусматривают.
Однако указанный водораздел подвижен. С одной стороны, сущест-
вуют пределы жесткости формально-юридических стратификационных
границ. Так, рабы могут отпускаться или выкупаться на свободу.
Представители купеческого сословия, разоряясь, опускаются в более
низкое мещанское сословие (для России XIX века - это обычный
случай). И напротив, при определенных условиях можно заслужить, а
иногда и купить, почетный наследственный титул. И даже при наи-
более ригидном кастовом строе сохраняются возможности для верти-
кальной социальной мобильности.
С другой стороны, высшие группы во всех стратификационных
системах стремятся закрепить свое положение, сделать его не только
монопольным, но и передаваемым по наследству. В классовой системе
подобное наследование обеспечивается принципом майората (передачи
основного имущества старшему наследнику), характерным, скажем,
для древней Индии, западной Европы XI-XIII веков или России вплоть
до 1917 г. (Остальные родственники в этом случае фактичес-
ки опускаются вниз по классовой лестнице). В этакратической систе-
ме чиновник формально не имеет права передать свое кресло и полно-
мочия собственным детям, но он в состоянии путем протежирова-
ния обеспечить им столь же завидное место в учреждении аналогично-
го ранга. Положение же в социально-профессиональных, культурно-
символических и культурно-нормативных стратах зачастую передает-
ся реально через образование и воспитание, передачу опыта и секре-
тов мастерства, санкционирование определенных кодексов поведе-
ния (профессиональные династии - не единственный, но яркий при-
мер). Что же касается физико-генетической системы, то она стоит
несколько особняком, ибо наследование здесь происходит часто, но не
в результате каких-то социальных механизмов, а чисто биологиче-
ски.
Еще раз подчеркнем, что все девять типов стратификационных
систем - не более чем идеальные типы. Любое реальное общество
является их сложным смешением, комбинацией. Так, на Руси в XI веке
бок о бок сосуществовали холопы, которые мало чем отличались от
рабов, закупы, более походившие на крепостных крестьян, и смерды,
которые отдаленно напоминали класс свободных землепашцев.
В реальности стратификационные типы переплетаются, дополняют
друг друга. Так, например, социально-профессиональная иерархия в
виде официально закрепленного разделения труда не только играет
самостоятельную роль, но существенно влияет на структуру практиче-
ски любой другой стратификационной системы. Примеров же взаимного
50
переплетения стратификационных систем можно привести очень и.
очень много. Так, например:
Уважение к старшим порождается не только их преклонными годами
как таковыми, но накопленными многолетним опытом и знаниями,
позволяющими им толковать происходящие события.
Группы, обладающие в обществе наибольшей символической вла-
стью, зачастую становятся его высшей кастой (индийские брахманы)
или правящим стратом (партийные идеологи).
Статус богатых представителей общества определяется не просто
размерами их частной собственности, но поддерживается особым сти-
лем жизни, недоступным большинству их собратьев.
Рабовладение, основанное на частной собственности на людей,
можно считать формой классовых отношений (государственное рабо-
владение ближе этакратической системе).
Профессиональные или чисто физические данные становятся
инструментом для выполнения сложных символических ролей (звезды
спорта и кинозвезды).
Отдельные стратификационные системы могут взаимообусловливать
друг друга, меняясь местами с течением времени. Например, первона-
чально в русской истории сословия возникли на основе экономических
классов - их профессиональных различий и имущественного расслоения.
Затем, наоборот, уже классовые различия определяются преимуще-
ственно сословной принадлежностью. Так, на примере российской
Табели о рангах 1722 г. можно проследить, как сословная система во
многом определяет место в этакратической системе, а последняя, в
свою очередь, влияет на классово-собственнические позиции (происхож-
дение влияет на служебный ранг, а последний - на материальный
достаток). Затем на подходе к рубежам XX века сословия и классы
становятся все более независимыми друг от друга, во многом суще-
ствуя параллельно. Например, запись в первую купеческую гильдию
происходит здесь уже скорее по неэкономическим причинам (престиж,
преодоление ценза оседлости), в то время как множество представи-
телей торгово-промышленных слоев формально к купечеству не
принадлежат.
Таким образом, стратификационные типы надо использовать как
взаимодополняющие инструменты, не абсолютизируя одни в ущерб
другим.
2. Комбинация стратификационных систем
(на примере советской России)
Попытаемся теперь коротко показать то, как сочетаются и перепле-
таются разные стратификационные системы в конкретном обществе на
примере советской России.
После 1985 г. мы стали свидетелями многочисленных попыток
описать советскую Россию в терминах сословного общества, "государ-
51
ственного рабовладения", этакратизма и т.д. Понятно, что одни
явления укладываются в эти схемы, другие нет. На наш взгляд, эти
периодически предпринимаемые попытки свести природу социальной
стратификации в советской России (СССР) и прочих обществах
советского типа к какому-то одному принципу не выходят за рамки
более или менее удачных метафор. Раскрыть эту природу можно лишь
путем анализа российского общества как комбинации различных
стратификационных систем, рассмотрев конкретное содержание, кото-
рым наполняются эти системы в течение почти восьмидесятилетнего
периода своей истории.
Конечно, значение разных стратификационных систем в обществе
советского типа отнюдь не одинаково. Принципиальную стержневую
роль в нем, по нашему мнению, играет этакратическая система. Сте-
пень огосударствления собственности и проникновения государства во
все сферы общественной жизни чрезвычайно высока. И чем ближе
социальная группа к кормилу государственной власти, тем выше ее
социальное положение и шире возможности практически во всех
областях.
Полученные образование и профессия, выработанные манеры
поведения и стиль жизни (дисциплинированность, демонстративный
аскетизм), приятные внешние данные, а в некоторых регионах (Закав-
казье, Средняя Азия) этническая принадлежность и материальная
обеспеченность - все это может облегчить продвижение вверх по
ступеням властных учреждений, но не способно его гарантировать.
А достигнутое положение во властной иерархии оказывается важнее
всевозможных дипломов, наличия или отсутствия профессиональных
навыков, размера получаемых доходов.
Социально-экономические различия (размеры личной собственности,
получаемых доходов) в данном обществе, разумеется, не устраняются,
однако ликвидирована сама база классового разделения - негосудар-
ственная собственность на средства производства. Классовые черты,
таким образом, носят подчиненный, производный, второстепенный
характер. Формы внегосударственной хозяйственной активности
(личное подсобное хозяйство, "теневое" производство) ущербны и, в
конечном счете, тоже тесно связаны с государственным сектором и
зависят от него.
Применительно к данному обществу правомерно в принципе обсуж-
дать и вопрос об элементах сословной стратификации (они соседст-
вуют с каждой этакратической системой). В данном случае сословные
элементы проявляются в принадлежности к определенным политиче-
ским или экономическим корпорациям. Например, существенную роль
для социального продвижения здесь играет деление на членов партии и
беспартийных, которое напоминает членение сословного характера,
увязанное с объемом прав и обязанностей перед партократическим
государством. Правда, это скорее аналогия, чем строгое определение.
Потому что формально-юридически роль членства в партии в занятии
52
престижных постов нигде не фиксируется. И партийность как статус по
наследству не передается. В несколько большей степени походят на
сословные деления установленные различия между работниками госу-
дарственных предприятий и колхозниками. Ибо приниженное положе-
ние последних, обложение их дополнительными государственными
повинностями официально увязывается с "недоразвитостью" колхозно-
кооперативной собственности. Вдобавок, до того момента как уже
в 60-е годы, колхозникам стали выдавать паспорта, их "сословное"
положение было фактически пожизненным и наследственным. Впрочем,
силу исторических аналогий и в этом случае преувеличивать не стоит.
Черты кастового строя в советском обществе встречаются
относительно реже. Можно, впрочем, привести пример дозированного
антисемитизма и недопущения евреев в определенные сферы занятий,
а также говорить о социальных преимуществах "титульных" нацио-
нальностей в республиках бывшего Союза. Но до поры эти различия
старательно сглаживались в рамках суперэтнической общности "совет-
ского народа".
Не совсем точны аналогии с рабовладельческой системой. Хотя
огромные массы заключенных в ГУЛАГе (осужденных по статьям и
военнопленных), действительно находились на положении рабов. Но
распоряжалось этими абсолютно бесправными массами само же
государство, и, следовательно, мы не можем говорить о рабовладении в
строгом смысле слова. Есть свидетельства того, что элементы рабовла-
дения воспроизводятся в среднеазиатской глубинке (дело Адылова
и т.п.), но результатами обстоятельных исследований этого явления мы
пока не располагаем. Формально же догматы ислама запрещают
обращение в рабство правоверных.
Физико-генетическая стратификационная система в порах совет-
ского устройства выступает сразу в нескольких характерных чертах:
геронтократии как типичном принципе регулирования доступа к наи-
высшим властным позициям, ограничивающим притязания молодежи;
патриархальности отношений, ограничивающей доступ к этим пози-
циям женщин;
культивировании спортивной закалки и физической силы, связанной с
общей милитаризованностью общества.
Крайне важна роль культурно-символической системы, ибо для
обществ советского типа характерно одновременно стремление к край-
ней идеологизации и научной рационализации совершаемых и плани-
руемых действий. В этом обществе реально управляют те, кто
способен к "правильному", "научному" истолкованию священных тек-
стов классиков марксизма-ленинизма применительно к любому явлению
и событию, кто способен указать приемлемые формы поведения, не
противоречащие генеральной партийной линии, кто дает "установку",
подсказывает наиболее точные слова и лозунги текущего момента.
Обычно общество советского типа принято представлять как об-
щество двоемыслия и двойной морали. Нам же кажется, что куль-
53
турно-нормативная система воплощается здесь даже не в двух, а в
трех сосуществующих стандартах поведения и жизни, вокруг которых
складываются свои слабо пересекающиеся стратификационные иерар-
хии. К ним относятся:
официальные стандарты (поведение на публике),
формальные неофициальные стандарты (скрытые от постороннего
глаза, неписанные, но строго регламентированные нормы),
неформальные стандарты (нормы поведения в своем узком кругу).
Так, поведение одного и того же человека на открытом партийном
собрании столь же резко отличается от поведения на закрытом партий-
ном бюро, как последнее от его вечерних "кухонных" разговоров.
Официальные стандарты широко пропагандируются в качестве
универсальных эгалитарных норм. Если кого и превозносят здесь, то
мудрых руководителей партии и правительства, а также тех, кто
демонстрирует примеры самоотверженного служения согласно офи-
циальному стандарту, скажем, стахановцев, передовиков производст-
ва. А осуждению подлежат отступники, тунеядцы и преступные эле-
менты.
Формальные, но неофициальные стандарты характерны в большей
степени для групп, причастных к каким-то властным позициям. Для
этой неписанной, но крайне заформализованной иерархии характерна
дробность позиций и детальная регламентация профессионального и
внеслужебного поведения. Причем, чем выше положение группы, тем
строже предъявляемые нормативные требования: как и что говорить
на-людях, как "решать вопросы", как одеваться, как и где проводить
свой отдых. Но и прав дается, конечно, больше. То, что можно
высшему начальнику, лишь изредка доступно для среднего начальника
и недопустимо для низшего начальника. Профессиональные и мораль-
ные качества отходят здесь на второй план. Главным становятся
политическая и личная лояльность руководству. Именно поэтому
уголовник, например, закономерно оказывается "социально близким", в
отличие от политического ревизиониста, однозначно заклеймляемого
как "враг народа".
Попадая же в координаты неформальных норм поведения, скрытого
от досужих глаз, все обретают относительную свободу. Хотя власт-
вующие группы, конечно, имеют много больше возможностей - потре-
бительских, информационных, культурных. Причем их стиль жизни
охраняется как монопольная привилегия. Субъективно же дифферен-
циация чаще всего остается на уровне двойных противопоставлений
типа "мы" и "они", "те, кто у власти" и "простой народ", "образо-
ванные" 1 "простые люди".
В заключение отметим, что данный фрагмент приводится в качестве
иллюстрации того, как в одном обществе пересекаются различные
стратификационные системы. К более обстоятельному описанию приро-
ды социального расслоения в советской и постсоветской России мы
вернемся в одной из заключительных глав.
Раздел второй
КЛАССИЧЕСКИЕ И СОВРЕМЕННЫЕ
ПОДХОДЫ
Глава 4
ИСТОРИЯ ТЕОРИЙ
СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА:
ОТ ПЛАТОНА ДО ПАРСОНСА
1. Идеи социального неравенства
в общественной мысли до возникновения социологии
История всей социологии как науки, так же как и история ее
важнейшей частной дисциплины - социологии неравенства, насчиты-
вает полтора столетия. Но задолго до XIX века ученые задумывались
над природой отношений между людьми, над тяжелой участью боль-
шинства людей, над проблемой угнетенных и угнетателей, над спра-
ведливостью или несправедливостью неравенства.
Еще древнегреческий философ Платон (428/427-348/347 гг. до н. э.)
размышлял над расслоением людей на богатых и бедных. Он считал,
что государство представляет из себя как бы два государства. Одно
составляют бедные, другое - богатые, и все они живут вместе, строя
друг другу всяческие козни. Платон был "первым политическим идео-
логом, мыслившим в терминах классов", - считает Карл Поппер*. В
таком обществе людей преследует страх и неуверенность. Здоровое
общество должно быть иным. В своем труде "Государство"1 2 Платон
утверждал, что правильное государство можно научно обосновать, а не
искать ощупью, страшась, веря и импровизируя. Платон предполагал,
что это новое, научно спроектированное общество будет не только
осуществлять принципы справедливости, но и обеспечивать социальную
стабильность и внутреннюю дисциплину. Именно таким он представлял
общество, руководимое правителями (блюстителями).
Общество, по мнению Платона, имеет классовый характер. Все
граждане входят в один из трех классов: правителей; воинов и чинов-
1 Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. I. Чары Платона. М„ 1992. С. 7.
2Платон. Сочинения в 3-х томах. М., 1971. Т. 3, ч. 1. С. 89-454.
55
ников; работников (земледельцев, ремесленников, врачей, актеров).
Правители подразделялись им на правящие и неправящие группы. Всем
этим основным слоям (классам) приписывались определенные функции.
Мудрые правители выступали как родители по отношению к осталь-
ным двум классам. Платон исключал всякую возможность наследо-
вания классового статуса и предполагал полное равенство возмож-
ностей для всех детей, с тем, чтобы каждый имел равные шансы
проявить свои природные способности и был обучен для выполнения
своей собственной роли в жизни. Если такая селекция и обучение могли
бы быть выполнены в совершенстве, то в таком случае было бы
справедливо признание абсолютной власти победителей. Чтобы избе-
жать влияния семьи, Платон предложил упразднение семьи в классе
правителей и установил, что члены этой группы не должны владеть
какой-либо частной собственностью, кроме минимально необходимой, с
тем, чтобы они не защищали свои собственные интересы. Они должны
сосредоточиться только на общественном благополучии.
Итак, Платон спроектировал высокостратифицированное общество,
в котором характерными чертами правящего класса являются ра-
венство возможностей (шансов), полное устранение частной собствен-
ности и концентрация на общем благосостоянии.
Аристотель (384-322 до н.э.) в "Политике" также рассмотрел вопрос
о социальном неравенстве3. Он писал, что ныне во всех государствах
есть три элемента: один класс - очень богат; другой - очень беден;
третий же — средний. Этот третий - наилучший, поскольку его члены
по условиям жизни наиболее готовы следовать рациональному принци-
пу. Богачи же и бедняки встречают трудности в следовании этому
принципу. Именно из бедняков и богачей одни вырастают преступ-
никами, а другие мошенниками.
Реалистически размышляя о стабильности государства, Аристотель
отмечал, что необходимо думать о бедных, ибо у государства, где
множество бедняков исключено из управления, неизбежно будет много
врагов. Ведь бедность порождает бунт и преступления, там, где нет
среднего класса и бедных огромное большинство, возникают ослож-
нения, и государство обречено на гибель. Аристотель выступал как
против власти бедняков, лишенных собственности, так и против эгоис-
тического правления богатой плутократии ("олигархии"). Лучшее об-
щество формируется из среднего класса, и государство, где этот класс
многочисленнее и сильнее, чем оба других, вместе взятых, управляется
лучше всего, ибо обеспечено общественное равновесие.
Взгляды Аристотеля на собственность развивались в прямом споре с
Платоном, которому он приписывал защиту общественной собствен-
ности. Однако Платон ничего подобного не писал, в его "Государстве"
земледельцы и ремесленники живут в системе частной собственности, и
только правящий класс лишен любых средств производства, потребляя
Аристотель. Политика. СПб., 1911.
56
плоды земледелия и ремесла, и ведет аскетическую, но благородную
жизнь. По мнению Платона, частная собственность разрушила бы
единство правящей элиты и ее преданность государству, потому он
запрещает ее для правителей. Аристотель не считал, что частная соб-
ственность вредит моральному совершенству, доказывая это четырьмя
соображениями:
1.	Когда у людей есть личные интересы, они не ропщут один на
другого, а заняты каждый своим делом, и прогресс ускоряется.
2.	Обладание чем-то доставляет удовольствие, ибо все, или почти
все, любят деньги и другие подобные вещи. (Аристотель резко от-
деляет такую любовь к собственности от эгоизма и мелочности, рас-
сматривая ее с точки зрения самореализации и самоуважения.)
3.	Щедрость. При общественной собственности никто не может быть
щедрым и великодушным, так как ни у кого ничего нет. В системе
частной собственности богатство и неравенство дают возможность
проявлять щедрость и милосердие.
4.	Видимо, идея частной собственности глубоко укоренилась в душе
человека, если существует так долго - нельзя пренебрегать опытом
веков. Что до строя с общественной собственностью, то если б он был
хорош, то за столько лет примеры его были бы известны.
Аристотель знает о бедах, сопутствующих системе частной собст-
венности, но считает, что они вызваны совсем другой причиной — пороч-
ностью человеческой натуры. Несовершенство общества исправляется
не уравнением состояний, а моральным улучшением людей. Начинать
реформу нужно не столько с уравнения собственности, сколько с того,
чтобы приучить благородные души обуздать желания и принудить
к этому неблагородные (т.е. мешая им, но не применяя грубую си-
лу). Законодатель должен стремиться не к равенству, а к выравни-
ванию собственности. Важно не у кого собственность, а как ее ис-
пользуют.
Резкое неравенство собственности опасно для равновесия госу-
дарства, поэтому Аристотель хвалит общество, где средний класс силь-
нее всех. Там же, где у одних много, у других - ничего, можно прийти к
двум крайностям: плутократическому режиму ("олигархии") - в
интересах только богатых или к пролетарскому режиму ("демокра-
тии") - в интересах городской бедноты. Любая крайность может увен-
чаться тиранией.
И поныне суть всех обсуждений проблем неравенства и социальной
справедливости сводится к тем же вопросам, которые ставили и об-
суждали великие греки. Поэтому мы уделили их размышлениям столь-
ко внимания.
Из мыслителей времен Возрождения особенно интересен Никколо
Макиавелли (1469-1527 гг.). Около двух тысячелетий отделяют Мак-
иавелли от Аристотеля, но основные линии размышлений остались у
него теми же, что и у гения античности. В своем знаменитом произ-
ведении "Государь" он поставил вопрос о том, кто пригоден управлять
57
и какая форма правления может обеспечить порядок, счастье, благо-
получие людей4. Он видел, что напряженность между элитой и массой
есть постоянная черта организованного общества; подобные напряже-
ния сопровождаются боязнью масс со стороны элиты, и боязнью тира-
нии со стороны масс. Но Макиавелли видел больше добродетели
(действенности) в демократическом правлении, чем многие предшество-
вавшие ему мыслители, поскольку он верил, что коллективные реше-
ния народа более мудры, чем решения государей. Он писал, что люди
способны более справедливо судить о чем-либо, если они слышат двух
ораторов равных талантов, защищающих различные подходы, они не
решают по любви (симпатии), кто из ораторов лучший. Это обеспе-
чивает им возможность обнаружить правду о том, что они слышат. И
если иной раз народ ошибается при обсуждении вопросов, то государь
ошибается многократней в его собственных действиях. Макиавелли в
то же время сомневался в рационализме масс и понимал, что их
поведение эмоционально и что они нуждаются в длительном обучении
для участия в государственном управлении. Короче говоря, по мнению
современных социологов, Макиавелли предвозвестил представление об
"открытом обществе", в котором неравенство положения столь же
узаконено, как и равенство шансов стать неравными. Без такого
равенства шансов огромное большинство наличных талантов в каждом
поколении будет потеряно.
Томас Гоббс (1588-1679 гг.) - философ-материалист. Менее из-
вестны его социальные воззрения. Гоббс, как никто из его предшест-
венников, подчеркивал фундаментальное равенство всех людей. Это
равенство должно занять место неравенства во власти и привилегиях.
Таков, по Гоббсу, естественный процесс. Он видел, что люди в равной
степени заинтересованы в достижении власти и привилегий и в равной
мере жадны (ненасытны) в их желаниях жизненных благ. Их уст-
ремления к власти и привилегиям должны вести к хаосу, если бы не
установление правил, которых они согласны придерживаться. Эти
правила составляют "общественный договор" (контракт), по которому
люди передают свое право управлять одному человеку, вопло-
щающему их коллективные требования и волю. В свою очередь, влас-
титель реализует свою роль посредством законов, происходящих из
Естественного Закона и, конечно, согласия управляемых (подданных).
В таком "идеальном" обществе никакие привилегированные классы не
разрешены, поскольку они разлагают равенство прав, предусмот-
ренных правителем.
Позднее социальные философы, включая Д. Локка, И. Бентама,
Ж.Ж. Руссо, Г. Гегеля, сознавали, что появление социальных классов
или слоев, основанных либо на врожденных, либо на приобретенных
различиях, или некоторой комбинации тех и других, может создать
настоятельные проблемы. Каждый из них имел свои собственные
^Макиавелли Н. Избранные сочинения. М., 1982.
58
представления, какое именно строение управления наиболее эффек-
тивно для решения таких трудностей.
В XIX веке начались народные революции. Прежний порядок арис-
тократического правления был разрушен повсюду в Европе, а новая
республика - Соединенные Штаты Америки - продемонстрирова-
ла необыкновенные способности роста и развития. Теории о естест-
венных правах олигархов были повсюду заменены на теории естест-
венных прав всех людей на равную долю во всем хорошем в жизни.
Кроме того, индустриализация Западной Европы совершилась быстро.
В ходе ее возникли общественные классы, основанные на богатстве и
власти, которые существуют и поныне. Именно в этот период и
зародилась социология как наука. Напомним, что ее имманентная
природа такова, что она является наукой о гражданском обществе и
для гражданского общества. Не случайно, что при всех разногласиях
относительно списка самых первых социологов все авторы сходятся на
том, что до XIX века эта наука не существовала. Зарождение той
социологической дисциплины, которая изучает проблемы социального
неравенства, связано с именем одного из основоположников социоло-
гии - К. Маркса.
2. Теория классов К. Маркса и становление
стратификационной теории
Карл Маркс справедливо отмечал, что не ему принадлежит заслуга
открытия существования классов и их борьбы между собой. И дейст-
вительно, со времен Платона, но конечно особенно с тех пор, как
буржуазия властно вступила в XVIII веке на сцену истории, многие
экономисты, историки, философы прочно вводят в обществоведение
Европы понятие социального класса (Адам Смит, Этьен Кондильяк,
Клод Сен-Симон, Франсуа Гизо, Огюст Минье и др.). Однако никто до
Маркса не давал столь глубокого обоснования классовой структуры
общества, выводя ее из фундаментального анализа всей системы эко-
номических отношений. Никто до него не давал столь всестороннего
раскрытия классовых отношений, механизма эксплуатации в том капи-
талистическом обществе, которое существовало в его время. Поэтому
в большинстве современных работ по проблемам социального нера-
венства, стратификации и классовой дифференциации в равной мере и у
сторонников марксизма, и у авторов, далеких от позиций К. Маркса,
дается разбор его теории классов.
По мнению социологов всех идейных направлений, никто в истории
общественной мысли столь определенно как К. Маркс не подчеркивал,
что источником социального развития выступает борьба между анта-
гонистическими общественными классами. По Марксу, классы возни-
кают и противоборствуют на основе различного положения и различ-
ных ролей, выполняемых индивидами в производственной структуре
общества. Другими словами, наиболее общей основой образования
59
классов является общественное разделение труда. Развивая этот тезис,
Ф. Энгельс писал: "...в основе деления на классы лежит закон разде-
ления труда"5. Прй этом имеется в виду "крупное разделение тру-
да между массой, занятой простым физическим трудом, и немногими
привилегированными, которые руководят работами, занимаются тор-
говлей, государственными делами, а позднее также искусством и
наукой"6.
На определенном этапе развития человеческого общества наблю-
даются зачаточные формы разделения труда, поначалу не ведущие к
подчинению одних людей другими. Разделение труда, как фактор,
направленный на овладение силами природы, вызывает техническую
специализацию работников, образует профессии и специальности. Одна-
ко по мере усложнения процесса производства усложняется и процесс
его организации. Поэтому появилась потребность в профессиональных
организаторах, другими словами - потребность в разделении труда на
исполнительский (преимущественно физический) и управленческий. Так
разделение труда приобретает характер разделения на его социально
неоднородные виды. Иными словами, в нем как бы кристаллизуются
две стороны: производственно-техническая и социально-экономическая.
Социально-экономический аспект разделения труда включает такие
крупные явления, как разделение на умственный и физический труд,
управленческий и исполнительский, квалифицированный и неквалифи-
цированный, творческий и стереотипный.
Разделение труда на исполнительский и организаторский историчес-
ки предшествовало образованию частной собственности и общест-
венных классов. С появлением же частной собственности и классов
происходит закрепление определенных функций, сфер и родов деятель-
ности в едином процессе производства за различными классами.
С момента возникновения классов не род деятельности определяет
принадлежность к данному классу, а наоборот - принадлежность к
классу определяет заранее заданный круг профессий, которыми может
заниматься выходец из данного класса. К. Маркс писал: "...современное
классовое различие ни в коем случае не основано на "ремесле"; наобо-
рот, разделение труда создает различные виды труда внутри одного и
того же класса"7.
Таким образом, ключом к пониманию марксовой теории классового
деления общества является открытие К. Маркса, которое он сам
считал своим главным достижением - двойственный характер труда,
самое таинственное явление, не разгаданное на протяжении двух
тысячелетий: как конкретного труда, описываемого технико-техноло-
гическим содержанием, и как абстрактного - описываемого степенью и
способом расходования рабочей силы. Вот здесь и есть великое
Маркс К., Энгельс Ф. Сон. 2-е изд. Т. 20. С. 293.
6Там же. С. 186.
^Там же. Т. 4. С. 310.
60
таинство социального расчленения людей. В труде различного содер-
жания расходование рабочей силы зависит от того, является ли труд
преимущественно умственным или физическим, в какой мере требует
от работника знаний и умений, инициативы и самостоятельности.
Важной чертой способа расходования рабочей силы является степень
потребления в процессе труда энергии и здоровья работника. Способ
расходования рабочей силы, являясь общим моментом, который свойст-
венен труду любого содержания, любому конкретному труду, связан с
такими чертами труда как степень интеллектуальности, объем твор-
ческих функций, мера самостоятельности работника в труде, его тя-
жесть, напряженность, монотонность и т.д. Так К. Марксом была
раскрыта природа классов.
Уже в своих ранних работах К. Маркс писал о социальных классах,
их происхождении, внутренней дифференциации, наличии промежуточ-
ных слоев и т.д. Но у него отсутствует целостное определение понятия
"класс". Известно, что в третьем томе "Капитала" глава LII "Классы"
была лишь начата. В ней Маркс со всей определенностью выска-
зывался против выделения классов по тождеству доходов и источникам
доходов. Положительная часть им не была развита. В ранних работах
Маркса присутствовало расширительное понимание класса, не было
различения классов и сословий. В дальнейшем у него сложилось доста-
точно строгое понимание класса.
Многократно последователи и критики Маркса пытались интер-
претировать'его концепцию классов, давая свои определения. Так, в
1919 г. В.И. Ленин предложил следующее определение классов:
"Классами называются большие группы людей, различающиеся по их
месту в исторически определенной системе общественного производст-
ва, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному
в законах) к средствам производства, по их роли в общественной
организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам
той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы,
это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать
труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе об-
щественного хозяйства"8.
Американский социолог Чарлз Андерсон, проанализировав взгляды
Маркса, перечисляет следующие критерии социального класса:
общая позиция в экономическом способе производства;
специфический образ жизни;
конфликтные и враждебные отношения с другими классами;
социальные отношения и общность, выходящие за местные и
региональные границы;
классовое сознание;
политическая организация9.
^Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 15.
9Anderson С. The Political Economy of Social Class. Englewood Cliffs, (NJ.), 1974. P. 50.
61
Весьма точно уловил социологическое видение социальных отноше-
ний и классовых различий у К. Маркса российский социолог Ю.А. Ле-
вада: "Очевидно, что подход Маркса к обществу - это макроподход,
который проявляется в том, что категории анализа общества разрабо-
таны применительно к его глобальной структуре. В "Капитале" неод-
нократно подчеркивается, что категория производственных отношений,
например, действует не в рамках связей отдельного рабочего с отдель-
ным капиталистом, а в рамках связей классов, в рамках макро-
структуры общества"10.
В марксовом восприятии класса важное место занимает категория
интереса, объяснение противоположности интересов основных классов.
Люди, находящиеся в различных отношениях к средствам произ-
водства, имеют противоположные интересы. В буржуазном обществе
лица, владеющие фабриками, заинтересованы в максимизации прибыли,
создаваемой рабочими. А рабочие, естественно, сопротивляются этой
эксплуатации. Но класс капиталистов, в силу обладания экономической
властью, обладает и государственной властью, и вследствие этого
может подавлять любое эффективное выражение несогласия со сто-
роны рабочих.
Важным моментом является и объективность существования клас-
сов, независимо от того, осознают это сами члены класса или нет.
Понятие объективности существования классов является отличитель-
ной чертой подхода Маркса к изучению стратификации.
. Здесь мы переходим от структурной теории классов, основанной на
различении общности деятельности, отношения к собственности и
образа жизни, к характеристике их как субъектов социального дейст-
вия. При изучении классов и их отношений важны, по Марксу, сле-
дующие понятия: классовая сознательность, классовая солидарность и
классовый конфликт.
Под классовой сознательностью понимается осознание классом своей
роли в производственном процессе и своего отношения к другим клас-
сам. Сознательность подразумевает, например, осознание рабочим
классом степени эксплуатации со стороны имущих классов, которые
лишают рабочих причитающейся им доли прибавочного продукта,
созданного ими же. Для окончательного конституирования класса из
изолированных индивидов необходимо осознание единства, ощущение
отличия от других классов и даже враждебности по отношению к
другим классам. Конечная стадия сознательности, по мнению Маркса
достигается тогда, когда рабочий класс начинает понимать, что своей
справедливой цели он может достичь, лишь уничтожив капитализм, нс
для этого нужно объединить свои действия.
^Левада Ю.А. Некоторые проблемы системного анализа общества в научном
наследии К. Маркса И Маркс и социология. Информ, бюл. ССА. Серия "Материалы и
сообщения". М., 1968. №3. С. 78-79.
62
Под классовой солидарностью подразумевается степень осознания
единства или даже воля к совместным действиям, необходимым для
достижения их политических и экономических целей. Классовый кон-
фликт имеет два этапа:
1.	Неосознанная борьба между рабочими и капиталистами за более
справедливое распределение прибавочного продукта, когда классовая
сознательность еще недостаточно развита.
2.	Сознательная и целенаправленная борьба между двумя классами,
когда рабочие осознают свою историческую роль и выступают сов-
местно за улучшение своего положения и, в конечном итоге, за переход
собственности над орудиями производства в свои руки.
По Марксу, рабЬчие неизбежно придут к осознанию своего поло-
жения и будут совместно бороться за его улучшение при "соответст-
вующих обстоятельствах", т.е. когда их положение небезнадежно или
когда они перестают верить в счастливую загробную жизнь. Так как
Маркс считал, что рабочие не всегда могут достичь требуемого уровня
сознания, то он разработал понятие "искаженного сознания", которое
вело их к адаптации и принятию капитализма.
Обсуждение марксова понимания классов не прерывается уже более
столетия. Одна библиография составила бы солидный том. Далее мы
будем рассматривать некоторые этапные для истории стратифика-
ционной теории интерпретации его видения классов.
3.	Оппоненты и апологеты (от К. Маркса до М. Вебера)
Почти одновременно с Марксом и в противовес ему свои представ-
ления о социальном неравенстве высказал Герберт Спенсер автор
естественноорганического учения о классах (1820-1903 гг.). Он видел
сущность эволюции общества в переходе от гомогенности к гетероген-
ности, т.е. в возрастающем разнообразии. Г. Спенсер выдвинул идею о
всеобщей тенденции к росту внутренней дифференциации, сопровож-
дающейся усовершенствованием процесса интеграции органов. Стер-
жень его подхода к общественному развитию - признание аналогии
между биологическим и социальным организмами. В то же время он
указывает, что индивидуальный организм обладает "конкретностью", а
социальный "дискретен", т.е. его живые элементы относительно сво-
бодны. Поэтому общество не может и не должно поглощать отдельную
личность. Социальный процесс проявляется в том, что человечество
переходит от обществ, в которых личность целиком подчинена
социальному целому, к обществам - где социальный организм служит
составляющим его индивидам.
По Спенсеру, всякое развитое общество имеет три институцио-
нальных системы. Поддерживающая система - это организация частей,
обеспечивающих в живом организме питание, а в обществе - произ-
водство необходимых продуктов. Распределительная система обеспе-
чивает связь различных частей социального организма на основе разде-
63
ления труда. Наконец, регулятивная система в лице государства обес-
печивает подчинение составных частей целому.
Он считал источником классовых различий завоевание. Победители
образуют господствующий класс, побежденные становятся рабами или
крепостными. Г. Спенсер находил в обществе три крупных системы
органов - три крупных класса. Низший класс выполняет функции
поддержания жизни общества путем добывания материалов для пищи и
изготовления ее; средний класс занят доставкой этих продуктов, их
покупкой и продажей (они выполняют функции сосудистой системы у
животных); высший класс - руководящий, направляющий, господст-
вующий.
Теория Спенсера представляла собой род апологетики и оправдание
существующих общественных порядков. Ведь по Спенсеру, как живот-
ное не может существовать без основных органов, так и человечество
навечно обречено пребывать в состоянии отношений господства и
подчинения. Естественный отбор привел сильных к господству и
приковал низшие классы к вечному пребыванию на низших ступенях
социальной лестницы11.
Важный вклад в становление теории социального неравенства внес
австрийский социолог Людвиг Гумплович (1838-1909 гг.)11 12. Он обратил
внимание на роль и значение социальных групп в строении общества,
признав в этих социальногрупповых образованиях (общественных клас-
сах) простейшие и основные элементы социума, являющиеся исход-
ными при изучении социальной жизни. Гумплович восстал против
стремления ученых выводить закономерности исторического процесса
из поведения отдельных индивидов. Мысль о том, что предметом
социологического знания являются не индивиды, а "социальные груп-
пы" - ключевая для Гумпловича. Необходимо познать их отношения:
господства и подчинения, общность их материальных и духовных
интересов, стремлений и т.д.
Гумплович видел в группе подлинную и высшую надындивидуаль-
ную реальность, определяющую поведение индивидов. Первыми груп-
пами в истории, по его мнению, были орды, объединенные антро-
пологическими и этническими признаками. Между ними существовало
состояние непрерывной вражды. Сначала они уничтожали друг друга, а
затем, в ходе социальной эволюции, победители порабощали побеж-
денных. Так родилось государство, но межгрупповые конфликты не
исчезли. По Гумпловичу, в процессе взаимодействия более сильный
элемент (социальный или этнический) стремится подчинить своим целям
более слабый элемент, чтобы заставить его работать на себя, служить
средством удовлетворения потребностей.
Итак, отношения господства и подчинения - общее и основное де-
ление социальных классов; они в то же время являются и отношениями
11 Спенсер Г. Основания социологии. СПб., 1898. Т. 1,2.
12ГумпловичЛ. Основы социологии. СПб., 1899.
64
народнохозяйственного разделения труда между классами. Правда, для
Гумпловича не суть важно: является ли деление на господ (или
господствующих) и на зависимых (или подчиненных) классовым или
сословным.
Классовое расчленение, по его мнению, особенно резко выступает
там, где сохранились и еще не затушевались этнические различия
между частями общества. Вообще для него социальный класс истори-
чески связан единством происхождения, расовой принадлежности и
племенного родства. Получается, что классы - естественное порож-
дение господства более сильной и одаренной расы над более слабой. Но
постепенно дифференциация классов, первоначально основанная на
этнических различиях, начинает строиться на разделении труда.
В современном ему европейском обществе Гумплович находил три
основных класса: дворян, буржуазию и крестьян. Он характеризует их
как общности, до некоторой степени замкнутые относительно друг
друга. Эта замкнутость связана с наследованием имущества, профессии
и общественного положения. Противоположность классов усиливается
их этнической гетерогенностью, которую можно наблюдать, например,
в Восточной Европе. Так, средний класс (тор го во промышленное со-
словие) в Венгрии, Польше, Чехии и России это по преимуществу
немцы.
В те же годы, когда вышли основные труды Гумпловича, в Герма-
нии получила распространение теория возникновения классов на основе
разделения труда и образования профессий. Видным представителем
этого направления был Густав Шмоллер (1838-1917 гг.). Он выдвинул
теорию множественности критериев различий между классами (в
профессии, трудовой деятельности, владении, образовании, политичес-
ких правах, а также в психологии и расах). После детального рассмот-
рения этих различий он предложил следующие основы образования
классов: раса, разделение труда и образование профессий, распре-
деление дохода. При этом разделению труда и образованию профессий
Шмоллер не без колебаний придавал решающее значение.
Для Шмоллера неравномерное распределение собственности и дохо-
дов есть лишь результат разделения труда и образования профессий.
Главную противоположность между наемными работниками и предпри-
нимателями он также видел не во владении, не в различии размеров
имущества и дохода, а в разделении труда. К этому он добавлял, что
появление профессий и разделения труда внутри народов создает при
известных условиях особые разновидности в народном характере,
которые путем наследственной передачи переходят из поколения в
поколение. Благодаря этому образуются расхождения в условиях
труда, способе жизни. С прогрессирующим разделением труда духовная
и физическая приспособленность к определенного рода деятельности
настолько развивается, что дети зачастую продолжают профессию
отцов, выбирают жен большей частью из одного и того же круга
родственных профессий. В итоге вырабатывается определенный вид
3.	В. В. Радаев, О.И. Шкаратан
65
воспитания, нравственности и привычек, что во всей совокупности
своей способствует закреплению типических классовых черт.
Важнейшей характеристикой классов Шмоллер считал их иерархич-
ность. Причину таковой иерархии он видел частично в распределении
власти и политической силы, но главным считал присущее человеку
чувство и способ мышления, требующие все приводить к опреде-
ленному порядку, все подвергать оценке, все сложные явления одного
вида сводить в единый общий ряд. Каждая профессиональная группа и
каждый общественный класс получают в общественном мнении оценку;
в зависимости от того, что они дают обществу, им как бы присваи-
вается ранг. Высшая оценка и ранг завоевываются в течение поко-
лений. Нередко поэтому в первом ранге находится класс, уже не соот-
ветствующий такой оценке. Классовая иерархия является стимулом
общественного прогресса, поскольку, подобно индивиду, каждый класс
стремится подняться на высшую социальную ступеньку. Шмоллер
считал полезным господство аристократии, он поддерживал идею
выживания сильнейших, более жизнеспособных и деятельных.
Особую концепцию исторических наслоений разработал известный
немецкий социолог Вернер Зомбарт (1863-1941 гг.). По его мнению,
каждый класс - продукт определенной исторической эпохи, воплощаю-
щий хозяйственную систему прошлого и в то же время сохраняющийся
в хозяйственной системе настоящего. Старая хозяйственная система
воплощается в каком-либо одном классе, остающемся и в новом
общественно-хозяйственном строе. В итоге получается вместо проти-
воборствующих классов иерархия сословий, пронизанная идеалис-
тическим кредо своего творца (класс-носитель духа, идеи соответст-
вующей ему хозяйственной системы, сознательно развитого убеждения
людей в их общности).
Не очевидно, почему у Зомбарта дворяне и мещане-ремесленники —
социальные классы, которые воплощают в себе идею старой фео-
дальной системы, а крестьяне и духовенство лишены этой привилегии.
Зомбарт приводит по сему поводу довольно странный аргумент, что
дескать, крестьяне лишены экономической окраски и могли принад-
лежать к самым различным хозяйственным системам. Но таким же
образом можно судить и о дворянстве. Отстраняя крестьянство от
представительства идеи феодально-земледельческой системы в новом
классовом обществе, Зомбарт находил ему позицию в мелкой бур-
жуазии.
Он обнаруживал в крестьянстве ту же общую с укладом жизни ре-
месленников систему ценностей, которую он определял как идею "про-
питания". Эта идея сводится к тому, что хозяйственная ремесленни-
ческая организация, так же как и земледельческо-крестьянский строй
хозяйства, определяется своими собственными потребностями; каждая
хозяйственная ячейка работает столько, чтобы хватило ей на содер-
жание; здесь лежит в основе хозяйства, главным образом, расходный
принцип, по которому доходы определяются расходами, а не наоборот.
66
Историческая схема Зомбарта для Германии при этом такова: в
начале XIX столетия можно найти два самостоятельно сложившихся
социальных класса: феодальных землевладельцев, с их зависимыми и
крепостными, и ремесленников, с учениками и подмастерьями; со вто-
рой же половины XIX столетия возникает новое общество, с двумя
новыми социальными классами: буржуазией и пролетариатом. В этом
новом обществе старые социальные классы, однако, остаются: к концу
XIX века ни крестьянство не изменилось в своем составе, ни дво-
рянство не потеряло своего былого могущества и силы.
Зомбарт находил, что классовая структура в XIX веке не упрос-
тилась, а усложнилась. Характеризуя буржуазию и юнкерство в Герма-
нии того времени, Зомбарт доказывал, что не деньги (класс буржуазии)
покупают себе власть и престиж в Германии, а наоборот — власть и
престиж (юнкерство) здесь подчиняют себе деньги, "извлекая из тела
представителей этих последних жало капитализма". Зомбарт, по-види-
мому, не считал отношения между трудом и капиталом центром клас-
совых взаимоотношений, по крайней мере для Германии. В течение
последних десятилетий XIX века, по его мнению, противоположность
труда и капитала проявлялась далеко не так ясно, как, например, враж-
да докапиталистических классов с классом капиталистическим. Зомбарт
не склонен был, однако, к признанию смягчения классового антагонизма
с развитием капитализма, хотя в то же самое время он и писал о том,
что проявление резкой классовой противоположности является скорее
признаком более ранних исторических эпох. Основную особенность
классовых отношений нового времени Зомбарт видел в усложнении их и
росте многообразия оттенков этих взаимоотношений13.
Предтечами современных теоретиков стратификации можно
признать авторов теории классов на основе социальных рангов. Одним
из них был французский социолог Рене Вормс (1869-1926 гг.)14. В
литературе, по его мнению, доминируют два направления, два взгляда
на этот вопрос: по одному - классы не что иное, как профессии, или, по
крайней мере, - совокупность нескольких связанных профессий (напри-
мер, класс землевладельцев, класс солдат, класс духовенства и т.д.); по
другому взгляду, класс - совершенно отличная от профессий категория,
определяющаяся "социальным рангом". Можно принадлежать к одной и
той же профессии, но относиться в общественном "мнении" к различ-
ному социальному рангу, и, равным образом, в одном и том же социаль-
ном ранге могут быть люди различных профессий. Вормс принимает
второй взгляд и старается развить его и обосновать.
Вормс рассматривал классовое расчленение общества вместе с про-
фессиональным. То и другое расчленение существенно различны, но
Материал по концепциям Г. Шмоллера и В. Зомбарта см. в книге известного
русского социолога и экономиста С.И. Солнцева "Общественные классы. Важнейшие
моменты в развитии проблемы классов и основные учения". Петроград, 1918.
^Основная работа: Общественный организм. СПб., 1897.
3*
67
нельзя представить себе одно, не уяснив другого. Различие же между
ними в том, что профессии, если можно так выразиться, расположены
одни наряду с другими, одни возле других. Классы же расположены
иначе: они также идут как бы рядами, но эти ряды возвышаются одни
над другими, как бы лежат слоями одни над другими. По мысли Вормса,
можно себе представить в обществе, с одной стороны, ряд групп:
группу занятых в промышленности; группу лиц, принадлежащих к
администрации; группы служащих в армии и т.д. Но, с другой стороны,
внутри каждой из этих групп можно различить ряды новых групп,
идущих в ином направлении. Так, в группе занятых в индустрии, идут,
возвышаясь одна над другой, группы рабочих, мастеров, хозяев; среди
лиц, принадлежащих к администрации, возвышаются группы мелких
чиновников, столоначальников, директоров; в армии, в свою очередь,
мы находим группы солдат, унтер-офицеров, офицеров. Рабочий,
мастер и хозяин первой группы принадлежат к одной и той же
профессии; точно так же к одной и той же профессии принадлежат:
мелкий служащий в администрации, столоначальник и директор или
начальник, а в армии — унтер-офицер, солдат и офицер. Но соот-
ветствующие слои этого второго порядка, в каждой профессии, вместе
взятые, составят собою уже класс; так например, высшие слои трех
указанных профессий, именно - хозяева, директора или начальники и
офицеры - составят один социальный класс, высший класс; солдаты,
мелкие служащие и рабочие составят низший класс и т.д. Отсюда
Вормс приходит к выводу, что профессия обнимает собою лиц, непос-
редственно сотрудничающих в одном и том же деле, в одном и том же
занятии, независимо от того, каков ранг этих сотрудничающих лиц.
Класс же, по Вормсу, заключает в себе всех тех, которые принадлежат
к одному и- тому же рангу, к одной и той же социальной ступеньке,
какова бы ни была их профессия. Деление по профессиям он называет
горизонтальным; деление же на классы вертикальным.
Итак, Вормс предложил понимать под классом совокупность инди-
видов, ведущих одинаковый образ жизни, .имеющих в силу одина-
ковости своего положения одинаковые стремления и одинаковый образ
мыслей. Эта "одинаковость в положении" - результат, во-первых,
сотрудничества индивидов в одном общем деле, а, во-вторых (неза-
висимо от первого признака), - равенства богатства. "Социальный
ранг", по Вормсу, множественная, агрегированная (но не субордини-
рованная) характеристика индивидов по богатству, власти, престижу,
воспитанию, образу жизни и т.д. Вормс не отрицает борьбу между
социальными классами. При этом под борьбой классов он разумеет
коллективные усилия классов, имеющих низкий ранг, вырвать у выс-
шего класса те преимущества, благодаря которым он расположился
вверху, занимая высший ранг.
Слабая сторона теоретической концепции Вормса - неопределен-
ность понятия "социального ранга", - приводит к нарушению основного
требования научной классификации: ясности и определенности критерия
68
разделения объектов. Общественные классы реально подменены груп-
пами, выделенными по интуитивно подобранным значимым и равно-
правным признакам.
В конце XIX - начале XX века зародилось учение об общественных
классах на основе различий в уровне жизни, родственное концепции
"социального ранга", а также распределительные теории. Вся эта
группа учений о классах исходила либо из размеров богатства, либо из
различий источников существования. Сами по себе эти показатели
существенны при характеристике классов, но спорен вопрос, могут ли
они служить главным критерием классового разделения. Такие теории
получили широкое хождение среди марксистов после смерти и Маркса,
и Энгельса. В частности, М. Туган-Барановский по существу совер-
шенно отвергал основной марксистский критерий разделения классов -
отношения собственности — и принимал в качестве основного классо-
формирующего признака распределительные отношения. Э. Берн-
штейн выдвинул в качестве критерия для понятия "класс" степень
имущественной обеспеченности, величину дохода разных групп
населения.
К. Каутский, считавший себя ортодоксальным марксистом, по су-
ществу также был сторонником распределительной теории классов. Он
считал признаком класса общность источников дохода, вытекающую
отсюда общность интересов и общую противоположность их интересам
других классов15. Эта неспособность К. Каутского, как, впрочем, и
других последователей Маркса, дать научное определение классов
толкнула П. Сорокина к такому комментарию: "С этой точки зрения
(К. Каутского) существуют три основных класса: землевладельцы,
капиталисты и наемные рабочие. Но легко понять, что на основании
признаков Каутского число классов получается большее: не только
интересы капиталистов противоречат интересам рабочих, но, как он
сам признает, сплошь и рядом интересы промышленного капитала
противоречат интересам денежного или торгового капитала и т.д.
Чтобы избежать этого противоречия, Каутский вводит понятия про-
межуточных классов, подклассов и вторичных классовых подразделе-
ний, в итоге чего понятие класса теряет всякую определенность,
исчезает всякая граница между классом и профессией: неизвестно, где
кончаются "промежуточные и побочные классы и подклассы" и где
начинается профессия.
...Недостатки теории Каутского были признаны и марксистами.
Некоторые из них, в частности Бернштейн, выдвинули иной критерий
для понятия класса. Таким критерием служит степень имущественной
обеспеченности, величина дохода разных групп населения. Этот кри-
терий ясен, но он сводит понятие класса к элементарной группировке
богатых и бедных. Таким образом, у марксистов нет точного понятия
^Каутский К. Очередные проблемы международного социализма. СПб., 1906.
С. 13-14.
69
класса. А сообразно с этим мы не обладаем точными признаками ни
класса буржуазии, ни класса пролетариата"16.
Если суммировать сказанное, то можно сделать тот вывод, что
социологическая мысль встретила серьезные трудности при изучении
проблемы классов. В то же время до 1917 г. для нее было характерно
ясное и откровенное признание наличия классов в обществе, несходства
их интересов. Правда, при дифференциации конкретных обществ на
конкретные классы, при определении критериев классообразования и
классовой дифференциации наступал полный разнобой мнений. Так,
Спенсер выделял низшие, средние, высшие классы; Зомбарт: юнкерст-
во, буржуазию, мелкобуржуазное мещанство, пролетариат; М. Кова-
левский (для России): городской и сельский пролетариат, крестьян-
общинников, сельское духовенство, мелких собственников, купцов и
промышленников. Многие из этих взглядов ныне неоправданно забыты.
4.	Макс Вебер: классический этап
становления социологии неравенства
Решающее значение для складывания современных представлений о
сущности, формах и функциях социального неравенства, наряду с
Марксом, имел Макс Вебер (1864—1920 гг.) - классик мировой социо-
логической теории17. Идейная основа взглядов Вебера состоит в том,
что индивид является субъектом действия, а типический индивид —
субъектом социального действия.
В противовес Марксу Вебер кроме экономического аспекта страти-
фикации учитывал такие аспекты, как власть и престиж. Вебер рас-
сматривал собственность, власть и престиж как три отдельных, взаимо-
действующих фактора, лежащих в основе иерархий в любом обществе.
Различия в собственности порождают экономические классы; различия,
имеющие отношение к власти, порождают политические партии, а
престижные различия дают статусные группировки, или страты.
Отсюда он сформулировал свое представление о "трех автономных
измерениях стратификации". Он подчеркивал, что "классы", "статусные
группы" и "партии" - явления, относящиеся к сфере распределения
власти внутри сообщества"18.
Вебер не дал точного и объемного определения классов. Его кон-
цепция классов вкраплена в созданную им общую теорию индуст-
риального общества и социального действия. Классы, по Веберу, -
виды возможностей индивида на рынке, т.е. возможности обладания
благами и получения доходов в условиях рынка товаров и труда. Класс,
другими словами, это люди, находящиеся в одной классовой ситуации,
^Сорокин П. Система социологии. М„ 1993. Т. 2. С. 371-372.
Вебер М. Класс, статус и партия И Социальная стратификация. М., 1992.
Вып. 1; Он же. Избранные произведения. М„ 1990.
18Вебер М. Основные понятия стратификации И СОЦИС. 1994. №5. С. 148.
70
т.е. имеющие общее положение в экономической сфере - сходные
профессии, одинаковые доходы, приблизительно одинаковое материаль-
ное положение. Отсюда следует, что не общие = групповые (как у
Маркса) интересы, а интересы среднего человека, входящего в класс,
стремление его и ему подобных получить доступ на рынок, блага и
доход служат источником классовой борьбы. Поэтому способность к
"массовидным действиям" является следствием общих настроений и
сходных реакций на ситуацию.
Вебер соглашался с некоторыми основополагающими положениями
К. Маркса в гораздо большей степени, чем думают многие современ-
ные исследователи стратификации, в особенности с экономическими
аспектами стратификации. Так же как и для Маркса, для Вебера
отношение к собственности являлось основным фактором, детермини-
рующим жизненные шансы индивидуума, а тем самым и класса в
целом.
Основное противоречие Вебера с Марксом состоит в том, что по
Веберу класс не может быть субъектом действия, так как он не
является общиной. В отличие от Маркса Вебер связывал понятие
класса лишь с капиталистическим обществом, где важнейшим регуля-
тором отношений выступает рынок. Посредством него люди удовлет-
воряют свои потребности в материальных благах и услугах. Однако на
рынке люди занимают разные позиции или находятся в разной "клас-
совой ситуации". Здесь все продают и покупают. Одни продают
товары, услуги; другие - свою рабочую силу. Отличие здесь в том, что
одни владеют собственностью, а у других она отсутствует.
У Вебера нет четкой классовой структуры капиталистического об-
щества, поэтому разные интерпретаторы его работ дают несовпадаю-
щие перечни классов. Учитывая его методологические принципы и
обобщая его исторические, экономические и социологические работы,
можно следующим образом реконструировать веберовскую типологию
классов при капитализме.
1.	Рабочий класс, лишенный собственности. Он предлагает на рынке
свои услуги и дифференцируется по уровню квалификации.
2.	Мелкая буржуазия - класс мелких бизнесменов и торговцев.
3.	Лишенные собственности "белые воротнички": технические спе-
циалисты и интеллигенция.
4.	Администраторы и менеджеры.
5.	Собственники, которые также стремятся через образование к тем
преимуществам, которыми владеют интеллектуалы.
5.1. Класс собственников, т.е. те, кто получает ренту от владения
землей, шахтами и т.п.
5.2. "Коммерческий класс", т.е. предприниматели.
Вебер утверждал, что собственники — это "позитивно привилеги-
рованный класс". На другом полюсе — "негативно привилегированный
класс", сюда он включал тех, кто не имеет ни собственности, ни квали-
фикации, которую можно предложить на рынке. Это люмпен-проле-
71
тариат. Между двумя полюсами находится целый спектр так называе-
мых средних классов, которые состоят как из мелких собственников,
так и из людей, способных предложить на рынке свои навыки и умения
(чиновники, ремесленники, крестьяне).
Вебер не принимал распространенных в его время идей о гармонии
классовых отношений. Для Вебера свобода контракта на рынке
означала свободу собственника эксплуатировать рабочего. Однако в
этом вопросе между ним и Марксом были существенные различия. Для
Вебера конфликт классов по поводу распределения ресурсов был
естественной чертой любого общества. Он даже не пытался мечтать о
мире гармонии и равенства. С его точки зрения, собственность - это
лишь один из источников дифференциации людей, и его ликвидация
лишь приведет к возникновению новых.
Вебер считал необходимым признание того факта, что "закон гос-
подства" является объективным технологическим законом и что об-
щество в силу этого оказывается для неимущего рабочего класса, по
собственным словам М. Вебера, "домом рабства". Он подчеркивал, что
рационализация означает деление общества на правящий класс собст-
венников, руководствующийся исключительно своей выгодой, и лишен-
ный собственности рабочий класс, вынужденный смириться со своим
жребием под угрозой голода. Однако Вебер никогда не обсуждал вопро-
са о возможном революционном выступлении масс. Не исключено, что
он воспринимал революцию столь опасной, что чувствовал себя неспо-
собным думать о ней. В то же время он ясно показывал, что даже под
маской демократии политическая власть остается неизменно в руках
экономически привилегированного класса, т.е. класса, владеющего и
контролирующего средства производства.
Вебер, в отличие от Маркса, сомневался в вероятности того, что ра-
бочие смогут "подняться, до "настоящей" классовой сознательности и
объединиться в общей классовой борьбе против системы, эксплуати-
рующей их. Это может произойти, по Веберу, только в том случае,
когда контраст жизненных шансов перестанет восприниматься ра-
бочими как неизбежный и когда они поймут, что причиной этого
контраста является несправедливое распределение собственности и
экономическая структура в целом.
Вебер считал, что возможны разнообразные формы классовых
выступлений, но только некоторые из них ведут к изменению основных
форм собственности, преобладающих в данном обществе. Здесь он
сходится с Марксом, когда тот говорил о так называемом искаженном
сознании рабочих, которое отвлекает их от основной цели их борьбы -
уничтожения существующих отношений собственности.
Как же Вебер находил выход из противоречия - между признанием
классовых антагонизмов и униженного положения рабочих, с одной сто-
роны, и умолчанием о революционном разрешении классовых кон-
фликтов, с другой? На первое место, как следствие рационального
строя, Вебер ставит признание "императивной координации". Порядок -
72
прежде всего. Он готов анализировать лишь различные стороны, в
которых может воплощаться неизбежное, бесспорное, необходимое
подчинение. Вызов законности для Вебера невозможен.
По его предположению, мыслима лишь одна рациональная эконо-
мика, которая является технократической системой, действующей
через механизм привилегий собственности и классового господства.
Поэтому там не может существовать никакой дихотомии интересов.
В рациональном обществе Вебера те, кто оказывается в неблаго-
приятном положении, становятся скромными в силу необходимости
быть в согласии с разумом. В этом смысле класс представляет собой
своего рода отражение в обществе количественной рациональности
рынка. Благодаря этому становится явным, кто чего стоит и кто что
делает в обществе. При этом то, что люди получают, и то, что они
делают, зависит от их "жизненных шансов". Эти "шансы" являются
вероятностными оценками продолжительности и качества жизни.
Социальный класс является функцией общей оценки "жизненных шан-
сов". У одних эти шансы велики, они подкрепляются'"высоким прести-
жем в рациональной системе капитализма, у других они низкие,
оскорбляющие человеческое достоинство.
Перейдем теперь ко второму автономному измерению стратифика-
ции, предложенному Вебером, - иерархии статусных групп. Вебер раз-
работал целостное учение об условиях, необходимых для формирования
статусных групп. Он с уверенностью заявляет, что их основу состав-
ляют общины, именно в общинах формируются статусные группы.
В свою очередь, общины состоят из статусных групп. В основе ста-
тусных групп лежит некоторое разделяемое всеми количество со-
циально приписываемого престижа (или почести).
В большинстве своем статусные группы аморфны. В противопо-
ложность чисто экономически детерминированной классовой ситуации
статусная ситуация есть любой типичный компонент жизненной судьбы
людей, который детерминирован специфическим, позитивным или
негативным, социальным оцениванием почести. Такая почесть, по Ве-
беру, может обозначать любое качество, оцениваемое большинством
людей. Статусное оценивание имеет связь с классовыми различиями.
Собственность практически проявляет себя в качестве статусной
характеристики. Так, в экономике соседской общины очень часто
самые зажиточные становились лидерами, в чем проявлялось уважение
к ним.
В то же время Вебер отмечает, что статусная почесть совсем не
обязательно связана с классовой ситуацией. Напротив, статусная по-
честь находится в четкой оппозиции всему, что связано с собствен-
ностью. И это нормальное положение дел. Не умаляя значения
имущественного положения и его влияния на статус, Вебер говорит,
что статус противостоит претензиям на него со стороны имущих. Как
имущие, так и неимущие могут зачастую принадлежать к одной и той
же группе.
73
Если различия в собственности ведут к различиям жизненных шан-
сов, то различия в статусе, говорит Вебер, ведут, как правило, к раз-
личиям в стиле жизни, т.е. в поведении и принципах жизни. Стиль
жизни задается общей для группы "субкультурой" и измеряется "ста-
тусным престижем". Статусная группа в связи с этим способна про-
водить довольно осознанную линию поведения, поскольку через стан-
дарты поведения, заключенные в общей для нее субкультуре, она спо-
собна контролировать и даже направлять поведение своих членов.
Статусные группы приобретают престиж (почесть) главным образом
путем узурпации: они претендуют на определенное вознаграждение и
добиваются существования своих претензий в форме определенных
норм и стилей поведения и особых преимуществ на занятие теми или
иными исключительными видами деятельности. И хотя в современном
обществе группы не имеют под собой юридического основания,
соответствующие юридические привилегии не заставляют себя долго
ждать, так как статусные группы стабилизируют свое положение путем
обретения экономической власти.
Как пишет Вебер, стратификация по статусам идет рука об руку с
монополизацией идеальных и материальных благ и возможностей.
Помимо специфического статусного престижа, который всегда предпо-
лагает дистанцию и какую-то исключительность, мы обнаруживаем
также монополию на материальные блага всех видов. Престижное
выделение может состоять в привилегии носить специальный костюм,
есть особые блюда, запрещенные для остальных, отдыхать в недоступ-
ных другим местах и т.д. Материальная монополия предоставляет са-
мый эффективный мотив для исключительности статусной группы, но
сама по себе она не всегда достаточное условие. Здесь "работают" и
брачные связи в своем кругу, и многое другое. Вебер особенно
отмечает, что "по мере роста замкнутости статусной группы, кон-
венциально предпочитаемые возможные для членов ее занятия посте-
пенно перерастают в юридически закрепленную монополию на особые
должности. Некоторые блага также превращаются в объекты моно-
полизации, проводимой статусными группами. В типичном случае это
включает "унаследованное земельное владение", а также часто собст-
венность на рабов, крепостных и, наконец, специальные виды тор-
говли"19.
Третья форма ассоциации, которой Вебер уделял внимание, это пар-
тия. Считая, что причины деления общества на кланы лежат в эко-
номике, и что в основе существования статусных групп лежит престиж,
он характеризовал партии как объединения людей по убеждениям.
Поведение партии хорошо осознано, так как эта группа является
субъектом истории, динамичным моментом во всякого рода преобра-
зованиях, совершающихся в обществе. Партии являются воплощением
власти. Они существуют только в общинах, имеющих какой-то
19 Тим же. С. 152.
74
рациональный порядок и штат сотрудников, которые следили бы за
претворением этого порядка в жизнь.
Вебер видел прочную связь между классами, статусными группами и
партиями. Он писал: "Партии могут представлять интересы, исходя из
"классового" или "статусного положения" и набирать своих привер-
женцев или из данного класса, или же из статусной группы. Но партии
совсем необязательно быть классово или статусно-ориентированной, и
зачастую она не является ни той, ни другой"20.
Таким образом, веберовская трактовка социального неравенства
предполагает, что в нем на одном и том же человеческом материале,
выступая в различных конфигурациях, существуют и взаимодействуют
три типа стратификационных иерархий. Они в значительной степени
независимы друг от друга и с разных сторон и на разных принципах
упорядочивают и стабилизируют поведение членов общества. Такой
подход, по мнению Вебера, позволяет лучше понять закономерности
развития и строения общества, чем предположение чистой связи между
ними и разделение их на "первичные" и "производные".
5. Стратификационные исследования 1930-1960-х годов:
одномерная и многомерная стратификация
От общих суждений о природе и характере социального неравенства
социологи постепенно перешли к эмпирическим изысканиям, раскры-
вающим реальную картину социальной жизни. Работы подобного рода
проводились и в XIX - начале XX века. Однако систематические иссле-
дования начались в ЗО-е годы, и их широкое развитие связано, прежде
всего, с деятельностью американских социологов.
Среди выдающихся исследователей стратификации нужно упомянуть
прежде всего Роберта Линда с его знаменитой книгой "Middletown"
(1930 г.). Это первая крупная работа в американской социологии, в
которой анализировалась типичная американская общность (community)
в терминах влияния экономической власти на политические, социаль-
ные, образовательные и религиозные институты общности. При этом
Линд одновременно опирался на марксистскую и веберовскую тради-
ции.
Другое имя, заслуживающее особого внимания, - Ллойд Уорнер. Он
провел серию исследований социальной структуры и функций северо-
восточной общности (Yankee City), первое масштабное эмпирическое
изучение социальной стратификации в США. Уорнер следовал веберов-
ской традиции относительно статусных групп. Он предпринял попытку
разработать стандартный индекс статусных характеристик (a Standard
Index of Status Characteristics), отправляясь от таких моментов как
образование, место жительства, доход и происхождение. Все эти фак-
торы, с точки зрения Уорнера, используются американцами при оценке
20 Gerth Н.Н., Mills C.W. From Max Weber. N.Y., 1958. P. 94.
75
их социальной стоимости, при выборе друзей для себя и для своих
детей21.
В противоположность Марксу Уорнер в большей степени полагался
на "субъективные" критерии стратификации, т.е. на то, как члены той
или иной общины (общности) оценивают социальное положение друг
друга, чем на такие "объективные" различия, как например, доход.
Основная заслуга Уорнера заключается в разделении американского
общества на классы, состоящие из индивидов с одинаковым престиж-
ным рангом. Именно Уорнер выдвинул идею существования шести-
классовой структуры вместо обычной двух или трехклассовой. Уорнер
определил классы как группы, в существование которых верят члены
общества и которые размещаются соответственно на высших или
низших уровнях22.
Другой американский социолог Ричард Сентере писал, что общест-
венный класс является тем, чем люди его коллективно считают. Он
определял классовое разделение американского общества, опрашивая
выборочно людей, к какому социальному классу они себя причисляют23.
Таково первое направление в западной литературе по стратификации,
представители которого в качестве ведущего критерия выдвигают пре-
стиж, воплощающийся в определенном коллективном мнении о "выс-
шем-низшем" положении индивидов или групп.
Авторы, примыкающие ко второму направлению, утверждают, что
в определении классовых позиций человека следует руководствоваться
тем, к какому классу он сам себя причисляет.
Однако в целом преобладают непсихологические трактовки классов.
Среди них особое распространение получила концепция, по которой в
основе классовых членений лежат профессиональные раличия. В
американской социологии одним из первых эту концепцию разраба-
тывал Элба М. Эдвардс, который выступил с нею в 1933 г. В резуль-
тате он выделил следующие "классы" в американском обществе:
1.	Лица, получившие специальное образование.
2.	Собственники, управляющие и чиновники:
а)	фермеры (собственники, арендаторы);
б)	оптовые и розничные торговцы;
в)	другие собственники, управляющие и чиновники.
3.	Клерки и подобные им работники обслуживания.
4.	Квалифицированные рабочие и мастера.
5.	Полуквалифицированные рабочие:
а)	полуквалифицированные рабочие в промышленности;
б)	другие полуквалифицированные рабочие.
6.	Неквалифицированные рабочие:
21 Warner W.L., Lunt P.S. The Social Life of the Modern Community. New Haven, 1941.
22 Warner W.L., Heker M., Cells K. Social Class in America. A Manual of Procedure for
Measurement of Social Status. Chicago, 1949.
23 Centers R. The Psychology of Social Class. Princeton, 1949.
76
а)	сельскохозяйственные рабочие;
б)	промышленные и строительные рабочие;
в)	другие рабочие;
г)	прислуга.
Таким образом, в данном случае, по мнению автора, представлена
функциональная классификация населения, которая может быть при-
менена для социального статуса или использована как экономический
индекс24.
Английский социолог С. Прейс предложил следующую схему со-
циального разделения населения Англии.
1.	Высшая социальная группа.
а)	высшая и профессиональная администрация;
б)	управляющие.
2.	Средняя социальная группа:
а)	контролеры высшего ранга, равные им лица, не занимающиеся
физическим трудом;
б)	контролеры низшего ранга или равные им лица, не занимаю-
щиеся физическим трудом;
в)	квалифицированные рабочие и равные им лица, не занимаю-
щиеся физическим трудом.
3.	Низшая социальная группа:
а)	полуквалифицированные рабочие;
б)	неквалифицированные рабочие25.
Данная группировка не является ни чисто профессиональной, ни
классовой или функциональной. Группировки Эдвардса, Прейса и мно-
гих других авторов представляют собой смесь, в которой уже действи-
тельно трудно выделить классы с их интересами,с их разным местом в
экономической жизни общества. На самом деле профессиональное и
классовое разделение индивидов не совпадают. Заметим, что отождест-
вление класса с профессией давно уже подвергается критике с позиции
многомерной стратификации. Так, П. Сорокин в книге "Society, Culture
and Personality" (N.Y., 1947) отмечал, что профессия должна выполнять
одну функцию, тогда как класс выполняет много функций. При прирав-
нивании класса к профессии многофункциональная группировка заме-
няется однофункциональной, тем самым серьезно обедняя действитель-
ное положение класса.
В 50-60-е годы имела хождение в кругах западных социлогов и
распределительная теория классов. Эту теорию поддерживал амери-
канский социолог Бернард Барбер, чьи работы занимают заметное
место в американской социологии26. Особое место занимает Райт Миллс
24 Edwards A.M. A Social-Economic Grouping of the Gainful Workers of the United States //
J. Amer. Statist. Assoc. 1933. Vol. 28, N 12. PP. 377-387; Idem. A Social-Economic Grouping
of the Gainful Workers of the United States. Wash. (D.C), 1938.
25 Aaronovitch S. The Ruling Class. L., 1961. P. 117.
26 Barber B. Social Stratification: A Comparative Analysis of Structure and Process. N.Y.,
1957.
77
автор знаменитой книги "Властвующая элита" (М., 1959) (подробнее
см. в главе о теориях элит).
Среди теорий одномерной стратификации, когда классы выделяются
по одному доминирующему признаку, необходимо отметить организа-
ционную теорию классов. Впервые эту теорию выдвинул А.А. Богда-
нов (1873-1928 гг.). Он утверждал, что суть классовых отношений
состоит в отношениях между организаторами производства и орга-
низуемыми. При этом Богданов давал высокую оценку роли органи-
заторов. Эта концепция получила развитие в западной социологии.
Автором, который ее активно разрабатывал, являлся Джеймс Бернхэм,
основоположник технократического направления в социологии классов.
Бернхэм считал, что в XX веке управление экономикой шаг за шагом
ускользает из рук капиталистов, которые теряют свой статус правя-
щего класса. Ведь на ранних стадиях капитализма типичный буржуа
был одновременно и управляющим. Возникновение и широкое распро-
странение акционерного капитала означало переход власти к менедже-
рам, поскольку тот, кто контролирует, тот и обладает собственностью.
СССР он рассматривал как первое в мире государство менеджеров.
Россией, по мнению Бернхэма, правят руководители предприятий,
средств массовой информации, общественных организаций. Подобным
же образом он оценивал приход к власти в Германии нацистов27.
Однако в современной социологии преобладают сторонники теорий
классов и стратов, основывающихся на множественных критериях. Они
опираются преимущественно на традицию, идущую от М. Вебера. Но
стимулом для широкого распространения многокритериальной страти-
фикации послужили и труды П. Сорокина. Еще в одной из ранних работ
он отмечал, что класс является кумулятивной, нормальной, солидарной,
полузакрытой, но с приближением к открытой, типичной для нашего
времени группой, составленной из кумуляций трех основных группи-
ровок - профессиональной, имущественной, объемно-правовой. Класс,
по мнению П. Сорокина, - совокупность лиц, сходных по профессии, по
имущественному положению, по объему прав, а, следовательно, имею-
щих тождественные социально-правовые интересы. Здесь предлагается
плюралистский, многофакторный подход к общественным классам28.
Сторонником многофакторных критериев П. Сорокин остался и в
позднейших своих работах29.
Американский социолог Милтон М. Гордон, тоже сторонник мно-
жественности критериев, писал, что термин "социальные классы"
применяется к делениям главных статусов, которые стратифицируют
общину; термин "экономические классы" следует использовать, чтобы
определить интенсивность экономической силы; термин "политические
27 Burnham J. The Managerial Revolution. What is Happening in the World. N.Y., 1941.
28 Сорокин П. Система социологии. 1993. T. 2. С. 375-376; впервые издана в 1920-м г.
в Петрограде.
29 Sorokin Р. Society, Culture and Personality. N.Y., 1947. P. 236-255.
78
классы" можно употреблять, чтобы определить устойчивые сегменты
продолжительности политической силы; наконец, термин "профессио-
нальные классы" может быть применен к группам в профессиональной
классификации. Он отмечал, что в динамическом взаимовлиянии всех
стратификационных разнообразий экономические и профессиональные
факторы играют самую значительную роль, но добавлял, что другие
факторы также существенно проявляются в классификации населения.
Как вывод он подчеркивает, что социальный статус, экономическая
сила и структура политико-общинной силы должны рассматриваться
концептуально как определенные сущности, динамическое и структу-
ральное взаимовлияние которых должны изучаться эмпирически30.
В послевоенные годы основополагающим принципом стратифика-
ционных концепций являлся функционализм. Т. Парсонс, Л. Уорнер,
Б. Барбер и другие авторы этого направления истолковывали социаль-
ное неравенство как "функционально необходимое для сохранения
общества, части которого рассматривались как объединенные и взаимо-
зависимые в системе, находящейся в равновесии"31.
Большой интерес представляет собой личный вклад Т. Парсонса в
проблему стратификации. Хотя он не занимался ею специально, тем не
менее ему принадлежит заслуга формулирования ряда положений о
социальной стратификации на самом высоком уровне обобщения.
Парсонс считал, что сущностью стратификации в любом обществе
является относительная моральная оценка, система ценностей, в тер-
минах которой оцениваются различные социальные единицы. Что же
касается такой оценки, то Парсонс находится здесь под влиянием
уорнеровской традиции и его системы субъективных оценок. Далее
Парсонс- разрабатывает классификацию условий, в соответствии с
которыми тот или иной вид деятельности или те или иные человеческие
качества оцениваются больше, чем другие. Эти условия зависят от
главной тенденции данного общества, которая может заключаться в
том, что общество стремится к достижению поставленных целей или
же акцент делается на сплочение и интеграцию.
Одним из основных вариантов приложения общей теории функциона-
лизма к проблемам социальной стратификации является концепция
К. Дэвиса и У. Мура, которые так же как и Т. Парсонс утверждали,
что их теория объясняет фукциональную необходимость и универсаль-
ное наличие стратификации в каждом обществе. Под стратификацией
ими понималось неравномерное распределение материальных благ и
общественного престижа. Это неравномерное распределение опреде-
ляется функциональной важностью (значимостью) позиции. Важность
позиции может быть, по их работам, истолкована двояко. В субъек-
30 Gordon М.М. Social Class in American Sociology. Durham, 1958. P. 248-256 etc.
31 Хинкл P. 4. мл., Восков А. Социальная стратификация в перспективе И Современ-
ная социологическая теория в ее преемственности и изменении. Перевод с англ. М„ 1961.
С. 436.
79
тивном значении позиция важна потому, что люди признают ее
таковой. В объективном значении позиция важна вне зависимости от
того, что считают люди; в этом смысле важность позиции суть отра-
жения власти, место в иерархичных структурах социальной органи-
зации.
В. Веселовский, известный польский социолог, в своей критике
функциональной теории стратификации особое внимание обратил на
механизм мотивации, побуждающей людей к профессиональной подго-
товке, являющейся условием высокого ранга позиции (по доходам,
престижу и власти). Он считает, что теория Дэвиса и Мура прежде
всего внеисторична. Она исходит из представления об устойчивости
человеческой натуры и постоянства и универсальности существующих
систем во всех человеческих общностях. Дэвис и Мур полагали, что
образование и профессиональная квалификация являются ценностями-
средствами, а доходы и престиж - ценностями-целями. Между тем
образование и квалификация сами по себе в современных обществах
являются ценностями-целями. Таким образом, делает вывод В. Весе-
ловский, неравномерное распределение доходов и престижа не является
само по себе "функциональной необходимостью" для общества32.
К этому следует добавить, что функционалисты стремились отде-
лить социологические законы от экономических. Особенно странно это
выглядит в стратификационных концепциях. Как метко выразился аме-
риканский социолог Райт Миллс: "Трудно, например, вообразить более
бесплодную процедуру, чем анализ... стратификации в Соединенных
Штатах в терминах "господствующей системы ценностей", не прини-
мающей во внимание известную статистику жизненных шансов,
основанную на уровнях собственности и дохода". Далее он отметил,
что при рассмотрении реальных ситуаций как у Т. Парсонса, так и у
других функционалистов "внезапно возникает вся экономическая и
профессиональная структура, понимаемая в чисто марксистских поня-
тиях, а не в понятиях нормативной структуры, проектируемой высокой
теорией. Это вызывет надежду, что высокие теоретики не полностью
потеряли контакты с исторической реальностью"33.
Сказанное не снимает позитивной оценки выдающегося вкла-
да функционалистов в создание подлинно научного подхода к изучению
проблем социального неравенства. Не случайно, что несмотря на
многолетнюю критику (вполне справедливую) не сложилось и поны-
не равноценного функционализму научного направления, по иному
и более глубоко объясняющего сущность социальной стратифика-
ции.
32 Wesolovski W. Klasy, warstwy i wladza. Warszawa, 1966. S. 129-162.
33 Миллс P. 4. Высокая теория / Mills W.C. The Sociological Imagination. Chap. 2.
Grand Theory. N.Y., 1959 // Структурно-функциональный анализ в современной социоло-
гии: Информац. бюлл. ССА. 1968. Серия: Переводы и рефераты. № 6, вып. 2. С., 416-
417.
80
Глава 5
КЛАССЫ ПОСЛЕ КЛАССИКОВ
Обращаясь к современным стратификационным теориям, мы начнем
с тех, кто продолжает развивать классические теоретические модели.
И если речь заходит о классовых теориях, нужно сказать, что на
поверхности переменчивых социологических вод наиболее заметными
остаются два следа, лежащие в фарватерах, оставленных .трудами
К. Маркса и М. Вебера. Пройдем же по этим следам и назовем имена
(многие из которых пока еще не на слуху у российского читателя),
обращая внимание в первую очередь на особенности теоретических
подходов.
1. По следам неомарксистов
Марксизм породил немало последователей. Кто-то из них пытался
придерживаться ортодоксальной линии, кто-то занялся творческой
ревизией. В результате в двадцатом столетии возникло множество
весьма разноликих теоретических направлений. Здесь и "ленинская"
линия с вариациями от сталинизма до маоизма, и социал-демократы, и
несколько особняком стоящие крупные фигуры вроде Д. Лукача и
А. Грамши. На дрожжах интереса к "молодому" Марксу взошел авст-
ромарксизм с двумя поколениями Франкфуртской школы, давшей в
итоге целую вереницу громких имен (М. Хоркмайер и Т. Адорно,
Г. Маркузе и Э. Фромм), а также экзистенциальный марксизм во
Франции (Ж.-П. Сартр, М. Мерло-Понти). Марксизм спровоцировал
появление ярких ревизионистов в странах социалистического лагеря (в
первую очередь, в Югославии, Венгрии и Польше)1.
Как это ни парадоксально, но именно советский ортодоксальный
марксизм, выдавший "на гора" столько трудов по классовой структуре и
вроде столь яростно боровшийся за чистоту учения, послужил скорее
выхолащиванию классовой теории. Посудите сами, что остается от
"диалектики классовых отношений" - гордости марксизма - в утвер-
ждениях о дружественном союзе рабочего класса и колхозного
крестьянства с народной интеллигенцией, опирающемся на единую
общественную собственность на средства производства? Чистая
словесная формальность. Что же касается новых явлений в классовой
структуре западных стран - усиления роли средних классов и стре-
мительно исчезающей революционности пролетариата - делали вид,
что все это не более, чем "буржуазные" выдумки. Так что нынешнее
поголовное отвращение россиян к классовой теории в целом — зако- 1
1 Подробнее см.: Монсон П. Марксизм // Современная западная социология: Теории,
традиции, перспективы. СПб., 1992. С. 109-156.
81
номерный итог многолетнего вдалбливания слишком примитивных
образцов этой теории.
Совокупное социологическое наследие неомарксистов очень велико.
Мы же обратимся к достаточно известным, если можно так выразиться,
"полуклассическим", именам из рядов западного неомарксизма, а точ-
нее, к тем из них, кто потратил немало усилий в дебатах по теории
классов в течение последних трех десятилетий. Но прежде всего
подытожим принципиальные особенности исходной марксовой теории
классов. Следует иметь в виду, что концентрированного изложения
классовой теории у самого К. Маркса нет. Как правило, обобщаются
положения из целого ряда работ: фрагмента об отчуждении труда из
"Экономическо-философских рукописей", "Немецкой идеологии", первой
главы "Манифеста Коммунистического партии", незавершенной главы
"Классы" из третьего тома "Капитала", "18 брюмера Луи Бонапарта" и
ДР-
1.	Общий подход к теории классов служит ярким образцом экономи-
ческого детерминизма, за которым скрывается технологический детер-
минизм. Говорится, что базис общества образуют производственные
отношения, которые определяются в конечном счете уровнем и харак-
тером развития производительных сил, особенно средств труда.
2.	Ядро производственных отношений образуют отношения собст-
венности на средства производства. Они-то и служат основным крите-
рием выделения классов. Прочие критерии служат для выделения групп
и страт внутри существующих классов.
3.	Классы есть нечто большее, нежели номинальные статистические
группы. Класс - это отношение. Поскольку собственность распреде-
лена крайне неравномерно и весомая часть производителей отчуждена
как от нее, так и от получаемого продукта, классовые отношения суть
отношения эксплуатации.
4.	В каждом обществе существуют "основные" и "неосновные" клас-
сы. Классовая борьба является основополагающим фактом мировой
истории в целом. Борьба основных классов — главный мотор общест-
венного развития и прогресса. Все прочие группы находятся в орбите
этого классового противостояния.
5.	В капиталистическом обществе основными классами являются
буржуазия и пролетариат. Воспроизводство капитала сопровождается
дифференциацией собственности и доходов, возрастающей поляриза-
цией общества в целом.
6.	Структурное положение класса определяет его объективные инте-
ресы. Осознание этих интересов пролетариатом как наиболее продви-
нутым из эксплуатируемых классов превращает его из ”класса-в-себе" в
"класс-для-себя". Процесс этого превращения, хотя и противоречив, но
в принципе неизбежен.
7.	Осознание интересов приводит к мобилизации пролетариата и
руководимых им нижних слоев в коллективном действии, направленном
на революционное преобразование общественного базиса.
82
Схема эта должна быть известна всякому, кто приобщился к системе
советского образования. Но далеко не всякому известно, как она разви-
валась под ударами критики и восприятием нового исторического
опыта. Перестроечная критика, обрушившаяся на головы отечествен-
ных ортодоксов, выбирает не лучшие образцы, воюет с тенями прош-
лого. Ибо неомарксистов как опасных "отступников" от буквы "проле-
тарского учения" в первой стране социализма знали плохо или предпо-
читали не знать вовсе.
Но именно нам-то и надо разбираться внимательно со всем марксист-
ским наследием. И не только потому, что марксизм по-прежне-
му, скрыто или явно, сохраняет свое влияние в мировой мысли. Но
главным образом потому, что это наша собственная тяжелая ноша.
И доморощенные "новые левые" не заставят себя ждать слишком
долго.
Итак, с течением времени ортодоксальный марксизм с его теорией
классов был подвергнут жесткой и многосторонней критике, заключаю-
щей, по крайней мере, следующие пункты:
1.	Экономический, а тем более технологический, детерминизм —
лишь один из возможных подходов к общественному развитию, причем
подход наиболее примитивный, грубый.
2.	В результате корпоративизации экономики, "революции управ-
ляющих" и элементов "народного капитализма" произошла своеобраз-
ная "диффузия собственности". И собственность в результате утратила
свою роль основы противостояния классов.
3.	Удар, нанесенный маржиналистами трудовой теории стоимости,
поставил под сомнение основательность теории прибавочной стоимости,
а следовательно, и тезис об эксплуатации неимущих классов.
4.	Анализ эмпирических данных не подтвердил предположения о воз-
растающей поляризации ведущих западных обществ. Напротив, зафик-
сирован подъем средних слоев (и это было, пожалуй, наиболее серьез-
ным теоретическим поражением марксизма).
5.	Ревизована крайне упрощенная схема чуть ли не причинно-след-
ственной связи между положением классов, их групповым сознанием и
совершаемым коллективным действием.
6.	Обращено внимание на снижающуюся организованность и рево-
люционность рабочего класса, и поставлен вопрос о свершившемся
историческом уничтожении пролетариата.
7.	Явные затруднения возникли у марксистов с объяснением социаль-
ной структуры общества советского типа, применительно к которому
отрицалось существование как принципиальных различий в отношениях
собственности между классами, так и серьезных социальных кон-
фликтов.
Эта критика, низводящая "класс" в ранг только одной из целого ряда
объясняющих переменных, побудила новые поколения марксистов
искать свои ответные ходы.
83
Собственность и контроль
(Морис Цейтлин)
С начала двадцатого века в западной экономике произошли изме-
нения столь значительные, что игнорировать их уже не было никакой
возможности. Изменились и структура собственности, и организация
труда, так же как состав и настроения рабочего класса.
Это касается, не в последнюю очередь, пресловутой "менеджерской
революции", которая перекроила ряды "капитанов бизнеса" и поставила
вопрос, а сохранилась ли вообще капиталистическая система. Марк-
систами она, естественно, воспринималась не слишком благосклонно.
Типичным отношением можно считать позицию М. Цейтлина, который
предпринимает тщательный анализ институциональных связей внутри и
между корпорациями, отношений корпораций с банками и т.п., чтобы
показать, что отделение собственности от управления в крупных кор-
порациях не размывает эффективного контроля класса капиталисти-
ческих собственников. Происходит скорее перераспределение ряда
менеджерских функций.
"Мне кажется, - заключает М. Цейтлин, - что отделение соб-
ственности от управления является одним из тех широко применяемых
псевдофактов, под бременем которых время от времени оказываются
все научные дисциплины"2.
Другие неомарксисты относятся к этому еще более скептично,
считая, например, что снижение роли капиталистической собственности
касается в основном ее юридического аспекта. С точки зрения экономи-
ческого содержания собственности, определяемого реальным контролем
над производственными факторами, система сохраняет свой капита-
листический храктер (Г. Карчеди).
С этих же позиций в основном критиковались и другие положения,
вроде концепции "народного капитализма". Говорилось, что "однофун-
товая" акция владеющего ею рабочего никаким собственником, увы, не
делает.
Но в целом отметим, что центр тяжести явно смещается с вопросов
типа "Кто имеет?" на вопросы "Кто контролирует?" И закономерно все
большее внимание направляется на содержание и организацию
трудового процесса.
"Деградация труда"
(Харри Браверман)
Попытку продолжить ортодоксальную "производственную" линию
предпринимает X. Браверман в своем нашумевшем в середине 1970-х
годов труде "Труд и монополистический капитал". Однако Браверман
2 Zeitlin М. Corporate Ownership and Control: The Large Corporation and the Capitalist
Class // Classes, Power, and Conflict: Classical and Contemporary Debates. L., 1982. P. 216.
84
смещает акцент в область разделения труда, содержания трудовых
функций и контроля за трудовым процессом. Он пытается доказать,
что тейлоризм сохраняется и поныне как основополагающая политика в
области трудовых отношений и в странах капитала, и в социалисти-
ческих странах (последние его попросту унаследовали).
"Если тэйлоризм и не существует сегодня как особая школа, то это
потому, что ...его фундаментальные положения легли в основу всей
организации труда"3.
В современной иерархической производственной организации про-
должается обособление трудового процесса от реальных трудовых на-
выков, а выработки решений - от исполнительских Действий, моно-
полия на знания используется для возрастающего контроля за каждым
участком трудового процесса. И все это оказывается не более, чем
техническими условиями обеспечения прибыльности капитала.
Современные технологии, по мнению X. Бравермана, не столько
обогащают труд, сколько способствуют поляризации квалификацион-
ных групп. Причем большинство "синих" и "белых" воротничков под-
вергаются деквалификации (знаменитый "deskilling thesis") и все более
подпадают под власть монополистического капитала. (Особенно это
касается возрастающей армии клерков.) Классовое структурирование,
таким образом, является здесь "первой производной" индустриального и
постиндустриального разделения труда.
Кому-то, возможно, выводы X. Бравермана покажутся слишком пря-
молинейными. Но сколько критических работ они стимулировали!
"Новый рабочий класс"
(Серж Малле)
Также не обращая пристального внимания на проблемы собствен-
ности, один из французских последователей Г. Маркузе С. Малле
исследует основные этапы в системе организации труда и приходит к
выводу, что при смене этих этапов структура рабочего класса претер-
певает соответствующие изменения. С. Малле - явный противник
"ненаучных", по его мнению, концепций "среднего класса" - провозгла-
шает возникновение в послевоенный период так называемого нового
рабочего класса, включающего мастеров, технический и лаборантский
персонал, а также наиболее квалифицированных рабочих, в первую
очередь новейших автоматизированных отраслей4.
Этот "новый рабочий класс" отличается от "подкупленной" из
неоплаченного труда своих собратьев "рабочей аристократии" (в
терминах Ф. Энгельса или В. Ленина). Он не только обладает наи-
большей производительностью по сравнению с менее продвинутыми
3 Braverman Н. Labor and Monopoly Capital: The Degradation of Work in the Twentieth
Century. N.Y., 1974. P. 87.
4 Mallet S. The New Working Class. Nottingham, 1975 (1963).
85
пролетарскими слоями в традиционных производственных отраслях, но
и превращается в основную "революционную силу", обладающую наи-
большими потенциями к реформированию существующих базовых
отношений.
Этот поворот от опоры на полулюмпенские массовые слои к
наиболее квалифицированной части рабочего класса - ревизия довольно
существенная. Хотя надежды на какую-то особую революционность
этого "нового рабочего класса" вызывает больше сочувствия, нежели
понимания.
"Прощай, рабочий класс"
(Андре Горц)
Более пессимистичен в своих оценках соотечественник Малле
А. Горц. По его мнению если в посттэйлористскую эпоху рабочий класс
стремился к завоеванию власти над трудовым процессом и усилению
позиций в организации производства в целом, причем добился на этом
поприще некоторых успехов, то сегодня рабочий класс лишен и
подобной власти, и каких-либо перспектив на ее завоевание. А. Горц
ставит крест на "исторической миссии пролетариате" и вообще "про-
щается с рабочим классом", который по его убеждению, превращается
в "не-класс не-рабочих" ("non-class of non-workers").
"Капиталистическое развитие породило рабочий класс, в принципе не
способный к овладению средствами производства и с непосредствен-
ными интересами, которые не созвучны социалистической рациональ-
ности"5.
Отчасти это произошло в результате деквалификации рабочего
класса под действием современных технологий и вытеснения квалифи-
цированных рабочих машинами. Но в значительной мере связано также
и с дисперсией самой власти. Ныне она не принадлежит уже никому, но
является эффектом действия всей организационно-производственной
системы.
Задача, таким образом, - не завоевание власти, но освобождение в
труде, а еще более, от труда. В этой позиции и утверждениях типа
"труд сейчас существует вне рабочих"6 особо очевидна связь с теорией
отчуждения труда молодого Маркса, хотя термин "отчуждение" вроде и
не упоминается. Но менее понятно, как это освобождение может
произойти практически.
В более поздней работе А. Горца мы, впрочем, обнаруживаем один
из таких практических путей - всеобщее сокращение рабочей недели
(для начала, скажем, до 30 часов) с возрастающей уравнительностью в
5 Gorz Д. Farewell to the Working Class: An Essay on Post-Industrial Socialism. L„ 1982
(1980). P. 8, 15.
6 Ibid. P. J8.
86
распределении и доходов, и самого труда (гарантированного для всех),
обеспечиваемой, в свою очередь, средствами косвенного налогообло-
жения7.
Здесь же мы находим важное уточнение о природе нового антика-
питалистического сопротивления, которое не связывается более с про-
цессом труда.
"Субъект социалистического переустройства общества, следователь-
но, более не порождается капиталистическими производственными
отношениями в виде классового сознания рабочего как такового. Оно
возникает в рабочем, например, как в обитателе определенного района,
в котором он, подобно большинству проживающих рядом собратьев,
вследствие капиталистического развития, лишен многих социальных и
природных условий"8.
Перед нами, таким образом, попытка (в данном случае, возможно, не
доведенная до своего логического конца) оторвать все же взгляд от
труда и произвоства в целом и искать решения проблем в более
широких социокультурных областях. Впрочем, борьба с экономическим
детерминизмом разворачивается не на шутку.	'
Марксистский структурализм
(Никос Пуланцас и др.)
Марксизм произвел на свет и свои версии структурного функциона-
лизма, разработанного прежде всего Л. Альтюссером в стремлении
возродить Учение, очистив его, во-первых, от всякого гегельянства, а
во-вторых, выступив против ортодоксального экономизма. Если осново-
положник указывал на два "мотора" общественного развития (движение
производительных сил и борьба классов), то теперь в качестве
такового, безусловно, выбирается именно классовая борьба.
В вопросах же собственно классовой теории наиболее заметной фи-
гурой данного направления стал Н. Пуланцас. В работах Н. Пуланцаса
общественный процесс предстает, в первую очередь, как воспроиз-
водство определенной структуры социальных мест, которым соответ-
ствуют функциональные социальные практики. Воспроизводится струк-
турная "решетка", ячейки которой могут заниматься разными социаль-
ными агентами. Принципиально важно, что структурные рамки не огра-
ничиваются одними только экономическими отношениями, но включа-
ют также отношения политического и идеологического господства и
подчинения (здесь не обошлось без влияния А. Грамши). Вот что
пишет Н. Пуланцас: "Социальный класс определяется... его местом в
общественном разделении труда в целом. Что включает также поли-
тические и идеологические отношения... Социальный класс... может
7 Gorz A. The New Agenda И New Left Rev., 1990. N 184. P. 45-46.
*Ibid. P. 41.
87
занимать классовую позицию, которая не соответствует его интересам,
определенным классовой детерминацией"9.
А вот показательная выдержка из другой работы: "Во-первых,
существует расширенное воспроизводство занимаемых агентами пози-
ций. Данные позиции обозначают структурную детерминацию классов,
т.е. тот способ, которым их детерминация структурой (производ-
ственными отношениями, политико-идеологическим господством/под-
чинением) воплощается в классовых практиках... Во-вторых, сущест-
вует воспроизводство и распределение самих агентов по указанным
позициям. Этот аспект воспроизводства, связанный с тем, кто занимает
данную конкретную позицию, т.е. кто становится буржуа, пролета-
рием, мелким буржуа, бедным крестьянином и т.п., как и когда это
происходит, подчинен первому аспекту - воспроизводству реальных
позиций, занимаемых социальными классами"10 11.
Впрочем, несмотря на стремление преодолеть прямолинейный эко-
номизм путем трехуровневого подхода и попытки пересмотра ряда
положений, связанных с теориями государства и классовой борьбы, эта
версия все же недалеко отстоит от ортодоксального марксизма и скорее
была предназначена для того, чтобы влить "новое вино в старые мехи".
Потому в конце 70-х годов позиции марксисткого структурализма
подвергаются радикализации. П. Хирст, например, счел, что Н. Пу-
ланцас "не отрицая экономизм, лишь несколько его усложнил"11. Основ-
ной тезис П. Хирста, так же как и его соратника Б. Хиндесса, заклю-
чен в принципиальной невозможности редуцировать многообразие
социально-политической реальности к классовым отношениям. Поли-
тика и идеология представляются им вполне самостоятельными
аренами социального действия и классовой борьбы12.
На политико-идеологическом "классообразовании" и существовании
"политических классов" акцентирует внимание и А. Пржеворски, также
упирающий на ключевую роль классовой борьбы. Классы, по его
убеждению, образуются никак не до, а лишь в процессе самой этой
борьбы как результат коллективного организованного действия, преж-
де всего действия политических партий13.
Здесь мы приходим уже чуть ли не к "политическому детерминизму".
Хотя Пржеворски вроде бы никогда не был альтюссерианцем, а при-
надлежит, согласно условной классификации, течению "аналитического
марксизма", о котором речь пойдет немного позже.
9 Poulantzas N. Classes in Contemporary Capitalism. L., 1975. P. 14-15.
10 Poulantzas N. On Social Classes // Classes, Power, and Conflict: Classical and
Contemporary Debates. L„ 1982. P. 110-111.
11 Hirst P. Economic Classes and Politics // Class and Class Structure. L„ 1977. P. 138.
12 Hindess B. Classes and Politics in Marxist Theory // Power and the State. L., 1978. P. 72-
97.
13 Przeworski A. Proletariat into a Class: The Process of Class Formation from Karl
Kautsky's "The Class Struggle" to Recent Controversies // Politics and Society, 1977. Vol. 7,
N 4. P. 343^101.
88
Исторический марксизм
(Эдвард Томпсон)
Еще в середине 1960-х годов против экономического детерминизма
выступает представитель "исторического марксизма" Э.П. Томпсон.
Он делает упор на отношения, возникающие в процессе классовой
борьбы. При этом, однако, призывает не преувеличивать роль
революционных катаклизмов.
Томпсон выводит классы из общих интересов людей, базирующихся
на их совместном опыте. Доказательства же строятся на историческом
анализе периода становления "классического" капитализма (он, таким
образом, вторгается в "святая святых" марксизма).
В своем фундаментальном историко-социологическом труде "Ста-
новление английского рабочего класса" Томпсон указывает на истори-
ческую неоднородность как господствующих, так и угнетаемых клас-
сов, неоднозначность и разнонаправленность их коллективных дей-
ствий, на сохраняющиеся элементы сильного традиционного (в том
числе, "морального") сознания. Он пытается столкнуть марксистский
анализ со статичных объективистских позиций:
"Класс возникает тогда, - пишет он, — когда какие-то люди в
результате унаследованного или заимствованного общего социального
опыта ощущают общность своих интересов и выражают ее как в
отношениях между собой, так и в отношениях тех, чьи интересы
отличны или, часто, противоположны"14.
Вступая в полемику с более левыми собратьями по перу, вроде
П. Андерсона, одного из лидеров "New Left Review", и апеллируя к
множеству исторических наблюдений, Томпсон настаивает на сле-
дующем:
"Класс - это культурное и социальное образование (часто находя-
щее свое институциональное выражение), которое не может быть оп-
ределено абстрактно или обособленно, но только в отношении с
другими классами; и это определение всенепременно опосредуется
временным контекстом, в котором происходят действие и ответные
реакции, изменения и конфликты. Говоря о классе, мы имеем в виду не
слишком строго определенную группу людей, разделяющих общие
интересы, социальный опыт, традиции и системы ценностей, людей,
предрасположенных вести себя как класс, определять себя в своих
действиях и в своем сознании как класс по отношению к другим
группам людей. Сам по себе класс - это не вещь, но событие
(happening)"15.
Определения эти, обретя известную популярность, цитируются мно-
гократно и по разным поводам.
14 Thompson Е.Р. The Making of the English Working Class. N.Y., 1963. P. 9-10.
15 Thompson E.P. The Poverty of Theory and Other Essays. L„ 1978 (1965). P. 85.
89
Борьба за диалектику
(Гугиелъмо Карчеди)
Против статического понимания классовых структур выступает
Г. Карчеди.
"Структурализм, - по его мнению, - просто не видит, что люди и
структуры соотносятся несколько иначе, нежели голуби и голубиные
гнезда. Это отношения, в которых люди персонифицируют структуру с
ее внутренними противоречиями и, таким образом, сами могут ста-
новиться агентами изменений. Вот почему позиции следует видеть как
процессы и, следовательно, как элементы некоего целого, как выра-
жение определенных отношений, но одновременно как выражение при-
сущей этим отношениям внутренней динамики"16.
Г. Карчеди настаивает на диалектическом подходе к анализу струк-
турных проблем (а в приведенном высказывании нельзя не заметить
типичных приемов диалектического рассуждения). Он также критикует
присущий многим марксистам детерминизм в моделировании связи
структуры и сознания, считая, что идеологическая форма интересов
весьма изменчива и уж, по крайней мере, не предопределена струк-
турной рамкой.
Аналитический марксизм
(Джон Ремер и др.)
Характерная особенность аналитического марксизма - более поздне-
го течения, выплеснувшегося на дискуссионную арену в 80-е годы, -
проявилась в готовности его приверженцев, отказавшихся от цитиро-
вания сакральных "классических" текстов, вновь и вновь перекапывать
слой методологических предпосылок, причем делая этот процесс до-
стоянием общественности.
Одним из отцов-основателей этого теоретического направления стал
Джон Ремер. В методологическом плане Ремер призывает к излечению
от телеологической болезни марксизма и вообще освобождению от
всякой диалектики - этой, по его выражению, "йоги марксизма",
метода "ленивых телеологических рассуждений". (По этому же пути
идет и такой испытанный теоретик как Ю. Эльстер). Аналитический
марксизм, помимо прочего, пытается примирить марксистские доводы с
предпосылками неоклассической теории, создать "марксизм рациональ-
ного выбора" ("Rational Choice Marxism") (за что впоследствии заслу-
живает упреки в "неорикардианстве").
"Аналитики", в первую очередь в лице Ремера, всерьез взялись за
творческую переработку понятия эксплуатации. (От понятия этого
многим марксистам, действительно, отказаться трудно. Некоторая рас-
плывчатость компенсируется в нем богатством этических коннотаций
со всеми намеками на несправедливость и угнетение).
16 Carchedi G. Classes and Class Analysis // The Debate on Classes. L., 1990. P. 117.
90
Ремер предлагает свою общую теорию эксплуатации. Он оставляет
в покое теорию стоимости и прибавочной стоимости и, почерпнув ряд
понятий из арсенала теории игр, вводит в оборот "правила изъятия"
("rules of withdrawal")17. "Сухой остаток" его рассуждений таков: эксп-
луатация одних групп другими происходит в том случае, если при
условии выхода из данной экономической системы кто-то относительно
выиграл бы, а кто-то проиграл. Наличие эксплуатации как основы клас-
совых отношений, таким образом, определяется самой возможностью
лучшего удела.
"Если члены группы (коалиции) могут выиграть от "выхода", то они
являются эксплуатируемыми"18.
Конечно, нельзя не заметить, что в предлагаемых "играх в поки-
дание" капитализма или социализма слишком много условности. Да и
распределение доходов, выбираемое в качестве опоры, дает критерий
довольно-таки поверхностный. В результате понимание эксплуатации
растягивается до рамок чуть ли не всякого потенциально устранимого
неравенства, расширяя и возможности конструирования новых классов.
В частности, Ремер пополняет арсенал понятиями "квалификационной"
и "статусной" эксплуатации.
Пример творческой утилизации "withdrawal rules" дает впоследствии
и Ф. Ван Парийс. Он выводит так называемую трудовую ("job")
эксплуатацию, осуществляемую работающими по отношению ко всем
безработным, которые, безусловно, выиграли бы при условии уравни-
тельного распределения работы. Не исключается и возможность фор-
мирования класса безработных как "класса-для-себя"19.
Свой вклад в "аналитический марксизм" внесли Г. Коэн, П. Бреннер
и ряд других исследователей. Но наиболее ярким его представителем,
без сомнения, стал американец Э. Райт.
К новым классовым схемам
{Эрик Олин Райт)
Э. Райт берет на себя нелегкий труд вернуть "классу" значение
центральной объясняющей категории. Для этого он поворачивается к
теоретическим истокам и обозначает шесть основных ограничений
(предпосылок), присущих всякой марксистской концепции классовой
структуры, а именно:
1.	Классовая структура устанавливает пределы образованию клас-
сов, классовому сознанию и классовой борьбе.
2.	Классовая структура образует сущностные качественные линии
социальной демаркации внутри исторических траекторий социальных
изменений.
17 Roemer J. A General Theory of Exploitation and Class. Cambridge Mass., 1982.
Analytical Marxism. Cambridge, 1986. P. 103.
19 Van Parijs P. A Revolution in Class Theory // Politics and Society. 1986-1987. Vol. 15,
N 4. P. 453-482.
91
3.	Концепция класса есть концепция, трактующая отношения ("re-
lational concept").
4.	Определяющие кдассовый строй социальные отношения скорее
внутренне антагонистичны, нежели носят симметричный характер.
5.	Объективной базой этих антагонистических интересов выступает
эксплуатация.
6.	Фундаментальную основу эксплуатации следует искать в общест-
венных отношениях производства20. (С нашим описанием фактических
предпосылок классовой теории марксизма в начале данной главы чита-
тель эти шесть тезисов может сравнить сам).
В противовес традиционному марксизму, обычно занимавшемуся
построением довольно абстрактных макроструктурных теорий, Райт
объявляет своею задачей создание концепции классовой структуры на
микроуровне при достаточно невысоком уровне абстракции (нечто вро-
де "теории среднего уровня"). Он также пытается отстаивать позити-
вистские позиции в противовес более типичным для марксизма взглядам
на "практическую" природу знания (practical knowledge), заряженного
духом борьбы и социальных преобразований21.
С оружием позитивизма он бесстрашно ступает на самое скользкое
для марксистов место — объяснение и вписывание в теоретические
конструкции довольно-таки "неудобных" средних слоев. Для этого
вырабатывается его исходная концепция "противоречивых классовых
расположений" (contradictory class locations). Если традиционный марк-
сизм обычно придерживается принципа: "одно место в структуре — один
класс", Райт помещает целый ряд "средних" групп сразу в две-три
позиции (см. схему 1).
Схема 1. Исходная схема классовой структуры Э. Райта
Капиталистический
способ производства
Капиталистический класс
Простое
товарное производство
Мелкие
наниматели
; а) Высшие менеджеры
А; б) Менеджеры
1 в) Супервайзоры
Мелкая
буржуазия
Полуавтономные
служащие
Рабочий класс
Источник: Wright Е.О. Classes. L., 1985. Р. 48.
20 The Debate on Classes. L. 1990. P. 49.
Burawoy M. The Limits of Wright’s Analytical Marxism and an Alternative // The Debate
Classes. P. 88..
92
"Для концепции, понимающей классы как отношения (relational con-
cept), - указывает Райт, - положение классов суть их "позиции-внутри-
отношений"22.
Позиции групп А, Б и В, очерченные на схеме 1 пунктирными линия-
ми, фиксируют искомые "contradictory class locations", коим должны
соответствовать, по идейному замыслу, и специфические классовые
стратегии.
В качестве теоретической подкладки Райт поначалу использует тео-
рии собственности и господства (domination-centered concept). Однако
вскоре он видоизменяет свои позиции. При попытках операциона-
лизации понятия "автономии" Райт приходит к выводу, что оно слиш-
ком уж (не по-марксистски) "градационно". Нежелание заразиться вебе-
ровским духом от теории господства послужило дополнительным толч-
ком для перехода от концепции "противоречивых классовых распо-
ложений" к концепции "многомерной эксплуатации".
Здесь Райт начинает модифицировать теорию Дж. Ремера и фикси-
рует три вида эксплуатации - эксплуатацию, основанную, соответст-
венно, на собственности на средства производства, на организационной
иерархии и на владении квалификационными дипломами (credentials).
Первая, по его мнению, более характерна для капитализма, вторая -
для стэйтизма (госсоциализма), а третья - для (реального) социализма.
Последние два вида эксплуатации, возникающие из монопольного обла-
дания современными менеджерами и экспертами организационными и
квалификационными ресурсами (organizational and skill assets), по мне-
нию Райта, овеществляются в части их оплаты труда, носящей откро-
венно рентный характер. (Перед нами, таким образом, творческая за-
мена старомарксистской теории "производительного и непроизводи-
тельного труда".)
Заметим, что в отличие от Ромера, отводящего по одной форме
эксплуатации на каждый способ производства, Райт предполагает при
капитализме их одновременное сосуществование. При этом, объясняя
до- и посткапиталистические системы, он вовсе игнорирует ромеров-
скую статусную эксплуатацию (и, возможно, зря). На этой обновленной
базе Райт строит свою таблицу из 12 классов (см. схему 2).
Схема 2. Базовая типология эксплуатации и класса
Собственники	Несобственники				
Буржуа		Эксперт-ме- неджер	Полудипломирован- ный менеджер	Недипломированны й менеджер	+ ’5 X X
Мелкий нанима- тель		Эксперт- супервайзор	Полудипломирован- ный супервайзор	Недашломированный супервайзор	1	& Организацию ресурс
Мелкий буржуа		Эксперт-неме- неджер	Полудипломирован- ный рабочий	Пролетарий	
+	>0
Квалификационный ресурс
Источник: Wright Е.О. Classes Р. 195.
22 The Debate on Classes. P. 302.
93
Затем Райт исследует связь положений всех этих классов с уровнем
их доходов и структурой сознания, измеряемой через ряд полярных
политических установок (attitudes). Причем, при всех различиях по
странам и континентам, он эту связь находит.
И все же, несмотря на заслуживающую искреннего уважения по-
пытку Э. Райта синтезировать марксистскую теорию эксплуатации и
господства с эмпирическим анализом классовой структуры, его теорети-
ческие рассуждения (во многом заимствованные у Дж. Ремера) "зави-
сают" несколько в стороне, а серьезный эмпирический анализ сползает
в плоскость не столь притязательного градационного подхода23.
Марксисты (Г. Карчеди и др.) также намекают Райту, что исполь-
зуемые им концепции носят распределительный и внеисторический
характер, растут из "чужого" тела неорикардианской теории факторов
производства.
Наконец, все более явным становится заимствование Райтом в пылу
полемической борьбы веберовской проблематики и методологии. Это и
переход на уровень индивидуального сознания, и важность формальной
квалификации (credentials) для процессов классообразования, и про-
скальзывающие высказывания о роли карьерных траекторий как дина-
мического аспекта классовых позиций. Множество точек соприкосно-
вения сыграло, очевидно, не последнюю роль в провоцировании ожес-
точенной дискуссии Райта с неовеберианцами. К их наиболее заметным
работам мы и намереваемся перейти.
2.	По следам неовеберианцев
Семидесятые годы нашего столетия оказались отмечены печатью
"веберовского ренессанса", давшего, помимо прочего, и множество
трудов по социальной стратификации и мобильности. Ренессанс был
связан отчасти с переводом и переизданием основных трудов М. Ве-
бера, а отчасти - с разочарованием ученой публики в марксизме. Для
многих "открытие" его трудов стало своеобразным лекарством, излечи-
вающим от марксистской односторонности.
Сначала укажем те принципиальные подходы к анализу социальной
структуры, которые были продемонстрированы М. Вебером и его
последователями. В ряде пунктов здесь обнаруживается близость к
марксизму, но сдвиги очень и очень значительны.
1.	В основе любой стратификации (отнюдь не только в политической
сфере) лежит распределение власти и авторитета. В противовес марк-
систам властные отношения не увязываются жестко с отношениями
собственности, а в противовес функционалистам несут в себе явные
элементы конфликтных начал.
23 Это подмечают и сами неомарксисты. См., например: Furaker В. Exploitation and
the Class Structures of Modern Capitalism and State Socialism // On Social Differentiation:
A Contribution to the Critique of Marxist Ideology. Vol. 2. P. 103.
94
2.	Центр тяжести переносится со ставших структур на системы со-
циального действия, на становящуюся структуру. При этом внимание
фокусируется на типологических характеристиках индивидуального
действия.
3.	Утверждается плюралистический подход к анализу социальной
структуры. Понятиями "класс", "статус" и "партия" обозначаются три
относительно самостоятельные плоскости экономической, социокуль-
турной и политической стратификации.
4.	Изменяется понимание "экономического класса". Отношение к
собственности становится частным критерием. Акцент же делается на
рыночные позиции групп. Класс объединяется типичными шансами (life-
chances) на рынках товаров и рынке труда.
5.	Жизненные шансы социальных групп определяются не только их
текущим положением на разных рынках, но рассматриваются как про-
дукт специфических карьерных возможностей. Перспективы социаль-
ной мобильности становятся внутренним моментом определения поло-
жения разных групп.
6.	Наиболее интересным и сложным моментом становится анализ
статусных позиций, определяемых престижем образования и профессии,
стилем жизни, социокультурными ориентациями и нормами поведения, а
также выявление их связи с рыночными позициями. Статусные группы
являются реальными общностями, осуществляющими коллективное
действие, в противоположность классам, представляющим лишь
возможную основу совместного действия24.
К преимуществам веберовского подхода можно отнести его разно-
стороннюю сбалансированность. Он позволяет включать конфликтные
и функциональные элементы; выявлять социальных актеров, не теряя
при этом структурных рамок, в которых они действуют; вносить в
стратификационный анализ динамическйё элементы. Посмотрим, по
каким направлениям пошло развитие веберовских подходов.
Власть, авторитет и конфликтные группы
{Ральф Дарендорф)
В своей классовой концепции, подобно М. Веберу, Р. Дарендорф
отталкивается от марксистской почвы. Но сразу же делает крутой
поворот. Если К. Маркс выводил структуру экономической, а затем и
политической, власти из отношений собственности, то Дарендорф ста-
вит во главу угла именно распределение власти и авторитета (power and
authority).
Собственность низводится в ранг одной из форм реализации власти.
Причем отмечается падающее значение этой формы в виду массовой
24 Вебер М. Основные понятия стратификации И СОЦИС. 1994. № 5. С. 147-156;
WeberМ. Status Groups and Classes И Weber M. Economy and Society. Berkeley, 1978. Vol. I.
P. 302-310.
95
корпоратизации собственности и перехода контролирующих функций в
руки менеджеров. А авторитет менеджера современной корпорации
уже имеет принципиально иные источники - уровень образования,
значение которого для распределения ролей непрерывно повышается, и
должностные позиции в бюрократической иерархии^.
Наряду с "расползанием" собственности Дарендорф также спокойно
допускает и происходящее уравнивание в сфере уровней и стилей
жизни. Ибо все это не затрагивает главного - неравномерного распре-
деления ресурсов власти и авторитета, существующего в любом без
исключения индустриальном обществе.
Дарендорф, таким образом, делает попытку освободить теорию
классов от бремени частной собственности, довершая дело, начатое, по
его мнению, И. Шумпетером. Классы становятся аналитической кате-
горией, отражающей распределение власти и авторитета между со-
циальными группами. Отношения групп неизбежно принимают дихото-
мический характер господства и подчинения (в каждом отношении
может быть только две противоположные стороны). Поскольку власть
и авторитет остаются неизбывно дефицитным ресурсом, борьба за эти
ресурсы принимает форму конфликта.
Классы в результате оказываются ничем иным как конфликтными
группами. Этим они собственно и отличаются от страт как описа-
тельной категории, обозначающей множественные ранговые позиции,
занимаемые квази-группами на иерархических шкалах. Вот как в итоге
он определяет классы: "Класс обозначает конфликтные группы, кото-
рые возникают в результате дифференцированного распределения ав-
торитета в императивно координированных ассоциациях"25.
Упомянутые в определении "императивно координированные ассо-
циации" (ИКА) - суть не слишком жестко определенные Дарендорфом
организации ролей, в которых происходит распределение и перерас-
пределение авторитета.
Конфликтные группы (классы) как субъекты ИКА возникают из
осознания квази-группами своих противоположных интересов. Конф-
ликты, в свою очередь, становятся толчком к социальному изменению
(в этих пунктах Дарендорф явно движется по марксистским рельсам).
Однако понимание конфликта у него, конечно, совсем не револю-
ционное. Не случайно подчеркивается роль именно авторитета как
формы легитимного господства. Дарендорф исходит из возможности
(и необходимости) медиации и институционализации конфликтов, мир-
ного перераспределения авторитета за столом переговоров.
Нас могут спросить, не слишком ли произвольно отнесены позиции
Р. Дарендорфа к неовеберианскому лагерю, ведь пропагандируемое им
понятие класса с соответствующими веберовскими понятиями значи-
тельно расходится. Но использование Дарендорфом веберовских поня-
тий власти и авторитета как универсального ключа к анализу со-
25 Dahrendarf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. L., 1959. P. 204.
96
циального действия групп в тех или иных ситуациях, думается, позво-
ляет нам это сделать. Впрочем, без некоторой условности, неизбежной
при любой классификации теорий, и здесь не обошлось. В целом же вся
концепция Дарендорфа явно конструируется "в пику" функционалистам
(в первую очередь, Т. Парсонсу).
Исключение и узурпация
(Франк Паркин)
Р. Дарендорф не отвечает на вопрос, с какой целью ведется борьба
за власть и авторитет. На него отвечает Ф. Паркин, более явно про-
черчивающий веберовскую линию аргументации. В соответствии с его
позицией классы формируются в процессе коллективного действия,
нацеленного на монополизацию ключевых ресурсов, определяющих их
возможности и виды на социальное продвижение. К этим ресурсам
относятся не только собственность и образовательно-квалификацион-
ные дипломы, но также расовые, языковые, религиозные атрибуты -
словом, все то, что может быть использовано для улучшения жизнен-
ных шансов (life-chances) данной группы. "Способ коллективного
действия, - подчеркивает Ф. Паркин, — сам по себе является опре-
деляющей чертою класса"26.
Это коллективное действие принимает форму социального "ограж-
дения" (closure) против других претендентов на ресурсы и вознаг-
раждения. Ограждение выступает в двух основных формах:
"исключения" (exclusion), под которым понимается "попытка одной
группы сохранить и защитить свою привилегированную позицию за
счет какой-то другой группы через процесс ее субординации";
"узурпации" (usurpation), подразумевающей, напротив, "использова-
ние власти в отношении вышестоящих групп".
Причем вторая форма (узурпация) обычно является реакцией на
действия по исключению, которое представляет господствующую фор-
му социального ограждения в любом стратифицированном обществе
(в более ранних работах Паркин называл вторую форму "солидариз-
мом").
В отличие от Парсонса или Дарендорфа Паркин не намеревается
девальвировать значение отношений собственности, остающихся одной
из ключевых форм социального ограждения. Но не извлечение приба-
вочного продукта ставится уже во главу угла, а утверждение и отстаи-
вание социальных прав, за которым, в свою очередь, стоит система
распределения власти и авторитета.
"Владение собственностью есть одна из форм ограждения, предот-
вращающая всеобщий доступ к средствам и продуктам производства;
обладание формальной квалификацией (credentialism) суть одна из форм
ограждения, предназначенная для отслеживания и контроля за воро-
26 Parkin F. Marxism and Class Theory: A Bourgeois Critique. L., 1979. P. 113.
4. В. В. Радаев, О.И. Шкаратан	97
тами, ведущими к ключевым позициям в системе разделения труда"27.
Под таким узлом зрения социальная структура оказывается куда
менее простой и однозначной. Ибо большинство классов осуществляет
одновременно разные противонаправленные действия. Так, одна и та
же группа рабочих (белые, протестанты, мужчины) могут выступать
как "узурпаторы" ("солидаристы") в отношении к своим нанимателям,
но одновременно монополизировать доступ к своим позициям на рынке
труда, проводя политику исключения в отношении черных и цветных
рабочих, католиков, женщин.
"Организованные рабочие часто прибегают к двойным формам
ограждения: узурпаторским действиям против нанимателей и госу-
дарства, сочетаемым с исключающими действиями против других ме-
нее организованных групп рабочих, включающих женщин и нацио-
нальные меньшинства"28.
Итак, заключение Паркина таково: "Не положение группы в раз-
делении труда и не производственный процесс определяют ее клас-
совую позицию, но присущий ей способ первичного социального ограж-
дения"29.
Важно отметить, что класс здесь начинает рассматриваться не как
нечто, жестко детерминированное структурой, но как процесс выра-
ботки и реализации стратегий, при помощи которых социальные группы
заявляют и отстаивают свои права на ресурсы и вознаграждения.
Теория структурации
(Энтони Гидденс)
Попытку разобрать сложные взаимоотношения между социальной
структурой и социальным действием предпринимает Э. Гидденс в "тео-
рии структурации" (structuration theory). Наиболее четко основные по-
сылки этой концепции изложены, на наш взгляд, в его статье "Власть,
диалектика контроля и классовая структурация". И начинается это
изложение так: "Теория структурации базируется на следующих поло-
жениях: что социальная теория... должна инкорпорировать понимание
человеческого поведения как действия (action); что такое понимание
должно совмещаться с фокусированием внимания на структурных ком-
понентах социальных институтов и общественных систем; и что поня-
тия власти и господства логически, а не каким-то случайным образом,
связаны с определенными мною концепциями действия и структуры"30.
Остановимся коротко на каждом из трех выделенных суждений.
Выдвигая на передний план концепцию социального действия, Гидденс
27 Ibid. Р. 48.
28 Ibid. Р. 91.
29 Ibid. Р. 94.
30 Giddens A. Power, the Dialectic of Control and Class Structuration // Social Class and
the Division of Labour. Cambridge, 1982. P. 29; См. также его основную работу по данной
теме: Giddens A. The Class Structure of the Advanced Societies. N.Y., 1973.
98
вступает в полемическую борьбу со структурализмом. Он считает, что
именно эта концепция отсутствует и у марксистов типа Л. Альтюссера,
и у Т. Парсонса. Главной чертой социального действия по Гидденсу —
служит наличие агентов, обладающих достаточным рефлексивным
знанием для того, чтобы быть в состоянии изменять свое положение в
мире, "поступать вопреки" ("to do otherwise").
При этом, конечно, всякий агент сталкивается с институциональ-
ными ограничениями. Понимая это Гидденс, однако, пытается снять
традиционное противопоставление структурного и деятельностного под-
ходов, показывая, что структурные рамки двойственны, ибо служат
одновременно и исходной основой, и продуктом человеческого дейст-
вия. Он пишет, что структурные компоненты социальных систем
следует рассматривать в отношении к человеческому действию одно-
временно как стимулы и как ограничители; и традиционный дуализм
между действием и структурой должно переинтерпретировать как двой-
ственность (duality), в которой структура выступает и как посредник
(medium), и как результат опирающихся на знание социальных практик.
Быть агентом, как утверждает Гидденс, значит обладать властью,
понимаемой как возможность вносить коррективы в поток событий.
Причем на практике даже, казалось бы, абсолютно безвластные ин-
дивиды (вроде заключенного в одиночной камере) тем не менее, во
всех типах отношений способны к мобилизации каких-либо ресурсов
контроля над ситуацией (например, через голодовку). Гидденс называет
это "диалектикой контроля".
В итоге появление границ между классами ставится в прямую за-
висимость от способа структурации. Структурация же классовых отно-
шений, по авторскому замыслу, может быть двух видов: опосредо-
ванная (mediate) и непосредственная (proximate). Опосредованная струк-
турация возникает там, где ограждается (closure) мобильность в отно-
шении любых рыночных возможностей, связаны ли они с обладанием
собственностью, образовательным дипломом или просто физической
рабочей силой. Что же касается непосредственной структурации, то
она, по определению Гидденса, имеет три взаимосвязанных основания:
разделение труда внутри предприятия, распределение профессио-
нальных ролей;
отношения неравно распределенного авторитета внутри предприя-
тия;
существование так называемых распределительных групп (distri-
butive groupings), связанных уже не с производством, а с общими пара-
метрами потребления (например, жилищной сегрегацией по районам
и т.п.).
В своей теории структурации Гидденс пробует противопоставиться
подходам как К. Маркса, так и М. Вебера. Но по сути в данном случае
он направляет воду в веберовское русло. (Не трудно заметить явные
параллели в его аргументации с неовеберианской концепцией Ф. Пар-
кина, несмотря на имеющуюся разницу в терминологии.)
4*
99
Разумеется, чрезвычайно важно взять методологически верный тон
в общих рассуждениях о структуре, действии и власти. Заставить же
его звучать на инструментах конкретного эмпирического исследования
намного труднее. Впрочем, примеры такого успешного применения ве-
беровской методологии к исследованию конкретных социальных групп,
как мы увидим ниже, были показаны еще до появления теории струк-
турации.
Многокритериальность как теоретический принцип
(У.Г. Рансимен)
Веберовский плюралистический подход к анализу социальной струк-
туры последовательно отстаивается У.Г. Рансименом, считающим, что
класс, статус и политическая власть являются основой для трех
отдельных общественных иерархий. Конечно, в некоторых (чаще всего
доиндустриальных) обществах и в некоторых случаях (как, например, в
случае с иерархией социально-профессиональных групп) классовое,
статусное и властное членения могут сходиться очень близко, чуть ли
не совпадать. Но в принципе они всегда остаются относительно само-
стоятельными стратификационными системами, а между их кате-
гориями нет даже особо тесной связи31.
Помимо узкого "партийно-политического" понимания "власти" Ранси-
мен повсеместно использует это понятие в общесоциологическом зна-
чении - как основу любого структурного процесса, образования и
класса, и статуса, и партии. Используя распределение власти как исход-
ную основу для множества стратификационных критериев, он пред-
лагает сначала "идеальные типы индустриального общества", постро-
енные на базе различных стратификационных систем ("классовое",
"элитное", "кастовое", "плюралистическое", "социалистическое" и "ре-
волюционное")32, а из этих "кубиков" складывает типологию "реальных
обществ", включающую в себя:
"неокапиталистический" тип (пример Великобритании),
"социал-демократический" тип (пример Швеции),
"государственный социализм" (пример Советского Союза),
"революционный социализм" (Китай),
и "этнократический" тип (Южно-Африканская республика).
Рансимен воюет с однокритериальным членением общества и собст-
венно в классовой теории, утверждая, что ни профессионально-долж-
ностное положение, ни размеры дохода не могут служить достаточным
основанием для выделения классов, но только единство трех критериев
наличия или отсутствия экономической власти:
31 Runciman W.G. Class, Status and Power // Social Stratification. Cambridge, 1968.
P. 25-61.
32 Runciman W.G. Towards a Theory of Social Stratification // The Social Analysis of Class
Structure. P. 62-63.
100
возможностей контроля (распоряжения экономическими ресурсами),
размеров собственности (юридического владения ресурсами),
рыночных позиций (marketability) (обладания необходимыми способ-
ностями или квалификацией).
Сравнивая между собой трех профессиональных инженеров с оди-
наковыми персональными данными - служащего крупной компании,
владельца малого бизнеса и независимого консультанта, — Рансимен
утверждает (и в этом суть его подхода), что:
"Несмотря на всю разницу между ними как в уровнях дохода, так и в
системе занятости, они находятся в одной классовой позиции. А про-
исходит это потому, что каждый из них представляет один из функ-
ционально эквивалентных критериев экономической власти - контроль
в первом случае, собственность во втором случае и рыночные позиции -
в третьем”33.
Рансимен фиксирует на этой основе семь различных классов. Но нам
здесь интересен сам подход - выделение классов в зависимости от
масштабов реализуемой экономической власти, учитывающее позиции
субъектов на рынке собственности, рынке труда и во внутрифирменной
организации.
Многокритериальный подход был реализован в целом ряде эм-
пирических исследований, посвященных разным социальным груп-
пам. К "классическим" образцам сегодня можно отнести исследование
клерков (Д. Локвуд), рабочих ("Кембриджская группа” - Дж. Голторп
и др.), мелкой городской буржуазии (Ф. Бичхофер и др.), сельских
фермеров (Г. Ньюби и др.). Посмотрим, в чем состоит специфика их
подходов.
"Работник в черном пальто"
(Дэвид Локвуд)
Опубликованное в конце 1950-х годов исследование Д. Локвуда,
посвященное судьбам служащих-клерков, явно воплощает веберовскую
традицию. Суть же подхода такова. Положение любой социальной
группы раскрывается через характеристику ее трех ситуаций: ры-
ночной, трудовой и статусной. Первые две формируют классовые,
третья - стратификационные позиции группы. Именно совокупностью
указанных позиций определяется структура группового самосознания и
самоидентификации.
Рыночная ситуация, по Локвуду, непременно включает отношения
собственности. Но отличие от ортодоксальных марксистов весьма
существенно. Последние считают, что само наличие или отсутствие
собственности есть основание для классовой идентификации. Если же
какая-то группа (те же клерки) не осознают своих "объективных"
33 Runciman W.G. How Many Classes Are There in Contemporary British Society? //
Sociology. 1990. Vol. 24. N 3. P. 380.
101
интересов, то это не иначе как результат "ложного самосознания" (false
consciousness). Локвуд же (помимо неприятия "ложности" или "истин-
ности" сознания как социологических категорий) утверждает, что ры-
ночная ситуация включает не только размеры собственности и полу-
чаемых доходов, но также социальную защищенность и шансы на со-
циальное продвижение, зависящие, в свою очередь, во многом от
квалификационного уровня работников.
"Важно, что отнюдь не все те, кто лишен собственности и при-
надлежат к категории наемного труда, обязательно находятся в сход-
ной рыночной ситуации"34.
Так, клерки традиционно находились в более привилегированном
материально и защищенном положении по сравнению с работниками
физического труда. В середине данного столетия, впрочем, эти разли-
чия с квалифицированной частью рабочих сошли на нет. Все чаще слу-
жащие оказываются в менее защищенной от безработицы и эко-
номически зависимой ситуации. Но сближения с рабочим классом, тем
не менее, не происходит. Во-первых, потому, что мелкие служащие все
же сохраняют иные карьерные ориентации и действительно имеют
лучшие шансы на продвижение (одна треть вырастает до менед-
жерских постов). А во-вторых, одной только рыночной ситуации для
характеристики недостаточно. Важны позиции в системе разделения
труда, квалификационные различия, дифференциация внутрифир-
менных властных полномочий.
"Несомненно, в современном индустриальном обществе, — подчер-
кивает Д. Локвуд, - наиболее значимые социальные условия, форми-
рующие психологию индивида, вырастают из организации производ-
ства, управления и распределения. Другими словами, из "трудовой си-
туации""35.
Помимо того, что условия работы служащих менее "пыльные", они
физически отделены конторской стеной от "синих воротничков", что
дополняется сохранением между ними и .социальной отстраненности.
Работа клерков скорее сближает их с менеджерами, их отношения
более неформальны, чаще отдают явным патерналистским духом,
клерки теснее привязаны к работе на конкретную фирму. В ре-
зультате их позиции ассоциируются с властью, хотя реальной власти в
их распоряжении вовсе и нет.
Рутинизация и стандартизация конторских операций, часто ведущие
одновременно к специализации и деквалификации их труда, делают их
позиции несколько более противоречивыми и еще более привязывают к
своей фирме. Вдобавок в каждой группе можно усмотреть весомые
квалификационные различия. И у клерков была своя "аристократия"
(скажем, банковские клерки) и свои "низы" (железнодорожные служа-
щие).
34 Lockwood D. The Blackcoated Worker: A Study in Class Consciousness. L., 1958. P. 203.
35 Ibid. P. 205.
102
Но еще более двойственными оказываются статусные ситуации.
Нигде, пожалуй, они не важны настолько как в отношении клерков с их
извечным снобизмом и претензиями на статус "джентльмена". И это не
случайно. До трех четвертей из них сами происходят и выбирают жен и
мужей из различных средних слоев (включая квалифицированных
рабочих).
При этом замечается, что статусные претензии служащих другими
группами признаются все меньше и меньше. Этому снижению престижа
в немалой степени способствовало признание "женского" характера
многих конторских профессий (еще до того как женщины
действительно заняли в них большинство рабочих мест). Кроме того,
наиболее квалифицированные группы рабочих сами покушаются на
более престижные позиции, "обуржуазиваются" (не в марксистском
смысле как получатели "рентного" дохода из части хозяйской прибыли,
а через принятие культурных ценностей средних классов). И это
статусное соперничество ("status rivalry") между обладателями "синих
воротничков" и "черных пальто" еще более снижает шансы на их
единую идентификацию.
Служащие образуют свои отдельные профсоюзы (причем степень
организованности зависит от рыночной и трудовой, но не от статусной
ситуации тех или иных групп), но они менее воинственны и более
полагаются на диспуты, нежели на забастовочную борьбу. И то, что
клерки разбросаны по офисам и ступеням служебной иерархии,
разумеется, не способствует их групповой консолидации и соли-
дарности.
"Преуспевающий рабочий"
(Джон Голдторп и др.)
Тему "белых" и "синих воротничков", уже с другого конца, про-
должает "Кембриджская группа" (Дж. Голдторп, Д. Локвуд, Ф. Бич-
хофер и Дж. Платт). Они подвергают эмпирической проверке тезис об
"обуржуазивании" рабочего класса, т.е. о его сближении со средними
слоями и по уровню доходов, и по позициям в разделении труда, и по
культурным нормам и ориентациям. При анализе трудовой ситуации на
заводах Льютона обнаруживается, что: "трудовая ситуация, в которой
находятся служащие, все еще в целом превосходит ситуацию работ-
ников физического труда и по трудовым льготам, и по перспективам на
продвижение и повышение уровня дохода в будущем. Ведь классовые
позиции к одной покупательной способности отнюдь не сводятся"36.
Выясняется, что за тот же уровень зарплаты рабочие вынуждены
перерабатывать по сравнению со служащими (их рабочее время в итоге
оказывается на 25% длиннее), причем, трудиться в менее удобные
рабочие часы. Их оплата чаще носит ненавистный сдельный характер.
36 Goldthorpe J., Lockwood D., Bechhofer F., Plait J. The Affluent Worker in the Class
Structure. Cambridge, 1969. P. 24.
103
И движут рабочими другие (в целом более материалистические) тру-
довые мотивы.
Мотивы эти отражаются на общем отношении к своей работе.
Работа и жизнь вне работы у рабочих более резко разделены. Совер-
шенно другой круг друзей и родственников позволяет "отключиться",
забыть на время о "жизни в труде". В силу некоего внутреннего сопро-
тивления большинство из них не пользуется местами для совместного
отдыха, организованными при месте работы. Членство в подобных
обществах и клубах почти полностью "беловоротничковое". У служа-
щих такое деление на работу и жизнь вне работы менее заметно.
В нерабочее время "синие воротнички" более замкнуты в своей
семейной среде. Общественно-культурная жизнь "белых воротничков"
явно более активна. Они также более склонны ограничивать размеры
своей семьи.
У рабочих, как правило, более упрощенные представления о
классовой структуре общества, которое в их глазах делится на "мы" и
"они" (имеющие власть над нами). Видение более развитых иерархий,
основанных на социальном престиже, характерное для средних слоев, у
них отсутствует. Более половины ставят во главу угла материальные
факторы.
Что же касается перспективных ориентаций, рабочие живут более
своим настоящим, нацелены скорее на поддержание имеющегося жиз-
ненного уровня, нежели на расширение экономического и культурного
горизонта. У них чаще, по сравнению со служащими, отсутствует
сколь-либо долгосрочное планирование в области расходования собст-
венных сбережений.
У рабочих также явно более низок и уррвень карьерных ожиданий,
да и шансы на продвижение невелики. Хотя многие поговаривают о
собственном деле, но практические попытки в этом направлении
предпринимает не более чем каждый пятый. Да и в этом случае
продвижение видится не как карьера внутри фирмы (типичные ожи-
дания служащего), а как повышение собственного благосостояния за ее
воротами.
В своих действиях рабочие чаще ориентируются на коллективы типа
профсоюзных объединений, в то время как служащие более рассчи-
тывают на индивидуальное продвижение. Наконец, в сфере полити-
ческих установок рабочие более привержены голосованию за лейбо-
ристскую партию.
Итог рассуждений уже понятен: тезис о прогрессирующем "обур-
жуазивании" рабочего класса опровергается, хотя и вовсе не с
марксистских позиций: "По крайней мере, там где дело касается мира
труда, тезис об обуржуазивании рабочего класса очень слабо
соответствует реальности современного британского общества".
Утверждается также, что в качественном отношении, если и про-
исходит сближение, то скорее нижние средние слои по своим позициям
сдвигаются к позициям рабочего класса, нежели наоборот (хотя о
104
"пролетаризации" служащих говорить все же не стоит). Впрочем, нас в
данном случае интересовали более даже не выводы по конкретным
социальным группам, но состав переменных, используемых для струк-
турного анализа.
"Неудобный стратум"
(Франк Бичхофер и др.)
При анализе некоторых социальных групп особенно рельефно видна
неприемлемость прямолинейных классовых схем. К подобным группам
относится, без сомнения, так называемая мелкая буржуазия. Владель-
цы небольших магазинов, "лавочники" (small shopkeepers), взятые на
прицел Ф. Бичхофером, Б. Эллиотом и их коллегами, действительно,
на редкость "неудобный" стратум. Подобно буржуазии лавочники вла-
деют собственностью и привлекают (хотя и в крайне ограниченных
размерах) наемный труд. По своей независимости и организации тру-
дового процесса они близки к ремесленникам. По доходам и обеспе-
ченности предметами длительного пользования приближаются к ква-
лифицированным специалистам. Но работать собственными руками
вынуждены не меньше, чем рабочий класс. По уровню образования они
близки нижним социальным слоям, а по политическим пристрастиям -
скорее верхним.
Мировоззрение данного слоя характеризуется как своеобразный
"экономический традиционализм". Его отличает ориентация на поддер-
жание "статус кво" и существующих жизненных условий, неприязнь ко
всяким существенным переменам и отсутствие серьезных деловых
амбиций. Честолюбивые же устремления скорее переносятся на детей,
которые весьма часто покидают сферу мелкого родительского бизнеса.
"Контролирование шансов на продвижение собственных детей -
важный элемент классовой ситуации. И в этом отношении контраст с
исследованными ранее преуспевающими рабочими... поразителен"37.
Основное место в структуре ценностей "мелкого буржуа" занимает
сохранение независимости (чуть ли не единственный плюс, извле-
каемый мелкими собственниками из их экономического положения).
Характерна также идеология опоры на собственные силы, на собст-
венный упорный труд.
На политической арене интересы мелких собственников представ-
лены довольно скудно. Они скорее представляют образцы радикаль-
ного индивидуализма.
"Большинство мелких бизнесменов — "одиночки", а не "приверженцы
объединения" ("loners, not joiners"), и крупные политически эффектив-
ные ассоциации ими образуются редко"38.
37 Bechhofer F. et al. The Petits Bourgeois in the Class Structure: The Case of the Small
Shopkeepers // The Social Analysis of Class Structure. 1974. P. 122.
38 The Petite Bourgeoisie: Comparative Studies of the Uneasy Stratum. L„ 1981. P. 195.
105
Голосуют, впрочем, чуть ли не поголовно за партию консерваторов.
Это разряд "трудящихся", который вовсе не склонен поддерживать
лейбористов.
Итак, лавочники в целом ряде отношений являются маргиналами.
По выражению Бичхофера и Эллиота, их положение обеспечивает для
очень разных слоев канал профессиональной мобильности, но без
общей социальной мобильности39. Куда, к какому "классу" их прика-
жете отнести?
Именно на таких группах и возможно показать, что только совокуп-
ность ситуационных (рыночных, трудовых и социальных) характе-
ристик, дополняемая анализом укорененных ценностей и устойчивых
экспектаций, может служить основой для выделения социальных групп
в отдельные слои и страты с их специфической идеологией, хозяйст-
венным поведением и политическими установками.
Мелкие фермеры
{Ховард Ньюби и др.)
Исследования X. Ньюби и его коллег, посвященные фермерским
хозяйствам и стратификации сельских сообществ, - отличное допол-
нение к примерам утилизации веберианской методологии. Многое
объединяет фермеров с их городскими собратьями (теми же "лавоч-
никами"). Та же готовность к упорному труду для сохранения собст-
венной независимости. Та же зажатость между жерновами крупного
капитала и государственной бюрократии. Та же политическая привер-
женность консерватизму без полного отождествления с консерва-
тивными партиями40.
Но исследователи привлекают внимание также и к другим важным
обстоятельствам. К тому, что само по себе неравномерное распре-
деление ресурсов еще не говорит о том, как собственно складываются
классовые отношения. В сильной степени это зависит от контекста,
комплекса конкретных условий, в которых находятся различные
группы. Такие специфические условия и формируются в рамках сель-
ских фермерских хозяйств - с их привязанностью к земле, преобла-
данием семейных предприятий, своеобразной местной солидарностью
("локализмом"), объединяющим хозяев и работников в их отношении к
"чужим", "новичкам", "пришельцам".
Но главное, вырастающие из своего корня — собственности на
землю, — властные отношения пронизываются также неким моральным
духом, который и помогает утвердить стратификационную систему. Он
разделяет классы и одновременно увязывает их воедино, легитимирует
39 Bechhofer F. et al. The Petits Bourgeois in the Class Structure... P. 120.
40 Newby H„ Rose D., Saunders P., Bell C. Farming for Survival: The Small Farmers in the
Contemporary Rural Class Structure // The Petite Bourgeoisie. P. 38-70.
106
неравенство и превращает противостоящие группы в некое подобие
единой семьи. Стратификационная система, тем самым, утверждается
не в отношениях простого господства и подчинения, но в более слож-
ных (и более "традиционных") отношениях, которые лучше всего рас-
крываются понятием патернализма.
"Необходимо вновь подчеркнуть, что патернализм существует не в
социальном вакууме, он возникает из специфической системы со-
циальной стратификации и укоренен в этой системе, имеющей в основе
своей экономический источник, объективируемый посредством собст-
венности. Патернализм, таким образом, выступает как метод само-
утверждения классовых отношений и вырастает из потребности в
стабилизации и моральном оправдании системы, покоящейся на фунда-
ментальном неравенстве"41.
Вообще интересно, как проявляются методологические пристрастия
в выборе исследовательского объекта. Если неомарксистов более всего
заботит судьба рабочего класса и прочих нижних слоев, то внимание
неовеберианцев приковывается к разного рода "срединным", "проме-
жуточным" группам. Считается (и не без оснований), что именно на
этом материале и можно решать самые сложные проблемы образо-
вания классовых и слоевых границ. Словом, всех интересуют "марги-
налы". Но маргиналы разного уровня.
Классы как траектории
(Сэнди Стюарт и др.)
Если марксисты чаще всего игнорируют проблемы социальной мо-
бильности (их интересует скорее структура классовых позиций, нежели
распределение индивидов по этим позициям), то сторонники вебериан-
ской методологии уделяют куда большее внимание именно траек-
ториям социального движения.
Так, упоминавшийся ранее Джон Голдторп подчеркивает, что до
всяких рассуждений о классовом сознании и действии нужно еще
посмотреть, что происходит с самими классовыми позициями во вре-
менном аспекте. Построив свою исходную классовую схему на основе
сравнительных трудовых и рыночных позиций, Голдторп исследует
направленность и длину карьерных траекторий, связи и различия
внутри- и межпоколенной мобильности, эмпирически опровергая упро-
щенные зависимости между формированием классов и мобильностью42.
Обратим внимание на его общий вывод: "Попытки исследовать про-
блемы образования классов и классового действия, не принимая во
внимание степени классовой мобильности, подобные тем, что пред-
41 Newby Н., Bell С., Rose D., Saunders Р. Property, Paternalism and Power; Class and
Control in Rural England. L., 1978. P. 28—29.
42 Goldtorpe J.H. Social Mobility and Class Structure in Modern Britain. Oxford, 1980.
107
принимаются марксистами-структуралистами, имеют невеликую цен-
ность"43.
"Траекторный" подход к стратификационным процессам проповеду-
ется и "новой кембриджской группой" в лице Р. Блэкберна, К. Прэнди и
А. Стюарта (авторы кембриджского "Affluent Worker Study" вскоре бы-
ли разброшены судьбой по разным концам Великобритании)44.
Блэкберн, Прэнди и Стюарт выбирают профессии как традиционный
исходный элемент стратификационного членения, но определяют про-
фессию, учитывая характерную для нее внутрипрофессиональную тра-
екторию. Перспективы социального продвижения оцениваются, таким
образом, как важный элемент нынешнего положения индивидов45.
При этом особая роль придается влиянию образования. Иссле-
довательским же материалом (не впервые и не случайно) становятся
карьерные судьбы клерков. Приведем один из характерных выводов
ново-кембриджского исследования:
"...(Из приведенных данных. - В.Р.) совершенно ясно, что те, кто
начинал трудовой путь в качестве клерков, ныне зарабатывают на-
много больше тех, кто всю жизнь был связан с физическим трудом.
Позиция клерка не является хорошо оплачиваемой или особо при-
влекательной, но она являет начальную ступень относительно доход-
ной и весьма привлекательной карьеры. Как таковая, она привлекает
людей с относительно высоким уровнем образования, а также с ожи-
даниями и устремлениями, характерными для средних классов"46.
Неовеберианские работы по социальной мобильности, впрочем, хотя
и принципиально обходящие стороной статусное ранжирование по
шкалам престижа, находятся под явным влиянием более развитой ("вы-
сокотехнологичной", математически оснащенной) американской тради-
ции, представленной исследованиями С.М. Липсета, О.Д. Данкена,
Р. Хаузера и других и возросшей скорее на иной, функционалистской
почве.
В поисках "правильных" классов
{Гордон Маршалл и др.)
В конце 80-х годов группа исследователей в лице Г. Маршалла,
Д. Роуза и др. решается выступить в качестве рефери в дискуссии
между лидерами классовой схематизации неомарксистом Э. Райтом и
неовеберианцем Дж. Голдторпом. "Правильный" (right) класс, конечно,
не научное понятие, но обыкновенный каламбур, возникший в связи с
43 Goldtorpe J.H. Social Mobility and Class Formation: On the Renewal of a Tradition in
Sociological Enquiry. Amsterdam, 1983. P. 20.
44 Stewart A., Prandy K., Blackburn R.M. Social Stratification and Occupations. L, 1980;
Prandy K., Stewart A., Blackburn R.M. White-Collar Work. L., 1982.
45 Stewart A., Prandy K., Blackburn R.M. Social Stratification and Occupations. P. 153,
197-198.
if'Ibid. P. 172.
108
фамилией Райта47. Чаша весов в то же время, по мнению внима-
тельных судей, склоняется в пользу Голдторпа.
Маршалл и его коллеги сами проводят обширные исследования,
делая больший упор на проблемы структуры классового сознания.
Итогом изысканий становится вывод о том, что при всей амбивалент-
ности классового сознания, "класс" все же остается одной из важнейших
объясняющих переменных48.
То, что мы уделили столько внимания британским исследованиям,
конечно, не случайно. Количественные методы поставлены здесь много
скромнее, нежели в США, но теоретическая традиция соцструктурных
исследований, бесспорно, сильна. К тому же сравнительно сильна, как
принято считать, и степень являемой британским обществом классовой
идентификации.
В заключение отметим, что неовеберианцы в целом противостоят
сразу двум структуралистским подходам - марксистскому, выстраиваю-
щему жесткие позиционные структуры, и функционалистскому, акцен-
тирующему проблемы нормативного регулирования (развитие по-
следнего направления нами здесь специально не рассматривалось).
Вместе с марксистами веберианцы противостоят функционализму своим
конкретно-историческом подходом, вниманием к властным основам
отношений, выделением дискретных экономических классов. С функ-
ционалистами против марксистов их объединяет осознание принци-
пиальной важности статусных различий и социальной мобильности. В то
же время теоретические схемы веберианцев более замысловаты и
менее влиятельны в идеологическом отношении.
Глава 6
СОВРЕМЕННЫЕ ФОРМЫ
СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА
1. Новая тематика соцструктурных исследований
Последние два с половиной десятилетия ознаменовались своеоб-
разным всплеском стратификационных разработок. В эти годы офор-
мился целый ряд направлений, которые не являются прямым про-
должением классических традиций, идут вразрез или отходят в сторону,
захватывая новые поля смыслового пространства. Хотя, возможно,
материал, с которым они работают, новым и не назовешь.
47 Rose D„ Marshall G. Constructing the (W)right Classes // The Debate on Classes. P.
243-265.
48 Marshall G., Rose D., Newby H„ Vogler C. Social Class in Modern Britain. 1988;
Marshall G. et al. Political Quiescence Among the Unemployed in Modern Britain H Social
Stratification and Economic Change, L., 1988. P. 193-225.
109
В данной главе мы остановимся на новых подходах к изучению
социального неравенства, уделив основное внимание структурным под-
ходам (преимущественно на примере британских исследований, кото-
рые, во-первых, достаточно сильно развиты, а во-вторых, представ-
ляют разумное сочетание теоретических и эмипирических исследо-
ваний). Завершим данную главу изложением взглядов постструк-
туралистов (на примере новой французской социологии). Противопос-
тавляя две группы подходов - изучающие структуру и изучающие сам
процесс структурации, - мы хотели бы обозначить те сложные пути, по
которым движется сегодня современная социологическая мысль в
интересующей нас области.
Стратификация и сегментация рынка труда
{Питер Дерингер, Майкл Пайор и др.)
Понятия рыночных позиций (в том числе, позиций на рынке труда)
как решающего критерия для определения классового положения ин-
дивидов было введено, напомним, еще М. Вебером. Однако долгое вре-
мя в теории рынка труда господствовала парадигма, заимствованная из
неоклассической экономической теории, придававшей агентам рынка
черты, близкие к универсальным. В рамках этой парадигмы стратифи-
кационные проблемы оставались где-то на обочине. Перелом в отно-
шениях теорий рынка труда и социальной структуры наступает в на-
чале 70-х годов с появлением концепции двойственной структуры рынка
труда П. Дерингера и М. Пайора. Они показывают, что в рамках круп-
ных корпораций и фирм существует так называемый внутренний (in-
ternal) рынок труда, существенно отличающийся по своим параметрам
он внешнего (external) рынка труда, функционирующего в большем или
меньшем соответствии с канонами неоклассической теории.
На "внутреннем" рынке в отношении со "своими" рабочими вы-
рабатываются фиксированные нормы и стандарты распределения труда
и его оплаты, правила профессионального продвижения - где по стар-
шинству, где по способностям.
"На каждом данном предприятии эти стандарты могут модифи-
цироваться, но они не изменяются под простым воздействием внешних
экономических условий или даже в ответ на колебания внутреннего
спроса на труд и предложения труда"1.
Устойчивость норм внутреннего рынка труда вызвана целым рядом
факторов:
существованием правил установления размеров оплаты и распре-
деления работников по рабочим местам;
наличием соглашений между работниками и администрацией, кото-
рые не могут пересматриваться слишком часто;
1 Doeringer Р., Piore М. Internal Labor Markets and Manpower Analysis. Lexington, 1971.
P. 3.
110
осуществлением вложений в "человеческий капитал", в том числе,
через обучение на рабочих местах (увольнение становится неэф-
фективным средством адаптации ибо ведет к солидным экономическим
потерям);
психологическими устоями и выработкой привычек и традиций,
которые нелегко сломать в одночасье.
Применение дифференцированных форм найма, разделяет занятых
на две большие группы. К первой группе относятся занятые на
постоянной работе, полный рабочий день и полную рабочую неделю,
имеющие от фирмы фактически гарантированное рабочее место,
приличный уровень оплаты с многочисленными бонусами, по-
лагающийся набор социальных льгот, обеспеченную пенсию. Вторую
же группу составляют занятые по краткосрочным договорам, рабо-
тающие неполное время, с более низкой оплатой, без гарантий со-
хранения места в периоды экономического спада и без наличия многих
социальных льгот, предоставляемых данной фирмой основной группе
работников.
Две названные группы образуют, соответственно, первичный и
вторичный рынки труда. С вычерчиванием водораздела между двумя
этими сегментами рынка анализ структуры занятости становится
важной непосредственной составляющей частью стратификационных
исследований.
Так. из теории двойственной структуры рынка труда вырастает
теория сегментации этого рынка, напрямую стратифицирующая группы
занятых. Приведем для примера краткое описание двух моделей сег-
ментированного рынка труда.
Первая модель принадлежит Ч. Лидбитеру. Его схема заключает
четыре концентрических круга:
1.	Ядро (the core) - занятые полное рабочее время.
2.	Периферия (the periphery) - занятые неполное рабочее время, а
также самостоятельные работники и занятые в домашнем хозяйстве.
3.	Краткосрочные безработные (в пределах одного года).
4.	Долгосрочные безработные (более одного года).
Внутренние круги - ядро и периферия - обозначают первичный и
вторичный сектора занятости2.
Более изощренная модель предложена Дж. Аткинсоном - автором
теории "гибкой фирмы" (flexible firm), т.е. фирмы, применяющей сис-
темы гибкой занятости. Она также изображена в виде концентрических
кругов, которые поделены на сегменты. Кругов же всего три:
1.	Ядро.
2.	Первая и вторая периферийные группы.
3.	Внешняя периферия.
В ядре находятся группы первичного рынка труда - занятые полное
рабочее время и в периоды неблагоприятной экономической конъюн-
2 McDowell L. Divided nation: Social and Cultural Change in Britain. L„ 1989. P. 45.
Ill
ктуры испытывающие на себе приемы функциональной гибкой за-
нятости (functional flexibility). Последняя означает приспособление
наличной рабочей силы к изменяющимся потребностям производства
без осуществления массовых приемов и увольнений — путем пере-
обучения работников, освоения ими смежных профессий, их коман-
дирования на другие места работы, изменения режима рабочего вре-
мени и т.п.
Первая периферийная группа включает тех, кто занят полное ра-
бочее время, но подвержен методам численной гибкой занятости
(numerical flexibility). Эти группы занятых сокращаются в периоды
экономических рецессий и привлекаются вновь при появлении по-
требностей в расширении конкретных производств. Отсутствие гаран-
тий занятости позволяет Аткинсону относить их к сегменту вторичного
рынка труда.
Вторая периферийная группа в рамках фирмы, использующей
системы гибкой занятости, включает в себя целый веер относительно
менее обустроенных групп, а именно:
работающих на краткосрочных контрактах,
занятых неполное рабочее время,
обучающихся за счет общественных субсидий,
делящих с кем-то свое рабочее место,
работающих с отложенным наймом.
Наконец, своего рода внешнюю периферию (наш термин. - В.Р.)
образуют группы работников, большинство из которых вовсе не чис-
лится в списках занятых данной фирмы и используется как внешняя
дополнительная рабочая сила. К таковой относятся:
работающие по субподряду (субконтракту),
нанятые через трудовые агентства временные работники,
самозанятые (самостоятельные работники),
привлеченные со стороны (outsourcing).
Первая и вторая периферийные группы образуют два сегмента
вокруг внутреннего ядра. Внешняя периферия примыкает с боков при
сохранении заметной дистанции с более привилегированными группами3.
Не забудем и безработных. В их числе оказываются очень разные
группы: те, кто потерял пару месяцев на смену рабочего места или
долгое время не находит работу по специальности; по сути добровольно
не участвует в общественном производстве (подобно многим домо-
хозяйкам) или просто не способен уже к такому участию (опус-
тившиеся, люмпены) - у каждой группы свои черты и судьбы.
Интерес к сегментации рынка труда во многом вызван заметным
расширением в 1970-1980-е годы вторичного рынка, утолщением пе-
риферийных слоев, в результате чего гибкость систем занятости воз-
растает, а иерархия форм занятости становится более длинной. Впро-
чем, конечно, это вопрос не одной только занятости и не только
3 The Economy in Question. L„ 1989. P. 202.
112
материального положения групп. Способ занятости влияет на размеры
свободного времени и характеристики стиля жизни, на уровень со-
циального статуса и характер социальных притязаний, на общее пси-
хологическое состояние индивидов. Социально-трудовые диспозиции,
таким образом, множеством ручейков перетекают в статусные дис-
позиции.
Кто же оказывается внизу этой рыночной иерархии, если отвлечься
на время от наиболее очевидных дифференцирующих признаков -
образования и квалификации?
Стратификация и этничность
Одной из характерных примет периода после Второй мировой войны
стал массовый приток в наиболее развитые западные страны выходцев
из так называемого Третьего мира. Поначалу иммиграция даже по-
ощрялась правительствами данных стран. Перестраивающиеся нацио-
нальные хозяйства требовали новых рабочих рук и в том числе рук
иностранных рабочих, выполняющих малопривлекательную, грязную,
рутинную работу, от которой местное население все более отво-
рачивалось. В отношении к прибывающим этническим меньшинствам
проводилась выраженная стратификационная политика, припудренная
демократической фразеологией равных прав, но в то же время до-
статочно строго (хотя большей частью и не формально) указывавшая
этим меньшинствам положенные места на социальных лестницах.
Но, как водится, первый шаг влечет за собой и последующие.
Воспользовавшись либерализацией иммиграционной политики, предста-
вители малых этнических групп начали перебазировать свои семьи и
образовывать этнические коммуны. Поскольку ожидаемая ассимиляция
этих меньшинств натолкнулась на серьезные барьеры, роль этни-
ческого фактора в социальной дифференциации начала обращать на
себя все большее внимание. Когда пришла пора оценить результаты,
выяснилось, что этнические слои достаточно консолидированы и рас-
положены на низших и средних ступенях стратификационных иерархий,
а вокруг них распахана полоса потенциальных конфликтов.
Этнические меньшинства концентрируются в определенных зонах
рынка труда. Прежде всего это зоны полуквалифицированного и не-
квалифицированного физического труда в производстве, а в еще боль-
шей степени - в сфере услуг нетехнологического и нефинансового
профиля. "Инородцы" также становятся форпостом безработицы.
Профессиональная дискриминация выталкивает этнические мень-
шинства в определенные более или менее свободные ниши. В итоге
множество представителей этих меньшинств обнаружены в сферах
мелкого и среднего предпринимательства, где добились неплохих
успехов, постепенно вытесняя из полей своей деятельности коренное
население (особенно это относится к торговле, общественному пита-
нию, бытовому обслуживанию). Этнические меньшинства образовали
113
также зоны компактного расселения, в том числе так называемые
внутренние города. Этническая сегрегация стала, таким образом, од-
новременно и территориальной сегрегацией.
Серьезность и очевидность этнических различий подталкивала к
пересмотру стратификационно-классовых подходов, к интегрированию
расово-этнического фактора. К решению проблемы класса и этнич-
ности подходят по-разному. Мы используем классификацию подходов,
данную Робертом Майлсом4.
Марксисты считают, что этничность в принципе не может об-
разовать самостоятельного стратификационного поля, сравнимого по
значению с полем классов. При этом одна часть марксистов ут-
верждает, что иммигранты в западных странах есть не более чем
внутренняя составляющая рабочего класса, своего рода "субпро-
летариат". Этническая дискриминация только усугубляет их незавидное
положение5.
Другая часть марксистов стоит на позициях не единого (unitary), а
"разделенного" рабочего класса, в котором этнические меньшинства
образуют по своему положению особые страты6.
Наконец, веберианцы проводят мысль о том, что этническая дис-
криминация становится основой для формирования особых классовых
позиций, отличных от позиций рабочего класса. Эти позиции обо-
значены понятием "андеркласс" или "подкласс" (underclass).
"Меньшинства являлись рабочим классом в экономических терминах,
но... этническая принадлежность (буквально, "цвет". - В.Р.) также
лишала их всяких статусных и властных преимуществ, и в результате
они оказывались в худшем положении в сфере потребления, например,
в обеспеченности жильем... Мигранты были андерклассом, разры-
вающимся между британской социальной структурой и своими связями
и аспирациями, вынесенными из Третьего мира"7. Этот "андеркласс" об-
разуется в результате социального исключения групп с негативной
коллективной идентификацией8.
Критики концепции "андеркласса", в свою очередь, указывают (на-
верное, справедливо) на достаточно широкие зоны взаимного пере-
плетения позиций этнических меньшинств и коренного населения.
Итак, этнический фактор действительно обладает завидной устой-
чивостью в объяснении многих стратификационных проблем. При этом
этнические группы имеют много больше шансов на то, чтобы обра-
зовывать "реальные группы", в отличие от социально-экономичес-
4 Miles R. Racism and Class Structure: Migrant Labour in Contemporary Capitalism //
Divided Nation. L„ 1989. P. 93-95.
5 Westergaard J., Resler H. Class in a Capitalist Society: A Study of Contemporary Britain.
Harmondsworth, 1977. N 11. P. 356-360.
6 Castles S„ Kosack G. Immigrant Workers and Class Structure in Western Europe. L„ 1973.
P. 477.
7 Rex J., Tomlinson S. Colonial Immigrants in a British City. L., 1979. P. 275-276.
8 Parkin F. Marxism and Class Theory: A Bourgeois Critique. P. 68.
114
ких классов, часто остающихся группами номинальными, статистичес-
кими.
Конечно, находятся и те, кто считает, что расово-этнические при-
знаки и вовсе вытесняют классовые различия. Однако на данный
момент все же преобладает мнение, что этнические различия не могут
убрать со сцены экономические классы и социально-профессиональные
группы, ибо во многом они остаются в ортогональных плоскостях.
Исследования межэтнических различий, на наш взгляд, в какой-то
мере сдерживаются осторожностью западных исследователей, вызван-
ной деликатностью самой темы (обвинений в расизме боятся как огня).
Стремление быть сверхкорректным проявляется и в решении следую-
щей проблемы, также претендующей на революционное переуст-
ройство всех стратификационных концептов.
Стратификация и пол
Фактически до начала 80-х годов теоретики стратификации жили
достаточно спокойно, игнорируя проблему полового разделения. Либо
женщины объединялись с мужчинами в единый рабочий класс или в
единый средний класс, либо социально-профессиональное положение
женщины определялось положением семьи, под которым молчаливо
подразумевалась позиция мужа, что, конечно, трудно оправдать тео-
ретически при современном высоком уровне трудовой активности
женщин и заметной доле смешанных семей. Не обошлось в данном
случае без влияния соседей - теоретиков-экономистов, трудившихся
над моделями "бесполого индивида".
Проблема интеграции гендерных различий в стратификационных
исследованиях возникла, разумеется, намного раньше 80-х годов. Но
нужна была сила, которая заставила бы обратить на нее внимание.
Такой силой, судя по всему, стали феминистские движения, не
оставившие в стороне и социологию (получить обвинение в сексизме в
западном сообществе тоже вещь малоприятная).
В Великобритании начала 80-х годов исследованиям социальной
мобильности по отцовским линиям начали противопоставлять изыска-
ния, учитывающие мобильность женских групп в качестве самостоя-
тельного фактора. Так, Э. Хит, сравнивая карьерные возможности
гендерных групп, приходит к выводу, что шансы покинуть низшие
должности, связанные с физическим или рутинным умственным трудом,
используя чисто рыночные возможности, у женщин скромнее. Зато
шансы на вертикальную мобильность посредством вступления в брак у
них оказываются более благоприятными, по сравнению с мужчинами.
Что же касается мужских групп, среди них выше и внутренняя диф-
ференциация, и конкуренция за лучшие места (конкуренция, очевидно,
выступает как своеобразная плата за лучшие жизненные шансы)9.
9 Heath A. Social Mobility, Glasgow, 1981. Р. 107-136.
115
Против концепции гомогенной семьи в изучении социальной мо-
бильности выступили и Г. Маршалл со своими коллегами. Хотя
обнаруживается, что в таких отдельных сферах, как поведение на
выборах женщины в целом склонны следовать за мужчинами, при-
мыкать к их социальной позиции (может быть, в силу меньшего инте-
реса к политике)10 11. В социально-профессиональном отношении различия
полов наиболее заметны. Позиции женщин обычно ниже. Многие за-
ключены в пределах полуквалифицированной, конторской и обслу-
живающей работ. Что же касается половых различий как источника
групповой самоидентификации, по мнению исследователей, они значи-
тельно уступают не только классовым позициям или этнической при-
надлежности, но вообще занимают весьма скромное среднее место в
списке традиционных переменных.
Вскоре поднялась целая волна гендерных иследований, напрямую
увязывавших отношения полов с проблемами стратификации11.
Конечно, нужно согласиться с тем, что рассматривать половое раз-
деление как простое продолжение классовой дифференциации -
слишком грубое упрощение, попытка "схлопывания" различных частей
пространства. Женщины не растворяются в общей классовой массе,
становясь объектом горизонтальной и вертикальной сегрегации.
Горизонтальная сегрегация означает сосредоточение женщин в опре-
деленных профессиях и сферах деятельности при их относительной
выключенности из других сфер. Так, женщины, как правило, со-
ставляют большинство специалистов в образовании, здравоохранении,
социальном обеспечении. Они преобладают в армии офисных клерков,
торговых служащих, работников общественного питания и бытового
обслуживания. Немало женщин трудится на монотонных конвейерных
линиях.
Некоторые сферы труда уже просто отождествляются с "женскими
профессиями". Причем навешивание подобного ярлыка не лишено уни-
чижительного смысла. "Женские профессии" идентифицируются как
нечто не слишком привлекательное, малоквалифицированное, хуже
вознаграждаемое.
Горизонтальная сегрегация тесно переплетается с сегрегацией вер-
тикальной. Известно, что женщины проигрывают мужчинам по уровню
средней оплаты труда как в целом (в чем отражаются и про-
фессиональные различия), так и по аналогичным категориям занятых.
Женщинами чаще комплектуются группы вторичного рынка труда -
временно занятых, работающих неполное рабочее время (отчасти это
происходит в результате свободного выбора самих женщин, несущих
10 Marshall G. el al. Social Class in Modern Britain. P. 137.
11 В этой волне пока достаточно сложно высмотреть какие-то отдельные наиболее
"выдающиеся" имена. См.: Dex S. The Sexual Division of Work: Conceptual Revolution in
Social Sciences. Brighton, 1985; Gender Segreagation at Work. L„ 1988; Gender and
Stratification. Cambridge, 1989.
116
основное бремя заботы о семье и детях, отчасти является вы-
нужденным выбором).
Женщины намного реже появляются на высших и средних ме-
неджерских постах. Мужчинам удается в основном сохранять свои ру-
ководящие позиции и лучшие карьерные возможности. В самих тру-
довых отношениях не исчезают оттенки патриархальности, нередки
случаи служебных ущемлений представительниц прекрасного пола.
Женщины также менее активны в социальном отношении, например,
уровень членства в профсоюзах у них обычно сравнительно ниже.
А уж где патриархальность наиболее выражена, так это в сфере
занятости домашним хозяйством. И хотя в последние десятилетия
мужчины все активнее привлекаются к домашнему труду, в целом все-
таки эта сфера остается на женских плечах (данное разделение труда
сохраняется в принципе даже в семьях, где муж оказывается без-
работным).
Все упомянутые различия позволяют приверженцам гендерных ис-
следований заключать, что "половое разделение труда... настолько же
важно как и классовое разделение"12.
В процессе "революционного" вторжения гендерных и этнических
проблем в область стратификационных исследований есть немало точек
схождения - подверженность отдельных групп довольно явной дискри-
минации на.основании их аскриптивного статуса, их оттеснение в
периферийные слои, хотя заполняемые рыночные ниши, конечно, раз-
личны. К тому же гендерные группы, при всех мощных обособляющих
факторах в значительно меньшей степени, чем этнические, тяготеют к
превращению в реальные группы, мобилизованные в едином социаль-
ном действии.
Стратификация и возраст
Многое сказанное об этнических и гендерных различиях относится и
к возрастной сегрегации. Мы не будем особо на ней останавливаться,
хотя поколенческие различия, разумеется, играют немаловажную со-
циальную роль. Дискриминируются же, как правило, наиболее молодые
и наиболее пожилые поколенческие группы. Последних, впрочем, эта
судьба постигает значительно реже. Принцип старшинства (выслуги
лет, трудового стажа на данной фирме) в оплате труда и социально-
профессиональном продвижении сохраняет свою роль, и отнюдь не в
одной только Японии.
Молодежные группы занимают относительно более низкие карь-
ерные ступени. Повышенный процент молодежи часто обнаруживается
в рядах безработных. Хотя благодаря повышающемуся уровню обра-
зования молодые поколения все же более благополучны, чем их отцы в
начале своего трудового пути.
12 McDowell L. Gender Divisions // Changing Social Structure. L., 1989. P. 161.
117
Возраст и прочие социально-демографические признаки почти всегда
обладают заметной дифференцирующей силой. Но интересуют со-
циолога, в первую очередь, их социальные преломления. Поэтому и в
теории стратификации главной задачей можно считать поиск пере-
менных, опосредующих связи наследуемых и достигаемых статусов.
Стратификация и государство благосостояния
{Госта Эсприн-Андерсен)
Государство во все времена играло огромную роль в изменении
социальной структуры любого общества. Через налоговую политику
регулируется степень дифференциации доходов и накапливаемой част-
ной собственности производственного и непроизводственного назна-
чения. Государство выступает в качестве арбитра в межклассовых кон-
фликтах вплоть до заключения общенациональных трудовых соглаше-
ний. Государство стимулирует преобразования в структуре занятости -
через регулирование условий найма и увольнения, расширение
государственных систем образования и профессиональной подготовки,
масштабы и условия выплат пособий по безработице и нетрудоспо-
собности.
Происходит расширение самого государственного сектора, в резуль-
тате которого в каждом классе (специалистов, клерков, рабочих) об-
разуются все более массовые слои, находящиеся на непосредственной
службе у государства. Представители этих слоев заметно отличаются
от своих собратьев, работающих на частные фирмы. Порою различия
между государственными и частными служащими оказываются не
менее существенны, чем социально-профессиональные различия.
Особую роль государство получает с утверждением в западных
странах развитой политики благосостояния (welfare). Эта политика за-
ключает в себе систему мощных стратифицирующих факторов. Спе-
цифическая роль государства благосостояния долгое время игнори-
ровалась теоретиками стратификации. Но к концу 80-х годов пере-
городки можно считать окончательно сломленными.
"Государство благосостояния, - указывает Г. Эсприн-Андерсен, - не
просто механизм, вмешивающийся и по возможности корректирующий
структуру неравенства; оно представляет собой самостоятельную сис-
тему стратификации, активную силу, упорядочивающую социальные
отношения"13. Впрочем, различение политик социальных выплат и
льгот как действенных стратифицирующих систем фиксировалось от-
дельными исследователями еще в конце 50-х годов14.
Каковы общие размеры социальных выплат и льгот? По каким
каналам они проводятся — через прямые государственные субсидии,
общественные фонды или фонды корпораций? На основе каких
13 Espring-Andersen G. The Three Worlds of Welfare Capitalism. Cambridge, 1990. P. 23.
14 Titmus R.M. Essays on "the Welfare State". L., 1963. P. 53.
118
принципов строится политика этих выплат и льгот - поддержки мало-
обеспеченных, стимулирования определенных социально-профессио-
нальных групп, равноправного доступа всего населения? Какие формы
преобладают - целевые денежные выплаты, налоговые льготы или
предоставление бесплатных социальных услуг? Направлена ли помощь
на повышение уровня потребления или на стимулирование активности
(например, через оплату образования и профессиональной переподго-
товки)? Являются ли социальные выплаты чистой благотворитель-
ностью или перераспределением страховых взносов? Какие группы
населения и на каких основаниях получают доступ к резервуарам
государства благосостояния? Каждый из поставленных вопросов может
рассматриваться как составляющая стратификационной стратегии. И в
их решении важно найти разумный путь между крайними точками
зрения, представляющими государство то как послушное орудие в
руках господствующего класса (марксисты), то как институт,
совершенно нейтральный в классовом отношении и по природе своей, и
по следствиям проводимой политики (либералы).
Исторически в политике welfare state, - считает один из наиболее
известных его теоретиков Г. Эсприн-Андерсен, - сложилось по крайней
мере три общих стратификационных принципа.
1.	Либеральный принцип. Социальная помощь оказывается по ос-
таточному принципу - бедным и малообеспеченным слоям, не спо-
собным добыть себе минимум средств существования посредством
рыночных возможностей (предполагается определение минимальных
социальных потребностей и выявление нуждающихся групп). Корень
же политики состоит в обеспечении эмансипации индивида, который
добывает себе социальные гарантии путем частного (рыночного) стра-
хования.
2.	Консервативный принцип. Это принцип выступает в двух ос-
новных формах — этатистской и корпоративной, в зависимости от
основного источника социальных выплат. Но в обеих версиях он
предполагает патерналистские построения - с отдельными программами
для различных профессиональных и статусных групп, с привязкой вы-
плат и льгот к трудовому вкладу, с предоставлением высоких гарантий
в обмен на верность и лояльность организации, с опорой на обеспечение
семьи, а не индивидуального работника.
3.	Социал-демократический принцип. Сначала данный принцип про-
водился посредством концентрации фондов в распоряжении проф-
союзных и прочих демократических объединений. Но затем он достиг
стадии универсализма, основанного на правах гражданства, в соот-
ветствии с которыми каждый гражданин имеет права на равные
льготы, независимо от степени нужды и своего трудового вклада.
Наиболее яркое воплощение данная политика нашла в "принципе Бе-
вериджа" (Великобритания, 40-е годы)15.
15 Espring-Andersen G. Op. cit. Р. 48, 61-64.
119
В реальной политике, разумеется, все три принципа реализуются
в своих сочетаниях. Но все же в разных странах есть свои устойчи-
вые предпочтения (например, в 80-е годы консервативный принцип
наиболее ярко проявляется в Германии, социал-демократический - в
Швеции, либеральный - в Австралии). Но так или иначе все они
воплощаются в соответствующих стратификационных членениях. А
борьба за выбор между различными принципами и формами их
проведения передвигается в центр множества современных социальных
конфликтов.
Гражданство и класс
(Т. Маршалл и др.)
Принято считать, что заслуга соединения двух социологических дис-
циплин - социальной политики и социальной стратификации - при-
надлежит Т. Маршаллу, опубликовавшему в 1950 г. книгу "Граж-
данство и социальный класс"16. В последнее время проблематика книги
начала активно подниматься на щит17.
В противовес марксистам, в глазах которых государство благо-
состояния только воспроизводит, а то и усугубляет классовые различия,
в теории гражданства утверждается, что достигаемое в результате
универсализирующей демократической политики уравнивание социаль-
ных статусов не только противостоит, но во многом способно "по-
гасить" огни классового неравенства или серьезно "перекроить" ткань
классовых отношений. Причем в данном случае важно не столько
уравнивание доходов, сколько снижение риска и неопределенности по-
ложения низших слоев населения, общее повышение уровня социаль-
ных гарантий.
Гражданство предполагает не только социальные права на опре-
деленный жизненный уровень, но и права собственности, хотя и не
приносящие автоматически обладания этой собственностью, но откры-
вающие доступ к такому обладанию.
Гражданство как полноправное членство в сообществе или госу-
дарстве действительно изначально противоречит основам классового
расслоения. И демократическая борьба низших классов за утверждение
гражданских прав всегда была отчасти и борьбой за свое уничтожение
как класса.
Но при этом, отметим, реализация гражданских прав сама по себе
являет особый, достаточно жесткий стратифицирующий принцип. Он
ограничивает группы, не имеющие гражданского статуса, или рези-
дентов с неполными правами в приеме на работу, приобретении соб-
ственности, занятии определенными видами деятельности (например,
16 Marshall Т.Н. Citizenship and Social Class. Cambridge, 1950.
17 Barbalet J.M. Citizenship: Rights, Struggle and Class Inequality. L„ 1988; Mann M.
Ruling Class Strategies and Citizenship // Sociology. 1987. Vol. 21. N J. P. 339-354.
120
предпринимательством). И одно только резкое изменение условий
предоставления гражданства способно в течение двух-трех десятилетий
существенно перекроить карту социальной структуры любого запад-
ного государства.
Домашняя собственность и переструктурирование классов
(Питер Саундерс и др.)
С накоплением домашней собственности (собственности на предметы
потребления и, в первую очередь, на жилье) возрастает дифференци-
рующая роль этой собственности. Это позволяет некоторым исследо-
вателям даже поставить вопрос о так называемых жилищных классах
(housing classes)18 или о "среднем собственническом классе", имея в виду
именно обладателей домашней собственности19. (В Великобритации с
конца 1970-х годов вопрос приобрел дополнительную актуальность в
связи с политикой консерваторов по приватизации жилья.)
Заслуживает внимания позиция П. Саундерса, который призывает не
смешивать потребительские и классовые различия (относя последние
преимущественно к сфере производства). При этом Саундерс считает,
что значение различий в обладании домашней (прежде всего, жилищ-
ной) собственностью способно превзойти роль профессионально-тру-
довых различий. Жилищная собственность становится объектом столк-
новений материальных интересов по поводу использования земли, рас-
пределения дотаций и кредитов. Она также формирует самостоятель-
ную основу дифференциации жизненных возможностей групп - на-
пример, через накопление богатства в условиях опережающего роста
стоимости жилья. Это и позволяет говорить о процессах "перестра-
тификации"20.
Саундерс, таким образом, пытается противопоставиться марксистам,
для которых условия потребления принципиально вторичны по отно-
шению к классовым (производственным) условиям, и радикализовать
позицию веберианцев, для которых потребительские различия оста-
ются преимущественно вопросом сферы престижа и стиля жизни ста-
тусных групп. Приведем заключение Саундерса:
"Обладание жильем как выражение одного из различий между
приватизированными и обобществленными средствами потребления...
есть скорее отдельный, наиболее влиятельный фактор детерминации
различий в потребительском секторе. Поскольку подобные различия в
принципе не менее важны, чем различия классов для понимания со-
временной стратификации, и поскольку жилищные условия играют
18 Rex J., Moore R. Race, Community and Conflict. L„ 1967.
19 Pratt G. Class Analysis and Urban Domestic Property: A Critical Reexamination H Intern.
J. Urban and Regional Res., 1982. Vol. 6. P. 481-502.
20 Saunders P. Domestic Property and Social Class // Intern. J. Urban and Regional Res.,
1978. Vol. 2. P. 233-251.
121
ключевую роль в определении жизненных возможностей, в социальной
идентификации и (посредством накопления капитала собственниками
жилья) в модификации условий распределения ресурсов и экономи-
ческого неравенства, из этого следует, что вопрос о домашней соб-
ственности должен занять подобающее ему центральное место в
анализе социальных различий и политических конфликтов"21.
Новое звучание старых тем
В заключение перечислим в назывном порядке еще некоторые под-
ходы, чтобы еще раз продемонстрировать, насколько разнородны по
направлениям и методам современные стратификационные исследо-
вания.
Непропорционально высокая доля этих исследований по-прежнему
посвящена проблемам рабочего класса22. В их числе возродились этно-
графические исследования местных сообществ (community studies),
концентрирующие внимание на формировании разделяющих культур-
ных границ23.
Произошло своего рода новое "открытие" явления бедности. Наи-
более известная и фундаментальная работа в этом направлении
принадлежит перу Питера Таунсенда. Он отходит от традиционных
измерений дифференциации доходов и накопленного имущества, рас-
крывая проблему бедности с точки зрения обладания необладания
ресурсами, необходимыми для нормативного социального воспрои'з-’
водства.
"Индивиды, семьи и группы населения, - указывает П. Таунсенд, -
могут считаться находящимися в состоянии бедности, если у них от-
сутствует достаточное количество ресурсов для поддержания типов
питания, участия в видах деятельности, достижения условий жизни и
быта, традиционных или, по крайней мере, широко поощряемых и
одобряемых в обществах, к которым они принадлежат. Размеры их
ресурсов настолько ниже того, чем обладает средний индивид или
семья, что они в действительности исключены из нормальных отно-
шений, жизненных традиций, деятельности"24.
Наконец, еще один аспект анализа социальной структуры, привлек-
ший к себе особое внимание, связан с территориальными (spatial) осо-
бенностями структурного формирования, происходящего в разных ре-
гионах одной и той же страны. Этот аспект сопряжен с использованием
21 Saunders Р. Beyond Housing Classes: The Sociological Significance of Private Property
Rights in Means of Consumption 11 Divided Nation. L., 1989. P. 206.
22 Newby H. The State of Research Into Social Stratification in Britain. L„ 1982. P. 9.
23 См., например: Willis P. Learning to Labour: How Working Class Kids Get Working
Class Jobs. Westmead, 1979.
24 Townsend P. Poverty in the United Kingdom: A Survey of Household Resources and
Standards of Living. Allen Lane, 1979. P. 29.
122
методов, остававшихся до последней поры в ведении географической
науки25.
Подытоживая короткий обзор новых сюжетов в стратификационной
теории 70—80-х гг., нельзя не обратить внимания на то, что в упо-
минаемых работах большей частью используются хорошо знакомые
стратификационные переменные, которые просто вытягиваются со
вторых ролей на приоритетные позиции. Одновременно делаются
попытки отодвинуть в сторону экономический класс и социально-
профессиональную статусную группу. Переменные порою заимству-
ются из смежных областей социальной дифференциации (случай с
аскриптивными статусами: полом, этничностью) или из смежных со-
циальных дисциплин (социальная политика, социальная география).
* * *
Указанные подходы пытаются, каждый по-своему, уловить ка-
чественные сдвиги, уже произошедшие и происходящие ныне в со-
циальной структуре современного общества. Нет особой нужды дока-
зывать, что буквально все затронутые выше проблемы не являются
чем-то потусторонним для сегодняшней России.
Многоаспектная сегментация рынка труда в ней наблюдалась всегда
и только усложнялась бюрократическим характером этого рынка. А с
развитием новых негосударственных секторов экономики она неиз-
бежно усиливается.
Если социальные отношения полов, в силу относительной слабости
феминистских движений, еще не привлекают пока столь пристального
внимания, то вокруг вопросов этнической дифференциации вода
постепенно закипает. Те же этнические меньшинства первые
столкнулись с "преимуществами" проживания без прав гражданства
(яркий пример - русские в Прибалтике).
Регионализация, сопряженная с выстраиванием локальных социаль-
ных структур, отличных от того, что есть у соседей, затронула уже
не только бывший Советский Союз, но и саму Российскую Федера-
цию.
Развернута массовая приватизация жилья, сопровождаемая процес-
сами его активного перераспределения. Обладание качественным
жильем (включая загородные дома) становится все более серьезным
дифференцирующим признаком. И проблема бедности нас также не
минует, это очевидно.
Так что весь этот разветвленный аналитический аппарат, при со-
ответствующих поправках, еще не раз пригодится. Заметим, что пере-
численные доееле подходы не посягают на принципиальные основы
соцструктурного анализа. Иной поворот ожидает нас в работах совре-
менных пост-структуралистов.
25 Massey D. Spatial Divisions of Labour. L„ 1984; Savage M. Spatial Differences in
Modern Britain // The Changing Social Structure. L„ 1989. P. 245-268.
123
2. Новый французский вызов:
классы в работах пост-структуралистов
Мы выделяем в особый раздел краткое описание позиций некоторых
представителей новой французской социологии. Делается это по той
простой причине, что последние не укладываются сколь-либо явно ни в
одно из классических направлений. Французские социологи в лице
М. Фуко (1926-1984 гг.), П. Бурдье (1930 г. рождения), А. Турена
(1925 г. рождения) пытаются найти свой путь, лежащий в стороне как
от позитивизма заокеанских функционалистов, так и от идеологи-
заторства европейского ортодоксального марксизма.
В основе возникновения новой французской школы (или школ) нам
усматривается попытка леворадикальной социологии, во многом под
влиянием французских событий мая 1968 г., переосмыслить собствен-
ные позиции и, в первую очередь, освободиться от ряда принципов
марксистской методологии. Непременной ревизии подвергается эконо-
мический детерминизм с перенесением акцентов в сферу знания и
культуры. Преодолевается традиция прямолинейного структурализма
в пользу анализа социального действия и социальных отношений. Од-
новременно объявляется непримиримая методологическая война по-
зитивистскому противопоставлению субъекта и объекта исследова-
ния.
Включенность, ангажированность исследователя рассматривается как
неотъемлемый момент производства знания.Бросается вызов и тради-
ционным классовым теориям, что совершается, однако, без разрыва с
проблематикой классовой борьбы. Именно на последнем аспекте мы и
сосредоточим свое внимание, вовсе не утверждая, что именно этот
аспект является самым важным для всех концептуальных построений
цитируемых авторов.
Классовая борьба без классов
(Мишель Фуко)
М. Фуко дает своеобразное философско-историческое описание стра-
тегий, реализующих интересы европейской буржуазии в период с
XVIII столетия. Эти стратегии связаны не с прямым классовым угне-
тением и экономической эксплуатацией, но с выработкой механизмов
так называемого паноптизма или всеобщей поднадзорности (integral
surveillance) и дисциплинирования масс в практиках их повседневной
жизни. Всеобщие дисциплинирующие и нормирующие режимы вводятся
через перестроение пеницитарной системы и контроля за преступ-
ностью, системы социального здравоохранения и контроля за половыми
отношениями, развитие психиатрии и контроля за психическими забо-
леваниями. Школа и больница, фабрика и армейский барак - все они
становятся институтами мощного дисциплинирующего воздействия,
причем отнюдь не только на "отклоняющиеся" группы.
124
"Необходимы именно механизмы исключения (exclusion) как тако-
вые, аппараты надзора; медикализация сексуальных отношений, конт-
роль за сумасшествием, преступностью — все тс микромеханизмы
власти, которые возникают с определенного момента, чтобы выразить
интересы буржуазии"26.
По сути введение подобных механизмов является реализацией стра-
тифицирующих стратегий, ибо оно преследует цель порождения анта-
гонизма в низших слоях, а точнее - цель отделения от основной массы
низших слоев наиболее взрывоопасных групп: оторвать пролетариат от
"недопролетариата" (крестьянство здесь в виду не имеется), оторвать
трудящихся от "плебса".
Примером стратификационного действия становится тюремная сис-
тема, профессионализирующая преступные элементы и использующая
их в качестве постоянной угрозы против рабочего класса. Плебс же
ставится перед своеобразным выбором дисциплинарных режимов.
"Буржуазия предлагает ему (непролетаризированному плебсу. -
В.Р.) следующий выбор: ты можешь отправиться в тюрьму или в
армию, в тюрьму или в заморские колонии, в тюрьму или на службу в
полицию"27.
Успешно поддерживается также и антагонизм пролетариата и армии.
При этом нельзя сказать, что стратегии эти, хотя и осуществляются в
интересах буржуазии, ею вполне осознаны.
Как же это происходит? Ключом к решению данного вопроса и к
анализу всей социальной структуры для Фуко становится особое
(внеполитическое) понимание власти. В его построениях принципиально
отсутствуют централизованная власть и вообще всякое обладание
властью. Власть - это не атрибут государственного аппарата или
какого-то отдельного класса. Это отношения, причем, не эксплуатации
и подавления, а взаимоотношения индивидов в процессе производства
знания и информации. Это отношения борьбы за истину, а более точно,
за режим производства дискурсов, которые считаются истинными
(научными) или ложными, за правила отделения истинного от ложно-
го. Власть, таким образом, не только утилизирует, но и производит
знание.
Власть не присваивается, подобно товару, отдельными индивидами
или классами. И в то же время никто не отчужден от власти. Она
циркулирует через цепные и сетевые сплетения социальных связей.
Фуко обращает наше внимание на капиллярные постоянно реконструи-
рующиеся формы микровласти, возникающие из локальных, специфи-
ческих условий жизни. Он не отвергает возможности функционирования
власти и в пирамидальных формах при осуществлении властных
воздействий сверху. Но любая властная стратегия, по его убеждению,
26 Foucault М. Power / Knowledge: Selected Interviews and Other Writings, 1972-1977.
Hampstead, 1980. P. 101.
27 Ibid. P. 23.
125
есть отношение взаимодействия, невозможное без автономного движе-
ния снизу. Формой же ее реализации становятся самые разные прост-
ранства и тела (в том числе, физические тела людей, как в случае
социального контроля за внешностью)28 29.
Как при таком понимании выглядят социальные классы? По мнению
Фуко, не существует никакой предзаданной структурной решетки, как
нет каких-то глобальных стратегий классового господства, навязы-
ваемых прочим (угнетенным) классам. Классы оформляются как
результат локальных программ и стратегий, реализуемых в сетях
повседневных взаимодействий.
"Господствующий класс - не просто абстракция, но и непредзаданная
общность. Чтобы стать господствующим классом, чтобы это господ-
ство (domination) воспроизводилось, класс должен выступить резуль-
татом набора заранее продуманных тактик, осуществляемых в русле
больших стратегий по утверждению этого господства. Однако между
стратегией, которая фиксирует, воспроизводит, мультиплицирует и
акцентирует существующие силовые отношения, и классом, обнаружи-
вающим себя в правящей позиции, находятся взаимные отношения
иОО
производства .
Фуко охотно употребляет слова типа "война", "борьба", "поле бит-
вы". Но классовая борьба обретает у него особое содержание. Она,
собственно, ведется вне классов, не как большая битва, но как мно-
жество мелких схваток, порожденных местными условиями труда и
жизни. По существу это борьба всех против всех. (Причем появление
гоббсовского Левиафана - этого примирителя-узурпатора - не предпо-
лагается.)
Чем определяется положение интеллектуала в этой борьбе? Его
классовым положением, но также специфическими условиями труда
и жизни и наличествующим в данном сообществе режимом про-
изводства знания. Основная же роль интеллектуала - в постоянном
изучении поля сражения (survey of battlefield) в доступном ему секторе
этого поля.
Класс и хабитус
(Пьер Бурдъе)
П. Бурдье, один из учеников М. Фуко, также порывает с экономиз-
мом. Он определяет класс как совокупность агентов со сходной позици-
ей в социальном пространстве. Само же социальное пространство обра-
зуется, по его мнению, целым рядом силовых полей - политическим,
экономическим, социальным, культурным и символическим. Замечает-
ся, что экономическое поле всегда стремится навязать свою структуру
28 Ibid. Р. 159, 201, 207.
29 Ibid. Р. 203.
126
другим полям. Но последние все же сохраняют свою относительную
автономию.
В каждом поле имеет хождение соответствующий капитал, высту-
пающий в материальном или инкорпорированном (освоенном субъек-
тами) состояниях. В зависимости от обладания этими капиталами груп-
пы имеют разную власть над тем или иным полем. На основе гомо-
логии позиций в разных полях между господствующими и подчиненными
группами могут устанавливаться более или менее устойчивые союзы.
Однако смешивать принципы дифференциации разных полей нецеле-
сообразно.
В противовес марксистам Бурдье не считает возникающие в
социальном пространстве группы "реальными классами". По его словам,
это лишь "возможные классы". Вероятность же мобилизации класса,
превращения его в "класс-для-себя" зависит от дистанции между аген-
тами в социальном пространстве и способов восприятия этого прост-
ранства. Последние, в свою очередь, являются продуктом социальных
институтов и предшествующей символической борьбы...
Борьба за формирование здравого смысла, за "стиль легитимной
перцепции" ведется непрерывно. Успех в этой борьбе дает, по выра-
жению Бурдье, чудовищную, почти магическую власть именовать и
стратифицировать группы. Восприятие, таким образом, есть не простое
отражение объективных условий, но конструктивный акт по выработке
чувства социальных границ.
Любое социальное деление есть продукт длительной работы по
коллективной идентификации. И ученый, желающий объективировать
оценки, даваемые самоклассифицирующимися агентами, должен каж-
дый раз реконструировать работу истории, в ходе которой склады-
вается данное деление.
Особую роль в этом продуцировании рангов, порядков, градаций
имеет символический капитал.
"В борьбе за навязывание легитимного видения социального мира, в
которую неизбежно вовлечена и наука, агенты располагают властью,
пропорциональной их символическому капиталу, т.е. тому признанию,
которое они получают от группы"30.
Наиболее надежной символической стратегией является страте-
гия официальной номинации через институционализацию своего сим-
волического капитала в различного рода званиях, дипломах. Задей-
ствование юридической силы государства неизменно увеличивает силу
внушения.
Власть группы, особенно в политическом поле, часто учреждается
через процесс делегирования ее официальным представителям. В ре-
зультате группа начинает определяться через того, кто говорит от ее
имени.
30 Бурдье П. Социальное пространство и генезис классов И Бурдье П. Социология
политики. М., 1993. С. 71.
127
"Класс существует в той и лишь в той мере, в которой уполно-
моченное лицо, наделенное plena potentia agendi может быть и ощущать
себя облеченным властью говорить от своего имени"31.
Так происходит объективное объединение класса как "воли и пред-
ставления", или "класса на бумаге" - как возможной группы, которая
часто выдается марксистскими теоретиками за реально мобилизо-
ванную группу.
Пожалуй, наиболее интересным элементом позиции Бурдье является
вводимое им понятие хабитуса (habitus) - системы присущих индивиду
диспозиций мышления и действия, результирующей его знаний и опыта.
Хабитус как матрица восприятий и классифицирующих практик выд-
вигается как важнейший опосредующий элемент в формировании
любой коллективной идентификации. Хабитус - это "инкорпори-
рованный класс"32. Но он не простой результат структурации классовых
условий, а также и активное структурирующее начало33.
Хабитус оказывает воздействие на политические мнения и поведение
данных классов, а также на образующиеся в рамках этих классов стили
жизни и способы потребления. По мнению Бурдье, деятельностным
практикам, из которых складывается стиль жизни, предшествует
совокупность вкусов (tastes) — схем приятия и восприятия. А вкусы, в
свою очередь, базируются на хабитусе, на который влияют прежде
всего такие факторы как социальное происхождение и образование.
Одна из характерных логических цепей представлена Бурдье в следую-
щем виде:
объективные условия существования —> хабитус —> вкусы —>
практики —> стиль жизни.
Вдоль подобных цепей оформляются различия между классами — в
восприятии литературы и искусства (особенно, музыкального), потре-
бительских привычках, спортивных занятиях. Что касается искусства,
люди из рабочего класса более склонны к этическому восприятию
образов, склонны приписывать искусству выполнение социальных функ-
ций. Их вкусы формируются в большей мере потребностями в соучас-
тии. В то время как для интеллектуалов более характерно эстети-
ческое восприятие чистых форм искусства. Последнее для них, напро-
тив, становится формой отрицания социального мира. Бурдье пытается
сравнивать классовые позиции и стили жизни и придавать им пространс-
твенное изображение.
Итак, класс и хабитус в понимании Бурдье превращаются в
ключевые понятия социальной структуры. Причем, между классовой
позицией, вписанной в структуру должностей, и наклонностями, вписан-
ными в хабитус, могут возникать несоответствия и острые проти-
31 Там же. С. 91.
32 Там же. С. 126.
33 Bourdieu Р. Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste. L„ 1984. P. 101.
171.
128
воречия, в которых проявляются зоны неустойчивости социальной
структуры.
"Революционные и постреволюционные ситуации изобилуют много-
численными примерами патетичных или гротескных несовпадений
между историей объективированной и историей инкорпорированной,
между габитусами, созданными для других должностей, и должностями,
созданными для других габитусов, которые наблюдаются также при
любом общественном порядке, хотя и в меньших масштабах, и осо-
бенно в зонах неустойчивости социальной структуры"34.
В поисках социальных акторов
{Ален Турен)
Подобно своим коллегам, А. Турен исходит из того, что в новом
обществе (он его называет "программируемым") "экономические ре-
шения и экономическая борьба более не обладают ни автономией,
ни центральным местом, как это было в предшествующем общест-
ве"35.
Конфликтность по-прежнему лежит в основе всех социальных отно-
шений, каковые суть отношения власти. Но власть определяется не
как обладание, а как господство, способность контролировать "области
неопределенности". С дисперсией власти конфликты становятся более
многомерными. Трудящиеся участвуют в них уже не только как
работники, но как потребители, жители определенных районов и
территорий.
Вместе с конфликтностью сохраняется и классовый характер об-
щества. Однако Турен достаточно жестко отделяет классовый анализ
от проблематики социальной структуры.
«Мы наблюдаем исчезновение классов как социальных "существ",
как реальных социальных и культурных слоев, - заявляет Турен, - и
соответственно возрастает значение классовых отношений как анали-
тического принципа, приемлемого для раскрытия социальных конфлик-
тов... Говорить о социальных классах - значит, скорее указывать на
классовые проблемы, нежели определять какие-то группы»36.
Основные формы господства в пост-индустриальном (программи-
руемом) обществе базируются в первую очередь на знаниях и об-
разовании. А технократия превращается в новый господствующий
класс.
"Новый господствующий класс, - подчеркивает Турен, — определя-
ется наличием знания и определенного уровня образования"37. А вот
^Бурдье П. Социология политики. С. 294.
35 Touraine Л. The Post-Industrial Society. Tomorrow's Social History: Classes, Conflicts,
and Culture in the Programmed Society. N.Y., 1971. P. 4.
36 Ibid. P. 80, 82.
37 Ibid. P. 51.
5. В. В. Радаев, О.И. Шкаратан
129
другое определение: "Правящий класс - есть группа осуществляющих
свое господство инноваторов (innovator-dominators)"38.
Доминируемые же классы более не эксплуатируются, но интегри-
руются в общую систему и подвергаются манипулированию. И потому
ключевым вопросом для них является борьба за свое самоопределение.
В авангарде этой борьбы за самодетерминацию оказываются сегодня
не профсоюзы и вообще не традиционные слои рабочего класса, но
образованные специалисты, техники, студенты. А центром социокуль-
турного сопротивления становятся университеты.
Когда же возникают классы, которые при этом не являются эле-
ментами социальной структуры? Только тогда, когда индивиды пре-
вращаются в социальных акторов (actors), т.е. самоопределяются на
основе присущих им культурных ориентаций в процессе собственной
деятельности. По мнению Турена, "невозможно отделить класс, классо-
вое сознание и социальное движение, т.е. классовое действие"39. При
таком подходе все общество представляется как "иерархизированная
совокупность систем действия", а социология в целом рассматривается
как "социология действия". Под действием же понимается следующее:
"Действие есть поведение актора, управляемое культурными ориента-
циями и утверждаемое внутри социальных отношений, определенных
неравными возможностями контроля за этими культурными ориен-
тациями"40.
На групповом уровне действия акторов оформляются в рамках так
называемых социальных (общественных) движений.
"Социальное движение есть коллективное организованное действие,
посредством которого классовые акторы борются за контроль над
историчностью (historicity) (культурными моделями и ориентациями. -
В.Р.) в данном идентифицируемом историческом контексте"41.
Социальные движения, по Турену, не аномалия и не приложение к
структуре, но сама ткань социальной жизни. "Социальные движения не
являются какими-то исключительными и драматическими событиями,
они постоянно образуют сердцевину общественной жизни"42.
Социология действия предполагает и совершенно иные исследова-
тельские методы, отличные от методов функционалистов и структу-
ралистов (которым сам Турен был привержен на первых порах). К
таким методам относится, например, "социологическая интервенция"
Турена - особым образом организованное провоцирование действия.
В ходе такой интервенции группа отобранных участников социаль-
ного движения осуществляет анализ своих позиций в процессе коллек-
3ii Touraine A. The Voice and the Eye: An Analysis of Social Movements. Camb-
ridge. 1981. P. 31.
39 Ibid. P. 68.
40 Ibid. P. 61.
41 Ibid. P. 31-32.
42 Ibid. P. 29.
130
тивного взаимодействия. Выявление и порождение новых акторов как
бы сливается здесь в одном нераздельном процессе. Социолог в рамках
подобного исследования не остается в позе стороннего наблюдателя
или чистого идеолога, но превращается в посредника между участни-
ками группы и представляемым ими движением. Он погружается в
процесс выработки потенциальными акторами своей коллективной
самоидентификации (происходит провоцирование, в том числе и собст-
венной вовлеченностью). При этом социолог сохраняет за собой свою
особую роль проблематизатора и аналитика43.
Так совершается попытка поворота от чистого изучения классов к их
активному формированию.
* * *
При всей сложности взаимоотношений эти три яркие и самобытные
фигуры многое объединяет. Их всех можно отнести к "пост-струк-
туралистам" как по нынешним позициям, так и по эволюции взглядов
(пройдя через структурализм, они обращают его в объект своей
критики). А наблюдаемая взаимная непримиримость позиций (речь идет
в первую очередь о Бурдье и Турене), на наш взгляд, во многом
является результатом близости исходных методологических установок.
Глава 7
ТЕОРИИ ЭЛИТ КАК ОСОБОЕ НАПРАВЛЕНИЕ
СТРАТИФИКАЦИОННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Введение
Теории элит выделяются нами отдельйо не потому, что мы соби-
раемся характеризовать далее все крупные слои и группы, и даже не
потому, что характер элитных групп во многих отношениях определяет
лицо всякого общества. Это делается скорее по другой причине: эли-
таристские концепции воплощают в себе особый, стратификационный
подход, во многом противостоящий классовому подходу. И следова-
тельно, уделять внимание мы будем в большей степени именно методо-
логическим особенностям элитаристских теорий, нежели описательной
характеристике самих элитарных групп.
Понятие элит окружено неким таинственным флером. О нем много
говорят, но часто не очерчивают сколь-либо четких обозначающих
границ. Попробуем дать исходное понятие "элиты" в трех дополняю-
щих друг друга определениях:
43 Touraine A. The Voice and the Eye. P. 27; подробное описание см.: Ibid. P. 139-222;
Турен А. Введение к методу социологической интервенции // Новые социальные движения
в России. М.,1993. С. 6-19.
5*
131
1.	Элита - это верхние слои общества, группы, занимающие в нем
высшие или ведущие позиции (властные, экономические, профессио-
нальные и пр.).
2.	Элита — это совокупность относительно замкнутых групп, доступ
в которые ограничен и регулируется механизмом достаточно жесткого
отбора.
3.	Элита - это группы, обладающие особыми культурными ориента-
циями и менталитетом, образом жизни и действия, которые отделяют
их от прочего населения, поддерживая с ним ощутимую социальную
дистанцию. Элитные нормы для населения высокопривлекательны, но
при этом малодоступны.
Первое определение фиксирует элиту как номинальную статисти-
ческую группу. Второе высвечивает институциональные рамки в виде
корпоративной организации, регулирующей процессы социальной мо-
бильности. Третье предполагает определенное единство норм и ценнос-
тей как основу сходного поведения. Здесь также содержится указание
на регулирующую роль элиты в обществе.
Элита не является категорией одной только политики. В современ-
ном обществе существует множество элит - политические, военные,
экономические, профессиональные. Где-то эти элиты переплетаются,
где-то соперничают друг с другом. Можно сказать, что существует
столько элит, сколько есть областей социальной жизни. Но какую бы
сферу мы ни взяли, элита суть меньшинство, противостоящее осталь-
ной части общества, его средним и нижним слоям как некоей "массе".
При этом положение элиты как высшего сословия или касты может
закрепляться формальным законом или религиозным уложением, а
может достигаться совершенно неформальным образом.
Элитаристские теории возникли и формировались в значительной
мере, как реакция на радикальные социалистические учения и были на-
правлены против разных течений социализма: марксистского, анархо-
синдикалистского. Потому марксисты, на самом деле, очень скептичес-
ки относились к этим теориям, не желали их признавать и применять
даже на материале западных обществ. Ибо это означало бы, во-пер-
вых, признание того, что нижние слои являются слабой или вовсе неор-
ганизованной массой, которой необходимо управлять, массой, неспо-
собной к самоорганизации и революционному действию, а во-вторых,
признание в какой-то мере неизбежности и "естественности" такого
резкого неравенства. В результате пришлось бы пересматривать ко-
ренным образом взгляды на роль и характер классовой борьбы.
Но элитаристский подход направляется и против демократического
парламентаризма1. Он вообще по природе своей антидемократичен.
Демократия предполагает правление большинства и всеобщее равен-
ство людей как самостоятельных граждан, достаточно организованных
для реализации собственных целей и интересов. И в силу этого
1 Bottomore Т. Elites and Society. Harmondsworth, 1977, P. 17.
132
поборники демократизма к любым попыткам элитарного правления
относятся довольно холодно.
Многочисленные подходы к понятию элит можно условно разделить
на две основные группы - властные и меритократические. В соот-
ветствии с первыми, элитой являются те, кто обладают в данном
обществе решающей властью, а в соответствии со вторыми - те, кто
обладают некими особыми достоинствами и личными качествами,
независимо от того, располагают ли они властью или нет. В последнем
случае элита выделяется по талантам и заслугам (слово "мерито-
кратия" и образуется от слова "заслуга"). Иногда властные и мерито-
кратические подходы условно обозначают как "линию Лассуэла" и
"линию Парето"2. (Хотя первый подход может быть с не меньшим
успехом назван "линией Моска" или "линией Миллса".)
Одной группой исследователей элита понимается как слои, обладаю-
щие высшими властными позициями (А. Этциони) или высшей
формальной властью в организациях и институтах (Т. Дай). Другая
группа относит к элите харизматических личностей (М. Вебер), бого-
вдохновленных, способных к лидерству (Л. Фройнд), представителей
творческого меньшинства (А. Тойнби)3.
В свою очередь, властные подходы подразделяются на структурные
и функциональные. Выбирающие более простой с эмпирической точки
зрения структурный подход считают элитой круг лиц, занимающих выс-
,шие должностные позиции в рассматриваемых институтах (министры,
директора, военоначальники). Те же, кто останавливается на функцио-
нальном подходе, задают себе более трудную задачу: выделить груп-
пы, обладающие реальной властью в принятии общественно важных
решений (многие представители этих групп, понятно, могут не зани-
мать сколь-либо видных общественных постов, оставаться в "тени").
Остановимся коротко на позициях классиков властного и мерито-
кратического подходов.
1.	Властный подход
Правящий класс
(Гаэтано Моска и др.)
Властный подход в исследовании элит, пожалуй, всегда занимал
господствующее место. Классическая формула, описывающая эту
позицию, предложена Г. Моска (1858-1941 гг.) в 1939 г. Она выглядит
так: "Во всех обществах, начиная с едва приближающихся к цивилиза-
ции и кончая современными, передовыми и мощными обществами,
всегда возникает два класса людей: класс, который правит, и класс,
2 Сартори Дж. Вертикальная демократия // Полис. 1993. №2. С. 81-82, 86.
3 А шин Г.К. Современные теории элит: Критический очерк. М„ 1985. С. 65-66.
133
которым правят. Первый класс, всегда менее многочисленный, выпол-
няет все политические функции, монополизирует власть и наслаждается
преимуществами, которые дает эта власть, в то время как другой,
более многочисленный класс управляется и контролируется первым,
причем таким способом, который обеспечивает функционирование
политической организации"4.
Власть правящего меньшинства над большинством, по мнению
Г. Моска, неизбежна хотя бы потому, что меньшинство заведомо
лучше организовано. Подкрепляется она также интеллектуальным и
культурным превосходством выходцев из этого класса. Это превосход-
ство обеспечивается, в первую очередь, особым воспитанием, в
процессе которого элита проникается убеждением в своем абсолютном
и непререкаемом праве управлять делами общества.
Структура правящего класса во многом определяет политический
тип общества в целом. Источниками его власти могут быть военная
сила, богатство, особые знания, в том числе знания теологические.
Военная сила закрепляется в собственности, а последняя порождает
политическую власть (соответственно, военное общество сменяется
феодальным, а затем бюрократическим обществом).
Во всяком обществе элита стремится монополизировать свои
позиции и передавать их своим потомкам, стремится к превращению в
наследственную касту. Этому препятствует возникновение новых
источников богатства, знаний, религиозных идей, порождающее перио-
дические конфликты элиты с определенными частями нижних слоев.
"В действительности можно сказать, что вся история цивилизован-
ного человечества, - говорит Г. Моска, - сводится к конфликту между
стремлением господствующих элементов монополизировать политичес-
кую власть и передавать обладание этой властью по наследству и
стремлением к вторжению на их место новых сил"5.
Существуют, впрочем, и силы, действующие в пользу относитель-
ной стабилизации. Этому способствует консервативная сила традиции, в
соответствии с которой многие из нижних слоев просто свыкаются со
своим ущемленным положением.
Итак, перед нами противостояние правящего класса и массы. Близко
к этой позиции стоит Роберт Михельс (1876-1936 гг.). Он провоз-
глашает так называемый железный закон олигархии и рисует свою
формулу власти. Сам будучи разочаровавшимся демократом, Михельс
считает, что демократические формы правления не жизнеспособны, не
эффективны, и внутри этих демократических форм неизбежно
выделение, кристаллизация правящих олигархических элитных групп,
которые, на самом деле, и обладают реальной властью в любом
современном демократическом обществе. Так было и будет всегда6.
4 Mosca G. The Ruling Class И The Logic of Social Hierarchies. Chicago, 1971. P. 252.
5 Ibid. P. 267.
6 Michels R. Political Parties. Glencoe, 1915.
134
Еще одно имя из этого же славного ряда - Гарольд Лассуэлл (1902-
1978 гг.). Его усилиями "элита" в значении "обладающих наиболь-
шей властью" утвердилась в качестве чуть ли не общепринятой ка-
тегории. При этом Лассуэлл стоит в общем на более либеральных
позициях, акцентируя вопросы достижения открытости элиты в
противовес утверждению, по его словам, идей "гарнизонного го-
сударства"7.
Властвующая элита
(Райт Мимс)
Р. Миллс (1916-1962 гг.) - относительно левый теоретик элитариз-
ма - был известен в нашей стране, пожалуй, лучше других. Его книга
"Властвующая элита" была издана на русском языке еще в 1959 г.
вскоре после появления на свет, что, конечно, случай совершенно
нетипичный.
В своих исследованиях американской элиты Миллс отвергает репу-
тационный метод и метод самооценок высших кругов общества,
высвечивающие элиту через мнения конкретных групп населения. Он
также третирует "событийный" подход, отслеживающий принятие
отдельных важных решений, скользящий, по его мнению, по поверх-
ности исторических событий. Для выявления элиты и определения ее
структуры Миллс призывает изучать социальные институты.
На основе институционального анализа Миллс утверждает, что
элита - это отнюдь не эфемерное, а весьма реальное образование,
которое в каждом обществе (напомним, он рассматривает проблему на
примере США) возглавляет три важнейших института: государство,
крупные экономические корпорации и армию. Остальные институты -
семья, церковь, профессии и пр., по его мнению, оказываются на
задворках, подчиняются трем основным институтам.
"Эти иерархические институты - государство, корпорация, армия —
образуют собой орудия власти; как орудия власти они сейчас име-
ют такое значение, какого они никогда еще не имели на протяже-
нии всей истории человечества; на вершинах этих иерархий находят-
ся командные пункты современного общества, выявление которых
дает нам социологический ключ к пониманию роли американских
высших кругов... Семья, церковь и школа приспосабливаются к
современной жизни; правительство, армия и корпорация формируют
ее"8.
Миллс обращает внимание на то, что во всех трех этих институтах
осуществляется строго авторитарное иерархическое правление. По
мере их расширения и централизации взаимные зависимости и связи
"большой тройки" все более усиливаются.
7 Lasswell G. The Analysis of Political Behavior: An Empirical Approach. L., 1949.
8 Миллс P. Властвующая элита. M., 1959, С. 26-27.
135
Основной вывод Миллса выглядит следующим образом: в структуре
американского общества господствуют три элитные группы: экономи-
ческая, политическая и военная. Их интересы и действия сильно
переплетаются. И на основе этого переплетения происходит их
сплочение в единую властвующую элиту.
"Так как каждая из этих областей сомкнулась с остальными, так как
последствия принимаемых в них решений имеют тенденцию стать
всеобъемлющими, то руководящие деятели каждой из трех областей -
военная знать, главари корпораций, официальные руководители госу-
дарства - сплачиваются воедино, образуя тем самым властвующую
элиту Соединенный Штатов"9.
2.	Меритократический подход
Самые сильные, энергичные и способные
{Вилъфредо Парето)
По мнению В. Парето (1848-1923 гг.) - наиболее известного привер-
женца меритократической линии, элита включает в себя наиболее
сильных, энергичных и способных ("the strongest, most energetic, most
capable"); тех, которые получают максимум баллов по условному
индексу, измеряющему уровень способностей в профессиональной, эко-
номической или политической сфере.
"Таким образом, мы берем класс людей, обладающих наивысшими
индексами в своей сфере деятельности и называем этот класс
элитой"10.
Элита, в свою очередь, делится на правящую (governing) и непра-
вящую (nongoverning). Но даже правящая элита - это не просто
занимающие наивысшие позиции, но в первую очередь своеобразные
лидеры, в том числе харизматического свойства, т.е. люди, власть
которых базируется во многом на личном влиянии, личных качествах и
талантах.
Освобождение понятия "элиты" от жесткой политической категори-
зации не переводит его в плоскость моральных суждений. В. Парето
решительно против всяких этических толкований. Понятие "элиты"
получает у него скорее социальное (или даже социокультурное)
определение.
Неравенство между элитами и остальной массой представляется в
данном случае как естественное положение вещей, оправдываемое
персональными чертами людей, принадлежащих к высшим слоям. И
властвование культурной и профессиональной элиты признается как
9 Там же. С. 31.
10 Pareto V. Elites and Their Circulation // Structured Social Inequality: A Reader In
Comparative Social Stratification. N.Y., 1969. P. 35.
136
наиболее желательный порядок. Вообще на любой элитаристской
теории не трудно разглядеть более или менее явный аристократический
налет. (Сам В. Парето, кстати, был представителем итальянской
аристократии).
Социальные изменения в обществе происходят, по утверждению
В. Парето, как следствие борьбы и "циркуляции элит". Сначала веду-
щие позиции занимаются лучшими (речь в данном случае идет прежде
всего о властвующей элите). Но со временем элитные группы закос-
невают, размягчаются, возрастают их алчные наклонности. Элита
постепенно разлагается. Одновременно внизу появляются способные,
энергичные "самородки", которые стремятся пробиться на
высокопрестижные позиции. В конечном счете, каким-то группам это
удается. На место старой элиты приходит новая, которая начинает
переустраивать порядок в данном обществе.
Смена элит вовсе не обязательно проходит гладко и цивилизованно.
Размягчение элиты не означает ее отказ от насилия.
"Когда мы говорим об убывающей силе господствующего класса, -
поясняет Парето, - мы ни в коем случае не имеем в виду сокраще-
ние насилия... Никто так не жесток и не склонен к насилию как
трус"11.
Новая элита приходит двумя волнами. В известных терминах
Н. Макиавелли эта трансформация выглядит так: сначала высшие
позиции занимают "львы" - более открытые, решительные, властные,
авторитарные, - а затем их позиции постепенно занимаются "лисами" -
более хитрыми и гибкими манипуляторами, прибегающими чаще к
воздействию кошелька и раздаче вознаграждений, нежели к угрозе
применения насилия.
Так происходит "циркуляция элит", которая является, по мнению
В. Парето, универсальным историческим законом. История же для него
обращается в ничто иное, как "кладбище аристократий".
"Аристократии не вечны. Какие бы причины за этим не стоя-
ли, является неопровержимым фактом то, что через определенный пе-
риод времени они исчезают. История - это кладбище аристокра-
тий"11 12.
Рассмотрение истории через призму циркуляции элит позволило
В. Парето оказаться прозорливее большинства марксистов в пред-
сказании последствий проповедовавшейся последними пролетарской
революции. Он предугадал, что в конечном счете эта революция (как и
все прочие) совершится меньшинством для своего же собственного
блага13.
11 Pareto V. The Rise and Fall of the Elites: An Application of Theoretical Sociology. N.Y.,
1968. P. 71.
12 Ibid. P. 38.
13 Aron R. Social Class, Political Class, Ruling Class // Class, Status, and Power, L., 1967.
P. 204, 208.
137
Элита против "восставших масс”
(Хосе Ортега-и-Гассет)
Очень яркая фигура в "меритократическом" направлении - испанец
X. Ортега-и-Гассет (1883-1955 гг.) - считает, что элита - это не класс,
но скорее особый психологический тип. К элите относится меньшин-
ство, обладающее некими особыми достоинствами и качествами, среди
которых важное место занимают способность к служению как внут-
ренняя потребность, склонность к аскетизму, строгость и требова-
тельность к самому себе.
"Массы" же представлены средними заурядными людьми. "Лю-
ди массы", по мнению Ортеги, составляют абсолютное большинство,
причем не только в нижних слоях населения, но даже в его наибо-
лее образованных и продвинутых интеллектуальных кругах. В них
образуется своего рода "каста ученых невежд". Впрочем, в каждом
классе, в свою очередь, можно найти и настоящее "избранное мень-
шинство".
"Всякое общество - это динамическое единство двух факторов,
меньшинств и массы. Меньшинства — это личности или группы лич-
ностей особого, специального достоинства. Масса - это средний зауряд-
ный человек"14.
Ортега констатирует, что в начале двадцатого столетия Европа
переживает тяжелый кризис. Он развернулся в результате того, что
массы двинулись на авансцену истории и захватили власть. С подъемом
общего уровня жизни явился "новый варвар", освоивший широко
доступные ныне плоды цивилизации. Этот варвар поверхностно
образован, самодоволен, демонстративно вульгарен. Он не признает
авторитеты и разрывает всякие связи с историческим прошлым. Массы
стали непокорными, неуправляемыми. Более того, они сами призывают
к "прямому действию" и тяготеют к насилию, которое постепенно
становится нормой.
Ортега, безусловно, считает аристократическое правление наиболее
органичным способом социального управления.
"Человеческое общество, — говорит от, — по самой сущности своей
всегда аристократично - хочет оно этого или нет; больше того, оно
лишь постольку общество, поскольку аристократично, и перестает
быть обществом, когда перестает быть аристократичным"15.
Однако Ортега вынужден признать, что в наступившем столетии
происходит постепенное вырождение элитарных групп. По его выра-
жению, "правящее меньшинство покинуло свой пост". И общество все
более подчиняется безличной силе государства.
14 Ортега-и-Гассет X. Восстание масс 11 Вопр. философии. 1989. №3. С. 120.
15 Там же. С. 123.
138
3.	Дебаты вокруг элитных групп
Общие типологии элит
{Раймон Арон и др.)
Мы приведем здесь два примера различной категориальной работы в
области теории элит. Первый пример представляется извест-
ной классификацией понятий Р. Арона (1905-1983 гг.) Арон пытается
разделить структурное и функциональное определения элитных
групп16.
"Я использую термин "элита" в наиболее широком смысле: это те,
кто находится на высших ступенях иерархии в разных областях
деятельности, кто занимает наиболее привилегированные позиции по
уровню богатства или престижа. Термином "политический класс" лучше
обозначать намного более узкое меньшинство, которое реально
выполняет политические функции управления. Термин "правящий
класс" в этом случае будет помещен между "элитой" и "политическим
классом": он включает в себя те привилегированные группы, которые,
без осуществления политических функций, оказывают влияние и на
тех, кто управляет, и на тех, кто подчиняется, либо в силу своего
морального авторитета, либо в силу обладания экономической или
финансовой властью"17.
Вторым примером служит попытка типологизации элит Э. Гидденсом
по способу их рекрутирования, интеграции и присущих форм реализации
власти. Результаты представлены в трех следующих схемах.
Схема / .Типы элит по способу их образования
		Рекрутирование	
		Открытое	Закрытое
Интеграция	Высокая Низкая	Солидарная Абстрактная	Единая Учрежденная
Схема 2. Типы элит по структуре власти
		Область влияния	
		Широкая	Ограниченная
Власть	Централизо- ванная	"Автократичес- кая"	"Олигархическая"
	Диффузная	"Гегемоническая"	"Демократичес- кая"
16 Aron R. Op.cit. Р. 201-210.
17 Ibid. Р. 204.
139
Схема 3. Интегральные типы элит
Элиты	По способу образования	По структуре власти
Правящий (ruling) класс Управляющий (governing) класс Властвующая элита Лидерские группы	Единая /Учрежден- ная Единая/У чрежденная Солидарная Абстрактная	"Автократическая"/ "Олигархическая” "Гегемоническая'7 "Демократическая" "Автократическая"/ "Олигархическая" "Гегемоническая’7 "Демократическая"
Источник: Giddens A. Elites in the British Class Structure. // Stanworth P., Giddens A. Elites and Power in British Society. Cambridge, 1974. P. 6-7.		
Мы не станем утверждать, что приведенные типологии безупречны
или исчерпывают содержание всех дифференцирующих признаков.
"Властвующая элита" или "группы вето"
{Райт Миллс против Дэвида Рисмена)
С 50-х годов развернулось несколько классических дебатов, демонст-
рирующих разные методологические подходы к анализу элитных групп,
доводящие до взаимопротивоположного толкования основные тенден-
ции в развитии современных стратификационных систем.
Один из таких дебатов состоялся между уже упоминавшимся Р. Мил-
лсом, выразившим в своей концепции властвующей элиты представле-
ния более радикально настроенных интеллектуалов, и Д. Рисменом
(1909 г. рождения) - автором книги "Одинокая толпа", нашедшей теп-
лый прием у более умеренных либералов18. Признано, что наилучший
сравнительный анализ подходов Миллса и Рисмена проделан У. Корн-
хаузером19. И мы тоже намерены воспользоваться этим классическим
источником. У. Корнхаузер выделяет пять критериев для сравнения
двух полярных концепций.
1.	Структура власти. Миллс считает, что изрядная доля власти
сосредоточена в руках одной единственной группы. Рисмен же убежден,
что никакой "властвующей элиты" не существует. Эта верхняя сту-
пень в его картине общества исчезает. Структура власти представ-
ляется достаточно аморфной и складывается из баланса действий
множества групп интересов или, как называет их Рисмен, "групп вето"
(veto groups), блокирующих, в случае угрозы своим интересам, действия
других групп.
2.	Изменения в структуре власти. Там, где Миллс в ходе истори-
ческого процесса видит возрастающую концентрацию власти, Рисмен,
напротив, усматривает усиливающуюся плюрализацию сил и недетер-
минированность властных отношений.
18 Riesman D. The Lonely Crowd. N.Y., 1953.
19 Kornhauser W. "Power Elite" or "Veto Groups" // Class, Status, and Power. P. 210-218.
140
Схема 4. Два портрета американской властной структуры
Властная структура	Миллс	Рисмен
Уровни	Наличие единой властвующей элиты	Отсутствие властвующей элиты
	Плюрализм групп интересов	Плюрализм групп интересов
	Неорганизованная масса без всякой власти над элитой	Неорганизованная масса, имеющая некоторую власть над группами интересов
Изменения	Возрастающая концентрация власти	Возрастающая дисперсия власти
Функционирование	Одна группа определяет политику во всех сферах	Политика в разных сферах определяется разными группами
	Манипулирование массой, осуществляемое высшей группой	Монополистическая конкуренция между организованными группами
Основы	Совпадение интересов основных институтов	Различие интересов основных организованных групп
	Социальная и психологическая близость руководителей основных институтов	Чувство слабости и зависимости, независимо от высоты статуса
Последствия	Взаимное усиление интересов корпораций, армии и правительства	Ни одна группа или класс не имеет сравнительных преимуществ
	Падение роли политики как публичных дебатов	Падение роли политики как реализации собственного интереса
	Падение роли подотчетной власти - потеря демократизма	Падение роли эффективного лидерства
Источник: Ibid. Р. 215.		
3.	Функционирование структуры власти. Оба исследователя наблю-
дают как принуждение в современной системе реализации власти заме-
щается манипулированием. Но в отличие от Миллса Рисмен пытается
доказать, что в каждой области доминирует своя группа (группы).
4.	Основные структуры власти. Миллс акцентирует внимание на сов-
падении интересов высших групп, представляющих разные институ-
циональные порядки, в то время как его оппонент подчеркивает
несводимое разнообразие их интересов.
5.	Последствия структуры власти. Миллс предупреждает о снижаю-
щемся демократизме властных структур, Рисмен же говорит об умень-
шении возможностей "эффективного лидерства", дисперсии власти,
которая все более приобретает ситуационный, нежели позиционный
характер.
141
Рисмен подчеркивает также, что власть предержащие группы зави-
сят не только друг от друга, но и от широкой общественной поддержки.
Таким образом, он делает упор не на институциональные системы и не
на диализ процесса принятия решения, но на социальную обуслов-
ленность этих решений.
Различия между двумя подходами суммированы У. Корнхаузером в
следующей схеме (см. схему 4 на стр. 141).
Кто управляет местным сообществом
(Делъберт Миллер против Роберта Даля)
Другая классическая дискуссия состоялась между исследователями
властных структур местных сообществ Д. Миллером и Р. Далем. Ее
выводы суммированы кратко У. Спинрадом20.
Миллер, выбрав репутационный метод вычленения элиты на основе
экспертных оценок, пришел к выводу о том, что более типичная струк-
тура власти представляет собой квази-монолитную пирамиду с находя-
щейся на вершине бизнес-элитой21. Деловые люди, по мнению Милле-
ра, имеют наибольшее представительство во всех ключевых структу-
рах местной власти, в то время как все прочие группы представлены
куда слабее. При этом муниципальные власти сами по себе довольно
слабы, и делами заправляет экономическая элита. (Миллер, впрочем,
не утверждает, что таковое положение распространено повсеместно.)
Р. Даль, напротив, выбирает "событийный" подход, основанный на
исследовании процесса принятия конкретных решений, жизненно важ-
ных для данного сообщества, на раскрытии мотивации групп, прини-
мающих эти решения. По его мнению, только этот подход способен
обеспечить эмпирическую верификацию элитаристских построений.
Элиту Даль определяет как контролирующую группу:
"Это меньшинство, чьи предпочтения обычно оказываются решаю-
щими в спорных ключевых политических вопросах22.
Даль изучает механизмы политической номинации, общественного
образования, городского развития и заключает, что более характерной
является плюралистическая структура власти, базирующаяся на "дис-
персных неравенствах"23.
В интересных и продолжительных дискуссиях элитаристов и плю-
ралистов приняли участие исследователи буквально всех теоретических
направлений24.
20 Spinrad W. Power in Local Communities H Class, Status, and Power. P. 218-231.
21 Power and Democracy in America. Notre Dame, 1961. P. 38-71.
22 Dahl R.A. Critique of the Ruling Elite Model // The Logic of Social Hierarchies. P. 296.
23 Dahl R. Who Governs? Democracy and Power in an American City. New Haven, 1961.
P. 61.
24 Краткий обзор см.: Hewitt C J. Elites and Distribution of Power in British Society 11
Elites and Power in British Society. P. 46-49.
142
Наступление технократов и интеллектуалов
(Торнстейн Веблен и др.)
Начиная с 20-х годов появляется целый ряд концепций, которые,
хотя и не всегда употребляя понятие "элиты", описывают сдвиги,
происходящие в высших слоях индустриального общества. Эти сдвиги
связываются с приходом к власти наиболее компетентных и образо-
ванных социальных групп - управленцев, технократов, интеллектуа-
лов.
Зачинателем традиции часто считают Т. Веблена (1857-1929 гг.),
указавшего на особую роль технократии, в первую очередь инженеров,
в развитии производства, науки и техники, повышении благосостояния
общества. Используя особые знания и власть технических средств,
технократы теснят собственников капитала с ведущих социальных
позиций25.
Отдавая должное трудам Веблена, заметим, что, возможно, первым
в начале века обосновал выдвижение на господствующие позиции
технократов-организаторов (в противовес массе исполнителей) автор
всеобщей организационной науки А. Богданов (1873-1928 гг.)26.
Несколько отличается от чисто технократической версии изменений
в структурах власти организационно-управленческая версия. Она фик-
сирует процесс прогрессирующего отделения собственности от управле-
ния, представленный, в частности, в широко известном исследовании
А. Берли и Г. Минза27. Власть, по их наблюдениям, переходит из рук
собственников в руки наемных менеджеров - профессиональных управ-
ленцев. Наибольшую популярность управленческая версия получает с
введением Дж. Бернхемом понятия "революция менеджеров"28.
В дальнейшем организационно-управленческая версия усиленно про-
рабатывалась исследователями экономических элит, подвергавшими
анализу "переплетение директоратов" ("interlocking directorships"), "кон-
стелляцию интересов" собственников и управляющих29.
В 60-е годы институционалист Дж. Гэлбрейт (1908 г. рождения)
объединяет технологическую и управленческую версии в понятии гос-
подства "техноструктуры", охватывающей специалистов и производ-
ства, и управления. Ведущие позиции техноструктуры определяются,
по его мнению, самим корпоративным характером "нового индуст-
риального общества"30.
25 Veblen Т. The Engineers and the Price System. N.Y., 1936.
26 Богданов А. Эмпириомонизм. M„ 1906. T. 3. C. 85-142.
21 Berle A.A., Means G.C. The Modern Corporation and Private Property. Chicago, 1932.
28 Burnham J. The Managerial Revolution: What Is Happening in the World? N.Y., 1941.
29 Whitley R. The City and Industry: The Directors of Large Companies, Their
Characteristics and Connections // Elites and Power in British Society. P. 65-80; Stanworth
P. Elite and Privilege H UK Society: Work, Urbanism and Inequality. L., 1984. P. 246-293;
Scott J. Corporations, Classes and Capitalism. L., 1979. P. 78-79.
30 Гэлбрейт Дж.К. Новое индустриальное общество. М„ 1969.
143
В трактовке самого знаменитого теоретика пост-индустриализма
Д. Белла (1919 г. рождения) подобие новой элиты описывается еще
более широкими штрихами - как группы профессионалов, специалис-
тов с высшим образованием, конвертирующих свои специальные зна-
ния в господство как в области хозяйства, так и во всех областях
культуры. Более того, на передний план выходит скорее ученый-иссле-
дователь, а определяющей в социальной структуре пост-инду-
стриального общества становится социокультурная позиция тех или
иных групп.
"В пост-индустриальном обществе техническая квалификация стано-
вится основой, а образование - способом доступа к власти; наиболее
преуспела в этом отношении элитная группа - ученые"31.
На приход к власти интеллектуалов, обладающих наибольшим куль-
турным капиталом и культурой критического дискурса, обращает вни-
мание А. Гоулднер32.
Дань этой концепции отдали и ревизионисты бывшего социалисти-
ческого лагеря. Наиболее известная в этом отношении книга, принад-
лежащая перу венгерских социологов Дж. Конрада и И. Селейни, так и
называется - "Интеллектуалы на пути к классовому господству"33.
Правда, сами авторы впоследствии скорректировали свою позицию,
учитывая двойственную роль интеллигенции в системах распределения
материальных и символических ресурсов обществ "реального социа-
лизма"34.
Что же касается обществ советского типа, следует признать, куда
сильнее прозвучали идеи господства бюрократической, а точнее, парто-
кратической элиты, или так называемого нового класса.
Элита как "новый класс"
(Милован Джилас и др.)
Наиболее известный вариант описания элитарных слоев в обществах
советского типа представлен югославским ревизионистом М. Джиласом
в его концепции "нового класса" (сам термин вскоре завоевал популяр-
ность и среди приверженцев теории технократического господства). По
его мнению, социалистические революции привели к утверждению вла-
сти особого класса, использующего как свою базу коммунистическую
партию и состоящего из части вчерашних революционеров и наростов
бюрократии35. Получив монопольную политическую власть и подчинив
31 Bell D. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. L„ 1974.
P. 358.
32 Gouldner A.W. The Future of Intellectuals and the Rise of the New Class. N.Y., 1979.
33 Konrad G„ Szelenyi I. The Intellectuals on the Road to Class Power. N.Y., 1979.
34 Szelenyi I. The Prospects and Limits of the East European New Class Project: An Auto-
Critical Reflection on the Intellectuals on the Road to Class Power // Political Society. 1986-
1987. Vol. 15, N 2 (1986-87). P. 103-144.
35 Djilas M. The New Class: An Analysis of the Communist System. L., 1957. P. 39-40.
144
государство средствам насилия, этот класс распоряжается всей нацио-
нальной собственностью в странах советского типа (в том числе косвен-
но и собственностью на рабочую силу), обращая всю эту собственность
в источник собственных привилегий. Все же прочие виды собственности
попросту уничтожаются.
Несмотря на неопределенность своего юридического положения,
"новый класс" - самый организованный и сознательный класс в истории.
А партийная система служит внешним оформлением и одновременно
прикрытием классовой сущности его господства. Специфика "нового
класса" заключается в том, что его власть и привилегии возникают не
из обладания собственностью на средства производства, а напротив,
монопольная власть становится способом утверждения монополии на
коллективную собственность.
Славным продолжателем дела Джиласа стал М. Вселенский, также
исходящий из базовой посылки, что социалистическая собственность —
это собственность нового класса, которая не продается и не поку-
пается, но дается по месту во властно-политической иерархии36.
Теоретических новаций у Восленского, пожалуй, немного. Но в
одном отношении продвижение существенно. В описание "нового клас-
са" вводится понятие "номенклатуры" - перечня ключевых должностей
во всех сферах активности, кандидатуры на которые назначаются и
освобождаются партийными комитетами строго определенного уровня.
По мнению Восленского, номенклатура не просто система должностей,
но как раз и есть искомый ''новый класс". Именно номенклатура
присваивает и распоряжается всей массой производимой в обществе
прибавочной стоимости, хотя стремится она в первую очередь не к
извлечению максимальной прибыли, но к упрочению собственной вла-
сти. Описание номенклатурного организационного принципа не только
позволяет прослеживать работу механизма воспроизводства "нового
класса", но и открывает возможность достаточно четкого эмпирическо-
го вычленения его структурных уровней, определения условных раз-
меров этого класса (Сам Восленский, например, оценил его масштабы
уровнем 1,5% от всего населения СССР).
Номенклатура в описании Восленского - образование относительно
замкнутое. И хотя прямое наследование должностей потомками власть
предержащих не принято, сама принадлежность к номенклатурным
слоям наследуется сплошь и рядом. Восленский также подробно
останавливается на системе привилегий членов номенклатуры и чертах
их "специального" образа жизни, обособляющих ее от массы простого
народа. Восленский считает номенклатуру чисто паразитическим клас-
сом и в чисто марксистском духе (буквально следуя логике первого
тома "Капитала" К. Маркса) рисует способы, которыми производится
эксплуатация трудящихся при советском строе.
36 Восленский М. Номенклатура: Господствующий класс Советского Союза. Лондон,
1985. С. 205.
145
Мы же в заключение отметим, что в принципе все концепции "но-
вого класса" конструируются в неомарксистском духе, и отчасти поэто-
му понятие элиты оказывается не в ходу. Хотя нетрудно заметить, что
"класс" здесь - скорее метафора для обозначения социальных групп,
обладающих всеми позиционными чертами властвующей элиты.
* * *
Итак, перед нашим взором предстают противоречащие друг другу
выводы, получаемые на основе очень разных подходов. Элитные груп-
пы выделяются по формальным позициям ("мягкости кресел"), по репу-
тации тех или иных групп в глазах населения или по оценкам экспер-
тов, по участию этих групп в принятии важнейших решений, по тому,
чьи интересы управляют общественным мнением.
Со временем элитаристские исследования перешли на солидные
специализированные рельсы. Кто-то взялся за изучение политических
элит, кто-то - экономических и т.д.37 Но тем не менее они пока
остаются не слишком большим островом в море социологических тру-
дов, традиционно посвящаемых проблемам более массовых низших со-
циальных групп.
37 См.: The Sociology of Elites. Vol. 7. The Study of Elites: An Elgar Reference Collection.
L„ 1990.
Раздел третий
СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ
И ВОСПРОИЗВОДСТВО
Глава 8
СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ
1. Сущность, типы и формы социальной мобильности
Изучение социальной мобильности было начато П. Сорокиным,
опубликовавшим в 1927 г. книгу "Social Mobility, Its Forms and Fluctua-
tion". Он писал: "Под социальной мобильностью понимается любой
переход индивида или социального объекта (ценности), т.е. всего того,
что создано или модифицировано человеческой деятельностью, из
одной социальной позиции в другую. Существует два основных типа
социальной мобильности: горизонтальная и вертикальная. Под горизон-
тальной социальной мобильностью, или перемещением, подразуме-
вается переход индивида или социального объекта из одной социальной
группы в другую, расположенную на одном и том же уровне. Пере-
мещение некоего индивида из баптистской в методистскую религиоз-
ную группу, из одного гражданства в другое, из одной семьи (как мужа,
так и жены) в другую при разводе или при повторном браке, с одной
фабрики на другую, при сохранении при этом своего профессионального
статуса, - все это примеры горизонтальной социальной мобильности.
Ими же являются перемещения социальных объектов (радио, автомо-
биля, моды, идеи коммунизма, теории Дарвина) в рамках одного со-
циального пласта, подобно перемещению из Айовы до Калифорнии или
с некоего места до любого другого. Во всех этих случаях "переме-
щение" может происходить без каких-либо заметных изменений со-
циального положения индивида или социального объекта в вертикаль-
ном направлении.
Под вертикальной социальной мобильностью подразумеваются те
отношения, которые возникают при перемещении индивида или со-
циального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимо-
сти от направления перемещения существует два типа вертикальной
мобильности: восходящая и нисходящая, т.е. социальный подъем и
социальный спуск. В соответствии с природой стратификации есть
нисходящие и восходящие течения экономической, политической и
147
профессиональной мобильности, не говоря уже о других менее важных
типах. Восходящие течения существуют в двух основных формах: про-
никновение индивида из нижнего пласта в существующий более высо-
кий пласт; создание такими индивидами новой группы и проникновение
всей группы в более высокий пласт на уровень с уже существующими
группами этого пласта. Соответственно и нисходящие течения также
имеют две формы: первая заключается в падении индивида с более
высокой социальной позиции на более низкую, не разрушая при этом
исходной группы, к которой он ранее принадлежал; другая форма
проявляется в деградации социальной группы в целом, в понижении ее
ранга на фоне других групп или в разрушении ее социального единства.
В первом случае "падение" напоминает нам человека, упавшего с
корабля, во втором - погружение в воду самого судна со всеми пасса-
жирами на борту или крушение корабля, когда он разбивается вдре-
безги"1.
Социальная мобильность может быть двух видов: мобильность как
добровольное перемещение или циркуляция индивидов в рамках со-
циальной иерархии; и мобильность, диктуемая структурными измене-
ниями (например индустриализацией и демографическими факторами).
При урбанизации и индустриализации происходит количественный рост
профессий и соответствующие изменение требований к квалификации и.
профессиональной подготовке. Как следствие индустриализации наблю-
дается относительный рост рабочей силы, занятой в категории "белых
воротничков", и уменьшение абсолютной численности сельскохозяйст-
венных рабочих. Степень индустриализации фактически коррелирует с
уровнем мобильности, так как ведет к росту числа профессий высокого
статуса и к падению занятости в профессиональных категориях низ-
шего ранга (неквалифицированный труд).
Систематическое изучение вертикальной мобильности развернулось
в 50-60-е годы. Большинство социологов в качестве эмпирического
индикатора анализа восхождения и нисхождения избрали профессию.
Одной из самых значительных работ в послевоенный период о тенден-
циях мобильности в США было опубликованное в 1964 г. исследование
Элтона Ф. Джексона и Гарри Д. Крокетта1 2.
Представляют интерес полученные ими сводные данные общего
уровня мобильности в США (табл. 1).
Результаты этой работы свидетельствуют о росте мобильности в
рамках двух поколений. В 1957 г. сыновья реже наследовали профессии
отцов, чем в 1945 г. Отмечена тенденция к восходящей мобильности,
хотя примерно 25% исследуемых в обоих случаях совершили спуск по
ступеням иерархии. Авторы показали, что мобильность, направленная
вверх, связана больше с добровольным перемещением, чем со струк-
1 Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М„ 1992. С. 373-374.
2 Jackson E.F., Crockeit HJ. Occupational mobility in the USA: A point estimate and trend
comparison // Americ. Social. Rev., 1964. Vol. 29, N 1. P. 5-15.
148
Таблица 1. Социальная мобильность в США (в %)
Характер мобильности	1945 г.	1957 г.
Мобильность в целом	61,5	67,7
Направленная вверх	29,7	39,8
Направленная вниз	27,0	25,7
Структурная мобильность	16,8	14,5
Добровольная мобильность	44,7	53,2
турными факторами. Эти тенденции были позднее подтверждены
исследованиями многих ученых в США, Европе и бывшем СССР. Они
также доказывали, что скорость социальной мобильности в США более
близка к скорости, предполагаемой системой полного равенства воз-
можностей, чем к-скорости, предполагаемой системой максимальной
стабильности. Здесь они скорее приняли желаемое за действительное.
Видные американские социологи Питер М. Бло и Отис Д. Данкен
рассматривали каждую профессиональную группу двояко: как "потре-
бителя" людских ресурсов и как "поставщика" рабочей силы3. Способ-
ность той или иной профессии выступать потребителем и поставщиком
на рынке труда зависит от таких факторов, как временные изменения
профессиональной структуры (в частности, в течение жизни одного по-
коления), дифференцированная рождаемость и смертность внутри кате-
гории и открытость или замкнутость профессиональной иерархии.
Анализ вскрыл интенсивную мобильность среди мужской части населе-
ния США. При этом превалировала мобильность по восходящей линии.
Более частыми были перемещения в пограничных стратах, а не через
несколько ступеней. Низшие "белые воротнички" и низшие "синие во-
ротнички" (включая неквалифицированных сельскохозяйственных рабо-
чих) реже всех наследовали профессии отцов и были высокомобиль-
ными. Низшие "белые воротнички" совершали в основном восхождение
в высшие страты, хотя какая-то их часть была вынуждена перейти в
разряд "синих воротничков". Подобным же образом сыновья из семей,
относящихся к категориям низших "синих воротничков", чаще станови-
лись высшими "синими воротничками", а небольшая их часть проникала
даже в разряд "белых воротничков". В итоге можно сказать, что аме-
риканцы городского происхождения наталкивались на реальный барьер:
"белые воротнички" - "синие воротнички", однако препятствие оказы-
валось относительно преодолимым.
Бло и Данкен также показали относительное значение для профес-
сиональной мобильности индивида ряда факторов, связанных с проис-
хождением: профессии отца, национальности, величины родительской
семьи, типа и размера населенного пункта, полученного образования.
Представляют интерес следующие выводы этих ученых:
3 Blau Р.М., Duncan O.D. The American occupational structure. N.Y., 1967.
149
1.	Уровень профессиональной мобильности в США относительно
высок. (Коэффициент корреляции между социально-экономическими
статусами отца и сына составляет +0,38). Статус отца оказывает влия-
ние на статус сына в основном через образование, но социально-эконо-
мические позиции семьи также влияют на возможность карьеры, не-
зависимо от образования.
2.	Расовая дискриминация в США проявляется, в частности, в
худших шансах негров на профессиональный успех. Профессиональная
компенсация за расходы на образование у них настолько меньше, что
зачастую сводит к нулю их стремление к дальнейшему образованию, а
это, естественно, ухудшает их шансы на рынке рабочей силы.
3.	Городские мигранты имеют большие возможности добиться
желаемого профессионального статуса, чем их отцы, по сравнению с
"оседлыми" гражданами. Переезд в промышленный район сулит боль-
ший успех, чем переселение в сельскохозяйственные области. Наибо-
лее предпочтительна миграция из индустриального района в небольшой
город. Чем крупнее первое местожительство переселенца, тем больше
у него шансов на профессиональный успех, независимо от масштабов
последнего местожительства. Фактически и у мигрантов, и у "оседлых"
выявляется прямая связь между масштабностью местности, в которой
они выросли, и их профессиональными достижениями.
4.	На деловые возможности влияет число членов родительской ’
семьи, а также родных сестер и братьев. Достижения человека из боль-
шой семьи, вынужденной делить средства между многими братьями и
сестрами, обычно хуже, чем у того, кто вырос в малодетной семье.
Старшие и младшие дети, как правило, делают более удачную карье-
ру, чем средние, что объясняется переплетением экономических и
психологических факторов. В небольших семьях отсутствие старшего
брата дает среднему сыну некоторые преимущества на пути к профес-
сиональному успеху, так как практически старшие сестры не являются
помехой в борьбе за лучшие жизненные шансы.
Бло и Данкен в своей классической работе подчеркивают, что отцов-
ский статус оказывает множественное - как прямое, так и косвенное -
влияние на достижения сыновей в сфере образования. При этом в
обществе усиливается связь между образованием и профессиональным
успехом. Пока эта связь не будет ослаблена, возможности роста со-
циальной мобильности останутся довольно ограниченными, а роль обра-
зования как фильтра при входе в профессиональную иерархию сохра-
нится, способствуя увековечиванию социального неравенства.
Переходя к вопросу об устойчивых препятствиях на пути социальной
мобильности, авторы доказывают, что предписанные признаки: расовая
принадлежность, религия, возраст, пол, национальность могут служить
эффективным средством при распределении трудовых ролей. Процесс
социализации в любом обществе имеет тенденцию к увязыванию
предписанных признаков с социальными задачами. Социализация, свя-
занная с предписанными признаками, настолько проникает в сознание,
150
что ее путают с человеческой природой и принимают как заданную,
несмотря на ее условность. Отсюда неприятие связи социальных задач
с предписанными признаками носит в социологическом контексте рево-
люционный характер. Осознание собственного бесправия ведет многие
низшие группы к социальному протесту, нацеленному на изменение
традиционного соотношения сил. Примерами могут служить движение
негров, женское движение, выступление индейских общин.
Бло и Данкен напоминают два важных аспекта идеологии, связан-
ных с "американской мечтой", - стремление к более высокому статусу и
вера в возможность его достижения. При рассмотрении в этом кон-
тексте ясно видно, что предписанный статус априори исключает опре-
деленные категории населения из сферы "американской мечты". Исто-
рически это обусловлено как систематической дискриминацией извне,
так и их собственной "интернализацией" (внутренним принятием)
предписанных признаков. Ограниченные стремления, объясняемые
такой позицией, традиционно одобрялись обществом, ибо они символи-
чески подкрепляли принцип разделения труда. "Интернализация" тради-
ционных ценностей имела важные последствия для процессов мобиль-
ности в обществе.
2.	Факторы социальной мобильности
Следует отметить, что многие сравнительные исследования пока-
зали: под влиянием сил, присущих индустриализации, происходят фунда-
ментальные изменения в стратификационных системах. Прежде всего
возрастает социальная дифференциация. Передовая технология дает
толчок возникновению большого числа новых профессий. Возникающие
профессии требуют большей квалификации и лучшей подготовки,
лучше оплачиваются и являются более престижными. Как следствие
образование и подготовка становятся все более важными факторами на
входе в профессйональную иерархию. Кроме того, индустриализация
приводит в большее соответствие профессионализм, подготовку и воз-
награждение. Иными словами, для индивидов и групп становится харак-
терной тенденция к относительно устойчивым позициям в ранжиро-
ванной стратификационной иерархии. В итоге усиливается социальная
мобильность. Уровень мобильности возрастает в основном вследствие
количественного роста профессий в середине стратификационной иерар-
хии, т.е. за счет вынужденной мобильности, хотя активизируется и
добровольная, так как больший вес приобретает ориентация на дости-
жения.
Столь же, если не в большей мере, влияет на уровень и характер
мобильности система общественного устроения. Ученые давно обрати-
ли внимание на качественные различия в этом отношении между обще-
ствами открытого и закрытого типа. В открытом обществе нет фор-
мальных ограничений мобильности и почти отсутствуют неформаль-
ные. Однако в самой эгалитарной ситуации, где любой имеет законные
151
возможности роста, некоторые хотят быть более равными, чем другие.
Так, немало сложностей возникает при реализации преимуществ для
представителей отставших в своем развитии этнических и расовых
групп, скажем, при приеме в университеты. В этом случае могут быть
ущемленными права и интересы более подготовленной молодежи. В то
же время и в открытых обществах все еще существуют социальные,
расовые и половые барьеры. И "покровительственная" система под-
готовки кадров с качественным высшим образованием в Англии, и
"соревновательная" система их подготовки в США не очень-то спо-
собствуют усилению мобильности "снизу" в "правящий класс", так как и
там и тут это доступно незначительному числу лиц с наивысшими
способностями, причем в самых редких случаях. Ведь существует мно-
жество формальных и неформальных ограничений и установлений,
которые благоприятствуют продвижению лиц из высшей страты и
препятствуют тем, кто относится к низшей.
Среди структурных условий, способствующих усилению мобиль-
ности, отметим значение войн и революций. Тут достаточно вспомнить
последствия Октябрьского переворота в России. Но... даже эта кро-
вавая катастрофа не привела к полному обновлению элит. Иссле-
дования показали, что руководство экономикой практически осталось в
руках прежних управляющих трестами, концернами и синдикатами. А
"великие стройки" социализма и коммунизма велись по преимуществу
по планам и проектам предреволюционных лет. Только авторы за-
частую "перекрестились" из господ в товарищей, хотя и без явного
удовольствия. Правда, ряды властвующих постепенно пополнились и
"выходцами из народа", но вовсе не в той мере, как изображалось в
пропаганде. Да и "выходцы" все больше норовили жениться на "гра-
финях", желательно красных по вере, что и нашло отражение в худо-
жественной литературе. Такова, впрочем, судьба делателей всех и
всяческих революций. Таким же образом складывается новая элита в
постсоветской России. Вчерашние руководящие "товарищи" при малых
колебаниях преобразились в господ, оттеснив по преимуществу на вто-
рые позиции политиков и иных инициаторов разрушения старой систе-
мы и сотворения буржуазной России. Преемственность и здесь воз-
обладала над обновленчеством.
При определенных условиях решающими факторами мобильности
могут стать государство, армия, церковь. В прошлом церковь была
вторым после армии каналом вертикальной мобильности, особенно в
отношении средней страты. Значительные возможности продвижения
снизу вверх появляются в период становления новых религий.
В современном мире особым фактором мобильности является обра-
зование, хотя оно играло решающую роль и в некоторых древних
государствах, например, в Китае. После Второй мировой войны в усло-
виях бурного экономического роста и в западных, и в "социалисти-
ческих" странах сформировалось представление о социальной мобиль-
ности "с помощью образования". Но эти иллюзии постепенно развея-
152
лись. Образованные работники в иерархии власти и собственности
занимают те же позиции, что и их менее образованные родители. Само
образование также стратифицировалось, разделившись при формаль-
ном равенстве уровней (скажем, высшее) на элитарное, повышенное,
"среднее" и с низким уровнем. Поэтому современная система образо-
вания скорее камуфлирует реальное неравенство, чем служит "лифтом"
по выравниванию позиций. Социальные причины распределения власти
и привилегий подменяются при этом их "естественными" причинами,
связанными с индивидуальными природными способностями людей.
Не меньшая роль принадлежит и политическим партиям, нередко в
совместных с государством действиях. Свое место в процессах мобиль-
ности занимают профессиональные объединения, различного рода
общественные организации.
Конечно, особенно важна роль семьи — от клановых ее организаций,
существующих с древнейших времен на Востоке, до современной
семьи, способствующей разными способами продвижению вверх: от
браков до поддержки в деловой сфере. Однако исследования показы-
вают, что значительное продвижение вверх ослабляет семейные связи.
Влияние социальной стратификации на родительские ценности отно-
сительно детей по США и Италии многие годы назад исследовал
Мэлвин Кон (1959-1966 гг.). Его исследования показали, что в этом
отношении существуют различия между средним и рабочим классом.
Родители, принадлежащие к среднему классу, дают высшую оценку
самоорганизации, тогда как родители рабочие выше всего оценивают
конформизм, внешне навязанные правила4.
В качестве дополнительных факторов, влияющих на мобильность,
отметим различный уровень рождаемости в разных стратах - более
низкий в верхних и более высокий в нижних, что создает известный
"вакуум" сверху и способствует продвижению снизу.
В редких случаях продвижение вверх зависит от сознательных уси-
лий людей, решающее же значение имеют объективные факторы, и
прежде всего - экономическое развитие. Однако поскольку личные уси-
лия людей нельзя сбросить со счета, нужно учитывать при этом
мотивацию их деятельности, направленной на продвижение.
Для индивида возможность продвижения вверх означает не только
увеличение доли получаемых им социальных благ, она способствует
реализации его личных данных, делает его более пластичным и много-
сторонним. Мобильность предполагает и возможность создания новых
групп, идей, приобретение нового опыта. Что касается движения вниз,
то, уменьшая долю социальных благ, оно способствует росту само-
сознания, более реалистической самооценке индивида и соответственно
более реалистическому выбору цели, включая менее оплачиваемую, но
более интересную работу, наконец, оно усиливает сплочение семьи.
. 4 Kohn М., Schooler С. Work and Personality: An Inqiry into the Impact of Social
Stratification. Norwood, 1983.
153
Все это можно отнести к положительным результатам мобильности,
независимо от ее направленности вверх или вниз.
К отрицательным результатам мобильности как вертикальной, так
горизонтальной относят утрату индивидом своей прежней групповой
принадлежности, чему предшествует его предварительное приспо-
собление к своей будущей группе. Такая идентификация поведения
ведет к напряженности с коллегами и часто к отчуждению; но именно
этот процесс способствует вступлению в новую группу. Слагаемые
этого процесса могут меняться местами, не меняя его сути, так же, как
не меняет ее то, что представляет собой новая группа - деловую орга-
низацию, клуб, страту; во всех случаях такое перемещение сопровож-
дается усилением индивидуализма и часто сохранением возникшего при
перемещении отчуждения.
Положительные и отрицательные последствия мобильности сказы-
ваются не только на индивиде, но и на обществе. Продвижение вверх
тесно связано с экономическим развитием, интеллектуальным и науч-
ным прогрессом, формированием новых ценностей и социальных дви-
жений; движение вниз ведет к освобождению высших слоев от мало
полезных элементов. Но всего важнее то, что усиленная мобильность
способствует дестабилизации общества по всем его параметрам. Другой
возможный результат - вытеснение наиболее способных членов обще-
ства из процесса мобильности или же за пределы данного общества как
такового, что с неизбежностью сказывается отрицательно и на судьбе
самого общества. От той или иной реакции общества на последствия
мобильности зависит возможность или невозможность преодоления вы-
зываемой ею нестабильности.
3.	Открытое общество - общество
равных возможностей?
Социальную мобильность правильнее было бы назвать обратной
стороной той же проблемы неравенства, ибо, как отмечал М. Бьютл,
"социальное неравенство усиливается и узаконивается в процессе со-
циальной мобильности, функцией которой является отвод в безопасные
каналы и сдерживание недовольства"5. Поэтому не случайно, при
исследовании мобильности в центре внимания социологов оказался
вопрос об открытом обществе, обществе равных возможностей, где
каждый имеет все шансы подняться на самые высокие ступеньки со-
циальной иерархии.
Закрытое общество, жесткой структурой препятствующее увели-
чению мобильности, тем самым противостоит и нестабильности. Гомо-
генность страт не вызывает здесь неизбежного антагонизма, вырастаю-
щего в классовые конфликты; ограниченные потребности и ценности
5 Beutel М. Class in contemporary Britain. // Economics: An antitext. L., 1978. P. 50.
154
способствуют сохранению статус-кво; низшая страта может быть
совершенно несчастной в своих лишениях, но ощущать невозможность
что-нибудь изменить до тех пор, пока мобильность вниз не превысит
некоего предела, за которым перспективы могут мгновенно измениться,
и революционные политические партии или движения получат мощную
поддержку.
Что касается мобильности вверх, то в закрытом обществе она
ограничена не только количественно, но и качественно, поэтому инди-
виды, достигшие верхов, но не получающие той доли социальных благ,
на которую они рассчитывали, начинают рассматривать существующий
порядок как помеху к достижению своих законных целей и стремятся к
радикальным изменениям. Среди лиц, мобильность которых направлена
вниз, в закрытом обществе часто оказываются те, кто по образованию
и способностям более подготовлен к руководству, чем основная масса
населения, - из них и формируются вожди революционного движения в
тот период, когда противоречия общества приводят к конфликту в нем
классов. Не обладая властью для проведения необходимых обществу
изменений, они ищут поддержки масс, поэтому в проповедуемой ими
идеологии обычно содержатся универсальные призывы к равенству и
братству. Таким образом, в закрытой системе образуется две, в ко-
нечном счете объединяющиеся группировки, отвергающие существую-
щий общественный строй.
В открытом обществе, где сохранилось мало барьеров, мешающих
продвижению вверх, те, кто поднимаются вверх, имеют тенденцию
отходить от политической ориентации класса, из которого они проис-
ходят, и принимать политическую окраску класса, в который они пере-
шли. Аналогично выглядит поведение тех, кто снижает свое положе-
ние. Таким образом, те, кто поднимаются в высшую страту, менее
консервативны, чем ее постоянные члены, но более консервативны,
чем постоянные члены низшей страты. С другой стороны, "сброшенные
вниз" являются более левыми, чем стабильные члены верхней страты,
но не в такой мере, как стабильные члены низшей страты. Следова-
тельно, движение в целом способствует стабильности и в то же время
динамизму открытого общества.
Но пополнение правящего класса из лучших представителей всех
слоев общества, теоретически не представляющее проблемы в наи-
более открытой системе, на самом деле не может быть реализовано,
так как господствующие обычно стремятся сохранять максимальный
контроль над социальными благами, выдвигая барьеры законов и
обычаев для сокращения возможностей продвижения выходцам из
низов. При этом, естественно, возникают такие дилеммы, которые
вытекают из понимания пользы, какую могут принести исключительно
способные члены низших страт, если их допустить в верхние слои, и
какую последним принесет социализация этих людей, или из понимания
того, что максимальная закрытость правящего класса делает его не-
способным к решению задач, стоящих перед обществом; наконец, из
155
того, что при высокой степени закрытости верхов неизбежно по-
являются диссиденты, возникает угроза революционного движения.
Разница между открытыми и закрытыми обществами в этом плане
лишь в большей или меньшей остроте проблемы соотношения между
потребностью общества в неограниченной мобильности его членов и
возможностью, предоставляемой правящим классом.
Многие западные социологи не склонны переоценивать ситуацию с
равенством шансов в так называемом открытом обществе. Например,
Б. Шефер, выражая уверенность в том, что в ФРГ действительно
высока вертикальная мобильность, вместе с тем отмечал, что социаль-
но-профессиональная структура населения Германии имеет и к середи-
не 70-х гг. "поразительное сходство" со структурой 1939 г.6 Анализ тех
же процессов, проведенный Л. Дуберман в США, не подтвердил тези-
са, проповедовавшегося многими авторами, о наличии в этой стране
больших возможностей для социального и экономического продвиже-
ния, чем в других индустриальных странах. "В течение целого столе-
тия, — пишет Дуберман, - американская классовая структура сохра-
нялась относительно неизменной в аспекте большей открытости или
закрытости"7.
Специальные исследования образования классов и социальной мо-
бильности в Англии также демонстрируют высокий и, очевидно, мало
изменяющийся уровень социальной закрытости8. В Великобритании,
как отмечают Дж. Голдторп и Ф. Бивен, социальная неподвижность
особенно заметна в местных сообществах, где в настоящее время
происходит не процесс разрушения столетиями складывавшейся иерар-
хической структуры, а модификация ее. Это, по выражению английских
социологов, структура морально обоснованного неравенства9.
Резко отрицательную оценку возможностей индивида в области со-
циальной мобильности в условиях французского общества дал Д. Мапсо
в книге "Классы и статусы во Франции", которая имеет красноречивый
подзаголовок "Экономические изменения и социальная мобильность".
Социальная мобильность населения, подсчитанная в пределах жизни
одного или двух поколений, подтверждает жесткую неизменность со-
циальной структуры в стране, пишет Марсо. Миф о "равных возмож-
ностях" является мифом как для США, так и для Западной Европы, и
опровергается конкретными исследованиями. Даже если считать про-
фессиональную мобильность главным показателем социальной мобиль-
ности, то и в этом случае обнаруживается социальная малоподвиж-
ность, преобладание наследования профессий из поколения в поко-
ление. Автор приводит убедительные данные, подтверждающие "за-
6 Schafer В. Sozialstruktur und Wandel der Bundesrespublik Deutschland. Stuttgart, 1976.
7 Duberman L. Social Ineuality: Class and Caste in America. N.Y., 1976. P. 113.
8 Marshall G., Rose D„ Newby H„ Vogler C. Social Class in Modern Britain. L., 1989.
9 Goldthorpe J.H., Bevan Ph. The Study of Social Stratification in Great Britain, 1946-
1976 H Social Sci. Inform. 1977. Vol. 16, N 3, 4. P. 279-334.
156
крытость" разных социальных групп в современной Франции. Вывод, к
которому приходит Марсо: "В течение 30 лет экономического развития,
с 1945 по 1975 г., здесь сохранялась в большей мере тенденция к
неизменности на каждом уровне социальной и классовой структуры, чем
к изменению; верхний и нижний слои иерархии оставались изолирован-
ными"10 11.
Эти выводы подтверждаются исследованиями Д. Берто, который в
одной из своих ранних работ (Судьба людей и классовая структура,
1977) показал, что лишь небольшая часть служащих повышает свой
социальный статус, а 41% детей служащих становятся рабочими. Кроме
социального происхождения, во многом определяющего социальное
положение людей, Берто указывает и на другие факторы, формирую-
щие социальные биографии индивидов. Видный французский социолог
Э. Претесей по существу объяснил эту иммобильность качественными
разрывами в потреблении между социальными классами, закрепляю-
щими их представителей в своей культуре11.
Социальная инертность в современных обществах во многом опре-
деляется стратегией воспроизводящих свое господство высших классов
или их консервативной части. Они используют в этих целях полити-
ческую систему, различные социальные институты (налогообложения,
социального страхования и т.д.). Важную роль в этом отношении
выполняет и система образования.
4.	Социальная мобильность в этакратическом обществе
Особого внимания заслуживают проблемы мобильности в бывшем
СССР и других странах "реального социализма". С одной стороны,
официальная пропаганда в этих странах утверждала, что в них достиг-
нуто или почти достигнуто полное равенство шансов на продвижение и
занятие всеми видами труда для выходцев из любой социальной или
национальной группы. Правда, при этом находились под табу все све-
дения, скажем, об учащихся привилегированных спецшкол или, напри-
мер, о социальном происхождении студентов Института международ-
ных отношений. К тому же демагогически утверждалось, что самая
почетная позиция в обществе - быть рабочим. О противоречии между
последним утверждением и идеей равенства шансов на продвижение
умалчивалось.
С другой стороны, многие западные исследователи писали о сходстве
систем стратификации и характера мобильности на Западе и в странах
с тоталитарным режимом. Они не учитывали, что в странах с каче-
ственно различным социально-экономическим устройством за одними
теми же индикаторами социальной мобильности скрыты принципиально
10 Marceau J. Class and Status in France: change and social immobility. 1945-1975. Oxford,
1977. P. 99.
11 Preteceille E., Terrail J.-P. Capitalism, Consumption and Needs. Oxford, 1985.
157
разные социальные явления и процессы. Поэтому нельзя не высказать
решительное несогласие с суждениями, в частности, американского
социолога С.М. Липсета, который утверждал, что "...модели неравен-
ства в Советском Союзе... могут быть легко сравнимы с данными из
американских и других западных социологических работ"12.
Подлинная картина социальной мобильности в этих странах еще не
до конца раскрыта. Однако, благодаря усилиям ряда ученых, многое
уже очевидно. Наиболее профессиональные российские исследования
собраны в двух сборниках, изданных в США13.
В СССР период существования этакратической системы совпал с
процессами интенсивного промышленного развития и урбанизации. Эти
процессы, по определению польского социолога Януша Зюлковского,
носили патологический характер, но тем не менее фактом остается, что
если в 1922 г. доля городского населения составляла в СССР лишь
16%, да и большая часть этих горожан вела по преимуществу полу-
крестьянский образ жизни, то к моменту распада Союза, т.е. к 1991 г.,
городская часть жителей страны достигла 66% к общей численности
населения, а в собственно России - 74%. К этому же времени из при-
мерно 130 млн. работающих свыше 42 млн. были заняты преимуще-
ственно умственным трудом. Если добавить к сказанному многомил-
лионные репрессии и гигантские жертвы времен Второй мировой вой-
ны, то очевидны и такие последствия всего случившегося как грандиоз-
ные масштабы социальной мобильности. Отзвук их, постепенно угасав-
ший в 60-80-е годы, все же сказался на всем протяжении существо-
вания советского режима.
В качестве примера приведем сведения из опроса, проведенного под
руководством автора главы, в самый канун потрясений второй поло-
вины 80-х-начала 90-х годов.
Данные таблицы показывают стабилизацию стратификационной
иерархии, умеренный масштаб социальной мобильности, возрастание
преемственности в социальном статусе.
В этом ракурсе возможны сопоставления обществ, отличающихся и
социальным устройством, и типом культуры. Такое сравнение было
проведено нашими учеными в начале 70-х годов на основе сравнения
структурных моделей межпоколенной динамики социального положения
отцов и сыновей. Был использован метод "путевого" (path) анализа,
который чаще всего применяется в мировой литературе как средство
построения структурных моделей. Сопоставлялись данные исследова-
ний по СССР, Чехословакии, США, Японии и Австрии. Оказалось, что
показатели корреляции между социальными характеристиками отца и
респондента близки для СССР и США. Так, связь между образованием
отца и сына в СССР-0,49, в США-0,45. Социально-профессио-
12 Intern. J. Social. 1973. Vol. 3, N 1, 2, P. 384.
13 Social Stratification and Mobility in the USSR. // Intern. J. Social. 1973. Spring-Summer;
The Social Structure of the USSR: Recent Soviet Studies. N.Y., 1986.
158
Таблица 2. Социальный состав трех поколений горожан (Казань, 1983 г.)
Социальные слои	Отец на начало тру- довой дея- тельности респонден- та	Респондент на начало своей тру- довой дея- тельности	Респондент в возрасте 30 лет	Респондент на момент опроса	Старший сын респон- дента на момент опроса
Крестьяне, колхоз- ники	19,0	6,9	0,9	0,3	0,8
Рабочие неквалиф. труда	16,6	10,3	5,1	5,5	8,3
Рабочие квалиф. , труда	36,0	58,8	56,1	54,8	50,2
Рабочие высоко- квалиф. труда	1,1	2,9	2,9	3,4	1,7
Работники мало- квалиф. умств. тру- да	4,1	1,9	2,2	2,1	4,5
Работники квалиф. умств. труда, тре- бующего сред. спец. образования	9,0	7,7	10,8	9,9	8,9
Работники квалиф. умств. труда, тре- бующего высш, образования	10,2	9,8	15,3	15,8	21,7
Работники высоко- квалиф. умств. тру- да, требующего высш, образования и дополнит, подготов- ки	1,5	1,2	4,9	5,8	2,8
Работники высоко- квалиф. управлен- ческого труда	2,5	0,5	1,8	2,2	1,1
Итого	100	100	100	100	100
нальный статус отца и сына (в начале трудовой карьеры) в СССР —
0,24, в США 0,42 и т.д. Для молодого поколения в СССР, США и дру-
гих странах характерна тесная связь между собственным образованием
и социально-профессиональным статусом (СССР - 0,57; США - 0,60;
Чехословакия - 0,65; Япония - 0,40; Австрия - 0,43)14.
14 Шкаратан О.И., Рукавишников В.О. Социальная структура населения советского
города И СОЦИС. 1974. № 2. С. 44-48.
159
Однако и эти, и другие эмпирические данные скрывают за собой
различия социальных механизмов продвижения. В открытых общест-
вах - это по преимуществу стихийный процесс, а в тоталитарных
мобильность, особенно на высших ступенях социальной лестницы, -
управляемый, идеологически обусловленный процесс. В бывшем СССР
действовали многочисленные закрытые инструкции, кто и какое со-
циальное положение мог занимать. При этом брались в расчет и
социальное происхождение, и национальность, и, особенно, демонстри-
руемая приверженность политическому режиму, не говоря уже о готов-
ности принять систему норм и ценностей политикопартийной элиты.
Реально социальная селекция была направлена против средних
слоев, особенно интеллигенции, поскольку советская система могла
строиться только на социальных силах маргинализированных групп на-
селения. Характерно, что в составах Политбюро ЦК КПСС (т.е. истин-
ных владык страны) 1965-1984 гг. выходцы из крестьянства составляли
около 65%, из рабочих - 17%, а из интеллигенции - 18%. В это время
во всем занятом населении страны доля работников умственного труда
достигала 30%. В целом же в составе высшего правящего слоя страны
в это же время, т.е. в эпоху интенсивного развития электронных, ядер-
ных, космических, биоинженерных и иных супертехнологий, выходцы из
семей бедного крестьянства и неквалифицированных рабочих преоблаг
дали решительным образом — 70,5%; в семьях неквалифицированных
служащих родились 13,1%; лишь 8,5% имели родителями квалифи-
цированных рабочих и 8% — работников квалифицированного умствен-
ного труда. Во всем и всегда сказывалась своеобразная смычка тота-
литарной элиты и низов, состоящих из квазирабочих и таких же
квазикрестьян, людей ушедших из одной (традиционной) культуры и не
дошедших до подлинно городской. Отсюда и особые черты, не всегда
прослеживаемые по данным социальной статистики и социологических
опросов: с одной стороны, возрастающая межпоколенческая преемст-
венность, особенно в верхних слоях, а с другой - эти странные, на пер-
вый взгляд, зигзаги в индивидуальной карьерной мобильности отдель-
ных выходцев из низших страт15.
Некоторые западные исследователи справедливо отмечали пред-
почтение, отдаваемое родителями - интеллигентами "академической"
карьере своих детей, по сравнению с переходом в контролируемую
властями "номенклатуру". Более того, при этом подмечено, что приви-
легии, связанные с управленческими позициями, были не столь велики,
чтобы мотивировать на этого рода работу, если принять во внимание
моральные потери16. Поэтому естественен и вывод, что занятия управ-
ленческим трудом не столь уж привлекательны и желанны, как это
может представиться на первый поверхностный взгляд17.
15 Шкаратан О.И., Фигатнер Ю.Ю. Старые и новые хозяева России И Мир России.
1992. №1.
16 Matthews М. Privilege in the Soviet Union. L., 1978.
17 Kohn M.L., Schooler C. Op. cit.
160
Глава 9
СОЦИАЛЬНОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО
1. Социальное воспроизводство vs.
социальная мобильность: альтернативность концепций
Что же дает теория социальной мобильности для понимания об-
щества в его функционировании и развитии, каковы ее ограниче-
ния?
Данные о росте внутрипоколенной и межпоколенной мобильнос-
ти нередко служат основанием для капитальных выводов относи-
тельно характера общества и присущих ему социальных отношений.
Возрастание шансов на индивидуальное продвижение из низших слоев в
высшие обычно рассматривается как свидетельство большей от-
крытости общества, его демократичности, равенства возможностей
для его членов. Современный социолог М. Миллер (США) под-
черкивает, что возможной целью исследований социальной мобиль-
ности является управление социальным развитием таким образом,
чтобы дети из рабочих семей могли бы перейти на более продвину-
тые места, а средние слои - могли бы сохранить свои рабочие мес-
та.
Конечно, было бы нелепо отрицать то обстоятельство, что бо-
лее широкий масштаб социальных перемещений является серьез-
ным позитивным* фактором общественного развития, привлекая
одаренных и динамичных людей из низов к ответственной дея-
тельности. Это, как правило, стабилизирует конкретно-историческое
общество, делает его более адаптивным к меняющимся ситуациям в
технологиях производства, экономических отношениях. В то же время,
социальные перемещения сами по себе не меняют характера со-
циальной стратификации. Соответственно и исследования, посвя-
щенные этому сюжету, скорее отвечают на вопрос об эффективнос-
ти использования творческого потенциала членов общества, чем
на вопрос о характере социальных изменений, происходящих в нем
под влиянием технологических, экономических и политических фак-
торов.
Еще в начале 20-х годов были написаны следующие примеча-
тельные строки, принадлежащие перу, к сожалению, забытого ныне
автора А. Хрящевой: "Классы образуются не в порядке усмотрения или
происхождения человека, а в порядке законов экономических (про-
изводственных) отношений буржуазного общества. Отдельные лица
могут деклассировать сколько угодно. От этого не изменится струк-
тура общества, так как она обусловлена требованиями отношений
производства. Если структура общества такова, что в нем 10%
крупнобуржуазных верхов, 4б% земельных мелких собственников и
6. В. В. Радаев, О.И. Шкаратан	161
мелкой буржуазии (служащих и чиновников) и 50% рабочих, то никакие
восхождения и нисхождения не могут изменить этого отношения. С
точки зрения образования классов важно не то, сколько и откуда
деклассирует лиц, а важно соотношение классов в каждый данный
момент. Индивидуальные случаи деклассирования ни на одну йоту
не меняют законов образования классов... Изменение соотноше-
ний классов может произойти лишь вследствие изменения соотноше-
ний производственных функций общества. Например, высокие прибы-
ли в какой-либо отрасли промышленности, или открытие новых
рынков сбыта увеличивают данное производство или группу про-
изводства, привлекая сюда рабочих. Этот новый кадр рабочих вер-
буется из погибших в конкуренции предприятий и, главным образом, -
из пролетаризованных мелких землевладельцев. Число самостоя-
тельных мелких производителей в этом случае уменьшается, число
рабочих увеличивается; состав крупной буржуазии может остать-
ся таким же или даже уменьшиться, благодаря конкуренции капи-
тала"1.
Вообще концепция социальной мобильности преувеличивает зна-
чение того специфического социального процесса, который отра-
жен в самом этом понятии, получается, что индивидуальные пе-
ремещения людей есть универсальное средство преобразований в
социальной структуре общества. К тому же следует учесть, что
признаки, по которым обычно судят о характере мобильности (прежде
всего, профессиональная принадлежность), обладают слабой исто-
рической устойчивостью, так как непосредственно зависят от
постоянно происходящих изменений в технологии человеческой дея-
тельности; и далеко не всегда факт получения профессии инжене-
ра-технолога сыном слесаря является свидетельством приобретения
более высокого статуса в более консервативной стратификационной
системе.
Социальная мобильность, на наш взгляд, является формой ла-
тентного процесса, образующего сердцевину преобразований в
стратификационных системах - социального воспроизводства (вос-
производства социальных отношений и индивидов). Это воспро-
изводство отражает как действие универсальных законов социального
развития, так и специфические черты развития конкретных социальных
организмов (государств, регионов), национальные традиции, вы-
раженные в ценностях и нормах межгрупповых взаимодействий и
связей.
Что же конкретно скрыто за поверхностью — явлениями социальной
мобильности? За мобильностью скрыты структурные изменения в
обществе, которые мы попытались представить в виде следующей
схемы.
1 Хрящева А. К вопросу об условиях образования классов И Вест, статистики. 1922.
Кн. 12, № 9-12. С. 173-174.
162
Сферы социального развития	Направленность (вектор) социального развития
Направленность технологиче- ского развития	дифференциация	индивидуальность и и непосредственная	>• опосредованная коллективность	коллективность
Направленность производства	ради	для удовлет.	ради прибыли	> потребностей <	> власти
Характер труда	нетворческий,	творческий, стереотипный	> самоорганизованный
Характер досуга	компенсаторный	> личностно развивающий
Характер социальных отношений	неравенство	декомпозиция (господство,	> статусов подчинение)
Схема показывает, что теория социального воспроизводства при-
тязает на подлинное раскрытие процессов развития социальных отно-
шений, социальной структуры в существующих обществах.
2.	Становление теории социального воспроизводства
Насколько нам известно, одна из первых попыток применения кон-
цепции воспроизводства принадлежит французскому социологу
П. Бурдье и его коллеге Дж. Пассерону2.
П. Бурдье по-новому взглянул на систему образования. Он доказал,
что, несмотря на широко распространенные требования равенства воз-
можностей, элиты приспособили новые стратегии, чтобы обеспечить
свою преемственность от поколения к поколению. Образовательная
система была ключевым моментом в этих стратегиях. С помощью
педагогических методов, отношений между учителем и учениками,
отбора учебных курсов и методов селекции экономически привилегиро-
ванные и хорошо образованные дети получили преимущества по срав-
нению с менее привилегированными и менее обученными. Другими
словами, образовательная система, несмотря на новейшие реформы и
возросший уровень обучения в целом, не только не разрушила классо-
вое и культурное неравенство, а скорее усилила его.
В целом теория воспроизводственной функции образования доказала,
что родители с престижными занятиями способны использовать свои
социально-экономические ресурсы, чтобы дать своим отпрыскам хоро-
шее образование, что, в свою очередь, помогает детям занять
престижные рабочие места. Бурдье делает акцент на культурном
капитале. Он утверждает, что родители не только вручают детям
2 Bourdieu В., Passeron J.-C. Reproduction in Education: Society and Culture. L„ /977.
6*
163
образовательные "верительные грамоты", но также создают культур-
ную среду, что содействует развитию разнообразных способностей,
которые вознаграждаются в образовательной системе.
Таким образом, воспроизводство классовых отношений, классовых
привилегий включает и такую составляющую как культурный капитал.
Но это классовое отношение воспроизвести неизмеримо труднее, чем
отношения владения. Оно воссоздается косвенно, через получение
хорошего образования. При этом, по Бурдье, культурный капитал -
это языковая и культурная компетенция. Он складывается в резуль-
тате чтения книг, посещения музеев, театров, концертов, освоения
манеры речи и межличностного общения и т.д. Сюда также добавля-
ется образовательный капитал - личная собственность обладателей
дипломов и ученых степеней, которые получены в тесной связи с клас-
совой позицией родителей.
По мнению Бурдье, репродуктивная функция школы есть следствие
действий господствующих классов, обеспечивающих свое воспроизвод-
ство. В ранние периоды промышленного капитала "воспроизводствен-
ная стратегия" собственников была прямым переносом (передачей) прав
собственности. После Второй мировой войны популистское требование
равенства образовательных возможностей, так же как и возрастание
отделения собственности от управления фирмами, установление "рацио-
нальных" процедур подбора и продвижения менеджеров, вызвали на-
добность в менее прямых стратегиях социального воспроизводства.
Собственники крупных состояний приспособили новую стратегию,
конвертируя экономический капитал в образовательный. Используя
свои экономические ресурсы для получения хорошего образования
детьми, собственники смогли закрепить позиции части своих наследни-
ков. Конечно, эта стратегия была наиболее успешной для тех, кто сам
обладал солидным культурным и образовательным капиталом.
Все это, естественно, не отрицает возможности для индивидуумов,
обладающих талантом, достичь академических успехов вне зависи-
мости от происхождения. Но такие случаи не носят массового харак-
тера. Ведь образование есть путь к занятию позиций контроля в эконо-
мике, что в современных условиях более значимо, чем владение собст-
венностью. Однако есть области деятельности, где без стартового
капитала не занять высокой социальной позиции3.
В 70-80-е гг. во Франции воспроизводственный подход получил даль-
нейшее развитие у сторонников концепции антропономии. Эти авторы
критически оценили пригодность современных теорий социальной
мобильности для объяснения проблемы детерминации человеческих
судеб. Социальная мобильность не раскрывает целостной картины
жизни индивидов в социальной структуре общества; теория социальной
мобильности не смогла даже заложить своих собственных основ.
3 Bourdieu Р., Passeron J.-C. Op. cit.; Bourdieu P. The Education System and the Economy:
Titles and Jobs // French Sociology: Rupture and Renewal since 1968. N.Y., 1981.
164
Встречно ими была предложена концепция антропономического процес-
са (термин "антропономия" включает два греческих слова - антропос
(человек) и номос (закон)). Этот процесс определяется авторами антро-
пономической концепции как целостный процесс производства, распре-
деления и использования людей в классовой структуре общества4.
Д. Берто выдвинул .в качестве основной задачи исследователя ана-
лиз структуры общественных отношений, определяющих социальные
траектории людей, т.е. человеческие судьбы. Существенными при
этом оказываются два момента: начало этих траекторий, т.е. место
семьи, где человек родился, в классовой структуре общества, и кривая
дальнейшей социальной жизни человека. При таком подходе проблема
социальной детерминации судеб людей может изучаться как проблема
распределения людей по различным сферам социальной жизни, или по
различным уровням социальной стратификации. В частности, опираясь
на надежные данные, Берто подтвердил, что шансы сына рабочего
стать руководителем или лицом свободной профессии в 12 раз меньше,
чем у выходцев из той же среды. Нельзя добиться равенства шансов
при неравенстве условий жизни, заключает автор.
Сторонники антропономической концепции считают некорректным
определять социальное положение человека только по его профессии,
необходимо учитывать индивидуальные характеристики человека, осо-
бенно его отношение к жизни, к выполняемым функциям. Понятие
"человек" при этом рассматривается не как отображение отдельной
личности, а как элемент социальной группы. В связи с этим процесс
антропономического распределения людей (ключевое понятие, озна-
чающее распределение людей по разным социальным группам) изуча-
ется не как сумма индивидуальных перемещений, а как система кол-
лективных потоков, в известной мере питающих социальную стратщ
фикацию. И их невозможно изучать вне представления об этой страти-
фикации как в общетеоретическом, так и конкретноисторическом
плане.
Какие же фундаментальные отношения предопределяют этот про-
цесс распределения людей? П. Сорокин отводил ключевую роль семье
и школе, М. Вебер - рынку труда. Но, по Берто, эти концепции оши-
бочны, так, как пройдя семью и школу, люди вовсе не предоставлены
своей собственной судьбе; напротив, направления траекторий их жизни
в основном предопределены заранее, самим местом в мире труда и
капитала.
Человек в своей жизни проходит этапы, которые характеризуются
рядом разнородных понятий: рождение, социализация, воспитание,
обучение, рынок труда, мобильность, женитьба, потребление и другие.
Антропономический подход притязает на воссоздание этого единства.
Не случайно, что в "Cahiers d’antroponomie" в подзаголовке подчеркнута
4 Bertaux D. Destins personnels et structure de classe: Pour une critue de L'antroponomie
politiue. P„ 1977; e 1983-1989 гг. выходили "Cahiers d'anthroponomie".
165
их междисциплинарность. Суть заключается в стремлении охватить
противоречивое единство, составляющее антропономический процесс,
не на уровне его "продуктов" людей, а на уровне исторически де-
терминированных социальных отношений. Здесь, в частности, важны
социально обусловленные отношения в семьях, организация быта,
досуга, жилой среды. Социальная политика государства в этой сфере
направлена на внедрение определенной формы существования работ-
ников вне работы, которую можно определить как "рабочебуржуазную
форму".
Антропономический анализ раскрывает также ряд специфических
механизмов, посредством которых различные классы воспроизводят
себя в своих детях. Среди них четыре главных: передача капитала,
обеспечивающая воспроизводство слоя капиталистов; наследование
земли и мелких средств производства, обеспечивающее воспроизвод-
ство крестьян, мелких торговцев и ремесленников; система образова-
ния, обеспечивающая воспроизведение руководителей и лиц свободных
профессий; и наконец, отсутствие всех этих факторов, обеспечиваю-
щее воспроизводство наемных работников.
Систематическое развитие воспроизводственный подход получил у
группы европейских социологов, по чьей инициативе в 1970 г. был
сформирован Исследовательский комитет социологии регионального и
городского развития. Они решительно выступили с идеями необходи-
мости теоретического осмысления урбанизации и регионального разви-
тия как воспроизводственных процессов. С их точки зрения, сложив-
шаяся преимущественно под американским влиянием современная со-
циология города больше описывает, чем объясняет, в ней слишком мно-
го созерцательной эмпирии и слишком мало науки. Авторы, примкнув^
шие к этому направлению, призывали обратиться к анализу классовых
отношений как отправному и кардинальному пункту в научном объяс-
нении социальных явлений и конфликтов. Последние обычно рассматри-
вались западными социологами как результат воздействия разросшихся
до чудовищных размеров городов5.
В преобладающей части работ этой группы европейских социологов
давалась высокая оценка трудам К. Маркса, хотя лишь у некоторых из
них концептуальные подходы основывались непосредственно на марксо-
вой теории. Во многих конкретных исследованиях этой группы делает-
ся попытка понять совокупность отношений между развивающимся
(капиталистическим) способом производства и процессами потребления
на локальном уровне. Именно эти авторы сосредоточились на изучении
марксовой концепции воспроизводства.
Так, Э. Претесей рассматривает как целостный непрерывный про-
цесс воспроизведение способа производства, способа потребления и
5 Castells М. Urban Sociology and Urban Politics: From a critigue to new trends of
research // Comp. Social Res. 1975. Vol. 3, № I; Captive Cities: Studies in the political economy
of cities and regions. L„ 1977.
166
рабочей силы. Воспроизводство рабочей силы при этом включает:
возобновление ее способности "играть свою партию" в конкретном
процессе труда с его технологиями, интенсивностью и ритмами; вос-
произведение ее товарной формы, ее эксплуатации. Товарный способ
потребления рабочей силы включен в цикл: рабочая сила - (ее продажа
капиталу) - заработная плата - (покупки на рынке) - блага - (действи-
тельное потребление) - рабочая сила "свободного рабочего", проданная
капиталу для того, чтобы заработать средства для сохранения своего
существования.
Э. Претесей при этом подробно разбирает, во-первых, отношения
между "действенным" потреблением и эффективностью воспроизвод-
ства рабочей силы (восстановление и производство.новых работников);
во-вторых, необходимость определенных элементов для этого (благ
и т.д.) и некоего уровня заработной платы6.
Однако развиваемая подобным образом концепция социального вос-
производства весьма ограничена, поскольку она сосредотачивается на
одном, пусть даже фундаментальном аспекте социальной репродук-
ции - воспроизводстве рабочей силы. В этих работах концепция воспро-
изводства рабочей силы не включает в себя концептуализацию воспро-
изводства общества в его исторических и культурных связях. Более
того, воспроизводство рабочей силы во многом сведено к рассмотрению
воспроизводства отношений по поводу оплаты труда и структуры
потребления.
В какой-то мере итоговой можно признать книгу "Social Reproduction
in Eastern and Western Europe (Croningen, 1990). Эта книга показала, что
и поныне исследования социальной мобильности и социального воспро-
изводства ведутся на разделенных концептуальных началах, и их орга-
ническая и неизбежная интеграция - дело будущего.
В те же 70-е годы в России также стали обсуждаться и эмпирически
исследоваться вопросы социального воспроизводства. Такой подход
давно уже широко применялся при изучении демографического и эконо-
мического аспектов общественного развития, включая широкомасштаб-
ные исследования по воспроизводству трудовых ресурсов и рабочей
силы. Что же касается использования такого подхода к изучению
социальной динамики общества, то до 70-х годов он не получил при-
менения. Довольно широко в среде философов и социологов бытовала
точка зрения о том, что употребление понятия "воспроизводство" озна-
чает ограничение изучения общества его функционированием, тогда
как главное - исследовать общественное развитие. Такое смешение
воспроизводственного подхода с функционалистским замедлило распро-
странение концепции воспроизводства в российской социологии. Тем
не менее в работах О.И. Шкаратана, Э.К. Васильевой, В.И. Луки-
6 Preteceille Е. Collective consumption, the state and the crisis of capitalist society // City,
Class and capital. New Developments in the Political Economy of Cities and Regions. L., 1981;
Preteceille E., Terrail J.-P. Capitalism, Consumption and Needs. Orford, 1985.
167
ной и С.Б. Нехорошкова, А.С. Ахиезера эта концепция получила
развитие, была обоснована эмпирическими данными и подтверждена
математико-статистическими моделями воспроизводственных про-
цессов7.
3.	Содержание теории социального воспроизводства
(развитие марксова подхода)
Воспроизводственный подход, конечно, накладывает определенные
ограничения на объяснение общественных процессов. Его задачей явля-
ется раскрытие механизмов развития существующих общественных
форм, а не качественных изменений в обществе.
Категория производства - воспроизводства - две основные харак-
теристики созидательной, преобразующей и сохраняющей деятель-
ности людей. Проблема их различения существенна для нашего анали-
за. Категория производства позволяет раскрыть структурные связи,
эффективность, результаты деятельности как процесса созидания.
Категория воспроизводства отражает целостную деятельность людей
именно как процесс, протекающий во времени; она раскрывает как, в
какой последовательности, вновь и вновь возобновляясь, осуществля-
ется деятельность по созиданию, сбережению, восстановлению, обнов-
лению или сохранению условий, средств и целей субъекта воспроиз-
водства.
К. Маркс и Ф. Энгельс создали существенные предпосылки для
выделения и анализа в системе производства - воспроизводства обще-
ственной жизни подсистемы социального воспроизводства. Известно,
что они, показав, что производство непосредственных материальных
средств к жизни образует основу общества, первую предпосылку
всякого человеческого существования, не сводили общественное произ-
водство только к этой его определяющей основе. Рассматривая процесс
общественного производства с точки зрения его совокупного резуль-
тата, Маркс характеризовал его как процесс создания и воспроизвод-
ства троякого рода продуктов: "носителей этого процесса, материаль-
ных условий их существования и взаимных их отношений"8. В этой
триаде первый и третий элементы могут рассматриваться как носители
социального аспекта целостного процесса производства и воспроизвод-
ства общественной жизни.
В этой связи интересно следующее высказывание К. Маркса в его
"Экономических рукописях 1857-1859 годов": "При различных обще-
7 Шкаратан О.И. Социальное планирование и город // Планирование социального раз-
вития городов. М„ 1973; Бляхман Л.С., Шкаратан О.И. НТР, рабочий класс, интелли-
генция. М., 1973; Борщевский М.В., Успенский С.В., Шкаратан О.И. Город. М., 1975;
Шкаратан О.И. Промышленное предприятие. Социологические очерки. М„ 1978; Ва-
сильева Э.К. Социально-экономическая структура населения СССР. М., 1978; Луки-
на В.И., Нехорошков С.Б. Динамика социальной структуры населения СССР. М., 1982.
8 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 25, ч. 2. С. 385.
168
ственных способах производства существуют различные законы воз-
растания населения и перенаселения; последнее тождественно с паупе-
ризмом. Эти различные законы следует просто свести к различным
видам отношения к условиям производства или, что касается живого
индивида, к условиям его воспроизводства как члена общества, ибо он
работает и присваивает только в обществе. Если для отдельного инди-
вида или для той или иной части населения (традиционное) отношение к
условиям производства перестает существовать, то это ставит их вне
условий воспроизводства данного определенного базиса..."9.
Из этого суждения Маркса следует, что категория воспроизводства
рассматривалась им применительно к историческому времени существо-
вания конкретной общественно-экономической системы. При этом вос-
производство населения анализировалось как социальный процесс ("вос-
производства как члена общества").
К. Маркс рассматривал развитие конкретных социальных организмов
как процесс взаимодействия воспроизводства определенных условий
производства и воспроизводства индивидов. Он писал, что развитие
материальных производительных сил "имело место не только на старом
базисе, но являлось развитием самого этого базиса. Наивысшее разви-
тие самого этого базиса (тот цветок, в который он превращается;
однако это все тот же данный базис, данное растение в виде цветка,
поэтому после расцвета и как следствие расцвета наступает увядание)
есть тот пункт, где сам базис приобретает такую форму, в которой
он совместим с наивысшим развитием производительных сил, а пото-
му также - с наиболее богатым развитием индивидов (в условиях
данного базиса). Как только этот пункт достигнут, дальнейшее
развитие выступает как упадок, а новое развитие начинается на новом
базисе"10 11.
Развивая эту мысль, К. Маркс подчеркивает, что "целью общест-
ва, целью индивида - так же как и условием производства - было
воспроизводство этих определенных условий производства и воспро-
изводство индивидов..."11. Далее он приводит примечательные сло-
ва, которые есть все основания рассматривать как глубокое раскры-
тие сущности социального воспроизводства - "воспроизводство
индивидов: как порознь, так и в их общественных расчленениях и
связях, воспроизводство их в качестве живых носителей этих
условий"12.
Таким образом, в трудах Маркса обоснован общественный харак-
тер воспроизводства человека, показана его зависимость от социаль-
ной организации общества в целом; воспроизводство рассматривается
9 Там же. Т. 46, ч. 2. С. 101-102.
10 Там же. С. 33-34.
11 Там же. С. 34.
12 Там же.
169
как историческая форма развития общественных отношений, социаль-
ных групп и индивидов в пределах социально-экономической формации.
Это эволюционная форма развития.
Само понятие воспроизводства означает, что некий объект (явление)
циклически воссоздается и развивается за счет связей и обмена с внеш-
ней средой. "Какова бы ни была общественная форма процесса произ-
водства, он во всяком случае должен быть непрерывным, т.е. должен
периодически все снова и снова проходить одни и те же стадии...
Поэтому всякий общественный процесс производства, рассматриваемый
в постоянной связи и непрерывном потоке своего возобновления, явля-
ется в то же время процессом воспроизводства"13. Поскольку среда
может быть либо относительно неизменной, либо изменяться, то и
воспроизводство может осуществляться или как инвариантное, или как
преобразующее объект от цикла к циклу, вплоть до изменения его сущ-
ностных свойств.
Социальное воспроизводство воплощает тенденции изменения соци-
альной структуры, присущие социально-экономической организации
общества. Относительно классического капитализма К. Маркс писал:
"...капиталистический процесс производства, рассматриваемый в общей
связи, или как процесс воспроизводства, производит не только товары,
не только прибавочную стоимость, он производит и воспроизводит само
капиталистическое отношение, - капиталиста на одной стороне, наем-
ного рабочего - на другой"14.
Социальное воспроизводство включает в себя как воссоздание ранее
существовавших элементов социальной структуры и отношений между
ними, так и возникновение и расширенное воспроизводство новых эле-
ментов и отношений. В ходе этого процесса формируется изменяющий-’
ся и развивающийся индивид. Категория "социальное воспроизводство"
акцентирует внимание на способности творческой деятельности чело-
века производить не только некоторый результат, но и постоянно
сохранять, восстанавливать, поддерживать, воспроизводить условия,
средства и цели жизнедеятельности людей, всю систему социальных
отношений.
Как отмечал российский философ А.С. Ахиезер, люди воспроизводят
свою собственную жизнь, свои специфические цели, свой образ жизни,
системы личных отношений на производстве и вне его. Но, с другой
стороны, они неизменно стоят перед фактом, что их деятельность на-
правлена на воспроизводство общества с его системой производства и
потребления, с его социокультурными институтами. Следовательно,
эта деятельность индивида объективно и субъективно фокусирована в
двух направлениях: воспроизводство самого себя как личности и воспро-
изводство общественных отношений15.
13 Там же. Т. 23. С. 578.
14 Там же. С. 591.
15 Ахиезер А.С. Личность рабочего и общественное воспроизводство // Философия и
культура. М., 1983. С. 117-118.
170
4.	Социально-демографическое
воспроизводство индивида
Если классы, социальные группы и слои, так же как и отношения
между ними, воспроизводятся - функционируют и развиваются - в мас-
штабах всего общества, то процесс воспроизводства индивида, статус и
потребление, протекает непосредственно в территориальных общно-
стях, которые обеспечивают воссоздание его как живого носителя
свойств, характеристик класса, группы, слоя.
Такие первичные ячейки общества, как производственная организа-
ция, семья, равно как и различные "отраслевые" социальные инсти-
туты - образование, здравоохранение, культура и т.д. - осуществля-
ют лишь частичные функции воспроизводства индивида. Специфика
функций территориальных общностей состоит в том, что, интегрируя
деятельность социальных институтов, они обеспечивают удовлет-
ворение основных потребностей индивида и тем самым его воспроиз-
ведение.
В эмпирическом смысле социальное воспроизводство индивида вы-
ступает как социальное воспроизводство населения, проживающего на
определенной территории. Оно неотделимо от процесса демографиче-
ского воспроизводства и принимает форму социально-демографического
воспроизводства, которое обеспечивает подготовку новых поколений
к выполнению общественно необходимых экономических, политических
и иных функций. Поэтому в нем могут быть выделены такие состав-
ляющие, как демографическое, профессионально-квалификационное,
статусное, культурное и тому подобные воспроизводства.
Процесс социально-демографического воспроизводства многогранен.
Он включает в себя как сознательные целенаправленные воздействия
(обучение, воспитание, социальный контроль и т.д.), так и стихийные.
При этом индивид выступает не только объектом, но и субъектом вос-
производства (труд, познание).
Социально-демографическое воспроизводство не сводится к физиче-
скому воспроизводству численности людского контингента. Это есть
также воспроизведение совокупности определенных социальных ка-
честв, необходимых для нормального участия населения в функциони-
ровании и развитии общества. Таким образом, в данном воспроизвод-
стве могут быть выделены два аспекта: количественный (собственно
воспроизводство индивидов) и качественный (формирование-воспита-
ние, воссоздание социальных и культурных свойств).
Ядром социального воспроизводства (в масштабах общества) высту-
пает воспроизводство социальной структуры, а сутью социально-демо-
графической составляющей этого процесса на территориальном уровне
является демографическое возобновление компонент социальной струк-
туры, включая миграцию и социальные перемещения.
Процесс социально-демографического воспроизводства может быть
раскрыт путем анализа структуры и функций деятельности людей. Как
171
известно, К. Маркс рассматривал деятельность человека в производ-
стве как процесс "производственного потребления". О внепроизвод-
ственной деятельности как индивидуальном потреблении К. Маркс
писал, что "в последнем продукты потребляются как жизненные сред-
ства живого индивидуума... Поэтому продукт индивидуального потреб-
ления есть сам потребитель..."16.
В социально-демографическом воспроизводстве производственная и
внепроизводственная деятельности находятся в тесной взаимосвязи.
При этом производственная играет определяющую роль. Она является
и источником материальных ресурсов для жизнедеятельности людей, и
обеспечивает воспроизводство социально-экономически дифференциро-
ванных работников, включение индивидов в конкретные трудовые
организации с их нормами, ценностями, образцами поведения, что при-
водит к формированию общих социальных потребностей и интересов у
людей, выполняющих сходные трудовые функции в сходных социаль-
ных условиях труда. Можно считать производственную деятельность
исходным пунктом социального воспроизводства в целом.
В процессе же внепроизводственной деятельности осуществляется,
прежде всего, психофизиологическое воспроизводство (питание, отдых,
сон, и т.п.) работающих членов общества. Кроме того, в ее состав
входит и демографическое воспроизводство - репродуктивная деятель-
ность, уход за детьми, их воспитание. К внепроизводственной деятель-
ности относимо и воспроизводство квалификации в тех учащающихся
случаях, когда выполняемый труд по своей сложности требует допол-
нительных занятий дома, в библиотеке и т.п. Еще одной составной
частью этой деятельности является развитие и удовлетворение эстети-
ческих потребностей и творческих способностей людей, их социальной-
активности. Наконец, в процессе внепроизводственной деятельности
удовлетворяются многие общечеловеческие потребности: в их общении
с людьми и природой, в развлечениях и т.д. Иначе говоря, внепроизвод-
ственная деятельность обеспечивает биологическое и социальное вос-
производство индивидов, а тем самым - демографическое воспроизвод-
ство социальных групп.
При изучении механизма социально-демографического воспроизвод-
ства важное значение имеет преемственность в способах повседневной
деятельности. Эта преемственность обеспечивается стереотипизацией
поведения и установок людей, привития им социальных норм. Таким
путем реализуется воспроизводство как естественный исторический
процесс, закрепляется, повторяется и обновляется опыт социальных
отношений.
Каждое новое поколение застает в наличии определенный матери-
альный результат, определенную сумму производительных сил, истори-
чески создавшееся отношение людей к природе и друг к другу, застает
передаваемую каждому последующему поколению предшествующим
16 Маркс К., Энгельс Ф. Сон., 2-е изд. Т. 23. С. 195.
m
ему поколением технику, технологии, властные и собственнические
отношения, вещную среду, нравы, обычаи и т.д., которые, хотя, с
одной стороны, и видоизменяются новым поколением, но, с другой -
предписывают ему его собственные условия жизни и придают опре-
деленное развитие, особый характер. Последовательно сменяющиеся
поколения и наследуют, и видоизменяют как сами условия, так и содер-
жание своей жизнедеятельности.
В связи с этим немаловажное значение приобретают культурные
традиции, которые направлены на приспособление людей к устойчи-
вым, стабильным свойствам среды. Это универсальный механизм, кото-
рый благодаря историческому отбору человеческого опыта, его сосре-
доточению и пространственно-временной трансмиссии позволяет обес-
печивать устойчивое социальное воспроизводство людей, стабильность
социальных организмов.
Здесь заложено взаимодействие между общими и локальными компо-
нентами воспроизводства социальной жизни. Основная тенденция ныне
очевидна. Современные средства массовой коммуникации содействуют
бурному развитию межрегиональных и межнациональных связей и уско-
ряют стирание территориальных различий, уменьшая тем самым роль и
значение локального аспекта социального воспроизводства. Массовая
коммуникация во многом разрушительно действует на прежние формы
трансляции культуры (общение, фольклор, народное искусство и т.д.).
Средства массовой коммуникации нарушают соотношение в передаче
информации между пространством ее распространения и историческим
временем сохранения прежнего знания в пользу первого. Тем самым
затрудняется воспроизведение прежнего опыта социальной жизни, осо-
бенно его локальных элементов. В то же время современные средства
передачи информации стимулируют сокращение фаз социального вос-
производства, ускоряют распространение передовых форм социальных
отношений от точек роста к периферии.
Тем не менее и сегодня, и на обозримую перспективу локаль-
ные компоненты существенно влияют на процесс социального воспро-
изводства. Это связано с пространством осуществления внепроиз-
водственной деятельности, продуктом которой, по К. Марксу, явля-
ется "живой индивидуум". Эта деятельность реализуется не в
масштабах общества, не в трудовых коллективах, а в первичных
территориальных общностях - основном субъекте производства самих
людей.
Сложен вопрос о циклах социально-демографического воспроизвод-
ства населения (индивидов) в их взаимосвязи с циклами социального
воспроизводства общества. Так, циклы воспроизводства социального
слоя связаны с рождением, развитием и отмиранием обособившегося в
экономике рода деятельности, закрепляемого за социально обособив-
шейся категорией индивидов. Циклы воспроизводства слоя - производ-
ное от изменений в технологии, экономической организации общества.
Циклы воспроизводства целостной социальной структуры связаны с
173
изменениями в технологии, экономической и политической организации
общества.
Циклы же социально-демографического воспроизводства опосредо-
ваны циклами социального воспроизводства в обществе в целом,
поскольку само это социально-демографическое воспроизводство отно-
сится к социальному как часть к целому. Но оно обладает своей спе-
цифической цикличностью, связанной с этапами развития индивида и
воспроизведения новых поколений. Так, в цикле воспроизведения инди-
видов можно выделить детство (до 12 лет), отрочество и юность (до
17 лет), начало самостоятельной деятельности (специальное обучение,
труд), начало семейно-брачной деятельности, социальная зрелость
(30-55 лет). Конкретные временные границы этих фаз исторически
подвижны, так как изменения в обществе приводят к постоянным пре-
образованиям в содержании и продолжительности воспитания, обуче-
ния, профессиональной и общекультурной подготовки. Эти фазы вос-
произведения индивида воплощаются в циклах социально-демографиче-
ского воспроизводства.
В то же время в жизни любой страны есть такие исторические вехи,
которые накладывают отпечаток на ценностные ориентации и стерео-
типы поведения той части общества, которая находилась в возрасте
формирования личности в этот период. Поэтому мы и говорим, напри-
мер, о военном поколении, т.е. о тех людях, чья молодость и переход к
зрелости приходились на годы войны, о послевоенном поколении, о по-
колении 60-х и т.д.
5.	Факторы социального воспроизводства
К внешним факторам, влияющим на характер социального воспроиз-
водства, нужно, прежде всего, отнести развитие институциональной
структуры. Во-первых, это институты образования, воспитания, про-
фессиональной подготовки, здравоохранения, бытового обслуживания.
Во-вторых, это институты накопления, воспроизводства и передачи
информации, обеспечивающие деятельность членов общества (actors)
информацией, которая позволяет осуществлять самовоспроизводство
новых поколений. Это факторы влияния макросреды. Другая группа -
факторы влияния мезосреды (система рабочих мест и социальная
инфраструктура города, система местного управления и т.д.), т.е. это
территориальная среда непосредственного воспроизводства индивида.
Наконец третью группу факторов образуют ключевые компоненты
микросреды, т.е. непосредственной социальной среды индивида, опре-
деляющие во многом жизненный путь: семья, соседство, дружеские
контакты и другие ассоциации. Микросреда в огромной степени содей-
ствует формированию личности человека, занимающего определенные
социальные позиции и играющего определенные социальные роли.
Остановимся подробней на двух факторах: влиянии мезосреды (тер-
риториальной общности) и семьи. Воспроизводящиеся на неравномерно
174
развитой материальной основе территориальные общности обладают в
связи с этим специфической, не в равной мере продвинутой социальной
структурой. Люди, проживающие в различного типа городах, имеют
неодинаковые возможности приобщения к культуре, получения образо-
вания, удовлетворения своих бытовых потребностей. Принадлежность
людей к общностям, различающимся по критерию доступного разно-
образия видов производственной и непроизводственной деятельности,
во многом предопределяет различия в характере социально-демографи-
ческого воспроизводства.
Вопрос об особенностях социальной жизни в городах разного типа
впервые был поставлен в отечественной литературе в начале 70-х го-
дов. Было замечено, что в крупных полифункциональных городах соци-
альная мобильность населения выше, чем в городах меньшего размера,
с меньшим набором отраслей народного хозяйства, социально-культур-
ных и профессиональных позиций.
Исследования выявили заметную связь с типом города меры влияния
социального положения на уровень образования респондентов. Причем
данная зависимость возрастает при переходе в рассмотренной взаимо-
связи от показателя "уровень образования в начале трудового пути" к
показателю "уровень образования в момент опроса". Это подтвержда-
ет, что именно территориальная общность (культурная мезосреда)
играет важную социализирующую роль в жизни индивида.
Специфика влияния разных типов городских общностей видна из
анализа роста образовательного уровня индивидов в различных соци-
альных слоях от момента начала ими трудовой деятельности до 35 лет.
Оказалось, что в крупном городе этот прирост образования в 2 раза
больше, чем в среднем, и в 4 раза больше, чем в малом городе. Данные
свидетельствуют, что работники, начавшие обучение в школе в менее
развитых территориальных средах, прежде всего в деревне и рабо-
чем поселке, более стабильны в слое. В слое квалифицированных
рабочих остается около 60% выходцев из деревни и 40% горожан.
Соответственные проценты в слое служащих без специального
образования - 24,5 и 11,8. Причем среди выходцев из сельской
местности большее количество (по сравнению с горожанами) в процессе
трудового пути переходит в менее продвинутые социальные слои.
Результаты исследований также показывают, что выходцы из сельской
местности и малых городов не ориентированы на профессии с твор-
ческим характером труда.
Имеющиеся данные говорят о том, что выходцы из менее развитых
территориальных сред обладают меньшим темпом социального продви-
жения, сфера доступного разнообразия мест приложения труда для них
существенно уже, чем для тех, кто вырос в более развитом типе
поселения.
Существенное влияние на процесс социального воспроизводства
индивида оказывает социальный статус родителей. Семья, являясь
важнейшим элементом социальной среды, обеспечивает первичное
175
включение индивида в систему социальных связей. Она характеризует-
ся многообразным набором выполняемых видов деятельности, которые
являются ее социальными функциями. Основной специфической функ-
цией семьи, непосредственно связанной с воспроизводством социальной
стратификации, выступает обеспечение социального воспроизведения
индивида.
Положение семьи как агента социального воспроизводства в обще-
стве двойственно. С одной стороны, через нее накапливается и пере-
дается социальный опыт предшествующих поколений в форме тради-
ций, ценностных ориентаций. При этом семья активно влияет на про-
цесс социализации личности, во многом определяя ее направление, темп
и т.д. С другой стороны, семья сама подвержена воздействию социаль-
ной макросреды, являясь одним из социальных институтов общества,
тесно связанным и зависящим от характера развития как социальной
системы в целом, так и отдельных ее институтов. С этой точки зрения,
семья выполняет роль связующего звена между индивидом и объек-
тивными реалиями макросреды; она является проводником ценностей и
традиций, господствующих в данной социальной системе; ей общество
делегировало часть своих полномочий по социализации вступающих в
жизнь индивидов. Именно семья во многом готовит индивида к потре-
блению определенного социально-профессионального статуса и дости-
жению определенного уровня образования, а также к определенному
характеру внепроизводственной деятельности. Эти и другие функции
семья осуществляет посредством формирования ценностно-трудовых,
ценностно-образовательных, потребительских и других ориентаций
индивида.
В социологической литературе чаще всего в качестве референ-
та социального происхождения рассматривается отец. Его позиция
обычно определяет социальное происхождение индивида, через него
исследуется влияние происхождения на всевозможные социальные
характеристики индивида. Однако в современном обществе вопрос о
превалирующем влиянии отца на формирование индивида не может
решаться однозначно. Подтверждение этому мы находим в показа-
телях таблицы 1.
Таблица 1
Связь социально-профессиональных статусов респондентов и их родителей
(Казань, 1983 г.) (в коэффициентах Чупрова)
Социально-профессиональный статус родителей	Социально-профессиональный статус респондента	
	В начале трудовой деятельности	В момент опроса
Отец	0,135	0,134
Мать	0,141	0,125
Мы считаем связь статистически значимой при Т = 0,05.		
176
Из них следует, что разница в силе влияния отца и матери на про-
цесс формирования социально-профессионального статуса весьма незна-
чительна, причем она практически нивелируется в ходе трудовой дея-
тельности индивида.
Что касается динамики влияния социального статуса родителей на
статус детей, то следует отметить факт возрастания преемственности
статусов по мере становления "развитого социализма". Этот процесс
наглядно иллюстрирует таблица 2.
Таблица 2
Связь социально-профессиональных статусов респондентов
и их родителей
(Казань, 1983 г.) (в коэффициентах Чупрова)
Возрастные когорты респонден- тов	Отец	Мать
50-55 лет	0,258	0,231
30-35 лет	0,326	0,245
Более полный анализ перемен в процессах социально-демографи-
ческого воспроизводства показывает, что зависимость социально-
профессионального статуса индивида от того же статуса матери
возрастает при переходе от старших возрастных когорт к младшим, а
от социально-профессионального статуса отца, образования и матери и
отца остается почти на одном уровне. Во всех социальных группах
существует более тесная связь социально-профессионального статуса
индивидов с таковым же статусом родителей, чем с уровнем их
образования.
Социально-демографическое воспроизводство, как очевидно, вклю-
чает и воспроизведение ценностно-нормативных характеристик людей.
Те же исследования показали, что здесь во многом решающую роль
играет родительская семья. Данные указывают на различия в значи-
мости социальных характеристик родителей для развития личностных
свойств респондентов. Почти во всех возрастных когортах сила
влияния родителей на формирование личностных качеств индивидов
более существенна у интеллигенции. Но в то же время и у рабочих, и у
интеллигентов очевидна устойчивая тенденция к уменьшению роли
родительской семьи в их личностном становлении. Исключение состав-
ляют лишь такие факторы как социально-профессиональный статус
родителей (для интеллигентов) и образование матери (для квалифици-
рованных рабочих), значение которых в развитии личностных свойств
представителей различных возрастных когорт остается примерно
равным.
177
6.	Типология воспроизводства
Разделение социально-демографического воспроизводства по его
характеру на основные типы можно осуществлять в зависимости от
задачи двумя способами. Первый из них, и наиболее простой, дублирует
принятое в экономической науке членение. В этом случае воспроизвод-
ство делят на простое, суженное, расширенное с соответствующими
каждому типу количественными и качественными характеристиками.
Простым является воспроизводство населения в той же численности,
что и ранее, с неизменными социальными качествами: квалификацией,
образованием и т.п. Расширенное воспроизводство характеризуется
ростом численности новых поколений и (или) более высоким уровнем
развития их социальных качеств. Для суженного воспроизводства
свойственно уменьшение численности новых поколений и (или) сниже-
ние их качественных показателей. Закономерностью развития любого
здорового общества является расширенное социальное и, по крайней
мере, простое демографическое воспроизводство. Однако это не исклю-
чает возможности существенных различий в режиме воспроизводства в
связи с такими факторами, как развитость жизненной среды, качество
управления воспроизводственными процессами и т.д.
Для многих сложных научных и управленческих задач более
адекватна иная типология. Как показал наш отечественный ученый
А.С. Ахиезер, существует три типа воспроизводства: деструктивное,
простое (статичное) и интенсивное. В основу этого расчленения, в
отличие от экономического воспроизводства, кладется практическая
способность индивида обеспечивать воспроизводство общества через
преодоление оппозиции: "(само) развитие - неизменность воспроизвод-
ственного процесса". Любое решение можно рассматривать как резуль-
тат поиска меры этой оппозиции, как попытку ее преодоления, синтеза
ее полюсов. Меру преодоления этой оппозиции можно искать, повышая
свою способность воспроизводства деятельности, ее эффективность,
либо стремясь все сохранить в неизменном виде.
Для интенсивного воспроизводства характерно стремление объекта
воспроизводства преодолевать в каждом конкретном случае эту оппо-
зицию в максимально возможной степени, приближаясь к первому
полюсу, т.е. обеспечивать поток прогрессивных инноваций (технологи-
ческих, организационных, экономических, культурных и т.д.). Они
обеспечивают рост эффективности воспроизводственного процесса,
деятельности субъекта. Для этого типа воспроизводства характерен
возрастающий уровень критики, "здоровая неудовлетворенность" сло-
жившимися техническими, организационными, экономическими, куль-
турными и другими условиями.
Для культуры, соответствующей этому типу воспроизводства,
характерно позитивное отношение к развитию, совершенствованию
личности. Неизменность, покой, отсутствие инноваций может привести
работника с такого рода личностной культурой к психологическому и
178
когнитивному диссонансу. Этот тип воспроизводства органически про-
тивостоит "механизму торможения" развития общества, нацелен на его
постоянное совершенствование.
Для простого (статичного) воспроизводства характерен рост ответ-
ственности за воспроизводство целого, т.е. возрастающее внимание
человека к себе как к субъекту ответственности, квалификации, напря-
женного общественного воспроизводства. Для этого типа воспроизвод-
ства характерно стремление преодолевать в каждом конкретном случае
противоречия собственного развития, стремясь в максимально возмож-
ной степени приобщиться к идеалу неизменности, следовать некоторой
мере преодоления противоречий, идущих из глубин прошлого. Тем
самым воспроизводственная деятельность этого типа противостоит
инновациям, как негативным, так и позитивным. Для этого типа вос-
производства характерно стремление адаптироваться к сложившимся
условиям, которые рассматриваются как естественные, заданные чело-
веку и от него не зависящие. Организация жизни, ценности воспринима-
ются как естественные, практически единственно возможные.
Для деструктивного воспроизводства характерно отставание лич-
ностной культуры индивида от роста сложности общественного вос-
производства, что в конечном итоге увеличивает неспособность субъек-
та противостоять разрушительным энтропийным процессам, застою,
снижению эффективности собственного труда, воспроизводства в
целом. Деструкция развивается на основе недостаточного уровня лич-
ностной культуры, ответственности, квалификации при отставании их
развития по сравнению с ростом сложности проблем. Подобная ситуа-
ция создает благоприятные условия для отчуждения индивида от исто-
рически сложившихся форм общественного воспроизводства, а воз-
можно и безразличия к себе.
Переход простого и деструктивного воспроизводства в интенсивное
не происходит автоматически, но требует постоянного напряжения
субъекта воспроизводства. В воспроизводственной деятельности оно
воплощается в постоянном преодолении внутренних противоречий. За
прогресс личностной культуры нужно бороться именно потому, что он
не дается в подарок, но есть объективный процесс, источником кото-
рого является творческая деятельность. Анализ воспроизводства куль-
туры делается все более важным в связи с необходимостью перестрой-
ки мышления, выработки новой психологии. Важное значение в этой
связи имеет проблема управления развитием культуры, включающей
изменение норм и ценностей, решение задачи - превращения прогресса
во всех его формах в важнейшую проблему каждого человека.
Очевидно, обеспечение крутого перелома в развитии России дости-
жимо лишь при условии вытеснения форм простого воспроизводства и
перехода к его интенсификации на всех уровнях общественного целого,
что возможно лишь при возрастании значимости воспроизводства и
перехода к его интенсификации на всех уровнях общественного целого,
а это, в свою очередь, возможно лишь при возрастании значимости
179
воспроизводства человека по сравнению с воспроизводством
предметных аспектов его жизнедеятельности. Ведь и сами эти условия
есть результат способности субъекта опережать своим сознанием,
целями и ценностями, своими действиями сложившиеся условия.
Для этого типа воспроизводства важнейшим является ориентация
индивидуумов на собственное саморазвитие в единстве с развитием
культуры, условий, средств и целей общества.
Раздел четвертый
СОВЕТСКОЕ И РОССИЙСКОЕ
ОБЩЕСТВО
Глава 10
ТЕОРИИ СТРАТИФИКАЦИИ
РЕАЛЬНОГО СОЦИАЛИЗМА
1. Зарождение советских стратификационных концепций1
Стратификационный подход получил развитие и в советской социо-
логии. Немало исследователей внесли свой вклад в разработку этих
проблем во времена, более трудные для стратификационного анализа.
Изложение истории развития подобных теоретических и эмпирических
исследований требует специальной работы и оценок внесенного вклада,
к которым мы на данный момент еще не вполне готовы. Надеемся, что
со временем такая история будет написана, так же как и история
развития стратификационных исследований в странах бывшего социа-
листического лагеря (в первую очередь, в Венгрии и Польше).
Пока же мы останавливаемся на компромиссном варианте, предлагая
(с любезного разрешения издателей) перевод фрагмента книги амери-
канского социолога Мюррея Яновича "Социальное и экономическое
неравенство в Советском Союзе", посвященный процессу зарождения
стратификационных концепций в нашей стране1 2. Автор много лет по-
святил специальному изучению указанных проблем, ныне он является
главным редактором американского журнала "Социологические иссле-
дования: переводы с русского".
Конечно, М. Янович предлагает свой, особый взгляд на проблему. К
тому же за кадром остаются более поздние стратификационные рабо-
ты. Значительная часть этих работ была посвящена проблемам соци-
альной структуры рабочего класса. Среди наиболее фундаментальных
подходов следует в первую очередь указать на труды новоси-бирской
школы3. Понимая, что предлагаемый ниже фрагмент из главы 1 "Со-
1 Перевод фрагмента книги М. Яновича и комментарии В.В. Радаева.
2 Yanowitch М. Social and Economic Inequality in the Soviet Union: Six Studies. White
Plains. N.Y., 1977. P. 3-11.
3 См., например: Заславская Т.И., Рывкина P.B. Социология экономической жизни.
Новосибирск, 1991. Разд. 3.
181
ветские концепции социальной структуры" не описывает всей картины,
мы все же рассчитываем на то, что он окажется достаточно инте-
ресным. Что же касается нашего сегодняшнего видения основ социаль-
ной стратификации советского и постсоветского общества, то оно
развивается в следующей, одиннадцатой главе.
Теперь переходим к тексту М. Яновича.
"Основным предметом всего нашего исследования являются неко-
торые принципиальные формы социального и экономического
неравенства, присущие социалистическому обществу в его советском
варианте...
В качестве источника данных мы в сильной степени, если не исклю-
чительно, опираемся на последние советские исследования отечествен-
ной социальной структуры. Вопросы, которые ставятся в данной
области в советской социологической литературе и проводимых эмпи-
рических исследованиях, так же как и вопросы, упорно избегаемые,
отражают определенное "видение" социальной структуры. Так как же в
советской обществоведческой мысли рисуется структура своего собст-
венного общества?...
Сталинское наследие
С. Оссовски характеризовал "официальный образ" советского об-
щества, существовавший на протяжении всего сталинского периода,
как образ общества, "в котором есть классы, но нет классовых ан-
тагонизмов и классовой стратификации"4. Два класса, существование
которых признавалось официально, ассоциировались с различными фор-
мами "социалистической собственности": рабочий класс - с государст-
венной, а колхозное крестьянство - с кооперативной собственностью.
Третий (и последний) структурный элемент в этой картине социалисти-
ческого общества назывался "социалистической интеллигенцией" -
социальной группой, соответствующей скорее понятию "слой", нежели
"класс". При этом не делалось попыток представить общество как
эгалитарное. Да это и вряд ли было бы возможно, поскольку данный
способ восприятия советской социальной структуры появился в тот
период, когда понятие "эгалитаризма" стало объектом острой критики и
происходила возрастающая дифференциация доходов. Однако сущест-
вование значительной дифференциации в доходах не связывалось с
иерархиями и привилегиями отдельных классов или слоев, ибо оно
отражало различие заслуг индивидов, т.е. различие их вклада в
производство.
В определенном смысле, конечно, признавалось, что один из клас-
сов — рабочих класс - имеет более высокий статус, вытекающий из его
особой "исторической миссии". Он был связан с "высшей" формой собст-
венности и играл "ведущую" роль в процессе перехода к коммунизму.
4 Ossowski S. Class Structure in the Social Consciousness. L., 1967. P. 142.
182
Однако и здесь речь шла "не о привилегиях, а о высших заслугах"5.
Последние не были сопряжены с властью какой-то одной группы в
социальной структуре, позволяющей ей присваивать труд других.
Переход к будущему коммунистическому обществу виделся прежде
всего не в уменьшении социального или экономического неравенства
или в возрастающей власти непосредственных производителей над
условиями производства, но скорее как процесс "слияния" двух форм
социалистической собственности (и соответствующего исчезновения
классов), повышения "культурно-технического уровня" занятых ручным
трудом и достижения материального изобилия.
Мы воспроизвели явно упрощенные и идеологизированные форму-
лировки, которые господствовали в советских представлениях об оте-
чественной социальной структуре с конца 30-х вплоть до начала 60-х гг.
Повторяя эти, возможно хорошо известные вещи, мы хотели зафик-
сировать ту исходную основу, по отношению к которой можно было бы
оценивать характер более поздних способов восприятия структуры со-
ветского общества. Как изменилось это традиционное видение и какие
из его элементов сохранились в дальнейшем? Появился ли действи-
тельно новый взгляд, или это новое - не более чем отблеск старого,
приукрашенного терминологией и уловками "конкретных социологи-
ческих исследований"? Как мы можем оценить, произошли ли изменения
в способах "видения" социальных классов и слоев?
Ограниченное признание стратификации
Говоря о более раннем периоде, необходимо различать "популярные"
и "научные" представления социальной структуры. Если об этой струк-
туре заходила речь в праздничных обращениях политических лидеров,
в статье партийного "теоретического" журнала или учебнике по "исто-
рическому материализму", картина по существу совпадает с тем, что
мы нарисовали выше. Но с появлением в 60-е годы социологии как
признанного интеллектуального направления формируется другой,
"научный" взгляд на социальную структуру. Мы сконцентрируем наше
внимание прежде всего на подобной литературе и в особенности на тех
представителях, которым, по нашим оценкам, принадлежат наиболее
серьезные работы по социальным делениям и природе неравенства в
советском обществе. В этом ряду, среди прочих, находятся такие со-
циологи как Т. Заславская, О. Шкаратан, Ю. Арутюнян и их коллеги.
Один из наиболее примечательных моментов, связанных с этой
литературой, заключен в манере, с помощью которой в советские
дискуссии о социальной структуре вводятся новая терминология и кон-
цептуальный аппарат без прямого разрыва с официальными советскими
представлениями более ранних лет. Таким образом, в этой литературе
отчетливо формулируется концепция советского общества как иерар-
5 Ossowski S. Op. cit. Р. 112.
183
хической структуры социальных групп, которые могут быть ранжи-
рованы в соответствии с их более "высоким" или более "низким" ста-
тусом. Возможно, наиболее яркое выражение подобной позиции содер-
жится в работе Т. Заславской:
"Общественное положение, занимаемое различными слоями и клас-
сами в социалистическом обществе, может быть в принципе пред-
ставлено в форме определенной иерархии, в которой некоторые пози-
ции считаются выше, чем другие. Основой для вертикальной иерархии
социальных позиций является сложность труда... и ответственность в
осуществляемом труде, увеличение которых сопровождается обычно
повышением требуемого образования, возрастающим материальным
вознаграждением и соответствующими изменениями в образе жизни"6.
В подобной же манере она примеряет к советскому обществу кон-
цепцию социальных групп, существующих в "социальном пространст-
ве", структуру которого должно описывать с помощью как верти-
кальной, так и горизонтальной координатных осей7. Несмотря на то,
что работа Заславской была посвящена в основном специальной проб-
леме сельской миграции в города, в ней был ясно представлен опре-
деленный образ всей социальной структуры в целом, принципиальные
элементы которой образуются "вертикально дифференцированными"
группами, расположенными на "лестнице общественных позиций"8.
О. Шкаратан, чьи работы были фокусированы непосредственно на
концепции социальной структуры, видит последнюю в неразрывной
связи с проблемой социального неравенства. Элементами этой струк-
туры являются "группы людей, неравных в социальном и экономи-
ческом отношениях..."9. В действительности одним из оправданий ис-
следований социальной структуры было то, что "именно эта концепция
помогает выявить социальное неравенство с целью борьбы за его унич-
тожение"10 11. Более того, по мнению Шкаратана, неравенство социаль-
ных групп не только служит наследием капитализма, но и воспроиз-
водится в условиях социализма11.
Даже эти очень общие подходы, содержащиеся в работах таких
социологов как Заславская и Шкаратан, означают отчетливый разрыв с
некоторыми элементами более раннего "официального взгляда" на со-
циальную структуру, описанного Оссовски. Это, безусловно, верно по
отношению к предшествующим концепциям классовой системы, кото-
рая структурирована исключительно горизонтально, и по отношению к
видению неравенства вознаграждений главным образом как отражения
6 Урбанизация и рабочий класс в условиях научно-технической революции. М., 1970.
7 Доклады Всесоюзному симпозиуму по социологическим проблемам села. Новосибирск,
1968. С. 5.
*	8 Там же. С. 39; мы полагаемся на одну из коллег Заславской - ЛД. Антосенкову.
9 Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры рабочего класса СССР. М., 1970.
С. 52.
10 Там же. С. 456.
11 Там же. С. 153.
184
различий индивидуальных заслуг. Равное, если не большее, значение
имеет признание неадекватности традиционного разделения советского
общества на три части ("два основных класса плюс одна прослойка")
как инструмента для анализа основ социальной дифференциации. Хотя
традиционная схема явно не была отвергнута, новая социологическая
литература стремится идентифицировать многообразие "социально-
профессиональных групп" (или "социальных слоев") - от восьми до
десяти в различных исследованиях - и обрисовать различия между ними
по их экономическому статусу, культурному уровню, ценностным
ориентациям и общему образу жизни. Определение большего числа
отдельных социальных градаций по сравнению с тем, что разрешалось
традиционной трехчленной схемой, защищалось отчасти совершенно
"практическими" соображениями — необходимостью "социального пла-
нирования" в дополнение к давно существующему экономическому
планированию. Для того, чтобы регулировать такие социальные про-
цессы как миграция из сел в города, планирование городского развития,
использование свободного времени, формирование профессиональных
планов молодежи, требуется надежная информация. Необходимостью
эффективного управления этими процессами, а также проведения
политики по усилению социальной интеграции и оправдывалось
разукрупнение более ранней модели "двух классов и одной прослойки".
Описанный нами новый подход можно проиллюстрировать на приме-
ре социальных градаций, используемых в работах Шкаратана и Ару-
тюняна. Работы Шкаратана сосредоточены на проблемах социальной
структуры промышленных предприятий (выборочные обследования ле-
нинградских машиностроительных заводов) и городского населения (три
города в Татарской республике). В работах Арутюняна изучается со-
циальная структура колхозов и совхозов в сельских регионах. Социаль-
ные группы, выделяемые в некоторых из этих исследований, показаны
в таблице 1.1. Данные группы ранжированы от разнорабочих на одном
конце до управленческого персонала предприятия на другом. Данные об
экономическом статусе, культурных атрибутах и жизненных возмож-
ностях этих слоев, приводимые в подобных исследованиях, и есть тот
исходный материал, который будет использоваться нами в после-
дующих главах для анализа природы социального и экономического
неравенства в советском обществе.
В данном же случае нас интересуют общее видение советского
общества, представленное в новых схемах социальной классификации,
а также оправдание этих схем советскими социологами. Исходная точ-
ка нового подхода заключается в том, что "в социальной структуре...
нашего общества, наряду с различиями, связанными с формами со-
циалистической собственности, приобретают существенное значение со-
циально-профессиональные различия, коренящиеся в особенностях об-
щественно-экономического разделения труда"12. Принципиальной осно-
12 Социальное и национальное. М„ 1973. С. 7.
185
Таблица 1.1. Классификация социально-профессиональных групп в советских
исследованиях социальной структуры.
Исследования Шкаратаном машиностроительных предприятий
1.	Организаторы производственных коллективов (директора заводов, начальники
отделов и цехов)
2.	Работники высококвалифицированного научно-технического труда (конструкторы)
3.	Работники квалифицированного умственного труда (технологи, экономисты,
бухгалтеры)
4.	Работники высококвалифицированного труда, сочетающие умственные и
физические функции (наладчики, настройщики автоматических линий)
5.	Работники квалифицированного, преимущественно физического ручного труда
(слесари, сборщики, электромонтеры)
6.	Работники квалифицированного, преимущественно физического труда, занятые на
машинах и механизмах (станочники, штамповщики)
7.	Работники нефизического труда средней квалификации (конторские работники,
контролеры, браковщики)
8.	Работники неквалифицированного физического труда (подсобники)
Исследования Арутюняном сельской социальной структуры
1.	Руководители высшего звена
2.	Руководители среднего звена
3.	Специалисты высшей квалификации
4.	Специалисты средней квалификации
5.	Служащие
6.	Механизаторы
7.	Работники квалифицированного ручного труда
8.	Работники малоквалифицированного ручного труда
9.	Разнорабочие
Источник: Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры рабочего класса
СССР. С. 377-379; Бляхман Л.С., Шкаратан О.И. ИТР, рабочий класс, интеллигенция.
М., 1973. С. 269-270; Арутюнян Ю.В. Социально-этническое исследование // Сов.
этнография. 1968. №4. С. 7; Социальное и национальное. С. 329-330.
вой социальной дифференциации становится "качество труда". Оно
может варьировать в рамках "континуума" •умственного и физического
труда с градациями, зависящими от сложности труда и той степени, в
которой он требует управленческой инициативы, нежели исполнения
предопределенных задач13. Приверженцы данного подхода особенно
подчеркивают то, что представляют схемы не "поляризации" советско-
го общества, но "постепенных переходов" и "промежуточных типов"14.
Иными словами, этот способ описания социальной структуры очевидно
тяготеет к сокрытию сколь-либо резких разрывов как в содержании
труда, так и в связанном с ним вознаграждении — материальном и нема-
териальном.
13 Там же. С. 8.
14 Шкаратан О.И. Рабочий класс социалистического общества в эпоху научно-
технической революции И Вопр. философии. 1968. № 11. С. 18.
186
Предлагаемое выделение социально-профессиональных групп (или
социальных слоев) не отвергает традиционной схемы, но обеспечивает
"более целостную, детализированную и многофакторную классифи-
кацию"15, чем та, которую предлагает трехчленная система "рабочий
класс - колхозное крестьянство - интеллигенция". В некоторых своих
работах и Шкаратан, и Арутюнян трактуют выделяемые ими группы
как конституирующие элементы "внутриклассовой структуры" основ-
ных классов. Так, техническая интеллигенция на государственных пред-
приятиях считается слоем (или рядом слоев) внутри рабочего класса, а
их собратья в колхозах - как слой в рамках крестьянства16. Здесь про-
явилось избегание понятия интеллигенции как отдельного самостоя-
тельного слоя или сведение этой категории к тем представителям ин-
теллигенции, которые заняты в "нематериальном производстве" (искус-
ство, образование, медицина). Хотя именно этот аспект данных трудов
("растворение" части интеллигенции в двух основных классах) был под-
хвачен их критиками в среде более традиционно настроенных советских
социологов, в этом подходе есть более важный момент, свидетельст-
вующий о новом способе концептуализации советской социальной
структуры. Для Арутюняна социально-профессиональная группа слу-
жит уже "первичным элементом социальной структуры"17. А для Шка-
ратана подобные группы являются "решающими структурообразую-
щими элементами" городского населения, изучаемого им в Татарской
республике и Ленинграде18. Оба социолога полагают возможным по-
строение "бесклассовой системы" "внутриобщественных групп" как
один из путей классификации структурных элементов общества. В
условиях снижающейся важности различий в формах собственности и
возрастающего значения "характера труда" как социально-дифферен-
цирующего фактора разнообразные социально-профессиональные груп-
пы могут восприниматься одновременно как компоненты классовой
системы (схема "2 + 1") и общества, включающего многообразие со-
циальных слоев, пересекающих классовые границы:
"Социально-профессиональные группы могут изучаться с различных
точек зрения. С одной стороны, они возникают как внутриклассовые
группы, т.е. они определяют внутреннюю структуру классов. Но с
другой стороны, по мере того, как уменьшаются различия между
классами и смежные группы становятся все более однородными по
характеру труда, они могут формироваться и восприниматься как внут-
риобщественные группы - слои. В этом подходе к структуре общество
представляет многослоевую систему, в которой интеллигенция оказы-
вается одним из таких слоев. Вдобавок служащие, квалифицированные
15 Социальное и национальное. С. 7.
16 Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры. С. 118, 120.
17 Арутюнян Ю.В. Социальная структура сельского населения СССР. М., 1971. С.
99.
18 Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры советского города // Филос.
науки. 1970. №5. С. 23.
187
рабочие, низкоквалифицированные и неквалифицированные рабочие
образуют отдельные слои. Естественно, при более детальном анализе
эти категории, в свою очередь, могут быть разделены на внутренние
страты, особенно в случае с интеллигенцией"19.
Язык и концептуальный аппарат социальной стратификации стали
частью советского дискурса в обсуждении социальной структуры. Его
ассимиляция в советскую социальную мысль проявляется в разнооб-
разных формах. Обсуждения западной стратификационной литературы,
например, перестали носить исключительно критический характер. По-
добная литература критикуется не за выделение многообразных со-
циальных страт в капиталистическом обществе, но за игнорирование
принципиального типа социального разделения - социальных классов в
марксовом смысле - и за полагание на "произвольные характеристики"
в различении социальных слоев20. При характеристике отечественной
социальной структуры "официальными" ораторами с середины 60-х
годов регулярно упоминается о существовании социальных слоев внут-
ри основных классов и интеллигенции21. Такие социологи как Шкаратан
напрямую противопоставили "стратификационный, шкальный тип" со-
циальных делений при социализме "полярности" социальных групп при
строе, основанном на частной собственности22. Арутюнян представил
иерархию из девяти социально-профессиональных групп на основе
синтетического индекса социального статуса, построенного из комби-
нации уровней дохода, образования и "влияния в коллективе" для
каждой группы23.
Однако по определенным направлениям в концептуализации и эмпи-
рических исследованиях пока наблюдается очевидная ограниченность.
Верхние уровни социальной структуры систематически исключаются
даже из лучших советских исследований, политические и властные
стратификационные срезы в основном игнорируются. Это легко проил-
люстрировать на примере социально-профессиональных групп, пред-
ставленных в таблице 1.1. Высшие группы, указанные Арутюняном в
исследованиях социальной структуры села ("руководители высшего
звена"), включают председателей колхозов, а также директоров сельс-
ких промышленных предприятий и школ. В работах Шкаратана по со-
циальной структуре на машиностроительных предприятиях выделяется
группа "организаторов производственных коллективов", включающая
директоров заводов, начальников отделов и цехов; однако не при-
19 Арутюнян Ю.В. Социальная структура. С. 99. Сходный подход, хотя и сфор-
мулированный в более абстрактных понятиях, демонстрирует и О.И. Шкаратан: Шка-
ратан О.И. Проблемы социальной структуры. С. 117.
20 Мурниек Е.Е. Внутриклассовая дифференциация колхозного крестьянства И
Пробл. научн. коммунизма. 1972. № 6. С. 94.
21 Yanowitch М., Fisher W. Social Stratification and Mobility in the USSR. White Plains
(N.Y.), 1973. P. 19.
22 Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры. С. 38.
23 Арутюнян Ю.В. Социальная структура. С. 353-355.
188
водится никаких данных о доходах, культурном уровне или социальных
источниках рекрутирования для отдельных компонент данной группы.
Его исследования городской социальной структуры в Татарии (не
показанные в таблице 1.1.) объединяют "руководителей общественных
и государственных предприятий" и "организаторов производственных
коллективов" опять-таки без дальнейшей конкретизации. Таким обра-
зом, эмпирические исследования того, что охарактеризовано как иерар-
хическая социальная структура, по существу сводятся к первичным
звеньям хозяйственной организации - промышленным и сельскохо-
зяйственным предприятиям. Когда "качество труда" или "положение в
общественном разделении труда" преподносятся как основополагающие
критерии социальной дифференциации, все это неизбежно погружается
в контекст "производственного коллектива". Персонал, занятый на
высших уровнях государственных министерств, плановых органов, на-
учного истеблишмента - не говоря уже о партийной организации - не
включается в "континуум" социально-профессиональных групп, чьи
доходы, стили жизни и возможности для межпоколенной передачи ста-
туса исследуются Шкаратаном, Арутюняном или любыми другими
советскими социологами24. Эти группы, чьи макроэкономические и мак-
росоциальные решения держат под контролем распределение производ-
ственных ресурсов всего общества и структуру вознаграждений, из
рассмотрения исключаются.
Это не означает, что властное измерение стратификации игнори-
руется совершенно. Арутюнян, например, показывает, что социально-
профессиональные группы в сельскохозяйственных предприятиях значи-
тельно различаются в оценке своего влияния "на решение основных
вопросов коллектива"25. Более того, мы увидим далее, что властное
неравенство — вполне легитимная тема для эмпирических исследований
внутрисемейных отношений. Но опять, так же как и в случае с
доходами и культурной дифференциацией, формы неравенства возни-
кают только на уровне "коллектива" (предприятия или семьи), но не на
уровне общества.
Высшие слои советского общества, хотя и отсутствующие в эмпи-
рических стратификационных исследованиях, появляются, тем не ме-
нее, в теоретических изысканиях по проблемам социальной структуры.
Так, Ю. Волков выделил особый слой интеллигенции, занятой профес-
сиональными функциями управления, включая "управление социаль-
ными процессами". Он включает не только директоров предприятий, но
также занятых в "высших органах хозяйственного управления" и в
"государственных органах административно-политического управления,
не связанных непосредственно с производством". Они выделяются
24 Некоторым исключением служит исследование научного персонала Академгоро-
дка М.В. Тимашевской. См.: Yanowitch М., Fisker W. Social Stratification and Mobility in the
USSR. P. C. 137-152.
25 Арутюнян Ю.В. Социальная структура. С. 107-111.
189
среди прочих "правом принятия решений, обязательных для других" и
воплощать эти решения с применением силы, если это оказывается
необходимым26. Сходным образом Шкаратан указывает на существо-
вание слоя "профессиональных организаторов", включающих "партий-
ных и государственных служащих", не занятых в материальном произ-
водстве, но осуществляющих "социетальные функции, соответствую-
щие потребностям общества, взятого как целое в своем единстве"27.
Здесь перед нами существенные черты концепции власти, которые
появились в советских дискуссиях. Власть понимается как нечто,
непременно используемое в общественных интересах. Она никогда не
выступает — по крайней мере в макросоциальном контексте — как отно-
шение между правителями и подданными.
"Профессиональные организаторы", косвенно увязываемые такими
социологами как Шкаратан и Волков с "управлением социальными
процессами", в точности являются социальными группами, чьи относи-
тельные позиции в распределении материальных и культурных цен-
ностей и власти над производственным процессом не конкретизируются
в советских эмпирических исследованиях социальной структуры. Таким
образом, основные полюса этой структуры, полагаемые отношением
между теми, кто контролирует и потребляет общественный прибавоч-
ный продукт, и теми, кто его производит - между правящими и под-
чиненными "классами" в марксовом понимании - остаются вне поля
зрения. Тем не менее, масштабы неравенства, раскрываемые при срав-
нении полярных социально-профессиональных групп внутри промыш-
ленных и сельскохозяйственных предприятий, очевидно, существенно
больше, нежели то, что отражается в "средних" показателях по трем
гетерогенным группам, образующим советскую социальную структуру
по бывшей "официальной" версии.
2. Два основных взгляда на общества советского типа
Все разнообразие концепций относительно социальной стратифи-
кации, типа социальных отношений в СССР и других обществах "ре-
ального социализма" может быть сведено к двум основным подходам.
Первый из них, получивший более широкое распространение, состоит в
признании обществ советского типа классовыми, где господствующему
классу номенклатуры противостоит класс государственно зависимых
работников, лишенных собственности (в том числе и на свою рабочую
силу); это общество может быть интерпретировано как тотальный го-
сударственный капитализм. Второй, менее распространенный подход
рассматривает социальные членения в обществах советского типа как
иерархические слоевые, с размытыми границами, обширными зонами
трансгрессии между слоями.
26 Yanowitch М., Fisher W. Social Stratification and Mobility in the USSR. P.54-55.
27 Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры. С.119.
190
Уже к концу 30-х годов в западной социологической литературе
сложилось направление, признающее, что в СССР люди, управляющие
экономикой и обществом, образуют господствующий класс нового типа.
Эту идею разрабатывали Б. Рицци, Д. Бернхем28. Бернхем в своей
знаменитой книге писал, что в течение последних десятилетий управ-
ление производством фактически ускользает из рук капиталистов, кото-
рые теряют свой статус правящего класса. Возникновение акционер-
ного капитала символизирует переход власти к менеджерам, ибо, кто
контролирует, тот и собственник.
Революция менеджеров началась в России, где на смену капита-
листического общества пришло общество управляющих. Лозунги здесь,
увы, не совпали с результатами. Капиталисты были ликвидированы как
класс, массы обузданы, рабочий контроль свернут, те, кто делал рево-
люцию — быстро устранены. Россией после всех потрясений стали пра-
вить руководители предприятий, средств массовой информации, массо-
вых организаций. Другими словами, Россия стала первым государством
менеджеров. В ней сформировалась система классовой эксплуатации на
основе государственной экономики.
Приход в Германии к власти нацистов был, по мнению Бернхема,
также революцией менеджеров. Рост влияния менеджеров, переход в
их руки контроля над производством отмечал он и в США, пред-
полагая, что и здесь управляющие станут правящим классом, но эво-
люционным путем.
После Второй мировой войны наиболее впечатляющий вклад в это
направление анализа обществ советского типа внес М. Джилас. Его
книга "The new class: An analysis of the communist system"29 и поныне
является одной из более читаемых и авторитетных работ по проблемам
социального неравенства в обществах советского типа. Джилас имел
ряд преимуществ перед Бернхемом. Во-первых, перед его глазами был
опыт не только СССР, но и восточноевропейских стран, и опыт боль-
шей продолжительности, чем к моменту написания книги Бернхемом.
Во-вторых, он наблюдал и изучал систему изнутри, поскольку был до
того одним из основателей и руководителей социалистической Юго-
славии.
Он считал (в отличие от Бернхема), что границы распространения
нового класса совпадают с границами самой коммунистической системы,
он проводил четкую грань между менеджерами капиталистических и
социалистических стран. По его мнению, бюрократы в некоммунисти-
ческом государстве имеют над собой либо политических хозяев
(парламент, региональные выборные органы), либо собственников. Дру-
гими словами, бюрократы в некоммунистическом государстве являются
чиновниками в современной экономике. Коммунистические же бюро-
краты не имеют над собой ни собственников, ни политического конт-
28 Burnham J. The managerial revolution: What in happening in the world. N.Y., 1941.
29 L., 1957: русское издание см. в сб.: Джилас М. Лицо тоталитаризма. М„ 1992.
191
роля. Они представляют собой новый класс, где ведущие позиции зани-
мают работники партийного аппарата.
Джилас писал о том, что коммунистические революции действитель-
но явились результатом обострения социальных противоречий в стра-
нах с низким уровнем развития капитализма. Их результат в какой-то
мере аналогичен тому, к которому пришел Запад, поскольку отно-
шения, созданные после их победы, являются государственно-капита-
листическими. Он аргументирует это следующим образом. Так как
собственность - это право на прибыль и контроль, а все это находится
у коммунистической бюрократии, то революция, совершенная во имя
ликвидации классовой эксплуатации, завершилась самым полным гос-
подством единственного нового класса. Специфической характеристи-
кой нового класса является его коллективная собственность, что
встречалось ранее в восточных деспотиях. Коммунисты не изобрели
коллективную собственность как таковую, но придали ей всепро-
никающий характер.
Всесторонний анализ нового класса - номенклатуры - применительно
к СССР проделал идейный последователь Джиласа М.С. Восленский30.
Исходный тезис М. Восленского таков. Еще до революции была
создана организация профессиональных революционеров, ориентиро-
ванная на захват власти. После своей победы в октябре 1917 года она
разделилась на два типа управленцев: ленинскую гвардию и сталин-
скую номенклатуру. В середине 30-х годов номенклатура ликвиди-
ровала старую ленинскую гвардию. Такой же трехэтапный процесс
имел место во всех странах коммунистической системы.
Цель системы - власть и господство над другими. Этому и посве-
щают себя ее руководители - партийные олигархи. Система построена
на нищете и пассивности масс, они зависят от власти, которая сама по
себе является привилегией. Здесь господствует каста-номенклатура,
которая представляет собой часть правящей партии. Восленский
предпринял попытку исчислить размер правящего класса. Всего, по его
подсчетам, номенклатура к началу 80-х годов включала около 750 тыс.
человек, а вместе с семьями — 3 млн человек. Примерно 100 тыс. -
политические, партийные руководители, затем идет номенклатура из
органов безопасности, армии, сфер производства, образования, науки и
т.Д.
Долгие годы по цензурным соображениям российские социологи лишь
намеками и крайне редко отмечали свою приверженность концепции
нового класса. И лишь в конце 80-х годов вышли публикации С. Андре-
ева и других авторов, открыто признавших себя сторонниками этой
позиции. С. Андреев писал, что управленческий аппарат обладает
всеми признаками общественного класса, создает для себя возможность
присвоения не принадлежащего ему чужого труда, используя свое по-
30 Восленский М.С. Номенклатура: Господствующий класс Советского Союза.
Первое издание в России: М., 1991.
192
ложение в системе общественного производства. Существование этого
нового класса возможно лишь в условиях экстенсивного развития
экономики, поскольку интенсивный путь требует принципиально иных
общественных и производственных отношений31.
Представляется, однако, что на самом деле "управляющие" - это не
класс, поскольку они, хотя и использовали собственность в своих инте-
ресах, правами распоряжения средствами производства не обладали.
Ведь никто из руководителей ни о чем не мог сказать, как о своей
собственности. Они воспроизводили себя не через особое экономи-
ческое отношение к средствам производства, а через монопольное
положение в системе власти, через свою "собственность на государст-
во". Поэтому можно считать оправданным отказ от применения тра-
диционной для марксизма категории класса, разработанной для анализа
капиталистического общества, к той социальной реальности, которую
представляли собой общества советского типа.
Инициатива в развитии точки зрения на советское общество как
слоевое принадлежала российским авторам, тем самым, о которых
писал Мюррей Янович (и другие зарубежные социологи). Конечно,
вынужденные к тому идеологической цензурой, эти отечественные
исследователи обычно добавляли обязательные слова о сохраняющихся
еще "двух дружественных классах и народной интеллигенции", но
опытный советский читатель тут же обнаруживал комментарий о том,
что данные классовые различия несущественны, а определяющими в
общественных отношениях являются слоевые (социально-профессио-
нальные). Из таблиц и схем, всей системы фактических данных
следовало, что этим авторам совершенно чужда не только официаль-
ная псевдоклассовая "концепция", но и теория "нового класса". Эта
линия продолжена в некоторых новейших публикациях32.
На Западе эти публикации переводились, цитировались, но не были
интегрированы в "фонд" основных научных идей, где неоспоримо гос-
подствовала теория "нового класса", вполне вписывавшаяся в европо-
центристский взгляд на социальное неравенство33.
Исключение составляют работы ряда социологов из ФРГ. Среди них
следует выделить цикл публикаций Вольфганга Теккенберга34.
31 Андреев С. Структура власти и задачи общества И Нева. 1989. № 1.
32 Ильин В.И. Социальная стратификация. Сыктывкар, 1991. Особенно: с. 202-204;
Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерки теории.
Новосибирск, 1991. С. 407^432.
33 Social Stratification and Mobility in the USSR // Intern. J. Social. 1973. Vol. 3, N 1, 2;
The Social Structure of the USSR. Resent Soviet Studies. N.Y, M.E. Sharp, N.Y., 1986 и dp.
34 Teckenberg W. Die soziale Struktur der sowjetischen Arbeiterklasse im internationalen
Vergleich: Auf dem Wege zur industrialisierten Standegesellschaft? Munchen; Wien, 1977; The
Social Structure of the Soviet Working Class: Toward an Estatist Society? // Intern. J. Social.
1981-1982. Vol. 11, N 4; The Stability of Occupational Structures, Social Mobility, and Interest
Formation: The USSR as an Estatist Society in Comparison with Class Societies // Ibid. 1989.
Vol. 19, N 2.
7. В. В. Радаев, О.И. Шкаратан
193
В основу своего подхода В. Текенберг кладет веберовскую концеп-
цию, интерпретируемую в американской социологической традиции как
концепция статусных групп. По его мнению, на самом деле - это
концепция сословий. Она строится на следующих основаниях: образ
жизни, формальный уровень образования и, наконец, престиж на-
следуемого положения или профессии. В советском контексте, по
Текенбергу, это позволяет глубоко понять природу социального нера-
венства в СССР, которое строится на государственно контролируемом
неравенстве в распределении и различии жизненных шансов. В резуль-
тате люди получают разные возможности использования ресурсов;
правда, эти различия не столь значительны, как при рыночных
отношениях в капиталистических обществах из-за бюрократического и
профессионального контроля за доступом к ресурсам.
Для обозначения существующего в СССР типа общества В. Те-
кенберг выбирает термин "феодальное". В советском обществе со-
циальное неравенство проявляется преимущественно в жизненном по-
ложении и престиже, а не как свойственно для западных обществ — в
различном уровне доходов. Этому типу социальной системы лучше
всего подошло бы понятие "корпоративный". При смене режима в
неизменной целостности пребывают хозяйственные единицы и про-
фессиональные союзы, армия. Они сохраняют значительную автоно-
мию при обновлении политического руководства.
На базе неравенства в доступе и распределении материальных благ
и различного жизненного положения социальные группы в советском
обществе организованы в квазисословные образования. Их деятель1
ность относительно независима от "феодальной" элиты, для которой
характерно слияние господства над государственной собственностью и
политической властью. Определенные представления относительно
жизненного стандарта и культурного уровня приводят к "замыканию"
социальных групп, иерархия которых строится не только на основе
дохода. Эти профессиональные образования сходны со средневековыми
"цеховыми" группами, определяющими культурные аспекты потребле-
ния и поведения.
Непосредственно связанные с профессией факторы дистрибутивного
неравенства (доход, образование) не являются достаточными, по мне-
нию В. Текенберга, для дифференцированного объяснения структурных
различий в образе жизни различных групп населения.
На ступени более низкого профессионального статуса сословные эле-
менты выступают скорее в форме сильно сегментированных отраслей,
что частично связано со структурными особенностями советской про-
мышленности. Сословные группировки образуются не только по при-
надлежности к определенным отраслям, но и по принадлежности к
крупным промышленным предприятиям, которые предоставляют своим
работникам определенный набор социальных привилегий (таких как
возможность пользоваться домами отдыха, санаториями, прикреплен-
ными магазинами и т.д.). Такого рода сословные образования могли
194
появиться благодаря более тесной связи людей с предприятием, чем
это принято на Западе.
Внутри сословий и политических организаций обладатели ролей пы-
таются укрепить свою власть посредством объединения и монопо-
лизации информации в определенной сфере и усилить контроль над
распространением ролей, что свойственно не только высшим сослови-
ям - слоям, но и слою промышленных рабочих. Внутри сословий раз-
вивается немонетарная система взаимных обязательств (протекция,
семейные кланы).
Управление перераспределением и потреблением сильно напоминает
сословные общества в определении М. Вебера: "Каждое сословное об-
щество обычно организовано по жизненным правилам, создает из них
экономически иррациональные условия потребления и таким образом
посредством монополистического присвоения и посредством исключения
свободного распоряжения собственной трудовой деятельностью препят-
ствуют свободному образованию рынка"35.
Идеи В. Текенберга получили поддержку известного немецкого со-
циолога Эрвина К. Шойха, который в предисловии к книге В. Текен-
берга (1977) писал: "СССР действительно во многом демонстрирует
черты ленной системы, дополняемой все новыми изъявлениями пре-
данности после смены политического руководства. Но к СССР лучше
подошло бы понятие "корпоративного" общества. В лице СССР возник
новый вариант индустриального общества, по отношению к которому
нельзя выдвинуть претензию, что оно находится в переходной стадии;
это самостоятельный тип общественной системы"36.
Вернемся к исследованиям стратификации, проводившимся в СССР с
середины 60-х годов. Они были преимущественно основаны на таких
критериях как уровень образования и квалификации, содержание труда
и различие в доходах, используемых традиционно и западными социо-
логами применительно к своим странам. Однако оказалось, что, отра-
жая верно внешние проявления социального неравенства, даже
наиболее значительные изыскания не могли дать объяснения причинам
и механизмам социальной дифференциации.
Дело в том, что советский тип общества не воспринимался как некая
данность - с особой структурой, относящейся, быть может, к другому
типу цивилизации, к другому типу экономической организации. Совре-
менное научное знание является европейским по своему происхож-
дению. Сложившиеся теории и категориальный аппарат могут быть
однозначно поняты и интерпретированы применительно к обществам,
строящимся на частной собственности, гражданских отношениях и
индивидуализме. Но они не вполне адекватно отражают реалии об-
ществ, обладающих другими институциональными структурами, други-
ми культурами, другими социально-экономическими отношениями.
35 Teckenberg V/. Op. cit. Р. 21.
36 Ibid. Р. 16.
7*
195
Все существующее ныне в мире разнообразие линий общественного
развития основывается на различиях двух доминирующих типов циви-
лизации, которые условно можно именовать "европейским" и "азиат-
ским". Первый характеризуется частной собственностью, балансом от-
ношений "гражданское общество — государственные институты",
развитой личностью и приоритетом ценностей индивидуализма. Второй
тип исторически связан с азиатскими деспотиями, доминированием
государственной собственности, всевластием государственных институ-
циональных структур при отсутствии гражданского общества, приори-
тетом общинных ценностей при подавлении индивидуальности.
Россия, по всей своей истории и географии, столетиями являлась ев-
разийским обществом, то стремившимся сблизиться со своими евро-
пейскими соседями, то тяготевшим по всему строю жизни к азиатско-
му миру. Двойственность сложившихся тенденций развития страны
объясняет, почему именно в России на собственной национальной
почве, не привнесенный извне, победил режим, сломивший буржуазное,
собственническое общество, складывавшееся в стране, приведший к
торжеству азиатской линии развития. Однако это не удалось выпол-
нить в полной мере потому, что Россия по своему психолого-исто-
рическому положению гораздо ближе к Западу, чем, скажем, Япония
или Индия.
В этом контексте на переломе 80-90-х годов мы - авторы этой
книги - предприняли попытку теоретического обоснования стратифика-
ционного подхода к советской системе37. В следующей главе пред-
ставлено развитие концепции социальной стратификации этакратичес-
кого общества. Здесь мы ограничимся лишь несколькими заметками,
характеризующими особенности этакратической системы в контексте
цивилизационного подхода.
Этакратизм можно рассматривать и как самостоятельную социально-
экономическую систему в цивилизационной дихотомии "Запад-Восток",
и как одну из форм модернизации (индустриализации) стран неевропей-
ского культурного ареала. Первооснову этакратического общества
составляют следующие характеристики:
обособление собственности как функции власти, доминирование
отношений типа "власть-собственность";
преобладание государственной собственности, процесс постоянного
углубления огосударствления;
государственно-монополистический способ производства;
доминирование централизованного распределения;
зависимость развития технологий от внешних стимулов (техноло-
гическая стагнация);
милитаризация экономики;
37 См., в частности: Радаев В.В., Шкаратан О.И. Власть и собственность //
СОЦИС. 1991. N 1; Radaev V., Shkaratan О. Etakratism. Power and Property - Evidence from
the Soviet Experience // Interna. Social. 1992. N J.
196
сословно-слоевая стратификация иерархического типа, в которой
позиции индивидов и социальных групп определяются их местом в
структуре государственной власти или, что идентично, степенью бли-
зости к источникам централизованного распределения;
социальная мобильность, как организуемая сверху селекция наибо-
лее послушных и преданных системе людей;
отсутствие гражданского общества, правового государства и, соот-
ветственно, наличие системы подданства, партократии;
имперский полиэтнический тип национально-государственного уст-
ройства, фиксация этнической принадлежности как статуса (при опре-
делении ее "по крови", а не по культуре или самосознанию).
Глава 11
СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ В ОБЩЕСТВАХ
СОВЕТСКОГО И ПОСТСОВЕТСКОГО ТИПА
Теперь мы переходим к основаниям социальной стратификации рос-
сийского общества. Сначала рассмотрим принципиальные основы, на
которых строилась социальная структура советского общества до на-
чала реформ второй половины 80-х годов. Причем остановимся на них
более подробно, ибо многое несомненно сохраняет свое значение и по
сей день. А затем сделаем несколько предположений о тенденциях
изменений социальной структуры в постсоветской России.
1. Характер стратификационных иерархий
в обществе советского типа
Бесклассовая система
Отличить, в каких пунктах социальные науки "отражают", а в каких
"конструируют" общественную реальность, в принципе нелегкая, если
вообще посильная, задача. Особенность же официального советского
обществоведения заключается в том, что реальность во многом "кон-
струируется" по заказу и под придирчивым контролем политических
властей. Многочисленные исследования социальной структуры ведутся
в стесняющих рамках специфической "классовой" модели, условно обо-
значаемой "2+1" - модели "двух дружественных классов и одной про-
слойки", где под классами подразумеваются рабочий класс и колхозно-
кооперативное крестьянство, а в качестве прослойки выступает "народ-
ная интеллигенция" - крайне гетерогенная совокупность групп, в кото-
рой Председатель Совета Министров смешивается с низшим контор-
ским служащим. Мы не станем подробно описывать все противоречия
модели "2+1" и то, как она работала на сокрытие процессов социальной
197
дифференциации. Все это уже подвергнуто широкой критике. Обратим
внимание на другое: несмотря на видимое сохранение приверженности
марксизму, эта модель уже не является классовой с той же марк-
систской точки зрения.
Во-первых, различия в отношениях собственности между двумя клас-
сами являются скорее формальностью. Сами же советские идеологи
считают колхозно-кооперативную собственность производной, подчи-
ненной формой и предрекают ее скорое слияние с "общенародной" соб-
ственностью (а реально это слияние весьма успешно осуществлено уже
при советском строе). Во-вторых, ортодоксальный марксизм представ-
ляет одну из наиболее ярких версий теории социального конфликта, в
которой класс определяется как крупная социальная группа, реально
противостоящая по своему положению и интересам другим подобным
группам. Что же касается советского общества как наиболее чистого
примера интересующей нас общественной системы, то в нем отсутст-
вует всякое сколь-либо серьезное противостояние групповых интере-
сов. Это утверждается той же официальной идеологией. Но и в дейст-
вительности с начала ЗО-х годов, за редкими исключениями, уже не
возникает крупных социальных конфликтов, направленных против ос-
нов советской системы и выраженных в активно проявляемых и ор-
ганизованных формах социального сопротивления. Так что советская
"классовая" идеология на деле игнорирует два основополагающих поло-
жения марксистской теории классов.
Наш первый вывод таков: система советского типа принципиально
является обществом без классов, если под классами понимаются реаль-
ные (а не просто статистические) группы. В советский период мы на-
блюдаем постепенную деструктуризацию классов, а вместе с ними и
многих других реальных профессиональных и политических групп, кото-
рая проявляется, в свою очередь, в трех процессах: ликвидации дорево-
люционных классов, атомизации общества и нарастании процессов со-
циальной маргинализации.
Ликвидация (или, по крайней мере, подрыв условий воспроизводства)
дореволюционных классов начинается сразу после захвата власти
большевиками с экспроприации крупных собственников (землевладель-
ческих и торгово-промышленных групп), а со временем распростра-
няется на большую часть мелких и средних независимых производи-
телей. Крестьянство, составлявшее в начале века значительное боль-
шинство населения, в ходе насильственной коллективизации отчуж-
дается от земли, от традиционных способов хозяйственной организации
и утрачивает, таким образом, свою социальную сущность. Старая до-
революционная интеллигенция вместе с тонкой прослойкой высококва-
лифицированных рабочих лишаются своего сравнительно высокого со-
циального положения и привилегированных условий для воспроизвод-
ства профессиональных и культурных ценностей. Конфликт с дорево-
люционными классами решается насильственными средствами, в том
числе и путем массовых репрессий.
198
За этим процессом следует прогрессирующая атомизация общества.
В результате уничтожения частной собственности и огосударствления
основных социальных институтов удается деформировать, не допускать
укрепления многих социально значимых независимых горизонтальных
связей между индивидуальными субъектами, а также всех действитель-
но добровольных негосударственных общественных, хозяйственных и
политических организаций, способных открыто защищать интересы сво-
их членов. По крайней мере публичное выражение таких частных инте-
ресов становится невозможным. В своей социальной жизни человек ока-
зывается беспомощным перед лицом партийно-государственной маши-
ны, узурпирующей основную массу материальных и символических ре-
сурсов. Мощь этой машины используется прежде всего для подрыва ос-
нов возможной консолидации каких-либо самостоятельных обществен-
ных сил. Общество превращается в совокупность статистических
групп. Исключение составляют правящие слои, сплоченные номенкла-
турной организацией и артикулированной общностью групповых инте-
ресов. Остальная часть общества советского типа пребывает в аморф-
ном состоянии. И большую часть его населения справедливо будет
именовать "массами".
Созданное аморфное общество бесконфликтно. Хотя и гармоничным
его не назовешь. Оно вообще вне дихотомии: "конфликт-консенсус”, в
нем слишком слабо выражены социальные интересы.
Третий процесс заключается в маргинализации многих социальных
групп. (Маргинальность понимается значительной в данном случае не
как обитание на социальном "дне", но как устойчивое социально
обусловленное расхождение между социокультурным происхождением и
нынешним общественным положением групп). Дети крестьян, продви-
нутые на руководящие государственные посты, первые поколения "на-
родной интеллигенции" - идеологизированные интеллектуалы, зави-
симые от партийной бюрократии; безземельные "крестьяне", рассмат-
риваемые как поденщики на государственной службе; массы неквали-
фицированных рабочих с доиндустриальной психологией, оказавшиеся
под гнетом полувоенной дисциплины в промышленности; переселенные
за тысячу верст от родных мест этнические коммуны - все это раз-
нообразные примеры маргинальности - принципиальной черты социаль-
ной структуры общества советского типа. Существенная причина это-
го явления видится в последовательной партийно-государственной
политике регулируемой (в том числе принудительной) вертикальной и
горизонтальной социальной мобильности, нацеленной, как проклами-
руется, на форсированное построение социально однородного об-
щества.
Таким образом, апологетическая и идеологизированная формула со-
циально однородного (бесклассового) общества на самом деле вопло-
щается в жизнь (хотя и в совсем ином смысле, нежели в орто-
доксальных писаниях) задолго до того, как была провозглашена влас-
тями, объявившими о построении "развитого социализма". Вот поче-
199
му для анализа социальной стратификации в обществе советского ти-
па необходимы другие, менее традиционные для нас аналитические
инструменты.
Этакратическая система
Какие же критерии следует избрать для анализа стратификации в
обществе советского типа? В советских соцструктурных исследованиях
обычно для этой цели используются социально-профессиональные груп-
пировки, основанные на таких критериях, как уровень образования и
квалификации, содержание труда и соответствующие различия в дохо-
дах. Заметим, что социально-профессиональное деление - традицион-
ный отправной пункт для большинства не только советских, но и
западных стратификационных исследований. Однако это деление само
по себе редко является достаточным. Например, по чисто профес-
сиональному составу мы должны зачислить всех ученых-гуманитариев в
единую категорию "научных работников", не делая различий между
младшим научным сотрудником и заведующим отделом Института,
преподавателем вуза и консультантом ЦК КПСС. Между тем каждый
из них представляет отдельный социальный слой.
Если критерий отношения к собственности лишается смысла, а
социально-профессиональные группировки недостаточны, встает воп-
рос: в чем состоит реальная основа статуса социальных групп в об-
ществе советского типа? Уровень образования, профессиональное поло-
жение, материальная обеспеченность - все эти факторы здесь не более
чем вторичны. Основным же критерием социальной стратификации
становится распределение власти, понимаемой в веберовском смысле
как способность социального субъекта (индивида, группы) осущест-
влять свои интересы безотносительно к интересам других социальных
субъектов1. Власть означает:
право вырабатывать и выдвигать цели развития;
особые позиции в распределении ресурсов, готовой продукции, до-
ходов;
контроль за доступом к информации как особому ресурсу;
возможность запрещать те или иные виды деятельности и диктовать
правила этой деятельности;
способность оказывать личное влияние на людей и события.
В структуре власти ключевое место, как правило, принадлежит по-
зициям в распределении ресурсов. Право контролировать и перераспре-
делять финансовые и материальные средства, рабочую силу и инфор-
мацию - ключ к воспроизводству отношений субординации.
Способы формирования властных структур составляют основу лю-
бого общества. Специфика системы советского типа заключается в
том, что здесь каркас стратификационной структуры образуют струк-
1 Weber М. The Theory of Social and Economic Organization. N.Y., 1947. P. 152.
200
туры государственной власти, распространяющейся на подавляющую
часть материальных, трудовых и информационных ресурсов. Мы уже
указывали на принципиальную роль этакратической системы в страти-
фикации советского общества, пронизанного политическим и админи-
стративным контролем.
Сказанное легко проследить на примере экономики. Непосредст-
венные производители, лишенные собственности на средства произ-
водства, оторванные от реального потребительского спроса и от источ-
ников достоверной информации, становятся объектами администра-
тивного манипулирования. Оно осуществляется по каналам нефор-
мального ведомственного законотворчества в формах директивного
планирования, различного рода инструкций и указаний. Основная часть
доходов перераспределяется через систему дифференцированных цен,
налогов и платежей. И даже ресурсы, остающиеся в распоряжении
производителя, могут использоваться лишь в соответствии с установ-
ленными свыше нормами.
Бытует мнение, что правящие слои не обладают реальной властью,
ибо неспособны эффективно управлять общественными процессами. Но
не следует смешивать понятия действенной власти и эффективого
управления. Управление есть способность добиваться рациональных ре-
зультатов путем согласования различных интересов. Власть же прин-
ципиально шире. Она включает в себя право распределять и тратить
ресурсы, начинать и прекращать ту или иную деятельность, невзирая
на конечную эффективность принятых решений. В обществе совет-
ского типа носители власти сплошь и рядом действуют малоэффек-
тивно с экономической точки зрения, ибо руководствуются в первую
очередь внеэкономическими целями - целями воспроизводства соб-
ственных властных позиций. Там, где собственность и право подавлены
государственной властью, не действуют экономические законы как
таковые. Ни один министр или директор предприятия не принимает
решений как субъект, движимый чисто экономическими стимулами. И
ни один не является слугой закона как такового.
Итак, в обществе советского типа все прочие типы стратифика-
ционных систем по сравнению с этакратическим типом занимают под-
чиненное положение. Последний же реализуется посредством утверж-
дения системы формальных рангов.
Ранговая система
Власть как социальное отношение трудно поддается формализации.
Однако существуют все же косвенные признаки, позволяющие "ухва-
тить" эти властные отношения на "входе" и "выходе". К такого рода
косвенным признакам в обществе советского типа относятся фор-
мальные "ранги" и сопряженные с ними "привилегии".
Советская система - это ранговая система. И положение каждого
индивида определяется здесь в первую очередь его формальными
201
рангами или утвержденными высшими властями местами в обществен-
ной иерархии. Признаки ранговой системы сравнительно легко обнару-
живаются на поверхности при любом соприкосновении с бюрократичес-
ким миром. Они содержатся в каждой анкете, которую заполняет
советский человек при приеме на работу, выезде за границу или
получении каких-то особо дефицитных благ.
Эта непрекращающаяся формальная стратификация проводится не
только в интересах статистического учета и административного кон-
троля за движением рабочей силы. Ранжирование служит элементом
довольно жесткой социально-дифференцирующей политики. Присвое-
ние формальных рангов в значительной степени предопределяет шансы
конкретных групп обрести более или менее влиятельное общественное
положение. И чем выше привлекательность позиций, тем большую
роль играют формальные ранги.
Формальных рангов целое множество. Они делятся на унаследо-
ванные (ascriptive) и приобретенные (achieved), персональные и корпо-
ративные. К приобретенным персональным рангам относятся:
трудовой путь (общий стаж работы, труд в качестве простого
рабочего, работа на ответственных должностях, "чистота" послужного
списка);
профессиональные данные (полученные специальности, рабочие раз-
ряды, образовательные дипломы, ученые звания);
должностное положение;
место постоянного жительства (например, наличие прописки в сто-
личном городе);
социальные титулы (членство в партии, партийно-правительствен-
ные награды и почетные звания, работа в выборных органах советской
власти и так называемых общественных организаций).
В отличие от персональных рангов, приобретенный корпоративный
ранг фиксируется местом работы или категорией учреждения (на-
пример, государственные организации ставятся выше негосударствен-
ных, управленческие органы выше первичных организаций, оборонные
отрасли выше гражданских, промышленность выше сельского хозяйст-
ва и т.д.).
Получению более высоких приобретенных рангов способствуют во-
влекаемые в стратификационную систему унаследованные ранги. К ним
относятся:
пол (мужчины в среднем имеют больше шансов занять высокую
позицию, чем женщины);
возраст (определенные позиции принципиально недоступны для моло-
дых поколений);
национальность (русские и титульные национальности в республиках
стоят выше всех прочих национальностей);
социальное происхождение (формально чем ниже, тем лучше).
В данной системе есть множество элементов явно дискриминацион-
ного характера, обеспечиваемых хотя и полузаконными, но прочно
202
утвердившимися методами. (Так, ни в каких законах, конечно, нет
запрета на занятие определенных должностей евреями или
беспартийными, хотя реально ограничения соблюдаются).
Вариант иерархической модели, построенной преимущественно на
базе социально-профессиональных рангов, см. в схеме 1.
Схема 1. Основные страты советского общества
1.	Политическое руководство
2.	Высшие функционеры и управленцы
партийные функционеры
государственные чиновники
руководство армии, МВД и КГБ
директора и руководители крупных
госпредприятий и учреждений
- Правящие слои
3.	Руководители и функционеры среднего
и низшего уровня
4.	Рядовые специалисты
5.	Квалифицированные рабочие
6.	Низшие служащие
7.	Рабочие средней и низкой квалификации
8.	Учащиеся, пенсионеры и т.д.
- Передаточные слои
- Исполнительные слои
] - "Иждивенцы"
9.	Деклассированные элементы,люмпены,безработные 1 „„
10.	Заключенные, рядовые срочной армейской службы J ~	”
Эта схема построена на базе социально-профессиональных групп и
не включает такие дополнительные стратифицирующие признаки, как
сфера деятельности, место жительства и др.2
Власть и сама по себе является важным стимулом социального
действия. Но причастность к власти обеспечивает также множество
иных благ - материальные выгоды, элитарное образование, благо-
приятные условия труда, высокий социальный престиж.
В системе властных отношений использование денежных измери-
телей для сравнительной оценки социально-экономического положения
индивидов и групп вызывает явные затруднения. Например, партийный
функционер влияет на ход хозяйственной жизни, не будучи собствен-
ником средств производства и даже не являясь формально экономи-
ческим субъектом. Его потребительские возможности также лишь в
малой степени определяются денежным окладом. Основная часть по-
лучаемых благ поступает к нему совсем из другого источника - через
систему привилегий. Привилегия есть исключительное право социально-
го субъекта, узаконенное правовой нормой или обычаем, получать воз-
награждения, обладающие ограниченной доступностью.
По весьма распространенному, но, боюсь, ошибочному мнению при-
вилегиями располагают только высшие чиновники. Это мнение прояв-
ляется в лозунгах популистского антибюрократического общественного
2 Радаев В.В. Властная стратификация в системе советского типа // Рубеж. 1991.
N 1. С. 134.
203
движения. Но по сути дела привилегии представляют собой базовый
способ распределения благ фактически для всех. Что, разумеется, не
свидетельствует в пользу социального равенства, ибо принцип единый,
а привилегии разные. Что же касается их характера и масштабов, то
они зависят от принадлежности к конкретным корпорациям.
Корпоративная система
Атомизация общества не означает, что отдельный человек сохра-
няет независимость или брошен на произвол судьбы. Напротив, он
насильственно включается в целую сеть огосударствленных институтов
корпоративного типа. Под корпорацией мы в данном случае понимаем
иерархически организованную и относительно замкнутую организацию,
созданную с целью выражения и отстаивания коллективных интересов.
В обществе советского типа, если пользоваться терминами Дж. Коул-
мена, влияние "естественных" лиц трансформировалось во влияние кор-
поративных субъектов. Социальные функции и ресурсы находятся в
распоряжении корпораций, а не просто групп индивидов3.
Индивиды в основном действуют в интересах корпораций, к которым
они принадлежат. А личное влияние и престиж каждого человека в
значительной мере определяется властью его корпорации.
Вовлечение индивидов в корпоративные институты становится все-
общим процессом. Работа на государственных предприятиях и в уч-
реждениях является для большинства единственным способом найти
свое место в социуме и обеспечить стабильные источники существо-
вания4.
В результате отношения между социальными группами заменяются
во многом взаимодействием корпоративных субъектов. И рядом со
стратификацией номинальных социальных групп возникает стратифи-
кация корпоративных институтов. Главным вопросом становится не
"Кто ты?", а "Где ты работаешь?", "Какое учреждение представ-
ляешь?".
Корпоративная система как способ институционализации и воспроиз-
водства властных отношений предстает как совокупность перекрещи-
вающихся иерархий, в которых соблюдается принцип вертикального
подчинения, а высшие по рангу институты обычно выступают по
отношению к нижестоящим в качестве монопольных распорядителей
ресурсов. В советском обществе выстраиваются четыре основных типа
корпоративных иерархий:
структура партийных органов: от Политбюро ЦК КПСС и самого
ЦК до обкомов и райкомов и далее, до первичных парторганизаций;
структура административно-хозяйственных органов - от правитель-
ства, отраслевых министерств и госкомитетов до производственных
объединений и предприятий;
3 Coleman J.S. Power and the Structure of Society. N.Y., 1974. P. 27-37.
4 Feher F., Heller A., Markus G. Dictatorship over needs. Oxford, 1983. P. 117.
204
структура Советов народных депутатов и их исполкомов;
структура официально утвержденных общественных организаций -
профсоюзы, комсомол, творческие союзы и т.д.
В результате перекрещивания (взаимного наложения) этих иерархий
каждое учреждение является объектом совместного контроля со сто-
роны партийных и административных органов, советских и общест-
венных организаций. При этом роль ведущей интегрирующей силы
принадлежит партийным органам. Концентрация власти на верхних
уровнях не означает, что высшие корпорации контролируют все ниже-
стоящие звенья. Они могут управлять теми, кто им подчинен непосред-
ственно, а последние в свою очередь распоряжаются на более низких
уровнях. В результате складывается нечто вроде средневековой вас-
сальной системы. И все общество в целом превращается в огромную
разветвленную корпорацию.
Итак, если для подавляющего большинства населения доступ к соци-
альным и экономическим благам открывается в основном через их при-
надлежность к различным корпоративным институтам, а базовой фор-
мой вознаграждения становится привилегия, то основная масса привиле-
гий распределяется в виде так называемых сопутствующих льгот (frin-
ge benefits или perks of job), предоставляемых в силу самой причастности
к данной корпорации. По сравнению с западными обществами, где со-
путствующие льготы также имеют место, в обществе советского типа
система этих льгот куда более развита. И перечень их весьма обши-
рен.
Начнем с денежных форм оплаты труда. По характеру они сущест-
венно отличаются от рыночных доходов, ибо находятся в жесткой
зависимости не только от должности, но и от категории предприятия
(учреждения). Это может казаться не столь очевидным, но денежные
доходы во многом превращаются в привилегии.
Но часто даже большее значение по сравнению с оплатой труда
имеют источники дополнительных благ (денежных и натуральных), в их
числе выплаты из фонда социального развития предприятия (бесплат-
ные услуги, так называемая материальная помощь, беспроцентные зай-
мы и т.д.), зарубежные командировки, путевки в санатории и загра-
ничные турпоездки (особенно за счет предприятия, его профсоюз-
ной организации). Сюда же относится сеть бесплатных услуг - ведомст-
венные больницы и детские сады, столовые и библиотеки, личные
машины с шоферами для начальства и бесплатный проезд в общест-
венном транспорте для рядовых работников некоторых отраслей
и т.п.
В условиях нарастающего дефицита продуктов и ограниченной
покупательной способности денег недостающие товары и услуги рас-
пределяются через ведомственные магазины, продовольственные зака-
зы, закрытые распродажи (в том числе и продукции "своих" пред-
приятий, иногда с весомой скидкой в цене). По предприятиям и учреж-
дениям распределяются земля (садово-огородные, дачные участки) и
205
предметы длительного пользования (автомашины, мебель, телевизоры
и т.д.).
Наиболее дефицитным и желанным благом в советской России
всегда было хорошее жилье. Получение жилья через предприятие или
учреждение в соответствии со своим формальным рангом - важнейший
вид привилегии.
С формальным рангом связаны также жесткость ограничений, на-
кладываемых на трудовую деятельность, например, разрешение строго
определенным профессиональном категориям оплачиваемой работы по
совместительству.
Формальный статус влияет почти на все аспекты социальной кон-
курентоспособности индивидов. Люди, обладающие высоким рангом,
имеют массу необъявленных, но бесспорных преимуществ. Например,
они с успехом протежируют собственным детям, обеспечивая их обу-
чение в лучших школах и университетах, имеют лучшее медицинское
обслуживание, более качественные потребительские товары.
Итак, основная масса привилегий обеспечивается в зависимости от
места работы индивида и его профессионально-должностного статуса.
Именно сопутствующие льготы в сильной степени определяют под-
линную сравнительную ценность и привлекательность рабочих мест.
Они являются особой социальной рентой, гарантированной местом в
корпоративной и ранговой системах. Вознаграждение работников одной
и той же категории, занятых на разных предприятиях, различается так
же, как и вознаграждение работников разных категорий на одном и том
же предприятии. Так, инженер, работающий на крупном предприятии
оборонной промышленности, получает заметно большие вознаграж-
дения, чем такой же инженер на небольшом предприятии в легкой
промышленности. Но при этом каждый из них получает значительно
меньше, чем директор его завода.
При всем своем многообразии распределение благ в форме при-
вилегий (сопутствующих льгот) образует целостную систему диффе-
ренцированного обеспечения базовых социальных нужд основных слоев
населения. Конечно, секретарь обкома имеет в своем распоряжении
несравненно больше благ, чем обычный бухгалтер. Но механизм рас-
пределения в принципе один и тот же.
Общая модель признаков власти в обществе советского типа пред-
ставлена на схеме 2.
Схема 2
КОРПОРАТИВНЫЙ ранг’
ПЕРСОНАЛЬНЫЙ* АНГ
-» ВЛАСТЬ -> ПРИВИЛЕГИИ
Именно по формальным рангам и характеру привилегий мы опре-
деляем сравнительные позиции того или иного социального слоя.
Система распределения благ "по учреждениям" во многом вытесняет
и заменяет обычную рыночную торговлю. Этому способствует и хро-
нический дефицит множества материальных благ, требующий особых
206 v
механизмов социального самообеспечения. Одним из таких распреде-
лительных механизмов служит карточная система - рационирование
товаров для постоянных жителей данной территории. Для этих жителей
она носит эгалитарный характер. В отличие от нее корпоративное ра-
ционирование выступает как инструмент стратифицирующей поли-
тики.
В заключение описания корпоративной системы следует сказать
несколько слов о принципах расслоения внутри корпораций. Несмотря
на их внешнее разнообразие в каждой из них можно выделить три
основных слоя:
1.	Управляющий слой.
2.	Слой полноправных исполнителей.
3.	Слой депривилегированных исполнителей.
Главной фигурой в управлении является директор предприя-
тия (учреждения). Он опирается на административно-управленческий
персонал, а также на подобранное руководство партийной, про-
фсоюзной, комсомольской организаций. Этой группе обеспечиваются
лучшие условия труда и более высокий жизненный уровень. Эти лю-
ди обычно стоят первыми в очереди при распределении дефицитных
благ.
Большинство постоянно работающих рядовых исполнителей можно
рассматривать как полноправных членов соответствующей корпорации.
Чтобы располагать всеми сопутствующими льготами, которые корпо-
рация предоставляет рядовому исполнителю, последний должен отве-
чать трем обязательным условиям:
-	иметь определенный стаж постоянной работы в корпорации;
-	проявлять послушание и личную лояльность по отношению к ру-
ководству;
-	проявлять политическую лояльность по отношению к советскому
режиму в целом.
Те, кто не удовлетворяют какому-либо из названных выше условий,
образуют прослойку депривилегированных исполнителей, лишенных в
той или иной степени обычных прав, предоставляемых всем рядовым
членам данной корпорации. В эту группу входят ученики, работники
занятые временно или по совместительству, а также нанятые на
работу деклассированные элементы, утратившие квалификацию, не
имеющие паспорта или прописки в данной местности. Фактически в
такое же положение могут быть поставлены постоянные работники,
выражающие политическую нелояльность или нелояльность по отно-
шению к непосредственному начальству. В лучшем случае, их обходят
своим вниманием.
Руководящий слой имеет и власть, и привилегии; обычные работники
не обладают властью, но получают некоторые сопутствующие льготы;
представители низшей прослойки не располагают ни властью, ни льго-
тами. В целом же иерархия власти внутри корпораций фактически
воспроизводит властные структуры макроуровня.
207
Партиномиальная система
Итак, общество советского типа воспроизводится как система власт-
ных иерархий. Властные отношения реализуются как господство выс-
ших слоев над низшими. Но такое господство устанавливается не
только насильственными или редистрибутивными, но и символическими
средствами. Здесь утверждается особый тип легитимации власти, осо-
бая форма авторитета, которую мы, вслед за 3. Бауманом назовем
"партиномиальной" (partinomial) формой5.
Именно партия; вооруженная "передовой теорией" (теорией утвер-
ждения социализма в результате победоносной классовой борьбы), и
составляет организующее ядро и регулирующую силу всего государст-
венного устройства.
Важнейшим инструментом партийной работы становится стратифи-
цирующая политика. По отношению к буржуазному обществу она за-
ключается в обосновании и всяческом подчеркивании значимости клас-
сового деления общества, провоцировании классовой борьбы посред-
ством разжигания зависти и ненависти к более преуспевающим слоям,
оправдания применяемых к ним мер силового давления.
В обществе "реального социализма" данная политика становится бо-
лее тонкой. Проповедуются сразу две программы (чисто логически они
исключают друг друга) - программа социальной однородности общества
как внешнее прикрытие и программа стратификации по схеме "Вожди -
Партия (ее Аппарат) - Народ - Антинародные элементы" как основа
реальных действий.
Ресурсы, мобилизуемые партией (точнее, ее вождями и аппаратом)
для оправдания порядка и легитимации собственной власти, достаточно
мощны и разнообразны. Важной точкой опоры для правящих слоев
является использование психологии масс (низших слоев). Сначала раз-
рушительные инстинкты масс используются как таран в револю-
ционной борьбе против буржуазных элит, а после победы - как орудие
сдерживания наиболее активной части средних слоев. Этот союз пра-
вителей и "народа" против средних слоев становится важным способом
стабилизации иерархических порядков.
Привлечение масс и навязывание им необходимых иерархических
представлений осуществляется с помощью целого ряда мобилизующих
средств.
1.	Утверждение иерархий планирующих и направляющих партийно-
государственных органов, объявляемых временными средствами пере-
устройства общества, которое освобождает человека массы от всякой
ответственности за происходящее.
2.	Разжигание утилитарных, грубо материальных интересов масс.
Рисуются, хотя и утопические, но привлекательные картины быстрых и
5 Bauman Z. Officialdom and Class: Bases of Inequality in Socialist Society. 11 The Social
Analysis of Class Structure. L„ 1974.
208
радикальных изменений - освобождения масс от тяжелого отчужден-
ного труда, достижения всеобщего материального благополучия.
3.	Культивирование идей справедливости, понимаемой как равенство
положения социальных групп, стремления к социальной однородности,
при которой исчезают все существенные формы дифференциации,
кроме физико-генетического и профессионального неравенства.
4.	Утилизация авторитета позитивной науки для придания социаль-
ным проектам черт объективности, характера непреложного закона.
Хотя реально рационализация систем действия проводится более гиб-
кими, отнюдь не научными методами, что дает возможность более
быстрой адаптации, изменения точек зрения в целях более успешного
манипулирования массовым сознанием.
5.	Несмотря на воинствующий атеизм успешно удерживаются все
черты религиозного учения. Фактически объявляется идея всеобщего
спасения перед лицом надвигающегося буржуазного, апокалипсиса.
6.	Наконец, организуется жесткая система органов насилия. Опа-
сения лишиться тех или иных формальных рангов подкрепляются стра-
хом перед угрозой полного лишения гражданских прав и физического
уничтожения.
Таким образом, в арсенале средств поддержания иерархического
порядка "Вожди - Партийный Аппарат - Народ - Антинародные эле-
менты" сочетаются элементы научного обоснования и религиозного
верования, морализаторства и технократического утопизма, материаль-
ного принуждения и физического насилия.
Одни низшие группы благополучно приспосабливаются, другие, под-
даваясь идеологической обработке, начинают расценивать навязанные
интересы как свои собственные, третьи, в силу своей пассивности и
безразличия, просто позволяют собой манипулировать.
Патерналистская система
Власть партийно-государственных органов ни в коей мере не яв-
ляется абсолютной. Говоря о господстве высших правящих слоев,
нельзя забывать о том, что власть представляет собой социальное
отношение и потому не может быть односторонней. Насилие эффек-
тивно лишь постольку, поскольку оно не встречает сопротивления. Ни
страх перед репрессиями, ни идеологическое воздействие не способны
подавить сопротивление низших слоев, хотя это сопротивление чаще
всего носит пассивный неорганизованный характер и крайне редко
переходит в фазу открытого конфликта.
Низшие слои, насколько бы бесправными они не казались, имеют в
своем распоряжении достаточно средств, чтобы противостоять господ-
ству верхов. Низкая производительность труда, растрата ресурсов,
приворовывание материалов и готовой продукции, намеренные прово-
лочки, показное повиновение, фальсифицированная информация - все
эти формы пассивного противодействия успешно используются рядо-
s. В. В. Радаев, О.И. Шкаратан
209
выми исполнителями на протяжении многих веков при вынужденном
невмешательстве начальства. Наделенные властью вынуждены всту-
пать в договорные отношения со своими подчиненными. И на этой
основе развивается система неформальных отношений и взаимных обя-
зательств, регулируемых более сложными механизмами, чем прямое
господство6. Важный источник легитимации власти в системе совет-
ского типа, помимо все более угасающей веры в будущее справедливое
"коммунистическое" общество, обеспечивается своеобразной системой
партийно-государственного патернализма.
Патернализм понимается нами как система строгой субординации
социальных групп, в рамках которой нижестоящие могут рассчитывать
на защищенность и заботу со стороны вышестоящих. Правящие слои,
обладая намного более весомыми привилегиями, обязаны гаранти-
ровать исполнителям минимум средств существования, независимый от
их трудового вклада. Социальная защищенность обеспечивается всеоб-
щей занятостью и низкими требованиями к выполняемой работе, а
также гарантированным минимумом заработной платы, товаров и услуг
(многие услуги вообще предоставляются бесплатно). Бесплатное обра-
зование и медицинское обслуживание, дотирование низких цен на про-
дукты питания и поддержка убыточных предприятий — список примеров
патерналистской политики можно продолжать достаточно долго. Это
явление распространено и на макро- и на микроуровнях, порождая
неформальные связи между работниками и руководством, сочетающие
в себе отношения субординации и отеческого покровительства.
Патернализм является основой для механизмов своеобразного со-
циального обмена. Власть предстает здесь уже не просто как "выкру-
чивание рук", но как возможность предоставления определенных благ
(услуг), требующего от получателя соответствующих ответных дейст-
вий (уважения, повиновения). На макроуровне низшие слои обмени-
вают свой производительный труд и политическую лояльность на
устойчивость и неуязвимость своего положения. При таком патерна-
листском обмене в наиболее невыгодных условиях оказывается более
квалифицированная часть средних слоев - специалистов и рабочих. Их
неоформленные стремления подавляются, как мы уже говорили, "боль-
шой коалицией" партийно-государственных властей с массой работни-
ков средней и низкой квалификации.
Использование силовых методов также ограничено тем, что пра-
вящие структуры не в состоянии управлять без обратной связи, без
учета интересов "низов". Сколь-либо эффективный контроль из едино-
го центра в этом случае оказывается просто немыслим. К тому же
партийно-административные органы никогда не обладают полной и
достоверной информацией о происходящем на местах. Поэтому окон-
чательные решения принимаются в результате "торговли" между вы-
шестоящими и нижестоящими корпоративными структурами.
6 Lenski G. Power and Privilege: A Theory of Social Stratification. N.Y., 1966. P. 53.
210
"Торговля" за план, фонды, штат, зарплаты распространяется по
всем уровням экономической иерархии: отраслевые министерства тор-
гуются с Советом Министров и ЦК КПСС; предприятия и объединения
ведут переговоры с министерствами и местными партийными коми-
тетами; рабочие входят в неофициальные сделки с начальством и т.д.
Возможности участвующего в "торговле" определяются в основном си-
лой представляемой корпорации, а также личными неформальными
связями с партнерами по переговорам. Руководители приоритетных с
точки зрения интересов государства предприятий, имеющие связи "на-
верху", могут получать больше дефицитных ресурсов, занижать пла-
новый объем производства, пользоваться скидками с налогов и плате-
жей, обеспечивать своим работникам более внушительный набор
сопутствующих льгот7.
В процессе торговли за ресурсы создаются скрытые лоббирующие
группировки, являющиеся реальными социальными группами, отстаи-
вающими свои групповые интересы. Эти группы мобилизуются, чтобы
оказывать давление на административные и партийные органы. Любое
крупное предприятие имеет в отраслевом министерстве и Госснабе
"своих людей", которые могут предоставить полезную информацию и
поддержать предприятие в переговорах с руководством. Во всяком
городе есть группировки, образованные представителями горкома пар-
тии, горисполкома и крупных предприятий, проводящими свою линию.
А внутри каждого предприятия управляющие часто стараются заклю-
чить союз с частью работников, чтобы обеспечить поддержку своих
требований.
Каркас "вертикальных" обменных связей между вышестоящими и
нижестоящими звеньями иерархий скрепляется "горизонтальными"
связями как между корпорациями, так и отдельными работниками того
же уровня. Через неформальные сделки осуществляется системати-
ческий натуральный (бартерный) обмен находящимися в дефиците ма-
териальными ресурсами, информацией, готовой продукцией и услугами.
Таким образом, в рамках патерналистской системы власть являет
собой сложное сочетание механизмов господства и обмена. Хотя пре-
увеличивать роль обмена, придавая ему черты эквивалентных рыноч-
ных отношений, все же не следует, так как высшие слои имеют в этом
обмене изначальные преимущества. Представители власти с легкостью
и вполне сознательно закрывают глаза на многочисленные нарушения
порядка. Но они сохраняют за собой неоспоримое право в любой
момент вмешаться и прекратить практически любую деятельность, ко-
торая будет сочтена нежелательной. Привилегированное положение
партийно-государственных органов определяется уже одним тем, что
они могут манипулировать кадрами, снимая с должности тех, кто не
удовлетворяет их требованиям. На каждого имеется "личное досье". И
любой директор государственного предприятия или даже обычный
7 Корнай Я. Дефицит. М., 1990.
8*
211
рабочий могут быть уволены, если отклонятся от формальных и не-
формальных правил, предписанных "начальством". К тому же низшие
социальные группы вынуждены конкурировать за дефицитные ресурсы
между собой, что ослабляет их позиции в процессе обмена.
В итоге воспроизводство социального расслоения в обществе совет-
ского типа принимает форму асимметричного социального обмена, ос-
нованного на различиях в персональных и корпоративных рангах, из
которых вытекают различия в присваиваемых привилегиях.
От "казармы" к "застою"
Общество советского типа не оставалось неизменным в течение
семи десятилетий. Оно прошло, по крайней мере, два крупных этапа,
водоразделом между которыми послужила "хрущевская оттепель" се-
редины 50-х годов. Первый этап часто называют "казарменным со-
циализмом", а второй - "патерналистским социализмом".
Для казарменного этапа характерны большая централизация власт-
ных полномочий в центре и более жесткие административные иерархии.
Самостоятельность отдельных политических, хозяйственных, культур-
ных корпораций существенно ограничена.
Частая ротация, периодические чистки кадров обеспечивают доволь-
но высокую социальную мобильность в верхних слоях общества. Низ-
шие слои удерживаются в подчинении угрозой карательных мер. Рас-
пространяется административное прикрепление рабочих рук к пред-
приятиям и учреждениям.
Существенных различий в стиле жизни разных страт еще не на-
блюдается. Это не только свидетельство бедности и уравнительности,
но, может быть, даже в большей степени, результат полувоенного
единообразия, дополняющего строй полувоенной дисциплины.
Не допускается поступление неотфильтрованной информации как
извне, так и изнутри страны, что облегчает задачи идеологического
манипулирования, рационализации проектов предлагаемого будущего
устройства, поиска врагов, мешающих реализации этих проектов.
Что же касается патерналистского этапа, то он характеризуется
общим размягчением иерархических порядков, переходом от прямого
принуждения к социальному обмену.
Бюрократизация эшелонов власти приносит им желанную стабиль-
ность. Вертикальная социальная мобильность принимает более умерен-
ные и более зарегулированные формы. В результате невозможности
перепрыгивания, как раньше, через несколько карьерных ступеней,
постепенно наступает господство геронтократии в правящих слоях.
В ранговой системе утрачивается дискриминирующая роль социаль-
ного происхождения (из дворян, буржуазии, рабочих, крестьян-бедняков
и т.д.). Возрастает значение образовательных аттестатов и дипломов.
Раньше на высшие позиции выбивались партийные жрецы, способ-
ные к "истинно научному" толкованию событий. Теперь в процессе
212
бюрократизации партийных структур происходит своеобразное оборачи-
вание. Обладание символической властью все менее зависит от личных
и профессиональных качеств, но в большей степени определяется при-
надлежностью к корпорации определенного ранга (горком, обком,
Центральный Комитет). Партиномиальный авторитет отделяется от
отдельных личностей и принадлежит партийно-государственным инсти-
тутам как таковым.
Организационная структура общества в целом становится более
гибкой, а власть - более фрагментарной. Собственность государства
постепенно переходит в руки отраслевых и региональных корпораций,
крупнейших предприятий и объединений, отвоевывающих все больше
фактических распорядительских функций.
Ширятся и множатся сети неформальных обменных связей. Торговля
за ресурсы принимает более открытый характер. Расцветают "черные"
и "серые" рынки, через которые перекачивается возрастающая часть
государственных ресурсов. Соответственно повышается материальное
и социальное положение групп, причастных к распределительным про-
цессам в сферах торговли, снабжения, транспорта.
Заканчивается эпоха полувоенного френча и казенной мебели.
Элементарное разнообразие в потреблении влечет за собой и развитие
престижного потребления у правящих слоев.
При невозможности удержать просачивающуюся неофициозную ин-
формацию допускается возникновение зачаточных контркультур и
альтернативных стилей жизни и поведения.
Размывание веры в проповедуемые социалистические ценности и
одновременно снижающаяся роль мер силового принуждения застав-
ляют использовать более гибкие способы стимулирования - через
жилье и прописку, прибавки к зарплатам и сопутствующие льготы.
Все эти сдвиги и привели в конечном счете к тому, что позднее было
названо "перестройкой".
2. Тенденции изменений социальной структуры
современного российского общества
Эволюция общества советского типа привела его к состоянию
стагнации. При попытке нарушить это состояние разразился эконо-
мический, политический и социальный кризис. Разрушается система
устоявшихся культурно-нормативных ориентаций и структура привыч-
ных социальных ролей. Усиливается общая экономическая и поли-
тическая нестабильность. Для целого ряда групп возникает опасность
потери гарантий жизненного минимума средств существования. Воз-
росшая преступность лишает граждан их былого спокойствия. В
результате под угрозой оказывается сама коалиция между высшими и
низшими слоями населения, которая побудила социальные изменения -
процессы многоступенчатой смены правящих элит и частичное
переструктурирование средних и низших слоев.
213
Нарастающая социальная динамика современной постсоветской Рос-
сии привела к усложнению и без того непростой стратификационной
картины, которую теперь еще труднее уложить в один-два простейших
стратификационных типа. В этой структуре, безусловно, сохраняются
черты прежнего этакратического общества, построенного на властных
иерархиях и формальных рангах. Одновременно происходит возрожде-
ние основ экономических классов на базе приватизированной государст-
венной собственности. Заметно прогрессирует дифференциация дохо-
дов. Рядом с властными иерархиями появляется особая "предприни-
мательская" структура8, включающая в себя следующие основные
классы.
1.	Крупные и средние предприниматели (с регулярным использова-
нием наемного труда).
2.	Мелкие предприниматели (собственники и руководители фирм с
минимальным использованием наемного труда или основанных на
семейном труде).
3.	Самостоятельные работники (self-employed).
4.	Наемные работники.
Неизбежный конфликт между этакратической и классовой струк-
турами в сильной степени смягчается растущей социальной мобиль-
ностью между государственным и негосударственным секторами эко-
номики. В негосударственные структуры переливается, в первую оче-
редь, более квалифицированный умственный и физический труд. При
этом многие работники предпочитают находиться сразу в двух сек-
торах, оставляя за собой места в государственных учреждениях и рас-
сматривая их как форму социального страхования.
В былом правящем слое произошел очевидный раскол. Одна часть
партийно-государственных функционеров продолжает сохранять свои
места в подновленных аппаратных структурах. Другая их часть "обур-
жуазивается". Они используют свою монополию на распоряжение госу-
дарственными ресурсами и информацией, а также общее несовершен-
ство хозяйственного законодательства, чтобы овладеть негосударст-
венными формами организации хозяйства и конвертировать государст-
венное имущество в частную собственность. Третья часть функционе-
ров — наверное, менее удачливые - предъявляют запасенные впрок
ученые степени, чтобы обрести статус профессиональных специа-
листов.
Вместе с верой в "социалистические ценности" подорван "партино-
миальный" тип авторитета. А с выходом из игры основного разыгры-
вающего - компартии - государственные структуры утратили многие
интегрирующие функции. Впрочем, они еще сохраняют под контролем
достаточную часть ресурсов. И в результате оказываются объектом
8 О плюрализации иерархических структур см.: Radaev V. Power Distribution and Social
Stratification in a Soviet-type System // On Social Differentiation: A Contribution to the Critique
of Marxist Ideology. Poznan, 1992. Vol. 2. P. 128-130.
214
привычного давления снизу. Только основным предметом "торгов" ста-
новятся уже не столько сами производственные ресурсы, сколько ос-
новные правила хозяйственной деятельности.
Одновременно многие социальные субъекты (крупные предприятия,
регионы) пытаются построить собственные системы обеспечения, само-
защиты и развития на локальном и корпоративном уровнях.
Изменения коснулись содержания практически всех стратификацион-
ных систем. В ходе перестройки и развала Советского Союза активизи-
руется кастово-этническая сегрегация представителей нетитульных
национальностей, которые сдвигаются на относительно более низкие
ступени общественных лестниц (это в первую очередь касается стран
"ближнего зарубежья").
Усложняется набор профессий, изменяется их сравнительная привле-
кательность в пользу тех, которые обеспечивают более солидное и
быстрое материальное вознаграждение. Удлиняется список "альтерна-
тивных профессий" (например, ширятся ряды биржевых брокеров,
мелких торговцев - "челноков" или профессиональных нищих). Проис-
ходит оформление "нового класса" - безработных, лишенных и соб-
ственности, и стабильных рабочих мест.
Внедряется двойной стандарт в систему доступных образовательных
сертификатов — российских и западных (имеющих западную вали-
дацию).
В культурно-символической иерархии на поверхность поднимаются
группы, успешнее других толкующие о содержании рыночных реформ,
в особенности те из них, кто знаком с какой-нибудь западной теорией и
практикой.
А в культурно-нормативной иерархии появляются новые высоко-
престижные группы. Одни объявляют себя "избранниками народа" и
под лучами телекамер вершат судьбы России. Другие называют себя
"бизнесменами" и выделяются из толпы дорогими машинами, шумными
презентациями и полетами на далекие острова.
Изменения не обходят стороной и физико-генетическую стратифика-
ционную систему. Так, наблюдается сильная коммерциализация групп,
обладающих особыми физико-генетическими данными (формируются
наемная армия и профессиональный спорт, самостоятельными сферами
занятости становятся проституция и рэкет). Возрастает также со-
циальная значимость возрастных, поколенческих различий.
В завершении необходимо сказать хотя бы несколько слов о пер-
спективных тенденциях. Предсказывать будущее - задача крайне не-
благодарная. И мы ограничимся рамками трех очень общих альтерна-
тивных сценариев.
Сценарий /. Этакратическая система вытесняется классовой систе-
мой. Роль формальных рангов резко уменьшается. Размеры собствен-
ности и доходов, качество полученного образования и уровень профес-
сионализма во все большей мере определяют положение социальных
групп на рынке труда. Решающей социальной силой становятся раз-
215
растающиеся средние слои, обеспеченные материально и умеренные в
политическом отношении.
Социалистические идеалы окончательно утрачивают свою привле-
кательность в споре с либерально-демократическими ценностями. Пар-
тиномиальный тип утверждения авторитета заменяется бюрократи-
ческим типом (в веберовском смысле). Корпорации-монополисты усту-
пают место свободным конкурирующим ассоциациям. Патернализм
становится пережитком прошлого, повсюду - в горизонтальных и вер-
тикальных связях - утверждается свободный найм в форме кон-
трактных отношений. Малоквалифицированные и менее приспособ-
ленные группы оказываются в рядах безработных, о них заботится
государство. Разрушаются всяческие элементы кастовости и сослов-
ности. Осуществляется переход к открытому гражданскому обществу.
Сценарий II. В результате постепенных контрреформ происходит
воспроизводство традиционной этакратической системы. Вновь консо-
лидируется, с небольшими потерями, система формальных рангов. Под
новыми вывесками продолжают существовать старые корпоративные
структуры. Под лозунгами "свободы" и "перехода к рынку" они стре-
мятся удержать или упрочить свое монопольное привилегированное
положение в тех или иных областях деятельности. На смену социа-
листическим чаяниям приходит державно-имперская идеология. Рестав-
рация облегчается тем, что основная часть высших слоев не покидала
своих кабинетов, а низшие слои не успели расстаться с патерна-
листскими ожиданиями.
Сценарий III (он нам кажется более вероятным). В соответствии с
этим сценарием продолжает воспроизводиться то, что сегодня считает-
ся "переходным состоянием" общества. Такое "смешанное общество"
характеризуется параллельным существованием этакратических и
классовых структур с выраженным приоритетом первых над вторыми.
Часть корпораций время от времени оказывается открытой для сил
конкурентного рынка. Руководители успешно сочетают патерналист-
ские и бюрократические (контрактные) стратегии по отношению к
низшим группам.
Причем, во многих случаях не происходит полного "смешения" более
традиционных и более новых структурных слоев. Они продолжают
сохранять относительную обособленность. И мы, таким образом, ока-
зываемая перед лццом "седиментарного" (слоевого) общества.
Раздел пятый
НЕКОТОРЫЕ
МЕТОДИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ
Глава 12
СОЦИАЛЬНЫЙ СЛОЙ И ПРОФЕССИЯ
1. Социологическая интерпретация профессии
Социологи различной идеологической ориентации на практике приме-
няют один и тот же набор эмпирических признаков, описывающих
социальное положение людей, их принадлежность к общественному
классу и (или) слою: профессия, образование, доход, участие в управ-
лении (власть), стиль жизни, престиж. Это неизбежно, так как на фено-
менологическом уровне социолог располагает ограниченным набором
признаков. Различие наступает, когда совершается переход от описа-
ния к объяснению, от эмпирии к теории, включая такие фазы исследо-
вания, как, например, измерение.
Начиная с 60-х годов при описании и анализе социальной страти-
фикации авторы в основном пользуются объективными материальными
критериями (профессия, доход, образование). Особое внимание социо-
логов, занимающихся стратификацией и мобильностью, привлекла про-
фессиональная дифференциация. Она может влиять на доход и прес-
тиж, ограничивать возможности как самого индивида, так и его детей.
Профессиональные признаки стали одним из ведущих критериев со-
циальной дифференциации не только по причине того, что предста-
вители профессиональных групп демонстрируют сходное социальное по-
ведение и занимают близкие, часто совпадающие, социальные позиции,
чем объясняется то, что они в эту группу попали, но и потому, что в
современном стратифицированном обществе члены профессиональной
группы в существенной степени подвержены влиянию своей среды.
Иначе говоря, при изучении социальной стратификации необходимо
учитывать роль, которую играет профессиональная социализация в
формировании личности и структуры общества.
В связи с этим следует остановиться на понимании того, что такое
профессия. Существует множество определений профессии. Нам пред-
ставляется наиболее ясным и удачным следующее. Профессия это осо-
бого рода деятельность индивидуума (имеющая рыночную стоимость),
217
которой этот индивидуум занимается постоянно с целью получения
устойчивого дохода. Эта деятельность предопределяет социальное
положение индивидуума*.
Социологическая традиция связана с рассмотрением институцио-
нального признания профессии и ее статуса. Часто выходят работы,
специально посвященные социологии профессий. В них изучаются проб-
лемы выбора профессий, профессиональной социализации и идентифи-
кации, профессиональной карьеры, вертикальной и горизонтальной мо-
бильности, стиля жизни, досуга и т.д. При этом обычно отмечают, что
профессия является социальной ролью, которая определяется общим
разделением труда в обществе. Поскольку специализация индиви-
дуумов есть их функция в обществе, профессия является важным
фактором, определяющим престиж личности, классовое положение и
стиль жизни.
Исследования затрагивают вопросы дифференциации профессий в
зависимости от возраста, пола, расовой и национальной принадлежности
и других характеристик работников. Поскольку рынок труда струк-
турирован в соответствии с движением внутри него, смена профессий
рассматривается как хаотический процесс. В некоторых исследованиях
используют возрастное распределение профессий и занятий для изуче-
ния причинно-следственных связей, существующих внутри рынка тру-
да. Некоторые позиции, занимаемые индивидами, находятся на входном
уровне линии карьеры и, вероятно, заняты в основном молодыми работ-
никами; другие позиции объединяют работников иного возрастного
состава.
Таким образом, данные о возрастной сегментации рабочей силы
могут характеризовать различные профессии, а также профессио-
нальную сегментацию, и быть использованы при изучении социальной
стратификации.
Можно выделить пять типов профессионально-возрастных групп:
преобладают молодые работники (к этой группе относятся позиции
вводного уровня карьеры и профессии, сформированные в связи с
появлением новых технологий);
преобладают работники среднего возраста (сюда относятся позиции,
связанные с руководством);
преобладают работники старшего возраста (здесь сосредоточены
занятия, дающие возможность свободного распоряжения временем,
исключающие большую нагрузку);
однородное возрастное распределение маломобильной группы (лица
свободных профессий и ремесленники);
возрастное распределение, состоящее из малоперспективных заня-
тий, не требующих от работника заинтересованности (оно заполнено
лицами разного возраста).
1 Различные определения понятия "профессия" см.: Hall R.M. Occupations and the Social
Structure. N.Y., 1969.
218
Важное значение имеют проблемы статуса профессии. С этим свя-
заны, конечно, и такие проблемы, как престижность профессий у мо-
лодежи, а соответственно и заполнение рабочих мест, текучесть кад-
ров, эффективность труда работников. Однако не меньшее значение
имеет статус профессий в вопросах формирования и развития со-
циальных групп и слоев. Эта мысль с предельной отчетливостью
сформулирована В.Г. Подмарковым: "Профессиональную структуру на
всех уровнях мы рассматриваем как часть социальной структуры.
Приобретение профессии является одним из основных элементов социа-
лизации личности, т.е. включения ее в систему существующих общест-
венных отношений. Развиваемые на этой основе профессиональные
связи представляют собой особую форму социальных связей безотно-
сительно к тому, рассматривается ли уровень производственного кол-
лектива или уровень общества в целом. Профессиональная структура
общества объединяет все многообразие профессий и различных трудо-
вых позиций, связывая систему общественных отношений с трудовой
деятельностью общества. Особенность профессиональной структуры
состоит в том, что она является как бы проекцией социальной струк-
туры на процессы труда, поскольку она определяет связи между людь-
ми, устанавливающиеся в ходе этих процессов.
В связях фиксируются единство занятий и профессиональные разли-
чия как особая форма социальных различий. Такие различия возникают
на основе дифференциации специальной подготовки и статусных уров-
ней, поэтому саму профессиональную структуру можно рассматривать
как иерархическую систему, состоящую из ранжированных социальных
позиций работников"2.
2. Зарубежный опыт классификации профессий
при построении стратификационных иерархий
При построении стратификационных шкал применяется классифи-
кация профессий, которая строится на учете межпрофессиональных
перемещений индивидов, т.е. на их реальном массовом поведении при
выборе и смене профессии. На наш вл ляд, подобный эмпиризм в
группировке профессий чреват и ненадежными результатами. Такой
метод приемлем лишь для проверки, уточнения теоретически обосно-
ванно найденных связей "профессия - социальный слой".
Пожалуй, самое широкое распространение с начала 60-х годов в
социологии получила классификация профессий на основе "социально-
экономического индекса" О.Д. Данкена. Данкен отметил то обстоя-
тельство, что строить классификацию профессий на основе данных о
прямых престижных оценках, как делалось это (и поныне делается)
многими авторами, нецелесообразно. Такая методика охватывает не-
2 Подмарков В.Г. Человек в мире профессий // Вопр. философии. 1972. № 8. С. 60.
219
большой круг профессий и не является надежной. Он предложил
использовать данные переписей населения по полному списку профес-
сий, а последние классифицировать по двум параметрам: доходу (доля в
профессии лиц с заработной платой не ниже определенной суммы - для
переписи 1950 г. не менее 3,5 тыс. долл, в год) и уровню образования
(доля в профессии лиц с высшим образованием). Оба эти показателя
корректируются по возрасту занятых в профессии. Правда, О.Д. Дан-
кен замечает на основе приведенных расчетов, что возрастное взве-
шивание не очень важно. Попутно учтем, исследовались только
мужчины.
Индекс рассчитывается на основе уравнения регрессии. Весьма ин-
тересно замечание автора методики о том, что вряд ли может су-
ществовать единый индекс, пригодный для любых целей и в любых
условиях. Сам Данкен и его последователи интерпретируют величину
индекса как косвенную оценку престижа профессий, но более надеж-
ную, чем его прямое измерение3.
В том же направлении ведут изыскания Д. Фитерман и Р. Хаузер,
чьи работы имеют репутацию высокопрофессиональных. 17 профессио-
нальных групп, полученных на основе корректированного индекса
Данкена, они свели в 5 страт.
1.	Высший слой работников нефизического труда:
1.1.	управляющие и торговые работники (вне розничной тор-
говли);
1.2.	специалисты (наемные и самостоятельные).
2.	Низший слой нефизического труда:
2.1.	собственники;
2.2.	клерки;
2.3.	торговые работники (розничной торговли).
3.	Высший слой физического труда:
3.1.	квалифицированные рабочие промышленности;
3.2.	квалифицированные рабочие строительства;
3.3.	квалифицированные рабочие других отраслей.
4.	Низший слой физического труда:
4.1.	станочники;
4.2.	работники обслуживания;
4.3.	неквалифицированные рабочие.
5.	Фермеры и сельскохозяйственные рабочие (фермерские ра-
ботники).
В США с 1939 г. издается Словарь наименований профессий
(Dictionary of Occupational Titles), который уже выдержал несколько
изданий. Цель словаря - упорядочить и классифицировать информацию
3 Dunkan O.D. Socioeconomic Index for all Occupations // Occupations and Social Status.
N.Y., 1961. P. 109-138; см. также интерпретацию и развитие методики в работах:
Blau Р.М., Dunkan O.D. The American Occupational Structure. N.Y., 1969; Hauser R.M.,
Featherman D. The Process of Stratification. Trends and Analysis. N.Y., 1977; Featherman
D.L., Hauser R.M.Opportunity and Change. N.Y., 1978 и dp.
220
о профессиях. В первом издании профессии были расположены в алфа-
витном порядке; блокам профессий были присвоены пяти- и шести-
значные коды, в соответствии с которыми конкретные профессии
относились к тому или иному блоку и которые содержали информацию
об уровне навыков, необходимых для исполнения работы. Второе
издание было опубликовано после Второй мировой войны (1949 г.), в
нем отражались изменения, вызванные появлением многих новых про-
фессий в военно-промышленном комплексе. Третье издание (1965 г.)
внесло в классификационные принципы существенные изменения: были
введены такие критерии, как характер труда и требования к работ-
нику, выполняющему данный вид деятельности. Индикаторами
предъявляемых требований явились: время, необходимое для профес-
сиональной подготовки; способности, интересы, темперамент; условия
труда, физические нагрузки; содержание выполняемой работы и, на-
конец, отрасль. Следующие издания словаря публиковались в 1977,
1982, 1986, 1991 гг. Появление в 1977 г. четвертого издания стиму-
лировало дискуссию относительно надежности и важности для социоло-
гических исследований содержащейся в нем информации. Словарь
содержал 28 801 профессию. Все профессии были структуированы в
12 тыс. 099 основных наименований. В этом и последующих изданиях
словаря каждое наименование сопровождается описанием содержания
работы, оснащения труда, описания продукта или иных результатов
труда. Кроме того, все профессии оценены по сорока четырем харак-
теристикам, измеряющим сложность работы: требуемые для выполне-
ния работы общее и специальное образование, способности, интересы,
темперамент, физические свойства индивида. Существенно, что эти ха-
рактеристики описывают свойства работника, а не работы. Если
первое издание словаря, выпущенное в период депрессии, требовалось
для выбора самых умелых, выносливых, психологически здоровых лю-
дей из огромного числа безработных с тем, чтобы именно они смогли
занять немногие свободные рабочие места, если это издание содержало
предельно краткие характеристики рабочих мест, занимаемых рабо-
чими раньше, то четвертое и последующие издания используются для
достижения максимальной эффективности рабочих мест.
Каждому наименованию профессии соответствует код, состоящий из
девяти цифр. Первые три цифры отражают возрастающую специализи-
рованность профессии и основаны на типе технологии, отрасли ин-
дустрии и продукта труда, с которыми связана производительная дея-
тельность лиц данной профессии. Четвертая, пятая и шестая цифры
характеризуют степень сложности задачи, которая ставится перед ра-
ботником. Эта характеристика составляется из 24 переменных, соот-
ветствующих функциям, выполняемым профессионалом в его работе.
Переменные описывают сложность труда в трех разрезах: информа-
ционном, вещном и человеческом (например: "сбор данных", "поднятие
тяжестей"). Последние три цифры служат для того, чтобы каждая
профессия была обозначена собственным кодом, это просто порядковые
221
номера. Крупные профессиональные группы, принадлежность к кото-
рым закодирована первыми тремя цифрами (знаками), выглядят сле-
дующим образом:
1.	Творческие, инженерные и управленческие профессии.
2.	Служащие и профессии в сфере торговли.
3.	Профессии в сфере услуг.
4.	Профессии в области сельского хозяйства, рыболовства, лесни-
чества и относящиеся к ним.
5.	Профессии, связанные с обработкой продукции.
6.	Профессии, связанные с работой на машинах.
7.	Профессии, связанные со сборкой и ремонтом.
8.	Профессии, связанные с выполнением одной операции.
9.	Смешанные профессии.
Следом за кодом профессии идет название, отрасль, другие возмож-
ные названия данной профессии и само определение данной профессии,
в котором отражаются действия работника, цель его действий; маши-
ны, инструменты, оборудование или вспомогательные приспособления,
используемые рабочим; применяемый материал, производимый продукт
или то, с чем работник имеет дело, оказываемые им услуги; описание
выполняемых инструкций. В определение входят также специфические
задания, выполняемые работником, а также перечисление того, что в
некоторых случаях также им делается. Затем сообщаются (и это для
социологов чрезвычайно важно) требуемые общий образовательный
уровень, специальная подготовка и степень тяжести труда.
Столь детализированное описание профессий дает возможность
исследователям в зависимости от анализируемой проблемы применять
специфические классификации профессий. Таким образом, словарь яв-
ляется уникальным в мировой практике базовым источником для изуче-
ния социальной стратификации американского общества, чем и не
замедлили воспользоваться заокеанские социологи. Со словарем про-
фессий работают многие социологи, изучающие стратификацию амери-
канского общества.
Возьмем в качестве примера исследование Дж.Л. Спэфа4. Он отме-
чает, что в современном обществе классовая дифференциация переста-
ла быть значимой для исследователей, поскольку сама по себе не отра-
жает уже сложных динамических социальных процессов. Определяю-
щее значение ныне в стратификации имеет разделение труда. Само
разделение труда Спэф рассматривает как "различия в выполняемых
операциях". "Увеличение цикла выполняемых операций ведет и к
дифференциации профессиональных полномочий"5. В связи с этим он
предлагает положить в основу измерения стратификации вертикальную
дифференциацию профессий, основанную на ролевой активности про-
4 Spaeth J.L. Vertical Differentiation among Occupations 11 Amer. Social. Rev. 1979.
Vol. 44, № 5. P. 746-762.
5 Ibid. P. 748.
222
фессиональных обязанностей. Сама дифференциация профессий свя-
зана, по Спэфу, с тремя группами факторов: участие в управлении
("власть"), сложность труда, престиж. Включение последнего фактора
автором не объяснено. Административную власть он охарактеризовал
числом работающих в юридическом подчинении данного лица. Другим
критерием оценки административной власти явилась степень незави-
симости. Показатель сложности труда - функция, выполняемая работ-
ником. Дж.Л. Спэф предложил также третий индикатор — престиж
профессии, данные по которому получены не из словаря профессий.
Для фактора "сложность труда" им взяты следующие переменные:
степень сложности работы с информацией, общий образовательный
уровень, необходимый для данной профессии, и специальная подго-
товка. Данные переменные уже проранжированы в словаре, и это
облегчает их использование. Спэфом были созданы две модели; в одной
выявлены корреляция между факторами власти и сложности труда, в
другой - между всеми тремя факторами. Дж.Л. Спэф в своей статье
показал тесную корреляцию между этими тремя факторами и доказал
преимущества многофакторного подхода к профессиональному статусу.
В схеме 1 раскрыта конструкция индекса статуса профессий по Спэфу.
Схема I. Конструкция индекса вертикальной дифференциации профессий по Дж.Л. Спэфу
Индикаторы факторов	Число градаций	Значение градаций	
		низшая	высшая
1. Власть. 1.1. Организационное положение профессии	3	не имею функций руководства	руководство 2-мя и более уровнями
1.2. Характер работы с людьми	4	не связан	воспитание, общение как с личностями
1.3. Наличие соподчиненное™	2	есть вышестоящий уровень	нет вышестоящего уровня
2. Сложность труда 2.1. Время на приобретение навыков для данного рабочего места	9	короткая демонстрация	более 10 лет
2.2. Общий образоват. уровень (функциональная грамотность)	6	способность к пони- манию простейших прямых и двухсту- пенчатых указаний	способность применять ло- гическое и научное мыш- ление к широкому кругу проблем
2.3. Характер работы с информацией	8	анализ и синтез дан- ных отсутствует	анализ и синтез данных - постоянный элемент ра- боты
3. Престиж профессии 3.1. Прямое измерение престижа			
3.2. Образование		% мужчин, обучавшихся более 12 лет	
3.3. Доход		% мужчин с доходом более 5000 $*	
’Данные по переписи населения США.			
223
3. Отечественная практика изучения стратификации
на основе профессиональной дифференциации
В СССР исследование профессий долгое время развивалось в рамках
экономической науки. Обычно отмечали, что профессия — это род
занятий или трудовой деятельности человека. Эти занятия могут быть
различными в зависимости как от отрасли производства, так и от
специфики выполняемых функций. Во всех случаях профессия означает
род деятельности, требующей определенной подготовки и являющейся
источником существования. Первым подобный подход еще в 20-е годы
сформулировал С.Г. Струмилин6.
Отсюда следует, что профессия является характеристикой и ра-
ботника, и его рабочего места, и процесса труда. В первом своем
значении профессия указывает на специфические навыки человека, на
его знания, необходимые для выполнения определенных трудовых опе-
раций. Во втором значении профессия характеризует заданный набор
трудовых функций, присущих рабочему месту. В третьем значении
профессия раскрывает специфику протекания трудовой деятельности,
структуру и последовательность трудовых операций.
В 70-е годы многие исследователи стали отмечать необходимость
дальнейшего развития представлений о сущности категории "профес-
сия". В частности, последовали указания на то обстоятельство, что
сложившиеся определения (С.Г. Струмилина и аналогичные ему) не
поддаются операционализации, что необходим и социологический взгляд
на мир профессий.
К сожалению, российские авторы не располагали и не располагают
неким базовым источником наподобие американского Dictionary of Occu-
pational Titles. Поэтому методики классификации строились на основе
не очень-то надежных экспертных оценок профессий. Сложной пробле-
мой, вставшей перед отечественными авторами, было отличение соци-
ально-экономических и технико-организационных особенностей профес-
сий.
Ранее всего была создана классификация профессий по механизации
труда, которая охватывала только рабочих промышленности. Она
была разработана в Центральном статистическом управлении СССР и
действовала с 1959 по 1979 г. В ней производственные рабочие под-
разделяются на: занятых управлением и наблюдением за работой авто-
матов; выполняющих работу при помощи машин и механизмов; вы-
полняющих работу вручную, занятых при машинах и механизмах; вы-
полняющих работу вручную не при машинах и механизмах; выпол-
няющих работу вручную по наладке и ремонту машин и механизмов.
Конечно, выделение каждой из названных групп имело определенный
экономический смысл. Так, например, данная группировка помогла вы-
яснению вопросов, связанных с механизацией и автоматизацией произ-
водственных процессов.
6 Струмилин С.Г. Проблемы экономики труда. М„ 1957. С. 12.
224
Однако классификация ЦСУ в течение многих лет вызывала серьез-
ные сомнения в ее корректности. По этой методике рабочими меха-
низированного труда считались только те, кто непосредственно выпол-
нял работу на автоматах, машинах и механизмах. А рабочие, занятые
уходом за оборудованием, его обслуживанием и дежурным ремонтом,
были объединены с теми, чей труд является не- и малоквалифициро-
ванным.
Недостатки группировки ЦСУ СССР понудили ряд авторов пред-
ложить свой вариант классификации профессий с учетом уровней меха-
низации труда. Так, А.М. Вейнберг разработал функционально-техно-
логическую классификацию рабочих профессий, отражающую специфи-
ку содержания труда: рабочие ручного труда на операциях механичес-
кой обработки; рабочие по управлению машинами и станками на опе-
рациях машинной обработки; рабочие ручного труда по управлению
физическими и химическими процессами; рабочие по управлению аппа-
ратными процессами; рабочие ручного труда на сборочно-монтажных
операциях; рабочие по управлению машинами и станками на сборочно-
монтажных операциях; рабочие ручного труда на погрузочных и
транспортных работах; рабочие по управлению подъемно-транспорт-
ными машинами и механизмами; рабочие ручного труда на контрольных
операциях; рабочие на ремонтных работах; рабочие по техническому
обслуживанию оборудования (наладчики, дежурные электрослесари и
т.д.); прочие.
Однако все подобные группировки профессий, споспешествуя зада-
чам изучения возможностей и путей механизации ручного не- и мало-
квалифицированного труда, не адекватны цели классификации профес-
сий для последующего выделения социальных слоев.
Еще одним вариантом классификаций, получившим широкое рас-
пространение, являются классификации по объективным характерис-
тикам содержания труда, по уровню творческих возможностей работы.
Они разрабатывались по двум направлениям: во-первых, с точки зрения
формирования личности работника, во-вторых, с точки зрения воздейст-
вия научно-технического прогресса на квалификационные характерис-
тики рабочих.
Весьма интересные в методическом отношении и получившие ши-
рокое обсуждение в кругах социологической общественности эти клас-
сификации имели свою строгую целевую направленность. Так, второй
тип методик позволял на основе полученных группировок проследить
основные тенденции в изменении квалификации рабочих в зависимости
от изменения содержания их труда, обусловленного техническим про-
грессом, и предвидеть изменение потребности отраслей народного хо-
зяйства в рабочих различного уровня и характера квалификации.
Автор настоящей главы был одним из первых, кто в 1960-1970 гг.
предпринял попытку классифицировать профессии для целей исследо-
вания реальной стратификации российского общества. Здесь мы не
будем касаться идейнотворческой стороны проблемы изучения нера-
225
венства в обществе, официально именовавшемся "развитым социализ-
мом". Остановимся на методологии проведенных изысканий.
Особенностью нашего подхода к выделению социальных слоев яв-
ляется принятие в качестве элементарной единицы классификации не
индивида, а профессии. При этом каждая группа сходных по социаль-
ным характеристикам профессий рассматривается как формально-
статистическая "рамка" реального социального слоя. Ведь последний
может быть выявлен лишь с учетом социальных ценностей, норм,
интересов, стиля жизни входящих в состав слоя индивидов. Индивиды,
близкие по своим социальным характеристикам, потребностям и нор-
мам, закрепляются за определенными видами труда, именно поэтому
профессиональные группы работников, сходные по характеру выпол-
няемого труда, отличаются специфическим социальным обликом и
стилем жизни. В случае социальных перемещений усвоение норм и
ценностей социального слоя осуществляется через трудовой коллектив,
соседнее общение и т.д., что требует определенного срока адаптации.
Применение группировки профессий на основе формальных процедур
не вполне адекватно решает задачу выделения социальных слоев.
Сами по себе профессии непосредственно отражают лишь техническое
(функциональное) разделение труда, а не социальную разнородность
его. Поэтому достаточно часты случаи, когда носители одной и той же
профессии относятся к разным социальным слоям (например, рядовой
лечащий врач и руководящий деятель медицины и т.д.). Не случайно,
что использование на практике профессии как эмпирического индика-
тора социальной дифференциации всегда требует привлечения дополни-
тельных показателей, которым придается в некоторых случаях опреде-
ляющее значение.
Отождествление профессии с социальным "родом" труда обычно
осуществляется на основе оценки степени механизации труда, соотно-
шения в рабочем времени операций умственного и физического труда и
т.д. Кроме того, следует учесть кратковременность жизни профессий в
условиях современной экономики при относительно большем периоде
существования социальных слоев. Сохраняющиеся же по своим наиме-
нованиям профессии существенно меняют свое содержание. Трудно
доказать, что станочник 30-х и 90-х годов занимает одни и те же
социальные позиции в обществе, и еще сложнее предсказать социаль-
ную позицию станочника, скажем, на 2020 год, хотя сама профессия
будет существовать. Можно предположить также, что социальные слои
"теряют" и "приобретают" профессии за период своего существования.
И тем не менее, несмотря на все высказанные сомнения, только социо-
логическая классификация профессий на основе прямой операционали-
зации родовых свойств труда дает устойчивые и проверенные опытом
результаты в выявлении социальных слоев.
Изложенный выше подход предопределяет и "технологию" класси-
фикации профессий. Метод, разработанный нами, предполагает обяза-
тельность прямой операционализации родовых свойств труда. Социаль-
226
ный слой присваивает определенный круг профессий. Общим в про-
фессиях, относимых к определенному слою, является принадлежность к
одному и тому же "роду" труда. Разделение на "роды" труда подразу-
мевает в операциональном смысле совокупную оценку качественных
различий по содержанию труда и по социальным обстоятельствам его
осуществления.
Поэтому первым шагом классификации профессий является форми-
рование теоретического представления о социальном слое как носителе
трудовой деятельности качественно определенного рода. Вторым ша-
гом служит структурирование "рода" труда на его основные компо-
ненты, которые измеряют меру разнообразия, творческой потенции,
властных полномочий и социальной значимости труда в конкретных
профессиях. Третьим шагом является экспертное отнесение конкрет-
ных профессий к соответствующему пункту шкал по каждой из компо-
нент рода труда. Другими словами, задача эксперта, располагая под-
робными описаниями заранее выделенных "родов" труда, отнести соот-
ветствующую профессию к определенному роду труда. Естественно,
что в подобном случае необходимы четкие эмпирические критерии,
отличающие один социальный слой от другого. Таковыми и служат
градации индикаторов компонент характера труда. Четвертый шаг -
получение распределения профессий (и должностей) по интегральной
шкале; установление на этой основе "родов" труда (= градаций ин-
тегральной шкалы характера труда), а тем самым уточнение систем-
ных границ слоев, т.е. определение (на эмпирическом уровне) пример-
ного круга профессий, охватываемых каждым социальным слоем.
Выделение "родовых" характеристик в конкретных профессиях осу-
ществлялось на основе следующих показателей: по соотношению
исполнительских и организаторских функций; по степени многообразия
функций и интеллектуального напряжения, по возможности новизны
(нестереотипности, творчества, эвристичности) в принимаемых реше-
ниях относительно производственного процесса; по степени самостоя-
тельности в регулировании последовательности трудовых операций и
действительного времени труда (степень самоорганизации труда); по
объему требуемых общего образования и профессиональной подготовки
(т.е. по сложности труда); по социально-экономической оценке работ-
ников, выполняющих труд данного вида. Эта оценка воплощается
через механизм распределения материальных и духовных благ с учетом
их значимости. В качестве эмпирических индикаторов были взяты за-
работная плата (размер), жилище (метраж, тип квартиры).
Ниже приведены шкалы индикаторов компонент характера труда,
упорядоченных по возрастанию (в одном случае - убыванию) ин-
тенсивности проявления признаков.
I. Соотношение исполнительских и организаторских функций:
1) исполнитель; 2) руководитель малого трудового коллектива со
средним уровнем образования непосредственных подчиненных до
9 классов включительно; 3) руководитель малого трудового коллектива
227
со средним уровнем образования непосредственных подчиненных -
общее среднее и среднее специальное; 4) руководитель малого трудо-
вого коллектива со средним уровнем образования непосредственных
подчиненных - вуз; 5) руководитель "среднего звена" (начальники це-
хов, отделов и т.п.) со средним уровнем образования непосредственных
подчиненных - общее среднее и среднее специальное; 6) руководитель
"среднего звена" со средним уровнем образования непосредственных
подчиненных — вуз; 7) руководитель самостоятельной организации или
учреждения (директор предприятия, торга, универмага и т.д.) со
средним уровнем образования непосредственных подчиненных - до
среднего специального включительно; 8) руководитель самостоятель-
ной организации или учреждения со средним уровнем образования
непосредственных подчиненных - вуз.
П. Степень многообразия функций, нестереотипности, творчества,
эвристичности:
1) фактически нет никаких отклонений от заранее установленной
"рутины" работы (например, грузчик, уборщица); 2) возможно лишь
умеренное отклонение от заранее установленной "рутины" (например,
счетовод, кладовщик); 3) возможны значительные отклонения от "ру-
тины"; трудовые операции изо дня в день и в течение дня претер-
певают значительные изменения, но в ожидаемых пределах (например,
автомеханик, машинист и т.д.); 4) работа характеризуется значитель-
ными возможностями совершенствования методов, приспособле-
ний, организации труда и необходимостью принимать решения (тех-
нолог, мастер, заведующий магазином и т.д.); 5) в действиях фак-
тически нет заранее установленной рутины, данная рабочая позиция
предполагает неограниченность ресурсов проявления инициативы
(доцент и профессор вуза, исследователь, актер, директор предприятия
и т.д.).
III.	Степень самоорганизации в труде:
1)	получает конкретное руководство, связанное с определенными
трудовыми действиями, включая задания, методы и т.д.; трудовые
операции, как правило, часто подвергаются контролю; 2) получает
общее руководство, связанное с трудовыми действиями; 3) получает
только общие указания, касающиеся общих целей, имеет довольно
широкий диапазон для определения методов составления графика
работ, способов достижения целей и т.д.
IV.	Оценка сложности труда на рабочем месте:
Экономическая оценка сложности труда на данном рабочем месте
производилась косвенным образом через измерение затрат на подго-
товку работников к исполнению данного труда, т.е. посредством изме-
рения необходимого уровня образования работников (общее среднее,
среднее специальное, высшее). Шкала строилась на основе признака
"уровень образования на момент опроса". Экономическая оценка меры
сложности труда на рабочем месте может быть проведена косвенным
образом через измерение затрат на подготовку работников, способных
228
исполнять труд данного уровня сложности, т.е. посредством измерения
необходимого уровня образования и профессиональной подготовки. При
межотраслевых и межрегиональных сравнениях такое сопоставление
невозможно. Поэтому оценка сложности труда на рабочем месте может
производиться путем оценки необходимого (требуемого) уровня образо-
вания. Можно предположить, что в настоящее время в среднем требуе-
мый и реальный уровни образования работников соответствуют друг
другу. Это дает возможность использовать усредненные параметры
реального уровня образования как индикатор сложности труда пред-
ставителей профессии (или группы профессий).
V.	Социально-экономическая оценка:
1) высокая заработная плата, отдельная квартира (2 комнаты
и более или отдельный дом с числом кв. м на 1 человека более 15);
2) высокая заработная плата, жилищные условия хуже, чем в группе 1;
3) хорошая заработная плата, отдельная квартира с числом кв.м на
1 человека свыше 12; 4) хорошая заработная плата, жилищные условия
хуже, чем в группе 3; 5) удовлетворительная заработная плата,
отдельная квартира или несколько комнат с числом кв. м на одного
человека свыше 9; 6) удовлетворительная заработная плата, жилищ-
ные условия хуже, чем в группе 5; 7) низкая заработная плата, от-
дельная квартира или несколько комнат с числом кв. м на человека
свыше 7; или одна комната с числом кв. м на 1 человека свыше 9;
8) низкая заработная плата, жилищные условия хуже, чем в группе 7.
Естественно, что использованное разбиение шкал на градации не
является единственно возможным.
В связи с отсутствием в государственной статистике необходимых
социальных данных в их взаимосвязи задача первоначально решалась
на локальном материале специального обследования работающего на-
селения нескольких городов России, в которых проводился представи-
тельный повторный опрос. Источником информации служило формали-
зованное интервью, проводимое по месту жительства респондентов.
Получив экспертное отнесение конкретных профессий (должностей) к
соответствующему пункту шкал по каждой из компонент характера
труда, можно построить индекс характера труда. Этот показатель
должен обладать сильной "разрешающей способностью", т.е. сущест-
венно отличные по данному критерию объекты (например, директора
заводов и малоквалифицированные рабочие) должны размещаться в
разных концах его шкалы.
Обозначим SI, S2, S3, S4, S5 названные выше структурные компо-
ненты характера труда. Тогда величину J = SlxS2xS3xS4xS5 можно
назвать индексом характера труда (ИХТ). Подчеркнем, что в итоге
получено размещение профессий (а не конкретных людей) по шкале
одномерной интегральной оценки характера труда на основе измерений
"индексовой" переменной. Это размещение указывает на последова-
тельность мест профессий по творческим возможностям труда, наличию
властных полномочий и месту в системе распределения материальных
229
благ, а также (косвенно) - по престижу, в соответствии со сложившейся
на данный момент в обществе оценкой.
Методологические и содержательные результаты локальных иссле-
дований, а также накопленные экспертные оценки конкретных профес-
сий позволили разработать методику преобразования информации о
профессиональной принадлежности респондентов, содержащейся в ма-
териалах всесоюзных переписей населения, в информацию об их
принадлежности к группе, однородной по характеру труда. Суть этого
преобразования состоит в построении стандартизованной социологи-
ческой типологии, содержащей группы профессий, однородных по со-
циальным характеристикам. Другими словами, необходимо установить
правила экспертного отнесения всего многообразия существующих
профессий к одному из социальных слоев (на основе материалов госу-
дарственной статистики). Важнейшее условие для создания подобной
типологии - ее сопоставимость с группировками, используемыми госу-
дарственной статистикой занятости населения.
При построении предлагаемой типологии нами в качестве стандарт-
ного списка был использован перечень занятий, разработанный ЦСУ
СССР для Всесоюзных переписей населения, который охватывает
практически все существовавшие тогда виды занятий (профессий)
населения.
Процедура построения типологии состояла из двух основных опера-
ций. Первая состояла в выделении групп профессий, родственных по
функциональному содержанию труда. При этом учитывалось целевое
назначение производимых благ и услуг (отраслевая принадлежность
профессий), особенности технологии, типичный уровень механизации и
условий труда и тому подобные технологические характеристики
профессий.
Смысл второй (главной) операции состоял в экспертной оценке
выделенных групп профессий по приведенным выше пяти компонентам
характера труда. Оценка по первым трем компонентам проводилась на
основе анализа информации, содержащейся в характеристиках про-
фессий (должностей) в "Едином тарифноквалификационном справоч-
нике", "Квалификационном справочнике должностей служащих" и в
"Общесоюзном классификаторе профессий рабочих, должностей служа-
щих и тарифных разрядов". Данные о необходимом уровне образования
и социально-экономической оценке получены частично из государствен-
ной статистики, частично из материалов проведенных нами локальных
исследований. В результате экспертной оценки все профессионально-
должностные категории занятых, представленные в "Классификации
занятий населения для обработки материалов переписи населения"
были разнесены по восьми выделенным группам профессий, отождеств-
ленных нами по теоретическим основаниям и результатам локальных
исследований с социальными слоями7.
7 Рабочий и инженер. Социальные факторы эффективности труда. М., 1985. С. 38-
92; Этносоциальные проблемы города. М., 1986. Ч. 2. С. 91-111.
230
Ниже приведен список социальных слоев в российском обществе,
скорректированный по результатам итогов представительного опроса
населения России, проведенного в начале 1994 г.:
1.	Крестьяне, фермеры, члены фермерских коллективов.
2.	Колхозники и рабочие совхозов, занятые не- и малоквалифи-
цированным трудом.
3.	Колхозники и рабочие совхозов, занятые квалифицированным
трудом.
4.	Работники неквалифицированного физического и нефизического
труда.
5.	Работники квалифицированного преимущественно физического
труда.
6.	Работники высококвалифицированного труда, сочетающие физи-
ческие и умственные функции; сюда же относятся неосвобожденные
бригадиры промышленности и строительства.
7.	Работники квалифицированного преимущественно нефизического
труда (служащие), занятые на должностях, не требующих среднего
специального образования.
8.	Работники исполнительского преимущественно умственного труда,
занятые на должностях, требующих среднего специального образо-
вания.
9.	Работники умственного труда, занятые на должностях, требую-
щих высшего образования.
10.	Работники высококвалифицированного умственного труда (науч-
ные работники, лица свободных профессий).
11.	Руководители первичных трудовых коллективов (и небольших
вторичных коллективов), освобожденные от исполнительских функций.
12.	Руководители вторичных коллективов, руководители среднего
звена государственного управления, а также общественных органи-
заций.
13.	Руководители государственных и негосударственных предприя-
тий и организаций (юридических лиц), высшего звена государственного
и муниципального управления, общественных организаций.
14.	Предприниматели, коммерсанты, самостоятельные хозяева,
финансисты.
ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ
(ЗАКЛЮЧЕНИЕ)
Для понимания характера эволюции социальной структуры чрезвы-
чайно важно понять "вектор" ее развития, ввести критерий, по кото-
рому можно было бы оценить прогрессивность или консервативность ее
динамики. Здесь мы сталкиваемся с идеей о становлении социальной
однородности как перспективе социально-структурных процессов.
В те годы, когда в советской науке во все возрастающей мере про-
поведовался тезис о социальной однородности как цели развития, в ми-
ровой литературе преобладали другие взгляды. Достаточно в этой
связи вспомнить классические труды Т. Парсонса, согласно которому
изменения прогрессивного характера, увеличивающие'способность об-
щества воплотить в жизнь те или иные ценности, выражаются в диф-
ференциации, т.е. образовании новых социальных групп, в том числе
классов1.
Задолго до Т. Парсонса К. Маркс следующим образом оценивал
направленность общественной эволюции: "... ход абстрактного мыш-
ления, восходящего от простейшего к сложному, соответствует дейст-
вительному историческому процессу". При этом отношения, присущие
исторически более ранним и более простым сообществам, в более
развитом обществе выступают "как более простое отношение развив-
шегося организма", т.е. в социальной реальности: как отношения,
отставшие от уровня развитости данного общества1 2.
Каждый отдельно взятый человек ограничен в своих творческих и
физических силах, возможностях хранить объем знаний, навыков,
умений. Но человечество, благодаря способности разделять функции,
специализировать и в то же время объединять людей, способно к
непрерывному росту знаний, умений, творческого потенциала. Поэтому
накопление человеческих знаний о мире, опыта производства и со-
циальной жизни, достижений культуры позволяет расширить общие
основания человеческой цивилизации, обеспечить ее прогресс.
Развитие производства требует возрастающей дифференциации
деятельности людей, постоянно ведет к умножению и усложнению
форм разделения труда. Взаимодействующие процессы дифферен-
циации и интеграции в сфере труда приводят к функциональному
обогащению и растущему разнообразию в деятельности людей. Совер-
1 Parsons Т. Societies: Evolutionary and Comparative Perspectives. Englewood Cliffs, (NJ.),
1966. P. 21-25.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46, ч. I. С. 39.
232
шенно правы те авторы, которые обосновывают причинную связь меж-
ду отношениями распределения и обмена деятельностью, с одной сто-
роны, и социальными отношениями (как иерархического, так и равного)
положения групп относительно друг друга, с другой стороны. Это
возрастающее усложнение имеет целесообразный характер, поскольку
содействует устойчивости общества, его большей приспособляемости к
условиям среды. При этом неоднородности играют роль зародыша
нового качества в восходящих и нисходящих линиях развития.
Однородность же означает полное прекращение всяческого развития.
Мера развитости социальной структуры есть поэтому мера ее
разнообразия, т.е. разнообразия видов и форм деятельности, способов
связей между людьми, социальными группами и институтами. Поэтому
история человечества есть рост разнообразия отношений, социальных
групп, образов жизни, индивидуальностей. И сравнение, скажем,
феодального общества с буржуазным подтверждает эту истину. И это
естественно, поскольку развитие производства требовало все большего
разделения труда, умножения числа предприятий и т.д.
Теперь взглянем на эту же проблему с позиций теории информации.
При таком подходе мера развития и деятельности людей и социальной
структуры может быть интерпретирована как мера их разнообразия.
Последнее является объективным свойством материальных систем. Его
можно считать характеристикой совокупности различий; тем самым
понятие различия оказывается более простым, чем разнообразие. И ес-
ли различие характеризует внешнее отношение объектов, которые
сравниваются (между собой), то разнообразие, являясь характеристи-
кой самого объекта, выступает как нечто внутреннее по отношению к
объекту. Это есть как бы некоторое отношение объекта к самому
себе.
Общество, прогрессируя, накапливает опыт, знания, умения, т.е.
информацию. Но количество информации есть количество разнооб-
разия, хотя и не сводится только к нему. Поэтому по мере развития
социальных объектов, их перехода от уровня к уровню, должно
возрастать и количество разнообразия (в нашем случае - разнообразия
связей между людьми, разнообразия социальных групп).
В противовес и историческим фактам, и теории в СССР долгие годы
господствовали концепции, в соответствии с которыми общественный
прогресс, по сути, понимался как движение от более сложных отно-
шений, более богатых элементами, идейными течениями общественных
структур к более простым. Отсюда следовали весьма значимые
практические выводы как в сфере экономики (подавление всех форм и
видов собственности, кроме государственной), так и в других сферах
жизни (подавление всех других идейных течений, кроме сталинского
квазимарксизма и т.д.).
Вполне оправданно было бы сформулировать закон возрастающего
разнообразия деятельности людей и социальной структуры общества
как общеисторический закон.
ВЫБОРОЧНАЯ БИБЛИОГРАФИЯ
Классическое наследие
Вебер М. Основные понятия стратификации // СОЦИС. 1994. № 5. С. 147-156.
Дэвис К., Мур У. Некоторые принципы стратификации // Социальная стратификация.
М„ 1992. Вып. 1. С. 160-177.
Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. // Соч. 2-е изд. Т. 4.
С. 424-436.
Сорокин П. Социальная стратификация и мобильность // Человек, цивилизация,
общество. М., 1992. С. 302-334, 353-392.
Хрестоматии
Class, Status, and Power: Social Stratification in Comparative Perspective Ed. R. Bendix,
S.M. Lipset. L., 1967.
The Logic of Social Hierarchies Ed. E.O. Laumann et al. Chicago, 1971.
Социальная стратификация: В 3 вып. М.: Ин-т н.-х. прогнозирования РАН, 1992.
Современные западные дискуссии
Social Stratification and Economic Change Ed. D. Rose. L., 1988.
The Debate on Classes Ed. E.O. Wright. L„ 1990.
Советские эмпирические исследования
Арутюнян Ю.В. Социальная структура сельского населения СССР. М., 1971.
Гордон Л.А., Назимова А.К. Рабочий класс СССР: Тенденции и перспективы
социально-экономического развития. М„ 1985.
Шкаратан О.И. Проблемы социальной структуры рабочего класса СССР. М., 1970.
Современные российские работы
Заславская Т.И., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни. Новосибирск, 1991.
Разд. 3.
Ильин В.И. Социальная стратификация. Сыктывкар, 1991.
Радаев В.В., Шкаратан О.И. Власть и собственность // СОЦИС. 1991. № 1.
С. 50-61.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ (В.В. Радаев).................................................... 3
Раздел первый
ОБЩАЯ ТЕОРИЯ
Глава 1.	СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА (О.И. Шкаратан)............................. 6
1.	Общая теория социальной структуры................................. 6
2.	Социальная группа................................................ 15
3.	Социальный институт.............................................. 20
Глава 2. СУЩНОСТЬ И ФУНКЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКА-
ЦИИ (О.И. Шкаратан)............................................ 24
1.	Основные понятия теории стратификации............................ 24
2.	Функционалисты о социальной стратификации........................ 26
3.	Теория социально-экономической неоднородности труда.............. 28
4.	Многообразие моделей стратификации............................... 31
5.	Стратификация территориальных общностей и социальных организаций. 33
6.	Классы и слои в социологической теории........................... 36
7.	Системные характеристики стратификации........................... 40
Глава 3.	ТИПЫ СТРАТИФИКАЦИОННЫХ СИСТЕМ (В.В. Радаев).....................	44
1.	Общая типология.................................................. 44
2.	Комбинация стратификационных систем (на примере советской России)..	51
Раздел второй
КЛАССИЧЕСКИЕ И СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ
Глава 4. ИСТОРИЯ ТЕОРИЙ СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА: ОТ
ПЛАТОНА ДО ПАРСОНСА (О.И. Шкаратан)............................ 55
1.	Идеи социального неравенства в общественной мысли до возник-
новения социологии........................................ 55
2.	Теория классов К. Маркса и становление стратификационной теории..	59
3.	Оппоненты и апологеты (от К. Маркса до М. Вебера)................ 63
4.	Макс Вебер: классический этап становления социологии неравенства.	70
5.	Стратификационные исследования 1930-1960-х годов: одномерная и
многомерная стратификация................................. 75
Глава 5. КЛАССЫ ПОСЛЕ КЛАССИКОВ (В.В. Радаев)............................ 81
1. По следам неомарксистов.......................................... 81
Собственность и контроль. "Деградация труда". "Новый рабочий
235
2.	класс". "Прощай, рабочий класс". Марксистский структурализм. Исто- рический марксизм. Борьба за диалектику. Аналитический марксизм. К новым классовым схемам По следам неовеберианцев	 Власть, авторитет и конфликтные группы. Исключение и узурпация. Теория структурации. Многокритериальность как теоретический прин- цип. "Работник в черном пальто". "Преуспевающий рабочий". "Неудобный стратум". Мелкие фермеры. Классы как траектории. В поисках "правильных” классов	94
Глава 6.	СОВРЕМЕННЫЕ ФОРМЫ СОЦИАЛЬНОГО НЕРАВЕНСТВА (В.В. Радаев)		109
1.	Новая тематика соцструктурных исследований	 Стратификация и сегментация рынка труда. Стратификация и этнич- ность. Стратификация и пол. Стратификация и возраст. Стратифика- ция и государство благосостояния. Гражданство и класс. Домашняя собственность и переструктурирование классов. Новое звучание старых тем	109
2.	Новый французский вызов: классы в работах пост-структуралистов	 Классовая борьба без классов. Класс и хабитус. В поисках социальных акторов	124
Глава 7. ТЕОРИИ ЭЛИТ КАК ОСОБОЕ НАПРАВЛЕНИЕ СТРАТИФИ-
КАЦИОННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ (В.В. Радаев)............................. 131
Введение................................................. 131
1.	Властный подход.......................................... 133
Правящий класс. Властвующая элита
2.	Меритократический подход................................. 136
Самые сильные, энергичные, способные. Элита против "восставших
масс"
3.	Дебаты вокруг элитных групп.............................. 139
Общие типологии элит. "Властвующая элита" или "группы вето". Кто
управляет местным сообществом. Наступление технократов и интел-
лектуалов. Элита как "новый класс"
Раздел третий
СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ И ВОСПРОИЗВОДСТВО
Глава 8. СОЦИАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ (О.И. Шкаратан).................. 147
1.	Сущность, типы и формы социальной мобильности............ 147
2.	Факторы социальной мобильности........................... 151
3.	Открытое общество - общество равных возможностей?........ 154
4.	Социальная мобильность в этакратической обществе......... 157
Глава 9. СОЦИАЛЬНОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО (О.И. Шкаратан).............	161
1.	Социальное воспроизводство vs. социальная мобильность: альтерна-
тивность концепций......................................... 161
2.	Становление теории	социального воспроизводства........... 163
3.	Содержание теории социального воспроизводства (развитие марксова
подхода)................................................... 168
4.	Социально-демографическое воспроизводство индивида....... 171
236
5.	Факторы социального воспроизводства................ 174
6.	Типология воспроизводства.......................... 178
Раздел четвертый
СОВЕТСКОЕ И РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО
Глава 10. ТЕОРИИ СТРАТИФИКАЦИИ РЕАЛЬНОГО СОЦИАЛИЗМА....................	181
1. Зарождение советских стратификационных концепций (перевод из
книги М. Яновича)................................... 181
2. Два основных взгляда на общества советского типа (О.И. Шкаратан).... 190
Глава 11. СОЦИАЛЬНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ В ОБЩЕСТВАХ СОВЕТ-
СКОГО И ПОСТСОВЕТСКОГО ТИПА (В.В. Радаев)........... 197
1. Характер стратификационных иерархий в обществе советского типа.	197
Бесклассовая система. Этакратическая система. Ранговая система.
Корпоративная система. Партиномиальная система. Патерналистская
система. От "казармы" к "застою”
2. Тенденция изменений социальной структуры современного российского
общества............................................ 213
Раздел пятый
НЕКОТОРЫЕ МЕТОДИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ
Глава 12. СОЦИАЛЬНЫЙ СЛОЙ И ПРОФЕССИЯ (О.И. Шкаратан)..................	217
1.	Социологическая интерпретация профессии............ 217
2.	Зарубежный опыт классификации профессий при построении страти-
фикационных иерархий.................................. 219
3.	Отечественная практика изучения стратификации на основе профес-
сиональной дифференциации............................. 224
ЭВОЛЮЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ (ЗАКЛЮЧЕНИЕ)
(О.И. Шкаратан)............................................ 232
ВЫБОРОЧНАЯ БИБЛИОГРАФИЯ.................................... 234