„ФИЗКУЛЬТУРА И СПОРТ"
МОСКВА 1970

6 39 2
Р93
Редколлегия
В. В. Архангельский (отв. редактор),
Я. Е. Киселев, А. А. Клыков, Н. И. Коваль,
Б. С. Орешкин, Г. И. Попеско,
Д А. Самарин (зам. отв. редактора), Ю. А. Смирнов
6—9—2
Темплан
1969 г. № 121

Стихи,
рассказы,
очерки

Михаил Шолохов
ОНИ СРАЖАЛИСЬ ЗА РОДИНУ
(Отрывок из романа)
— Слушай, Коля, а не закатиться ли нам
сегодня на серьезную рыбалку? Что-то пескари меня
вздразнили. Ты говорил, что где-то километрах в десяти
есть глубокий омут. Может, туда махнем с ночевкой?
Нам бы хоть десятка два окуней наловить и ушицы
сварить на берегу... Как ты на это смотришь, Коля?
— А я так смотрю: до двенадцати — сборы, затем
запрягаю в дрожки Воронка и — айда.
— Это мне нравится! Чем я могу тебе помочь?
— Единственно тем, что не будешь мешать мне
собираться.
— Это мне еще больше нравится. Не забудь, подкинь
мне какие-нибудь свои старенькие штаны. Не в костюме
же ехать на рыбалку.
— Будет исполнено. Да! Разыщи Николашку, и
наройте с ним навозных червей. Он знает, где их добыть.
И, пожалуйста, не потакай ему во всем, его с собой не
возьмем, ночью комары его там заедят.
— Коля, червей мы нароем и парня отговорим от
поездки, но зачем отправляться в самую жарищу?
— Ухи хочешь? Ну, так надо ехать пораньше, чтобы
сварить рыбу засветло и не возиться с пей в потемках.
— Резонно. Едем, невзирая на жару. Ради ухи из
окуней согласен на любую жертву. Нам их и надо всего
лишь десяток изловить. Неужто не осилим эту задачу?
Пообещай мне тарелку хорошей ухи, и я пешком уйду!
К двум часам пополудни они были уже у реки.
Николай выпряг и стреножил Воронка, уложил в кошму все
рыбацкое имущество, предложил:
— Пойдем, посмотришь на плес. Называется он Па-
хомова яма. Старик Пахом когда-то, при царе Горохе,
утонул тут, в память этого события и яму назвали его
именем. Плес тебе понравится, уверен.
4

Увязая по щиколотку в сыпучем песке, с трудом
продираясь сквозь заросли кустов белотала-перестарка, они
спустились по пологому откосу к неширокой песчаной
косе.
Перед ними лежала, словно в огромной, врезанной в
землю раковине, зеркальная водная гладь метров
шестидесяти шириной. Противоположный берег плеса был
обрывист, крут, по верху его вплотную к самому обрыву
подступал старый, нетронутый ни порубкой, ни
прочисткой смешанный лес: невысокие, но кряжистые, в два-три
обхвата, дубы, карагачи, вязы, вперемежку с дикими
яблонями, вербы, тополя и осины,— все это буйное
смешение лиственных деревьев с густейшим подлеском
зубчатой грядой тянулось вверх и вниз по течению реки, а
вдали, на границе с холмистой степью, высоко взметнув
вершины, ловя верховый ветер, величаво высились
осокори и ясени с могучими, похожими на мраморные
колонны бледно-зелеными стволами.
Прямо напротив спуска к реке лес разделялся
широкой прогалиной. Посредине одиноко красовался древний
вяз с такой раскидистою кроной, что в тени ее свободно
разместилась отара — голов в триста — овец. Угнетенные
послеполуденным зноем, овцы, разделившись на
несколько гуртов, теснились вкруговую, головами внутрь,
изредка переступая задними ногами, глухо пофыркивая Даже
на этой стороне был ощутим резкий запах овечьего
тырла.
Неподалеку от вяза, на солнцепеке, опершись обеими
руками на костыль, недвижно стоял седобородый
пастух— старик, с головою, повязанной выгоревшей красной
тряпицей, в грязных холщовых портах, в длинной, до
колен, низко подпоясанной рубахе.
Что-то древнее, библейское было в этой живописной
картине: вяз патриаршего возраста, старик пастух с
овцами, нетронутый человеческою рукою первобытный лес
и дремучая тишина, изредка прерываемая посвистом
иволги да воркованием горлинки, — все это как бы сошло
с полотна старинного художника и воплотилось в жизнь,
озвученную и неповторимо красочную.
Взглянув на Николая блестящими глазами,
Александр Михайлович прошептал:
— Коля, да ведь это — как в сказке! Черт возьми,
никогда не думал увидеть такое...
5

— Хорошее место,— просто сказал Николай.— Давай
сносить к воде пожитки, рыбалить и ночевать будем на
той стороне.
— А где же лодка?
— Затоплена, сейчас пригоню ее. Не разувайся,
песок очень горячий, не выдержишь.
— Да что ты, брат, по такому девственному песку,
где нога человечья еще не ступала,— и в обуви? Не могу,
это — кощунство!
Он присел на песок, проворно стащил полуботинки,
носки, с наслаждением пошевелил пальцами. Потом,
после некоторого колебания, снял штаны. Иссиня-бледные,
дряблые икры у него были покрыты неровными темными
пятнами. Заметив взгляд Николая, Александр
Михайлович сощурился:
— Думаешь, картечью посечены? Нут, тут без
героики. Эту красоту заработал на лесозаготовках. Простудил
ноги, обувка-то в лагерях та самая... Пошли нарывы.
Чуть не ttORox. Да не от бблячек, а от недоедания. Давно
известно, «кто не работает, тот не ест», вернее, тому
уменьшают пайку, и без того малую. А как работать,
когда на ноги не ступишь? Товарищи подкармливали.
Вот где познаешь на опыте, как и при всякой беде, сколь
велика сила товарищества! А нарывы, как думаешь, чем
вылечил? Втирал табачную золу. Более действенного
лекарства там не имелось. Ну, и обошлось, только до колен
стал как леопард, а выше— ничего от хищника, скорее
наоборот: полный вегетарианец. Надеюсь, временно...
Опираясь обеими ладонями о песок, слегка
откинувшись назад, Александр Михайлович смотрел на Николая
снизу вверх, улыбался И так не вязалась его
простодушно детская улыбка с грубоватым юмором, что Николай
толЬкЬ головой покачал.
— До чего же неистребим гы, Александр! Я бы так
не мог...
— Порода такая и натура русская. Притом — старый
солдат. Кровь из носа, а смейся! Впрочем,
Коля-Николай, и ты бы смог! Нужда бы заставила. Говорят же, что
не от великого веселья, а от нужды пляшет карась на
горячей сковороде... Ну, нечего дорогое время терять,
пошли, а то и на уху не наловим. Нет, это невозможно!
Такой плес, и чтобы без ухи остались? Пошли. Хоть
мелочишки бы наскрести на ушицу, хоть на самую скудную!
6

Нам пяток окуньков, и хватит. Я, братец, десять лет
настоящей ухи не хлебал.
— На добрую уху ты один должен наловить.
— А ты где же будешь? В свидетелях?
— Мне надо заготовить дровишек на ночь, стан
оборудовать, словом, я — по хозяйственной части, а ты —
обеспечиваешь рыбой. У тебя три часа времени, уху надо
сварить засветло, так что все от твоего старания
зависит...
— Коля, один я не смогу,— умоляюще проговорил
Александр Михайлович.— Ради бога, давай вдвоем
ловить, иначе останемся на одном чаю. Я не могу ручаться
за успех, а ты — опытный рыбак. Нет, только вдвоем! И
потом мы не можем так безрассудно рисковать. Я видел,
как Серафима Петровна положила в корзинку хлеб,
картошку, укроп, лук репчатый и зеленый, даже пол-литра
водки она, добрая душа, выдала нам. Не хватает для ухи
сущего пустяка — рыбы, и вдруг ты все подвергаешь
ненужному, глупому риску, Я же один ни черта не поймаю!
Николай был непреклонен:
— Хочешь ухи— добывай рыбу, У меня без этого
забот хватит. Надо еще к завтрашней заре
ракушек-перловиц с ведро натаскать.
— А это для чего?
— Для сазанов.
— Коля, это —эфемерная шутка, сазаны. Их может
не быть, а без ухи мы быть не можем. На кой черт нам
журавль в небе, если нужна синица, а она почти в руках.
— Вот и бери ее, эту синицу. И вообще не хнычь.
Генерал, а хнычешь. Должен наловить — значит, лови Рыбы
тут, как в садке, а ты ноешь. Переедем на ту сторону, и
я поймаю тебе штук десять верховочек. Режь каждую на
три части, окунь охотнее берется на головку и хвостик.
Целиком рыбку не насаживай, приманишь щуку, и —
прощай, крючок! Глубина там с лодки —четыре
маховых, то есть шесть метров. Неподалеку, чуть подальше
заброса,— карша, огромный вяз. Он весь под водой.
Пристанище окуней. Забрасывать будешь так: излишек
лесы— удилище-то трехметровое — соберешь в левую руку
кругами, правой ~ от себя, снизу вверх бросок, и леса
несет насадку на всю длину. Грузило, ты увидишь,
небольшая картечина, сигарообразная форма придана ему
для того, чтобы не блюкало при забросе.
7

— Это наставление надолго? — нетерпеливо спросил
Александр Михайлович.
Но Николай, не обращая внимания на вопрос,
продолжал:
— Да к тому же легкое грузило не увлечет за собой
леску Клев определишь по кончику удилища. Поплавков
не положено, будут мешать при закидывании. Вот тебе
перочинный нож резать верховку, он же пригодится в
случае заглота наживки. Ну, а теперь — за дело. Что
касается наставления — извини, но без него ты и леску не
сумеешь забросить. Знаю я этих городских
рыбаков-дилетантов!
На той стороне плеса Николай вырыл веслом в песке
углубление под обрывом, вытащил нос лодки так, что
корма низко осела, сказал.
— Ни жучка тебе, ни чешуйки! Подложи вот этот
брезентовый плащ на корму, чтобы удилища не стучали,
когда будешь класть их. Подержи предварительно в воде
минут пять, чтобы замокли. Гибь у них появится
отличная' Позднее я приду тебя проведать. Садок привяжешь
к гвоздю Он вбит справа по борту.
Два раза леса в руках Александра Михайловича при
закидывании завязывалась замысловатыми узлами.
Шепотом чертыхаясь, он подолгу возился с распутыванием,
наконец, на третий раз леса вытянулась, тихо чмокнуло
удлиненное грузило, гибкий кончик березового удилища
согнулся и выпрямился, — грузило легло на дно.
Жара не спадала. Из-под полей старенькой
соломенной шляпы по лбу и шее Александра Михайловича
беспрерывно катился пот. Капельки его щекотали раковины
ушей, холодили под рубашкой спину, но упрямый рыбак
только головой встряхивал, а правой руки с комля
удилища не снимал.
Не было ни малейшего дуновения ветерка. Редкие
тучки еле двигались в накаленной бледной синеве небес.
Зеленоватая вода казалась густой, как подсолнечное
масло, лишь медленно проплывавшие по ее поверхности
соринки указывали на слабенькое течение. Пряно пахло
нагретыми водорослями, тиной, прибрежной сыростью.
Вторую улочку Александр Михайлович разматывать
не стал, чтобы не рассеивалось внимание. Клева не было.
Уже третью папиросу выкурил рыбак, уже несколько раз
отчаяние сменялось у него надеждой, а надежда снова
8

покорялась отчаянием. Кончик удилища был так мертво
недвижим, что зеленые и желтые стрекозы безбоязненно
присаживались на него отдохнуть. Глухая тишина не
нарушалась, а как бы подчеркивалась монотонным напевом
удода, далеким и горестным голосом кукушки. Время
шло, и сладостная дрема стала одолевать Александра
Михайловича. Он уже хотел было махнуть рукой на
ловлю, растянуться на носу лодки и уснуть, но тут кончик
удилища резко качнулся, а затем, судорожно содрогаясь,
зарылся в воду. Александр Михайлович вскочил так
порывисто, что едва не зачерпнул в лодку воды. На конце
лесы тугими толчками рвалась в глубину крупная рыба.
Легкое удилище согнулось вдвое Кое-как дотянувшись
до лесы рукой, Александр Михайлович бросил удилище в
лодку и уже пальцами и всей рукой остро почувствовал
бурное сопротивление добычи. Крупный, около
килограмма весом, окунь показал широченный полосатый бок,
ушел под лодку. С усилием подтягивая лесу, донельзя
взволнованный счастливый рыбак все же вырвал его из
воды. Окунь забился на влажном днище, гулко
зашлепал хвостом. Осторожно придавив к спине воинственно
поднятый спинной плавник, крепко стиснув возле головы
еще хранящее холодок глубинных вод тело красивой,
упругой рыбы, Александр Михайлович вынул из ее пасти
крючок, бережно опустил окуня в плетенный из хвороста
круглый садок и только тогда увидел, как мелко дрожат
руки. Вытирая ладони о парусиновые штаны, дивясь
своему волнению, он долго улыбался, не спешил
забросить удочку, курил и все искоса поглядывал на садок, в
сумеречной зеленой тьме которого кругами ходил окунь,
изгибая литую толстую спину.
«Еще бы пяток таких красавцев, и уха обеспечена! Да
какая уха!» — с восторгом думал Александр
Михайлович, снова наживляя и забрасывая удочку.
Минут через пять кончик удилища мелко задрожал,
чуть наклонился к воде. После подсечки окунишка
величиной с карандашный огрызок покорно пошел к лодке.
Александр Михайлович только крякнул, разочарованно
глядя на жалкую поживу. Он хотел было выпустить
окунька, но пришла на ум поговорка: «Ловим не на вес,
а на счет» — и окунек тоже очутился в садке
Стало прохладнее, солнце закрыла продолговатая
туча. Потянул ветерок, и клев участился. Еще один круп-
9

ный, на килограмм с лишним, окунь долго ходил в темной
загадочной глубине, брал лесу на растяжку, упорно,
сильно давил книзу, и Александр Михайлович, шепча
немыслимые ругательства, все тянулся левой рукой и
никак не мог захватить лесу. Окунь сорвался уже в лодке
и так высоко подпрыгнул, что едва не очутился за
бортом. И снова Александр Михайлович ощутил
непривычную дрожь в руках и щемящее радостное волнение.
Время остановилось. Слезящимися глазами он следил
за кончиком удилища. Очень хотелось курить, но некогда
было достать из кармана папиросы. Шел средний окунь.
Брал уверенно и жадно. После того, как сорвался
первый, крупный, судя по сопротивлению,— сходы пошли
один за другим. Четвертый окунь сошел с крючка, чуть
не приткнувшись к борту лодки. Секунду ошалело стоял
у самой поверхности воды, потом сверкнул зеленой
молнией, растворился в глубине.
— Нет, без подсачка ловить— мальчишество!— вслух
хрипло сказал Александр Михайлович и с досадой
плюнул на то место, где только что стоял окунь.
После двухчасового воздержания с наслаждением
закурил, распрямил спину. Сзади неслышно подошел к
обрыву Николай, долго смотрел на брата, тихо
посмеиваясь.
— Ты в этом соломенном брыле, Саша, удивительно
похож на старого деда-бахчевника. И сидишь-то
по-стариковски, горбишься, будто тебе все восемьдесят лет.
— Что же, я и на рыбалке должен соблюдать строевую
выправку? Ты почему не спросишь, сколько я поймал?
Я превзошел самого себя, если хочешь знать! Я
недооценил свои способности! Изволь, любуйся.
Николай, тормозя каблуками, скатился с глинистого
обрыва, ступил в лодку. В вытащенном из воды садке с
влажным шуршанием затрепыхались окуни.
— На очень изрядную уху,— явно желая польстить
брату, сказал он.— Сколько счетом? А, да тут два
отличнейших горбача!
— Двадцать три хвоста! И несколько штук сорвалось.
Почему у тебя нет подсачка для такой рыбы? Это же
вопиющее безобразие! Леса длинная, приходится брать ее
в руку, и сходы — один за другим.
— Я такую рыбу не ловлю, я с такой мелочью не
связываюсь, а крупный черпак для сазанов есть. Не жадни-
10

чай, Саша, хватит и этого улова. Сматывай удочку, и
пошли варить уху. Говорил же тебе, что здесь рыбы, как в
садке.
Александр Михайлович с хрустом потянулся, сказал
— Ты не поверишь, Николай, какое наслаждение я
испытал за сегодняшний день. Давно я так не радовался
и не волновался! Знаешь, просидел четыре часа, не
разгибаясь, а время прошло с начала клева, как четыре
минуты. На какие-то часы я вернулся в детство, и какое это
блаженство, если бы ты знал! Ни одной мыслишки в
голове, ни проблеска воспоминаний.., Ты не представляешь,
как ты меня порадовал этой поездкой. Иди сюда, я тебя
обниму, свирепый ты мой чеченец!
На закате солнца они плотно поужинали рыбой и
превосходной ухой. Под разварного окуня Александр
Михайлович выпил рюмку водки. От второй решительно
отказался.
— Брат, ты меня не приневоливай. Раньше я мог
много выпить и быть не очень хмельным, а теперь не то...
Да у меня и без водки так хорошо на душе! Давай лучше
поговорим. Надо же мне рассказать тебе мою одиссею.
Налей мне чашку чаю, покрепче.
От воды потянуло сыростью. Заметно похолодало. На
западе, за приречными вербами погорела заря. Синяя
тьма надвигалась с востока. Лишь одинокое облачко в
зените, подсвеченное снизу солнцем, сияло таким
нежнейшим опаловым светом, что Николаю почему-то до боли
грустно было на него смотреть.
И. Андреев
ДОРОЖКА, ДОРОЖКА...
У каждого рыболова свой излюбленный
способ ловли. Что касается меня, то я предпочитаю дорожку.
И нет лучшего места для ловли дорожкой, чем Селигер...
Еще не совсем рассвело, еще висят, зацепившись за
верхушки деревьев, клочья тумана, а рыболов уже
выводит на плес лодку. За ее кормой тянется светлая
капроновая леска, к концу которой привязана металлическая
пластинка, оснащенная крючком. Мимо больших донных
камней и голенастых водорослей, мимо светлых наносов
п

песка и цветных россыпей гальки бежит, играет, словно
живая рыбка, эта шустрая блесна. Но вот замечает ее
щука и кидается к ней. Будто меч разрезает сизую
озерную воду. До звона натягивается капроновая жилка.
Держись, рыболов! Не так-то просто одолеть озерную
хищницу.
Именно о такой схватке мечтаю я с той минуты, когда
мы трое —я, Маша и Димка—сели в поезд Москва —
Осташков.
Наконец-то мы стоим на Осташковской пристани и
ждем капитана речного такси. «Везет людям, с самим
Колывановым едут!» — с завистью говорит кто-то. Мы
толком еще не знаем, в чем именно нам везет, но
радостно улыбаемся: хорошо начинается наша жизнь на
Селигере— с первого же дня везет!
Наконец появляется Колыванов. Быстро
размещаемся в катере. Он без разбега срывается с места, и перед
нами — Осташковский плес. Один поворот, другой,
третий... десятый.
Мелькает Городымля, и нет ее. Вдали уже светятся
купола церквей и окна жилых домов Ниловой пустыни.
А дальше снова синий простор. Снова крутые
песчаные берега и темные еловые гривы, а на их фоне деревни
и села, дощатые пристани и черные маленькие баньки.
В любом месте можно разбить лагерь. Полно в окрестных
лесах всяких грибов и ягод, в протоках и заводях
нагуливающей жир рыбы.
Но водитель речного такси ведет катер дальше —
туда, где раскинулись деревни Залучье, Княжое, Свапуще,
Картунь...
Навстречу нам несутся толпящиеся вдоль берега
ярко-зеленые камыши и взметнувшиеся над ними
громадные сосны Картунского бора. С каждой минутой все
яростней ревет мотор. И вдруг — тишина. Катер плавно
подходит к отмели.
— Разгружайтесь! — негромко командует капитан.
Мы выскакиваем на берег. И, не успев как следует
оглядеться, решаем: это именно то место, о котором
только можно мечтать. В густые заросли камыша
вклинивается желтая песчаная отмель: горячий песок так и зовет
распластаться на нем и бездумно глядеть в высокое
небо Сразу за отмелью начинается настоящий грибной
лес. А прямо перед нами необъятный водный простор...
12

Мы стоим и не можем оторвать глаз от необычной
красоты.
— Успеете наглядеться,— говорит Колыванов и,
закинув за плечи наш вещевой мешок, берет удочки и
выходит на берег.
Разгрузка идет быстро. Колыванов по-хозяйски
оглядывает имущество и как бы между прочим замечает:
— Палатки вот тут ставьте, выше — комар сожрет,
а здесь его ветром сносит.
И только сейчас мы понимаем: действительно, нам
повезло. Наш капитан вовсе не торопится в обратный
путь. Напротив, он не спеша вытаскивает из кормового
отсека небольшой топорик и уводит Димку с собой.
— А вы,— говорит он нам с Машей,— расчехлите
палатки и заготовьте колышки для растяжек.
Проходит не гак уж много времени, и на песчаном
мысу вырастают две палатки.
— Ну, вроде все, — говорит Колыванов, быстро
прыгает в катерок, включает мотор. Мгновение — и
суденышко на середине плеса.
На побелевшем небе кое-где уже проступают
крупные июльские звезды. Вот-вот по замутившимся, словно
запотевшие зеркала, плесам поползет рыхлый
комковатый туман. Мы разводим костер. Рвущееся вверх ярко-
красное пламя раздвигает густые сизые сумерки. На
Березовский плес опускается ночь. Наша первая ночь под
открытым небом А впереди — много таких ночей и дней,
из которых пока прожит только один.
...Костер догорает. Лагерь спит. Только я никак не
могу уснуть на новом месте. Откидываю полог палатки
Рука натыкается на что-то продолговатое, прохладное.
Это блесна. Осторожно ощупываю ее, чтобы не
напороться на крючок, и определяю — «Атом». В мои детские
годы у блесен «имен» не было. Все блесны назывались
отливками, независимо от их формы и размера. А
теперь— «Девон», «Байкал», «Сестра», «Сибирская». И вог
даже — «Атом»...
В нашей деревне самые уловистые блесны делал
Игнат Кузин — тихий мужик с длинным желтым лицом,
учивший меня ловить рыбу дорожкой.
Новые блесны Игнат Кузин обязательно опробовал и,
если была необходимость, исправлял: изменял изгиб,
убавлял или прибавлял вес...
13

Обычно ранним утром мы шли к реке, доставали
спрятанные в кустах веера и садились в плоскодонку.
— Греби,— говорил Кузин.
Сам он устраивался на корме и, привязав к льняному
шнуру только чго отлитую блесну, начинал опробование.
Первое, что его интересовало,— правильно ли расположен
у блесны центр тяжести, как блесна идет, каковы
колебания ее. Кузин то увеличивал длину шнура, то уменьшал.
При этом он командовал:
— Прибавь ходу... Еще!.. Тише... Совсем тихо.
Меняя скорость лодки, он «слушал» блесну, проверял
по натяжению шнура, по доходившим до него часто еле
приметным толчкам, как там, в речной глубине, она
играет.
После испытаний начиналось самое интересное: Кузин
учил меня ловить рыбу дорожкой. Учитель он был
превосходный. Протягивая мне коробку с готовыми
блеснами, он спрашивал:
— Какую сегодня ставить будем?
Я растерянно смотрел на сверкавшие серебром и
золотом причудливо изогнутые куски металла и не знал,
что сказать.
Кузин усмехался.
— Куда ж ты смотришь! Смот,реть-то надо на небо.
Вёдро — «золотую» ставь, морок — «серебряную».
Понял?
— Понял,— отвечал я.
— Тогда объясни.
Я молчал.
— Ничего ты, братец, не понял,— вздыхал Кузин и
терпеливо объяснял мне еще раз, в какую погоду какой
отливкой пользоваться, какую язь любит, а какую щука.
Когда лодка подходила к омуту, Кузин приказывал:
— Глубомер в руки!
Я быстро замерял глубину.
— Сколько?
— Четыре.
— Замерь еще. Сколько?
— Восемь.
— Объясни.
Я неловко дергал плечом и молчал.
— Тогда слушай. Идем краем ямы, той самой, какая
нам нужна,— щуки тут проживают, нас с тобой дожида-
14

ются. А теперь смотри вон туда. Что видишь?
Правильно, черная сосна. Без меня в пасмурный день с дорожкой
поедешь, запомни: пройдешь сосну — лодку веди тихо.
Верно?
Я киваю.
— Ну то-то. А почему тихо? — Кузин уже не ждет,
когда я отвечу.— Соображать надо: в ненастье рыба в
глыби стоит. Быстро пойдешь — отливка подскочит, а
тебе надо ее аккурат возле щучьей морды провести.
Только тогда щука на твой крючок сядет. А то зря
прогуляешься.
Обычно такие наставления Кузин заканчивал
словами:
— В жор-то рыбу любой дурак поймает. Ты сумей
ее в бесклевье добыть, когда она ни у кого не берет. Вот
тогда ты для меня — рыболов...
Ночь долго водит меня по дорогам детства. Наконец
я засыпаю.
Мне кажется, что кто-то стучит деревянной
колотушкой по чугунной доске, так гулко отдается в утреннем
воздухе Димкин голос.
Я выглядываю из палатки. Димка стоит по колено в
воде и что-то кричит проезжающим мимо рыболовам.
В ответ бородач показывает рыбу-невеличку, кажется
щуку.
Маша сидит на прибрежном камне и восхищенными
глазами смотрит на утренний мир. Утро тихое, матово-
серебряное. Над озером еще стоит рассеивающийся
туман.
— Маша! Ну как? — спрашиваю я.
— О! О-о!
Димка поворачивается ко мне. На лице откровенная
досада.
— Такую зорю пропустили! Какую они щуку
отхватили!
— Наша не уйдет,— говорю я спокойно, хотя меня
тоже охватывает нетерпение.— Поедем на вечернюю. А
пока давай снасти подготовим. Тащи сюда мой ящик.
— Ящик? — Димка отводит глаза.
Я смотрю на него, боясь даже подумать о том, что
случилось.
— Ты... ты не заезжал ко мне?1
15

Димка молчит.
Болван, как мог я понадеяться на него? Как мог
поручить ему мои снасти, которые кропотливо отбирал в
течение все долгой зимы, мои безотказные блесны,
сделанные по чертежам лучших рыболовов, лески всех
цветов и сечений, самодельный чудо-подсачек, буковые мо-
товильца, раздвижной багорик... И теперь ничего этого
у меня нет. Я поехал на вокзал, чтобы сдать в багаж
лодку, а его попросил зайти ко мне домой и захватить
ящик с рыболовными принадлежностями. А он забыл или
не успел.
— Понимаешь,— смущенно говорит Димка,— в
самую последнюю минуту оказалось...
Я не желаю его слушать.
— Не понимаю, что ты так переживаешь, ведь у меня
тоже есть снасти: блесны, жилки и все такое...
Его снасти!.. Я ухожу в лес, чтобы успокоиться.
Набрав целый кузовок земляники, возвращаюсь в лагерь.
— Где там твои снасти?
Димка со всех ног бросается в палатку и несет
потертый чемодан без ручки, в котором в беспорядке
валяются перепутанные лески, заржавевшие крючки, погнутые
блесны... Перебирая весь этот хлам, я снова вспоминаю
об Игнате Кузине. Он говорил:
— Ты всегда должен помнить: изготов снасти
порядку требует Дорожка не с блесны начинается и не со
шнура. Ты сперва мотовильце вырежь, а тогда и дорожку
налаживай. Без мотовильца тебе ни шнур, ни блесну
крепить не к чему.
Мотовильца в те далекие годы были трех видов:
хорошо обструганная палка, на которую и наматывали
шнур; большая катушка, вращающаяся на штыре, и,
наконец, рамочки, крутящиеся на железном шпеньке.
Кузин не признавал ни тех, ни других, ни третьих.
Катушки и палки он браковал потому, что смотанный на
них шнур при высыхании становился похожим на
дверную пружину. При распуске он закручивался кольцами
и путался. Рамочки же часто ломались.
Мой учитель делал довольно простые и прочные
мотовильца. Он брал березовую доску длиной сорок,
шириной восемь-десять сантиметров. Стесывал у нее бока с
таким расчетом, чтобы толщина доски посредине была
около полутора сантиметров. На концах вырезал глубо-
16

кие зарубки — и мотовильце готово. Потом шлифовал его
шкуркой или стеклом, дважды покрывал олифой и
красил масляной краской, непременно яркой — красной или
синей.
Такое мотовильце никогда не ломалось. Если оно
случайно попадало в воду, олифа предохраняла его от
деформации, а яркая краска делала приметным — нарочно
не потеряешь! Смотанная на него леска при роспуске не
путалась.
— Ну-ка,— говорю я Димке,— там на отмели
валяются какие-то красные рейки. Тащи их сюда.
Кое-как мы налаживаем снасти. О вечерней
рыбалке, конечно, не может быть и речи: солнце уже садится.
Я прибиваю к корме лодки с обеих сторон ивовые прутья
с рогатками на концах. Завтра через каждую рогатку
пропустим лески, к концам которых прикреплены
блесны. Другие концы лесок, намотанные на дощечки-мото-
вильца, закрепим на дне лодки. Сантиметрах в двадцати
от рогаток подвесим грузила. Под их тяжестью лески
провиснут и будут в этом положении до тех пор, пока в
семидесяти-восьмидесяти метрах от лодки в глубине не
объявится щука, которую соблазнит блестящая
металлическая рыбка-блесна. И как только щука схватит ее,
грузило, висящее у нас на виду, подпрыгнет... Но у нас нет
подвесов! Что ж, держать леску в зубах или наматывать
на ухо, как это делали во времена Сабанеева? Решаем
использовать в качестве подвесов спиннинговые
грузила. Завтра возле них на корме будет сидеть Димка, я —
на веслах. Вести лодку, тянущую за собой стометровые
лески, не так просто. Одного усердия тут недостаточно...
Да! Надо же еще подобрать хоть одну сносную блесну...
...Мы выходим на озеро в тот час, когда ночь уже
кончилась, а утро еще не наступило. Я сижу на веслах,
Димка устраивается на корме. Он не сводит глаз с
грузил. Солнце уже довольно высоко над горизонтом, а у
нас — ни одной поклевки.
— Вот тебе и Селигер,—ворчит Димка.—Разве это...—
Левое грузило подскакивает вверх. Леска натягивается.
— Спокойно,— говорю я.— Только спокойно. Если
леска ослабнет, все равно выбирай, щука часто
обманывает— вместо того чтобы упираться, она идет к лодке...
Димка, вскочив на ноги, рывками выбирает леску.
— Спокойно,— повторяю я.
17

Но Димка уже ничего не слышит. Укрепленный на
корме ивовый прут гнется и трещит.
— Сбрось леску с рогатки! — кричу я. Она может
порваться, и тогда прощай все. Но взывать к Димке
бесполезно. Не так часто приходится ему выводить крупную
рыбу. Я начинаю табанить, чтобы уменьшить натяжение
лески. Потом круто разворачиваю лодку, леска
соскакивает с рогатки. И почти в то же мгновение метрах в
пятнадцати от нас вскипает вода. Щука выскакивает из
воды и, сверкнув в воздухе, уходит в глубину. Леска,
выскользнув из Димкиных рук, быстро бежит за борт.
Димка пытается схватить ее, но она, словно живая,
увертывается от него. Наконец Димке удается поймать леску.
Она тут же натягивается. Я снова начинаю табанить.
Проходит минута-другая, и опять, теперь уже метрах в
пяти от лодки, вскипает вода.
— Подсачек! — кричу я.— Бери ее в подсачек!
Но Димка, вместо того чтобы взять подсачек и
подвести его под рыбу, с силой дергает на себя леску. Щука
тяжело шлепается на дно лодки, прыгает, сбивая в
клубок свободную леску.
— Здорово я ее! — говорит Димка, глядя с
восхищением на все еще бьющуюся рыбину.
— Здорово, нечего сказать, теперь до вечера будем
распутывать леску.
Но Димка сияет. Он поднимает щуку высоко над
головой и показывает парню, сидящему в проплывавшей
мимо лодке:
— Смотри! Пять килограммов, не меньше.
— Три,— спокойно замечает парень.
— Ты слышишь,— возмущается Димка.—Три!
Удивительно, как люди умеют искажать истину.
— Ты прав, он исказил: в щуке не больше полутора
килограммов.
Димка задыхается от негодования. Но я не даю ему
раскрыть рта.
— Садись и распутывай.
Мы долго стоим посреди плеса и распутываем
леску. Придав ей нормальный вид, снова трогаемся в
путь.
Проходим Дубки, дважды — Шиловский залив. Ни
одной поклевки. Направляем лодку к тому месту, где
взяла щука. Проходим метров двадцать по самому краю
18

ямы, и снова слева от Димки подпрыгивает грузило. Он
начинает быстро выбирать леску.
— Идет?
— Идет,— отвечает Димка.— Только я что-то никак
не пойму...
— А ну, садись на весла.
Беру в руки снасть. Рыба действительно ведет себя
странно: то начинает рваться и до звона натягивает
леску, то вдруг замирает и без малейшего сопротивления
дает себя тащить. Я теряюсь в догадках. Но вот леска
опять ослабевает, я выбираю быстрее, еще быстрее... И
вдруг в светлой воде появляется сверкающая, почти
квадратная доска.
— Подсачек! — кричу я Димке.
Секунда — ив подсачеке бьется большой лещ.
Немудрено, что я не мог догадаться, какая попалась
рыба. Ведь лещ никогда не берет блесну. Если бы мне
кто-нибудь сказал, что поймал леща на блесну, я бы
такого рыболова на смех поднял. А тут вот тебе — весь
тройник у него в глотке, Лещ лежит перед нами. Ярко
горит на солнце крупная золотисто-бурая чешуя. Судя по
ее цвету и размеру, лещ прожил немало лет. Вволю
погулял он по сизым озерным плесам. Может быть, водил
он косяки на новые стоянки. И ни одна щука не решалась
схватиться с ним. А ему самому, наверно, за долгую
жизнь все наскучило: надоело сосать водоросли,
охотиться за окуневой икрой и лакомиться линючими раками.
Вот блесну и схватил! Принял ее за шуструю рыбешку
и схватил — не крутись около старика, молода еще перед
его глазами хвостом вертеть!.. И —попался.
— Вот это великан! Сколько в нем, как думаешь?
Четыре! А? Три с половиной? — умоляюще спрашивает
Димка. На этот раз я почему-то не хочу спорить.
Б. Орешкин
УНЖЕНСКОЕ СИДЕНИЕ
Унжа — одна из тех рек, где рыболов еще
может, как говорится, отвести душу. Вода в ней не
загрязнена сточными водами, молевой сплав* ведется только
* Молевой сплав — сплав бревен россыпью, вольницей
19

в верховьях, а чуть ниже Макарьева лес уже
сплачивают и он не очень мешает удильщикам. Недаром сюда, в
среднее течение Унжи, в район Макарьева, приезжают
рыболовы не только из Горького и Костромы, но даже из
Ленинграда. А эти города, как известно, не обижены
рыболовными угодьями. Московские рыболовы
встречаются значительно реже. Впрочем, наше появление на
берегах Унжи никого не удивило. Привыкли местные жители
к дальним гостям, ищущим уединения и простора.
А простора на Унже сколько угодно. Что же касается
уединения... Увы, найти его на наших европейских реках
не просто. Первого рыболова мы увидели сразу, как
только сошли с машины. Он сидел на берегу в самой гуще
сплавного рейда и невозмутимо поглядывал на свои
закидушки. За спиной его стояла маленькая палатка и два
шеста на веревке, между которыми вялились десятка два
лещей и крупных подлещиков.
— Свой рыбозавод! — неодобрительно заметил
доставивший нас шофер. Соседство с рейдом, да еще
«рыбозаводом» нам ничуть не улыбалось. Мы упросили
шофера подбросить нас куда-нибудь подальше. Отъехали еще
километра два ниже по течению. Но картина все та же:
вытоптанная трава, черные пятна кострищ,
приткнувшиеся под кустами палатки и неизменные шесты с
нанизанной на веревки рыбой. Наконец палаточная «деревенька»
кончилась. Но кончилась, растворилась в обширных
лугах и дорога. Пришлось взвалить на спины тяжеленные
рюкзаки и идти пешком.
Под обрывистым, но не очень высоким берегом
стояли готовые к отправке плоты, на которых тоже сидели
рыболовы. Мы шли все дальше и дальше. Берег,
постепенно понижаясь, перешел в песчаную отмель. Глубокие,
удобные для ловли места остались позади. Но искать
что-то лучшее не было ни сил, ни времени. Уже
вечерело, и пора было подумать о ночлеге. Палатку поставили
на поляне шагах в двадцати от берега. Наскоро сварили
похлебку из лапши и консервов, запасли дров,
оснастили и забросили удочки. Наступил первый вечер на берегу
незнакомой еще реки. Вечер, о котором так сладко
мечтали в московской квартире. Вечер ожиданий и надежд.
...Широкая, полноводная Унжа неторопливо несла
свои воды. Мирно постреливал искрами костер.
Поплавки неподвижно торчали из воды. Хоть бы один шевель-
20

нулся! Н-да, начало не предвещало удачи. Я украдкой
наблюдал за сыном: не повесил ли носа? Тем более, что
и теплом июльский вечер не баловал. Пришлось надеть
свитера.
— Давай-ка, сынок, спать. Утро вечера мудренее...
Димка не заставил себя уговаривать. День-то был не
из легких, приустал за дорогу парнишка. Вдвоем мы
быстро собрали разбросанные вокруг костра вещи, выгнали
дымом комаров из палатки, затушили костер. Приятно
было вытянуться на мягком надувном матраце под
шерстяным одеялом. За брезентовой стеной в бессильной
злобе гудели комары. Нам тепло и уютно. В голове
проплывали картины только что закончившегося
хлопотливого дня: поезд, билеты, закупка продуктов в Костроме...
И мысли о завтрашнем дне. Конечно, место стоянки
плохое, но рыба тут есть. Есть рыба. И мы еще половим,
обязательно половим унженских лещей!
Утро действительно оказалось мудренее вечера.
Позавтракав, я отправился на разведку. Почти сразу за
палаткой начинался песчаный мыс с редкими ивовыми
кустами. Река, изгибаясь, уходила излучиной влево, а на
километр ниже вновь поворачивала вправо, и наш правый
берег опять становился крутым и высоким. Там, под
обрывом, прямо на берегу, затененном деревьями,
виднелась красная пирамидка бакена. Фарватер подходит
вплотную к берегу, значит, там хорошая глубина,
удобное место для ловли. Немного не доходя до бакена, в
берег вдается залив. Отлично. Наверное, не только
глубокие ямы, но и мелкие тихие места есть неподалеку. И
песчаные перекаты. Словом, условия для любой ловли. Вот
где мы разобьем лагерь! Удовлетворенный, я пошел
назад. По небу плыли тяжелые серые тучи. Ветер крепчал,
насквозь продувая свитер. А ведь еще вчера была совсем
неплохая погода...
Снова взвалив рюкзаки на плечи, мы с Димкой
шагали по рыхлому, оседающему под ногами песку к
облюбованному месту.
...Ах, не зря говорится: «Семь раз отмерь...» Ну что
стоило во время разведки пройти немного подальше,
осмотреть все как следует! Я бы тогда знал: то, что
казалось издали заливом, на самом деле было глубокой и
широкой протокой, далеко уходящей в пойменный,
луговой берег. А вожделенный обрыв с бакеном и раскидис-
21

тыми старыми дубами с нежной зеленой
травушкой-муравушкой под ними — совсем рядом, но... за протокой!
Что же делать? Вброд не перейти — глубоко. Лодки у
нас не было. Плот связать нечем, да и долго возиться
с ним. А нами уже овладело нетерпение поскорее
закинуть удочки. Пошли искать обход. Но, продравшись
сквозь прибрежные заросли ивняка и шиповника, мы
остановились от неожиданности: протока разветвлялась на
рукава. Один из них уходил влево, вниз по течению реки,
а второй поворачивал вправо и серебряной светлой
полосой шел вдоль высокого коренного берега Унжи
далеко-далеко от нас, но уже против ее течения...
Вот это номер! Чтобы идти в обход, надо отшагать
километров пять, а то и побольше по хлюпающей под
ногами болотистой почве, пробираясь через сплошную
стену камыша и ивняка. Решили форсировать протоку
на подручных средствах. Но погода рассудила иначе.
Стоило нам подумать о переправе, как начал
накрапывать дождь. Вначале мелкий и редкий, он постепенно
усиливался. Мешкать было некогда. Тут же, на песчаной
косе, отыскав местечко повыше, быстро поставили
палатку и забрались в нее. Брезентовый домик трещал под
ударами ветра. По крыше барабанил дождь. На мокрых
кедах песок. Руки тоже в песке. Кое-как привели себя в
порядок, надули матрацы, нарезали толстыми ломтями
хлеб и грудинку. Поели всухомятку.
А дождь все лил и лил. Мокрая одежда холодила
тело. Пришлось надевать запасное сухое белье, шерстяные
носки и закутываться в одеяла. Наконец отогрелись. От
сложенной в кучу мокрой одежды и обуви шел пар. В
палатке сыро и неуютно. Но снаружи было еще хуже. И мы
сидели час за часом, лишь изредка выглядывая в щелку:
не прояснилось ли небо? Но оно и не думало проясняться.
Без малого двое суток продержал нас в осаде
беспрерывный дождь.
— Это что! — стоически философствовал Димка.—
Осада Пскова Стефаном Баторием продолжалась пять
месяцев, и то ничего! Псковичи выстояли. В летописи так
и записано было: «Великое псковское сидение».
У Димки по истории, в отличие от некоторых других
предметов,— пятерка. Я же о Ливонских войнах Ивана
Грозного мало что помнил и потому счел за благо
вернуться к сегодняшнему дню:
22

— Не знаю, как псковское, а вот наше «унженское
сидение» запомнится надолго...
Как и полагается осажденным, мы время от времени
совершали короткие вылазки то к костру, чтобы
вскипятить чай, то к реке, чтобы хоть разок-другой махнуть
спиннингом. Но нудный дождь загонял нас обратно в
палатку. И все же мы как-то умудрялись не только ловить
рыбу, но и варить из нее уху. Правда, уха была не
только «с дымком», но и с дождичком, и даже с песочком.
Если лагерь разбит на песке, то от него совершенно
невозможно избавиться, как ни старайтесь.
Лишь на третий день погода настолько улучшилась,
что мы рискнули свернуть лагерь и перебраться через
протоку. В качестве плотов использовали надувные
матрацы. Чтобы они не прогибались под тяжестью груза,
положили на них по два шеста, на которые и погрузили
рюкзаки, удочки, свернутую палатку и другие наши
пожитки. Весело было идти по колена в воде, буксируя за
собой на бечевке импровизированные плоты. Вот и
протока. Большую ее часть мы преодолели без труда, вброд.
Но потом дно стало круто уходить вниз. Оставалось
каких-нибудь 20—30 метров до берега. Как быть? Плыть,
толкая плоты перед собой? Но мы так намерзлись за эти
дни и вода была такая холодная, что купаться очень не
хотелось. Димка первый попробовал примоститься на
матраце рядом с рюкзаком. Но тут же соскочил.
— Тонет!
— Ерунда, должен выдержать,— авторитетно заявил
я и тут же уселся-на свой плот. Хотел только
попробовать—выдержит ли он. Плот выдержал, хотя и
погрузился довольно глубоко. Я заметил это, но тут же
почувствовал, что встать с него уже не смогу: дно ушло из-под
ног, и течение довольно резко понесло плот по протоке.
Подмок снизу рюкзак. Вода уже почти доставала
кинокамеру. Я видел все это, но не смел пошевелиться.
Неустойчивое, шаткое сооружение из надувного матраца,
огромного рюкзака и удочек каждую секунду грозило
опрокинуться. Где-то сзади хохотал Димка. А я не мог
даже обернуться, чтобы цыкнуть на него. Так мы
добрались до противоположного берега.
А потом грелись на солнышке, которое наконец-то
соблаговолило показаться, болтали о том о сем и вообще
легкомысленно транжирили время. Мы еще не знали, что
23

это был единственный теплый день за всю поездку,
который судьба отпустила нам. Уже на следующее утро наше
«унженское сидение» продолжалось. Но мы
приспособились и к нему. Мелкий дождик нас не смущал. А когда
дождь усиливался, мы надежно закрепляли на берегу
удилища, галопом мчались в палатку и оттуда наблюдали
за удочками.
Но самой интересной была, конечно, активная ловля в
проводку, когда погода позволяла без помех пробыть на
берегу час-другой. Выяснили, что у бакена, да и вообще
на глубоких местах рыба не клевала. А вот на песчаных
отмелях, как это часто случается, отлично брали голавли,
язи, окуни и, что удивило меня, даже лещи! Да-да,
именно лещи, эти любители тиховодья и ям под обрывистым
берегом. Те самые лещи, которых в эти ненастные дни
тщетно разыскивали на глубине рыболовы из палаточной
«деревеньки». Рыба была на отмелях. И мы пользовались
этим.
Но всему приходит конец. Даже и рыболовной
страсти. Димка, который часами пропадал на Москве-реке
ради двух-трех плотвичек, здесь первый оставил удочку.
— Что так? Или приелась рыба?
— Да ну... Чистить ее...
Утолив рыболовную жажду, подержав на леске
несколько достаточно крупных рыб, мы успокоились. Мы
уже знали: стоит захотеть, и рыбы можно наловить
сколько угодно. Это и лишало рыбалку интереса.
Хотелось чего-то нового. И мы нашли его на этом же острове,
который, кстати говоря, оказался весьма большим. В
глубине его, среди старых отдельно стоящих дубов, было
несколько небольших озер, вернее, ям, затопляемых в
половодье. Вдоль берегов этих озер росла типично прудовая
водяная растительность. Не поискать ли тут линей или
карасей? В ход пошли небольшие крючки, самые тонкие
лески, крохотные поплавки, каша и хлебный мякиш.
И вскоре запрыгали, забились на траве первые золотые
карасики. Они были не велики, но после речной рыбы
особенно приятны. Эдакие толстенькие, упитанные,
симпатичные! Но поджарить их мы так и не успели. Как
заранее было условлено, за нами зашла небольшая
самоходная баржа сплавкоиторы, шедшая порожняком в
Кострому.
Это был восьмой день нашего «унженского сидения».
24

Оно продолжалось и на девятый, но уже в теплом
матросском кубрике за горячим чаем и свежими газетами.
В сыром тумане проплыли мимо нас сначала все
расширяющиеся берега Унжи, потом величественный простор
Горьковского водохранилища, красавица Волга... В
Костроме мы сели в поезд, и на другое утро уже подходили
к нашему дому в Москве. В рюкзаках — солидные вязки
самодельной «воблы», а в душах — приятный груз
воспоминаний и впечатлений. Да, именно приятный, несмотря
на то, что из восьми дней, проведенных на Унже, по
меньшей мере, пять мы просидели в палатке...
На редкость дождливым и холодным выдался в том
году обычно солнечный, жаркий июль.
Но и сейчас, много времени спустя, стоит лишь
заговорить о рыбалке, Димка с загоревшимися глазами
восторженно восклицает:
— Хочу на Унжу!
А. Волков
И НЕ ТОЛЬКО НАПАСТИ
Соблазненный рассказами Василия о рыбалке
на базе «Тополевый мыс», Иван Петрович Шадрин
решительно сказал:
— Едем!
База притаилась в устье Коровинского залива.
Широкий, метров до пятисот, залив постепенно сужался и,
изгибаясь, скрывался между лесистыми берегами.
Длинное одноэтажное здание гостиницы выглядело
приветливо. Широкая веранда так и манила к себе.
Вдоль дощатого причала выстроились лодки.
Там и тут стояли подготовленные к отправке
плоты. На них виднелись неподвижные фигуры рыболовов.
Все это Шадрин успел рассмотреть, пока причаливал
катерок, перевозивший людей с одного берега на другой.
Выбор лодок не отнял много времени. Решили
отправиться на старую стоянку Василия. Следуя за ним, Иван
Петрович выехал из залива и повернул направо. Слева
открылось водохранилище, справа — яр с узкой полосой
приплеска. Здесь Шадрин пристал к берегу и положил
в лодку увесистый камень.
25

Василий был уже на месте. Он раскатывал палатку.
Иван Петрович поспешил на помощь.
Вскоре лагерь принял обжитой вид. Появилась груда
хвороста, рогульки для котелка...
— Ну, а теперь за дело,— сказал Василий.
Взяв с собой только самое необходимое, рыболовы
отчалили. Василий направился к двум палкам-буйкам,
плавающим метрах в ста от берега. От них в воду
уходили веревки с камнями. Это устройство оставалось тут до
осени.
Шадрин ставил якорь по-своему. Присмотрев на
берегу подходящий корень, привязал к нему конец полутора-
миллиметровой лески и стал отъезжать, стравляя леску.
Поравнявшись с лодкой Василия, Иван Петрович
перешел на корму и бросил «якорь». Теперь осталось потуже
натянуть жилку.
— Толково! — одобрил Василий.
Иван Петрович принялся набивать кошель
прикормом — смесью пареного овса с ржаными сухарями. По его
глубокому убеждению, овес приманивает лещей, а
черные сухари отпугивают ершей. Вот только ерши, кажется,
об этом не подозревали. Во всяком случае, они не
заставили себя ждать. Их поругивали, но обратно в воду не
бросали — пригодятся для ухи.
Время шло. Василий, решив поблеснить на вечерней
зорьке, снялся с якоря.
— Самый клев судака,— сказал он и взялся за весла.
Иван Петрович остался один. Небо затянули плотные
облака. Незаметно стемнело.
«Похоже, дождь собирается,— подумал Шадрин.—
Наверное, поэтому и клева нет». Тепло, тихо. Бросив на
дно лодки видавший виды ватник, он лег на спину.
Сладко заныли косточки. Клонило ко сну.
Разбуженный чьими-то голосами, он сел и увидел
странное зрелище. Вдоль берега скользила лодка с двумя
незнакомцами. В носу лодки пылал костер.
«Лучилыцики,— подумал Иван Петрович.—Вот
бродяги!» — и тут он вспомнил о леске.
— Стойте, мужики,— крикнул он,— тут у меня
привязь!
Но опоздал. Высоко поднимавшееся пламя мгновенно
расплавило леску, и концы ее упали в воду. Лучилыцики,
не сразу сообразившие в чем дело, начали горячо изви-
26

няться. Шадрину было уже не до них. Лодка сбилась с
места, и ему пришлось срочно заняться удочками.
Впрочем, это не помешало ему громко высказать браконьерам,
что он о них думает.
Только Иван Петрович устранил последствия аварии,
как появилась лодка Василия.
— Каковы успехи? — спросил Шадрин.
— Плохо. Ни одной поклевки. А у вас?
— То же самое. А тут еще приключение...— и Иван
Петрович в нескольких словах рассказал о встрече с
лучил ыциками.
Василий заволновался.
— Я ведь инспектор рыбнадзора. Где они?
— Туда уплыли.
— Давно?
— Минут десять прошло.
— Догоним? Они ведь тихо идут.
— Эх! крякнул Шадрин лихО.~-Была не была!
Поехали!
Он быстро пересел в лодку Василия, и тот нажал на
весла, да так, что за кормой зажурчала вода.
Только обогнули мыс, как увидели впереди багровое
пламя.
— Вот они! Совсем близко!
— Теперь не уйдут! сказал Василий.
Видимо, браконьеры почувствовали опасность, так
как багровое пятно начало быстро удаляться. Но это не
помогло.
Через несколько минут лодка Василия поравнялась с
длинным неуклюжим челном браконьеров.
— Инспекция! — коротко бросил Василий и вынул из
кармана удостоверение.— Ваши документы!
Высокий и жилистый мужчина с ярко-рыжей бородой
сунул острогу в смолье с намерением сбросить его в воду.
—- Не спешите, гражданин,— повысил голос
Василий.— Пусть светит.
Браконьеры как будто потеряли дар речи. Они
растерянно хлопали глазами. Наконец рыжебородый выдавил
из себя:
— Так вода ж мутная!
— Понятно! Значит, потренироваться решили?
— Без толку ездим. Ни одной штуки не накололи.
— Это я вижу,—сказал Василий, успевший загля-
21

нуть в пустую корзину.— Да только провинность от
этого не меньше...
Второй браконьер неожиданно сказал:
— Кончать надо, папаня. Дай-ка мне острогу!
— Да ты что задумал? — испугался рыжебородый.
— А вот увидишь.
Отец повиновался. Взяв острогу, сын отломил
трезубец и забросил его далеко в реку. В другую сторону
полетело древко.
— Хватит срамиться, папаня! Выезжаем по ночам,
ровно жулики, прячемся ото всех...
— Ты что сделал?! — закричал отец.— Такой
инструмент порушил!
— Успокойтесь, гражданин,— перебил его Василий,
чувствующий себя не совсем ловко. Вообразив бог знает
что, он вооружился веслом и теперь не знал, как с ним
поступить. Наконец, воткнув уключину на место, он
сказал:— Благодарите сына, он, видать, умнее вас. Протокол
писать не стану. Но учтите, я тут часто бываю. Если еще
раз попадетесь — не взыщите!
— Не будет этого,— сказал младший.— Разругаюсь
с батей, из дому уйду, а браконьерить не позволю!
— Как это из дому уйдешь? — возмутился отец.—Да
ты соображаешь, что говоришь?
— Вы тут разбирайтесь,— вмешался Василий.— А мы
поехали. Прощайте!
Долго еще слышались громкие голоса браконьеров.
Но вот их лодка отстала. Начал накрапывать дождь.
Впрочем, дождь только попугал. Тучи вскоре
рассеялись, наступила лунная ночь.
Утро ничего не изменило. Клева не было. Шадрин
особым терпением не отличался.
— А не сменить ли нам место?
— Кабы не палатка,— помолчав, отозвался Василий.
— Долго ли ее снять?
— Нет, Иван Петрович, я еще здесь посижу. Должны
же в конце концов лещи подойти. А вы поезжайте в залив.
Шадрин плыл не спеша, распустив дорожку. Хотелось
осмотреться, перекинуться парой слов со встречными
рыболовами.
Один из них, удивший с плота, открыл Ивану
Петровичу секрет: самый лучший клев бывает около новых
плотов. На вопрос Шадрина «почему» он охотно объяснил,
28

— На новом-то плоту всяких козявок, таракашек,
короедов и прочей живности — короба! Вот тебе и прикорм.
И овса не надо. Ты так и запомни: под новым плотом
завсегда рыба стоит. Мы, местные, хорошо это изучили!
— Ну, вот вы сидите на новом плоту, а где рыба? —
спросил Иван Петрович.
— Видать, тут дело другое. Аппетиту у рыбы нету.
Может, погода не та, может, еще чего —поди, разберись.
— Вы позволите около вас?
— Цепляйся! Места хватит. Да мне на дежурство
пора.— Старик собрался и уехал.
У нового плота лещи тоже не спешили клевать.
Оставалось только созерцать неподвижные поплавки да
сражаться с блуждающими бревнами.
Готовый оттолкнуть веслом очередное бревно, Шадрин
заметил короткое бамбуковое удилище. Он схватил его,
но поднять не смог. Леска, зацепившаяся за сучок, не
пускала. Иван Петрович освободил ее и сразу почувствовал
сильный рывок. В результате короткой борьбы в садке
оказался лещ — широкий, темно-бронзовый. В нем было
верных три килограмма.
«Ну, подарок! — думал Иван Петрович, поглядывая
на садок.— Любопытно, кто это прозевал?» Но сколько
он ни оглядывался, поблизости никого не было.
Незаметно подкрался второй вечер в Коровинском
заливе. Пришло время подумать о ночлеге.
Шадрин поглубже опустил в воду садок с лещом и,
оставив прикорм на ночь, поехал в верховье залива.
Вскоре его внимание привлекла небольшая бухточка.
К ней примыкала уютная лужайка. В зарослях
тальника темнел шалаш. Иван Петрович, не раздумывая,
решительно свернул к берегу.
Через несколько минут вспыхнул костер, над ним
повис котелок с водой. Шадрин начал чистить ершей для
ухи.
После ужина Иван Петрович лег на траву. Он так
намотался, что через несколько минут поляну огласил
мерный посвист.
...В утреннем воздухе стояла тишина и прохлада,
ветерок не морщил глади залива, когда Иван Петрович плыл
к своей стоянке у плота.
Повсюду со дна поднимались вереницы пузырьков и
тут же лопались. Это лещи рылись в донном иле.
29

«Сколько же их тут! — с невольным волнением
подумал Шадрин.— Неисчислимое множество! Видно, корму
на дне хватает, если клевать не хотят».
Вот и плот. Иван Петрович закрепил лодку и прежде,
чем забросить удочки, решил добавить в кошель свежего
овса. К его удивлению, шнур шел без всякого
сопротивления. Он оказался перерезанным. Уже предчувствуя
беду, Иван Петрович схватил шнурок от садка. И эта
веревка была перерезана. Пропал и садок вместе с редкостной
добычей.
Кто это мог сделать? Вспомнил: накануне по заливу
моталась лодка с подвесным мотором. В ней сидели трое
подростков. В разных местах они пробовали блеснить.
Потом лодка ушла за поворот, и мотор затих. Надо
полагать, ребята заночевали там.
«Только они и могли подсмотреть»,— решил Шадрин.
Он бросил в воду пару горстей овса й стал разматывать
удочки. Клевали одни ерши. Настроение испортилось.
Близилось время обеда. Пора попить чайку. Иван
Петрович направился к знакомой бухточке.
Вскоре на поляне задымил костер. Иван Петрович
поглядел на воду: глубина чуть больше метра. Но...
Известно ведь, истинный рыболов никогда не теряет надежды
на поклевку и не упустит случая проверить незнакомое
место. Только он способен забросить удочку в лужу, в
которой нет рыбы, и... вытащить карася! А Шадрин —
стопроцентный, истинный рыболов. Он взял удочку,
насадил червя и забросил. Удилище положил в лодку
—серединой на корму, а комлем на среднюю скамейку. Ярко-
красный поплавок покачался на воде и замер.
Внимание рыболова привлекли шаги и мальчишеские
голоса. На тропинке он увидел двух подростков.
— Здравствуйте, дяденька,— сказали они разом и
остановились.
— Добрый день,— хмуро отозвался Иван Петрович.
— Здесь никто не проходил? — спросил мальчик,
который постарше. Голос у него был басовитый.
— Никого не видел,— ответил Петрович.
— Да не сейчас,—вмешался второй мальчик.— Ночью
или утром.
— Ночью я спал, а утром рыбачил. Пять минут, как
подъехал сюда. А что случилось?
— Жерлицы кто-то поснимал. Четыре штуки,
ао

«Товарищи по несчастью!» — подумал Иван Петрович.
— Вы не Одни пострадали. У меня у самого, пока
спал, исчез садок с рыбой и мешок с прикормом. Да,
кстати, это не ваша удочка?
— Ой, наша! — воскликнул мальчик с басовитым
голосом.— А мы считали, что и ее украли.
— Точно. Украли. Только украл-то ее лещ. Вот
такой! Вытащил я его, посадил в садок. Утром же — ни
садка, ни рыбы. А удочку свою получай. Она счастливая у
тебя!
— Спасибо... Кто же это нашкодил?
— Не имею понятия. Вот разве...— Шадрин рассказал
о лодке с тремя мальчишками.
— Слушай, Павка,— воскликнул басовитый,—а ведь
это Генка с дружками!
— Верно! — подтвердил Павка.— Не в первый раз их
замечают. Ну, мы их угомоним!
— А вы откуда? — поинтересовался Иван Петрович.
— Коровинские мы.
— Как вы поступите?
— Очень просто. Соберем пионеров нашего класса
да и поймаем воришек. Они ведь назад не проезжали?
— Как будто нет.
— Спят, поди. Ну, спасибо, дяденька!
— Желаю успеха!
Ребята быстро ушли.
«Славные ребята,—думал Шадрин,—деловые».
После разговора с ними у него даже поднялось настроение.
Незатейливый обед подходил к концу, когда в лодке
послышался стук упавшего удилища. Словно мальчик,
Иван Петрович кинулся к лодке и только-только успел
схватить за комель удилище, уползавшее в воду. На
крючке бился килограммовый лещ.
«Так,— обрадовался Шадрин.—Вот вы где,
голубчики! На мель вышли, в травке попастись!»
Положив леща в корзину, он забросил еще одну
удочку и принялся за прерванную трапезу. Теперь он чаще
поглядывал на поплавки. И все же прозевал вторую
поклевку на первую удочку. Удилище загремело снова, и в
корзинке появился еще один лещ, правда размером
поменьше.
Третью поклевку —и все на ту же удочку! — Иван
Петрович не проглядел. Сначала поплавок пару раз оку-
31

нулся, а затем медленно погрузился в воду. Провисшая
леска стала натягиваться, и удилище поползло вперед.
Но Шадрин был начеку.
Борясь с лещами, Иван Петрович не обратил
внимания на две лодки, проследовавшие вверх по заливу.
В каждой сидели по три подростка. Незаметно время
рыбалки истекло. Надо было собираться на базу, чтобы
не пропустить последний рейс катера. Да и улов — семь
лещей — вполне удовлетворял его тщеславие. Он
укладывал удочки в чехол, когда раздались возбужденные
знакомые мальчишеские голоса.
К берегу приближались три лодки. Одну из них с
выключенным мотором тащили на буксире. Лодки
ткнулись в песок.
— А вот и мы, дяденька,— сказал мальчик с
басовитым голосом.— Наловили?
— Есть малость,— ответил Иван Петрович.— Ну, а
ваши дела каковы?
— И мы поймали! Только не всех. Двое в лес
убежали. А это Генка. Познакомьтесь!
Генка сидел, стараясь выглядеть независимо. Под
правым глазом у него красовался изрядный синяк.
— Что же это вы его так? — укоризненно сказал
Шадрин.— Вас вон сколько, а он один.
— Да нет,— зашумели мальчишки,— мы его не били!
Это он сам на Петькин кулак налетел! Ух, драчливый!
Мы уж хотели его связать, если не угомонится!
— И помогло?
— Помогло. Успокоился. Теперь будем на собрании
пионерской дружины обсуждать его поведение.
— Вот это правильно,— одобрил Иван Петрович.—
Такие вещи нельзя прощать.
Мальчик поднял проволочный садок.
— Это не ваша ли пропажа? —спросил он.
— Моя! — обрадовался Шадрин.— И кошель, я вижу,
тут?
— Все нашли. И наши жерлицы. Только вот леща они
съели.
— Ну уж тут ничего не поделаешь,— философски
заключил Иван Петрович.— А за вещи спасибо.
— И вам спасибо за помощь!
Ребята попрощались и отправились дальше. Через
несколько минут отчалил от берега и Шадрин.
32

Первым, кого встретил он у причала, был Василий.
На его физиономии и не психолог прочитал бы, что
рыбалка не удалась.
Помогая Ивану Петровичу, Василий принял из его
рук корзинку и уважительно взвесил ее в руке.
— Никак с удачей?
— Точно! — и Шадрин не отказал себе в
удовольствии продемонстрировать Василию свой улов.
г. Пермь
Г. Сазонов
В ТУМАНЕ
Это было на дубравной Оке, недалеко от
пристани Копаново. Разделившись на два рукава,
обнимающие длинный зеленый остров, река привольно катила
свои воды.
Я перепробовал лучшие блесны: вертящиеся,
колеблющиеся, бурлящие девоны, но ни частая смена мест ловли,
ни маскировка не принесли успеха, хотя хищники
продолжали бултыхаться на едва достигаемом расстоянии.
Вдруг произошло непредвиденное. При сильном взмахе
мой голубоватый девон, сделанный под гусиное
перышко, улетел в неизвестном направлении. Я окончательно
расстроился. Что же делать? Решил передохнуть и
проверить снасть. Оказывается, отказал вертлюжок: на
леске сохранилась лишь половина стального сцепления, а
нижнее колечко вместе с поводком и противозакручивате-
лем исчезли.
Случайно я перевел взгляд на воду. У самого берега
покачивалась белая пена, образуя на песке узорные
кружева, а дальше плескалась вода. И тут прямо перед
собой я увидел какой-то предмет, всплывающий из глубины.
Его следы тотчас потерялись, но через несколько
мгновений из волн вынырнула белая рыба и, сделав несколько
скачков, снова скрылась под водой. Вслед за рыбой
мелькнуло огромное тело преследующего хищника — очень
крупного шереспера.
Я замер от неожиданности. Упустить такой случай!
Ведь столько потеряно драгоценных секунд. В суматохе
я привязал совсем не ту блесну, которую следовало, и за-
2 Зак. 728
33

бросил ее не прицельно, а вслепую. Тяжелая
колеблющаяся блесна скорей подходила для ловли крупных щук.
Но раздумывать было некогда. Блесна засверкала в
волнах... Я обловил почти все соседние участки плеса. Но мои
усилия были тщетны. Так и вернулся домой ни с чем.
Прошло больше месяца. В один из августовских дней
я вновь ловил на этом плесе. Попадались шересперы,
судаки и другие хищные рыбы. Но крупный шереспер,
видимо, переменил убежище или охотился здесь же, но далеко
от берега. Два раза мне довелось видеть мощные
всплески рыбы, но я не был уверен в том, что это был тот
матерый шереспер.
Наступила пора урожая — осень. В лесах и рощах
зардели алые, желтые, багряные и бордовые листья.
Пойма Оки все чаще туманилась. Появилась возможность
не маскироваться, можно действовать под прикрытием
тумана.
Кто зорче всех видит своих врагов? Кто так
восприимчив к малейшему шороху, осторожному движению
рыболова на берегу и в лодке? Кто может глумиться даже над
зрелым спиннингистом, подбрасывающим приманку в
воду? Конечно, взрослый шереспер. Начиная с весны и
все лето шереспер бродяжничает в верхних слоях воды.
Перекаты и песчаные отмели, бурлящая стихия плотин и
шлюзов — любимые места его охоты. Насекомые, а из
живых рыб —уклейка и пескарь —его излюбленная
пища. Шереспер очень подвижен, отлично видит в воде и
всегда замечает стоящего на берегу незамаскированного
рыболова. Чтобы узнать о способностях шереспера
успешно гоняться за низко пролетающей стрекозой,
охотиться за мелкой рыбой в чистой, мутной или прикрытой
туманом воде, нужно подолгу наблюдать, как он атакует
свою жертву. Хищническая деятельность шереспера —
целый мир, удивительный, своеобразный, яростный.
Какое чувство позволяет шересперу преследовать
стрекозу «Коромысло», пролетающую над гладкой или
волнующейся водой на перекате? В летнее утро стрекоза,
играя, стремительно несется над водой, чуть не касаясь ее
крыльями. Стрекозу преследует водяной бурун, за
которым скрыта голова шереспера. Куда стрекоза — туда
бурун. И довольно часто выскакивающий из воды
шереспер настигает и на лету сбивает свою жертву. Что же
поражает в этой борьбе? Боковая постановка глаз ис-
34

ключает для шереспера возможность точно преследовать
живую цель, движущуюся впереди, а ведь он гонится за
ней на расстоянии многих метров. И что особенно
удивляет— это быстрота реакции. Шереспер немедленно
прекращает погоню, как только заподозрившая беду
стрекоза взмоет на высоту, недосягаемую для него. Какая
поразительная чувствительность!
В дни летнего или осеннего паводка шереспер успешно
охотится на шустрых уклеек в мутной воде, в то время
как некоторые хищные рыбы остаются голодными. В
прозрачной, хорошо просматриваемой воде он бесцеремонно
нападает на стаю уклеек и, ударив сильным хвостом,
мгновенно разворачивается по течению, чтобы
расправиться с одной из ошеломленных или напуганных рыбок.
В паводки он нападает на них из укрытия. Среди
затопленной береговой растительности течение замедляется,
местами полностью замирает, и поэтому вода
отстаивается быстрей. Уклейки и прочая мелюзга устремляются в
траву, кусты, на необжитые места и, отдышавшись в
чистой воде, снуют взад и вперед, ища что-то съедобное.
Иногда шереспер охотится в устьях ручьев и речек
при слиянии мутной и чистой воды. Но в это время уже
не слышно на реке ни его шумных всплесков, ни ударов.
Внешне его атаки выражаются в беззвучных бороздах и
вывертах, образующих на воде извилистые шлейфы и
воронки. В эти дни жизнь шереспера несладка: ему
приходится ловить не ошеломленную, а полноценную рыбу,
ловко управляющую своим телом. Серебристые уклейки —
желанная добыча — нередко увертываются от него.
На заре, в сильный туман шереспер поверху не
охотится. Но как только появятся быстро заволакиваемые
просветы, шересперы занимают поверхностные слои.
В эти минуты водную гладь уже нарушают первые вспла-
вы — утренние улыбки невинных уклеек, и отдохнувшие
за ночь шересперы выслеживают и нападают на стайки
этих рыбок. Пока стоит туман, так же как и в мутную
воду, на реке не слышно ни шумных всплесков, ни
вдохновляющих рыболова ударов. В просветах туманной кисеи
можно заметить лишь молчаливые следы преследования
в виде расходящихся волн.
Во время тумана самая благоприятная обстановка
для ловли шереспера, потому что он теряет инстинкт
самосохранения и куда меньше разбирается в приманках
2*
35

спиннингиста. Не подозревая опасности, он нападает на
блесну смело, стремительно.
В такую пору я и начал ловить новым спиннингом,
все еще совершенствуя свою сноровку. Я стремился
овладеть забросом по живой мишени, придать блесне
скачкообразные движения напуганной рыбки. К забросу я
относился с намеренной взыскательностью и, если он не
получался, быстро подматывал леску, чтобы сделать
правильный заброс. Мне уже удавались и прицельные
забросы, и оживление блесны после ее прикосновения к
воде, если я пользовался тонкой леской. И, как теперь
помню, накануне того дня, когда мне пришлось
встретиться с огромным шереспером, я поставил на катушку
совершенно новую тонкую леску.
Еще до восхода солнца, едва начало светать, я вышел
из дому. В конце деревни обозначались темные кроны
давно знакомых сосен. Я торопился: прохладная рань
утра всегда горячит рыболова. Когда же узкая тропа
привела меня к пропасти на краю крутого берега, я
остановился и замер от удивления. Вся пойма реки
показалась мне огромным бледным озером. Могучая пелена
тумана распростерлась над низиной бесконечной молочной
гладью.
И здесь, на склоне крутой горы, вздымающейся над
рекой подобно высокому утесу, мною овладел смутный
страх. Я не решился спуститься по крутой обрывистой
тропе и направился к реке в обход по дальней дороге.
Туман еще был далек от меня, но всем своим телом я уже
чувствовал сырость и тяжесть нависшей над землей
влаги. Когда же закончился долгий пологий уклон, я был
готов вторгнуться в представшую передо мной сизую
незыблемую тучу. Туман как бы ожил, заколыхался,
задвигался. Всю дорогу валил и валил на меня, обволакивая
влагой. Что-то необъятное было разлито в воздухе.
Я зябко съежился и, сдерживая шаг, неуверенно
пробивался сквозь бездну тумана. Ноги ступали неслышно и
мягко, как по ковру. Местами белая испарина была такой
плотной, что стоило раздвинуть ее грудью, как она тотчас
смыкалась и, проследовав за мной на небольшом
расстоянии, начинала растягиваться и отставать. Краем глаз
я невольно следил за движением тумана, словно это было
животное, преследующее меня. Но где я, куда я шел — я
не знал. Ни солнца, ни горизонта, ни реки, ни дороги.
36

Па пути начали встречаться неровности, мне пришлось
взбираться на какую-то возвышенность.
Неожиданно я оказался на высоком берегу Оки.
Сквозь кисею седоватого тумана просматривалась
темная литая вода, а в стороне обрисовалось большое мутное
пятно, не источавшее ни света, ни тепла. Это было
восходящее солнце. Теперь я уже знал, куда мне идти.
Знакомые берега подсказали дорогу на край излучины, к
высохшим прутьям, когда-то воткнутым мной в берег для
маскировки. В тумане эти прутья пригодились мне,
чтобы распознать место, где была изучена каждая глубина,
каждая струя и где отходящее от берега течение на
расстоянии заброса сливалось с главным потоком воды,
часто нарушаемым боем шересперов.
Подул ветерок. Туман затрепетал, заколыхался, как
огромный волнующийся занавес, а пожелтевшее
лучезарное пятно поднялось выше и вступило в борьбу с
начавшими клубиться облаками. Толпясь, лохматые скопления
потянулись к небу.
Еще не развиднелось и Ока не открыла всей красы
своего светлого мира, а я уже подкрутил катушку и начал
примеряться к забросу. С нетерпением разве сладишь?
И вот первый взмах! Серебристый овальчик с красной
полосой на шейке, незримо побеждая пространство,
опустился точно в распадок тумана. Один, два и еще десяток
забросов. Мне уже показалось, что я рано пришел на
реку. Прекратив забросы, решил подсмотреть тайны реки.
Что это? Ниже по течению кто-то, раздвигая воду, пустил
мощный луч, уходящий наискосок от берега. Быстро, без
подготовки, не рассчитывая взмаха, я забросил туда, где
появился сигнал, и соблазнительная приманка коснулась
воды, когда еще не стушевались следы рыбы. Но упала
блесна слишком близко от берега. С досады я резким
движением дернул ее на себя и еще до начала подмотки
почувствовал мягкий удар, повисшую на блесне тяжесть
и холодок волнения. Едва я взялся за ручку катушки, как
последовал бешеный бросок. Один! Другой! Когда на
втором рывке рыбы я прижал стремительно
разматывающуюся катушку ладонью, удилище изогнулось до предела.
Ошеломленный бурным натиском, я все же
подтормаживал катушку, чтобы не запуталась леска и чтобы хоть
немного сдержать бег рыбы. Мои попытки обострили
борьбу. Хищник становился поистине страшным. С каж-
37

дой минутой его ярость росла. Иногда удилище
изгибалось так круто, что катастрофа казалась неизбежной.
И тут совсем некстати — впрочем, я уже не понимал, что
кстати и что нет,— к месту борьбы подступили кочующие
облака тумана. Нагроможденные хаотическими рядами,
расположенными один над другим, они были пухлые,
почти белого цвета, как вспененное молоко. Что делалось
вдали, в этой белесой мути, нельзя было разобрать.
«Туман, возможно, мне на руку, легче будет подводить к
берегу» — подумал я, ни на миг не сводя глаз с катушки
и быстро ускользающих витков лески, которых на
барабане оставалось совсем немного. Что предпринять? Как
останозить? Сгоряча я подался к воде, побежал по берегу
против течения, куда неудержимо вело мою леску. Мне
казалось, оттуда легче будет сломить сопротивление, а
может быть, и задержать движение рыбы. Дыхание
перехватило от бега и сильного волнения. Наконец я
остановил леску, дал почувствовать рыбе, что у меня тоже есть
сила. Рыба, схватившая блестящую игрушку,
остановилась. Со страшной скоростью помчалась она теперь уже
вниз по течению, и в туманной мгле было слышно, как
леска разрезала воду. Бросок рыбы вдоль берега
показался мне добрым знаком, успокоил, придал силу и
уверенность. «Вот так, так»,—приговаривал я про себя,
стараясь осторожными усилиями направить движение по
полукругу и где-то снова его прервать. Мне это удалось.
Рыба умерила бег и встала.
Остановилась она на глубине, в том месте, где
отходившая от берега струя сливалась с главным потоком, и
под защитой встречной воды рыба исступленно боролась,
упруго изогнув тело. Она была сильна, гибка и с
удивительной ловкостью боролась. Но силы уравнялись. Рыба
уже не могла унестись дальше, куда ей вздумается.
Осторожным подтягиванием я ни один раз пытался
сдвинуть ее с места и на одной из потяжек почувствовал, что
она уступила. Сопротивление ослабло. Появилась
возможность подкрутить катушку.
Потихоньку я вываживал изнуренную борьбой рыбу.
На полпути, собрав последние силы, она снова бросилась
в глубину и заметалась из стороны в сторону. Блестящий
кончик удилища пошел вниз, закачался. Рыба в
последний раз попыталась избавиться от цепкого крючка,
вырвать его из своей пасти и, не видя спасения, устремилась
38

вверх, к водной глади, подернутой туманом. Всплыла она
неожиданно близко от берега, совсем рядом и, тяжело
шевеля жабрами, перевалилась на бок. Боролась честно,
без уловок.
Это был крупный шереспер. Но все-таки несколько
меньше того осторожного, умудренного годами великана,
которого я случайно увидел в памятное июньское утро.
Судьба того шереспера сложилась вполне счастливо.
Размер, которого удалось достичь ему, пройдя
невредимым сквозь все речные невзгоды и беды, говорит за то,
что он недосягаем для нашего брата-спиннингиста не
только в погожий, но и сумрачный туманный день.
Я уверен, что тот шереспер и поныне благополучно
плавает в полюбившихся ему водах реки, а беглый ветер
дубравной Оки подгоняет ровные волны, в которых
только что вскинулся огромный матерый шереспер.
В. Пеньков
ЗЕЛЕНЫЕ ВОРОВКИ
В нижнем течении нашей русской красавице
Волге помогает нести светлые воды свои к Каспию ее
подружка—Ахтуба. Бесчисленные протоки,
соединяющие между собой эти две реки, образовали множество
зеленых островов, испещренных заливами, заливчиками,
озерами и озерушками.
В начале августа на одном из таких островов под
старой тенистой ивой мы натянули брезентовые палатки и
зажили беспечной жизнью наших далеких предков.
Слева сквозь редкие просветы листьев виднелась
Волга. Справа, заигрывая с солнцем, плескалась Ахтуба, а
впереди по всему берегу острова ровным слоем лежал
промытый до белизны речной песок. В просторный пляж
врезался светлый залив протоки. Острый клин его почти
вплотную подступал к торчащим около ивы кустам, и мы
прямо из палаток могли свободно наблюдать за
обитателями песчаного дна залива.
В центре острова, лениво изгибаясь, тянулось длинное,
заросшее камышом и затянутое ряской озеро. В камыше
нашли себе приют стаи уток, гусей, лысухи, болотные
курочки, бекасы, кулики, серые и белые цапли.
Но охотились мы мало: при таком обилии непуганой
39

тицы добыть необходимое количество дичи на обед не
составляло никаких трудностей, а лишнее все равно
пропало бы. Зато рыбалка была интересной: главное, не
знали, какая рыба клюнет — то ли судак, то ли сом,
полосатый окунь или зубастая щука. А зачастую вместо
ожидаемой крупной рыбины цеплялась за крючок мелкая
лупоглазая тараыка. Раз попался здоровый сазан и
широченный лещ, но для такой благородной рыбы нужны
черви, а на острове их почти не было, и мы, в основном,
ловили хищную рыбу.
Рыбалкой увлекались все, даже жены и дети не
отставали от нас с Михаилом. Но чтобы изловить хотя бы
бершика, нужен малек или живец. Обычно мы их
заготовляли с вечера. После весеннего паводка на острове
осталось много озерушек, которые высохли от жары и
превратились в небольшие, поросшие кугой, камышом и
остролистом лужи. Почти в каждой луже кишмя кишела
разнокалиберная рыбешка. Перед ужином, чтобы не
упустить на следующий день утренней зорьки, мы брали с
собой ведра и всей компанией черпали задыхающуюся
мелюзгу. Затем у залива сортировали: величиной больше
мизинца бросали в залив, меньше — в найденную
ребятами почерневшую от времени вершу. Но первое время
живцы — все как один—за ночь исчезали из верши. Кто
был виновником пропажи? Может быть, чайки,
ютившиеся на песке у залива?
Однажды, когда дети еще крепко спали, мы с
Михаилом наловили мальков и, оставив их в верше, залезли в
палатку и стали наблюдать.
Долго ждать не пришлось. Вскоре белой бабочкой над
вершей повисла чайка. К ней подлетела другая. А через
какую-нибудь минуту слетелась вся колония и так
раскричалась, хоть уши затыкай.
Заглядевшись на чаек, мы не сразу заметили, как у
самой воды, словно из песка, зелеными кочками выросли
крупные лягушки. Они немного посидели на берегу, тупо
тараща выпуклые глаза на раскричавшихся чаек. Но вот
одна из лягушек повернулась к своей соседке и, как бы
посоветовавшись с ней о чем-то, неожиданно плюхнулась
в воду. Резко отталкиваясь длинными задними ногами с
растопыренными перепончатыми лапками, подплыла к
верше и, свободно миновав входное отверстие, оказалась
внутри нее. Мальки стайкой метнулись в противополож-
40

ный конец, но лягушка все же успела сцапать одного
крупного малька и вскоре выбралась наружу. Всплыв на
поверхность, она проглотила трепещущую рыбешку и
радостно заквакала. Ее пучеглазая соседка, казалось,
только и ждала этого сигнала. Она тут же подпрыгнула и
проделала такую же операцию, как и первая. В воду
плюхнулась третья...
Напрасно устрашающе кричали чайки и комьями
сваливались на всплывающих с рыбешками лягушек.
Проворные нахалки успевали проглотить свою добычу
прежде, чем птицы подлетали к ним.
Нам стало ясно, по чьей вине мы оставались каждое
утро без живцов. Мы уже хотели встать и разогнать
бесстыжих зеленых воровок, как вдруг все сидевшие на
берегу лягушки разом прыгнули в воду.
— Кто их так напугал? — шепотом спросил я
Михаила. Брат пожал плечами.
И тут медленно из-за прибрежных кустов показался
черный столбик со змеиной головкой. По ярким
красновато-оранжевым пятнышкам мы узнали безобидного
ужа. Он внимательно, как нам показалось, осмотрел
берег и пополз по песку. У коряги, за которую была
привязана верша, остановился, прислушался к чему-то и,
выбрав удобное место, меж сухими спутанными корнями,
затаился.
Весь день, чтобы не тревожить ужа, мы не подходили
к верше, а вечером Михаил рядом с корягой поставил
консервную банку с порошковым молоком. Утром банка
оказалась пустой, а уцелевшие мальки спокойно
плавали в верше.
С того дня наш добровольный сторож всегда был на
своем посту. И пока мы жили на острове, ни одна
лягушка не отважилась даже приблизиться к верше. А уж так
привык к нам, что перестал прятаться и шипеть, когда
кто-нибудь из взрослых или детей подходил к коряге или
подносил ему молоко.
г. Жуковский, Московская обл.

Н. Корчагин
ПО ПЕРВОМУ ЛЬДУ
— Волга стала! — разнесся слух-молния по
заводу в пятницу. А вечером разговор с женой.
— Пшено у нас как будто оставалось?..
— Поди опять лаврушек * своих ловить? Мне их
даром не надо.
— Зачем лаврушек? Волга стала.
Упоминание о Волге действует на жену как
волшебное слово. Конечно, она не может забыть, каких судаков
и лещей приносил я с Волги в прошлом году.
— В шкафу, в бумажном пакете твое пшено.
Соседи говорят, что мне на рыбалке везет, что я в
сорочке родился. Пусть себе говорят что хотят. Они не
знают, как мне приходится выдумывать,
экспериментировать.
Стрелка часов перевалила за полночь, а я все еще не
решил, куда какую мормышку поставить. «Глазок»,
конечно, пойдет верхним, то есть выше грузила. Он из
пластмассовой бусинки, легкий, и на течении чрезвычайно
соблазнителен для язя. А вот «капелька»... Я рассчитывал
поставить ее нижней, но сейчас отказался от этой мысли.
«Капелька» тяжела, и груз будет прижимать ее к самому
дну, где она непременно попадет на глаза
многочисленной армии малышек ершиков. Правда, у меня есть
прикормка. Свежего запаха пшеной каши, перемешанной с
хлебом, ершата да и матерые ерши не любят. Но
кормушка у меня из тюлевой занавески слишком редка для
того, чтобы долго удерживать прикормку на течении.
После продолжительных размышлений я решил на
одной удочке поставить внизу мормышку «капельку», а на
другой — крючок № 3. Какой-то традиционный гипноз —
ловить зимой на мормышку, хотя лещ прекрасно берет
и на крючок, конечно если на нем хорошая насадка.
С удочками решено. Остается мотыль. На завтра
синоптики обещают семнадцать градусов, да если еще
учесть ветерок на реке, то мотыля лучше заранее сло-
* Лаврушки — мелкая рыбешка.
42

жить пучочками. Для чего настригаю велосипедный
ниппель узенькими колечками, достаю приспособление,
сделанное из пустотелого, купленного в магазине поплавка,
который я разрезал наискось и из заостренного конца
удалил проволочную петельку. Накатываю колечко до
среза, в ложбинку укладываю извивающихся мотылей,
придвигаю колечко... и на мокрой тряпице извивается
многоголовое микрочудовище. Пятнадцать-двадцать
пучочков вполне хватает, каким бы активным ни был клев.
Вот, кажется, и все. В последний раз осматриваю снасти
Предрассветную тишину городской улицы нарушают
только мои торопливые шаги. Тишина. А теплынь! Во-
семь-девять градусов. Порошит почти невидимая
изморозь. Будет сегодня рыболовов! С вечера я не
позаботился найти Себе спутника и сейчас, при столь редкой для
субботних дней хорошей погоде, не унываю. Товарищи
будут на остановке. И ошибаюсь. В автобусе еду я один,
если не считать кондуктора и водителя. Вот задача!
«Неужели вчера кто-то зло пошутил?» Может быть, и не
стоит ехать? Выйти, пока не поздно, да на озера
податься... «Поди опять своих лаврушек...» Ладно. Поеду
погляжу.
Низко над Волгой туман. Но просматривающиеся
сквозь него черные полосы на белом фоне реки говорят
о том, что рыбалка не состоится. У берега что-то
скрежещет и шуршит, словно огромная чудо-рыба стоит подо
льдом и меланхолически перемалывает рыжеватые
шевелящиеся глыбы. «Вот тебе и лещи!»
Как побитый иду вдоль берега и машинально
ударяю пешней в наплывы льда, желтые, как первое коровье
молоко. «Домой? Если сейчас вернусь домой, я заболею.
Это уж точно. Я знаю себя. Нет! Хоть в ведерко с водой
опущу удочки, но только не домой».
Впереди виднеются застывшие во льду баржи,
катера, тусклый свет прожектора от сторожевой будки.
Неожиданно на тонком намете пороши замечаю следы и
характерную борозду. Спотыкаясь, бегу. Баржи
кончаются, а метрах в пяти-десяти от них на льду живая
черная кочка. Рыболов! Я не верю своим глазам. По
обледенелой досочке, брошенной через прибрежную полынью,
ступаю на лед. Твердо! Приветствую рыболова.
— Ну и как она?..
43

— Молчит... Вчера здесь ловил один. Шармапчики *
шли.
— Ты смотри! — Секунда — и рюкзак мой летит на
лед; несколько взмахов пешней — и лунки готовы.
— Течение большое?
— Порядочное. Приваду ставьте дальше, если есть.
А как же без привады...
Очищаю лунки, достаю удочки. Нацепляю пучок
мотыля на крючок, поплавок мой стремительно уходит в
воду. Устанавливаю его посередине лунки, прижав
удочку рукавицей. Полушубок расстегнут. Мне жарко и так
хорошо, как никому на свете. Я — счастливейший
человек! И не могу себе представить то время, когда зимняя
рыбалка казалась мне не укладывающимся в голове
кошмаром, а рыболовы тихо помешанными людьми, с
которыми необходимо говорить как с равными, а в душе
таить самое искреннее соболезнование. А впрочем, как
знать? С рыбалкой я совсем забыл о врачах и поэтому
едва ли могу поручиться за свое здоровье: а вдруг и я
этот самый, ну, тихо помешанный!
Поплавки белыми пичужками сидят в лунках,
перемещаясь от одного края к другому. Туман степенно садится
на лед. На одной из барж светится огонек лампочки. Он
напоминает искру, упавшую в талый снег. Вода в лунке то
поднимется вровень с краями, то уйдет, и кажется, что
река напряженно дышит, силясь грудью поднять
многопудовую, но непрочную тяжесть.
— И вода на прибыль, — замечает мой сосед. «Это
хорошо, — думаю про себя. Вода на прибыль — значит,
рыба будет брать, вернее, должна брать!..»
Вдруг один поплавок начинает дергаться. Раз,
другой. От неожиданности запаздываю с подсечкой.
— Тьфу, черт! Такая поклевка!
— Может, ершишка?
— Скажете! Ерш он как заяц: дерг, дерг, а тут с
нажимом...
— А у меня как в тазике...
— Такую поклевку!.. — Поплавок опять качается.
Подсекаю и чувствую где-то внизу, под толщей воды,
живую тяжесть.
— Идет? — тихо спрашивает сосед.
* Шарманчик — местное название подлещика.
44

— Да что-то идет... — По льду зашлепала первая
рыба.
— Шарман. Хороший. Вчера мужчина вот таких же...
Заходил поплавок второй удочки. Подсекаю — опять
шарман.
— А у меня не клюет, — жалуется сосед, — и всегда
вот так: товарищи ловят, а мои лунки как заговоренные.
— Прикормка у вас есть? Простите, я не знаю, как
вас... Меня — Василий.
— Максим Тихонович... Есть прикормка. Больше чем
полбуханки хлеба опустил...
— Неважная у вас прикормка, но все равно рыба
должна брать. — У меня снова шарман. Ловить успеваю
только одной удочкой.
— Вот именно что должна! Вчера же на моих лунках
мужчина таскал одного за другим, вот как вы сейчас.
А тут... Невезучий я на рыбу. Все так говорят.
— И вы верите в это?
— А вот посидишь, посмотришь, как люди ловят, так
во всякую чепуху поверишь, — в сердцах произносит
Максим Тихонович.
Теперь мне уже не смешно. Вижу, человек сердится.
Беру свою вторую удочку, лежащую без дела, и говорю.
— Максим Тихонович, возьмите-ка мою удочку,
попробуйте. Вдруг и вам повезет.
Вижу добрые удивленные глаза, морщинки на лице.
— Держите!
— Попробовать можно. Испытать удачу, как
говорится... А это что у вас тут на крючке? Петелька какая-то...
— Это резинка. В ней мотыль был... Да вы ее снимите!
Он расспрашивает у меня о резинках подробнее и
удивляется, а я удивляюсь тому, что он, пожилой
человек, еще не умудрен рыбацким опытом.
— Это что у вас? Ноль пятнадцать?! — испуганно
восклицает он. — С такой леской на Волгу?! А вдруг лещ
попадется килограмма на полтора?
И я убеждаю его, что ничего страшного не
произойдет, если даже лещ будет на два-три килограмма. Нужно
только не тащить его, как быка на веревке, а вываживать.
— А если порву леску? Ругать будете.
В эту секунду мой поплавок, плавно погружаясь,
двинулся к краю лунки. Вот он долгожданный миг, вот она
известная лишь рыболову потяжка! Подсекаю и... Ка-
45

жется, рыба ничуть не подалась, а только растянулась
леска. Тихонько кончиками пальцев выбираю леску.
Рывок— и я едва успеваю сдать ее всю и схватиться за
удочку. И снова: выбираю — отдаю, выбираю — отдаю.
Лещ! Да какой! Вот его желтоватый бок заслоняет
отверстие лунки, ходит мимо, как в просвете туч проходит
луна. Багорик! Он торчит из бокового кармана рюкзака.
Зубами срываю наконечник. Опять желтое пятно
загораживает лунку. На этот раз я приготовился. Движение
багром — и лещ ворочается на льду, разбрасывая вокруг
себя розовые крошки.
— Мне, пожалуйста, этот ваш!.. — каким-то не
своим, свистящим, голосом кричит Максим Тихонович,
кивая на багорик. Подбегаю к нему.
— Легче, легче! Слабину давайте! Копчиками
пальцев леску держите, — говорю я, заметив, что левой рукой
он зажимает леску в кулаке.
— Нельзя... — Он поворачивает кулак. Я немею... На
руке Максима Тихоновича всего лишь два пальца, а
точнее — один с половиной: большой и по ноготь
оторванный мизинец.
Леща мы взяли. Вернее, он взял, отвергнув мои
попытки помочь ему.
Часа через два клев кончается. Мы идем к остановке.
Максим Тихонович бодро шагает впереди. Когда он
поворачивается ко мне лицом, я вижу те же добрые, но с
ребячьей радостью глаза, те же, но чуть разгладившиеся
морщинки.
— Мне, понимаешь, Василий, жена не поверит. На
базаре, скажет, купил. Попробуй докажи!
— Докажете. Не сейчас, так в другой раз
обязательно. Уже в городе он спрашивает, где я работаю, живу.
Дает мне свой адрес, просит заходить непременно.
Расстаемся мы хорошими друзьями — «везучий» и бывший
«невезучий».
г. Балаково, Саратовская обл.

А. Волков
ПОКЛЕВКА
Каждому рыболову-удильщику знакомо
томительно-волнующее ожидание поклевки. В нем своя
прелесть.
Чего только не передумаешь, о чем не вспомнишь,
глядя на неподвижный поплавок!
Если ты стар и дни бегут все быстрее и быстрее,
перед тобой встают картины прожитой жизни. В чем-то ты
себя упрекнешь, за что-то похвалишь... Именно в такие
часы одинокого бдения над удочкой ты можешь не
торопясь, объективно оценить все содеянное тобой.
Если ты молод, твоя кладовая воспоминаний не очень-
то полна. Но у тебя впереди вся жизнь. И когда, как не
в такие минуты, подумать, как лучше ее прожить...
И все же не об ожидании поклевки хочу повести я
речь. Это было нечто вроде запевки. Песня будет
впереди, и эта песня — сама поклевка.
Все хорошо в рыбалке: и хлопотливые сборы, и
выбор места на реке, и разбивка лагеря, и вечерняя уха. Но
кульминация — поклевка. Шевельнулся поплавок,
пригнулся кончик удилища, качнулся сторожок на зимней
удочке—и все забыто! Прочь воспоминания и мечты,
сейчас не до этого! Вот она, долгожданная поклевка, вот
она, встреча с подводным обитателем! Иной раз на
крючке окажется малюсенький ерш (между прочим, это
случается гораздо чаще, чем хотелось бы!), а то клюнет
такой гигант, что сокрушит снасть. Ты можешь вытащить
знатную добычу или потерять ее в самый последний
момент, в конце концов, это не так уж важно. Важен
факт — была поклевка.
Вспоминая многие рыбалки на разных реках, я вновь
переживаю радости и огорчения. Об особенно памятных
поклевках мне и хочется рассказать сегодня.
Давно это было. На озере близ Хопра. Больше сорока
пяти лет прошло, а я как сейчас помню ту поклевку,
отчетливо вижу уползающее в воду удилище. Впрочем, по
порядку.
Я был курсантом авиационного училища.
Курсантская жизнь, как и теперь, была расписана буквально по
47

минутам. Два раза в день, если позволяла погода, утром
и вечером — полеты, остальное время — теоретические
занятия и непродолжительный отдых. Было не до
рыбалки. А сколько прекрасных, поистине незабываемых
уголков, с точки зрения рыболова-удильщика,
открывалось сверху во время очередных полетов! Среди густой
зелени, лишь местами сменявшейся песчаными
барханами, извивался Хопер, голубели большие и малые озера.
Сколько их там — десятки, если не сотни: мелкие и
глубокие, заболоченные, так что к воде подойти
невозможно, и с чистыми, сухими берегами. В одних рыба кишмя
кишела, другие казались безжизненными Желание
забросить удочку, посидеть на бережке росло с каждым
днем.
На одно из воскресений я наметил первый выход.
С помощью хозяйского сына Степки, притащившего
пучок отличного белого конского волоса, смастерил
удочку, и мы с Галиной отправились на рыбалку. Километрах
в трех от города остановились для первого знакомства на
небольшом озерке с сухим берегом и узкой полосой
водяных трав. Была ли в озере рыба и какая, я не имел ни
малейшего представления. Насадив червя, забросил
удочку, положил удилище на траву — и началось
ожидание.
Жена углубилась в книгу, а я, стыдно сказать,
задремал. Правда, у меня было оправдание. Каждый день
приходилось вставать в три часа утра, так как полеты
начинались с первыми лучами солнца и заканчивались
часам к десяти. Постоянно недосыпал.
Я очнулся от громкого возгласа жены:
— Клюет!
Легкое удилище из сухого тальника медленно ползло
в воду. Но я успел схватить его, и началась борьба, в
конце которой мне удалось подвести к траве красавца
линя. Он словно нехотя открывал рот и шевелил
жабрами. Понадеявшись на мирное настроение рыбы, я
потащил ее волоком через траву. И произошло то, что в
таких случаях обычно бывает. Линь сделал решительный
взмах хвостом, и леска лопнула.
В тот день это была единственная поклевка. А нам
так хотелось свежей рыбки!..
48

После напряженных летних полетов я получил отпуск
и поехал в дом отдыха, что километрах в тридцати от
Киева в живописной местности на берегу Днепра.
По распорядку дня оставалось много свободного
времени. Бродя по берегам реки, я часто встречал
рыболовов. Естественно, и мне захотелось поудить, только
снастей с собой не захватил. Выручил меня конюх дома
отдыха Антипыч, одолжив одну из своих отлично оснащенных
удочек.
На следующий день, сразу же после завтрака, я
накопал червей (в саду их было видимо-невидимо) и
отправился к заранее присмотренной яме. Там почти всегда
сидели рыболовы.
Увы! Черви «не сработали». Поклевок не было. Зато
у двух усатых дядек, расположившихся неподалеку,
бойко клевали мелкие подлещики. Ловили они на зерна
вареной кукурузы.
После разговора с ними в моем кармане очутился
кусок початка с таким количеством зерен, что их хватило бы
на добрый взвод удильщиков.
Быстро насадил мягкое зерно и сделал заброс. Как и
дядьки, я удил без поплавка. Не успел устроиться
поудобнее на сухой глинистой кочке, как вершинка гибкого
удилища начала медленно клониться к воде. И, к
общему, а еще более к своему удивлению, я подвел к берегу
крупного леща. У кого-то нашелся подсачек, и рыба была
благополучно доставлена на берег. Лещ по сравнению с
подлещиками выглядел гигантом. Он и в самом деле был
велик: потянул четыре килограмма. За мной на целый
месяц закрепилась слава первостатейного рыболова.
Вторая поклевка окончилась не так благополучно.
Может быть, поэтому я и запомнил ее.
С удочкой, привязанной к раме велосипеда, я
обследовал днепровские старицы на левом берегу — как раз
напротив знаменитой Владимирской горки. Не знаю,
сохранились ли теперь эти старицы, но в те времена они
были раем для рыболовов.
На одной из проток я подъехал к двум мальчикам.
Завязался разговор. Юные рыболовы сетовали, что
какая-то рыба срывала насадку.
— На что ловите? — осведомился я.
— На ракушку. Пробовали на червей — не берет.
— Покажите-ка, — попросил я.
49

Ребята держали насадку в игрушечном ведерке. Это
были маленькие ракушки. Мякоть их, похожая па
студень, еле держалась на крючке.
— Попробуйте, дядя, — предложили мальчишки.
Под руководством ребят я кое-как прицепил кусочек
мякоти к крючку, отрегулировал поплавок, как они
посоветовали, и сделал заброс.
Последовала немедленно резкая, решительная
поклевка. Поплавок исчез в воде. Я подсек и вытащил
пустой крючок.
— Вот и у нас так, все время опаздываем, —
пожаловались ребята.
Я забросил снова, результат тот же Минут десять-
пятнадцать (счастливые, а также запятые люди часов не
наблюдают) я бесцельно пытался зацепить неведомую
рыбу.
— Ладно, — проговорил я, — в последний раз
попытаюсь!— А мысленно решил рвануть удочку, как только
шевельнется поплавок. Сказано — сделано. Поплавок
дрогнул, я взмахнул рукой, крючок словно зацепился за
дно, и леска лопнула. Поплавок (обрыв произошел
выше него) мгновенно скрылся под водой, а потом, спустя
минуту или две, пока я приходил в себя, вынырнул
метрах в десяти от берега. Было что-то таинственное в
поведении поплавка. Он то быстро скользил, то
останавливался, но уже не делал попыток уйти в глубину.
— Дядя, там рыба, — почему-то шепотом сказал один
из мальчиков.
— Знаю, — коротко бросил я. Было досадно. Так
глупо упустил, наверное, знатную добычу!
— Дядя, что если попробовать...
Я понял его с полуслова. Быстро разделся и выбрал
удобное место для прыжка (берег был обрывистый,
высотой не более метра). Ждать пришлось долго.
Наконец наступил благоприятный момент. Я ринулся на
поплавок.
На какое-то мгновение я почувствовал в ладони
шероховатую поверхность пробки. Словно живой
проскользнул поплавок у меня между пальцами, и все кончилось.
Раздосадованный, выбрался я на берег. Затем мы
разошлись в разные стороны и долго наблюдали за
поверхностью воды. Напрасно. Поплавок больше не появился.
Пожелав ребятам обнаружить поплавок и подарив
50

им по паре крючков на прощанье, я распростился с
загадочной протокой.
Военная служба забросила меня в Крым. Жить
пришлось на самом берегу моря. Опытных рыболовов среди
новых знакомых не оказалось. Были дилетанты,
развлекавшиеся по воскресеньям ловлей бычков, морских
ершей да зеленух. Но ловили они неизвестным мне
способом. Я тоже почти каждое воскресенье, если не мешал
сильный прибой, уходил пораньше к морю.
Берег был очень однообразный, высотой метров
восемь, и только в двух метрах его разрезали две
небольшие речки. Под ним узкой полосой тянулся пляж из
мелкого, покрытого водорослями, выброшенными прибоем,
плитняка, под которым на самой линии прибоя в
изобилии водились мелкие крабики, а среди водорослей
водяные блохи. Глубина всюду была одинаковая. Ни заливов,
ни бухточек. Только в одном месте, метрах в пяти от
берега, лежал невесть откуда взявшийся огромный валун.
С него было очень удобно рыбачить, и он редко пустовал.
Пробавляясь ловлей мелочи, мы и не думали, что есть
в море рыба и покрупнее. Никакой литературы в нашем
распоряжении не было. Не было и знатоков, которые
могли бы научить пользоваться, скажем, закидушками.
Ловили мы только поплавочными удочками, забрасывая
их обычно на пять-семь метров от берега. И все же мне
пришлось встретиться с более солидной рыбой, чем
стограммовая зеленуха.
Как-то, уже в конце лета, в безветренное воскресное
утро я отправился к знакомому камню Крабиков
наловил еще накануне (они копошились в мокром песке в
стеклянной банке). На камне никого не было. Разувшись,
я перебрался на него и начал готовить удочку. Рассвет
наступил быстро. Насадив самого крупного крабика,
сделал заброс. В то же мгновение последовал такой рывок,
что я чуть не выпустил из рук удилище. Началась
борьба. Рыба упорно стремилась в глубину, а я держал ее и
мысленно уже представлял себе, какую сенсацию
произведу, когда на виду у всех пройду по единственной в
местечке улице с огромной рыбиной в руке.
В прочности лески я не сомневался (уже давно
оснащал удочки только шелковыми лесками). Вскоре рыба
начала уступать, и я сквозь прозрачную морскую воду
51

увидел чуть ли не метровую белую рыбину. Что это была
за рыба? Я до сих пор не знаю. По-видимому, кто-то из
кефалеобразных — лобан или остронос. Увидев меня, она
с новой силой рванулась в глубину. В тот же момент
леска ослабла и вылетела из воды. Все было цело за
исключением крючка: он разогнулся.
Надо ли описывать мое огорчение?..
О Доне, о его поёмных озерах и старицах вблизи
станицы Нижне-Чирской, в которой мы несколько лет
проводили отпуск, можно написать целую книгу. Но пока
мне хочется рассказать лишь о двух поклевках,
оставивших в душе неизгладимый след.
Обычно я удил на две удочки, оснащенные прочными
шелковыми лесками. На одной из удочек была
проволочная катушка (она и сейчас лежит у меня в столе как
память о тех далеких годах). С этой катушкой я довольно
успешно ловил полукилограммовых шересперов с косы,
образованной в месте слияния Дона и его притока Чира.
Сбросив на песок с катушки метров тридцать лески, я
бросал самодельную блесну подальше от берега, на
струю. Течение сбивало ее на стык двух струй, где
постоянно били шересперы. Кто-то из них хватал блесну и
оказывался в корзинке.
В тот день, когда произошла поклевка, мы с женой
расположились на берегу глубокой таинственной ямы,
где медленно, почти незаметно для глаз, кружилась
темная вода в шапках пены.
Удили донными удочками, жена одной, я двумя.
Насадкой служили выползки. Клевали, глубоко заглатывая
крючки, небольшие сомы — до килограмма весом, что
нас вполне устраивало. Вдруг я увидел, что леска на
одной из удочек, той, что без катушки, слабо шевельнулась,
словно ее тронула хвостом пробежавшая мимо уклейка
(между прочим, есть у них такая повадка).
Прошла минута, две. Леска застыла. С намерением
переменить насадку я поднял удилище, даже не
подсекая. И сразу же понял, что произошел зацеп. Не хотелось
рвать леску, но нырять в неведомую глубину было
просто рискованно (в других случаях такой способ
освобождения крючка я не считал за труд). И я продолжал
тянуть. Удилище заметно согнулось, леска натянулась, но
ненадолго. Внезапно какая-то чудовищная сила рванула
52

из рук удилище. Хотя держал я его крепко, пальцы сами
собой разогнулись, и удилище чуть не упало в воду. В тот
же момент леска лопнула.
Галина вопросительно посмотрела на меня.
Только через пару минут ко мне вернулся дар речи и
я смог объяснить, что произошло.
Вторая поклевка, нет, даже не поклевка, а лишь
намерение рыбы схватить приманку, произошла на одном
из задонских озер.
Чудесное озеро, теперь вместе с другими озерами и
старицами покоящееся на дне Цимлянского
водохранилища, было, в сущности, не озером. Это была старица
длиной километров пять и шириной до ста-ста
пятидесяти метров. Один берег ее заболоченный, второй сухой,
возвышенный, поросший степными травами. У самого
берега тянулась двух-трехметровая полоса камышей,
затруднявшая доступ к воде. Кое-где эта полоса
прерывалась.
Почти в конце озера из воды торчала высокая
кочка, слабо пружинившая под ногами. Самая
разнообразная рыба водилась там. Но больше всего было окуней,
красноперок и щук. Особенно вольготно чувствовали
себя щуки. Они достигали огромных размеров.
С одной из них мне довелось повстречаться. Встреча
длилась несколько секунд, но я как сейчас помню
отчетливо все ее подробности.
Успешная ловля шересперов на блесну натолкнула
меня на мысль попробовать обмануть щуку. С кочки я
сделал заброс, но неудачно: леска почти вся осталась
под ногами, а блесна упала метрах в пяти от берега.
В совершенно прозрачной, голубоватой воде она была
хорошо видна. Переваливаясь с боку на бок, она
погружалась на дно, заросшее травой. Чтобы избежать зацепа,
я начал поспешно выбирать леску, и когда блесна
подошла почти к самой кочке (оставалось меньше метра),
слева из-под длинных нитей какой-то водяной травы
вывернулась огромная щука, длиной, пожалуй, больше
метра, и устремилась к блесне. Впрочем, она тут же
остановилась, а затем неторопливо ушла в глубину.
Целый час, испытывая терпение жены, кидал я
блесну близко и далеко, вправо и влево, проводил ее на всех
глубинах, но щука не соблазнилась. И, думаю, к
лучшему. Где мне было с легкой проволочной катушкой и пяти-
53

десятиметровым запасом лески побороть такого гиганта!
С запозданием понял я эту истину и со смешанным
чувством досады и радости от нечаянной встречи покинул
кочку.
Лет десять назад мой друг Михаил Ипатович
попросил научить его удить хариусов. Долго упрашивать меня
не пришлось. Выбрали лесную речку Кутамыш (приток
Сылвы) и отправились.
На Урале стояли белые ночи (был конец июня), и
светло было далеко за полночь. Облюбовав для ночлега
уютную полянку на берегу небольшого омута, разлившегося
возле длинного и бурного переката, мы принялись за
устройство лагеря.
Главная рыбалка предстояла на следующий день с
утра. А пока, оставив Михаила Ипатовича готовить
дрова для костра, я пошел вверх по реке в надежде поймать
несколько хариусов для ухи. Ходил часа полтора. В мое
отсутствие друг тоже решил порыбачить. Только он
забросил удочку в омут, как сразу кто-то клюнул. Михаил
Ипатович, рыболов не очень искушенный, потащил
добычу к берегу без всяких предосторожностей. Когда же
увидел крупного хариуса, рванул удочку еще сильнее.
Удилище тут же сломалось, леска порвалась, и хариус ушел.
Пока приятель рассказывал о встрече с хариусом и
выражал негодование по поводу моего непростительно
долгого отсутствия, я отремонтировал удочку.
Друг быстренько наживил червя и пошел к воде.
— Не трать, куме, силы,— сказал я.— Ты нашумел,
теперь хариусы и носа не высунут из своих укрытий.—
Однако теория подвела. Только я склонился над
костром, как услышал.
— Есть!
Повернувшись, увидел товарища с согнутым
удилищем. Леска резала воду. Вот-вот должна была наступить
катастрофа. Как кошка я прыгнул к Михаилу Ипатовичу
и вырвал у него из рук удилище. Через пару минут на
траве бился почти килограммовый хариус. Я был горд.
Вытащить такого красавца на жилку 0,15 чего-нибудь да
значило!
После образования Камского водохранилища в
долине Кутамыша появился длинный, километров до семи,
залив, ставший настоящим рыбацким раем. И не только
54

рыбацким: хороши были берега залива и для охотников,
и для грибников, и для любителей душистой малины.
Однажды — это было в конце сентября 1957 года —
два моих товарища, не столько рыболовы, сколько
заядлые охотники, пригласили меня поохотиться и
порыбачить на Кутамыш — в зону подпора. Насчет охоты было
сказано для приличия. Хотя ружье у меня было, но брал
я его с собой редко. Предпочитал удочки и спиннинг.
Именно в таком качестве я лучше всего подходил в
сложившейся ситуации. Дело в том, что нам предстояло
ехать в залив на лодке «Казанке», взятой на базе, и
всякому понятно, что лодку кто-то должен караулить. Меня
эта роль вполне устраивала.
Субботний вечер посвятили ловле рыбы на уху, а в
воскресенье утром приятели в сопровождении
крапчатого сеттера Джильды отправились в лес. Дул сильный
южный ветер, по заливу ходили волны, клевало плохо. Часов
в девять утра началась гроза — совсем неожиданно для
этого времени года — и после кратковременного дождя
ветер сразу изменил направление — подул с севера и
вскоре достиг ураганной силы.
Вернулись товарищи. Мы планировали часов в
двенадцать уехать, но, взглянув на Сылву, поняли — сидеть
нам придется долго. Под ногами у нас поднимались
увенчанные белыми гривами водяные холмы, свободно
гулявшие на просторе. В такую волну даже теплоходы уходили
в затоны на отстой, а уж про нашу «Казанку» и говорить
нечего.
Попили чая. Спутники мои снова отправились в лес,
а я со спиннингом — к воде. Долго я работал — час,
может быть, больше. Несколько раз менял блесны,
проводил их на разной глубине — и все напрасно. Прицепив
одну из более ходовых, я сделал очередной заброс. И тут
случилась поклевка — та самая, о которой я и намерен
рассказать.
Рыба взяла блесну в начале подмотки, метрах в
сорока от берега. Поклевку я ощутил по слабому толчку и
сразу же размашисто подсек. На другом конце лески в
ответ последовало несколько толчков, а потом какая-то
сила потянула леску, и мне пришлось не только включить
тормоз, но еще и прижать барабан пальцем. Уйдя метров
на десять, рыба остановилась. Я начал медленно
выбирать леску. К моему удивлению, она шла довольно лег-
65

ко. Мне удалось выбрать метров десять-пятнадцать, когда
рыба внезапно повернула от берега и потащила жилку с
такой силой, что мне пришлось уступить. С катушки ушли
сорок или пятьдесят метров, и снова рыба остановилась.
Свое нежелание приближаться к берегу она
продемонстрировала четыре раза. На пятый раз, едва я начал
выбирать жилку, последовал рывок — и все кончилось: блесна
легко пошла за леской и вскоре оказалась у меня в
руках.
Вот я смотрю на нее, вытащив из коробки. Это своего
рода сувенир. Булавка расстегнута и наполовину
разогнута. Блесна поцарапана и помята. Тройника нет, его рыба
(я полагаю, щука) унесла с собой.
Трудно сказать, как все произошло. Возможно,
булавка расстегнулась в момент поклевки. Тройник некоторое
время все же удерживал рыбу. Но под действием наших
совместных усилий булавка разогнулась, тройник
соскользнул, и щука получила свободу. А я остался ни
с чем.
Небольшая быстрая и чистая речка Ирень впадает в
Сылву неподалеку от Кунгура. Несколько лет назад в
верховьях Ирени в районе сел Уразметово — Ишимбаево
была колхозная гидроэлектростанция, а рядом большой и
очень рыбный пруд.
Электростанция исправно давала энергию, на пруду
паслись стада гусей и уток, а рыболовы зимой и летом не
могли нарадоваться на клев крупных щук и окуней.
Другой рыбы там, кажется, не было.
К сожалению, пруд просуществовал недолго. Колхозы
и совхозы стали получать электроэнергию с крупной
электростанции. ИренГЭС отслужила свою службу, и ее
демонтировали. Плотина быстро пришла в негодность,
пруд исчез.
А какая в нем была рыбалка! Огромные окуни рвали,
словно паутину, миллиметровую леску, щуки разгибали
крючки.
Мне довелось побывать на том пруду дважды: зимой
и летом. Зимняя рыбалка не оставила в памяти особого
следа, зато летнюю я не могу забыть до сих пор.
С лодок, которые предоставили в наше распоряжение
местные жители, мы с товарищем пытались ловить щук.
Но иренские щуки были так избалованы, что от блесны
66

просто отворачивались. Подавай им живца, коими
служили мелкие окуньки.
Ловил я среди затопленных кустов поплавочной
удочкой, оснащенной леской 0,5 мм и надежным одинарным
крючком.
Одна поклевка — кстати, на последнего живца —
кончилась тем, что щука ушла, разогнув крючок. Пришлось
снова ловить живцов. Это занятие больших трудов не
требовало. Возле моста через Ирень на глубине полутора
метров окуньков было видимо-невидимо, и они жадно
хватали мормышку, наживленную кусочком червя. Я
вытащил уже с полдесятка окуньков, как вдруг клюнула
крупная рыба. Она почти не сопротивлялась и шла кверху
спокойно, хотя и туго. Примерно такое же ощущение
испытываешь, когда поднимаешь из колодца ведро с водой.
Скоро около лодки всплыл большой окунь — каких я, по
правде говоря, до той поры не видел. Несколько секунд
он стоял не шелохнувшись, должно быть, соображал, что
произошло. В углу его рта виднелась крохотная
мормышка, а леска толщиной 0,1 мм выглядела паутинкой.
Я оказался в затруднительном положении. Сидел на
корме, а подсачек лежал на другом конце лодки — никак
не дотянуться. Поднять такого великана на леске нечего
было и думать. Оставалось одно: рискнуть. Держа леску
в левой руке, правой я осторожно потянулся к воде в
надежде взять рыбу за жабры. Окунь же рисковать не
захотел. Он плавно развернулся и пошел в глубину,
увлекая за собой слабо зажатую в пальцах леску. Очень скоро
запас лески кончился, она натянулась, а потом лопнула...
Поклевка... и не в том ли радость рыболова, что на
долгие годы остается она с ним как память о встрече с
неведомым?..
г. Пермь

СТИХИ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
Н. Конькин
БЛЕСНА ИЗ ПУЛИ
Бедой врываясь в час рассветный,
Строчил немецкий автомат.
Был ранен пулей рикошетной
В окопе гвардии солдат.
Когда хирург извлек из тела
Умытый кровью злой металл:
— Возьми, солдат, блесенку сделай! —
Шутя как будто бы сказал.
В ответ гвардеец улыбнулся:
Он рыболов заядлый был.
И, как с войны домой вернулся,
Блесну из пули смастерил...
С тех пор рыбалка в день погожий
Опять, как песня, веселит...
Но человек забыть не может,
Какой ценою мир добыт!
СПАСИБО, КАМА!
Пусть будет все опять свежо и ново.
Я испытать неведомое рад.
Мне рыбьи всплески как живое слово.
От них с трудом я отрываю взгляд.
Спасибо, Кама, что в своем теченье
Ты так загадочна и глубока,
Что сердце откликается волненьем
На каждое движенье поплавка!
г. Елабуга

НАША УХА
Рисунка О. Марковича

Говорите, химкомбинат работает хорошо, а поче
му же в реке рыба?
Без слов

Рисунки Г. Кованова

По водным
просторам
нашей Родины

В. Пронин
ПОД ГАЛИЧЬЕЙ ГОРОЙ
Километрах в пятидесяти от Липецка, почти у
самой автомагистрали Липецк — Елец, находится
знаменитая Галичья гора, которую в далеком прошлом обошли
стороной ледники. Почти на сто метров поднимается она
над рекой Доном. Богата природа в этом районе.
Кустарники и густая трава щедро покрывают склоны горы и
скрывают в своих зарослях пещеры и огромные валуны.
Гора живет своей загадочной и интересной жизнью.
Высоко в небе над ее вершиной парят хозяева этих
мест — ястребы. Множество ужей ютится в ущельях и
расселинах. По ночам наверху светятся глаза сов, нет-нет
сердито ухнет филин и, словно застыдившись, что
нарушил покой ночи, замолкает. Неслышно парят над водой
летучие мыши, а с рассветом огромными планерами
недвижно висят над горой цапли, а затем куда-то исчезают.
Не только щедростью нетронутой природы влечет к
себе гора, но и рыбными богатствами Дона.
Много в Дону рыбы в районе Галичьей горы. Есть где
рыболову-непоседе утолить свою страсть. Около
двадцати видов рыб обитает в нем: огромные, одетые в
серебряные кольчуги лещи, которые в конце лета неплохо клюют
на пшенную кашу, кусочки пряника «Банан», опарыш;
сазаны, весьма осторожные и чуткие жители глубин; много
налимов. Они ночью или в ненастную погоду охотно
берут на вьюна (его можно добыть в иле на месте) или
пучок червей; на перекатах и около кустов сильно бьет
голавль, которого ловят нахлыстом на кузнечика или в
проводку на шмеля, стрекозу (особенно в конце мая —
начале июня); серебряными струйками сверкают в воде
крупные, до 100 граммов весом, уклейки, которые в
любую погоду все лето жадно берут на кусочек червя, муху
и особенно опарыш. Пескарь, бычок-подкаменщик, елец,
подуст, рыбец, жерех и изредка крупный окунь
дополняют этот далеко не полный перечень.
64

Почти круглый год Дон щедро делится своими
богатствами с рыболовами. Ранней весной, как только сойдет
лед и вода начнет входить в берега, донной удочкой со
скользящим грузилом на червя успешно ловят крупного
ерша-носаря, или, по-местному, «бирюка», крупную
плотву, ельца. Когда вода становится чистой, примерно в
конце мая, в проводку около осоки и кустов на муху,
кузнечика, стрекозу можно удить голавля.
Со второй половины июня и почти до поздней осени
начинается активный клев подуста, по-местному —
«незнакомки» или «землянки», на червя и опарыша, причем
только в проводку. Обязательно прикармливают хлебом,
любой кашей, сухарями и жмыхом. Прикормку, как
правило, помещают в сетку, прикрепленную к
металлическому «костылю», и опускают на глубину 1,8—2,5 м. В это
же время берет и другая рыба. Со второй половины
августа и почти до конца октября наблюдается клев рыбца,
или, по-местному, «подуста». Насадка и условия ловли те
же, что и при ужении «незнакомки».
Зимой донными удочками на мотыля и червя ловят
ерша, небольшого голавля, изредка подуста и окуня, а в
начале весны, по последнему льду, плотву.
Обилие корма, нетронутая природа, почти полное
отсутствие шума моторных лодок создают подлинное
«рыбье царство». Встречается здесь очень крупная рыба.
Особенно больших размеров достигает плотва. С одной
из них нам довелось встретиться, и мы назвали ее
«королевой».
Последние дни жаркого лета. Природа поражает
своей красотой. Вершина и склоны горы пылают
разноцветными кострами из цветов и трав, янтарем налились
плоды диких яблонь, туманной дымкой покрылись ягоды на
кустах терновника. Август золотой краской прошелся по
вершинам кустов и деревьев. На лугах в грачиных стаях
последний «инструктаж» получает молодняк перед
дальней дорогой. В реке начинается усиленное перемещение
косяков рыбца и плотвы.
Раннее утро. Где-то далеко-далеко, за лугами и
лесами начинает пылать огненный диск солнца. Пора
закидывать удочки. Мы с сынишкой, заядлым восьмилетним
рыболовом, заканчиваем последние приготовления кры-
3 Зак. 728
65

балке. Он с огромного валуна, сползающего в воду, щедро
бросает кусочки хлеба и каши, а я, поеживаясь от
утренней прохлады, укрепляю в воде сетку, набитую пшенной
кашей и сухарями. Глубина свыше 1,5 м, твердое галеч-
но-глинистое дно, течение очень тихое. Примерно на
полуметровой глубине начинается быстрина. Обычно такие
места очень любит крупная плотва и охотно здесь
держится.
Ловим в проводку. Снасть — жилковая леска
желтоватого цвета 0,3 мм, поводок — 0,2 мм, кованый крючок
№ 3,5, поплавок веретенообразной формы. Насадка —
букет живых опарышей (4—6 шт.). При первой проводке
поплавок медленно проходит ниже прикормки и вдруг, на
какую-то долю секунды замерев на месте, быстро уходит
под воду. Подсечка — почти трехсотграммовая плотва
попадает в сетку. Сынишка буквально из-под камня
вытаскивает на берег крупного подуста.
Клев в самом разгаре: то подуст, то елец, то плотва
пополняют наш садок. Неожиданно клев ослабевает. Все
замирает. Даже мелочь перестает играть. «В чем
дело»? — недоумеваем мы.
Почти полчаса у меня нет ни одной поклевки, и лишь
сынишка успешно орудует удочкой со своего камня.
Решаю последний раз сделать заброс — надоело впустую
махать удочкой. И, обновив насадку, опускаю леску в
район прикормки. И, наконец, кивок, другой, третий,
поплавок медленно погружается в воду. Подсекаю — и
рука ощущает сильный толчок. Леска натягивается, какой-
то огромный водяной житель упрямо сопротивляется, не
хочет идти к берегу. Сын, оставив свою удочку, суетится
около меня, давая советы, как лучше тащить.
Почти двадцать минут длится единоборство с рыбой.
И вот к берегу медленно приближается незнакомка, все
еще яростно сопротивляясь.
Плотвица, да какая! Огромная, черноспинная, с
яркими, как рубины, плавниками, одетая в серебряную
кольчугу. «Настоящая королева» и не меньше как килограмма
на два! — констатирует сынишка и командует: Тащи!»
Здесь-то я и совершаю роковую ошибку. На долю
секунды ослабив натяжение лески, даю возможность рыбе
сойти с крючка. Постояв несколько секунд возле камня,
словно прощаясь с нами, она, в последний раз сверкнув
чешуей, величественно уходит в глубину.
66

Сколько упреков пришлось мне потом выслушать от
сына! Он до сегодняшнего дня считает, что мы упустили
главную «королеву» всей плотвы Дона.
Хороша рыбалка под Галичьей горой! И если в
ненастье крупная рыба не хочет брать, так уклейка, или,
поместному, «селявка», всегда выручит и даст возможность
насладиться рыбалкой.
Утренняя заря следующего дня не предвещает нам
ничего хорошего. Ни одной поклевки крупной рыбы.
Очевидно, к ненастью — ведь рыба вернейший барометр! Так
оно и есть. Небо заволакивают тяжелые свинцовые тучи,
залпами тысяч орудий звучат раскаты грома, и
начинается ливень. Потоки воды низвергаются с неба с огромным
шумом, Все окружающее погружается в сплошную
водяную полутьму, а над нами огромными сверкающими
мечами разрубают небо молнии. Сыплется крупный град.
Он бьет по воде, кустам, траве, заставляя все живое
прятаться, искать укрытие. Почти два часа длится гроза.
Но вот набегает ветер и разгоняет тучи. Стихают
раскаты грома, снова показывается солнце. «Пропала
рыбалка»,— думаем мы, глядя на сильно прибывшую и
мутную воду. Плывут ветки, мусор и огромные шапки пены.
Все наши попытки заманить хотя бы единственную
крупную рыбу безуспешны. Одна надежда на уклейку. И она
не подводит. На небольшой глубине почти под самым
берегом мы настоятельно подбрасываем в воду кусочки
хлеба и кашу и почти до самого вечера таскаем уклеек
на опарыша.
Неказиста на вид эта рыбешка. Но вяленая — не
хуже знаменитой таранки, в ухе душиста и вкусна, а
главное, в любую погоду клюет с азартом. Достаточно иметь
небольшую удочку, легкий поплавок, леску 0,15—0,17 мм,
крючок № 2,5, немного опарыша и любую прикормку
(хлеб, кашу, жмых, отруби и т. д.).
Не за горами счастливое рыбацкое лето, приезжайте
под Галичью гору, не пожалеете! Добираться туда очень
удобно: от Липецка до станции Дон пригородным
поездом или автобусом до села Донское. А еще удобнее
автобусом Елец — Липецк или Липецк — Елец до остановки,
которая так и называется — Галичья гора.
г Липецк
3:
67

Б. Токарев
ОСЕННЯЯ ПОЕЗДКА НА АХТУБУ
Очередной отпуск я решил провести на берегах
Ахтубы в селе Селитренном Харабалинского района, где
когда-то отдыхал Г. Васильев с товарищем (очерк «На
Ахтубе» в альманахе «Рыболов-спортсмен» № 15). Сборы
были не долги. Два спиннинговых одноручных удилища,
десятка два блесен, две катушки, две стометровые лески
0,7 мм. Вот и все мое снаряжение. Чтобы не обременять
себя лишним грузом, я не взял подсачек, так как не
рассчитывал на крупную рыбу.
Сентябрьским вечером я сел в поезд, который
доставил меня в Волгоград. Здесь — пересадка. И снова поезд
помчал меня дальше, к станции Харабали, куда я
прибыл часов в шесть утра. Потом километра полтора шел до
автобусной остановки. Погода испортилась, подул
сильный ветер, похолодало, и если бы не стеганка... Подошел
автобус, и через час я уже был в селе Селитренном.
Остановился на квартире у техника-лесовода. Он жил
один, днем работал, так что мы не стесняли друг друга.
Гостеприимный хозяин предоставил в мое распоряжение
бочку для засолки рыбы и навес для вяления.
Из разговоров с местными жителями я узнал, что дед
Алексей Аксенович, с которым рыбачил Г. Васильев,
давно умер. Рыбозавод, бывший здесь в те времена,
ликвидирован. Вместо него действовала рыболовецкая артель из
Астрахани. Подобные артели разбросаны от Астрахани
до Селитренного и выше.
И вот мое первое знакомство с Ахтубой. Пока вышел
на берег без удочек, хотел просто посмотреть места, где я
буду ловить рыбу и отдыхать.
Над Ахтубой непогода. Сильный ветер гнал волны.
Они с силой ударялись о борта лодок и наполняли воздух
непрерывным плещущим звуком. Лодок очень много,
целая флотилия, раскинувшаяся почти километра на два.
На горизонте виднелась бахрома синих туч. Почти на
середине реки торчал из воды полузатонувший куст. Река
здесь широкая — метров двести пятьдесят. У причала —
несколько буксирных катеров, еще дальше — пристань
для «Ракеты», которая ходит от Астрахани до
Селитренного и обратно.
68

На противоположном берегу — лес. Левее метрах в
семистах вилась протока, уходящая к Волге. Правее
причала — безлесный участок. Здесь берега пологие, течение
слабое, кругом песок. Берег пустынный, людей не было
видно. Лишь двое туристов в высоких резиновых сапогах
и теплых куртках с капюшонами отводили от берега
двухвесельную байдарку.
Следующий день опять был ненастным. Тот же ветер,
тучи и холодно. Надо бы отложить первый выезд на
рыбалку, но после обеда я не выдержал и отправился на
речку. На надувной резиновой лодке выплыл на середину
реки и начал блеснить. Решил не спеша спуститься вниз
по течению, благо оно не сильное. Но все забросы пустые,
рыбы не было. Лишь несколько раз что-то царапнуло по
блесне.
Вести блесну приходилось над дном, иначе она могла
зацепиться тройником за ракушку, которых здесь великое
множество. Блесны у меня — самодельные девоны и
небольшие колеблющиеся типа «Женева» из
1,5-миллиметровой латуни и меди с впаянным одинарным крючком.
Было несколько и вращающихся фабричного
производства желтых, типа «Трофимовская» и «Универсальная»,
и один белый большой «Байкал».
Сначала я ловил только на девон, белый с красными
крапинками и красными лопастями, длиной 40 мм, и на
«Женеву», окрашенную белой краской (белилами).
Длина ее 48 мм, ширина 17 мм. Потом стал ловить на
колеблющиеся блесны длиной 50 мм и шириной 20 мм и на
девоны, описанные в альманахе «Рыболов-спортсмен» № 18.
Течение постепенно сносило мою лодку к протоке.
Когда я поравнялся с ней, недалеко от берега заметил
всплеск. Быстро бросил туда блесну и повел на себя, не
давая ей опуститься на дно. И вот до лодки оставалось
всего метров шесть, как откуда-то из глубины навстречу
моему девону взметнулся жерех. Удар. Рыба засеклась.
Короткая борьба — и жерех в лодке. В нем чуть больше
килограмма. Но это первая рыба, пойманная на Ахтубе,
и первый в моей жизни жерех!
Последующие забросы не дали результатов, и я опять
отдался воле течения. Меня догнал на дюралевой лодке
с мотором «Вихрь» местный учитель. Он ехал охотиться
на уток. Как знаток рыбной ловли в этих местах, он
посоветовал мне ловить в отвес на белую блесну, так как,
69

по его словам, я плыл по самым судачьим местам, и
сказал, что в нескольких километрах отсюда ниже по
течению есть остров, справа от которого в крутой излучине
берега образовалась суводь. Там при хорошем жоре
можно взять много жерехов.
Учитель уехал. Я направился к обрывистому берегу,
где глубина метров около восьми. В воде — коряги.
Метрах в тридцати от берега сделал заброс. Блесна белая,
колеблющаяся. На третьем забросе, когда блесна легла
между двумя карчами, после нескольких оборотов
катушки я почувствовал зацеп. Но нет — это рыба! Она
медленно приближалась к лодке. Жерех. Точно такой же, как
и первый. На этом закончилась моя первая рыбалка на
Ахтубе. Итак, почин сделан.
Весь следующий день я провел у протоки и у
лесистого (буду называть его дальним) берега. Поймал пять
жерехов.
Утро третьего дня выдалось тихим. На небе ни
облачка. Я быстро собрался и через полчаса был уже у
протоки. Рыба жировала. То там, то здесь появлялись буруны.
Ловил на белый девон. Вскоре в лодке оказались три
жереха и несколько крупных окуней. Жерех брал, в
основном, на груз, оснащенный тройником, а окунь хватал
девон.
Солнце начало припекать. Клев неожиданно
прекратился. Пришлось сняться с якоря и плыть к дальнему
лесистому берегу. Протяженность его метров сто пятьдесят.
Дальше — пологий берег, переходящий опять в
обрывистый, но безлесный. Поймав там одного жереха,
направился дальше, к острову, где Ахтуба делится па два рукава:
левый — прямой, а правый круто поворачивает и огибает
остров. В самом начале правой протоки стоят два бакена:
красный и белый.
Я плыл вдоль обрывистого левого берега. Кое-где
деревья нависали над водой. С нетерпением ждал
всплесков. Но тихо, никаких следов жереха. И только при
приближении к перекату услышал удар рыбы. Потом еще и
еще. Первый заброс — и жерех на крючке. В нем
килограмма два с половиной. Вскоре блесну схватил второй
жерех, несколько меньше первого. И больше пи одной
поклевки.
К дальнему берегу я вернулся на веслах. Вышел из
лодки и осмотрелся. Кругом лес. Слева, метрах в ста от
70

меня, в песчаный мыс вдавался заливчик, от которого
вдоль берега тянулась промоина шириной метров
двадцать пять, образованная, очевидно, весенними водами.
Дальше, почти до середины реки, шел песчаный перекат.
Берег обрывистый, но не высокий — около метра.
Песчаная полоса между обрывом и водой позволяла делать
забросы прямо с берега. Пока я выбирал место, жерех
вновь начал играть. Но удивительно — ни один заброс
ничего не дал!
Пока я облавливал это место, начали раздаваться
удары метрах в пятидесяти от меня. Побежал туда. Забросы
делал как можно дальше, прямо на мель. Несмотря на
очень быструю подмотку, блесна «хватала» дно до тех
пор, пока не оказывалась в промоине. На первых же
забросах хватка. Это жерех килограмма на два. Потом еще
рыба. Нет, сразу две! Как это вышло? Очень просто.
Сделал дальний заброс и, как только блесна перелетела
отмель, взял удилище на себя и начал подмотку, хотя
блесна была еще в воздухе. Когда девон коснулся воды, его
сразу же схватил жерех и почти одновременно другой
схватил груз, оснащенный тройником.
Жерехи разгулялись вовсю. Именно тут я стал
свидетелем невиданного зрелища. Там, где стоял бакен,
недалеко от берега, внезапно появились два больших жереха.
Они стремительно мчались друг за другом, выставив
спины из воды. Проплыв метров тридцать, они ушли в
глубину. Так повторилось несколько раз. Причем каждый
такой проплыв они сопровождали громким чавканьем.
Мелкая рыбешка разбегалась от них во все стороны.
Постепенно жор утих. Здесь я поймал несколько
хороших рыб.
Через день подул сильный ветер, но, несмотря на это,
было сравнительно тепло. Меня заинтересовало, будет ли
жерех брать на перекате в такую погоду.
Лодку подбрасывало на волнах. В одном месте вода
как бы кипела. Решил ловить на том участке, так как
мне казалось, что там яма, а в яме, конечно, судак.
Проводки поверху ничего не дали. Начал облавливать дно.
На четвертом забросе после нескольких оборотов
катушки почувствовал сильный толчок. Ясно, что на крючке
рыба, но какая? Она шла медленно и неохотно. Наконец,
всплыла. Щука! Но я вовсе не собирался ловить щук.
Они мне не нужны. И пока я раздумывал, что с ней де-
71

лать, щука перекусила поводок 0,5 мм и скрылась,
прервав тем самым мои размышления о ее дальнейшей
судьбе.
После этого я прицепил новую блесну и отправился к
понравившемуся мне перекату. Там тише. Лес защищал
его от ветра. За первый проплыв я поймал трех жерехов.
Несмотря на ветреную погоду, жерех брал очень активно.
В последующие дни я попробовал ловить на
различные блесны. Жерех предпочитал белую колеблющуюся
блесну большому «Байкалу» и блесне с тремя косыми
красными полосками с обеих сторон по белому фону.
Наконец я решил посетить суводь. Там, где рукав
поворачивал к югу, была яма глубиной метров десять.
Круговерть почти до середины реки. На верхней границе
суводи время от времени появлялись воронки. Еще
подплывая к яме, я увидел охотившегося жереха. Оснастив
спиннинг белым с красными крапинками девоном, я
начал делать забросы. Первые три не дали ничего. Лишь на
четвертом забросе жерех взял. Вскоре я поймал еще
одного.
Несколько дней спустя в этой суводи мне попался
самый большой из всех моих жерехов. Я плыл по краю ямы.
Бросал, как и прежде, на ровное течение. Сделал уже
больше десятка забросов, а хваток все нет и нет. Вдали
показался буксир. И вот блесну остановила рыба,
которая на все попытки стронуть ее с места отвечала
решительной потяжкой в обратную сторону. Зажав катушку
в левой руке и уперев комель удилища в бедро, я ждал,
когда жерех «подобреет». Но он, стоя на месте,
короткими потяжками заставлял иногда сдавать леску. Буксир
поравнялся с нами, и все, кто был на верхней палубе,
наблюдали за борьбой. Наконец жерех уступил. Я начал
медленно вращать катушку. И когда жерех приблизился
к борту, сравнительно легко втащил его в лодку. В рыбе
килограмма три с половиной-четыре.
Через несколько дней ветер утих, потеплело, и я
отправился на песчаный перекат с ночевкой, чтобы
порыбачить на вечерней и утренней зорях. Гладь реки весело
блестела под солнечными лучами. То там, то здесь
расходились круги и раздавались всплески рыбы. Снарядив
спиннинг, я положил его в нос лодки и поплыл к протоке,
где решил сделать короткую остановку. Возле протоки на
середине реки охотились жерехи. Парами и в одиночку
72

они гонялись за мальками, будоража воду. Я поспешил
сделать заброс. Резко взмахнул удилищем — и верхнее
колено сломалось возле самого соединения. Ну,
кажется, наловился... Что же делать? Пришлось срочно
ремонтировать удилище.
Когда я приплыл на перекат, уже стемнело. Вечерняя
заря пропала. Сделав несколько забросов и ничего не
поймав, я начал устраиваться на ночлег. Спать решил в
лодке, привязанной за торчащие из воды кусты.
Проснулся от холода. На реке туман, как белая
сыворотка. Лодка мокрая от росы. Кажется, нет ничего
вокруг — только я и лодка. Но из этого «ничего» доносились
частые всплески и чавканье. Это рыба. Она пировала.
Я долго прислушивался, потом взял спиннинг, сел на борт
лодки и забросил. Но рыба не пожелала брать мои
блесны. С досады снова лег спать.
Встал на рассвете. Туман еще гуще. Рыба утихла, но
была еще здесь: кое-где раздавались всплески. Бросал в
туман, вслепую. Ничего! Зато потом, когда рассеялся
туман, я за короткое время поймал четыре жереха.
Ловить больше не хотелось. Собрался домой.
Тепло. Солнечно. Босиком побрел вдоль берега
поводе, волоча за собой лодку.
Не заметил, как отпуск подошел к концу. Пора
подводить итоги и уезжать. Что же я поймал? Много жерехов,
порядочно хороших окуней и всего четыре судака, самый
большой из которых весил не больше семисот граммов.
При блеснении в ямах я надеялся на поклевку сома, но
этого не случилось. Тем не менее рыбалка была очень
интересной и успешной.
г. Кропоткин, Краснодарский край

Н. Бабкин
У САМОГО БЕЛОГО МОРЯ
С юга на север тянется неширокая, но высокая
гряда, вдоль которой проложены дороги. Одна из них то
спокойно идет параллельно узкоколейке, то петляет из
стороны в сторону. Машина, натужно завывая на крутых
подъемах, везет нас в неведомые нам места.
Загораживавшие горизонт деревья как-то незаметно оказались
ниже нас. Взору открылся сплошной темно-зеленый ковер
леса.
Июль здесь, как и в средней полосе в том году, не
баловал хорошей погодой. Но сегодня нам повезло: солнце
частенько пробивалось сквозь кучевые облака и освежало
зеленые краски, придавая лесу полутона и рельефность.
По обеим сторонам гряды далеко внизу тянулась цепь
больших и малых озер, отражавших небесную синеву.
Вот справа густой сосновый лес сменился мрачными
следами давнего лесного пожара. Крутой склон густо
покрывали вывернутые с корнями обугленные деревья. Такие же
черные с короткими, неестественно изогнутыми сучьями
стояли гигантские сосны, дополняя жуткую картину.
Ближе к озеру Акан — цели нашей поездки — все
гуще становился молодой сосняк. А по самой кромке
берега росли не тронутые пожаром высокие деревья и густой
кустарник. С юга в озеро впадает глубокая река с тем же
названием. Даже в устье глубина ее 6—7 метров. Но
река эта настолько узкая, что падающие с берегов деревья
легко перегораживают ее. После блуждания в лесистых
и заболоченных местах она впадает в реку Нимеигу, а
последняя — в Белое море.
Северная часть озера протокой соединена с
мелководным озером Акан-Ламба. Вода в реке и в озерах
коричневатая и очень мягкая.
Почти на всех озерах, где приходилось бывать, есть
плоты и лодки, которыми можно свободно пользоваться.
Хозяева рыбачат с них лишь в выходные дни, да и то не
всегда.
В здешних озерах водится самая разнообразная
рыба: плотва, окунь, налим, лещ и, конечно, ерш. Но ерш
здесь не хозяин. Хозяйкой является плотва, которой очень
много. Местные рыболовы ловят ее только на червя. Вско-
74

ре червь стал для нас проблемой номер один.
Имеющийся запас быстро кончился, а до ближайшего места, где
червей можно добыть — поселка Акан,— 4,5 километра.
Охота — пуще неволи, прошлись и туда. На обратном
пути, в районе озера Акан-Ламба, где огненная стихия
пощадила небольшой участок леса, набрали грибов. Их
даже искать не пришлось — большие шляпки
подосиновиков, подберезовиков были видны метров за двадцать,
тридцать. Грибная лапша или грибки жареные,
приготовленные нашим «поваром первой статьи по вторым
блюдам» Алексеем Федоровичем, весьма приятно
разнообразили меню.
С грибами дело обстояло хорошо, а вот с рыбой...
Плотва, в основном до 150—200 граммов, брала хорошо.
Изредка попадалась и более крупная. Но за всю первую
неделю никто из нас троих не поймал ни одного окуня.
И лишь в двадцатых числах окунь охотно стал брать на
червя. Когда черви кончились, пришлось ловить на
личинки короеда. К нашему удивлению, на короеда лучше брал
окунь, чем плотва. А то, что на манную кашу иногда
клевал окунь, а не плотва, нас совершенно обескуражило.
По совету местных рыболовов мы неплохо ловили окуня
на окуневый глаз и хвост. Плотвы при любой погоде в
течение дня на червя можно поймать сколько угодно. Но
кому она нужна?
Плотва есть плотва. Уха из плотвы — не уха. Даже
пользующаяся вначале большим спросом мастерски
поджаренная Георгием Михайловичем с двусторонней
хрустящей корочкой и с заложенным внутрь кусочком
репчатого лука, она вскоре перестала нас интересовать. Мы
жаждали настоящей, крупной рыбы, а не каких-то плотвичек
и окуньков. Но мрачные прогнозы исключительно
пассивного клева крупной рыбы в этом году, к сожалению,
оправдывались. На редкость холодная и переменчивая
июльская погода отнюдь не способствовала бодрому
настроению. Ртутный столбик термометра то и дело
опускался на несколько градусов. Изморось сменял порой
настоящий дождь. Неугасимый костер из сухостоя, предмет
неустанных забот Алексея Федоровича, начинал яростно
шипеть, а дым низко стелился над мокрой холодной
землей. И все-таки мы не теряли надежды.
С высокого берега озера Акан-Ламба хорошо
просматривалась уходящая на запад и исчезающая в лесных за-
75

рослях река Акан. Она влекла нас своей первозданной
красотой и окуневой репутацией. С трудом преодолев два
завала и пройдя «оранжерею» — так местные рыболовы
называют большую территорию, заросшую водяными
лилиями,— лодка наша оказалась в тихой лесной речке.
Солнце с трудом проникало сквозь густые, почти
сходившиеся кроны высоких старых деревьев, росших по
берегам.
С большим трудом нам удалось преодолеть два
завала. Но это было далеко не все. За первым же поворотом
нас ожидала настоящая плотина из беспорядочно
нагроможденных деревьев и плотов.
Лодка стала не нужна. Пройдя по левому берегу вниз,
мы вскоре увидели такое нагромождение бревен, в
сравнении с которым предыдущие завалы показались
ребячьей запрудой. Давнюю вырубку на левом берегу, заросшую
осинником, по-видимому, давно не посещал человек, но
зато хорошо обжили ее лоси. Они обгрызли все листья на
верхушках мелкого осинника, очистили от листьев и
кустики с крупной и спелой черникой.
Глушь. Некоторые деревья так истлели, что
рассыпались впрах от прикосновения руки. Между кустарниками
тянулась непривычно толстая паутина.
По заверению местных рыболовов, на реке Акан, за
«оранжереей», водится крупный окунь, но мы не имели
возможности в этом убедиться. Наши надежды на
спиннинг себя не оправдали. Ловля кружками хотя и не была
очень результативной, но все же убедила в наличии
крупной рыбы в озере Акан. Кружками на плотву мы
поймали килограммового и двухкилограммового окуней Если
первый из них, с ярко-красными плавниками, обладал
«классической» окуневой внешностью, то второй был
однотонным, с серо-синеватыми плавниками. В желудках
этих пиратов были и плотва, и ерши, и окуни.
Пока кружки совершали свой замедленный путь, мы
по очереди выходили на берег и, сопровождаемые тучами
назойливых комаров, собирали грибы и баловались
спелой черникой, кустики которой росли вперемежку с
удивительно красивым мхом, напоминающим своим цветом
то пепел сигары, а причудливой формой кораллы, то
салатового цвета ковер, из которого торчали маленькие
светлые трубочки с раструбом на конце, похожие на
популярный музыкальный инструмент карнай в миниатюре.
76

Даже жалко было ходить по этому мягкому дорогому
ковру, в котором приятно утопали ноги.
На кружки неплохо брал некрупный налим (до
полутора килограммов). Ерши попадались
«образцово-показательные». Ерш, пойманный на мормышку в озере Акан-
Ламба, оказался настоящим гигантом.
Мы знали, что в озере Акан много леща. Но,
несмотря на все наши старания — на применение самой
различной насадки и прикормки,— поймать нам его так и не
посчастливилось.
Д. Савин
ПАМЯТНЫЕ ВСТРЕЧИ
В памяти каждого рыболова хранятся
интересные встречи. О некоторых из них я и хочу рассказать.
Как-то погожим октябрьским днем, подымаясь вверх
по Архонке, мы с приятелем ловили форель
поплавочными удочками на малька. Архонка — небольшая речка,
шириною 5—6 метров и глубиною около полуметра. Дно
галечное, течение быстрое, берега невысокие, местами
заросшие кустарником. На поворотах реки у подмытого
берега — глинистые обрывы и небольшие омуты. Выше
одного из таких омутов в реку впадал родничок с
кристально чистой водой. В месте его впадения образовалась
небольшая яма, глубиной около трех четвертей метра.
Продолговатый галечный островок отделял яму от
основного русла Архонки. В таких ямах любит держаться
форель.
Не подходя близко к яме, я сделал заброс. Не успела
насадка скрыться под водой, как последовала поклевка.
Я подсек и выбросил на берег форельку длиной около
20 сантиметров. Быстро заменил малька и снова
забросил, и снова поклевка. На этот раз более сильная. На
берегу запрыгала форель весом около 0,5 килограмма. По
правде говоря, такого трофея из этой ямы я не ожидал!
Не снимая форель с крючка, я крикнул приятелю,
который ловил поблизости:
— Виктор Петрович, посмотри, какие экземпляры
здесь водятся!
И не успел я показать приятелю свою добычу, как
форель сорвалась с крючка и, упав на хвост, сделала почти
77

метровый прыжок к воде. Я за ней. И сам сбросил ее
ногой в речку!
Настроение до конца рыбалки было испорчено.
Следующий раз на это место я пришел через два дня.
Однако забросы в яму в месте впадения родничка ничего
не принесли. Тогда я спустился к омуту, что ниже
впадения родничка, и сделал заброс. Сразу же последовала
поклевка. Я подсек и вытащил из воды пустой крючок.
Насадил другого малька и...
И опять поплавок моей удочки тут же скрылся под
водой. По сопротивлению, которое оказывала рыба, я
понял, что имею дело со старой знакомой. Однако и на этот
раз выбросить ее на берег мне не удалось Крючок
вылетел из раскрытой пасти форели. Мне даже показалось,
что рыба ехидно подмигнула. Видимо, я поторопился с
подсечкой.
Через четыре дня я снова оказался на том месте.
Я был почти уверен, что за это время на реке побывало
не мало рыболовов и мою знакомую кто-нибудь поймал.
Поэтому к заветному омутку я подходил без особой
надежды. Но тем не менее насадил на крючок самого
аппетитного, на мой взгляд, малька и решил, что если будет
поклевка, то спешить с подсечкой не стану, дам
возможность форели взять насадку как следует.
Ждать пришлось недолго. Поплавок достиг середины
омута и скрылся под водой. Выждав некоторое время, я
резко подсек и выбросил на берег старую знакомую
Наконец-то мне удалось ее обмануть. Форель была длиной
35 сантиметров и весила 510 граммов.
В другой раз встреча с крупной форелью у меня
произошла на Тополевом роднике, впадающем в реку Терек
в 12 километрах севернее города Ардона. Ширина
родника в месте впадения 8—10 метров, средняя глубина около
трех четвертей метра. Есть несколько омутов глубиной до
1,5 метра. В чистые воды родника из Терека, всегда
мутного в этом месте, часто заходит крупная форель.
Как-то в конце марта мы с приятелем охотились за
форелью с поплавочными удочками. Я подошел к одному
довольно глубокому омуту. Было около десяти часов дня.
Солнце било прямо в глаза и, создавая блики на
быстром течении, мешало следить за поплавком Но с этим
пришлось мириться, так как с противоположного берега
закидывать удочку мешали кусты.
78

После нескольких неудачных забросов последовала
поклевка, и я вытащил форельку длиной 30 сантиметров
и весом 300 граммов. Затем снова серия неудачных
забросов. Я решил уже покинуть этот омут, повернулся,
чтобы посмотреть, далеко ли мой приятель, и на время
выпустил поплавок из виду. Когда насадку течением
вынесло из омута на мелкое место, последовал такой рывок,
что я чуть было не выпустил удилище. Конечно, с
подсечкой опоздал, и малек с крючка был безнаказанно сорван.
Я понял, что имею дело с крупной форелью, и продолжал
удить. Но форель почему-то насадку не брала. Когда я
опять отвлекся и перестал следить за поплавком, снова
последовал такой же сильный рывок. И на этот раз малек
был сорван. Я терпеливо облавливал омут еще около
часа, но безуспешно.
Часа через четыре я возвратился на этот омуток.
Хорошо наточил крючок, насадил самого свежего малька и
сделал заброс. Поклевка последовала сразу. Выждав
некоторое время, подсек и... Крупная форель почти около
самой воды сорвалась с крючка. Я коршуном набросился
на нее и не дал уйти в воду. Пойманная форель
оказалась самцом длиной 38 сантиметров и весом 670
граммов.
Еще одна встреча с крупной форелью у меня
состоялась на канале в урочище Тауце в яме ниже второго
моста. В начале апреля, спустившись по правому берегу
канала, я подошел к яме и сделал заброс ближе к
противоположному берегу, где возле самой воды росла высокая
трава, в тени которой и держалась форель. Поклевка
последовала тут же. Рыба схватила малька у самого
берега и стремглав бросилась на середину ямы в бурлящую
струю. Я подсек и начал тащить. Форель оказалась
крупной. Держак моего удилища (так там называют первое
колено удилища) не выдержал сильного рывка форели и
сломался у соединительной трубки, для надежности
прибитой к концу держака небольшим гвоздем. В месте, где
проходил гвоздь, поржавевший от воды, держак немного
сгнил, что и явилось причиной поломки. Конец удилища
с леской рыба потащила за собой в воду. Сердце мое
похолодело. Подумал, что форель непременно сойдет. Но
она, выскочив из воды, сделала почти метровую свечу.
Я успел схватить удилище и с большим трудом вытащить
рыбу на берег.
79

И, наконец, остается рассказать еще об одной встрече
на этом же канале с самой крупной в моей жизни
форелью. Это случилось в начале января. День был
солнечный, снега на земле не было, температура воздуха около
пяти градусов тепла. Я забросил на середину канала,
ширина которого в том месте не превышала 5 метров. Когда
течение вытянуло леску в одну прямую с удилищем, а
насадку снесло в небольшую яму, поплавок скрылся под
водой. Подсек и попытался тащить. Но не тут-то было —
форель не хотела вылезать из воды! Лишь после упорной
и длительной борьбы она оказалась на берегу. Я долго
не мог успокоиться. Руки дрожали. Пойманная форель-
самец была длиной 40 сантиметров и весила всего
600 граммов. Перед нерестом сорокасантиметровые
форели обычно весят около килограмма.
г. Орджоникидзе

ЗДЕСЬ СТОИТ ПОБЫВАТЬ
Верховья Малого Енисея. Если вы хотите
знать, как выглядят летом эти места (Мало-Енисейский
район Тувинской АССР), то представьте себе бездонное
синее небо над поросшими тайгой горами, голубую ширь
стремительной реки да ясное горячее солнце.
Малый Енисей — река широкая, бурная и холодная
Звенит он на перекатах окатной галькой, белогривыми
валами вскипает на стремительных шиверах с
каменными плитами на дне, бьется о темно-бурые одинокие
камни «бойцы». Выше по реке шумят пороги. Огромные
улова (ямы за порогами) подолгу кружат плоты, что гонят
с верховий неразговорчивые бородачи — потомки
ушедших сюда, в таежную глушь, староверов.
Чем выше поднимаешься по Малому Енисею, тем
глуше и живописнее местность. В 15 километрах от
райцентра тайга вплотную подступает к берегам реки.
Серо-розовые, иссеченные морщинами-трещинами скалы
нависают над рекой. Все чаще встречаются каменные острова,
поросшие лесом. В конце лета здесь можно набрать
много дикой красной и черной смородины. В траве на
полянах— душистая клубника, а на каменистых склонах —
колючий горный крыжовник. В березовых и смешанных
лесах очень много грибов
Рыбная ловля па Малом Енисее начинается сразу
после ледохода. Впрочем, спиннингисты нередко открывают
сезон еще в апреле, по первым разводьям. Как правило,
ловля начинается в мае и заканчивается глубокой
осенью. Ограничений на спортивное рыболовство в районе
нет. Запрещена лишь ловля сига. В бассейне Малого
Енисея обитают: хариус, ленок, таймень, сиг, налим,
достигающий иногда веса 10—12 килограммов, елец,
пескарь, ерш, подкаменщик. В тихих затонах и заливах
встречается окунь, изредка попадается щука и очень
редко— язь.
Наиболее распространенные здесь способы ловли: на
искусственную мушку, на червя и спиннингом на блесну
или на искусственную мышь. При ловле на червя в
проводку со дна длина лески должна примерно в полтора-
два раза превышать длину удилища. На конце лески
привязывают круглое грузило 10—20 граммов весом, а на
25—30 сантиметров выше грузила к леске прикрепляют
4 Зак. 728
81

поводок длиной 30—50 сантиметров. Поплавки не
применяют. О поклевке рыболов узнает по леске и удилищу.
Спиннингисты также пользуются тяжелыми
грузилами (до 40 граммов). Наиболее уловиешми считаются
блесны типа «Байкал» (небольшие и неяркие). На
искусственную мышь ловят тайменя и лепка в сумерках и
ночью. Крупных тайменей ловят на живцов закидушками.
Ставят их обычно ниже порогов, близ выходов из
глубоких ям, в местах с водоворотами и обратным течением.
Чем дальше вверх по реке, тем реже встречаются
рыболовы. Одни останавливаются у устья реки Бурен —
притока Малого Енисея; другие поднимаются выше —
к каменным островам у Кызыка или еще выше — к
маленькому поселку Бельбей на глубокой Бельбейской яме.
В 40 километрах от села Сарыг-Сеп, центра Каа-Хемско-
го района, у поселка Эржей реку перегораживает порог
Эржейский. Сжатая гранитными берегами, буйно
несется здесь вода, гремит по дну камнями, вспененными
полутораметровыми валами взлетает над гранитными
глыбами и долго еще не успокаивается, крутится в
широченном улове водоворотом. На противоположном берегу
есть каменный островок, на который с берега перекинута
старая ободранная лиственница. С островка очень
удобно ловить спиннингом. Попадаются здесь лепки и
средней величины таймени. На удочку па червя хорошо берет
хариус.
Еще выше (4 километра от поселка Эржей) опасен
Ульдингемский перекат с острыми, полуприкрытыми
водой камнями. На полпути от Эржея к Ужепу грозно
гремит Бай-Балыкский порог. На протяжении более трех
километров вода кипит в каменном коридоре, разбиваясь
о скалы в изумрудные брызги. По утрам над порогами
можно видеть туманную радугу. Порог так шумит, что не
слышишь голоса рядом стоящего человека. Здесь очень
много рыбы. Недаром его название переводится как
«Богатый рыбой».
А дальше один за другим идут плесы и перекаты,
бурные шиверы. В поселе Ужеп много лодок, так как
большинство его жителей занимается охотой и рыбной
ловлей. Несколько дальше — у слияния Кызыл-Хема и Каа-
Хема — Михайловский порог. Природа очень
живописная. Особенно интересен для рыболовов Кызыл-Хем и
Билин. В этих местах расположен общесоюзный лагерь
82

«Уш-Бельдир» с сероводородными и радоновыми
источниками. Рыбалка отличная, пудовые таймени и сейчас
здесь не редкость.
Билин — река быстрая, с перекатами и шиверами.
Она исключительно богата рыбой, причем крупной,
особенно в верхнем и среднем течении. Обычный вес
пойманного лепка или тайменя — не менее трех
килограммов. Чрезвычайно богаты тайменем и горные озера.
В малых речках много крупного черного хариуса,
который таится в ямах под завалами. Килограммовые и даже
полуторакилограммовые красавцы хариусы оставляют
неизгладимое впечатление от борьбы с ними.
Одним словом, места эти — мечта рыболова. Но тайга
есть тайга. Одному здесь опасно: и заблудиться недолго,
да и при любом несчастье помощь оказать некому.
Впрочем, рыболову-одиночке в Каа-Хеме найдется где
отвести душу. Для этого совсем не обязательно забираться в
таежные дебри. Нижние притоки Малого Енисея —
Дерзит и Бурен, которые активно посещают рыболовы,
никого не оставляют без хорошего улова. В 10—15
километрах от устья речка Дерзит завалена буреломом, и в ямах
под этими деревьями много хариуса. Река Бурен тоже
красива и богата рыбой. Есть и таймень, и ленок, и
хариус, а у впадения в Бурен реки Соя попадается щука и
язь. Расположены эти реки недалеко от районного центра
Сарыг-Сеп.
Добраться в Каа-Хемский район не очень сложно. До
города Кызыла, столицы Тувинской АССР, ходят
рейсовые самолеты из Красноярска и Абакана. Кроме того, из
последнего до Кызыла можно добраться автобусом по
живописному горнотаежному Усинскому тракту. Из
Кызыла за 3 часа автобусом, совершающим ежедневно два
рейса, доедете до Сарыг-Сепа, а еще быстрее — местным
самолетом. Три раза в неделю из Сарыг-Сепа
отправляется самолет в Сизим (близ Эржея) и два раза в Чида-
ралык, что в 12 километрах от Ужепа. Наконец, из
Кызыла самолетом можно попасть прямо в
«Уш-Бельдир».
Приезжайте, друзья, в Каа-Хем! Лучше — во второй
половине лета, когда силуэты гор дрожат в знойном
мареве, а густой чистейший воздух напоен запахом цветов,
высыхающих трав, спелой клубники и хвои. Побродите
по берегам рек и речек Каа-Хема с удочкой или
СПИННИНГИ»
83

том, испытаете радость борьбы с сильной рыбой и
счастливое чувство общения с природой. Я верю, что вам
понравится этот прекрасный край.
В. Назаров,
с. Сарыг-Сеп, Тувинская АССР
Река Хопер. Рыболовы Борисоглебска чаще всего
ездят к месту слияния Хопра и Вороны. Места здесь
очень красивые, удобные и для отдыха и для рыбалки.
Но самым рыбным местом считается знаменитая
Тришкина яма на реке Хопер. Находится она в 25 километрах
от города вниз по реке. Ехать лучше всего машиной
мимо совхоза «Октябрьский», затем лесом к берегу Хопра.
Ширина реки здесь около 150 метров, берега крутые,
покрытые лесом, глубина — от 6 до 14 метров. Водятся
крупные, на 4—5 килограммов, лещи, а также судак,
щука, сом, язь, окунь, густера и плотва.
Возможность ловить и спиннингом, и поплавочной
удочкой как с лодки, так и с берега делает рыбалку
интересной и спортивной. Недалеко расположен
заповедник. Сидя на вечерней или утренней заре на лесистых
берегах реки, нередко можно увидеть оленя или
услышать всплеск нырнувшего бобра. Природа тут богатая,
уловы хорошие.
В. Кузнецов,
г. Борисоглебск

Н. Козлов
У СЕВЕРНОГО ПОЛЯРНОГО КРУГА
За последние годы друзья несколько раз
приглашали меня поехать на реки Полярного Урала.
Смущали меня поздние сроки и то, что там на многих реках
запрещено спортивное рыболовство. Потратить же весь
отпуск на водный туризм высшей категории трудности у
меня не было особого желания. Но тянуло меня на Север
ужасно. Еще бы, вода в реках кристальной чистоты.
Рыба — от щуки и окуня до хариуса и семги.
Моему приятелю ученому-ихтиологу для завершения
диссертации надо было провести какие-то исследования
по нересту лососевых. Ученый и страстный турист, он
решил совместить приятное с полезным. Так родилась идея
путешествия на байдарках. Получив в соответствующих
органах разрешение на отлов семги, в середине августа
наша четверка уже слушала перестук колес в купе
поезда Москва — Печора.
Через двое суток мы вынесли гору багажа на
вокзальную площадь города Печора. Здесь мы должны
были пересесть на пароход, идущий вверх по Печоре. На
такси добрались до пристани.
Точно по расписанию, деловито шлепая плицами, к
пристани приближался пароход. Народу здесь собралось
довольно много: уезжающие, встречающие,
провожающие и просто любопытные. Публика общительная.
И вскоре мы узнали, что сюда, вниз, пароход приходит
точно по расписанию, а вот вверх он .может запоздать на
час и даже на сутки. Все зависит от того, какая будет
вода и погода.
Нам повезло. Уровень воды в Печоре был
нормальный, новых мелей не намыло, дождей не прошло.
Поэтому ровно через сутки мы прибыли в поселок Подчерье,
что стоит на впадении реки Подчерем в Печору.
С инспектором рыбнадзора мы познакомились на
дебаркадере при выгрузке с парохода. Посмотрев наши
«6

документы, он весьма деятельно начал нам помогать.
Впятером мы перенесли поклажу на песчаную косу и
начали собирать байдарки.
Увидев наши узкие низкобортные суденышки,
инспектор с сомнением покачал головой и предложил поднять
нас по Подчерему на своей лодке с мотором «Вихрь».
Мы отказались. Тогда он предупредил, что в Подчереме
высокая вода и есть воздушные перекаты. Но мы твердо
решили добираться своими силами и только на
байдарках с нашими бортовыми моторами «Тюмлер». Мотор
крепится на борту любой лодки, не занимая места
внутри. При ничтожном расходе бензина скорость движения
байдарки в стоячей воде достигает 15 километров в час.
Вес же мотора составляет всего 10 килограммов.
Что такое воздушный перекат, мы не знали, но это
не смущало нас. Когда пойдем — увидим! Инспектор
показал, где вход в устье Подчерема, и мы направили туда
наши байдарки, идя в кильватер метрах в двадцати друг
от друга. Уже вечерело, и нам хотелось скорее войти в
Подчерем и остановиться на ночлег.
Ночь мы провели в палатках на песчано-галечной
косе. В километре вверх по реке нас поджидал первый
воздушный перекат. Только подойдя поближе, мы поняли,
что это штука серьезная.
Подчерем — горная река с очень быстрым течением.
При низкой воде перекаты бурные, но мелкие — можно
выйти из лодки и перенести ее через мелководье на
руках. При большой воде перекаты становятся настолько
глубокими, что из лодки уже не выйдешь. За счет
большого перепада уровней большая масса воды образует
на перекате как бы водяную горку. Наклонная
поверхность воды выглядит очень неестественно. Впечатление
такое, что вся толща воды взбугрилась, оторвалась от
дна реки и висит в воздухе. Может быть, отсюда и
название «воздушный перекат»... Но как бы там ни было, нам
предстояло его преодолевать.
Дали полные обороты моторам и пошли на перекат,
внимательно глядя вперед — не попасть бы на камень!
Когда смотрели на воду, то казалось, что мы несемся со
скоростью курьерского поезда, а когда бросали взгляд
на берег — байдарка едва продвигалась вперед. При
прохождении переката необходимо было держать нос лодки
точно против потока воды. Стоит чуть свернуть в сторо-
87

ну, как поток ударит сбоку, развернет байдарку, и тогда
придется плохо. Нос байдарки медленно выходил из
переката. Секунда, другая, третья — и лодка, словно
сорвавшись с цепи, начинала стремительный бег по плесу.
Перекат позади.
И так несколько раз за день. На перекатах некогда
было любоваться природой, зато на плесах мы только
этим и занимались, вертели головой во все стороны.
Река, причудливо извиваясь в горах, прорезала скалы,
промыла каньоны, нанесла галечные острова в долинах.
Горы здесь не очень высоки, и тайга вплотную
подступала к реке. В некоторых местах растительность отступала,
и река текла между скалами и огромными камнями, на
которых как-то умудрялись расти небольшие деревца.
Удивительно красиво вокруг! Проходили мимо таких
мест, где хотелось заглушить мотор и раскинуть лагерь.
Например, уютный омуток под сенью скалы, дальше
небольшой, спокойный плес — отличное место! Не в силах
противиться искушению, мы заглушили моторы и ткнули
лодки носом в берег.
Дело было к вечеру, и мы решили здесь заночевать.
Двое занялись устройством лагеря, а мы с Димой
отправились ловить хариуса. Поклевок на плесе не было, и мы
потихоньку двигались к перекату. Течение с каждым
шагом становилось все сильнее. Не заметили, как дошли до
переката. И тут началось такое, о чем даже трудно
рассказать. Поклевки хариусов следовали одна за другой.
К тому времени, как наши друзья поставили палатки, мы
обеспечили рыбой ужин и завтрак.
Мне очень хотелось заглянуть под воду, прозрачную,
как слеза, но чертовски холодную. На короткой стоянке
я даже не пытался погружаться в воду. Это слишком
сложно. На второй день пути во время дневной
остановки недалеко от единственной на реке деревни Орловки
мы обнаружили небольшое чистое озеро. Попробовали
ловить спиннингом. Сразу же вытянули несколько щучек.
В прозрачной воде было видно, как щуки бросались на
блесну. Но вдруг поклевки прекратились. Щуки
провожали блесну до берега, но почему-то не брали ее.
Решили попробовать ловить на живца. Быстро
соорудили из марли сачок, наловили в реке малявок и снова
помчались на озеро. Насадив живца на крючок
поплавочной удочки, забросили к траве. За двадцать минут вы-
88

тащили три щуки, да еще дважды кто-то оборвал нам
леску 0,7 мм. Наверное, крупная щука. Это меня
заинтересовало. Я побежал на стоянку за подводным
снаряжением. Натянул «Калипсо», взял подводное ружье и
обратно к озеру.
Вода вначале обожгла. Лицо и руки мучительно
заныли. Но вскоре это неприятное ощущение прошло и все,
кроме охоты, отодвинулось на задний план. Озеро
небольшое, трава в нем только в двух местах. Я сразу
направился к траве; там должна держаться рыба. Среди
редкой подводной растительности увидел одного, потом
второго и третьего щуренка. Все один к одному, граммов
по пятьсот. Их я не стал трогать, мне нужна большая
хищница, та, что обрывала толстую леску. Но вдоль
травы — все те же щурята. Перебрался к другому пятачку
травы. Снова щурята и ни одной крупной щуки. Откуда
здесь столько щуки? Может быть, весной, во время
разлива зашла сюда из Печоры? Наверное, так это и было.
Когда вода спала, рыба осталась в озерке. За лето щуки
съели всех рыбешек, а заодно и собственную молодь.
Осталась лишь рыба одного разхмера и веса. Со временем
их всех слопает зубастая разбойница, которая оборвала
наши лески. Но где же она? В траве ее нет, а дно
чистое — спрятаться негде.
Огорченный, я поплыл поперек озера к берегу, где
меня ждали друзья. Недалеко от берега вдруг
обнаружил углубление, в котором лежал толстый обрубок
дерева с большими сучьями. Решил заглянуть в яму.
Глубина ее около четырех метров. Вода прозрачная как
стекло, так что и нырять не надо, чтобы рассмотреть все
на дне. Завис над ямой и возле бревна увидел очень
большую щуку. Она чуть шевелила грудными
плавниками. На меня она вроде бы и не обратила внимания. Но я,
зная повадки щук, заплыл с другой сторбны. Нырнул
так, чтобы я и щука оказались с разных сторон бревна.
Теперь мы не видели друг друга, но я заметил, в каком
месте стояла хищница. Подплыв к бревну, я осторожно
заглянул под него и увидел грязно-белое отвисшее брюхо
щуки. Выстрел и... щука безжизненно повисла на
гарпуне. В желудке у нее мы обнаружили непереваренных
щурят, из тех, что в изобилии водились в озере.
Себе мы оставили трех маленьких щучек, а
остальных отдали большой туристской группе, спускавшейся
89

с верховьев Подчерема. Это была последняя группа.
В августе здесь становится холодно и начинаются дожди.
Поэтому туристский сезон продолжается с июня до
середины августа, не более.
В последующие дни мы больше не останавливались
на отдых среди дня. Нам хотелось быстрее подняться
повыше, разбить лагерь и, не торопясь, порыбачить и
поохотиться.
После встречи с туристами погода резко ухудшилась.
Стало холоднее, а дожди начали поливать нас с
завидной регулярностью. Полчаса дождь, час солнце, снова
полчаса дождь и снова на час солнце. Солнце было еще
теплое, поэтому за час, даже сидя в байдарках, мы
успевали обсохнуть и согреться.
На шестой день мы добрались до места. Крутой
таежный берег полого спускался к воде. Метрах в тридцати
от воды, среди чудесного ельника, мы обнаружили
небольшую полянку. Лучшее место для лагеря трудно
найти. Слева обширный плес, справа среди скал два
переката с ямой между ними. Стоянка отличная, вода рядом,
тайга с увалами под боком — все условия для рыбалки
и охоты.
Кстати сказать, выходы на охоту были неизменно
успешными. И в нашем меню рыба чередовалась с дичью.
В лесу вокруг лагеря росло столько красноголовых
подосиновиков, что впору заготовкой заниматься.
Здесь, в верховьях реки, хариус брал еще азартнее.
Обычная удочка с длинной леской вполне обеспечивала
нас рыбой. Спиннинг на реке мы еще не пускали в ход.
Наш ученый только на четвертый день дал команду:
«Поймать семгу!» И вот мы все пошли к реке. Двое со
спиннингами начали работать еще на подходах к яме.
Но поклевок не было. Около трех часов хлестали они
воду, меняли блесны — и все безуспешно. На лицах у
всех недоумение. В чем же дело? И речка семужья, и
время подходящее, и разрешение на ловлю имеется, а
рыбы нет. Впрочем, постойте, рыбы нет или клева нет?
Это надо проверить! Через полчаса я был готов к
погружению. Выслушав последние напутствия и просьбы
ихтиолога, я спустился в воду. Бр-р-р! Холодно! В озере вода
теплее.
Глубина ямы большая, но течение приличное. В
некоторых местах, изо всех сил работая ластами, я с тру-
90

дом продвигался против течения. Прозрачность воды
изумительная. Но сколько я ни вглядывался, семги не
видел. Облазил всю яму вдоль и поперек — ни одной
семги.
Решив плыть по течению, сколько позволит глубина,
я отдался на волю потока. Вода легко несла меня вдоль
скал. Течение у берега замедленное, и я успевал
заглядывать за камни, под подзоры скал. Везде стояли
хариусы, хорошие крупные хариусы, а семги не было.
Обогнув большой выступ скалы, я попал в сильную струю.
Это основной поток. Я уже собрался выходить на берег,
как вдруг на метровой глубине заметил большую
серебристую рыбину, отходящую от меня как бы задним
ходом. Семга! По-видимому, заметив меня, она перестала
плыть, и ее сносило вниз. Я попытался ее догнать, но она
повернулась ко мне хвостом и мгновенно скрылась из
виду. Я поплыл дальше. Стало совсем мелко. Справа и
слева заметил серебристые силуэты семг. Они проходили
так стремительно, что я не успевал выстрелить. Да
плыви они медленно, я, наверное, все равно не смог бы
выстрелить— настолько я окоченел. Вышел из воды. Не
отвечая нетерпеливым приятелям, побежал к лагерю.
Переодевшись и попивая горячий чай у костра, я поведал
им обо всем, что видел. Вывод ясен. Поймать спиннингом
семгу на бурном перекате не удастся: течение выносило
на поверхность блесну, даже оснащенную самым
тяжелым из наших грузил. А в ямах семги пока не было.
Оставалась надежда лишь на подводное ружье.
Через день мы снова спустились на берег. Для
начала около часа хлестали леской воду. Безрезультатно.
Надев «Калипсо», ласты, маску, я, лежа на животе,
соскользнул в воду. Это самый удобный способ
погружения в горных речках с быстрым течением. Только теперь
я погрузился в верхнем перекате, чтобы рыба, уходящая
от меня, попала в глубокую яму. Может быть, там она
задержится, и я смогу ее добыть.
Очень скоро я увидел перед собой отступающую
рыбу, затем вторую. Замер, поток воды понес меня, словно
неживой предмет. Ружье же я держал наготове в
вытянутой руке. Сначала семгу, потом меня поток плавно
вынес к яме. Рыбы некоторое время плыли передо мной,
потом немного отошли влево и направились мне
навстречу. Они прошли в стороне от меня, держась, однако, вне
91

выстрела. Я проводил их взглядом. Семги снова ушли на
перекат, а я выбрался из воды и побежал к началу
переката. Снова на животе соскользнул в поток, и все
повторилось сначала. Поток, яма, отход рыб в сторону и...
Ну что ж, эта повадка мне известна еще по встречам
с рыбой горных рек Кавказа. Придется повторять
проплывы до тех пор, пока семга не потеряет осторожность
и при проходе мимо меня окажется на расстоянии верного
выстрела.
Это случилось на шестом проплыве. Большая рыбина
направилась в мою сторону, и я видел, что она идет на
расстоянии выстрела. Я старался не смотреть на нее
прямо, а подглядывал краешком глаза. Только бы не отошла
в сторону. Пора! Руки сработали автоматически. И вот
она, долгожданная красавица! Броски рыбы были так
стремительны, а рывки так сильны, что я начал
опасаться схода. Тогда, вопреки правилам, я быстро подтянул
гарпун с рыбой, схватил ее обеими руками и, прижав к
себе, с трудом выбрался на берег.
Подоспели друзья, начались «охи» и «ахи». Ничего
не скажешь, рыба действительно хороша! Недаром ее
называют красавицей!
В лагере рыбой завладел наш ихтиолог, а мы с
нетерпением ждали, когда он закончит свои манипуляции с
пинцетами, стеклышками и прочими нерыболовными
принадлежностями и отдаст нам рыбину. Часть семги мы
пустили на уху, а остальную посолили. Уха была
отменной. Однако когда через три дня мы попробовали
малосольную семгу, то поняли, что варить из этой рыбы уху —
самое настоящее варварство.
С каждым днем становилось холоднее, перерывы
между дождями регулярно сокращались. Настало время
возвращаться домой. Лагерь мы свернули быстро,
однако не успели уложить вещи в байдарки, как Полярный
Урал преподнес нам один из своих осенних сюрпризов.
Откуда-то из-за вершин налетели тучи, и нас принялся
поливать частый, нудный дождь. Он сопровождал нас до
самой Орловки, куда мы прибыли к вечеру. В Орловке
мы обсушились и переночевали в избе местного охотника.
Поутру, при ясном небе, преодолев последние 25
километров, мы быстро сложили байдарки и в теплой
каюте парохода без всяких забот спускались от Подчерья к
городу Печоре.
92

В. Грибовский
МОЙ ПОСЛЕДНИЙ ОКУНЬ
Промерзший до мозга костей, с фотобоксом в
окоченевших руках, энергично работая ластами, я
возвращался на берег. Картины подводного мира утратили
для меня всю свою прелесть. В голове была
единственная мысль: скорее добраться до берега, прижаться к
горячей гальке, согреться.
Неожиданно мое внимание привлекла тень на фоне
скалы. Я остановился. Тень шевельнулась, медленно
заскользила в сторону и вдруг приобрела совершенно
определенную четкую форму. Я увидел широкие черные
полосы поперек туловища. Окунь! Ну и туша!
Забыв обо всем на свете, я поплыл вслед за рыбой
Окунь обогнул скалу и остановился у небольшого
выступа.
«Если нырнуть слева, за скалой, то можно подойти
незамеченным почти вплотную,— быстро соображал я.—
Это верная добыча». Но в руках только фотобокс с
отснятой пленкой, даже фотографировать нельзя. Ведь
всегда так: или рыбы нет, или ружья.
Перебравшись на другую сторону скалы, я нырнул и
осторожно выглянул из-за скалы. Но окуня уже не было.
Только несколько зеленух вились около кустика
водорослей. Всплыв на поверхность, быстро обошел вокруг
скалы. Каменная глыба метра на полтора не достигала
поверхности. Вокруг никакого ориентира, выступающего из
воды. Дно однообразное, глубина метров шесть. Заметив
на берегу несколько камней, лежащих друг против
друга, как створные знаки, я отправился греться. Шея уже
стала деревянной от холода, затылок ныл, трубка еле
держалась во рту.
Виктор, Лена и Володя уже были на берегу.
— Ты куда пропал? — спросил Виктор, принимая у
меня бокс. — За акулами гонялся?
Звонко клацая зубами, рассказал об окуне. Когда я
заканчивал повествование, Володя произнес последнее
слово. Ему показалось странным, что большая рыба
встретилась именно тогда, когда ружье осталось на
берегу. Но его никто не поддержал.
Виктор взял термос и протянул мне:
93

— Выпей, здорово согревает.
Отведав кофе, я растянулся на теплых камнях. Девять
утра. Солнце уже припекало вовсю, заштилевшее море
дышало медленно и лениво. Пахло водорослями. Я начал
согреваться.
Третий день нашего отпуска. Два дня назад мы
прибыли в Симеиз. Десятилетний сын нашей хозяйки
посоветовал нам пройтись в сторону Голубого залива. И вот
уже второй день проводили мы в небольшой бухте среди
скал, занимаясь кто подводной охотой, кто
фотографированием Бухта, защищенная от ветра и волн, нравилась
нам уединенностью, уютом и сдержанной красотой. Вода
была всегда прозрачна. Дикие, изъеденные ветром и
солнцем скалы толпились вокруг и молча глядели в
глубину моря. Когда мы первый раз надели маски и тоже
заглянули туда, то представшая картина поразила нас.
Каменные глыбы самых причудливых форм
образовали множество подводных пещер и гротов. То тут, то
там зияли их темные пятна, маня своей таинственностью.
Разноцветные водоросли свешивались по карнизам,
придавая подводному царству сказочный, фантастический
характер. Рыбы самых разных красок —
бархатно-черные, красные, синие, зеленые — сновали вокруг,
усиливая ощущение нереальности окружающего мира. Но мир
был вполне реальным. Стоило только поднять голову —
и в стекло маски врывался сноп ослепительного света,
рядом возвышались знакомые скалы, а по соседству
звучно пыхтел в трубку кто-нибудь из приятелей.
Обследуя эти места, мы несколько раз видели
довольно крупных окуней, а Виктор сразу же подстрелил ерша.
Охота обещала быть интересной. Но мой охотничий
престиж упал при первых же заплывах. Я отчаянно мазал.
Это злило меня, я старался изо всех сил, но мазал еще
больше, на забаву приятелям, которые постоянно
следовали за мной и фиксировали все мои промахи. На берегу
они устраивали целые дискуссии, чертежами
иллюстрируя каждый мой промах, каждую неточность Особенно
изощрялся Володя, впервые в этом году надевший
снаряжение и вдруг почувствовавший себя заправским
подводником. Я делал вид, что все это забавляет меня, хотя
на самом деле это было далеко не так. Чтобы не уронить
авторитет окончательно, я решил временно
переключиться на подводные съемки.
94

Было уже десять часов, когда я снова подумал о
воде без внутренней дрожи. Поднял голову и огляделся.
Приятели ловили креветок. Лена читала в тени. Я взял
ружье, надел ласты и тихо соскользнул в воду. Хотел
поохотиться без свидетелей.
— Ты что, за окунем? — услышал я. — Подожди, мы
сейчас.
— Нет уж, на этот раз обойдусь без вашей помощи,—
огрызнулся я и торопливо поплыл.
Знакомую скалу нашел довольно быстро. Окунь
стоял на том же самом месте. Дальше все повторилось
сначала. За скалой я осторожно ушел под воду, и когда
выглянул из-за уступа, окуня уже не было. Вокруг ни
одной рыбки — пусто. Вынырнул на поверхность и
отдышался. Куда же девался окунь? Может, внизу пещера?
На этот раз я опускался вдоль скалы. Глубина
метров шесть. У основания скала резко уходила влево, а
правый бок ее покоился на огромной потрескавшейся
глыбе. Между ней и скалой темнела дыра, куда
свободно мог заплыть человек. У входа, словно сторож, сидел
большой фиолетовый краб и таращил на меня
выпученные глаза. Бросив ружье, я схватил его обеими руками
и в этот момент... увидел окуня. Он развернулся у меня
перед носом и молниеносно ушел в глубину пещеры.
Я застыл от удивления. Упустить такую возможность!
Резкая боль в пальце привела меня в сознание. Во всем
виноват краб! Это из-за него я бросил ружье на песок.
Палец онемел от боли, но вырвать его из клешни не так
просто: можно разорвать кожу. Сжав зубы, я поднялся
на поверхность. На какое-то мгновение крабья хватка
ослабела, и я успел выдернуть посиневший палец.
— А знаешь, это здорово! — раздалось за спиной.—
Представители двух миров обменялись дружеским
рукопожатием. Очень трогательно. Я чуть не прослезился,
наблюдая за вами.
Это Володя. Он умел появляться в тот момент, когда
в нем меньше всего нуждались.
— На, подержи, — вместо ответа сказал я,
протягивая краба.
Володя с готовностью взял его в руки, и в следующее
мгновение раздался отчаянный вопль. Краб полетел в
сторону, а из пальца приятеля сочилась кровь.
— Что с тобой, старина?
95

— Ладно, один ноль в твою пользу, — морщась,
недовольно проговорил он.
Я подобрал ружье и подкрался к пещере. В глубине
ее что-то зашевелилось. Нажал на спуск. Гарпун звякнул
о камень и упал. Потянул за линь и вытащил пустой
гарпун. На трезубце осталось два зуба, один сломался.
Удрученный новой неудачей, я направился к берегу.
Внизу резвились зеленухи, проплыла стайка серебристых
ставрид. Вокруг царство мира и тишины. Но это
обманчивое спокойствие. Вот в водорослях блеснула рыбья
чешуя. От соседнего камня отделился серый комок и,
лениво помахивая хвостом, перебрался на другой камень.
«Ерш», — догадался я. Стреляю — и с добычей
плыву к берегу. Ерш, конечно, не окунь, но все ж не с
пустыми руками.
— Смотри-ка, все-таки он его поймал! — услышал я
голос Виктора. — А и правда ничего.
— Да ведь это скорпена, а не окунь! — воскликнул
Володя. — Попросту говоря — ерш.
Шлепая мокрыми ластами, подошла Лена.
— Вот что, охотники, если вы намерены и дальше
так снабжать меня рыбой, то, во-первых, вы будете есть
одни макароны, а во-вторых, я возьму ружье, настреляю
рыбы и сделаю вам стыдно.
Согревшись, я решил еще раз наведаться к заветной
скале. Только на этот раз уже не с ружьем, а с
фотобоксом. «В конце концов, что такое охота с ружьем? —
рассуждал я, лежа на припеке и изнемогая от жары.—
Это же убийство. Ну, убью я этого окуня, а дальше?
Съем и позабуду. Эмоции пещерного человека. А вот
если удачно засниму его — это память надолго. Да и
другие посмотрят с удовольствием! Нет, к черту ружье.
Надо идти с боксом, пока на окуня не наткнулись ребята».
Зарядил цветную пленку, надел ласты и направился
к воде.
— Смотрите, дела будут, — послышалось сзади.—
Ребята, не отставать. Он идет снимать своего динозавра.
«Все пропало,— мелькнуло у меня в голове. — А ведь
лежали сонные, как тюлени. А впрочем, нет худа без
добра. У них все равно ничего не получится. А вот заснять
момент охоты не так уж и плохо. Надо только все как
следует организовать».
— Эй вы, подождите! Раз уж от вас не отвязаться,
96

давайте действовать по плану, — предложил я.— Хочу
заснять охоту на окуня и, пожалуй, возьму вас с собой.
Только с одним условием — вы полностью
подчиняетесь мне.
— Ладно, согласны, — отозвались они. — Говори, что
делать.
Итак, мы все вместе поплыли к скале, где жил окунь.
Не доплыв до нее метров тридцать пять-сорок,
разделились на две группы. Одна пошла к тому месту, где он
постоянно стоял, это у левого склона, а вторая осталась
ждать внизу, у пещеры. Нырять и подходить с этой
стороны надо особенно осторожно.
Распределив обязанности, мы двинулись к цели.
Я шел следом за Виктором. Веер пузырей рассыпался от
его ласт и серебром сверкал на фоне голубой воды.
Увидеть что-нибудь впереди невозможно. Поэтому я взял
немного левее. Сверкающая дорога, прокладываемая
Виктором, отодвинулась вправо, и я увидел в
зеленоватом пространстве спокойные мягкие контуры дна,
плавные движения водорослей, рыб, приглушенные краски
подводных растений. Все это медленно исчезало в
зеленоватой дымке, а навстречу тянулись все новые и новые
пейзажи необычного и необъятного подводного мира.
Виктор указал мне на огромного фиолетового краба,
мирно обедающего на камне. Деловито, то одной, то
другой клешней он срывал водоросли и отправлял в рот.
Сделал я несколько снимков. Озадаченный краб
отскочил в сторону и угрожающе расставил клешни. Но вот
метрах в двадцати показались контуры скалы. Я сделал
знак, и мы поплыли еле шевеля ластами. Наконец
Володя бесшумно ушел вниз и направился к левой
оконечности скалы. Я взвел затвор аппарата и тоже нырнул. За
мной опустился Виктор. Вот и черный зев пещеры.
Несколько рыбешек вынырнули из темноты и юркнули в
водоросли. Аппарат наготове. Я ждал с замиранием
сердца. Рядом, ухватившись за край камня, сидел с
ружьем Виктор. Вот-вот должен был показаться окунь.
В ушах появился навязчивый стук Воздух уже начал
распирать легкие, а его нет и нет. Наконец перед нами
выросла знакомая тень. Я отчетливо увидел большое
полосатое тело, острое рыло и огромный колючий гребень
на хребте. Окунь явно не ожидал встречи с нами. Я
нажал на спуск. Одновременно справа раздался звонкий
97

щелчок ружья. Мелькнула серебристая стрела, и в
следующий момент я заметил падающего окуня. Чешуйки
медленно кружились в воде, поблескивая в лучах солнца.
Уже задыхаясь, я еще раз щелкнул затвором и
устремился наверх. Глотнув воздуха, поспешил обратно,
чтобы сделать еще несколько снимков. Окунь уже пришел в
себя от удара и уходил в глубину — выстрел был сделан
с большого расстояния и гарпун лишь оглушил рыбу. Мы
не верили своим глазам. Изумление и растерянность
были написаны на физиономии Виктора. Наконец наше
внимание привлекло какое-то булькание. Мы обернулись
и увидели Володю. На гарпуне у него ощетинившийся
ерш.
— Ну, где же ваш динозавр? — спросил он. — Я знал,
что это сказка. Пока вы тут гонялись за ископаемым
окунем, я, как видите, не терял времени зря.
И он гордо показал нам растопыренного ерша.
— Слушай, убери к дьяволу своего крокодила,—
с презрением отвернулся Виктор. — Ты рыбы-то
настоящей никогда не видел. Выковырял из какой-то щели
плюгавого ершонка и обрадовался.
Сунув в рот трубку, Виктор поплыл к берегу.
— Что это с ним? — повернулся ко мне Володя. —
Глубинный психоз?
— У него окунь ушел.
— Да-а? Тот самый? А почему же я его не видел?
— Наверное, смотрел не в ту сторону.
— Скажешь тоже! Не было его там. Впрочем, черт
с ним. Пленка есть?
— Есть.
— Сними меня с добычей, предкам на память.
— Потомкам, ты хотел сказать.
— Ну и потомкам тоже. Давай. Значит, так. Кадр
первый. Глубина. На переднем плане рыба, пронзенная
стрелой, а вдали я с ружьем. Кадр второй... — Фантазия
Володи была неистощимой. Сделав несколько снимков,
я отправился на берег. От холода сводило челюсти и на
зубах скрипела резина загубника, но в боксе я уносил с
собой кусочек моря, его тайны и великолепного
красавца окуня. Это радовало и согревало меня.
На камне у воды сидела Лена и сосала палец. Рядом
с ней лежал самый большой ерш из всех когда-либо
виденных мной. Он шевелил красными жабрами и дергал
98

колючим хвостом. Лена укололась ядовитым шипом, и
палец распух. Ерш поверг Володю в уныние. Окинув
взглядом нашу добычу, Лена ехидно спросила:
— И где это вы таких козявок откопали? Вдвоем
искали?
— Сама ты козявка, — обиделся Володя. —
Подумаешь, слона убила. Скромность украшает девушку, не
забывай этого.
— Скромность! Молчал бы уж! Из-за вашей
скромности мне сегодня готовить было нечего.
Она пососала палец, и голос ее стал более
миролюбивым.
— Не обижайтесь. Я пошутила. Только вот с обедом
вам придется повозиться самим. Видал, как палец
разнесло?..
Я забрался на плоскую скалу и улегся рядом с
Виктором. Он молча подвинулся, уступая мне место. Закрыл
глаза. Рядом слышалась шутливая перебранка друзей,
плеск воды, доносились неповторимые запахи моря.
Приятное тепло окутало все мое существо. Перед
глазами снова возникли знакомые акварельные разводы
подводных марин, мирно обедающий краб, деловитые зеле-
пухи и разноцветные рыбки, резвящиеся в солнечных
лучах.
Но что это там за пятна? Вот они ближе, ближе... Да
это же подводные охотники! Как их много и какие у них
огромные ружья!.. Они убивают все живое на своем
пути. Это же дикость! Но зачем он целится в меня? «Эй,
что ты делаешь? Остановись!» Острая боль пронзила
меня. Я вздрогнул и открыл глаза. Рядом стоял Володя
и с невинным видом выжимал на меня свои плавки.
— Испечешься, иди освежись. Скоро уха поспеет.
Чувствуешь запах? Это тебе не манная кашка.
Мне действительно было жарко. Схватил ласты,
маску и плюхнулся в воду. Следом за мной полетело ружье.
— Возьми на всякий случай! — крикнул Володя.
Я поплыл и незаметно для себя оказался у скалы.
Внизу была какая-то большая рыба. Да ведь это же наш
подбитый окунь! Я пырнул и направился к нему. Окунь
медленно отплыл в сторону. Попробовал схватить его, но
ничего не получилось. Опять ушел. И тут я вспомнил о
ружье. «Все равно ведь пропадет», — мысленно
оправдывался я и выстрелил.
99

На берегу суматоха. Все хотели подержать великана,
сфотографироваться. Володя усомнился, окунь ли это.
«Они не бывают такой величины, это кто-то другой»,—
безапелляционно заявил он. Я положил ружье и отошел
в сторону.
«Черт возьми! — думал я. — Ведь выследить такого
красавца, поймать в объектив и сделать хороший снимок
гораздо интереснее и сложнее, чем просто убить его
гарпуном...»
Часто зимними вечерами я беру цветные
диапозитивы, включаю фонарь, и передо мной как живые встают
картины подводного мира. Кажется, снова окунаешься в
теплые морские воды, плаваешь среди скал и
водорослей, любуешься необычными видами и отдыхаешь от
каждодневных забот.

Ю. Гладков
В ОЗЕРАХ ПОД ХАРЬКОВОМ
Озеро Лиман и остальные водоемы, о которых
дальше пойдет речь, расположены вдоль
железнодорожной магистрали Харьков — Балаклея. На берегу озера
раскинулся молодой город, где находится Змиевская
ГРЭС. Рыбы в озере много. Обитают здесь зеркальный
карп, сазан, мелкий судак, карась, окунь. Ширина
озера— два километра, длина — около четырех. На
противоположном берегу его — большой лес.
От станции до озера мы добираемся за полчаса.
Поставив палатку недалеко от лодочной пристани, надеваем
маски, ласты и — в воду. Дно песчаное, кое-где
разбросаны камни. Видимость около метра. Вокруг — сотни
мелких судаков. Плыву вдоль струи, которую
выбрасывает ГРЭС. Основная масса рыболовов сосредоточена
здесь. Тут же ныряют и подводные охотники.
Приспособившись к малой видимости, они стреляют карпов
весом 500—800 граммов. Поток воды в этом месте
настолько стремителен, что трудно удержаться на ногах, стоя по
колено в воде. Ныряю, и струя несет меня с бешеной
скоростью. Перед глазами мелькают песок, камни. Впереди
меня плывет стая судаков. Расстояние между нами все
время одинаковое, очевидно, мы движемся с одинаковой
скоростью. Меня уносит далеко вперед. По мелководью
возвращаюсь к месту, откуда стартовал.
Делаю еще несколько проплывов, но карпов не
вижу. Встречаются только некрупные судаки и окуни.
Плыву к дамбе, что метрах в трехстах от берега. Здесь
сплошные камни, обросшие мелкими зелеными
водорослями. Кроме судаков и окуней, другой рыбы нет.
Проплыв вдоль дамбы, возвращаюсь назад.
Уже вечереет. Разводим костер. Ужинаем у костра —
спасаемся от комаров. Договариваемся завтра встать
пораньше.
Подымаемся в пять часов утра, чтобы испытать
счастье у струи, где охотятся местные подводники и где
всегда стоит стена рыболовов с удочками. К нашему
удивлению и огорчению, все рыбные места уже заняты.
С досады берем лодку и направляемся к дамбе.
Останавливаемся среди камней, быстро надеваем ласты, мас-
101

ки, спускаемся в воду, и охота начинается. Рыбы очень
много. Стоит нырнуть и притаиться у камня, как перед
маской появляются маленькие судачки. Ныряю на
глубину 3—4 метров, дальше ничего не видно. Одной рукой
держусь за камень, чтобы не выталкивало наверх, а в
другой держу ружье. Смотрю на рыб, окруживших меня,
словно туча комаров, и, выбрав самый .крупный
экземпляр, стреляю и промахиваюсь. Но рыба не думает
уходить. Снова стреляю и снова промах. Становится
тяжело дышать. Пора всплывать. Продуваю трубку, делаю
гипервентиляцию и опять ныряю. Ложусь среди камней
и спокойно жду, когда появится более крупная рыба.
Проходит секунд двадцать. Вот и она. В отличие от
других рыб она не стоит на одном месте, а плавает... На
этот раз я не промахиваюсь. Ныряю снова и снова. Вот
уже в лодке несколько полосатых рыб. Сажусь на
камень отдохнуть, отдышаться. Мои товарищи подплывают
к лодке и выкладывают свои трофеи. Тут меня осеняет
мысль: по ту сторону дамбы, со стороны открытого
озера, вода должна быть чище.
Перебираемся на противоположную сторону дамбы.
Так и есть. Видимость 1,5 метра. Вода здесь прохладней,
а вот рыбы почти нет. Прочесываю каменную гряду.
Плыву над самым дном, которое напоминает булыжную
мостовую. Глубина метров пять. Выныриваю от берега
метрах в сорока. Погружаюсь еще и еще раз. Результат
тот же.
Плывем на прежнее место. Вода теплая, не хочется
выходить на берег, но времени уже много. Пора
отправляться домой.
В следующий раз мы едем дальше —в Балаклею,
куда электропоезд доставляет нас за два часа. Возле этого
небольшого городка в пойме реки Донец расположены
озера с прозрачной водой. Их около десяти. В них
водятся плотва, язь, лещ, щука, окунь, линь, а также раки,
болотные черепахи. Все озера расположены в лесу,
температура воды +18—19°, видимость — от 2 до 6 метров,
средняя глубина — 3—4 метра.
От станции часть пути едем на автобусах. Затем
через сосновый бор по песчаной дороге идем 5 километров
до дома лесника, что стоит на берегу озера Линовое. Оно
затянуто зеленой ряской, об охоте не может быть и ре-
102

чи. Отправляемся на озеро Кривое, что в полукилометре
отсюда. Это самое большое озеро. Ширина его 25—
40 метров, длина — более километра. На одном берегу
возвышается лес, на противоположном — растет камыш
и редкий кустарник.
В полдень добираемся до места. Распаковываем
рюкзаки, достаем подводные доспехи и бежим к воде. У
берега видимость всего 1—2 метра. Но чем дальше от
берега, тем прозрачнее вода. Уже на расстоянии 5—6
метров отчетливо видны подводные обитатели. Вскоре
натыкаюсь на щуренка. Стреляю — и он в сетке. Плыву
вдоль левого берега, покрытого лесом. Пробираюсь
среди зеленых водорослей на глубине 1,5 метра. Дно
илистое, сплошь устланное опавшими листьями. Кое-где
видны крупные раковины-беззубки. Кругом снуют плотва,
мелкие окуни. На дне вижу огромного рака. Ныряю и
хватаю его рукой. И еще один трофей в сетке. Плыву
дальше. Из-под большого черного куста показывается
огромный окунь. Он не торопясь плывет прямо на меня,
за ним стая мелких окуней. Под самым берегом среди
водорослей различаю щуку. До нее метра два. Медлить
нельзя. Выстрел оказался удачным.
Плыву назад на глубине около 5 метров. Дно как в
тумане. По всему озеру у дна держится слой желтой
мути. Вынужден плыть немного выше. Справа от меня
стена водорослей. Но они не сплошные, среди зеленой
массы есть коридоры, «бухточки», полянки. Заглядываю
в «бухточку», там царствует плотва. Продолжаю плыть
вдоль водорослей. Почти через каждые 5—6 метров
встречаю затаившихся щурят. Они безбоязненно
подпускают почти вплотную к себе.
Прохладная озерная вода дает о себе знать.
Чувствую озноб. Пора на берег. Но я решаю заглянуть еще
под один куст кувшинки. Тут сумрак, но видимость
хорошая, метров на пять-шесть. Между стеблями лилий
плавают язи, окуни. Пробираюсь сквозь эти «джунгли»
все дальше. Вдруг вижу притаившуюся щуку. Исход
встречи решает секунда. Короткое рычажное ружье в
этом случае незаменимо. Еще одна щука становится
моей добычей. Теперь скорее на берег. Я разгоняюсь и на
скорости вырываюсь из воды.
Немного отдохнув, мы с Сашей решаем обследовать
другой конец озера. Ныряем несколько раз, но дна не
103

достаем. Над ним простирается все тот же злополучный
слой желтой мути. Направляюсь в камыши. Глубина
здесь около полуметра, а прозрачность метра три. Среди
густых стеблей камыша те же окуни, плотва. Прямо на
меня ползет черепаха, но увидев меня, она начинает
быстро грести лапами и исчезает в камышовом лесу.
Изрядно устав, мы возвращаемся к месту стоянки.
Разжигаем костер, варим раков, пойманных утром, уху.
После вкусного обеда отдыхаем в лесу. Перед вечером
свертываем палатку, складываем рюкзаки и бодро идем
к станции.
г. Харьков

Из рыболовной
практики

В. Назаров
НЕОБЫЧНАЯ НАСАДКА
Лето 1968 года выдалось в Каа-Хеме на
редкость сухим и жарким. Дождь начинался несколько раз,
но тучи быстро уходили, а капли тут же высыхали в
глубокой, горячей пыли. К июлю Малый Енисей намного
убыл. Обмелели протоки, обнажилось множество
галечных кос. Реку трудно было узнать. Там, где в прошлое
лето грозно шумели порожистые перекаты и подымались
полутораметровые белопенные валы, сейчас вода, тихо
журча, бежала между обнажившихся горячих каменных
глыб. А под скалами, где раньше с шипением крутились
темные воронки, засасывая ветви, плывущие коряги и
даже бревна разбившихся о «бойцы» плотов, теперь
стояла тихая, прозрачная вода.
Гнетущий, тяжелый зной надолго задержался над
Каа-Хемом. В полях засыхала пшеница. Порой где-то за
горами высвечивали небо красные зарницы таежных
пожаров. И туда, в это дымное марево, стрекоча, уходили
вертолеты с пожарниками-десантниками. Иногда солнце
палило так, что в полдень казалось, будто
раскалившиеся камни скал начинали звенеть в тон бесконечным
пронзительным трелям миллиардов различных
кузнечиков.
Порыбачить довелось только и июне, когда шла
«коренная» вода, и уровень реки был выше, и вода холоднее.
Теперь же основной улов составляли ельцы, что во
множестве водятся у паромов. Хариус попадался только
рано утром и поздно вечером, да и тот некрупный; ленок —
совсем редко, и рыболовы приуныли. Только на Дерзике
(приток Малого Енисея) клевал «ровный» хариус
(400 г и более) и «ленчишки баловали», по словам
рыболовов.
Днем Малый Енисей дремал, сверкая под солнцем
необычной голубизной. Стеклянные волны ласково лизали
красно-бурые прибрежные скалы и с тихим шорохом на-
106

бегали на горячую гальку отмелей. По вечерам на
короткое время его гладь вскипала множеством рыбьих
всплесков: «плавились» елец, хариус. Иногда за ельцо-
выми стайками шумно гонялся ленок. Но рыба упорно не
желала брать предлагаемую приманку. За весь июль
повезло лишь одному шоферу, который совершенно
случайно поймал спиннингом на «Байкалку» тайменя весом
более 19 кг. Случилось это у местечка Кызык, и потому
оно сразу приобрело у рыболовов большую популярность
Дань всеобщему влечению отдали и мы. В один из
июльских дней отправились к скалам Кызыка с
напрасной мечтой поймать такого же громадного «тайменюгу»,
как говорил мой знакомый ветеринар Володя. Однако
тщетно хлестали мы спиннингами глубокую воду,
обрывали лески и теряли дефицитные «Байкалки».
Приближался вечер. Несмотря на все ухищрения, трофеи наши
были более чем скромными: десятка два ельцов и с
десяток хариусов-белячков, что польстились на «мушки-
торпеды».
Часам к пяти рыбачить перестали. Решили
полакомиться смородиной, рубиновые грозди которой
виднелись в зелени кустов. Володя не переставал
возмущаться:
— Что за чертовщина? Ты понимаешь что-нибудь?
Ведь рыбы-то много! А не желает брать, хотя за
мошкарой выпрыгивает. Если мы не разгадаем секрет, придется
нам возвращаться домой без рыбы. Плохие мы с
тобой рыболовы.
Я в душе соглашался, но молчал. Разморил зной.
Ближе к сумеркам рыба начала «плавиться» чаще.
Особенно у больших камней, что угрюмо поднимались из
воды близ основной струи.
— Смотри, как он у «бойцов» разгулялся! Да какой!
Ты как хочешь, а я поеду туда, — заявил Володя.
Накачав резиновую лодку, он уехал, я же снова пошел со
спиннингом к омутку. Минут через двадцать удалось
поймать небольшого леночка, за ним, что удивило меня,
попался окунь граммов на триста. Появилась какая-то
надежда. Но...
Когда сумерки окутали всю реку, за мной приплыл
Володя.
— Садись скорее! Нашел я насадку! Смотри, каких
красавцев подцепил! — Из его сумки торчали широкие
107

хвосты трех крупных хариусов.
Причалив, мы быстро вытащили лодку на «боец» и
взялись за удочки.
— Возьми насадку, — и Володя протянул мне клочок
сероватой полупергаментной бумажки от конфетной
обертки.
— Ты что, издеваешься? — возмутился я. — Сам
наловил, а надо мной подшутить решил? Какая же это
насадка!?
— Не веришь, тогда смотри... — хитро улыбаясь,
сказал он, — только не шуми. Рыба-то у самого камня
стоит! — И, наколов на крючок, согнутый крошечным
«кулечком», клочок бумаги, стал водить удилищем над
водой, не опуская бумажку в воду, а едва касаясь ею
поверхности. Не прошло и минуты, как раздался
сильный всплеск, и удилище согнулось. Крупный хариус
бурно сопротивлялся, но вскоре перекочевал из реки в
Володину сумку.
Тут я не выдержал.
— Дай-ка мне клочочек.
Вскоре и у меня четыре полновесных хариуса заворо-
чились на дне рюкзака
Когда стемнело и клев прекратился, я спросил
Володю, как он додумался ловить на такую насадку.
Подбрасывая в разгорающийся костер сушняк, он ответил:
— Я же говорил тебе, что рыба должна что-то есть
сейчас. Вот и поехал посмотреть. И увидел! Хариус бил
моль серовато-коричневатую, ту, что быстро летает над
водой и обычно у камней крутится. Я попробовал ее
поймать, да чуть не сорвался в воду. Сунул руку в
карман, думая, чем бы заменить ее. А тут бумажка
конфетная попала... Вот я и решил попробовать. Только в воду
не опускать ее, а над водой водить, вроде летает моль.
И как видишь, получилось...
Над ширью реки плыла ночь, в темно-бархатном
небе мигали голубыми лучиками звезды, из-за скал в
оранжевом зареве чуть-чуть показался месяц. Где-то близко
стрекотал козодой. А в реке гулко били ленки и таймени,
секрет ловли которых мы обязательно откроем завтра!
с. Сарыч-Сеп, Тувинская АССР

Г. Карпов
ВЕК ЖИВИ, ВЕК УЧИСЬ
Это было в первой декаде сентября. Стоял
теплый осенний день. Мы с товарищем наловили банкой
мальков и отправились на правый берег реки Кондомы.
Берег, крутой, обрывистый, поросший кустами черемухи,
уступами спускался к воде. На одной из этих террас мы
и расположились. Но удачи не было.
Мы уже собрались домой, когда увидели идущего
вдоль берега рыболова. Кое-где он останавливался и
взмахивал удилищем. «Пустое занятие», — подумали мы.
Не доходя до нас, рыболов выбрался на обрывистый
берег и остановился напротив нескольких деревьев
черемухи, подмытых паводком и упавших с крутого берега
в воду (торчали только оголенные темные ветви), и
сделал заброс. Прошло минут двадцать, и незнакомец
вытащил какую-то крупную рыбу. Мы подбежали и увидели
на берегу бьющуюся щуку весом около 800 г. «Повезло
товарищу», — решили мы и ушли на свое место. Минут
через тридцать рыболов вновь выбросил на берег такую
же щучку. На этот раз мы сели рядом с незнакомцем.
Нас заинтересовала его снасть. Он ловил толстым
трехколенным спиннинговым удилищем без катушки.
Толстая леска была привязана к нижнему кольцу около
рукоятки удилища. Поводок длиной 30—40 см. На поводке
грузило весом 30—40 г и крупный одинарный крючок.
Живец — пескарь, которого он цеплял за обе губки и
опускал в самые коряги. Тяжелый груз быстро погружал
приманку на дно. Подергивая удилищем, рыболов как
бы имитировал ловлю на блесну. Прошло несколько
минут.
— Взяла! — закричал я.
Выждав около минуты, он сделал резкую подсечку и
подал удилище на себя. В воздухе мелькнула очередная
крупная щука. На нашу просьбу объяснить причину
такой удачи рыболов сказал, что осенью щука стоит в
корягах у берега на глубине 2—2,5 м. Ловить ее следует
крепкой снастью на крупного живца. Зацепов бояться не
надо, так как удилище достаточно прочное для того,
чтобы оборвать поводок с зацепившимся крючком. Лучшее
время ловли с 12 часов дня до 18 часов вечера.
109

Выпустив своих мальков в воду, мы чуть ли не бегом
пошли к перекату за пескарями. Когда вернулись на
старое место, у рыболова добавились еще две щуки.
Нашими хилыми удочками с леской 0,3 мм мы никак
не могли поймать ни одной щуки, хотя и пытались
забрасывать живцов в коряги. Было несколько поклевок, но
вытащить рыб нам не удалось. Боясь оборвать лески, мы
рано подсекали, и щука успевала выбросить насадку.
Так в тот день мы ничего не поймали.
В 5 часов вечера наш сосед закончил ловлю. Мы
подошли к нему. Ровным рядком лежали шесть щучек,
каждая весом около 800 г.
Летом 1962 года каждый выходной день мы с
товарищем выезжали на рыбную ловлю на реку Кондому.
Обычно рыбачили в 6 км от ее впадения в реку Томь.
В начале августа сорпа (так у нас называют плотву)
и чебак (местная разновидность ельца) стали плохо
ловиться в проводку. Если в июне-июле мы ловили по 2,5—
3 кг за зорю, то теперь приходилось довольствоваться
десятком рыбок.
Мы обратили внимание, что очень часто на зорях
стайки крупной плотвы и ельцов веером выбрасывались
из воды. Это щука не давала им покоя. Окуни косяками
ходили по мелким местам, так что плавники
высовывались из воды. Мальки, спасаясь от окуней, в панике
выскакивали на влажные прибрежные камни.
Однажды, не надеясь поймать щуку, мы решили
поохотиться за окунем, для ловли которого нужны мальки.
Эту проблему мы решили довольно просто. В качестве
малявочницы использовали литровую стеклянную банку
с вставленной в горловину латунной сеточкой в форме
конуса с отверстием в центре диаметром 15—20 мм.
Обмазав сетку тестом из хлебного мякиша, поставили
банку на мелком перекате, где держится малек, днищем к
течению. Каждые 10—15 мин., как правило, попадались
10—15 мальков (ельцы, пескари и гольяны). Обеспечив
себя насадкой, мы попробовали ловить окуня на глубине
2—2,5 м. За зорю нам удалось поймать по десять рыб.
Однажды поздним вечером мы подошли к перекату,
что в 6 км от устья. В этом месте плес шириной 300 м
сливался в узкую протоку-«трубу» шириной 15—20 м.
Течение было очень быстрое, чувствовалась большая
глупо

бина. Первые забросы сразу же принесли по окуню. Еще
заброс — и еще пара окуней запрыгала на прибрежной
гальке. Теперь мы узнали, где скрывался окунь. Домой
вернулись с хорошим уловом.
На следующий день с первым автобусом мы были
уже на месте. Быстро наловили мальков, и началась
ловля окуней. Попадались и мелкие щучки, весом 250—
300 г. Ловили на боковых струях переката с обратным
течением на глубине 1,5—1,7 м. Наша снасть —
трехколенное удилище, леска 0,3 мм, крючки № 6 или 7. Когда
стали попадаться щуки покрупнее, мы привязали
стальные поводки, так как при вываживании щуки обрывали
леску. Применение более толстой лески делает снасть
грубой, что резко сокращает количество поклевок. На
этом месте мы успешно ловили окуней в течение всего
августа. В начале сентября клев почти прекратился, и
мы оставили заветное место до следующего года.
г. Новокузнецк
Г. Ворсулев
ЛОВЛЯ НА БЛЕСНУ «С РУКИ»
Летом прошлого года мы несколько раз
коллективно выезжали на рыбалку на озеро Вуокси, на
нашу базу. Там у нас много хороших лодок-«фофанов»,
быстроходных и легких: бери любую и отправляйся на
любимое место.
Но, как ни старались мы, спиннингисты, доказать свое
умение, каждый раз возвращались на базу с жалким
уловом.
Местные жители говорили, что щука разбрелась по
мелким местам, стоит в траве у островов (которых на
озере великое множество — 333 учтенных да столько же
неучтенных), кормится снетком и на блесны не желает
обращать внимания. Доля правды в этом была. Щука
действительно стояла в траве и не брала предлагаемые
ей блесны, несмотря на все наши старания. Пробовали
ловить дорожкой — тот же результат. И зачастую мы,
сидя в лодке, наблюдали, как щуки, гоняясь за мальком,
выпрыгивали из воды.
111

Самым ловким из рыболовов иногда удавалось за
день обмануть три-четыре щучки. А кто не очень ловок,
тот привозил домой только впечатления да летний загар.
С таким же уловом возвращались мы и с других
заросших травой мелких, хотя и очень рыбных озер
Карельского перешейка. Рыбы много, а поклевок нет.
В этом году я отдыхал в селе Велье Псковской
области. Это необычайно красивое место. Древнее, XIV века,
городище возвышается над цепочкой прекрасных озер.
Самое большое из них — Велье, но оно мелкое, заросшее
травой. Река Верша, приток Синей, соединяет его с рекой
Великой. Оно исключительно богато щукой, крупной
плотвой и некрупным, до 0,6 кг, окунем.
В селе много рыболовов. Они нашли свой способ
ловли на блесну в мелких травянистых озерах. Выбрав
мелководный участок, рыболов на лодке заезжает с
наветренной стороны и встает так, чтобы лодку ветром гнало
вдоль облавливаемого участка. Затем, освободив место,
куда будет складывать леску, чтобы не за что было
зацепиться при забросах блесны, сматывает с дорожки
15—20 м лески, один конец которой привязывает к лодке,
а к другому прикрепляет легкую колеблющуюся блесну
(лучше средний «Норич» или другую, подобную ей) без
грузила, в чем основной секрет этого способа ловли.
Подтягивая леску руками, легко регулируют глубину хода
блесны.
Мы привыкли забросы спиннингом делать как можно
дальше, регулируя их грузилом, и считаем, что без
грузила спиннингом легкую блесну забросить трудно
(блесна же с грузилом на мелком месте или поминутно
цепляется за дно и траву, или выпрыгивает из воды).
Оказывается, все не так сложно, как мы думали. По ветерку
бросить блесну без грузила «с руки» на 15—20 м
довольно просто. Для этого не требуется особого навыка и
усилий.
Ловля выглядит так. Рыболов то и дело бросает «с
руки» блесну вверх, под углом 60—65°, и быстро,
по-зимнему, подтягивая леску руками, складывает ее рядами у
своих ног. Рывок — и щука в лодке. Бывают и сходы, и
поклевки без засечки, а иногда и зацепы за траву. Но все
это, передаваясь непосредственно на руки, оставляет
незабываемое впечатление.
При ловле этим способом следует: бросать щуку в
112

лодку подальше от складываемой лески, чтобы рыба не
перепутала ее; ветра не бояться (чем сильнее ветер, тем
лучше клев); глубину хода блесны регулировать
скоростью ее подтягивания; пользоваться леской 0,8—1,0 мм
(она меньше путается); при сильном ветре можно
спускать с носа лодки на веревке груз и регулировать
скорость ее дрейфа; по уловистым местам проезжать
несколько раз.
Итак, теорию я знал. Теперь оставалось посмотреть,
как ловят, и попросил племянника Бориса взять меня с
собой на рыбалку.
Ранним пасмурным утром мы встретились у села Ку-
моржань, откуда решили начать свое турне. Сели в
лодку. Я ближе к корме, Борис — на весла. Дул легкий
ветерок.
— Сначала поплывем недалеко от камышей, —
сказал он. — Тут щуки, я заметил, гоняются за мелочью. Ты
как будешь ловить? Спиннингом?
— Да как сумею, — засмеялся я. — Больше буду
наблюдать за тобой, за тем, как ты ловишь.
Борис вынул из-за голенища сапога дорожку,
отмотал метров восемнадцать-двадцать лески, привязал один
конец ее к лодке. К другому концу прикрепил блесну.
— Проверенная! — показал он желтый, средней
величины «Норич». — Как зеницу ока берегу. Ни у кого
теперь таких нет, и в магазинах не бывает. У меня всего
две осталось.
Я посмотрел блесну.
— А это следы от зубов щук, — сказал он.
Действительно, на блесне были царапины и вмятины от щучьих
зубов.
— Пожалуй, сегодня заранее пасую, — заметил я.
— А ты, дядюшка, не смущайся. При нашем способе
ловли, когда двое ловят с одной лодки, как правило, на
одну блесну хорошо берет, а на другую нет. В чем дело?
Не знаю. Сам в таком положении бывал: товарищ ловит,
а я только облизываюсь. Изредка удается щучку
подцепить. Поэтому, когда ловим вдвоем, рыбу складываем в
одно место, а после делим. Мою блесну ты, конечно, не
перебьешь, так что, может быть, и поскучать придется.
Щадил ли племянник мое самолюбие? Думаю, что он
говорил это искренне.
5 Зак. 728
113

Выехали на плес. Глубина не больше 1,5 м, но
везде— трава: телорез, елочка и пр. Борис сделал первый
заброс. Блесна полетела вверх, красиво сверкая
гранями, и упала метрах в двадцати от лодки. Он быстро
начал перебирать леску и сбрасывать ее в лодку. Как
только блесна оказалась в руках, он снова забросил ее.
Забросы следовали один за другим беспрерывно. Лодка
тихо дрейфовала в сторону велейского берега.
— Есть! — отрывисто произнес Борис, продолжая все
так же быстро перебирать леску (щучка сопротивлялась,
но бесполезно. С ходу она была вброшена в лодку).— Ну
что ж, начало есть.
Я пытался ловить спиннингом. После нескольких
неудачных забросов (без грузила ничего не получалось) я
наконец приспособился бросать на 10—12, а иногда и на
15 м, но неточно. Поймал два окуня и две щучки. У
Бориса же ловля шла на полный ход. Три или четыре раза
он снова заезжал с наветренной стороны. Попалась
двухкилограммовая щука, в основном же, ловились
«порционные щучки» (500—700 г весом) и окуни. Крупной
рыбы, по его словам, здесь было мало.
— Да тебе ее и не взять,— улыбаясь, сказал я.
— Это почему?
— А нечем. У тебя нет ни подсачека, ни багра. Ну что
ты будешь делать, если на блесну сядет щука
килограммов на пять, шесть? Тебе и в лодку ее не втянуть.
— Втащу! Мы приспособились.
— Как же?
— Подводим рыбу к борту, становимся на борт
ногою так, чтобы лодка водички хватила, и с водою щуку
впускаем в лодку.
— Боря, ты, пожалуйста, этот способ практикуй в мое
отсутствие.
— Хорошо, не буду,— засмеялся Борис.—Да нам
с тобою, пожалуй, на сегодня довольно. Пора домой.
г. Ленинград

Н. Соловьев
ИЗ МОЕГО ОПЫТА
Волею судьбы в 1950 году приехал я работать
на Урал в город Усть-Катав Челябинской области.
Естественно, как ярый рыболов, на следующий день я пошел
на плотину, что на реке Катав. Плотина разделена на
отсеки. Глубина метров десять. В левом от меня отсеке
поверху гуляли голавли, да какие! 1—2 кг весом!
Замерло мое рыбацкое сердце.
В правом отсеке рыболовы ловили небольших рыбок.
Подойдя к ним, шепотом спросил: «Что ловите? Чебаков?
Разве это рыба? Настоящая-то рыба у вас за спиной!»
Один из них посмотрел на голавлей и, махнув рукой,
сказал: «Ни на что не берут!»
Я несколько дней пытался различными способами
поймать хоть одного голавля, но безрезультатно.
Бревенчатые сваи были густо облеплены ракушками, возле
которых кишели мелкие чебаки и пескари. Разумеется,
голавли были сыты. Чем же их привлечь?
Долго я ломал голову над этой задачей и наконец
решил. Взял леску 10 м без грузила, поплавок отставил
на метр от кончика удилища (длина удилища не более
полутора метров), для насадки использовал катышки из
хлебного мякиша, окрашенного в красный цвет,
величиной с мелкий грецкий орех.
Насадка тонула медленно. Я внимательно следил за
поплавком, по которому определял опускание насадки на
дно. Как только она касалась дна, я делал новый заброс.
И так несколько раз. На одном из забросов, когда
насадка опустилась вполводы, мой поплавок ожил, и я подсек.
В глубине на леске заходила крупная рыба. Каюсь,
недели две ловил я таким способом тайно и, только
наохотившись вдоволь, открыл свой секрет товарищам.
Водились там и крупные щуки. Они так же, как и
голавли, были сыты и плохо брали даже на живца.
Поэтому щук я ловил особой снастью: на 10-метровую леску
без удилища и снасточку из рояльной проволоки с двумя
крючками и грузилом над ними. Мертвую рыбку (чебака)
цеплял за губу одним крючком, а за квост другим. Затем
садился на край отсека и на глубине 1—2 м начинал
«играть» рыбкой. Щука выскакивала из глубины, оста-
5*
115

навливалась и, немного помедлив, бросалась на
приманку. Схватив насадку, она устремлялась в глубину,
вытягивая леску. Подсечку делал в зависимости от размера
щуки — ведь в чистой воде мне было видно, какая
попалась рыба.
На той же плотине я успешно удил килограммовых
окуней. При ловле их на метровую глубину опускал на
крючке катышек хлеба величиной с грецкий орех. К нему
тотчас же подплывали мелкие уклеи и чебаки. Через
некоторое время появлялся крупный окунь. Мелочь,
конечно, разбегалась, а окунь оставался у хлеба, как бы
охраняя его. В это время я брал лежащую под рукой
заранее наживленную червяком удочку, осторожно
опускал ее в воду и начинал медленно водить перед носом
окуня. Тот, конечно, хватал червяка и оказывался на
крючке.
В 1954 году я переехал на Украину в местечко
Тетерев, что под Киевом. Вот где я отвел душу как любитель
ловли поплавочной удочкой в тихой воде, рыбача в
красивых небольших, но довольно глубоких озерах (3—4 м)
Бобровое, Осушное, Леденцовое, Орлово и в реке
Тетерев! Во всех озерах чистая ключевая вода, живописные
удобные берега. Кругом сосна, дуб, ольха, береза,
кустарник.
Если на Урале я увлекался ловлей голавлей и щук, то
здесь стал заядлым удильщиком лещей. Хотя в озерах
лещей много, но берут они плохо, особенно перед
нерестом. Я же не терял времени зря. С середины апреля до
июня ловил на червя (иногда и на живца со дна) щук.
Пользовался окрашенной в красный цвет леской, причем
только при ловле щук (другая рыба красной лески
боится). Как правило, щука, схватив насадку, погружает
поплавок в воду и останавливается. В это время подсекать
не надо, потому что она взяла лишь кончик червя,
смакует его. И лишь когда поплавок пойдет вглубь или в
сторону, следует резко подсечь. Попадается щука от 0,6
до 1 кг.
А теперь об ужении лещей. Крупные экземпляры
попадаются не часто. За сезон случается четыре-пять
обрывов поводка толщиной 0,2—0,25 мм. Поймать удается
десятка три- четыре крупных лещей, весом от 1,8 до 3,5 кг.
Обычно ловится средний — от 0,4 до 1 кг.
116

Лещ в озерах берет плохо. Он сыт и привередлив.
И поэтому вначале ловля не ладилась, несмотря на мои
ухищрения. Чем я только его не прикармливал! И
вареным картофелем, и размоченным в воде хлебом, и
пшенной кашей! Но все бесполезно. Надоела мне эта
специальная варка и парка. Однажды смешал пшено с мятым
хлебом, окрасил лески в черный цвет и отправился на
крутой берег, где я всегда ловил. И мне повезло. Тогда
я по-настоящему «познакомился» с этой интересной
рыбой. Моя черная леска леща, очевидно, не пугала, а
пшено пришлось ему по вкусу. С тех пор я ловлю лещей
только на хлеб или пучок мелких червей. Случается, что
и теперь лещ капризничает. Ходит возле прикормленного
места, а брать насадку не хочет. Видишь пузыри,
поднимающиеся на поверхность воды, а поклевок нет. Может,
он ждет более лакомой насадки, но я упорно ловлю
только на хлеб и на червя.
Как-то решил поудить плотву (она тоже очень любит
пшено). На крючок (он у меня один для ловли любой
рыбы— № 3,5 или 4, кованый) насадил только на жало и
бородку самого маленького червя и сделал заброс.
Последовала моментальная поклевка. Подсек и вместо
ожидаемой плотвы или густеры вытащил крупного леща!
Каждый год начиная с 1 июня и до конца августа
я ловлю только лещей.
ст. Тетерев, Киевская обл.
Л. Николас
О ЛОВЛЕ КОРЮШКИ ЗИМОЙ
Рыболовам, не бывавшим в Прибалтике, эта
рыба, вероятно, малоизвестна. Для небольшой, очень
стройной и красивой рыбки характерен сильный запах
свежих огурцов, который во время приготовления почти
пропадает.
Еще Л. П. Сабанеев в конце XIX в. писал о ловле
корюшки удочкой на Севере, но у нас под Ленинградом
удить ее стали сравнительно недавно — лет восемь-де-
сять назад.
117

Долгое время многие рыболовы-удильщики
относились к ловле корюшки удочкой довольно
пренебрежительно, но теперь в выходные дни тысячи ленинградских
рыболовов отправляются на лед Финского залива за этой
рыбой.
Ловля корюшки не так проста, как думают некоторые.
Она требует известных знаний, умения, специальной
оснастки удочек и представляет
большой спортивный интерес.
Несмотря на ее малые размеры
(обычно 18—22 см), корюшку лучше
всего ловить на крючки № 7 или 8, в
крайнем случае № 6, но не меньше.
Насадкой служит мясо той же
корюшки, хотя я предпочитаю наживлять
крючки мясом бельдюги. Последняя
всегда бывает в улове. Мясо ее очень
мускулистое, прекрасно держится на
крючке, и корюшка хорошо берет его.
Наживлять следует так, чтобы жало
крючка оставалось открытым, только тогда подсечка
будет удачной Не нужно увлекаться большим размером
насадки. Достаточно отрезать поперечную полоску шириной
4—5 мм и по хребту разделить ее на две части (рис. 1).
Подсекать следует довольно резко в момент поклевки,
которая бывает очень быстрой, но повторяется иногда
2—3 раза Трудность ужения заключается в том, что
корюшка ловится на глубине 10—20 м, и это связано с
длительным подъемом лески. Выбирать леску следует
быстро, но осторожно, пуская по ветру.
При вываживании корюшка ведет себя неспокойно и
до последнего момента старается освободиться от
крючка. Эта рыба очень подвижная, шустрая, и рыболов
должен сочетать в своих действиях внимание, быстроту и
осторожность.
Ленинградские рыболовы различают корюшку по
окраске. Она бывает с серовато-зеленой или черной
спинкой. У последней окраска темная, почти черная, а с боков
проступает яркая серебристо-фиолетовая полоса,
пропадающая у уснувшей рыбы. Лучшей считают черноспинку,
достигающую больших размеров.
Поймать за один день 30—50 рыбок не так-то просто.
Некоторые рыболовы ловят не больше десяти, но это
W

Рис. 2
обычно люди без достаточного опыта и сноровки,
считающие, что если корюшка идет, то ее всякий поймает
Лучшая оснастка, по-моему, следующая: удилище
короткое, лучше с кобылкой, устанавливаемой на льду, и
достаточно тяжелой рукояткой. Неплохо, если имеется
легкая катушка, но для
ловли корюшки это не
столь важно. Лучшая
леска 0,17—0,25 мм с
поводками 0,1—0,15 мм.
Грузило должно быть
весом 20—25 г,
позволяющее быстро
опустить снасть и
обеспечивающее
незначительный снос при течении
(которое объясняется
близостью Невы). При подсечке оно не мешает ощущать
села рыба на крючок или нет. При более тяжелом
грузиле это ощущается хуже. Немного выше грузила
(примерно на 10 см) привязывают первый поводок длиной не
более 3 см. На расстоянии 20—30 см друг от друга
привязывают еще два поводка такой же длины. Таким
образом, удочку оснащают тремя крючками. Некоторые
рыболовы увеличивают их число до четырех, а иные,
наоборот, ограничиваются двумя. Исходя из личного опыта,
считаю оба эти отступления напрасными.
При вялом клеве на один из поводков можно
привязать легкую блесну-коромысло из тонкой латуни с двумя
крючками (рис. 2). Поклевки на блесну бывают довольно
частыми, но при вываживании путается снасть. Поэтому
при активном клеве блесна практически излишня.
Многие рыболовы при ловле корюшки удочку
оснащают поплавком, но я предпочитаю кивок из ниппельной
резинки. Он очень прост, чуток и при большом количестве
лунок удобнее поплавка, который должен быть
достаточно грузоподъемным (что особенно важно при наличии
течения) и достаточно легким, чтобы не мешать при
подсечке.
Теперь о количестве удочек. Лучше всего ловить че-
тырьмя-шестью удочками (при интенсивном клеве
достаточно четырех, при вялом — шесть). Ставить больше
шести удочек не стоит. Дело в том, что лунки следует делать
119

не ближе 1,5 м друг от друга. При большем разгоне
лунок наблюдать за большим количеством удочек трудно
и почти невозможно делать своевременные подсечки.
А при ловле корюшки главное — вовремя и умело
подсечь. Самое неприятное — спутать лески двух, а то и трех
удочек. Чтобы предупредить запутывание снастей,
следует помнить следующее:
никогда не выбирать снасть, стоя лицом к ветру;
в начале вываживания рыбы первые метры лески
вместе с удочкой надо отбросить по ветру, стоя к нему
спиной;
если леска пристает (липнет) к рукам, ее надо
встряхнуть.
Подведя рыбу к нижней кромке льда, следует
осторожно оттянуть леску в сторону, противоположную той,
куда бросаете рыбу. Не давайте ей удариться о край
лунки. Если же рыба заденет и запутает леску соседней
удочки, то с крючка снимайте ее спокойно и действуйте
по обстоятельствам. Иногда достаточно снять крючок с
ближайшей лески, иногда нужно распутать пару петель, а
иногда и оборвать образовавшийся парик. Только
никогда не спешите, так как здесь полностью оправдывается
поговорка: «Тише едешь — дальше будешь».
г. Ленинград
Н. Климов
ПОДЛЕДНАЯ ЛОВЛЯ РЫБЫ
В ВОДОЕМАХ КАРЕЛЬСКОГО
ПЕРЕШЕЙКА
Многочисленны водоемы Карельского
перешейка. Здесь масса как больших, так и малых озер,
соединенных между собой отдельными речками и
протоками Вуоксинской системы с главной рекою перешейка
Бурлой (Вуоксой).
На многих из них есть живописные острова. Дно озер
изрезано каменными грядами (встречаются луды и
обширные плесы). Средняя глубина — 2—4 м, некоторых—
30—40 м. Берега обычно пологие, покрытые камышом,
редко обрывистые.
120

С востока Карельский перешеек омывают воды
Ладожского озера с впадающими в него речками. Здесь
много заливчиков, мысов и островов. Западная часть
перешейка выходит к Финскому заливу и изобилует
каменными грядами, небольшими бухтами и плесами.
Перешеек покрыт прекрасными сосновыми борами,
перемежающимися лиственными рощами. Озера как бы врезаны в
рамку чудесного лесного пейзажа. За редким
исключением озера спокойны даже в ветреную погоду.
Приток воздушных масс морского происхождения в
осенний и зимний периоды обусловливает сравнительно
мягкую зиму. Снег держится от 110 до 140 дней.
Выпадает он в первой декаде декабря. Глубина снежного
покрова до половины зимы не больше 30 см, а во второй
половине доходит до 40 см. Толщина льда обычно редко
превышает 0,5 м. Мелкие озера начинают покрываться
льдом во второй декаде ноября. А в декабре, как
правило, на всех водоемах перешейка уже возможна ловля со
льда.
Весеннее таяние снегов и вскрытие озер обычно
начинается на 10—12 дней позже, чем на водоемах южной
части Ленинградской области. Поэтому ловля со льда
здесь заканчивается в конце апреля. На мелких лесных
озерах она продолжается до 3—5 мая.
В озерах и речках Карельского перешейка
встречаются все виды рыб Ладожского озера: лосось, форель, сиг,
рипус, хариус, ряпушка, снеток, судак, лещ, язь, щука,
окунь, карась, жерех, плотва, густера, сапа, налим, ерш
и угорь.
В Ленинграде и Ленинградской области с каждым
годом становится все больше любителей подледной ловли
рыбы. Отрадно отметить, что ряды рыболовов-зимников
пополняются женщинами.
Раньше многие ловили рыбу только на блесну, В
последние годы, после соревнований с московскими
рыболовами, в основном применяющими мормышки,
ленинградцы овладевают и этой снастью. Редкий рыболов
теперь не имеет в арсенале снастей различных мормышек
и специальных удочек.
В водоемах Карельского перешейка обитает довольно
крупная рыба. Здесь нередко попадаются окуни весом
1 кг и даже более. Как правило, средний вес окуня 150—►
300 г.,
121,

Спортсмены, посещающие определенные водоемы,
изучающие рельеф дна, места стоянок и жировок рыбы,
по перволедью всегда имеют хорошие уловы.
Из крупных озер Карельского перешейка следует
выделить Отрадное, Глубокое, Вуокси-Ярви и Студеное
(удобные подъезды к ним и хорошие условия ловли). На
Ладожском озере в районе г. Приозерска и севернее его
много интересных мест для подледной ловли. Но из-за
отдаленности посещают их редко.
В курортный район на побережье Финского залива
добраться значительно легче: ходят электропоезда и
рейсовые автобусы. Здесь на каменистых грядах, в 1—2 км
от берега, в отдельных бухтах удачно ловят крупного
окуня и плотву. Со второй половины февраля и до
таяния льда в 2—4 км от берега хорошо клюет корюшка,
подходящая большими стаями к берегам, где держится
до начала икрометания.
В воскресные дни на побережье залива от поселка
Солнечное до Зеленогорской и дальше тысячи рыболовов
проводят свой досуг на льду.
Ловить рыбу зимой могут все: дедушки, бабушки,
папы, мамы и дети школьного возраста. Зимняя рыбалка
полезна всем, даже тем, кто страдает болезнью
сердечно-сосудистой системы (только не надо излишне
перегружать себя),
г Ленинград
Л. Ерлыкин
ЗМЕЙКОВЫЕ БЛЕСНЫ
Несколько лет назад автору подарили две
змейковые блесны. Он ловил на них в водоемах
Московской и Владимирской областей, Кольского полуострова.
Наблюдения показали, что уловистость этих блесен
выше, чем у обычных, особенно в освоенных водоемах, где
рыба «знакома» с различными блеснами и другими
искусственными приманками.
В чем же преимущество змейковых блесен перед
обычными?
Рассмотрим форму одной из них (рис. 1). Блесна
отштампована из латуни толщиной около 1 мм. На ее на-
122

ружной стороне, покрытой серебром, нанесен рисунок
жаберной крышки и вставлен красный пластмассовый
глаз. Внутренняя поверхность полированная, без
покрытия. Блесна пассивирована и поэтому почти не тускнеет.
Имеется небольшой стабилизатор (киль), припаянный
медью.
Характерная особенность игры при проводке такой
блесны — рысканье, в основном, в горизонтальной
плоскости, что очень хорошо имитирует движения рыбки,
убегающей от хищника.
(Известны спиннинговые
приманки с подобного рода
игрой, например рыбки «Оре-
но» и др. Кстати говоря,
рыбки «Орено» незаслуженно
забыты большинством
наших спиннингистов.)
Вероятно, хищная рыба берет более
уверенно малька,
убегающего от нее по стандартной
схеме, т. е. того, который
рыскает. Малек, идущий по
прямой, настораживает ее. Она
инстинктивно чувствует
подвох и часто не берет такую
приманку. Весь секрет уловистости подобных блесен
заключается в их относительно естественном движении при
проводке.
Автор предлагает змейковые блесны собственной
конструкции. Все они отличаются хорошей игрой и уловис-
тостью.
На рис. 2 изображена змейковая блесна с
удлиненным килем и крючком, прикрепленным непосредственно
к килю. Блесну изготовляют из меди или латуни
толщиной 0,8—1,0 мм, киль— из того же металла. Припаивают
его оловянисто-свинцовым припоем. Внешнюю сторону
блесны, как правило, полируют и покрывают серебром,
внутреннюю — только полируют до слабого зеркального
блеска (неплохо иметь одну-две блесны из полированной
латуни). Кроме того, поверхность пассивируют, т. е.
обрабатывают химическим путем, чтобы предохранить ее
от чрезмерного окисления. Затем наносят рисунок
жаберной крышки, чешуи. Глаз рисуют масляной краской
J 23

(красной и белой). Иногда ставят пластмассовый
красный глазок.
Для того чтобы крючок при проводке не стучал по
блесне и не отпугивал рыбу, его крепят к специальному
приливу в нижней части блесны с помощью ниппельной
резинки, надетой на цевье тройника. При хватке рыбы
трубочка соскакивает с прилива и освобождает крючок.
Блесна, изображенная на рис. 3, более уловиста. Она
Рис. 2
отличается от предыдущей только вытянутой передней
частью и грушевидной формой.
На рис.* 4 показана змейковая блесна, отличающаяся
своеобразным креплением киля. Он помещается на
обратной стороне ее. Такие блесны имеют необычную игру,
рыскают со своеобразными кувырканиями.
Необходимо отметить, что отсутствие киля у
змейковых блесен (рис. 5) или его уменьшение до
определенных размеров превращают их во вращающиеся: при
переменном темпе проводки они делают смешанные
движения.
Описанные блесны требуют соответствующей
регулировки, которая заключается, в основном, в изменении
расстояния между передней частью блесны и местом
крепления лески (поводка). Изменяя это расстояние,
добиваются разнообразной игры блесен. Ими можно
пользоваться при ловле как в бурных реках, так и в озерах:
как при медленной проводке, так и при быстрой. Для ре-
124

гулировки, как правило, на киле делают отверстия (см.
рис. 2). Если вы хотите изменить расстояние, то надо
завести заводное кольцо в другое отверстие, и блесна
будет настроена на другой темп игры. В некоторых слу*
чаях срезают или спиливают переднюю часть блесны.
Рис. 3
Рис. 4
Иногда бывает достаточно навесить на блесну
маскирующий крючок с более длинным хвостиком из ниток.
При ловле на мелководье необходимо сокращать
расстояние между блесной и грузилом. В этом случае
грезило берут более тяжелое.
Естественно, такие блесны применяют в водоемах с
небольшой растительностью или без нее. А как быть,
Рис. 5
125

если появится желание половить в заросших и
коряжистых местах? В этих случаях надо иметь одну-две
змейковые блесны иной конструкции.
На рис. 6 даны две незацепляющиеся блесны.
Устройство первой понятно из рисунка. Остается только
добавить, что допустимо и неподвижное крепление крючка,
Рис 6 Рис 7
т. е. его можно припаять к килю. Вторая имеет
некоторые особенности. Крючок (двойник) во «взведенном»
состоянии удерживается на киле за счет сжимания его
ниппельной резинкой, надетой на цевье крючка. При хватке
рыбы крючок смещается, вонзается в пасть рыбы и
переходит в другое положение (на рис. 6 показано
пунктиром), т. е. он может свободно вращаться.
Несколько слов об утяжеленных змейковых блеснах.
При забросах часто происходит захлестывание блесны за
леску. Чтобы избавиться от этого нежелательного
явления, надо утяжелить блесну и отказаться от отдельного
грузила. Хотя игра подобных блесен немного хуже, чем
у неутяжеленных, однако они оправдывают себя.
На всех рисунках пунктиром показаны расположение
и форма заливки груза в блеснах.
Конструируя алюминиевые блесны, киль
изготовляют с выступами, которые заводят в прорези,
проделанные лобзиком. Затем концы выступов разводят так, как
126

показано на рис. 7. Можно крепить киль заклепками. В
этом случае форма его должна быть такая, как на
рис. 2.
Алюминиевые блесны тоже утяжеляют. Свинцовый
груз крепят заклепками.
Вс. Васильев
СНАСТОЧКА ДЛЯ СПИННИНГА
Среди приманок, которыми пользуются
спиннингисты при ловле хищной рыбы, особое место
занимает мертвая рыбка, надетая на специальную снасточку.
Личный пятидесятилетний опыт позволяет мне подробно
рассказать об этой приманке: о выборе нужной рыбки,
о характере движения ее в воде, о приемах ловли, об
устройстве рациональной снасточки.
Рис. 1
Начнем с устройства снасточки. Ее задача —
надежно и по возможности малозаметно держать мертвую
рыбку на крючках. Существует около десятка форм сна-
сточек. Простейшая из них состоит из одинарного
крючка № 10—12, связанного с помощью заводного кольца
с вертлюжком (рис. 1). Рыбку укрепляют на крючке,
пропущенном насквозь поперек головы за жаберными
крышками. Данную снасточку можно применять при
ловле крупного окуня, форели, судака.
Другая простая снасточка (рис. 2) представляет
собой жесткий латунный стержень с заостренным
расплющенным концом, в котором имеется отверстие для тон-
127

кого мягкого многожильного стального поводка
(тросика). К стержню прикреплены удлиненный свинцовый
овальный груз и двойной крючок специальной формы.
Рыбку надевают на стержень через рот до выхода
заостренного конца из анального отверстия. Крючок плотно
прилегает снаружи к жаберным крышкам. В отверстие
стержня вводят маленькое надежное заводное кольцо с
Следующая снас-
точка представляет собой два поводка из стальной
проволоки диаметром 0,3 мм с тройниками на концах (рис. 3).
Длина короткого поводка около 2 см. Ее рассчитывают
так, чтобы крючок можно было воткнуть около
жаберных крышек. Длина второго поводка позволяет укрепить
крючок сбоку рыбки на 2 см выше основания хвостового
плавника. Свободные верхние петельки обоих поводков
вводят в плотное заводное кольцо, причем между ними
вставляют английскую булавку, концы которой отгибают
наружу на 2 мм под прямым углом За заводное кольцо
цепляют вертлюжок (кстати, вертлюжок совершенно
необходим в снасточке любого типа). Затем сжимают
пальцами пружинящую булавку и вводят концы ее в глотку
рыбки. Освобожденные острые концы булавки вонзают-
Рис. 2
Рис. 3
поводком. Эта снасточ-
ка позволяет ловить в
самых неудобных
местах: среди коряг, свай,
камней, в окнах между
подводными зарослями.
Применять е"е следует
преимущественно при
вертикальном приеме
ведения рыбки или при
ловле в небольших не-
заросших омутах,
когда рыбку сначала
погружают на дно, а
потом ведут вверх с
редкими короткими
подергиваниями. При хватке
хищной рыбы сразу не
подсекают, а ждут,
порой несколько минут,
до потяжки лески.
128

ся в тело рыбки, и она не может сползти. Остается
только вставить крючки снасточки с обеих сторон рыбки.
Есть еще несложная снасточка, состоящая так же,
как и предыдущая, из двух поводков с тройниками. Но
вместо булавки в заводное кольцо вводят отрезок мягкой
медной проволоки толщиной около 1 мм. Рыбку надевают
на проволоку через рот, и вышедший из анального
отверстия конец проволоки пальцами загибают кверху. Затем
Рис. 4
у головы и хвоста рыбки вонзают тройники и заранее
закрепленным в заводном кольце отрезком тонкой медной
проволоки (из многожильного осветительного шнура)
рыбку обматывают по спирали от головы до хвоста,
потом делают два полных оборота вокруг крючка и
вторично обматывают рыбку по спирали от хвоста до
головы, где свободный конец проволоки закрепляют за
тройник (рис. 4). Аккуратно спеленутая рыбка держится на
снасточке настолько надежно, что иногда выдерживает
хватки 2—3 хищников. Только после каждой хватки
рыбку следует пеленать сначала.
Одно из основных назначений любой снасточки —не
разрушать тело рыбки и прочно удерживать ее на
крючках. Чтобы избежать повреждения рыбки крючками,
вместо тройников можно применять двойники, которые
прикладывают к бокам рыбки и закрепляют резиновыми
колечками от аптекарских пузырьков или вырезанными
из куска велокамеры.
Особенно легко разрушается голова рыбки, поэтому
советуем сделать коническую шапочку из тонкой латуни,
129

меди, свинца в форме наперстка без донышка и надевать
ее на голову рыбки прямо через поводок.
Все детали снасточки должны быть сделаны
аккуратно. В частности, заводное кольцо не должно иметь
обычных уступов на витках, так как между ними может
легко проскочить поводок. Чтобы этого не случилось,
кольцо до оснащения следует сточить на бруске и
круглогубцами перевернуть витки. Тогда они будут лежать
плотно, а кольцо станет ровным и надежным.
Немаловажное значение имеет правильный подбор
крючков.
Они должны быть соразмерны со снасточкой и
рыбкой. Толстые, грубые крючки для этой цели непригодны,
особенно при осторожном клеве. Вместе с тем большие
крючки чаще цепляются.
Иногда на маленьких речках и небольших глубинах
приходится сталкиваться с тем, что щука срывает рыбку
со снасточки за хвост или пытается прыжком из воды
освободиться от крючка. Тогда выручает снасточка из
трех маленьких тройников (№ 3,5—4), посаженных на
один поводок. Последний, третий, тройник этой
снасточки маскируют: крепят красной ниткой к хвостовому
плавнику. Мелкие тройники при зацепах за грунт легко
отцепляются. В случае разгиба их можно отжечь на
спичке и поправить пальцами. Щуке разгибать такие
крючки при мягком спиннинге не удается.
Для ловли со снасточкой пригодны небольшие узко-
телые рыбки с серебристой чешуей: плотва,
красноперка, елец, реже — уклейка, пескарь. Там, где обитает
много окуня, вполне пригоден небольшой окунек. Он менее
нежен и при его плотной чешуе хорошо держится на
снасточке.
Там, где возможна встреча с крупной щукой, перед
снасточкой можно ставить короткий (10—15 см)
стальной поводок диаметром 0,4 мм, а при ловле судака и
окуня не рекомендуем применять никакого поводка,
снасточку и блесну лучше привязывать прямо к леске.
Обычно для ловли в средней полосе нашей страны
пользуются леской, окрашенной под цвет воды, толщиной
около 0,4 мм.
Дальность заброса снасточки может быть несколько
меньше, чем блесны, чтобы обеспечить более короткую
и скорую подсечку, тем более, что хватку за рыбку с по-
130

луприкрытыми крючками подчас ощущаем мягче, чем
хватку за открытый крючок блесны.
Грузило круглой или плоскоовальной формы ставят
непосредственно перед снасточкой на заводном кольце,
позволяющем быстро менять грузило.
Обычно телу рыбки не придают никакого изгиба,
чтобы она свободно падала и поднималась при обратной
подмотке. Наиболее часто применяют следующий способ
ведения рыбки на снасточке. Дав ей после заброса
погрузиться на дно, что видно по провису лески, после
короткой паузы плавно поднимают конец удилища, т. е.
отделяют рыбку ото дна, и, сделав 3—4 оборота
катушки, снова дают рыбке свободно упасть на дно. Затем
спустя несколько секунд опять повторяют те же
движения. И так до самого берега.
Ловля должна быть неторопливая, размеренная,
рассчитанная на поклевку вблизи дна. Поклевки чаще всего
следуют при подъеме рыбки и передаются рыболову
ощущением мягкого зацепа, на который сразу надо
ответить подсечкой и дальше вести себя, сообразуясь с силой
противника. В случае зацепа за грунт или корягу не
применяйте силу, а отойдите в сторону и подергайте
удилище, не перенапрягая его. Если снасточка не
освобождается от зацепа, надо намотать леску на руку и тянуть
сквозь кольца до разгиба крючков. С лодки отцепить
снасточку легче и проще — потяжкой в обратную сторону.
Имея десяток снасточек двух размеров (для рыбок
разной длины), я вполне обхожусь ими в течение всего
летнего сезона.
В. Николаев
ОСНАЩЕНИЕ ТЕЛЕСКОПИЧЕСКОГО
УДИЛИЩА
Прежде всего надо очистить от грязи как
снаружи, так и внутри все пять колен удилища (в концевом
колене тоже есть сквозное отверстие). Затем просверлить
в верхней части верхней резиновой заглушки 6
отверстие диаметром 4,5 мм и вставить стальную втулку 8 с
центровым отверстием диаметром 1 мм для лески 7.
Взять проводочную катушку с намотанной на нее леской
131

(25—30 м). Конец лески, пропустив через втулку,
вставленную в верхнюю заглушку, и концевое колено
удилища 4 закрепить за колечко на конце колена. Потом это
колено с пропущенной сквозь него леской надо опустить
в отверстие четвертого колена собранного удилища и
закрыть верхнюю заглушку. Один конец ножки катушки
следует вставить под «рубашку» верхней резиновой
заглушки, а другой прижать резиновым кольцом 5 или
прикрепить к удилищу изоляционной лентой. Затем
открыть нижнюю резиновую заглушку /, вытащить
концевое колено, привязать к леске поводок 3 с крючком 2,
который надо утопить в прорезь на нижней заглушке, и
последнюю вставить в удилище; выбрать слабину и
поставить катушку на тормоз. Итак, удочка собрана.
Можно отправляться в путь.
Чтобы привести удочку в рабочее состояние,
необходимо: снять катушку с тормоза, открыть нижнюю
резиновую заглушку и вынуть из нее крючок. Потом,
придерживая крючок рукой, вытягивать и укреплять колена
удочки, начиная с концевого. Вытянув леску на
необходимую длину, катушку ставят на тормоз, к леске крепят
поплавок и приготовленные заранее дробинки-грузила—
и удочка готова.
На приведение удочки из походного состояния в
рабочее уходит 2—3 минуты.
132

И. Лосьвидский
О РЕГУЛИРУЕМЫХ КИВКАХ
В 26-й книге альманаха была помещена
статья А. Челнокова «Регулируемый кивок».
Конструкция описываемого кивка очень сложная.
В собранном виде кивок имеет вид солидного агрегата,
сооруженного на хлыстике удочки. Некоторые детали
кивка (а их восемь) имеют размер 14,5 см.
Расчеты — но, к сожалению, не все — даны в граммах
и сантиметрах. Например, при смене одной мормышки на
другую (иного веса) надо усилитель (деталь кивка)
подвинуть на столько-то сантиметров вперед или назад. Но
автор совсем не учел потерю веса мормышки в воде, что
может влиять на перемещение усилителя.
Но дело не в расчетах. Статью может прочитать
каждый и при желании сделать тот или другой вывод.
Вопрос — нужны ли вообще регулируемые кивки, тем более
такого сложного устройства, как предлагает А.
Челноков?
Едва ли найдутся такие рыболовы, которые при
смене мормышек будут взвешивать их и иметь при себе
миллиметровую линейку для регулирования кивка. Вес
мормышки на «глазок» не определишь. Мормышки
одинакового размера, сделанные из разного металла, имеют
разный вес. Не клеймить же их.
Можно смело сказать, что регулируемые (в полном
смысле регулируемые) кивки не нужны. Да их и нельзя;
сделать.
Цель регулируемого кивка — обеспечить возможность
ловить рыбу на мормышки разных весов (от 0,5 до 6 г и
больше) без потери чувствительности кивка. При
настройке кивка на тяжелую мормышку гакая потеря
неизбежна, а отсюда будут незаметны поклевки рыбы не
только мелкой, но при отсутствии жора и более или
менее крупной. В результате — незаметно будет сорвана
насадка, а на голую мормышку рыбу не поймаешь.
Удобнее регулировать не кивок усилением пружинки
(жилки, щетинки, резинки), а вес мормышки, доводя его
до нужного с помощью грузила.
Вес мормышек, которыми пользуются большинство
рыболовов, не превышает двух граммов. На этот вес и
133

настраивают кивок, т. е. берут пружинку
соответствующей упругости и длины. При смене мормышки на
маленькую прикрепляют грузило, которое и так необходимо
привязывать, иначе маленькая мормышка медленно
тонет и насадку часто срывает уклейка; на более крупную
(тяжелую) будет некоторый изгиб кивка вниз, что
нисколько не снижает его чувствительность и очень мало —
амплитуду колебаний.
Пожалуй, удобнее всего при ловле на мормышку
применять пружинный кивок.
Головку кивка а изготовляют из пластмассы (ручка
старой зубной щетки, толстая расческа и т. д.). С правой
стороны прорезают заводную щель, куда вводят леску
перед ловлей рыбы (размер головки примерно 9Х
Х13 мм). Двойное кольцо б для предохранения пружины
от растягивания при вываживании рыбы делают из
пластмассы или алюминия. Нижнее отверстие — с заводной
щелью для лески (размер зависит от диаметра
пружины). Такое же кольцо в иногда изготовляют из полоски
латуни. Сначала паяют кольцо, а затем уже загибают
конец ленты (полоски) для заводной щели.
Предохранительное кольцо натуго надевают на конец пружины, а
пружину — на хлыстик и пропускают леску.
Отверстие в головке кивка и в предохранительном
кольце (для пружины и лески) при отсутствии
соответствующих инструментов сверлят гвоздем, конец которого
расплющен и заточен. Для удобства гвоздь вставляют в
134

деревянную ручку. Алюминиевое кольцо приходится
сверлить коловоротом или на станке.
Заводные щели прорезают лезвием для безопасной
бритвы. Предварительно лезвие отпускают на огне
(спичке) и на его острие наносят зазубрины ножом или
гранью напильника. Таким лезвием можно сделать
прорезь даже в алюминиевом кольце.
Изготовление кивка настолько простое, что его может
сделать любой рыболов без каких-либо специальных
инструментов и приспособлений. В нем всего 3 детали, из
которых обрабатывают только две. В то же время кивок
имеет неоспоримые достоинства: не теряет
чувствительности даже при примерзании лески к отверстию головки;
через заводную щель легко вводить поводок с заранее
привязанной мормышкой при самых неблагоприятных
условиях.
Для любителей ловить рыбу на очень крупные
мормышки можно рекомендовать съемные кивки
предлагаемой конструкции, но несколько измененные. Пружину
необходимо вмонтировать в тонкостенную трубку,
которую надевают на хлыстик.
Вместо предохранительного кольца можно применить
заводное, один конец которого пропускают через
трубочку, а затем расклепывают или припаивают. На смену
кивка уходит несколько секунд.
На рыбалку достаточно брать два съемных кивка:
один для мормышек весом до 3 г и ловли всякой рыбы;
второй (с более мощной пружиной) для мормышек весом
3—6 г и ловли только очень крупной рыбы.
Оснащенная таким кивком удочка имеет изящный
вид. Кивок портативен, и его можно хранить в коробке
с мормышками, привязанными к поводкам. Поводок сме-
135

нить легче и быстрее, чем привязывать мормышку на
месте рыбной ловли.
Я считаю, что съемными и регулируемыми кивками
заинтересуются немногие рыболовы, потому что при
ловле на неподвижную мормышку в них почти нет
необходимости, а на подвижную (на блесну) они совсем не
нужны.
В заключение хочется сказать, что ловить лещей на
глубине 18—20 м (?) да на мормышку весом 6 г (о чем
пишет А. Челноков) едва ли целесообразно. Ведь лещи
берут, как правило, на насадку с неподвижной
мормышкой. Любую мормышку (неподвижную) рыба не возьмет,
если на ней нет насадки. Тем более она не возьмет такую
массу металла, как мормышка весом 6 г. А если лещи
брали (нет основания не верить А. Челнокову) на такую
мормышку, то смеем заверить автора, что на среднюю
мормышку, а еще лучше на маленькую или просто на
крючок с гроздью мотылей или червей улов был бы
лучше.
Неподвижная мормышка, в основном, заменяет
грузило. Хотя блеск мормышек до некоторой степени и
привлекает рыбу, но берет рыба обычно не мормышку, а
имеющуюся на ней насадку. Неподвижная мормышка
настораживает рыбу. Поэтому многие рыболовы
стараются делать мормышки похожими на насадку (рыбку,
зерна пшеницы, мормыша и др.).
е. Витебск
Б. Невский
ПОПЛАВОК «РАКЕТА»
Поплавок «Ракета» — очень простая
рыболовная снасть, которую можно применять при ловле рыбы с
берега на живца, лягушонка и другие насадки при
дальних забросах.
Сделать такой поплавок может каждый рыболов в
домашних условиях. Для изготовления его нужны:
дюралевая трубка тонкостенная (1 мм), длиной 140 мм,
диаметром 30 мм; пенопласт и плотное дерево (бук).
136

В трубку 2 туго заколачивают молотком на глубину
8 мм деревянный буковый цилиндр 3 длиной 68—70 мм,
выточенный по диаметру трубки, и закрепляют двумя-
тремя маленькими гвоздиками. В цилиндре по длине
делают 3-миллиметровое отверстие 4 для выхода воздуха.
В пенопласте / (45 ммХбО мм) вырезают отверстие
диаметром на 2 мм меньше диаметра дюралевой трубки.
После чего трубку туго
вставляют в отверстие в
пенопласте. В нижней час- ^хт^
ти открытого конца труб- 11—-^^^^-^"6 г\
оснастить. На катушку —шшооцу^
спинникгового удилища
наматывают 50—60 м
лески 0,5—0,6, к концу
которой привязывают за ушко спиннинговое грузило 7, к
другому ушку грузила крепят отрезок лески 8 длиной 110 мм,
а затем стальной поводок 9 длиной 100 мм с одинарным
крючком (№ 10—12) 10.
Поплавок на леске устанавливают на нужную
глубину петлей за заводное кольцо. Живца (либо головой,
либо хвостом вниз) с грузилом опускают внутрь трубки
так, чтобы грузило лежало на дне трубки.
Поплавок деревянным концом вниз должен висеть на
расстоянии 30—40 см от конца удилища. Поплавок
плавно забрасывают в нужном направлении. Как только он
упадет на воду, следует сделать резкую потяжку на себя.
Тогда все содержимое из трубки вывалится и живец бу-
Готовый поплавок
красят в зеленый или серый
цвет, а деревянный конец
для лучшей видимости—
в белый или красный.
ки сверлят отверстие 1,5—
2 мм, в которое вводят
заводное кольцо 5.
Желательно это кольцо опаять,
чтобы не было острых
краев, способных перерезать
леску. На верхнем конце
трубки кольцо 6 служит
для петли лески.
Теперь поплавок надо
137

дет плавать на установленной глубине. После этого
удилище укрепляют в рогатке на берегу. При некоторой
тренировке поплавок забрасывать можно очень далеко и
точно в выбранное место.
На реке со значительным течением этой снастью
можно ловить в проводку.
Выше описанное оснащение поплавка затрудняет его
заброс, если установлена большая глубина, так как
леска будет волочиться по земле и может зацепиться.
Поэтому при ловле на больших глубинах поплавок
оснащают иначе. Метров десять кордовой лески привязывают к
заводному кольцу, пропускают через пенопласт и
оснащают так же. На деревянный наконечник натягивают
резинку 1U складывают леску и вставляют петлей под
резинку, оставляя только отрезок, рассчитанный на
нужную глубину, который тоже наматывают на деревянный
наконечник, и конец с насадкой опускают в поплавок —
таким образом леска на поплавке не свисает. На конце
спиннинговой лески ставят застежку. Ее зацепляют за
заводное кольцо поплавка. Дальше все делают так же,
как и при первом варианте. Содержимое выпадет, а
поплавок встанет отверстием вверх. Леска с живцом сойдет
до того места, где она поджата резинкой. Остаток лески
смотается, когда хищник схватит живца. Как только
леска освободится из-под резинки, поплавок примет свое
нормальное положение — вверх деревянным концом.
Для того чтобы поплавок после заброса плавал
красным концом вверх, не следует заводить леску под
резинку, а лишь надо отпуск лески намотать на деревянный
конец, а живца с грузилом опустить в трубку. Снасть
эту можно забрасывать как донку, для чего на рамку из
фанеры или другого подходящего материала
наматывают леску. При забросе рамку держат в левой руке,
поплавок (за леску) в правой.
Поплавок «Ракета» можно изготовлять из трубок
разных размеров. В этих случаях размеры пенопласта
должны соответствовать размерам трубок, чтобы
поплавок не тонул, но и не очень упруго держался на воде, ибо
его сопротивление во время хватки может спугнуть
хищника.
В случае ловли со дна леску не закрепляют в
заводном кольце, а оставляют свободной. Груз тянет леску до
дна, и поплавок свободно плавает.
138

Иногда после заправки поплавка отверстие
закрывают папиросной бумагой (прижимают резинкой 12 или
завязывают ниткой), чтобы не вывалилась насадка при
дальнем забросе (намокшая бумага не служит
препятствием).
Б. Стенин
ПОПЛАВОК ДЛЯ ЛОВЛИ В ПРОВОДКУ
При ловле рыбы в проводку поплавок должен
отвечать следующим требованиям: иметь небольшое
сопротивление при забросе; легко скользить при
регулировке вдоль лески, полностью исключая самопроизвольное
Рис. 1 Рис. 2
перемещение; иметь постоянную плавучесть.
Желательно, чтобы поплавок состоял из одной детали.
Этим требованиям почти полностью отвечают
поплавки, изображенные на рисунках.
139

Поплавок / (рис. 1) сделан из пенопласта, имеющего
достаточную плотность. В верхнюю часть его
вмонтирована скоба 2 из стальной или нержавеющей проволоки
диаметром 0,4 — 0,8 мм так, чтобы между скобой и
поплавком образовалось отверстие, достаточное для
протаскивания через него грузил. Сверху скобы имеется
стержень, скрученный из проволоки, на который крепится
штырь 3 из кусочка верхней части пера или пенопласта.
Нижняя часть поплавка оканчивается проволочным
кольцом 4, примерно 7з которого уходит в тело поплавка.
Такая монтировка верхнего и нижнего колец позволяет
избежать резких перегибов лески и закручивания ее
вокруг колец.
Места соединения скобы и кольца с поплавком
покрыты водостойким клеем, аккуратно зачищены и покрашены.
Поплавок крепят на леске следующим образом:
леску пропускают через верхнее кольцо, затем ее
оборачивают на 17г — 2 оборота вокруг поплавка с таким
расчетом, чтобы угол между леской и осью поплавка составлял
20 — 35°, и только после этого продевают ее через нижнее
кольцо.
Характерной особенностью поплавка данной
конструкции и способа его крепления на леске является то, что
чем большее усилие прикладываем к леске, тем сильнее
она зажимает поплавок. Поэтому при резких подсечках
поплавок не перемещается по леске. В то же время для
изменения расстояния от поплавка до крючка поплавок
легко можно переместить.
Форма поплавка обеспечивает хорошую
чувствительность при поклевке.
Поплавок —небольшого диаметра (рис. 2), по центру
которого на всю длину для жесткости вставлена
бамбуковая палочка сечением 1,5 — 2,5 мм. Верхнее и нижнее
кольца сделаны из проволоки или жесткой жилки
диаметром 0,7—1,2 мм в виде дужек, концы которых
утончают и подгибают или сплющивают, а затем заподлицо
соединяют с поплавком. Места соединения обматывают
тонкой шелковой ниткой и покрывают водостойким клеем
или лаком.
На рис. 1 размеры и конфигурация элементов
указаны для поплавка средней грузоподъемности. Их можно
изменить в соответствии с конкретными условиями
ловли.
140

К особенностям такого поплавка надо привыкнуть.
Однако кто несколько зорек половит с ним в проводку,
тот оценит его по достоинству.
г. Орел
И. Лосьвидский
КАК ПРИКРЕПЛЯТЬ МОРМЫШКУ
У рыболовов существует мнение, что
прикреплять мормышку к поводку узелком менее надежно, чем
другими способами.
В доказательство этому они приводят следующие
доводы: во-первых, жилка имеет свойство пружинить —
узелок ослабевает и при натяжении лески развязывается;
во-вторых, при вываживании рыбы узелок может
проскользнуть в отверстие мормышки; в-третьих, узелок
ослабляет прочность жилки. При этом проводят аналогию
с узелками на поводке и леске, иногда образующимися
по недосмотру рыболова.
Если узелок завязать тщательно и правильно, то
первые два довода легко опровергнуть. Третий довод также
не соответствует действительности, но об этом ниже.
При прикреплении мормышки узелком жилку
продевают в отверстие сверху. На конце ее свертывают
колечко, за которое четыре раза перехлестывают жилку. Затем
в кольцо вдевают нитку (лучше всего красную
шерстяную — она имитирует плавничок рыбки и гармонирует с
цветом мотыля) и кольцо затягивают. Узелок желательно
утопить в углублении, сделанном специально для него
внизу мормышки, что парализует возможность жилки
пружинить, а узелку «саморазвязаться».
Если поводок не утоплять, узелок можно завязать
способом, применяемым при прикреплении крючка к
леске. Крепость такого узелка никто не оспаривает. Однако
узелок «колечком» в этом случае не менее надежен.
Чтобы он развязался, кончик жилки должен четыре раза
перехлестнуться обратно, что мало вероятно даже при
ослабленном положении и тем более при натяжении
лески. А если узелок покрыть клеем БФ-2 или подобным
ему, то «саморазвязывание» просто невозможно.
141

Диаметр узелка всегда в 2—3 раза больше диаметра
лески. И если отверстие соответствует толщине жилки,
то о проскальзывании узелка не может быть речи. При
более широком отверстии следует взять шерстяную нитку
потолще или даже две.
Узелки на поводке и леске сравнивать с узелком
прикрепления мормышки нет основания. Узелки на
поводке или леске имеют жесткое переплетение и острый
угол изгиба. При затягивании такого узелка леска теряет
способность к растяжению. В этом месте она уже
растянута до предела, потеряла прочность и легко рвется.
Узелок, с помощью которого крепится мормышка,
обхватывая шерстяную нитку, как бы покоится на мягком
основании. Переплетения лески в узелке более мягкие,
без резких изгибов, что, безусловно, предохраняет леску
от разрыва в этом месте. Завязанный на конце поводка,
он не мешает растяжению лески по всей ее длине и
является (пусть незначительным) мягким амортизатором.
Причина отрыва мормышки, например при выважива-
нии крупной рыбы, кроется не в способе завязывания
узелка, а в другом. При поклевке рыбы мормышка
встает параллельно леске. Леска изгибается под прямым
углом на краю верхнего отверстия и при подсечке крупной
рыбы и ее вываживании, касаясь жесткого и
сравнительно острого основания, часто не выдерживает нагрузки и
рвется. По этой же причине обрываются поводки при
вываживании сазана или щуки: резкий изгиб лески на
жестком и остром основании («пилка» сазана и зубы щуки).
Если постоянно и регулярно обтачивать края
отверстия, то можно до некоторой степени сократить число
обрывов лески в этом месте, но избавиться от них совсем
невозможно.
При втором способе прикрепления мормышки, когда
поводок пропускают через отверстие и привязывают на
цевье крючка, имеется несколько причин, влияющих на
прочность поводка.
1. Изгиб лески под прямым углом внизу мормышки
даже при ее нормальном положении. Поводок касается
края отверстия в одной точке Разрыв его в этом месте
более вероятен, чем при прикреплении мормышки
узелком, трущимся о стенки отверстия.
2. Изгиб лески на краю верхнего отверстия при
подсечке и вываживании рыбы.
142

3. Узелок на крючке ничем не защищен, и
развязывание его более вероятно, чем развязывание узелка,
утопленного в углублении.
4. Поводок привязывают к крючку в том месте, где
при пайке нарушена защитная изоляция. Вода, проникая
под узелок, окисляет крючок, и образующаяся ржавчина
сильно снижает прочность лески. Клей БФ-2 в этом
случае мало помогает. Он быстро трескается или отстает от
металла.
5. Жилка пружинит и часто неплотно прилегает к
мормышке (внизу). При натяжении или ослаблении лески
жилка трется о края и стенки отверстия, что ведет к ее
износу.
При этом способе прикрепления мормышки нельзя
делать на крючке сравнительно большой узел с
торчащим кончиком жилки. При насадке наживки за этот
кончик всегда задеваешь, что отрицательно влияет на
крепость узла.
Существует еще один способ прикрепления мормышки,
правда малораспространенный. На конце поводка
завязывают петлю, которую пропускают через отверстие и
захлестывают за крючок у его основания. Хотя при этом
способе и редки случаи обрыва поводка о край верхнего
отверстия (за счет двух нитей жилки), все остальные
недостатки второго способа крепления мормышки
остаются.
Хорошо известно, как отрицательно реагирует рыба
на грубую снасть. Понятно, как она будет настороженно
относиться к дополнительным, совсем ненужным
наслоениям (двойной поводок, узелки с усиками на поводке
или крючке, провисший поводок внизу мормышки),
которых нет у прикрепленной узелком «колечком» мормышки,
что является дополнительным и очень важным
положительным качеством такого способа крепления. Я всегда
(многие годы) прикрепляю мормышку узелком, и не было
случая обрыва жилки в узелке, проскальзывания узелка
в отверстие или его «саморазвязывания». В моей
практике чаще всего рвалась жилка во время вытаскивания
рыбы из подсачека, когда она случайно выскальзывала
из рук.
Если мои выводы недостаточно убедительны и верны,
то хотелось бы получить обоснованные возражения,
г. Витебск
143

Л. Ерлыкин
НАДУВНОЙ КАТАМАРАН
Иметь собственную лодку мечтает каждый
рыболов-спортсмен. Особенно желательна недорогая,
легкая и транспортабельная, которую без труда можно
доставить до любого удаленного водоема.
Лодка предлагаемой конструкции (рис. 1)
представляет собой надувной катамаран. Несущую раму делают из
дюралевых труб или подручного материала. Сверху к
ней пришнуровывают палубу-коврик и прикрепляют
гнезда для уключин.
Имеющиеся в продаже разборные и надувные двух-
трехместные лодки (да и многие самодельные) редко
бывают весом менее 16 кг. Наша же весит не более 8 кг
и имеет другие преимущества. Например, при
собственноручном изготовлении она стоит 23 — 25 руб., сделать
ее (если вы имеете небольшой навык) можно за 3—4 дня,
используется как с байдарочными, так и с лодочными
(распашными) веслами; грузоподъемность ее
превышает 250 кг; в отличие от других надувных лодок хорошо
идет по курсу, т. е. не рыскает; полностью исключено
опрокидывание; при ударе о коряги оболочка не
прорывается; элементарная достройка (укрепление доски для
мотора) превращает ее в моторную лодку (мощность
мотора 1—2 л. с); имеет хорошую всхожесть на волну (можно
ходить при волнении в 3 балла); при надобности из
поплавков делают довольно удобный надувной матрас.
У лодки, конечно, есть и некоторые недостатки. Мала
инерционность, некоторые неудобства расположения
гребца и т. п. Но все они компенсируются
вышеперечисленными преимуществами.
Поплавки сделаны по принципу «камера в покрышке»
(как футбольный мяч). Камеры клеют из медицинской
прорезиненной клеенки, покрышки, предохраняющие
камеры от повреждения и несущие все нагрузки, — из
палаточной ткани.
На покрышки для поплавков надо 11 м палаточной
ткани шириной 92 см (цена около 1 руб. за метр). Два
куска ткани длиной 3 м каждый сшивают вдоль и
получают рукава. Предварительно на оба куска нашивают по
две полосы (рис. 2): нижние (донные) шириной 30 см и
144

Вариант для лодочных весел
Рис. 1
верхние 12 см — для крепления каркаса. На полосы
уходит 2,9 м материи. Из оставшегося материала делают
палубу-коврик. К верхней полосе прикрепляют (так,
чтобы они находились между тканью поплавка и полосой)
шесть специальных накладок из кожи, лидерина,
прорезиненной ткани, а затем в определенных местах делают
по четыре отверстия диаметром 5—6 мм. И только после
этого верхнюю полосу пришивают к поплавку.
В середине каждой покрышки оставляют непрошитый
участок длиной 25 — 30 см. Его обстрачивают на
машинке по периметру и с одной стороны к нему прикрепляют
клапан. По обеим сторонам получившегося кармана,
через который помещают камеру в покрышку, ставят
10—-12 пистонов из алюминиевой трубки для шнуровки.
В клапане кармана вырезают отверстие для соска
ниппеля. Торцы покрышек заделывают, как показано на
рис. 2 (там же даны типы швов). К нижней полосе в ше-
6 Зак. 728
145

Заделка торца покрышки
Рис. 2
сти местах пришивают оттяжки из тонкой киперной
ленты.
Для камер (рис. 3) надо 10 м клеенки шириной 80 см.
Склеивают их самовулканизирующимся клеем 4Н. При
раскройке камер следует помнить, что их размер должен
быть несколько больше размера покрышек (ширина на
1,5—2 см, длина на 5—6 см).
На два куска клеенки длиной 3,1 м каждый
наклеивают дополнительные полосы шириной 19 см (все
клееные швы делают шириной 2 см). Затем эти куски
склеивают в трубы (тканевой стороной наружу). Посередине
каждой трубы ставят велосипедный ниппель.
Предварительно с обеих сторон клеенки в месте установки ниппеля
приклеивают тонкую и мягкую резину (см. рис. 3). На
горловину ниппелей надевают резиновые трубки-соски
длиной 10—15 см. После установки ниппелей торцы
труб заделывают, как показано на рис. 3.
Когда клей полностью высохнет (не менее суток),
поплавки собирают и проверяют. Готовые камеры через
146

Заделка торца камеры
Рис. 3
карман вставляют в покрышки и разравнивают. Продев
трубки-соски ниппелей в отверстия клапанов, карманы
плотно зашнуровывают.
Поплавки накачивают насосом для надувных
матрасов, лодок и т. п. Причем сначала — не полностью: для
проверки правильности расположения камер в
покрышках. А затем уже накачивают так, чтобы при легких
ударах поплавки звенели. В течение суток давление в них
должно снизиться лишь чуть-чуть. Если давление
падает быстро, то камеры проверяют в воде и отверстия в
швах заклеивают.
Сборку лодки начинают со сборки каркаса.
Его делают из дюралевых труб диаметром 40 мм с
толщиной стенок более 1 мм. Как правило, продольные
трубы — составные (каждая из двух кусков по 1,5 м).
Поперечины (6 шт.)—длиной 75 см. В местах
соединений в трубах сверлят отверстия под болты диаметром
5 мм (обычно болты делают из гвоздей подходящего
диаметра).
Можно собрать каркас из подручных средств
(подходящего сухостоя) на месте. Для чего вырубают и затесы-
6*
147

вают два трехметровых продольных бруска и шесть
поперечных. В варианте с байдарочными веслами длина
поперечных брусьев 105 см (отверстия под болты
диаметром 8 мм сверлят на расстоянии 15 — 75—15 см), в
варианте с лодочными веслами—155 см (отверстия
соответственно на расстоянии 15 — 125—15 см). Скрепляют
брусья стяжными болтами (12 шт.) длиной 12 см и
диаметром 8 мм.
Рис. 4
Собирают каркас в следующем порядке. Под
крайними поперечинами (в углах) закрепляют концы тросов,
расположенных крест-накрест. Затем, привернув четыре
средние поперечины, его стягивают с помощью талрепов,
установленных на тросах. Каркас должен быть строго
прямоугольным.
К одной продольной трубе (или бруску) пришнуровы-
вают поплавок, который фиксируют оттяжками. В
трубчатом каркасе необходимо из подходящих палок сделать
вкладыши для оттяжек (см. рис 1).
Второй поплавок прикрепляют аналогично первому,
после чего к раме пришнуровывают палубу-коврик.
В варианте с лодочными веслами перед установкой
поплавков на каркас ставят гнезда для уключин. На
рис. 4 показано сварное гнездо, рассчитанное на
стандартные (покупные) уключины. К основанию гнезда из
листовой стали толщиной 1,5 — 2 мм приваривают трубку
148

(обрезок водопроводной трубы с внешним диаметром
23 мм). Три косынки, приваренные к трубке и основанию,
делают конструкцию прочной. Гнезда для уключин
крепят к каркасу тремя болтами диаметром 8 мм и длиной
6 см.
Распашные весла (рис. 5, а) изготовляют из сосновых
брусков размером 70X70 мм. В пропил, сделанный на
одном из концов, вставляют и закрепляют двумя болтами
лопасть из дюраля толщиной 2 мм. Ее можно сделать из
дюраля толщиной 1 мм, склепав каждую лопасть из двух
листов. Чтобы весла не терлись об уключину, на них
устанавливают манжеты с ограничителями (кусок пожарного
шланга).
Весла типа байдарочных (рис. 5,6) делают из
сосновых брусков размером 40X40 мм, лопасти —из дюраля
толщиной 1—1,5 мм. При сборке половинки весел
вставляют в отрезок дюралевой трубы подходящего
диаметра. В конце пропила для лопасти на каждое весло
ставят прочный проволочный бандаж.
Облегченные (более транспортабельные) весла
(рис. 5,0) мастерят из двух рогулек сухостоя, которые
149

скрепляют между собой отрезком дюралевой трубы.
К рогулькам пришнуровывают лопасти, сшитые из
плотного материала и имеющие по периметру 10—14
маленьких пистонов.
Несколько слов о самовулканизирующемся клее.
Иногда трудно достать клей 4Н, тогда надо воспользоваться
самодельным самовулканизирующимся клеем. Его
составляют по следующему рецепту (все в весовых частях):
каучук натуральный — 10; бензин Б-70 — 90; сера — 0,3;
окись цинка — 0,3; бутилксантогенат цинка — 0,3; пара-
толуидин — 0,2.
Каучук режут на мелкие кусочки и заливают
половинным количеством бензина. Когда резина набухнет,
смесь тщательно размешивают до получения однородной
массы без комков. Все остальные компоненты заливают
второй половиной бензина и тоже тщательно растирают.
Затем в каучуковую смесь понемногу вливают бензин с
вулканизирующими компонентами, непрерывно
помешивая.
Склейка прорезиненных тканей
самовулканизирующимся клеем проста, но необходимо соблюдать
технологию. Клеенку в месте склейки протирают тампоном,
смоченным бензином Б-70. Этим самым с ее поверхности
удаляют тальк. Склеиваемые детали промазывают
тонким слоем клея и 10—15 минут держат на открытом
воздухе. Затем их ровно накладывают одну на другую,
прижимают и прокатывают бутылкой. Эта операция
необходима для того, чтобы удалить воздушные пузырьки,
ослабляющие клееный шов. Время полной вулканизации
шва одни сутки.
И. Немцев
НУЖНА БЕЛАЯ БЛЕСНА
Не всегда есть под рукой белый металл, а тут
нужна белая блесна. Что же делать? Оказывается, есть
простой способ серебрения блесны, для чего надо иметь
5- или 10-процентный раствор азотнокислого серебра
(AgNOa) или просто ляпис (обычно продается в аптеке),
зубной порошок, поваренную соль «Экстра» и
дистиллированную воду.-
150

Сначала готовят указанный раствор ляписа
(растворяется он только в дистиллированной воде) Затем в
небольшое количество зубного порошка вливают раствор
ляписа с таким расчетом, чтобы получилась сметанооб-
разная масса. Получившуюся массу наносят тонким
слоем на обезжиренную и отполированную латунную или
красной меди блесну и хорошенько втирают ватой или
тряпкой. Когда блесна почернеет, тогда на ту же вату
или тряпку берут немного соли и растирают ее по
поверхности блесны. После чего серебро быстро начинает
выпадать— и блесна посеребрена.
Для лучшего качества серебрения эту операцию
можно повторить еще раз, предварительно смыв с блесны всю
грязь. Дважды обработанная блесна остается серебряной
довольно продолжительное время ( почти весь сезон
ловли). По окончании серебрения блесну необходимо хорошо
промыть водой и вытереть насухо тряпкой.
Если вы хотите, чтобы ваша блесна была не матовая,
а блестящая, то для этого нужно перед серебрением как
следует отполировать ее, а после серебрения потереть
фетром или сукном — и получите блесну желаемого
блеска.
Для разнообразия можно сделать блесну двухцветной,
т. е. серебрят только верхнюю сторону, нижняя сторона
имеет цвет металла, из которого она сделана. Если
нечаянно немного посеребрите и нижнюю сторону, а это
случается часто, то достаточно слегка почистить ее мягким
наждаком, и цвет восстановится.
г. Киев
Б. Дорофеев
ЕЩЕ РАЗ О ГРУЗИЛЕ-ЗАМКЕ
Прочитав в 25-й книге альманаха «Рыболов*
спортсмен» статью Г. А. Ловцова о грузилах-замках,
я решил изготовить себе такие же. На практике я
убедился, что эти грузила удобны в обращении (их можно
быстро надевать и снимать, устанавливать на любом
расстоянии от блесны, не появляется узлов, обтекаемы), но
тем не менее они имеют и некоторые недостатки.
151

Описанные грузила симметричны и поэтому не
спасают от закручивания лески при вращении блесны. Леску
в грузиле защемляют пластинкой всего с одним
выступом, что зачастую вызывает перемещение грузила. К
тому же пластинку фиксируют одним гвоздем. При
многократном надевании и снятии грузила с лески отверстие
разрабатывается и гвоздик во время ловли выпадает, что
нередко приводит к потере грузила.
Учитывая эти недостатки, я изменил его конструкцию
(см. рисунок).
Грузило / делаю несимметричным. Нижняя выпуклая
часть его более толстая. Леска 3 проходит ближе к
тонкой прямой верхней «спинке». Пластинка 4 из
нержавеющего металла имеет три впадины. В задней части ее
сверлю отверстие, в которое можно вставить кончик ножа
или шила, чтобы вытащить ее из грузила. Кроме того,
это отверстие может служить для подвески двойника.
Вместо гвоздика применяю скобу 2 из стальной
проволоки. Размеры скобы (расстояние между ее
отогнутыми концами) несколько больше или меньше расстояния
между отверстиями в грузиле и пластинке. Благодаря
этому скоба, пружиня, входит в грузило с некоторым
трением, что препятствует ее выпаданию в процессе ловли.
Дужку скобы (чтобы за нее не цеплялись водоросли)
плоскогубцами вдавливаю в тело грузила наполовину
толщины проволоки. На грузиле делаю неглубокие
канавки 5, для того чтобы концом ножа или шила можно
было поддеть и легко вытащить скобу.
В заключение остается сказать, что если грузило
слабо держится на леске, достаточно зажать его с боков
152

вместе с пластинкой и леской в тиски и слегка ударить
молотком по спинке грузила. Свинец сдеформируется и
зажмет леску.
В настоящее время я пользуюсь набором грузил
разного веса исключительно этой конструкции.
г. Харьков
Г. Гладышев
УСТРОЙСТВО ДЛЯ УДАЛЕНИЯ ЛЬДА
ИЗ ЛУНКИ
Хорош ледобур с режущей головкой в форме
ложки, но, как всякий режущий инструмент, его надо
всегда остро и правильно затачивать, а главное,
правильно пользоваться им. Ложка не рассчитана на обратное
вращение и выгребание ледяной крошки из лунки, так
как при этом жало лезвия легко заваливается и тупится.
Выгребать ледяную крошку из лунки приходится
отдельным черпаком, что, конечно, очень неудобно и отнимает
много времени, особенно если лед толстый. Кроме того,
очистка не только трудоемка, но и затруднительна: ведь
рыболову подчас приходится вставать на колени.
Чтобы облегчить труд рыболова и сократить время
на подготовку лунки, я хочу предложить простое
устройство, которое не мешает при сверлении и полностью
избавляет от выгребания крошки льда черпаком. Это
приспособление просто сделать даже в домашних условиях.
Оно не портит ледобура и легко снимается с него.
Состоит оно, в основном, из трех отдельных узлов:
выгребного ковша /, петли 2 и стойки 3,
расположенных на самой ложке;
хомута 4 и шарнирного рычага 5, расположенных на
верхней части штанги ледобура;
тяги 6, соединяющей выгребной ковш с шарнирным
рычагом.
Для изготовления устройства нужны дюралюминий,
латунь, листовая сталь и проволока.
Выгребной ковш в форме внутренней части ложки
ледобура (т. е. он должен вмещаться в ложку) делают из
дюралюминия толщиной 1 мм.
153

Чтобы дюралюминий был ковким, его отжигают, для
чего на его поверхность перед нагревом (отжигом)
наносят несколько мазков обычным мылом. Нагревать
дюралюминий следует до почернения мазков. Тогда он
становится эластичным и ему легко придать желаемую форму
ударами молотка прямо на самой ложке. При более
длительном нагреве дюралюминий подгорает и крошится.
Но спустя несколько часов он снова становится прочным.
Петлю изготовляют также из дюралюминия, но лучше
из латуни толщиной 1 мм; стойку и хомут — из листовой
стали или двух-трехмиллиметроа^й латуни; шарнирный
рычаг — из стальной полосы толщиной 4 мм; тяга — из
стальной трудно изгибаемой проволоки диаметром 5 мм.
У меня ледобур первого выпуска. В нем отсутствуют
шарниры и запирающий замок на штанге,
предназначенные для складывания ледобура пополам с целью более
легкой транспортировки. Поэтому я делаю тягу из двух
частей, соединяемых между собой стыкующей втулкой,
которую в горячем виде насаживаю до половины на один
конец тяги. Затем другой конец тяги вставляю во втулку
и закрепляю двумя стопорными винтами.
Аналогичное устройство ставят и на ледобуры
последних выпусков.
Стойку и тягу к выгребному ковшу прикрепляю
заклепками (4—5 мм); хомут к тяге — винтами (5—6 мм),
а петлю ковша к ложке — длинным винтом (взамен
установленного заводом для крепления ложки к штанге)
с гайкой. Расстояние а на шарнирном рычаге выбираю
с таким расчетом, чтобы крайним положениям рычага
соответствовали положения «закрыто» и «открыто»
выгребного ковша.
Пользоваться устройством не сложно. Крошку льда
удаляют за один раз. Только для этого необходимо
шарнирный рычаг повернуть на себя и, вынув из лунки ложку
ледобура, сбросить с выгребного ковша всю крошку на
лед. Вынимать ложку из лунки следует не прекращая
вращения ледобура. Тогда крошка не рассыпается и
сохраняет цилиндрическую форму, полученную при
сверлении.

В. Заякин
О ЛЕДОБУРЕ
В основу устройства и действия данного ледо-
бура положен принцип ряботы трубчатч;: езерл
-глубокого сверления.
Рис. 1
Режущую часть ледобура изготовляют из обрезка
трубы любого диаметра (от 100 до 200 мм) высотой не
более 60 мм.
На торце трубы мелом размечают режущие зубья
(см. рис. 1), по форме своей похожие на зубья любой
острозаточенной фрезы. Расчет шага зуба / (размер меж-
зубовой впадины плюс ширина зуба) не представляет
особых трудностей. Если диаметр трубы d 120 мм, то
длина окружности L = 2jt/? = rtd = 3,14-120 мм = 376,8 мм.
Тогда при шести зубьях / = — -L= -^Х 376,8 = 63 мм.
Для точной разметки зубьев на
чистом листе ватмана по размерам
вычерчивают, а затем вырезают
ножницами три зуба. Полученную
выкройку поочередно накладывают с
обеих сторон на трубу и аккуратно
обводят мелом. Сделав разметку,
впадины между зубьями вырезают
автогеном, а зубья зачищают,
затачивают и разводят, как у обычной
пилы по дереву, на расстояние,
равное двойной толщине стенки трубы.
Рис. 2 После этого трубу закаливают. За-
156

тем к другому торцу трубы впритык приваривают вилку,
как у имеющихся в продаже ледобуров в форме стакана.
Для чего берут кусок (1,5 м) обычной водопроводной
оцинкованной трубы с внутренним диаметром 16 мм. На
расстоянии 400 мм от одного из концов трубки сверлят
отверстие диаметром 5 мм. Потом трубку распиливают
вдоль до этого отверстия и разгибают в виде вилки
соответственно размерам режущей части (рис. 2), а другой
конец трубки обрабатывают, и получается коловорот, как
у стандартного ледобура, купленного в магазине.
В силу незначительной зоны резания (равной
двойной толщине стенки трубы) ледобур чрезвычайно
производителен. На бурение льда толщиной 1100 мм при
четырехкратном извлечении сердечника уходит всего
1,5—2 мин. Причем бурение не требует усилий.
Благодаря специфической форме зуба ледобур легко
врезается в ледяную массу.
г. Пермь
Н. Лопатин
КАЛЕНДАРЬ РЫБОЛОВА
ВЕСНА
Все сильнее днем греет солнце, и даже в
пасмурный день бегут ручейки под снегом. Постепенно талая
вода пробивает себе дорогу под ледяной покров
водоемов. До отказа насыщенная кислородом, она пробуждает
рыбу от зимнего оцепенения.
Рыба поднимается со дна и устремляется к струйкам
талой воды. Держится вполводы и у нижней кромки
льда. О пробуждении рыбы свидетельствуют первые
поимки крупных окуней с пиявками на голове.
Сначала подледная ловля улучшается на больших
глубоких реках и крупных проточных водоемах. С
появлением промоин рыба подходит к ним, но стоит подо
льдом. Когда привыкнет к свету, она выходит на
открытую воду и стоит в освещенных, хорошо прогреваемых
солнцем местах. Надышавшись, рыба начинает искать
пищу, стремясь наполнить желудок после зимней голодов-
157

ки. Поэтому несколько лунок, пробитых на «верном»
месте, смогут обеспечить хороший улов.
До разрушения ледяного покрова ловят зимними
снастями, но с появлением приустьевых промоин
некоторые нетерпеливые рыболовы начинают применять летние
поплавочные и проводочные удочки, а также спиннинг.
Для успешной ловли на промоинах нужна лодка.
Едва сойдет лед, на озерах улучшается клев
теплолюбивых рыб не только в солнечную погоду, но даже при
временных появлениях солнца. Клев в ясную погоду
днем хуже, чем утром; лучший — в течение трех часов
после рассвета и вечером за два часа до заката.
Когда паводок заметно идет на убыль и вода
начинает светлеть, наступает пора ужения летними снастями.
В это время лучшими являются донная и проволочная
удочки для ловли на реках и поплавочная — на озерах
и водохранилищах. Весной, пока реки не заросли
водорослями, хорошо ловить дорожкой и спиннингом.
Весной можно обходиться без привады и прикорма.
Голодная рыба все время передвигается сначала на
места нереста, а затем в поисках летних стоянок.
Раскрылись почки березы. Появились проталины.
Плотва, густера и окунь хорошо клюют на мелкие и
средние мормышки, а также на мотыля, наживленного на
крючок поплавочной удочки. Ерш предпочитает
половинку червя на крупной и средней мормышках, хорошо берет
на глаз мелкого окуня. Значительно улучшается ловля
окуня на блесну в местах резкого перехода берегового
свала в глубину, особенно у выходов на мели, у
затопленных карьеров, оврагов и русел, на свалах подводных
возвышенностей и вблизи устьев резвых речушек,
впадающих в крупные водоемы. Щука охотно хватает мелких
живцов на зимних жерлицах, малька, а также крупные
зимние блесны. Она из глубин выходит на более мелкие
места. Начинают клевать лещи. Они подходят к ямам и
на средние глубины у устьев впадающих притоков.
Попадаются на мотыля и червя, наживленных на мормышки
и поплавочные удочки.
Прилетели скворцы. Расширились промоины у устьев
речушек, впадающих в большие водоемы. У берегов
начинают появляться закраины. Лед отрывается от берегов
и всплывает. С него сходит вода и снег, он «обсыхает».
В это время возможна ловля поплавочной удочкой язя на
158

реках из-подо льда. Хорошо берет он и мормышку с
червяком, короедом и мотылем. Держится на тихом и
умеренном течении у устьев речушек на глубине до 4 м. Все
рыбы, за исключением самых теплолюбивых (сома,
карпа, сазана, карася и линя), «сбрасывают» зимнее
оцепенение и начинают бродить в поисках свежей воды и
пищи. Подходят к промоинам и закраинам. Голавль
выходит к полыньям у плотин и перекатов.
Наступает пора лучшей подледной ловли леща. В это
время он подходит к устьям потоков, несущих свежую
талую воду, но держится только на тихом течении. Для
ловли его лунки следует рубить заранее (ночью, не
позднее чем за 2 часа до рассвета). Прикорм обязателен. Его
опускают сразу после рубки лунок (в каждую из них).
Открывающиеся металлические кормушки лучше не
опускать на дно, их надо опорожнять в 1,5—2 м над дном.
После заброса прикорма из мелких мотылей или
рубленых червей лунки прикрывают снегом или ледяной
крошкой. Ловлю начинают на рассвете на мормышку с
мотылями, зимними донными или поплавочными удочками на
мелких навозных червей, крупных мотылей или белых
дождевых червей.
Клев леща обычно начинается за час до рассвета и
продолжается до 11 часов дня (лучший — до 9 часов
утра). Вечером клев редок. На водохранилищах и озерах
лучше ловить на глубине 5—7 м. Места следует выбирать
вблизи приустьевых промоин, у северных крутых
берегов и на свалах подводных возвышенностей.
На мелкие и средние блесны с наживкой мелкого
мотыля улучшается ловля окуня, часто поднимающегося
вполводы и к нижней кромке льда. Можно обходиться
без насадки. Дополнительный крючок на отдельном
поводке достаточно замаскировать шерстинкой,
У промоин и закраин на средние и крупные блесны
продолжает брать щука, а на глубине у промоин и
ключей нередко попадается судак. В ходу зимние жерлицы.
Отлично ловятся поплавочной удочкой с наживкой
мотыля или червя плотва, густера и ерш, попадаются язь
и голавль. Уже можно брагь в качестве насадок короеда
и шитика, на которых охотно клюет всякая белая рыба,
особенно язь. Улучшается ночной клев налима на червя,
малька и живца со дна.
Рыбалка по последнему льду с прилетом скворцов и
159

жаворонков — увлекательное занятие. Отряд заядлых
рыболовов-зимников пополняется армией любителей, про
которых говорят: «По последнему льду всяк взявший
уду — рыболов!»
Береза начинает сочить. Весь период хорошо клюет
разная рыба. Язь входит в малые реки, двигаясь к местам
нереста. Готовятся к нересту и усиленно питаются жерех,
елец и подуст. Появление в реках к концу дня мути
заставляет рыбу придерживаться самых тихих мест и
берегов.
Большинство рыболовов продолжают подледную
ловлю на озерах и водохранилищах. Клев рыбы с каждым
днем улучшается. Любители летних снастей начинают
ловить в проводку и поплавочной удочкой на промоинах,
которые раньше всего появляются у ручьев и речушек,
быстро собирающих талые воды и несущих их в крупные,
тихие водоемы. Ужение продолжается до начала бурного
таяния снегов, пока поток не станет мутным.
Улучшается ловля окуня на блесну. Попадаются
весьма крупные экземпляры. Случается поймать голавля,
крупную плотву и изредка язя и леща. Значительно
улучшается ужение на мормышку с наживкой мотыля,
мелкого червя и личинок короеда. При оснащении лески
двумя мормышками можно поймать двух рыб сразу.
Налим подходит к берегам, но придерживается
глубин. Хорошо берет животные насадки, особенно кусочки
вьюна.
Вскрываются реки, паводок достигает предела. Едва
кончается ледоход на реках, как по самой высокой воде
в заливах, старицах и по полоям начинается массовый
нерест щуки. Бывают годы, когда нерест ее происходит
еще раньше — по закраинам льда и даже подо льдом.
Следом за щукой в затопленных кустах ивняка или в
другой прибрежной растительности нерестятся подуст и
елец. Язь мечет икру в протоках, на разливах в пойме,
а также на захламленных наносами перекатах, главное,
чтобы вода была возможно чище. Жерех нерестится
в русле.
На озерах продолжается подледная ловля плотвы на
мотыля, леща на червя и окуня на блесну и мормышку.
На малых речках уровень воды падает. Вода
становится светлее. Набухают почки на березе.
В верховьях рек и в ручейках вода быстрее очищает-
160

ся от мути и прогревается. Здесь раньше появляется
возможность ловить летними снастями. Спасаясь от мути,
в поисках более теплой воды рыба входит в их устья и
движется вверх по течению.
На лесных речушках начинается преднерестовая
ловля хариуса в проводку на червя и короеда. На одном
плесе редко удается поймать более двух-трех хариусов — их
распугивает вываживание. Если после трех-четырех
проводок не последовало поклевки, лучше перейти на другой
плес, а сюда вернуться через час-два. Хорошо берет
форель. Она также обитает в лесных ручьях и речушках, но
предпочитает захламленные места. Встречается и в
местах, населенных хариусом, но выбирает участки с
быстрым течением. Ночью донными удочками неплохо
ловится налим. Лучшие места ужения — ямы с иловатым дном,
камнями и корягами, у обрывистых берегов плесов на
тихом течении и у перекатов. На мелких местах реки,
возле проток, в конце длинных и тихих плесов, за
наносным мусором поплавочными, донными удочками и в
проводку ловятся язь, плотва и подлещики. У крутых берегов
в конце плесов на слабом течении с глубиной не более
2,5 м со дна и над дном клюют густера, плотва и голавль
при ловле в проводку и донными удочками. Наживка —
червь, а для плотвы и густеры — черная пиявка, мотыль,
бабка, шитик, а также и другие личинки, встречающиеся
возле речных наносов..
Щука после нереста уходит на отдых на 10—15 дней
в тихие места возле нерестилищ. В это время ее
случается ловить донными и поплавочными удочками со дна на
живца, но клев вялый. Она часто только мнет живца, не
заглатывая. Лещ кормится в течение всего дня. Активный
клев бывает с 12 до 16 часов. Берет на кучку червей,
выползка и пиявку. Держится на умеренном течении
вблизи ям и тихих плесов с иловатым, глинистым и
песчаным дном. Лучшая ловля донными, поплавочными
удочками в проводку у дна и волочением.
Зацветает верба и ольха. На озерах и водохранилищах
продолжается ловля со льда, но ходить по нему
становится опасно. Нужно хорошо усвоить и выполнять
правила безопасности для ловли с весеннего льда.
В реках с посветлением воды улучшается ловля
летними снастями. Начинается период ловли в «рыжей» воде,
когда не требуются прикорм и привада, можно не мас-
161

кироваться и забрасывать снасть с всплеском поплавка.
На донных удочках лучше применять концевое грузило
и скользящий поводок, что несколько предохраняет
крючок от заноса мусором, движимым водой у дна.
Заканчивают нерест язь, подуст, жерех и елец.
Средняя и мелкая плотва, готовясь к икрометанию,
сбивается в большие стаи. Нерестятся крупная плотва и
хариус. Обычно перед нерестом клев плотвы возрастает,
переходит в жор. В проводку она охотно берет на
мотыля, хуже на мелкого червя, в теплые дни на бабку и
опарыша. Ловля поплавочной удочкой хуже. Возможно
ужение крупной плотвы донной удочкой на червя и мелкого
выползка. Она держится у устьев небольших рек,
впадающих в озера, водохранилища и крупные реки. Далеко
вверх не заходит. Средняя плотва идет на нерест против
течения и продолжает ловиться у берегов и в заливах.
Распускаются почки на березе. Со дна на червя в
больших мелководных заливах рек, старицах и озерах
начинает брать кресиоиерка. Ухудшается клев крупного
налима. Идет массовый нерест плотвы. Сразу после
икрометания, почти не задерживаясь на местах нереста, она
уходит вниз по течению и разбредается по всему водоему.
На реках продолжается ловля в проводку и
поплавочными удочками подлещика, густеры и ершей.
В солнечные дни, лучше к вечеру, на мелких местах
возле жесткой прошлогодней растительности клюют линь,
карась и карп. Удить лучше поплавочной удочкой на
мотыля и червя.
Очень интересна кратковременная ловля окуня у
ручейков, стекающих с полоев в реку. Наживка — малек,
бабка, червяк и пиявка. Приманку следует забрасывать
на глубину, где ее жадно хватают окуни, поджидающие
скатывающуюся добычу. Начинает клевать жерех после
нереста. Удить следует плавом на живца спиннинговым
удилищем с катушкой. Случается поймать донной
удочкой с наживкой выползка и веретенки.
Весь период успешная рыбалка на тихом и
умеренном течении, на небольшой глубине у затопленных кустов,
у прошлогодней жесткой водяной растительности и куч
наносного хлама. Рыба клюет в течение всего дня. Когда
светит солнце, клев лучше, а стоит набежать облачку и
надолго закрыть солнце, он замирает. Даже слабое
похолодание ослабляет клев.
162

Зацветает береза, поют соловьи. Наступает лучшее
время ловли донными удочками. Рыба продолжает
держаться близ берегов на неглубоких местах. Наблюдается
хороший клев окуня, плотвы и густеры на пиявок.
Улучшается ужение всеми летними снастями. На малых реках
особенно успешна ловля в проводку.
Попадается усач на червя, выползка и веретенку.
Ловить его надо на стрежне, где течение движет донный
песок, а отмель обрывается в глубину. Чем вода мутнее,
тем лучше. На поворотах реки усач никогда не держится.
Возле выходов из ям, на мелких местах у водорослей
попадаются сомики. Они предпочитают выползка, берут
на пиявку, веретенку, живца и кучку крупных червей.
Удить можно как донными, так и поплавочными
удочками. Лучшее время ловли — с сумерек до полуночи.
Начинается посленерестовый жор ельца, подуста и
жереха. Ельца удят на короеда и червя, подуста — на
короеда и кусочки червя, жереха — донными удочками на
те же наживки, что и усача. Подуст любит стоять в конце
перекатов или в местах с неровным дном, с быстрым или
умеренным течением.
Вылетает майский жук, но ловить на него рано.
Распускается дуб и липа. Прилетают ласточки.
Начинается посадка картофеля и кукурузы. Наблюдается
массовый нерест леща, начало искрометания голавля и
последнее трех-пятидиевпое похолодание. Рыба клюет
плохо.
Цветет одуванчик и черемуха. Прекращается клев
налима. Начинает попадаться щука на червя, выползка и
пиявку, что сигнализирует о ее посленерестовом жоре.
Лучше удить на живца жерлицами и кружками. При
замедленном темпе проводки блесны можно ловить
дорожкой и спиннингом. Советуем удить вблизи берегов
у коряг и поднимающихся водорослей, блесну вести
ближе ко дну. Лучшие приманки — вращающаяся блесна,
деревянная рыбка и мертвая рыбка на снасточке.
В реки бассейнов Немана и Западной Двины заходит
сырть. Она поднимается в верховья к нерестилищам.
Ловят ее в проводку на опарыша и донной удочкой на
дождевого червя. С лодки легче располагать приманки на
пути ее хода — в глубокой части фарватера. Ям и очень
глубоких мест сырть избегает, обходит их ближе к
берегам. Задерживается перед перекатами, где скапливается
163

стаями. Лучшее время ужения — с захода солнца всю
ночь до восхода. Подсеченная сырть упорно и сильно
сопротивляется.
Заканчивает нерест часть голавлей. Они отходят от
берегов на быстрое течение на глубину 2—3 м. Ловля
донной удочкой — самая успешная. Голавль в это время
часто засекается сам, и своевременная подсечка
обеспечивает его поимку, особенно если при потяжке отпустить
немного лески.
В чистоводных реках Черноморского бассейна
начинается клев ерша-носаря. Он держится у чистого
песчаного или галечного дна на глубине до 2 м. Ловят его в
проводку. Приманка должна волочиться по дну или
плыть, чуть-чуть касаясь его. Хорошо берет на мотыля
и мелкого червя.
Зацветают сады, вылетают комары. С появлением
насекомых — жуков, стрекоз, бабочек и мух, а также
различных гусениц и личинок открывается сезон
увлекательной спортивной ловли нахлыстом на эти приманки, а
также на искусственные мушки.
Нерестятся усач и судак, затем мелкий лещ и густера.
Наблюдаются первые поклевки язей на летних
стоянках— быстринах вблизи перекатов у прибрежных кустов
и деревьев. Можно ловить их донными удочками со дна
и в проводку, волочением на червя, сальника, пиявку,
веретенку, выползка и горох. Пока вода еще мутновата,
язь берет приманку все светлое время дня, особенно
хорошо утром. Когда вода станет светлой, он перейдет на
сумеречное ночное питание.
В местах с тихим ровным течением ловятся подъязок,
плотва, окунь и густера поплавочной удочкой, еще лучше
в проводку и донной. При ужении донными и
поплавочными удочками иногда приходится вызывать рыбу на
«решительные действия». При слабых поклевках леску
плавно выбирают на 5—6 см, потом снова отпускают, а
через 2—3 сек. подсекают. Особенно хорош этот прием
при ловле на пиявку и выползка, сопротивление которых
всегда вызывает более смелые хватки.
Голавль переходит на места со средним и быстрым
течением: у перекатов, подмоин крутых берегов,
заросших лесом и кустарником. Собирается у впадающих в
реку чистых ручьев. Ночью выходит на отмели, с
восходом солнца поднимается в верхние слои. Интересна ловля
164

голавля на майского жука. В начале периода
желательна прикормка. Она позволяет обнаружить стоянки
голавля. Перед закатом бросают в воду горсть (5—6) жуков
на стрежень и наблюдают, где их возьмут. В омуте или
яме вблизи обнаруженной стоянки голавлей утром до
восхода солнца можно удить на жука со дна. При этом
с подсечкой торопиться не следует. Во второй половине
ночи на жука не плохо ловить донными удочками с
колокольчиком в местах с ровным, не сильным течением ниже
лесистых берегов.
На майского жука также хорошо берет язь.
Маскировка и тишина — главные условия успеха.
В старой жесткой водяной растительности по утрам
начинается выход личинок стрекоз, на солнце они
обогреваются, обсыхают и превращаются в стрекоз.
Наступает лучшее время ловли на личинку стрекозы в реках,
озерах и водохранилищах поплавочной удочкой с
крючком № 6—8, еще лучше на мормышку с крючком № 3,5—
4. Удилище должно быть с тонким кончиком или
прививком — кивком. Наживляют личинку за брюшко и крючок
вводят так, чтобы она была головкой вверх. При ужении
наживку подводят как можно ближе к водорослям и
опускают на дно. Через 10—15 сек. начинают медленно
и плавно поднимать ее. За поклевками следят по кончику
удилища или кивку.
Хорошо ловятся язь, красноперка, голавль, окунь и
плотва, преимущественно крупные. Улучшается ночной
клев сома вблизи ям на тихих неглубоких плесах возле
кустов, трав, водорослей, входов в мелководные заливы
и старицы. Дно лучше твердое, слегка заиленное,
глубина 1—1,5 м. Поплавочной удочкой иногда лучше ловить
вполводы.
Зацветает сирень и рябина. Поднимаются водоросли,
подходит к концу период ловли в «рыжей» воде.
Весенний жор рыбы начинает ослабевать. Зато клев язя в
разгаре. К прежним наживкам для его ловли в проводку
прибавляется опарыш. Становится добычливым ужение
язя плавом. Он выходит на быстрое и умеренное течение,
но обязательно вблизи мест, где дно слегка припорошено
илом. Часто встречается у глыб земли, смытой с крутых
берегов, у нависших над водой деревьев и кустов.
Держится у мутных потоков воды, вливающейся в реку и на
ямах за перекатами. Ночью появляется на песчаных от-
165

мелях возле быстрин. После сильных дождей подходит
близко к берегам.
Щука уходит из мелеющих речек, скатывается в
крупные водоемы. Нерестятся густера, пескарь, уклея и
красноперка. Форель скатывается в верховья ручьев, к
ключам. На лесосплавных реках успешно ужение на
мормышку в запанях, с плотов, в окнах поднимающихся
водорослей. Особенно интересна ловля на мормышку из-
под пены и плавающего мусора.
Вылетает бабочка-ручейник. Исключительно удачно
ужение на нее у заросших деревьями и кустарником
берегов нахлыстом или в крайнем случае с маленьким
поплавком без грузила. Попадаются красноперка, плотва,
голавль, язь, елец, густера, хариус, форель. Обычно
наживляют крупных бабочек за среднюю часть брюшка
так, чтобы они оставались живыми. Крючок № 4—6,
тонкий, прямой, желтый, с коротким цевьем.
Окунь уходит на глубину и к водорослям, где отлично
берет на малька и пиявку. Его часто можно найти возле
коряжников, у скатов, в местах с неровным дном. Жерех
берет на девон. Изредка его ловят нахлыстом на стрекоз.
Весь период рыба держится на неглубоких местах.
Лишь к концу его с потеплением воды она отходит на
глубокие места, к поднимающимся водорослям.
Начинается ночная ловля угря. Он обитает в сильно
заиленных ямах на самых глубоких местах, из которых
в сумерки выходит на жировку в заливы и на отмели.
Удят его донными и поплавочными удочками. Наживка —
кучка крупных червей, выползок, веретенка, мелкий
живец и кусочки рыбы (особенно хороши кусочки вьюна).
г. Минск
ПО ПИСЬМАМ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
Об интересной насадке для подледной ловли
рыбы, применяемой киевскими рыболовами, сообщил
тов. С. Новиков (г. Киев).
Насадка эта — клейкое, тягучее тесто, которое с
помощью тонкой палочки как бы наматывают на крючок,
закрывая его жало и бородку. Получается бесформенный
комочек величиной в половину горошины.
166

Приготовить такое тесто несложно: четверть стакана
муки заливают несколько меньшим количеством воды и
вымешивают до образования липкой, тянущейся массы,
в которую затем добавляют немного сахару и
растворимого кофе. Получившуюся светло-коричневую массу с
легким кофейным запахом перекладывают в стеклянную
банку с широким горлом и закрывают крышкой.
Автор утверждает, что насадка очень привлекательна.
На нее охотно берет плотва, подлещик, густера и
изредка окунь. На крючке держится довольно долго, не
размокает, но сравнительно легко срывается рыбой. Поэтому
нужен очень чувствительный сторожок при ловле на
мормышку или тщательная регулировка снасти при ловле
поплавочной удочкой.
Заслуживает внимания совет тов. И. Лосьвидского
(г. Витебск). Он рекомендует всегда иметь на рыбалке
запасные поводки с мормышками и крючками,
размещенные каждый на отдельном мотовильце.
Мотовильце легко изготовить из
тонкого целлулоида, отделенного слоя
фанеры, картона. Углубления на торцевых
сторонах его делают трехгранным
напильником, прорези с боков — лезвием для
безопасной бритвы (предварительно лезвие
отпускают на огне и ножом наносят
зазубрины). Мотовильца с поводками
помещают в небольшую коробочку, которую
на рыбалке хранят в кармане. При
надобности поводки всегда будут под рукой.
Автор справедливо утверждает, что на
рыбалке значительно проще, удобнее,
быстрее заменить поводок, чем
привязывать оторванный крючок или мормышку.
Интересно у тов. И. Лосьвидского описание
конструкции отцепа и его изготовления.
Из проволоки толщиной 3—3,5 мм выгибают кольцо
(внутренний диаметр 45 мм) с петелькой для
привязывания отцепа к шнуру. К кольцу на противоположной
петельке стороне прикрепляют на одинаковом друг от
Юмм
о?
i
CM
167

друга расстоянии 5—6 отрезков из 1—1,5-миллиметровой
проволоки длиной каждый 40 мм (рисунок а). В сырой
глине (алебастре, гипсе) делают выемку в виде
замкнутого кольца шириной и глубиной 12 мм с внутренним
диаметром 35 мм. Затем кольцо вкладывают в выемку
(посередине) так, чтобы оно уходило в нее до половины.
В сырую массу формы настолько же топят и
прикрепленные к кольцу отрезки проволоки. Образовавшиеся от них
углубления заполняют той же массой, из которой
сделана форма (рисунки бив). После высыхания форму
заливают свинцом. Вынутый из формы отцеп зачищают,
а проволочки изгибают в виде округлых крючков и
концы затачивают (рисунки гид). Крючки должны
выступать над верхней стороной отцепа на 8—10 мм.
При пользовании отцепом загнутые проволочки
захватывают растительность, за которую зацепился крючок
удочки, и вырывают ее. Размеры отцепа рассчитаны на
пропуск через него удилища без катушки при ловле с
берега. При ловле с лодки и со льда размер отцепа
168

уменьшают, но делают заводную щель для пропуска
лески внутрь его. С внутренней стороны отцепа щель
прикрывают тонкой пружинящей пластинкой, которую
припаивают или прикрепляют двумя заклепками.
Можно изготовить такой отцеп из гайки или куска
трубы. В этом случае петельку и отрезки проволоки
вставляют в
просверленные отверстия и резинна
расклепывают на
внутренней стороне.
Сила сопротивления
крючков отцепа на
разгиб не должна
быть больше силы
сопротивления на
разрыв шнура.
Красный
цвет
Белый
или телтый
цвет
ф 1мм
Наш московский
читатель тов. Б.
Невский предложил
вместо кружка
применять поплавок
шарообразной
формы диаметром 50—
60 мм с длинным ^Грузило
стержнем.
Изготовляют его из
пенопласта, стержень
длиной 200 мм, диа- xXj
МетрОМ Ю мм — из Рабочее
дерева. На одном положение
конце стержня
сверлят два миллиметровых отверстия для привязывания
лески. Поплавок и стержень окрашивают в два цвета. Автор
рекомендует нижнюю часть (половину поплавка и часть
стержня, на которую наматывают леску) красить в белый
цвет, верхнюю — в красный. При такой окраске поплавок
сигнализирует о поклевке рыбы переворотом красной
стороной вверх. Если верхнюю часть окрасить в белый цвет,
тогда сигнализировать о поклевке (как у большинства
кружков) будет белый цвет.
10—15 м лески (лучше плетеной капроновой или из
кордового шнура), закрепленной одним концом в отвер-
Нерабочее
положение
169

стиях стержня, наматывают на нижнюю часть стержня
и после определения нужного отпуска по глубине
закрепляют под резиновое колечко, предварительно надетое на
стержень. При поклевке (потяжке) рыбы леска
выдергивается из-под колечка, сматывается со стержня, и
поплавок переворачивается.
По утверждению автора, такой снастью можно ловить
не только хищников на живца или малька, но и других
рыб на соответствующие насадки. Кроме того, возможна
и ловля с берега с забросом на леске, прикрепленной
к поплавку.
Свою снасть автор именует «Лилией».
*
Полезен совет тов. Н. Второва (г. Ташкент) о
сохранении червей в летнюю жаркую погоду.
Банку с червями следует обернуть тряпкой и
поставить в воду. По ткани, как по фитилю, вода будет
подниматься вверх, испаряться, и банка всегда будет
холодная.
Часто из-за выделяемой червями слизи земля в банке
скатывается в комки, черви начинают мокнуть и быстро
скисают. В этом случае надо заменить влажную землю
сухой. Если это невозможно, тогда в банку с червями
надо положить мелко нарванные кусочки газетной
бумаги, а образовавшиеся комки земли раскрошить Бумага
впитает в себя лишнюю влагу и предохранит червей от
увлажнения и скисания.
*
Известно, что насадкой из мучного теста, мягкой и
долго держащейся на крючке, пользуются повсеместно
при ловле язя, леща, плотвы, сазана, «юлавля, густеры.
Способов приготовления таких насадок много Об одном
из них написал тов. Рудницкий (г. Волгоград).
Половину столовой ложки белой муки круто
замешивают на небольшом количестве воды и тщательно
разминают. От получившегося крутого теста отщипывают
маленькие кусочки и скатывают галушки величиной с
170

небольшую горошину. Подготовленные галушки
раскладывают на столе на 20—30 мин. Затем их опускают в
кипящую воду на 30—40 сек. Как только галушки
начнут всплывать, их немедленно вынимают и промывают
холодной водой, после чего высыпают на клеенку на
2 часа для заветривания. Чтобы галушки дольше
сохраняли мягкость, их делают из белой муки с добавлением
50% детской питательной муки. Готовить насадку
рекомендуется накануне рыбалки.
* *
*
Об оригинальном буе, практически проверенном и
успешно применяемом, сообщил тов. А. Челноков (г.
Вильнюс).
В качестве буя используют детский надувной шарик,
отлично видимый на водоеме благодаря его яркой
окраске. Буй из шарика, надутого до диаметра 8—10 см,
с грузом 50—60 г (камушек или гайка) надежно стоит
на месте даже при сильном ветре и отлично виден на
расстоянии 50—70 м. При надобности шарик можно
надуть до полного объема. Тогда надо соответственно
увеличить вес груза. Буй соединяют с грузом тонким шнуром
или леской длиной, несколько превышающей глубину на
месте установки, чтобы буй-шарик имел возможность
перемещаться под действием волн и ветра и не мог
приподнимать груз со дна.
* *
Многие рыболовы сами мастерят необходимые снасти,
и в том числе удочки для подледной ловли. О
возможности изготовления в домашних условиях ручки для зимней
удочки написал тов. Н. П. (г. Ленинград).
Он предлагает использовать для изготовления ручки
пробковые прокладки, которыми закрывают бутылки
лимонада, минеральных вод и др. Для одной ручки
требуется 20—25 прокладок. Собранные прокладки обдают
кипятком, затем просушивают и склеивают клеем БФ-2.
Чтобы удобнее было их склеивать, из ватмана или
старой почтовой открытки свертывают трубочку по диамет-
171

ру прокладок и с внешней стороны обматывают по всей
длине нитками. В подготовленную трубку прокладки
загоняют, как пыжи в патрон, толстой палочкой или
карандашом. На прокладку, опущенную в трубку, капают
1—2 капли клея, затем вставляют следующую и т. д.,
пока не образуется пробковый столбик нужной длины.
После просушки трубку разрывают, а стержень
обрабатывают напильником и шкуркой, придавая ему
нужную форму. Затем сверлят отверстия для кончика из
винипласта, устанавливают крючки мотовильца. Ручку
следует покрыть бесцветным лаком или клеем БФ-2.
Опарыш (личинка мясной мухи)—одна из лучших
летних насадок. Но заготовка его, связанная с
неприятной возней с испортившейся рыбой или мясом,
заставляет многих рыболовов отказываться от этой насадки.
Тов. В. Виноградов (г. Реутов) сообщил о более простой
заготовке опарыша.
Большую вываренную так называемую сахарную
кость мелко закапывают в землю в том месте, где
наблюдается скопление мух, которые по запаху обнаружат
кость и отложат на нее яички. Через несколько дней на
извлеченной из земли кости будет 15—20 личинок
(опарышей). Их помещают в банку с небольшим количеством
отрубей или манки и ставят в холодном месте. За 3—
4 дня личинки подрастут, уплотнятся и станут
пригодными для насадки. Кость надо снова закопать в землю и
через несколько дней собрать с нее вновь появившихся
личинок,
*
Читатель Н. Русаков (г. Прилуки) прислал описание
изготовления зимней удочки, которой он пользуется в
течение ряда лет.
Ручку делают из куги или стеблей сарго (от
использованного веника). Крючки мотовильца на ручке
закрепляют ближе к верхней ее части. Нижний конец ручки
служит дополнительным мотовильцем для наматывания
172

лески по кругу. Ножки из алюминиевой проволоки
устанавливают на ручке так, чтобы при хорошей потяжке
рыбы удочка легко опрокидывалась (опрокинутую
удочку видно на большом расстоянии). Кроме того, ножки
служат тормозом и препятствуют затягиванию удочки в
лунку. Ручку красят нитрокраской или масляной краской
в яркий цвет, чтобы она была хорошо видна на
поверхности снега или льда. Для лески на конце удочки автор
2d*
рекомендует делать прорезь глубиной 2 см. Леска даже
при сильном ветре прочно удерживается в ней, а процесс
сматывания лески при перемене мест ловли значительно
упрощается и ускоряется. Размеры удочки при желании
можно увеличить.
Каждый рыболов имеет запас крючков. Их надо
беречь от сырости, сохранять остроту жала... Тов. А. Рога-
чев (г. Ржев) рекомендует для хранения крючков
использовать губку из поролона. Для чего ее следует пропитать
трансформаторным, машинным, ружейным или другим
минеральным маслом и после пропитки отжать почти
досуха. Крючки, воткнутые в грани губки, прочно в ней
держатся, не тупятся, не ржавеют.
Губка легка и портативна. При поездке на рыбалку
ее можно поместить в карман одежды или в в.ещевой
мешок вместе с другими рыболовными принадлежностями.
173

ifi $
*
О простой конструкции скобы с шипами, необходимой
рыболову при передвижении по гладкому льду (обычно
по перволедью), написал тов. В. Евдокимов (г.
Ленинград).
Скобу выполняют из стальной пластины толщиной
2—3 мм и шириной 50—60 мм с загнутыми краями по
форме подошвы обуви. В скобе вырубают треугольные
шипы и выворачивают острым концом наружу. Острые
шипы создают устойчивость и облегчают свободное
передвижение по скользкому льду. В загнутых краях скобы
прорезают продолговатые отверстия для ремешка,
которым ее крепят к обуви.
Способов хранения мотыля длительное время очень
много. Об одном из них написал москвич тов. В. Чере-
пенко.
Небольшое количество мотыля (30—40 г) помещают
в трехлитровую стеклянную банку, заполненную
водопроводной водой. Предварительно на дно банки
насыпают небольшой слой промытого спитого чая. Опущенный
174

в банку мотыль рассосредоточивается по всему слою
чая и не слеживается. Банку хранят в прохладном месте,
воду меняют два раза в день.
Один раз в неделю воду из банки сливают, а чай
вместе с мотылем вываливают в глубокую тарелку или
миску, из которой его чайной ложкой раскладывают на
сложенной вдвое газете. Испортившегося мотыля выбирают
и выбрасывают, а живого снова помещают в банку с
водой и свежим слоем чая. Через неделю это повторяют
снова. Таким образом, в банке хранится только живой,
отборный мотыль.
При поездке на рыбалку берут нужное количество
мотыля с чаем и укладывают на сухую тряпочку в
коробку, где он лежит, не соприкасаясь между собой.
* *
*
Интересно и второе сообщение тов. В. Черепенко об
успешном применении им в качестве насадки густой каши
из овсяных хлопьев «Геркулес» и манной крупы. После
добавления в нее двух-трех чайных ложек сахарного
песку, кастрюлю с кашей помещают в большую кастрюлю
с кипящей водой на 10—15 мин. Кашу надо
перемешивать, переворачивая снизу вверх. Когда она остынет,
в нее добавляют чайную ложку растительного масла и
столько же испортившегося творога (предварительно
творог в пластмассовой баночке с завинчивающейся
крышкой ставят на три-четыре дня в теплое место, пока он
не приобретет запах зеленого сыра).
Автор пишет, что на эту насадку он успешно ловил
донными удочками на реке Оке леща и голавля; в озерах
(Сенеж и др.) —карпа и крупную плотву; в прудах (Су-
хановский, Приваловский и др.)—зеркальных карпов,
серебряных и золотистых карасей. По мнению автора,
насадка привлекает рыбу сильным запахом.
*
Рыболовам, коротающим летнюю ночь на берегу реки
или озера, хорошо известно, сколько неприятностей
приносят полчища ненасытных комаров. Москвич Г. Павлов
175

предлагает несложный в изготовлении полог,
обеспечивающий двум-трем рыболовам нормальные условия для
отдыха.
Полог шьют из марли или тюля в виде коробки
размером 1,5X2 м, высотой 1 м. К торцовым сторонам
полога пришивают петельки, в которые вставляют палки.
Место, где решили установить полог, застилают хвойным
лапником, мхом или травой. Затем расправленный полог
аккуратно опускают на подстилку, края загибают внутрь
и растягивают его по длине шнурами, прикрепленными
к палкам на торцовых сторонах. Шнуры цепляют за два
кола, вбитые в землю. Вместо кольев можно
использовать алюминиевые лыжные палки, палки от грабель и
половых щеток.
Труд, затраченный на изготовление полога и его
установку, вознаграждается чудесным отдыхом на свежем
ночном воздухе.
*
Тов. А. Еремин (г. Москва) сообщил рецепт и способ
изготовления химической грелки, которая может
заинтересовать многих любителей подледной ловли. 5—7 г
хлорной меди в порошке (продается в магазинах химических
реактивов) смешивают с 3—5 г алюминиевых опилок и
3—4 столовыми ложками сухих древесных опилок (они
нужны для замедления реакции). Приготовленную смесь
засыпают в водонепроницаемый пакет. В домашних ус-
176

ловиях несложно заготовить несколько таких пакетов. На
рыбалке достаточно влить в него примерно 5 столовых
ложек воды из лунки, и грелка начнет действовать.
Тщательно завязанный пакет можно положить в карман или
засунуть в валенок. 2—3 грелки дают довольно ощутимое
тепло.
Простую конструкцию складного подсачека
предложил московский читатель Д. Дьяков.
Подсачек несложен в изготовлении, быстро
приводится в готовность, удобен в транспортировке. Основная его
деталь — головка, изготовляемая из листового дюраля
7 Зак. 728
177

или листовой латуни толщиной 1,5—2 мм. Прежде всего
по рисунку вырезают дно головки вместе с опорными
щечками. Ребра, к которым приклепывают прутья и
рукоятку, припаивают или приваривают ко дну. Для
облегчения головки в днище ее следует просверлить несколько
отверстий. Прутья (2 шт.) делают из дюралевых трубок
или сталистой проволоки диаметром 6 мм. Концы
прутьев, которые приклепывают к ребрам головки, немного
изгибают, для того чтобы в развернутом положении они
образовывали треугольник, а в сложенном —
располагались вдоль рукоятки. На других концах прутьев сверлят
отверстия для шнура, соединяющего прутья в
развернутом виде. К шнуру и прутьям прикрепляют сетку подса-
чека. При транспортировке ее наматывают на сложенные
прутья и рукоятку. Сложенный подсачек помещают в
отдельный чехол или в чехол вместе с удилищами.
Рукоятку подсачека из бамбуковой или деревянной палки,
имеющей металлический наконечник с винтовой
нарезкой, ввинчивают в торец головки.
Об оригинальном изготовлении литых рыболовных
принадлежностей из свинца написал тов. Г. Степанов
(г. Иваново). В качестве формы для отливки он
использует сырой картофель. Разрезает подходящую по размеру
картофелину пополам и в одной из половинок делает
углубление, соответствующее форме нужной отливки,
которое заливает расплавленным свинцом. Остывшая
деталь требует очень небольшой обработки напильником и
шкуркой.
К полировке металлических приманок рыболовы
прибегают довольно часто. Тов. В. Федоровский (г. Москва)
дает способ быстрого и простого приготовления
материала для полировки.
Примерно одну чайную ложку порошка из красного
строительного кирпича надо всыпать в бутылку с водой,
хорошо взболтать и дать отстояться в течение 20—30 сек.
178

Затем воду слить в другой сосуд и ждать, когда она
станет прозрачной. Образовавшийся на дне сосуда осадок
и есть хороший материал для полировки. В зависимости
от потребности эту несложную операцию для получения
нужного количества материала следует повторить
несколько раз.
Второе предложение автора — приспособление,
облегчающее заброс приманки при ловле донной снастью с
длинной леской. Оно представляет собой консервную
банку высотой 90—100 мм и 70—80 мм диаметром. С краев
банки тщательно удаляют заусеницы, чтобы не поранить
руки и не повредить леску, один конец которой прочно
закрепляют на банке. Затем леску наматывают на всю
боковую поверхность. От произвольного разматывания
леску предохраняет резиновое кольцо, надетое на банку.
При забросе банку с намотанной на нее леской берут
в правую руку, снимают резиновое кольцо, сматывают
около метра лески с грузилом и наживленным крючком
и прижимают пальцем к банке. Забрасывают взмахом
правой руки с одновременным отпуском лески, прижатой
пальцем.
Такой заброс подобен забросу с безынерционной
катушки. При некотором навыке (надо уловить момент,
когда следует освободить леску) насадка и грузило летят
далеко и точно. При необходимости сматывание лески
с банки (при излишне сильном броске) можно задержать
левой рукой. После заброса лишнюю (провисшую) леску
сматывают на банку и закрепляют резиновым кольцом.
Натянутую надводную часть лески прикрепляют к
кончику тонкого прутка, воткнутого в берег, и оснащают
сигнализатором (колокольчиком, бубенчиком, роликом и т. п.).
При поклевке подсекают рукой. При транспортировке
конец лески с грузилом и крючком опускают в банку и
закрывают крышкой.
*
Ряд практических советов, представляющих
некоторый интерес для рыболовов, предложил москвич Н. Кор-
зихин. В качестве глубомера он применяет прозрачный
7*
179

шаровой поплавок из оргстекла, окрашенный для лучшей
видимости в красный цвет. При измерении глубины
поплавок наполнять водой не следует, поэтому имеющееся
в нем отверстие надо заткнуть пробкой. Через петельки,
расположенные на нем, пропускают леску, к концу
которой привязывают груз. Глубомер забрасывают рукой
или с помощью спиннингового удилища в намеченное
место водоема. Груз опускается на дно, а поплавок, скользя
по леске, всплывает на поверхность. При натяжении
леска под тяжестью груза надежно зажимает поплавок и не
дает ему сместиться. Расстояние от груза до поплавка и
есть глубина водоема в месте заброса. Шаровые
поплавки продаются в магазинах, торгующих рыболовными
принадлежностями, по 7 коп. за штуку.
В 28-й книге альманаха «Рыболов-спортсмен» было
помещено предложение тов. Д. Савина по применению
скользящего грузила-кормушки из тонкостенной
алюминиевой трубки при ловле донными и поплавочными
удочками. Н. Корзихин советует вместо алюминиевой трубки
использовать бигуди (предмет для завивки волос,
который можно купить в галантерейном магазине). Бигуди
Шаровой поплавок
180

с обеих сторон закрывают пробками с пятью отверстиями
в каждой. В центральное отверстие вставляют гонко
стенную латунную трубочку или пластмассовую от шари
ковой ручки, а остальные отверстия служат для выхода
прикормки. В переднюю пробку монтируют свинцовый
груз весом 30—40 г. Перед сборкой переднюю пробку,
грузило и трубочку надо смазать клеем БФ-2. Второй
пробкой закрывают наполненную прикормкой кормушку
Леску пропускают через трубочку в центре кормушки.
К концу лески в 20—30 см от кормушки крепят
вертлюжок (карабин), а к нему — два поводка с крючками.
Кормушка скользит по леске. Ее смещение к крючкам
ограничено вертлюжком, а вверх по леске — стопором
(кусочком свинца, укрепленным на леске на I —1,5 м вы
ше кормушки). Прикормка должна быть легкой,
свободно вымываться на течении через отверстия кормушки
(размельченный жмых, прджаренные ржаные сухари,
хлебный мякиш, мотыль, опарыш).
13!

Интересно сообщение тов. Корзихина о применении
для хранения червей на рыбалке круглой банки с двумя
крышками. Черви, помещенные в банку с землей,
уползают ко дну. Доставать их через слой земли
затруднительно. Если перевернуть банку дном вверх и снять
крышку, выбирать червей станет намного удобнее.

Критика
и библиография

М. Матвеев
ТАМ, ГДЕ НАЧИНАЕТСЯ УТРО...
О спортивном рыболовстве в Магаданской области
написано очень мало — несколько небольших заметок, опубликованных
в разное время в периодической печати и тематически между собою
не связанных. Вместе с тем о «сказочной» рыбалке в краю,
расположенном на крайнем северо-востоке нашей страны, там, где
начинается утро нового дня, рассказывают леге-нды, в которых правда
обильно сдобрена вымыслом.
Перефразировав известную пословицу, можно сказать, что
«лучше один раз прочитать, чем сто раз услышать». Такая мысль
появляется после ознакомления с небольшой, но содержательной книжкой
В. Малинина «Спортивное рыболовство в Магаданской области»
(Магаданское книжное издательство. 1967, тираж 10 000 экз.). Эта
книжка — не зарисовки туриста и «не научное исследование», как пишет
автор в предисловии, а вполне удавшаяся, на наш взгляд, «первая
попытка обобщить опыт любителей рыбной ловли в некоторых
водоемах Магаданской области».
Владимир Макарович Малинин много лет прослужил па Чукотке.
Увлекаясь рыболовным спортом, он хорошо изучил условия и
технику ловли в реках Магаданской области и заливах Охотского моря.
В своей книжке он делится с читателями богатым опытом
спортсмена, понимающего толк в рыболовных снастях и в совершенстве
владеющего мастерством рыбалки.
Автор предельно лаконичен. В книжке нет «азбучных» истин
о назначении и устройстве рыболовных снастей. Он пишет лишь об
особенностях конструкций местного изготовления, кратко сообщает
о наиболее употребительных приманках, приемах ловли в реках и
морских заливах в различные времена года в зависимости от
изменчивой магаданской погоды. В. Малинин не навязывает читателю
своих мнений, не дает готовых рецептов, а как бы между прочим
сообщает: «У нас применяют...», «.у нас ловят так...». Авторская
тактичность убеждает читателя лучше, чем надоевшие «менторские»
поучения, которыми иногда грешат маститые авторы книг по
спортивному рыболовству.
Удачна и композиция книжки. Говоря о главенствующем
влиянии климатических и метеорологических условий, а также режима
водоемов на образ жизни и повадки рыб, а следовательно, и ыа успех
рыбной ловли, автор открывает работу кратким очерком о природе
области и описанием местных водоемов. Даны картосхемы с
указанием расположения наиболее удобных для ловли мест на реках и
морских заливах, расположенные вблизи столицы области г.
Магадана.
Водоемы «глубинных», мало обжитых районов не описаны; это —
целина, которую предстоит осваивать в недалеком будущем. Интерес-
184

на таблица «Любительский лов рыбы в некоторых реках и
Охотском море вблизи г. Магадана», в которой приведены обобщенные
данные об интенсивности клева рыбы по месяцам и указываются
периоды, когда ловля опасна из-за слабого льда.
Далее автор описывает приманки, снаряжение и инвентарь
рыболова, дает рекомендации по сохранению улова и в
заключительной главе «С удочкой круглый год» говорит о технике и приемах
ловли в реках и морских заливах в различные времена года.
Всего лишь на полусотне страниц В. Малинин освегил все
вопросы спортивного рыболовства, полезные не только начинающим, но
и более опытным рыболовам. С интересом прочтут ее и иногородние
спортсмены.
Описанные в книжке «магаданские» донные удочки с бегучей
оснасткой отличаются оригинальностью устройства и могут
заинтересовать всех любителей этого способа ловли. Возможно, что
удочки такой конструкции можно успешно применять и па других реках,
режим которых сходен с реками Магаданской области.
Интересен электрический бур Р. А. Костаненко. Надо полагать,
что он окажется полезным в тех районах Советского Союза, где
толщина ледяного покрова так же велика, например в Хабаровском
крае, Забайкалье, Сибири и на севере Европейской части СССР.
Жаль, что принципиальное устройство этого ледобура указано лишь
в общих чертах.
В конце книжки помещены документальные фотоиллюстрации,
сделанные автором на рыбалке. Они хорошо дополняют текст, хотя
и не связаны с ним.
К сожалению, в книге есть недоработки и досадные ошибки.
На наш взгляд, главу «Этика и правила спортивного
рыболовства» было бы полезно дополнить выдержками (о запретных сроках
ловли и рыбах, отлов которых запрещен) из действующих «Правил
рыболовства на территории Магаданской области», утвержденных
Главрыбводом. Как показывает опыт, широкий круг рыболовов эти
правила знает слабо (или вообще не знает!). В этом случае глава
имела бы более конкретный, а не декларативный характер.
Недопустимо в литературе по спортивному рыболовству
пропагандировать ловлю «на подсечку». «Подсечка», а попросту говоря,
«багрение» рыбы, как варварский способ ловли, противоречит
элементарным основам этики рыболовного спорта. Истинный любитель
природы не будет ловить рыбу таким способом, так как знает, что
при «багрении» вылавливается далеко не вся рыба: часть ее,
обезображенная рваными ранами, погибает.
Автор, безусловно, прав, утверждая, что спиннингу на Чукотке
принадлежит большое будущее. Это — поистине спортивный способ
ловли, стимулирующий рыболова совершенствовать свое
мастерство. Поэтому спиннингу следовало бы уделить в книжке побольше
места.
Не менее спортивный способ ловли — нахлыст, как его принято
понимать, в Магаданской области ые применяется. Однако по
аналогии с условиями рыбной ловли па реках Забайкалья, Восточной
Сибири, Приморского и Хабаровского краев можно полагать, чго
в период массового вылета воздушных насекомых иахлыстом
(способом «на сухую мушку») можно ловить и на реках Чукотки (когда
рыба «плавится» поверху — см. текст книжки). Было бы полезным
ознакомить магаданских рыболовов и с этой енастыо.
185

Небрежна литературная редакция (редактор В. И. Паршин).
Так, во второй колонке на стр. 5, абз. 3 снизу, говорится: «Утром
рыба держится на глубине, днем в солнечную погоду и вечером
«плавится» наверху, к ночи подходит к берегу, где ее и застает
утренний рассвет». Читателю остается гадать, где же находится
рыба утром — на глубине или у берега?
В ряде случаев применена неправильная терминология. На стр. 6
указывается: «Форсирование (вместо простого слова «переправа»)
реки Лайковой на перекатах возможно...» В тексте часто
встречаются термины: «на спиннинг» (стр. 33, 40, 44, 45, 55), «со
спиннингом» (стр. 43. 45) вместо правильного «спиннингом»; «рыбный спорт»
вместо «рыболовный спорт»; «позвонок» вместо «позвоночник»
(стр. 31); «лов» (промысловая терминология) вместо «ловля» и т. п.
Неудачны рисунки, на которых изображены мальма и морской
ерш. По ним нельзя представить истинного вида этих рыб.
В целом же книжка оставляет хорошее впечатление.
Опубликовав ее, Магаданское книжное издательство сделало доброе дело,
внеся свой вклад в пропаганду рыболовного спорта в нашей стране!
Т. Ляховецкая
ВСЁ ЛИ МЫ ЗНАЕМ О РЫБАХ?
Что вы знаете о рыбах? Знаете ли, что некоторые рыбы
плавают хвостом вперед, «шагают» по дну, путешествуют по суше,
могут взобраться на дерево и даже прыгать с ветки на ветку?
Скажете: фантазия! Нет. Прочтите книгу В. Сабунаева
«Занимательная ихтиология», изданную в 1967 году ленинградским
издательством «Детская литература». Приобрела я ее для детей, но,
признаюсь, книга попала к ним только после того, как я сама ее
прочитала,— настолько увлекательной оказалась. И в этом, прежде
всего, ценность книги. Особенно, если сравнить ее с разделом о
рыбах в школьном учебнике по зоологии.
Помимо занимательной формы изложения привлекает и полнота
информации (для книги подобного назначения). Виктор Борисович
Сабунаев проделал громадную работу, собрав воедино основные
сведения о самых различных рыбах и систематизировав их.
В книге 28 глав и три приложения — рыба в филателии, вопросы
и ответы (вероятно, их можно использовать для викторины) и
словарик ихтиолога.
Первая глава «Вплавь, пешком и по воздуху» повествует о
способах передвижения рыб. Вторая — «И в воде можно дышать» —
рассказывает, как рыбы дышат. Прочитав ее, вы узнаете не только
о многообразии дыхательных органов у рыб, но и о том, что многие
рыбы могут обходиться и без воды. Так, например, карп, карась,
линь, часто обитающие в прудах с затхлой водой, где кислорода
недостаточно, в процессе эволюции приспособились и «научились» дышать
поверхностью кожи — так им попадает больше кислброда. В
корзине с сырой травой карась может прожить больше 12 часов, если
погода холодная. Илистый прыгун еще дольше обходится без воды.
Во влажном песке он чувствует себя вполне сносно jb течение ше-
186

сти суток! Эта рыба дышит жабрами, кожей и полостью рта.
Жаберные крышки у нее плотно прижаты и поэтому долго остаются
влажными. Некоторые натуралисты полагают, что прыгун может дышать
и хвостом — иначе зачем он часто лежит на прибрежном песке,
оставляя хвост в воде? Вьюн захватывает ртом воздух и подает его
в кишечник, к стенкам которого подходит масса кровеносных сосудов
Здесь и происходит дополнительное обогащение крови кислородом
А когда пересыхает водоем, вьюн впадает в спячку и тогда ему и
вовсе мало кислорода нужно.
А как переносят рыбы перемену температуры воды? Об этом
узнаете из главы «В вечной мерзлоте и в горячем источнике».
Если в глубинах океана вода на одном и том же уровне
сохраняет примерно постоянную температуру, то вблизи берегов и
особенно в реках и озерах она резко меняется. В умеренном поясе
разница летних и зимних температур воды может достигать 20—
30 градусов. Но рыбы отлично приспособились к этому и чувствуют
себя неплохо и летом, и зимой. Наши щука, плотва, окунь переносят
и 3 и 30 градусов, а карась выживает в прудах, промерзающих до
дна, и не гибнет, если вода потом нагреется до 40 градусов. Рыбке
даллии тоже не страшны самые сильные морозы. Живет она на
Чукотке и Аляске. Зимой здесь бывает 45 градусов ниже нуля —
промерзают насквозь болота и речки. Вмерзает в лед и даллия, впадая
в состояние анабиоза. Весной же, когда водоемы оттаивают, даллия
оживает. И все же, несмотря на приспособляемость рыб, места их
обитания зависят от температуры воды. Для каждого вида
существуют северная и южная границы распространения. Некоторые рыбы
в одном и 1 ом же водоеме держатся только в северной или только
в южной его части. Так, теплолюбивые жерех и сырть водятся лишь в
южной части Ладожского озера, а холодноводная палия — в
северной.
Эти особенности наблюдательные рыболовы всегда учитывают.
Нередко можно услышать рассказы об «умных» лещах, «хитрых»
щуках, «сообразительных» окунях. Даже в печать порой проникают
наивные повествования потрясенных очевидцев о якобы
осмысленных действиях рыб. Это понятно и вполне извинительно, нас все
больше интересует живая природа, мы пристальнее присматриваемся
к животным, ищем объяснения их поведения. Книги
писателей-натуралистов, таких, как Б. Гржимек, Д. Даррелл, Д. Адамсон,
мгновенно раскупаются. Невероятным спросом пользуются издания о
дельфинах. Это радует и обнадеживает: начинаешь верить, что недалеко
то время, когда человечество — все без исключения — осознает свою
великую роль творца на Земле и перестанет разрушать то, что
создано Природой. Но это — отступление...
Так что же — есть у рыб ум? Способны они осмысленно
действовать? Верить или не верить тем самым очевидцам, которые
«собственными глазами» видели, как матерый окунь-горбач отгонял от
крючка с мотылем несмышленых собратьев?
Во всяком случае, известно, что карпы, например, исправно
сосут соску, к которой их приучили,— так они кормятся. Зарубежная
печать сообщала о гавайском дрессировщике, сумевшем завести
«приятельские» отношения с громадным и жестоким хищником —
тигровой акулой и, оседлав ее, катался на ней верхом на глазах
изумленной публики. Один из фотокорреспондентов ТАСС
зафиксировал на пленке такую картину: рыбы, высунувшись у берега из
187

воды, ждут гостинца от птицы, которая притащила им червяка.
Можно было бы продолжить перечень подобных фактов, но дело не
в этом. Как объяснить эти факты? Прочтите главу «Ум рыб», и вам
многое в поведении их станет понятным.
В. Сабунаев, рассказывая об аквариуме и аквариумных рыбках,
предлагает читателю произвести несколько несложных
экспериментов, позволяющих любознательному человеку самому проверить
возможности рыбьего «интеллекта».
Как вы полагаете — какая из рыб, населяющих водоемы нашей
страны, самая маленькая? Наверное, московские рыболовы назовут
ерша. Ведь это у них родилась шутка об улове, что весь поместился
в спичечной коробке. Но нет. Р'ечь идет не об ерше. Самая
маленькая рыбка водится у нас в Каспийском море. Это бычок Берга,
едва достигающий двух сантиметров в длину. Назван он по имени
советского ихтиолога Л. С. Берга, открывшего его.
В довольно большой главе «Гиганты и карлики» автор
приводит любопытнейшие сведения о размерах рыб. Вы узнаете,
например, о существовании громадной селедки (даже неудобно называть
ее селедкой, тем более, что в науч-ных кругах ее величают
атлантическим тарпуном). Так вот, эта селедка весит 40—50 килограммов.
Она не просто съедобна — говорят, она очень вкусна и в соленом,
и в копченом виде.
Главой «Хорошо ли видят рыбы?» вдумчивый рыболов, надо
полагать, заинтересуется прежде всего и досконально изучит ее. С
таким же вниманием он отнесется и к рассказу о «языке» рыб. То, что
рыбы «говорят», теперь уже знают все. Но, думается, не всем
известно, как и почему рыбы реагируют на те или иные звуки. Подобные
сведения нужны рыболову — ведь на рыбалке нет мелочей!
Отличают ли рыбы сладкое от кислого? Чувствуют ли запахи?
Без сомнения. Поэтому они так избирательно относятся к
различным насадкам. Если вы хотите проверить это, проделайте опыты,
предлагаемые Сабунаевым Только для этого надо обзавестись
аквариумом.
В «Занимательной ихтиологии» вы прочтете о том, как разумно
природа отрегулировала процесс размножения рыб. У нерестящихся
на быстром течении икра клейкая; среднеазиатские осман и маринка
мечут ядовитую икру — хищники остерегаются ее есть; икра рыб,
нерестящихся на песчаном грунте,— желтая, прозрачная, плавает
в толще воды. Акулы и скаты откладывают гораздо меньше икры,
чем другие рыбы, но зато икринки защищены роговой оболочкой.
Некоторые рыбы, движимые инстинктом сохранения потомства,
откладывают икру в укрытия — канавки, специально выстроенные
гнезда, в раковину моллюска, в околожаберную полость краба. Есть
рыбы, которые заботятся не только об икре, но и о выклюнувшихся
мальках.
Немало есть и живородящих рыб (аквариумисты хорошо их
знают). Трагична судьба байкальской живородящей глубоководной
рыбки голомянки. Когда наступает время метать личинок, она
поднимается на поверхность воды. Из-за резкого изменения давления
брюшко у нее лопается, личинки обретают свободу, а сама рыбка
погибает.
С особым интересом рыболовы отнесутся к главам «Что и как
едят рыбы» и «Берегись, опасно!». В первой автор рассказывает
не только о том, чем рыбы питаются, но и о том, как устроены у них
188

органы питания и почему. Другая же глава знакомит с теми
опасностями, которые подстерегают человека при неосторожной встрече
с некоторыми рыбами. Не только в тропических морях обитает много
ядовитых рыб. У наших пресноводных — маринки и османа, о
которых мы уже говорили, ядовиты икра и молоки. Ядовит и
днепровский усач. Можно отравиться ухой из миноги: у нее ядовита слизь.
Со скатом-хвостоколом лучше не встречаться в воде: на хвосте и
спине у него есть ядовитые шипы. Ударом хвоста он может нанести
тяжелую рану, и если пострадавшему не оказать своевременно
медицинскую помощь, у него наступает паралич конечностей, а иногда
и смерть.
В какие-то периоды жизни бывают ядовиты зеленушка, сайра,
морской окунь-серран. В Черном море обитает небольшая рыбка —
морской скорпион, укол которой вызывает тяжелое заболевание.
Колючие лучи другой черноморской рыбки — ерша тоже ядовиты.
В. Сабунаев рекомендует опасаться и очень крупных сомов, приводя
в доказательство их агрессивности несколько трагических случаев.
Рыболовы, как известно, склонны усматривать связь между
клевом рыбы и атмосферными явлениями, а порой даже и космическими.
Очень советую внимательно изучить главу «Погода и рыбы». Она
хотя и не дает исчерпывающих сведений (да и возможно ли их
дать?) ни тем более каких-то универсальных рецептов, но написана
с достаточной объективностью и кое-что проясняет в этом
запутанном вопросе.
Отдал автор дань и легендам о морских чудовищах.
Единственное, в чем не считаю возможным согласиться с В. Сабунаевым,—
это история с якутским «чертом». В журнале «Рыбоводство и
рыболовство» печатался очерк участника одной из самодеятельных
экспедиций на озера Лабынкыр и Ворота — таллинского радиожурналиста
Тоотсена. Сообщение В. Твердохлебова о виденном им чудовище
в озере Ворота действительно всколыхнуло энтузиастов и
романтиков, и в Якутию потянулись экспедиции искателей легендарного
«черта». Но ни расспросы старожилоз и местных охотников, ни
неусыпные наблюдения и неоднократные погружения в глубины
озера не подтвердили существования «черта». Очевидно, остается
признать, что якутское чудовище живет только в легендах.
Много любопытного найдет читатель в книге В. Сабунаева,
причем не только школьники среднего и старшего возраста, для которых
она, собственно, и предназначена. Прочтут ее с большим интересом
и взрослые. Автор собрал столько полезных, а часто и
малоизвестных сведений! Книга хорошо проиллюстрирована Е. Бианки.
Остается лишь пожалеть, что тираж издания всего 50 тысяч
экземпляров.

С. Лялицкая
«ДАВНО ЖЕЛАННОЕ И ЖДАННОЕ
ВЕЛИКОЛЕПНОЕ ОЗЕРО...»
Наша поездка на озеро Киишки была не совсем обычна.
Цель ее — не удить рыбу, а проехать по аксаковским местам.
И вот рано утром на маленьком автобусе мы едем по тому же
пути, где некогда путешествовал со своими родителями Сережа
Аксаков. Улицы в Уфе в то время были немощеными и спуск к реке
Белой очень крутым, приходилось даже подтормаживать колеса. В
карете обычно оставалась только одна больная мать, а отец с Сережей
и няня с его сестрой шли с горы пешком. Переправлялись Аксаковы
через Белую на лодке, а лошадей и вещи перевозили на пароме.
Теперь в Уфе улицы асфальтированы, спуски к реке выровнены.
Да и едем мы не на лошадях, а на машине и реку переезжаем не на
лодке, а по великолепному мосту.
Пустынным и безлюдным был во времена Аксакова левый берег
Белой. Сыпучие чистые пески, усеянные разноцветной галькой,
каждый раз приводили Сережу в восторг. После сыпучих белых песков
начиналась, писал Аксаков, цветущая и душистая урема. Деревья
еще сохраняли следы вешней воды: ветки их были облеплены илом
и землей. Попадались и долочки с вязкой тиной и грязью, где
лошади с трудом тащили карету. Наконец добрые кони выносили своих
ездоков в чистое, уже совсем просохшее поле. Оставалось только
снова проехать урему, поросшую редкими кустами и деревьями.
А там пойма реки Белой с множеством мелких озер, крутой
пригорок и — Сергеевка.
«Боже мой, как было весело!» — восклицал Аксаков.
И у нас тоже было светло и радостно на душе. Из центра
большого города мы попали на лоно природы. Голубое чистое небо, ясное
солнце, свежий воздух, ни с чем несравнимые запахи трав и цветов.
И как мы волновались, когда проезжали там, где ездил Аксаков
в детстве, где потом, уже будучи взрослым, рыбача и охотясь, он
исходил всю местность вдоль и поперек! Но картина была уже не та.
Пески остались только по берегам Белой. Дальше следовали не
сплошная, глухая, чуть не первобытная урема, как это было раньше,
а населенные пункты, леса, поля. Лишь кое-где встречались
наполненные вязкой грязью низины — долочки...
Миновали старинное большое село Чесноково, получившее
известность в пугачевские времена, и Чесноковскую горку с ее
пышными садами. И опять поля, сады, леса... Перед нами небольшой,
неглубокий и узкий ручей, протекающий в сильно размытом овраге.
Это, оказывается, такой бывает к середине лета река Уршак, очень
рыбная и сильная во времена Аксакова.
Слева появился лес. Еще левее, за лесом, заискрились на солнце
водные просторы.
— Наверно, Киишки...
Вспомнили Аксакова: «Подъезжая к ней (Сергеевке), мы опять
попали в урему». Здесь при Аксакове были редкие кусты и деревья,
а за такое время (больше 170 лет) выросли леса. Мы поехали дальше,
но начала озера не было видно, оно скрывалось за лесом.
190

Аксаков писал, что противоположный берег представлял лесистую
возвышенность, спускавшуюся к воде пологим скатом... Припомнив
эти слова, мы дружно решили, что все совпадает. Этот берег тоже
представляет лесистую возвышенность. По Аксакову, здесь высокие
травы и луговые цветы... Изменение местности мы приписали
времени: лес мог вырасти там, где его не было.
Как сообщал Аксаков, озеро Киишки имело длинную
искривленную форму, за изгибами не видно его концов. Мы внимательно
смотрели вперед. И вдруг возникло длинное озеро, извивающееся, словно
река. Значит, все сохранилось!
Между тем мы выехали на огромное ровное зеленое поле. Кругом
изгороди, за ними огороды. Невдалеке виднелись дома какого-то
селения. Не деревня ли Киишки? И Белая должна быть где-то тут
близко, налево от озера.
Остановились, оглядывая окрестность. Старались определить,
не здесь ли была аксаковская Сергеевка. Только где же развесистые
дубы, которыми любовался маленький Сережа?
Проходивший мимо колхозник вдребезги разбил все наши
предположения. Там, внизу, ближе к левому концу озера,— дом отдыха.
Река же Белая подходит не к левому, а к правому концу озера,
который ближе к деревне Киишки.
Колхозник ушел, оставив нас в полном недоумении. Как же так?
Ведь мы хорошо помнили описание Аксакова: «Налево озеро
оканчивалось узким рукавом, посредством которого весною, в
полуводу, заливалась в него река Белая. Направо, в полуверсте от нашей
усадьбы была поселена очень большая мещеряцкая деревня Киишки».
Как же Белая очутилась теперь у правого конца озера? Нет, видимо,
мы ошиблись. Решили обратиться в сельсовет, а также к старым
жителям деревни — может, они что-нибудь слышали об усадьбе
Аксакова... Во дворе сельсовета было много народу.
Кто-то спросил, по какому вопросу мы пришли.
— Относительно писателя Аксакова,— нерешительно начал мой
спутник — рыболов Николай Илларионович Корнилов,— У Сергея
Тимофеевича усадьба здесь была когда-то... Да вы люди молодые,
не знаете, наверно...
И тут произошло самое неожиданное. Собравшиеся у сельсовета,
только что оживленно о чем-то говорившие, вдруг умолкли,
заулыбались, закивали головой, а потом снова заговорили все сразу, кто
по-русски, кто по-татарски. Слышалось часто повторявшееся: «Бояр
Аксаков, бояр Аксаков».
— Как же не знать бояра Аксакова? Его все знают. Земляк он
наш... Писатель... Знаем, где усадьба его... Там Ибрагим Садыков
живет... В школе книги Аксакова читали... О Киишках тоже писал...
Рыбы много ловил...
Колхозники, поговорив между собой, предложили нам:
— Мы в поле сейчас едем через Аксаковскую. Поезжайте с
нами.
Тут уж и Николай Илларионович, и я не могли сдержать
радостного удивления:
— Как, у вас деревня Аксаковская есть?
— А как же! Западную часть Киишек Аксаковской зовут. Нам
отцы рассказывали, где он жил, а им их отцы и деды. Так оно и
ведется...
Один из колхозников — Габдулла Хафизов сел в нашу машину,
191

чтобы показать шоферу, куда ехать. Вскоре мы оказались на конце
этой большой деревни.
Машина остановилась. Мы вышли. Внизу сверкала на солнце
длинная полоса воды.
— Река? — спросила я.
— Почему река? — удивился наш провожатый.— Вы же усадьбу
Аксакова спрашивали? Значит, это озеро Киишки.
— Киишки? Да мы же его в другом месте видели, там, где дом
отдыха.
— То не Киишки, то — Долгое озеро. Тоже красивое и рыбное...
Так вот оно что! Теперь мы поняли, почему у нас не все
«сходилось» с Аксаковым.
А Габдулла Хафизов продолжал свой рассказ:
— Здесь много и совсем мелких озер, особенно в пойме реки
Белой. И на всех этих озерах бывал Сергей Тимофеевич и в детстве,
и взрослым. Он охотился и рыбачил тут. Но особенно по душе ему
было наше Киишки.
Тридцатипятилетний Габдулла рассказывал так просто и живо,
точно все это происходило у него на глазах, лет пять-десять назад.
И казалось, что он сам видел Аксакова, ходил с ним, разговаривал
вот так, как с нами.
— Все мы тут, и в Киишках и в Тимкине,— охотники и
рыболовы. На этих озерах охотимся и рыбачим... А вот и дом Аксакова!
Ибрай! — громко закричал Габдулла.— Принимай гостей! — и
добавил: — Он вам обо всем поподробней расскажет... А я на работу
спешу...
Мы стояли у новенького аккуратного домика. К калитке уже
спешила старушка, как потом выяснилось, мать хозяина дома.
— Заходите, пожалуйста, дорогие, заходите, — смешивая
русские слова с татарскими, пригласила добродушная бабушка.
Так мы оказались в доме «бояра Аксакова», в гостях у совсем
незнакомого нам человека. Но в Башкирии — это велось исстари,
не исчезло и сейчас — каждый гость, даже незнакомый, — желанный
друг.
Старушка ввела нас в большую светлую и нарядную комнату,
убранную коврами и вышитыми накидками, покрывалами,
полотенцами работы молодой хозяйки дома.
Навстречу спешил Ибрагим Абдрахманович Садыков.
Представившись нам, он познакомил нас со своей матерью, женой и
младшей дочерью, веселой, неумолкаемо что-то щебечущей девчуркой
Залией.
— «Дом бояра Аксакова» — так называют наш дом, но, кроме
камней в фундаменте, от дома Аксакова ничего не осталось. Ведь
это было так давно! Здесь на огородах, когда пашут, камни,
оставшиеся от фундамента, из земли достают.
Отец писателя Аксакова купил эту землю и еще много земли
дальше, в степи. Земля хорошая, плодородная, и леса добрые, и
реки и озера рыбные. Дичи в степях и лесах много и по сию пору.
Близ озера Киишки, на возвышенном месте, вот на этом самом
месте, поставил Аксаков две избы, соединенные сенями, и обгородил
их плетнем. Сюда же перевел он семейств тридцать своих крестьян.
Только неудача у Аксакова получилась. Хотя покупку ой
совершил по законному порядку, потом оказалось, что земли спорные.
Как тогда полагалось, спорную землю обнесли черными столбами,
19?

что означало, что спор еще не разрешен. Долго он тянулся и
кончился только, когда хозяином был уже не отец, а сын, Аксаков-писатель.
Были они люди хорошие, спорить не любили, всегда уступали, с
соседями дружно жили, при необходимости помогали. И добрая
память о них от дедов нам осталась...
И опять, как Габдулла Хафизов, хозяин дома Ибрагим Сады-
ков рассказывал обо всем так, словно сам был очевидцем,
участником всех событий и сочувствовал Аксакову, как самый близкий
знакомый.
— Так, значит, мы находимся как раз на том месте, где стоял
«дом без окон и дверей»? — спросила я.
— Да, на этом самом месте. И мальчик, и его отец, и слуга
Евсеич — все были рыболовами. А мать не понимала этого и
сердилась... Вот так и у нас: все мы рыболовы и охотники, а жены наши
не любят, когда мы много времени проводим на реке, в лесу, пачкаем
обувь и одежду. Это, наверно, так во все времена было...
Ибрагим Абдрахманович засмеялся и взглянул на жену,
приглашавшую нас пить чай. Но времени было в обрез, и нам пришлось
распрощаться. Спешили дальше.
Среди деревни возвышалось большое деревянное здание старо-
киишкинской начальной школы. Мы вошли в учительскую,
познакомились с преподавателями. Все они знали много интересного о жизни
Сергея Тимофеевича Аксакова. Но «специалистами» по Аксакову
считались историк Гумеров Асхат Усманович и Манофов Усман Са-
вильянович, преподаватель начальной школы и труда.
— Правильное название нашего озера — Кииш-куль, то есть
Кривое озеро, — сказал Гумеров. — Так назвали его за длинную с
изгибами форму. Сокращенно стали называть его на русский лад
Киишки и даже Кишки. Озеро очень красивое, расположено в
живописной местности. В нем, как и раньше, много рыбы. По-моему, нет
у нас такого человека, который бы не ловил в нем рыбу. Весной во
время половодья озеро соединяется протокой с Белой, и в него
заходит рыба. Сейчас тут всегда ловится окунь, лещ, линь, карась,
подлещик, плотва... Бывают и жерехи, и щуки, которые так
поразили маленького Сережу. Помните? «...огромные рыбы то и дело
выскакивали из воды, гоняясь за мелкой рыбой». А мелкой рыбы тогда
была тьма-тьмущая... До поездки в Сергеевку Аксаков не знал озер
с таким обилием рыбы.
Недолго прожили здесь Аксаковы, всего два месяца, пока мать
лечилась и пила кумыс. Но на всю жизнь запомнил писатель
чудесное озеро Киишки, великолепные дубы, окрестные леса и степные
просторы...
Мы снова были на озере и любовались им, когда пришел Усман
Савильянович Манофов. Он всю жизнь провел здесь, но до сих пор
не может на него насмотреться.
— Как это у Аксакова, — вспоминал он. — «Вот оно, наконец,
мое давно желанное и жданное великолепное озеро, в самом деле
великолепное»...
Как, вероятно, было прекрасно оно, когда его окружали леса,
отражавшиеся в воде, как в зеркале! Ведь не только Сережа, но и
отец его, и дядька Евсеич, бывалые и видавшие на своем веку
много красивых озер, «пришли от него в восхищение».
Озеро и сейчас красиво, не похоже ни на одно из окрестных
озер. Его голубая гладь тянется почти на три километра. Оно лежит
193

тихое, словно хрустальное, сияя в лучах солнца. Вода в нем
кристально-чистая, прозрачная. Видно, как плавает рыба. Несмотря на
большую глубину, в некоторых местах отчетливо видно песчаное дно.
— Вы были в доме Ибрагима, — заговорил Усман Савильяно-
вич, — четвертый от конца деревни. А вот начиная с того места, где
сейчас стоит второй дом, росли в прежнее время роскошные дубы,
которые так нравились Аксакову. Старики рассказывали, что они
еще застали пень, па котором могли стоять одновременно двадцать
человек, и другие пни, и даже еще живые дубы. После дубов на
берегах Киишек появились тополя. Они тоже очень украшали озеро,
но и они уже стали дряхлыми. Надо посадить новые деревья.
Подошли к мосткам. Быть может, на этом же месте были те
широкие мостки, которые служили «новой причиной к новому
удовольствию» Сережи Аксакова.
Неожиданно откуда-то появился деревенский мальчик в
матросской бескозырке и коротких штанишках Он взошел на мостки,
поставил около себя старый солдатский котелок, положил коробку с
червями, закинул удочку и весь углубился в любимое занятие.
И устремленная к воде небольшая фигурка сразу напомнила мне
юного рыболова Аксакова, таким, каким его изобразил художник на
титульном листе книги о писателе. Вспомнилось и описание ловли...
Аксаков-отец обычно уезжал на лодке подальше, чтобы ему не
мешали беспрестанные восклицания сына и наставительные ответы
Евсеича. Последний вместе с Сережей оставался на мостках. Они
ловили удочками, насаживая маленьких червячков. Клевали и
средние окуни, и подлещики... Мальчик то и дело снимал рыбу с
крючка... Он так пристрастился к ужению, что вставал рано утром и без
завтрака отправлялся вместе с Евсеичем на озеро. Сережа каждый
вечер засыпал с мечтой о завтрашнем ужении, о новом счастливом
дне.
Мы возвращались в Уфу в торжественно-взволнованном
настроении. Мы побывали в одном из любимейших мест Сергея Тимофеевича
Аксакова, ходили по той земле, где ходил он, сидели в доме,
стоящем на месте дома Аксакова, видели озеро, которое приводило его
в восторг, «давно желанное и жданное великолепное озеро».
ОТ РЕДКОЛЛЕГИИ
В N? 24 альманаха «Рыболов-спортсмен» (1966 г.) опубликован
указатель книг и статей о рыбной ловле, вышедших с 1780 по 1897 год,
составленный Л. П Сабанеевым, исправленный и дополненный
Ю. А. Шеманским.
Б. С. Попов обнаружил отсутствие в нем следующих изданий
(приводим в хронологическом порядке):
Верное средство ловить во множестве рыбу удою. Ж
«Экономические записки», 1856. стр 375
Практическое рыболовство (по Гааку). Под редакцией и с
примечаниями О А Гримма, с приложением статьи
«Естественно-исторические сведения о рыбах России» Спб 1873
Л ибер их Н. И Экономические меры к охранению и
размножению нашего местного рыбного богатства Спб., 1877.
194

Овсянников Ф. О международной выставке по рыболовству
и рыбоводству, бывшей в Берлине в 1880 году. Оттиск из ж. «Труды
Императорского вольного экономического общества», 1881, т. II.
Проект общих правил рыболовства в России, выработанный по
поручению Министерства Государственного имущества Российского
общества рыбоводства и рыболовства. Спб., 1884.
Грим м О. Большая международная выставка продуктов и
снарядов рыболовства в Лондоне. Спб., 1884.
Русские рыболовы Мурманского берега. Ж.
«Санкт-Петербургские ведомости», 1884, № 39, 40.
Я н и ш е в с к и й Е. Мои воспоминания. Ж. «Природа и охота»,
1885, №8.
О периодичности некоторых явлений в жизни рыб. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1886, № 1.
Могут ли рыбы метать икру ежегодно? Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1886, № 1.
Черкасов П. Г. Зимнее ужение с поплавком. Ж. «Охотник»,
1888, № 25, стр. 392.
Черкасов П. Г. По поводу заметок «Непромокаемые лесы»
и «Хищничество карпов». «Охотничья газета», 1888, № 7, стр. 79.
М у з у р и н К. М. Ловля и ужение морских рыб, охота на
дельфинов у берегов Крыма. Письмо в редакцию «Охотничья газета»,
1888, № 27, стр 311—312.
Щука (рассказ). Газ. «Астраханский листок», 1889, № 245.
Редкая добыча (семга в 51 фунт в Англии). «Охотничья газета»,
1890, № 34, стр. 543.
Успенский П. Гнезда рыб. Ж. «Природа и люди», 1890,
№ 43, 44.
Павлов М. Благородный лещ. Ж. «Сельский хозяин», 1890,
№ 44.
Влияние фаз луны на клев рыбы. «Охотничья газета», 1891, № 18.
Веневитинов Д. Из Воронежа об ужении и ружейной
охоте. «Охотничья газета», 1891, № 22, стр. 345—346
Многочисленность рыболовов-любителей в Уральске. Газ.
«Астраханский вестник», 1896, № 2058.
Помимо этого, редколлегия просит читателей внести исправление
на стр 170 альманаха «Рыболов-спортсмен» № 24.
Напечатано: Б у р ж и н с к и й А. Б. Календарь рыб. Спб., 1873.
Следует читать: Спб., 1875.
Несколько ранее, в 1962 году, в альманахе «Рыболов-спортсмен»
№ 18 был опубликован указатель отечественной рыболовно-спортив-
ной литературы, изданной в советский период.
Чтобы заполнить пробел с 1897 по 1917 год, Б. С. Попов
составил указатель книг и статей по спортивной рыбной ловле, вышедших
в названный период. Опубликовывая в данном выпуске альманаха
этот указатель, мы тем самым даем нашим читателям полный
перечень отечественной литературы по спортивному рыболовству.

УКАЗАТЕЛЬ КНИГ И СТАТЕЙ ПО СПОРТИВНОЙ
РЫБНОЙ ЛОВЛЕ, ВЫШЕДШИХ С 1897
ПО 1917 ГОД
Поспелов С. А. Зимняя ловля налимов на реке Оке.
«Охотничья газета», 1897, № 45.
Поспелов С. А. Заметки подмосковного рыболова.
«Охотничья газета», 1897, № 48.
А л ы б и н А. Ю. Новости по ужению. «Охотничья газета», 1897,
№ 14.
Сургутский В. Ужение в окрестностях Владикавказа. Ж.
«Природа и охота», 1897, № 2, 3.
П о л а в а и • X и в а л и. Еловые и сосновые удилища. Ж.
«Природа и охота», 1897, № 3.
Полаван-Хивали. Что делают рыбаки зимой. Ж.
«Природа и охота», 1897, № 1.
Охранение рыбы в Куре. «Земледельческая газета», Спб., 1897,
№ 13.
Вельский П., Москвин и Я-ц. Рачий вопрос.
«Московские ведомости», 1897, № 188, 200.
И в е р с е н В. Рыбы и рыболовство Ладожского озера. Ж.
«Наше хозяйство». Спб., 1897, № 5.
Закон что дышло: куда поверни, туда и вышло. Газ. «Уралец».
Уральск, 1897, № 30; ж. «Вестник рыбопромышленности». 1897, № 8, 9.
Нововведения в уральском рыболовстве. Газ. «Уралец». Уральск,
1897, № 5; ж. «Вестник рыбопромышленности», 1897, № 8, 9.
Я н с к и й А. Миноги на реке Вятке. «Охотничья газета», 1897,
№ 27
Хозяин. О ловле рыбы в реке Луге. «Охотничья газета», 1897,
№ 32.
П о с т н е в И. Г. Ужение рыбы в Курской губернии. Ж.
«Природа и охота», 1897, № 7.
Б - о в Н. Ужение рыбы на реке Унже под городом Макарье-
вым, «Охотничья газета». 1897, № 15.
Никольский С. Рыбная ловля с лодки. Ж. «Деревня», 1897,
№ 18.
Полаван-Хивали. Раки. «Охотничья газета», 1897, № 16.
И с у н о в Ф. Еще о раках. «Охотничья газета», 1897, № 20.
Лобачевский Н. Ловля раков. «Охотничья газета», 1897,
№ 27.
Лобачевский Н. О ловле раков. «Охотничья газета», 1897,
№ 35.
Каденаци К. К ужению коропа. Ж. «Природа и охота»,
1898, № 2.
Александров Л. Ужение на Волге. «Охотничья газета»,
1898, № 44—48.
Плетенев И. Т. Ужение близ города Путивля Курской
губернии. Ж. «Природа и охота», 1898, № 7.
Александров Л. Ужение в окрестностях Вологды.
«Охотничья газета», 1898, №> 36, 38.
Плетенев И. Т. Ужение сазанов на реке Пеле в Курской
губернии. Ж. «Природа и охота», 1898, № 5.
196

XIИ Рыболовный отчет за летний сезон 1898 года. Ж. «Природа
и охота», 1898, № 10.
Заметки о поденке, называемой принеманскими жителями яци-
цей. «Известия Министерства земледелия и государственных иму-
ществ». Спб., 1898, № 9.
История одной рыбы. Газ. «Правительственный вестник», 1898,
№ 89.
Я - ц. Поющие и пляшущие рыбы (научные заметки).
«Московские ведомости», 1898, № 30
Хищническое рыболовство. «Московские ведомости», 1898, № 23
Лов сигов на Волхове. Ж. «Вестник рыбопромышленности», 1898
№ 8.
Михайловский М. И. Очерк рыб и рыболовства р. Волги
в пределах Костромской губернии. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1898, № 9.
Зедничек Г. О ловле раков. Ж. «Псовая и ружейная охота».
Веиев, 1898, март, кн. V.
Э л ь е н. Хищническое истребление рыбы (маленький фельетон).
Газ. «Новое время», 1899, № 8202
Сивков П. Налим (его ловля). Ж. «Деревня», 1899, № 10.
Баранов Г. Из Алексинского уезда Тульской губернии
(ужение рыбы на реке Оке). «Охо. ничья газета», 1899, № 23, 24.
Баранов Г. О ловле шелесиеров. «Охотничья газета», 1899,
№ 31, 32.
Баранов Г. Ужение на Оке. «Охотничья газета», 1899,
Н9 36, 37.
Миронов И. Ужение ширколкой (практикуемое крестьянами
Красноярского уезда Елисеевской губернии). «Охотничья газета»,
1899, № 29, 30.
Федоров К. Заметки о рыболовстве на озерах Великом и
Меглино. Ж «Вестник рыбопромышленности», 1899, № 11.
Александров Л. Очерки охотничьей жизни в Вологодском
уезде Вологодской губернии (К вопросу об ужении рыбы и ловле
раков на реке Вологде). «Охотничья газета», 1899, № 21, 22.
Оленев Н По рекам и озерам Карелии (Ловля рыбы
промысловая и любительская). Ж. «Природа и охота», 1899, № 2.
Рыболовство в Олонецкой губернии. Газ. «Сельский вестник»,
Спб., 1899, № 23
Зотов А. И. О рыболовстве на реке Неве. Ж «Вестник
рыбопромышленности», 1899, № 6, 7.
Миронов И. Ужение хариусов (корреспонденция из
Красноярска Енисеевской губернии). Ж. «Природа и охота», 1899,
№ 3.
С Иртыша (корреспонденция о рыболовстве по р. Иртышу и
прилегающим озерам) Газ. «Вестник области», 1899, № 180.
Жиганский улус Якутской области (о местном рыболовстве).
Газ. «Вестник области», 1899, № 131, 132.'
Ловля лосося в Норвегии. Ж. «Вестник рыбопромышленности»,
1899, № 12.
Баранов Г. Ловля на мертвую рыбку. «Охотничья газета»,
1899, № 31, 32.
Баранов Г. Наилучший поплавок для ужения карасей.
«Охотничья газета», 1899, № 19.
Бауэр П. Заметки о рыболовстве на озере Пирос Боровиче-
197

ского уезда Новгородской губернии. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1900, № 11.
Русанов М Рыбоводство и рыболовство во всех видах, во
всех местах России и во всякие времена года. В двух частях.
Настольная необходимая книга для любителя рыболовства,
рыбопромышленника и всех, кто интересуется этого рода охотой и
промыслом. М, 1900.
Заметки рыболова (о ловле рыбы на удочку в Иркутске). Газ.
«Иркутские ведомости», 1900, № 51.
Александров Л. Записки любителя ужения (рыболовы и
общий характер рыболовных снастей в г. Рыбинске). Ж. «Природа
и охота», 1900, № 11, 12.
Сивков П. Зимнее ужение окуней. Ж. «Деревня», 1900, № 1.
Что такое Гатчинская форель Петербургских садков. Ж.
«Вестник рыбопромышленности», 1900, № 9, 10.
Г е й н е м а п Б. Исследование озер Опочецкого уезда Псковской
губернии в рыболовном отношении. Спб., 1900.
Георгиевский М. Д. Ужение рыбы в Олонецкой губернии.
Петрозаводск, 1900.
О рыболовстве. Газ. «Сельский вестник». Спб., 1900, № 48.
Сапегин К. Уральские озера (характеристика рыбной ловли).
Ж. «Природа и охота», 1900, № 7—12.
Плетенев И. Т. За форелью (ловля форели в Кутаисской
губернии). Ж. «Природа и охота», 1900, № 8, И.
Сивков П. К вопросу о ловле карасей. Ж. «Деревня», 1900,
№ 8.
Размах и н А. А. Ловля пеструшки в Уфимской губернии.
Ж. «Природа и охота», 1900, № 12.
Александров Л. Рыбная ловля (итоги рыболовного сезона).
«Охотничья газета», 1900, № 36, 37.
Рыболовство в России. Ж. «Санкт-Петербургские ведомости»,
1901, № 155.
Рыболовство на Руси. Ж. «Московские ведомости», 1901, № 178.
Ужение лещей на Волге. Ж «Природа и охота», 1901, № 10.
Наше рыболовство и его порядки. «Вестник Европы», 1901,
№ 5.
Т - х С. Рыбная ловля в окрестностях Ташкента. «Охотничья
газета», 1901, № 3, 4.
Сургутский В. Ужение в среднем течении Терека. Ж.
«Природа и охота», 1901, № 6—12.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Ж. «Деревня». Спб., 1901.
№ 3
Старый Гребенец (корреспонденция из низовой притеречной
станицы о свободном рыболовстве в реке Терек). Ж. «Ведомости
казачьих войск», № 43.
Рыболовство в водах Кубанской области. Ж. «Известия
Министерства земледелия и государственных имуществ», 1901, № 32 и газ.
«Правительственный вестник», 1901, № 172.
Е л и ц у р В. Г. О ловле раков. Ж. «Псовая и ружейная
охота». Венев, 1901, март, кн. V.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Ж. «Крестьянское
хозяйство». 1902, № 11.
Заметки об ужении рыбы. Ж. «Псовая и ружейная охота», 1902,
кн. 8.
198

А л - р о в Л. Д. Записки любителя ужения. Ж. «Природа и
охота», 1902, № 1.
Александров Л. Зимнее ужение. «Охотничья газета», 1902,
№ 6.
Черкасов П. Ужение верчением. Ж. «Природа и охота»,
1902, № 1.
Самая маленькая рыба (из научного мира). Ж. «Московские
ведомости», 1902, № 321.
Ужение рыбы на бабку. «Вятская газета», 1902, № 21.
Кое-что об ужении на Урале и Сакмере. Ж. «Природа и охота»,
1902, № 3, 4.
Плетен ев И. Т. На берегах Пела (ужение). Ж. «Природа и
охота», 1902. № 10.
Петровск-Порт (ужение на Каспийском море). «Охотничья
газета», 1902, № 7, 8.
Сургутский В. Ужение в средней части Терека. Ж.
«Природа и охота», 1902, № 1,2, 3.
Н. С. Ловля карасей. «Охотничья газета», 1902, № 2.
Александров Л. Ловля окуней в волжское половодье. Ж.
«Природа и охота», 1902, № 10.
Кучин И. Весеннее рыболовство в озерах Белозерского и
Кирилловского уездов в 1902 г. Ж. «Вестник рыбопромышленности»,
1902, № 10 и ж. «Вестник Новгородского земства», 1902, № 18.
Рыболовство на озере Селигере (из научного мира). Ж.
«Московские ведомости», 1902, № 115.
Рогачев К. Рыбная ловля в реках и озерах Пинежского
уезда. Ж. «Природа и охота», 1902, № 10, 12.
Львов Н. Практический рыболов. Справочная книга для
ужения пресноводной рыбы. Изд. 3. Спб., 1903.
Анцов В. Л. Рыбная ловля во все времена года.
Практическое руководство для любителей рыбной ловли на удочку и т. п.
С описанием разных сортов рыб и рыболовных принадлежностей
(спорт, охота). Спб., 1903.
Плетен ев И. Т. Ужение рыбы. Записки любителя рыболова.
М., 1903.
Ж а б р о в. Заметки рыболова о ловле рыболовами-любителями
и промышленниками в России. Ж. «Природа и охота», 1903, № 6,
10—12.
Павлинов В. Заметки любителя рыбной ловли об ужении.
Ж «Охота», 1903, №5—11.
Сысоев В. Зимний лов рыбы. Ужение на кобылку. Ж.
«Охота», 1903, № 1—3.
Рыбная ловля зимою. Ж. «Московские ведомости», 1903, № 58.
Слезки некий А. Ужение на волховские отпуски. Ж.
«Речное судоходство», 1903, № 10.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Уклейка, сом, судак. Ж.
«Деревня», 1903, № 10, 11.
Г - н Б. Лов рыбы в воздухе. Ж «Вестник рыбопромышленности»,
1903, № 12.
Черкасов П. Г. Всесокрушающий сазан (ловля сазанов). Ж.
«Природа и охота», 1903, № 1.
Кое-что о громке сазана (как с шумом поднимать рыбу с омутов).
Газ. «Астраханский листок», 1903, № 165.
Рыбная ловля. Карась. Ж. «Охотничий вестник», 1903, № 1.
199

Черкасов П. Три сорта новых крючков для ловли рыб. Ж.
«Природа и охота», 1903, № 9.
Черкасов П. Усовершенствованный складной прибор для
опускания приманки. Ж. «Природа и охота», 1903, № 3.
Новый рыбный закон и его исполнение. Ж.
«Санкт-Петербургские ведомости», 1903, № 254.
Ш и м е н ц. Зоология в применении к рыболовству. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1903, № 5.
Сургутский В. Гигантская форель из озера Эзен-Ам
Дагестанской области. Ж. «Природа и охота», 1903, № 11.
Гольян. Ж. «Охотничий вестник», 1903, № 8.
Вьюн или минога. Ж. «Огдел сельского хозяйства и кустарной
промышленности», 1903, № 14, 15.
Лещ. Ж. «Охотничий вестник», 1903, № 11, 12.
Пескарь. Ж. «Охотничий вестник», 1903, № 5.
Скифиринх (лопатонос). Ж. «Охотничий вестник», 1903, № 6.
Судак. Ж. «Охотничий вестник», 1903, № 15, 16.
М а гулянии с П. Календарь обыкновенных рыб в водах
Северо-Западного края с показанием времени нереста и наименьшие
величины их для ловли. Составлен в 1902 г. по историческим и
современным данным. На русском и литовском яз. Ревель, 1903.
Плетенев И. Т. Ужение рыбы. Записки любителя-рыболова
М., 1903.
Павлинов В. Заметки любителя рыбной ловли. Ж. «Охота»,
1904, № 5, 7.
Александров Л. Заметки рыболова-любителя (об ужении
рыбы). Ж. «Охотничий вестник», 1904, № 1.
Заметки о ловле рыбы на блесну. Ж. «Природа и охота», 1904,
№ 5, 6.
Р. Д. Один из способов ужения. Ж. «Природа и охота», 1904,
№ 15.
Ужение на овес. «Охотничья газета», 1904, № 6.
Александров Л. Зимняя рыболовля в Рыбинске.
«Охотничья газета», 1904, № 1,5
Ловля налимов. Ж «Охота», 1904, № 11 и ж. «Охотничий
вестник», 1904. № 16
И К Рыболовство в бассейне реки Оки. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1904, № 3.
Г р и м м О. Что такое волжский сиг? Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1904, № 2.
Форель из Саратовской губернии. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1904, № 6.
Ермолов А. Подводное царство. Рыбы и рыбачество. (Из
книги «Народная мудрость в пословицах, поговорках и приметах).
Ж. «Вестник рыбопромышленности», 1904, № 10, 11.
Лов рыб в воздухе. Ж. «Речное судоходство», 1904, № 1.
Рыбная ловля на Ижоре. «Охотничья газета», 1904, № 13.
Ужение рыбы в реке Горыни (Волынская губерния). Ж.
«Охота», 1904, № 6.
Невсляев-Безрукий С. И. Об ужении бирючка на р.
Воронеже и р. Доне (Воронежской губернии). «Охотничья газета», 1904,
№ 30, 31.
Р а з у в а е в В. Н. Карп (рыболовство). Ж. «Охота», 1904,
№ 2, 3.
200

Линь обыкновенный. Ж. «Охотничий вестник», 1904, № 23.
Сивков П. Ловля угрей. Ж- «Деревня», 1904, № 2.
Налим (Lotavulgaris и его ловля). Ж. «Охотничий вестник»,
1904, № КЗ
Сведения о наживке по данным исследований 1899 и 1902 гг.
(К вопросу о рыболовстве). Ж- «Речное судоходство», 1904, № 10
(приложение).
Сысоев В. Правда об ужении. Ж. «Псовая и ружейная
охота», 1905, № 5.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Ж. «Деревня», 1905, № 4.
5, 8; ж «Крестьянское хозяйство», 1905, № 9.
Баженов А. Белорыбица на Средней Волге. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1905, № 4.
Баженов А. Семейство лососевых на средней Волге
(белорыбица, форель, каспийский лосось, карасуля). Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1905, № 12.
Макарцев П. Ловля и ход рыбы. «Казанская газета», 1905,
№ 40.
Новый способ лова угрей. Ж. «Вестник рыбопромышленности»,
1905, № 8, 9.
Сивков П. Ужение сома с клокушей. Ж. «Деревня», 1905,
№ 12.
Ужение хариусов. Ж. «Охота», 1905, № 13.
Ю л у с о в А. Полезный опыт. Ж. «Туркменские ведомости»,
1905, № 67.
Баженов А. О ловле бешенки на средней Волге. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1905, № 5.
О ловле рыбы и раков в Кубанской области. Ж. «Природа и
охота», 1905, № 8.
Комаров И. К. Руководство к ужению рыбы. На основании
указаний лучших русских рыболовов и собственной 20-летней
практики. Издание Перешивкина Н., 1906.
Си вц о в В. Ужение и ловля рыбы. Щука. «Казанская газета»,
1906, № 6.
Ш е р ш о в С. Океанография в помощь рыболовству.
Иностранный обзор. Ж. «Речное судоходство», 1906, № 7.
Живая рыба без воды (смесь). Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1906, №11.
О бельей снасти на р. Белой (Уфимская губерния). Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1906, № 11.
Английская наживная удочка. «Астраханский листок», 1906, № 10,
49, 99 и ж. «Вестник рыбопромышленности», 1906, № 1.
Ловля рыбы на озере Куницынском. Ж. «Охота», 1906, № 2.
Ужение в Перми на р. Каме. Ж- «Природа и охота», 1906,
№ 10—12.
К лову миноги на р. Волге. Ж. «Речное судоходство», 1906,
№ 2, 11.
Киргизская изобретательность (о зимней ловле рыбы). Ж.
«Туркменские ведомости», 1906, № 177.
Рыболовство в реке Или. Ж. «Туркменские ведомости», 1906,
№ 26.
Виноградов М. Е. Наставление к ловле рыб и раков в
наших пресных водах. Изд. 2 Спб., 1907. (Изд. 1 — в 1880 г.).
А с с а и о в И. Т. Заметки рыболова-любителя о рыболовных
201

принадлежностях, приметах и приспособлениях для ужения карпия.
Ж- «Природа и охота», 1907, № 10, 11.
Вороной И. Ужение в Перми на р. Кама. Ж. «Природа и
охота», 1907, № 2, 3.
Учуг на реке Урале. Ж. «Вестник рыбопромышленности», 1907,
№ 2.
Рыболовство. Ответы на вопросы: как удочкой наверняка
поймать рыбу? Как найти рыбу и делать приманки? Как устроить
хорошую удочку? Составлено по Аксакову и др. Издание Косякова. М.,
1908.
Архангельская В. Н. Рыболовный спорт (перевод с
немецкого с дополнениями русских любителей рыболовства). Вып. I.
Отдел I. Описание рыболовных снарядов. Харьков. 1908.
Огородов Е. Ловля щук на жерлицу. Ж. «Наша охота»,
1908, № 1, 2.
Сивков П. Рыболовство (ужение на опарыша). Ж. «Хутор»,
1908, № 4.
А н ц о в В. Л. Рыбная ловля во все времена года.
Практическое руководство для любителей рыбной ловли на удочку и т. п.
Изд. 2. Спб., 1908.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Ж. «Хутор», 1908, № б,
7, 12.
И с е т с к и й А. А. Ловля (рыбы) «ямами». «Охотничья
газета», 1908, № 29.
Новый способ ловли рыбы. Газ. «Астраханский листок», 1908,
№ 221.
Александров Л. Подледный зимний лов на озере Селигере.
Ж. «Вестник рыбопромышленности», 1908, № 9.
Германов Н. Океанография как союзница рыболовства, Ж.
«Природа и люди», 1908, № 11.
Исетский К. А. По тоненькому ледку (О рыболовном сезоне
на Шарташском и Балтымском озерах). Газ. «Пермская земская
неделя». 1908, No 2.
Плетенев И. Т. На Тереке и Куме. Заметки рыболова. Ж-
«Наша охота», 1908, No. 2, 3.
Архангельская В. Н. Рыболовный спорт (перевод с
немецкого с дополнениями русских любителей рыболовства). Вып. II.
Харьков, 1909. (Вып. I — в 1908 г.).
Г е й нема н А. Приманки для рыб. Ж. «Вестник
рыбопромышленности», 1909, № 12.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Ж. «Хутор», 1909, № 7, 8.
Кузнецов Н. Отпугивание рыбы стрельбою. Ж. «Речное
судоходство», 1909, № 1.
Зимняя ловля рыбы на Днепре. Газ. «Киевлянин», 1909, № 32 и
газ. «Вестник южно-русского животноводства», 1909, № 10.
Плещеев В. А. Сазан и сазаний крючок. Ж. «Наша охота*,
1909, № 3.
Анцов В. Л. Рыбная ловля во все времена года.
Практическое руководство для любителей рыбной ловли на удочку... и т, п.
Изд. 3. Спб., изд-во Сухова А. Ф., 1910.
Миронов И. Рыбная ловля. Ужение ершей. Ж. «Природа и
охота», 1910, № 12.
Рыболовство. «Охотничья газета», 1910, № 25—27.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы. Ж. «Хутор», 1910, № 3, 4.
202

Плетенев И. Г. Ужение рыб. Записки старого рыболова.
Ж. «Природа и охота», 1910, № 1 — 12.
Ярополов В. Маленький рыболов. Устройство рыболовных
снастей домашним способом и другие сведения по ужению М., 1911.
(Издание Ступина А. Д.)
Гда некий Л. Рыболов-удильщик. Ловля рыб на удочки...
Прикормка и пр. Руководство для любителей рыбной ловли. Спб.,
1911.
Сабанеев Л. П. Рыбы России. Жизнь и ловля (ужение)
наших пресноводных рыб (с биографией Сабанеева Л. П., с
приложением рыболовного календаря Сабанеева Л. П., с новейшими
дополнениями по указанию Плетенева И. Т.). Под редакцией Туркина Н. В.
Изд. редакций журнала «Природа и охота» и «Охотничья газета».
М., 1911.
А н ц о в В. Л. Рыбная ловля во все времена года.
Практическое руководство для любителей ловли на удочку и т. п. с
описанием разных сортов рыб и рыболовных принадлежностей.
Спб., 1911.
К о л м а к о в М. А. Заметки рыболова об ужении. Ж «Наша
охота», 1911, Кя 12—15, 17, 19—21, 24.
Попов А. Первые опыты ужения в проводку. Ж. «Наша
охота», 1911, № 16—18.
Сивков П. Ужение рыбы на жерлицы. Ж. «Хутор», 1911,
Ко 8.
Сибилев Н. В. Ужение щуки. Ж. «Наша охота», 1911, Кя 3—9.
Календарь охотника, рыболова и спортсмена на 1912 г. Издание
журнала «Охотничий вестник». М., 1912.
А н цов В. Рыбная ловля во все времена года. Практическое
руководство для любителей ловли на удочку и т. п. с описанием разных
сортов рыб и рыболовных принадлежностей. Изд. 5, дополненное.
Спб., 1912.
Туркин Н. В. Справочная книга охотника и рыболова
(приложение к журналу «Природа и охота» и «Охотничьей газете»). М.,
1912.
Охота и рыболовство. Издание «Улей». Спб., 1912.
Рыболовство в России. «Охотничья газета», 1912, Кя 36, 37.
Сивков П. М. Подуст (ужение и ловля этой рыбы).
Ж. «Хутор», 1912, Кя 1.
Сивков П. М. Рыболовство. Калим (его ужение). Ж. «Хутор»,
1912, № 4.
Аксаков СТ. Записки об ужении рыбы. Издание журнала
«Рыболов-охотник». Вятка, 1912.
Черкасов П. Г. Сборник статей по рыболовству. Издание
журнала «Рыболов-охотник». Вятка, 1913.
Аксаков СТ. Записки об ужении рыбы. Сборник сочинении,
т. V. М., изд-во Карцева А. А., 1913.
Плетенев И. Т. Ужение рыбы с упрощенной катушечною
снастью, необходимой при ловле всякой крупной рыбы, в особенноеги
сазанов. Дневник автора за сезон 1913 г. М., 1913.
Комаров И. Н. Сборник руководящих статей и рассказов.
Мм 1913.
Комаров И. Н. Руководство к ужению рыбы. На основании
указаний лучших русских рыболовов и собственной 20-летней практи-
203

ки. Составлен для начинающих. Изд. 2, исправленное и дополненное.
М., 1913.
Власов А. П. Ужение хищных рыб на спиннинг. М., 1913.
Власов А. П. Рыболовный спорт. Новые способы и приемы
ужения разных рыб. М., 1913.
Ушаков М. В. Ловля сомов на «квок». М., 1913.
Ловля рыбы жерлицами. Ж. «Хутор», 1913, № 9.
Сивков П. Ужение и ловля рыбы: гольян, плотва, плотица.
Ж. «Хутор», 1913, № 1, 4.
Календарь охотника и рыболова на 1913 г. Издание журнала
«Охотничий вестник». М., 1913.
Два сибирских способа ловли щук (из практики). Ж. «Хуторское
хозяйство», 1913, № 1.
Черкасов П. Г. К вопросу о переделке и приспособлении
преимущественно для поплавочной ловли удилищ колотого бамбука «на-
хлыстового» типа. Ж. «Наша охота», 1914, № 19—21.
Львов Н. Практический рыболов. Справочная книга для
ужения пресноводной рыбы. Изд. 4, дополненное и исправленное.
Петроград, 1914.
Справочник рыбака. Ревель, 1914.
Анцов В. Л. Рыбная ловля во все времена года. Практическое
руководство для любителей рыбной ловли на удочку и пр. с
описанием различных сортов рыб и рыболовных принадлежностей. Изд. 6.
Петроград, 1914.
Виноградов ME. Рыбная ловля. Все виды рыбной ловли.
Справочная книга для рыболова-спортсмена. Петроград, 1914.
Фалеев П. Рыболовство. Практическое руководство к рыбной
ловле с 138 рис. в тексте и календарем рыболова. Изд. II. М., изд-во
Комисареико П., 1914.
Шемански й А. Д. Энциклопедия рыболовного спорта, вполне
современного, новейшего. По лучшим иностранным и русским
источникам. Петроград, 1915.
Н а б ат о в М. О сопротивлении рыбы на удочке. Ж. «Наша
охота», 1915, № 7.
Черкасов П. Г. Ужение рыбы. Петроград, 1915.
Черкасов П. Г. Из моих опытов и изысканий по части
удешевления рыбацкого обзаведения. Ж. «Наша охота», 1915, № 17.
Набатов М. Лов лещей ходовым способом и на привале.
Ж. «Наша охота», 1915, № 11.
Набатов М. Ловля щук верчением на одном пруде. Ж.
«Наша охота», 1915, № 18, 19.
Сухой В. О ловле рыбы удочками... в Каспийско-Волжском
бассейне. Ж. «Рыбопромышленность», 1915, № 11.
Александров Л. Ужение голавля по верху (рыбная ловля).
Ж. «Охотничий вестник», 1915 № 3.
Алфераки НС Ужение лососей на Неве на пульку *.
Ж. «Вестник рыбопромышленника», 1915, № 10.
А н и о в В. Л Рыбная лог.ля во все времена года. Практическое
руководство для любителей рыбной лозли на удочку и т. п. с
описанием разных сортов рыб и рыболовных принадлежностей. Изд. 7.
Петроград, 1915.
* Снасть, перенятая у финнов.
204

Спутник рыболова. Приложение к журналу «Рыболов-охотник».
Вятка, 1915.
Фалеев П. Рыболовство. Практическое руководство к рыбной
ловле с 98 рис. в тексте и календарем рыболова. Изд. 2. М., изд-во
Комисаренко П., 1916.
Борисов П. Г. Рыболовство в России. М., Изд-во об-ва Хан-
женкова А. и К°. 1916.
Фалеев П. Рыболовство. Практическое руководство к рыбной
ловле с рисунками в тексте и календарем рыболова. Изд. 3. М., 1917.
Материалы, предназначенные для опубликования в
альманахе «Рыболов-спортсмен» (рассказы, стихи,
очерки, путевые зарисовки, статьи об опыте и др.), следует
присылать в редакцию в одном экземпляре,
отпечатанном на машинке через два интервала, обязательно с
подписью автора (фамилия, имя, отчество полностью)
и с указанием почтового адреса.
Непринятые материалы не возвращаются.
Альманах «Рыболов-спортсмен» выходит два раза
в год.

СОДЕРЖАНИЕ
СТИХИ, РАССКАЗЫ, ОЧЕРКИ
Михаил Шолохов
И. Андреев
Б. Орешкин
Л. Волков
Г. Сазонов
8. Пеньков
Н. Корчагин
А. Волков
Они сражались за Родину
Дорожка, дорожка
Унженское сидение
И fie только напасти
В тумане
Зеленые воровки
По первому льду
Поклевка
Стихи наших читателей
Н, Конькин Блесна из пули
Спасибо, Кама!
Наша уха
ПО ВОДНЫМ ПРОСТОРАМ НАШЕЙ РОДИНЫ
В. Пронин
Б. Токарев
И. Бабкин
Д. Савин
Здесь стоит побывать
Под Галичьей горой
Осенняя поездка на Ахтубу
У самого Белого моря
Памятные встречи
ПОДВОДНАЯ ОХОТА
И. Козлов
В. Грибовский
Ю. Гладков
У Северного Полярного круга
Мой последний окунь
В озерах под Харьковом
ИЗ РЫБОЛОВНОЙ ПРАКТИКИ
В. Назаров Необычная насадка
Г. Карпов Век живи, век учись
Г. Ворсу лев Ловля на блесну «с руки»
Н. Соловьев Из моего опыта
Л. Николас О ловле корюшки зимой
Я. Климов Подледная ловля рыбы в водоемах
Карельского перешейка
Л. Ерлыкин Змейковые блесны
Во. Васильев Сиасточка для спиннинга
В. Николаев Оснащение телескопического
удилища
И. Лосьвидский О регулируемых кивках
Б. Невский Поплавок «Ракета»
Б. Стенин Поплавок для ловли в проводку
И. Лосьвидский Как прикреплять мормышку

144
Л. Ерлыкин
Надувной катамаран
150
И. Немцев
Нужная белая блесна
151
Б. Дорофеев
Еще раз о грузиле-замке
153
Г. Гладышев
Устройство для удаления льда из
лунки
15S
В. Заякин
О ледобуре
157
И. Лопатин
Календарь рыболова
166
По письмам наших
чи-
тателей
КРИТИКА
И БИБЛИОГРАФИЯ
184
М. Матвеев
Там, где начинается утро
186
Т. Ляховецкая
Все ли мы знаем о рыбах?
190
С. Лялицкая
«Давно желанное и жданное
великолепное озеро...»
194
От редколлегии
196 Указатель книг и статей
по спортивной рыбной
ловле, вышедших с 1897
по 1917 год

Рыболов-спортсмен
(Альманах №30)
Редактор В. Д. Оченкова
Художник В. Е. Трепцов
Художественный редактор О. И. Айзман
Технический редактор 3. Д. Гусева
Корректор 3. Г. Самылкина
А09282. Сдано в набор 9/VII-69 г. Подписано к
печати 22/XII-69 г. Формат 84Х1081/з2. Печ. л. 6,5.
Усл. печ. л. 10,92. Уч.-изд. л. 10,7. Бум. л. 3,25.
Бумага типографская № 2. Тираж 75 ООО. Цена
47 коп. Заказ 728.
Издательство «Физкультура и спорт» Комитета
по печати при Совете Министров СССР.
Москва, К-6. Каляевская ул., 27.
Отпечатано с матриц Ярославского полиграфком-
бината Главполиграфпрома Комитета по печати
при Совете Министров СССР в типографии
издательства ЦК КП Белоруссии, Минск, Ленинский
проспект, 79.