Проблемы истории Румынии - Мадиевский С.А.

Автор: Мадиевский С.А.

Теги: всеобщая история история история румынии

Год: 1988

Похожие

Проблемы истории Турции

Проблемы экономической истории

Центральные проблемы истории США

Матриархат. История проблемы

Текст

АКАДЕМИЯ НАУК .МОЛДАВСКОЙ ССР
Институт истории им. Я. С. Гросула
ПРОБЛЕМЫ ВНУТРИ-
И ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИСТОРИИ РУМЫНИИ
нового
И НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ
КИШИНЕВ «ШТИИНЦА» 1988

ББК 63.3(4Р)
П78.
Рецензенты'.
кандидаты исторических наук
К. М. Драхенберг и Т. А. Покивайлова
В сборнике с марксистско-ленинских позиций на богатом фактичес-
ком материале, в том числе впервые вводимых в научный оборот
архивных данных, рассматривается широкий круг актуальных вопросов
новой и новейшей истории Румынии. В статьях, посвященных внутри-
политической истории Румынии, изложены концепции и итоги исследо-
вании по следующим вопросам: историческая роль румынской буржуа-
зии, характер политических группировок господствующих классов Ру-
мынии, влияние опыта борьбы международного пролетариата на ру-
мынское рабочее движение конца XIX в., социально-политические и
экономические взгляды К. Доброджану-Гери, проблемы единства рабо-
чего класса Румынии в первые годы после победы антифашистского
восстания. В статьях по внешнеполитическим проблемам рассматрива-
ются политика Франции в вопросе объединения Дунайских княжеств,
причины вступления Румынии в Тройственный союз, вопрос о Буко-
вине в русско-румынских дипломатических отношениях 1914--1916 гг.,
советско-румынские отношения в конце 1919 —начале 1920 г.
Книга рассчитана на специалистов-исследователей, преподавателей
и студентов гуманитарных факультетов, пропагандистов.
Редакционная коллегия:
доктора исторических наук С. А. Мадиевский (отв. редактор),
И. Э. Левит (зам. отв. редактора),, А. К- Мошану,
кандидат исторических наук К. Л. Жчгня (отв. секретарь),
кандидат юридических наук В. И. Мокряк
Утверждено к изданию
Редакционно-издательским советом АН МССР
© Издательство
Штиинца», 1988 г.

ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
В. Н. Виноградов
ИЗ ИСТОРИИ РУМЫНСКОЙ БУРЖУАЗИИ:
РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ - РЕФОРМИЗМ -
ЛИБЕРАЛИЗМ - КОНСЕРВАТИЗМ
Следует отметить широчайший спектр названной проб-
лемы, даже сужая ее до масштабов сравнительного сопо-
ставления процессов в России и Румынии. Прежде всего
назовем типологически общее в развитии двух стран и ши-
ре — всей Восточной Европы: сравнительно позднее вы-
зревание капиталистических производственных отношений
в сельском хозяйстве и в промышленности; отсутствие по-
бедоносной народной революции, буржуазной по социаль-
ному содержанию, в XIX — начале XX в.; переход к капи-
тализму путем реформ.
В. И. Ленин, как известно, различал три этапа освобо-
дительного движения в России: дворянский (примерно с
1825 г. по 1861 г.); разночинский, или буржуазно-демо-
кратический (с 1861 по 1895 г.); пролетарский — с 1895г.1
Этап чисто буржуазный, когда во главе движения высту-
пала бы крупная буржуазия (купцы, мануфактуристы,
затем фабриканты и заводчики), в России отсутствовал.
Серьезными и массовыми носителями буржуазно-демокра-
тических идей В. И. Ленин считал крестьянство и город-
скую мелкую буржуазию2. Что же касается такой значи-
тельной социальной прослойки, как крупная и средняя
буржуазия, то она, не считая отдельных представителей,
оставалась на позициях либо лояльности к самодержавию,
либо либеральной оппозиции (да и та возглавлялась дво-
рянством) и осторожно-умеренного реформизма. Причи-
ны, видимо, были обусловлены такими присущими рус-
ской действительности обстоятельствами, как наличие гро-
мадных районов, на которые не распространялась фео-
дальная система землевладения (Север, Сибирь, казачьи
области); быстрый рост внутреннего рынка за счет терри-
ториального расширения и благоприятная в целом для
буржуазии протекционистская внешнеторговая политика
царизма (за исключением периода 1807—1812 гг., после
Фридляндского мира, когда России было навязано учас-
3

тие в континентальной блокаде); опасение народных
волнений «пугачевщина» не была забыта и спустя сто
лет. После так называемого освобождения крестьян в
1861 г. и реформ 60—70-х гг. капитализм в России разви-
вался темпами, сравнимыми с американскими, японскими,
германскими. Поэтому русский капитализм мирился с
сильнейшими пережитками феодализма в виде помещичь-
его землевладения, выкупных платежей, системы отрабо-
ток, найдя определенный модус сосуществования с дво-
рянством. А с середины 90-х гг. революционное движение
возглавил уже российский пролетариат.
Опыт истории учит, что ради экономических выгод ка-
питал готов дать серьезную отсрочку феодальным отно-
шениям в экономике и дворянско-аристократическому гос-
подству в политической области. Классической страной
европейского капитализма, Великобританией, до 1832 г.
почти безраздельно управляли лэндлорды; лишь после
избирательной реформы, проведенной тогда, промышлен-
ная буржуазия добилась довольно ограниченного участия
в управлении. Во Франции кольбертизм, система поощре-
ния мануфактур и внешней торговли не перевесили ущер-
ба, наносимого экономическому развитию господством
феодальных земельных отношений. Французскому абсо-
лютизму удалось привлечь на свою сторону лишь верху-
шечные слои буржуазии (откупщиков, монополистов).
Масса ее образовала блок с народом, и разразилась Ве-
ликая французская революция. Зато разительный пример
терпимости к феодальным пережиткам и готовности к со-
циальному компромиссу дает немецкая буржуазия: про-
грессивное по сути объединение Германии было проведе-
но под руководством прусского юнкерства, которое вплоть
до 1918 г., до краха Второй империи, доминировало в не-
мецких государственных делах.
Длительный симбиоз крупного землевладения и круп-
ного капитала в Румынии — факт, никем не оспаривае-
мый. Это румынский вариант буржуазно-помещичьей коа-
лиции, итог социального и политического развития стра-
ны на определенном этапе. Ход революции и реформ в
Румынии несет на себе яркий отпечаток национального
своеобразия, национальной индивидуальности и может
быть понят лишь в итоге анализа структуры румынского
общества по горизонтали и вертикали.
Если Россия вообще не знала революции, проходящей
при гегемонии буржуазии или обуржуазившихся помещи-
ков, то в истории Румынии такое явление было. Намтруд-
4

но согласиться со следующим утверждением видного по-
литического деятеля и историка Лукрециу Патрашкану:
«Румынская буржуазия в 1848 г. была прогрессивной, но
не революционной в подлинном смысле этого слова. Ее
полная неспособность разрешить вопрос о феодально за-
висимых крестьянах находит здесь свое объяснение»3.
Л. Патрашкану подходит со слишком строгой меркой —
ведь аграрный вопрос был поставлен в 1848 г. и были
предприняты попытки его решения. История учит нас, что
даже революционная буржуазия крайне осторожно подхо-
дит к нарушению собственности в любой, даже феодаль-
ной ее форме. Пример тому — позиция буржуазии вовре-
мя самой значительной из буржуазных революций, фран-
цузской. Три этапа решения вопроса — «ночь чудес»;
программа жирондистов; программа якобинцев (которые
не были «чистыми» представителями буржуазии). И да-
же после этого крупная помещичья собственность во Фран-
ции сохранилась.
Революция 1848 г. в Валахии явственно обнаруживает
черты, присущие революционному движению при гегемо-
нии буржуазии и обуржуазившихся помещиков. Румын-
ский феномен проявился не в отсутствии у буржуазии ре-
волюционности как этапа в ее развитии, а в кратковре-
менности этого этапа. Приведем два высказывания, на
первый взгляд, парадоксальных. Одно из них принадле-
жит Николае Бэлческу (1851 г.): «Париж кишит румын-
скими реакционерами, но все они выдают себя за револю-
ционеров»4. Другое — видному в будущем консерватору
Иону Страту: «Так называемые революционеры не были
революционерами в том смысле, который придают этому
слову в большинстве стран Европы. Их требования не вы-
ходили за рамки самых скромных условий, существующих
в каждом государстве, где закон не является химерой, а
положение, когда все перевернуто кверху дном, не состав-
ляет нормального порядка вещей»5.
Высказывание Бэлческу, наполненное «горечью и
злостью», нельзя, разумеется, понимать буквально. Эми-
гранты из Запрутской Молдовы и Валахии не преврати-
лись в одну ночь в реакционеров. Но они очень быстро ут-
ратили революционность и перешли на реформистские по-
зиции, в силу чего Бэлческу и оказался в глубоком со-
циальном одиночестве. Некоторые из участников револю-
ции 1848 г. не сразу осознали свое перерождение, да и со-
вершалось оно постепенно, хотя и неуклонно. Показатель
этого — продолжавшееся какое-то время участие брать-
5

ев Брэтиану во всякого рода комитетах, сочинение мани-
фестов и т. д. Но на деле 1848—1849 гг. знаменовали ко-
нец кратковременной революционности румынской бур-
жуазии. И причины следует искать в ее внутренних гене-
тических связях, с одной стороны, и общем ходе развития
социальных и национально-освободительных процессов в
Европе, ее юго-восточном регионе — с другой.
Общеизвестно и общепризнано, что во главе движения
1848 г. в Дунайских княжествах стояли мелкие и средние
бояре, а не городская буржуазия. Последняя была слиш-
ком малочисленна и маловлиятельна, чтобы занять доми-
нирующее положение. В дальнейшем в течение сорока лет
выходцы из боярских семей преобладали среди участни-
ков правительственных комбинаций. По интересным под-
счетам американского ученого А. Яноша, в 1866—1888 гг.
потомки бояр занимали 77% министерских постов. Позд-
нее положение изменилось, но позиции политических дея-
телей боярского корня оставались влиятельными: 1895—
1915 гг.— 49% членов правительства и около 40% парла-
ментариев6. Происходило это потому, что и со стороны по-
мещиков проявлялась известная гибкость, на словах все
были за прогресс. Страна, говорил Н. Бларемберг еще
в 1866 г., должна идти вперед, но только без «скачков и
потрясений», путем компромисса и с соблюдением тради-
ций7.
Буржуазно-помещичий симбиоз, управлявший Румы-
нией почти 80 лет, сплачивали общие интересы господст-
вующих классов при сильнейшем воздействии фактора
экономической и генетической связи румынской буржуа-
зии с полуфеодальным землевладением. Сплочению спо-
собствовал комплекс причин социально-экономических, по-
литических, морально-психологических. Господство полу-
феодальных отношений низвело румынского крестьянина
до самого низкого жизненного и культурно-образователь-
ного уровня. При всей шумихе насчет распространения
просвещения Румыния вплоть до 1944 г. оставалась стра-
ной забитого и неграмотного крестьянского населения.
Упомянутые обстоятельства плюс разбросанность и неор-
ганизованность крестьянства позволили буржуазии вклю-
читься в эксплуатацию деревни на отработочных, т. е. по-
луфеодальных началах. Румынская буржуазия не только
приспособилась к пережиткам феодализма, но и научилась
извлекать из них выгоду. В силу законов экономического
развития помещики, хотя и медленно, все же шли к капи-
талистическому производству. Городская буржуазия в об-
6

щем и целом их не торопила. Во многих случаях ее пред-
ставители, скупая землю, в экономическом смысле пяти-
лись назад, к полуфеодальным отношениям. Нельзя иг-
норировать и психологические корни пресловутой «тяги к
земле», охватившей представителей городской буржуазии,
чиновничества, интеллигенции: в частности традиционно
высокий социальный статус крупного землевладельца. Та-
ковы были движущие силы румынского варианта «прус-
ского пути» развития капитализма в сельском хозяйстве.
Проявлялась ли революционность у румынской бур-
жуазии после 1848—1849 гг.? Очевидно, нет. Даже рефор-
мы осуществлялись не с радикальной решительностью, а
в ходе сложного процесса борьбы, соперничества, компро-
миссов и сотрудничества помещиков и буржуазии. Весьма
характерна позиция либералов, включая их радикальное
крыло, по отношению к аграрной реформе 1864 г. А. И. Ку-
зы — М. Когэлничану. По социально-экономическому со-
держанию она была весьма ограниченной.
М. Когэлничану говорил: «Я требую для наших кре-
стьян, свободных, как говорят, того, что император Алек-
сандр II и русское дворянство сделали для рабов, для
крепостных»8. Автор опубликованной десять лет назад мо-
нографии Апостол Стан подчеркивает: радикалы были
согласны с концепцией реформы, но считали нужным под-
готовить общественность к ее принятию, а не выстрели-
вать проект реформы, подобно ракете. Известны слова
И. К. Брэтиану: «...Я предупреждал главу государства...—
не надо касаться вопроса о собственности. Попробуем
прежде примирить умы, просветить обе стороны... Надо по-
дождать, пока помещики сами поймут, что нынешняя
форма собственности не является для них самой выгод-
ной»9. Очевидно, «подготовку общественности» собира-
лись осуществлять довольно долго. В ходе дебатов по аг-
рарному вопросу организационно оформился тот буржуаз-
но-помещичий блок, который проявил себя в государствен-
ном перевороте 1866 г. Куза поплатился за свои реформы
троном, Когэлничану ■— длительным отлучением от уча-
стия в политическом руководстве страной. Долговремен-
ные интересы сотрудничества с помещиками оказались
для румынской буржуазии выше непосредственных эко-
номических выгод от решительного проведения в жизнь
аграрных преобразований.
Соблазнительно сравнить акцию 1866 г. с термидори-
анским переворотом 1794 г. во Франции: и там, и здесь
левые соединились с правыми. Но такая параллель была
7

бы очень поверхностна. Во Франции это была кратковре-
менная комбинация, рассыпавшаяся немедленно по до-
стижении непосредственной цели. В Румынии «чудовищ-
ная коалиция» явилась прочным политическим образова-
нием, отражавшим и воплощавшим интересы господство-
вавших классов. Автору настоящих строк приходилось вы-
сказывать мнение, что понятию «чудовищная коалиция»
можно дать не только узкое толкование, подразумевая
блок, устранивший Кузу с престола, но и широкое, пони-
мая под этим термином специфическую для Румынии фор-
му длительного сотрудничества помещиков и буржуазии с
целью укрепления своего господства, сопровождаемую да-
леко идущими взаимными уступками10. Важно отметить,
что в общем балансе Румыния переходила на рельсы ка-
питалистического развития, но медленно и мучительно.
Завоевание национальной независимости в ходе совме-
стной с Россией войны против Турции в 1877—1878 гг. и
серия реформ 80-х гг. знаменовали выход буржуазии на
первое место в рамках коалиции с помещиками. Ее основ-
ные социальные интересы были удовлетворены, и она прев-
ратилась в силу, стремившуюся к сохранению и охране-
нию достигнутого. Изменились задачи идеологических по-
исков ее мыслителей: ей нужна была теперь не идеология
критически-разоблачительная и прокладывающая пути
вперед, а оправдательная. В политической сфере усили-
лись карательные функции государства. Крупные успехи
буржуазии в рамках коалиции с помещиками пришлись
на долгое правление И. К- Брэтиану (1876—1888 гг. поч-
ти без перерыва). Характерно, что последние годы пребы-
вания у власти этого правительства получили название
«визирата Брэтиану»: крупный румынский капитал пред-
стал в ореоле коррупции, казнокрадства, непотизма, из-
бирательных махинаций, преследований политических про-
тивников. И как завершающий аккорд — крестьянское
восстание 1888 г.
Это уже своего рода историческая символика: подъем
румынского капитализма и одновременно свидетельство
его нежелания идти на радикальное решение аграрного
вопроса, на подрыв помещичьей собственности. К этому
времени можно отнести и усиление консервативных тен-
денций в идеологии и политике румынской буржуазии до
степени преобладания.
Правомерно сразу же оговориться, что история не лю-
бит абсолютизированных оценок. Преобладание не озна-
чает полного торжества. Если чисто экономические инте-
8

ресы румынской буржуазии требовали искоренения значи-
тельных феодальных пережитков в хозяйстве, то во главе
угла ее социальных интересов стоял союз с помещиками,
направленный против крестьянства, а затем и рабочего
класса, К тому же «в чистом виде» (т. е. не связанный с
земельной собственностью) крупный буржуа появлялся
на арене румынской политической жизни редко, как явле-
ние индивидуальное, как социальное исключение. Но на-
ряду с указанными обстоятельствами, толкавшими румын-
ский капитал вправо, в сторону консерватизма, существо-
вали и побудительные мотивы иного свойства, замедляв-
шие этот процесс. В политике за либералами шли такие
сложные, неоднородные, склонные к колебаниям слои, как
средняя и мелкая городская буржуазия, кулачество, ин-
теллигенция. В определенной степени надо было считать-
ся с интересами этих избирателей. Отсюда — постоянные
обещания аграрной реформы в адрес деревни, демокра-
тических преобразований — в адрес мелкой городской
буржуазии.
Однако сколько-нибудь реальные шаги, будь то в аг-
рарной области (1888, 1907—1910 гг.) или в плане кон-
ституционном (1884, 1917—1923 гг.), делались, как пра-
вило, лишь под угрозой или же в результате крупных со-
циальных движений. Это особенно проявилось в период
революционного подъема под непосредственным влияни-
ем Великой Октябрьской социалистической революции.
Все эти маневры не меняли общего консервативного
направления буржуазной идеологии и политики, сложив-
шегося в результате переплетения и взаимовлияния эко-
номических и социальных факторов, сотрудничества и со-
перничества не только имущих классов в целом, но йот-
дельных группировок и кланов (включая семейные) в их
среде, традиционно, со времен фанариотского господст-
ва, значительного влияния административного аппарата.
Доминантой выступал совместный интерес помещиков и
капиталистов в укреплении господства над обществом.
Слезы умиления, пролитые в парламенте либералами и
консерваторами в 1907 г. во время инсценировки «нацио-
нального единства» перед лицом крестьянского восста-
ния, слились с потоками крови одиннадцати тысяч жертв
этого крупнейшего в истории Румынии народного движе-
ния. Это своего рода апофеоз буржуазно-помещичьей
коалиции на костях ее противников и жертв.
Разумеется, государственный строй старой Румынии
нельзя сравнивать с российским самодержавием. В кон-
9

ституциях 1866, тем более 1923 г. нашли отражение бур-
жуазно-демократические принципы. Но можно ли на
этом основании считать, что Румыния являлась буржу-
азно-демократическим государством, даже с учетом всей
ограниченности буржуазной демократии? С. А. Мадиев-
ский, посвятивший решению этого вопроса двухтомное
исследование, пришел к следующему выводу: форма го-
сударства и политический режим, существовавшие в Ру-
мынии 1866—1918 гг., не могут быть отнесены к буржу-
азно-демократическим без самых серьезных оговорок. На
деле они занимали промежуточное положение между
буржуазно-демократическими в «классическом» понима-
нии и авторитарными (абсолютистскими и полуабсолю-
тистскими) системами и режимами11. Думается, что та-
кой вывод обоснован.
Конституционные формы были в основном заимство-
ваны из-за рубежа в пору реформистской молодости ру-
мынской буржуазии. Воплотившись в юридические нор-
мы, они приобрели определенную устойчивость и живу-
честь. Известно, что надстройка обладает некоторой са-
мостоятельностью по отношению к базису. Следует учи-
тывать, что в Румынии происходило медленное, но необ-
ратимое развитие капиталистических отношений, право-
вые формы которых были зафиксированы в законода-
тельных (включая конституционные) актах. Поэтому не-
оправдано огульно отрицательное отношение ранних жу-
нимистов к введенным в Румынии порядкам. Для него
показательна, в частности, известная статья Титу Май-
ореску «Против нынешнего направления в развитии ру-
мынской культуры». Автор статьи писал о «тщеславном
стремлении потомков Траяна походить на иные народы
любой ценой, доказать, что мы равны с ними по уровню
цивилизации, даже если при этом страдает истина. Толь-
ко этим можно объяснить пороки, разъедающие нашу об-
щественную жизнь, а именно — отсутствие солидной ос-
новы для воспринятых нами зарубежных форм»12. Отри-
цание было, впрочем, чисто словесным, ибо в правитель-
ственной практике жунимисты являлись представителя-
ми не чуравшихся капиталистического предпринима-
тельства помещичьих кругов, шли на определенные эко-
номические реформы, а в политико-правовом отношении
сохраняли столь резко критикуемые «формы без содер-
жания».
Известны и сожаления реформаторов 50—60-х гг.
XIX в. по поводу того, что они слишком далеко забежа-
10

ли вперед. Напомним хотя бы ламентации И. К- Брэти-
ану: «...Мы надели на себя одежду не по росту. Я, госпо-
да, говорю это, как один из несчастных, подтолкнувших
страну к эпохе, которую мы переживаем»13. Но если и
происходила замена принятых в 50—60-х гг. норм, то
лишь на более широкие и демократичнее сформулиро-
ванные.
На деле, однако, конституционные и прочие правовые
нормы, особенно в части, касавшейся гражданских прав
и политических свобод, в значительной мере оставались
на бумаге. Достаточно сказать, что в старой Румынии
правительство ни разу не проигрывало выборов. Как за-
метил Шт. Зелетин, ему достаточно было заручиться бла-
госклонностью монарха, «благосклонность» же избирате-
лей была наперед обеспечена. Гражданское неполнопра-
вие евреев, нерумынского населения вошедшей в состав
страны в 1878 г. Северной Добруджи, постоянные пре-
следования рабочих организаций, печальная история со-
циалистической прессы от первых изданий до закрытия
газеты «Лупта» в 1916 г., расправы над забастовщика-
ми, разгон демонстраций, кровавое подавление восста-
ний, запрет Румынской коммунистической партии — все
эти акты свидетельствуют о существовании не ограни-
ченной законом диктатуры буржуазно-помещичьего бло-
ка в Румынии.
Итак, в конце 80-х гг. XIX в. произошел переход ос-
новной массы румынской крупной буржуазии на позиции
социального консерватизма — в смысле сохранения не
только существующего социального строя, но и полити-
ческого режима. Единственным классом, заинтересован-
ным в последовательной демократизации страны и могу-
щим возглавить борьбу за нее, стал пролетариат. Осо-
бенности социально-экономического развития Румынии,
в том числе тяжкий груз нерешенных буржуазно-демо-
кратических задач, не позволили румынской социал-де-
мократии впасть в сектантство, принесшее столько вре-
да революционному движению передовых капиталисти-
ческих государств. Но именно на этой социальной и по-
литической почве зародился и вырос румынский рефор-
мизм. Обширность буржуазно-демократических преобра-
зований, которые предстояло осуществить, необходи-
мость постоянной борьбы за претворение в жизнь даже
записанных в конституции и парламентских актах поло-
жений — все это были факторы, с которыми социал-демо-
краты должны были считаться. К- Доброджану-Геря был
11

прав, утверждая: «Поскольку у нас юридическое состоя-
ние, правовые отношения стоят много выше реального по-
ложения вещей, честное применение существующих зако-
нов пойдет на пользу прежде всего трудовому народу...»14
Однако в теории и на практике это положение превраща-
лось в абсолют. В сочетании с преклонением перед всеоб-
щим избирательным правом и тезисом о том, что после тор-
жества социализма в передовых странах Запада его чуть
ли не автоматически воспримут отсталые государства
(формула Гери: «На Западе социалисты готовят социаль-
ные преобразования, мы же готовимся воспринять эти
преобразования»15), борьба за реформы превращалась в
реформизм, в ультралегалистскую тактику, в отказ даже
от поисков путей к революции. Сочетать борьбу за ре-
формы с революционной деятельностью сумела лишь Ру-
мынская компартия в нелегких условиях, когда под влия-
нием Великой Октябрьской социалистической революции
румынская буржуазия вынуждена была осуществить пре-
образования в аграрной и политической областях с целью
консервации и укрепления буржуазного строя с опреде-
ленным видоизменением режима.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Ленин В. И. Полл. собр. соч. Т. 25. С. 93.
2 См.: Там же. Т. 24. С. 333-334.
3 Pătrăşcanu L. Un veac de frSrrnntări sociale. Bucureşti, 1969. P. 200.
4 Bălcescu N. Opere. Vol. IV. P. 374.
5 Strat I. Un coup d'oeil sur la question roumainc. Paris, 1858. P. 12.
6 Social Change in Romania 1860—1940. Berkely, 1978. P. 89—90.
7 Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя треть
XIX—нач. XX в. (Монархия, парламент, правительство). М.. 1980.
С. 132.
8 Mărturii despre Unire. Bucureşti, 1959. P. 461.
9 Stan A. Grupări şi curente politice în România între Unire si Inde-
pendenţa (1859—1877). Bucureşti, 1979. P. 122.
10 Виноградов В. H. «Чудовищная коалиция» и ее наследники. Неко-
торые проблемы пореформенного развития буржуазно-помещичьего
строя в Румынии // Новая и новейшая история. 1973. Кя 5.
11 Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя треть
XIX—начало XX в. (Монархия, парламент, правительство). С. 328;
Он же. Политическая система Румынии. Последняя треть XIX — на-
чало XX в. (Состояние прав и свобод). М., 1984. С. 238.
12 Maiorescu Т. Critice. I. Bucureşti, 1967. P. 147—148.
13 Pătrăşcanu L. Op. cit. P. 138.
14 Dobrogeanu-Gherea C. Opere complete. Bucureşti, 1977. Voi. 3. P. 185
15 Ibidem. P. 256.
12

С. -А. Мадиевский
О ХАРАКТЕРЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ГРУППИРОВОК
ГОСПОДСТВУЮЩИХ КЛАССОВ РУМЫНИИ
60-х гг. XIX в.- 1918 г.
(История и теория вопроса)
Чем руководствовались, непосредственно или в конеч-
ном счете, лица, участвовавшие в политической жизни Ру-
мынии указанного периода,— поддерживавшие те или
иные партии на выборах, вступавшие в ряды партий, ру-
ководившие их деятельностью? Интересами определенного
класса или социального слоя, к которому принадлежали
или на позиции которого перешли, или же чисто личными
интересами? Если имело место первое, то были ли эти ин-
тересы идеологически оформлены в определенные полити-
ческие идеи, доктрины, принципы или же выступали, так
сказать, в первичной, стихийной форме, непосредственно
определяя цели и мотивы политического действия? Соот-
ветственно, что представляли собой политические партии
и группировки, действовавшие в Румынии исследуемого
периода: партии и фракции в полном смысле этих поня-
тий или же скорее политические клики1? Подобные воп-
росы живо занимали общественную мысль Румынии на-
званного и последующего периодов — политическую, со-
циологическую, историческую. Значение их очевидно. От
ответа на каждый из них существенно зависят общая ха-
рактеристика и оценка политической жизни Румынии ука-
занного периода, особенно ее партийной системы и поли-
тической культуры.
* * *
В 1871 г. в секретном меморандуме румынского князя
Карла I Гогенцоллерна, направленном покровительствую-
щим державам и рисующем внутреннее положение Румы-
нии, говорилось: все политические группировки страны
движимы лишь «амбициями, вожделениями и другими
чисто личными интересами»; состав обоих больших лаге-
рей, на которые делятся лица, занимающиеся политикой
(имелись в виду либеральный и консервативный), «все
время меняется благодаря непрестанному движению пере-
бежчиков, попеременно принимающих или оставляющих
роли осаждающих или осажденных в зависимости от лич-
ных амбиций и интересов...»2.
Меморандум имел целью побудить гарантирующие
13

державы вмешаться в дела Румынии, установив здесь
«прочный и сильный (т. е. авторитарный.— С. М.) ре-
жим»3 путем изменения конституции 1866 г. Поэтому
нельзя не учитывать, что его авторы были заинтересованы
в отрицательной характеристике политических нравов Ру-
мынии, с помощью которой стремились подтвердить тезис
о неподготовленности страны к парламентаризму, демо-
кратическим правам и свободам4.
Но почти в тех же выражениях политические партии
Румынии характеризовали люди, стоявшие на другом, про-
тивоположном полюсе общественной жизни, критиковав-
шие политическую систему страны слева, с демократиче-
ских, а впоследствии и с социалистических позиций.
Так, например, Д. Болинтиняну, активный участник ре-
волюции 1848 г., затем соратник А. И. Кузы при проведе-
нии буржуазных реформ, в 1869 г. писал: «Между партия-
ми нет принципиальной борьбы — партии не имеют прин-
ципов. Они... борются за власть, как торговые дома за
кредит»5. А первый социалистический орган печати в Ру-
мынии — газета «Сочиалистул», издававшаяся в 1877 г.
бухарестским кружком II. П. Зубку-Кодряну,— квалифи-
цировал буржуазно-помещичьи политические группировки
как «партии личных интересов, т. е. клики»6.
Следует, впрочем, сказать, что в социалистической ли-
тературе по названным вопросам высказывались разные
мнения, причем подчас одним и тем же автором. Так, наи-
более известный теоретик социалистического движения в
Румынии К- Доброджану-Геря, рисуя в 1886 г. обобщен-
ный портрет «нашего политического деятеля», в качестве
основной черты выделил отсутствие идейных убеждений,
ориентацию на личную выгоду («сегодня ярый сторонник
правительства, завтра столь же ярый оппозиционер — в
зависимости от того, что диктует интерес и за что больше
платят»7). Аналогично охарактеризовал Геря в 1914 г.
мотивы лиц, вступавших в политические партии господст-
вующих классов: «Известно, что если в семье есть двое
членов, обладающих избирательными правами и занимаю-
щихся политикой, то один из них становится либералом,
а другой — консерватором, и таким образом семья эта
всегда находится у власти и в любом случае пользуется
ее выгодами»8. Вместе с тем в статье 1892 г. «Внутренняя
политика» Геря классифицировал буржуазно-помещичьи
партии (на 1876 г.) в соответствии с тем, интересы како-
го класса каждая из них представляла, какие социально-
экономические и политические цели преследовала9.
14

Такой же подход применялся в предвыборном манифе-
сте румынских социалистов от 10 марта 1891 г. Манифест
открывался утверждением: «Ни в одной стране мира нет
такого смешения партий, как в нашей. Нигде партии не
характеризуются столь малой определенностью по отно-
шению друг к другу, нигде не различаются столь мало,
как у нас. Однако,— говорилось далее,— при всей нераз-
берихе партий мы можем различить их по некоторым глав-
ным тенденциям, которые их характеризуют». Затем сле-
довали четкие классовые характеристики основных бур-
жуазно-помещичьих партий (старых консерваторов, жуни-
мистов, национал-либералов) с точки зрения того, чьи ин-
тересы каждая из них выражала, к чему стремилась и пр.
Под этими характеристиками и сегодня почти без коррек-
тив мог бы подписаться исследователь-марксист. Сти-
рание граней между партиями объяснялось в документе
сближением и переплетением интересов части буржуазии
и помещиков. Речь шла о многих буржуа, которые, разбо-
гатев, приобретали поместья в собственность или арен-
довали их, включаясь таким образом в полуфеодальную
эксплуатацию крестьянства. Часть таких «новых миро-
едов» переходила из либеральной партии в консерватив-
ную (так называемые либерал-консерваторы), другие ос-
тавались в либеральной, «подталкивая ее к самым реак-
ционным действиям. Так,— отмечалось в манифесте,—
консерваторы приобрели своих либералов, а либералы —
своих консерваторов»10.
Об отсутствии выраженных идейных различий между
партиями писал в 1888 г. известный публицист, видный
участник социалистического движения А. Бакалбаша:
«Где, спрашивается, у нас эта линия, четко очерченная в
других странах, линия, которая разделяет политические
оттенки в соответствии с идеями?»11. А в 1898 г. замечал:
«Идеи были изгнаны из сферы политической борьбы и все
более заменялись самыми мелочными страстями». Цели
тех, кто активно участвует в политике,— чисто личные: за-
нять кресло депутата, а затем и министра12.
Последнее утверждение А. Бакалбаша высказал неза-
долго до смерти, когда, покинув по ряду причин социали-
стическое движение, перешел в ряды консерваторов (пред-
ложивших ему, кстати, депутатский мандат). Через не-
сколько лет тезис повторил X. Раковский, занявший к то-
му времени руководящее положение в социалистическом
движении Румынии: «Единственная статья программ ру-
мынских буржуазных партий — фабриковать депутатов,.
15

сенаторов, министров, высших чиновников, других „госу-
дарственных мужей"» (1905)13. В статье «Обогащайтесь!»
(1909) X. Раковский писал, что цель вступающих в пра-
вительственные партии — обогатиться без труда, исполь-
зуя, в частности, стремление крупного капитала заручить-
ся поддержкой влиятельных в политике лиц, привлекая их
в правления акционерных обществ14. По оценке X. Раков-
ского, буржуазно-помещичьи политические партии Румы-
нии не являлись «организмами, сплоченными на базе ка-
кого-либо общего принципа, консервативного или либе-
рального, на базе высшего классового интереса», а пред-
ставляли собой «рыхлые скопления индивидов, связанных
личными и преходящими интересами». Об этом свидетель-
ствовал, на его взгляд, даже «состав наших партий, в ко-
торых выскочки из народа или из средних классов строят
из себя консерваторов и ссылаются на традиции боярско-
го прошлого, а бояре и крупные земельные собственники
рекламируют свой либерализм». Причину подобных яв-
лений X. Раковский усматривал в том, что сами «господ-
ствующие классы, из представителей которых они (пар-
тии.— С. М.) состоят, не представляют собой ни с точки
зрения идей, ни даже с точки зрения интересов чего-либо
четко определенного» (1907),5. «В отсталой стране, без
выраженной (классовой) дифференциации, а потому и без
четко определенных и организованных классов» и не мо-
жет быть иначе, писал он в другой статье (1908)16. Вместе
с тем в работе «Наши политические партии» (1908) X. Ра-
ковский весьма определенно охарактеризовал социальную
сущность и консервативной, и либеральной. Первая, осо-
бенно после откола такистов, «представляет в первую оче-
редь помещиков и крупных арендаторов, остатки прежне-
го боярства плюс часть чиновников», вторая — «румын-
скую буржуазию»17.
Тезис о том, что ни одна из буржуазно-помещичьих
партий не была классовой организацией, высказывался и
другими авторами. Так, социалист из Галаца Мишу Ионе-
•ску, вторя X. Раковскому, утверждал: «Классовая борьба
в нашей стране, не достигнув существующей на Западе яс-
ности, не привела еще к образованию классовых пар-
тий». Либералы, консерваторы, консерваторы-демокра-
ты— все они служат «богатым и сильным классам» в це-
лом, соперничая за бюджетные блага18.
Противопоставление политической жизни Румынии и
развитых капиталистических стран Запада являлось од-
ним из постоянных мотивов социалистической публици-
стики. «На Западе — политическая борьба... охватываю-
16

щая все общество, пронизывающая все его слои, борьба,
направляемая и там интересами, но — широкими интере-
сами социальных категорий. У нас же — борьба мелкая,
почти исключительно с целью удовлетворения ближайших
личных интересов, доминируемая нетерпимой узостью
взглядов, лишенная последовательности, которую " может
дать лишь подчинение личных забот интересам борьбы
всех единомышленников»19,— писал в 1911 г. молодой со-
циалист А. Доброджану-Геря (сын К- Гери).
«Напрасно искали бы мы в событиях, имевших место
в румынском государстве за 42 года (т. е. с 1866 г.—
С. М.), политику, которая придала бы деятельности на-
ших партий характер общественной»,— утверждал безы-
мянный автор на страницах теоретического органа СДПР
журнала «Вииторул сочиал». По его мнению, даже поли-
тика протекционизма, начатая в 80-х гг. XIX в. либерала-
ми и продолженная консерваторами, «была также пред-
принята для того, чтобы благоприятствовать внебюджет-
ными средствами определенным личностям в партии»20.
«Наши законодательные палаты открываются и закры-
ваются в миазматической атмосфере личных интересов»,—
говорил в 1906 г. Н. Д. Коча21. «Паши политические пар-
тии — это ассоциации дельцов. Членов той или иной из
них связывает лишь общий интерес, состоящий в устрой-
стве своих личных дел с помощью государства»,— писала
газета «Дештептаря Доброджей» (1912)22. А центральный
орган социалистического движения газета «Ромыния мун-
читоаре» именовала «борьбу между партиями наших гос-
подствующих классов» «сражениями, даваемыми ради мо-
нополизации права на воровство»23.
По мнению социалистических авторов, отсутствием
принципиальных, идейных мотивов характеризовалась и
фракционная борьба внутри буржуазно-помещичьих пар-
тий. Откалывавшиеся от них группировки, по оценке
А, Константинеску, «не имели и не имеют иных целей, кро-
ме стремления проложить себе путь к власти, а наиболее
видные из руководителей их — к лидерству» (1910)24.
Иногда, впрочем, отмечалась и социальная подоплека по-
добных «недоразумений из-за пррнрргтнз» Так. О. Кэлин
в 1908 г. оценивал откол таю^^Щ^тШУ^Щ^0^ паР"
тии как «вспышку конфли/пмРЧ<оторый доляф^т^ воз~
никнуть в партии между/фупнопомещичьими и бюрокра-
тическими элементами»25.! Kl/lfînin V-\
Одной из характерных черт nromi
стране, обусловленной nprtWi^ol политических партит гос-
2 Заказ № 553 vS^^-TleT&^0^

подствующих классов и сознательно принятой ими такти-
кой, по мнению социалистов, была подмена идей, принци-
пов, программ личностями руководителей партий26. Участ-
ники политического процесса, отмечала социалистическая
печать, отождествляли соответствующие организации с
личностями их руководителей и судили о первых по вто-
рым, а не наоборот27. Как выразилась в 1877 г. газета
«Сочиалистул», они «были людьми, принадлежащими к
дому такой-то политической фигуры»28, что еще более под-
черкивало «узкий, личный» характер политической жизни.
Автор статьи, опубликованной газетой «Ромыния мунчп-
тоаре» в 1908 г. под псевдонимом Делаяшь, видел основ-
ную причину такого положения вещей в том, что «поли-
тическая жизнь (институциализованная. — С. М.) проте-
кает над народными массами, не играющими в ней ника-
кой роли»29.
Некоторые из названных идей содержатся и в произ-
ведениях авторов, которые в начале XX в. продолжали
критиковать румынскую социально-политическую действи-
тельность с позиций буржуазного демократизма. Так, в из-
вестном памфлете И. Л. Караджале «1907 год — с весны
до осени» читаем: «Политических партий в европейском
смысле слова, т. е. основанных на традиции, на старых
или новых классовых интересах, и, следовательно, на
принципиальных, идейных программах, в Румынии не су-
ществует. Две так называемые „исторические" партии, ко-
торые чередуются у кормила правления, представляют со-
бой лишь две большие политические клики, имеющие не
сторонников, а клиентелу»30. Политическая борьба носит
ярко выраженный личный характер: «Все думают только
о каких-то личностях, разговаривают о... личностях; апло-
дируют и порицают... личности; уничтожают и награжда-
ют... личности; восторгаются и клевещут на... личности;
личности и только личности... Здесь мир принадлежит
личностям, а не личность миру». После чего следует зна-
комая уже мысль: «Все это происходит на поверхности
тонкой, очень тонкой корки», под которой, «в народных
глубинах, волнуются почти пять миллионов человеческих
существ, униженных слишком долгим притеснением»31.
Социолог и публицист П. Зосин, ранее участвовавший
в социалистическом движении, в том же 1907 г. писал о
«горожанах» (имея в виду буржуазные и мелкобуржуаз-
ные элементы): «Для них политика не имеет больше ее
подлинного смысла — рассмотрения общих, общественных
интересов, посредством чего удовлетворяются и интересы
18

частные. Для горожан политика есть средство, как и лю-
бое другое, извлечения личных выгод». Обычно такой из-
биратель голосует за кандидатов правящей партии, «пре-
следуя лишь цель вырвать как можно больше преиму-
ществ для себя». С другой стороны, и «правители ■— тоже
обычно люди, которые гонятся за положением ради лич-
ных выгод... Таким образом, горожане имеют правителей,
какие им и нужны... а правители — избирателей и сторон-
ников, какие им нужны»32.
Приведенные оценки принадлежали людям, которые в
государственно-политическом механизме тогдашней Румы-
нии выступали в качестве аутсайдеров («правительствен-
ная ротация» охватывала, как известно, лишь две глав-
ные партии господствующих классов)33.
Предоставим теперь слово бенефициантам политической
системы, начав в хронологическом порядке с консервато-
ров. Наиболее активными в обсуждении интересующих нас
проблем были младоконсерваторы (жунимисты). Т. Май-
ореску, один из основателей и руководителей общества
«Жунимя», отвергал тезис о том, что консерваторы и либе-
ралы являются соответственно партиями боярства и бур-
жуазии. Он ссылался на социальное происхождение чле-
нов этих партий: «Возможно, что в партии, называемой на-
ционал-либеральной, найдется столько же потомков бояр-
ских фамилий и больше фанариотов, чем в консервативной
партии, которая, в свою очередь, в той же пропорции
включает буржуазные и крестьянские (?! — С. М.) эле-
менты» (1895)34. Поэтому, заключал Т. Майореску, нельзя
сказать, что консервативная партия представляет «старое
боярство» (хотя, как он признавал, «в глазах многих лю-
дей» дело обстоит именно так)35, а либеральная •— бур-
жуазию (поскольку, по мнению жунимистов, таковая еще
не существует в Румынии)36.
Вместе с тем уже в 1881 г. Т. Майореску высказал
мысль, что «между партией, именуемой либеральной и на-
ходящейся сейчас у власти, и партией, именуемой консер-
вативной и находящейся сейчас в оппозиции», по существу,
не осталось и различий в принципах37. В 1884 г. эту мысль
развил в парламенте лидер политического жунимизма
П. Карп: «Принципы, имевшиеся у тех и у других, или уже
невозможны, или осуществлены. Следовательно, на преж-
ней основе принципиальная борьба более невозможна, а
возможна лишь борьба за власть, тем более ожесточенная,
что природа, не терпящая пустоты, повсюду, где идеи от-
сутствовали38, подменила их личными аппетитами»39. В
2*
19

другой речи (1889 г.) П. Карп заявил: «... у нас до сих
пор существовали скорее клиентелы, чем партии», а «кли-
ентелу удерживают не иначе, как удовлетворяя ее» инте-
ресы40. «Один из симптомов этого ненормального положе-
ния,— отмечал он в 1891 г. в письме к английскому поли-
тическому деятелю,— группировка людей вокруг влиятель-
ных личностей, а не вокруг идей»41. Во многом аналогич-
ные взгляды высказывал видный консерватор Н. Филине-
ску. При этом он подчеркивал, что «политические партии...
могут быть лишь зеркалом большинства нации (в действи-
тельности — большинства господствующих классов.—
С. М.)» и «не могут отличаться от того, что именуется
гражданским обществом..,»42
Жунимисты призывали возродить идейную, принци-
пиальную борьбу между партиями на основе новых со-
циально-политических реальностей, вокруг новых проблем,
выдвигаемых общественным развитием43. «Необходимо ис-
коренить убеждение,— писал Т. Майореску,— оставшееся
от векового господства фанариотов (и, видимо, преобла-
давшее. — С. М.), что политические перемены происходят
главным образом для устройства клиентелы»44.
Однако, по мнению многих консерваторов, осуществить
такой поворот не удалось. Так, судя по выдержке из его
речи, приведенной газетой «Ромыния мунчитоаре» (1913г.),
Филипеску говорил: «Вся политика наших партий (прави-
тельственных. — С. М.) сводится к тому, чтобы добиться
стипендий, заказов, вознаграждений, преимуществ для всех
зятьев, внуков, тещ и всех родственников партии»45. А
ученик Т. Майореску и преемник его на посту руководите-
ля жунимистского органа «Конворбирь литераре» С. Ме-
хединц отметил в 1912 г. «отсутствие четких границ меж-
ду партиями как в смысле идей, так и в смысле личностей...
При отсутствии идейной борьбы столкновения происходят
больше по поводу личностей — „за" или „против"»46.
Аналогичные заявления раздавались и из лагеря либе-
ралов. Так, М. Когэлничану, один из родоначальников ру-
мынского либерализма и основателей национал-либераль-
ной партии, незадолго до смерти (1891 г.) заметил, что
правительственные партии представляют собой скорее «бо-
ярские клики»47. Видный либерал Н. Сэвяну в 1900 г. со-
крушался: «О различии партий, основанном на принципах,
нет больше и речи. О программах говорится лишь по
праздникам, когда их отряхивают от пыли, чтобы припом-
нить, после чего снова погружают в недра библиотек, так
что наличие их там служит единственным доказательством
20

их существования. И это в том случае, когда программа
вообще имеется, поскольку есть люди, считающие, что лич-
ности или традиции достаточно, чтобы вести по пути про-
гресса политическую партию». «Раз идеи остаются на вто-
ром плане, личности, естественно, выходят на первый»,—
излагал он уже известную мысль. И меланхолически заме-
чал: «Кажется, единственным советчиком наших политиче-
ских деятелей является личный интерес... Назначение род-
ственника на должность, аренда дома, перемещение како-
го-нибудь фонаря являются вопросами более важными,
чем общие интересы...»48
В бытность еще независимым радикалом (1889 г.)
Г. Пану характеризовал либеральную и консервативную
партии как «партии-клики», отличающиеся коррупцией, бе-
зыдейностью и беспринципностью49. Пройдя через консер-
вативную партию и вернувшись к либералам, он не нашел
оснований для смягчения оценки. «Кооперативные обще-
ства, действующие в сфере политической промышленно-
сти»,—вот его формула 1901 г.50 Природа партий опреде-
ляет и характер внутрипартийной жизни. Так, у либера-
лов «активная деятельная жизнь принципов» подменяет-
ся «борьбой личных амбиций, состязанием честолюбцев,
предпочитающих успех маленького заговора в пользу соб-
ственной персоны общему интересу партии» (1907)51. У
консерваторов было то же самое, лишь в еще большей
мере.
Особенно негативные оценки мотивов политического по-
ведения сторонников и членов правительственных партий
и соответственно морально-политического облика этих ор-
ганизаций давались леволиберальиыми авторами, которые
на исходе первого десятилетия XX в. пропагандировали
идею избирательной реформы. Так, Т. Александреску пи-
сал: «Собственно говоря, у нас не существует политиче-
ских партий. То, что мы в обиходе именуем политической
партией, есть конгломерат из нескольких личностей, окру-
женных и поддерживаемых избирательской массой, кото-
рая через короткий промежуток времени переносит свои
корыстные симпатии на другой конгломерат личностей».
Сейчас, «когда почти все аппетиты избирателей могут быть
удовлетворены, поскольку избирателей относительно не-
много, естественно, что мы можем иметь лишь партии, в
которых и не помышляют о широких, больших обществен-
ных проблемах, а заняты лишь удовлетворением эгоисти-
ческих желаний»,— партии, являющиеся «школой корруп-
ции и спекуляции»52, отмечал автор.
21

Аналогичные идеи развивал И. Мунтяну, опираясь на
богатый личный опыт парламентария и префекта. «Наш-
избиратель... вступает в ряды партии для получения ка-
кой-либо выгоды, чаще всего немедленной, или ради воз-
можности, несколько более отдаленной, выдвинуться... И
если надежды его обманываются, он с самым невозмути-
мым видом меняет партию, как сменил бы рубаху». Сегод-
ня, утверждал И. Мунтяну, «нет и одного процента изби-
рателей (речь идет о тех, кто имел право прямого голо-
са.— С. М.), который голосовал бы без какого-либо лично-
го интереса». Один ставит условием зачисление на службу
его или его родственника, другой — сдачу ему в аренду
государственного имения, леса или виноградника за пол-
цены, третий — попросту оплату наличными голосов его
и членов его семьи. И далее •— уже знакомый вывод: «Су-
ществующие партии — продукт нынешней избирательной
системы — не что иное, как конгломераты разрозненных
элементов, не имеющие в основе общности взглядов и чая-
ний, а лишь мелкий, зачастую грязный интерес». У этих
образований нет и такого признака политических партий,
как «специальные, четко очерченные доктрины, которыми
они или по меньшей мере их генеральные штабы были бы
проникнуты и для осуществления которых работали бы»53.
С точки зрения обсуждаемой проблемы определенный
интерес представляют афоризмы Н. Йорги из книги «Мыс-
ли и советы обыкновенного человека», выпущенной в
1905 г., т. е. до формального вступления в партийно-поли-
тическую борьбу. В книге читаем: «Политические партии
существуют для страны, политические банды — для са-
мих себя». Далее: «У одних народов партии, взятые вме-
сте, составляют страну, у других — эксплуататоров стра-
ны»54. Связь подобных высказываний с румынской дей-
ствительностью, их направленность против так называе-
мых исторических партий очевидна. Цели и мотивы дея-
тельности партий, по мнению йорги, определяют и харак-
тер внутрипартийных взаимоотношений («Волки собира-
ются в стаи для того, чтобы, если не найдется иной добы-
чи, пожирать друг друга; члены партий личных интере-
сов — то же самое»55). Ими обусловливается и характер
партийной дисциплины («Существует дисциплина убеж-
дений, дисциплина страха и дисциплина жадности»56), а
также реальная роль принципов, соотношение идей и лич-
ностей в политической борьбе («Для многих принципы —
окоп, вне которого они живут постоянно и в котором пы-
таются укрыться лишь при наступлении врага», «Имена в
22

политической борьбе должны помогать распознавать идеи,
а не делать идеи ненужными»57). Ответ Н. Йорги на сфор-
мулированную нами дилемму варьировал от «не партии, а
клики» до «партии личных интересов» (т. е. те же клики).
Среди суждений по данной проблеме стоит особняком
концепция известного буржуазного социолога (по-видимо-
му, беспартийного) Ст. Антима, впервые высказанная им
в 1908 г. Антим решительно не согласился с «расхожим
мнением» о том, что «наши правительственные партии яв-
ляются якобы просто группировками личностей, не руко-
водимых никаким принципом или идеалом», и ставящими
целью только удовлетворение личных и групповых инте-
ресов58. Вслед за Т. Майореску и Т. Иоыеску Антим от-
верг и тезис о том, что консерваторы и либералы в Румы-
нии представляли соответственно боярство и буржуазию59.
Схема связи правительственных партий с обществен-
ными классами выглядела, по Антиму, следующим обра-
зом. Либеральная партия конца XIX — начала XX в. ста-
ла сознательным представителем в государстве «высоко-
поставленного класса аграриев», который она «и особенно
И. К- Брэтиану создали почти безотчетно, лишь в силу
обстоятельств» и который теперь «сохраняет политические
преимущества на основе земельной собственности». Антим
приписывал либералам «почти органическое отвращение к
движимому капиталу, внедрение которого у нас означало
бы разложение земельной собственности и конец господ-
ства помещиков», а также стремление «замедлить рожде-
ние среднего класса, который у нас, как и в других мес-
тах, должен быть классом крупных и мелких промышлен-
ников, крупных и мелких торговцев, городских рабочих
(?! — С. М.)»60. «Преимущественным представителем дви-
жимого капитала» в Румынии Ст. Антим считал Т. Ионе-
ску, лидера отколовшейся от консерваторов в 1908 г. про-
буржуазной фракции, образовавшей консервативно-демо-
кратическую партию61.
Схема Антима без оснований отбрасывала корреляции
между социально-классовой структурой и партийной сис-
темой Румынии, установленные социалистической лите-
ратурой конца XIX —начала XX в. А именно: то, что боль-
шая часть румынской буржуазии политически ориентиро-
валась на либеральную партию, причем влияние буржуа-
зии, особенно банковской, в этой партии еще более вырос-
ло с начала XX в., большая же часть помещиков, вклю-
чая не только остатки старого боярства, но и многих «но-
вых мироедов», политически примыкала к консерватив-
23

ной партии. Последняя, кстати, для периода после 1908 г.
вообще выпадала из схемы автора. С другой стороны, по-
мещичье крыло либеральной партии и пробуржуазное кон-
сервативной неправомерно отождествлялись Антимом с
самими этими партиями, и вовсе игнорировалось наличие
множества помещиков в консервативно-демократической
партии.
Среди суждений буржуазных авторов по рассматри-
ваемой проблеме наибольший интерес представляют те,
которые выводились из определенных общих представле-
ний о природе политических партий, основах и критериях
группировки в партии и т. д. Прежде всего следует наз-
вать работу профессора Ясского университета консервато-
ра-жунимиста П. Миссира «Политические партии при
представительном режиме» (1888). П. Миссир исходил из
известного уже тезиса, что с консолидацией конституци-
онно-представительного режима «принципы их (консерва-
торов и либералов.— С. М.), касающиеся политического
строя, не могут более служить для четкого различения
этих партий»62. Далее, однако, нить его рассуждений от-
клонялась от обычной жунимистской колеи. Будь партии
основаны только на политических принципах, писал Мис-
сир, консерваторы и либералы «отождествились бы, чтобы
противостоять демократическому идеалу, фигурирующему
в прогрессистских (радикальных и социалистических.—
С. М.) программах». Но этому препятствуют «социальные
различия между классами, из которых происходит персо-
нал этих партий». Поскольку такие различия «продолжа-
ют существовать, остается в силе и контраст политических
чаяний двух партий», переходящий на другое поприще —
конкретной, практической правительственной деятель-
ности63.
Присоединение к партии, по Миссиру, совершается, как
правило, не на основе сознательного принятия тех или
иных программных идей, политических принципов и пр.
В переходные периоды партии могут вообще не иметь
программ или явно попирать их н тем не менее существо-
вать. В формировании партий более важны личные со-
циальные связи между членами,— недаром «партии во
всех странах рекрутируют большинство своих сторонников
из одного и того же общественного слоя» (консервато-
ры—из «потомков тех, кто составлял аристократическую
олигархию» при феодализме, либералы — из «людей, при-
надлежащих к средним классам»). «Это явление столь
постоянное,— утверждал Миссир,— что отклонения от об--
24

щего правила объясняются лишь какими-то особыми об-
стоятельствами. Теоретические убеждения, личные склон-
ности, особые комбинации интересов приводят к возник-
новению таких исключений, но исключения не могут изме-
нить общую норму»64.
По мнению Миссира, в каждой политической партии
следует различать два социальных явления. Прежде все-
го, это «частное предприятие, затеваемое в интересах объ-
единившихся лиц, и косвенно — в интересах того со-
циального слоя, к которому принадлежит большинство
этих лиц». Но все политические партии (на самом деле все
непролетарские. — С. М.) заинтересованы в том, чтобы
«скрывать свое тело иод одеяниями своих политических
принципов», представлять себя как объединения сторон-
ников определенной программы, имеющей целью благо
всего общества. «Лицо политической партии как товари-
щества, приносящего выгоды сочленам», обнажается после
се прихода к власти, когда блага последней распределя-
ются исключительно между активистами, с оставлением
за бортом просто сторонников — тех, кто лишь отдал пар-
тии свой голос65.
«Двойственная природа политических партий», соглас-
но Миссиру, объясняет, почему люди могут примыкать к
той или иной из них, не зная досконально ее программы:
общность взглядов и склонностей с людьми той же со-
циальной категории внушает доверие к созданному ими
товариществу. Есть, конечно, и какое-то количество лю-
дей, которые выбирают партию в соответствии с теорети-
ческими убеждениями, но они, как уже отмечалось, яв-
ляются редкими исключениями. В целом же и те, кто ру-
ководствуется в политике осознанными убеждениями, и
те, чьи политические симпатии определяются спонтанным
сходством взглядов и склонностей с людьми соответствую-
щего социального круга, составляют незначительное мень-
шинство, тем меньшее, чем менее культурна страна. Пре-
обладают, утверждал Миссир, две другие категории: те,
кто движим только личными интересами и амбициями и
потому, как правило, поддерживает партию, стоящую у
власти, и — таких еще больше —■ те, кто попросту увлека-
ем господствующим в данный момент политическим тече-
нием. Из первой категории наиболее способные и амбици-
озные, сильнее других стремящиеся к бюджетным благам
становятся обычно активистами приходящей к власти пар-
тии, а остальные поддерживают ее своими голосами. Обе
названные категории, вместе взятые, образуют наследство,
25

которое приходящая к власти партия получает от пав-
шей — так называемое «правительственное приданое».
Большинство же «народа», от имени которого выступают
политики, придавленное «вековым невежеством», вообще
не понимает, что происходит вокруг. Даже научившись
читать и слушать политические речи, массы, по мнению
Миссира, не способны организовать «собственное пред-
приятие» и в лучшем случае могут лишь поддерживать на
выборах то из существующих, которое настоятельнее бу-
дет искать их поддержки66.
Программы партий, отражая их двойственную приро-
ду, включают общественные, выставляемые для привлече-
ния публики, и частные цели участников предприятия. От-
сюда неизбежность путаницы, непоследовательности, внут-
ренней противоречивости этих программ, противоречий
между программами и практической деятельностью пар-
тий. «Правительства, создаваемые ими (партиями), похо-
жи, как близнецы», поскольку создаются товарищества-
ми, предприятиями, заинтересованными в том, чтобы воз-
можно полнее и дольше пользоваться выгодами пребыва-
ния у власти67.
С несколько иной стороны подошел к проблеме круп-
ный румынский буржуазный историк, философ и эконо-
мист А. Д. Ксенопол (либерал, а с 1908 г.- консерватор-
демократ). В предисловии к работе «История политиче-
ских партий в Румынии» (1910) Ксенопол писал: «У нас
часто можно услышать, что мы не имеем политических
партий в подлинном смысле слова, а лишь группировки,
созданные на основе личных интересов и не стремящиеся
к чему-либо, кроме реализации принципа «встань, чтобы
я сел». Проводится различие между политической жизнью
у нас и в передовых странах, состоящее в том, что там
идеи приводят людей под различные политические флаги,
в то время как у нас якобы идеи подменяются личным ин-
тересом». Ксенопол выражал несогласие с таким мнени-
ем: «Различение неточно, ибо тот же личный интерес яв-
ляется в последнем счете фактором, направляющим по-
литическую жизнь во всех странах мира». Политические
партии, уточнял далее Ксенопол, отражают, конечно, не
только экономические, но и религиозные, культурные и
прочие интересы и ценности, и могут быть дифференциро-
ваны и на основе последних. Все «эти материальные и мо-
ральные интересы, которые представляются нам интереса-
ми классов, в действительности являются не чем иным, как
суммой индивидуальных интересов всех членов класса, о
26

котором идет речь...68. Эти индивидуальные интересы, об-
щие для членов определенной более или менее ограничен-
ной группы, и составляют ту почву, на которой возникают
политические группировки или партии»,— заключал Ксе-
нопол69.
Основную канву концепции дополняли мотивы, при-
званные отразить сложность и многогранность исследуе-
мого явления: «Политические партии, однако, составляют-
ся не только путем представительства этих индивидуаль-
ных интересов, суммированных в классовые. И в верхах,
и в низах они включают также примеси из посторонних
(классу. — С. М.) элементов:.. Встречаются... высокие умы
и души, которые берут на себя защиту не своих или даже
противоположных собственным интересов». А из прима-
нок, привлекающих в партию людей посторонних, «нет бо-
лее сильной, чем перспектива занятия государственных
должностей и извлечения других выгод, которые могут
быть розданы правительством своим сторонникам. Однако
это явление,— подчеркивал Ксенопол,— существует не
только у нас, как обычно считается, но и в других, гораз-
до более культурных странах, где разнообразие занятий
значительно больше, чем в Румынии. У нас же по извест-
ным историческим причинам это средство рекрутирования
политических сторонников укоренилось особенно. Отсюда
и возникла ложная идея, что у нас партии представляют
собой лишь группы индивидов, стремящихся сменять друг
друга на государственных должностях»70.
Чтобы показать несостоятельность такого взгляда,
Ксенопол спрашивал: «Разве у нас нет аграрных интере-
сов и интересов зарождающейся промышленности? Нет
защитников самой полной эмансипации крестьян и сторон-
ников постепенного прогресса этого класса? Нет адептов
свобод еще больших, нежели те, что мы имеем, и людей,
требующих ограничения этих свобод в интересах порядка?
Но разве все эти идеи, проистекающие из индивидуаль-
ных интересов, суммированных в классовые, могут найти
осуществление в другого рода личных интересах — долж-
ностях, жалованьях, предоставляемых правительствами?
Очевидно, — отвечал Ксенопол, — что здесь допускается
смешение двух понятий: интереса, который сплачивает по-
литические партии и который всегда имеет в основе инди-
видуальные интересы, но такие, которые могут быть обоб-
щены применительно ко всему классу, и — способа, ко-
торым некоторые из членов партий рекрутируются на ос-
нове особого личного интереса каждого, не могущего быть
27

обобщенным в классовый интерес. И у нас есть политиче-
ские партии в подлинном смысле слова,— заключал ав-
тор,— и если можно найти различие между образованием
партий в Румынии и на Западе, то состоять оно будет
лишь в том, что удельный вес личных интересов в Румы-
нии выше, чем в странах Запада»71.
Однако далее, описывая зарождение политических те-
чений в Дунайских княжествах (20 — 40-е гг. XIX в.),
Ксенопол, противореча сказанному ранее, утверждал:
«Выделение партий в нашей стране, как и в любой дру-
гой, происходило на основе идей, а не на основе личностей
или классов, к которым они принадлежали»72. Итак, фак-
тор, который в предисловии рассматривался как допол-
няющий и модифицирующий по отношению к главному, оп-
ределяющему группировку людей в партии,— общности
классовых интересов,— через сотню страниц превратился
в определяющий. Это вызвало впоследствии реплику
Шт. Зелетина: «Ксенопол, кажется, был не очень тверд в
основной концепции политических партий»73.
В период после первой мировой войны и до освобож-
дения страны от фашизма обсуждение интересующих нас
вопросов в политической, социологической, исторической
литературе не прекращалось. Мнения по-прежнему груп-
пировались вокруг двух основных альтернативных вари-
антов ответа.
Известный политолог профессор А. Папакостя (до
1916 г.— консерватор, в 1919—1922 г. сочувствовал цара-
нистам) утверждал: «Политическая жизнь Старого Коро-
левства была лишена реального конфликта принципов...
Партии основывались на соображениях, связанных иск-
лючительно с личностями...» (1919)74. «Почти все, кто за-
писывался в них и посещал (партийные клубы.— С. М.),
преследовали какую-либо личную цель, связанную с ис-
пользованием бюджета» (1922)75.
Видный публицист царанистского направления А. Кор-
тяну утверждал: «Весь раздор между либералами и кон-
серваторами в течение периода от основания современно-
го румынского государства до великой войны (первой ми-
ровой. — С. М.) был в конечном счете бурей в стакане во-
ды, погоней за имениями, за государственными должно-
стями и политическими позициями, облегчающими добы-
вание имений и государственных должностей,— и все
внутри очень тонкого слоя, расположившегося на теле на-
ции, состоящей из бедных и невежественных крестьян...»
Либералы, по характеристике Кортяну, так же, как и
28

консерваторы, «были боярами, но не ограничивались, в от-
личие от тех, имениями, государственными должностями
и свободными профессиями, а, не будучи промышленника-
ми, создавали себе с помощью государства паразитарные
преимущества и выгоды в промышленности, не занимаясь
ни торговлей, ни банковским делом, с помощью государ-
ства извлекали без труда и риска выгоды из обладания
государственным кредитом и властью»76.
Иной подход и решение рассматриваемой проблемы
предлагал социолог Д. Дрэгическу — представитель лево-
го крыла либеральной партии. Он считал возможным ус-
тановить корреляцию между классами и партиями как по-
литическими представителями первых, хотя и оговаривал,
что сделать это нелегко из-за текучести и неопределенно-
сти состава классов, наличия в них слоев, стремящихся к
созданию собственных партий. В годы, предшествовавшие
первой мировой войне, консервативная партия была, по
его мнению, типичным и традиционным представителем
интересов крупных помещиков. В сферу ее влияния вхо-
дила, однако, и часть сельской и городской буржуазии,
интеллигенции и нр. Что касается либералов, то они были
главной партией румынской буржуазии. Вместе с тем,
стремясь к расширению социальной базы, либералы вов-
лекали в свои ряды и сферу влияния множество предста-
вителей городской мелкой буржуазии, зажиточного кре-
стьянства, интеллигенции77.
Тезис о том, что каждая из двух главных правитель-
ственных партий в довоенный период однозначно выра-
жала интересы соответствующего класса, особенно энер-
гично отстаивал крупный буржуазный экономист и социо-
лог Шт. Зелетин. Апологет исторической роли либерализ-
ма, он политически примыкал, однако, к так называемой
«народной партии» генерала А. Авереску. По словам Зе-
летина, национал-либеральная партия была «не очень
уютным местом для интеллектуала», он не одобрял неко-
торых действий ее руководства, с помощью же Авереску
надеялся провести в жизнь свою концепцию «неолибера-
лизма»78.
Как и Ксенопол, на которого он ссылался, Зелетин счи-
тал, что в Румынии либералы и консерваторы «родились
из дифференциации нашего старого господствующего
класса». «В определенный момент,— писал он,— румын-
ское боярство разделилось на две враждующие фракции:
реакционную, состоявшую из крупных бояр, и либераль-
ную, революционную, составленную из бояр мелких (кото-
29

рых, по Зслетину, влияние западноевропейского капита-
лизма на экономику Дунайских княжеств превратило в
«класс с буржуазными интересами».— С. М.). Из первой
фракции возникла консервативная партия, защищавшая
интересы аграриев, вторая же дала начало либеральной,
защищавшей буржуазные принципы и представлявшей ин-
тересы капитала». После оформления политической систе-
мы конституцией 1866 г. антагонизм этих партий не исчез.
«Первая остается верной реакционной традиции, вторая
же продолжает представлять чисто буржуазные интересы*
интересы формирующегося румынского капитализма»79.
Зелетин не обходил молчанием аргументы противни-
ков упомянутого тезиса. «То, что прикрывает, как кажет-
ся, этот ясно выраженный классовый характер наших
партий, есть их членский состав. Консервативная партия
имела в своих рядах и буржуазные элементы, а нацио-
нал-либеральная — крупных бояр и крестьянские элемен-
ты, на что указывал в свое время Титу Майореску». Зе-
летин формулировал по этому вопросу свою точку зрения:
«Состав политических партий... всюду пестр. Характер по-
литической партии определяется, однако, не ее членским
составом, а категорией интересов, которые она защищает
в своей деятельности... Либеральная партия,— по мнению
Зелетина, — постоянно проводила строго буржуазную, по-
следовательно меркантилистскую политику, защищая ин-
тересы национального капитализма, а консервативная пар-
тия проводила прямо противоположную политику, вдох-
новляемую вредным для национальной буржуазии (тамо-
женным.— С. М.) либерализмом, продиктованным интере-
сами крупных землевладельцев, которые хотели дорого
продавать продукты сельского хозяйства и дешево поку-
пать иностранные фабрикаты. Различие между двумя пар-
тиями,— подытоживал автор,— сводится на деле к разли-
чию классовых интересов»80.
От изложенной резко отличалась концепция известно-
го деятеля либеральной партии писателя и публициста
К. Бану. Вступив в активную политическую жизнь в на-
чале XX в., он перед первой мировой войной считался од-
ним из подающих надежды теоретиков партии. С 1911 г.
К. Бану издавал журнал «Флакэра», в котором под псев-
донимом «Глаукон» помещал афоризмы на темы полити-
ческой психологии. В 1937 г. он выпустил сборник афо-
ризмов под заголовком «Сад Глаукона, или Руководство
для политика», обобщавший его политический опыт81. От-
веты Бану на интересующие нас вопросы предельно кате-
30

горичны: «Политики преследуют лишь цель удовлетворе-
ния своих интересов и амбиций»82, «высшее искусство по-
литика состоит в том, чтобы обделывать свои дела, созда-
вая при этом впечатление, что он занят делами других»83.
Принципы, забота об общих интересах, крупные вопросы,
национальные и социальные,— «все это лишь карнаваль-
ные костюмы, под которыми искусный политикан скрыва-
ет от других, а иногда и от самого себя, подлинные моти-
вы своих действий»84. Под стать политическим лидерам,
руководителям партий и их сторонники — ими также дви-
жут личные интересы, страсти, амбиции85. «Люди, для ко-
торых общественное благо — единственная забота жиз-
ни», или по крайней мере те, «кого связывает с государ-
ством и нечто, кроме личных интересов и амбиций», ко-
нечно, тоже бывают, но подобные исключения лишь подт-
верждают общее правило86. Идеи, программы — «вещь,
в которой меньше всего нуждается партия». «Несколько
смышленых молодых людей состряпают программу за па-
ру дней», ведь составляется она совсем не для того, чтобы
выполняться. «Партиям нужны не идеи, а дисципли-
на»87. Бану прямо уподоблял лидеров партии вожакам
банды: они тоже «могут ссориться из-за добычи, угро-
жать друг другу, оскорблять друг друга, быть готовыми
вцепиться друг другу в глотку... Но укажите им близкую
перспективу новой добычи —и они обнимутся со слезами
на глазах»88.
Близкие по смыслу взгляды высказывал известный ли-
тературовед и историк Е. Ловинеску (1940). Правитель-
ственные партии в Румынии рассматриваемого периода
основывались, по его словам, «на индивидуальных аппети-
тах, умело оркестрованных под общий интерес». Партии
привлекали и привязывали к себе сторонников возмож-
ностью удовлетворения личных интересов путем прямой
коррупции или других средств, которые давало им «эко-
номическое вооружение»89. Единственным исключением,
по мнению Е. Ловинеску, были жунимисты, руководство-
вавшиеся идейными, принципиальными соображениями,
подчас, впрочем, совмещая их с извлечением «честных лич-
ных выгод»90.
Единодушия по рассматриваемой проблеме не было и
среди авторов, которые в 30-е гг. продолжали развивать
консервативную концепцию истории Румынии. И. К. Фи-
литти, например, писал: «Так называемые политические
партии под различными вывесками скрывали то же самое
содержание. Их мелкие раздоры имели целью поочеред-
31

нос удовлетворение меньшинств в ущерб основной массе
населения» (1936)91. Иначе подходил к вопросу К. Гане.
«Консерваторы,— но его оценке,— представляли (в 70-е гг.
XIX в.— С. М.) реально существующие интересы людей,
которых... следовало называть землевладельцами... Либе-
ралы же пребывали в поисках сторонников, не очень пред-
ставляя, из какого класса их рекрутировать, поскольку,
по выражению Карпа, „новые элементы с новыми интере-
сами, которые требуют себе места в государстве, еще не
существовали"». «Великая мудрость Брэтиану», но мне-
нию К- Гане, состояла в том, что он «своевременно понял:
политическая партия может оправдать свое существова-
ние лишь в том случае, если представляет интересы оп-
ределенной общности людей, и... взялся за дело, чтобы
создать (?! — С. М.) класс, который представляла бы его
партия. Таким образом,— заключал К. Гане,— из купече-
ства, финансистов и особенно из чиновников формирует-
ся постепенно во все больших масштабах, по воле Иона
Брэтиану, румынская буржуазия,— созданная с политиче-
ской целью, но затем росшая естественным путем из об-
щественной необходимости своего времени»92. Эта схема
дополнялась следующими суждениями: «Рождение поли-
тических партий относится к 1857 г., когда во время ра-
боты диванов ad hoc правые и левые разделились в аграр-
ном вопросе». В течение последующих 50 лет и «во вся-
ком случае со времени принятия конституции (1866 г.—
С. М.) эти партии постоянно колебались как в отношении
принципов,— когда вообще имели их,— так и в отношении
применения, так что подчас между ними не было иных
различий, кроме личных амбиций». Лишь после крестьян-
ского восстания 1907 г. «и тоже исключительно в аграр-
ном вопросе консервативная и либеральная идеи возроди-
лись снова...»93
Для позиций фашиствующих социологов последних лет
существования буржуазно-помещичьего режима в Румы-
нии в какой-то мере показательны высказывания эконо-
миста и социолога М. Маноилеску. Политически он при-
мыкал к различным партиям, в 1933 г. создал собствен-
ную, столь же эфемерную, сколь и реакционную «Нацио-
нально-корпоратистскую лигу», затем поддержал установ-
ление королевской диктатуры и однопартийной системы,
кончил же политическую карьеру участием в профашист-
ском правительстве Джигурту и подписанием от имени
Румынии пресловутого «венского арбитража» 1940 г.
Автор книги, вышедшей в свет под претенциозным за-
32

головком «Роль и судьба румынской буржуазии» (основ-
ной идеей ее была необходимость перестройки мышления
и практики этого класса на тоталитарный лад), он касал-
ся в ней, в частности, и деятельности политических партий
изучаемого периода. «Рекрутирование в партии, равно как
и дисциплина в них,— писал Маноилеску,— имели в осно-
ве своей интерес. Если у консерваторов,— уточнял он да-
лее,— этот интерес был менее непосредственным и более
связывался с классовым инстинктом, то у либералов ин-
терес был определяющим фактором их политической спло-
ченности»94. Из контекста видно, что речь шла о личных
материальных интересах членов и сторонников партии, ко-
торых руководство ее привлекало и удерживало, исполь-
зуя контролировавшуюся им сеть кредитных учреждений.
«Иронические выпады по адресу либералов со стороны их
противников отнюдь не выглядят незаслуженными. Когда
те говорили о «дисциплине сырного круга» и о «магиче-
ской силе мешка с зерном», то образно выражали полити-
ческую реальность»95.
Идейно-теоретический уровень межпартийной борьбы
оценивался Маноилеску, претендовавшим на роль идеоло-
га и теоретика, весьма критически: «В картине общест-
венной жизни Старого Королевства нет ничего более тя-
гостного и унизительного для румынского интеллекта, чем
теоретические проявления тогдашних политических пар-
тий... В стране с таким количеством интеллигентных, об-
разованных людей поле политических идей представляло
собой пустыню, среди которой лишь кое-где возникали, по-
добно оазису, отдельные личности. В целом же наши по-
литические руководители не имели идей, а если имели, как
попоранисты и социалисты, то заимствованные из-за
границы»96. По словам Маноилеску, у румынской буржуа-
зии и интеллигенции «нет теоретической страсти, а есть
лишь страсть к текущей политике; политические заботы
буржуа сводятся к вечному «когда уйдет правительство»,
«кто придет» и мелким проблемам изменений в составе
правительства. С точки зрения развития общественной
мысли, — заключал автор, — буржуазия (в состав ее он
включал и помещиков, и верхушку средних слоев.— С. М.)
стоит на более чем низком уровне...»97
Попытки марксистского анализа рассматриваемых
проблем предпринимались, как уже отмечалось, с 80-х гг.
XIX в., в произведениях румынских социалистов.
В первой половине 40-х гг. нашего века вопроса о ха-
рактере партий «в малой Румынии до 1916г.» коснулся в
3 Заказ Л"» 553
33

работе «Под тремя диктатурами» видный деятель КПР
Л. Патрашкану (законченная в 1941 г., книга эта вышла
в 1944 г., сразу после освобождения страны от фашизма).
«Либеральная и консервативная партии,— отмечал ав-
тор,—не имели четких очертаний. В первой преобладала
городская буржуазия... однако немалое число крупных
землевладельцев было и в этой партии, буржуазной по
программе и тенденциям. Консервативная партия была
партией крупных землевладельцев», а консервативно-де-
мократическая «пользовалась несомненной популяр-
ностью среди лиц свободных профессий и части населения
городских окраин, где преобладали мелкобуржуазные эле-
менты». Но эта партия «пе сумела утвердиться в качестве
реальной политической силы... Единственным воспомина-
нием, которое она оставила, является термин «такизм»,
укоренившийся в румынском политическом лексиконе для
обозначения узкой группы людей, преданных и главным
образом тесно сплоченных вокруг лидера, непосредствен-
но заинтересовывающего их в разграблении общественных
средств». Автор подчеркивал, что официальная политиче-
ская жизнь в рассматриваемый период «сводилась к по-
верхностным проявлениям ничтожного меньшинства», ибо
«цензовая избирательная система отстраняла рабочий
класс и крестьянство от участия в общественных делах»98.
Последняя мысль проводилась и в коллективном тру-
де «Лекции в помощь изучающим историю РРП» (1961).
Политика консервативной и либеральной партий характе-
ризовалась там как «одинаково антинародная и антина-
циональная». «В рамках буржуазно-помещичьего „бло-
ка",— уточнялось далее,— либералы защищали преимуще-
ственно интересы буржуазии, в то время как консервато-
ры — интересы помещиков». Борьба между ними носила,
по мнению авторов, демагогический характер, их взаим-
ные обвинения «призваны были создать в массах иллю-
зию реального различия интересов между этими партиями
(в действительности такого различия не было? — С. М.) и
облегчить им приход к власти»99.
В 1969 г. в Бухаресте состоялась научная дискуссия
об общественно-политическом режиме Румынии 1864—
1918 гг. В ней затрагивались и интересующие нас вопро-
сы. Спектр мнений был довольно широк. Так, А. Деак пов-
торил приведенную выше характеристику из «Лекций...»:
«Консервативная партия выражала преимущественно ин-
тересы помещиков, либеральная же представляла глав-
ным образом интересы буржуазии»,— подчеркнув, что
34

«разграничение это не имело абсолютного характера».
Т. Лунгу сделал акцент именно на разграничении: «Либе-
ральная партия как выразитель интересов буржуазии
стремится почти без исключений к промышленному разви-
тию страны, в то время как консервативная постоянно вы-
ступает как защитник крупной земельной собственно-
сти».
В свою очередь, Н. Хускарну заявил: «Сами руково-
дители этих партий начинают отдавать себе отчет в том,
что в отношении их (партий? классов? — С. М.) сущест-
венных интересов нет различий... Это находит даже выра-
жение в создании партий, которые не являются ни поме-
щичьими, ни буржуазными, а включают разнородные эле-
менты. Мы присутствуем при явлении обуржуазивания по-
мещиков и, наоборот, проникновения буржуазии в сель-
ское хозяйство (в каком качестве? — С. М.)». Еще более
категорично высказался И. Якош: «И либералы, и консер-
ваторы следовали по сути той же классовой политике ук-
репления капиталистических производственных отноше-
ний, буржуазного государства...»100. На естественно возни-
кающий вопрос: чем же в таком случае определялся вы-
бор той или иной партии со стороны представителей гос-
подствующих классов,— II. Хускариу и И. Якош не отве-
чали.
Со второй половины 60-х гг. до настоящего времени в
СРР вышел ряд монографий и статей, подробно освещаю-
щих этапы политической жизни Румынии изучаемого пе-
риода. Вопросы о характере политических партий и груп-
пировок, целях и характере борьбы между ними являют-
ся в этих работах одними из главных. Хотя и наблюдают-
ся различные мнения относительно того, какую роль в по-
литической борьбе играли чисто личные (т. е. не своди-
мые к классовым) интересы ее участников, все авторы
сходятся на том, что политические группировки, партии,
фракции, действовавшие в рассматриваемый период, вы-
ражали интересы определенных общественных классов и
слоев.
По мнению В. Мачу — автора соответствующего раз-
дела в академической «Истории Румынии» — существова-
ние в период 1866—1871 гг. ряда консервативных и либе-
ральных группировок, боровшихся за власть, обусловли-
валось следующими причинами: 1) столкновением интере-
сов помещиков и буржуазии (большая часть буржуазии
была заинтересована в быстром развитии капиталистиче-
ской экономики, а помещики, которых поддерживали
3*
35

крупные арендаторы-посредники, часть торговой и ростов-
щической буржуазии,— в более медленных темпах разви-
тия капитализма, которые позволили бы как можно доль-
ше использовать пережитки феодализма в сельском хо-
зяйстве); 2) различием интересов буржуазии в Молдове
и Валахии, проистекающим из разницы в национальном
составе и структуре; 3) различием интересов отдельных
слоев помещиков в зависимости от экономического спосо-
ба реализации земельной собственности (сдача имений в
посредническую аренду или ведение собственного хозяй-
ства с применением в той или иной пропорции отработоч-
ных и капиталистических методов)101.
В. Руссу — автор цикла статей о политической борьбе
в Румынии в 1866—1871 гг.— решительно выступил про-
тив попыток представить эту борьбу «лишенной всяких
принципов и подчиненной лишь удовлетворению личных
интересов»102. По его мнению, «противоречия между полити-
ческими группировками... определялись в последнем счете
(? — С. М.) принципами, которые каждая желала поло-
жить в основу внутренней и внешней политики страны»103.
В другой статье В. Руссу писал: противоречия между бур-
жуазно-помещичьими политическими группировками «от-
ражали специфические интересы каждого из двух господ-
ствующих классов в вопросе о темпах развития капитали-
стических отношений и в то же время выражали стремле-
ние каждого из них к политическому преобладанию в госу-
дарстве»104. Консервативные помещики, пояснял В. Руссу,
лишь вынужденно согласившиеся на проведение буржуаз-
ных преобразований, «пытались навязать медленные тем-
пы развития страны, старались воспрепятствовать прове-
дению реформ, могущих ускорить и расширить капитали-
стическое развитие Румынии... Буржуазия же была заин-
тересована в более быстром развитии капитализма (В.Ма-
чу, как мы видели, подходил к этому вопросу более диф-
ференцированно.— С. М.). Для нее продолжение полити-
ки модернизации государства было равнозначно упроче-
нию завоеванных экономических и политических позиций,
а в перспективе обеспечению преобладающей роли в рам-
ках нового режима... Борьба за власть (между консерва-
торами и либералами.— С. М.), помимо личных и группо-
вых интересов, обусловливалась,— по мнению автора,—
зависимостью от этой основной дилеммы»105.
Вместе с тем В. Руссу не отрицал, что «в 1866 г. завер-
шился процесс сближения между основными буржуазно-
помещичьими группировками, предпосылки которого по-
36

явились после революции 1848 г. (на наш взгляд, уже в
ходе ее.— С. М.). В основе этого союза,— отмечал он,—
лежало переплетение экономических и социально-полити-
ческих интересов, выразившееся прежде всего в поддер-
жании существования крупной земельной собственности в
новых рамках, установленных аграрной реформой
1864 г.»106. «В том, что касалось крестьянства,—констати-
ровал В. Руссу,—либералы не слишком отличались от
консерваторов»107.
А. Стан ■— автор монографии «Политические группи-
ровки и течения в Румынии между Объединением и Неза-
висимостью»— ставил перед собой цель опровергнуть
тезис о том, что «разделение политических деятелей на
две основные тенденции — либеральную и консерватив-
ную -— якобы было искусственным, определялось в осо-
бенности желанием некоторых из них играть выдающуюся
роль». Он утверждал, что разделение «не было результа-
том случайности, амбиции тех или иных личностей или
слепой борьбы за власть. В основе его лежало различие
социально-экономических интересов», «социальные анта-
гонизмы», нашедшие отражение в различных «концепциях
путей и темпов развития румынского общества, равно как
и способов организации политических институтов». «По-
литические деятели группировались вокруг определенных
принципов, социально-экономических и культурных идеа-
лов», «группы или фракции — зародыши будущих пар-
тий, созданных накануне приобретения независимости,—
отражали интересы определенных общественных классов
и слоев и стремились проводить эти интересы в жизнь пу-
тем соответствующей правительственной политики»108.
Лишь однажды автор отметил среди причин разрозненно-
сти либеральных группировок до 1875 г. (т. е. до создания
национал-либеральной партии) «претензии различных дея-
телей на руководство»109. По отношению к консерваторам
он делает это чаще, подчеркивая, что они «вдохновлялись
в большей мере личными и групповыми интересами, не-
жели общими интересами партии»110.
В целом же, «несмотря па некоторые недостатки, по-
рожденные незрелостью буржуазии, слабостью парламент-
ской традиции и подчас слепой борьбой за власть (значит,
все-таки была такая.— С. М.)», партийная система этого
периода оценивается в книге Стана сугубо положитель-
но111. Так, автор утверждает, что она сделала возможным
«вовлечение народных масс в политическую деятельность»
(сильной «народной поддержкой» пользовались, по его
37

словам, концепции либералов)112, хотя на следующей
странице справедливо констатирует: «Народные массы, в
особенности крестьянство, были совершенно исключены из
политической жизни» (в выводах массы названы «пассив-
ными политическими силами»)113. В написанном совмест-
но с П. Кынчей введении к коллективной монографии «Ис-
тория парламента и парламентской жизни в Румынии до
1918 г». Стан дает следующую формулировку: «Либералы
и консерваторы отражали в общем интересы господствую-
щих классов — буржуазии и помещиков,— но в опреде-
ленной мере и интересы народных масс (курсив наш; ав-
тор имеет в виду период до возникновения рабочего и со-
циалистического движения, т. е. до второй половины
70-х гг. XIX в.— С. М.)»ш.
П. Кынчя, исследовавшая политичекую жизнь Румы-
нии в первое десятилетие после приобретения независимо-
сти, пришла к выводу, что экономическая политика нацио-
нал-либеральной партии, стоявшей тогда у власти, выра-
жала интересы не всей буржуазии или хотя бы большин-
ства этого класса, а лишь кучки крупных капиталистов.
Зато либералы были не только «внимательны к интере-
сам новых крупных землевладельцев буржуазного проис-
хождения» и капиталистической хозяйственной ориента-
ции, но шли на крупные «уступки помещикам, заинтересо-
ванным в сохранении феодальных пережитков, вызывая
этим моменты стагнации в развитии капитализма».
П. Кынчя расценивает эти факты как «новое доказатель-
ство» существования коалиции помещиков и верхов бур-
жуазии115. Первый из них объяснял, по мнению Кыпчи,
вхождение в состав так называемой «Объединенной оппо-
зиции» против правительства И. К. Брэтиану, ядром кото-
рой была консервативная партия, политических группи-
ровок, отколовшихся от национал-либералов и выражав-
ших интересы мелкой и части средней буржуазии. Однако
из-за разнородности представляемых ею социально-клас-
совых сил и противоречивости их интересов «Объединен-
ная оппозиция» не смогла выработать конкретной пози-
тивной программы и «заслуженно рассматривалась как
агломерация узких интересов, а жажда власти — как
единственная побудительная причина се действий»116.
В другой работе П. Кынчя отметила такие черты поли-
тической жизни Румынии, как отход сторонников от пар-
тии, не имеющей непосредственной перспективы быть при-
званной к власти, и отсутствие у партий четко очерченных
конкретных программ117. Общий вывод автора по иптере-
38

сующим нас вопросам звучал так: «Политическая жизнь
направлялась не столько политическими партиями, сколь-
ко личностями... Понятие партии как политического орга-
низма, трудно разрушимого или неразрушимого при отко-
ле того или иного руководителя, укоренялось в Румынии
медленнее, чем в западных капиталистических государст-
вах с более длительной практикой буржуазного парламен-
таризма. Идея соблюдения партийной дисциплины... не-
смотря на ущемление тщеславия или интересов того или
иного деятеля партии, не вошла еще прочно в политиче-
скую практику»118.
В монографии о политической жизни Румынии конца
XIX в. Тр. Лунгу утверждал, что «каждое из главных по-
литических формирований соответствовало определенной
социальной группе или же ряду социальных групп». Вме-
сте с тем «к концу XIX в. почти завершается процесс ус-
транения критерия социальной принадлежности из числа
тех, на основе которых происходило обычно рекрутирова-
ние в ту или иную из правительственных партий». С нача-
ла XX в. в каждой из этих партий «все более отчетливо об-
рисовываются два крыла: буржуазное и помещичье,—
имевшие, несомненно, больший или меньший удельный вес
в зависимости от классовой принадлежности большинства
членов соответствующей партии»119. По мнению Лунгу,
фракции в указанных партиях тоже выражали интересы
определенных слоев и групп господствующих классов. Но
разделяли их не столько эти интересы, сколько представ-
ления о путях и средствах реализации классовых целей, а
также узкогрупповые политиканские интересы, связанные
с борьбой за гегемонию в соответствующей партии120.
Книга Тр. Лунгу была одной из первых работ в исто-
риографии СРР, где в адрес румынских социалистов про-
звучал упрек в том, что они «не проводили никакого раз-
личия между двумя главными правящими партиями гос-
подствующих классов», в частности «не могли понять, что
буржуазия через либеральную партию боролась за соз-
дание промышленности — одного из решающих факторов,
абсолютно необходимых для развития Румынии»121. В
дальнейшем этот упрек повторялся неоднократно, а соот-
ветствующий коитртезис стал в румынской литературе гос-
подствующим,— хотя, в виде исключения, продолжали вы-
сказываться и иные мнения. Так, упоминавшиеся уже
Н. Пстряну и Н. Хускариу в 1977 г. писали: «Даже с точ-
ки зрения исповедуемых политических принципов, касав-
шихся основных проблем развития страны, между двумя
39

партиями не было крупных различий, наоборот, было мно-
го сходного»122.
Применительно к истории жуиимизма интересующий
нас вопрос сформулировал известный исследователь об-
щественно-политической и культурной жизни Румынии
3. Орня: «Были ли жунимисты... организованной группой
карьеристов, стремившихся преуспеть и захватить власть
любыми средствами? Иначе говоря, были ли правы их кон-
сервативные и либеральные противники, утверждавшие,
что жунимисты постоянно присоединялись, в соответствии
с показаниями политического барометра, к сильнейшему,
дабы расположиться на правах привилегированных навер-
ху политической иерархии? Наконец, жертвовали ли жу-
нимисты принципами, провозглашаемыми столь торжест-
венно, ради соответствующих выгод? На все эти вопро-
сы,— утверждал Орня,— нельзя дать однозначно положи-
тельный или однозначно отрицательный ответ».
Жунимисты, отмечал автор, «использовали, без сомне-
ния, соответствующий политиканский реквизит», в их по-
ведении «было достаточно расчетов и интересов. Но боль-
шинство из них,— по мнению Орни,— преследовало не
столько мелко личные цели (значит, и их тоже.— С. М.),
сколько цель консолидации этой группировки в политиче-
скую формацию, достаточно признанную и упрочившуюся,
чтобы осуществить собственную программу». А такая про-
грамма у жунимистов была еще с начала 80-х гг. Пони-
мая, что их группировка ввиду малочисленности «не име-
ет шансов на самостоятельное правление, они,— по оцен-
ке автора,— готовы были вступить в соглашение с любой
партией, которая примет эту программу и обязуется про-
водить ее»123. Поскольку жунимисты выражали интересы
и взгляды определенной части обуржуазивающихся по-
мещиков, у них, как показал Орня, были точки соприкос-
новения и с помещичьим крылом либералов (стремление
к медленной эволюционной перестройке аграрных отноше-
ний па капиталистический лад по так называемому прус-
скому пути), и со «старыми», «закостенелыми» консерва-
торами (защита «неприкосновенных прав» помещичьего
землевладения, враждебность широкой индустриализа-
ции и демократизации избирательной системы). Это поз-
воляло им в зависимости от политической конъюнктуры
то сотрудничать с либералами, то вновь объединяться с
консерваторами124.
Переплетение интересов буржуазии и помещиков,
«пестрый в социально-классовом отношении состав обеих
40

буржуазно-помещичьих партий» были, по словам Орни,
«социальной основой карикатурной парламентско-иолити-
ческой борьбы у нас. Годы подряд группировки с относи-
тельно общими интересами из обеих главных партий всту-
пали в коалиции, чтобы совместно бороться против других
крыльев этих же партий...»123.
М. Иоса и Тр. Лунгу, осветившие партийную жизнь и
взаимоотношения либералов и консерваторов в первом де-
сятилетии XX в., также отмечали наличие у первых поме-
щичьего, а у вторых — нробуржуазного крыла. Но это, по
их мнению, не мешало консервативной партии быть основ-
ным выразителем взглядов и интересов помещиков, а ли-
беральной — главным представителем буржуазии126. При-
чинами внутренней фракционной борьбы в буржуазно-по-
мещичьих партиях авторы считали: 1) различие социаль-
ных интересов буржуазии и помещиков и борьбу их пред-
ставителей за преобладание в руководстве партиями127;
2) различия во взглядах по проблемам внутренней, а под-
час и внешней политики, общей ориентации партии, раз-
ногласия по вопросам политической тактики128; 3) личные
амбиции и соперничество лидеров, оспаривающих ак-
туальное или потенциальное руководство129.
А. Иордаке, посвятивший книгу политической жизни
Румынии в 1910—1914 гг., отвечал на обсуждаемые вопро-
сы следующим образом: «В Румынии перед первой миро-
вой войной сосуществовали два класса, политически
представленные либеральной и консервативной партиями.
Политическая вражда между этими партиями, чередовав-
шимися у власти в рамках известной системы правитель-
ственной ротации, внешне имела вид ожесточенной борь-
бы за власть. В действительности дело обстояло сложнее».
«Острая политическая борьба между двумя господствую-
щими классами», по мнению Иордаке, вызывалась «раз-
личием экономических интересов», «конечной целью в
ней,— утверждал автор,— была ликвидация противника
как политической силы»130.
«Политическое сосуществование (двух господствующих
классов.— С. М.),— развивал свою мысль Иордаке,—бы-
ло обусловлено недостаточной зрелостью румынской бур-
жуазии, подъем которой тормозился медленными темпами
экономического развития, характерными для стран Цент-
ральной и Восточной Европы (чем обусловливались эти
темпы? — С. М.). Термин «буржуазно-помещичий режим»
отражает сосуществование политических сил, находив-
шихся не в согласии, а в противоречии друг с другом. Вре-
41

мснная невозможность устранения помещиков как поли-
тической силы ни в коем случае не означала, что румын-
ская буржуазия отказалась от этой цели. Она лишь отло-
жила ее осуществление. Конечно, — пояснял Иордаке, —
буржуазия не ставила целью экономически уничтожить
крупных землевладельцев, но старалась превратить их пу-
тем последовательной политики реформ из паразитарных
латифундистов-рантье в капиталистических предпринима-
телей-фермеров, подобно тому как это произошло в раз-
витых капиталистических странах»131.
«В Румынии перед первой мировой войной,— заключал
Иордаке,— правительственные партии преследовали раз-
личные цели, имели разные идеологии... Их политические
и экономические программы отражали различные концеп-
ции. Либеральная партия была связана с экономическим
прогрессом, в то время как консервативная боролась за
сохранение прежнего положения вещей». Лишь в отноше-
нии социальных проблем позиции названных партий были,
по оценке Иордаке, «если не аналогичны, то очень близки».
Расхождения касались «пределов уступок другим классам
и социальным категориям», уступок, которые имели целью
«предотвращение и сглаживание, хотя бы временное, клас-
совых конфликтов». Однако «общая заинтересованность в
эксплуатации народных масс, будучи главной координа-
той политики этих партий, не была единственной»,— под-
черкивал Иордаке, предупреждая о недопустимости «опу-
щения других координат», прежде всего, «позиции по от-
ношению к способу производства»132.
Описывая внутрипартийные конфликты и борьбу в пра-
вительственных партиях, Иордаке занимал позиции столь
же явно пролиберальные. Консерваторы, по его словам,
к 1914 г. были ослаблены «непреодолимыми разногласия-
ми и постоянными внутренними расколами, порожденны-
ми борьбой (лидеров. — С. М.) за власть». Консерваторы-
демократы «находились в состоянии разложения... из-за
невозможности придти к власти самим, что вызывало не-
довольство у рядовых членов, жаждавших должностей и
политических карьер... вследствие чего многие из этих
членов переходили в другие партии». И лишь у либералов
внутрипартийная борьба, тоже достаточно напряженная,
носила идейный характер и кончилась «нейтрализацией
правых сил», «разгромом оппозиции», что привело к ук-
реплению этой партии133.
М. Мушат и И. Арделяну в монографии «Политиче-
ская жизнь в Румынии. Политические партии 1918 —
42

1920 гг.», касаясь облика политических партий предшест-
вующего (1914—1917 гг.) периода, ссылаются на характе-
ристики, которые в свое время дал им Д. Дрэгическу. Они
отмечают, что хотя «в консервативной партии преоблада-
ла та часть господствующих классов, доходы и интересы
которой были связаны прежде всего с крупным землевла-
дением», ряд лидеров ее имели и значительные интересы
в промышленности и банках. В свою очередь, «часть либе-
ральных лидеров была заинтересована в сохранении круп-
ного землевладения, поскольку многие из них были круп-
ными помещиками и арендаторами». Это обстоятельство,
по оценке авторов, придавало социальной базе партии не-
однородность, а программе и доктрине — противоречи-
вость.
Левое крыло либеральной партии, представленное по-
поранистами, некоторыми из бывших «великодушных» и
руководителями так называемых «народных банков» и
сельских кооперативов, примыкало к либералам в надеж-
де реализовать через них интересы социальных категорий,
которые оно представляло и которые при действовавшей
тогда цензовой избирательной системе не имели шансов
стать самостоятельной политической силой,— городской
мелкой, отчасти средней буржуазии, кулачества, части ин-
теллигенции. Весной 1917 г. некоторые представители это-
го левого крыла, отколовшись от либералов, создали так
называемую «партию труда», а в конце 1918 г. их основ-
ная часть — царанистскую партию.
Наконец, консервативно-демократическая (с конца
1916 г.— консервативно-националистическая) партия «вы-
ражала в целом интересы помещичьих кругов, влияние ко-
торых возросло с присоединением филипесканского крыла
консерваторов, а также интересы некоторых элементов
буржуазии, связанных более с иностранным капиталом».
Названная политическая группировка пыталась посредни-
чать в сближении между буржуазией и помещиками путем
приспособления последних к капиталистическому разви-
тию, найти формулу «гармонизации» феодальных пере-
житков с общим капиталистическим развитием страны.
Это неизбежно придавало ее политике характер двой-
ственности, эквилибрирования, который лидеры партии
пытались оправдать и теоретически134.
Фракционную борьбу в рядах консерваторов, завер-
шившуюся в мае 1915 г. расколом партии на сторонни-
ков Антанты и сторонников Центральных держав, равно
как и трения, расхождения среди последних между кар-
43

листами и маргиломаиистами М. Мушат и И. Арделяну
объясняют лишь разногласиями по вопросам внешнепо-
литической ориентации, личное же соперничество лидеров
и личная заинтересованность членов группировок в той
или иной ориентации не упоминаются135.
* * *
Мы подробно рассмотрели историю обсуждаемого воп-
роса, поскольку она неотделима от его теории. Макси-
мально полная и объективная реконструкция движения
общественной мысли по данной проблеме важна потому,
что доставляет значительную, если не преобладающую
часть идейного материала, необходимого для ее решения.
Дело в связи имеющихся элементов решения и постановке
проблемы в более широкий социально-исторический кон-
текст.
По нашему мнению, искомое решение — не в принятии
одной из двух альтернативных точек зрения, а в более ши-
роком и глубоком взгляде на проблему, при котором обе
они выступают как частицы, грани, стороны истины. Ибо
обе отображают реальную действительность, но с различ-
ных сторон, которые в жизни были слиты и сплавлены не-
отделимо, а в теоретических конструкциях выступали ча-
ще порознь, полемически противопоставлялись друг другу.
Ключ к решению проблемы — в количественных и ка-
чественных характеристиках участников политического
процесса в Румынии — избирательного корпуса, состав-
лявших его классов и социальных слоев с их взаимоотно-
шениями, наконец, самих политических партий — ив со-
поставлении этих характеристик с однопорядковыми в
других странах различного уровня развития.
При таком сопоставлении прежде всего бросается в
глаза узость круга участников политической жизни в
Румынии. Если брать его низший, самый массовый слой —
избирателей (имея в виду, конечно, лишь тех, кто обладал
правом прямого голоса, ибо участие остальных было чисто
номинальным),— то таких насчитывалось всего несколько
десятков тысяч человек (23,5 тыс. в 1883 г., 130,8 тыс. в
1914 г.) на несколько миллионов человек населения
(4776 тыс. в 1883 г., 7771 тыс. в 1914 г.)136. По подсчетам
газеты «Ромынул», для периода 1873—1880 гг. процент
прямых избирателей от общей численности населения сос-
тавлял в Румынии только 0,7 на выборах в нижнюю пала-
ту, на выборах же в сенат — еще меньше. В Италии, к
примеру, названный показатель в тот же период равнял-
44

ся 2,21, во Франции — 26,9%137. После реформы 1884 г.
процент прямых избирателей повысился, составив к 1914 г.
1,68 (0,43)138. Однако в это время уже в 15 европейских
странах соответствующий показатель варьировал от 15,8%
до 27,9%13Э. Таким образом, процент прямых избирателей
от общей численности населения и даже от численности
мужчин старше 21 года140 оставался ничтожным. Число го-
лосовавших было к тому же значительно меньше числа
внесенных в списки. По подсчетам румынского историка
Гр. Кирицэ, на всеобщих выборах с 1866 по 1883 г. голо-
совало в среднем лишь 64% имеющих это право141, для
всеобщих выборов с 1892 по 1914 г. соответствующий
средний показатель, по нашим расчетам, составил около
70%142.
Но и этим дело не ограничивалось. Тонюсенький в
сравнении со всем взрослым населением слой прямых из-
бирателей был разбит на коллегии с неравными нормами
представительства. Чем более привилегированной, тем бо-
лее узкой была соответствующая коллегия. Так, до рефор-
мы 1884 г. во многих уездах первая коллегия но выборам
в нижнюю палату насчитывала лишь 30—40 избирателей,
из них фактически голосовали не более 15—20143. Для по-
лучения большинства в такой коллегии требовалось нич-
тожное число голосов, часть которых давали родственники
и друзья кандидата, а остальные обычно попросту поку-
пались144. После реформы численность коллегий выросла,
но принципиально положение не изменилось. В конце рас-
сматриваемого периода К. Стере констатировал, что в
привилегированных коллегиях, особенно первой, «решаю-
щее большинство часто падает до 100 голосов, нередко до-
ходит до 40 и даже 30. Голоса одной семьи иногда могут
сыграть решающую роль»145.
Естественно, что подобная ситуация создавала воз-
можность удовлетворения и чисто личных (не сводимых
к классовым) интересов избирателей, соответственно уве-
личивая влияние таких интересов на их политические дей-
ствия. Конкретно речь шла о получении за поданный го-
лос (голоса) денег, должностей, наград или иных отли-
чий; о получении в аренду па льготных условиях государ-
ственных имений, лесов, виноградников; выгодных конт-
рактов на поставки и подрядов для казны, уездов, ком-
мун, «общественных благотворительных учреждений»;
льготных ссуд и кредитов; стипендий для обучения детей
за границей; наконец, о получении различного рода про-
тивозаконных поблажек — от освобождения от воинской
45

повинности до прекращения уголовного преследования148.
«Каждый из нескольких сот человек, составляющих изби-
рательные коллегии, продает свой голос за различного ро-
да уступки, беззакония и милости»,— отмечалось в 1906 г.
в манифесте румынских социалистов147. Об этом же писал
в 1912 г. бывший префект, неоднократно проводивший вы-
боры: «...Пет ни одного избирателя, в особенности первой
коллегии, самой привилегированной, который когда-либо
отдал свой голос без какой-то, пусть хоть небольшой, но
личной выгоды»148.
Среди названных интересов стремление к занятию
должностей в государственном аппарате было, по-види-
мому, наиболее распространенным. Это объяснялось ря-
дом исторических обстоятельств. Более низкие в сравне-
нии с развитыми капиталистическими странами темпы
экономического роста, обусловленные сохранением круп-
ных пережитков феодализма, нищета и отсталость громад-
ного большинства населения суживали возможности при-
ложения умственного труда в сферах материального про-
изводства и обращения. Вместе с развитием среднего и
высшего образования это порождало парадоксальное, но
закономерное явление «избыточности» интеллигенции. С
другой стороны, мелкие хозяйчики, разоряющиеся в про-
цессе разложения традиционного мелкого производства, в
условиях суженного экономического развития часто не на-
ходили применения своим рукам. Взоры тех и других, ес-
тественно, устремлялись к государственной службе, кото-
рая традиционно пользовалась более высоким престижем
по сравнению с другими родами деятельности (со времен,
когда занятие государственных должностей было монопо-
лией высшего сословия — боярства).
В итоге совокупного действия перечисленных факторов
в Румынии появился класс «пролетариев пера» (выраже-
ние М. Эминеску), или, по словам русского дипломата,
«служебный пролетариат». Одни его представители слу-
жили стоявшему у власти правительству, другие выжида-
ли смены власти — кто для получения хорошего места, а
кто — куска хлеба ради149. Обе главные буржуазно-поме-
щичьи партии, особенно либералы, использовали этот со-
циальный слой в качестве маневренной силы. «Так поя-
вилась в наших городах подлинная армия кондотьеров по-
литических битв, толпа наемных избирателей, готовая пре-
доставить свои услуги партии, открывающей перед нею
лучшие бюджетные перспективы»150. Указанное обстоя-
тельство служило еще одним доводом в пользу тезиса о
46

том, что участники политического процесса в Румынии ру-
ководствуются только личными, а не классовыми интере-
сами.
В том же направлении действовал и такой фактор, как
узость, крайняя немногочисленность отдельных слоев гос-
подствующих классов. Так, например, крупная промыш-
ленная буржуазия в 60—70-е гг. XIX в. насчитывала лишь
несколько десятков человек151. Понятно, что мероприятия,
проводимые в пользу этого слоя (политика промышлен-
ного протекционизма), неизбежно приобретали вид по-
кровительства предельно узкой группе лиц, к тому же
связанных с одной из политических партий (либеральной).
Современникам событий, участникам политической
борьбы, в особенности критически настроенным по отно-
шению к данной политике, естественно, больше бросалась
в глаза субъективная, личная и узкогрупповая мотивация
принимаемых мер, последующие же исследователи чаще
ставили во главу угла их классовый смысл, объективные
исторические последствия.
По наибольший простор личному интересу как мотиву
политического выбора открывали, пожалуй, такие факто-
ры, как характер социальных интересов господствующих
классов Румынии и соответственно характер отношений
между этими классами. Конкретно речь идет о следую-
щем. Основной социальный интерес класса полуфеодаль-
ных помещиков состоял в максимально длительном под-
держании статус-кво и как можно более медленной эво-
люции в сторону чисто капиталистических методов про-
изводства. Это, по-видимому, бесспорно. По основной со-
циальный интерес румынской буржуазии уже труднее оп-
ределить однозначно для всего класса и всего изучаемого
периода. Во всяком случае, его никоим образом нельзя по-
лярно противопоставить интересу помещиков-полуфеода-
лов, оценить безоговорочно как прогрессивный, если даже
оставить в стороне отношение к требованиям трудящихся,
и брать лишь «отношение к способу производства». Круп-
ные торговцы (в особенности зерном •— основным предме-
том румынского экспорта, производившимся главным об-
разом в помещичьих имениях), крупные арендаторы-по-
средники, участвовавшие в полуфеодальной эксплуатации
крестьянства, наконец, ростовщики, а впоследствии банки-
ры, у которых были заложены помещичьи земли152,-—все
они были заинтересованы в сохранении помещичьего зем-
левладения. А оно, как уже отмечалось, и было главным
препятствием на пути широкого и свободного развития
47

капитализма. Не забудем, что указанные фракции мест-
ной буржуазии в течение первых десятилетий изучаемого
периода были наиболее сильными экономически.
Что касается буржуазии промышленной, позиции ко-
торой окрепли с конца XIX в., то она, казалось, должна
быть заинтересована в радикальном искоренении пере-
житков феодализма, что сделало бы возможным быстрое
расширение внутреннего рынка. Однако и это соображе-
ние на деле не оправдалось. Почему? Во-первых, в силу
слабости местного капитала в сравнении с иностранным
(соотношение их в акционерном промышленном капитале
страны на 1916 г. составило 1:4153'), бенефициантом такого
расширения, как все понимали, стал бы в первую очередь
иностранный капитал, который еще более усилил бы свои
позиции154. Во-вторых, промышленная буржуазии также
не осталась в стороне от «тяги к земле», охватившей пре-
успевающих представителей других фракций этого клас-
са155. По оценке Л. Патрашкану, «чистый тип промышлен-
ника» появился в Румынии лишь после первой мировой
войны. «До войны богатая буржуазия, за исключением
■еврейской, лишенной права владеть недвижимостью в
сельской местности, имела и обширные поместья»156. При-
чем «новые бояре» далеко не всегда вели чисто ка-
питалистическое хозяйство. В большинстве случаев, они,
по-видимому, приспосабливались к господствовавшим в
румынской деревне производственным отношениям, кото-
рыми до конца рассматриваемого периода оставались
полуфеодальные (отработочные). «Румынские буржуа...
далеко перешли ту грань, которую можно назвать просто
уступками или терпимостью к полуфеодальным явлени-
ям; они сжились с ними и научились извлекать выгоду
из их сохранения». Для Румынии, по справедливой оценке
В. Н. Виноградова, «характерен двойной процесс: не толь-
ко помещики шли к капиталистическому производству
(что было исторически неизбежно), но и буржуазия пяти-
лась назад, приспосабливаясь к значительным пережит-
кам феодализма, сохранившимся в румынской деревне»157.
Наконец, все фракции буржуазии боялись радикальными
мерами подорвать «священный принцип частной собствен-
ности», которому и без того угрожал рост рабочего и со-
циалистического движения158.
В итоге, как явствует из сказанного, социальные инте-
ресы буржуазии и помещиков оказывались либо однород-
ными (общая заинтересованность всех фракций и групп
обоих классов в развитии кредитно-финансовой системы,
48

путей сообщения, экспортной торговли), либо частично
однородными (часть помещиков вступала на путь капита-
листического предпринимательства, часть буржуазии
включалась в полуфеодальные отношения), либо разноре-
чивыми (вследствие различия условий и методов капита-
листической и полуфеодальной эксплуатации), но допу-
скающими компромисс.
«Приспособление, примирение, компромисс, медлитель-
ность в движении к новому,— отмечал 3. Орня,—стали
основными методами действий румынской буржуазии»159.
«По отношению к основным интересам каждого из этих
двух классов (буржуазии и помещиков.— С. М.) классо-
вый соперник, т. е. другой класс, не принимал на воору-
жение политику устранения этих интересов, следователь-
но, не подрывал их общие интересы»,— констатировал в
дискуссии 1969 г. Д. Хурезяну160. В. И. Виноградов пишет
о длительном симбиозе крупного землевладения и крупно-
го капитала в Румынии, буржуазно-помещичьем симбио-
зе, управлявшем Румынией почти 80 лет161, подчеркивая,
что особенно тесен был этот симбиоз на верхах социальной
пирамиды («верхушки этих двух классов слились в еди-
ную буржуазно-помещичью олигархию, вершившую всеми
делами в стране»)162.
Такое переплетение и слияние классовых интересов
буржуазии и помещиков, частично — прямое совпадение
состава этих классов открывало особый простор личному
интересу как мотиву политических акций, простор для бес-
принципной смены взглядов, переходов из одной партии
или фракции в другую. Ведь совершалось все это, так ска-
зать, «в своем кругу», не означало измены своему классу
или слою, перехода на позиции классового противника.
Указанным явлениям способствовали и отмечавшиеся
уже идейная бедность, аморфность и неопределенность
программ буржуазно-помещичьих политических группиро-
вок, объяснявшиеся как относительной неразвитостью по-
литической мысли, так и множественностью, разнород-
ностью, подчас разноречивостью выражавшихся ими клас-
совых интересов.
Однако неправильно было бы считать, что отмеченные
черты и особенности характеризовали политические пар-
тии господствующих классов лишь в Румынии, что партии
здесь были каким-то «социальным уникумом», если не во-
обще, то по крайней мере в Европе. Вот, например, как
описывает политические партии Греции того же периода
Н. Рославец, советский автор 20 — 30-х годов: «...Различ-
4 Заказ № 553 49

ные партийные группировки не имели ярко выраженной и
отличной друг от друга политической программы; они на-
зывались чаще всего по имени вождя группы, вербовались
из числа его родных, друзей, соседей, земляков и зависи-
мых от него людей, защищали чисто групповые и местные,
а иногда просто личные интересы». «Лишь с известным
приближением», по его словам, можно указать, на какие
именно слои буржуазии, землевладельцев, духовенства,
интеллигенции и каких именно районов страны эти партии
опирались. Победившая на выборах — в результате вер-
бовки состоятельных людей, использования средств акцио-
нерных обществ и банков, подкупа избирателей — пар-
тия «смотрела на «казенный сундук» как на свою закон-
ную добычу, раздавала подряды, поставки и доходные ме-
ста своим стороникам и даже сменяла всю вообще адми-
нистрацию, замещая должности чиновников и командные
посты в армии своими людьми». Атмосферу «политическо-
го интриганства, коррупции и господства интересов сегод-
няшнего дня» Н. Рославец объясняет тем, что борьба за
власть велась внутри олиого класса — буржуазии, в ус-
ловиях «чрезвычайно медленного экономического разви-
тия изуродованной в своих территориальных границах»
маленькой, бедной, отсталой страны163.
Однако наиболее частым, как мы видели, было проти-
вопоставление Румынии Западу, иод которым понимались
более развитые капиталистические страны Западной Евро-
пы. Там политическая борьба направлялась интересами
широких социальных категорий, в Румынии же — личны-
ми и узкогрупповыми; там политика — способ удовлетво-
рения классовых интересов, посредством чего удовлетво-
ряются и личные, «а в Румынии — средство прямого, не-
посредственного удовлетворения личных интересов. Там
избиратели голосуют, руководствуясь убеждениями, кото-
рые в конечном счете выражают их классовые интересы,
в Румынии же — руководствуясь исключительно сообра-
жениями сиюминутной личной выгоды. Столь же резко по-
литические партии господствующих классов Румынии про-
тивопоставлялись западным. Там партии формируются на
базе классовых интересов, в Румынии — на почве личных
и узкогрупповых; там люди объединяются вокруг идей и
принципов, а в Румынии — вокруг личностей. Там суще-
ствуют четкие разграничительные линии между партиями,
основанные на идейных различиях, в Румынии таких ли-
ний нет. Там партии характеризуются сплоченностью, дис-
циплиной, в Румынии это рыхлые, аморфные, с нестабиль-
50

ным составом скопления индивидов; там партии после-
довательны в своей политике, а в Румынии — меняют своп
позиции и взгляды в зависимости от преходящих обстоя-
тельств.
На наш взгляд, для подобного рода полярных проти-
вопоставлений нет достаточных оснований. Так, политиче-
ская жизнь Италии — «латинской сестры» молодого ру-
мынского королевства — в конце XIX в. являла собой до-
статочно неприглядную картину. «Беззакония, интриган-
ство, цинизм, коррупция царствовали в центре и на мес-
тах». В 70—80-х гг., в связи с «процессом постепенного пе-
рехода бывших левых либералов и, отчасти, демократов
на реакционные и монархические позиции» (так называе-
мый «трансформизм»), грани между основными полити-
ческими партиями итальянской буржуазии — Правой и
Левой — мало-помалу размывались164. «Перебежка не
только одиночек, но и целых групп из «правой» в «левую»
и обратно совершалась почти беспрерывно», определяясь
в значительной мере личными и узкогрупповыми интере-
сами165. Имея в виду, по-видимому, такие черты политиче-
ских партий господствующих классов, как личное и груп-
повое своекорыстие, беспринципность, интриганство и дру-
гие, выдающийся итальянский марксист А. Лабриола оп-
ределил их в 1900 г. в письме к историку П. Вилларикак
«разные банды, именующие себя партиями»'66.
Это происходило в Италии — не самой передовой стра-
не Западной Европы, развитие которой и до, и после объе-
динения (хронологически почти совпавшего с объедине-
нием Дунайских княжеств) имело много общего с румын-
ским. Рисорджименто тоже завершилось, как известно,
компромиссом между буржуазией и обуржуазившимися
помещиками, с одной стороны, и той прослойкой земле-
владельцев, собственность которых в юридическом плане
была уже буржуазной, но отношения с крестьянством ос-
тавались еще феодальными или полуфеодальными167.
Но вот, однако, Франция — страна классической бур-
жуазной революции, которую К- Маркс и В. И. Ленин счи-
тали образцом политического развития буржуазного об-
щества. Физиономия парламентских группировок в Третьей
республике в последние десятилетия XIX в. в изображе-
нии известного государствоведа А. Дюприе: «коалиции
частных интересов, которые придумывают себе принцип
или проповедуют об общем благе, чтобы задрапироваться
флагом партии. На самом деле многие из членов пресле-
дуют прежде всего свою личную выгоду и нисколько не
4*
51

помышляют жертвовать своим честолюбием для осуществ-
ления более возвышенной цели». Далее: «Депутаты, кото-
рыми не управляют больше ни высшие интересы, ни прин-
ципы партии, совсем не желают подчиняться программе
фракции... Ими управляют лишь личные выгоды; често-
любие, интриги, личная зависть производят в большинст-
ве (парламентском.— С. М.) более глубокие и упорные
разделения, чем несходство принципов и стремлений. Все
это не только способствует разъединенности партии (рес-
публиканцев.— С. М.), но и развивает во всех группах
беспорядок, отсутствие связи, анархию»168.
А вот характеристика политических партий господст-
вующих классов Англии в конце XIX в., принадлежащая
известному государствоведу С. Лоу: «Провести разгра-
ничительную линию между обеими партиями (консерва-
торами и либералами.— С. М.) на основании их принци-
пов весьма трудно и, пожалуй, даже невозможно. Но де-
ло в том, что англичане как в общественной, так и в ча-
стной жизни придают мало значения абстрактным обоб-
щениям. Они менее интересуются известными мероприя-
тиями, чем людьми. Верность личностям, более чем вер-
ность принципам, составляет дух нашей партийной жиз-
ни». И еще: «Ни одна из партий не имеет прочно уста-
новленных определенных принципов, на основе которых
она должна действовать... обе партии, в известном смыс-
ле, исполнены оппортунизма... На деле деление на пар-
тии в значительной мере искусственно; каждая партия,
пока она в оппозиции, преувеличивает разницу, отделяю-
щую ее от противной партии; став же у власти, она скло-
няется к политике своей предшественницы, и это служит
коррективом к отсутствию непрерывности, к которому
приводит партийная система»169.
Так обстояло дело в Англии — колыбели парламен-
таризма и ряда других атрибутов буржуазной демокра-
тии, в том числе и политических партий. В поисках со-
циологических объяснений пришлось бы, очевидно, вспом-
нить о том, что политическая система и здесь базирова-
лась на союзе буржуазии с земельной аристократией, хо-
тя на почве уже чисто капиталистического способа про-
изводства, и что такой союз нового господствующего
класса с остатками старого — явление, общее для мно-
гих стран, имеющее в каждой свою специфику.
Наконец, нельзя забыть известную характеристику
двухпартийной системы в США, данную в 1891 г. Ф. Эн-
гельсом: «...две большие банды политических спекулян-
52

тов, которые попеременно забирают в свои руки государ-
ственную власть и эксплуатируют ее при помощи самых
грязных средств и для самых грязных целей...»170. А
эта характеристика относится к стране, считавшейся тог-
да эталоном буржуазной демократии, где последняя вы-
росла к тому же на почве, практически свободной от ос-
татков феодализма.
Для марксистов (подчас и для буржуазных ученых,
как мы видели) очевидно, что любая политическая пар-
тия, заслуживающая этого названия, выражает и защи-
щает определенные классовые интересы — какого-либо
класса в целом, или его отдельных слоев, или коалиции
разнородных классовых сил. Причем в реальной дей-
ствительности первый вариант — скорее исключение, чем
правило, преобладают второй и третий. Ф. М. Бурлацкий
и А. А. Галкин справедливо подчеркивают, что в мире
нет, пожалуй (да и не было, добавим мы), партийной
системы, которая в точности отражала бы классовое чле-
нение общества. Помимо этого фактора, являющегося, по
определению В. И. Ленина, «...самым глубоким основа-
нием политической группировки...»171, на характер пар-
тийной системы влияют и соотношение классовых сил, и
степень зрелости классового сознания основных социаль-
ных групп, и исторические традиции, и формы и методы
борьбы внутри господствующих классов172. Мнение, что
каждая из политических партий Румынии выражала и
защищала интересы одного определенного класса и
только его, упрощает, как видим, реальную историческую
действительность.
Сказанное относится и к попыткам однозначно отве-
тить на вопрос: «партии или клики». Двойственная при-
рода присуща всем политическим партиям господствую-
щих классов: с одной стороны, они выражают интересы
социальных общностей более широкого, чем сами, харак-
тера, с другой — личные и групповые интересы сочле-
нов173. Чем уже круг этих последних (а в Румынии рас-
сматриваемого периода политические группировки гос-
подствующих классов насчитывали, по нашей оценке, от
нескольких десятков до нескольких тысяч официальных
членов), тем более явно выступает наружу вторая сто-
рона.
Итак, буржуазно-помещичьи партии, о которых мы го-
ворим, не были чем-то исключительным, не имеющим
аналогов в истории. Их облик -— конкретно-историческая
локализация общих черт, присущих в буржуазном обще-
53

стве политическим партиям господствующих классов.
Эти черты преломились сквозь специфические особенно-
сти группы стран так называемого «вторичного капита-
лизма», в которых политические институты, заимствован-
ные из более передовых и развитых, «пионерских» капи-
талистических стран, претерпели процесс глубокой тран-
сформации, приспособления к иному, более низкому уров-
ню социально-экономического и культурного развития
общества. Далее, эти общие черты и типологические осо-
бенности преломились сквозь национально-историческую
специфику. Мы имеем в виду, в частности, традиции, ос-
тавшиеся со времен османского господства и фанариот-
ского режима, когда централизованная система феодаль-
ной эксплуатации была в Дунайских княжествах гос-
подствующей,— традиции борьбы боярских группировок
за власть и связанные с нею блага (в то время — за
львиную долю прибавочного продукта, аккумулирован-
ную в централизованной феодальной ренте).
Поэтому ответ на поставленный в начале статьи
вопрос, который был бы по возможности полным и все-
сторонним, должен, на наш взгляд, формулироваться
так: да, партии и фракции, но с определенными, притом
достаточно выраженными чертами клик.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Напомним, что партией » марксистской литературе называется по-
литическая организация, выражающая интересы общественного
класса или его слоя, объединяющая их наиболее активных пред-
ставителей и руководящая ими в достижении определенных целей
и идеалов. Фракция, по известному определению В. И. Лепила, есть
организация внутри партии, объединенная особой платформой
взглядов на партийные вопросы и внутренней дисциплиной [Ле-
нин В. И. Поли. собр. соч. Т. 20. С. 342). Наконец, кликой имену-
ется группа людей, стремящихся достигнуть любыми средствами
каких-либо низменных, своекорыстных целей.
2 Цит. по: Analele ştiinţifice ale Universităţii „Al. 1. Сига" din Iaşi.
Serie nouă. Secţiunea III. a. Istorie, 1972. T. XVIII. I:asc. I. P. 76.
3 Memoriile regelui Caro) I al României. De un martor ocular. Bucu-
reşti, 1909. Vol. V. P. 108—109.
4 В нашумевшем письме, появившемся в 1871 г. в газете «Аугсбур-
гер Альгемайпе Цайтунг», Карл I прямо заявлял: «...румыны не
могут похвалиться какой-либо из гражданских добродетелей, тре-
буемых такого рода конституциями почти республиканских госу-
дарств» (Memoriile regelui Carol I al României. Vol. V. P. 5).
5 Bolintineanu D. Opere alese. Bucureşti, 1955. Vol. II. P. 287.
6 Presa muncitorească şi socialistă din România (Далее: PMSR) Bu-
cureşti, 1964. Vol. I. Pt. I. P. 38.
7 Dobrogeanu-Gherea C. Opere complete. Bucureşti, 1976. Voi 2 P 95
s Ibidem. Bucureşti, 1978. Voi. 5. P. 262.
54

э Ibidem. Vol. 2. P. 416—421.
10 Documente din istoria mişcării muncitoreşti din România (Далее(
D1MMR). 1879—1892. Bucureşti, 1973. P. 683—686.
" Bacalbaşa A. Scrieri alese. Bucureşti, 1965. Vol. П. P. 13.
is Ibidem. P. 208.
13 Racovski С. Scrieri social-politice (1900—1916). Bucureşti, 1977
P. 54.
PMSR. Bucureşti, 1966. Vol. II. Pt. I. P. 204—205.
'5 Racovski С. Op. cit. P. 109.
IS Ibidem. P. 154.
17 PMSR. Vol. II. Pt I. P. 203, 204.
18 См.: Мошану А. К- Рабочее и социалистическое движение в Ру-
мынии (1907—1917). Кишинев, 1974. С. 126—127.
19 Cruceanu М., Tănăsescu FI. Alexandru Dobrogeanu-Gherea. Bucu-
reşti, 1971. P. 176—177.
20 DIMMR. 1900—1909. Bucureşti, 1975. P. 728.
21 Cocea N. D. Scrieri. Bucureşti, 1970. Vol. II. P. 293.
22 PMSR. Vol. II. Pt П. P. 500.
23 Ibidem. Pt. I. P. 422.
24 Huscariu N. Alexandru Constantinescu (Culegere de scrieri). Bucu-
reşti, 1970. P. 152.
23 Studii şi materiale de istorie modernă. Bucureşti, 1963. Vol. III. P. 452.
26 См., напр.: Bacalbaşa A. Op. cit. Vol. II. P. 13; Racovski C. Op.
cit. P. 41, 45.
27 PMSR. Vol. II. Pt II. P. 563.
28 Ibidem. Vol. I. Pt I. P. 38.
29 DIMMR. 1900—1909. P. 719.
30 Caragiale I. L. Opere. Bucureşti, 1950. Vol. III. P. 195—196.
31 Караджале И. Л. Избранные произведения / Пер. с рум. М., 1950.
С. 174.
32 Zosin Р. Viitorul României sau Ce constată un român în ţara lui şt
ce propune pentru propăşirea ei. Iaşi, 1907. P. 67—68.
33 И. Л. Караджале, правда, в 1895—1901 гг. состоял в консерватив-
ной партии, а в 1908 г. вступил в консервативно-демократическую,
но ни в первой, ни во второй не играл активной роли и к благам
власти не приобщился (См.: Ornea Z. Junimea şi junimismul. Bu-
cureşti, 1975. P. 521—522).
34 Maiorescu Т. Discursuri parlamentare cu priviri asupra dezvoltării
politice a României sub domnia lui Carol I. Bucureşti. 1895. Vol. I.
P. 45—46.
>5 Ibidem. P. 45.
36 Ibidem. P. 415; Carp P. P. Discursuri. Bucureşti, 1907. Vol. I. P. 67.
37 См.: Ornea Z. Junimea şi junimismul. P. 245—246.
38 Т. Майореску тоже отмечал идейную нищету программ обеих пра-
вительственных партий (См.: Maiorescu Т. Istoria contemporană а
României. Bucureşti, 1925. P. 177, 184, 207, 306).
5 Carp P. P. Op. cit. P. 316.
Magazin istoric. 1973. N 2. P. 75.
41 Цит. no: Gane С. P. P. Carp şi locul său în istoria politică a ţării.
Bucureşti, 1936. Vol. II. P. 7—8.
42 Filipescu N. Partidele politice. 5 articole apărute în „Timpul". Bucu-
reşti, 1890. P. 5, 8, 9, 16, 17.
43 Carp P. P. Op. cit. P. 316; Maiorescu T. Discursuri parlamentare...
Bucureşti, 1899. Vol. III.
55

44 Maiorescu Т. Discursuri parlamentare... Bucureşti, 1904. Vol. IV.
P. 9.
45 Цит. по: Мошану А. К. Указ. соч. С. 51.
46 Mehedinţi S. Politica de vorbe şi omul politic. Bucureşti, 1920. P. 23.
47 lonescu V. Mihail Kogălniceanu. Contribuţii la cunoaşterea vieţii,
activităţii şi concepţiilor sale. Bucureşti, 1963. P. 370.
48 Săveanu N. N. Politica la noi//Lui Titu Maiorescu. Omagiu. Bucu-
reşti, 1900. P. 293, 299—300.
49 Cincea P. Din istoricul radicalismului liberal burghez: activitatea
parlamentară a lui Gh. Panu (1888—1894)//Studii. Revista de
istorie. 1967. N 1. P. 86.
50 Panu G. Pagini alese. Bucureşti, 1958. P. 28.
51 Цит. по: fosa M., Lungu Tr. Viaţa politică în România 1899—1910.
Bucureşti. 1977. P. 215.
" Aiexandrescu T. Votul universal. Roman, 1908. P. 20—21.
53 Munteanu I. Votul obştesc. Bucureşti, 1910. P. 14—16.
54 lor ga N. Cugetări. S. 1., S. a. P. 71.
55 Ibidem. P. 200.
58 Ibidem. P. 67.
57 Ibidem. P. 221, 240.
58 Antim St. Chestiunea socială în România. Fasc. I. Problema politică.
Bucureşti, 1908. P. 17, 23. Признав, что имеются «сильные и глу-
бокие причины», объясняющие укорененность такого мнения, Лнтим
назвал следующие: «полную политическую дезориентацию и отсут-
ствие гражданского воспитания даже у наших высших слоев», «их
(партий) тираническую организацию, насильственные методы прав-
ления и отсутствие всякого уважения друг к другу», обусловившие
падение их престижа в общественном мнении (Ibidem. Р. 19, 20).
59 Ibidem. Р. 48—49.
60 Ibidem. Р. 64, 71.
61 Ibidem. Р. 66—67.
62 Missir Р. Th. Partidele politice sub regimul reprezentativ. Iaşi, 1888.
P. 13.
83 Ibilem.
S4 Ibidem. P. 5—7.
65 Ibidem. P. 7—10.
66 Ibidem. P. 11—14.
67 Ibidem. P. 15, 17, 29.
68 Проявление идеализма и механицизма. В действительности наобо-
рот— интересы различных классов отражаются в интересах состав-
ляющих их личностей. Последние представляют систему, в которой
соотносятся общественные, групповые и чисто индивидуальные ин-
тересы. Интересы класса, входящих в него слоев, принадлежащих
к ним индивидов выражаются диалектикой общего, особенного и
единичного.
59 Xenopol A. D. Istoria partidelor politice în România. Vol. I. Pt I.
De la origini pînă la 1866. Bucureşti, 1910. P. 11—111.
70 Ibidem. P. III—IV.
71 Ibidem. P. IV—V.
72 Ibidem. P. 101, 161. Хотя сам отмечал, что большинство крупных
бояр были консерваторами, а к либералам примыкали мелкие бояре
и выходцы из податных сословий, за исключением тех, кого «лич-
ные интересы связывали с реакционным боярством и кто разделял
его взгляды» (Ibidem. Р. 16.)
73 Zeletin Şt. Burghezia română. Origina si rolul ei istoric. Bucureşti
1925. P. 161.
56

74 Papacoslea A. România politică: doctrine, idei, figuri (1907—1925).
Bucureşti, 1932. P. 172. О том же писал близкий к цараиистам
Ф. Лдеркэ: «Политические партии делились по личным тщесла-
виям» (Adercă F. Idei si oameni. Bucureşti. 1922. P. 284)
73 Papuc,.stea A. Op. cit. P. 214.
76 Corteanu A. Schite politice şi economice extrase din „Revista vre-
mii". Bucureşti, 1923. P. 48.
77 Drăghicescu D. Partidele politice şi clase sociale. Bucureşti, 1922.
P. 35—45, 82—91.
78 Papacostea C. Ştefan Zcletin. Viaţa şi opera lui. Bucureşti, 1935.
P. 14—15, 19.
79 Zeletin Şt. Op. cit. P. 161—162.
80 Ibidem. P. 162.
81 Вапи С. Grădina lui Glaucon sau Manualul bunului politician. Bu-
cureşti, 1937. P. 206.
82 Ibidem. P. 38; 160, 167, 188, 191, 204.
83 Ibidem. P. 51; 31, 72, 153, 187.
84 Ibidem. P. 186 -187; 88, 98, 96.
83 Ibidem. P. 34, 79, 104, 161, 167.
86 Ibidem. P. 104, 130, 138.
87 Ibidem. P. 14, 46, 108, 123.
88 Ibidem. P. 91.
89 Lovinescu E. Scrieri. Bucureşti, 1978. Vol. 7. P. 444.
90 Ibidem. P. 445, 446, 606—607; 1982. Vol. 9. P. 283, 418 -419.
91 Filitti I. C. Conservatorii şi junimiştii în viaţa politică româneasca.
Bucureşti, 1936. P. 8.
92 Gane С. P. P. Carp şi rolul său în istoria politică a ţârii. Bucureşti,
1936. Vol. I. P. 169.
93 Ibidem. Vol. II. P. 333.
94 Manoilescu M. Rolul si destinul burgheziei româneşti. Bucureşti,
1942. P. 210.
93 Ibidem. P. 210—211. Маноилеску, впрочем, усматривал историчес-
кую заслугу либералов «именно в диецнплинировании нашей руко-
водящей прослойки». «В стране анархического индивидуализма дис-
циплина интереса представляла собой если не возвышенную добро-
детель, то во всяком случае политическую необходимость». К тому
же, по мнению автора, линия либералов «часто совпадала с нацио-
нальными интересами». Консерваторам же ставился в заслугу «дух
независимости», который в «великие мгновения» истории позволял
им выступать «хранителями инстинкта нации» (Ibidem. Р. 211).
Стремление «воздать всем сестрам по серьгам» объяснялось, на
наш взгляд, представлением Маноилеску о том, как следует осу-
ществить фашизацию политической системы Румынии — по дого-
воренности со старыми партиями, путем привлечения их кадров на
сторону фашистской идеологии (См. об этом: Gall Е. Sociologia
burgheză din România. Studii critice. 2 ed. Bucureşti, 1963. P. 224).
'■6 Manoilescu M. Op. cit. P. 201, 208—209.
57 Ibidem. P. 201. «Единственными интеллигентами, которые пред-
ставляли у нас (в период до 1918 г.--С. М.) серьезную обществен-
но-политическую доктрину, были социалисты»,— признавал Манои-
леску.
98 Pătrăşcanu L. Sub trei dictaturi. Bucureşti, 1970. P. 78—79.
99 Lecţii în ajutorul celor care studiază, istoria P. M. R. Bucureşti, 1961.
P. 21.
гч Anale de istorie. 1969. N 4. P. 164, 167, 178, 181.
01 Maciu V. Lupta dintre burghezie şi moşierime pentru conducere
57

(1866—1871) // Istoria României. Bucureşti, 1964. Vol. IV. P. 535—
538).
lw Russu V. Din frămîntările politice ale perioadei de instabilitate
guvernamentală şi parlamentară (1866—1871). încercări de revizuire
a constituţiei//Analele ştiinţifice (Iaşi). 1972. T. XIII. Fasc. I. P. 71.
103 Russu V., Vitcu D. Frămîntări politice interne în vremea guvernării
D. Ghica — M. Kogălniceanu (1868—1870)//Anuarul Institutului de
istorie şi arheologie „A. D. Xenopol". Iaşi, 1971. T. VIII. P. 64.
104 Russu V. Frămîntări politice în perioada instaurării regimului burg-
hezo-mosieresc( martie—iunie 1966) //Analele ştiinţifice (Iaşi) 1967.
T. XIII. P. 119.
105 Russu V. Din lupta politică în anii instabilităţii guvernamentale:
înţelegerea de Ia „Concordia" (februarie 1867) //Analele ştiinţifice
(Iaşi). 1971. T. XVII. Fasc. I. P. 71, 78.
106 Ibidem. Т. XIII. P. 119.
107 Ibidem. Т. XVII. Fasc. I. P. 86.
108 Stan A. Grupări şi curente politice în România între Unire şi Inde-
pendenţă (1859—1877). Bucureşti, 1979. P. 9, 10, 13, 96, 53, 176-178,
181, 413.
109 Ibidem. P. 162.
1,0 Ibidem. P. 83, 86, 208, 420.
111 Ibidem. P. 440.
ш Ibidem. P. 10, 11.
113 Ibidem. P. 12, 438.
114 Istoria parlamentului şi a vieţii parlamentare din România pînă la
1918. Bucureşti, 1983. P. 13.
us Clncea P. Formarea Opoziţiei unite si acţiunile sale în februarie —
martie 1888//Studii ,şi materiale de istorie modernă. Bucureşti, 1963.
Vol. III. P. 326—331, 347; Eadem. Viaţa politică din România în
primul deceniu al independenţei de stat. Bucureşti, 1974. P. 252—295.
116 Cîncea P. Formarea Opoziţiei unite... P. 310, 323, 324, 337, 340.
117 Cîncea P. Viaţa politică din România... P. 47, 50, 292. См. о том
же: Petreanu N.. Huscariu N. Cucerirea independenţei de stai: mu-
taţii produse în viaţa social-politică a României//Analele Acade-
miei „Ştefan Gheorghiu". 1977. Vol. VII. P. 39.
1,8 Cîncea P. Viaţa politică din România... P. 292. См. также: Pelrea-
nu N.. Huscariu N. Op. cit. P. 39, 40.
119 Lungit Tr. Viaţa politică în România la sfîrsitul secolului al
XIX-lea (1888—1899). Bucureşti, 1967. P. 44, 106.
l-° Ibidem. P. 38-40, 87, 102, 149, 218, 226, 239, 256.
121 Ibidem. P. 189.
122 Petreanu N.. Huscariu N. Op. cit. P. 39.
123 Ornea Z. Junimea şi junimismul. P. 260—262. Оценка, весьма близ-
кая к приведенному выше мнению Е. Ловинеску. О том, что нали-
чием конкретной программы жунимисты отличались от либералов
и «старых» консерваторов, пишет и П. Кынчя (См.: Cîncea Р. Viaţa
politică din România... P. 193; Istoria parlamentului şi a vieţii par-
lamentare din România. P. 269).
124 Ornea Z. Junimismul. Contribuţii la studierea curentului. Bucureşti.
1966. P. 36—39, 50, 60: Eadem. Junimea si junimismul. P. 203,
213-214.
125 Ornea Z. Junimismul. P. 100. То же см.: Ghimeş Gli. Idea de
republică la români. Bucureşti, 1972. P. 91.
126 fosa M., Lungu Tr. Viaţa politică în România 1899—1910. Bucureşti,
1977. P. 6, 247.
127 Ibidem. P. 24, 34, 42, 81, 180, 184; 64, 79, 157, 232.
58

128 Ibidem. P. 35, 180, 184, 211—212, 214; 206, 230, 234, 248.
129 Ibidem. P. 109, 111, 112, 120, 131, 133, 220; 36, 59, 62, 130, 150,
151, 209, 230, 232, 234.
130 lordache A. Viaţa politică în România 1910—1914. Bucureşti, 1972.
P. 6-7.
131 Ibidem. P. 7.
!32 Ibidem. P. 7, 8.
133 Ibidem. P. 261, 264—265.
134 Musat M., Ardeleana 1. Viaţa politică în România. Partidele politi-
ce 1918—1921. Bucureşti, 1971. P. 36—37, 41, 42, 56, 59, 64—67, 162.
135 Ibidem. P. 40, 49.
138 Dimitriu С. Cercetări asupra dezvoltării regimului electoral în Ro-
mânia de Ia începutul veacului XIX pînă în zilele noastre. S. 1., s. a.
P. 45; Anuarul statistic al României. 1915—1916. Bucureşti, 1919.
P. 10. 15.
Românul. 1883. 11 iunie.
138 Подсчитано по: Anuarul statistic al României, 1915— 1916. P. 10, 15.
139 Magazin istoric. 1973. N 9. P. 13.
140 Ha 1912 г. таких насчитывалось 1800 тыс. (См.: Relaţii agrare şi
mişcări ţărăneşti în România 1908—1921. Bucureşti, 1967. P. 86).
141 Chirifă Gr. Modificarea constituţiei în 1884 // Studii. Revista de
istorie. 1970. N 4. P. 741.
и- Подсчитано по: Anuarul statistic al României. 1915—1916. P. 10—11.
;« Chiriţă Gr. Op. cit. P. 741.
144 Lăzăreanu B. Despre alegeri censitare. S. 1., 1946. P. 9—10.
145 Viaţa românească. 1911. N 11. P. 277.
!4в АВПР. Ф. Политархив. Д. 633. Л. 236—237 (Донесение русского
посланника в Бухаресте Хитрово министру иностранных дел Гирсу
от 22 июня 1889 г.) DIMMR. 1900—1909. Р. 362; Munteanu /. Re-
forma electorală. Colegiul unic. Bucureşti, 1912. P. 8.
147 DIMMR. 1900-1909. P. 362.
148 Munteanu I. Reforma electorală. Colegiul unic. P. 7.
149 История Румынии. 1848—1917. M., 1971. С. 386. Означенный автор
(военный атташе барон Таубе) писал в 1890 г.: «Говорят, что чис-
ло этих лиц втрое превосходит число имеющихся должностей...»
130 Zeletin Şt. Op. cit. P. 164.
151 Istoria României. Voi. IV. P. 537.
,5S К началу XX в. только Общество сельского земельного кредита
имело в закладе до трети площади поместий размером 100 га к
выше. На 1910 г. около трети стоимости обращавшихся в стране
ценных бумаг составляли закладные на помещичьи земли (PMSR.
Vol. II. Pt II. P. 64; Brătianu V. I. С. Scrieri si cuvîntări. Bucureş-
ti. 1938. Vol. II. P. 401).
iî3 Emilian D. St. L'Industrie en Roumanie. Bucaresf, 1919. P. 51—54.
134 Pâtrăşcanu L. Un veac de frămîntări sociale. 1821—1907. Bucureşti,
1969. P. 335.
Тяга обусловливалась как экономическими (рост земельной ренты),
так и иными (политические привилегии, более высокий социальный
престиж землевладельца) факторами (История Румынии. 1848—
1917. С. 384). «Имение было не просто капиталом, но сохранило
и в новой форме государства политическое значение, которое оно
имело при старом режиме, и характер высшего социального отли-
чия» (Corteanu A. Op. cit. Р. 48).
156 Pâtrăşcanu L. Un veac de frămîntări sociale. P. 338.
15T Виноградов В. H. «Чудовищная коалиция» и ее наследники. Не-
которые проблемы пореформенного развития буржуазно-помещичьего
59

строя в Румынии//Новая и новейшая история. 1973. Л« 5. С. 41.
Patrăşcanu L. Un veac de frămîmări sociale. P. 338, 339.
'59 Ornea Z. Junimismul. P. 32.
]ef> Anale de istorie. 1969. N 4. P. 170—171.
161 См. статью в данном сборнике: Виноградов В. Н. Из истории ру-
мынской буржуазии: революционность - реформизм — либера-
лизм — консерватизм. С. 3.
|6-' История Румынии. 1848 -1917. С. 394.
163 БСЭ. Т. 19. М., 1930. С. 249.
164 Кин Ц. И. Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий. М.,
1978. С. 133, 86.
БСЭ. Т. 30. М., 1937. С. 242 (автор — В. Дубовик),
ies Кин Ц. И. Указ. соч. С. 174.
167 Там же. С. 9, 15.
168 Дюприе А. Государство и роль министров во Франции / Пер. с
франц. Спб., 1906. С. 60, 90.
169 Лоу С. Государственный строй Англии / Пер. с англ. Спб., 1908.
С. 109, 112.
170 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 199—200.
171 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 7. С. 344.
172 Бурлацкий Ф., Галкин А. Социология. Политика. Международные
отношения. М., 1974. С. 207—208.
173 Это проявляется и в вырабатываемом ими сознании: наряду с
«общественно-функциональной» в нем наличествует и «эгогруппо-
вая» сторона, выражающая собственные потребности данной узкой
группы (См.: Демичев В. А. Общественное бытие и общественное
сознание, механизм их взаимосвязи. Кишинев, 1970. С. 75, 79).
А. К. Мошану
РАБОЧЕЕ ДВИЖЕНИЕ В РУМЫНИИ
КОНЦА XIX в. И ОПЫТ БОРЬБЫ
МЕЖДУНАРОДНОГО ПРОЛЕТАРИАТА
Изучение и усвоение национальными отрядами между-
народного рабочего класса опыта борьбы друг друга яв-
лялись и являются одними из предпосылок успешного
развития мирового пролетарского движения. Эти вопро-
сы тесно связаны с проблемой взаимоотношения общего
и особенного в революционном процессе. В современных
условиях, когда резко обострилась идеологическая борь-
ба на международной арене, находящая отражение и в
историографии, названная проблема стала особенно зло-
бодневной. В связи с этим представляется весьма акту-
альным и исторический аспект данной проблемы.
С зарождением и развитием рабочего движения у про-
летариата стало крепнуть стремление к интернациональ-
ному сотрудничеству. Установив и обобщив данное яв-
60

ление, К. Маркс и Ф. Энгельс разработали учение о про-
летарском интернационализме. Как известно, этот прин-
цип проявляется и в стремлении передовых борцов, поли-
тических авангардов международного пролетариата изу-
чать опыт друг друга с целью более успешной борьбы с
классовым противником, более быстрого преодоления
трудностей на этом пути рабочими тех стран, которые в
силу исторических причин позже других вступили на путь
капиталистического развития. К последним относился и
рабочий класс Румынии.
Естественно, что ни один отряд рабочего класса, не-
зависимо от его возраста и численности, не может жить
исключительно «чужим» опытом. Творчески осваивая его,
заимствуя из него то, что носит общий характер, подхо-
дит для определенных конкретно-исторических и нацио-
нально-специфических условий классовой борьбы, про-
летариат каждой страны вырабатывает собственный опыт,
который, в свою очередь, может стать полезным для дру-
гих. Это следствие того факта, что рабочее движение
каждой страны развивается на собственной основе, от-
ражает ее объективные потребности. Но в силу тех же
объективных причин международное значение опыта
борьбы того или иного отряда международного пролета-
риата определяется ролью каждого из них на разных эта-
пах развития мирового революционного процесса.
Перечисленные выше вопросы, привлекающие все
большее внимание советских ученых, представляют зна-
чительный интерес и при изучении рабочего движения
Румынии последней трети XIX в. Послевоенная румын-
ская историография много внимания уделила связям ра-
бочего и социалистического движения своей страны с за-
рубежными отрядами революционно-освободительного
движения. Первостепенное внимание уделялось распростра-
нению в Румынии произведений основоположников марк-
сизма1, откликам на события, связанные с деятельностью
! Интернационала2, Парижской коммуной*. Изучались
влияние российского освободительного движения на ру-
мынское, интернациональные связи и сотрудничество ра-
бочих и социал-демократии Румынии с зарубежным про-
летариатом4.
Названные вопросы нашли отражение и в трудах со-
ветских историков. Так, ряд работ был посвящен русско-
румынским революционным связям домарксистского пе-
риода5. В других исследованиях прослежено развитие ра-
бочего и социалистического движения в условиях его
61

перехода на позиции научного социализма6. В них тща-
тельно изучен процесс усвоения н применения передовы-
ми рабочими и социалистами учения К. Маркса и Ф. Эн-
гельса. Но интернациональные связи организованных ра-
бочих Румынии отражены слабее.
Ни в румынской, ни в советской историографии не уде-
ляется должного внимания использованию румынским
пролетариатом практического опыта борьбы зарубежных
отрядов рабочего класса. Между тем этот аспект — один
из самых существенных в рассматриваемой проблеме. Что-
бы в какой-то степени восполнить имеющиеся пробелы,
мы попытаемся, собрав известные науке факты, создать
по возможности целостную картину, показывающую зна-
чение опыта международного пролетариата для развития
рабочего и социалистического движения в Румынии.
В обобщенной теоретической форме опыт борьбы меж-
дународного рабочего класса передавался через труды
основоположников марксизма, их верных учеников, через
выдержанные в марксистском духе документы, принятые
I и II Интернационалами. Данная сторона вопроса бу-
дет отражена нами с учетом сравнительно высокой степе-
ни ее освещенности в современной историографии. В цен-
тре же нашего внимания находится вопрос о том, какой
отклик имел в румынском рабочем и социалистическом
движении практический политический опыт международ-
ного пролетариата. Мы попытаемся проследить, какие
стороны указанного опыта привлекали преимуществен-
ное внимание организованных рабочих Румынии и как от-
ражались в их деятельности в зависимости от принад-
лежности к различным течениям в пролетарском и со-
циалистическом движении.
Для анализа нами взят начальный период в истории
румынского рабочего движения, период его становления,
создания первых экономических и политических организа-
ций, перехода на марксистские позиции, образования и
деятельности первой политической партии. Поэтому на-
помним основные моменты истории рабочего и социалис-
тического движения Румынии этого периода.
В 60-х гг. XIX в. началось пробуждение румынского ра-
бочего класса. Произошли первые крупные забастовки,
созданы первые ассоциации, состоявшие еще из рабочих
и хозяев вместе. С конца 70-х гг. появляются чисто про-
летарские организации, которые постепенно превраща-
ются из обществ взаимопомощи в организации сопротив-
ления эксплуатации. Для 60—70-х гг. характерны зачаточ-
62

ные формы сознательности у рабочих, выразившиеся в
стихийных протестах. С конца 70-х гг. передовые рабо-
чие начинают понимать антагонизм между ними и хозяе-
вами, а через десятилетие — сознавать истинные причи-
ны своего тяжелого экономического и политического по-
ложения и действовать не только против отдельных пред-
принимателей, но и против класса капиталистов в целом,
против государственного механизма экономического и по-
литического господства буржуазии и помещиков.
В середине 70-х гг. с участием русских революционных
народников-эмигрантов в Румынии зарождается социа-
листическое движение как особое идейно-теоретическое и
политическое течение общественной жизни. С 1884 г. на-
чинается марксистский период в социалистическом движе-
нии, которое с 1887 г. постепенно соединяется с борь-
бой рабочих. Развитие этого процесса привело в 1893 г. к
созданию первой политической партии румынского про-
летариата — Социал-демократической партии рабочих
Румынии (СДПРР). Просуществовав до апреля 1899 г.,
она распалась в результате кризиса, вызванного преда-
тельством реформистских лидеров.
Приблизительно за три десятилетия румынское рабо-
чее движение прошло путь от первых стихийных, неорга-
низованных выступлений, первых рудиментарных органи-
заций до создания самостоятельной политической пар-
тии. Довольно быстрое прохождение пролетариатом Ру-
мынии первых этапов развития объясняется наличием
ко времени его вступления на историческую арену богато-
го опыта классовой борьбы, накопленного западноевро-
пейским пролетариатом и отраженного в теории научного
социализма, в платформах политической и экономичес-
кой борьбы, разработанных международными организа-
циями, которые руководствовались учением К- Маркса
и Ф. Энгельса и действовали под их руководством.
Возникновение марксизма открыло перед трудящи-
мися, и прежде всего рабочими, качественно новую пер-
спективу. Выражая коренные интересы пролетариата, с
момента своего зарождения научный коммунизм начал
пробивать себе дорогу во многие страны. Румыния не
была среди них исключением. Такие произведения
К. Маркса и Ф. Энгельса, как «Манифест Коммунисти-
ческой партии», «Капитал» и другие, распространялись
первоначально на языке оригинала. Кроме того, «Капи-
тал» был здесь известен в русском и французском пере-
водах7.
63

Относительно 50—60-х it. XIX в., к которым от-
носятся указанные сведения, можно говорить лишь об от-
дельных прогрессивно настроенных людях, соприкасавших-
ся с новым учением. Не все из тех, кто читал работы ос-
новоположников марксизма, сразу понимали его истинный
смысл. Вспоминая о том, как во второй половине 70-х гг.
молодые социалисты, развернувшие свою деятельность в
Румынии, начали знакомиться с «Капиталом» К. Маркса,
Н. Руссель писал, что они его «разжевывали... как чу-
жой плод и очень странный»8.
Первые фрагменты из произведений К. Маркса и
Ф. Энгельса были опубликованы социалистической прес-
сой на румынском языке в начале 80-х гг. Так, в 1880 г.
в журнале «Ромыния виитоаре («Будущая Румыния»)
приводились примеры о положении народных масс в Ан-
глии, взятые из «Капитала». В брошюре «Социализм пе-
ред судом» братья Нэдежде, называя «Капитал» К. Марк-
са трудом, который «заложил основы научного социализ-
ма», пытались раскрыть содержание теории прибавочной
стоимости9. Этот фундаментальный труд Маркса был из-
вестен и социалистам, издававшим с 1881 г. журнал
«Контемпоранул» («Современник»). Первым социалисти-
ческим органом печати, поместившим статью о К. Марксе,
был журнал «Дачия виитоаре» («Будущая Дакия»), ко-
торый выходил в 1883 г. Его издатели называли себя уче-
никами автора «Капитала» и выступали в защиту его уче-
ния. «Если противники хотят атаковать теорию Марк-
са, — писал журнал, — пусть это делают, мы им отве-
тим»10.
В начале 80-х гг. наиболее серьезный вклад в пропаган-
ду научного коммунизма в Румынии внес журнал «Еман-
чипаря» («Освобождение») (1883 г.). Заслугой указанно-
го социалистического издания явилось изложение на его
страницах сокращенных и переработанных глав (I—IV)
«Капитала». Пропаганда важнейших положений марк-
сизма, изложенных в «Капитале», имела большое значе-
ние для теоретического перевооружения румынских со-
циалистов, для перехода их на позиции научного комму-
низма.
Опираясь на такие труды основоположников марксиз-
ма, как «Манифест Коммунистической партии», «Капи-
тал», «Развитие социализма от утопии к науке», «Клас-
совая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» и другие,
К. Доброджану-Геря написал и опубликовал в журнале
«Ревиста сочиалэ («Социальный журнал») работы
64

«Карл Маркс и наши экономисты», «Рабство и социа-
лизм», «Чего хотят румынские социалисты?». Наряду с
сочинениями К. Милле, И. Нэдежде и других эти работы
ознаменовали начало марксистского периода в револю-
ционном движении Румынии.
Первым трудом основоположников марксизма, цели-
ком переведенным на румынский язык и опубликованным
в 1885—1886 гг., явилась книга Ф. Энгельса «Происхож-
дение семьи, частной собственности и государства».
В. И. Ленин охарактеризовал ее как «...одно из основ-
ных сочинений современного социализма...»11. Эта книга
помогала румынским социалистам глубже усвоить ма-
териалистическую концепцию истории, марксистское уче-
ние о государстве. В работе Энгельса «Социально-поли-
тическое положение Европы» передовые силы Румынии
нашли глубокий анализ расстановки политических сил
на континенте, ознакомились с задачами, стоявшими пе-
ред немецкими и французскими социалистами. В конце
1890 — начале 1891 г. было издано одно из самых по-
пулярных сочинений Ф. Энгельса — «Развитие социа-
лизма от утопии к науке» (переводчик П. Мушою). В
1892 г. произошло другое знаменательное событие в идей»
но-теоретической и политической жизни рабочего класса
Румынии: увидело свет на румынском языке в переводе
П. Мушою программное произведение марксизма «Ма-
нифест Коммунистической партии». В начале 1893 г.
И. Нэдежде сделал свой перевод указанного труда и
издал его под искаженным названием «Социалистический
манифест». Переводчики оценили «Манифест Коммунисти-
ческой партии» с разных позиций. П. Мушою отметил в
своем предисловии, что «Манифест» «сохраняет для нас
почти полностью свою первоначальную ценность» и для
Румынии «имеет куда большее значение, чем историчес-
кий документ», ибо положение страны «очень сходно с
положением, существовавшим в Западной Европе до
1848 г. »12. Л реформист И. Нэдежде утверждал, что
«Коммунистический манифест» хорош для изучения, но
не для элементарной пропаганды. Перевести его надо,
но использовать как руководство к действию в Румы-
нии нельзя. Слепо преклоняясь перед тактикой герман-
ской социал-демократии, Нэдежде писал, что «путеводи-
телем должен служить другой манифест — комментарий
К- Каутского к Эрфуртской программе, а «Коммунисти-
ческий манифест» надо изучать, чтобы знать историю
международной социал-демократии»13. Итак, для обосно-
5 Заказ Mb 553
65

вания своей реформистской концепции Надежде предста-
вил в искаженном свете значение «Манифеста Коммуни-
стической партии», свел его к чисто тактическому доку-
менту.
Правые и левые социалисты Румынии по-разному от-
носились и к другим произведениям и тезисам К. Маркса
и Ф. Энгельса. В 1891 г. рабочая газета «Мунка»
(«Труд») привела из «Критики Готской программы» из-
вестную цитату о диктатуре пролетариата, сопроводив
ее кратким комментарием. В нем говорилось: ошибают-
ся те, кто считает, что «общество может без потрясений
перейти из капиталистической стадии в коммунистичес-
кую... Только революционная диктатура, другими сло-
вами, партия рабочих, захватив силой правление, позво-
лит превратить капиталистическое общество в коммуни-
стическое»14.
Для идейной закалки румынских рабочих и социали-
стов большое значение имели письма Ф. Энгельса, в ко-
торых анализировалась борьба марксистов против анархи-
стов, лассальянцев, высказывались соображения о такти-
ке борьбы социалистических партий. Но по последнему
вопросу взгляды Ф. Энгельса искажались. Публикуя в
1895 г. в отдельной брошюре статьи Ф. Энгельса о со-
циал-демократической тактике, И. Нэдежде опустил мес-
та, в которых говорилось о насильственных средствах
борьбы за власть15. Реформисты искажали марксистскую
концепцию и по другим вопросам.
В 90-х гг. XIX в. на румынском языке были опубли-
кованы многочисленные фрагменты из таких трудов, как
«Капитал», «Нищета философии», «Анти-Дюринг», «Люд-
виг Фейербах и конец классической немецкой философии»
и др. Знакомя рабочих своей страны с основными поло-
жениями марксизма, румынские социалисты тем самым
способствовали приобщению последних и к важнейшим
проблемам международного пролетариата.
Ф. Энгельс следил за развитием социалистического
движения в Румынии. В письме от 4 января 1888 г., ад-
ресованном И. Нэдежде, Энгельс сообщал: «Мой друг
К. Каутский... передал мне несколько комплектов номеров
„Revista socială" и „Contemporanul", которые среди дру-
гих материалов содержат также Ваши переводы некото-
рых моих работ, в частности „Происхождения семьи
и т. д."»16. Благодаря К. Каутскому в распоряжении Эн-
гельса были брошюры «К. Маркс и наши экономисты» и
«Чего хотят румынские социалисты», написанные Герей.
66

Обращаясь к Ф. А. Зорге 5 марта 1892 г., Ф. Энгельс пи-
сал: «Посмотрел бы ты на груду немецких, французских,
итальянских, испанских... английских, а иногда и румын-
ских газет, которые я получаю и которые должен хотя бы
просматривать, чтобы быть в курсе движения»17.
Из переписки Ф. Энгельса с социалистами США и Бол-
гарии известно, что в начале 90-х гг. он получал известную
румынскую социалистическую газету «Мунка»18. Вождю
мирового пролетариата приходилось изучать румынский
язык. «До 1848 г.,— писал Энгельс 9 июня 1893 г. в редак-
цию болгарского журнала «Социал-демократ», — можно
было удовлетворяться тем, что в известной мере знаешь ос-
новные языки Западной и Центральной Европы, теперь же
дело дошло до того, что мне на старости лет приходится еще
изучать даже румынский и болгарский языки, чтобы сле-
дить за продвижением социализма на Восток и Юго-Во-
сток»19.
На основании имевшейся в его распоряжении литерату-
ры Энгельс в упомянутом письме к И. Нэдежде дал сле-
дующую оценку деятельности румынских социалистов: «К
большому своему удовлетворению, — написал он, —■ я
смог убедиться, что социалисты Вашей страны принимают
в своей программе основные принципы той теории, кото-
рой удалось сплотить в едином отряде бойцов огромное
большинство европейских и американских социалистов, —
теории, созданной моим покойным другом Карлом Марк-
сом»20.
Известно, что румынские социалисты обращались к
Ф. Энгельсу за советами. Так, в январе 1868 г. Энгельс
имел длительную беседу с сербом и валахом21. Имена этих
посетителей пока не известны. В июле 1889 г. И. Нэдежде
просил Ф. Энгельса принять сотрудника журнала «Кон-
темпоранул» И. Панаитеску и проконсультировать по воп-
росам развития социалистического движения в Румынии22.
Точно неизвестно, принял ли Энгельс Панаитеску, но в
письме к Лауре Лафарг от 27 августа 1889 г. он сообщал
о визите к нему «какого-то румынского социалиста»23. По
рекомендациям С. М. Кравчинского и Э. Бернштейна в
конце июля 1893 г., перед Цюрихским конгрессом II Интер-
национала Ф. Энгельс принял теоретика румынского со-
циалистического движения К- Доброджану-Геря. Сведений
о содержании их беседы нет. Известно лишь, что Геря по-
дарил хозяину два тома своих «Критических исследова-
ний», вышедших в 1890 и 1891 гг.24 На Цюрихском конг-
рессе в 1893 г. Геря, пожимая руку Энгельсу, сказал: «До
5*
67

свидания через три года в Лондоне», на что соратник и
друг Маркса ответил: «Как знать, три года это много, я
ведь стар»25.
24 февраля 1894 с письмом к Ф. Энгельсу обратился
П. Мушою. Он просил написать предисловия к новым из-
даниям на румынском языке «Манифеста Коммунистиче-
ской партии» и «Развития социализма от утопии к науке».
Эти сочинения, писал Мушою, «представляют собой квинт-
эссенцию социализма и послужили основой почти всей на-
шей социалистической литературы»26. Энгельс в ответ со-
общил: «К сожалению, недостаток времени не позволяет
мне исполнить Ваше желание - написать предисловия к
новым изданиям этих переводов. Я занят окончанием III
тома «Капитала» Маркса...»27
Другим эффективным средством приобщения социали-
стов и рабочих Румынии к мировому революционному опы-
ту было ознакомление их с деятельностью и традициями
I и II Интернационалов, с разработанными ими стратеги-
ческими и тактическими принципами борьбы между тру-
дом и капиталом, с социально-экономическими и полити-
ческими платформами движения международного рабочего
класса.
Деятельность I Интернационала в годы его существо-
вания не могла оказывать на Румынию значительного
влияния, поскольку рабочее и социалистическое движение
в ней только зарождалось. Это влияние стало ощутимым
в 70-е и особенно в последующие годы, когда румынские
социалисты перешли на марксистские позиции и рабочее
движение начало соединяться с социализмом. Освободи-
тельное движение страны восприняло ряд идейно-теорети-
ческих и политических положений, нашедших отражение в
протоколах Генерального Совета, документах конферен-
ций и конгрессов Интернационала, воззваниях, составлен-
ных Марксом от его имени. Так, достоянием рабочего дви-
жения Румынии, как и других стран, стал тезис о том, что
«...освобождение рабочего класса должно быть завоевано
самим рабочим классом...» Этим тезисом начинался Вре-
менный Устав Товарищества (т. е. I Интернационала), на-
писанный К. Марксом28. Благодаря тому, что упомянутое
положение часто повторялось в рабочей прессе, пропаган-
дистской литературе, оно для всех организованных рабочих
Румынии стало азбучной истиной, имеющей, однако, фун-
даментальное значение. Румынским рабочим хорошо было
известно и уставное положение о том, что «экономическое
освобождение рабочего класса есть, следовательно, вели-
68

кая цель, которой всякое политическое движение должно
быть подчинено как средство».
Достоянием рабочего и социалистического движения
Румынии стала программа-минимум социально-экономи-
ческой и политической борьбы пролетариата, разработан-
ная на Женевском и Брюссельском конгрессах Междуна-
родного Товарищества Рабочих. Она включала требования
8-часового рабочего дня, ограничения труда детей и жен-
щин, содержала мысли о трудовом политехническом обра-
зовании, о кооперации, раскрыла значения и задачи про-
фессиональных союзов29.
Неизгладимый след в политическом сознании румын-
ского пролетариата оставила Парижская коммуна — де-
тище I Интернационала. Ссылки на опыт парижских рабо-
чих 1871 г. нередко встречались в социалистической прес-
се еще на домарксистском этапе развития социалистичес-
кого движения. Это неудивительно, поскольку оно, по за-
явлениям румынских социалистов, возникло под влиянием
борьбы парижских коммунаров. Румынский делегат Мани
заявил в 1889 г. на Парижском конгрессе II Интернацио-
нала: «Пример Парижской коммуны сыграл определяю-
щую роль в приходе этого момента»30, т. е. в зарождении
социалистического движения в Румынии.
К 10-й годовщине Парижской коммуны румынские со-
циалисты под руководством Н. К. Судзиловского-Русселя
готовились организовать уличное шествие с участием око-
ло 200 человек под лозунгами «Да здравствует всемирная
революция!», «8-часовой рабочий день!», «Права — жен-
щинам!» Однако власти сорвали планировавшееся меро-
приятие31. С конца 80-х гг. день Парижской коммуны от-
мечался рабочим движением Румынии почти ежегодно.
На митингах и собраниях в годовщины 18 марта 1871 г.
видные деятели социалистического и рабочего движения
оценивали, в частности, характер, международное значе-
ние и уроки Коммуны.
«Ревиста сочиалэ» писала, что «Парижская коммуна
представляла собой власть рабочих и преследовала социа-
листические цели»32. Эта точка зрения закрепилась в соз-
нании передовых рабочих Румынии. Они понимали между-
народное значение Парижской коммуны. Так, А. Бакалба-
ша призывал брать пример и с революционеров 1871 г.,
жертвовавших собой ради освобождения трудящихся, ор-
ганизоваться и выполнить то, что было задумано прошлы-
ми поколениями борцов33. В 1893 г. он выражал уверен-
ность, что «не пройдет много лет, и мы будем праздновать
69

другую Коммуну: победу пролетарского класса, начало со-
циалистической эры... Коммуна погибла, да здравствует
социальная революция»34.
Передовые представители рабочего класса Румынии
(А. Бакалбаша, И. Катина, К. Милле, П. Мушою и др.),
понимая, что французские социалисты и пролетарии в на-
чале 70-х гг. XIX в. были не в состоянии обеспечить побе-
доносный исход революции, делали вывод о необходимости
повысить уровень сознания и организованности румынско-
го рабочего класса, призывали создать его политическую
партию. Румынские социалисты, преклоняясь перед памя-
тью жертв Коммуны, отдавали себе отчет в том, что в бу-
дущих битвах рабочий класс каждой страны, в том числе
Румынии, должен быть «лучше организован, чем они»35.
Опыт Парижской коммуны служил важнейшей идейно-тео-
ретической и политической опорой тех сил, которые стреми-
лись быстрее образовать социал-демократическую пар-
тию38.
По-иному оценивали опыт Коммуны реформисты. Они
отрицали ее социалистический характер, неодобрительно
высказывались о вооруженных средствах борьбы, приме-
ненных французскими революционерами. По мнению И. Нэ-
дежде, один из уроков Парижской коммуны заключался
в том, что «необходимо остерегаться революционного пу-
ти», который привел к ослаблению рабочего движения во
Франции37. Отсюда делался вывод, что любое восстание
может иметь лишь такой исход: поражение пролетариата
и последующее ослабление его борьбы. Такого мнения
придерживались и другие румынские социалисты, напри-
мер Д. А. Цэрану из Галаца38.
Касаясь достижений международного рабочего класса,
связанных с деятельностью I Интернационала, В. И. Ленин
отмечал, что в «кровь и плоть» пролетарского движения
входят положения об исторической роли пролетариата как
могильщика капитализма, как силы, способной создать но-
вый строй, положения о необходимости классовой само-
стоятельности рабочего движения, международного спло-
чения пролетариата, сочетания экономической и политичес-
кой борьбы рабочих39. Эта оценка применима в целом и
для характеристики успехов рабочего движения Румынии,
достигнутых под влиянием опыта международного проле-
тарского движения, воплощенного прежде всего в деятель-
ности I Интернационала, которым руководили К- Маркс и
Ф. Энгельс.
Социалисты Румынии, как и других стран, изучали
70

опыт, а также лучшие традиции II Интернационала. Их
представители участвовали в первых четырех конгрессах
этого международного объединения. Участие румынской
делегации в Международном социалистическом рабочем
конгрессе 1889 г. позволило ее членам и через них всем ор-
ганизованным пролетариям ознакомиться с существовав-
шими в международном социалистическом движении тен-
денциями и течениями, сделать вывод о силе влияния марк-
сизма на рабочее движение. Победа марксизма над оппор-
тунистами на первом же конгрессе II Интернационала име-
ла для румынского социалистического и рабочего движе-
ния, как и для остальных отрядов международной армии
труда, большое значение. Участники пролетарского движе-
ния в Румынии почувствовали силу международной рабо-
чей солидарности, наглядно убедились в единстве целей
революционеров, лучше уяснили перспективу своей борьбы,
дальнейшего развития революционного движения в стране.
Информируя читателей об итогах работы Парижского
(1889 г) конгресса, социалистическая газета «Мунчиторул»
(«Рабочий») писала: «Сейчас доказано, что рабочие счита-
ют себя братьями и не обращают внимания на козни ны-
нешних правителей, старающихся вызвать вражду между
народами». Румынские трудящиеся рассчитывали на со-
чувствие и поддержку международного пролетариата, ибо
отныне, как отмечала та же газета, «страдания румынских
крестьян, бесчеловечность правителей, напустивших на со-
циалистов людей, не считавшихся с законами, бессер-
дечных... станут известны рабочим всего мира»40.
Румынская социалистическая пресса информировала
читателей о принятых конгрессом 1889 г. резолюции о меж-
дународном трудовом законодательстве и охране труда, о
решениях, рекомендовавших рабочим заставить правитель-
ства принять законы о 8-часовом рабочем дне, запреще-
нии труда детей до 14 лет, равной оплате за равный труд
независимо от пола и национального происхождения41.
Спустя 4 года газета «Мунка», коснувшись значения выд-
винутых конгрессом 1889 г. требований в области законо-
дательной охраны труда рабочих, писала: «Эта программа
служит ныне основой программ борьбы рабочих партий во
всех странах»42. Решения указанного международного фо-
рума придали румынским социалистам уверенность в том,
что они, уделяя преимущественное внимание организации
рабочих, ориентации их борьбы против эксплуатации, идут
правильным путем43.
После резолюций Женевского и Брюссельского конгрес-
71

сов I Интернационала программа борьбы за насущные ин-
тересы рабочего класса, разработанная в 1889 г. в Пари-
же, была первым документом мирового пролетарского дви-
жения, где в систематической форме излагались ближай-
шие требования рабочего класса в экономической области.
В решениях конгресса подчеркивалось, что осуществление
этих требований «абсолютно необходимо во всех странах,
где господствует капиталистический способ производства»,
в целях «противодействия разрушительным влияниям су-
ществующего экономического строя»44.
Выдвинутая Парижским конгрессом программа борьбы
за конкретные ближайшие требования мирового пролета-
риата, уточненная и расширенная последующими конгрес-
сами, стала платформой борьбы рабочих всех стран, что
особенно ярко проявилось в праздновании 1 Мая, которое
проводилось с 1890 г. по решению первого форума II Ин-
тернационала.
На Брюссельском конгрессе румынская делегация,
представившая отчет об успехах рабочего и социалистичес-
кого движения в своей стране, убедилась в силе револю-
ционных социал-демократов, одержавших важную победу
над реформистами и оппортунистами при обсуждении во-
просов о рабочем законодательстве и военной опасности45.
Открывая одно из заседаний конгресса, член румынской
делегации К. Милле заявил о поддержке русских револю-
ционеров в их борьбе против царизма46. Румынские социа-
листы называли себя «маленькой частицей великой ар-
мии»47. Социалистическая печать Румынии отмечала, что
все делегаты Брюссельского конгресса признали принцип
классовой борьбы, что на нем впервые были официально
исключены анархистские группы. Принцип интернациона-
лизма, подчеркивалось в одном из отчетов об этом меж-
дународном форуме, «был постоянно на устах (участников
конгресса. — А. М.)... так что было решено окончательно
бороться против любой формы правления в любой стране
и объединиться всем рабочим и социалистам любой нацио-
нальности»48. Конгресс в Брюсселе стимулировал борьбу
румынских рабочих, укрепляя в них уверенность в своих
силах и возможностях. Дж. Диаманди, представитель ру-
мынских социалистов на этом форуме, писал: «Мы, участ-
ники конгресса, вернулись оттуда ободренные, уверенные
в победе и силе народа. Нам будет принадлежать все, и в
ближайшее время, если мы объединим свои силы, свалим
гнилое здание буржуазного капиталистического общест-
ва»49.
72

Брюссельский конгресс помог румынским социалистам
вести более активную борьбу с анархизмом. В ответ на
призыв анархистов «открывать огонь по всему фронту без
приказа», вести борьбу против централизованных социал-
демократических организаций типа немецких50, бухарест-
ские, ясские, ботошанские, галацкие и другие социалисты
выступили с рядом статей, раскрывавших несостоятель-
ность анархистских концепций. К. Доброджану-Геря опуб-
ликовал в начале 1892 г. работу «Анархия мышления», в
которой показал абсурдный характер идей анархизма. Бла-
годаря этим усилиям, опиравшимся на авторитет решений
Брюссельского конгресса II Интернационала, в практике
рабочего движения Румынии анархизм не привился. Одна-
ко борьба против соответствующей тенденции в дальней-
шем «е прекращалась.
Для деятельности румынских социалистов в период под-
готовки к созданию СДПРР весьма существенное значе-
ние имели решения первых двух международных социали-
стических рабочих конгрессов. Эти решения укрепили по-
зиции левых деятелей в рабочем движении страны. Так,
выступая на предсъездовской дискуссии, И. Г. Радович,
представлявший группу студентов-социалистов, обучавших-
ся в Париже, говорил: «Наша национальная программа не
может включать требования, противоречащие решениям
международных конгрессов... Брюссельский конгресс... ус-
тановил для социалистического движения высший прин-
цип тактики». Под ним Радович имел в виду призыв к ра-
бочим объединить свои усилия против господства капита-
листических партий и повсюду, где они обладали полити-
ческими правами, использовать их, чтобы освободиться от
наемного рабства51. В программу СДПРР, принятую в
1893 г., не были включены неправильные тезисы об интел-
лигенции как «главном факторе» социальных преобразова-
ний, о постепенном врастании капитализма в социализм,
которые выдвигались правыми элементами. Это явилось
результатом усилий левых социалистов, следовавших марк-
систской линии конгрессов II Интернационала.
На следующих двух конгрессах (Цюрихском и Лондон-
ском) румынские делегаты довели до сведения конгресса
свои соображения по аграрно-крестьянскому вопросу. Еще
на Брюссельском конгрессе делегация румынских социали-
стов предложила включить в повестку дня очередного, Цю-
рихского конгресса вопрос об организации сельских трудя-
щихся и пропаганде в их среде. Учредительный съезд
СДПРР принял специальную резолюцию, в которой деле-
73

гатам партии давалось указание добиться включения в по-
вестку дня Цюрихского конгресса аграрного вопроса и
обосновать «аграрную программу-минимум» румынской
социал-демократии52.
В отчете социалистов Румынии, представленном в
1893 г. этому международному форуму, справедливо под-
черкивалось, что социалистическая аграрная программа
нужна была всем европейским социалистическим партиям.
«По отношению к городским рабочим, — указывалось да-
лее в отчете, — румынские социалисты в своей пропаганде
должны были следовать путем, предложенным братьями с
Запада. По-другому обстоит дело, когда речь идет о сред-
ствах пропаганды среди трудящихся сел и их организации.
В этом вопросе румынские борцы были предоставлены са-
мим себе и вынуждены открыть для социализма новый
путь». Однако при этом преувеличивался специфический
характер положения в Румынии, где «только через него
(крестьянина. — А. М.) и для него румынский социализм
станет силой»53. По сути дела, игнорировалось главное в
марксизме ■— положение об исторической миссии рабочего
класса. Такое внимание к крестьянскому вопросу состави-
тели доклада объясняли еще и тем, что это должно было
якобы способствовать превращению СДПРР в «авангард
социализма на востоке Европы, на границе с Россией»54.
Подобные претензии объяснялись явной недооценкой ве-
ликих революционных возможностей российского пролета-
риата, представителем которого на социалистических кон-
грессах II Интернационала был, в частности, Г. В. Плеха-
нов.
По настоянию румынской делегации аграрный вопрос
был включен в повестку дня конгресса и обсужден в со-
ответствующей комиссии. Судя по отчетам, точку зрения
социалистов Румынии представлял и защищал К- Доброд-
жану-Геря55. Указанная комиссия выработала, а конгресс
принял специальную резолюцию по аграрному вопросу, со-
державшую общие рекомендации социалистическим пар-
тиям. В резолюции указывалось, что земля должна стать
общественной собственностью, что «одна из важнейших
задач социал-демократии всех стран—организовать сельско-
хозяйственных рабочих, как и промышленных, и вовлечь
их в ряды великой армии международного социализма»56.
Как видим, точка зрения румынской делегации была скор-
ректирована в марксистском духе. Резолюция рекомендо-
вала социалистическим партиям представить к очередному
конгрессу отчеты об успехах пропаганды на селе и об аг-
74

рарной ситуации вообще. В то время как в упомянутом от-
чете румынских социалистов крестьянство рассматрива-
лось как единое целое, в резолюции Цюрихского конгресса
подчеркивалась необходимость в работе среди крестьян
учитывать наличие различных категорий сельских тружени-
ков: рабочих, мелких собственников, издольщиков57. Приз-
навалась важность аграрного вопроса и рекомендовалось
продолжить его обсуждение на следующем конгрессе. Од-
нако Лондонский конгресс не внес чего-либо нового в об-
суждение данной проблемы58. Следует отметить заслугу
румынских социалистов, которые проявили ценную инициа-
тиву, обратив внимание представителей рабочих партий
других стран на важность аграрно-крестьянского вопроса.
Лондонский конгресс II Интернационала привлек вни-
мание социалистов прежде всего в связи с борьбой против
анархистов. Итогам его работы было посвящено специаль-
ное собрание, организованное социал-демократическим
клубом Бухареста. Информируя его о недостойном поведе-
нии анархистов на конгрессе, И. Нэдежде заключил:
«Между нами и анархистами нет ничего общего ни с точ-
ки зрения принципов, ни с точки зрения тактики... И мы в
Румынии должны разобраться с ними. Пусть больше не
возмущаются некоторые здешние социал-демократы, когда
мы осуждаем Зосыиа! На основе решений, принятых в Лон-
доне, мы должны удалить из наших рядов любого анар-
хиста»59.
Столь резкий тон ведущего руководителя СДПРР объя-
сняется тем, что немногочисленные анархистские элементы
в Румынии подвергали нападкам прежде всего таких оп-
портунистов-«легалистов», как И. Нэдежде.
Зарубежный опыт классовой борьбы рабочим Румынии
передавали и иностранные пролетарии, которые трудились
в этой стране. Многие румынские капиталисты привлекали
для работы на своих предприятиях иностранных рабочих.
Известно, например, что с 1892 по 1901 г. ежегодно в Ру-
мынию прибывало в среднем 15 778 иностранных рабочих
(без учета сельскохозяйственных)60. Это весьма значитель-
ная цифра, если учесть, что в начале 90-х гг. XIX в. общая
численность промышленных и железнодорожных рабочих
не превышала 100 тыс. человек. На VI съезде СДПРР от-
мечалось, что в столице Румынии было всего около 35—
40 тыс. рабочих. Из них менее 15 тыс. имели румынское
гражданство61. Газета «Лумя ноуэ» («Новый мир») сооб-
щала 16 мая 1899 г., что в Галаце из 12 тыс. рабочих бы-
ло лишь 7 тыс. румынских граждан. Сколько было среди
75

остальных иностранных рабочих и сколько местных, не
имеющих прав гражданства, нам неизвестно. Однако сле-
дует отметить, что в целом на юге страны, особенно в ду-
найских городах, национальный состав рабочих был до-
вольно пестрым. Здесь трудились румыны, венгры, украин-
цы, русские, евреи, немцы, армяне, турки и др. Рабочий
коллектив деревообрабатывающей фабрики «Гетц» в Гала-
це состоял наполовину из венгров62. Тысячи иностранных
рабочих, особенно итальянских, привлекались в 70-х гг.
прошлого столетия на строительство железных дорог63.
Нередко на собраниях рабочих организаций ораторы
выступали на нескольких языках. Первомайские воззвания
СДПРР также выпускались на языках, понятных иностран-
ным рабочим64. Зарубежные рабочие наряду с местными
пролетариями состояли в общих организациях. В отчете де-
легации румынских социалистов, представленном в 1891 г.
Брюссельскому конгрессу II Интернационала, отмечалось,
в частности: «Одной из особенностей Клуба рабочих Буха-
реста является то, что в него входят многие иностранные
рабочие»65. Различные ассоциации рабочих также были
смешанными в национальном отношении. Об этом свиде-
тельствуют уставы подобных организаций. Среди них мож-
но назвать общества шорников, «Железо и металл», пере-
плетчиков, деревообделочников, шахтеров, швейников и др.
Но были социалистические и профессиональные организа-
ции, состоявшие только из зарубежных пролетариев. Так,
в столице существовал социал-демократический клуб не-
мецких рабочих. Он располагал хорошей библиотекой, со-
стоявшей из газет, журналов, брошюр и книг, издававших-
ся Социал-демократической партией Германии (СДПГ).
Ею могли пользоваться не только члены упомянутого клу-
ба. Он являлся составной частью СДПРР, его делегаты
участвовали в работе съездов рабочей партии66. В Бухаре-
сте были также культурная ассоциация немецких рабочих,
клуб чехословацких рабочих67.
Тесные контакты между румынскими и иностранными
рабочими, их совместная работа способствовали обогаще-
нию опыта борьбы местного пролетариата. Об этом, как
мы уже отмечали, неоднократно заявляли румынские со-
циалисты. Значение зарубежного опыта обосновывалось
ими и теоретически. В частности, подчеркивалась авангард-
ная роль европейского и американского социализма в
конце XIX в. по отношению к румынскому. «...Неоспори-
мо, — подчеркивалось в отчете румынской делегации
Брюссельскому конгрессу II Интернационала, — что евро-
76

пейский и американский социализм призван возглавить
движение (социалистическое. — А. М.) по причине того,
что условия социалистической борьбы и пропаганды яв-
ляются там более благоприятными, чем в Румынии»68. Та-
ким образом, ведущая роль западной социал-демократии
трактовалась правильно. Она являлась результатом дейст-
вия в указанных регионах более благоприятных объектив-
ных факторов. И румынские социалисты говорили об этом
не только у себя в стране, но и на международных фору-
мах.
Связующим звеном между рабочим и социалистическим
движением Румынии и других стран служили также ру-
мынские социалисты и пролетарии, находившиеся за рубе-
жом. В Париже, Брюсселе и других городах Западной Ев-
ропы училась значительная группа молодых людей из Ру-
мынии, разделявших взгляды социалистов. Ряд из них бы-
ли членами ФРП, Бельгийской рабочей партии. Не менее
20 человек, прошедших школу социал-демократии в Запад-
ной Европе, стали в Румынии в 80—90-х гг. XIX в. видны-
ми деятелями социалистического и рабочего движения
(К. Милле, В. Г. Морцун, Д. Воинов, Дж. Диаманди, И. Ра-
дович, И. Кантакузино, 3. Филотти и др.). Проживали за
границей и румынские рабочие. Так, общество «Гутенберг»
было представлено на международном конгрессе печатни-
ков (1892 г.) в Швейцарии рабочим Г. Д. Константинеску,
который в то время работал в Берне69.
Одним из важнейших средств ознакомления румын-
ских рабочих с положением дел в пролетарском движении
зарубежных стран была рабочая и социалистическая прес-
са. По нашим подсчетам, в последней четверти XIX в. ру-
мынские рабочие газеты поместили информацию о различ-
ных сторонах пролетарского движения почти в 30 странах.
Естественно, превалировали данные о борьбе между тру-
дом и капиталом в тех странах, где рабочее и социалисти-
ческое движение было наиболее развито. Не было ни одно-
го крупного события на фронте классовой борьбы, о кото-
ром в Румынии не сообщалось бы со ссылкой на источни-
ки из соответствующих стран. За период 70—90-х гг. прош-
лого столетия информация о зарубежных событиях черпа-
лась примерно из 60 названий различных социалистических
газет и журналов Франции, Германии, России, Англии,
Италии, Испании, США, Австрии, Венгрии, Болгарии, Сер-
бии, Греции, Голландии, Польши, Японии и других стран70.
Значительную роль в пропаганде теоретического опыта
социалистов других стран играли переводы работ ино-
77

странных авторов. В последние два десятилетия XIX в. бы-
ли переведены брошюры «Социалисты» (Бракке), «Что
такое социализм и чего он добивается?» (И. Штерн), «Эво-
люция собственности» (П. Лафарг), «Коллективистские
письма» (Э. Вандервельде), «Женский вопрос» (К. Цет-
кин), «Речи А. Бебеля о будущем государстве». Теорети-
ческий журнал социалистов «Критика сочиалэ» («Социаль-
ная критика») опубликовал в 1892 г. первые две главы
комментариев К. Каутского к Эрфуртской программе.
Однако в указанное время румынские социалисты рас-
пространяли и работы авторов явно реформистского и
анархистского толка. С середины 80-х гг. до конца XIX в.
продавались работы Ф. Лассаля «Что такое конституция?»,
П. Кропоткина «Рабство и социализм», «К молодежи»,
Е. Реклю «Эволюция и революция», М. Бакунина «Бог и
государство»71. Это свидетельствует о непоследовательно-
сти и идеологической неразборчивости руководства социа-
листического движения в Румынии. Но подобные слабости
были характерны не только для румынских социалистов.
Как отмечается в обобщающем труде советских историков,
даже в тех странах, где активно действовали и боролись
массовые рабочие партии, стоявшие в основном на марк-
систских позициях, далеко не все стороны марксистского
учения в одинаковой степени стали достоянием боровшего-
ся пролетариата. Нередко согласие с марксизмом на сло-
вах причудливо сочеталось с приверженностью к отдель-
ным сторонам теоретически опровергнутых мелкобуржуаз-
ных социалистических учений — лассальянства, прудониз-
ма, бакунизма72.
Передовые румынские рабочие ориентировались как на
образец на опыт организации пролетариев развитых капи-
талистических стран. Первая рабочая газета в Румынии
«Типографул ромып» («Румынский типограф») писала в
своем первом номере (1 августа 1865 г.) о необходимости
для печатников страны ориентироваться в работе на «при-
мер своих собратьев из Европы». Газета сообщала, в част-
ности, что «одним из достижений цивилизации XIX в. яв-
ляются общества взаимопомощи ■— благотворительные уч-
реждения»73. Наука XIX в., писал тот же орган печати,
убедила даже самые отсталые элементы, что «общества
могут избавить их от части тягот, которые омрачают их
жизнь»74. Печатников знакомили с уставами ассоциаций
парижских рабочих, с условиями труда учеников. Газета
рекомендовала румынским печатникам принять и у себя
соответствующие правила75. Содействуя реорганизации и
78

укреплению Союза рабочих-типографов Румынии, который
во второй половине 60-х гг. XIX в. переживал трудности»
новая газета «Аналеле типографиче» («Типографские анна-
лы») призывала в 1869 г. создать более «серьезное» обще-
ство, которое управлялось бы по примеру соответствующих
организаций Парижа и других городов Европы76.
Известный документ «Письмо старого пандура к сту-
дентам, объединенным в „Общей ассоциации университет-
ских студентов Румынии"» написанный социалистом
В. Г. Манича и опубликованный в 1880 г., содержал при-
зыв к молодежи брать пример с Франции, Германии, Ита-
лии, Англии и США, где «ведется борьба за новое общест-
во», где трудящиеся «группируются и организуются... созда-
ют общества, поддерживаемые большими усилиями с по-
мощью небольших взносов»77.
В условиях начала перехода румынских социалистов на
марксистские позиции их теоретический орган журнал «Ре-
внета сочиалэ» рассказывал о борьбе бельгийских социали-
стов за создание производственных кооперативов рабочих.
Они должны были служить центрами будущей организации
труда, помогающими противостоять эксплуатации со сто-
роны торговцев78. Одновременно тот же социалистический
орган печати подвергал критике концепцию Ф. Лассаля о
создании рабочих фабрик с помощью государственного кре-
дита. Здесь же высказывалось критическое замечание в
адрес лассальянского тезиса о решающем значении всеоб-
щего избирательного права для освобождения пролетариа-
та. Журнал правильно заключал, что «план Лассаля не
может быть реализован», так как буржуазия этого не поз-
волит79.
Сравнивая позицию анархистов и социалистов-анти-
анархистов во Франции, журнал «Ревиста сочиалэ» одобри-
тельно отзывался о деятельности ФРП по созданию в этой
стране сильных организаций рабочих по профессиям, кото-
рые объединяются в федерации80.
Румынские социалисты продолжали следить и за раз-
витием классовой борьбы в России. Социалистическая
пресса информировала читателей об арестах Веры Фигнер
и Германа Лопатина, о студенческих волнениях в Петер-
бурге, о взрыве в Зимнем дворце. Журнал «Ревиста сочиа-
лэ» сообщал, что Степан Халтурин участвовал в создании
«Северного союза русских рабочих», состоявшего из сотен
рабочих. «Это общество, — отмечалось далее, — было од-
ной из самых крупных организаций рабочих. В неменьшей
степени Халтурин стал известен как основатель самой на-
79

стоящей газеты рабочих»81. Все эти сведения были взяты
из журнала «Народная воля».
Создание рабочих профессиональных обществ нередко
обосновывалось с помощью ссылок на пример зарубежных
пролетариев. Так было при создании в 1872 г. Всеобщего
союза рабочих Румынии, представлявшего собой первую
попытку объединить пролетариев всей страны. На учреди-
тельном собрании печатник Н. Рэдулеску задал вопрос:
«В условиях, когда рабочие всех наций воздвигли в своих
собственных интересах мощное сооружение (в смысле ор-
ганизации. — А. М.), можем ли мы смотреть на это без-
различно?»82. Обоснование необходимости объединения
всех рабочих Н. Рэдулеску начал с цитирования по су-
ществу ст. I Устава Международного Товарищества Рабо-
чих, о которой шла речь выше. В 1880 г. в призыве ясских
социалистов образовать общество сапожников, в частности,
говорилось: «Давайте пробудимся и, по примеру всех ра-
бочих мира, создадим братское общество сапожников в
г. Яссы...»83. Одним из доводов в пользу создания в том
же городе профессиональной организации каретников и
плотников послужило сравнение положения этой категории
работников в Румынии и других странах. Давалось понять,
что более короткий день и лучше оплачиваемая работа
иностранных рабочих обусловлены их организованно-
стью84.
Бухарестские печатники, создав в 1879 г. первую клас-
совую профессиональную организацию в стране, убеждали
румынских рабочих вступать в нее с целью показать миру,
что они не хуже пролетариев других стран85. Стремление к
улучшению деятельности имевшихся организаций также
увязывалось с опытом зарубежных рабочих. На опыт бель-
гийских, австрийских, французских, немецких рабочих ссы-
лалась газета печатников «Гутенберг», призывавшая по-
следних объединиться в рамках всей страны, чтобы не до-
пустить нарушения их прав со стороны предпринимателей
и властей89. На собрании Общества рабочих-строителей
отмечалось: «Иностранцы... создали свои общества в на-
шей стране; они помогают друг другу и совершенствуются;
мы должны подражать им...»87 Опыт организации профсо-
юзного движения находил отражение и в статьях румын-
ских социалистов, которые цитировали зарубежные авто-
ритеты в данной области88. Значительная часть информа-
ции о классовой борьбе на международной арене отража-
ла положение в социалистическом движении, деятельность
социал-демократических партий. Особенно большое внима-
80

ние стало уделяться данному вопросу начиная с 1884 г.
Нередко информация подавалась таким образом, чтобы
облегчить местным социалистам и рабочим извлечение не-
обходимых уроков из зарубежного опыта. Журнал «Реви-
ста сочиалэ» сообщал о деятельности социалистов различ-
ных стран, акцентируя внимание на их организации в по-
литические партии. Соответствующие материалы печата-
лись под специальной рубрикой «Социальное движение».
Румынских читателей оповестили об образовании польской
рабочей партии «Пролетариат»89. Рассказывая о волнениях
рабочих в итальянских городах Турине, Генуе, Неаполе, о
сельскохозяйственных забастовках, борьбе между социал-
демократами и анархистами в этой стране, журнал заклю-
чал: «По нашему мнению, главная проблема — организа-
ция масс»90. Подобные материалы способствовали укреп-
лению усилий румынских социалистов, направленных на
организационное сплочение своих рядов, создание для это-
го благоприятной атмосферы.
После Брюссельского конгресса II Интернационала га-
зета «Мунка» опубликовала серию статей, обосновывав-
ших необходимость создания политической партии рабоче-
го класса Румынии. В одной из статей, озаглавленной «Не-
обходимость партии рабочих», говорилось: «Рабочие дол-
жны понять, что все успехи, достигнутые зарубежными со-
циалистами, обусловлены их организацией в политические
партии»91. Задача создания СДПРР была решена румын-
скими социалистами весной 1893 г. К этому, несомненно,
их стимулировал и опыт других отрядов зарубежного про-
летариата. Он послужил важнейшим подспорьем при со-
ставлении программы СДПРР, о чем прямо говорилось в
самой программе партии. После вводной теоретической ча-
сти, в которой излагались основные положения научного
коммунизма, в программе было написано: «Этот идеал,
эти принципы и эта борьба — должны ли они стать и прин-
ципами, идеалами и борьбой румынской социал-демокра-
тии? На такой вопрос румынская социал-демократия отве-
чает положительно самым решительным образом...»92.
Освещая более тяжелые условия деятельности румын-
ской социал-демократии, связанные со спецификой разви-
тия Румынии, ее отсталостью, программа правильно заклю-
чала: какие бы различия ни существовали между румын-
ской и западной социал-демократией, связанные со специ-
фическими условиями страны, основа их деятельности ос-
тается единой. Во всех странах причины эксплуатации че-
ловека человеком одни и те же, идентичными являются и
6 Заказ Кч 553
81

цели, задачи, направления борьбы социал-демократии. Ру-
ководствуясь принципом интернационализма, ориентиру-
ясь на положительный опыт передовых отрядов мирового
пролетариата, румынские рабочие записали в программе
своей партии: «Как и социал-демократия всего мира, ру-
мынская социал-демократия считает обязательными для
себя решения международных конгрессов 1889 г. в Пари-
же, 1891 г. в Брюсселе и последующих»93. В отчете румын-
ской делегации Цюрихскому конгрессу II Интернационала
излагалась суть программы их партии. Отметив, что в про-
паганде среди городских рабочих румынские социалисты
приняли на вооружение опыт своих западных братьев94,
они подчеркнули: «Во второй раздел, касающийся ближай-
ших требований промышленных рабочих, наша программа
включила те мероприятия по охране труда, что и герман-
ская и французская социалистические партии»95.
И после 1893 г. в борьбе за улучшение условий труда
румынские рабочие учитывали достижения пролетариев
Англии, Франции, Германии, Швейцарии в области законо-
дательства о труде. Этот вопрос обсуждался на II съезде
СДПРР в 1894 г. Правда, Дж. Диаманди предлагал рефор-
мистский путь борьбы за создание человеческих условий
труда в Румынии, утверждая, что для успехов, которых до-
бились рабочие в упомянутых странах, достаточно было
разъяснительной работы с помощью брошюр, собраний и
обсуждений в социалистической прессе96.
С раннего этапа формирования рабочий класс Румы-
нии освоил такую распространенную и массовую форму
борьбы, как забастовка. Первые крупные стачки произош-
ли в Брэиле и на строительстве железной дороги Буха-
рест—Джурджу в конце 60-х гг. XIX в. В начале 70-х гг.
почти все забастовки также происходили в портовых горо-
дах и на строительстве железных дорог. Полагаем, что
наиболее высокая активность пролетариата в названных
районах и отраслях народного хозяйства, успешное овла-
дение им данной формой борьбы в определенной мере обу-
словлены его многонациональным составом, о чем мы уже
писали.
Хорошо известно, что в 1875 г. в Джурджу бастовали
австрийские и французские рабочие, выполнявшие там ра-
боты по драгировке порта. Такую же форму борьбы в
1876—1878 гг. использовали сообща румынские и иностран-
ные рабочие, участвовавшие в строительстве ряда шоссей-
ных и железных дорог97.
Румынское правительство внимательно следило за по-
82

ведением иностранных рабочих. Австрийская социал-демо-
кратическая газета «Глейхсйт» («Равенство») сообщала о
таком характерном случае. В августе 1887 г. из Румынии
были высланы 4 немецких рабочих социал-демократа (они
трудились в качестве печников) за неоднократное участие
в забастовках. В связи с названным случаем министерство
внутренних дел Румынии учредило специальную комиссию
для выработки предложений, которые могли помешать им-
мигрантам содействовать развитию в стране социал-демо-
кратического движения. Комиссия рекомендовала запре-
тить немецким рабочим поддерживать связи с организа-
циями СДПГ98. Нам не известно, какое решение было при-
нято правительством по рекомендации этой комиссии. Но
сам факт свидетельствует о том, что у правительства были
основания для беспокойства по поводу деятельности ино-
странных рабочих, оказавшихся в Румынии. Последние
выступали вместе с румынскими пролетариями против
предпринимателей. Таких совместных акций осуществля-
лось довольно много99. Сошлемся на один конкретный при-
мер. В 1888 г. в Румынии произошли крупнейшие по тем
временам забастовки рабочих центральных мастерских
Северного вокзала в Бухаресте и железнодорожников Га-
лаца. В них участвовали и зарубежные товарищи, трудив-
шиеся бок о бок с румынскими пролетариями. В связи с
этим буржуазные органы печати выступили с провокаци-
онными заявлениями о том, будто указанные забастовки
были результатом «подстрекательств» со стороны ино-
странных рабочих100. Но, как писала «Глейхейт», румын-
ская буржуазная пресса лишь опозорилась.
Социалистическая пресса Румынии давала возмож-
ность рабочим страны следить за перипетиями забастовоч-
ной борьбы за рубежом. Она сообщала о крупнейших за-
бастовках 80—90-х гг., которые происходили в США,
Франции, Италии, Германии, России, Бельгии и других
странах, Рабочие Румынии оказывали моральную и посиль-
ную материальную помощь зарубежным стачечникам101.
Такой же помощью со стороны братьев по классу пользо-
вались и румынские забастовщики102.
Мы уже привели некоторые сведения, свидетельствую-
щие о том, что опыт зарубежного пролетариата интерпре-
тировался социал-демократами Румынии по-разному в за-
висимости от принадлежности к правому или левому на-
правлению в рабочем движении. Это особенно четко проя-
вилось в связи с возникшим в конце XIX в. в СДПРР кри-
зисом, спровоцированным реформистами, предавшими в
6*
83

1899 г. дело рабочего класса и добившимися дезорганиза-
ции партии.
Реформист И. Нэдежде утверждал в 1896 г., что «Па-
рижская коммуна не является нашим идеалом... Выясни-
лось, что путем вооруженной борьбы нельзя взять
власть»106. Разделяя мнение реформистов и ревизионистов
из других стран, он абсолютизировал значение участия
рабочих Англии, Бельгии, Германии в избирательных кам-
паниях, парламентской деятельности социал-демократов
этих стран. В конце XIX в. Нэдежде считал ревизиониста
Э. Бернштейна, предлагавшего путь постепенного преоб-
разования общества «через естественную игру экономичес-
ких сил», «теоретической главой немецкой социал-демокра-
тии»104.
Другой реформистский лидер В. Г. Морцун, силясь обо-
сновать ненужность политической партии для румынского
пролетариата, утверждал в 1899 г. на последнем съезде
СДПРР, что вообще никакой социал-демократический
опыт зарубежного пролетариата в стране неприменим. «Не-
счастье нашей партии, — говорил он, — состоит в том, что
она сформировала свою тактику и программу по образцу
тактики и программ зарубежных социалистических пар-
тий». Он пытался ориентировать румынских рабочих на
опыт реформистских тред-юнионов в Англии, которые без
социалистической партии добились якобы «множества улу-
чшений»105. Морцун намеренно игнорировал различие со-
циально-экономических и политических условий в Велико-
британии и Румынии, ибо преследовал цель оторвать проф-
союзы от партии рабочих, создать в стране организации
пролетариата по типу тред-юнионистских106. Совершенно
несостоятельное противопоставление положения румынско-
го и зарубежного пролетариата должно было, но его мне-
нию, служить доказательством невозможности применения
в стране такой формы борьбы, как забастовка. «Там (на
Западе.— A.M.) хороню руководимая забастовка побеж-
дает; у нас же, даже хорошо руководимая... не может по-
бедить»107.
Противоречивую позицию по вопросу об использовании
зарубежного опыта занимал К- Доброджану-Геря. С одной
стороны, он не отрицал значения данного опыта для Ру-
мынии, но указывал на его ошибочное использование. Поэ-
тому румынских социал-демократов и постигла неудача,
появились разногласия. «Верно, — говорил он на съезде
партии в 1898 г., — что мы в нашей стране руководствова-
лись германской тактикой, придавая больше значения ло-
84

дитике»106. Но в отличие от не»мецких рабочих, отмечал
Геря, пролетарии в Румынии не были подготовлены к та-
кой борьбе. Эта мысль правильна в том отношении, что ру-
ководство румынской социал-демократии, в том числе сам
Геря, хотели перепрыгнуть через этап создания солидной
опоры в румынском рабочем классе путем его организации
в крепкие профсоюзы и СДПРР. Лидеры последней рину-
лись в бой за места в парламенте и муниципалитетах, не
имея обеспеченного «тыла», опоры в массах. Но на том же
съезде, только на другом заседании, восхваляя успехи Мор-
цуна в парламенте в качестве депутата, Геря утверждал:
«Если бы Морцун руководствовался Эрфуртской програм-
мой (принятой СДПГ в 1891 г. — А. М.), то он не добился
бы сегодняшних блестящих успехов»109. (Следует заметить,
что это было сказано за год до развала партии!). Таким
образом, «успехи» СДПРР Геря объяснял отказом партии
следовать курсу социал-демократов других стран, а ее про-
махи — неудачным применением того же опыта.
На зарубежный опыт Геря ссылался при разъяснении
своей позиции в связи с переходом бывших социал-демо-
кратов в лагерь либералов. Такой переход Геря не осуж-
дал и не считал его предательским актом. Он был не со-
гласен только с формой отступничества своих бывших кол-
лег по партии. Переходя в либеральную партию, послед-
ние должны были заявить, как это сделал Мильера« во
Франции при вхождении в буржуазное правительство, что
они остаются социалистами. Геря писал: «...Я не выступаю
безоговорочно против вхождения в либеральную партию
нескольких социалистов, которые хотят заняться парла-
ментской политикой. Однако я против того способа, каким
это вхождение произошло»110. Мильеран служил для Гери
примером, достойным подражания. «Мильеран, — продол-
жал Геря, — также вошел в буржуазное правительство...
но он решительно заявил, что был, является и останется
социалистом»111.
Немногочисленные и недостаточно влиятельные левые
элементы, существовавшие в СДПРР в конце 90-х гг. XIX в.,
занимали другую позицию по вопросу о значении и роли
зарубежного опыта борьбы. Они стремились использовать
его сильные, положительные стороны. Так, А. Ионеску,
критикуя парламентский «платонизм» Морцуна, подчерки-
вал, что всеобщее избирательное право можно завоевать
не путем красивых речей и парламентских демаршей, а с
помощью «сильной рабочей организации, которая оказала
бы давление на господствующий класс», как это произош-
85

ло в Бельгии и Австрии, «где в рабочих стреляли и толь-
ко после этого было частично предоставлено всеобщее из-
бирательное право»112. Геря тут же возразил, заявив, что
«Ионеску поставил на обсуждение всю теоретическую и
практическую тактику СДПРР...Неверно, что всеобщее из-
бирательное право может быть завоевано силой»113. Дру-
гой представитель левых К. Буздуган, обращая внимание
на необходимость развертывания массового рабочего дви-
жения, за что ратовали А. Ионеску и другие, отмечал: «На-
ши рабочие должны взять пример с рабочих Германии,
Англии, Франции: они должны организоваться в крупные
профсоюзы для ведения борьбы против беззаконий прави-
тельственных партий»114.
Таким образом, в момент кризиса и дезорганизации
СДПРР вопрос об использовании опыта борьбы зарубеж-
ного пролетариата приобрел особую остроту. По отноше-
нию к этому и другим принципиальным вопросам выяви-
лось резкое различие позиций правых и левых сил в рабо-
чем движении страны.
Анализ материала по затронутой нами проблеме пока-
зывает, что рабочее и социалистическое движение в Ру-
мынии, развиваясь на собственной основе, тесно сотрудни-
чало с международным пролетариатом, использовало его
многогранный опыт, способствовавший росту освободитель-
ной борьбы эксплуатируемых масс этой страны.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Lecţii în ajutorul celor care studiază istoria P. M. R. Bucureşti,
1961; Pantazi R. Filozofia marxistă în România. Sfîrşitul secolului
al XIX-lea şi începutul secolului al XX-lea. Bucureşti,' 1963; Istoria
României. Bucureşti, 1964. Vol. IV. P. 482—503; Deac A. Engels şi
România. Bucureşti, 1970; Деак Л., Илинчою И. Ленин и Румыния.
Бухарест, 1971; Condiţiile istorice ale apariţiei şi dezvoltării clasei
muncitoare din România. Făurirea şi afirmarea partidului său poli-
tic (1821—1893). Bucureşti, 1984.
2 Deac A. Internaţionala I şi România. Bucureşti, 1964; Copoiu N.
Socialismul european si mişcarea muncitorească si socialistă din
România. 1835—1921. Bucureşti, 1971.
3 Comuna din Paris şi mişcarea muncitorească şi democratică din
România. Bucureşti, 1972.
4 Mişcarea muncitorească din România. 1893—1900. Bucureşti, 1965.
P. 366—407.
s Залышкин M. M. Новые архивные материалы о румыно-русских ре-
волюционных связях в 1875—1878 гг.//Вопросы истории. 1958.
№ 12; Виноградов В. Н., Карпещенко Е. Д., Лебедев II. И., Язь-
кова А. А. История Румынии нового и новейшего времени. М.,
1964. С. 83—84; Гросул В. #., Чертан Е. Е. Россия и формирова-
ние Румынского независимого государства. М., 1969. С. 232—240;
86

Поглубко К- А. О революционной деятельности народника
Н. К. Русселя-Судзиловского в Румынии (2-я половина 70-х гг.
XIX в.) // Русско-румынские и советско-румынские отношения. Ки-
шинев, 1969; Виноградов В. Н. Влияние народников России на
румынское революционное движение 70-х гг. XIX в. // Новая и но-
вейшая история. 1971. Л"? 4; Гросул В. Я- Российские революцио-
неры в Юго-Восточной Европе. Кишинев, 1973. С. 473—483; За-
лышкин М. М. Внешняя политика Румынии и румыно-русские
отношения 1875—1878. М., 1974. С. 259—267; Мошану А. К. Пред-
шественники научного социализма в Румынии//Балканский исто-
рический сборник. Вып. IV. Кишинев, 1974; Иосько М. И. Николай
Судзиловский-Руссель. Жизнь, революционная деятельность и ми-
ровоззрение. Минск, 1976. С. 90—92, 106—118; Гросул В. Я. Ре-
волюционная Россия и Балканы (1874—1883). М., 1980. С. 24—36,
93—103, 153—166; и др.
6 История Румынии. 1848—1917. М., 1971. С. 287—312; Виногра-
дов В. Н. Очерки общественно-политической мысли в Румынии.
Вторая половина XIX--начало XX в. М., 1975. С. 244—298; Мо-
шану А. К- Социалистическое движение в Румынии (середина
70-х — начало 90-х гг. XIX в.). Кишинев, 1977; Очерки политичес-
кой истории Румынии. 1859—1944. Кишинев, 1985. Гл. IV.
7 Karl Marx în publicistica română. Bucureşti, 1972. P. XI, XII.
s Бакалоп Г. Русские друзья Христо Ботева // Летопись марксизма.
1926. Т. II. С. 53—54.
9 См.: Мошану А. К- Указ. соч. С. 65—66.
10 Presa muncitorească şi socialistă din România. Bucureşti, 1964.
Vol. I. Pt. II. P. 209.
11 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 67.
12 Carl Marx în publicistica română. P. 39.
13 Friedrich Engels în publicistica română. Bucureşti, 1970. P. 147.
14 Munca. 1891. 17 martie.
15 Deac A. Engels şi România. P. 59—60.
16 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 3.
17 Там же. Т. 38. С. 251.
18 Там же. Т. 39. С. 289.
19 Там же. Т. 22. С. 424.
"° Там же. Т. 37. С. 4.
21 См.: Там же. Т. 32. С. 12.
22 Deac A. Engels şi România. P. 117—118.
23 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 220.
24 Mişcarea muncitorească din România. 1893—1900. P. 370.
25 Dobrogeanu-Gherea С. Opere complete. Bucureşti, 1977. Voi. 3.
P. 267.
26 Цит. по: Deac A. Engels şi România. P. 136.
27 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 188—189.
28 См.: Там же. 1. 16. С. 12.
29 Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории. Т. 1.
Возникновение пролетариата и его становление как революционно-
го класса. М., 1976. С. 574, 576.
30 Documente din istoria mişcării muncitoreşti din România (Далее:
DIMMR). 1879—1892. Bucureşti, 1973. P. 619.
31 Comuna din Paris si mişcarea muncitorească şi democratică din
România. P. 123—125; Мошану А. К. Указ. соч. С. 64—65.
Revista socială. 1884. N 1. P. 40.
33 Comuna din Paris şi mişcarea muncitorească şi democratică din
87

România. P. 245; Muncitorul. 1888. 11 martie; Munca. 1892. 15 mar-
tie.
34 Comuna din Paris şi mişcarea muncitorească şi democratică din
România. P. 258.
35 Copoiu N. Op. cit. P. 81.
36 См.: Мошану А. К. Указ. соч. С. 223—225.
37 Munca. 1890. 11 martie; Lumea nouă. 1896. 7 martie.
38 D1MMR. 1893—1900. P. 551.
39 См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 171; Международное
рабочее движение. Вопросы истории и теории. Т. 2. Рабочее дви-
жение в период перехода к империализму (1871—1904). М., 1976.
q 198 199.
40 DIMMR. 1879—1892. Р. 622.
41 Ibidem. Р. 623.
«- Ibidem. 1893—1900. Р. 153.
43 Muncitorul. 1889. 20 iulie.
44 Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории. Т. 2.
М., 1976. С. 267.
4- История Второго Интернационала. М., 1965. Т. 1. С. 242; Криво-
гуз И. М. Второй Интернационал. 1889—1914. М., 1964. С. 116—117.
46 Avramescu Т. Constantin Miile. Tinereţea unui socialist. S. 1., 1973.
P. 297.
47 DIMMR. 1879—1892. P. 730.
48 Munca. 1891. 1 septembrie, 24 august.
49 Ibidem. 1 septembrie.
5° Ibidem. 1892. 3 mai.
51 DIMMR. 1893—1900. P. 44.
52 Ibidem. P. 65.
63 Ibidem. P. 144.
54 Ibidem. P. 145.
55 Dobrogeanu-Gherea C. Opere complete. Vol. 3. P. 145—149.
56 Ibidem. P. 148.
57 Ibidem.
58 Кривогуз И. M. Указ. соч. С. 148—149.
59 D1MMR. 1893—1900. Р. 439—440.
60 Din istoricul formării şi dezvoltării classei muncitoare din România.
Pînă la primul război mondial. Bucureşti, 1959. P. 208.
61 DIMMR. 1893—1900. P. 724, 698.
62 Ibidem. 1879—1892. P. 799.
63 Documente privind începuturile mişcării muncitoreşti şi socialiste din
România. 1821—1878. Bucureşti, 1971. P. 731—734, 754, 668—669,
826.
64 DIMMR. 1893—1900. P. 64, 449. .
65 Ibidem. 1879—1892. P. 727.
68 Ibidem. 1893—1900. P. 318, 501.
67 Ibidem. P. 324, 618-619.
65 Ibidem. 1879—1892. P. 725—726.
89 Ibidem. P. 792.
70 Подсчеты о количестве зарубежных стран, газет и журналов, на
которые ссылались рабочая пресса Румынии, сделаны на основе
следующих источников: «Дачия виитоаре», «Ревиста сочиалэ», «Дез-
робиря», «Мунчиторул», «Критика сочиалэ», «Дрептуриле омулуй»,
«Мунка», «Лумя ноуэ» и цитированных выше сборников документов.
71 DIMMR. 1879—1892. Р. 245—246, 47, 49—50; 1893—1900. Р. 160,
409, 511.
88

72 Международное рабочее движение. Вопросы истории и теории. Т. 2.
С 302.
73 DIMMR. 1821 — 1878. Р. 388, 389.
74 Ibidem. Р. 512.
75 Ibidem. Р. 501—502.
76 Цит. по: Deac A. Internaţionala I şi România. P. 127.
77 DIMMR. 1879—1892. P. 100.
78 Revista socială. 1884. N 2. P. 88.
79 Ibidem. P. 75—76.
80 Ibidem. N 7. P. 283.
81 Ibidem. P. 241—249, 282.
82 DIMMR. 1821 — 1878. P. 646.
83 Ibidem. 1879—1892. P. 104.
84 Ibidem. P. 71.
85 Ibidem. P. 40.
86 Ibidem. P. 386.
87 Ibidem. 1821—1878. P. 722.
88 Ibidem. 1893—1900. P. 88—92.
89 Revista socială. 1884. N 4. P. 155.
90 Ibidem. N 7. P. 285—286.
91 Mişcarea muncitorească din România. 1893—1900. P. 376.
92 DIMMR. 1893—1900. P. 52.
93 Ibidem. P. 55—56.
94 Ibidem. P. 144.
95 Ibidem. P. 141.
96 Ibidem. P. 240.
97 См. подробнее: Мошану А. К. Указ. соч. С. 31—33.
98 DIMMR. 1879—1892. P. 407—408.
99 Ibidem. P. 457, 539, 559, 560, 799 etc.; 1893—1900. P. 407, 408 etc.
100 Ibidem. 1879—1892. P. 457, 559.
101 Revista socială. 1884. N 1. P. 33; N 2. P. 85—86; N 3. P. 119—120;
N 5. P. 193—194; N 7. P. 284—286; DIMMR. 1879—1892. P. 701, 804;
1893—1900. P. 172. 173, 175, 227, 453 etc.
102 DIMMR. 1879—1892. P. 528—529. 620, 636; 1893—1900. P. 620. 644,
665, 740.
103 Ibidem. 1893—1900. P. 397.
104 Ibidem. P. 628—629.
705 Ibidem. P. 698, 699.
106 Ibidem. P. 701, 713.
107 Ibidem. P. 682.
108 Ibidem. P. 576.
109 Ibidem. P. 562.
!i0 Ibidem. P. 829.
1,1 Ibidem.
1:2 Ibidem. P. 561.
1,3 Ibidem. P. 562.
14 Ibidem. P. 774.
89

Г. Н. Негру
ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ
И ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ
К. ДОБРОДЖАНУ-ГЕРИ
В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
В новой редакции Программы КПСС отмечается, что
важной задачей общественных наук была и остается борь-
ба против буржуазной идеологии, ревизионизма и догма-
тизма. В глубоком изучении нуждаются процессы, происхо-
дящие в коммунистическом, рабочем, национально-освобо-
дительном движениях, в капиталистическом обществе1. За-
дачи эти актуальны и применительно к историческому про-
шлому.
В этой связи представляет интерес анализ взглядов
К- Доброджану-Гери, ведущего теоретика социалистическо-
го движения в Румынии, стоявшего у его истоков. Осуще-
ствленный К- ДоброджануТерей теоретический анализ ру-
мынской действительности в буржуазной литературе рас-
сматривается как подтверждение тезиса о неприменимости
марксизма в отсталых, аграрных странах2.
Послевоенная румынская историография уделяет боль-
шое внимание анализу взглядов и деятельности К- Доброд-
жану-Гери в социалистическом движении и культурной
жизни Румынии конца XIX — начала XX в. Этой пробле-
ме посвящены специальные монографические исследова-
ния3 и множество статей. Издано полное собрание сочине-
ний К- Доброджану-Гери в девяти томах. На разных эта-
пах развития современной румынской историографии кон-
цепции и деятельность К. Доброджану-Гери трактовались
неодинаково, в частности с середины 60-х гг. не всегда с
учетом их противоречивого характера.
Советские историки в ряде трудов рассматривают раз-
личные аспекты деятельности и взглядов румынского со-
циал-демократического теоретика. Так, например, работой,
положившей начало исследованиям идейно-теоретического
наследия К- Доброджану-Гери в советской историографии,
стала монография С. С. Тимова (участника коммунисти-
ческого движения в Румынии, эмигрировавшего в СССР).
В ней рассматривались взгляды К. Доброджану-Гери, из-
ложенные в одном из его главных трудов — «Неокрепост-
ничество» (1910 г.). Работа С. С. Тимова имела конкрет-
ную практическую направленность: содействовать уясне-
90

нию сущности аграрного вопроса в Румынии, облегчить
компартии борьбу за крестьянство, помочь привлечь его на
сторону пролетариата, чтобы направить их вместе под ру-
ководством партии на борьбу за социализм4.
Анализируя аграрные отношения в Румынии, С. С. Ти-
мов основное внимание уделил опровержению теорий нео-
крепостничества и социализма в отсталых странах, сфор-
мулированных К. Доброджану-Герсй. Его выводы
С. С. Тимов считал ложными, ничего общего не имеющи-
ми с марксизмом5.
Принципиальная методологическая ошибка К- Доброд-
жану-Гери, отметил С. С. Тимов, состояла в том, что он
рассматривал барщинную систему хозяйства не с точки
зрения развития капитализма, а с точки зрения сохранения
крепостничества, т. е. статически, «затемняя» тем самым
капиталистическое развитие сельского хозяйства в Румы-
нии. К. Доброджану-Геря преувеличивал обилие, вес и
главным образом стабильность пережитков феодализма в
румынском сельском хозяйстве и недооценивал степень
развития капиталистических отношений. Поэтому он сде-
лал неправильный вывод о полном несоответствии между
буржуазно-правовой надстройкой, перенятой у развитых
капиталистических стран Запада, и собственной производ-
ственной базой. В этой связи С. С. Тимов подчеркнул, что
буржуазные отношения в Румынии развивались по тому
типу, который В. И. Ленин назвал прусским в противовес
американскому6.
К. Доброджану-Геря предложил практический способ
решения аграрного вопроса путем перемещения с помо-
щью государственного займа значительной части земли от
крупных собственников к мелким. С. С. Тимов оценил та-
кой способ как реакционный, «даже не либерально-буржу-
азный», на том основании, что задача его претворения в
жизнь возлагалась на буржуазно-помещичье государство.
Таким образом, К. Доброджану-Геря, по характеристике
С. С. Тимова, исходил «не из интересов пролетариата, не
из интересов обострения и привнесения в деревню клас-
совой борьбы, а из необходимости притупления классовых
противоречий и обеспечения для буржуазии нормальных
условий для эксплуатации трудящихся»7.
Оценивая в целом теорию К- Доброджану-Гери с пози-
ций революционной практики, С. С. Тимов отметил, что
она представляет собой «теорию пассивного созерцания,
обосновывающую необходимость политики скрещенных рук
со стороны пролетариата и усыпляющую его классовое са-
91

мосшнание и обрекающую на полное бездействие трудя-
щихся»8.
Признавая в целом выводы С. С. Тимова правильными,
некоторые советские авторы заметили, однако, что на его
анализ аграрных отношений в Румынии оказала влияние
концепция М. Н. Покровского9, «допускавшего упрощенче-
ство и социологическое вульгаризаторство»10. С. С. Тимов
приравнивал торговое земледелие к капиталистическому,
а поскольку сельское хозяйство в Румынии было связано
с внешним и внутренним рынком, то он соответственно
преувеличивал развитие капиталистических отношений в
румынской деревне11. В отличие от К. Доброджану-Гери,
который видел причину преобразований в обществе «в раз-
витии экономического производства», С. С. Тимов многие
социально-экономические изменения в Румынии объяснял
деятельностью торгового капитала. Так, закрепощение, а
затем раскрепощение крестьянства было вызвано, по его
мнению, потребностью в хлебе, производимом румынским
крестьянином, со стороны западноевропейских капитали-
стических держав. Именно «интересы внешнего экспорта,
по его мнению, требовали интенсификации сельского хо-
зяйства, перенесения товаро-денежных отношений из обла-
сти обмена в область производства»12.
Следует отметить и то, что С. С. Тимов не выделял в
социал-демократическом движении Румынии революцион-
ное течение, которое, хотя и не было ведущим в партии, все
же противостояло оппортунистам по ряду вопросов.
После монографии С. С. Тимова другого специального,
труда, посвященного исследованию идейно-теоретического
наследия К. Доброджану-Гери, в советской историографии
не было. В послевоенный период, в 50—60-е гг., изучение
концепции и деятельности К. Доброджану-Гери велось
главным образом в связи с исследованием различных про-
блем истории крестьянского, рабочего и социалистическо-
го движения Румынии конца XIX — начала XX в. В этот
период появляются работы В. Н. Виноградова, А. К. Мо-
шану, Е. И. Спиваковского, В. П. Сторожука, А. Э. Нова-
ка, где социально-экономические и политические взгляды
К- Доброджану-Гери подвергаются более обстоятельному
критическому разбору.
В. Н. Виноградов в работе «Крестьянское восстание
1907 г. в Румынии» (1958 г.), рассматривая программу
социалистических кружков, составленную К. Доброджа-
ну-Герей в 1886 г., подчеркнул, что она носила эклектиче-
ский характер, а о революционной борьбе с феодальными
92

пережитками в деревне, о пролетарской революции в ней
вообще не упоминалось. Большое внимание В. Н. Виногра-
дов уделил аграрно-крестьянскому вопросу, критикуя оп-
портунизм румынской социал-демократии, вставшей на
«позиции пассивного выжидания». Идеолог оппортунизма
К- Доброджану-Геря, отметил В. Н. Виноградов, всячески
предостерегал против «революционного путчизма», «обна-
ружив полное непонимание характера крестьянских вос-
станий»13.
Проанализировав статистический материал по аграр-
ным отношениям в Румынии конца XIX—начала XX в.,
В. Н. Виноградов показал переплетение в стране полуфео-
дальных и чисто капиталистических форм эксплуатации
крестьян. В отличие от С.С.Тимова он более осторожно и
критично оценил статистические данные. В частности, в
широко распространенной в Молдове системе аренды зем-
ли за деньги В. Н. Виноградов усматривает в целом заву-
алированную отработочную, а ие капиталистическую арен-
ду, как утверждал С. С. Тимов14. Анализ данных о нали-
чии рабочего скота и сельхозорудий у помещиков и круп-
ных арендаторов показывает, по его мнению, что их бы-
ло недостаточно для того, чтобы говорить о преобладании
капиталистического хозяйства. «Широко распространенная
в стране система крупного арендаторства не влияла сколь-
ко-нибудь значительно на развитие капитализма в сель-
ском хозяйстве15.
Е. И. Спиваковский в работе «Подъем революционного
движения в Румынии в начале XX в. (1958 г.) касается
представлений К. Доброджану-Гери об «особом пути» со-
циально-экономического развития Румынии в свете пред-
ложенной им теории развития отсталых стран, а также так-
тической линии социал-демократической партии Румынии
(«легального пути»), ревизовавшей марксистские револю-
ционные принципы. При этом Е. П. Спиваковский подчерк-
нул, что во второй половине XIX в. К- Доброджану-Геря
имел определенные заслуги как один из организаторов
первых социалистических кружков, социалистической печа-
ти и как один из зачинателей прогрессивной литературной
критики в Румынии16.
Авторы коллективной работы «История Румынии ново-
го и новейшего времени» (В. Н. Виноградов, Е.Д. Карпе-
щенко, Н. И. Лебедев, А. А. Язькова) кратко осветили
взгляды К- Доброджану-Гери по крестьянскому вопросу,
выявили его отношение к революции как средству борьбы
против эксплуататорского строя, его оценку роли интелли-
93

генции в рабочем и общедемократическом движении. Ав-
торы отметили заслуги К. Доброджану-Гери, связанные с
пропагандой марксизма, разработкой социалистической
программы, борьбой с идеалистическими тенденциями в
литературе, искусстве и эстетике17. Кроме того, они приш-
ли к выводу, что во второй программе социалистических
кружков, опубликованной К- Доброджану-Герей в 1886 г.,
значительно подробнее и четче, чем в первой, составлен-
ной Н. К- Судзиловским-Русселсм, говорилось о полити-
ческих требованиях (введение всеобщего избирательного
права, замена армии народной милицией, гарантия свобо-
ды прессы, собраний, союзов, неприкосновенности личности,
бесплатное обучение, равноправие женщин и т. д.). Однако
о специфических экономических требованиях рабочих
К. Доброджану-Геря не упоминал, а вопрос о революции
обходил молчанием18. В 80-х гг. XIX в. обнаружилось, что
К. Доброджану-Геря не понимает революционную суть
марксистской теории, ее диалектику. Впоследствии это его
привело к известным оппортунистическим теориям. Охарак-
теризовав взгляды К- Доброджану-Гери как оппортуни-
стические, авторы работы отметили их «специфику»: «с
грубым, топорным оппортунизмом либерального толка,
главными выразителями которого выступала И. Нэдежде
и В. Морцун, соседствовал несравненно более гибкий и
завуалированный оппортунизм К. Доброджану-Гери»19.
Социально-экономические и политические взгляды
К. Доброджану-Гери анализировались в статье А. К. Мо-
шану «Социал-демократическое движение в Румынии
(1910—1912 гг.)», опубликованной в 1965 г. Автор рас-
смотрел их основные аспекты: «закон развития отсталых
стран», характер социально-экономической и политической
структуры румынского общества, задачи и перспективы
рабочего и социалистического движения в Румынии.
А. К. Мошану пришел к выводу, что К- Доброджану-Геря
извратил марксистское учение о взаимоотношениях бази-
са и надстройки, о роли внутреннего и внешнего факторов
в развитии социального организма. К. Доброджану-Геря
абсолютизировал сохранившиеся в румынской деревне
феодальные пережитки и взял их за основу при оценке
экономических отношений в стране20. По мнению автора,
это обусловило задачу, поставленную К. Доброджану-Ге-
рей перед рабочим классом Румынии: «создать субъек-
тивные и объективные условия жизни, свойственные раз-
витым капиталистическим государствам»21. В отношении
выводов, сделанных на основе теоретических построений
94

К. Доброджану-Гери (упор на установление режима за-
конности, отрицательное отношение к революционным ме-
тодам борьбы как пролетариата, так и крестьянства, и
др.), А. К- Мошану заметил, что они не были оригиналь-
ными. Своими корнями «теории» румынского социалиста
уходили в оппортунистические догмы II Интернационала22.
Анализируя позицию К- Доброджану-Гери в аграрном воп-
росе, А. К. Мошану отметил, что его установки не были
подвергнуты критике левыми элементами СДПР23.
В 1966 г. вышла в свет монография А. Э. Повака, по-
священная исследованию влияния первой русской револю-
ции на революционное движение в Румынии. По мнению
A. Э. Новака, румынскому рабочему движению нанесли
большой вред реформисты во главе с К. Доброджану-Герей,
которые выступали тогда против воссоздания партии про-
летариата, стремились оградить рабочий класс от влияния
революционного марксизма, русского революционного дви-
жения24.
Взгляды К. Доброджану-Гери затронуты и в «Истории
Второго Интернационала» (в разделах, написанных
B. Н. Виноградовым), вышедшей в двух томах в 1965—
1966 гг. Во втором томе отмечается преобладание в ру-
мынской социал-демократии реформистских тенденций,
связанных с именем «видного теоретика партии К- Доб-
роджану-Геря», который «переоценил роль буржуазии и
недооценил революционные возможности крестьянства»25.
Связи В. И. Ленина с румынским рабочим движением
конца XIX — начала XX в. исследовал Е. И. Спиваков-
ский. В 1966 г. он опубликовал статью «Новые материалы
о связях В. И. Ленина с румынским рабочим движением и
пропаганда ленинизма в Румынии». Ссылаясь на румын-
ские источники, он писал: «Несмотря па то, что часть ру-
мынской социал-демократии во главе с К. Доброджану-
Герей была знакома с деятельностью большевистской пар-
тии и работами В.И.Ленина, они не информировали об
этом членов партии и профсоюзов, в то время как широко
распространялись работы оппортунистов и реформистов
II Интернационала»26. В статье «Вопросы истории Румы-
нии конца XIX — начала XX в. в трудах В. И. Ленина»
(1972 г.) тем же автором приведены критические замеча-
ния В. И. Ленина в адрес румынских реформистов, в том
числе К. Доброджану-Гери, в связи с аграрной програм-
мой РСДРП (формулировка К. Доброджану-Гери о раз-
витии общинного землевладения). В статье показано и от-
95

ношение румынского социалиста к крестьянским носста-
ниям, его приверженность идее «защиты отечества»27.
В монографии «Румыния в годы первой мировой вой-
ны» (1969 г.) В. Н. Виноградов рассматривает отношение
румынских социалистов, в том числе К- Доброджану-Гери,
к войне. Он приходит к выводу, что еще до начала воен-
ных действий Геря фактически занял позицию «защиты
отечества». Касаясь вопроса об отношении румынского со-
циалиста к России, В. Н. Виноградов отметил, что, ослеп-
ленный ненавистью к царизму, тот не увидел революцион-
ной России28.
В 1970 г. В. П. Сторожук опубликовал статью о пре-
дательской роли «великодушных», содействовавшей раз-
валу СДПРР в 1899 г., и об отношении к ним К. Доброд-
жану-Гери29.
Авторы изданного в 1971 г. коллективного труда «Ис-
тория Румынии. 1848—1917», обобщив результаты иссле-
дований советских румыноведов в 50—60-е гг., рассматри-
вают деятельность К. Доброджану-Гери в разделах, ка-
сающихся рабочего и крестьянского движения (В. Н.Ви-
ноградов, А. К. Мошапу, И. И. Орлик), науки и культуры
(А. И. Бабий). По мнению авторов, К. Доброджану-Геря
внес существенный вклад в распространение марксизма
в Румынии, в развитие реалистического искусства в каче-
стве «основоположника марксистской литературной крити-
ки»30. Составленная К- Доброджану-Герей программа ра-
бочих кружков, хотя и не предусматривала революцион-
ного пути преобразования общества, в условиях середины
80-х гг. «играла активизирующую роль» в румынском ра-
бочем движении31. Однако в начале XX в., с завершением
•относительно мирного этапа в развитии рабочего движе-
ния, со вступлением мира в эпоху империализма, когда
назрела необходимость подготовки пролетарских револю-
ций, ошибки, и ранее свойственные воззрениям К. Доб-
роджану-Гери32, углубились и придали всей его концепции
выраженный оппортунистический характер33.
В 50 — 60-е гг. интерес к личности и деятельности
К. Доброджану-Гери возрастал. Но освещались они тогда
лишь попутно, в той мере, в какой затрагивались темати-
кой названных работ. Выдвигаемые авторами тезисы и по-
ложения, как правило, не развертывались, не сопровож-
дались подробной аргументацией.
В 70—80-е гг. круг исследуемых вопросов расширился,
трактовка их заметно углубилась. В 1974 г. вышла в свет
монография А. К- Мошану «Рабочее и социалистическое
96

движение в Румынии. 1907—1914 гг.» (появлению ее пред-
шествовал ряд статей)34. Автор этой книги большое вни-
мание уделил анализу взглядов К. Доброджану-Гери. Кри-
тическому разбору подверглись теория «социализма в от-
сталых странах», взгляды по основным вопросам социаль-
но-экономического и политического развития Румынии,
стратегии и тактики социалистического движения. А. К-Мо-
шану отметил, что в таких работах, как «Постскриптум,
или Забытые слова» (1908 г.), «Маленький ответ на ма-
ленькую рецензию» (1911 г.) Геря правильно оценил капи-
талистический характер развития экономики Румынии.
Геря подчеркивал, что Румыния являлась страной капи-
талистической, «хотя еще отсталой, с остатками средневе-
ковья, но все же по типу своего развития капиталистиче-
ской»35. В работе же «Неокрепостиичество» (1910 г.) ру-
мынский социалист утверждал другое: Румыния «еще не
вышла из стадии средневекового развития, и ей нужно
войти с поднятыми парусами в полную буржуазно-капита-
листическую эпоху», она находится «перед капиталисти-
ческой социальной революцией»36. Из упомянутых противо-
речий А. К- Мошану делал вывод, что « у Гери не было
ясного, определенного взгляда по этому важному вопросу»37.
Неясной была и точка зрения Гери по вопросу об истори-
ческой роли румынской буржуазии. С одной стороны, он
призывал социалистическое движение способствовать раз-
витию капитализма в стране, а следовательно, и класса
капиталистов, с другой — писал о паразитизме румынской
буржуазии. Могло ли желаемое Герей развитие капита-
лизма превратить последнюю из реакционной силы в прог-
рессивную? На этот вопрос он не давал ответа38.
Как показано в книге, Геря отстаивал ошибочные по-
ложения и по крестьянскому вопросу. Он полагал, что по-
луфеодальный характер отношений в румынской деревне
можно изменить без полной ликвидации помещичьего зем-
левладения. Латифундии он считал второстепенным фак-
тором в аграрном строе страны39.
Теория «социализма в отсталых странах» служила ос-
новой предложенной Герей реформистской стратегии и
тактики рабочего и социалистического движения. Геря, по
мнению А. К. Мошану, был адептом концепции мирного
врастания капитализма в социализм40. Разрабатывая ли-
нию поведения социал-демократов Румынии, Геря не ис-
ходил из конкретных специфических условий этой страны,
а ориентировал рабочее движение на заимствование опы-
та реформистских лидеров рабочих партий западных стран.
7 Заказ Уч 553 9 7

А. К. Мошану обратил внимание на ошибку Гери, заклю-
чавшуюся в том, что автор теории «социализма в отста-
лых странах», сравнивая характер и уровень социально-
экономического развития Румынии с Россией и Болгарией,
в своей теоретической и практической деятельности не
учитывал опыт революционного движения названных стран.
В связи с этим он подверг критике тезис Гери о том, что
успехи революционного движения, достижение им конеч-
ной цели определялись будто бы исключительно высоким
уровнем экономического развития той или иной страны41.
В анализируемой книге доказано, что влияние взгля-
дов К. Доброджану-Гери на рабочее и социалистическое
движение Румынии было неодинаково на различных эта-
пах изучаемого периода. До воссоздания СДПР в 1910 г.
идеи Гери господствовали в социалистическом движении,
что нашло отражение и в программе партии. С 1911 г. в
практических действиях и официальных документах со-
циалистического и профсоюзного движения пробивают се-
бе дорогу правильные взгляды на содержание и характер
переживавшегося Румынией этапа социально-экономиче-
ского развития, на пути решения аграрно-крестьянской
проблемы, демократизации политической системы, роль
классов и партий, действовавших тогда в стране42.
В 1975 г. опубликована монография В. Н. Виноградова
«Очерки общественно-политической мысли в Румынии.
Вторая половина XIX — начало XX в.»43. Проанализиро-
вав эволюцию взглядов К- Доброджану-Гери, В. Н. Вино-
градов пришел к выводу, что «в начале 80-х годов молодой
Геря становится марксистом»44. Отмечая заслуги К. Доб-
роджану-Гери в становлении румынского социалистическо-
го движения, составлении программы, содержавшей ряд
важных общедемократических требований45, критике урод-
ливых явлений в социальной и политической жизни Румы-
нии начала XX в., В. Н. Виноградов в то же время отметил
те «элементы взглядов», которые впоследствии преврати-
ли К- Доброджану-Герю в идеолога реформизма в румын-
ском рабочем движении. К ним он относил «недооценку ка-
питалистического развития Румынии, а в связи с этим и
революционного пролетариата этой страны, крайнее пре-
увеличение внешних влияний и гипертрофизацию роли ин-
теллигенции в процессе перехода к социализму»46.
В связи с тем, что в конце XIX в. перед социалистиче-
ским движением в Румынии стояли сравнительно скром-
ные задачи, а рабочее движение переживало относительно
мирный этап роста вширь, «реформистские стороны взгля-
98

дов К. Доброджану-Гери не сказывались на нем столь от-
рицательно». Однако в начале XX в. ситуация изменилась.
На повестке дня в качестве основной задачи встала про-
летарская революция, а во II Интернационале пролегла
резкая грань между революционерами и оппортунистами.
В этот период, подчеркивает В. Н. Виноградов, К- Доб-
роджану-Геря прочно занял место в ряду оппортуни-
стов'17. Правда, в работах Гери этого периода: «Неокре-
постничество», «Относительно социализма в отсталых
странах», «Постскриптум, или Забытые слова» — содер-
жалось немало верных наблюдений, частных сообщений и
острых критических замечании в связи с теми или иными
сторонами политики румынской олигархии. Но на основ-
ной вопрос — революция или эволюция — К- Доброджа-
ну-Геря отвечал определенно и недвусмысленно в пользу
последней48. В монографии отмечалось, что Геря не понял
ни исторического значения событий 1905—1907 гг. в Рос-
сии, -ни тех уроков, которые следовало из них извлечь ру-
мынским социалистам. В поисках выводов и обобщений
ои ориентировался на Запад49.
Анализируя взгляды Гери по аграрному вопросу, автор
писал: «кардинальная ошибка» румынского теоретика зак-
лючалась «в недооценке капитализма в деревне». А по-
скольку земледелие оставалось главным фактором всей ру-
мынской экономики, это упущение распространялось на
всю хозяйственную жизнь страны. Доминирующей в эко-
номическом анализе Гери являлась «недооценка степени
зрелости буржуазных отношений в Румынии»50. В целом,
отметил В. Н. Виноградов, румынский теоретик не давал
однозначного ответа на вопрос о степени капиталистиче-
ской эволюции страны. Отдельные его правильные поло-
жения на этот счет, «не получая развития, повисали в воз-
духе». Отсюда и другая черта его взглядов. Остро крити-
куя уродливые явления социальной и политической жизни
в Румынии, буржуазию непосредственно в этих преступ-
лениях Геря не обвинял. Напротив, он писал о заинтере-
сованности «капиталистической буржуазии» в устранении
феодальных пережитков и всех преград на пути индустри-
ального развития страны. Как подчеркивается в моногра-
фии, недооценка роли румынской буржуазии, а также
влияния на ее позицию не только экономических, но и со-
циальных факторов приводила к тому, что К. Доброджану-
Геря «не видел в полной степени ее перерождения, ее от-
каза от былых принципов, ее перехода в реакционный ла-
герь»51.
7*
99

К трактовке аграрной программы Гери В. Н. Виногра-
дов подошел несколько по-иному, чем, скажем, С. С. Ти-
мов. Он считает, что по аграрному вопросу К- Доброджа-
ну-Геря отстаивал некоторые правильные положения. «В
отличие от западных реформистов Геря не протестовал
против раздела поместий крестьянам и не считал подоб-
ную меру регрессом», хотя на практике румынский социа-
лист делал лишь полшага вперед, высказываясь против
конфискации латифундий, за их выкуп. В политическом
же выводе В. Н. Виноградов солидарен с С. С. Тимовым:
«...на основе такой программы нечего было и думать за-
ложить основы союза рабочего класса и крестьянства»52.
В. Н. Виноградов критически проанализировал взгля-
ды К. Доброджану-Гери по вопросу о задачах, стоявших
перед румынским пролетариатом, тактике социал-демокра-
тии и т. д.53. Рассматривая взгляды Гери на роль внешне-
го фактора в судьбах Румынии, В. П. Виноградов заме-
тил, что, по его мнению, отсталые государства занимаются
лишь тем, что копируют передовые, причем начинают с
надстройки, воспринимая политические и юридические
формы, а затем уже подтягивают к ним экономический
базис. В связи с этим он полагает, что румынские рефор-
маторы действительно широко пользовались зарубежным
опытом, но «насадить» то, что не соответствовало ее эко-
номическому строю, им не удавалось. Теория Гери о со-
отношении между базисом и надстройкой в отсталых стра-
нах оценивалась В. Н. Виноградовым каа «сильно отда-
вавшая идеализмом»54.
Анализ идейно-теоретической деятельности К. Доброд-
жану-Гери занимает одно из центральных мест в моногра-
фии А. К- Мошану «Социалистическое движение в Румы-
нии (середина 70-х — начало 90-х гг. XIX в.)», опублико-
ванной в 1977 г. В монографии освещен процесс станов-
ления социалистического движения, его переход на марк-
систские позиции и соединения с рабочим движением. В
этих процессах Геря играл весьма важную роль.
А. К- Мошану детально проанализировал основные ра-
боты Гери, отразившие переход социалистов Румынии на
марксистские позиции. Работе «Чего хотят румынские со-
циалисты? Изложение научного социализма и социалисти-
ческая программа» посвящен специальный параграф55.
Эта программа наиболее полно отразила идейно-теорети-
ческие позиции румынских социалистов в самом начале
марксистского периода в революционном движении стра-
ны, в ней содержалась попытка с марксистских позиций
100

дать теоретическое обоснование социалистического дви-
жения в стране и его программы.
Однако указанная попытка, по мнению А. К- Moinanv,
не удалась. Не усвоив творчески некоторые важные поло-
жения марксизма, Геря сделал ошибочные выводы, зая-
вив, что Румыния развивалась по законам, прямо проти-
воположным тем, которые проявляли себя в странах За-
падной Европы. Представления Гери о социальных клас-
сах румынского общества, расстановке классовых сил в
стране были необоснованными. Чтобы разрешить аграрно-
крестьянский вопрос, он предлагал в условиях капитализ-
ма воспрепятствовать социальной дифференциации в де-
ревне и тем самым избавить крестьян от разорения. Воп-
рос о движущих силах борьбы против капиталистической
эксплуатации Геря не ставил. В итоге, заключает А. К-Мо-
шану, румынский социалист «не дал научного, марксист-
ского обоснования программы социалистического движе-
ния»56. Это отразилось и на содержании практических тре-
бований, выдвинутых в работе «Чего хотят румынские со-
циалисты?» Среди них отсутствуют специфические требо-
вания пролетариата, ничего не сказано о формах и сред-
ствах борьбы за осуществление программы-минимум.
Характеризуя работу Гери «Анархия мышления»,
А. К. Мошану подчеркнул, что она, будучи написана в
марксистском духе, способствовала повышению авторитета
марксистского учения среди рабочих Румынии, раскрыва-
ла реакционность анархистской идеологии, что имело не-
маловажное практическое значение57.
Рассматривая концепцию румынских социалистов по
вопросам теории, стратегии и тактики рабочего движения
в Румынии в 1890—1893 гг., А. К- Мошану упомянул об
ошибочном взгляде Гери, согласно которому самой харак-
терной чертой развития Румынии в новое время было оп-
ределяющее влияние на ее социально-экономическую и по-
литическую жизнь процессов, происходивших в капитали-
стических странах Запада58. Он обратил внимание и па
противоречивую трактовку Герей роли буржуазии, ее ли-
беральной партии в жизни страны59, на неправильную
оценку им интеллигенции как «главного фактора» общест-
венных преобразований60. Материал книги убеждает в
том, что Геря, сыгравший важную роль в распространении
марксизма в Румынии, ко времени образования в 1893 г.
первой политической партии пролетариата этой страны
выражал взгляды реформистского крыла социалистиче-
ского движения.
101

В книге «Рабочее движение в Румынии и румыно-рус-
ские революционные связи (1893—1907 гг.)» В. П. Сторо-
жук коснулся составленной в 1886 г. К. Доброджану-Герей
программы социалистических кружков и деятельности
румынского социалиста в условиях ликвидации СДПРР.
Автор считает, что своим неприбытием на VI съезд СДПРР
(1899 г.), где решался вопрос о ликвидации партии, К-Доб-
роджану-Геря фактически выразил согласие с маневрами
ликвидаторов61. В пользу этого, по мнению автора, свиде-
тельствует и выступление К- Доброджану-Гери в буржу-
азной газете «Адевэрул», где говорилось, что «социализм
в Румынию собственными силами не впишется, а придет
с помощью Запада», поэтому «существование в Румынии
парламентской социал-демократической партии исключе-
но, хотя деятельность социализма в политико-социальном
смысле возможна и полезна»62. К- Доброджану-Геря не
считал перебежчиков 1899 г. предателями и поддерживал
с ними связь вплоть до 1907 г. По мнению В. П. Сторожу-
ка, подобная позиция «ослабила борьбу передовых рабо-
чих против „великодушных"»63. «Поддерживая отношения
с русскими меньшевиками и „великодушными", К- Доброд-
жану-Геря «отвергал революционную теорию В. И. Лени-
на о гегемонии пролетариата в демократической револю-
ции, тормозил процесс заимствования румынскими рево-
люционерами опыта русской революции»64.
Взгляды К- Доброджану-Гери на соотношение и взаи-
модействие базиса и надстройки в Румынии середины
XIX — начала XX в. наиболее подробно исследованы в
трудах С. А. Мадиевского о политической системе Румы-
нии названного периода65. Сделано это в связи с анализом
вопроса о том, чем объясняется констатируемая К. Добро-
джану-Герей и другими авторами деформация заимство-
ванных Румынией из Западной Европы политических ин-
ститутов. К- Доброджану-Геря, как известно, в объясне-
ниях этого феномена примыкал к известной теории «форм
без содержания». С. А. Мадиевский оценил его взгляды по
этому вопросу как попытку фундировать названную тео-
рию, включив ее в рамки материалистического понимания
истории66. По мнению К. Доброджану-Гери, социально-
экономическое и политическое развитие Румынии во вто-
рой половине XIX — начале XX в.— частное проявление
сформулированного румынским теоретиком «закона раз-
вития отсталых стран», суть которого резюмировалась дву-
мя положениями: 1) развитие отсталых стран определяет-
ся развитием передовых; 2) влияние их осуществляется
102

главным образом через надстройку, которая выступает
движущей силой развития базиса («если в передовых ка-
питалистических странах социальные формы следуют за
социальным содержанием, то в отсталых странах социаль-
ное содержание следует за социальными формами»).
С. А. Мадиевский убедительно показал, что теория
«форм без содержания», в том числе и в ее наиболее раз-
работанном геристском варианте, отражала отдельные
особенности реального исторического процесса. В извест-
ной мере этим объяснялась ее распространенность и жи-
вучесть, но отражала она их неадекватно: «поверхностно,
искаженно, подчас без выявления сущностных связей и
тенденций исторического развития, с преувеличением, аб-
солютизацией одних сторон социальной действительности
и преуменьшением других — словом, как это бывает в
ложных, превращенных формах общественного созна-
ния»67. Различия между социальными средами Румынии
и более передовых в то время капиталистических стран
Западной Европы, обусловившие деформацию, искажение,
выхолащивание перенесенных оттуда политических форм,
выпячивались, абсолютизировались теорией «форм без со-
держания». Принципиальное же сходство этих сред, кото-
рое сделало возможным и необходимым заимствование и
обусловило приживаемость заимствованных, форм остав-
лялось в тени или даже отрицалось68.
Во второй из названных книг показано, что из ложных
теоретических посылок Геря закономерно сделал рефор-
мистские политические выводы: о содействии капиталисти-
ческому развитию страны и воцарению «господства зако-
нов» как главных задачах рабочего движения в Румынии,
о всеобщем избирательном праве как основном средстве
решения этих задач69. Вместе с тем в упомянутой работе
приведен и ряд верных наблюдений и оценок Гери, касаю-
щихся состояния декларированных румынской конститу-
цией 1866 г. прав и свобод, законности и правопорядка,
политических нравов страны и т. д.70
Взгляды и деятельность К. Доброджану-Гери в после-
октябрьский период осветил Б. С. Попов в книге «Социа-
листическое движение в Румынии и образование Компар-
тии» (1983 г.). Автор заметил, что позиция К- Доброджа-
ну-Гери «характеризовалась отрицанием возможности
социалистической революции, призывом к предваритель-
ному экономическому возрождению общества, к интенсив-
ной организационной и просветительной деятельности со-
циалистической партии»71. К- Доброджану-Геря призна-
103

вал, что первая мировая война расшатала устои капита-
листического общества и тем самым ускорила начало со-
циальной революции. Вместе с тем он считал, что война
создала огромные трудности для развития революции.
Если, с одной стороны, она содействовала мощному при-
току новых сил в ряды социалистического движения, т. с.
росту субъективных предпосылок революции, то с дру-
гой— значительно ухудшила ее объективные экономиче-
ские предпосылки72.
После победы Великой Октябрьской социалистической
революции взгляды К- Доброджану-Гери существенно не
изменились, он продолжал оставаться на прежних рефор-
мистских позициях, обрекавших рабочее движение Румы-
нии на пассивность и выжидание решающих событий в
развитых капиталистических странах Запада. Такие уста-
новки К- Доброджану-Гери, взятые на вооружение оппор-
тунистическими элементами, использовались в идеологи-
ческой борьбе «не только против левацких ошибок, но и
против Коминтерна, против теории и тактики ленинизма
вообще»73.
Таким образом, несмотря на отсутствие специальной
монографии о деятельности и взглядах К- Доброджану-
Гери, они весьма плодотворно изучались в советской ис-
ториографии в связи с исследованиями крестьянского, ра-
бочего и социалистического движения, общественно-поли-
тической мысли и политической системы Румынии 70-х гг.
XIX — 20-х гг. XX в. В изучении советскими историками
взглядов Гери можно выделить следующие этапы: конец
20-х гг., 50 — 60-е гг. и 70 — 80-е гг.
Если на первом этапе, в силу объективных причин, свя-
занных с необходимостью решения насущных теоретиче-
ских и практических задач рабочего и коммунистического
движения в Румынии, упор делался на критику теорий
К. Доброджану-Гери, продолжавших наносить вред этому
движению, то для послевоенных работ характерен посте-
пенный переход (50 — 60-е гг.) к более всестороннему ком-
плексному анализу, позволившему выявить и осветить
как отрицательные, так и положительные аспекты дея-
тельности Гери (70 — 80-е гг.).
В итоге нашими учеными были проанализированы и
оценены основополагающие социально-экономические и по-
литические концепции румынского теоретика, определена
его роль на различных этапах становления и развития
социалистического движения в Румынии. Оценены, в част-
ности, его заслуги в распространении марксистского ми-
104

ровоззрсния, в борьбе с попоранистской и анархистской
идеологиями и выявлены отрицательные последствия влия-
ния его реформистских установок на развитие румынского
рабочего и социалистического движения.
Естественно, что степень изученности отдельных вопро-
сов различна. Мало что известно еще о народническом пе-
риоде биографии К. Доброджану-Гери, не получила долж-
ного освещения его деятельность во Втором Интернациона-
ле. Представляют интерес, в частности, его взаимоотно-
шения с деятелями российского социал-демократического
движения (Г. Плехановым, В. Засулич и др.). Не дана еще
критика буржуазных и реформистских трактовок деятель-
ности К. Доброджану-Гери. Все это — задачи будущих
исследований.
ПРИМЕЧАНИЯ
' Программа Коммунистической партии Советского Союза. Новая ре-
дакция. М., 1986. С. 57-58.
2 «...B отсталом обществе прежде чем марксист сможет действовать
как революционер или как реформатор, он должен прежде всего
отложить в сторону свой марксизм» (См.: Kitcli М. Constantin
Dobrogeanu-Gherea and Rumanian marxism//The Slavonic and East
European Review. 1977. N 1. Vol. LX. P. 89).
3 Aderca F. Dobrogeanu-Gherea. Viaţa şi opera. Bucureşti, 1947; Ivaş-
cu G. Dobrogeanu-Gherea. Bucureşti, 1972; Ilurezeanu D. Constantin
Dobrogeanu-Gherea. Studiu social-istoric. Bucureşti, 1973; Ornea Z.
Viaţa lui С. Dobrogeanu-Gherea. Bucureşti, 1982; Idem. Opera lui
С. Dobrogeanu-Gherea. Bucureşti, 1983.
4 Тимов С. С. Аграрный вопрос и крестьянское движение в Румынии
(Критика неокрепостнической теории К. Доброджану-Гери). М.,
1928. С. 12, 45.
5 См.: Там же. С. 60—61.
6 См.: Там же. С. 59, 62.
7 Там же. С. 65—66.
8 Там же. С. 68.
9 См.: Виноградов В. II. Крестьянское восстание 1907 г. в Румынии.
М., 1958. С. 11.
10 БСЭ. 3-е изд. М., 1975. Т. 20. С. 169.
11 Виноградов В. И. Указ. соч. С. 11.
12 Тимов С. С. Указ. соч. С. 40, 53. Время написания С. С. Тпмовым
названной работы — конец 20-х гг. начальный этап в формирова-
нии советской историографии. Естественно, что трудности, обуслов-
ленные недостаточным опытом марксистского анализа, неразрабо-
танностью ряда теоретических вопросов марксистско-ленинской трак-
товки социально-экономических процессов, отразились на способе
объяснения историками описываемых событий. К примеру, представ-
ление о сильных связях помещичьего хозяйства с рынком и о реша-
ющем значении их для судьбы этого хозяйства свойственно не од-
ному С. С. Тимову или М. Н. Покровскому — оно было широко рас-
пространено в советской историографии в этот период ее развития
105

(См.: Очерки истории исторической науки в СССР. Т. 4. М., 1966.
С. 310).
13 Виноградов В. Н. Указ. соч. С. 102—103, 232—233, 235.
14 Там же. С. 32. Ср.: Тимов С. С. Указ. соч. С. 29.
15 Виноградов В. Н. Указ. соч. С. 29.
16 Спиваковский Е. И. Подъем революционного движения в Румынии
в начале XX в. М., 1958. С. 36, 37, 90.
17 Виноградов В. Н., Карпещенко Е. Д., Лебедев Н. И.. Язькова А. А.
История Румынии нового и новейшего времени. М., 1964. С. 84, 88,
93.
18 Там же. С. 84.
,а Там же. С. 88, 90.
20 Мошану А. К- Социал-демократическое движение в Румынии (1910—
1912 гг.)//Исследования молодых историков Молдавии. Кишинев,
1965. С. 53—54.
21 Там же. С. 54.
22 Там же. С. 52.
23 Там же. С. 75.
24 Иовак А. Э. Первая русская буржуазно-демократическая революция
и революционное движение в Румынии (1905—1907 гг.). Кишинев,
1966. С. 101.
25 История Второго Интернационала. М., 1966. Т. П. С. 277, 203.
26 Спиваковский Е. И. Новые материалы о связях В. И. Ленина с ру-
мынским рабочим движением и пропаганда ленинизма в Румынии//
История СССР. 1966. № 2. С. 193.
27 Спиваковский Е. И. Вопросы истории Румынии конца XIX — начала
XX в. в трудах В. И. Ленина//История и историки, историческая
концепция В. И. Ленина. Историографический ежегодник. 1970. М.,
1972. С. 503—508, 510—512, 523.
28 Виноградов В. Н. Румыния в годы первой мировой войны. М., 1969.
С. 99.
29 Сторожук В. П. Предательство «великодушных» в румынском со-
циалистическом движении в конце XIX в. // Ученые записки Киши-
невского госуниверситета. 1970. Т. 113. С. 3—22.
30 История Румынии. 1848—1917. М., 1971. С. 294, 589.
31 Там же. С. 297.
32 Следует отмстить, что сам К. Доброджану-Геря считал, что руко-
водствуется марксизмом и применяет его положения к специфике
Румынии. Об этом свидетельствуют и его выступления против ре-
визионизма. Так, в статье «Из фундаментальных идей научного со-
циализма» (1906 г.) Геря дает отпор ревизионистским идеям
Э. Бернштейна, ставившим под сомнение научный характер марксиз-
ма (Dobrogeanu-Gherea С. Opere complete. Bucureşti, 1977. Vol. 3.
P. 409—410). В предисловии к работе К.. Каутского «Основы социал-
демократии» (1911 г.), в книге «Неокрепостничество» он отвергает
утверждения «ревизионистского социалиста» Е. Давида о том, что
экономическое учение Маркса неприменимо к области аграрных от-
ношений (Ibidem. Vol. 5. P. 33; Vol. 4. P. 300).
33 История Румынии. 1848—1917. С. 483.
34 Мошану А. К. Теория, стратегия и тактика социалистического дви-
жения в Румынии накануне воссоздания СДПР (1907—1909 гг.) //
Балканский исторический сборник. Вып. III. Кишинев, 1973; Он же.
Борьба двух тенденций в рабочем движении Румынии накануне пер-
вой мировой войны//Там же. Вып. I. Кишинев, 1968; Он же. Рабо-
чее движение и борьба двух тенденций в социал-демократической
106

партии Румынии (/910—1914 гг.): Авгореф. дне. ... канд. ист. наук.
М., 1966; Он же. Распространение ленинских идеи в Румынии до
первой мировой войны и их влияние на укрепление революционного
крыла рабочего движения // Колониальная политика империалисти-
ческих держав и национально-освободительное движение на Балка-
нах и Ближнем Востоке: Доклады научной конференции. Кишинев,
1963.
33 Мошану А. К. Рабочее и социалистическое движение в Румынии.
(1907—1914 гг.). Кишинев, 1974. С. 121, 124, 225.
36 См.: Там же. С. 223.
37 Там же. С. 225.
38 Там же. С. 226—227.
59 См.: Там же. С. 224.
40 Там же. С. 123—124.
41 Там же. С. 143, 123.
1? Там же. С. 229, 330.
43 См. также: Виноградов В. Н. Некоторые вопросы истории социал-
демократической партии Румынии//Вопросы истории. 1973. № 10.
С. 64 -79.
44 Виноградов В. Н. Очерки общественно-политической \шсли в Румы-
нии. Вторая половина XIX — начало XX в. М., 1975. С. 257.
45 В. Н. Виноградов подчеркнул, что в отсталой стране, какой являлась
Румыния того времени, «в вотчине буржуазно-помещичьей олигар-
хии» борьба за демократические права имела несравненно большее
значение, чем в развитых капиталистических государствах, и явля-
лась «своеобразным мостом к социалистическим требованиям» (Там
же. С. 263).
46 Там же.
47 Там же. С. 322—323.
48 Там же. С. 311—312.
49 Там же. С. 323.
60 Там же. С. 316—318.
31 Там же. С. 318—319.
52 Там же. С. 326—327.
53 Там же. С. 320—322.
34 Там же. С. 320.
53 Мошану Л. К- Социалистическое движение в Румынии (середина
70-х - начало 90-х гг. XIX в.). Кишинев, 1977. С. 84—114.
56 Там же. С. 105.
57 Там же. С. 183.
58 Там же. С. 187.
59 Там же. С. 189—191.
60 Там же. С. 194—195.
61 Сторожук В. П. Рабочее движение в Румынии и румыно-русские ре-
волюционные связи (1893—1907 гг.). Кишинев, 1977. С. 47.
е- Там же. С. 54.
63 Там же.
64 Там же. С. 80.
65 Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя треть
XIX — начало XX в. (Монархия, парламент, правительство). М.,
1980; Он же. Политическая система Румынии. Последняя треть
XIX--начало XX в. (Состояние прав и свобод). М., 1984.
66 Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя треть
XIX —начало XX в. (Состояние прав и свобод). С. 224.
Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя треть
107

XIX — начало XX в. (Монархия, парламент, правительство).
С. 304—305.
Там же. С. 308.
Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя треп,
XIX — начало XX в. (Состояние прав и свобод). С. 227—228.
Там же. С. 15, 16, 39, 40, 132, 190, 210, 212.
Попов Б. С. Социалистическое движение в Румынии и образование
Компартии (1917- 1921 гг.). М.. 1983. С. 71.
См.: Там же. С. 70.
Там же. С. 72.
В. Е. Варатик
ПРОБЛЕМА ЕДИНСТВА
РАБОЧЕГО КЛАССА РУМЫНИИ
В 1944—1948 гг.
В ОСВЕЩЕНИИ СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Развитие революционного процесса в эпоху монополис-
тического капитализма выдвинуло пролетариат в авангард
демократического движения. Гегемония пролетариата ста-
ла решающим условием победы демократической револю-
ции и ее перерастания в социалистическую. Успешное ре-
шение этих задач зависит прежде всего от единства рабо-
чего класса. Основоположники научного коммунизма
К. Маркс и Ф. Энгельс указывали на необходимость
сплочения рабочего класса, включая прослойки, находив-
шиеся под влиянием различных направлений мелкобуржу-
азного социализма, наряду с разоблачением и изоляцией
раскольников рабочего движения.
После Великой Октябрьской социалистической рево-
люции особую важность приобрел вопрос о преодолении
на марксистской основе раскола в рабочем движении. Раз-
работанные В. И. Лениным принципы единого рабочего
фронта были раскрыты в развернутых тезисах, принятых
в декабре 1922 г. на заседании Исполнительного комитета
Коммунистического Интернационала. Проблемы рабочего
единства рассматривались и на IV конгрессе Коминтерна,
в документах которого отмечалось, что «под единым рабо-
чим фронтом следует разуметь единство всех рабочих, же-
лающих бороться против капитализма,— стало быть, и ра-
бочих, идущих еще за анархистами, синдикалистами и
т. п.»1 Выдвинув лозунг народного антифашистского фрон-
та, VII конгресс Коминтерна указал, что основой для него
должен стать единый рабочий фронт.
108

Создание и укрепление единого рабочего фронта в ря-
де стран Центральной и Юго-Восточной Европы обеспечи-
ло широкое объединение демократических сил и способ-
ствовало победе народно-демократических революций. По-
этому исследование истории складывания рабочего един-
ства в названных странах является важной задачей марк-
систско-ленинской исторической науки. Актуальность ее воз-
растает в силу того, что буржуазная историография не
прекращает попыток фальсифицировать эти сюжеты.
Одной из первых народно-демократических стран, где
было достигнуто идейно-политическое и организационное
единство рабочего класса, является Румыния. Открывшие-
ся после 23 августа 1944 г. перспективы завершения бур-
жуазно-демократической революции могли стать реаль-
ностью лишь при условии объединения под руководством
рабочего класса всех прогрессивных сил страны. Для того,
чтобы рабочий класс мог выполнить роль гегемона, он
должен был стать единой силой.
Однако к началу народной революции в рабочем дви-
жении Румынии существовали глубокие разногласия. На-
личие в рядах рабочего класса двух политических партий
с различными идейно-политическими и организационными
принципами, отсутствие профсоюзного единства значитель-
но ослабляли его боеспособность. Поэтому на демократиче-
ском этапе народной революции румынскому пролетариа-
ту в первую очередь предстояло восстановить свое единст-
во. Объединительный процесс был осуществлен в 1944—
1948 гг., несмотря на яростное сопротивление правых ли-
деров Социал-демократической партии (СДП) и некото-
рые проявления сектантства в Коммунистической партии
Румынии (КПР), благодаря достижению единства проф-
союзного движения, сближению между коммунистами и
социал-демократами, что и позволило создать в феврале
1948 г. единую рабочую партию.
Советские историки уделяли и уделяют внимание изу-
чению опыта борьбы румынского пролетариата за объеди-
нение своих рядов в условиях народной революции. Ими
рассмотрены различные моменты столкновений между си-
лами, выступавшими за рабочее единство и против него,
показан процесс сближения рабочих партий, установления
профсоюзного единства2.
К первым работам, затрагивавшим данную проблему,
относятся опубликованные стенограммы публичных лек-
ций В. Н. Линецкого (1947) и С. И. Самойлова (1949)3, а
также появившаяся в 1949 г. статья В. А. Карры4. По-
109

скольку время между рассматриваемыми в них событиями
и публикацией работ было еще незначительно, отсутство-
вали многие необходимые источники, авторы ограничились
изложением основных фактов. Если В. Н. Липецкий лишь
упомянул о важности рабочего единства в период предвы-
борной кампании 1946 г.5, то другие два автора уделили
проблеме значительно больше внимания. Хотя С. И. Са-
мойлов коснулся только отдельного периода борьбы за
ликвидацию раскола в рабочем движении Румынии — от
устранения правых лидеров из руководства СДП весной
1946 г. до образования единой пролетарской партии в на-
чале 1948 г., заслуживает внимания его попытка выявить
факторы, обусловившие возможность достижения конечно-
го результата в процессе политического и организационно-
го объединения рабочих рядов. С. И. Самойлов отметил,
что для осуществления единства рабочего класса Румы-
нии были созданы необходимые условия. Этому способст-
вовали рост авторитета КПР, усиление внутри СДП ее ле-
вого крыла, а также беспощадное разоблачение компар-
тией предательской роли правого крыла СДП6.
В статье В. А. Карры освещалось образование Еди-
ного рабочего фронта весной 1944 г. Соглашение о един-
стве действий между КПР и СДП, предусматривавшее
совместную борьбу за свержение фашистской диктатуры,
как известно, ускорило объединение всех демократических
сил страны на антифашистской основе. Успех был достиг-
нут, по мнению В. А. Карры, благодаря усилению на зак-
лючительном этапе войны борьбы патриотических сил,
возглавляемых коммунистами, что обусловило оживление
работы в низовых звеньях и реорганизацию СДП7. В
статье также отмечалось, что правосоциалистические ли-
деры во главе с Тителем Петреску (председатель СДП)
действовали против ЕРФ, однако их политика натолкну-
лась на энергичный отпор со стороны рабочих — социал-
демократов8. Это свидетельствует о том, что в советской
историографии осуществлялось четкое разграничение меж-
ду правоопнортунистическими лидерами СДП, добивавши-
мися сохранения раскола в рабочем движении, и основной
массой рядовых ее членов, которые стремились к сближе-
нию и единству действий с коммунистами. Такой подход
позволил В. А. Карре прийти к правильному выводу о не-
прерывном характере процесса укрепления в ходе рево-
люционных преобразований отношений между рабочими
партиями, развития сотрудничества между их различными
звеньями9.
110

Высказанные в статье мысли В. А. Карра развил в из-
данной в 1953 г. монографии, посвященной становлению
социалистической экономики в Румынии10. Он уточнил, в
частности, что весной 1944 г. иод давлением масс правосо-
циалистические лидеры вынуждены были примириться с
созданием Единого рабочего фронта, но от раскольниче-
ской политики не отказались11. Неустанная борьба ком-
мунистов против правых социал-демократов укрепила по-
зиции левого крыла СДП12. Автор прав, утверждая, что
с исключением из партии Тителя Петреску и его пособни-
ков в марте 1946 г. ее правое течение не было ликвидиро-
вано, что только перед февральским объединительным
съездом СДП была очищена от врагов единства рабочего
класса13.
Процесс становления и укрепления профсоюзного един-
ства в Румынии после 23 августа 1944 г. впервые в нашей
историографии освещен в работе А. Меркулова и С. Са-
мойлова1'1. Создание Центральной комиссии по организа-
ции объединенного профдвижения, составленной на пари-
тетных началах из представителей КПР и СДП, и выра-
ботку организационных принципов единых профсоюзов
авторы рассматривают как конец раскола в румынском
профсоюзном движении15. Вкратце упоминается о быст-
ром росте профсоюзов в первые месяцы революции, о соз-
дании на первом конгрессе объединенных профсоюзов Ру-
мынии в январе 1945 г. Всеобщей конфедерации труда.
Верным представляется утверждение, что «процесс форми-
рования демократических румынских профсоюзов прохо-
дил в обстановке упорной борьбы передовых рабочих про-
тив реформистов, пытавшихся захватить руководство
профсоюзными организациями»16.
В 50-х — начале 60-х гг. советскими исследователями
были получены новые результаты в изучении рассматри-
ваемой проблемы. Подтверждена мысль о том, что объеди-
нение пролетарских рядов происходило в тесной связи с
процессом революционных преобразований, а создание
единой рабочей партии способствовало возрастанию роли
рабочего класса в революции17. Советские историки иссле-
довали новые стороны борьбы за рабочее единство. Так,
долгое время не учитывалось значение решений Нацио-
нальной конференции КПР 1945 г. для объединения рабо-
чего класса Румынии. Только к концу 50-х — началу
60-х гг. в исторической литературе появились упоминания
о содержавшемся в резолюциях конференции призыве к
созданию единой рабочей партии18.
111

В статье М. Г. Сазиной «Первые свободные выборы в
Румынии», опубликованной в 1955 г., показан процесс ук-
репления Единого рабочего фронта, а также борьба за
преобладание левого крыла внутри СДП в период подго-
товки к парламентским выборам 1946 г. М. Г. Сазина пра-
вильно заметила, что раскольническая деятельность груп-
пы Тителя Петреску, проявившаяся еще летом 1945 г.,
значительно усилилась в 1946 г., когда члены этой груп-
пы открыто высказывались против сотрудничества рабо-
чих партий в ходе предвыборной кампании19. Нельзя не
согласиться с этим, ибо после образования 6 марта 1945 г.
правительства демократического большинства внутри СДП
отчетливо проявились остатки реформизма, менее явные
в период борьбы за свержение военно-фашистской дикта-
туры и установление народно-демократической власти.
Автор названной работы пришла к выводу, что в ходе
предвыборной кампании 1946 г. правые социал-демократы
действовали как агенты буржуазно-помещичьих партий,
как предатели интересов рабочего класса. Решения чрез-
вычайного съезда, а также заседания ЦК СДП, состояв-
шихся в марте 1946 г., расцениваются в статье как важ-
ный успех в укреплении рабочего единства20.
В работах 50-х гг. упоминается о состоявшемся в сентя-
бре 1947 г. совместном заседании центральных комитетов
КПР и СДП, где было принято решение о конкретных
мерах по созданию единой рабочей партии. Больше внима-
ния уделено в них «Платформе единой рабочей партии»,
принятой 13 ноября 1947 г. на совместном заседании
ЦК КПР и ЦК СДП21.
К началу 60-х гг. советская историческая наука стала
более подробно освещать борьбу за рабочее единство в
первые месяцы революции. Приводились новые конкрет-
ные факты о создании единых профсоюзов на предприя-
тиях до января 1945 г.22, сообщалось о действиях право-
социалистических лидеров, стремившихся помешать до-
стижению единства рабочего класса и объединению всех
демократических сил под его руководством. С этой целью
они выступили с рядом поправок к проекту платформы
НДФ, в частности с предложением создать вместо него
консультативное собрание в составе представителей двух
рабочих и двух буржуазно-помещичьих партий, экспропри-
ировать земли всех собственников, использующих наем-
ный труд. Принятие последнего предложения могло при-
вести к расколу крестьянства, все слои которого были за-
интересованы в ликвидации помещичьего землевладения,
112

делало невозможной нейтрализацию кулачества, толкая
его в лагерь контрреволюции. Однако эти предложения
были отвергнуты КПР и левым крылом СДП и на совмест-
ном заседании делегаций центральных комитетов обеих
партий 2 октября 1944 г. проект платформы НДФ был
принят в качестве платформы ЕРФ и создан ЦК ЕРФ23.
Итак, в конце 40-х и на протяжении 50-х гг. советская
историческая наука делала первые шаги в изучении ре-
волюционного процесса в послевоенной Румынии. Отдель-
ные упущения или неточности, элементы схематизма на
этой стадии вполне объяснимы и не могут заменить дос-
тижения в интерпретации как революционного процесса в
целом, так и эволюции рабочего единства в частности.
В первой половине 60-х гг. появляется специальная
статья, посвященная рабочему единству Румынии в годы
революции24. Большое внимание уделено этому вопросу и
в первой монографии, в которой рассматривается револю-
ционный процесс 1944—1947 гг.25 В названных исследова-
ниях изучение проблемы рабочего единства Румынии в го-
ды народной революции расширено и углублено.
Развивая точку зрения о том, что проявление в рядах
СДП сильной тенденции к единству заставило ее правых
лидеров весной 1944 г. принять предложение компартии о
единстве действий, Ю. К- Томшин подчеркивает значение
в этом такого фактора, как возросшее влияние левого
крыла в руководстве СДП, выступавшего за сотрудниче-
ство с коммунистами. Он обращает внимание на то об-
стоятельство, что и на переговорах, и при выработке пер-
вомайского манифеста 1944 г. СДП была представлена
руководителями левого крыла26. Кроме того, в момент
создания Единого рабочего фронта КПР еще не ставила
вопрос об объединении рабочих партий, считая его преж-
девременным, так как ни одна, ни другая партия не были
подготовлены к объединению и выдвижение подобного
лозунга могло лишь помешать выполнению задач, стояв-
ших на повестке дня27.
Для понимания причин противоречивого характера от-
ношений СДП с коммунистами определенное значение
имеет впервые предпринятая в советской историографии
Ю. К. Томшиным попытка анализа социального состава
этой партии. Он считает, что привилегированная прослойка
рабочего класса, являвшаяся опорой оппортунизма, была
очень узкой в Румынии. Однако, как справедливо замеча-
ет автор, «наряду с немногочисленной рабочей аристокра-
тией опорой социал-демократизма и проводником его
8 Заказ Л'о 5оЗ
113

влияния выступали мелкие буржуа, чиновники, часть ин-
теллигенции и т. д. После 23 августа начался быстрый рост
социал-демократической партии, главным образом за счет
мелкобуржуазных элементов и интеллигенции».
Такое положение, по мнению Ю. К. Томшина, было об-
условлено стремлением СДП привлечь на свою сторону
как можно больше сторонников и относительной легкостью
вступления в ее ряды. Основываясь на материалах, опуб-
ликованных в центральном органе печати СДП газете
«Либертатя», он показывает, что многие уездные органи-
зации этой партии возглавлялись представителями непро-
летарских слоев. Автор пришел к правильному выводу,
что из-за неоднородности состава СДП «в ней постепенно
назревал конфликт между рядовыми рабочими, которые
в силу своего социального положения тяготели к револю-
ционной борьбе, к единству действий с остальными рабо-
чими, и правыми социал-демократами, пытавшимися вме-
сте с идущей за ними мелкобуржуазной частью партии
предотвратить активное выступление рабочих...»28
Некоторые данные о восстановлении профсоюзного
единства содержатся в монографии М. Г. Сазиной. Так, з
ней уточняется, что создание фабрично-заводских комите-
тов началось сразу после 23 августа 1944 г., в дни воору-
женного восстания. Приводимые примеры подтверждают,
что первые объединенные профсоюзы появились до созда-
ния Организационной комиссии, а решения совместного со-
вещания от 1 сентября 1944 г. придали этому движению
более целенаправленный характер. М. Г. Сазина считает,
что «...задачи Организационной комиссии не ограничива-
лись только профсоюзными вопросами. Они включали так-
же и основные политические проблемы дня»29.
До выхода в свет работ М. Г. Сазиной и Ю. К- Томши-
на в советской историографии рассматривались результа-
ты совместного заседания деятелей КПР и СДП от 2 октя-
бря 1944 г., однако не упоминалось о принятом на нем ре-
шении создать комитеты ЕРФ на местах, где существова-
ли организации обеих рабочих партий. Этот аспект впер-
вые затронут упомянутыми нами исследователями, кото-
рые считают, что «основная задача этих комитетов состоя-
ла в координации действий рабочего класса»30, и показы-
вают проводившуюся коммунистами работу по созданию
местных комитетов ЕРФ31.
М. Г. Сазина и Ю. К. Томшин были первыми советски-
ми исследователями вопроса об эволюции рабочего един-
ства Румынии в 1945 г. Они проследили, как одновремен-
114

но с действиями коммунистов и левого крыла СДП, на-
правленными на укрепление ЕРФ и поддержку правитель-
ства демократического большинства, правые социал-демо-
краты полностью перешли на сторону реакции, стремив-
шейся свергнуть народную власть. Большое внимание
Ю. К. Томшин уделяет роли Национальной конференции
КПР 1945 г. в дальнейшем развитии рабочего единства. Он
отмечает, что «Компартия рассматривала создание единой
рабочей партии не как механическое слияние двух сущест-
вующих партий, а как политическое и организационное
объединение на строго принципиальной основе, являвше-
еся результатом полного единства действий»32.
М. Г. Сазина и Ю. К. Томшин исследовали и борьбу
за рабочее единство в период подготовки к парламентским
выборам 1946 г. В частности, они впервые в нашей исто-
риографии подробно рассмотрели работу декабрьской Ге-
неральной конференции СДП 1945 г., правильно показали
действенный характер принятых ею решений. (Если в во-
просе об участии в выборах правые сумели навязать свою
точку зрения, то резолюции «О политическом положении»
и «О едином рабочем фронте» свидетельствовали о том,
что в названных вопросах верх взяло левое крыло СДП33.)
М. Г. Сазина и Ю. К. Томшин углубили также исследова-
ние процесса борьбы за сохранение и укрепление рабочего
единства в первые месяцы 1946 г. Прослеживая динамику
соотношения сил между левыми и правыми внутри СДП,
Ю. К. Томшин привел конкретные факты, свидетельствую-
щие об ослаблении в ее Центральном комитете позиций
Тителя Петреску и его группы еще накануне чрезвычай-
ного съезда34. Говоря о выводе правых элементов из руко-
водства СДП, автор заметил, что «исключение группы Пе-
треску не вызвало раскола ни в одной из местных органи-
заций партии», «не только не раскололо единого фронта, а
напротив, создало более благоприятные условия для его
укрепления»35.
М. С. Сазина и Ю. К- Томшин довольно детально изу-
чили ход процесса, происходившего в 1947 г. Они подроб-
но осветили борьбу за преодоление правого уклона в
СДП, за сближение между коммунистами и социал-демо-
кратами, за разоблачение и изгнание раскольнических эле-
ментов из профсоюзов. Названные авторы справедливо
считают, что именно завоевание КПР большинства ра-
бочего класса и развитие сотрудничества между рабочими
партиями обусловили возможность постановки на повест-
ку дня во второй половине 1947 г. вопроса о создании еди-
115

ной партии рабочего класса. Они детально рассмотрели
большинство совместных документов, разработанных
КПР и СДП в ходе подготовки к объединительному
съезду36.
Следует остановиться на некоторых общих оценках
и выводах, принадлежащих Ю. К. Томшину. Так, он вы-
сказал мнение, что совпадение во времени преодоления
раскола в рабочем движении Румынии с периодом завер-
шения буржуазно-демократической революции и ее перера-
стания в социалистическую было неслучайным, ибо уста-
новление диктатуры пролетариата возможно лишь при
условии единства рабочего класса. «От наличия единст-
ва, — подчеркивал советский исследователь, — зависело
усиление руководящей роли рабочего класса в рабоче-
крестьянском союзе, а значит, и укрепление этого союза
как силы, способной окончательно преодолеть сопро-
тивление капиталистических элементов»37. Очевидно,
Ю. К. Томшин рассматривает рабочее единство в качестве
объективной необходимости, одной из важнейших предпо-
сылок углубления и развития революционного процесса.
Закономерен его вывод, что на примере Румынии под-
твердилось положение марксизма-ленинизма о возможно-
сти осуществления полного единства рабочего класса
только на основе принципиальных условий, требующих от
социал-демократов полного и абсолютного разрыва с ре-
формистами, систематического разоблачения реформизма,
действительно коммунистического характера повседнев-
ной пропаганды и агитации, соблюдения в партийном
строительстве принципов демократического централизма,
коренного пересмотра партийной программы и принятия
новой38.
Тщательное изучение М. Г. Сазиной и Ю. К. Томши-
ным объединительного процесса позволило впоследствии
четче определить его место в общем процессе развития
народно-демократической революции в Румынии. Их ра-
боты предшествовали выходу в свет ряда обобщающих
трудов по истории этой страны39. Их авторы более под-
робно проследили взаимосвязь и взаимовлияние борьбы
за единство рабочих и за установление и упрочение на-
родно-демократического строя.
Глубоко и разносторонне в этих трудах был проанали-
зирован процесс образования весной 1944 г. Единого ра-
бочего фронта. Дополнив существовавшие представления,
авторы способствовали более полному раскрытию причин,
приведших к формированию ЕРФ. Коммунисты, по мне-
116

нию авторов этих обобщающих трудов, приступили к прак-
тической реализации рабочего единства путем создания
на предприятиях комитетов единого фронта еще до заклю-
чения в апреле 1944 г. соглашения между руководствами
КПР и СДП о совместных действиях40. Мероприятия, пос-
тавившие оппортунистических лидеров перед фактом су-
ществования ЕРФ, рассматриваются в качестве одних из
главных причин, побудивших правое руководство Соци-
ал-демократической партии пойти в конце апреля 1944 го-
да на принятие предложения руководства Коммунистиче-
ской партии41. Соответственно на уровне руководств рабо-
чих партий образование ЕРФ расценивается не как исход-
ный этап, а как событие, интенсифицировавшее процесс
создания на предприятиях комитетов, действия которых
были направлены на подрыв гитлеровской военной ма-
шины42.
С более широких позиций стала оцениваться платфор-
ма ЕРФ, изложенная в манифесте от 1 мая 1944 г. Если
до 70-х гг. этот документ рассматривался в основном с
точки зрения его значения для развития пролетарского
единства, то в работе «История Румынии. 1918—1970»
подчеркивается, что он являлся «платформой объедине-
ния всех сил на борьбу против фашистской диктатуры, за
национальное освобождение от гитлеровского ига, прекра-
щение антисоветской войны, за насущные экономические
интересы рабочих». Кроме того, отмечено, что «она (плат-
форма ЕРФ.— В. В.) не ставила цели ликвидации капита-
листического строя. Это объяснялось конкретными исто-
рическими условиями Румынии того периода. Платформа
ЕРФ следовала выработанной коммунистами линии на соз-
дание общенационального фронта борьбы против гитле-
ризма»43. Такая оценка способствовала более глубокому
пониманию сущности происшедших в октябре 1944 г. из-
менений в Едином рабочем фронте. Вместе с тем авторы
названной работы считают, что «соглашение от 2 октября
1944 г. устанавливало общую линию двух рабочих партий
в области политической борьбы и профсоюзного движе-
ния... Единый рабочий фронт, созданный в апреле 1944 г.
на основе антифашистской борьбы, был таким образом ук-
реплен с целью решения революционных задач, стоящих
перед рабочим классом и всем румынским народом на но-
вом историческом этапе»44.
В 60-х и 70-х гг. в советской историографии получила
дальнейшее развитие точка зрения, согласно которой толь-
ко единство обеспечило рабочему классу решающую роль
117

в общем фронте демократических сил Румынии в период
народной революции. Сразу после 23 августа 1944 г., ког-
да коммунисты развернули работу по организации револю-
ционных сил, «особое внимание КПР уделяла укреплению
рядов рабочего класса, главной силы в народно-демокра-
тической революции, и единству его действий»''5. В усло-
виях подготовки к парламентским выборам 1946 г. Единый
рабочий фронт выступал в качестве ядра общего фронта
сил демократии и прогресса страны46. Поэтому нельзя
ставить отношения КПР и СДП на один уровень с отно-
шениями Компартии и остальных политических сил Румы-
нии. Рабочее единство являлось главным, ключевым эле-
ментом политических блоков периода революции, и от его
прочности зависела действенность всего демократическо-
го фронта.
В трудах 70-х гг. выявлена необходимость создания в
Румынии единой партии рабочего класса. Так, в работе
«История Румынии. 1918—1970» подчеркивается, что хотя
в период демократических преобразований КПР преврати-
лась в массовую партию, завоевавшую поддержку боль-
шинства трудящихся, «простого соглашения об единстве
действий пролетариата между КПР и СДП было уже не-
достаточно... Необходима была единая рабочая партия,
руководящая сила в борьбе за победу социализма. Отсут-
ствие единства поставило бы под угрозу социалистические
преобразования в Румынии»47. Нельзя не согласиться с
такой оценкой: создание единой рабочей партии в начале
1948 г. явилось тем качественным изменением, от которого
зависела действенность установленной в стране диктатуры
пролетариата.
Историческая роль Единого рабочего фронта Румынии
в период народно-демократической революции затрагива-
ется и в ряде обобщающих трудов, изданных в конце
70-х — начале 80-х гг. и посвященных революционному
процессу в странах Центральной и Юго-Восточной Евро-
пы после их освобождения Советской Армией от фашист-
ского ига. Так, в коллективном труде «Рабочий класс и
строительство социализма в странах Центральной и Юго-
Восточной Европы» изложены высказанные ранее точки
зрения относительно роли и места ЕРФ в развитии рево-
люционного процесса в Румынии в 1944—1947 гг.48 В ис-
следовании «Великий Октябрь и революции 40-х годов в
странах Центральной и Юго-Восточной Европы» (глава
написана Г. П. Мурашко) освещено значение рабочего
118

единства в проведении экономических преобразований на
первом этапе народной революции в Румынии49.
В обобщающем труде «Народные и национальные
фронты в антифашистской освободителыгй борьбе и рево-
люциях 40-х годов» прослежен процесс объединения пос-
сле 23 августа 1944 г. иод руководством КПР всех сил,
заинтересованных в проведении революционных преобра-
зований. Один из авторов этого труда считает, что на всех
этапах народно-демократической революции Единый ра-
бочий фронт был ядром Национального фронта. Рассмат-
ривая эволюцию ЕРФ, Т. А. Покивайлова показывает
борьбу между левыми и правыми силами внутри СДП и
отмечает, что трудности в осуществлении политики едино-
го фронта обусловливали также существование в рядах
Компартии левацких тенденций50. Последнее важно, по-
скольку в нашей историографии долгое время в качестве
препятствия на пути к единству указывалась лишь рас-
кольническая деятельность правого крыла СДП. Она дей-
ствительно представляла собой главную опасность для
развития рабочего единства, но не единственную. Сохра-
нение у ряда деятелей КПР отрицательного отношения к
СДП в целом создавало дополнительные сложности в про-
цессе сближения между рабочими партиями.
Таким образом, проблема единства пролетариата Ру-
мынии в период народно-демократической революции за-
няла определенное место в советской историографии. Ее
изучение тесно связано с исследованием революционных
преобразований, происшедших после 23 августа 1944 г. В
40-е и 50-е гг. основной упор делался на изложение собы-
тий и фактов, относящихся к истории складывания рабо-
чего единства. На основе первых выводов и оценок в со-
ветской историографии постепенно формировалась концеп-
ция рассматриваемой проблемы.
Появление работ М. Г. Сазиной, Ю. К. Томшина, а
также ряда обобщающих трудов по истории Румынии сви-
детельствовало о расширении и углублении анализа проб-
лемы. Изучение революционного процесса 40-х гг. в срав-
нительно-историческом плане в 70-е и начале 80-х гг. поз-
волило более точно определить место рабочего единства
в общем фронте демократических сил Румынии, его значе-
ние для проведения народно-демократических преобразо-
ваний. Это, конечно, не значит, что все аспекты рассмат-
риваемой проблематики получили уже исчерпывающее ос-
вещение. Например, в более углубленном изучении нужда-
119

стся, на наш взгляд, работа и решения Генеральной кон-
ференции СДП декабря J945 г., другие вопросы деятель-
ности этой партии.
ПРИМЕЧАНИЯ
' Коммунистический Интернационал в документах. М., 1933. С. 310.
2 По всем этим вопросам в СРР издано большое количество работ,
но их анализ не входит в задачи данной статьи.
3 Липецкий В. Н. Послевоенная Румыния. М., 1947; Самойлов С. И.
Румыния 1939—1949 годов. М., 1949.
4 Карра В. А. Создание народно-демократического государства в Ру-
мынии // Вопросы истории. 1949. Лг 2.
5 Липецкий В. И. Указ. соч. С. 4.
6 Самойлов С. И. Указ. соч. С. 27.
7 Карра В. А. Создание народно-демократического государства в Ру-
мынии. С. 87.
8 Там же. С. 93.
9 Там же.
'° Карра В. А. Строительство социалистической экономики в Румынской
Народной Республике. М., 1953.
11 Там же. С. 53.
12 Там же. С. 102.
13 Там же. С. 71-72, 102.
14 Меркулов А., Самойлов С. Рабочий класс и профсоюзы Румынии в
борьбе за построение социализма. М., 1952.
15 Там же. С. 59—60.
16 Там же. С. 70.
17 Лесаков В. Румыния на пути к социализму. М., 1955. С. 12—24;
Попов Б. С. Буржуазно-помещичья Румыния (1918—1944 гг.). Воз-
никновение и развитие строя народной демократии в Румынии. М.,
1955. С. 37—52.
18 Михайлов Н. Р. Румынская рабочая партия — руководящая и на-
правляющая сила народно-демократической Румынии//15 лет сво-
бодной Румынии. М., 1959. С. 60; Пархомчук С. М. Народження
ново! Румунп. Антифашистьский pyx i перемога народно!' демократН
в Румынп (1941—1945 pp.). Ки1в, 1961. С. 263.
19 Сазина М. Г. Первые свободные выборы в Румынии // Ученые за-
писки по новой и новейшей истории. М., 1955. Вып. 1. С. 387.
20 Там же. С. 387-389.
21 Меркулов А., Самойлов С. Указ. соч. С. 85—88; 15 лет свободной
Румынии. С. 61.
22 Пархомчук С. М. Указ. соч. С. 178—179.
23 Лебедев //. И. Румыния в годы второй мировой войны. М., 1961.
С. 266- 267; Он же. Борьба за установление народной власти в
Румынии в период с 23 августа 1944 г. по 6 марта 1945 г.//Новая
и новейшая история Румынии. М., 1963. С. 125—126.
24 Томшин Ю. К. Борьба Коммунистической партии Румынии за един-
ство рабочего класса в 1944—1948 гг.//Новая и новейшая история
Румынии. С. 40—106.
25 Сазина М. /'. Борьба румынского народа за установление и укреп-
ление народно-демократического строя. М., 1963.
26 Томшин Ю. К. Указ. соч. С. 46.
27 Там же.
120

28 Там же. С. 56—57.
29 Сазина М. Г. Борьба румынского народа... С. 189—191.
30 Там же. С. 217.
31 Томшин Ю. К Указ. соч. С. 61.
3- Там же. С. 75—76.
33 Сазина М. Г. Борьба румынского народа... С. 353—354; Том-
шин Ю. К. Указ. соч. С. 77—78.
34 Томшин Ю. К. Указ. соч. С. 80.
35 Там же. С. 82—83.
36 См.: Сазина М. Г. Борьба румынского народа... С. 430—443; Том-
шин Ю. К. Указ. соч. С. 86—104.
37 Томшин Ю. К. Указ. соч. С. 85—86, 105.
35 Там же. С. 105—106.
39 История Румынии нового и новейшего времени. М., 1964; Лебе-
дев И. И., Карпещенко Е. Д. История Румынской Народной Респуб-
лики (Краткий очерк). М., 1964; История Румынии. 1918—1970. М.,
1971.
40 См.: Лебедев Н. И., Карпещенко Е. Д. Указ. соч. С. 36.
41 Там же. С. 37.
42 Там же. С. 38; История Румынии нового и новейшего времени.
С. 270.
43 История Румынии. 1918—1970. С. 396.
44 Там же. С. 445.
45 Из истории народно-демократических и социалистических революций
в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1977. С. 235—
236.
46 См.: История Румынии нового и новейшего времени. С. 300; Исто-
рия Румынии. 1918—1970. С. 71.
47 История Румынии. 1918—1970. С. 489.
48 Рабочий класс и строительство социализма в странах Центральной
и Юго-Восточной Европы. М., 1977.
49 Великий Октябрь и революции 40-х годов в странах Центральной
и Юго-Восточной Европы. М., 1982. С. 150, 270—271.
50 Народные и национальные фронты в антифашистской освободи-
тельной борьбе и революциях 40-х годов. М., 1985.

ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
И. С. Варга
ПОЗИЦИЯ ФРАНЦИИ ПО ВОПРОСУ
ОБ ОБЪЕДИНЕНИИ ДУНАЙСКИХ КНЯЖЕСТВ
НА ПАРИЖСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 1858 г.
Вопрос о роли Франции в объединении Дунайских
княжеств был и остается в центре внимания буржуазных
историков, занимающихся данной проблематикой. Боль-
шинство буржуазных румынских историков приписывали
Франции решающую роль в процессе объединения Дунай-
ских княжеств. II. Йорга считал объединение княжеств ре-
зультатом внешней политики Луи Бонапарта1. Это мнение
разделял и Р. В. Босси2. Ал. А. К- Стурдза писал, что на
Парижской конференции 1858 г. Франция в конечном ито-
ге дала княжествам объединение3. По мнению Г. И. Брэ-
тиану, Наполеон III, являясь убежденным сторонником
принципа национальностей, на конференции 1856 г. искрен-
не желал объединения княжеств4. В западноевропейской
буржуазной литературе также преобладало мнение о том,
что решающим фактором объединения княжеств была по-
зиция Франции, что только благодаря личному вкладу
Наполеона III молдо-валахи получили желаемое объеди-
нение5.
Эту точку зрения убедительно опровергают советские
историки. Так, В. П. Виноградов утверждает, что Наполе-
он III, боясь осложнения отношений с Великобританией,
в августе 1857 г. во время встречи с английской королевой
Викторией и ее министрами в Осборне капитулировал пе-
ред Лондоном, отказавшись от проектов политического
объединения княжеств6. Связав себе руки осборнской
сделкой и готовясь к войне с Италией, на Парижской кон-
ференции 1858 г. Франция фактически уступила позиции
сторонникам сепаратизма7.
Ф. П. Гинзбург заметил, что дипломатия Наполеона III
на конференции мало думала о существе дела, добиваясь
компромиссного решения вопроса о княжествах. В конеч-
ном итоге Наполеон III отказался на полпути от своих
прежних обещаний молдо-валахам8. О компромиссной по-
122

зиции французской дипломатии на конференции пишут
также В. Я- Гросул и Е. Е. Чертан9.
В исторической науке СРР отсутствует единое мнение
но данному вопросу. Часть авторов признает предательст-
во Наполеоном III интересов молдо-валахов на Париж-
ской конференции 1858 г.10. Другие считают, что усилия
Франции на конференции не остались безрезультатными,
что достигнутый компромисс был в интересах княжеств11.
В данной статье предпринята попытка проследить эво-
люцию позиции французской дипломатии на Парижской
конференции 1858 г., выявить комплекс причин, обусловив-
ших поведение Наполеона III в вопросе о Дунайских кня-
жествах летом этого года.
На Парижском конгрессе 1856 г. французское прави-
тельство, стремясь превратить княжества в буферное го-
сударство между Россией и Османской империей, в сферу
своего политического и экономического влияния, выступи-
ло за их политическое объединение12. После поражения
России в Крымской войне в ее балканской политике место
нажима и прямого военного вмешательства снова занял
лозунг освобождения балканских народов от мусульман-
ского ига. Роль поборника их национального движения
русская дипломатия не могла начать с голосования про-
тив объединения Дунайских княжеств. Необходимость
дать отпор поползновениям Турции превратить княжества
в пашалык и Австрии их аннексировать, стремление столк-
нуть между собой бывших союзников ввиду отсутствия у
них единства в этом вопросе в тех конкретных условиях
определили позицию России в пользу объединения13.
Однако из-за противодействия Австрии и Турции на Па-
рижском конгрессе данный вопрос не был решен оконча-
тельно14. Проунионистски настроенные державы предло-
жили запросить мнение по этому вопросу самих молдо-ва-
лахов. С этой целью было решено образовать в Бухаресте
международную комиссию из числа представителей
стран — участниц конгресса. С помощью специально со-
званных диванов упомянутая комиссия должна была
выявить пожелания населения княжества относительно их
будущего устройства. Предусматривалось, что доклад ко-
миссии будет представлен намечаемой Парижской конфе-
ренции, которой предстояло принять окончательное реше-
ние по этому вопросу15.
123

Осенью 1857 г. диваны ad hoc в обоих княжествах вы-
сказались за политическое объединение Молдавии и Вала-
хии во главе с иностранным принцем, обеспечение новому
государству автономии и нейтралитета, предоставление за-
конодательной власти народному собранию. Валашский
диван выступил за образование конституционного предста-
вительного правительства, молдавский — за создание еди-
ной армии для защиты страны, предоставление княжест-
вам возможности самим регулировать свои торговые от-
ношения с зарубежными странами, отмену консульской
юрисдикции, урегулирование вопроса о дани Порте и т.д.16
Однако унионистские требования диванов ad hoc явно
мешали теперь новому курсу французской дипломатии,
принятому после осборнской встречи. В Париже их вос-
приняли как досадную помеху на пути к отступлению17.
Накануне открытия конференции из княжеств поступа-
ли тревожные донесения. Консул Франции в Яссах Виктор
Плас писал послу в Константинополь: «Если объединение
не восторжествует, то влиянию Франции в княжествах бу-
дет нанесен серьезный удар». Плас знал о реакции мол-
давских унионистов на Осборнское соглашение. Он сооб-
щал, что в их кругах бытуют мнения относительно буду-
щих действий в случае, если идея объединения будет от-
вергнута державами: либо им придется броситься в объя-
тия России, либо прибегнуть к восстанию с тем, чтобы вы-
дворить нынешних господарей и объединить княжества18.
К тому времени Наполеона III уже не интересовали
молдо-валахи. Он был полностью поглощен подготовкой
войны в Италии19. Русский посол в Берлине Будберг сде-
лал вполне логичный вывод из бесед с французским пред-
ставителем в международной комиссии в Бухаресте:
«Для французского правительства сейчас менее всего ва-
жен вопрос о форме правления княжеств, главное — пре-
дупредить возникновение неприятностей, связанных с ним,
так как он его прямо уже не интересует, не допустить, что-
бы второстепенный для Франции вопрос стал источником
затруднений в Европе»20.
Еще в конце 1857 г. министр иностранных дел Фран-
ции Валевский, претворяя в жизнь положения заключен-
ного в Осборне соглашения, составил проект будущей ор-
ганизации Дунайских княжеств для рассмотрения его на
подготовляемой конференции в Париже21. В основе проек-
та находился принцип раздельного существования кня-
жеств, он предусматривал сохранение двух господарей и
двух правительств. Посол России в Париже граф П. Д. Ки-
124

селев считал, что «встав на наклонную плоскость уступок
(антиунионистским державам.— И. В.), французы пока-
тятся по ней безостановочно»22. Ход Парижской конферен-
ции по вопросу о реорганизации Дунайских княжеств, от-
крывшейся 10(22) мая 1858 г., подтвердил этот прогноз.
В работе конференции приняли участие представители
семи покровительствующих держав. Франция была пред-
ставлена Валевским, Россия — Киселевым, Австрия —
послом в Париже Гюбнером, Англия — послом лордом
Каули, Турция — министром иностранных дел Фуад-па-
шой, Сардиния — послом Вилламарина, Пруссия — пос-
лом Гатцфельдтом.
Стремясь скрыть от общественности поведение фран-
цузской дипломатии, Валевский, председательствовавший
на конференции, предложил вести ее работу в полной тай-
не. Затем он огласил доклад международной комиссии,
посланной в Бухарест, и высказался в пользу объедине-
ния княжеств под скипетром иностранного князя и сюзере-
нитетом Порты23. Однако это был не более чем красивый
жест24.
Представители Турции и Австрии высказались против
политического объединения княжеств. Тогда Валевский
согласился с Каули, что необходимы взаимные уступки,
чтобы «удовлетворить насколько возможно интересы
всех»25 (за исключением, пожалуй, самих молдо-валахов).
Таким образом, уже в конце первого заседания француз-
ский министр раскрыл свою истинную позицию в отноше-
нии объединения княжеств.
Русская дипломатия желала, чтобы французы на кон-
ференции были более решительными26. Это помешало бы
англо-французскому сближению, а княжества в итоге мог-
ли бы получить больше привилегий, чем они имели в ре-
зультате Парижского конгресса 1856 г.27 Расширение прав
и привилегий княжеств затруднило бы осуществление аг-
рессивных планов Австрии и Турции. Исходя из таких со-
ображений, русский представитель на конференции выска-
зался в поддержку требований диванов ad hoc относитель-
но объединения княжеств28.
Несмотря на то, что во время встречи Александра II и
Наполеона III в Штутгарте в сентябре 1857 г. было ре-
шено, что русская и французская дипломатия на Востоке
будут действовать сообща29, со стороны Парижа назван-
ная договоренность часто нарушалась. Рассматриваемая
конференция не являлась в этом смысле исключением.
Предвидя возможность такого поворота событий, Алек-
125

сандр II еще до начала конференции заявил французскому
послу в Петербурге, что будущая конференция должна
коснуться лишь общих вопросов, иначе ее работа будет
осложнена и войдет в противоречие с тем, что было реше-
но Парижским конгрессом 1856 г., детали же не должны
обсуждаться без участия непосредственно заинтересован-
ных сторон30. Подобный вариант был не в интересах На-
полеона III. Непосредственное участие молдо-валахов в
конференции могло лишь осложнить «почетное» отступле-
ние французской дипломатии. Французское правительство
теперь мало интересовало, будет ли соответствовать буду-
щая реорганизация княжеств чаяниям их населения.
Киселев все-таки внес на конференции предложение
«выработать детали реорганизации с участием делегатов
страны (т. е. княжеств.— И. В.)»т, но его никто не под-
держал. Уже во время второго заседания Валевский пред-
ложил проект в «духе примирения», в основе которого
фактически лежал принцип раздельного существования
княжеств. Согласно проекту, исполнительная власть в
каждом из них должна была принадлежать отдельному
господарю, избираемому пожизненно, а законодатель-
ная — собраниям, заседавшим соответственно в Яссах и
Бухаресте, и общему органу — центральному комитету, в
состав которого должно было войти по 9 депутатов от
каждого княжества, с местопребыванием в Фокшанах.
Центральный комитет должен был издавать общие для
обоих княжеств законы. Армейские корпуса Молдавии и
Валахии, согласно французскому проекту, в военное вре-
мя могли объединяться под общим знаменем и единым
командованием, назначаемым центральным комитетом.
Молдавия и Валахия получали название «Объединенные
княжества» или «Объединенные провинции»32.
Валевский заявил, что этот проект—последний пре-
дел уступок со стороны Франции. Если ее партнеры будут
настаивать на новых, то французское правительство сни-
мет его и возвратится к первоначальному предложению о
полном политическом объединении33. Но это был лишь так-
тический прием. Интересно отметить, что и в дальнейшем
французский министр, делая очередную уступку, угрожал
тем же, но ни разу не сдержал слова. Оценивая француз-
ский проект, Киселев совершенно справедливо заметил,
что «это полуобъединение, похоже, больше предназначено
для усложнения государственного механизма, чем для
удовлетворения ожиданий молдо-валахов»34.
Из пожеланий диванов ad hoc во французском проекте
126

ничего не осталось. Тем не менее он был отклонен уполно-
моченными Австрии, Англии и Турции, которые хотели, что-
бы пересмотр Органического регламента был осуществлен
в еще более консервативном духе. Особенно настойчиво в
этом плане выступал австрийский представитель Гюб-
нер. Валевский ознакомил Киселева с секретной депешей
французского посла в Вене Буркнэ, где говорилось, что
последний встречался с министром иностранных дел Авс-
трии Буолем и ратовал за то, чтобы австрийцы приняли
«примирительные» положения французского проекта. Од-
нако австрийский министр отказался. Он особо выделил
3 пункта, которые Австрия, по его словам, никогда не при-
мет, предпочитая уйти с конференции: название Объеди-
ненные княжества или Объединенные провинции, единое
национальное знамя и центральная комиссия35. В связи с
этим Валевский заявил русскому послу, что если даже од-
на из держав — участниц конференции воздержится, это
не станет серьезным препятствием, решения будут прини-
маться без нее36. Франция расположена делать уступки,
заключил министр Наполеона III, однако не может отка-
заться от всех идей для того, чтобы понравиться Австрии37.
Ознакомившись с этим донесением русского посла в Па-
риже, Александр II заметил на полях: «Это дает возмож-
ность предвидеть, что после красивых фраз закончат (фран-
цузы.— И. В.) все-таки уступками»38. И действительно, в
течение шести заседаний (IV—IX), посвященных обсужде-
нию французского проекта, дипломатия Наполеона III
делала уступку за уступкой, в результате чего проект пре-
терпел серьезные изменения39.
Конечно, во всем этом сказывалась осборнская дого-
воренность, но были, по нашему мнению, и другие, более
глубокие причины, которые обусловили уступчивость
французской дипломатии. Экономический кризис, разра-
зившийся во Франции в 1857 г., в начале 1858 г. продол-
жал углубляться. Бонапартовское казначейство находи-
лось в состоянии развала, Второй империи угрожала фи-
нансовая катастрофа40. Кризис, обнаружив непрочность
материальной основы империи, впервые за время ее суще-
ствования вызвал недовольство правлением Наполеона III
среди всех слоев населения, в том числе и буржуазии41.
Используя как повод новое покушение на жизнь Напо-
леона III, правительство в феврале приняло законы об об-
щественной безопасности, направленные против «подозри-
тельных», страна была разделена на пять генерал-губер-
наторств. Но меры по подавлению республиканских эле-
127

ментов, включая массовые заключения в тюрьмы и ссыл-
ки, не имели успеха. Даже в армии наблюдались призна-
ки недовольства. В связи с этим К. Маркс заметил,что
Наполеон понимает свое собственное положение и желание
французского общества как можно скорее отделаться от
него и от того фарса, каким является его империя42.
Спасение для себя французский монарх видел лишь в
победоносной войне с Австрией. Летом 1858 г. война пред-
ставлялась неизбежной43. Успех Франции в ней во многом
зависел от состояния англо-французских отношений. На-
полеон III всегда особенно дорожил расположением Анг-
лии. В своих мемуарах французская императрица Евгения
свидетельствует, что Морни44 склонил Луи Наполеона к
союзу с Россией. Но тот соглашался лишь на известное
сближение с Петербургом, без каких-либо конкретных обя-
зательств, так как не намеревался жертвовать союзом с
Англией, оставшимся основой его политики45.
И все же, несмотря на это, в начале 1858 г. в отноше-
ниях между Лондоном и Парижем произошло сильное ох-
лаждение46. После покушения на Наполеона III Валев-
ский послал английскому правительству ноту, в резком то-
не выражая недовольство тем, что Англия предоставляет
убежище французским политическим эмигрантам, и наме-
кая на необходимость принять против этого надлежащие
меры. Под давлением французского правительства Паль-
мерстон внес в палату общин билль о заговорах, но это
вызвало возмущение общественного мнения Англии, билль
был отклонен, а правительство Пальмерстона вынуждено
уйти в отставку. Между английской и французской прес-
сой разразилась настоящая война, инспирированная пра-
вящими кругами47.
Однако Наполеон III испугался собственной смелости
и так же, как в августе 1857 г., отступил. Это не осталось
незамеченным русской дипломатией. Самым большим же-
ланием Наполеона III, по мнению Будберга, было стереть
след конфликта и остаться в дружеских отношениях с
Англией48. Киселев также считал, что французский импе-
ратор не будет пренебрегать ничем, лишь бы уладить от-
ношения с Лондоном49. И, похоже, княжества стали костью,
брошенной британскому льву, которая должна была его
успокоить.
Зимой 1858 г. к власти в Англии пришли тори во главе
с лордом Дерби. Новое правительство, по словам Маркса,
желало доказать, что Британия перестала играть роль под-
ручного императорской Франции50. Дерби, который всегда
128

был расположен к союзу с Австрией51, пошел на отдале-
ние от Франции52. И если в декабре 1857 г. Валевский го-
ворил русскому послу, что англичане, получив отдельных
господарей в княжествах, во всем остальном легко усту-
пят53, то уже в начале конференции он жаловался тому же
Киселеву: «Англия, которая была заранее ознакомлена с
французским проектом и ничего не имела против, теперь,
кажется, менее расположена его поддерживать»54. Фран-
цузский министр надеялся, что англичане не будут упор-
ствовать в своей оппозиции, но, как показал дальнейший
ход событий, он ошибся. Уже па втором заседании русский
посол заметил, что «происходит сближение между Анг-
лией и Австрией и обе идут навстречу Турции»55. Наполе-
он III неоднократно жаловался на непреклонную оппози-
цию лорда Каули на конференции56.
Англия, однако, тоже не желала обострять до предела
отношения с Францией. Второй год продолжалось нацио-
нальное восстание индийского народа, с которым никак
не удавалось справиться57. К тому же положение нового
правительства консерваторов, не имевшего в парламенте
большинства, оставалось шатким58. Поэтому во время чет-
вертого заседания конференции английский представитель
заявил, что если большинство предпочтет рассматривать
французский проект, то он не будет настаивать на предло-
жении заняться пересмотром Органического регламента59.
Вскоре Каули взял на себя роль посредника, с тем чтобы,
согласно инструкции своего правительства, предупредить
уход Австрии с конференции и в то же время «освободить
французский проект от пагубных черт»60.
Па следующем, пятом заседании английский и турец-
кий представители особенно усердствовали в вопросе о
центральной комиссии, отвергая определения, которые сос-
тавляли его суть61. В конце заседания Валевский пошел
на уступки антиунионистским державам и в отношении
полномочий этого органа62. Таким образом, единственный
элемент проекта, поддерживавший иллюзию объединения
княжеств, был принесен французской дипломатией в
жертву, чтобы не осложнять отношения с Англией. На том
же заседании, видя, с какой легкостью французы идут на
поводу у Лондона, русский дипломат заявил, что в 1834 г.
русское правительство составило Органический регламент,
имея в виду и объединение, но сейчас княжества менее
объединены, чем в момент обнародования регламента. По
свидетельству Гюбнера, Валевский при этих словах опус-
тил голову с явным чувством стыда63.
9 Заказ Хо 553
129

Несмотря na уступчивость французского министра, оп-
позиция Гюбнера французскому проекту становилась все
более резкой. Австрийский уполномоченный заявил, что
венский двор ни в коем случае не примкнет к идее цент-
рального комитета64. Упорство Австрии облегчалось пове-
дением английской дипломатии на конференции. Киселев
правильно отметил, что Англия оказывала полную под-
держку Австрии, и с самого начала конференции легко бы-
ло догадаться, что между Веной и Лондоном достигнуто
полное согласие по основным вопросам65. Общая цель
Англии и Австрии на конференции, по мнению русского
посла, состояла в том, чтобы сузить насколько возможно
права княжеств и даже аннулировать их автономию к вы-
годе Константинополя66.
Соглашаясь на очередные уступки в отношении полно-
мочий центрального комитета, Валевский определил их
как последнюю грань отступления своего двора. По Кисе-
лев, считая непреклонность французского министра показ-
ной, сделал правильный вывод, что французское прави-
тельство озабочено скорее внешними формами, нежели су-
ществом дела67.
Идя на серьезные уступки по основным пунктам, Фран-
ция, чтобы не утратить влияния в княжествах, желала
продемонстрировать свою заботу о молдо-валахах. Но по-
вод для этого был найден не самый удачный — вопрос о
знамени68. Из-за него французы даже заявили, что пойдут
на срыв конференции. Русский посол допускал возмож-
ность такой акции, но лишь в связи с вопросом об объеди-
нении княжеств во главе с иностранным принцем — основ-
ным требованием диванов ad hoc. По его мнению, ради
этого пункта стоило рискнуть и попытать свое счастье. Од-
нако Киселев пришел к заключению, что срыва не будет,
так как Валевский слишком расположен к уступкам69.
Правильно оценив суть маневра французской дипло-
матии, Горчаков писал, что невозможно понять значение,
которое французское правительство придает вопросу о зна-
мени, в то время как по другим важным вопросам продол-
жает делать уступки. Играют комедию, заключал русский
министр, но никто не позволит себя обмануть и менее всех
молдо-валахи70.
Гюбнер записал в своем дневнике о Наполеоне III, что
его рассудок не управляется никаким принципом, а сги-
бается легко в зависимости от обстоятельств71. Обстоя-
тельства же были теперь не те, что в период Парижского
конгресса 1856 г. В условиях экономического кризиса, рос-
130

та активности оппозиции, шаткости положения режима
Второй империи и усиленной подготовки к войне с Авст-
рией срыв конференции мог осложнить внутриполитиче-
ское положение Наполеона III и помешать приготовлени-
ям к будущей войне.
О внимании Наполеона III к этой войне и о том, что
его интерес к княжествам ослаб, свидетельствовала и бе-
седа его с Кавуром 20 июля 1858 г. Одной из основных ее
тем был вопрос о нейтрализации Англии в будущей войне.
Наполеон III настоятельно рекомендовал Кавуру оста-
ваться в наилучших отношениях с Великобританией. По
его словам, Англии нечего ожидать от Австрии, которая
не может ни навредить ей, ни оказать услугу. Франция же
может сделать для Великобритании много и хорошего, и
плохого. Весь вопрос состоит в том, чтобы дать это понять
Англии, заключал император72. Из беседы Кавур вынес
следующее впечатление: «Что касается объединения (Ду-
найских княжеств. — И. В.), то Франция отступает. Напо-
леон III хочет войны, чтоб не упасть, и готовится к вой-
не с Австрией. Он ищет возможные средства помешать Ве-
ликобритании сблокироваться с австрийцами и для дости-
жения этой цели ничего не пожалеет. Его поведение в воп-
росе о княжествах не что иное, как уступка Великобрита-
нии»73.
С целью нейтрализовать англичан была организована
и встреча между Наполеоном III и королевой Викторией
в начале августа 1858 г. в Шербуре, на севере Франции.
Киселев писал Горчакову, что Франция хотела бы остать-
ся в хороших отношениях с Англией, не беря на себя но-
вых политических обязательств, могущих стеснить свобо-
ду действий в будущем. Он полагал, что Наполеон III до-
бился своих целей, что результаты встречи пойдут ему на
пользу во внешней политике и внутри страны74. Однако
англо-французские отношения и после Шербура остава-
лись довольно холодными75.
В описанных условиях для Франции, конечно, и речи
не могло быть о срыве конференции. Наполеон III боялся
такого поворота событий. По оценке Киселева, «Франция
связала свое самолюбие с этим вопросом, стремясь укре-
пить влияние своей внешней политики, и неудача может
нанести удар по внутреннему положению страны, станет
покушением на престиж Наполеона III»76.
Это мнение подтвердили новые серьезные уступки фран-
цузского делегата на конференции. На заседании 3 июля
Валевский представил пересмотренный вариант своего
9*
131

проекта77. Он отводил центральной комиссии лишь право
законодательной инициативы в общих вопросах. Комиссии
было отказано в праве назначать военных инспекторов и
главнокомандующего, они теперь должны были назначать-
ся господарями. Согласно пересмотренному проекту, гос-
подарям принадлежало и право обнародования общих и
местных законов. Таким образом, центральная комиссия
перестала быть даже фиговым листком, прикрывавшим
отказ французской дипломатии от поддержки политическо-
го объединения княжеств. Уступили французы и в вопро-
се о знамени. Предложение прусского представителя о том,
чтобы в мирное время у княжеств сохранялись раздельные
знамена, а в военное — оба водружались на одном древ-
ке, французским министром было с облегчением принято78.
Гюбнер с удовлетворением отметил 3 июля в своем днев-
нике, что французский проект полностью разрушен, объе-
динение решительно отвергнуто79.
В конце заседания Валевский в очередной раз заявил,
что если французский проект после принятия изменений
будет подвергаться поправкам, то он его снимет, и пусть
другие предлагают свои проекты80. Вернувшись с заседа-
ния в посольство, Гюбнер нашел там телеграмму от Буо-
ля. В ней сообщалось, что австрийский император реши-
тельно отвергает прусское предложение. И уже на второй
день между французским министром и Гюбнером состоя-
лась «удачная», по словам последнего, беседа, в резуль-
тате которой Валевский согласился рекомендовать свое-
му суверену эмблему, предложенную Буолем. Наполеон III
еще несколько дней продолжал говорить, что не хочет
больше слышать ни о знамени, ни об уступках, ни о сдел-
ках, но, получив личное послание австрийского императо-
ра и «стремясь исполнить желание Франца Иосифа, отка-
зался от общего знамени и принял голубую бандероль»,
предложенную англичанами81.
Французская дипломатия не всегда поддерживала
предложения русской относительно расширения автономии
и привилегий Дунайских княжеств. Позиция Франции час-
то определялась степенью неприязни английского уполно-
моченного к таким инициативам. Лишь по некоторым воп-
росам, благодаря настойчивости Киселева, Валевскому
пришлось поддержать предложения русской дипломатии.
Так было, в частности, в вопросе о капитуляциях.
Представители Англии, Австрии и Турции в междуна-
родной комиссии настояли, чтобы в ее докладе были приз-
наны несуществующими старые капитуляции, упомянутые
132

в решениях молдавского и валашского диванов. Француз-
ский эмиссар предпочел не участвовать в дискуссии, чем
содействовал успеху недоброжелателей княжеств82.
И на Парижской конференции в вопросе о капитуля-
циях Валевский не поддержал Киселева83. Русская дип-
ломатия придавала большое значение капитуляциям, по-
скольку они, по ее мнению, являлись первым междуна-
родным документом, гарантировавшим автономию кня-
жеств. А сохранение и расширение автономии были для
княжеств не менее важными задачами, чем объединение84.
Киселев сообщал Горчакову, что в течение 1858 г. он
встречался со многими молдо-валахами, и все без исключе-
ния на первое место по значимости ставили капитуляции
с их преимуществами для княжеств85.
Киселеву пришлось приложить немало усилий, чтобы
добиться поддержки со стороны Валевского в вопросе о
капитуляциях. Накануне решающего заседания конферен-
ции по этому вопросу он еще раз встретился с француз-
ским министром, доказывая необходимость упоминаний
в конвенции о капитуляциях. Киселев подчеркнул, что в
сохранении капитуляций не менее княжеств заинтересова-
на Турция, так как в них говорится о сюзеренитете Пор-
ты над Молдавией и Валахией и о праве получать еже-
годную дань86. Скорее всего именно этот аргумент подейст-
вовал на Валевского, ион поддержал русского представи-
теля. Во второй статье конвенции капитуляции были упо-
мянуты87.
Но больше было таких вопросов, при обсуждении кото-
рых французская дипломатия, боясь недовольства англи-
чан, переходила в стан антиунионистских держав. Одним
из них был вопрос о консульской юрисдикции.
Накануне открытия Парижской конференции русский
представитель в международной комиссии Базили сооб-
щил в Петербург, что консульская юрисдикция создала в
княжествах своего рода государства в государстве. Зло-
употребления, характерные для этой системы, развивают-
ся пропорционально бессилию правительства, иностранцы
подчиняются только своим консулам, а не местным зако-
нам88. В период конференции из Бухареста сообщили, что
в Валахии быстро увеличивается численность иностран-
цев, большинство из которых являются австрийскими под-
данными89. И французский консул в Бухаресте Беклар пи-
сал своему министру, что Австрия мало-помалу завоевы-
вает княжества не с помощью дипломатии или идей, а по-
133

средством эмигрантов, численность которых только в Ва-
лахии достигла 40 тыс.90
Казалось бы, это должно было насторожить француз-
ское правительство. По этого не произошло. Накануне об-
суждения вопроса о консульской юрисдикции на конфе-
ренции Киселев жаловался Горчакову, что он нашел у
своих коллег так мало доброй воли, что не знает, смогут
ли его усилия превозмочь их инертность91. Предложение
Киселева на заседании 16 августа вообще отменить кон-
сульскую юрисдикцию в княжествах, соответствовавшее
чаяниям молдо-валахов, встретило сильное сопротивление.
Валевский отказался поддерживать русского посла. Бо-
лее того, он одобрил высказывания Гюбнера о том, что это
было бы нарушением решений Парижского конгресса
1856 г. Впустую прозвучало и другое предложение Кисе-
лева: пригласить правительства княжеств уточнить, есть
ли нарушения в этом вопросе, с тем чтобы без промедле-
ния их устранить. Глава ведомства иностранных дел
Франции сказал, что конференция компетентна лишь кон-
статировать злоупотребления92. Гюбнер с удовлетворением
отметил, что благодаря Валевскому смертельный удар
влиянию Австрии в княжествах был сведен к нулю93.
Не поддержал Валевский и попытку Киселева расши-
рить права княжеств в области внешней торговли. Русский
представитель разработал проект из четырех пунктов. В
нем, в частности, предусматривалось, что будущие дого-
воры Османской империи с другими государствами должны
применяться в княжествах лишь с согласия их прави-
тельств94. Киселев ознакомил с этим проектом француз-
ского министра еще до начала конференции, но на засе-
дании 17 июля, увидев сильное сопротивление Каули и
Гюбнера в этом вопросе, Валевский не стал поддерживать
русского посла до конца95. Не без удовольствия Гюбнер
отметил в своем дневнике, что заседание было замечатель-
ным96. То же произошло с предложением Киселева огово-
рить для держав-гарантов право вмешиваться в каждый
конфликт между Портой и княжествами. Лондон был ка-
тегорически против, и Валевский отказался поддержать
эту идею. В итоге оба предложения отпали97. В отчете
МИД России за 1858 г. Горчаков справедливо констатиро-
вал, что французское правительство продолжало оставать-
ся в орбите английской политики98.
В конвенции от 19 августа 1858 г. не были учтены ос-
новные пожелания диванов ad hoc и фактически узако-
нена дальнейшая сепарация княжеств. Она предусматри-
134

вала, что Молдавия и Валахия будут называться «Объе-
диненные княжества», находиться под сюзеренитетом Пор-
ты и пользоваться коллективной гарантией великих дер-
жав". Законодательная власть была разделена между
господарями, избранными пожизненно, двумя законода-
тельными собраниями и центральной комиссией, которая
могла теперь лишь подготовлять проекты законов, общих
для обоих княжеств. Княжества имели отдельные армей-
ские корпуса, которые могли быть временно объединены
в случае внешней опасности.
Положительной чертой конвенции было довольно пол-
ное определение автономных прав княжеств, в основном
повторявшее соответствующий пункт Адрианопольского
мирного договора и сопровождавших его актов100. Это
предохраняло княжества от вмешательства в их внутрен-
ние дела со стороны Австрии и Турции. Достигнут этот
результат был благодаря русской дипломатии.
Конвенция открыла период буржуазных преобразова-
ний в княжествах101. В этом, пожалуй, было ее основное
значение. Она провозгласила принципы разделения влас-
стей, ответственности министров, личной свободы, равен-
ства граждан перед законом и налогом. Но декларирован-
ное равенство политических прав сводилось на нет при-
ложенными к конвенции «избирательными условиями»102,
установившими такой имущественный ценз, что в Вала-
хии на 2,5 млн человек населения оказалось всего 2394 из-
бирателя, а в Молдавии на 2 млн человек — 1744 (в ос-
новном бояр)103.
При закрытии конференции лорд Каули от имени сво-
его правительства внес предложение, чтобы ее протоколы
не публиковались. Это положение было вполне объясни-
мо. По мнению Киселева, было достаточно простого чте-
ния протоколов, чтобы определить отношение английского
правительства к делу объединения княжеств104. Горчаков
же еще в период инсценировки Валевским фарса со сры-
вом конференции писал Киселеву, что для сохранения дос-
тоинства и интересов России лучше признать невозмож-
ность улучшить судьбу княжеств (ввиду поведения Фран-
ции.— И. В.) и что публикация протоколов конференции
покажет молдо-валахам, кто их настоящие друзья105. Алек-
сандр II поручил Киселеву решительно отклонить пред-
ложение английского уполномоченного106. Русский посол
ознакомил Валевского с позицией своего монарха, но
французский министр ушел от ответа107. Тогда Горчаков
уполномочил русского посла предупредить Валевского, что
135

«как только ратификационные грамоты конвенции будут
получены, мы опубликуем ее со всеми протоколами»108.
Глава ведомства внешних сношений Франции ответил, что
французское правительство подождет исполнения реше-
ния Петербурга, а после этого опубликует протоколы. «Ус-
тупая нашим инициативу,— заключал Киселев,— француз-
ское правительство старается соблюдать соглашения с
Англией»109. Но не только боязнь задеть англичан обусло-
вила подобное поведение французской дипломатии в воп-
росе о публикации протоколов. Французское правитель-
ство и само было не в восторге от того, что его «вклад» в
решение судьбы княжеств будет отражен в опубликован-
ных протоколах.
Еще накануне открытия конференции Киселев писал в
Петербург: «Во время конференции мы не должны, на-
сколько это возможно, терять из виду как пожелания, так
и симпатии населения (княжеств.— И. В.)по. Но итоги
конференции не совпали с пожеланиями, сформулирован-
ными диванами ad hoc в конце 1857 г. По окончании кон-
ференции русский уполномоченный сожалел, что ее итоги
оказались для России противоположными ожидаемым111,
а Горчаков констатировал: «Не от нас зависело, что наши
усилия не привели к более полному результату»112. Саму
конвенцию русский министр оценил невысоко. Она, по его
характеристике, удовлетворяла вожделения, подозрения и
зависть одних, маскировала недоверие и затруднения дру-
гих, вместо того чтобы искренне и лояльно улучшить судь-
бу населения княжеств, ради которого формально была
созвана конференция113.
Французское правительство старалось делать хорошую
мину при плохой игре. Посол Сардинии в Париже Вил-
ламарина сообщил Кавуру, что за день до окончания ра-
боты конференции французская пресса получила указание
приложить все усилия для прославления политики Напо-
леона по реорганизации Дунайских княжеств114. Стре-
мясь предупредить недовольство текстом конвенции, офи-
циоз французского правительства «Монитёр универсель»
писал 21 августа 1858 г.: «Когда конвенция будет опубли-
кована, все признают, что ей удалось примирить разногла-
сия между подписавшими ее государствами и интересами
и пожеланиями населения княжеств»115. А Валевский, те-
ряя чувство меры, утверждал в циркуляре французским
представителям за рубежом от 20 августа: «Эти решения
являются на деле настоящим объединением, и потому, на-
до полагать, что молдо-валашское население найдет в них
136

удовлетворение и в то же время доказательство заботы о
нем»116. В этих строках было столько лицемерия, что да-
же французский консул в Яссах вынужден был заметить:
«В конвенции трудно найти все те хорошие моменты, кото-
рые были ей сообщены депешей от 20 августа»117. Предви-
дя недовольство молдо-валахов и определенные затрудне-
ния для французского правительства в связи с обнародо-
ванием конвенции, Валевский советовал французским дип-
ломатам за границей «постараться исправить искаженные
оценки (конвенции.— И. В.), которые будут распростра-
няться вокруг них»118.
Опасения французского министра в достаточной мере
оправдались. Виктор Плас сообщил из Ясс, что конвенция
там плохо принята119. Консул Франции в Бухаресте Бек-
лар писал, что ультра-либералы не стесняются в критике
и просто издевательски относятся к этому документу.
Беклар с раздражением констатировал, что унионисты яв-
но считают себя свободными от всех обязательств перед
Францией120.
В Петербурге считали, что конференция, не решившая
ни одной из проблем, никого не удовлетворяла121. И все
же оптимизм не покидал Киселева, который хорошо знал
княжества еще со времени работы над Органическим рег-
ламентом. В сентябре 1858 г. он писал Горчакову: «Если
унионистские тенденции не восторжествовали, все-таки на-
до выждать и, может быть, они осуществятся окончатель-
но. Это пожелание страны слишком соответствует ее ин-
тересам, чтобы не быть реальным и чтобы когда-нибудь
она могла от него отказаться»122.
Итак, экономический кризис 1857—1858 гг., тяжелое
внутриполитическое положение Второй империи вынудили
французскую дипломатию осторожнее вести себя на Па-
рижской конференции, не осложнять своего положения из-
за второстепенного для нее вопроса.
Соглашение в Осборне, а затем обострение англо-
французских отношений зимой—весной 1858 г. заставили
Наполеона III пойти на большие уступки ради того, что-
бы вновь расположить к себе Великобританию. Молдо-
валахов он на конференции предал и теперь надеялся по-
править свое положение за счет итальянцев в будущей
династической войне с Австрией. Преследуя собственные
цели, Россия в большей степени, чем Франция, настаива-
ла на решении вопроса о Дунайских княжествах в соот-
ветствии с пожеланиями диванов. Парижская конвенция
1858 г. явилась компромиссом между различными пози-
137

циями и была далека от чаяний населения княжеств.
Объединение последних в 1859 г. было достигнуто унио-
нистским движением, опиравшимся на поддержку народ-
ных масс, вопреки положениям Парижской конвенции.
ПРИМЕЧАНИЯ
I lorga N. Partea lui Napoleon III la Unirea Principatelor. Bucureşti,
1925. P. 27.
s Bossy R. V. Agenţia diplomatică a României în Paris şi legăturile
politice îranco-române sub Cuza-Vodă. Bucureşti, 1921. P. 23.
3 Sturdza Alexandre А. C. La terre et la rase Roumaines depuis leurs
origines jusqu'â nos jours. Paris, 1904. P. 504.
4 Brătianu G. I. Origines et formation de l'unite roumaine. Bucureşti,
1943. P. 219, 225—226.
5 Pointe Henri de. La Roumaine Moderne. Paris, 1910; Charles-Roux F.
Alexandre II, Cortschakoff et Napoleon III. Paris, 1913; France et
Chretiens d'orienl. Paris. 1939; Droz 5. Histoire diplomatique de 1848
a 1919. Paris, 1952; Emmerit M. Victor Place et la politique
franţaise en Roumanie â l'epoque de PUnion. Bucurcşt, 193 h
Seton-Watson R. W. Histoire des Roumains de l'epoque romaine â
l'achevement de l'Unite. Paris. 1937; Badeuant D. Terres Roumaines
contre vents et marees. Paris, 1961; Cowie L. W., Woljson R.
Years of nationalism European history. 1815—1890. London, 1985.
P. 211.
* Виноградов В. Н. Россия и объединение румынских княжеств. М.,
1961. С. 167—171; Он же. Французская дипломатия и объединение
румынских княжеств в 1856—1859 гг.//Французский ежегодник.
1959. М., 1961. С. 246.
7 См.: История Румынии. 1848—1917. М., 1971. С. 116; Виногра-
дов В. И. Французская дипломатия... С. 243; Он же. Россия и
объединение... С. 211—224.
8 См.; Гинзбург Ф. П. Внешняя политика России в Дунайских кня-
жествах Молдавии и Валахии в период борьбы за их объединение
(1856—1859): Дис. ... канд. ист. наук. М., 1953. С. 295, 297.
9 См.: Гросул В. Я., Чертан Е. Е. Россия и формирование Румын-
ского независимого государства. М„ 1969. С, 100.
10 Oţetea A. însemnătatea istorică a Unirii // Studii. Revista de istorie.
1959. N 1; Vianu Al. Relaţiile îranco-ruse în problema Unirii//Ibi-
dem; Adăniloaie N., Petric A. Unirea Principatelor române (1859).
Bucureşti, 1966. P. 44.
II Giurescu C. Viaţa şi opera lui Cuza Vodă. Bucureşti. P. 37, 40;
Berindei D. L'union des Principautes roumaines. Bucureşti, s. a.
P. 47; lordache A. Stabilirea noului statut internaţional al Princi-
patelor în perspectiva Unirii//Unirea Principatelor şi puterile euro-
pene. Bucureşti, 1985. P. 98; Pluton Gh. Unirea Principatelor şi
Belgia // Ibidem. P. 109.
12 См.: История Румынии. 1848—1917. С. 102.
13 См.: Виноградов В. И. Россия и объединение... С. 96—100.
14 Англия вскоре тоже высказалась против объединения.
15 Acte şi documente relativ la istoria renaşterei României. Vol. II.
P. 1082.
16 Ibidem. Vol. VI. Pf. I. P. 191, 200, 307, 553-555, 576-577; Pt. II.
P. 274.
138

17 См.: Виноградов В. Н. Французская дипломатия... С. 242.
18 Documente privind unirea Principatelor. Corespondenţa diplomatică
franceză (1856—1859). Bucureşti, 1980. Vol. VI. P. 136.
19 См.: Виноградов В. H. Россия и объединение... С. 211.
20 Будберг — Горчакову, 11 (23) апреля 1858 г.//Архив внешней по-
литики России (Далее: АВПР). Ф. Канцелярия. 1858. Д. 22. Л. 232.
21 См.: Виноградов В. Н. Россия и объединение... С. 210.
22 Цит. по: Виноградов В. Н. Французская дипломатия... С. 242.
23 Acte şi documente... Vol. VII. P. 267, 268.
24 Брунов — Горчакову, 20 апреля (2 мая) 1858 г.//АВПР. Ф. Канце-
лярия. 1858. Д. 22. Л. 252.
25 Acte şi documente... Vol. VII. P. 269.
26 Горчаков — Киселеву, 27 июня 1858 г.//АВПР. Ф. Канцелярия. 1858.
Д. 120. Л. 330.
27 Киселев — Горчакову, 24 июня 1858 г.//Там же. Д. 117. Л. 399.
28 Acte şi documente... Vol. VII. P. 268—269.
29 См.: Виноградов В. И. Россия и объединение... С. 214.
30 Горчаков — Киселеву, 2 (14) февраля 1858 г.//АВПР. Ф. Канцеля-
рия. 1858. Д. 119. Л. 276.
31 Горчаков — Киселеву, 20 июня 1958 г. //Там же. Д. 120, Л. 305.
32 Acte şi documente... Vol. VII. P. 271, 273—275.
33 Киселев — Горчакову, 28 мая (8 июня) 1858 г.//АВПР. Ф. Канце-
лярия. 1858. Д. 116. Л. 204.
34 Там же.
35 Там же. Л. 205.
36 Там же. Д. 115. Л. 486.
37 Там же. Д. 116. Л. 206.
38 Там же.
39 Киселев — Горчакову, 9 (21) августа 1858 г.//Там же. Д. 117.
Л. 398.
40 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 411, 429, 501. Посол Алек-
сандра II также доносил, что промышленность и торговля Франции
в тревожном положении, обращение капиталов остановилось, и всю-
ду господствует застой (Киселев — Горчакову, 5 (17) апреля
1858 г.//АВПР. Ф. Канцелярия. Д. 116. Л. 44).
41 История Франции. В 3-х т. / Под ред. А. 3. Манфреда. М., 1973.
Т. 2. С. 349.
42 См.: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 412—414, 424, 426.
43 Там же. С. 52.
44 Сводный брат Наполеона III, один из организаторов государствен-
ного переворота 2 декабря 1852 г., посол в России в 1856—1857 гг.
45 Paliologue М. Les entretiens de l'Emperatrice Eugenie. Paris, 1928.
P. 240.
46 См.: Маркс K-, Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 428.
47 Там же. С. 464—469.
48 Будберг — Горчакову, 11 (23) апреля 1858 г.//АВПР. Ф. Канце-
лярия. 1858. Д. 22. Л. 440.
49 Киселев — Горчакову, 5 (17) апреля 1858 г.//Там же. Д. 116.
Л. 49.
60 См.: Маркс К, Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 419.
51 АВПР. Ф. Отчеты Министерства иностранных дел за 1858 г. Л. 15.
52 Тэйлор А. Дж. Борьба за господство в Европе. 1848—1918 гг. М.,
1958. С. 139.
53 Киселев — Горчакову, 9 (21) декабря 1858 г. //АВПР. Ф. Канцеля-
рия. 1858. Д. 144. Л. 245—246.
139

54 Киселев — Горчакову, 28 мая (8 июня) 1858 г. //Там же. Д. 116.
Л. 206.
55 Киселев — Горчакову, 15 (27) мая 1858 г.//Там же. Д. 116. Л. 147.
56 Киселев — Горчакову, 9 (21) августа 1858 г. // Там же. Д. 117.
Л. 386, 440.
57 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 483, 504, 533.
58 Тэйлор А. Дж. Указ. соч. С. 144.
59 Acte şi documente... Vol. VII. P. 276.
60 Riker Т. W. Cum s'a înfăptuit România. Studiul unei probleme in-
ternaţionale. 1856—1866. Bucureşti, 1944. P. 211.
61 Киселев — Горчакову, 4 (16) июня 1858 г.//АВПР. Ф. Канцеля-
рия. 1858. Д. 116. Л. 248.
62 Acte şi documente... Vol. VII. P. 278—279.
63 Hubner A. Neuf ans de souvenirs d'un ambassadeur d'Autriche â
Paris sous le Second empire. 1851—1859.(S. I.,) 1904. Vol. II. P. 183.
64 Киселев — Горчакову, 4 (16) июня 1858 г.//АВПР. Ф. Канцелярия.
1858. Д. 116. Л. 247.
65 Киселев — Горчакову, 9 (21) августа 1858 г.//Там же. Д. 117.
Л. 389.
66 Там же.
67 Киселев — Горчакову, 4 (16) июня 1858 г.//Там же. Д. 116.
Л. 248-250.
68 См.: Виноградов В. Н. Россия и объединение... С. 226.
69 Киселев — Горчакову, 2 (14) июля 1858 г.//АВПР. Ф. Канцелярия.
1858. Д. 116. Л. 386.
70 Горчаков — Киселеву, 5 июня 1858 г.//Там же. Д. 120. Л. 314—315.
71 Hubner A. Op. cit. Р. 190.
72 Киселев — Горчакову, 9 (21) августа 1858 г.//АВПР. Ф. Канцеля-
рия. Д. 117. Л. 464—475.
73 Documente privind Unirea Principatelor. Vol. III. Bucureşti, 1963.
P. 386.
74 Киселев--Горчакову, 9 (21) августа 1858 г. // АВПР. Ф. Канцеля-
рия. Д. 117. Л. 442—443, 461.
73 См.: Тэйлор А. Дж. Указ. соч. С. 139.
78 Киселев — Горчакову, 4 (16) июня 1858 г.//АВПР. Ф. Канцеля-
рия. 1858. Д. 116. Л. 319.
77 Acte şi documente... Vol. VII. P. 280.
78 Ibidem.
79 Hubner A. Op. cit. P. 192.
80 Киселев — Горчакову, 24 июня (6 июля) 1858 г.//АВПР. Ф. Кан-
целярия. Д. 117. Л. 17.
81 Hubner A. Op. cit. Р. 193, 196—198.
82 Базили — Горчакову, 7 (19) января 1858 г.//АВПР. Ф. Канцеля-
рия. 1858. Д. 27. Л. 1.
83 Киселев — Горчакову, 30 июля (11 августа) 1858 г.//Там же.
Д. 117. Л. 337.
84 Гросул В. Я.. Чертан Е. Е. Указ. соч. С. 83.
85 Киселев — Горчакову, 30 июля (11 августа) 1858 г.//АВПР.
Ф. Канцелярия. 1858. Д. 117. Л. 343.
86 Там же. Л. 341.
87 Acte şi documente... Vol. VII. P. 307.
88 Базили — Горчакову, 28 марта (9 апреля) 1858 г.//АВПР. Ф. Кан-
целярия. 1858. Д. 28. Л. 197; См. также: Курстааль — Гончарову,
31 мая (12 июня) 1858 г.//Там же. Л. 204.
89 АВПР. Ф. Канцелярия. 1858. Д. 28. Л. 201.
90 Documente privind Unirea... Vol. VI. P. 249.
140

91 Киселев — Горчакову, 23 июля (4 августа) 1858 г.//АВПР. Ф. Кан-
целярия. 1858. Л. 117. Л. 255.
92 Acte şi documente... P. 296.
93 Riker Т. W. Op. cit. P. 228.
94 См.: Виноградов В. H. Россия и объединение... С. 233.
95 Киселев — Горчакову, 9 (21) июля 1858 г./7 АВПР. Ф. Канцелярия.
1858. Д. 117. Л. 45.
96 НйЬпег A. Op. cit. Р. 156.
97 Ibidem. Р. 196.
98 АВПР. Ф. Отчеты Министерства иностранных дел за 1858 г. Л. 9.
39 См.: Сборник договоров России с другими государствами 1858—
1917 гг. М., 1952. С. 56—69; Acte si documente... Vol. VII.
P. 306—316.
См.: Виноградов В. Н. Россия и объединение... С. 235.
См.: Гросул В. Я-, Чертан Е. Е. Указ. соч. С. 100.
Acte şi documente... Vol. VII. P. 314—316.
Мадиевский С. А. Политическая система Румынии. Последняя
треть XIX — начало XX в. (Состояние прав и свобод). М., 1984.
С. 156.
104 Киселев—Горчакову, 9 (21) августа 1858 г. //АВПР. Ф. Канце-
лярия. 1858. Д. 117. Л. 448.
105 Горчаков—Киселеву, 5 июня 1858 г.//Там же. Д. 120. Л. 315.
06 Горчаков — Киселеву, 26 августа 1858 г.//Там же. Д. 121. Л. 67.
07 Киселев—Горчакову, 24 сентября 1858 г.//Там же. Д. 118.
Л. 157—158.
Горчаков - Киселеву, 24 сентября 1858 г.//Там же. Д. 121. Л. 85.
109 Киселев—Горчакову, 1 (13) октября 1858 г.//Там же. Д. 118.
Л. 181, 182.
10 Киселев — Горчакову, 21 апреля (3 мая) 1858 г.//Там же. Д. 116.
Л. 69.
11 Киселев — Горчакову, 17 (29) сентября 1858 г.//Там же. Д. 117.
Л. 560.
12 Горчаков — Гирсу, сентябрь 1858 г.//Там же. Д. 28. Л. 552.
13 АВПР. Отчет Министерства иностранных дел. 1858. Л. 64.
14 Unirea Principatelor şi puterile europene. P. 75.
15 Acte şi documente... Vol. VII. P. 338.
16 Ibidem. P. 337.
17 Documente privind Unirea... Vol. VII. P. 168.
18 Acte şi documente... Vol. VII. P. 337.
19 Documente privind Unirea.., Vol. Vil. P. 168.
20 Acte şi documente... Voi. VIII. P. 108.
121 АВПР. Отчет Министерства иностранных дел. 1858. Л. 64.
122 Киселев — Горчакову, 17 (29) сентября 1858 г. //АВПР. Ф. Канце-
лярия. Д. 117. Л. 552.
108
141

Е. Е. Чертап
МИССИЯ
АЛЕКСАНДРА КАНТАКУЗИНА В АФИНЫ
И КОНСТАНТИНОПОЛЬ ОСЕНЬЮ 1865 г.
Нами предпринята попытка на основе архивных мате-
риалов выяснить цели и содержание дипломатической
миссии Александра Кантакузина, бывшего министра фи-
нансов Объединенных княжеств, в Афины и Константи-
нополь 1865 г., ее роль в определении внешнеполитическо-
го курса Румынии и влияние на умонастроение и поведе-
ние господаря А. И. Кузы в конце 1865 — начале 1866 г.
* *
Во второй половине 1865 г. внутреннее положение Ру-
мынии было сложным и напряженным. Пертурбация в аг-
рарных отношениях, вызванная реформой 1864 г., навод-
нения и засухи 1864 и 1865 гг. обусловили падение сель-
скохозяйственного производства, а вследствие этого не-
хватку продовольствия и рост цен. Финансы были дезор-
ганизованы, чиновникам и офицерам месяцами не выпла-
чивалось жалованье, торговцы и ремесленники страдали
от застоя в делах. Господарь А. И. Куза сетовал на беспо-
рядок и «кричащие злоупотребления» в администрации.
Все это вызывало общественное недовольство, находив-
шее выражение как в выступлениях оппозиции в парла-
менте и печати, так и в глубоко законспирированной де-
ятельности так называемой «чудовищной коалиции», кон-
серваторов и либерал-радикалов — двух наиболее круп-
ных и организованных политических сил страны, которые
втайне готовили свержение Кузы1.
3(15) августа в Бухаресте вспыхнуло волнение мел-
ких торговцев и ремесленников, вызванное введением но-
вых такс (пошлин) за право торговли на более благо-
устроенном рынке. Оно было довольно быстро подавлено
войсками и не давало особого повода для беспокойства.
Несмотря на это, оппозиция внутри страны и некоторые
иностранные газеты постарались представить эти события
как широкие революционные действия, которые могли?
«нарушить равновесие на Востоке».
Державы, в особенности Турция и Великобритания,
использовали это волнение для вмешательства во внут-
142

рснние дела Румынии. Под влиянием английского посла
в Константинополе Булвера великий визирь Фуад-паша,
несмотря на внутреннюю автономию, которой пользова-
лась Румыния, направил 2(14) сентября 1865 г. письмо
Кузе, в котором потребовал от него принять меры для
предотвращения в будущем «подобных беспорядков»2. Ру-
ководители английского кабинета министров Пальмерстон
и Рассел вновь выдвинули предложение уступить Румы-
нию Австрийской империи в обмен на Венецию, которая
должна была перейти к Италии3. К осуществлению этого
плана перекройки карты Европы начали склоняться и
правящие круги Сардинии и Франции. Посол Франции в
Константинополе Мустье заявил своему русскому коллеге
Игнатьеву, что во время пребывания в октябре 1865 г. в
Париже Наполеон III утверждал, что его «атакуют со
всех сторон», предлагая провести комбинацию передачи
Объединенных княжеств Австрии в обмен па передачу
Венеции Италии. Французский император в принципе не
имел ничего против, однако усматривал трудности в прак-
тическом осуществлении этого плана4.
Вместе с тем в кругах, близких к военному министру
Франции маршалу Рандону, муссировалась идея замены
господаря А. Кузы князем Н. Бибеску, сыном бывшего
господаря Валахии (он длительное время проживал во
Франции и являлся офицером французской армии)5.
Французская пресса, как по команде, стала выступать
против румынского господаря. Официальная газета «Мо-
нитёр дю суар» опубликовала статью, в которой остро
критиковала его правление. Комментируя волнения 15 ав-
густа в Бухаресте, газета оценила их как «симптом опас-
ной болезни»6. В другой газете была опубликована нота
французского правительства, в которой Кузу предупреж-
дали, что «для него небезопасно надеяться на затрудни-
тельное положение европейских кабинетов». В конце ком-
ментария редакции содержалась прямая угроза, что Фран-
ция может присоединиться к другим державам, чтобы
свергнуть Кузу7. Газета «Еуропа» писала, что Куза «иг-
рает нынче свою последнюю партию и имеет все шансы ее
проиграть»8. Наконец, «Монд», ссылаясь на венскую газе-
ту «Корреспонданс женераль», подчеркивала невозмож-
ность сохранения статус-кво в Румынии. Единственным
правильным решением, по ее мнению, было бы присоеди-
нение княжеств к Австрии9.
Удрученный всем этим румынский дипломатический
агент в Париже И. Алсксандри после беседы с француз-
143

ским министром иностранных дел Друэн де Люисом от-
правил в Бухарест шифрованную телеграмму. В ней со-
общалось, что в Париже положение Кузы считают ском-
прометированным; если не будут приняты меры по улуч-
шению ситуации в Румынии, то последует коллективный
демарш господарю Кузе со стороны Франции, Англии и
Австрии10.
Угроза получить такую коллективную ноту держав бы-
ла весьма серьезной. Чтобы не допустить этого, 1 октяб-
ря Куза направил И. Александри с письмом к Наполео-
ну III. Перечислив сделанное им за шесть лет правления,
Куза попытался узнать у своего «покровителя» перспек-
тивы Румынии и свою участь11. Однако французский им-
ператор под разными предлогами отказался принять по-
•сланца12.
Оскорбленный письмом великого визиря от 2(14) сен-
тября 1865 г. и вмешательством «покровительствующих»
держав во внутренние дела объединенных княжеств, раз-
уверившись в поддержке французского правительства, Ку-
за принял меры, содействующие усилению антиосманских
военных приготовлений, и, по-видимому, обдумывал идею
провозгласить независимость страны. Во всех городах бы-
ли организованы стрелковые общества, чтобы обучить
молодежь военному делу и поднять патриотические на-
строения населения13. Милиция была организована таким
образом, что правительство имело возможность довольно
быстро развернуть крупные по тем временам воинские
формирования14. В провинцию были посланы адъютанты
князя для зондирования реакции населения в случае
провозглашения независимости15.
Румынский господарь поручил начальнику канцелярии
Балиго де Бейну узнать у французского генерального кон-
сула в Бухаресте Тийо отношение Франции к этой эвен-
туальной акции. Тийо уговаривал господаря «оставаться
в рамках трактатов»16, то есть не провозглашать незави-
симость. Русский генеральный консул в Бухаресте
Г. Г. Оффенберг также сообщил о намерениях А. Кузы
провозгласить суверенитет Румынии, что привело бы к
обострению восточного вопроса17.
Последнее подтверждается и другими фактами. Так,
исполняющий обязанности румынского дипломатического
агента в Белграде Прохаска по поручению князя попы-
тался вовлечь сербского князя Михаила Обреновича в
■борьбу против Османской империи18. Это казалось воз-
можным, поскольку сербский премьер-министр И. Гара-
144

шанин в 1864 и 1865 гг. неоднократно говорил румынско-
му представителю о необходимости заключения антиос-
манского тройственного союза Сербии, Румынии и Гре-
ции19. В мае 1865 г. И. Гарашанин сообщил Прохаске о
намерении Михаила Обреновича нанести визит Кузе, что-
бы договориться о совместных действиях против Осман-
ской империи20. По сведениям русского посла в Констан-
тинополе Н. П. Игнатьева и генерального консула в Бу-
харесте Г. Г. Оффснберга, «эмиссары Кузы подогревали
и недовольство населения Болгарии», что должно было
привести к волнениям против турецкого гнета21.
Наконец, в Константинополь и Афины под благовид-
ным предлогом посещения родственников в конце ноября
1865 г. был послан бывший министр финансов княжеств
и соратник Кузы князь Александр Кантакузин с поруче-
нием прозондировать позицию правящих кругов Греции
относительно возможности совместного выступления бал-
канских стран против Порты. Помимо того, А. Кантаку-
зин должен был узнать отношение держав к Румынии
вообще и к А. Кузе в частности. Наконец, ему предстоя-
ло способствовать урегулированию конфликта, вызванно-
го секуляризацией земель так называемых преклоненных
монастырей в Румынии.
В качестве подданного Румынии, которая официально
считалась частью Османской империи, Александр Канта-
кузин был представлен греческому королю Георгию I ту-
рецким послом Фотиаде. Это не позволило румынскому
посланцу вести откровенный разговор с королем. Несмо-
тря на близкое родство эмиссара Кузы с маршалом грече-
ского двора Суццо, Кантакузину так и не удалось по-
лучить более продолжительную аудиенцию у короля Ге-
орга22.
Во время встречи с греческим министром иностранных
дел Делиани и главами наиболее влиятельных политиче-
ских партий Делигеоргиосом и Комондуросом А. Канта-
кузин говорил об «общности политических интересов обе-
их стран» и целесообразности сближения между ними
ввиду грозящей им «смертельной опасности». Румынский
эмиссар убеждал своих собеседников в необходимости
совместного антиосманского выступления.
Делиани весьма прохладно отнесся к предложениям
Каптакузина, ссылаясь на то, что Куза преследовал гре-
ческих подданных и церковь. Кантакузин поспешил воз-
ложить ответственность за секуляризацию земель пре-
клоненных монастырей на бывшего румынского премьер-
] 0 Заказ № 553
145

министра М. Когэлничану. Он также не без основания
заметил, что и Греция секуляризировала земли своих мо-
настырей23.
Представители греческих правящих кругов отказались
выступить совместно с Румынией против Османской им-
перии. Отказ обусловливался отнюдь не только церков-
ными распрями между Грецией и Румынией, хотя и они
сыграли определенную роль в ухудшении отношений меж-
ду обоими государствами, поскольку секуляризация зе-
мель преклоненных монастырей в Румынии лишила гре-
ческую церковь значительных доходов. Гораздо большее
значение имели внутренние раздоры в Греции, привед-
шие к смене с мая по декабрь 1865 г. четырех прави-
тельств, деморализации армии, расстройству финансов24.
Сказалось и давление, которое оказали на греческое пра-
вительство державы, стремившиеся не допустить обостре-
ния восточного вопроса25.
Тем не менее миссия А. Кантакузина привела, по-ви-
димому, к некоторому улучшению греко-румынских отно-
шений. В конце декабря дипломатический агент Греции
в Бухаресте обратился к министру иностранных дел Ру-
мынии с жалобой на публикацию «неприятной статьи»
в румынской газете «Тромпета Карпацилор». Ссылаясь
на «дружественные отношения» между двумя государст-
вами, которые «связаны многочисленными нитями с прош-
лых времен по настоящее время, в особенности религиоз-
ными связями», дипломатический агент подчеркнул «боль-
шую симпатию греческой нации по отношению к румы-
нам»26.
Во время пребывания в Афинах Александр Кантаку-
зин постарался встретиться с послами великих держав,
чтобы выяснить отношение их правительств к Кузе, а
также договориться о путях разрешения споров между Ру-
мынией и греческим духовенством по поводу компенсации
за секуляризованные земли монастырей и о статусе ру-
мынской церкви.
А. Кантакузин постарался скрыть от представителей
свои истинные цели — вызвать антиосманское выступле-
ние на Балканах. По данным русского посла в Афинах
Е. Новикова, турецкий дипломат Фотиаде, в качестве
представителя сюзеренной державы являвшийся наиболее
заинтересованным лицом, придавал небольшое значение
«туристскому агенту» Кузы, как он презрительно назы-
вал А. Кантакузина. Е. Новиков не был уверен, что Фо-
тиаде проник в «секрет истинной миссии» румынского
146

посланца: ведь Кантакузин рассказывал ему о «досадных
неприятностях», якобы имевших место между русским
послом в Константинополе и румынским правительством,
заверял, что румынские войска готовы стать «авангардом
турецкой армии» против России. Все это усыпило бди-
тельность турецкого дипломата27.
Более подозрительно отнесся к миссии Кантакузина
австрийский посол. А французский представитель Гобино,
получив, по-видимому, соответствующие инструкции из
Парижа, долго отказывался принять румынского эмисса-
ра28. Чтобы добиться приема у Е. Новикова, Кантакузин
ссылался на доверительные отношения, установившиеся
у него с русским консулом в Бухаресте Оффснбергом со
времени, когда он был министром.
Следует отметить, что стремление румынского прави-
тельства втянуть Сербию, Болгарию и Грецию в антиос-
манскую борьбу встретило сопротивление не только со
стороны Турции, Англии, Австрии и Франции, но и со
стороны России. Ее правительство в принципе не было
против антиосманских выступлений христиан, которые
привели бы к расширению их автономных прав и к ос-
лаблению Османской империи. Но в Петербурге считали,
что балканские страны еще слабы для такого выступле-
ния. Сама Россия после поражения в Крымской войне то-
же не имела достаточно сил для того, чтобы оказать ре-
шающее влияние на события в регионе. Поэтому се руко-
водство полагало выступления балканских стран прежде-
временными29. Министр иностранных дел империи
А. М. Горчаков поручил консулу в Белграде И. А. Шиш-
кину побудить Михаила Обреновича сохранять «благо-
разумие», что «соответствовало бы пользе его отечества».
Он предупредил и греческое правительство, что «в той
стадии дезорганизации, в которой находится в настоящее
время Греция, она может пойти по наклонной плоскости,
которая приведет к ее разорению», если не получит пе-
риода «порядка и отдыха»30.
В то же время, опасаясь потерять популярность среди
христиан Балканского полуострова, российский министр
иностранных дел предписывал послу в Афинах Е. Нови-
кову внимательно наблюдать за действиями А. Кантаку-
зина, вмешиваясь лишь в том случае, если в Греции со-
гласятся на совместное с Румынией выступление против
Османской империи.
Во время визита А. Кантакузина к Е. Новикову ру-
мынский эмиссар пытался выяснить отношение посла к
10*
147

подготовке антиосманского выступления, привлечь его
«знаками доверия» и «благорасположения». Рассказав
ему о разногласиях между Кузой и греческим патриар-
хом по поводу верховенства, которое последний стремил-
ся сохранить над румынской церковью31, он просил Е. Но-
викова оказать воздействие на афинского митрополита в
пользу Румынии. Однако русский посол отказался вме-
шиваться в церковные дела, зная, что в Петербурге под-
держивают греческое духовенство, являвшееся опорой
России на Балканах32.
Убедившись в том, что поднять Грецию на борьбу с
Османской империей не удается, Александр Кантакузиц
в конце 1865 г. прибыл в Константинополь с целью про-
зондировать через послов «покровительствующих» держав
отношение последних к Кузе и ускорить решение вопро-
са о преклоненных монастырях. Но, по мнению австрий-
ского посла Прокеша, румынский эмиссар не был искрен-
ним ни с одним из собеседников, за исключением, быть
может, посла Франции Мустье33. Кантакузин стремился
убедить французского посла в том, что А. Куза значи-
тельно лучше Н. Бибеску и потому следует удержать его
на румынском престоле34. Возможно, что он заручился и
поддержкой Мустье в церковном вопросе35.
Стремясь выяснить позицию Петербурга по поводу
возможного антиосманского выступления на Балканах,
Кантакузин сообщил российскому послу, что он «сожале-
ет, видя Грецию в состоянии волнений и внутренних раз-
доров, что не дает ей возможность распоряжаться своей
судьбой», тем более, что прежде эта страна была для
Румынии союзником. Однако Н. П. Игнатьев никак не
отреагировал на сетования румынского эмиссара, дав та-
ким образом понять, что в данное время не считает воз-
можным способствовать каким-либо действиям против
Турции.
На жалобы о том, что Россия не поддерживает Румы-
нию, Игнатьев ответил, что невозможно одобрить постоян-
но враждебное поведение румынского правительства по
отношению к интересам России и христиан. Если Россия
не противодействовала ему более энергично, то лишь по-
тому, что по традиции поддерживала христианское насе-
ление вообще и румынское в частности. Игнатьев внушал
Кантакузину, что в Бухаресте допускают «грубую ошиб-
ку», полагая, что с помощью какой-либо одной державы
(имелась в виду Франция) можно решать все вопросы,
148

не считаясь с остальными. Такой курс может лишь ухуд-
шить положение Румынии.
В ответ на упреки Игнатьева по поводу секуляризации
имуществ преклоненных монастырей Кантакузин заметил,
что, так как в этом вопросе была допущена ошибка, необ-
ходимо согласовать соответствующие шаги с Россией. Но
из сложившейся ситуации были возможны лишь два вы-
хода: либо объявить XIII протокол Парижской конферен-
ции 1858 г., предусматривавшей, что Дунайские княже-
ства могут договариваться непосредственно с греческими
монастырями, недействительным, что было практически
невозможно, либо разрешить румынскому правительству
вести сепаратные переговоры с монастырями по вопросу
о компенсации. Правительство Румынии выразило согла-
сие выплатить помимо предложенных ранее 150 млн пи-
астров еще 10 млн на содержание церковных школ и па-
триархов.
А. Кантакузин прилагал все усилия, чтобы убедить и
Игнатьева в том, что Куза лучше любого из местных
претендентов на престол, в том числе и Н. Бибеску. По
его словам, это наиболее умелый глава страны со времен
Стефана Великого. Если его сместить, останется единст-
венная возможность — избрать иностранного князя. При
этом он не без умысла назвал имя князя Лейхтембергско-
го, находившегося в родстве с династией Романовых.
Понимая, что западные державы не допустят этого,
Н. П. Игнатьев ответил, что в данный момент речь идет
не о каких-то новых комбинациях и экспериментах. Ку-
зе необходимо прежде всего добросовестно соблюдать
международные соглашения. От пего и его действий за-
висит укрепление его позиций. Он не сможет иметь хо-
роших отношений с Россией, если будет вести политику
«злоупотреблений и авантюр»36.
Убедившись в том, что Греция не готова принять уча-
стие в войне против Османской империи и что державы,
несмотря на критику в адрес Кузы, при определенных ус-
ловиях согласны оставить его на престоле, А. Кантакузин
отказался от поездки в Болгарию для возбуждения там
антиосманских настроений и вернулся в Бухарест.
Миссия А. Кантакузина показала румынскому прави-
тельству невозможность ввиду неблагоприятных внутрен-
них и внешних факторов организовать совместное анти-
османское выступление стран Балканского полуострова.
Оставался прежний проторенный путь дипломатической
149

борьбы за расширение автономии и приобретение прав
суверенного государства.
Свои задачи внутри страны А. И. Куза считал выпол-
ненными с проведением ряда реформ. Для завоевания не-
зависимости страны еще не было необходимых условий.
Сталкиваясь с возраставшими трудностями и чувствуя все
большую изоляцию как внутри, так и вне страны, уста-
лый и разочарованный, Куза к концу 1865 г. решил от-
речься от престола, передать его в соответствии с поже-
ланиями диванов ad hoc 1585 г. иностранному принцу,
который установит в Румынии династию. О своей готов-
ности сделать это он заявил в послании парламенту в
декабре 1865 г.
Однако «чудовищная коалиция» не хотела дать Кузе
возможность уйти добровольно, договорившись с «покро-
вительствующими» державами о кандидатуре своего пре-
емника: такой уход увеличил бы его популярность и, воз-
можно, позволил бы сохранить влияние на государствен-
ные дела. Не располагая поддержкой масс, эта коалиция
организовала заговор, в который вовлекла дворцовую
охрану. 11 февраля 1866 г. А. И. Куза был свергнут37.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Очерки политической истории Румынии (1859—1944). Киши-
нев, 1985. С. 23—24.
2 Archives diplomatiques. Recueil de traites et d'histoire. Paris, 1865.
Т. II. P. 272—276.
3 Riker T. W. Cum s'a înfăptuit România. Studiul unei probleme in-
ternaţionale. 1856—1866. Bucureşti, 1944. P. 587.
4 АВПР. Ф. Отчеты Министерства иностранных дел за 1865 г. Д. 48.
Л. 70.
5 AMAEF. С. Р. С. Turquie. 1865. Bucarest. Т. 27. Р. 450.
6 Arhiva Cuza. Vol. IX. P. 403; Moniieur du soir. 1865. 22.VIII.
7 Moniteur universel. 1865. 21 .IX.
8 L'Europe. 1865. 23.X.
9 Monde. 1865. 23.X.
10 И. Александр!!—Баллиго де Бейну//Arhiva Cuza. Vol. IX. P. 403.
11 Bossy R. V. Agenţia diplomatică a României în Paris şi legăturile
politice franco-române sub Cuza-Vodă. Bucureşti. 1921. P. 382—386.
12 Berindei D. Epoca Unirii. Bucureşti, 1979. P. 198.
13 Оффенберг— Горчакову, 20 сентября —2 декабря 1965 г.//АВПР.
Ф. Канцелярия. 1865. Д. 23. Л. 170—171, 178—179.
14 АВПР. Ф. Отчеты МИД Российской империи за 1865 г. и 1874 г.;
Ф. Канцелярия. 1865. Д. 23. Л. 171—172; AMAEF. С. Р. С. Turquie.
1865. Bucarest. Т. 26. Р. 344—347.
15 Archives historiques du Ministere de la Guerre. FMR. N 62. P. 3—4.
ie AMAEF. С. Р. C. Turquie. T. 26. P. 335—337.
17 Оффенберг — Горчакову, 20 ноября (2 декабря) 1865 г.//АВПР.
Ф. Канцелярия. 1865. Д. 23. Л. 178—180.
150

,а Оффенберг — Горчакову, 20 октября (2 ноября) 1965 г.//Там же.
Л. 170—172, 178—179.
19 Agenţia diplomatică a României la Belgrad şi legăturile politice
româno-sârbe sub Cuza-Vodă. Bucureşti, 1934. P. 21, 40, 43—44, 48;
Правда, Магазинович вскоре сообщил секретарю А. Кузы Балиго
де Бейну, что Прохаска преувеличивал намерения Гарашанина,
говоря о визите М. Обреновича, как о решенном деле.
20 Agenţia diplomatică... P. 23.
2! Игнатьев —Горчакову, 16 (28) ноября 1865 г. //АВПР. Ф. Глав-
ный архив. 1—9. 1866—1870 г. Д. 9. Л. 1—2.
22 Игнатьев — Горчакову, 30 ноября —12 декабря 1865.//АВПР.
Ф. Канцелярия. 1865. Д. 3. Л. 175.
23 Игнатьев — Горчакову, 30 ноября —12 декабря 1865 г.//Там же.
Д. 39. Л. 416—417.
24 См.: Арш Г. Л., Соколовская О. В. Греция как конституционное
государство в 60—70-е годы XIX в.//Формирование национальных
независимых государств на Балканах (конец XVIII — 70-е гг.
XIX в.). М., 1986. С. 76.
25 Никитин С. А. Очерки по истории южных славян и русско-балкан-
ских связей 50—70-х гг. XIX в. М., 1970. С. 200; Driault Ed., Lhe-
ritleri M. Histoire diplomatique de la Grece des 1821 â nos jours.
Paris, 1925. Vol. III. P. 201—222.
56 Correspondance diplomatique roumaine sous le roi Charles I-er
(1866—1880). Bucarest, 1938. P. 10.
27 Новиков — Горчакову, 11 ноября 1865 г. //АВПР. Ф. Канцелярия.
1865. Д. 3. Л. 175.
28 Там же. Л. 176.
29 См.: Никитин С. А. Указ. соч. С. 148—153.
30 Горчаков — Новикову, 13 ноября 1865 г.//АВПР. Ф. Канцелярия.
1865. Д. 3. Л. 285—288; ЦГАОР. Ф. 828. On. 1. Д. 1436. Л. 11.
Одновременно для того, чтобы удержать сербского князя от вы-
ступления против Порты, А. М. Горчаков поручил и послу в Кон-
стантинополе Н. П. Игнатьеву склонить Порту к «более умеренному
и справедливому образу действия относительно Сербии» (АВПР.
Ф. Отчеты МИД за 1865 г. Л. 70).
31 Декретом от 3 (15) декабря 1864 г. была провозглашена автоке-
фалия, т. е. независимость румынской церкви.
ж АВПР. Ф. Канцелярия. 1865. Д. 3. Л. 176—177.
33 L'Autriche... Р. 401.
34 Игнатьев — Горчакову, 1 ноября 1865 г.//АВПР. Ф. Канцелярия.
1865. Д. 39. Л. 348-352.
35 Игнатьев—Горчакову, 21 сентября 1865 г.//Там же. Д. 32.
Л. 35—40.
36 Игнатьев — Горчакову, 23 ноября (5 декабря) 1865 г.//Там же.
Д. 39. Л. 348—352.
37 См.: Очерки политической истории Румынии (1859—1944). С. 25.
151

А. С. А га ни
ПРИСОЕДИНЕНИЕ РУМЫНИИ
К ТРОЙСТВЕННОМУ СОЮЗУ
В 70-х — начале 80-х гг. XIX в. в соотношении сил
между великими державами произошли значительные из-
менения. В центре Европы образовалась мощная Герман-
ская империя. Одной из главных задач внешней полити-
ки Германии в этот период была изоляция Франции1.
Чтобы достичь этой цели, необходимы были сближение, а
затем и союз с Австро-Венгрией. После присоединения к
австро-германскому договору Италии в 1882 г. возник так
называемый Тройственный союз. Началось отмеченное
Ф. Энгельсом «разделение Европы на два больших воен-
ных лагеря»2.
После поражения 1871 г., а также в результате поли-
тики, проводимой Бисмарком, Франция перестала играть
значительную роль в европейских делах. Великобритания
вкупе с двуединой -монархией старалась не допустить
усиления влияния царской России на Балканах и в бас-
сейне Черного моря. Главными постулатами политики
Австро-Венгрии в те годы являлись сближение с Герма-
нией и дальнейшая экспансия на Балканах3. Одержав
победу в русско-турецкой войне 1877—1878 гг. и добив-
шись отмены некоторых унизительных для нее условий
Парижского договора 1856 г., Россия в итоге оказалась
ослабленной войной и изолированной. Плоды ее победы
были значительно урезаны на Берлинском конгрессе 1878 г.
Противоречия между великими державами на Балканах
еще больше обострились. В такой международной обста-
новке в 1877 г. на Балканах появилось новое независимое
государство — Румыния.
В 1883 г. Румыния присоединилась к Тройственному
союзу. Как могло случиться, что государство, сражав-
шееся совместно с Россией в 1877—1878 гг. против Осман-
ской империи, спустя несколько лет после этого присоеди-
нилось к антирусскому блоку Центральных держав? Ка-
кие причины побудили бухарестских правителей искать
сближения с Германией и Австро-Венгрией, и каковы бы-
ли цели последних при вовлечении Румынии в орбиту
своего влияния?
Проблема эта затрагивалась в советской историогра-
фии. В трудах А. С. Ерусалимского и В. Н. Виноградова
152

освещен ход переговоров между Бисмарком и румынским
премЕ>ср-министром И. К. Брэтиану4 и названы некоторые
причины присоединения Румынии к блоку Центральных
держав (опасения, вызванные стремлением царизма ов-
ладеть черноморскими проливами, собственные планы
территориальной экспансии, стремление делать ставку на
более сильную державу, каковой господствующие классы
Румынии считали Германскую империю). В коллективном
труде советских историков «История Румынии. 1848--
1917» Б. Б. Кросс назвал следующие мотивы присоедине-
ния Румынии к Тройственному союзу: желание с помо-
щью Германии улучшить свое международное положение,
в частности смягчить конфликт с Австро-Венгрией, стрем-
ление захватить при помощи Центральных держав Бес-
сарабию, заинтересованность Румынии в германском
рынке5.
Некоторые аспекты рассматриваемой нами проблемы
были затронуты также советскими историками в ряде
монографий, посвященных истории международных отно-
шений в Европе во второй половине XIX в.6 Однако во-
прос о присоединении Румынии к Тройственному союзу
не стал предметом специального исследования. Между
тем его всестороннее освещение имеет существенное зна-
чение для изучения внешней политики Румынии не только
в годы, предшествующие первой мировой войне, fio и в
последующий период, вплоть до 1944 г.
* *
*
Независимость Румынии, как известно, впервые была
зафиксирована по настоянию России в Сан-Стефанском
мирном договоре и затем подтверждена Берлинским дого-
вором 1878 г. Несмотря на это, международное положение
малого и слабого в экономическом отношении нового не-
зависимого государства оставалось сложным. Как спра-
ведливо отмечается в советской историографии, «Румыния
являлась не столько субъектом, сколько объектом между-
народной политики»7.
Перед Румынией прежде всего стала задача добиться
от западноевропейских великих держав признания ее го-
сударственной независимости. Дело заключалось в том,
что на Берлинском конгрессе Франция, Англия и Герма-
ния по предложению французского делегата В. Г. Вад-
дингтона обусловили признание независимости Румынии
153

предоставлением полной свободы вероисповедания и прав
гражданства лицам еврейской национальности. Это усло-
вие было зафиксировано в статье 44 Берлинского догово-
ра. Итальянское правительство, принявшее первоначаль-
но решение признать независимость Румынии без всяких
условий, под давлением Германии также изменило свою
позицию8.
В создавшейся ситуации после шумных и напряженных
дебатов румынский парламент отменил статью 7 румын-
ской конституции 1866 г., формально упразднил неравно-
правие жителей страны по признаку религиозной принад-
лежности. Однако и после этого Германия и под ее дав-
лением Франция и Англия не признали государственную
независимость Румынии9. Кайзеровское правительство
уведомило Бухарест о том, что будет «вынуждено объя-
вить неудовлетворительным решение еврейского вопроса,
если в ближайшее время не будет вотирована конвенция
касательно выкупа железных дорог»10. Стало ясно, что
вопрос о правах евреев в Румынии был лишь средством
давления на румынское правительство.
Концессия для постройки железной дороги Вирчиоро-
ва — Роман еще в сентябре 1868 г. была предоставлена
румынским правительством прусскому консорциуму под
руководством Б. Г. Штрусберга. После банкротства по-
следнего с 1871 г. концессия перешла к группе немецких
банкиров, образовавших так называемое «Румынское же-
лезнодорожное акционерное общество». Некоторые влия-
тельные члены этого акционерного общества были приб-
лиженными Бисмарка и через пего настаивали на выкупе
Румынским государством акций названного общества.
Германский канцлер, заинтересованный в этой финансовой
операции, заявил, что «благожелательность кайзеровского
правительства к Румынии в будущем будет зависеть от
выкупа железных дорог»11. Это вынудило румынское пра-
вительство принять условия германских банкиров и со-
гласиться на выкуп железных дорог. Лишь после этого
20 февраля 1880 г. Германия и в тот же день Англия и
Франция признали государственную независимость Ру-
мынии.
Исключительно напряженными в 1878 — 1883 гг. были
отношения между Румынией и Австро-Венгрией, хотя по-
следняя и признала ее независимость без всяких условий.
Желая создать благоприятные условия для дальнейшего
экономического и политического «освоения Балкан»12,
включая Румынию, с которой она еще в 1875 г. заключи-
154

ла кабальную торговую конвенцию, двуединая монархия
попыталась установить контроль над дунайским судоход-
ством в секторе Железные Ворота — Галац. В связи с
этим австро-венгерский делегат в Европейской Дунай-
ской Комиссии (ЕДК) выдвинул требование об образова-
нии смешанной комиссии из представителей Австро-Вен-
грии, Болгарии, Румынии и Сербии для управления судо-
ходством на указанном участке. Австро-венгерский делегат
должен был постоянно председательствовать в этой комис-
сии, а в случае паритета голосов ■— иметь решающий го-
лос. Это открывало путь для прямого вмешательства Ав-
стро-Венгрии во внутренние дела Румынии и установле-
ния австрийского контроля над дунайской торговлей и
дунайским судоходством вообще.
Для претворения в жизнь своих планов венский каби-
нет ловко использовал стремление румынских политиче-
ских деятелей во главе с И. К. Брэтиану ускорить про-
возглашения Карла королем, а Румынии — королевством.
Румынское правительство обратилось за поддержкой и к
австро-венгерскому правительству. Первоначально Буха-
ресту дали понять, что Австро-Венгрия «не признает по-
добный акт»13. Однако вскоре австро-венгерское прави-
тельство изменило позицию, обещав признать провозгла-
шение Румынии королевством в обмен на уступки в во-
просе дунайского судоходства.
Принц Карл и правительство либералов, руководимое
И. К. Брэтиану, согласилось со всеми требованиями вен-
ского кабинета, письменно уведомив об этом Гаймерле,
министра иностранных дел Австро-Веигрии14.
Вскоре, однако, требования двуединой монархии стали
достоянием гласности. Позицию, занятую правительством
в дунайском вопросе, считали унизительной. По признанию
И. К. Брэтиану, один политический деятель прямо заявил
ему, что взамен королевской короны Карл «отдал Ду-
най»15. Видя неизбежность осложнения отношения с Авст-
ро-Венгрией, И. К- Брэтиану решил ускорить провозглаше-
ние Румынии королевством. Это событие произошло 14 мар-
та 1881 г., а не 10 мая, как ранее планировалось прави-
тельством.
Против австро-венгерских домогательств резко высту-
пил ряд членов правительства, и прежде всего министр
иностранных дел Е. Стэтеску. В румынском парламенте
по этому поводу развернулись острые дебаты. В королев-
ском послании парламенту говорилось: «Пробуждение в
стране озабоченности в связи с дунайским вопросом явля-
155

ется справедливым»16. Во французском варианте посла-
ния, текст которого получили дипломатические представи-
тели иностранных держав, говорилось о любых жертвах
ради обеспечения «абсолютной свободы Дуная, по край-
ней мере в наших (т. е. румынских.— А. А.) водах»17. По
мнению многих депутатов, принять австро-венгерские тре-
бования «значило бы променять оттоманское вассальство
на австро-венгерское»18.
В ответ на все это Вена резко протестовала. Лишь офи-
циальное извинение министра иностранных дел Румынии
предотвратило разрыв дипломатических отношений между
двумя государствами. Остальные государства не спешили
изложить свою позицию в этом вопросе, стремясь исполь-
зовать румыно-австро-венгерские разногласия в собствен-
ных интересах.
Австро-румынский спор был передан на рассмотрение
Лондонской конференции 1883 г., которая утвердила про-
ект французского представителя К. Баррера. Согласно
этому проекту Австро-Венгрии предоставлялось право
участвовать и председательствовать в смешанной комис-
сии для участка Дуная Галац — Железные Ворота. Ру-
мыния, со своей стороны, отказалась признать это реше-
ние.
Имелись и другие источники румыно-австро-венгерских
противоречий. Среди них особо важное место занимала
проблема Трансильвании, заселенной в основном румы-
нами. Русско-турецкая война 1877—1878 гг., в которой
принимали участие и румынские войска, послужила мощ-
ным толчком для усиления национально-освободительного
движения трансильванских румын19. Развитию этого дви-
жения способствовали определенные круги в Румынии.
В январе 1882 г. в Бухаресте при содействии видного по-
литического деятеля К- А. Росетти было создано общест-
во «Румынская иридента» («Iridenla română»), в том же
году переименованное в «Карпаты» («Carpaţi»). Одной
из задач этого общества являлось разоблачение денаци-
онализаторской политики австро-венгерских правящих
кругов по отношению к трансильванским румынам. Ав-
стро-венгерские газеты резко критиковали румынскую прес-
су за подстрекательство трансильванских румын к выступ-
лениям против Австро-Венгерской монархии20.
Другим значительным фактором, вносившим разлад в
отношения между Румынией и Австро-Венгрией, был от-
каз правительства последней выполнить условия, преду-
смотренные в румыно-австро-венгерской торговой конвен-
156

ции 1875 г., которая предоставляла Румынии право экс-
портировать в двуединую монархию зерновые и скот. Под
давлением местных аграрных кругов венский кабинет в
1881 г. запретил импорт румынского скота под предлогом
защиты от эпизоотии. Между тем скот являлся одной из
важных статей румынского экспорта. Его стоимость в
1877 г. составляла 20,1% от стоимости всего румынского
экспорта. Причем почти весь скот вывозился именно в
Лвстро-Венгрию. Отсюда и озабоченность румынского пра-
вительства но поводу закрытия австро-венгерской гра-
ницы.
В июне 1883 г. в отношениях между Австро-Венгрией
и Румынией возник новый острый конфликт. На банкете
в Яссах по случаю открытия памятника Стефану Велико-
му депутат румынского парламента Петре Грэдиштяну,
провозглашая тост в честь короля Карла, упомянул об
«отсутствии в короне Штефана Водэ двух жемчужин»,
намекая, таким образом, на необходимость возвращения
Румынии Трансильвании и Буковины, находившихся тогда
в составе «лоскутной монархии». Министр иностранных
дел Австро-Венгрии протестовал, считая подобные заяв-
ления нападками на монархию Габсбургов21.
Натянутыми были также отношения Румынии и Фран-
ции. Когда Румыния в ходе русско-турецкой войны 1877—
1878 гг. провозгласила независимость, Франция, на кото-
рую большая часть румынских правящих кругов смотрела
в течение длительного времени как на мессию, заняла
весьма сдержанную позицию. Французский министр ино-
странных дел Деказ избегал встреч с румынским дипло-
матическим представителем, а затем заявил ему, что «акт,
совершенный в Бухаресте, «освободил» державы от гаран-
тии, представленной ими Румынии»22. В Бухаресте были
очень недовольны тем, что на Берлинском конгрессе
1878 г. французская дипломатия не только не поддержала
румынские требования, но и явилась инициатором пред-
ложения о предоставлении прав гражданства лицам ев-
рейской национальности, проживавшим в Румынии. Отри-
цательно повлияла на румыно-французские отношения и
поддержка французским правительством домогательств
двуединой монархии в дунайском вопросе. Румынская га-
зета «Ромынул» («Румын») по этому вопросу писала: «Мы
не можем не выразить сожаления, что на этот раз тяжелую
чашу подносит нам правительство Франции»23.
После заключения Сан-Стефанского мирного договора
начали ухудшаться и русско-румынские отношения. Ру-
157

минские правители остались недовольны тем, что Россия
вернула себе Южную Бессарабию, отнятую у нее Париж-
ским конгрессом 1856 г. Однако румынские представители
ушли с Берлинского конгресса отнюдь не с пустыми рука-
ми. Взамен южной части Бессарабии им передали Север-
ную Добруджу и дельту Дуная. Тем самым Румыния по-
лучила выход к Черному морю, что являлось важным ус-
ловием для ее дальнейшего экономического развития. Рос-
сийское правительство делало все для того, чтобы норма-
лизовать отношения с Румынией. В отличие от западных
государств для России достаточно было заверения в го-
товности Румынии «выполнить лояльно условия договора
(Берлинского.— А. Л.)»24, чтобы без всяких условий приз-
нать государственную независимость Румынии. Одновре-
менно петербургский кабинет согласился на взаимное воз-
ведение дипломатических агенств в столицах двух госу-
дарств в ранг дипломатических миссий и на взаимный об-
мен дипломатами в ранге посланников. Все это укрепило
международное положение Румынии.
Однако стремление российского правительства поддер-
живать нормальные отношения наталкивалось на отказ
бухарестского кабинета. В мае 1881 г. российское прави-
тельство внесло предложение о соединении русской и ру-
мынской железных дорог, для чего Румыния должна была
построить небольшой отрезок железной дороги от Галаца
до русской границы. Румынское правительство ответило
отказом. Премьер-министр И. К. Брэтиану сказал россий-
скому поверенному в делах в Бухаресте А. П. Извольско-
му, что румынское правительство не сможет «воспользо-
ваться» железнодорожной линией между Галацем и Пру-
том25. Из разговоров с И. К. Брэтиану русский посланник
Л. П. Урусов сделал вывод, что ок «относится к России с
крайним недоверием» и «ищет задние мысли в каждом
действии нашего правительства»26. Помимо плана захвата
черноморских проливов России приписывали стремление
захватить Дунай и весь Балканский полуостров27.
Таким образом, накануне и после Берлинского конгрес-
са 1878 г. отношения Румынии со всеми великими европей-
скими державами заметно осложнились. Ей грозила меж-
дународная изоляция. Румынские правящие круги были
вынуждены искать выход из создавшегося положения.
Проводить политику постоянного нейтралитета, к чему
призывали некоторые лидеры оппозиционной консерватив-
ной партии (Л. Катарджи, Г. Ману, Е. Флореску), румын-
ское правительство не желало.
158

Опереться на малые балканские страны Румыния
не могла. Те сами были слабыми и потому спешили уста-
новить тесные отношения с сильными державами: Болга-
рия — с Россией, а Сербия ■— с Австро-Венгрией. Чтобы
избежать изоляции Румынии на международной арене,
румынские правящие круги решили идти по пути сближе-
ния с какой-либо из великих держав. Вопрос заключался
в том, к какой державе присоединиться.
К России румынские правящие круги относились с пре-
дубеждением. В Бухаресте без всякого основания полага-
ли, что захват Добруджи и разъединение княжеств входят
в число целей ее политики на Балканах. Поэтому в боль-
шинстве румынских газет и различного рода брошюрах
союз с Россией именовался «бредом» и «западней»28. Его
считали опасным даже в случае победоносной войны Рос-
сии против Центральных держав. Подобные опасения бы-
ли абсолютно беспочвенными, о чем свидетельствует и от-
клонение российским правительством предложения Бис-
марка о разделе сфер влияния на Балканах. В Петербур-
ге учитывали тот факт, что ряд балканских народов, в том
числе румынский, уже обрели государственную независи-
мость29. К тому же, как отмечает румынский историк
Г. Н. Кэзан, «неоспоримым является то, что в 1883 г. Рос-
сия не была готова к войне с Австро-Венгрией и не могла
ее начать из-за осложнений в центральной Азии»30. Одна-
ко румынские правящие круги вопреки здравому смыслу
делали все для углубления отчуждения между двумя стра-
нами.
Не было условий и для широкого русско-румынского
сотрудничества в экономической области. Для дальнейше-
го экономического развития Румыния нуждалась в иност-
ранных займах, в импорте промышленных товаров, в на-
дежных рынках для экспорта сельскохозяйственной про-
дукции. Всего этого Россия не могла ей предоставить. Бо-
лее того, на международных рынках две страны выступа-
ли в качестве конкурентов. В Бухаресте опасались, что в.
случае, если царизм займет черноморские проливы, Румы-
ния окажется в полном экономическом подчинении Рос-
сии. В Бухаресте подозрительно относились и к стремле-
нию России сохранить свое влияние в Болгарии, усматри-
вая в этом угрозу и с юга. Итак, Россия не подходила ру-
мынским правящим кругам в качестве союзника.
Ослабленная и не играющая в европейских делах зна-
чительной роли, Франция также не подходила в качестве-
внешней опоры. Французское правительство, опасаясь пов-
159

торного нападения Германии, в 1878—1883 гг. вело поли-
тику сближения с ней. Франция не только не оказала под-
держки Румынии в международных делах, но, наоборот,
подыгрывала политике Бисмарка.
В Бухаресте начали также опасаться русско-француз-
ского сближения. До и после Берлинского конгресса
1878 г. некоторые представители французских правящих
кругов, мечтая о реванше и желая обезопасить Францию
от нового удара со стороны Германии, начали вентилиро-
вать идею союза с Россией. Еще в 1872 г. французские га-
зеты писали, что «Франция не хочет больше слышать о
Польше, отходит от дунайских и балканских стран, предо-
ставляет России свободу рук на Востоке»31.
После Берлинского конгресса в России начало зарож-
даться встречное течение. Его основой послужило недо-
вольство определенной части русских правящих кругов по-
литикой Бисмарка, который не поддержал русские требо-
вания на Берлинском конгрессе и сделал все возможное
для удовлетворения претензий Австро-Венгрии. Отражая
мнение упомянутых кругов, газета «Московские ведомо-
сти» писала: «Никто не верит в прочность этого мира»32.
Некоторые русские газеты начали писать о необходимости
русско-французского сближения33. Хотя Россия и стреми-
лась не допустить дальнейшего ослабления Франции34,
вследствие чего могла еще больше усилиться Германия,
тем не менее, ни в 70-х, ни в начале 80-х гг. вопрос о зак-
лючении русско-французского союза не стоял на повестке
дня правительственной политики России35.
Однако возможность русско-французского союза пуга-
ла не только Бисмарка, но и некоторых румынских поли-
тических деятелей. Так враждебно настроенный по отно-
шению к России румынский сенатор И. Н. Шоймеску счи-
тал, что Франция, добиваясь заключения русско-француз-
ского союза, «готова отдать России весь европейский Вос-
ток»36 за Эльзас и Лотарингию. Поэтому в румынских по-
литических кругах считали, что интересы Румынии больше
не совпадают с французскими. В донесениях Урусова пра-
вильно отмечалось, что после событий 1870 г. Румыния
незаметно осуществила изменение фронта37, ищет союзни-
ков в другой части Европы, удаляется от Франции и
«предпочитает корыстное доброжелательство Австрии
вместо покровительства России»38.
Однако сблизиться с Австро-Венгрией в силу выше-
указанных причин для Румынии было еще сложнее. Оста-
валась Германия. Румынское общественное мнение не мог-
160

ло относиться к ней с симпатией. Неудовлетворенность не-
мецкой политикой подкреплялась существованием внутри
страны настроений против Карла — отпрыска боковой вет-
ви правящей в Германии династии Гогенцоллернов. Кро-
ме того, германо-австро-венгерский союзный договор де-
лал невозможным сближение с Германией без сближения
с Австро-Венгрией. В условиях тогдашней международной
конъюнктуры взоры румынских политиков устремлялись
в сторону Германской империи, которая после победы
1871 г. над Францией и заключения союза с Австро-Вен-
грией и Италией стала центром всей европейской полити-
ки. На Берлинском конгрессе Бисмарк, по мнению сенато-
ра И. Н. Шоймеску, стал арбитром в восточном вопросе39.
У румынии не было противоречий и с другим участником
Тройственного союза — Италией. В Бухаресте надеялись
при помощи Германии нейтрализовать агрессивные ус-
тремления двуединой монархии в отношении Дуная.
Стремление румынских политиков сблизиться с Гер-
манией и Австро-Венгрией диктовалось и экономическими
соображениями. Будучи отсталой аграрной страной, экс-
портировавшей продукты земледелия, Румыния нужда-
лась в надежных торговых партнерах. В условиях аграр-
ного кризиса 70-х гг. взоры румынских помещиков устре-
мились в сторону Австро-Венгрии и Германии. Облегчая
доступ промышленных товаров этих стран на свой рынок,
Румыния надеялась шире открыть их рынки для румын-
ских товаров. Хотя закрытие австро-венгерской границы
для экспорта румынского скота показало, что двуединая
монархия не стала надежным торговым партнером Румы-
нии, сохранялась надежда, что, став союзницей, она будет
относиться с большим пониманием к экономическим инте-
ресам Румынии. Предполагалось найти в Германии и кре-
диты, столь необходимые для дальнейшего развития ру-
мынской экономики.
К сближению с Центральными европейскими держава-
ми румынскую буржуазию толкали и собственные экспан-
сионистские планы. В Румынии были уверены в неприми-
римости австро-русских противоречий и неизбежности
столкновения между этими странами. Конечно, рассчиты-
вать на присоединение Трансильвании в этом случае не
приходилось. Зато могли возникнуть благоприятные ус-
ловия для захвата Бессарабии. В итоге под влиянием всех
перечисленных соображений выбор румынских правящих
кругов остановился на Германии.
Инициатором и проводником политики сближения Ру-
1 ] Заказ ,\? 553
161

мынии с Центральными европейскими державами был ру-
мынский король Карл I. Он считал необходимым укреп-
лять связи между Румынией и Германией, всеми средства-
ми содействуя распространению немецкого влияния. Такие
намерения Карла I еще сильнее проявились после того, как
Пруссия разгромила Францию и образовавшаяся Герман-
ская империя стала оказывать все больше влияние на по-
литическую жизнь Европы. В то время, когда в Германии
«вся буржуазия была опьянена победами над Францией»40,
Карл I писал германскому канцлеру Бисмарку, который
прикидывался его другом и советчиком: «Я неустанно
стремлюсь и мне удастся насаждать германскую цивили-
зацию на Востоке»41.
Стремясь укрепить румыно-германские узы, Карл I до-
бивался активной помощи Германии при решении вопро-
сов, затрагивающих румынские интересы. Накануне Бер-
линского конгресса он просил поддержки у Германии и
предлагал взамен заключить союз с Румынией. Карл I пи-
сал в феврале 1878 г. германскому наследному принцу:
«Было бы большим счастьем, если бы Румыния связалась
с Германией признательностью и побуждена была при-
соединиться к ней с полным доверием в будущем». При
этом он акцентировал внимание германского кронпринца
на полезности германо-румынского сближения для самой
Германии, которая, по его словам, «рано или поздно долж-
на будет содействовать изменению положения вещей на
Востоке»42. Карл предлагал Румынию в качестве звена для
осуществления политики «Дранг нах Остсн».
После того, как румынское правительство выкупило
железные дороги у германских банкиров, Карлу I пока-
залось, что отпало главное препятствие для румыно-гер-
манского взаимопонимания. Поэтому он вновь осмелился
написать письмо Бисмарку. В письме, переданном Бис-
марку через И. К. Брэтиану, который в качестве премьер-
министра совершил поездку в Берлин, Карл писал: «Мое
правительство с большой заботой будет стремиться разви-
вать дружественные отношения с Германией... и я наде-
юсь, что моя страна сможет опереться... на доброжела-
тельный щит Германской империи. Мой премьер-министр...
затронет, с Вашего позволения, и некоторые другие вопро-
сы, которые должны обеспечить Румынии, ставшей незави-
симой, благоприятное развитие и благоприятное буду-
щее»43.
Сторонниками сближения с Германией и Австро-Венг-
рией являлись также жунимисты. Многие члены этой груп-
162

пировки консервативной партии получили образование в
германских учебных заведениях и будущее Румынии виде-
ли лишь в тесном союзе с Германией. 1 января 1881 г.
жунимист Т. Майореску опубликовал в немецком журнале
«Дойч ревю» статью, в которой ратовал за присоединение
Румынии к Центральным державам. Его взгляды разде-
ляли многие жунимисты44. Статья вызвала острые дебаты
в комитете консервативной партии. Некоторые его члены
выступили против статьи. Т. Майореску обвиняли в том,
что он попытался определить будущий внешнеполитиче-
ский курс страны без ведома и согласия комитета кон-
сервативной партии. Однако «упреки, — по словам
Л.П.Урусова,— были направлены не столько против идеи
Майореску, сколько против несвоевременности его выход-
ки, которая могла скомпрометировать консерваторов в
глазах русского правительства, когда они лелеют надежду
заполучить его поддержку»45 в борьбе за власть с либе-
ральным правительством И. К. Брэтиану. Некоторые ли-
деры консервативной партии (Л. Катарджи, Г. Many,
Е. Флореску и др.) опасались ухудшения русско-румын-
ских отношений в случае сближения Румынии с Централь-
ными державами и поэтому выступали тогда в пользу по-
литики нейтралитета. В этой партии имелась даже неболь-
шая фракция, выступавшая за сближение с Россией»46.
Гр. Стурдза и генерал Телль на страницах газеты «Демок-
рация националэ» («Национальная демократия») с конца
1880 г. вели активную пропаганду идей «тяготения внеш-
ней политики Румынии к политике царизма»47.
Разногласия в комитете консервативной партии были
значительными. В результате жунимисты вскоре образо-
вали отдельную политическую группировку под руководст-
вом крупнейшего помещика П. П. Карпа. Одна из глав-
ных причин их выхода из партии заключалась в различ-
ных взглядах на внешнеполитическую ориентацию Румы-
нии48.
В либеральной партии тоже не было единого мнения
по вопросам внешней политики. За союз с Германией и
Австро-Венгрией выступал лидер партии И. К. Брэтиану
и занимавший пост министра иностранных дел Д. А. Стур-
дза. Противоположное мнение разделял один из убежден-
ных сторонников профранцузской ориентации лидер ра-
дикальной группировки К. А. Росетти. Он ратовал за про-
ведение буржуазно-демократических реформ внутри стра-
ны и выступал против подчинения страны германским и
австро-венгерским интересам. С помощью парламентско-
11
163

го большинства И. К. Брэтиану отверг проекты реформ,
предложенные К- А. Росетти. В ответ на это радикалы
вышли из либеральной партии.
Несмотря на противодействие отдельных группировок
из консервативной и либеральной партий, правительство
И. К. Брэтиану, поощряемое королем Карлом I, решило
идти по пути сближения с Германией и Австро-Венгрией.
Па этой почве И. К- Брэтиану сблизился с жунимистами.
Лидер последних П. П. Карп в 1882 г. был назначен пос-
ланником в Вене. Еще раньше пост министра иностранных
дел занял Д. А. Стурдза. Таким образом, расставив сво-
их сторонников на ключевых постах, И. К. Брэтиану смог
приступить к практическому осуществлению внешнеполи-
тической программы. В ходе переговоров с австрийским
министром иностранных дел Г. Кальноки по дунайским
проблемам П. П. Карп постоянно затрагивал вопрос о при-
соединении Румынии к Тройственному союзу. Аналогич-
ные переговоры он вел и с германским послом в Вене
Г. Рейсом49.
Германия и Австро-Венгрия также пытались втянуть
Румынию в орбиту Тройственного союза. После образова-
ния последнего интересы Германской империи охватывали
уже весь Балканский полуостров. В эти годы начали скла-
дываться основы той политики германского империализ-
ма, которая к концу XIX в. приобрела форму политиче-
ской доктрины «Дранг нах Зюд-Остеп» по линии Бер-
лин — Багдад50. Выгодное стратегическое расположение
Румынии на подступах к Балканам побудило германскую
дипломатию прежде всего уделить внимание этому госу-
дарству. При этом Германия и Австро-Венгрия исходили
из стратегических целей на случай войны Тройственного
союза с Россией и Францией51. Австро-венгерское прави-
тельство считало юго-восточный фланг Тройственного сою-
за неприкрытым, в связи с чем у Бисмарка возникла
мысль вовлечь Румынию в орбиту этого военного блока.
Приобщив Румынию к Тройственному союзу, Герма-
ния и Австро-Венгрия могли бы достигнуть сразу несколь-
ких целей. В случае возникновения войны на Востоке Ру-
мыния из потенциального врага превращалась в союзника,
прикрывая юго-восточную границу Австро-Венгрии и уко-
рачивая возможную линию фронта. Румынская армия, хо-
тя и немногочисленная, должна была отвлечь какое-то ко-
личество русских войск от главного театра военных дей-
ствий и предотвратить образование единого фронта Рос-
сии и южных славян. В мирное время Румыния должна
164

была препятствовать дальнейшему распространению рус-
ского влияния на Балканском полуострове. Бисмарк, как
известно, считал греков, албанцев, румын одним из проти-
вовесов панславизму52. Венский кабинет учитывал, что из-
за союзнических уз официальному Бухаресту пришлось бы
если не отказаться полностью и навсегда от Трансильва-
нии, то, по крайней мере, отложить решение этого вопроса
на длительный срок и прекратить поддержку националь-
но-освободительного движения трансильванских румын.
Ведь одна из целей двуединой монархии заключалась в
том, чтобы не допустить превращения Румынии в новый
Пьемонт.
Одновременно Румыния становилась мостом для более
успешного политического и экономического проникновения
Германии и Австро-Венгрии в Юго-Восточную Европу.
Пути для развития австро-венгерской экспансии в других
направлениях были закрыты после поражения 1866 г., об-
разования германского рейха и потери итальянских вла-
дений. Если двуединая монархия должна была бороться
за дальнейшее укрепление своих экономических позиций
в Румынии, то перед Германией стояла задача широкого
проникновения в ее экономику. Для развивающейся быст-
рыми темпами германской промышленности балканский
рынок, в том числе и румынский, был тоже весьма важен.
Политика Германии и Австро-Венгрии по отношению к
Румынии была лицемерной и коварной. Грубое давление
и шантаж (в вопросах о выкупе железных дорог, судоход-
стве по Дунаю) сочетались с закулисными маневрами с
целью ее изоляции на международной арене. В Берлине и
в Вене не только искусно эксплуатировали, но и намерен-
но обостряли русско-румынские противоречия. Так, буду-
чи соавтором секретного Рейхштадского соглашения, пре-
дусматривавшего возвращение России Южной Бессарабии,
австро-венгерская дипломатия одновременно советовала
румынскому правительству упорно сопротивляться это-
му требованию России. Бисмарк в свою очередь, вовсе не
намереваясь поддерживать румынские требования на Бер-
линском конгрессе, рекомендовал румынским делегатам
«держать их (русских.— А. А.) в ежовых рукавицах»53.
Министр иностранных дел Австро-Венгрии Д. Андра-
ши, выставляя перед русским дипломатом Н. П. Игнатье-
вым мнимую свою заслугу в том, что не берет румын под
свою защиту, настоятельно просил взамен, чтобы русские
войска как можно скорее очистили княжество54. Н. П. Иг-
натьев заметил, что, «настаивая на этом требовании, он
165

(Андраши.— А. А.) имел в виду приобрести признатель-
ность румын и прослыть в их глазах за избавителя их
края от русских войск»55.
Запретив импорт румынского скота, австро-венгерское
правительство стремилось обострить русско-румынские эко-
номические отношения. На требования румынского прави-
тельства отменить запрет оно ответило, что «никаких пе-
реговоров по этому поводу вести не может, пока Румыния
со своей стороны не запрет собственной границы для вво-
за скота из России и Болгарии»56. В этом случае дава-
лись «самые положительные заверения, что граница от-
кроется»57. Бухарестский кабинет поспешил закрыть рус-
ско-румынскую границу, что отрицательно сказалось на
отношениях между двумя странами. Однако австрийский
запрет не был снят. Прав был Н. К- Гире, сменивший в
1882 г. на посту министра иностранных дел России
А. М. Горчакова, когда констатировал: «Вена стала откры-
то воевать против русского влияния в Румынии»58.
Германская и австро-венгерская дипломатия всеми сред-
ствами старалась убедить Бухарест в якобы существую-
щей постоянной угрозе для румын со стороны России и в
том, что только дружба с Берлином и Веной может обес-
печить будущность Румынии. Германские дипломаты за-
пугивали правителей Румынии возможным «полюбовным»
разделом Румынии между соседними великими держава-
ми. Так, во время беседы 5(17) апреля 1882 г. с Т. Май-
ореску германский посланник в Бухаресте Безделен зая-
вил: «Раздел Румынии (часть России, часть Австрии)
вполне возможен с одобрения Германии, если общие об-
стоятельства укажут ей это, без того, чтобы факт присут-
ствия Гогенцоллерна на румынском троне стал непреодо-
лимым препятствием»59. Запуганные румынские политики,
по расчетам Бисмарка, должны были искать поддержки у
Германии и той же Австро-Венгрии.
Встречные шаги румынской стороны побудили Бисмар-
ка начать обмен мнениями с австро-венгерскими политиче-
скими деятелями. В августе 1883 г. он писал германскому
послу в Вене Г. Рейсу о своем желании обсудить с австро-
венгерским правительством «вопрос, не является ли полез-
ным и возможным расширить нашу лигу мира... дальше
на Восток» и таким путем «направить в прочное русло по-
литику Румынии, а возможно, Сербии и Турции»60.
Бисмарк решил воспользоваться визитом румынского
короля Карла I в Берлин и Вену для осуществления своих
намерений в отношении Румынии. Обсудив с министром
166

иностранных дел Австро-Венгрии Г. Кальноки предложе-
ние Бисмарка, Г. Рейс сообщил в Берлин, что поднятый
вопрос «уже волновал министра (т. е. Кальноки.— А. А.)»,
который «очень живо подхватил эту мысль» и просил пе-
редать, что он «вполне понимает полезность такой полити-
ки»61. Г. Кальноки также считал визит Карла I в Берлин
и Вену подходящим случаем для реализации этого плана.
Однако, если в возможности вовлечь Сербию в Тройст-
венный союз австро-венгерский министр был почти уверен,
то в отношении Румынии у него имелись некоторые опа-
сения. Вспомнив недавние трения и инциденты, он заме-
тил, что румынское правительство «никогда не сделало ни
одного шага, который свидетельствовал бы о желании сбли-
жения»62. Тем не менее Г. Кальноки разделял мнение Бис-
марка и в отношении этого пункта, так как «включение
Румынии в эту цепь заполнило бы очень существенный
пробел и значительно укрепило бы лигу мира»63. У гер-
манских и австрийских политических деятелей имелись,
однако, сомнения в «надежности» румын. Короля Карла I
считали «слишком слабым», министра иностранных дел
Д. Стурдзу, хотя и «правильно мыслящим», но не поль-
зующимся влиянием. Лишь И. К. Брэтиану, по их мнению,
обладал достаточным политическим весом, чтобы обеспе-
чить выполнение условий договора. Поэтому они решили
привлечь на свою сторону прежде всего И. К- Брэтиану.
Германские и австро-венгерские дипломаты приложили
незначительные усилия для привлечения Румынии в Трой-
ственный союз. В августе 1883 г. состоялся визит румын-
ского короля Карла I в Берлин на крестины сына герман-
ского наследного принца. На обратном пути из Берлина
король нанес визит австро-венгерскому императору Фран-
цу-Иосифу. О переговорах, состоявшихся в Берлине и Ве-
не, пока ничего не известно. По-видимому, румынский ко-
роль лишь в принципе договорился с германским кайзе-
ром и австро-венгерским императором о присоединении
Румынии к Тройственному союзу.
После путешествия короля в Вену и Берлин состоялся
визит премьер-министра Румынии И. К- Брэтиану, кото-
рый затем был принят Бисмарком, находившимся на от-
дыхе в Гаштейне. После двух продолжительных бесед с
И. К. Брэтиану, которые велись «не столько в деловом,
сколько в декламаторском духе»64, Бисмарк пришел к вы-
воду, что румынский премьер «непременно готов идти
вместе с нами и Австрией»65, если Тройственный союз «ока-
жет Румынии содействие в территориальных приобрете-
167

пиях за счет России»66. Продемонстрировав страх и анти-
патию по отношению к России, которые даже германскому
канцлеру показались «неестественными и невероятными»,
И. К- Брэтиану заговорил о полезности днестровской гра-
ницы, о Бессарабии и дошел до того, что предложил Бис-
марку заключить наступательный союз против России67. В
ответ Бисмарк лицемерно заявил: «Для Австрии, равно
как и для нас, война с Россией, даже победоносная, всег-
да останется тем, чего по возможности мы хотели избе-
жать»68, «расширением мирной лиги мы хотели не бла-
гоприятствовать, а воспрепятствовать ей»69.
Однако чтобы не оттолкнуть И. К- Брэтиану от идеи
присоединения к Тройственному союзу, Бисмарк исполь-
зовал им же созданный русско-австрийский жупел — воз-
можность раздела Румынии между Австрией и Россией.
Он начал намекать И. К- Брэтиану, что присоединение к
Тройственному союзу якобы в интересах самой Румынии,
так как у Австро-Венгрии будто бы нет иного выхода, кро-
ме как договориться с Россией или укрепиться против нее
путем заключения союзных договоров. Когда румынский
премьер-министр выразил «озабоченность» по поводу воз-
можности для Румынии стать «жертвой подобной догово-
ренности», Бисмарк тут же принялся успокаивать его и
заверять в том, что «сохранение неславянского румынства
в интересах Австрии, а сохранение короля Гогенцоллерна
в наших (т. е. германских.— А. А.) интересах»70. В то же
время, не вступая с Румынией в непосредственные пере-
говоры, но зная о противоречиях между ней и Австро-
Венгрией и желая дипломатическим путем их притупить,
Бисмарк направил И. К- Брэтиану в Вену для ведения
дальнейших переговоров. Канцлер заявил: «С нашей сто-
роны мы будем готовы одобрить любое соглашение, кото-
рое Румыния заключит с Австрией, чтобы гарантировать
свое будущее»71. Дальнейший ход событий показал, что
Бисмарк был далек от того, чтобы «одобрить любое ав-
стро-румынское соглашение», он претендовал на роль ар-
битра между сторонами.
Таким образом, переговоры И. К. Брэтиану с Бисмар-
ком не дали результатов, кроме договоренности о том, что
румынский премьер, отправившийся тогда в Париж, на об-
ратном пути посетит Вену, чтобы попытаться договорить-
ся с графом Калыюки в отношении гарантий, которые Ав-
стро-Венгрия и Румыния могут дать друг другу на буду-
щее. Если они договорятся, Бисмарк обещал просить кай-
зера присоединиться к соглашению. В случае же провала
168

переговоров Бисмарк уготовил себе роль примирителя, ибо,
как он зыразился, «я охотно попытаюсь с нашего содей-
ствия добиться взаимопонимания»72. Чтобы сохранить пол-
ную свободу действий, Бисмарк не хотел брать на себя
никаких обязательств, которые могли бы ему помешать в
будущем в выборе наиболее выгодной позиции. Поэтому
он приказал германскому послу в Вене Г. Рейсу «выждать
и не начинать детальных переговоров с румынским мини-
стром»73. Территориальные притязания И. К. Брэтиану к
России обеспокоили Бисмарка и заставили его посовето-
вать Г. Рейсу быть очень внимательным и осторожным
при составлении договора.
Бисмарк не желал, чтобы договор с Румынией отрица-
тельно повлиял на отношения Германии с другими страна-
ми и прежде всего с Россией. Истекал очередной срок Сою-
за трех императоров. В своих дипломатических комбина-
циях Бисмарк придавал большое значение этому договору
и в переговорах с русскими представителями прилагал
много усилий для его возобновления74. Поэтому он посо-
ветовал Рейсу выяснить намерения русских, прежде чем
заключить что-то с Румынией, потому что договор с Рос-
сией является более важным, чем договор с Румынией75.
Во второй половине сентября 1883 г. на обратном пути
из Парижа И. К- Брэтиану остановился в Вене, где вел
переговоры с австрийским министром иностранных дел
Г. Кальноки. Румынские территориальные претензии к
двуединой монархии пришлось отодвинуть на второй план
и прикрыть заверениями «в дружественных чувствах Ру-
мынии в отношении Австро-Венгрии»76, чему Г. Кальноки,
естественно, не поверил. Румынский премьер-министр на-
стоял на внесении некоторых изменений в составленный
Г. Кальноки проект союзного договора. Догадываясь о
том, что «лига мира» преследует захватнические цели, и
опасаясь оказаться обманутым, И. К. Брэтиану предло-
жил внести в преамбулу проекта договора, провозглашав-
шую мирные цели формулировку: «в соответствии с целя-
ми, преследуемыми германо-австро-венгерским союзом»77.
Австро-венгерский министр согласился.
Составляя проект договора, Г. Кальноки попытался на-
нести удар по национально-освободительному движению
румын, живущих в пределах Австро-Венгерской монархии,
и добиться прямого отказа Румынии от Трансильвании. С
этой целью он внес в проект договора следующую форму-
лировку: «Румынское правительство не будет допускать
на своей территории никаких политических или иных ин-
169

триг, направленных против Австро-Венгерской монархии».
Правительство последней соглашалось взять такое же обя-
зательство по отношению к Румынии. Но И. К. Брэтиану
попросил целиком вычеркнуть это место как свидетель-
ствующее о «недостатке взаимного доверия»79. Г. Кально-
ки оказался вынужденным изъять эту формулировку из
текста проекта договора.
Не получив от Бисмарка обещаний касательно террито-
риальных приобретений за счет России, И. К- Брэтиану
попытался добиться этого в Вене. Он говорил о днестров-
ской границе, а через румынского посланника П. Карпа
предложил зафиксировать в договоре право Румынии за-
хватить дунайское устье. Однако Г. Рейс успел передать
Г. Кальноки пожелание Бисмарка, чтобы договор с Ру-
мынией имел оборонительное содержание. Г. Кальноки от-
казал в просьбе И. К- Брэтиану, добавив, что только в слу-
чае, если война разразится помимо воли договаривающих-
ся держав, можно будет говорить о возможных результа-
тах победы в ней79. И. К. Брэтиану настоял на изъятии из
третьей статьи проекта договора слов «единство верховно-
го командования». Согласно содержанию этой статьи воен-
ные вопросы, в особенности о совместных операциях, долж-
ны были быть урегулированы специальной военной кон-
венцией. Он обосновал свою просьбу тем, что румынский
король мог почувствовать себя задетым попыткой поста-
вить под сомнение то, что «он сам командует своей ар-
мией»80. Австрийская сторона согласилась и с этим.
Впоследствии румынские буржуазные историки отмеча-
ли прозорливость И. К- Брэтиану, сумевшего будто бы от-
стоять самостоятельность румынской армии. О том, как
обстояло дело в действительности, свидетельствуют следую-
щие данные. Согласно австро-румынской конвенции общее
руководство военными действиями осуществлял австро-
венгерский генеральный штаб, независимо от того, дейст-
вовали ли армии Австро-Венгрии и Румынии вместе или
отдельно, на одном или на разных театрах военных дейст-
вий81. Австро-венгерские генералы, прикомандированные к
штабам румынских корпусов, пользовались правом ре-
шающего голоса. Даже в мирное время военные министры
Румынии должны были постоянно информировать австро-
венгерский генеральный штаб о проектах железных дорог,
каналов, новых фортификационных сооружений, перево-
оружении армии и организационных изменениях в ней82.
Мобилизационные, оборонительные и наступательные пла-
170

ны разрабатывались совместно лишь поскольку касались
Румынии83.
Относительно секретности договора мнения сторон ра-
зошлись. И. К- Брэтиану предлагал хранить факт его зак-
лючения в строжайшей тайне. Г. Кальноки не видел боль-
шой беды, если бы договор, «носящий,— по его словам,—
чисто оборонительный характер, стал известен из-за ка-
кой-то неосторожности»84. По-видимому, австро-венгерский
министр иностранных дел был не прочь оказать таким пу-
тем давление на Россию.
Министры оставили на усмотрение Бисмарка решение
вопроса о том, будет договор заключен вместе с Герма-
нией или последняя лишь присоединится к нему. И. К. Брэ-
тиану считал большой честью для Румынии, «если договор
будет подписан втроем»85.
Согласованный Г. Кальноки и И. К- Брэтиану проект
союзного договора был представлен Бисмарку, который
нашел в его тексте «лазейки для румынского шовиниз-
ма»86. Прежде всего Бисмарк потребовал исключить из до-
говора упоминание о России, а из преамбулы — слово
«безопасность». «"La securile,,,— заметил он,— очень
растяжимое понятие, которое в зависимости от обстоя-
тельств оправдывает также и агрессивную войну». Бис-
марк явно опасался, что Румыния, используя договор, мо-
жет втянуть Германию и Австро-Венгрию в какую-нибудь
авантюру, направленную против России. «У Румынии,—
писал он Рейсу,— всегда будет сильное искушение, если
к тому представится юридическая возможность, ради ру-
мынских реваншистско-завоевательских вожделений, про-
стирающихся до Днестра и дальше, воспользоваться уча-
стием германо-австро-венгерских войск численностью поч-
ти в два миллиона»87. Из этих же соображений он настаи-
вал на изъятии из третьей статьи договора слов «как толь-
ко они (договаривающиеся стороны.-—А. А.) посчитают
своевременным с точки зрения политического положе-
ния»88.
Бисмарк не только не желал подписывать «договор
втроем», но и вообще хотел отказаться от официального
присоединения Германии к договору89, ссылаясь на то, что
вследствие наличия союза между Германией и Австро-
Венгрией договор последней с Румынией будет на деле
обязателен и для Германии с подписью или без таковой90.
Поэтому Бисмарк считал достаточным, чтобы договор был
заключен лишь между Австро-Венгрией и Румынией, ко-
торых он собирался заверить в том, что casus foederis нас-
171

тупит для Германии не только в случае нападения России
на Австро-Венгрию, но и в случае нападения ее на Румы-
нию.
Однако эти намерения Бисмарка натолкнулись на про-
тиводействие как румынской, так и австро-венгерской дип-
ломатии. Румынский посланник в Вене П. Карп уведомил
Г. Рейса, что Карл I одобрит договор лишь при условии,
что он «будет заключен втроем»91. Для румынского коро-
ля и его правительства, не питавших особого доверия к
Австро-Венгрии, присоединение Германии к договору было
одним из главных условий его заключения92.
Соглашаясь с предложением Бисмарка изъять из тек-
ста договора все лазейки для румынского экспансионизма,
Г. Кальноки считал, что «вообще не упомянуть Россию
нельзя». Г. Кальноки настаивал на присоединении Герма-
нии в качестве гарантии выполнения условий договора Ру-
мынией, которую считал ненадежной. Румынский король
Карл I, по словам Г. Кальноки, «сдержит свое обещание,
данное кайзеру Вильгельму, но будет ли он с такой же
энергией придерживаться своего слова, данного им здесь
(т. е. в Вене.— А. А.), — это уже другой вопрос»93.
Добиваясь присоединения Берлина к проектируемому
договору, австро-венгерская дипломатия, по-видимому,
преследовала цель как можно крепче привязать Германию
к своей балканской политике, обеспечить ее безусловную
поддержку в случае австро-русского столкновения на Бал-
капах. Дело в том, что после заключения в 1879 г. гер-
мано-австрийского союза перед Бисмарком встал вопрос:
до каких пределов Германия должна была поддерживать
восточную политику Австрии в будущем? В Вене знали,
что Германия является «сторонницей той точки зрения, что
союз защищает только Австро-Венгерскую монархию, а
вовсе не её восточную (балканскую) политику против
России»94.
На присоединении к договору настаивал и австрийский
император Франц-Иосиф. Г. Рейс доносил Бисмарку, что
«австрийский кайзер страстно желает скорейшего заклю-
чения договора, но считает его зависящим от присоедине-
ния Германии»95. К тому же Г. Кальноки и Г. Рейс опаса-
лись, что отказ кайзеровского правительства присоеди-
ниться к договору вызовет недоверие у румынских полити-
ков, что может привести к краху всего затеянного.
Все эти обстоятельства вынудили Бисмарка дать сог-
ласие на присоединение Германии к договору. Однако в
остальном канцлер остался непреклонным: он считал упо-
172

минаиие России в тексте договора ненужной демонстра-
цией враждебности, поскольку практические результаты
заключенного договора будут теми же, если Россия не бу-
дет упомянута. Г. Кальноки признавал, что оговорки гер-
манского канцлера «не меняют смысл и значение догово-
ра»96.
Изъятием упоминания о России Бисмарк стремился за-
маскировать антирусскую направленность австро-венгеро-
румынского договора, поскольку опасался, что разглаше-
ние его может помешать возобновлению союза трех импе-
раторов, которому придавалось большое значение в пла-
нируемых им политических комбинациях европейского
масштаба.
Ради присоединения Германии к договору австрийская
дипломатия, так же как и румынская, согласилась внести
в его текст редакционные поправки, предложенные гер-
манским канцлером. Уступчивость И. К. Брэтиану объяс-
нялась опасением, что Бисмарк в противном случае вооб-
ще мог отказаться от присоединения к договору с Румы-
нией. Еще находясь в Берлине, он понял, что Бисмарк
стремится заключить какое-то соглашение с Россией. Эти-
ми соображениями сторон и объяснялось «спешное прове-
дение и быстрое завершение переговоров в Вене, которые
должны были дополнить достигнутое в принципе соглаше-
ние с Германией»97.
Подписание румыно-австро-венгерского союзного дого-
вора состоялось 18(30) октября 1883 г. в Вене. Со сторо-
ны Австро-Венгрии его подписал Г. Кальноки, со стороны
Румынии — Д. Стурдза. Договор состоял из преамбулы и
семи статей. Австро-Венгрия и Румыния обязывались не
вступать в союзы, направленные против другой договари-
вающейся стороны. В случае, если Румыния подвергнется
неспровоцированному нападению, Австро-Венгрия должна
своевременно оказать ей военную помощь. Для Румынии
casus foederis вступит в силу, если в таких же условиях
Австро-Венгрия подвергнется нападению в областях, гра-
ничащих с Румынским королевством.
Если одна из сторон оказалась бы под угрозой агрес-
сии, правительства двух стран должны были договорить-
ся о мерах по обеспечению взаимодействия их армий.
Военные вопросы, в особенности касающиеся проведения
совместных операций и прохода войск через территорию
другой страны, должны были урегулироваться военной
конвенцией. В случае вынужденного ведения совместной
173

войны стороны обязывались не вступать в переговоры с
противником и не заключать сепаратный мир.
Договор был заключен сроком на пять лет со дня его
ратификации. Если ни одна из сторон не заявила бы о же-
лании пересмотреть или денонсировать его за год до исте-
чения упомянутого срока, договор автоматически считал-
ся бы продленным еще на три года. Стороны решили сох-
ранить договор в тайне98.
В тот же день германский посол в Вене Г. Рейс под-
писал акт о присоединении Германии к румыно-австро-
венгерскому договору. В нем говорилось, что Германия, с
одной стороны, Австро-Венгрия и Румыния, с другой, обя-
зываются выполнять условия присоединения, являющиеся
одинаковыми с теми, которые содержались в тексте дого-
вора99.
Вопрос о присоединении Италии к договору во время
переговоров И. К- Брэтиану с Бисмарком и Г. Кальноки
не поднимался. В Бухаресте, видимо, не придавали этому
большого значения. Итальянское правительство присоеди-
нилось к договору лишь 3(15) мая 1888 г. сроком на пять
лет.
Румыно-австро-венгерский договор формально имел
оборонительный характер. Однако но своей сути он был
направлен против России. Согласно договору Румыния
должна была оказать помощь Австро-Венгрии, если пос-
ледняя подвергнется нападению в областях, граничащих
с Румынским королевством. Соседями Австро-Венгрии в
этих областях были Россия и Сербия. Так как Сербия на-
ходилась тогда в полном политическом и экономическом
подчинении монархии Габсбургов, речь могла идти только
о России.
Очевидна также взаимосвязь между австро-румынским
договором, который лишь подразумевал Россию, и герма-
но-австрийским договором 1879 г., в котором та была на-
звана прямо. Эта связь еще более выявляет антирусскую
направленность договора 1883 г. В разрабатываемых ав-
стро-венгерским и румынским генеральными штабами ар-
мий планах совместных военных операций Россия прямо
обозначалась как потенциальный противник100.
Итак, присоединение Румынии к Тройственному союзу
явилось результатом временного и частичного совпадения
политических и экономических интересов румынских, гер-
манских и австро-венгерских правящих кругов при сохра-
няющемся различии преследуемых целей, а не единствен-
ной и непосредственной реакцией румынской правящей
174

верхушки на ухудшение русско-румынских отношений в.
конце 70-х гг. XIX в., как пытались и пытаются доказать
многие буржуазные историки.
Договорные отношения между Румынией и участника-
ми Тройственного союза были и непрямыми, и неравно-
правными. Румынскому правительству так и не удалось,
достичь главной цели — заключить прямой договор с Гер-
манией, на которую оно главным образом рассчитывало
опереться, не удалось зафиксировать в договоре свои тер-
риториальные притязания к России. Бисмарк стремился
подчинить Румынию интересам Тройственного союза, а не
превратить последний в инструмент для реализации ру-
мынских завоевательных планов.
Заключив договор, Румыния оказалась в полном поли-
тическом и военном подчинении Тройственному союзу. До-
говор 1883 г. создал условия для вмешательства Герма-
нии и Австро-Венгрии во внутренние дела Румынии. Вена
постоянно требовала от румынского правительства подав-
лять антивенгерские выступления в королевстве, совмест-
но с Берлином осуществляла прямое вмешательство во
внутриполитическую борьбу в стране, оказывая поддержку
сторонникам Тройственного союза. Бухаресту пришлось
отказаться от претензий на Трансильванию и принять,
репрессивные меры против сторонников национально-осво-
бодительного движения трансильванских румын. Надежды
на ослабление национального гнета в Трансильвании
вследствие сближения с монархией Габсбургов не оправ-
дались.
Договор благоприятствовал дальнейшему политическо-
му и экономическому проникновению Германии и Австро-
Венгрии в Юго-Восточную Европу. Надежды румынских
экспортеров скота на стабильный рынок в Австро-Венгрии
не сбылись. После истечения в 1885 г. срока торговой кон-
венции с Австро-Венгрией между Румынией и двуединой
монархией разразилась длительная таможенная война.
Этим не преминула воспользоваться Германия, увеличив,
свой экспорт в Румынию.
Постепенно Румыния оказалась в полной финансово-
экономической зависимости от Германии и Австро-Венг-
рии, превратившись в источник дешевого сырья и рынок
для сбыта промышленных товаров этих стран. Румыния
лишь временно нейтрализовала попытки двуединой монар-
хии установить свое господство на Дунае. В то же время
присоединение к Тройственному союзу привело к дальней-
шему ухудшению румыно-русских отношений. Над Румы-
175

нией нависла серьезная опасность быть вовлеченной в воз-
можную войну между Австро-Венгрией и Россией, кото-
рая могла возникнуть вследствие агрессивности политики
двуединой монархии в Юго-Восточной Европе.
В силу этих негативных сторон, а также в связи с
тем, что договор не ратифицировал румынский парламент
и не одобрила значительная часть общественности стра-
ны, присоединение Румынии к Тройственному союзу ока-
залось непрочным.
I
ПРИМЕЧАНИЯ
i
1 См.: «Дранг нах Остсн» и народы Центральной, Восточной и Юго-
Восточной Европы. 1871 — 1918. М, 1977. С. 10.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 22. С. 50.
3 «Дранг нах Остсн» и народы... С. 35.
4 Ерусалимский А. С. Бисмарк, дипломатия и милитаризм. М., 1968.
С. 201—203; Виноградов В. II. Румыния в годы первой мировой
войны. М., 1969. С. 32.
5 См.: История Румынии. 1848—1917. М., 1971. С. 363—367.
* «Дранг нах Остен» и народы... С. 68—69; Сказкин С. Д. Конец
австро-русско-германского союза. М., 1974; Туполев Б. М. Экспан-
сия германского империализма в Юго-Восточной Европе в конце
XIX — начале XX в. М., 1970.
7 История Румынии. 1848—1917. С. 363.
3 Documents diplomatiques frangais. 1871 —1914. Serie 1. Т. 2. P. 401.
9 В ноябре 1878 г., к неудовольствию германской дипломатии, Ита-
лия признала государственную независимость Румынии.
10 Memoriile regelui Carol I al României., XVI. P. 50—51.
11 Tutui G., Popa M. Hohenţollernii în România. Bucureşti, 1962. P. 13,
294.
12 См.: «Дранг нах Остен» и народы... С. 35.
13 Оапе С. Р. Р. Carp şi locul său în istoria politică a ţării. Vol. I.
Bucureşti, 1936. P. 282.
14 Filipescu N. Discursuri politice. Vol. I. Bucureşti, 1919. P. 496; Re-
gele Carol I al României. Cuvîntări şi scrisori. Voi. 2. P. 423.
15 Brătianu I. C. Acte şi cuvîntări. Voi. 8. Bucureşti, 1941. P. 214.
16 Maiorescu T. Istoria contemporană a României. 1866—1900. Bucu-
reşti, 1926. P. 196.
17 Iorga N. Histoire des roumains et de la românite orientale. Voi. 10.
Bucarest, 1945. P. 274—275.
18 Правительственный вестник. 1881. 5 (17) нюня.
19 См.: История Румынии. 1948—1917. С. 258.
20 Правительственный вестник. 1883. 23 марта (4 апреля).
21 Gane С. Op. cit. Vol. I. P. 294.
22 Страницы истории румынской армии/Пер. с рум. Бухарест, 1975.
С. 146.
23 Правительственный вестник. 1882. 22 апреля (4 мая).
24 Reprezentantele diplomatice ale României. 1859—1917. Vol. 1. Bucu-
reşti, 1967. P. 213.
25 АВПР. Ф. Политархив. Д. 597. Л. 63.
26 Там же. Л. 15.
176

27 Şoimescu I. N. România, Rusia şi întreita alianţă. Bucureşti, 1889.
P. 18; ЛВПР. Ф. Политархив. Д. 597. Л. 15.
28 Soimescu I. N. Op. cit. P. 265, 317.
28 См.: Сказкин С. Д. Указ. соч. С. 186, 211, 212.
30 Cazan О. N.. Rădulescu-Zonner Ş. România si Tripla Alianţă.
1878—1914. Bucureşti, 1979. P. 101.
31 Şoimescu 1. N. Op. cit. P. 162.
32 Московские ведомости. 1878. 8 июля.
33 См.: Сказкин С. Д. Указ. соч. С. 97.
34 См.: Манфред А. 3. Образование русско-французского союза. М.,
1975. С. 50, 54: «Дранг пах Остен» и народи... С. 47.
33 См.: Сказкин С. Д. Указ. соч. С. 151, 255.
36 Şoimescu I. N. Op. cit. P. 163.
37 АВПР. Ф. Политотдел. Д. 607. Л. 177.
38 Там же. Д. 597. Л. 16.
39 Şoimescu I. N. Op. cit. P. 169.
40 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 20. С. 144.
41 Regele Carol I al României. Cuvîntări şi scrisori. Vol. I. P. 275.
42 Ibidem. P. 194.
43 Regele Carol I al României. Cuvîntări şi scrisori. Voi. 2. P. 373.
44 Maiorescu T. Istoria contemporană.., P. 179.
45 АВПР. Ф. Политархив. Д. 597. Л. 15.
46 Bacalbaşa С. Bucureştii de altă dată. Vol. I. Bucureşti, 1927. P. 252—
254; Dame Fr. Histoire de la Roumani contemporaine. Paris, 1900.
P. 340—341.
47 Сапе C. Op. cit. Vol. 1. P. 241—242.
48 Cincea P. Viaţa politică din România în primul deceniu al indepen-
denţei de stat. Bucureşti, 1974. P. 89—94.
49 Maiorescu T. Op. cit. P. 205.
50 «Дранг нах Остен» и народы... С. 66.
51 См.: Ерусалимский А. С. Указ. соч. С. 196—197.
52 См.: Сказкин С. Д. Указ. соч. С. 106—107.
53 Gane P. P. Op. cit. Vol. I. P. 219.
54 После Сан-Стефано: Записки Н. П. Игнатьева с примечаниями
А. А. Башмакова. Пг., 1916. С. 29.
55 Там же.
56 Правительственный вестник. 1882. 14 (26) января.
57 Brătianu I. С. Acte şi cuvîntări. Vol. 8. P. 7.
58 Восточный вопрос во внешней политике России (конец XVIII — на-
чало XX в.). М., 1978. С. 245.
59 Maiorescu Т. însemnări zilnice. Vol. 2. (1881—1886). Bucureşti,
1939. P. XXII, 126.
60 Бисмарк — Рейсу, 19 августа 1883 г.//Die Grofie Poiitik der Euro-
păischen Kabinctte 1871—1914. Sammlung der Diplomatischen Akten
des Auswătigen Amies. Berlin, 1922—1927. (Далее: GP). Bd. 3.
N 583, S. 263.
61 Г. Рейс-Бисмарку, 21 августа 1883 г.//Ibidem. N 584. S. 264.
62 Ibidem.
63 Ibidem.
64 Ерусалимский А. С. Указ. соч. С. 201.
65 Бисмарк—Рейсу, 8 сентября 1883 г.//GP. Bd. 3. N 585. S. 266.
66 Ерусалимский А. С. Указ. соч. С. 201.
67 Iorga N. Istoria românilor. Bucureşti, 1939. Vol. 10. P. 238; Бис-
марк—Рейсу, 8 сентября 1883 г.//GP. Bd. 3. N 585. S. 266.
68 Ерусалимский А. С. Указ. соч. С. 202.
69 GP. Bd. 3. N 585. S. 266.
12 Заказ .\» 533
177

70 Ibidem. S. 267.
71 Ibidem.
72 Ibidem.
73 Ibidem. N 586. S. 268.
74 См.: Ерусалимский А. С. Указ. соч. С. 211—212.
75 GP. Bd. 3. N 586. S. 269.
76 Ерусалимский А. С. Указ. соч. С. 202.
77 GP. Bd. 3. N 587. S. 269—270.
78 Ibidem.
7? Ibidem.
80 Ibidem.
81 ЦГВИА. Ф. 2000. Он. 1. Д. 146. Л. 1.
82 Там же. Л. 3.
83 Там же. Л. 1.
84 GP. Bd. 3. N 587. S. 271.
85 Ibidem.
86 Ibidem. N 588. S. 274.
87 Ерусалимский А. С. Указ^соч. С. 203.
88 GP. Bd. 3. N 588. S. 273.
89 lorga N. Istoria românilor. Vol. 10. P. 237—238.
90 GP. Bd. 3. N 588. S. 273.
91 Ibidem. N 589. S. 274.
92 Brătianu I. G. Politica externă a regelui Carol I//Domnia regelui
Carol I. Bucureşti. 1941. P. 94.
83 GP. Bd. 3. N 590. S. 275.
94 Сказкин С. Д. Указ. соч. С. 102. 103, 105.
95 GP. Bd. 3. N 590. S. 276.
96 Ibidem. N 589. S. 275.
97 Brătianu l. G. Politica externă... P. 93.
98 См.: Ключников IO. В., Сабанин А. Международная политика но-
вейшего времени в договорах, нотах и декларациях. М., 1925.
С. 243—244.
99 lonescu I. etc. Tratatele internaţionale ale României. 1354—1920.
Bucureşti, 1975. P. 258.
130 ЦГВИА. Ф. 2000. On. 1. Д. 146. Л. 1—3.
И. М. Лапина
ВОПРОС О БУКОВИНЕ В РУССКО-
РУМЫНСКИХ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
(1914-1916 гг.)
Проблемы русско-румынских отношений в годы первой
мировой войны освещались в работах Ф. И. Нотовича,
В. А. Емеца, в монографии и ряде статей В. Н. Виногра-
дова1. Исследование этих проблем помогло проследить
ход дипломатической борьбы за вступление Румынии в
войну, эволюцию внешнеполитической ориентации ее пра-
вящих кругов в период первой мировой войны. Советские
исследователи определили сущность позиций правительств
178

но вопросам о судьбе территорий, входивших в состав Ав-
стро-Венгерской империи, в том числе и Буковины. Вкрат-
це она такова: Россия стояла за раздел края между нею
и Румынией по «этнографическому принципу» (Северная
Буковина, населенная в основном украинцами, отходит к
России, Южная, населенная в. основном румынами,— к Ру-
мынии). Румынское же правительство, ссылаясь на «ис-
торические права», требовало всю Буковину.
Проекты русско-румынского разграничения в Буковине,
обсуждавшиеся в годы «вооруженного выжидания» Ру-
мынии, не были предметом специального изучения в совет-
ской историографии. Не уделили внимания в обобщающих
работах этому вопросу и историки СРР2.
Цель настоящей статьи — детально проследить эволю-
цию позиций России и Румынии, показать приемы и ме-
тоды сторон на переговорах.
В начале первой мировой войны Румыния оказалась в
выгодном положении: ее правящие круги сохраняли воз-
можность «заключать сделки с одной из соперничающих
империалистских держав ради осуществления своих граби-
тельских целей...»3 Господствующие классы Румынии дав-
но вынашивали планы территориального расширения.
Они предполагали реализовать свои замыслы, выждав
удобный момент для вступления в вооруженную борьбу с
наименьшими потерями и наибольшей выгодой. Обе воюю-
щие группировки обещали крупные вознаграждения за
счет противника, требуя военного выступления Румынии4.
Определившееся накануне войны русско-румынское
сближение5 дало царской дипломатии основание сделать
попытку привлечь Румынию к участию в войне на сторо-
не Антанты. В начале августа 1914 г. министр иностран-
ных дел России С. Д. Сазонов сообщил союзникам о пе-
реговорах с румынским посланником К. Диаманди, в ходе
которых был выработан проект соглашения. Проект вклю-
чал обязательство Румынии «оказать всеми своими воен-
ными силами содействие операциям России против Ав-
стро-Венгрии...» Россия, в свою очередь, принимала на
себя обязательство не прекращать войны против Австро-
Венгрии до тех пор, пока «области Австро-Венгерской мо-
нархии с румынским населением не будут присоединены
к Румынии»6. Однако предложения русских, какими бы за-
манчивыми они ни были, не смогли заставить румынскую
12-
179

правящую элиту сделать в тот момент решительный шаг7.
Отклонив предложение России, румынское правитель-
ство в начале сентября попыталось выяснить, не может ли
оно получить «компенсации в виде австрийских террито-
рий с румынским большинством населения» взамен обяза-
тельства Румынии сохранять нейтралитет до конца войны8.
Пытаясь вести «игру на двух столах», в эти же дни ру-
мынские правящие круги обсуждали с Центральными дер-
жавами вопрос об уступке района Сучавы (Южная Буко-
вина) Румынии, обещая выступить на стороне австро-вен-
герского блока (по существу, это был дипломатический
блеф)9. В середине сентября в условиях быстрого продви-
жения русской армии по Буковине переговоры с Берлином
и Веной утратили смысл.
Петроград предложил румынскому правительству за-
нять часть Буковины. Идея исходила от русского послан-
ника в Бухаресте С. А. Поклевского, который 14 сентября
писал: «Было бы теперь полезным и своевременным кон-
фиденциально предложить румынскому правительству за-
нять румынскими войсками ту часть оккупированной нами
Буковины, которая населена румынами»10. Это предложе-
ние, по мнению посланника, рассеяло бы возможные опа-
сения в Бухаресте, что «Россия пожелает сама присоеди-
нить к себе некоторые румынские области Австрии»11.
Согласовав предложение с военным ведомством, ми-
нистр иностранных дел России поручил 16 сентября 1914 г.
посланнику в Бухаресте сделать румынскому правитель-
ству официальное сообщение: «Заняв часть Буковины, Рос-
сия сделала первый шаг на пути освобождения этой про-
винции от австрийского владычества, освобождения, кото-
рого единодушно желают русский и румынский народы. В
силу этого императорское правительство вновь обращает-
ся к королевскому правительству, призывая его к нему
присоединиться в целях скорейшего достижения общей це-
ли, и предлагает ему занять, с своей стороны, без промед-
ления Южную Буковину и Трансильванию». Расположе-
ние русских и румынских войск в Буковине предлагалось
установить по соглашению между главнокомандующими
обеих армий на основании исключительно военных сообра-
жений, нисколько не предрешая последующего разграни-
чения, которое, указывалось в заявлении, «будет в свое
время произведено по соглашению между правительства-
ми сообразно с этнографическим составом населения»12.
С. Д. Сазонов предписывал посланнику в Бухаресте
разъяснить премьер-министру И. И. К- Брэтиану: «После
180

того как главные австрийские силы уже разбиты, занятие
Южной Буковины и Трансильвании не потребует значи-
тельного количества войск»13, Россия приглашает Румы-
нию «взять то, что сейчас ей можно взять безо всякого
усилия»14. Министр предложил посланнику дать широкую
огласку в Румынии сделанному Россией заявлению, если,
конечно, это окажется возможным15. «Необходимо,— пи-
сал С. Д- Сазонов,— чтобы народ и армия знали, что Рос-
сия, своими победами создавшая самые благоприятные ус-
ловия для осуществления давнишней мечты румын, сама
пригласила бухарестское правительство занять означен-
ные области почти без всякого усилия и что если Румыния
не воспользуется этим, то вина за это падет исключитель-
но на ее нынешнее правительство»16. Военное ведомство
одобрило предложение С. Д. Сазонова. По мнению дирек-
тора дипломатической канцелярии при ставке Н. А. Куда-
шева, это затруднило бы «всегда возможный в будущем
поворот Румынии на сторону» австро-германского блока17.
Русские дипломаты даже подготовили проект совмест-
ной декларации России, Франции и Англии о поддержке
Румынии в случае возможного нападения па нее Болгарии,
если румынское правительство примет решение занять
часть Буковины и Трансильвании18. Проект остался неосу-
ществленным, так как бухарестский кабинет отказался
принять предложение России, равнозначное немедленному
объявлению войны Австро-Венгрии и Германии. По этой
причине С. А. Поклевский счел нежелательным придавать
русскому предложению широкую огласку. Тем не менее
«сделанное нами предложение,— писал 24 сентября ди-
ректор канцелярии министерства иностранных дел Рос-
сии М. Ф. Шиллинг,— оказалось весьма полезным, нагляд-
но показав румынам, что наше движение в Буковину не
угрожает их национальным вожделениям»19. Принятые
русскими властями в Буковине административные меры
произвели в Румынии благоприятное впечатление.
С. А. Поклевский сообщал из Бухареста, что известия о
победах русских и французов вызвали «взрыв энтузиазма
и многолюдные манифестации»20.
Несмотря на отказ Бухареста принять предложение
России, русско-румынские переговоры продолжались. В
письме к С. А. Поклевскому министр иностранных дел
С. Д. Сазонов отметил: «Необходимо не отталкивать Ру-
мынию и не порывать нити переговоров с нею, но и не спе-
шить с выдачей положительных обязательств в обмен на
голословные обещания»21. Во второй половине сентября
181

С. Д. Сазонов вместе с румынским посланником К. Диа-
манди выработали проект соглашения, по которому Рос-
сия обязалась признать за Румынией право присоединить
населенные румынами области Австро-Венгерской монар-
хии «в удобный для нее (Румынии.— И. Л.) момент». Ру-
мыния же приняла на себя обязательство сохранять бла-
гожелательный по отношению к России нейтралитет до
дня занятия указанных территорий22. При этом следует за-
метить, что державы Антанты не собирались оставлять за
Румынией право определить момент ее выступления иск-
лючительно в соответствии с ее собственными интересами.
По этому поводу французский министр иностранных дел
Т. Делькассе писал: «...Здравый смысл и справедливость
не допускают, чтобы румынское правительство этим под-
ходящим моментом сочло момент, который знаменует ко-
нец войны. Раздел приобретений предполагает общность
усилий для их достижения»23. Империалисты Антанты от-
нюдь не намеревались «даром» предоставить румынам
возможность национального объединения, в качестве
«платы» они потребовали, чтобы Румыния взяла на себя
долю жертв и материальных потерь. В Бухаресте это прек-
расно понимали. Относительно Буковины в проекте было
указано, что основой разграничения между русской и ру-
мынской частями «явится принцип этнографического боль-
шинства населения»24.
С. Д. Сазонов сообщил 26 сентября текст проекта
С. А. Поклевскому. В случае согласия румынского прави-
тельства, писал С. Д. Сазонов, соглашение могло быть
подписано в Петрограде путем обмена нот с румынским
посланником25. 28 сентября 1914 г. С. А. Поклевский пере-
дал в Петроград просьбу премьер-министра Румынии оп-
ределить границу в Буковине между русской и румынской
частями по р. Прут26. Русское правительство отказалось
признать Прут будущей русско-румынской границей на
Буковине.
В окончательном тексте документа (обмен нотами
произошел 1 октября 1914 г.) было указано: «Что каса-
ется специально Буковины, то принцип большинства насе-
ления будет служить основанием для разграничения тер-
риторий, которые должны быть присоединены к России
или к Румынии. Это разграничение будет проведено после
специального изучения вопроса на месте. С этой целью бу-
дет назначена смешанная комиссия, которая будет снаб-
жена инструкциями, составленными в примирительном
духе, одушевляющем оба правительства»27. Сообщая
182

С. А. Поклевскому об обмене нот с румынским посланни-
ком, С. Д. Сазонов подчеркнул, что в Буковине разграни-
чение будет произведено «на началах численного преобла-
дания той или другой народности»28. Оставаясь в целом
проводником политики царизма, империалистической по
своей сущности, в данном вопросе С. Д. Сазонов придер-
живался позиции, объективно соответствовавшей нацио-
нальным устремлениям населения Буковины.
Попытка румынского правительства воспользоваться
сложностью этнической ситуации в Буковине и определить
будущую границу по р. Прут не удалась. Следуя настоя-
тельным советам ставки, русские дипломаты предпочли
отложить вопрос о конкретной линии границы.
В обсуждении проблем, связанных с разделом Букови-
ны между Россией и Румынией, принимали участие пред-
ставители русских военных кругов. По указанию Нико-
лая II в середине сентября в Буковину был командирован
Муравьев, старший секретарь дипломатической канцеля-
рии при ставке. Его отчет о поездке и донесения сыграли
существенную роль в определении позиции русского пра-
вительства. Основная задача Муравьева заключалась в вы-
яснении наиболее желательного направления будущей
границы в Буковине29. По его мнению, самым оптималь-
ным являлся вариант, предусматривающий проведение
границы в Буковине в основном по р. Сучава30.
В октябре 1914 г. военное положение ухудшилось, рус-
ские войска вынуждены были оставить Буковину. Репрес-
сивные меры австрийских властей вызывали возмущение
в Румынии. Известия из Буковины пробудили у многих
враждебные по отношению к Австро-Венгрии настроения.
Взятие г. Сучава и занятие всей Буковины русскими
войсками в декабре 1914 г. вновь поставило на повестку
дня русско-румынских отношений вопрос о Буковине.
После вторичного занятия Буковины в печати и даже в
румынских военных кругах шла «непрестанно речь о при-
готовлениях к выступлению против Австрии»31. Русские
дипломаты в донесениях отмечали, что в общественном
мнении Румынии укрепляется доверие к России, у здания
русской миссии проходили дружественные манифестации32.
26 декабря 1914 г. директор дипломатической канце-
лярии при ставке Н. А. Кудашев по просьбе верховного
главнокомандующего просил министерство иностранных
дел указать «желательные пределы, которыми надлежало
бы ограничить сферу нашей администрации в Буковине,
не предрешая вопроса об окончательном ее разграниче-
183

нии с Румынией»33. В ответ С. Д. Сазонов высказал мне-
ние, что гражданское управление «предпочтительно ввести
лишь в той части, которая будет окончательно за нами за-
креплена. Для определения границы этой части следует
принять во внимание этнографические, стратегические и
экономические условия, о коих всего лучше можно судить
на месте. Согласно имеющемуся в министерстве материа-
лу казалось бы, что таковой границей могла бы считаться
линия реки Сучавы с отклонением к югу, начиная от ее ис-
тока далее на запад, согласно записке Муравьева»34.
Выяснив к концу 1914 г. в общих чертах этническую
ситуацию в области, правительство России в начале 1915 г.
сочло возможным вновь предложить Румынии занять Юж-
ную Буковину. Однако попытка посланника в Бухаресте
С. А. Поклевского «осторожно затронуть» этот вопрос в
разговоре с И. И. К- Брэтиану 9 февраля закончилась не-
удачей. Выразив сожаление по поводу оставления русски-
ми войсками этой провинции, И. И. К. Брэтиану ответил,
что «лишь в случае войны выставит заслон со стороны
Буковины»35.
Таким образом, дважды (в сентябре 1914 г. и февра-
ле 1915 г.) отвергалось предложение правительства Рос-
сии Бухаресту занять область, иа которую претендовали
румынские правящие круги. В России постепенно утвер-
дилось мнение, что «цель Румынии овладеть Трансильва-
нией и Буковиной, не принося жертв. Для достижения
этой цели она намерена выжидать момента, когда австро-
германские армии будут истощены, и Румынии возможно
будет занять Траисильванию и Буковину без боя и с наи-
меньшими расходами»36.
После вторичного отказа румынского правительства
вступить в Буковину военное ведомство России заняло
особую позицию в отношении русско-румынского разграни-
чения. Решающую роль в ее определении сыграли резуль-
таты миссии полковника генерального штаба А. А. Самой-
ло, получившего в феврале 1915 г. приказ объсхатьЮж-
ную Буковину с целью выяснения желательной для Рос-
сии границы со стратегической точки зрения. Вывод его
был следующим: по стратегическим соображениям следу-
ет присоединить всю Буковину, не уступая ничего Румы-
нии37. Такое же мнение разделял командующий русскими
войсками в Буковине, командир 30-го армейского корпуса
Вебель38.
20 марта в министерстве иностранных дел состоялось
совещание по вопросу о Буковине, на котором полковник
184

А. А. Самойло изложил указанную точку зрения военных
кругов. С. Д. Сазонов возражал, обосновывая свою пози-
цию тем, что «1)мы связаны известными обязательствами
по отношению к Румынии, идущими вразрез с подобными
требованиями, и 2) он придает слишком большое значение
сохранению на будущее время добрососедских отношений
с Румынией, чтобы допустить неизбежное столкновение с
последней на почве спора из-за тех земель с румынским
населением, на которые вправе претендовать румыны»39.
Твердая позиция С. Д. Сазонова, основанная на вер-
ности этнографическому принципу при разграничении в
Буковине, вызвала недовольство представителей военного
ведомства. Они сделали попытку обратиться непосредст-
венно к царю. 30 апреля 1915 г. в записке начальника
штаба верховного главнокомандующего II. Н. Янушкевича
были изложены соображения по вопросу об установлении
будущей границы в Буковине между Россией и Румынией
с точки зрения военных кругов40.
Этнографический принцип русско-румынского разгра-
ничения в Буковине, зафиксированный соглашением
1914 г., как будет показано ниже, в еще большей степени
не устраивал румынскую правящую верхушку. К этому
времени она уже выработала программу будущих «приоб-
ретений», далеко выходившую за рамки того, что можно
было бы оправдать заботой об объединении румынского
народа41.
В конце марта 1915 г. румынское правительство офи-
циально заявило в Лондоне о решении выступить на сто-
роне Антанты. Так как английский кабинет отказался ве-
сти переговоры о вступлении Румынии в войну за спиной
России, румынскому правительству пришлось обратить-
ся в Петроград42. Начался новый этап русско-румынских
переговоров о разделе Буковины. Содержание его можно
кратко сформулировать так: при определении границы в
Буковине Румыния настаивала на отказе от этнографиче-
ского принципа, союзники оказывали давление на Петро-
град, добиваясь уступок, а министерство иностранных дел
России, находясь между молотом и наковальней (Буха-
рестом и союзниками), медленно и неотвратимо сдавало
свои позиции.
1 мая 1915 г. С. А. Поклевский со слов И. И. К- Брэ-
тиану сообщил о пожеланиях румынского правительства
относительно будущей границы в Буковине по Пруту. Не
отрицая, что «такая граница нарушила бы принцип нацио-
нальности (Курсив наш.— И. Л.)», И И. К. Брэтиану зая-
185

вил С. А. Поклевскому, что «румынское правительство
придает первостепенное значение границе Прута в Буко-
вине и Тиссы в Банате и что в случае нашего отказа от
предоставления Румынии линии этих рек он лично не возь-
мет ответственности за участие Румынии в войне и пред-
почтет сохранить нейтралитет»43. То же румынский премь-
ер заявил и союзникам России44.
3 мая 1915 г. румынский посланник в Петрограде
К. Диамаиди передал министру иностранных дел России
официальное предложение своего правительства «немед-
ленно выступить против Австрии, если державы согласят-
ся вперед признать за Румынией право на присоединение
части Австро-Венгрии в пределах», указанных Бухарес-
том45. Однако это не соответствовало русско-румынскому
соглашению от 1 октября 1914 г.46
С. Д. Сазонов не скрыл от посланника своего удивле-
ния по поводу необычайно широких притязаний Румы-
нии и твердо ответил, что Россия не может согласиться
ни на линию Прута в Буковине, ни на предоставление Ру-
мынии всего Баната. Он напомнил, что между Россией
и Румынией существует соглашение, в соответствии с ко-
торым будущее распределение земель зависит от состава
населения, и заявил, что, по его мнению, следует придер-
живаться этого начала. В высшей степени характерен от-
вет К- Диаманди: соглашение «имело в виду нейтралитет
Румынии, между тем как за военное содействие Румыния
вправе получить нечто большее (Курсив наш.— И. Л.)»47.
Иными словами, И. И. К. Брэтиану48 и К- Диаманди от-
крыто заявили: если хотите нашего участия в войне, то от-
кажитесь от этнографического принципа в определении
будущих границ. В конфиденциальных беседах с диплома-
тами Антанты румынские представители не скрывали, что
за «дополнительный риск» вступления в войну в согласо-
ванный с державами Антанты срок они желают получить
расширение территории, которое учитывало бы не только
этнографические соображения.
Союзники России признали требования Румынии «чрез-
мерными»49, поскольку они касались территорий, населен-
ных украинцами и сербами. Однако Лондон и Париж, по-
началу поддерживавшие на словах союзника, затем, поме-
ре ухудшения военного положения России, стали оказы-
вать на нее давление с целью удовлетворения румынских
притязаний50. Используя неблагоприятное военное положе-
ние России и изменение позиции ее союзников, румынские
186

правящие круги на переговорах прибегли к неприкрытому
шантажу.
В Петрограде с самого начала считали, что, предъ-
являя преувеличенные территориальные требования,
И. И. К- Брэтиану намеревается свалить вину за возмож-
ную неудачу переговоров на неуступчивость России51. Не
желая подавать для этого повода, русская дипломатия
пыталась найти выход. В первых числах мая С. Д. Сазо-
нов твердо заявил: «Россия не может никогда принять
Прут как северную границу; пойти на это значило бы от-
дать Румынии русское (имелось в виду украинское.—
И. Л.) население, которое желало быть присоединенным
к русской империи». Вместе с тем он выразил готовность
«постараться найти подходящую границу путем взаимных
уступок»52, объем которых указывался в записке, состав-
ленной в ставке верховного главнокомандующего 11 мая
1915 г.53 Однако И. И. К. Брэтиану не обнаружил никако-
го желания достичь компромиссной договоренности. С его
стороны одно за другим следовали заявления посланни-
кам Антанты, что Румыния не выступит, если ей не будут
гарантированы требуемые сю границы54.
14 мая 1915 г. С. Д. Сазонов направил С. А. Поклев-
скому для вручения румынскому правительству памятную
записку с наметкой детального разграничения между Рос-
сией и Румынией (по линии р. Сучава). Министр иност-
ранных дел писал: «Я по-прежнему придаю значение на-
лажению между Россией и Румынией прочных добрососед-
ских отношений»55, однако «нельзя требовать, чтобы мы
для этого пожертвовали своими соплеменниками и спра-
ведливыми чаяниями» сербского народа только потому,
что И. И. К- Брэтиану «вздумалось широко очертить вож-
деления Румынии, которая еще недавно и не мечтала о по-
добных приращениях»56. Но в Бухаресте не внимали та-
ким доводам.
18 мая румынский премьер-министр сделал Петрогра-
ду неожиданное сообщение, что Румыния предполагает
«со временем» оккупировать австро-венгерские провинции
с румынским населением, на что ей дает право соглаше-
ние от 1 октября 1914 г.57 Таким образом, не связывая се-
бя обязательством вступления в вооруженную борьбу,
И. И. К- Брэтиану надеялся в конце войны получить ее
плоды без всяких усилий. С. А. Поклевскому пришлось
разъяснить главе румынского правительства истинный
смысл соглашения от 1 октября 1914 г., которое, как от-
мстил посланник, «носит чисто переходный характер к
187

соглашению о военной кооперации»58. По поводу этого де-
марша румынской дипломатии директор канцелярии ми-
нистерства иностранных дел России М. Ф. Шиллинг пи-
сал 8 июня, что И. И. К- Брэтиану неоднократно злоупот-
реблял согласием русского правительства не оглашать
сделанных Румынии предложений, значение же заключен-
ного в октябре 1914 г. соглашения «было им совершенно
извращено с целью оправдать свою политику»59.
Претензии румынской олигархии нашли известную под-
держку у французского министра иностранных дел Т. Дель-
кассе, который 19 мая в качестве «среднего решения»
предложил русскому правительству признать р. Серет бу-
дущей русско-румынской границей в Буковине60. Уступая
настойчивому нажиму союзников, С. Д. Сазонов дал фор-
мальное согласие на предложение Т. Делькассе61. Однако
румынское правительство не удовольствовалось и этой ус-
тупкой, о чем И. И. К- Брэтиану заявил 22 мая француз-
скому посланнику Блонделю62. Румынский совет минист-
ров отверг предложение русских и одобрил решение
И. И. К- Брэтиану добиваться в качестве границы линии
Прута. В румынской печати появились сообщения о веду-
щихся в Петрограде переговорах, в которых России при-
писывалась неуступчивость, комментировавшаяся, по сооб-
щению С. А. Поклевского, «в довольно враждебном топе»63.
Несогласованность, противоречия между союзниками по
Антанте укрепляли надежды румынской олигархии па то,
что Россия будет вынуждена пойти на дальнейшие уступ-
ки64. Так и произошло в действительности. Во время тяже-
лых неудач на Восточном фронте, когда русская армия ве-
ла борьбу с силами Германии, Австро-Венгрии и Турции,
Англия и Франция решили принести в жертву интересы
России в Буковине и Закарпатской Украине, чтобы до-
биться немедленного выступления Румынии на стороне Ан-
танты65. С этой целью они усилили давление на Петро-
град.
В конце мая 1915 г., когда русские войска отступали
из Галиции и Польши, оставили Буковину, изменилась и
позиция военного ведомства России, которое ранее не при-
давало особого значения военной поддержке со стороны
Румынии. В письме верховного главнокомандующего
С. Д. Сазонову от 7 июня говорилось, что с чисто военной
точки зрения «выступление Румынии при теперешней об-
становке на театре военных действий является весьма же-
ланным» и что «если будет признано пойти на уступки, то
только при условии немедленного выступления Румынии,
188

при котором эти уступки могут найти себе оправдание»66.
Мнение ставки в этой ситуации оказалось решающим. На
личном докладе С. Д. Сазонова 8 июня у Николая II в
Царском Селе было решено «сделать еще новые уступки
румынским требованиям»67 с тем, чтобы добиться вступ-
ления Румынии в войну.
На следующий день, 9 июня, С. Д. Сазонов просил по-
сланника в Бухаресте выяснить, «через сколько дней после
того, как состоится соглашение, мы можем рассчитывать
на объявление Румынией войны Австро-Венгрии». Только
в случае немедленного (через несколько дней) выступле-
ния Румынии Россия пойдет на «значительную жертву,
а именно: принять в Буковине... границу с уступкой Румы-
нии города Черновцев»68.
Поскольку Россия согласилась пойти на удовлетворе-
ние румынских требований, с 9 июня главным в перегово-
рах стал вопрос об определении момента выступления
Румынии. Взамен территориальных уступок Россия доби-
валась быстрейшего вступления Румынии в войну на сто-
роне Антанты, а Бухарест всячески оттягивал решение воп-
роса. «Расчет понятен: заручившись нашими уступками,
потом тянуть дело под предлогом военного соглашения,
пополнения запасов и т. д.»69,— писал в эти дни Н. А. Ку-
дашеву директор канцелярии министерства иностранных
дел России М. Ф. Шиллинг.
21 июня С. Д. Сазонов предложил румынскому прави-
тельству принять обязательство выступить против Австро-
Венгрии не позже, чем через пять недель. Он писал: «Рос-
сия, со своей стороны, выказала крайнюю сговорчивость,
отступив даже от этнографического начала при проведе-
нии будущего разграничения... Само собой разумеется,
что если по заключению с ними договора на вышеизло-
женных условиях Румыния все-таки в установленный срок
не выступит, то все сделанные нами предложения отно-
сительно будущих разграничений отпадут»70. В ответ
И. И. К- Брэтиану выразил «глубокую радость по поводу
предоставления Румынии Буковины по Прут с городом
Черновцами», но продолжал торговаться по поводу Бана-
та, а также срока будущего выступления71.
Чтобы «не порывать переговоров, не исчерпав всех
средств к привлечению Румынии»72, русское правительст-
во по соглашению с Францией и Англией 10 июля 1915 г.
приняло решение полностью удовлетворить все требова-
ния И. И. К. Брэтиану, а именно уступить Румынии Буко-
вину по Прут, Угорщину по Тиссу и весь Банат под непре-
189

менным условием выступления Румынии не позже, чем че-
рез пять недель со дня подписания политического согла-
шения73. Однако внешнеполитическая активность Бухаре-
ста угасала по мере ухудшения дел на фронте.
Видя нежелание И. И. К. Брэтиану брать на себя кон-
кретные обязательства, министерство иностранных дел
России попыталось найти поддержку у союзников по Ан-
танте. 14 мая 1915 г. оно обратилось к французскому, ан-
глийскому и итальянскому посольствам с памятной запи-
ской. В ней отмечалось, что уступки Бухаресту были сде-
ланы «в целях обеспечения помощи Румынии именно в
настоящее время. Поэтому, если цель никоим образом не
может быть достигнута, представляется излишним давать
в Бухаресте обещания уступок, которые не имели бы дру-
гих последствий, кроме возбуждения недовольства русско-
го общественного мнения и горячих протестов Сербии»74.
В беседе с К. Диаманди 26 июля М. Ф. Шиллинг за-
метил, что И. И. К- Брэтиану «сеет семена будущих рас-
прей между румынами и теми, кто является их естествен-
ными союзниками»75.
Однако все уступки, сделанные Бухаресту, оказались
напрасными, румынская олигархия не торопилась вступать
в вооруженную борьбу. Политическое соглашение Румы-
нии с Антантой должно было быть выработано посланни-
ком России в Бухаресте совместно с И. И. К. Брэтиану,
одобрено другими союзными державами и затем подписа-
но представителями всех сторон76. Премьер-министр Ру-
мынии остался верен своей тактике. Сославшись на проти-
водействие коллег по кабинету, он отказался подписать
составленное на его условиях соглашение77. 21 августа
1915 г. четырехмесячные интенсивные переговоры с Ру-
мынией были приостановлены. В этот день И. И. К- Брэ-
тиану заявил, что считает «окончательно установленной»
договоренность с русским правительством и его союзника-
ми относительно румынских территориальных притяза-
ний78. Русскому посланнику он сказал, что рассматривает
неподписанное соглашение как существующее и будет в
соответствии с этим поступать в будущем79. От русской
стороны на это заявление не последовало ни согласия, ни
возражений.
С юридической точки зрения переговоры 1915 г. не
имели результата. «Договоренность», в существовании ко-
торой румынский премьер-министр пытался убедить прави-
тельство России, была его односторонней трактовкой си-
туации. На деле же соглашение не было заключено, а сло-
190

весные обязательства И. И. К. Брэтиану остались невы-
полненными.
В конце 1915 — начале 1916 г. после разгрома Сербии
и вступления в войну Болгарии создались более благопри-
ятные условия для деятельности австро-германских пред-
ставителей в Румынии. Распространились слухи, что
Германия предложила румынскому правительству Буко-
вину за одно лишь соблюдение нейтралитета80. М. Ф. Шил-
линг справедливо считал подобное предложение «весьма
сомнительным»81. Представители Центральных держав не-
охотно давали Румынии обещания территориальных усту-
пок, считая, что вопрос о вступлении ее в войну решается
«на поле боя», т. е. зависит оттого, на чью сторону склонит-
ся военное счастье. Ориентация на Антанту сулила румын-
ским правящим кругам несравненно большие выгоды.
31 октября 1915 г. С. А. Поклевский высказал мнение,
что время зондирования почвы прошло, нужно «прямо ве-
сти переговоры о выступлении Румынии»82. И. И. К- Брэ-
тиану выразил пожелание, чтобы выступлению предшест-
вовало подписание не только политического соглашения,
но и военной конвенции83. В конце января 1916 г. военным
агентом России в Румынию был назначен полковник ге-
нерального штаба А. Татаринов, которому поручили «вы-
яснить вопрос об искренности намерения» И. И. К- Брэ-
тиану заключить военное соглашение и установить его ос-
новы84.
Решающее влияние на ход переговоров о вступлении
Румынии в войну оказало, как справедливо отметил
В. Н. Виноградов, наступление русской армии на Юго-
Западном фронте («Брусиловский прорыв»)85. В конце
июня переговоры вступили в заключительную стадию.
8 августа 1916 г. был согласован проект политического со-
глашения между Россией, Великобританией, Францией,
Италией, с одной стороны, и Румынией — с другой86. В
нем нашли отражение результаты обмена мнениями и за-
фиксированы уступки, выторгованные румынским прави-
тельством в 1915 г.; в Буковине будущей границы между
Россией и Румынией была обозначена р. Прут. 17 августа
подписаны политическое соглашение и военная конвенция,
а через 10 дней Румыния вступила в войну87.
* * *
Вопрос о разделе Буковины с начала первой мировой
войны занимал существенное место во взаимоотношениях
191

Петрограда и Бухареста, хотя он был связан с ходом во-
енных действий, а также с вопросами о других террито-
риях, на которые претендовали румынские правящие
круги.
Соглашение от 1 октября 1914 г. исходило из необхо-
димости раздела Буковины между Россией и Румынией,
но оставляло открытым вопрос о конкретной линии гра-
ницы. Основой будущего разграничения являлся этногра-
фический принцип, который, несмотря на давление воен-
ных кругов, оставался постоянной позицией русского пра-
вительства по данному вопросу. Объективно такое реше-
ние соответствовало национальным чаяниям народов, на-
селявших Буковину.
Используя военные неудачи Антанты и противоречия
в ее стане, румынская олигархия в 1915 г. выдвинула
территориальные требования, ничего общего не имевшие
с этнографическим принципом. Названные обстоятельства
и предопределили, несмотря на незавершенность перего-
воров 1915 г., тот факт, что по договору 1916 г. румынские
правящие круги получили от Антанты признание своих
далеко идущих притязаний.
В работе «Война и революция» В. И. Ленин охаракте-
ризовал этот договор как империалистический. Он писал:
«Тайный договор с Румынией есть, и он состоит в том, что
Румыния получит целый ряд чужих пародов, если будет
воевать на стороне союзников»88. Румынская олигархия
вела торг в течение двух лет. Его результаты легли в ос-
нову договора 1916 г., который оказался юридически и по-
литически обесцененным последующим развитием собы-
тий. Заключив сепаратный договор с Германией в мае
1918 г., Румыния нарушила статью V политического сог-
лашения от 17 августа 1916 г. и тем самым лишила его
юридической силы.
Долголетние вожделения правящие круги Румынии
смогли обеспечить только путем прямой агрессии. Вслед
за захватом Бессарабии в январе 1918 г. в ноябре того
же года румынская олигархия оккупировала и Северную
Буковину с преимущественно украинским населением, про-
игнорировав его волю, выраженную в решении народного
веча, собравшегося в Черповицах 3 ноября 1918 г., о вос-
соединении с Украиной.
В условиях объявленного оккупантами на территории
Северной Буковины осадного положения был создан так
называемый «генеральный конгресс» Буковины из предста-
вителей местных румынских буржуазных националистов
192

с участием немецких, польских и некоторых украинских.
15(28) ноября 1918 г. он провозгласил «безусловное при-
соединение» всей Буковины к Румынии — акт, поправший
право буковинских украинцев на национальное самоопре-
деление и в силу этого никогда не признававшийся Совет-
ской Украиной и Союзом ССР в целом. Аннексия Север-
ной Буковины Румынией была скреплена мирным догово-
ром союзников с Австрией, подписанным в Сен-Жермене
10 сентября 1919 г.89 Империалисты Антанты, диктовавшие
свою волю на мирной конференции, пошли на это, по-
скольку считали буржуазно-помещичью Румынию одним
из оплотов борьбы против «всемирного большевизма»,
звеном в «санитарном кордоне» против Страны Советов.
В июне 1940 г., одновременно с мирным решением воп-
роса о Бессарабии путем возвращения края Советскому
Союзу, была передана СССР и Северная Буковина.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой
войны. Т. 1. М.; Л., 1946; Он же. Бухарестский мир 1918 г. М.,
1959; Емец В. А. Противоречия между Россией и союзниками по
вопросу о вступлении Румынии в войну (1915—1916 гг.)//Истори-
ческие записки. Т. 56. М., 1966; Виноградов В. Н. Румыния в годы
первой мировой войны. М., 1969; Он же. Внутриполитическая борь-
ба в Румынии накануне се вступления в первую мировую войну //
Новая и новейшая история. 1962; Он же. Вступление Румынии в
первую мировую войну и разногласия в стане Антанты // Балкан-
ские исследования. Проблемы истории и культуры. М., 1976.
Вып. 2; Он же. Об участии Румынии в первой мировой нойне //
Вопросы истории. 1982. X» 8.
2 Atanasiu V., etc. România în primul război mondial. Bucureşti, 1979;
Nu(u C. România în anii neutralităţii (1914—1916). Bucureşti, 1972;
Pascu Ş. Făurirea statului naţional unitar român. Vol. I. Bucureşti,
1983.
3 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 27. С. 258.
4 См.: Виноградов В. Н. Румыния в годы первой мировой войны.
С. 43; Царская Россия в мировой войне. Т. 1. Л., 1925. № 5.
С. 147—148, 152.
5 О русско-румынских отношениях накануне войны см.: Агаки Л. С.
Русско-румынские межгосударственные отношения в конце XIX —
начале XX в. Кишинев, 1976; Кросс Б. Б. Вступление Румынии во
вторую балканскую войну и русская дипломатия//Ученые записки
Ленинград, пед. ин-та. Т. 502. Л. 1971; Он же. Предпосылки рус-
ско-румынского сближения накануне первой мировой войны // Там
же; Он же. Русская дипломатия и Румыния накануне первой ми-
ровой войны // История СССР. 1971. № 4; Он же. Русско-румын-
ские дипломатические отношения накануне первой мировой вои-
ны//Балканские исследования. Проблемы истории и культуры.
Вып. 2. М., 1976; и др.
6 Международные отношения в эпоху империализма. Документы из.
13 Заказ Л'° 553
193

архивов царского и Временного правительств 1878—1917 гг. (Да-
лее: МОЭИ). Сер. 3. М.; Л., 1935. Т. 6. Ч. 1. № 22. С. 21.
7 Иотович Ф. И. Бухарестский мир... С. 24—29.
8 Царская Россия в мировой войне. Т. 1. Л., 1925. С. 157.
9 См.: Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой миро-
вой войны. Т. I. С. 252—257.
0 Царская Россия в мировой войне. № 32. С. 160.
' МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. № 258. С. 252.
- Царская Россия в мировой войне. № 34. С. 161.
3 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. Прим. 2 к № 263. С. 257.
4 Царская Россия в мировой войне. № 38. С. 163.
5 МОЭИ. Т. 6. Ч. I. Прим. 2 к № 263. С. 257.
6 Там же. № 282. С. 276—277.
7 Там же. Прим. 4 к № 258. С. 253.
8 Там же. №. 288. С. 282—283.
9 Там же. Прим. 2 к № 282. С. 277.
20 Там же. Прим. 1 к № 282. С. 277.
21 Царская Россия в мировой войне. № 26. С. 158.
2,2 Там же. № 41. С. 166.
23 МОЭИ. Т. 8. Ч. 1. № 16. С. 19. Обстоятельный анализ соглашения,
его возможных последствий см.: Виноградов В. Н. Румыния в
годы первой мировой войны. С. 122—130.
24 Царская Россия в мировой войне. № 41. С. 166.
25 МОЭИ, Т. 6. Ч. 1. № 317. С. 313.
26 Царская Россия в мировой войне. Л"? 42. С. 166.
27 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. Mb 310. С. 342.
28 Царская Россия в мировой войне. № 44. С. 167.
29 МОЭИ. Т. 6. Ч. 1. Прим. 3 к № 258. С. 252.
30 Там же. Ч. 2. Прим. 2 к № 694. С. 267.
31 Царская Россия в мировой войне. № 60. С. 176.
32 МОЭИ. Т. 7. Ч. 1. Прим. 4 к № 319. С. 413.
33 Там же. Т. 6. Ч. 2. Прим. 1 к № 694. С. 267.
34 Там же. М° 694. С. 267.
35 Там же. Т. 7. Ч. 1. № 165. С. 217.
36 Царская Россия в мировой войне. № 51. С. 171.
37 МОЭИ. Т. 7. Ч. 1. № 210. С. 277—282.
38 Там же. Прим. к № 210. С. 277—278.
39 Там же. Mb 401. С. 528—529.
40 Там же. Ч. 2. № 649. С. 303-306.
41 Виноградов В. И. Румыния в годы первой мировой войны. С. 32.
42 Иотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой
войны. С. 470—471.
43 Царская Россия в мировой войне. ЛЬ 69. С. 181—182.
44 МОЭИ. Т. 7. Ч. 2. Прим. I к № 654. С. 314.
45 Там же. № 672. С. 335—336.
46 Там же. № 669. С. 333.
47 Там же. №672. С. 336.
48 Ведение внешней политики страны было на деле исключительно
прерогативой премьер-министра, его дипломатическая деятельность
являлась по существу бесконтрольной.
49 Царская Россия в мировой войне. № 68. С. 181.
50 Подробно о политике союзников России на этом этапе русско-ру-
мынских переговоров см.: Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба
в годы первой мировой войны. С. 469—539.
51 МОЭИ. Т. 7. Ч. 2. № 696. С. 370.
5- Там же. Прим. 2 к № 696. С. 370.
194

53 Там же. № 734. С. 410—411.
54 Там же. № 753. С. 442.
55 Там же. Л° 757. С. 44—449; Царская Россия в мировой войне.
№ 80. С. 186—188.
56 МОЭИ. Т. 7. Ч. 2. Kî 758. С. 449—450.
57 Царская Россия в мировой войне. Л» 82. С 189.
58 МОЭИ. Т. 7. Ч. 2. ЛЬ 783. С. 476.
59 Там же. Т. 8. Ч. 1. Прим. 5 к № 151. С. 190.
60 Царская Россия в мировой войне. № 83, 84. С. 190.
61 МОЭИ. Т. 7. Ч. 2. № 796. С. 487—488.
62 Там же. № 814. С. 508.
63 Царская Россия в мировой войне. Л° 86. С. 191.
64 Нотович Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой
войны. С. 484.
65 Там же. С. 491.
66 МОЭИ. Т. 8. Ч. 1. Л° 78. С. 111.
67 Там же. № 81. С. 113.
68 Там же. № 83. С. 114—115.
69 Там же. ЛЬ 119. С. 152.
70 Там же. ЛЬ 151. С. 188—189.
71 Там же. № 170. С. 207—208; ЛЬ 185. С. 226—228.
72 Там же. Прим. 4 к ЛЬ 151. С. 188.
73 Царская Россия в мировой войне. As 98. С. 198—199.
74 МОЭИ. Т. 8. Ч. 1. Л"» 310. С. 397—398.
75 Там же. ЛЬ 381. С. 493.
76 Царская Россия в мировой войне. ЛЬ 100. С. 199.
77 Виноградов В. Н. Румыния в годы первой мировой войны. С. 139.
78 История Румынии. 1848—1917. М., 1971. С. 540.
79 МОЭИ. Т. 8. Ч. 2. ЛЬ 552. С. 118.
80 Там же. Т. 9. Прим. I к № 457. С. 476; Т. 10. Л» 68. С. 71; ЛЬ 204.
С. 209.
81 Там же. Т. 10. «Y° 204. С. 209.
82 Виноградов В. Н. Об участии Румынии в первой мировой войне.
С. 61.
83 МОЭИ. Т. 9. Л» 123. С. 116.
84 Там же. Т. 10. ЛЬ 126. С. 135; ЛЬ 331. С. 360. Подробно о миссии
Л. Татаринова см.: Виноградов В. Н. Румыния в годы первой миро-
вой войны. С. 149—150.
85 Виноградов В. Н. Об участии Румынии в первой мировой войне.
С. 61.
86 Царская Россия в мировой войне. ЛЬ 134. С. 224.
87 Ключников Ю. В., Сабанин А. Международная политика новейшего
времени в договорах, нотах и декларациях. Ч. II. М., 1926.
С. 50—51.
88 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 32. С. 91.
89 Очерки политической истории Румынии (1859—1944). Кишинев,
1985. С. 193—194, 198—205.
13;
195

Я. М. Копаиский, И. О. Левит
СОВЕТСКОЕ МИРНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ
И РУМЫНИЯ
(конец 1919 — начало 1920 г.)
Прошло два года после победы Великой Октябрьской
социалистической революции. Несмотря на тяжелые усло-
вия—разруху, голод —рабочие и крестьяне Страны" Со-
ветов успешно отбивали натиск внутренних и внешних
врагов. К началу 1920 г. Красная Армия завершила раз-
гром Колчака и Юденича. Доживала последние дни ар-
мия Деникина.
Военно-политические победы 1919 г. над белогвардей-
цами позволили нашей стране, получив передышку, при-
ступить к восстановлению разрушенного войной народного
хозяйства. Эти победы привели к укреплению международ-
ного положения советских республик. Несмотря на пере-
вес экономических и военных сил, империалистические
державы потерпели серьезные поражения в России. Про-
должать войну против советских республик становилось
дня них все труднее, трудящиеся этих стран все настой-
чивее выступали против антисоветской интервенции, за
мир со Страной Советов.
Однако партия большевиков знала, что завоеванная пе-
редышка является временной, что Антанта не отказалась
от происков, направленных против Советской власти. Ук-
репляя обороноспособность и повышая бдительность, Со-
ветское государство в соответствии с ленинскими принци-
пами социалистической внешней политики активизировало
и борьбу за достижение мира с капиталистическими стра-
нами.
5 декабря 1919 г. в резолюции по вопросу о междуна-
родной политике VII Всероссийский съезд Советов, на-
помнив о неоднократных мирных предложениях рабоче-
крестьянского правительства странам Антанты, подтвер-
дил неуклонное стремление РСФСР «жить в мире со все-
ми народами». Съезд поручил «Всероссийскому Централь-
ному Исполнительному Комитету, Совету Народных Ко-
миссаров и Народному Комиссариату Иностранных дел
систематически продолжать политику мира, принимая все
необходимые меры для ее успеха»1. Советские предложе-
ния о мире были тотчас же переданы по радио, а 10 декаб-
ря 1919 г. находившийся в Копенгагене член коллегии
196

НКИД М. М. Литвинов разослал резолюцию съезда пред-
ставителям держав Антанты2.
Однако советские предложения, направленные на срыв
всей политики интервенции, на превращение мирной пере-
дышки в прочный мир (даже империалисты называли их
«мирной оффенсивой» большевиков3), игнорировались ве-
ликими державами Запада, которые не отказались от пла-
нов удушения Советской власти. Особенно ревностно ра-
товали за это империалистические круги Франции. «Союз-
никам не только не следует заключать мир с Россией,—
заявил в одном из выступлений глава французского пра-
вительства Ж- Клемансо,— но они не должны даже всту-
пать с ней в какие-либо взаимоотношения»4.
Негативное отношение французского премьера к со-
ветской мирной инициативе проявилось еще на заседании
руководителей Антанты, состоявшемся 12 декабря 1919 г.
в Лондоне. Он оказался вынужденным признать, что «до
сих пор политика Антанты не имела успеха» и ее расче-
ты на белогвардейские армии потерпели полный крах.
Хотя па сей раз Клемансо отказался от прежней линии
прямой интервенции войск Антанты, он высказался за то,
чтобы под видом «защиты» капиталистического мира от
«большевистской угрозы» «создать вокруг Советской Рос-
сии, так сказать, проволочное заграждение»5. Антанта
фактически не отказалась от антисоветских авантюр. Это
была очередная установка, как отмечала 6 января 1920 г.
газета «Известия», на организацию антибольшевистского
фронта от Румынии до Финляндии. Спустя неделю редак-
тор «Известий» Ю. Стеклов в статье «Новый фазис вос-
точной политики Антанты» писал: «План бросить на пас
буржуазные силы Центральной Европы во всяком случае
заправилами Антанты уже составлен. Насколько ей удаст-
ся его осуществить — это другой вопрос. Клемансо гово-
рит о Польше, Румынии, Чехословакии и Сербии»6. Глав-
ной ударной силой политики «проволочного заграждения»
должна стать панская Польша, которая уже почти год ве-
ла необъявленную войну против советских республик Ук-
раины и Белоруссии и, как известно, вынашивала планы
захвата «восточных земель» вплоть до Днепра и Западной
Двины.
Усиление военной и финансовой помощи Варшаве ру-
ководящие круги Англии, Франции и США считали важ-
нейшей задачей момента7. При обсуждении в конгрессе
США вопроса о предоставлении Польше займа для веде-
ния войны против Советской России небезызвестный анти-
197

советчик Г. Гувер, запугивая сенаторов призраком ком-
мунизма, заявил, что, «если Польша падет под натиском
большевиков, вся европейская цивилизация будет в опас-
ности». Ему вторил влиятельный член правительства воен-
ный министр Н. Д. Бейкер: «Польша является единствен-
ной преградой, отделяющей Европу от нападения с Восто-
ка. Польская армия должна быть сохранена не только как
армия, но и морально сильной, чтобы представлять собой
настоящую преграду». Бейкер сообщил, что «он написал
письмо, в котором рекомендует союзникам дать Польше
безвозмездно оружие из своих запасов». С трибуны аме-
риканского сената раздавались голоса об оказании помощи
и другим лимитрофным государствам, выступавшим про-
тив Страны Советов8.
В середине января 1920 г. на заседаниях Верховного
совета Антанты9, на которых присутствовали Ж. Клеман-
со, Д. Ллойд Джордж, У. Черчилль, Ф. Нитти, маршалы
Фош и Вильсон, адмирал Битти, вновь обсуждалась поли-
тика относительно Республики Советов. Хотя 16 января
и было принято решение о снятии экономической блокады
Советской России, большое внимание уделялось военным
вопросам, в частности дискутировался вопрос о возмож-
ных союзниках Польши. От имени военных экспертов Фош
предложил, чтобы между Польшей, Румынией и прибал-
тийскими государствами был заключен военный союз,
а их вооруженные силы перешли под контроль держав Ан-
танты, которая вооружит и технически оснастит армии ли-
митрофов. Совет Антанты одобрил предложения военных
экспертов10.
В правящих кругах лимитрофных государств не было
единодушия в отношении планов Антанты и США. В не-
которых из них под впечатлением успехов Красной Ар-
мии, укрепления позиций Советской власти, а также вслед-
ствие роста революционной борьбы масс усиливалась тен-
денция к нормализации отношений со Страной Советов. В
декабре 1919 г. на основе советских мирных инициатив
возобновились переговоры с Эстонией, приведшие вскоре
(2 февраля 1920 г.) к подписанию мирного договора. На-
чались переговоры с Латвией, Литвой и Финляндией.
22 декабря 1919 г. Советское правительство предложило
Польше начать мирные переговоры, 28 января 1920 г.
СНК «обратился с торжественным заявлением к польско-
му правительству и польскому народу, подтверждая пред-
ложения 22 декабря»11. 2 февраля ВЦИК в новом обра-
щении к польскому народу выразил надежду, что «общи-
198

ми усилиями будут созданы самые мирные и самые дру-
жественные отношения между народами Польши и Со-
ветской России»12. Одновременно с этим Советское прави-
тельство предпринимало меры, содействующие нормали-
зации отношений с Румынией.
Как было встречено советское мирное наступление в
различных кругах правящей верхушки Румынии? Каково
было влияние империалистических правительств Запада
на политику румынской олигархии в этом вопросе? Нако-
нец, какова была реакция народных масс Румынии на мир-
ную инициативу Страны Советов? Все эти вопросы, пред-
ставляющие научный и политический интерес, не были
еще объектом специального исследования. В настоящей
статье мы попытаемся их рассмотреть.
В Румынии после парламентских выборов ноября 1919 г.,
на которых ни одна из партий не получила необходимого
большинства для образования однопартийного правитель-
ства, в начале декабря 1919 г. в результате сложных за-
кулисных комбинаций было создано коалиционное прави-
тельство «парламентского блока». В его состав вошли дея-
тели различных буржуазных партий: национальной, цара-
нистской, авересканской, национал-демократической и др.
Пост премьера занял А. Вайда-Воевод — один из лиде-
ров национальной партии, представлявшей интересы ру-
мынской буржуазии Трансильвании.
Новое правительство оказалось перед лицом острых
внутренних и внешнеполитических проблем. Нараставшая
революционная борьба масс вынудила их приступить к
осуществлению аграрной реформы, обещанной королем,
правительством и парламентом еще в ходе мировой вой-
ны, а также провести административную, финансовую и
ряд других реформ. В области внешней политики пред-
стояло ликвидировать конфликт, возникший на Париж-
ской мирной конференции между руководителями Антан-
ты и румынской делегацией во главе с тогдашним премь-
ером И. И. К. Брэтиану. Последний, как известно, домо-
гался передачи Румынии не только всех территорий с пре-
имущественно румынским населением, но также сербской
части Баната и ряда чисто венгерских областей до реки
Тисса, равно как и «узаконения» аннексии Бессарабии и
Северной Буковины. Однако не все эти претензии Румы-
нии, несмотря на признание союзниками ее «заслуг» в
199

борьбе против Страны Советов и в подавлении Венгер-
ской советской республики, получили поддержку руково-
дителей Антанты. Так, было отказано в присоединении за-
падного Баната. Антанта потребовала, чтобы румынское
правительство вывело свои войска с территории Венгрии,
вернуло последней награбленное там имущество и впредь
действовало только с согласия Антанты. До этого союзни-
ки отказывались от установления окончательных границ
Румынии и угрожали ей финансовыми санкциями13. Как
средство давления на Румынию использовали и вопрос о
признании аннексии ею Бессарабии.
Под предлогом, что Сент-Жерменский договор с Авст-
рией ущемляет суверенитет страны, И. И. К- Брэтиану от-
казался его подписать, покинул Париж и 10 сентября по-
дал в отставку. Возник правительственный кризис.
Лидер национал-либеральной партии опасался, что ус-
тупки, сделанные но требованию союзников в вопросе о
границах с западными соседями, могут быть в дальней-
шем использованы оппозицией для обвинения его, Брэ-
тиану, в антипатриотизме. Либералы, как отмечала газе-
та «Сочиализмул», чувствуя, что в конечном итоге договор
нужно будет подписать, уйдя в оппозицию, хотели сами
использовать это оружие против тех, кто подпишет мир-
ный договор14.
Однако их маневр не удался. С трибуны парламента и
на страницах некоторых буржуазных газет позиция Брэ-
тиану на Парижской мирной конференции была подверг-
нута резкой критике. Его обвиняли в ухудшении отношений
с «великими союзниками», отягчении международного по-
ложения Румынии15.
В программном заявлении А. Вайда-Воевод утверж-
дал, что «он решил взять на себя обязанность подписать
спорные договоры» во имя того, «чтобы спасти страну от
страшных последствий разрыва с союзниками». Румын-
ский дипломат В. В. Тиля, касаясь внешнеполитических
планов нового правительства, заметил, что Вайда «наме-
ревался начать под эгидой великих держав переговоры с
Чехословакией и Югославией, чтобы установить более
благоприятную для нас границу с ними в Марамуреше и
Банате», а «главнейшей задачей его политики» было до-
биться от великих держав признания аннексии Бессара-
бии16.
Не поставив вопроса на обсуждение парламента, пра-
вительство Вайды сообщило посланникам США и Антан-
ты в Бухаресте и Верховному совету союзников о своем
200

согласии подписать Сент-Жерменский договор. 9 декабря
1919 г. от имени румынского правительства его подписал
генерал Коанда. Однако выполнить требование о выводе
королевских войск из Венгрии Вайда не спешил, стремясь
обусловить это согласием союзников на аннексию совет-
ских территорий. 29 декабря румынский парламент с
большой помпой утвердил законы об аннексии Бессарабии
и Северной Буковины17, что явилось новым вызовом Стра-
не Советов.
Тем временем, разгромив войска Деникина, Красная
Армия вышла к Днестру, освободила Одессу и Тирасполь.
Это вызвало большую тревогу в правящих кругах коро-
левской Румынии. «Говорят только о большевизме...— за-
писал в дневнике 21 января бывший румынский премьер,
один из организаторов аннексии Бессарабии А. Маргило-
ман.— Либералы говорят о мобилизации»18. Орган фран-
цузского МИД газета «Тан» констатировала, что «в свя-
зи с наступлением Красной Армии в Румынии говорят о-
возможной вооруженной защите»19. Командование коро-
левских войск в оккупированной Бессарабии (группа ди-
визий генерала Поповича) потребовало полной свободы
действий20.
Страх румынской олигархии усугублялся донесениями
лазутчиков, засылавшихся сигуранцей и военным коман-
дованием на Украину. В них сообщалось о поражениях
российской контрреволюции и о высоком моральном духе
Красной Армии, радостно встречаемой населением осво-
божденных районов, об отступлении белополяков и рез-
ком падении их боеспособности, о надеждах деникинцев
найти убежище в Бессарабии, о восстаниях населения в
тылу контрреволюционных войск, о сопротивлении трудя-
щихся насильственным мобилизациям в армию Деники-
на2' и т. д.
Особую тревогу румынской олигархии вызывал рост
революционной активности на оккупированных советских
территориях Бессарабии и Северной Буковины. Характе-
ризуя настроения масс, бессарабский субинспекторат си-
гуранцы в ответ на запрос генеральной дирекции полиции
и сигуранцы писал 31 января: «Действительно, значитель-
ная часть бессарабского населения питает чувство симпа-
тии к большевикам и была бы расположена помочь уста-
новлению большевистского строя, если бы имела возмож-
ность это сделать»22.
Для такого вывода имелись веские основания. Так, в
донесении кишиневской префектуры полиции 12 января
201

1920 г. генеральному субинспекторату сообщалось: «На-
строение как городского, так и сельского населения в об-
щем и целом не в пользу румынской администрации»23. Из
северных уездов Бессарабии полицейские и жандармские
органы докладывали: «В нескольких селах Сорокского
уезда, расположенных напротив города Могилева, органи-
зуются большевистские отряды, которые, воодушевленные
приближением большевиков (т. е. Красной Армии.— Авт.).
стремятся поднять восстание». В связи с этим, а также
из-за «вражеской пропаганды» в г. Хотине и в уезде «на-
строение населения,., крайне возбужденное», оно «вновь за-
говорило о прибытии большевиков»24. Аналогичные сооб-
щения приходили и с юга Бессарабии. Органы сигуранцы
доносили, что в связи с наступлением Красной Армии
«большевистская пропаганда приняла большие разме-
ры»25. Молодые люди, подлежащие мобилизации, «ни под
каким видом не хотят идти в румынскую армию», грозят-
ся, что, если им будет дано оружие, «они присоединятся
к большевикам» и обратят это оружие «против румынских
властей»26.
Приветствуя победоносную Красную Армию, участни-
ки состоявшейся 19 января в Кишиневе нелегальной ра-
бочей конференции заявили, что создаваемые ими неле-
гальные профсоюзы приступают к работе под лозунгом
«За Советскую республику!»27.
Трудящиеся городов и сел Северной Буковины жили
под впечатлением антирумынского восстания солдат 113-го
полка королевской армии, расквартированного в Чернови-
цах и укомплектованного преимущественно насильственно
мобилизованными украинцами28. Глубокое возмущение в
массах вызвал прошедший в конце февраля 1920 г. судеб-
ный процесс над 149 участниками этого выступления, в
особенности жестокий приговор суда, согласно которому
восемь человек было приговорено к смертной казни29.
По-иному реагировали на приближение Красной Ар-
мии к Днестру представители эксплуататорских классов
на оккупированных территориях. Та же сигуранца докла-
дывала: помещики «очень напуганы», опасаются, что из-за
выхода к Днестру или возможного перехода в Бессарабию
советских войск они могут утратить все свое имущество.
Многих из них волновала судьба остатков деникинской
армии, вопрос о пропуске которых на территорию Бесса-
рабии и Румынии дебатировался в румынских правитель-
ственных кругах, в парламенте30. Крупнейший бессараб-
ский помещик П. Синадино в беседе с французским воен-
202

ным атташе в Бухаресте генералом Петеном во время бан-
кета, устроенного в честь последнего в январе 1920 г. в
Кишиневе, говорил об общности социальных интересов де-
никинцсв и королевской Румынии. Он высказал сожале-
ние по поводу того, что «особенно в данный момент, ког-
да большевики вновь угрожают», в Румынии не все это
понимают и не готовы оказывать белогвардейцам по-
мощь31.
Беспокойство румынской олигархии вызывало также по-
ложение дел в вооруженных силах страны. «Среди са-
мих солдат во многих районах,— доносил в Париж фран-
цузский военный атташе в Бухаресте генерал Петен,— про-
явились серьезные признаки недисциплинированности...
Румынское правительство и командование знают это...»32
Используя антисоветизм господствующих классов Ру-
мынии, их страх перед революционизирующим воздействи-
ем идей и примера Великого Октября па народные массы
Румынии, а также советско-румынский конфликт из-за за-
хвата румынской олигархией Бессарабии и Северной Бу-
ковины, руководители Антанты, в первую очередь Фран-
ции, усилили нажим на правительство Румынии, склоняя
его к активизации антисоветских действий.
6 января 1920 г. У. Черчилль направил в Бухарест
подполковника Г. Вуда, одного из своих ближайших сот-
рудников, с поручением добиваться поддержки румынской
армией разгромленных деникинских и других контррево-
люционных войск, которые откатывались к Днестру33. Вы-
давая желаемое за действительное, лондонская «Морнинг
пост» — орган Ллойд Джорджа, а вслед за ней официоз
французского МИД «Тан», охарактеризованный В. И. Ле-
ниным как «главный орган французской империалистиче-
ской буржуазии»34, опубликовали заведомо ложное сооб-
щение из Варшавы о том, что «значительное подкрепле-
ние румынских войск находится на пути к Одессе, чтобы
защитить город от большевиков»35.
Генерал Анри, глава французской военной миссии в
Варшаве, предлагал немедленно начать подготовку Поль-
ши к антисоветской войне, считал необходимым добивать-
ся координации действий польской армии с вооруженными
силами других лимитрофных государств, в том числе Ру-
мынии, и с белогвардейскими частями36. В свою очередь,
французский военный атташе в Бухаресте генерал Петен
писал 19 января 1920 г. военному министру Франции
А. Лефевру о необходимости оказать решительное давле-
ние на Румынию, чтобы «побудить ее участвовать в вос-
203

становлении порядка в Южной России, которую румыны
подчеркнуто называют Украиной... Таким образом,— по
мнению Петена,— первый важный результат был бы дос-
тигнут, если бы румыны и поляки объединились бы с
целью восстановления Южной России: пусть она называ-
ется Украиной или иначе, она по-прежнему остается
частью России». В качестве платы за участие Румынии
в новых кровавых авантюрах империалистов Петен реко-
мендовал «гарантировать ей обладание Бессарабией»37.
Направляя Фошу копию этого документа, называемого ра-
портом «по поводу компенсаций, которые нужно будет пре-
доставить Румынии, чтобы при надобности добиться румы-
но-польского сотрудничества», Лефевр писал, что предло-
жения Петена заслуживают внимания38. Через представи-
теля Антанты деиикинцы добивались пропуска своих от-
ступающих войск на территории Бессарабии и Румынии39.
Глава английской миссии в Одессе обратился к представи-
телям контрреволюционных партий, призывая прекратить
грызню между собой и объединиться против большеви-
ков40. Он заверил деникинского генерала Шиллинга, ко-
мандовавшего белыми войсками в Новороссийской обла,-
сти, что он «с большой достоверностью может гарантиро-
вать проход войск (Деникина.— Авт.) в Бессарабию»41.
Сообщая 23 января 1920 г. генералу Бредову о планах
белогвардейского командования на случай отступления из
Одессы, Шиллинг предписывал, чтобы часть войск, кото-
рая за отсутствием кораблей не сможет быть эвакуирова-
на морем, отошла к Днестру и приступила к переправе
на его правый берег. «При этом,— говорилось в письме,—
румынскому командованию должно быть заявлено:
1. Отход на Бессарабию явился вынужденным в силу
вещей.
2. Что о возможности такого отхода заблаговременно
было сообщено через нашего представителя в Бухарест
румынскому правительству и представителям Антанты в
Екатеринограде и Одессе и что ответа с отказом не по-
следовало.
3. Что из телеграммы генерала Деникина я усмотрел,
что вообще русские могут быть направлены в Бессара-
бию»42.
Не исключено, что под влиянием Антанты, стремив-
шейся объединить против Красной Армии силы деникин-
цев и королевской Румынии, в «высших кругах Одессы
(т. е. среди руководства русской белогвардейщины.—
Авт.), — как указывалось в одном из донесений румын-
204

ской разведки,— «вентилировалась идея» об отказе от
Бессарабии при условии, что „Румыния окажет им содей-
ствие"»43. Однако в Бухаресте, видимо, понимали, что в
военном и политическом отношении деникинцы уже не
представляли серьезной силы. К тому же сигуранца 12 ян-
варя 1920 г. получила информацию о том, что генерал Де-
никин, обращаясь к группе бессарабских толстосумов из
белогвардейского лагеря, вручившей ему крупную сумму
денег в фонд Добровольческой армии, сказал: «Дайте мне
время, чтобы восстановить Россию и очистить ее от боль-
шевиков, а затем будут очищены и восстановлены все
бывшие русские провинции, в том числе и Бессарабия, тем
более, что у меня есть согласие Франции, Англии и Аме-
рики на восстановление России такой, какой она была в
1914 г., с некоторыми оговорками относительно Польши»44.
В Бухаресте помнили и о демаршах деникинцев на Па-
рижской мирной конференции по вопросу о Бессарабии и в
принципе решили не пропускать отступающие части бело-
гвардейцев через Днестр45.
В такой обстановке румынский премьер А. Вайда-Вое-
вод прибыл в январе 1920 г. в Париж, чтобы добиться от
руководителей Антанты удовлетворения аннексионистских
притязаний румынской олигархии на советские территории
и решения ряда других вопросов. Во время встречи с Вай-
дой Клемансо обещал ему поддержать на заседании Вер-
ховного совета Антанты королевскую Румынию в вопросе
о Бессарабии. 20 января Верховный совет заявил о готов-
ности признать «законность» аннексии Бессарабии. При
этом произошел обмен репликами, который по американ-
ским записям заседания воспроизводит советский дипло-
мат и историк Б. Е. Штейн:
«Вайда-Воевод: Я благодарю Вас от всего сердца. Я
заключаю, что конференция хочет признать наши притя-
зания на Бессарабию с того дня, когда будет осуществле-
на эвакуация (венгерской территории). Могу ли я так по-
нимать?
Клемансо: Да. Я охотно готов пойти дальше, чем Ллойд
Джордж: от моего имени и, я надеюсь, от имени Франции
я могу заявить, что мы готовы признать румынские права
на Бессарабию. (Присутствующий на заседании А. Миль-
еран46 делает знак согласия.)
Ллойд Джордж: Как указал г. Бертелло, комиссия по
румынским делам, в которой представлены все державы,
единогласно решила передать Бессарабию Румынии. Тако-
во положение сегодня.
Клемансо: Мы все искренни в этом вопросе.
205

Вайда-Воевод: Я благодарю вас за большую уступку,
которую Вы сделали мне: я сделаю все для того, чтобы
как можно скорее обеспечить эвакуацию венгерской тер-
ритории, а следовательно, решение вопроса о Бессара-
бии»47.
«...Роль Бессарабии в качестве одного из плацдармов
против Советской России,— подчеркивает Б. Е. Штейн,—
была, несомненно, учтена при решении, вынесенном Сове-
том премьеров на заседании 20 января»48. Французский
официоз в эти дни недвусмысленно писал: «Для политики
союзников на Востоке Румыния является одним из самых
выгодных составных компонентов. Стоит обратить на нее
внимание и в общих интересах проявить о ней заботу, в
которой она нуждается». Далее конкретизировалось, что
для выполнения функции «барьера на востоке» «Румыния
и румынская армия нуждаются в неотложной помощи бое-
припасами и продовольствием, финансовыми средст-
вами»49.
Из Парижа румынский премьер направился в Лондон.
Подчеркнув, что это был не только визит вежливости, а
знак признательности английской делегации за поддерж-
ку па Парижской мирной конференции. В. Тиля отметил,
что в ходе переговоров с английскими государственными
деятелями и представителями прессы имелось в виду вы-
яснить «истинные намерения» Англии относительно цело-
го ряда внешнеполитических проблем, в том числе и воп-
роса о Бессарабии50.
В Лондоне состоялись встречи и беседы Вайды с Ллойд
Джорджем и другими представителями правящих кругов.
Многие ведущие органы печати расточали комплименты в
адрес румынского премьера. «Вайда пишет мне из Лон-
дона, что его хорошо приняли»,— отмечал в дневниковых
записях Н. йорга51.
Британские политики и «большая» пресса не стреми-
лись вуалировать основную причину проявленного раду-
шия. Отмечая, что среди западных соседей Страны Сове-
тов Румыния занимает второе место после Польши «с
точки зрения численности населения, географической и
стратегической роли», в силу чего представляет «особую
важность для будущего новой Европы», орган Ллойд
Джорджа газета «Дейли кроникл» писала: «Мы должны
заботиться о сильной Польше и сильной Румынии»52.
Повторив в интервью, данных английской прессе, со-
общения буржуазной пропаганды об «агрессивных» при-
готовлениях Советской России, которыми якобы руково-
206

дят германские офицеры, и, заверив, что принимаются ре-
шительные «меры против большевизма» внутри страны,
Вайда заявил о готовности Румынии выполнить «евро-
пейскую миссию», «защитить» остальную Европу от «но-
вых бедствий»53. Все это было рассчитано и на то, чтобы
добиться решения Антанты об «узаконении» аннексии со-
ветских территорий.
И Черчилль, и Ллойд Джордж обещали румынскому
премьеру военную и финансовую помощь54. По этому по-
воду у правительств Англии и Франции не было рас-
хождений. Новый французский премьер Мильеран, возро-
дивший прежний жесткий курс Клемансо, вскоре вновь,
заверил Румынию, что в случае войны с большевиками
она может «рассчитывать на всестороннюю поддержку
союзных держав»55.
Вместе с тем позицию Англии на переговорах с Вай-
дой следует рассматривать и в контексте усиливавшегося
англо-французского соперничества, стремления не допус-
тить усиления французского влияния в странах Юго-Вос-
точной Европы, в частности в Румынии. Ллойд Джордж
намекал на выгоды, которые получит Румыния для реше-
ния наиболее острых внешнеполитических проблем, если
будет следовать в фарватере английской политики. Вы-
ступая на завтраке в честь румынского премьера, Ллойд
Джордж говорил: «Я считаю, что в будущем мы сможем
надеяться на более тесные связи, которые намного об-
легчат нашу задачу, касающуюся Венгрии и России»56.
Стремясь парализовать происки империалистов Ан-
танты, Советское правительство активизировало усилия,
направленные на нормализацию отношений с Румынией.
Давая отповедь клеветнической кампании, развернутой
империалистической пропагандой на тему о том, что Со-
ветская Россия якобы готовится напасть на Польшу и
Румынию57, В. И. Ленин 18 февраля 1920 г. сказал бер-
линскому корреспонденту американского агенства «Уни-
версал сервис»: «Нет. Мы самым торжественным и офи-
циальным образом и от имени СНК, и от имени ВЦИКа
заявили о наших мирных намерениях. К. сожалению,
французское капиталистическое правительство подстрека-
ет Польшу напасть на нас (вероятно, и Румынию). Об
этом говорит даже ряд американских радио из Лиона»58.
Убедительным свидетельством искреннего стремления
Страны Советов к мирному разрешению спорных вопро-
сов с Румынией явился, в частности, отданный 9 февраля
207

1920 г. приказ Главнокомандующего Красной Армией
С. С. Каменева командованию Юго-Западного фронта: «В
видах общегосударственной политики приказываю: на-
ступление войск Юго-Западного фронта должно продол-
жаться только до реки Днестр, отнюдь не переходя его
ни передовыми, ни разведывательными частями, даже
если бы преследуемые нашими войсками отходящие части
добровольческой армии и галичан, перейдя Днестр, от-
ступили в Бессарабию!»59. Советское правительство на
деле доказало, что оно намерено решать бессарабский
вопрос мирным путем.
И об этом сразу же после освобождения Красной Ар-
мией Тирасполя стало известно в Бухаресте. Генеральная
дирекция сигуранцы 14 февраля 1920 г. сообщила пра-
вительству, что командование советской воинской части,
дислоцированной в Парканах, поставило в известность
представителей румынского командования о том, что с
целью «не допустить какого-либо инцидента» красноар-
мейцам «отдан приказ не стрелять по румынам и что та-
кое распоряжение отдано Лениным»00.
24 февраля 1920 г. Г. В. Чичерин от имени правитель-
ства РСФСР обратился по радио к правительству коро-
левской Румынии с предложением начать мирные пере-
говоры. «Успешные военные действия армии обеих Со-
ветских Республик, Российской и Украинской,— отмечал
Г. В. Чичерин,— создали неотложную необходимость для
России и Румынии вступить в переговоры, чтобы урегу-
лировать по взаимному соглашению отношения между
двумя народами». В ноте было выражено убеждение Рос-
сийского Советского правительства, что «все спорные
вопросы между обеими странами могут быть решены пу-
тем мирных переговоров, и все территориальные вопросы
могут быть решены полюбовно»61. Через день аналогич-
ное предложение было сделано правительством УССР.
Подчеркнув, что Советская власть является постоянной
сторонницей мирного разрешения конфликтов между на-
родами, Совнарком Украины напомнил о переговорах
между советскими украинскими властями и Румынским
правительством в феврале 1918 г.62, в результате которых
5—9 марта 1918 г. было подписано известное советско-
румынское соглашение.
Радиограмма Г. В. Чичерина была нередана в мо-
мент, когда румынский премьер, домогаясь одобрения
аннексии Бессарабии и решения других проблем, нахо-
208

дился в Лондоне, где заседал Верховный совет Антанты.
Еще в период январских переговоров в Париже и Лон-
доне Вайда-Воевод в связи с быстрым продвижением
Красной Армии к Днестру и мирными инициативами Со-
ветского правительства пытался выяснить, как отнеслись
бы руководители Антанты к установлению контактов и
возможным мирным переговорам между Румынией и Со-
ветской Россией.
Позиция тогдашних правителей Франции, держав-
ших курс на удушение Страны Советов военным путем, в
принципе была отрицательной. Премьер-министр Италии
Ф. Нитти, который сам в поисках выхода из исключитель-
но тяжелого экономического положения своей страны
вступил на путь контактов с Советским правительством и
не желал быть белой вороной среди союзников, дважды
советовал Вайде последовать его примеру63. У коалицион-
ного правительства Англии не было в этом вопросе еди-
ной линии. В то время как консерваторы, в первую оче-
редь военный министр У. Черчилль так же, как и Кле-
мансо, ратовали за продолжение вооруженной борьбы в
целях насильственного решения «русского вопроса», по-
зиция Д. Ллойд Джорджа была неоднозначной. Участвуя
в организации нового антисоветского похода Антанты,
он в то же время все меньше верил в успех попыток
свергнуть Советскую власть силой оружия. Поэтому он
склонялся на сторону тех кругов английской буржуазии,
которым было выгодно восстановление торговых отноше-
ний с Россией, полагая к тому же, что экономическое
сотрудничество приведет к «мирному подрыву» устоев
пролетарской диктатуры64. По инициативе Ллойд Джорд-
жа Совет Антанты в январе 1920 г. официально объявил
О снятии экономической блокады России. Еще во время
встреч 20 и 30 января английский премьер дал понять
А. Вайде-Воеводу, что он был бы не против установле-
ния советско-румынских контактов63.
. Сложившаяся ситуация в результате побед Красной
Армии в конце 1919 — начале 1920 г., появившиеся в ря-
дах руководителей Антанты разногласия относительно
дальнейшей политики в «русском вопросе», неуверенность
В способности румынской армии вести успешные боевые
действия против советских войск66 — все это ставило ру-
мынского премьера в затруднительное положение. Реак-
ционер и антисоветчик, впоследствии один из профашист-
ских деятелей, А. Вайда-Воевод понял, однако, необходи-
14 Заказ № 553
209

мость мирных переговоров с Советской Россией. «Я счи-
тал и считаю, что сохранять ненадежные отношения с
таким соседом, как Россия,— обосновывал он впоследст-
вии свою позицию в интервью прессе,— это больше чем
преступление»67. В тот момент Вайда рассчитывал таким
путем не только предотвратить возможное наступление
Красной Армии с целью освобождения Бессарабии, но и
попытаться воспользоваться все еще сложным положени-
ем Страны Советов, чтобы добиться ее согласия на аннек-
сию Бессарабии68.
Когда в середине февраля 1920 г. стали распростра-
няться слухи об установлении контактов между советски-
ми и румынскими дипломатами69, румынское бюро печа-
ти поторопилось заверить Запад, что в вопросе о перего-
ворах с Россией «Румыния следует политике союзни-
ков»70.
Однако у союзников, как уже отмечалось, по данной
проблеме не было единой точки зрения. Это еще раз проя-
вилось в Верховном совете Антанты 1 марта 1920 г. при
обсуждении «вопроса относительно мира между Россией
и ее соседями: Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой,
Польшей и Румынией»71. На этом заседании французский
представитель Камбон заявил, что согласно «инструкции
Мильерана он должен воздержаться от обсуждения лю-
бых вопросов, касающихся мира с Россией»72.
О ноте Чичерина А. Вайда-Воевод узнал из газет в
последних числах февраля, а 1 марта получил письмо от
замещавшего его в Бухаресте Шт. Ч. Попа. В письме его
уведомляли об официальном советском мирном предложе-
нии. Кроме того, ему сообщали, что вопрос уже обсуж-
дался на заседании Совета министров и начальных ген-
штаба генерал Презан, бряцавший оружием, когда гово-
рил о Бессарабии, признал, что армия не в состоянии
вести успешные боевые действия против советских войск73.
Определенного решения по обсуждавшемуся вопросу при-
нято не было. В румынской печати появилось сообщение
о том, что «большинство министров было за то, чтобы
запросить телеграфно мнение Вайды-Воевода... полагая,
что его мнение будет по крайней мере согласовано со
взглядами великих держав»74. Англичане только 3 марта
вручили румынскому премьеру радиотелеграмму с текс-
том советской ноты от 24 февраля75. Вайда тотчас попро-
сил срочной аудиенции у Ллойд Джорджа, во время ко-
торой, по словам последнего, румынский премьер заявил»
210

что «признание конференцией прав Румынии на Бессара-
бию очень помогло бы ему в переговорах с Россией»76.
В тот же день на очередном заседании Совета Антан-
ты было решено санкционировать аннексию Бессарабии
Румынией77. Понимая, что подобное решение, названное в
американских дипломатических документах «Проектом до-
говора о Бессарабии»78, будучи принято без участия и
вопреки воле Советского правительства, не имеет ника-
кой международно-правовой силы, и желая одновремен-
но сохранить возможность для дальнейшего вмешатель-
ства, руководители Антанты зарезервировали право вер-
нуться к этому вопросу «в случае появления в будущем
осложнений»79.
Таким образом, руководители Антанты осложнили об-
становку возможных переговоров между Республикой Со-
ветов и Румынией. В подписанном Ллойд Джорджем
официальном письме румынскому премьеру, сопровождав-
шем текст решения от 3 марта 1920 г. и носившем на се-
бе отпечаток упоминавшихся выше противоречий в стане
Антанты по этому вопросу, лицемерно утверждалось, что
оно якобы «должно ликвидировать основные препятствия
для любых переговоров между правительствами России и
Румынии, которые правительство Румынии может считать
уместными»80.
Воспользовавшись упомянутым документом, А. Вайда-
Воевод тотчас же направил Г. В. Чичерину ответную но-
ту. «В качестве председателя Совета министров и мини-
стра иностранных дел Румынии,— говорилось в ней,— я
принимаю формальное предложение начать мирные пе-
реговоры... Что касается места встречи наших представи-
телей, то я позволю себе сделать Вам это предложение,
как только получу ответ из Бухареста»81.
В Москве начали тщательно готовиться к предстоя-
щей встрече. 8 марта Политбюро ЦК РКП (б) при лич-
ном участии В. И. Ленина обсудило вопрос о составе со-
ветской делегации на намечавшихся переговорах82. В тот
же день Г. В. Чичерин сообщил А. Вайде советское пред-
ложение о проведении переговоров в Харькове83. Коро-
левскому правительству напомнили о необходимости
участия Советской Украины в этих переговорах. О ходе
подготовки советско-румынской встречи НКИД информи-
ровал своего представителя в Копенгагене М. М. Литви-
нова. 8 марта В. И. Ленин ознакомился с текстом теле-
граммы Г. В. Чичерина в Копенгаген по поводу перего-
воров с Румынией84.
14*
211

Между тем без предварительного согласования с со-
ветской стороной А. Вайда-Воевод избрал местом встречи
Варшаву, о чем он сообщил народному комиссару ино-
странных дел РСФСР85. В направленной 17 марта по ра-
дио ответной ноте Советское правительство заявило, что
оно не может согласиться на ведение переговоров в Вар-
шаве, поскольку она является столицей государства, ко-
торое в то время вело военные действия против Страны
Советов. «Но даже,— говорилось в ноте,— если бы поль-
ское правительство ответило положительно на предложе-
ние о мире, сделанное ему давно Российским Советским
правительством, последнее имело бы серьезные возраже-
ния против избрания Варшавы, так как одновременное
ведение переговоров в этом городе с разными государ-
ствами создало бы возможность влияния одних перего-
воров на другие, что серьезно помешало бы полной сво-
боде, необходимой для согласия между Россией и Румы-
нией»85. Поскольку с румынской стороны не было выдви-
нуто возражений относительно Харькова, Советское пра-
вительство возобновило свое первоначальное предложе-
ние.
Проблема установления мира со Страной Советов за-
няла одно из центральных мест в общественно-политиче-
ской жизни Румынии. Различные слои румынского обще-
ства по-разному отнеслись к вопросу об урегулировании
румыно-советских отношений.
Революционно настроенные силы, искренне радовав-
шиеся победам Республики Советов над белогвардейцами
и интервентами и широко пропагандировавшие их всемир-
но-историческое значение87, решительно требовали мира с
Советской Россией. Они разоблачали антисоветские ин-
синуации буржуазной пропаганды. «Все интриги, все па-
нические слухи, распространявшиеся в последнее время в
публике, — писала по этому поводу газета «Сочиализ-
мул»,— были лишь средством для поддержания военного
положения... С первого момента мы разоблачаем эти
происки и показываем, что между румынским и русским
народами не существует вражды...»88
Подвергая критике враждебную по отношению к Со-
ветской России политику правящих кругов Румынии, га-
зета «Сочиализмул» 12 января 1920 г. отмечала: «Не Ру-
мыния была тем, кто до настоящего времени столько раз
предлагал мир... и не Русская республика была тем, кто
столько раз отказывался от мира... Можно ли в данной
ситуации говорить о враждебных намерениях республики
212

русского народа и о мирных намерениях румынской оли-
гархии?» В другом номере газета настаивала, чтобы пра-
вительство Румынии «...немедленно установило связь с
советским правительством, провело бы переговоры и за-
ключило мир»89.
Центральный комитет коммунистических групп Румы-
нии, предупреждая трудовой народ о грозящей опасности,
призывал к бдительности. «Рабочие! Будьте на страже! —
говорилось в одном из воззваний ЦК.— Румынское пра-
вительство концентрирует войска на границе Бессарабии,
в то время как коммунистическое правительство России
хочет мира... Отказывайтесь убивать русских солдат...
Требуйте мира с русским народом»90.
О своей братской солидарности с русским пролета-
риатом заявили участники состоявшегося 25 января
1920 г. годичного собрания Бухарестской секции социали-
стической партии, игравшей авангардную роль в активи-
зировавшейся борьбе левых за преобразование партии в
коммунистическую и присоединение ее к III Интернацио-
налу91.
Вопрос о мире с Советской Россией, как явствует из
донесений информационной службы карательных органов,
занимал одно из ведущих мест в выступлениях ораторов
на собрании 8 февраля 1920 г., созванном социалистами
в столичном зале «Чентрал». Его участники заявили, что
«социалисты никогда не будут воевать против русских
братьев». Требования полной демобилизации армии и ус-
тановления мира с Россией составили основное содержа-
ние принятой на собрании резолюции92.
Выражая солидарность с рабоче-крестьянскими масса-
ми советских республик, румынские пролетарии протесто-
вали против помощи, оказывавшейся властями русским
белогвардейцам, особенно против попыток предоставить
убежище остаткам разгромленной деникинской армии.
«Вон из страны убийц русских рабочих и крестьян! Уби-
райтесь, враги румынского пролетариата!» — таким было,
в частности, одно из требований резолюции митинга ра-
бочих Тулчи93.
Все большее возмущение народных масс вызывал тер-
рористический режим, установленный на советской тер-
ритории, оккупированной королевской Румынией. «Мы
не забыли и никогда не забудем,— говорилось в датиро-
ванном январем 1920 г. письме руководящего комитета
коммунистических групп Бухареста Кишиневскому коми-
тету РКП (б),— что Бессарабия была насильственно выр-
213

вана варварским режимом румынской монархии из соста-
ва этнических групп Российской Советской Республики,
чтобы быть превращенной румынской реакцией в губер-
нию, управляемую с жестокостью, которая намного пре-
восходит жестокость диктаторских режимов других
стран»94.
По инициативе коммунистических групп и левых социа-
листов Генеральный совет социалистической партии и Ге-
неральная комиссия профсоюзов выступили 16 февраля со
специальным воззванием «За мир». «Политика социали-
стической русской республики есть политика мира,— го-
ворилось в воззвании.— Она поднимает оружие только
для того, чтобы защищаться...»95. В этом документе со-
держался призыв ко всем рабочим и крестьянам Румы-
нии организовать массовые выступления против воен-
ных приготовлений, за мир с Советской Россией.
29 февраля 1920 г., то есть когда уже было известно
об официальном предложении Г. В. Чичерина румынско-
му правительству, по Румынии прокатилась волна мас-
совых выступлений трудящихся. В Бухаресте после ми-
тинга в зале «Дачия» состоялась уличная демонстрация,
в которой участвовало свыше 30 тыс. человек. Она про-
ходила под лозунгом «Хотим мира с Советской Россией»96.
Сообщая об аналогичных выступлениях, имевших место
в городах Турну-Северин, Текучь, Слэник, Ботошани,
Крайова, Бузэу, Плоешти, Галац и Яссы, газета «Сочиа-
лизмул» писала: «Из всех уголков страны, с полей и
фабрик прозвучал... неудержимый, атакующий клич: Хо-
тим мира! Хотим всеобщей амнистии, хотим демобилиза-
ции!»97. Антивоенные собрания и массовки происходили
во многих селах.
Отражая чаяния широких масс румынского народа, га-
зета «Сочиализмул» писала на следующий день: «Теле-
грамма Чичерина, русского народного комиссара ино-
странных дел, в которой он предлагает румынскому пра-
вительству мир, служит решительным свидетельством, что
Россия не настроена враждебно по отношению к румын-
скому народу и не намерена атаковать нас... Перед ли-
цом коренных интересов Румынии и румынского народа,
которые требуют, чтобы нынешняя ситуация была изменена,
чтобы была осуществлена демобилизация, отменено воен-
ное положение, румынское правительство должно принять
предложения о мире, начать переговоры, которые приве-
дут к миру».
Подчеркивая необходимость мирного соглашения меж-
214

ду Советской Россией и Румынией, издававшаяся в Брэи-
ле газета «Мунчиторул сочиалист» отмечала: «Нас этот
мир радует...»98 Переплетаясь с борьбой за революцион-
ные преобразования, коренное решение социальных проб-
лем, движение за мир со Страной Советов, против втяги-
вания Румынии в новые антисоветские авантюры стано-
вилось важным звеном революционного подъема в Румы-
нии. С этим движением не смогли не считаться и правя-
щие круги.
Среди последних проявились два подхода к взаимо-
отношениям с Советским государством. Часть политиков
была не прочь признать Страну Советов и нормализовать
с ней отношения. Об одном из главных мотивов, обусло-
вивших такую позицию, писала, в частности, газета «Епо-
ка» 2 февраля 1920 г.: «Чрезвычайно важный вывод, к ко-
торому мы приходим в начале этого года, заключается в
необходимости признать, что правительство Ленина —■
единственное воплощение русской силы, что именно это
правительство обладает огромной армией... которая в про-
шедших боях приобрела и опыт, и уверенность в себе. Этот
факт, каким бы он ни был печальным, встал перед нами
как политическая реальность, через которую нельзя пере-
шагнуть»99. Однако А. Вайда и большинство других сто-
ронников этой линии полагали необходимым заручиться
согласием западных держав на предполагаемую нормали-
зацию.
В отличие от них председатель палаты депутатов
Н. Йорга считал возможным предпринять самостоятель-
ные шаги в этом направлении. Советская печать, следив-
шая за борьбой вокруг внешнеполитического курса Румы-
нии и систематически информировавшая советскую об-
щественность о тенденциях среди правящих кругов этой
страны100, сообщила, что на заседании румынского пра-
вительства при обсуждении ноты Чичерина от 24 февраля
Н. йорга «заявил себя решительным сторонником неза-
висимой от союзных держав политики по отношению к
России»101.
Все представители этих кругов надеялись, что можно
будет воспользоваться заинтересованностью Советской
России в мире, чтобы добиться от нее согласия на аннек-
сию Бессарабии и выполнения ряда других требований в
качестве предварительного условия мирного урегулирова-
ния. Н. Йорга, в частности, прямо ставил положительный
отклик на советское предложение в зависимость от удов-
летворения аннексионистских аппетитов королевской Ру-
215

мынии102. То же самое имел в виду и Вайда-Воевод в от-
ветной ноте от 3 марта 1920 г., заявляя, что «Румыния
завершила свое национальное объединение» и будто бы
«придерживалась и придерживается принципа воздержа-
ния от вмешательства во внутренние дела соседней стра-
ны»103.
Одновременно в правящих кругах Румынии существо-
вали могущественные силы, которые в надежде на ско-
рую гибель Страны Советов отказывались от каких бы
то ни было контактов с ней. Это в первую очередь коро-
левский двор. Не случайно А. Вайда-Воевод не поставил
в известность короля о своем намерении начать перегово-
ры с Советской Россией. Такую же позицию занимали и
руководители наиболее влиятельной буржуазно-поме-
щичьей партии — либеральной104.
Противники любого соглашения с Советской Россией
пользовались всяческой поддержкой международной реак-
ции и в первую очередь французских империалистов. Ру-
мынский представитель сообщал из Лондона военному
министру, что французское правительство не советует
Румынии «заключать мир с Россией»105.
В этом отношении характерна и передовая статья га-
зеты «Тан» от 5 марта 1920 г., посвященная ситуации,
созданной согласием А. Вайды на проведение румыно-
советских мирных переговоров. Газета брала под сомне-
ние право румынского премьера принимать подобные ре-
шения и соответствие этого решения воле правящей вер-
хушки. Комментируя заключительную фразу телеграммы
Вайды, гласившую: «Что касается до встречи наших
представителей, то я позволю себе сделать Вам об этом
предложение, как только получу ответ из Бухарес-
та»106,—«Тан» замечала: «По правде говоря, вопрос о да-
те кажется второстепенным и маловероятно, что ответ из
Бухареста будет касаться только этой детали. На самом
деле г-н Вайда-Воевод ждет, чтобы румынский парла-
мент высказал свое мнение о своевременности перегово-
ров с большевиками и о гарантиях, которые должны по-
требовать румынские полномочные представители. Это
заставляет короля Румынии, его министров и парламент
принять абсолютно самостоятельное решение (Курсив
наш.— Лег.)»107 Напомнив, что Румыния находится «на
юге польского фронта», французский официоз недвусмыс-
ленно писал: «Польша и Румыния, если они считают воз-
можным вести переговоры о мире с Россией, должны иметь
общую программу...»108
216

Программа тогдашних реакционных правителей бур-
жуазно-помещичьей Польши хорошо известна109. Еще" в
сентябре 1919 г. польский премьер И. Падеревский на
Парижской мирной конференции заявил о готовности
Польши, «если союзные державы хотят», направить 500-
тысячную армию на Москву110. Одержав относительно
легкие победы на Украине и в Белоруссии в 1919 г., бело-
поляки не хотели отказываться от планов создания «Ве-
ликой Польши»111. «Польские помещики и капиталисты
бурлят, — отмечал В. И. Ленин, выступая на Всероссийском
съезде трудовых казаков 1 марта 1920 г.,— бросают уг-
розы, что они хотят себе территории 1772 г., что они же-
лают подчинить себе Украину. Мы знаем, что Франция
поджигает Польшу, бросая туда миллионы»112.
Добиваясь военно-технической и финансовой поддерж-
ки западных держав, правители Польши всячески затя-
гивали ответ на советские мирные предложения. Велико-
державные амбиции панской Польши проявились и в
претензии на роль лидера лимитрофных государств.
«Польша хочет играть ведущую роль среди лимитрофных
государств в переговорах с Россией»113,— сообщал один
из руководителей генштаба румынской армии, находив-
шийся тогда в Варшаве. О намерении «потребовать» от
Страны Советов «гарантий безопасности» Румынии и
прибалтийских государств говорил американскому по-
сланнику в Варшаве Гибсону польский министр иностран-
ных дел Ст. Патек114. Чтобы сплотить лимитрофов в еди-
ный антисоветский фронт, в марте 1920 г. в Варшаве была
предпринята попытка созвать конференцию для согласо-
вания их совместной линии по отношению к Советскому
государству115. Предшествующая конференция, состояв-
шаяся в январе 1920 г. в Гельсингфорсе, закончилась без-
результатно из-за выявившихся острых противоречий
между участниками.
Л. Вайда-Воевод вел более сложную и противоречи-
вую политику, чем может показаться на первый взгляд.
Еще в начале своей деятельности в качестве премьера он
подчеркнул в парламенте «важность общности интересов
Польши и Румынии»116. В то же время он стремился к
выработке общей линии с Польшей по отношению к Со-
ветской России. Об этом, в частности, свидетельствует со-
держание его длительной беседы с польским посланником
Е. Сапегой 8 марта 1920 г. в Лондоне.
Докладывая в Варшаву об этой беседе, Е. Сапега со-
общал; «Г-н Вайда-Воевод заявил, что ему до сих пор
217

ничего не известно о том, были ли предприняты поль-
ским и румынским правительствами какие-либо совмест-
ные действия по вопросу о мире с большевиками... Г. Вай-
да-Воевод считает необходимым в ближайшее время со-
гласование действий». В этих целях Вайда выдвинул идею
предложить в качестве места возможных советско-румын-
ских переговоров Варшаву. Более того, «г-н Вайда-Вое-
вод,— по словам Сапеги,— говорил с большим понима-
нием о наших восточных границах и подчеркивал значе-
ние, какое будет иметь для Польши и для Румынии соз-
дание независимой Украины под протекторатом Польши...
В своем проекте расчленения России г. Вайда-Воевод
идет дальше правительства Польши, так как считает
Украиной не только правый берег Днепра, но и весь юг
России»117. Румынское правительство не участвовало в
январской конференции в Гельсингфорсе. Но для выра-
ботки указанной общей линии оно приняло предложение
Ст. Патека, решив участвовать в Варшавской конферен-
ции. Румынскую делегацию возглавил посланник в Вар-
шаве Флореску. В состав делегации был включен один из
руководителей генштаба королевской армии подполков-
ник И. Антонеску, получивший категорическое указание
«стараться не оставаться в изоляции» при выработке еди-
ной линии «лимитрофов по отношению к Советской Рос-
сии»118.
И все же внешнеполитический курс А. Вайды-Воевода,
встречавший упорное сопротивление значительной части
верхушки господствующих классов, в первую очередь кла-
на Брэтиану119, не находивший достаточной поддержки в
самом правительстве «парламентского блока»120 и вызы-
вавший раздражение во Франции121, во многом пред-
определил судьбу его кабинета122. 13 марта 1920 г. пра-
вительство вынуждено было уйти в отставку.
Новое румынское правительство, которое возглавил ге-
нерал Авереску, пришло к власти, когда подготовка оче-
редного антисоветского похода вступила в решающую
фазу. Отражая волю крайней реакции в самой Румынии
и под давлением Франции, кабинет Авереску прервал
начавшийся советско-румынский диалог. Посланные в
Варшаву на случай переговоров делегаты были отозваны
в Бухарест. Впоследствии правительство Авереску сде-
лало вид, будто оно ответило на советскую ноту. «Стран-
ным образом,— докладывал НК.ИД РСФСР VIII съезду
Советов,— до нас не дошел радиотелеграфный ответ Ру-
мынии»123.
218

Таким образом, инициативой нормализации советско-
румынских отношений, предпринятой правительствами
РСФСР и УССР в рамках их мирного наступления конца
1919 — начала 1920 г., Советское государство продемон-
стрировало свое стремление разрешить с Румынией, как
и с другими пограничными государствами, все спорные
вопросы не на полях сражений, а за столом мирных пе-
реговоров. Это отвечало интересам трудящихся Румынии
и способствовало активизации их борьбы за мир, против
участия в антисоветских авантюрах.
Советские мирные предложения Румынии выявили,
при общности аннексионистских позиций относительно
захваченных Румынией советских территорий, различные
подходы и тенденции отдельных групп господствующих
классов по отношению к вопросу о нормализации отно-
шений с Советским государством.
Начатый фактически с одобрения Ллойд Джорджа
предварительный обмен мнениями относительно проведе-
ния переговоров в целях нормализации советско-румын-
ских отношений оказался сорванным действиями крайней
реакции в Румынии, находившейся под активным воздей-
ствием империалистической Франции, которая планиро-
вала вовлечь Румынию в новый военный поход против
Страны Советов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Съезды Советов РСФСР и автономных республик РСФСР: Сб. до-
кументов. 1917—1922. М., 1959. Т. 1. С. 105.
2 Известия. 1919. 13 декабря.
3 Годовой отчет НКИД VIII съезду Советов (1919—1920). М„ 1921.
С. 3.
4 The Times. 1920. 1.01.
5 Documents of British Foreign Policy (далее: DBFP). 1919—1939.
First Series. London, 1948. Vol. II. P. 744—748.
6 Известия. 1920. 13 января. О роли Франции в складывании антисо-
ветского сотрудничества панской Польши и боярской Румынии см.:
Тарасов О. Ю. Становление польско-румынских отношений и поли-
тика Франции в 1919 г. //Из истории языка и культуры стран
Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1985. С. 90—118.
7 Foreign relations of the USA. 1920. Vol. III. P. 375.
8 См.: Из истории гражданской войны в СССР. Февраль 1920 —
октябрь 1922: Сб. документов и материалов. М., 1961. Т. III.
С. 73—74; DBFP. Vol. II. Р. 744—748.
9 В ряде документов и некоторых книгах Верховный совет Антанты
именуется Советом премьер-министров Антанты.
10 См.: Волков Ф. Д. Крах английской политики интервенции и дипло-
219

матической изоляции Советского государства (1917—1924 гг.). М.,
1954. С. 152; Кузьмин И. Ф. Крушение последнего похода Лнтанты.
М., 1958. С. 5. '
11 Годовой отчет НКИД VIII съезду Советов. С. 25.
12 ДВП СССР. Т. II. С. 357.
13 История Румынии. 1919-1970. М., 1971. С. 53—54.
14 Socialismul. 1919. 21.09.
15 См.: Desbaterile adunării deputaţilor. Sesiunea ordinara 1919—1920.
1920. 1 ianuarie. N 15; 1920. 3 ianuarie. N 16; Neamul Românesc.
1919. 29.11; Universul. 1919. 4.12.
16 Tilea V. V. Acţiunea diplomatică a României. Sibiu, 1925. P. 33.
17 Desbaterile adunării deputaţilor. Sesiunea ordinară 1919—1920. N 22.
P. 303; Universul, 1919. 5, 7, 8, 13 XII.
18 Marghiloman A. Note politice. Bucureşti, 1927. Vol. V. P. 22.
19 Le Temps. 1920. 15.01.
20 lor ga N. Memorii. Vol. II s. a. P. 336.
21 Центральный государственный архив Молдавской ССР (Далее:
ЦГА МССР). Ф. 680. On. 1. Д. 3194. Л. 24. об., 55; Д. 3195, Л. 5,
41, 41 об., 56, 143, 144, 161, 166, 203, 225, 251, 371, 419, 468, 701.
22 Борьба трудящихся Молдавии против интервентов и внутренней
контрреволюции (1917—1920 гг.): Сб. документов и материалов.
Кишинев, 1967. С. 424.
23 ЦГА МССР. Ф. 680. On. 1. Д. 3194. Л. 114.
24 Там же. Л. 708; Д. 3196. Л. 107, 161, 196.
25 Там же. Ф. 693. Оп. 4. Д. 770, Л. 34.
26 Там же. Ф. 680. On. 1. Д. 3194. Л. 226 об.
27 Борьба трудящихся Молдавии... С. 420. Подробнее о революционных
событиях в Бессарабии в конце 1919—начале 1920 г. см.: Березня-
ков Н. В., Бобейко И. М., Копанский Я. М., Мурзак У. Г., Пла-
тон В. П. Борьба трудящихся Бессарабии за свое освобождение и
воссоединение с Советской Родиной (1918—1940 гг.). Кишинев, 1970.
С. 173—185.
28 Черновицкий областной государственный архив (Далее: ЧОГА).
Ф. 119. On. 1. Д. 5. Л. 1. об.
28 Боротьба трудящих Буковини за сошальне й национально визволен-
ня и возз'еднання з Украшською РСР. 1917—1941: Документа й ма-
Tcpia.iH. Чершвщ, 1958. С. 184—185.
30 Desbaterile adunării deputaţilor. Sesiunea ordinară 1919—1920. 1920.
11.11. N 33. P. 452—453.
31 lorga N. Op. cit. P. 327-328.
32 Из истории гражданской войны в СССР. Т. III. С. 75.
33 Tilea V. V. Op. cit. P. 98.
34 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 42. С. 18.
35 Le Temps. 1920. 11.01.
38 Об этом 14 января 1920 г. председатель военного комитета Антан-
ты маршал Ф. Фош сообщил Ж- Клемансо (Из истории граждан-
ской войны в СССР. Т. III. С. 69).
37 Там же. С. 75—76. На состоявшейся 12 февраля 1920 г. во Львове
встрече генералов Анрн и Петена обсуждались конкретные аспекты
220

возможного военного сотрудничества. Констатировалось, в частности,
что при условии взаимодействия польского и румынского штабов
вооруженные силы Румынии в Бессарабии могли бы прикрывать
правый фланг польского фронта (Тарасов О. Ю. Польско-румын-
ский союз в восточноевропейской политике правительства А. Миль-
ерана (январь-сентябрь 1920 г.)//Советское славяноведение. 1985.
№ 5. С. 40). Что касается пилсудчиков, то в их плане расширения
агрессии против советских республик предусматривалось участие
румынской армии в наступательных операциях в направлении Буга
и Днепра (Cartev М. 3. The politics of anti-bolshevism, the French
Governement and the russo-polish war. December 1919 to May 1920//
The Historical Journal. 1976. Vol. 19. N 1. P. 177).
38 Из истории гражданской войны в СССР. Т. III. С. 91.
39 Гражданская война на Украине: Сб. документов и материалов.
Киев, 1967. Т. П. С. 736—738.
40 Одесские новости. 1920. 22 января.
41 Гражданская война на Украине. Т. П. С. 738.
42 Там же. С. 678—679. По-видимому, такие же заверения представи-
тели Антанты давали и другим контрреволюционным силам, дейст-
вовавшим на Украине. Как явствует из документов оккупационных
властей, 8 февраля 1920 г. в расположении румынских войск в
районе Сорок появились офицер и несколько солдат 6-й пехотной
бригады 3-го армейского корпуса буржуазно-националистической
галицийской армии. Офицер «на основе французского документа
добивался разрешения, чтобы вся бригада отступила в Бессарабию»,
ссылался и «на приказ английской миссии, находившейся в Рыбни-
це, об установлении связи с румынским командованием» (ЦГА
МССР. Ф. 680. On. 1. Д. 3195. Л. 379).
43 Там же. Л. 251.
44 Там же. Д. 3194. Л. 115.
45 Там же. Д. 3195. Л. 297, 371, 379, 561.
46 Только что сменивший Клемансо на посту премьер-министра.
47 См.: Штейн Б. Е. «Русский вопрос» па Парижской мирной конфе-
ренции (1919—1920 гг.). М., 1949. С. 313.
48 Там же. С. 312.
49 Le Temps. 1920. 28.01.
50 Tllea V. V. Op. cit. P. 35.
51 lorga N. Op. cit. P. 333.
K Daily Chronicle. 1920. 21.1.
53 The Times. 1920. 31.1.
54 Tilea V. V. Op. cit. P. 102. Как явствует из переписки румынских
оккупационных властей в Бессарабии, английская техническая комис-
сия, состоявшая из нескольких офицеров, в феврале 1920 г. совер-
шила поездку по Бессарабии с целью «ознакомиться с военной тех-
никой на Днестровском фронте...» (Борьба трудящихся Молдавии...
С. 437).
53 The Times. 1920. 13.11.
56 Le Temps. 1920. 4.II.
57 Особенно усердствовала польская реакционная пресса, в провокаци-
онных целях публиковавшая сообщения о том, что «большевики
концентрируют большие силы в районе Могилева», «готовят боль-
221

sa
,„,иию», что Красная Армия nepenpai
gazeta Wieczorna. 1920. 19.02).
„cku« Б. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 145.
59 Борьба трудящихся Молдавии... С. 432.
60 ЦГА МССР. Ф. 680. Он. 1. Д. 3195. Л. 371. Опасаясь, что рас
страняемые за рубежом слухи о готовящемся переходе Крас
Армии через Днестр могут отразиться на внешнеполитических пс
циях Румынии, усилить ее финансово-экономические трудности
международной арене, связанные, в частности, с падением курса л
румынское правительство поспешило воспользоваться мирными ь
мерениями Советского государства в своих политических целях. Oi
дало указание своим дипломатам в ряде стран сделать успокоител!
ные заявления. Так, румынский посланник в Австрии Испопеску
интервью венской буржуазной газете «Нойе фрайе прессе» сказал
что слухи «о большой опасности, грозящей Румынии, сильно преуве-
личены» (Neue Freie Presse. 1920. 15.11). С опровержениями сооб-
щений о том, что Красная Армия перешла Днестр и военные дей-
ствия развернулись на территории Бессарабии, выступили румынское
посольство в Варшаве и руководитель румынской военной миссии
во Львове, захваченном пилсудчиками. Последний подчеркнул, что
свое заявление он делает на основе телеграммы, полученной от ми-
нистерства иностранных дел Румынии. Посольство Румынии сочло
нужным заявить, что румынский «военный контингент на линии
фронта (т. е. на Днестре.— Лег.) вполне достаточный, в связи с
чем правительство Румынии объявило демобилизацию», желая вер-
нуть страну к «нормальной хозяйственной жизни», а на «приобре-
тенных» территориях якобы упразднена цензура и снято осадное
положение (Gazeta Рогаппа, 1920. 26.11). Все это должно было
убедить кредиторов па Западе в прочности положения «Великой
Румынии».
61 ДВП СССР. Т. II. С. 390. В ряде работ начало советско-румын-
ского письменного диалога по поводу мирных переговоров ошибочно
датируется 15 января 1920 г. (См.:: Кузьмин Н. Ф. Указ. соч. С. 32;
Unc Gh. Politica contrarevoluţionară a României burghezo-moşiereşti
în perioada intervenţiei Poloniei burghezo-moşiereşti în Rusia So-
vietică (1920) //Analele româno-sovîetice. 1962. N 3. P. 90). Авто-
ры ссылаются на публикацию в сборнике документов «Внешняя
политика СССР». Т. 1. (1917—1920). М., 1944. С. 339. К сожале-
нию, в этом сборнике датой 15 января 1920 г. ошибочно помечена
нота от 15 января 1921 г. (См.: ДВП СССР. Т. III. С. 474—475).
62 Там же. Т. II. С. 393. Вопреки этой недвусмысленной позиции
советской стороны относительно основ решения бессарабского во-
проса А. Вайда-Воевод впоследствии утверждал с трибуны румын-
ского парламента, будто к тому моменту в результате «неофици-
альных переговоров» территориальный вопрос больше не дискути-
ровался, ибо, как заявил он, «было признано, что Бессарабия при-
надлежит нам...» (Desbaterile adunării deputaţilor. Sesiunea ordinară
1919—1920. N 28. P. 487).
63 Tilea V. V. Op. cit. P. 95.
e* Трухановский В. Г. Внешняя политика Англии на первом этапе об-
щего кризиса капитализма (1918—1939). М., 1962. С. 110—111;
Виноградов К. Б. Дэвид Ллойд Джордж. М., 1970. С. 317—319.
65 Tilea V. V. Op. cit. P. 99.
m В зарубежную буржуазную прессу проникла '
о
б°язпи

румынского генштаба взять на себя ответственность за исход воен-
ного столкновения с Красной Армией «из-за плохого морального
состояния румынских войск» (Gazeta Wieczorna. 1920. 19.02).
«7 Dimineaţa. 1922. 29.12.
68 Комментируя переговоры Д. Ллойд Джорджа с А. Вайдой, газета
«Дейли телеграф» привела заявление последнего о том, что уре-
гулирование вопроса о Бессарабии заключается в ее объединении
с Румынией (The Daily Telegraph. 1920. 4.02).
*9 Об этих контактах румынский исследователь Г. Унк пишет: «Ру-
мынское правительство поручило Д. II. Чиоторю (сотруднику ру-
мынской миссии в Англии.— Авт.) вести неофициальные перегово-
ры с советскими дипломатическими представителями в Копенгаге-
не и Лондоне, а также предпринять «зондаж» относительно за-
ключения мира с Советской Россией» (Unc Gh. Politica contrare-
voluţionară... P. 93). Ссылаясь на письмо Вайды, полученное из
Лондона, Н. Йорга отметил в своем дневнике: «Он направляет в
Копенгаген Чиоторя формально по поводу наших военнопленных
в России, на деле, чтобы начать переговоры с большевиками.
Советует мне подключить и Лупу (одного из членов правитель-
ства Вайды, который среди румынских буржуазных политиков
считался «левым».— Авт.) по его линии, не создавая, однако, впе-
чатления, что нам это необходимо» (lorga N. Op. cit. P. 333).
70 Le Temps. 1920. 11.11; Газета опубликовала это сообщение под за-
головком «Румыния и Советское правительство».
71 DBFP. First series. Vol. VII. 1920. London, 1958. P. 327.
12 Ibidem.
73 «Генерал,— отмечал присутствовавший на заседании II. Иорга,—
высказывается за мир, ибо с таким моральным состоянием армии
и населения... невозможно долго выстоять». Выразив убеждение,
что у Красной Армии нет намерения открыть военные действия
против румынских войск, Презан вместе с тем счел нужным зая-
вить, что. если Советское правительство потребует возвращения Бес-
сарабии, армия-де «будет сражаться, сколько сможет» (Iorga N.
Op. cit. P. 345).
'* Газета «Известия» (1920. 9 марта) воспроизвела это сообщение
под заголовком: «Подробности обсуждения мирного предложения
Советской России».
73 По настоянию Форин Оффис английский радиотелеграф задержал
на 8 дней передачу советской ноты румынскому премьеру. По-види-
мому, англичане, добиваясь ускорения вывода румынских войск из
Венгрии в качестве условия для принятия письменного решения по
вопросу о Бессарабии, полагали, что нота Чичерина может укрепить
позиции Вайды, которому на заседании 26 февраля было отказано
в немедленном принятии такого решения. «Пока румынские войска
оставались в Венгрии,— говорил министр иностранных дел
Англии Э. Керзон.— Совет не желал признавать права Румынии на
Бессарабию» (DBFP. Vol. VIL P. 380).
76 Ibidem.
77 Мотивируя принятое решение, Керзон на этом заседании говорил:
«Правительство Вайды-Воевода делало все возможное для вывода
войск с территории Венгрии. Он согласился на то, чтобы предста-
вители союзников определили этапы вывода войск. При таких об-
стоятельствах Совет, очевидно, может согласиться на включение Бес-
223

сарабии в состав Румынии...» (DBFP. Vol. VII. Р. 380). Указывая
на то, что до этого решения вопрос о Бессарабии оспаривался ру-
ководителями Антанты, А. Вайда-Воевод, выступая 28 июля 1920 г.
в румынском парламенте, признавал: «Они считали, что, поскольку
Россия является союзной державой, нельзя было делать террито-
риальные уступки без ее согласия.
Однако для того, чтобы мы могли вступить в переговоры с Рос-
сией, нужно было, чтобы конференция (Совет Антанты.— Авт.)
признала за нами принадлежность Бессарабии, ибо в противном
случае мы не могли бы вести переговоры с Россией» (Desbaterile
adunării deputaţilor. Sesiunea ordinară. 1919—1920. N 28. P. 487).
78 Papers relating to the foreign relation of the United States. 1920.
Washington, 1936. Vol. III. P. 43.
79 Ibidem. P. 430. Вероятно, это дало Вайде основание впоследствии
утверждать с трибуны румынского парламента, будто руководители
Антанты, желая наладить отношения с Советской Россией, хотели
использовать Румынию в качестве пробного шара (Desbaterile adu-
nării deputaţilor. 1920. 28.VII. N 28. P. 487).
80 Ibidem. P. 431.
81 ДВП СССР. Т. II. С. 403.
82 Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 8. С. 368.
83 ДВП СССР. Т. 11. С. 402.
84 Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 8. С. 369.
85 ДВП СССР. Т. II. С. 410.
86 Там же.
87 См., в частности, статью «Положение России» в газете «Сочиализ-
мул» от 22 февраля 1920 г.
88 Socialismul, 1920. 1.03.
89 Ibidem. 22.02.
9(1 Листовки коммунистического подполья Бессарабии. 1918—1920: Сб.
документов. Кишинев, 1960. С. 27.
91 Попов Б. С. Социалистическое движение в Румынии и образование
Компартии (1917—1921 гг.). М., 1983. С. 91.
92 Marea revoluţie socialistă din Octombrie şi mişcarea revoluţionară
din România: Documente şi amintiri. Bucureşti, 1967. P. 98—99.
93 Socialismul. 1920. 12.02.
94 Международная поддержка борьбы трудящихся Бессарабии за вос-
соединение с Советской Родиной (1918—1940): Сб. документов и
материалов. Кишинев, 1970. С. 52.
95 Documente din istoria Partidului Comunist din România. Vol. 1
(1917-1922). Bucureşti. 1953. P. 154.
96 Socialismul. 1920. 3.03. «За амнистию, демобилизацию и мир с Рос-
сией»— так было озаглавлено воззвание комитета Бухарестской
секции социалистической партии к рабочим румынской столицы,
приглашавшее их к участию в митинге 29 февраля (Marea revoluţie
socialistă... P. 84). «Мир с Республикой русского трудового народа
и всеобщая амнистия»,— так заканчивалось аналогичное воззвание,
выпущенное социалистами в Рымникул-Сэрат (Documente din isto-
ria mişcării muncitoreşti din România. 1916—1921. Bucureşti, 1966.
P. 322).
97 Unc Gh. Lupta clasei muncitoare din România pentru apărarea sta-
224

tului sovietic în cea de-a treia campanie a Antantei (1920) // Studii.
Revista de istorie. 1957. N 5. P. 48.
98 Marea revoluţie socialistă... P. 105.
99 Ibidem. P. 98.
100 См., например: Правда. 1920. 24 февраля; 5, 9, 28 марта; Известия.
1920. 3, 5, 9, 20 марта.
101 Известия. 1920. 9 марта. Точку зрения Иорги, изложенную на стра-
ницах газеты «Нямул ромынеск» (статья «Европа и большевистская
Россия»), газета «Тан» воспроизвела без особого энтузиазма (Le
Temps. 1920. 7.03).
107 «Если миролюбивыми действиями,— говорил Иорга на упомянутом
заседании румынского правительства,— Румыния сможет обеспечить
свои национальные и экономические права перед Россией (включая,
конечно, и «право» на Бессарабию.— Авт.), то пусть правительство
примет предложения Советского правительства» (Известия. 1920,
9 марта).
103 ДВП СССР. Т. II. С. 403.
104 Н. Йорга заметил, что король Фердинанд жаловался на то, что
Вайда, «не посоветовавшись с ним», связался с Чичериным (lorga N.
Op. cit. P. 353). «Акция Вайды была парализована в Париже, а
внутри страны — партией либералов»,— напоминал впоследствии
орган консерваторов газета «Прогре» (Le progres. 1923. 10.08.).
105 ц(1Т п0: унк f Солидарность румынского рабочего и демократи-
ческого движения с Великой Октябрьской социалистической револю-
цией (1917—1922). Бухарест, 1968. С. 110.
106 ДВП СССР. Т. II. С. 403.
107 Le Temps. 1920. 6.03.
108 Ibidem. Вслед за «Тан» с аналогичными заявлениями выступили
другие органы «большой» французской прессы. Так, «Пти паризьеи»
писала: «Румыния не будет вести самостоятельные переговоры с
правительством Советов, а согласует свои действия с Польшей и
балтийскими государствами» (La Petite Parisienne. 1920. 8.03.). В
другой статье «Тан» («Румыния и Россия») говорилось: «Безуслов-
но, Румыния не хочет ни мира любой ценой, ни сепаратного мира.
Она намерена вести переговоры вместе с Полыней и прибалтийскими
странами, и только в том случае, если она получит серьезные гаран-
тии...» (Le Temps. 1920. 11.03).
109 Об антисоветских планах панской Полыни см.: История внешней
политики СССР. Т. 1. 1917—1945. М., 1986. С. 112—113.
110 Документы и материалы по истории советско-польских отношений.
Т. II". Ноябрь 1918 —апрель 1920 г. М., 1964. С. 314.
111 Там же. С. 601, 602.
112 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 40. С. 181.
113 Историко-дипломатический архив МИД СССР. Ф. 305. On. 1. Д. 155.
Л. 10 (Далее: ИДА).
1,4 Документы и материалы по истории советско-польских отношений.
Т. II. С. 519.
us и эт0 стремление польской реакции находило поддержку в прави-
тельственных кругах Франции. С иных позиций его поощряли и не-
которые английские политики. Польский посланник в Лондоне
Е. Сапега, докладывая в Варшаву об отношении Антанты к польско-
15 Заказ № 553
225

советским мирным переговорам, сообщал, что один высокопостав-
ленный чиновник заявил ему: «Если Польша сумеет нзять на себя
руководящую роль в заключении мира между большевиками и все-
ми государствами, граничащими с Россией, не исключая Румынии,
то позиция Польши в международной политике приобретет перво-
степенное значение, и заключенный таким образом мир получит
одобрение союзников post iactum» (Там же. С. 600—601).
116 Desbaterile adunării deputaţilor. Sesiunea ordinară 1919—1920. N 14.
P. 155. «Тан» в своей информации о выступлении Вайды выделила
это высказывание (Le Temps. 1920. 3.01).
117 Документы и материалы по истории советско-польских отношений.
Т. 11. С. 599.
118 ИДА. Ф. 305. On. 1. Д. 155. Л. 9. Конференция как таковая не
состоялась, имели место лишь двусторонние переговоры между
представителями Полыни и прибывшими в Варшаву делегациями.
119 «Когда правительство Вайды попыталось достигнуть договоренности
с Россией, оно было опрокинуто невидимой рукой господина Брэ-
тиану, который скрывается за спиной правительства Авереску —
Такс Ионеску»,— указывала впоследствии оппозиционная буржуаз-
ная газета «Аурора» (Aurora. 1923. 23.02).
120 Хотя А. Вайда-Воевод впоследствии уверял в парламенте, что «он
имел полномочия правительства для полной свободы действий в
мирных переговорах с Россией» (Desbaterile adunării deputaţilor.
Sesiunea ordinară 1919—1920. № 28. P. 487), тем не менее даже при
определении состава официальной румынской делегации обнаружи-
лись различные подходы к предстоящим переговорам. В то время
как А. Вайда в телеграмме из Лондона 3 марта 1920 г. предлагал
включить в состав делегации двух членов кабинета Н. Лунгу и
И. Инкульца и двух профессиональных дипломатов Н. Чиоторя и
Н. Мишу (последнего в качестве главы делегации) (Dimineaţa.
1922. 29.12), румынское правительство без согласования с ним на-
правило в Варшаву, где, как оно полагало, будут проводиться пе-
реговоры (ДВП СССР. Т. И. С. 410), в качестве делегатов двух
депутатов румынского парламента от Бессарабии. Тиля писал по
этому поводу: «То обстоятельство, что делегатами были назначены
непредставительные фигуры (delegaţi fără greutate.— Авт.), свиде-
тельствовало о том, что Бухарест неодобрительно относился к заклю-
чению мира с Россией» (Tilea V. V. Op. cit. P. 122).
121 Французский посланник в Бухаресте Габон был «против правитель-
ства», отметил в своих дневниковых записях Н. Йорга (lorga N.
Op. cit. P. 343). В одном из своих обзоров советско-румынских
отношений бухарестский корреспондент «Манчестер гардиан», каса-
ясь позиции правящих кругов Франции в отношении этих перегово-
ров, писал: «Париж наложил решительное вето на любые конкрет-
ные соглашения между двумя странами» (Manchester Guardian.
1923. 25.04).
22 К этому времени со всею силой проявились противоречия в прави-
тельстве, а также между некоторыми его членами и королем по
вопросам внутренней политики. Министр обороны генерал И. Рэш-
кану жаловался Фердинанду, что «в правительстве нет единства»
(larga N. Op. cit. P. 338). Резким нападкам со стороны коллег под-
вергался министр внутренних дел Н. Лупу, которому инкриминиро-
вали нерешительность в деле подавления растущего революционного
движения в стране. Король отказался также подписывать законо-
226

проекты царанистов. 13 марта 1920 г. после демонстративного выхо-
да министров-царанистов из правительства «парламентского блока»
Шт. Ч. Поп, не дожидаясь возвращения Вайды из-за границы, пред-
ставил королю заявление об отставке кабинета. Фердинанд реши-
тельно отклонил просьбу Н. йорги отложить отставку правительства
до возвращения его премьера. Подробно о внутриполитических при-
чинах падения правительства «парламентского блока» см.: Scurtu I.
Politica internă a guvernului Blocului parlamentar (decembrie 1919—
martie 1920)//Revista archivelor. 1975. N 1. 47—56.
Годовой отчет НКИД VIII съезду Советов (1919—1920). С. 28.
15*

СОДЕРЖАНИЕ
ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
Виногрц'.н.. В. Н. Из истории румынской буржузии: революци-
онность — реформизм — либерализм — консерватизм .... 3
Мадиезскш) С. Л. О характере политических группировок гос-
подствующих классов Румынии 60-х гг. XIX в.— 1918 г. (Исто-
рия и теория вопроса) 13
Мошани Л. К. Рабочее движение в Румынии конца XIX в. и
опыт борьбы международного пролетариата 60
Негрц Г. П. Оценка социально-политических и экономических
взглядов К. Доброджану-Гери в советской историографии 90
Варатик В. !:. Проблема единства рабочего класса Румынии в
1944—194S гг. в освещении советской историографии 108
ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
В а рта И. С. Позиция Франции по вопросу об объединении Ду-
найских княжеств на Парижской конференции 1858 г. ... 122
Чертам Г.. Г.. Миссия Александра Кантакузина в Афины и Кон-
стантинополь осенью 1865 г .142
Агат Л. С. Присоединение Румынии к Тройственному союзу. 152
Лапина И. .'•!. Вопрос о Буковине в русско-румынских диплома-
тических отношениях (1914—1916 гг.) 178
КопансхнЪ Я. Л;., Лепит И. Э. Советское мирное наступление и
Румыния (конец 1919 —начало 1920 г.) 196

Сборник научных трудов
ПРОБЛЕМЫ ВНУТРИ-
VI ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ
ИСТОРИИ РУМЫНИИ
НОВОГО И НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ
Редактор Т. И. Акимова
Художник О. В. Шиш ко
Художественный редактор И. А. Ростова
Технический редактор В. И. Мериакре
Корректоры Л. ЛГ. Петрика, О. А. Жеру
И Б № 3565
Сдано в набор 03.05.88. Подписано к печати 24.05.88. АБ0142£
Формат 84Х108','32. Бумага типогр. Л» 1. Литературная гарнитур;-
Печать высокая. Усл. печ. л. 12,18. Усл. кр.-отт. 12.18. Уч.-изд. л 14,46
Тираж 1350. Заказ 553. Цена 2 р. 50 к.
Издательство «Штшшца».
277028. Кишинев, ул. Академика, Я. С. Гросула, 3
Типография издательства «Штиинца».
277004. Кишинев, ул. Берзарина, 8