Текст
К.Ф. Гуценко
Уголовная
юстиция
«Ни в одной другой
стране нет
такого огромного
числа узников,
отбывающих
в совокупности
самые длительные
сроки заключения.
Условия содержания
заключенных в США,
пожалуй,
наиболее жесткие
и варварские
по сравнению
с любой другой
промышленно
развитой страной».
Положение в области
прав человека в США —
публикация
Коммунистической
партии США
1 р. 50 к.
•Юридическая
литература-
К.Ф. Гуценко
Уголовная юстиция США
К.Ф. Гуцёнко
О
ГГ« ' I
Iр '' ;
Уголовная
юстиция
США
критический анализ правовых
институтов, обеспечивающих
уголовную репрессию
Москва
«Юридическая литература»
1979
6Ш(7США)
Г97
*/
№
$
■ :
Гуценко К. Ф.
Г97 Уголовная юстиция США. — М.: Юрид. лит.,
1979.—208 с.
В монографии дается критический анализ основных правовых
институтов США, обеспечивающих осуществление уголовной репрес¬
сии, раскрываются особенности правовой системы, ее классовая сущ¬
ность.
Для ученых-юристов, преподавателей, аспирантов и студентов
юридических вузов.
Г --1-04'071 99-79 1206000000 67.99(7США)
012(01)-79
© Издательство «Юридическая литература», 1979
3
Содержание
Введение 5
I. Классовая сущность и особенности правовой
системы США. Роль карательных органов 13
Американский вариант английской правовой системы.
История и современность 13
Суды и иные органы принудительного исполнения
законов. Основы их организации, роль и место
в правовой системе 24
II. Правовая регламентация уголовной репрессии
и ее классовая направленность 54
Уголовное право и его основные источники 54
Роль неписаного (общего) права в регламентации
уголовной репрессии 77
Уголовно-процессуальное право: предмет
регулирования, основные источники 87
Соотношение уголовного и уголовно-процессуального
права федерального и штатов 109
III. Уголовная ответственность и ее обоснование 118
Основания уголовной ответственности:
буржуазно-демократические декларации и их реальное
содержание в современных условиях 118
Процессуальные условия установления оснований
ответственности по конкретному уголовному делу 139
IV. Уголовно-правовые и процессуальные основы
назначения наказания 164
Понятие и цели наказания — одно из средств
ориентации карательной практики 164
Общая характеристика наказаний и их систем 175
Меры превенции как способ усиления репрессии 188
Процессуальные правила назначения наказания 197
5
Введение
Создание и попытки всемерного распространения мифа
о надклассовости и беспристрастности уголовной юсти¬
ции капиталистического государства, осуществляемой ею
репрессии — неизменный предмет особой заботы бур¬
жуазной пропаганды и примыкающей к ней юридичес¬
кой доктрины. Суд и его деятельность по отправлению
правосудия преподносились и преподносятся ими в ка¬
честве силы, призванной «сбалансировать» интересы го¬
сударства и индивида, одинаково защищающей и одина¬
ково карающей всех граждан. Такая пропагандистская
линия — одна из частей идеологической программы, пре¬
следующей далеко идущие цели и в первую очередь апо¬
логетику капиталистического государства и права, бур¬
жуазной демократии и законности в целом, а также соз¬
дание видимости, что это государство делает все или во
всяком случае многое для обеспечения основных прав и
свобод человека, в том числе тех, которые широко приз¬
наны в международно-правовых документах. Повышен¬
ная активность в реализации этой линии, как известно,
наблюдается прежде всего в Соединенных Штатах Аме¬
рики. И то, что такая активность проявляется именно в
данной стране, не является случайностью, особенно сей¬
час, когда американские власти избрали в качестве од¬
ного из средств осуществления своего внешнеполитичес¬
кого курса лицемерные спекуляции, связанные с проб¬
лемами основных свобод и прав человека.
Между тем широко известно., что развитие американ¬
ского капитализма — это не только экономические и на-
6
учно-технические достижения, но и непрерывная цепь
непосредственного насилия, направленного на подавле¬
ние и запугивание рабочего и демократического движе¬
ния в стране, в том числе с помощью открытого приме¬
нения оружия, полицейских дубинок и слезоточивых
газов, расстрела демонстраций, организации массовых
облав, повальных арестов и т. д. Это также постоянная
модернизация и внедрение еще более изощренных форм
и методов государственного принуждения, совершенст¬
вование всех звеньев карательно-репрессивного механиз¬
ма. Почти 60 лет назад В. И. Ленин, имея в виду в том
числе и США, отмечал, что даже в странах «с наиболее
«устойчивым» буржуазно-демократическим строем, пра¬
вительства уже систематически прибегают, вопреки их
лживым и лицемерным заявлениям, к ведению тайных
списков коммунистов, к бесконечным нарушениям своей
собственной конституции...»1
«Надклассовые» и «беспристрастные» американские
суды никогда не стояли в стороне от пристрастно клас¬
совых мероприятий, затевавшихся правящими силами с
целью поддержания угодных им порядков, в первую оче¬
редь с целью искоренения «опасных», по мнению этих
же сил, проявлений политического инакомыслия. 23 ав¬
густа 1927 г. состоялась казнь активистов рабочего дви¬
жения Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти. Задолго
до этой позорной акции было ясно, что они невиновны,
что они жертвы — страшного оговора и фальсификации,
грубо состряпанной, чтобы запугать и дезорганизовать
рабочее движение. Было очевидно, что выступавшие по
их «делу» «очевидцы»—это натасканные полицией лю¬
ди, что «экспертиза», проведенная для пущей убедитель¬
ности в связи с рассмотрением «дела»,— это изготовлен¬
ная на полицейской «кухне» фальшивка. Казнь тем не
менее состоялась... Лишь многие годы спустя власти
штата Массачусетс вынуждены были признать, что
судья Уэбстер Тейер «допустил роковую ошибку».
Но ошибка ли это? Тем, кто знаком с историей аме¬
риканской юстиции, хорошо известно, что трагическое
событие, происшедшее в августе 1927 года,— проявление
вполне определенной закономерности. Это — одно из
звеньев системы карательных мероприятий американ-
1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 194—195,
?
ских властей, давно осуществлявшихся для подавления
прогрессивных движений в стране. Расправы, очень сход¬
ные с трагедией Сакко и Ванцетти, были и прежде. До¬
статочно вспомнить казнь в ноябре 1887 года четырех
участников первомайской демонстрации 1886 года в Чи¬
каго, обвиненных на «основе» подтасованных полицией
«доказательств» в убийстве полицейских. Шесть лет
спустя после этой казни под давлением неопровержимых
фактов властям пришлось признать, что повешены были
ни в чем не повинные люди.
Подобного рода расправы и попытки чинить их не
были редкостью и после 1927 года. Прямое свидетельст¬
во тому, например, сфабрикованные ФБР в 50-х годах
«дела» лидеров американских коммунистов1, серия состо¬
явшихся в 60-е годы процессов над Компартией США с
целью принудить ее к регистрации в качестве «подрыв¬
ной организации»2, явно сфальсифицированное «дело»
Анджелы Дэвис, которая, хотя и была в конечном счете
оправдана, почти полтора года пробыла в тюремных за¬
стенках без каких бы то ни было к тому оснований.
Аналогичные факты не являются редкостью и в наши
дни, когда представители властей США без устали де¬
лают заявления о своей приверженности «идеалам прав
человека». В этом убеждаешься при ознакомлении с об¬
стоятельствами «уголовных дел» таких активистов борь¬
бы за гражданские Прага в США, как, например, Джон
Харрис, Дэвид Райс, Ассата Шакур, Элмер Пратт,
Джеймс Грант, Т. Дж. Редди, Чарлз Паркер, Поль Скай-
хорс, Ричард Махоук, Бен Чейвис и его друзья по «уил-
мингтонской десятке». Общим для всех них является
1 О реакционной сущности карательно-репрессивных мер, пред¬
принятых правящими кругами США в эти годы, см., например: Ма¬
рион Джордж. Судилище на Фоли-сквер. М., ИЛ., 1950; Грин
Гильберт. Забытый враг. М., ИЛ, 1957; Нельсон Стив. 13-й
присяжный (Подоплека моего дела). М., ИЛ., 1957; Флинн Эли-
забетГэрли. В Олдерсонской тюрьме. Записки политзаключен¬
ной. М., Прогресс, 1964; Притт Д. Н. Шпионы и осведомители на
скамье свидетелей. М., ИЛ, 1960.
Подробное критическое освещение эти меры получили также в
работах советских юристов (М. С. Строговича, Б. С. Никифорова,
С. Л. Зивса, П. И. Гришаева, Б. С. Громакова, С. А. Чибиряева
и др.).
2 Подробнее см.: Чибиряев С. А. Закон Маккарэна и борьба
за его отмену. М., Юрид. лит., 1975, с. 106.
прежде всего то, что они отважились выступить против
грубых и массовых нарушений прав и свобод, провозгла¬
шенных в Конституции США, а также то, что их «дела»
— это явная фальсификация, используемая, чтобы осла¬
бить, а в конечном счете и подавить прогрессивные дви¬
жения американцев. Именно об этом свидетельствуют
У. Синклер и Дж. Джекобе в своей статье в «Вашингтон
лост», в которой предпринята попытка обобщить «дела»
ряда политических заключенных-американцев: «Почти
во всех случаях имеет место неугодная властям актив¬
ная политическая деятельность подсудимых. На местных
представителей обвинения оказано давление мощной фе¬
деральной машины надзора за гражданами страны, ко¬
торая особенно разрослась в годы правления Джонсо¬
на— Никсона. Главные свидетели, выставленные феде¬
ральными органами или властями штата, давали ложные
показания, а позднее отказывались от своих слов. Этих
свидетелей запугивали или обещали смягчить им меры
наказания за дачу требуемых обвинением «свиде¬
тельств», использовались провокаторы или платные осве¬
домители»1.
Джон Харрис, например, был приговорен к смертной
казни только потому, что он, находясь в тюрьме по фаль¬
шивому обвинению в краже, активно выступил против
грубых расправ тюремных властей над заключенными.
На основании путаных, весьма противоречивых и данных
явно под принуждением показаний лишь одного свидете¬
ля отбывает пожизненное заключение в тюрьме обвинен¬
ный в убийстве полицейского Дэвид Райс — один из ру¬
ководителей Национального комитета по борьбе с фа¬
шизмом (антирасистская организация, отпочковавшаяся
от партии «Черные пантеры»). Активисты одной из мест¬
ных организаций «Движения американских индейцев» в
штате Калифорния — Поль Скайхорс и Ричард Махоук
находятся в тюрьме по обвинению в убийстве шофера
такси, «основанному» на показаниях «свидетелей», кото¬
рых полиция собиралась привлекать к ответственности
за это же убийство, а потом «раздумала» и освободила,
заручившись их обещанием, что они дадут показания
против Скайхорса и Махоука.
1 За рубежом, 1978, 14—20 апр., с. 17.
9
Неменьшим проявлением цинизма является и «дело»
«уилмингтонской десятки». Бен Чейвис и его друзья еще
в 1971—1972 гг. были обвинены в поджоге бакалейной
лавки и приговорены в общей сложности к 282 годам
тюремного заключения. «Основанием» для столь сурово¬
го приговора послужили показания уголовников, нахо¬
дившихся под следствием в связи с совершенными ими
преступлениями. Как выяснилось, вскоре после вынесе¬
ния приговора «уилмингтонской десятке», всем «свиде¬
телям» за дачу нужных показаний было обещано осво¬
бождение от уголовной ответственности и содействие в
устройстве на работу, а одному из них (несовершенно¬
летнему) прокурор даже подарил велосипед. Более того,
выяснилось также, что двум «свидетелям» (Холлу и
Митчеллу) представители прокуратуры и полиции пре¬
дусмотрительно сочинили текст показаний заранее.
Когда сталкиваешься с такого рода подробностями
«уголовных дел», невольно вспоминаешь то, что сравни¬
тельно недавно происходило в той же стране, но в нес¬
колько другой связи, а именно приемы и методы созда¬
ния американскими властями в конце 40-х и в 50-х гг.
«громких дел» в отношении коммунистов и тех, кто со¬
чувствовал или просто симпатизировал им. Тогда тоже
в качестве «свидетелей» обвинения нередко привлека¬
лись уголовники, им тоже угрожали всяческими карами
либо обещали различного рода блага, в том числе осво¬
бождение от ответственности за совершенные преступле¬
ния в обмен на «необходимые» показания, а кроме того
(поразительное сходство приемов!), им тоже заранее
прокуроры или чины полиции сочиняли тексты «разобла¬
чительных» показаний1. Различие состоит, пожалуй, в
одном: в те времена лжесвидетели и натаскивавшие их
прокуроры занимались в основном «обоснованием» вы¬
мысла о том, что коммунисты готовили заговор с целью
насильственного свержения американского правительст¬
ва, а в наши дни неразборчивые в методах блюстители
порядка и их подручные с явно «подмоченной» репута¬
цией «специализируются» на фальсификации «доказа¬
тельств» убийств, поджогов и других тяжких преступле¬
ний, т. е. лжи, которой современный американец, напу-
1 См.: МатусоуХ. Лжесвидетель. М., ИЛ, 1956.
10
ганный небывалым ростом общеуголовной преступности,
верит порой довольно легко. Попросту говоря, власти, с
одной стороны, пытаются создать видимость энергичной
борьбы с надоевшей всем преступностью, а с другой —
под таким прикрытием расправляются со своими поли¬
тическими противниками.
Однако этот маневр не всегда удается осуществить
«бесшумно», без невыгодной кое-кому огласки. «Дела»
Бена Чейвиса и его друзей, других активистов демокра¬
тических движений в США, приемы, примененные при
фальсификации этих «дел», обнародование ряда возмути¬
тельных подробностей, связанных с ними, всколыхнули
широкие слои общественности как внутри страны, так и
за ее пределами. Под требованием освобождения «уил-
мингтонской десятки» поставлено более полумиллиона
подписей, и лишь в ноябре 1978 года федеральные вла¬
сти сделали вынужденный шаг — Департамент юстиции
США дал заключение о незаконности ее осуждения1.
Теперь ни для кого не секрет, что Бен Чейвис и его дру¬
зья попали в тюрьму и пробыли там шесть лет не пото¬
му, что где-то в провинциальном Уилмингтоне сгорела
бакалейная лавка, а потому, что эти люди, навлекшие на
себя гнев мракобесов из Северной Каролины, не были
пассивными и безропотными созерцателями тех поряд¬
ков, которые процветали в их стране. Власти не смогли
и не захотели простить им того, что они были активными
участниками демонстраций протеста против войны во
Вьетнаме, требовали расового равноправия в учебных
заведениях, допускали проявления иной непокорности и
инакомыслия.
Как показывает опыт последних десятилетий, многое
из того, что происходит в США, характерно и для дру¬
гих западных государств. Занимая положение лидера в
капиталистическом мире, США оказывают непосредст¬
венное влияние не только на формирование внешней по¬
литики государств этого мира, но и на их внутреннюю
жизнь. В частности, на многих примерах можно убедить¬
ся в том, что формы и методы принуждения и подав¬
ления, внедряемые и развиваемые правящими кругами
США, весьма охотно воспринимаются и насаждаются в
1 Правда, 1978, 16 нояб., с. 5.
11
других капиталистических государствах. Американские
государственно-правовые институты и их эволюция во
многом служат эталоном для «западной демократии» и
государственности. В связи с этим одной из важных за¬
дач является постоянное критическое исследование ти¬
пичных для капиталистического мира процессов, проис¬
ходящих на американской почве, в том числе в области
карательной политики, выявление и разоблачение реак¬
ционных тенденций. Большой фактический материал по
этим проблемам, его анализ и обобщения, основанные на
марксистско-ленинском подходе к оценке явлений обще¬
ственной жизни, содержатся в ряде изданных советскими
юристами работ, полностью или частично посвященных
правовым институтам, связанным с организацией и функ¬
ционированием уголовной юстиции США1.
Предлагаемая вниманию читателя работа — это по¬
пытка критически осмыслить и обобщить появившийся
в последние годы обширный доктринальный, норматив¬
ный и фактический материал, касающийся американской
практики осуществления уголовной репрессии, а также
выявить и оценить некоторые новые и наиболее харак¬
терные тенденции в данной области. В ней главное вни¬
мание сосредоточено (наряду с анализом организацион¬
но-правовых аспектов американской уголовной юстиции)
на положениях уголовного права о законе (подзаконном
акте и судебном прецеденте), об основаниях уголовной от¬
ветственности и наказании, а также на соответствующих
им положениях уголовно-процессуального права о прин¬
ципах юридической регламентации судопроизводства, об
общих условиях признания того или иного лица совер¬
шившим преступление и назначения ему меры наказа¬
ния.
Именно эти положения составляют «юридический
каркас», который, «обрастая» конкретными институтами
и нормами, существенно влияет на их содержание, а че¬
рез них — и на содержание в целом той отрасли госу¬
дарственной деятельности, которая именуется уголов¬
ной юстицией.
1 См., например, работы М. С. Строговича, Б. С. Никифорова,
С. Л. Зивса, Ф. М. Решетникова, А. А. Старченко, В. П. Шупилова,
В. М. Николайчика, Б. С. Крылова, П. И. Гришаева, А. И. Лубенско-
го, И. Б. Михайловской.
12
Анализ положений такого рода с принципиальных
позиций марксистско-ленинской науки позволяет выявить
и продемонстрировать те основные правовые средства,
которые задуманы и широко используются правящими
кругами США, с одной стороны, для обеспечения нуж¬
ной им классовой направленности данной отрасли госу¬
дарственной деятельности, а с другой — для всемерной
маскировки именно такой направленности. Данные этого
анализа показывают тщетность попыток буржуазной
пропаганды и примыкающей к ней юридической доктри¬
ны противопоставить миф об объективности и надклас-
совости уголовной юстиции марксистско-ленинскому
тезису о том, что в условиях капиталистического госу¬
дарства суд, правосудие, юстиция были и остаются
«преимущественно аппаратом угнетения, аппаратом бур¬
жуазной эксплуатации»1, «слепым, тонким орудием
беспощадного подавления эксплуатируемых, отстаиваю¬
щим интересы денежного мешка»2.
1 Л е й и н В. И. Поли. собр. соч., т. 36, с. 162.
2 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 270.
13
1.
Классовая сущность и
особенности правовой
системы США.
Роль карательных
органов
АМЕРИКАНСКИЙ ВАРИАНТ АНГЛИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ
СИСТЕМЫ. ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
1. История американской правовой системы начинается
с провозглашения в 1776 году независимости северо¬
американских колоний Англии и образования в 1781 го¬
ду конфедерации 13 молодых государств, получившей
наименование: Соединенные Штаты Америки.
' Разгоревшаяся война за независимость была не про¬
сто войной за освобождение от колониального господства.
В. И. Ленин отмечал, что «история новейшей, цивилизо¬
ванной Америки открывается одной из тех великих,
действительно освободительных, действительно револю¬
ционных войн, которых было так немного...»1
Массовое недовольство колониальными порядками,
поднимавшее колонистов на борьбу, было в значитель-
1 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 48.
14
ной мере недовольством правом, закреплявшим эти по¬
рядки1. Поэтому программные документы этого периода,
имевшие важное значение для формирования американ¬
ского права в целом и его основных институтов, не могли
не отражать передовых для своего времени идей и прог¬
рессивных требований. Декларация независимости, под¬
писанная 4 июля 1776 г., например, провозглашала, что
«все люди сотворены равными, и все они одарены своим
Создателем некоторыми неотчуждаемыми права¬
ми, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода
и стремление к счастью». Однако в ходе дальнейших со¬
бытий, после того, как американская буржуазия и зем¬
левладельцы получили возможность полностью прибрать
к своим рукам власть, идеям и требованиям такого рода
в значительной мере была уготована роль ничем не под¬
крепленных лозунгов и деклараций.
Право США возникло и формировалось по класси¬
ческим канонам возникновения и развития буржуазного
государства и права, в соответствии с которыми прихо¬
дившая к власти буржуазия, по меткому выражению
Ф. Энгельса, без решительной ломки преобразовывала
«государственные порядки сообразно своим интересам»2.
Среди основных приемов и методов такого преобразова¬
ния необходимо назвать и явный, ничем не прикрытый
отказ от ряда прогрессивных идей и требований периода
революционного подъема, и тонкое, тщательно маскиру¬
емое их выхолащивание, и прикрываемое демагогической
риторикой об «исторической преемственности», «общече¬
ловеческом опыте» и т. п. сохранение основных правовых
институтов, бывших на вооружении у прежних эксплуа¬
таторов.
Специфическим и явным отказом от принципа все¬
общего равенства было, например, сохранение и законо-
1 К числу откровенно феодально-колониальных актов можно
было бы отнести, в частности, акты, запрещавшие населению коло¬
ний иметь свои судебные учреждения и предписывавшие, что пра¬
восудие в колониях должны чинить только судьи, назначаемые анг¬
лийским королем, акты, сохранявшие подсудность граждан колоний
судам, расположенным в Англии, акты, сводившие к минимуму пра¬
во граждан колоний быть судимыми судами присяжных. Наряду с
такими были и другие акты (см. Фостер Уильям 3. Очерк по¬
литической истории Америки. М., 1955, с. 165).
2Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 533.
15
дательное закрепление рабства. «Самой серьезной сла¬
бостью революции, — писал Уильям 3. Фостер, — в
смысле демократических завоеваний было то, что она
оказалась совершенно не в состоянии уничтожить раб¬
ство»1. По сути своей эта акция американских правящих
сил была освящением расовых привилегий2, причем фор¬
мальная отмена рабства в 1865 году не привела к полно¬
му отказу от этих привилегий. На смену рабству пришла
расовая дискриминация. В 1913 году В. И. Ленин, имея
в виду положение негров в США, писал: «Негры позже
всех освободились от рабства и до сих пор несут на себе
всего более тяжелые следы рабства — даже в передовых
странах, ибо капитализм не может «вместить» иного ос¬
вобождения, кроме правового, да и это последнее вся¬
чески урезывает... Положение негров в Америке недо¬
стойно цивилизованной страны: капитализм не может
дать полного освобождения ни даже полного равен¬
ства»3.
Дискриминация по расовым признакам продолжает
оставаться до настоящего времени одной из самых
острых, в том числе правовых, проблем США4.
Не отказались правящие силы США и от использова¬
ния такого приема «преобразования» права, как сохра¬
нение под тем или иным предлогом правовых институтов
бывших на вооружении у прежних эксплуататоров.
Наиболее отчетливо это проявилось в рецепции основных
институтов и принципов построения английской право¬
вой системы, одним из краеугольных камней которой
было и остается то гибкое и весьма удобное по своей
приспособляемости к текущим потребностям эксплуата¬
торского государства сочетание норм статутного (писа¬
ного) и общего (неписаного) права, на которое обращал
внимание Ф. Энгельс, характеризуя классовую сущность
права Англии5. Рецепция была прямо зафиксирована в
ряде документов того времени. Например, 14 октября
1774 г. Континентальный конгресс одобрил Декларацию
1 ФостерУильямЗ. Указ, соч., с. 277.
2 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 107.
3 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 22, с. 345—346.
4 О масштабах этой проблемы см., например: Положение в об¬
ласти прав человека в США. М., Политиздат, 1978, с. 32, 38—42
и др.
5 См,: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 639,
16
прав, в которой провозглашалось, в частности, что каж¬
дая колония вправе пользоваться нормами общего права
Англии. Такой подход к решению судьбы старого права
получил конкретное выражение и в основополагающих
актах ряда штатов: в статье III Конституции штата
Мерилэнд 1776 г., в статье 25 Конституции штата Дела¬
вар того же года и статье 35 Конституции штата Нью-
Йорк 1777 г.
Этот факт во многом предопределил особенности ме¬
ханизма формирования и эволюции права США, его
структуры, роли и места судов не только в правоприме¬
нении, но и в правотворчестве. Однако признание и заим¬
ствование английской модели правовой системы не означа¬
ло, что она была полностью скопирована.
2*. После освобождения от колониальных порядков
социально-политическая и экономическая жизнь США
пошла своим путем. Бурный расцвет капиталистических
отношений, долго сохранявшееся рабство, расовая дис¬
криминация, традиции и мировоззрение, упрочившиеся
в сознании жителей колоний в процессе борьбы с угнета¬
телями и преодоления трудностей суровых условий жизни
на неосвоенных землях— все это и многое другое не мог¬
ло не отразиться на формировании и развитии права, на
его форме и содержании.
Начиная с первых лет, в США весьма активную роль
в правотворчестве играли законодательные органы.
В отличие от Англии здесь вырабатываются и прини¬
маются писаные конституции — Конституция США
и конституции штатов. В дополнение к ним изданы и из¬
даются многочисленные законы.
За годы существования США конгресс и законода¬
тельные собрания штатов приняли в общей сложности,
как утверждают американские исследователи, более
30 млн. законов. В наши дни эти органы издают ежегодно
примерно 20 тыс. актов. Наряду с ними приняты и дейст¬
вуют не поддающиеся точному подсчету нормативные
акты президента США, губернаторов штатов, руководите¬
лей федеральных министерств и ведомств, соответству¬
ющих учреждений штатов. Достаточно отметить, к
примеру, что систематическая публикация подзаконных
актов федеральных органов (Свод федеральных прави¬
тельственных актов) в 1977 году включала в себя около
120 томов, а систематическое собрание такого рода ак-
17
тов в штате Нью-Йорк состоит из 30 томов, в каждом
из которых примерно по 1000 страниц.
Огромный поток актов писаного права, их неупорядо¬
ченность вынудили правящие круги приступить
к систематизации и кодификации этих актов. В процессе
реализации такого рода попыток создавались кодексы,
систематизированные своды и собрания законов и под¬
законных актов, что также существенно отличает право¬
вую систему США от правовой системы Англии, где, как
известно, до сих пор нет кодексов или официально издан¬
ных систематизированных собраний законодательства.
3. Вместе с тем, издание большого числа актов писа¬
ного права не привело к полному вытеснению неписаного
(общего) права. Как и в Англии, в США под ним пони¬
мается формировавшаяся в течение длительного времени
и постоянно изменяющаяся «в свете разума» совокуп¬
ность правил и принципов, которые вырабатывались
и продолжают вырабатываться в судебных решениях по
конкретным делам или явились результатом доктриналь¬
ного толкования и обобщения этих решений.
Факт существования такого права наряду с писаным
прямо закреплен в законодательстве ряда штатов. Это
сделано, например, в ГПК штата Калифорния. Параг¬
раф 1896 этого кодекса следующим образом определяет
статутное (писаное) право: «Писаное право — это то,
которое промульгировано в письменном виде и которое
подтверждается наличием документа». О понятии общего
права говорит § 1899 («Неписаное, общее или судебное
право»): «Неписаным правом является право, которое
не промульгировано и не документировано так, как это
указано в § 1896, но которое, несмотря на это, соблю¬
дается и применяется судами страны. Его не хранят
в определенном месте, а собирают по протоколам, в
которых зафиксированы судебные решения, и из иссле¬
дований ученых (1еагпе(1 теп)».
Сохраняя в своей правовой системе неписаное право,
закрепляя вместе с этим за судами функцию право¬
творчества, США и здесь внесли существенные корректи¬
вы в то, что было позаимствовано из Англии. В отличие
от английской правовой системы с ее сохранявшимся
долгое время консерватизмом, стремлением оберегать
многие из тех норм и принципов, которые были вырабо¬
таны еще в средние века, американская система пошла
к Зэкэз 1355
18
по пути «гибкого правотворчества», т. е. создания пред¬
посылок для «бесшумного», быстрого и своевременного
приспособления норм права к «изменяющимся условиям
жизни». Бывший профессор Гарвардского университета
Дж. Грэй (которого американские юристы считают круп¬
ным авторитетом в вопросах теории права и труды ко¬
торого переиздаются как классические многие годы
спустя после его смерти) писал еще в 1909 году, сравни¬
вая английскую и американскую правовые системы:
«...Палата лордов не будет пересматривать свои ранее
принятые решения1. Она представит вопрос на решение
законодателя. Такая доктрина не имеет распростране¬
ния в Америке. Высшие суды штатов и Верховный суд
США считают, что они имеют полномочие (хотя оно
и может быть использовано нецелесообразно) отходить
от тех правил, которые были разработаны раньше»2.
Нужно сказать, что это — не только доктрина, но
и весьма распространенная практика. Американские
суды уже давно пересматривают выработанные ими
нормы и принципы. Особенно легко они стали идти
на это, начиная со второй половины XIX столетия, когда
со вступлением страны на путь империалистического
развития наносились один за другим удары по устояв¬
шимся буржуазно-демократическим представлениям о
законности, правопорядке, стабильности права, его сущ¬
ности и социальной роли, а также по более или менее
соответствующей этим представлениям практике. Весьма
характерно, что в 1871 году в связи с рассмотрением
конкретного дела Верхрвный суд США прямо и открыто
объявил о своем праве пересматривать собственные ре¬
шения. То, что до этого суды делали окольными путями
с помощью различных юридических ухищрений, стало
явным, получило одобрение высшего суда страны
и превратилось в массовую практику.
1 В 1966 году Палата лордов изменила свою позицию по этому
весьма принципиальному вопросу, признав возможность пересмотра
принятых ею ранее решений, «когда это представляется правильным»
(см.: Сиггеп! Ьачм, .1и1у 1966, Ыг 25/а).
2 О г а у ,1. ТЬе Ыа1иге ап(1 Зоигсез о! 1Ье Ьа^т. Воз1оп, Мазз.,
1963, р. 242.
По этому вопросу см. также: Карлен Д. Американские суды:
система и персонал. Организация правосудия в США. М., Прогресс,
1972, с, 90.
19
Вольное отношение судов США к истолкованию
и применению норм права в конечном счете породило
большой разрыв между теми нормами, которые изло¬
жены на бумаге, и теми, которых фактически придержи¬
ваются органы, их применяющие. Профессор Колумбий¬
ского университета X. Джонс в связи с этим отмечает:
«Существует все расширяющееся расхождение между
формальным правом, изложенным на бумаге, и правом,
которое действует в судах. Это — не трещина, которую
можно закрасить, а порок, ставящий под угрозу всю
структуру американского правосудия»1.
Чтобы познать содержание правовых норм США,
нужно уяснить не то, как они записаны в соответствую¬
щих документах, а то, как они толкуются судами, т. е.
досконально изучить множество судебных решений по
конкретному вопросу. Эта задача весьма нелегкая, ибо
общее число судебных решений и содержащихся в них
правил и принципов исчисляется миллионами. Достаточ¬
но отметить, что по самым приблизительным подсчетам
в опубликованных судебных решениях к 1969 году было
сформулировано около 18 млн. правил и принципов,
имеющих нормативное значение. Ежегодно к этому чис¬
лу прибавляется еще примерно по 180 тыс. такого рода
правил и принципов2. Общее количество томов, в которых
помещены публикуемые судебные решения (3—5%
от всех выносимых судами решений)3 перевалило за
30 тыс.
Постоянно увеличивающаяся масса судебных пре¬
цедентов, которой все больше «обрастает» писаное пра¬
во,— это органическая часть правовой системы,
играющая важную роль как в применении, так и в
формировании права и эволюции его норм и институтов.
С ее помощью, как справедливо заметил Б. С. Никифо¬
ров, осуществляется «отделка, частичное исправление
продуктов законодательного творчества, подгонка дета-
1 ,1 о п е з Н. 1п1гск1ис1юп. — ТЬе Соиг1з, 1Ье РиЬНс апд 1Ье Ьа\у
Ехр1озюп. Епд1е\гоо(1 С1Шз, N. ,1., 1965, р. 3.
2 Рг1се М. апд Вйпег Н. ЕНесЦуе Ьед;а1 РезеагсЬ, Зд ед.,
Воз1оп, Мазз., 1969, р. 184. .
3 V е з I а 1 А. Зигуеу о! Редега1 01з1г1с1 Соиг! Ортюп: \Уез1
РиЬНзЫпд; Сотрапу Рерог1з. — 5оиИпуез1егп Ьа\у ,1оигпа1, 1966,
уо1. 20, р. 63.
2*
20
лей, приспособление законодательной формулы к меняю¬
щимся текущим запросам»1 буржуазного государства.
4. Существенный отпечаток наложило на правовую
систему США также то обстоятельство, что она возникла
и сформировалась в условиях американского федерализ¬
ма, который формально исходит из провозглашения
довольно широкой компетенции штатов по правовому
регулированию различных сфер общественных отноше¬
ний; федеральным властям Конституция США отводит
регламентацию лишь тех вопросов, которые отнесены
к их исключительному ведению. Однако с течением вре¬
мени данное конституционное положение стало одной
из юридических фикций, которыми весьма богато амери¬
канское право.
Подтверждением этого в определенной мере могут
служить данные, например, о значительном увеличении
количества актов, издаваемых федеральными властями.
Для публикации законов, принятых конгрессом за пер¬
вые 86 лет (с 1787 по 1873 год включительно), потребо¬
валось 1432 страницы первого систематического собра¬
ния — Свода сверенных законов США, вышедшего
в 1874 году. За последующие 101 год (с 1874 по 1975 год
включительно) объем такого рода актов увеличился во
много раз. Свод законов США (восьмое издание) по
состоянию на 18 января 1976 г. включал 19 томов с бо¬
лее чем 17 тысячами отпечатанных петитом страниц тек¬
ста нормативных актов; из них около 5 тысяч страниц за¬
нимают законы, принятые в 1971—1975 гг.
Еще в больших темпах возрастало количество подза¬
конных актов. Упомянутый выше Свод федеральных
правительственных нормативных актов в 1960 году
состоял из 69 томов, в 1965 году — из 95, а в 1977 году —
из 120.
Говоря об удельном весе федерального права, необхо¬
димо иметь также в виду правотворческую деятельность
федеральных судов. В соответствии с Конституцией
США (пункт 1 раздел 2 статья III) эти суды должны
разрешать дела «на основе настоящей Конституции, зако¬
нов Соединенных Штатов и заключаемых Соединенными
Штатами международных договоров». Нормы неписаного
1 Сов. государство и право, 1947, № 3, с. 81.
21
права здесь не упомянуты. По замыслу создателей Кон¬
ституции США, федеральные суды не должны руковод¬
ствоваться такими нормами, неписаное право является
правом штатов.
Однако практически федеральные суды, как и суды
штатов, применяя законодательство, весьма широко
прибегают к ссылкам на правила, сформулированные
в ранее пр.инятых судебных решениях. Вновь вырабо¬
танное федеральным судом положение может стать
правилом, которое будет применено в будущем к анало¬
гичному факту либо отношению. Оно становится обяза¬
тельным для нижестоящих судов или суда, сформулиро¬
вавшего 'его. Правда, последний может пересмотреть
свое решение, изложив при этом соответствующие моти¬
вы. Если в решении федерального суда сформулировано
правило на основе толкования федерального закона, оно
становится обязательным для всех судов, в том числе
для судов штатов. Если же такое правило складывается
в результате толкования закона штата, то оно обяза¬
тельно только для федеральных судов. Суды штата,
применяя «свой» закон, могут выработать правило, от¬
личное от того, которое сформулировано федеральным
судом по данному вопросу1.
Эти общие принципы соотношения решений судов
штатов и федеральных знают немало исключений
в пользу расширения компетенции последних. Одно из
таких исключений сложилось и окрепло в судебной
практике последних десятилетий в связи с расширитель¬
ным толкованием Верховным судом США положения че¬
тырнадцатой поправки к федеральной конституции о
«должной юридической процедуре»2. Опираясь на это по¬
ложение, он, в частности, пересмотрел некоторые правила,
связанные с обеспечением права на защиту, в том числе
те, которыми руководствовались суды штатов на основа¬
нии «своих» норм общего права. Причем вновь сформу¬
лированные этим федеральным судом правила объявле¬
ны обязательными для судов всех штатов.
Другими словами, правотворчество федеральных
судов играет большую роль в американской правовой
1 См.: Р г 1 с е М. апс! В 11 п е г Н. Ор. ей., р. 7.
2 См.: США: преступность и политика. М., Мысль, 1972, с. 299
и след.
22
системе. Формулируемые ими правила и принципы име¬
ют значение не только «внутреннее» (для федеральных
судов), но и для развития права штатов. Правовой мате¬
риал, создаваемый федеральными судами, существен
и по объему. В этой связи весьма показательно, напри¬
мер, сравнение объема Свода законов США с Аннотиро¬
ванным сводом законов США (в последнем текст
законов опубликован с выдержками из решений феде¬
ральных судов, конкретизирующими или дополняющими
соответствующие нормы). В первом из них раздел 28
(«Судебная система. и судебный (гражданский) про¬
цесс») и раздел 18 («Преступления и уголовный про¬
цесс») занимают 400 и 300 страниц, а во втором — 21
и 11 томов (до 700—800 страниц в каждом).
Значительное увеличение удельного вес,а норм феде¬
рального права в целом, однако, не привело к свертыва¬
нию права штатов. Последние по-прежнему имеют свои
законодательные, исполнительные и судебные органы,
которые, как это видно из приведенных выше данных,
довольно активно занимаются правотворчеством. Право
штатов продолжает играть большую роль в регламента¬
ции общественных отношений.
Таким образом, американская правовая система в це¬
лом— сложное и своеобразное явление, включающее
федеральную правовую систему и правовые системы
штатов. В общих чертах это явление охарактеризовал
бывший декан юридического факультета Гарвардского
университета Э. Грисуолд в одной из своих сравнитель¬
но-правовых лекций для английских юристов. Начав
с того, что английское и американское право роднят мно¬
гие общие черты, он отметил: «Однако существуют
также и большие различия, так как мы имеем пятьдесят
одну отличающуюся друг от друга юрисдикцию — пять¬
десят штатов и округ Колумбия (территория, где распо¬
ложена столица США г. Вашингтон.— К. Г.),— каждая
из которых решает вопросы общего права для себя.
Каждая имеет свое законодательное собрание, обладаю¬
щее властью издавать законы для своей территории, а
также верховный суд, наделенный властью толковать
законы и решать незаконодательные вопросы в соответ¬
ствии с обычаями и прецедентами конкретных юрис¬
дикций... Следовательно, у нас в США существует
по крайней мере пятьдесят один вариант общего права,
23
и было бы совершенно невозможным для одного лица
быть знакомым со всеми из них»1.
Специфика американской федерации породила явле¬
ние, именуемое правовым дуализмом, суть которого
сводится к тому, что на территорию каждого штата
распространяется действие двух правовых систем — своей
собственной и федеральной. Соответственно существуют
две системы органов, призванных толковать и применять
федеральные правовые нормы и нормы штатов. Как бу¬
дет показано ниже, правовой дуализм является дополни¬
тельным источником, значительно осложняющим уясне¬
ние, применение и соблюдение норм американского
права.
5. Суммируя сказанное, можно констатировать, что
процесс американизации правовой системы, позаимство¬
ванной у Англии,— это процесс придания ей свойств,
благодаря которым она еще в большей степени стала
приспособлена к текущим потребностям эксплуататорско¬
го государства. Ориентация на «гибкое правотворче¬
ство», наделение судов неограниченными полномочиями
по созданию и пересмотру правовых норм, правовой
дуализм, вскормленный в услових американского феде¬
рализма,— все это привело к тому, что право США
с течением времени превратилось в конгломерат, с одной
стороны, явно устаревших, а с другой — современных
норм. В этом конгломерате немало норм, формально
не отмененных, но фактически не действующих, норм,
содержание которых существенно изменилось благодаря
произвольному судебному толкованию, норм с прямо
противоположными и явно несовместимыми предписа¬
ниями. По признанию американских юристов, право
США — это «бездорожный океан», «заросли», «трясина»,
«джунгли» и т. п.2.
В эпоху империализма, когда существенная ломка
буржуазно-демократической законности потребовала
1 О г 1 з \у о 1 (1 Е. Ьато ап<1 Ьа\ууегз т 1Ье ШИед 5Шез. СатЬ-
пдде, Мазз., 1964, р. 61. Аналогичные высказывания можно найти
и у других американских юристов (см., например: Р1 п с Ь е г Е. ТЬе
Ооуегптеп! о! 1Ье йпИед 51а1ез. Епд1еугоо<1 СПНз, N. X, 1967,
р. 155).
2 См.: Сагдого В. ТЬе Огочу1Ь оГ 1Ье Ьа\у. Уа1е 11ту. Ргезз,
1963, р. VII, VIII; ЫедаеПп К. ВгитЫе ВизЬ. Оп Оиг Ьа\у апс!
Из 51и<1у. N. V. 1960; Мс СаЬе Э. Аи1оша1е(1 Ьеда1 КезеагсЬ.—
ЛшИса1цге, РеЬгиагу 1971, уо1. 54, №. 7, р. 284.
24
«бесшумного» приспособления права к новым экономи¬
ческим и социально-политическим условиям, эти свойст¬
ва правовой системы США довольно широко использу¬
ются для осуществления всевозможных реформ и поли¬
тических маневров. Они оказались весьма удобным
средством, дающим возможность правящим кругам
придавать видимость «законности» любым антидемокра¬
тическим акциям, в том числе тем, которые
предпринимаются с карательно-репрессивными целями.
Правотворчество законодательных, исполнительно-распо¬
рядительных и судебных органов в конечном счете поро¬
дило такую массу всевозможных нормативных пред¬
писаний, из которой в любой момент могут быть
извлечены именно те, которые нужны, выгодны, угодны
в конкретной ситуации.
При последующем рассмотрении основных компонен¬
тов механизма уголовной юстиции США представится
возможность не раз убедиться в том, что отмеченные осо¬
бенности правовой системы в целом имеют самое непос¬
редственное отношение к функционированию этого меха¬
низма. Они создают тот общий фон, «юридический кли¬
мат», в условиях которого формируются и эволюциони¬
руют нормы уголовного и уголовно-процессуального пра¬
ва, практика их применения, вырабатываются принципи¬
альные установки, определяющие отношение судов и
других правоприменяющих органов к закону и законнос¬
ти, к буржуазно-демократическим гарантиям прав граж¬
дан.
СУДЫ И ИНЫЕ ОРГАНЫ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО
ИСПОЛНЕНИЯ ЗАКОНОВ.
ОСНОВЫ ИХ ОРГАНИЗАЦИИ, РОЛЬ И МЕСТО
В ПРАВОВОЙ системе
1. Суды и их системы. Американский федерализм поро¬
дил множество формально обособленных судебных си¬
стем— федеральную, 50 штатов и так называемых тер¬
риторий1.
1 К их числу относятся Виргинские острова, Зона Панамского
канала, Пуэрто-Рико, островные владения и Гуам, которые не поль¬
зуются правами штатов.
25
Суды, входящие в федеральную судебную систему,
подразделяются на две группы: общие суды и суды со
специальными задачами.
Общие суды — это прежде всего основные суды:
Верховный суд США, 11 апелляционных судов и 91 рай¬
онный (окружной) суд. По данным на 1976 год в этих
судах работало более 500 судей с большим аппаратом
вспомогательных работников (около 11 тыс. человек)1,
в том числе таких, которые наделяются судебными фун¬
кциями. Среди последних можно выделить, скажем,
назначаемых районными судьями магистратов2, которые
рассматривают дела о малозначительных преступлени¬
ях, осуществляют (предварительную проверку материалов
дел об опасных преступлениях и т. п.3. В число общих
судов входят также местные суды округа Колумбия и
упомянутых территорий, которые действуют под непос¬
редственным контролем основных федеральных судов.
Основные суды уполномочены разрешать по первой
инстанции или в апелляционном порядке возникающие
на всей территории США дела о преступлениях, прес¬
ледуемых на основании федеральных законов, и о не¬
которых видах имущественных споров (прямо вытека¬
ющие из федерального законодательства, касающиеся
граждан разных штатов и т. д.)4.
Федеральные суды со специальными зада¬
чами— это специализированные и военные суды.
1 Данные о численности судей и вспомогательных работников
см.: 1976/1977 11пЦе<1 5Шез Ооуегпшеп! Мапиа!. \УазЬ., р. 67, 69, 73;
1976 Аппиа1 Керой о! 1Не Эйейог о! АбтйпзйаНуе ОШсе о! 1Ье
11. 5. Соийз, р. 21—22.
2 До принятия Закона о магистралях от 17 октября 1968 г. они
назывались комиссарами или уполномоченными (11. 5. Сотгшззю-
пегз).
3 В 1976 году 482 магистрата с примерно 300 вспомогательными
работниками рассмотрели,,например, дела о малозначительных пре¬
ступлениях, совершенных более чем 90 тыс. человек (см.: 1976 Ап-
пиа1 Керой о! 1Ье Эйейог о! АбпншзйаИуе ОШсе о! 1Ье 11. 5. Соийз,
р. 30, 1—70).
3 Об объеме работы федеральных судов можно судить, напри¬
мер, по количеству дел, рассматриваемых районными судами. В ию¬
ле 1975—июне 1976 гг. они рассмотрели 43 675 дел об опасных пре¬
ступлениях (помимо дел, разобранных магистратами), 110 175 граж¬
данских дел и 237 793 дела о банкротстве (см.: 1976 Аппиа1 Керой
о! 1Ье Ьйейог о! АбпишзйаИуе ОШсе о! Ше 11. 5. Соийз, р. 169, 75,
15).
26
Специализированные суды создаются конгрессом
для рассмотрения конкретных категорий дел. К ним от¬
носятся: -Палата претензий, |ра10сматр,ивающая имущест¬
венные претензии к правительству США; Таможенный
суд, осуществляющий проверку правомерности действий
таможенных властей; Апелляционный суд по таможен¬
ным и патентным делам, который разбирает жалобы на
решения Таможенного суда, Патентного бюро и Тариф¬
ной комиссии США; Налоговый суд, рассматривающий
стары, возникающие на основе федерального законода¬
тельства о внутренних налогах.
Решения Палаты претензий и Апелляционного суда
по таможенным и патентным делам могут быть обжа¬
лованы в Верховный суд США, а Налогового суда — в
федеральный апелляционный суд.
С февраля 1972 года среди специализированных су¬
дов появился еще один суд — Временный чрезвычайный
апелляционный суд, который уполномочен рассматривать
жалобы на решения районных федеральных судов по
вопросам, связанным с применением законодательства
о так называемой экономической стабилизации.
Система военных судов действует автономно от гра¬
жданских. Им подсудны все дела о преступлениях, со¬
вершенных военнослужащими или приравненными к
ним лицами. После принятия 24 октября 1968 г. Закона
о военной юстиции, несколько реформировавшего воен¬
ные суды, их система включает в себя: суды для рас¬
смотрения дел по существу (суммарные, специальные
и общие военные суды); суды военного надзора, соз¬
даваемые главными военными юристами при министер¬
ствах армии, военно-воздушных сил и военно-морского
флота (по одному при каждом из этих министерств);
военно-апелляционный суд (создан в 1951 г.)—высший
судебный орган военной юстиции при Министерстве
обороны США, состоящий из судей, назначаемых прези¬
дентом на 15 лет. Все военные суды являются состав¬
ной частью вооруженных сил, командование которых
(в том числе президент как главнокомандующий) на¬
делено широкими полномочиями по формированию этих
судов, непосредственному контролю за их деятельнос¬
тью в целом и за разбирательством ими конкретных
дел. Лишь в виде исключения отдельные дела могут по¬
пасть на рассмотрение Верховного суда США.
27
Судебные системы штатов1 отличаются крайним раз¬
нообразием и, как правило, отсутствием четкого раз¬
граничения компетенции конкретных судов. В ряде шта¬
тов (‘.преимущественно с большим населением) имеется
по нескольку сотен судебных органов самых различных
наименований, которые обычно группируются в 3—4 зве¬
на судебной системы (высшие суды, промежуточные
апелляционные суды — они есть не во всех штатах,—1
суды первой инстанции и низшие суды). Например, в
систему судов штата Ныо-Иорк входят: Апелляционный
суд (высший суд штата), Верховный суд (к его компе¬
тенции относится 'рассмотрение по первой инстанции
серьезных и сложных дел, а также апелляций на при¬
говоры и решения нижестоящих судов) и множество
М1естных судов (мировых, полицейских, магистратских
судов, судов графств и т. п.), в которых работают бо¬
лее 2,6 тыс. судей. Самыми крупными из местных судов
являются Суд по уголовным делам города Нью-Йорк и
Суд по гражданским делам города Нью-Р1орк.
Особое место в системе американских судов занима¬
ет Верховный суд США. Первоначально он был задуман
как высший орган системы федеральных судов (кроме
военных), основная задача которого — проверка реше¬
ний этих судов (по первой инстанции он рассматривает
не более 1—2 дел в год). Фактически же к настоящему
времени его функции вышли далеко за пределы данной
задачи. Он стал высшим органом конституционного
надзора, своеобразной «третьей палатой» законодатель¬
ной власти, решающей судьбы американских законов
как федеральных, так и штатов.
Путем расширительного толкования положений
Конституции США он также присвоил себе право, хо¬
тя ,и с рядом оговорок, проверять решения высших су¬
дов штатов и оказывать таким образом весьма сущест¬
венное влияние не только на судебную, но и на законода¬
тельную практику в масштабе всей страны. По сути сво¬
ей это государственный орган, активно участвующий как
в осуществлении политики правящих кругов, так и в ее
1 На долю этих судов приходится рассмотрение примерно 95%
всех судебных дел. Общее число судей, работающих в судах штатов,
достигает примерно 20 000 (см.: ^Шса1иге. ,1ипе—,1и1у 1976, уо1. 60,
Иг. 8, р. 39).
28
формировании. Американские исследователи, не скрывая,
признают, что Верховный суд США «является прежде
всего учреждением политическим»1, что «это не просто
суд, это важная часть политического механизма»2, что он
«стал центром многих политических бурь»3 и т. д.
2. Суды и право. Своеобразие основных функций
американских судов заключается в том, что они приз¬
ваны не только применять нормы права (рассматривать
и разрешать уголовные и гражданские дела, проверять
законность действий органов управления), но и быть,
как отмечалось выше, их творцами. Последнее являет¬
ся весьма существенным фактором, обусловившим осо¬
бую роль судов и их важное место как в правовой систе¬
ме, так и вообще в системе государственных органов.
В связи с этим целесообразно остановиться более под¬
робно на конкретных направлениях, форм,ах и методах
осуществления данной функции.
Всю правотворческую деятельность судов США сле¬
довало бы подразделять на правотворчество, осуществля¬
емое в процессе рассмотрения конкретных судебных дел,
и правотворчество, не связанное с таким рассмотрением-
В последнем случае суды (прежде всего высшие судеб¬
ные инстанции) выступают в качестве творцов целых
нормативных актов (а не отдельных норм) по прямому
предписанию законодателя (в вряде штатов такие пол¬
номочия прямо предусмотрены ® конституциях) либо
в силу соответствующего истолкования положений кон¬
ституций штатов4. Такое правотворчество, начиная с
30-х годов XX столетия, стало вполне обычным явле¬
нием5. Охватывает оно довольно широкий круг вопро-
1 5сЬ\уаг1г В. А Вазш Н1з1огу о! 1Ье № 5. Зиргеше Соиг1.
Рппсе1оп, N. X, 1968, р. 10.
2 Ка1уеп Н. ТЬе Зиргеше Соиг!—1970 Тепл. — Нагчагб Ьачу
КеУ!^, №уешЬег 1971, уо1. 85, №. 1, р. 3.
3 ^ г 1 е Ь1: В. ТЬе СггоуЧЬ о! Атепсап СопзШииопа1 Ьа\у. N. V.,
1946, р. 245.
4 Например, Верховный суд штата Миссисипи в одном из своих
решений, принятых в 1975 году, обосновывал полномочие издавать
такого рода нормативные акты ссылкой на «основополагающую кон¬
цепцию разделения властей и возложение судебной власти на суды».
6 Об этом виде судебного правотворчества см.: \У е 1 п з I е 1 п б.
КеГогт о! Ребега! Соиг1 КШетакт^. — СоЬлтЫа Ьа\у Кеу1еду, Ос1о-
Ьег 1976,уо1.76, №. 6;АзЬтап А. Меазигт^ 1Ье бисИша! Ки1е-Ма-
ктд; Родуег. — бисИса^иге, ОесетЬег 1975, уо1. 59, №. 5.
29
сов: порядок рассмотрения гражданских и уголовных
дел, правила апелляционного производства, допуск
юристов к ведению дел в судах, образование и деятель¬
ность адвокатских корпораций, порядок взимания адво¬
катских гонораров, правила доказывания в судах, дис¬
циплинарная ответственность адвокатов, прокуроров и
судей, порядок расходования денежных средств, отпус¬
каемых судам, правила судебной этики и т. д.1.
Что касается правотворчества судов, связанного с
рассмотрением конкретных дел, то следует отметить
в первую очередь, что в нем четко прослеживается два
направления.
Первое из них — это «классическое» или «чистое»
судебное правотворчество, в ходе которого происходит
восполнение пробелов в правовом регулировании- Исто¬
рически оно предшествовало второму направлению и
послужило основой для решения многих вопросов в
действующем законодательстве. Но сейчас ему принад¬
лежит сравнительно небольшой удельный вес в форми¬
ровании права, поскольку в связи с ростом числа зако¬
нов и подзаконных актов и накоплением огромного ко¬
личества судебных прецедентов, в том числе в сфере
применения уголовной репрессии, остается все меньше
и меньше общественных отношений, неурегулирован¬
ных правовыми (писаными и неписаными) предписани¬
ями. Все это обусловило значительное увеличение удель¬
ного веса и роли в судебном правотворчестве, связанном
с рассмотрением конкретных дел, второго его направле¬
ния — широкого корректирования и приспособления (пу¬
тем соответствующего истолкования) к «изменяющимся
условиям» любых правовых норм, в том числе тех, что
сформулированы в законодательных актах, включая
конституционные. В основе такой практики лежит дав¬
но укоренившийся взгляд даже на основополагающие
(а следовательно, и другие) законодательные ак*гы как
на такие, которые могут быть сравнительно легко изме-
йены судами в процессе осуществления текущей дея¬
тельности.
Еще в начале XIX века Томас Джефферсон писал:
«Конституция... — это всего навсего восковая игрушка
в руках судей, которой они могут играть по своему ус-
1 См.: А з Ь ш а п А. Ор. сИ., р. 218.
30
мотрению и придавать любую форму». Его современник,
председатель Верховного суда США Маршалл, харак¬
теризовал федеральную конституцию как идеал ее
создателей, как некий план, который должен быть
«адаптирован ко всевозможным кризисам, возникающим
в человеческих делах»1.
Сравнительно недавно Чарльз Хьюз — председатель
Верховного суда США (с 1930 по 1941 год) писал: «Мы
подчинены конституции, но конституция — это то, что
[провозглашают судьи»2. Член Верховного суда США
У. Дуглас высказал ту же мысль, но иными словами:
«Конституция устанавливает скорее принципы, чем пра¬
вила; и эти принципы, сформулированные в общем виде,
предназначены не только для одной эпохи, а для чере¬
дующихся времен. Конституция — это краткое руководст¬
во, а не кодекс, декларация заверений, а не собрание
законов»3.
При таком отношении к конституционным нормам
практика их судебного истолкования и придание им но¬
вого содержания стали довольно 'распространенным
явлением. К примеру, Верховный суд США в связи с
рассмотрением конкретных дел только в 1972—1973 гг.
давал толкование федеральной конституции 125 раз4.
Этим же занималис! другие федеральные суды. Не от¬
ставали от них суды штатов в отношении своих консти¬
туций. При этом нередко пересматривались собствен¬
ные решения и заново толковалось содержание
конкретных положений конституций.
Как выглядит практически истолкование конституци¬
онных норм и насколько далеко оно может зайти, весьма
недвусмысленно свидетельствует история вопроса о пра¬
вомерности делегирования законодателем полномочий
по изданию нормативных актов исполнительным ор¬
ганам.
1 См.: РЬ. №а1 Вакег V. Сагг: Ро1Шсз ш ЗеагсЬ о! Ьалу.— ТЬе
Зиргеше Соиг1 Кеухелу 1962. Е(1. Ьу РЬ. Киг1апс1, р. 252.
2 Высказывания Т. Джефферсона и Ч. Хьюза приводятся по:
Ко<Зе11 Р. №пе Меп. ТЬе Ро1Шса1 Шз^огу о! Зиргеше Соиг1 1гош
1790 1о 1955. М.У., 1955, р. 5, 8.
3 Б о и ё 1 а з №. АУе Ше ДиД^ез. N. V., 1956, р. 428.
4 Саппоп М. Адт1П1з1га11уе СЬап^е апс! 1Ье Зиргеше Соиг1,
«ГисНса(иге, МагсЬ 1974, уо1. 57, Ыг. 8, р. 338.
31
Известно, что федеральная конституция была состав¬
лена пОд большим влиянием идеи разделения властей.
При буквальном толковании конституции законодатель¬
ствовать должен только конгресс, исполнять законы—■
президент и правительственные учреждения, а судить —
суды. Когда в последней четверти XIX века в связи с
переходом американского капитализма в империалисти¬
ческую стадию, которая требовала усиления исполни¬
тельной власти и свертывания сферы деятельности пред¬
ставительных учреждений, значительно возросла роль
президента и подчиненных ему правительственных орга¬
нов, последние все чаще и чаще начали издавать по
прямому или косвенному поручению конгресса (а неред¬
ко и без него) акты, имеющие общенормативное значе¬
ние. Иными словами, практика пошла вразрез с одним
из основных конституционных принципов.
На первых порах Верховный суд США так и оценил
эту практику; в связи с рассмотрением конкретного су¬
дебного дела в 1892 году он прямо указал следующее:
«То, что конгресс не может делегировать законодатель¬
ные полномочия президенту, является общепризнанным
принципом, жизненно важным для единства и сохране¬
ния государственной системы, провозглашенной консти¬
туцией»1.
Вполне понятно, что это решение, хотя и опиравше¬
еся на дух и букву конституции, не могло остановить
обусловленный объективными закономерностями про¬
цесс, полностью соответствовавший интересам монопо¬
листического капитала. Жизнь шла своим чередом.
Президент и подчиненные ему правительственные учреж¬
дения, обретая силу, все больше и больше прибирали
к своим рукам всю полноту власти.
Под давлением этих событий Верховный суд в связи
с рассмотрением другого дела в 1930 году принимает
компромиссное решение, в котором говорится: «Конгресс
не может делегировать какую-либо часть своих законо¬
дательных полномочий, кроме случаев, когда устанав¬
ливаются ограничения предписанных стандартов»2. Ого¬
ворка о «предписанных стандартах» означала, что
1 Б а V1 з К. Б15СгеЦопагу ^зИсе. А РгеПпи'пагу 1гщшгу. Ва1оп
Кои&е, 1969, р. 44.
2 См. там же.
32
конгресс в виде исключения может делегировать зако¬
нодательные полномочия, но в ограниченных им преде¬
лах. Это уже была «лазейка», позволявшая подводить
определенную юридическую базу под правотворческую
деятельность президента и других исполнительных орга¬
нов. Однако «лазейка» не устраивала правящие силы.
Им нужны были просторные ворота, которые ни в коей
мере не ограничивали бы исполнительную власть. И
тот же (Верховный суд США семнадцать лет спустя ус¬
лужливо распахнул желанные ворота. В 1947 году, тол¬
куя все ту же конституцию и ее основные принципы, он
констатировал: «Делегация, осуществляемая конгрессом,
давно признана в качестве необходимой для того, чтобы
усилия законодательной власти не стали тщетными»1.
Приведенный пример показателен во многих отноше¬
ниях. Прежде всего он наглядно демонстрирует, как в
условиях США в зависимости от конкретных экономиче¬
ских, политических и социальных изменений принципи¬
альное положение основного закона страны с помощью
толкования, даваемого одним и тем же судебным орга¬
ном, может приобрести совершенно противоположное
содержание.
Активизируя овою деятельность по истолкованию
существующих норм, суды все чаще используют присво¬
енное ими право фактической отмены действующих за¬
конов путем признания их неконституционными. В этом
плане представляют интерес те выводы, которые
вытекают из анализа приведенных в книге профессора
Пенсильванского университета Г. Абрахэма таблиц, где
дается список дел, в связи с рассмотрением которых
Верховный суд США полностью или частично' признал
конкретные федеральные законы неконституционными2.
За период с 1803 по 1968 год состоялось 95 таких реше¬
ний. Первое вынесено в 1803 году, второе — 54 года
спустя (в 1857 г.), третье —еще 8 лет спустя (в 1865 г.).
Всего до 1870 года, т. е. за первые <67 лет, было вынесе¬
но только 6 решений, за последние 30 лет XIX века —
20, а за 68 лет XX века — остальные 69.
Иными словами, темпы «негативного» правотворчест-
1 См. там же, с. 45.
2 АЬгаЬаш Н. ТЬе Ли<Пс1а1 Ргосезз. 2й ей.
р. 288—294.
N. V., 1968,
33
ва Верховного суда США резко возросли и продолжают
оставаться примерно на том же уровне до настоящего
времени. Параллельно активизировалось такого рода
правотворчество Верховного суда США в отношении за¬
конодательства штатов. Активизировалась также анало¬
гичная деятельность других федеральных судов1 и выс¬
ших судов штатов2. Подсчитать точно общее количество
законов (особенно законов, принятых в штатах), кото¬
рые полностью или частично были отменены судами, не¬
возможно, но есть основания предполагать, что среди
них оказались многие тысячи актов.
Свидетельством этому может служить опыт «расчист¬
ки» законодательства, произведенной в штате Калифор¬
ния в связи с созданием в 1930—1953 гг. свода законов.
При официальном утверждении только первых шести
и частично седьмого раздела кодекса (всего был подго¬
товлен 21 такой раздел-кодекс) законодательное собра¬
ние штата формально отменило 2025 законов целиком
или отдельных их статей. Среди них значительную часть
составляли акты или конкретные статьи, ранее отменен¬
ные судами штата прямо (путем признания их некон¬
ституционными) или эвентуально (путем соответствую¬
щего истолкования)3.
3. Судебное управление. Одной из отличительных
особенностей эволюции судебных органов США в по¬
следние десятилетия является энергичный поиск и прак¬
тическое внедрение форм и методов, которые обеспечи¬
вали бы эффективный контроль за деятельностью этих
органов и нужное правящим силам классовое содержа¬
ние их деятельности. В плане осуществления такого рода
мер не последнее место отводится созданию под предло¬
гом преодоления организационных недостатков специ¬
альных учреждений, призванных выполнять функции
судебного управления.
1 К 1889 году федеральные суды признали неконституционными
125 законов штатов, а за период с 1890 по 1937 гг. — около 400
(К е е 1 е "\У. апб О д и 1 М. ТЬе Атепсап Ее^рз^Цуе Ргосезз: Сопд-
гезз ап<1 Ше 81а1ез. 2с1 ес1. Еп§1е^оо(1 СПГГз., N. Л., 1968, р. 466).
2 Только в штате Нью-Йорк за период 1906—1938 гг. они отме¬
нили 136 законов (см. там же, с. 467).
3 См.: Рта1 Керог! о! Ше СаНогша Собе Сотгтззтп ЗиЬтШес!
1о Ше Ооуегпог апб Ше Ьед1з1а1иге о! Ше 51а1е о! СаШогша. Засга-
теп1о, СаШ., 5ер1етЬег 1, 1953, р. 7—8.
3 Заказ 1355
34
В рамках системы федеральных общих судов к та¬
ким учреждениям относятся:
Совет судей США (образован в 1922 г.), который
заседает дважды в год в составе: председателя Верхов¬
ного суда США (председатель Совета), председателей
всех федеральных апелляционных судов, председателей
Палаты претензий и Апелляционного суда по таможен¬
ным и патентным делам, а также одиннадцати район¬
ных судей (по одному от каждого апелляционного окру¬
га);
советы судей апелляционных судов и советы судей
апелляционных округов; первые из них состоят из чле¬
нов федеральных апелляционных судов, а вторые — из
всех федеральных судей, работающих на территории
данного округа (иногда в их работе участвуют члены
соответствующих ассоциаций юристов — адвокаты, про¬
куроры и т. п.);
Административный оффис судов США (создан в
1939 г. при Верховном суде США) —постоянно действу¬
ющий, в отличие от советов судей, орган, которым ру¬
ководит директор, назначаемый Верховным судом США1.
С 20 декабря 1967 г. в системе федеральных органов
судебного управления образован Федеральный судебный
центр. На него возложено изучение путей совершенст¬
вования федеральных судов, стимулирование научных
исследований в данной области, дача рекомендаций ор¬
ганам судебного управления, подготовка и развитие про¬
грамм повышения квалификации судей и вспомогатель¬
ного персонала.
Законом от 5 января 1972 г. во всех федеральных
апелляционных судах введена должность судебного
администратора округа, который под контролем предсе¬
дателя суда призван вести всю текущую работу по ор¬
ганизационному руководству в отношении цвоего суда
и районных судов, расположенных на территории окру¬
га. В зависимости от объема работы при нем учреждает¬
ся вспомогательный аппарат.
С приходом к власти администрации Дж. Картера в
судебном управлении стал более активно участвовать
1 В аппарате этого учреждения в 1976 году работало 437 сот¬
рудников (см.: 1976 Аппиа1 Керог! о! Ше ЭЦесЩг оГ АйгшшзЦаЦуе
ОШсе оГ Ще II. 5. Соиг1з, р. 22).
-35
и департамент юстиции США (см. ниже). Помимо
проверки данных о кандидатах на вакантные должности
судей в федеральных судах, обеспечения исполнения ре¬
шений этих судов (служба федеральных маршалов) и
некоторых других вопросов, связанных с судебным уп¬
равлением, которыми данный департамент занимался
ранее, в его поле зрения попали и проблемы совершен¬
ствования судов в целом. Для выполнения этой задачи
в 1977 году в составе департамента образовано специ¬
альное подразделение — подчиненная непосредственно
главе департамета Служба усовершенствования от¬
правления правосудия.
Сходная организация судебного управления сложи¬
лась и в ряде крупных штатов. В штате Нью-Йорк, на¬
пример, по закону 1962 года функции организационного
руководства судами осуществляют Судебный совет, Ад¬
министративное бюро и Судебный администратор с при¬
данным ему аппаратом (около 200 сотрудников). В не¬
которых больших судах также созданы свои службы
организационного руководства, в частности в Суде по
уголовным делам города Нью-Йорк имеется специаль¬
ный судья по административным вопросам с подчинен¬
ным ему отделом. В менее крупных штатах организация
судебного управления выглядит проще: установлено, к
примеру, что эту работу ведет один из членов высшего
суда под контролем председателя; иногда в этих судах
учреждаются специальные должностные лица (судебные
администраторы, помощники председателей по адми¬
нистративным вопросам и т. д.). Все эти органы дейст¬
вуют автономно, не выходя за пределы своих штатов.
В последние десятилетия учрежден также ряд меж-
душтатовских органов, призванных путем разработки
рекомендаций координировать усилия штатов в области
совершенствования судебной деятельности и ее органи¬
зации: в 1949 году—Совет председателей верховных су¬
дов штатов, в 1955 году — Совет руководителей админи¬
стративных служб при верховных судах штатов, в 1962
году—собираемая ежегодно Национальная конференция
судов крупных городов (с населением более 800 тыс. че¬
ловек), а 15 июня 1971 г. — Национальный центр судов
штатов.
Процесс создания специальных органов организаци¬
онного руководства судами, как видно из сказанного,—•
36
явление сравнительно новое для США. Он начался в 20-х
годах и стал особенно интенсивным в последние годы1.
Официальным поводом для учреждения этих органов,
разумеется, служат ссылки на необходимость устранить
организационные недостатки, которых немало в деятель¬
ности судов и которые существенно подрывают и без то¬
го уже давно подорванную репутацию юстиции США.
Особенно бросается в глаза волокита, процветающая
в американских судах, пожалуй, с тех пор, как они су¬
ществуют. По официальным данным, касающимся фе¬
деральных судов, к 30‘ июня 1976 г. средний срок про¬
хождения уголовных дел от момента их поступления в
суд до вынесения приговора составлял 3,1 месяца (для
дел, рассмотренных с участием присяжных, — 5 меся¬
цев). В конкретных же судах эти сроки были значитель¬
но выше. Например, обвиняемые в федеральном суде
западного района штата Нью-Йорк вынуждены были
ждать приговоров по своим делам в среднем 13 месяцев
(для дел, рассмотренных с участием присяжных,— 18,5
месяцев). К указанной дате в остатке нерассмотренных
было 19 756 уголовных дел; из них более 10 тыс. проле¬
жали в судах свыше года, а почти 5,5 тыс. — свыше
трех лет2. Еще хуже обстоит дело со сроками рассмот¬
рения гражданских споров. Вот одно из недавних свиде¬
тельств: «В Бостоне, Филадельфии и некоторых районах
города Нью-Йорк требуется четыре года, чтобы посту¬
пившее в суд дело, связанное с причинением вреда, было
рассмотрено. В Чикаго истец должен ждать в среднем
27 месяцев, чтобы суд штата рассмотрел его дело. Жи¬
тели Хьюстона сталкиваются с волокитой, длящейся го¬
дами. В целом по стране средний срок — 21 месяц»3.
Создаваемые органы судебного управления проявля¬
ют активность по ряду направлений, в том числе в об¬
ласти осуществления мер по некоторому упрощению
1 Первым учредил такие органы штат Северная Дакота в
1927 году. К 1939 году они появились еще в двух штатах (Оклахо¬
ма и Коннектикут), а к концу 1973 года их имели уже 42 штата
(см.: К1гзсЬ С. А №з1огу о! Соиг! Айгшш'зДабоп— 1Ье Ашепсап
Ехрепепсе. — «ШсИсаШге, АргП 1972, уо1. 55, Ыг. 8, р. 331; ТЬе Воок
о! Ше 81а!ез. 1974—75. Уо1. XX, р. 133).
2 См.: 1976 Аппиа1 Керог! о! 1Ье Эпес^ог о! Айгшшз^габуе ОШсе
а! 1Ье И ,5. Соиг1з. АррепсИх II, р. 20—21, 34.
3 У. 5. ИеАУЗ апс! \Уог1с1 Керог(, Ли1у 18, 1977, р. 66.
37
судебных систем штатов, увеличению должностных ок¬
ладов и числа судей1, повышению их квалификации, ис¬
пользованию научно-технических новинок и т. д. В пос¬
ледние годы в США много говорится и пишется о внед¬
рении электронно-вычислительной техники для отбора
присяжных, планирования рассмотрения заволокиченных
дел, механизации технических операций по малозначи¬
тельным уголовным делам2, об использовании в судебной
деятельности магнитофонов (облегчение протоколиро¬
вания судебных заседаний), видеомагнитофонов, видео-
телефонов (например, для допросов лиц, находящихся
вдали от места расположения суда) и т. д.3. Однако в
большинстве своем эти разговоры остаются благими
пожеланиями. В лучшем случае они кое-где привели к
отдельным экспериментам, а не к массовому внедрению
имеющихся проектов, порой весьма смелых.
Вместе с тем представляется, что все это не может
быть признано главным итогом создания органов, приз¬
ванных осуществлять организационное руководство
судами. Наиболее существенным является то, что в про¬
цессе их создания преследовались и преследуются цели,
которые широко не рекламируются, но достижение ко¬
торых чревато далеко идущими не организационно-тех¬
ническими, а социально-политическими последствиями,—
интегрирование судов в более управляемые системы*
внедрение дополнительных средств направляющего воз-
1 В 1969 году в федеральных апелляционных и районных судах
насчитывалось 430 судей, а в 1976 году — уже 500. В 1977 году был.
поставлен вопрос об увеличении их числа еще на 148 (почти на
30%) (см. там же).
2 Органы судебного управления кое-где используют ЭВМ и для
разработки мер по «уплотнению» рабочего времени судей и установ¬
лению жесткого контроля за их «производительностью». Это дости¬
гается путем внедрения позаимствованных из практики частных
компаний систем ежедневных отчетов, в соответствии с которыми
судьи обязываются в конце каждого рабочего дня или по несколько
раз в день заполнять бланки-отчеты, где хронометрируются бук¬
вально все их действия. Обрабатывая на ЭВМ эти отчеты по специ-.
ально разработанным программам, органы судебного управления
получают цифровые данные, по которым делают выводы о квали¬
фикации, прилежности и работоспособности судей.
3 См.: например, УМп1егз О. 1ппоуаиопз т Соиг! Абгттз^га-,
Поп. — ЛисПса1иге, Е)есетЬег 1971, уо1. 55, Ыг. 5; .5 а 1 V а п 5Н. УМео-
1аре 1ог 1Не Ье^а1 СоттипНу.— ЛисИсаШге, ЭесетЬег 1975, уо1. 59,'
Г*г. 5.
38
действия на них, установление контроля за их деятель¬
ностью со стороны не только законодательных, но и
Исполнительно-распорядительных органов1 и т. д. и т. и.
Однако учреждение органов судебного управления,
которое, как видно из приведенных данных, находится в
стадии становления и отыскания эффективных форм и
методов целенаправленного воздействия на суды, явля¬
ется лишь одним из средств организационного обеспече¬
ния классовой линии в деятельности последних. Другое
такое средство в современных США — это давно разра¬
ботанный и хорошо отрегулированный с учетом потреб¬
ностей правящих сил подбор судей.
4. Механизм подбора судей. Действующее законода¬
тельство и установившиеся традиции предусматривают
немало тщательно продуманных правил отбора судей,
направленных на то, чтобы судейские должности заме¬
щались надежными людьми, готовыми неуклонно прово¬
дить линию тех, кто выдвинул их. Среди этих правил есть
как официально закрепленные в соответствующих актах,
так и нигде не записанные и не очень-то широко афиши¬
руемые.
Если говорить о первых, то формально судьи либо из¬
бираются населением, либо назначаются президентом,
губернаторами, законодательными собраниями штатов,
мэрами городов, муниципальными советами, вышестоя¬
щими судами или судьями и т. д.2. Но это только форма-
1 Свидетельством этому может послужить хотя бы тот факт,
что годовые отчеты о деятельности судов, составляемые органами
судебного управления (которые, как мы видели, подчинены фор¬
мально председателям соответствующих судов и советам судей),
нередко представляются не только законодательным органам, но и
главе правительства (президенту, губернаторам).
2 В виде общего правила федеральные судьи назначаются пре¬
зидентом «по совету и с согласия» сената. В штатах единого поряд¬
ка окончательного утверждения в должности судей нет. В большин¬
стве из них часть судей избирается населением, часть назначается
различными органами. По данным 1974 года, все судьи избирались
в 15 штатах (Арканзас, Луизиана, Мичиган, Миннесота, Висконсин
и др.), назначались губернаторами в 3 штатах (Делавэр, Массачу¬
сетс и Нью-Хэмпшир). Существует также смешанная процедура, по
которой сачала судья назначается, скажем, губернатором, а потом
через определенный срок пребывания в должности «переутвержда-
ется» путем проведения выборов (подробные данные о порядке за¬
мещения судейских должностей см,; ТЬе Воок о( 1Ье 5Ыез. )97^—
75. Уо1. XX., р. 130-132).
39
льная сторона подбора судей. Фактически же ('незави¬
симо от того, избирается судья или .назначается) всякий
раз, когда образуется вакансия и возникает вопрос, кто
должен занять ее, в действие пускаются закулисные пра¬
вила.
■По многолетнему опыту подбор кандидатов на вакан¬
тную должность, скажем, федерального судьи обычно
начинается с регистрации рекомендаций, исходящих от
президента и его окружения, сенаторов, других высоко¬
поставленных должностных лиц и политических деяте¬
лей либо попросту тех, кто пользуется доверием-этих
лиц. Рекомендации такого рода фиксируются в канцеля¬
рии президента и одновременно начинают подвергаться
изучению в Департаменте юстиции США. После этого
составляется так называемый предварительный список
кандидатов. Попавшие в него подвергаются самой тща¬
тельной проверке. С этой целью тот же департамент про¬
водит большую негласную работу: собираются различ¬
ные справки и документы, характеризующие кандидатов,
делаются запросы в государственные, частные или про-,
фесеиональные организации, привлекается Федеральное
бюро расследований с его вездесущими агентами.
О том, какие критерии фактически кладутся в основу
при окончательном решении вопроса о назначении на
должность федерального судьи, весьма красноречиво го¬
ворит, например, история, связанная с неудачной попыт¬
кой президента Л. Джонсона назначить на пост предсе¬
дателя Верховного Суда США Э. Фортаса и члена этого
суда Г. Торнбери. Как отметил Джонсон в своем офици¬
альном заявлении для прессы1, когда открылись вакан¬
сии, он сразу же начал консультации с Департаментом
юстиции, Американской ассоциацией юристов, членами
правительственного кабинета, партийными лидерами в
конгрессе, руководителями других учреждений и органи¬
заций. Описывая достоинства одного из кандидатов
(Торнбери), Джонсон заявил, что остановил на нем вы¬
бор, так как он в течение ряда лет 'служил в прокурату¬
ре и полиции, был мэром города, членом законодатель-
Неодинаковы и сроки пребывания на судебных должностях. Они
варьируются от 2 лет до пожизненного пребывания в должности
(федеральные суды, суды штатов Нью-Джерси и Род-Айленд). Чаще
всего эти ороки равны 4—6 годам (см.: там же, с. 122—'123).
1 См.: 1Л. 5. Иешз апй ^ог1<3 Керог(, Аи^и$1 12, 1968.
40
ного собрания штата, 15 лет был членом конгресса США.
Правда, при этом Джонсон умолчал о некоторых других
подробностях из прошлого предлагаемых кандидатов.
Но эти подробности не ускользнули от внимания
американской прессы, которая отмечала, что оба канди¬
дата— старые личные друзья президента. Э. Фортае,
например, дружил с ним с 1948 года, когда, будучи ад¬
вокатом, помог ему выиграть в Верховном суде дело, от
исхода которого зависело, станет ли Джонсон сенатором.
После этого Фортае был частым гостем в доме Джейсо¬
на и его негласным советчиком по всем вопросам, начи¬
ная от военной политики и кончая налогами. Не менее
частьгм гостем здесь был и другой кандидат — Торн-
бери1.
■ Приведенная система отбора судей в основном дейст¬
вует и при замещении вакантных должностей в ниже¬
стоящих федеральных судах. На эти должности, разуме¬
ется, попадают личные друзья политиков ниже рангом
(сенаторов, губернаторов штатов и т. п.)2. При этом
прежде всего учитываются политические связи3, благойа-
1 Ни Фортае, ни Торнбери не были назначены в Верховный суд
США, так как к тому времени уже стало известно о предстоящем
уходе Джонсона из Белого дома. Его противники в сенате откро¬
венно дали понять, что «теплые» местечки в Верховном суде дол¬
жен распределять не уходящий президент, а новый.
Нужно отметить, что личная дружба с президентом способство¬
вала выдвижению в Верховный суд США не только упомянутых
двух кандидатов. Американская печать без тени смущения расска¬
зывает о других случаях. Например, журнал «Ю. С. ныос энд уорлд
рипорт» (8 июля 1968 г.), характеризуя члена высшего суда страны
Б. Уайта (назначен в 1962 году президентом Кеннеди), отмечал два
факта из его биографии: во-первых, в прошлом он служил в воен¬
но-морских силах и играл в ведущих любительских и профессио¬
нальных футбольных командах, во-вторых, он находился в числе
активистов демократической партии в штате Колорадо, поддерживал
избрание Кеннеди президентом США и был его личным другом.
2 Более или менее подробно «кухня» подбора судей этого звена
освещается в статье О о о б т а п Л. ТЬе Ро1Шсз оГ Рикш^ Рес1ега1
Либдез.— Липз Боскн, Липе 1977, р. 19—22, 26.
3 Как признает Дж. Гудмэн, «на протяжении всей истории стра¬
ны примерно девять из десяти судей, назначавшихся человеком в
Белом доме, брались из его собственной политической партии»
(О о о б т а п Л. Ор. сИ., р. 20). Например, Эйзенхауэр назначил в
федеральные суды 162 республиканца и 9 демократов, Кеннеди —
111 демократов и 11 республиканцев, Джонсон — 161 демократа и
10 республиканцев (1Л. 5. Ыетуз апб \Уог1б Рерог1, ОесешЬег 2. 1968,
р. 42).
41
дежность, готовность отстаивать интересы тех, по чьей
милости достаются эти высокооплачиваемые и пожизнен¬
ные должности.
Явная тенденциозность отбора кандидатов в судьи по¬
родила весьма острую критику того, что фактически про¬
исходит, а это в свою очередь—ряд попыток с помощью
различного рода маневров создать видимость, что власти
делают что-то весьма важное и существенное для обес¬
печения объективности при подборе судей. К числу таких
попыток можно отнести издание 14 февраля 1977 г. пре¬
зидентом Дж. Картером исполнительного приказа об уч¬
реждении комиссии по подбору судей федеральных апел¬
ляционных судов1.
По приказу комиссия состоит из 13 коллегий, каждая
из которых по требованию президента дает рекоменда¬
ции кандидатам, подходящим для замещения вакансий в
конкретных апелляционных судах. На какую объектив¬
ность рассчитывал президент, издавая этот приказ, мож¬
но судить хотя бы по тому, что все члены комиссии наз¬
начаются им самим, что свои рекомендации они будут
давать по его личному требованию, что эти рекоменда¬
ции, как оказано в приказе, должны быть конфиденци¬
альными, что в число рекомендуемых лиц могут быть
включены лишь те, которые отвечают критериям, уста¬
новленным в приказе (в частности, они должны иметь
«хорошую репутацию», быть активными членами одной
из ассоциаций юристов и т. п.).
Порядок «просеивания» судей в штатах аналогичен.
Здесь также в этой процедуре (независимо от того, наз¬
начаются или избираются судьи) доминируют политиче¬
ские соображения2, непреклонное стремление сил, за¬
правляющих политикой на местах, укомплектовать суды
«надежными» людьми. Единственное отличие отбора
кандидатов на судейские должности в штатах состоит,
пожалуй, в том, что местные политики и те, кто дири¬
жирует ими, действуют более открыто и бесцеремонно.
1 См.: ЛисИсаШге, 5ер1етЬег 1977, уо1. 61, Г4г. 3, р. 108.
2 Как отмечает Д. Карлен, «одна из поразительных особенностей
американских судей состоит в том, что они почти все до единого —
порождение политики» (Указ соч., с. 44). Эту сторону подбора су¬
дей вынуждены констатировать и многие другие американские ис¬
следователи.
42
Истории американской юстиции известно немало фак¬
тов, когда должности -в судах предоставлялись в качест¬
ве вознаграждения за оказанные политиканам (а неред¬
ко и стоящими за их спиной боссам преступного мира)
«услуги». Главное, чтобы судья с готовностью проводил
нужную линию, был послушен, а его профессиональные
или моральные качества—'не главное1.
5. Присяжные и миф о народности суда. Пропаган¬
дистский тезис о надклассовости американского суда, его
беспристрастности, аполитичности и даже народности
оказывается попросту голословным утверждением и при
анализе института присяжных. Именно этот институт не¬
редко преподносится в качестве доказательства народ¬
ности суда, его демократизма, «активной роли общества
в судебной системе»2, в качестве «основного инструмента
вовлечения граждан в работу судов»3.
«Представители народа», привлекаемые для выполне¬
ния функций присяжных, не избираются населением, а
подбираются с соблюдением многочисленных требований,
предъявляемых к кандидатам4, и при широком уомогре-
1 Даже официальная комиссия, изучавшая состояние преступ¬
ности в стране и меры борьбы с нею, в своем докладе вынуждена
была констатировать следующее: «Подлинными творцами судей яв¬
ляются лидеры доминирующей партии, которые отбирают кандида¬
тов. Процесс такого отбора имеет обыкновение протекать в ходе
конфиденциальных встреч. Здесь могут складываться договорные
формы, посредством которых определенные политические лидеры бу¬
дут утверждать свое господство над конкретными судьями, а кроме
того, должно балансироваться вознаграждение тех, кто оказывает
основную финансовую поддержку партии или ведет активную рабо¬
ту в пользу партийной организации. Слишком часто при заключении
соглашений способностям предполагаемых кандидатов уделяется
скудное внимание» (Тазк Рогсе Керог1: Ше СоигЧз. \УазН., 1967,
р. 67). .
2 'Ме)е1зк) Р. т Бетосгасу: Тпе Тепзюп о! Рори1аг
РаНкпраНоп. — ЛибшаШге, Ос1оЬег 1977, уо1. 61, Ыг. 4, р. 166, 169.
3 Карлен Д. Указ соч., с. 54.
4 Например, по закону от 27 марта 1968 г. в федеральных судах
присяжным может быть гражданин США старше 21 года, если он,
во-первых, прожил не менее одного года на территории данного су¬
дебного округа (района); во-вторых, способен читать и писать по-
английски в такой мере, чтобы заполнить анкету присяжного;
в-третьих, умеет говорить на английском языке; в-четвертых, по ум¬
ственным и физическим данным сможет удовлетворительно осуще¬
ствлять функции присяжного; в-пятых, если против него не возбуж¬
дено уголовное дело или он не осужден за преступление, наказуемое
4з
МиИ судей, судебных клерков, специальных чиновников,
а иногда и должностных лиц полиции (шерифы и др.).
Федеральные законы, к примеру, предусматривают весь¬
ма эластичные правила, в соответствии с которыми до¬
пускается исключение из числа присяжных лиц, которые
«могут оказаться неспособными осуществлять обязаннос¬
ти .присяжного», а также тогда, когда, по мнению'судей,,
действия лиц такого рода «могут причинить вред процес¬
су», их участие не будет отвечать требованиям охраны
«тайны процессуальных действий» либо «неблагоприятно
повлияет на честность решений других присяжных».'Ста¬
тистические данные, характеризующие социально-классо¬
вый состав присяжных, в США обычно не публикуются.
В печать попадают лишь случайные цифры. Например, в
1962 году в г. Балтимор рабочие составляли 41% насе¬
ления; среди присяжных в федеральном суде их было
13,4%. В то же время владельцы различного рода пред¬
приятий и заведений, управляющие и т. д. (1в,7% насе¬
ления города) составляли 40% присяжных1.
С помощью существующих процессуальных правил
присяжные поставлены в такие условия, что при рассмот¬
рении вопросов предания суду (в составе большого жю¬
ри) они являются «резиновым штампом прокуратуры»2,
тюремным заключением на срок более года, и его гражданские пра¬
ва не были ограничены актом-помилования или амнистии. Присяж¬
ными не могут быть военнослужащие, полицейские, пожарники и
другие служащие госуда|рствениых органов. В штатах установлены
и иные ограничения.
1 Лас о Ь Н. Лизбсе т Атепса. Воз1оп. Мазз., 1965, р. 1Н.
Директор Центра уголовной юстиции Аризонского университета
Г. Шуман и сотрудник того же центра Дж. Моувин обобщают: «В
списках присяжных слабо представлены: молодежь, малоимущие,
представители меньшинств (национальных и расовых. — К. Г.) и ра¬
бочие от станка» (ЗЬишап О. апЛ Мом/еп Л. ТЬе Лигу 5уз1ет:
ОМ РгоЫешз апЛ А Ые^ АИегпаНуе.—|Соп1етрогагу 1ззиез т Сп-
тта1 ЛизИсе. ЕЛ. Ьу К. ОегЬег. Рог1 \УазЫп§г1оп, N. У., 1976,
р. 67).
2УапЛегЬП1 А. ЛиЛ^ез апЛ Лигогз: ТЬец РипсИопз, (ЗиаН-
Псаиоп апЛ 5е1ес1юп. Воз1оп, Мазз., 1954, р. 52; СПе^ззег М.
Липез апЛ ЛизИсе. СгапЬигу, N. Л., 1968, р. 122. В последней из на¬
званных книг адвокат и журналист М. Глейссер подчеркивает, что
«большое жюри обычно является не более чем орудием прокурора,
которое служит отведению от него давления общественного недо¬
вольства...» (с. 124). Председатель одного из федеральных район¬
ных судов У. Кэмпбелл, анализируя роль этого органа, вынужден
признать: «Сегодня большое жюри полностью является пленником
44
а при рассмотрении дел по существу — послушным ору*
днем профессиональных судей, которые могут диктовать
им, какое следует принять решение и даже отменить его,
если оно оказывается неугодным1. К настоящему време¬
ни институт присяжных стал такой «гарантией» объектив¬
ности и беспристрастности американского правосудия, от
использования которой предпочитают отказываться мно¬
гие граждане, попившие в положение обвиняемых по
уголовным делам. В среднем 40% подсудимых, не приз¬
навших свою вину по делам о наиболее опасных прес¬
туплениях, отказываются от того, чтобы их дела рас¬
сматривались с участием присяжных. В некоторых шта¬
тах число такого рода подсудимых значительно выше:
Висконсин — 79 %, Коннектикут — 74 %, Калифорния —
64% и т. д. Широкое использование обвиняемыми права
отказа от суда присяжных и реализация других процес¬
суальных правил привели практически к тому, что рас¬
смотрение уголовных дел с участием присяжных явля¬
ется большой редкостью2.
6. Органы расследования и прокуратура. Деятель¬
ность американских судов по применению уголовной реп¬
рессии находится в тесной связи с деятельностью орга¬
нов расследования и поддержания обвинения, а во мно¬
гом и прямо зависит от нее.
обвинителя... Оно является не чем иным, как «вторым я» прокурора.
Оно пережило свою репутацию оплота демократии» (О а ш р Ь е 11 XV.
Е1егшпа1е 1Ье (Згапб Лигу. — ТЬе Лоигпа1 о! Сптта1 Ьачу апё Сппп-
по1оеу, Липе 1973, уо1. 64, Ыг. 2, р. 174, 178—179).
1 Путем выборочного социологического обследования, проведен¬
ного сотрудниками Чикагского университета, установлено, что судьи
лишь в 66,2%' случаев удовлетворяются вердиктами присяжных по
уголовным делам (К а 1 V е п Н. ап<1 2 е 1 з е 1 Н. ТЬе Атепсап Лигу.
Воз1оп, Мазз., 1966, р. 62).
Такое расхождение в позициях судей и присяжных нередко мо¬
жет окончиться отменой вердикта, ибо, как мы увидим ниже, суще¬
ствующие правила судопроизводства предоставляют судьям широ¬
кую возможность отмены решений присяжных с последующим пре¬
кращением дела или назначением нового судебного разбирательства
(К а 1 V е п Н. апб 2е1зе1 Н., Ор. сИ., р. 25).
2 В июле 1975 — июне 1976 гг. в федеральных судах осуждено
за все преступления более 130 тыс. человек, в том числе за опасные —
40 тьге. С участием присяжных приговоры вынесены 4484 подсуди¬
мым: примерно Ы%| по отношению к осужденным за опасные пре¬
ступления и 3,5 %( по отношению к осужденным за все уголовные
правонарушения (4976 Аппиа1 Керог! о! Ше ОпесШг о! Аёгшшз^га-
Цуе ОШсе о! Ше 11. 5. Соиг1з. АррепсИх II, р. 16).
45
К числу таких органов следует отнести прежде всего
полицию1, которая расследует подавляющее большинст¬
во дел. Ее многочисленные службы и подразделения,
формально не объединенные централизованным руко¬
водством, находятся в подчинении властей разных уров¬
ней — федеральных, штатов и местных.
Полиция, подчиненная федеральным властям,—это в
первую очередь номинально входящее в состав Депар¬
тамента юстиции США, но фактически независимое от
него и стоящее над ним Федеральное бюро расследова¬
ний, которое по закону призвано расследовать наиболее
опасные преступления, преследуемые по федеральным
законам. В действительности же оно является полити¬
ческой полицией, усматривающей свою основную зада¬
чу в организации борьбы с представителями коммунис¬
тического и рабочего движения, сторонниками мира и
демократии2, а также в осуществлении разведыватель¬
ных функций3. Наряду с ФБР в состав федеральной по¬
лиции входят некоторые другие подразделения Депар¬
тамента юстиции США (см. ниже), Секретная служба
казначейства США4 с подчиненной ей полицией Белого
дома, Инспекторский департамент почтового ведомства,
Таможенное бюро и др. На каждый из этих органов воз¬
ложено расследование посягательств против соответст¬
вующих профилю их деятельности федеральных законов.
1 Расследование могут осуществлять также постоянно действу¬
ющие или создаваемые в связи с конкретными фактами следствен¬
ные комиссии, упоминавшееся выше большое жюри присяжных, а
также постепенно отживающие свой век коронеры (более подроб¬
ные данные о структуре полицейских и иных органов расследова¬
ния см. в работах: Николайчик В. М. США: «Билль о правах»
и полицейское расследование. М., 1973, с. 25; Г у ц е н к о К. Ф.
Уголовный процесс основных капиталистических государств (Анг¬
лия, США). Вып. I. М„ 1969, с. 127—129).
2 Подробный и обстоятельный анализ организации и функций,
•основных направлений деятельности ФБР дан в книге П. В. Кости¬
на «ФБР — портрет во весь рост» (М., Мысль, 1970).
3 Данные о тесных связях ФБР с разведывательными и контр¬
разведывательными органами США приводятся в книге «Секреты
секретных служб СЩА» (М., Политиздат, 1973).
4 Помимо борьбы с фальшивомонетничеством, подделкой цен¬
ных бумаг и другими преступлениями, основной ее функцией явля¬
ется охрана президента, членов его семьи и некоторых высокопос¬
тавленных должностных лиц.
46
/
Полиция штатов и иных административно-террито¬
риальных единиц состоит из многочисленных подразде¬
лений и служб, подчиненных губернаторам штатов, му¬
ниципалитетам, советам так называемых графств и т. д. и
действующих под их непосредственным контролем и ру¬
ководством. В большинстве случаев для них расследо¬
вание уголовных дел является лишь одной из задач, вы¬
полнение которых призвана обеспечивать полиция. Если
не считать крупных подразделений, в составе которых
выделяется обособленный следственный аппарат, в об¬
щей массе полицейское расследование ведется людьми,
не имеющими специальной, в частности юридической,
подготовки. При расследовании преступлений,как и при
осуществлении других направлений полицейской дея¬
тельности, обычно царят не всегда скрываемое явное не¬
уважение к закону, коррупция и многие другие явления,
превращающие в пустую формальность буржуазно-де¬
мократические гарантии прав и свобод американцев.
Основным органом поддержания обвинения является
прокуратура (иногда в советской литературе ее назы¬
вают государственной атторнейской службой)1. Она
представляет собой составную часть исполнительно¬
распорядительного аппарата, а не независимое от него
учреждение; ее органы созданы и функционируют в
системе соответствующих учреждений различных уров¬
ней: федерального, штатов и местных.
Федеральная прокуратура — это учрежденный 22 ию¬
ня 1870 года Департамент юстиции США и многие под¬
чиненные ему органы на местах2. Возглавляет его гене-
1 Обвинение вправе поддерживать также чины полиции (поде¬
лай о менее опасных преступлениях), а иногда отдельные гражда¬
не или приглашенные ими адвокаты.
2 По состоянию на май 1977 года структура этого учреждения
выглядела следующим образом:
главе департамента (генеральному атторнею США) непосред¬
ственно подчинялись: гнеральный солиситор (должностное лицо,
представляющее интересы федерального правительства в Верхов¬
ном суде США), с его аппаратом; юридический советник с его ап¬
паратом; Служба по вопросам законодательства; Служба публич¬
ной информации; Служба профессиональной ответственности; соз¬
данная в 1977 году Служба усовершенствования отправления пра¬
восудия, первый заместитель и заместитель.
первому заместителю генерального атторнея США — все под¬
разделения департамента, имеющие отношения к борьбе с преступ-
47
ральный атторней США. Он призван давать другим
центральным министерствам и ведомствам толкование
федеральных законов, по поручению президента гото¬
вить заключения по законопроектам, обеспечивать рас¬
следование посягательств против федеральных законов
и поддержание обвинения, руководить федеральными
тюрьмами и направлять их деятельность и т. д.
Имеются генеральные атторнеи и в составе прави¬
тельств штатов. На них в основном возложены те же
функции, которыми обладает их федеральный коллега.
В тех штатах, где позволяет объем работы, они имеют
в своем подчинении департаменты, задачи которых
сходны с задачами Департамента юстиции США с той
разницей, что их компетенция не выходит за рамки
применения законодательств штатов.
Местные прокуроры (атторнеи) состоят при органах
местного самоуправления. Основная их задача — раск-
ностью: Федеральная комисоия по вопросам условно-досрочного ос¬
вобождения; атторней по вопросам помилования; Федеральное бю¬
ро расследований (до 1977 года формально оно подчинялось непос¬
редственно главе департамента); Управление, по оказанию помощи в
осуществлении законности; Бюро тюрем; Служба федеральных мар¬
шалов (должностные лица, призванные выполнять некоторые поли¬
цейские функции — поддержание порядка в судах, исполнение при¬
говоров, доставка в суд подсудимых и т. п.); Управление по приме¬
нению законодательства о наркотиках; Отдел по уголовным делам;
Исполнительная служба по делам районных прокуроров (в 1977 году
имелось 94 районных прокурора с подчиненными им аппаратами);
заместителю генерального атторнея США — все остальные под¬
разделения: Административно-финансовая служба; Бюро по рас¬
смотрению иммиграционных жалоб; Отдел по гражданским делам;
Налоговый отдел; Отдел по вопросам гражданских прав; Отдел зе¬
мель и естественных ресурсов; Отдел антитрестовского законода¬
тельства; Служба внутриобщинных взаимоотношений; Служба имми¬
грации и натурализации (ем. 1977/78 11 3. Ооуегпшеп! Мапиа1.
\УазН., р. 331—357).
Главное содержание деятельности Департамента юстиции
США — осуществление оперативно-розыскных и следственных функ¬
ций, функций организации уголовного преследования посягательств
против федеральных законов, тюремное дело. Одним из свиде¬
тельств этого являются данные о численности его подразделений.
Например, в 1972 году из 46 010 штатных единиц, выделенных Де¬
партаменту, ФБР располагало 20 527; Служба иммиграции и нату¬
рализации— 7682; Бюро наркотиков — 2743; Бюро тюрем — 6192;
аппараты районных прокуроров — 2648; служба маршалов—1971.
Другими словами, подавляющее большинство работников Департа¬
мента— это люди, призванные осуществлять полицейские, проку¬
рорские, следственные и охранно-тюремные функция,
48
рытие преступлений самостоятельно, с помощью подчи¬
ненных им следователей, полиции или других органов
расследования.
Федеральная прокуратура, прокуратуры штатов и
местные прокуратуры существуют автономно друг от дру¬
га. В 1907 году для координации деятельности прокура¬
тур штатов и федерации была создана Национальная ас¬
социация генеральных атторнеев. Под ее эгидой ежегодно
происходят совещания всех генеральных атторнеев, ко¬
торые преследуют одну лишь цель — обмен опытом и
информацией по вопросам, представляющим взаимный
интерес. В штатах, как правило, нет даже таких организа¬
ционных форм координации деятельности прокуратур,
подчиненных властям штатов и местного самоуправления.
Прокурор в США—весьма влиятельное должностное
лицо, наделенное широкими полномочиями в уголовном
судопроизводстве. От его усмотрения зависит решение
вопроса о возбуждении и прекращении до суда уголов¬
ных дел, предании суду, об определении меры наказания
и др. К его голосу прислушиваются как полиция, так и суд.
Но он активен не только в применении уголовно¬
правовых норм. Генеральные атторнеи США и штатов иг¬
рают не последнюю роль и в формировании права; сих
участием разрабатываются многие законопроекты. Они
-вправе давать авторитетные разъяснения по конкретным
вопросам, возникающим в процессе применения законо¬
дательных актов различными органами государства. Эти
разъяснения оформляются в виде так называемых мне¬
ний и меморандумов генеральных атторнеев. Им прида¬
ется настолько большое значение, что они так же, как и
судебные решения, публикуются в специальных сборни¬
ках, используемых в качестве источника права наравне с
судебными отчетами и сводами законов и подзаконных
актов. Нередко эти мнения и меморандумы включаются
в систематизированные своды законов. Кроме того, гене¬
ральные атторнеи уполномочены издавать непосредст¬
венно подзаконные акты (приказы и инструкции) по зна¬
чительному кругу весьма принципиальных вопросов (на¬
пример, помилования, условно-досрочного освобожде¬
ния, регистрации подрывных организаций и т. д. ит. п.).
7. Меры по укреплению карательных органов. В. ком¬
плексе мероприятий по совершенствованию государст¬
венного аппарата США одно из центральных мест всег-
49
да занимало усиление карательных учреждений, в том
числе органов суда, прокуратуры, полиции, организаци¬
онное и материально-техническое укрепление этих орга¬
нов, обеспечение их большей активности в охране им¬
периалистических порядков и реализации уголовной реп¬
рессии. Последние десятилетия, особенно последние годы,
для них прошли под знаком всевозможных реорганиза¬
ций и обильных финансовых инъекций1. В качестве бла¬
говидного предлога для этого широко эксплуатирова¬
лись ссылки на рост преступности в целом и отдельных
категорий преступлений2.
Особенно наглядно направленность реорганизацион¬
ных мероприятий видна на примере Департамента юс¬
тиции США, об укреплении которого проявляется забо¬
та в первую очередь3. В 1954 году под прикрытием
сфальсифицированных «сведений» о «коммунистической
угрозе» и заведомо раздутых данных об иностранном
шпионаже здесь был создан Отдел внутренней безопас¬
ности, который совместно с ФБР стал центром органи¬
зации преследований представителей прогрессивных
движений в стране4. В 1964 и 1965 годах, когда накал
массовых выступлений американских негров против ра-
1 Резко возросший в 1965 году поток дополнительных ассигно¬
ваний в последние годы стал нарастать. Например, законом о конт¬
роле над преступностью от 15 октябри 1976 г. предусмотрены до¬
полнительные ассигнования для укрепления в основном местных
органов полиции, прокуратуры, суда, тюрем в размере 2 745 млн.
долларов на период с 1 июня 1976 г. по 30 сентября 1979 г.
2 Бывший шеф ФБР Э. Гувер ежегодно являлся в соответству¬
ющие комитеты конгресса и «ошарашивал» их «впечатляющими»,
но не поддающимися проверке данными, требуя все новых допол¬
нительных асоигнований на содержание его ведомства. Он явно
преуспел в этом деле: если в 1962 г. ФБР имело 130 млн. долла¬
ров, то в 1968 г. —195, в 1969 г. — 216,7, в 1970 г. — 256,9, в
1,971 г. — 294,6, в 1972 г. — 336,1. Соответственно росла и штатная
численность: в 1968 г. она составляла 16 226 единиц, в 1969 г.— 16 973,
в 1970 г.— 17 684, в 1971 г, — 19 596, в 1972 г, —20 527 (см.: 1972
Аппиа1 Рерог1 о! Ше АНогпеу Оепега1 о! 1Не 11ш1ес1 51а1ез, р. 148).
3 В 1968 г. ему было выделено 442 млн. долларов, в 1969 г.—
545, в 1970 г. —863,4, в 1971 г. — 1250,9, в 1972 г.— 1574,6, т. е.
более чем в три раза по сравнению с 1968 годом. Увеличилась и
штатная численность: если в 1949 г. в департаменте работало
26 136 человек, то в 1972 г. — 46010 (см. там же), в 1977 г. в
этом департаменте работало 54 000 человек (см.: 11. 3. Ыечуз апб
\Уог1с1 Рерог!, Мау 16, 1977, р. 70).
4 22 марта 1973 г. этот отдел был объединен с Отделом по уго¬
ловным делам. 1
4. Заказ 1355
50
совой дискриминации стал достигать своего апогея, в
этом же департаменте появились два новых подразделе¬
ния — Служба внутриобщинных взаимоотношений и От¬
дел по вопросам гражданских прав, основная задача ко¬
торых состоит в «мирном урегулировании» конфликтов,
возникающих на почве расовой дискриминации. В 1968 го¬
ду из других департаментов были переданы службы,
специализирующиеся на борьбе с наркоманией; на их
основе в Департаменте юстиции возникло новое поли¬
цейское подразделение — Управление по применению
законодательства о наркотиках, а еще раньше (в 1940 г.)
в его подчинение перешло другое специализированное
полицейское подразделение — Служба иммиграции ц
натурализации (более 7 тыс. служащих). В результате
этих реорганизаций под крышей данного департамента
оказались объединенными самые могущественные поли¬
цейские силы федерального подчинения. В сентябре
1965 года на базе ФБР организован Национальный ин¬
формационный центр по вопросам преступности, кото¬
рый накапливает стекающиеся со всей страны сведения о
совершенных и нераскрытых преступлениях, отпечатках
пальцев, другую информацию и снабжает ею все заинте¬
ресованные учреждения, как федеральные, так и штатов.
Закон от 19 июня 1968 г. сделал весьма ощутимый
шаг к превращению Департамента юстиции США в об¬
щенациональный центр руководства всеми полицейски¬
ми, прокурорскими и другими карательными учрежде¬
ниями страны — в его составе было образовано Управле¬
ние по оказанию помощи в осуществлении законности,
которое призвано путем распределения значительных
средств, ассигнуемых дополнительно из федерального
бюджета (см. выше), активно содействовать укрепле¬
нию органов уголовной репрессии всех видов и уровней,
в том числе содействовать мероприятиям по проведению
соответствующих научно-исследовательских работ1.
При проведении реорганизаций не были упущены из
поля зрения и такие важные вопросы организации и
1 В составе Управления создан Институт по вопросам законно¬
сти и уголовной юстиции, который занимается исследованием мер
предупреждения преступности и борьбы с нею. Эти задачи он вы¬
полняет своими силами или совместно с другими научными цент¬
рами по договорам, заключаемым на коммерческой основе,
51
функционирования карательных органов, какими явля¬
ются вопросы подготовки и воспитания кадров. Напри¬
мер, упомянутый закон обязал Академию ФБР, ранее
готовившую кадры преимущественно для своего ведом¬
ства, значительно расширить набор слушателей для
всех полицейских служб страны1. В середине 70-х годов
в составе департамента возникло специальное подраз¬
деление, подчиненное непосредственно генеральному
атторнею США (упоминавшаяся выше Служба профес¬
сиональной ответственности), которое занимается изу¬
чением кадров, проверкой различного рода информации
и заявлений о ненадлежащем поведении сотрудников
Департамента, принятием соответствующих мер.
Таков неполный перечень мероприятий, проведен¬
ных за последние годы в рамках только одного депар¬
тамента. Аналогичные мероприятия проводились также
в других федеральных органах, соответствующих орга¬
нах штатов и крупных городов. При этом благовидный
предлог — необходимость усилить борьбу с общеуголов¬
ной преступностью — нередко использовался и исполь¬
зуется для прикрытия дальнейшего наступления на де¬
мократические права и свободы граждан2.
Организационные меры по повышению активности
прокуратуры и полиции не сводились только к увеличе¬
нию их штатной численности, оснащению новейшей тех¬
никой и вооружением, созданию специализированных
органов, внедрению централизации, необходимой для
более жесткого контроля и эффективного управления.
В центре внимания была и остается (так же как и в от¬
ношении судов) забота об обеспечении этих органов на¬
дежными кадрами. Достижение данной цели обеспечи¬
вается как путем увеличения жалования прокурорам и
1 В 1968—1970 гг. число слушателей Академии возросло с 280
до 2000 главным образом за счет полицейских из штатов. Сосредо¬
точение подготовки кадров в этом учреждении преследовало не толь¬
ко заботу о повышении профессионального уровня работников по¬
лиции. Академия давно пользуется репутацией учебного заведения,
отличающегося особыми методами идеологической проверки и обра¬
ботки слушателей, воспитания у них беспрекословного повиновения.
2 Весьма широкое распространение получила, например, прак¬
тика использования полицейских сил, предназначенных для борьбы
с организованной преступностью, в осуществлении слежки за «под¬
рывными элементами» (данные о такой практике приводятся в кни¬
ге «США: преступность и политика». М., 1972, с. 122—162).
4*
52
полицейским, которое было особенно заметным в пос¬
ледние годы, и усовершенствования системы професси¬
ональной подготовки, так и путем тщательного, вплоть
до применения крайних мер, их «просеивания» и отбо¬
ра, в основе которых лежит все тот же учет готовности
беспрекословно подчиняться требованиям власть иму¬
щих, а также политической благонадежности.
8. Анализ данных, характеризующих основы орга¬
низации американских судов, прокуратуры и полиции,
существенно дополняет общую картину правовой систе¬
мы США и в первую очередь той ее части, которая приз¬
вана выполнять карательные функции. Создав неплохо ос¬
нащенную в материально-техническом отношении и всеох¬
ватывающую сеть органов, на которые возложено прину¬
дительное обеспечение исполнения норм права, правящие
силы продолжают постоянно совершенствовать меры, с
помощью которых достигается бесперебойное и безотказ¬
ное функционирование этих органов в направлении, кото¬
рое соответствует запросам текущей политики империа¬
листического государства. Важной мерой является наде¬
ление правотворческими полномочиями судов и прокура¬
туры — тех органов, которые по идее должны применять
и соблюдать право, а не творить его.
Набор приемов «незаметного», не требующего широ¬
кой огласки и не привлекающего к себе внимания обще¬
ственного мнения, но вместе с тем легального коррек¬
тирования права оказался кстати для правящих сил
именно в эпоху империализма, когда активизировался
процесс ломки буржуазно-демократической законности.
Нельзя считать случайным, что правотворческие пол¬
номочия судов и прокуратуры были расширены, легали¬
зованы, модернизированы или пущены в оборот заново в
начале 70-х годов прошлого столетия. Как мы видели, в
эти годы Верховный суд США прямо объявил о своем
праве и соответственно праве других судов пересматри¬
вать собственные решения и стал значительно чаще
практиковать отмену законодательных актов, реализуя
таким образом присвоенное им ранее полномочие прове¬
рять их конституционность. Следом за ним пошли н дру¬
гие суды страны. Тогда же (1870 г.) появилось учрежде¬
ние, именуемое Департаментом юстиции США, после
чего значительно возросло число мнений и меморанду¬
мов генерального атторнея США, а потом и мнений и
53
меморандумов генеральных атторнеев штатов, дающих
не ограниченное четкими рамками истолкование зако¬
нов.
Одновременно шел процесс делегирования во все бо¬
лее широких масштабах этому Департаменту и департа¬
ментам юстиции в штатах прав по непосредственному
изданию нормативных актов, значительная часть кото¬
рых регламентирует вопросы, связанные с реализацией
репрессивных мер. Несколько «позже аналогичными пол¬
номочиями стали наделяться и суды, которые издают
правила по большинству вопросов судопроизводства, в
том числе уголовного.
Наделение карательных органов правотворческими
полномочиями — одно из средств, обеспечивающих гиб¬
кое маневрирование этих органов при осуществлении
уголовной репрессии. В конечном счете такое правотвор¬
чество развязывает руки правоприменяющим органам и
выводит их из-под контроля закона, а это существенным
образом сказывается на всем механизме осуществления
уголовной репрессии и придает ему ту самую эластич¬
ность, которая позволяет в нужный момент «легально»
обходить «узкие рамки» буржуазной законности.
Однако сказанное вовсе не означает, что каратель¬
ным органам предоставляется абсолютная свобода дей¬
ствий. Правящие круги, проявляя постоянную заботу о
материально-техническом оснащении и обеспечении
кадрами этих органов, разработали и совершенствуют
организационные средства подчинения их деятельности
требованиям текущей политики. В арсенале таких
средств видная роль принадлежит внедрению и модер¬
низации различных форм организационного руководства
судами, всевозможным реорганизациям прокурорско-
п о лицейского аппарата, которые в конечном счете сво¬
дятся к постепенной централизации этого аппарата и его
подчинению исполнительно-распорядительной власти,
развитию системы подбора судей, прокуроров и поли¬
цейских и их идеологической обработки, преследующей
воспитание у них неукоснительного подчинения сущест¬
вующим порядкам. Свобода действий карательных орга¬
нов, таким образом, жестко лимитируется с помощью
названных и множества иных организационных средств и
под влиянием последних приобретает определенное соци¬
ально-классовое содержание.
и
И.
Правовая
регламентация
уголовной репрессии
и ее классовая
направленность
УГОЛОВНОЕ ПРАВО И ЕГО ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Особенности государственного устройства и тесно свя¬
занной с ним правовой системы США обусловливают
подразделение всех уголовно-правовых актов на две груп¬
пы, которые отличаются друг от друга пределами дейст¬
вия (территориальными) и юридической значимостью:
на акты, принимаемые федеральными органами, и акты,
принимаемые органами штатов.
1. В федеральном уголовном законодательстве верх¬
нюю ступень иерархии его актов занимает Конститу¬
ция США, которая содержит ряд норм, имеющих непо¬
средственное значение для формирования и развития
уголовного права не только федерального, но и штатов.
К их числу можно отнести, например, запреты издавать
законы, имеющие обратную силу; налагать жестокие и
необычные наказания; применять подневольные работы
(кроме случаев наказания за преступления); лишать
жизни, свободы и имущества без законного судебного
55
разбирательства и т. д. Раздел 3 статьи III формули¬
рует состав такого преступления, как измена, к которой
он относит «...только возбуждение войны против них
(США. — К. Г.), присоединение к их врагам, оказание
им помощи и услуг».
(Вполне понятно, что эти конституционные положения
дают самую общую ориентацию для решения отдельных
вопросов. Поэтому федеральное уголовное право — это
прежде всего те нормы, которые содержатся в законах,
принимаемых конгрессом США.
Федеральная компетенция в области уголовного за¬
конодательства эволюционировала так же, как и вся
законотворческая компетенция. Первоначально предпо¬
лагалось, что федеральный законодатель должен огра¬
ничиться изданием незначительного числа уголовных за¬
конов и что основная их масса будет приниматься в шта¬
тах. Но по мере фактического расширения власти феде¬
ральных органов удельный вес федерального уголовного
законодательства значительно увеличился. Число его
актов росло и продолжает расти.
Первая кодификация таких актов состоялась в кон¬
це XIX—начале XX столетия и завершилась приня¬
тием 4 марта 1909 г. Уголовного кодекса США. В 1926го¬
ду он с рядом изменений был включен в Свод зако¬
нов США в качестве части 1 раздела 18. В связи со
сплошной ревизией этого раздела в 1948 году УК был
полностью пересмотрен и прекратил свое существование
как самостоятельный и единый акт.
К январю 1974 года часть I раздела 18 Свода 'зако¬
нов США, включающая в себя основную массу феде¬
ральных законов, предусматривающих уголовную ответ¬
ственность, состояла из 70 глав. Первая из них посвяще¬
на общим вопросам, остальные — Особенной части.
Первая глава сравнительно невелика. Она содержит
15 параграфов, в которых определяются основания клас¬
сификации преступлений (на фелонии и мисдимино¬
ры)1, дается понятие исполнителей, пособников и недо¬
носителей, формулируются общие положения об их от-
1 В соответствии с § 1 данного раздела Свода фелонией счи¬
тается деяние, за которое налагается наказание более строгое, чем
один год лишения свободы; к мисдиминорам относятся обычно рс?
менее опасные посягательства.
56
ветственности, устанавливаются территориальные и иные
■пределы действия норм федерального уголовного права
и условия применения федеральными судами норм уго¬
ловного права штатов.
>В остальных примерно 550 параграфах (многие из
них содержат по нескольку пунктов) предусмотрены
конкретные составы преступлений. Составы сгруппиро¬
ваны по главам, которые расположены в алфавитном
порядке (в зависимости от того, с какой буквы англий¬
ского алфавита начинается наименование главы). В свя¬
зи с этим .на первом месте оказалась глава о деяниях,
создающих угрозу эксплуатации и сохранности средств
воздушного и моторизованного транспорта (|«АшсгаН апб
то1ог уеЫсГез»), затем идет глава о диких животных,
птицах и рыбе («Ашта1з, Ыгбз апб ПзЬ»), глава о под¬
жогах («Агзоп») и т. д.1.
Для характеристики федерального уголовного зако¬
нодательства существенно также то, что круг законода¬
тельных норм уголовно-правового содержания далеко .не
исчерпывается теми, что собраны в части I раздела
18 Свода законов США. Немало такого рода норм мож¬
но найти во второй части (см., например, главу 227) то¬
го же раздела и в других разделах Свода. Если не счи¬
тать многие параграфы Единого кодекса военной юсти¬
ции (он помещен в разделе 10 Свода), где определяются
преступления военнослужащих, то по самым приблизи¬
тельным подсчетам в других разделах Свода имеется
около 400 параграфов, предусматривающих уголовную
ответственность за конкретные деяния. Например, в раз¬
деле 50 («Война и национальная оборона») содержит¬
ся 34 таких параграфа, в разделе 26 («.Кодекс законов о
внутренних налогах») —44, в разделе 7 («Сельское хо-
1 Алфавитное расположение привело к тому, что, например,
нормы о посягательствах против личности «расползлись» по различ¬
ным главам раздела. Если о так называемых опасных нападениях
(«АззаиНз») говорится в главе 7, то об убийстве — в главе 51
(«НоткМе»), а об убийстве и похищении президента—в главе 84
(«РгезИепба! аззаззшабоп, Шпаррш^ апб аззаиИ»), ибо названия
этих глав начинаются с разных букв английского алфавита. То же
произошло и с государственными преступлениями. Если о шпионаже
говорится в главе 37 («Езрюпа^е апб сепгогзЫр»), то об измене,
подстрекательстве к мятежу и подрывной деятельности—в главе 1Т5
(«Тгеазоп, зесШюп апб зиЬуешуе асЦуШез»).
57
зяйство») —36 и т. д. Иными 'Словами, их можно обна¬
ружить в 36 разделах Свода (из 50) *.
)Но дело не только в обилии, но и в бессистемности и
противоречивости уголовно-правовых предписаний, со¬
держащихся в Своде законов США. Со временем в раз¬
личных его разделах скопилось, к примеру, более 70 па¬
раграфов, в которых регламентируется, порой прямо
противоположно, ответственность за хищения. Не намно¬
го меньше скопилось норм об ответственности за деяния,
связанные с обманом и подлогом, за лжесвидетельство,
поджог и уничтожение имущества. При отсутствии в фе¬
деральном уголовном законодательстве общего опреде¬
ления вины оно содержит около 80 терминов, обозначаю¬
щих конкретные ее формы. Говоря о запущенности феде¬
рального уголовного права, генеральный аттор¬
ней США Г. Белл с иронией признает: «Мы почти упо¬
добились римскому императору Калигуле, который,гово¬
рят, намеренно обнародовал законодательство, напеча¬
тав его мелким шрифтом, чтобы трудно было понимать
населению»2.
Обилие, бессистемность, противоречивость и архаи¬
чность3 федерального уголовного законодательства, а
также стремление (под предлогом «реагирования» на
критику, порой весьма острую) откорректировать его с
учетом текущих потребностей правящих кругов уже дав¬
но породили попытки осуществить сплошное упорядоче¬
ние соответствующих актов, принятых в разное время
конгрессом США. Законом от 8 ноября 1966 г. была об¬
разована Национальная комиссия по реформе федераль¬
ного права4.
1 При оценке объема законодательного материала, издаваемого
конгрессом США, не следует упускать из виду, что он принимает
также многочисленные уголовно-правовые акты, действующие в ок¬
руге Колумбия и на других территориях, подвластных федерально¬
му правительству.
2 См.: «Ые^з^еек», Мау 16, 1977, р. 78.
3 К такого рода нормам можно было бы отнести, скажем, § 35,
предусматривающий уголовную ответственность за любое ложное
сообщение капитану судна.
4 Материалы, которыми пользовалась эта комиссия, опублико¬
ваны в двухтомном сборнике «№огктд Рарегз о! Ше ЫаИогЫСот-
гтззюп оп КеГогт о! Ребега1 Сптта1 Ьа^з». №азЫпд1оп, Ли1у 1970.
Ниже ссылки на это издание будут даваться сокращенно: ^огкш^
Рарегз...
58
Но и до образования этой комиссии правящие круга,
предвидя неизбежность и .необходимость повсеместного
(как в масштабах федерации, так и на уровне штатов)
пересмотра и упорядочения уголовного законодательст¬
ва, позаботились о направлении всей этой работы по
заблаговременно спланированному руслу.
Чтобы способствовать унификации и модернизации
уголовно-правовых систем и не выпустить из-под контро¬
ля этот процесс, еще в 1952 году за счет средств фонда
Рокфеллера в рамках Института американского права
была создана неофициальная комиссия по разработке,
проекта Примерного уголовного кодекса. Перед ней
стояла задача создания на основе обобщения всех уго¬
ловно-правовых и пенитенциарных норм, а также поло¬
жений юридической доктрины документа, который мог
бы послужить образцом для законодательных органов
при разработке и принятии уголовных кодексов или
иных законов. То, что эта комиссия готовила, должно
было носить характер рекомендаций, а не обязательных
или по крайней мере официозных предписаний1.
После десяти лет работы комиссия завершила свой
труд, опубликовав в 1962 году так называемый офи¬
циальный текст Примерного уголовного кодекса2. В це-
1 Как указывал один из научных консультантов комиссии
прюф. Л. Шварц, «Примерный уголовный кодекс является приглаше¬
нием к правовой реформе, а не догматическим утверждением един¬
ственно «правильного» разрешения трудных проблем уголовного
права... Кодекс был задуман как «примерный», а не «единый», кото¬
рый принимался бы в идентичных формулировках везде»
(ЗсНмгаг^г Ь. Моде1 Репа1 Соде: Ап 1гт1аИоп 1о Ьамг КеГогт.—
Атепсап Ваг Аззос1а1юп Лоигпа1, Мау 1963, уо1. 49, р. 457).
Такую же общую оценку задач, ставившихся перед Примерным
УК, давал другой научный консультант комиссии, готовившей проект,
проф. Г. Векслер (см.: "\УесНз1ег Н. СодШсаНоп о! Сптта1 Бамг
т те ШНед ЗЫез: ТНе Моде1 Репа1 Соде.— СокипЫа Бачу Кеу1е\у,
БесетЪег 1968, уо1. 68, Иг. 8, р. 1427).
2 См.: ТНе Атепсап Бамг 1пзШи1е. Моде1 Репа1 Соде. Ргорозед
ОНкпа1 БгаЛ. (РЬП. Мау 4, 1962), а также выполненный А. С. Ники¬
форовым под .редакцией Б. С. Никифорова перевод этого документа:
«Примерный уголовный кодекс (США)». М., Прогресс, 1969.
Здесь нет необходимости подробно и всесторонне анализировать
весь Примерный УК, поскольку его текст опубликован на русском
языке с предисловием Б. С. Никифорова, где дан такой анализ. Го¬
воря о значении этого документа, Б. С. Никифоров обоснованно от¬
мечал: «Само собой разумеется, давая общую оценку кодкеса, не сле¬
дует забывать о том, что пока речь идет не о кодексе в собственном.
59
лом этот документ в отличие от действующих американ¬
ских кодексов или разделов в сводах законов по струк¬
туре и содержанию приближается к кодексам, давно су¬
ществующим в ряде стран континентальной Европы1. При
всех своих недостатках и пробелах он оказывал и про¬
должает оказывать определенное влияние на формиро¬
вание уголовного законодательства и даже практику его
применения. Как будет показано, комиссии (как феде¬
ральная, так и в штатах), готовившие и готовящие
проекты новых УК или существенных изменений к ним,
а также законодательные органы ориентировались и
ориентируются на эти рекомендации, учитывают их, но
вместе с тем не копируют их.
Проект Федерального уголовного кодекса, подготов¬
ленный упомянутой выше Национальной комиссией по
реформе уголовного права, был обнародован почти де¬
вять лет спустя после опубликования Примерного УК —
в 1971 году2. Срок довольно значительный. Именно эти
девять лет (с 1962 по 1971 год) для уголовной юстиции
США были годами, связанными с существенными собы¬
тиями, имевшими важное значение для развития всего
карательного механизма, в том числе для развития соот-
смысле слова, а о попытке частной кодификации американского уго¬
ловного права, предпринятой хотя и весьма представительной груп¬
пой юристов, но все же только ею. Одной из особенностей ситуации
является при этом то, что положения кодекса, вызывающие крити¬
ческую оценку, обычно отражают то, что реально существует в зако¬
нодательстве штатов, тогда как положения, заслуживающие поло¬
жительной оценки, относятся преимущественно к области благих
пожеланий» («Примерный уголовный кодекс (США)». М., Прогресс,
1969, с. 25).
1 Авторы Примерного УК под различными предлогами (отсутст¬
вие денежных средств, нехватка времени) уклонились от разработки,
пожалуй, самых острых вопросов Особенной части — ответственности
за особо опасные государственные преступления («Преступления
против стабильности и существования государства» — первая глава
Особенной части была оставлена «вакантной»), а также за злоупот¬
ребления, связанные с незаконным распространением наркотиков,
азартными играми, с посягательствами против законодательства, рег¬
ламентирующего налоговые и коммерческие отношения, т. е. злоупот¬
ребления, характерные в первую очередь для «беловоротничковой» и
организованной преступости. Обходя эти «острые углы», комиссия
тем самым продемонстрировала свое явное нежелание акцентировать
внимание общественности на актуальных для США проблемах.
2 Рша1 Керог! оГ 1Не ЫаИопа! Сотгтззюп оп КеГогт оГ ресИегз!
Спрнпа! 1,а\У5. ^азЬ., 197(.
60
ветствующих отраслей законодательства. Например, фе¬
деральные власти в эти годы создали ряд комиссий для
изучения проблем, касавшихся резкого скачка преступ¬
ности и мер борьбы с нею. Одна из них изучала состоя¬
ние дел в целом по стране, другая — в округе Колумбия,
третья исследовала причины волнений негритянского на¬
селения и меры борьбы с ними и т. д. Каждая из комис¬
сий подготовила многотомные отчеты со множеством ре¬
комендаций, включая рекомендации по реформированию
уголовного, уголовно-процессуального и пенитенциарно¬
го законодательства.
Параллельно с официальными комиссиями активную
деятельность развили Американская, ассоциация юри¬
стов, частные научно-исследовательские центры и юри¬
дические факультеты университетов. Наряду с этим по¬
высилась и активность законодательных органов. Кон¬
гресс США в эти годы принял немало актов, имевших
самое непосредственное отношение к решению вопросов,
связанных с применением уголовной репрессии (подроб¬
нее об этих актах см. ниже).
Вполне естественно, что составители проекта Феде¬
рального УК испытали влияние не только положений
Примерного УК, но и всех других весьма многочислен¬
ных рекомендаций, которые появились в том или ином
виде в эти годы, а также, разумеется, веяний в текущей
законодательной и судебной практике.
В целом проект по ряду положений напоминал При¬
мерный УК. В нем имелись подразделения (часть А —
«Общие положения» и часть С — «Система мер наказа¬
ния»), в которых сравнительно полно регламентирова¬
лись общие вопросы, чего почти нет, как отмечалось, в
части I раздела 18 Свода законов США. Как и Пример¬
ный УК, проект не фиксировал в параграфах Особенной
части (часть В — «Конкретные преступления») санкций
за отдельные преступления. Санкции определялись в
части С применительно к группам (видам) преступле¬
ний. Параграфы и главы Особенной части в нем распо¬
лагались не в алфавитном, а в предметно-логическом по¬
рядке.
Вместе с тем, проект Федерального УК существенно
расходился с Примерным УК не только в регламентации
конкретных институтов, но и по структуре. Он, в част¬
ности, не содержал норм, регулирующих организацию
61
пенитенциарных учреждений. Иные критерии положены
в основу расположения параграфов и глав Особенной
части. Если в Примерном УК глава о преступлениях
против личности помещена в Особенной части на втором
месте, сразу же за посягательствами на «существование
и стабильность государства», то в проекте Федерально¬
го УК — на седьмом, после преступлений против нацио¬
нальной безопасности, международных отношений, пра¬
вил иммиграции и принятия гражданства, единства и
эффективности деятельности правительственных учреж¬
дений, внутренних налогов и таможенных правил, граж¬
данских прав и правил проведения выборов.
В проекте предпринята попытка сделать то, чего не
сделали составители Примерного УК: в него включена
глава 11 «Национальная безопасность» и часть гла¬
вы 12 «Международные отношения и торговля». Эти под¬
разделения содержали 35 параграфов, предусматривав¬
ших многие составы преступлений, включая измену,
вооруженный мятеж, саботаж, причинение ущерба
боеспособности вооруженных сил, уклонение от обязан¬
ности несения военной службы, воспрепятствование при¬
зыву в вооруженные силы, шпионаж, злоупотребление
информацией в области национальной безопасности,
оказание помощи дезертирам, военные экспедиции
против дружественных США властей (правительств)
и т. д.
Попав в Конгресс США, проект Федерального УК
был несколько изменен с учетом поступивших замеча¬
ний и получил условное наименование «проект С-1». Под
таким наименованием он и существовал в течение не¬
скольких лет, подвергаясь весьма существенной крити¬
ке. Наиболее острая критика касалась прежде всего
тех его положений, которые предусматривали сохранение
уголовной ответственности за вступление в сговор с
целью подрыва правительства (закон Смита 1940 г.), за
недозволенные сношения с иностранными правительст¬
вами или их представителями (закон Лоугэна 1799 г.),
за пикетирование, организуемое вопреки существующим
правилам профсоюзами, а также положений, допускаю¬
щих расширение возможности применения смертной
казни, и т. п. Сенатор Э. Кеннеди весьма осторожно и
деликатно заметил, что «проект С-1» содержал «по ряду
аспектов немудрое и ненужное посягательство на граж-
62
данские свободы и правомерное политическое инако¬
мыслие»1.
В результате различного рода маневров, предприня¬
тых конгрессменами, был разработан новый вариант
проекта и официально внесен в мае 1977 года в конгресс,
где на этот раз он получил наименование «проект С-1437».
Как отмечалось в журнале «Ньюсуик» от 16 мая 1977 г.,
данный вариант — «искусный компромисс». Из него,
чтобы обеспечить прохождение через конгресс, были ис¬
ключены некоторые положения, подвергавшиеся наибо¬
лее острой критике. Тем не менее в нем осталось немало
таких, которые противоречат демократическим предпи¬
саниям Конституции США, а также признанным в меж¬
дународных документах основным правам и свободам
человека. Член центрального правления Национального
комитета против репрессивного законодательства
Б. Блюм недвусмысленно оценивает этот документ:
«...Несмотря на позитивные изменения, новый кодекс со¬
держит изрядную долю угрозы демократическим правам
и конституционным свободам. Большинство поправок,
которые содержатся в новом проекте, конечно же, по
своему характеру являются косметическими»2.
Обращают на себя внимание прежде всего весьма
неопределенные и весьма широкие формулировки кон¬
кретных составов преступлений, которые позволят в еще
больших масштабах вести преследование представите¬
лей прогрессивных движений в стране (см. определение
саботажа, причинения ущерба боеспособности вооружен¬
ных сил, воспрепятствования путем «беспорядочного по¬
ведения» рассмотрению судебных дел, воспрепятствова¬
ния осуществлению правительственных функций путем
физического вмешательства, отказа соблюдать общест¬
венный порядок, участия в демонстрации с целью оказа¬
ния влияния на судебный процесс и др.).
2. К основным источникам уголовного законодатель¬
ства штатов также относятся конституции и уголовные
законы.
1 См.: Кеппейу Е с! ау а г с! М. КеГогггмпд Ше Рес1ега1 Сптта1
Сойе: А. Сопдгеззюпа1 Кезропзе.— ЫогШ СагоПла Ьа\у Лоигпа1,
Ра11 1976, уо1. 8, Ыг. 1, р. 8.
2 В1ит В. 5-1 Ке1игпз. — СшЫ Ыо1ез, АргИ-Мау 1977, уо1. VI.
Ыг. 2, р. 5. Г
63
Все 50 штатов имеют свои оформленные в виде зако¬
нодательных актов конституции, которые отличаются от
федеральной большим объемом, а следовательно, боль¬
шей степенью детализации регламентируемых вопросов,
а также относительно меньшей стабильностью. Как от¬
мечает профессор Калифорнийского университета
Ч. Эдриэн, «в американских штатах конституции никог¬
да не пользовались таким благоговением, которое ассо¬
циируется с Конституцией США с первых дней ее суще¬
ствования. В большинстве штатов конституции изменя¬
лись совершенно свободно, а в некоторых штатах уста¬
новилась практика принятия новых конституций при сме¬
не одного или двух поколений»1.
Относительная легкость, с которой пересматриваются
конституции штатов, а также зависимость принимаемых
актов от местных политических страстей являются одной
из причин значительного многообразия, а в ряде слу¬
чаев и расхождения их принципиальных положений, в
том числе тех, которые влияют на уголовное право.
Это, однако, не означает, что конституции штатов
отличаются друг от друга коренным образом. Наличие
федеральной конституции в определенной мере способст¬
вовало тому, что в конституциях штатов ряд вопросов
решен более или менее единообразно (например, запрет
издавать законы, имеющие обратную силу, налагать
жестокие и необычные наказания и т. д. и т. п.). Вместе
с тем наряду с нормами, в которых закрепляются и де¬
тализируются положения федеральной конституции,
конституции штатов в ряде случаев содержат много дру¬
гих, где дается решение (не всегда единообразное) воп¬
росов, непосредственно касающихся осуществления уго¬
ловной репрессии. Среди последних можно найти нормы
1 А (1 г 1 а п СЬ. Тгепбз т 51а1е СопзШиНопз. — Нагуагс! Лоигпа1
оп Ье§151а1юп, МагсЬ 1968, уо1. 5, Мг. 3, р. 311. Коррекция текста
конституций американских штатов — явление вполне обычное. На¬
пример, действующая конституция Алабамы за время своего сущест¬
вования изменялась в законодательном порядке 326 раз, Калифор¬
нии — 392 раза, Джорджии — 767 раз, Луизианы — 498 раз, Южной
Каролины — 417 раз. Особенно активно «подгонка» конституций
штатов к «меняющимся условиям жизни» идет в последние годы.
Если в 1968—1969 гг. во все конституции было внесено 220 сущест¬
венных изменений и дополнений, то в 1972—1973 гг. — 275 (см.: ТЬе
Воок о! 1Ье 5Ыез. 1974—1975. Уо1. XX, р. 6, 23).
64
о порядке приведений в исполнение смертной казни1, об
условиях и порядке освобождения от уплаты штрафа, о
замене одной меры наказания другой, о целях уголовно¬
го наказания, об условно-досрочном освобождении от
отбывания наказания, о таких конкретных составах пре¬
ступления, как взяточничество, линчевание2, противо¬
правное занятие азартными играми и т. д.
Подробная регламентация в конституциях, вопросов,
связанных с уголовной ответственностью, не исключает
обширного уголовного законодательства штатов. Более
того, при оценке конституционных положений нельзя
забывать, что в соответствии с американской юридиче¬
ской доктриной и практикой конституции непосредст¬
венно не применяются. Они считаются политическим до¬
кументом, обращенным к законодателю. Это — законо¬
дательная программа, а не нормы, которые должны
проводиться в жизнь непосредственно судами и иными
государственными органами3.
До недавних пор уголовное законодательство кон¬
кретного штата в большинстве случаев представляло
собой совокупность принятых в разное время актов, ко¬
торые объединялись и располагались по определенной
схеме в соответствующих разделах или главах сводов
(собраний) законов4. Такого рода разделы или главы,
1 Конституция штата Аризона устанавливает, например, что
смертная казнь должна приводиться в исполнение в тюрьме штата
путем удушения отравляющим газом.
2 В § 6 статьи VI Конституции Северной Каролины, например,
говорится, что, если толпа отберет заключенного, находящегося под
охраной должностного лица какого-либо органа штата, графства или
муниципалитета, благодаря его небрежности, согласию или попусти¬
тельству, и этому заключенному будут причинены телесные повреж¬
дения или смерть, то должностное лицо считается виновным в совер¬
шении мисдиминора».
3 Как пишет Ч. Эдриэн, «конституция — это совокупность пра¬
вил, регламентирующих нормотворчество. Следовательно, она явля¬
ется преимущественно политическим документом... В виде общего
правила конституции штатов рассматриваются в качестве инстру¬
мента, устанавливающего разделение властей, и средства, уравнове¬
шивающего изменения в перегруппировке политических сил штата»
(Ас! г 1 ап СЬ. Ор. сЛ., р. 311).
4 В одних штатах нормативный материал этих глав или разде¬
лов, как и в федеральном своде, располагался по алфавиту, в дру¬
гих — в логической последовательности, в третьих — в смешанном
порядке.
65
хотя они, как правило, и не являлись кодифицированны¬
ми законами (а в ряде штатов они остаются такими и
сейчас), нередко назывались уголовными кодексами,
ибо по давно сложившейся традиции американские юри¬
сты именуют кодексом (сойе) не единый акт, а совокуп¬
ность отдельных законов или иных предписаний1. То, что
можно было бы более или менее приблизительно назвать
уголовным кодексом, имелось лишь в отдельных штатах
(например, Нью-Йорк, Луизиана, Калифорния, Ил¬
линойс).
Если говорить о содержании уголовного законодатель¬
ства штатов, то для него, как и для федерального зако¬
нодательства, были и продолжают быть во многих слу¬
чаях характерны обилие и бессистемность норм, отсут¬
ствие четкой, ясной, полной и последовательной регламен¬
тации вопросов Общей и Особенной частей уголовного
права, наличие явно устаревших, порой несуразных и
противоречивых предписаний, а также чрезвычайная их
казуистичность2, порожденная прежде всего тем, что
большинство уголовно-правовых норм в США принима¬
лось и принимается под сильным влиянием традиций
неписаного права, создававшегося применительно к кон¬
кретным случаям (казусам). Эти и другие недостатки
уголовного законодательства штатов не раз вынуждены
были, констатировать американские специалисты и даже
различные официальные комиссии. К примеру, комиссия,
1 Профессор Пенсильванского университета Л. Шварц обобщал:
«... так называемые кодексы большинства штатов являются попросту
коллекцией законов, принятых порознь по частным вопросам в тече¬
ние десятилетий или даже столетий и обычно требующих широкого
дополнения» (5сЬ\уаг12 Ь. ТЬе Атепсап Репа1 Бузует: ЗрШ1 апб
ТесЬшяие. — ТЬе Аппа1з о! 1Ье Атепсап Асабету о! Ро1Шса1 апб
5ос1а1 Заепсе, Лапиагу 1962, уо1. 339, р. 3—4).
2 См., например, § 372-а УК Калифорнии, где формулируется
состав преступления (I), именуемый «плеванием» (зрЦНп^): «Лицом,
совершившим мисдиминор, будет считаться тот, кто извергает слизь
из носа и рта или плюет на любой тротуар, любую общественную
улицу или шоссе, на какую-либо часть общественного сооружения,
железнодорожный поезд, трамвай, платформу, паром, пароход, лод¬
ку или иное судно либо транспортное средство, используемое для
перевозки людей».
В соответствии с § 19 того же УК мисдиминор — это менее
опасное преступление, наказуемое лишением свободы в местном
арестном доме на срок до шести месяцев и (или) штрафом до 500
долларов.
6 Заказ 1335
66
изучавшая по поручению президента США состояние
преступности и меры борьбы с нею, отметила в своем
докладе: «В большинстве местностей законодательство,
определяющее меры уголовного наказания, принималось
частями в течение многих лет, градация преступлений в
зависимости от степени их опасности насыщена аномаль¬
ными и несогласующимися положениями»1.
Явные и скрытые пороки уголовного законодательст¬
ва штатов, стремление хоть как-то упорядочить и осов¬
ременить его привели к образованию во многих штатах
комиссий, которые и занялись соответствующей обработ¬
кой законодательства. Первые такие комиссии появились
вскоре после опубликования упоминавшегося Пример¬
ного УК, а вслед за их образованием стали появляться
и новые уголовные кодексы: в 1956 году — в штате Ви¬
сконсин, в 1961 году — в штате Иллинойс, в 1963 году —
в штатах Миннесота и Нью-Мексико, в 1967 году — в
штате Нью-Йорк. К концу 1973 года новые или сущест¬
венно переработанные старые уголовные кодексы были
введены еще в 14 штатах (Колорадо, Коннектикут, Де¬
лавэр, Гавайи, Канзас, Кентукки, Монтана, Нью-Хэмп-
шир, Огайо, Орегон, Пенсильвания, Техас, Юта и Вайо¬
минг), а в 12 других работа в этом направлении продол¬
жалась.
Если говорить в самых общих чертах о том, что было
проделано с уголовном законодательством многих (но
далеко не всех) штатов, то следовало бы отметить прежде
всего, что законодатели этих штатов шли в основном
двумя путями: одни ориентировались на рекомендации
Примерного УК или проекта Федерального УК, а дру¬
гие проявляли еще большую осторожность, ограничи¬
ваясь самыми минимальными коррективами своего уго¬
ловного законодательства. При этом, разумеется, в обеих
группах штатов не обошлось без попыток, порой весьма
ощутимых, подправить уголовное законодательство с уче¬
том текущей политики и явно в ущерб демократическим
силам страны.
В качестве иллюстрации тех характерных тенденций,
которые наметились в подходе штатов к пересмотру
своего уголовного законодательства, может служить то,
что произошло в штатах Иллинойс и Нью-Йорк.
1 СЬаПепде о! Спше т а Ргее 5ос1е1у. ЧУазЬ., 1967. о. 142.
67
В первом из этих штатов комиссия, готовившая
в 1954—1961г гг. проект нового УК, на словах придержи¬
валась рекомендаций специалистов, работавших над
Примерным УК1. Об этом прямо говорилось в предисло¬
вии к окончательному варианту проекта, представленно¬
му законодательному собранию штата. Вместе с тем,
УК этого штата не стал копией Примерного УК; законо¬
датель штата Иллинойс не пошел по пути подробной
регламентации назначения и исполнения наказания, ор¬
ганизации пенитенциарных учреждений, определения
многих институтов и понятий Общей части и т. д. и т. п.
По мнению американских юристов, занимавшихся изу¬
чением хода подготовки этого УК, самыми существенны¬
ми нововведениями, включенными в последний вариант
проекта под влиянием Примерного УК, были: некоторое
ограничение условий привлечения к уголовной ответст¬
венности за аборт, отмена ответственности за мужеложст¬
во, совершенное по взаимному согласию, полное устране¬
ние присяжных от участия в определении меры наказания,
обязательное соединение в одно производство всех дел о
преступлениях, явившихся результатом одного деяния3.
Подводя итоги кодификации, эти юристы пришли к вы¬
воду: «Хотя новый кодекс дал заново определения почти
всем уголовно наказуемым правонарушениям, в дейст¬
вующем праве не произошло никаких радикальных из-
1 Комиссия, работавшая над Примерным УК, с первых дней
своего существования практиковала публикацию материалов, содер¬
жавших анализ конкретных институтов уголовного права и соответ¬
ствующие рекомендации, обеспечивая таким образом необходимое
влияние на законодательную практику. Первое издание таких мате¬
риалов вышло в мае 1953 года. В последующем они выходили один—
два раза в год. Всего было опубликовано 13 выпусков.
2 Первые две из этих новелл вызвали решительную оппозицию со
стороны весьма влиятельной в штате католической церкви. В связи с
этим руководителю комиссии, готовившей проект, пришлось встре¬
титься с юрисконсультом названной церкви и они договорились, что
из проекта будут исключены положения, ограничивающие условия
привлечения к уголовной ответственности за аборт. Взамен «благо¬
честивые пасторы» согласились не чинить препятствий отмене уго¬
ловной ответственности за мужеложство, совершаемое по взаимной
договоренности. После такого компромисса УК был утвержден зако¬
нодательным собранием штата беспрепятственно (см.: Н е 1 п г Л.,
ОеЖетап К. апб 5 е е з к 1 п М. ЬедрзЫще Ро1Шсз апс! 1Ье
Сптта! Ьа^. — КогИтез1:егп 1Лшуег8Йу Ьачу Кеу1е^, Ли1у-Ацриз1:
1969, уо1. 64, Ыг. 3, р. 319—320, 323—324).
68
менений. По всей вероятности, самой характерной его
чертой является унифицированное расположение статей
и параграфов, а также непосредственное и сознательное
использование современного языка (курсив авто¬
ров.— К. Г.)»1.
Несколько иной подход к рекомендациям Примерно¬
го УК прослеживается при ознакомлении с содержа¬
нием УК штата Нью-Йорк 1967 года. Текст старого УК
здесь подвергся более существенной переработке. Это
видно хотя бы из того, что в новом УК насчитывает¬
ся 364 параграфа, в то время как в старом их было око¬
ло 2000; 236 параграфов старого УК в процессе кодифи¬
кации исключено, а 242 перенесены в другие разделы
Свода консолидированных законов штата2. Остальные
подверглись существенной редакционной переработке и
более сжатому изложению. Например, то, что сказано сей¬
час в параграфе 145.00 (умышленное или самонадеян¬
ное причинение вреда имуществу другого лица), раньше
излагалось в 24 параграфах; то, что сказано в парагра¬
фе 195.00 (ненадлежащее исполнение официальных
полномочий),— в 34 параграфах и т. д. Более трети (129)
параграфов нового УК сформулировано заново. Причем
во многих из них содержатся положения, которых
раньше в уголовном законодательстве штата не было.
Они в большинстве своем взяты из норм, выработанных
судебный практикой, а в отдельных случаях — из реко¬
мендаций Примерного УК. Самый большой удельный вес
таких относительно новых положений приходится на
Общую часть (из 76 параграфов этой части 51 — новый).
УК штата Нью-Йорк 1967 года отличается от старого
и своей структурой. В нем имеются подразделения (часть
I. Общие положения, часть II. Меры наказания, а также
раздел «О» части III. Неоконченные (апИс1ра1огу) престу¬
пления), в которых более или менее полно решаются об¬
щие вопросы уголовного права (задачи и цели УК, поня¬
тие преступления, вина и ее формы, виды наказания и
т. д.). Вместо алфавитного расположения глав Особенной
1 Там же, с. 325.
2 Эти сопоставительные (цифровые) данные получены в резуль¬
тате анализа таблиц, опубликованных в книге Ргеебтап А. апг!
В 15 к 1 п б Е. ТНе КеУ1зес! Репа1 Ьа\у НапсИэоок. N. V., 1967,
р. 146—180.
69
части, УК построен по предметно-логическому принцигу.
В общих чертах он воспринял и рекомендованные При¬
мерным УК классификацию преступлений, и градацию
наказаний.
Однако в регламентации большинства конкретных ин¬
ститутов (определение вины и ее форм, целей наказания
и др.) он не пошел дальше того, что было в старом законо*
дательстве штата и судебной практике. Во многих случа¬
ях «новизна» предписаний, которых раньше не было в ко¬
дексе, обманчива. Новыми они стали для текста кодекса,
для законодательства, но не для уголовного п.рава, кото¬
рому они давно были известны в качестве неписаных норм
общего права. Иными словами, внешне кодекс изменился,
а существо уголовного права осталось в основном преж¬
ним, если не считать тех положений, коренная реформа
которых была выгодна правящим силам.
3. Общая характеристика источников писаного уго¬
ловного права США была бы далеко не полной, еслц не
отметить еще одну весьма специфичную для этого права
особенность, а именно то, что к их числу относятся также
подзаконные акты.
Такого рода акты за последние десятилетия составля¬
ют все больший удельный вес в общей массе источников
всех отраслей права США. Нормы, содержащиеся имен¬
но в этих актах, наполняют конкретным содержанием то,
что сказано в законах1.
Не обходится без подзаконных актов и уголовное пра¬
во как федеральное, так и штатов. Порой они имеют ре¬
шающее значение для раскрытия и детализации содержа¬
ния конкретных законов и условий их применения, а не¬
редко прямо устанавливают уголовную ответственность
за те или иные деяния.
В качестве примера использования подзаконных актов
для раскрытия и детализации уголовно-правовых норм
может послужить, в частности, применение § 221 разде¬
ла 18 Свода законов США, устанавливающего уголовную
1 Обобщая роль актов, издаваемых президентом и губернатора¬
ми, приказов и инструкций министров и других руководителей ис¬
полнительно-распорядительных органов, профессор Колумбийского
университета М. Прайс и профессор Корнельского университета
X. Битнер признают, что они «оказывают более непосредственное
влияние на жизнь большинства из нас, чем законы, принимаемые
коллегиально» (Рмзе М. апб Вйпег Н. Ор. сИ., р. 164).
70
ответственность должностных лиц и свидетелей за полу¬
чение подкупа. Реализация этого параграфа возможна
лишь при соблюдении требований исполнительного при¬
каза президента № 11222 от 8 мая 1965 г., в котором из¬
ложены правила этики поведения служащих федеральных
правительственных учреждений, а также предписаний ме¬
морандумов генерального атторнея от 28 января 1963 г. и
26 октября 1962 г. Эти подзаконные акты помещены в
Своде законов США наряду с текстом уголовных законов.
Практика регламентации вопросов уголовной ответст¬
венности с помощью подзаконных актов весьма распрост¬
ранена и в штатах. Причем такого рода акты издаются
нередко не только исполнительно-распорядительными ор¬
ганами на уровне штатов (губернаторами, руководителя¬
ми министерств, ведомств и других учреждений), но и ор¬
ганами местного самоуправления. Среди них немало ак¬
тов, которые прямо определяют составы деяний, именуе-
мьус преступлениями (в том числе таких, которые бесспор¬
но можно отнести к числу опасных), и устанавливают ме¬
ры наказания, порой весьма строгие1. К их числу можно
отнести, например, Муниципальный кодекс г. Лос-Андже¬
лес, который запрещает ряд деяний под страхом уголов¬
ного наказания.
Такая практика по американским правовым стандар¬
там считается само собой разумеющейся. Во многих слу¬
чаях она базируется на прямых предписаниях законода¬
тельных органов. В качестве примера такого предписания
может послужить § 6 УК Калифорнии, где среди актов, на
основании которых допустимо применение уголовной от¬
ветственности, упоминаются ордонансы и постановления
местных органов власти, включая власти так называемых
графств и небольших .городов. Еще дальше идет в этом
отношении § 10.00 УК штата Нью-Йорк, где установлено,
что преступлением является деяние, запрещенное под
страхом наказания любой нормой права, а также «любым
приказом, правилом или инструкцией, которые приняты
каким-либо правительственным учреждением в соответ¬
ствии с предоставленными ему для этого полномочиями»2.
1 В период активного маккартизма власти на местах нередко
принимали акты, копировавшие положения антикоммунистических
законов (см.: Гришаев П. И. Репрессия в странах капитала. М.,
Юрид. лит., 1970, с. 164).
2 См. также § 433 А. 1.090 (11) УК штата Кентукки 1972 г.
71
В качестве юридического основания, дающего каратель¬
ным органам возможность применять уголовную репрес¬
сию, ссылаясь не на предписания закона, а на предписа¬
ния подзаконных актов, в том числе ведомственных, не¬
редко используется и приведенное выше решение Верхов¬
ного суда США, в котором он признал вопреки конститу¬
ционным положениям допустимость предоставления ши¬
роких правотворческих полномочий исполнительно-распо¬
рядительным органам.
4. Обилие актов уголовного законодательства, их не¬
совершенство, порой архаичность и неупорядоченность,
практика регламентации вопросов уголовной ответствен¬
ности с помощью подзаконных актов — все это дефекты,
которые в определенной мере отрицательно влияют на
престиж юстиции США как внутри страны, так и за ее
пределами. Причем американские власти и официальная
пропаганда, как правило, не скрывают дефекты такого ро¬
да. Более того, о них нередко говорят и пишут нарочито
остро и резко, дабы создать впечатление, что предприни¬
мается нечто радикальное для искоренения небывало вы¬
сокой волны преступности, захлестнувшей страну. Одно¬
временно, разумеется, преследуется более принципиаль¬
ная и далеко идущая идеологическая цель — увести вни¬
мание прогрессивной общественности от размышлений по
поводу классовой тенденциозности уголовного права
США. Только такой тенденциозностью можно объяснить
«парадокс», в соответствии с которым в ряде штатов, на¬
пример, за поджог частного жилища вполне вероятно наз¬
начение лишения свободы до 20 лет, в то время как под¬
жог переполненной людьми церкви, театра или тюрьмы
считается значительно менее опасным преступлением;
разрушение плотины или иного общественного сооруже¬
ния рассматривается в качестве не столь опасного пре¬
ступления, чем, скажем, разрушение частного гаража; за
причинение вреда домашнему животному определяется
более строгое наказание, чем за истязание или нанесе¬
ние побоев человеку. За всем этим скрывается стремле¬
ние законодателей защитить с помощью уголовного зако¬
на в первую очередь частную собственность — основу ос¬
нов американского капитализма.
Но это только одна из областей, где четко просматри¬
вается такого рода тенденциозность. Еще более четко она
видна в областях, которые непосредственно затрагивают
коренные интерес^ правящих сил. Широко известны, В
частности, законы Смита, Тафта-Хартли и другие, кото¬
рые «обогатили» законодательство США положениями,
беззастенчиво направленными против тех, кто не хочет
мириться с империалистической политикой и практикой,
призывает к социальному прогрессу, к миру и демокра¬
тии, к уважению и соблюдению основных конституцион¬
ных прав и свобод. Эти положения открыто рассчитаны
на осуществление расправы и подавление представителей
коммунистического и рабочего движения, борцов против
расового угнетения, за реализацию буржуазно-демократи¬
ческих обещаний, столь щедро декларированных в Кон¬
ституции США и приложенном к ней Билле о правах1.
Законы такого рода оказывают значительное влияние
на законодательную практику многих других стран импе¬
риалистического лагеря. Правящие силы в последних с
готовностью заимствуют опыт проведения мероприятий
по сохранению любыми средствами существующих поряд¬
ков. Широкое «признание» получил, например, бесславно
существовавший в США почти 24 года закон Маккарэна,
предусматривавший суровые репрессивные меры, направ¬
ленные непосредственно на преследование и подавление
коммунистических организаций. Законы, сходные с этим
актом, были приняты во многих западных странах или
странах, находящихся под непосредственным влиянием
США2. Правящие круги в этих странах продемонстриро¬
вали свою решимость утверждать и защищать существу¬
ющие порядки любой ценой, в том числе ценой отказа от
провозглашенных в конституциях демократических поло¬
жений и заведомого нарушения широко признанных норм
международного права в области охраны прав и свобод
человека.
1 Анализ антикоммунистического, расистского и иного реакцион¬
ного уголовного законодательства США, его аргументированная кри¬
тика даны во многих работах советских юристов (см.: К у з н е ц о -
в а Н. Ф. Преступление и преступность. М., изд. МГУ, 1969; Ники¬
форов Б. С. и др. США: преступность и политика. М., Мысль, 1972;
Гришаев П. И. Репрессия в странах капитала. М., Юрид. лит.,
1970; Чибиряев С. А. Закон Маккарэна и борьба за его отмену.
М-, Юрид. лит., 1975).
2 В 1967 году в Аргентине был принят закон, где прямо отмеча¬
лось, что «вдохновляющим примером» послужил американский За¬
кон о контроле за подрывной деятельностью 1950 г. (Закон Мак¬
карэна) .
73
Классовая тенденциозность законодательных органов
США отчетливо прослеживается и при изучении меро¬
приятий, которые были осуществлены в последние годы в
связи с попытками несколько упорядочить законодательст¬
во, регламентирующее уголовную репрессию. Примером
могут служить кодексы штатов, прямо скопировавшие те
положения федерального законодательства, которые дав¬
но подвергаются острой критике в связи с их антидемокра¬
тической направленностью. К числу таких кодексов мож¬
но отнести, в частности, принятый в 1972 году УК Джорд¬
жии, § 2204 которого буквально воспроизводит то, что за¬
фиксировано в упоминавшемся законе Смита с целью по¬
давления коммунистического движения под видом борьбы
с так называемыми подрывными элементами. Уместно за¬
метить, что кодекс разрабатывался и принимался с пря¬
мого благословения тогдашнего губернатора Джорджии
Дж. Картера — нынешнего президента США, пытающего¬
ся делать большую политику на поисках нарушений прав
и свобод человека где угодно, но только не в своей стра¬
не, не в своем родном штате.
Пересмотр уголовного законодательства (разумеется,
там, где он состоялся) проявился не только в таком откро¬
венном сохранении или заимствовании антидемократи¬
ческих положений, но и в приспособлении уголовно-пра¬
вовых предписаний к потребностям правящих кругов. Ес¬
ли обратиться, например, к тому, что произошло в штате
Нью-Йорк в связи с разработкой нового УК, то сразу же
бросается в глаза, что более или менее существенные из¬
менения коснулись таких норм Особенной части старого
УК, которые регламентировали уголовную ответствен¬
ность в области предпринимательства и коммерции, стра¬
хового дела, трудовых отношений и охраны основных кон¬
ституционных прав граждан. К примеру, вместо главы
«Предпринимательство и коммерция», содержавшей 34
параграфа (§ 420 — 453), в новом УК осталось три параг¬
рафа (180.00, 180.05 и 190.20), устанавливающих ответст¬
венность за дачу и получение так называемой коммерчес¬
кой взятки (подкуп рабочих или служащих частной ком¬
пании с целью повлиять на ход ее деятельности), а также
за обманную рекламу. Глава, содержавшая параграфы об
уголовной ответственности за преступления в области
трудовых отношений, вообще перестала существовать; в
новом УК нет ни одного параграфа по этим вопросам.
74
Нет также ни одного параграфа об уголовной ответствен¬
ности за посягательства на конституционные права граж¬
дан. Исчезновение из УК названных глав явилось резуль¬
татом либо применения «невинного» кодификационно¬
технического приема — перемещения соответствующих
норм в другие разделы Свода консолидированных зако¬
нов штата, либо полного их исключения из Свода.
Проведение работ по сплошному обновлению уголов¬
ного законодательства не означало свертывания активно¬
сти законодательных органов. Активность эта не снижа¬
лась даже там, где только что принимались так называе¬
мые новые или пересмотренные уголовные кодексы. В УК
штата Иллинойс, например, за первые шесть лет его су¬
ществования (1962— 1967 гг.) были внесены поправки,
изменившие содержание более 80 параграфов. В большин¬
стве своем — это параграфы Особенной части.
В данном штате, как и в других, где недавно были при¬
няты новые УК, законодательная практика продолжает
идти проторенными путями казуистического нормотворче¬
ства. Законодатель с прежней легкостью объявляет пре¬
ступными все большее число деяний, используя для этого
в качестве предлога любое событие (казус).
В Чикаго, например, в 1966 году возле дома, где про¬
живал полицейский, который незадолго до того принимал
активное участие в расследовании одного нашумевшего
уголовного дела, были задержаны в похищенном автомо¬
биле .несколько человек, лица которых прикрывали маски
и которые имели при себе оружие. Власти подозревали,
что эти люди намеревались либо отомстить полицейскому
за своих сообщников, либо ограбить находившийся в том
же доме магазин, но доказать эти подозрения не смогли,
и они были осуждены всего лишь за угон автомобиля.
Считая, что осужденные отделались слишком мягким на¬
казанием, прокуратура города поставила вопрос о необ¬
ходимости принять закон, который давал бы основание
для применения более строгих мер наказания в аналогич¬
ных случаях. Пользуясь этим, законодательное собрание
штата в 1967 году проштамповало закон, объявивший ли¬
цами, виновными в фелонии и подлежащими наказанию
лишением свободы на срок от одного года до пяти лет в
тюрьме штата, всех, кто имеет при себе или в своем авто¬
мобиле огнестрельное оружие и при этом «облачены в ка¬
пюшон, мантию или маску таким способом, который поз-
п
вбляет им скрыть свою внешность от опознания» (§ 24—1
(а) (9) УК). Для применения наказания безразличны це¬
ли и намерения таких лиц. Примечательно, что санкция
за данное деяние оказалась более строгой, чем, например,
за хранение огнестрельного оружия с намерением проти¬
воправного его применения против другого лица.
В том же году в УК штата Иллинойс появился еще
один новый параграф — 21.1-2. Его принятию предше¬
ствовал другой «казус»: летом и осенью 1965 года квар¬
тал, где находился дом губернатора штата, подвергался
постоянному пикетированию участников движения за
гражданские права, требовавших прекращения полицейс¬
кого произвола и принятия действенных мер против расо¬
вой дискриминации. В ответ на это событие законодатель¬
ное собрание штата приняло закон, который предусмот¬
рел меры не против того, что вызвало массовое возмуще¬
ние граждан, а против тех, кто высказывал или впредь по¬
пытается высказать его. Под страхом уголовной ответст¬
венности этот закон запретил пикетирование «резиденции
или жилища любого лица». Исключение было допущено
лишь для случаев пикетирования помещений, в которых
проводятся публичные дискуссии, предприятий или учре¬
ждений, персонал которых объявил забастовку.
Продолжал быть активным и федеральный законода¬
тель. Пока совершались различного рода маневры вокруг
подготовки проекта Федерального УК, о котором говори¬
лось выше, конгресс США принял немало актов, предус¬
матривающих уголовную ответственность. Среди них осо¬
бо выделяется группа комплексных актов, наметивших
организационно-правовые меры борьбы с преступностью
в целом либо с отдельными видами преступлений1. Боль-
1 См., например, законы от 22 сентября 1961 г., 9 июля 1964 г. и
8 июля 1965 г. об усилении борьбы с преступностью несовершенно¬
летних; законы от 15 июня 1965 г., 8 ноября 1966 г. и 27 октября
1970 г. о борьбе с незаконным распространением наркотиков и пре¬
дупреждении наркомании; законы от 22 сентября 1965 г., 8 ноября
1966 г., 19 июня 1968 г., 2 января 1971 г. и 15 октября 1976 г. об
общих мероприятиях по предупреждению преступности и контролю
над ней; закон от 31 декабря 1970 г. о борьбе с алкоголизмом;
закон от 15 октября 1970 г. о борьбе с организованной преступно¬
стью; закон от 11 апреля 1968 г. о защите гражданских прав; закон
от 22 декабря 1968 г. о контроле над оружием.
Наряду с комплексными актами конгресс США издал немало
шинство из них, наряду с административными, граждан*
ско-правовыми, процессуальными и организационными
мерами (создание новых и реорганизация старых кара¬
тельных органов, дополнительные ассигнования для повы¬
шения их эффективности и т. д. ), содержит немало но¬
велл, которые вводят уголовную ответственность за новые
виды деяний или корректируют старые нормы, приспосаб¬
ливая их к текущим потребностям репрессивной политики.
Достаточно заметить, что в 1965— 1971 гг. в связи с при¬
нятием новых актов в части 1 раздела 18 Свода законов
США появилось дополнительно восемь глав, в том числе,
например, глава 102, содержащая положения об ответст¬
венности за участие в так называемых «беспорядках».
Но эти положения обращают на себя внимание не
только и не столько тем, что их раньше не было в феде¬
ральном законодательстве. Введены они были Законом о
гражданских правах, который получил президентское
одобрение 11 апреля 1968 г., т. е. ровно неделю спустя пос¬
ле злодейского убийства неутомимого борца за свободу
негритянского населения и права человека в США — Мар¬
тина Лютера Кинга. Ему принадлежат слова: «Ужасаю¬
щая правда состоит в том, что хотя правительство и пред¬
принимает вялые и бессистемные шаги к достижению рав¬
ных прав для всех граждан, в повседневной своей дея¬
тельности, охватывающей колоссальные экономические и
социальные сферы, оно прямо или косвенно участвует в
отрицании этих прав»1. Сказано метко. Лучшее тому до¬
казательство— упомянутый закон, принятием которого
официальная Америка ответила на смерть негритянского
лидера, на массовые выступления негров и молодежи за
уголовных законов, устанавливающих ответственность за такие дея¬
ния, как убийство, похищение президента и лиц, приравненных к
нему, либо нападение на них (28 августа 1965 г.), нарушение закона
об атомной энергии (24 декабря 1969 г.), использование почты для
мошенничества (17 октября 1967 г.), уклонение от явки в суд обви¬
няемого или свидетеля (22 июня 1966 г.), хищение из трубопроводов
(14 октября 1966 г.), использование изображения гербовой печати в
целях нечестной рекламы товаров (11 ноября 1966 г.), отстрел неко¬
торых видов птицы, рыбы и диких животных с применением средств
воздухоплавания (18 ноября 1971 г.), незаконный промысел рыбы в
территориальных водах США (27 октября 1970 г.) и др.
1 Цит. по статье В. Корионова «Оковы бесправия». — Правда,
4 апр. 1978 г. . _
77
восстановление демократических положений конституции,
против расовой дискриминации и других массовых ущем¬
лений основных прав и свобод граждан. Под лицемерным
предлогом совершенствования мер защиты гражданских
прав американцев этот закон ввел уголовную ответствен¬
ность, например, для тех, кто переедет из одного штата в
другой или перешлет письмо, телеграмму либо иное сооб¬
щение с целью «организации, поощрения, вдохновления
или участия в беспорядках либо их осуществления». Гене¬
ральному атторнею США и подчиненным ему должност¬
ным лицам было строжайше вменено в обязанность воз¬
буждать преследование по каждому факту; о всех слу¬
чаях невозбуждения преследования они должны в пись¬
менном виде и с приведением обоснования отчитываться
перед палатами конгресса.
Анализ источников писаного уголовного права, разу¬
меется, не дает полной картины уголовно-правовых пред¬
писаний, на которых покоится карательная политика
США. Конституционные нормы, многочисленные уголов¬
ные законы и подзаконные акты — это только часть тако¬
го рода предписаний. Другую весьма важную часть сос¬
тавляют нормы неписаного (общего) права, уяснение ро¬
ли которых имеет принципиальное значение для общей
характеристики уголовного права этой страны в целом и
всех его источников.
РОЛЬ НЕПИСАНОГО (ОБЩЕГО) ПРАВА
В РЕГЛАМЕНТАЦИИ УГОЛОВНОЙ РЕПРЕССИИ
Американские исследователи уже давно пишут, что нор¬
мам неписаного права в сфере применения уголовной реп¬
рессии приходится тесниться и уступать место законода¬
тельству. Бывший профессор и декан юридического фа¬
культета Гарвардского университета Р. Паунд еще в 1930
году взял в качестве примера законодательство штата
Род-Айленд — одного из наиболее консервативных шта¬
тов с точки зрения активности законодательных органов
— и подсчитал, что за сто лет (1822— 1923 гг.) в этом
штате число законов, устанавливающих уголовную ответ¬
ственность, увеличилось более чем в восемь раз1.
1 Роипс! Р. Сптта! Лизисе т Атепса. N. V.. 1930, р. 15—17.
78
В наши дни во многих штатах и в федеральном праве
существует прямой или косвенный запрет (закрепленный
законодателем или соответствующими судебными реше¬
ниями) привлекать к уголовной ответственности на осно¬
вании норм неписаного права. Вместе с тем, пока еще рано
говорить, что последнее целиком сдало свои позиции и что
определение преступного поведения окончательно и пол¬
ностью перешло в руки законодательных органов. Широ¬
кое поле деятельности для непосредственного судебного
правотворчества оставлено как в регулировании общих
вопросов уголовного права (например, определение вины
и ее форм, критериев вменяемости, целей наказания и ря¬
да других принципиальных положений уголовного права,
существенных для установления условий и пределов уго¬
ловной ответственности), так и в толковании, конкрети¬
зации и корректировании многочисленных, неполных и
архаичных норм Особенной части.
Говоря об основах взаимоотношения источников писа¬
ного и неписаного уголовного права своей страны,
Р. Паунд писал: «С точки зрения формы, в уголовном пра¬
ве первое место занимают законы... Однако законодатель¬
ные определения сформулированы, как правило, так, что
требуют обращения к нормам общего права для истолко¬
вания и применения этих определений»1. Иными словами,
закон — это лишь форма. Его реальное содержание, его
судьба, а вместе с ним и судьба лица, привлекаемого к
уголовной ответственности, поставлены в прямую зависи¬
мость от судебного истолкования.
Такому истолкованию посвящены многие судебные
решения. Объем этого материала весьма велик. Не зная
его содержания, невозможно заранее предсказать, какое
деяние в действительности должно быть наказано на ос¬
новании данного закона или уже существующей нормы
неписаного права. При этом до сих пор американские
суды в поисках нужного решения прибегают даже к
ссылкам на прецеденты, созданные . в средние века в
Англии (нередко это делается для конкретизации таких
юридических понятий, как «убийство», «воровство», «сго¬
вор» и т. д.)2.
1 Роипд К. Ор. сК., р. 142.
2 Часто к поиску прецедентов понуждает крайняя лаконичность
законодательных формулировок, не раскрывающих объективную
79
В связи с тем, что судебное истолкование имеет реша¬
ющее значение для применения уголовных репрессий, в
американской юридической литературе и на практике
уже давно большое внимание уделяется установлению
пределов такого толкования.
В течение длительного времени весьма распростра¬
ненной была точка зрения, что уголовно-правовые нормы
(писаные и неписаные) должны толковаться точно (так
называемая доктрина з1пс1 соп51гис1юп), что суды
должны ограничивать сферу применения таких норм и
стремиться толковать их в интересах подсудимых. При
всей своей непоследовательности эта доктрина, возник¬
шая еще на базе старого общего права, наибольшее при¬
знание получила на ранней стадии развития капиталис¬
тических отношений, когда принцип буржуазно-демокра¬
тической законности был выгоден правящим силам и
пользовался их поддержкой1. Но по мере того, как отно¬
шение к этому принципу изменялось, начались поиски
иной формулы пределов судебного толкования, которая
давала бы возможность прикрывать юридическим каму¬
фляжем «тихое» и «гибкое» корректирование судами
законодательных и давно устоявшихся неписаных норм
применительно к новым экономическим, политическим и
социальным условиям.
Так было положено начало практике расширительно¬
го толкования, которое стало распространяться еще во
второй половине XIX века и получило особенно большой
размах в 30-е годы нашего столетия, когда у правящих
кругов появилась потребность в существенном расшире¬
нии полномочий центральной исполнительной власти по
сторону преступления. В законодательстве штатов можно, например,
столкнуться с такими формулами: «Тяжкое убийство наказывается
таким-то наказанием», «лицо, совершившее бёрглэри, подлежит...»
и т. д.
1 В США и иных странах так называемой англосаксонской пра¬
вовой системы доктрина точного толкования правовых норм всегда
применялась весьма условно и непоследовательно. Требуя от судов
ограничительного толкования действующих норм, она, вместе с тем,
не запрещала им создавать новые. Если суд, рассматривая дело о
конкретном деянии, приходил к выводу, что оно прямо не предусмот¬
рено ни одной из действующих норм, но при этом признавал его
заслуживающим наказания, у него всегда был выход из такого «за¬
труднения»: не прибегая к расширительному толкованию «старых»
норм, он имел возможность изобрести новую, руководствуясь «здра-
рым смыслом» и общими принципами прецедентного права.
80
вмешательству в (регулирование экономических отноше*
ний. Именно в этот период был оказан большой нажим
на «консервативные» суды, которые, ограничительно тол¬
куя конституцию и иные акты, мешали проведению в
жизнь законодательства, принимавшегося для реализа¬
ции так называемого нового курса. В результате такого
нажима произошла резкая переориентация судов в во¬
просах, связанных с определением пределов толкования.
Наибольшим официальным признанием стали пользо¬
ваться судьи «либерально-активистского» толка1.
До недавнего времени судей такого толка было нема¬
ло в высших судебных инстанциях (в том числе Верхов¬
ном суде США), которые «задают тон» практике, актив¬
но влияют на ее направление. В связи с этим американ¬
ская судебная практика развивалась под знаком открьь
того культивирования расширительного толкования и
применения норм права вообще и уголовного в частнос¬
ти. Верховный суд США сравнительно недавно в связи с
рассмотрением конкретных уголовных дел дал судам,
например, следующую ориентацию по этому вопросу:
«Положение о том, что законы должны толковаться точ"
но, не требует ссылок ни на какие авторитетные источни¬
ки (оно бесспорно. — К. Г.). Вместе с тем, оно не означа¬
ет, что в каждый уголовный закон должно вкладываться
самсее узкое содержание из всех возможных и что при
этом должны полностью' игнорироваться цели, которые
преследовал законодатель»2.
Известно немало фактов, когда благодаря такому
толкованию законы приобретали совершенно иной
смысл, далеко не либеральный. Например, в штате Нью-
Йорк закон, изданный с целью' борьбы с нарушениями
общественного порядка, был истолкован так, что его ста¬
ли применять вопреки конституционным запретам к ли-
1 В английском языке расширительное толкование может быть
обозначено различными терминами — «ех1епз1Уе сопз{гисИоп (т!ег-
ргеШюп)» или «НЬега1 сопз1гисИоп». Чаще употребляется второй,
начинающийся словом «НЬега1». В связи с этим многих судей в США
нередко называют «либералами» вовсе не потому, что они придержи¬
ваются либеральных взглядов, а потому, что они являются сторон¬
никами «либерального» (расширительного) толкования действующих
законов.
2 См.: Н а 11 X апб М и е 11 е г О. Сазез апй КеасПпкз оп Спгш-
па1 Ьа\у апб Ргосебиге. 26 еб. ТпЛапароНз, III., 1965, р. 51.
81
цам, произносящим политические речи на улицах. Здесь
суды «потихоньку» сделали то, на что не решились пойти
в открытую законодатели, разрабатывавшие данный за¬
кон в «рамках» конституции. Антитрестовский закон
Шермана 1890 г. — в части уголовных санкций за всту¬
пление в сговор с целью ограничения предприниматель¬
ской деятельности — в наши дни применяется на практи¬
ке к такого рода действиям, которых не было и не могло
быть в момент издания закона1.
Ничем не замаскированное расширительное толкова¬
ние и, соответственно, применение законов с самого на¬
чала оказалось уязвимым для критики, ибо стало оче¬
видным, что под его прикрытием создаются условия для
судебного произвола. В связи с этим была изобретена и
применяется до наших дней доктрина беспристрастного
(Ыг), правильного (1гие), настоящего (^епшпе), нор¬
мального (поппа1) и т. п. толкования.
Возникла она в Англии в середине XIX века в качест-
ве компромиссного дополнения к доктринам точного
(ограничительного) и расширительного толкования2. Не¬
сколько позже она перекочевала на другую сторону
Атлантического океана и довольно прочно пустила там
корни, найдя свое выражение даже в актах писаного пра¬
ва. Как отмечает профессор Индианского университета
Дж. Холл, «многие американские законы направлены на
отмену «точного толкования» и на замену его «правиль¬
ным», «настоящим», «нормальным» толкованием»3. К
числу таких законов можно отнести, например, § 4 УК
штата Калифорния, где сказано: «Правило, сформулиро-«
ванное в общем праве, что уголовные законы должны
толковаться точно, к настоящему Кодексу не применя¬
ются. Все его положения должны толковаться в соответ¬
ствии со смыслом их терминов, имея в виду достижение
их целей и упрочение правосудия»4.
1 См.: Вегтап Н. апс! О г е 1 п е г \У. ТНе Ма1иге апс! РипсПопз
о! Ьаду. Вгоок1уп, N. V., 1966, р. 117.
2 См. Н а 11 ,1. Сепега1 Рппс1р1ез о! Сптта1 Ьаш. 2й ес1. 1псНапа-
роНз, 111., 1960, р. 40.
3 Там же, с. 41.
4 О широком признании этой доктрины свидетельствует также
то, что она нашла прямое выражение в Примерном УК (см. п. 31
ст. 1. 02). ,
б Заказ 1355
82
Если отбросить в сторону эффектные слова («беспри-*
страстный», «правильный», «настоящий», «нормаль¬
ный»), пущенные в юридический оборот, то вполне оче¬
видно, что доктрина эта преследует в конечном счете те
же цели, что и доктрина расширительного толкования.
Это видно из приведенного текста § 4 УК штата Кали¬
форния, где прямо подчеркивается, что «беспристраст¬
ное» толкование вводится взамен точного.
Таким образом, анализ американской юридической
теории, законодательства и практики его применения по¬
зволяет сделать вывод о существовании двухосновных ва¬
риантов определения пределов судебного толкования
норм права—точного (ограничительного) и «либерально¬
активистского» (расширительного).
Третий вариант — беспристрастное и т. п. толкова¬
ние— является при ближайшем рассмотрении замаски¬
рованной разновидностью второго из двух названных.
Постоянно находясь на вооружении судебных органов,
каждый из них получал наибольшее распространение и
широкую поддержку в определенных социально-полити¬
ческих условиях.
С этой точки зрения весьма характерны те веяния в
трактовке пределов судебного истолкования правовых
норм, которые дали знать о себе в последние годы. Од¬
ной из первых «ласточек» таких веяний было заявление
ныне покойного члена Верховного суда США X. Блэка,
которое он сделал в марте 1968 года в лекции для сту¬
дентов Колумбийского университета.
До этого он почти четверть века, будучи членом выс¬
шего суда страны, последовательно, как свидетельствует
пресса, проводил «либерально-активистскую» линию. И
вдруг в его взглядах произошел крутой поворот. «Су¬
дам,—заявил он,—дана власть толковать конституцию и
законы, что означает разъяснение и изложение послед¬
них, а не изменение, дополнение или переделывание.’
Судьи дают присягу поддерживать конституцию в таком
виде, в каком она есть, а не в таком, в каком она, по их
мнению, должна быть. Я не могу подписаться под докт¬
риной, в соответствии с которой судья на основании при¬
несенной присяги может присвоить себе полномочие
«адаптировать конституцию к новым временам».
«Власть разлагает, — мотивирует он свое отречение от
прежних взглядов. — Неограниченная власть будет иску-
83
шать судей Верховного суда точно так же, как, по опыту
истории, она искушала других судей.
Поскольку, к сожалению, судьи не были изолирова¬
ны от соблазнительного влияния власти, они, обла¬
дая абсолютной или почти абсолютной властью, вына¬
шивали изменения, которые враждебны для свободы и
доброго образа правления»1.
Читая эти строки, можно подумать, что их автор отка¬
зался от своих многолетних убеждений, придя к выводу
о порочности концепции расширительного толкования
законов, которая создает условия для подрыва стабиль¬
ности конституции и иных законов и открывает простор
судебному произволу. Но в действительности он был на¬
пуган другим. Ему не нравилось, что Верховный суд
США, толкуя расширительно конституцию и другие зако¬
ны, высказался против введения ограничений свободы
собрания граждан, полицейского вмешательства в их
частную жизнь и т. д. «Я не 'могу найти в конституции
ни одной формулировки, которая прямо или косвенно
предоставляет всем индивидам конституционное «право
на частную жизнь» (п^Ы 1о рпуасу)... Несмотря на то,
что я люблю свою частную жизнь и частную жизнь соседа,
тем не менее я вынужден признать, что штаты имеют пра¬
во. вмешиваться в нее, если это не запрещено специаль¬
ными конституционными положениями... Я не считаю, что
первая поправка (к Конституции США.— К. Г.) предо¬
ставляет право участвовать в пикетировании и демонст¬
рациях»2.
X. Блэк не был оригинален. Крутой поворот взглядов
на пределы толкования законов характерен для многих
американских судей. Такая массовая переориентация в
весьма принципиальном вопросе — отражение и следст¬
вие широкой кампании, которая в течение ряда лет ве¬
лась и ведется в США против «либеральных» решений
Верховного суда. Особенно широкий размах она получи¬
ла в конце 60-х годов.
Еще до своего избрания на пост президента Р. Ник¬
сон в интервью для журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд ри-
порт» следующим образом изложил свое отношение к
данной проблеме: «...если бы я имел возможность назна-
1 IX 5. Ые\уз апс1 АУогЫ Керог1, АргП 1, 1968, р. 16.
2 См. там же.
6*
84
чать судей в Верховный суд, то они были бы такими
людьми, которых хочу я, а я хочу людей, являющихся
точными конституционалистами, людей, которые толку¬
ют закон и не пытаются творить его. Например, я хочу
людей, которые выступают за гражданские права, но
признают, что первейшим гражданским правом каждого
американца является право быть свободным от внутрен¬
них беспорядков (имелись в виду массовые выступления
негров против расовой дискриминации, молодежи, про¬
тивников войны во Вьетнаме и т. п. — К. Г.). Именно та¬
ких людей мы собираемся иметь, и я думаю, что нам ну¬
жен такой баланс в судах»1. Слова в данном случае не
разошлись с делом. Вскоре после избрания он назначил
председателем Верховного суда США У. Барджера, а
еще некоторое время спустя — членом этого суда Блэк-
муна.
Подводя предварительные итоги деятельности этих
судей и анализируя их взгляды, тот же журнал в мае
1970 года констатировал, что с их приходом «либерально¬
активистская» линия Верховного суда должна смениться
«консервативной»2. Последующие назначения в высший
суд страны еще в большей мере подтвердили существо¬
вание твердого курса на переориентацию* судебной прак¬
тики в вопросах толкования Конституции США и других
законов3.
Приведенный пример — весьма убедительное под¬
тверждение тезиса о том, что, как бы ни определялись
пределы судебного толкования законов (уж*е или шире),
1 И 8. Иешз апс! ШогМ Керог!, Аидиз! 19, 1968, р. 38.
2 II. 8. Ыешз апс! А^огМ Керог!, Мау 25, 1970, р. 36.
3 См.: Никифоров Б. С. Новые назначения в Верховном су-
де США. — США: экономика, политика, идеология, 1972, № 5,
с. 64—67.
О таком курсе свидетельствуют многие американские источники.
Например, бывший член Верховного суда США А. Голдберг, анали¬
зируя решения, вынесенные этим судом в ходе сессии 1971—1972 гг.,
и выражая надежду, что судьи не будут «рабски придерживаться
точки зрения назначившего их президента», тем не менее признал,
что «большинством решений по уголовным и другим делам... лица,
назначенные президентом Никсоном, подтвердили, что они являются
«ограничительными истолкователями» (в любом смысле этого терми¬
на), к которым благосклонен их президентствующий крестник»
(Оо1с!Ъегд А. ТНе Вигдег Соиг! 1971 Тегт: Опе 81ер Ропуагс!,
Тшо 81ерз Васкшагб? — ТНе Лоигпа1 о! Сптта1 Ьачу, Сптто1оду
апс! РоНсе Зшепсе, БесетЬег 1972, уо!. 63, Иг. 4, р. 463).
85
это истолкование в условиях буржуазного государства
служило и будет служить прежде всего интересам пра¬
вящих сил. Последние проявляют особый интерес к то¬
му, чтобы оно шло в угодном и выгодном для них на¬
правлении.
Этот пример также показывает, что общая оценка
основных доктрин, определяющих пределы судебного
толкования правовых норм, не 'может быть абстрактной,
оторванной от внутриполитических событий. Мы видели,
что в истории американской юстиции было время, когда
доктрина точного толкования сначала имела официаль¬
ное признание, а затем подверглась критике и была вы¬
теснена доктриной расширительного толкования. В тех
условиях ограничительное толкование мешало «бесшум¬
ному» корректированию законодательства в направле¬
нии, угодном правящим силам. Постепенно его сдали в
архив и начали прославлять «либерально-активистскую»
линию- судов, помогавшую преодолевать «узкие» рамки
законности в проведении обновленной экономической, а
заодно и карательной политики. Она, например, оказа¬
лась очень удобной, когда потребовалось, чтобы суды,
истолковывая расширительно закон Смита, изданный в
1940 году под предлогом борьбы с гитлеровской агенту-*
рой, вопреки конституционным положениям распростра¬
нили его действие на участников коммунистического дви¬
жения.
Но как только эта линия начала давать «осечки»,
выразившиеся в том, что суды под давлением прогрес¬
сивного общественного мнения начали принимать реше¬
ния, восстановившие некоторые буржуазно-демократи¬
ческие гарантии прав личности, ее в свою очередь под¬
вергли критике. Кампания против судебного «либера¬
лизма» началась сразу же после того, как отдельные по¬
ложения антикоммунистических законов, в том числе
упомянутого закона Макка|рэна, были признаны Верхов¬
ным судом США противоречащими конституционным
свободам. Активизации этой кампании в значительной
мере способствовали многочисленные заявления буржу¬
азных политических деятелей различного уровня и тол¬
ка, которые в поисках популярности у напуганных небы¬
валым ростом общеуголовной преступности избирателей
объявили чуть ли не основной причиной этого роста рас¬
ширительное толкование конституционных гарантий, по-
86
зволяющее якобы проявлять больше заботы о правах
преступников, чем о правах законопослушных граждан.
На щит стали поднимать пылившуюся долгое время в
архиве доктрину точного, «консервативного» толкова¬
ния. О ней, однако, вспомнили отнюдь не для того, что¬
бы восстановить старое, буржуазно-демократическое от¬
ношение к законности. В новых условиях этой доктрине
уготована совершенно иная роль: с ее помощью правя¬
щие круги, под предлогом необходимости «обуздания»
общеуголовной преступности, собираются свести к нулю
те уступки в области гарантий прав личности, которые, в
какой-то мере ограничивают карательные органы и ме¬
шают осуществлению репрессивных мероприятий в отно¬
шении представителей демократических движений1. Об
этом свидетельствует, хотя и несколько «иносказательно»
и с явной переоценкой того, что было, профессор Гар¬
вардского университета А. Кокс: «Суд Берджера не от¬
кликается на гуманитарные, свободолюбивые и зовущие
к равенству ценности с тем энтузиазмом, который был
присущ его предшественнику»2.
Конъюнктурные колебания в определении пределов
судебного толкования, вместе с тем, не означают пере¬
стройки всей правовой системы, отказа от неписанного
права или коренного изменения его роли, придания не¬
пререкаемого авторитета закону и оттеснения на второй
план практики его применения. Судебное правотворчест¬
во и >его результат — неписаные нормы, их большая роль
в непрекращающемся процессе «подгонки» правовых ин¬
ститутов к «изменяющейся обстановке» остаются незы¬
блемыми. Такими они остаются и в рамках уголовного
права, где призваны гибко и без лишней огласки приспо¬
сабливать карательный механизм к конкретным социаль¬
но-политическим условиям, складывающимся в тот или
иной период существования империалистического госу¬
дарства.
1 О такой тенденции свидетельствует ряд решений Верховного
суда США, принятых в 1972 г. Например, одним из них было уста¬
новлено правило, ограничивающее право обвиняемого иметь защит¬
ника во время опознания; другим — признано, что администрация
частного торгового центра вправе чинить препятствия распростране¬
нию антивоенных плакатов.
2 С о х А. ТЬе Ко1е о! Ше Зиргеше Соиг! ш Атепсап Ооуегп-
теп1. Ох1ог<1, 1976, р. 101.
87
УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЕ ПРАВО: ПРЕДМЕТ
РЕГУЛИРОВАНИЯ, ОСНОВНЫЕ ИСТОЧНИКИ
Уголовно-процессуальное право как отрасль права, кото¬
рая тесно связана, а в условиях США нередко и сливает¬
ся с уголовным правом, в общих чертах имеет ту же
структуру, что и последнее. Оно так же делится на писа¬
ное (конституционные нормы, нормы законов и подзакон¬
ных актов) и неписаное. Система его норм и актов сос¬
тоит из норм и актов федеральных и штатов, что опреде¬
ляет территориальные пределы их действия. С учетом та¬
кой классификации мы проанализируем основные источ¬
ники этого права и их характерные особенности.
1. Прежде чем приступить к такому анализу, следует
обратить внимание на весьма существенное своеобразие
американского подхода к определению предмета регули¬
рования рассматриваемой отрасли права. Этот подход
вносит заметную специфику в раскрытие содержания уго¬
ловного судопроизводства и, следовательно, круга вклю¬
чаемых в него отношений, что в значительной мере ска¬
зывается на объеме и содержании уголовно-процес¬
суального права.
При анализе американской юридической литературы
можно столкнуться с самыми разными истолкованиями
понятия уголовного процесса. Профессор Калифорний¬
ского университета Р. Перкинс, например, пишет: «Уго¬
ловный процесс — это формальный механизм, который
учрежден для осуществления материального уголовного
права. В широком смысле слова он включает в себя:
1) обвинение в преступлении, 2) установление вины или
невиновности, а также 3) определение судьбы осужден¬
ных»1. В других словах, но по существу такое же опре¬
деление дает автор словаря юридических терминов
Ч- Фрикки: «Уголовный процесс — это предписанный
правом метод задержания, разбирательства судом дел,
преследования лиц, совершивших преступления, а также
определения им наказания»2. Можно найти и другие оп¬
ределения, в частности такие, по которым уголовный про-
1 Регк1пз Р. Спгшпа! Ьаш. 26 ес1. Мтео1а, N. У., 1969, р. 1.
2 Рг1ске СИ. 5000 Сптта! ОеПпШопз, Тегтз апс1 РНгазез.
Ьоз Апде1ез, СаШ., 1968, р. 55.
88
цесс — это рассмотрение иска, предъявленного государ¬
ством обвиняемому.
Самые распространенные и наиболее широко призна¬
ваемые дефиниции исходят из того, что уголовное судо¬
производство— это спор. К такому выводу пришел, нап¬
ример, профессор Йельского университета Дж. Гриффитс,
обобщивший взгляды своих американских коллег при¬
мерно за 50 лет. Как он установил, у них сущность судо¬
производства по уголовным делам чаще всего определя¬
ется с помощью терминов «спор», «борьба», «соревнова¬
ние», «состязание» или даже «сражение», а правила ве¬
дения этих «споров», «борьбы» и т. п. — с помощью спор¬
тивных или военных выражений: «тактические преиму¬
щества обвинителя», «признать свою вину — значит
сдаться» и т. д. и т. п.1.
Дефиниции такого рода — прямое отражение позаим¬
ствованных из старого английского права традиций, в
соответствии с которыми уголовный процесс трактовался
и трактуется как проходящий перед судом поединок
(спор) между наделенными равными юридическими воз¬
можностями обвиняемым и обвинителем (гражданином и
государством). Функция обвинения состоит в проявлении
инициативы уголовного преследования (возбуждения де¬
ла в суде), в собирании только доказательств виновнос¬
ти и доказывании обвинения перед судом, а функция за¬
щиты— в собирании доказательств, оправдывающих об¬
виняемого или смягчающих его ответственность, и опро¬
вержении предъявленного обвинения. Суд — беспристра¬
стный арбитр, который-де только следит за соблюдением
сторонами правил ведения спора и решает вопрос о ви¬
новности и мере наказания.
Высказыванием, обобщающим распространенную
трактовку понятия уголовного процесса, можно признать,
например, то, которое принадлежит профессору Нью-
Йоркского университета Л. Мейерсу: «Судебное разби¬
рательство уголовных дел... сходно скорее со спо¬
собом судебной дуэли, чем с беспристрастным расследо¬
ванием. По существу это состязание (борьба — сотЬа!)
между обвинением и защитой при судье, действующем в
1 <3 г И П IЬ 5 Л. Щео1оду т Сптта1 Ргосейиге ог а ТЫгй
«Мойе!» оГ Ше Спгтппа1 Ргосезз.— Уа1е Ьа\у Лоигпа1, Лапиагу 1970,
уо). 79, Кг. 3, р. 368—369.
89
качестве арбитра, применяющего правила состязания, и
при присяжных как посреднике, провозглашающем побе¬
дителя (эту роль судья выполняет, если дело рассматри¬
вается без присяжных)»1. Приведенные отправные поло¬
жения, будучи во многом неточными и заведомо аполо¬
гетическими2, не только составляют показную сторону
американской концепции уголовного судопроизводства,
но и во многом предопределяют содержание как его
структуры в целом, так и конкретных институтов.
Весьма существенно прежде всего то, что на основе
приведенных исходных положений делаются выводы,
имеющие далеко идущие последствия. По логике этих
выводов, уголовное судопроизводство — это спор в суде-
Следовательно, оно включает в себя лишь то, что проис¬
ходит перед судом; все отношения, складывающиеся в
связи с уголовным делом до и вне суда, выходят за
его сферу и не должны регламентироваться нормами уго¬
ловно-процессуального права.
Прямым следствием такой логики является, в част¬
ности, то, что американская доктрина, законодательство
и практика его применения не дают определенного и еди¬
ного решения столь важного для установления пределов
уголовно-процеосуальной регламентации вопроса, как
вопрос о начальном моменте процесса. У одних авторов
процесс начинается с издания судом приказа об аресте3,
у других — с первых действий по расследованию обстоя¬
тельств дела4, у третьих — с ареста подозреваемого, до¬
проса свидетелей или иных действий по собиранию факти¬
ческих данных5. Совсем урезанным и куцым получается
1 Мауегз Ь. ТЬе Атепсап Ьеда1 5уз1ет (геу1зес1 ебШоп).
N. V.. 1964, р. 101.
2 Признавая высказывание Л. Мейерса типичным для американ¬
ской доктрины, следует, однако, отметить, что оно далеко не во всем
соответствует тому, что фактически происходит на практике. Ниже
на многочисленных примерах мы еще не раз будем иметь возмож¬
ность убедиться в том, что американский судья не так уж пассивен и
беспристрастен, что процессуальное равенство — это фикция, за кото¬
рой скрывается глубокое фактическое неравенство, и т. д. и т. п.
3 Рийкашшег Е. Абтт1з1га1юп о! Спгшпа1 Ьа\у. СЫсадо,
111., 1965, р. 59.
4 В а г г е 11 Е. Сптта1 ЛизИсе: РгоЫет оГ Мазз РгобисНоп. —
ТЬе Соиг1з, 1Ье РиЬПс апб Ше Ьам Ехр1оз1оп. Еб. Ьу Н. Лопез. Еп&1е-
\уооб СПНз, N. У., 1965, р. 91.
5 М о г е 1 а п б К. Мобегп Сптта1 Ргосебиге. ЩсИапароНз, 111.,
1959, р. 1.
90
процесс в интерпретации профессора Висконсинского
университета Д. Феллмэна, который, обобщая практику,
пишет: «Большинство американских судов сходится во
мнении, что уголовный процесс не включает в себя коро-^
нерское раоследование, рассмотрение дела большим жю"
ри и предварительное рассмотрение у магистрата»1.
В этом высказывании, пожалуй, наиболее точно отра¬
жено фактическое положение вещей. Практическая реа¬
лизация американской концепции процесса привела к то¬
му, что деятельность прокуратуры, полиции и иных ор¬
ганов, ведущих досудебное расследование уголовных дел,
в значительной мере оказалась неурегулированной в за¬
конодательного порядке. В лучшем случае она регламен¬
тируется ведомственными актами либо косвенно — сазда"
ваемыми судами прецедентами.
Последнее означает, что полицейскому или другому
должностному лицу, которое ненадлежащим образом вы¬
полняет свои обязанности при производстве расследова¬
ния, «угрожает», как правило, только то, что фактичес¬
кие данные, собранные незаконным способом, если это
установит суд, не будут признаны судебными доказа¬
тельствами и обвинитель «проиграет» дело. Нет нужды
особо доказывать, что почти полная свобода действий,
предоставляемая органам расследования, — один из тех
источников, которые прямо порождают массовую прак¬
тику всевозможных злоупотреблений и многочисленных
актов несправедливости американской юстиции2. Едва ли
1 ЕеПшап Б. ТЬе БеГепйапРз ЗДдМз. N. V., 1958, р. 123.
2 Отсутствие исчерпывающей законодательной регламентации
действий полиции находит теоретическое оправдание в работах ряда
американских процессуалистов. К «своеобразной» аргументации
прибегает, например, проф. Чикагского университета Е. Путткаммер.
По его мнению, злоупотребления полиции являются не следствием
отсутствия необходимых правовых гарантий, а, наоборот, следствием
того, что полиция чересчур ограничена в своих действиях. «Полиция
начинает делать это (осуществлять свои полномочия. — К. Г.) проти¬
воправным способом, если мы слишком туго закручиваем гайку. Нао¬
борот, она начинает действовать правомерно, если мы даем ей опреде¬
ленную свободу действий. Слишком большое ограничение свободы
действий не приведет к искоренению нежелательного поведения со
стороны полиции. Это попросту приведет к осуществлению такого
рода деятельности неправомерным, безответственным, а следова¬
тельно, деморализующим способом. Мы можем в течение определен¬
ного времени сидеть на аварийном клапане, но если этот клапан не
даст выхода пару, то рано или поздно произойдет взрыв».
91
можно говорить серьезно о том, что «угроза» возможно¬
го «проигрыша» дела способна остановить прокурора или
полицейского, фальсифицирующего уголовное дело и за¬
ведомо знающего, что эта «угроза» станет реальностью
лишь в том случае, если суд заметит и признает дока¬
занной противоправность его действий.
Иногда в американской литературе в качестве гаран¬
тии, компенсирующей явно неполную законодательную
регламентацию досудебного расследования уголовных
дел, упоминается возможность привлечения соответству¬
ющих должностных лиц к имущественной или уголовной
ответственности за допущенные нарушения. Как приз¬
нает профессор Йельского университета Р. Доннели, «те¬
оретически жертва незаконных действий имеет право на
возмещение в порядке гражданского судопроизводства
убытков, а допустившие беззаконие полицейские могут
быть подвергнуты уголовному преследованию. Фактиче¬
ски же эти санкции предоставляют мало реальной защи¬
ты»1. Дело в том, что органы, призванные применять
санкции такого рода, крайне неохотно пускают их в ход,
ибо существует общая презумпция, что должностные
лица государства действуют правомерно. Опроверже¬
ние этой презумпции — дело почти безнадежное. Проку¬
роры, работающие бок о бок с полицией и опирающиеся
на нее, весьма неохотно рубят тот сук, на котором они
сидят.
Особенность американского подхода к предмету регу¬
лирования уголовно-процессуального права выражается
также в обособлении и выделении в самостоятельную
отрасль совокупности норм, призванных регламентиро¬
вать доказывание. В юридической доктрине это обособ¬
ление проявляется в том, что доказательственное право
нередко рассматривается как автономная наука. Пока¬
зательно, например, что в учебных программах юридиче¬
ских вузов оно, как правило, является самостоятельной
дисциплиной, в рамках которой даются сведения о пра¬
вилах собирания, фиксирования и оценки доказательств
как в уголовном, так и в гражданском судопроизводстве.
Соответственно строится и учебная литература.
1 БоппеПу Н. РоНсе АиШогШез апс! РгасКсез. — ТНе Аппа1з
оТ Ше Атепсап АсаЛету оТ Ро1Шса1 апс! 5оаа1 Заепсе. Лапиагу
1962, уо1. 339, р. 101.
92
Такая же тенденция прослеживается и в законода¬
тельстве. Особенно она заметна в тех штатах, где своды
законов имеют специальные разделы, посвященные дока¬
зательствам1. Здесь разделы по вопросам уголовного су¬
допроизводства, регулируя специфику собирания и фик¬
сации доказательств по уголовным делам, содержат мно¬
гочисленные отсылки к специальным разделам, главам о
доказательствах.
Другую группу сводов законов штатов составляют
те, в которых нет подразделений, специально посвящен¬
ных доказательствам. В них нормы доказательственного
права в большинстве своем концентрируются там, где соб¬
раны нормы гражданского судопроизводства. При этом
уголовно-процессуальные нормы зачастую содержат от¬
сылки к разделам, регламентирующим гражданский про¬
цесс. К числу таких сводов можно отнести, например,
Свод законов США и Свод консолидированных законов
штата Нью-Йорк. В частности, § 60.10 Уголовно-процес¬
суального закона штата Нью-Йорк 1971 г. (часть Свода
консолидированных законов) прямо предусматривает
следующее: «Правила о доказательствах по граждан¬
ским делам применимы, когда это уместно, и к производ¬
ству по уголовным делам, если иное не предусмотрено
относящимися к уголовным делам законами или одо¬
бренными судами правилами».
2. В федеральном уголовно-процессуальном законо¬
дательстве, как и уголовном, верхнюю ступень иерархий
его источников занимает Конституция США. В ее тексте
и поправках к ней зафиксирован ряд общих положений,
непосредственно связанных с определением порядка про¬
изводства по уголовным делам в федеральных органах
юстиции: основные принципы разграничения компетен¬
ции судов штатов и федерации; особенности доказыва¬
ния по делам об измене; некоторые условия производст¬
ва арестов и обысков; право на суд присяжных; запрет
двукратного привлечения к уголовной ответственности за
одно и то же деяние; запрет понуждения к даче показа¬
ний против самого себя; право на скорый суд; право об¬
виняемого знать, в чем его обвиняют; право иметь защит¬
ника и др.
1 См., например, своды законов Калифорнии (раздел-кодекс 8),
Невады (раздел 4), Иллинойса (глава 50), Флориды (раздел 7).
93
Первоначально эти и другие конституционные поло¬
жения были задуманы как гарантии, призванные огра¬
ничивать центральные (федеральные) власти при осуще¬
ствлении уголовного преследования граждан штатов. Длг
властей штатов они не считались обязательными. Пос*
ледние руководствовались своими конституциями и зако¬
нодательством, а также сложившимися нормами неписа¬
ного права. Однако с течением времени эти положения
оказались во многом распространенными и на судопро¬
изводство в штатах как в связи с тем, что они были про¬
дублированы в конституциях и других законах многих
штатов, так и в связи с отмечавшейся выше правотвор¬
ческой активностью Верховного суда США.
На базе Конституции сформировалось уголовно¬
процессуальное законодательство, включающее в себя
акты, принятые в разное время Конгрессом США. Но
процесс создания таких актов .в отличие от уголовно¬
правовых — явление сравнительно новое. Как отмечает
Л. Мейерс, в первые десятилетия Конгресс США почти
не издавал законов по вопросам уголовного судопроиз¬
водства. В те времена каждый федеральный суд, рас*
сматривая уголовные дела по существу, руководствоват*
ся процессуальными правилами того штата, на террито¬
рии которого он был расположен, внося, разумеется, з
них соответствующие коррективы с учетом указанных
выше положений Конституции США. Лишь в 1917 году
стали появляться федеральные законы, регулирующие
уголовное судопроизводство1-
Отчасти таким развитием федерального уголовного
процесса можно объяснить тот факт, что законы, приня¬
тые Конгрессом США, регламентируют далеко не все,
что касается производства по уголовным делам- Эти за¬
коны собраны в части II раздела 18 и в разделе 282 Сво¬
да законов США. В них решаются лишь некоторые воп¬
росы, связанные с порядком ареста и задержания, обыс¬
ка, освобождения из-под стражи под денежный залог,
рассмотрения дел большим жюри присяжных, предания
суду, вынесения вердикта, а также собирания и исполь¬
зования доказательств и т. п.
1 См.: Мауегз Ь. Ор. сИ., р. 79—80.
2 В разделе 28 собраны преимущественно нормы, регулирующие
судоустройство и гражданское судопроизводство.
94
Одна из основных причин неполной регламентация
в федеральных законах вопросов уголовного судопроиз¬
водства, как представляется, кроется в том, что феде¬
ральные власти давно отдают предпочтение в данной
области подзаконным актам и судебным прецедентам.
3. Уголовно-процессуальное законодательство шта¬
тов — это прежде всего конституции и соответствующие
законы. Конституции штатов, наряду с закреплением по¬
ложений, аналогичных тем, что имеются в Конституции
США, содержат немало предписаний по конкретным воп¬
росам уголовного процесса (вопросы территориальной
подсудности, условия, при которых должно осуществля¬
ться предварительное рассмотрение дел у судьи, порядок
инструктирования присяжных судьями и т. д.).
Уголовно-процессуальные (как и уголовные) законы
в большинстве штатов представляют собой сумму актов,
принятых в разное время и объединенных обычно в од¬
ном из разделов 'свода законов. Лишь в отдельных шта¬
тах (например, Нью-Йорк1, Калифорния, Иллинойс)
имеются кодифицированные акты, в которых решаются
основные (но не все) вопросы уголовного судопроизвод¬
ства-
К числу такого рода кодифицированных актов можно
отнести, например, часть II УК Калифорнии, которая,
содержит не одну сотню параграфов (§681—1567),сгруп¬
пированных в 13 разделов2. Однако несмотря на такое
многословие, этот акт не является единственным и ис¬
черпывающим источником уголовно-процессуального за¬
конодательства штата. § 690 гласит: «Положения части
второй настоящего Кодекса будут применяться ко всем
уголовным искам и процессуальным действиям, за ис-
1 В этом штате вступивший в силу 1 сентября 1971 г. акт, в
котором кодифицированы уголовно-процессуальные законы, офици¬
ально назван Уголовно-процессуальным законом (УПЗ).
2 Их структура выглядит следующим образом: I. Предупрежде¬
ние преступлений; II. Способы преследования; III. Дополнительные
положения, касающиеся уголовного судопроизводства; IV. Произ¬
водство в большом жюри; V. Составление обвинительного акта
(р1еа(Ипдз); VI. Предъявление обвинения в суде и процессуальные
действия, выполняемые после утверждения обвинительного акта и до
судебного разбирательства; VII. Процессуальные действия во время
судебного разбирательства, до вынесения приговора; VIII. Приговор
и его исполнение; IX. Апелляция; X. Прочие процессуальные дейст¬
вия; XI. Специальные процессуальные действия; XII. Доставка за¬
ключенных в суд.
95
ключением случаев, когда этому препятствуют установ¬
ленные ограничения компетенции судов или сущность
специальных предписаний, а также предписаний, издан¬
ных для конкретных судов или процессуальных дейст¬
вий». Не все в этой формулировке усваивается после
первого прочтения. Но то, что она, устанавливая ряд ис¬
ключений, создает условия для принятия иных (помимо
кодекса) уголовно-процессуальных правил, вполне оче¬
видно. Эти правила можно обнаружить в Кодексе зако¬
нов о доказательствах, в законах по вопросам судо¬
устройства, в подзаконных актах, изданных в данном
штате.
В качестве примера кодифицированного акта можно
привести также УПК штата Иллинойс 1963 г. Его струк¬
тура и принятая в нем степень детализации разрешае¬
мых вопросов не идентичны тому, что сделано в штате
Калифорния1, но в целом существенных различий между
ними нет. В частности, § 100-2 этого УПК, определяя
пределы действия предусмотренных в нем положений,
устанавливает: «Эти положения должны регламентиро¬
вать процедуру в судах штата Иллинойс по всем уголов¬
ным делам, кроме случаев, когда положения о другой
процедуре специально предусмотрены нормами права».
Как мы видим, данный параграф делает акцент
на двух моментах: во-первых, он ограничивает пределы
действия УПК теми отношениями и процессуальными
действиями, которые происходят в суде, и, во-вторых,
допускает возможность регулирования уголовного судо¬
производства с помощью правил, не предусмотренных
УПК2.
1 Этот УПК содержит около 170 параграфов, сгруппированных
в разделы: I. Общие положения; II. Задержание и расследование;
III. Процессуальные действия после ареста; IV. Процессуальные дей¬
ствия по возбуждению преследования; V. Процессуальные действия
до судебного разбирательства; VI. Процессуальные действия во вре¬
мя судебного разбирательства; VII. Процессуальные действия после
судебного разбирательства; VIII. Разное.
2 В главе 38 Свода законов штата Иллинойс наряду с текстом
УПК помещен также отдел «Разные процессуальные положения»,
куда вошли имеющие непосредственное значение для регламентации
уголовного судопроизводства законы, принятые после 1963 года и не
включенные в УПК.
Кроме того, и в УПК имеются отсылки к другим актам. Напри¬
мер, в § 114—13 говорится, что по вопросам порядка взаимного озна-
Неполнота регламентации вопросов уголовного судо¬
производства в действующих законах штатов и федераль¬
ных восполняется двояким путем: путем издания подза¬
конных актов и с помощью многочисленных норм неписа¬
ного права.
4. В последние десятилетия широкое распространение
получило издание подзаконных актов. Об этом свидетель¬
ствует прежде всего федеральная практика. Конгресс
США рядом законов1 делегировал полномочия по изда¬
нию правил судопроизводства, в том числе уголовного,
федеральным судам всех звеньев, начиная от высшего и
кончая районными. При этом правилам, принимаемым
Верховным судом, отводится особое место: по юридичес¬
кому значению они приравнены к закону. Как указано в
Законе от 29 июня 1940 г., после вступления этих правил в
действие «все другие нормы права, противоречащие им,
не должны иметь силы и применяться».
Для регламентации порядка производства по уголов¬
ным делам важное значение имеют Федеральные прави¬
ла уголовного судопроизводства, действующие с 21 марта
1946 г. Состоят они из 60 статей (правил), группируемых
по десяти разделам: 1. Пределы действия, задачи и струк¬
тура. 2. Предварительные процессуальные действия2. 3.
Обвинительный акт и информация. 4. Предъявление обви¬
нения в суде и подготовка судебного разбирательства. 5.
Подсудность. Судебное разбирательство. 7. Приговор. 8.
Апелляция. 9. Дополнительные и особые процессуальные
действия. 10. Общие положения. Эти правила за время
своего существования не раз подвергались различным
уточнениям и дополнениям. Наиболее существенные из¬
менения произошли, например, в феврале 1966 и апреле
1972 года, когда Верховный суд уточнил и дополнил прак¬
тически все статьи.
комления сторон с собранными ими доказательствами следует руко¬
водствоваться правилами, утверждаемыми Верховным судом штата.
1 Закон от 24 февраля 1933 г., 29 июня 1940 г., 21 ноября 1941 г.
и 9 мая 1942 г.
2 В данном разделе всего три статьи (3—5), имеющих отношение
к регламентации предварительного (досудебного) расследования, что
еще раз подтверждает отмеченное выше «безразличное» отношение
американского законодательства к установлению четких и опреде¬
ленных правил предварительного расследования.
97
Помимо названных правил, существуют еще Правила
производства в Верховном суде США, Процедурные тра¬
вила судебного разбирательства федеральными магистра¬
тами дел о малозначительных преступлениях, Правила
апелляционной процедуры. 20 ноября 1972 г. Верховный
суд США одобрил разрабатывавшиеся в течение многих
лет Правила о доказательствах в федеральных судах, ко¬
торые вступили в силу 1 июля 1973 г. и регламентируют
доказывание как по уголовным, так и по гражданским де¬
лам. Кроме того, ст. 57 Федеральных правил уголовного
судопроизводства предоставляет федеральным апелля¬
ционным и районным судам полномочие издавать для се¬
бя более конкретные правила, которые, однако, не долж¬
ны противоречить закону и правилам, принятым Верхов¬
ным судом США.
Регулирование федерального уголовного судопроиз¬
водства осуществляется также подзаконными актами ис¬
полнительно-распорядительных органов: исполнительны¬
ми приказами президента, инструкциями, руководствами
и приказами Департамента юстиции, военных министерств
(для дел, рассматриваемых органами военной юстиции)
и т. д. Насколько важные вопросы могут быть решены в
такого рода актах, можно судить по исполнительному
приказу президента Л. Джонсона от 30 июня 1965 г.1, ко¬
торым в обход действовавшего в то время законодатель¬
ства генеральному атторнею США было разрешено про¬
изводить негласные подслушивания по телефону или с
помощью электронных приспособлений частных разгово¬
ров граждан и использовать результаты этих подслуши¬
ваний для расследования уголовных дел2.
В штатах также широко укоренилась практика регу¬
лирования уголовного судопроизводства с помощью под¬
законных актов, среди которых выделяются правила, из¬
даваемые высшими судами штатов. Достаточно отметить,
1 О сенсационном обнародовании этого секретного приказа см.:
II. 5. №\мз аш1 ^огМ Керог!, ,1и1у 25, 1966, р. 53.
2 К числу важных актов, изданных президентом, следовало бы
отнести также Наставление для военных судов, которое регламен¬
тирует судопроизводство в органах военной юстиции и многие воп¬
росы материального права, применяемого этими органами. Военные
министры и подчиненные им юридические службы издают приказы,
инструкции и руководства, развивающие и дополняющие это Настав¬
ление.
7 Заказ 1355
§8
что к концу 1975 года в 35 штатах высшие судЬ1 прйнйЛй
единые для подчиненных им судов правила судопроизвод¬
ства по уголовным делам. Нередко эти правила, одна из
основных задач которых состоит в унификации судопроиз¬
водства во всех судах конкретного штата, в значительной
мере напоминают соответствующие правила, принятые
Верховным судом США, а порой идут и несколько даль¬
ше. Например, Правила уголовного судопроизводства для
окружных судов, утвержденные 1 июля 1972 г. Верхов¬
ным судом штата Нью-Мексико, предусматривают отсут¬
ствующее в соответствующих федеральных правилах
предписание: «Атторней, намеренно не соблюдающий тре¬
бования настоящих Правил, включая указанные ограни¬
чения сроков, может быть признан не уважающим суд й
подвергнут мерам дисциплинарного взыскания»1. Что ка¬
сается тех штатов, где высшие суды не приняли единых
для всех судов правил уголовного судопроизводства, про¬
белы в законодательной регламентации обычно восполня¬
ются каждым судом по своему разумению и это, естествен¬
но, порождает значительный разнобой в решении многих
конкретных вопросов судопроизводства, в том числе тех,
которые непосредственно касаются гарантий важнейших
прав граждан.
5. Множество и многословие законов и подзаконных
актов, регламентирующих уголовное судопроизводство в
США,— это еще не свидетельство того, что в данной сфе¬
ре утратили свое значение нормы неписаного права.
С течением времени в уголовном процессе, как и в уго¬
ловном праве, довольно четко определилась сфера, где
нормы неписаного права занимают господствующее поло¬
жение, будучи единственным либо основным регулятором
возникающих вопросов. Если в уголовном праве, как мы
видели, такое положение эти нормы занимают обычно в
решении вопросов Общей части, то в уголовном процессе
им отданы почти полностью вопросы доказательственного
права2 (преимущественно определение правил оценки до-
1 К числу таких мер, применяемых американскими судами, отно¬
сится и лишение данного юриста (адвоката или даже представителя
обвинения) возможности практиковать в конкретном суде.
2 К таким выводам приходит профессор Колумбийского универ¬
ситета Дж. Уэйнстейн (см.: ДУе1пз1е1п Л. Боте ОНПсиШез т
ОеУ1зтд Ки1ез Гог ОеГегтттд ТгиГН т ЛиШс1а1 Тпа1з.— Со1ишЫа
Ьа>у Кеу1е\у, РеЬгиагу 1966, уо1. 66, Мг. 2, р. 225—227).
99
казательств, установление условий их относимости и до¬
пустимости и т. п.), а также некоторые общие вопросы
(например, определение пределов и условий гласности
судебного разбирательства и др.). В остальных сферах
уголовно-процессуальные неписаные нормы выступают
бок о бок с нормами писаного права, толкуя, уточняя, а
нередко дополняя и корректируя их.
Такое распределение «сфер влияния» в ряде случаев
прямо закреплено в нормативных актах. С этой точки зре¬
ния представляют интерес ст. ст. 26 и 57 Федеральных
правил уголовного судопроизводства. В первой из них оп¬
ределяется регулирующая роль неписаных норм в обла¬
сти доказывания. «Допустимость доказательств,— гласит
эта статья,— компетенция и привилегии свидетелей долж¬
ны, если иное не предусмотрено актом Конгресса или на¬
стоящими Правилами, регламентироваться принципами
общего права в истолковании, данном им федеральными
судами в свете разума и опыта». Вторая из названных
статей дает судьям возможность восполнять по своему
усмотрению пробелы в уголовно-процессуальной регла¬
ментации. «Если Правила,— говорится в ней,— не предпи¬
сывают никакой конкретной процедуры, то суд может
действовать любым правомерным способом (апу 1а^Ги1
шаппег), который не противоречит данным Правилам
или применимому (к данному случаю.— К. Г.) закону».
Одной из технико-юридических причин живучести и
большой роли прецедентного права в уголовном процессе,
равно как и в уголовном праве, является традиционно
американская чрезмерная эластичность многих предписа¬
ний норм писаного права. Уголовно-процессуальное зако¬
нодательство до предела начинено формулировками и
терминами, практическое применение которых невозмож¬
но без их судебного истолкования. Причем последние ока¬
зались «вкрапленными» именно в те нормы, которые ка¬
саются наиболее важных процессуальных институтов. На¬
пример, знакомясь с законодательством, регламентирую¬
щим условия и порядок производства ареста, можно столк¬
нуться с такими формулировками и понятиями, как «ра¬
зумные основания», «без ненужного промедления»,
«настолько быстро, насколько это практически возмож¬
но», «в пределах разумного срока» и т. д.
Статья 5 (а) Федеральных правил уголовного судо¬
производства, в частности, формулируя условия обеспе-
100
чения правомерности арестов, устанавливает, что лицо,
задержанное полицией, должно быть доставлено в суд
для проверки законности действий полиции «без ненужно¬
го промедления». Такая же формула употреблена в ст. 120.
90 (1) Уголовно-процессуального закона штата Нью-Йорк,
в правиле 16 (а) Правил уголовного судопроизводства в
окружных судах штата Нью-Мексико и многих других ак¬
тах. Вполне очевидно, что «безразмерные» формулиров¬
ки такого типа практически, с одной стороны, не могут
применяться без наполнения их конкретным содержани¬
ем с помощью прецедентов, а с другой — являются весьма
удобным средством придания видимости легальности
многочисленным актам произвола.
Иными словами, за технико-юридической причиной
живучести и большой роли уголовно-процессуальных не¬
писаных норм вполне отчетливо прослеживается дейст¬
вие основной, социально-политической причины. Суть пос¬
ледней, как мы видели при характеристике американской
правовой системы в целом и уголовного права в частнос¬
ти, заключается в непреклонном стремлении правящих
сил не связывать свои органы юстиции жесткими рамка¬
ми законности при осуществлении уголовной репрессии.
6. Мероприятия по упорядочению и кодификации от¬
раслей законодательства, регламентирующих осуществле¬
ние уголовной репрессии, в значительно меньшей мере
касаются процессуальных актов, чем материально-пра¬
вовых.
Повышенная активность попыток модернизации судо¬
производства наблюдалась в середине 30-х — начале 40-х
годов. Еще в 1930 году Институт американского права за¬
вершил разработку и опубликовал документ, весьма сход¬
ный по своему замыслу с Примерным УК, — Примерный
уголовно-процессуальный кодекс1. В основном он обобщал
то, что сложилось к тому времени в законодательной и су¬
дебной практике, не давая рекомендаций, которые вели
бы к радикальным новеллам, в частности, к преодолению
существенной неполноты законодательной регламентации
досудебного (расследования и важных вопросов доказыва-
1 Этот документ переведен на русский язык В. Б. Зимелевым и
издан под редакцией М. А. Чельцова-Бебутова в книге: «Уголовно¬
процессуальный кодекс Штатов Северной Америки». М., Юриздат,
1944.
101
ния1. Для того времени это был актуальный документ,
ибо именно тогда федеральные суды, а следом за ними и
суды штатов стали весьма широко издавать правила уго¬
ловного судопроизводства. Примерный УПК должен был
облегчить задачу по разработке таких правил.
В 1939 году была начата, а в 1942 году завершена ра¬
бота над Примерным кодексом о доказательствах2. Сос¬
тавители этого документа также не теряли надежды, что
он будет способствовать унификации и упорядочению
самой хаотичной и запущенной области судопроизводст¬
ва. Но и их надеждам не суждено было претвориться в
жизнь. К настоящему времени Примерный кодекс о дока¬
зательствах, как и Примерный УПК, почти полностью
забыт.
Если говорить в целом о том, что происходит в наши
дни с уголовно-процессуальным законодательством США,
то нужно обратить внимание прежде всего на бросающее¬
ся в глаза стремление, как правило, не к коренным рефор¬
мам и не к сплошному либо более или менее всеобъемлю¬
щему упорядочению данной отрасли законодательства, а
лишь к попыткам осуществить унифицированное урегули¬
рование отдельных институтов или стадий судопроизвод¬
ства. Как видно по публикациям американских авторов,
1 Структура Примерного УПК — лучшее доказательство такого
традиционно американского подхода к определению содержания
уголовного процесса. О ней можно судить по наименованию и после¬
довательности расположения глав рассматриваемого документа:
I. Арест; II. Предварительное рассмотрение дела у судьи; III. Осво¬
бождение под залог; IV. Способы преследования преступления;
V. Большое жюри; VI. Обвинительный акт и обвинительное заявлен
ние; VII. Производство по обвинительному акту и обвинительному
заявлению; VIII. Предъявление обвинения в суде; IX. Ходатайство
об аннулировании обвинения и пледирование; X. Местная подсуд:
ность; XI. Замена судьи и перенос дела в другой суд; XII. Отказ от
суда с участием присяжных; XIII. Судебное жюри; XIV. Присутствие
подсудимого; XV. Прекращение преследования; XVI. Отсрочка;
XVII. Порядок установления психического состояния подсудимого;
XVIII. Ведение судебного разбирательства; XIX. Порядок работы
жюри после окончательной передачи дела на его рассмотрение;
XX. Ходатайство о пересмотре дела; XXI. Ходатайство о приоста¬
новке вынесения резолюции (решения о виновности); XXII. Резолю¬
ция и приговор (решение о мере наказания); XXIII. Исполнение при¬
говора; XXIV. Удостоверение обстоятельств дела (при подаче апел¬
ляции); XXV. Обжалование.
2 См.: Мос1е1 Соде о! Еу1с1епсе аз Адор1ед апд Рготи1йа1ес1 Ьу
Ше Атепсап Ьа>у 1пзШи1е. РЬП., Ра., 1942.
102
принятым недавно законам, имеющим отношение к уго¬
ловному процессу, а также вызвавшим оживленное об¬
суждение в печати судебным решениям, в последние годы
в числе вопросов, привлекших наибольшее внимание, ока¬
зались вопросы обеспечения права на защиту, мер пресе¬
чения, так называемого свидетельского иммунитета, по¬
рядка определения допустимости в качестве доказатель¬
ства признания обвиняемым своей вины, условий неглас¬
ного подслушивания частных разговоров с помощью
электронных приспособлений и правил допуска его ре¬
зультатов в качестве судебного доказательства.
Это, разумеется, не исключает того, что в некоторых
штатах предпринимались и предпринимаются попытки
сплошного упорядочения писаных уголовно-процессуаль¬
ных норм. В частности, в штате Иллинойс, как отмеча¬
лось, в 1961 — 1963 гг. был разработан и принят новый-
УПК. К началу работы над его проектом, по мнению спе¬
циалистов— членов кодификационной комиссии, норма¬
тивный материал, из которого делался проект, представ¬
лял собой «винегретообразную коллекцию параграфов»,
нередко дублирующих и противоречащих друг другу. По¬
этому комиссия, как она отметила в предисловии к пос¬
леднему варианту проекта, представленному законода¬
тельному собранию штата, ставила перед собой ограни¬
ченную задачу—«согласование противоречий и кодифи¬
кацию писаных и неписаных норм в систематизированной
форме».
Созданная в 1961 году в штате Нью-Йорк комиссия
продемонстрировала более радикальный подход к осуще¬
ствлению кодификации уголовно-процессуального законо¬
дательства. В памятной записке, с которой проект Уголов¬
но-процессуального закона в 1969 году был направлен за¬
конодательному собранию для одобрения, она подчерк¬
нула: «По структуре, содержанию, форме, терминологии
и общему подходу к проблемам прилагаемый Уголовно¬
процессуальный закон имеет мало общего с исключитель¬
но архаичным Уголовно-процессуальным кодексом. От¬
вергая форму существующего Кодекса, проект формули¬
рует новые основы и при этом предлагает многочисленные
значительные изменения существа, пытаясь предусмот¬
реть реально применимую сердцевину процесса, приспо¬
собленную к современности».
Однако следует признать, что меры, предпринятые в
103
Нью-Йорке и Иллинойсе, — скорее исключение, чем пра¬
вило. Ни федеральные власти, ни власти большинства
штатов не ставят задачи сплошного и коренного пересмот¬
ра действующего уголовно-процессуального законодатель¬
ства, несмотря на то, что оно, по мнению многих амери¬
канских специалистов, нуждается в этом.
Для мероприятий по частичной модернизации уголов¬
но-процессуального права характерны две основные тен¬
денции: в одних случаях правящие силы, ссылаясь на не¬
обходимость усиления борьбы с общеуголовной преступ¬
ностью и «радикальной ревизии устаревшей процедуры»,
ищут и, как будет видно ниже, находят пути для дальней¬
шего выхолащивания буржуазно-демократических гаран¬
тий в уголовном судопроизводстве, в других — они дела¬
ют вынужденные уступки, порой весьма непоследователь¬
ные и иллюзорные, под воздействием крайне резкой и
справедливой критики, которой нередко подвергаются яв¬
но недемократические положения.
К числу такого рода уступок можно отнести, напри¬
мер, принятие федеральных законов от 20 августа 1964 г.
и от 14 октября 1970 г., которые провозгласили вновь пра¬
во неимущих обвиняемых иметь назначенных судом за¬
щитников1. Но сделав эту уступку, законодатель, тем не
менее, предусмотрел и положения, по-прежнему ограни¬
чивающие доступность бесплатной защиты для тех, кто в
ней нуждается. В частности, по этим законам, примени*
мым только в тех случаях, когда речь идет о привлечении
к ответственности за нарушение федеральных законов,
«бесплатный» защитник может быть назначен после пос¬
тупления дела в федеральный суд (аналогичные акты бы¬
ли приняты не во всех штатах); вопрос о том, является ли
подсудимый неимущим, решается по усмотрению судьи
или магистрата; эти должностные лица «в интересах пра-
1 Шестая поправка к Конституции США, ратифицированная в
1791 году, провозглашала, что «по всем уголовным делам обвиняе¬
мый будет наделяться правом... пользоваться помощью защитника
для своей защиты». В течение 150 лет суды толковали это положение
в том смысле, что у обвиняемого есть право лишь на приглашение
защитника за свой счет. Только в 1938 году Верховный суд США
сформулировал правило, предписывавшее федеральным судам назна¬
чать защитника обвиняемому, если он неимущий. В 1944 году оно
было воспроизведено в Федеральных правилах уголовного судопро¬
изводства. Процесс признания его в штатах шел очень медленно.
104
восудия» могут заменять одного защитника другим в лю¬
бой стадии процесса и даже считать полномочия «бесплат¬
ного» защитника исчерпанными, если в ходе рассмотрения
дела они признают, что у подсудимого есть возможность
пригласить защитника за свой счет.
22 июня 1966 г. Конгресс США издал закон о реформе
института освобождения из-под стражи под залог. Этот
процессуальный институт уже давно подвергается вполне
заслуженной критике. Еще в прошлом веке Ф. Энгельс,
критикуя английское уголовное судопроизводство, писал:
«...право каждого обвиняемого (исключая случай госу¬
дарственной измены) до начала процесса быть оставлен¬
ным на свободе под залог, это столь хваленое право есть
опять-таки привилегия богатых. Бедный не может пред¬
ставить поручительства и должен поэтому отправляться
в тюрьму»1. В практике американских судов несправедли¬
вость условий освобождения под залог лиц, находящихся
в предварительном заключении, стала настолько явной,
что власти вынуждены были как-то смягчить остроту си¬
туации2. Такой акцией и явился названный закон, кото¬
рый расширил перечень мер пресечения: наряду с сущест¬
вовавшими двумя мерами (арестом и освобождением под
залог) он предусмотрел возможность освобождения под
личное поручительство (с установлением .надзора специ¬
ально назначенных лиц или организаций, изъявивших сог¬
ласие осуществлять надзор), освобождение с возложени¬
ем письменного обязательства проживать в определенном
месте или освобождение после внесения обвиняемым на
депозит суда не всей суммы залога, а только 10 %3. Дей-
1 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 635.
2 Весьма мрачный вывод вынуждена была сделать, например,
комиссия специалистов, назначенная состоявшейся в мае 1964 года
Национальной конференцией по вопросам освобождения под залог и
уголовной юстиции. Она констатировала, что институт залога «... де7
генерировал в открывающуюся в обе стороны дверь: для обвиняемых,
имеющих средства, она открывается наружу — к свободе, а для об¬
виняемых, у которых нет денег на внесение залога, она открывается
внутрь — к продолжительному пребыванию под стражей» (ИаНопа!
СоШегепсе оп ВаП ап<1 Сппнпа! ЛизИсе. РгосеесНпдз о! Мау 27—29,
1964 аш1 1п1епт Рерог1, Мау 1964—АргН 1965. АУазЬ., 1965,
р. XIII).
3 Намеренное несоблюдение условий освобождения влечет за
собой конфискацию залога, если таковой предусматривался, а также
применение уголовного наказания в виде лишения свободы на срок
до 5 лет и (или) штрафа до 5 тыс. долларов.
1.05
ствие этого закона распространяется лишь на случаи
рассмотрения дел в федеральных судах. Во многих шта¬
тах продолжают действовать старые правила, в соответ¬
ствии с которыми освобождение из-под стражи возможно,
если обвиняемый в состоянии гарантировать выплату де¬
нежного залога либо если он имеет состоятельных друзей,
родственников или знакомых, готовых поручиться за не¬
го. При этом размер залога практически ничем не ограни¬
чен. Восьмая поправка к Конституции США и аналогич¬
ные положения конституций штатов говорят лишь о том,
что размер! залога не должен быть «чрезмерным». Когда
это диктуется соображениями защиты интересов правя¬
щих кругов, они прибегают по-прежнему к институту за¬
лога для искусственного .воспрепятствования освобожде¬
нию путем непомерного завышения размеров залога. При¬
мером такой практики может служить дело Анджелы Дэ¬
вис, которая пробыла под стражей по заведомо сфальси¬
фицированному делу один год и 4 месяца. Судья согла¬
сился освободить ее лишь под залог в сумме 102 500 дол¬
ларов.
К уступкам, призванным создавать видимость, что за¬
конодатели идут навстречу общественному мнению и что-
то делают для исправления положения в той или иной об¬
ласти, можно также отнести принятый 3 января 1975 г. За¬
кон о быстром разбирательстве дел. Этот Закон был до¬
вольно широко разрекламирован как такой, который дол¬
жен наконец-то покончить с охарактеризованной выше
небывалой и хронической волокитой хотя бы в федераль¬
ных судах. С этой целью в нем предусмотрен ряд мер, в
том числе дополнительное ассигнование значительных де¬
нежных сумм. Но такому благому замыслу, как, впрочем,
и многим другим, не суждено было воплотиться в сколь¬
ко-нибудь заметные результаты. Прямое свидетельство
этому — официальные данные, опубликованные Админи¬
стративным оффисом судов США, о количестве уголов¬
ных дел, ждавших своего рассмотрения в федеральных су¬
дах свыше года: в 1972 году их было 8067, в 1973 году —
9064, в 1974 году — 9341, в 1975 году—8889, а в 1976 го¬
ду— 82231, т. е. за два года действия закона число наибо-
1 1976 Аппиа1 Керог! о! 1Не р1гес!ог о! Айтшфгабуе ОШсе
1Ье 11. 5. СошЧз, р. 185.
106
лее заволокиченных дел не удалось сократить даже до
уровня 1972 года.
Если процессуальные новшества, введенные упомяну¬
тыми законами, были вынужденной уступкой властей, то
положения закона от 19 июня 1968 г., касающиеся усло¬
вий негласного подслушивания частных разговоров с по¬
мощью электронных приспособлений и правил допуска
его результатов в качестве судебных доказательств, име¬
ли иную подоплеку и направленность. Проблема эта воз¬
никла давно1 и становилась все более острой по мере того,
как, с одной стороны, совершенствовались технические
средства полицейской слежки, а с.другой — расширялись
попытки властей установить всеохватывающий контроль
за мыслями американцев, в первую очередь тех, которые не
разделяют официально насаждаемых взглядов. В период
«охоты за ведьмами» страна была окутана сетью пунктов
подслушивания, с помощью которых ФБР пыталось соб¬
рать материалы, компрометирующие Компартию США и
другие прогрессивные организации или их представите¬
лей. Поскольку эта практика противоречила конституци¬
онным положениям, ее старались держать в тайне от об¬
щественного мнения. Во всяком случае каждый раз, ког¬
да тот или иной факт подслушивания приобретал скан¬
дальную известность, власти всячески «открещивались»
от причастности к этим фактам, выдавая их за «отдель¬
ные эксцессы» чрезмерно ретивых полицейских чиновни¬
ков, говорили о них с осуждением. Например, президент
Л. Джонсон 6 февраля 1967 г. обратился к Конгрессу
США с посланием, в котором, в частности, заявил: «Я
считаю, что мы должны защитить это право (право на ча¬
стную жизнь. — К. Г.) от посягательств с помощью под¬
слушивания телефонных разговоров и электронных уст¬
ройств. Необходим новый федеральный закон, запрещаю¬
щий подслушивание телефонных разговоров и слежку с
помощью электронных устройств. Нынешние законы яв¬
но неудовлетворительны».
Казалось бы, после этого должно было последовать
1 Еще в 1928 году в связи с конкретным делом, по которому
возникал вопрос о законности подслушивания телефонных разгово¬
ров, член Верховного суда США Холмс, возражая против решения,
одобрившего такую практику, заявил, что она является «грязным
бизнесом» (см.: Е е 11 ш а п Э. Ор. сЦ., р. 142).
107
принятие акта, запрещающего антиконституционную прак¬
тику. Но произошло нечто иное— 19 июня 1968 г. Джон¬
сон подписал закон, который, решая многие организаци¬
онные вопросы борьбы с преступностью и вопросы уголов¬
ного и уголовно-процессуального права, как бы «между
прочим» не запретил подслушивание, а скорее легализо¬
вал его.
При анализе текста закона нельзя не обратить вни¬
мание на ряд положений, раскрывающих подлинные
цели его принятия. Например, если раньше, по утвержде¬
нию властей, подслушивание допускалось лишь при
расследовании дел, связанных с посягательствами на
«национальную безопасность», то теперь круг дел, по
которым оно допустимо, стал значительно шире. В их
числе оказались наряду с делами о так называемых по¬
сягательствах на «национальную безопасность» дела о
многих других деяниях (например, о взяточничестве,
краже, разбое и т. п.—.всего около 30 составов)- До
принятий данного закона вопрос о допустимости резуль¬
татов негласного подслушивания в качестве судебного
доказательства считался спорным: не все федеральные
суды и не всегда признавали их1. Теперь судам предпи¬
сано принимать в качестве доказательств результаты
подслушивания, если оно производилось с соблюдением
установленных законом правил. Наконец, введенный су¬
дебный контроль за обоснованностью подслушиваний при
ближайшем рассмотрении представляет одну из много¬
численных фикций, ибо разрешение на подслушивание
должно негласно выдаваться единолично судьей-магист-
ратом.
Практика тут же взяла на вооружение эту законода¬
тельную новеллу2, а официальные круги,и примыкающая
к ним юридическая доктрина начали кампанию в ее
поддержку3. Уже в 1970 году по неполным данным толь-
1 См.: Н а 11 Ь., Каплз аг У., ЬаР1уе ап<1 1згае] I.
Мобегп Спш1па1 Ргосе<1иге. 3<1. е<1. 51. Раи1, М1пп., 1969, р. 334—339.
2 Законы аналогичного содержания были приняты также в ряде
штатов.
3 См., например, статью Дж. Митчелла, занимавшего в то время
пост генерального атторнея США: М И с Н е 11 Л. Ш1ге1аррт& апс!
Рге1па1 Ое1еп1юп — Ва1апст§ 1Не ЭД&Мз оГ 1Не 1п<1т<1иа1 луЦН
РщМз о! 5ос1е1у. — ЛисНсаШге, ОесетЬег 1969, уо1. 53, Ыг. 5, р. 188—
191.
108
ко федеральными органами было произведено 390 тыс.
санкционированных в установленном порядке подслу¬
шиваний— в два раза больше, чем в 1969 году1. Но под¬
линная социальная значимость положений закона от
19 июня 1968 г. заключалась не только в том, что они
«благословили» официально разрешаемую тайную слеж¬
ку за гражданами и определили довольно широко пре¬
делы ее осуществления.
По сути своей эти положения были сигналом для
беспрепятственного развертывания и такой слежки,
которая формально не могла быть санкциониро¬
вана.
Если можно в отступление от предписаний конститу¬
ции тайно следить за теми, кто дал взятку, украл и
т. д., то почему нельзя «присмотреть» за умами граж¬
дан, их политическими взглядами и настроениями? При¬
мерно такого рода «логика», разумеется наряду с други¬
ми факторами, благоприятствовала разгулу ФБР, ЦРУ,
АНБ и иных органов тайной слежки, подробности кото¬
рого всплыли потом (в 1976—1977 гг.), когда Конгресс
США вынужден был (не по своей, естественно, инициа¬
тиве, а в связи со скандальными разоблачениями) за¬
няться расследованием антиконституционной деятель¬
ности этих органов2.
Так в общих чертах выглядят мероприятия, предпри¬
нимаемые в США с целью модернизации уголовного
судопроизводства. Этот растянувшийся на многие годы
процесс идет сложными и извилистыми путями, отражая
общие закономерности политики лавирования, вынуж¬
денных уступок и «лобовых атак», к которой постоянно
прибегают правящие силы для сохранения империалис¬
тических порядков. Приведенные факты говорят о том,
что попытки реализации многообещающих программ и
проектов в области уголовно-процессуального права не
привели к его существенному изменению, хотя власти и
здесь, как и в области уголовного права, довольно ус¬
пешно использовали и используют удобную ситуацию для
корректирования отдельных институтов в выгодном им
направлении.
1 См.: ТЬе СНпзНап Зспепсе МопИог, Аи^из! 13, 1971, р. 9.
2 О масштабах негласной слежки в США см.: Положение в об
пасти прав человека в США. М., Политиздат, 1978, с. 63 и сл.
СООТНОШЕНИЕ УГОЛОВНОГО И УГОЛОВНО¬
ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРАВА ФЕДЕРАЛЬНОГО
И ШТАТОВ
109
Порожденный особенностями американского федерализ¬
ма правовой дуализм предопределил существенное свое¬
образие не только организации карательных органов, о
котором говорилось выше, но и пределов действия и
правил соотношения основных отраслей права, регла¬
ментирующих деятельность этих органов, их компетен¬
цию, формы и методы взаимодействия. Весьма специ¬
фичным является, в частности, то, что федеральное уго¬
ловное и уголовно-процессуальное право, с одной сторо¬
ны, и уголовное и уголовно-процессуальное право каж¬
дого из штатов — с другой, считаются не взаимно
дополняющими друг друга, а скорее автономными,
существущими параллельно. Федеральные суды и иные
правоприменяющие органы и соответствующие органы
штатов, осуществляя уголовную репрессию, должны ру¬
ководствоваться «своими» материально-правовыми и
процессуальными нормами. Отсюда вытекает стремление
как федеральных властей, так и властей штатов по-сво¬
ему регламентировать уголовно-процессуальные и уго¬
ловно-правовые вопросы. Фактором, призванным огра¬
ничивать это стремление определенными рамками, слу¬
жит отмечавшаяся выше фикция, согласно которой вся
полнота правотворческой компетенции принадлежит
штатам; федеральные же власти регулируют только то,
что отнесено по Конституции США к их исключитель¬
ному ведению.
Однако практически этими общими положениями
проблема соотношения уголовного и уголовно-процессу¬
ального права федерального и штатов не исчерпывается.
При более детальном анализе проявляются весьма суще¬
ственные «штрихи», которые дополняют общую картину
типично американского уголовно-правового механизма
с его стремлением к легальному обеспечению широкого
простора для всевозможных маневров карательных ор¬
ганов в области применения репрессии.
1. С точки зрения принципов соотношения уголовно¬
правовых норм федеральных и штатов существенным
является то, что не все федеральные уголовные законы
одинаково действуют в пространстве. Одна группа этих
по
законов действует на всей территории страны, а другая
— лишь на отдельных ее частях.
К первой из них относятся те, что предусматривают
ответственность за преступления с так называемым фе¬
деральным элементом: посягательства, совершенные в
отношении должностных лид федеральных органов (на¬
пример, убийство, телесное повреждение, воспрепят¬
ствование исполнению служебных обязанностей, дискре¬
дитация должностных лиц и др.); посягательства, совер¬
шаемые должностными лицами федеральных органов
в связи с осуществлением своих обязанностей (напри¬
мер, присвоение вверенного имущества, взяточничест¬
во); посягательства, затрагивающие интересы несколь¬
ких штатов (например, хищение автомобилей и угон их
из одного штата в другой), а также интересы федераль¬
ных учреждений (например, почтового ведомства) или
в целом правительства США (например, посягательства
против национальной безопасности, большинство воин¬
ских преступлений).
■Вторая группа федеральных уголовных законов
включает в себя те, которые применяются только на
территориях, непосредственно принадлежащих феде¬
ральным властям: национальные парки (заповедники),
территории, подведомственные военным учреждениям
или зарезервированные федеральным правительством,
корабли, плавающие под флагом США, и т. п. На тер¬
риториях такого рода действуют любые федеральные
законы, устанавливающие уголовную ответственность, в
том числе те, в которых отсутствует «федеральный эле¬
мент». Последние своим содержанием во многом схожи
с уголовными законами штатов1.
Если же на подвластной федеральному правитель¬
ству территории совершается опасное преступление
(фелония), которое прямо не предусмотрено федераль¬
ными уголовными законами, то в действие вступает
§ 13 раздела 18 Свода законов США. В соответствии
1 Например, в главе 51 раздела 18 Свода законов США имеется
ряд параграфов, устанавливающих уголовную ответственность за
убийство. В трех из них (§ 1111—1113) предусматривается убийство
и наказание за него независимо от «федеральной принадлежности»
потерпевшего. В § 1114 выделяется особый состав—убийство долж¬
ностного лица федерального органа (дается подробный перечень
этих лиц).
111
с этим параграфом такое деяние должно наказываться
применительно к нормам уголовного права того штата,
где расположена данная территория. При этом следует
обратить внимание на весьма существенную «деталь»:
названный параграф говорит не о том, что за такого
рода деяние ответственность наступает по уголовно-пра¬
вовым нормам соответствующего штата, а о том, что
лица, совершившие их, «признаются виновными в сход¬
ных преступлениях и подвергаются сходным нака¬
заниям» (разрядка моя. — К. Г.). Иными словами, речь
в данном случае идет не об отсылке к нормам уголов¬
ного законодательства штатов, а о применении послед¬
них федеральными судами по аналогии.
Столичный округ Колумбия, как территория, под¬
властная федеральному правительству, поставлен в осо¬
бое положение. Для него Конгресс США издает специ¬
альные законы, в том числе уголовные, которые устана¬
вливают ответственность за преступления, совершаемые
в его пределах. Эти законы почти полностью охватыва¬
ют круг деяний, которые это американским стандартам
могут быть признаны уголовно наказуемыми1.
В виде общего правила столичные суды должны ру¬
ководствоваться только этими законами- Вместе с тем
законодатель, «подстраховываясь» от возможных пробе¬
лов, предусмотрел два исключения из этого общего
правила. Во-первых, он допустил возможность приме¬
нения федеральных уголовных законов, изданных для
всей территории США (т. е. законов, которые не были
приняты специально для столицы), к лицам, совершив¬
шим деяния, прямо не запрещенные законами округа.
Во-вторых, он оставил «лазейку» для неограниченного
судебного усмотрения при определении наказуемости
деяний, которые не предусматриваются ни законами
округа, ни вообще федеральными законами. В § 22—107
Свода законов округа Колумбия по этому поводу сказа-
1 Такого рода законы систематизируются и публикуются в
разделе 22 Свода законов округа Колумбия (01з1:пс1 Со1ишЫа
Собе), который состоит из 37 глав. Одна из них содержит пара¬
графы, регулирующие отдельные общие вопросы уголовного права,
а остальные 36 — по 5—10 параграфов, предусматривающих кон¬
кретные преступления. Система расположения материала в этом
разделе во многом сходна с системой части 1 раздела 18 Свода
законов США (см. выше).
112
но: «Всякий, кто будет осужден за любое преступление,
не подпадающее под положения какой-либо статьи нас¬
тоящего Свода 'или какого-либо общего закона США,
применимого на территории округа Колумбия, наказы¬
вается штрафом в размере, не превышающем одну ты¬
сячу долларов, и (или) тюремным заключением на
срок до пяти лет». Как отметил в своем решении по
конкретному делу Апелляционный суд округа Колум¬
бия, этот параграф «... был принят из чрезмерной пре¬
досторожности и для того, чтобы охватить все преступ¬
ления, в отношении которых нет предписаний (зако¬
на,—К. Г.)».
В особое положение поставлены индейские резерва¬
ции. Хотя формально они не считаются территориями,
непосредственно подвластными федеральному правите¬
льству, на них распространено действие федеральных
законов, устанавливающих уголовную ответственность1.
При этом законодательство делает специальные оговор¬
ки, рассчитанные на расширение пределов судейского
усмотрения. Например, в § 1153 раздела 18 Свода за¬
конов США указано, что определение признаков таких
составов, как изнасилован,ие и взлом запоров и проник¬
новение в помещение с целью совершения тяжкого пре¬
ступления (берглэри), должно осуществляться в соот¬
ветствии с нормами права, в том числе общего, того
штата, на территории которого расположено данное
индейское графство- Размер наказания за изнасилова¬
ние в таких случаях должен устанавливаться в зависи¬
мости от конкретных обстоятельств судьей по его дис¬
креционному усмотрению.
Приведенные правила и изъятия из них, которые в
общих чертах определяют границы так называемой фе-
1 § Ы53 раздела 18 Свода законов США прямо указывает, что
«всякий индеец, совершающий в отношении личности или имущест¬
ва другого индейца или иного лица какое-либо из следующих
преступлений, а именно: тяжкое убийство, убийство без отягчаю¬
щих признаков, изнасилование, кровосмешение, нападение с при¬
менением опасного оружия, нападение с целью убийства, поджог,
взлом запоров и проникновение в помещение с целью совершения
тяжкого преступления, ограбление и кражу на территории индей¬
ского графства, подпадает под те же законы и подвергается тому
же наказанию, что и другие лица, совершающие такого рода прес¬
тупления на территориях, входящих в исключительную юрисдикцию
Соединенных Штатов».
113
дуральной уголовной юрисдикции, а в значительной ме¬
ре и соотношение норм уголовного права федерации и
штатов, как мы видим, существенно корректируют
отмеченную выше общую установку в данной области,
вытекающую из смысла Конституции США1. Еще бо¬
льше она корректируется правилами разрешения кол»
лизий между конкретными уголовно-правовыми норма¬
ми, издаваемыми властями федеральными и штатов.
Законодательной практике США известно немало
случаев, когда и федеральный конгресс и законодатель¬
ные собрания штатов принимают акты, устанавливаю¬
щие уголовную ответственность за одни и те же деяния.
Их применение возлагается на карательные органы со¬
ответственно федерации и штатов. Нередко это приводит
к неоднократному привлечению к уголовной ответствен¬
ности одних и тех же лиц за одни и те же деяния.
В подобных случаях вопрос о коллизии норм, как пра¬
вило, не возникает. Они попросту применяются парал¬
лельно (см. ниже). Но иногда такой вопрос может воз-,
никнуть по инициативе одной из сторон по конкретному
делу. Для таких случаев действует сформулированное
Верховным судом США правило, в соответствии с кото¬
рым предпочтение должно отдаваться федеральному за¬
кону2. Практическое осуществление этого правила обес¬
печивается тем, что окончательное суждение по данно¬
му вопросу выносит тот или иной федеральный суд.
Условность автономии уголовного права федерально¬
го и штатов, как и отмеченная выше фиктивность про¬
пагандируемого американской юридической доктриной,
общего положения о том, что решающая роль в право¬
творчестве принадлежит штатам, проявляются не толь¬
ко в установлении примата федерального законодатель¬
ства, в том числе уголовного, в отношении соответству-
1 Анализ фактически сложившихся правил разграничения
«уголовной юрисдикции» федерации и штатов вынудил профессора
Чикагского университета Ф. Курланда сделать вывод, который су¬
щественным образом меняет характеристику общих принципов в
данной области. «Решение вопроса о разграничении судебной ком¬
петенции,— писал он, — между национальным правительством и
правительствами штатов почти полностью находится в руках фе¬
дерального законодателя» (см.: .1оигпа1 оЕ 11те Атепсап .ТисНсаЕиге
5ос1е1у. 1959, уо1. 42, №. 5, р. 159).
2 См.: Сг13ауо1с1 Е. Ор. ей., р. 81.
8 Заказ №р
114
ющего законодательства штатов. Они отчетливо наб¬
людаются и при ознакомлении с тем фактическим влия¬
нием, которое оказывают на практику судов штатов не¬
писаные правила, вырабатываемые федеральными су¬
дами, в первую очередь Верховным судом США-
2. Примерно такой же общий подход характерен и
для решения вопросов, связанных с определением
соотношения уголовно-процессуального права федераль¬
ного и штатов. В этой области тоже декларируется
исходный принцип — федеральные суды и суды штатов
должны руководствоваться «своими» процессуальными
нормами, писаными и неписаными. Но и здесь данный
принцип «оброс» многочисленными исключениями и
изъятиями, опираясь на которые федеральные суды при¬
бегают к процессуальным нормам, действующим в шта¬
тах, и, наоборот, суды штатов — к нормам, авторами
которых являются федеральные суды. В судебной прак¬
тике последних лет такое взаимное использование про¬
цессуальных норм наблюдается при решении вопросов,
например, связанных с доказыванием (определение ус¬
ловий допустимости в качестве доказательств призна¬
ний обвиняемыми своей вины, фактических данных,
полученных при незаконных обысках, и т. д.) и обес¬
печением права на защиту1.
Практическое применение общих правил и связан¬
ных с ними многочисленных исключений, регулирующих
соотношение уголовного и уголовно-процессуального
права федерального и штатов, является весьма удоб¬
ным средством «незаметного» выхолащивания буржуаз¬
но-демократических принципов при осуществлении уго¬
ловной репрессии. Особенно наглядно это видно по то¬
му, как сложилась судьба широко декларируемого по-
1 К примеру, сформулированное в 1963 году по делу Гидиена
Верховным судом США правило, что обвиняемые по уголовным
делам независимо от имущественного положения должны иметь
защитников при осуществлении таких вджяых процессуальных дей¬
ствий, как допрос или опознание после ареста, решение вопроса об
освобождении от пробации и т. п., было сравнительно широко при¬
нято к руководству судами штатов. В частности, только суды шта¬
та Флорида на его основании к 1 января 1964 г. освободили 976
осужденных (ем.: Никифоров Б. С. Верховный суд США: от
Эрла Уоррена к Уоррену Берджеру. — США: экономика, политика,
идеология, 197>1, № 6, с. 46—48).
115
ложения, в соответствии с которым никто не может
быть привлечен к ответственности дважды за одно и то
же деяние.
Если обратиться к Конституции США (пятая попра¬
вка) и конституциям большинства штатов, то в их тек¬
сте можно обнаружить декла|рацию этого положения1.
Однако судебная практика и юридическая доктрина пу¬
тем различных схоластических вывертов максимально
ограничили пределы его применения. Решающую роль
в этом играло и играет до сих пор широкое признание
и насаждение упоминавшейся юридической фикции су¬
веренности федеральных властей и властей (каждого из
штатов, которая якобы существует во многих областях
отношений, в том числе в области законодательства и
практики его применения.
Названная фикция позволила сформировать доктри¬
ну «двух суверенов», которая пускается в оборот в тех
случаях, когда суды сталкиваются с деяниями, наказу¬
емыми по нормам уголовного права как федерального,
так и штатов. В силу данной доктрины федеральные
власти и власти штатов могут преследовать такого ро¬
да деяния независимо друг от друга, поскольку они
суверенны; то, что делает одна из них, не должно свя¬
зывать |руки другой, ущемлять ее суверенитет. Эта док¬
трина получила признание и благословение Верховно¬
го суда США. Наиболее концентрированное ее выраже¬
ние было дано председателем Верховного суда Тафтом
в 1922 году в обосновании решения по одному из кон¬
кретных дел. «.. .Деяние, — писал он, — провозглашен¬
ное как преступление национальным сувереном (феде¬
ральными властями. — К. Г.) или сувереном штата, яв¬
ляется правонарушением, направленным против их ми¬
ра и достоинства, и может быть наказано каждым из
них»2.
Доктрина «двух суверенов» — весьма выразитель¬
ный образец юридической схоластики, с помощью кото¬
рой прикрывается прямой отход практики от конститу¬
ционного запрета неоднократного привлечения к уго-
1 Лишь 'Конституции пяти штатов не содержат такого правила.
Здесь оно в общем виде формулируется на основе норм неписа¬
ного права.
2 См.: Р е 11 ш а п Р. Ор. ей., р. 190.
8*
116
ловной ответственности за одно и то н<е деяние; не счи¬
тается отступлением от Конституции США, например,
когда лицо сначала осуждается судом штата, а потом,
после отбытия наказания по данному приговору или до
него, доставляется в федеральный суд и там на основа¬
нии тех же фактов и доказательств вновь признается
виновным в совершении преступления со всеми вытека¬
ющими отсюда последствиями. В равной мере не явля¬
ется препятствием для последующего преследования и
наказания за то же деяние и оправдательный приговор.
Лицо может быть оправдано, к примеру, в суде штата,
но затем будет осуждено за то же действие в федераль¬
ном суде со ссылкой на федеральные законы. Возможна
и обратная картина: после оправдания в федеральном
суде последует обвинительный приговор в суде штата1.
Эта доктрина и основанная на ней практика, их яв¬
ная антидемократичность подвергались и подвергаются
критике даже в исследованиях американских юристов2.
Отчасти под ее влиянием в ряде штатов появились зако¬
ны, целью которых как было объявлено, является запре¬
щение повторного привлечения к уголовной ответствен¬
ности за то же деяние лиц, осужденных федеральным
судом или судом другого штата. Однако эти специальные
законы, как правило, не внесли существенных изме¬
нений в положение дел. Факт оправдания или осуж¬
дения за то же деяние по таким законам не служит без¬
условным препятствием для повторного преследования,
осуждения и наказания. Это всего лишь «достаточное
основание для защиты» при рассмотрении дела в суде.
Человек, которого повторно привлекают к ответственнос¬
ти, должен доказать, что его ранее уже осудили (или
оправдали) в федеральном суде либо суде другого шта-
1 Анализ практики такого рода с приведением конкретных фак¬
тов ом.: ТЬе Лоигпа1 оГ Сптша1 Ьа\у, Сптто1оду апб РоНсе
5с1епсе, 1959, уо1. 50, №. 3, р. 273; 1960, уо1. 51, №. 1, р. 23; 1960,
уо1. 51, №. 3, р. 236—240; 1971, уо1. 62, №. 1, р. 33; С а п и (1 о
Е. Сптта1 Ьа\у оГ Уогк. Зата1са, N. У., 1971, р. 50.
2 К числу таких публикаций могут быть отнесены, например,
Зеагз К. ПНшмз ОоиЫе ^орагбу Ас1: Ап Етр1у Оез1иге.— ТЬе
Лоигпа1 оГ Сптта1 Ьаш, СпттоГоду апб РоНсе $с1епсе, 1960,
уо1. 51, №. 3; Негтапп О. апб 3 а с к з о п А. 5иссезз1уе 51а1е апб
Еес1ега1 РгозесиНопз 1ог 1Ье $ате ОНепсе: Ваг1киз у. I 111по1з КеУ1-
зНеб. — ТЬе ,1оигпа1 о! Сптта1 Ьаш, Сптто1о{э;у апб РоНсе 5с1еп-
се, 1971, уо1. 62, №. 1.
117
та за то же деяние не только по юридической квалифи¬
кации, но и по фактическому составу, что практически
сделать не всегда возможно1.
Приведенные положения позволяют понять американ¬
ских юристов, которые, характеризуя конституционную
декларацию недопустимости неоднократного привлече¬
ния к уголовной ответственности за одно и то же дея¬
ние, говорят о ней как о «вымирающей», «иллюзорной»2,
как о «пустом жесте»3 и т. п. Эти положения — недву¬
смысленное свидетельство того, к каким далеко идущим
явно недемократическим практическим последствиям
может привести реализация принципов американского
федерализма и покоящихся на них правил, регулирую¬
щих соотношение уголовного и уголовно-процессуально¬
го права федерального и штатов4.
1 О законах такого рода см.: 5 е а г з К. Ор. сИ., р. 236—240.
2 Р е 11 ш а п О. Ор. сИ., р. 202.
3 5 е а г з К. Ор. сЦ., р. 236.
4 Имея в виду именно практику отступления от конституцион¬
ного запрета неоднократного привлечения к уголовной ответствен¬
ности, Верховный суд США прямо отметил, что эта практика явля¬
ется «частью той цены, которая платится за федерализм»,
(см.: Негшапп О. апй Ласкзоп А. Ор. сИ., р. 34).
118
III.
Уголовная
от ветственнрсть
и ее обоснование
ОСНОВАНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ:
БУРЖУАЗНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКИЕ ДЕКЛАРАЦИИ
И ИХ РЕАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ В СОВРЕМЕННЫХ
УСЛОВИЯХ
Проблема оснований уголовной ответственности — одна
из центральных уголовно-правовых проблем. От ее прак¬
тического решения во многом зависят масштабы и пре¬
делы применения уголовной репрессии, ее социально¬
классовая направленность. Игнорирование или непо¬
мерно широкое и неопределенное конструирование та¬
ких оснований является одним из условий, способствую¬
щих произволу и беззаконию в осуществлении уголовной
репрессии.
Характерной чертой американского подхода к реше¬
нию данной проблемы является прежде всего то, что в
уголовном праве федеральном и штатов (как писаном,
так и неписаном) до сих пор нет единого или хотя бы
признаваемого большинством исчерпывающего и ясного
определения оснований уголовной ответственности, дру¬
гими словами, четкого ответа на вопрос, за что и почему
гражданин США может быть подвергнут такой ответст¬
венности.
119
В действующих уголовно-правовых нормах, особенно
тех, что появились недавно в новых или существенно пе¬
ресмотренных уголовных кодексах, под явным влиянием
рекомендаций упоминавшегося выше Примерного УК
иногда употребляется термин «принципы уголовной от¬
ветственности». Например, в УК штата Иллинойс есть
раздел II. Принципы уголовной ответственности, содержа¬
щий четыре статьи1; разделы с аналогичными наимено¬
ваниями имеются в УК штата Кентукки 1972 г. и УК шта¬
та Нью-Йорк 1967 г.2.
1 По содержанию этих статей можно лишь в общих чертах до¬
гадываться, какие вопросы законодатель данного штата связывает
с определением оонований ответственности: в ст. 4 речь идет о приз¬
наках преступного деяния и психического состояния (виновности),
в ст. 5 — об ответственности корпораций (юридических лиц), в
ст. 6 — о вменяемости, а в ст. 7—о правомерном применении на¬
силия (необходимая оборона, исполнение служебных и иных обя¬
занностей и т. п.).
2 В соответствующих разделах этих УК содержатся парагра¬
фы, в которых определяются формы вины (намерение, небрежность,
неосторожность и т. л.), правила их истолкования; формулируются
положения о значении ошибки и случая, состояния опьянения, раск¬
рывается содержание термина «поведение», который в последние
годы нередко стал употребляться вместо терминов «действие» и
«бездействие» или наряду с ними, и т. п. Вместе с тем в каждом из
этих УК есть параграфы, приближающиеся в какой-то мере по свое¬
му содержанию к .раскрытию оснований уголовной ответственности.
Приведем их текст полностью.
УК штата Нью-Йорк:
§ 15.10. Требования, предъявляемые к уголовной ответствен¬
ности вообще, а также к преступлениям, ответственность за кото¬
рые наступает без вины или при наличии вины
Минимальным требованием для уголовной ответственности яв¬
ляется поведение, включающее в себя осознанное действие или
несовершение действия, которое это лицо физически способно со¬
вершить. Если такое поведение составляет все то, что требуется
для конкретного преступления, или если преступление либо отдель¬
ные его существенные признаки не требуют виновного психического
состояния лица, совершающего преступление, то содеянное являет¬
ся преступлением, ответственность за которое наступает без вины
(оЛепсе о! «з1пс1: НаЫШу»). Если виновное психическое состояние
лица, совершающего преступление, требуется в отношении всех су¬
щественных признаков преступления, то содеянное является прес¬
туплением. ответственность за которое наступает при наличии вины
(оПепсе о! «тепЫ сЫраЬПКу»).
УК штата Кентукки (цитируется по собранию законов данного
штата, названному «Пересмотренными законами Кентукки»):
§ 433В. I—030. Уголовная ответственность
Лицо не виновно в уголовном правонарушении, если:
120
В некоторых других штатах в связи с разработкой
проектов или принятием новых либо существенно откор¬
ректированных уголовных кодексов предприняты сход¬
ные попытки очертить хотя бы общие контуры оснований
уголовной ответственности. Эта проблема привлекла
внимание и комиссии, готовившей первоначальный
проект Федерального УК, которая, в отличие от авторов
проекта Примерного УК и законодателей из штата Ил¬
линойс, попыталась дать прямой ответ на вопрос о том,
что следует считать основанием уголовной ответствен¬
ности1. Однако попытки такого рода во многих случаях
продолжают оставаться всего лишь пожеланиями со¬
ставителей законопроектов. Нормы действующего уго¬
ловного права дают возможность, как правило, только
косвенно судить о том, что признает это право в качест¬
ве оснований ответственности.
Представляется, что особенности решения в амери¬
канском уголовном праве вопроса об основаниях ответ¬
ственности целесообразно было бы искать в том, как
юридическая доктрина и практика (законодательная и
судебная) раскрывают содержание основных признаков
(элементов) преступления и какое значение придается
(a) оно не осуществляет поведения, которое включает в себя
добровольное действие или бездействие в отношении возложенной
на него законом обязанности, которую оно физически способно вы¬
полнить, а также
(b) оно не осуществляет такое поведение намеренно, сознатель¬
но, по небрежности или по неосторожности, как этого может пот¬
ребовать закон, по отношению к каждому элементу правонаруше¬
ния; данное требование не применимо к правонарушениям, которые
влекут абсолютную ответственность, как это предусмотрено § 433В.
I—050 «Пересмотренных законов Кентукки».
1 § 301 этого проекта Федерального УК предусматривает:
«Основание ответственности за посягательство
(1) Поведение. Лицо совершает посягательство только в том
случае, если оно осуществляет поведение, включающее в себя дей¬
ствие, бездействие или обладание, в нарушение закона, который
предусматривает, что такое поведение является посягательст¬
вом.
(2) Бездействие. Лицо, которое не совершает действие, не учи¬
няет посягательства, если оно не имеет юридической обязанности
совершить такое действие.
(3) Требование публикации. Лицо не совершает посягательст¬
ва, если оно осуществляет поведение в нарушение только такого
закона или подзаконных актов (ге^и^Боцз), которые не былц
опубликованы».
121
каждому из них, а именно, как они раскрывают содер¬
жание противоправности деяния и виновности в его
совершении, а также порицаемого уголовным правом
вреда.
1. Противоправность упоминается в качестве одного
из основных признаков преступления в большинстве
имеющих хождение в США нормативных и во многих
доктринальных определениях. Введение этого признака
в дефиниции направлено на достижение прежде всего
идеологического эффекта — создания иллюзии, что уго¬
ловное право США исходит из признания буржуазно¬
демократического требования законности привлечения к
уголовной ответственности.
Это сформулированное буржуазией в период революци¬
онного подъема требование, как известно, было оформ¬
лено в виде принципа пиПиш спшепзте 1е^е. С точки
зрения тех, кто выдвинул и отстаивал его, преступлением
могло считаться деяние, которое противоречит закону,
т. е. акту, принятому в установленном порядке специаль¬
но уполномоченным представительным органом (парла¬
ментом, конгрессом и т. д.). Полная реализация этого
принципа, по замыслу его авторов, должна была спо¬
собствовать ограничению произвольного введения и
применения уголовной ответственности. Ссылками на не¬
го также аргументировалось общее правило о недопу¬
стимости придания уголовным законам обратной силы1.
Однако в США в связи с сохранением правовой си¬
стемы, одной из основ которой является неписаное (об¬
щее) право, а также в связи с отмеченным выше типично
американским вольным обращением с нормами права,
принцип «нет преступления без указания о том закона»
приобрел иное звучание. Преступлением здесь с самого
начала было объявлено не только то, что противоречит
закону, но и то, что противоречит нормам права в широ¬
ком смысле слова, который в англо-американской трак¬
товке включает в себя как нормы писаного (законы,
подзаконные акты), так и неписаного права.
Вместе с нормами английского общего права амери-
1 Об истории возникновения этого принципа, его эволюции в
буржуазном праве и классовой сущности см.: Пионтковс-
кий А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному пра¬
ву. М., Госюриздат, 1961, с. 60—64.
122
канское уголовное право унаследовало и сложившееся
в давние времена правило, в соответствии с которым уго¬
ловная ответственность может быть применена не только
на основании акта, принятого парламентом. Имея дело
с деянием, которое не запрещено законом, суд в силу
этого правила правомочен привлекать к уголовной от¬
ветственности, если ранее другой суд признал такое или
сходное деяние преступным и наказал виновного1.
В наши дни положение несколько изменилось. Как
отмечалось выше, нормам неписаного права в сфере
установления и применения уголовной ответственности
приходится тесниться и уступать место законодательст¬
ву. Федеральное право с самого начала своего сущест¬
вования, а впоследствии и право многих штатов деклари¬
ровали положение о том, что применение уголовной от¬
ветственности допустимо лишь в случае, если она преду¬
смотрена законом.
Констатируя некоторое вытеснение норм неписаного
права из данной сферы, вместе с тем следует не упускать
из виду, что в большинстве случаев декларации о недо¬
пустимости применения уголовной ответственности по
нормам неписаного права в значительной мере непо¬
следовательны, а порой и явно фиктивны. Например,
к числу штатов, сделавших такие декларации, относится
Калифорния. Между тем § 15 УК этого штата, в котором
определяется понятие преступления, говоря о том, чем
должна предусматриваться преступность деяния, упо¬
минает не закон (з1а1и1е), не законодательство (1ед15-
1а1юп), не «настоящий Кодекс» (Ше Собе), а более ши¬
рокое понятие — право или норму права (1а\у),— кото¬
рое может быть истолковано как включающее в себя
1 Один из американских авторов, обобщая практику примене¬
ния этого правила в США, еще в прошлом веке писал, что «...в ря¬
де штатов в области наказания за совершенные преступления пре¬
обладает общее право; многие деяния наказываются на основании
прецедентов, которые никогда не были санкционированы предус¬
мотренными законодательством положениями. Явное зло этой докт¬
рины состоит в том, что большинство людей, неосведомленных в
праве, не могут предполагаться знающими заранее, какие деяния
являются преступными, а какие не являются таковыми. Фактически
,же накопление в течение веков прецедентов затрудняет способность
даже непревзойденных юристов дать с ходу определенный ответ
на конкретный вопрос» (см.: Вегшап Н. апб Оге1пег \У. Ор.
сН., р. 110).
123
все виды правовых норм (как писаных, так и неписа¬
ных).
В ряде штатов этой группы положение о недопусти¬
мости уголовной ответственности по нормам неписаного
права сформулировано судебной практикой и юридиче¬
ской доктриной. Это положение обосновывается ссылкой
на настолько исчерпывающий характер существующих в
настоящее время уголовных законов, что вопрос о воз¬
можности привлечения к уголовной ответственности по
нормам неписаного права перестал иметь практическое
значение. Законы, прямо и недвусмысленно запрещающие
применение таких норм, в этих штатах не принимались.
Вполне очевидно, что судебное и доктринальное толкова¬
ние не может служить достаточной гарантией, препятст¬
вующей привлечению к уголовной ответственности на
основании сформулированных судами норм, которые не
одобрены законодателем.
Нельзя признать, что и в остальных штатах, которые
не значатся в числе допускающих уголовную ответствен¬
ность по нормам неписаного права, произошел полный
и безоговорочный отказ от применения таких норм. Уста¬
навливая в законодательном порядке правило, что уго¬
ловная ответственность должна налагаться на основании
законов, они, вместе с тем, предусмотрели и существен¬
ные оговорки. Так, § 1—3 (Применимость общего права)
УК штата Иллинойс предусматривает: «Никакое пове¬
дение не образует уголовного правонарушения, если оно
не описано в качестве уголовного правонарушения в на¬
стоящем Кодексе или ином законе данного штата. Одна¬
ко это положение не касается власти суда наказывать
за неуважение (например, суда.— К. Г.) или применять
любую предусмотренную нормами права санкцию для
обеспечения исполнения приказа, решения по граждан¬
скому делу или постановления». Приведенный параг¬
раф типичен по своему содержанию. То, что сказано в
нем, можно найти в § 26 — 201 УК штата Джорджия ив
УК многих других штатов.
При этом некоторые из штатов данной группы идут
значительно дальше по части различного рода оговорок,
сводящих к нулю общую законодательную декларацию
о недопустимости применения уголовной ответственности
по нормам неписаного (общего) права. К примеру,
§ 433А. I—020 УК штага Кентукки, воспроизводя почти
124
дословно процитированную формулировку из УК штата
Иллинойс, делает оговорку о том, что нормы общего (не¬
писаного) права могут быть применены для регламентации
уголовной ответственности за аборт, если тот или иной су¬
ществующий закон поэтому вопросу будет признан некон¬
ституционным. Более широкая оговорка дана в другом
параграфе того же УК — § 433А. I—090 («Общие опреде¬
ления») при определении термина «неправомерный»:
«Неправомерный» означает противоречащий праву или,
когда этого требует контекст, не дозволенный правом.
«Неправомерный» не означает вредный или аморальный»
(пункт 16). Пункт 8 того же параграфа поясняет: «Пра¬
во» (термин «право».— К. Г.) включает законы, ордонансы
и надлежащим образом принятые инструктивные пред¬
писания (геди1а1:огу ргоУ15ЮП5). Если контекст явно не
требует иного, «право» также включает в себя «общее
право».
Другими словами, даже в тех случаях, когда дек¬
ларируется отказ от применения уголовной ответствен¬
ности по нормам неписаного права, делается это весьма
непоследовательно и неполно. Наряду с этим, говоря о
такого рода декларациях, -следует иметь в виду, что они
касаются лишь вопроса о возможности применения су¬
ществующих неписаных норм, т. е. тех прецедентов, ко¬
торые зафиксированы в судебных отчетах. Но они не
касаются другого вопроса — вопроса о допустимости
уголовной ответственности в тех случаях, когда и пи¬
саное, и неписаное право не предусматривают ответст¬
венности за деяние, которое с точки зрения карательных
органов, в первую очередь судов, является опасным и
заслуживающим наказания.
По логике принципа «нет преступления без указания
о том в законе» в таких случаях, казалось бы, не может
быть речи об уголовной ответственности. Однако на
практике этой логике противопоставлено давно сложив¬
шееся «в свете разума» и «общечеловеческой мудрости»
положение общего права, в соответствии с которым суд,
столкнувшийся с деянием, не запрещенным действующими
нормами (писаными или неписаными), но заслуживаю¬
щим, с его (суда) точки зрения, порицания и наказания,
может привлечь лицо к уголовной ответственности. Дру¬
гими словами, введение новых составов не является ис¬
ключительной компетенцией законодателя. Он выпол-
125
няет эту функцию лишь частично, оставляя место и для
усмотрения судов1.
Анализ практики показывает, что пределы усмот¬
рения судов при установлении уголовной ответственности
за деяния, не запрещенные нормами права, действую¬
щими к моменту рассмотрения дела, толкуются весьма
широко. В частности, один из судов штата Пенсильвания
в связи с рассмотрением конкретного уголовного дела
сформулировал правило, в соответствии с которым суды
признаются управомоченными наказывать как менее
опасное преступление (мисдиминор) «любое деяние, пря¬
мо причиняющее вред или имеющее целью причинить
его обществу в таких пределах, которые требуют, чтобы
государство вмешалось и наказало причинителя вреда
так, как это бывает, когда совершаются деяния, вредно
влияющие на публичную мораль»2. Если учесть, что мис¬
диминор наказывается штрафом и (или) лишением сво¬
боды на срок до одного года, то без труда можно пред¬
ставить, какими последствиями чревата эта неопределен¬
ная формулировка.
Подобные факты — доказательство того, что дейст¬
вующее уголовное право США в довольно широких пре¬
делах допускает привлечение к уголовной ответствен¬
ности не только тогда, когда нарушается закон, но и
тогда, когда нарушается подзаконный акт или норма не¬
писаного права, либо даже тогда, когда вообще не на¬
рушается ни одна из действующих норм, объявляющих
конкретное деяние преступным. При таких условиях реа¬
лизация принципа «нет преступления без указания о том
в законе», а вместе с ним и требования противоправно¬
сти деяния как одного из основных признаков преступ¬
ления в США продолжает оставаться благим пожела¬
нием3.
1 См.: упоминавшийся выше параграф 22—.107 Свода законов
округа Колумбия.
2 ТЬе Лоигпа1 о! Сптта1 Ьаиг, Сптто1оду апй РоНсе Заепсе,
МоуетЬег-БесетЬег 1958, уо1. 49, Ыг. 4, р. 350.
3 В связи с этим нужно отметить, что юридическая доктрина
США, идя на поводу у практики, обнаруживает нередко явную
склонность к умалению значения принципа законности в уголовном
праве. Весьма показательна, например, позиция профессора Стэн¬
фордского университета Г. Паккера, который, утверждая, в част¬
ности, что «настаивание на законности содержит в себе нечто от
академического призыва к ней», делает весьма неутешительный для
126
2. По общему правилу законодательство, судебная
•практика и юридическая доктрина декларируют поло¬
жение о том, что без деяния не может быть преступле¬
ния*; деяние — это действие (телодвижение — ЪосШу
шоуешеп!) или несовершение действия (бездействие —
огшззюп). Простое обнаружение преступного намерения,
не подкрепленного действием или бездействием, не вле¬
чет уголовной ответственности. Такого рода декларации
можно встретить в законодательстве, судебных решениях,
учебниках и практических пособиях, в монографических
работах и статьях по американскому уголовному праву.
Однако и в эти декларации, как и многие другие,
практика вносит существенные коррективы, особенно то¬
гда, когда у империалистического государства возникает
потребность расширить применение уголовной репрессии
в отношении последовательных и решительных против¬
ников существующих порядков. Такие коррективы стали
массовым явлением, в частности в послевоенный период,
когда в США была затеяна очередная широкая кампа¬
ния борьбы с коммунистами и иными прогрессивными
деятелями. Положение о том, что без деяния не может
быть преступления, в отношении этой категории амери-
американцев вывод: «Даже если бы принцип законности точно соб¬
людался, в том смысле, что никакое поведение не подвергалось бы
уголовному наказанию при отсутствии действующей нормы права,
объявляющей данное поведение преступным, все равно имеется ши¬
рокий простор для того, чтобы усмотрение должностных лиц осу¬
ществлялось пристрастно и со злоупотреблениями» (Раскег Н. ТНе
ЫтЛз о! 1Ье Сптта1 5апсИоп. 51ап1огс1, СаШ., 1968, р. 80, 85).
1 Закрепленными в нормах писаного или неписаного права ис¬
ключениями из этого правила являются некоторые случаи покуше¬
ния на совершение преступления, подстрекательства, вступления в
сговор. Нередко законодательство выделяет их в особую группу
так называемых неоконченных или незавершенных преступлений
(см., например, часть «А» УК штата Иллинойс и первую главу час¬
ти третьей УК штата Нью-Йорк), наказуемость которых не ставит¬
ся в зависимость от совершения конкретных деяний, непосредствен¬
но направленных на достижение преступных последствий.
Н. Ф. Кузнецова совершенно обоснованно усматривает в та¬
кой практике установления уголовной ответственности «подрыв по¬
нятия преступления в признаке деяния», который осуществляется
«путем разрыва действия (бездействия) и преступного последствия
и превращения преступного ущерба в лишенный юридического зна¬
чения признак... Отсюда переход от прежней конструкции составов
как причинения вреда к составам создания опасности» (Указ, соч.,
с. 158).
127
канских граждан открыто было предано забвению. Как
писал член Национального комитета Коммунистической
партии США Гилберт Грин, «принцип «вины по ассоциа¬
ции» получил официальную санкцию»1. Многие оказа¬
лись за тюремной решеткой не потому, что совершили
какие-то конкретные противоправные действия, а лишь
потому, что придерживались неугодных взглядов и убеж¬
дений. Ф. Кук, характеризуя послевоенную кампанию
травли прогрессивных американцев, признает: «Это
была кампания, исходившая... не столько из поступков,
которые можно доказывать или опровергать, а скорее
из образа мышления, который мог бы быть выведен из
связей и ассоциаций (в обществе) этих людей»2.
Реакционные круги США всегда стремились сохра¬
нить такого рода тенденции в применении уголовной ре¬
прессии. Весьма показательны в этом плане, например,
призывы отставного члена Верховного суда США Ч. Вит¬
такера, который в одной из своих речей, посвященных
мерам борьбы с массовыми выступлениями американ¬
ских граждан за свои права, доказывал, что к ответ-
•ственности должны привлекаться не только те, кто воп¬
реки запретам участвует в «беспорядках» (совершает
какие-то конкретные действия), но и те, кто симпатизи¬
рует идеям, лежащим в основе этих «беспорядков»3. Столь
циничный отход от одного из основных буржуазно-де¬
мократических принципов применения уголовной ответ¬
ственности этот умудренный многолетним опытом слу¬
жения Фемиде «законник» беззастенчиво мотивировал,
в частности, ссылкой на то, что организаторами многих
«беспорядков» являются коммунисты. Иными словами,
если речь заходит о наиболее последовательных клас¬
совых противниках, то, по его логике, уголовная ответ¬
ственность может быть применена лишь за взгляды,
симпатии и убеждения, не подкрепленные конкретными
противоправными действиями.
Следует отметить, что рассуждения Ч. Виттакера —
не случайно оброненные слова, а прямое выражение и
отражение давних и прочно устоявшихся тенденций су¬
дебной практики, в соответствии с которыми принято
1 Грин Г. Забытый враг. М., ИЛ, 1958, с. 186.
2 'Соок Р. РВ1 ЫоЬобу Кпо^з. N. V., 1964, р. 271.
3 И. 5. Ытз апб МогГс! Керог!, 5ер1етЬег 19, 1966, р. 38.
128
ставить в особое положение участников так называемых
актов гражданского неповиновения. Скопилось немало
прецедентов, говорящих о распространенности именно
такого подхода к решению вопроса о наказании амери¬
канских граждан данной категории. Как довольно откро¬
венно обобщает один из обзоров судебной практики,
«...существует опасность, что участник гражданского
неповиновения будет наказываться скорее просто за то,
что он является таковым, а не за действительное прес¬
тупление, которое он, возможно, совершил»1.
Другими словами, для применения уголовного нака¬
зания существенно не то, что привлекаемое к ответствен¬
ности лицо уличено в конкретном противоправном дея¬
нии, а то, что это лицо было замечено среди участников
официально неразрешенной демонстрации, забастовки,
пикета или иного акта, именуемого на американском
юридическом жаргоне «актом гражданского неповино¬
вения».
Вполне очевидно, что тенденции такого рода откры¬
вают широкие возможности для произвола в применении
уголовной репрессии. Как отмечал К- Маркс, «законы,
которые делают главным критерием не действия как та¬
ковые, а образ мыслей действующего лица, — это не что
иное, как позитивные санкции беззакония»2.
Игнорирование такого широко декларируемого бур¬
жуазно-демократической доктриной элемента оснований
уголовной ответственности, каким является противо¬
правное деяние, а нередко и прямой отказ от него, осо¬
бенно по делам политических противников, — это лишь
одно из наиболее ярких и явно бросающихся в глаза
проявлений реакционных тенденций в американс¬
кой практике осуществления уголовной репрессии,
которое уже получило достойную критическую оценку в
работах советских юристов. Но наряду >с ним пробили
себе дорогу и другие, менее заметные, хотя и активно
внедряемые в карательную практику, уголовно-правовые
«веяния» весьма сомнительного свойства.
Суть последних в конечном счете сводится обычно к
тому, что при определении порицаемых уголовным пра-
1 ЗеШепстд т Сазез о! См1 Б1эоЬе(Иепсе (Ио1е). — Со1ит-
Ыа Ьаду Кеу1еду. ОесетЬег 1968, уо1. 68, Ыг. 8, р. 1537.
2 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 14.
129
вом деяний и пределов их наказуемости акцент перено¬
сится с деяния (с конкретного противоправного действия
или бездействия) на личность того, кто привлекается к
ответственности. Американское уголовное право доволь¬
но часто признает в качестве основания для применения
уголовной репрессии или безмерного ее расширения не
то или иное деяние, признаки которого более или менее
определенно установлены в законе либо другом право¬
вом предписании, а свойства личности привлекаемых к
ответственности, их образ жизни или поведения, откло¬
няющуюся от нормы психику и т. п. В этом можно будет
убедиться, например, при рассмотрении в следующей
главе так называемых мер превенции.
В уголовном праве США наряду с положениями о
том, что основанием для привлечения к уголовной ответ¬
ственности может быть противоправное деяние, нередко
декларируется, что такое деяние должно быть в и н о в-
н ы м. Эта декларация обычно выводится из употребляв¬
шейся в течение многих веков английскими, а впоследст¬
вии и американскими судами формулы: «ас1:и5 поп Гас11
гейш, П151 шепз 511: геа» («деяние не делает человека ви¬
новным, если его дух невиновен»)1. Она также закрепле¬
на (правда, в несколько ином словесном выражении) в
законодательстве некоторых штатов. Например, в §20
УК Калифорнии говорится: «В любом преступлении или
публичном уголовном правонарушении должно быть
единство или взаимодействие деяния и намерения или
преступной неосторожности». Однако и приведенная тра¬
диционная формула, и закрепленные в законодательстве
ее варианты дают лишь самое общее и далеко не пол¬
ное представление об отношении американского уголов¬
ного права к вине в совершении преступления и ее зна¬
чению для уголовной ответственности.
Если обратиться к даваемым в уголовном законода¬
тельстве общим определениям понятия преступления, то
без особого труда можно убедиться, что в большинстве
из них признак виновного совершения деяния отсутству¬
ет. Такой пробел не случаен. Он является прямым след-
1 Формула дается в переводе Н. Н. Полянского (см.: Уголовное
право и уголовный суд Англии, изд. 2-е. М., Юрид. лит., 1969,
с. 84).
9 Заказ 1355
130
ствием того, что действующее законодательство, судеб¬
ная практика и юридическая доктрина в виде общего
правила не считают его обязательным1. Приведенная
формула, позаимствованная из старого английского пра¬
ва,— это лишь общее правило, которое практически ока¬
залось выхолощенным всевозможными исключениями,
превратившими данное общее правило во внешне заман¬
чивую и демократичную, но существенно урезанную дек¬
ларацию.
Г. Паккер, например, анализируя отношение Верхов¬
ного суда США к требованию виновности как обязатель¬
ному признаку преступления, пришел к следующему обоб¬
щению: «Мепз геа»2—важное требование, но оно не явля¬
ется конституционным, если не считать отдельных случа¬
ев»3. В условиях США это означает, что уголовный закон,
устанавливающий наказание за деяние и не требующий
1 Кое-кто из американских авторов, идя вразрез с давно ус¬
тоявшимися буржуазно-демократическими концепциями, берется
даже отрицать начисто вину как неотъемлемый признак преступ¬
ления (см.: Гришаев П. И. Уголовно-правовые теории и законо¬
дательство буржуазных государств. М., 1959, с. 62 и сл.).
Прямым отголоском такого рода взглядов следует считать то,
что сказано в процитированных выше § 301 проекта Федерального
УК и § 15.10 УК штата Нью-Йорк, где формулируются нормы,
определяющие основание («минимальное требование») уголовной
ответственности. Первый из них полностью обходит молчанием
вопрос об обязательности требования виновности деяния, а по
смыслу второго это требование является факультативным.
2 Этими латинскими словами обычно обозначается то, что при¬
нято понимать под виной. Употребляются также термины: «теп1а!
е1етепЬ> (психический элемент), «ЫепЬ (намерение), «шеп1а!
зШе» (психическое состояние), «теп!а1 аШ1ш1е» (психическое от¬
ношение). В последние годы в законодательство и юридическую
литературу широко проникает термин «си1раЬШ1у» (виновность).
«Мепз геа» по-разному переводится на английский язык: «1ттога1
тоИуе» (аморальный мотив), «унпоиз \уШ» (порочная воля), «еуП
пчпб» (злой разум), «еуЦ \уПЬ (злая воля), «д[ш11у гшпб» (винов¬
ный разум) и т. д. Еще большим разнообразием отличаются докт¬
ринальные попытки раскрыть содержание понятия вины. Пестрота
взглядов на общее понятие вины — прямой результат того, что ни
законодательство, ни судебная практика не дают основания для
единообразного истолкования и понимания этого весьма важного
института уголовного права (подробнее по данному вопросу см.:
Гуценко К. Вина и ее формы в современном уголовном праве
США. Ученые записки ВНИИСЗ, вып. 20. М., 1970).
3Раскег Н. Мепз Кеа апб 1Не Зиргеше СоигГ — Зиргете
Соиг1 Кеу1е\у. 1962. Еб. Ьу РЬ. Киг1апб, р. 107.
131
при этом, чтобы данное деяние было совершено виновно,
может быть признан неконституционным только в виде
исключения. Законодатель волен издавать законы, уста¬
навливающие уголовную ответственность, не требуя при
этом, чтобы осужденное лицо действовало виновно. В ре¬
шении Верховного суда США по делу Ламберт (1957 г.)
указывается: «У законодателя есть широкая свобода
провозгласить преступление и при этом исключить из его
определения элементы знания и прилежания»1, т. е. речь
идет о том, что преступлением может быть довольно сво¬
бодно признано деяние, которое не является результатом
сознания и воли. По сути дела за этим скрывается широ¬
кое применение объективного вменения.
Практически лицо, привлекаемое к ответственности
на основании такого рода законов, ставится в тяжелое
положение. Ему разрешается оспаривать факты, под¬
тверждающие действие, сопутствующие обстоятельства
либо наступившие последствия, но оно лишено возмож¬
ности оспаривать свою виновность.
Как это выглядит на практике, довольно красноречи¬
во говорит то, что произошло с упомянутой Ламберт.
Она была привлечена к уголовной ответственности на
основании одного из ордонансов, изданных властями
г. Лос-Анджелес2, за то, что, будучи осужденной по дру¬
гому делу (за подделку), не явилась в полицейский учас¬
ток в пятидневный срок для регистрации в качестве опас¬
ной преступницы. В суде Ламберт пыталась представить
доказательства, подтверждавшие, что она не знала о
существовании правил регистрации, а поэтому не могла
сознавать преступный характер своих действий и, следо¬
вательно, желать нарушения установленных правил. Но
суд, исходя из того, что ордонанс не указывал в качестве
признака преступления какую-либо форму вины, откло¬
нил эти доказательства как не относящиеся к делу, и
присяжные признали ее виновной. Верховный суд США
оставил приговор в силе, несмотря на то, что она была
признана виновной без рассмотрения доказательств, оп¬
ровергавших виновность.
1 См. там же, с. 131—132.
2 § 11.00 (т) и § 52.43 Муниципального кодекса г. Лос-
Анджелес.
9*
132
Высший суд страны поступил так неслучайно. Это —
не результат судебной ошибки или невнимательности, а
вполне допустимое, с точки зрения американского уго¬
ловного права, решение. В соответствии с твердо устояв¬
шимся в судебной практике правилом вопрос о том, дол¬
жен или не должен суд устанавливать виновность подсу¬
димого, решается в зависимости от того, есть ли в законе
указание на конкретную форму вины как на признак пре¬
ступления. Если в законе ничего по этому поводу не ска¬
зано, то считается, что при осуждении лица, привлекае¬
мого к уголовной ответственности, можно обойтись без
установления его виновности1, а следовательно, нет не¬
обходимости анализировать соответствующие доказа¬
тельства. Отсюда берут начало те невыгодные процес¬
суальные последствия, с которыми сталкиваются лица,
привлекаемые к уголовной ответственности на основании
законов, обходящих молчанием вопрос о виновности.
В американском уголовном праве такого рода сос¬
тавы преступлений принято называть абсолютными
(аЬзо1и1е), а ответственность, которая налагается без
учета вины подсудимого при их совершении, соответст¬
венно— абсолютной (аЬзо1и1е ПаЫШу)2.
Практически подсчитать число конкретных случаев,
когда устанавливается такая ответственность, а вместе
с этим определить пределы распространения объектив¬
ного вменения, весьма сложно.. В учебниках и других из¬
даниях можно столкнуться с утверждением, что абсо¬
лютная ответственность в виде общего правила вводится
законами, предусматривающими незначительное наказа¬
ние за нарушение правил, регулирующих торговлю, из¬
готовление лекарств, продуктов питания и т. д. Но по
признанию самих же американских юристов, это утверж¬
дение не отражает действительного положения вещей.
Как отмечает, в частности, Г. Паккер, «отход от требо¬
вания «шепз геа» имеет в значительной мере большее
1 См., например: 51ап1оп В. ППпснз Сптта! Ьаду апб Ргас-
Исе. Уо1. I. СЫсадо, 111., 1955, р. 80.
2 Разновидностью такого рода ответственности является приз¬
наваемая англо-американским уголовным правом ответственность
без вины за действия других лиц (укапоиз НаЫШу). Такая ответ¬
ственность теоретически может быть применена в отношении, нап¬
ример, главы корпорации за уголовно наказуемые деяния ее слу¬
жащих.
133
распространение, чем это принято полагать... Ответст¬
венность за эрозию «шепз геа» лежит на судах, дающих
топорное толкование уголовных законов»1. При этом
уголовная репрессия без учета вины может быть приме¬
нена не только за сравнительно менее опасные преступ¬
ления, но и за те, которые рассматриваются как фело¬
нии, влекущие суровые наказания, например половые
преступления в отношении несовершеннолетних и так
называемые убийства при совершении опасного преступ¬
ления. Для дел о такого рода убийствах установлена
презумпция, что лицо, совершившее опасное преступле¬
ние (любую фелонию), независимо от его субъективного
отношения к возможности чьей-либо смерти, виновно в
тяжком убийстве. Эта презумпция сохраняет свое дей¬
ствие и тогда, когда Чья-то смерть просто совпадает по
времени с совершаемой фелонией (скажем, кражей) и
наступает в результате случайного стечения обстоя¬
тельств.
В работах некоторых американских юристов можно
столкнуться с обоснованием необходимости расширения
и без того широких пределов объективного вменения. Это
явно антидемократическое предложение тоже нередко
своим острием направлено прежде всего против предста¬
вителей коммунистического и иных прогрессивных дви¬
жений в стране. Типичным образчиком может служить,
в частности, упоминавшаяся выше статья отставного чле¬
на Верховного суда США Ч. Виттакера, который, дока¬
зывая допустимость применения уголовной ответствен¬
ности только за взгляды и убеждения в отношении ком¬
мунистов и других прогрессивных деятелей, симпатизи¬
рующих массовым выступлениям американцев за свои
права, одновременно призывал к наказанию этих деяте¬
лей без учета их вины в наступлении последствий, к ко¬
торым могут привести «беспорядки». Он прямо указы¬
вал, что они, даже не участвуя непосредственно в мас¬
совых выступлениях, «не могут избежать ответственнос¬
ти за последствия, хотя действовали из хороших побуж¬
дений и несознательно»2.
Возможности для практического выхолащивания бур¬
жуазно-демократического принципа, в соответствии с ко-
1 Раскег Н. Ор. ей., р. 147.
2 II. 5. апс! АУогш Керог1, 5ер1ешЬег 19, 1966, р. 38.
134
торым уголовная ответственность может наступить при
виновном совершении противоправного деяния, в услови¬
ях США создаются не только благодаря широкому приз¬
нанию абсолютной ответственности, неопределенному ис¬
толкованию общего понятия вины и пристрастно клас¬
совому «обоснованию» ответственности участников ком¬
мунистического и иных прогрессивных движений. Такие
возможности создает и практика решения конкретных
вопросов, связанных с определением форм вины. От¬
сутствие четких формулировок форм вины, множествен¬
ность понятий и терминов1, противоречивость их толко¬
вания— все это в конечном счете тоже ведет к превра¬
щению института вины и ее форм в одну из юридических
иллюзий2.
3. Как и во многих других принципиальных вопросах
уголовного права, имеющих непосредственное отношение
к основаниям ответственности и ее целям, американская
практика и доктрина дают весьма разнообразное решение
вопросов, связанных с раскрытием содержания такого су¬
щественного признака преступления, каким является по¬
рицаемый уголовным правом вред, и определением его
значения. При анализе законодательства, судебных пре¬
цедентов и теоретических работ можно обнаружить по
крайней мере три варианта оценки уголовно-правового
значения вреда: в одних дефинициях преступления этот
признак выдвигается на первый план и объявляется чуть
ли не главным, в других — это обычный, рядовой приз¬
нак, а в третьих (и таких большинство) —он вообще не
упоминается как несущественный.
Как свидетельствует Дж. Холл, в американской прак¬
тике и доктрине прослеживаются разные направления
раскрытия содержания понятия уголовно наказуемого
1 Как отмечалось, только в федеральном законодательстве нас¬
читывается около 80 терминов и формулировок, с помощью кото¬
рых обозначаются различные формы вины и их всевозможные от¬
тенки (см.: \Уогкт§; Рарегз... Уо1. I, р. 119—120).
2 Бывший член Верховного Суда США Джексон довольно мет¬
ко охарактеризовал состояние института вины и ее форм в амери¬
канском уголовном праве как «разнообразие, несоответствие и за¬
путанность определений необходимого, но иллюзорного субъектив¬
ного элемента (преступления)» (См.: ТЬе Аппа1з о! 1Не Атепсап
Асабету о! Ро1Шса1 апб 5ос1а1 5с1епсе», бапиагу 1962, уо1. 339,
р. 27).
135
Вреда: формалистическое, социологическое и реалисти¬
ческое1.
Для формалистического (представляется, что правиль¬
нее было бы называть его формально-догматическим)
направления порицаемый уголовным правом вред — это
сам факт совершения преступления, нарушение уголов¬
но-правового запрета. С этой точки зрения государству,
вводящему такие запреты, безразлично, наступят или не
наступят в результате совершения противоправного дея¬
ния вредные последствия; коль скоро оно запрещает ка¬
кие-то поступки или какое-то поведение — значит они
вредны. Прямым отражением этой концепции являются
преобладающие в законодательстве формальные дефи¬
ниции общего понятия преступления, в которых делается
акцент на противоправности и наказуемости, а вопрос о
вредности деяния обходится молчанием.
Социологическое и реалистическое направления рас¬
ходятся с формально-догматическим в том, что считают
вредом не само виновное деяние, а неблагоприятное его
воздействие на существующие ценности, интересы или ес¬
тественные условия (уа1иез, т1егез15 ог па1ига1 сопсН-
Нопз). Однако эти понятия они раскрывают по-разному.
Для сторонников социологического определения вре¬
да такого рода ценностями или их эквивалентами являют¬
ся общественные (публичные) отношения (риЬНс аШ1и-
без), а вредом — отклонения от этих отношений. При
этом, разумеется, они полностью абстрагируются от того,
что речь идет об отношениях, складывающихся в усло¬
виях капиталистического общества, которое далеко не
однородно по своей классовой структуре.
Представители реалистического направления идут не¬
сколько иным путем. Считая вредом утрату ценностей
(1о55 о! уа1иез), они пытаются конкретно назвать то, что
относят к ценностям. У одних — это справедливость и
правопорядок; у других — жизнь, свобода, честь и день¬
ги; у третьих —власть, уважение, просвещение, благо¬
состояние, благополучие, честность, мастерство, предан¬
ность и т. д. и т. п.2. В этих многословных перечнях мож-
1 На 11 Л. Ор. сИ., р. 212—216.
2 Нередко в такого рода перечнях насчитывается по десятку
и более наименований того, что, по мнению того или иного автора,
следует считать ценностями или их эквивалентами. Например, у
136
но найти все, что угодно, кроме главного — указания на
основные, защищаемые любой ценой (в том числе с по¬
мощью мер уголовной репрессии) такие ценности (для
буржуазии), какими являются капиталистические про¬
изводственные отношения, режим эксплуатации и угне¬
тения, «священность» частной собственности и т. д. Если
в перечнях упоминается в качестве охраняемой правом
ценности имущество, то подчеркивается, что речь идет
об «используемых предметах и деньгах», если — власть,
то имеется в виду прежде всего власть, основанная на
авторитете (власть отца над детьми и т. п.). Одним сло¬
вом, прилагаются все усилия к тому, чтобы уйти от от¬
вета на вопрос о том, что в действительности берет под
свою защиту уголовное право империалистического го¬
сударства.
Однако даваемое американской юридической доктри¬
ной истолкование вреда как признака преступления не¬
редко преследует не только идеологические цели — мас¬
кировку подлинной направленности уголовной ответст¬
венности. С его помощью представители той же доктри¬
ны ищут обоснование для таких юридических конструк¬
ций, которые вносили бы существенные новеллы в тра¬
диционные буржуазно-демократические представления о
понятии преступления и основаниях уголовной ответст¬
венности, а вместе с этим способствовали бы оправданию
реакционных тенденций в практике. Особенно это замет¬
но у тех авторов, которые объявляют вред основным
признаком преступления.
К числу последних можно отнести Р. Перкинса, кото¬
рый преступлением считает «социальный вред, определя¬
емый и наказуемый по закону»1. Подчеркивая, что вред
Парсонса и Шилза можно найти список нз четырнадцати наимено¬
ваний: 1) тело (здоровье), 2) имущество (используемые предметы
и деньги), 3) познания (факты и теории), 4) красота (чувственная
и драматического происхождения), 5) идеология, 6) единение (вза¬
имоотношения между лицами), 7) секс (и воспроизведение потом¬
ства), 8) вспомоществование (ребенок должен быть поставлен на
ноги), 9) авторитет (власть одного над другим), 10) престиж (ре¬
путация), 11) лидерство, 12) воспитание (оказание поддержки),
13) исполнение определенной роли (функциональное место в группе
людей), 14) группа .(социальная система, взятая как единство)
(Ра г во п $ апб 5 Ь П з. То^агс! а Сепега1 ТЬеогу оГ АсИоп. 1951,
р. 463—464).
1 Р е г к 1 п $ К. Ор. ей., р. 9.
137
он называет «социальным», поскольку имеет в виду пос¬
ледствия, которые наступают в результате поведения че¬
ловека, живущего в обществе, этот автор настойчиво
проводит мысль, что действие или бездействие не явля¬
ются существенным признаком преступления и в пер¬
вую очередь следует говорить о вреде. Его аргументация
в основном сводится к многочисленным ссылкам на дей¬
ствующие нормы, в которых вопрос об уголовной ответст¬
венности прямо связан с наступлением (или не наступ¬
лением) вредных последствий.
В этой части рассуждения Р. Перкинса, казалось бы,
не могут вызывать настороженности, ибо уголовное пра¬
во США действительно содержит немало такого рода
норм. Однако подлинная направленность «новаторства»
рассматриваемой концепции начинает проявляться, ког¬
да ее автор приступает к рассуждениям о том, что конк¬
ретно следовало бы понимать под «социальным вредом».
С его точки зрения, наряду с прочим, «социально вред¬
ным» является также «сговор, сформировавшийся между
членами общества». Широкое распространение такого
«ущерба», подчеркивает он, является «социально вред¬
ным», «даже если преступная цель сговора не дости¬
гается»1.
Вполне очевидно, что автор демонстративно солида¬
ризуется с законодательством и практикой последних
лет, которые в целях создания условий для усиления кон¬
троля за умами американцев непомерно расширили по¬
нятие наказуемого сговора, в которое официально было
включено и членство в коммунистической партии или
иной «подрывной» (с точки зрения Департамента юсти¬
ции США) организации. Но дело не только в такой со¬
лидаризации. Замена в определении общего понятия пре¬
ступления более или менее конкретных и устоявшихся
терминов «действие и бездействие» на менее опреде¬
ленный термин «социальный вред» по сути дела означа¬
ет попытку расширить материально-правовые основания
уголовной ответственности, сделать их эластичнее и дос¬
тупнее для произвольного судебного истолкования.
4. Анализируя как законодательство, практика его
применения и юридическая доктрина решают вопросы,
1 Там же, с. 8.
138
связанные с одной из коренных проблем осуществления
уголовной репрессии, можно выделить две основные ли¬
нии, характерные для всего американского карательного
механизма. Одна из них — официально-показное заигры¬
вание с буржуазно-демократическими гарантиями, выра¬
жающееся в декларировании относительно прогрессив¬
ных положений; вторая — повседневное, прямое или кос¬
венное, не всегда уловимое с первого взгляда, изощрен¬
ное выхолащивание этих гарантий, обоснование стрем¬
ления карательных органов к преодолению «узких» ра¬
мок буржуазной законности.
Как мы видели, требование противоправности деяния
и принцип «нет преступления без указания о том в за¬
коне» на деле означают возможность применения уго¬
ловной ответственности не только на основании закона,
но и на основании судебных прецедентов или подзакон¬
ных актов, а иногда и по усмотрению судов.
Положение, в соответствии с которым нет уголовной
ответственности без конкретного противоправного дея¬
ния, нередко вытесняется практикой применения репрес¬
сивных мер в отношении граждан за их взгляды и убеж¬
дения, за «опасное состояние».
Виновность в совершении деяния — это не единствен¬
но возможное материально-правовое основание для при¬
менения уголовной ответственности, а всего лишь общее
правило, которое с течением времени «обросло» рядом
исключений, допускающих в довольно широких пределах
объективное вменение.
Порицаемый уголовным правом вред — это не мате¬
риальный признак преступления, вскрывающий его со¬
циальную суть и направленность уголовной ответствен¬
ности, а некая абстрактно-юридическая категория, исполь¬
зуемая доктриной для маскировки классового содержа¬
ния уголовного права, а иногда и для обоснования кон¬
цепций, содействующих реакционным тенденциям кара¬
тельной практики.
Такое отношение юридической доктрины и практики
(законодательной и судебной) к решению коренных про¬
блем уголовного права, связанных с определением осно¬
ваний уголовной ответственности и ее целей, способст¬
вует созданию благоприятных условий для выгодного
правящим силам маневрирования в области применения
уголовной репрессии.
139
Однако определение в уголовном праве оснований от¬
ветственности, их чрезмерно расширительное илц огра¬
ничительное истолкование — это хотя и весьма важная,
но лишь одна из предпосылок привлечения к уголовной
ответственности. Фактическая реализация этой предпо¬
сылки во многом зависит от того, в каких условиях про¬
текает установление оснований ответственности конкрет¬
ного лица.
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ УСТАНОВЛЕНИЯ
ОСНОВАНИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПО конкретному
УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ
Широко распространенный в США взгляд на уголовный
процесс как на проходящий перед судом спор между на¬
деленными равными юридическими возможностями сто¬
ронами не только придает, как отмечалось выше, суще¬
ственное своеобразие определению предмета регулиро¬
вания уголовно-процессуального права, но и непосред¬
ственно влияет на содержание и структуру судопроизвод¬
ства в целом, его стадий и основных институтов. Это
влияние отчетливо прослеживается прежде всего на той
группе процессуальных предписаний, которые предусмат¬
ривают порядок установления оснований для признания
конкретного лица совершившим преступление и подле¬
жащим порицанию (осуждению) и принуждению (нака¬
занию). Не ставя перед собой задачу дать исчерпываю¬
щий анализ всех предписаний данной группы, рассмот¬
рим те из них, которые позволяют судить об отношении
американской юридической доктрины, законодательства
и практики его применения к решению узловых вопро¬
сов доказательственного права и определению основных
прав и обязанностей участников судопроизводства.
1. Трактовка американского уголовного процесса как
спора и соответствующее этой трактовке его построение
исключают постановку задачи установления истины.
С точки зрения юридической доктрины и практики США
уголовный процесс — это не тот спор, в ходе которого
должна рождаться истина. Каждый из его участников
приходит в суд защищать свои интересы: обвинитель —
добиваться осуждения и наказания обвиняемого, а обви¬
няемый или его защитник — «отбиваться» во что бы то ни
140
стало от этого обвинения. Их конечная цель — не дости¬
жение истины, а «выигрыш» «своего» дела1. Суд при этом
призван фиксировать, кому удалось «выиграть», «побе¬
дителя судебной дуэли», «борьбы», а не истину2.
В обосновании невозможности установить в суде ис¬
тину американская доктрина и практика идут проторен¬
ными путями буржуазной юриспруденции, используя
стереотипную аргументацию. Типичным примером такой
аргументации может послужить та, к которой прибег
один из известных в США специалистов в области дока¬
зательственного права, профессор Гарвардского универ¬
ситета Э. Морган.
В предисловии к Примерному кодексу о доказатель¬
ствах, обобщая взгляды своих американских коллег и
судебную практику, он утверждал: «Думающие юристы
отчетливо представляют себе, что правовой спор не яв¬
ляется и не может быть научным исследованием, пред¬
принимаемым с целью установления истины».
Отметив далее, что суд часто вынужден довольство¬
ваться необъективными доказательствами, что свидетели
могут быть нечестными и недобросовестными либо иск¬
ренне заблуждающимися, что рассмотрение судебного
дела обычно лимитируется жесткими сроками и т.д. и
т.п., он сделал неутешительный для доверчивых читате¬
лей вывод: «Следовательно, необходимо признать с са¬
мого начала, что абсолютно точных результатов здесь
нельзя ожидать, что общество и спорящие стороны дол¬
жны удовлетворяться довольно грубым прибли¬
жением к тому, чего мог бы потребовать ученый (раз¬
рядка моя. — К. Г.)»3.
1 Весьма характерно в этом отношении обобщение, сделанное
Дж. Фрэнком: «...цели юриста состоят в выигрыше борьбы, а не в
оказании помощи суду в установлении фактов. Он не желает, что¬
бы суд, разбирающий дело, достиг здравого просвещенного предпо¬
ложения, если это, по всей вероятности, будет не в интересах его
клиента.
Наш современный метод судебного разбирательства — это все
равно что швыряние перЦа в глаза хирургу, делающему опера¬
цию» (Р г а п к Г Соиг1з оп Тпа1. N. V., 1963, р. 85).
2 Например, Г. Абрахэм прямо признает, что «он (судья. —
К. Г.) ни в каком смысле слова не является активным искателем
истины в отношении представленных доказательств» (А Ь г а Ь а ш Н.
Ор. сК., р. 100).
3 См.: Мобе! Собе о! Еу1с1епсе..., РЫ1., Ра., 1942, р. 3—4.
141
Нет нужды особо доказывать, что Э. Морган не ори¬
гинален в своих суждениях. До него и после него к та¬
кой явно ненаучной аргументации допустимости приня¬
тия судебных решений на основании «грубого приближе¬
ния», а не достоверно установленных фактов прибегали
многие буржуазные (не только американские) исследо¬
ватели уголовного судопроизводства1.
Порочная посылка, что истина доступна лишь науч¬
ному исследованию, что о достоверности можно говорить
только в том случае, когда речь идет об исчерпывающем
познании абсолютно всех сторон, как существенных, так и
несущественных, того или иного явления или события, за¬
ведомое преувеличение тех трудностей, которые возника¬
ют в условиях судебного исследования фактов (заинтере¬
сованность и эмоции сторон, недобросовестность свидете¬
лей, ограниченность в'о времени и т. д.), и изображение их
в качестве непреодолимого препятствия для установле¬
ния истины в суде — все это и многое другое давно на¬
ходится на вооружении у тех буржуазных теоретиков и
практиков, которые прямо отрицают истину как цель до¬
казывания в уголовном процессе2.
Теоретические выкладки типа тех, что сделаны Э. Мор¬
ганом, непосредственно отражают устоявшуюся практи¬
ку, которая никогда не исходила из необходимости ус¬
тановления истины. Как правильно отмечает А. А. Стар-
ченко, «типичный образец степени убеждения судей и
присяжных в американских судах для вынесения обви¬
нительного приговора по уголовным делам выражался в
формуле — доказывание или убеждение «вне разумных
сомнений».
В наши дни эта формула расшифровывается двоя¬
ким образом: в одних случаях суды требуют относи-
1 Например, Дж. Уэйнстейн, задавшись целью выработать ре¬
комендации составителям проектов нормативных актов, регламен¬
тирующих доказывание, пишет: «Невозможно выработать систему,
которая позволяла бы, чтобы факты устанавливались с какой-либо
достоверностью» (Ш е 1 п з I е 1 п 3. Ор. сД, р. 246).
2 Достаточно подробный анализ гносеологических корней ни¬
гилистического отношения буржуазной юридической доктрины к
истине в уголовном судопроизводстве, его разновидностей и эволю¬
ции см., например, в кн.: «Теория доказательств в советском уго¬
ловном процессе». Издание второе, исправленное и дополненное.
М., Юрид. лит., 1973, с. 37—44.
142
тельно высокого стандарта доказывания (доказатель¬
ства должны исключать любую другую гипотезу, кроме
гипотезы о виновности), а в других — явно сниженного
(«перевеса доказательств»). «Наличие в распоряжении
судей двух формул достаточности доказательств позво¬
ляет им весьма эластично осуществлять судебную поли¬
тику»1.
В современной юридической литературе, судебных ре¬
шениях и даже в законодательстве можно встретить ино¬
гда термин «истина»2, но это вовсе не означает, что в
США началась переориентация в решении вопросов, свя¬
занных с определением цели доказывания. Этот термин
попросту используется для прикрытия того, что широко
и давно признано в качестве «стандартов» доказывания
(«перевеса доказательств», «грубого приближения», «ги¬
потезы о виновности» и т. д.), либо в сугубо апологети¬
ческих целях3. В большинстве случаев под истиной по¬
нимается не соответствие выводов суда фактам объек¬
тивной действительности, а некая «моральная достовер¬
ность (гпога1 сегШибе)», вера судьи в то, что тот или
иной факт существовал4.
Другими словами, манипуляции со словом «истина»
1 С т а р ч е н к о А. А. Философия права и принципы правосу¬
дия в США. М., Высшая школа, 1969, с. 50—53.
2 Например, ст. 5 Правил о доказательствах, которые были
приняты в 1964 году в штате Нью-Джерси, подчеркивая, что для
судебного правотворчества в области доказательственного права
по-прежнему оставляется широкий простор, предусмотрела следую¬
щее: «Принятие настоящих Правил не должно препятствовать раз¬
витию и совершенствованию доказательственного права в соответ¬
ствии с основными принципами, цель которых — справедливое уста¬
новление истины».
3 О попытках .некоторых американских юристов жонглировать
понятием истины в апологетических целях см.: Гуценко К. Ф.
Уголовный процесс основных капиталистических государств (Анг¬
лия, США). Вып. 1. М., 1969, с. 54—55.
4 Например, Б. Стэнтон, давая рекомендации судьям, как сле¬
дует раскрывать понятие истины при инструктировании присяжных,
пишет: «...доказательства должны устанавливать истину факта с
моральной определенностью — определенностью, которая убеждает
и направляет разум тех, кто обязан, руководствуясь ею, действо¬
вать сознательно, а также удовлетворяет их благоразумие и рас¬
судок» (51ап1оп В. Ор. сЯ., уо1. II, р. 416).
Явная ненаучность такого рода истолкований истины весьма
убедительно показана в добротно аргументированной цитированной
выше работе А. А. Старченко (см. с. 57 и др.).
143
весьма далеки от того, чтобы по-новому ориентировать
карательную практику и перестроить уголовное судо¬
производство на началах, которые обеспечивали бы объ¬
ективность, всесторонность и полноту исследования уго¬
ловных дел. Перед американским судьей ставится задача
не установить объективную истину, а определить какая
из сторон по делу в большей мере удовлетворила его
«благоразумие и рассудок», на чьей стороне «перевес
доказательств», где «грубое приближение» к правде, т.е.,
проще говоря, «чья взяла верх». Соответственно ориен¬
тируются и участники судебного спора: изловчись и до¬
бейся «перевеса», добейся, чтобы данный судья поверил
тебе, а не твоему противнику, и ты выиграешь «свое» де¬
ло, ибо не требуется, чтобы ты способствовал установ¬
лению истины.
2.Нигилистическое отношение к истине как цели до¬
казывания— лишь одно из практических последствий
реализации концепции, по которой уголовное судопроиз¬
водство— это спор. Другим таким последствием является
давно укоренившаяся явно завышенная оценка одного из
видов доказательств — признания обвиняемым своей
вины.
В наши дни и докторина, и практика (судебная и за¬
конодательная) исходят из посылки, что если уголовное
судопроизводство — это спор и один из его участников
(обвиняемый) признает себя виновным, то тем самым те¬
ряет смысл продолжение такого спора, поскольку то, что
считалось спорным (вина в совершении преступления),
перестало быть таковым. От этой посылки всего один
шаг до бытовавшей еще во времена средневековья юри¬
дической догмы, в соответствии с которой сознание обви¬
няемого безоговорочно считалось «наилучшим доказа¬
тельством». Сейчас в США это открыто и прямо, разумеет¬
ся, никто не признает.
Вместе с тем едва ли кто-нибудь сможет здраво оспо¬
рить, что дело обстоит именно так. Признание обвиняе¬
мого расценивается как факт, в зависимости от которого
определяется содержание центральной стадии уголовно¬
го процесса — судебного разбирательства: в виде общего
правила положительный ответ обвиняемого на вопрос о
том, признает ли он себя виновным, служит основанием
для того, чтобы судебная проверка доказательств не про¬
изводилась; в таких случаях суд, выполнив отдельные
144
действия1, сразу же приступает к определению меры на¬
казания, не вникая в существо вопроса о том, действи¬
тельно ли обвиняемый виновен в совершении конкретного
преступления2. Факт признания вины оказывает значи¬
тельное влияние, как будет показано ниже, на практику
назначения наказания и иа объем прав осужденного при
обжаловании приговора3.
Преувеличение доказательственного значения призна¬
ния обвиняемым своей вины является одной из объек¬
тивных предпосылок массовых актов произвола и безза¬
кония, чинимых органами предварительного расследова¬
ния. Механизм действия этой предпосылки довольно
прост: если признание вины ведет, как правило, к авто¬
матическому осуждению без исследования и проверки
других доказательств, то, следовательно, полиции выгод¬
нее добиваться правдами и неправдами во время допросов
обвиняемого признания, чем проводить кропотливую ра¬
боту по собиранию доказательств. Гораздо проще поли¬
цейскому показать себя и свою работу (а значит, заслу¬
жить расположение начальства и продвижение по служ¬
бе) именно путем «эффективного» допроса тех, кто
оказался в его руках. Если попадется «несговорчивый»
обвиняемый, то в ход пускают, естественно, все средства
давления, ибо получение признания — гарантия «выигры¬
ша» дела. При этом полицейскому заранее известно, что
обвиняемый практически не в состоянии доказать приме¬
нение к нему насилия и что в худшем случае разоблаче-
1 К ним относятся действия по проверке добровольности приз¬
нания и выяснение, понял ли обвиняемый суть предъявленного об¬
винения и осознал ли те юридические последствия, которые влечет
за собой признание (см., например, ст. 11 Федеральных правил уго¬
ловного судопроизводства).
2 Отношение американского законодательства и судебной прак¬
тики к факту признания обвиняемым своей вины в суде весьма
метко было выражено Верховным судом США в следующей лако¬
ничной формуле, записанной в решении по делу Кёрчевала, рас¬
смотренному в 1926 году: «Подобно ёердикту присяжных оно
(признание. — К. Г.) окончательно. Больше ничего не требуется;
суду ничего не остается делать, кроме как вынести решение и опре¬
делить меру наказания» (см.: Атепсап Ваг АззоааИоп Рго)ес1 оп
МЫтит ЗГапбагбз Гог Сптта1 «ШэИсе. Зипбагбз Ке1а1тд 1о
Р1еаз оГ ОиПГу. N. V., 1968, р. 30).
3 Признание вины, как правило, лишает обвиняемого возмож¬
ности обжаловать факт осуждения (см.: М а у е г з Б. Ор. сИ.,
р. 132).
145
ние произвола будет означать, как отмечалось выше,
«проигрыш» дела или дисциплинарное взыскание1.
Характерно, что единственный путь, который привел
бы к преодолению такой открыто санкционируемой нор¬
мами уголовно-процессуального права ориентации орга¬
нов суда, прокуратуры и расследования, обычно усматри¬
вается не в коренном пересмотре отношения к
доказательственному значению признания обвиняемым
(подозреваемым) своей вины, а лишь в разработке и де¬
тализации правил его допустимости. Вокруг этих правил
уже давно идет весьма острая борьба.
Верховный суд США в 60-е годы под давлением полу¬
чивших широкую огласку фактов злоупотребления поли¬
цией своими полномочиями при задержании и допросе
подозреваемых и обвиняемых принял несколько решений,
в которых содержалась не во всем последовательная по¬
пытка ввести юридические рамки, ограничивающие по¬
лицию2. Эти решения, хотя они и не предусматривали
радикально новых положений, оказались под огнем рез¬
кой критики, исходившей главным образом от руководи¬
телей полиции и прокуроров3. По их настоянию к пробле-
1 Заслуживающие внимания данные, характеризующие отноше¬
ние американской полиции и других органов расследования к приз¬
нанию обвиняемого как доказательству, обобщены В, М. Николай-
чиком (Указ, соч., с. 145—213).
2 Одним из самых далеко идущих решений, по признанию
американских юридических кругов, считалось решение по рассмот¬
ренному в 1966 году делу Миранды. Суть правила, установленного
этим решением (впоследствии данное правило стало именоваться
в правовой литературе правилом Миранды), сводилась к требова¬
нию, обращенному к полиции, в соответствии с которым задержан¬
ный подозреваемый (обвиняемый) перед первым допросом должен
быть предупрежден о том, что он вправе молчать, что все, что он
скажет, может быть использовано против него в суде, что у него
есть право на присутствие защитника, а также что если у него
нет возможности пригласить защитника, то до начала допроса ему
назначат защитника, если он этого пожелает. Данные, полученные
во время первого допроса, могут быть использованы в качестве
доказательства, если обвинение во время судебного разбиратель¬
ства покажет («продемонстрирует»), что такое предупреждение бы¬
ло сделано (текст правила Миранды см.: ТНе Лоигпа1 о! Сптша1
Ьа\у апё Сптто1оду, ОесетЬег 1974, уо1. 65, Ыг. 4, р. 446).
3 В частности, сразу после принятия решения по делу Миранды
деятели прокуратуры и полиции начали рисовать самые мрачные
перспективы, запугивая американцев, что преступники в большей
степени будут оставаться безнаказанными, что произойдет «свсртц-
10 Заказ 1055
146
ме условий допустимости признания обвиняемого в ка¬
честве судебного доказательства было привлечено внима¬
ние конгресса. Сторонники «обуздания» Верховного суда
при поддержке прессы потребовали принятия закона,
который свел бы на нет положения, предусмотренные в
указанных решениях. В качестве основного аргумента
широко использовались ссылки на данные о росте прес¬
тупности и снижении раскрываемости преступлений, а
также голословное утверждение, что эти данные — непос¬
редственный результат ограничения прав полиции при
проведении допросов обвиняемых и подозреваемых1. Хо¬
тя известно, что уровень преступности, ее динамика ни¬
когда не находились в зависимости от наличия или от¬
сутствия у полиции или прокуратуры возможности домо¬
гаться у подозреваемых признания своей вины, что в сов¬
ременных условиях вполне доступны иные средства
изобличения преступников, тем не менее конгресс внял
этим доводам. 19 июня 1968 г. был принят упоминавший¬
ся выше Закон о контроле над преступностью и безопас¬
ности на улицах, раздел II которого посвящен правилам
определения допустимости признаний обвиняемых в ка¬
честве доказательств.
В соответствии с этими правилами вопрос о добро¬
вольности признания, а следовательно, и его допусти¬
мости в качестве доказательства должен решаться в
конечном счете по усмотрению судьи. Иными словами,
попытки Верховного суда США оказались тщетными.
Федеральный законодатель предпочел сохранить более
гибкими условия допустимости признаний обвиняемых
вание законности и правопорядка» (см., например: ТЬе Ые\у УогЬ
Лшез Мадагте, (МоЬег 2, 1966, зес. 6, р. 47; 11. 5. Ыедуз апс!
)Уог1с1 Керог!, ЫоуетЬег 28, 1966, р. 11). К их голосам присоеди¬
нились также некоторые представители американской юридической
доктрины (см., например: Ьеопагй V. ТЬе РоНсе, 1Ье ЛшПоагу
апс! 1Ье Сппнпа1. ЗрппдПеМ, 111., 1969, р. 166 е1 зед.).
1 См.: 11. 5. Ые\уз апб А\1огЫ Керог1, Мау 20, 1968, р. 54. Реаги¬
руя на такого рода аргументы, бывший генеральный атторней
США Р. Кларк на заседании одной из комиссий конгресса трезво
признал: «Я думаю, что мы, к сожалению, настолько преувеличива¬
ем и драматизируем роль признаний в общем процессе осуществ¬
ления уголовной юстиции, что утратили чувство меры по отноше¬
нию к этой их роли» (см.: АпИ-Спте Ргод[гатт. Неапп&з Ве1оге
ЗиЬсотшШее Г4г. 5 оГ Ше СотпнИее оп 1Ье ЛисНаагу. Ноизе о!
Кергезеп1аЦуез. №пеие1Ь Соп^гезз. Р1гз1 Зеззюп. А\1азЬ., 1967, р. 45).
147
(подозреваемых), полученных с нарушением действую¬
щих уголовно-процессуальных норм, и тем самым по
сути дела не ограничивать жесткими рамками полицию
при допросах этих лиц.
Однако то, что сделал федеральный законодатель,
было лишь одним из звеньев в общей цепи мероприятий,
направленных на свертывание робких попыток судебных
органов хоть как-то контролировать происходящее во
время полицейских допросов. Парадоксально, но факт: в
усилиях по «обузданию» упомянутых решений Верховно¬
го суда США, принятых в 60-е годы, активную роль стал
играть сам Верховный суд. Такой поворот — прямое след¬
ствие того, что в начале 70-х годов в его составе многие
«либеральные активисты», как отмечалось выше, были
заменены сторонниками так называемого точного истол¬
кования законов.
В последнее время не проходило и года, чтобы Вер¬
ховный суд США в новом составе не принял одного или
нескольких решений, в которых не содержалась бы по¬
пытка прямой или скрытой ревизии положений, сформу¬
лированных, например, в приведенном решении по делу
Миранды. В частности, в 1974 году в связи с рассмотре¬
нием дела Таккера этот суд фактически признал, что по¬
лиция во время допроса подозреваемого не обязана соб¬
людать требование правила Миранды о необходимости
разъяснения неимущему обвиняемому его права иметь
защитника, назначаемого властями штата. Суммируя
общую тенденцию Верховного суда США в данном воп¬
росе, один из американских комментаторов его практи¬
ки открыто признает: «В течение последних трех сессий
(1974—1977 годы.— К. Г.) этот суд занимался ограни¬
чением пределов правила Миранды без его прямого пе¬
ресмотра»1.
Явное преувеличение роли и доказательственного
значения признания вины практически привело не толь¬
ко к ориентации органов полиции, прокуратуры и суда
на получение во что бы то ни стало такого признания,
но и к весьма сдержанному отношению правотворчес¬
ких органов к установлению гарантий, препятствующих
1 О е о г д е В. Вос1ппа1 БоМгишз: ТЬе Зиргеше Соиг1 1976
Теггп Сппнпа! Ьату Беазюпз.— ТЬе Лоигпа1 о! Сптта! Ьаш апс!
Сптто1оду, ОесетЬег 1977, уо1. 68, Ыг. 4, р. 474.
10*
148
злоупотреблениям, широко допускаемым при этом. Оно
также явилось прямой причиной создания системы про¬
цессуальных средств, реализация которых означает ле¬
гализованное понуждение обвиняемых к даче показаний
вообще, в том числе против самих себя.
К таким средствам относятся прежде всего положе¬
ния, сформулированные в законодательстве и нормах
неписаного права, которые регламентируют статус об¬
виняемого как свидетеля. В соответствии с ними обви¬
няемый формально может (но не обязан) давать по
своему делу показания в качестве свидетеля, предвари¬
тельно принеся присягу или дав клятву, что он будет
«говорить правду и только правду». Первоначально, ко¬
гда эти положения вводились, имелось в виду, что об¬
виняемый будет пользоваться правом дачи таких пока¬
заний по своему усмотрению и в целях более успешной
защиты. Однако к настоящему времени они в результате
многочисленных законодательных модернизаций и кор¬
ректировок судебной практикой превратились в прямое
средство давления на обвиняемых. Нежелание обвиня¬
емого давать показания в качестве свидетеля порой мо¬
жет быть расценено как факт, свидетельствующий о его
виновности. Под угрозой такой оценки отказа от показа¬
ний обвиняемый, разумеется, вынужден «превратиться» в
свидетеля и «говорить правду и только правду». При.
этом он обязан свидетельствовать не только о том, что
способствует интересам защиты, но и о том, что укреп¬
ляет позицию обвинения или ухудшает его (обвиняемо¬
го) положение, ибо в результате многочисленных судеб¬
ных истолкований правил, определяющих порядок про¬
ведения перекрестного допроса, обвинителю дано пра¬
во подвергать такому допросу и обвиняемого, «согласив¬
шегося» быть свидетелем по своему делу1. Обязанность
последнего отвечать в ходе перекрестного допроса на
1 Б. Стэнтон, обобщая существующие по данному вопросу су¬
дебные 'прецеденты, (вынужден констатировать следующее: «Если
обвиняемый предлагает себя в качестве свидетеля, то тем самым
он смиряется с тем, что будет подвергаться узаконенному пере¬
крестному допросу. Соответственно, он отказывается от своих при¬
вилегий относительно всего того, что касается преступления, и
может быть понужден в ходе перекрестного допроса к даче ин¬
криминирующих показаний, а также подвергнут тем же тестам,
что и другие свидетели...» (51ап1оп В. Ор. сИ., уо1. I, р. 405).
149
вопросы обвинителя й говорить при этом «правду и
только правду» в конечном счете означает понуждение
к даче показаний, прямо санкционированное правовыми
нормами.
Одним из довольно широко применяемых средств дав¬
ления на обвиняемых, «добровольно» согласившихся
быть свидетелями по своим делам, с целью понудить их
говорить «правду и только правду» является непосред¬
ственное применение к ним карательных санкций под
видом наказания за «неуважение к суду». Например, в
1952 году во время сфальсифицированного ФБР процес¬
са над членом Национального комитета Компартии
США Э. Флинн от нее дважды потребовали сообщить све¬
дения о принадлежности к Компартии США знакомых
ей людей. Она отказалась, и суд дважды вынес поста¬
новления о ее наказании за «неуважение к суду» — каж¬
дый раз тюремным заключением на один месяц1.
В американской юридической литературе нередко
можно столкнуться с утверждениями2, что всякие по¬
пытки понуждать обвиняемых к даче показаний нейтра¬
лизуются пятой поправкой к Конституции США, уста¬
навливающей, что никто «не будет понуждаться в любом
уголовном деле быть свидетелем против самого себя».
Однако практически это конституционное положение
превратилось в юридическую фикцию. Обвиняемый, ко¬
торому в ходе перекрестного допроса задается вопрос,
ответ на который заведомо даст дополнительный матери¬
ал для обвинения, оказывается опутанным хитроумно
сплетенной паутиной норм, регламентирующих «свиде¬
тельский иммунитет». По идее, суть этого иммунитета
должна заключаться в том, что любое показание обви¬
няемого не может быть использовано обвинительными
властями во вред его интересам, в первую очередь — для
его обвинения в совершении преступления. Фактически
же законодательство и судебная практика вложили в
«свидетельский иммунитет» противоположный смысл —
перед обвиняемым ставится дилемма: с одной стороны,
если он не воспользуется «иммунитетом» и откажется
1 Флинн Э. Г. В Олдерсонской тюрьме. Записки политзаклю¬
ченной. М., Прогресс, 1964, с. 20—21.
2 См., например: Б о и д 1 а з 'М. А Ьтпд ВШ о! КщМз. Саг-
<1еп СНу, N. V., 1961, р. 50—51.
150
отвечать на инкриминирующие вопросы обвинителя, он
посеет подозрения и даст повод для истолкования такого
отказа как факта, свидетельствующего о его виновнос¬
ти, а с другой — если он воспользуется «иммунитетом»
и ответит на соответствующие вопросы обвинителя, на¬
ивно полагая, что «иммунитет» оградит его, то тем са¬
мым даст властям информацию, которая хотя и не может
быть прямо использована в качестве доказательства по
его делу, но в конечном счете значительно облегчит их
усилия в поиске других изобличающих данных1.
Другими словами, американская доктрина и практи¬
ка, отвергая достижение в уголовном судопроизводстве
истины как цели доказывания, неуклонно исходят из того,
что наилучшим средством установления наличия или от¬
сутствия фактических обстоятельств, от которых зави¬
сит наступление уголовной ответственности конкретного
лица, является признание своей вины этим лицом.
Данное положение — не просто концепция, которой при¬
держивается то или иное количество юристов — практи¬
ков и теоретиков, и не случайная тенденция в деятель¬
ности карательных органов, навеянная конъюнктурными
соображениями конкр-етной социально-политической об¬
становки, а одна из тех основ, на которых всегда поко¬
илось и покоится здание уголовного судопроизводства
США.
3. Антидемократическая направленность трактовки
процесса как спора проявляется также в определении
процессуального положения сторон, их прав и обязан¬
ностей. Прямым ее следствием является в первую оче¬
редь то, что среди прав и обязанностей должностных
лиц и органов, осуществляющих уголовное преследова¬
ние, не нашлось, например места требованиям объек-
1 В 1972 году Верховный суд США в связи с рассмотрением
уголовных дел Кастигара и Зигарелли вновь подтвердил положе¬
ние о том, что пятая поправка к Конституции США не преду¬
сматривает абсолютный иммунитет. Он установил, что эта поправ¬
ка «не требует иммунитета от преследования за преступления, к
которым имеют отношение вынужденные показания (обвиняемо¬
го.— К. Г.)» (см.: ,1оигпа1 о! Спгшпа1 Ьа^, Сптто1о|*у ап<1 Ро-
Нсе Зсгепсе, 5ер1ешЬег 1972, уо1. 63, Ыг. 3, р. 377).
Подробный анализ института «свидетельского иммунитета», его
социально-политической направленности см.: США: преступность
и политика. М., 1972, с. 141—151, 316—324; Николайчик В. М.
Указ, соч., с. 145—151.
151
тивности, всесторонности и полноты при собирании и ис¬
следовании доказательств1. Единственная их задача —
отыскать и собрать обвинительные доказательства, до¬
биться признания лица, привлекаемого к уголовной от¬
ветственности, совершившим преступление и его нака¬
зания.
Возложение собирания доказательств, оправдываю¬
щих обвиняемого или смягчающих его ответственность,
на самого обвиняемого или его защитника практически
означает прежде всего, что параллельно с расследова¬
нием, проводимым, как правило, государственными ор¬
ганами, должно вестись контррасследование, которое
могло бы нейтрализовать пристрастность этих органов.
И нужно сказать, что право обвиняемого на ведение та¬
кого коитррасследования обычно не отрицается.
Но одно дело не отрицать или просто декларировать
то или иное право, а совсем другое — сделать так, чтобы
это право не было пустым звуком. Элементарно, что для
ведения эффективного контррасследования нужно знать
по крайней мере, с чем предстоит состязаться (содер¬
жание обвинения и фактических данных, на которых
оно основывается). Вместе с тем ни действующее зако¬
нодательство, ни практика его применения не пытают¬
ся всемерно обеспечить ознакомление обвиняемого и,
соответственно, его защитника с материалами обвине¬
ния, ознакомление, которое позволило бы обвиняемому
вести эффективное контррасследование.
Формулу обвинения в более или менее окончатель¬
ном виде обвиняемый обычно узнает из обвинительного
заключения или иного подобного документа, с которым
его знакомят тогда, когда дело находится в суде и рас¬
следование в общем-то закончилось. До этого момента
обвиняемого в самых общих чертах и весьма лаконично
информируют о сути обвинения (подозрения) либо при
его аресте, либо при предварительном рассмотрении де-
1 Как пишут Дж. Холл и Г. Мюллер, обязанность лиц, осу¬
ществляющих уголовное преследование, по собиранию доказа¬
тельств в пользу обвиняемого в самом общем виде предусмотрена
лишь в установленных в некоторых штатах для прокуроров при¬
сягах, которые они дают при вступлении на должность, но при
этом нет ни одного закона пли иной нормы, которые фиксировали
бы такое требование в виде конкретной юридической обязанности
(ЙаЦ Л. апс! МиеПег О. Ор. с'й., р. 914),
152
л а у судьи1. Но информация такого рода является сугу¬
бо предварительной, поскольку до суда формула обви¬
нения может быть уточнена или пересмотрена много¬
кратно. Все это, разумеется, ставит обвиняемого, жела¬
ющего вести «свое» расследование, в затруднительное
положение.
Однако еще большие трудности возникают в связи с
тем, что на следователя и обвинителя не возложена обя¬
занность заблаговременно знакомить обвиняемого со все¬
ми доказательствами, которые будут использованы про¬
тив него. В соответствии с действующими процессуальны¬
ми правилами обвиняемому или его защитнику до судеб¬
ного разбирательства предъявляются не все доказатель¬
ства обвинения, а лишь те, которые необходимы для ре¬
шения вопроса об обоснованности возбуждения дела,
предания суду или избрания меры пресечения2. Основ¬
ные обвинительные доказательства обычно приберегают¬
ся до судебного разбирательства и раскрываются по ус¬
мотрению прокурора в тот момент, когда нужно нанес¬
ти обвиняемому неожиданный удар и парализовать его
способность защищаться. И это не аномалия, а вполне
нормальное по американским стандартам явление: спор
есть спор и, если хочешь выиграть его, не раскрывай
противнику сразу все свои «козыри».
Чтобы получить возможность ознакомиться с тем
или иным доказательством обвинения до судебного след¬
ствия, обвиняемый или его защитник должны заявить
об этом ходатайство суду и обосновать его, доказать не¬
обходимость издания судебного приказа, обязывающего
обвинителя раскрыть соответствующее доказательство.
По действующим правилам уголовного судопроизводст¬
ва не считается абсурдным даже положение, когда об-
1 Имеется в виду предварительное производство в суде (рге-
Нттагу ехаттаИоп) —факультативная стадия процесса, в ходе
которой проверяется достаточность оснований для привлечения
конкретного лица к уголовной ответственности и применения к
нему меры пресечения. Через эту стадию проходит немногим более
половины всех дел о фелониях (ВаггеД Е. Ор. сИ., р. 100).
2 Даже правила составления обвинительных актов или заменя¬
ющих их других документов не требуют, чтобы в этих документах
излагались доказательства, на которых основано обвинение. Обыч¬
но в них кратко излагается суть содеянного, дается его юридиче¬
ская квалификация и указывается лицо, которое привлекается к
ответственности.
153
виняемому приходится просить о вынесении такого рода
приказа, чтобы получить возможность ознакомиться с
протоколом его собственных показаний, сделанных в хо¬
де предварительного следствия1. Мало того, в этих пра¬
вилах можно обнаружить перечни документов, с которы¬
ми обвинитель может не знакомить своего процессуаль¬
ного противника даже при наличии судебного приказа11.
Нередко в них содержатся и такие предписания, соглас¬
но которым суд может обязать обвинителя раскрыть то
или иное доказательство, если одновременно обвиняемо¬
му или его защитнику будет приказано предъявить
«свои» доказательства. Обобщая такого рода правила и
практику их применения в последние годы, чикагский
адвокат X. Финз признает: «Вызов неожиданного свиде¬
теля или представление такого документа все еще счи¬
таются искусным шагом. Даже гарантии допустимого
взаимного ознакомления с доказательствами не дейст¬
вуют автоматически. Наоборот, оно является процессом
трудного «выжимания» (сведений. — К. Г.) из противни¬
ка, во многих случаях такого же трудного, как и выры¬
вание зубов»3.
Следует иметь в виду, что приведенные положения
из правил, регламентирующих взаимное ознакомление
стррон с собранными ими материалами, касаются лишь
тех материалов, которые содержат фактические данные,
имеющие значение для решения вопроса о доказанности
вины и квалификации содеянного. Еще сложнее дело
1 См., например, п. 1 § 240.20 Уголовно-процессуального зако¬
на штата Нью-Йорк, § 114—10 УПК штата Иллинойс, правило 27
Правил уголовной процедуры в окружных судах штата Нью-Мек¬
сико.
2 Перечень таких документов содержится, например, в ст. 16
Федеральных правил уголовного судопроизводства. Правила уго¬
ловной процедуры в окружных судах штата Нью-Мексико избрали
несколько иной путь: они перечисляют признаки, при наличии кото¬
рых не может быть раскрыт тот или иной документ, находящийся
в распоряжении обвинения. В п. «е» правила 27 сказано, например,
что раокрытию не подлежат материалы (документы), которые «ра¬
зоблачают конфиденциального осведомителя» или раскрытие кото¬
рых может привести к созданию «существенного риска», что тому
или иному лицу будут причинены «физический вред», что его под¬
вергнут «запугиванию, подкупу, экономическим репрессалиям, не¬
нужным неприятностям или затруднениям».
3 Р1П5 Н. ТЬе Соиг! Тпа1: Зигрпзе АНаск ог ЗеагсЬ о!
ТгиШ? — ЛисЦсаШге, РеЬгиагу 1973, уо1. 56, Ыг. 7, р. 275.
154
обстоит, когда разбирательство доходит до рассмотрении
вопроса о мере наказания. Как мы увидим ниже, в этой
части разбирательства представляемые суду данные, как
правило, недоступны обвиняемому.
Другими словами, контррасследование, которое выну¬
жден вести обвиняемый или его защитник, в значитель¬
ной мере усложняется, а нередко является попросту не¬
осуществимым, ибо они по закону и фактически постав¬
лены в такое положение, что заранее не знают многого
из того, против чего им предстоит бороться.
Возможность осуществления обвинямым права на
ведение контррасследования, а вместе с этим и права на
защиту существенно ограничивается также тем, что
действующие правила уголовного судопроизводства исхо¬
дят из признания формального равенства обвиняемого и
обвинителя, не подкрепляя это равенство гарантиями, ко¬
торые полно и последовательно обеспечивали бы его 'ре¬
ализацию. Отсутствие гарантий на деле означает глубо¬
кое фактическое неравенство. По условиям американско¬
го процесса в ходе «процессуальной борьбы» лицо,
привлекаемое к уголовной ответственности, ставится в
«состояние единоборства» с заведомо пристрастными1*
органами уголовного преследования, в распоряжении ко¬
торых есть и специально подготовленные кадры, и не¬
обходимые материальные и технические средства. При
этом последним даны и другие преимущества. Как отме¬
чалось выше, их деятельность по выявлению, собиранию
и закреплению доказательств не ставится в жесткие
рамки процессуального закона. На их стороне общая
презумпция, что должностные лица всегда выполняют
1 Заведомая пристрастность этих органов обусловливается не
только эксцессами сугубо чиновничьего рвения должностных лиц,
призванных осуществлять расследование и обвинение по уголовным
делам, и их социально-политическими взглядами и установками, но
и действующими правилами судопроизводства, в частности, поло¬
жением о том, что обвинитель должен собирать и представлять в
суд только обвинительные доказательства. Мало того, существую¬
щее законодательство иногда предусматривает материальные сти¬
мулы для пристрастного выполнения этими должностными лицами
своих обязанностей. Например, специфически американским источ¬
ником, порождающим злоупотребления судей, прокуроров и поли¬
цейских, является так называемая гонорарная система оплаты их
труда, которая прямо предусмотрена в законодательстве некото¬
рых штатов.
155
свои обязанности в соответствии с возложенными на них
функциями1. По закону и фактически американский
прокурор, в руки которого отданы полномочия по орга¬
низации расследования и поддержания обвинения в су¬
де, вплоть до вынесения приговора является полновла¬
стным «хозяином дела». От его практически ничем не
ограниченного усмотрения целиком зависит судьба
конкретного уголовного дела: он волен возбудить его
или прекратить, не утруждая себя приведением подроб¬
ной мотивировки принятия такого решения. Благодаря
широте полномочий и бесконтрольности, которые позво¬
ляют «гибко» маневрировать в сфере применения уголов¬
ной репрессии, прокурор — активный участник всевоз¬
можных политических интриг и комбинаций различных
уровней. Он, как правило, посвящен в «святая святых»
местных политиков и сил, стоящих за их спиной; его фи¬
гура занимает в карательном механизме особое ме¬
сто, позволяющее оказывать пристрастное давление на
судей.
Чтобы выстоять в «равноправном единоборстве» с
таким процессуальным противником, разумеется, обви¬
няемому нужно иметь многое. Декларация в законода¬
тельстве и судебных решениях презумпции невиновности
как средства, с помощью которого якобы «уравновешива¬
ются» преимущества органов уголовного преследования,
а также постулирование «равных юридических возмож¬
ностей» спорящих сторон в уголовном судопроизводстве
практически ничего не дает для реального обеспечения
права на защиту. Обвиняемый объективно поставлен за¬
ведомо в такие условия, которые вынуждают его прибе¬
гать к помощи профессионала — защитника. Без послед¬
него защита обречена на неудачу: без него невозможно
предугадать, какие доказательства предъявит обвине¬
ние, выявить и собрать доказательства защиты, ориенти-
1 Например, Э. Баррет вынужден открыто констатировать:
«Здесь (в уголовном судопроизводстве. — К. Г.) сталкивается ин¬
дивид с государством на сравнительно равных условиях перед
независимым судьей и присяжными. Правда, государство обладает
преимуществом, являющимся следствием больших ресурсов, нали¬
чия органов расследования, существования общей презумпции того,
что должностные лица осуществляют свои денствия должным об¬
разом» (В а г г е 11 Е. Ор. сИ., р. 86).
150
роваться в «джунглях» правил судопроизводства и про¬
тивостоять профессионалу-обвинителю.
В условиях США осуществление права иметь защит¬
ника находится в прямой зависимости от платежеспо¬
собности обвиняемого. Чтобы сделать первый объектив¬
но вынужденный шаг по организации своей защиты
(пригласить квалифицированного адвоката), обвиняе¬
мый, если у него нет права на назначенного судом за¬
щитника1, должен позаботиться о деньгах, порой нема¬
лых2. Наряду с этим факторами, существенно ограничи¬
вающими право иметь защитника, являются также по¬
литические взгляды обвиняемых и цвет их кожи. В
последние десятилетия в США неоднократно затевались
кампании по запугиванию адвокатов, бравшихся за ве¬
дение дел «подрывных элементов» или тех, на кого был
навешан ярлык «красных». Бывало, что таких адвока¬
тов подвергали шельмованию и на долгие годы, а порой
и навсегда изгоняли из адвокатских корпораций3.
Активные и принципиальные выступления в защиту
негров нередко тоже приводят к преследованию адвока¬
тов. Например, в августе 1968 года журнал «Тайм» по¬
ведал о том, как молодой столичный адвокат Ричард
Собол (белый), явившийся в штат Луизиана, чтобы за¬
щищать негра, привлеченного к уголовной ответственнос¬
ти по явно состряпанному под влиянием местных
расистских страстей делу, был арестован на «основании»
заведомых придирок. Судьи федерального районного су¬
да, рассматривавшие в предварительном порядке жало¬
бу на этот арест, вынуждены были констатировать:
1 См., например, федеральные законы от 20 августа 1964 г. и
14 октября 1970 г. (их краткая характеристика дана выше (стр.
103—104).
2 Размер адвокатских гонораров, как правило, формально не
ограничен. Он обычно определяется соглашением сторон. В соот¬
ветствии с распространенной практикой только труд адвоката
«стоит» до 50 долларов за каждый час затраченного времени в
зависимости от квалификации, а нередко и от умения адвоката
рекламировать свою персону. Но наряду с этим известны и слу¬
чаи, когда адвокаты берут за оказание услуг по уголовным делам
по 200 и более долларов в час (см.: ТПте, МагсЬ 21, 1969, р. 38).
3 Бывший шеф ФБР Э. Гувер, например, в одном из своих
выступлений объявил позором то, что коммунисты все еще имеют
возможность пользоваться услугами адвокатов, и призывал к
борьбе с такого рода адвокатами (ТНе ^огкег, АргП 29, 1962, р. 7).
157
«Обстоятельства убеждают нас, что Собол подвергся
преследованию только потому, что он, будучи юрис¬
том—поборником гражданских прав, энергично представ¬
лял интересы негра». Для восстановления справедливос¬
ти потребовалось вмешательство Верховного суда США1.
Хотя эта история для Собола и его подзащитного
окончилась благополучно, расисты добились своего: из¬
рядно потрепав этим людям нервы и ударив их по кар¬
ману (каждому из них защита стоила денег), они откры¬
то дали почувствовать, что готовы проделать то же
самое и в будущем, если кто-либо рискнет активно отста¬
ивать интересы негра в суде штата. С тех пор прошло
много времени. Казалось бы, за давностью можно было
бы и не вспоминать случившегося где-то в Луизиане.
Но жизнь свидетельствует, что расистские нравы в сфе¬
ре американского правосудия не изменились, хотя влас¬
ти этой страны по любому поводу, а чаще без него, пы¬
таются поучать других, как следовало бы относиться к
основным свободам и правам человека. Весной 1978 года,
например, стало известно, что в штате Нью-Джерси го¬
товится расправа над адвокатом-негром Ленокссгл
Хиндсом только потому, что он выступил с осуждением
махинаций, которые были предприняты в связи с фаб¬
рикацией дела А. Шакур2.
Однако приглашение защитника по соглашению или
назначение его судом по ходатайству обвиняемого — это
лишь первый шаг. Ведение контррасследования требует,
чтобы у защитника была возможность нанять экспертов
и частных детективов, которые выявляли и собирали бы
доказательства, вызывать и допрашивать лично свиде¬
телей и т. д.3. Для защиты обвиняемого важна также ре¬
альная возможность внесения денежного залога для ос-
1 Подробнее см.: Типе, Аи^из! 16, 1968, р. 57.
2 За рубежом, 7—13 апреля 1978 г., № 15, с. 8.
3 К числу прочих действий, требующих расходов, можно от¬
нести меры, которые предпринимаются защитниками по обеспече¬
нию ведения протокола судебного заседания. Такие протоколы
ведутся не во всех судах, хотя их отсутствие в значительной мере
усложняет последующее обжалование приговоров. Поэтому защит¬
ник вынужден за счет средств клиента нанимать судебного прото¬
колиста и оплачивать его труд (см.: Р у е А. Ас1тт1з1гаИоп о!
Сптта1 ЛизИсе.—Со1итЫа Ьаш Кеу^еду, РеЬгиагу 1966, уо1. 60,
Ыг. 2, р. 300).
158
вобождения из-под стражи. На все это, разумеется, нуж¬
ны деньги1.
Немалых средств требует и обжалование приговоров.
В этой стадии защитнику часто приходится оплачивать
расшифровку стенограммы судебного заседания, текст
которой обязательно должен прилагаться к жалобе,
размножение типографским путем такой стенограммы,
жалобы и других документов, а также расходы, связан¬
ные с выявлением и собиранием дополнительных доказа¬
тельств, и т. д. Благодаря этому обжалование для неиму¬
щих является порой практически почти неосуществимым,
а для тех, у кого есть значительные средства или бога¬
тые покровители, — прямой льготой. Как показывает
опыт, защитники последних имеют возможность «гонять»
многие годы уголовные дела по различным апелляцион¬
ным инстанциям и добиваться пересмотра приговоров.
Деньги и здесь служат залогом преуспевания2.
Другими словами, ф9рмальное процессуальное равен¬
ство сторон в американском уголовном судопроизводстве
имеет смысл лишь для тех, кто в состоянии финансиро¬
вать мероприятие, именуемое судебной защитой. Для
большинства граждан это мероприятие является тяжким
бременем либо вообще не по силам. Для них «равно¬
правное единоборство» — это борьба с противником, ко¬
торый располагает явно превосходяш.ими силами.
1 Проблема возмещения расходов по осуществлению защиты не
снимается и в тех случаях, когда дело ведет назначенный судом
защитник. Ассигнование средств на эти цели (их размер, целе¬
сообразность и обоснованность) поставлено под жесткий контроль
судей, от усмотрения которых зависит, будут они выделены или
нет. В связи с этим адвокаты, ведущие дела по назначению, не
очень охотно прибегают к помощи экспертов и частных детекти¬
вов, поскольку не имеют полной уверенности, что расходы по их
приглашению будут возмещены. При этом они нередко заранее
.знают, что получат отказ, так как во многих штатах суды придер¬
живаются мнения, что такие расходы не должны возмещаться за
счет местного бюджета (см.: Атепсап Ваг АззоааИоп Рго]ес1: оп
Мтнпит 51апбагб8 1ог Сптта1 Лизисе. 51апс1аг(1з Ке1а1т§ 1о
РгоуЫтд БеГепсе Зепчсе. N. V., 1967, р. 23—24).
2 Подтверждением этому может быть рассматривавшееся аме¬
риканскими судами в 1954-—1966 гг. дело Сэмюэля Шеппарда, об¬
стоятельства которого исчерпывающе и с большим знанием фактов
проанализированы журналистом из ГДР Гюнтером Продлем (см.:
Продл ь Г. Господа грабители имеют честь... М., Юрпд. лит., 1972,
с. 61—69).
159
Одним из последствий трудностей, перед лицом ко¬
торых оказываются граждане, привлекаемые к уголовной
ответственности, является широко распространившаяся
в последние годы практика заключения сделок «на слу¬
чай признания обвиняемым своей вины» (р1еа
Ьагдатш^)1. В ходе этих сделок происходит откровен¬
ный торг между обвинителем и обвиняемым или его за¬
щитником примерно по следующей схеме2: прокурор, не¬
уверенный в том, что ему удастся доказать предъявлен¬
ное обвинение3, в целях «экономии времени» предлагает,
чтобы обвиняемый признал свою вину в совершении ме¬
нее опасного преступления, чем то, что упомянуто в офи¬
циально предъявленном обвинении; взамен он обещает,
что не будет настаивать в суде на строгом наказании;
обвиняемый, не знающий, какими доказательствами рас¬
полагает прокурор и чем может окончиться его дело
в суде, и наряду с этим отчетливо представляющий, во
что могут вылиться его расходы, если он решится всту¬
пить в «равноправное единоборство» за свои интересы,
1 Еще в 20-е годы эта практика не считалась правомерной, но
в наши дни она приобрела большой размах. Президентская комис¬
сия, изучавшая состояние преступности и меры борьбы с нею,
вместо осуждения такой практики предложила выработать проце¬
дуру оформления сделок (ТЬе СЬаИепде о! Спте т а Ргее 5ос1е1у.
ДУазЬ., 1967, р. 134—137). Благосклонно относится к заключению
сделок и Верховный суд США, который признал их конституцион¬
ными (см.: 1п1егпаИопа1 НегаМ ТпЬипе, ЫоуешЬег 23, 1970, р. 3;
ЛшИса1иге, БесешЬег 1976, уо1. 60, Ыг. 5, р. 230).
2 Подробную подборку материалов, характеризующих практи¬
ку заключения сделок, см.: Н а 11 Ь., К а ш 1 з а г V., Ь а Р1 у е )У. апб
I з г а е 1 Л. Ор. сП., р. 924—1000; А1 з Ь и 1 е г А. ТЬе Тпа1 Либде’з Ро1е
т Р1еа Вагдатт^. — Со1итЫа Ьа\у Реу1ечу, ЫоуешЬег 1976,
уо1. 76, Ыг. 7; Р 1 п к е 1 з I е 1 п М. А 51а11з11са1 АпаНз1з о! ОшПу Р1еаз
РгасПсез т Ре6ега1 Соиг1з. — Нагуагб Ьачу Реу1ечу, БесешЬег 1975,
\го1. 89, Ыг. 2.
3 Именно такая неуверенность лежит в основе решений про¬
куроров, предлагающих обвиняемым сделку. Один чикагский про¬
курор прямо заявил: «Когда мы сталкиваемся со слабеньким де¬
лом, то стремимся свести его почти к нулю, но не проиграть сов¬
сем». Многие прокуроры, когда они не в состоянии собрать доста¬
точные доказательства по конкретному делу, руководствуются
«правилом»: «Лучше хоть что-нибудь, чем ничего». 85% прокуро¬
ров признают, что сделки заключаются с целью «компенсировать»
слабость или полное отсутствие доказательств по конкретным де¬
лам (см.: А1зЬи1ег А. ТЬе Ргозеойог’з Ко1е ш Р1еа Вагдат-
тд. — ТЬе ТЛтуегзЦу о! СЫса^о Бачу Реу1еуг, Ра11 1968, уо1. 36,
Ыг. 1, р. 59—60).
160
принимает такое предложение независимо от того, Ви¬
новен он в действительности или нет. Факт признания
вины исключает необходимость исследования доказа¬
тельств, и суд назначает наказание, как правило, то, ко¬
торое предлагается прокурором. Вполне очевидно, что
такого рода сделки — прямой результат отрицания ис¬
тины как цели доказывания и явной переоценки доказа¬
тельственного значения признания обвиняемым своей
вины. Их нельзя расценить иначе как официально до¬
пускаемую «лазейку» для всевозможных злоупотребле¬
ний1 и как прямое свидетельство деградации широко
рекламируемого принципа состязательности уголовного
судопроизводства США в целом2.
4. Преимущества, которыми по закону и фактически
наделены государственные органы, осуществляющие рас¬
следование и поддержание обвинения в США, сущест¬
венно дополняются совокупностью положений, которые
определяют процессуальные полномочия судей. Амери¬
канский судья — не просто наблюдатель («блюститель
правил спора»). Действующее уголовно-процессуальное
право наделяет его обширными полномочиями по актив¬
ному воздействию на ход судопроизводства и его исход.
Дж. Холл и Г. Мюллер, например, отмечают, «что
представление доказательств находится под строгим конт¬
ролем судьи, участвующего в судебном разбирательстве,
который применяет формальные правила и принципы
весьма давнего происхождения (часть из них покоится
на спорной психологической основе) с целью оградить
1 Так, профессор Стоктонского колледжа в штате Нью-Джерси
А. Аркури сообщает, что в ходе произведенного им опроса поли¬
цейских своего штата 69% заявили, что заключение сделок с обви¬
няемыми предпринимается не только для разгрузки судов, а одна
треть последних признала, что нередко такие сделки — результат
«политических, дружеских и иных связей» обвиняемых (Агси-
г 1 А. РоНсе КесерИопз о! Р1еа Вагдаттд: А РгеИттагу 1п-
^шгу. — ,1оигпа1 о! РоИсе Зшепсе апб АбгттзДаНоп, МагсЬ 1973,
уо1. 1, Ыг. 1, р. 95).
2 Профессор-социолог А. Бламберг, анализируя, как он пи¬
шет, «социальную организацию механизма, который навешивает на
индивида ярлык преступника», вынужден признать, что «состяза¬
тельной модели уголовной юстиции», «состязательных идеалов»
«больше нет», что они уступают место «юстиции по соглашению»
(В1ишЬегд А. Сппппа1 .Тизбсе, СЫса§о, 111., 1967, р. IX, XIII,
4—5, 184).
161
присяжных от влияния некомпетентных, несуществен¬
ных, не относящихся к делу, вводящих в заблуждение,
вызывающих предубеждение, возбуждающих (шПатгпа-
Шгу) или явно запрещенных (т. е. полученных незакон¬
ным путем) доказательств»1. Как отмечалось выше, эти
правила и принципы в основной своей массе представля¬
ют собой предписания, изложенные в судебных решени¬
ях по конкретным делам. Нередко они прямо противоре¬
чат друг другу, и единственным инструментом для их от¬
бора является дискреционное усмотрение судьи. Послед¬
нее также служит тем весьма эластичным «мерилом», на
которое должен ориентироваться судья при решении мно¬
гих других процессуальных и материально-правовых во¬
просов— при определении конкретных мер наказания
(подробнее об этом см. ниже), мер процессуального при¬
нуждения2 и т. д.
Американская юридическая доктрина и судебная
практика неоднократно предпринимали попытки опреде¬
лить понятие дискреционного усмотрения (сШсгеИоп).
Делалось это, как правило, с целью создать видимость,
что такого рода усмотрение не является произвольным.
Однако в результате этих попыток рождались малоубе¬
дительные дефиниции. Например, Г. Абрахэм, ссылаясь
на высказывание бывшего члена Верховного суда США
Ф. Франкфуртера, пишет, что дискреционное усмотрение
судьи — это то, что «освещено рассудком и знаниями,
контролируется здравыми принципами права, неуклон¬
ного мужества, сочетающегося со спокойствием хладно¬
кровного ума, свободного от пристрастий, не подвержен¬
ного симпатиям или не покоробленного предубеждения-
1 На 11 Л. апб МиеПег О. Ор. сД., р. 951.
2 Например, в апреле 1970 года Верховный суд США в связи
с рассмотрением конкретного уголовного дела признал, что амери¬
канские судьи могут по своему усмотрению прибегать и к такой
мере принуждения, как связывание «буйного» подсудимого и за-
тьгкаиие его рта кляпом (см.: ТНе Тйпез, АргД 1, 1970, р. 4).
Хотя это решение было вынесено по делу, которое рассматрива¬
лось по первой инстанции еще в 1956 году, оно практически «бла¬
гословило» насилие, примененное судьей в отношении Бобби Си¬
ла— одного из подсудимых по делу «чикагской семерки» (октябрь
1969 —февраль 1970 гг.), которому за неугодные высказывания в
судебном заседании заткнули рот,кляпом.
11 Заказ 1355
162
ми, недвижимого никакими влияниями, сохраняющего
только стремление делать лишь то, что справедливо»1.
В этом высказывании много звонких и пышных слов,
но нет главного — упоминания юридических гарантий
того, что судья не будет злоупотреблять данной ему
властью', что его дискреционное усмотрение не превра¬
тится в просто усмотрение, в произвол. И это не случай¬
но, ибо таких гарантий нет. Усмотрение судьи при реше¬
нии многих вопросов, связанных с разбирательством уго¬
ловных дел, не ограничивается ни фактически, ни юриди¬
чески. Здесь, как и в других областях его деятельности,
где допускается принятие решений по дискреционному
усмотрению (например, в процессе осуществления судеб¬
ного правотворчества), он волен избирать любую альтер¬
нативу, которая согласуется с требованиями конкретной
социально-политической обстановки. Вполне понятно,
что такой подход к определению полномочий судьи соз¬
дает вполне реальные предпосылки для произвола и без¬
закония2.
Характеризуя существующую в современных импе¬
риалистических государствах тенденцию к поощрению
«судейского права», «свободы судейского усмотре¬
ния», В. А. Туманов вполне обоснованно констатирует:
«Свобода судейского усмотрения позволяет крупному ка¬
питалу свести на нет демократическое законодательство,
приспособить к новым условиям тот или иной правовой
институт без его официального законодательного пере¬
смотра, наконец, отбросить конституционные и процес¬
суальные преграды на пути применения реакционного
правонарушающего законодательства»3.
Активность судьи отчетливо видна также при анали¬
зе его прав и обязанностей по отношению к присяжным,
которым иногда доверяется участие в вынесении приго¬
воров. Инструктируя (напутствуя) присяжных перед их
удалением в совещательную комнату, судьи прямо или
1 АЬгаЬаш Н. Ор. сЯ., р. 100.
2 Бывший член Верховного суда США А. Голдберг, опираясь
на свой многолетний опыт работы в органах юстиции, вынужден
трезво признать: «Я давно уже испытываю чувство, что в области
уголовного права дискреционное усмотрение слишком часто явля¬
ется синонимом отрицания права» (ОоМЬег^ А. Ор. сН., 466).
3 Туманов В. А. Буржуазная правовая идеология. М., Нау¬
ка, 1971, с, 88.
163
косвенно оценивают за них доказательства, а нередко и
формулируют окончательный вывод. Если вердикт при¬
сяжных не соответствует тому, на что ориентировал в
своем напутствии судья, то последний при определенных
условиях может отменить его, поручив тем же присяж¬
ным рассмотреть вопрос вновь или назначив новое су¬
дебное разбирательство1. Во всяком случае судья наде¬
лен достаточными процессуальными средствами для то¬
го, чтобы добиться нужного вердикта.
5. Анализ основных институтов уголовного судопро¬
изводства США, имеющих непосредственное отношение
к решению коренных вопросов доказательственного пра¬
ва и определению процессуального положения обвиняе¬
мого и его защитника, органов расследования и обвине¬
ния, суда, достаточно наглядно характеризует те усло¬
вия, в которых протекает установление оснований уго¬
ловной ответственности конкретного лица. В уголовном
процессе так же, как и в уголовном праве, отчетливо
прослеживается все то же нежелание связывать кара¬
тельные органы «узкими рамками» буржуазной закон¬
ности. Если уголовное право не фиксирует четких крите¬
риев привлечения к ответственности, то уголовно-про¬
цессуальное право доводит такую установку до своего
«логического» конца — оно не требует, чтобы даже эти
чрезмерно «эластичные» критерии устанавливались до¬
стоверно. При ближайшем рассмотрении основных уго¬
ловно-процессуальных институтов вырисовывается весь¬
ма выразительная картина классовой сущности всего
судопроизводства.
1 Насколько действующее уголовно-процессуальное право не
стремится ограничивать профессионального судью в его взаимоот¬
ношениях с присяжными, можно судить, например, по тому, что
сказано в статье (правиле) 44 (д) Правил уголовного судопроиз¬
водства в окружных судах штата Нью-Мексико. Устанавливая ус¬
ловия, при которых судья вправе распустить присяжных (в том
числе и для последующего созыва нового судебного разбиратель¬
ства), данная статья наряду с прочим говорит и о том, что он
(судья) может сделать это, «когда для их роспуска имеется неко¬
торая иная потребность». Не случайно, видимо, Г. Абрахэм утверж¬
дает, что практике известны «мириады» оснований для отмены
вердиктов судьями и назначения ими нового разбирательства (см.*
АЬгаЬаш Н. Ор. ей., р. 126).
11*
164
IV.
Уголовно-правовые
и процессуальные
основы назначения
наказания
ПОНЯТИЕ И ЦЕЛИ НАКАЗАНИЯ —
ОДНО ИЗ СРЕДСТВ ОРИЕНТАЦИИ КАРАТЕЛЬНОЙ
ПРАКТИКИ
До сравнительно недавнего времени американское зако¬
нодательство почти полностью обходило молчанием воп¬
рос о понятии и целях наказания. Его решение, как и
решение многих других принципиальных вопросов Общей
части уголовного права, было отдано на усмотрение су¬
дов и главным образом юридической доктрины. В связи
с этим анализ основных направлений трактовки понятия
и целей наказания в уголовном праве США целесооб¬
разно начинать с уяснения теоретических концепций в
данной области.
В современной американской юридической литерату¬
ре большинство авторов исходит из того, что понятие
наказания — вещь само собой разумеющаяся и давно
устоявшаяся. Без существенных разногласий они схо¬
дятся на том, что наказание — это прежде всего опреде¬
ленное лишение (страдание и т. п.), которому подверга-
165
ется по решению суда лицо, нарушившее уголовно-пра¬
вовые запреты1.
Пожалуй, самое детальное определение дано Дж.
Холлом, пытающимся синтезировать все характерные для
буржуазной пенологии признаки понятия наказания, ко¬
торых придерживаются не только его соотечественники,
но и коллеги из других стран. По его мнению, это поня¬
тие включает в себя следующие положения: «Во-первых,
наказание — это лишение (зло, муки, обесценивание).
Во-вторых, оно является принудительным. В-третьих, оно
налагается от имени государства; оно «санкционирова¬
но». В-четвертых, наказание предполагает наличие пра¬
вил и их нарушение, а также более или менее формаль¬
ное установление в судебном решении этого факта. В-
пятых, оно налагается на правонарушителя, который
причинил вред, а это предполагает наличие совокупности
правил, с учетом которых как вред, так и наказание яв¬
ляются существенными с этической точки зрения. В-шес¬
тых, размер и тип наказания определенным образом за¬
висят от причиненного вреда, т. е. пропорциональны
серьезности вреда, а также отягчаются или смягчаются
с учетом личности правонарушителя, его мотивов и соб¬
лазнов»2. С точки зрения Г. Паккера, для наказания ха¬
рактерны пять признаков: «(1) оно должно включать
страдание или иные последствия, которые в нормальных
условиях считаются неприятными; (2) оно должно на¬
лагаться за посягательство против юридических правил
(норм), (3) ему должен подвергаться действительный
или предполагаемый правонарушитель за совершенное
им посягательство, (4) оно должно заведомо применяться
теми людьми, которые не являются лицами, привлекае¬
мыми к ответственности, (5) оно должно назначаться и
применяться властью, учреждаемой правовой системой,
против которой совершено посягательство»3.
Приведенные определения недвусмысленно свиде¬
тельствуют, что американская юридическая доктрина и
1 См., например: Рг1ске СЬ. Ор. ей., р. 11; С1агк )У. ап(1
М а г 5 Ь а 11 \У. ТгеаНзе оп {Не Ьа\у о! Сптез. 71Ь ед. Мипдект,
111., 1967, р. 66.
2 Н а 11 ,1. Ор. сЦ., р. 310.
3Раскег Н. ТЬе ЫтЦз оГ Ше Сптта! ЗапсИоп. 51ап1огс1,
СаНГ., 1968, р. 21.
166
в данной области остается на тех же исходных позициях,
которых она придерживается, например, при определе¬
нии преступления и оснований уголовной ответственнос¬
ти. Здесь, как и в дефинициях преступления, на первый
план выдвигается формальный признак (нарушение
юридических норм) и демонстрируется явная тенденция
уклониться от характеристики социально-классовой
сущности наказания, его подлинной служебной роли.
В определениях понятия наказания последовательно
проводится все та же линия на создание «эластичных»
рамок применения уголовной репрессии. Если матери¬
ально-правовые предписания не требуют, чтобы вица в
совершении преступления была Обязательным компонен¬
том оснований уголовной ответственности, а уголовно-
процессуальные нормы вслед за этими предписаниями
■не считают истину целью доказывания, то, естественно,
что и дефиниции понятия наказания, как видно из ска¬
занного', говорят о «более или менее' формальном уста¬
новлении» фактов, дающих основание для применения
•наказания (Дж. Холл), или о том, что «ему должен
подвергаться действительный или предполагаемый
правонарушитель» (Г. Паккер).
Более развернутую картину американского подхода к
определению сущности наказания демонстрирует опыт
решения вопроса о его целях. В данной области юриди¬
ческая доктрина США шла и продолжает идти тем же
путем, что и вся буржуазная пенология. Она испытала
на себе влияние основных течений учения о наказании
в буржуазном уголовном праве—теорий наказания как
воздаяния за вред, причиненный преступлением, как ус¬
трашения « как исправления1. При этом, разумеется,
дело не обходилось без многочисленных попыток моди¬
фицировать упомянутые теории, «осовременить» их, при¬
украсить модными в определенных условиях словами и
терминами, начинить идеями, искусственно перенесенны-
1 Буржуазные теории наказания, их исторические корни и
классовая сущность подробно и всесторонне рассмотрены и под¬
вергнуты обстоятельной научной критике рядом советских ученых
(см., например: Шаргородский М. Д. Наказание по уголов¬
ному праву эксплуататорского общества. Часть 1. М., 1957;
Карпец И. И. Наказание. Социальные, правовые и криминоло¬
гические проблемы. М., Юрид. лит., 1973; Решетников Ф. М.
Уголовное право буржуазных стран. Вын. I—III. М., 1965—67).
167
ми из биологии, психологии, медицины и т. д. Так, для
американской пенологии весьма характерно заимствова¬
ние биопсихологических идей фрейдизма1.
В результате всякий, кто изучает вопрос о сущности
и целях наказания по американскому праву, прежде
всего сталкивается с терминологической неразберихой.
Достаточно сказать, что в учебнике У. Кларка и У. Мар¬
шала употребляется 20 терминов, с помощью которых
предпринимались попытки раскрыть цели наказания2.
Нетрудно видеть, что каждый из таких терминов, взятый
в отдельности, при самом пространном его истолковании
не может раскрыть сущность целей наказания. Кроме
того, при всем своем разнообразии в едва уловимых от¬
тенках и нюансах эти термины весьма схожи. Их впол¬
не можно объединить в три группы, каждая из которых
будет соответствовать одной из трех традиционных для
буржуазной пенологии теорий наказания. Например, в
один ряд с воздаянием, как целью наказания, вполне
могут быть поставлены месть, искупление и винди¬
кация.
Сосуществование в условиях США таких, казалось
бы, несовместимых друг с другом взглядов на цели на¬
казания— прямое отражение (а в определенной мере и
одна из причин) того значительного разнобоя, который
наметился в судебной практике последних десятилетий.
Об этом свидетельствует ряд весьма авторитетных су¬
дебных решений, дающих определение целей наказания.
1 См.: Яковлев А. М. Фрейдизм и уголовная ответственность
по законодательству США. — Ученые записки ВНИИСЗ. Вып. 26.
М., 1972, с. 89 и сл.
2 К ним относятся: воздаяние (ге1г!ЬиИоп), месть (геуеп^е),
отплата (ге^аИаНоп), искупление (ехр1а{1оп), виндикация (уШсПса-
11оп), устрашение (<1е1еггепсе), назидание (ехешр1агу), лишение
правоспособности (сИзаЬНпв)» запугивание (типибаНоп), неодоб¬
рение (сПзарргоЬаИоп), превенция (ргеуепМоп), репрессалия (гер-
пза1), лишение способности (тсарасЯаиоп), удаление (еНтшаНоп),
страх (Геаг), реформация (геГогтаИоп), социальное восстановление
(геЬаЫШаНоп), исправление (соггесИоп), воспитание (ебисаЦоп),
профилактическое воздействие (1геа1теп1), (С1агк\У. апб Маг-
зЬаП \У. Ор. сН., р. 75).
Этот перечень не является исчерпывающим. В работах других
американских авторов можно встретить и такие термины, как ре¬
социализация (гезошаНгаНоп), нейтрализация (пеи1гаПга1юп),
изоляция (сопЯпетеп!) и т. д.
168
Например, в 1949 году в связи с рассмотрением дела
Уильямса Верховный суд США декларировал: «Воздая¬
ние больше не является доминирующей целью уголовно¬
го права. Реформация и социальное восстановление пре¬
ступников стали важными целями уголовной юстиции».
В 1955 году по делу Мейера высший суд штата Огайо
дал несколько иную ориентацию: «Цель уголовного на¬
казания состоит в том, чтобы покарать обвиняемого,
устрашить других,-чтобы они не совершали преступле¬
ний, а также защитить общество». В штате Оклахома да¬
но еще одно определение: «В соответствии как с духом,
так и с намерением наших законов, меры наказания дол¬
жны налагаться по уголовным делам в целях охраны
общества и реформации преступников». В штате Ва¬
шингтон суды руководствуются следующим предписани¬
ем, изложенным в одном из судебных решений: «Наказа¬
ние может действовать в качестве устрашения или сред¬
ства социального восстановления».
Не придают ясности и определенности рассматрива¬
емой проблеме и те попытки, которые предпринимались
и предпринимаются в настоящее время кое-где в США
для законодательного оформления и закрепления целей
наказания. В конституциях отдельных штатов можно
найти, например, следующие формулировки: «уголовный
кодекс должен быть основан на принципах реформации,
а не виндикативной юстиции» (§ 18 ст.1 Конституции Ин¬
дианы); «законы о наказании за преступления должны
основываться на принципах реформации и превенции»
(статья III § 24 Конституции Монтаны); «цель наказа¬
ния состоит не только в удовлетворении справедливости,
но также в том, чтобы реформировать преступника и
таким образом предупредить преступления...» (§ 2 ст. XI
Конституции Северной Каролины).
Другими словами, конституции отдельных (далеко не
всех) штатов на первый план выдвигают реформацию
(исправление) осужденных и прямо либо путем умолча¬
ния отвергают виндикацию (воздаяние) как цель нака¬
зания.
Несколько иной ориентации придерживаются немно¬
гочисленные уголовные законы последних лет, в которых
предприняты попытки решить проблему целей наказа¬
ния. Например, пункт «й» § 26—102 УК Джорджии
1972 г., буквально повторяя сказанное в п. «с» § 1—2
169
УК Иллинойса, предусматривает, что одна из общих це¬
лей УК состоит в «предписании наказаний, которые про¬
порциональны серьезности преступления и которые до¬
пускают признание различий в возможностях социально¬
го восстановления преступников». Превенция по этим
кодексам является целью не наказания, а уголовного за¬
конодательства. Еще один вариант решения проблемы
избран в п. 5 § 1.05 УК штата Нью-Йорк, где сказано,
что одной из общих целей уголовного законодательства
является «обеспечение публичной безопасности путем
предупреждения совершения преступлений посредством
устрашающего влияния надлежащих наказаний, соци¬
ального восстановления тех, кто осужден, а также их
изоляции, когда это требуется в интересах охраны об¬
щества». Короче: в штатах Иллинойс и Джорджия среди
целей наказания превалирует прежде всего воздаяние
(«пропорциональность серьезности преступления»), а в
штате Нью-Йорк — устрашение («устрашающее влия¬
ние») .
Отсутствие в большинстве случаев прямой законода¬
тельной регламентации целей наказания, ее существен¬
ное разнообразие и противоречивость там, где она дает¬
ся, и, соответственно, неодинаковое отношение к реше¬
нию данной проблемы со стороны американских судов
непосредственно влияют на практику применения нака¬
зания по конкретным уголовным делам. Они, в частно¬
сти, составляют одну из причин ставшего уже давно за¬
метным значительного разнобоя в такой практике. Это
открыто признает, как и другие американские исследова¬
тели карательной практики в своей стране, сенатор Эд¬
вард Кеннеди: «Отсутствие в федеральном уголовном
кодексе каких-либо сформулированных задач или целей
наказания, к сожалению, привело к ситуации, когда
разные судьи зачастую назначают неодинаковые наказа¬
ния похожим обвиняемым, осужденным за похожие пре¬
ступления»1. Он приводит факты, которые, по его харак¬
теристике, свидетельствуют о «национальном скандале».
В 1974 году средний срок лишения свободы, назначен¬
ный федеральными судами, составлял 42,2 месяца. Одна¬
ко в федеральном суде южного района в штате Джорд-
1 К е п п е (I у Е. Спгшпа1 $еп1епстд: А Саше о! СЬапсе. —
«1и(Иса1иге, ЭесетЬег 1976, уо1. 60, Ыг. 5, р. 20.
170
жия он составил всего 18,4 месяца, а в федеральном
суде западного района в штате Мичиган — 94,9 месяца.
В среднем по стране лица, осужденные федеральными
судами за ограбление банков, приговаривались к 11 го¬
дам лишения свободы; в северном же районе штата
Джорджия они получали по 17 лет лишения свободы, а
в северном районе штата Иллинойс — всего по 5,5. Наря¬
ду с фактами такого плана есть немало фактов, свиде¬
тельствующих и о существенных расхождениях при опре¬
делении мер наказания по конкретным категориям дел,
рассматриваемых в одном и том же суде. Применительно
к этим случаям автор заключает: «...расхождения в на¬
казаниях зависят от того, касается дело насильственного
или беловоротничкового преступления. По традиции
преступники в белых воротничках получают более мяг¬
кие наказания»1.
Понятно, что неправильно было бы объяснять суще¬
ственные расхождения в определении мер наказания по
конкретным делам главным образом или только тем, что
у судей различные взгляды на цели наказания, а закон
по этому поводу молчит или не дает четких указаний.
Такая практика, разумеется, процветает под воздействи¬
ем многих, в первую очередь социально-политических
факторов. Но это, конечно, не исключает и влияния по¬
лучивших широкое распространение как среди теорети¬
ков, так и практиков всех уровней и рангов, идей, каса¬
ющихся целей наказания.
Анализ современной американской юридической, фи¬
лософской и социологической литературы, в которой
предпринимаются попытки определить цели уголовного
наказания, свидетельствует о постепенном признании
несостоятельности каждой из названных теорий, взятой
изолированно друг от друга, и о попытках создать вмес¬
то них какую-то новую теорию которая смогла бы объ¬
яснить цели наказания и соответствующим образом
ориентировать карательную практику2. Поиск такой те¬
ории идет в основном по линии объединения, «смешива¬
ния» все тех же традиционных идей, которыми давно
питается буржуазная пенология.
1 Там же, с. 210.
2 См., например: ОагЬег К. апд МсАпапу Р. ТНе РНПо-
зорЬу о! РитзЬтеп!.—ТЬе ЗосюЬду о! РишзНтеп!: апд Соггес-
171
О том, как ведется этот поиск и какие преследует
он цели, можно судить, например, по концепции, выд¬
винутой бывшим профессором Нью-Йоркского универ¬
ситета Г. Мюллером. Взяв в качестве исходного положе¬
ния утверждение Коддингтона, что смысл наказания
состоит «в мудром мысленном смешивании потоков,
вытекающих из таких источников, какими являются, с од¬
ной стороны, устрашение и реформация (исправление.—
К. Г.), а с другой—воздаяние»1, он доказывает, что сущ¬
ность наказания проявляется в том, что оно преследует
достижение двух групп целей. Одну из них, он называет
неутилитарными (их достижение не дает явно осязае¬
мых практических результатов), а другую — утилитарны¬
ми, т. е. обеспечивающими достижение реальных прак¬
тических последствий. Первые, по его мысли, охватывают
такие конкретные цели, как виндикация, искупление и
воздаяние, а вторые — такие, как нейтрализация, устра¬
шение и ресоциализация2.
Охарактеризовав содержание каждой из этих кон¬
кретных целей наказания в основном так, как это делали
до него многие буржуазные пенологи, Г. Мюллер свои
рассуждения завершает выводом о том, что названные
им цели находятся во взаимосвязи и взаимозависимости.
Значение каждой из них предугадать невозможно и за¬
ранее, абстрактно определить нельзя. Но все вместе они
весьма важны. «... В любое данное время,— пишет он,—
должна быть динамичная взаимозависимость между раз¬
личными исправительными целями, которые признаются
надлежащими. Никто не может управлять исправитель¬
ной системой, имея в виду только одну цель, точно так
же, как нельзя управлять автомобилем путем осущест¬
вления контроля только, скажем, за одним рулевым
колесом или как нельзя пользоваться телевизором с по-
Иоп. ЕЛ. Ьу ЛоЬпзГоп., 5а\УЙ2 Ь. апсЗ. ^о1Г§;ап|[ М. N. V., 1970,
р. 359; Р 1 п с о Н 5 Е. ТЬе КаИопа1е о! Ье§;а1 РитзЬтепГ. N. V., 1966;
5 П V 1 п § Н. А. Р1еа Гог а РЬНозорЬу оГ Сптта1 ЛизИсе.— Кеу.
Лиг. 1Л. Р. К, 1966, \го1. 35, р. 401; Тар рал Р. Опте, ЛизИсе апЛ
СоггесЕоп. N. V., 1960, р. 241. -■
1 СоЛЛ1пд1оп. РгоЫетз оГ РитзЬтепЕ — АпзГоГеПап 5о-
С1е1у’з РгосееЛт§;з, 1945—46, уо1. 46, р. 178.
2 М и е 11 ег О. РитзЬтепГ, СоггесЕопз апЛ 1Ье Ьаш. — №Ь-
газка Ьаш. Кеу1е\у, 1966, уо1. 45, N1. 1, р. 83.
172
мощью только одного рычажка настройки»1. По его
мнению, та или иная цель может приобрести большее
или меньшее значение не только в зависимости от «дан¬
ного времени», но и от того, какой орган имеет дело с
наказанием. Законодатель может отдать предпочтение
одним целям, судьи — другим, а органы, исполняющие
приговоры,— третьим.
, Проявляя благое стремление вырваться из плена
традиционных, крайне ограниченных воззрений на нака¬
зание и его цели и пытаясь поставить на место этих воз¬
зрений другую трактовку, которая более глубоко объяс¬
няла бы назначение уголовной репрессии, Г. Мюллер
подвергает довольно резкой критике существующую ка¬
рательную практику. Он вынужден признать, что амери¬
канское право игнорировало и продолжает игнорировать
не только общие вопросы, связанные с определением су¬
щности и целей наказания, но и конкретные, создавая
тем самым условия «для жестокости, эксцессов, невеже¬
ства, небрежности, недальновидности и явной бесчело¬
вечности»2 в деятельности органов, исполняющих приго¬
воры, а также призывает к восполнению данного пробела
в правовом регулировании.
Однако этот призыв не выражает последовательности
позиции автора, ибо он — активный сторонник «гибкос¬
ти» и «динамичности» целей наказания и явный против¬
ник достижения четкости и ясности в их определении.
«Кодификация широких принципов,— пишет он,— таит в
себе опасность придания окостенелости положениям, ко¬
торые требуют постоянной динамичной реадаптации. Я
испытывал бы неудобство, если бы узнал, что мои соб¬
ственные исправительные цели (а по правде говоря, й
любая другая комбинация исправительных целей) санк¬
ционированы в качестве норм позитивного права. Наша
культура еще не достигла такого уровня, при котором
1 Там же, с. 82. Свои соображения по поводу «динамической
взаимозависимости» целей наказания автор излагает также в
другой статье — см. М и е 11 е г О. ТЬе РиЬНс Ьаду о! ЧУгопдз —
Из Сопсер(з т Ше "МогМ о! РеаНу. — ТЬе ,1оигпа1 о! РиЬНс Ьа\у,
1962, уо1. 10, Иг. 2, р. 204—229.
2 М и е 11 е г О. РишзЬтегН, СоггесНопз апс! 1Ье Ьачу. — №Ь-
газка Ьа\у РеУ1ечу, 1966, уо1. 45, №. 1, р. 84.
173
это могло бы быть сделано с какой-либо степенью уве¬
ренности и убежденности»1.
При рассмотрении концепции Г. Мюллера, как и дру¬
гих «смешанных» теорий, нетрудно видеть, что в конеч¬
ном счете она представляет собой попытку объединить,
свести «под одну крышу» самые различные, порой не¬
совместимые взгляды на сущность и цели наказания. Та¬
кой подход к проблеме дает возможность возродить и
поставить на службу карательной практике старые и
давно осуждаемые самими же буржуазными юристами
концепции. Высказываясь за «гибкое», «сбалансирован¬
ное», «динамичное» соотношение различных целей нака¬
зания, Г. Мюллер и его американские единомышленники
тем самым создают теоретические предпосылки для не
менее «гибкого» и т. п. манипулирования этими целями
на практике в зависимости от конкретных условий их ре¬
ализации.
Для этой концепции, как и для других концепций
буржуазных авторов, характерен явный уход от анализа
подлинных социально-классовых корней и целей нака¬
зания. По утверждению Г. Мюллера, в применении нака¬
зания заинтересованы потерпевшие, «внутренний мир»
которых испытывает потребность в восстановлении спра¬
ведливости, «организованные группы людей», «чьи чув¬
ства безопасности были побеспокоены» совершенным
преступлением, некое абстрактное общество2, но не госу¬
дарство, не правящие классы. Необходимость и неизбеж¬
ность существования наказания объясняется им главным
образом не социально-политическими и экономическими
факторами, а поисками внутренних, испокон веков при¬
сущих природе человека стремлений и эмоций, которые
якобы обусловливают применение уголовной репрессии.
Говоря, например, о виндикации как цели наказания, он
пишет, что она берет свои истоки еще с тех времен, ког¬
да первобытный человек в ответ на причинение ему
зла испытывал внутреннюю потребность «умиротво¬
рить бога» ответными действиями, реагирующими на
такое зло3.
1 Там же, с. 91.
2 Там же, с. 68.
3 Там же, с. 67.
174
Провозглашение множественности целей наказания и
призыв к «динамичному» их сочетанию на практике — это
не только плод теоретических изысканий. Такой подход к
проблеме получил и официозное признание. В докладе
президентской комиссии, изучавшей состояние преступно¬
сти и меры борьбы с нею, в частности, отмечается: «При¬
менение санкций к осужденным преступникам являет¬
ся главным средством достижения целей уголовного
права.
Трудность принятия решения о наказании частично
проистекает из того факта, что применение уголовного
права преследует ряд различных и часто противоречивых
целей: социальное восстановление преступников; изоля¬
цию тех, кто представляет угрозу общественной безопас¬
ности; отбивание охоты (сНзсоига^етеп*) у потенциаль¬
ных преступников; выражение общественного осуждения
поведению преступников; упрочение социальных ценно¬
стей в глазах законопослушных граждан. Хотя в ряде слу¬
чаев эти отличающиеся друг от друга цели могут привес¬
ти к одному и тому же результату, судья зачастую дол¬
жен избрать достижение одной цели, подчиняя ей все ос¬
тальные»1.
Нетрудно увидеть, что президентская комиссия
в иных выражениях проводит в основном ту же мысль
о «динамичном» сочетании целей наказания, . что и
Мюллер.
Приведенные данные о подходе американского законо¬
дательства, судебной практики и юридической доктрины
к определению целей наказания свидетельствуют, что в
наши дни ориентация карательной практики по-прежне¬
му продолжает опираться на традиционные для буржуаз¬
ной пенологии концепции. В одних случаях на первый
план выдвигается воздаяние, в других — устрашение, в
третьих — исправление.
При этом все большее распространение получают
комбинированные, «смешанные» дефиниции, делающие
упор на «сбалансированное», «динамичное» и т. п. соче¬
тание целей, которое на практике означает свободу
усмотрения органов, призванных назначать и исполнять
меры наказания по конкретным делам.
1 См.: Тазк Рогсе КерогР. Ше Соиг1з. МазЬ., 1967, р. 14.
175
Но дело не только в том, что судьям не дается конк¬
ретная ориентировка в вопросах, связанных с «дозиров¬
кой» мер наказания, а тюремным властям — в организа¬
ции режима содержания заключенных. Все определения
(«комбинированные» и «некомбинированные») целей на¬
казания, как и определения преступления, понятия нака¬
зания, имеют явную идеологическую направленность. Ес¬
ли верить тому, что сказано в них, то уголовная репрессия
применяется наряду с прочим, для обеспечения «публич¬
ной безопасности» (п. 5 § 1.05 УК штата Нью-Йорк), «безо ¬
пасности общества» (п. «а» § 102 проекта Федерального
УК), «умиротворения потерпевшего или потерпевших»,
«его величества права» или даже достижения «согласия
со своим создателем» (Мюллер). Вполне очевидно, что
эти слова — прикрытие социально-классовой сущности
наказания и его целей. Этому же служит и настойчивое
подчеркивание, что одной из целей (для одних определе¬
ний первостепенной, а для других — второстепенной) уго¬
ловного наказания является исправление или социальное
восстановление лиц, совершивших преступления. На фо¬
не существующей практики назначения и исполнения на¬
казаний такое подчеркивание звучит в лучшем случае как
гуманный призыв или благое пожелание, не имеющее под
собой реальной почвы.
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НАКАЗАНИИ
И ИХ СИСТЕМ
Относительная автономия уголовного права федерально¬
го и каждого из пятидесяти штатов обусловила, что во1
всех этих государственных образованиях сформирова¬
лась своя система наказаний с присущим ей перечнем (да¬
леко не всегда исчерпывающим) видов наказаний и их
градацией (зачастую весьма неопределенной) на основ¬
ные и дополнительные. Но это, разумеется, не означает,
что сложившиеся в США системы наказаний не имеют ни¬
чего общего.
1. Если говорить об основных наказаниях, то они оди¬
наковы как для федерации, так в виде общего правила и
для всех штатов. К ним относятся: лишение свободы во
всех его разновидностях, штраф, условное осуждение, со-
176
провождаемое обычно теми или иными правоограничени-
ями, а также предусматриваемая уголовным законода¬
тельством федеральным и большинства штатов смертная
казнь.
Лишение свободы — один из самых распростра¬
ненных видов наказаний, под которым чаще всего имеет¬
ся в виду тюремное заключение. В американских уголов-.
ных законах всех уровней трудно найти норму, которая
не предусматривала бы в качестве санкции такое нака¬
зание.
Исключение составляют, пожалуй, нормы об ответст¬
венности за малозначительные правонарушения (проступ¬
ки), в сущности своей не являющиеся уголовными (несоб¬
людение правил уличного движения и эксплуатации ав¬
тотранспорта, некоторые другие).
Отличительная черта данного наказания—значитель¬
ная, нередко явно не соответствующая тяжести запреща¬
емых деяний продолжительность его сроков. Как вынуж¬
дена была признать комиссия Американской ассоциации
юристов по вопросам совершенствования наказания, «...в
нашей стране меры тюремного заключения... значительно
строже, чем это-необходимо в подавляющем большин¬
стве случаев для соразмерной защиты интересов об¬
щества»1.
Эта черта сформировалась давно, еще в те времена,
когда США завоевали независимость и унаследовали анг¬
лийское «кровавое законодательство». Сами американцы
и исследователи системы наказаний США из зарубежных
капиталистических стран обращают внимание прежде
всего на данное обстоятельство2.
И нужно сказать, что для этого есть веские причины.
Например, ни федеральные законы, ни законы штатов не
устанавливают, как правило, общих предельных сроков
лишения свободы, что является одним из юридических ос¬
нований, дающих судам возможность, как будет показа-
1 Атепсап Ваг АззоспаНоп Рго]'ес(; оп Мтйпит 51аш1аг(1з 1ог
Сптта! ЛизИсе. 51ап(1аг(1з Ке1а1т§ 1о 5еп1епстд АИегпаЦуез ап(1
Ргоседигез. N. У., 1968, р. 13—|Г4.
2 См.: К и Ы п 5. ТНе Ьа\у о! Сптта1 СоггесРоп. 1963: МсС а у Р.
II’з Т1те 1о РеНаЬШ1а1е 1Не ЗегНепст^ Ргосезз.—ЛисПаагу, Эе-
сетЬег 1976, уо1. 60, Ыг. 5, р. 224; М1 й (1 е п <1 о г Н V. ТНе Е1-
1есЦуепезз о! РитзНтепН 5. НаскепзасН, N. V., 1968, р. 21—28.
177
но ниже, определять по конкретным делам наказание в
виде лишения свободы на 200, 300, а иногда и более лет.
Наряду с этим в большинстве штатов и по федеральным
законам широко допускается пожизненное лишение сво¬
боды. Оно назначается либо тем, кто был или мог бы быть
приговорен к смертной казни, либо в качестве самостоя¬
тельной меры за наиболее опасные преступления, либо
по совокупности приговоров или преступлений, либо при
осуждении лица, имеющего две или три судимости за
фелонии.
Нередко пожизненное лишение свободы объявляется
единственной и обязательной мерой наказания. Для дей¬
ствующего законодательства не редкость и такие санк¬
ции, как 30, 40 и 50 лет тюремного заключения1.
Карательная сущность лишения свободы в условиях
США проявляется не только в распространенности этой
меры наказания и зачастую в очевидной несоразмерности
ее сроков, определяемых законодательством за конкрет¬
ные деяния, но и в том, как она фактически исполняется.
Американские тюрьмы, как и иные места лишения свободы
прочно завоевали мрачную известность учреждений, где
процветает бесчеловечное и жестокое обращение с зак¬
люченными. На практике основное их назначение — изо¬
ляция людей, объявленных преступниками; как цинично,
но явно со знанием дела заметил бывший президент США
Р. Никсон, это — «склады для человеческого мусора»2.
Внутри тюремных стен в большинстве случаев заключен¬
ные предоставлены самим себе. Ни о каком исправлении
здесь обычно не может быть и речи, поскольку в роли
главных «воспитателей» выступают бывалые уголовники,
прививающие уважение, разумеется, к нравам и обычаям
преступного мира. Обобщая свои наблюдения, основан¬
ные на личном опыте продолжительного пребывания в
федеральных тюрьмах, известная деятельница Коммуни¬
стической партии США Э. Г. Флинн весьма точно отмети-
1 Например, в соответствии с УК Калифорнии к 40 годам
тюрьмы могут быть приговорены лица, вторгавшиеся в помещение
с целью взлома сейфа (§ 464), а к 50 — лица, виновные в крово¬
смешении (§ 285) или в совершении противоправного полового ак¬
та с несовершеннолетней (§ 264).
2 Атепсап Ваг АззошаЦоп .1оигпа1, Мау 1971, уо1. 57, р. 424.
12 Заказ 1356
178
ла: «Американские тюрьмы не исправляют людей, а при*
вивают им самые грязные пороки»1.
Штраф —тоже весьма распространенное наказание.
Он может быть как основной, так и дополнительной ме¬
рой.
В большинстве случаев законодательство предусмат¬
ривает его наряду с лишением свободы и дает судам воз¬
можность выбора: применять его в качестве основной ме¬
ры или в сочетании с лишением свободы, а иногда и с про¬
бацией. Типичной конструкцией санкций американских
уголовных законов является примерно следующая: «Сто¬
лько-то лет тюремного заключения и (или) штраф в та¬
ком-то размере». Право такого выбора не предоставляется
лишь в отношении малозначительных уголовных право¬
нарушений и самых опасных преступлений, карае¬
мых смертной казнью или пожизненным лишением сво¬
боды.
Действующее законодательство в большинстве случа¬
ев не лимитирует максимальный размер штрафа2. Кон¬
кретные штрафные санкции обычно устанавливаются
нормами об ответственности за определенные деяния.
При этом почти невозможно выявить принципы или кри¬
терии, которыми руководствуется законодатель, предпи¬
сывая те или иные суммы штрафов. Например, в федера¬
льном уголовном законодательстве штраф в размере
10 тысяч долларов можно найти в сочетании с лишением
свободы на сроки, которые резко отличаются друг от дру¬
га (до 10, 5, 3 и даже 2 лет), а штраф в размере 5 тысяч
долларов — в сочетании с тюремным заключением на
любой срок, даже до шести месяцев; суммы штрафов
варьируются от 50 до 60 000 долларов.
Существующие американские законы и практика их
применения весьма сурово обходятся с теми, кто не в сос-
1 Флинн Элизабет Гэрли. В Олдерсонской тюрьме. За¬
писки политзаключенной. М., Прогресс, 1964, с. 183.
2 Исключение составляет, например, § 80.00 УК штата Ныо-
Иорк, который предусматривает, что при осуждении за фелонию
суд может назначить штраф в пределах, «не превышающих двой¬
ную выгоду, полученную обвиняемым от совершения преступле¬
ния». УК штата Нью-Мексико 1963 г. иначе подошел к ограниче¬
нию штрафа: он установил для фелоний предельный размер —
до 15 тысяч долларов, а для малозначительных уголовных право¬
нарушений— до 100 долларов.
179
тоянии выплатить штраф. В большинстве случаев они до¬
пускают замену этой меры наказания лишением свободы.
Нередко это делается из расчета: за каждый невыплачен¬
ный доллар — один день тюрьмы. Лишь в последние го¬
ды кое-где стали появляться законы, устанавливающие
иную «дозировку» замены1 либо запрещающие ее2.
Практика применения штрафов в США — это прежде
всего заведомо пристрастное отношение карательного
механизма к определению судеб людей. В основе этого
отношения лежит в первую очередь учет имущественного
положения. Для тех, кто в состоянии платить (нередко,
как отмечалось, довольно крупные суммы), эта практи¬
ка означает попросту широкую возможность откупиться
от тюрьмы.
В отношении данной категории осуждаемых амери¬
канские суды открыто ориентируются на применение
к ним штрафных санкций3. Что же касается неиму¬
щих осужденных, то у них (благодаря беспощадным пра¬
вилам замены штрафа лишением свободы) всегда есть
вполне реальные шансы оказаться в тюрьме.
Условное осуждение во всех его разновидно¬
стях (отсрочка исполнения, отсрочка назначения, нака¬
зания, а также передача под надзор — пробация) по аме¬
риканскому уголовному законодательству относится к од¬
ному из видов наказания. Оно (чаще пробация) прямр
включается в перечень наказаний, предусматриваемый
1 В частности, по УК штата Иллинойс (§ 1—7 «к») один день
лишения свободы может быть дан за пять недовыплаченных дол¬
ларов.
2 Лишь 1 июля 1969 г. в США произошло событие, замеченное
юридической прессой, — вступил в действие закон в штате Дела¬
вэр, который впервые в истории этой страны запретил замену
штрафа тюремным заключением (см.: О о Н Соггесиопа1
Ргодгашшз. — ТЬе Воок о! 1Ье 51а1ез. 1970—1971. Уо1. XVIII,
р. 428).
3 Такая ориентация содержится, например, в итоговом отчете
президентской комиссии, изучавшей преступность в г. Вашингтоне.
«Если должен налагаться штраф, — говорится в этом документе,—
то его сделовало бы устанавливать с учетом способности обвиняемого
платить... Если же окажется, что он при любых обстоятельствах
не сможет выплатить штраф, то суду следовало бы избирать в ка¬
честве меры наказания либо тюремное заключение, либо проба¬
цию...» (Керог! о! Ше РгезМегЦ’з Сопцтйззюп оп Спте Ш Ше
В1з1гк1 Со1итЫа. Шазй., 1966, р. 394).
12*
180
уголовным кодексом. Все его разновидности обычно со¬
четаются с установлением такого режима пребывания ус¬
ловно освобожденного на свободе, для которого харак¬
терны существенные правоограничения, имеющие явно
карательный характер. Пробация, например, может со¬
четаться с требованием выплатить штраф, отбыть какой-
то срок тюремного заключения в местном арестном доме,
не покидать какую-то определенную судом территорию,
а также «осуществить такие другие действия, которые
могут быть предписаны судом или воздержаться от их
осуществления» (см. § 117—2 УПК штата Иллинойс).
Во всяком случае действующее законодательство яв¬
но не проявляет тенденции к установлению четких рамок,
ограничивающих карательные свойства условий пробации
или иных форм условного освобождения. Эта линия пря¬
мо выражена и в УК штата Кентукки 1972 г., где сказано,
что условия такого рода «должны быть по его (суда.—
К. Г.) усмотрению разумно необходимыми для обеспече¬
ния того, чтобы обвиняемый вел законопослушную
жизнь...» (п. 1 параграфа 435А. 2—030). Другими слова¬
ми, открывается широкий простор для усмотрения судей
по части «изобретения» условий, соблюдение которых обя¬
зательно при отбывании пробации. И нужно сказать, они
довольно активно занимаются такого рода «изобретате¬
льством», порой заходя слишком далеко в своем рвении.
Случается, скажем, и такое, что судьи, рассматривая де¬
ла о половых преступлениях, назначают пробацию под
условием, что осужденный подвергнется стерилизации
или кастрации1.
Смертная казнь предусматривается законодате¬
льством федеральным и большинства штатов. Почти вез-
1 Ом., например: Тар р ап Р. Ор. сИ., р. 426. Необходимо
отметить, что назначение американскими судьями пробации под
таким условием — это не только плод их личной фантазии или
необузданной прихоти. Нередко онн прямо или косвенно побуж¬
даются к этому действующим, законодательством или решениями
авторитетных судебных инстанций. До настоящего времени во мно¬
гих штатах имеются одобряемые высшими судами законы о так
называемой добровольной, а иногда и откровенно принудительной
стерилизации, которые были приняты в 1907—1937 гг. с целЫю
«очистки» грядущих поколений от «плохой наследственности» (См.:
р о 1 к е п С з А. 51епНга1:юп апс! (Не 1_а\у, — Ие\у 01тепзюпз цт
181
де, где эта мера наказания объявлена допустимой, она
может быть применена обычно в отношении лиц, осужда¬
емых за умышленное убийство при отягчающих обстояте¬
льствах (так называемое тяжкое убийство первой степе¬
ни). Она допускается и при осуждении за некоторые дру¬
гие опасные преступления, например за измену, похище¬
ние людей с целью получения выкупа, изнасилование при
отягчающих обстоятельствах, взрыв бомбы и др. По фе¬
деральным законам она может быть применена в 28 слу¬
чаях (включая воинские преступления, совершаемые в
условиях военного времени).
Вопрос о целесообразности смертной казни и преде¬
лах ее применения — предмет весьма оживленной дискус¬
сии, ведущейся уже много лет с различной степенью ак¬
тивности на страницах американской юридической, фи¬
лософской и политической литературы1. В 1972 году эта
дискуссия разгорелась с новой силой, поскольку в нее
оказались вовлеченными судебные, а впоследствии и за¬
конодательные органы. Первую попытку обосновать не-
конституционность этой меры наказания предпринял в
феврале 1972 года Верховный суд Калифорнии. Несколь¬
ко позже (29 июня 1972 г.) Верховный суд США, рас¬
сматривая апелляции по трем уголовным делам (Фурмэ-
на, Джексона и Брэнча), постановил (пятью голосами
против четырех), что «назначение и применение смертной
казни по этим делам является жестоким и необычным
наказанием, противоречащим восьмой и четырнадцатой
поправкам к конституции» (разрядка моя.— К. Г.).
Это решение и мнения судей, изложенные каждым из
них отдельно, были использованы некоторыми коммен¬
таторами для обоснования явно преждевременных заяв¬
лений об отмене смертной казни в США или о том, что
она в скором будущем будет упразднена. Однако после
Сптта1 ЛизИсе. МеШсНеп, N. V., 1968; К1сНаг(1$оп ,1. Пос1огз,
Ьа^уегз апб 1Не Соиг1$. Стстпа1у, 1965, р. 139—145).
Обращает на себя внимание, что и в наши дни эти законы
применяются весьма активно (см.: Положение в области прав че¬
ловека в США. М., Политиздат, 1978, с. 58).
1 Обстоятельный анализ американской практики применения
смертной казни см., например, в книге Г. 3. Анашкина «Смерт¬
ная казнь в капиталистических государствах» (М., «Юрид. лит.,
1971).
182
дующие события показали, что для такого истолкования
не было серьезных оснований. Пожалуй, единственный
результат данного решения заключался в том, что после
его принятия в штатах началась массовая кампания по
корректировке законодательства, устанавливающего
смертную казнь за убийство и некоторые другие опасные
преступления. Уже к концу 197(2 года в двух штатах бы¬
ли приняты уточненные законы по этим 'вопросам, а к
концу 1973 года они появились еще в 19 штатах. К ян¬
варю 1977 года такие законы были изданы в 36 штатах.
На основании этих новых законов к концу 1976 года аме¬
риканские суды приговорили к смертной казни более
460 человек1.
Последующие события показали также, что отмена
смертной 1казни не входила и в намерения Верховного
суда США. Об этом говорят принятые впоследствии ре¬
шения, в которых он подверг толкованию свое постанови
ление от 29 июня 1972 г. В частности, в связи с рассмот¬
рением ,в 1976 году дела Грегга этот суд пришел к вы¬
воду, что «смертная казнь сама по себе не составляет
нарушения Конституции»2. Такой же вывод был сделан
им в связи с рассмотрением ряда уголовных дел в тече¬
ние сессии 1976—1977 гг.3.
Другими словами, события последних лет свидетель¬
ствуют о том, что несмотря на раздающиеся в США мно¬
гочисленные либеральные, а нередко и демагогические
призывы к отмене смертной казни правящие круги не
намерены отказываться от этого наказания. Оно и его
устрашающее воздействие по-прежнему считаются
эффективным средством охраны существующих по¬
рядков.
Для американской практики характерно, что к это¬
му суровому наказанию приговариваются преимущест¬
венно представители тех слоев населения, которые все
чаще вступают в конфликт с властями и ведут активную
борьбу за свои права, а именно негры и другие так на¬
зываемые небелые американцы- Если в 1972 году они
1 ТЬе Лоигпа! о! Сптта1 Ьа\у ап4 Сптто1оду, РесетЬег
1976, уо1. 67, Ыг. 4, р. 438.
2 Там же. с. 437.
3 ТЬе Лоита1 о! Спщта1 Ьа\у ап4 Сптто1оду. РесетЬег, 1977,
уо1. 68, №. 4, р. 601.
183
составляли 57,7% всех осужденных к смертной казни,
то в 1974 году — 67,9%, хотя именно их доля в общей
численности населения страны не превышает 15%
2. Наряду с основными уголовное законодательство,
как федеральное, так и штатов, предусматривает немало
различного рода дополнительных наказаний, т. е. таких,
которые обычно назначаются одновременно с основными.
Как правило, законодательство не фиксирует исчерпы¬
вающий перечень этих наказаний. Они вводятся и регла¬
ментируются преимущественно нормами особенных час¬
тей уголовных кодексов либо конкретными актами, уста¬
навливающими ответственность за те или иные деяния,
а порой и нормами неписаного права.
К наказаниям такого рода относятся, например, за¬
прещение занимать конкретные должности или осущест¬
влять определенную деятельность, конфискация имуще¬
ства либо запрет пользоваться им в течение установлен¬
ного судом срока, арест и принудительная распродажа
имущества, лишение избирательного права или ограни¬
чение его, возложение обязанности загладить причинен-
1 11. 5. Иеугз ап<1 \УогЫ КероН, МагсЬ 4, 1974, р. 46.
При оценке применения смертной казни в США необходимо
также не упускать из виду, что сокращение в последние годы слу¬
чаев реального исполнения приговоров к этой мере наказания про¬
исходит на фоне весьма широкого осуществления прямых физи¬
ческих расправ. К их числу можно отнести, например, «легальные»
убийства, совершаемые полицией. По свидетельству американского
публициста Э. Крэя, только в 1952—64 гг. было учинено 2806 та¬
ких расправ; более половины потерпевших—небелые граждане
США (С г а у Е. ТИе Шд В1ие Ыпе. РоПсе Ромгег уз. Нишап
Р^Мз. N. У., 1967, :р. 158).
Этот прием борьбы с неугодными, в том числе с инакомысля¬
щими, не был сдан в архив и после 1964 года; в частности, лишь
во время «усмирения» волнений в негритянских гетто в 1963—69 гг.
полицией было убито около 300 и ранено более 14 тысяч человек.
В 1976 году полицейские убили 300 молодых рабочих, главным об¬
разом черных, и ранили еще 3 тысячи человек. К фактам такого
рода могут быть добавлены и другие, например, факты заранее
спланированных убийств в 1969 и последующих годах активистов
партии «Черные пантеры» (ем.: За рубежом, 1—3 января 1974 г.,
с. 17; Гришаев П. И. Репрессия в странах капитала. Юрид.
лит* 1970, с. 30—37; Анашкин Г. 3. Смертная казнь в капита¬
листических государствах, с. 132; ТосЬ Н. Реасекеершд: РоПсе,
Рпзопз, апб Ую1епсе. ЬехШд^оп, Мазз., 1976, р. 14).
184
ный преступлением вред и даже принудительное лише¬
ние (способности к «воспроизводству потомства»1.
Существенной особенностью дополнительных мер воз¬
действия на лиц, признанных виновными, является то,
что действующее уголовное законодательство придает им
неодинаковое значение. Одна и та же мера может в од¬
них случаях считаться уголовным наказанием и быть
включенной в перечень основных наказаний, а в дру¬
гих— по явно апологетическим соображениям не счи¬
таться таковым. Например, лишение права занимать
определенную должность по УК Калифорнии (§ 15) яв¬
ляется одной из основных мер уголовного наказания, а
по УК штата Нью-Йорк (§ 60.30) не признается таковым.
В последнем оно наряду с некоторыми другими дополни¬
тельными наказаниями (конфискацией имущества, при¬
остановлением действия лицензии или аннулированием
ее) лицемерно объявлено «гражданской санкцией», а в
связи с этим не регламентируется Уголовным кодексом.
3. О том, как уголовное законодательство конкретного
штата в целом подходит к решению вопросов системы
наказаний, можно судить, в частности, по УК штата Ил¬
линойс. В § 1-7, содержащемся в Общей части этого УК,
имеется пункт, который дает перечень наказаний: смерт¬
ная казнь, лишение свободы, штраф, пробация, проба¬
ция и штраф, лишение свободы и штраф (п. «б»). Но
этот перечень не является исчерпывающим. В Особен¬
ной части того же УК помимо наказаний, предусмот¬
ренных данным перечнем, можно встретить упоминание
и ряда других- Так, в § 25-2 говорится об отстранении
от должности шефа полиции или шерифа и о запрете за¬
нимать ее лицу, которое признано виновным в ненадле¬
жащей охране заключенного, в связи с чем последний
был похищен и подвергнут линчеванию; § 28-3—об ан¬
нулировании, полном или временном, лицензий или раз¬
решений содержать заведения, если в этих заведениях
были организованы противозаконные азартные игры;
1 В соответствии с § 645 УК Калифорнии лицо, признанное
виновным в растлении малолетней девочки, по приказу суда может
быть подвергнуто операции с целью «воспрепятствования воспро¬
изводству потомства», которая производится в дополнение к наз¬
наченному наказанию или иным правоограничениям.'
18Ь
§ 33-3 — об отстранении от должности лиц, которые допу¬
стили уголовно наказуемые упущения по службе. В раз¬
деле V этого кодекса имеются параграфы об изъятии и
конфискации плавающих, наземных и воздушных средств
передвижения, о конфискации имущества и документов,
дающих право заниматься определенным видом пред¬
принимательства, об аресте имущества и принудительной
его распродаже. Положения, касающиеся лишения гра¬
жданских прав в связи с осуждением, оказались вклю¬
ченными в ст. 124 УПК этого штата 1963 г. Там же (ст.
117) можно найти нормы, регламентирующие условия и
порядок назначения пробации, о которой говорится в
п. «б» § 1-7 УК.
УК штата Иллинойс, как и УК многих других штатов,
содержит специальную норму о мерах наказания, при¬
меняемых в отношении корпораций (юридических лиц),
признанных виновными в преступлениях. В соответствии
с п. «1» § 1-7 корпорация при осуждении за фелонию
может быть подвергнута штрафу в размере не более
10 тыс. долларов, а при осуждении за мисдиминор —не бо¬
лее 1 тыс. долларов, если иной размер наказания не уста¬
новлен нормой об ответственности за конкретное деяние.
По законодательству некоторых других штатов в отноше¬
нии юридических лиц может быть избрана также проба¬
ция, а равно возложение на признанное виновным юриди¬
ческое лицо обязанности довести до сведения потерпев¬
ших либо широкой публики состоявшееся решение суда.
В процессе подготовки нового законодательства фе¬
дерального и штатов в США развернулась весьма харак¬
терная дискуссия. Под явным давлением частных компа¬
ний этот вид наказания был поставлен под сомнение,
ибо широкое оповещение потерпевших и вообще публики
о судебных решениях, а вместе с этим и о преступных
махинациях компаний неизбежно сказывается на репу¬
тации последних и, следовательно, на сбыте товаров, на
прибылях и т. п. Там, где не удалось добиться полной
отмены рассматриваемой санкции, был предпринят на¬
жим с целью максимального ее ограничения. Это, в ча¬
стности, произошло при составлении проекта Федераль¬
ного УК, который предусматривает, что осужденная ор¬
ганизация (так в нем названо юридическое лицо) может
быть обязана уведомить «явно потерпевших ущерб» лиц
по почте либо путем распространения объявления о со-
186
стоявшемся приговоре. Проект отказался от требования
оповещения широкой публики. Его авторы мотивировали
свое решение тем, что такое оповещение будет означать
«признание в качестве санкции политики, одобряющей
общественное осмеяние»1, т. е. постарались оградить
частные компании от осуждения широким обществен¬
ным мнением.
В связи с рассмотрением систем наказаний следова¬
ло бы отметить, что в последние годы в США довольно
активно прокладывают себе путь попытки сгруппировать
наказания в зависимости от степени тяжести конкретных
категорий преступлений. Такой своеобразный подход к
«дозировке» наказания был предложен авторами При¬
мерного УК и взят на вооружение комиссиями, готовив¬
шими проекты новых УК ряда штатов и проект Феде¬
рального УК.
В законодательном порядке он был одобрен, напри¬
мер, в штатах Нью-Йорк, Кентукки, Нью-Мексико. В
соответствии с УК штата Нью-Йорк все фелонии подраз¬
деляются на пять групп (классов — «А», «В», «С», «й»,
«Е»), а мисдиминоры — на три. В отношении каждой из
этих групп в Общей части УК определены и размеры
санкций. Для фелоний класса «А», например, установле¬
но, что за их совершение может быть применено в виде
общего правила только лишение свободы с минималь¬
ным сроком 15—25 лет и максимальным — в виде пожиз¬
ненного заключения2. К этому классу преступлений от¬
носятся все виды тяжкого убийства и похищение при
отягчающих обстоятельствах людей с целью получения
выкупа. К классу фелоний «В» отнесено 11 преступле¬
ний3, которые могут быть наказаны лишением свободы с
1 См.: Рта1 Керог! о! 1Ье ИаИопа! Сотгтззюп оп Ке!огт о!
Рес1ега1 Сптта! Ьа^з. \УазЬ., 1971, р. 276.
2 В двух случаях к лицам, совершившим преступления этого
класса, может быть применена смертная казнь: тяжкое убийство
полицейского при исполнении им своих служебных обязанностей, а
также убийство, совершенное лицом, отбывающим приговор к по¬
жизненному лишению свободы, во время отбывания наказания или
побега из тюрьмы (§ 125.30).
3 Например, насильственное вторжение в помещение с целью
совершить опасное преступление (бёрглэри); поджог, повлекший
тяжкие последствия; изнасилование при отягчающих обстоятель¬
ствах.
187
минимальным сроком в 1—87з года и максимальным в
3—25 лет. Одновременно с лишением свободы за эти
деяния может быть назначен штраф в размере, не пре¬
вышающем «двойную выгоду», полученную от преступ
ления. К лицам, виновным в их совершении, допускается
применение пробации на срок до 5 лет с наложением
штрафа или без него. Такой же принцип «дозировки»
наказаний соблюден и для остальных преступлений1, в
том числе менее опасных. В связи с этим в Особенной
части УК штата Нью-Йорк конкретные статьи не со¬
держат санкций. В них дается лишь указание, что
данное преступление относится к той или иной группе
(классу).
Некоторые американские юристы в такой группиров¬
ке наказаний усматривают ряд преимуществ. В частно¬
сти, они полагают, что она облегчает положение законо¬
дателя, которому в будущем при установлении уголов¬
ной ответственности за новые деяния не нужно будет
ломать голову над санкциями2. Достаточно будет ре¬
шить, к какой группе (классу) деяний относится новое.
Остальное определит суд. Это-де также упрощает про¬
цедуру выбора конкретных мер судами. Нетрудно видеть,
что такие явно прагматические доводы обходят молча¬
нием весьма существенный фактор: данное нововведение
расширяет и без того широкие возможности для судей¬
ского усмотрения при определении мер наказания по кон¬
кретным уголовным делам. Кроме того, нужно отметить,
что такое нововведение не влияет существенно на общую
характеристику систем наказаний, сложившихся в США.
1 В соответствии с § 70.00 (3) УК этого штата для установ¬
ления минимального срока лишения свободы за совершение фело¬
ний предусмотрены специальные правила: для класса «А» он дол¬
жен быть не менее 15—25 лет; для классов «В», «С» и «Р» —
не более одной трети установленного максимума, который равен
соответственно 25, 15 и 7 годам. При рассмотрении конкретных
дел суд с учетом тяжести содеянного и личности осужденного дол¬
жен особо аргументировать, почему он «в целях достижения спра¬
ведливости и лучшего обеспечения интересов общества» решил оп¬
ределить минимальный предел наказания.
2 Такого мнения придерживается, например, один из консуль¬
тантов комиссии, готовившей проект Федерального УК, профессор
Вирджинского университета П. Лоу (см. одну из его докладных
записок к этому проекту, опубликованных в АУогктд Рарегз...
Уо1. II, р. 1259).
188
Оно коснулось практически систем лишь отдельных шта¬
тов и не изменило в целом состояние дел в данной обла¬
сти.
МЕРЫ ПРЕВЕНЦИИ КАК СПОСОБ УСИЛЕНИЯ
РЕПРЕССИИ
США относятся к числу стран капиталистического мира,
где в последние десятилетия во все возрастающих мас¬
штабах применяются, множатся и развиваются меры
(именуемые по-разному: меры превенции, меры безо¬
пасности и т. п.), официальной целью которых является
предупреждение преступлений путем специального воз¬
действия на некоторые категории лиц с учетом «особых
свойств» личности последних. По своей сущности эти
меры весьма близки к уголовному наказанию, дополня¬
ют его, а нередко практически и не отличаются от него.
1. Одна из их разновидностей — предусмотренная за¬
конами некоторых штатов превентивная изоляция «дефек¬
тивных правонарушителей» (ёеГесЦуе <1е1^иеп1з), к ко¬
торым относятся лица, страдающие умственными дефек¬
тами или аномальными психическими проявлениями со
склонностью к совершению преступлений. Например, по
законам штата Мерилэнд, «дефективным правонаруши¬
телем» считается лицо, которое «путем демонстрации
упорного отягченного, антисоциального и преступного
поведения подтверждает склонность к уголовно наказу¬
емой деятельности, а также в отношении которого приз¬
нано, что оно страдает умственной недостаточностью или
такой эмоциональной неуравновешенностью, благодаря
которым проявляется действительная опасность для об¬
щества и требуется изоляция и воздействие на основании
неопределенных приговоров...»1. Иными словами, законы
такого рода провозглашают два критерия, один из которых
можно было бы назвать социально-юридическим («отяг¬
ченное», «антисоциальное» и т. п. поведение «со склон¬
ностью к...»), а другой — медицинским («умственная не¬
достаточность» или «эмоциональная неуравновешен¬
ность»). Вполне очевидно, что каждый из них представ¬
ляет собой весьма расплывчатое и поддающееся любому
1 См.: Таррап Р. Ор. сИ., р. 420.
189
истолкованию «основание» для применения серьезных
правоограничений к тем, на кого навешивается ярлык
«дефективного правонарушителя».
Отнесение конкретного лица к данной категории «пра¬
вонарушителей» осуществляется обычно в связи с рас¬
смотрением судом уголовного дела, по которому это лицо
обвиняется в совершении того или иного преступления.
По ходатайству прокурора с учетом заключения экспер-
та-психиатра суд, определяя меру наказания за преступ¬
ление, может предписать направление «дефективного
правонарушителя» в специальное учреждение на неопре¬
деленный срок — часто до «излечения дефектов». Воз¬
можно признание «правонарушителем» такого рода и в
процессе отбытия осужденным наказания.
По идее специальными учреждениями для «излечения
дефектов» должны быть учреждения с соответствующей
лечебной базой. Фактически же, как отмечал П. Таппен,
«большая часть дефективных правонарушителей изоли¬
руется в тюрьмах»1. Короче говоря, в некоторых штатах
законодательство предусматривает возможность произ¬
вольного содержания под стражей лиц, психические
особенности которых могут показаться властям «опасны¬
ми». Практическая реализация этих положений порой
приводит к поистине трагическим последствиям, которые
касаются в первую очередь тех, кто не в состоянии
пригласить адвоката для защиты своих интересов. По¬
казательна в этом отношении, например, получившая в
1966 году широкую огласку история Стифена Деннисона,
которого еще в 1925 году, когда ему было 16 лет, осудили
к 10 годам тюрьмы за то, что он украл из лавки леденцы
на 5 долларов. Два года спустя по представлению
тюремных властей его признали «умственно отсталым»,
а незадолго до истечения ерока наказания —«душевно¬
больным с преступными наклонностями». Последнее
решение послужило «основанием» к тому, что его про¬
держали в тюрьме еще 25 лет, хотя практически, как
было официально установлено впоследствии, это реше¬
ние— акт произвола.
2. Во много раз большее распространение получили
законы, предусматривающие «частные» случаи примене-
1 Таррап Р. Ор. сИ., р. 418.
190
ния мер безопасности к психически неуравновешенным
лицам — к лицам, именуемым «сексуальными психопата¬
ми», «сексуально опасными» и т. д.
Штатов, имеющих такого рода законы, насчитывается
около 30. В соответствии с такими законами «сексуаль¬
ные психопаты»—это «дефективные правонарушители»,
но с той лишь разницей, что их психическая неуравно¬
вешенность должна быть сопряжена со склонностью к
совершению половых преступлений. В одном из законов
штата Алабама по этому поводу сказано, например,
следующее: «Криминальным сексуальным психопатом
объявляется любое лицо, которое страдает душевным
расстройством (не являющимся, однако, душевным забо¬
леванием или слабоумием в такой мере, что это делает
его невменяемым по отношению к своим действиям),
если такое душевное расстройство сопряжено с крими¬
нальной склонностью к совершению половых преступле¬
ний»1. Аналогичная формулировка содержится в § 105-
1.01 УПК штата Иллинойс. В штате Юта к такого рода
лицам относятся те, кто «страдает от любой формы анор¬
мального или субнормального душевного заболевания
или иного психоза, которые вызывают совершение поло¬
вого преступления»2.
Законодательство штатов по-разному определяет
порядок применения превентивной изоляции в отношении
«сексуальных психопатов». В большинстве слу¬
чаев вопрос о превентивной изоляции решается од¬
новременно с вынесением приговора, и эта мера обычно
применяется вместо тюремного заключения. Если «сек¬
суальный психопат» избавится от своих психических
дефектов до того, как истечет срок назначенного ему
судом тюремного заключения, то его подвергнут тюрем¬
ному заключению на оставшееся время. В некоторых
штатах превентивная изоляция допускается независимо
от того, предъявлено или нет конкретному лицу обвине¬
ние в совершении полового преступления. Достаточно
установить, что конкретное лицо является «сексуальным
1 А1аЬаша Собе (1965 5ирр.). ТШе 15, § 434.
2 Об определениях понятия «сексуальный психопат», даваемых
законодательством штатов Нью-Хэмпшир, Мичиган, Миссури и ок¬
руга Колумбия, см.: ЮсЬагбзоп Л. Бос1огз, Ьашуегз апб 1Ье
СошЧз. Стстпа1у, 1965, р. 450—455.
191
психопатом», и это вполне может послужить основанием
для его продолжительной изоляции.
, В виде общего правила такая изоляция не ограничи¬
вается какими-либо конкретными сроками. Она может
продолжаться от одного дня до выздоровления или до
окончания «естественной жизни». Предполагается, что
«сексуальные психопаты» должны содержаться, как
и «дефективные правонарушители», там, где есть лечеб¬
ная база. Но и это лишь благое пожелание. Фактически
они помещаются в тюрьмах. Профессор Кентуккского
университета Дж. Ричардсон в этой связи пишет: «Об¬
щепринятым является взгляд, что общество должно
охраняться от агрессивных сексуальных преступников,
однако большая часть такого рода помыслов устремлена
скорее к тюремному заключению как наказанию, чем
к изоляции с целью лечения и социального восстановле¬
ния»1.
Законодательство о «сексуальных психопатах» таит
в себе реальную возможность применения мер превенции
карательного характера к довольно широкому кругу лиц
как потому, что медицинские и юридические критерии
«сексуальной психопатичности» ненаучны и весьма неоп¬
ределенны2, так и потому, что в этом законодательстве
весьма широко очерчен круг половых преступлений.
К последним относятся не только изнасилование, растле¬
ние малолетних, мужеложство и т. п., но и так называ¬
емое непристойное обнажение, вызывание похоти, много¬
женство, супружеская неверность и др. Каждое из таких
пли подобных им деяний может привести («на основе»
весьма расплывчатых и сомнительных с точки зрения
современной медицины приведенных выше «критериев»
так называемой «сексуальной психопатичности») к по¬
жизненной изоляции под видом лечения в учреждении
закрытого типа3.
1 См.: К^сЬагбзоп Л. Ор. сИ., р. 448.
2 К числу американских специалистов, вынужденных ставить
под серьезное сомнение допустимость такого рода «.превентивных
мер», можно отнести профессора психиатра Э. Стоуна (юридиче¬
ский и медицинский факультеты Гарвардского университета)—см.:
51 о п е А. Меп1а1 НеаИЬ аш1 Ьа\у: 5уз1ет о! ТгапзШоп. 1975,
р. 192—194).
3 Сравнительно недавно (в 1967 г.) вопрос о неконституцион-
ности мер превенции, применяемых к «сексуально опасным» прес-
192
К лицам, признанным виновными в совершении по¬
ловых преступлений или объявленным «сексуальными
психопатами», «душевно больными половыми преступни¬
ками», «сексуально опасными» и т. п., допустимо приме¬
нение и иных мер, сопряженных с правоограничениями.
Например, в соответствии с § 290 УК Калифорнии тако¬
го рода лица после освобождения из тюрьмы или лечеб¬
ного учреждения в течение неограниченного времени
каждый раз при переезде в новый населенный пункт
обязаны в строго определенные сроки являться в поли¬
цию для регистрации, снятия отпечатков пальцев и фо¬
тографирования. Невыполнение этой обязанности нака¬
зывается вплоть до лишения свободы на один год.
Освобождение от такой процедуры может состояться
только по решению суда, принимаемому после рассмот¬
рения мотивированного ходатайства заинтересованного
лица.
3. Меры безопасности по действующим американским
законам применяются и в других случаях. К ним, в ча¬
стности, можно отнести меры, которые действующее
законодательство допускает в отношении тех заключен¬
ных, которые, с точки зрения тюремной администрации,
обнаруживают признаки «опасного поведения». Назы¬
ваются эти меры по-разному. Так, по УК Калифорнии
они именуются «органической терапией», под которой
согласно § 2670.5 «с» понимается довольно широкий
круг методов и средств медицинского воздействия на по¬
ведение человека, начиная от обычных медикаментов
транквилизирующего воздействия и кончая такими ней-
тугошкам, был поставлен перед Верховным судом США в связи
с конкретным делом. Некто Спект был осужден по Закону о сек¬
суальных преступниках, существующему в штате Колорадо, к не¬
определенному сроку (от одного дня до окончания жизни) содер¬
жания в тюрьме в связи с тем, что он совершил преступление,
именуемое «бесчестными вольностями», и на основании заключения
психиатра признан душевно больным и представляющим физиче¬
скую угрозу для окружающих. Верховный суд отменил данный
приговор, ссылаясь на то, что он вынесен на основании закона,
который вопреки Конституции США не предусматривает всех про¬
цессуальных гарантий прав обвиняемого (возможность перекрестно¬
го допроса экоперта-психиатра, недопустимость доказательств, ос¬
нованных на слухах, и т. д.). Но в принципе применение явно драко¬
новских «мер превенции» не было поставлено под сомнение (см.:
Цагуагб Ьа^ Кеу1е%г, ОесещЬег 1975, уо1. 89, Иг. 2, р. 364—369).
193
рохирургическими операциями, как лоботомия (удале¬
ние участков головного мозга), вживление электродов
в мозговое вещество, обоснованность и целесообразность
которых медицинской наукой отвергаются или призна¬
ются весьма спорными. Для применения мер такого
рода устанавливается, правда, определенная процедура:
требуется, чтобы врачи проинформировали заключенного
о содержании и последствиях медицинского вмешатель¬
ства, допускается возможность обжалования и т. д.
и т. п.
Но главное, разумеется, не в этих процедурных
«тонкостях», а в том, что законодательство не запрещает
категорически оспариваемых наукой приемов и методов
воздействия на поведение человека, причем таких при¬
емов и методов, которые сопряжены с причинением боли
и физических страданий. Более того, оно прямо допус¬
кает осуществление ряда мер так называемой «органи¬
ческой терапии» в отношении заключенных даже при
отсутствии их согласия. Например, в § 2679 (Ь) УК Ка¬
лифорнии открыто говорится, что «если лицо (заклю¬
ченный.— К. Г.) лишено способности дать основанное
на сообщенных ему данных согласие», то суд издает
приказ, разрешающий «органическую терапию» (кроме
некоторых ее видов, связанных с нейрохирургическим
вмешательством), в тех случаях, когда он установит,
что такая терапия «будет благотворной, что существует
безоговорочный интерес, оправдывающий применение
органической терапии к данному лицу, что нет иной,
менее затруднительной альтернативы по отношению
к данному виду органической терапии, а также, что та¬
кая органическая терапия соответствует здравой меди¬
ко-психиатрической практике». Нетрудно видеть, что
этот многословный параграф, как и аналогичные законы
других штатов,— всего-навсего попытка создать иллю¬
зию, что действующее законодательство стоит на страже
интересов тех, кого в американских тюрьмах по соображе¬
ниям «безопасности» подвергают заведомо негуманным
акциям. По своей сути это закамуфлированное весьма
эластичными словами и фразами благословение откры¬
того несоблюдения основных прав и свобод человека,
закрепленных в широко признанных международных
документах, к примеру в Международном пакте о граж¬
данских и политических правах человека, ст. 7 которого
}3 Ззкзз 1355
194
гласит: «Никто не должен подвергаться пыткам или
жестокому, бесчеловечному или унижающему его до¬
стоинство обращению или наказанию. В частности, ни
одно лицо не должно без его свободного согласия под¬
вергаться медицинским или научным опытам».
4. К мерам превенции можно отнести и меры, связан¬
ные с принудительной изоляцией и лечением наркома¬
нов и алкоголиков. Существенной особенностью
федерального закона от 8" ноября 1966 г. о социальном
восстановлении наркоманов и аналогичных законов,
принятых в ряде штатов, является то, что они допуска¬
ют принудительное помещение в лечебные учреждения
закрытого типа на срок до трех лет лиц, страдающих
«склонностью к наркотикам», независимо от того, совер¬
шили или не совершили они конкретное преступление,
и даже независимо от того, представляют ли они опас¬
ность для себя и окружающих. Для такого рода акции
в отношении лица, заподозренного в «склонности к нар¬
котикам», достаточно представления полицейского или
иного должностного лица. Названное законодательство
не очень-то заботится о гарантиях прав лиц, отправля¬
емых в закрытые лечебные учреждения на продолжи¬
тельное время, поскольку эта мера превенции по закону
деликатно называется «гражданским заключением под
стражу» (ст1 сошшИшеп!)1.
5. Своеобразная система мер безопасности сохраня¬
ется также для тех, кого по американским законам
называют «лицами, ведущими неупорядоченный образ
жизни» (сНзогйеНу регзопз). В ряде штатов имеются
списки, в которые включаются, например, лица, поки¬
нувшие или угрожающие покинуть семью и не оказы¬
вающие помощи детям; лица без определенных занятий
и источников доходов; лица, устраивающие без надлежа¬
щего разрешения уличные зрелища; лица, организую¬
щие в общественных местах картежные и иные игры,
и т. д.
Если суд признает, что данное лицо относится к чис¬
лу ведущих «неупорядоченный образ жизни», у послед-
1 Всесторонний критический анализ этой меры безопасности
и условий ее применения содержится в статье АгопошЙг Б.
Сш1 СоштЙшеп! о! ЫагсоИс АбсПс^з. — Со1итЫа Ьа\у КеУ1е\у,
МагсЬ 1967, уо1. 67, Ыг. 3, р. 405—429.
195
него берется письменное обязательство «вести себя
хорошо». Это обязательство должно быть обеспечено
денежной суммой, определяемой по усмотрению суда,
и подписано не менее чем двумя платежеспособными по¬
ручителями. Если такое обязательство почему-либо
не удается оформить, то может быть назначен штраф,
порой до 250 долларов, и (или) тюремное заключение.
Невыполнение условий письменного обязательства вле¬
чет за собой конфискацию денежного залога и возмож¬
ность применения тюремного заключения.
Лицо, попавшее в список тех, кто ведет «неупорядо¬
ченный образ жизни», может систематически подвер¬
гаться тюремному заключению по любому поводу и без
повода. Например, факт задержания такого лица в об¬
щественном месте с подозрением, что оно находится там
с «неправомерными целями», дает основание судье под¬
вергнуть его тюремному заключению, которое может
сочетаться с привлечением к тяжелым работам.
Вполне очевидно, что система мер безопасности,
разработанная для лиц, ведущих «неупорядоченный
образ жизни»,— это система репрессивных мер, могущих
ударить и по тем обездоленным американцам, которые
в условиях постоянной массовой безработицы не могут
найти свое место в обществе и вынуждены жить за счет
случайных заработков, а порой и благотворительных
подачек.
6. Рассмотренные меры превенции (безопасности) —
прямое свидетельство того, что неоднократно отмечав¬
шаяся выше тенденция юридической доктрины и практи¬
ки (законодательной и судебной) к умалению значения
или полному игнорированию вины в совершении кон¬
кретного преступления как основания уголовной ответ¬
ственности не является плодом «чисто теоретических
оригинальничаний» отдельных кабинетных ученых или
результатом «эксцессов рвения» законодателей, судей,
прокуроров и полицейских. Как мы видели, эти меры
в большинстве своем направлены в первую очередь
на изоляцию от общества определенных категорий лиц
и применение к ним существенных правоограничений,
весьма близких к мерам уголовного наказания. Но в от¬
личие от нормальных условий назначения последнего,
основанием для применения мер превенции служит
не вина в совершении преступления, а «опасные свойст-
13*
196
ва» личности, «образа жизни», «отклоняющаяся от нор¬
мы психика» и т. д.
Недемократический характер этих мер проявляется
также в том, что законодательство и нормы неписаного
права своей неопределенностью и неконкретностью соз¬
дают вполне реальную возможность для значительного
расширения сферы их применения и включения в круг
лиц с «опасным^ свойствами» тех, кого закон не имел
в виду непосредственно. Например, сопряженное с про¬
должительной изоляцией принудительное лечение лиц,
обладающих «склонностью к наркотикам», которое наз¬
начается по представлению полицейских и других чинов¬
ников без соблюдения гарантий, позволяющих оспари¬
вать обоснованность и правомерность такого лечения
и изоляции, вполне может быть применено к тем, кого
по стандартам современной медицины нельзя считать
наркоманами. Равным образом, ярлык «лица, ведущего
неупорядоченный образ жизни», может быть навешан
как на того, кто, скажем, злостно уклоняется от оказа¬
ния материальной помощи своим детям, так и на того,
кто не по своей воле состоит в армии безработных и вы¬
нужден искать хоть какие-то источники существования.
Но дело не только в том, что американское законода¬
тельство породило систему мер карательного воздейст¬
вия, применяемых не за виновное совершение
конкретных преступлений, а в связи с «опасными свойст¬
вами» личности, и что практическое осуществление этих
мер не поставлено в правовые рамки, которые исключали
бы злоупотребления. Широкое признание допустимости
таких мер и легкость, с которой американские законода¬
тельные и правоприменяющие органы уже давно
прибегают к ним, во многом способствовали созданию
«идеологического климата», благоприятствующего вве¬
дению других, еще более реакционных мер «превенции».
К последним можно отнести, например, предусматри¬
вавшуюся законом о внутренней безопасности 1950 года
возможность помещения без суда и следствия в спе¬
циальные концлагеря коммунистов и других прогрессив¬
ных деятелей в период чрезвычайного положения, кото¬
рая просуществовала 21 год. Но отмена1 под большим
цажимом общественного мнения соответствующих поло-
1 См. закон от 25 сентября 1971 г. (РиЬИс Ьа\у 92—128).
197
жений этого закона вовсе не означает, что официально
поощряемое в США благожелательное отношение в це¬
лом к мерам превенции было пересмотрено коренным
образом. Общие предпосылки, обусловливающие введе¬
ние и применение такого рода мер (стремление правя¬
щих кругов защищать свои порядки любой ценой,
признание допустимости в принципе наказания не только
за виновно совершенные конкретные преступления и т. п.),
остались непоколебленными, а это таит реальную опас¬
ность восстановления тех мер, от которых властям в
силу невыгодных для них социально-политических фак¬
торов пришлось отказаться, и, возможно, изобретения
новых, которые позволили бы «легально» обходить «уз¬
кие рамки» буржуазно-демократической законности
при осуществлении репрессии.
ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ПРАВИЛА НАЗНАЧЕНИЯ
НАКАЗАНИЯ
Положения уголовного права, определяющие цели на¬
казания, содержание его основных видов и так называе¬
мых мер превенции, а также условия их применения,—
важное средство юридического обеспечения реализации
репрессии в направлении, угодном правящим силам.
Анализ этих положений вскрывает весьма существенные
стороны механизма государственной деятельности, име¬
нуемой уголовной юстицией. Не менее важные стороны
этого механизма вскрывает также анализ уголовно-про¬
цессуальных норм, регламентирующих порядок назначе¬
ния наказания.
Существенной особенностью построения уголовного
судопроизводства в США является, наряду с тем, что
отмечалось выше, разграничение, а порой и противопо¬
ставление двух частей (этапов) его центральной стадии
— разбирательства дела в суде по существу — той части,
в которой предпринимаются процессуальные действия,
необходимые для признания лица, привлеченного к от¬
ветственности, совершившим преступление, и той, в хо¬
де которой принимается решение о мере наказания (зеп-
1епстд).
В первой из этих частей обычно осуществляется оз¬
накомление с предъявляемым обвинением и выявление
198
отношения к нему подсудимого, формирование жюри
присяжных (если подсудимый не признал свою вину в
совершении преступления и дело должно рассматрива¬
ться с участием присяжных), исследование доказательств
обвинения и защиты, принятие решения по вопросу о
виновности или невиновности подсудимого. При этом
рассматриваются лишь фактические данные, которые
имеют отношение к вопросу о виновности или невинов¬
ности подсудимого либо к квалификации содеянного. Как
правило, существующая процедура не допускает иссле¬
дования в этой части разбирательства дела данных, ха¬
рактеризующих подсудимого и влияющих на индиви¬
дуализацию наказания.
Эта часть разбирательства дела по существу в амери¬
канском суде является, однако, не обязательной, а факу¬
льтативной. Через нее проходят далеко не все уголов¬
ные дела, ибо факт признания обвиняемым своей вины,
как отмечалось, исключает судебную проверку доказа¬
тельств, собранных по делу.
Вторая часть (этап) разбирательства дела по суще¬
ству обязательна во всех случаях установления винов¬
ности подсудимого, независимо от того, признал ли он
свою вину сам либо его признали виновным присяжные
или судья, рассматривавший дело без присяжных.
По общему правилу, из которого есть немало исклю¬
чений, после установления вины подсудимого судья дол¬
жен изучить данные, характеризующие осужденного и
влияющие на индивидуализацию наказания. Поскольку
эти данные при рассмотрении вопроса о виновности не
исследовались, а следовательно, их обычно нет в рас¬
поряжении судьи, последний может отложить разби¬
рательство и обратиться к соответствующим органам или
должностным лицам за информацией о личности осуж¬
денного. Чаще всего такими органами или должност¬
ными лицами являются службы пробации, создаваемые
при судах или органах судебного управления и занима¬
ющиеся в первую очередь надзором за осужденными ус¬
ловно, либо чиновники-пробационеры. Допускается прив¬
лечение к выполнению этой функции и должностных
лиц полиции, прокуратуры или органов тюремного ведом¬
ства1. Какие-либо конкретные сроки для собирания дан-
1 Лишь кое-где собирание данных об осужденном и представ¬
ление их на рассмотрение суда разрешено обвинителю и защит-
199
ных о личности осужденного обычно не устанавливают¬
ся. Например, ст. 32 (а) Федеральных правил уголовного
судопроизводства гласит лишь, что «решение о мере на¬
казания должно быть принято без необоснованного про¬
медления». Поэтому такого рода собирание длится
довольно долго, иногда несколько десятков дней.
Собирание данных о личности осужденного (часто
оно называется «предприговорным расследованием» —
ргезегйепст^ туезН^аНоп) должно осуществляться, как
правило, лишь по делам о фелониях и мисдиминорах, на¬
казуемых лишением свободы на срок свыше 6 месяцев.
Однако фактически оно проводится далеко не всегда и
по этим делам: в федеральных судах — по 80% дел, а
в ряде штатов вообще является редкостью (например, в
штате Техас), ибо законодательство ставит вопрос о
его необходимости в зависимость от усмотрения судей.
Сущность «предприговорного расследования» сводит¬
ся к выявлению учетных данных о судимостях в прош¬
лом, о задержаниях полицией, а также к опросу родствен¬
ников, знакомых, соседей, сослуживцев и работодателей
относительно поведения осужденного в семье, среди зна¬
комых и на работе, о связях, привычках и наклонностях,
о взаимоотношениях с окружающими, об отношении к
службе в армии и т. п. Все это делается без соблюдения
правил, установленных для собирания и фиксирования
судебных доказательств, что означает, в частности, пре¬
доставление соответствующим должностным лицам воз¬
можности давать характеристику осужденному не на
основании фактов, а по слухам, по доносам негласных
платных агентов полиции и т. д.
Результаты расследований должны оформляться в ви¬
де документа, именуемого «предприговорным докладом»
(ргезеп^епст^ герог{), в который включаются собран¬
ные данные о личности осужденного, а часто и рекомен¬
дации относительно целесообразной меры наказания.
Этот доклад представляется судье, который рассматри¬
вает дело, и является секретным для сторон, в первую
очередь для осужденного и его защитника1. В лучшем
нику. Они вправе также вызывать в суд свидетелей, могущих сооб¬
щить такого рода данные.
1 В федеральных судах до открытия судебного заседания по
определению меры наказания судья обычно приглашает в совеща-
200
случае судьям дано право по своему усмотрению предос¬
тавлять осужденному и (или) его защитнику возмож¬
ность ознакомиться (нередко лишь частично) с такого ро¬
да материалами и прокомментировать их. Так решен дан¬
ный вопрос, например, в статье 32 (с) Федеральных пра¬
вил уголовного судопроизводства1.
Явно недемократические правила и практика их
применения находят довольно широкую поддержку у
американских теоретиков и практиков, которые обосно¬
вывают необходимость секретности таких докладов ссыл¬
ками на то, что ознакомление обвиняемого и его за¬
щитника с ними будет раскрывать «конфиденциальные
источники информации», повлечет затягивание оконча¬
тельного разрешения дел, а также на то, что после при¬
нятия решения об осуждении подсудимого уголовное
дело перестает быть «правовой акцией», оно становится
социальной проблемой исправления осужденного, при
решении которой не требуется соблюдения правил со¬
стязательности.
Эти рассуждения прямо отражают позицию Верхов¬
ного суда США по данному вопросу, которая была сфор¬
мулирована им в связи с рассмотрением еще в 1949 году
дела Уильямса2. «Мы должны признать,— говорится в
решении по этому делу,— что большая часть информа¬
ции, на которую теперь опираются суды при разумном
назначении наказания, была бы недоступной, если огра¬
ничиваться лишь теми сведениями, которые сообщаются
тельную комнату чиновника-пробационера, составившего доклад,
и без участия сторон задает ему уточняющие вопросы по докладу,
а также советуется с ним по поводу наказания, которое целесооб¬
разно было бы назначить осужденному. В этом совещании может
участвовать руководитель службы пробации при данном суде. Та¬
кая практика довольно широко воспринята и судами штатов.
1 Обобщение практики применения этого правила свидетельст¬
вует, что лишь незначительная часть судей иногда дает возмож¬
ность обвиняемым и их защитникам знакомиться с отдельными
(далеко не всеми) частями предприговорных докладов (см.:
На 11 Ь., Капизаг У., ЬаПуе ЧУ. ап(1 1згае1 Л. Ор. сИ.,
р. 1070).
2 Уильямс был осужден за тяжкое убийство. Вынося вердикт,
присяжные рекомендовали судье назначить пожизненное лишение
овободы. Однако судья, ссылаясь на предприговорный доклад, со¬
держание которого не было известно ни присяжным, ни подсуди¬
мому, не посчитался с этой рекомендацией и назначил смертную
кззпь. Верховный суд США оставил приговор в силе.
201
в открытом суде свидетелями, подвергающимися перек¬
рестному допросу. Современный доклад пробационера
питается информацией, касающейся всех аспектов жизни
обвиняемого. Тип и пределы этой информации делают
полностью непрактичными и невозможными свидетель¬
ские показания, даваемые под перекрестным допросом.
Такая процедура могла бы затягивать до бесконечности
рассмотрение уголовных дел путем повторных судебных
разбирательств и постановки второстепенных вопросов'.
За всей этой фразеологией скрывается явное стрем¬
ление обставить весьма ответственный этап разрешения
уголовных дел правилами, которые не связывали бы ру¬
ки судьям в ходе назначения наказания. При наличии
таких правил судебное заседание, проводимое после пред¬
ставления доклада с целью определения меры наказания
в большинстве случаев превращается в пустую формаль¬
ность. Хотя обвиняемый и его защитник могут присутст¬
вовать и выступать на этом заседании, они лишены воз¬
можности участвовать в обсуждении существа вопроса,
ибо не знают информации, которой располагает судья.
Они также не вправе опровергать информацию или при¬
бегать к перекрестному допросу с целью ее проверки.
Судья, выслушав стороны, определяет меру наказа¬
ния, как правило, единолично, руководствуясь при этом
дискреционным усмотрением, для которого закон остав¬
ляет широкий простор. Такой простор обусловлен преж¬
де всего неопределенностью санкций, обычно предусмат¬
риваемых уголовным законодательством, а также поряд¬
ком и условиями освобождения от наказания2.
1 Выводы, сделанные в связи с данным делом, хотя и под¬
вергались многократно острой критике, продолжают оставаться
в силе и оказывать существенное влияние на судебную практику
и юридическую доктрину (ТЬе СопзШиЦопаШу о! 51а1и1ез РегшЦ-
Цг.е 1псгеазес1 5еп1епсез !ог НаЬИиа1 ог Бапдегоиз Сптта1з
(Ыо1е). —Нагуагб Ьа\у Кеу1е\у, БесетЬег 1975, уо1. 39, №. 2,
р. 360—361).
2 Практика освобождения от наказания также разноречива,
как и практика его назначения. Например, X. Джонс приводит дан¬
ные одного обследования, проведенного в Нью-Йорке. Это обсле¬
дование показало, что магистраты (была обследована практика 41
магистрата города) весьма произвольно освобождают от наказа¬
ния; одни — в 74% случае®, а другие—в 7%. Один магистрат из
500 осужденных за так называемое беспорядочное поведение осво¬
бодил от наказания лишь одного человека, а другой — освободил
202
Особенно широкий простор для судебного произвола
открывают правила назначения наказания при соверше¬
нии одним лицом нескольких преступлений или по нес¬
кольким приговорам в отношении одного и того же осуж¬
денного.
По этим правилам возможно вынесение двух видов
приговоров — с одновременно текущими (сопсиггеп! зеп-
1епсез) или с последовательно текущими сроками нака¬
зания (сопзесиИуе зеп1епсез). В первом случае менее
строгое наказание поглощается более строгим и приговор
считается исполненным после отбытия более строгого на¬
казания. Во втором — меры наказания, назначенные за
разные преступления, суммируются и исполняются после¬
довательно одна за другой. Однако действующее зако
нодательство, предусмотрев два порядка назначения
наказания по совокупности совершенных преступлений
или вынесенных приговоров, не дает четких критериев,
пользуясь которыми можно было бы определенно сказать,
когда суд должен назначать одновременно, а когда —
последовательно текущие сроки наказания1. Оно также
не устанавливает, как правило, предельных сроков для
таких приговоров. Как признает Комиссия по вопросам
наказания Американской ассоциации юристов, «являет-
от наказания более половины всех осужденных за такое же пре¬
ступление. Из 17 тыс. человек, преданных суду в Нью-Йорке за по¬
явление в нетрезвом виде, 92% признаны виновными и подвергнуты
соответствующим мерам наказания. Вместе с тем было установле¬
но, что один магистрат с симпатией относился к такого рода дея¬
ниям— в его суде признаны виновными только 20% пьяниц (см.
Лопез Н. Ор. ей., р. 140).
1 В одной группе штатов судам дается свобода выбора спосо¬
ба определения итоговой меры наказания, т. е. они могут без
особой мотивировки определить приговор либо с одновременно, ли¬
бо с последовательно текущими сроками наказания; в другой —
установлено, что в виде общего правила должны выноситься при¬
говоры с одновременно текущими сроками наказания, но это не
исключает права суда вынести приговор и с последовательно те¬
кущими сроками, если он найдет это нужным по «конкретным»,
т. е. мотивированным соображениям; в третьей — предписывается
лишь, что если суд при определении меры наказания по совокуп¬
ности не указал, как должны течь сроки, то следует считать, что
он вынес приговор с одновременно текущими сроками; в четвер¬
той— предусматривается, что, как правило, выносятся приговоры
с последовательно текущими сроками, если суд не решит иное; в
пятой — суды обязаны выносить приговоры с последовательно те¬
кущими сроками.
203
ся скорее правилом, чем исключением то, что нет бук¬
вально никакого предела для срока, который может
быть определен лицу, совершившему несколько преступ¬
лений»1.
Эти правила (а точнее, их отсутствие) породили та¬
кую практику наказания лиц, совершивших несколько
преступлений, которая вызывает лишь недоумение своей
нелепой жестокостью, а иногда и абсурдностью. Невоз-
можно, например, понять, какими целями руководство¬
вался американский судья, который сравнительно недав¬
но вынес приговор одному молодому человеку одновре¬
менно к семи (по числу эпизодов обвинения) пожизнен¬
ным срокам лишения свободы с последовательным (!)
их отбыванием. В другом случае бухгалтер, привлекав¬
шийся по 31 эпизоду, связанному с нарушением налого¬
вого законодательства, за каждый эпизод получал по
одному году и одному дню лишения свободы, т. е. 31 год,
один месяц и один день. Не далее как в 1970 году один
из судов в штате Техас вынес приговор к 800, а другой —
к 1000 годам лишения свободы.
Возможность столь произвольного определения нака¬
зания нередко используется для легализованной распра¬
вы над неугодными. Как это выглядит практически, мож¬
но судить по тому, что произошло с адвокатом Канцле¬
ром, осуществлявшим защиту по известному делу
«чикагской семерки», которое разбиралось в одном из
судов Чикаго. Канстлер вел защиту весьма активно, и это
не понравилось судье Хоффману, который решил «проу¬
чить» его, наказав за «оскорбление» суда. Поскольку за
это деяние не может быть определено наказание бо¬
лее 6 месяцев тюрьмы, судья прибег к правилам назна¬
чения наказания по совокупности. Он скрупулезно под¬
считал, что адвокат допустил 24 «оскорбительных»
(с точки зрения судьи) выражения, оценил каждое из
выражений в днях лишения свободы, затем сложил все
эти дни и суммировал окончательный срок — 4 го¬
да 13 дней, превысив таким образом максимальный срок
лишения свободы для данного преступления во много раз.
1 Одним из немногих исключений является, например, правило,
установленное законодательством штата Миннесота, в соответст¬
вии с которым максимальный срок, определяемый таким пригово¬
ром, це должен превышать 40 лет.
204
Несмотря на широкие возможности произвольного
решения вопроса о назначении наказания, действующее
законодательство и нормы неписаного права не требуют
от судьи, чтобы он обосновывал свое решение о выборе
конкретной меры наказания. Судья может, но не обязан,
дать устное пояснение мотивов избрания той или иной
меры, и такое пояснение обычно фиксируется лишь
в стенограмме или протоколе судебного заседания, если
они ведутся, а не в отдельном процессуальном докумен¬
те, который принимается и оформляется с соблюдением
установленной законом процедуры (например, докумен¬
те, который по содержанию, форме и порядку вынесения
можно было бы назвать приговором в привычном смыс¬
ле этого слова). Основанием для приведения в исполне¬
ние наказания обычно служат выдаваемые судьями или
клерками судов удостоверения (сертификаты), в кото¬
рых содержится подтверждение того, что конкретное ли¬
цо было признано виновным в том или ином преступле¬
нии и что ему была назначена та или иная мера наказа¬
ния (см., например, § 380.60 УПЗ штата Нью-Йорк).
Такое оформление результатов судебного разбира¬
тельства, разумеется, сводит к нулю даже тот призрач¬
ный контроль за законностью и обоснованностью наказа¬
ния, который допускается в апелляционном порядке1."
Назначение наказания не всегда заканчивается огла¬
шением судьей своего решения. Американский судья
вправе пересмотреть назначенное им самим наказание.
Например, в соответствии со ст. 35 Федеральных правил
1 Как правило, мера наказания может быть обжалована только
в том случае, когда она определена с нарушением пределов, уста¬
новленных законом. Только в нескольких штатах апелляционным
судам дано право изменять меру наказания самим либо направ¬
лять дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции для оп¬
ределения другого наказания. По общему правилу изменение на¬
казания допускается в том случае, если его несоответствие содеян¬
ному «полностью шокирует чувство справедливости» либо если ус¬
тановлено «явное злоупотребление дискреционным усмотрением»,
«грубое злоупотребление», «очевидное злоупотребление».
При этом часто делаются оговорки, что коррекция наказания
не должна ухудшать положение осужденного. Но и из этого пра¬
вила есть исключения, дающие апелляционным инстанциям право
назначать более строгое наказание, особенно тогда, когда, по мне¬
нию этих инстанций, апелляция подана по незначительным (Гпча-
1оиз) мотивам.
205
уголовного судопроизводства такой пересмотр может
состояться в течение 120 дней после провозглашения ме¬
ры наказания. Вполне очевидно, что они создают усло¬
вия, направленные прежде всего на то, чтобы вывести
суд из-под контроля широких слоев населения. Буржу¬
азному суду не всегда выгодно оглашать свое оконча¬
тельное решение в присутствии тех граждан, которые
видели и слышали весь ход процесса. Значительно спо¬
койнее объявить при ней более или менее справедливую
меру наказания с тем, чтобы потом «потихоньку» заме¬
нить ее другой.
Американская карательная практика характеризуется
массовым распространением приемов и форм упрощения
процедуры назначения наказания, превращения этого
этапа реализации уголовной репрессии в своеобразный
бизнес, не имеющий ничего общего с широко деклари¬
руемыми целями наказания и буржуазно-демократиче¬
ской трактовкой законности и справедливости.
Одним из свидетельств существования такой тенден¬
ции может служить практика заключения сделок «на
случай признания вины», суть которых в конечном счете
сводится к торгу по поводу наказания. Но это — не един¬
ственное свидетельство. Есть и другие.
Особенно обращают на себя внимание данные о ле¬
гально поощряемом использовании судов в качестве
неких «коммерческих заведений», с помощью которых
путем широкого назначения штрафов пополняется каз¬
на1, а порой и карманы судей, прокуроров и полицей¬
ских2. Больше всего эта линия ощущается при анализе
деятельности судов низшего звена, связанной с рассмот¬
рением и разрешением многочисленных дел о менее
опасных и малозначительных преступлениях и уголов¬
ных правонарушениях.
Судья районного суда графства Кларк (штат Вашинг¬
тон) Л. Труа, например, отмечал, что одной из задач
1 Казна штата Нью-Йорк, например, ежегодно получает до
30 млн. долларов и более за счет штрафов, взыскиваемых судами
по уголовным делам.
2 Имеется в виду все еще сохраняющаяся в некоторых штатах
практика установления размеров жалования этих должностных
лиц по так называемому сдельно-гонорарному принципу, т. е. в
зависимости от количества рассмотренных дел, вынесенных обвини¬
тельных приговоров, сумм взысканных штрафов и т. д.
206
назначения наказания, по мнению практических работ*
ников, принято считать собирание доходов для местного
бюджета путем широкого применения штрафов. «Мы
обязаны,— отмечает он,— прямо смотреть в лицо печаль¬
ной реальности: руководители органов местного самоуп¬
равления, ответственные за планирование путей повыше¬
ния внутренних доходов, часто рассматривают суды,
главным образом, как органы, дающие эти доходы»1.
С течением времени сложился сравнительно неслож¬
ный механизм выколачивания доходов для местной каз¬
ны, который активно применяется судами во многих
районах страны. Основной «пружиной» этого механизма
является правило, что некоторые дела о менее опасных
преступлениях, а также все дела о малозначительных
преступлениях и уголовных правонарушениях могут
быть разрешены заочно в порядке суммарного (упрощен¬
ного) судопроизводства без соблюдения многих проце¬
дурных правил, установленных для рассмотрения дел
о более опасных преступлениях.
Обычная санкция за преступления, рассматриваемые
в порядке суммарного судопроизводства,— штраф.
Поэтому судья, направляя обвиняемому повестку о явке
в суд, указывает в ней заранее тот размер штрафа, ко¬
торому он может быть подвергнут в случае осуждения.
Это—довольно прозрачный намек, ибо всем хорошо
известно, что при рассмотрении дел такого рода судьи
целиком полагаются на показания полицейских и состав¬
ленные ими протоколы и что, следовательно, спорить
в суде бесполезно. Поэтому лица, привлекаемые к ответ¬
ственности, предпочитают не являться в суд и «добро¬
вольно» пересылают по почте на счет суда денежную
сумму, равную возможному штрафу. В судах, обслужи¬
вающих густонаселенные районы, подобная практика
давно стала правилом. Вполне очевидно, что в условиях
такого, по меткому выражению многих американских
юристов, «конвейерного производства» не можетбыть ре¬
чи об индивидуализированном подходе судей к назначе¬
нию наказания2. Их главная забота — пополнить казну за
1 Тгиах Ь. 51гис1иппд 1Ье 5еп1епсе.— ЛисНсаШге, Аидиз!—
5ер1етЬег 1968, уо1. 52, Ыг. 2, р. 66.
2 См., например, Карлен Д. Указ, соч., с. 107 и след.:
ВаггеИ Е. Ор. еЦ., р. 101—102; N11 Пег К. ТЬе (ЗиаШу т М13-
207
счет взыскиваемых штрафов, а не справедливо наказать
действительно виновных.
Приведенные данные о процессуальных правилах
назначения наказания говорят прежде всего о том, что
и на этом этапе реализации уголовной репрессии отчет¬
ливо прослеживается все то же стремление не ограни¬
чивать жесткими и определенными рамками органы,
призванные применять одну из наиболее острых форм
государственного принуждения. Секретные предприго-
ворные расследования и доклады, произвольные сужде¬
ния судей о конкретных мерах наказания, которые не
должны мотивироваться и обычно не могут быть обжа¬
лованы, возможность назначения беспредельных сроков
лишения свободы, официально поощряемое превращение
одного из распространенных видов наказания (штрафа)
в источник пополнения казны, «конвейерное» его назна¬
чение и т. д. и т. п.— все это в совокупности образует
освящаемую нормами процессуального права реальность,
в условиях которой практически протекает применение
уголовной репрессии.
В свете этих и других рассмотренных выше организа¬
ционных, материально-правовых и процессуальных «дета¬
лей» механизма уголовной юстиции США по-иному на¬
чинают выглядеть получающие огласку многочисленные
факты произвола, связанного с осуществлением уголов¬
ной репрессии. Большинство из них не является, как это
часто пытается преподносить буржуазная пропаганда,
следствием только злоупотреблений или «чиновничьего
рвения» отдельных должностных лиц; они — прямое по¬
рождение сознательно созданной, внутренне согласован¬
ной и обставленной доктринальными «обоснованиями»
системы, которая положена в основу этого механизма
и призвана обеспечивать бесперебойное и запрограмми¬
рованное на достижение классовых целей его функцио¬
нирование.
дешеапог Аггагдптеп! СошЧз.— ТЬе ,1оигпа1 оГ Сптта1 Ьа\у, Сп-
ттоЛоду апс! РоНсе Заепсе, 1962, уо1. 53, Ыг. 2, р. 215, 216;
КпаЬ К- М. апс! 1Лпс1Ьегд В. М13(1етеапог ^зНсе: 13 <1ие рго-
се55 1Ье ргоЫет? — «ТшИсаШге. АргП 1977, уо1. 60, Ыг. 9, р. 416—
424.
Константин Федорович
Г у ц е и к о
«Уголовная юстиция США»
Редактор
М. М. ЛЕВИНА
Обложка художника
Т. Л. ИГНАТОВОЙ
Художественный редактор
И. Е. САЙКО
Технический редактор
Н. Л. ФЕДОРОВА
Корректор
Т. Д. КУЧКОВА
ИБ № 254
Сдано в набор 15.01.79. Подписано в печать 27.04.79.
А-02Ю7. Формат 84Х108Уз2. Бумага типографская № 1.
Гарнитура литературная. Печать высокая.
Объем: уел. печ. л. 10,92; учет.-изд. л. 11,53. Тираж 5000 экз.
Заказ № 1355. Цена 1 р. 50 к.
Издательство «Юридическая литература*.
121069, Москва, Г-69, ул. Качалова, д. 14.
Областная типография управления издательств, полиграфии и книжной
торговли Ивановского облисполкома, 153008, г. Иваново, ул. Типографская, 6.
1 р. 50 к.
«Я убежден, что наша состязательная си¬
стема в ее существующей форме санкциони¬
рует формальности, которые в лучшем слу¬
чае обходят истину, а в худшем представ¬
ляют собой посмешище над правосудием».
Н. Познер — адвокат из Филадельфии.
«Не верьте мифу, что проблема неравенства
решена. Поверьте мне, она не решена».
Т. Маршалл — член Верховного суда США.
«Мы обязаны прямо смотреть в лицо печаль¬
ной реальности: руководители органов мест¬
ного самоуправления часто рассматривают
суды, главным образом, как органы, дающие
доходы».
Л. Труа — судья нз штата Вашингтон.
«Мы поворачиваем лицом к преступности
большее число людей, чем отворачиваем от
нее. Это — ужасная вещь!»
Р. Кларк — бывший генеральный атторней США.