И. И. ЧЕРНЫШЕВА
М.  Д.  СТЕПАНОВА
Лексикология
СОВРЕМЕННОГО
НЕМЕЦКОГО
языка

М. Д. СТЕПАНОВА, И. И. ЧЕРНЫШЕВА
ЛЕКСИКОЛОГИЯ
СОВРЕМЕННОГО
НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА
Допущено
Министерством высшего и среднего
специального образования СССР
в качестве учебников для институтов
и факультетов иностранных языков
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
«ВЫСШАЯ ШКОЛА»
1962

Под редакцией
проф. Н. С. Чемоданова

ПРЕДИСЛОВИЕ
Предлагаемый учебник составлен в соответствии с действующими
в настоящее время программами по лексикологии современного
немецкого языка для институтов и факультетов иностранных
языков и предназначен, в первую очередь, для студентов этих вузов
и факультетов.
Учебник состоит из восьми частей. В I (вводной) части показано
место лексикологии в науке о языке и дана краткая историческая
справка об имеющихся работах по лексикологии немецкого языка.
Во II части излагаются общие вопросы, связанные с
характеристикой слова и развитием словарного состава в немецком языке. В III,
IV и V частях дан подробный анализ каждого из основных путей
обогащения немецкого словаря (словообразования, изменения
значения слов, заимствования); VI часть содержит описание
семантической, территориальной, профессионально-социальной
дифференциации словарного состава современного немецкого языка; в VII
части дается систематизация и описание фразеологии немецкого
языка, в VIII сообщаются сведения по лексикографии.
Имея в виду, что в последние годы как в советском языкознании,
так и в зарубежной лингвистической литературе появилось
значительное число лексикологических исследований общего и,
особенно, частного характера, авторы стремились обобщить наиболее
устоявшиеся мнения и дать критику отдельных точек зрения.
Авторы сочли возможным также поставить и осветить со своей точки
зрения некоторые дискуссионные вопросы, в частности, вопросы
значения слова, семантики и функции словосложения в современном
немецком языке, классификации и особенностей фразеологических
единиц и др.
В качестве иллюстративного материала авторы стремились
использовать, наряду с классической немецкой литературой,
произведения современных немецких писателей и современную
публицистику, чтобы показать особенности живой немецкой речи.

I (вводная), II и III части учебника написаны М. Д. Степановой;
IV, V, VI и VII части — И. И. Чернышевой; VIII часть
(лексикография) — И. В. Рахмановым.
Учебник представляет собой в значительной мере итог
многолетней научной и педагогической работы авторов в I Московском
государственном педагогическом институте иностранных языков.
Авторы приносят искреннюю благодарность всем лицам,
принявшим участие в обсуждении учебника и оказавшим им товарищескую
помощь своими советами и замечаниями; особенно ценными
оказались подробные рецензии на рукопись книги профессора Т. В.
Строевой и кандидатов филологических наук А. И. Домашнева и О.  Н.
 Пономаревой.
Авторы

ЧАСТЬ 1
ЛЕКСИКОЛОГИЯ КАК РАЗДЕЛ НАУКИ О ЯЗЫКЕ
И КАК УЧЕБНАЯ ДИСЦИПЛИНА
§ 1. Слово «лексикология» восходит к словам греческого
происхождения* lexikos — относящийся к слову (lexis слово) и logos
учение. Буквальное значение термина «учение о слове» лишь в общих
чертах передает содержание этого раздела науки о языке. Следует
иметь в виду, что и другие разделы языкознания также прямо или
косвенно имеют отношение к словам. Так, фонетика изучает
звуковой (фонемный, слоговой) состав слова, его акцентное членение;
морфология — грамматические формы слова; синтаксис —
характер и правила сочетаемости слов и их соединений друг с другом в
процессе сообщения; стилистика — контекстуальные особенности
отбора и употребления слов и их соединений. Предметом
лексикологии как раздела науки о языке
является словарный состав в его
становлении, развитии и современном
состоянии. Лексикология имеет дело со словами, т. е. самостоятельными
единицами языка, названиями предметов и явлений
действительности, обозначениями понятий, действий, состояний, качеств и т. д.
Эти единицы могут изучаться каждая в отдельности, в составе групп
или классов, выделяемых по тому или иному признаку, во всей
совокупности в качестве лексического состава определенного языка.
Несмотря на огромное число слов в каждом языке, их образование,
оформление, значение, употребление и т. п. подчиняются
определенным закономерностям. Имеются наиболее общие законы,
действующие в ряде языков; эти законы могут преломляться по-разному
в разных языках. Существуют также частные законы,
характеризующие словарный состав каждого отдельного языка. Так,
например, изменение значения слова в процессе развития языка —
общий закон; виды изменения значения — более частные законы,
имеющие различное выражение и различный удельный вес в
отдельных языках; перенос наименования предмета с части на целое (один
из типов метонимии) в соединении со словосложением, без участия
аффиксов, свойствен немецкому языку, ср. der Graukopf, die
Schlafmütze соня — обозначение человека; der Tausendfuß
многоножка — название насекомого, das Neunauge минога — название
рыбы и т. п. Фонетическая обособленность каждого отдельного
слова — закон, характеризующий многие языки, но немецкое слово

с фонетической точки зрения имеет индивидуальные особенности,
в частности, наличие в ряде слов нескольких ударений различной
силы при одном главном (централизующем) ударении, ср. 'Freiheit,
'Regen  bogen  glanz и т. п. Возможность обозначения предметов
или явлений действительности не только при помощи слов, но и при
помощи устойчивых словосочетаний — общий закон, но, например,
в русском языке гораздо больше устойчивых именных
словосочетаний, чем в немецком языке; с другой стороны, в немецком языке
многочисленны глагольные устойчивые словосочетания, и в то же
время они очень близко соприкасаются со сложными глаголами,
которые отсутствуют как словообразовательная модель в русском
языке.
Раскрытие и описание наиболее общих законов,
характеризующих словарный состав многих языков — задача общей
лексикологии, изучение различного преломления этих
законов в отдельном языке, как и присущих ему частных законов
— задача частной лексикологии (т. е.
лексикологии каждого отдельного языка). Закономерности, относящиеся к
становлению и развитию словарного состава, неотделимы от
истории языка и изучаются исторической
лексикологией, в то время как лексикология современного
языка занимается особенностями системы словаря в его
современном состоянии. Однако общая и частная лексикология, с одной
стороны, историческая лексикология и лексикология современного
языка, с другой стороны, имеют много точек соприкосновения и
иногда очень тесно переплетаются, что наглядно выступает при
более близком знакомстве с большинством разделов учения о слове
С изучением словарного состава связаны некоторые
лингвистические понятия, иногда выделяемые в качестве предметов
самостоятельных исследований. Таковы: этимология, семасиология и
ономасиология.
«Этимология» — учение о происхождении и
первоначальном значении слова — имеет ярко выраженный исторический
характер. Говоря об этимологии слова Adler, мы имеем в виду его
происхождение из сложного слова, ср.  в.  н. adel-ar (Edelaar)
благородный орел, этимология слова Mensch указывает на то, что оно
представляет собой субстантивированное прилагательное др.  в.  н. men¬
nisco, ср.  в.  н. mennesch, mensche со значением человеческий,
gewinnen восходит к исчезнувшему др.  в.  н. глаголу winnan со значением
стараться, напрягаться, höflich —ср.  в.  н. hovelich имело значение,
соответствующее современному höfisch; fest  —  др.  в.  н. fasti, festi,
ср.  в.  н. veste первоначально указывало на прочное соединение
отдельных частей предмета (в противоположность locker, flüssig) или
отдельных предметов друг с другом (в противоположность los) и т. п.
В ряде случаев этимология слова раскрывается лишь при
помощи сравнительно-исторических сопоставлений. Так, der Aal слово
общегерманского происхождения (ср. англ. eel); der Finger — др.  в. н

fingar — также общегерманское слово, возможно родственное
числительному fünf; gehen встречается только в западно-германских
языках (ср. англ. go); das Kind исторически является древней
причастной формой индоевропейского глагола со значением производить,
рождать (ср. лат. gignere, genus).
Изучение значений слов и их изменений составляет предмет
«семасиологии» (ср. греч. semasia обозначение). Наряду с этим
термином известен также термин «семантика», представляющий
собой частичный синоним «семасиологии» в смысле «учение о
лексическом значении слова». Его употребляют также для обозначения
смысловой стороны единицы языка, но не только слова как такового,
а также грамматических форм, словообразовательных моделей,
синтаксических конструкций (ср.: «семантика родительного падежа»,
«семантика причастных конструкций», «семантика глагольных
форм»).
Не только термин, но и понятие «ономасиология» издавна
противопоставляется семасиологии как учение об обозначении (ср.
греч. onоmа имя, название). Если семасиология исходит из
значения слова, т. е. из того, какой предмет или какое явление
называется этим словом, то ономасиология изучает значимую сторону языка
как бы с другой стороны и стремится ответить на вопрос: как, при
помощи каких слов обозначается предмет или явление?
Ономасиология имеет особое значение для изучения диалектов, так как
выявляет, что один и тот же предмет, одно и то же явление обозначаются
по-разному в различных областях страны (ср. Sonnabend и
Samstag; Sahne и Rahm, Schmetterling и Butterfliege и т. п.).
Семасиология тесно связана с многозначностью слов и с их переходом в
омонимы, т. е. в равнозвучащие единицы с совершенно различным
значением, ономасиология — с синонимами, т. е. с разными словами,
обладающими одинаковым или сходным значением. В последнее
время, особенно в зарубежной лингвистике, ономасиологии
уделяется значительное внимание.
Этимология, семасиология и ономасиология непосредственно
связаны с методами изучения словаря.
§ 2. Лексикология как учебная дисциплина играет значительную
роль в общей подготовке специалиста по данному языку. В курсе
частной лексикологии современного языка не только даются
специальные сведения о словарном составе языка и о законах,
регулирующих образование, значение и употребление слов, но и
обобщаются практические знания студента, полученные им на занятиях
по языку за все годы его пребывания в высшем учебном заведении.
Изучая иностранный язык практически, студент должен знать, что
каждое слово занимает определенное место в общем словарном
составе* это место определяется его значением, формой, употреблением,
многообразными связями и другими словами, отношением к
обозначаемому предмету и к другим предметам действительности. Для

специалиста по языку очень важно уметь пользоваться словарями
и лексическими справочниками различных типов, а также
сопоставлять иностранные слова и группы слов с соответствующими
лексическими единицами родного языка.
Таким образом, лексикология как теоретическая дисциплина в то
же время преследует и чисто практические цели. Из целеустановки
курса вытекает содержание его составных частей, к которым
относятся: общая характеристика немецкого слова, описание путей
развития словарного состава, различных типов классификаций
слов в современном языке и фразеологических единиц. Каждый из
этих разделов, как и проблемы, освещаемые в них, могут стать
предметом более детального изучения: такое изучение
осуществляется на базе курса лексикологии в спецкурсах и спецсеминарах.
Выше уже говорилось, что слово представляет собой предмет
изучения не только лексикологии, но и других разделов
языкознания, благодаря чему лексикология связана как с каждым из
этих разделов, так и с наукой о языке в целом. Указывалось
также на наличие тесной связи между общей и частной лексикологией
и между исторической лексикологией и учением о словарном
составе в его современном состоянии. Анализируя словарный состав
современного языка и пути его дальнейшего развития, нельзя не
опираться на исторические процессы, приведшие словарный состав
к его современному состоянию, т. е. на историю языка.
Оформление слова как единицы языка неразрывно связано не только с его
звуковым и морфологическим составом, но также и с его
употреблением, т. е. с синтаксическими и стилистическими условиями
контекста. Поэтому лексикология соприкасается с фонетикой,
морфологией, синтаксисом, стилистикой. Проблемы частной (в данном
случае немецкой) лексикологии в большой степени являются также
проблемами общего языкознания. Естественно, что курс
лексикологии не может быть одновременно курсом истории языка, фонетики,
грамматики, стилистики, общего языкознания: на такие задачи
не может претендовать и соответствующий учебник. Но для того,
чтобы учение о словарном составе было и научно, и понятно,
необходимо опираться на данные смежных разделов науки о языке.
Представляя собой основную единицу системы языка во всей
совокупности его составных элементов, находящихся в непрерывном
развитии и взаимовлиянии, слово не может быть искусственно
вырвано из языка в целом.
§ 3. Лексикология как раздел науки о языке оформилась
сравнительно недавно. Речь идет именно об оформлении лексикологии
в целом, а не об исследованиях, касающихся отдельных
лексикологических проблем: такие исследования имели место на всем
протяжении истории языкознания.
В лексикологии немецкого языка раньше и подробнее других
вопросов стали разрабатываться вопросы развития словарного

состава, особенно словообразование; при этом последнее, как
правило, рассматривалось как раздел научной грамматики. Начало
этой традиции положил Якоб Гримм1, которого Г. Пауль
справедливо назвал «истинным творцом учения о словообразовании»2;
ее продолжают как сам Пауль в своей «Грамматике немецкого
языка», пятый том которой содержит учение о словообразовании3,
так и другие представители младограмматической школы: И. Хейзе4,
В. Вильманнс5, Ф. Блац6, Л. Зюттерлин7 и другие. Работ
специально посвященных словообразованию немецкого языка в целом
почти нет; следует назвать лишь труд В. Хенцена8, в котором,
после небольшого введения, посвященного рассмотрению
соотношения словообразования и грамматики, а также некоторых
общелексикологических проблем (в том числе природы слова и понятия
«словотворчества», в его отличии от словообразования), дается
подробное описание способов и средств словообразования. Проблемы
словообразования, наряду с другими путями развития словаря,
рассматриваются также в работах Ф. Клуге9, Г. Беккера10,
В. Шеля11 и др.
Значительное внимание важнейшим вопросам лексикологии, в
частности изменению значения слов как пути развития словаря,
уделено в работе Г. Пауля «Принципы развития языка»12,
оказав1 J. Grimm. Deutsche Grammatik. Т. II, Berlin, 1878
2 H. Р а u 1. Deutsche Grammatik. Bd. V, Wortbildungslehre, 3. Aufl , Halle
(Saale), 1957, S. 3.
3 Там же.
4 J. Chr. A. Heуse Deutsche Grammatik 28 Aufl., Hannover und Leipzig,
1914. В книге имеется специальный раздел под названием „Wortbildung
(Etymologie)“, в котором рассматривается «происхождение и развитие слов и их
форм», а именно: „lautliche Wortbildung“ и „begriffliche Wortbildung“. Под
термином „lautliche Wortbildung“ («фонетическое словообразование»)
понимаются различные фонетические процессы, изменяющие форму слова без
существенного изменения значения, под термином „begriffliche Wortbildung“
(«семантическое словообразование») — изменение звуковой формы слова, имеющее
следствием появление нового значения (фактически в этой части описываются
различные способы словообразования). Словообразование рассматривается также
при грамматическом описании каждой части речи.
5 W. Wi1mаnns. Deutsche Grammatik 2 Aufl , 2. Abteilung:
Wortbildung, Straßburg, 1899.
6 F. В1atz. Neuhochdeutsche Grammatik mit Berücksichtigung der
historischen Entwicklung der deutschen Sprache. 3 Aufl., Bd. I, Karlsruhe, 1895.
7 L. Sutterlin. Die deutsche Sprache der Gegenwart. (Ihre Laute,.
Wörter, Wortformen und Satze ) 5 Aufl., Leipzig, 1923. (Словообразование
рассматривается при грамматической характеристике каждой части речи.)
8 W. Неnzеn. Deutsche Wortbildung. Halle (Saale), 1947.
9 F. К 1uge. Abriß der deutschen Wortbildungslehre. 2 Aufl , Halle (Saale),
1925
10 H. Becker. Das deutsche Neuwort. Eine Wortbildungslehre. Leipzig,.
1933.
11 W. Scheel. Laut- und Wortbildungslehre Leipzig, 1933.
12 H. Paul. Prinzipien der Sprachgeschichte Издание 1 — 1880 г., 5-oe,
значительно переработанное издание— 1920 г. (русский перевод—Москва,
1960).

шей большое влияние на исследование этой проблемы в
последующих трудах по семасиологии. К. О. Эрдманна1, А. Ваага2 и др.
Среди многочисленных исследований по истории
заимствованной лексики в немецком языке особенно выделяется
фундаментальная многотомная работа Ф. Зейлера3.
Большое значение для разработки проблемы территориальной
дифференциации словарного состава имела работа П. Кречмера4,
посвященная анализу т. н. территориальных дублетов или
синонимов типа Sonnabend — Samstag.
Специальная лексика (профессиональная и жаргонная) была
исследована и описана в многочисленных монографиях, например,
у Ф. Клуге5.
Фундаментальной работой по немецкой фразеологии,
содержащей, наряду с конкретным языковым материалом, также и
теоретические обобщения, является труд Ф. Зейлера о немецких
пословицах6.
Систематическое описание происхождения и развития словаря
немецкого языка см. в книге Г. Хирта «Этимология
нововерхненемецкого языка»7. В книге О. Бехагеля «Немецкий язык»8, наряду
с главами по истории, фонетике, грамматике, орфографии
немецкого языка, имеются разделы, посвященные диалектальной лексике,
социальным диалектам, изменениям значения слов,
словообразованию, а также специально истории и употреблению собственных
имен и географических названий. Двухтомный труд по истории
немецких слов, изданный Ф. Маурером и Ф. Штро9, представляет
собой историческую лексикологию немецкого языка.
Из более новых работ по лексикологии современного
немецкого языка следует назвать работы Э. Вильке «Учение о немецких
1 К О Erdmann Die Bedeutung des Wortes Aufsatze aus dem
Grenzgebiet der Sprachpsychologie und Logik 4 Aufl , Leipzig, 1925
2 A Waag Bedeutungswandel unseres Wortschatzes Ein Blick in das
Seelenleben der Wörter Schauenburg, 1908
3 F Seiler Die Entwicklung der deutschen Kultur im Spiegel des
deutschen Lehnwortes Teil 1—8, Halle (Saale), 1921—1925
4  P Kretschmer Wortgeographie der hochdeutschen Umgangssprache
Gottingen, 1918
5 F. Kluge Deutsche Studentensprache Straßburg, 1895, его же
Seemannsprache Halle (Saale), 1911 и др
6 F Seiler Deutsche Sprichworterkunde. München, 1922
7 H Hirt Etymologie der neuhochdeutschen Sprache Darstellung des
-deutschen Wortschatzes in seiner geschichtlichen Entwicklung 2 Aufl., München,
1921
8  О. Behaghel. Die deutsche Sprache 9 Aufl , Halle (Saale), 1953
9 Deutsche Wortgeschichte. Hrsg. von Friedrich Maurer und Fritz Stroh
2. neubearbeitete Aufl , Bd. I—II, Berlin, 1959., Bd III, Register, bearbeitet
von Heinz Rupp, Berlin, I960

словах»1, Г. Беккера «Новые слова в немецком языке»2 и «Учение
о языке» В. Шмидта3.
Э. Вильке описывает различные слои лексики современного
немецкого языка и пути развития словаря. Эта работа, проникнутая
идеей «победы» немецких слов над заимствованиями всех типов,
представляет собой в значительной степени отражение
пуристически-шовинистических тенденций в немецком языкознании первой
лоловины XX века и не дает объективного освещения
происходящих в языке процессов. Г. Беккер останавливается только на
развитии словаря. Практический интерес представляет работа Шмидта.
В I (вводной) части, после краткой характеристики общественной
природы языка, автор останавливается на соотношении лексики и
грамматики, письменного и разговорного языка, литературного
языка и диалектов, говорит о месте немецкого языка среди других
языков и об основных этапах его развития, включая последний
этап, характеризуемый разъединением Германии. Вторая часть
книги посвящена проблеме слова и его значения, III —
классификациям и группам слов, IV — развитию и изменению словарного
состава, V — специально словообразованию, VI — исторической
лексикологии, VII — изменениям формы слова, VIII — изменению
значений слов, IX — образным выражениям в современном языке
(включая фразеологию), X — истории и употреблению собственных
имен и географических названий. Работа В. Шмидта по существу
является единственным вышедшим за рубежом учебным пособием
по лексикологии немецкого языка.
В Советском Союзе, наряду с серьезными научными
исследованиями по отдельным вопросам, связанным со словарным составом
немецкого языка (имеются в виду диссертации и статьи; ряд из
них будет использован при дальнейшем изложении), вышло
несколько учебников и учебных пособий по немецкой лексикологии.
Первым по времени появления в свет учебным пособием по
лексикологии была книга Л. Залежской4. В ней рассматриваются
вопросы структуры слова и типы словообразования. Специальные
разделы книги посвящены анализу семантики и изменения значения
слов, рассмотрению изменений в словарном составе путем
заимствований из других языков и диалектов и описанию социальной
дифференциации лексики. Пособие Л. Залежской далеко не полно
освещает вопросы лексикологии как учебной дисциплины
(например, в нем отсутствует раздел лексикографии; не подвергаются
анализу устойчивые словосочетания и т. п.); в методологическом
отношении оно отражает основные положения младограмматической
1 Е Wllkе Deutsche Wortkunde. Ein Hilfsbuch für Lehrer und Freunde
der Muttersprache 6 Aufl , Leipzig, 1925
2 Цитир работа
3 W. Schmidt Deutsche Sprachkunde Ein Handbuch für Lehrer und
Studierende Berlin, 1960
4 L. Saleshskaj a Deutsche Wortkunde für pädagogische
Hochschulen Moskau, 1935.

школы. Однако несомненной заслугой автора является то, что это
была первая попытка в нашей литературе создать учебное пособие
по лексикологии немецкого языка.
В 1938 году вышло первое издание учебника Л. Р. Зиндера и
Т. В. Сокольской1, в котором в качестве самостоятельного раздела
главы «Морфология» выделено словообразование, описанное полнее
и обстоятельнее, чем в пособии Л. Залежской. В этом разделе
значительное внимание уделено не только словообразовательной форме
слов, но и семантике способов и средств словообразования. Во
второе издание книги2, помимо «Словообразования» как раздела
морфологии, включена отдельная глава: «Лексикология». Эта
глава, в течение ряда лет служившая у нас фактически единственным
учебным пособием по лексикологии немецкого языка, содержит
основные сведения, касающиеся понятия слова, состава словаря
современного немецкого языка, путей изменения значения слов,
заимствований, фразеологии и лексикографии. Авторы достаточно
четко освещают наиболее устоявшиеся точки зрения на ряд
моментов, как: синонимию и омонимию, понятие социальной
дифференциации лексики, классификацию заимствованных слов и т. п.
В 3-м издании книги3 глава «Лексикология» была значительно
дополнена, некоторые формулировки уточнены.
Работа М. Д. Степановой4 посвящена специально
словообразованию как разделу науки о языке, непосредственно связанному
и с грамматикой и с лексикологией. Имея в виду связь
словообразования с грамматикой, автор рассматривает его применительно к
каждой части речи; исследуется также соотношение словосложения
и синтаксиса. Многие вопросы, связанные с характеристикой
словарного состава и фразеологии немецкого языка, освещаются в работах
Э. 	Г. Ризель по стилистике немецкого языка5. В специальном разделе,
посвященном вопросам стилистического использования словаря
немецкого языка, в издании 1959 г. этой книги лексиколог найдет
много полезных сведений о лексико-семантических группах
немецких слов, об архаизмах и неологизмах, о территориальной и
социальной дифференциации лексики, об образном переносе значений
слов, о фразеологии немецкого языка и т. п.
Книга К. А. Левковской6, характеризуется субъективным
осве1 Л Р Зиндер и Т. В. Сокольская. Научная грамматика
немецкого языка. Ленинград, 1938.
2 Л Р Зиндери  Т В. Строева-Сокольская Современный
немецкий язык. Теоретический курс. Изд. 2, Ленинград, 1941
3 Л. Р Зиндер и Т. В. Строева. Современный немецкий язык.
Теоретический курс. изд. 3, переработанное, Москва, 1957.
4 М. Д. Степанова. Словообразование современного немецкого
языка. Москва, 1953.
5 См Е Riesel Abriß der deutschen Stilistik Moskau, 1954; её же:
Stilistik der deutschen Sprache Moskau, 1959.
6 К А Левковская Лексикология немецкого языка Пособие для
учителей Москва, 1956

щением некоторых вопросов (напр., соотношение понятия, значения
и употребления слов, отнесение всех типов глаголов с
разъединимой основой к фразеологическим единицам и т. п.), а также обилием
материала по общей лексикологии и лексикологии других языков
(особенно английского языка). Одновременно следует отметить, что
в этой работе достаточно полно освещены многие черты словарного
состава немецкого языка: фонетические и морфологические
особенности слова, основные типы его лексических значений, пути
обогащения немецкого языка и др.
Более частным проблемам лексикологии посвящена работа того
же автора об именном словообразовании в современной немецкой
общественно-политической терминологии1. В этой работе
специальному анализу подвергается понятие «термин», а также
рассматриваются способы образования общественно-политической
терминологии в современном немецком языке. Поскольку для
терминологии вообще характерны, как правильно замечает автор,
главным образом, существительные, работа ограничена описанием
именного словообразования. Наиболее подробно освещены
производные существительные (в первую очередь, суффиксальные
образования).
Учебник по лексикологии немецкого языка А. Изкоз и А.
Ленковой2, написанный на немецком языке, освещает в традиционном
плане ряд вопросов учения о слове, в первую очередь пути
развития словарного состава немецкого языка. Наименьшее внимание
в нем уделяется фразеологии и анализу словарей.
В учебнике по истории немецкого языка проф. В. М.
Жирмунского, в разделе «Историческая лексикология»3, охарактеризовано
развитие словарного состава немецкого языка от древнейших
периодов до последнего времени. Этот раздел может быть рекомендован
в качестве пособия при прохождении лексикологии современного
немецкого языка не только потому, что в нем показана динамика
словарного состава, но и благодаря удачному освещению ряда
вопросов, имеющих непосредственное отношение к современности (напр,
словообразовательная форма слов, словарный состав местных
диалектов, употребление сложных слов, неологизмы демократической
Германии и др.). Значительное внимание развитию словарного
состава немецкого языка уделено также в учебнике по истории
немецкого языка О. И. Москальской4.
Таким образом, мы располагаем отдельными зарубежными
работами и несколькими учебниками и учебными пособиями,
вышед1 К А Левковская Именное словообразование в современной
немецкой общественно-политической терминологии и примыкающей к ней
лексике Изд-во Академии наук СССР. Москва, 1960.
2 А Iskosu. A. Lenkowa. Deutsche Lexikologie. Leningrad, 1960
3B.  M Жирмунский История немецкого языка. Изд. 4, Москва,
1956, стр 291—383.
4  О И  Москальская. История немецкого языка Ленинград, 1959

шими в Советском Союзе, которые могут быть использованы при
изучении лексикологии немецкого языка. Однако, как видно из
вышесказанного, речь идет большей частью о разделах в общих
работах по немецкому языку, в которых (как и в некоторых
специальных работах по отдельным вопросам лексикологии)
отсутствует полное описание всей системы лексики современного
немецкого языка.
§ 4. В дополнение к перечню и краткому описанию работ по
немецкой лексикологии необходимо остановиться также на
некоторых вопросах методологии, определивших общее направление как
этих работ, так и других лексикологических исследований,
касающихся более частных моментов учения о слове.
Как говорилось выше, авторами первых работ, связанных с
проблемами немецкой лексикологии, в частности, развития
словарного состава немецкого языка, были представители
младограмматической школы. Младограмматическая школа внесла много
ценного в разработку лексикологических проблем, прежде всего,
благодаря тщательному изучению истории становления и развития
не только лексических группировок и словообразовательных
моделей, но и отдельных слов. Не случайно современные
исследователи словообразовательного строя и этимологии немецкого языка,
исходя в основном из теоретических позиций Г. Пауля, Г. Хирта
и других младограмматиков, в значительной мере используют
их схемы и классификации и, особенно, собранный ими огромный
фактический материал. Именно тщательное изучение
происхождения и истории большого числа слов создало базу для развития
лексикологической теории в целом. При этом ярко выраженный
историзм, характерный для разработки младограмматиками любой
отрасли науки о языке, дает возможность установить динамику
развития языка и в его современном состоянии. Особенно благоприятно
отразились младограмматические традиции на лексикографической
работе. Исторические и этимологические словари Я. и В. Гриммов1,
Г. Пауля2, Ф. Клуге3 и ряда других авторов до сих пор служат
основными руководствами по изучению происхождения и развития
немецких слов и их значений и продолжают переиздаваться.
Подробнее об этих и других словарях см. часть VIII. Но на разработке
лексикологических проблем с позиций младограмматизма
сказались и его отрицательные стороны, к которым, в первую очередь,
относится чрезмерное дробление фактов без необходимых
обобще1J. u W Grimm. Deutsches Wörterbuch Leipzig Начало издания
1854 г. В Германской Демократической Республике в настоящее время работа
по составлению этого словаря закончена.
2 H. Paul Deutsches Wörterbuch. 7 Aufl , bearbeitet von A Schirmer,
Halle (Saale), I960.
3 F Kluge Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache 18 Aufl ,
Berlin, 1960.

ний и без вскрытия системных связей между отдельными
лексическими явлениями и процессами, что долго препятствовало
выделению лексикологии как самостоятельного раздела науки о языке.
Другим фактором, оказавшим отрицательное влияние на изучение
словарного состава именно современного языка, явилось
характерное для младограмматизма смешение исторического и
статического планов исследования. Такое смешение до сих пор
сказывается на определении словообразовательной формы слова1, на
выделении гнезд слов на основе не только живых семантических и
словообразовательных, но и чисто этимологических связей между
словами, приводит к смешению семантической мотивированности слова
в современном языке и его этимологического значения (см. ниже
§§ 10, 19, 21) и т. п.
На трактовке слова как единицы языка и лексических законов
сказался также психологизм, характерный для языкознания
XVIII—XIX вв.; изменения в словарном составе традиционно
связывались с индивидуально-психологическими процессами в сознании
человека. В этом отношении показательна, например, теория
«изоляции» синтаксических соединений при образовании сложного
слова, изложенная Г. Паулем в его «Грамматике немецкого языка»
и в «Принципах истории языка»2. Речь идет, в первую очередь,
о «внутренней изоляции», которая заключается, по словам Г.
Пауля, в чисто «психологических» моментах, в особенностях
индивидуального «восприятия» соединения; лишь за «внутренней»
изоляцией следует формальное изменение.
Отношение к лексическим процессам с точки зрения
«психологического» восприятия индивида надолго определило характер их
описания и объяснения.
Не следует, однако, забывать, что лексикология выделилась
в самостоятельный раздел науки о языке уже в такой период, когда
на смену прежним традициям пришли новые тенденции и новая
ориентировка в языкознании, предполагающие, с одной стороны,
отношение к языку как к системе, с другой стороны, разграничение
синхронии и диахронии, т. е. изучения языка в его современном
состоянии и в истории его становления и развития.3 Тем самым были
1 Так, напр , В. Хенцен (см выше, цитир работа, стр 74) относит к числу
сложных слов, правда, с оговоркой, что их «этимологическая прозрачность»
затемнена, слова Nachtigall, Hagestolz, Brautigam, основываясь исключительно
на истории их образования и игнорируя тот факт, что один из компонентов не
соответствует никакому слову современного языка- большинство немецких
лингвистов продолжает отождествлять словосложение с префиксацией, исходя
из происхождения префиксов и т. д.
2 Н Paul Deutsche Grammatik. Bd V. Wortbildungslehre, 3. Aufl.,
Halle (Saale), 1957, S. 5—6, его же: Prinzipien der Sprachgeschichte. Halle
(Saale), 1937, S 276 и дальше Русский перевод последней работы издан в 1960
(см. особ. стр. 388—387.) Подробнее о теории «изоляции» см. § 45.
3 syn (греч ) вместе, dia (греч ) через, сквозь, chronos (греч ) время,
следовательно, «синхронический» означает одновременный, «диахронический» — в
историческом развитии.

созданы предпосылки для изучения словарного состава во всех его
особенностях как определенной системы, а также для разделения
лексикологии современного языка и исторической лексикологии.
Если еще в начале нашего столетия под изучением слова
(Wortforschung) понимали, прежде всего, этимологию, историю
материальной оболочки слова, а семантика ограничивалась каталогизацией
и классификацией изменения значений слов, то теперь, наряду с
развивающейся дальше этимологией, в качестве центральной
области изучения лексикологии появилась новая наука о содержании
человеческого языка (Sprache) и речи (Rede): эта область
значительно шире, чем семасиология полвека тому назад, а методы
существенно отличаются от прежних. Ряд новейших работ по
лексикологии содержит интересный и полезный материал, связанный,
главным образом, с проблемой «значения слова» (т. е.
семасиологией) и «обозначения предметов» (т. е. с ономасиологией). Таковы,
например, работы. Г. Кронассера1, Б. Квадри2, К. Бальдингера3,
Ф. Дорнзейффа4 и некоторые другие.
Однако в методологическом отношении лексикологические
работы современных зарубежных лингвистов требуют очень серьезной
проверки и критического анализа. В них явственно намечаются
две основные тенденции. Для представителей различных
направлений структуральной лингвистики характерны резкое и
безоговорочное разъединение синхронии и диахронии и изучение лишь
формальных сторон единиц языка и системных отношений между
ними. Слово рассматривается здесь как некое единство — Ganzheit
или Ganzeinheit6, входящее только как определенное звено в
различные типы системных связей в языке.
Для ряда представителей американской дескриптивной
лингвистики характерно исчезновение понятия слова как такового
1  Н. Kronasser. Handbuch der Semasiologie. Kurze Einführung in die
Geschichte, Problematik und Terminologie der Bedeutungslehre. Heidelberg, 1952.
В книге даны обстоятельный обзор литературы по семасиологии и определение
предмета последней* рассматривается соотношение задач семасиологии и
ономасиологии, дается характеристика слова и т. п.
2 В Quadri. Aufgaben und Methoden der onomasiologischen Forschung,
Eine entwicklungsgeschichtliche Darstellung. Bern, 1952.
3 К Baidinger. Die Semasiologie. Versuch eines Überblicks. Berlin,
1957. Бальдингер рассматривает общее развитие языкознания в XX веке с
особым упором на ономасиологию, «органическую» (т. е. общую) лексикологию,
словообразование и, особенно, семасиологию с точки зрения структурного
анализа языка Значительное внимание уделено соотношению синхронии и
диахронии и, в частности, мотивированности слов с точки зрения их современного
оформления и значения.
4  F. Dornseiff. Bezeichnungswandel unseres Wortschatzes. Ein Blick in
das Seelenleben der Sprechenden. Lahr in Baden. Schauenburg, 1955. Дорнзейфф
переработал с новых позиций известную книгу А. Вааrа
„Bedeutungsentwicklung unseres Wortschatzes Ein Blick in das Seelenleben der Wörter“.
Schauenburg, 1908
6 Эти термины применяются в работах немецких лингвистов разных школ,
в том числе далеких от концепций структурализма, см. ниже, § 5, стр. 24

вообще, замена его понятием «последовательности морфем» наряду
с любой синтаксической конструкцией1. Следует подчеркнуть, что
именно в Германии структуральные методы прививаются
значительно медленнее, чем в других странах, особенно по отношению
к исследованию словаря2.
С другой стороны, значительное развитие в учении о слове в
работах немецких лингвистов получила концепция, связанная с
возрождением теории В. Гумбольдта о «внутренней форме языка»,
отражающей, согласно его идеалистическим представлениям, «дух»
данного народа. Наиболее яркими представителями
неогумбольдтианства являются Л. Вейсгербер и И. Трир, а основой этого
направления в семасиологии — закон лексической членимости языка,
предопределенной его «внутренней формой». В работах Л. Вейсгербера
особый акцент получило как раз одно из наиболее слабых мест
учения В. Гумбольдта, а именно его положение о том, что язык —
это средство и сила формирования духа3. Отсюда характерное для
Вейсгербера понятие языкового «промежуточного мира»
(Zwischenwelt), легшее в основу его лингвистической теории. Рассуждения
о значении слова Вейсгербер считает неясными и даже
рискованными анализ слов подменяется анализом понятий, входящих в
«дух» данного языка4. Если Вейсгербер и признает единство
внешней (звуковой) и внутренней (понятийной) сторон языка, то он
понимает это единство как простой и полный параллелизм. На этом
основании отрицается как многозначность, так и синонимия
лексических единиц, а ряд слов (напр, собственные имена) оказывается
вне языка. Интересно, что различия моделей словообразования в
отдельных языках Вейсгербер объясняет не особенностями
словообразовательной техники, а следствием различия в мышлении данных
народов, так, например, развитие словосложения в немецком языке
Вейсгербер считает признаком конкретности мышления, в отличие
от абстрактности мышления, например, французов, в связи с
распространением во французском языке аффиксации. «Понятийный
мир» языка зависит от закона поля, представляющего собой
систему чистых идей, находящихся вне отражения действительности.
Таким образом, согласно концепции Вейсгербера, соотношение
1 См работы Э Найда, Дж Трейгера и др.
2 См. по этому поводу статью* К. Н а n s е n Wege und Ziele des
Strukturalismus „Zeitschrift für Anglistik und Amerikanistik“, 6. Jahrgang, 1958, Nr. 4,
особенно стр. 341—342; см. также предисловие ко 2-му изданию работы по
словообразованию В Хенцена (W Неnzen Deutsche Wortbildung
Tübingen, 1957), в котором автор отмежевывается от «новых тенденций», в первую
очередь, от разграничения синхронии и диахронии.
3 L Weisgerber. Von den Kräften der deutschen Sprache. Düsseldorf,
Bd 2, Heft 1, 1950—1954, S 12, см также его работу: Vom Weltbild der
deutschen Sprache Düsseldorf, 1953—1954 (особ. стр. 22) и др работы.
4 L Weisgerber. Das Gesetz der Sprache. Heidelberg, 1951; cм. также
его работу: Die Bedeutungslehre ein Irrweg der Sprachwissenschaft
„Germanisch-romanische Monatschrift“, Jahrgang XV, 1927.

языка и мышления как бы поставлено с ног на голову: не отражение
действительности в сознании человека, получающее форму понятий,
представляет собой смысловую сторону лексических единиц, а,
наоборот, языковой знак есть результат деятельности и произвола
духа; язык по Вейсгерберу формирует мир соответственно своей
внутренней форме. Эта идеалистическая в своей философской
основе концепция является неверной и абсолютно неприемлемой.
Теория семантических полей (Begriffsbezirk, Sinnbezirk,
Begriffsfeld) И. Трира1 созвучна положению Вейсгербера о наличии в языке
структурно расчлененных понятийных сфер. Следует подчеркнуть,
что учение о семантических полях, нашедшее ряд сторонников в
зарубежном языкознании, исходя из идеологических предпосылок
неогумбольдтианства, в то же время частично смыкается с идущим
от де Соссюра признанием системности языка и со
структуральными методами изучения «отношений» между языковыми явлениями.
Согласно концепции Трира и его последователей, смысловая
сторона языка представлена как строгая структура, четко членящаяся
на понятийные поля или сферы, охватывающие тот или иной круг
понятий (Sinnbezirk, Begriffskomplex); эти сферы наличествуют
в языковом сознании данного языкового коллектива. Весь
словарный состав распределяется по таким сферам или полям, составными
частями которых являются отдельные слова, а каждое отдельное
слово входит в качестве составной части в поля-единства более
высокого порядка. Слово имеет значение только внутри поля,
благодаря отношениям, которыми оно связано с другими словами,
находящимися в том же отсеке поля, подобно тому, как световой
сигнал может быть понят только при его сопоставлении с другими
подобными ему сигналами. Так, например, значение слова
mangelhaft как оценка знаний учащегося («не вполне
удовлетворительно»), якобы раскрывается, независимо от его этимологии и
предметной отнесенности, только путем сравнения со значением других
частей «поля», центром которого является значение оценки
genügend; mangelhaft находится между genügend (удовлетворительно)
и ungenügend (неудовлетворительно); выше genügend лежат gut
(хорошо) и sehr gut (отлично).2
Несостоятельность методологических обоснований теории Трира
выявляется очень четко. В данном случае,  семасиология как учение
о значении и ономасиология как учение об обозначении получают
идеалистическое направление, уводящее от реальности познания
мира, от сущности языка как средства общения между людьми в
область чистых идей и искусственных корреляций. При этом
до1 J. Trier. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes Die
Geschichte eines sprachlichen Feldes. Heidelberg, 1931; его же Das sprachliche
Feld. „Neue Jahrbücher für Wissenschaft und Jugendbildung“, Nr. 10, 1943.
2 J. Trier. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes Die
Geschichte eines sprachlichen Feldes. Heidelberg, 1931. S. 6—7.

веденная до крайних пределов теория «соотношений» языковых
единиц имеет следствием смешение основных лингвистических
понятий (слова, словосочетания, морфемы) и приводит к принижению
и даже отрицанию роли слова как единицы языка — основной
носительницы языкового значения.
С пониманием языка как формальной системы знаков или
сигналов связан неоправданный, благодаря своей категоричности,
отрыв синхронии от диахронии. Занимаясь описанием системы
современного языка и регистрацией отношений между ее элементами,
Трир и его единомышленники игнорируют не только путь,
приведший каждый из этих элементов к его современному состоянию,
но и подвижность и динамику самой системы. Историческое
исследование словаря признается лишь в плане сравнения отдельных
синхронных срезов. По правильному замечанию Б. Квадри, для
И. Трира история языка это только «сравнительная статистика»,
диахрония у него как бы «синхронизована»1. Действительно, если
значение и употребление слова зависит только от его места в том
или ином отрезке семантического поля, то тем самым игнорируется
история его становления и развития, его связи с родственными
словами, характер его мотивированности и т. п. Такое понимание
исследования слов характеризует взгляды ряда современных
зарубежных языковедов, сравни, например, высказывания Н.
Чельмана во «Введении» к работе о сложные глаголах с durch2:
использование этимологических соображений он считает «очень важным
источником ошибок».
Теория Трира имеет ряд существенных недостатков и чисто
практического порядка. Для ее проверки и подтверждения он
избрал «поле» интеллекта, в которое входят самые разнообразные
поднятия, связанные с познанием, опытом, обучением, психическим
состоянием человека и т. п. В результате неясным становится сам
принцип отбора элементов «поля», их соотношение с элементами
других полей. Неясным остается и то, что определяет центральный
элемент поля, который служит для выяснения значений других
элементов. Эти и другие моменты вызвали критику теории Трира
в самом зарубежном языкознании. Так, В. Бетц обращает внимание
на то, что разные «словесные поля» (в том числе и «интеллекта»)
имеют различный состав в зависимости от принадлежности
индивидуума к той или иной социальной среде. В. Бетц справедливо
замечает, что одно и то же слово (напр., умный) может иметь
большое число смысловых связей3 (т. е. отрицает, фактически,
объективность выделения «полей»).
1 В. Quаdri. Цитир. работа, стр. 150.
2 N. Кjе11mаnn. Die Verbalzusammensetzungen mit „durch“
Inauguraldissertation. Lund, 1945.
3 W. Вetz. Zur Überprüfung des Feldbegriffes. „Zeitschrift für
vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiet der indogermanischen Sprachen“. Bd. 71,
Heft 3/4, 1954.

Рациональным зерном в попытках распределить словарный
состав языка по «семантическим полям» следует считать стремление
к системному изучению лексики, к выделению тематических рядов
согласно принципу ономасиологического исследования словаря.
Следует отметить, что в зарубежной лингвистике известны более
приемлемые (по сравнению с теорией Вейсгербера и Трира) методы
выделения семантических полей. Так, А. Йоллес распределяет
слова на основе их семантических связей вокруг основного ядра
(Synonymon)1. А Порциг исходит из сочетаемости слов в речи,
в первую очередь, на базе их предикативной функции (глагол,
прилагательное) с другими словами, типа greifen — die Hand, sehen —
das Auge, blind — sehen, blond — menschliches Haar.2 Однако и
такие теории исходят из идеалистического принципа примата
сознания, игнорируя реально существующие связи действительности
и их отображения в сознании человека и соответственно в лексике
языка.
Для советского языкознания характерно изучение словарного
состава языка на основе ленинской теории отражения. Материя —
первична, сознание — вторично; предметы и отношения реальной
действительности отражаются в сознании человека и находят свое
выражение в словах, обладающих двоякой природой значением и
материальной оболочкой, которые представляют собой неделимое
единство.
Системность языка есть объективный факт его существования
и предполагает необходимость структурного анализа языковых
явлений, однако это не значит, что язык может быть  оторван от
сознания или приравнен к искусственным системам сигнализаций, подобно
световым сигналам и т. п. Нахождение и анализ закономерностей
лексической системы отнюдь не снимает коренного отличия слова
как обозначения понятия, т. е. обобщенного отражения предметов
и явлений в человеческом сознании от морфемы, с одной стороны,
и синтаксического соединения, с другой стороны. Необходимость
разграничения синхронии и диахронии в методическом плане не
вызывает сомнений, но синхронный анализ языка не должен иметь
следствием полный отрыв изучения его современного состояния от
истории развития и становления не только всей системы, но и ее
отдельных элементов. Основой изучения лексики современного языка
служат те формы и те значения слов, которые выявляются именно
в современном языке. Так, например, следует отличать
словообразовательный тип того или иного слова от происхождения данной
модели и даже самого слова, равнозвучащие слова при полном
расхождении значения представляют собой омонимы (т. е. фактически
1 A. Jо11es Antike Bedeutungsfelder „Beitrage zur Geschichte der
deutschen Sprache und Literatur“. Bd. 58, 1934, S 97—109.
2 W. Pоrzig. Der Begriff der inneren Sprachform. „Indogermanische
Forschungen“, Bd 41, Heft 1/2, 1923, S 150—169.

разные слова), несмотря на общность происхождения;
семантическую мотивированность слова (т. е. значение, которое выводится
из значения и соотношения его частей) следует отличать от
первоначального (этимологического) значения слова и т. п. Но нельзя
забывать, что как отдельные слова, так и вся лексическая система
представляют собой результат длительного развития и постоянно
изменяются. Важно установить, продуктивна ли та или иная модель
образования слова и его соотношение с родственными словами,
исходя из живых процессов, происходящих в современном языке.
Необходимо выявить, какие модели являются достаточно
устойчивыми, а также, какие семантические группы особенно быстро растут
в современном языке, для того чтобы определить дальнейший ход
развития словарного состава.
Советское языкознание, используя как имеющееся научное
наследство, так и достижения современной зарубежной науки,
исходит, при изучении языка, а следовательно и его словарного состава,
из понимания природы языка как общественного явления, из его
неразрывной связи с сознанием. Советским языковедам
принадлежит ряд серьезных исследований в области словарного состава
различных языков. Таковы, например, работы В. В. Виноградова,
E. М. Галкиной-Федорук, А. И. Смирницкого, Р. А. Будагова,
В. А. Звегинцева и ряда других ученых.
При изучении лексического состава безусловную пользу,
особенно в практических целях, могут принести объективные, т.н.
точные методы исследования отдельных слов и групп слов. Таковы,
в первую очередь, методы статистического исследования, с
применением теории вероятности.1 Дистрибутивный анализ (т. е.
классификация единиц языка на основе их распределения относительно
друг друга) может помочь при исследовании морфемного состава
слова, сочетаемости морфем, их тождества, состава как
устойчивых, так и свободных словосочетаний и т. д. Трансформационный
анализ (т. е. преобразование языкового материала по заранее
заданным образцам) применим для определения
структурно-семантических связей между отдельными словами. Так, могут быть выявлены
соотношения между определенными типами сложных слов, их
опорными словами, прилагательными, образованными из основ
компонентов, сравни, например, модели. Goldring, Ring aus Gold,
1 См по этому поводу Р Guirаud Problemes et methodes de la
statistique linguistique 1959 и другие его работы Гиро стремится доказать, что
частотность употребления представляет собой одну из наиболее существенных черт,
характеризующих слово, и на базе частотности производит анализ словаря
с точки зрения «возраста» слов, с точки зрения практических нужд изучения
языка, стилистического употребления слов и т п. При этом он стремится
выявить законы частотности употребления слов математическим путем. Из работ
советских лингвистов см A.  A. Реформатский. Может ли быть
математическая лингвистика? «Вестник Университета», № 5, 1960, Сб. «Вопросы
статистики речи» и др.

goldener Ring. Сходный тип трансформационного анализа—это
разложение сложного слова на словосочетание, составленное из
опорных слов, с учетом соответствующих отношений между
компонентами, для определения полной или относительной однозначности
сложных слов и словосочетаний. Трансформационный анализ может
быть применен также для установления производности слов, ср.:
freies Volk — Freiheit des Volkes, schöne Natur — Schönheit der
Natur и т. д. С трансформационным анализом связан метод деления
слова на непосредственно составляющие его части (т. е. членение
единицы языка на максимальные возможные отрезки с последующим
членением этих отрезков по тому же принципу), который фактически
используется при анализе словообразовательной формы слова, в
отличие от его морфемного анализа (т. е. членения на минимальные
значимые отрезки). Анализ по непосредственно составляющим
рационально применять в том случае, когда слово представляет собой
результат нескольких словообразовательных процессов — см. ниже,
§ 20. Специальных работ по немецкой лексикологии, построенных
целиком на вышеназванных методах, еще нет. эти методы сейчас
играют вспомогательную роль при раскрытии и уточнении того
или иного вопроса, связанного с исследованием словаря, главным
образом, в практических целях нормативного преподавания языка
и перевода, хотя и привлекают внимание ряда лингвистов. Как
видно из приведенных выше примеров, структурные методы могут
служить, главным образом, для выделения словообразовательных
моделей слов. Что касается лексических единиц как таковых, то
предпосылкой для точности их исследования является, в первую
очередь, изучение системности организации словарного состава
в целом и в его составных частях. Такое исследование лексики
представляет значительно большие трудности по сравнению с
исследованием звукового и грамматического строя языка, которые,
по выражению Ельмслева, следует считать, в противоположность
словарному составу, „закрытыми системами“.1
1 См K. Ammer Dar VIII Internationale Linguisten-Kongreß. Ein
Bericht „Zeitschrift für Phonetik und allgemeine Sprachwissenschaft“, Bd IO,
Heft 3, 1957. S 282—283

ЧАСТЬ II
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СЛОВА.
РАЗВИТИЕ СЛОВАРНОГО СОСТАВА В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
§ 5. Слово представляет собой основную единицу языка. Видя
тот или иной предмет, человек «называет» его соответствующим
словом; общаясь с другими людьми, для выражения своих мыслей,
воли, чувств, он употребляет слова, черпая их из накопленного
веками лексического богатства языка.
Слово — одновременно очень простое и очень сложное явление
языка. С одной стороны, даже ребенок, достигший сознательного
возраста, интуитивно отличает слова, напр.: «стол, стулья, домик,
огонек, гулять, бегать, приходить, красивый» и т. п., от
звуков, слогов, от любой составной части этих слов и понимает, что
словосочетания «большой стол», «бегать по двору», «красивый дом»
и т. п. состоят из отдельных слов. С другой стороны, выделение
основных особенностей слова, отличающих его от других единиц
языка, выяснение всего многообразия его сторон или черт, общее
определение слова связаны со значительными трудностями,
относятся к наиболее сложным проблемам языкознания.
Слово как единица языка представляет собой основной
предмет лексикологии, т. е. «учения о слове». Существуют такие общие
признаки слов в различных языках, которые могут быть положены
в основу определения слова, но дать общее определение,
подходящее для слов во всех языках — вряд ли выполнимая задача.
Неслучайно многие языковеды высказывали сомнение по этому
поводу. Так, например, Ж. Вандриес, цитируя определение слова
у Мейе («Слово есть результат связи определенного значения с
определенным комплексом звуков, способным к определенному
грамматическому употреблению»), констатирует, что «слову не может
быть дано общего определения, кроме предложенного Мейе и
оставляющего неясной как раз грамматическую категорию слова»1.
Л. В. Щерба высказывается еще более определенно: «В самом деле,
что такое «слово»? Мне думается, что в разных языках это будет
по-разному. Из этого собственно следует, что понятия «слово
вообще» не существует»2. И далее: «Хотя я давно и много думал и
1 Ж. Вандриес. Язык. Лингвистическое введение в историю. Перевод
с франц., Москва, 1937, стр. 96.
2Л. В. Щерба. Очередные проблемы языковедения. АН СССР ОЛЯ,
1945. т. IV, вып 5, стр. 175

думаю о понятии «слово», однако я не могу взять на себя
разработку этой проблемы...»1.
Безусловно, определение слова может быть дано только на
основе характеристики слов в конкретных языках. Поэтому задача
изучения слова принадлежит, прежде всего, частной лексикологии,
хотя, как уже говорилось, нельзя отрицать наличия общих
признаков слов в различных языках* из этих общих признаков должна
исходить частная лексикология. Так, общепризнанным свойством
слова в настоящее время является то, что оно представляет собой
структурное единство звучания и значения, или точнее —
наименьшую формально выделимую самостоятельную единицу языка,
обладающую определенным значением.
В советской лингвистической литературе по отношению к
внешним особенностям слова получил распространение термин «цельно-
оформленность»2; в немецкой специальной литературе в последние
годы, как уже говорилось, утвердился термин „Ganzheit“ (или
„Ganzeinheit“), подчеркивающий как формальную, так и смысловую
обособленность слова3.
Исходя из этих общих предпосылок, мы исследуем формальные
и смысловые особенности немецкого слова.
§ 6. В фонетическом плане в составе слова различают звуки
и слоги, в морфологическом плане — лексические и грамматические
морфемы. Именно фонетическое и морфологическое оформление
слова, в первую очередь, определяет его специфику в каждом
отдельном языке. Слоги — это отрезки, на которые слова распадаются
на слух, морфемы — это мельчайшие единицы языка, имеющие
определенное (лексическое или грамматическое) значение. И те
и другие не идентичны словам, а представляют собой его части,
хотя слово может состоять из одного слога (напр.: der Bach, das
Meer, groß, klug, hier, da, wo и т. п.) и из одной морфемы (см. те же
примеры, а также двусложные слова: der Abend, die Arbeit, der
Morgen, aber, hinten, oben и т. п.). Во всех случаях слоговое
членение и морфемный состав имеют подчиненный характер по отношению
к слову. При этом границы слогов, с одной стороны, морфем, с
другой, как и общий слоговой и морфемный состав слова могут
случайно совпасть, но очень часто не совпадают друг с другом. Так,
слова Tisch, klug, da, hier состоят из одного слога и одновременно
из одной морфемы (корня); froh-hch, Fruh-jahr — из двух слогов
1 Цитир работа, стр. 176, примечание 2,
2 Теория цельнооформленности слова разработана А. И Смирницким, см.
его работы К вопросу о слове Сб. «Вопросы теории и истории языка», Москва,
1952, Лексикология английского языка. Москва, 1956, особ, стр 33—35 и др.
3См., напр * H. Brinkmann. Die Zusammensetzung im Deutschen.
„Sprachforum“. Köln—Graz 2 Jahrgang, 1957, Heft 3/4, S 222, L. Weisger-
b e r. Vom Weltbild der deutschen Sprache Bd IV, Halbband 2, Düsseldorf,
1953, S 133 и др

и двух морфем, при этом границы слогов и границы морфем
совпадают, Abend, Morgen — из двух слогов, но из одной (корневой)
морфемы; heutig, Endung — из двух слогов, heu-tig; En-dung и
двух морфем: heut-ig; End-ung, но границы тех и других
расходятся. В составе слога в немецком языке большей частью имеется
гласный звук; морфема может быть образована без его участия,
ср. суффикс существительных -t (Fahrt, Glut, Tat); флексию
родительного падежа -s (des Frühlings, Abends), суффикс
превосходной степени -st (schönst, liebst) и т. п. К фонетическому оформлению
слова относится его акцентное членение, т. е. расположение
ударений на слогах, что лишь частично связано с его морфемным
составом (см. ниже).
Фонетическое оформление слова в каждом отдельном языке
имеет свои специфические особенности. Для немецкого слова
показательны следующие основные моменты:
1. 	Самостоятельное ударение, наличие которого свойственно
словам не только немецкого языка, подчиняется в этом языке
характерным для него, строго определенным закономерностям. В
большинстве случаев оно падает на первый корневой слог, ср.:
'Abend, 'Morgen, 'heute, 'Arbeiter, 'golden, 'reinigen, beantworten,
entschädigen и т. п. С другой стороны, имеются ударные (именные)
префиксы и ударные (в основном заимствованные) суффиксы, см.
ниже соответствующие разделы словообразования.
Примечание: Условия ударения в заимствованных словах
часто подчиняются правилам того языка, из которого они заимствованы,
см ниже Исконно немецкие корневые и производные слова с ударением
не на первом корневом слове следует считать исключением.
Неударным словом в немецком языке является только артикль
(особый тип служебного слова, приближающегося к морфеме); не
имеют ударения иногда односложные служебные слова. К числу
специфических особенностей немецких слов, отличающих их,
например, от русских слов, является возможность появления
в одном и том же слове, при наличии единого главного
(централизующего) ударения, второстепенных ударений различной силы.
Эта особенность характеризует сложные слова (напр.:
'Arbeiterklasse, 'Regen^ogen^glanz, 'weltbe/iihmt, 'teil/ynehmen, 'aus-
yarbeiten и др.) и многие производные слова (напр.* 'Ursache,
'unschön, 'Wirtschaft, 'fröhlich, 'wahrhaftig и др.).
Централизующее ударение организует слово в монолитную фонетическую
единицу, независимо от контекстуальных условий ритма. В сложных
словах оно, чаще всего, падает на ударный слог первого по месту
компонента, в производных — на корневой ударный слог (или
на ударный префикс). Подробнее о месте централизующего
ударения см. в соответствующих разделах словообразования.
2. 	Начальный гласный звук слова, компонента в сложном
слове, корневой морфемы в префиксальном слове характеризуется

«твердым приступом», ср. ’ег ’ist 'Arbeiter, Jung’arbeiter; die ’Aus-
stellung ’er’öffnen; die 'Arbeit veröffentlichen и т. п.
3. В безударных слогах гласный е подвергается
количественной редукции, например: drüben [dry:Ьэп], Frage [frarga] и т.п.,
что в отдельных случаях приводит к полному исчезновению
данного гласного звука, ср. глаголы с суффиксами -el(n), -ег(п): lächeln,
begeistern и некоторые другие типы слов.
4. В конце слова,иногда и в конце морфемы внутри
слова,звонкие согласные оглушаются,например:К^[кти; klug[klu:k],
abgeben [apge:ban], täglich [te:kli?] и т. п.
5. Ich- и Ach-laut не могут появляться в качестве начального
звука слова; Hauchlaut [h], наоборот, употребляется только в
начальном положении, ср.: lachen Пахэп], machen [шахэп],
Tuch [tu:x], ich ['19], leicht [laegt], но hoch [ho:x], Hand [hant j.
Примечание Ich-laut [¢1 может быть в начале
заимствованного слова и передается в этом случае написанием „ch , ср.: Chemie
[$е mr], Chinese [91 ne za] и др. То же написание передает в других
заимствованных словах другие звучания, а именно [k], cp : Charakter
[karaktar], или [J*], ср • Chef [Jef] и др.
6. Корневые слова в немецком языке, как правило, одно- или
двусложные, трехсложные слова (напр. Ameise) следует считать
исключением; слова, состоящие из трех и более слогов, относятся
к производным и сложным. При этом наблюдается следующая
тенденция: число звуков и число слогов находится в обратно
пропорциональном отношении: чем больше в слове слогов, тем меньше
звуков соответствует каждому слогу. Так, односложное слово (du)
trinkst содержит 7 звуков (отношение 1:7), в то время как в сложных
словах, состоящих из 9—10 и больше слогов, как правило,
относительно мало звуков, напр.: Regenbogenglanz включает 5
слогов и 15 звуков (отношение 1:3); Eisenbahnfrachtverkehr — 6 слогов
и 18 звуков (отношение также 1:3); Silberlederdamensandaletten —
10 слогов и 26 звуков (отношение 1:2,6) и т. п.1
Для выделения немецкого слова среди других единиц языка
наибольшее значение имеет, из его фонетических особенностей,
наличие одного ударения или (при нескольких ударениях) единого
централизующего ударения, объединяющего данный звуковой
комплекс в формальное единство, которое может быть
противопоставлено другим таким же единствам в потоке речи. Особенности,
касающиеся начальных и конечных звуков, во-первых,
факультативны, поскольку касаются лишь некоторых слов, во-вторых,
1 Интересное исследование в этом направлении проведено П. Менцератом.
Р. Menzerath. Die Architektonik des deutschen Wortschatzes, Phonetische
Studien, Heft 3, Bonn—Hannover—Stuttgart, 1954. См также J Erben
Abriß der deutschen Grammatik 4 Aufl , Berlin, 1961, S 1—11

как было показано, характеризуют начальную и конечную границы
не только слова, но и отдельных морфем. Тем не менее, все
фонетические свойства немецкого слова для нас существенны, так как
дают определенное представление о законах его звукового
оформления.
Для морфологической структуры слова, в первую очередь,
характерны особенности его словообразовательной или лексической
основы, состоящей из корня, корня и словообразовательных
(лексических) аффиксов (при словопроизводстве), из двух и более
компонентов (при словосложении). Таким образом, лексическая
основа слова состоит из одной или из нескольких лексических
морфем.
Грамматические формы немецких слов характеризуются как
синтетическими, так и аналитическими признаками. Синтетическими
формами являются формы с грамматическими суффиксами,
например, die Tisch-e, ich lern-te, и флексиями, например, des Tisch-es,
du lern-st (к числу грамматических префиксов относится только
префикс ge- у причастия И). К синтетическим формам относятся
также формы с внутренней флексией — абляутом (ср. ich gab),
умляутом (ср. die Mütter) и повышением тона (ср. gib) — и
супплетивные формы (ich — mir; ich bin — er ist; gut — besser и др.).
При совпадении грамматической формы с лексической основой
(см. ниже стр. 28) может идти речь о наличии «нулевой
морфемы», ср., например, краткую форму прилагательного в таком
предложении, как das Wetter ist schön, винительный падеж
существительного в предложении ich lese ein Buch и т. п.
Следует особо подчеркнуть, что синтетические формы
характеризуются всеми фонетическими особенностями немецкого слова и,
в первую очередь, особенностями акцентного членения.
Во всех перечисленных случаях, несмотря на формальное
изменение морфологической оболочки, лексическое значение слова
соответствует значению его лексической (словообразовательной)
основы.
К аналитическим формам относятся сложные глагольные формы:
перфект, плюсквамперфект, футурум I и II, инфинитив II, все формы
пассива. Эти формы принципиально отличаются от синтетических
тем, что они состоят из фонетически и морфологически
самостоятельных частей, из которых каждая обладает своим собственным
ударением (как и другими фонетическими особенностями немецких
слов), своей собственной словообразовательной основой и даже
собственной синтетической формой, ср.: ich'habe das Buch ge'lesen;
wir 'werden das Buch 'lesen; ich 'hätte das Buch ge'lesen и т. п.
Особенностью соединения этих внешне самостоятельных
лексических единиц является отсутствие лексического значения у личной
формы, которое заменено грамматическим значением:
лексическое же значение всего соединения определяется лексической
основой именной формы глагола. Поэтому аналитические формы,

как и синтетические, представляют собой лишь грамматические
варианты одной и той же лексической единицы.
Таким образом, с морфологической точки зрения следует
различать постоянную часть слова (его лексическую основу) и его
грамматическую форму, изменяющуюся при грамматических
процессах. Правда, лексическая основа также иногда изменяется, а
именно, при наличии внутренней флексии, но это изменение
происходит «внутри слова»: речь идет не о добавлении новых морфем,
а о вариантах одной и той же морфемы. Что касается аналитических
глагольных форм, то «постоянной величиной» остается лексическая
основа соответствующего инфинитива (ich werde lern-en) или
причастия (ich habe ge-lern-t, ge-sung-en — в последнем случае, при
внутренней флексии, употреблен вариант корневой морфемы. Как
уже говорилось, лексическое значение слова не зависит от его
грамматической формы; выражение грамматических отношений
в процессе сообщения «наслаивается» на соответствующее
лексическое значение, и единство слова не нарушается.
Особо следует отметить наличие в немецком языке неизменяемых
частей речи (наречия, предлоги, союзы, междометия), а также
возможность совпадения грамматической формы изменяемой части
речи с лексической основой (краткая форма положительной
степени прилагательных, многие падежные формы единственного
числа существительных); грамматическое значение слова в таком
случае всецело зависит от контекста, а соответствующая форма
слова может быть названа «нулевой грамматической формой».
§ 7. Материальная, звуковая оболочка слова неразрывно
связана с его значением. Слово всегда обозначает предмет, явление,
отношение действительности. Так, употребляя существительные
der Tisch, der Stuhl, das Bett и т. п., мы имеем в виду различные
виды мебели; существительные die Liebe, der Haß, die Freundschaft,
die Feindschaft представляют собой наименования чувств и
отношений между людьми; глаголы sehen, hören, fühlen выражают
процессы восприятия, gehen, arbeiten, bauen, wiederholen —
действия; прилагательные schön, gut, arm, freundlich, alt, aufmerksam
обозначают качества и другие признаки предметов; наречия hier,
dort, abends, nachts, heute, rittlings, teilweise — отношения места,
времени, образа действия и т. п. Предметная отнесенность слова„
его неделимая связь с тем или иным явлением, отношением и т. д.,
и есть значение слова. Слов без того или иного значения нет и не
может быть в человеческом языке. Правда, в некоторых случаях
слова могут обозначать предметы или явления, не существующие
реально, а лишь созданные фантазией человека (ср., например,
слова, имеющие отношение к религии, народным повериям,
суевериям и т. п.: «ад, рай, домовой, леший», употребленные в прямом,
а не в переносном смысле), но и эти «создания фантазии» опираются

на реальные факты, на элементы действительности, объединенные
в тот или иной образ фантазией человека.1
Таким образом, слово всегда выполняет функцию номинации,
а его значение и его звучание представляют собой неразрывное,
исторически сложившееся единство. Выше уже говорилось о том,
что советское языкознание при характеристике слова как единицы
языка исходит из марксистской теории отражения. Каково же
соотношение значения слова и понятия?
Термин «понятие» в философской и лингвистической литературе
употребляется в двояком смысле. С одной стороны, речь может идти
о научных понятиях, свойственных той или иной науке. Так,
физика оперирует понятиями массы, энергии, атома и т. п.,
политическая экономия — понятиями прибавочной стоимости,
производительных сил, производственных отношений и т. п., языкознание—
понятиями морфемы, фонемы, синхронии и диахронии и т. п. С
другой стороны, понятие — это обобщенное отражение в сознании
человека однородных предметов или явлений действительности.
Понятие о предмете объединяет те общие признаки, которые
свойственны всем предметам или явлениям той или иной категории, в
отвлечении от отдельных конкретных представлений. Так, понятия
стола, города, труда, красоты включает в себя то общее, что
характеризует каждый стол, каждый город, труд, красоту во всех их
проявлениях. Понятие не есть чистая идея, возникающая из
ничего* оно образуется на основе представлений — первой ступени
обобщения чувственных восприятий; дальнейшая абстракция
осуществляется в понятии. Человек мыслит понятиями, а понятия
реализуются в определенных звуковых единицах — словах.
Не следует забывать, что понятие — это логическая категория,
а слово — категория языка. Если понятие есть обобщенное
отражение предмета в сознании человека, то звуковая оболочка слева
лишь обозначает этот предмет: между ней и предметом прямой связи
нет; соотношение предмета и слова определяется значением
последнего и может рассматриваться как своеобразный знак в системе
языка. В то же время звуковая форма слова не может быть понята
как -знак искусственный или условный уже потому, что слово
в данном языковом коллективе возникает исторически на основе
общественной практики, в связи с рядом сложных
взаимообусловленных процессов, а не в результате сознательного соглашения:
значение слова заключено в нем самом, а не находится где-то за его
пределами.2
1 См. по этому поводу. А И. Смирницкий Значение слова АН СССР,
«Вопросы языкознания», 1955, № 2, стр. 80—81. Л О. Резников не согласен с
данной трактовкой и относит вышеназванные явления к категории «ложных
понятий», однако не дает достаточно четкого опровержения того, что «ложные
понятия» создаются на базе отдельных явлений действительности См.
JI О Резников Понятие и слово Ленинград, 1958, стр. 33
2 Об отличии звуковой формы слова от других типов знаков
(признаков, напр * лай собаки; сигналов, напр звонок в учебном заведении; символов,

Значения слов и понятия тесно связаны друг с другом, но не
всегда и не обязательно совпадают. Прежде всего, понятие может
быть выражено не только словом, но и определенным видом
словосочетания (ср. устойчивые словосочетания типа das Schwarze Meer,
zum Ausdruck bringen и т. п.): в данном случае монолитная
номинативная функция языковой единицы, состоящей из нескольких
слов, из которых каждое обладает значением, не связана с цельно-
оформленностью последней. Далее, слово может выражать не
только понятие, но и чувства, эмоции, волеизъявления, не
относящиеся к категориям мысли и, тем не менее, входящие в его значение.
Так, например, слово Kalb в обычном употреблении означает
теленок; при обозначении глупого, неловкого человека оно не
только выражает другое понятие, но и получает ярко выраженную
эмоциональную окраску. То же самое относится к словам: Schwein,,
употребленному по отношению к человеку, alte Schachtel —
обидному обозначению старой женщины, Dichterling — всегда
имеющему фамильярно-отрицательное значение стихоплет, quabbeln (фам.)
дрожать, quackeln (фам.) болтать вздор и т. п. Имеются слова,
единственным значением которых является та или иная эмоция,
то или иное волеизъявление и т. п. (междометия Ach!, 01, Hurral
и др.). Собственные имена, обладая определенным значением, не
выражают понятия (если не превращаются в имена нарицательные).
Наконец, большинство слов многозначно, т. е. выражает разные
стороны одного и того же понятия: в данном случае базой
многозначности служит широта самого понятия. Так, В. И. Ленин
приводит следующий пример широты и многозначности понятия:
«Стакан есть, бесспорно, и стеклянный цилиндр и инструмент для
питья. Но стакан имеет не только эти два свойства или качества
или стороны, а бесконечное количество других свойств, качеств,
сторон, взаимоотношений и «опосредствований» со всем
остальным миром. Стакан есть тяжелый предмет, который может быть
инструментом для бросания. Стакан может служить как пресс-
папье, как помещение для пойманной бабочки...»1 Слово может
выражать и различные, но связанные между собой понятия: эта
внутренняя связь сохраняет семантическое единство слова.
В качестве примера многозначности можно привести следующие
слова:
das Gerät — приборы, инструменты, утварь, посуда (несмотря
на разные значения слова, речь идет о предметах, связанных между
собой известной общностью функций в технологических процессах
или домашнем обиходе; при этом слово всегда имеет довольно ярко
выраженное значение собирательности);
die Schule — учебное заведение вообще; специально — средняя
напр.: сердце как символ любви) см. работу JT. О. Резникова. Понятие
и слово. Ленинград, 1958, Глава 6, стр. 96—108.
1 В, И. JT е н и н. Соч., т„ 32, изд. 4, стр. 71—72.

школа, переносно — школа в смысле метода (во всех случаях
имеется общая связь, обусловленная понятием обучения,);
die Bahn — дорога, переносно — путь (в значении поприще);
математически и физически — орбита (т. е. всегда ощущается
понятие пространства, по которому совершается движение);
gehen — идти, поступать (в учебное заведение), у ходить,
уезжать, протекать (о времени) и др. (общий понятийный
стержень — обозначение процесса движения в прямом или
переносном смысле);
reif — спелый, созревший (плод), зрелый (возраст), обдуманный
(план) и т. п. (во всех случаях имеется в виду законченность,
доведение до конца определенного состояния).
Как видно из приведенных примеров, границу между
отдельными вариантами широких, многосторонних понятий и
различными, связанными между собой, понятиями провести' трудно;
также трудно определить границу между оттенками общего
значения и различными, связанными между собой, значениями
полисемичного слова. Так, Schule — учебное заведение и Schule — метод
выражают два разных, хотя и связанных между собой понятия;
reif — во всех случаях обозначает стороны одного и того же
широкого понятия; различные значения слова gehen могут быть
соотнесены с одним общим понятием движения или с разными,
связанными между собой, понятиями. Не менее трудно, в ряде случаев,
определить границу между многозначностью и омонимией, т. е.
расщеплением слова, без изменения его звуковой оболочки, на
слова, значения которых совсем не связаны друг с другом,
например, слова Fuß—стопа и Fuß (мера длины)—фут; Stab —
палка, посох и Stab — учреждение (штаб); Stock — палка и Stock—
этаж; Preis — награда и Preis — цена и т. п. Ясно, что омонимы
представляют собой различные, хотя одинаково звучащие слова,
выражающие не связанные между собой понятия (о
многозначности и омонимии см. ниже §§ 73—75).
Значение слова связано с его употреблением, с тем
контекстуальным окружением, которое определяет его предметную
отнесенность в каждом конкретном случае.
Под контекстом следует понимать:
а) 	синтаксические условия, т. е. синтаксическую роль слова
в предложении и характер его грамматической сочетаемости.
Так, например, прилагательное voll выражает полноту в
прямом и переносном смысле (ein voller Mensch, volles Haar, volle
Gewißheit), в предикативном употреблении оно может получить
еще дополнительное значение наличия соответствующего признака:
sein Blick war voll Liebe, Haß, Würde (в данном случае возможно
предложное управление, ср.: voll von Freude, что исключено при
остальных значениях). Глагол sehen в значении зрительного
восприятия объекта — переходный: j-n, das Meer, die Blume sehen;
при выражении непосредственного физического процесса зрения —

непереходный, gut, scharf, schlecht sehen; в значении смотреть
за кем-л.у чем-л. имеет предложное управление: nach dem Kinde
sehen и т. п.,
б) непосредственное лексическое окружение слова (т. е.
лексическое значение слов, находящихся в непосредственном соседстве
с ним, ср. примеры выше: volles Haar и volle Gewißheit, а также
reife Apfel и ein reifer Plan, ich gehe durch den Wald и die Zeit geht
schnell, langsam, die Uhr geht genau и т. п.;
в) фразово-лексическое окружение слова (т. е. предшествующие
или последующие высказывания), например:
.. sofort schickte sie nach Pardi... von Balkon sah sie ihren Boten
von Hotel zu Hotel irren... (H. Mann. Zwischen den Rassen).
Значение многозначного слова Bote определено
предшествующим предложением (sofort schickte sie nach Pardi...) и всем смыслом
повествования: речь идет о слуге, посланном к Парди.
Особо должно быть оговорено значение слова в устойчивом
словосочетании. В данном случае обычно используется одно из
его значений, иногда же такое значение, которое имеется только
в соответствующем словосочетании, например: Schwein haben =
Gluck haben; dicke Milch (кислое молоко, простокваша), im Begriffe
sein; auf dem Sprung stehen (иметь намерение) и др. (см.
ниже, часть VII).
§ 8. Наряду с термином «значение», употребляется также
термин «смысловая структура слова»1. Как нам представляется,
выделение этого понятия и его частичное противопоставление
«значению» слова, достаточно подробно разработанные в советском
языкознании, безусловно оправданы. Мы видели, что в одной и той же
лексической единице может объединяться ряд больше или меньше
связанных между собой значений, причем единство слова не
нарушается (т. е. оно не расщепляется на омонимы); слово может также,
в зависимости от употребления, приобретать ту или иную эмоцио-
нально-стилистическую окраску. Вся совокупность этих значений
и составляет смысловую структуру слова.
К системе значений, входящих в смысловую структуру слова,
относится его способность выступать как в качестве обозначения
предметов или явлений в их самом общем значении,
абстрагированном от индивидуальных признаков представителей
соответствующих категорий, так и в качестве названий отдельных конкретных
1 См В В Виноградов Основные типы лексических значений
слова. «Вопросы языкознания», АН СССР, № 5, Москва, 1953, и другие его
работы, Р. 3 Гинзбург. Смысловая структура слова. «Иностранные языки
в школе», № 5, 1957, И В.Арнольд Лексикология современного
английского языка. Москва, 1959. Ср. также термин „Bedeutungsgefuge“*
употребляемый примерно с тем же значением, что и термин «смысловая структура» в
работе Шмидта См W. Schmidt Deutsche Sprachkunde Berlin, 1960 S 40.

предметов или явлений. Первую функцию мы назовем
употреблением слова в общем, вторую — употреблением слова в
частном аспекте значения.
Ср.. der Tisch ist ein Mobeistuck (оба существительных
употреблены в общем аспекте значения); das ist mein neuer Tisch
(существительное Tisch в данном предложении обозначает определенный
предмет, т. е. употреблено в частном аспекте значения).1
«Общий» и «частный» аспекты значения представляют собой
лингвистические понятия, выявляемые в языке и средствами языка.
В частности, общий аспект значения связан с понятием
предметности и четко выявляется у существительных (значительную роль
играет при этом генерализующая функция артикля или его
значимое отсутствие), а также у других частей речи при их употреблении
с более или менее ясно выраженными признаками субстантивации.
Те же явления могут рассматриваться в плане соотношения
слова и понятия. Оба аспекта значения связаны с выражением
соответствующего понятия, однако различие между ними
заключается в следующих моментах:
1. В степени отвлечения и обобщения
свойств и признаков называемого предмета
или явления. При употреблении слова в общем аспекте
значения степень отвлечения и обобщения более значительна, ср.: der
Tisch ist ein Mobeistuck. Из этого не следует, что при употреблении
слова в частном аспекте значения (ср.: das ist mein neuer Tisch)
общее понятие слова отсутствует в сознании говорящего: ведь речь
идет о предмете, обладающем не только индивидуальными, но и
общими для данной категории свойствами и признаками;
2. В конкретности образа, связанного с
употреблением слова. Конкретность образа
максимальна при частном аспекте значения (ср.: mein neuer Tisch),
в то время как при употреблении слова в общем аспекте значения
соответствующий образ составлен из самых общих черт отдельных
1 Мы особо выделяем «общий и частный аспекты значений» как составную
часть смысловой структуры слова на том основании, что они сравнительно мало
изучены и еще не нашли места в трактовках лексической природы слова. P.A.
Будагов, говоря о соответствующей особенности употребления слов, относит их к
явлению многозначности (См. Р А Будагов Многозначность слова.
«Научные доклады высшей школы Филологические науки», 1958, № 7, стр 4.), но
с этим можно согласиться лишь условно. При многозначности слова общий и
частный аспекты могут характеризовать его отдельные значения, ср.: In der
Sowjetunion müssen alle Kinder die Schale absolvieren (общий аспект значения
средняя школа). Mein Sohn lernt in der 29. Schule (частный аспект того же
значения). Eine neue Schule wird nicht immer sofort anerkannt (общий аспект
значения метод) Er gehört zu der Schule dieses Gelehrten (частный аспект того же
значения). Таким образом, в смысловой структуре слова Schule один вид
многозначности переплетается с другим
В Шмидт говорит об «обобщающей силе» („verallgemeinernde Kraft“) слова,
отвлекающей нас от обозначения частных свойств и признаков предметов, но
не связывает эту особенность слов с их смысловой структурой (цитир. работа,
стр. 45).

представлений о предмете (ср.: Der Tisch ist ein Möbelstück) или
же включает в себя то или иное индивидуальное представление
(в вышеназванном примере понятие «стол» может быть связано
у одного человека с одним типом столов, у другого — с другим).
Смысловая структура слова объединяет, как уже говорилось
выше, всю систему лексических значений (включая их общие и
частные аспекты), закрепленных за данной звуковой оболочкой,
за данной лексической основой слова, а также сопутствующие
эмоциональные и стилистические оттенки. При высказывании, в конт
тексте, может быть выражена лишь одна часть смысловой
структуры, выявление же всего объема последней представляет собой
особую задачу; в научном плане — это, в первую очередь, задача
лексикографа.
С другой стороны, при употреблении слова в контексте, в
сообщении, как уже неоднократно указывалось, на значение,
связанное с лексической основой слова, наслаивается грамматическое
значение, выражаемое грамматическими средствами, например,
значение времени, залога, наклонения у глагола, падежных
отношений, грамматического числа у имен и др. В речевом потоке слово
никогда ре выступает в чисто лексическом значении, без
сопутствующего грамматического значения. Поскольку круг этих
значений ограничен присущими данному слову грамматическими
категориями и формами, они также должны быть отнесены к его смысловой
структуре, однако с оговоркой, что это значения совсем иного
порядка, связанные с грамматической, а не лексической природой
слова.
Анализ смысловой структуры слова, т. е. всей суммы значений,
которые могут быть выражены одной и той же звуковой оболочкой
слова (включая его потенциальные грамматические варианты),
наглядно подтверждает, во-первых, неразрывную связь слова
и понятия, во-вторых, отсутствие тождества между тем и
другим. Слово большей частью многозначно; его значение,
определяемое контекстом, соответствует определенному понятию или
определенной стороне понятия. В другом контексте то же слово
может обозначать другую сторону этого понятия или другое
понятие. Благодаря способности выражать общие и частные аспекты
значений, слова то более, то менее полно передают
абстрактнообобщенный характер понятия. В контексте слово может получить
также ту или иную субъективно-эмоциональную окраску,
отражая не только область мысли, но и область чувств, воли и т. п.
Наконец, грамматические значения, сопровождающие
употребление слова, связывают его уже с иными категориями мысли,
имеющими значительно более отвлеченно-обобщенный характер, чем
категории, соответствующие значениям лексической основы слова.
§ 9. Приступая к общей характеристике слова, мы особо
подчеркнули трудности, связанные с его определением, а также

необходимость изучения его природы на конкретном материале того
или иного языка. Описанные выше особенности немецкого слова
показывают, что оно представляет собой сложное и многостороннее
явление. В общем определении слова должны быть отражены
фонетические особенности его оформления, особенности его
морфологического состава, его смысловая структура, как бы сотканная из
различных лексических, сопутствующих им
эмоционально-стилистических, а также грамматических значений; при этом слово как
категория не может быть отделено от логической и
гносеологической категории понятия.
В лингвистической литературе определение слова обычно
освещает лишь какую-либо одну его сторону или же имеет очень общий,
неконкретный характер. В качестве примеров первого типа
определений часто приводят, ввиду их типичности, фонематическое
определение К. Бюлера „Wörter sind die phonematisch geprägten und
feldfähigen Lautzeichen einer Sprache.“1, семантическое
определение американского лингвиста Э. Сепира: «Слово есть один из
мельчайших вполне самодовлеющих кусочков изолированного
смысла, к которому сводится предложение»2 и некоторые другие.
Функционально-логическая роль слова подчеркнута в определении,
предложенном В. Брёндалем: «Слово... всегда и всюду обязательно
представляет элемент сообщения»3.
В качестве одного из наиболее общих и неполных определений
можно назвать, например, определение Ф.Ф. Фортунатова: «Всякий
звук речи, имеющий в языке значение отдельно от других звуков,
являющихся словами, есть слово»4.
Из числа определений слова у современных немецких лингвистов
следует упомянуть предложенное В. Шмидтом: „...und zwar ist
es der kleinste selbständige, als Einheit aufgefaßte Redeteil, die
kleinste selbständige sprachliche Einheit aus Lautkomplex und
Bedeutung oder, wie man einfacher sagen kann: der kleinste
selbständige sprachliche Bedeutungsträger.“ „Das Wort ist nicht einfach
die arithmetische Summe aus Lautkörper und Bedeutung, sondern
ein organisches Ganzes, eine strukturelle Einheit von Lautkörper
und Bedeutung.“5 Эти определения не исчерпывают основных осо^
1 К. В u h 1 е г. Sprachtheorie. Die Darstellungsfunktion der Sprache. Jena,.
1934, S 297—298.
2 Э Сепир Введение в изучение речи (перевод с английского), Москва—
Ленинград, 1934, стр 28.
3V. Brondal. Langage et logique, dans Encyclopedie fran^aise. 1948p,
стр. 118
4 Ф. Ф. Фортунатов. Сравнительное языкознание Лекции 1899—>
1900. Литографированный курс, стр. 186.
Различные типы определения слова приводятся В. В. Виноградовым в
книге* «Русский язык (грамматическое учение о слове)». Москва—Ленинград,
1947. (Введение в грамматическое учение о слове. §3. Смысловая структура
слова.) См также A. R о s е t t i. Le mot. Copenhague-Bucarest 2. Edition,
1947 „ .Definition et analyse de mots“, стр 23—30.
5 W. Sc’hmi dt. Цитиров. работа, стр. 40, 45.

бенностей слова и скорее могут служить исходными положениями
для его изучения и характеристики (см. выше, § 5).
В советской языковедческой литературе1 слово
охарактеризовано достаточно полно и разносторонне с учетом особенностей
его звуковой оболочки, морфологического состава, значения,
грамматических функций, соотношения с понятием. Как уже
указывалось выше, советскими учеными разработана теория цельно-
оформленности слова и понятие его смысловой структуры,
раскрыта зависимость значения слова от его употребления,
исследована историческая и общественная природа специфичности связи
звуковой стороны слова и обозначаемого им предмета или явления,
уточнено соотношение слов и выражаемых ими понятий.
Исходя из общих положений советского языкознания и учитывая
рассмотренные выше особенности слов немецкого языка, можно
предложить следующее рабочее определение слова:
Слово — это исторически сложившееся
единство определенной смысловой
структуры и целостной материальной оболочки,
фонетически и морфологически
оформленной согласно нормам данного языка.
Так, слово die Bahn представляет собой единство общих и
частных аспектов нескольких связанных между собой значений,
закрепленных за односложным корневым существительным
женского рода, способным к изменениям грамматических форм и
грамматических значений в пределах определенной парадигмы
(падежей, числа); gehen — это единство ряда значений, связанных
с передвижением в прямом и переносном смысле, закрепленных
за корневым глаголом, спрягаемым по определенной парадигме и
обладающим соответствующими грамматическими значениями (лица,
числа, времени и наклонения и т. п.); abends —двусложное
однозначное слово, выражающее временной признак и неспособное
к грамматическим изменениям и т. п.
Все вышеназванные слова (как и любое другое слово)
фонетически оформлены согласно правилам современного немецкого
языка (ср., напр., редукцию е в конечном слоге глагола gehen;
ударность и твердый приступ начального гласного в слове abends
и т. п.), употребляются и изменяются по его грамматическим
законам, а их смысловая структура выявляется путем анализа и
сопоставления отдельных случаев их употребления.
Данное выше определение содержит в себе указание на то, что
современная структура слова является результатом исторического
развития. И действительно, каждое слово исторически изменчиво,
подвижно, как и вся система словарного состава. Фонетическое
1 См. работы В. В. Виноградова, Р. А. Будагова, E. М Галкиной-Федорук,
А. И. Смирницкого.

оформление слова изменяется согласно фонетическим законам,
действующим на протяжении истории языка. Так, слово Eis<-
ср.в.н. is, Haus<-cp.B.H. Hüs (дифтонгизация узких долгих гласных);
schlafen<-cp.B.H. släfen, schmal<-cp.B.H. smal (переход s в [J]),
Zimmere-ср.в.н. zimber (ассимиляция) и т. п. Лексическая основа
слова может измениться в связи с различными историческими
словообразовательными процессами — объединением, вследствие
различных причин, компонентов сложного слова в одну корневую
морфему или морфему с остаточным элементом (напр.: Adler из
adel-ar; Brautigam из ср.в.н. briutegome = Mann der Braut);
превращением компонентов сложных слов в словообразовательные
суффиксы (см. ниже §§ 29—31) и др. Изменяются также
грамматические формы слова в связи с историческими сдвигами в
грамматической системе языка. Ряд глаголов перешел от сильного
спряжения к слабому; многие существительные изменили тип склонения
(напр., полностью исчезло слабое склонение у существительных
среднего и женского рода, произошли изменения и в системе
склонения существительных мужского рода), формы множественного
числа и т. п. Подвижнее всего оказывается смысловая структура
слова, благодаря быстрой смене отдельных значений,
группирующихся вокруг общего семантического стержня. Некоторые значения
могут исчезнуть, но большую роль в качественном и
количественном отношении играет развитие новых значений, в связи с
появившейся необходимостью обозначить ту или иную сторону понятия
или вследствие возникновения новых понятий, близких уже
имеющимся. Так, первоначальным значением слова Bahn, ср.в.н. Ьапе,
было просека (теперь Durchhau), из которого развились различные
значения, связанные с понятием «путь, дорога»; последним по
времени возникновения следует считать физико-математический
термин Bahn орбита. Первоначальным значением глагола gehen
было передвижение пешком, вокруг которого развились остальные
части его теперешней смысловой структуры. В качестве нового
значения слова Partei в ГДР получило распространение
обозначение специально СЕПГ, хотя прежние значения (политическая
партия вообще, юридически сторона и др.) остались в силе. Слово
Brigade, возможно под влиянием русского языка, стало
употребляться в ГДР со значением производственного коллектива,
хотя остальные значения остались. О путях развития новых
значений в слове, а также об образовании омонимов см. ниже, §§ 60—
64, 73.
Данная выше характеристика слова в немецком языке, а также
предложенное нами рабочее определение слова показывают, что
слово — это внешне и внутренне самостоятельная и целостная
единица. С внешней стороны его характеризует цельнооформлен-
ность, с внутренней стороны — номинативная функция,
направленность на тот или иной предмет или специфическое в каждом
случае употребление. Следует добавить, что и смысловая структура

слова в целом представляет собой номинативное единство, так
как все ее составные части обьединены общим смысловым
стержнем.
Исходя из особенностей слова, его необходимо четко
отграничить от словосочетания, с одной стороны, и от морфемы, с другой,
хотя и словосочетание, и морфема обладают определенным
значением. Словосочетание раздельнооформлено: оно распадается на
самостоятельные цельнооформленные единицы, из которых каждая
выполняет самостоятельную номинативную функцию и имеет
определенную грамматическую форму. Морфема, как и слово,
характеризуется значением и формальной целостностью, однако ее
значение и ее целостность специфичны: они в значительной мере имеют
служебный характер. Грамматические морфемы служат для
выражения грамматических функций слова. Лексические морфемы,
естественно, ближе к слову, чем грамматические, особенно если
иметь в виду, что границы корневой морфемы могут формально
совпасть*с границами слова. Но и в этом последнем случае морфема
и слово не тождественны. Так, например, корневое слово der Geist
подвергается различным грамматическим изменениям (ср.: des
Geist-es, die Geist-er), в то время как его корневая морфема остается
той же. С другой стороны, морфема -geist- оказывается частью
основы других — производных и сложных слов (ср.: geistig духов-
ный, geistlich духовный (в религ. смысле), geistlos бездарный,
begeistern), из которых каждое обладает своим собственным
фонетикоморфологическим оформлением и значением.
Характеристика слова была бы неполной, если бы мы не
остановились на единицах языка, имеющих те или иные, но не все
признаки слова, или обладающих этими признаками не в полной степени.
К таким пограничным, периферийным явлениям относятся: предлоги
и союзы, аналитические формы глагола, устойчивые словосочетания
и, частично, сложные слова.
Предлоги и союзы цельнооформлены и обладают лексическим
значением (в большинстве случаев они многозначны, т. е. имеют
смысловую структуру). Однако и та и другая особенности в данном
случае носят несколько необычный для слова характер. Во-первых,
служебные слова в фонетическом отношении менее самостоятельны,
чем знаменательные. При начальном гласном твердый приступ
выражен слабее, чем обычно, а самостоятельное ударение, особенно у
односложных слов, может стать слабым, может и совсем исчезнуть,
и, в последнем случае, служебное слово на слух воспринимается
почти как часть соседнего полносложного слова, ср.: 'Vater und
'Mutter; der 'Vater 'trat ins 'Zimmer и т. п.
Во-вторых, служебные слова обозначают не предметы и явления,
а отношения между предметами и явлениями, т. е. выполняют
функцию, сходную с функцией грамматических морфем. Следовательно,
их номинативность имеет не совсем обычную направленность, ср.:
er kam aus der Stadt; ich komme nach zwei Stunden; sowohl mein

Vater als auch meine Mutter besuchten uns и т. п. У некоторых
предлогов при этом наблюдается почти полная десемантизация, т.е.
потеря лексического значения при сохранении управления формой
имени, ср.: auf j-n warten, sich an etwas erinnern (помнить о...)
и т. п. Наконец, служебные слова несамостоятельны в
синтаксическом плане, не выполняют роли члена предложения. И все же,
и предлоги, и союзы следует относить к особой категории
слов по следующим причинам: они не входят в состав другого
слова, а находятся всегда за его пределами и в большинстве случаев
(за исключением названной выше десемантизации ряда предлогов)
выполняют грамматическую роль при помощи своего лексического
(хотя и ослабленного) значения.
Примечание* Ввиду специфичности и спорности природы
артикля, мы на нем не останавливаемся и ограничиваемся ссылкой на
то, что его чаще всего относят к служебным словам, находящимся
на грани морфемы.
Как уже указывалось выше (см. § 6), составные части
аналитических глагольных форм самостоятельны в фонетическом и
морфологическом отношении, но эти глагольные формы представляют
собой грамматические варианты одного слова, в связи
с потерей вспомогательным глаголом своего лексического значения.
Что касается устойчивых словосочетаний, то они выполняют
номинативную функцию наряду с любым цельнооформленным словом
и иногда являются синонимами таких слов (ср.: Hunger leiden —
hungern, Abschied nehmen — sich verabschieden, zum Ausdruck
bringen — ausdrücken и т. п.), но раздельнооформлены с
фонетикоморфологической точки зрения подобно любому словосочетанию.
Таким образом, в двух последних случаях (имеются в виду
аналитические глагольные формы и устойчивые словосочетания) форма и
содержание расходятся: будучи раздельнооформленными, эти
соединения выполняют семантические функции слова или его
грамматической формы.
Сложные слова в немецком языке, как и в других языках,
цельнооформлены, т. е. обладают фонетико-морфологическими
признаками слова, но состоят из компонентов, соотносимых с
самостоятельными лексическими единицами, что создает особую члени-
мость этих слов; иногда они синонимичны свободным
словосочетаниям: следовательно, в этом случае форма и содержание расходятся
на ином основании, чем у устойчивых словосочетаний (подробнее
о функции сложных слов и об устойчивых словосочетаниях см. ниже,
§§ 45, 46).
§ 10. Характер связи между звуковым оформлением и
значением слова издавна был предметом изучения в специальной
литературе. Марксистское языкознание исходит при определении этой
связи из того основного положения, что звуковая форма слова
не отражает, а лишь обозначает в своем развитии предмет или

явление. В то же время связь между звуковой оболочкой слова
и его значением не создается искусственно волей одного человека
или на основании сознательной договоренности людей между собой,
а представляет собой результат исторического развития и
определенной традиции, установившейся в данном языковом коллективе.
Исследуя слова в современном немецком языке, как и в других
языках, мы легко можем определить, что для многих слов связь
звучания и значения основана, с точки зрения современного
состояния языка, только на языковой практике (ср.: Tisch, Stuhl, lesen,
gehen, arm, dunkel, klug, hier, dort, neben и т. п.). В других случаях
значение слова в той или иной мере опирается на значение других
слов или морфем данного языка, например: Lehrer (ср. значения
корневой морфемы глагола lehren и суффикса -er), Tischtuch (ср.
значения слов Tisch и Tuch), himmelhoch (ср. значения слов
Himmel и hoch); mißhandeln (ср. значения глагола handeln и
префиксальной морфемы miß); abends (ср. значение существительного
Abend и временное значение генитива) и т. п.
В последнее время во многих лексикологических работах
значительное внимание уделяется наличию «мотивированных» и
«немотивированных» слов, и самому понятию «мотивированности»
значения1.
Для «мотивированных» слов характерно то, что они как бы
содержат в себе наименование тех или иных признаков
обозначаемых предметов. Известный интерес представляют в этом отношении
звукоподражательные слова, образованные на основе звукового
признака, ср.. der Kuckuck, der Uhu, quaken, summen и т. п. (см.
ниже, § 16). Но большинство мотивированных слов опирается на
значение других слов и морфем современного языка, т. е.
обладают семантической мотивированностью.
Семантическая мотивированность слова, в
нашем понимании, это характеристика
обозначаемого им предмета или явления,
вытекающая из значения его частей и
семантики той модели, по которой оно образов а-
н о. Так, например, семантическая мотивированность
существительного Eisenbahn соответствует значению словосочетания дорога из
железа, существительного Lehrer — значению обучающий (тот,
кто обучает, учит); прилагательного deutsch-französisch — значению
словесного ряда немецкий и французский; ср., далее,
прилагательное himmelhoch и словосочетание высокий, как небо, глагол
haushal1 Это понятие освещается и в современной немецкой специальной
литературе, см. W. Wartburg. Einführung in Problematik und Methodik der
Sprachwissenschaft Halle (Saale), 1943, S. 117—124 („Motivierung der Wörter1);
K. A m m e r. Einführung in die Sprachwissenschaft. Bd. I, Halle (Saale), 1958,
S. 70—74; W Schmidt Deutsche Sprachkunde Berlin, 1960, S 44 „Wir
sprechen von einer Motiviertheit oder Motivation der Bedeutung, was besagt,
daß die Bedeutung der Wörter in der Bedeutung ihrer Morpheme begründet ist.“

ten и держать (в руках) дом (управлять домом); erklären и делать
ясным; der Schwarzäugige и человек с черными глазами и т. п.1
Следует подчеркнуть, что семантическая мотивированность
слова рассматривается нами в строго синхронном плане. Ее следует
отличать от этимологического значения слова, т. е. от
первоначальной семантической
мотивированности, имевшейся при образовании и первоначальном
употреблении слова, но побледневшей или исчезнувшей в
дальнейшем. Предмет или явление получает наименование на основе того
или иного характеризующего его признака. Ср. высказывание
Л. Фейербаха: «Чувственное восприятие дает предмет, разум —
название для него... Что же такое название? Отличительный знак,
какой-нибудь бросающийся в глаза признак, который я делаю
представителем предмета, характеризующим предмет, чтобы
представить себе его в его тотальности». В. И. Ленин охарактеризовал
эту мысль Фейербаха замечанием: „Bien ditl“ («Хорошо сказано!»).2
Этимологическое значение слова представляет собой предмет
изучения исторической лексикологии, его семантическая
мотивированность — лексикологии современного языка. Эти два понятия
могут совпадать, но могут и разойтись друг с другом. Можно
наметить следующие основные случаи расхождения семантической
мотивированности и этимологического значения слова.
1. 	Вследствие ряда внешних причин (изменение звуковой
оболочки всего слова или его части, исчезновение в языке лексической
единицы, соответствующей той или иной из его частей) слово
может перейти в категорию немотивированных или лишь частично
мотивированных слов; его этимологическое значение
восстанавливается, однако, при помощи исторического (или сравнительно-
исторического) исследования. Такие слова, следовательно, при
отсутствии семантической мотивированности, имеют
этимологическое значение. Так, например, этимологическое значение слова
Demut восстанавливается как Mut eines Knechtes (др.в.н. deo =
Knecht), существительное Mensch по происхождению является
субстантивированным прилагательным со значением «человеческий»
(ср. др.в.н. mennisco); der Brautigam соответствует понятию „Mann
der Braut“ (др.в.н. brütigomo, ср.в.н. briutegome); Brombeere
1 Нам представляется правильной трактовка мотивированности слова в
статье С Маслово й-Л ашанской.Из заметок по шведской
лексикологии «Ученые записки Ленинградского ордена Ленина Государственного
Университета Серия филологических наук», № 243, вып. 42, Ленинград, 1958.
Автор выделяет три момента, определяющих «мотивировку» слова
1) реальный мотивирующий признак (внеязыковая основа наименования);
2) его языковое выражение,
3) способ создания нового имени на базе языкового материала Эта
трактовка касается как звукоподражательных слов, так и слов, образованных на
базе других слов, т е «семантически мотивированных слов».
2В И Ленин. Философские тетради Соч , Изд 4, т. 38, Москва, 1958,
стр. 384—385.

восходит к сложному слову с первым компонентом ср.в.н. ЬгЗше =
Dornstrauch (этимологическое значение определяется
приблизительно как ягода с колючего кустарника); этимологическое значение
глагола gewinnen связано с достижением чего-л. в результате
старания или напряжения (вторая часть — исчезнувший в
современном языке др.в.н. глагол winnan стараться, напрягаться) и т. п.
2. Слово состоит из основ и морфем, употребляемых в
современном языке, но одна из составных частей слова или слово в целом
настолько изменили свое значение в современном языке, что
семантическая мотивированность по существу лишена смысла, в то
время как этимологическое значение легко может быть
восстановлено. Так, этимологическое значение слова das Frauenzimmer
(ein Zimmer, in dem sich die Hausfrau mit dem weiblichen Teile
der Hausgenossenschaft aufhalt) несовместимо с его современным
значением (ср.: баба, женщина); прилагательное höflich (с
этимологическим значением wie es sich bei Hofe geziemt) не связано сейчас
с понятием «двора», прилагательное häßlich — с понятием
«ненависти» (этимологическое значение: Haß erregend); этимологическое
значение существительного Feldjäger охотник на военной (полевой)
службе не соответствует его современному значению (воинский
чин); существительное Sonntag является в настоящее время лишь
условным обозначением дня недели, в то время как исторически
оно представляет собой кальку с латинского dies solis (др.в.н.
sunnüntag), связанного с днем, посвященным солнцу и т. п.
3. Семантическая мотивированность слова имеет в значительной
мере условный характер, в то время как его этимологическое
значение действительно выражало существенный признак
соответствующего предмета. Так, например, существительное Eisenbahn
обозначало при появлении поездов признак, отличающий данный
способ передвижения от всех остальных способов передвижения
в то время: поезд шел по рельсам, по «дороге из железа». В
настоящее время этим же признаком обладают и трамвай и метро, но
название осталось закрепленным только за первым из этих способов
передвижения. Семантическая мотивированность существительного
Frühstück ранний кусок (хлеба), обозначает лишь принятие пищи
(любой) в начале дня. Сходное явление мы наблюдаем в слове
Butterbrot, которое может быть сейчас употреблено даже в том случае,
если на куске хлеба (с сыром, колбасой и т. п.) нет масла и т. п.
Таким образом, семантическая мотивированность слова и его
этимологическое значение не могут быть отождествлены благодаря
тому, что появившееся в языке слово представляет собой
подвижную часть общего лексического состава, подлежит самостоятельным
изменениям, или, наоборот, сохраняет форму и значение
независимо от изменений, происходящих в его окружении.
Следует подчеркнуть, что разграничение этимологического
значения и семантической мотивированности слова не снимает ряда
затруднений, возникающих при определении и анализе последней.

Поскольку семантической мотивированностью обладают слова,
образованные от других слов и основ, необходимо отличать
производные лексемы от производящих, что не всегда возможно без
соответствующего (как раз этимологического!) анализа, Обычно
отнесение лексем к производным или производящим связано с
соответствующими моделями словообразования. Так, например,
известно, что различные аффиксальные образования восходят к
производящим основам без соответствующего аффикса (kränklich <-
krank, unschön <- schön; Übersetzung übersetzen; vergehen <- gehen
и т. п.), отглагольные безаффиксные существительные мужского
рода, характеризуемые абляутом, восходят к основам
соответствующих сильных глаголов (Trieb <- treiben, Spruch <-sprechen);
отыменные глаголы слабого спряжения — к основам соответствующих
имен (schmieden Schmied, grünen grün); субстантивированные
инфинитивы — к именной форме глагола (das Leben Leben);
сложные слова образуются из основ двух или нескольких слов
(Tischtuch <- tisch + tuch; himmelhoch himmel + hoch) ит.п. Семантика
словообразовательной модели, вместе со значением частей слова,
определяет его семантическую мотивированность. Однако бывают
и обратные процессы, когда, например, отглагольное
существительное образуется от основы слабого глагола, сравни: der
Kauf <- kaufen, безаффиксная основа — от аффиксального
образования, сравни: Blödsinn <- blödsinnig, вследствие чего меняется
и характер семантической мотивированности слова. Так, если
существительное der Schmied относится к немотивированным
корневым словам, а производный глагол schmieden обладает
семантической мотивированностью, указывающей на действие, связанное
с работой кузнеца, то существительное der Kauf, наоборот,
является производным от корневого глагола kaufen, и его
семантическая мотивированность соответствует опредмеченному действию.
В данном случае связь синхронного плана с диахронным
выражается не в смешении живой семантической мотивированности слова и
его этимологического значения, а в определении типа
словообразовательной модели в современном языке, см. ниже, §§ 19, 20, 59.
Наибольшую трудность представляет определение соотношения
семантической мотивированности и значения слова. Как правильно
замечает проф. А. И. Смирницкий, мотивированность связи
звучания и значения (т. е. то, что мы понимаем под «семантической
мотивированностью») может быть лишь относительной; имеются
переходные и смешанные случаи: «Всякий момент идиоматично-
сти... ограничивает мотивированность и может сводить ее на нет».1
Действительно, семантическая мотивированность обозначает тот
или иной признак предмета или явления, но, как правило, не
исчерпывает значения слова. Так, семантическая мотивированность
1А И. Смирницкий. Лексикология английского языка. Москва,
1956, стр 147.

существительного der Frühling говорит лишь о том, что данное
явление относится к чему-то раннему; существительного Lehrling—
указывает на то, что данное лицо имеет отношение к обучению,
прилагательного heutig — что признак связан с сегодняшним
днем и т. п. Особенно сложно соотношение семантической
мотивированности и значения образно-переосмысленных слов, ср.:
Goldfisch (рыбка не из золота, а блестит, как золото); himmelhoch
(не высокий, как небо, а очень высокий); Vergißmeinnicht (не
высказывание, а название цветка); Käseglocke (не колокол, а
колпак, закрывающий сыр); Meerkatze (не морская кошка, а порода
обезьян, не имеющая отношения к семейству кошек);
Schwalbenschwanz (не ласточкин хвост, а техническая деталь — цапфа);
Schlafmutze (не ночной колпак и даже не человек в ночном колпаке,
а лентяй, соня и т. п.).
Особо следует подчеркнуть то обстоятельство, что в
большинстве случаев семантическая мотивированность (даже при ее
четкости и близости к предметному значению слова) лишь с трудом
поддается точному словесному выражению, иными словами, она может
передаваться при помощи различных выражений, в пределах
определенного минимума значений.
Из всего сказанного явствует, что связь семантической
мотивированности слова и его значения всегда условна: речь может идти
лишь о большей или меньшей степени условности.1
Особо должен быть поставлен вопрос о семантической
мотивированности многозначных слов и омонимов: этот вопрос еще никак
не освещен в лингвистической литературе. Для его выяснения
должны быть подробно изучены закономерности соотношений
между отдельными значениями полисемичного слова, а также между
словами-омонимами. В историческом плане часто можно
установить, какое значение развилось позже: так, первоначальным
значением многозначного слова gehen было идти пешком; группа
омонимов со звуковой оболочкой Feder развилась из слова со
значением перо птицы и т. п. Но в синхронном плане следует
определить, какое из значений является основным. При наличии
у слова прямого и переносного значений за основное значение
следует принять первое, ср.: Birne груша и Birne лампочка, Birne
реторта; Gürtel пояс и Gürtel географический пояс, зона; grun
зеленый (цвет) и grun незрелый, молодой; schließen закрывать,
запирать и schließen делать вывод и т. п. В данном случае семантическая
мотивированность слова создается ощутимым образом слова.
1 С. Маслова-Лашанская в цитированной выше статье правильно отмечает,
что, не зная значения слова можно только «догадываться» относительно
мотивированности. С другой стороны, с нашей точки зрения, в методическом
плане при изучении иностранного языка знание законов образования слов
(т. е. их моделей) может помочь раскрыть значение нового слова,
образованного из уже знакомых учащемуся слов и морфем, конечно с учетом условности
семантической мотивированности.

В специальной литературе мотивированность значения слов
отмечалась с давних пор, однако типичным до последнего времени
являлось смешение мотивированности и этимологического значения
слова, т. е. объединение синхронного и диахронного планов
исследования. Именно с таким смешением связано понятие «внутренней
формы слова». Этот термин имеет хождение до сих пор, однако
большей частью с существенной поправкой: различают «живую
внутреннюю форму» (т. е. «семантическую мотивированность»)
и просто «внутреннюю форму» или «поблекшую, мертвую
внутреннюю форму»1 (т. е. «этимологическое» значение). Мы предпочитаем
термин «семантическая мотивированность» в связи с тем, что он
более точно обозначает соответствующее явление, а также более
четко отграничивает синхронию от диахронии.2
Термин «внутренняя форма» не только многозначен в плане соотношения
синхронного и диахронного аспектов изучения языка, но и связан с психоло-
гически-идеалистическими концепциями в языкознании. Так, В. Гумбольд
считает, что сознание субъекта извлекает из признаков чувственного образа
тот или иной признак и фиксирует его в слове сознание в качестве
представителя слова создает «предмет мысли»: такой «признак — представитель»
и есть внутренняя форма. Выбор признака определяется особым «извечным
духом народа». В том же направлении трактуется «внутренняя форма»
многими последователями В. Гумбольдта.3
А. А. Потебня правильно подчеркивает, что для обозначения нового
понятия используется прежнее слово; в содержании прежнего понятия и нового
понятия имеется общий признак — tertium comparatioms, но «внутренняя
форма», в трактовке А. А. Потебни, с одной стороны — «этимологическое
значение», с другой стороны — «представление»; внутренняя форма — это
прежнее значение, внешняя форма — это звуковая мысль.4
§ 11. При всей условности связи семантической
мотивированности слова и его значения и несмотря на то, что границы между
мотивированными и немотивированными словами иногда сходятся
очень близко, семантическая мотивированность играет большую
роль как при образовании новых слов, так и при их понимании,
запоминании и употреблении. Семантическая мотивированность
См , напр., К. А. Левковская Лексикология немецкого языка
Москва, 1956, стр 32—33, Л. Р Зиндер и Т В. Строев а.
Современный немецкий язык Москва, 1957, стр 343—346, 347—349 и др
2 Такого же мнения придерживается, напр , И В Арнольд.
Лексикология современного английского языка Москва, 1959, стр 34* « . в настоящее
время предпочтение отдается термину «мотивировка, как более ясному и
однозначному». См. также цитир выше статью С Масловой-Лашанской В работе
М Д. Степановой. Словообразование современного немецкого языка.
Москва, 1953 для обозначения данного явления употребляется термин
«смысловая структура слова» (см §2). От этого термина мы отказались в связи с
тем, что в него в ряде последних лексикологических работ вкладывается иное
содержание, см. выше, § 8.
3 По этому поводу см. О Funke Innere Sprachform. Eine Einführung
in A Marty’s Sprachphilosophie. Heft 32, Reichenberg, 1924
4 A. A. П о т e б н я. Из записок по русской грамматике «Мысль и язык»,
т. I—II, изд. 4, Москва, 1958, стр. 17.

слов способствует также выразительности и образности языка,
дает возможность связать то или иное явление жизни с другими
явлениями: указать на их сходство, различие,
причинно-следственную зависимость и т. п.
Ср., например:
Also blühen Märchenbilder
Aus des Mundes Röselein,
Und die Augen gießen drüber
Ihren blauen Sternenschein.
(H. Heine. Die Harzreise.)
Семантическая мотивированность сложных существительных
Märchenbilder и Sternenschein создает поэтические образы
(Sternenschein в целом является в данном случае метафорой); слово
Röselein не только употреблено метафорически, но и представляет
собой уменьшительно-ласкательное наименование, специфика
которого обусловлена его семантической мотивированностью (наличие
специального суффикса в соединении с лексическим значением
производящей основы). Названия растений и животных, технические
и научные термины и т. п. очень часто семантически мотивированы:
эти названия включают в себя один из признаков данного
растения, животного, машины и т. п., напр.: die Kletterpflanze, die
Zitterpappel; der Silberfuchs, die Schildkröte; das * Flugboot, der
Hochdecker (высококрылый моноплан), der Drehscheinwerfer и т. п.
Одним из доказательств того, какую важную роль играет в
языке семантическая мотивированность слов, служит особое явление,
известное в лингвистической литературе как «народная
этимология».
Народная этимология — это своего рода семантическая
мотивированность слова, обусловленная не процессом его образования и
не его генетическими связями, а случайным сходством его
значения и звучания со значением и звучанием других слов. Народная
этимология появляется обычно у слов, потерявших свои исконные
этимологические связи, или у слов, заимствованных из других
языков. В результате народной этимологии может измениться мор-
фол ого-фонетическая оболочка слова (иногда и его орфография).
Так, немецкое существительное Friedhof восходит к ср.в.н. frithof
с этимологическим значением защищенное, огороженное место;
в настоящее время первый компонент соотносится с
существительным der Friede мир, а новая семантическая мотивированность
определяется как место покоя. Существительное Ohnmacht — ср.в.н.
ämaht (ä префикс, придающий слову отрицательное значение)
получило новую семантическую мотивированность (и новую
фонетическую и орфографическую форму) в связи с соотнесением
первого компонента с предлогом ohne. Существительное Hebarqme,
по структуре и семантической мотивированности представляющее

собой в настоящее время сложное слово (ср. heb(en) и Amme),
восходит к др.в.н. hevianna — die Hebende. Существительное
Schlittschuh— ср.в.н. schritschuoch — лишь в XVII веке начали
связывать со словом Schlitten; Einöde образовано не от Öde, а при
помощи древнего суффикса -öti — ein (со значением одинокий)
и т. п. Особенно часто явление народной этимологии наблюдается
в отношении заимствованных слов. Так, например, глагол hantieren,
восходящий к французскому hanter часто посещать, водиться,
заниматься, получил не только новую семантическую
мотивированность, но частично и новое значение в связи с соотнесением
с основой существительного Hand. Слово Hängematte получило
семантическую мотивированность и новую морфологическую
структуру на основании соотнесения со словами hängen и Matte, хотя
восходит к индейскому hamäca; Armbrust — из латинского arcuba-
lista сейчас опирается на немецкие слова Arm и Brust; Muselmann,
в настоящее время соотносимое с mann (что отражается на
орфографии слова), восходит к персидско-турецкому muslimän
исповедующий ислам; Laute лютня является арабским словом, в ср.в.н.
lute (ср. итальянское liuto, старо-франц. leut), и по происхождению
не имеет отношения к существительному Laut.
В результате народной этимологии слово получает новые
семантические связи, включается в гнезда слов (см. ниже, § 21), уже
существующие в языке. Так, Hebamme оказывается родственным
слову Amme, Schlittschuh — слову Schlitten; Laute получает
новый корень (ср. laut, der Laut, lauten и т. п.).
Термин «народная этимология» обусловлен тем, что новая
семантическая мотивированность слова обычно создается в
обиходной речи, в «народном» языке. Некоторые языковеды считают
«народную этимологию» неправильным истолкованием значений
слов; на этом основании появляется термин «ложная этимология»1;
в немецкой литературе — „Fehletymologie“2. Однако, как видно
из приведенных примеров, новая семантическая мотивированность
слов, созданная путем «народной этимологии», в ряде случаев
прочно входит в литературный язык и обусловливает их
словообразовательную форму и даже правописание. Поэтому это явление
следует признать закономерным живым процессом, одной из
тенденций, регулирующих развитие словарного состава.
1 См , напр , Л А Булаховский, Введение в языкознание. Ч. II.
Москва, 1953, стр 168—169* «Нужно отличать факты так называемой «народной»
(или ложной) этимологии — истолкования значений, какими они могут
представляться сознанию людей, не имеющих научной подготовки и осмысляющих
слова по индивидуальным ассоциациям».
1 См. перевод на немецкий язык статьи А Ф Ленковой: Die
sogenannte Volksetymologie „Muttersprache“, Luneburg, 1959, Nr. 5. Тот же термин с
соответствующим объяснением вошел в учебник А Искоз и А. Ленковой.
См А Iskos, ALenkowa. Deutsche Lexikologie. Leningrad, 1960, § 13 usw.

Правда, имеются и такие факты, когда изменение семантической
мотивированности слова действительно связано с индивидуальным восприятием
отдельных лиц (часто детей), или с шуткой и игрой слов, cp Zuflote суфлерша
из французского Souffleuse; Zanktippe вместо Xantippe (имя жены Сократа,
известной своей сварливостью, употребляемое также в качестве имени
нарицательного для обозначения злой, ворчливой женщины), Jungfernante вместо
Gouvernante, futraschieren вместо fouragieren, Trittuar вместо Trottoir, Ultra-
marienblau вместо Ultramarinblau и т. п., ср. в русском языке «полуклиника»,
«полусадник», «гульвар» и т. п Однако такие слова относятся к особому слою
лексики, иногда представляют собой вульгаризмы и лежат за пределами
литературного языка.
§ 12. Анализируя внешние и внутренние особенности,
характеризующие слова немецкого языка, мы уже подчеркивали, что слово
представляет собой исторически изменчивую, подвижную единицу
языка. Изменяется его фонетическая оболочка, морфологический
состав, значение, смысловая структура в целом, семантико-этимо-
логические связи с другими словами. Изменения, претерпеваемые
отдельными словами, которые можно назвать «качественными»
изменениями, отражаются на лексической системе языка в целом.
Следует особо подчеркнуть, что лексика любого языка испытывает
не только качественные, но и количественные изменения, которые
выражаются в непрерывном пополнении словарного состава
лексическими единицами — новыми словами и устойчивыми
словосочетаниями, а также в потере имевшихся ранее единиц; последний
процесс имеет меньшее значение, чем первый.
Количественное изменение словарного состава происходит
неслучайно и подчиняется определенным закономерностям.
Появление новых слов и новых значений слов, а также выпадение
словарных единиц из словарного состава языка могут быть обусловлены
как лингвистическими, так и нелингвистическими причинами.
К нелингвистическим причинам изменения словарного состава,
т. е. причинам, которые лежат за пределами системы языка,
относится развитие общества, развитие его производительных сил, его
социального строя, культуры, науки и техники и т. п.,
вызывающее необходимость в выражении новых понятий. Тот же процесс
развития приводит к выпадению слов, обозначающих предметы
и явления, вышедшие из употребления. Так, по мере изменения и
усовершенствования средств сообщения, в немецком языке, как и
в других языках, появились слова, обозначающие железную
дорогу, паровоз, пароход, самолет, автомобиль, трамвай, метро,
открытие и использование атомной энергии вызвало появление
во всех языках новых терминологических областей; специальные
слова связаны с запуском в Советском Союзе искусственных
спутников земли и космических ракет и т. п. Особенно быстро
обогащается словарный состав языка в эпохи смен политических и
общественных систем и формаций, что ярко выступает на примере
развития лексики русского языка после Великой Октябрьской
социалистической революции, а также лексики немецкого языка,

отражающей политическую, общественную, хозяйственную жизнь
в Германской Демократической Республике (см. ниже § 15).
Одновременно исчезают в языке многие слова, связанные с
вышедшими из употребления средствами производства, с прежними
общественно-политическими отношениями, со старым бытом и т. п.
Так, исчезло др.в.н. quirn со значением ручная мельница,
вытесненное уже в древнюю эпоху словом mul in, соврем. Mühle; исчезли
слова, связанные с обычаями и нравами эпохи рыцарства, напр.:
säze засада, tjoste поединок на лошадях, bühurt натиск, нападение
на противника во время турнира и др. Следует, однако, отметить,
что полное и бесследное исчезновение слов в связи с исчезновением
самих реалий — явление достаточно редкое: чаще эти слова все же
сохраняются в языке с известной исторической или стилистической
окраской (см. ниже, § 14) или же употребляются с совершенно
иным значением, явившись основой для образования омонимов.
Так, слово Vetter, обозначавшее в старом немецком языке дядю
по отцу, в настоящее время означает двоюродный брат; Base и
Muhme, обозначавшие тетку по матери и тетку по отцу, сейчас
в разговорном языке употребляются со значением двоюродная
сестра, родственница (Base также кумушка). Выше (см. § 10) были
приведены примеры слов, семантическая мотивированность
которых совершенно разошлась с их значением, а именно
Frauenzimmer, Feldjäger. Некоторые из исчезнувших слов вновь оживают
в современном языке, однако со значением, измененным
применительно к новым реалиям. Таковы, например, Gau — первоначально
деревня (в противоположность городу), в настоящее время область,
край (в Германии); Knappe оруженосец\ сейчас — шахтер, а также
подсобный рабочий и др.
Лингвистические причины появления новых и исчезновения
старых лексических единиц определить значительно труднее. При
объяснении появления новых слов не следует ограничиваться
указанием на те пути, по которым идет развитие и обогащение словаря.
Известно, что новые слова в немецком языке образуются путем
словообразования, изменения значения, заимствования (см. ниже,
§ 16). Но почему, например, наряду с существительным Lenz
появилось вытеснившее его производное слово Frühling, наряду
с Haupt стало употребляться изменившее свое значение слово
Kopf (первонач.: сосуд круглой формы), в то время как Haupt
не только превратилось в стилистический синоним Kopf, но и
употребляется в переносном смысле для обозначения руководителя
того или иного учреждения или коллектива и т. п.? Эти вопросы
относятся к наиболее сложным вопросам исторической
ономасиологии. Легче установить причины взаимозаменяемости
заимствованных слов и слов данного языка, так как они частично связаны
1 Ср.: „Wer wagt es, Rittersmann oder Knapp,/Zu tauchen in diesen Schlund^“
<F. S с h l 1 1 e r. Der Taucher )

с культурным и политическим влиянием одного народа на другой,
стремлением к восстановлению «чистоты» языка, с необходимостью
заменить непонятное или громоздкое слово более понятным или
менее громоздким и т. п.
Одной из причин появления новых слов в качестве синонимов
старых слов, которые в дальнейшем в ряде случаев могут быть
даже вытеснены, является «столкновение омонимов», т. е. наличие
равнозвучащих слов с совершенно различным значением (см. ниже,
§ 73). «Столкновение омонимов» требует для облегчения
понимания новых наименований.1 Так, например, ср.в.н. zäl опасность
совпало с zal число и было вытеснено словом Gefahr, изменившим
свое прежнее значение (ср.в.н. gefäre коварство, хитрость);
в связи со сходством звучания др.в.н. mund рот и munt рука,
защита, опека, опекун последнее вытеснено сложным словом
Vormund опекун. В данном случае образование нового слова и
исчезновение старого слова взаимообусловлены. Однако значительно
чаще слово получает новое значение при сохранении прежнего,
особенно, если речь идет о расширении смысловой структуры,
о развитии многозначности слова без его распада на омонимы.
Так, глагол gehen, развив новые значения, сохранил и
первоначальное (см. выше, стр. 31, 44). Слово Wettbewerb в настоящее время
употребляется главным образом для обозначения соревнования
(ср. sozialistischer Wettbewerb) при сохранении значений конкурсу
состязание, экономическая конкуренция; Aufklärer пропагандисту
агитатор сохранило значения просветитель, воен.: разведчик и т.п.
В ряде случаев более молодой синоним употребляется, не вытесняя
прежних сходных или даже совпадающих по значению слов, ср.
starten = beginnen; verankern = festigen и т. п. (см. ниже, стр. 57).
Таким образом, подтверждается тот факт, что слов и
отдельных значений слов появляется значительно больше, чем исчезает:
следовательно, словарный состав развивается и растет. Необходимо
отметить, что слова, исчезнувшие в языке в связи с отмиранием
реалий, очень часто оставляют след в виде корней или морфем
отдельных лексем, или частей устойчивых словосочетаний. То же
относится и к словам, исчезнувшим вследствие лингвистических
причин из-за вытеснения их другими словами. Так, к исчезнувшему
munt защита восходят Vormund (см. выше), Mündel; др.в.н. wer
(=Mann) сохранилось в составе Werwolf, к исчезнувшему глаголу
winnan (см выше, стр. 42) восходит глагол gewinnen добывать,
получать; др.в.н. beran нести находит отражение в словах Bahre,
gebaren, а также в суффиксе -bar (fruchtbar); парное сочетание gang
und gäbe (es ist gang und gäbe это заурядное явление) сохраняет
в своем составе исчезнувшие лексические единицы и т. п.
1 По этому поводу см. В М. Жирмунский История немецкого языка.
Москва, 1956, § 72

§ 13. Изменения, происходящие в словарном составе немецкого
языка, как и других языков, не в равной мере затрагивают его
отдельные пласты. Степень изменения отдельных пластов словаря
зависит, во-первых, от того, насколько данное слово или группа
слов поддерживается другими однокоренными словами или другими
аналогичными словообразовательными моделями, синонимическими
рядами и т. д., т. е., иначе говоря, от того, насколько данное слово
или данная группа слов соответствует современной системе
словарного состава языка. Во-вторых, изменения словарного состава
зависят от диапазона применения и частоты употребления слов
в данном языковом коллективе.
Обычно взаимодействуют оба фактора. Так, например,
устойчивость слова sehen поддерживается, с одной стороны, наличием
в словарном составе немецкого языка таких слов, как auf-, an-,
über-, zusehen и т. д., ас другой — тем, что оно часто употребляется
всеми членами языкового коллектива и при этом без каких-либо
стилистических ограничений. Одним из важных критериев
употребительности слова может служить его способность сочетаться
с другими словами, в данном случае с большим количеством
наречий и существительных, напр.* gut, glanzend, ausgezeichnet, schlecht
sehen; ein Bild, ein Haus, einen Menschen sehen и т. д.
Слово Arbeiter поддерживается, с одной стороны,
однокоренными словами Arbeit, Arbeiterin, Arbeiterschaft, arbeiten и т. д.,
наличием однотипных словообразований Leser, Dreher, Drucker
и т. п., а, с другой стороны, также его широкой употребительностью
при полной стилистической нейтральности. Особо должны быть
выделены живые корневые и некоторые производные слова,
являющиеся центрами образования других слов (см. ниже, § 21), напр.:
stehen, verstehen, hoch, klein, gut, klug, hier, dort, Tisch, Hand,
Buch, Lehrer, Arbeiter, Abend. Устойчивы, в силу
употребительности, которая определяется их важностью в грамматической системе
немецкого языка, также служебные слова, напр.: in, auf, und, oder
и т. п.
К числу менее устойчивых лексических единиц относятся
как корневые, так и производные и сложные слова,
употребление которых ограничено территориальными, социальными,
профессиональными признаками (см. ниже, §§ 78—85) или же
определенным функциональным стилем, ср., например, слова,
предложные группы и словосочетания, свойственные официальному
деловому языку, как то: in Gemäßheit, mit Bedacht, die
Inaugenscheinnahme, австр.: (j-d) suspendieren освободить от должно-
сти и др., или разговорному языку: Fetzen, Fahne, Fähnchen
в значении платье, plärren плакать (ср. франц.. pleurer), ins
Gras beißen (фам.* умереть)1 и др. К этому же пласту лексики
1 См по поводу стилистической дифференциации лексики Е Riesel
Abriß der deutschen Stilistik T I, Kapitel 2, Moskau, 1956, ее же Stilistik der
deutschen Sprache T I, Kapitel 2, Moskau, 1959

относится большинство архаизмов, употребление которых всегда
более или менее ограничено (см. ниже, § 14). Относительно
малоустойчивы слова, образовавшиеся путем словопроизводства и
словосложения от других производных и сложных слов и находящиеся
как бы на границе словообразовательного гнезда (см. ниже, § 21),
ср. die Gelehrigkeit от gelehrig; das Gelehrtentum, das
Gelehrtenkollektiv от der Gelehrte и т. п., а также слова, изолированные
в языке в результате потери этимологических связей с другими
словами, напр.: Unflat грязь; Gesinde, Gefreiter и т. п. Эти слова,
продолжая употребляться в современном языке, как правило, не
служат основой для образования новых слов. К малоустойчивым
слоям лексики относятся также иноязычные слова, являющиеся
синонимами немецких слов, постепенно вытесняющих свои
иноязычные эквиваленты, ср.: Radio — Funk, Aerostat — Luftschiff,
Termin — Frist и др.
Следует выделить, исходя из степени их продуктивности и
устойчивости в языке, лексические единицы, которые, как иногда
говорят, относятся к «периферийным» слоям лексики. Таковы
слова очень малоупотребительные, малознакомые или совсем
незнакомые широким массам, иногда даже не встречаемые за
пределами одного произведения. Это, во-первых, почти забытые
обозначения давно исчезнувших реалий (см. ниже, § 14); далее,
малоупотребительные иноязычные слова—синонимы немецких слов
(sich echauffieren = sich aufregen, korpulent = dick и т. п.) или
обозначения предметов и явлений, чуждых быту и нравам народа
(Spleen, Gangster, Boudoir и др.), см. ниже, стр. 184—185. Наконец,
«на периферии» словарного состава находятся так называемые
писательские неологизмы, слова-метеоры, образованные согласно
продуктивным лексическим моделям, но представляющие собой плод
индивидуального творчества писателя.
Примечание Неологизмы других типов могут относиться
к различным пластам лексики, см ниже, § 15
Устойчивость и подвижность отдельных пластов и отдельных
слов языка не всегда связаны с возрастом этих слов, т. е. с эпохой
их образования. Так, многие новые слова очень быстро становятся
продуктивными и приобретают устойчивость благодаря
актуальности обозначаемых ими предметов или явлений. В то же время
многие старые слова, относившиеся раньше к наиболее устойчивому
пласту лексики, по разным причинам становятся все менее и менее
употребительными. Это значит, что между устойчивыми и подвижными
элементами лексики происходит постоянный взаимообмен. Для
того, чтобы уяснить некоторые условия этого взаимообмена, следует
рассмотреть отдельные типы слов немецкого языка с точки зрения
их исторической соотнесенности, а именно а р -

хаизмы, т. е. устаревшие слова (греч. archaios древний)
и н е о л о г и з м ы , т. е. новые слова (греч, neos новый).
§ 14. Говоря о лексических архаизмах немецкого языка,
следует подчеркнуть, что речь идет отнюдь не об исчезнувших в языке
словах, а о лексических единицах, продолжающих употребляться,
хотя и при известном функциональном ограничении. Мы не считаем
также возможным безоговорочно рассматривать как слова, а
следовательно и как архаизмы, части устойчивых словосочетаний и
парных соединений, не употребляемые сейчас вне этих словосочетаний
и соединений, ср. gang und gäbe, mit Kind und Kegel (Kegel —
исчезнувшее слово со значением незаконнорожденный), поскольку они
представляют собой в семантическом отношении только часть
лексемы.1 Тем более не являются словами, а следовательно и архаизмами,
остатки исчезнувших слов, сохранившиеся в составе отдельных цель-
нооформленных единиц, ср. Nachtigall, Bräutigam, fruchtbar,
gebären и т. п.
Далее, следует иметь в виду, что в составе архаизмов немецкого
языка имеются различные типы слов, которые должны быть четко
отграничены друг от друга. Необходимо выделить три основные
группы лексических архаизмов:
1.Историзмы, т. е. слова и обороты, которые устарели
в результате исчезновения обозначаемых ими реалий.
2. Фонетико-морфологические архаизмы, или
архаизмы по форме, т. е. слова и обороты, обозначающие
существующие реалии, но в большей или меньшей степени вытесненные своими
вариантами — словами с частично измененной фонетической (или
морфологической) структурой.
3.Семантические архаизмы, т. е. слова и обороты,
сохранившие прежнюю форму, но в значительной степени
вытесненные более молодыми синонимами. В последнем случае архаизмы
часто получают новое значение или новую стилистическую окраску.2
Примерами лексических историзмов могут служить: Leibzoll
(вид налога в средневековье), Gleve (вид средневекового оружия),
Zunft, Suzerän, Suzeränität, die Fron, der Armbruster
изготовляющий луки и т. п.
Нелингвистические причины перехода данной лексики в разряд
архаической очевидны. Это подчеркивается и термином „историзм“.
1 В качестве «архаизмов» части устойчивых словосочетаний в русском
языке рассматривает, напр., Р. Н Попов в статье «Лексические архаизмы
в устойчивых словосочетаниях современного русского языка». «Научные
доклады Высшей школы Филологические науки», № 3, Москва, 1959
2 Данное деление архаизмов на 3 группы частично совпадает с
классификацией предложенной проф Э Г. Ризель (см. дитир. работы. Расхождение
имеется в отношении последней группы, к которой Э Г. Ризель относит
только архаизмы, получившие новое значение, напр , слово Spießbürger,
употребляемое теперь с отрицательным значением мещанин, обыватель,
старое значение- горожанин, вооруженный копьем,

Лексические историзмы бывают разного возраста и разной
продуктивности. Приведенные слова относятся к эпохе средневековья
и употребляются лишь в научной и учебной литературе или в
художественных произведениях, в которых изображается
соответствующая эпоха. Но бывают историзмы значительно более молодые и
более продуктивные, напр.: die Pferdebahn конка, Clavichord
клавикорды и т. п. Большое число слов переходит в разряд историзмов при
смене государственного строя и общественно-производственных
отношений, ср. терминологию, связанную с гитлеровским режимом
der Wirtschaftsfuhrer, der Blockwart и т. п.
К архаизмам по форме следует отнести, напр.' gülden1
(ср.golden); Herre (ср. Herr); ohngefahr (ср. ungefähr); Schone (cp. Schönheit),
Haufe (cp. Haufen) и др.
Примечание К данному типу архаизмов частично
примыкают некоторые грамматические архаизмы, а именно устаревшие
грамматические формы слова, напр „Sah ein Knab ein Roslein stehn, Roslein auf
der Heiden Roslein, Roslein, Roslein rot (W Goethe Heidenröslein),
„Ich mochte hier auf Erden schon das Himmelreich errichten (H Heine
Deutschland Ein Wintermarchen )
Семантические архаизмы — сравнительно распространенное
явление в современном немецком языке. Таковы, например, Hochweg
(ср. соврем.* Landstraße), Lenz (ср. соврем.: Frühling); Minne (ср.
соврем. Liebe); Sippe (ср. соврем.: Familie); Odem (ср. соврем.:
Atem); Eiland (ср. соврем.* Insel); erkurzen (ср. соврем.: erwählen);
Leu (ср. соврем.: Löwe); Fräulein (своего рода титул, указывающий
на дворянское происхождение)2, Magd (ср. соврем.: Mädchen,
Jungfrau), Haupt (ср. соврем.. Kopf); Ferge (ср. соврем.. Fahrmann)
и т. п. Большинство архаизмов данного типа используется в качестве
экспрессивной лексики, преимущественно с возвышенной тональной
окраской; у некоторых из них развиваются новые значения,
например у слов Haupt (см. выше), Fräulein, Magd и другие.
Иногда слова могут стать архаичными не полностью, а лишь в
части своей смысловой структуры. Данное положение можно
проиллюстрировать на словах gar, abtreten, artig, которые архаичны
только в значениях, gar очень, abtreten останавливаться (в
гостинице), artig красивый3 и не являются архаизмами в следующих
значениях усиления (gar nicht, gar keiner); уступки (seinen Platz
abtreten); послушания (Kinder, seid artig!).
§ 15. Лексические неологизмы — это любые новые слова и новые
устойчивые словосочетания, появляющиеся в языке. Среди этих
1 Напр. „Meine Mutter hat manch gülden Gewand“ (Goethe Erlkönig)
2 Cp „Bin weder Fraulein, weder schon, kann ungeleitet nach Hause gehn“
(W. Goehte, Faust)
3 Cp Die Beinkleider standen dem Kinde gar artig Als Wilhelm in einem
Wirtshause auf dem Markte abtrat, ging es darin sehr lustig zu. . . (W Goethe.
Wilhelm Meisters Lehrjahre)

новообразований прежде всего необходимо выделить лексические
единицы, связанные с развитием общественно-политических
отношений, науки, техники, производства, культуры и т. п. Особенно
много таких неологизмов возникает в периоды социальных революций,
смены государственного и общественного строя: как уже говорилось,
в это время все изменения в словарном составе протекают особенно
бурно.
В современном немецком языке возникновение огромного колиг
чества неологизмов было связано с образованием Германской
Демократической Республики. В самом деле, кто бы в Германии XIX—
начала XX веков мог себе представить, что такое Arbeiter- und-
Bauernfakultat, volkseigene Guter, Freie Deutsche Jugend,
Handelsorganisation и другие слова, которые в настоящее время являются
общественной и общеупотребительной лексикой демократической
Германии.
Обычно неологизмы такого типа образуют тематические ряды,
связанные с той или иной сферой общественно-политической жизни,
культуры, науки и техники, быта народа и т. п. В качестве примера
приведем ряд слов, образованных по имеющимся в немецком языке
моделям или получивших новое значение (иногда лишь новый
оттенок значения) и отражающих изменения в роли и быте женщины в
Германской Демократической Республике. Слово die Nur-Hausfrau
подчеркивает, что такое положение женщины уже становится
исключением. Для помощи работающим матерям в уходе за детьми
появилась сеть организаций: das Vollheim (учреждение, где дети
проводят все время), die Betriebskinderstätten (детские сады на
предприятиях), die Erntekindertagestätten (детские сады, где дети находятся
во время сельскохозяйственных работ) и т. п. Для облегчения
ведения домашнего хозяйства организуется die Nachbarschaftshilfe
помощь домовых организаций, в которой активное участие
принимают пенсионеры. Стремление женщин получить или улучшить
образование находит свое отражение в движении, которое получило
название die Lernbewegung. Ряд названий профессий, социального
положения, ученые звания теперь обозначаются при помощи суффикса
-in, если они относятся к женщине; таковы: die Technologin, Ge-
schaftsfuhrerin (im Betrieb), Heldin der Arbeit, verdiente Lehrerin
des Volkes и т. п. Число слов на -in резко увеличилось за последние
годы. Если раньше такие слова, как Direktorin, Professorin, Ärztin
и другие обозначали только жен лиц соответствующего звания или
профессии, то теперь они употребляются по отношению к женщинам,
которые сами выполняют эти обязанности, ср.: Direktorin des
Phonetischen Instituts der Humboldt-Universität zu Berlin.
Новые слова и новые устойчивые словосочетания возникают в
языке не только в связи с появлением новых понятий, но также
и в результате потребности языкового коллектива в
экспрессивноэмоциональной лексике, синонимичной той, которая уже существует
в языке. К таким неологизмам послевоенных лет относится,

например, слово Ami как разговорно-сатирический синоним к слову
Amerikaner.
Необходимо подчеркнуть, что неологизмы как категория слов
ограничены во времени: неологизмы существуют в языке как
таковые лишь определенный период. Затем эти новообразования либо
входят в общий словарный состав языка и перестают быть
неологизмами, либо постепенно вытесняются синонимами. Интересна
история немецкого термина, обозначающего запущенные в Советском
Союзе искусственные спутники земли. Первоначально в прессе
ГДР появились кальки künstlicher Erdtrabant, Erdsatellit или просто
Trabant, Satellit, но вскоре они были вытеснены заимствованным
словом: Sputnik, который является наиболее употребительным
термином в настоящее время и поддерживается сложными
словами Sowjetsputnik, Ruckkehrsputnik и др., а также суффиксальными
шуточно-насмешливыми выражениями Spätnik, Kaputnik (по
отношению к неудачно запущенным искусственным спутникам в
Америке)1. Иногда более молодой неологизм заменяет прежний
неологизм при несколько измененном значении. Так, слово Ausgehtag
вытеснено Wochenend, обозначающим не только воскресный день,
но и вторую половину субботы, т. е. еженедельный отдых, ср.:
Wochenendbesuch, Wochenendhaus и т. п.
В специальных исследованиях, посвященных проблеме
обогащения словарного состава современного немецкого языка2, отмечается
большое многообразие неологизмов. Исходя из единства формы и
содержания и учитывая их соотношение, можно выделить
следующие основные типы неологизмов:
1. 	Неологизмы, новые по значению и по форме,
образованные по имеющимся в языке продуктивным моделям, например:
Lok-Aktiv, Qualitatsbrigade, Leitungsaktiv, Selbstkritik, FDJler
(и стилистический синоним данного слова — die Blauhemden,
семантическая мотивированность которого основана на том, что члены
молодежной организации носят синие рубашки); Schmelzsoll, Vieh-
halteplan, volkseigen, interplanetare Stationen, Weltraumfahrer,
monden и т. п.3
1 В качестве шуточных наименований, образованных по данному образцу,
можно привести также следующие примеры. „Spottmk I“ (название небольшого
ресторана в Лейпциге) „Spritmk“ (название мотоцикла) и некоторые др
‘^Н Ю. Топуридз е-С умбатова. Неологизмы в современном
немецком языке «Ученые Записки» I МГПИИЯ, Москва, 1956, т. 10. Там же
дано, как нам представляется, правильное развернутое определение
неологизма «Неологизм есть новое слово (устойчивое сочетание слов), отвечающее
потребностям общения, новое яо значению и по форме (или только по
значению, или только по форме), созданное по словообразовательным законам
данного языка или заимствованное из другого языка и воспринимаемое
носителями данного языка в качестве нового в течение некоторого времени».
(Цитир, статья, стр 189)
3 Журнал „Sprachpflege“ ставит вопрос, не будут ли в будущем образованы
слова Mondboden (по аналогии с Erdboden), Marsol (по аналогии с Erdöl) и т п .
I960, Heft 5, S 100

2. Неологизмы, новые по значению (при резком отличии от
старого значения), но старые по форме, ср., например, Pate шеф и
Pate — крестный (в новом значении Pate шеф фактически уже
омоним), Engpaß ущелье, теснина и Engpaß узкое место, прорыв (в
учреждении, на предприятии и т. п.).
3. Неологизмы, новые по форме, но:
а) 	старые по значению, напр.: Fernsprecher вместо Telefon
(неологизм конца XIX, начала XX столетия), Funk — Radio и др.;
б) 	новые по оттенку значения, напр.: Herrenschweine вместо die
Adligen (индивидуальный неологизм Т. Манна); starten —
anfangen и т. п.
Наиболее продуктивными следует считать неологизмы первой и
второй группы. Неологизмы третьей группы, заменяющие немецкие
слова, имеют обычно экспрессивно-образный характер,
заменяющие иноязычные слова — нейтральны в отношении экспрессивности,,
но и в их употреблении наблюдается известное
функционально-стилистическое ограничение.
До сих пор речь шла о так Называемых общих
неологизма х, т. е. о неологизмах, которые, появившись в определенный
отрезок времени (в данном случае после 1945 года), завоевали себе
прочное место в словарном составе немецкого языка. От них следует
отличать т. н. индивидуальные неологизмы, т. е. лексические
единицы, создаваемые отдельными писателями, поэтами, публицистами.
Индивидуальные неологизмы по характеру образования относятся
часто к третьей группе (а), являясь стилистическими синонимами
нейтральных слов, ср. у Э. Вейнерта: „Gehirnprothese“ (Monokel).
Еще чаще они выражают в образной форме значения, которые не
имеют нейтральных лексических эквивалентов и раскрываются лишь
целой ситуацией, например, у Г. Гейне: „frühlingsgrüne
Petersiliensuppe“, „durnpfkatolische Klosterkirche“, „transzendentalgrauer
Leibrock“; у Г. Зудермана: „das Fremdländertum“, „die Angst vor dem
Nicht-mehr-leben-Dürfen“; у Л. Франка: „tänzelnde Mondfüße“,
„trompetengelbe Blüten“; у Г. Вейзенборна: „jene Was-kann-ich-
noch-tun-Augea“, „vogeldurchzwitscherte Eintracht eines
Sonntagsmorgens“, у A. Зегерс: „eisberghafte Kälte“, „blumenlieb“,
„Totenkopfschwiegersohn“; у Т. Манна: „landschaften, mundoffene
Begriffsstutzigkeit“, „Fraubasereien“ и многие другие.1 Как видно из
приведенных примеров, часть писательских неологизмов понятна,
часть не может быть понята вне контекста (напр.: trompetengelb,
Totenkopfschwiegersohn и др.).
Индивидуальные неологизмы, как отмечалось выше, относятся к
«периферийной» лексике, остаются только в пределах данного
произведения.
1 См Fr. К а m m г а d t. Thomas Mann als Sprachpfleger und Sprach-
schopfer „Sprachpflege“, 1956, Nr. 1, S 3—5.

Неологизмы (включая и индивидуальные неологизмы) создаются
по утвердившимся в языке продуктивным моделям; для их
образования используются все пути развития словарного состава немецкого
языка.
§ 16. Слово не может появиться в современном языке из ничего:
словарный состав развивается, как правило, на основе слов, уже
имеющихся в данном языке или заимствуемых из другого языка.
В первом случае речь идет об изменении значения слов,
ведущем, в конечном счете, к созданию омонимов, т. е. слов,
получивших совершенно новое значение при сохранении прежней морфо-
лого-фонетической оболочки, ср. der Fuß нога и der Fuß фут (мера
длины), das Mittel — средство, способ и das Mittel — физическая
среда, lesen — собирать (Ähren lesen) и lesen — читать1 и др., и о
словообразовании в собственном смысле
слова, т. е. о создании слов из имеющихся корней, основ,
грамматических форм других слов при помощи особой
словообразовательной техники.
Некоторые советские языковеды называют образование омонимов
в итоге изменения значения слова «семантическим
словообразованием», объединяя, таким образом, оба пути (изменение значения
и словообразование в собственном смысле слова) в один общий путь
— словообразование в широком понимании этого термина.2
Во втором случае словарный состав обогащается на базе слов
и лексических основ другого языка.
Близко к словообразованию (а именно к словосложению)
образование устойчивых словосочетаний типа wilde Rosen, dicke Milch,
in Betracht ziehen, Wache halten, grtyße Augen machen и т. д. Однако
эти языковые единицы не обладают^формальными признаками
слова; их рассмотрение связано непосредственно с изучением
фразеологии (см. ниже, часть VII).
Особым путем развития словаря является создание
звукоподражательных слов, т. е. слов, построенных на
основе подражания звукам, так или иначе связанным с данными
явлениями.
К таким словам относятся, в первую очередь, названия и клички
животных, птиц, насекомых, например: der Kuckuck, der Uhu, die
Krähe, die Glucke, die Hummel и др., а также
звукоподражательные глаголы типа krachen, quaken, sausen, summen, zischen,
piepen и др. Отдельную группу звукоподражательных слов
составляют междометия и существительные (иногда получившиеся в
результате субстантивации междометий), образованные на основе
чередования гласных, напр.: piff-paff, der Wirrwarr, das
Ticktack, der Tingeltangel (употребляется в Берлине для обозначения
кафе с шумной музыкой) и др. Звукоподражание характерно для
1 Последнее значение, возможно, возникло под влиянием латинского legere.
2 См , напр , Грамматика русского языка Изд-во АН СССР, Москва, 1952.

языка детей: отдельные слова могут затем получить известное
распространение, например, das Töff (toff-toff) в качестве обозначения
мотоцикла.
Удельный вес звукоподражания в лексике современного
немецкого языка очень невелик, о взаимодействии звукоподражания и
словообразования см. ниже.
Некоторые зарубежные лингвисты считают звукоподражание видом
словотворчества (Wortschöpfung), т е свободного и произвольного образования
слов.1 Известные основания для такого мнения имеются, так как
звукоподражательные слова не образуются на базе других слов Неправильным, однако,
представляется мнение о полной «произвольности» таких образований,
поскольку они основаны на подражании тому или иному звуку.
В Вартбург выделяет звукоподражательные слова, как «непосредственно
мотивированные»2, взгляд — диаметрально противоположный
вышеизложенному. По мнению Вартбурга, слова, происходящие от других слов, лишь
относительно, косвенно «мотивированы», в то время как звукоподражательные слова
и в настоящее время непосредственно связаны с источником своего
происхождения. Такая трактовка звукоподражания безусловно правильна, хотя и не
следует преувеличивать «непосредственную связь» слова и явления,
мотивированность первого основана лишь на одном из признаков второго.
Звукоподражание следует считать особым видом развития словарного
состава, характеризуемым отсутствием связи с другими словами, но в то же
время не совсем произвольным, звукоподражательные слова обозначают
звуковой признак предмета благодаря особенностям своей звуковой
оболочки
Между отдельными путями развития словаря (изменением
значения, словообразованием, созданием устойчивых словосочетаний,
заимствованием, звукоподражанием) существует постоянное
взаимодействие. Теснее всего связаны между собой словообразование и
изменение значения, образованию слов при помощи специальной
словообразовательной техники, как правило, сопутствует изменение
значения производящих или складываемых основ, а также
словообразовательных аффиксов (вплоть до полной омонимии).
Так, например, ряд сложных слов, обозначающих цветы, как то:
Löwenzahn, Hahnenfuß, Stiefmütterchen и др. представляют собой
метафоры, у сложного существительного Augapfel метафорически
переосмыслен второй компонент; первый компонент
прилагательных lammfromm, honigsüß служит для образного сравнения.
Глагол versprechen, образованный при помощи префикса ver- от
основы глагола sprechen, далеко отошел в своем значении от
значения говорить; еще в большей степени такое расхождение значений
характеризует глаголы besitzen и sitzen, empfangen и fangen и др.
Суффикс прилагательных -bar сохранил частично старое значение
несущий (ср. с глаголом, др.в. н. Ьёгап, ср.в.н. bern нести и соврем,
gebaren) у прилагательного fruchtbar (перен. плодотворный) и не-
1 См , напр , W Henzen Deutsche Wortbildung, Halle (Saale), 1947,
S 5, W Schmidt Deutsche Sprachkunde, Berlin, 1960, S. 67
a W. Wartburg Einführung in Problematik und Methodik der
Sprachwissenschaft. Halle (Saale), 1943, S. 120.

которых других, но придает значение пассивности ряду
прилагательных, образованных от глагольных основ, ср. hörbar, sehbar;
именной префикс im-, придающий производным словам в огромном
большинстве случаев отрицательное значение (ср. Unglück, untreu),
может служить и для усиления значения, ср. Unsumme бешеные
деньги и т. п. (подробнее о словообразовании и изменении значения
см. ниже, часть III). Исключительно важную роль играет
изменение значения при образовании устойчивых словосочетаний,
поскольку именно оно является основным критерием выделения их как
единиц словарного состава, ср. dicke Milch, das Schwarze Meer,
große Augen machen, in Betracht ziehen и т. п. (подробнее об этом
см. ниже, часть VII).
Изменение значения в ряде случаев претерпевают
заимствованные слова. Так, например, слово die Kanone первоначально
было заимствовано как название орудия; это значение является в
немецком языке ведущим по настоящее время. Однако в итоге
переосмысления Kanone стало употребляться в спортивной терминологии
для обозначения чемпиона, а также в разговорном языке, со
специальной стилистической окраской, как наименование важного лица:
N. ist eine große Kanone. N. играет большую роль, важная персона.
Связь словообразования и заимствования выражается в немецком
языке в следующих основных моментах:
а) в создании «гибридных» слов с немецкой производящей
основой и заимствованным аффиксом, напр.: hausieren, stolzieren; der
Antikörper антитоксин и др.; с заимствованной производящей
основой и немецким аффиксом, напр.: das Genietum; die Isolierung;
der Kompromißler и др.; со сложной основой, части которой имеют
различное происхождение, напр.: der Friseurladen, die
Emailfarbenuhr; der Funkapparat и др.;
б) в образовании «калькированных» слов различного типа: в
данном случае речь идет о заимствовании семантической
мотивированности лексической единицы, передаваемой словообразовательной
техникой или устойчивым словосочетанием немецкого языка, напр.,
der Rotarmist (ср. красноармеец); der Gewerkschaftsorganisator (ср.
профорг); das Kulturhaus (ср. Дом культуры) и т. п.
Как видно из примеров, для кальки важна ее семантическая
мотивированность: характер оформления лексических единиц в
обоих языках совпадает не всегда (подробнее о кальках см. часть V).
Устойчивые словосочетания немецкого языка обнаруживают тенг
денцию к переходу в сложные слова, причем семантическая
граница между этими образованиями иногда с трудом поддается
определению, ср.:
sich satt essen — sich sattessen;
roter Wein — Rotwein;
Abschied nehmen — ein abschiednehmender Blick и др.
Взаимодействие звукоподражания и словообразования
выражается в ряде моментов. Во-первых, как было показано, звукоподра-

жательное междометие может подвергаться субстантивации, напр.:
das Ticktack. Во-вторых, в образовании некоторых
звукоподражательных слов участвует чередование гласных, имеющее отношение
и к словопроизводству (см. § 17). Кроме того, звукоподражательные
глаголы часто образуются при помощи словообразовательных
суффиксов (см. § 32).
Таким образом, развитие словарного состава немецкого языка,
при всем своем разнообразии, характеризуется системной связью
отдельных элементов, влияющих друг на друга и находящихся
в определенной взаимозависимости. Только изучение системы в
целом может дать общее объективное представление о путях
развития и совершенствования языка.
Словарный состав современного немецкого языка представляет
собой результат действия всех названных выше путей развития
словаря и продолжает развиваться по этим путям. Однако не все
эти пути одинаково продуктивны. Как показывает анализ
неологизмов немецкого языка, большинство из них образуется путем
словообразования, особенно словосложения, внутри
которого следует специально выделить модель определительного
соединения компонентов, соотносимых с существительными:
Raketenwimpel, Friedensfront, Volksfabrik, Raketentechnik, Kernphysik
и др.
Значительное место по продуктивности в образовании новых слов
современного немецкого языка принадлежит аббревиатурам (см.
ниже, часть III, § 56).
Менее продуктивна, чем словосложение и образование
аббревиатур, аффиксация, хотя последняя также способствует
образованию новых слов. Среди суффиксов существительных первое место
по продуктивности принадлежит суффиксу-ег (-1ег, -пег), ср.
Planer, Brigadier и др.
Среди неологизмов важное место занимают заимствования,
особенно кальки. Многие неологизмы-кальки в языке ГДР образованы
с русского языка, что объясняется прогрессивным влиянием
Советского Союза на различные области общественной жизни Германской
Демократической Республики.

ЧАСТЬ ///
СЛОВООБРАЗОВАНИЕ В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Глава I
ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О СЛОВООБРАЗОВАНИИ
§ 17. Словообразование представляет собой путь развития
словаря, при котором ведущую роль играет изменение
морфологического состава уже существующих в языке слов и лексических основ.
Такие изменения происходят неслучайно: они определяются
наличием в языке особых словообразовательных моделей, т. е. морфо-
лого-семантических типов слов, по аналогии с которыми создаются
новые слова. Так, например, существуют общие модели
суффиксальных существительных или префиксальных глаголов и т. п.; в
пределах каждой из этих моделей имеются модели с определенным
суффиксом или префиксом (напр., существительные с суффиксом
лица -er; глаголы с отрицательным префиксом miß- и т. п.). Внутри
общей модели сложных существительных выделяются не только
полносложные и неполносложные соединения (сложные слова без
соединительного элемента и с наличием соединительного
элемента) и сдвиги (т. е. слияния синтаксических соединений с
сохранением соответствующего грамматического оформления частей),
но и сложные слова с первыми компонентами, соотносимыми с
различными частями речи, и даже с одним общим компонентом (напр.,
Golduhr, -ring, -kette и т. п.). Языковая техника, при помощи
которой из уже имеющихся в языке слов и основ образуются новые
слова, т. е. словообразовательная техника, тесно
связана со спецификой строя того или иного языка. К ней относятся
а) способы словообразования, посредством
которых из имеющихся слов и основ создаются новые слова,
б) 	средства словообразования, участвующие в
образовании слов посредством того или иного способа,
в) 	правила или законы словообразования,
регулирующие применение словообразовательных способов и средств.
Основными способами
словообразования в немецком языке являются: безаффиксное словопроизводство,
аффиксальное словопроизводство (префиксация и суффиксация),
словосложение, образование сложнопроизводных слов (сращений),

образование сложносокращенных (и усеченных) слов. Следует
отметить, что эти способы, определяющие морфологическую структуру
слова, подразделяются на более мелкие способы (о них см. ниже,
соответствующие разделы).
Средствами словообразования служат
словообразовательные (лексические) морфемы: префиксы и суффиксы, а
также фонетическое изменение корня: абляут, умляут, преломление,
значительно реже — чередование согласных. Словообразовательные
аффиксы служат для осуществления аффиксального
словопроизводства; фонетическое изменение корня может сопутствовать как
безаффиксному, так и аффиксальному словопроизводству, ср.: der
Stand, der Trieb — безаффиксное образование существительных
от глагольных основ с помощью абляута; kränken — безаффиксное
образование глагола от именной основы при наличии умляута; bärtig,
höfisch, wörtlich —суффиксальное образование прилагательных при
одновременном появлении умляута; Gebirge, Gehilfe — суффик-
сально-префиксальное образование существительных при наличии
преломления.
Как способы, так и средства словообразования могут быть
продуктивными и непродуктивными. При помощи продуктивных
способов и средств образуются слова в современном языке;
непродуктивные способы или средства не применяются в настоящее время при
создании новых лексических единиц, однако они могут быть
выделены при анализе словообразовательной формы слов, имеющих
хождение (при этом такие слова могут употребляться достаточно
часто и относиться к числу устойчивых лексических единиц).
Основа слова, к которой при словопроизводстве добавляется
аффикс или которая переходит в состав другого слова без участия
аффикса, мы называем производящей или первичной о с н о-
в о й (в отличие от полученной в итоге словопроизводства
производной или вторичной основы); части сложного слова
(первичные основы) мы называем компонентами, образующими с о-
ставную (вторичную) основу, слова, с которыми соотносимы
производящие основы и компоненты сложных слов — опорными
словами.
§ 18. Мы рассматриваем учение о словообразовании как часть
лексикологии в связи с тем, что словообразование —это один из
путей развития словарного состава, при этом наиболее продуктивный
из всех. Словообразование относится к лексикологии также и потому,
что словообразовательные процессы в большой степени определяют
семантическую мотивированность слов, образующихся в итоге этих
процессов. Однако словообразовательная и грамматическая
структура слова представляют собой две стороны одного и того же
явления и связаны очень тесно. Словообразовательная форма слова не
только определяет, как правило, его принадлежность к той или
иной категории частей речи, но и, в ряде случаев, особенности его

грамматических изменений внутри этой категории. Так, например,
суффиксы существительных указывают на тип склонения и
образования множественного числа (существительные с суфиксом -ег,
-1ег, -пег мужского рода, склоняются по сильному типу и не
получают суффикса во множественном числе; с суффиксом -tum
среднего рода и получают во множественном числе суффикс -ег и т. п.);
глаголы, образованные от именных основ путем безаффиксного
словопроизводства или префиксации, и все суффиксальные глаголы
спрягаются по слабому типу; глаголы с префиксами,
образованные от глагольных основ, и сложные глаголы сохраняют тип
спряжения опорного глагола и т. п.
Кроме того, характер словообразовательной техники по своим
закономерностям сходен с характером грамматической техники. Речь
идет о законах и моделях, обобщающих большое число слов, ср.
слова, образованные при помощи одного и того же аффикса, по
одному и тому же типу словосложения и т. п. Значения самих моделей,
относятся к числу лексических значений (напр., имена с префиксом
un- или miß- выражают негативность; существительные,
образованные при помощи суффикса -ung, относятся к числу абстрактных
имен и т. п.), но в то же время они имеют гораздо более общий и
диффузный характер, чем значения отдельных слов. Далее, очень близко
соприкасаются, в ряде случаев, словосложение и синтаксические
соединения слов: это соприкосновение может иметь чисто формальный
характер (при образовании «сдвигов», ср. Feinsliebchen — feines
Liebchen; teilnehmen — einen Teil nehmen),но может также касаться
значений и функций сложных слов в языке (см. ниже, главу III,
«Словосложение»).
В связи со всеми этими моментами в научной грамматической
литературе словообразование часто рассматривается как часть
грамматики.1
Словообразование действительно очень тесно соприкасается
и с морфологией, и с синтаксисом. Одновременно оно имеет и ряд
специфических черт, отличающих его в целом как от других
разделов лексикологии, так и от грамматики.2
Рассматривая учение о словообразовании в системе лексикологии,
мы изучаем его процессы, в первую очередь, с точки зрения их
семантики и их влияния на характер лексического состава современного
немецкого языка.
1 См работы, названные выше, в § 3 В. Хенцен, автор специальной
работы по словообразованию немецкого языка (см тот же параграф,
признавая, что словообразование следует рассматривать особо, считает его в то
же время весьма существенной частью грамматики и подвергает при этом
анализу различные точки зрения на то, в каком порядке должны изучаться
разделы грамматики, в том числе и словообразование, см. цитир. работу, стр. 2—4.
В грамматике немецкого языка О. И Москальской (Москва, 1956), к
рассмотрению каждой части относятся и краткие сведения о ее словообразовании.
г См. по этому поводу М. Д Степанова Словообразование
современного немецкого языка Москва, 1953, стр 53—54.

Соотношение синхронного и диахронного анализа
словообразовательного строя входит в качестве составной части в
соответствующую проблему изучения словарного состава вообще.1 Однако
словообразование имеет ряд специфических особенностей,
требующих особо;? подхода к его изучению. Современное состояние
словообразовательной системы немецкого языка (как и других
языков) значительно отличается от ее состояния в предыдущие периоды
истории языка. Изменилось соотношение между отдельными
способами словообразования, ряд продуктивных ранее моделей
перешел в разряд непродуктивных, и в то же время развились новые
словообразовательные модели и новые словообразовательные средства.
Изменились отдельные нормы соединения основ в сложных словах
и использования аффиксов; многие аффиксы изменили свое
значение. Ряд сложных слов в прошлом (иногда в недалеком) представлял
собой синтаксические соединения того или иного типа, а некоторые
производные слова относились к разряду сложных; многие
простые в настоящее время слова восходят к сложным и производным и
т. п. С другой стороны, следует иметь в виду, что законы
словообразования, определяющие специфику его системы, устойчивы в своей
основе, несмотря на происходящие изменения: они возникают и
развиваются постепенно, причем ход их исторического становления
часто показателен для перспектив дальнейшего развития системы
в целом.
§ 19. Связь современного состояния языка и истории его
развития сказывается, в первую очередь, при анализе
словообразовательной формы слова. Перед тем как перейти к непосредственному
рассмотрению словообразовательной формы немецких слов, необходимо
сделать несколько общих замечаний.
Прежде всего, речь идет во всех случаях о лексической или
словообразовательной основе слова, а не о слове в 'целом, т. е.
не о слове, оформленном при помощи грамматических морфем.
Известные затруднения представляет в этом плане глагол,
который не употребляется внулевой форме, совпадающей с
основой (см. § 6).2 Исходной (и в то же время нулевой) формой
существительного служит именительный падеж единственного числа,
прилагательного — краткая форма положительной степени;
наречие всегда употребляется в нулевой форме. Что касается глагола,
то его исходной формой обычно считают инфинитив, состоящий
из лексической основы и грамматического суффикса -еп, который
характеризует именно инфинитив и отпадает в других формах.
Поэтому, когда мы говорим о словообразовательной форме
глагола, мы имеем в виду его основу без суффикса инфинитива, ср.
geh-(en), kauf-(en), versteh-(en), endig-(en), teilnehm-(en) и т. д.
1 См. по этому поводу часть I данного, учебника.
2 Исключение составляет единственное число повелительного наклонения,
типа komm», geh! и т. п.

Во-вторых, следует различать словообразовательную форму
слова от его морфемного состава. Еще Л. В. Щерба разграничивал
вопрос о том, как можно «сделать» слово, и вопрос о том, как
«сделаны готовые слова».1 Словообразовательный анализ, естественно,
предполагает связь синхронии и диахронии, словообразовательная форма
слова не только свидетельствует о живых связях слова с другими
словами современного языка, но представляет собой итог тех
процессов, которые привели к его образованию. Анализируя слова
немецкого языка согласно их словообразовательной форме, мы
сохраняем их традиционное деление на корневые (Wurzelwörter),
производные (abgeleitete Wörter, Ableitungen), сложные
(zusammengesetzte Wörter, Zusammensetzungen) и добавляем к ним четвертый тип,
играющий значительную роль в современном немецком языке, а
именно «сложнопроизводные» слова или «сращения»
(Zusammenbildungen). По своему морфемному составу слова могут быть
простыми или одноморфемными и
распространенными, т. е. многоморфемными.
Основной лексической морфемой является корень слова —
морфологически и семантически неделимая единица, главный
носитель значения слова.2 Лексические (словообразовательные)
аффиксы — префиксы и суффиксы — имеют служебное значение; они
присоединяются к корню (или к производной и сложной основе),
оформляя новую основу, но не могут образовать слова сами по себе,
независимо от корня. Все корневые слова одноморфемны, но не
каждое одноморфемное слово относится к числу корневых (см.
ниже, § 20). Многоморфемные слова могут быть производными и
сложными: основа первых состоит из корня и аффиксов, основа вторых —
составная, т. е. включает в себя две или несколько основ. Однако
1 JI В. Щерба Очередные проблемы языковедения. Известия Академии
наук СССР. Отделение литературы и языка, выпуск V, т. IV, 1945, стр. 18.
Сходной точки зрения придерживается Н. Д. Арутюнова,
противопоставляющая «словообразовательный» и «морфологический» анализ* в последнем случае
в основе слова выделяются «все входящие в нее значимые элементы». См
Некоторые вопросы образования и морфологии основ слова. «Научные доклады
Высшей школы Филологические науки», 1958, N° 1.
2 По поводу определения понятия корня, главным образом в синхронном
плане, см статью К Ammer. Studien zur indogermanischen Wurzelstruktur в
журнале „Die Sprache“, Zeitschrift für Sprachwissenschaft im Aufträge der
Wiener Sprachgesellschaft, Wien, 1950—52, Bd. II, Heft 4 Останавливаясь кратко
на различных точках зрения, в частности, на обсуждении проблемы корня в
плане, соответствующем «практическим нуждам сравнительного языкознания»
на Международном съезде лингвистов в Брюсселе в 1939 г (V-e Congres
Internationale des Linguistes. Premiere publication, Reponse aux questionnaires
Brügges, 1940), автор присоединяется к определению понятия корня, данного Кури-
ловичем (в «Ответах», стр. 12) «Корень — это часть слова, которая не
мотивирована продуктивным или живым процессом словопроизводства » Далее он
ссылается на другое определение Куриловича, подчеркивающее, что корень
это также фонетическая и дельнооформленная единица (,phonetische Einheit
und Ganzeinheit“) Первое определение корня подчеркивает его роль в
словообразовательной форме, второе — в морфемном составе слова.

составная основа может быть выделена и у производных слов (см.
ниже, § 20). Наличие одноморфемных не корневых слов и
производных слов с составной основой подчеркивает различие между
словообразовательной формой и морфемным составом слова.
§20. Корневые слова обладают двумя основными
особенностями: во-первых, они одноморфемны, т. е. неделимы в
структурно-семантическом отношении, во-вторых, они семантически немо-
тивированы связью с другими основами.
В современном немецком языке имеются слова, принадлежность
которых к корневым не вызывает сомнения, напр.: das Kind, der
Stuhl, der Tisch, die Mutter, der Vater", der Morgen, der Abend, groß,
klein, dunn, jung, frisch, alt, aber, da, hier, dort, zwei, drei, vier,
lesen, gehen и т. п. Только этимологическое исследование (часто с
привлечением сравнительно-исторических данных) может
установить, что, например, Morgen, Abend, Vater, aber, trocken, gut, bitter
и др. возникли путем слияния древнего корня с давно исчезнувшим
«корневым детерминативом»1; dunn этимологически связано с
глаголом dehnen, dort—др.в.н. dorot образовано от dara (ср. соврем,
dar) и т. п.
В ряде случаев этимология слов восстанавливается очень легко
при изучении памятников древне- и средненемецкого периодов.
Изменение словообразовательной формы слова может произойти по
разным причинам. Так, слово может подвергнуться фонетическим
изменениям, благодаря чему оно становится одноморфемным, ср.,
напр., die Welt <- др.в.н. weralt, der Mensch <- др.в.н. mennisko;
часть сложного или производного слова может исчезнуть (см.
ниже, стр. 71—72)2 и др.
Производные, сложные,
сложнопроизводные слова отличаются от корневых слов своей
морфологосемантической членимостью, а также наличием семантической
мотивированности и четко выраженной связи с другими словами и
основами. Большинство производных и все сложные и
сложнопроизводные слова многоморфемны.
Производные слова по структуре ближе к корневым,,
чем сложные: в них нельзя выделить больше чем один корень (в.
том случае, если они не образованы от сложной основы). При этом
следует различать два основных типа производных слов; безаффикс-
ные и аффиксальные образования.
Безаффиксные производные слова образуют -
1 См. по этому поводу W Henzen Deutsche Wortbildung Halle (Saale),
1947, S 118—123, а также (в плане общего языкознания) вышецитированную
статью K. Ammer „Studien zur indogermanischen Wurzelstruktur“.
2 Немецкие лингвисты обычно относят такие слова соответственно к
сложным или производным образованиям, исходя из их этимологии. См. напр.,
Н Р а u 1 Deutsche Grammatik Bd V, Halle (Saale), 1957, S. 17, W. H e n z e n,
Deutsche Wortbildung. Halle (Saale), S. 46, 64 и др

ся путем перехода лексической основы или словоформы в другой
класс слов (другую категорию частей речи) без участия
словообразовательных морфем, ср.: der Gang <— gehen, der Ruf <- rufen, das Le-
ben<-leben, der Angestellte<-anstellen — angestellt, schmied-en<-der
Schmied, grun-en<- grün и т. п.
Слова данного типа могут образовываться от основ с
различной словообразовательной структурой* от корней (der Gang,
schmieden), от производных основ (das Lächeln «-lächeln, der Verstand <-
verstehen), от составных основ (der Aufstand <-aufstehen, handhaben
<- Handhabe, der Herzallerliebste «-herzallerliebst) и т. п.
При переходе в другой класс слов грамматической (не нулевой)
словоформы сохраняется соответствующий грамматический
аффикс (das Leben от leb-en; der Angestellte от an-gestell-t) или
флексия (teils, abends), которые йключаются в состав новой лексической
основы. Во всех случаях мы имеем дело с производными словами,
в том числе и при образовании одноморфемных слов (от корней
других слов).
Семантическая мотивированность безаффиксных производных
слов определяется значением производящей основы (несмотря на
то, что это значение может в большей или меньшей степени
измениться) и семантикой словообразовательной модели.
Так, существительное der Gang сохраняет значение движения,
выражаемого глаголом gehen, и представляет собой одновременно
наименование соответствующего процесса, безотносительно к его
субъекту, времени действия, модальности и т. п., что характерно для
существительных, образованных данным способом от глагольных
основ. Der Angestellte сохраняет одно из значений глагола anstellen
и в то же время включает в себя значение действующего лица, т. е.
то значение, которое приобретают субстантивированные причастия
мужского рода. Grünen связано со значением прилагательного grun,
обозначающего цвет, но отличается от последнего ярко
выраженным значением процессуальности, свойственным глаголу, и т. п.1
Аффиксальные производные слова делятся,
в свою очередь, на префиксальные (образованные при
помощи словообразовательной морфемы, предшествующей корню), ср.
erblühen, Urwald, unschön, и суффиксальные (состоящие из
1 Безаффиксное образование слов от лексических основ (но не от
словоформ») других частей речи в зарубежной литературе иногда носит название
«конверсии» в отношении немецкого языка см В Хенцен, цитир. работа, стр 249
С точки зрения ХенцеНа, здесь речь идет о пограничной области между
синтаксисом и словообразованием Понятие «конверсии» широко используется в нашей
лингвистической литературе в отношении английского языка, см определение
конверсии как «вида словопроизводства, при котором словообразовательным
средством служит только парадигма слова» А. И Смирницкий.
Лексикология английского языка. Москва, 1956, стр. 71 и далее. См. также
статью Ю. А Жлуктенко. Конверсия в современном английском языке
как морфолого-синтаксический способ словообразования. «Вопросы
языкознания», Изд-во АН, 1958, № 5.

корня и следующей за ним словообразовательной морфемы, ср.
lachel(n), Lehrling, folgsam и т. п. Как и безаффиксные
производные слова, префиксальные и суффиксальные образования могут
восходить непосредственно к корням (ср. der Lehrer ^-lehren;
kränklich krank; lächeln <-lachen); производным основам (die
Lehrerin «-Lehrer, unbegreiflich «-begreiflich), составным основам (der
Eisenbahner «-Eisenbahn, der Teilnehmer <-teilnehmen, südöstlich
<—Sudost, при этом во всех случаях создается новая производная
основа.
Примечание В отдельных случаях (очень редко)
аффиксальное производное слово образуется от грамматической формы слова
речь идет, в данном случае, об отыменных глаголах, восходящих к
сравнительной степени прилагательного, напр erneuern, или к форме
множественного числа существительного, напр, erörtern
Семантическая мотивированность аффиксальных производных
слов выражается в возможности выделить в них значение
производящей основы и то или иное значение словообразующего аффикса.
Так, der Lehrer указывает на лицо, производящее действие
обучения; unbegreiflich — на невозможность понять что-то, südöstlich —
на признак (направление), связанный с юго-востоком и т. п.
Таким образом, для аффиксальных слов характерна как
морфологическая, так и семантическая разложимость, т. е. тот факт, что
семантическая мотивированность слова выводится из значений его
составных частей. При этом значение аффикса всегда более
абстрактно и диффузно, чем значение производящей основы, что можно
определить при помощи сравнения значений ряда слов с общим
аффиксом. Суффикс придает производным словам также определенное
грамматическое значение, так как он всегда связан с той или иной
категорией частей речи. С этой точки зрения имеется соприкосновение
между суффиксальным и безаффиксным словопроизводством,
поскольку последнее также связано с образованием определенной
части речи.
Сложные слова образуются путем соединения
лексических основ или словоформ в монолитную составную основу, ср.: die
Eisenbahn, kirschrot, teilnehmen, meistenteils и т. п., причем
компоненты этой составной основы могут, в свою очередь, восходить к
корням (Eisenbahn), производным и сложным основам
(Eisenbahnerversammlung, Eisenbahnfrachtverkehr). Несмотря на то, что
компоненты сложных слов претерпевают большей частью то или иное
изменение значения по сравнению с «опорными словами», т. е.
словами, с которыми они соотносятся, а все соединение в большинстве
случаев «цельнонаправлено», т. е. обозначает обособленный
предмет или явление (см. ниже, §45), его семантическая
мотивированность выступает более четко, чем у производных слов. В данном
случае каждая из частей слова соотнесена с самостоятельной
лексической единицей; кроме того, в семантической мотивированности
соединения участвуют определенные отношения между компонентами.

Существенным структурным моментом является наличие в
сложных словах двух или нескольких корней (или корней с
аффиксами), этим они отличаются не только от корневых, но и от
производных слов.
Сложнопроизводные слова (сращения) иногда
рассматриваются как тип сложных слов1, что нам представляется
неточным, так как они отличаются от последних и по способу
образования, и по морфологическому составу, и по характеру
мотивированности. В образовании сложнопроизводных слов одновременно
участвуют как словосложение, так и безаффиксное
словопроизводство (напр.: das Türöffnen, das Anderswerden) или суффиксация
(напр.: der Besserwisser, die Ofensitzerin, rotbäckig и т. п.). Их
производящей основой следует считать (условно, в связи со
структурными особенностями) синтаксическое соединение, ср.. anders werden,
besser wissen, rote Backen.
Сложнопроизводные, как и сложные слова, состоят из
нескольких корней (или корней с аффиксами), но при этом обязательно
обладают формальным признаком словопроизводства: их
последний компонент представляет собой субстантивированный
инфинитив или к нему присоединен словообразующий суффикс. Они
морфологически и семантически разложимы, как и сложные слова,
однако характеризуются дополнительным структурно-семантическим
признаком, связанным с характером соответствующего вида
словопроизводства. Так, слова типа das Türöffnen, das Anderswerden
и т. п. обязательно выражают определенное действие или
состояние, а слова с суффиксами включают в себя значение, связанное с
данным суффиксом: лица (der Besserwisser), признака (rotbackig)
и т. п. Таким образом, их семантическая мотивированность
определяется как словосложением, так и словопроизводством.
Примечание* Сложнопроизводные слова близко
соприкасаются по морфологическому составу и характеру семантики с производными
словами, образованными от сложных основ типа der Eisenbahn-er, das
Teilnehm-en и т п , однако отличаются от последних способом
образования: процесс сложения компонентов в данном случае происходит
одновременно со словопроизводством, сложные слова, образованные из
данных основ (или словоформ) вне субстантивации или суффиксации,
не существуют в языке.
Слово может образоваться в результате не одного, а двух или
нескольких словообразовательных процессов: для определения его
словообразовательной формы и его мотивированности решающую
роль играет последний из этих процессов. Так, der Eisenbahner, der
Teilnehmer, südöstlich, bemitleiden мы рассматриваем как
произ1 См., напр ,В М Жирмунский История немецкого языка Москва,
1956, стр 343. В. М Жирмунский называет «три типа словосложения» сдвиги
(Zusammenruckungen); соединения (Zusammensetzungen) и синтаксические
сращения (Zusammenbildungen).

водные слова (хотя они образованы от основ сложных слов
Eisenbahn, teilnehmen, Südost, Mitleid); unglücklich, urplötzlich —
как префиксальные образования (от суффиксальных основ
glücklich, plötzlich); die Erklärung, Verbindung — как слова с
суффиксами (образованные от основ префиксальных глаголов erklären,
verbinden); die Unverantwortlichkeit — как слово, образованное
при помощи суффикса -keit от префиксального прилагательного
unverantwortlich, в свою очередь восходящего к прилагательному
с суффиксом (verantwortlich), последнее прилагательное образовано
от префиксального глагола verantworten (ср. antworten — от
именной основы -antwort-). При анализе многосложных слов также
следует выделять основы, вторичные по отношению к входящим в них
первичным основам. Так, Fruhkartoffelnernteflache делится на две
первичные основы: frühkartoffeln и erntefläche; каждая из этих
основ, в свою очередь, является вторичной по отношению к двум
первичным: früh и kartoffel, ernte и fläche; что касается основы
flache, то она производная, состоит из корня flach и суффикса -е.1
Во всех случаях мотивированность слова определяется последним
по очередности процессом словообразования.
Словообразовательный анализ состоит в выделении максимальных составных частей
слова, т. е. непосредственно составляющих его частей (см. выше
§ 4, стр. 22). Если мы обратимся к морфемному составу тех же
слов, то мы получим другие результаты. Так, основа Eisenbahner
состоит из двух корневых и одной суффиксальной морфемы,
слово Erklärung — из одной префиксальной, одной корневой и
одной суффиксальной морфемы; слово Frühkartoffelnerntefläche —
из четырех корневых и одной суффиксальной морфемы и т. п.
Словообразовательный и морфемный анализы совпадают только в
простейших случаях, ср. Heldin — производно-суффиксальное слово,
состоит из одной корневой и одной суффиксальной морфемы,
Schreibtisch — сложное слово, состоит из двух корневых морфем и т. п.
Морфемный анализ помогает вычленить знакомые морфемы, определить
их тип и значение, но он не должен подменять
словообразовательный анализ, по отношению к которому играет подчиненную роль.
В заключение следует остановиться на группах слов, которые
составляют как бы переходную ступень между различными
словообразовательными типами и анализ которых связан с
затруднениями.
1. 	Особый случай представляет собой исчезновение в языке одной
из частей сложного или производного слова (эта часть сохраняется
только в соответствующем единичном образовании), ср. Lindwurm
(lind — общегерманское слово с тем же значением, что и сложное
слово в целом — не употребляется вне данного соединения);
Brombeere, ср.в.н. brämber (br3me = Dornstrauch — в настоящее время
1 Ernte восходит к др в н arnöt.

неупотребительно); Bräutigam (ср.в.н. briute-gome — Mann der
Braut) и т. п. Несмотря на то, что одна из частей
вышеприведенных слов соотносима, с морфолого-семантической точки зрения,
с основами самостоятельных лексических единиц, слова в целом
можно считать пограничным типом корневых слов, поскольку часть,
остающаяся после выделения корневой морфемы, не соответствует
ни основе, ни аффиксу в современном языке. При анализе таких
глаголов, как beginnen, behagen, gewinnen, geschehen, genesen,
verteidigen и некоторых других, мы легко можем выделить
префиксы — словообразовательные средства, встречаемые в ряде
производных слов, ср. beherrschen, beantworten, geziemen, verbinden. У
существительных Ungebuhr, Ungeziefer выделим только
отрицательный префикс un-, у существительных Knabe, Scherge — суффикс -е.
Такие производные слова с отрицательной выделимостью
первичных основ также следует относить к пограничным в составе
корневых. Нельзя не отметить, что слова с невыделимыми составными
частями (их можно назвать «остаточными элементами») типа Brauti-
gam, gewinnen, Scherge и др., будучи одноморфемными, в то же
время неполностью немотивированы, так как в одних случаях
(Lindwurm, Brombeere и т.п.) еще ощущается их связь с другими
словами (Wurm, Beere), в других (beginnen, Ungebuhr, Knabe)
аффикс придает им тот или иной семантический оттенок. Особый
случай представляет собой глагол mißlingen, соотносимый с
gelingen. оба глагола одноморфемны, но первый семантически
мотивирован, так как имеет значение, отрицательное по отношению к gelingen
(в соответствий с отрицательным значением префикса miß-).
2. 	Значение некоторых производных слов полностью разошлось
со значением производящих основ (возможно и частичное
фонетическое изменение основы). Таковы глаголы besitzen — ср. sitzen;
verstehen — ср. stehen; sich erholen — cp. holen и ряд других,
существительные das Gift (первоначальн. в значении дар) — ср.
geben; der Genosse — ср. genießen; прилагательные höflich —ср. Hof
(двор в значении «приближенные короля») и т. п.; häßlich — ср. Haß
и т. п. Эти слова формально производные и более или менее четко
расчленяются на морфемы: производящие основы и
словообразовательные аффиксы, участвующие в образовании многих
производных слов. Но, с другой стороны, их нельзя считать полностью
семантически мотивированными, хотя входящий в их состав аффикс
иногда придает им тот или иной оттенок значения, например,
предельности у глаголов geraten, bekommen и некоторых других,
совместности у глагола gehören, существительного Genosse и т. п.
Примечание Эти слова можно сопоставить со словами
типа Frauenzimmer (см выше, § 10, стр 42), которые мы относим к сложным
словам, несмотря на то, что их семантическая мотивированность совсем
не соответствует их значению, а также со словами-омонимами, полностью
оторвавшимися от своего первоначального значения—cp der Stock палка
и der Stock этаж; der Stab посох и der Stab штаб, der Flugei крыло птицы
и der Flügel створка двери и т п

3. Переходную группу между сложными словами (а также
устойчивыми словосочетаниями) и корневыми словами представляют
собой сложносокращенные и усеченные слова типа НО
(Handelsorganisation), Krad (Kraftrad), VEB (Volkseigener Betrieb) и др. Эти
слова одноморфемны, но всегда семантически мотивированы; они
являются условными вариантами соответствующих сложных слов и
словосочетаний и могут употребляться параллельно с последними,
напр.* FDJ и Freie Deutsche Jugend, DDR и Deutsche
Demokratische Republik, VK и Volkskorrespondent и т. п.
4. Значительно труднее определить словообразовательную
форму заимствованных слов (речь идет о сравнительно поздних
заимствованиях, не подвергшихся полной ассимиляции в немецком
языке). Если одноморфемные заимствования типа das Verb, die
Front, der Sport, der Klub, brav, just и др. бесспорно относятся к
корневым, то слова с заимствованной производной основой могут
входить в словарный состав немецкого языка и как корневые и как
производные, в зависимости от того, повторяется ли данный аффикс
в целом ряде слов, употребляемых в немецком языке, или живет в
единичном образовании. Так, слова с суффиксами -ist (Natural-ist,
Artiller-ist, Qerman-ist, Novell-ist, Dent-ist), -ant (Musik-ant,
Duellant, Aspir-ant; -ur (Nat-ur, Tinkt-ur, Mixt-ur, Zens-ur, Garnit-ur), -ier
(organis-ieren, explod-ieren) и другими, так называемыми
интернациональными суффиксами, можно считать производными словами,
несмотря на то, что соответствующие корневые слова в большинстве
случаев не употребляются в немецком языке. С другой стороны,
единичные суффиксальные образования, как и сложные слова,
заимствованные из другого языка как нечто целое, в немецком языке скорее
следует относить к корневым, напр.* das Porträt, die Initiative, das
Mannequin, das Basrelief.
Примечание: Следует отметить, что единичные
заимствования с аффиксами сравнительно малочисленны обычно заимствуются
целые модели, представленные значительным числом соответствующих
производных основ
§ 21. Развитие словарного состава при помощи
словообразования приводит к образованию больших или меньших групп или
„гнезд“ слов, родственных между собой как по
образованию, так и по значению (Wortfamilien, Wortsippen),
см. схему I, стр. 74.
Ядром словообразовательного гнезда может быть слово любого
происхождения, в том числе и сравнительно позднее
заимствование, в последнем случае в гнездо могут входить другие
заимствованные слова с той же основой, а также слова, образованные при
помощи словообразовательной техники немецкого языка, ср.
Lyrik — lyrisch — Lyriker; от греческой основы образованы слова при
помощи словообразовательных средств немецкого языка -isch, -ег.

die Belehrung die Gelehrigkeit
t t
der Lehrling belehr(en) gelehrig
Схема I t t t
lehr(en)
I 1
der Lehrer gelehrt1
i 1 1 i
die Lehrerin die Lehrerschaft der Gelehrte die Gelehrtheit
1 1
das Gelehrtentum gelehrtenhaft
Ядро словообразовательного гнезда может быть образовано
путем звукоподражания, см. схему II.
*der Krach
Схема II
krach!2
►krach(en)
krächz(en)
В немецкой филологической литературе установилась
традиция чрезмерно расширять понятие «гнезд» и рассматривать их с
исторической точки зрения, т. е. относить к отдельным гнездам
и такие слова, которые давно потеряли не только семантическую,
но и формальную связь с соответствующим ядром, ср.: das Gift —
и geben, а также die Mitgift и т. п.
Заслуживает внимания разделение понятий «гнезда слов» (на
основе современных значений слов) и «семейства слов» (на основе
их происхождения, независимо от семантики) в книге Л. Р. Зиндер
и Т. В. Строевой3. Однако границы между «гнездом» и
«семейством» слов подчас трудно определить, и подход к ним носит
субъективный характер. Так, например, затруднения вызывает определение
состава гнезда, в состав которого входят омонимы, образовавшиеся
1 gelehrt — адъективированное причастие со значением ученый,
образованный.
2 krach — звукоподражательное междометие
3 Л. Р. Зиндер и Т. В. Строева. Современный немецкий язык.
Москва, 1957, стр. 348

в итоге изменения значения, например: fliegen и образовавшееся от
него производное слово der Flügel (крыло птицы, створка окна или
двери, воен.: фланг; рояль, крыло здания, флигель). Вопрос о
принадлежности слова к общему «гнезду» может быть решен только в
связи с определением границ между многозначностью и омонимией
(см. § 75 и дальше).
«Гнезда слов» могут быть выделены и на базе
словообразовательных аффиксов1, ср.; erzittern, erblühen, erwachen, der Lehrer,
der Schüler, der Arbeiter, der Schlosser; gelblich, rötlich, kränklich,
mißraten, Mißernte, mißtreu и т. п.
Само деление слов на семантико-словообразовательнь1е категории
нз основе наличия общих аффиксов следует считать правомерным,
поскольку словообразовательные аффиксы не только являются
техническими средствами образования слов, но и очень часто придают
им те или иные общие семантические признаки (так, в приведенных
выше примерах префикс ег- выражает начало действия, префикс
miß- указывает на отрицательное значение, суффикс -ег — на
принадлежность существительных к категории имен действующих лиц,
суффикс -lieh часто придает качеству признак уменьшительности).
Однако такое выделение гнезд, как нам представляется,
принципиально отличается от их деления по признаку образования слов
из одной и той же лексической основы — «ядра», которое само, без
дополнительных словообразовательных средств, выступает в
качестве основы слова.
В зарубежной лексикологической литературе применяется своеобразное
выделение слов на базе словообразовательных типов Так, JI. Вейсгербер
говорит об особых «словарных гнездах», „Wortnischen“ (термин впервые применен
К Бальдингером), т. е словах с общим аффиксом и общим или сходным
значением (ср • Pflegling, Säugling и т. fi., с одной стороны, и Weichling,
Dümmling ит п , с другой стороны), и «словарных рядах» „Wortstande“ (термин
принадлежит Штольтенбергу), т. е. словах с общим семантическим признаком,
имеющих различную словообразовательную форму, например, слова,
обозначающие профессию, могут быть корневыми (Schmied), производными (Lehrer,
Reisende), сложными (Kaufmann) и т. п.2
Важным вопросом, возникающим при выделении «гнезд»,
является возможность или невозможность относить к ним сложные
слова и фразеологические сочетания, в состав которых входят звенья
того или иного гнезда. В случае положительного решения этого
вопроса, к гнезду, ядром которого служит слово Tisch, следует
относить не только Tischler, но и Tischtuch, и zu Tisch gehen и т. п.
Поскольку сложные слова представляют собой цельнооформленные
единицы, они, как представляется, безусловно входят в состав
соответствующего гнезда, хотя бы как его факультативные,
неста1 JI Р Зиндер и Т В Строева Цитирован, работа, стр. 348.
ü L. W е 1 s g е г b е r. Von den Kräften der deutschen Sprache Vom
Weltbild der deutschen Sprache. Die inhaltbezogene Grammatik. Bd. II, Halbband I,
2. erweiterte Aufl , Düsseldorf, 1954. S. 158—175.

бильные звенья (при окказиональности сложного слова, см. ниже,
§§ 45, 46). При этом, включая разные компоненты, они входят в
различные гнезда, например, Tischtuch входит в состав гнезда
с ядром „Tisch“ и с ядром „Tuch“. Более спорным является
отнесение к «гнезду» устойчивых словосочетаний благодаря их раздель-
нооформленности; однако их внутренняя целостность дает нам
право включать их в состав гнезд на тех же основаниях, что и сложные
слова. В обоих случаях следует учитывать наличие живых
семантических связей между сложным словом или словосочетанием, с
одной стороны, и ядром гнезда, с другой.
Глава II
СЛОВОПРОИЗВОДСТВО
Безаффиксное словопроизводство
§ 22. Самым продуктивным типом безаффиксного
словопроизводства следует считать субстантивацию. В класс существительных
переходят как основы, так и словоформы других частей речи.
Наибольшее распространение имеет субстантивация инфинитивов,
причастий, основ прилагательных, основ сильных глаголов, но
возможны и другие случаи, а именно: субстантивация местоимений
(das Ich, die Meinigen), числительных (die Zwei, der Zweite),
наречий (das Heute, das Zuhause), служебных слов (das Aber),
междометий (das Ach) и т. п. Семантической основой субстантивации
является то обстоятельство, что соответствующее действие, качество*
признак и т. п. мыслятся предметно, в отрыве от производителя
действия, носителя качества или признака и т. п.
Субстантивация инфинитивов представляет собой
исключительно продуктивный процесс в современном немецком языке, частично
в связи с близостью самого инфинитива имени. Субстантивации
может подвергнуться любой инфинитив, однако следует различать
устойчивые образования, получившие значительное
распространение в языке и свою собственную смысловую структуру, не
обязательно и не полностью совпадающую со смысловой структурой
соответствующего глагола, и факультативные субстантивации,
семантически не отрывающиеся от глагола (при наличии именных
грамматических категорий и именной парадигмы). К первому типу
относятся, например, такие слова, как das Leben «жизнь в самом
широком смысле слова» (das Leben auf der Erde), «жизнь человека*
растений» (das Leben der Menschen, der Pflanzen), «существование»
(am Leben bleiben), «оживление» (das Leben in die Bude bringen); cp.
также das Essen (процесс принятия пищи, еда, кушанье), das
Unternehmen (предприятие, дело, организация) и некоторые др. Второй

тип представлен значительно полнее и постоянно встречается в том
или ином контексте, напр.:
... Aber nichts Schöneres gab es für mich, als wenn sich Christine
vor dem Einschlafen zu mir ans Bett setzte, mich streichelte und dazu
sang. (J. Becher, Abschied.)
Auch diese Gruppen sind von großer Bedeutung für das Erfassen
und das gedächtnismäßige Festhalten neu gehörter Wörter.
Undeutlich gehörte Wörter werden auch hier zu denjenigen ergänzt, deren
Teile beim Horen in Schwingung geraten. (O. Behaghel. Die deutsche
Sprache.)
Особенно часто употребляются предложные группы с
субстантивированным инфинитивом (типа beim Einschlafen, vor dem
Einschlafen), трансформируемые деепричастным оборотом или
придаточным предложением со сказуемым, выраженным данным
глаголом, ср.: beim Einschlafen — einschlafend (,засыпая); vor dem
Einschlafen — bevor ich einschlief {перед тем как я засыпал).
Следует отметить, что факультативным субстантивированным
инфинитивам в русском языке чаще соответствуют именно
глагольные формы, чем отглагольные существительные.
Субстантивированные инфинитивы всегда получают средний
род и соответствующую именную парадигму.
Примечание* Дальнейшим развитием субстантивации
инфинитива является образование сложнопроизводных слов типа das
Turoffnen, das Vogelsingen, das Zu-spat-kommen и т. п. (см § 53).
Субстантивация основ прилагательных и грамматических форм —
причастий применяется не менее широко, чем субстантивация
инфинитива, причем можно выделить две основные семантические
модели обозначение признака, мыслимого предметно (das Neue,
das Alte, das Wirkliche, das Erreichte и т. п.) и обозначение носителя
признака (der, die Alte; der, die Verwandte и др.). В первом случае
образуется существительное среднего рода, во втором —
грамматический род соответствует биологическому.
Примечание В редких случаях субстантивированное
прилагательное или причастие обозначает предмет das Eingemachte, das
Gefrorene, die Elektrische (разг ) трамвай и некоторые другие
Как и субстантивированные инфинитивы, субстантивированные
прилагательные и причастия делятся, с точки зрения их
употребления, на слова, утвердившиеся в языке (напр., der Gelehrte, der
Angestellte; der Deutsche; das Gute; das Böse) и окказиональные
образования, как правило, сохраняющие тесную семантическую связь
с производящими основами, напр.:
Zwar bedachte sie sogleich, er war kein Freund; er, der mit jedem
Tag schwerer zu Vermeidende. . . (H. Mann. Zwischen den Rassen.) —
Ср.: vermeiden — избегать.

Безаффиксное образование существительных от глагольных
основ представляет собой особый тип словопроизводства, существенно
отличающийся от остальных типов субстантивации.
Прежде всего, происхождение моделей этих производных слов
не вполне ясно. Речь здесь может идти о субстантивации прете-
ритальных (значительно реже презентных) глагольных основ, об
образовании имен существительных из презентных глагольных
основ при помощи абляута, об образовании отглагольных
существительных по рядам абляута, об особом типе корневых слов.
Различные лингвисты объясняют происхождение этих моделей
различно.1
Образование данного типа отглагольных существительных без
участия аффиксов несомненно представляет собой остаток очень
древних процессов, объяснить которые не представляется
возможным, исходя исключительно из истории немецкого языка, без
привлечения сравнительно-исторических данных. С точки зрения
современного состояния немецкого языка наиболее целесообразным
представляется объяснять образование этих существительных как
субстантивацию презентных основ сильных глаголов при участии
абляута, реже без абляута, ср.: der Ruf — rufen. Субстантивация
основ слабых глаголов встречается также сравнительно редко,
ср.: der Kauf — kaufen.
Примечание: В последнем случае только этимологическое
исследование каждого отдельного слова данного типа может показать,
идет ли речь о субстантивации основы глагола (der Kauf) или, наоборот,
о вербализации именной основы, cp : tagen (es tagt светает) от der Tag;
по существу обе модели сливаются.
Следующей особенностью слов исследуемого
словообразовательного типа является их семантическая и грамматическая
однородность: как правило это существительные мужского рода,
наименования действий или состояний, напр.: der Stand, der Trieb, der
Lauf, der Ruf, der Gang и т. п. (хотя большинство из них имеет, в
пределах своего общего значения, довольно широкую смысловую
структуру, ср.: der Lauf бег, ход, течение и т. д.)
1 Так, проф В М Жирмунский говорит, что «абляут в словообразовании
частично связан непосредственно с глагольной системой» и выделяет обширную
группу отглагольных существительных (преимущественно основ на -i мужск
рода), имеющих ступень абляута 3—4 формы В. М Жирмунский История
немецкого языка. Москва, 1956, стр 170—171; В. Хенцен называет данный
способ словообразования «словопроизводством без явных суффиксов» (ohne
erkennbare Suffixe) и ссылается при этом на Я. Гримма, назвавшего его
«внутренним словопроизводством»; Хенцен подчеркивает, что «в данном случае нельзя
установить первичное состояние» W. Н е n z е n Deutsche Wortbildung Halle
(Saale), 1947, S 112—113; Л. P. Зиндер и Т. В. Строева относят отглагольные
безаффиксные существительные к корневым словам, основываясь на их
морфологической неразложимости JT. Р. Зиндер и Т. В.Строева Современный
немецкий язык. Москва, 1957, стр. 192.

Несмотря на непродуктивность данного типа словообразования
в современном языке, число таких существительных сравнительно
велико, и они относятся к наиболее устойчивым и употребительным
слоям лексики современного языка. Отметим и то, что, если
образование существительных данного типа от корневых глаголов
непродуктивно в современном языке, то по этим же моделям
продолжают образовываться существительные от основ сильных,
неправильных, слабых производных и сложных глаголов, ср.. der
Verstand«-verstehen; Bestand<-bestehen; Auslauf«- auslaufen, Ablauf
<- ablaufen, der Beruf<- berufen, Aufruf<- aufrufen; Zuruf<- zurufen;
der Verkauf<- verkaufen, Ausverkauf<-aus verkaufen и др.
Особый случай представляет собой образование отглагольных
существительных от основ слабых и сильных префиксальных и
сложных глаголов не по прямой, а по косвенной аналогии, т. е.
при отсутствии в современном языке соответствующего
образования от глагольного корня, напр.: der Vertrag<-vetragen; Erlaß<-
erlassen; Unterricht<-unterrichten и т. п.
§ 23. Адъективации могут подвергаться основы
существительных, наречий, а также причастия.
Адъективация основ существительных почти не получила
распространения. В большинстве случаев, при совпадении основ
прилагательных и существительных (wert, licht, laut и т. п.), речь идет,
по-видимому, об отсутствии дифференциации основ тех и других
в древние периоды развития немецкого языка.
Иногда существительные в предикативной функции, выражая
состояние, приближаются по характеру значения к предикативным
прилагательным (es ist mir angst und bange; ich bin daran nicht
schuld, es ist schade; das Kind ist unwohl), однако, в связи с тем,
что такие прилагательные не употребляются в качестве атрибута
и не склоняются, здесь можно иметь в виду только неполную
адъективацию. К случаям полной адъективации можно отнести переход
в прилагательные некоторых предложных групп (zufrieden,
vorhanden), но они потеряли свою семантическую мотивированность
и оторвались от производящих основ. Особым типом адъективации
можно считать образование несклоняемых прилагательных из
наименований жителей стран и городов: Leningrader Einwohner,
Moskauer Metro, Wiener Wald и т. п.
Сравнительно малопродуктивна также адъективация наречий.
К этому типу принадлежат: seltene (Blumen), bange (Ahnung) и
некоторые другие. В последнее время известное распространение
получила адъективация наречий со вторым компонентом -weise
(stoßweise Atemzuge, probeweise Ausstellung и т. п.).
Наиболее распространенным типом адъективации следует
считать адъективацию причастий. Грамматическими особенностями
данного типа словопроизводства является сохранение парадигмы
словоизменения и атрибутивной функции причастия при

одновременной потере им глагольных грамматических значений
(времени, залога, вида). Семантической особенностью этих
производных слов является наличие у них метафорического или
метонимического переосмысления (ср. eine glänzende, ausgezeichnete
Antwort, ein reizendes Kind; der zerstreute Schüler и т. п.).
Семантическая мотивированность в данном случае может ощущаться еще
довольно четко (ср. glänzende Antwort) или же понемногу
бледнеть, вплоть до полного исчезновения (напр.: verrückt; verschieden;
trunken).
Примечание. При совпадении атрибутивных функций
причастий и образованных от них прилагательных имеется некоторое
синтаксическое расхождение между этими типами слов в том отношении,
что причастие I не выполняет роли предикатива, в то время как
прилагательное выступает и в этой функции, ср. das Kind ist reizend, die
Antwort war glanzend и т п
По модели причастий прошедшего времени отыменных глаголов
образуются прилагательные непосредственно от именных основ, ср.
gehörnt, beschuht, bebrillt, bejahrt и т. п. Большинство из них
выражают наличие у предмета соответствующего признака (ср.:
bebrilltes Mädchen), но возможны и другие типы семантической
мотивированности (ср. verfrüht, verschämt и др.)
§ 24. Вербализация именных основ принадлежит к весьма
продуктивным типам безаффиксного словопроизводства в немецком
языке. Следует различать: вербализацию основ прилагательных и
вербализацию основ существительных.
В первом случае имеются два типа четко выраженной
семантической мотивированности именных глаголов, а именно:
а) 	придание предмету признака, выраженного именной основой;
речь идет о переходных глаголах: (eine Speise) bereiten; (das Kleid)
kurzen, (die Wasche) glätten и т. п.;
б) 	нахождение в состоянии или вступление в состояние,
обозначенное соответствующим прилагательным; речь идет о
непереходных глаголах (напр.: grünen, reifen, nahen, welken и т. п.).
Примечание При образовании переходных глаголов в
качестве сопутствующего словообразовательного средства обычно выступает
умляут соответствующего корневого гласного.
Глаголы, образованные от прилагательных, часто имеют
переносное значение (kränken, stillen и др.), затемняющее их
семантическую мотивированность.
Во втором случае семантическая мотивированность глаголов
может быть крайне разнообразной, ср.: geigen; flöten; hämmern,
schaufeln (глаголы выражают занятие, так или иначе связанное
с предметом, обозначенным производящей основой); schmieden,
gärtnern, schneidern, dolmetschern (глаголы, образованные от
наименований лиц, обозначают их занятие или профессию); pfeffern,
satteln (глаголы выражают снабжение соответствующим предметом

в прямом и переносном смысле); achten, antworten, danken (глаголы
выражают различные процессы, связанные с соответствующими
абстрактными именами) и др. Особую, довольно многочисленную
группу составляют глаголы, образованные от наименований
животных и обладающие ярко выраженным переносным значением, напр.:
äffen, ochsen, mopsen, mausen и т. п.1
§ 25. В категорию наречий переходят словоформы
существительных и прилагательных, а также причастия. Адвербиализация
падежных форм связана с синтаксическими функциями последних в
предложении, а именно с функцией обстоятельств места, времени,
образа действия. Чаще всего в наречие переходит родительный падеж
(ср. tags, abends, flugs, namens, teils, rechts, links, anders), но
возможно также застывание в виде наречия старого дательного падежа
(mitten) или винительного падежа (heim). Переход причастий в
качественные наречия обусловлен теми же семантическими
процессами, что и их адъективация, т. е. потерей глагольных значений
и метафорическим и метонимическим переосмыслением. Часто
имеются параллельные образования: der zerstreute Schüler — er
antwortet zerstreut; eine ausgezeichnete Arbeit — du arbeitest
ausgezeichnet и т. n.
§ 26. Как предлоги, так и союзы связаны генетически со
знаменательными частями речи и обособились от последних вследствие
потери синтаксической и, частично, лексической самостоятельности.
Древнейшие предлоги (an, in, auf, bei, durch, gegen, samt и др.)
и союзы (aber, nur, denn и др.) образовались из исчезнувших или
изменившихся знаменательных слов и относятся в настоящее
время к корневым словам, но многие служебные слова еще
сохранили формальную и частично семантическую связь с
производящими основами, например: trotz (ср. der Trotz); kraft (ср. die
Kraft), längs (cp. die Länge, lang); angesichts (cp. das Angesicht),
mittels (cp. das Mittel), falls (cp. der Fall) и т. п.
§ 27. Большинство моделей безаффиксного словопроизводства,
как видно из вышеизложенного, продуктивно в современном
немецком языке. При этом ряд слов данного типа быстро ассимилируется
в языке, входит в число общепринятых лексических единиц (ср.
различные типы субстантиваций, адъективацию причастий,
образование отыменных глаголов, образование наречий). С другой стороны,
при помощи данного способа словопроизводства могут
образовываться окказиональные слова, писательские неологизмы, не
встречаемые за пределами того или иного произведения. Наибольший
1 См. по этому поводу статью: E. Mülle r-G г а и р а. Verbale
Tiermetaphern. „Beitrage zur Geschichte der deutschen Sprache und Literatur“, Bd.
79, Heft 3, 1957, S. 456—491.

интерес в этом отношении представляет собой, как было показано,
субстантивация инфинитивов, причастий и основ прилагательных.
Эти виды словопроизводства интересны тем, что в ряде случаев
инфинитив, прилагательное, причастие переходят в класс
существительных, не изменяя своего основного лексического значения.
Это слова-метеоры, которые появляются, исчезают, могут тут же
появиться снова с тем же значением, снова исчезнуть. Дело
заключается в том, что в языке существуют в качестве устойчивых
словарных единиц соответствующие глаголы и прилагательные;
глагольные именные формы (инфинитив, причастие) или основы
прилагательных могут приобрести значение предметности, без
сопутствующего этому процессу изменения лексического значения. По
существу можно говорить об одной из форм существования данных
слов в языке, однако функции этой формы принципиально
отличаются в семантико-грамматическом плане от функций
соответствующей лексемы.
Процесс перехода одной части речи в другую включает в себя
два момента: лексический, связанный с изменением значения слова
соответственно значению вновь образуемой части речи, и
грамматический, а именно изменение грамматических категорий и форм и
приобретение синтаксических функций, свойственных данной части
речи. При этом лексические изменения могут иметь различный
характер внутри той же категории части речи, в зависимости от той
модели, согласно которой происходит процесс перехода в эту часть
речи. Как было показано, при субстантивации прилагательного
и причастия могут образовываться наименования лиц, носителей
данного признака (напр.: der, die Alte, der, die Angestellte) или
наименования самого признака (напр.: das Alte, das Neue);
значительно реже — названия предметов (напр.: die Elektrische, das
Eingemachte); при вербализации основ прилагательных могут быть
образованы непереходные глаголы, обозначающие процесс действия
или состояния, испытываемый субъектом (напр.: grünen, nähen,
welken), или же переходные глаголы, обозначающие
соответствующий признак (напр.: kürzen, glätten, bereiten, stillen) и т. п.
Семантическая мотивированность безаффиксных производных
слов, определяемая значением производящей основы и моделью
соответствующего типа словопроизводства, обычно выступает более
четко у окказиональных образований и часто затемнена у слов,
получивших широкое распространение.
В общем и целом, безаффиксное словопроизводство играет
значительную роль в развитии словарного состава немецкого языка.
Аффиксальное словопроизводство
(суффиксация и префиксация)
§28. Как уже говорилось (см. стр. 63), каждый
словообразовательный суффикс указывает, в первую очередь, на принадлежность

слова к той или иной категории частей речи. При помощи
суффиксов могут быть образованы существительные из основ глаголов,
например, der Arbeiter <- arbeit-en, Erzählung <-erzähl-en, и основ
прилагательных, например, die Freiheit frei-, die Eigenschaft «-
eigen-; глаголы из основ существительных, прилагательных,
местоимений, например: lautieren laut-, klügeln klug, duzen <- du-;
прилагательные из основ существительных, например: weiblich
weib-, bergig <- berg; наречий, например: dortig <- dort-; глаголов,
например: beliebig <- belieb-en. Очень часты также образования
слов при помощи суффиксов из основы той же части речи, например:
der Gärtner <- garten-; die Zeitung <- zeit-; lächeln <-lach-en;
rötlich -> rot- и т. п. В связи со свойством суффикса — указывать
на принадлежность слова к той или иной категории частей речи —
наиболее употребительной и практически обоснованной является
морфологическая классификация суффиксов, т. е. деление их на
категории согласно частям речи, а именно, на суффиксы
существительных, прилагательных, числительных, глаголов, наречий. При
более детальном рассмотрении суффиксов мы будем
придерживаться именно этой классификации, учитывая в то же время и
другие принципы их характеристики.
Семантическая характеристика суффиксов тесно связана с их
морфологической классификацией, поскольку она предполагает
разделение суффиксов на группы согласно мотивированности, которую
они придают словам внутри общей категории данной части речи.
Так, внутри категории имен существительных с общим широким
значением предметности выделяются обозначаемые суффиксами
категории: лиц (-er, -ling), абстрактных понятий (-ung, -heit),
собирательности (-schaft, -tum) и т.п.; внутри категории прилагательных,
обладающих общим значением признака или качества, при помощи
суффиксов обозначаются категории: качественности в узком смысле
слова (-lieh), вещества (-еп), сходства (-lieh) и т. п. При этом
суффиксы, в общем и целом, обладают абстрактно-обобщенным
значением, хотя и более узким, чем значение соответствующей части
речи. Следует отметить, что некоторые суффиксы не выражают
никакого другого значения, кроме общего категориального
значения, характерного для данной части речи, напр.: суффикс
прилагательных -ig, глаголов -ier(en) и некоторые другие. Так,
семантическая мотивированность прилагательных heutig, dortig, fleißig,
langweilig, freudig, beliebig и др. обусловлена, помимо значения основ,
лишь общим значением признака, присущим категории
прилагательных, а суффиксы глаголов stolzieren или buchstabieren
выражают только общее значение процесса и т. п. Бывает и так, что в одном
случае суффикс не имеет специальной семантической окраски
(помимо общего значения данной части речи), в другом придает слову
то или иное особое значение. Так, например, суффикс -isch по
существу нейтрален у таких прилагательных, как städtisch, irdisch,
neidisch, höfisch, europäisch, mathematisch, elektrisch, но придает

отрицательно-эмоциональную окраску прилагательным weibisch,
kindisch и некоторым другим.
Суффиксы отдельных частей речи могут быть синонимичны, т. е.
подводят образованные при их помощи слова под общие широкие
семантические категории (напр., категорию лиц мужского рода:
-er, -ling, заимствованный суффикс -ist); категорию
собирательности (-schaft, -tum, -heit), абстрактных имен (-ung, -heit, -schaft),
активного состояния (-lieh, -sam) и некоторые другие категории.
С другой стороны, суффикс может обладать большей или меньшей
степенью многозначности (вплоть до омонимичности), причем
характер его значения иногда зависит, а иногда и не зависит от
характера производящей основы. Так, суффикс -lieh придает
прилагательным, образованным от основ существительных, частично
различные оттенки качественности, напр.; herzlich, weiblich и т. п.;
прилагательным, образованным от основ других прилагательных —
значение ослабления признака, напр.: rötlich, gelblich, kränklich
ит. п.; прилагательным, образованным от основ глаголов, большей
частью, значение активного, реже — пассивного действия или
состояния, напр.; beweglich, vergeßlich, но также erklärlich.
Существительные, образованные при помощи суффикса -ung от
глагольных основ, могут обозначать абстрактные понятия, напр.:
Besteigung, Erklärung, Erinnerung и т. п.; предметы, напр.: Ladung,
Mischung, могут также иметь собирательное значение, напр.: Regierung
и т. п. Таким образом, с семантической точки зрения суффиксы
могут характеризоваться не только более или менее четким
значением, но и другими признаками, как то: синонимичностью,
многозначностью, омонимией.
Общий семантический анализ суффиксальных образований
показывает, что их следует рассматривать как семантические единства,
как единицы языка, значение которых, при наличии у них
известной семантической мотивированности, определяется языковой
традицией, закреплено за ними длительным употреблением. Это
значение может с течением времени изменяться: суффиксальное слово
приобретает собственную смысловую структуру, далеко не всегда
совпадающую со смысловой структурой опорного слова, ср.,
например, значение производного прилагательного nötig и
существительного die Not, существительного die Lehrerschaft и der Lehrer
(не только «учитель», но и «наставник»); иногда может произойти
даже полный семантический разрыв между производным и опорным
словом, ср. häßlich и Haß, höflich и Hof (см. выше, § 10).
Установить происхождение ряда суффиксов затруднительно. В
лингвистической литературе широко представлено мнение, что
каждый аффикс, а следовательно и каждый суффикс восходят к
самостоятельной лексической единице — слову.1 Однако лишь
сравни1 См., напр., H. Н 1 г t. Etymologie der neuhochdeutschen Sprache, 2* Aufl.,
München, 1921.

тельно небольшое число немецких суффиксов образовалось из
основ самостоятельных лексических единиц в исторически
прослеживаемые периоды развития немецкого языка (напр., -heit,
-schaft, -lieh, -tel и др.); большинство же суффиксов известно нам
с древнейших времен только как словообразовательные средства
(напр., -е, -ig, -t и др.). Значительную роль играют в немецком языке
суффиксы, принадлежащие к ранним и поздним заимствованиям.
Так, к ранним заимствованиям принадлежат, например, суффиксы
существительных -er, -ei, глаголов -ier; к поздним — суффиксы
существительных -ist, -ent и др. Единичный случай представляет
собой наречный суффикс -s, развившийся из флексии родительного
падежа.
С происхождением суффиксов частично связаны их
фонетические особенности. Так, суффиксы, образовавшиеся из слов, обычно
относятся к так называемым тяжелым суффиксам, т. е. несут
второстепенное, довольно сильное ударение (напр. 'Lehrerschaft);
немецкие суффиксы другого происхождения могут иметь более
слабое ударение (напр.: 'heutig), или они совсем неударны (напр.:
'kindisch). Из числа заимствованных суффиксов многие несут
главное ударение (напр.: Aspi'rant; haussieren). Подробнее об условиях
ударения у суффиксальных слов см. ниже, соответствующие
параграфы.
Многие суффиксы современного немецкого языка представляют
собой результат слияния двух суффиксов (напр., суффикс
прилагательных -igkeit) или расширения другого суффикса за счет
конечного звука производящей основы (напр., суффикс
прилагательных -егп, развившийся из суффикса -еп при основах,
оканчивающихся на -г).
Не все суффиксы, выделяемые в составе слов современного
немецкого языка, могут служить средством образования новых
слов. Таким образом, следует различать, с точки зрения
выполняемых в языке функций: продуктивные суффиксы, например,
суффиксы существительных -er, -in, -ung, -heit и др., все суффиксы
прилагательных; непродуктивные суффиксы, например, суффиксы
существительных: -sal, -el, -t, и др., а также большинство
глагольных суффиксов.
§ 29. К продуктивным суффиксам существительных относятся:
-ег (-1ег, -пег, -апег, -enser), -ling, -in, -ung, -ei, (-erei), -heit, (-keit,
-igkeit), -schaft, -tum, -chen, -lein.1
Эти суффиксы могут быть подразделены на следующие большие
семантические группы: суффиксы обозначений лиц, суффиксы
абстрактных и собирательных имен, суффиксы уменьшительных имен.
1 Так называемые интернациональные суффиксы рассматриваются нами
отдельно, ввиду своеобразия образования и членения соответствующих слов,
см. ниже, стр. 90.

Такое деление суффиксов существительных имеет сугубо общий
характер, поскольку один и тот же суффикс может включать
существительные, образованные при его помощи, в разные
семантические группировки. Следует отметить, что в немецком языке нет
специальных продуктивных суффиксов, при помощи которых
образуются названия неодушевленных предметов, однако, для этого
иногда служат суффиксы лиц, абстрактных имен и т. п., ср. der
Träger (балка), die Waldung (лес) и др.
К продуктивным суффиксам лица относятся : -ег и его варианты
-пег, -1ег и расширенные формы -апег, -enser, суффиксы -ling, -in.
При помощи суффиксов -ег, -1ег, -пег, -апег, -enser образуются
наименования лиц мужского рода, ср.: Städter, Berliner, Vierziger,
Gläubiger, Bildner, Glöckner, Künstler, Intelligenzler, Afrikaner,
Hegelianer, Hallenser и др. Все эти существительные называют лиц,
деятельность, происхождение, свойства которых так или иначе
связаны с предметами или явлениями, обозначенными опорными
словами, ср.: der Städter и die Stadt, der Vierziger и vierzig и т. д.
Наименования жителей городов и стран образуются с
суффиксами -ег, -апег, -enser, ср.: der Berliner, Afrikaner, Hallenser и т.п.
Некоторые существительные с суффиксом -ег, вследствие изменения
значения, обозначают предметы, ср.: der Träger, der Bohrer и т. п.
Абстрактные имена существительные с суффиксом -ег встречаются
очень редко: der Seufzer, der Walzer.
При помощи суффикса -ling также образуются имена
существительные от различных основ, ср.: der Jüngling, Neuling, Lehrling,
Nachkömmling. В некоторых случаях суффикс -ling придает
наименованиям лиц оттенок пренебрежения, т. е. известную
субъективную окраску, ср.: der Dichterling, Dümmling и т. п. Имеются
отдельные существительные с суффиксом -ling, обозначающие птиц,
насекомых, растений, ср.: Schmetterling, Schierling (ботан.) цикута.
Существительное der Frühling получило свое теперешнее значение,
по-видимому, на основе метонимического переноса значения; у
Лютера это существительное встречается со значением: früh im Jahre
geborenes Lamm.
Суффикс -in образует наименования лиц женского рода от основ
соответствующих существительных мужского рода как с
суффиксом, так и без суффикса, ср.: die Lehrerin, Studentin, Genossin,
Herrin и др. В более редких случаях при помощи этого суффикса
образуются названия животных и птиц, ср.; die Wolfin, Eselin,
Fuchsin, Störchin и др.
Имеются существительные с суффиксом -erin при отсутствии
соответствующего существительного мужского рода, сравни: die
Wöchnerin, die Näherin и некоторые другие.
Как правило, для образования абстрактных и собирательных
имен служат продуктивные суффиксы существительных женского
рода -ung, -ei, (-erei), -heit (-keit- -igkeit), -schaft и суффикс
среднего рода -tum.

Суффикс -ung образует, в первую очередь, абстрактные имена
от основ глаголов, ср.: die Erklärung, Bemühung, Erkältung,
Wendung и др. Эти существительные обозначают процесс или результат
процесса, связанные с соответствующим глаголом. С
собирательным значением употребляются существительные die Regierung,
Kleidung, Rüstung и некоторые другие. Существительные с
суффиксом -ung, обозначающие предметы, сравнительно редки и
образуются непосредственно от именных основ, напр.: die Zeitung,
die Feuerung.
Существительные женского рода с суффиксом -ei и его
расширенной формой -erei обозначают действие или состояние, так или
иначе связанное со значением основы (напр., die Fischerei, die
Malerei), но также и место, где производится соответствующее
действие (напр.; die Bäckerei, Gießerei). Суффиксы -ei и -erei
употребляются иногда для выражения оттенков пренебрежения, насмешки,
осуждения по отношению к тому или иному действию или
состоянию [ср.: die Schreiberei (ирон.) писанина, Schlägerei, Lauferei].
Наиболее редки случаи употребления суффикса -ei со значением
собирательности, напр.: die Reiterei. Суффикс -ei присоединяется
чаще всего к основам, образованным от глаголов и
обозначающим лиц (ср.: Bäcker-ei, Weber-ei), но так же и к другим
именным и глагольным основам, ср.: Esel-ei, Ziegel-ei, Bettel-ei.
Расширенный суффикс -erei присоединяется к различным основам, напр.:
Lauf-erei, Schwein-erei и др.
Примечание: В качестве исключений можно назвать
существительные с расширенным суффиксом -elei, напр : die Liebelei.
Суффикс -heit образует существительные женского рода
преимущественно абстрактного значения (наименования качеств, свойств,
состояний, времени и т. п.), связанного со значением производящих
основ, ср.: Schlauheit и schlau; Bescheidenheit и bescheiden,
Torheit и Tor, Einheit и ein и т. п. В качестве примеров
существительных с собирательным значением можно назвать: die Menschheit,
die Gesamtheit.
Фонетическим вариантом суффикса -heit является -keit,
образованный из ср.в.н. ec+heit, ср.: Ehrlichkeit, Fruchtbarkeit;
расширенной формой -keit является -igkeit (из: ig+keit), ср.: Festigkeit,
Neuigkeit.
Суффиксы существительных женского рода -schaft и
существительных среднего рода -tum близки по функции; при их помощи
образуются от основ и словоформ существительных собирательные
имена (напр.: die Landschaft, die Ortschaft, die Studentenschaft,
die Bauernschaft, das Bauerntum, das Menschentum), а также, от
различных основ, абстрактные имена (напр.: die Eigenschaft, die
Bereitschaft, die Bekanntschaft, die Leidenschaft, das Witwentum,
das Genietum и т. п.).

Примечания: Сохранилось два существительных мужского
рода с суффиксом -tum. der Irrtum, der Reichtum
Как видно из приведенного материала, суффиксы -ung, -heit (-keit),
-ei(erei), -schaft, -tum многозначны и могут быть омонимичными.
Суффиксы -chen и -lein образуют от основ существительных
уменьшительные имена среднего рода, не только с реальным
значением уменьшительности (напр., ein Häuschen, ein Bächlein, ein
kleines Vögelchen, но также с субъективно-эмоциональными
оттенками ласкательности, пренебрежительности и т. п. Эти оттенки обычно
выявляются только в контексте, ср.:
„Nein, Freundchen, schloß Mahlmann; wenn ich Selbstmord
begehen will, brauch’ ich Sie nicht dazu.“ (H. Mann. Der Untertan.)
„Freundchen“ имеет здесь пренебрежительно-фамильярный
оттенок («дружок, дружище»).
Ср. далее:
„Äuglein wie zwei blaue Sterne, Mündlein wie ein Purpurros../'
(H. Heine. Harzreise.)
„Äuglein, Mündlein“ имеют здесь ласкательное значение.
Суффикс -chen имеет преимущественное распространение в
нижненемецких и в большей части средненемецких диалектов, lein —
в южных и среднеюжных диалектах Германии; однако в
литературном языке, где долгое время отдавалось предпочтение суффиксу
-lein, сейчас употребительны оба суффикса. При выборе суффикса
частично играет роль фонетический состав производящей основы.
После конечного -1, как правило, употребляется -chen (напр.:
Röllchen, Spiegelchen, Vögelchen), после -ch и -g lein (напр.:
Bächlein, Äuglein). Однако возможно параллельное употребление
обеих форм: Vögelein и Vögelchen, Buchlein и Buchelchen.
По своему происхождению продуктивные суффиксы существительных могут
быть разделены на следующие группы
К исконным суффиксам немецкого языка относятся* -ling, -ung, -in, -chen,
-lein (большинство из них образовалось путем контаминации из более древних
суффиксов); к ранним заимствованиям относятся -ег (ср. лат. суффикс лица
-arius), -ei (ср франц,. суффикс -ie), к основам абстрактных существительных
восходят суффиксы, -heit, -schaft (существо), -tum. Прежнее значение слов,
из которых развились суффиксы последней группы, накладывает некоторый
отпечаток на их семантические свойства (см примеры выше).
Из числа продуктивных суффиксов существительных -ei несет
главное ударение; -heit, -keit (а также второй слог -igkeit), -schaft,
-tum — сильное второстепенное ударение; суффиксы -er и -in
неударны; -1ег, -пег, -ling имеют слабое второстепенное ударение;
на первый слог расширенных суффиксов -апег и -enser падает
главное ударение.
Непродуктивные суффиксы существительных (-е, -el, -ing, -ung„
-rieh, -bold, -ian, -e, -de, -t, -nis, -sal, -sei) характеризуются
различной степенью распространения, однако, как правило, слова с этими

суффиксами встречаются реже, чем слова с продуктивными
суффиксами. Следует обратить внимание также на то, что многие
непродуктивные суффиксы в значительной мере десемантизированы.
Из числа непродуктивных суффиксов мужского рода чаще всего
встречается суффикс лиц -е, например, der Gefährte (ср. die Fahrt)„
der Erbe (cp. erben).
Суффиксы мужского рода -ing, -ung, -rieh, -bold, -ian
встречаются лишь в небольшом числе слов: в немецких фамилиях
(Adelung, Hobeling) и именах (Friedrich); в названиях самцов птиц
(Gänserich, Enterich), в обозначениях лиц с экспрессивной окраской
(Saufbold, Grobian) и в некоторых единичных образованиях
(Fähnrich).
Из числа непродуктивных суффиксов существительных
женского рода сравнительно часто встречаются -е и -t. При помощи
суффикса -е образован ряд имен действий от глагольных основ,
(напр.: die Lehre, Hilfe, Sprache) и названий качеств от основ
прилагательных (напр.: die Härte, Blässe, Länge и др.). От основ
глаголов и прилагательных образованы также названия предметов *
так или иначе связанных с данным действием или качеством, напр.:
die Quelle, Wiege, Ebene и др. Суффикс -t встречается у некоторых
имен действий, образованных от глагольных основ, напр.: die Tat*
Glut, или у названий предметов, например, die Saat. В
большинстве случаев суффикс -t воспринимается сейчас как
принадлежность корня, напр.: die Kunst, die Stadt, die Gunst и др. Суффикс
-de сохранился лишь в незначительном числе слов, напр.: die
Begierde, Zierde, Gemeinde.
С суффиксами -sal и -nis образованы существительные женского*
и среднего рода. Эти суффиксы не имеют специальной
семантической окраски и образуют разнообразные по значению
существительные. Существительные с суффиксом -nis очень многочисленны
и употребительны, ср.: das Gefängnis, Geständnis, Begräbnis,
Bündnis, Hindernis; die Kenntnis, Erkenntnis, Wildnis и др. Как видно
из приведенных примеров, существительные с суффиксом -nis
восходят к различным основам, чаще всего к основам глаголов
и к причастиям.
Суффикс -sal сохранился лишь в нескольких существительных,
образованных от глагольных основ, напр.: das Schicksal, die
Trübsal, die, das Mühsal. Суффикс -sei представляет собой вариант
суффикса -sal и сохранился в некоторых существительных среднего
и мужского рода: das Überbleibsel, das Rätsel, der Stöpsel и
некоторые другие. В некоторых случаях он придает существительному
оттенок пренебрежения, напр.: das Geschreibsel.
Суффиксы -ing, -ung, -rieh, -bold, -ian имеют слабое, -sal —
сильное второстепенное ударение. Остальные непродуктивные
суффиксы неударны.
Непродуктивные суффиксы существительных известны на всем
протяжении своего употребления в немецком языке только как словообразовательные

средства. Суффикс -ian, по-видимому, принадлежит к ранним
заимствованиям; о происхождении суффиксов -bold и -rieh см. § 59.
В современном немецком языке имеется значительное количество
сравнительно новых заимствованных существительных, в которых
повторяются одни и те же суффиксы: эти суффиксы обычно называют,
в соответствии с теми словами, в которых они встречаются,
«интернациональными» суффиксами. Таковы суффиксы имен лиц мужского
рода: -ist, -at, -eur, -ant, -ent, -ier, ieur, -or (cp. der Kommunist,
Student, Aspirant, Kandidat, Chaffeur, Ingenieur, Pionier, Professor);
абстрактных имен мужского рода: -ismus (der Sozialismus); женского
рода: -tion, -ion, -ur, -age, -tat, -ie (die Demonstration, Union,
Diktatur, Reportage, Elektrizität, Partie); суффиксы
существительных среднего рода, обозначающих предметы, помещение и т. п.:
-at, -ment, -ium (das Attestat, Dokument, Auditorium) и некоторые
другие. Особенностью этих слов является то, что их производящие
основы не соответствуют самостоятельным словам в немецком
языке, хотя иногда родственные им слова употребляются в качестве
параллельных заимствований, ср.: Kommunist — Kommune,
Demonstration — demonstrieren и т. п. Однако отдельные
интернациональные суффиксы настолько утвердились в немецком языке,
что могут присоединяться к немецким основам, ср.: der Hornist,
die Benehmität (встречается, напр., у Г. Зудермана в значении
хорошее, любезное обращение) и некоторые другие.
Интернациональные суффиксы в большинстве несут главное
ударение; двусложные суффиксы -ismus, -age несут ударение на
первом слоге; суффиксы -ог, -ium неударны.
§ 30. Суффиксами имен прилагательных являются -ig (-selig),
-isch, -en (-ern), -lieh, -bar, -haft (-haftig), -sam. Число суффиксов
прилагательных сравнительно невелико, однако все эти суффиксы
продуктивны и играют значительную роль в развитии класса
прилагательных в современном немецком языке. Обращает на себя
внимание тот факт, что большинство суффиксов может
присоединяться к различным основам, однако наиболее продуктивной в
этом отношении является группа отглагольных прилагательных.
Интернациональные суффиксы не играют значительной роли в
образовании прилагательных они встречаются в отдельных заимствованных словах как:
usuell (употребительный, обычный), aktuell, produktiv, universal, national
и некоторые другие.
Продуктивные суффиксы прилагательных могут быть
разделены, с точки зрения их семантики, на суффиксы, придающие
прилагательным только общее значение признака или качества,
свойственного данной категории частей речи, и на суффиксы,
обладающие более узким и конкретным значением; последние, как правило,
многозначны (часто омонимичны), что не дает возможности

распределить их, в противоположность суффиксам существительных,
по семантическим группам.
Суффикс -ig не выражает никакого другого значения, кроме
общего значения признака, свойственного имени прилагательному.
При помощи этого суффикса образуются прилагательные от
различных основ; они сохраняют в большинстве случаев
семантическую связь с соответствующими словами, что определяет общее
значение производного прилагательного, как значение
относительное или (при наличии переноса значения)
качественно-относительное, напр.: sonnig — ср. Sonne, völlig — ср. voll, dortig — ср. dort,
beliebig — cp. belieben и др.
Расширенной формой суффикса -ig является суффикс -selig,
возникший из соединения -ig с суффиксом существительных -sal,
(-sei), ср. прилагательные mühselig, trübselig, образованные от Muh-,
Trübsal, по образцу которых возникли feindselig, armselig,
rührselig и др. — непосредственно от основ feind-, arm- rühr- и др.
Суффикс -isch присоединяется чаще всего к основам различных
существительных, ср. прилагательные irdisch, städtisch,
vaterländisch и др. Особенно часто этот суффикс используется при
образовании прилагательных от наименований стран, городов,
национальностей, а также от собственных имен, ср. niederländisch, berlinisch,
homerisch, goethisch и т. п. Он присоединяется также и к основам
других частей речи, напр.: linkisch, neckisch. Особенностью
суффикса -isch является его продуктивность при образовании
прилагательных от заимствованных основ, ср.: sowjetisch, politisch,
materialistisch, mathematisch, elektrisch и др.
Вариантом -isch является суффикс -sch, ср. Schi 1 lerische Werke.
В огромном большинстве случаев суффикс -isch служит, как
и суффикс -ig, для образования относительных прилагательных,
семантическая мотивированность которых связана только со
значением опорных слов, ср. das städtische Leben, französische Wörter,
der homerische Stil, neckische Worte и т. п.
В некоторых случаях суффикс -isch придает прилагательному
значение отрицательного признака, ср. weibische Furcht,
kindisches Benehmen, что особенно ярко проявляется при сравнении
с прилагательными, образованными от тех же основ при помощи
других суффиксов (weiblich, kindlich).
Суффиксы -еп и его вариант -егп (последний обособился по
аналогии с такими прилагательными, как silber-n, leder-n)
присоединяются к основам имен вещественных и указывают на то, что
предмет сделан из соответствующего вещества или материала, ср.
goldener Ring, eiserne Kette, seidenes Kleid и т. п. Такие
прилагательные легко претерпевают метафорические переосмысления, ср.
goldenes Herz, stählerner Wille и т. п.
Значение суффикса -lieh в большой степени зависит от того,
к какой основе он присоединяется. Так, прилагательные,
образованные от основ существительных, часто имеют четко выраженный

оттенок качественности, связанный со значением соответствующей
основы, ср. mütterliches Gefühl, ritterliches Benehmen, männliches
Wesen и т. п.
Прилагательные, образованные при помощи суффикса -lieh
от основ прилагательных, выражают, большей частью,
ослабленную степень или оттенок качества или свойства, ср. kränklich,
rötlich, gelblich, säuerlich и др.; прилагательные, образованные от
основ глаголов, имеют большей частью активное, реже — пассивное
значение. Ср., с одной стороны, gedeihlich, dienlich, nachdenklich, с
другой стороны — erklärlich и некоторые другие.
Суффикс -bar в большинстве случаев присоединяется к
глагольным основам и придает прилагательным пассивное значение,
ср. erkennbar, zählbar, sehbar, hörbar и т. п. При основах
существительных суффикс -bar имеет значение несущий, напр.: fruchtbar.
Суффикс -haft при основах существительных придает
прилагательным большей частью значение сходный, подобный, напр.:
mädchenhaft, märchenhaft и т. п.; он может также присоединяться
к основам прилагательных и глаголов, ср.: krankhaft, boshaft,
schmeichelhaft, schwatzhaft, wohnhaft, в последних случаях
суффикс настолько многозначен, что его трудно связать с той или иной
семантической категорией.
Расширенной формой является суффикс -haftig, образованный
из -haft и -ig; он присоединяется к различным основам, ср.
teilhaftig, leibhaftig.
Суффикс -sam присоединяется к основам существительных,
образуя прилагательные, часто обозначающие соответствие,
склонность к чему-либо, напр.: friedsam, furchtsam, и к основам глаголов*
в последнем случае образуются отглагольные прилагательные с
ярко выраженным активным значением, напр.: arbeitsam, strebsam.
Как видно из вышеизложенного, большинство суффиксов
прилагательных не только многозначны, но и омонимичны (ср. -lieh при
различных основах; -bar при именных и глагольных основах; -haft
при различных основах и т. п.).
Суффиксы -ig, -isch, -еп относятся к исконным словообразовательным
средствам, суффиксы -lieh, -bar, -sam, -haft образовались от основ
самостоятельных лексических единиц (-lieh восходит к др в н существительному lih
со значением тело, образ, -bar к др в н. прилагательному bari, образованному
от Ьегап нести, -sam к др.в н. местоимению sam тот же, -haft к др в н
отглагольному прилагательному haft, по-видимому, связанному своим
происхождением с heffen поднимать Значения этих лексических единиц не отражаются
на значениях суффиксов, за редкими исключениями (ср. fruchtbar, männlich).
Суффиксы -lieh, -sam, -bar, -haft (и первый слог суффиксов
-haftig и -selig) имеют довольно сильное, суффикс -ig — очень
слабое второстепенное ударение; суффиксы -isch, -еп, -егп неударны.
§ 31. Суффиксы числительных -zig, -t, -st, -tel, -stel, -erlei, -ens
точно соответствуют различным подвидам данного класса слов.

В образовании количественных числительных, а именно
наименований десятков, участвует суффикс -zig, присоединяемый к основе
соответствующего наименования единиц, ср. vierzig, fünfzig и т. п.
Примечание: В слове dreißig суффикс -ßig представляет собой
исключение (в связи с условиями передвижения согласных в немецком
языке).
Порядковые числительные образуются при помощи суффикса
-t до двадцати и -st, начиная от двадцати, ср. der zweite, der
zwanzigste; дробные числительные образуются при помощи суффиксов
-tel до двадцати и -stel, начиная от двадцати, ср. viertel,
vierzigste!. В качестве суффиксов умножительных числительных
используются суффиксы -erlei (zwei-, dreierlei) и -ens, добавляемый к
основе порядкового числительного (zweitens, drittens).
Суффикс-zig восходит к др в.н. -zug, ср.в.н. zec, zic со значением декада,
десяток, суффиксы -tel и -stel образовались из словосочетаний: das dritte,
vierte, zwanzigste Teil (Teil, первоначально существит. мужского или
среднего рода, в данных соединениях потеряло свое значение и
подверглось фонетической редукции); -ens представляет собой застывшую флексию
прилагательного -еп, слившуюся с наречным суффиксом -s (см. § 33), -erlei
образовался из флексии родительного падежа прилагательного и исчезнувшего
существительного lei = Art (этот же суффикс -erlei используется для
образования прилагательных allerlei, mancherlei и т. п.).
Суффикс -zig имеет слабое второстепенное ударение, суффиксы
-tel (-stel), -ens неударны, второй слог в суффиксе -erlei несет
главное ударение.
§ 32. Суффиксация играет сравнительно небольшую роль в
глагольном словообразовании. Из числа глагольных суффиксов
-ier, -z, -ig, -er, -ei, -s, -tsch, -ch наиболее продуктивен суффикс
-ier; суффикс -z образует глаголы от основ местоимений и от
междометий, остальные продуктивны только при образовании
звукоподражательных глаголов, но встречаются в отдельных слова*
другого происхождения в качестве остатка ранее продуктивных
словообразовательных средств.
Суффикс -ier появляется в немецком языке первоначально
(начиная с XII века) в глаголах, заимствованных из французского
языка; в настоящее время он употребляется не только в
заимствованиях типа demonstrieren, kontrollieren, deklinieren, konjugieren
(или в усложненной форме в глаголах elektrifizieren,
personifizieren, signalisieren и т. п.), но служит и для образования глаголов
от немецких (именных) основ, ср.: amtieren, hausieren, stolzieren,
buchstabieren, halbieren и др. Суффикс -ier служит техническим
средством вербализации именных основ, не придавая глаголам
никакой другой семантической окраски.
Суффикс -z служит для образования глаголов от местоименных
основ и от междометий, напр.: duzen (обращаться на «ты»), ihrzen
(обращаться на «вы»), ächzen, jauchzen и др.; немногочисленные
образования от глагольных основ фактически перешли в категорию

корневых глаголов в связи с семантическими и фонетическими
изменениями, которые претерпели эти основы, напр.: schluchzen—
ср. schlucken, schnalzen — ср. schnallen (диалект.) и некоторые
другие. Глаголы с суффиксом -г часто имеют оттенок итеративности
(повторяемости действия).
Суффиксы -er, -el, -ig, -s, -sch, -tsch, -ch встречаются в большем
или меньшем числе глаголов, образованных от различных основ,
например, steigern — ср. steigen, (lieb)äugeln — ср. Auge, frösteln —
ср. Frost, klügeln — cp. klug, spötteln — cp. spotten, hüsteln
cp. husten, befehligen — cp. Befehl, züchtigen — cp. Zucht,
sättigen— cp. satt, grinsen — cp. greinen, glitschen — cp. gleiten,
horchen — cp. hören.
Как видно из приведенных примеров, ряд глаголов с
непродуктивными или малопродуктивными суффиксами семантически
(частично и фонетически) разошлись с производящими основами и стоят
на грани превращения в корневые слова, что уже безусловно
относится к таким глаголам, как wackeln (от исчезнувшего глагола
wacken), lechzen (ср. исчезнувший глагол lechen) и др.
Все эти суффиксы нейтральны в семантическом отношении, за
исключением суффиксов -er и -el, придающих многим словам,
образованным от глагольных основ, оттенок уменьшительности, напр.:
hüsteln — ср. husten, spötteln — ср. spotten и др.
Как уже указывалось, многие в основном непродуктивные
суффиксы продуктивны при создании звукоподражательных глаголов,
напр.; plätschern, klappern, wiehern, meckern, gackern, gackeln,
rascheln, zappeln, knirschen, klatschen, platschen, quietschen и др.
Ср. отрывок из детской книжки: Henriette Bimmelbahn, Ein
lustiges Bilderbuch mit Versen von James Kruss:
Doch dann pfeift sie (die Bimmelbahn — авт.) und sie bimmelt,
rattert, knattert, dampft und faucht,
reckelt, zuckelt, klappert, plappert
bebt und bibbert, rollt und raucht
(выделены звукоподражательные глаголы).
Как уже указывалось, суффикс -ier представляет собой раннее
заимствование. Остальные суффиксы принадлежат к древним словообразовательным
средствам немецкого языка; некоторые из них образовались под влиянием
соответствующего именного суффикса. Так, суффикс - ig, оформляющий
первичную именную основу производного глагола (напр.: reinigen «-reinig), уже
в средневерхненемецкий период присоединяется, при образовании глагола,
непосредственно к именным корням (ср. современные schädigen ч-schade,
endigen ч-Ende и др.); суффикс -ег соотносим с суффиксом сравнительной
степени; глаголы с суффиксом -el появляются по аналогии с глаголами,
образованными от именных основ, оканчивающиеся на -el.
Суффикс -ier несет главное ударение; суффиксы -ig, -el, -er
неударны.
§33. Из числа суффиксов наречий -s, -ens, -lings, -wärts. -lieh,
-sam наибольшую роль играет суффикс -s, развившийся из
флексии родительного падежа в связи с частым переходом имени в

родительном падеже в наречие (ср. flugs, teils, abends, links, rechts
и т. п.) По аналогии это -s стало употребляться в качестве суффикса,
показателя принадлежности слова к классу наречий, при
различных основах, ср.: vergebens, bereits, öfters, eilends, dies-, jenseits,
abseits и т. п.
При непосредственном участии суффикса -s обособились:
суффикс -ens, добавляемый к основе превосходной степени
прилагательного, например, mindestens, meistens; суффиксы -lings, напр.:
blindlings; -wärts, напр, auf-, seit-, nord-, ostwärts. Из всех этих
суффиксов только суффикс -wärts имеет определенную
семантическую окраску, указывая на направление.
Суффиксы прилагательных -lieh и -sam могут использоваться
непосредственно для образования наречий, ср. folglich, wahrlich,
freilich, gleichsam. В качестве суффиксов наречий -lieh и -sam
нейтральны в семантическом отношении.
Суффиксы -lings, -wärts, -lieh, -sam имеют довольно сильное
второстепенное ударение, суффикс -ens неударен.
§ 34. Префиксация как способ словообразования отличается от
суффиксального словопроизводства тем, что префиксы не служат
морфологическими показателями грамматических категорий частей
речи. Правда, при помощи именного префикса ge- и
большинства глагольных префиксов может осуществляться переход основ
в другой класс частей речи, однако эти же префиксы служат для
образования слов внутри той же части речи, ср. именные глаголы
erblinden, vergolden, entgasen, betiteln, с одной стороны, и глаголы,
образованные от других глагольных основ: geraten, ertrinken,
verkaufen, entlaufen, bedienen, с другой стороны. Ср. также Geheul
от heulen и Gebirge от Berg и т. п
Для большинства префиксальных образований характерно
сохранение производным словом грамматических парадигм опорного
слова.
Несмотря на то, что префиксы не являются морфологическими
показателями частей речи, их все же обычно подразделяют, исходя
из характера основ, к которым они присоединяются, на две
основные категории: именные и глагольные префиксы (некоторые
префиксы относятся как к той, так и к другой категории, см. ниже,
§§ 35, 36).
Префиксальные образования, как и остальные производные
слова, обладают более или менее четкой семантической
мотивированностью. Их значение мотивировано как значением
производящей основы, так и значением префикса. В отличие от суффиксов,
включающих слова в более широкие семантические категории,
префиксы, как правило, обозначают тот или иной признак
соответствующего предмета или явления, сужающий или
конкретизирующий значение производящей основы. Так, именной префикс иг-
обозначает древность или первоначальность, причем префиксальное

слово выражает более узкую семантическую категорию, чем
опорное слово, ср. Urwald и Wald, Urmensch и Mensch; глагольный
префикс может придавать глаголу значение достижения предела, не
изменяя его основного значения, ср. beantworten и antworten, bedecken
и decken и т. п. С семантической точки зрения префиксы могут быть
разделены на группы, согласно тем признакам, которые они
выражают, что, однако, связано с затруднениями в связи с
многозначностью многих из них. Префиксы, как и суффиксы, обладают более
ярко выраженным абстрактно-обобщенным значением, чем
производящие основы, что создае? благоприятные условия, с одной
стороны, для их многозначности и омонимии, с другой стороны, для
синонимичности многих из них. Многозначность характеризует
большинство глагольных префиксов и некоторые именные префиксы.
Имеются и семантически нейтральные префиксы (напр.,
глагольный префикс ge-). Все эти обстоятельства объясняют не только
нечеткость семантической мотивированности многих префиксальных
образований, но и возможность ее значительного расхождения с
их предметной отнесенностью. Префиксальное слово может обладать
своей собственной смысловой структурой (независимо от
смысловой структуры опорного слова), ср., например, многозначные
глаголы bestellen, erheben, versetzen и др., а также может
полностью оторваться от опорного слова, ср.: Geselle и Saal, Genosse
и genießen, bekommen и kommen, verstehen и stehen и др.
С точки зрения происхождения префиксы подразделяются на
исконно немецкие и заимствованные; первые восходят к
самостоятельным лексемам.
§ 35. Именные префиксы un-, miß-, ur-f erz- участвуют в
образовании как существительных, так и прилагательных; префиксы
ge-, anti-, neo- — в образовании только существительных. Все
именные префиксы продуктивны (о лишь частичной продуктивности
префикса ge- см. ниже, стр. 97).
Отрицательный признак выражают синонимичные префиксы un-
и miß-, ср. das Unglück, der Unsinn, die Unruhe, untreu, die
Mißernte, das Mißgeschick, der Mißerfolg, mißvergnügt и др. Префикс un-
в составе существительных может также выражать усиление
значения опорного слова, ср. die Unmenge, die Unzahl и др.
Префикс иг- выражает древность, первоначальность, ср. der
Urwald, das Urbild, der Urtext, ureigen. Тот же префикс может
(в составе прилагательных) служить средством усиления значения,
напр.: uralt, urplötzlich, urkomisch.
Префикс erz- обозначает высший сан или ранг (в церковной
терминологии), напр.: Erzbischof, Erzengel, но служит также для
усиления отрицательного значения у некоторых существительных
и прилагательных, напр.: Erzfeind, Erznarr, Erzschelm, erzdumm,
erzfaul. В последнем случае префикс erz- относится к
словообразовательным средствам с экспрессивной окраской.

Таким образом, префиксы un-, иг- и erz- как бы расщеплены на
омонимы.
Префикс ge- встречается в ряде существительных,
образованных от именных и глагольных основ, напр.: das Gebilde <— Bild,
das Gebirge <- Berg, der Gehilfe <- helfen, das Geschwätz <-
schwatzen, das Geflüster <- flüstern; das Gebrumme <- brummen и др.
В ряде слов с префиксом ge- одновременно выделяется суффикс
-е. При именных основах префикс ge- в большинстве случаев
имеет оттенок значения совместности или коллективности;
существительные, образованные от глагольных основ, представляют собой
имена лиц со значением совместного пребывания или же имена
действия, часто с эмоциональной окраской (иронии,
пренебрежения).
Как уже указывалось, префикс ge-, в противоположность
остальным именным префиксам, может служить
словообразовательным средством, осуществляющим переход основ из одной части
речи (глагола) в другую (существительное); только в этой функции,
а именно при образовании имен действия от глагольных основ,
он продуктивен в современном немецком языке. При
присоединении префикса ge- к именной основе образуются существительные
с новой грамматической характеристикой, что обычно нехарактерно
для префиксов, ср.: das Gebirge, die Gebirge <- der Berg, die Berge,
das Gebilde, die Gebilde <- das Bild, die Bilder.
Префиксы anti- и neo-, заимствованные из латинского и
греческого языков, получили особое распространение в современном
немецком языке: anti- со значением противоположности или
противодействия (напр.: der Antifaschist, die Antidemontage); neo- со
значением новый (напр., der Neohegelianer, der Neofaschismus).
Префиксы anti-, neo-, а также erz-, заимствованы из латинского и
греческого языков, остальные префиксы восходят к самостоятельным лексическим
единицам Префикс un- генетически связан с отрицательной частицей др в н
ni, что отражается на его значении в современном немецком языке Префикс
иг- восходит к предлогу-наречию с локальным значением (др.в н. иг, аг, er, ir
из, от) и потерял свое прежнее значение, префикс miß-(misse) отражает прежнее
значение не соответствующий, различный и генетически связан с глаголом
missen
Префикс ge-, как предполагают на основании сравнительных данных,
происходит от древнего предлога, но в письменных памятниках германских
языков встречается только в качестве части слова.
В составе некоторых существительных и прилагательных современного
немецкого языка ясно обозначается тот или иной префикс, однако не может
быть выделена производящая основа, напр • das Gesinde, das Gemüse, der
Geselle и др , см § 20, стр 71—72
Префиксы ge-, anti-, neo- неударны. Miß- обычно несет
второстепенное сильное ударение; un- и иг- имеют главное ударение, когда
употребляются в своих основных значениях, но при выражении
ими усиления соответствующие слова характеризуются
равностепенным ударением.

§ 36. К глагольным префиксам относятся miß-, zer-, er-, ver-,
be-, ent-, emp-, ge-. Все префиксы продуктивны, за исключением
ge- и emp-.
С точки зрения словообразовательной техники и
семантикограмматической характеристики следует различать глаголы,
образованные от глагольных и от именных основ. В первом случае
образуется новый глагол, сохраняющий парадигму спряжения
соответствующего беспрефиксного глагола, во втором случае,
одновременно с префиксацией, происходит оглаголивание именной основы.
Если общие значения префиксов у отглагольных и отыменных
глаголов в основном совпадают, то семантическая мотивированность
обоих типов глаголов имеет принципиально различный характер.
Так, семантическая мотивированность отглагольного образования
определяется двумя основными факторами, лексическим значением
производящей основы и значением префикса, обозначающим тот
или иной признак соответствующего действия, ср. verreisen (глагол
выражает удаление, связанное с путешествием), erblühen (глагол
выражает возникновение соответствующего состояния), mißachten
(глагол выражает отрицание действия, выраженного глаголом
achten) и т. п. Семантическая мотивированность отыменного глагола
сложнее; она зависит не только от значений префикса и
производящей основы, но и от семантической стороны процесса оглаголивания
этой основы. Так, глагол erblinden называет вступление в
состояние, обозначенное словом blind, и в то же время обладает ярко
выраженным значением процессуальности, свойственным глаголу и
отсутствующим у прилагательного; entgiften обозначает процесс
действия, выражающего удаление предмета, названного
существительным Gift и т. п.
С точки зрения семантики, глагольные префиксы могут быть
подразделены на три основные группы* префиксы однозначные*
префиксы многозначные и префиксы нейтральные в семантическом
отношении.
К однозначным префиксам относятся zer- и miß-. Префикс zer-
выражает, независимо от того, присоединяется ли он к именной
или глагольной основе, «разделение, разрушение, удаление» (или
усиление данного значения). В русском языке этому префиксу в
большинстве случаев соответствует приставка раз-. Ср.
zergliedern, zerfleischen, zerstucken, zerlegen, zerstören, zerreißen,
zerbrechen и т. п. Префикс miß- выражает отрицательный признак, ср.
mißachten, mißverstehen, mißtrauen, mißdeuten и т. п. В некоторых
случаях глаголу с префиксом miß- соответствует глагол с другим
префиксом, ср. mißlingen — gelingen. Miß- (при глагольном
словопроизводстве) присоединяется только к глагольным основам.
Многозначными префиксами следует считать er-, ver-, be-, ent-
(эти префиксы присоединяются как к глагольным, так и к именным
основам).
Префикс ег- может выражать разнообразные значения; возник-

новение состояния, напр.: erbeben, erröten, erblinden, достижение
цели или предела, напр.: erfüllen, ersparen, erschöpfen и др.
Префикс ver- еще более многозначен. Он выражает медленное
прекращение действия или состояния, напр.: verklingen, verblühen;
изменение местоположения какого-либо предмета, например,
verpflanzen; противоположное направление в прямом или
переносном смысле, например, verkehren, verdrehen, verlernen и т. п.;
удаление, например, verreisen, verschicken и ряд других значений.
При основах существительных префикс ver- указывает на
снабжение предмета чем-либо, придание предмету соответствующего
признака, напр.: vergolden, verkörpern и др.
Префикс Ье- имеет различное значение при глагольных и
именных основах. В первом случае префикс Ье- может выразить
некоторое усиление, конкретизацию действия, например, bedecken,
begrüßen, придать глаголу значение переходности, например, bedienen,
beantworten, изменить семантический характер объекта: ср. Wasser
gießen и die Blumen begießen, ein Lied singen и die Heimat besingen
и т. п. Глаголы, образованные от основ прилагательных и
существительных, обозначают известный признак, напр.: beruhigen,
befeuchten, beflügeln (перен. окрылять), betiteln и т. п.
Префикс ent- придает глаголам следующие основные значения:
противоположности, напр.: entdecken (перен. открывать страну
и т. п.), entladen; удаления, разъединения, напр.: entlaufen,
entgehen, entgiften и т. п.; возникновения или начала действия или
состояния, напр.: entstehen, entströmen; согласования, напр.:
entsprechen и т. п.
Как видно из приведенных примеров, отдельные многозначные
префиксы могут совпадать друг с другом в том или ином значении,
т. е. представляют собой частичные синонимы, ср. ег- и ent-,
обозначающие возникновение состояния; Ье- и ver придание
предмету признака или свойства и т. д. В некоторых случаях, при
присоединении к той же основе, эти префиксы образуют частичные
синонимы, напр.: bedecken и verdecken.
Нейтральны в семантическом отношении два непродуктивных
префикса: emp- (вариант префикса -ent) и ge-. Emp- сохранился
лишь в нескольких глаголах, значительно изменивших свою
семантику по сравнению с опорными словами, напр.: empfangen,
empfinden. Префикс ge- встречается в ряде глаголов, которые в
большей или меньшей степени сохранили семантическую связь с
опорными глаголами, ср. gedenken, geziemen — синоним беспре-
фиксного глагола ziemen, getrauen — синоним trauen в одном из
значений последнего. В других случаях семантическая связь с
опорными глаголами полностью порвана.
Глаголы с префиксами обладают некоторыми общими
лексикограмматическими особенностями. Во-первых, ряд префиксов влияет
на управление, так как при их участии образуются переходные
глаголы, ср. bedienen, beantworten, befeuchten, vergolden, verheim-

liehen и многие другие. Во-вторых, ряд глаголов с префиксами имеет
значение предельности, иногда в противоположность опорному
глаголу, ср. blühen и erblühen, verblühen и т. п. Необходимо указать
и на то, что в ряде случаев префиксальный глагол в большей или
меньшей степени отошел от значения опорного слова поэтому как
изменение управления (непереходность — переходность), так и
изменение аспекта (непредельность — предельность) следует
считать моментами, сопутствующими лексическим процессам, а не
чисто грамматическими процессами.
Независимо от изменения управления и аспекта, лексический
разрыв между префиксальным образованием и соответствующим
беспрефиксным глаголом может быть настолько значительным, что
этимологическая связь между обоими словами не ощущается
совсем, несмотря на сохранение общей для обоих парадигмы, ср.
besuchen и suchen, besitzen и sitzen, geraten и raten, gestehen и stehen,
gehören и hören, sich erholen и holen и др.
Глагольные префиксы восходят к различным частицам,
засвидетельствованным в древнейших памятниках немецкого языка как самостоятельные
лексические единицы или только в составе глаголов Однако их современное
значение не отражает или почти не отражает значений этих частиц, тем более,
что, как было показано, многие из них многозначны — вплоть до омонимии
Интересно отметить, что префиксы miß- и ge-, являясь одновременно именными
и глагольными префиксами, имеют общее происхождение (см выше, § 35)
Глагольный префикс ег- и именной префикс иг- восходят к одному и тому же
предлогу др в н. ur-, ar-, -er-, ir- со значением из, наружу Ent др.в.н
ant-, int- соответствует греческо-латинскому ante-, anti- (ср именной
префикс anti-, см § 35, стр 97).
Все глагольные префиксы неударны, за исключением префикса
miß-, который несет второстепенное ударение в том случае, если он
наслаивается на другой префикс, напр * „mißverstehen.
§ 37. В развитии словарного состава современного немецкого
языка аффиксация играет роль менее значительную, чем, например,
в русском языке. Она не так продуктивна, как безаффиксное слово-
производство и, особенно, словосложение. Живые
словообразовательные морфемы сравнительно малочисленны, и их употребление
часто ограничено различными условиями.
Для развития класса имен большее значение имеют суффиксы,
для развития глаголов — префиксы. Именные префиксы мало
разнообразны в семантическом отношении и выражают, главным
образом, отрицание или усиление. Глагольные суффиксы в основном
непродуктивны и нейтральны в семантическом отношении.
Суффиксы существительных образуют, главным образом,
наименования лиц, действий или состояний, а также слова с коллективным
значением. Суффиксы прилагательных более разнообразны с точки
зрения их семантики, но многие из них обладают нечетким,
диффузным значением. При помощи суффиксов развивается, в первую
очередь, категория отглагольных прилагательных, которые

частично соприкасаются с причастиями, выражая активность или
пассивность того предмета, который они определяют, ср. greifbarer
Erfolg, heilbare Wunde, strebsamer Mensch, vergeßlicher Schüler
и т. п. Среди глагольных префиксов выделяется группа морфем,
способных придавать глаголам самую разнообразную семантику, но
для большинства глагольных префиксов характерным является
свойство образовывать глаголы предельного значения.
Как уже указывалось, словообразовательные средства
немецкого языка, с одной стороны, склонны к многозначности,
переходящей в омонимию, с другой стороны — к синонимичности.
Синонимичность словообразовательных средств следует
отличать от синонимичности слов. Синонимичные
словообразовательные средства подводят образованные при их помощи слова под
общие семантические категории: лица (-er, -ling, -ist), состояния
(-ung, -heit, -tum), собирательности (-heit, -schaft, -tum), активности
(-lieh, -sam) и др. или указывают на общие признаки предметов
или явлений, например, отрицательности (un-, miß-),
возникновения действия или состояния (er-, ent-) и т п. Значения слов при
этом могут быть весьма разнообразными, ср. существительные и
прилагательные, образованные при помощи синонимичных
префиксов un- и miß-: Unglück и Mißgeburt, untreu и mißgestimmt;
глаголы, образованные при помощи частично синонимичных
префиксов er- и ent-, например, erklingen и entstehen, существительные
с суффиксами лица -ег- и -ling (Lehrer и Lehrling) и т. п. Надо
отметить, что и синонимичность словообразовательных средств
следует понимать очень широко, благодаря большой степени
обобщенности, а часто и неопределенности их значений. В очень-редких
случаях значения слов, образованных от общих основ при помощи
синонимичных средств, сходятся так близко, что*мы можем
говорить о словах-синонимах, напр : die Bauernschaft и das
Bauerntum, die Menschheit и das Menschentum, das Häuschen и das
Häuslein, besteigen и ersteigen и некоторые другие. Иногда
словообразовательные средства образуют слова с близким лексическим
значением, но различной субъективной окраской, например, der Dichter
и der Dichterling (в последнем случае суффикс -ling добавляется
к производящей суффиксальной основе). В других случаях
синонимичные словообразовательные средства употребляются при
основах различного семантического или структурного характера: так,
усилительный префикс erz- образует слова от основ с
отрицательным значением (ср. Erznarr, erzdumm, erzfaul), в то время как
другие усилительные префиксы (ur-, un-) присоединяются к различным
основам, имеются определенные правила, не всегда разрешающие
употреблять уменьшительные суффиксы -chen и -lein с одними и
теми же основами (см. выше, § 29 стр. 88).
Обычно слова, образованные при помощи аффиксов, относятся
к устойчивым лексическим единицам, многие из них продолжают
употребляться даже в том случае, когда соответствующий аффикс

потерял свою продуктивность (ср. многие глаголы с префиксом
ge-, существительные с суффиксами -е, -t и т. п.) Что касается
производных слов — неологизмов, то они быстро входят в словарный
состав и закрепляются в нем, ср. слова, появившиеся в немецком
языке в послевоенные годы: entnazifizieren, enttrümmern, der
Neurer, der Antifaschist, das Groß-, Kleinbauerntum, selbstkritisch,
planokonomisch и т. д. К числу новых префиксальных глаголов,
получивших распространение в ГДР, относятся: erfliegen (die
Werkpiloten erfliegen alle technischen Daten der Maschine),
erschmelzen (man erschmilzt Metalle aus Erzen), bestreiken (einen
Betrieb bestreiken), belüften (einen Tunnel belüften), begrünen
(Verkehrsanlagen begrünen) и др 1
Писательские неологизмы, «слова-метеоры», сравнительно редко
имеют форму аффиксальных образований. Здесь можно наметить
несколько моделей, более продуктивных, чем остальные, как то:
существительные с суффиксом -tum: das Chauffeurtum, Fremdlander -
tum, Genietum (H. Sudermann), прилагательные с суффиксом -haft:
schicksalhaft (L. Feuchtwanger); unstatthaft (A. Seghers);
eisberghafte Kälte (ebenda), pflanzenhafte Anmut (H. Mann);
phrasenhafte Sätze (St. Heym.), наречия с суффиксом -weise: strahnenweise
(A. Seghers.), глаголы с суффиксом -ier, префиксальные глаголы,
восходящие к именным основам, и некоторые другие модели.
Точный перевод писательских неологизмов (как и некоторых других
неологизмов) на русский язык часто связан с затруднениями, так
как оттенки их значения в большой степени определяются всем
контекстом.
О продуктивности некоторых суффиксов при образовании
сложнопроизводных слов см. ниже, §§ 52—54.
Сравнительная бедность немецкого языка аффиксами,
отсутствие специальных аффиксов для выражения ряда семантических
категорий, многозначность и семантическая неопределенность
большинства аффиксов в значительной степени компенсируются
употреблением особых словообразовательных средств, представляющих
собой побледневшие семантически и стандартизованные
компоненты сложных слов («полуаффиксы»), о них см. ниже, §§ 47—51.
Глава III
СЛОВОСЛОЖЕНИЕ2
§ 38. Словосложение безусловно является самым продуктивным
способом словообразования немецкого языка. Одновременно
следу1 См по этому поводу Е К а d е n. Es gibt keinen Stillstand in der
Entwicklung unserer Sprache „Sprachpflege“, 1957, Nr 12
2 Подробный анализ структуры и функций сложных слов в современном
немецком языке дан в докторской диссертации М Д Степановой
Словосложение в современном немецком языке Ленинград, 1960

ет указать на то, что именно изучение словосложения связано с
наибольшими затруднениями, поскольку в данном случае мы
сталкиваемся с рядом спорных и до сих пор неразрешенных до конца
вопросов, что, в свою очередь, зависит от своеобразия и
многогранности структуры, значений, функций сложных слов в
немецком языке.
Уже сам термин «словосложение» оспаривается в работах
некоторых лингвистов. Дело в том, что части, из которых состоят
сложные слова, совпадая формально и (в значительной степени, в
семантическом отношении)с самостоятельными лексическими единицами —
словами, на самом деле не могут рассматриваться как таковые.
Как было показано (см. §§ 7—9), та лексическая единица, которую
мы называем словом, представляет собой единство разнообразных
оттенков значений, совокупности грамматических форм и
возможностей употребления, характеризующих именно эту лексическую
единицу. Так, называя словом фонетический комплекс Tisch, мы
можем пользоваться им для обозначения не только различных видов
столов (как в самом общем значении, так и применительно к любому
конкретному столу), но и в значении «обед», «еда», можем
употребить это слово в единственном и множественном числе, придать ему
ту или иную падежную форму (что, в свою очередь, зависит от его
синтаксической функции в каждом отдельном случае) и т. п.;
употребляя глагол schreiben, мы подразумеваем как процесс
писания вообще, так и написание того или иного конкретного
документа (не говоря об особых оттенках значения, например в таком
высказывании, как: „N. schreibt in der Zeitung“) можем выразить
при помощи грамматических форм этого слова настоящее,
прошедшее и будущее время, реальность и ирреальность самого действия,
соотнесенность его с определенным лицом (одним или несколькими)
и т п.
Превращаясь в компоненты сложного слова Schreibtisch, обе
лексические единицы теряют свою семантическую многогранность
и свою грамматическую самостоятельность: в составе нового слова,
характеризуемого своим собственным кругом значений, своей
собственной парадигмой, своими собственными синтаксическими
функциями, они представляют собой только части составной
словообразовательной основы, соотносимые со словами (что заставляет
решительным образом отграничить их от словообразовательных
морфем — префиксов и суффиксов), но не тождественные им. С этой
точки зрения нам представляется правильным определение
образования сложного слова у В. Хенцена: „Zusammensetzungen
(Komposita) entstehen, wenn Elemente der Rede, die für sich als Wörter
dienen können, zu neuer Worteinheit verbunden werden.“1
В связи с вышеизложенным, сомнения в правильности термина
«словосложение» до известной степени оправданы. Однако не менее,
1 W. Н е п z е п. Deutsche Wortbildung. Halle (Saale), 1947, S, 36.

если не более условным, следует считать термин «основосложение»,
применяемый в последнее время в работах ряда советских
лингвистов по отношению к данному способу словообразования в
различных языках.1 Во всяком случае, он не может быть применен
безоговорочно по отношению к образованию всех сложных слов в
немецком языке, так как для этого языка характерны не только
модели подлинного основосложения (ср. вышеприведенное слово
Schreibtisch), но и различные модели таких образований,
компонентами которых служат словоформы или синтаксические
соединения.
По отношению к такого рода моделям термин «основосложение»
не может быть применен, в то время как термин «словосложение»
условно можно употреблять во всех случаях, поскольку
компоненты сложного слова, не являясь словами, в то же время всегда
соотносимы со словами или с соединениями слов, т. е. «находят
опору» в самостоятельных лексемах.
Анализируя процессы словосложения и типы сложных слов, мы исходим
исключительно из современного состояния языка, рассматривая сложные слова
как целостные лексемы Исторический план исследования выявляет, что
термин «словосложение» оправдан, поскольку модели сложных слов восходят
к синтаксическим соединениям, состоящим из самостоятельных лексем Многие
сложные слова и сейчас по оформлению и местоположению компонентов
точно соответствуют синтаксическим соединениям, напр , Langeweile, zugrundelegen
и т п ; другие сложные слова могли бы соответствовать словосочетаниям еще
в средневерхненемецком языке, ср. сложные слова типа Tageslicht,
Lehrerstochter Данные сравнительно-исторических исследований подтверждают, что
даже модели сложных слов, не соотносимые со словосочетаниями в
исторически засвидетельствованных памятниках (типа Goldkette — др.в н goldketina,
Gasthaus — др в н gasthüs) восходят к архаичным типам словосочетаний
§39. Всякое сложное слово обладает составной лексической
основой, в которой выделяется не меньше, чем два корня.
Структура компонентов сложного слова может быть, как уже
говорилось, различной. Простейшим случаем следует считать
непосредственное сложение основ различных частей речи, напр..
Tischtuch, Jungarbeiter, Schreibtisch, Nebenzimmer, kirschrot и т д.
В данном случае следует с полным основанием говорить об осно-
восложении. При этом не всегда можно с уверенностью сказать,
к какой части речи восходит та или иная основа, так как, например,
основы глаголов и существительных, наречий и прилагательных,
прилагательных и существительных могут совпадать, ср. Tanzstunde,
Speisezimmer, Hochfahrt (в авиации полет на высоту), Wertpaket
и др.
Менее ясной морфологической структурой обладают сложные
слова с так называемыми соединительными элементами (Binde-
elemente), связывающими первый элемент со вторым, ср.:
Tages1 См Грамматику русского языка. Изд-во АН СССР, I960, статьи по
словообразованию акад В В. Виноградова, работы А И Смирницкого, О С Ахма-
новой, К А Левковской и др.

licht, Lieblingsbuch, menschenleer, Schwanenhals, freiheitsliebend,
lebenswichtig, Tagebuch, Kinderarzt и т. п. Соединительные
элементы большей частью совпадают с флексиями родительного*
падежа или с суффиксами множественного числа соответствующих
опорных существительных, однако далеко не всегда несут
соответствующую семантическую нагрузку. Так, если в соединениях типа
Tageslicht отношения между компонентами могут быть условно-
восприняты как генитивные, то этогб никак нельзя сказать о таких
соединениях, как Lieblingsbuch, lebenswichtig и т. п.
Соединительный элемент -еп- в ряде случаев представляет собой остаток
склонения, утраченного в настоящее время соответствующими
существительными (ср. der Sonnenstrahl и die, der Sonne; der Schwanenhals
и der Schwan, des Schwanes и т. п.). Особым случаем следует считать
употребление соединительного элемента -s- после основ
существительных женского рода, ср. приведенное выше freiheitsliebend, а
также Liebesdienst, Elektrizitätswerk, Geburtstag и др. В данном
типе сложных слов в немецкой лингвистической литературе
соединительный элемент „s“ иногда называют «неорганическим s»
(„unorganisches s“).
Если к этому добавить, что в ряде случаев сложные слова, явно
выражающие генитивные отношения, не включают в себя
соединительный элемент, например, Vaterhaus, Mondschein, а первый
компонент в форме единственного числа может семантически
соответствовать множественному числу, например, Freundeskreis,
Zwillingspaar и др., то становится ясным, что употребление
соединительных элементов не зависит от семантических причин, а подчиняется
другим законам. В данном случае большую роль играет облегчение
обозримости и произносимости слова часто соединительный
элемент употребляется после составной основы или после основы,
оканчивающейся на суффикс, несущий второстепенное (или главное)
ударение,ср. 'Wirtschaftsjahr, Elektrizitätswerk 'sehnsuchtsvoll и
т. п. Но в большинстве случаев употребление соединительного
элемента закрепляется языковой традицией, без каких-либо
ощутимых в настоящее время причин.
Несмотря на бесспорность того факта, что соединительные
элементы не могут рассматриваться как грамматические морфемы,
связанные с определенным значением, они не могут быть также
полностью оторваны от грамматической характеристики
соответствующего опорного слова. Дело в том, что -e(s) употребляется
при основах существительных сильного, -е(п) — слабого
склонения* в этом отношении выбор соединительного элемента
морфологически оправдан. Поэтому, как нам представляется, первый
компонент с соединительным элементом может рассматриваться как
словоформа, правда, в ряде случаев, лишенная соответствующей
семантики. Исключение составляет употребление «неорганического s»
при основах существительных женского рода и -(е)п при основах
существительных, утративших слабое склонение (примеры см.

выше), ср. употребление аналогичных форм в пословицах,
поговорках и т. п., например, hier hat er den Himmel auf Erden. В этих
случаях мы имеем дело бесспорно с компонентами — основами и
соединительными элементами, что, однако, не противоречит
морфологической оправданности выбора соединительных элементов у
большинства сложных слов.
Всегда морфологически оправданы первые компоненты,
оформленные суффиксами множественного числа, а также умляутом на
корневом гласном, ср. Pferdestall, Gästebesuch, Frauenkongreß,
Ärztenachwuchs, Kinderfreund, Länderkunde, Bücherregal,
Gästehaus (наряду с Gasthaus) и др.1
В составе сложных слов могут встречаться различные другие
словоформы, а именно: падежные формы прилагательных
(Langeweile, meistenteils), причастия (friedliebend, blitzgetroffen), степени
сравнения прилагательных и наречий (Mehrwert, Höchstpreis,
Kleinstwert — мат.: минимум), повелительная форма глагола, а
также различные другие формы слов в составе «императивных имен»
(см. §§ 41, 42, 43).
В качестве компонентов сложных слов могут употребляться
также синтаксические соединения различных типоб (см. ниже, § 42
стр. 118).
Независимо от характера компонентов, сложное слово
является монолитной лексической единицей, обладающей определенным
кругом значений и определенной грамматической характеристикой.
В огромном большинстве случаев морфологическая
характеристика сложного слова совпадает с морфологической характеристикой
слова, с которым соотносим последний по местоположению
компонент, напр.: das Haus, -es, Häuser; das Gasthaus, -es, Gasthäuser, der
Komponist, -en, -en; nehmen — nahm — genommen; teilnehmen —
nahm teil — teilgenommen; lernen — lernte — gelernt; kennenlernen —
lernte kennen — kennengelernt.
В связи с этим может создаться впечатление, что последний
компонент представляет собой полноправное слово. Однако такое
впечатление не обосновано ни семантически (ввиду изменения, в
большинстве случаев, значения компонента по сравнению со
значением опорного слова), ни грамматически (имеется в виду
сочетаемость с другими словами), ср. nehmen — транзитивный глагол,
uberhandnehmen — интранзитивный глагол (см. ниже, §§ 41, 43, 45).2
1 В. Хенцен отмечает растущее в последнее время употребление таких
„Pluralkomposita“ с явной тенденцией к соответствию формы первого
компонента его значению. W. Н enzen. Deutsche Wortbildung. Halle (Saale), 1947.
S 60—61.
2 В немецкой лингвистической литературе установилась традиция, согласно
которой компоненты сложных слов именуются «словами» (или
соответствующими частями речи), ср. „Substantiv Adjektiv . , flexionsloses Wort als erstes
Glied“ и т. п Одновременно в ряде работ не делается различия между
словосложением и префиксацией, а префиксы рассматриваются как неизменяемые части
речи, см Н Paul Deutsche Grammatik, Bd. V, Halle (Saale), 1957; О

BeФормальной фонетической особенностью сложных слов является
наличие в них двух или нескольких ударений, из которых одно
является главным (централизующим) и объединяет весь комплекс в
фонетически целостную единицу языка (см. выше, § 6).
Наличие единой, хотя и составной словообразовательной основы и
централизующего ударения позволяет относить большинство
сложных слов к «цельнооформленным» единицам языка, согласно
терминологии А. И. Смирницкого (см. сноску на стр. 16). Об
отдельных отступлениях от внешней цельнооформленности в
словосложении немецкого языка (ср. особенности структуры некоторых
сдвигов, в том числе разъединение компонентов в личных формах
сложных глаголов, наличие равностепенного ударения в некоторых
типах слов) см. ниже, §$ 41—44.
§ 40. Семантическая мотивированность сложных слов
обладает рядом особенностей, отличающих ее от семантической
мотивированности производных слов (хотя имеются и некоторые общие
черты, объединяющие тот и другой вид лексических единиц).1
Прежде всего не одна, а все части сложного слова «находят
опору» в самостоятельных лексемах. Так, значение
существительного Landhaus связано как со значением слова Land, так и со
значением слова Haus; значение прилагательного taubstumm
мотивировано значениями прилагательных taub и stumm и т. п. Далее,
в сложном слове всегда выявляются отношения между
компонентами, в значительной мере напоминающие отношения между членами
синтаксических соединений. Так, например, слова Landhaus,
Schreibtisch, schneebedeckt, dunkelblau, emporsteigen, wegnehmen,
несмотря на полное расхождение своих предметных значений, обладают
общей семантической чертой: первый компонент конкретизирует,
haghel Die deutsche Sprache Besonderer Teil Sechster Abschnitt Halle
(Saale), 1956, H Becker Das deutsche Neuwort Eine Wortbildungslehre
Leipzig, 1933
Следует, однако, обратить внимание на то, что в некоторых последних
работах (напр , у В Хенцена, см цитиров работу) встречается также термин
-«основа» („Stamm“), который иногда употребляется как синоним термина «слово»,
а иногда сознательно противопоставляется последнему. Вместе с тем, все чаще
начинает употребляться термин „Kompositionsglied“, объединяющий как понятие
словоформы, так и понятие основы, что нам представляется правильным
В Хенцен также выделяет слова с префиксом как особый тип сложных слов
„Prafixkomposita“. Такое мнение неоправдано, так как префиксы представляют
собой морфемы, не опирающиеся в настоящее время на самостоятельные
лексические единицы — слова
1 Словосложение в современном немецком языке представляет собой в
семантико-функциональном плане значительно более сложный и многогранный
процесс, чем словопроизводство. Для того чтобы понять основные особенности
семантики и функций сложных слов, надо тщательно изучить ряд моментов,
связанных с их структурой, типами, соотношением с другими видами единиц
языка Поэтому более подробное освещение семантики и функций сложных
слов дано в конце главы, в данном же параграфе даются некоторые
предварительные сведения, необходимые для дальнейшего изложения.

сужает значение второго, а значение второго компонента шире, чем
значение сложного слова в целом, ср. -haus и Landhaus, -tisch и
Schreibtisch; -bedeckt и schneebedeckt и т. д.; в семантической
мотивированности прилагательных taubstumm, deutschfranzosisch или
существительных Kupfergold (сплав меди и золота),
Dichterkomponist (поэт-композитор) участвует, помимо значений компонентов,
сочинительное отношение между ними.
В отдельных случаях в семантической мотивированности
сложного слова участвует также значение той или иной грамматической
формы компонента, ср. Gästebesuch посещение гостей, dieMeistbe-
gabten самые способные, schneebedeckt покрытый снегом,
haßerregend (возбуждающий ненависть).
Таким образом, семантическая мотивированность сложных слов
обусловлена: 1) лексическими значениями опорных слов, 2)
отношениями между компонентами, «находящими опору» в тех или иных
синтаксических отношениях между словами; 3) иногда значением
грамматических форм их компонентов.
Однако семантическая мотивированность сложных, как и
других слов, в огромном большинстве случаев более или менее условна,,
не совпадает с их предметной отнесенностью, далеко не всегда
поддается определению. Как в процессах словопроизводства, так и в
процессе словосложения участвует только какая-то часть смысловой
структуры опорного слова, обычно одно из его значений. Эти значения
закреплены, связаны внутри данного слова, не могут
подвергаться варьированию. Отношения между компонентами, хотя и
«находят опору» в синтаксических отношениях между словами, в
большинстве случаев значительно более неопределенны и не уточнены
грамматическими формами. Так, например, отношения между одним
и тем же первым компонентом определительного сложного слова и
его вторым компонентом могут быть весьма разнообразны, ср .
Apfelbaum, Apfelsaft, lebenswichtig, Lebensdauer, Lebensgefahr,
Lebensgefährte и т. п. Все эти отношения объединены одним общим
признаком: первый компонент уточняет, конкретизирует значение
второго.1
Следует отметить и то обстоятельство, что в ряде случаев или
один из компонентов, или все слово в целом подвергается
значительным переосмыслениям, что еще в большей степени затемняет его
семантическую мотивированность, ср.: Augapfel, Goldfisch,
stockfinster, das Stehaufmännchen, teilnehmen.
1 Cp по этому поводу наблюдения Г Гёрнера над словами типа Jugendbak-
kerei По мнению автора это слово не следует считать неправильно
образованным, хотя оно и не очень удачно Оно создано не по модели Brotbackerei^
где первый компонент выражает объект действия, а включает наименование
производителя действия „backen“ Различные отношения между компонентам»
при одинаковой форме встречаются нередко, cp Westen-, Hosenschneider и
Herren-, Damenschneider, Straßenhandler, Gemüsehändler H Horner.
„Sprachpflege“, 1957, Heft 3

С другой стороны, в современном немецком языке встречаются
сложные слова, семантическая мотивированность и предметная
отнесенность которых сходятся очень близко, до полного
совпадения, ср., например, Atelierfenster и Fenster des Ateliers, das krieg-
zerstorte Land — das durch den Krieg zerstörte Land.
Такое многообразие соотношений семантической
мотивированности сложных слов и их общего значения обуславливает
особенности их функций в современном немецком языке и создает
значительные трудности при изучении и анализе как процесса
словосложения в целом, так и отдельных сложных слов.
§ 41. Сложные слова современного немецкого языка можно
подразделить на группы на основе различных принципов, а
именно: 1) исходя из отношений между компонентами, хотя и
достаточно дифузных, но находящих, как уже было указано выше, «опору»
в отношениях между членами синтаксических соединений (сем а н-
тико-синтаксическая классификация); 2) исходя из
структуры сложных слов, т. е. морфолого-синтаксического оформления как
слов в целом, так и их компонентов (структурная
классификация); 3) исходя из принадлежности сложных слов к различным
категориям частей речи (морфологическая классификация).
При рассмотрении сложных слов мы будем придерживаться
последнего принципа, однако предварительно охарактеризуем их
кратко с точки зрения отношений между их компонентами и их
структуры.
На основе отношений между компонентами мы подразделяем
сложные слова на детерминативные
(определительно-подчинительные), копулятивные (сочинительные) и с л о ж н о-
синтаксические слова.1
1 Деление сложных слов на детерминативные и копулятивные
традиционно в лингвистической литературе Наряду с этими двумя типами обычно
выделяется третий тип, а именно- «поссесивных» или «экзоцентрических»
сложных слов, на основе чисто семантического принципа, который следующим
образом сформулировал В Хенцен «Субъект (т. е обозначаемый сложным
словом предмет — авт ) не назван внутри сложного слова, а находится за его
пределами» W Henzen Deutsche Wortbildung Halle (Saale), 1947, S 89
К «поссесивным сложным словам» относят обычно слова типа' der Graubart
(человек с седой бородой), т е детерминативные сложные слова с
метонимическим переосмыслением (см ниже, § 42) и слова типа das Vergißmeinnicht,
также характеризуемые особым видом метонимического переноса значения
См W Henzen Deutsche Wortbildung, § 51, H. Р а u 1 Deutsche
Grammatik Halle (Saale), 1957, Bd V, §§ 25—26, E Fabian Das exozen-
trische Kompositum im Deutschen Leipzig, 1931, Ch Carr Nominal
Compounds in Germamk London, 1939
Признавая целесообразным выделение двух первых типов сложных слов,
мы не считаем возможным ставить в один ряд с ними «поссесивные» слова, т. е.
строить одну и ту же классификацию на различных принципах
взаимоотношения компонентов в двух первых случаях и семантико-эмоциональной окраски
в последнем случае Следует отметить и то, что при делении сложных слов на
детерминативные, копулятивные и поссесивные вне классификации
остаются сложные наречия, которые мы относим к сложносинтаксическим словам

Детерминативные сложные слова
(Bestimmungszusammensetzungen) по характеру отношений между компонентами до
известной степени соотносимы с именными и глагольными
словосочетаниями, поскольку их второй компонент уточняется (определяется,
дополняется) первым, наподобие того, как центр словосочетания
уточняется подчиненным членом, ср.: Vaterhaus — Haus d£s
Vaters, kirschrot — rot wie eine Kirsche, teilnehmen — einen Teil
nehmen и т. п. Централизующее ударение, как правило, падает на
ударный слог первого компонента.
Сочинительные (копулятивные) сложные слова
(kopulative Zusammensetzungen) состоят из двух и более семантически
равноправных компонентов и могут быть сопоставлены со
словесными рядами, ср.: Elsaß-Lothringen, Kupfergold, schwarzweiß,
taubstumm, dreizehn, dreiundzwanzig и т. п. В данном случае между
компонентами существует соединительная связь в узком смысле
слова, выражаемая в словесном ряде союзом und. Лишь в
отдельных случаях отношения между компонентами приобретают
оттенок противительности, что связано с антонимичностью
значений самих компонентов, напр.: Freundfeind, wehmutigheiter, и др.
Компоненты сочинительных сложных слов обычно несут
равностепенное ударение.
Грамматическая характеристика как
определительно-подчинительных (детерминативных), так и сочинительных (копулятивных)
сложных слов соответствует грамматической характеристике
слова, соотносимого с последним компонентом (речь идет о
принадлежности слова к соответствующей части речи и о парадигмах склонения
и спряжения).
Помимо двух вышеназванных групп, упоминаемых, как уже
говорилось, во всех научных и нормативных грамматиках немецкого
языка, существует еще одна довольно многочисленная группа,
которую обычно полностью не выделяют и не противопоставляют
определительным и сочинительным словам. Это — синтаксические
соединения, застывшие в определенной грамматической форме и
превратившиеся в ту или иную часть речи, независимо от того,
к какой части речи восходит их последний компонент. К этому типу
слов, которые можно условно обозначить как «с лож но
синтаксические слова», относятся:
а) 	Так называемые императивные имена
(Imperativnamen)—сложные существительные, образовавшиеся по модели
застывшего повелительного предложения, ,ср. das Vergißmeinnicht, das
Stelldichein, der Springinsfeld и др.
б) 	Адвербиализированные словосочетания различных типов,
например, meistenteils, jederzeit, hierzuland, а также находящиеся в
контактном положении части словосочетаний, напр.: bergab,
jahrein и т. п.
в) 	Субстантивированные и адвербиализированные предложные
группы, напр.: der Ohnebart, währenddessen, insbesondere, zuletzt.

Сложносинтаксические слова стоят на грани словосложения
и безаффиксного словопроизводства, поскольку синтаксическое
соединение получило здесь семантико-грамматическую
характеристику той или иной части речи, независимо от того, к каким частям
речи относятся их компоненты. Их составная основа образуется в
итоге словосложения — в противоположность субстантивации и
адвербиализации уже готовых составных основ или грамматических
форм соответствующих слов, как, например, der Weitberuhmte,
образованное, от основы сложного прилагательного weltberühmt;
das Himmelblau, образованное от сложного прилагательного
himmelblau, spätabends, образованное от основы сложного
существительного Spätabend и т. д.1
Как видно из приведенных выше примеров, отношения между
компонентами сложносинтаксических слов «опираются» на
отношения между членами соответствующих синтаксических соединений
(и предложных групп). Эти отношения, совместно со значением
опорных слов, определяют семантическую мотивированность сложного
слова, иногда четко ощутимую, ср.: meistenteils, bergab, иногда
в большей или меньшей степени затемненную тем или иным видом
переосмысления (das Springinsfeld, der Ohnebart).
Грамматическая характеристика сложносинтаксического слова,
в противоположность детерминативным и копулятивным словам,
не зависит от последнего компонента и определяется, в первую
очередь, особенностями той части речи, к которой относится слово
в целом (изменяемость по падежам и числам у существительного,
неизменяемость у наречий). Условия ударения не подчиняются
твердым нормам.
Наиболее распространенным и продуктивным типом
словосложения в современном немецком языке следует считать определитель-
но-подчинительный, наименее продуктивным — сочинительный тип;
сложносинтаксические слова, по продуктивности их отдельных
моделей, занимают промежуточное положение между
определительноподчинительными и сочинительными.
Со времени Я. Гримма в немецкой лингвистической литературе
применяется деление сложных слов на полносложные и
неполносложные соединения (eigentliche — echte и uneigent-
liche—unechte Zusammensetzungen). О. Бехагель выделяет еще
третий тип — сдвиги (Zusammenruckungen).2 Эти три термина,
соответствующие определенным структурным типам сложных слов,
прочно вошли в грамматическую литературу и употребляются и в
настоящее время как в немецких, так и в отечественных работах
по словообразованию немецкого языка. К полносложным
соедине1 Об отношении сложносинтаксических и сложнопроизводных слов см.
ниже, § 52.
2 О Behaghel. Die deutsche Sprache. 9 Aufl , Halle (Saale), 1953, S
198 u. ff.

ниям относят сложные слова, представляющие собой
непосредственное сложение основ, например, Tischtuch, Schreibfeder, himmelhoch
и т. п., к неполносложным — слова с соединительными элементами,
например, Tageslicht, Menschenalter, Pferdestall, Kinderstube,
Bücherschrank и т. п. (см. выше, § 39).
Под «сдвигами» понимают обычно соединения «более свободные,
чем другие типы сложных слов, формально ближе соприкасающиеся
с синтаксическими соединениями». Несмотря на то, что общее
понятие «сдвига» прочно вошло в специальную литературу по
словообразованию немецкого языка, до сих пор еще существуют
колебания в отношении критериев их выделения среди остальных сложных
слов.1
Присоединяясь к традиционному делению немецких сложных
слов, согласно их структуре, на полносложные, неполносложные
соединения и сдвиги, мы считаем необходимым уточнить критерии
определения последних.
Сдвиг — это сложное слово, морфолого-синтаксическое
оформление которого совпадает с оформлением синтаксического
соединения того или иного типа в современном языке. Для сдвигов
характерно наличие, в качестве компонентов, словоформ, а не
лексических основ, что, однако, не является единственным признаком
сдвига. Следующими двумя обязательными признаками следует
считать такой порядок расположения компонентов и такие
отношения между ними, которые формально соответствовали бы порядку
следования и отношениям между собой членов соответствующего
синтаксического соединения. Например, в сложном слове der
Springinsfeld все компоненты представляют собой словоформы,
порядок их расположения и отношения между ними соответствуют
оформлению повелительного предложения; в существительном
das Feinsliebchen (поэт) первый компонент имеет флектированную
форму прилагательного, согласованную со вторым компонентом;
1 О Бехагель назвал «сдвигами» совершенно свободные соединения,
возникающие в том случае, когда слова, часто встречающиеся в непосредственном
соседстве при высказывании, воспринимаются как единство, несмотря на
отсутствие каких бы то ни было изменений в отношениях между компонентами
и соотношении целого к остальным частям высказывания О Behaghel
Die deutsche Sprache 9 Aufl , Halle (Saale), 1954 S 198 ; Л Зюттерлин
называет «сдвигами» (Zusammenruckung, Juxtaposition) не только сложные слова,
но и устойчивые словосочетания, напр in Haft nehmen, Hab und Gut и др
L Sutterlin Die deutsche Sprache der Gegenwart (ihre Laute, Wörter,
Wortformen und Satze) Leipzig, 1923, S 111 , В Хенцен относит к сдвигам,
исходя из происхождения модели, также существительное с основой
прилагательного типа Edelmann, несмотря на отсутствие у этого компонента
соответствующего грамматического оформления W Henzen Deutsche
Wortbildung, S 35, В M. Жирмунский также считает возможным сохранение у
сдвигов архаичной формы В М Жирмунский История немецкого языка
Москва, 1956, стр. 166 Таким образом, в одних работах как бы стирается
граница между словом и словосочетанием, в других она стирается между сдвигом
и другими типами сложных слов, поскольку модели последних также восходят
к тем или иным типам синтаксических соединений

слово в целом формально полностью соответствует
атрибутивному словосочетанию; в глаголе zugrundelegen первый компонент
представляет собой предложную группу с именной частью,
оформленной флексией дательного падежа, а слово в целом по
своему оформлению соответствует глаголу с обстоятельством и т. д.
При наличии второго и третьего признаков словоформа может быть
«нулевой», т. е. совпадать с лексической основой слова, ср. наречные
компоненты или формы винительного падежа в составе таких
прилагательных и глаголов, как weltberühmt, wohlklingend,
zurückkommen, hafierregend, teilnehmen, haustialten. Ср. также компоненты
сочинительных сложных слов, расположение которых точно
соответствует порядку следования членов словесного ряда в таких
словах, как Freundfeind, taubstumm.
«Нулевую форму» мы отличаем от основы, исходя из отношений
между компонентами и порядка их расположения. Так, отношения
между компонентами слова haßerregend опираются на управление
переходного глагола erregen, а расположение компонентов
соответствует словосочетанию, ср.: Zweifel, Bewunderung erregend;
между тем, в слове haßvoll первый компонент может рассматриваться
только как основа, так как оформление слова в целом не совпадает
с оформлением соответствующего словосочетания voll Haß. Ср.,
далее, haushalten и Hausangehörige, teilnehmen и Teilzahlung. Наречие
не может иметь другой формы, кроме «нулевой», выполняя при этом
формально функцию уточнителя значения глагола или причастия,
например, wohlbedacht, ср. с Wohlgeruch, Wohlfahrt, где первый
компонент выступает не как словоформа, а как основа.
Следует иметь в виду, что, как правило (за исключением
некоторых переходных случаев типа aus Langerweile — aus Langweile),
сдвиг представляет собой полностью застывшее соединение:
изменению подвергается только слово в целом, ср.: blaue Vergißmein-
nichte, der Erfolg des Dichterkomponisten, das deutsch-russische
Wörterbuch.
От соответствующих синтаксических соединений сдвиги
формально отличаются своим монолитным оформлением, в виде
лексической единицы с застывшей словообразовательной основой, части
которой не подлежат грамматическим изменениям, а также, в
большинстве случаев, наличием централизующего ударения, при
сохранении второстепенных ударений разной силы (подробнее об условиях
ударения см. соответствующие разделы).
Примечание О структуре сложных глаголов,
словообразовательная основа которых разрывается при спряжении, см § 43.
Следует отметить, что сдвиги формально ближе, чем остальные
типы сложных слов, соприкасаются с устойчивыми синтаксическими
соединениями и большей частью образовались из последних,
вследствие более тесного слияния их частей. В частности, иногда трудно

провести границу между сдвигом определительного
(подчинительного) типа и устойчивым словосочетанием, особенно когда речь идет
о сложном глаголе (см. § 43).
Исходя из вышеназванных критериев, к категории «сдвигов» в
современном немецком языке следует отнести;
1. определительные сложные существительные с первым
компонентом — словоформой прилагательного, ср.: Krauseminze (бот.:
мята кудрявая), Feinsliebchen;
2. определительные сложные прилагательные с наречным
первым компонентом, ср.: hocherfreut, wohlklingend или словоформой
существительного, управляемой вторым компонентом, ср.:
menschenbeglückend, zeitraubend;
3. сочинительные сложные существительные и прилагательные,
ср.: Kupfergold, Dichterkomponist, taubstumm, schwarzweiß и др.;
4. императивные имена, ср.: das Vergißmeinnicht, das
Stelldichein, а также существительные типа der Ohnebart;
5. сложные глаголы, ср.: haushalten, zugrundelegen, sich
sattessen;
6. сложные наречия, ср.: meistenteils, währenddessen, bergab
и т. п.;
7. сложные числительные, ср.: fünfzehn, achtundzwanzig и т. п*
Как видно из приведенных примеров, мы выделяем «сдвиги»
как слова, формально соответствующие синтаксическим
соединениям, учитывая исключительно современное состояние языка.
Обычно при описании сложйых, как и производных слов,
исходят из их принадлежности к той или иной части речи (т. е. из
морфологической классификации). Каждый из этих типов имеет свои
специфические особенности. Следует подчеркнуть, что
семантикосинтаксическая, структурная и морфологическая
классификации сложных слов частично совпадают, но не покрывают
друг друга. Так, если сочинительные и сложносинтаксические
слова всегда являются сдвигами, то к определительно-подчинитель-
ному типу относятся как полносложные, так и неполносложные
слова и сдвиги. Сложные имена включают в себя все
семантикосинтаксические и структурные типы сложных слов; сложные глаголы
относятся к детерминативному словосложению и являются сдвигами;
неизменяемые части речи относятся к сложносинтаксическим словам
и представляют собой, в структурном отношении, сдвиги.
Примечание См. схему сложных слов в современном
немецком языке (см стр 116)
§42. В состабе сложных имен выделяются, как уже
говорилось, слова всех трех семантико-синтаксических типов, а именно:
определительно-подчинительные,
сочинительные и сложносинтаксические слова, но наибольшей
численностью и продуктивностью обладают первые.
Грамматическая характеристика определительного

сложного слова целиком зависит от грамматической
характеристики слова, опорного по отношению к последнему компоненту.
Этот компонент, в первую очередь, определяет категорию частей
речи, к которой относится сложное слово, а для существительных
также тип склонения и образования множественного числа. Однако
в составе сложных прилагательных выделяется очень продуктивная
модель, несколько отступающая от этого общего правила, а именно
сложные прилагательные со вторым компонентом—- причастием,
напр : zeitraubend, furchterregend, preisgekrönt, meerumspult., Оср-
бенностью образования таких сложных слов является то, что второй
компонент часто не представляет собой адъективированного
причастия и в составе сложного слова сохраняет свои глагольные
свойства (характер управления, выражение залога,
относительного времени), см. приведенные выше примеры.1
Главное (централизующее) ударение у определительных
сложных существительных и прилагательных падает, как правило,
на ударный слог первого компонента, напр.: 'Waldblume, '^itter-
Лаа1 (зоол.: электрический угорь), 'dunkelblau, 'siegestrunken
и т. п.
В качестве первых компонентов определительных
сложных существительных употребляются основы
(и словоформы) различных частей речи. Наиболее продуктивны
в этом плане компоненты, соотносимые с существительными^ В
немецкой лингвистической литературе отмечается
неограниченность возможностей образования сложных слов «из двух
существительных»2. Эти сложные слова- настолько 'распространены и
разнообразны по значению, стилистической окраске, _
употреблению, что точно распределить их по семантическим группам
не представляется возможным. Здесь встречаются
наименования лиц (Geographielehrer, Hausfrau); животных, птиц;
насекомых (Meerkatze, Buchfink, Wasserjungfer); деревьев и
других растений (Tannenbaum, Maiglöckchen); самых разнообразных
предметов (Bücherschrank; Golduhr, Dampfschiff, Zahnrad);
отвлеченных лонятий (Sprachkunde, Frühlingstag, Lungenentzundung) и
многие другие. Менее распространены, но не менее разнообразны
по значению сложные существительные с первыми компонентами —
глагольными основами (Schreibtisch, Säugetier; Kletterpflanze); с
наречными первыми компонентами (Zwischenraum; Mitmensch;
Umwelt) и т. п. Малоупотребительны первые компоненты, соотносимые
с числительными (Zweikampf, Dreigespann) и местоимениями (in
der Ichform schreiben писать от первого лица).
1 Такие слова можно было бь1 назвать «сложными причастиями»^ если бы
причастия выделялись в качестве самостоятельной части- речи к причастиям
же сложных глаголов (cp teilnehmend и др ) они отнесены быть не могут из-за
отсутствия соответствующих глаголов
2 Н Paul. Deutsche Grammatik Bd V, Halle (Saale) , 1957 S 15, W.
Henzen Deutsche Wortbildung Halle (Saäle), 1947, S. 63

Среди сложных существительных с первым компонентом —
основой (значительно реже — словоформой) прилагательного могут
быть более четко выделены определенные семантические группы, а
именно: названия лиц (Großvater, -mutter, Jungarbeiter, Neubauer), а
также фамилии (Gutmann, Neumann, Obermeier и т. п.);
географические имена (Deutschland, Niederlande, Schwarzwald и др.);
названия минералов и видов почвы (Braunkohle, Schwarzerde и др.);
наименования продуктов питания (Schwarz-, Weißbrot, Rot-,
Weißwein, Sauermilch и т. п.) и некоторые другие группы.
Одна семантическая группа внутри категории определительных
сложных существительных должна быть рассмотрена особо: это —
уже упомянутые выше «бахуврихи» или «поссесивные имена».
Первым компонентом этих сложных существительных служит
чаще всего основа прилагательного (реже числительного или
существительного). Слово в целом представляет собой обозначение
принадлежности (части тела, одежды) или другого признака
человека, животного или растения, но в результате метонимического
переноса значения с части на целое употребляется в качестве
наименования самого носителя данного признака1, ср.: das Rotkäppchen
красная шапочка, т. е. девочка с красной шапочкой; der Graubart
седая борода, т. е. человек с седой бородой; das Nashorn носорог,
т. е. животное с рогом на носу и под. Бахуврихи появляются обычно
в народной поэзии или разговорной речи и часто имеют особую эмо-
ционально-стилистическую окраску, особенно в том случае, если
они представляют собой одновременно и метонимию и метафору,
ср.: der Blaustrumpf синий чулок (ученая женщина — с англ.), der
Langfinger воришкау der Grünschnabel молокосос, die Schlafmutze
соня и т. п.
Некоторые бахуврихи имеют параллели в русском языке в
форме устойчивых словосочетаний (красная шапочка, синий чулок).
Примечания* 1 Bahuvnhi — термин, применявшийся еще в
индийских грамматиках, означал буквально много риса (т. е. человек,
имеющий много риса, богатый человек)
2 В категорию прилагательных перешли бахуврихи barfuß, barhaupt
(не склон )
3 Модель прилагательных с суффиксом -lieh представляла собой
особый вид бахуврихи (др в н. manlih образ мужа, т е мужественный
человек)
В качестве первых компонентов определительных
сложных прилагательных также используются основы и
словоформы различных частей речи, ср.; himmelblau,
menschenfreundlich, freiheitsliebend, dunkelblau, tieferregt, hoch-,
mitteldeutsch, treffsicher, übermenschlich и т. п.
1 Такой вид переноса значения называют также pars pro toto, см § 63,
пункт 3.

Семантика определительных сложных
прилагательных разнообразна. Среди них должна быть выделена
значительная и очень продуктивная группа так называемых
«усилительных» прилагательных (verstärkende Zusammensetzungen),
выражающих усиление качества или свойства, обозначенного вторым
компонентом. В качестве исходной модели одного из наиболее
распространенных типов усилительных прилагательных обычно
называют соединения с основой существительного, обозначающего
предмет сравнения, напр.: himmel-, tannenhoch, schneeweiß,
wachsweich, kirschrot и т. п. Значение первого компонента может
побледнеть: все соединение в целом выражает в таком случае только
высшую степень соответствующего качества. С моделью, восходящей
к сложным прилагательным, выражающим сравнение, слились
другие модели усилительных прилагательных с затемненной
семантической мотивированностью, например, pudelnaß промокший
до костей;goldfroh очень, безумно довольный; bombensicher вполне
надежный, sterbenskrank и др.; с первым компонентом — наречием,
основой или словоформой прилагательного, выражающими
усиление, например, übergroß, höchstmöglich; с первым компонентом
словоформой aller (при втором компоненте — превосходной
степени), например, der allerliebste, der allerinteressanteste, der
allerletzte и некоторые другие. Усилительные прилагательные
характеризуются равностепенным ударением, ср.: 'himmel'hoch, 'zucker-
'siiß, 'bomben'sicher и т. п.
Как видно из приведенных примеров, эти прилагательные
имеют, большей частью, специфическую стилистическую окраску. О
специальных усилительных словообразовательных средствах см.
ниже, § 481.
В составе местоимений имеется несколько определительных
сложных слов: derselbe, jedermann, а также соединения с
усилительной частицей irgend (irgendwas; irgendwelcher). Главное
ударение падает в данном случае на второй компонент (кроме jedermann).
К определительному типу относятся следующие
числительные: наименования сотен (zwei-, dreihundert и т. д.) и тысяч
(zweidreitausend и т. д.), а также модели умножительных числительных со
вторыми компонентами -mal и -fach (zweifach, dreifach).
Наименования сотен и тысяч несут главное ударение на первом слоге второго
компонента.
В составе определительных имен выделяется особый
структурный тип, а именно многосложные слова (mehrgliedrige
Zu1 Усилительным прилагательным и существительным посвящена
специальная работа* L. Т о b 1 е г Über die Wortzusammensetzung nebst einem Anhang
über die verstärkenden Zusammensetzungen Berlin, 1868 См также
кандидатскую диссертацию И Д Молчановой Усилительные сложные
прилагательные в современном немецком языке Москва, 1954, одноименную статью
того же автора в сборнике «Проблемы изучения языка», Изд-во Академии
общественных наук, Москва, 1957

sammensetzungen, Dekomposita), характеризуемые тем, что один из
их компонентов (или оба компонента) обладают составной (и
многосоставной) основой ср. Weltfriedenskongreß, Kriegsschauplatz,
Lichtheilmethode, Atomkernzertrummerung, Personenkraftwagenbau,
Frauenmilchsammelstelle, Goldschmiedwerkstatte,
Bauarbeiterverbandsherberge (последнее слово засвидетельствовано Г. Беккером1
наряду с другими подобными конструкциями, как
действительно употребляемое). Иногда части многосложных слов соединяются,
в целях облегчения их обозримости, дефисом. Следует подчеркнуть
то обстоятельство, что многосложное слово, с точки зрения
анализа по непосредственно составляющим, всегда распадается на два
компонента, из которых каждый, в свою очередь, состоит из двух
компонентов и т. д.
Первой частью многосложного слова может служить застывшее
синтаксическое соединение, а именно: словосочетание, словесный
ряд, предложение, напр.: Vierzylinder-Verbrennungskraftmaschine
(ср. vier Zylinder), Frage-und-Antwort-Spiel (ср. Frage und Antwort.. ),
Herz-Lungen-Untersuchung (cp. Herz (und) Lungen ),
Habachtstellung [положение «смирно\» (cp. Hab achtel, Gutenachtkuß (cp Gute
Nacht!). Иногда части такого первого компонента (представляющего
собой своего рода сдвиг) имеют усеченную форму, например* Rote-
kreuzschwester (ср. das Rote Kreuz); Einkuhbauer (cp. eine КиЬ)и
т. п., что создает впечатление сложения основ. Однако, в
противоположность стандартным многосложным именам, компоненты
которых представляют собой уже готовые составные основы, в данном
случае Мы не находим параллельных образований* Rotekreuz или Einkuh
и т. п.
При наличии в сложных словах составных и многосоставных
кЬмпонентов условия ударения усложняются. Главное ударение
п&дает обычно на первый ударный слог, второе по силе ударение —
на последний ударный слог в том случае, если первый компонент
состоит из двух частей, и на предпоследний, если сложным
является второй компонент, cp : 'Atoir^kernzer^trummerung;
'Kriegsschauplatz. При наличии двух составных компонентов в слове
появляются два главных и несколько второстепенных ударений
разной силы, ср. 'Frauenmilch'sammel^stelle
Многосложные имена могут достичь очень больших размеров,
что затрудняет их чтение и понимание и отрицательно влияет на
стиль изложения. Немецкие стилисты называют такие
многосложные слова «словами-чудовищами» (Wortungeheuer, Wortungetüm).
Однако легкость образования сложных имен в немецком языке и
почти неограниченное разнообразие их моделей, являются, очевидно,
причиной того, что «слова-чудовища» продолжают появляться,
осо1 Н Becker Das deutsche Neuwort Eine Wortbildungslehre Leipzig,
1933, S 22

бенно часто в технической прозе (см. выше: Personenkraftwagenbau,
Vierzylinder-Verbrennungskraftmaschine), а также в
официальном языке.1
Модель сочинительных сложных имен значительно менее
продуктивна, чем модель определительного словосложения.
Сочинительные сложные имена характеризуются тем, что их компоненты
представляют собой как бы застывшие (в именительном падеже
единственного числа) нулевые словоформы одной и той же части речи,
связанные между собой по способу сочинения. Грамматическая
характеристика слова в целом определяется последним компонентом.
Сочинительные сложные слова могут состоять из двух и нескольких
компонентов и характеризуются равностепенным ударением.
Выделяются следующие семантические модели сочинительных
сложных имен:
В составе имен существительных:
Географические названия. К ним относится
только несколько слов (историзмов): Elsaß-Lothringen,
Schleswig-Holstein и некоторые другие.
Названия предметов или явлений,
представляющих собой совокупность их отдельных признаков: Strichpunkt;
Haßliebe.
Наименование лиц, обладающих различными
свойствами: Königinmutter, Freundfeind, Mannweib и др.
Примечание* Сложные слова последнего типа иногда
рассматриваются как особый вид детерминативных слов, компоненты которых
связаны между собой обратимым оппозиционным отношением.
В составе имен прилагательных:
Наименование цветов: schwarzweiß, graublau и др.
Наименование качества или состояния:
dummdreist, taubstumm и др.
Соединения названий языков: deutsch-rus-
sisch, russisch-deutsch, engtisch-deutsch-französisch-russisches
Wörterbuch и др.
В составе имен числительных;
Числительные от 13 до 19 включительно: drei-,
neunzehn.
1 Г. Беккер пишет по этому поводу, что можно соединить почти каждое
слово с другим и сложные слова снова соединять с другими сложными словами.
iKto хочет первым произнести слово, может просто образовать целую серию
бессмысленных слов, например: Inselkocher, Hintertreppenelefant. Н. В е
Icker. Das deutsche Neuwort Eine Wortbildungslehre. §§ 11—12 и т д. Г. Беккер
приводит в этой же работе пример, немыслимого многосложного слова: Ober-
landesgerichtsdirektorswitwenundwaisenunterstutzungskassenkurzungsversuche
(S 55). Примеры неправомерных соединений типа der Frauenstrafanstaltsbesuchs-
bericht даны также в журнале .Muttersprache“, Beilage: „Der Sprachfreund“,
Oktober, 1956, Nr. 7 и в ряде других работ.

Названия десятков с единицами:
einundzwanzig, vierundsechzig и т. п.
Всех последующих чисел:
zweitausendneunhunderteinundzwanzig и т. п.
Примечание* В последнем случае каждый компонент имеет
составную основу, причем наименование тысяч и сотен образовано по
модели определительных слов, напр : zweitausend, neunhundert и т п
Сложносинтаксические слова в составе имен
представлены фактически только моделью «императивных имен»
(Imperativ-или Satznamen). В большинстве случаев это имена или прозвища
людей, напр.: der Habenichts, der Springinsfeld, der Hans-guck-in-die-
Luft и т. п. Реже встречаются наименования или клички
животных: der Packan, Faßan (клички собак) и некоторые другие, еще
реже встречаются названия растений: das Vergißmeinnicht, das
Rührmichnichtan и предметов: das Schmucke-dein-Heim безделушки;
das Tischleindeckdich и некоторые другие.
Императивные имена в большинстве случаев возникают в
народной поэзии и относятся к экспрессивной лексике.
Примечание. Характер семантической мотивированности
императивных имен обычно связывают со своеобразным метонимическим
переосмыслением, названием предмета служит восклицание, так или
иначе относящееся к нему, ср.: Pack ап! (приказание собаке); Ruhr
mich nicht anl и т. п. В большинстве случаев, однако, семантическая
мотивированность императивных имен в той или иной степени затемнена.
Остальные типы сложносинтаксических существительных
встречаются как единичные явления. Сюда относятся
субстантивированные предложные группы: der Ohnebart, die Ohnehosen и некоторые
другие, а также своеобразные соединения существительного,
обозначающего меру, с находящимся в контактном положении по
отношению к нему прилагательным voll: eine Handvoll, ein Eimervoll и
некоторые другие.
С точки зрения структурной классификации сложные имена
могут быть полносложными, неполносложными
соединениями и сдвигами. Определительные сложные существительные в
большинстве случаев являются полносложными и неполносложными
соединениями. Сдвиги встречаются значительно реже и представлены
моделями застывших атрибутивных групп с первым компонентом —
словоформой прилагательного, напр.: Feinsliebchen, Langeweile,
Krauseminze.
Сложные определительно-подчинительные прилагательные
большей частью бывают полносложными, значительно реже —
неполносложными соединениями. Очень продуктивны, как указывалось
выше (см. § 41, стр. 113, § 42, стр. 114), модели сдвигов, первым
компонентом которых являются нулевые формы наречия или
существительного (большей частью — винительный падеж), вторым — основа
прилагательного, чаще — причастие, ср. weitberuhmter Schriftsteller,

hochentwickelte Technik, alleinstehender Mensch, haßerregendes
Benehmen, zeitraubende Arbeit и т. п.
Сложные местоимения и сложные числительные
определительного типа, все сочинительные существительные, прилагательные
и числительные, а также сложносинтаксические имена относятся
к категории сдвигов.
§43. Сложные глаголы в немецком языке, согласно
семантико-синтаксической классификации сложных слов, должны
быть отнесены к детерминативному (а именно подчинительному) типу;
с точки зрения структурной классификации они являются сдвигами.
Это значит, во-первых, что их второй (глагольный) компонент
определяется первым, подчиненным ему в семантико-синтаксическом
плане, во-вторых, что порядок расположения и морфологическое
оформление их компонентов соответствуют отношениям между ними
и совпадают с порядком следования и морфологическим
оформлением членов соответствующего глагольного словосочетания.
Примечание’ Глагольный компонент стоит после
неглагольного в именных формах и в сказуемом придаточного предложения, во
всех остальных случаях он находится в конце предложения. Поэтому
термины: второй, первый компоненты мы употребляем условно
Первыми компонентами сложных глаголов могут быть:
падежные (нулевые) формы существительных: achtgeben,
kundtun, haushalten;
предложные группы: zugrundelegen, überhandnehmen, sich
zurechtfinden и др.;
именные формы глаголов (инфинитив, причастие II):
stehenbleiben, kennenlernen, verlorengehen, gelaufenkommen и др.;
краткие (нулевые) формы прилагательных и совпадающие с
ними наречные формы: freisprechen, ubrigbleiben, fernhalten, fern-
bleiben, klarmachen, liebhaben и др;
наречия: zurückkommen, zusammennehmen, Vorbeigehen.
Примечание* При формальном анализе отношения между
вторым (глагольным) и первым компонентом могут быть раскрыты как
отношения глагола к объекту, обстоятельству, предикативному атрибуту
Сложные глаголы обладают двумя существенными
особенностями, отличающими их от других типов сложных слов. Первая
особенность связана со спецификой глагола вообще и заключается в
том, что глагольный компонент не употребляется ни как чистая
основа, ни как застывшая глагольная форма, а изменяется, в
зависимости от контекста, каждый раз приобретая соответствующую
грамматическую форму и как бы заново вступая в соединение с
первым компонентом, ср. zuruckkommen, er kommt, kam... zurück,
ist zuruckgekommen и т. п. Тип спряжения сложного глагола при

этом полностью совпадает с типом спряжения глагола, соотносимого
со вторым компонентом, управление же может измениться, ср.
переходные глаголы: halten, nehmen, geben, essen и непереходные
глаголы: haushalten, teilnehmen, achtgeben, sich sattessen и другие
сходные случаи.
Вторая особенность сложных глаголов заключается в том, что
в личных формах их составная основа разрывается и образует
рамку, включающую в себя другие члены предложения. Таким образом,
сложный глагол является формально монолитной единицей только
в именных формах и при контактном положении компонентов в
придаточном предложении; только в этих случаях первый компонент
несет централизующее ударение (при наличии сильного
второстепенного ударения на глагольном компоненте), ср.: hi'naus/ystar-
ren, hi'nausge^starFt; sie sah nur die glitzernden Augen, diehi'naus-
vstarrten. (B. Voelkner.)
В остальных случаях первый компонент, фактически уже не
являющийся первым, а находящийся в конце предложения,
подчиняется, как и глагольный компонент, законам фразового ударения.
Благодаря такому разрыву составной основы глагола, а также в
связи с тем, что сложные глаголы являются ярко выраженными
сдвигами, границы между ними и глагольными словосочетаниями
текучи и в отдельных случаях с трудом поддаются определению.
Наиболее точным критерием служит значение соединения, в том
случае, когда сложный глагол идиоматичен в обычном смысле слова,
т. е. когда его компоненты (или соединение в целом) переосмыслены
и глагол имеет зйачение, отличное от значения соответствующего
глагольного словосочетания, ср. : frei sprechen и j-n freisprechen,
zusammen laufen и zusammenlaufen, naher kommen и naherkommen
и т. п. Отличие сложного глагола от словосочетания выражается
часто и чисто грамматически, в порядке расположения
компонентов в личных формах, котбрые, как правило, образуют полную
рамку (неглагольный компонент стремится к концу предложения),
в то время как подчиненный член словосочетания может находиться
и ближе к глаголу, перед другими членами предложения, ср.,
например:
Die Studentin spricht frei deutsch; das Gericht spricht ihn frei.
Die Kinder liefen zusammen in den Garten; viele Menschen
liefen vor dem Haus zusammen.
Der Schüler trat näher zur Tafel; nach ihrem Unglück trat sie
uns näher.
Наряду с такими наиболее ясными случаями, идиоматичный
глагол может по своему составу совпасть с идиоматичным же
(переосмысленным) словосочетанием. В этих случаях оба типа
соединений имеют одинаковые значения; сложный глагол образуется
вследствие более тесного формального объединения частей
устойчивого словосочетания. При этом наблюдаются колебания в

написании, ср.: sich sattessen — sich satt essen, zugrundelegen —
zugrunde legen. Иногда орфография колеблется даже внутри
парадигмы одного и того же соединения, которое находится как бы на
границе между сложным словом и словосочетанием, напр.: radfah-
ren, radfahrend, radzufahren — ich bin radgefahren, но: ich fahre
JRad; kegelschieben, kegelschiebend, а также Kögel schiebend; um
Kegel zu schieben, ich schiebe Kegel, habe Kegel geschoben.1
Особенно часты случаи монолитного оформления причастия устойчивого
словосочетания: Abschied nehmen, но abschiednehmend, и др.
Сложные глаголы представляют собой, таким образом, следующую
ступень монолитности по отношению к устойчивым словосочетаниям:
их образование формально завершает семантический процесс
обособления последних в языке. При этом трудно сказать, какие причины
заставляют словосочетание перейти в сложный глагол или,
наоборот, препятствуют такому переходу. Мы можем назвать ряд
случаев, когда близкие по значению, а частично и по составу
соединения имеют различные формы, ср.: teilnehmen и Anteil nehmen;
kundgeben и j-m Kunde geben и т. п. Замечено, что односложный член
словосочетания легче превращается в компонент сложного слова,
чем многосложный, (ср. teilnehmen, но Anteil nehmen)2, что,
однако не является абсолютным критерием и далеко не всегда
соответствует оформлению сложных глаголов, ср.: überhandnehmen, sich
zurechtfinden. О соотношении неидиоматичных сложных глаголов и
свободных словосочетаниях см. § 46.
Разъединение компонентов сложных глаголов при спряжении
поддерживается склонностью к образованию рамки, характерной
для глагольных форм в немецком языке. Это разъединение не
снимает некоторых чисто грамматических различий между сложным
глаголом и устойчивым словосочетанием: первый компонент
глагола обнаруживает более ярко выраженную тенденцию к конечному
положению в предложении, чем соответствующий член устойчивого
словосочетания, и никогда не имеет при себе определений, в то
время как члены устойчивого словосочетания в этом отношении
несколько более свободны, ср.: er nahm an mir herzlichen Anteil; ich kam
in arge Verlegenheit и т. п.
С точки зрения семантики, сложные глаголы весьма
многообразны и не поддаются классификации по значению.
Примечание* Здесь мы не касаемся одного типа сложных
глаголов, который в отношении своего состава, значений, функций в
языке значительно отличается от всех других, т е о глаголах с первыми
компонентами, соотносимыми с предлогами, напр . an-, zu- и т п
(подробнее см ниже, § 50)
1 См Der Große Duden Rechtschreibung 15 Aufl , Leipzig, 1957, S 820,
Pkt. 134
2 См по этому поводу статью М Д Городниковой Сложные
глаголы в современном немецком языке «Ученые Записки Моск. Областного
педагогического института», Том XXXVI, 1956, Труды кафедр иностранных
языков, выпуск 2, стр 151 — 152

Особняком стоят сложные глаголы с неотделяемым первым
компонентом voll-. В современном немецком языке сохранилось только
пять таких глаголов: vollbringen, vollenden, vollfuhren, vollstrecken,
vollziehen. Эти глаголы следует отличать от новообразований с
краткой формой прилагательного voll, употребляемой в качестве
отделяемого компонента, ср. 'volly/gießen; 'voll/ystopfen и некоторые
другие.
Особый характер глагольного словосложения, отличающий
сложные глаголы от всех остальных типов сложных слов, является
причиной того, что в лингвистической литературе существуют
самые разнообразные толкования их структуры и функций в языке.
Можно выделить следующие основные точки зрения
В школьных грамматиках сложные глаголы до сих пор рассматриваются
как глаголы с «отделяемыми приставками», т. е как производные слова
Частично эта точка зрения разделяется В. М. Жирмунским, который называет их
«сложными глаголами с отделяемыми приставками» 1Л Р. Зиндер и Т В
Строева называют «отделяемыми приставками» только компоненты, соотносимые
с предлогами.2
Большинство немецких лингвистов относит к категории сложных слов не
только сложные глаголы, но и глаголы с префиксами, в немецкой
лингвистической литературе обычно различают «разъединимые» и «неразъединимые»
соединения („feste“ и „unfeste“ Zusammensetzungen). 3
Согласно мнению Г. Бринкманна, действительно сложными словами
являются только инфинитив и сказуемое в придаточном предложении; Бринкман»
особенно подчеркивает коренное отличие между сложным именем и сложным
глаголом, считая, что «единство слова» для имени и глагола следовало бы
рассматривать «в разном плане».4
О. И. Москальская называет сложные глаголы «полусложными», исходя
из их членимости в личных формах, к настоящим сложным глаголам она
относит глаголы типа ratschlagen, wetteifern, и др.5
Совершенно особую точку зрения высказывает К А Левковская,
относящая к фразеологическим единицам сложные глаголы всех типов, включая
глаголы с компонентами, соотносимыми с предлогами в
Нам представляется одинаково неправомерным отнесение сложных
глаголов и к категории префиксальных образований и к фразеологическим
единицам. Префиксальными образованиями их нельзя считать по двум причинам:
во-первых, их первые компоненты не являются морфемами, а соотносимы со
словами, во-вторых, они отделяются в личных формах и тогда фактически
перестают предшествовать глагольной части Отнесение сложных глаголов
1 В М. Жирмунский. История немецкого языка Москва, 1956,
стр 342
2 Л. В. Зиндер и Т. В. Строева Современный немецкий язык.
Москва 1957
3 H. Р а u 1. Deutsche Grammatik Bd V Halle (Saale), 1957, W Henzen.
Deutsche Wortbildung Halle (Saale), 1947
4H Brinkmann Die Zusammensetzung im Deutschen „Sprachfo-
rum“. Koln-Graz, 1957, Heft 3/4, S 222—230.
6 О. И Москальская. Грамматика немецкого языка
(Теоретический курс). Морфология. Москва, 1956.
6 К. А Левковская Лексикология немецкого языка Москва, 1956,
стр 214-223. Той же точки зрения придерживается К С Брыковский в своей
диссертации: Глагольные единицы типа aufgehen и hinaufgehen в современном
немецком языке. Москва, 1955.

всех типов к фразеологическим единицам стирает границы между словом и
словосочетанием
Термин «полусложные глаголы» может считаться до известной степени
оправданным, поскольку их словообразовательная основа разъединяется в
личных формах Однако мы не согласны с О И Москальской в том, что глаголы
ratschlagen, wetteifern и др. являются сложными, поскольку они
представляют собой результат безаффиксного словопроизводства от сложных основ
<ср Ratschlag, Wetteifer). Отнесение таких глаголов к сложным является
следствием отождествления морфемного и словообразовательного анализа
(см. выше, § 4, 20).
§44. Сл ожные наречия относятся к особой группе
сложносинтаксических слов (см. § 41); по своей структуре они представляют
собой различные виды сдвигов. Наиболее ясной структурой
обладают сложные наречия следующих типов:
1. адвербиализованные именные словосочетания: meistenteils,
kurzerhand, keineswegs, jederzeit и др.;
2. адвербиализованные предложные группы: währenddessen,
trotzdem, insbesondere, zuletzt, zuerst, zweifelsohne (с
постпозитивным предлогом) и др.;
3 адвербиализованные соединения имени с постпозитивным
наречием, представляющие собой часть словосочетания; среди них
могут быть выделены следующие семантические модели:
а) 	наречия, обозначающие направление движения: bergauf,
bergab, treppauf, treppab, hugelab и т. п.;
б) 	наречия, обозначающие время: jahraus, jahrein, tagsüber;
в) 	наречия, обозначающие признак какого-либо состояния,
например, wohlauf (sein) (быть) в добром здоровье и др.;
г) 	наречия с причинно-следственным значением: meinet-,
deinetwillen, ihretwegen, deinethalben (с включением вторичного t) и т. д.
4. 	соединения двух наречий, из которых по крайней мере одно
представляет собой относительно новое образование, geradeaus,
vielleicht, hierzulande, ebensogut и т. п. (как видно из приведенных
примеров, иногда один из компонентов со своей стороны представляет
собой сдвиг).
Более архаичной и менее ясной структурой обладают сложные
наречия, оба компонента которых относятся к древним (иногда так
называемым первообразным) наречиям, напр.: nebenbei, mitunter,
gegenüber и т. п., а также вся группа так называемых
местоименных наречий (woraus, daraus, womit, damit, heraus, hinaus и т. п.).
Эти наречия характеризуются относительной однозначностью
компонентов: по-видимому, второй из них служил в словосочетании
уточнителем пространственного или временного отношения.
Модели наречий, относящихся к двум первым типам,
продуктивны в современном немецком языке; класс наречий
пополняется за счет застывания соответствующих словосочетаний и
предложных групп. В качестве переходных случаев можно назвать: meines
Erachtens, unverrichteter Dinge, aufs Geratewohl, im stillen, nach
Hause и ряд других соединений.

Среди предлогов следует отличать: предлоги,
образованные из наречий, обладающих составной
основой, напр.: unterhalb, gegenüber, mitsamt и некоторые
другие, ипредлоги, представляющие собой
непосредственный сдвиг предложной
группы, а именно: dies- jenseits, infolge, inmitten и др. Этот тип
предлогов, характеризуемый семантической определенностью и
однозначностью, представляет собой продуктивную категорию,
пополняемую за счет застывания других предложных групп. В качестве
пограничных образований можно назвать: im Interesse (des
Dienstes); im Laufe (derZeit); auf Kosten (des Staates); mit Ausnahme
(dieser Beispiele); im Anschluß an (den Vorschlag) и т. п.
Большинство сложных союзов одновременно могут
рассматриваться как сложные наречия, они образованы по тем же
моделям, ср,:
а) сочинительные союзы: außerdem, überdies, nichtsdestoweniger
й др.;
б) 	подчинительные союзы: seitdem, solange, inwiefern и т. д.
Особый тип представляют собой сочинительные союзы с
расчлененными компонентами, находящимися в разных частях
сложносочиненного предложения, напр.: sowohl... als auch, weder ... noch и
др. и подчинительные союзы, представляющие собой сдвиг двух
слов, находящихся в контактном положении, ср.: sodaß, im Falle
daß и некоторые другие.
§ 45. Расхождение семантической мотивированности сложного
слова и его значения и затруднения, связанные со словесным
выражением мотивированности (подчас невозможность
трансформировать сложное слово в синтаксическое соединение, составленное из
опорных слов), обусловливают внутреннюю монолитность
сложного слова, целостное обозначение сложным словом того
или иного предмета или явления (часто совместно с
характеризующим его постоянным признаком).
На внутреннюю монолитность большинства сложных слов
издавна обращали внимание немецкие грамматисты, объясняя ее
как результат невыводимости значения слова из значения его
компонентов, отсутствием равенства между значением слова и суммой
значения его компонентов.1
1 См по этому поводу H. Paul. Deutsche Grammatik 3. Aufl., Bd V,
Halle (Saale), 1957 Причину, обусловливающую прейращение синтаксического
соединения в сложное слово, следует искать, по мнению Пауля, в том, что оно
каким-либо образом подвергается изоляции Изоляция же может заключаться
в том, что значение соединения не покрывается значением, вытекающим из
соединения его членов... Сходные мысли высказываются О Бехагелем (О В е-
h а g h е 1. Die deutsche Sprache. 9. Aufl , Halle (Saale), 1953, Besonderer Teil,
Abschnitt 6, S. 11), Г. Беккером (H. В e k k e r. Das deutsche Neuwort Leipzig,
1933, S. 55 и др ), Г. Бринкманном (Н Brinkmann Die Zusammensetzung
im Deutschen. „Sprachforum“, Köln—Graz, 1957, Heft 3/4) и др.

В советской лингвистической литературе в последнее время
данная особенность сложного слова часто обозначается термином
«идиоматичность»1.
Термин „идиоматичность“ понимается при этом очень широко,
как семантическое расхождение параллельных языковых единиц,
т. е. в данном случае — значения сложного слова и значения
словосочетания, составленного из лексем, соотносимых с его
компонентами. Признавая правильность такого понимания идиоматичности,
мы, в то же время, считаем целесообразным заменить его, в
отношении сложных слов, термином «цельнонаправлен ноет ь»
как более точно передающим само явление, а также в связи с
многозначностью слова «идиоматичность» (это слово выражает также
образность слова или выражения, непереводимость его на другой
язык ит. п.)2. В советской лингвистической литературе термин
«идиома» часто связывают с фразеологией.3 Термины «цельность
номинации», «непосредственная направленность на предмет», «целостное
обозначение» (т. е. фактически то, что мы понимаем под «цельно-
направленностью») встречаются в работе О. С. Ахмановой «Очерки
по общей и русской лексикологии» по отношению к фразеологическим
единицам (словосочетаниям)4.
«Цельнонаправленность» сложных слов характеризует их с
внутренней стороны, подобно тому, как «цельнооформленность»
определяет их формальную сторону. Она связана с особенностями
их семантической мотивированности, о которых уже частично
говорилось выше (см. § 40, стр. 107—109) и обусловлена следующими
моментами:
1. При образовании сложного слова используется лишь какая-
либо часть смысловой структуры опорных слов, причем
соответствующие значения не определяются контекстом, а связаны с
содержанием слова в целом.
2. Компоненты сложного слова, как правило, выражают «общие
аспекты» соответствующих значений или их оттенков.
3. Семантическая мотивированность сложного слова, как и
1 А И Смирницкий К вопросу о слове Сб. «Вопросы теории и
истории языка», 1952; его же: Лексикология английского языка. Москва^
1956
2 О различном употреблении термина «идиома» см , напр., у В. Шмидтам
Автор понимает под идиомой особенности национального языка или особое
употребление языковой единицы группой лиц или даже одним лицом, чисто,
стилистические моменты; нарушение обычных правил грамматики или логики
и др W Schmidt Probleme der neuenglischen Wendungen.
„Germanisch-Romanische Monatschrift“, Heidelberg, 1955, Nr. 3, S 201—220
аСм А И. Смирницкий. Лексикология английского языка. Москва,
1956, §§ 256 и далее; Р. А Будагов. Очерки по языкознанию 1953, § 8,
Л. А Булаховский. Введение в языкознание, ч II, 1953, стр 32 и
далее И др. работы
4 О. С Ахманова Очерки по общей и русской лексикологии. М,ь
1957 стр. 169.

производного, соответствует лишь одному какому-либо (правда,
постоянному) признаку обозначаемого предмета или явления и не
исчерпывает его характеристики в целом, напр.:
Das Tischtuch — первый компонент соответствует общему
аспекту значения слова «стол» как предмета меблировки, второй —
«платок» как отрезка материи; семантическая мотивированность
указывает на то, что данный предмет находится на столе, покрывает
стол и т. п.
Das Speisezimmer — первый компонент соответствует общему
понятию «принятия пищи», второй — «комнаты»; семантическая
мотивированность слова указывает на то, что в комнате принимают
пищу (признак данного помещения).
lebensgroß — первый компонент соответствует оттенку
значения существительного das Leben, выражающему «действительно
существующее, реальное»; второй выражает значение
физического роста; семантическая мотивированность определяет «реальную,
жизненную» величину.
taubstumm — семантическая мотивированность: «глухой и
немой». Значение каждого из компонентов уже значения опорных
слов (ср.: taub, stumm в прямом и переносном смысле);
freilassen 1) «выпускать, освобождать»; 2) «распускать
школьников (на каникулы)». Первый компонент соответствует значению
«свободного» состояния; второй — значению «предоставлять
(возможность)».
Семантическая мотивированность каждого из этих слов может
быть выражена при помощи словосочетания, составленного
из опорных слов, но это словосочетание лишь условно и
приблизительно будет соответствовать значению целого, ср.: Das Tuch auf
dem Tisch, für den Tisch bestimmt (не обязательно скатерть, может
быть любой отрезок материала, которым покрыли стол); das
Zimmer, wo man speist; frei lassen (в качестве свободного
словосочетания имеет другое, более широкое значение «оставить свободным,
предоставить свободу» и т. п.).
Значение сложного, как и всякого некорневого слова в большей
или меньшей степени отрывается от своей семантической
мотивированности, слово может употребляться как целое в общем или
частном аспектах значения, получить собственную смысловую
структуру и т. п.
Соотношение семантической мотивированности и предметного
значения слова еще больше осложняется при наличии
переосмысления одного из компонентов или соединения в целом (т е при идио-
матичности сложного слова в узком смысле этого термина).
Можно наметить следующие основные случаи переосмысления:
метафорическое изменение значения, метонимию, десемантизацию или
абстрагизацию значения одного из компонентов, тавтологию,
приобретение компонентом совершенно нового значения (т. е.
превращение его в омоним опорного слова).

Примечание: Последний случай большей частью является
следствием одного из вышеназванных процессов
Метафорами очень часто являются вторые компоненты
определительных сложных слов, напр.: Augapfel (указывается на
сходство данной части глаза с яблоком); Maiglöckchen (цветок похож на
колокольчик) и т. п.
Первый компонент определительного сложного слова может
называть признак не буквально, а в переносном смысле
характеризующий соответствующий предмет, напр.: Blindschuß (blind
—употреблено для выражения мнимого эффекта выстрела); или же служит для
образного сравнения, напр.: Goldkäfer (червяк, который блестит, как
золото), honigsüß (вкусовое ощущение сравнивается с ощущением,
вызываемым медом) и т. п. Несколько иной характер переосмысления
наблюдается в том случае, когда все сложное слово в целом имеет
как бы два значения: прямое и переносное. Переносное значение
характеризует данную лексическую единицу, а прямое создает ее
образную мотивированность, ср., например, названия цветов:
Löwenzahn одуванчик, букв,: львиный зуб; Stiefmütterchen анютины
глазки, букв.* мачеха; сложные глаголы с отвлеченным значением,
напр.: uberhandnehmen, schiefgehen и др. В данном случае не часть
сложного слова, а все слово в целом обозначает то, с чем
сравнивается предмет или явление (цветок похож на львиный зуб и т. п.).
Можно выделить несколько семантических групп устойчивых
метафорических сложных слов, например, сложные
существительные, обозначающие различных представителей животного и
растительного царства: Seehund, Seelöwe, Meerschweinchen, Meerkatze,
Eichhörnchen (Eichkätzchen), Wasserjungfer, Goldkäfer,
Silberpappel, Löwenzahn, Hahnenfuß, Stiefmütterchen и др.; наименования
частей человеческого тела, напр.: Blinddarm, Nasenflügel,
Ohrläppchen, Ohrmuschel, Wirbelsäule и др. Значительное распространение
имеют также метафорические образования, связанные с
различными отраслями техники и других точных наук, напр.: Zündkerze,
Wassermantel, Sternverbrennungskraftmaschine, Schwalbenschwanz,
Haubengeschoß и т. п. Большое число неологизмов, появившихся в
последние годы в связи с развитием науки и техники, относится
к образным сложным словам.
Среди сложных существительных и, особенно, сложных
прилагательных значительную роль играют усилительные соединения, в
составе которых лежит образное сравнение (с предметом,
обозначенным первым компонентом), ср.: Riesenstadt, riesengroß,
himmelhoch и т. п. (о них см. § 42, стр. 117 и § 48, стр. 141). Сложные
глаголы с метафорическим переосмыслением обычно выражают
отвлеченные процессы, cp : die Sache ist schief gegangen, die Hoffnung hat
uberhandgenommen и т. п.
Метонимическое переосмысление сложных слов представлено
двумя основными моделями: так называемыми бахуврихи (см. выше,
§42, стр. 116) и императивными именами (см. выше, § 42, стр. 120).

Сложные слова с образным переосмыслением в ряде случаев
обладают особой стилистической окраской. Они чрезвычайно
распространены в разговорном языке, ср. Dreckfink, Schmutzfink;
Geizkragen, Schlappschwanz, Angsthase; Spiegelaffe (тот, кто
вертится перед зеркалом) и т. п.
Десемантизация или побледнение значения компонента связано
с тем, что последний в ряде случаев соответствует лишь самому
общему из оттенков значений опорного слова. Второй компонент
детерминативного сложного слова, не претерпевающий
метафорического переосмысления, часто называет ту более широкую
лексическую категорию, к которой относится слово в целом, ср.: der Тап-
nen-, Apfel-, Birnbaum; die Eisen-, Straßen-, Stadt-, Untergrundbahn;
die Schwarz-, Stachel-, Erdbeere; dunkel-, himmel-, lazur-, hellblau;
sich satt-, vollessen, stehen-, liegen-, Sitzenbleiben и т. д.
При частом употреблении такого второго компонента может
иметь место его «семантический износ», он превращается лишь в
формальное напоминание о категории, к которой принадлежит
предмет, но сам не имеет лексической самостоятельности. В данном
случае в сложном слове семантическим ядром может оказаться
первый (определяющий) компонент, в противоположность
свободным словосочетаниям, определяемый член которых, как правило,
является не только грамматическим, но и семантическим центром
соединения. Такой процесс приводит к образованию
словообразовательных средств типа -mann, -zeug, -werk и др. (см. ниже, §§ 47, 48).
Абстрагизация значений первого компонента связана с тем,
что он обычно обозначает тот или иной признак предмета или
явления, называемого опорным словом, а не сам предмет или само
явление.
Специальный интерес представляют в данном случае
определительные сложные слова с первым компонентом, соотносимым с
существительным. Так, сложные слова Wald-, Feld-, Frühlings-,
Herbstblume называют различные виды цветов, причем их первые
компоненты лишены конкретности и служат выражением общих
признаков местонахождения или времени цветения этих цветов.
Иную семантическую мотивированность имеют слова типа
Mutterliebe, Diplomatengesicht, Feldherrnjugend, Erobererkunst,
Kinderangst и т. п., первые компоненты которых соотносимы с названиями
лиц, но выражают лишь связанную с этими лицами общую
характеристику предметов или явлений, обозначенных сложным словом.
Так, можно сказать: die Schwester empfand eine Art Mutterliebe zum
kleinen Bruder, der Mann fühlte plötzlich eine Kinderangst vor dem
nahenden Sturm и т. п.
Примечание Ср следующий пример
Sie setzte ihr Koniginnengesicht auf und schaute ihn fremd,
verständnislos an (L Feuchtwanger Die Jüdin von Toledo )
В русском переводе H Касаткиной и И Татариновой мы читаем:
« .Она тотчас придала лицу самое царственное выражение. »

Перевод подчеркивает, что „Königinnengesicht“ не следует понимать,
как «лицо королевы» (в противном случае получилась бы бессмыслица,
так как «она» в данном контексте именно и есть королева), а как лицо,
обладающее особым («царственным») выражением
Свойство первого компонента обозначать признаки предмета
в отрыве от самого предмета выражается, в частности, в том, что
в русском языке первым компонентам немецких сложных слов,
соотносимых с существительными, часто соответствуют
прилагательные, производные от основ существительных, ср. лесной, полевой,
весенний, осенний цветок, зубная, головная боль и т п. Как
известно, категория прилагательных в немецком языке развита слабее,
чем, например, в русском, что в большой степени обусловлено
широким развитием определительных сложных слов.
Одним из довольно распространенных случаев является
тавтологический характер сложного слова: слово в целом и первый
компонент как бы повторяют друг друга, но последний компонент
выражает более широкую семантическую категорию, ср.: das
Waisenkind, das Enkelkind, das Tigertier, der Kometstern и др.
В итоге одного из вышеописанных семантических процессов
(метафорическое или метонимическое переосмысление, десеманти-
зация, абстрагизация значения, тавтология) один из компонентов
может стать полностью омонимичным опорному слову, а слово в
целом как бы теряет свою семантическую мотивированность, ср.:
das Frauenzimmer, mutterseelenallein, die Ohrfeige и т. п., или, при
исчезновении одного из опорных слов, превращается в слово,
приближающееся к корневым, ср.. Dambock, Lindwurm.
Семантико-грамматической особенностью цельнонаправленных
сложных слов является их абсолютно монолитная функция в
предложении. Они могут входить в словосочетание в качестве его центра
или зависимого члена только как единый член предложения* их
компоненты в отдельности не могут ни определять какое-либо
слово, находящееся вне соединения, ни иметь при себе дополнени-
или определение. У сложных глаголов эта особенность выражается
особенно четко в связи с тем, что их управление часто изменяется
по сравнению с опорным глаголом (см. выше, $ 43, стр. 122). У
других частей речи характер сочетаемости цельнонаправленного слож
ного слова определяется только семантикой соответствующего сое
динения, ср.:
Jürgens Atemzug streifte ihre Schulter... (Benno Voelkner. Die
Liebe der Gerda Hellstedt.) („Jürgens Zug...“ само по себе не имело
бы смысла).
Seine stille Schlossertochter ... sah ihn mit ihren unschuldigen
Tieraugen ein wenig ängstlich an... (L. Frank. Links wo das Herz
ist.) (Говорится не о дочери хозяина дома, к которому относится
местоимение seine, а о дочери слесаря которая ему прислуживала).

Bruns’ Gesicht... wirkte heute noch furchteinflößender... (B. Voelk-
ner. Die Liebe der Gerda Hellstedt.) („noch“ не может относиться к
„einfloßender“.)
Ich habe eine Besprechung mit meinen Abteilungsschefs verlegt.
Ich habe Zeit. (St. Heym. Die Augen der Vernunft.)
(Министр говорит о своих подчиненных, а не о своих начальниках).
Естественно, что большинство цельнонаправленных сложных
слов относится к устойчивым слоям лексики немецкого языка.
Их цельнонаправленность и устойчивость взаимосвязаны. С одной
стороны, различные семантические процессы, обуславливающие
цельнонаправленность данных лексических единиц, облегчают
цельность номинации и закрепление данного названия за
соответствующим предметом или явлением; с другой стороны, частота
употребления слова усиливает все виды переосмысления. В процессе
частого использования сложных слов их значение все больше
отходит от их первоначальной мотивированности. Они становятся все
монолитнее, все труднее поддаются расчленению. Однако из
сказанного не следует, что в языке нет и не может быть окказиональных
цельнонаправленных сложных слов. В частности, анализ словаря
литературных произведений показывает, что цельнонаправленные
сложные слоца различных типов могут выступать в качестве
писательских неологизмов, напр.:
Er zeichnete ... mit größter Sorgfalt jedes Blättchen der
schwellenden trompetengelben Bluten. (L. Frank. Links wo das Herz ist.)
Die Tapete bauschte sich locker auf den Wänden: ihre Werther-
Landschaft sucht, oft wiederholt, tiefe Aussichten vorzutäuschen...
(H. Mann. Empfang bei der Welt.) Ср. далее:
(die) tänzelnden Mondfuße... (H. Mann. Zwischen den Rassen.);
resedaglänzende Wangen (Sudermann. Purzeichen.)1
Цельнонаправленность сложных слов косвенно подтверждается
способностью многих из них вступать в синонимические пары с
другими внутренне-монолитными лексическими единицами, в
первую очередь, с корневыми и производными, но также и с другими
сложными словами, напр.: totschlagen — toten; wachliegen —
wachen; teilnehmen — sich beteiligen, die Ehefrau — die Gattin;
tollkühn — verwegen; das Wickelkind — der Säugling, der Funkspruch —
das Radiogramm, das Zündhölzchen — das Streichhölzchen и т. п.
В других случаях сложные слова синонимичны устойчивым
словосо1 Интересные примеры писательских неологизмов — цельнонаправленных
сложных слов у Т Манна — приводятся в статье F Kamradt. Thomas
Mann als Sprachpfleger und Sprachforscher „Sprachpflege“, 1956, Nr. 1, S 3—4:
„eine sonnenfeuerbindende Labegabe, mundoffene Begriffsstutzigkeit, das Kmd-
lich-Volksklangliche, das tückisch-spielerische, verfuhrerisch-widersacherische
Treiben, zyanenblaue Augen, das schattige Blau-Grau-Grun der Villenproletarier44
и др

четаниям, напр.; j-m heimleuchten — den Kopf waschen (разг.:
намылить голову); teilnehmen — sich beteiligen — Anteil nehmen;
etwas stillegen — zum Stillstand bringen и др.
Примечание Синонимы последнего типа следует отличать
от сложных слов и сдвигов, составленных из тех же частей, напр
zugrundelegen — zugrunde legen, das Hohelied — das Hohe Lied, которые
представляют собой лишь формальные варианты одних и тех же единиц
Особым типом следует считать сложные существительные,
первый компонент которых — основа существительного — имеет ярко
выраженный отвлеченно-качественный или
отвлеченно-относительный характер и по значению соответствует прилагательному,
образованному от данной основы, или именному определению,
семантически эквивалентному такому прилагательному, т. е.
«потенциальному» прилагательному. Эти сложные существительные могут
иметь синонимы в форме соответствующего словосочетания с
прилагательным или эквивалентным ему атрибутом, напр.: Mutterliebe —
mütterliche Liebe; Unschuldsaugen — unschuldige Augen;
Goldkette — goldene Kette, Westwind — westlicher Wind;
Friedenspolitik — friedliche Politik — Politik des Friedens, Ehrenmann
— Mann von Ehre; Skeptikergesicht — Gesicht eines Skeptikers и т. п.
Целостность номинации в данном случае не нарушается,
поскольку первый компонент, как и определяющий член
синонимичного словосочетания, выражает постоянный,
отвлеченно-качественный признак предмета. Следует подчеркнуть, что сложному слову
данного типа часто соответствует словосочетание в другом (напр.,
в русском) языке, благодаря относительно более слабому развитию
немецких производных прилагательных, а также редкой
употребительности родительного падежа, обозначающего качество (см.
стр 131).
Данные сложные слова мы относим к особым образованиям
(пограничным с «раздельнонаправленными», см. ниже, § 46) в связи
с тем, что соответствующие им словосочетания (как в немецком, так
и в русском языках) нельзя назвать ни устойчивыми [возможны
различные варианты внутри данной модели, например, goldene
(silberne) Kette;mutterliches (väterliches) Gefühl, кроме того, оба члена
словосочетания имеют самостоятельные лексические значения], ни
полностью свободными (как говорилось выше, их определяющий
член выражает постоянный признак предмета, благодаря чему
достигается специфическая целостность номинации). Во всех случаях
первый компонент имеет обобщенно-абстрактное значение, а
соединение в целом далеко не всегда синонимично
свободному словосочетанию, составленному из
опорных слов, с учетом семантики модели.
Г Бринкманн дает интересный сопоставительный анализ сложных слов
данного типа и формально соответствующих им словосочетаний Sonnenwarme
— тепловой процесс, Warme der Sonne — указывает на тепло и его источник
(ср в русск яз солнечная теплота и тепло, исходящее от солнца — авт );

Menschenalter — целое поколение людей и Alter des, eines Menschen — возраст
человека (ср в русск яз поколение и средняя продолжительность
человеческой жизни) и т п Бринкманн подчеркивает, что, произнося слово Waldvogel, мы
не думаем о лесе, а называем определенный вид птиц (ср в русск яз лесная
птица —авпг ), в то время как Vogel des Waldes — это птицы, живущие в лесу.1
§ 46. Легкость образования сложных слов (особенно их отдельных
типов) в немецком языке приводит к тому, что по тем же
структурным моделям могут создаваться совершенно особые в
функциональносемантическом плане соединения, монолитные по форме, но
полностью расчлененные по содержанию. С точки зрения своего
морфологического и фонетического оформления они ничем не отличаются от
цельнонаправленных слов (т. е. цельнооформлены), но расходятся с
последними по своей семантической характеристике. Значение их
компонентов и в данном случае соответствует лишь части смысловой
структуры опорных слов, но не связано со значением целого, а
зависит от условий контекста в той же мере, в какой от этих же
условий зависит значение члена свободного словосочетания. Следует
особо подчеркнуть, что, в противоположность компонентам
цельнонаправленных сложных слов, в данном случае компоненты могут
выражать не только общие, но и частные аспекты соответствующих
значений, опять-таки в зависимости от условий контекста. Ни
компоненты сложного слова, ни слово в целом не претерпевают
никакого переосмысления, т. е. эти сложные слова неидиоматичны. Их
семантическая мотивированность, определяемая значением
опорных слов, семантикой словообразовательной модели и контекстом,
легко поддается словесному выражению и совпадает со значением
слова в целом, точнее: сложное слово
синонимично свободному словосочетанию,
составленному из опорных слов, соответственно
модели его образования.
Эти сложные слова мы называем, в отличие от
цельнонаправленных, раздельнонаправленными сложными
словами, поскольку их компоненты, как и члены свободного
словосочетания, обозначают, каждый в отдельности, в определенной
конкретной ситуации, соответствующий предмет или явление.
Возможно параллельное употребление в одном и том же тексте,
в непосредственном соседстве, сложных слов и синонимичных им
словосочетаний, что представляет собой наглядный пример,
подтверждающий функциональные особенности
«раздельнонаправленных» сложных слов, ср.:
Ich war von meinem Sitz hochgefahren und preßte die Stirn
gegen die Scheibe des Abteilfensters... Vorbei! ... Ich stand noch immer
... am Fenster des Abteils (G. Petersen. Ivonne.)
1 H Brinkmann Die Zusammensetzung im Deutschen „Sprachforum“,
Köln—Graz, Jahrgang 2, 1957, Heft 3/4, S 228—229.

„Abteilfenster“ и „Fenster des Abteils“ обозначают то же самое
окно в том же самом железнодорожном купе.
In der Sprachwirklichkeit stoßen wir auf das Wort als einen Teil
der Rede, und zwar ist es der kleinste selbständige als Einheit
aufgefaßte Redeteil... (W. Schmidt. Deutsche Sprachkunde.)
„Redeteil“ как и „Teil der Rede“ означает в данном случае не
грамматическое понятие «части речи», а «единицу речи» (вернее единицу
сообщения).
Fast allgemein ist ein starkes Bewußtsein von der
Notwendigkeit, die Form des Satzes zu bestimmen, erkennbar, nur die wenigen
Defimtoren, die wie Wunderlich keine Grenzen ziehen wollen, sehen
keine Schwierigkeiten in dem Problem der Satzform.1
Cp „Form des Satzes“ и „Satzform“—в данном случае полные
синонимы («форма предложения»).
Sie geht hinunter in den Keller der Garage, sie verteilt, vorsichtig
und genau, mit öl getränkte Lappen... Das Feuerzeug flammt auf, der
ölgetränkte Lappen flammt auf. (L. Feuchtwanger. Simone.)
„mit 01 getränkt“ и „ölgetränkt“ в обоих случаях означают:
тряпка (тряпки), пропитанная горючим.
В других, весьма многочисленных случаях, сложное слово, не
чередуясь со свободным словосочетанием, потенциально
синонимично последнему, напр.:
... und derart flössen zwei Großstadtjahre ereignislos an ihr
vorüber... (S. Zweig. Novellen.)
Ср.: Zwei Jahre in der Großstadt... двагода, (проведенные) в большом
городе.
Wir ... führten das sorglose Leben unserer Gesellschaftskreise,
ein Vierteljahr in London, ein Vierteljahr auf unseren Gütern, die
übrige Zeit hotelabstreifend in Italien, Spanien und Frankreich
(S. Zweig. Novellen.)
Ср.. die Hotels abstreifend... переезжая из гостиницы в
гостиницу... •
Ср. далее, der Sofaplatz (Sudermann.), Europasehnsucht (L. Frank);
das fruhstuckeinholende Dienstmädchen горничная, подающая
завтрак (Sudermann.); schneevermischter Regen дождь в пере-
мешку со снегом (L. Feuchtwanger); ihr leichtgeoffneter Mund —
(J. Petersen), segeltuchbedeckte Veranden (H. Sudermann); das kriegs-
zerstorte Land (L. Feuchtwanger); hierbleiben, weiterwandern
(B. Voelkner).
Раздельнонаправленные сложные слова употребляются реже,
чем цельнонаправленные; их модели немногочисленны. Как
показывает анализ, к раздельнонаправленным относятся сложные
слова, образованные по трем основным моделям:
1Е Seidel. Geschichte und Kritik der wichtigsten Satzdefinitionen.
Jena, 1935, S 69.

1. определительные сложные существительные с первым
компонентом, соотносимым с существительным (внутри этой модели
имеются подтипы, согласно семантическим разрядам опорных слов);
2. определительные сложные прилагательные (особенно
продуктивна модель со вторым компонентом — причастием);
3 сложные глаголы с первым компонентом, соотносимым с
наречием (относительно малопродуктивная модель).
Раздельнонаправленные слова, при полном отсутствии
идиоматичное™, синонимичны, как это вытекает из соответствующих
моделей, именным и глагольным словосочетаниям. Значение их
компонентов уточняется контекстом, как и значение членов
словосочетания, в то время как цельнонаправленные сложные слова
обычно представляют собой единицы словарного состава с
закрепленным за их компонентами постоянным значением. Из сказанного
следует, что раздельнонаправленные слова должны возникать в
процессе сообщения, как и свободные словосочетания, в то время как
цельнонаправленные сложные слова должны принадлежать к
устойчивым слоям лексики. В действительности, такая тенденция
несомненно главенствует, однако она не представляет собой
абсолютного закона. Выше приводились примеры окказиональных
цельнонаправленных сложных слов (см. $45, стр. 133). Следует добавить,
что многие раздельнонаправленные сложные слова приобретают
устойчивость, сохраняя свою неидиоматичность. Ср. такие часто
употребляемые слова, как Wohnungsaustausch=Austausch von
Wohnungen, Briefmarkenverkaufs Verkauf von Briefmarken, schneebe-
deckt = mit Schnee bedeckt, teppichbelegt = mit Teppich belegt и т. п.
В других случаях мы имеем дело с продуктивными
структурнолексическими моделями, например, сложные существительные
со вторым компонентом -besuch и первым компонентом,
обозначающим объект посещения (Deutschland-, Schul-, Theaterbesuch) и т п.
Таким образом создаются неидиоматичные сложные слова при
наличии одного устойчивого или относительно устойчивого и одного
свободного или относительно свободного компонента.
Особого внимания заслуживают двуфункциональные или
двузначные сложные слова, к которым относятся слова, в
зависимости от контекста тяготеющие то к цельно-, то к раздельнона-
правленности. Таково, например, приведенное выше сложное
существительное Redeteil, обычно обозначающее часть речи, но в
приведенном контексте (см. стр. 135), представляющее собой синоним
словосочетания Teil der Rede — единица сообщения.
Синонимия некоторых сложных слов и словосочетаний, являясь особым
случаем синонимии разноструктурных единиц, как и всякая синонимия, шире
понятия взаимозаменяемости этих единиц, последняя регулируется, главным
образом, контекстуальными условиями, представляющими собой предмет
изучения синтаксиса. 1 Значительную роль играет в данном случае то, что
1 Подробнее об этом см. М. Д. Степанова Словосложение в
современном немецком языке. Докторская диссертация, Ленинград, I960, глава IV,
раздел 2.

сложное слово, будучи цельнооформленной единицей языка, функционирует
как монолитный член предложения и словосочетания наравне со словами
другой словообразовательной формы. Отнесение подчиненного члена
словосочетания к первому компоненту определительного сложного слова (типа
reitende Artilleriekaserne, der wilde Schweinskopf) считается нарушением
грамматических норм Это правило относится в общем и целом и к
раздельнонаправленным сложным словам. Поэтому, при необходимости конкретизировать
значение первого компонента, употребляется не сложное слово, а синонимичное
ему словосочетание, ср das Abteilfenster, но das Fenster des kleinen Abteils;
schneevermischter Regen, но mit feuchtem Schnee vermischter Regen, er ist
hiergeblieben, но hier auf dem Lande geblieben, er ist weitergewandert, но*
immer weiter gewandert
Следует, однако, отметить, что, если в отношении раздельнонаправленных
сложных прилагательных и глаголов данное правило сочетаемости обычно
не нарушается, то употребление раздельнонаправленных сложных
существительных иногда выпадает из общей нормы, что, возможно, объясняется
большей диффузностью их семантической мотивированности Ср
Angst war nachts der Trauminhalt seiner Schüler. (L. Frank Links wo das
Herz ist.) — „seiner Schüler“ конкретизирует не сложное слово в целом, а его
первый компонент „Traum“.
Довольно многочисленны примеры употребления сложных
существительных с притяжательным местоимением, относящимся к первому компоненту,
ср. seine Wohnungstur, ihre Mundwinkel, unsere Meinungsverschiedenheit
и т п В таких случаях закон грамматической сочетаемости, регулирующий
употребление сложных слов, вступает в противоречие с их семантической
расчлененностью, что, однако, следует считать исключением, а отнюдь не
общей закономерностью.
Как вытекает из вышеизложенного, словосложение в
современном немецком языке, выполняя, в первую очередь, функцию способа
словообразования, проникает и в синтаксис, играя немаловажную
роль при выражении синтаксических отношений 1
Однако словообразовательная функция словосложения, как
более мощная и более ярко выраженная, подчиняет себе его
синтаксические функции, создает дополнительные условия восприятия,
заставляя относиться к раздельнонаправленным сложным словам,
как к особым лексемам.
Таким образом, создается своеобразная связь между лексикой
и синтаксисом, характерная именно для современного немецкого
языка.
1 Интересно привести в связи с этим «прогноз» М Бреаля в отношении
немецкого языка, данный им в конце прошлого столетия Отметив, что в
греческом языке границей создания сложных слов является «выражение
постоянных значений», а не «случайных фактов и признаков», но что для санскрита,
наоборот, словосложение является как бы вторым путем, позволяющим
«обойти всякий синтаксис», Бреаль добавляет, что современный немецкий язык
(т е язык XIX века — авт ) не огражден от «опасности того же рода» конечно,
как подчеркивает автор, не у Гете и Шиллера, а в обыденной речи (М В г е а 1.
Essai de semantique Paris, 1924, S 178—180) «Прогноз» Бреаля оказался
правильным не только для «обыденной речи», но и для языка крупнейших
писателей современности См. по этому поводу: М. Д. Степанова. К вопросу
о синтаксической природе словосложения (на материале современного
немецкого языка) «Ученые записки» I МГПИИЯ, т. 19, Москва, 1959.

§ 47. Заканчивая общую характеристику словосложения в
современном немецком языке, следует остановиться на одном
своеобразном явлении, связанном с семантическими особенностями
цельнонаправленных детерминативных сложных слов, а именно, на
возможности перехода Отдельных компонентов в стандартные
словообразовательные средства, за которыми утвердилось наименование
«полуаффиксов».
Определительно-подчинительные сложные слова обладают
некоторыми чертами, сближающими их с аффиксальными
образованиями, а именно:
1. Последний компонент, так же как и суффикс, определяет
морфологическую характеристику слова в целом, ср.: der
Liebling, -s, -е и т. п. и der Jugendfreund, -es, -е.
2. Последний компонент цельнонаправленных сложных слов в
большинстве случаев (если он не претерпевает метафорического
переосмысления) определяет, как и суффикс, ту семантическую
категорию, к которой относится сложное слово, ср.: das
Bauerntum, das Studententum и das Kindervolk, das Frauenvolk, arbeitsam,
strebsam, heilsam и reisefertig, dienstfertig и др.
Суффикс -tum и компонент -volk достаточно четко выражают
множественность (собирательность); суффикс -sam и компонент
-fertig менее определенны в семантическом отношении, но и тот и
другой придают прилагательным оттенок активного состояния.
3. Первый компонент, как правило, обозначает, как и префикс,
признак предмета или явления, напр.: Mißernte, Mißerfolg, mißtreu
и Scheinblüte, Scheinfriede, scheinheilig и т. п.
Префикс miß- обозначает признак отрицательности, компонент
schein- нечто ложное, неверное.
4. Для семантической мотивированности аффиксальных слов
характерна большая конкретность и определенность значения
производящей основы, по сравнению со значением аффикса; у ряда
цельнонаправленных сложных слов один из компонентов может
подвергнуться переосмыслению или частичной десемантизации: в этом
случае другой компонент становится семантическим центром слова,
приближаясь, таким образом, в семантическом отношении к
производящей основе, напр.: Tannenbaum, himmelhoch, dienstfertig и
т. п. (выделен компонент, представляющий собой семантический
центр слова).
Следует специально указать на то, что в немецком языке
выделяются особые структурно-лексические модели детерминативных
сложных слов с общим первым или вторым компонентом и общим
характером отношений между компонентами, иными словами, с кате-
гориально-сходной семантической мотивированностью. Таковы,
например, сложные существительные со вторым компонентом -schule,
обозначающие различные виды учебных заведений, ср. Hoch-,
Mittel-, Anfangs-, Knaben-, Mädchen-, Musik-, Töchterschule; с
первыми компонентами groß- и klein-, выражающими величину (в

переносном смысле), ср.: Großbetrieb, Großhandel, Großstadt, Großmacht
и др., Kleinhandel, Kleinbürgertum, Kleingeld и др.; сложные
прилагательные, выражающие различные оттенки цвета, ср.: himmel-,
lasur-, dunkel-, hellblau и т. п.
На базе таких общих структурно-лексических моделей и
склонности отдельных компонентов к различным типам
переосмысления в немецком языке развились и продолжают развиваться особые
словообразовательные средства, сохранившие формальную и,
частично, семантическую связь с опорными словами, но выполняющие
функции аффиксов; эти словообразовательные средства и являются
«полуаффиксами».
«Полуаффиксы» достаточно легко переходят от одной основы
к другой, создавая монолитные лексические единицы, по характеру
семантической мотивированности более близкие к производным,
чем к сложным словам. Однако, в отличие от аффиксов, они не
образуют замкнутой категории, поскольку процесс их формирования
относится к живым лексическим процессам и связан с рядом
противоречивых тенденций и смежных и переходных явлений. В частности,
некоторые «полуаффиксы» полностью омонимичны по отношению к
опорным словам, другие (в большей или меньшей степени)
соприкасаются с ними в семантическом отношении; одни более, другие
менее продуктивны и т. д.
В качестве основных критериев отнесения компонентов к
категории полуаффиксов следует назвать два, а именно:
1. 	сдвиг значения по сравнению с опорным словом;
2 употребление компонента в ряде слов, т. е. его большая
или меньшая продуктивность в качестве словообразовательного
средства.
Изменение значения чаще всего связано с десемантизацией
компонента. Так, полусуффиксы существительных -mann, -frau
и др. обозначают общую категорию лиц, а не конкретно мужчину,
женщину и т. п.; ряд полусуффиксов выражает предметность в общем
смысле слова, иногда собирательность, отвлеченные понятия и
некоторые другие категории, полусуффиксы прилагательных часто
обозначают наличие или отсутствие признака. Иногда изменение
значения компонента происходит на базе образного сравнения (см.
многие усилительные полу префиксы), иногда вообще трудно
поддается объяснению (ср. полу префиксы kreuz-, blut- и некоторые
другие)
§ 48. Наиболее распространенными семантическими
категориями существительных с полусуффиксами являются:
1. 	Имена лиц, образованные при помощи полусуффиксов
-mann (-leute, -männer), -frau, -bild, -person, а также полусуффиксов,
соотносимых с некоторыми собственными именами, ср.: Kauf-, Haupt-
Arbeits-, Steuer-, Gewahrs-, Finanz-, Ersatz-, Hinter-,
Ackersmann, Kinder-, Aufwarte-, Putz-, Gemüse-, Eierfrau; Weibs-,

Mannsbild, Weibs-, Mannsperson; Faul-, Prahl-, Pracht-, Qroßhans, Heul-„
Tränenliese (-suse); Faulpeter, Schlau-, Angstmeier; Zigaretten-,
Automobil-, Sußigkeitsfritze (-fritzee настоящее время используется,
для шуточного обозначения продавцов).
Полусуффиксы лица (за исключением -mann и -frau)
используются для создания эмоционально окрашенных слов.
Существительные с полусуффиксом -mann иногда имеют
тавтологический характер, ср.: Jägers-, Malersmann.
2. Наименования веществ, материалов,
предметов, образованные при помощи полусуффиксов -stoff^
-stück, -werk, -zeug, ср.: Roh-, Brenn-, Wasser-, Stickstoff, Guß-,
Verschluß-, Schrift-, Finger-, Gegenstück; Spiel-, Werk-, Flugzeug;
Fuhr-, Feuer-, Flecht-, Kunst-, Bildwerk. Полусуффиксы zeug- ю
-werk используются также для образования собирательных имен,,
напр * Verband-, Grun-, Schreib-, Strick-, Nähzeug; Schuh-, Blatter-,
Laub-, Rauch-, Mauerwerk;
3. Абстрактные имена, образованные при помощи
полусуффиксов -mut, -sinn, -lust, -sucht, -gier, -künde, -wesen, напр.:
Gleich-, Hoch-, Sanft-, Großmut; Eigen-, Scharfsinn; Unterneh-
mungs-, Kampflust, Eifer-, Herrschsucht, Hab-, Geldgier,
Gesellschafts-, Sprach-, Literaturkunde; Eisenbahn-, Flug-,
Bildungswesen.
Примечание* Компонент -sucht восходит к др , cp в н suht
болезнь, со старым значением он сохранился в некоторых словах* Gelb-*
Wassersucht В качестве словообразовательного средства -sucht,
благодаря действию народной этимологии соотносится с глаголом suchen
Компонент -künde, наоборот, сохранил старое значение отрасль знания и
представляет собой омоним современного слова Kunde известие, весть.
Полусуффиксы прилагательных могут быть
разделены на две основные семантические группы: -los, -frei, -leer*
-arm указывают на отсутствие у определяемого предмета
соответствующего качества или свойства; -reich и -voll, наоборот, выражают
наличие (в изобилии) того или иного признака, ср.:
Bewegt von hilfloser Haßliebe (L. Frank. Links wo das Herz ist )
tur- und fensterlose Scheunen und Stalle... (Там же.)
dem bartlosen, faltenreichen Gesicht... (Там же.)
Ср. далее: luft-, freuden-, sonnen-, liebeleer; blut-, wasser-, regen-,
pflanzenarm; geheimnis-, lärm-, zweck-, ruhe-, grauen-, huld-, liebe-,
respektvoll.
Кроме вышеназванных, наиболее продуктивных,
полусуффиксов в образовании прилагательных участвуют: -mäßig и -recht со
значением «соответствия», ср.: regel-, gesetzmäßig, regelrecht; -fertig
со значением «активности, готовности к чему-л., ср.: leicht-, fried-*
dienstfertig и некоторые другие, менее продуктивные компоненты.

В качестве именных полупрефиксов особое
распространение получили полупрефиксы с усилительным значением, т. е. такие
•первые компоненты, лексическое значение которых почти
полностью утрачено и заменено общим значением усиления значения
второго компонента. Следует отметить, что полупрефиксом
нельзя считать каждый первый компонент с усилительным значением
{см. выше, § 42, стр. 117), а лишь такие компоненты, которые
встречаются не в одном, а в нескольких словах, многие из них
соединяются с различными основами как продуктивные словообразователь-
яые средства, напр.: riese(n)-, mord(s)-, blitz-, grund-, stock-, stein-,
kreuz-, blut-, hoch-, höchst-, über-, all-, allzu-, aller-, stink-, напр.:
.Riesenstadt, -gebaude, -freude, -arbeit, -kundgebung; riesengroß;
blitzsauber, -blank; grundgelehrt, -falsch, -gut; stockfinster1, -heiser,
-dumm, steinalt, -reich; blutjung, -arm, -wenig; Hochgenuß, -verrat,
hochwichtig, -edel, -gelehrt, -fein, Höchstwert, -maß, -geschwindig-
keit, höchsteigen, -vergnügt и т. д.; allbekannt,-mächtig, allerliebst,
-klügst и т. д. stinkfaul, -dumm и др.
Примечание Некоторые усилительные компоненты, частично
или полностью омонимичные опорным словам, встречаются только в
единичных образованиях, в частности, это касается компонентов,
представляющих собой соединение нескольких основ с усилительным значением ср.
sphtterfasernackt, mutterseelenallein, steinmutteralt,
kohlpechrabenschwarz, mucksmauschenstill (см § 59)
Усилительные полупрефиксы различны по продуктивности,
степени расхождения значения с опорными словами,
стилистической окраске. Так, например, riesen- еще частично
семантически связан с существительным Riese, blitz- также связан с
глаголом blitzen, -stock полностью омонимичен опорному слову Stock
в значении палка1 и т. п. Некоторые усилительные компоненты
представляют собой омонимы других компонентов, сохранивших
лексическую связь с опорным словом, ср. blutrot и blutjung и т. д.
К именным полупрефиксам других семантических типов можно
отнести ober- со значением более высокого положения или ранга,
ср. Oberleutnant, -lehrer, -kellner; ab- со значением удаления, ср.
Abweg, -dampf, -gas; mit- со значением совместности, ср. Mitmensch,
-weit, -schuler; vor- со значением предшествования, ср. Vorabend
-anzeige, -arbeit, -bild; neben- со значениями соседства: Nebenraum,
-wohnung, второстепенности: Nebensache, -amt, -beruf.
§ 49. Наречия не относятся к детерминативным словам, но их
полусуффиксы возникают из вторых компонентов таких слов,
модели которых восходят к определительным словосочетаниям.
К полусуффиксам наречий принадлежат: -weise, -maßen, -halben
1 Первый компонент слова stockfinster восходит к старому значению Stock
тюрьма: по-видимому, он по аналогии стал присоединяться к другим основам.

(-halber), -willen, -dings, -seits (два последних включают в себя
наречный суффикс -s).
Наиболее продуктивным наречным полусуффиксом следует
считать -weise, придающий наречиям широкое значение модальности
или образа действия, ср. glücklicher-, unbedachter-, ausnahms-,
schritt-, stoßweise;
-dings и -maßen также выражают различные оттенки
модальности, ср. schlechter-, allerdings; einiger-, solcher-, verdientermaßen;
-halben (-halber) и -willen придают наречиям
причинно-следственное значение, ср. deinethalber, krankheitshalber, meinetwillen,
deinetwillen;
-seits указывает на исходную точку направления в прямом и
переносном смысле, ср. meiner-, deinerseits.
Особую группу образуют полусуффиксы умножительных слов:
-fach, -mal (malig), ср. ein-, zweimal, drei-, vierfach и т. п.
§ 50. Среди сложных глаголов современного немецкого языка
выделяется особый тип, а именно: сложные глаголы, первые
компоненты которых соотносимы с предлогами-наречиями, напр.:
aufstehen, mitkommen, zufliegen и т. п. Как и все остальные первые
компоненты сложных глаголов, эти компоненты не могут быть
отнесены к типу морфем, так как они соответствуют формально,
а частично и по значению словам (предлогам и иногда наречиям);
как и остальные первые компоненты, они ударны и отделяемы в
личных формах. С другой стороны, глаголы с предложно-наречными
компонентами отличаются от остальных сложных глаголов в
структурном отношении, поскольку их нельзя отнести к сдвигам (их
первые компоненты, соотносимые с предлогами, не могут
находиться в контактном положении с глаголом) и по характеру своих
значений, поскольку предложно-наречные компоненты, как
правило, значительно более неопределенны и многозначны, чем
компоненты других типов. В противоположность компонентам
сложных глаголов, не поддающимся учету благодаря широким
возможностям словосложения, глагольные предложно-наречные
компоненты представляют собой замкнутую категорию, определившуюся
в средний и ранненововерхненемецкий период. К ней относятся:
ab-, an-, auf-, aus-, bei-, ein-, mit-, nach-, vor-, zu-, а также, durch-,
hinter-, über-, um-, unter-, wider-, wieder-.
Принимая во внимание специфичность значений и функций
предложно-наречных компонентов в глагольном
словообразовании, мы относим их к категории полупрефиксов, хотя
и с оговоркой, что по своему происхождению и некоторым другим
признакам они отличаются от остальных (именных и наречных)
полупрефиксов; их принадлежность к данной категории
словообразовательных средств, однако, оправдана особым, пограничным
положением между первыми компонентами глаголов и глагольными
префиксами в современном языке.

Образование глагольных полупрефиксов не является результатом
изменения значения и частого употребления компонентов сложных слов Они
восходят к древним наречиям места, служащим уточнителями адвербиальных
значений, выраженных именами. В дальнейшем они либо присоединяются
к именам, становясь предлогами, либо входят в более тесное соединение с
глаголом, превращаясь в часть новой лексической единицы, но в то же время
сохраняют известную формальную самостоятельность, т е дистантное
положение в личных формах 1
Основной характерной особенностью большинства
предложнонаречных частиц является их многозначность. Так, например,
ab- может придать глаголу значение «удаления» в прямом и
переносном смысле слова: abfahren, abgehen, abfallen;
«противоположности действия»: absagen, ап- может иметь как
конкретно-локально е, так и переносное значение, ср. etwas anhaben, ankommen и
antun; auf- обозначает направление кверху, например, aufgehen,
начало действия, например, aufmarschieren и ряд других
значений; aus- придает глаголам значение активного действия: ausgehen,
ausfullen, прекращение состояния: ausbluhen и др.; bei-
употребляется в составе глаголов, выражающих добавление, соединение:
beimischen, beilegen и глаголов с переносным значением: bei-
stehen, beitragen и др., nach- указывает на следование за кем-либо
в пространстве* nachlaufen, или во времени: nachwirken,
nachmachen, nachsprechen и др.; vor- придает глаголам различные оттенки
предшествования: vorstehen, vorleuchten; первостепенности:
vorherrschen, vorziehen и др.; zu- указывает на приближение:
zufliegen, zufahren; добавление: zunehmen; целеустремленность
действия: zuschauen и др. Многозначностью не обладают только два
глагольных полупрефикса: mit-, придающий глаголам значение
совместного действия или пребывания: mitgehen, mitkommen,
mitnehmen, miterleben и ein- (связанный своим происхождением
с предлогом in и указывающий на направление во внутрь), ср.
einatmen, eintreten и т. п.
Многие полупрефиксы, как и префиксы, придают глаголам
значение предельности. Иногда они указывают на переходность
глагола (примеры см. выше).
Компоненты durch-, hinter-, über-, um-, unter-, wider-, wieder-
формально ближе соприкасаются с глагольными префиксами, так
как они в одних случаях ударны и отделимы от глагольной части,
в других — представляют вместе с ней неразъединимое целое во
всех грамматических формах и неударны, ср. wir fuhren hier durch
('durchfahren) и Schauder durchfuhr mich (durch'fahren), unser
Werk erfüllt die Normen über ('übererfüllen) и das Glas ist überfüllt
(über'füllen); mit wem gehst du um? ('umgehen) и er umging die
1 По этому поводу см Н Paul Deutsche Grammatik Bd V, Halle
(Saale), 1957, S 34; В M Жирмунский История немецкого языка. Москва,
1956, §80, N. Kjellmann. Die Verbalzusammensetzungen mit „durch“.
Inauguraldissertation, Lund, 1945, Kapitel 3, S. 169—172.

Antwort (um'gehen); man hat die Delegation im Hotel untergebracht
('unterbringen) и ich unterschrieb diesen Brief (unter'schreiben),
die Sonnenstrahlen spiegeln sich im Fluß wider (sich 'widerspiegeln,
и wer hat den Befehl widerrufen? (wider'rufen); ich habe meine
Gesundheit im Sanatorium wiederhergestellt ('wiederherstellen) и die
Schüler wiederholen ihre Aufgaben (wieder'holen) и т. п.
Эти полупрефиксы очень разнообразны в семантическом
отношении. Их самостоятельное лексическое значение в одних случаях
ощущается достаточно четко, ср. 'umgehen, 'widerspiegeln, unter-
'schreiben, в других почти полностью исчезает, ср. 'unterbringen,
wider'holen и т. п. Очень трудно определить семантические
причины отделяемости или неотделяемости полупрефиксов. В
нормативных грамматиках обычно говорится о том, что отделяемость
связана с прямым, неотделяемость — с переносным значением глагола,
однако это утверждение опровергается данными анализа, тем более,
что иногда встречаются колебания в отделяемости и неотделяемости
полупрефикса без изменения значения глагола, ср. 'durchgehen —
durch'gehen; 'ubersiedeln — uber'siedeln, 'widerspiegeln — wider-
'spiegeln и некоторые другие глаголы. Чаще наблюдается
известная закономерность в управлении глаголов, неотделяемость
полупрефиксов частично связана с переходностью, отделяемость — с
непереходностью глаголов, но и эта закономерность может
нарушаться.
Наречно-предложные компоненты обладают особым свойством,
которое подтверждает их отнесение к словообразовательным
средствам: они, подобно префиксам, могут образовывать глаголы
непосредственно из именных основ, напр.:
Im Sommer 1934 las er in der Züricher Zeitung, daß er ausgebur-
gert worden war. (L. Frank. Links wo das Herz ist.)
Dolezahl hatte seinen Rücktritt erklärt... Herr Minister — es hatte
sich ausgemimstert (es hatte sich ausgeministert — писательский
неологизм, обозначающий иронически: то, что он был министром —
прекратилось).
Ср. далее: aufhalsen, auffrischen, umarmen, überlisten,
überflügeln и т. п. При именных основах полупрефиксы с колеблющимся
ударением обычно неотделяемы
Образование отыменных глаголов при помощи полупрефиксов
очень продуктивное явление в современном немецком языке.
§ 51. Выше говорилось о функциональном сходстве полуаф-
фиксов и аффиксов. Следует добавить, что в отдельных случаях эти
две категории словообразовательных средств настолько близки
в семантическом отношении, что даже могут образовывать синонимы
от общих основ, ср. Arbeitsmann — Arbeiter, Waschfrau — Wasche-

rin, Riesensumme — Unsumme, steinalt — uralt, auffrischen —
erfrischen и некоторые другие. Как известно, ряд именных аффиксов
восходит к компонентам сложных слов: они функционировали
несомненно в свое время в качестве полуаффиксов. Однако
полуаффиксы все же существенно отличаются от «законченных»
словообразовательных средств — аффиксов — не только тем, что они
соотносимы с самостоятельными лексическими единицами —
словами, но и тем, что они, как правило, обладают большей
семантической определенностью и меньшей орбитой функционирования,
т. е. известной ограниченностью в отношении присоединения
к различным типам основ.1 Обычно процесс превращения полуаф-
фикса в аффикс заканчивается с исчезновением в языке опорного
слова. Следует отметить, однако, что полуаффиксы в целом
представляют собой устойчивую категорию и с давних пор
функционируют в языке в качестве словообразовательных средств, в то время
как соотносимые с ними слова не обнаруживают склонности к
исчезновению. Более реальным путем перехода полуаффикса в
аффикс следует считать, по-видимому, его полную десемантизацию
(т. е. полную потерю значения, если не считать самого общего
значения предметности, качества и т. п.) или приобретение
совершенно нового значения (т. е. переход в законченный омоним).
В этом отношении ближе других соприкасаются с аффиксами
следующие именные и наречные полуаффиксы: -mann, -stück,
-zeug, -werk, -sucht, -künde, -los, -leer, -reich, -voll, -weise, -dings,
stock-, stein-, blut-.
Глагольные полуаффиксы издавна образуют совершенно
особую категорию: их многозначность частично соответствует
многозначности соотносимых предлогов — наречий, частично
представляет собой результат их развития как словообразовательных
средств.
Нельзя не подчеркнуть исключительно большую
продуктивность полуаффиксов в современном немецком языке. Как видно
из приведенного материала, некоторые из них синонимичны
аффиксам, но значительно большее число соответствует семантическим
категориям, не представленным аффиксами, напр., полусуффиксы
лица со стилистической окраской, образные усилительные
полупрефиксы, полусуффиксы существительных с предметным
значением, полусуффиксы прилагательных, указывающие на наличие
или отсутствие признака, семантически окрашенные полусуффиксы
наречий, глагольные полупрефиксы mit-, ein-, durch- и другие.
С продуктивностью категории полуаффиксов в целом частично
связана ее подвижность, нечеткость ее границ, как по отношению
к компонентам сложных слов, так и по отношению к аффиксам:
с одной стороны, в эту категорию постоянно переходят наиболее
1 Последнее свойство не относится к глагольным полупрефиксам, которые,
как было показано, так же легко присоединяются к различным основам,
как и префиксы

употребительные компоненты, с другой стороны, наиболее
употребительные полуаффиксы как бы «стремятся» к превращению в
аффиксы.
Переход компонентов сложных слов в словообразовательные средства,
семантика и функции в современном немецком языке этих специфических
словообразовательных средств не получили еще полного и детального
освещения в немецкой лингвистической литературе, хотя наличие их признается
большинством немецких грамматистов и лексикологов О Бехагель говорит
о соотношении суффиксальных и сложных слов типа Ackerer — Ackermann1
и об особенностях усилительных компонентов 2 Г Беккер относит ряд
компонентов к категории «производящих средств» („Ableiter“) или почти ставших
таковыми („schon fast zu Ableitern geworden“) При этом вторые компоненты
данного типа он дает в одном ряду с суффиксами3.
Ф. Клуге выделяет целые ряды сложных слов с общими вторыми
компонентами типа -werk („kollektive Kompositionsbildungen“ «сложные слова с
коллективным значением»), -zeug, -voll, -hans и ряд других, объединяя эти
компоненты в одну группу с -tum, -heit, -schaft и другими суффиксами 4 В. Хенцен
говорит о вторых компонентах, которым «грозит» участь превратиться в
суффиксы, и относит к ним -werk, -zeug, -vogel, -mann, -hans, -meier и др ,
рассматривая их в разделах суффиксации иногда под названием «компоненты
в функции словообразовательных средств» 5
В советской лингвистической литературе переходу компонентов немецких
сложных слов в словообразовательные средства уделено значительное
внимание В первом издании (1938 г ) книги Л Р Зиндер и Т В.
Строевой-Сокольской «Научная грамматика немецкого языка» в качестве словообразовательных
средств рассматриваются некоторые компоненты типа -mann, -zeug, -voll, -arm
и др 6 Более подробно о них говорится в издании 1941 года.7 О «пол у аффиксах»“
имен говорится в 3-м издании книги — 1957 г.; однако глагольные
«полупрефиксы» называются в этом издании «отделяемыми приставками».8 Анализ
«полуаффиксов» дается в работах М Д Степановой9, Л. И Поляковой10,
1 О Behaghel Die deutsche Sprache Halle (Saale), 1954, S 223—224
2 Там же, стр 211, см также L Sutterlin Die deutsche Sprache der
Gegenwart (Ihre Laute, Wörter, Wortformen und Satze ) Leipzig, 1923
усилительные прилагательные он называет «народными суперлятивами»
(„Volkssuperlative“), приравнивая их, таким образом, к грамматическим
суффиксальным образованиям
3 Н Вескег Das deutsche Neuwort Eine Wortbildungslehre Leipzig,.
1933 S 55—102 см также его работу Sieben Sprachbriefe zur Gegenwart Eine
gesellschaftliche Sprach-und Denklehre Halle (Saale), 1956, S 13 В этой работе
Беккер специально останавливается на служебной роли в языке компонентов
данного типа, а также приводит примеры оказиональных образований типа
Phrasenwerk, Paragraphenwerk и др
4 F Kluge Abriß der deutschen Wortbildungslehre 2 Aufl , Halle (Saale),.
1925, стр. 19 и дальше.
5W Henzen Deutsche Wortbildung. Halle (Saale), 1947, S 170—17Ц
194—195
6 См цитир работу, §§ 308, 340—342 и др
7 Современный немецкий язык Теоретический курс Ленинград, 1941,
стр. 163—164, 176, 177, 187, 191 и др
8 Современный немецкий язык 1957, §§ 286, 287, 306, 309, 318
9 См цитир работы, а также. Словообразовательная форма слов в
современном немецком языке. «Иностранный язык в школе», 1957, № 2 и др. статьи
10 Словообразование имен посредством «полуаффиксов» в современном
немецком языке. «Ученые Записки» I МГПИИЯ, т VII, 1955.

И Д Молчановой1 и некоторых других работах (в том числе и не на материале
немецкого языка)
К А Левковская, выступая против термина «полуаффикс», в то же
время признает наличие самого явления, ср «Имеются также и сложные
основы, в какой-то мере приближающиеся к префиксальным образованиям,
ср himmelhoch, riesengroß, где основы имеют усилительное значение, до
некоторой степени подобное значению префиксов иг- и erz2. «Подобные основы
(речь идет о компонентах -mann, -frau, -werk — авторы) только
приближаются по значению к аффиксам, оставаясь при этом по всей своей специфике именно
основами» 3 Одновременно К А Левковская высказывает мысль, что при
утрате семантической «соотнесенности с соответствующей основой в различных
ее употреблениях возникает проблема, считать ли данный элемент основой
или суффиксом».4 Подобные же мысли высказываются К А Левковской в ее
других работах К А Левковская называет йолуаффиксы «основами в функции
аффиксов» и разбирает их отличие от аффиксов, в то же время невольно касаясь
и их отличий от обычных компонентов сложных слов
Как нам представляется, можно спорить о том, какие критерии должны
быть приняты для выделения компонентов, уже ставших
словообразовательными средствами Можно ставить вопрос о том, что компоненты, утратившие
полностью семантическую связь с опорными словами, слились с настоящими
аффиксами. Безусловно спорным является термин «полуаффикс», возможно,
его следует заменить каким-либо другим термином Однако наличие данной
категории словообразовательных средств в немецком языке и их большая
продуктивность не вызывают сомнения
Примечание- Интересно отметить, что Марчанд, указывая на
сходные элементы в современном английском языке -like, -worthy,
-way, -wise и др , обозначает их термином «semi-suffixes»5
Глава IV
ОБРАЗОВАНИЕ СЛОЖНОПРОИЗВОДНЫХ СЛОВ
(СРАЩЕНИЙ)
§ 52. Сложнопроизводные слова или сращения
(Zusammenbildungen) представляют собой, как уже указывалось выше (см.
§ 20, стр. 70), результат взаимодействия двух способов
словообразования: словосложения и словопроизводства.
Словообразова1 Усилительные сложные прилагательные в современном немецком языке
Кандид, диссертация МГУ, 1954* см ее же одноименную статью в сборнике:
«Проблемы изучения языка», Академия общественных наук при ЦК КПСС,
Москва, 1957; ее же статья Особенности первого компонента усилительных
сложных прилагательных современного немецкого языка, «Ученые Записки»
I МГПИИЯ, Москва, т. 19, 1959
2 К А Левковская. Лексикология немецкого языка. Москва, 1956,
стр. 176—177,
3 Там же, стр. 192—193 и дальше.
4 Там же, стр. 192, здесь речь идет о компоненте -werk
бН Marchand. The Categories and Types of Present-Day English Word-
Formation. Wiesbaden, I960, стр. 2, 290 и др.

тельная структура и семантика сращений настолько своеобразны,
что этот вид образования лексических единиц должен быть, как
уже указывалось выше, выделен именно как самостоятельный
способ словообразования, а не как разновидность словосложения.
Сращения обладают составной словообразовательной основой,
которая заканчивается либо словообразовательным суффиксом,
либо суффиксом инфинитива. По меткому определению О. Беха-
геля, в данном случае производное слово восходит к соединениям
слов, связанных между собой синтаксическими отношениями.1
Таковы: der Auftraggeber (ср. einen Auftrag geben), das Bücherlesen
(cp. Bücher lesen), die Gesunderhaltung (cp. sich gesund erhalten),
das Durch-die-Straßen-Irren (cp. sie irrt durch die Straßen, durch
die Straßen irren), blauäugig (cp. blaue Augen), achtzehnjährig (cp.
achtzehn Jahre и т. п.). Несмотря на ярко выраженный
синтаксический характер сращений, их нельзя отождествлять со сдвигами
(см. § 41, стр. 112—114), поскольку их составные части не всегда
представляют собой словоформы, соответствующие выражаемым ими
отношениям, а, напротив, в ряде случаев имеют форму основ,
ср. schwarzlock-ig viereck-ig, Ofensitz-erin, das Vogel-singen и т. п.,
а главное потому, что они всегда оформлены как производные
слова (суффиксальные образования, субстантивированные
инфинитивы). Ближе всего сращения соприкасаются с императивными
именами (см. стр. 110) и сложными наречиями (см. стр. 110),
Основное их отличие от последних категорий слов заключается именно
в возможности появления в их составе основ, а не словоформ,
а также в обязательном морфологическом признаке
словопроизводства.
Сращения нельзя отождествлять и со словами, производными
от сложных осцов, ср, Liebhaber, Liebhaberei от liebhaben,
Teilnehmer от teilnehmen, jungfraulich от Jungfrau, oberflächlich от
Oberfläche и др. Пограничным случаем следует считать наличие
сращений, образованных от устойчивых словосочетаний, ср. die
Inbetriebsetzung, die Inangriffnahme и т. п. Особую группу
образуют сращения, соотносимые со сложным сказуемым, например,
das Wissenwollen, das Anderswerden и т. п.; эти сращения следует
отличать от субстантивированных аналитических форм
инфинитива, как то: das Gerufenwerden, das Gelobtwerden.
В большинстве случаев второй член сращения не соответствует
слову, однако, иногда такое соответствие имеет место, в то время
как слово в целом по своей семантической мотивированности
связывает его со словосочетанием, составленным из опорных слов, ср.,
например, blau-, schwarz-, weißseidenes Kleid (речь идет о платье
из синего и др. шелка, т. е. сращения связаны со словосочетаниями
1 „Die Ableitung geht aus von Wortgruppen, die durch syntaktische
Beziehungen zusammengehalten werden u O. Behaghel. Die deutsche Sprache. Halle
(Saale), 1954, S 224

blaue, schwarze, weiße Seide); blond-, schwarzlockiges Kind, ср.:
blonde, schwarze Locken и т. п. Прилагательные в соединениях
unterirdische Zuleitung, außereuropäische Länder и т. п. также
представляют собой сращения, соотносимые с предложными
группами: unter der Erde, außer Europa, несмотря на наличие слов
irdisch, europäisch.1 Ряд сложнопроизводных существительных
настолько тесно соприкасается со сложными словами,
выражающими генитивные отношения, что провести границу между обоими
типами образований иногда не представляется возможным, ср.
der Briefträger. Таким образом, нельзя считать обязательным
критерием принадлежности слова к категории сращений Hecoot-
ветствие последнего члена самостоятельной лексической единице.
Тем более этот критерий не может быть отнесен к сращениям —
субстантивированным инфинитивам, поскольку каждый инфинитив
может функционировать в языке в качестве отглагольного
существительного.
Таким образом, сращения часто близко соприкасаются с
различными типами сложных и производных слов и, в то же время, пр'ед-
ставляют собой своеобразные единицы с особым морфологическим
составом и особой семантической мотивированностью. Последняя
обычно отличается четкостью, при этом она обусловлена не только
лексическим значением компонентов и отношениями между ними,
но и соответствующей моделью словопроизводства.
В немецкой лингвистической литературе сращениям уделено достаточно
внимания 2 Следует, однако, отметить, что иногда понятие сращения чрезмерно
расширяется Так, О Бехагель относит к сращениям отыменные глаголы типа
abdachen, entziffern, поскольку в данном случае речь идет об образовании
глаголов от именных основ путем присоединения префикса (т. е о
взаимодействии двух способов словообразования) В. Хенцен относит к сращениям
также многосложные слова типа Sauregurkenzeit на том основании, что их
первый сложный компонент восходит к словосочетанию, т е. представляет
собой сдвиг, не употребляемый в качестве монолитной единицы вне соединения
Сращения подверглись детальному анализу в работах советских
языковедов при этом они рассматриваются именно как сложнопроизводные слова
в узком смысле этого слова 3
Следует различать два типа сращений по их принадлежности
к частям речи: сложнопроизводные существительные и
сложнопроизводные прилагательные.
1 Поэтому поводу см Н Р а u 1 Deutsche Grammatik. Bd. V, Halle (Saale),
1957, S 134
2 H. P а u 1. Deutsche Grammatik. Bd. V, Halle (Saale), 1957, S 131—134,
O. 	Behaghel. Die deutsche Sprache Halle (Saale), 1954, S. 224—225, W.Hen-
z e n Deutsche Wortbildung. Halle (Saale), 1947, S. 16, 35, 62, 128, 137, 164,
199, 241.
8 См. JT. P. Зиндер и Т. В.Строева. Современный немецкий язык
Москва, 1957; К. А. Левковская. Лексикология немецкого языка.
Москва, 1956; М. Д. Степанова Словообразование современного немецкого
языка Москва, 1953 и др

§ 53. Сложнопроизводные существительные представлены двумя
основными семантическими группами: имен лиц и имен действия
или состояния. В первом случае используются суффиксы
существительных мужского рода-ег (-1ег) и женск. рода -in -erin, ср.- der
Alleswisser, Besserwisser, Bittsteller, Machthaber, Larmmacher,
Tausendkunstler, die Ofensitzerin и др.
Во втором случае сложнопроизводные слова образуются при
помощи суффиксов -ung, -е, -ei, -erei и субстантивации инфинитива,
ср.: die Bekanntmachung, die Inkrafttretung, die Inanspruchnahme,
die Inangriffnahme, die Sterneguckerei, das Bucherlesen, das
Anderswerden, das In-die-Handeklatschen, das Vogelsingen.
Большинство сложнопроизводных существительных соотносимо
со словосочетаниями, центром которых является глагол
Зависимый член может формально соответствовать дополнению, напр.:
der Alleswisser, das Bucherlesen; обстоятельству, напр.: die
Ofensitzerin; именной или глагольной части сложного сказуемого,
напр.: das Anderswerden, das Qehenmussen. Более редким случаем
является соответствие мотивированности сращения
субъектнопредикативным отношениям между компонентами, ср. das
Vogelsingen.
Только в редких случаях сложнопроизводные существительные
образуются на базе именного словосочетания, напр., der
Tausendkunstler мастер на все руки (ср. tausend Künste), или предложной
группы, напр., der Hinterwäldler (ср. hinter dem Wald).
§ 54. Сложнопроизводные прилагательные представляют собой
весьма продуктивную словообразовательную категорию в
современном немецком языке. Они образуются, как правило, на базе
определительных словосочетаний (реже на базе предложных групп),
при помощи суффиксов: -ig, напр.: kaltblütig (ср. kaltes Blut),
zwanzigjährig (ср. zwanzig Jahre); -(e)n, напр., grauseiden (cp.
graue Seide); -isch, напр.: altmodisch (cp. alte Mode); außereuropäisch
(cp. außer Europa); -lieh; напр.- vormarzlich (cp. vor Marz; vor der
Revolution im Marz 1848).
Значительно менее распространены сложнопроизводные
прилагательные, образованные на базе глагольного словосочетания,
напр.: wasserhaltig [ср. Wasser(ent)halten].
Сложнопроизводные прилагательные разнообразны по своей
семантике, но среди них легко можно выделить некоторые
наиболее распространенные семантические модели, а именно.
обозначения характера и других свойств человека: gut-,
böswillig; gut-, offen-, weich-, treuherzig,
обозначения внешности человека: schwarz-, blondhaarig; blau-,
schwarz-, grauäugig-; lang-, kurzbeinig;
обозначения срока или возраста; ein-, zwei-, drei-, zwanzig-
jährig;

обозначения цвета или качества материала: schwarz-, weiß-,
grauseiden; gelb-, weißledern и т. п.;
обозначения высоты здания: ein-, zwei-, vielstöckig.
Вторые компоненты сложнопроизводных прилагательных могут
семантически побледнеть и даже превратиться в
словообразовательные средства — полусуффиксы, например, -haltig: wasser-,
sauerstoff-, stickstoffhaltig; -artig: bös-, großartig и некоторые
другие.
§ 55. Образование сращений продуктивно в современном
немецком языке. По характеру семантики и употребления они могут
быть разделены на два основных типа. К первому типу относятся
цельнонаправленные сложнопроизводные слова, главным образом
прилагательные и суффиксальные существительные, напр.:
schwarzhaarig, einjährig, altmodisch, der Alleswisser, die Inkrafttretung
и т. п. Несмотря на отсутствие в ряде случаев явного
переосмысления компонентов, такие слова обычно имеют целостное значение,
выражая тот или иной признак, предмет, явление. Многие из них
прочно входят в словарный состав языка.
Примечание* Интересно отметить, что большинство русских
слов, относимых обычно к сложным, сходны по своей структуре с
немецкими сращениями, ср черно-, светлоглазый, двухлетний, хлебопашец,
землетрясение и т. п.
Ко второму типу принадлежат характерные для современного
немецкого языка окказиональные образования, используемые для
выражения определенной контекстуальной ситуации: в данном
случае, как правило, речь идет о сращениях с
субстантивированным инфинитивом (часто такие сращения многосложны), например:
Für alle Kinder ist das Zu-Bette-Geschickt-Werden ein
furchtbares Wort... (St. Zweig. Novellen.)
Ср.: Wenn sie zu Bett geschickt werden...
Интересно сравнить встречающиеся в текстах немецких
литературных произведений сращения с их переводом на русский язык:
Dieses An-den-Tiiren-Kleben... ist für sie ganz selbstverständlich
geworden. (St. Zweig. Novellen.)
Примыкать к замочной скважине стало для них обычным
делом.
Такие сращения раздельноправлены и до известной степени
синонимичны сложным синтаксическим построениям: они
объединяют в грамматической форме существительного целое
высказывание, состоящее из глагольной формы и-дополняющих ее слов.
Следует отметить, что окказиональными могут быть и
сложнопроизводные слова других типов, что, однако, не является
типичным.

Глава V
ОБРАЗОВАНИЕ СЛОЖНОСОКРАЩЕННЫХ И УСЕЧЕННЫХ СЛОВ
§ 56. Образование сложносокращенных слов (Initialkurzwörter)
тесно связано с употреблением сложных слов и устойчивых
словосочетаний, условным сокращением которых они являются. По
своей структуре они, как уже говорилось выше, выделяются как
особый тип одноморфемных слов.1
Аббревиатуры образуются:
1. из названий начальных букв или из начальных звуков частей
словосочетаний и сложных слов, напр.: FDJ (Freie Deutsche Jugend),
FD (Fern-Durchgangszug), BSG (Betriebssportgemeinschaft), ATG
(Autotransportgemeinschaft), VEB (Volkseigener Betrieb), StVO
(Straßenverkehrsordnung), Feba (Feldbahn), DIN (Deutsche
Industrie-Norm) и др.;
2. из начальных слогов или произвольно выделенных частей
сложных слов и словосочетаний, напр.: Nirosta (nicht rostender
Stahl), Reg-Rat (Regierungsrat), Reg-То (Registertonne) и т. п.
Примечание Последний тип аббревиатур получил меньше
распространения в немецком, чем, например, в русском языке, ср :
комсомол, колхоз, совнархоз и др.
Особо должен рассматриваться вопрос о семантической
мотивированности сложносокращенных слов. Поскольку они
представляют собой варианты сложных слов и словосочетаний, они,
естественно, должны сохранить семантическую мотивированность
последних. С другой стороны, многие аббревиатуры относятся к особым
слоям лексики, ограниченным той или иной областью человеческой
деятельности, и непонятны широким кругам: в таком случае их
семантическая мотивированность затемнена.
§ 57. Наряду с указанными выше так называемыми полными
аббревиатурами, имеются неполные аббревиатуры,
у которых сокращена одна только часть, ср. die U-Bahn
(Untergrundbahn), das U-Boot (Unterseebot) и др.
С аббревиатурами соприкасаются усеченные слова
(Wortkurzungen, Klapp-, Stummelwörter), представляющие собой
более или менее произвольные сокращения слов с различной
словообразовательной структурой, ср. der Ober (Oberkellner), das
Auto (Automobil), das Labor (Laboratorium), das Photo
(Photographie), der Zoo (Zoologischer Garten), die Lok (Lokomotive), das Krad
(Kraftrad), der Bus (Autobus) и др.
1 В. Хенцен относит образование сложносокращенных слов не к
словообразованию, а к словотворчеству (Wortschöpfung), наряду с образованием
звукоподражательных слов. W. Henzen. Deutsche Wortbildung. Halle (Saale),
1947, S. 4—5. Это мнение нам представляется неправильным в связи с тем, что
сложносокращенные слова образуются на базе других слов и словосочетаний.

§ 58. Следует отметить растущую продуктивность
образования и употребления аббревиатур в современном немецком языке,
однако эта продуктивность ограничена специальными слоями
словарного состава: аббревиатуры относятся, главным образом,
к современной общественно-политической и технической лексике
и употребительны в деловом языке. В противоположность
сложносокращенным словам, усеченные слова относятся не к
официальному, а к разговорному языку.
Как сложносокращенные, так и усеченные слова образуют
новые словообразующие основы, участвующие в дальнейшем
словосложении и словопроизводстве, ср. die Ho-Gesellschaft (общество
госторговли), Ho-Gaststatte (гостиница для представителей
госторговли), FDJ-ler, FDJ-lerin, Bushaltestelle и др.
Глава VI
ОСОБЫЕ СЛУЧАИ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ
§ 59. Кроме рассмотренных выше основных способов словообразования „
в современном немецком языке имеются еще некоторые способы, развившиеся
большей частью под действием закона аналогии. Образованные этими
способами слова по своей словообразовательной форме и семантической
мотивированности отличаются от остальных типов производных и сложных слов.
К таким способам словообразования следует отнести:
1. взаимодействие суффиксации и префиксации;
2. сокращение многосложных слов путем опускания одной из составных
частей компонентов;
3 скрещивание или контаминация (Wortkreuzung);
4 «обратное словопроизводство» (Ruckbildung)
К суффиксально-префиксальным образованиям относятся существительные
с префиксом ge- и суффиксом -е, cp Gebirge, Gehäuse, Gepfeife, Geheule и
некоторые производные глаголы. В первом случае мы имеем дело с префиксальными
образованиями от основ с остатком древнего основообразующего суффикса
(-ja). Во втором случае речь идет об образованиях по аналогии По модели
префиксальных глаголов, образованных от именных производных основ типа
ermächtigen (ср. mächtig), vergünstigen (ср. günstig) могли возникнуть такие
глаголы, как beerdigen (от основы существительного Erde), глаголы с полу-
префиксом типа aushändigen (от основы Hand) и некоторые другие.
Многосложные слова (особенно существительные) часто громоздки и
сложны их иногда трудно прочитать и произнести Одним из способов их
упрощения служит опущение той или иной части сложного компонента, напр
Althändler (вместо Altwarenhändler); Bahnhof (ср. Eisenbahnhof), Barenmütze
шапка из медвежьей шкуры (cp Barenfellmutze) и ряд других «эллиптических»
сложных слов (Schrumpfnamen, Klammerformen) Несмотря на то, что
семантическая мотивированность таких слов затемнена, они понятны благодаря
тому, что представляют собой устойчивые варианты многосложных слов с
закрепленным за ним значением.
Иной случай представляет собой скрещивание (контаминация) частей
двух различных основ, ср. Erdbirne, образованное по аналогии из Erdapfel
и Grundbirne; Heideweizen из Buchweizen и Heidekorn и др. Путем
контаминации образовались, как предполагают, многосложные первые компоненты
усилительных прилагательных (см. выше, § 48, стр. 141): mutterseelenallein из
mutter(s)allein и seelenallein, funkelnagelneu из funkelneu и nagelneu,
pechrabenschwarz из pechschwarz и rabenschwarz и т. п.

К контаминации частично примыкает выделение части слова, которая
в дальнейшем служит для образования новых слов, наподобие аффикса,
напр -bold (часть слова, выделенная из собственных имен типа Humbold,
Leopold), ср * Trunken-, Sauf-, Witzbold, -rieh» cp. Friedrich и некоторые
другие (см выше, § 29).
Некоторые слова имеют форму производящих основ, на самом деле являясь
производными К таким случаям якобы «обратного словопроизводства»
(Ruckbildung) относятся отглагольные существительные, образованные из основ
слабых глаголов по аналогии с типом отыменных глаголов schmieden ч-Schmied
и т п , напр * der Kauf (от kaufen), der Ärger (от ärgern), der Handel (от handeln)
и др (см выше, §§ 20, 24).
В качестве так называемых „Scheinkomposita“ («кажущихся
словосложений») следует упомянуть существительные, образованные из основ сложных
прилагательных и сращений Freimut (из freimütig), Frohmut (из frohmutig),
Blödsinn (из blödsinnig); Widersinn (из widersinnig) и некоторые другие.Эти
слова образовались по аналогии с продуктивными моделями существительных
с полуаффиксами -mut, -sinn и некоторых других, которые, в свою очередь,
служат производящими основами по отношению к ряду прилагательных с
суффиксом -ig, ср hochmütig (из Hochmut), übermütig (из Übermut) и т п
В строго синхронном плане между Kauf ( «- kaufen) и Schmied (-* schmieden)
или Freimut (freimütig) и Hochmut (-*■ hochmütig) различия нет, но важно
установить наличие соответствующих моделей, по которым пополняется словарь
современного немецкого языка
Приложение к III части
Согласно словообразовательному анализу в современном немецком языке
выделяются 13 главных типов лексических основ Примем условные
обозначения: L — корневая основа; Lt — первичная основа (включая разноструктурные
компоненты сложных слов); L2 — вторичная основа; Р — префикс; S — суффикс;
г — остаточный элемент; v — вариант корневой морфемы.
1 L — Buch
2 ‘L2=Lx — das Gut ^cp gut)
3. Ь2=Ьху — der Trieb (cp treiben)
4. L2=P+L! — uralt
5 L2=P+L1v — Gehölz
6 L2=L1+S — Lehrer
7. L2=LiV+S — Büchlein
8 L2=P+L!+S —beerdigen
9 L2=P-J-L1v-f-S — Gebirge
10 L2=L!+Li — Schreibtisch
11 L2=L1+L1+L1 —Vergißmeinnicht; rotweißblau
12 L2=L1+r — Nachtigall, r+Li — Brombeere
13 L2=P+r— beginnen, r+S — Knabe
Примечания. 1 Жирным шрифтом показана первичная основа.
2 Типы 12—13 находятся на грани корневого слова
3 Если Lx является L2 по отношению к другим Llt дальнейшее членение
производится по тем же принципам, ср примеры на стр. 70—71.

ЧАСТЬ IV
ИЗМЕНЕНИЕ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВ
§ 60. Слово с течением времени может изменить свое
лексическое значение, т. е. свою предметную отнесенность и свою
смысловую структуру в целом или в какой-либо части. Изменение
значения слов является одним из важнейших путей развития
словарного состава языка.
Изменение значения слов можно наблюдать на каждом шагу.
Русский глагол поправиться, наряду с общеупотребительным
значением «улучшиться» (ср. здоровье поправилось), приобрело
дополнительное значение «пополнеть» (ср. он поправился после
курорта на два килограмма). Точно так же новое, расширенное
значение приобрело немецкое слово Kollege, которое в настоящее
время в Германской Демократической Республике вышло за рамки
узкого употребления «товарищ по учению или работе»
(преимущественно в среде студентов, ученых, врачей, учителей) и употребляется
повсеместно, во всех профессиях, конкурируя со старыми формами
обращения, такими, как Herr, Frau, Fraulein, в связи с чем
большое распространение приобрела также и производная форма этого
существительного Kollegin.
Изменчивость языка и всех его компонентов, его звукового,
грамматического и особенно лексического состава становится
особенно очевидной при знакомстве с памятниками более ранних
периодов развития языка. Понимание старых текстов, помимо
других моментов, осложняется также и тем, что одни и те же слова,
существующие в языке с древнего периода по настоящее время,
могут иметь значение, не совпадающее с современным.
Так, Вальтер фон дер Фогельвейде (прибл. 1170—1230)
начинает одно из своих стихотворений словами:
Ich hört ein wa3ger diesen
und sach die vische fliegen
(Ich horte ein Wasser rauschen und sah die Fische schwimmen).
Нетрудно понять, что глагол fliegen в средневерхненемецком
языке имел значение, равнозначное современному schwimmen.

Средневерхненемецкий же глагол schwimmen употреблялся
исключительно в отношении плавания, когда разрезается поверхность
воды, т. е. применительно к человеку или судну. Глагол fliegen
обозначал плавание под водой, но лишь в отношении
одушевленных предметов. Если же предмет передвигался по воде, увлекаемый
течением, употреблялся глагол schweben, который в современном
немецком языке мыслим лишь в отношении движения в воздухе,
ср.: ein Adler schwebt hoch in der Luft.
Следовательно, глаголы fließen, schwimmen, schweben имеются
и в средневерхненемецком и в современном немецком языке, однако
значения их далеко не адекватны. Примеры такого расхождения
в значении слов, совпадающих по своему звучанию с современным
языком, можно найти в любом средневерхненемецком тексте. Так,
ср.в.н. getriuwe означает не getreu, а verschwiegen; ср.в н. milt
означает не mild, а freigebig и т. п.
При анализе изменения значения слова необходимо различать
два момента: причину возникновения нового значения и путь
развития нового значения.1
Различение этих двух моментов совершенно необходимо потому,
что причины изменения значения в целом лежат за пределами
системы языка и обусловлены потребностями общества, в то время
как изменение значения в пределах конкретного слова
определяется, в первую очередь, системой языка.
Остановимся на этом более подробно.
Потребность в новых словах, постоянно возникающая в
результате развития общества, удовлетворяется различными способами.
Наряду со словообразованием чрезвычайно широко используется
возможность расширения объема назывной функции слова.
Использование уже существующих в языке слов для обозначения новых
понятий вытекает из нетождественности слова и понятия, вследствие
чего имеющиеся в языке слова используются для обозначения
новых предметов при наличии определенных ассоциативных связей
между новым и старым предметом. Так, приспособление для чистки
стекла автомобиля получило в русском языке название «дворник»
вследствие того, что имеется определенная общность функций,
выполняемой дворником, убирающим улицы, и технической
деталью, очищающей стекло машины от дождевой воды, снега или
грязи. Немецкое слово die Jugendweihe, обозначавшее до
образования ГДР гражданскую конфирмацию, т. е. торжество,
устраиваемое свободомыслящими родителями по исполнении ребенку
14 лет (вместо церковной конфирмации), в настоящее время
является названием-торжественного массового праздника
совершеннолетия немецких девушек и юношей, оканчивающих среднюю
шко1 Л. Р. Зиндер и Т. В.Строев а. Современный немецкий язык.
Изд-во литературы на иностранных языках. Москва, 1957, стр 384;
2 Т. А. Дегтерева. О лексическом значении и назывной функции
слова. «Ученые записки I МГПИИЯ», т. XI, Москва, 1957, стр. 38.

лу, который готовится и проводится специальным комитетом в
государственном масштабе.
Внешнее сходство предметов объясняет появление в языке
таких слов, как танкетки (вид женской обуви), паутинки
(тонкие чулки), в немецком языке: der Propeller (галстук бантообразной
формы, называемый в русском языке «бабочка»), die
Botanisiertrommel (дамская сумка, похожая на круглую и продолговатую
банку ботаника) и т. д.
Включение новых значений в старые слова связано не только
с потребностью обозначить новые предметы и явления. Наличный
словарный состав представляет также неограниченные
возможности реализации самых разнообразных
эмоционально-экспрессивных оттенков значений. Особенно многочисленны здесь слова
с фамильярно-разговорной стилевой окраской, выполняющие
оценочную функцию, возникающие на основе переноса названий по
сходству. Так, например, немецкое слово der Waschlappen
включает два лексических значения — конкретное: тряпка (для мытья)
и переносное, характеризующее человека: тряпка, мямля, трус.
Слово das Loch включает переносное значение тюрьма, широко
известное в разговорной речи. Слово das Huhn в
разговорно-обиходной речи имеет также значение глупая баба, легко
расшифровывающееся как переносное. Новое разговорно-обиходное значение
появилось совсем недавно у глагола tanken, обозначающего обычнэ
заправляться горючим (у бензоколонки). В последнее время этот
глагол стал употребляться также в значении заправить авторучку
чернилами, а с грубо-фамильярным оттенком и в значении
заправиться, накачаться (алкоголем). О том, что последнее значение
является в настоящее время общеизвестным, свидетельствует его
использование в юмористическом плане:
Ein »Steckenpferd* hat so ziemlich jeder. Karl hat auch eins.
Ein ganz besonderes sogar: den Alkohol. Man sagt von ihm:
„Karl kann mehr tanken als sein Traktor, denn Karl ist Traktorist“.1
Иногда новое лексическое значение слова возникает в связи
с желанием смягчить, ослабить высказывание, что обычно ведет
к созданию эвфемизмов. Таким образом, внеязыковыми или
внешними причинами изменения значений слов являются следующие2:
1. 	изменения в жизни общества, вызывающие появление новых
понятий;
1 Ein teueres Steckenpferd. „Neues Deutschland“, März 1958.
2 Суммарное изложение причин изменения значения слов дано в работе
Т. В. Строевой «О причинах изменения значения слов» (Вестник ЛГУ, серия
истории языка и литературы, № 8, 1958), материалы из которой используются
нами при освещении внешних и частично внутренних причин изменения
значения слов.

2. изменение вещей при сохранении их наименования, что
тоже влечет за собой изменения значения;
3. употребление слов в специальной языковой среде и
обстановке среди определенных групп людей, в профессиональной
лексике, в терминологическом применении. В таком специальном
употреблении слово модифицируется, приобретает новое значение,
которое затем может выйти за пределы узкой социальной группы;
4. цель сообщения, где выделяется:
а) аффект как желание говорящего усилить впечатление
от высказываемого,
б) желание смягчить, ослабить высказывание (эвфемизмы).
Изучение развития нового значения включает, в свою очередь,
два момента. Это, во-первых, описание самих видов, т. е. техники
изменения значения слов и, во-вторых, рассмотрение семантических
процессов, в результате которых возникает новое лексическое
значение в комплексе других значений слова.
Виды изменения значения слов детально исследованы и
описаны в лингвистической литературе. Основными классификациями
видов изменения значения слов являются две: логическая
и психологическая.1 Особенную популярность получила
в языкознании логическая классификация.
Поскольку логическая классификация дает ясное
представление об основных типах изменения значения слов и является в
нашей учебной литературе традиционной, нам представляется
целесообразным воспользоваться ею и тем богатейшим языковым
материалом, который, исходя из нее, собран и систематизирован.
Логическая классификация различает три вида
изменения значения слов:
1. расширение значения (Bedeutungserweiterung);
2. сужение значения (Bedeutungsverengung);
3. перенос наименования (Übertragung der Bedeutung)2.
§61. Расширение значения, как показывает само
название, предполагает расширение назывной функции слова.
Подобное явление наблюдается, например, у таких слов немецкого
языка, как machen, которое, судя по этимологическому соответствию
в греческом языке, первоначально употреблялось в значении
1 Логическая классификация, возникшая приблизительно к концу XIX
столетия (в связи с появлением работ Г Пауля в 1880 и Бреаля в 1883) из
старой риторической классификации, основывается на количественном
противопоставлении значения до и после его изменения Психологическая классификация
берет свое начало от Вундта и исходит из ассоциаций. Дальнейшее развитие
этой классификации мы видим у К. О Эрдманна
2 „Übertragung der Bedeutung“ буквально означает «перенос значения» —
термин, традиционно употребляемый в немецкой специальной литературе.
Для советской языковедческой терминологии последних лет характерна более
точная формулировка этого явления- «перенос наименования» или «перенос
названия».

только одного конкретного действия месить тесто, а в настоящее
время обозначает действие (вообще) или как существительное
die Sache, которое первоначально было юридическим термином
со значением судебный спор, судебное дело, но в дальнейшем стало
означать дело, вещь (вообще). Первоначальное значение этого
слова сохранилось в немецком слове Widersacher противная сторона
(в судебном споре).
Примером расширения значения является, далее, немецкое
слово der Brief, которое первоначально являлось названием только
официального письменного документа. Это старое значение слова
сохранилось в идиоме j-m Brief und Siegel geben поручиться перед
кем-либо за что-либо, уверить кого-либо в чем-либо (первоначально:
дать кому-либо документ, снабженный печатью).
Во фразеологических словосочетаниях Rede und Antwort stehen
держать ответ перед кем-либо, j-n zur Rede stellen призвать,
потребовать к ответу кого-либо еще сохранилось старое значение
слова die Rede, которое первоначально означало ответственность.
В дальнейшем развитии die Rede употребляется со значением
сообщение, речь о произошедшем и, наконец, получает современное
значение речи (вообще).
Расширение назывной функции обнаруживают многие глаголы
современного языка, например, gehen, который в прошлом имел
лишь узкое значение передвигаться пешком, fliegen передвигаться
при помощи крыльев, hauen ударять острым режущим
инструментом, schildern (ср.: ср.в.н. schiltaere = Wappenmaler)
раскрашивать, разрисовывать и др.
Расширение значения имеет обычно место в тех случаях, когда
слова и словосочетания из узкопрофессионального или социального
употребления (терминология, профессиональная, жаргонная
лексика) переходят в литературный язык или разговорно-обиходную
речь. О продуктивности этого процесса свидетельствуют
многочисленные примеры.1 Так, через спорт вошло во всеобщее
употребление такое слово, как starten, не в значении стартовать,
как оно употребляется в спортивной терминологии, а в общем
значении начинать, ср.: die Belegschaft startete in den Siebenjahrplan
коллектив рабочих и служащих приступил к выполнению
семилетнего плана; ein neues Unternehmen starten пустить новое
предприятие. Ср. также в современном немецком литературном языке такое
выражение, как in Form sein, означающее хорошо себя чувствовать,
быть в ударе, тогда как в спортивном мире это выражение имеет
лишь ограниченное значение быть в хорошей спортивной форме,
Особенно многочисленны слова и выражения, проникшие в
немецкий литературный и разговорный язык из области техники и
употребляемые в расширенном значении. Так, например, слова
1F. Dornseiff. Bezeichnungswandei unseres Wortschatzes,. Lahi^ irk
Baden 1955, S. 7—9.

ankurbeln означает в технике заводить мотор, машину, а в
литературном языке — оживлять дело, оживлять экономику, ср.: ein
Geschäft ankurbeln, die Wirtschaft ankurbeln. Большое
распространение получило слово verankern, употреблявшееся первоначально
только в смысле ставить на якорь, а теперь также в значении
укреплять, ср,: eine Organisation, eine Position verankern; die
Forderung im Vertrag, das Recht in der Verfassung verankern, отсюда
и выражение gesetzlich verankern узаконить.
Из математики вошли в литературный язык слова restlos,
hundertprozentig; (в значении ganz или vollständig), eindeutig как
синоним к слову klar, ausgerechnet — к слову gerade и др.
§62. Сужецие значения представляет собой процесс,
противоположный расширению значения, и характеризуется
сужением назывной функции слова. Этот процесс нередко носит
параллельное название специализации значения.
Общеизвестным примером сужения значения является глагол fahren,
который в древневерхненемецкий период обозначал движение
(вообще), т. е. включал значения таких современных немецких
глаголов, как gehen, reisen, wandern, ziehen, sich begeben и т. д.
В настоящее время глагол fahren служит наименованием лишь
такого движения, которое происходит при помощи определенных
видов транспорта. О прежней расширенной назывной функции
слова fahren свидетельствует богатая фразеология с этим глаголом,
где глагол fahren передает движение вообще. Ср., например,
выражение in die Kleider fahren быстро одеться, in die Höhe fahren
вскочить, mit der Hand in die Tasche fahren поспешно сунуть руку
в карман, mit der Hand über die Haare fahren провести рукой по
волосам, ein Blitz fuhr aus den Wolken молния сверкнула из-за туч,
ein Gedanke fuhr mir durch den Kopf у меня мелькнула мысль и т. п.
Сужение значения показывает, далее, глагол reiten, который
в настоящее время имеет значение ехать верхом на лошади (или
другом животном, используемом для верховой езды), в то время
как раньше он употреблялся для любого передвижения,
связанного с покачиванием, отсюда возможность такого употребления
в средневерхненемецком языке, как in einem Wagen, in einem
Schiff, an einem Strick reiten.1
Сужение значения показывает также существительное das
Sprichwort пословица, являющееся в настоящее время термином,
обозначающим лишь один определенный вид фразеологии, в то
зремя как первоначально слово Sprichwort относилось к общему
значению слов или выражений, вошедших в повсеместное
употребление. Это старое значение ощутимо в настоящее время лишь
в некоторых устойчивых словосочетаниях, например: j-n oder
etw. zum Sprichwort machen сделать кого-либо или что-либо
пред1 W. Р о г z i g. Das Wunder der Sprache. Bern, 1956. S. 230.

метом всеобщего обсуждения, или: zum Sprichwort werden (=sprich-
wortlich werden) стать притчей во языцех.1
Специализация значения, которую мы наблюдаем в слове
Sprichwort, характерна вообще для процесса перехода слов из
общего употребления в узкоспециальное, например, из
литературного языка в жаргонную или профессиональную лексику и т. п.
§ 63. Третий тип изменения значения — перенос
наименования — является наиболее частым. Перенос наименования
может протекать различно в зависимости от типа ассоциативных
связей, возникающих в процессе становления новых лексических
значений на основе старых наименований. Основными типами
переноса наименований являются следующие:
1. перенос наименований по сходству внешних или
внутренних признаков — метафора (die Metapher);
2. перенос наименований по сходству функций (Übertragung
nach der Funktion);
3. перенос наименований по смежности — метонимия (die
Metonymie).2
1. 	Метафора (греч.: metä через, пере, phero несу)
означает буквально перенос и как термин употребляется в двух
смыслах*: как обозначение процесса переноса наименований,
происходящего в силу сходства внешних или внутренних признаков
предметов или явлений, относящихся к различным сферам жизни
человека, и как название слова, возникшего в результате переноса
наименования. Процесс метафоризации обусловлен свойством
человеческого мышления познавать новые явления через сравнение
их со старыми, уже известными. Так, например, на основе чисто
внешнего сходства между длинным, извивающимся телом змеи и
длинной очередью произошел перенос наименования
пресмыкающегося die Schlange на очередь, ср. die Menschen stehen Schlange
an der Theaterkasse. Метафорический перенос наименования или
метафоризация имеет место й в использовании слова Schlange
в технике со значением рукав (пожарный), шланг, змеевик.
Характерно, что русское слово «змеевик» (обозначение устройства,
служащего для поверхностного теплообмена и представляющего собой
согнутую в виде спирали трубу) также связано с названием
пресмыкающегося.
На основе другого признака или свойства змеи, а именно
наличия у некоторых видов змей ядовитых зубов и способности жалить,
наименование змеи было перенесено на коварного, ехидного
человека; отсюда у немецкого слова die Schlange еще одно переносное
1 F. S е 1 1 е г Deutsche Sprichworterkunde München, 1922, S. 1—2.
2 Термины «метафора, метонимия» — греческого происхождения, что являет-
ся не случайным, так как в этом сказалось влияние первых семасиологов РеГг-
зига и Бреаля, перенесших в эту область лингвистики многие понятия риторики
классических языков

значение, «коварный, ехидный человек», ср. такие выражения,
как Du, falsche Schlange!, Heimtückische Schlange!1
Как видно из этих примеров, метафоры по своим функциям
в языке неоднородны. Одни из них называют предмет или явление
окружающей действительности, другие сообщают уже известному
предмету дополнительную характеристику. Оценочная функция,
выполняемая характеризующими метафорами, очень четко
ощущается в языке, поскольку в словах этого типа можно всегда
установить те реальные связи между двумя предметами, которые
послужили основой переноса наименования.
Назывные и характеризующие метафоры являются
принадлежностью словарного состава языка и известны всему языковому
коллективу. Эти метафоры, в отличие от метафор индивидуальных
или поэтических (Schmuckmetaphern) носят название
общеязыковых (Gebrauchsmetaphern).
Метафора или процесс метафоризации является исключительно
продуктивным способом обогащения словарного состава. В
результате этого процесса расширяется смысловая структура слов, т. е.
развивается их многозначность,' или же возникают новые слова,
являющиеся омонимами по отношению к исходным словам.
Последнее имеет место в том случае, если слово в дальнейшем развитии
утрачивает живые и ощутимые связи с тем признаком, на основе
которого произошел перенос наименования.
Перенос наименований по сходству признаков присущ всем
языкам, однако связи представлений при названии в каждом языке
обусловлены связями явлений, возникших на определенной
исторической почве и в определенной национальной среде. Это не
исключает наличия в самых различных языках известной части
одинаковых ассоциаций при наименовании. Однако каждый язык тем
не менее показывает значительные расхождения и особенности в
словах, появившихся в результате метафоризации.
Весьма интересным в этом плане является сравнение немецких
и русских общеязыковых метафор, образованных от имен
животных, поскольку это довольно наглядно показывает план совпадения
и расхождения как назывных, так и характеризующих метафор.
Для этой цели мы частично воспользуемся материалом,
приводимым Ф. Дорнзейффом в упомянутой выше работе.
Особенно многочисленными являются метафорические
переносные значения у названий животных, птиц и пресмыкающихся
при обозначении характерных качеств и свойств человека. Здесь
мы видим целый ряд совпадений ассоциаций, послуживших
основой для переноса наименований. Так, в немецком языке
хитрый человек называется Fuchs и в русском лиса;
трусливый Hase, Angsthase заяц;
заносчивый Gockel, Hahn петух;
1 D u d e n, Stilworterbuch der deutschen Sprache Mannheim, 1956.

напыщенный Pfau павлин;
надутый Pute индюк;
ехидный Schlange змея
коварный giftige Kröte, Giftkröte жаба
и многие другие?
Однако не всегда перенос наименований того или иного
животного происходит в различных языках по одинаковым ассоциативным
связям. Так, например, разное употребление имеют в русском и
немецком языках слова коза и Ziege в русском языке в
переносном значении это положительная характеристика резвой девушки
или девочки, в немецком языке — худая, некрасивая женщина,
а в определенных сочетаниях, как, например, so eine alte Ziege! —
просто бранное слово.
Название птицы «снегирь» в русском языке не имеет
метафорического употребления, а в немецком языке der Gimpel в переносном
значении: простофиля, ротозей.
Общим для многих языков, в -частности для немецкого и
русского, является употребление названий частей тела животных для
обозначения частей тела человека, что широко используется в
разговорно-обиходной речи и сообщает этим метафорам
грубоватый, вульгарный или шутливо-ласкательный оттенки, например,
Maul морда, язык, рот, Schnauze морда, Pfote лапа, Tatze лапища,
Klaue коготь, лапа с когтями и др.
Имена животных обнаруживают большую продуктивность и в
отношении образования вербальных метафор оценочного характера,
что типично для целого ряда языков.1 Вербальные метафоры имеют
ту же самую стилистическую (разговорно-фамильярную) окраску,
что и субстантивные метафоры-характеристики. Вот некоторые
примеры из немецкого языка: ' fuchsen обманывать, надувать,
сердить, досаждать, мучить; ochsen зубрить, много работать,
büffeln зубрить; unken накликать беду, äffen обезьянничать,
подражать кому-либо; дразнить; eseln много работать, работать,
как осел или лошадь; делать грубые ошибки (особенно в карточной
игре), делать глупости, дурачить, издеваться.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что вербальные
метафоры, как это видно из приведенных примеров, могут иметь
несколько переносных значений в зависимости от того, какое
значение многозначного слова или слова-омонима является основой
для словопроизводства. Так, Fuchs в значении хитрый человек,
служит основой для производного глагола fuchsen перехитрить,
обманывать, надувать. Второе значение этого глагола — сердить,
мучить происходит, как предполагает Мюллер-Граупа2, от
1 См работу, посвященную этой проблеме, из которой мы заимствуем часть
примеров: E. Muller-Graupa. Verbale Tiermetaphern. „Beitrage zur Geschichte
der deutschen Sprache und Literatur“, Bd. 79, Halle (Saale) 1957, Heft 3,
S. 456—491.
3 Указанная работа, стр 466.

существительного Fuchs в значении студент младших
семестров.
Аналогичную картину можно проследить при образовании
значений глагола eseln, где последние находятся в точном
соответствии с теми качествами, которые присущи ослу — физическая
сила, выносливость и использование этого животного в качестве
рабочего скота, а также его пресловутая глупость.
Моменты сходства и различия в характере ассоциаций,
обуславливающих метафорический перенос наименований в немецком и
русском языках, можно также проиллюстрировать на словах,
относящихся к другой тематической группе. Так, для немецкой разго-
ворно-обиходной речи характерно использование обобщенных имен
растений, овощей, фруктов и сельскохозяйственных продуктов
в переносном значении частей человеческого тела или свойств
человека, например, слова Birne, Kürbis в переносном значении
употребляются как разговорно-фамильярные синонимы к слову
Kopf; в этом же значении в определенном контексте может
употребляться Rube (er hat eins auf die Rube gekriegt), Gurke имеет
переносное значение нос, Pflanze наглое существо, Obst, Kohl
чепуха; Früchtchen фрукт (ироническое обозначение человека
с отрицательными моральными свойствами) и т. д.
Подобные ^мысловые сдвиги, если они возможны, в русском
языке (ср. употребление слова «фрукт») наблюдаются значительно
реже, чем в немецком. Они не являются характерными для
особенностей переносных значений в лексике русского языка.
Из рассмотренного нами материала следует, что метафоризация
представляет собой один из важнейших семантических процессов,
способствующих обогащению лексики.
2. 	Перенос наименования по сходству
функций. При данном виде переноса наименование одного предмета
может быть использовано для обозначения нового предмета в том
случае, если оба обнаруживают сходство функций. Так, например,
для наименования очков в немецком языке было использовано
название драгоценного камня берилл (Beryllus), которому в свое
время приписывалось свойство целебного воздействия на глаза.
Современные очки, изготовляемые из другого материала,
продолжают называться Brille вследствие того, что функция обоих
предметов — улучшать зрение человека — остается одинаковой.
Аналогичный перенос названия произошел в слове Bleistift,
где компонент Blei в настоящее время не оправдан, поскольку
карандаши уже очень давно изготовляются из другого материала.
Слово Buchstabe первоначально означало буковая палочка,
так как древние германцы вырезали свои руны на палочках. Для
обозначения букв, появившихся в связи с новой техникой письма,
была позже использована та же самая звуковая оболочка.
Название собаки, использовавшейся в шахтах как тягловое
животное для транспортировки угля, было перенесено на

вагонетку, используемую в руднике, которая также называется
Hund.
Ввиду сходства функции в современном немецком языке
продолжает употребляться слово die Fensterscheibe для обозначения
оконного стекла, хотя форма современных стекол самая
различная, а не только круглая, что является собственным значением
слова Scheibe круглая плоскость.
В научной и учебной литературе перенос наименования по
функции часто рассматривается в рамках единого метафорического
переноса. Думается, однако, что имеется некоторое основание
для выделения его в самостоятельный вид семантических изменений.
Существенным является разница ассоциативных связей,
определяющих перенос наименования. Это различие в ассоциациях влияет,
в свою очередь, на семантику и функциональные особенности слов,
возникающих в результате переноса наименования по функции.
В отличие от метафор, слова, возникающие в результате этого
типа переноса названия, обладают лишь номинативной функцией,
и, как правило, являются названиями определенных предметов.
Оценочным характером, который свойствен метафорам, данные
слова не обладают.
3. 	Метонимия (греч.: metä через, пере; önoma имя)
означает буквально «переименование» и как термин употребляется
для обозначения переноса наименований, образуемых на основе
ассоциаций по смежности.
Ассоциации по смежности, обуславливающие перенос наимено
вания, отличаются большим многообразием и могут быть
временными, локальными, причинными и т. д.
Метонимический перенос названия лежит в основе значения
многих слов современного немецкого языка. Так, слово Mahlzeit,
означавшее первоначально время еды (обеда, ужина), по
ассоциации переносится на самую трапезу и в настоящее время
обозначает самый процесс еды (обед, ужин). Сравни современное
употребление: eine Mahlzeit einnehmen; kräftige Mahlzeit и др.
Дальнейший перенос по смежности времени произошел у слова
Mahlzeit, когда оно стало употребляться в разговорно-обиходной речи
как приветствие во время обеда или ужина: Mahlzeit! Здравствуйте\
Прощайте\ и, наконец, смежность ассоциаций обусловила третье
значение слова Mahlzeit, употребляемого также в значении
Приятного аппетита! Временные ассоциации обусловили перенос
названия Mittag на трапезу в полдень, т. е. обед, а также и на
обеденный перерыв, ср.: j-n zum Mittag einladen приглашать кого-либо
к обеду; der Arbeiter macht Mittag у рабочего наступает обеденный
перерыв. Характерно, что слово Mittag в значении обед выступает
по аналогии с Mittagessen с артиклем среднего рода: der Mittag
полдень, das Mittag обед.
В немецком языке имеется также большое количество слов,
возникших в результате переноса названия по локальным

ассоциациям. Обычно они расшифровываются как метонимии лишь
этимологически. К ним относятся такие слова, как Kragen
воротник (средневерхненемецкое krage шея), Knaster табак (слово
испанского происхождения canastro корзина, первоначально
обозначало упаковку табака, ввозимого из Южной Америки); Bursche
парень, студент (восходит к средневековому латинскому bursa,
ср. современное Börse в значении кошелек, биржа) и первоначально
обозначало общежитие, обычно студентов, где хозяйство велось
на коллективных началах, «из одного кошелька». Это привело
к* метонимическому переносу названия общежития на коллектив
людей, а позже на каждого члена коллектива. Дифференциация
значения завершилась, далее, и в фонетической форме слов Börse,
Bursche.
Но и в современном языке метонимии, образованные на основе
ассоциаций по месту, очень многочисленны, die halbe Stadt war
auf den Beinen; das ganze Hotel wurde wach; der Zuschauerraum
tobte; die Schule macht einen Ausflug; das Auditorium war
hingerissen и т. д.
Особенно распространенным видом метонимии является перенос
с части на целое, обозначаемый обычно латинским термином pars
pro toto. Большой продуктивностью характеризуется, например,
перенос с части человеческого тела на человека для обозначения
различных его качеств и свойств. Сравни метонимии,
образованные со словом Kopf: er ist ein heller, kluger, feiner Kopf; er ist ein
Dumm-, Schafs-, Schwach-, Quer-, Dick-, Hohl-, Kahl, Kindes-,
Kraus-, Stroh-, Lockenkopf.
Метонимическим переносом pars pro toto являются также
названия человека по различным частям его одежды, орудиям
труда и пр., сравни Maske (=maskierte Person), Teerjacke, Blaujacke
(=Matrose), Blaustrumpf (^gelehrte Frau, die über ihrer geistigen
Arbeit ihre Fraulichkeit vergißt), Blauhemd (FDJ-ler), Schurze
(= Frauensperson), Flegel (=roher Bursche, ursprünglich für den Bauer
gebraucht, der den Flegel beim Dreschen führte) и др. (о сложных
словах-метонимиях данного типа, т. н. бахуврихи, см. выше
§ 42, стр. 116).
Следующей многочисленной разновидностью метонимии
является перенос имен собственных, в том числе географических.
Обычным является здесь перенос имени изобретателя на изобретение.
Так, батист (Batist) получил свое название по имени ткача из
Фландрии Батиста Шамбрэ (Baptiste Chambray); рентгеновы
лучи были названы по имени немецкого физика Вильгельма
Конрада Рентгена (Wilhelm Conrad Röntgen), глагол pasteurisieren,
существительное das Pasteurisieren образованы по имени
французского ученого Луи Пастера (Louis Pasteur), предложившего
данный способ предохранения веществ и продуктов от порчи.
Перенос географических имен имеет место в следующих словах:
Chinin — по имени Китая (China), Damast — шелк из Дамаска

(Damaskus), Tokaier — вино, получившее свое название по месту
производства — Токайской провинции в vßeHrpHH и др.
Несмотря на все многообразие метонимических переносов
наименований, необходимо все же подчеркнуть, что продуктивность
метонимии значительно меньшая, нежели у метафоры.
§ 64. Процессы развития нового значения — его укоренение
в комплексе других значений слова и другие семантические
процессы, обусловленные системой языка,. которые можно назвать
внутренними причинами изменения значения слов, еще
недостаточно изучены в лингвистике.
При системном рассмотрении развития лексики исходным
моментом является положение о том, что слова в языке не
представляют собой суммы разрозненных единиц, а входят в состав тех
или иных групп, центрами которых являются корни определенной
значимости. Анализ смысловых взаимоотношений в составе такого
«гнезда слов» должен учитывать следующие основные моменты:
1. Корневое слово, лежащее в основе той или иной лексической
группы слов, может быть однозначным или многозначным. В
зависимости от этого обстоятельства, различными будут взаимосвязи,
возникающие внутри такой лексической группы. Более типичным,
однако, является многозначность лексических центров.
2. Развитие многозначности слова, выступающего в роли
центра лексической группы, вызывает распад ее на отдельные
смысловые звенья с подгруппами своих производных.
Между различными значениями корневого слова и его
производными в первый период их образования имеются определенные
ассоциативные связи. Если они сохраняются и в дальнейшем, то
тем самым они способствуют не только сохранению, но и
расширению всей лексической группы. Часто, однако, эти
ассоциативные связи между значениями слова ослабевают и исчезают
полностью. Тогда данные слова становятся омонимами. Процесс омони-
мизации вызывается разрушением ассоциативных связей между
значениями корневого слова с последующим изменением семантики
соответствующих производных слов, но он может коснуться и
какого-либо из производных слов. Иллюстрацией является
следующий пример.
В древневерхненемецком языке имелся сильный глагол
erren или епеп (прошедшее iar, iarun, прич. giaran) в значении
пахать, родственный древнерусскому глаголу «орати» и
латинскому агаге в том же значении. Вокруг этого глагола
группировались производные слова, например, art пашня, artön обрабатывать
землю, агп урожай и др. Одно из этих производных слов, а именно
art, к концу древневерхненемецкого периода приобретает новые
значения: наряду со значением пашня (1) в смысловой структуре
этого слова развивается значение, с одной стороны, урожай, с

другой стороны, вообще земля, страна (2 и 3). Третье из указанных
значений ведет к развитию четвертого значения — происхождение,
род. Несколько позднее развивается комплекс близких значений
способ, вид, своеобразие, натура, характер (5)1. Такое бурное
семантическое развитие одного из производных оказывает решающее
влияние на семантическое развитие всей группы слов и даже на
существование отдельных ее членов. Так, глагол artön
приобретает все соответствующие значения слова art. Появляется
прилагательное ertic в значении имеющий хорошие природные качества.
Однако одновременно с развитием многозначности слова art
усиливается семантическая неточность этого слова, и уже в
средневерхненемецкий период слово art в значении пашня часто
уточняется присоединением к нему какого-либо из его синонимов,
например: artacker, artlant, artfeit; art в значении способ, вид
уточняется путем парного сочетания со словом wise способ. Таким
образом, в немецком языке возникает известное устойчивое
словосочетание Art und Weise и первое и пятое значения слова art
начинают восприниматься в значительной мере как омонимы.2
3. Важнейшей закономерностью семантического развития слова
является сохранение и повышение коммуникативной четкости
словарных единиц.3 В частности, в приведенном выше примере
смысловая нечеткость омонимов приводит к замене их
соответствующими синонимами, и в результате этого слово Art
сохранилось в современном немецком языке в основном только в
пятом из своих средневерхненемецких значений. Первое
значение (пашня) и второе (страна) были вытеснены из употребления
синонимами Acker и Land.
4. И, наконец, не произвольно, а в зависимости от все той же
основной тенденции к сохранению и повышению коммуникативной
четкости словарных единиц происходят семантические изменения
сужения (специализации) и расширения значения.
Специализация значения может осуществляться лишь на базе
наличных в языке синонимов, в то время как расширение значения
ведет к пополнению синонимического ряда.
Как пример можно привести древневерхненемецкий глагол
faran, обозначавший любой вид передвижения. Наличие целого
ряда глаголов движения в древневерхненемецком и особенно в
средневерхненемецком языках способствовали специализации
значения этого глагола в современном немецком языке.
Взаимодействие процессов сужения и расширения значения
1 Связь пятого значения с первым некоторыми лингвистами оспаривается
Но большинство лингвистов признает эту связь или считает ее возможной,
напр , М Хейне, Вейганд, Пауль и др
2 Т А Дегтерева. Системный анализ языковых явлений. «Ученые
записки I МГПИИЯ», т. VII, Москва, 1955, стр 16—17
8 К В а 1 d 1 n g е г Die Semasiologie Versuch eines Überblicks Berlin,
1957, S 25—26, T А Дегтерева Указ работа

можно показать на ряде примеров. Так, в средневерхненемецком
языке существовало несколько общих и специализированных
обозначений женщины: копе (др.в.н. quena) женщина, жена, vrouwe
(соврем. Frau) госпожа, дама и wip (соврем. Weib) женщина из
народа, женщина (вообще). В нововерхненемецком языке, а
частично уже и в средневерхненемецком, происходит расширение
значения слова Frau, котор'ое постепенно начинает означать
женщину вообще. Таким образом, синонимический ряд для общего
значения женщина численно увеличивается. «Демократизация»
значения слова Frau ведет, в свою очередь, к изменениям в судьбе
его синонимов. Слово копе полностью выходит из употребления,
так как оно оказалось мало жизнеспособным, поскольку не было
производных от него слов. Эта системная изоляция неизбежно
приводит слово к потере им своей коммуникативной значимости.
Синоним Weib в ранненовонемецком усиливает свое специальное
значение и теряет общее. В конце XVI века узкое значение этого
слова приобретает резко отрицательную оценочную окраску и
в XVII веке это приводит к полному исключению из смыслового
содержания слова Weib значения жена. Лишь с постепенным,
но неизбежным в языке стиранием эмоциональной окраски слово
Weib опять расширяет свое значение и наряду с этим снова
начинает выступать в значении жена.
Весьма интересный пример взаимодействия процессов
расширения и сужения значения дают такие слова немецкого языка, как
Genosse, Kamerad, Kollege. Среди названных слов особенно яркий
процесс сужения или специализации значения наблюдается в слове
Genosse и процесс бурного расширения назывной функции в слове
Kollege.
Каковы те причины, которые способствовали изменению
значения данных слов^ Как показывают специальные исследования1,
сужение значения немецкого слова Genosse было непосредственно
связано с заимствованием в немецкий язык иноязычных слов
Kamerad и Kollege.
Слово Kamerad, появившееся в немецком языке примерно
350 лет тому назад, зарегистрировано первоначально в лексике
студентов. Большое распространение оно получило затем в
Тридцатилетнюю войну в солдатской лексике, будучи, как
предполагают исследователи, заимствованным из лексикона испано-италь-
янских войск в XVI веке в Саксонии. К началу XIX столетия
словарь Хейзе2 регистрирует уже целый ряд сфер, в которые
проникло слово Kamerad. Как соответствие к слову Kamerad, словарь
1 R Schäfer Einiges zur Bedeutungsentwicklung des Wortes „Genosse“.
„Sprachpflege“, 1959, Nr 7, R. S с h a f e r. Kumpel, Kameraden, Kollegen.
„Sprachpflege“, 1959, Nr. 12.
2Dr J oh. Chr. Heyses allgemeines verdeutschendes und erklärendes
Fremdwörterbuch mit Bezeichnung der Aussprache und Betonung der Wörter
und genauer Angabe ihrer Abstammung und Bildung. Hannover, 1848

Хейзе приводит следующие немецкие слова: Spießgesell,
Stallund Waffenbruder, Zimmergenoß, Schulfreund и др.
Начиная с XIX столетия, слово Kamerad употреблялось
преимущественно в немецкой армии. Однако во время, фашистской
диктатуры оно получило значительное расширение своей
назывной функции в связи с демагогической политикой мнимого
социального равенства, пропагандировавшейся нацистами.
Вторым словом, которое вытеснило слово Genosse из целого
ряда сфер и тем самым оказало влияние на сужение его значения,
было заимствованное слово Kollege, появившееся вскоре после
заимствования слова Kamerad. Первоначально Kollege
употреблялось как обращение в среде государственных чиновников,
занимающих самое высокое положение. В дальнейшем происходит довольно
быстрое расширение сферы употребления слова Kollege. Оно
применяется как обращение среди ученых, особенно врачей jh юристов,
в студенческой среде. К концу XIX столетия слово Kollege
проникает в среду учителей и спорадически употребляется в
коммерческих и деловых кругах. В настоящее время слово Kollege прочно
вошло в немецкий язык и в Германской Демократической
Республике является универсальной формой обращения к представителям
любых профессий, служит обобщенным наименованием для
представителя любой профессии, конкурируя в этой функции со старыми
формами обращения, как Herr, Frau и Fräulein, а также
выступая синонимом к словам Bürger, Bürgerin.
Исконно немецкое слово Genosse, существовавшее в немецком
языке с древневерхненемецкого периода со значением товарищ
(по профессии, занятию), единомышленник, приверженец, друг,
начинает с середины XIX столетия активно вытесняться в данной
широкой назывной функции своими синонимическими
конкурентами Kamerad и Kollege. Уже в середине XIX столетия слово
Genosse имеет преимущественное значение единомышленник,
приверженец, что сделало возможным его применение для обозначения
члена социал-демократической партии, употребление, которое
закрепилось за словом в дальнейшем развитии. В настоящее время
слово Genosse в ГДР употребляется лишь в узком значении, как
обращение и как обозначение члена марксистско-ленинской рабочей
партии, а также в народной полиции и армии.
Влияние лексической системы языка в целом, как одной из
важнейших внутренних причин изменения значения слов, не исключает
взаимодействия лексических и грамматических процессов.
Анализируя изменение значения семантики некоторых наречий немецкого
языка по сравнению с однокоренными именами прилагательными,
Т В. Строева, в упомянутой выше работе, показывает влияние
грамматического места слова в предложении на его функции,
благодаря изменению которой слово, в данном случае наречие, иногда
полностью меняет свое лексическое значение.
На конкретном языковом материале Т. В. Строева

прослеживает причины, повлиявшие на отделение семантики наречий от
одноименных прилагательных. Общая причина, как подчеркивает
исследователь, кроется в разных грамматических свойствах имени
прилагательного и наречия, хотя оба имеют сходную
определительную роль в предложении. Имя прилагательное сочетается с
существительным, обозначая качественный признак предмета,
субстанции, его постоянное или временное свойство. Качественное
наречие обозначает признак признака предмета, признак его действия,
состояния или качества и сочетается с глаголом, именем
прилагательным или наречием. Между тем эти последние слова, сами
выражая признак, сравнительно редко нуждаются в чисто
качественном определении. Поэтому и наречия в качественном значении
имеют ограниченную сочетаемость, например, с глаголом.
Широкую сочетаемость обнаруживают только наречия типа gut, schlecht
с обобщенным значением хорошего или дурного качества. Уже
такое наречие, как interessant, ограничено в своем употреблении
(interessant reden, sprechen, erzählen, leben), в то время как
interessant как имя прилагательное сочетается с существительными
необыкновенно широко.
Для самого глагола, как подчеркивает Т. В. Строева, нужны
уточнения другого плана — определение интенсивности действия,
характера его протекания, его темпа, временное определение.
Прилагательное и наречие имеют таким образом разные функции,
вследствие чего их значения должны расходиться, что фактически
и происходит.
Показывая эволюцию значения наречия, когда оно отходит
от значения прилагательного, Т. В. Строева выделяет, как
наиболее часто наблюдаемый процесс эволюцию его в сторону
слова-усилителя, обозначающего не самый признак, а лишь его
интенсивность. Древнейшим примером такой эволюции является наречие
sehr, ср.в.н. sere, возникшее от прилагательного ser болезненный.
Первоначально наречие sere употреблялось в значении болезненно,
больно и могло иметь эту семантику только при глаголах с
конкретным значением причинять боль, например, stechen колоть,
sniden резать и т. п. На протяжении последующих столетий
происходит постепенное переосмысление конкретного признака и
превращение sere в усилительное наречие, до полной потери
современным словом sehr его семантической мотивированности.
Интересно отметить, что подобное же развитие повторяют такие
наречия современного языка, как schrecklich, entsetzlich,
schauderhaft, elend, höllisch, wahnsinnig.

ЧАСТЬ V
ЗАИМСТВОВАНИЕ
§ 65. Важнейшим источником обогащения словарного состава
немецкого языка является также заимствование слов из других
языков.
Лексические заимствования в словарном составе немецкого
языка занимают особенно большое место. Это объясняется тем, что
Германия в течение длительного времени оставалась
раздробленным, слабым государством и подпадала в различные эпохи под
экономическое, политическое и культурное влияние целого ряда
стран, опередивших ее в своем развитии.
Не касаясь вопросов, относящихся к исторической
лексикологии, мы остановимся здесь только на тех моментах, которые
связаны с влиянием заимствований на состав лексики
современного немецкого языка. Этими вопросами будут следующие
1) Лексическое заимствование как обогащение словарного
состава языка. 2) Виды лексических заимствований. 3) Влияние
деятельности пуристов на лексику немецкого языка. 4)
Классификация заимствованных слов в словарном составе немецкого
языка.
Как показывает анализ конкретного языкового материала,
наиболее прочно укореняются в словаре иноязычные слова, которые
заимствуются в национальный язык вместе с новыми понятиями.
Это имеет место в тех случаях, когда один из народов находится
на более высокой ступени развития экономики, техники, культуры
и др. Этим объясняется, например, что ранние лексические
заимствования из латинского языка, относящиеся к первым столетиям
нашей эры, когда германцы столкнулись с более высокой
строительной техникой у римлян, предметами, не известными в быту
и жизни германцев, прочно вошли в словарный состав немецкого
языка и в настоящее время отличаются от немецких слов лишь
своим происхождением, но не функционированием. Это
общеизвестные слова, заимствованные из латинского языка, напр.: Mauer
(murus), Ziegel (tegula), Kalk (calcem), Pforte (porta), Fenster
(fenestra), Keller (cellarium), Straße (strata), Meile (milia), Wall
(vallum), Küche (coquina), Kessel (catinus), Wein (vinum), Kohl

(caulis), Kirsche (ceresia), Pfeffer (piper), Senf (sinapis), Feigen
(ficus), Mandeln (mandola) и др.
Аналогичную картину показывают многочисленные
заимствования из латинского и частично греческого языков, пришедшие
в немецкий язык в основном на протяжении VII—XI столетий в
связи с принятием христианства и развитием клерикального и
светского образования Это слова Kirche (греч. kyriake), Bischof
(греч. eplscopos), Engel (греч. ängelos), Teufel (греч. diäbolos),
Priester (греч. presbyteros), Kloster (claustrum), Mönch (monachus),
Nonne (nonna), Zelle (cella), Schule (schola), schreiben (scribere),
Brief (brevis = kurze Urkunde), Griffel (graphiolum), Tafel (tabula),
Zettel (cedula), Tinte (tincta), Linie (linea), Silbe (syllaba), Vers
(versum), Note (nota) и др.
Если взять более поздние периоды лексических
заимствований, то влияние, например, французской буржуазной революции
конца XVIII века сказалось в том, что в немецкий язык были
заимствованы и укоренились в нем многие слова, получившие
интернациональное распространение: Revolution, revolutionär, liberal,
Reaktion, Monarchist, Propaganda, Initiative (первоначально
только в политическом значении), Bürokratie, Komitee, Demokrat,
Emigrant и др.1
Значительными становятся к концу XVIII и в XIX веке
лексические заимствования из английского языка в связи с тем, что
к этому времени все более ощущается влияние Англии, ведущей
капиталистической колониальной державы, страны передовой
промышленной техники.
Так, из области техники заимствуются слова. Jennymaschine,
Mulemaschine, Ventilator, Koks, Patent, patentieren; кальки
Pferdekraft, Pferdestärke (англ.- horse power) и др.;
из сферы финансовых и торговых взаимоотношений: Scheck,
Banknote, Budget, Export, Import;
из сферы политической жизни* и внешней политики: Koalition,
Kolonisation, Kongreß, Majorität, Minorität, Opposition,
Parlamentarier, parlamentarisch, Meeting;
из быта и прочих сфер. Beefsteak, Roastbeef, Plaid, Brandy,
Pony, Bulldogge, boxen, Boxer, Farmer, Klub и др.2
Позднейшие заимствования послевоенного периода из русского
языка в язык Германской Демократической Республики также
свидетельствуют о том, что укореняются в словарном составе, в
первую очередь, словарные и фразеологические единицы,
аббревиатуры, обозначающие понятия, связанные с новым
социалистическим общественным строем. Ср., например, такие
заимствования из русского языка, как MTS, Pionier, Kolchos, Kolchose;
1 А Schirmer Deutsche Wortkunde. Eine Kulturgeschichte des deutschen
Wortschatzes Berlin, 1949, S 90
J P F Ganz Der Einfluß des Englischen auf den deutschen Wortschatz,
1640—1815, Berlin, 1957, S 21—25

кальки: Planaufgabe, Verdienter Meister des Sports,
Jugendbrigade, Brigade der sozialistischen Arbeit, Qualitatsbrigade,
Erfahrungsaustausch и др.
С другой стороны, многочисленные французские заимствования,
которыми изобиловал язык средневерхненемецкой рыцарской
поэзии, почти не оставили следов в словарном составе современного
немецкого языка. Ассимилировались и остались в языке лишь
единичные слова, выражающие общие понятия, например, tanzen,
fein, в то время как масса галлицизмов, являющихся
обозначениями рыцарских обычаев, предметов рыцарской одежды, обихода
ит. п., бесследно исчезли из языка с исчезновением рыцарского
сословия.
От вышеизложенного вида заимствования, т. е. когда вместе
со словом заимствуется и понятие, отличаются заимствования,
где в национальный язык входит лишь иноязычная оболочка,
в то время как понятие, выражаемое ею, уже существует в
национальном языке. Массовые лексические заимствования подобного
рода возникли, как известно, в XVII веке в период,
получивший в истории немецкого языка название Alamodezeit, т. е. периода
моды на все иностранное, преимущественно французское. В этот
период основную массу лексических заимствований из французского
языка составляли дублеты к немецким словам, которые не
обогащали лексику немецкого языка, а засоряли ее.
Так, формы обращения в этот период были исключительно
французские, например, Monsieur, Madame и т. д. Французские
слова заимствуются для обозначения имен родства. Вместо
немецких Vater, Mutter, Oheim, Muhme, Vetter, Base употребляются
французские Papa, Mama, Onkel, Tante, Cousin, Cousine. Вместо
таких общеупотребительных немецких слов, как Vergnügen,
schmeicheln, liebkosen, употребляются французские Pläsier, karessieren
и др.
Аналогичную картину можно сейчас наблюдать в языке
Федеративной Республики Германии, где (условия оккупационного
режима способствуют тому, что в немецкий язык проникает
чрезвычайно большое количество английских и американских слов,
особенно американизмов:1 okey (=alles in Ordnung, geht in
Ordnung), job (=Arbeit, Stelle), boß (=Chef, Besitzer, Wirt), shop
(=Laden), shopping (=einkaufen), boom (= Konjunktur), cartoon
(= Karikatur), how to и know-how (=Erfahrung), jets (=
Düsenjäger), liner (=--Passagierflugzeug), trip (=Reise), trend (^Tendenz),
springtime (=Frühlingszeit), kill (^ermorden, töten) и др.
Весьма распространенным является также употребление англо-
американских глаголов с немецкими глагольными суффиксами и
1 W. W i 1 1 s. Das Eindringen anglo-amerikamscher Fremdwörter in die
deutsche Sprache seit Ende des zweiten Weltkrieges. „Muttersprache“, 1958,
Heft 6, S. 180—188.

продуктивными глагольными префиксами: campen, matchen, роо-
len; verhotten, abkillen, zuruckfighten и др.
Аналогичным образом могут употребляться существительные и
прилагательные: Snoberei, Thrillerei, cinemaskopisch и др.
Засилие английских и французских терминов и слов
наблюдается далее в сфере модной одежды. Речь идет, конечно, не о таких
иноязычных терминах, как, например, названия английских и
французских тканей и прочих предметов, для которых немецкий
язык не имеет соответствий, а о бесчисленном множестве
иностранных слов, употребление которых ничем не оправдано. В
качестве примера можно привести следующее предложение. „Die,
Haute Couture' zeigt ihre sommerlichen ,Creationen‘, sie gibt uns ein
,Defile de la mode4 und entzückt uns mit vielen »Accessoires4.“1
Между тем, в немецком языке все эти слова имеют простые и
общепонятные эквиваленты: schmückende Kostbarkeiten,
Sommerliches aus Stroh und Korb.
Непонятно, зачем нужно говорить Comeback der Seidenstoffe
вместо Wiederkehr der Seidenstoffe или elegantsmarte Taftmäntel
вместо обычного elegant или sehr elegant и многое другое.
Аналогичное явление можно наблюдать в сфере спорта, где
вместо привычных немецких слов употребляются английские слова
и словосочетания, напр.: swimming-pool вместо немецкого
Schwimmbassin, team — Mannschaft, goal — Tor, fight — Kampf и др.
Во всех подобных случаях иноязычная лексика просто
дублирует немецкие лексические единицы.
Другую картину показывают заимствования, в которых полное
совпадение лексического значения обоих слов — иностранного и
родного — имеется лишь на первой стадии существования
иноязычного слова в национальном языке.
Включаясь в систему лексики немецкого языка, эти
заимствования с течением времени получают самостоятельное
существование в соответствующем синонимическом ряду, поскольку
сосуществование равнозначных синонимов, как правило, явление
переходящее. В дальнейшем функционировании в национальном языке
оба слова дифференцируются в семантическом или стилистическом
плане, образуя идеографические или стилистические синонимы.
В ряде случаев это может привести к полному размежеванию
значения иноязычного слова от значения соответствующего слова
родного языка или к окончательному вытеснению последнего из
языка. Проследим это на примерах.
Слово Pöbel было заимствовано в немецкий язык из
старофранцузского pobple (лат.: populus народ). В средневерхненемецких
памятниках начала XIII века оно выступает в форме popil, povel,
bovel, образуя равнозначный синоним к средневерхненемецким
1 Цитировано по статье E. Krasselt. Die Prostituierung unserer Sprache in
der Mode. „Sprachpflege“, Heft 8, 1958, S. 115.

folc, liute, современным Volk, Leute. Равнозначность значения
заимствованного слова ощущается вплоть до XVI столетия, так как
еще Лютер употребляет его в значении народ. В дальнейшем
функционировании слова Pobel намечается тенденция к переосмыслению
его значения. Оно приобретает семантический оттенок
«невежественный народ, темный народ». Этот отрицательный оттенок особенно
ярко обозначился в социальном использовании этого слова в
буржуазном обществе по отношению к пролетариату. Таким образом,
за словом Pobel окончательно закрепилось значение чернь, тем
самым заимствованное слово полностью разошлось по значению
с немецким Volk.
Слово Letter, заимствованное из французского языка (lettre
буква), дифференцировалось в семантическом отношении от
однозначного с ним немецкого Buchstabe. В современном немецком
языке слово Letter обозначает не букву вообще, а литеру.
Заимствование слова Familie (лат. familia) для обозначения
семьи послужило причиной того, что значение семья начало
вытесняться из комплекса многозначности немецкого слова Haus. В
дальнейшем заимствованное слово Familie окончательно побеждает,
и слово Haus в этом значении полностью выходит из употребления.
Значительное количество иноязычных слов выполняет в
немецком языке определенные стилистические функции. Особенно
следует отметить использование заимствований в качестве эвфемизмов.
Это свойство иноязычной лексики широко известно в немецком
языке и используется как художественный прием в
публицистике и художественной литературе. Так, например, один из
фельетонов на злобу дня в журнале «Ойленшпигель» начинается
следующими словами:
„Wenn der Deutsche einen unangenehmen Tatbestand verschleiern
will, gebraucht er Fremdwörter.“1
Большой мастер художественного слова, писатель Ганс Фалла-
да, очень тонко использует эту эвфемистическую функцию
иноязычной лексики при характеристике лицемерия одного из
персонажей романа «Волк среди волков»:
Aber Wolfgang spielt, Betty, verspielt alles...
„Wenn man dein Gesicht sieht, beste Mathildel Der Junge jeut
ein bißchen — du mußt nicht »spielen* sagen, ,spielen* klingt so
gewöhnlich— alle jungen Menschen jeuen ein bißchen..“2
Типичным является также заимствование не всего комплекса
значений многозначного слова, а лишь тех из них, в которых
нуждается национальный язык. В результате подобного
использования происходит тем самым сужение значения иноязычного слова
1 , Eulenspiegel“, 1957, Nr 2 S 18
- H F а 1 1 a d a Wolf unter Wolfen. Berlin, 1954, S. 139.

по сравнению со значением слова, продолжающего существовать
в языке — источнике заимствования. Так, в немецком языке
иноязычные слова Kampagne и Etüde сузили свое значение по
сравнению с многозначными французскими словами Campagne и etude.
Итак, лексическое заимствование может обогащать словарный
состав языка, но может и засорять его. Обогащение лексики имеет
место в тех случаях, когда слова и устойчивые словссэчетания
заимствуются вместе с новыми для национального языка
понятиями более высокоразвитой экономики, техники, культуры и пр.
или когда иноязычные слова, которые первоначально являются
дублетами к словам национального языка, дифференцируются
в своем значении от последних, пополняя тем самым состав
идеографических или стилистических синонимов национального языка.
При лексических заимствованиях, дублирующих слова
национального языка и являющихся по отношению к ним абсолютно
равнозначными синонимами, обогащения словарного состава не
происходит, хотя бы уже и потому, что подобные иноязычные
слова имеют, как правило, узкую социальную сферу употребления.
§ 66. Лексические заимствования могут быть двух видов.
Первый вид имеет место в тех случаях, когда иноязычные слова
заимствуются в той языковой оболочке, в которой они существуют
в их родном языке. Ср. нем.: гаг (франц.: гаге), нем.: Onkel (франц.:
oncle), нем.: Kolchos (русск.: колхоз) и др. Языковая оболочка
заимствованного слова может в дальнейшем ассимилироваться
применительно к звуковому строю национального языка. Степень
ассимиляции зависит от пути заимствования. Древнейшие
заимствования были восприняты через устное общение, поэтому они
показывают полную ассимиляцию их фонетической и грамматической
формы. Таковы, например, Kohl (лат.: caulis), Straße (лат.: strata),
Tisch (лат.: diskus), Tafel (лат.: tabula), Grenze (слав.: граница)
и др. Заимствования более поздних периодов (XVI—XX вв.)
происходили и происходят, в основном, письменным путем через
художественную и научную литературу. Последнее особенно характерно
для терминологической лексики. Данный путь заимствования
ведет к большему сохранению формы заимствованных слов,
следовательно лишь к частичной ассимиляции их звуковой оболочки.
Второй вид лексических заимствований состоит в том, что
заимствуемое слово переводится на соответствующий язык. Таким
образом заимствуется в данном случае не звуковая оболочка слова,
а его морфологическая структура и семантическая
мотивированность, которые передаются средствами воспринимающего языка.
Такой вид заимствований носит название калька и обозначается
терминами Obersetzungslehnwort или Lehnübersetzung.
Кальки — очень распространенный вид заимствований. Так,
калькой с латинского языка является слово Gewissen из лат.:
con-scientia (scientia знание), ср. русск. совесть; калькой с француз-

ского языка является слово höfisch из франц.: courtois (cour двор);
калькой с английского языка является Pferdestärke (PS) из англ.:
horse-power лошадиная сила.
Новейшими примерами калек с русского языка являются
Verbesserungsvorschlag, Funfjahrplan, Sieben jahrplan.
Калькироваться могут не только слова, но и словосочетания,
например, friedliche Koexistenz, staatliche Kontrolle, Senkung der
Selbstkosten Оформление лексических единиц в обоих языках
совпадает не всегда. Так, например, в немецком языке
наблюдается тенденция образовывать сложные слова, соответствующие
русским устойчивым словосочетаниям, ср. приведенные выше слова
Kulturhaus, а также Bucherstube, Volkswirtschaft, Perspektivplan
и т. п.
§ 67. Лексические заимствования из различных языков были
в истории немецкого языка, как мы уже отмечали выше, особенно
многочисленны и интенсивны. Данное обстоятельство было
причиной того, что и ответная реакция на заимствования —
пуристическая деятельность (Purismus) протекала в Германии особенно
интенсивно на протяжении XVII,XVI11, конца XIX и XX столетий.
Обычно различаются два пуристических периода в Германии.
Первый относится к XVII—XVIII столетиям и связан в XVII веке
с деятельностью Филиппа фон Цезена, в XVIII — в начале XIX
века — Иоахима Кампе. Второй период относится к концу XIX
ъ XX веку и связан с деятельностью «Общенемецкого языкового
союза» (Allgemeiner Deutscher Sprachverein, основан в 1885 г.), во
главе которого стоял Эдуард Энгель.
Рассматривая пуризм как историческое явление, можно считать,
что усилия пуристов XVII и XVIII столетий носили
прогрессивный характер, поскольку они были направлены на укрепление
формировавшегося и развивающегося национального языка. Пуризм
второго периода велся в крайне шовинистическом плане под
антинаучными и националистическими лозунгами Энгеля: „Jedes
Fremdwort ist entbehrlich“, „Kein Fremdwort für das, was ebensogut
deutsch gesagt werden kann, deutsch aber kann, deutsch soll alles
gesagt werden.“1
Проводя подобную политику борьбы с любым иностранным
словом, включая лексику, получившую интернациональное
распространение, пуристы «Общенемецкого языкового союза»
преследовали тем самым реакционные, националистические цели.
Антинаучный и тенденциозный подход к интернациональной
лексике и особенно политическим терминам характерен также
для деятельности учрежденного в Федеративной Республике
Германии «Общества немецкого языка» (Gesellschaft für deutsche
Spra*E Engel Sprich deutsch Leipzig, J9L7, S 236

che). Об этом свидетельствует, например, переиздание словаря
Э. 	Энгеля, вышедшего впервые в 1918 году под названием „Ent-
welschung“. Новое издание словаря, осуществленное Л. Макензеном
при содействии «Общества немецкого языка»1, не оставляет сомне*
ний в том, что позиции здесь остались прежними. Для этого доста«
точно привести лишь некоторые примеры. Так, для общеизвестных
и общеупотребительных слов, имеющих интернациональное
распространение, как Zement, словарь предлагает немецкое Mörtel,
как и в издании 1918 года, для Kanal — Schiffsgraben, Detonation—
Entpuffung и др. Слова с политическим содержанием, появившиеся
в Германской Демократической Республике в связи с новыми
общественными отношениями, искажаются Например: Agitator
передается через Wühler, Drahtzieher, Parteiprediger, слово Aktivist—
через Überarbeiter и т. д.
Интенсивная и длительная пуристическая деятельность
послужила источником многочисленных синонимических дублетов,
возникших как лексические эквиваленты немецкого языка к
иностранным словам. Такие дублеты известны и в других языках, например
в русском, ср.: экспорт—вывоз, аргументировать — доказывать,
однако количество подобных синонимов в немецком словарном
составе настолько значительно, что дает нам основание
рассматривать их как специфическую черту немецкой лексики.
Своеобразие синонимических дублетов, состоящих из
заимствованного слова и его эквивалента в немецком языке, позволяет,
в известной степени, проникнуть в системные взаимоотношения
внутри словарного состава.
Пуристические эквиваленты к заимствованным словам
получили широкое распространение в немецком языке, начиная с конца
XIX столетия. Решающим фактором было здесь не качество
соответствий к иноязычным словам, созданных немецкими пуристами.
Среди них были как удачные, так и неудачные слова, вызывавшие
в свое время ожесточенные нападки таких противников пуризма,
как Фридрих Зейлер и др. Решающим для их укоренения в
словарном составе было то обстоятельство, что националистические
пуристические новообразования нашли твердую поддержку
официальных государственных учреждений и институтов. Эквиваленты
к иноязычным словам были введены в официальное общение и
искусственно насаждались через железнодорожный и городской
транспорт, почту, прессу, школу, военную администрацию и т. п.
И вот казавшиеся вначале неуклюжими и неудобными слова
Fahrkarte и Fahrschein как соответствие к привычному и прочно
вошедшему в общение слову Billett, а также Bahnsteig (Perron),
Fahrgast (Passagier), Fernsprecher (Telefon) и многие другие,
укореняются в словарном составе немецкого языка. Однако
дальней1 E n g е 1/Mackensen Verdeutschungsbuch Hg von der Gesellschaft
für deutsche Sprache € V. Heliand Verlag

шее развитие синонимических пар в немецком языке пошло таким
путем, который не могли предвидеть ни приверженцы, ни
противники «онемечивания» иноязычных слов: немецкие соответствия
прочно вошли в словарный состав языка, но лишь в единичных
случаях смогли вытеснить употребление своих иноязычных
конкурентов. Лишь некоторые слова» такие, как: Veloziped, Aviatik,
Aviatiker, Aeroplan были действительно полностью оттеснены
немецкими Fahrrad, Luftfahrt, Flieger, Flugzeug. Типичным же
явлением для словарного состава немецкого языка остается
параллельное существование обоих слов в языке — немецкого и
иноязычного.
Остановимся кратко на тех причинах, которые, как нам
представляется, сыграли решающую роль в сохранении иноязычных
слов при наличии их немецких синонимов. Этими причинами были
следующие:
1. Иноязычные интернациональные слова являлись к моменту
создания их немецких соответствий словообразовательными
центрами и, имея значительное количество производных и сложных
слов, были тем самым органически связаны со словарным составом
немецкого языка. Например:
das Auto — Autogarage, Autohalle, Autoverkehr, Autofahrt,
Autofahren, Autounfall;
das Telefon — telefonisch, telefonieren, Telefonist, Telefonistin,
Telefonzelle, Telefonzentrale;
der Export — exportieren, Exportartikel, Exporte, Exporthandel,
Exportfracht, Exportproduktion, Exportkredite (PI.), Exportland,
Exportüberschuß.
Немаловажным фактором было также и то, что у немецких
соответствий к интернациональным словам, являвшихся, как правило,
сложными существительными (Kraftwagen, Fernsprecher),
отсутствовали широкие возможности дальнейшего словопроизводства.
2. Второй причиной сохранения обоих слов в языке
(иноязычного и его немецкого эквивалента) являлась неидентичность
комплекса значений. Так, целый ряд иноязычных слов многозначен
по сравнению со своими немецкими дублетами; последние
синонимичны с ними лишь в каком-нибудь одном значении. Например,
слово Saison имеет два значения: 1) сезон как главное, наиболее
оживленное время года работы лечебных, спортивных курортов
и т. п. и 2) театральный сезон. Немецкое соответствие к этому
слову — Spielzeit является равнозначным словом лишь ко второму
значению слова. Аналогичное положение можно наблюдать также
со словами Komödie и Tragödie. Слово Komödie имеет два значения:
1) 	вид драматического произведения, 2) в переносном смысле
забавное происшествие или случай; притворство, лицемерие в каких-
нибудь действиях. Немецкий эквивалент Lustspiel в переносном
значении не употребляется. Слово Tragödie также имеет два
значения: 1) вид драматического искусства, 2) в переносном смысле:

печальное, ужасное, потрясающее происшествие. Немецкое
соответствие Trauerspiel второго значения не Ъшеет. Значение немецкого
слова Spielplan и интернационального слова Repertoir также не
покрывают друг друга, так как Repertoir означает не только
совокупность драматических и других произведений, идущих в
том или ином театре, но также и совокупность тех произведений,
с которыми выступает тот или иной отдельный артист.
Различен объем значений также у синонимической пары
Adresse — Anschrift, так как Adresse не только почтовый адрес
(только в этом значении выступает Anschrift), но и письменное обращение
к лицу или учреждению с поздравлениями, пожеланиями, просьбой.
У синонимических дублетов может быть и обратное
соотношение объема значений, т. е. многозначными будут выступать
немецкие слова по сравнению с иноязычными. Так, например, глагол
exportieren имеет немецкое соответствие ausfuhren, которое, помимо
вывозить имеет еще значение выполнять, а также
разговорнообиходное значение стащить, украсть. Данное обстоятельство,
т. е. факт многозначности слова ausfuhren, по-видимому, и является
причиной того, что синонимичное иноязычное слово сохраняется
в языке, поскольку именно синонимика противодействует
чрезмерному развитию многозначности, которая могла бы привести к
ослаблению коммуникативной четкости словарных единиц.
3. Третьей причиной сохранения иноязычных слов является
то обстоятельство, что синонимические дублеты показывают
стилистические различия. Иностранное слово (если оно не является
интернациональным) может выступать в качестве эвфемизма по
отношению к своему немецкому эквиваленту. Примерами таких
синонимичных пар могут служить korpulent — dick, transpirieren
— schwitzen.
Кроме того, иноязычные слова могут выступать как слова
с разговорно-фамильярной или грубо-фамильярной окраской,
которой нет у немецких синонимов. Ср.: kapieren — begreifen,
Visage — Gesicht.
4. И, наконец, есть еще одна причина сохранения иноязычных
слов — это наличие семантических различий в словах
синонимичной пары, вследствие чего они образуют слова с близким
предметным содержанием. Например, существительное Artist
употребляется в современном немецком языке лишь в отношении артистов
цирка и варьете, в то время как для обозначения артистов театра
или кино служат слова Schauspieler и Filmschauspieler.
Семантические или идеографические различия показывают также и такие
дублеты, как Gage и Gehalt: Gage обозначает жалованье,или
гонорар артистов или художников, а Gehalt — жалованье служащего>
чиновника.
§ 68. Проблеме классификации словарного состава немецкого
языка с точки зрения его происхождения, как и проблеме

классификации заимствованных слов, в нашей учебной и научной
литературе отводится значительное место.
Причиной этому является несостоятельность традиционной
классификации заимствованных слов, принятой в немецкой
лингвистической литературе. Критика этой классификации была впервые
дана JI. Р. Зиндером и Т. В. Строевой в работе «Современный
немецкий язык* (1941)1.
\i В немецкой лексикологической литературе заимствованные
слова делятся на две категории: слова заимствованные
(Lehnwörter) и иностранные (Fremdwörter). Термином „Lehnwörter“
обозначаются слова, заимствованные, в основном, в древне-, средне- и
ранненововерхненемецкий периоды до XV столетия, включая к
слой древних кельтских заимствований, относящихся к V—III вв.
до н. э., а также латинских заимствований в первые века н. э. Все
эти лексические заимствования полностью ассимилировались и
в настоящее время не показывают никаких отличий от исконного
немецкого словаря. Заимствованными эти слова являются,
следовательно, лишь по своему происхождению, но не по
функционированию в словарном составе современного немецкого языка
Вторая категория слов, которая по данной классификации
обозначается термином Fremdwörter, охватывает фактически всю
массу слов, заимствованных после XV века, неоднородных как
по степени их ассимиляции, так и по их роли в словарном составе
языка. В категорию Fremdwörter попадают, во-первых, такие слова,
как Demokratie, Sozialismus, являющиеся неотъемлемой частью
словарного состава немецкого языка, а также имеющие, кроме
того, интернациональное распространение. К этой же категории
.Fremdwörter относятся, далее, словарные единицы, которые не
имеют эквивалентов и являются, следовательно, единственной
формой выражения данного понятия в немецком языке. Например,
Friseur, Parfüm, kaputt. Сюда же относятся многочисленные
иноязычные слова, выполняющие функцию стилистических и
идеографических синонимов. Составной частью этой группы являются,
наконец, иноязычные слова типа simpel ( = einfach), которые имеют
равнозначные синонимы в немецком языке и являются поэтому
типичными иноязычными словами с узкой сферой
распространения, засоряющими словарный состав немецкого языка.
Как нетрудно видеть, традиционная немецкая классификация
заимствованных слов, построенная лишь на временном принципе,
совершенно не отражает их функционирования в современном
немецком языке.2
1 Ср. также JT. Ю Гранаткина Иноязычные слова и их
стилистическое использование в современном немецком языке «Ученые Записки I
МГПИИЯ», т X, Москва, 1956, К. А Левковская Лексикология
немецкого языка Москва, 1956
2 Исключение составляет попытка Э Рихтера дифференцировать
иноязычные слова внутри общей группы, обозначаемой термином „Fremdwörter“.
Е Richter. Fremdwortkunde, 1919.

Последний момент, т. е. синхронный анализ заимствованных
слов в современном немецком языке, ставит вопрос о необходимости
иной классификации этих слов. Л. Р. Зиндер и Т. В. Строева1
делят словарный состав немецкого языка с этой точки зрения
на две группы: 1) слова немецкие, 2) слова иностранные. К первой
группе причисляются как исконно немецкие слова,
например, Tag, Kraft, messen, arbeiten, schon, groß, neben, und,
так и заимствованные, прочно вошедшие в словарь,
ассимилировавшиеся полностью или частично в звуковой форме
и приспособившиеся к немецкому языку в своей грамматической
структуре, например, Pferd, Lampe, Pflanze, Sport, Fabrik.
В этой общей группе Л. Р. Зиндер и Т. В. Строева выделяют
как особый слой интернациональные слова,
например, Chemie, Theater, Sozialismus, Klasse, Sowjet, politisch, analog,
materiell и др. Специфика интернациональных слов состоит, по
мнению авторов, в особой семантике, поскольку в основном это
научные и политические термины. По происхождению они состоят
преимущественно из латинских и греческих корней. Форма
интернациональных слов приспособляется к морфологической и
фонетической структуре соответствующих национальных языков,
в связи с чем оформление их в различных языках представляет
язвестные особенности. Ср., например, нем. Chemie [ge'mi: ], русск.
химия ['ximi'ja], франц, chimie [£imi:], англ. chemistry ['kemi-
stri 1.
К группе иностранных слов Л. Р. Зиндер и Т. В.
Строева относят такие заимствованные слова, которые остаются в
национальном языке иноязычными по их звуковому составу, т. е.
содержат в своем составе не свойственные немецкому языку фонемы.
Вторым и важнейшим признаком иностранных слов является
параллельное существование немецких синонимов.
Третьим признаком является слабая их способность создавать
словообразовательные гнезда. Наконец, четвертым признаком,
правда лишь в некоторых случаях, является специфически
иностранная семантика, характерная для быта, нравов, среды, из
которой заимствовано слово (Spleen, Gangster). К иностранным
словам, таким образом, согласно данной классификации, относятся
.такие слова, как Bonbon, Boudoir и т. п.
Интересная по своей общей направленности, классификация
Л. Р. Зиндер и Т. В. Строевой содержит, как нам представляется)
одно существенное спорное положение. Согласно этой
классификации к немецким словам причисляются не только ранние
заимствования типа Mauer, Fenster, полностью ассимилировавшиеся,
что абсолютно правильно, но и слова, звуковой состав которых
■явно показывает их иноязычное происхождение и которые в силу
1 JT. Р ЗинДериТ. В Строева. Современный немецкий язык
Теоретический курс. Москва, 1957.

этого никак не могут восприниматься как немецкие. Речь идет не
только об иностранных словах типа Gage, Garage, Friseur, но и
интернациональных слбвах, в которых приспособление фонемного
состава к звуковому составу немецкого языка наблюдается лишь
частично. Например, неудобное в фонетическом отношении для
немецкого языка сочетание щумщлх и сонорных согласных в
конечном слоге обычно заменяется. Например, слово
Kommunismus (из франц. communisme) французского происхождения, но
суффикс -isme заменен суффиксом -ismus (греко-латинским по
происхождению), очень употребительным в иноязычных словах
в немецком языке, однако его иноязычный характер все же
ощутим.
Частичная ассимиляция в морфологическом составе
сказывается в ряде интернациональных и иностранных слов и в образовании
множественного числа, так как здесь часто встречаются суффиксы,
не свойственные системе немецкого языка, например, der Terminus—
die Termini, das Schema — die Schemata, das Auto — die Autos
и др.
Думается, что игнорирование фактора иноязычной формы
заимствованных слов и отнесение их к немецким словам лишь по
функциональному признаку является неправомерным. Выделение
интернациональных слов в отдельную группу, как это делалось
JI. Р. Зиндером и Т. В. Строевой в первоначальном варианте их
классификации в 1941 году, представляется нам более правильным.
В советской германистике имеется также и другая
классификация, учитывающая не только роль заимствованной лексики
в словарном составе немецкого языка, но и степень ассимиляции
формы заимствованных слов.1 В отличие от полностью
ассимилированных слов типа Mauer, Fenster, слова типа Produktion,
относятся к словам иноязычным.
Согласно этой классификации, иноязычные слова в современном
немецком языке подразделяются на три группы:
1) интернациональные слова,
2) общеупотребительная иноязычная лексика,
3) малоупотребительная иноязычная лексика.
Наиболее значительную и важную часть иноязычных слов
составляет интернациональная лексика, которая в семантическом
плане, как уже говорилось выше, представляет собой общественно-
политические и научно-технические термины. Такими
интернациональными терминами являются слова Produktion, Kapital,
Sozialismus, Proletariat, Kommunismus, Demokratie, Republik, Sowjet
и др. К сфере науки и культуры относятся слова-термины: Philo*
sophie, Abstraktion, Idealismus, Materialismus, Literatur, Theater,
Epos и др. Интернациональные слова из сферы производства и
техники: Telefon, Radio, Telegraph, Motor, Fabrik и др.
1 JI. Ю. Г p а н а т к и н а Указанная работа, стр. 171.

Характерным признаком интернациональных слов является
их словообразовательная продуктивность.
Более сильная степень усвоения интернациональных слов, по
сравнению с другими типами иноязычных слов, сказывается также
и в образовании сокращений от интернациональных слов типа
контрактур, которые употребляются в разговорно-обиходной речи
и в языке прессы, например, Labor (от Laboratorium), Lok (от
Lokomotive), Uni (от Universität) и др.
К общеупотребительной иноязычной лексике в рассматриваемой
классификации относятся слова, которые по степени формальной
ассимиляции приближаются к интернационализмам.Количество этих
слов относительно невелико. Слов терминологического характера
в этой лексической группе значительно меньше, нежели в группе
интернациональной лексики. Преобладают в этой группе
словарные единицы, относящиеся к различным сферам быта, например:
Friseur, Parfüm, Tschako, Installateur и др. Характерным для
данных слов с нейтральной стилистической окраской является
отсутствие в немецком языке равнозначных им синонимов.
В отличие от нейтральных слов общеупотребительной
иноязычной лексики, наиболее важное значение имеют слова,
стилистически окрашенные. Так, очень многие общеупотребительные
иноязычные слова обладают разговорно-фамильярной, а иногда и грубой
стилистической окраской и являются обычно стилистическими
синонимами по отношению к соответствующим немецким словам,
ср. нейтрально, ausgezeichnet и разговорно-фамильярн.: prima,
нейтрально verstehen и разговорно-фамильярн.: kapieren,
нейтрально sterben и грубо-фамильярн.: krepieren, нейтрально Gesicht
и грубо-фамильярно Visage.
Ряд иноязычных слов выступает по отношению к немецким
словам в роли идеографических синонимов, например: Gage гонорар
артистов — Gehalt жалованье служащего, чиновника, Lohn
зарплата рабочего; vegetieren прозябать — leben жить.
Общеупотребительным иноязычным словам присуща
словообразовательная продуктивность, например, Friseur — Friseurladen
— Friseursalon; Termin — Terminarbeit — termingemäß.
Третья группа в классификации — малоупотребительная
иноязычная лексика — целиком совпадает с группой иноязычных
слов, которые описаны в классификации JI. Р. Зиндер и Т. В.
Строевой под термином «иностранные слова».
Таким образом, мы познакомились с двумя классификациями
заимствованных слов немецкого языка, каждая из которых ставит
своей целью показать жизнь заимствованной лексики в современном
немецком языке. Думается, что вторая классификация отражает
функционирование этой лексики в современном языке более полно.

ЧАСТЬ VI
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ СЛОВАРНОГО СОСТАВА
(семантическая, территориальная и профессионально-социальная)
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ГРУППЫ СЛОВ
§ 69. По семантическим и фонетическим связям между
словами в словарном составе языка различают синонимы,
омонимы и антонимы. Особенно многочисленной и сложной
группой являются синонимы.
1.Синонимы. В словарном составе любого языка то или иное
понятие может быть обозначено рядом слов. Так, в русском языке
для понятия «красный» могут быть в зависимости от контекста
использованы слова: красный, алый, багряный, пурпурный,
рдяный, румяный, малиновый. В немецком языке для понятия «хитрый»:
schlau, listig, hinterlistig, arglistig, verschlagen, verschmitzt; для
понятия «превосходный», «отличный»: ausgezeichnet, herrlich,
vortrefflich, vorzüglich, prima, perfekt, knorke, patent; для понятия
«понимать»: begreifen, fassen, auffassen, einsehen, verstehen.
Приведенные выше ряды слов, имея общее ядро значения и
выражая одно и то же понятие, отличаются друг от друга или
семантическими, или экспрессивными, или стилистическими
оттенками, например, listig означает хитрый, а hinterlistig означает
не только хитрый, но и коварный. Слово patent как эквивалент
понятия, выражаемого словами vorzüglich, ausgezeichnet и др.,
может употребляться только в обиходно-разговорной речи. По
сравнению с такими эквивалентами, как vorzüglich,
ausgezeichnet, слово patent более экспрессивно, поскольку его связь с
номинативным значением patent патентованный ощущается и
поддерживается в языке соответствующим существительным (Pateht).
Таким образом, наличие слов, передающих единый или близкий
смысл, способствует наиболее точной передаче понятий, выражает
самые тонкие оттенки мысли и чувства человека. В
лингвистической литературе эти слова обозначаются термином «синоним».
Синонимы (греч. synonymos одноименный, дословно со-имя)
традиционно определяются как слова, близкие или же одинаковые
по значению. Аналогичным образом синонимы определяются и в
немецкой литературе: Synonyme sind sinngleiche oder sinnverwandte

Wörter. Неудовлетворительность данного определения отмечается
во многих работах советских лингвистов.1
Основной недостаток этого традиционного определения
синонима заключается в том, что оно исходит из слова в целом, не
учитывая того важного обстоятельства, что слово чаще всего
многозначно и его совпадение в синонимическом ряду с другими
словами может коснуться только некоторых значений его смысловой
структуры. В этом плане более близкими к истине являются те
определения, которые под синонимами понимают слова с единым
или очень близким предметно-логическим содержанием и
совпадающие в одном или нескольких своих значениях.2
Игнорирование факта многозначности словарных единиц при
определении синонимичности неизбежно приводит к
неправильным выводам. Так, например, Ф. Дорнзейфф, автор словаря,
составленного по понятийно-тематическим группам, комментируя
известное немецкое выражение es ist gehüpft wie gesprungen, (в
русской фразеологии что в лоб, что по лбу) и пытаясь доказать, что
существование равнозначных слов в языке невозможно, приводит
шутку следующего содержания:
Ein unfähiger Botschafter kommt zu seinem Vorgesetzten zuruck.
Der Botschafter entschuldigt sich: Ja, die deutsche Sprache ist so
schwer, immer bedeuten zwei Wörter das Gleiche: speisen und essen,
springen und hupfen schlagen und hauen, senden und schicken.
Darauf der Chef: Das stimmt nicht. Eine Volksmenge kann man
speisen, aber nicht essen, eine Tasse springt, aber sie hupft nicht,
die Uhr kann schlagen, aber nicht hauen, und Sie sind ein Gesandter,
aber kein geschickter.3
Этот анекдот построен на том, что в понятие синонимичности
включаются слова со всем комплексом их значений, тогда как
синонимичными обычно бывают у слов их отдельные лексические
значения. Так, в частности, глаголы springen и hüpfen синонимичны
лишь в значении прыгать. Глагол же springen имеет, кроме этого,
значение лопаться. Поэтому противопоставление eine Tasse springt,
aber sie hupft nicht никакие опровергает синонимичности значений
у этих глаголов, поскольку eine Tasse springt означает чашка
лопается, а не прыгает. Далее, глагол speisen синонимичен глаголу
essen лишь в лексическом значении есть, но имеет, помимо этого,
еще и значение питать, кормить, которое отсутствует у глагола
1 А. А Реформатский. Введение в языкознание. Москва, 1960;
К А Левковская. Лексикология немецкого языка. Москва, 1956,
К В Архангельская. Равнозначные синонимы немецкого языка (к
проблеме классификации синонимов). «Ученые записки I МГПИИЯ», т XVI,
Москва, 1958 и др.
2 К. В Архангельская. Равнозначные синонимы немецкого
языка (к проблеме классификации синонимов). «Ученые записки I МГПИИЯ»,
т XVI, Москва, 1958, стр. 134.
3F. Dornseiff. Der deutsche Wortschatz synonymisch geordnet. Berlin
und Leipzig, 1933, S. 2.

essen. Аналогичными являются и соотношения глаголов hauen и
schlagen, приводимые Дорнзейффом.
Нетождественность понятия и лексического значения
проливает свет на закономерность образования в языке равнозначных
слов или синонимов с одним предметно-логическим содержанием.
Понятие как логическая категория содержит в себе все познанные
свойства и качества вещи, тогда как лексическое значение как
категория языковая уже по своей природе подчеркивает, выделяет
одну или несколько существенных или несущественных
особенностей предмета, благодаря чему может быть выражено разными
словами, в то время как понятие остается одним и тем же. Ср.,
например, различные слова в немецком языке для выражения
понятия «весна»: der Lenz, der Frühling, das Frühjahr. Обобщение
понятия в слове der Lenz произошло на основе одного из признаков
данного времени года — удлинения дней (древн. lenzo — стяженная
форма от lengizin из превосходной степени прилагательного
lang). В словах der Frühling и das Frühjahr в основу обобщения
положен другой признак, а именно раннее время года, начало года
(ср. диалектное обозначение осени Spat jahr — позднее время года).
Следующей, чисто лингвистической особенностью лексического
значения, которое не может быть у понятия как категории
логической, является определенная эмоциональная окрашенность.
Связано это с тем, что язык служит средством выражения не только
мысли, но и эмоций человека. Поэтому словарные единицы,
выступающие как средство общения, в своем лексическом содержании
передают не только предметно-логическое, но и
экспрессивно-эмоциональное значение. Последнее свойственно преимущественно
образным словам, словам с переносным значением. Так, слово die Birne
включает два лексических содержания, из которых одно является
обозначением определенного вида фруктов «груши», а второе
образуется при помощи переноса наименования и является грубо
фамильярным обозначением «головы». Аналогичную картину можно
наблюдать при анализе таких слов, как die Gurke, которое
включает, помимо своего основного значения, также и
шутливо-фамильярное обозначение носа.
Необходимо также отметить различную (свободную и
несвободную) сочетаемость слова с другими словами, которая присуща слову
как категории языка и не связана с понятием как логической
категорией. Так, например, глаголы bekommen и erhalten свободно
сочетаются с различными конкретными и абстрактными
существительными: einen Brief, Geld, ein Buch, eine Antwort usw.
bekommen или erhalten, но существительное Hunger сочетается лишь
с глаголом bekommen. Существительные Zentrum и Mittelpunkt
имеют ярко выраженную несвободную сочетаемость. Так, с
глаголом wohnen может сочетаться лишь существительное Zentrum:
im Zentrum der Stadt wohnen, тогда как в предложениях «быть
центром определенного круга, общества, определенных интересов»

употребляется лишь существительное Mittelpunkt: der
Mittelpunkt eines Kreises, der Mittelpunkt einer Gesellschaft sein; im
Mittelpunkt des Interesses stehen.
Эти особенности языковой специфики лексического значения
слова дают возможность уточнить понимание синонимов и проблему
их классификации.
Нельзя также правильно определить синонимичность слов,
беря за исходное их номинативную общность, т. е., другими
словами, предметную соотнесенность.1 Так, например, А. А.
Реформатский считает, что когда одна и та же вещь называется
разными словами, то каждое из этих слов соотносит ее с разными
понятиями и тем самым различные названия вскрывают разные
свойства данной вещи2. Это особенно последовательно проводится
А. А. Реформатским в отношении слов с различной стилистической
окраской, например, лоб— чело, глаза — очи и т. п., о которых
он говорит, что «дело здесь не только в стилистических различиях».
Реформатский разделяет в данном случае мнение старых риториков,
которые объясняли, что чело — это не часть черепа, а «вместилище
мысли», очи — это не орган зрения, а «зеркало души» и т. п.
Данная точка зрения на стилистические синонимы довольно
широко представлена как в советской лингвистической
литературе, так и в немецкой. Так, в подтверждение того, что такая
синонимическая пара, как глаза и очи, представляет различные понятия,
цитируется, например, то место из романа А. Фадеева «Молодая
гвардия», где говорится:
«У Вали глаза были светлые, добрые, широко расставленные...
А у Ули глаза были большие, темно-карие — не глаза, а очи,
с длинными ресницами, молочными белками, черными
таинственными зрачками...»3
Сведение стилистических различий к семантическим, к
разнице в выражаемом понятии, характерно также и для составителей
немецких синонимических словарей. Например, объясняя различия
в стилистических синонимах der Kopf (нейтр.) — das Haupt
(возвышен., поэтич.), автор одного из широко известных
синонимических словарей немецкого языка, Гоффман, подчеркивает, что слово
Kopf обозначает верхнюю часть тела человека или животного;
слово Haupt употребляется в том же значении, но только в
отношении человека.4
Такое понимание синонимов исходит из неправильного подхода
к слову и к языковой специфике его лексического значения,
по1 А. А. Реформатский. Введение в языкознание, Москва, I960,
стр. 67, E. М. Г а л к и н а-Ф е д о р у к. Современный русский язык. Лексика.
Москва, 1954, стр. 64.
2 Указанная работа, стр. 67.
3 Р. А. Будагов. Очерки по языкознанию. Москва, 1953, стр. 30.
4 Р. F. L. Н o‘f f ш а n n. Synonymisches Worterbuch Leipzig, 1936, S. 151.

скольку помимо назывной, слово выполняет и
эмоционально-экспрессивную функцию.
Во всех приведенных примерах из русского и немецкого языков.
лоб — чело, глаза — очи, Kopf — Haupt, loben — preisen экспрес-
сивно-стилистическими синонимами является устаревшая лексика
(чело, очи, das Haupt, preisen), вышедшая из повседневного
употребления и приобретшая, по сравнению с другими словами того
же самого предметно-логического содержания (лоб, глаза, Kopf,
loben), окраску возвышенности и поэтичности. Подобные
экспрессивные синонимы закрепляются за определенными стилями, в
данном случае за возвышенным стилем или за поэзией. Об этом и
говорит тот факт, что как бы, например, ни были красивы глаза человека
врач никогда не скажет: «Ваши очи нуждаются в длительном
лечении».
Кроме того, в лексике каждого языка имеется целый ряд
образных слов, слов жаргонного или диалектного происхождения, в
лексическое значение которых входит оценочный характер,
экспрессивная окраска грубой и фамильярной тональности. Так, например
на основе переноса наименований некоторых слов в немецком языке
создаются многочисленные экспрессивные синонимы —
характеристики обиходно-разговорной речи, такие, как die Hopfenstange
кол (тычина) для хмеля, перен.: верзила; die Ziege коза, перен.:
худая, некрасивая девушка или женщина, das Früchtchen — плод,
перен.: молодчик, тип.
Словами с живым, явно ощутимым образом являются schnappen
схватить, арестовать, переносное значение от хватать, щелкать
(ср.: der Hund schnappt nach dem Fleisch, die Tur schnappte ins
Schloß); der Stunk перебранка, ложь, клевета от глагола stinken
издавать неприятный запах, вонять.
Нередко в качестве определения синонимичности выдвигается
критерий взаимозаменяемости слов. Академик JI. А. Булаховский
пишет: «Слова, способные в том же контексте или в контекстах,
близких по смыслу, заменять друг друга без ощущения заметного
различия по смыслу, носят название синонимов»1.
Контекстуальный признак не может быть критерием
синонимичности уже потому, что синонимам в некоторых случаях присуща
различная сочетаемость, что мы видели на таких словах, как
bekommen и erhalten. И главное, принятие данного принципа
означает, что синонимами в определенных контекстах были бы,
например, имена собственные, прозвища и нарицательные (собака —
Жучка).
В итоге нашего анализа можно принять традиционное
определение синонимов, но с уточнением того, как необходимо понимать
содержание синонимичных слов: синонимами Называются
1 Jl. А. Б ул а х о в с к и й. Введение в языкознание» Чв II, Москва J 954
стр. 38

слова, имеющие в своей смысловой структуре одно или несколько
значений с единым или близким предметн о-л о-
гическим содержанием.
Существование синонимов с единым предметно-логическим
содержанием или равнозначных синонимов, как их нередко называют,
является спорным вопросом в лингвистической литературе.
Некоторые исследователи стремятся подчеркнуть, что главное в
синонимах — их различные оттенки и различные значения. Так,
например, А. Н. Гвоздев определяет синонимы как «слова с близким,
но не тождественным значением»1.
Исключением являются лишь термины и синонимические слова,
из которых одно — иностранного происхождения, а другое —
исконное для данного языка. Так, например, проф. E. М. Галкина-
Федорук по этому поводу пишет: «Абсолютных синонимов, т. е.
одинаковых-по смыслу слов, в языке не должно быть, так как это
перегружает язык лексическими дублетами. Два слова, совершенно
одинаковых по смыслу, встречаются только в терминологии или
при наличии русского слова и иностранного, но такого, которое
прочно вошло в обиход».2
Такое категорическое отрицание равнозначных слов, вопреки их
совершенно закономерному существованию в языке, связано не в
малой степени с тем, что сторонники этого взгляда понимают синонимы
с единым предметно-логическим содержанием как абсолютно
тождественные по значению слова, тогда как под синонимами с единым
предметно-логическим содержанием или равнозначными синонимам
мы понимаем лишь одинаковую предметно-логическую
соотнесенность слов, что не исключает, а предполагает наличие у них
определенных особенностей. Именно поэтому данные слова-сино-
нимы не являются излишними и взаимозаменяемыми в словарном
составе.
Для немецкого языка группа слов с единым предметно-логиче-
ским содержанием особенно важна и составляет, по сравнению с
русским и многими другими европейскими языками, ее особую
специфику. Специфика немецкого словарного состава состоит в том,
что в нем дублеты или синонимы типа 1) иноязычное слово —
немецкий эквивалент и 2) территориальные дублеты очень
многочисленны.
1 А Н. Гвоздев Очерки по стилистике русского языка. Москва,
1952, стр. 30—31; ср также А. А Реформатский. Введение в
языкознание. Москва, I960, F. Dornseiff Der deutsche Wortschatz synonymisch
geordnet. Berlin und Leipzig. 1933, J“ A Eberhard. Versuch einer
allgemeinen deutschen Synonymik Halle und Leipzig, 1795, P. F Hoffman n.
Synonymisches Wörterbuch Leipzig, 1936 Aufsatze aus dem Grenzgebiet der
Sprachpsychologie und Logik, К О. Erdmann Die Bedeutung des Wortes. Leipzig,
1925
2 Указанная работа, стр. 65

§ 70. Все синонимы немецкого языка распадаются на две
большие группы: синонимы с единым предметно-логическим
содержанием и синонимы с близким предметно-логическим
содержанием.
Анализ особенностей лексического значения слова позволяет
уточнить эту классификацию в отношении эмоционально-экспрес-
сивной окраски слов. Соответственно этому группа слов с единым
лредметно-логическим содержанием образует:
1.нейтральные синонимы с единым
предметно-логическим содержанием;
2. экспрессивные синонимы с единым предметно-ло-
гическим содержанием.1
Группа нейтральных синонимов с единым предметно-логическим
содержанием содержит синонимы следующих видов:
а) синонимические дублеты типа иностранное слово —
немецкий эквивалент, например:
das Auto
— der Kraftwagen
das Telefon
— der Fernsprecher
der Film
— der Streifen
die Diskussion
— der Meinungsstreit
importieren
— einfuhren
б) территориальные дублеты,
например:
der Sonnabend
— der Samstag
die Kartoffel
— der Erdapfel
der Fleischer
— der Metzger
fegen
— kehren
в)синонимы типа
anfangen
— beginnen
rasch
— schnell
Последний вид синонимов часто называют абсолютным,
поскольку эти синонимы при едином предметно-логическом
содержании не показывают никаких дополнительных отличий
(стилистического, территориального, семантического порядка). Их количество
в языке очень ограничено.
Группу экспрессивных синонимов с единым
предметно-логическим содержанием составляют стилистические синонимы:
das Gesicht — das Antlitz — die Fratze
der Kopf — das Haupt — der Kürbis
die Trane — die Zähre
loben — preisen
fliehen — ausreißen
1 К. В. Архангельска я. Равнозначные синонимы немецкого языкд
(к проблеме классификации синонимов). «Ученые записки I МГПИИЯ», т. XVI,
Москва, 1958» стр. 136—138.

К группе экспрессивных синонимов с единым
предметно-логическим содержанием следует отнести также пары слов типа krank —
unwohl, schwitzen — transpirieren, в состав которых входят и
эвфемизмы, снижающие экспрессию, присущую некоторым словам.
Синонимы с близким предметно-логическим содержанием могут
быть также подразделены на две разновидности. Во-первых, это
будет группа нейтральных синонимов с близким
предметно-логическим содержанием. Она включает синонимические слова,
различия между которыми заключаются лишь в логических признаках,
например:
Правда, понятие «близости» предметно-логического значения
в данном случае является недостаточно определенным, однако,
при всей дискуссионности проблемы, уже сейчас можно принять
некоторые из положений, выдвинутых советскими лингвистами.
Так, например, не следует включать в этот синонимический ряд
слова, находящиеся в отношении общего и частного, рода и вида
(напр.: обувь и туфли), или же разные виды одного предмета
(например, туфли и сапоги); с другой стороны, следует изъять из
группы синонимов соотносительные этнографические названия типа
изба — хата — юрта — вигвам; не должны рассматриваться как
синонимы слова разных социальных эпох (прислуга и домработница,
жалованье и зарплата); нельзя также сопоставлять как синонимы
разные части речи, так как принадлежность слова к определенной
грамматической категории определяет особый путь развития его
значения (жизнь, житие, жить, живой).1
Если посмотреть с этой точки зрения на лексикографическую
практику немецких лексикологов, то многие синонимические ряды
слов с близким предметно-логическим содержанием (sinnverwandte
Wörter) могут вызывать возражения. Так, например, некоторые
синонимы подобраны по принципу «разных видов одного общего
предмета», ср.:
Bank — Schemel — Sessel — Sitz — Stuhl — Thron
Futteral — Scheide
Haube — Hut — Mutze
1 В. Н Клюева Краткий словарь синонимов русского языка. Москва,
1956, стр. 6; E. М Галкин а-Ф е д о р у к. Современный русский язык.
Лексика. Москва, 1954, стр. 67.
Mißtrauen
klug
dunkel
hören
lindem
— Argwohn
— gescheit
— finster
— vernehmen
— mindern

В отдельных случаях границы синонимических рядов
представляются очень расплывчатыми, например:
gescheit — klug — verständig — weise
viel — häufig — zahlreich — zahllos — unzählig
Eindruck — Einfluß — Einwirkung
Ausgang — Erfolg
Отдельные синонимические ряды скорее напоминают группы
слов, объединенных по понятийно-тематическому принципу: Ahre —
Halm.
И, наконец, что совершенно противоречит принципу синони-
мизации, отдельные ряды даны по этимологическому принципу
(общий этимон) без связи с современным значением: Schreiber —
Schriftführer — Schriftsteller — Schriftsetzer; der Schild — das Schild;
Erlaubnis — Urlaub.
Вторую группу составляют экспрессивные синонимы с
близким предметно-логическим содержанием. Наряду с тонкими
логическими различиями, синонимы этой группы обладают
эмоционально-экспрессивной окраской. Например, общее значение,
передаваемое глаголом weinen, может иметь синоним, отличающийся
от него как интенсивностью протекания действия, так и
экспрессивностью, например, глагол heulen (разг.-фам.). Или, например,
немецкое прилагательное hold обозначает не только признак
внешней привлекательности, как его синоним hübsch, но, вместе с тем,
выражает признак красоты, в которой сочетаются как внешние,
так и внутренние положительные качества: в связи с этим слову
hold свойственна большая степень положительной эмоциональной
окрашенности, чем слову hübsch.
Дальнейшими примерами синонимов данной группы являются
следующие слова:
Spott — Hohn
dick — feist
lächeln — schmunzeln
zittern — schaudern
Как видно из примеров, экспрессивность вторых членов
приведенных синонимических пар заложена в самом
предметно-логическом содержании соответствующих слов.
§ 71. Пополнение синонимического состава Происходит
различными путями. Основным из них является перенос наименования,
обуславливающий развитие многозначности, ср.: die Schlange, der
Fuchs, die Birne, die Gurke и др.
Другим источником синонимии является заимствование слов
из других языков, ср.: die Visage, renommieren, krepieren и др.
1 Иллюстративный материал заимствован из синонимического словаря
Гоффмана.

Продуктивным для немецкого языка является также создание
немецких эквивалентов к заимствованным словам. Например: die
Anschrift (die Adresse), der Rundfunk (das Radio) и др.
Важным источником синонимии* особенно для немецкого языка,
являются территориальные диалекты. Ср. диалектные по своему
происхождению синонимы немецкого литературного языка, как
die Wange — die Backe, die Mutze — die Kappe и др.
Расширение синонимического богатства немецкого языка, и
особенно его обиходно-разговорной речи, происходит часто также
за счет профессиональной и жаргонной лексики (Sondersprachen),
ср.: vorlaut — frech, Fresse; Pappe — Mund и др.
Источником стилистических синонимов возвышенной
тональной окраски часто является архаическая лексика, например: der
Aar (der Adler), dieZähre (die Trane), die Minne (die Liebe), der Lenz
(der Frühling), erkiesen (erwählen).
Большое количество синонимов немецкого языка возникло и
возникает путем словообразования, например: das Tischlein — das
Tischchen, das Gefrage—die Fragerei, der Arbeitsmann — der
Arbeiter, die Wartefrau — die Wärterin, fehlerlos — fehlerfrei.
Продуктивным источником синонимов с
разговорно-фамильярной стилистической окраской являются некоторые виды
аббревиатур и контрактуры, например: die Kripo — die Kriminalpolizei,
de Ge-Wi — die Gesellschaftswissenschaft, die Uni — die Universität,
das Labor — das Laboratorium, die Mathe —- die Mathematik, das
Abi — das Abitur, die Bak — die Bakteriologie.
Стилистическая окраска синонимов, возникающих таким
образом, с течением времени может изменяться. Так, например,
контрактура Nazi возникла первоначально в народно-разговорной
речи, как пренебрежительное слово для обозначения члена
фашистской партии (Nationalsozialist). Постепенно новый синоним из сферы
обиходно-разговорной речи перешел в письменную литературную
речь (ср. также русск. нацист, нацистская партия).
И, наконец, многие экспрессивные синонимы с единым
предметно-логическим содержанием возникают как эвфемизмы.
§72. Эвфемизм (der Euphemismus) — термин греческого
происхождения (греч.: ей хорошо и phemi говорю) и обозначает слово
или выражение, заменяющее другое, неудобное для данной
обстановки (грубое, непристойное). Предметно-логическое содержание
эвфемизма то же, что и у слова, которое он заменяет. Различие
между эвфемизмом и словом, которое он заменяет, заключается в том,
что основное обозначение предмета или явления вызывает общее
представление, связанное с выражаемым понятием, а при
употреблении эвфемизма на первый план выдвигаются представления,
связанные с второстепенными признаками обозначаемого. Этим
достигается снижение экспрессии выражения. Ср. русск.: в
положении, вместо беременная, а также соответственные немецкие

эвфемизмы in anderen Umstanden sein, guter Hoffnung sein, ein Kind
erwarten.
Доказательством того, что эвфемизмы представляют собой
выражение второстепенных признаков понятия, по сравнению с
основными обозначениями, является тот факт, что они с течением
времени перестают ощущаться как таковые, что влечет за собой
появление новых эвфемистических слов. Примером может служить
слово krank, которое в средневерхненемецком языке имело значение
gering, kraftlos, nichtig и выступало как эвфемизм к слову siech
больной. Постепенно признак, легший в основу формирования
эвфемизма (слабый, ничтожный), перестал ощущаться, и слово
krank, как равнозначный синоним к siech вытеснило последнее из
употребления. Это, в свою очередь, вызывало необходимость в
создании нового эвфемизма к слову, krank, которым в современном
немецком языке является слово unwohl.
Таким образом, изменчивость состава эвфемизмов в языке
обусловлена тем, что именно тот элемент смысловой структуры
слова, на основе которого формируется эвфемизм, т. е.
дополнительный признак, ослабляющий экспрессию слова, сравнительно быстро
перестает ощущаться, и слово, выступавшее как эвфемизм, начинает
постепенно восприниматься как основное обозначение понятия.
При рассмотрении эвфемизмов как одного из путей развития и
изменения словарного состава, исследователи обычно анализируют
его в связи с табу (т. е. запретом, налагаемым на различные слова
и предметы), что характерно для народов первобытной культуры.1
В современных языках известны лишь эвфемизмы суеверия,
а также эвфемизмы, основные функции которых определяются
социальными нормами общения и моральными и этическими
нормами поведения. Соответственно этому в современных языках, в том
числе и немецком, имеется значительное количество этических
эвфемизмов или эвфемизмов вежливости, а также моральных
эвфемизмов.
Примерами немецких эвфемизмов, возникших на почве
суеверного страха — называть страшные предметы их собственными
именами, дабы не «накликать» беды, являются многочисленные слова
и выражения для обозначения черта: der Gottseibeiuns, der Böse,
der Schwarze, der Versucher и др.
Стремление «задобрить» страшного для человека зверя
является причиной возникновения такого ласкательного названия для
волка, как Grauhans, или слова Stadelkatzlein (Wiesel), которые
употребляются в некоторых верхненемецких диалектах для
названия хищника, приносящего большой урон скоту. Ср. в русском
языке ласка как название хищника.
Особенно многочисленными являются эвфемистические синонимы
к понятиям смерть и умереть. Так, синонимами к слову Tod
высту1 См. подробнее* А А Реформатский. Введение в языкознание.
Москва, I960, стр. 74—77.

пают Ableben, Heimgang, Auflösung. Для глагола sterben известны
следующие слова и выражения с возвышенной стилистической
окраской: verscheiden, hinscheiden, hinubergehen, entschlummern, die
Augen schließen, den Geist aufgeben, die Seele aushauchen, in den
Himmel fahren и др.
Наряду с этим, для того же sterben в языке существуют
многочисленные эвфемизмы, которые образуют экспрессивные синонимы
с разговорно-фамильярной окраской. Многие из них возникли в
солдатской лексике или в жаргоне деклассированных элементов:
sich wegmachen, abkratzen, abfahren, dran glauben müssen, ins
Gras beißen, um die Ecke gehen.
Примерами этических эвфемизмов или эвфемизмов вежливости
являются случаи, когда вместо dumm или einfaltig говорят
unbegabt или er hat das Pulver nicht erfunden. Ср. аналогичные
выражения во французском и русском языках: II n’a pas trouve la pierre
philosophale он не нашел философского камня, верхний этаж у него
слабо меблирован.1
Эвфемизмами вежливости являются также многочисленные
синонимы к понятию dick: stark, vollschlank, mollig и заимствованное
korpulent.
Примером моральных эвфемизмов или эвфемизмов приличия
является употребление слова Verhältnis вместо Liebschaft или
Liebesverhältnis; Freundin вместо Geliebte; Freund вместо Geliebter;
niederkommen, im Wochenbett liegen вместо gebären и т. д.
Принципиально отличаются от эвфемизмов, приведенных выше,
эвфемизмы в сфере общественно-политической лексики. Они
затушевывают истинный смысл того или иного понятия, искажают его.
Политические эвфемизмы создаются обычно в классовых интересах
верхушки капиталистического общества для прикрытия лживой
демагогии и агрессивной политики. Такими эвфемизмами являлись
названия германской армии Reichswehr, Wehrmacht (букв.: оборона
государства, оборонная сила), а в настоящее время также название
армии в ФРГ — Bundeswehr. Стремление германского
империализма, в период подготовки к первой мировой войне, захватить
колонии находит выражение в лозунге Erschließung der Kolonien (букв.:
открытие, изыскание колоний). Политическим эвфемизмом
является, далее, EVG (=Europäische Verteidigungsgemeinschaft)
«Европейское оборонительное сообщество», где компонент
«оборонительный» не соответствует истинной сущности данной организации.
Затушевывание классового содержания понятий «капиталист» и
«наемный рабочий» имеет место в словах Arbeitgeber и
Arbeitnehmer, созданных в качестве синонимов к Kapitalist и Arbeiter.
§73. Омонимами (Homonyme) (греч.: homös одинаковый,
önoma имя) называются слова, одинаково звучащие, но имеющие
различные значения: der Strauß букет — der Strauß страус и der Strauß
1 Л А. Булаховский. Указанная работа, стр. 52.

борьба, поединок (архаизм, употребляемый в поэзии); die Lerche
жаворонок и die Lärche лиственница; die See море и der See озеро,
das Schloß замок, дворец и das Schloß замок, затвор; aufheben яод-
нимать и aufheben уничтожать; abhangen зависеть (глагол
сильного спряжения) и abhängen снимать, отцеплять, вешать
телефонную трубку (глагол слабого спряжения).
Омонимы в немецком языке не так многочисленны, как,
например, в русском или английском языках, однако и здесь они
образуют значительную семантическую группу.
По своему происхождению омонимы неодинаковы. Это могут
быть слова, которые в языке всегда существовали независимо
друг от друга и случайно совпали в своей звуковой форме.
В немецком языке значительное количество омонимов этого
типа возникло в связи с тем, что в ранневерхненемецком периоде
произошли качественные и количественные изменения гласных, что
привело к совпадению фонемного состава, например, следующих
средневерхненемецких форм: ср.в.н. töre>der Тог — ср.в.н. tor >
das Тог; ср.в.н. wise > die Weise — ср.в.н. weise > die Waise;
ср.в.н. srte > die Seite — ср.в.н. seite > die Saite.
Другим источником появления омонимов этого типа является
заимствование. Так, например, слово Strauß страус, др.в.н. strÜ3
было очень рано заимствовано из латинского языка (лат.: struthio).
В этой форме оно совпало с древневерхненемецким словом strö3,
кустарник, куст и с др.в.н. stru3 бой, поединок. В дальнейшем
звуковая (}юрма всех трех слов развивалась одинаково
(дифтонгизация долгого 0 и переход старого германского s в начале слова
перед согласным в сочетании st в Jt, откуда и его современная
форма Strauß).
Источником омонимии другого типа является распад полисемии,
происходящий вследствие разрушения семантических связей того
или иного многозначного слова. Примером таких омонимов в
немецком языке являются der Bauer крестьянин — das Bauer клетка,
которые восходят как производные к древненемецкому глаголу
buwan (bauen), в смысловую структуру которого входили значения:
жить, обитать; возделывать, обрабатывать землю; сажать.
Полностью разошлись в своих значениях и стали омонимами также
слова der Lauf бег, пробег и der Lauf ствол огнестрельного оружия,
образованные от глагола laufen. Аналогичного происхождения омо-
цимы der Schimmel плесень и der Schimmel белая, сивая лошадь,
названная так по своему цвету. В современном немецком языке связь
между этими словами более не ощущается.
В результате распада многозначности возникли также омонимы
der Schild щит и das Schild вывеска. Связь между этими словами
первоначально была метафорической, так как на вывесках
ремесленников, подобно гербу на рыцарском щите, изображались
продукты их труда (у булочника — крендель или булка, у
сапожника — сапог и т. п.)

§ 74. Характерным для постоянно действующей в языке
тенденции к сохранению и повышению коммуникативной четкости
словарных единиц является процесс деомонимизации, состоящий
в появлении признаков, дифференцирующих слова — омонимы.
Для лексической системы немецкого языка средствами
деомонимизации являются дифференциация грамматического рода и
суффиксов множественного числа имен существительных, дифференциация
спряжения в глаголах, дифференциация средств словообразования,
наконец, дифференциация в орфографии.
Дифференциация по грамматическому роду особенно типична
для омонимов, восходящих этимологически к одному слову. Таковы,
например, омонимы die Hut охрана, защита; стража, караул и
der Hut шляпа. Процесс деомонимизации, помимо дифференциации
в грамматическом роде, сопровождается в этих словах также
тенденцией к вытеснению омонима die Hut из словарного состава
немецкого языка вообще, который по сути дела в настоящее время
сохранился лишь во фразеологических словосочетаниях: auf der Hut
sein; in jemands или unter jemands Hut sein; in guter Hut sein;
jemanden или etwas in seine Hut nehmen. В свободных
словосочетаниях слово die Hut в значении защита, охрана вытеснено синонимом
der Schutz, а в значении караул, стража синонимом Wachposten.
Другим примером омонимов, имеющих общую этимологическую
основу и дифференцировавшихся через грамматический род,
являются слова die Heide степь, невозделанное поле, луг и der Heide
язычник. Третий омоним die Heide степная трава, относящийся
к этой же основе, претерпел другой вид деомонимизации и
сохранился только в сложном слове das Heidekraut.
Словообразовательную дифференциацию омонимов путем
префиксации мы имеем в таких немецких словах, как der Erbauer и der
Bauer, die Mitgift и das Gift.
Различные суффиксы множественного числа обнаруживают
следующие омонимы:
die Banken банки
die Bank
die Bänke скамьи
die Strauße страусы
der Strauß
die Sträuße букеты
der Leiter руководитель — множ. ч.: die Leiter
die Leiter лестница — множ. ч.: die Leitern
Наконец, примером орфографической дифференциации
омонимов могут служить:
der Laib каравай — der Leib тело
die Saite струна — die Seite сторона
die Waise сирота — die Weise способ1
1 В литературе омонимы, различающиеся в своей орфографии,
обозначаются как омофоны, в отличие от омографов, т. е. омонимов, которые имеют и

одиТаким образом, одна и та же тенденция, действующая в языке,
тенденция к сохранению и повышению коммуникативной четкости
словарных единиц, является, с одной стороны, одним из источников
появления омонимии и, с другой — причиной деомонимизации.
В результате этого, в словарном составе количество полных
омонимов, т. е. слов, совпадающих во всех своих формах, значительно
меньшее, чем количество частичных омонимов, т. е. слов, имеющих
лишь частичное совпадение форм.
§ 75. Помимо лексической омонимии, которую мы рассмотрели
выше, в языке возможно наличие омонимии грамматической и
лексико-грамматической. Не останавливаясь на грамматической
омонимии, сфера рассмотрения которой относится всецело к другой
области знаний о языке — грамматике, проанализируем различные
случаи лексико-грамматической омонимии немецкого языка.
Простейшим видом лексико-грамматической омонимии является
совпадение форм разных слов в пределах одной части речи.
Например, ich trüge (конъюнктив от глагола tragen) и ich trüge (презенс
от глагола trügen).
Более сложными видами лексико-грамматической омонимии
являются случаи совпадения форм у слов, относящихся к различным
частям речи. Ср. прилагательное gram и соответствующее
существительное (der) Gram; прилагательное wert и соответствующее
существительное (der) Wert; (er) ritt (претерит от глагола reiten) и
существительное (der) Ritt.
§ 76. Антонимы (Antonyme) (греч.: anti против и önoma
имя) как термин применяется соотносительно с термином
«синоним» для слов, имеющих противоположное значение. Существенным
недостатком этого традиционного определения является
неопределенность понятия «противоположное значение»1.
Первым и основным вопросом, который нуждается в решении,
является вопрос о том, какие слова могут иметь противоположное
значение. Если посмотреть на слова с этой точки зрения, то
бросается в глаза, что большинство слов (ср. Buch, Zimmer, Tisch,
наковую орфографию. Однако эта традиционная классификация омонимов на
омофоны и омографы, как совершенно справедливо отмечает К. А. Левковская,
не может считаться обоснованной, поскольку омонимия вообще выделяется
по принципу единства звучания слова, в то время как их написание есть уже
другой, второстепенный критерий (К А. Левковская. Лексикология
немецкого языка. Москва, 1956, стр 150—151.)
1 См. А. А. Реформатский Введение в языкознание. Москва, I960,
стр. 71—74; К. А. Левковская. Лексикология немецкого языка. Москва,
1956, стр. 144—146; Л. Р. Зиндер иТ В. Строева Современный
немецкий язык. Теоретический курс. Москва 1957, стр 356—357, В Н Клюева.
Проблема антонимов «Ученые Записки I МГПИИЯ», т. IX, Москва, 1956,
стр. 75—85.

Sonne, Uhr и т. д.) не может иметь антонимов, так как
соответствующие понятия не имеют своих логических противоположностей.
Только определенные категории слов обладают способностью
образовывать антонимы. К ним, в первую очередь, относятся слова,
обозначающие понятия соотносительные по качеству, т. е. имеющие в
своем значении качественный признак. Основную массу таких
антонимов образуют качественные прилагательные, а также
существительные и глаголы, образованные от качественных прилагательных,
например.: kalt — warm; reich — arm; schön — häßlich; die Kälte
— die Warme; der Reichtum — die Armut; die Schönheit — die
Häßlichkeit.
Противоположность или полярность значения возможна, далее,
у слов, выражающих соотносительность в пространстве (наречия,
глаголы), например: oben — unten; diesseits — jenseits; senken —
heben.
Полярность может быть также у слов, выражающих понятия,
соотносительные во времени, например: früh — spät; beginnen —
enden.
Помимо этих легко выделяемых полярных понятий существует
известная группа слов, которые не обязательно полярны, но
связаны в нашем сознании тесными ассоциациями по смежности, что
также может служить основанием для образования антонимов. Так,
соотнесены понятия дети и родители; жизнь и смерть; рождение
и смерть; слепой и зрячий; спать и бодрствовать; любить и
ненавидеть; война и мир; правый и левый и др. Все эти антонимичные
пары характерны и для немецкого языка.
Возможным и закономерным является, далее, такое явление,
когда одно и то же многозначное слово может иметь различные
антонимы. Так, например, по отношению к прилагательному fein
в одном случае антонимом будет слово laut, а в другом grob, ср.:
ein feines Geräusch и ein lautes Geräusch; feine Manieren и grobe
Manieren. Интересно отметить, что fein и grob являются
антонимами также в значениях мелкий и крупный, ср.: feines Mehl — grobes
Mehl.
Иногда слово в прямом или собственном значении антонима
иметь не может и образует полярное слово к переносному
значению. Например, прилагательное grau как обозначение цвета
полярного понятия не имеет, но в переносном значении как символ
безрадостного, однотонного (ср. «серые будни»),
противопоставляется понятию, выражаемому словом grun, поскольку слово grun
в переносном значении является символом надежды и процветания.
Именно на переносном употреблении этих прилагательных
построено известное крылатое выражение из «Фауста» Гете: „Grau, teurer
Freund, ist alle Theorie und grun des Lebens goldner Baum.“
§ 77. До сих пор мы приводили примеры разнокорневых
антонимов, основываясь исключительно на выражении ими

противоположных понятий. Нельзя, однако, пройти мимо того факта, что в
языке создаются также специальные словообразовательные модели,
служащие для образования антонимов. В данном случае во
внимание принимается семантическая мотивированность слов. В
немецком языке имеется целая система словообразовательных средств,
при помощи которых образуются антонимы. Таковыми являются:
1. Именные* префиксы с отрицательным значением, а именно:
un-, miß-, anti-, ср.: die Geduld — die Ungeduld; treu — untreu;
der Erfolg — der Mißerfolg; vergnügt — mißvergnügt; der Faschist —
der Antifaschist.
Префикс miß- служит также для образования глаголов —
антонимов с отрицательным значением: verstehen — mißverstehen.
Примечание: Для выражения антонимичных отрицательных
значений служат также частицы nicht (при прилагательных и глаголах)
и местоимение kein (при существительных) Однако в большинстве
случаев значения слов с префиксами и соединений с nicht и kein расходятся,
ср.: Geduld — Ungeduld — keine Geduld (er hat keine Geduld); verstehen
— mißverstehen — nicht verstehen; notig — unnötig — nicht nötig. В
отдельных случаях значения глаголов с префиксом miß- и с частицей
nicht сходятся очень близко, cp : trauen — mißtrauen — nicht trauen,
treu — untreu — nicht treu.
2. Суффиксы, образующие, в отдельных случаях,
прилагательные активного и пассивного значения от тех же основ, напр.:
beweglich подвижный — bewegbar движимый; heilsam целебный —
heilbar излечимый.
3. Полусуффиксы и суффиксы прилагательных, выражающие
наличие или отсутствие признака: -haft, -voll, -reich, -los, -arm,
-frei, -leer. Ср.: fehlerhaft —fehlerfrei, fehlerlos; wasserreich —
wasserarm; inhaltreich — inhaltlos, inhaltleer.
Примечание: Некоторые прилагательные с полусуффиксами
-frei, -los, -leer, -arm частично соотносимы со словосочетаниями, в состав
которых входит предлог ohne, ср.: fehlerfrei, fehlerlos — ohne Fehler.
Интересно отметить, что прилагательным с этими полусуффиксами в
русском языке соответствуют обычно прилагательные с приставкой
без, cp : wasserlos, luftleer, wasserarm, fehlerfrei.
4. Глагольные префиксы и полупрефиксы, образующие
антонимы различного значения по отношению к производящему глаголу
или к другому префиксальному глаголу, напр.: kommen —
entkommen; lernen — verlernen; falten — entfalten; eingehen — ausgehen;
zunehmen — abnehmen и др.
Полярность свойственна некоторым устойчивым
словосочетаниям, ср.: zum Ausdruck kommen — zum Ausdruck bringen; ein
Ende haben, nehmen, finden — ein Ende machen.
В данном случае глагольный компонент придает
словосочетаниям активное или пассивное значение.
Иной случай представляют собой парные словосочетания,
традиционные сравнения и другие фразеологические единицы, состав-

ные части которых антонимичны, что придает соединению особую
семантико-стилистическую окраску, напр.: alt und jung, groß und
klein, Freund und Feind, reich und arm.
Sie gleichen einander wie Tag und Nacht употребляется
иронически для выражения различия, а не сходства.
Примечание: Сходную семантическую мотивированность имеют
некоторые копулятивные сложные слова, напр.: Haßliebe,
wehmütigheiter и т. п.
Исследование проблем антонимии представляет большой
научный и практический интерес, поскольку антонимы занимают
важное место в словообразовании и фразеологии языка, служат
основой для такого распространенного и важного стилистического
выразительного средства, как антитеза, передающая контрасты.
Антонимы могут успешно использоваться в практике преподавания
того или иного иностранного языка, для определения разных
значений слов при помощи противопоставлений.
При использовании антонимов с методической целью,
целесообразно раскрывать значение слова одновременно как через антонимы,
так и через синонимы, например:
Синоним Поясняемое слово Антоним
dick stark (Frau) mager
heftig stark (Wind) schwach
kräftig stark (Kaffee) dünn
laut stark (Stimme) dünn
ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ СЛОВАРНОГО СОСТАВА
§ 78. Территориальные различия в лексике немецкого языка
являются наиболее многочисленными, по сравнению с другими
европейскими языками, и составляют одну из его характерных
особенностей. Эта особенность словарного состава сложилась в
результате специфического развития немецкого национального языка,
который образовался относительно позже, чем национальные
языки других европейских стран. Кроме того, для немецкого языка
характерно длительное параллельное сосуществование
национальнолитературного языка и местных диалектов, сохраняющих и по
настоящее время свои специфические особенности в лексике.
Как известно, немецкий национальный язык сложился на
основе восточно-средненемецких диалектов (диалекты верхней Саксонии
и восточной Тюрингии). Последние (конечно, не в чисто диалектной
форме) легли в основу письменной нормы языка эпохи
Реформации и Крестьянской войны. Особенно большое значение в победе
средневосточного варианта немецкого литературного языка, в
становлении его как основы общенемецкого или национального
немецкого языка имел перевод библии Лютером, поскольку именно
библия, по выражению Энгельса, являлась идеологическим орудием

Реформации. Однако восточно-средненемецкая письменная норма,
ставшая общенемецкой в период Реформации и Крестьянской войны,
распространялась в XVII, XVIII столетиях очень медленно,
поскольку первая немецкая национальная революция окончилась
победой князей, что лишь усугубило феодальный раскол Германии.
Окончательное закрепление письменной нормы немецкого
литературного языка и, следовательно, процесс объединения немецкого
литературного языка произошел во второй половине XVIII и начале
XIX веков в связи с новым подъемом буржуазного развития
Германии. Политическое объединение Германии 1871 г. завершило
процесс формирования немецкой нации.
Сосуществование общенемецкого языка и диалектов,
продолжавшееся в течение нескольких столетий, наложило значительный
отпечаток на словарный состав немецкого национального языка.
Для того чтобы проследить это особое развитие словарного состава,
представляется целесообразным кратко определить взаимосвязи,
которые имеют место между литературным языком и диалектами
и установить тенденции в их развитии.
Принципиальные различия между литературным языком и
территориальными диалектами сводятся, в основном, к следующему:
1. Национальный (литературный) язык является, по сравнению
с территориальными диалектами, более высокой ступенью развития
языка. Территориальные диалекты занимают по отношению к нему
подчиненное положение.
2. Литературный язык и территориальные диалекты в эпоху
национальных языков обнаруживают коренное функциональное
различие. Это различие состоит в том, что как общенародное
средство общения в устной и письменной форме на всей территории
Германии выступает литературный язык, в то время как каждый
территориальный диалект распространен лишь на определенной
территории, и сфера применения его ограничена почти исключительно
устным общением местного населения (преимущественно
крестьянства) в его производственной деятельности и повседневной жизни.
В эпоху национальных языков диалекты представляют собою
уже пережиточное явление. Они постепенно растворяются в
литературном языке. Этот процесс растворения диалектов происходит
двояким образом:
1. слова из диалектов входят в литературный язык;
2. слова из литературного языка входят в территориальные
диалекты.
Таким образом, территориальные диалекты обогащают
литературный язык своей, присущей только им, лексикой, и в то же
время литературный язык влияет на диалект, вытесняя лексику
территориальных диалектов, сближая тем самым границы
словарного состава диалектов и литературного языка и ускоряя процесс
растворения территориальных диалектов в национальном
литературном языке.

Чем же отличается лексика территориальных диалектов1 от
лексики литературного языка?
Основной особенностью диалектной лексики, отличающей ее
от лексики литературного языка, является чрезвычайная
дифференциация частных, видовых понятий, характерных для
хозяйственного уклада данной местности. В основном — это детальные
обозначения таких сфер деятельности человека, как полеводство,
садоводство, огородничество, животноводство и т. д. Кроме этого,
диалектная лексика показывает большое богатство синонимики для
выражения различных понятий, связанных с домашним обиходом.
Естественно, что различные сферы народной лексики представлены
неравномерно в отдельных диалектах. Так, например, в
нижненемецких говорах очень богат словарь, отражающий рыболовный
промысел, мореходство, судостроение и др., что вызвано
географическим положением северной Германии, имеющей выходы в море.
Вся эта лексика отсутствует в верхненемецких диалектах в силу
географических особенностей южной Германии, где соответственно
более развиты охота, животноводство и другие промыслы,
обусловленные природными и экономическими условиями.
Насколько богат словарь территориальных диалектов,
отражающий тот или иной вид промысла, которым занимается местное
население, можно судить, например, по работе Пауля Каделя,
исследовавшего лексику рейнского виноградаря2.
Так, словарный запас рейнского крестьянина содержит более
600 слов, относящихся непосредственно к производственному
процессу, связанному с виноделием.
Анкета немецких областных диалектологических словарей,
южногессенского и пфальцского, посвященная крестьянской телеге
и ее частям, различает 52 детали, и автор анкеты, взамен
отсутствующих эквивалентов литературного языка, вынужден
пользоваться схематическим чертежом, на котором проставлены номера
на рисунках соответствующих деталей.3
Очень богат также словарь крестьянина, занимающегося
животноводством: животные имеют десятки наименований
соответственно полу, возрасту и их хозяйственному использованию.
Литературный язык знает, например, для обозначения поросенка
лишь одно слово Ferkel, а в диалектах поросенок различается по
полу: Eberle (поросенок мужского пола), Lösle (поросенок
жен1 Территориальные диалекты отличаются от литературного языка не
только лексикой. Они, являясь средством общения, ограниченного определенной
территорией, обладают также и особым грамматическим и фонетическим строем,
показывающим как черты сходства, так и черты отличия в отношении
грамматического и фонетического строя литературного языка. Однако рассмотрение
диалектов с этой точки зрения выходит за рамки учебника.
2 Р. Ка del. Beitrage zur rheinhessischen Winzersprache. Gießen, 1928
3B M. Жирмунский Национальный язык и социальные диалекты
Ленинград, 1936, стр. 78

ского пола), по возрасту: Schößling сосунок, Läufer, Springer
подсвинок и т. д.
Наряду с этим, необходимо отметить и другую особенность
диалектной лексики, которая состоит в том, что в диалектах сплошь
и рядом, наряду с богатством обозначений частных, видовых
понятий, могут отсутствовать обозначения для более широких и общих
родовых понятий. Так, например, в гессенских говорах известны
слова Klöppel колос пшеницы, Schnate мятелка овса и др., но нет
общего обозначения для колоса вообще (ср. Ähre в литературном
языке). Вместо общего наименования Garbe (сноп) здесь знают
только Sichling (сноп зерновых злаков), Bausch (сноп соломы),
Bossen (связка льна) и др. Аналогичным образом в диалектах могут
отсутствовать и другие общие родовые обозначения, как Rind,
Pflanze, Fluß и др.
В эпоху национальных языков судьба территориальных
диалектов предрешена. Узкая сфера их применения, а также
непрестанное разрушающее воздействие литературного языка, приводит
к быстрому поглощению их последним. Этот процесс разложения
территориальных диалектов характерен для всех национальных
языков, включая и немецкий, где удельный вес территориальных
диалектов, по сравнению с другими языками, более велик и в
котором процесс распада диалектов протекает более медленно, чем
в других европейских языках.
Многочисленные свидетельства немецких языковедов,
диалектологов и лексикографов о распаде диалектов относятся как к
прошлому, так и XX столетию. Так, например, автор одного из
нижненемецких диалектологических словарей, Георг Шамбах, уже в
середине XIX века в предисловии к своему словарю писал
следующее: „In unseren Städten ist im Laufe eines Menschenalters das
reine Plattdeutsch aus dem Gebrauch der Familien so ziemlich
verschwunden, und das Platthochdeutsch, ein unbestimmbarer
Mischmasch, an seine Stelle getreten."1
Аналогичные высказывания можно встретить у О. Бехагеля,
Г. Рейса и многих других исследователей. Например: „Es ist schwer,
in die Zukunft zu schauen. Aber so viel ist schon jetzt mit Sicherheit
zu erkennen, daß die reine Mundart rettungslos dem Untergang
verfallen ist. . .“2 Или: der Untergang der Mundarten ist besiegelt“ 3
Особенно ясно процесс распада и нивелировки местных
диалектов, как пишет Артур Хюбнер4, виден на письменной фиксации
диалектов или письменности на диалектах (mundartliches
Schrifttum). Хюбнер подчеркивает парадоксальность того факта, что
1 G. Schambach. Wörterbuch der niederdeutschen Mundarten der
Fürstentümer Gottingen und Grubenhagen oder Gottingisch-Grubenhagensche Idiotikon.
Hannover, 1858.
2 O. Behaghel. Schriftsprache und Mundart. Gießen, 1896, S 14
8 H. R e i s. Die deutschen Mundarten. Berlin / Leipzig, 1912, S. 2
4 A. H u b n e r. Die Mundarten der Heimat. Breslau, 1925.

памятники поэзии и прозы, написанные авторами на их родном
диалекте, не отражают его в чистой форме. Для иллюстрации этого
положения Хюбнер приводит следующие факты. Один из самых
значительных нижненемецких поэтов-лириков Клаус Грот
начинает свой известный сборник „Quickborn“ знаменитым стихом:
„Min Modersprak, wa klingt du schön“. Германн Бурте, автор
поэзии на аллеманском диалекте, начинает свой сборник также гимном
«родному языку», тогда как ни в нижненемецких, ни в
верхненемецких диалектах не существует сложного слова для выражения поня-
ния «родной язык», и такая форма у Грота, как Modersprak есть
ничто иное, как литературное Muttersprache, облеченное в
диалектную нижненемецкую звуковую форму.
Фриц Рейтер, известный своими прозаическими произведениями
на нижненемецком диалекте, употребляет чисто диалектные формы,
наряду с литературными. Ср. его выражения en grot hus, где крат-
кая форма прилагательного соответствует диалектной норме, и
sin unbeständiges, hastiges Wesen — со склоняемой формой
прилагательного, свойственной литературному языку.
§ 79. Длительное сохранение феодальной раздробленности в
Германии, относительно позднее ее объединение в единое
национальное государство, экономический и политический сепаратизм
северной и южной Германии, длившийся столетиями, — все эти
условия способствовали устойчивости и длительному сохранению
территориальных диалектов, что, в свою очередь, наложило
определенный отпечаток на лексику общенемецкого литературного
языка. Это привело к образованию в словарном составе
общенемецкого национального языка значительного количества
территориальных дублетов или синонимов. Территориальные дублеты
не адекватны понятию «диалектизмы» или «диалектные дублеты».
Между ними имеется принципиальное различие, хотя те и другие
одного происхождения.
Диалектизмы или диалектные дублеты — это слова, известные
и употребительные в рамках одного диалекта. Такими словами
являются, например, сакс.: Bemme (лит.: Butterbrot), нижненем.:
labberich (лит.: schwach, unangenehm), Lulatsch (лит.: langer Kerl),
верхненем.: kären (лит.: jammern).
Территориальные дублеты, напротив, являясь словами
диалектного происхождения, вышли за сферу чисто диалектного
употребления, они известны на всей территории Германии и, по
выражению известного диалектолога Пауля Кречмера, исследовавшего
этот вид лексики, являются вполне равноценными литературными
выражениями (. . . „sind alles gleich gute hochdeutsche Ausdrucke“)1,
но их употребление отличается территориальной предпочтитель-
1 Р. Kretschmer. Wortgeographie der hochdeutschen Umgangssprache.
Gottingen, 1918, S. 2.

ностью одного слова другому или территориальным отграничением.
Приведем несколько из таких территориальных дублетов:
Северо- и средненемецкие Южнонемецкие
синонимы и австрийские синонимы
die Kartoffel der Erdapfel
die Sahne der Rahm
diesjährig heurig
das Abitur das Matur, die Matura
Этот особый пласт равнозначных синонимов, не характерных
в таком количестве для большинства других языков, составляет
специфическую черту словарного состава немецкого национального
языка и, как отмечают немецкие исследователи, особенно широко
представлен в лексике разговорно-обиходной речи. О лексических
различиях в разговорно-обиходной речи Германии и Австрии один
из основных исследователей территориальных синонимов Пауль
Кречмер писал, например, следующее: . .auffällig ist es
allerdings, daß auch die hochdeutsche Umgangssprache, die Gemeinsprache
der Gebildeten, die im Prinzip einheitlich ist, in Wirklichkeit von
der Einheit des Wortschatzes weit entfernt ist. . . Zwischen den beiden
größten deutschen Städten, Berlin und Wien1, gehen diese
Verschiedenheiten so weit, daß — abgesehen vom Artikel, von Zahlwörtern,
Pronomina, Hilfsverben, Partikeln und ähnlichen Elementen der
Rede — fast jedes zweite, dritte Wort der Umgangssprache abweicht.“2
Данное положение Кречмер иллюстрирует следующим
наглядным примером:
„Ein Berliner tritt in Wien in einen Laden und verlangt eine
Reisemutze. Der Verkäufer berichtigt ihn: ,Sie wünschen eine
Reisekappe“ und legt ihm einige vor. Der Berliner bemerkt: ,Die bunten
liebe ich nicht.1 Der Verkäufer übersetzt dies in sein Deutsch: ,Die
farbigen gefallen Ihnen nicht.“ Denn der Wiener liebt nur Personen,
aber nicht Sachen. Der Berliner fragt schließlich: ,Wie teuer ist diese
Mutze?* und macht sich unbewußt wieder eines groben Berolinismus
schuldig. Teuer bedeutet ja doch einen (normal übersteigenden),
übertrieben hohen Preis; ,Wie teuer ist dies?“ heißt also: wie
übermäßig hoch ist sein Preis? Der Wiener sagt nur: ,Was kostet das?*
Der Berliner sucht die Kasse und findet eine Anschrift Kassa. Er
verläßt den Laden, weil es früh ist, mit dem Gruß: ,Guten Morgen!*
und erregt die Verwunderung des Wieners, der diesen Gruß nur bei
der Ankunft, aber nicht beim Abschied gebraucht. Der Wiener selbst
erwidert den Gruß mit ,Ich habe die Ehre!* .Guten Tag!1, was wieder
1 Работа была опубликована в 1918 году.
" Р Kretschmer. Wortgeographie der hochdeutschen Umgangssprache.
Gottingen, 1918, S. 1.

den Berliner in Erstaunen versetzt, denn den Gruß ,Guten Tag!
kennt er umgekehrt nur bei der Ankunft, nicht beim Weggehen.“1
Аналогичные сопоставления в области лексики
разговорно-обиходной речи имеют место и у других исследователей, например,
у Отто Бехагеля в его работе „Schriftsprache und Mundart“ и др.
Конечно, утверждение Кречмера о том, что в разговорной речи
общенемецкого литературного языка различно каждое второе,
третье слово, несколько преувеличивает действительную картину
лексических расхождений в этой части немецкого национального
языка. Безусловно правильным, однако, является то, что
особенно велики эти расхождения в обозначениях чисто бытового
порядка: названий предметов домашнего обихода, одежды, кушаний
и т. п. Было бы, однако, неверным считать, что данные
расхождения ограничиваются исключительно бытовой лексикой. Они могут
наблюдаться и в других областях. Так, например, в одном из
романов В. Шрейера приводится комичный эпизод, в котором
отмечаются территориальные различия в области военной
терминологии: один из персонажей романа — ротный фельдфебель, отдавая
свою первую команду в присутствии нового командира зенитной
батареи, перепутал от смущения требующуюся для данной
ситуации прусскую команду „Die Augen links!“ Равняйсь\ со старой
австрийской „Links geschaut!“2
§ 80. Территориальные дублеты или территориальные синонимы
неоднородны.
Материал известной работы П. Кречмера, а также наблюдения
над употреблением территориальных синонимов в современный
период3 позволяют подразделять их на три группы:
Первая группа охватывает территориальные дублеты, которые
строго ограничены в своем функционировании на определенной
территории, хотя и понятны всему населению и равноправны в
отношении их принадлежности к общенемецкому литературному
языку. Это синонимические пары типа Sonnabend (северная и
центральная Германия) — Samstag (западная и южная Германия и Австрия);
Kartoffel (северная и центральная Германия) — Erdapfel (южная
Германия, Австрия), diesjährig (Германия) — heurig (Австрия),
Abitur (Германия) — Matura (Австрия), Schlächter, Fleischer
(северная и средняя Германия) —Metzger (южная Германия, Австрия)
и т. п.
Исключительное употребление одного из синонимов на
соответ1П. Кречмер Указанная работа, стр. 1—2.
2 W Schreye г. Das Unternehmen Thunderstorm. „Das Neue Berlin“,
1954, S. 96.
3 K. В. Архангельская Равнозначные синонимы немецкого
языка (к проблеме классификации синонимов). «Ученые Записки I МГПИИЯ»,
т. XVI, 1958, стр. 153—161.

ствующей территории санкционируется официальными местными
органами печати. Так, например„слово Samstag является в Австрии
единственным официально принятым обозначением субботы.
Вторая группа территориальных дублетов включает слова,
которые характеризуются не строго территориальным
ограничением, как это имело место в первом случае, а предпочтительным
употреблением того или иного дублета, второй синоним на данной
территории менее привычен. Сюда относятся территориальные
дублеты типа Junge (северная и средняя Германия) — Bub(e) (южная
Германия, Австрия); Abendbrot (северная и средняя Германия) —
Abendessen (южная Германия, Австрия); sehen (северная и средняя
Германия) — schauen (южная Германия, Австрия); fegen (северная
и средняя Германия) — kehren (южная Германия, Австрия).
Третья группа территориальных синонимов включает слова,
в которых наметилось определенное семантическое различие.
Предпочтительное употребление одного из синонимов сочетается здесь
с ограничением употребления другого определенными смысловыми
оттенками. Это имеет, например, место в синонимической паре
Mütze — Карре. Большая употребительность слова Mutze на севере
Германии сочетается с функционированием его южнонемецкого
синонима Карре для обозначения головного убора, плотно
облегающего голову (Badekappe, Autokappe, Boykappe, Jagdreiterkappe);
в южной Германии и Австрии большое распространение имеет
слово Карре, слово же Mütze фигурирует для обозначения лишь
теплой, меховой шапки.
Аналогичную картину показывают территориальные синонимы
Kissen — Polster. В Австрии предпочтительное употребление
отдается слову Polster, тогда как в северонемецком употреблении
произошла дифференциация значения обоих дублетов: Kissen
обозначает здесь обычную головную подушку, набитую пером или пухом,
тогда как Polster — составная часть мягкой мебели, подушка или
валик.
Последняя группа территориальных дублетов показывает
весьма интересный процесс постепенного перехода синонимов с единым
предметно-логическим содержанием в группу синонимов с близким
предметным содержанием. Правда, процесс этот развивается очень
медленно и подчас противоречиво. И тем не менее, дифференциация
значения в территориальных дублетах является источником
обогащения лексики общенемецкого литературного языка. Так,
например, синонимичная пара Kissen — Polster еще в конце XIX
века зарегистрирована у П. Кречмера как территориальные
дублеты, из которых Kissen употребляется на севере, а Polster на
юге. В настоящее время оба слова регистрируются словарями
немецкого литературного языка с теми различиями в семантике,
которые приведены нами выше как северонемецкое употребление.
Их наличие в словарном составе общенемецкого литературного
языка видно также и на таких производных, как Kopfkissen и

Polstermöbel, которые зарегистрированы, например, словарем
Брокгауза (Der Sprach-Brockhaus, Leipzig. 1940).
В заключение нашего рассмотрения территориальных
дублетов необходимо остановиться на тенденциях развития этой
лексики в немецком национальном языке. Таких тенденций в основном
две. Одна из них была подмечена еще П. Кречмером, который
считал, что территориальные дублеты не представляют неизменной
величины. Внутри этой лексики происходит непрерывное развитие,
которое имеет своим следствием постепенный переход одного вида
взаимоотношений к другому, постепенную дифференциацию
значений дублетов, или в некоторых случаях вытеснение одного из
синонимов. Решающее влияние на развитие территориальных
синонимов по линии утраты их равнозначности оказывает
севернонемецкая норма употребления в связи с определяющей экономической,
политической и культурной ролью Берлина как центра германского
государства.
Однако эта тенденция развития территориальных дублетов
встречает серьезное сопротивление в Австрии. Поскольку австрийское
употребление в очень многих случаях перекликается с
южнонемецким, в частности с баварским, оно оказывает влияние на
южнонемецкие говоры, поддерживая их лексические особенности и тем
самым противодействуя, в известной мере, унификации с
севернонемецкой нормой.1
Интересно в этом плане сравнение некоторых прогнозов П.
Кречмера с действительной картиной функционирования
соответствующих территориальных дублетов в современном немецком языке.
Так, в статье, посвященной разбору территориальных
дублетов, служащих для выражения понятия картофель, П. Кречмер
отметил, что слово Kartoffel постепенно вытесняет из
употребления свой синоним Erdapfel и со временем одержит над ним
окончательную победу, так как обладает, по сравнению с ним,
преимуществом более однозначной этимологии. По поводу слова Metzger
в синонимическом ряду слов, выражающих понятие мясник
(Schlächter — север, Fleischer — центр, восток, Metzger — запад, юг,
Австрия), П. Кречмер высказал мнение, что оно должно уступить
место более ясному по своей этимологии слову Fleischer. П.
Кречмер не только ошибочно оценил роль этимологического фактора в
судьбе слов, но и не учел эффективность австрийской нормы
употребления. Приняв Erdapfel и Metzger, австрийская норма
употребления упрочила их положение в качестве полноправных
синонимов к словам Kartoffel и Fleischer настолько, что последние
в Австрии совсем не употребляются.
Таким образом, второй и наиболее сильной тенденцией в
развитии территориальных синонимов является тенденция к сохранению
их равнозначности и территориальной отграниченности в связи
1 К. В. Архангельская. Указанная работа, стр. 159—160.

с наличием двух государств—Германии и Австрии — и двух
политико-административных центров — Берлина и Вены.
Это обстоятельство в значительной мере объясняет сохранение
и живучесть территориальной дифференциации лексики немецкого
национального языка и относительно медленное изменение
территориальных синонимов, которое произошло за последние 60—70
лет.
ПРОФЕССИОНАЛЬНО-СОЦИАЛЬНАЯ ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ
СЛОВАРНОГО СОСТАВА
§81. В словарном составе языка выделяется специальная
лексика, возникающая в связи с производственной деятельностью
членов общества, а также как отражение одинаковых условий
жизни и быта, определенных профессиональных и социальных групп.
В немецкой лексикологической литературе эта специальная
лексика объединена обычно под названием Sondersprachen
(специальные языки), которое подразделяется на: жаргоны
(Standessprachen), профессиональные говоры (Berufssprachen) и термины
«(Fachsprachen)1.
Эти термины обозначают не языки, а определенные
лексические слои внутри национального языка.
Второй неточностью приведенной выше классификации
является включение в понятие специальной лексики (Sondersprachen)
такой группы, как терминология (Fachsprachen), т. к. между так
наз. Berufssprachen и Fachsprachen имеются принципиальные
отличия, о которых будет речь ниже. Учитывая это, мы разделяем
точку зрения других немецких ученых и в первую очередь Ф. Клуге,
который к специальной лексике относил лишь две разновидности:
профессиональные говоры и жаргоны. Следовательно, говоря о
профессионально-социальной дифференциации словарного состава,
мы должны отдельно рассматривать, с одной стороны,
терминологию, с другой — специальную лексику (профессиональные говоры
и жаргоны).
Состав лексики, объединяемый термином Sondersprachen,
неоднороден, как с точки зрения функционирования ее в языке,
так и по отношению к общелитературному языку.
§ 82. Термин можно определить как слово или устойчивое
словосочетание, служащее уточненным наименованием предмета или
понятия, свойственного какой-либо области знания, техники,
производства, культуры, искусства и общественно-политической жизни.
Совокупность терминов той или иной отрасли знаний, производства
и т. д. называется терминологией.
1 F Stroh Handbuch der germanischen Philologie. Berlin, 1952, S. 334—
335.

Примерами терминологии являются следующие слова и
словосочетания: в физике — Neutron, Proton, Elektron, radioaktive
Isotope, Kernreaktor, в технике (в автомобилестроении) — Karosserie,
Windschutzscheibe, Lenkrad, Signalring, Zentralschmierung; в
языкознании — die Lautverschiebung, Rotazismus, grammatischer
Wechsel.
Как видно из примеров, термины носят номенклатурный
характер, т. е. являются названиями определенных предметов и понятий,
связанных с той или иной областью знания или деятельности, или
являются определениями, поскольку они характеризуют
соответствующее явление.
Однозначность термина и точность выражаемого им понятия
являются особенностью, отличающей его от других слов. Данное
свойство присуще большинству терминологической лексики.
Однако в языке известны случаи многозначности термина. Происходит
это вследствие того, что отдельные ученые, а чаще отдельные
направления и школы, вкладывают в существующий термин свое
особое содержание. К таким многозначным терминам принадлежит,
например, лингвистический термин «идиом» или «идиома»1,
который может употребляться в следующих значениях: 1)
отличительное свойство или особенность языка; 2) местное наречие, говор;
3) 	неразложимое и немотивированное фразеологическое
словосочетание, свойственное только данному языку. Примером
многозначного термина в немецкой лингвистической литературе может
служить термин das Sprichwort, который употребляется в двух
значениях: 1) собирательное название для всех фразеологических
единиц, выполняющих в языке экспрессивную функцию; 2)
пословица (название фразеологической единицы только одного типа).
Многозначность может быть также у терминов, которые
присущи не только тем или иным специальным сферам науки и
техники, но входят в более общем значении в общенациональный
лексический запас. Значение этих слов показывает известные
различия в зависимости от того, как они употребляются: в общем
плане или в специальной отрасли знаний. Такими словами
являются, например, слова operieren, Atmosphäre, Induktion, Analyse,
experimentieren, Versuch, Synthese, subjektiv, objektiv и т. д. Так,
слово operieren в общем употреблении будет равнозначно глаголу
handeln действовать, тогда как в медицине оно означает
производить хирургическую операцию, оперировать.
Слово Atmosphäre как физический термин является 1)
обозначением газообразной оболочки земли, 2) единицей измерения
давления. В общем употреблении Atmosphäre равнозначно понятию
окружение, среда (Umwelt) или же влияние (Einfluß).
1 В. В Виноградов Основные понятия русской фразеологии как
лингвистической дисциплины «Труды юбилейной научной сессии
Ленинградского государственного ордена Ленина университета Секция филологических
наук », Ленинград, 1946, стр. 45.

Терминологическая лексика в большинстве своем
характеризуется также отсутствием образности и эмоциональности.
Способы образования новых терминов в общем те же, что и
для других слов. С одной стороны, они создаются на базе родного
языка. В немецком языке особенно продуктивным является
словосложение. Однако больший удельный вес в образовании новых
терминов составляют заимствования, поскольку именно
терминологическая лексика является тем слоем словарного состава, который
наиболее интенсивно обменивается и показывает тенденцию к
интернационализации. Технические, общественно-политические,
философские, химические, биологические, лингвистические и др.
термины очень часто являются интернациональными почти во всех
языках.
Большое количество интернациональных терминов образуется
из латинских и греческих корней и основ или аффиксов, которые
легко приспосабливаются к законам словообразования любого
языка. Значительная часть интернациональных терминов является
подобными новообразованиями, а не словами, реально
существовавшими в латинском или греческом языках. Такими терминами
являются, например, многие названия лингвистических наук. Помимо
уже упоминавшихся выше терминов Lexikologie, Semasiologie,
Semantik, Onomasiologie, можно назвать Linguistik (лат.: lingua
язык, -ik — суффикс абстрактных существительных), Dialektologie
(греч.-лат. dialektus, -os диалект, греч.: lögos учение) и т. д.
В интернациональной терминологии имеются также слова,
целиком заимствованные из латинского или греческого языков. При
подобном заимствовании значение терминов, как правило,
изменяется. В качестве примеров из лингвистической терминологии можно
было бы привести термины Morphologie (учение о формах) и Syntax
(т. е. сочетание, построение, строй). Оба эти термина сложились еще
в период античной грамматики, однако в современном языкознании
они получили иной объем значений.
Количество интернациональной терминологии очень велико.
Приведем некоторые примеры интернациональных терминов в
современном немецком языке.
1. Философские термины: Materie, Materialismus, Idealismus,
Subjekt, Objekt, Phänomen, Dialektik, Metaphysik, Logik,
Kategorie, Identität, Idee;
2. политические термины: Partei, Klasse, Nation, Revolution,
Sowjet, Kongreß, Republik, Militarismus, Pakt, Diskussion, Debatte,
Korruption, Aggressor;
3. физические термины: Refraktion, Diffraktion, Polarisation,
Absorption, Ionosphäre, Albedo;
4. лингвистические термины: Suffix, Präfix, Affix, Flexion,
Morphem, Phonem, Phonetik, Jargon;
5. литературные термины: Drama, Sujet, Genre, Fabel,
Tragödie, Komödie, Novelle, Roman;

6. 	спортивные термины* Start, Fimsch, starten, Sprint, Sprinter,
Trainer, Training, Kraul.
В разделе «Заимствование» (стр. 179—181) мы уже рассмотрели
особенность словарного состава немецкого языка, состоящую в
наличии большого количества синонимических дублетов типа иностранное
слово — немецкий эквивалент (Komödie — Lustspiel, Tragödie —
Trauerspiel, Auto — Wagen). Данное явление характерно и для
терминологии. Так, вся немецкая грамматическая терминология
имеет параллельные термины латинского и немецкого
происхождения. Ср. Kasus — Fall, Infinitiv — Nennform, Verb — Zeitwort
и т. д.
Терминологический состав языка отличается большой
подвижностью. Развитие экономики, техники, культуры, науки вызывает
появление новых терминов. Так, например, одно из величайших
достижений человека в освоении космического пространства,
запуск искусственных спутников земли в Советском Союзе, послужил
причиной появления нового интернационального термина,
завоевавшего себе прочное место во всех языках мира. В немецкий язык
он вошел в форме der Sputnik, несмотря на то, что в словарном
составе уже имелись два синонимичных термина Erdtrabant и
Erdsatellit. Новый вид ледокола, работающий на атомной энергии,
впервые построенный в Советском Союзе, вызвал к жизни новый
термин «атомный ледокол», который вошел в немецкий язык, как
калька с русского Atomeisbrecher. Новым интернациональным
термином является, далее, kosmische Rakete, появившемся в связи
с запусками космических ракет в Советском Союзе. Новым
термином ракетостроения является термин «ракета-носитель», который
калькирован в немецком языке, как Trägerrakete. Калькирование
терминов при заимствовании — очень распространенный путь
возникновения новой терминологической лексики. Кальки особенно
многочисленны в немецком языке при заимствовании общественно-
политической терминологии из русского языка в послевоенный
период, например, Kulturhaus — дом культуры, Pionierecke —
пионерский уголок и др. (см. подробнее раздел «Заимствование»,
стр. 177—178, «Неологизмы», стр. 54 и далее).
Изменения в терминологии происходят, далее, при изменении
технологического процесса той или иной отрасли производства.
Научно-техническая терминология принадлежит в основном к
письменной книжной речи. Она входит в состав литературного
языка и в значительной своей части интернациональна. Все эти
свойства научно-технической терминологии отличают ее от
функционально близкой к ней профессиональной лексики.
§ 83. Производственно-профессиональная деятельность
определенных слоев общества находит свое отражение в языке в
так называемой профессиональной лексике
(Berufssprachen).

Профессиональная лексика, имея определенные сходные черты
с терминологией, характеризуется, вместе с тем, значительными
отличиями.
Общим свойством профессиональной лексики с терминологией
является ее назначение. Профессиональная лексика возникла, так
же как и терминология, из потребности в обозначении предметов
и понятий, связанных с производственной деятельностью. Однако
при функциональном тождестве профессиональной лексики с
терминологией между ними имеется ряд существенных отличий. Эти
отличия сводятся к следующему.
Профессиональный словарь по своему составу связан, в
основном, с архаической лексикой старых ремесел и специальных
занятий, возникших в различные периоды позднего средневековья.
Лексика плотников (Zimmermannssprache), рудокопов
(Bergmannssprache), моряков (Seemannssprache) и т. д. во многом сохраняет
старый словарь немецких ремесел.
Развитие крупного машинного производства, новой техники,
естественно, должно было сузить сферу профессиональных говоров.
Любопытно в этом отношении высказывание одного из основных
исследователей профессиональной и жаргонной лексики немецкого
языка Фридриха Клуге. Анализируя состав лексики моряков,
Клуге еще в начале нашего столетия писал: „Seit Maschinenwesen
und Eisenindustrie das moderne Schiffswesen beherrschen, je mehr
das Dampfschiff dem Segelschiff den Raum abgewinnt, ist es ja
allerdings leider unvermeidlich, daß sich ein teilweise neuer Wortschatz,
der nach Dampf riecht und nach Eisen klingt, neben und vor die
altherkömmlichen Seemannsausdrucke drängt, die jahrhundertelang auf
den deutschen Meeren gegolten haben“.1
Наибольшее сближение профессиональной лексики и
технической терминологии, по свидетельству Клуге, наблюдается в
лексике рудокопов, это, как можно предположить, связано, по-видимому,
с тем, что технический прогресс в горном деле не был столь
значительным, как в других областях.
Профессиональная лексика, в отличие от терминологии,
характеризуется наличием в ней образности. Это связано с тем, что
перенос наименования является одним из основных средств
образования профессиональной лексики. Об этом свидетельствуют
примеры из самых различных видов профессиональной лексики.
Так, путем переноса наименований в лексике моряков
образуются названия для самых различных видов судов. Корабль,
отправляющийся в Ост-Индию, назывался Ostindiamann, американское
судно — Onkel Sam, рыболовное судно — Heringfahrer, торговое —
Kauffahrer. Аналогичную картину показывают названия
различных частей корабля: Bauch, Rippen, Nase, Bart.2
1 F Kluge Unser Deutsch Einführung in die Mutterspache Heidelberg,
1958, S 117
2 Конечно, перенос наименований, несмотря на всю его продуктивность,

Метафорическая лексика особенно многочисленна в охотничьем
лексиконе. Так, уши зайца называются Löffel (букв.: ложки), уши
серны Lauscher (от lauschen), уши собаки Behang (от hangen).
Ясно ощутим образ, лежащий в основе переноса наименований,
в обозначениях хвостов различных животных: Blume — хвост
зайца, Fahne — хвост белки, Rute — хвост собаки, Lunte — хвост
лисы. Ноги у куропаток называются Tritte, у длинноногих птиц —
Ständer. Для глаз дичи в охотничьей лексике известны слова
Lichter и Seher.
Наконец, отличием профессиональной лексики от терминологии
является то, что в состав ее входит известное количество
жаргонизмов, т. е. словарных единиц оценочного характера, передающих
отношение членов данного узкого коллектива к предметам
окружающей среды.
К таким жаргонизмам в лексике моряков относятся, например,
различные шутливые прозвища для членов экипажа. Так, матрос
высокого роста обозначается как Schlinger-um-die-Steng, матрос
с чрезмерным аппетитом — Eindarm, любитель выпить — Blasius.
Капитан фамильярно называется der Alte (в нижненем.: de
Olle), старший штурман — der Große (в нижненем.: de Grote),
корабельный плотник фамильярно называется Klamphauer или
Blauklot, сокращенно der Blaue. Особенно много фамильярных
слов с шутливом, ироническим оттенком имеет в лексике моряков
название повара — Speisemeister, Schmierdieb, der Doktor.
§ 84. Особую разновидность т.н. специальных языков
представляет жаргонная лексика (Standessprachen).
Наиболее известными жаргонами немецкого языка являются
солдатский жаргон (Soldatensprache),
студенческий жаргон (Studentensprache) и жаргон
деклассированных элементов (Gaunersprache, Rotwelsch). К
жаргонам относятся также классовые жаргоны (Klassensprachen),
отражающие лексические особенности языка некоторых слоев
буржуазии и дворянской аристократии.
В то время как профессиональные говоры содержат
преимущественно лексику, которая обозначает специальные предметы,
связанные с определенной производственной деятельностью и обычно
не имеет соответствий в общелитературном языке, жаргонная
лексика создает, как правило, только экспрессивно оценочные или
эвфемистические дублеты к уже имеющимся словам литературного
языка.
не является единственным средством создания специальной профессиональной
лексики Так, для детальных обозначений чисто технического порядка в лексике
моряков, например, очень распространено словообразование, в частности
словосложение. Ср. названия для различного вида парусов* Großstengenstagsegel,
Großbramstagsegel, Großoberleesegel, Großbramleesegel, Großgaffeltoppsegel и
так далее.

Такова, например, лексика солдатского жаргона, составленная
почти исключительно из шутливых, иронических, оценочных слов.
Иронически презрительное отношение солдат-фронтовиков к
отсиживающимся в тылу нашло свое отражение в таких, например,
обозначениях, как Heimkrieger, Heimzierden. Интендантский
служащий в солдатской лексике шутливо-пренебрежительно
обозначается как Nullenmacher.
Особенно многочисленными являются шутливо-фамильярные,
юмористические и иронические обозначения солдатской пищи. Так,
жидкий суп носит название Wasser mit Wasser, сушеные овощи
Drahtverhau; кусок мяса в супе — Spatz (букв.: воробей), чай —
Chinesenschweiß; кофе — Negerschweiß) и др.
Для насекомых, донимающих солдат в окопах, также
создаются шутливые, фамильярные выражения, как, например, Großmutter
большая вошь, braune Husaren блохи и др.
Богата экспрессивно-оценочными синонимами лексика старого
студенческого жаргона, возникшего очень рано и достигшего, по
свидетельству Ф. Клуге, особенного расцвета в XVII—XVIII вв.,
особенно в таких старых немецких университетах, как Иенский,
где была наиболее распространена кастовая отграниченность
студенческих корпораций.
В лексике студенческого жаргона широко использовались
переосмысление слов литературного языка, заимствования из других
языков, главным образом классических, и других жаргонов, в
частности, из воровского арго. Особенно многочисленными в
студенческом жаргоне являются шутливые и иронические словечки для
обозначения самого понятия «студент». Последнее имеет целый
ряд синонимов: Bursch, Musensohn, Muse, Bruder Studio и др. В
отличие от новичков, студентов младших семестров, которые
называются Mutterkalb, Pennalputzer, Fuchs и т. д., студенты старших
семестров шутливо-иронически называются Seminarlöwen.
Неисчерпаемы в студенческом жаргоне и насмешливые имена,
обозначающие студентов, не являющихся членами корпораций
или уклоняющихся от выполнения обязанностей корпорантов.
Последние называются Finken, Trauermantel, Kopfhänger,
Stubenhocker, Stubenschwitzer и т. п.
Из воровского жаргона в студенческий вошли такие слова,
как foppen, blechen платить; из лексики моряков flott; слово Knote
невежда, олух, очень популярное в студенческом жаргоне в XVIII
веке как бранное слово по отношению к лицам, не принадлежащим
к студенческой среде, заимствовано, по предположению Ф. Клуге,
из солдатского жаргона.
Несколько отличным от других жаргонов является жаргон
деклассированных элементов или арго, который в
немецкой литературе обозначается терминами Gaunersprache (во*
ровской жаргон) или же Rotwelsch (букв.: язык нищих).

История этого жаргона прослеживается на протяжении пяти
столетий, само же слово Rotwelsch встречается уже в XIII веке.
Особенность арго, по сравнению с другими жаргонами, состоит
в том, что оно зародилось как своего рода профессиональный
говор, связанный с особыми условиями существования
деклассированных элементов общества (нищих, бродяг, воров, проституток)
в эпоху разложения феодальных отношений. Данное обстоятельство
наложило особый отпечаток на состав арготической лексики,
поскольку первоначальное назначение последней состояло в том,
чтобы оставаться непонятной для непосвященных. Для этой цели в арго
используются, с одной стороны, слова родного языка, с другой —
заимствования из других языков. Характерным для использования
слов родного языка является их условный характер.
Так, колбаса называется Regenwurm, рубашка — Hanfstaude,
шляпа — Wetterhahn, пальто — Windfang, гусь — Breitfuß,
корова — Hornbock, коза — Spitzfuß, кошка — Schmalfuß, желудок —
Speisefang, рот — Brotlade и т. д.
Более многочисленными были, однако, слова, образованные при
помощи переноса наименований + суффиксация, причем
большинство этих суффиксов было свойственно только самому Rotwelsch.
Таков, например, был суффикс -hart, позже, принявший форму
-ert, -(e)rich или-(е)пск. Из суффиксов общенемецкого языка
продуктивным является суффикс -ling(-ing). Приведем некоторые
примеры: огонь обозначается словами Funkhart и Funkert, вода —
Floßhart и Floßert, солома, соломенный тюфяк — Rauschert (от
rauschen), птица — Flughart (от fliegen), стол — Glatthart,
постель — Sänfterich (от sanft), нож — Härterich (от hart), печь —
Warmlmg, сахар, мед — Süßling, рыба — Floßling (от fließen),
палец, рука — Greifling, Griffling, глаз — Kikerling (от нижненем.:
kiken — gucken, sehen), духовное лицо, священник — Finsterling,
брюки — Streifling, башмак — Trittling и т. д.
Большое распространение в лексике арго имели слова,
заимствованные из языков, имеющих ограниченное распространение.
Таким источником иноязычной лексики в арго являлся, например,
древнееврейский язык, цыганский язык и некоторые другие. Так,
из древнееврейского языка были заимствованы слова Kitte тюрьма,
acheln есть, lechem хлеб, jochem вино, mackum город, gefahr деревня,
Kies деньги, серебро, Dalles, Moos деньги, Schlammassel неудача,
глупость, kapores мертвый, baldowern выведать, ganfen красть,
Ganef, Ganove вор, преступник, keß ловкий, хитрый, знающий,
посвященный и т. д.
Из цыганского языка были заимствованы balo свинья, grai
лошадь, charo меч, maro хлеб.
Однако не только иноязычная лексика могла с успехом
выполнять роль «тайного языка». Достижению аналогичной цели
способствовали в ряде случаев, как отмечает Ф. Клуге, также и
диалектные слова. Так, в некоторых диалектах Швейцарии имеется

глагол schlunen спать, дремать, родственный известному глаголу
schlummern. Употребление глагола schlunen не выходит за
географические рамки этих диалектов, поэтому в Германии он неизвестен;
в лексике арго глагол schlunen имеет значительное
распространение. Использовались также и общенемецкие слова, но с
другими, условными значениями. Слово krank употреблялось,
например, в значении пойманный, ausfegen — обокрасть, beschuppern —
обмануть, pumpen — взять взаймы и т. д.
§ 85. Изучение лексических особенностей профессиональных
говоров и жаргонов представляет значительный интерес не только
с точки зрения знакомства с особенностями
профессиональносоциальной дифференциации словарного состава национального
языка. Этот интерес вызывается также и тем, что
профессиональная и жаргонная лексика является постоянным источником
обогащения словаря как общенемецкого литературного языка, так и
разговорно-обиходной речи. Об этом убедительно свидетельствуют
многочисленные лексические и фразеологические единицы
современного немецкого языка.
Так, из студенческой лексики проникли в
общенемецкую речь такие слова и выражения, как altes Haus старина, старый
дружище, ein fideles Haus весельчак, ein gelehrtes Haus (шутл.)
ученая голова, einen Kater haben похмелье (собственно: иметь катар,
поскольку Kater в данном случае шутливое искажение иностранного
слова Katarrh; Philister, burschikos студенческий, развязный,
foppen и др.
Из лексики охотников вошли в общенемецкий язык:
Pech haben не везти, j-m auf den Leim gehen попасться кому-л. на
удочку, j-m auf die Spur kommen выследить кого-л.\ eine gute Nase
haben обладать хорошим чутьем, нюхом; spuren чувствовать;
unbändig неукротимый, vorlaut дерзкий, нескромный и многие другие.
Из лексики рудокопов в общенемецкий литературный
язык были заимствованы: fördern двигать, способствовать,
Ausbeute добыча, Fundgrube обильный источник и др.
Характерным моментом, сопутствующим переходу слов и
словосочетаний из профессиональной лексики в общенародную, является
процесс расширения значения. Так, например, выражения Pech
haben, j-m auf den Leim gehen в охотничьей лексике являются
конкретными обозначениями приемов ловли птиц на смолу, на клей
и т. п. Такие выражения, как j-m auf die Spur kommen, eine gute
Nase haben применяются для обозначения чутья и способности
собаки выследить дичь. В охотничьем лексиконе слово bändig
обозначает собаку, которую можно спокойно вести на поводке;
vorlaut — поведение собаки, когда она лает преждевременно,
вспугивая дичь, и т. п.
Аналогичная картина наблюдается также в словах,
заимствованных из лексики рудокопов, ср.: fördern в значении выдавать

на гора (уголь) Fundgrube — обильный источник добычи угля
и т. д.
Весьма многочисленны случаи перехода арготических слов из
разряда узко жаргонной лексики в разговорно-обиходную речь с
грубо фамильярной, вульгарной окраской. Значение этих слов,
как правило, не расширяется и не переосмысляется. Ср. Kitte,
Kittchen тюрьма, Polente полиция, Ganove, Ganef преступник,
mogeln обманывать, плутовать, мошенничать, Mogler плут,
мошенник, berappen, blechen платить. Переосмысление, как
исключение, наблюдается у слова keß, которое в воровском жаргоне
означало ловкий, хитрый, знающий, посвященный, тогда как в
разговорной речи оно употребляется со значением молодцеватый, бой-
/аш, веселый.
Некоторые арготические слова, например, Hochstapler /сруя-
яьш мошенник, авантюрист, Dieterich отмычка, поддельный ключ,
давно потеряли свой арготический характер.
Непродуктивным в плане обогащения национального языка
являются жаргоны социальной верхушки классового (феодального
или капиталистического) общества, поскольку основой для
классовых жаргонов служит заимствованная иноязычная лексика, в
прошлом в основном французская, как правило дублирующая слова
родного языка.
Эта лексика социально ограничена в употреблении, и ее
влияние на общенациональный язык ничтожно.

ЧАСТЬ VII
ФРАЗЕОЛОГИЯ
§ 86. Термин «фразеология» является многозначным. В
широком плане он обозначает совокупность всех видов устойчивых
сочетаний слов того или иного языка.1 В более узком смысле этот
термин употребляется для обозначения лишь таких устойчивых
соединений слов, которые характеризуются определенной
экспрессивностью и эмоциональностью, имеют оценочный характер.
Таковы, например, Hals über Kopf сломя голову, второпях, как
попало; j-m einen Floh ins Ohr setzen взбудоражить, обеспокоить кого-л.
сообщением; gleiche Brüder, gleiche Kappen два сапога — пара2.
Наконец, фразеологией называется лингвистическая дисциплина,
изучающая устойчивые сочетания слов языка3.
Фразеология как лингвистическая дисциплина находится еще
в стадии становления. Предпосылки ее были подготовлены русскими
и зарубежными лингвистами. Русские лингвисты — акад.
А.А.Шахматов, акад. Ф. Ф. Фортунатов, проф. В. К. Порзежинский сделали
значительный вклад в разработку словосочетаний с
синтаксической точки зрения. Определение типов фразеологических сочетаний
в стилистико-семантическом плане было дано Шарлем Балли и
Альбером Сэшэ. Период интенсивного развития фразеологии как
лингвистической дисциплины наступил в советской лингвистике
после появления известных работ акад. В. В. Виноградова4.
1 В этом значении термин «фразеология» получил особенно широкое
распространение в советской лингвистической литературе.
2 Такое понимание фразеологии особенно типично для немецкой
филологической литературы, где к фразеологии относят лишь словосочетания подобного
типа и которые мы называем идиоматикой, см. стр. 232 и далее.
3 Термин «фразеология» используется в языке также для обозначения
индивидуальных типичных особенностей словоупотребления и словосочетаний,
характерных для творчества того или иного писателя или целиком литературного
направления. В этом смысле, например, говорят о фразеологии романтиков.
4В. В. Виноградов. Основные понятия русской фразеологии как
лингвистической дисциплины. «Труды юбилейной научной сессии
Ленинградского государственного университета. Секция филологических наук»,
Ленинград, 1946; Об основных типах фразеологических единиц в русском языке.
«А. А. Шахматов. Сборник статей и материалов», Москва—Ленинград,

В настоящее время фразеология как область языкознания в
советской филологической литературе в общих чертах определяется
как самостоятельная лингвистическая дисциплина, специфика
которой состоит в установлении состава устойчивых или
фразеологических словосочетаний данного языка, изучении закономерностей
образования и развития этих единиц, а также в определении групп
устойчивых словосочетаний в зависимости от их структурных и
семантических особенностей.
Фразеологический состав немецкого языка имеет ряд
специфических, присущих только ему, особенностей. Однако эта специфика
может быть выделена лишь на фоне тех черт, которые определяют
лингвистическую природу устойчивых словосочетаний вообще и
являются общими для фразеологических единиц целого ряда
других европейских языков.
Фразеологические или устойчивые словосочетания
(phraseologische oder stehende Wortverbindungen) отличаются от свободных
синтаксических словосочетаний, прежде всего, тем, что они в
семантическом плане представляют собой единство и выражают,
как правило, одно (единое или расчлененное) понятие1, ср.: etw.
zum Ausdiuck bringen выражать, выразить что-л.у mit Haut und
Haar целиком, sich aufs hohe Pferd setzen расхвастаться,
заважничать. Разница в понятии, выражаемом свободными и
фразеологическими сочетаниями слов, выступает особенно ярко в тех случаях,
когда имеется возможность сравнить омонимичные свободные и
фразеологические словосочетания, например: blauer Brief —
голубое письмо (свободное словосочетание) и blauer Brief —
уведомление об отставке (фразеологическое словосочетание); junges
Gemüse — молодые овощи (свободное словосочетание) и junges
Gemüse (разг.) —детвора, молодежь (фразеологическое словосочетание);
junger Pionier — молодой пионер, молодой сапер (свободное
словосочетание) и junger Pionier — юный пионер, член пионерской
организации (фразеологическое словосочетание).
Устойчивые словосочетания лишь внешне напоминают
свободные. Они могут совпадать с ними по синтаксической структуре, одна-
ко не идентичны им по семантике.
Положение о том, что фразеологические единицы, имея в своем
составе два компонента или более, представляют собой
семантическое единство и в большинстве случаев выражают одно понятие,
может быть иллюстрировано так же тем, что часть устойчивых
1947, Основные типы фразеологических единиц в русском языке. «Русский
язык», Введение, § 4, 1947.
1 Фразеологический состав немецкого языка, так же как и многих других
языков, содержит некоторое количество устойчивых словосочетаний, эквива^
лентных не слову, а фразе — пословицы, афоризмы, сентенции. Однако
количество подобных фразеологических единиц по сравнению с общим количеством
относительно невелико, к тому же принадлежность их к фразеологии языка
оспаривается многими лингвистами.

словосочетаний имеет параллели в виде сложных слов, например,
der ^Jahost и der Nahe Osten, Jungpionier и junger Pionier (член
пионерской организации). Нередки также случаи, когда
фразеологической единице в одном языке соответствует лексическая единица
в другом. Ср. англ.: high road и русск.: шоссе,; русск.: железная
дорога и нем.: die Eisenbahn.
Следовательно, устойчивые или фразеологические
словосочетания служат, подобно словам, для выражения понятия. От слов они
отличаются своей раздельнооформленностью.
Вторым отличительным свойством фразеологических единиц
является их устойчивая или стабильная форма, вследствие чего они
существуют в языке как готовое целое. Фразеологические единицы
лишь воспроизводятся в речи, а не создаются в ней вновь. Это
обстоятельство также сближает фразеологические единицы со
словом и отличает их от свободных словосочетаний.
Таким образом, семантическое единство устойчивого
словосочетания и функционирование такого словосочетания в качестве
единого целого уподобляют фразеологические единицы лексическим
и включают их в словарный состав языка.
Мы можем определить фразеологические единицы следующим
образом:
Фразеологическими единицами являются такие устойчивые
словосочетания, которые, независимо от количества
слов-компонентов, образуют семантическое единство и выполняют в языке
назывную или экспрессивную функцию.
§ 87. Устойчивые соединения слов очень многообразны как в
структурном, семантическом,так и в функциональном плане.
Вследствие этого всякая систематизация фразеологического материала
в виде классификаций строится в зависимости от того, какие
свойства фразеологических единиц подвергаются анализу.
В лингвистической литературе известно несколько
классификаций фразеологии. Для немецкой литературы характерна
классификация, представленная в обширном труде Фридриха Зейлера
„Deutsche Sprichwörterkunde“.1 Типичным в этой работе, занимающей
особое место в немецкой литературе по фразеолбгии (наряду с
богатейшим фактическим материалом, здесь содержатся и
развернутые теоретические обобщения), является то, что она
систематизирует лишь один вид устойчивых соединений слов, а именно
такие сочетания, в которых имеются экспрессивность,
эмоциональность, оценочный характер.
Исходя из дополнительных семантических, структурных и
функциональных моментов, присущих фразеологии данного вида,
Ф. Зейлер различает следующие группы фразеологии:
F Seiler. Deutsche Sprichworterkunde. München, 1922.

1. пословицы (Sprichwörter);
2. литературные варианты пословиц — афоризмы, сентенции
(Aphorismen. Sentenzen);
3. поговорки (die sprichwörtlichen Redensarten);
4. парные словосочетания (die sprichwörtlichen Formeln);
5. крылатые слова (geflügelte Worte).
К недостаткам данной классификации относится, во-первых,
неполный охват всех видов устойчивых словосочетаний немецкого
языка, т. е. игнорирование неафористических словосочетаний,
которые составляют, по нашему мнению, не менее важную часть
фразеологии.
Следующим недостатком рассматриваемой классификации
является нечеткость термина «поговорка», включающего
фразеологию, различную по своему эмоциональному потенциалу,
мотивированности значения и пр. Термин «поговорка» в данном случае
объединяет как полностью немотивированные выражения, идиомы
типа Pech haben, так и образно-мотивированные с явно ощутимым
переносом значения, ср. einem eine schöne Suppe einbrocken, а также
односоставные предложения, представляющие собой восклицания,
употребляемые в обиходно-разговорной речи для усиления
эмоциональности высказывания, например: Ja, Kuchen! Как бы не
так! Ну, уж это дудки, этот номер не пройдет!; Schwamm druber!
Забудем про это! Довольно об этом (букв.: Сотрем это\) К
поговоркам же Зейлер причисляет, далее, шутливые ответы, весь смысл
которых, по сути дела, состоит в звуковом эффекте, например,
Was? — Altes Faß, или же ответы, построенные на игре слов: Was
ist los? — Was nicht angebunden ist. В данном случае используются
два значения слова: los свободный, тогда как в вопросе los в сочетании
с глаголом sein, равнозначное глаголу geschehen происходить,
случаться.
Значительное распространение в советской германистике
получила в последнее десятилетие структурно-семантическая
классификация фразеологических единиц немецкого языка, принципы
которой заимствованы из классификации акад. В. В. Виноградова
для фразеологических единиц русского языка. Исходя из
семантической спаянности компонентов, все фразеологические
единицы подразделяются на три группы:
1. фразеологические сращения,
2. фразеологические единства,
3. фразеологические сочетания.
Фразеологические сращения или идиомы
представляют собой абсолютно неделимые, неразложимые
словосочетания, значение которых независимо от их лексического состава.
Они имеют полностью затемненную семантическую мотивировку.
В их значении нет никакой, даже потенциальной, связи со
значением их компонентов. Примерами таких словосочетаний в немецком
языке являются выражения einen Korb bekommen получить отказ

при сватовстве; j-rn Brief und Siegel geben поручиться перед кем-л.
за что-л., уверить кого-л. в чем-лj-n oder etwas im Stich lassen
оставить кого-л. на произвол судьбы, изменить какому-л. делу,
подвести кого-л.; schlecht und recht скромно и честно; ровно, вровень.
Значение всех этих выражений не мотивировано с точки зрения
системы современного немецкого языка и может быть вскрыто лишь
при помощи исторического и этимологического анализа. Так, первые
три идиомы возникли в связи с различными немецкими обычаями,
имевшими место в определенные периоды жизни немецкого народа.
В частности, выражение einen Korb bekommen являлось
первоначально свободным словосочетанием и обозначало старый обычай
посылать неугодному жениху корзину со слабым дном;
злополучный претендент на руку и сердце проваливался в тот момент, когда
нужно было подняться в этой корзине вверх к невесте. Более
поздним отзвуком этого обычая была пересылка в дом неугодного
жениха, в качестве отрицательного ответа, корзины без дна.
Выражение Brief und Siegel geben связано со старой судебной практикой,
где слово Brief (лат.: brevis) имело значение документа; документ
же без печати не имел должной силы, поэтому сочетание Brief und
Siegel geben имело первоначально значение дать кому-л. самые
достоверные гарантии, откуда и современное: заверить кого-л.
или же поручиться перед кем-л. и т. п.
В сочетании schlecht und recht слово schlecht выступает в своем
архаическом значении прямой, правильный, которое полностью
утрачено им в современном языке, в связи с чем и затемняется смысл
всего словосочетания.
Вторая группа по классификации В. В. Виноградова —
фразеологические единства — отличается от
фразеологических сращений тем, что здесь значение целого связано с
пониманием потенциального смысла слов, образующих эти выражения.
Фразеологические единства включают довольно многочисленную
группу фразеологических единиц. Сюда относятся:
1. образно-мотивированные словосочетания, т. е. устойчивые
словосочетания с явно ощутимым переносом значения, например,
keinen Schimmer von etwas haben (разг.-фам). не иметь ни
малейшего представления о чем-л. Значение фразеологического
выражения возникает в данном случае вследствие переосмысления слова
Schimmer, поскольку оно означает слабый, тусклый, еле заметный
огонек. Сюда же относятся многочисленные фразеологические
единицы, имеющие омонимы в виде свободных синтаксических
словосочетаний типа ins Wasser fallen упасть в воду — свободное
словосочетание; провалиться, пойти насмарку, расстроиться —
фразеологическое сочетание;
2. парные соединения слов, например, mit Sack und Pack со
всеми пожитками,
3. пословицы, напр.: Wer zwei Hasen zugleich hetzt, fängt keinen
за двумя зайцами погонишься , ни одного не поймаешь;

4, афоризмы, сентенции, напр.; Wer fremde Sprachen nftht kennt,
weiß nichts von seiner eigenen (Goethe).
Эта масса фразеологических единиц, объединенных одним общим
признаком — выводимостью значения целого из значения суммы
компонентов, составляющих устойчивое словосочетание, —
неоднородно по своему общему значению и структурным особенностям.
Достаточно указать на то, что одни виды этих фразеологических
единиц являются эквивалентами или потенциальными
эквивалентами слов. Это — парные сращения, устойчивые словосочетания
с явно ощутимым переносным значением. Другие же, например,
пословица и литературные варианты ее — афоризмы и сентенции,
— представляют собой законченные высказывания, суждения,
замкнутые по форме, и могут вследствие этого быть лишь
эквивалентами фразы.
Третья группа по классификации В. В. Виноградова —
фразеологические сочетания — коренным образом
отличается от фразеологических сращений и фразеологических единств.
Фразеологические сочетания образуются из слов с несвободными,
связанными значениями, возникающими как переносные на базе
основного значения. Сочетание таких значений строго ограничено
определенным, узким семантическим кругом лексических единиц.
Анализируя данное явление, В. В. Виноградов пишет: «...многие
слова или отдельные значения многих слов, преимущественно
переносного или синонимического характера, ограничены в этих
связях. Эти значения могут проявляться лишь в сочетании со
строго определенными словами, т. е. в узкой сфере семантических
отношений. Вокруг многозначного слова группируется несколько
фразеологических серий».1
Аналогичную картину можно проследить в немецком языке.
Так, например, на базе основного свободного значения глагола
packen хватать, схватывать развилось переносное значение
охватить (о чувствах). В этом значении глагол сочетается лишь
с некоторыми существительными, в частности, со словами Angst,
Schrecken, Schauder, поэтому по-немецки можно сказать Angst,
Schauder, Schrecken packt einen, но нельзя сказать Gluck, Freude
hat ihn gepackt.
Глагол nehmen образует, например, две различные
фразеологические серии, в одной из которых он употребляется в переносном
значении принимать, ср.: Unterricht nehmen брать уроки, Verlauf
nehmen принимать оборот, zu Herzen nehmen принимать к сердцу
и др.; в другой фразеологической серии глагол nehmen брать
употребляется в значении отнимать, лишать: die Sprache nehmen
отнимать дар речи, лишать дара речи, die Hoffnungen nehmen
лишать надежды, die Kraft nehmen лишать сил и др. Немецкий
1 В В. Виноградов. Основные типы лексических значений слова,
«Вопросы языкознания», 1953, № 5, стр. 17.

глагол ergreifen синонимичный в своем свободно-номинативном
значении глаголам nehmen, greifen, образует несколько
фразеологических серий с различными оттенками своего основного значений:
das Wort ergreifen брать слово, начинать говорить; das Schwert,
die Waffen ergreifen браться за оружие, вооружаться; Mittel,
Maßregeln ergreifen принимать меры; von Wut (von Furcht)
ergriffen sein быть охваченным яростью, страхом; die Gemüter
ergreifen волновать умы; die Flucht ergreifen обращаться в бегство; jemands
Partei ergreifen принимать чью-л. сторону.
Следовательно, для фразеологических сочетаний не характерна
образность, которая имеет место во фразеологических единствах
в связи с переосмыслением общего значения свободных
словосочетаний, на основе которых они возникают. Во фразеологических
сочетаниях переносное значение имеет лишь один компонент
словосочетания, в связи с чем семантическая раздельность компонентов
и семантическая мотивировка целого здесь ощущаете^ более четко,
хотя фразеологическое сочетание также семантически цельно,
едино по смыслу.
То обстоятельство, что фразеологические сочетания коренным
образом отличаются от фразеологических сращений и
фразеологических единств явилось поводом к тому, что некоторые советские
германисты, применяя семантическую классификацию В. В.
Виноградова, считают возможным разделить фразеологию немецкого
языка на две группы: фразеологические единства и
фразеологические сочетания. Для фразеологических единств характерно
переосмысление общего значения словосочетаний в связи с их образным
употреблением. При этом различаются а) переосмысление с
затемненным образом (идиомы) и б) переосмысление с живым,
прозрачным, мотивированным образом.1
Такое объединение фразеологических сращений и единств
немецкого языка в одну группу и противопоставление их
фразеологическим сочетаниям является, на наш взгляд, не только возможным,
но и целесообразным.
Однако, применяя семантическую классификацию В. В.
Виноградова, Л. Р. Зиндер и Т. В. Строева в отдельных случаях не
учитывают специфику немецкой фразеологии. Так, вслед за В. В.
Виноградовым2, Л. Р. Зиндер и Т. В. Строева отмечают, что
фразеоло*Л Р. Зиндер и Т. В. Строева. Современный немецкий язык.
Теоретический курс. Москва, 1957.
2 При рассмотрении классификации фразеологических единиц русского
языка В. В. Виноградов отмечает полную невозможность синонимической
замены компонентов фразеологических единств «Во фразеологическом единстве
слова подчинены единству общего образа или единству реального значения.
Подстановка синонима или замена слов, являющихся семантической основой
фразы, невозможна без полного разрушения образного или экспрессивного
смысла фразеологического единства» В В. Виноградов Об
основных типах фразеологических единиц в русском языке «А. А. Шахматов
(1864—1920)». Сборник статей и материалов, вып. 3., стр. 357.

гические единства немецкого языка (в данном случае к
фразеологическим единствам относятся также и фразеологические
сращения) «сравнительно редко допускают какую-л. перестройку своей
структуры, вставку слов, замену компонентов единства
синонимами, изменение грамматической формы».1 Наблюдения над
фразеологическими единствами, а также и фразеологическими
сращениями немецкого языка показывают как раз значительную
подвижность компонентов с точки зрения их заменяемости синонимами
(сюда, конечно, не относятся фразеологические единицы, которые
имеют в своей форме определенные структурные средства, такие,
как рифма, аллитерация, что в первую очередь свойственно
парным соединениям слов; это не относится также и к афоризмам и
сентенциям, являющимся точными литературными цитатами). В
остальных случаях фразеологические варианты распространены
как для фразеологических сращений или идиом, так и для
фразеологических словосочетаний с явно ощутимым переносом значения.
Примеры идиом: j-m auf den Leim gehen или kriechen; j-n auf
den Sand setzen или stecken одолеть, победить кого-л.2
Особенно часты синонимические варианты компонентов в
фразеологических единствах, как показывает их употребление в
литературе, прессе, обиходно-разгорорной речи. Например: für j-n
in die Bresche springen, treten или sich ... werfen броситься на
помощь; самоотверженно заступиться за кого-л.; j-m Steine in
den Weg legen или rollen вставлять кому-л. палки в колеса; j-m im
Wege stehen или liegen или sein стоять на чьем-л. пути, мешать
кому-л.\ j-n über den Haufen rennen или stoBen сбить кого-л. с ног
и др.
Во всех указанных случаях мы видим синонимическую замену
слов, являющихся семантической основой фразы, при полном
сохранении образного или экспрессивного смысла
фразеологических единств.
Данное обстоятельство дает нам основание полагать, что
немецкие фразеологические единицы обладают большей подвижностью
компонентов и что к ним в данном случае не применимы отдельные
положения, выдвигаемые акад. В. В. Виноградовым в его
классификации фразеологических единиц русского языка.
§ 88. Для уяснения роли фразеологических словосочетаний
в словарном составе, определения специфики их
функционирования в языке целесообразно применение другой классификации,
1 JI Р Зиндер и Т. В. Строева. Современный немецкий язык.
Теоретический курс. Москва, 1957. стр. 400.
2 Оба выражения выступают в современном языке с затемненным образом:
j-m auf den Leim gehen (kriechen) является переосмыслением свободного
словосочетания (букв.: попасться на клей), заимствованного из охотничьего
лексикона и показывающего один из приемов ловли птиц на вымазанную клейкой
жидкостью доску; выражение j-n auf den Sand setzen (stecken) является
первоначально свободным словосочетанием

которая соответственно может быть обозначена как классификация
функциональная. С этой точки зрения устойчивые или
фразеологические словосочетания можно подразделить на две большие
группы:
I группа охватывает фразеологические единицы, выполняющие
чисто назывную или номинативную функцию. Семантику
словосочетаний этой группы легче всего определить при учете их
структурных особенностей. Значительная часть данной фразеологии — это
именные (атрибутивные) соединения определяемого с
определением, которые являются, во-первых, географическими названиями,
например, der Nahe Osten, die Deutsche Demokratische Republik
или же названиями организаций, учреждений, предприятий,
политических партий, например, die Nationale Front, der Freie
Deutsche Gewerkschaftsbund, die Sozialistische Einheitspartei
Deutschlands. К этой же группе относятся сложные термины из
различных областей знаний, например, die zweite oder die hochdeutsche
Lautverschiebung (лингв.), die zerstreuten Wellen (физич.) и др.
В отдельных случаях именные (атрибутивные) сочетания могут
быть нетерминологическими, например, die wilde Rose, saure Milch
или dicke Milch и др.
К первой группе относятся, далее, глагольные (предикативные)
соединения, состоящие из глаголов и дополнений типа Schlüsse
ziehen, Forderungen erheben, Vorbereitungen treffen, а также
глагольные соединения, состоящие из глагола и предложных
конструкций типа in Kenntnis setzen, in Betracht ziehen, zum Ausdruck
bringen и т. n.
Устойчивые сочетания двух последних структурных типов
имеют в немецком языке очень часто эквиваленты в виде глаголов,
например:
Schlüsse ziehen — schlußfolgern, schließen
in Kenntnis setzen — benachrichtigen
in Betracht ziehen — berücksichtigen
zum Ausdruck bringen — ausdrucken и т. д.
Основную массу этой группы составляют фразеологические
сочетания, лингвистическая сущность которых показана в связи
с описанием семантической классификации фразеологических
единиц В. В. Виноградова.
Употребление фразеологических единиц почти всех
перечисленных структурных типов, по сути дела, мало чем отличается от
употребления слов с нейтральной стилистической окраской, вследствие
чего мы можем в этом случае считать, что устойчивые
словосочетания указанного типа, неафористические фразеологические единицы,
выполняя назывную функцию, обогащают словарный состав языка
количественно.1
1 Проблема образования устойчивых словосочетаний решается различно.
Одни ученые (Г. Пауль) связывают возникновение этих словосочетаний с

предII группа фразеологических единиц обнаруживает в
функциональном отношении коренное отличие от устойчивых
словосочетаний первого типа. Фразеологические единицы второй группы
являются, как правило, экспрессивными синонимами к уже
имеющимся лексическим единицам словарного состава языка. В этом
легко убедиться при сопоставлении фразеологических единиц со
словами, ср.: zwischen zwei Stühlen sitzen и schwanken; den Mund
halten и schweigen; Steine in den Weg legen и hindern, verhindern
и др.
Повышенная эмоциональность, меткая оценка, имеющие место
во фразеологических единицах этого типа, создают их особую
специфику. Они, неся кроме назывной также и оценочную функцию,
совершенствуют коммуникативную функцию языка и обогащают
словарный состав языка качественно.
Эта функциональная разница во фразеологических единицах
I и II групп подчеркивается в большинстве наших работ и обычно
находит отражение в терминологии.1 В отличие от
фразеологических единиц первой группы, единицы второй группы мы назовем
идиоматикой, поскольку под фразеологией и фразеологическими
единицами мы понимаем любые устойчивые сочетания слов.
Подразделение всех устойчивых сочетаний слов немецкого
языка на две большие группы (I и II) по функциональному
принциложением, в котором возникают определенные соединения, вследствие
употребления различных значений слов Эти соединения представляют собой известный
переходный момент в развитии и превращении синтаксического соединения
в сложное слово. К этой точке зрения примыкают также и В. Вильманс и Г.
Хенцен, рассматривающие несвободные словосочетания как один из видов сложных
слов, образовавшихся на базе синтаксических соединений. Противоположная
точка зрения представлена в основном в русском и советском языкознании, где
устойчивые словосочетания рассматриваются как определенные единицы, уже
существующие в языке и воспроизводимые в речи, подобно лексическим
единицам (А. А. Шахматов, В. В. Виноградов и др.) Правильность последней
точки зрения подтверждается специальными исследованиями. Так, исследование,
проведенное в отношении глагольных устойчивых словосочетаний немецкого
языка, показывает, что значительная часть словосочетаний, существующих в
настоящее время, известна уже с раннего периода развития немецкого языка.
Тем не менее, за 9—10 истекших столетий не наблюдается массового перехода
этих фразеологических сочетаний в сложные слова, что должно было бы
произойти согласно концепции Г. Пауля. Такой переход в сложные слова
соединений, восходящих этимологически к фразеологическим сочетаниям, наблюдается
лишь в отдельных случаях, причем каждый из них имеет свою специфику, что
исключает возможность обобщения этого явления в смысле типичного перехода
словосочетаний в сложное слово. (См подробнее 3. М. М у р ы г и н а.
Несвободные словосочетания с глаголом в немецком языке. Диссертация, Москва,
1952).
хСр. термин «лексические устойчивые словосочетания» для фразеологии
I группы и «фразеологические единицы» для II группы у И. А Щукиной.
Стилистическая дифференциация устойчивых словосочетаний и их
использование в современной немецкой художественной литературе Диссертация, Москва,
1953 Или термины „lexische Einheiten“ (I группа) и „Phraseologie im
eigentlichen Sinne“, „phraseologische Fugungen“ (II группа) у Э Г. Ризель
Stilistik der deutschen Sprache Moskau, 1959

пу может одновременно рассматриваться как начало стилистической
классификации фразеологии, поскольку в основе этого
подразделения лежит критерий наличия или отсутствия дополнительных
моментов к выражаемому понятию — эмоциональность,
экспрессивность, оценочный характер.
§ 89. Термин «идиоматика» для обозначения фразеологических
единиц II группы употребляется нами условно. Понятие, которое
мы вкладываем в этот термин, не покрывает понятия термина
«идиом» или «идиома».
Идиоматика — собирательное понятие для всех видов
фразеологии, общими свойствами которых являются:
1. тесная спаянность компонентов устойчивого словосочетания
в семантическом отношении, т. е. полная или частичная потеря
ими самостоятельной значимости и растворение ее в едином смысле
синтаксического целого;
2. наличие эмоциональной, экспрессивной окраски, вследствие
ощутимости переноса наименования или образности
фразеологической единицы (включая и те выражения, где образность и перенос
наименования утрачены или затемнены лишь в данный период
языкового развития).1
Соответственно к идиоматике относится целый ряд
фразеологических словосочетаний, среди которых можно выделить следующие
группы:
Первая группа: собственно идиомы. Термин «идиом» или
«идиома» не получил еще в лингвистической литературе единого
общепризнанного научного определения. Наиболее типичным является
употребление его со следующим содержанием. Идиомы — это
абсолютно неделимые и неразложимые устойчивые сочетания,
значение которых невыводимо из лексического состава их компонентов.
В прошлом это свободные словосочетания, в ходе развития
утратившие первоначальное конкретное значение и превратившиеся в
устойчивые фразеологические сочетания с новым, более широким
значением.
Примерами таких единиц в немецком языке могут являться
выражения: den Stab über j-n brechen вынести приговор кому-л.,
осудить кого-л. etwas auf dem Kerbholz haben иметь за собой ка-
кую-л. вину, auf den Hund kommen обнищать, разориться и др.
Так, выражение den Stab über j-n brechen возникло в связи
с обычаем, свойственным судебной практике в Германии первой
половины XVIII столетия. Приговоренного к смерти, перед
приведением приговора в исполнение, еще раз допрашивали судьи,
затем после зачтения приговора, утвержденного высшими
властя1 Употребление термина «идиоматика» для данного вида фразеологии не
ново в нашей лингвистической литературе, см. С. И Абакумов.
Современный русский литературный язык. Москва, 1942.

ми, судья брал в руки белую палочку — символ своей судейской
власти — и разламывал ее на три части в знак того, что помочь
осужденному может теперь лишь «всевышняя» сила.
Выражение etwas auf dem Kerbholz haben первоначально
обозначало обыкновенную запись долгов. Такой обычай сохранялся
в отдельных районах Германии, в частности в Альпах, вплоть до
конца XIX столетия: долги записывались не на бумаге, а
помечались зарубинами (Kerben) на деревянной бирке (Kerbholz). Одна
часть бирки с зарубинами сохранялась у кредитора, другая часть
бирки с таким же количеством зарубин находилась у должника*
Интересно отметить, что совершенно аналогичное
происхождение имеет идиом bei j-m in der Kreide stehen быть чьим-л. дол жни-
ком, с той лишь разницей, что долги, в данном случае долги
постояльца, записывались мелом на стене хозяином гостиницы или
постоялого двора.
Выражение auf den Hund kommen было первоначально
описанием бедственного состояния разорившегося крестьянина, когда
у него во дворе в качестве рабочего скота (вместо лошади, вола)
имелась лишь собака.1
Все эти фразеологические единицы, как и целый ряд других
им подобных, существуют в словарном составе языка в настоящее
время с переосмыслением первоначального значения и могут быть
расшифрованы лишь путем этимологического анализа.
Невозможность выведения общего значения идиома из состава
его компонентов может происходить и вследствие того, что с
течением времени претерпевает изменение значения один из членов
словосочетания. Так, например, происхождение выражения etwas
dick haben, надоесть, быть сытым по-горло непонятно без
этимологического анализа: слово dick еще в средневерхненемецкий период
означало не только толстый, но и частый, обильный. Таким
образом, старое, утраченное в современном немецком языке значение
слова dick вполне объясняет значение этого идиома.
Немотивированность идиома, т. е. невозможность выведения
общего смысла выражения из суммы его компонентов, может
проистекать и оттого, что он заимствован из специальной лексики.
Так, выражение etwas aus dem ff tun (фам.) делать что-л. на
большой палец имеет своим источником музыкальную терминологию
(ff—музыкальный знак для обозначения громкости — фортиссимо).
В результате расширения значения, выражение становится
фразеологическим и входит в состав устойчивых словосочетаний
первого типа.
Расширение значения мы имеем также в берлинском
идиоматическом выражении, получившем широкое распространение в
разговорном языке: bis in die Puppen, где слово Puppen первоначально
1 Дальнейшие примеры идиом см. иллюстрацию к фразеологическим
сращениям на стр. 225—226.

является обозначением античных скульптур в Тиргартене, куда
берлинцы совершали обычно свои воскресные пешеходные
прогулки. В связи с тем, что пешеходная прогулка bis in die Puppen была
прогулкой на дальнее расстояние, все выражение приобретает
значение слишком, чересчур. Сейчас в обиходно-разговорной речи
бытуют выражения bis in die Puppen schlafen много спать, bis in
die Puppen arbeiten много работать, bis in die Puppen aufbleiben
чересчур засидеться.1
Вторая, пожалуй наиболее многочисленная, группа
идиоматики — образно-мотивированные фразеологические словосочетания,
т. е., другими словами, словосочетания с явно ощутимым переносом
значения.
Образование подобных фразеологических единиц является очень
продуктивным в силу того, что возникают они из омонимичных
свободных словосочетаний с переносом значения,
сопровождаемого расширением значения. Так, например, метафорический
перенос имеет место при переосмыслении значения выражений:
die Hände in den Schoß legen сложить руки, zwei Fliegen mit einer
Klappe schlagen убить двух зайцев, etwas aufs Spiel setzen поставить
что-л. на карту. Метонимический перенос значения наблюдается,
например, в выражениях: den Kopf verlieren терять голову, keinen
Finger rühren не ударить палец о палец. Близость переносного
смысла подобных фразеологических единиц с прямым значением
словосочетания является в данном случае основной причиной их
экспрессивности и эмоциональности.
Характерной особенностью этих фразеологических единиц
является, далее, конкретность образа, жизненность ситуации, на
базе которой они создаются. В этом легко можно убедиться на ряде
типичных словосочетаний этой группы: den Ton angeben задать
тон, große Augen machen сделать большие глаза, удивиться, j-m
das Fell gerben (фам.) намять кому-л. бока, j-m in den Rucken fallen
нанести кому-л. удар в спину, sich die Finger dabei verbrennen
обжечься на чем-л.
Образование подобных фразеологических единиц представляет
собой непрерывный процесс. Так, в последнее время мы встречаем
в немецком языке целый ряд выражений, которые появились в языке
совсем недавно и зарегистрированы лишь в последних изданиях
словарей2 с пометами их недавнего появления в словарном составе.
К таким выражениям относится, например, сочетание Das
ist doch alles kalter Kaffee в значении ерунда, пустое, пустые слова,
где общий смысл фразеологической единицы мотивирован переносом
значения свободного словосочетания холодный, остывший кофе.
1 F. S e i 1 e r. Deutsche Sprichworterkunde. München, 1922.
2 Borchardt—Wustmann—Schoppe. Die sprichwörtlichen Redensarten im
deutschen Volksmund 7. Aufl , Leipzig, 1955

Значительное распространение в языке получила
фразеологическая единица j-n auf den -Arm nehmen в значении подтрунивать
над кем-л., одурачить кого-л., появившаяся совсем недавно в
словарном составе немецкого языка как синоним к выражению j-n
zum besten halten (haben).
К фразеологическим неологизмам можно, далее, отнести
выражение kleine Fische, где фразеологическое значение этого
выражения мелочи, пустяки явно расшифровывается как переносное
от омонимичного ему свободного словосочетания.
Наблюдения за некоторыми фразеологическими единицами,
появившимися за последние десятки лет, дают возможность
проследить известные общие закономерцости, связанные со
становлением и закреплением фразеологических единиц данного типа в
словарном составе языка. Их путь от свободных синтаксических
оборотов речи к фразеологии, который идет через переносное
употребление, создает новое метафорическое значение, имеющее тенденцию
к слитности. Этот процесс может параллельно вызывать
тенденцию к упрощению: утрате некоторых звеньев словосочетания,
которые относились к конкретному, частному значению
первоначального оборота.
Так, выражение einen Besen fressen провалиться мне на этом
месте, употребляющееся обычно в сочетаниях с условными
предложениями, например, wenn das nicht stimmt, freß ich einen Besen
провалиться мне на этом месте, если это не так, при первой
регистрации его в словарях давалось в следующих вариантах: freß ich
einen dreckigen Besen или freß ich einen Besen mit Stiel. В
настоящее время можно наблюдать явное преимущественное
употребление варианта einen Besen fressen. Выражение das ist alles kalter
Kaffee сейчас уже часто употребляется в форме kalter Kaffee.
Интересен также и другой процесс, который наблюдается при
закреплении в словарном составе определенных фразеологических
единиц. Иногда в момент появления таких выражений в языке
могут возникать синонимичные варианты, из которых в
дальнейшем закрепляется какой-нибудь один. Так, например, многие
словари немецкого языка дают для выражения «рыльце в пуху»
два варианта: Dreck am Ärmel haben и Dreck am Stecken haben.
Употребление этого выражения в художественной литературе
последних лет убеждает в том, что явное предпочтение отдается
варианту Dreck am Stecken haben.
Характерным моментом для фразеологических единиц
описываемого типа является их широкое распространение в различных
сферах национального немецкого языка. Они находят применение
не только в разговорной речи, но и в языке художественной
литературы, прессы и публицистики. Это тем более интересно, что
в язык прессы проникает ряд фразеологических единиц с ярко
выраженной фамильярно-разговорной окраской, как, например,
выражение Dreck am Stecken haben.

Третьей группой фразеологии, входящей в состав идиоматики,
являются парные сочетания слов, обозначаемые в немецкой
лингвистической литературе терминами „Wortpaare“, „sprichwörtliche
Formeln“ или „Zwillingsformeln“.
Парные сочетания немецкого языка обычно эквивалентны слову,
служат для выражения одного понятия. Особенностью данных
фразеологических единиц является описание понятия через
синонимичную, антонимичную или смежную по значению пару слов
(существительных, прилагательных, наречий и глаголов), соединяемых
при помощи союза. Например: hinter Schloß und Riegel под замком.
Tag und Nacht день и ночь, etwas hoch und teuer versprechen
торжественно обещать что-то, es will nicht klippen noch klappen
дело не ладится, j-n hegen und pflegen любовно ухаживать за кем-л.
О том, что парные сочетания являются эквивалентами слов,
свидетельствует также и их грамматическое оформление. Так,
например, при употреблении парного сочетания klipp und klar
коротко и ясно в качестве определения, флексию, подобно сложному
прилагательному, получает лишь второй компонент
словосочетания: ein klipp und klares Ja (а не ein klippes und klares Ja).
Подобно копулятивным сложным существительным, парное
словосочетание принимает род последнего компонента: mit all ihrem
Hab und Gut со всеми потрохами или für ihr ganzes Hab und Gut
за все свое имущество, хотя первое существительное Habe женского
рода.
Парные сочетания составляют значительный слой немецкой
фразеологии и образуют поэтому ее специфическую особенность.
Это можно проиллюстрировать хотя бы на примере того, что для
выражения понятия «все» и «все без исключения» в немецком языке
имеется целый ряд парных сочетаний слов, где обобщение понятия
«все» происходит на основе различного лексического материала,
в связи с чем создаются и различные семантические оттенки и
различная сочетаемость данных выражений. Это: mit Kind und Kegel
со всеми чадами и домочадцами, т. е. все; jung und alt стар и млад,
т. е. все без исключения; groß und klein велик и мал, т. е. все; Freund
und Feind друг и недруг, т. е. все; reich und arm богатый и бедный,
т. е. все; samt und sonders все; mit Mann und Maus untergehen
потонуть всем до одного и др.
В отличие от второй группы из рассмотренных групп
фразеологии, парные сочетания слов являются не столь продуктивной группой
фразеологии. Значительный слой их очень древен по своему
образованию, о чем свидетельствуют свойственные им аллитерация,
отсутствие родового слова и частично архаизмы: mit Stumpf und
Stiel ausrotten искоренить, вырвать с корнем, Gift und Galle speien
рвать и метать, schlecht und recht на худой конец.
Необходимо, правда, отметить, что не все парные сочетания
с аллитерированной формой относятся к тому отдаленному периоду,
когда аллитерация была продуктивным выразительным свойством

древнегерманской поэзии. Для иллюстрации этого явления можно
привести ряд примеров парных сочетаний с аллитерацией более
позднего происхождения, образованных по аналогии: mit Haut
und Haar со всеми потрохами, gang und gäbe принято, как водится,
klipp und klar без обиняков и др.1
Можно предполагать, что парное сочетание das Wohl und Weh
радость и печаль, которое очень употребительно в современном
немецком языке, несмотря на аллитерированную форму, более
позднего происхождения, так как употребляется с артиклем,
который обычно отсутствует у древних парных сочетаний.
Часть парных сочетаний имеет конечную рифму, часть — не
рифмованы. Ср.: auf Schritt und Tritt на каждом шагу, hegen und
pflegen ухаживать, лелеять, но: Grund und Boden земля.
В словарном составе, хотя и медленно, но непрерывно
возникают новые единицы данного типа. В частности, относительно
новыми парными сочетаниями являются такие, как für Frieden und
Freundschaft, Ost und West.
Вследствие большой древности фразеологических единиц
данного типа их эмоциональность не столь ощутима. В этом плане
вряд ли можно согласиться с известным исследователем немецкой
идиоматики Ф. Зейлером, который высоко оценивает их
выразительную функцию.2 Думается, что именно вследствие значительного
ослабления эмоциональности парных сочетаний и превращения их
в штампы, они чрезвычайно широко употребляются в самых
различных сферах национального языка: в языке художественной
литературы, в языке прессы и публицистики, в народно-разговорной
речи.
Наблюдение за языком современной немецкой художественной
литературы показывает, что парные сочетания слов имеют
значительное распространение в индивидуальном словотворчестве. По
их образцу возникают многочисленные сочетания с синонимичными
словами и словами со смежным значением: Stolz und Würde,
Vertrauen und Achtung, Lebenskraft und Lebensfreude и др.3
Однако эти парные сочетания слов, как правило, не выходят
за рамки произведения и не регистрируются словарями.
Четвертой группой фразеологии, входящей в состав
идиоматики, являются пословицы. Структурно и семантически они
занимают особое место среди других фразеологических единиц. Первая
особенность пословицы состоит в том, что она эквивалентна не слову,
а предложению, выражает не понятие, а целое суждение, например:
man soll den Tag nicht vor dem Abend loben не видав вечера, и
хвалиться нечего; день хвалится вечером; цыплят по осени считают.
1 Borchardt—Wustmann—Schoppe. Die sprichwörtlichen Redensarten im
deutschen Volksmund 7. Aufl , Leipzig, 1955, S. 12
2 F. S e l 1 e r. Deutsche Sprichworterkunde. München, 1922, S. 14.
3 Примеры заимствованы из романа В. Бределя. Внуки (W. Bredel. Die
Enkel).

Одна из характерных особенностей пословицы состоит,
следовательно, в замкнутости ее формы. Неотъемлемым ее свойством
можно считать назидательный смысл (см. примеры выше), так как
замкнутость формы может быть присуща и отдельным идиомам типа
Es schlägt dreizehn! Это уже слишком! Da liegt der Hund begraben.
Правда, количество таких идиом весьма ограничено.
Выразительной функции пословиц способствуют весьма
широко используемые особые художественные средства. Этими
средствами являются свойственные пословице образность, краткость,
ритм, рифма, параллелизм. Краткость является, по выражению
Ф. Зейлера, важнейшим стилистическим законом пословицы.
Именно краткость придает ей народность и отличает ее от сентенции,
являющейся литературным вариантом пословицы. Ср., например,
такие предельно краткие, меткие пословицы, которые в нескольких
словах дают обобщение богатого жизненного опыта народа:
Nachrat—Narrenrat запоздалый совет — совет глупца; bösem Aste scharfe
Axt зло должно беспощадно искореняться; Trau, schau wem!
Широкое применение особых выразительных средств в
пословице не случайно. Пословица есть вид устной народной поэзии. Это
обстоятельство заставляет некоторых лингвистов сомневаться в
принадлежности пословиц к фразеологии языка. Типично в этом
отношении высказывание финского языковеда JI. Хакулинена,
который пишет: «Пословицы, как и загадки, являются
произведениями народной поэзии и, следовательно, вообще не относятся к
составным элементам самого языка».1
С нашей точки зрения, пословица должна рассматриваться
как в фольклоре, так и в фразеологии. К фольклору пословица
относится по своему происхождению. Однако, принимая во
внимание широкую употребительность пословицы, ее
функционирование в словарном составе языка как одного из важных элементов
эмоционально-экспрессивной речи, оценочную функцию, которая
свойственна ей, как и ряду других групп идиоматики, а также
и то, что пословицы каждый раз воспроизводятся в речи, а не
создаются в ней вновь, будет правильным рассматривать пословицу
в составе фразеологических единиц.
Пословицы представляют собой очень древний слой
фразеологии. Их регистрация в словарном составе немецкого языка
начинается с древневерхненемецкого периода, достигая особенной
интенсивности и расцвета в период Реформации и Крестьянской
войны, а также в эпоху Просвещения. В пословицах находит
обобщение жизненный и социально-исторический опыт народа; их
меткость, доходчивость объясняет популярность этой группы
идиоматики. Однако сфера применения пословиц, по сравнению со многими
другими фразеологическими единицами, значительно уже. Связано
*Л. Хакулинен. Развитие и структура финского языка. Ч. II, 1955,
стр. 157.

это с тем, что пословицы как эквивалент фразы, как целое
суждение с поучительным смыслом, нуждаются в соответствующем
контексте, а не включаются в предложение в качестве его части, как
другие фразеологические группы. Необходимо также отметить,
что фонд пословиц немецкого языка, несмотря на его огромное
богатство, скорее склонен уменьшаться, чем увеличиваться.
В пословицах, в связи с тем, что они являются
фразеологическими единицами особого типа, находит отражение не только
обобщение широкого жизненного опыта народа, но и отражение
социальных отношений определенных исторических периодов,
например социальная несправедливость и т. п. Степень абстракции
в таких пословицах часто не выходит за рамки определенной
исторической эпохи, поэтому их применение в новых исторических
условиях невозможно. Это можно легко проследить на ряде примеров.
Так, в конце средневековья, на заре капиталистического развития
в городах бурно развивались различные ремесла, множились
цеховые объединения. В этот период появляется целый ряд
пословиц, восхваляющих ремесло: Handwerk hat einen goldenen Boden
с ремеслом не пропадешь; ein Handwerk, ein täglicher Gulden
ремесло прокормит; mit einem Handwerk kommt man weiter als mit
tausend Gulden ремесло надежнее, чем тысяча гульденов.
Естественно, что вся эта фразеология полностью вышла из
употребления в эпоху капитализма, несущего разрушение мелкого
ремесленного производства.
Конкретные исторические условия эпохи феодализма
отразились в ряде пословиц, показывающих крестьянство, как один из
основных классов феодального общества: Bauern machen Fürsten;
Wenn Bauern nicht waren und ihre Gild\ war ein Bettelsack’ der
Edelleut’ Schild. Если бы не крестьяне, дворяне стали бы нищими
и др.
Эта фразеология интересна в историческом плане, но она
перестает быть актуальной для современного словарного состава
языка. Аналогичную картину исчезновения пословиц мы наблюдаем
также и в целом ряде других случаев.
Из пословиц, содержащих обобщения социальных явлений
определенной эпохи, большей устойчивостью обладают те, которые
могут быть применимы и для последующих периодов исторического
развития, или же те, которые допускают более широкую абстракцию
и расширение значения. Например, привилегированное положение
господствующих классов, произвол богатых и другие явления
социальной несправедливости, которые нашли выражение в
пословицах, относящихся к средневековью, остаются вполне актуальными
и в последующей общественно-экономической формации —
капиталистическом обществе: Selig sind die Reichen, alles muß ihnen
weichen. Neuer Herr, neues Recht. Herrenhand reicht in alle Land.
Барская рука всюду достанет. Mit großen Herren ist schlecht
Kirschen essen. С богатым не судись, с сильным не тянись.

Целый ряд пословиц средневековья, претерпевших значительное
расширение значения, продолжают быть очень употребительными
вплоть до настоящего времени, например: wie der Herre, so’s
Geschehe каков господин, таков и слуга; wie der Abt, so die Brüder
каков non, таков и приход.
Наиболее устойчивыми оказываются, естественно, такие
пословицы, которые содержат обобщение жизненного опыта в более
общем плане, например: Wem nicht zu raten ist, dem ist nicht zu
helfen. Geteiltes Leid ist halbes Leid. Viele Köche verderben den
Brei и др.
К пятой группе фразеологии относятся, далее, так называемые
«крылатые слова» или «крылатые выражения», представляющие
собой цитаты из античной и христианской мифологии, античной
и классической литературы, афоризмы и сентенции мыслителей
и политических деятелей древности, а также новой и новейшей
истории. Сам термин «крылатое слово» (geflügelte Worte) был введен
немецким исследователем фразеологии Георгом Бюхманном1 и
является собственно цитатой из Гомера. «Крылатые слова» могут
быть как отдельными словами, так и выражениями. В разделе
идиоматика, естественно, должны рассматриваться крылатые слова,
имеющие в своем составе не менее двух слов-компонентов и
являющиеся устойчивыми сочетаниями слов.
Так как крылатые слова происходят из единого источника, они
являются, в основном, интернациональным слоем фразеологии
и имеют в большинстве европейских языков соответствующие
аналогии. В этом легко убедиться при сравнении крылатых слов
немецкого и русского языков. Возьмем, к примеру, выражения,
источником которых является библия;
auf Sand bauen — строить на песке
jemandem durch die Finger sehen — смотреть сквозь пальцы на
— чьи-л. поступки (быть
снисходительным)
im Schweiße seines Angesichts —в поте лица своего
vom Scheitel bis zur Sohle — с головы до пят
die verbotene Frucht — запрещенный плод
Aug* um Auge, Zahn um Zahn — око за око, зуб за зуб
Или, например, крылатые выражения из античной литературы:
nach jemands Pfeife tanzen — плясать под чью-л. дудку
(Эзоп)
eine Schlange am Busen nähren — выкормить, отогреть змею на
своей груди (Эзоп)
sich mit fremden Federn — рядиться в чужие перья
schmücken (Эзоп)
XG. Buchmann Geflügelte Worte. Der Zitatenschatz des deutschen
Volkes 27. Aufl., Berlin, 1925.

das Wasser trüben oder kein — мутить воду или не замутить
Wässerchen trüben воды (Федр)
homerisches Gelächter — гомерический хохот
Своеобразием интернациональной фразеологии в немецком языке
является то, что некоторым крылатым выражениям соответствуют
сложные слова, что непосредственно связано с особенностями
строя немецкого языка, сравни нем.: das Prokrustesbett, русск.:
Прокрустово ложе, англ.: Procrustean bed; нем.: der Augiasstall,
русск.: Авгиевы конюшни, англ.: Augean stables; нем.: die
Achillesferse, русск.: Ахиллесова пята, англ.: the heel of Achilles;
нем.: der Pyrrhussieg, русск.: Пиррова победа, англ.: Pyrrhic vic-
tory.
Часть крылатых слов по своему происхождению является
крылатыми в собственном смысле, т. е. заимствованы не из литературы,
а возникли с самого начала как слова или изречения, связанные
обычно с какими-нибудь историческими событиями. К таким
крылатым словам относится, например, выражение nach Kanossa gehen
идти в Каноссу, каяться, идти с повинной, унижаться, смиряться,
имеющее следующую историю. Каносса — название замка в
Северной Италии, где в январе 1077 года состоялась встреча
римского папы Григория VII с отлученным от церкви германским
императором Генрихом IV. Последний, оказавшись в
затруднительном положении в ходе борьбы с папой, отправился пешком
в Каноссу, чтобы принести покаяние находившемуся там папе.
Это покаяние Генриха IV было связано с беспримерным унижением.
Отсюда выражение nach Kanossa gehen — согласиться на
унизительную капитуляцию. Данное крылатое выражение
известно также и в форме nach Kanossa gehen wir nicht.
Крылатые слова, имеющие своим источником национальную
литературу, могут быть известны и в других языках, но могут
остаться достоянием лишь фразеологии данного языка. Так,
например, немецкая классическая литература, особенно творчество
Гёте, является источником многочисленных крылатых слов,
которые известны и в ряде других языков. Сравни, например,
выражение «красная нить» или «проходить красной нитью» в русском
языке из произведения Гёте „Wahlverwandschaften“ (нем.: der rote
Faden или sich wie ein roter Faden ziehen) и многие другие. Однако
имеется ряд крылатых слов, которые необычайно популярны и
употребительны только лишь в немецком языке. К таким крылатым
словам относится, в первую очередь, цитата из «Фауста» Das also
war des Pudels Kern или просто des Pudels Kern. Вот в чем суть
дела1, являющаяся восклицанием Фауста, когда он, наконец
разгадал, почему черный пудель, сопровождавший его на прогулке
с Вагнером, так странно себя вел: то была не обычная собака, а
Мефистофель, появившийся впервые перед Фаустом в образе собаки.
Особенно часто это выражение встречается в немецкой прессе в тех

случаях, когда разоблачаются причины какого-либо
отрицательного общественно-политического явления.
Наличный состав крылатых слов в немецком языке представляет
собой выражения, отстоявшиеся и укоренившиеся в языке в
течение длительного периода его развития. Этот слой фразеологии
очень устойчив в силу того, что крылатые слова, за время своего
существования в словарном составе, превратились в штампы,
которые традиционно употребляются в литературном языке, прессе
и публицистике. Особенно часто эти фразеологические штампы
употребляются в полемических статьях, фельетонах и т. п.
Крылатые слова возникают в любой период развития языка,
они возникают и в современный нам период. Так, во всех языках
известна сейчас калька с немецкого политического термина der
kalte Krieg или крылатое слово die Politik der Stärke. Запас
крылатых выражений современного немецкого языка пополнился
выражениями лозунгового типа. Такова, например, фразеологическая
единица Deutsche an einen Tisch!, возникшая в связи с борьбой
немцев за единую миролюбивую, демократическую Германию.
Как нетрудно видеть, продолжительность жизни этих
фразеологических единиц в языке ограничена определенными
историческими условиями и, с преодолением политики холодной войны,
а также с воссоединением Германии данные крылатые выражения,
естественно, исчезнут из употребления.
Новое отношение к труду в новых общественно-экономических
условиях в Германской Демократической Республике нашло свое
отражение в лозунговом употреблении известных выражений:
Wer nicht arbeitet, soll auch nicht essen! Wer rastet, der rostet.
Данное выражение является перефразировкой известной
пословицы, употребляемой обычно в форме Rast’ ich, so rost* ich, которая,
в свою очередь, восходит к форме Rast’ ich, so rost’ ich, sagt der
Schlüssel (der Pflug, der Spaten).
Шестой, последней из рассматриваемых групп идиоматики
являются традиционные сравнения (stehende Vergleiche).
Отнесение их к фразеологии, и в частности к идиоматике, вполне
правомерно. В отличие от сравнений индивидуальных или поэтических,
традиционные сравнения входят как устойчивые словосочетания
в словарный состав языка. Образ, который лежит в основе такого
сравнения, известен и привычен для данного языкового
коллектива. Очень часто он тождествен метафоре, вошедшей в
словарный состав, например: Er ist schlau wie ein Fuchs, er ist ein Fuchs.
Сравнения этого типа каждый раз воспроизводятся, а не
создаются вновь, что является одним из основных признаков
фразеологической единицы.
В каждом языке содержатся традиционные сравнения, анализ
которых представляет большой интерес не только в теоретическом
плане, но и в целях практического овладения тем или иным
иностранным языком. Традиционные сравнения различных языков.

показывают лишь очень незначительные элементы сходства. В
основном они свидетельствуют о самобытности словарного состава
каждого языка. В этом легко убедиться при сопоставлении
традиционных сравнений в немецком и русском языках. В немецком
языке, как и в русском, хитрый человек сравнивается с лисой
(schlau wie ein Fuchs), болтливый с попугаем (geschwätzig wie ein
Papagei), трудолюбивый или прилежный с пчелой (fleißig wie die
Bienen), трусливый с зайцем (furchtsam wie ein Hase) и т. п.
Однако в ряде случаев образы сравнений обоих языков, хотя
и очень близки, но не тождественны. Так, в русском языке говорят:
Он выглядел, как мокрая курица, в немецком: Er sah aus wie ein
begossener Pudel. Человек в мрачном настроении сравнивается
у нас с тучей, в немецком языке принято гиперболическое
преувеличение: Er sieht aus wie acht Tage Regenwetter. Стройную девушку
в русском языке сравнивают обычно с березкой. Сказать по-русски:
Она стройна, как ель, было бы странно и непривычно, тогда как
в немецком языке именно такое сравнение является традиционным:
Sie ist schlank wie eine Tanne.
Близкими, но опять-таки не тождественными являются такие
сравнения, как: dastehen wie die Kuh vorm neuen Tor, по-русск.:
уставиться, как баран на новые ворота. Имеются в немецком языке
и такие сравнения, которые в русском языке немыслимы, ср.:
Gesund wie ein Fisch im Wasser, в русском языке обычны сравнения
с другими животными: здоров, как бык, как лошадь.
Конечно, имеется также большое количество случаев, когда
эквивалентные традиционные сравнения вообще отсутствуют, и
передача их на другой язык возможна лишь путем описания
содержания словарными единицами нефразеологического характера
или же через использование переносных значений слов и т. п.,
например, немецкие традиционные сравнения: wie auf rohen Eiern
gehen, wie ein rohes Ei behandeln, wie aus dem Ei gepellt (geschält)
переводятся на русский язык следующим образом: очень осторожно
идти; бережно обращаться с кем-л.; одетый с иголочки.
Сравнения — очень важный элемент идиоматики,
обладающий большой экспрессивностью. Запас этих фразеологических
единиц, зачастую очень старых, отстоявшихся и отшлифовавшихся
в языке, пополняется также и новыми словосочетаниями,
источником которых являются в большинстве случаев окружающая
человека действительность, различные явления и предметы быта
ит. п., так, например, сравнение wie eine kalte Dusche wirken,
получившее в последнее время значительное распространение.
§ 90. При рассмотрении фразеологии необходимо коснуться
проблемы фразеологических синонимов, которая начинает в
настоящее время привлекать все более пристальное внимание
исследователей.
Развитие фразеологии, как лингвистической дисциплины,

должно было рано или поздно подвести исследователей к научному
обобщению явлений фразеологической синонимии и полисемии,
наблюдаемой в языковой практике различных языков, а также и к
явлению фразеологической деривации.
До последнего времени фразеологическая синонимия, а также
и полисемия немецкого языка чаще всего просто фиксировались
большинством фразеологических и стилистических словарей
немецкого языка. В настоящее время делаются первые попытки
проникнуть в сущность этих явлений. В первую очередь это относится
к фразеологической синонимии.
За последние годы в нашей лингвистической литературе
появился ряд работ в области английской и немецкой фразеологии1,
которые позволяют определить основные проблемы фразеологической
синонимии современного немецкого языка.
Прежде всего необходимо определить понятия
фразеологического синонима, типы фразеологических синонимов, а также
характерные особенности, отличающие фразеологическую синонимию
от лексической.
Подобно явлению в лексике, когда два слова с различной
языковой оболочкой имеют одинаковое или близкое
предметно-логическое содержание, в фразеологии наблюдаются устойчивые ело*
восочетания, значение которых либо полностью совпадает, либо
показывает определенные семантические или стилистические
оттенки. В этом легко убедиться, если сравнить, например,
следующие фразеологические единицы немецкого языка: den Sand pflügen;
leeres Stroh dreschen; Holz nach dem Walde tragen. Несмотря на
различие образа, который лежит в основе приведенных
словосочетаний, все они по значению совершенно одинаковы и в равной
мере служат для обозначения бесполезной, ненужной работы, ср.
соответствия в русской фразеологии: толочь воду в ступе,
переливать из пустого в порожнее.
Фразеологические синонимы могут быть у всех видов
экспрессивной фразеологии. Они могут быть, например, у пословиц,
выражая в данном случае одинаковое суждение:
viele Köche verderben den Brei — viele Hirten, übel gehütet
(ср. соответствие в русской фразеологии: У семи нянек дитя без
глазу);
1 А. В. К у н и н. Некоторые вопросы английской фразеологии
(Англорусский фразеологический словарь. Москва, 1955); Ю. Д. А п р е с я н.
Фразеологические синонимы типа «глагол + существительное» в современном
английском языке. Диссертация, Москва, 1956, А. П. X а з а н о в и ч.
Синонимия во фразеологии современного немецкого языка. Диссертация, Ленинград,
1958. Ее же: Типы синонимов в идиоматике современного немецкого языка
«Ученые записки ЛГУ», № 253, вып. 45, 1959, И. И. Ч е р н ы ш е в а.
Идиоматика современного немецкого языка и ее обогащение. Сб. «Проблемы изучения
языка». АОН при ЦК КПСС, Москва, 1957; Некоторые особенности фразеологии
современного немецкого языка Сб. «Принципы научного анализа языка»,
Москва, 1959, Явление синонимии и полисемии во фразеологии немецкого языка.
«Иностранные языки в школе», № 6, 1960.

у идиом:
j-n auf den Arm nehmen — j-n zum besten haben;
у образно-мотивированных единиц:
keinen Finger rühren — weder Hand noch Fuß rühren
(ср. русские фразеологические эквиваленты: палец о палец не
ударить, пальцем не пошевелить).
Большое количество синонимов имеется среди парных
сочетаний. Так, например, для выражения понятия иногда употребляются
следующие из них: dann und wann, ab und zu, hin und wieder.
Среди равнозначных фразеологических синонимов немецкого
языка имеются словосочетания, отличающиеся преимущественным
употреблением на определенной территории, т. е. своего рода
территориальные дублеты. Такими являются, например, идиомы со
значением мне все равно es ist mir wurst — es ist mir powidl,
употребляющиеся в основном в южной Германии и Австрии, и их
синонимы: es ist mir piepe — es ist mir pomade, употребляющиеся в
северной Германии и восточных районах.
Как и в лексической синонимии, среди фразеологических
синонимов могут быть единицы, отличающиеся друг от друга
семантическими оттенками. Эти оттенки могут характеризовать, например,
степень интенсивности протекания действия, показывать
характер протекания действия и т. д., ср.: ans Werk gehen взяться за
дело, sich in die Riemen legen напрягать все усилия.
Подобные фразеологические синонимы по аналогии с
лексическими могут быть названы идеографическими.
И, наконец, фразеология располагает определенным
количеством синонимических единиц, отличающихся сферой употребления.
При равнозначности их значения они могут употребляться лишь
в определенных стилях языка. Ср.: например, выражения: eine
Niederlage erleiden (лит. яз.); eine Schlappe erleiden (разг.-фам.).
Фразеологические синонимы подобного типа могут быть
названы стилистическими.
Преимущественно речь идет о синонимичности общего
значения выражений при различной образности и различных
структурных особенностях данных фразеологических единиц. Эти
синонимы можно назвать собственно-фразеологическими синонимами.
Количество их, как показывают специальные исследования1,
является весьма значительным, поскольку одной из основных
внешних причин возникновения фразеологических синонимов у
различных видов идиоматики является постоянно действующая в языке
тенденция к созданию дополнительных оттенков существующих
выражений. Одним из этих дополнительных оттенков является
повышенная экспрессия.
1СмА. П. Хазанович. Синонимия во фразеологии современного
немецкого языка. Диссертация Ленинград, 1958.

Источники фразеологических единиц, входящих в состав
идиоматики, а следовательно, и источники фразеологических синонимов
данного типа очень разнообразны, однако подавляющее
большинство их возникает в результате метафорического переосмысления
свободных словосочетаний.
Фразеологические единицы, возникающие в результате
метафорического переосмысления свободных словосочетаний,
обладают повышенной эмоциональностью, этому способствует яркая
образность, присущая словосочетаниям данного вида. Последнее
обстоятельство является поэтому, как можно предположить, причиной
того, что судьба равнозначных фразеологических синонимов этого
типа показывает существенные отличия от равнозначных
лексических синонимов немецкого языка. Эта разница заключается в
следующем.
Лексические синонимы, в которых отсутствуют какие-либо
дополнительные (семантические, стилистические, территориальные
и др.) оттенки к выражаемому понятию, являются переходной
ступенью от равнозначных синонимов к идеографическим или
стилистическим. Для фразеологических синонимов характерно как раз
обратное явление.
Фразеологические синонимы с одним предметно-логическим
содержанием, во-первых, довольно многочисленны в словарном
составе немецкого языка; во-вторых, они могут существовать на
протяжении столетий, не показывая тенденции к исчезновению или
вытеснению одного синонима другим.1 Сохранение и длительное
параллельное сосуществование таких синонимов в языке (ср.
примеры с пословицами, приведенными выше, типа Viele Köche
verderben den Brei и Viele Hirten, ubel gehütet и др.) связано,
очевидно, с тем, что яркая образность, экспрессивность, оценочный
характер, присущие данным синонимам, не позволяют им взаимно
исключать друг друга.
§ 91. Рассмотренный выше вид синонимии является, однако, не
единственным, который включается в понятие «фразеологические
синонимы». Не менее значительную группу фразеологической
сино1 Это не означает, однако, что фразеологические единицы остаются
неизменными в процессе своего многовекового существования в языке Так, в
частности, фразеологические единицы могут совершенствовать свою форму. Ср.
фиксацию известной немецкой пословицы Ende gut, alles gut в сборнике
пословиц и поговорок Лютера, изданном в Веймаре в 1900 г. Э Тилем (Luthers Sprich-
wortersammlung nach seiner Handschrift zum ersten Male herausgegeben und mit
Anmerkungen versehen von E Thiele ) Пословица была записана Лютером в
XVI веке в форме полного условного предложения Wens ende gut ist, so ists alles
gut Или известное выражение Friß Vogel oder stirb!, зарегистрированное у
Лютера, как Wie du wilt vogelin, wiltu nicht essen, so stirb’.
Фразеологические единицы могут подвергнуться переосмыслению, Так,
в процессе развития выражение Einem Horner aufsetzen в сборнике Лютера
Horner auffsetzen употреблялось в значении вооружаться, готовиться к бою, к
схватке, в современном немецком языке оно употребляется в значении ставить
рога.

нимии составляют т.н. структурные синонимы1, которые
представляют собой фразеологические единицы одного структурного типа,
где синонимической замене может подвергаться компонент,
составляющий семантическую основу выражения, например: bei j-m in der
Kreide stehen, stecken или sein; auf dem Sprunge stehen или sein
быть наготове, собираться сделать что-л. Замена компонентов
фразеологических единиц не является произвольной. Количество
взаимозаменяемых компонентов в каждом отдельном случае
является строго определенным, и в них, как и во всякой
фразеологической единице, взаимозаменяемые компоненты не создаются
каждый раз заново, а воспроизводятся в речи. Данное обстоятельство
является решающим в подтверждении стабильности формы
структурных синонимов. Наличие взаимозаменяемых компонентов
раздвигает границу устойчивости формы фразеологических единиц,
а отнюдь не говорит о ее неустойчивости.
Явление структурной фразеологической синонимии свойственно
словарному составу многих языков. Оно имеется и в русском языке.
Ср., например, выражения натянуть или утереть кому-л. нос,
намылить кому-л. шею или голову, пуститься во всю прыть или
во все лопатки, вывести кого-л. на свежую или чистую воду. Однако
в немецком языке, так же как и в английском, структурные
синонимы представлены значительно богаче. Они имеются почти во
всех группах фразеологии и являются одним из источников
расширения фразеологического состава языка.
Структурные синонимы немецкого языка многообразны. Они
возникают в связи с заменой субстантивных, адъективных и
вербальных компонентов фразеологических единиц. Например: j-m
den Nacken или den Rucken steifen побуждать кого-л. к
сопротивлению; Grenzen или Schranken setzen ставить предел, ограничивать
кого-л., что-л.; j-m auf die Fuße или Zehen treten задеть чье-либо
больное место, больно обидеть; j-n auf magere или schmale Kost
setzen посадить кого-л. на голодную диэту; eine lange или dürre
Stange жердь (о высокой худой женщине); Krach machen или
schlagen устроить скандал, скандалить; Ränke schmieden или spinnen
строить козни, интриговать; (sich) im Sande verlaufen или
verrinnen окончиться ничем, сходить на нет, затухать; fest im
Sattel sein или sitzen занимать прочное положение.
Структурные синонимы наблюдаются также и среди
немотивированных фразеологических единиц немецкого языка, т. е. идиом
или фразеологических сращений: j-m eine Карре schneiden или
kaufen уготовить кому-л. печальную участь.
Очень интересен анализ взаимозаменяемых компонентов
структурных синонимов. Особенность функционирования словарных
единиц в устойчивых или фразеологических словосочетаниях
прояв1 Термин «структурная синонимия» введен А. В. Куниным в статье
«Некоторые вопросы английской фразеологии» (Англо-русский фразеологический
словарь Москва, 1955).

ляется здесь в том, что, выступая в качестве компонента такого
словосочетания, отдельные словарные единицы, растворяясь и пе-
реосмысляясь во фразеологическом целом, приобретают здесь иное
значение, по сравнению с тем, которое присуще им в словарном
составе языка. Это обстоятельство объясняет причину того, что
одни взаимозаменяемые компоненты являются синонимами и вне
данной фразеологической единицы, другие же (и таких очень
много) составляют вне фразеологической единицы тематический ряд
или же слова, совершенно различные по значению. В разнозначных
структурных синонимах, приведенных выше, лишь компоненты:
Grenzen — Schranken, verlaufen — verrinnen, mager — schmal
являются синонимичными также и вне данных фразеологических
единиц. Компоненты Nacken — Rücken, Füße — Zehen образуют
тематические группы по смежности, а такие вербальные компоненты,
как schmieden — spinnen, machen — schlagen, schneiden —
kaufen являются вне соответствующих фразеологических единиц
словами, которые по своему значению весьма далеки друг от друга.
Семантические закономерности в языке, которые обусловливают
образование структурной синонимии, пока еще не достаточно
исследованы. Мы позволим себе высказать здесь лишь некоторые
предварительные замечания.
Структурные синонимы, как можно предполагать, возникают
двояким путем. С одной стороны, здесь происходит совпадение
в структуре двух самостоятельных фразеологических единиц,
возникших независимо друг от друга. С другой стороны, в структурной
синонимии наблюдается вариация внутри одной и той же
фразеологической единицы.
Структурные синонимы, равно как и собственно синонимы, могут
быть полностью равнозначными, идеографическими и
стилистическими. Обратимся в первую очередь к равнозначным структурным
синонимам и возьмем, например, выражение der Axt einen Stiel
suchen искать способ привести в действие что-л. (букв.: искать для
топора топорище). Эта фразеологическая единица имеет в немецком
языке синоним der Haue einen Stiel suchen— (букв.: искать для
мотыги, кирки ручку). По-видимому здесь совпали два
синонимичных свободных словосочетания, переосмысление которых дает
тождественные фразеологические единицы. Абсолютно равнозначные
выражения как, например, etw. auf die leichte Schulter или Achsel
nehmen несерьезно, легкомысленно отнестись к чему-л. образуются
вследствие того, что взаимозаменяемые компоненты Schulter —
Achsel представляют собой равнозначные синонимы.
Семантическая и стилистическая равнозначность у
структурных синонимов, где взаимозаменяемым компонентом является имя
существительное, возникает, далее, там, где в омонимичных
фразеологическим свободных словосочетаниях может быть:
1) 	вариация числа взаимозаменяемых имен существительных:
ein Haar или Haare in der Suppe finden придираться к мелочам9

почувствовать отвращение к чему-л. из-за какой-л. мелочи; die Hand
или die Hände im Spiel haben быть замешанным в чем-л.\
2) вариация имени существительного и его уменьшительной
формы: etw. (wie) an der Schnur oder am Schnürchen haben знать
что-л. назубок; ins Fäustchen lachen посмеиваться в кулак,
злорадствовать; j-m kein Haar или kein Härchen krümmen и пальцем не
тронуть кого-л.;
3) вариация предложной и беспредложной конструкции: die
Achseln zucken или mit den Achseln zucken пожимать плечами;
ihm brennen die Nägel или ihm brennt etw. auf den Nageln он не
может терять ни одной минуты; ему не терпится;
4) вариация предложных конструкций: j-n an der Gurgel или
bei der Gurgel fassen угрожать чьему-л. существованию, es brennt
einem auf die Nägel или auf den Nageln дело не терпит ни
малейшего отлагательства; mit dem Kopf durch или gegen die Wand
rennen wollen лезть на рожон.
Среди структурных синонимов с взаимозаменяемым
глагольным компонентом также выделяется группа полностью
равнозначных фразеологических единиц. Это имеет место, во-первых,
там, где взаимозаменяемые вербальные компоненты представляют
собой равнозначные лексические синонимы, которые могут иметь
одинаковое словоупотребление в омонимичных фразеологическим
свободных словосочетаниях, например: schlagen — hauen,
schlagen — stoßen, sein — sitzen, sitzen — stecken, plaudern —
schwatzen, rühren — regen и др. Ср.: über den Strang schlagen или hauen
хватить через край, зарваться; j-n vor den Kopf schlagen или stoßen
неприятно поразить, взволновать кого-лобидеть, рассердить ко-
го-л.\ in der Klemme sein или sitzen или stecken быть в тисках,
в затруднительном положении; etw. aus der Schule plaudern или
schwatzen выболтать, разгласить что-л.; weder Hand noch Fuß
rühren или regen.
Однако значительно большее количество равнозначных
структурных синонимов образуется при помощи таких глагольных
компонентов, которые вне фразеологии не синонимичны.
Обстоятельством, которое дает возможность ряду глаголов с различным
значением выступать в роли взаимозаменяемого компонента одной и
той же фразеологической единицы или, другими словами, создает
возможность образования равнозначных синонимов, является
семантическая дву плановость этих глаголов. Последняя состоит в
том, что эти глаголы на основе конкретного значения, присущего
им в свободных словосочетаниях, могут в соединении с другими
компонентами соответствующей фразеологической единицы
образовать новое фразеологическое значение. Проследим это на
некоторых примерах. Выражение j-m auf dem Kopf tanzen имеет в
немецком языке еще два варианта: j-m auf dem Kopf trampeln или
herumreiten. Все три выражения имеют тождественное значение
совершенно игнорировать кого-л., а также не отличаются друг от

друга в стилистическом отношении. Глагольные компоненты,
которые вне фразеологических словосочетаний не синонимичны,
способствуют образованию равнозначных синонимов именно во
фразеологической единице, поскольку конкретное значение каждого из них,
в сочетании с другими компонентами, создает возможность
переосмыслить все словосочетание для создания нового
фразеологического значения. Аналогичный процесс происходит также и при
создании структурных синонимов: j-n auf die Folter spannen или
schrauben, in die Augen fallen или springen или stechen; die Flöhe
husten или niesen hören и др.
Среди глаголов, выступающих в качестве взаимозаменяемых
компонентов структурных синонимов выделяются такие, которые,
обладая вне фразеологической единицы близким, но не
тождественным предметно-логическим содержанием, образуют
значительное количество равнозначных синонимов. К таким глагольным
компонентам относятся прежде всего kommen — geraten, sitzen
— stecken, sitzen — sein.
Среди взаимозаменяемых вербальных компонентов
равнозначных структурных синонимов очень большую продуктивность
показывают некоторые глаголы, несинонимичные в свободных
словосочетаниях. В первую очередь выделяются варианты глаголов
kommen — geraten, sein — stehen, liegen oder sitzen и др., например:
auf einen guten Fuß mit j-m kommen oder geraten близко сойтись,
подружиться с кем-л.; in Brand kommen или geraten; in Fluß
geraten или kommen завязаться, наладиться (о беседе, переговорах);
im gleichen Alter stehen или sein; im Banne j-s stehen или sein; j-m
auf dem Halse liegen или sitzen; über den Büchern liegen или sitzen
и др.
Равнозначные синонимы возникают и в словосочетаниях, где
взаимозаменяемым компонентом являются прилагательные.
Аналогично субстантивным и глагольным компонентам они могут быть
синонимами, но чаще становятся таковыми лишь во
фразеологическом словосочетании. Ср. выражения eine komische или
wunderliche Haut чудак; eine ehrliche или gute Haut; mit einem silbernen
или goldenen или großen Löffel im Munde geboren sein.
Равнозначные структурные синонимы составляют большую и
продуктивную группу во фразеологии немецкого языка. Однако
пополнение словарного состава не ограничивается фразеологией
только этого типа. За счет раздвижения рамок устойчивых
словосочетаний определенной структуры, фразеология может
обогащаться стилистическими синонимами и еще в большей степени
синонимами, выражающими различные семантические оттенки значения.
Замена компонента может способствовать созданию
фразеологических единиц, принадлежащих к различным функциональным
стилям немецкого национального языка, а также менять
стилистическую окраску фразеологических единиц. Сравним, например,
такие фразеологические словосочетания, как Aufmerksamkeit schen-

кеп и Beachtung schenken. Первый вариант относится к т.н.
нейтральной лексике, т.е. не Дифференцирован в
функционально-стилистическом отношении. Оборот Beachtung schenken принадлежит
книжному языку („Papierdeutsch“ — по терминологии
стилистического словаря Дудена)1. Сугубо книжный характер имеет
фразеологическое сочетание j-m Vorschub leisten по сравнению со
своим синонимом Hilfe leisten, относящимся к нейтральной
лексике. Изменение стилистической окраски показывают
структурные синонимы Gluck или Schwein haben, по сравнению с Dusel
haben, где взаимозаменяемый компонент Dusel придает
фразеологической единице грубо-фамильярный оттенок.
Взаимозаменяемость компонента позволяет также выразить
очень тонкие семантические оттенки синонимичных
фразеологических единиц. Так, в частности, фразеологические сочетания
Protest erheben и Protest einlegen, имея общее значение, отличаются
тем, что Protest einlegen предполагает письменное официальное
заявление протеста. Выражения sich auf die Beine machen и sich
auf die Socken machen, имея общее значение, отличаются тем, что
выражение с компонентом Socken имеет оттенок быстро
отправиться, быстро уйти, удрать. Сравни в этом плане значение
фразеологической единицы j-m auf den Socken sein гнаться, преследовать
кого-л. и глагол, употребляемый в разговорной речи socken бежать,
мчаться.
Все рассмотренные нами типы словосочетаний являются
разновидностями структурных синонимов. Кроме этого, в немецкой
фразеологии широко известны случаи, где взаимозаменяемый
глагольный компонент способствует созданию таких семантических
оттенков, которые выходят за рамки синонимичности. Это, прежде всего,
очень многочисленная группа фразеологических единиц с
непереходным значением, превращаемых через глагольный компонент
в переходные, ср.: wieder auf dem Damm sein быть здоровым,
хорошо себя чувствовать и j-n wieder auf den Damm bringen вылечить,
поставить на ноги кого-лan den Bettelstab kommen разориться
и j-n an den Bettelstab bringen разорить кого-л.; in Fluß kommen
(geraten) наладить что-л. и in Fluß bringen пустить в ход и др.
В аналогичной функции известны, далее, глаголы setzen,
versetzen, например: auf freiem Fuß sein быть на свободе и j-n auf freien
Fuß setzen выпустить кого-л. на свободу, освободить, in
Erstaunen geraten и j-n in Erstaunen setzen, in tiefer Trauer sein и j-n in
tiefe Trauer versetzen.
Вариация глагольного компонента может, далее, увеличивать
подвижность фразеологии в отношении характеристики действия,
например: auf freiem Fuß sein быть на свободе и auf freien Fuß
kommen очутиться на свободе; an der Spitze stehen быть во главе, быть
главой и an die Spitze treten стать во главе, возглавить.
1 D u d е п. Stilworterbuch der deutschen Sprache. Mannheim, 1956.

§ 92. Вторым новым аспектом исследования фразеологии, в
частности, фразеологии немецкого языка, является полисемия или
многозначность фразеологических единиц.
Одним из первых, кто обратил внимание на многозначность
фразеологических единиц немецкого языка, был JI. Э. Бинович,
автор известного немецко-русского фразеологического словаря
(Москва, 1956). В процессе подготовительной работы к изданию*
словаря, Л. Э. Бинович столкнулся с конкретным фактом
многозначности значительного количества фразеологических единиц
немецкого языка.1 Многозначность во фразеологии отличается от
многозначности в лексике. Интересными в этом плане являются
наблюдения над многозначными фразеологическими единицами
английского языка2, которые в равной мере применимы и к
фразеологическим единицам немецкого языка. В зависимости от видов
словосочетаний намечаются три типа лексических значений
устойчивых словосочетаний: 1) простое; 2) первично-образное; 3)
вторичнообразное.
Первый тип непосредственно связан со значением
субстантивного компонента в аналитических фразеологических
словосочетаниях, где компоненты последнего, по сравнению с другими
группами фразеологии, имеют относительно большую самостоятельность.
Второй тип значения образуется на основе переосмысления образных
словосочетаний и всегда связан с омонимией значения свободных
словосочетаний. Третий тип, являющийся крайне интересным в
плане развития фразеологической полисемии, возникает как вто-
рично-образное значение на основе первично-образного, т. е.
собственно фразеологического значения фразеологической единицы.
Соответственно этим типам лексического значения
фразеологических единиц и многозначность в них может быть двух типов: 1)
многозначность, связанная с многозначностью субстантивного
компонента фразеологических сочетаний типа
«глагол+существительное», и здесь эта многозначность непосредственно зависит от
многозначности лексической единицы и 2) многозначность, связанная
с собственно фразеологическим значением фразеологической
единицы. Переосмысление последнего значения есть уже процесс,
который представляет специфическое явление многозначности во
фразеологии. Проследим это на примерах.
Фразеологическая единица немецкого языка eine Runde machen
имеет два значения: 1) делать обход и 2) передаваться из уст в уста.
Оба значения этого фразеологического сочетания связаны с
многозначностью слова Runde, которое обозначает, с одной стороны,
круг, с другой — дозор, обход. И то и другое значение возникает,
следовательно, на базе субстантивного компонента
фразеологической единицы.
1 Л. Э. Бинович. О многозначности идиом «Иностранные языки в школе»»
№ 5, 1952.
2 Ю. Д. А п р е с я н. Цитированная работа.

Другой тип развития многозначности мы видим в образной
фразеологической единице sich aufs Ohr legen, которая означает:
1) лечь спать, пойти на боковую и 2) бездействовать. Первое
значение образуется в результате метафорического переосмысления
омонимичного свободного словосочетания, в результате чего
возникает новое, собственно фразеологическое значение
(первичнообразное). Первично-образное значение образуется,
следовательно, каждый раз тогда, когда происходит образование
фразеологической единицы на основе переосмысления омонимичного
свободного словосочетания. Второе значение возникает уже на основе
повторного переосмысления значения фразеологической единицы
(вторично-образное значение), основой которого является
собственно фразеологическое значение данного оборота.
Аналогичную картину показывает фразеологическая единица
j-n an die Wand drucken, которая имеет два значения: 1) припереть
к стенке кого-л., поставить в безвыходное положение кого-л. и 2)
утереть нос кому-л. Первое значение является первично-образным и
возникло в результате метафоризации свободного синтаксического
словосочетания, которое первоначально конкретно обозначало
положение побежденного в поединке с противником. Второе значение
возникает в результате переосмысления первично-образного,
поскольку «утереть нос кому-л.» значит «превзойти своего соперника
в чем-л.», т. е., другими словами, опять-таки «победить», но в более
широком плане.
Оба примера (количество их можно было бы увеличить)
показывают, что обогащение фразеологии в данном случае происходит
на базе наличной фразеологии, за счет чисто фразеологических
ресурсов языка.
§ 93. Продуктивность фразеологии в обогащении лексического
состава немецкого языка не была еще предметом специального
исследования, если не учитывать анализа отдельных видов устойчивых
словосочетаний (неафористические фразеологические единицы),
которые освещались в литературе по словообразованию
современного немецкого языка.1
Среди неафористической фразеологии значительным источником
пополнения лексики являются устойчивые словосочетания с
назывной функцией, от которых происходит образование новых слов
посредством аббревиации. Аббревиатуры образуются также и от
сложных слов, однако значительное количество их происходит от
устойчивых словосочетаний, например: die DDR (die Deutsche
Demokratische Republik), die FDJ (die Freie Deutsche Jugend), der
VEB (der Volkseigene Betrieb), das VEB (das Volkseigene Gut),
die SED (die Sozialistische Einheitspartei Deutschlands).
Лексиче1 M. Д. Степанова, Словообразование современного немецкого языка.
Москва, 1953 и др.

ские единицы, возникающие путем сокращения устойчивых
словосочетаний данного типа, являются не сложными словами, а новыми
словами, которые в дальнейшем становятся центрами
словообразовательных гнезд. Например, die LPG (die Landwirtschaftliche
Produktionsgenossenschaft); der LPG-Vorsitzende, der LPG-Bauer,
die LPG-Bäuerin, der LPG-Plan, die LPG-Versammlung, das LPG-
Kulturheim, die LPG-Scheune, die FDJ (die Freie Deutsche Jugend),
der FDJ-ler, die FDJ-Gruppe, der FDJ-Funktionär и др.
Большое количество словарных единиц, образующихся от
устойчивых сочетаний, является сложными прилагательными. Особое
распространение имеет словообразовательная модель
«существительное-)-причастие I», например: aufsehenerregend от устойчивого
сочетания Aufsehen erregen, unheilstiftend от Unheil stiften и др.
Эта разновидность, как и другие типы сложных существительных
(«существительное+прилагательное»,
«существительное+причастие II») очень распространены в современном немецком языке.
Широкие возможности, которые они представляют как эквиваленты
свободных и устойчивых синтаксических сочетаний слов, делают
их одними из продуктивнейших в современном немецком языке,
ср.: in der Zeit gleich = zeitgleich; gegen Stoß unempfindlich = stoß-
unempfindlich; hart wie ein Stein^steinhart.1
Последний случай, т. e. когда сложные прилагательные
образуются как эквиваленты устойчивых или традиционных сравнений,
весьма продуктивен в отношении образования экспрессивных
лексических единиц, которые в специальной литературе носят
название усилительных сложных прилагательных. Усилительные
прилагательные или «народные суперлятивы», как их иногда
называют, — это сложные прилагательные типа eiskalt, felsenfest,
federleicht, blitzschnell, barenstark, stocksteif.
Экспрессивность этих лексических единиц создается четко
выраженным усилительным значением первого компонента,
благодаря чему признак, выражаемый вторым компонентом, возводится
в предельно высокую степень.
Усилительные сложные прилагательные построены на образном
сравнении. Правда, в некоторых случаях эта связь между
компонентами может выступать в несколько скрытом виде, вследствие
чего и соотношение между компонентами можно в данном случае
определить как усложненное сравнение. Таково, например,
соотношение между компонентами в прилагательном mausetot (разг.)
мертвехонький; совершенно безжизненный, которое раскрывается
не просто через сравнение tot wie eine Maus, а только путем
дополнительного определения к существительному: tot wie eine
erschlagene Maus. Аналогичную картину мы видим в усилительном
сложном прилагательном pudelnackt совсем голый, которое
рас1 W. und E. М ü 1 1 е г. Wortbildung. Ausdruck der Zeit. „Muttersprache“,
1961, Heft 3.

крывается не через сравнение nackt wie ein Pudel, а введением
определения к существительному: nackt wie ein geschorener Pudel.
К числу подобных усилительных сложных прилагательных можно
отнести такие слова, как höllenfinster — finster wie in der Holle,
kinderleicht — leicht wie für Kinder и ряд других.1
Сравнительная степень между компонентами словосочетания,
однако не означает, что каждое усилительное сложное
прилагательное обязательно восходит к тому или иному традиционному
сравнению. Часть усилительных сложных прилагательных
возникает на основе соответствующей словообразовательной модели,
независимо от словосочетаний. Несомненным является, однако, что
базой для образования усилительных сложных прилагательных
структурного типа «основа существительного+основа
прилагательного» служат устойчивые фразеологические единицы, в данном
случае традиционные сравнения. При образовании этих сложных
прилагательных возможны известные варианты в первом
компоненте — существительном по сравнению с соответствующими
устойчивыми словосочетаниями. Это, в первую очередь, вариация
числа, а также появление всех тех формальных связующих
элементов, которые обычно выступают в словосложении, например:
mauseflink — flink wie eine Maus; eselsdumm — dumm wie ein
Esel; hundemude — mude wie ein Hund и т. д. Данное
обстоятельство отражает известные семантические различия, которые имеются
у сложных усилительных прилагательных и соответствующих
словосочетаний. Различия в структуре сложных слов и
словосочетаний влияют на их семантику в том отношении, что, несмотря на
ее семантическую близость, которая имеется между ними,
усилительное значение в сложном прилагательном выступает отчетливее,
чем в словосочетании, благодаря тем изменениям, которые
претерпевает основа существительного, превращаясь в усилительный
компонент.2
Кроме рассмотренных выше видов обогащения лексики за счет
фразеологии, в современном немецком языке известны случаи,
когда на основе традиционных сравнений образуются глаголы с ярко
выраженной экспрессией. _ Последние, аналогично усилительным
сложным прилагательным, являются неотъемлемой частью
обиходно-разговорной речи немецкого национального языка. К таким
глаголам, согласно данным известного словаря Кюппера,
относится, например, глагол dachsen (разг.) крепко спать,
образованный от устойчивого словосочетания wie ein Dachs schlafen,
появившийся (приблизительно в 1800 г.) первоначально в солдатском
жаргоне, или например, глагол kringeln (разг.) умирать со смеха
восходит к словосочетанию sich vor Lachen biegen wie ein Kringel
1 И. Д Молчанова. «Усилительные прилагательные в современном
немецком языке Сб. «Проблемы изучения языка», Москва, 1957, стр. 98.
2 И. Д. Молчанова. Указанная работа, стр 105—106.

извиваться от смеха, как крендель. Ср. выражения es ist zum
Kringeln (разг.) помереть можно со смеху.
Значительное количество экспрессивных глаголов
обиходноразговорной рёчи образовано от фразеологических единиц другого
типа — образно-мотивированных и немотивированных оборотов
(«фразеологические единства» и «фразеологические сращения»).
Словообразование на основе единиц этого вида представляет интерес
в том отношении, что основой для нового глагола служит
номинальный компонент устойчивого словосочетания (существительное
или прилагательное), который выступает носителем значения всей
фразеологической единицы. Так, например, глагол обиходно-раз-
говорной речи löffeln дать оплеуху, пощечину образован на
основе фразеологического оборота j-m ein paar um (hinter) die Löffel
hauen дать пощечину, оплеуху кому-л. Существительное Löffel в
этом выражении, как и вообще в обиходно-разговорной речи,
является синонимом слова Ohr, заимствованным из охонтичьей
лексики, где оно обозначает ухо зайца.1
Глагол socken мчаться, спешить, согласно данным словаря
Кюппера, развился из словосочетания auf Socken gehen идти тихо,
бесшумно. Его появление засвидетельствовано в середине XIX
столетия в диалектах и студенческом жаргоне. Думается, однако,
что значение глагола socken имеет непосредственное отношение
также и к фразеологическим единицам sich auf die Socken machen
отправиться в путь, удрать и j-m auf den Socken sein преследовать
кого-л, следовать за кем-л. по пятам.
Глагол kohlen мошенничать, лгать, говорить чепуху,
согласно данным словаря Кюппера, происходит от арготического Kohl
чепуха, в выражении Kohl machen морочить кого-л., пускать кому-л.
пыль в глаза, зарегистрирован в 1753 г.
Глагол blauen прогуливать, не работать является, по Кюпперу,
очень недавним новообразованием от известного оборота
обиходноразговорной речи blau machen прогуливать, не работать.
На основе фразеологической единицы bei j-m in der Kreide
stehen быть в долгу, задолжать в немецком языке возник глагол
ankreiden (j-m etw.), который выражает один из оттенков значения
данного оборота: не прощать кому-л., числить за кем-л. То
обстоятельство, что глагол выступает в данном случае не в форме kreiden, а с
префиксом, можно, по нашему мнению, объяснить постоянно
действующей в языке тенденцией к коммуникативной четкости
словарных единиц, поскольку глагол kreiden уже существует в немецком
языке как многозначная единица, обозначая 1) натирать мелом,
белить мелом и 2) писать (отмечать) мелом.
Многие существительные, возникающие на основе
фразеологических единиц, образуются по словообразовательным моделям
сращений, т. е. для них характерно словосложение
компонен1 К ю п п е р Указанный словарь, см. стр 277.

тов устойчивого словосочетания и дополнительная суффиксация.
Таким сращением является, например, существительное der
Klinkenputzer нищий, образованное, как можно предположить, от
словосочетания die Klinke putzen побираться по домам, нищенствовать,
зарегистрированное в арготической лексике в конце XIX века.
Сращением по типу словообразования является, далее,
существительное der Pflastertreter бездельник, которое, по нашему
мнению, также соотносимо с устойчивым словосочетанием das
Pflaster treten бездельничать, шататься по улице,
зарегистрированное в языке еще в XVII в. Аналогичным способом образовано
существительное der Pleitegeier банкрот от словосочетания pleite gehen
банкротиться.
Разновидность сращения, использующая словосложение +
субстантивацию, имеет место в лексической единице das Kopfzerbrechen
от фразеологической единицы sich den Kopf zerbrechen über etwas.
Все существительные, возникающие на основе фразеологических
единств, обладают повышенной эмоциональностью и
экспрессивностью, чем, очевидно, объясняется их преимущественное
появление и употребление в обиходно-разговорной речи. Небезынтересно
отметить, что повышенная экспрессия подобных имен
существительных дает возможность использовать их в языке художественных
произведений как выразительное средство. Так, например, Г. Фал-
лада употребляет в одном из своих произведений1
существительное die Strohdrescherei, образованное от известной
фразеологической единицы leeres Stroh dreschen — толочь воду в ступе, букв.:
молотить пустую солому, слово Strohdrescherei не зарегистрировано
словарями и является, как можно предполагать,
индивидуальным словотворчеством.
Одним из интереснейших процессов, связанных с ростом
лексического богатства языка на базе фразеологии, является
образование омонимов. Такие омонимы возникают в связи с тем, что
один из компонентов фразеологической единицы,
существительное, глагол или прилагательное, приобретает значение всей единицы.
Тем самым новое фразеологическое значение слова-компонента
полностью расходится с тем конкретным значением лексической
единицы, которое свойственно ей в свободных словосочетаниях.
Ср., например, новое фразеологическое значение слова Воск ошибка,
образовавшееся, как следует полагать, из устойчивого
словосочетания einen Bock schießen совершить ошибку, сделать оплошность
со значением данного слова в свободных словосочетаниях Воск
козел, баран.
Аналогичным образом в немецком языке в XVIII веке
возникает омоним der Korb отказ выйти заму ж, значение которого
опирается на фразеологические обороты j-m einen Korb geben отказать
кому-либо у отвергнуть предложение вступить в брак, einen Korb
H. F а 1 1 а d а. Wolf unter Wolfen. Berlin, 1954, S. 420.

bekommen и sich einen Korb holen получить отказ на предложение
вступить в брак.
Суммируя сказанное, мы приходим к следующим выводам:
Фразеологический состав языка обогащается не только за счет
образования новых фразеологических единиц через фразеологиза-
цию свободных синтаксических словосочетаний. Обогащение
фразеологии происходит также на основе имеющейся фразеологии
через образование структурной синонимии и развитие
многозначности фразеологических единиц.
Фразеология является, кроме этого, одним из источников
обогащения лексического состава языка (фразеологическая деривация).
В результате фразеологической деривации в словарном составе
немецкого языка возникают аббревиатуры, сложные слова
разных типов, омонимы к существующим словарным единицам.
Новые лексические единицы, образующиеся на базе
фразеологии могут быть словами с назывной функцией, нейтральными в
стилистическом отношении, а также словами повышенной
экспрессивности. Сферой преимущественного употребления последних
является обиходно-разговорная речь.

ЧАСТЬ VIII
ЛЕКСИКОГРАФИЯ
§94. Лексикографией называется та часть лексикологии, которая
занимается описанием словарного состава языка в виде словаря.
Лексикография занимается как теорией, так и практикой
составления словарей.
В зависимости от того, толкуются ли слова или предметы и
явления, различают словари языковые и энциклопедические (научные
справочники, содержащие сжатое систематическое обозрение всех
или какой-либо отрасли знания).
Языковые словари немецкого языка можно классифицировать
по разным признакам.
1. Они могут представлять собой описание развития
словарного состава немецкого языка или, чаще, нескольких периодов, и
тогда это будут исторические словари. Им можно противопоставить
словари, регистрирующие слова, употребляемые лишь на
современном отрезке развития немецкого языка. Таким образом, можно
противопоставлять исторические и современные
словари.
2. Словари могут содержать все слова данного, в нашем
случае немецкого, языка когда-либо кем-либо употребленные, тогда
такой словарь будет называться полным (Thesaurus), в отличие
от неполного, содержащего только часть словарного состава
(например, слова, относящиеся или к какому-либо определенному
периоду развития немецкого языка, или к какому-либо его слою.
Таким образом, различаются полные и неполные
словари.
3. Далее, словари могут содержать сведения, касающиеся
всего словарного состава языка в целом, хотя и не будут содержать
всех слов, как тезаурус — такие словари можно назвать общими.
С другой стороны, они могут охватывать лишь какой-либо слой
словарного состава, например, технические термины, или какую-
нибудь его специальную часть, например, фразеологию или
синонимику, такие словари, в отличие от первых, можно назвать
специальными. Следовательно, общие словари можно противопоставить
словарям специальным.
4. Словари можно противопоставлять друг другу и в

зависимости от того, объясняется ли в них значение слов на своем или на
чужом языке, используются ли в них, следовательно, один или
несколько языков. В первом случае это будут толковые
одноязычные словари, служащие для освоения богатства своего языка;
они предназначаются в первую очередь для носителей данного
языка. Во втором случае это будут переводные словари (дву- или
многоязычные), которыми пользуются, прежде всего, для
понимания читаемого на чужом языке.
Толковые (одноязычные) словари, таким образом могут быть
противопоставлены дву- или многоязычным словарям.
5. Наконец, можно различать словари по тому, что является
исходным, звуковой образ слова, форма слова или обозначаемое
словом понятие. Первые словари строятся так, что все
содержащиеся в них слова располагаются в алфавитном порядке. Тако*
словарь можно условно назвать звуковым или алфавитным
словарем (не следует смешивать эти словари с фонетическими и
орфографическими словарями, которые являются разновидностями общих
словарей, но регистрируют только произношение слова или его
правописание). Второй тип словаря, в котором слова расположены
не в алфавитном порядке, а по понятиям, носит название
идеологического словаря.
Итак, звуковые (или алфавитные) словари можно
противопоставить идеологическим (понятийным) словарям.
Руководствуясь практическими соображениями, все
вышепоименованные типы словарей можно объединить в четыре группы с
точки зрения тех сведений, которые можно получить о слове.
1. 	Словари, содержащие сведения о происхождении
слова (его значении и формы) иистории развития его
семантики:
1. Этимологический (Etymologisches Wörterbuch);
2. Исторический (Historisches Wörterbuch);
3. Тезаурус (Thesaurus).
II. 	Словари, раскрывающие значение слова и его у п о -
треблениев современном немецком языке:
4. Толковый (Handwörterbuch);
5. Переводный (Zweisprachiges Wörterbuch);
6. Терминологический: научный, технический и т. д.
(Fachwörterbuch);
7. Стилистический (Stilwörterbuch);
8. Жаргонизмов (Rotwelsches Wörterbuch);
9. Диалектологический (Mundartliches Wörterbuch);
10. Синонимический (Synonymenwörterbuch);
11. Тематический (Sachgruppenwörterbuch);
12. Иностранных слов (Fremdwörterbuch);
13. Фразеологический, в том числе словарь цитат
(phraseologisches Wörterbuch, Zitatenschatz).

III. Словари, сообщающие сведения о звуковой
структуре и написании слова:
14. Фонетический (Aussprachewörterbuch);
15. Орфографический (Rechtschreibungsworterbuch);
IV. Словари, раскрывающие понятие (предметы, явления):
16. Энциклопедический (Konversationslexikon);
17. Реалий (Sachwörterbuch);
18. Иллюстративный (Вi 1 dWörterbuch);
Отбор словника, разграничение полисемии от омонимии,
свободных словосочетаний от несвободных, характер и тип
стилистических помет, которыми снабжаются слова и фразеологические
словосочетания и т. д., в каждом таком словаре, естественно, зависят
от общих воззрений автора на язык, в частности на лексикологию.
§ 95. От назначения словаря зависит состав и объем словника.
Под словником понимают всю совокупность опорных слов
(Stichwörter) данного словаря. В зависимости от того, какую цель
преследует словарь, в состав его словника могут включаться либо
общие слова, либо только термины, либо слова определенной
семантической группировки, например, синонимы, либо только
устойчивые словосочетания (фразеология и т. д.).
Словник каждого словаря, за исключением тезауруса,
сознательно ограничивается, во-первых, за счет исключения каких-
либо слоев словарного состава языка (например, жаргонизмов,
специальных терминов и т. д.), во-вторых, за счет изъятия менее
употребительных слов и менее устойчивых его элементов
(неологизмов и архаизмов).
Каждому словнику, как правило, предпосылается статья с
пользовании словарем, где приводится список принятых
сокращений и условных обозначений.
§96. Расположение слов в словарях может быть
следующим: а) слова располагаются либо валфавитном
порядке (алфавитные словари), б) либо группируются по определенным
понятийно-тематическим группам (идеологические
словари).
Некоторое нарушение алфавита в алфавитных словарях
возможно в том случае, если слова собираются в гнезда, по какому-
либо словообразовательному признаку. Так, например, в словаре
Тиандера или Зандерса (Muret-Sanders. Enzyklopädisches Deutsch-
Englisches Wörterbuch. Berlin, 1905) в гнезда’собираются все
сложные слова, относящиеся к одному корню. Однако и в этом случае
все опорные слова, стоящие в начале абзаца, всегда следуют в
строго алфавитном порядке.
В качестве примера приведем слово Bau. Внутри гнезда дается
большое количество сложных слов: Bau ...; abhub; — akademie;
— zweck, за которыми с нового абзаца следуют слова: baubar, Bauch.

§ 97. Все объяснения и иллюстрации, даваемые к напечатанному
с абзаца опорному слову, носят название словарной статьи.
Если в словаре принят гнездовой метод, то в словарную статью
могут входить и слова, имеющие общий с опорным словом корень
или префикс. Наиболее правильным с лексикографической
точки зрения является объединение в одной словарной статье слов
одного корня, при условии, однако, что объединяемые слова не
нарушают общего алфавита словаря:
Fischbein п китовый ус, ~brut рыбья молодь, мальки, fischen
ловить рыбу.
Для объяснения слов в словарной статье применяются
различные приемы. Наиболее распространенным является объяснение
слов с помощью:
а) 	толкования на родном или иностранном языке,
б) 	контекста (приведение иллюстрирующего примера),
в) перевода,
г) синонима или антонима,
д) рисунка.
Как опорное слово, так и другие слова, иллюстрирующие его
значение и употребление, снабжаются обычно различными пометами
в виде сокращенных слов или специальных условных обозначений.
Эти пометы могут либо служить для грамматической или
стилистической характеристики слова, например, D (Dativ) pl (Plural); груб
(грубое выражение), разг (разговорное слово) и т. д., либо
указывать на его происхождение, например, engl (englisch) или
принадлежность к какой-либо определенной отрасли науки или техники,
например, ж.-д. (железнодорожное дело), зоол (зоология) и т. д.
Особые обозначения (знаки препинания, цифры и т. д.)
используются в словарной статье для выделения омонимов, разных
значений слов и синонимов. Произношение слова обозначается с
помощью специальной транскрипции. Специальными знаками
обозначается и ударение в слове (обычно — с помощью запятой
над ударной гласной или перед ударным слогом, либо с помощью
точки под ударной гласной).
Перейдем теперь к рассмотрению отдельных словарей.
I. 	Словари, содержащие сведения о происхождении слов
§98. Этимологические словари, в отличие от
исторических словарей, главное внимание уделяют семантической
мотивированности и этимологии слова. В этих словарях приводится как
форма, так и первоначальное значение слова. Далее, дается более
подробная эволюция формы слова и менее подробное развитие его
значения.
Наиболее известным словарем этого типа является словарь
Клуге: Fr. Kluge (Goetze), „Etymologisches Wörterbuch der deutschen

Sprache“, Berlin, 1953.1 В приложении к словарю даны: принятые
сокращения, транскрипция и подробная библиография, где, в
частности, содержится довольно полный список словарей
диалектов и жаргонизмов, и в конце — предметный указатель, в котором
приводятся заимствования из других языков (см., напр., slawisch),
тематически объединенные слова (см., напр., Pflanze), арго (см.,
напр., studentisches), слова невыясненного происхождения, а
также некоторые другие категории слов. Сам словарь составлен в
алфавитном порядке и содержит около 10 тысяч слов2.
Его словник состоит из слов и аффиксов, однако последние даны
с пропусками. Так, например, отсутствуют суффиксы: -ung, -ist,
-ant, хотя наличествуют: -er, -ieren и др. Слова, включенные в
словник, в своем большинстве исконно немецкие слова или древние
заимствования типа Tisch, Fenster и т. п. Этот слой лексики представлен
в словаре довольно полно. Наряду с указанными выше, имеются и
поздние заимствования, а также диалектные слова, например,
Finte, mies, Miliz, Salami, Fitze (верхнесакс.), Mutterschwein и др.
Эти слои лексики представлены неполно.
В каждой словарной статье этого словаря сначала, как правило,
приводятся средневерхненемецкие и древневерхненемецкие формы
опорного слова, а затем указываются соответствующие формы слов
из других германских и индоевропейских языков, древних:
греческого, латинского, старославянского и др. и современных:
французского, английского, норвежского, русского и др. Наряду с
этимологией слов, дается либо только первоначальное основное
значение слова, либо и некоторая эволюция его семантики, вплоть
до его современного значения. Возьмем для примера слова:
Herbst mhd herb(e)st, ahd herbist, asächs, hervist, engl harvest —
Bed. am besten zum Ernten geeigneter Monat; im Obd noch heute
Obsternte, Weinlese (die Jahreszeit heißt Spätjahr, schwäb,
Spätling), vrgl. russ cerp.
Tisch M. mhd tisch ‘Speisetafel, Krämertisch’, ahd tisc ‘Schüssel,
Tisch’, asächs. anfr. disk ‘mensa’, ags disc ‘Schussel, Schale; Tisch*
engl, dish ‘Schussel; Gericht’, anord. diskr ‘Schussel, in der das
Essen aufgetragen wird’, alter dän. disk ‘Schussel, Eßtisch; Gefäß zur
Erteilung des Abendmahls’, neunorw. disk ‘hölzerner Teller’; Voraus
liegt gr. diskos (aus dik-skos) ‘Wurfscheibe* (zu dikein ‘werfen’), das
über lat. discus ‘Schussel’ (so seit 150 n. Chr.) germ. diskuz ergeben
hat, das etwa gleichzeitig mit Kessel und Schüssel entlehnt
sein mag. Der germ. Tisch war eine kleine hölzerne Platte auf Gestell,
die gleichzeitig Eßschüssel war und bei den Mahlzeiten vor jeden
gestellt wurde (sua cuiquemensa Tacitus Germ. 22), daher der Bed.-
Wandel von ‘Schussel’ zu ‘Tisch’. Zur Sache Meringer 1901 Wiener
1 Первое издание этого словаря вышло в 1881 году, десятое издание в
1926 году было последним при жизни автора Последнее, 18-ое издание словаря
(Берлин, 1960) вышло в переработке Вальтера Мицки
,J Под словами здесь ,как и дальше, будут пониматься опорные слова.

Sitz-Ber. 144, 6; Falk 1919 Reallex. d. germ Alt.-Kde. 4, 327 f. S.
Beute.
Таким образом, словарь Клуге предназначен, в первую
очередь, для лингвистов.
§99. Исторических словарей, в подлинном смысле этого
слова, т. е. словарей, которые давали бы историю всех слов на
протяжении определенного отрезка времени, начиная с определенной
даты в хронологическом порядке, собственно, еще не существует.
Больше других к ним приближаются следующие словари:
а) Словарь братьев Гримм: J. u. W. Grimm, „Deutsches
Wörterbuch“, Начало издания 1854 год. В этом словаре прослеживается
История семантики слов с древнейших памятников до современной
литературы. После смерти братьев Гримм работу над словарем
продолжил ряд крупнейших филологов, закончен он был только в
1961 г.;
б) словарь М. Heyne, „Deutsches Wörterbuch“, 2. Aufl, Leipzig,
1905—1906;
в) словарь Weigand-Hirt, „Deutsches Wörterbuch“, 5. Aufl.,
Gießen, 1909—1910;
г) словарь Г. Пауля, который, по мнению академика Л. В. Щербы,
является наиболее историчным.
Остановимся на словаре Пауля, так как он является одним
из наиболее современных словарей.
Словарь Г. Пауля — Hermann Paul, „Deutsches Wörterbuch“,
5. Aufl., bearbeitet von Alfred Schirmer, VEB Max Niemeyer Verlag,
Halle (Saale), 1956 — является одноязычным алфавитным словарем
и должен, по замыслу автора, служить пособием для филологов,
для учителей немецкого языка, а также для всех тех, кто серьезно
интересуется немецким языком.
В этом словаре раскрывается прежде всего значение ело-
в а , причем, по возможности, указывается его исконное значение и
прослеживается эволюция его семантики, а также даются некоторые
сведения о его употреблении.
Словник данного словаря насчитывает примерно 15 тысяч
слов. В него входят преимущественно слова литературного языка,
а также все территориальные дублеты, которые либо вошли в
„литературную“ устную речь, либо используются в областных
письменных языках (in der lokalen Schriftsprache). То же относится и к
терминологии. Иностранных слов в данном словаре очень мало.
Особое внимание уделено служебным словам и старым значениям
слов, которые прослеживаются со времен Лютера.
Словарная статья содержит сведения о происхождении
слова и некоторой эволюции его формы (чаще указывается форма
слова в ср.в.н.); затем даются довольно подробные сведения об
изменении значения слова — от первоначального до наших дней;
далее следует подробное объяснение различных современных значе-

ний данного слова, включая его употребление, которое, однако,
систематически не прослеживается и служит больше для
иллюстрации значения слова; наконец, следуют некоторые производные и
сложные слова, которые могут опережать алфавит следующего
опорного слова. Грамматические пометы даются внутри словарной
статьи только в случае, если это необходимо для различения
одинаково звучащих слов, например, der Hut — die Hut или
прилагательного и наречия. Омонимы даются внутри словарной статьи и
выделяются лишь жирными цифрами, как и любое новое значение
слова. Иногда к тому или иному значению слова дается синоним,
например, Weise, synonym mit Art.
В качестве образца, приводим слова noch и Tisch:
noch 1. Adv. = got. tiaüh, von dem man annimmt, daß es = nu-uh
sei, uh Verbindungspartikel, die mit lat. que, griech. te verglichen
wird, a) Es drückt aus, daß ein Zustand oder Vorgang von einer früheren
Zeit her bis zu derjenigen, in die er zunächst gesetzt wird, fortdauert.
Die Zeit kann Gegenwart oder Vergangenheit sein: er spricht (sprach)
n. (n. nicht). Hierzu dennoch (s. d.). Auf die Zukunft bezogen kann n.
die gleiche Funktion haben: wird du noch da sein, wenn ich
wiederkomme? Es kann aber auch ausdrücken, daß die Erwartung des
Eintretens eines Vorganges oder die Absicht, dieses Eintreten herbeizu-
fuhren, fortdauert: er wird n. kommen oder er kommt п., ich werde
es dir n. sagen, b) In enger Verbindung mit einer Zeitbestimmung
bezeichnet п., daß etwas nicht später eintritt, als durch diese angegeben
wird: er starb n. an dem selben Tage, er wird n. heute (heute n.)
begraben. c) Es bezeichnet, daß etwas zu etwas anderem hinzukommt : wer
war sonst n. dort?, dazu kommt п., daß usw.; er ist alt und n. dazu
blind. Besonders wird es gebraucht, wenn etwas von derselben Art
hinzukommt: zwei Glas habe ich getrunken, gib mir n. eins; willst
du n. mehr davon? sodann überhaupt neben Komparativen: er ist
n. größer als du ; n. einmal (zweimal usw.) soviel, so groß. Fruhnhd.
sagte man n. so viel, wo wir jetzt n. einmal soviel sagen müssen, vgl.
noch bei Wieland: der Kampf macht sie n. so schön. Die einfachere
Ausdrucksweise hat sich erhalten in Konzessivsätzen wie er mag noch
so traurig sein, aber nicht mehr in dem ursprimgl. Sinne verstanden,
sondern=so trauriger auch sein mag (jeden beliebigen Grad von
Traurigkeit angenommen). Danach zuweilen auch attributive
Konstruktion wie jeden n. so kleinen Vorteil Schi.[11er], und adverbiale wie
was einer n. so emsig griffe Goe.[the], Hierzu nochmals, d) Mhd. und
fruhnhd. kann in noch auch der Ausdruck eines Gegensatzes liegen,
vgl. da sprach ich, Weisheit ist ja besser denn Stärke, noch ward des
Armen Weisheit veracht Lu.[ther]. Diese Funktion lebt fort in
dennoch (Behaghel. Synt. 3, 221, ff). 2. Verschieden ist die Konj. п., die
aus der Verbindung der Negation ne mit ahd. ouh „auch“ entstanden
ist (also—lat. neque) (Behaghel, Syntax 3, 218). Sie bedeutet also
„auch nicht“ und knüpft eine Verneinung an eine andere Verneinung,
vgl. sie werden mir nicht glauben, n. meine Stimme hören Lutther],

kein Schaf n Rind laß weiden Lu., kein Laut n. Geräusch wurde
gehört Kl.[opstock ], sie kann nichts davon n. dazu tun Goe., hier
helfen nicht Sprüche n Kreuze, n. Schwure Geibel, das habe ich nicht
gewußt. — Noch ich Iffland. Zuweilen ist die Negation beim ersten
Gliede nicht ausgedrückt, vgl. er schwor in Wasser n. in Luft ihr
jemals zu begegnen Wi., da ich mich wegen eines Termins der
Herausgabe n. sonst auf irgend eine Weise binden oder verpflichten kann
Goe. Br.fiefe], Am häufigsten ist weder (s. d.) — noch. Dafür
fruhnhd. und zuweilen noch im 18. Jahrh. auch noch-noch: n. Stand,
n. Alter wird gespart Wi., n. Stand, n. Aller wird geschont Schi[ 11er 1,
n. Künftiges, n. Fernes bleibt verborgen A. W. Schlegel — nochmals,
-malig, s. noch 1 с und Mal 2 b.
Tisch, ahd hsc, früh entlehnt aus griech-lat discus, bezeichnet urspr.
nur die Tischplatte, die früher erst unmittelbar vor dem Gebrauch
auf ein Gestell gelegt zu werden pflegte, vgl. Tafel. Nachdem feste
Verbindung mit dem Gestell üblich geworden war, wurde dieses mit
einbegriffen. Man denkt bei T. vorzugsweise an den Eßtisch, vgl. zu
Tische sitzen, sich setzen, gehen, kommen, bitten, laden, bei Tische
sein. So kann schließlich T. in Zeitbestimmungen gerade so
verwendet werden wie Essen, vgl. über Т., vor, nach Tische. Ähnlich in
Verwendungen wie seinen T. bei jemand haben, einen guten T. fuhren,
der Mittagst, kostet 2 Mark usw. Der grüne T. „Tisch im
Beamtenzimmer“. Etwas fällt unter den T. „bleibt ohne Erfolg“. — tischen 1.
fruhnhd. то. tafeln gebraucht, so noch bei H. Kleist: geht und tischt
und pokuliert bis morgen; 2. zuweilen wie das allgemein übliche auft.,
vgl. Raben t. ihren Kleinen auf dem Aas Schi. — Tischer, älteste, jetzt
landschaftl., im 18. Jahrh. auch noch in der Literatur häufige Form=
Tischler. Diese Bezeichnungen sind ursprünglich nordd. und ostd.
Jetzt ist Tischler das in der Schriftsprache herrschende Wort=sudd.
Schreiner vgl. Kretschmer, Wortgeogr. 526 ff.; L. Ricker, Zur
landschaftl. Synonymik d. dt. Handwerkernamen (1917) 102 ff.
Специальных стилистических помет (кроме "bild. = bildlich) в
словаре нет, однако если данное слово ограничено в сфере своего
употребления, то указывается (описательно), к какому слою оно
относится, а именно: имеет ли оно суженное территориальное
употребление (nd. = norddeutsch, bayer. = bayerisch), употребляется
ли только в поэзии или является достоянием преимущественно
разговорной речи, и, в частности, какого слоя, например,
студенческого арго.
В качестве основного приема объяснения значения слова автор
пользуется описанием (толкованием), затем этимологией и отчасти
синонимами и антонимами.
Кроме краткого предисловия и списка условных обозначений,
данный словарь не имеет никаких приложений.
К основным достоинствам словаря Г. Пауля следует отнести:
довольно полное изложение истории семантики слова и подробное

раскрытие его современной смысловой структуры. Особенно
тщательно раскрыта семантика приставок, частиц и других строевых
слов, в том числе и некоторых глаголов, напр.: kommen, machen
и т. п.
К недостаткам словаря можно отнести отсутствие четкого
разграничения отдельных значений слова (см., напр., kommen), а
также разграничения полисемии и омонимии. Омонимы в словаре
совсем не выделены и даются в одной словарной статье.
Отсутствие стилистических помет также затрудняет активное
пользование словарем. Многие слова, ставшие достоянием
преимущественно письменной или разговорной речи, в словаре никак
не выделяются.
Из числа незаконченных словарей несомненный интерес
представляет словарь немецкой академии „Wörterbuch der Deutschen
Akademie“. В подробно разработанных словарных статьях этого
словаря прослеживается история семантики каждого слова и его
этимология, а затем дается его современное значение и
употребление. Словарная статья заканчивается указанием на источники, где
данное слово встречается или где о нем можно почерпнуть какие-
либо сведения. В качестве примера приведем словарную статью
„pflücken“, которая в сокращенном виде заимствована из выпуска
„Pauke poltern“:
pflücken schw. Ztw., erscheint in den einzelnen germ. Sprachen
teils mit u, teils mit о als Stammvokal. Bei uns ist es erst spät als
mhd. pflücken, md. plucken, plucken, mnd. nt. plucken bezeugt,
dagegen schon ahd. als ploccön ,zusammenlesen* spatmd. plocken, fruhnhd.
pflocken. Außerhalb des Dt. entsprechen ags. ploccian, pluccian,
mengt. plukke, plokke, nengl. pluk, anord. plokka, plukka, dän. plukke,
schwed. plocka. Da pflücken vor allem im Obst- und Weinbau sowie
in der Geflügelzucht üblich ist, liegt es nahe, das aus dem Germ, kaum
erklärbare Wort aus dem Lat. abzuleiten (vgl. die Obstnamen sowie
impfen, propfen, dann Wein und die Ausdrucke der
Weinwirtschaft, ferner Flaum und Pips). Hier bieten sich
zum Vergleich ital. piluccare ,Trauben abbeeren* prov. pelucar
»rupfen4, frz. eplucher ,zupfen, pflücken*, mengt, pilken ,pflücken*, plic-
che ,zupfen*. Diese setzen ein vutgartat. piluccäre voraus, eine
Erweiterung des gleichbedeutenden lat. pilare »enthaaren*. Das fremde Wort
ist am Niederrhein ins Germ, eingedrungen und hat sich von dort
aus verbreitet. Im Obd. hat es sich nicht eingebürgert; eine
umlautlose obd. Nebenform (wie Bruck, drucken, Rucksack) ist
daher nicht vorhanden. Sonst finden sich freilich pflocken,
pflücken bis ins 18. Jh.: ,pflocket Blumen*, ,Blumen pflücken*.
Heute wird pflücken vor allem vom Abbrechen von Fruchten,
Blumen und Blattern gesagt: „Pflücket die Rose, Eh’ sie verblüht“.
Frei: »Preußische und wurttembergische Reiterei, begierig die letzten
Blatter des Ruhmeskranzes zu pflücken, sprengte in fliegender Eile
nach*, ,überall in Lüften und Licht und Bluten wob die Lockung. Pfluk-

ke das Gluck*. Früher wurde das Ztw. auch sonst für .rupfen“ gebraucht
„sie pflückten eilig dem Hasen das Fell und speisten mit gutem
Behagen“, treu nach dem nd. Vorbild: Eten vnde pluckeden sus Lampen
lyff. Ein alter Berliner widerspricht: „ungepfluckt, wie die Fuchse
die Hühner fressen“. Heute ist dieser Wortgebrauch selten: “Mit
Gezänk und Geschimpf pflücken die Krähen an ihm (dem Hasen)
herum, eine der anderen keinen Bissen gönnend“. Auf ihm beruht die
Redensart: Ich habe mit jem. ein Hühnchen zu pflücken ,ich habe mit
ihm noch eine (ärgerliche) Sache auszutragen, wir sind noch nicht
miteinander fertig1. Erklärt ist die Entstehung noch nicht.
Vergleichen läßt sich aber das gleichbedeutende: Er hat bei mir noch einen
Schinken im Salz, auch wohl: Er wird sein Fett noch bekommen.
Gelegentlich bedeutet pflücken ,herausholen1: „(Die
Kraniche) pflücken Gewürm aus den Torfmoorpolstern“. Auch ,reißen*:
„Die Unmacht hatte grob gewüstet. Vom Stein gepflückte Bäume
reckten die mächtigen Wurzeln gen Himmel“; „Auf allen Plätzen pflückte
man den Offizieren die Kokarden und Achselstücke vom Leibe“.
Ähnlich schon im nd. Reinke de Vos Pluckebüdel .Raube den Beutel*, der
Name des Raben. Man gebrauchte pflücken früher auch (wie
heute r u p f e n) für ,ausbeuten* (beim Spiel): „Ihn aber pflückten sie
ohn Erbarmen, obwohl sie ihn von Zeit zu Zeit gewinnen ließen“.
Veraltet ist unser Ztw. als .zupfen*: „Sie pflückte und zupfte an
ihren Kleidern“, sonst gebräuchlich nur noch in der
Zusammensetzung zerpflücken: er zerpflückte das Papier in kleine Stucke,
sowie als Küchenausdruck: Butter pflücken, um sie in
kleinen Stucken auf Braten oder Backwerk zu streuen. Wenn
diese Butterstuckchen dann Butterflöckchen heißen, so liegt
vielleicht der Einfluß des Ztw. pflücken vor.
§ 100. Тезаурус представляет собой по идее словарь, в
котором собраны все слова данного языка, в том числе и те, которые
употреблены кем-либо хотя бы один раз. Мы говорим по идее, так
как такой словарь полностью никем еще не составлен: имеется лишь
одна серьезная попытка со стороны пяти немецких академий
составить такой словарь латинского языка (Thesaurus linguae latinae);
он начат в 1900 году и до настоящего времени доведен с пропусками
до буквы „M“ (т. е. выполнено около половины работы). Этот
словарь отличается не только абсолютной полнотой словника, но и тем,
что к каждому помещенному в нем слову обязательно приводятся
примеры из источников, подтверждающих его значение и
употребление. В основу составления такого словаря берется весь языковой
материал данного языка разных периодов его существования.
II Словари, раскрывающие значение и употребление слов
§ 101. Толковый словарь в основном служит для того,
чтобы дать нормы употребления слов и описать их значение в
современном немецком языке, поэтому он еще носит название

нормативного словаря. Он призван выполнить те же функции в отношении
употребления слов и раскрытия их значения, что и фонетические
и орфографические словари в отношении норм произношения и
орфографии. Таким образом, толковые словари имеют важное
значение для каждого, желающего сознательно и правильно
пользоваться лексикой современного немецкого языка.
Наиболее известными толковыми словарями являются
следующие:
а) D. Sanders — E. Wülfing, „Handwörterbuch der deutschen
Sprache“, 8. Aufl. 1910, (перепечатанный в Лейпциге в 1924 г.);
б) 	Der Sprach-Brockhaus, „Deutsches Bildwörterbuch für jedermann“,
7. 	Aufl. Wiesbaden, 1959.
в) 	L. Mackensen, „ Deutsches Wörterbuch“, 3. Aufl., Laupheim (Wttb),
1955.
Во всех этих словарях упор делается на анализ значения, а
также употребление слов, однако без учета свободного сочетания
слов.
Остановимся подробнее на словарях Брокгауза и Макензена,
как на наиболее новых и имеющих некоторое преимущество с
практической точки зрения.
Словарь Брокгауза отличается от других толковых словарей
тем, что он одновременно является в какой-то мере и кратким
энциклопедическим словарем, т. к. раскрывает не только значение
слов, но и обозначаемые ими понятия.
Помимо словника в нем имеются: предисловие, где описывается
его содержание и оформление, краткие указания о пользовании
словарем и в конце книги наиболее употребительные современные
сокращения.
Данный словарь рассчитан на широкий круг читателей, уже
владеющих немецких языком или желающих научиться читать,
говорить и писать по-немецки.
Его словник охватывает довольно широкие слои словарного
состава немецкого языка — слова литературного языка,
разговорной обиходной речи, слова из профессиональной и жаргонной
лексики, диалектные слова, неологизмы последних лет. В предисловии
авторы указывают на то, что они, с одной стороны, стремились дать
в своем словаре возможно большее количество слов, в том числе
и неологизмов, а с другой — сознательно ограничивали свой
словник, исключив из него сложные и производные слова, значение
которых легко раскрывается из значения их отдельных компонентов.
Словарная статья оформляется следующим образом.
Сначала объясняется основное значение опорного слова со ссылкой
на рисунок, если обозначаемое им понятие может быть изображено.
Затем даются некоторые примеры, иллюстрирующие употребление
слова в его основном значении; здесь же приводится и фразеология,
которая, кстати, никак особо не выделяется. После этого за цифрой
со скобкой сообщаются другие значения опорного слова,

употребление которых также иллюстрируется примерами. После всех
значений опорного слова в той же словарной статье приводятся слова с
тем же корнем, независимо от того, к какой части речи они
относятся. В качестве примера приведем словарную статью „Tisch“.
der Tisch, -esj-e, 1) das mit einer waagerechten Platte versehene
Hausgerärt, ABB. T. 12: am T. sitzen, auf dem Stuhl beim Т.; sich
an den T. setzen; der T. des Herrn, Altar, Abendmahl; das ist unter
den T. gefallen, nicht beachtet worden; das ist am grünen T.
geschehen, ohne aufs praktische Leben zu blicken (nach dem mit grünem
Tuch beschlagenen Amtstisch der Behörden). 2) Essen, Mahlzeit:
bei T. sitzen: sich zu T. setzen; freien T. haben; seinem Gast den T.
aufsagen; Scheidung von T. und Bett, Trennung der Ehegemeinschaft.
3) waagerechte Flache an vielen Geräten; Gerate und Gebilde mit
Platten, z. B. Meßtisch, Gletschertisch, ABB. G. 31. ich t-ische es auf
(habe aufgetischt), 1) bringe auf den Т., trage auf. 2) rede vor, erzähle:
Lugen auftischen. 3) sage ernst die Meinung, der Tischler, -s/-,
veraltet: T’ischer, Schreiner, Holzhandwerker, meist geschieden in
Möbeltischler und Bautischler (Türen und Fensterrahmen); dazu: die
Tischlerei -!-en, ABB. T. 13, ZEITW.: t’ischlern. der T-ischgänger,
Kostgänger, der T-ischkasten, Schublade, Schub M. Schoß M. das
Tischleindeckdich,-, Zaubertischchen, das Essen und Trinken
spendet. die Tischrede, -/-n, 1) + Gespräch bei Т.: Luthers Tischreden. 2)
Ansprache an die Gäste, Trinkspruch (Toast), das Tischtuch, weiße
Tischdecke für Mahlzeiten, Dwehl M, ABB. E. 12; das Tischtuch
zwischen sich zerschneiden, sinnbildliche Handlung für Feindschaft.
der T'ischwein, leichter Wein, [aus griech.-lat. discus ,Scheibe*,
,Platte*; ahd.]
В отличие от стилистического словаря (см. ниже) и других
толковых словарей, где слова объясняются только с помощью
синонимов, контекста или толкования, в данном словаре, помимо этих
приемов, широко используются иллюстрации. Названия изображенных
на картинках предметов даются большей частью вверху страницы в
алфавитном порядке, а отдельные наименования деталей
независимо от алфавита. Для их нахождения, однако, в тексте словаря
имеются постоянные ссылки, например, на букву „D“ дается 21
иллюстративная таблица. При этом, в зависимости от значения того или тех
слов, которые она должна иллюстрировать, она представляет собой
либо иллюстрации отдельных предметов с их деталями, либо
предметы, объединенные одной темой.
В некоторых случаях таблицы не иллюстративные, а являются
перечнем, дающим представление о применении данного слова:
D-r jur — der Rechte
D-r phil — der Philosophie и т. д.
Данные в словаре иллюстрации в какой-то мере сближают этот
словарь со словарем идеологического типа, т. к. в нем можно най-

ти по изображению предметов и те слова, которые выпали из
памяти или вообще не были известны читателю.
Рисунки в значительной мере уточняют и значения абстрактных
слов, т. к. точно указывают, по отношению к каким предметам они
могут быть употреблены и по отношению к каким нет.
Само толкование слов дано хорошо и, кроме того, оно
дополняется иллюстративными примерами, которые удачно подобраны.
В отличие от многих других словарей, артикли к существительным
даются перед ними, а глаголы с отделяющимися приставками
собраны в гнезда и приведены под глаголом без приставки.
К недостаткам словаря относится то, что в нем не выделены
омонимы, сравнительно беднее, чем в других словарях,
представлена фразеология и приведено очень мало глаголов с приставками,
которые, как известно, играют большую роль в словарном составе
немецкого языка.
Другим, довольно существенным недостатком данного словаря
является то, что в нем недостаточно последовательно проведена
стилистическая характеристика лексики. Во многих случаях
отсутствуют пометы, указывающие на то, что данные слова являются
принадлежностью только книжно-письменной или только
разговорной речи.
Несомненный практический интерес представляет и словарь
JI. Макензена.
Он отличается от других однотомных толковых словарей
полнотой своего словника (150 ООО слов).
Словарь Макензена предназначен для широких слоев населения
и включает поэтому все те слова, которые могут встретиться в
художественной литературе, в газете и в популярной научной
брошюре. Словарным составом данной литературы определяется его
словник.
Главной задачей этого словаря является—дать всестороннее
толкование возможных значений каждого отдельного слова;
употреблению слова уделяется меньше внимания.
Так как данный словарь не представляет большого интереса с
научной точки зрения, то мы ограничимся тем, что в качестве
иллюстрации приведем словарную статью „Tisch“, которая, в
некоторой своей части, повторяет аналогичную статью из словаря
Брокгауза (см. выше):
Tisch m (~(e)s; ~е)<1. Speiseplatte; Hausgerät mit waagerechter
Platte (reinen — machen = Ordnung schaffen; etw. unter den — fallen
lassen = nicht weiter beachten; am grünen — = theoretisch; ~ des
Herrn = Altar; ~ u. Bett = Ehegemeinschaft); Mahlzeit (zu —
gehen) waagerechter Maschinenteil; Turngerät zum Springen;
plattenförmiges Gebilde; T apparat m (~(e)s; —e) Fernsprechgerat; T auf-
satz m (~es; ~sätze) Tafelschmuck; T bürste w (~; —n) Bürste zum
Säubern des Eßtisches; T butter w (~; ~) gute Butter; T chen s
(~s; ~) kleiner Tisch; Tdame w (~; —n) (auf Gesellschaften) die

rechts neben dem Herrn sitzende Dame; t en ZW (-schte, getischt)У
tafeln; Ter m (^~s; ~) Tischler; Tjächer m (~s; ~) Lüfter, tragbarer
Ventilator; Tfernsprecher m (~s; ~) = Tischapparat; Tfraser m
<~s; ~) Holzbearbeitungsmaschine; = Tfrasmaschtne w (~; ~n);
T gängerm (~s; ~) Kostgänger; T gebet s (~(e)s; ~e) Gebet vor u.
nach den Mahlzeiten; T gesprach s (~ (e)s; ~ e) zwanglose Unterhaltung
bei der Mahlzeit; T herr m (~(e)n; ~(e)n) (bei Tischgesellschaften)
der links von der Dame sitzende Herr; Tkartei w (~; ~en) tragbare
Kartei; 1 kästen m (~s; ~kästen) Schublade; Tklemme w (~; ~n)
Klemmschalter; Tklopfen s (~s; —) spiritistischer Versuch,=Tisch-
rucken; T laufer m (~s; ~) schmale Schmuck decke; T leindeckdich s
(~s; —) Märchentisch, der alle gewünschten Speisen u. Getränke
liefert; Tier m (~s; ~); Handwerker für Holzarbeiten, Schreiner;
Tlerei w (~; ~en) Schreinerwerkstatt, -arbeit; Tierleim m (~ (e)s; -)
Knochenleim; Tierwinkel m (~s; ~) Tischlergerät; tlern ?W
<-rte, getischlert)/''schreinern; Tmesser s (~s; ~) Speisemesser; T mi-
krophon s (~ (e)s; ~e) tragbares Sendegerät; T rede w (S; ~n)
„Toast“, Tischgespräch; Trücken s (~s; ~) = Tischklopfen; Trunde
w (~; — n) Tischgesellschaft; Tschaufei w (~; ~n) Krumelschippe;
T segen m (~s; ~) (klösterliches) Tischgebet; Ttelephon s f~(e)s;
~e] = Tischapparat; T tennis s (~ses, ~se) Ping-Pong
(Zimmerballspiel); Ttitel m (~s; —) Nachweis des gesicherten
Lebensunterhalts; Ttuchklammer w (—; —n) — Tischklammer: Tuhr w (~;
~en) kleine Standuhr; Twasche w (~; -) Tisch- u. Mundtücher;
T wein m (~(e)s; ~e) leichter Wein; Tzeit w (~; -^en) Stunde der
Mahlzeit; Tzeug s [~(e)s; -] = Tischwäsche; Tzucht w (~; ~en)
spatmittelalterl. Lehrdichtung.
§ 102. Переводные словари. Из наиболее известных
немецко-русских словарей, изданных в России, следует назвать
словари Тиандера и Павловского. В наше время широкой
популярностью пользуются словарь А. Б. Лоховица и словарь под ред.
А. А. Лепинга. Сейчас у нас издаются словари разного объема —
так называемые большие, средние, карманные и словари-лилипуты
Они отличаются размером словника и большей или меньшей
подробностью словарной статьи.
Одно из преимуществ переводного словаря перед толковым
заключается в том, что он может быть использован с первых шагов
изучения языка и требует только знания минимума грамматики,
произношения слов и правил чтения. Другое его преимущество
состоит в том, что он дает перевод на родной язык, который не
всегда легко сделать, даже если знаешь значение слова. Часто же
бывает и так, что значение слова неизвестно и на родном языке;
последнее особенно относится к словам специальной лексики —
научной, технической и т. д.
Однако переводной словарь имеет и существенные недостатки.
Приводя перевод того или иного иностранного слова, переводные

словари обычно не заботятся о том, чтобы уточнить значение слова,
которое большей частью многозначно. Так, например, слово Tisch
переводится словом стол, однако русское слово «стол» означает и
питание, Nadel — игла, но русское слово «игла» имеет ряд
значений, швейная, вязальная игла, лист хвойного дерева, колючка
растения, граммофонная игла; в немецком же языке некоторые
значения совпадают, а другие отличаются, ср.: Näh-, Haar-, Steck-,
Sicherheitsnadel; der Stachel (des Igels), die Spitze (des Turmes).
В русском языке во всех случаях в основе лежит образ
швейной иглы с подчеркиванием в каждом отдельном случае какого-либо
ее признака (ушко, острие и т. д.). В немецком языке это тоненькое
заостренное приспособление. Кстати, уловить общий образ,
присущий разным значениям слова дело тонкое, но важное для
различения полисемии и омонимии. Кроме того, именно поэтому, как
указывает Л. В. Щерба, обычные переводные словари не дают
настоящего знания иностранных слов, а лишь помогают
догадываться о их смысле в контексте.1
§ 103. Особой разновидностью переводных словарей являются
переводно-стилистические словари.
Учитывая трудности пользования одноязычными словарями
(необходимость довольно хорошего знания языка) и недостатки
двуязычных — переводных словарей (они обычно не дают
достаточно точного представления об иностранном слове), в последнее
время, под влиянием лексикографических работ Л. В. Щербы,
советские лексикографы пришли к мысли о создании смешанного
типа словаря, который обладал бы положительными качествами
одноязычного стилистического словаря и в то же время имел бы
переводы на родной (русский) язык.
Такой переводно-стилистический словарь выпущен
издательством иностранных и национальных словарей.2
Этот словарь раскрывает значение и употребление слов
литературного немецкого языка. Он рассчитан, прежде всего, на
преподавателей и студентов педагогических институтов иностранных
языков, а затем на самые широкие круги читателей художественной
и политической немецкой литературы.
Словарь имеет предисловие, в котором раскрывается основной
замысел авторов, статью о пользовании им, словник, содержащий
около 25 ООО слов и краткий грамматический справочник в
таблицах.
Словник данного словаря состоит преимущественно из слов и
фразеологии литературного немецкого языка и потому почти не
содержит ни территориальных синонимов, ни диалектных слов и оборотов
1 Подробнее см. Л. В. Щерба. Опыт общей теории лексикографии.
«Известия АН СССР. Отделение литературы и языка», 1940, № 3.
2 Немецко-русский словарь под ред. И. В. Рахманова, Москва, 1956.

речи. По этой же причине в нем сравнительно мало и других слоев
лексики, употребляемой только в разговорной речи. В этом словаре
представлена только та специальная терминология, которая имеет
широкое распространение в художественной литературе. В нем
отсутствуют также и неологизмы, еще не устоявшиеся в немецком
языке; из числа архаизмов даны главным образом те, которые
относятся к историзмам.
Словарная статья оформлена следующим образом. Сначала
дается перевод опорного слова, за ним в квадратных скобках следуют
свободные сочетания, относящиеся как к опорному слову, так и к
его русскому переводу (если к данному немецкому слову даны два
или больше переводов, то сочетания даются к первому переводу).
Те свободные сочетания, которые не могут быть переведены
дословно, следуют за квадратными скобками. После скобок даются
фразеологические сочетания. В конце всей словарной статьи
приводится идиоматика. Большое внимание в словарной статье
уделяется вычленению всех отдельных значений, которые имеет данное
опорное слово. Значение слова раскрывается посредством
перевода, контекста и толкования. С помощью специальных помет дается
грамматическая и стилистическая характеристика слова. В
качестве образца приведем слова lesen и Tisch:
lesen* I vt, vi читать 1) ein Buch книгу, den ersten Band первый
том, eine Zeitung газету; 2) laut громко, вслух, leise тихо, про себя,
leise vor sich hin вполголоса; deutlich ясно, schlecht плохо,
holperig запинаясь; ausdrucksvoll выразительно, monoton монотонно;
3) 	mit Pathos с пафосом; in der Universität — читать лекции в
университете; die Geschichte — читать историю, читать лекции по
истории; aus der Zeitung, in der Zeitung —, daß. . . прочесть в
газете, что...; die Handschrift ist leicht (schwer) zu — этот почерк
прочитать легко (трудно); die Handschrift ist nicht zu ~ этот почерк
(совсем) неразборчив; ein Theaterstück mit verteilten Rollen ~
читать пьесу по ролям; eine Person (mehrere Personen) — читать за
одно лицо (за несколько лиц); das Buch liest sich leicht книга легко
читается; die Messe — отправлять богослужение; in j-s Seele ~
читать в чьей-л. душе; in j-s Mienen — читать на чьем-л. лице; die
Freude aus j-s Augen — читать радость на чьем-л. лице; j-m die
Wunsche von den Lippen ~ предупреждать чьи-л. желания; qzwi-
schen den Zeilen ~ читать между строк; ein Buch in Stucke ~
истрепать книгу (часто ее читая); sich in den Schlaf ~ заснуть, читая;
sich (halb)blind — читать до полуслепоты; einem die Epistel, die
Leviten — отчитывать кого-л.
lesen II vt \. собирать [Ähren колосья, Weintrauben виноград,
Reisig хворост, Tannenzapfen еловые шишки]; 2. перебирать
[Erbsen горох, Linsen чечевицу, Reis рис, Hirse пшено, Rosinen изюм,
Mandeln миндаль].
Tisch m I. стол [großer большой, runder круглый, schwerer
тяжелый, eichener дубовый]; sich an den ~ setzen сесть за стол;

am — sitzen сидеть за столом; vom — aufstehen встать из-за стола;
den ~ decken накрывать на стол; den — abdecken убирать со стола;
j-n zu — bitten (rufen) просить (звать) кого-л. к столу; zu ~ gehen,
sich zu — setzen садиться за стол; zu ~ ! прошу к столу;0der
grüne — зеленый стол (в зале заседаний); 2. стол, еда, питание, обед
[(gut-) bürgerlicher домашний; schmackhafter вкусный]; j-n zu ~
laden пригласить кого-л. к обеду; vor — перед едой, перед обедом,
перед ужином; bei — за столом, за едой; nach — после обеда; wir
hatten Gäste zu ~ у нас были гости к обеду,geinen feinen ~
fuhren иметь хорошую, изысканную кухню; О etw. vom grünen — е
aus entscheiden решать что-л. бюрократически; etw. unter den ~
fallen lassen положить что-л. под сукно; die Beine, die Fuße unter
fremden — stecken жить на чужой счет; reinen — mit etw. machen
покончить с чем-л.
В отличие от других, в данном словаре из фразеологии
специально выделена идиоматика (фразеология стоит после 0, а
идиоматика за О). Кроме того, в этом словаре сделана попытка уточнить
омонимы, которые здесь выделяются с учетом этимологии слова,
его семантики, сочетаемости, синонимики, а также формальных
признаков: грамматических и словообразовательных.
§ 104. Терминологические словари, как правило,
бывают алфавитными и переводными. Они могут содержать науч-
ную, техническую или другую терминологию.
Из числа общетехнических словарей наиболее известным у
нас является трехтомный словарь Корнблита, который содержит
словник по всем основным разделам техники. Из зарубежных
изданий назовем интересный шестиязычный словарь А. Шломана
(немецкий, английский, французский, русский, итальянский и
испанский), изданный в Берлине.
Подробнее мы не будем на них останавливаться, так как они
принципиально мало чем отличаются от уже разобранных выше
переводных словарей.
§ 105. Одноязычные стилистические словари.
Наиболее известным является стилистический словарь Дудена,
издаваемый Библиографическим институтом в Лейпциге. Свое
название этот словарь получил по имени К. Дудена (1829—1911),
бывшего сотрудника Библиографического института, составившего
в 1880 году первый орфографический словарь этой серии (вся
серия* орфография, грамматика, стилистика и иллюстративный
словарь). К стилистическому словарю сам Дуден никакого отношения
не имеет. Впервые этот словарь был издан Библиографическим
институтом в Лейпциге в начале 30-х годов под названием Der Große
Duden. Stilworterbuch der deutschen Sprache. Последнее, 4-ое
издание: Stil-Duden: Stil Wörterbuch der deutschen Sprache. Bibliograf
phisches Institut, A. G. Mannheim датируется 1956 годом.

Словарь этот, только с некоторой оговоркой, можно назвать
стилистическим, так как в нем отсутствует стилистйческая
характеристика каждого слова, а те разъяснения, которые даются о
возможных сочетаниях слов, связаны не столько со стилем, сколько
с правилами употребления лексики. Словарь Дудена рассчитан,
главным образом, на немцев, поэтому значение большинства слов
в нем не толкуется, даются только некоторые толкования, если
авторы словаря не уверены в том, что они известны широкому
кругу читателей. Таким образом, это смешанный тип толкового и
стилистического словаря, в котором преобладает показ, как
правильно употреблять то или иное распространенное слово немецкого
языка. Для этой цели авторы прежде всего широко показывают всю
свободную сочетаемость слов, о чем подробнее будет сказано
дальше.
Словарь состоит из предисловия, очень кратких указаний а
пользовании им (zur Einrichtung des Buches), довольно
пространной статьи Людвига Рейнерса о немецком стиле и словника,
расположенного в алфавитном порядке.
В словаре примерно 15 ООО слов. Его словник состоит,
главным образом, из слов литературного немецкого языка с
добавлением некоторого количества слов, употребляемых преимущественно
в разговорной речи, в том числе и диалектально окрашенных.
Наибольший интерес в этом словаре представляет содержание
словарной статьи. К каждому слову, помещенному в словаре,
даются свободные (главным образом) и фразеологические
сочетания. Таким образом, читатель имеет возможность представить себе,
с какими словами данное слово может вступать в сочетание, а также
получить и более точное представление о значении данного слова,
если он уже не плохо владеет языком. Например:
abfahren: 1) intrans.: der Zug, das Schiff ist abgefahren; nach
dem Aufstieg sind wir abgefahren (mit den Schiern zu Tal gefahren).
Übertr.: er wird wohl bald a. (sterben; vulg.); er fuhr mit seiner
Werbung ubel ab (wurde abgewiesen, ugs.); das Mädchen ließ ihn a. (ugs.).
2) 	trans.: er hat Holz [aus dem Walde]. Heu [von der Wiese]
abgefahren: ihm wurde [bei dem Unfall ] der Fuß abgefahren.
Читая такую статью, получаешь ясное представление о
значениях данного слова и его сочетаемости. Помимо этого, читатель
может получить следующие сведения о слове: его грамматическую
характеристику, употребляется ли оно в прямом или переносном
значении, его принадлежность к тому или иному слою лексики, а
иногда и его стилистическую окраску.
Для раскрытия значения слова используются следующие
средства: специальные пометы, указывающие на то, к какому родовому
понятию относится данное видовое понятие, например, к слову
стол дается пояснение — предмет мебели, а также синонимы,
толкование и контекст. В качестве иллюстрации приведем еще
словарную статью слова Tisch:

Tisch m: 1) Möbelstück: ein kleiner, großer, runder, schwerer,
eichener Т.; ein T. zum Ausziehen; den T. decken, abdecken; am T.
sitzen und lesen; auch die kleinen Kinder aßen schon mit am T. der
Erwachsenen; sie saßen an kleinen Tischen; zum T. des Herrn (Altar)
treten, gehen (das Abendmahl nehmen, kommunizieren); etwas auf
den T. des Hauses [nieder liegen; eine Gegend, eben wie ein T. Übertr.:
etwas vom grünen T. aus (ohne Berücksichtigung der tatsächlichen
Verhältnisse) entscheiden; etwas unter den T. fallenlassen (nicht
berücksichtigen; ugs.); etwas fällt unter den T. (wird nicht beachtet;
ugs.); jemanden unter den T. trinken (mehr Alkohol als der
Mittrinker vertragen; ugs.); er steckt die Beine, die Fuße unter fremden T.
(er schmarotzt; ugs.); reinen T. mit etwas machen (es beseitigen,
erledigen; ugs.); ein Ehepaar von T. und Bett trennen. — Tischlein, deck
dich! (Sprw.). Stell auf den T. die duftenden Reseden! (v. Gilm.). Und
die Mutter blickte stumm auf dem ganzen T. herum („Struwwelpeter“).
2)Mahlzeit: vor Т.; bei Т.; nach Т.; er führt einen guten T. (speist gut);
in diesem Hause wird ein guter, schmackhafter, bürgerlicher T. geführt;
etwas für den feinen T. (gute Küche); zu T.!; zu T. gehen, rufen;
jemanden zu T. fuhren; sich zu T. setzen; vom, von T. aufstehen (nach
beendeter Mahlzeit); jemanden zu T. laden, bitten; wir hatten Gaste zu T. —
Brosamen, die von des Reichen Tische fallen (bibl.). Vor Tische las
man’s anders (Schiller). Dies Geschlecht kann sich nicht anders freuen
als bei T. (Schiller). Nicht im Was, nur im Wie liegt bei T. die
Poesie (Th. Nöthig).
Наряду с этими бесспорными достоинствами, словарь Дудена
не лишен и некоторых, довольно существенных недостатков. Прежде
всего, в нем не разграничены фразеологические и свободные
словосочетания (чертой выделяются только поговорки и изречения).
Поэтому пользующемуся словарем приходится самому решать вопрос
о том, является ли данное словосочетание фразеологическим или
нет. Грамматические омонимы иногда даются в разных словарных
статьях, а иногда объединяются в одну. Такое расположение может
породить у читателя сомнение в том, являются ли они действительно
омонимами (см., например, слова leben и tippen; leben и Leben
даются в разных словарных статьях, а tippen и Tippen в одной). В
последнем издании словаря значительно последовательнее даны
стилистические пометы, однако и здесь имеются пропуски:
В целом же. словарь Дудена представляет собой полезное
практическое пособие, особенно для тех, кто хочет научиться говорить
и писать по-немецки.
§ 106. Наряду с общими стилистическими словарями, существуют
и специальные, посвященные употреблению слов в каком-либо
одном функциональном стиле. Примером такого словаря может
служить словарь Кюппера:
Heinz Küpper, „Wörterbuch der deutschen Umgangssprache“
rbssen-Verlag, Hamburg, 1955.

Словарь Кюппера состоит из краткого предисловия, списка
принятых сокращений, двух статей, посвященных всесторонней
характеристике разговорной речи (Umgangssprache,
Sprechsprache) и словника, состоящего из двух частей.
В предисловии указывается, что данный словарь составлен не
только на основе лексикографических источников — они
использовались во вторую очередь, но главным образом является
результатом длительного непосредственного изучения автором
разговорной речи.
В вводных статьях автор пытается определить понятие
«разговорная речь» и приходит к выводу, весьма распространенному
в немецкой специальной литературе, что она занимает среднее
положение между литературным языком (Hochsprache) и диалектами
(Mundarten).
Словарь разговорной речи, по мнению автора, отличается от
словаря письменной речи и диалектов тем, что с его помощью нельзя
выразить всех своих мыслей — для этого необходимо
дополнительно пользоваться еще лексикой либо письменной речи, либо
диалектов. В отличие от письменной речи, словарь разговорной речи
служит для обозначения предметов и явлений повседневной жизни
(des Alltags) и является активным словарем.
Но в то же время он отличается от словаря диалектов тем, что
не замыкается рамками какой-либо территории, а, наоборот, имеет
распространение на всей территории, на которой живут члены
языкового коллектива, говорящие на данном языке.
Отличительным свойством лексики разговорной речи является,
по мнению автора, ее образность (Bildhaftigkeit) и наглядность
(Anschaulichkeit).
По замыслу автора, данный словарь рассчитан на широкий
круг читателей, как изучающих немецкий язык, так и обучающихся
ему.
Объем словника первой части (вторая часть повторяет первую,
подробнее см. ниже) равен примерно 5000 опорным словам. В его
состав включено:
1) большое количество стилистически неограниченных слов,
если они приобретают в разговорной речи особое значение или
входят в состав фразеологических сочетаний, относимых автором
к числу употребляемых в стиле разговорной речи, например: Maul
(Mund, das Maul aufreißen), Pfote (menschliche Hand; sich die
Pfoten verbrennen), Stange (lang aufgeschossener Mann, bei der Stange
bleiben — standhaft aushalten) и т. п.;
2) некоторое число междометий: ju (vorwärts, der Zuruf des
Fuhrmanns), je — о Je (Ausruf des Entsetzens).,
3) сокращения различного типа, например: Ober(kellner),
(he)rein, (he)rauf, Imi (imigriert, zugewanderter Mitbürger);
4) эвфемизмы: Örtchen (Abort), Podex (Gesäß);

5) слова, имеющие ложную этимологию: Klafunf (Klavier),
Streikhölzer, Brotfresser (Professor), Viehsitte (Visite) и т. п.;
6) бранные слова и грубые выражения, например: Mistkerl,
Mistzeug, hundsgemein, Lausejunge; gaffen, anschnauzen, stinkspar-
gel (Zigarre) и т. п.;
7) диалектальные слова: Flitsche (leichtfertige weibliche
Person), Flunsch (verdrießlicher Gesichtsausdruck), kuddeln (niederd.,
unordentlich arbeiten), das Wutz (Schwein; lautmalerisch, niederd. u.
mitteld.) и др.;
8) шуточные слова: Beamtenbutter (Margarine), Olymp
(Galerieplatz im Theater), Linksanwalt, Pressehengst (Journalist),
Beamtenkuh (Ziege) и т. п.;
9) слова с усилительным значением и гиперболы, например:
bombenfest (ganz fest), Mordsärger, blitzsauber (vor Sauberkeit
glanzend), Bärenkalte (starke Kälte), Katzensprung, Geld wie Heu,
riesig (groß) и т. n.
Словарная статья содержит грамматические пометы к опорному
слову, его литературный синоним или толкование значения, если
таковой отсутствует, краткую эволюцию его значения с указанием
примерной даты его появления в языке. Если слово многозначно
или входит в состав фразеологии, то каждое значение и каждое
фразеологическое сочетание приводится с нового абзаца за
арабской цифрой со скобкой. Если слово заимствовано из другого
языка или из диалекта, это специально оговаривается. Специальными
пометами отмечаются и слова, заимствованные из солдатской и
студенческой лексики.
Ударение обозначается точкой под ударным гласным, долгота
— штрихом над гласной.
В качестве иллюстрации приведем слова: Tisch, doof, tipptopp:
Tisch m etw unter den Tisch fallen lassen = auf eine Sache nicht
weiter eingehen. Ursprünglich von der Speise gemeint, die unter
den Tisch fallt und nicht weiter beachtet wird; dann unter Einfluß
von „Beratungstisch“ zur Nichtbeachtung von Angelegenheiten
umgewandelt. Um 1900.
doof adj 1) beschränkt, dumm. Dem Ndd entstammend, wo es
„taub“ meint, entwickelt sich das Wort über die Bedeutung der
geistigen Taubheit zum Begriff der geistigen Enge und Dummheit. Vgl.
die Redensart „dem geht’s gut; denn er ist doof.“ Vor allem nach
1900 beliebt, vorher schon im Rotw.
2) 	eine doofe Nuß=eine beschränkte dumme Person. Eigentlich
die taube Nuß, die Nuß ohne Kern. Sachliche Hohlheit wird zur
Bezeichnung für geistige Hohlheit. Sold seit 1870/71 belegt.
tipptopp adv tadellos. Aus dem engl „tiptop“ in der Bedeutung
„fein, vorzüglich“ gegen Ende des 19. Jhs entlehnt, vor allem über
hamburgische Vermittlung.

Вторая, значительно меньшая по объему, часть словника
представляет собой список слов литературного языка, к которым даны
соответствующие синонимы, употребительные в разговорной речи
В качестве иллюстраций приведем слова: Auto, sterben.
Auto п Töfftöff || verachtL: Benzindroschke—Benzinesel —
Benzinkutsche — Karre — Kiste — Schlitten.
sterben intr abfahren — abkratzen — darauf gehen — daran
glauben müssen — ins Gras beißen — himmeln — hops gehen —
kapores gehen — krepieren — totgehen — verrecken — sich von der
Verpflegung abmelden || bald sterben, im Sterben liegen: es nicht mehr
lange machen — mit ihm ist es Matthäus am letzten — nicht mehr
lange mitmachen.
К достоинствам данного словаря следует прежде всего отнести
его полноту, по сравнению с до сих пор издававшимися. Кроме
того, в нем довольно полно представлены разные слои разговорной
лексики и те отдельные значения, которые может иметь то или иное
слово литературного языка в разговорной речи. Представляется
в основном правильным и то содержание, которое автор словаря
вкладывает в понятие «разговорная (обиходная) речь». В связи с*
этим автор удачно разграничивает лексику разговорной речи от
лексики книжно-письменной речи (литературного языка), с одной
стороны, и диалектной лексики — с другой. Он правильно
исключает понятие литературно-разговорной речи, вопреки некоторым
современным стилистам, справедливо относя ее к слою
книжнописьменной речи (литературному языку — Hochsprache).
Если данный словарь и не охватывает всех слов лексики
современной разговорной речи, то, во всяком случае, те слова и
фразеологические обороты, которые помещены в словнике, как
правило, не вызывают сомнения с точки зрения их принадлежности
к стилю разговорной речи.
Наряду с указанными достоинствами, словарь имеет и ряд
недостатков. К ним, во-первых, относится исключение из словника
профессионализмов; во-вторых недостаточное число жаргонизмов,
которые уже нашли широкое распространение в разговорной речи.
§ 107. Особой разновидностью словарей разговорной речи
являются словари жаргонизмов.
Это тоже алфавитные словари и большей частью одноязычные.
Назовем словари Ф.Клуге, „Seemannssprache“ Halle, 1911 или
Ф. Клуге, „Rotwelsch“, Straßburg, 1901.
§ 108. Диалектологические словари.
Родоначальники современной немецкой диалектологии считают
Шмеллера, составившего грамматику и диалектологический словарь
баварских диалектов:

J. A. Schmeller, „Bayrisches Wörterbuch“, München, 1872—1877*
Из других словарей назовем:
H. 	Fischer, „Schwäbisches Wörterbuch“, Tübingen, 1904—1936;
E. 	Ochs, „Badisches Wörterbuch“, B. Schauenburg, 1925—1958
и др.
§ 109. Синонимические словари. Из числа
синонимических словарей известны следующие:
Joh. В. Mayer, Synonymisches Handwörterbuch der deutschen
Sprache, Kempten, 1841.
D. Sanders, Wörterbuch deutscher Synonyme, Aufl. 2., Hamburg,
1871.
Joh. A. Eberhard, Synonymisches Handwörterbuch der deutschen
Sprache, Aufl. 17, umgearbeitet von Prof. Dr. O. Lyon, Leipzig, 1910.
P. F.L. Hoffmann, Volkstümliches Wörterbuch der deutschen
Synonyme. Erklärung der in der deutschen Sprache gebräuchlich*
sten sinnverwandten Wörter, Aufl. 10, durchgesehen von Prof. W.
Oppermann, 1936, Verl. Fr. Braunstetter in Leipzig.
Остановимся кратко на словаре Гофмана, который является
наиболее современным из перечисленных.
В словаре Гофмана синонимы следуют в алфавитном порядке.
В приложении-справочнике (Wörternachschlag) перечислены все
синонимы с указанием страниц, где они встречаются в словаре.
Словарь Гофмана содержит около 4 ООО синонимов. Среди
отобранных синонимов встречаются все грамматические классы слов.
С лексико-стилистической точки зрения в словаре представлены
следующие синонимы: разнокоренные и однокоренные, например,
bitter — herb — sauer и abbluhen — verblühen — ausblühen,
стилистические и идеографические, например, Träne — Zähre, essen —
fressen — speisen. Территориальные синонимы и слова
иностранного происхождения не приводятся в качестве синонимов. В
данном словаре, следовательно, отсутствуют синонимы типа Perron —
Bahnsteig и Fleischer — Metzger.
В качестве синонимов автор приводит совершенно разнородные
группы слов. Анализ словаря дает возможность выделить
следующие синонимические ряды:
1) слова, полностью совпадающие по значению и употреблению:
anstatt — statt, anfangen — beginnen;
2) слова, в основном совпадающие по значению, но
различающиеся по своему стилистическому употреблению: Träne — Zähre;
Frühling — Frühjahr — Lenz;
3) слова, близкие по значению, но различные по употреблению:
1 Подробная библиография по диалектологической лексикографии
указана в статье проф. В. М. Жирмунского. Методика социальной
географии (диалектология и фольклор в свете географического исследования),
опубликованной в VIII т «Язык и литература», Ленинград, 1932, см его же
«Немецкая диалектология», 1956. стр. 100 и дальше

Abgrund — Schlund, trostlos — untröstlich, edel — adelig
(благородный), abbluhen — verblühen, — ausbluhen, furchten —
scheuen, angst — bange,
4) слова, различные по значению и употреблению, но
объединенные тематически. Тематическая группировка слов производится
автором по совершенно различным признакам, а именно:
а) по степени наличия данного качества,
включая слова, выражающие противоположное качество: Genie —
Talent, Gaul — Klepper — Mahre, ähnlich — gleich, Kälte — Frost,
Geruch — Gestank — Duft.
б) по признаку локальной общности (в
частности, дается тематический ряд, члены которого выражают
направление действия): nach — hinter, hin — her;
в) по признакуобщности родовых и видо
вых предметных понятий: Meer — See — Ozean,
Bach — Fluß — Strom, Fackel — Kerze — Lampe, Kasten — Kiste
— Koffer — Truhe, Bank — Schemel — Sessel — Sitz — Stuhl —
—Thron, Haus — Hütte — Wohnung — Palast — Schloß, Haube —
— Hut — Mutze, Wald — Forst — Hain — Holz,
г)по общности действия или состояния,
bitten — ersuchen — flehen — betteln — beten, gehen —
wandeln — wandern — wallen — laufen, begegnen — entgegengehen —
entgegenkommen — Zusammentreffen, sehen — gaffen — glotzen —
gucken — schielen — blinzeln;
д)по некоторым другим признакам*
Gedächtnis — Erinnerung, Ehre — Ruhm, Mehl — Staub — Pulver, Anteil
— Teil — Stuck, Ehe — Heirat, Beobachtung — Erfahrung, и др.
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что автор очень
широко толкует синонимы. В качестве синонимов он
рассматривает и слова, обозначающие одни и те же понятия и тождественные
по значению, например: anfangen — beginnen, Abgrund — Schlund,
и слова, обозначающие разные понятия (иногда с противоположным
значением) и лишь тематически связанные друг с другом, как,
например: Bank — Stuhl, gehen — laufen, hin — her.
С другой стороны, из поля зрения автора выпали не только
территориальные синонимы и синонимы иностранного
происхождения, на что уже указывалось выше, но и многие слова, не
относящиеся к этим группам и имеющие все основания рассматриваться
как синонимы. Укажем хотя бы на следующие.
К глаголу begegnen даются синонимы: entgegengehen —
entgegenkommen — Zusammentreffen, но не дается treffen. К глаголу sehen
даются синонимы: gaffen — glotzen — gucken — schielen — blinzeln,
но не приводятся ни schauen, ни Zusehen и т. д., хотя в качестве
основания для помещения данных слов в один синонимический ряд
автор считает достаточным, что все они передают «способность
воспринимать с помощью органа зрения» (mit dem Gesichtssinne
wahrnehmen). К глаголу gehen даются синонимы wandeln — wandern —

wallen — laufen, но не даются более близкие treten — schreiten.
Следует попутно указать на то, что глагол laufen не может быть
включен в данный синонимический ряд, так как, вопреки
утверждению автора, бежать не означает очень быстро идти.
Словарная статья построена в данном словаре
следующим образом. В качестве опорного слова выступает весь
синонимический ряд (все слова этого ряда набраны полужирным
шрифтом). Далее кратко формулируется то общее значение, которое
свойственно всем членам данного синонимического ряда и служит, по
мнению автора словаря, достаточным основанием для их
объединения. После этого уточняется значение и употребление каждого
из членов приведенного синонимического ряда и, таким образом,
устанавливается их различие.
В качестве образца приведем следующие синонимические ряды:
Bank /Schemel/ Sessel /Sitz/ Stuhl/ Thron — Geräte zum Sitzen; —
Bank: ein langer Sitz, auf welchem sich mehrere nebeneinander
niedersetzen können, Schemel* das niedere Bänkchen, um die
Fuße darauf zu stutzen, dann auch: der einfache hölzerne Sitz ohne
Rucken- und Seitenlehne, Sessel, ein bequem zum Anlehnen
eingerichteter Stuhl, Sitz: im allgemeinen jedes Gerät oder jede
Gelegenheit zum Sitzen; Stuhl: ein Sitzgestell für eine einzelne
Person, das man an jeden beliebigen Ort stellen kann, Thron:
prunkvoller Sitz für Fürsten.
heulen /schluchzen/ weinen /wimmern/ winseln — seinen Schmerz
durch Laute zu erkennen geben; — weinen druckt den Schmerz
durch einen sanften, klagenden Laut aus, der von Tränen begleitet
ist; schluchzen ist ein heftiger, stoßweiser Laut und Zeichen
eines starken Schmerzes; heulen: einen langgezogenen, kläglichen
Ton von sich geben; wimmern: ein schwacher, zitternder Ton,
der Beweis eines sehr starken, oft eines körperlichen Schmerzes, der
zur lauten Klage unfähig macht, winseln* leises Weinen und
Heulen.
Tafel/Tisch — eine auf Fußen oder auf einem Gestell ruhende
Platte, auf der etwas stehen oder liegen kann, die T a f e 1 ist groß
und stets länger als breit, so daß eine größere Anzahl von Personen
an der Tafel sitzen kann, um zu essen und zu trinken, der Tisch
ist kleiner und kann jede beliebige Form haben und den
verschiedensten Zwecken dienen, z.B.: als Eßtisch, Schreibtisch, Arbeitstisch,
Spieltisch usw. „Der grüne Tisch“ heißt der meistens mit einem
grünen Tuch bedeckte Verhandlungstisch der Behörden. — R.* tafeln=
sich an die Tafel setzen und spielen; Tafelrunde=alle an einer Tafel
Sitzenden; die Tafel aufheben = von der Mahlzeit aufstehen.
* R=Redensarten

Словарь Гофмана имеет два существенных недостатка. Слова
объединяются в синонимические ряды на основании очень общих,
свойственных им признаков, вследствие чего синонимические ряды
очень часто становятся тематическими рядами и поэтому среди
слов, помещенных в один ряд, многие не являются синонимами —
недостаток, которым страдают все существующие словари
синонимов немецкого языка.
Критерии, на основании которых составлены синонимические
ряды, очень нечеткие. Так, например, Grauen и Abscheu попадают
в один синонимический ряд, а furchtbar и schrecklich в разные;
laufen входит и в синонимический ряд с gehen и с rennen.
Совершенно неоправданным является включение в один синонимический
ряд антонимов типа Duft — Gestank, hin — her и т. п.
Несмотря на эти существенные недостатки, которые значительно
снижают научную ценность данного словаря, он может оказать
существенную помощь каждому, кто хочет уточнить значение
семантически родственных слов и таким образом избежать ошибок при их
употреблении в речи.
§110. Тематические словари это такие словари, в
которых слова собраны по понятиям. Среди таким образом
сгруппированных слов встречаются как слова, относящиеся к одной теме,
так и синонимы.
Наиболее известными словарями этого типа являются:
Daniel Sanders, „Deutscher Sprachschatz, geordnet nach
Begriffen zur leichten Auffindung und Auswahl des passenden Ausdrucks.
Ein stilistisches Hilfswörterbuch für jeden deutsch Schreibenden“,
Hamburg, 1873—77.
Franz Dornseiff, „Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen“,
Aufl. 4, Berlin, 1954;
Schlessing, „Deutscher Wortschatz oder der passende Ausdruck“,
1-ое издание вышло в 1881.1 Этот словарь имеет:
а) краткое предисловие;
б) классификацию понятий, вокруг которой собраны все
имеющиеся в словаре слова;
в) словарь, расположенный по понятиям;
г) наиболее важные слова, из числа данных в словаре в
алфавитном порядке.
Классификация понятий составлена по примеру английского
словаря Роджета (Roget), автора одного из старейших
идеологических словарей. Все понятия объединены вокруг шести категорий:
абстрактные отношения, пространство, материя, разум, воля и
чувства. Каждая из этих категорий или классов, как их называет
1 Словарь Шлессинга, 8-ое издание которого улучшено Верле — К W е h г-
1 е. Deutscher Wortschatz. Ein Wegweiser 7um treffenden Ausdruck Stuttgart
Klatt — было издано в 1942 году.

Шлессинг, разделена на темы или разделы, которые, в свою очередь,
подразделяются на подтемы или понятия, число которых 1000 —
все они перечислены в таблице.
На эти 1000 «понятий» и разбит весь словарь. Приведем пример:
понятие 73 — отсутствие общности Nicht-Gesamtheit:
Substant.: Verstreuung, Zerstreuung, Verteilung, Ausbreitung;
Verbum: zerstreuen, verbreiten, teilen, trennen, untermengen.
Adj. u. Adv.: zerstreut, getrennt, einzeln, abgesondert, zuweilen,
hin und wieder и т. д.
Наиболее известным словарем этого типа является уже
упомянутый словарь Дорнзейффа, первое издание которого относится к
1933 году. Назначение этого словаря, как говорит сам автор в
предисловии, сгруппировать словарь немецкого языка по понятиям,
что представляет интерес в общеязыковедческом плане.
Практическое значение этой работы состоит в том, чтобы помочь
переводчику или пишущему на немецком языке найти нужное слово для
адекватного выражения своей или чужой мысли.
В основу разработанной автором классификации понятий
положена также схема Роджета с теми изменениями, которые были
внесены Зандерсом, Шлоссером, Верле и др.
Словник этого словаря очень разнороден. Помимо слов
литературного языка книжно-письменной речи, в нем широко
представлены различные разновидности разговорной речи, включая арго,
а также слова, относящиеся к диалектам.
Слова расположены по типу идеологических словарей,
отправляясь от значений, т. е. от понятий, выражаемых фонетической
формой слова.
Весь словарь разделен на 20 разделов, каждый из которых
содержит от 30 до 120 тем. Каждая тема разбита на понятия,
которые, так или иначе, связаны с данной темой.
Словарная статья состоит из опорного слова, соответствующих
ссылок на другие, близкие по значению слова, и перечня слов,
которые являются либо синонимами к опорному слову, либо
тематически с ним связаны;в качестве примера приведем:
Brief, s. befördern 8.3 Zeichen 13. I. Mitteilung 13.2 Bitte 16.20
durch die Post* durch Boten* durch Güte* franko* beigefügt
beigelegt* als Anlage* anbei* im Anschluß* im Umschlag Briefe: absenden,
addressieren* aufgeben* einschreiben* freimachen. — nachsenden*
zustellen* Briefe wechseln* korrespondieren* einander schreiben*
brieflich verkehren- von sich hören lassen brieflich* schriftlich: frei*
gebührenfrei* portofrei* postlagernd Brieftaube* Briefträger* Postbote-
Postillon Adressat* Briefschreiber* Empfänger; Ausfertigungsstelle-
Botendienst* Briefkasten* Feldpost* Post* Postamt* Rohrpost*
Stadtpost* Flugpost; Adresse, Dank-, Ergebenheits-, Glückwunsch-*
Antwort* Bericht- Billet* Brief* Brand-, Doppel-, Droh-, Eil-,
Erpresser», Karten-, Liebes-, Mahn-, Schnell-, Schreibebrief* Gesellen-,
Meisterbrief* Ehrendiplom* Briefkarte* Depesche, Telegramm* Ein-

gäbe* formloses Schreiben- Gesuch* Erguß- Lebenszeichen* Note’ Rund*
schreiben* Schreiben* Fern-, Hand-, Sendschreiben* Postkarte*
Tagesbericht* Wertpaket* Wisch* Zettel* Zinken* (rotw.), Kassiber*
Zuschrift* Ihr Geehrtes* Ihre Zeilen vom! Adresse, Anschrift*, Aufschrift-
Brief gebühr* (Brief)umschlag- Postgeld- Porto, Brief- Freimarke*
Anweisung- Postanweisung- Wertbrief* Freiumschlag Einschreiben-
Nachnahme* Wertangabe* Eilbote Beförderung- Briefaustausch-
Briefwechsel- Papierkrieg*
Kastenmöbel. s. Verschluß 3.58. Behälter für Festes 17.7.
Anrichte* Büffet* Bord* Bücherbrett* Bücherschrank* Chenschterle
(bad.)* Etagere* Fach* Geldschrank* Gerüst* Gestell* Horde* Kasse*
Kassette* Kommode* Kredenz, Servante* Lade* Nachttisch* Pult* Raufe*
Reff* Regal* Safe- Schließ- Stahlfach* Tresor’ Sakramentshäuschen,
Tabernakel* Schaff, Schapp* Schrägen* Schrank- Schreibschrank-
Schub-, Schieblade* Schrein* Sekretär* Spind* Ständer* Stollenschrank-
Näh-, Schreibtisch* Truhe* Vertikow* Zylinderbureau Kartei-
Как видно из приведенного перечня, слова объединены
тематически в разных направлениях и принадлежат к разным
грамматическим классам. Объединение слов настолько широко, например:
письмо — почта, почтовая марка и т. д., что оно выходит не только
за пределы широких синонимических рядов, но и тематических
групп.
Основным недостатком этих, как и всех других идеологических
словарей, является их произвольная классификация понятий.
Кроме того, эти тематические словари составлены так, что
читатель не может создать себе представления о том, где кончается
синонимический ряд и начинается тематический (это связано с тем,
что эти понятия не расчленены ни в немецкой лексикологии, ни
в немецкой лексикографии).
Третьим существенным недостатком является то, что в основу
отбора словника не положено никаких объективных критериев,
вследствие чего он очень разнороден. Отсутствие же помет
затрудняет практическое пользование им (пометы даются только при
диалектизмах, и то не всегда).
Достоинства этих словарей более практического, нежели
научного характера — в них можно найти синонимы (словари Шлоссера,
Дорнзейффа), а также нужные словосочетания (словарь Дорнзейф-
фа), однако для того, чтобы пользоваться этими словарями,
необходимо хорошо владеть немецким языком.
§111.Словари иностранных слов. Наиболее
известными являются следующие словари иностранных слов:
Heyse „Fremdwörterbuch“, 18. Aufl., 1903;
F. 	L. Hoffmann„Fremdwörterbuch“, 26. Aufl. 1926;
W. Liebknecht „Volksfremdwörterbuch“, 20 Aufl. Berlin, 1929

Fremdwörterbuch издание Библиографического института,
Лейпциг, 1954.
Рассмотрим кратко словарь Библиографического института, как
наиболее новый и полный. В предисловии указывается на то, что
основной идеей словаря является показать немецкому народу,
как можно избежать иностранных слов, заменив их немецкими.
Авторы, однако, предостерегают против излишнего пуризма и
предлагают сохранить иностранные слова, которые органически вошли
в ткань немецкого языка.
Помимо предисловия и статьи о пользовании словарем,
словнику данного словаря предшествует список принятых в нем
наиболее употребительных сокращений.
Сам словарь содержит 40 ООО иностранных слов из различных
областей науки, техники, политики, экономики и культуры.
Однако, наряду с действительно иностранными словами, в него
включены и такие слова, которые вряд ли могут быть сюда отнесены,
например: Plan, blond, Maschine, Trompete, Trosse, Tee, Tante,
Onkel, Auto, Nummer, Streik, Klasse, Kommunist, Konzert, Theater,
Sport и многие другие. Все эти слова являются заимствованными,
однако они уже давно и прочно вошли в словарный состав
немецкого языка, о чем, в частности, свидетельствует и большое число
производных и сложных слов, которые от них образовались в немецком
языке, например: kommunistisch, Kommunistin; Sportler,
Sportfreund, Sportfest, sportlich, Sportlerin и т. д. Кроме того, большинство
из перечисленных выше слов не имеет и равноценных синонимов
(например: Kommunist, Plan, Trompete, Klasse, Maschine и др.).
С лексикологической точки зрения было бы правильнее либо
исключить эти слова из словаря, либо, если из практических
соображений и сохранить их, то как-нибудь выделить, чтобы читатель
не смешивал их с действительно иностранными словами. Особо
следовало бы выделить и слова и выражения французского,
английского, русского и др. языков типа: all right, okay, au contraire,
on dit, nitschewo и т. п., которые вообще не входят в словарный
состав немецкого языка, хотя и встречаются в немецкой литературе.
Словарная статья оформлена следующим образом. Вслед за
опорным словом, сохранившим свое иностранное произношение,
дана его транскрипция по международной системе. За
транскрипцией следуют грамматические пометы; они даются большей частью
после существительных. Затем раскрывается значение
опорного слова с помощью синонимов и толкования на немецком языке,
если в этом есть необходимость. Если данное слово употребляется
в различных областях науки, техники и т. д., то эти значения
приводятся с соответствующими пометами, например Bergw(esen), Seew.
и т. д. К каждому слову, как правило, имеется указание, из
какого языка оно заимствовано. Две пометы означают, что данное
слово было заимствовано через другой язык, например lat ->■ franz.
означает, что данное слово латинского происхождения, но

заимствовано непосредственно из французского языка. В конце
словарной статьи (после звездочки) приводится иногда фразеология с
данным опорным словом.
В качестве образца приведем слова Revier и sanitar:
Revier [re'vi:r], das (-s, -e) od. bergm die (-, -e): Bezirk, Gebiet —
Bergw größeres Abbaugebiet — Forstw Waldbezirk als unterste
Betriebseinheit; Jagdbereich — Milit von einem Truppenteil belegter
Raum einer Kaserne od. eines Lagers; Krankenstube der Soldaten —
Pohzeiwesen kleinere Dienststelle für den Außendienst, auch
Meldestelle usw. — Seew für Seeschiffe befahrbares Flußmundungsgebiet<
lat.-» franz> auf dem R. liegen: nach dem Verlassen des
Hafens im Strom vor Anker liegen (von Schiffen gebraucht).
sanitär, Schweiz sanitarisch: gesundheitlich; das Gesundheitswesen
betreffend <lat>.
В тех случаях, когда в Австрии или в Швейцарии принят
другой вариант опорного слова, это специально оговаривается,
например- sanitär Schweiz, sanitarisch: gesundheitlich.
К недостаткам данного словаря, как уже указывалось выше,
относится недостаточно четкое разграничение между различными
видами иноязычных слов, вследствие чего исторический план в
какой-то мере смешивается с современным.
§112. Фразеологические словари бывают разных
типов. Это могут быть толковые и переводные словари, алфавитные
и идеологические или приближающиеся к ним.
В качестве образцов фразеологического словаря назовем словари.
H. Lowe — E. D. Breul, Deutsch-englische Phraseologie nebst
einem systematischen Wörterverzeichnis, 16. Aufl., Berlin-Schöneberg.
JI. Э. Бинович, Немецко-русский фразеологический словарь,
издательство иностранных и национальных словарей. Москва,
1956.
Georg Buchmann, Geflügelte Worte und Zitatenschatz, Johannes
Asmus Verlag, Stuttgart, 1958.
Как видно из заглавий, оба первых словаря переводные.
Остановимся прежде всего кратко на каждом из них. Первый составлен
по типу идеологических словарей: вся фразеология собрана там
вокруг двух разделов: грамматики и стилистики. В грамматический
раздел входят фразеологические сочетания: глагольные,
наречные, с существительными и т. д. В раздел стилистики —
фразеологические словосочетания, выражающие иронию, эвфемистические,
гиперболические словосочетания и др
Несмотря на известную практическую пользу, которую,
несомненно, может принести это пособие, его научная ценность невелика.

так как, во-первых, произвольна сама классификация, во-вторых,
в этом справочнике фразеология смешана со свободными
словосочетаниями, например, в качестве фразеологии даются:
Er ist blutarm (sehr arm); die Hitze belästigt mich sehr и т. п.
Словарь Биновича составлен по алфавитному принципу.
Он рассчитан на преподавателей немецкого языка, студентов
языковых вузов и переводчиков.
В него включены различные типы фразеологических
словосочетаний, разнообразных по своей структуре и семантике. Среди
фразеологических словосочетаний мы встречаем парные слова,
поговорки, пословицы, крылатые слова и сентенции. Всего в нем
содержится около 12 ООО фразеологических словосочетаний.
Данный словарь состоит из предисловия, списка
использованных лексикографических источников, указаний о пользовании
словарем, списка условных сокращений, словника и списка
произведений, цитируемых в словаре.
Словарная статья строится следующим образом. Опорное слово
дается без перевода. Оно избирается, как правило, либо по
семантическому, либо по грамматическому принципу. Так, например,
во фразеологическом словосочетании zum Ausdruck bringen
выделяется опорное слово Ausdruck, т. к. оно является главным членом
данного словосочетания. В словосочетании Trinke, weil du am
Brunnen bist выделяется слово Brunnen, т. к. пословицы автор
группирует вокруг существительных. В качестве опорного слова
парных сращений автор избирает первое знаменательное слово
данного словосочетания, например: alt und jung приводится под
словом alt.
Внутри словарной статьи отдельные фразеологические
словосочетания группируются вокруг отдельных значений опорного
слова, например:
Idee Idee1
auf die Idee kommen напасть на мысль
keine Idee! (не имею) ни малейшего представления (понятия)!
nicht die blasse Idee! ничего подобного!
du kannst dir keine Idee davon machen ты не можешь и
представить себе этого
um eine Idee чуточку, капельку Idee2
Das Getränk sollte um eine Idee süßer sein. Этот напиток должен
быть чуточку слаще.
Для раскрытия значения фразеологических словосочетаний, как
видно из вышеприведенного примера, используются перевод и
контекст. Для определения сферы их употребления применяются
различные стилистические пометы, как то: разг., груб., студ.,
(студенческое выражение) и другие. Помимо этих, используются

1 Подробнее см данный словарь
еще и другие пометы, указывающие либо на употребительность
данного словосочетания, например, редк. (редкое выражение), уст.
(устаревшее выражение) и т. д., либо на его происхождение* лат.,
библ. (библейское выражение) и т. д.
Для иллюстрации словарной статьи приведем еще слово Tisch:
Tisch Tisch1
187 den Tisch freihalten платить за всех, угощать (в ресторане);
Wahrscheinlich, erwog der Mi- Вероятно, — размышлял ми-
mster, hofften sie heimlich, der нистр, — они втайне надеялись,
reiche Hartl werde heute als an что богатый Гартль сегодня, в
seinem Ehrentag den Tisch frei- честь своего повышения, запла-
halten (L. Feuchtwanger, Erfolg), тит за всех.
188. einen guten Tisch führen иметь изысканную кухню,
изысканный стол;
Es wurde alltäglich ein guter У нас и в будни был изыскан-
Tisch bei uns geführt, und mein ный стол, и мой отец каждый
Vater trank zu jedem Mittag раз пил за обедом шампанское.
Champagner... (Th.Mann,
Bekenntnisse des Hochstaplers)
189. sich (D) einen reich gedeckten Tisch erarbeiten добиться
зажиточной жизни;
...die sowjetische Bevölkerung ...советский народ сознатель-
hat sich den reich gedeckten Tisch но и планомерно добился зажи-
und die besseren Lebensverhalt- точной жизни и лучших мате-
nisse selbstbewußt und planmä- риальных условий,
ßig erarbeitet („Neue Gesellschaft“
Apr. 1949). 1
Следует признать, что этот словарь выгодно отличается как
словником, так и своей методикой построения от многих других
словарей данного типа, однако и в нем есть ряд недостатков. В
частности, нечетко соблюдаются некоторые принципы расположения
фразеологии, изложеннные в статье о пользовании словарем.
Не всегда автору удалось дать точный и достаточно образный
эквивалент фразеологическому сочетанию в русском языке. Так,
например, пословица Wasser in den Brunnen tragen переведена
делать бесполезную работу, в то время как лучше было бы привести
соответствующую русскую пословицу носить воду решетом.

Иногда несколько спорно выделены опорные слова, под которыми
приводятся те или иные фразеологические словосочетания, так,
например, ein Zeugnis ablegen дается под словом ablegen, а ein
Zeugnis niederlegen под словом Zeugnis.
Перейдем теперь к рассмотрению словаря Бюхмана. Этот словарь
одноязычный и рассчитан на исследователей языка и на тех, кто
проявляет особый интерес к изучению немецкого языка. В отличие
от словаря Биновича, в котором даны все типы фразеологических
словосочетаний, у Бюхмана приводятся только те из них,
происхождение которых может быть точно установлено. Таким образом,
словарь Бюхмана содержит, как правило, только крылатые слова
и цитаты.
В словаре Бюхмана содержится около 5 ООО крылатых слов и
цитат, которые сгруппированы вокруг тех источников, из которых
они заимствованы. Д<ля отбора фразеологии он пользовался
следующими источниками: библией, фольклором, художественной
литературой (немецкой, английской, французской, итальянской, шведской,
норвежской, датской, турецкой, польской, русской,
испанской, древнегреческой и древнеримской) и историей различных
стран.
Каждое фразеологическое сочетание легко найти по указателю,
помещенному в конце словаря. В этом указателе против каждого
фразеологического сочетания указана страница, на которой его
следует искать в словаре.
Источники, из которых заимствована фразеология, точно
обозначены, например:
Und ein Narr wartet auf Antwort, Гейне, 7-ое стихотворение
второго цикла „Nordsee“ (1826) «Вопросы», заключительный стих.
Комментарии даются только в том случае, если значение
фразеологического сочетания неясно, например:
„Hans im Glück“ — ein in seiner Dummheit zum Glück oder
wenigstens zu vermeintlichem Gluck kommender Mensch.
III. 	Словари, сообщающие сведения о форме звуковой
структуры слова
§113. Фонетические словари. В фонетических словарях
с помощью транскрипции указывается произношение тех слов,
которые могут вызвать затруднения у говорящего и читающего на
данном языке.
Из фонетических словарей известны:
W. Vietor, „Deutsches Aussprachewörterbuch“, Leipzig, 1921.
Siebs, , Deutsche Hochsprache; Buhnenaussprache.“ Herausgegeben
von Helmut de Boor und Paul Diels, 18. Aufl., Berlin, 1961.
Словарь Теодора Зибса является в настоящее время наиболее
распространенным. Его первое издание относится к 1898 году.

Первоначально автор ставил перед собой задачу показать немецкое
сценическое произношение слов (Buhnendeutsch) согласно
принятым орфоэпическим нормам. Эта работа послужила впоследствии
основой для создания словаря литературного произношения
(Hochsprache). В последующие издания словаря Зибса был внесен целый
ряд изменений, однако наиболее существенной переработке он
подвергся в последнем 18-ом издании. В этом издании был значи
тельно изменен словник, и транскрипция была заменена
международной фонетической транскрипцией.
Словарь Зибса рассчитан на широкий круг читателей, и не
только немцев, но и иностранцев, изучающих немецкий язык. Он
содержит введение, где излагаются задачи словаря и история его
возникновения, а также раскрывается понятие Hochsprache, краткий
очерк немецкого литературного произношения и словник,
состоящий из списка слов (Wörterverzeichnis) и списка собственных имен
(Namenverzeichnis). Первый список содержит около 16 000 слов,
второй — около 10 ООО.
В первом списке широко представлены лексика письменной
речи и общеупотребительная разговорная лексика. Значительную
часть словаря занимают иностранные слова. По понятным
причинам словарь содержит, как правило, только корневые и
аффиксальные образования. Сложные слова даются лишь в тех
редких случаях, когда они имеют какие-либо фонетические
особенности.
К опорному слову, как правило, дается только транскрипция.
Опорные слова — омографы поясняются синонимами, например:
Abort (Abtritt) 'ap|ort
Abort (lt) -tus (Fehlgeburt) a'bort-tus.
В случае, если опорное слово может иметь два равноправных
ударения, то второе ударение обозначается следующим образом:
Ablativ, 'ablati:f; - -' -, т. е. abla'ti:f.
Разное произношение слова и различное образование
множественного числа специально указывается:
Balkon, pl -kons u. -kone bal 'кэ, -'ко:п, -'kos, '-ко:пэ, т. е. ЬаГ-
ко:п, bal'kos, ЬаГко:пэ.
Второй список содержит имена и фамилии лиц и географические
названия. Собственные имена отобраны по принципу их
употребительности и с учетом их фонетических особенностей, однако в
некоторых случаях их наличие или отсутствие в словаре, очевидно,
объясняется субъективными взглядами составителей.
В настоящее время словарь Зибса, как и словарь Дудена в
области орфографии, может рассматриваться как справочник,
содержащий общепризнанные нормы немецкого литературного
произношения.

§114. Орфографические словари. Наиболее
распространенным и официальным орфографическим словарем является
словарь Дудена. Его первое издание было опубликовано Конрадом
Дуденом в 1880 году. Последнее и совершенно переработанное 15-ое
издание вышло в Лейпциге в 1957 году. Ценность словаря Дудена
заключается не только в том, что он дает официальные нормы
правописания, но и в том, что там лучше выделены (чем в других словарях)
омонимы; их употребление раскрывается в приведенных
иллюстративных примерах.
Словарь Дудена содержит предисловие издательства, указания,
как пользоваться словарем, справочник по орфографии,
пунктуации и грамматике, словник, список наиболее распространенных
сокращений и краткий справочник корректора.
Словник данного словаря содержит примерно 30 ООО слов. В
него включены преимущественно слова литературного языка,
однако встречаются и слова, употребляемые только в разговорной
речи или имеющие диалектальную окраску, например: deftig
(вместо литературного tüchtig), juchzen (литер.: jauchzen), Mamsell
(литер.: Fräulein), Protz (литер.: Großtuer) и др.
Словарная статья оформлена различно, в зависимости от
особенностей опорного слова. Иногда она состоит из одного опорного
слова и его грамматической характеристики, например: Axt, die -,
Mz. Äxte; иногда даются различного рода пояснения, например:
Muskulatur, die, -, -en (Gesamtheit der Muskeln, z. B. des Körpers)
< lat > или pumpen (umg für borgen).
Если это иностранное слово, то, как правило, дается
транскрипция, например: Воу (Ьэу) der, -s, -s (Junge; Bote). При
наличии омонимов всегда указывается их значение, например:
1. Druse: die, -, -n [(Hohlraum im] Gestein mit Kristallen)
2. Druse: der, -n, -n (Angehöriger einer syrischen Sekte)
Специально указывается слитное или раздельное написание слов,
например:
geh(e)n; du gehst; du gingst; du gingest; gegangen; geh(e)! vor sich
gehen
Schreibung in Verbindung mit Zeitwörtern:
a) 	als Grundwort: baden gehen, schlafen gehen, aber:
Spazierengehen, verlorengehen, b) als Bestimmungswort vgl gehenlassen.
Производные слова собираются в гнезда, если они не нарушают
алфавита, например:
Tisch der, -es, -е [griech; lat] vom grünen ~ [aus]
tischen
Tischleindeckdich, das; ~
Tischler
Tischlerarbeit
tischlern; ich ...ere
Tischtuch, Mz ...tucher,

Как видно из приведенных примеров, разные словарные статьи
содержат сведения о происхождении слова, его произношении,
его грамматической характеристике, значении и сфере
употребления.
Таким образом, данный словарь не только строго
орфографический, но в какой-то мере и толковый.
IV. 	Словари, раскрывающие понятия
§115. Энциклопедические словари. Ввиду тесной
связи между языком и мышлением, словом и понятием совершенно
ясно, что и в лингвистических целях приходится часто обращаться
к энциклопедическим словарям. Как мы уже указывали выше,
их задачей является описать то понятие, которое обозначается
данным словом. Мы обращаемся к ним поэтому во всех тех случаях,
когда нам не знакомо само понятие, а вместе с ним, конечно, и
значение слова, которое его обозначает.
В качестве примера более фундаментальной энциклопедии
можно назвать энциклопедию Брокгауза; образцом маленькой, недавно
изданной в ГДР энциклопедией является Lexikon AZ, Leipzig,
1953.
§ 116. К энциклопедиям тесно примыкают так называемые
словари реалий, которые содержат сведения культуроведческого,
исторического и географического порядка, включая толкование
собственных имен. От энциклопедических словарей они отличаются
тем, что содержат не систематическое обозрение какой-либо отрасли
знаний, а являются скорее комментарием к литературным
произведениям, толкуя содержащиеся в них реалии.
§ 117. К этому же типу словарей можно отнести
иллюстративные словари (Bildwörterbücher), хотя они, впрочем, как
и предыдущие два, конечно, дают сведения и о значении слова.
В отличие от описанных выше, иллюстративный словарь не
толкует понятий, а лишь изображает их, поэтому его словник, как
правило, ограничен одними ‘существительными. Второе его
кардинальное отличие заключается в методе подачи словника. Если
оба рассмотренных выше словаря располагали слова в
алфавитном порядке, исходя из звучащего слова, то этот словарь
располагает словник, исходя из понятий, или, иначе говоря, объединяет
слова по темам — слова следуют в тематическом порядке. Как мы
уже выяснили, такой словарь носит название «идеологического».
Наиболее известным словарем этого типа является словарь
Дудена — Der Große Duden, Bildwörterbuch. Leipzig, 1934. Этот же
словарь, но уже с русскими переводами, вышел вторым изданием
в Лейпциге в 1953 году. Остановимся кратко на последнем издании.

Все понятия в словаре Дудена (речь идет главным образом
только о существительных) объединены в пять разделов:
а) Демократический образ жизни (Demokratisches Leben);
б) Экономика (Wirtschaft);
в) Забота о трудящемся (Die Sorge um den schaffenden
Menschen);
г) Человек (Der Mensch);
д) Природа (Die Natur).
Каждый из указанных разделов разбит на несколько
подразделов, например раздел II включает:
1. Промышленность и ремесло (Industrie und Handwerk);
2. Сельское и лесное хозяйство (Land- und Forstwirtschaft);
3. Торговлю и сообщение (Handel und Verkehr).
Каждый из перечисленных подразделов разбивается, в свою
очередь, на темы, например: деньги, канцелярия, кафе, ресторан
и т. д.Внутри каждой темы даются отдельные понятия: полка,
касса, шкаф и т. д.
Практическая польза этого типа словаря заключается в том,
что он помогает найти обозначения деталей различных предметов,
которые часто неизвестны говорящему.
К недостаткам данного словаря надо, прежде всего, отнести
его неудачную классификацию понятий, см. вышеприведенные
разделы. Неудачная классификация, в свою очередь, порождает
трудность в отыскании нужного слова. Во-вторых, словник данного
словаря ограничен почти одними существительными. Те же
глаголы, которые даются, не снабжены иллюстрациями. В-третьих,
недостатком рассматриваемого словаря являются и его некоторые
неудачные переводы.

ПРЕДМЕТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ*
На русском языке
Аббревиатуры — см. Слова
сложносокращенные 56/152 и след.
Аббревиатуры неполные 57/152
Абляут (в словообразовании) 17/63,
22/78 (сноска 1)
Адвербиализация 25/81
Адъективация 23/79 и след.
Адъективация неполная 23/79
Анализ дистрибутивный 4/21
» — »по непосредственно-составляю-
щим 4/22
» — » статистический 4/21
» — » структурный 4/21
» — » трансформационный 4/21
Антонимы 76/200 и след.; 89/236
Арго 84/218 и след., 85/221
Архаизмы Н/53 и след.
Аспект значения слова — общий 8/33
и след.
Аспект значения слова — частный 8/33
и след.
Афоризмы 87/225, 227
Аффиксы 17/63
Бахуврихи 41/109 (сноска); 42/116,
45/129
Вербализация 24/80—81
Взаимодействие путей развития
словаря 16/59 и след.
Взаимозаменяемость сложных слов
и словосочетаний 46/136—137
(петит) и след.
Внутренняя форма (слова) 10/45
Глаголы полусложные 43/124—125
(петит)
Глаголы префиксальные 36/98 и след.
Глаголы сложные 43/121 и след.
Гнезда слов 21/73 и след.
Говоры профессиональные 81/212,
83/215 и след.
Деомонимизация 74/199 и след.
Деривация фразеологическая — см.
Фразеологическая деривация
Десемантизация (компонентов
сложных слов) 45/128, 130
Дескриптивная лингвистика 4/16,
21—22
Диалектизмы 79/207.
Диалекты территориальные 78/203 и
след.
Диахрония 4/15, 19, 20
* 1. В числителе указан № параграфа, в знаменателе — № страницы
2. В предметном указателе даны страницы, на которых раскрыто значение
термина или упоминаются наиболее важные случаи его употребления.
3. В качестве опорного слова (у сложных терминов) дается определяемое
существительное, напр.* «этимология народная»; в исключительных
случаях (если имеется традиционный неразъединимый термин) опорным словом
служит определение, напр.: «внутренняя форма».
4. В указатель на немецком языке включены словообразовательные
средства (аффиксы и полуаффиксы)

Дифференциация словарного состава
профессионально-социальная 81/212
и след.
Дифференциация словарного состава
территориальная 78/203 и след.
Дублеты диалектные 79/207
Дублеты синонимические типа
иностранное слово — немецкий
эквивалент 67/179 и след., 70/192
Дублеты территориальные 79/207 и
след , 2/209 и след.
Единицы фразеологические —
см.Фразеологические единицы
Жаргон воровской
(деклассированных) 84/218, 221
Жаргон солдатский 84/217 и след.
Жаргон студенческий 84/217 и -след.;
85/220
Жаргоны 84/217 и след.; 85/220 и след.
Жаргоны классовые 84/217, 85/221
Заимствование 16/58 и след., 65/172
и след.; 73/198
Законы семантические 1/7
Законы словообразования 17/62 и след.
Звукоподражание 16/58 и след.; 32/93,
94
Значение слова 7/28 и след.
Значение этимологическое 1/6, 4/21;
9/37
Идиоматика 89/232 и след.
Идиоматичность (сложных слов) 45/127
и след.
Идиомы 87/225 и след., 89/232 и след.
Изменение значения метафорическое
(при словосложении) 45/128 и след.
Изменение значения слов 1/5, 12/48
и след.; 16/58; 60/155 и след.
«Износ» семантический 45/130; 47/139
Изоляция (при словосложении) 45/126
(сноска 1)
Имена сложные 42/114 и след.
Императивные имена 41/110, 42/120
Историзмы 14/53 и след.
Ленинская теория отражения 4/20
Кальки 16/60; 66/177 и след.
Классификация сложных слов (схема)
41
Классификация сложных слов
морфологическая 41/109, 114
Классификация сложных слов семан-
тико-синтаксическая 41/109 и след.
Классификация сложных слов
структурная 41/109, 111 и след.
Классификация суффиксов
морфологическая 28/82 и след.
Классификация фразеологии
структурно-семантическая 87/225 и след.
Классификация фразеологии
функциональная 88/229 и след.
Компоненты (сложных слов) 20/69;
38/103 и след.; 39/104 и след.
Конверсия 20/68 (сноска 1)
Контаминация 59/153—154
Контекст 7/31; 97/262
Корень слова 19/66
Крылатые слова 87/225, 89/240 и след.
Лексика жаргонная 84/217 и след.;
85/220 и след.
Лексика иноязычная
малоупотребительная 68/184 и след.
Лексика иноязычная
общеупотребительная 68/184 и след.
Лексика профессиональная 83/215 и
след.; 85/220
Лексикография 94/259
Лексикология 1/5 и след.
Местоимения сложные 42/117
Метафора 63/161 и след.
Метонимия 1/5; 45/129; 63/165 и след.
Многозначность глагольных
полупрефиксов 50/143 и след.
Многозначность слова 1/7; 7/30 и
след.; 64/167 и след.
Многозначность фразеологических
единиц — см. Фразеологическая
полисемия
Модели словообразовательные 17/62
Морфема 6/24
Мотивированность семантическая
4/21; 10/40 и след.; 86/228
Наречия сложные 44/125
Неологизмы 15/54 и след.
Неологизмы индивидуальные 15/57
«Неорганическое» s 39/105
Образование предлогов 26/81; 44/126
Образование союзов 26/81; 44/126
Оглушение согласных (в конце слова)
6/26
Омонимия 1/7
Омонимия грамматическая 75/200
Омонимия лексико-грамматическая
75/200
Омонимия компонентов сложных слов
45/128 и след.; 47/139
Омонимия суффиксов 28/143
Омонимы 73/197 и след.;74/199 и след.;
75/200
Омонимы полные лексические 74/200,

Омонимы частичные 74/200
Ономасиология 1/6, 7; 4/16 и след.
Опорное слово 95/261; 97/262
Основа вторичная — см. Основа
производная, Основа составная
Основа лексическая 6/27; 19/65 и след.
Основа первичная — см. Основа
производящая
Основа производная 17/63
Основа производящая 17/63
Основа словообразовательная см.
Основа лексическая
Основа составная 17/63 и след.
Основосложение 38/104 и след.
«Остаточные» части слова 20/72
Перенос наименования 63/161 и след.
Перенос наименований по смежности
63/165 и след.
Перенос наименований по сходству
признаков 63/161 и след.
Перенос наименований по сходству
функций 63/164 и след.
Переосмысление (компонента) 45/128
и след.; 47/138—139
Переход полуаффикса в аффикс 47/139
Поговорки 87/225
Подвижные элементы лексики 13/51
и след.
Поле семантическое 4/18 и след.
Полисемия фразеологическая 92/252
и след.
Полуаффиксы 47/139
Полусуффиксы абстрактных имен
48/140
Полупрефиксы глаголов 50/142 и след.
Полупрефиксы (глаголов) с
колеблющимся ударением 50/143 и след.
Полупрефиксы имен 48/141 •
Полупрефиксы усилительные 48/141
Полусуффиксы лица 48/139—140
Полусуффиксы прилагательных
48/140
Полусуффиксы с предметным
значением 48/140
Пометы (в словаре) 97/508
Понятие и значение слова 7/28 и след.;
8/33 и след.
Пословицы 87/225; 89/237 и след.
«Потенциальное» прилагательное
45/133
Предлоги сложные 44/126
Предметная отнесенность (слова) 7/28
и след.; 40/108 и след.
Преломление как средство
словообразования 17/63
Префиксы 17/63, 34/95 и след
Префиксы глагольные 36/98 и след ;
77/202
Префиксы имен 35/96 и след.
Прилагательные, образованные по
модели причастий 23/80
Прилагательные сложнопроизводные
54/150—151
Прилагательные сложные
определительные 42/116—117
Прилагательные сложные
сочинительные 42/119
Прилагательные усилительные 42/117;
45/129; 48/141
Происхождение префиксов 34/96,35/97
(петит); 36/100 (петит)
Происхождение суффиксов 28/84—85;
29/88 (петит); 89 (петит); 30/92
(петит); 31/93 (петит); 32/94 (петит),
33/94—95
Пуризм 67/178 и след.
Пути развития словаря 16/58 и след.
Раздельнонаправленность (единицы
языка) 46/134 и след.
Раздельнооформленность (единицы
языка) 9/38
Расширение значения 61/158 и след.;
85/220
Расширение суффикса 28/85
Редукция е 6/26
Сдвиг 41/111 и след.
Семантика 1/7
Семантика префиксов 34/95—96
Семантика суффиксов 28/83 и след.
Семасиология 1/7
Семейства слов 21/74
Сентенции 87/225
Синонимия аффиксов 28/84; 37/101
Синонимия аффиксов и полуаффиксов
51/144, 145
Синонимия сложных слов и
словосочетаний 46/134 и след.
Синонимы 1/7; 69/186 и след.
Синонимы нейтральные с единым
предметно-логическим содержанием
70/192
Синонимы с близким предметно-логи-
ческим содержанием 70/192 и
след.
Синонимы с единым
предметно-логическим содержанием 69/191
Синонимы стилистические 70/192
Синонимы структурные 91/247 и
след.
Синонимы территориальные 79/207 и
след.; 80/209 и след.
Синонимы фразеологические 90/243 и
след.; 91/246 и след.
Синонимы экспрессивные с единым

предметно-логическим содержанием
70/192 и след.
Синхрония 4/15, 20
Система сигнализации 4/18—20
Системность языка 4/20; 60/156; 64/167
и след.; 67/179 и след.
Скрещивание — см. Контаминация
Слияние суффиксов — см.
Расширение суффикса
Слова заимствованные 68/182 и след.
Слова иностранные 68/182 и след.
Слова интернациональные 68/183 и
след.
Слова исконно немецкие 68/183
Слова корневые 20/67, 71, 73
Слова многоморфемные — см. Слова
распространенные
Слова многосложные 42/117 и след
Слова мотивированные 10/39 и след.
Слова немотивированные 10/39 и след
Слова одноморфемные — См. Слова
простые
Слова опорные (в словообразовании)
17/63, 20/69 и след.
Слова опорные — см* опорное слово
Слова префиксальные 20/68—69
Слова производные 20/67—69
Слова производные аффиксальные
20/68—69
Слова производные безаффиксные
20/67—68
Слова простые 19/66
Слова распространенные 19/66
Слова сложнопроизводные 20/67, 70,
52/147 и след.
Слова сложносинтаксические 41/109,
110 и след.
Слова сложносокращенные 20/73;
56/152 и след.
Слова сложные 20/69 и след.; 38/102
и след.
Слова сложные двуфункциональные
46/136
Слова сложные детерминативные
41/109, 110; 42/115 и след.
Слова сложные копулятивные 41/109,
110; 42/119 и след.
Слова сложные неидиоматичные 46/134
и след.
Слова сложные окказиональные
45/132, 46/136
Слова сложные
определительно-подчинительные— см. Слова
детерминативные
Слова сложные поссесивные 41/109
(сноска 1); 42/116
Слова сложные сочинительные — см.
Слова копулятивные
Слова сложные
раздельнонаправленные 46/134 и след.
Слова сложные устойчивые 45/132
Слова сложные экзоцентрические
41/109 (сноска 1)
Слова сложные эллиптические 59/153
Слова служебные 9/38, 39
Слова суффиксально-префиксальные
59/153
Слова суффиксальные 20/68, 69
Слова усеченные 20/73; 57/152
«Слова-чудовища» 42/118
Словари алфавитные 94/260
Словари переводные 102/272
Словари диалектологические 108/280
Словари жаргонизмов 107/280
Словари звуковые — см. Словари
алфавитные
Словари идеологические 94/260
Словари иллюстративные 117/294
Словари иностранных слов 111/286
Словари исторические 94/259, 99/264
Словари карманные 102/272
Словари-лилипуты 102/272
Словари многоязычные — см. Словари
переводные
Словари неполные 94/259
Словари нормативные 101/268
Словари общие 94/259
Словари одноязычные — см. Словари
стилистические и толковые
одноязычные
Словари орфографические 94/260;
114/293
Словари переводно-стилистические
103/273
Словари переводные 94/260; 102/272
Словари полные 94/259
Словари понятийные — см. Словари
идеологические
Словари разговорной речи 106/277
Словари реалий 117/294
Слойари синонимические 109/281,
109/281
Словари современные 94/259
Словари специальные 94/259
Словари средние 102/272
Словари стилистические 105/275
Словари тематические 110/284
Словари терминологические 94/260;
104/275
Словари толковые 94/260; 101/268
Словари толковые одноязычные 94/260
Словари фонетические 94/260; 113/291
Словари фразеологические 112/288
Словари энциклопедические 94/261;
115/294
Словари этимологические 98/262
Словари языковые 94/259

Словарная статья 97/262
Словник 95/261
Слово 5/23
Слово (определение слова) 9/34 и след
Слово и морфема 9/38
Слово и словосочетание 9/38
Словообразование 16/58, 17/62 и след.
Словопроизводство аффиксальное
28/82 и след
Словопроизводство безаффиксное
22/76 и след.
Словопроизводство внутреннее 22/78
(сноска 1)
Словопроизводство обратное 59/153
и след.
Словосложение 38/102 и след.
Словосочетания устойчивые 1/6; 9/39,
9/58 и след/, 86/222 и след.
Словосочетания фразеологические —
см. Фразеологические
словосочетания
Словоформа 6/27 и след
Слог 6/24 и след.
Смысловая структура (слова) 8/32 и
след
Соединения неполносложные 39/104
и след.; 41/111 и след.
Соединения неразъединимые 43/124
(петит)
Соединения полносложные 39/104 и
след.; 41/111 и след.
Соединения разъединимые 43/124
(петит)
Соединительные элементы 39/104 и
след
Состав слова, морфемный 19/65, 66
Союзы сложные 44/126
Сочетаемость компонентов сложных
слов 46/136—137 (петит)
Специализация значения 62/160 и
след.
Способы словообразования 17/62—63
Способы словообразования
непродуктивные 17/63
Способы словообразования
продуктивные 17/63
Справочники научные — см. Словари
энциклопедические
Сравнения традиционные 89/242 и
след ; 93/254
Сращения — см. Слова
сложнопроизводные
Сращения фразеологические — см.
Фразеологические сращения
Средства словообразования 17/62—63
Структура слова морфологическая
6/27—28
Структуральная лингвистика 4/16—
17; 21—22
Субстантивация 22/76 и след.
Субстантивация глагольных основ
22/78 и след.
Субстантивация инфинитива 22/76—77
Субстантивация основ
прилагательных 22/77
Субстантивация причастий 22/77
Сужение значения 62/160 и след ;
64/168 и след.
Суффиксы 17/63, 19/66, 28/82 и след.
Суффиксы абстрактных имен 29/86
и след.
Суффиксы глаголов 32/93 и след.
Суффиксы интернациональные 29/90
Суффиксы лиц 29/86 и след.
Суффиксы наречий 33/94 и след.
Суффиксы непродуктивные 28/85
Суффиксы прилагательных 30/90 и
след.
Суффиксы продуктивные 28/85
Суффиксы собирательных имен 29/86
и след.
Суффиксы существительных 29/85 и
след.
Суффиксы тяжелые 28/85
Суффиксы уменьшительных имен
29/88
Суффиксы числительных 31/92 и след.
Существительные сложнопроизводные
53/150
Существительные сложные
определительные 42/115 и след.
Существительные усилительные
45/129; 48/141 и след.
Твердый приступ 6/25—26
Тезаурус 94/260; 100/268
Теория отражения — см. ленинская
теория отражения
Термины 81/212, 82 и след.
Техника словообразовательная
17/62—63
Ударение (в слове) 1/5—6,6/25 и след-
Ударение в префиксальных словах
35/97; 36/100
Ударение в сложных словах 39/107,
42/115; 117—118, 119; 43/122
Ударение в суффиксальных словах
28/85; 29/88, 89, 90; 30/92; 31/93;
32/94
Ударение главное 6/25; 39/107
Ударение равностепенное 42/117, 119
Ударение централизующее см.
ударение главное
Умляут (в словообразовании) 17/63
Устойчивые элементы лексики 13/51
и след.

Форма слова аналитическая 6/27,
9/39
Форма слова исходная 19/65
Форма слова нулевая 6/28; 19/65
Форма слова синтетическая 6/27
Форма слова словообразовательная
19/66, 20/67 и след.
Фразеологическая деривация 93/253
и след.
Фразеологическая полисемия 92/251
и след.
Фразеологические единицы 86/223 и
след.
Фразеологические единства 87/225
и след.
Фразеологические образно-мотивиро-
ванные словосочетания 89/234 и
след.
Фразеологические парные сочетания
87/225; 89/236 и след.
Фразеологические словосочетания
86/222 и след.; 87/224 и след.;
88/229 и след.
Фразеологические сращения 87/225
и след.
Фразеология 86/222 и след.
Функции словосложения 46/137
Функция номинативная 7/29 и след.
Целостность номинации 45/133
Цельнонаправленность 20/69, 45/127
и след.
Цельнооформленность 5/24, 39/107
Центр семантический (сл. слова )
47/138
Числительные сложные 42/117, 119
Эвфемизмы 60/157 и след., 65/176;
72/195 и след.
Этимология 1/6
Этимология «ложная» 11/47 и след
Этимология народная 11/46 и след.
На иностранных языках*
аЬ-48/141; 50/142 и след.
Ableitung 19/66
Ach-Laut 6/26
-age 29/90
all-, aller-, allzu- 48/141
Alltag 106/278
an-50/142 и след.
-апег 29/85 и след
Anschaulichkeit 106/278
* Даются термины, помещенные в тексте на иностранном языке, а
также словообразовательные средства.
-ant 29/90
anti- 35/96, 77/202
Antonyme 76/200 и след.
Aphorismen 87/227
-arm 48/140, 77/202
-artig 54/151
-at (mask.) 29/90
-at (neutr.) 29/90
auf- 50/142 и след.
aus- 50/142 и след.
Aussprachworterbuch 94/261
Bahuvrihi 42/116 (примеч )
-bar 30/90 и след,
be- 36/98 и след
Bedeutungserweiterung 60/158 и след.
Bedeutungsverengung 60/158 и след.
62/160 и след.
Bedeutungswandel 60/155 и след.
Begriffsbezirk, Begriffsfeld 4/18 и
след.
Begriffskomplex 4/18 и след.
-bei 50/142 и след,
Bergmannssprache 83/216; 85/220
Berufssprachen 81/212; 83/215 и след.
Bestimmungszusammensetzung 41/110
-bild 48/139
Bildhaftigkeit 106/278
Bildwörterbuch 94/261
blitz- 48/141
-bold 29/88 и след., 59/154
Buhnendeutsch 113/292
-ch(en) 32/93, 94
-chen 29/85, 88
-de 29/88
Dekompositum — cm.
Zusammensetzung mehrgliedrige
dia (gr ) 4/15 (сноска 3)
-dings 49/142
durch- 50/142
-e (fern.) 29/88, 89, 53/150
-e (mask.) 29/88, 89
-ei 29/85, 87, 53/150
ein- 50/142 и след.
Einrichtung 105/276
-el 28/85; 29/88 и след.
-el(n) 32/93, 94
emp- 36/98 и след
-en (adj ) 28/85; 30/90, 54/150
-ens 31/92, 33/94, 95
-enser 29/85
ent- 36/98 и след.
-ent 29/90
Entlehnung 65/172 и след,
er- 36/98 и след.

erz- 35/96
-er 18/64; 28/83, 29/85, 86, 53/150
-er(n) 32/93, 94
-erei 29/85, 87; 53/150
-erlei 31/93
Euphemismus 60/158, 65/176, 72/195
и след.
-fach 49/142
Fachsprachen 81/212 и след.
Fachwörterbuch 94/260
-Fehletymologie 11/47 и след.
-fertig 48/140
-frau 48/139
-frei 48/140; 77/202
Fremdwörter 68/182 и след.
Fremdwörterbuch 94/260
-fritze 48/140
Ganzeinheit 5/24
Ganzheit — cm. Ganzeinheit
Gaunersprache 84/217 и след.; 85/221
ge- 34/95, 96; 35/96, 97; 36/98 и след.
Geflügelte Worte 87/225, 89/240 и след.
-gier 48/140
grund- 48/141
-haft 30/90 и след.
-haftig 30/90 и след.
-halben, -halber 49/141—142
-haltig 54/151
Handwörterbuch 94/260
-hans 48/140
Hauchlaut 6/26
-heit 28/83; 29/85, 87
hinter- 50/142 и след.
hoch-, höchst- 48/141
Hochsprache 106/278; 106/280, 113/292
Homonyme 73/197 и след.
-lan 29/88 и след.
Ich-Laut 6/26
-le 29/90
-ier 29/90
-ier(en) 28/85; 32/93
-ieur 29/90
-ig 28/83; 30/90 и след.; 54/150 и
след.
-ig(en) 32/93, 94
-lgkeit 28/85; 29/85, 87
Imperativnamen 41/110; 42/120
-in 29/85, 86; 53/150
Initialkurzwörter 56/152
-ing 29/88 и след.
-ion 29/90
-isch 28/83; 30/90 и след.; 35/150
-ismus 29/90
-ist 28/85; 29/90
-ium 29/90
Juxtaposition 41/112 (сноска 1)
-keit 29/85, 87
Klappworter 57/152
Klassensprachen 84/217; 85/221
Kompositionsglied 40/107 (сноска 1)
Konversationslexikon 94/261
kreuz- 48/141
-künde 48/140
-leer 48/140; 77/202
Lehnübersetzung 66/177 и след.
Lehnwörter 68/182
-lein 29/85, 88
-ler 29/85; 53/150
-leute — cm. -mann
lexikös (gr.) 1/5
lexis (gr.) 1/5
-lieh 30/90 и след.; 33/94 и след.
54/150
-liese (-lise) 48/140
-ling 29/85
-lings 33/94 и след,
lögos (греч.) 1/5
lokal 99/264
-los 48/140; 76/202
Just 48/140
-mal 49/142
-mann 48/139
-manner — cm. -mann
-maßen 49/141, 142
-mäßig 48/140
-ment 29/90
Metapher 63/161 и след.
Metonymie 63/161; 63/165 и след,
-meier 48/140
miß- 20/72, 35/96, 36/98 и след.;
77/202
mit- 48/141; 50/142
mords- 48/141
Mundarten 106/278
-mut 48/140
nach- 50/142 и след.
Namenverzeichnis 113/292
neben- 48/141
neo- 35/96, 97
-ner 29/85
-ms 29/88 и след.
ober- 48/139
-or 29/90
-person 48/139 и след.
-peter 48/140
phraseologische Wortverbindung
86/223 и след.
Pluralkomposita 39/106 (сноска 1)
Präfixkomposita 39/106 (сноска 2)
Purismus 67/178 и след.
-recht 48/140

Rechtschreibungsworterbuch 94/261
Redensarten 108/283
-reich 48/140; 77/202
-rieh 29/88 и след.
nese(n)-48/141
Rotwelsch 84/217 и след., 85/221
Rückbildung 59/153
-s 33/94, 95
-s (en) 32/93, 94
Sachgruppenwörterbuch 94/260
Sachworterbuch 94/261
-sal 29/88 и след.
-sam 30/90 и след.; 33/95
Satznamen — см Imperativnamen
-schaft 29/85, 86
Scheinkomposita 59/154
Schriftsprache 99/264
Schrumpfnamen 59/153
Seemannssprache 83/216 и след.
-seits 49/142
-sei 29/88 и след.
-selig 30/90
Semasia (gr.) 1/7
Sentenzen 87/225
-sinn 48/140
Sinnbezirk — cm. Begriffsbezirk
Soldatensprache 84/217 и след.
Sondersprachen 81/212
Sprechsprache—cm. Umgangssprache
Sprichwort 62/160; 87/225; 89/237 и
след
sprichwörtliche Formeln 87/225;
89/236 и след,
sprichwörtliche Redensarten 87/225
-st 31/92 и след.
Stamm 39/106 (сноска 2)
Standessprachen 84/217 и след,
stehende Vergleiche 89/242 и след,
stehende Wortverbindungen 86/223 и
след,
stein- 48/141
-stel 31/92 и след.
Stichworter 95/261
Stilworterbuch 94/260
stink- 48/141
stock- 48/141
-stoff 48/140
Studentensprache 84/217 и след.;
85/220
-stuck 48/140
-sucht 48/140
-suse 48/140
syn (gr.) 4/15 (сноска 3)
Synonyme 69/186 и след.
Synonymenwörterbuch '04/260
Synonymische Dubletten 67/179 и след.
-t (Subst.) 29/89
-t (Numer.) 31/92 и след.
-tat 29/90
-tel 31/92 и след.
Termini 82/212 и след.
Thesaurus 94/259; 94/260
-tion 29/90
-tsch(en) 32/93, 94
-tum 29/85, 87
über- 48/141; 50/142 и след.
Obersetzungslehnwort 66/177 и след.
Übertragung der Bedeutung 60/158
Übertragung nach der Funktion 63/161
и след,
um- 50/142 и след.
Umgangssprache 106/278
un- 35/96; 77/202
-ung (fern.) 29/85 и след., 53/150
-ung (mask.) 29/89
unorganisches s 39/105
unter- 50/142 и след.
иг- 35/96 и след.
-иг 29/90
ver- 36/98 и след.
Volkssuperlative 51/146 (сноска 2)
-voll 48/140; 77/202
vor- 48/141; 50/142
-warts 33/94, 95
-weise 49/141
-werk 48/140
-wesen 48/140
wider- 50/142, 143
wieder- 50/142, 143
-willen 49/142
Wörter, abgeleitete — cm.
Ableitung
Wörter, zusammengesetzte — cm.
Zusammensetzung
Wörterbuch etymologisches 94/260
Wörterbuch historisches 94/260
Wörterbuch mundartliches 94/260
Wörterbuch phraseologisches 94/260
Wörterbuch rotwelsches 94/260
Wörterbuch zweisprachiges 94/260
Wörternachschlag 109/281
Wörterverzeichnis 113/292
Wortfamilien 21/73
Wortkreuzung 59/153—154
Wortkürzungen 57/152
Wortnischen 21/75
Wortpaare 89/236 и след.
Wortschöpfung 56/152 (сноска)
Wortsippen—см. Wortfamilien
Wortstände 21/75
Wortungeheuer 42/118
Wortungetüm — cm. Wortungeheuer
Wurzel worter 19/66

-z(en) 32/93
zer- 36/98 и след.
-zeug 48/140
-zig 31/92 и след.
Zimmermannssprache 83/216
Zitatenschatz — см. Wörterbuch
phraseologisches 94/260
zu- 50/142 и след.
Zusammenbildung 19/66; 52/147
Zusammenruckung 41/111 и след
Zusammensetzung 19/66
Zusammensetzung echte 41/111
Zusammensetzung eigentliche — cm.
Zusammensetzung echte
Zusammensetzung feste 43/124
Zusammensetzung kopulative 41/110
Zusammensetzung mehrgliedrige
42/117 и след.
Zusammensetzung unechte 41/111
Zusammensetzung unfeste 43/124
Zusammensetzung uneigentliche —
cm. Zusammensetzung unechte
Zusammensetzung verstärkende
42/117
Zwillingsformen 89/236 и след.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Предисловие 3
Часть I
Лексикология как раздел науки о языке и как учебная дисциплина
§ 1. Предмет и задачи лексикологии 5
§ 2. Лексикология как учебная дисциплина 7
§ 3. К вопросу историографии лексикологии немецкого языка................   8
§ 4. О теории и методах лексикологических исследований 14
Часть II
Общая характеристика слова. Развитие словарного состава
в немецком языке
§ 5. Проблема слова Слово как предмет изучения общей и частной
лексикологии ......................................................................................... 23
§ 6. Фонетико-морфологическая характеристика слова 24
§ 7. Значение слова Слово и понятие 28
§ 8. Смысловая структура слова 32
§ 9. К вопросу определения слова Слово и другие единицы  языка            34
§ 10. Семантическая мотивированность и этимологическое значение
слова ............................................................................................................. 39
§ 11. Народная этимология 45
§ 12. Характер изменений словарного состава немецкого языка  ..............  48
§  13. Устойчивые и подвижные элементы лексики немецкого языка ...........  51
§ 14. Архаизмы в современном немецком языке 53
§ 15. Неологизмы в современном немецком языке 54
§ 16. Основные пути развития словарного состава немецкого  языка........  58
Часть III
Словообразование в немецком языке
Глава I
Общие сведения о словообразовании
§ 17. Общая характеристика словообразовательной техники немецкого
языка. Способы и средства словообразования 62

§ 18. Место словообразования в лексикологии. Соотношение
словообразования современного немецкого языка и исторического
словообразования 63
§ 19. Понятие словообразовательной формы слова.  Слово  и  основа.....................  65
§ 20. Различные типы немецких слов по их словообразовательной
форме 67
§ 21. Гнезда слов в современном немецком языке 73
Глава II
Словопроизводство
Безаффиксное словопроизводство
§ 22. Субстантивация основ и словоформ 76
§ 23. Адъективация основ и словоформ 79
§ 24. Вербализация именных основ 80
§ 25. Адвербиализация словоформ 81
§ 26. Переход знаменательных частей речи в служебные слова  ...................  81
§ 27. Роль безаффиксного словопроизводства в развитии словарного
состава немецкого языка  ....................................................................... 81
Аффиксальное словопроизводство (суффиксация и префиксация)
§ 28. Общие сведения о суффиксах немецкого языка 82
§ 29. Суффиксы существительных 85
§ 30. Суффиксы прилагательных 90
§ 31. Суффиксы числительных ......................................................................... 92
§ 32. Глагольные суффиксы 93
§ 33. Суффиксы наречий 94
§ 34. Общие сведения о префиксах немецкого языка 95
§ 35. Именные префиксы 96
§ 36. Глагольные префиксы 98
§ 37. Роль аффиксации в развитии словарного состава  немецкого
языка 100
Глава III
Словосложение
§ 38. Общие сведения о словосложении в немецком языке 102
§ 39. Морфологический состав и акцентное членение сложных  слов  ......... 104
§ 40. Характер семантической мотивированности сложных слов  ................ 107
§ 41. Типы классификаций сложных слов. Соотношение  отдельных
типов классификаций. Схема типов сложных слов 109
§  42. Сложные имена  ........................................................................................ 114
§ 43. Сложные глаголы 121
§ 44. Сложные наречия 125

§ 45. «Цельнонаправленные» (идиоматичные) сложные слова и их
функции в немецком языке 126
§ 46. «Раздельнонаправленные» (неидиоматичные) сложные слова и их
функции в немецком языке 134
§ 47. Переход отдельных компонентов сложных слов в
словообразовательные средства («полуаффиксы») 138
§ 48. Именные полуаффиксы 139
§ 49. Наречные полусуффиксы 141
§  50. Глагольные полупрефиксы 142
§  51. Соотношение полуаффиксов и аффиксов. Понятие «полуаффикса»
в лингвистической литературе 144
Глава IV
Образование сложнопроизводных слов (сращений)
§ 52. Общие сведения об образовании сложнопроизводных  слов
(сращений) .............................................................................................................	 147
§ 53. Сложнопроизводные существительные .................................150
§ 54. Сложнопроизводные прилагательные ................................150
§ 55. Функции сложнопроизводных слов в немецком языке  ...............................	 151
Глава V
Образование сложносокращенных и усеченных слов
§ 56. Сложносокращенные слова (аббревиатуры) 152
§ 57. Неполные аббревиатуры; усеченные слова 152
§ 58. Употребление сложносокращенных и усеченных слов  в немецком
языке 153
Глава VI
Особые случаи словообразования
§ 59. Взаимодействие суффиксации и префиксации; сокращение
многосложных слов; скрещивание; обратное словопроизводство ........................	 153
Приложение к III части (обобщенные типы лексических основ) ................	 154
Часть IV
Изменение значения слов
§ 60. Определение понятия «изменение значения слов».  Системный
характер в развитии значения лексических единиц 155
§  61. Расширение значения 158
§ 62. Сужение значения 160

§ 63. Перенос наименования 161
1 Метафора 161
2 Перенос наименования по сходству  функций 164
3 Метонимия 165
§ 64. Развитие нового значения 167
Часть V
Заимствование
§ 65. Общее понятие о лексическом заимствовании Лексическое
заимствование как обогащение словарного  	 состава языка  ..................................	 172
§ 66. Виды лексических заимствований 177
§ 67. Пуризм Влияние пуристической деятельности на лексику
немецкого языка ............................................................................................... 178
§ 68. Классификация заимствованных слов в словарном составе
немецкого языка 181
Часть VI
Дифференциация словарного состава
(семантическая, территориальная и профессионально-социальная)
Семантические группы слов
Синонимы
§ 69. Определение понятия «синоним» 186
§ 70. Проблема классификации 192
§ 71. Источники синонимии 194
§ 72. Эвфемизмы 195
Омонимы
§ 73. Понятие «омоним» Причины  появления омонимов в языке ............................	 197
§ 74. Процесс деомонимизации 199
§ 75. Типы омонимов 200
Антонимы
§ 76. Понятие «антоним» 200
§ 77. Словообразовательные средства для образования антонимов в
немецком языке 201
Территориальная дифференциация словарного состава
§ 78. Общая характеристика взаимоотношений между литературным
языком и территориальными диалектами 203

§ 79. Территориальные дублеты и диалектизмы 207
§ 80. Виды территориальных дублетов и тенденции в их развитии ........................	 209
Профессиснальнс-социальная дифференциация словарного состава
§ 81. Общее понятие профессионально-социальной дифференциации
словарного состава 212
§ 82. Термины 212
§ 83. Профессиональная лексика 215
§ 84. Жаргонная лексика 217
§  85. Проблема обогащения общенемецкого литературного языка и
разговорной речи за счет профессиональной и жаргонной
лексики 220
Часть VII
Фразеология
§ 86. Содержание термина «фразеология». Общая характеристика
фразеологических единиц 222
§ 87. Классификация фразеологических единиц 224
§ 88. Функциональная классификация фразеологических единиц
Характеристика фразеологических единиц I группы (неофористическая
фразеология 229
§ 89. Общая характеристика фразеологических единиц II группы
(идиоматика) 232
§ 90. Фразеологические синонимы» Понятие «фразеологический синоним»
Собственнофразеологические синонимы 243
§ 91. Структурные фразеологические синонимы 246
§ 92. Фразеологическая полисемия 252
§ 93. Фразеологическая деривация 253
Часть VIII
Лексикография
§ 94. Предмет лексикографии. Классификация словарей 259
§ 95. Словник 261
§ 96. Расположение слов в словарях 261
§ 97. Словарная статья 262
I Словари, содержащие сведения о происхождении слов и истории
развития их семантики
§ 98. Этимологические словари 262
§ 99. Исторические словари 264
§ 100. Тезаурус 268

II Словари, раскрывающие значение и употребление слов
§ 101. Толковые словари 268
§ 102. Переводные словари 272
§ 103. Переводно-стилистические словари 273
§ 104. Терминологические словари 275
§ 105 Одноязычные стилистические словари 275
§ 106. Словари разговорной речи 277
§ 107. Словари жаргонизмов 280
§ 108. Диалектологические словари 280
§ 109. Синонимические словари 281
§  110. Тематические словари 284
§ 111. Словари иностранных слов 286
§ 112. Фразеологические словари 288
III. Словари, сообщающие сведения о форме звуковой структуры слова
§ 113. Фонетические словари 291
§ 114. Орфографические словари 293
IV. Словари, раскрывающие понятия
§115. Энциклопедические словари 294
§ 116. Словари реалий 294
§ 117. Иллюстративные словари 294
Предметный указатель

Мария Дмитриевна Степанова
Ирина Ивановна Чернышева
Лексикология
современного немецкого языка
Редактор издательства М С Вайсман
Художественный редактор Е И Ильенко
Технический редактор J1 Л Ежсва
Сдано в набор 11/1—62 г Подписано к печати 18/VI—62 г
Бумага 60x307ie 19,5 печ л. 20,35 уч.-изд л.
Тираж 10000. Зак. 53. Изд №ИН—-16 Цена 51 коп.
Государственное издательство «Высшая школа»
Москва, К-62, Подсосенский пер., 20
Московская типография № 3 Мосгорсовнархоза