СЛАВЯНО-ВИЗАНТИЙСКИЙ с в о д

Сима Чиркович

СЕРБИЯ
СРЕДНИЕ
ВЕКА

МОСКВА

* ИСКУССТВО*
1996

Sima Cirkovic

Сима Чиркович

I SERBI NEL MEDIOEVO

СЕРБИЯ
Средние века

Первое издание на итальянском языке
©Editoriale Jaca Book spa, Milano
сентябрь 1992
Все права сохраняются
Перепечатка текстов, в том числе
и частичная, а также репродуцирование
иллюстративного материала, чертежей,
схем, карт может производиться
только с письменного согласия
издательства "Джака Бук" (Милан),
издательства "Искусство" (Москва)
и фирмы "Кремль" (Москва)

Первое издание на русском языке
©Издательство "Искусство", Москва, 1996
При участии фирмы "Кремль", Москва
Кураторы русского издания
Н. Б. Кал юта, А. Стефанович.
Перевод с сербского Л.А.Савельевой,
Е.Р.Шапельниковой.
Научный редактор Г.И.Вздорнов.
В подготовке издания на русском языке
принимали участие: O.A. Макаров,
Т.М.Боднарук, И.Н.Бурченкова,
Н.Б.Маслова, О.П.Богомолова,
О.Д.Зеленова«
Издатели благодарят:
Б.В.Писарева за инициативу выпуска
русского издания этой книги
и ее финансовую поддержку,
а также:
"Карнвуд Девелопмент" ЛТД,
Москва, Зоологическая ул., 10
IT.IM.EX. S.r.l.
20122, Милан, ул. Ф.Кавалотти, 13
"Терра Трейд"
11000, Белград, ул.Маршала Толбухина, 51/53
за финансовую поддержку

2010389256

Отпечатано в Италии
ISBN 5-210-01346-4

СЕРБИЯ
СРЕДНИЕ ВЕКА

По благословению
Святейшего Патриарха Московского
и всея Руси
Алексия II

Содержание

СЕРБЫ НА БАЛКАНАХ
9
ПОВОРОТ К ХРИСТИАНСТВУ
19
КОНФЛИКТЫ И КОМПРОМИССЫ
27
САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО
И АВТОКЕФАЛЬНАЯ ЦЕРКОВЬ
53
ХОЗЯЙСТВО И ТОРГОВЛЯ
65
ПРИОБРЕТЕНИЯ НОВЫХ ТЕРРИТОРИЙ
И РОСТ ГОСУДАРСТВА
95
СТАРАЯ СЕРБСКАЯ БИБЛИОТЕКА
ИЗ
СОКРОВИЩА ВЕЧНЫЕ
И СОКРОВИЩА ТЛЕННЫЕ
123
ИМПЕРИЯ ПРОТИВ ИМПЕРИИ
135

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ
163
СТАНОВЛЕНИЕ ОБЩЕСТВА
193
РАЗВИТИЕ КУЛЬТУРЫ
211
МАСТЕРА, ТВОРЕНИЯ, СТИЛИ
221
ЭПИЛОГ
245
БИБЛИОГРАФИЯ
259
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
263
УКАЗАТЕЛЬ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ
НАЗВАНИЙ И ПАМЯТНИКОВ
267
ИСТОЧНИКИ ИЛЛЮСТРАЦИЙ
271

Сербы на Балканах

К концу V века славяне в процессе своего распространения приблизились к берегу
Дуная и здесь, на границе Восточной Римской империи, остановились. При благоприят­
ных обстоятельствах им удавалось, самостоятельно или объединившись с другими племе­
нами, прорывать в отдельных местах линию обороны и проникать в глубь балканских
провинций без захватнических намерений, а просто удовлетворяясь той добычей, которую
они уносили с собой. Эти нападения и вторжения не остались вне пола зрения ученых и
писателей, все еще существовавших в империи, несмотря на то, что этот период ее исто­
рии можно охарактеризовать как период кризиса и упадка. Благодаря им сведения о дей­
ствиях славян были зафиксированы в письменных памятниках. Однако следов слишком
мало для того, чтобы представить себе этих нарушителей границы, а тем более, чтобы
показать отдельно роль собственно славян, так как главное внимание свидетели посвяща­
ли тому, что их больше всего впечатляло: ущербу, наносимому провинциям, опустошени­
ям, бегству и пленению населения. Можно только составить неполную хронику таких
вторжений (специалисты над этим много трудились) и выделить из довольно однообраз­
ной череды те, которые отличались массовостью, как вторжение 550 года до устья реки
Месты, или глубиной проникновения, как в 558 году, когда славяне дошли до Фермопил,
или длительностью пребывания, как в 550—551 годах, когда они впервые перезимовали на
византийской территории "как в собственной стране".
Вникая в эту монотонную череду вторжений и нападений, становится заметно, что с
течением времени они становятся все более частыми и сильными. Это объясняется как
усилением давления в тылу славян (с 567 года авары становятся хозяевами Паннонской
низменности), так и ослаблением сил империи, столкнувшейся с проблемами и в других
районах. В последнем десятилетии VI века империя смогла еще раз, воспользовавшись
временным миром с Персией, развернуть наступление с целью вернуть себе утраченные
пограничные города Сирмий и Сингидун, перенести вооруженные столкновения на рав­
нины за Дунаем и тем самым, разбив передовые позиции нападавших, уменьшить их
давление.
Однако судьба распорядилась таким образом, что именно во время этого наступле­
ния, из-за вынужденной зимовки армии в неблагоприятных условиях и враждебно настро­
енном окружении, произошел инцидент, имевший непредсказуемые последствия: бунт в
армии, убийство солдатами императора Маврикия (582—602) и переброску приграничных
военных контингентов с Дуная в столицу для обеспечения перехода власти к императору

9

ВАЛЕРИЯ

Мурса
ПАННОНИЯ II

1. Римские провинции в центральной части Балкан в период поздней империи

10

Фоке (602—610). Это, в сущности, означало снятие пограничного кордона перед огромной
массой славян и аваров, которая за короткое время распространилась очень широко.
Из немногочисленных документальных свидетельств этого еще более тяжелого и мрач­
ного периода видно, что волна проникновения аваров быстро достигла морских рубежей
Балканского полуострова: приблизительно в 614 году они захватили окрестности Салоны
(Солин, недалеко от Сплита), существование которой тогда было фактически прекраще­
но, около 617 года они осаждали Салоники, но были отброшены, в 626 году представляли
уже непосредственную угрозу империи, так как одновременно с персами, наступавшими
из Малой Азии, осадили ее столицу Царьград. В те годы славяне проникли на Пелопон­
нес, но еще до начала VII века они на легких судах достигали островов и даже добирались
до далекого Крита. Во времена крупных операций, таких как походы на Солунь и Царьград, массовость и силу им придавали славяне, способные прямо с моря, с судов, атако­
вать городские стены, в то время как ударную силу и маневренность обеспечивала авар­
ская конница. После совместных боевых действий авары обычно возвращались на свои
паннонские стоянки, в то время как славяне оставались на захваченных территориях и
начинали новую жизнь в более плодородных районах с благоприятным климатом, выгод­
но отличавшихся от тех условий, которые хранились в их памяти.
Славяне не могли полностью и равномерно заселить огромное и разнообразное про­
странство Балканского полуострова. Их распространение облегчалось построенными рим­
лянами дорогами, которые густой сетью покрывали полуостров. Кроме того на их расселе­
ние влияла природа ландшафта, обработанность и пригодность земли к их образу жизни.
За спиной у них оставались крупные и мелкие анклавы с городами и развалинами городов,
с различными остаточными элементами римской цивилизации, а также с остатками старо­
го балканского населения, малочисленного, частично уничтоженного, пришедшего в упа­
док, однако все еще способного выжить. Славянам предстояло еще с ними столкнуться, с
одними раньше, с другими позже. Коренное население Балканского полуострова, с кото­
рым встретились славяне, было достаточно пестрым: ромеи — граждане и воины Римской
империи, которые были христианизированы уже три столетия назад и у которых старый
эллинистический элемент преобладал не только в культуре, но и в администрации и ар­
мии; романы — жители городов и островов на Адриатике, которые и в рамках Византии
сохранили свою латинскую ментальность; влахи, или мавровлахи, сохранившиеся в не­
больших компактных группах в континентальной части полуострова и не поддерживавшие
регулярных связей с городами и столицей государства, а в языковом отношении характе­
ризовавшиеся столетней романизацией; наконец арбанасы (албанцы), сохранившиеся в
горных районах за Драчем, которые были близки влахам по образу жизни и ведению
хозяйства, но отличались от них тем, что сохранили свой архаический язык, подвергший­
ся лишь частичной романизации. С ромеями, носителями политики империи, все славяне
будут иметь дело в следующие века, с романами столкнутся лишь те, кто поселился в
непосредственной близости от Адриатического побережья, а с влахами и арбанасами встре­
тятся лишь их соседи, но известно об этом станет только некоторое время спустя. О
соприкосновениях и контактах первого периода свидетельствуют языковые влияния и за­
имствования, романское посредничество в переносе античных названий рек, гор, городов.
Само название эллинов славяне приняли в латинской форме: "грек" (от graecus).
Сами славяне не создали на византийской территории какой-либо заметной полити­
ческой организации, у них ее не было и на землях, через которые они продвигались.
Относительно территорий на другой стороне Дуная известно, что она была покрыта не­
большими политическими образованиями, возглавлявшимися местными князьями, под­
держки которых византийцы старались добиться с помощью подарков, отказываясь от
создания "монархии", то есть сильной власти над большой территорией. Такое впечатле­
ние складывается и на основе немногих и фрагментарных данных о первых веках жизни

И

славян на Балканах. Приблизительно в середине VI века Прокопий Кесарийский различал
славян и антов, однако приписывал им одинаковый образ жизни и одни и те же представ­
ления о религии. При дальнейшем продвижении к югу полностью возобладало славянское
название: "склавиниями" назывались славянские области на другом берегу Дуная, а так­
же, позднее, славянские области во Фракии и Македонии; "славян" (slavi, sclavi) узнали
жители городов на Адриатическом побережье; с пришельцами под общим именем "скье"
познакомились и предки албанцев.
Уже тогда славяне передвигались и селились небольшими группами, образовавшими­
ся отделением от крупных объединений, сформировавшихся или еще на их прародине или
уже на новых землях. Данных, на которые могли бы опираться выводы относительно
сходства и различий и того, что составляло основу индивидуальности племенных групп,
нет. Можно лишь на основе лингвистических реконструкций, которые исходят из более
позднего состояния, установить старые различия и провести пограничную линию: устье
Тимока — Осоговские горы — хребет Шар, которые разделяют западно-южнославянскую
и восточно-южнославянскую ветви городов и диалектов. В славянских археологических
материалах, до сих пор еще недостаточно изученных и известных, не обнаружено старых
характерных особенностей, которые свидетельствовали бы о различиях в материальной
культуре отдельных частей балканского славянского мира.
Исходная точка развития сербов и хорватов, а также других племен и групп, находит­
ся в западно-южнославянской части, так как в первые столетия жизни на Балканах этни­
ческая карта была гораздо более сложной и отличалась от той, что известна нам с конца
средних веков. Из периода VII—-XI веков сохранилось более 20 названий славянских сооб­
ществ, проживавших на большой территории от Корушки до Пелопоннеса и Черного
моря. Направляясь с запада на восток и принимая во внимание только бесспорные назва­
ния, мы встречаем такие названия как карантанцы (хорутане), хорваты, гудускане, неретляне, захумляне, сербы, травуняне, конавляне, дукляне, моравляне, тимочане, северцы,
драгувиты, велегезиты, верзиты, сагудаты, ринхины, стримонцы, вайуниты, а на Пелопон­
несе — езериты и милинги. Часть из них рано исчезла, оказавшись включенной в состав
соседних государств, каковыми были Византия и Болгария, или же растворившись в ог­
ромном славянском государстве, что произошло с соседями хорватов и сербов. Можно
различать славянские группы с названиями, принесенными ими с их исторической праро­
дины, как, например, драгувиты, северцы, сербы и хорваты, и группы, получившие назва­
ние уже на новых землях, в частности карантанцы (от civitas Carantana), стримонцы (беру­
щие название от античного названия реки Струма), конавляне (от римского акведука,
canale), захумляне (от территории, которую они заселяли).
Хорваты и сербы выделялись среди других племен непрерывным развитием и ростом
численности в последующие века, сохранением старого названия, принесенного с праро­
дины на севере, где остались племена под тем же названием, большими размерами зани­
маемой ими территории, хотя в период заселения она была гораздо меньше площади позд­
нейших Сербского и Хорватского государств. Эти особенности, а также соседство двух
племен и рано проявившаяся близость языка заставляют исследователей при реконструк­
ции их истории серьезно отнестись к данным, зафиксированным в середине X века в
сочинении "О народах" византийского императора Константина VII Багрянородного (913—
959). В соответствии с ними сербы и хорваты переселились на Балканы позже тех славян,
которые вместе с аварами разоряли византийскую провинцию во времена императора
Ираклия (610—641), причем прибыли они по его приглашению для оказания помощи в
защите империи. В тот период на Византию из Европы нападали авары, а со стороны
Малой Азии — персы. Такой способ защиты был традиционным для политики ромеев,
они часто использовали одних варваров для борьбы против других. Имеются прямые сви­
детельства вооруженной борьбы хорватов против аваров и изгнания их.

12

Воспоминания о тех областях, из которых пришли сербы и хорваты — "Белой Сер­
бии" и "Белой Хорватии" — весьма неопределенны и неточны ("по соседству с Франачкой", то есть за землями, которые позднее были заселены венграми). Со времени их пере­
селения до времени, к которому относится данная запись, прошло 300 лет, и расшифро­
вать ее нелегко. Не подлежит сомнению лишь тот факт, что на севере также жили серб­
ские и хорватские племена. Об этом свидетельствуют письменные источники, топономические данные, а в случае сербов и сохранившиеся до сих пор лужицкие сербы. Сербы
встречались среди полабских славян, а также на территории Чехии и Польши. Однако
связь между белыми хорватами и белыми сербами и балканскими хорватами и сербами
проблематична и прежде всего из-за того, что при исторической реконструкции славян­
ских языков они оказываются в разных группах, некоторые даже в весьма далеких один от
другого. Например, язык лужицких сербов с его ярко выраженными западнославянскими
характерными признаками далек от сербскохорватского языка. Поскольку нельзя утверж­
дать, что язык хорватов и сербов на Балканах сложился под влиянием славянского суб­
страта и славянского окружения, большинство исследователей, особенно историки языка,
скептически относятся к выводу Константина Багрянородного, считая его дедуктивным,
объясняющим наличие одинаковых названий у славян на севере и на юге, а прародину
балканских сербов и хорватов ищут за Днепром.
Уже упоминавшийся источник — сочинение императора Константина Багрянородно­
го — свидетельствует, что два сына-наследника владыки Белой Сербии разделились, и
один из них, "взяв с собою половину народа", переметнулся на сторону императора Ирак­
лия. Император его принял и разрешил ему вместе с его народом поселиться в солунской
феме (области), в крае, называвшемся Србица (Сервия). Но они здесь не задержались.
Через некоторое время они захотели вернуться и на обратном пути перешли Дунай, но тут
снова передумали и опять попросили землю, на которой смогли бы поселиться. Тогда
император Ираклий выделил им территорию между Савой и динарским массивом, где они
продолжали жить в X веке, о чем и написал император Константин VII.
Этот незатейливый рассказ о сербской нерешительности объясняет существование
двух сербских центров: одного небольшого на границе Фессалии и второго, более внуши­
тельного, в западной части полуострова, хотя нельзя с полным основанием утверждать,
что источник достоверно отражает события. Бросается в глаза и несоразмерность площа­
дей двух центров. Кроме того необходимо учитывать, что сербское пребывание было до­
статочно длительным и на топонимике сохранилось на многие века. Название епархии и
города Сервия (Серфидже во времена турок) свидетельствует о длительном присутствии
здесь части сербского племени. Однако сербы из солунского края не оказали влияния на
развитие сербского народа в более поздний период.
О том, что происходило с сербами, поселившимися к югу от Савы, можно сказать
очень немногое. Князь, который их сюда привел, оставался правителем до конца своих
дней, приблизительно до 680 года, то есть до того, как протоболгары перешли Дунай в
нижнем течении и стали властвовать над населявшими эти территории славянскими пле­
менами. Император Ираклий решил крестить своих союзников, поэтому позволил при­
звать священников из Рима для обращения переселившихся народов. В обоих случаях
первая миссионерская попытка не принесла ощутимых результатов. И для хорватов и для
сербов вопрос принятия христианства оставался открытым, и потребовалось много усилий
для того, чтобы оба племени приняли новую веру.
Скудные факты не позволяют понять, чем же именно в этот ранний период сербы
отличались от других, соседних славянских групп. Можно предположить, что как и у дру­
гих племен эпохи великого переселения народов и первых "темных столетий" средневеко­
вья, реальной объединяющей силой была власть князя, который происходил из старого
уважаемого рода, а связывала сообщество идея общего происхождения: Прокопий, напри-

13

2. Felix Romuliana. Резиденция императора Галерия, соправителя и наследника Диоклетиана.
Начало IV века. Гамзиград в окрестностях Заечара (восточная Сербия)

3. Царицын Град. Руины римского города Justiniana Prima— место рождения императора Юстиниана
(527—565). Окрестности Лесковца

14

I

мер, писал, что славяне верят в то, что "один из богов, творец молний, — единственный
властелин мира, и приносят ему в жертву "крупный рогатый скот и других жертвенных
животных", или что они "обожествляют реки и другие низшие божества и всем им прино­
сят жертвы и по ним ворожат". Предпринимались попытки реконструировать религиоз­
ные представления древних сербов на основе более поздних следов в языке, обрядах,
обычаях и верованиях, а также с помощью сведений о других славянских странах, о язы­
ческой религии которых известно несколько больше. В соответствии с этими реконструк­
циями сербский "верховный бог" и мифический родоначальник Дабог, черное и хромое
божество нижнего мира, властелин мертвых, защитник мелкого рогатого скота, но при
этом и волков. Однако Дабога знали также и другие славяне, как, впрочем, и среди сербов
были известны Перун, Вид (Свантовид) и Белее — общеславянские божества. Выводы о
занимаемой территории и соседях можно сделать на основе положения славян в IX и X
веках, что известно гораздо лучше. Соседями на западе были хорваты, восточные жупании
которых — Плива, Ливно и Имота — сохранились и в позднейшие столетия. На юге вдоль
горной цепи Динариды сербские княжества граничили с княжествами неретлян (от Цетины до Неретвы), захумлян (от Неретвы до окрестностей Дубровника), травунян (от ок­
рестностей Дубровника до Боки Которской) и дуклян (в долинах Зеты и Морачи граница
тянулась от Боки до Бояны). Ядром территорий, занимаемых племенами, являлись карс­
товые поля — единственные пригодные для земледелия. Жители этих земель испытали на
себе влияние византийских прибрежных городов. В X веке их правители вели самостоя­
тельную политику как по отношению к Византии, так и по отношению к правителям
Сербии, находившейся у них в тылу, на которую время от времени распространяли свое
влияние и покровительство князья Травунии. А вот князь Захумлья постоянно соперничал
с князем Сербии, кичился древностью своего рода и племени, которое прежде проживало
на Висле.
Император Константин VII Багрянородный в уже упоминавшемся сочинении "О на­
родах" приписывает обитателям неретлянской области, Захумлья, Травунии и Конавлья
сербское происхождение. Травунян он однозначно связывает с теми, кто переселился с
сыном правителя "Белой Сербии". Однако нельзя исключить существование более древ­
него общественного слоя, когда славяне вместе с аварами нападали на города и который
позднее усилился благодаря приходу сербов из внутренних областей. В любом случае жи­
тели приморских областей и в более поздние века назывались сербами, однако это назва­
ние затем исчезло.
Границы и соседи сербов на севере и на востоке остаются неизвестными. И в после­
дующие века сербские племена не вышли за Саву, однако в XII веке граница перемести­
лась за Дрину. Между тем именно с востока приходит первая угроза самостоятельности
Сербского княжества. Славяне, заселившие восточную половину Балканского полуостро­
ва, тотчас стали предметом споров возродившейся на время Византийской империи и
государства, которое после 680 года основали протоболгары, заставившие признать себя
правителями славянские племена, жившие между Дунаем и Балканскими горами. Преодо­
лев тяжелейший кризис, проведя внутреннюю реорганизацию, византийские императоры
начали медленно, но последовательно распространять свою власть из укрепленных пунк­
тов в городах и на островах, образовывая на месте славянских княжеств свои фемы —
военно-административные единицы под управлением "стратега", наместника императора,
обладавшего военной и гражданской властью. Насколько медленно и с какими усилиями
и жертвами проходило это повторное завоевание бывших провинций империи, можно
судить хотя бы по тому, что переход императора Юстиниана II в 689 году сухопутным
путем из Константинополя в Салоники праздновался как большая победа.
Натолкнувшись на юге на византийцев, болгары повернули на запад, насаждая свою
власть на славянской территории, что иногда приводило к массовой миграции славянско-

15

го населения, как, например, в 762 году, когда более 200000 беженцев перебралось на
византийскую территорию, а затем было переселено в Малую Азию. Чаще же болгары
насаждали свою власть тихо, удовлетворяясь небольшими изменениями и уступками. К
управлению они привлекали своих людей и племенных князей, превращая их сначала в
своих вассалов, а затем в своих представителей местного управления. Протоболгары —
племена с разными языками, религией и образом жизни — по мере своего распростране­
ния среди славян все чаще воспринимали их язык, сохраняя при этом свое название.
Проникновению пришельцев на Панноцскую низменность способствовал тот факт,
что в конце VIII века под постоянными ударами франков пал Аварский каганат. Обшир­
ное и легко доступное пространство между Дравой, Дунаем и Тиссой, где жили остатки
авар и располагались небольшие славянские княжества, стало местом столкновения фран­
ков, достигших Фрушкой Горы, с болгарами, добравшимися до Дравы. Есть факты о столк­
новениях, относящиеся к 827—829 годам, которые приводили к смене местных правите­
лей, становившихся соперниками. В следующие десятилетия власть болгар распространи­
лась через Македонию до берегов Ионического моря, где в середине IX века велись войны
и переговоры о границах с византийцами.
Самая старая территория сербов была удалена и от Царьграда, и от ядра Болгарского
государства, она была отделена от потенциальных завоевателей целым рядом других пле­
менных княжеств, из которых известны лишь моравляне и тимочане. Однако до начала IX
века очаги военных столкновений приближались к ним с разных сторон. Поэтому неуди­
вительно, что сербские князья начинают играть все более заметную роль и привлекать к
себе внимание современников. О первых известных по имени князьях, потомках того, кто
привел "половину народа" из Белой Сербии, Вышеславе, Радославе и Просигое, нет ника­
ких данных. Один из них должен был править в 822 году, когда князь Людевит Посавский
после трехлетнего сопротивления франкам покинул Сисцию (Сисак), ища убежища у сер­
бов. Убив местного жупана, гостеприимством которого он пользовался, Людевит спустя
некоторое время стал правителем его территорий, а затем направился в Хорватию, где был
зверски убит. Во времена князя Властимира, который правил до середины IX века, Сербия
оказалась на пути болгарской экспансии и была вынуждена защищаться. С 836 по 852 год
Властимир успешно сопротивлялся натиску болгар.
Властимир подчинил своей верховной власти жупана Травунии Крайну, женил послед­
него на своей дочери и присвоил титул князя, положив начало травунийской династии. После
смерти Властимира три его сына — Мутимир, Стройимир и Гойник — разделили между собой
территорию государства, как это часто делали представители средневековых династий. За
время их совместного правления, под началом Мутимира как самого старшего, сербские
князья сумели противостоять еще одному вторжению болгар. Новый болгарский правитель
Борис-Михаил послал против Сербии большое войско, но оно потерпело поражение, в ре­
зультате которого сын хана Владимир и двенадцать крупных бояр оказались в плену у сер­
бов. После заключения мира стороны, по обычаю, обменялись подарками, однако болгары
сочли сербские дары (два раба, два сокола, две собаки и 80 шкурок меха) данью, пленные
были освобождены и доставлены с сопровождением на границу, к Расу.
Совместное правление братьев было прервано внутренним конфликтом, из которого
победителем вышел Мутимир. Он пленил сородичей и передал их болгарскому правителю,
оставив у себя только племянника Петра Гойниковича, который вскоре сбежал в Хорва­
тию. Конфликт был разрешен с помощью иностранного вмешательства, что будет повто­
ряться неоднократно и в последующие десятилетия. В результате Сербия и ее правящий
род станут сферой столкновения византийско-болгарских интересов. Каждая из сторон
старалась через тех, кому она помогала, укрепить свое влияние. Особенно ярко это про­
явилось после установления равновесия, то есть с того момента, когда болгарское давле­
ние встретило отпор с византийской стороны.

16

4. Орнаментированная каменная плита из алтарной преграды в церкви св. Петра. IX—X век.
Завала на Поповом поле, Герцеговина. Ныне в Городском музее в Требинье

17

Византийский император Василий I (867—885) стремился укрепить византийскую власть
в Далмации, чтобы оказывать непосредственное влияние на славянские княжества в за­
падной части полуострова. С середины IX века городам на берегу Адриатики начали угро­
жать арабы, имевшие свои опорные пункты в Южной Италии. После того, как их нападе­
ние было отбито, император объединил византийские города и острова, прежде террито­
риально не связанные, в фему Далмация под управлением "стратега", расположившегося
в Задаре. Для обеспечения безопасности этих отдаленных частей империи, подвергавших­
ся нападению и с моря и с суши, следовало иметь хорошие отношения со славянами,
находившимися у них "за спиной".
Чтобы завоевать их расположение, князьям стали отдавать дань, которую города раньше
платили наместнику императора. Северные города платили правителю Хорватии, который
правил соседней территорией в их тылу, около 10 литров (фунтов) золота, а жители Дуб­
ровника — один литр (72 золотых) князьям Захумлья и Травунии, с территориями которых
соприкасались окрестности города. Результаты политики добрососедских отношений осо­
бенно ярко проявились около 870 года, когда хорваты, сербы, захумляне и травуняне были
переброшены на судах далматинских городов в Италию, где вместе с византийским и
франкским войском они участвовали в борьбе за освобождение Бари от арабов (871).
Более существенных результатов удалось достигнуть византийцам благодаря новой
волне миссионерской деятельности, вследствии которой соседи византийцев — славяне —
были окончательно обращены в христианство. Последними приняли новую веру неретляне. В роду сербских правителей имена христианских святых, что является признаком кре­
щения, появляются в поколении внуков Властимира — Стефана (Мутимировича) и Петра
(Гойниковича). Есть все основания предполагать, что они родились приблизительно в
870—874 годах. Христианская Византийская империя значительно усилила свое непосред­
ственное влияние на тех, кого считали варварами и отщепенцами, а также создала предпо­
сылки для того, чтобы превратить новообращенных христиан в послушных подданных и
тем самым обеспечить реальную власть императоров над территориями, некогда принад­
лежавшими Римской империи.
Для внутреннего развития славян и их культуры принятие новой веры имело самые
глубокие последствия.

Поворот к христианству

Византия оценила крещение своих славянских соседей как триумф веры, исполне­
ние важнейшей миссии империи, призванной распространять Слово Божие, несущее
спасение.
Кроме того подчеркивалось политическое значение этого события. Воздавая похвалы
своему деду, императору Василию I, уже упоминавшийся ученый император Константин
VII Багрянородный связывал воедино крещение, установление византийской верховной
власти и христианское узаконение уже существовавших родов правителей. "Когда все по­
лучили божественное крещение и ошпъ пришли под ромейскую власть", император при­
казал, чтобы "правили архонты из числа их соплеменников". Как выражение великоду­
шия императора трактуется его компромиссное решение: он не захотел ставить у власти
тех, кто, обирая своих подданных, платил ему большие подати, а решил отдать бразды
правления тем, "кого сами изберут и соответствующим образом возведут на престол".
Через местных князей император осуществлял господство над славянскими переселенца­
ми и их территориями. Такая власть не мешала и славянским племенам, поскольку благо­
даря ей им не навязывали чужаков и не нарушались их обычаи и образ жизни.
Принятие христианства обязывало изменить отношение к собственным традициям,
каждый новообращенный правитель столкнулся с тем, о чем уже давно, еще при креще­
нии короля франков, было сказано: отныне придется уважать то, что до сих пор подверга­
лось преследованию, и преследовать то, что до сих пор вызывало уважение. Это, разумеет­
ся, не касалось славных предков, хотя в полной мере относилось к их божествам.
Согласно христианскому учению император ромеев был наместником Христа на зем­
ле, отцом и старейшиной христианских правителей, за него молились в церквах, упомина­
ли его имя в каждой литургии. Крещеные правители принадлежали к той же церкви, что и
император, а значит, должны были уважать те же моральные принципы и по-новому стро­
ить взаимоотношения; разумеется, сей факт не привел к искоренению конфликтов и враж­
дебности, однако способы решения споров и общение стали строиться теперь по христи­
анским образцам. Прошли столетия, прежде чем маленькие славянские династии смогли
стать равноправными участниками переговоров, поскольку принятие христианства снача­
ла усилило неравноправие, с позиций которого выступал византийский император, счи­
тавший представителей этих династий своими чиновниками и рассылавший им символы
власти и дары.

19

Политическое значение христианизации, последствия этого факта проявляются в по­
ведении правителей, готовящихся принять новую веру. Болгарский хан Борис призвал
миссионеров из далекой Франции, однако под сильным политическим нажимом все же
согласился креститься с помощью византийцев (864), приняв при этом имя Михаил. Вско­
ре он опять обратился к Риму, недовольный степенью самостоятельности церкви в своем
государстве, что привело к первым осложнениям и первым серьезным разногласиям меж­
ду Римом и Константинополем, так как вопрос о юрисдикции был связан с рядом других
обстоятельств. Ввиду того, что папа также был сторонником традиционной церкви, Бо­
рис-Михаил выбрал Царырад, а посему основы церковной организации Болгарского госу­
дарства были заложены константинопольской патриархией (870).
Приблизительно в это же время князь Великой Моравии Растислав попросил визан­
тийского императора прислать ему способных миссионеров, которые могли бы помочь
укреплению христианской церкви в его стране. Он, очевидно, руководствовался желанием
уменьшить влияние священников-латинян из франков, которые ранее крестили эти об­
ласти. Византия не хотела упускать возможность распространить свое политическое и куль­
турное влияние, и миссия в Моравии была доверена Мефодию и Константину, ученым
сыновьям одного из высших византийских чиновников по имени Лев. Они знали язык
славян и основательно подготовились к миссионерской деятельности, создав особое пись­
мо, способное отразить особенности славянского языка, и подготовив переводы важней­
ших богослужебных текстов. Успешная миссионерская деятельность в Моравии была пре­
кращена из-за сопротивления тех, кто осуществлял юрисдикцию над землями Растислава.
По пути в Рим в 869 году Константин и Мефодий посетили нижнепаннонского князя
Коцеля, который пожелал, чтобы у него работали славянские миссионеры. Братья получи­
ли от папы одобрение своей деятельности, однако Константин в Риме умер (в монашестве
он носил имя Кирилл), и миссионерскую работу продолжил Мефодий со своими ученика­
ми. Он стал архиепископом восстановленного диоцеза в Сирмии, но позже ему пришлось
столкнуться с сопротивлением со стороны зальцбургских прелатов и священников, и он
даже оказался в заключении.
Становление церкви и церковной иерархии имело принципиальные политические
последствия. Управление церковью из другой страны, из центра иностранного государст­
ва, вызывало подозрительность, особенно во времена политической напряженности или
враждебности, поэтому правители хотели иметь высшего церковного иерарха на своей
территории, причем стремились также к тому, что бы он был как можно более самостоя­
тельным. Старую церковную организацию позднеримского периода следовало заменить
новой, соответствующей новой реальности, бережно сохраняя при этом традиции, в част­
ности права старых городов. Поскольку Балканский полуостров был христианизирован
еще до прихода туда славян, речь могла идти об обновлении церкви, что в свою очередь
зависело от степени сохранности римских городов, крепости прошлых отношений, соот­
ношения сил в данный момент. Новые правители делали ставку на новые центры и новые
границы, императоры, в соответствии с общей политикой, должны были отдавать предпо­
чтение старым городам и бывшим провинциям.
В то время, когда быда предпринята миссия солунских братьев, разгорелась борьба и
за церковную юрисдикцию в Болгарии. Подобно Растиславу болгарский хан Борис, уже
подготовленный к принятию христианской веры, затребовал миссионеров из Рима. Одна­
ко Византия сумела опередить Рим и провела христианизацию болгар своими силами.
Крещеный хан Борис принял христианское имя Михаил. Тем не менее спор этим не
закончился. Борис-Михаил вновь связался с папской курией, добиваясь такой церковной
организации, которая была бы независима от империи, поскольку последняя постоянно
угрожала его царству. Однако в Риме успеха не последовало, и Борис-Михаил провел
решение о болгарской церкви на церковном соборе в Константинополе в 869—870 годах.

20

Через слабую и непрочную на начальной стадии церковь, христианизированные сла­
вянские княжества связывались с традиционными метрополиями, которые являлись так­
же опорными пунктами христианской власти. Там происходил обряд рукоположения свя­
щенников, там велись поиски того, что было необходимо для нового христианского сооб­
щества. Согласно материалам исследований, на сербов в период крещения оказывали вли­
яние три важных церковных центра: Сплит, наследник Салоны, под юрисдикцией которо­
го, кроме Хорватии, находились также княжества неретлян и захумлян; Драч, центр одно­
именной фемы, на территории которой распространялась византийская власть и влияние
церковных миссионеров; и одна из восстановленных столиц империи — Сирмий. Со вре-

5. Два ангела с крестом. Каменная плита алтарной преграды из Кути. XI век.
Герцег Нови, Городской музей

21

менем роль этих центров изменится, так как в результате нашествия венгров (896) паннонские христиане будут уничтожены, христианство возродится уже под влиянием Рима,
а далекий Драч заменят расположенные гораздо ближе Дубровник и Бар, достигшие эко­
номического расцвета в византийской административной системе. Города позднесредневековой и современной Сербии — Белград и Браничево — уже тогда были резиденцией
епископов, которые подчинялись архиепископу в Болгарии.
Последствия крещения оказались наиболее значительными в сфере культуры. Их зна­
чение можно понять при условии отказа от романтического представления о развитии
средневековой культуры в свободном пространстве, где гений народа и отдельные творцы
выражают свой творческий потенциал, забыв о возможности спонтанного и свободного
выбора. Уровень развития языческих славянских княжеств и византийской христианской
империи был столь несопоставим, что они не могли на равных обмениваться завоевания­
ми культуры. В результате христианизации более бедная и слабая сторона воспринимала
все, что было накоплено другой стороной. Ценности, созданные во вновь обращенных
странах, обогащали общую сокровищницу христианской культуры, которая, однако, не
менялась под их влиянием. Южные славяне еще только готовились принять христианство,
а оно уже насчитывало восьмивековую историю. В течение восьми столетий его учение
было сформулировано и закреплено в Священном Писании и богатой, оказавшей боль­
шое влияние литературе, созданной поколениями отцов церкви и их последователями. На
протяжении восьми веков сложилась сложная система обычаев и ритуалов, вошедших в
жизнь верующих, возникла не менее сложная система норм и этических принципов, кото­
рые оказывали сильное влияние на поведение масс.
Вот почему можно говорить о взаимовлиянии и равноправном обмене, а не только об
одностороннем воздействии. Однако новоиспеченные христиане имели весьма ограничен­
ные возможности выбора и усвоения отдельных элементов из огромной сокровищницы хрис­
тианской цивилизации, поскольку последние были систематизированы и связаны внутрен­
ней логикой. Так же, как в семени закодирована жизнь будущего растения и сила, необхо­
димая для его развития, так и каждая небольшая христианская община на новых землях,
которая, как правило, состояла из горстки влиятельных семей и небольшой группы мисси­
онеров, выполняет скрытую, но вполне определенную программу дальнейшего развития,
обладая энергией, необходимой для выполнения этой программы, цель которой — преоб­
разование общественной жизни в соответствии с христианскими принципами и обеспечешамншяшввш

КУШ:/щ тп 4\\

oiJ4M'lifc/v^O.I1'J'<:>/;
4.

6. Темничская надпись. Каменная плита с именами
десяти из сорока севастийских мучеников. X—XI век.
Найдена в селе Горни Катун около Варварина близ
Крушевца. Севастийские мученики, согласно народному
поверью, защищали купола церквей от разрушения

22

'Xu

ние общины всем необходимым для такой жизни. С этой точки зрения историю средневе­
ковой культуры или, во всяком случае, ее существенной части следует рассматривать как
историю реализации этой невысказанной программы, которая зависела от долгосрочных и
медленно изменяющихся факторов, таких как бедность или экономический прогресс, тип
общественной организации и расслоения, менталитет масс, а также от конкретных обстоя­
тельств и случайностей, конкретных личностей и их творческого потенциала.
Хотя во времена крещения сербов в христианской церкви раскол еще не произошел,
тем не менее разногласия, идущие из глубины веков, уже раздирали ее. Догматические
различия в ту пору еще не привлекали внимания, а спор о том, откуда исходит Святой
Дух, еще только зарождался. С течением времени предметом яростных споров станут во­
просы языка богослужения, способа причащения, женитьбы священников, ношения бо­
роды. Новообращенные христиане следовали правилам и обычаям тех церковных центров,
под юрисдикцию которых они попадали. Именно этим можно объяснить и некоторые
имеющие довольно старую историю различия в культурной ситуации отдельных балкан­
ских стран.
Для дальнейшего совместного культурного развития, как и для появления различий
между народами и странами, существенную роль сыграло отношение к языку, на котором
совершалось богослужение. В истории христианства, предшествовавшей периоду, кото­
рым мы занимаемся, в теологии и практике сложились два различных подхода. Первый,
принципиальный и богословский, отдавал предпочтение "святым языкам": арамейскому
(еврейскому), греческому и латинскому — из-за их роли в жизни Христа и истории Откро­
вения; второй же подход, более практический, исходил из чуда Святого Духа, то есть
призывал проповедовать на всех языках ради достижения конечной цели. Насколько этот
вопрос был актуален для сербов и других славян, принявших христианство, видно из "Жи­
тия Кирилла", в котором латиняне, франкские клирики, клеймятся как "триязычники", а
Кирилл полемизирует с ними.
Для сербов этот вопрос имел особое значение, так как по занимаемой ими в то время
и позднее территории проходила очень старая языковая граница. От Боки Которской до
Ниша, а затем по гребню Балканских гор до Черного моря можно провести линию, кото­
рая во времена Рима разделяла зоны употребления латинского (на запад и север) и гречес­
кого (на восток и юг) языков. Там, где в местах поселения славян был разрушен государ­
ственный аппарат, эта граница стерлась, о ее существовании напоминали надписи на

7. Крест-реликварий. VI— VIII век. Найден
в Штрбаце (Княжевац) в восточной Сербии.
Происходит из Смирны. Оборотная сторона
с изображением Николая Чудотворца
8. Крест-реликварий из Штрбаца. VI— VIII век.
Лицевая сторона с местом для драгоценного камня

23

камне, однако она осталась там, где развитие не прерывалось, где центры церковной юрис­
дикции распространяли вокруг себя греческое или римское влияние.
О большой заинтересованности проблемами языка, о столкновении принципов и ин­
тересов, о колебаниях современников свидетельствует и история миссии солунских бра­
тьев. Распространение славянских книг, использовавшихся при богослужении, встретило
сопротивление латинского клира, который яростно защищал свою юрисдикцию и свои
позиции в языковом споре, несмотря на то, что деятельность братьев получила поддержку
папы. Даже высокое положение Мефодия, который был архиепископом, не спасло его от
заключения в нижней Паннонии, где ему чинились всяческие препятствия. Ученики Ме­
фодия вынуждены были после его смерти (в 885 году) искать убежища в Болгарском госу­
дарстве. Церковные центры и последователи латинской и греческой традиции относились
к сторонникам богослужения на славянском языке настороженно и даже враждебно. И
если бы не поддержка Болгарии в канун ее серьезного соперничества с Византией за
господство на Балканском полуострове, все усилия Кирилла и Мефодия были бы тщетны.
Славянская модель христианства была органична для великой славянской империи, кото­
рую за короткий срок удалось создать Симеону (893—927), "императору болгар и греков".
Болгарско-византийское соперничество повлияло и на жизнь сербов в конце IX—
начале X веков. После смерти Мутимира (891 или 892) на престол взошел его сын Прибислав, однако он правил очень недолго, так как был свергнут племянником Петром Гойниковичем (892—917). Смена правителя словно подтолкнула других претендентов: против
Петра выступил Бран, сын Мутимира, который был схвачен и ослеплен, затем, через два
года, последовало выступление Клонимира, сына Стройимира, который жил в Болгарии и
которому болгары, несомненно, оказывали помощь. Он укрепился в одном из сербских
городов и пытался оттуда захватить всю страну, но его попытки закончились для него
гибелью. После этого Петр спокойно правил еще два десятилетия, так как между Болга­
рией и Византией наступил период длительного мира.
Между тем в Болгарии в годы правления Владимира произошли языческие выступле­
ния, и Борису-Михаилу пришлось на время покинуть монастырь и вмешаться в политику.
В 893 году он отстранил старшего сына и поставил на его место второго сына, Симеона,
ставшего впоследствии завоевателем и царем. Симеон, получивший воспитание и образо­
вание в Константинополе, с самого начала стал проводить по отношению к Византии
воинственную политику. Один эпизод из начального периода войны заслуживает упоми­
нания из-за его далеко идущих последствий для истории не только сербов, но и всей юговосточной Европы. В борьбе против болгар византийский император использовал жившие
севернее венгерские племена, населявшие территорию между черноморским побережьем,
Днепром и Доном. Венгры опустошили Болгарию, и тогда в отместку Симеон натравил на
них соседей — печенегов, от которых венгры нещадно пострадали. В результате им при­
шлось покинуть насиженные места и переселиться на Паннонскую низменность (896), где
они создали государство, навязав свое господство жившим там славянам.
Период мира между Византией и Болгарией, продолжавшийся до 913 года, позволил
Петру Гойниковичу править долго и поддерживать хорошие отношения как с одной, так и
с другой стороной. Ему удалось распространить свою власть на Неретлянское княжество,
однако с князем Захумлья Михаилом Вышевичем он был в ссоре, так как тот донес Си­
меону, что князь Петр встречается с византийским наместником Драча, и они вместе
договаривались о союзе с венграми против болгар. В ответ на это Симеон послал родст­
венника, сербского князя Павла Брановича (917—920), который и был возведен на пре­
стол после того, как Петра заманили в ловушку и арестовали, а затем вывезли в Болгарию.
Византия ответила тем, что направила второго представителя сербского рода правителей
Захарию Прибиславича, который, однако, по приказу Павла Брановича был схвачен и
передан болгарам. В виду того, что и сам Павел признал власть византийского императо-

24

pa, он стал врагом Болгарии, и Симеон теперь уже против него послал того же Захарию,
который был византийским ставленником. Поддержка Болгарии на практике оказалась
более эффективной, и Захария на этот раз стал князем (920—924). Укрепившись в качестве
правителя, он предал Симеона и подчинился византийскому императору. Утомительная
хроника сербских внутренних столкновений, известная благодаря императору Константи­
ну VII, который записал ее, свидетельствует о том, что болгарская военная поддержка
была более выгодна, но покровительство византийского императора считалось более за­
манчивым, поэтому многие из тех исторических фигур, которых поддерживала Болгария,
переходили позже на сторону византийского императора.
Первое болгарское войско, направленное против Сербии, Захария разбил, а головы
болгарских военачальников послал в качестве трофея византийскому императору. Второго
нашествия болгар Захария дожидаться не стал и сбежал в Хорватию. Симеон уже тогда
решил применить более радикальные меры по отношению к Сербии. В 924 году вместе с

9. Балканский полуостров в середине X века

25

войском он послал одного из представителей династии сербских правителей — Часлава,
сына Клонимира, который родился и воспитывался в Болгарии. На этот раз его взяли не
для того, чтобы посадить на престол, а чтобы воспользоваться им как приманкой, с помо­
щью которой болгары могли бы схватить всех влиятельных лиц в Сербии. Якобы для
представления новому князю были созваны жупаны, которых тотчас арестовали и препро­
водили в Болгарию. Насильственные изменения привели к бегству населения в соседние
страны, которое было столь массовым, что говорили о почти полном опустении страны.
После нескольких десятилетий сопротивления тогдашняя Сербия подчинилась бол­
гарской экспансии. И хотя доподлинно неизвестно, как далеко на запад отодвинулась
граница Болгарии, ставшей соседом Хорватии, она безуспешно пыталась подчинить ее.
Приморские княжества остались вне сферы досягаемости болгар. О захумльском князе
Михаиле Вышевиче известно, что он послал отряд, который в 926 году напал на византий­
ский город Сипонт (современная Манфредония в Апулии). Вместе с хорватским правите­
лем Томиславом Михаил участвовал в приглашении папских представителей в Сплит, где
в 925 году состоялся церковный собор, в котором участвовали и представители Захумлья.
Этот собор подтвердил границы епископских областей, но осудил службу на славянском
языке и последователей Кирилла и Мефодия.
Болгарское владычество в Сербии длилось недолго. Смерть Симеона резко изменила
ситуацию на Балканском полуострове. Этим обстоятельством воспользовался Часлав Клонимирович, которого прежде защищали болгары и которому они уже однажды намекали
на возможность захвата власти в Сербии. Он сбежал из Болгарии и вместе со своими
сторонниками узурпировал власть в Сербии. Признав верховную власть византийского
императора, он потребовал от него помощи. Стали возвращаться беженцы из Хорватии,
Болгарии и других соседних стран. Император Константин VII оказал поддержку Чаславу.
В своих трудах он сообщает о возрождении Сербского княжества, не забыв упомянуть о
помощи и о подарках, полученных из Царьграда. Еще до Часлава по соседству с Сербией
появились венгры, граница владений которых в середине X века проходила по Саве и
Дунаю. Венгры нападали на близлежащие и отдаленные области, достигали Альп, побере­
жья Атлантического океана, центральной Греции, опустошали все на своем пути. Не ща­
дили они и своих соседей — хорватов и сербов. В соответствии с источником XII века
Часлав погиб в борьбе с ними. Тонкая нить информации прерывается на Чаславе, и оста­
ется неизвестным, прекратила ли свое существование с его гибелью старейшая сербская
династия.

Конфликты и компромиссы

С течением времени в отношениях между Византией и ее соседями все более явствен­
но стали проявляться последствия принятия христианства последними. Ромейский импе­
ратор был признан главным всеми правителями, от него они принимали милости и благо­
деяния, придворные титулы, по своему значению близкие титулам стратегов фем. После
смерти Симеона захумльский князь Михаил, став верным подданным императора, полу­
чил титул антипата и патрикия. Сто лет спустя дуклянский князь Михаил стал протоспафарием. В результате князья становились придворными императора, а их владения вклю­
чались в состав Византии подобно тому, как их епископии были включены в митрополии,
архиепископии или в царьградский патриархат.
Принятие христианства облегчало общение между населением византийских фем и
славянских княжеств, христианскими стали методы решения споров между ними, христи­
анское милосердие сказалось и в ратных делах. Будучи единоверцами, византийцы и их
соседи больше не брали друг друга в полон. Установилось равновесие, позволившее удов­
летворить основные интересы и сохранить достоинство всех сторон: церковь получила
возможность выполнять свою миссию, император был верховным правителем и наследни­
ком римских императоров, власть князей на землях не только не ущемлялась, но их авто­
ритет в глазах дворян и подданных возрос, и они получили возможность передавать по
наследству свой титул, власть и права. Однако равновесие оказалось очень хрупким и
сохранять его на протяжении длительного времени было нелегко.
Любой сбой в системе, любой инцидент между князем и наместником императора,
отступление от сложившегося ритуала почестей либо другие трения вызывали конфликт,
который распространялся на отношения в целом и вызывал осложнения в других сферах.
Избегать конфликтных ситуаций было трудно еще и потому, что Византия и ее соседи не
были изолированы от мира, они испытывали на себе различные влияния и подвергались
вмешательству третьих сил, а в результате возникали самые разные причины для наруше­
ния сложившегося положения вещей.
Все годы правления болгарского царя Петра (927—969) удавалось поддерживать рав­
новесие. Сын Симеона стал царем, распространив сферу своего влияния на Болгарию,
границы которой он не стремился расширить. Будучи зятем императора и одним из пред­
ставителей византийской иерархической системы, он не подрывал ее основ и проводил
либеральную политику по отношению к соседним странам. При нем были созданы усло-

27

вия для развития и укрепления церкви. При царе Петре была основана епископия в городе
Расе, который позже стал резиденцией сербских правителей. В тот период церкви при­
шлось бороться с ересью богумилов, стремительно распространившейся на Балканах. Впро­
чем, на протяжении двух веков она представляла опасность не только для богословов и
церковных иерархов, но и для светской власти как Византии, так и ее болгарских и серб­
ских соседей.
Спокойствие в балканских провинциях и других частях империи побудило воинствен­
ных императоров нарушить мирное существование народов. Они воспользовались смер­
тью Петра для того, чтобы уничтожить Болгарию. Был призван киевский князь Святослав,
который покорил Болгарию и попытался воспользоваться победой в собственных интере­
сах, что привело к византийско-русскому конфликту, завершившемуся в 971 году миром и
отступлением Святослава за Дунай. Византийская империя расширила свою территорию
до старых римских границ и казалось, что последствия арабских, славянских и болгарских
набегов устранены, однако такое положение продолжалось недолго. В связи со сменой
императора на царьградском престоле в 976 году обострилась внутренняя борьба и вспых­
нуло восстание против византийских властителей за восстановление царства Симеона и
Петра. Во главе движения стоял Самуил (976—1014), который короновался на царствова­
ние и за короткое время захватил территорию, где правили его предшественники. Он не
стал возвращаться в старые центры в Великом Преславе и Плиске, его укрепленные опор­
ные пункты остались в Македонии, вокруг Охрида и Преспы; главной сферой его интере­
сов были запад и юг. В благоприятные периоды царство Самуила было больше, чем Си­
меона, так как он подчинил себе византийский Драч и прилегающую к нему область.
Как и сто лет назад, на пути его экспансии стояли сербы, о которых известно несрав­
нимо меньше. В 993 году сербское посольство приезжало к византийскому императору Ва­
силию II, однако по пути сербы попали в плен к арабам и добрались до Царьграда только
через некоторое время, да и то с большими трудностями. Документы умалчивают, откуда
они были, с какой прибыли целью, но есть предположение, что миссия была направлена
против Самуила, который угрожал сербским областям. Князь Йован Владимир, миролюби­
вый правитель территорий вдоль Скадарского озера, друг византийцев, несколько лет спус­
тя подвергся нападению и в качестве пленного был доставлен в Преспу. Там его полюбила
дочь Самуила, он стал зятем царя и ему была возвращена власть. Романтическая история,
произошедшая при дворе Самуила, которая, правда, повторялась в другие времена и других
местах и нашла отражение в литературе, облегчила молодому князю переход в новые усло­
вия. Владимир, разумеется, не контролировал земли, находящиеся далеко от его резиден­
ции, поэтому неизвестно, что с ним происходило, тем более что о потомках Часлава нет
вообще никаких упоминаний. В соответствии с одним источником XII века, содержащим
много элементов легенды, Самуил дошел до Далмации и напал на Задар, двигаясь через Рашку
и Боснию. Последнее означает, что и эти области были в его подчинении.

10. Надпись на камне, найденном в Стоне (Хорватия). Не расшифрована. Имя Михаила в начале текста связывают
с князем Захумлья (первая половина X века) либо с королем Дукли (вторая половина XI века)

28

Но военным успехам пришел конец. Император Василий II избавился от соперников,
собрал силы и с 1000 года начал систематически наносить удары по Самуилу, сужая терри­
торию его царства. Самый тяжелый удар он нанес ему в битве на Беласице в 1014 году.
Последствий этого удара Самуил пережить не смог. Начались внутренние раздоры; сына
Самуила убил его племянник Йован Владислав (1015—1016), которому за время правления
удалось убить также и своего родственника Йована Владимира, считавшегося у себя на
родине святым мучеником. За короткое время под натиском императора Василия II вся
территория некогда обширного государства Самуила оказалась под его властью. В этот
период Византии принадлежал и Сирмий. Таким образом, в Среме и на Дунае Византия
граничила с государством христианизированных венгров, которое в первые годы своего
существования переживало медленный, но неудержимый подъем. На этот раз власть Ви­
зантии продлилась около 170 лет. Тяжелый опыт предыдущих пятидесяти лет показал, что
всю огромную территорию, которая была отвоевана в ходе войны против Самуила и его
наследников, сохранить будет нелегко.
Василий II был осторожен и предусмотрителен; он делал все, чтобы новый режим не
вызвал недовольства покоренных им народов. Император ввел византийскую систему уп­
равления, опирающуюся на города, из которых он руководил остальной территорией при
помощи чиновников, местных бояр, армии и церкви. В разоренные и в значительной мере
опустевшие римские города того периода византийская власть вдохнула новую жизнь.
Многие из них и в последующие века оставались опорными базами для развития системы
городов. Что касается разного рода поборов, то император не ввел здесь принятые в Ви­
зантии денежные налоги, а разрешил по-прежнему выплачивать их пшеницей, просом и
вином. Особое внимание император уделил регулированию церковных отношений. На
подчиненной ему территории он поставил архиепископа, который был автокефален, осу­
ществлял управление параллельно с константинопольским патриархом, хотя и был ниже
его по рангу. Сохранились три императорские хартии архиепископу, находившемуся тогда
в Охриде (1018, 1020). Из них видно, где были епископские центры и владения, выделен­
ные для их содержания.
Самыми западными епархиальными центрами были Сирмий (Сремска Митровица),
Рас (недалеко от Нови Пазара) и Призрен, а западные границы этих епископий совпадали
с западными границами территорий, находившихся под непосредственным византийским
управлением и проходили по Дрине и Лиму или вблизи этих рек. По другую сторону этой
линии начинались владения князей, также подчиненных императору, хотя их подчинение
было скорее традиционным. Даже правители далекой Хорватии, которые в этот период
были королями, являлись эпархами или патрикиями, принимавшими символы власти от
византийского императора.
Византийский триумф 1018 года оказал решающее воздействие на дальнейшее разви­
тие сербов. Пространство, на котором они селились, оказалось поделенным на две зоны

29

влияния. Условия в этих зонах были различны: первая развивалась в рамках византийско­
го права, государственного устройства и цивилизации, развитие второй не имело четкой
окраски и базировалось на традиционных культурных ценностях. Наиболее ярко эта раз­
ница проявилась в степени урбанизации, характерной для перехода к позднему средневе­
ковью. К востоку от Дрины и Лима сохранился целый ряд старых городов, таких как
Сирмий, Белград, заменивший Сингидунум, Браничево, которое сменило Виминациум,
Ниш на месте Наиссуса, Велбужд, возникший на развалинах Пауталии, Липлян, наслед-

Территории, находившиеся под прямым контролем Византии после 1018 года
Территория под властью византийских императоров

11. Византийская власть на Балканах в начале XI века

30

ник Ульпианы, Рас, продолживший историю Арсы, Призрен— наследник Тхеранды или
Тхермидавы, а также города, находящиеся в современной Македонии и Болгарии, кото­
рые просто не имеет смысла перечислять. К западу от указанной выше линии СирмийРас-Призрен нет ни одного городского епископского центра, ни одного города, выросше­
го на развалинах римских населенных пунктов — вплоть до Адриатического побережья и
города Сисак на внутренней территории.
Не менее важной была также и граница, по которой проходил раздел церковной юрис­
дикции Охрида с его традициями византийского церковного развития и юрисдикции като­
лических приморских центров (Сплит, Дубровник и Бар). В первое время характерной
чертой религиозной жизни внутренних областей полуострова от Хорватии до Болгарии
являлась повсеместная служба на славянском языке, однако позже и здесь произошла
культурная дифференциация вследствие различий в церковной политике. Это стало осо­
бенно заметно после раскола 1054 года, о котором говорилось выше, так как именно здесь
столкнулись католичество, православие и боснийская ересь. Постепенно в каждом из этих
церковных регионов складывались свои культурные особенности.
Поскольку часть некогда "крещеной Сербии", о которой оставил свидетельство Кон­
стантин VII Багрянородный, непосредственно подчинялась Византии и входила в состав
"фемы Сербии", центром которой был Сирмий, лишь приморские княжества сохранили
известную степень самостоятельности. Однако о них известно очень мало. Неретляне, имев­
шие выход к морю и постоянно сталкивавшиеся с Венецией, попали под власть хорватских
королей. Что касается южных княжеств, то они то и дело объединялись друг с другом в борьбе
за лидерство. В первой половине XI века центр находился на севере, в Захумлье, во второй
половине столетия лидерство перешло к Дукле, хотя у власти осталась та же династия.
О событиях, происходивших в прилегающих к Византии странах, становилось извест­
но только тогда, когда нарушалось равновесие, что случалось несколько раз после смерти
Василия И, в частности в те периоды, когда разгорелась борьба за образование царства
Самуила. После великого завоевателя политику Византийской империи все чаще стали
определять интересы гражданской знати, военная мощь была надорвана, на престоле сме­
няли друг друга вялые императоры, и именно в это время множились внешние и внутрен­
ние проблемы.
Первым освободился от византийского влияния Стефан Войислав, которого источни­
ки называют сербом, травунянином и дуклянином. При первой попытке выйти из-под
контроля Византии (1034—1036) он потерпел поражение, попал в плен и был доставлен в
Константинополь. Ему удалось освободиться, и он снова поднял восстание в конце 1037
года или в начале следующего. Заняв "земли сербов" или, как говорится в другом месте,
"иллирийские горы", он изгнал императорского наместника и начал нападать на тех сер­
бов и те племена, которые покорялись власти императора. Когда к нему попали деньги
императора с разбившегося вблизи его берега судна, он отказался вернуть их. Стефану
удалось устоять благодаря успешному проведению военных операций, а кроме того он
воспользовался тяжелым положением Византии во время восстания Петра Оделяна, кото­
рый захватил Драч и славянские области южной Албании. Тем не менее, когда закончи­
лась война, византийским властям пришлось смириться с Войиславом, который демон­
стрировал императору "верность подданного", обменивался подарками с византийскими
наместниками в Дубровнике. Своего наследника он назвал именем одного из двух Миха­
илов (Михаил IV, 1034—1041, или Михаил V, 1041—1042), которые находились в тот пери­
од на византийском престоле. Получил ли он какой-нибудь византийский титул, неизвест­
но, но есть сведения о его сыне Михаиле (1055—1082), который был "записан в союзники
и друзья ромеев" и пожалован титулом протоспафария.
Отношения испортились в 1072 году, когда после поражения в Малой Азии из-за
недовольства налоговой политикой вспыхнуло восстание, которое, так же как и предыду-

31

щее, имело целью возрождение государства Самуила. Заговорщики из Скопле попросили
о помощи Михаила, который послал к ним сына Константина Бодина, военачальника
Петрилу и 300 воинов. В Призрене сербский престолонаследник был объявлен болгарским
царем Петром. Бодин и восставшие сначала успешно воевали в области Ниша и в Македо­
нии, но в конце концов потерпели поражение, а Бодин был захвачен в плен и вывезен в
Антиохию. Отцу удалось его освободить с помощью венецианцев и вернуть на родину.
Ситуация существенным образом изменилась после того, как Византию вытеснили из
Южной Италии укрепившиеся в ней норманны. Опытные мореплаватели, они совершали
набеги на другой берег Адриатики, нападали на Хорватию, оказывали давление на далма­
тинские города и даже стали представлять угрозу для империи. Их первой целью был
Драч, взятие которого открывало дорогу на Фессалоники и Константинополь (via Egnatia).
В ходе борьбы за Драч осенью 1081 года некоторые далматинские города поддерживали
норманнов, в то время как Михаил, Бодин и предводители албанцев из соседних земель
оказались в лагере византийского императора Алексея I Комнина (1081—1118). Бодин не
стал участвовать в главном сражении, что повлекло за собой отступление византийского
царя. Борьба переместилась в Македонию, Фессалию и Эпир. Возможно, тогда Бодин
перестал признавать верховную власть императора и подчинил себе некоторые области в
континентальной части полуострова: Рашку и Боснию.. В одной из легенд, относящейся к
следующему веку, рассказывается о том, как Бодин в Рашке назначил жупанами своих
придворных Вукана и Марка, а в Боснии — князя Стефана. Таким образом, ко времени
правления Бодина относится окончательное разделение некогда "крещеной Сербии" на
Рашку и Боснию, что подтверждают и источники XII века.
Однако власть Бодина над землями в центральной части Балканского полуострова не
могла быть продолжительной. Около 1085 года норманны были вытеснены с суши, импе­
ратор Алексей I укрепил византийское войско и пошатнувшуюся было власть над перифе­
рией. В Драчскую фему он направил своего родственника Иоанна Дуку с войском, чтобы
вернуть утраченные земли и города. В одном из столкновений, приблизительно между
1085 и 1090 годом, Бодин потерпел поражение и попал в плен, но вскоре обрел вновь
свободу и власть. Не исключено, что зимой 1096 года он встречал в Скадаре графа Раймунда Тулузского, одного из предводителей первого крестового похода, с которым стал
побратимом.
Восстановление византийской мощи и авторитета императора не отразилось на жиз­
ни далматинских городов. Несмотря на то, что в начале XI века, в период административ­
ных реформ, южная часть фемы Далмации была выделена в отдельную фему с центром в
Дубровнике, города и острова развивалась автономно и сами решали проблемы, возникав­
шие во взаимоотношениях с норманнами и правителями земель в континентальной части
полуострова. Время от времени отдельные города выпадали из византийской системы и
переходили под власть норманнов или соседей. Михаил, по-видимому, имел двор в Которе и в Прапратне, жупании между Баром и Ульцином. Бодин, судя по всему, воздвиг в
Дубровнике укрепления и энергично поддерживал Бар в стремлении сделать его резиден­
цией архиепископа. Участившееся вмешательство правителей в отношения между города­
ми и внутри городов привело к тому, что ситуация на юге стала напоминать отношения
между Хорватией и Далмацией: то же переплетение интересов, вследствие чего и общая
судьба в будущем. В источниках XII века государство потомков Бодина называют "коро­
левством Далмации и Диоклитии".
Самостоятельная политика городов проявляется и в их борьбе за церковное влияние
и юрисдикцию с близкими и дальними соседями. Сплит утратил власть над огромной
территорией, контролируемой им прежде. В городе еще в XIII веке была жива традиция
подчинения епископов южных городов архиепископу в Баре. Папа разрешил им отделить­
ся после того, как несколько епископов погибло в 1045 году в кораблекрушении по пути

32

на собор. Реальное распределение юрисдикции было несколько более сложным. Первым
соперником Сплита был Дубровник, епископ которого уже в 1023 году стал архиеписко­
пом и осуществлял руководство над Сплитом, Захумльем и Травунией. Спор между горо­
дами не прекратился и в 1077 году, хотя папа Григорий VII грозил наказанием, а король
Михаил поддерживал права Дубровника. Южные епископии не вернулись под власть Сплита,
но между Дубровником и Баром, который активно поддерживал Бодин, возникли новые
разногласия. Бодин добился от антипапы Климента III (Гуиберт Равеннский) буллы (1089),
согласно которой прелат Бара становился архиепископом Дукли и получал юрисдикцию
над городами к югу от Дубровника, а также над старыми епископскими центрами вдоль
Скадарского озера, которые когда-то подчинялись Драчу. Сербия, Босния и Травуния
были отданы в подчинение барскому архиепископу. Спор между Дубровником и Баром о
ранге городов и церковной юрисдикции над континентальными частями велся до середи­
ны XIII века. В ходе этого спора появилось огромное количество поддельных документов,
которые часто признавались подлинными и включались в папскую документацию. Они
вводили в заблуждение тех, кто выносил решения, а также ученых, которые пытались
восстановить историю церкви в этих городах.
В источниках XI века ничего не говорится о землях в континентальной части полу­
острова. А вот документы XII века посвящены исключительно им. О Дукле же в них нет
ни слова. Еще при жизни Бодина, возможно даже и при его поддержке, рядом с тогдашней
византийской границей возникла область достаточно обширная и сильная для того, чтобы
представлять угрозу для Византийской империи и даже захватывать отдельные ее части.
Из-за скудости сведений невозможно хотя бы приблизительно очертить контуры этой
области, однако на основе более поздних данных можно предположить, что центром ее
было Полимье (то есть районы вдоль реки Лим) и соседние земли между Лимом, Ибром и
Западной Моравой. Соответственно этому главное направление военных ударов приходи­
лось на долину Ибра в сторону равнин Косова и жупаний вдоль Южной Моравы, то есть
на территории, находившиеся под непосредственной властью императора, как и города и
пути сообщения с границей (Белград, Сирмий, Браничево). Благодаря епископии в Расе,
которой подчинялись вышеупомянутые области, а также городу Рас, который с XII века
находился в руках сербов, эти земли стали называться "рашскими", и в позднейшем серб­
ском королевском титуле под ними подразумевалось все, что не относится к "приморским
землям" или "Приморью". От названия города Рас и его епископии и латинские источни­
ки называют Сербское государство этого периода Rassia, а его жителей rassiani или rasciani.
Первым известным по имени правителем сербов из "рашской земли" был Вукан,
живший в конце XI века. Хотя его имя не упоминается с титулом, но можно предполо­
жить, что он был "великим жупаном", как и его потомки. Воспользовавшись тем, что на
империю напали печенеги (1091), Вукан вступил на византийскую территорию, захватил и
сжег город Липлян. Его войско, совершая'опустошительные набеги, дошло до Вранья,
Полога (в настоящее время окрестности Тетова) и Скопле. Только после того, как импера­
тор Алексей с войском выступил из Косова, Вукан сдался ему в Липляне (1093/1094),
обещал покориться и в качестве заложников отдал своих племянников — Уроша и Стефа­
на Вукана. Этот эпизод и более поздние события свидетельствуют о том, что традицион­
ные отношения стали подкрепляться гарантиями в лице заложников и обязательством
присоединить к императорскому войску отряд: большой — для европейской кампании и
несколько меньший — для азиатской. С другой стороны, из оправданий Вукана следует,
что границы Сербии были известны и соблюдались, а императорским наместникам не
следовало вмешиваться в дела за этими границами, поскольку их вмешательство нарушало
нормальные отношения.
Роль сербов на Балканах возросла не только из-за их усиления, но и потому, что в
непосредственной близости от них Венгерское королевство и Византийская империя вели

49

яростный спор. Подчинив себе в XI веке Славонию, венгерские короли оказались непо­
средственными соседями Хорватии, где в 1091 году умер последний представитель правя­
щей династии, и в 1102 году члены клана Арпадов стали хорватскими правителями. Вен­
гры принялись подчинять себе города Византийской империи, которая к тому времени
вновь окрепла и в период правления династии Комнинов начала проводить активную
политику.
Два соперничавших государства имели весьма продолжительную линию границы вдоль
Савы и Дуная, и области, населенные сербами, оказались между молотом и наковальней.
Их западной частью к 1138 году овладели представители династии Арпадов, которые пере­
дали Боснию членам своего дома, а позже доверили управление ею банам. Поскольку
восточная часть была во власти византийских императоров, международные отношения
усугубляли пропасть между государствами, наследниками "крещеной Сербии". Летописец
греко-венгерских войн середины XII века Иоанн Киннам говорил, что Дрина "отделяет
Боснию от остальной Сербии", и что "Босния не подчинена архижупану сербов, но ее
народ имеет особый образ жизни и особую систему управления". Босния уже тогда встала
на путь особого и самостоятельного развития, на котором она и оставалась до конца сре­
дневековья.
Во время войн между Византией и Венгрией (1127—1129, 1150—1151, 1161—1164,
1166—1167) сербы неоднократно откалывались от Византии и переходили на венгерскую
сторону, рискуя при заключении договора остаться в одиночестве, лицом к лицу с превос­
ходящим их противником. Именно так и случилось во время войны 1127—1129 годов,
когда сербы захватили и сожгли Рас, а сами подверглись нападению и переселению в
Малую Азию, когда у императора, благодаря миру с Венгрией, появилась возможность
заняться ими. В эти беспокойные десятилетия сербские правители все больше и больше
оказывались втянутыми в "большую политику", дипломатические переговоры и союзы,

34. Старый город Бор (Черногорское Приморье). Общий вид на развалины

50

при этом усиливалось и византийское давление, вмешательство империи во внутренние
конфликты, а также в их разрешение. Это было время интенсивных связей между венгер­
ской и сербской династиями, что зафиксировано в воспоминаниях о королеве Елене, до­
чери сербского великого жупана, и ее брате Белоше, бане и палатине (один из высших
придворных титулов), и в популярности имени Урош, пришедшем из венгерского языка.
Уроша I сменил Урош II, который применил силу в отношениях с византийцами.
Один современник говорил о сербах: "Пока самодержец был спокоен за власть, они при­
творялись добронамеренными и были сладкоречивы, при том что в глубине души имели
совсем противоположные чувства", а в момент трудностей "подняли оружие на ромеев и
плохо поступили по отношению к соседним странам, которые были под ромеями". Нака­
зание настигло их после поражения на реке Таре (в северной Сербии) в 1150 году. Когда
"ярмо покорности" удвоилось, великому жупану было поставлено в обязанность предо­
ставлять императору отряд в 500 человек, если он ведет войну в Азии, и 2000 человек, если
он воюет в Европе. В связи с тем, что в период правления Мануила I Комнина (1143—
1180) военные успехи византийцев постоянно множились, рашские великие жупаны ста­
новились все более зависимы от императора. Когда в 1155 году противники Уроша II
свергли его с престола и правителем стал его брат Деса, разбирательством занялся импера­
тор, который выказал доверие Урошу И. Тем не менее Деса все же взошел на престол
великого жупана, но в 1163 году снова оказался перед судом императора и был заключен в
темницу.
Тогда же или несколько позже к власти в Сербии пришла боковая ветвь династии,
которая в предыдущие годы была оттеснена от престола. Ее представляли Тихомир, став­
ший великим жупаном, и братья Страцимир, Мирослав и Стефан Неманя— основатель
рода, властвовавшего в Сербии до 1371 года. Ничто не предвещало перемен. Все были
покорны императору, имели отдельные области и вели междоусобную войну. Младший из
братьев, Неманя, был свергнут и заточен в тюрьму, однако ему удалось освободиться,
занять место старшего брата и выстоять против братьев, которым помогал император (1166).
Стефан Неманя, несмотря на успехи императора в Среме и Далмации и его влияние
на Венгрию, продолжил политику своих предшественников с той только разницей, что
нашел союзников в Венеции и Римско-германской империи Фридриха I Барбароссы. Изза неблагоприятного стечения обстоятельств в 1172 году он остался в одиночестве и был
вынужден покориться императору, который заставил его прибыть в Константинополь,
после чего вернул на сербский престол. До конца жизни Мануила I Комнина Неманя
остался верен ему.
После смерти императора стало очевидно, что успехи Византии были временными, а
их цена слишком высока. Лишившись правителя, империя вскоре была вынуждена отра­
жать нападения извне и преодолевать внутренний кризис. Ее положение было хуже, чем
столетие назад, когда первый представитель династии Комнинов решил спасти страну.
Первым вступил в борьбу против Византии венгерский король Бела III (1172—1196). В
походе венгров принял участие Неманя. Нападавшие опустошили и захватили земли в
районе Ниша и Софии (1183). Боевые действия развернулись также в Приморье, и визан­
тийцы оказались вытесненными из "Далмации и Диоклитии", как в свое время из Далма­
ции и Хорватии. Неманя отобрал у своего родственника Михаила, который сам называл
себя "великим князем", Травунию и Зету и отдал их старшему сыну Вукану, который уже
в следующем году получил королевский титул. В 1185 году Неманя с братьями осаждал
Дубровник, который передал под защиту норманнов и добился мира при условии гаранти­
рованной свободы торговли и признания существующих границ. Поскольку Захумлье на­
ходилось под властью князя Мирослава, брата Немани, большинство существовавших ра­
нее княжеств оказалось в руках одной семьи. Неретлянское княжество к тому времени
перестало существовать и получило характерное название Краина, а Босния оставалась

51

самостоятельной под властью своего бана Кулина, который был в родственных отношени­
ях с Неманей и его братьями.
Хотя удалось сделать немало, но предстояло еще много задач, так как положение
Византии осложнилось после того, как норманны дошли до Фессалоник (1185), а болгары
в том же году подняли восстание и сбросили византийское владычество на территории
между Дунаем и Балканскими горами. Тогда был свергнут и последний из ненавистных
Комнинов, а на престол взошел Исаак II Ангел (1185—1195). Рассчитывая на крушение
Византии, Неманя в последующие годы установил связь с Петром и Асеном, которые
возрождали Болгарское государство. В ожидании крестового похода он направил в 1188
году посольство к Фридриху I Барбароссе. В следующем году он встретил западного импе­
ратора в Нише, предложил ему военную помощь и признание его верховной власти. Же­
лая сохранить хорошие отношения с Византией, римско-германский император не при­
нял этих предложений, тем не менее обменялся подарками и договорился о браке между
племянником Немани и дочерью одного из приближенных императора. Неманя восполь­
зовался походом крестоносцев в собственных целях и разорил часть Болгарии и Македо­
нии. В 1190 году византийский император вновь сумел направить часть своей армии на
Балканы. Он встретился с Неманей на реке Мораве и нанес ему поражение.
Неманя был вынужден вернуть часть захваченных территорий, признать верховную
власть императора и взять на себя обычные в такой ситуации обязательства. Средний сын
Немани женился на племяннице императора и получил высокий титул севастократора.
Судя по более поздним событиям, уже тогда предполагалось, что он станет наследником
своего отца. Могло показаться, что восстановлены прежние, характерные для предьщущих
веков отношения. Но соотношение сил на сей раз было иным: ослабленной империи
противостояло многократно увеличившееся государство, границы которого проходили по
рекам Морава, Дрина, Бояна, Неретва и горе Шар. Значение переломного периода конца
XII века станет еще более очевидным в свете последующих событий.

Самостоятельное государство
и автокефальная церковь

Хотя Византия сталкивалась с растущими трудностями, чему виной были отчасти
внутренние конфликты, отношения с Сербией оставались традиционными. Две династии
сблизились еще больше, когда в 1195 году Исаака II сверг его брат Алексей (1195—1203),
в результате чего Стефан Неманич стал зятем императора. Высокий титул севастократора,
третий по рангу в византийской иерархической системе, соответствовал принадлежности
к кругу близких родственников императора. Тесная связь с императорской семьей Анге­
лов повлияла на положение Стефана после того, как его отец в 1196 году отошел от дел.
Сербский великий жупан по примеру видных византийцев и своего сына, ушедшего в
монастырь на Афоне, также решил принять монашество, дабы блаженная кончина застала
его в "ангельском подобии". Еще до того по его приказанию был построен монастырь
Студеница, в котором он завещал похоронить себя и где после смерти его должны были
регулярно поминать в молитвах и молиться за его душу. Такой уход из мира в монастырь
в те времена был обычным явлением. Поэтому отговорить Неманю от его решения не
пытался никто, но смена правителя была необычной для простого народа. Неманя решил
передать престол великому жупану в Расе — своему среднему сыну Стефану. При этом он
благословил старшего сына Вукана и потребовал от него, так же как и от всех своих
приближенных и подданных, быть покорным новому правителю. Вукану достались лишь
те земли в королевстве "Далмации и Диоклитии", которые выделил ему отец.
Влияние Византии в те годы стремительно ослабевало, периферия была потеряна ею
навсегда. К 1198 году Белград и Сирмий попали в руки врагов, вместе с этими городами к
венграм отошли и равнины к югу от Савы. Эти города, как и Браничево, стали предметом
спора между Венгрией и Болгарией, которые в течение последующих десятилетий сопер­
ничали в борьбе за византийское наследие на придунайских землях. Наследники Немани
не участвовали в дележе этих земель, которые позже, в XV веке, стали ключевыми для
Сербии, однако венгерско-болгарское соперничество отразилось на Сербском государст­
ве, прежде всего на конфликтах и соперничестве внутри него. Стефан и Вукан, каждый в
той части государства, которую он унаследовал от отца, правили самостоятельно, но оба
стремились получить для себя королевскую корону от папы из Рима: сначала Стефан, а
затем и Вукан. Отсюда можно сделать вывод,, что отношения между ними были далеко не
безоблачными, хотя авторитет отца, который был еще жив, удерживал их от полного и
окончательного разрыва.

53

Неманя в монашестве получил имя Симеон. Некоторое время он прожил в воздвиг­
нутом по его воле монастыре Студеница. Его супруга Анна стала монахиней Анастасией и
нашла себе приют в одном из женских монастырей. Из Студеницы бывший правитель
Сербии отправился на Афон для того, чтобы познакомиться с жизнью монахов и пови­
даться со своим сыном Саввой, который уже несколько лет находился в монастыре Ватопед. На Афоне Неманя вместе с Саввой приложил много сил для того, чтобы основать
монастырь, который принимал бы "монахов из сербского народа", по образцу уже сущест­
вовавших там монашеских общин грузин, русских, болгар, амальфитанцев (монахов из
южной Италии). При материальной поддержке тогдашнего правителя Сербии и с благо­
словения состоявших с ним в родстве властей в Константинополе, а также с согласия
афонского монашества был отремонтирован заброшенный Хиландарский монастырь, рас­
положенный на Афоне. Симеон Неманя прожил среди братьев этого сербского монастыря
недолго, он умер 13 февраля 1199 года.
Вскоре после его смерти вспыхнула борьба между его сыновьями. В 1201 году Стефан
изгнал свою жену, византийскую принцессу, а Вукан с почестями принял ее и помог
уехать к отцу в Константинополь. Уже год спустя во главе вооруженных отрядов он вос­
стал против своего брата и завладел всей Сербией. Поскольку в те годы Византия не имела
веса, Вукан пользовался поддержкой Венгрии, а свергнутому Стефану пришлось искать
помощи у тех, кто выступал против венгерских королей. Эта помощь была или разовой,
как в случае с боснийским баном Кулином (1180—1204), или продолжительной, как под­
держка болгарского царя Калояна (1197—1207). Уже в 1203 году Вукан создал в Сербии
укрепленные пункты и продолжил борьбу против брата. Государство сильно пострадало от
междоусобной брани. Вспоминая эти события, сам Стефан позже писал, что страна была
осквернена "беззакониями нашими", стала "добычей иноплеменников", а голод косил
"род наш".
Большое значение играли события, не связанные непосредственно с междоусобица­
ми. Крестоносцы, участвовавшие в четвертом походе под предводительством дожа Энрико
Дандоло, свернули со своего пути и вмешались во внутривизантийские распри. Соперни­
ки, боровшиеся за императорскую власть, стали игрушкой в руках чужестранцев, которые
даже заключили договор о разделе Византийской империи. В апреле 1204 года Константи­
нополь был захвачен. Пала империя, которая на протяжении веков прямо или косвенно
господствовала на Балканском полуострове.
В византийской столице крестоносцы основали Константинопольское латинское цар­
ство, в Фессалониках и ее окрестностях — Солунское королевство, на земле Греции —
небольшие государства крестоносцев. Венеция завладела примерно тремя восьмыми тер­
ритории бывшей Византии с укрепленными городами Задар, Дубровник, Драч и другими,
а также рядом островов вдоль морского пути на Константинополь. Косвенным образом в
выигрыше оказалась и Болгария, которая вместо единственного соперника в лице Визан­
тии получила отдельные государства крестоносцев, находившихся к тому же в конфликте
с местным населением, которое выступало против новых правителей. Кое-где на террито­
рии бывшей империи, в частности в Никее в Малой Азии и в Эпире, то есть в ее европей­
ской части, местные вельможи и города объединились вокруг родственников император­
ской династии для того, чтобы бороться против подчинения иноземцам и попытаться
возродить поверженную империю.
С взятием Константинополя в 1204 году на Балканском полуострове начался период
нестабильности, брожения, внутренних конфликтов, поэтому пережитые страдания и на­
несенный ущерб, а также неуверенность и страх за будущее заставили сыновей Немани
помириться. Военные действия прекратились.в конце 1204 или в 1205 году, было достигну­
то соглашение, согласно которому восстанавливалось положение, установленное Неманей:
Стефан снова стал великим жупаном и правителем всего Сербского государства, а Вукан

54

"великим князем" в прежде принадлежавшей ему удельной области. Неманя снова выступил
в роли гаранта братских отношений между сыновьями, на этот раз уже как святой и
покровитель страны и династии.
Стефан и Вукан попросили своего брата Савву перенести в Сербию мощи отца, кото­
рые начали к тому времени источать благовонное масло (миро), что считалось знаком
Божьей милости. Братья со свитой встретили тело отца и во главе торжественной процес­
сии доставили его в монастырь Студеница, где оно и было захоронено. Когда возле моги­
лы начали появляться знаки святости, стало очевидно, что Сербия получила небесного
защитника, посредника в отношениях с Христом и Богоматерью. Тексты, необходимые
для оформления культа, подготовили сыновья Савва и Стефан. Поклонение святому Си­
меону Мироточивому подняло авторитет его потомков, которые с гордостью подчеркива­
ли, что они "святородны" и происходят от "святого корня". К культу Немани вскоре
присоединился и культ Саввы, а позже и других правителей — "святого короля" Милутина, святого Стефана Дечанского. Не все святые были популярны, лишь наиболее древние
из них были приняты и в других православных церквах, однако все они способствовали
тому, что в рамках единой христианской традиции создавалась особая сербская традиция,
которую церковь в последующие века будет блюсти как часть "священной истории".
Замирение между сыновьями, заботившимися об укреплении династии, обеспечивало
прочность завоеваний Немани, однако не гарантировало полностью их сохранность. Была
устранена опасность распада страны, тем более что еще были живы региональные тради-

Браничешг-

( доньи
\

КРАЙ

ч
ХОРВАТИЯ

ч

Равно
S

Ниш

БОЛГАРСКОЕ
ЦАРСТВО

АДРИАТИЧЕСКОЕ МОРЕ
СКОПЛЕ

35, Государство Стефана Немани и его первых наследников

55

ции и сохранялись удельные области отдельных ответвлений династии (Вукан в Дукле,
сыновья брата Немани Мирослава в Хуме). Любой внутренний конфликт мог привести к
внешнему вмешательству, что подтверждает случай с находившимися в ссоре сыновьями
князя Мирослава: один из них, правивший на землях к западу от Неретвы, оказался под
властью венгерского короля.
В многочисленных локальных столкновениях, характерных для ситуации на Балка­
нах, можно усмотреть желание смены гегемонии: болгарский князь Калоян пытался вы­
теснить латинских крестоносцев, однако после его гибели в районе Фессалоник (1207)
Болгария также столкнулась с серьезными трудностями, чем воспользовались эпирские
Ангелы, которые распространили свою власть далеко на север и восток, пытаясь восстано­
вить империю. Скудные сведения, дошедшие до нас, говорят о том, что Стефан Неманич
в те годы ориентировался на тех, кто оказался на гребне волны после четвертого крестово­
го похода. Расторгнув брак с Евдокией, он женился на Анне Дандоло, внучке дожа, завое­
вавшего Константинополь. Он был в хороших отношениях с приморскими городами, на­
ходившимися под властью Венеции, понял силу ставших самостоятельными вельмож, пе­
ред которыми гибель Византии открыла большие возможности. Набравшись сил, они ста­
ли способны к экспансии. Он укрепил связи с правителем иллирийского Арбана (Албана)
Димитрием, сыном Прогона, выдав за него замуж свою дочь, оказал помощь отколовше­
муся болгарскому вельможе Стрезу, который в Македонии возрождал племенные тради­
ции драгувитов, пока те не начали угрожать соседним сербским территориям. Тем не
менее поддерживать мир со всеми ему все же не удавалось. Продвигаясь на юг, Михаил I
Ангел, правитель Эпира, захватил сербский Скадар и начал приготовления к дальнейшей
агрессии, не соглашаясь на мирные предложения Стефана, но вскоре пал жертвой поку­
шения (1214).
Укрепив свою власть и влияние как внутри страны, так и в отношениях с соседями,
Стефан Неманич вернулся к давнишнему плану: получить королевскую корону. Ему уда­
лось найти полное понимание у сменившего Иннокентия Гонория III, и в 1217 году пап­
ский легат прибыл в Сербию с королевской короной (corona regni), которой он короновал
великого жупана, ставшего первым королем Сербии. Осталось неизвестным, где и как
происходила церемония, причем еще большую путаницу вносит то обстоятельство, что
биографы брата короля приписывают коронование в монастыре Жича Савве как архиепи­
скопу, что могло иметь место только в 1220 или 1221 году и вероятнее всего было связано
с назначением сына Радослава наместником или представителем первовенчанного коро­
ля, который, согласно тем же источникам, в последние годы жизни был тяжело болен.
Королевский титул не был новостью в Сербском государстве. Его использовали пра­
вители в XI и XII веках, в частности Вукан и те, кто был связан с ним, включая папу
Иннокентия III. На тот факт, что Диоклития "называлась великим королевством с самого
начала", видимо, ссылался и сам Стефан/когда убеждал папу короновать его. Тем не
менее, судя по тому, как современники в Сербии титуловали Вукана и по тому, что Сте­
фан Неманич навсегда остался "первовенчанным королем", местная дуклянская королев­
ская традиция не была распространена во всем государстве великого жупана.
Коронование, несомненно, увеличило авторитет сербского правителя, косвенным
образом оно повлияло и на его положение на международной арене. В те времена корона
не была, как ошибочно считалось, признаком независимости, она символизировала под­
чиненность тому, кто ее даровал. Поскольку это был папа, обладавший универсальной
властью, корона, полученная от него, уравнивала сербского правителя с теми, над кем был
только папа. К тому времени отношения между европейскими правителями и хозяевами
территорий, которые были более или менее самостоятельными в осуществлении полити­
ки, сложились окончательно. Вплоть до начала XVIII века в системе европейских госу­
дарств не было образовано ни одного нового королевства после кипрского и сербского.

56

Коронование Стефана очень задело венгерского короля Андрию II, который болез­
ненно отреагировал на него только после возвращения из крестового похода (1217—
1218). Претензии на власть над Сербией, унаследованные венгерскими королями из
предыдущего столетия, вылились в усиление помощи Вукану в 1202 году, когда Сербия
была внесена в венгерский королевский титул. Протесты из Венгрии удерживали Инно­
кентия III от того, чтобы откликнуться на просьбы сыновей Немани так же, как он
откликнулся на аналогичную просьбу Калояна и с легатом послал ему титул короля. Но
Гонорий III был более предусмотрителен, и поэтому коронование нельзя было отменить.
Сербские правители долго оставались королями, хотя и венгерские короли вплоть до
1918 года были "королями Сербии". Первую реакцию Венгрии удалось смягчить дипло­
матическими средствами, позднее отношения равноправия или же подчиненности зави­
сели от сил обеих сторон. Стефан стал называться "венценосцем и самодержцем всей
Сербской земли и Приморской", кроме того для него было заимствовано из византий­
ской титулатуры название "автократор". Сперва титул "самодержец" означал, что серб­
ский король не подчиняется никакому другому правителю, и лишь в более поздние века
значение этого слова станет выражать суть внутренней политики монарха, его абсолю­
тистские претензии.
Коронование имело большое значение для внутренней политики, которое выража­
лось, в частности, в прославлении Первовенчанного, как в более поздний период стали
называть Стефана Неманича. Корона укрепляла авторитет короля и его потомков, возвы­
шала их над побочными ветвями династии, близкими и дальними родственниками и по­
тенциальными конкурентами.
Часть этого блеска перепадала вельможам и дворянам — приближенным венценосно­
го короля. При дворе вводились изменения, суть которых осталась неизвестна, так как
упоминание о сановниках встречается лишь в документах XIII века. Можно, однако, гово­
рить об изменениях в символике, поскольку с положением византийских императорских

36. Грамота короля Владислава, выданная
Дубровнику 4 февраля 1234 года. Сербский текст
с греческой подписью. Исторический архив, Дубровник
37. Печать св. Саввы на рукописи Типика
для его монастыря в Карее. Ризница монастыря
Хиландар на Афоне

57

наместников было покончено. В употребление стали вводить новые документы, которые
по-новому подписывались и скреплялись печатью. Однако самым важным было новое
понимание государства, пришедшее с "короной королевства" или "священным венцом",
при котором подчеркивался его публичный характер, а также различие между "владени­
ем" и унаследованным имуществом, присущее традиционному праву. Главной была идея
неделимости государства, и корона его символизировала, указывая тем самым на разницу
между вечным и непреходящим саном и временным его обладателем. Несмотря на то, что
само слово "корона" редко используется в сербских текстах и обычно переводится как
"венец" или "королевский венец", а также изредка греческим термином "диадема", идея,
перенятая у Запада, сохранялась и развивалась до тех пор, пока "византинизация" не
достигла столь высокого уровня, что было решено, будто Сербия тоже может называться
империей.
Положение церкви на территории королевства Стефана было необычным. С одной
стороны, она находилась под юрисдикцией архиепископа в Охриде, с другой — под
юрисдикцией архиепископа в Дубровнике, Баре и итальянском Бари. Оспаривавшийся
некогда архиепископский ранг прелата в Баре был признан после церковного собора,
состоявшегося в 1199 году, в котором участвовал и папский легат. Тем не менее
юрисдикция этого архиепископа распространялась лишь на Зету и окрестности Скадарского
озера. К архиепископии Дубровника относились епископии Требинья, Стона (для
Захумлья) и Боснии. Котор еще в XI веке из-за разногласий с Дубровником и Баром сам
подчинился архиепископу в Бари, на другой стороне Адриатики. Под юрисдикцию Сплита
попали земли к западу от Неретвы, которые время от времени включались в состав
Сербского государства.
После крушения императорской власти автокефальность Охрида оказалась под угро­
зой. Кроме того в Никее находились наследники константинопольских патриархов, кото­
рые не признавали власть папы и его латинского патриарха в Константинополе. В Эпире
поместный собор во главе с архиепископом без какого-либо нажима решил строить цер­
ковную жизнь по традициям времен Византии. Через государство сербского короля прохо­
дила граница, разделявшая сферы восточного и западного христианства, которые в то
время уже достаточно разошлись. Славянское богослужение и опора на Кирилло-мефодиевское культурное наследие сглаживали различия, возникшие в стране под влиянием ар­
хиепископских центров, но именно по этой причине ширилась пропасть между латински­
ми метрополиями на побережье и их славянской паствой во внутренних районах. Эти
внутренние районы независимо от юрисдикции совершенно не затронуло реформаторское
движение, которое во многом изменило католическую Европу. Не только в далекой Бос­
нии, но и в небольших епископиях неподалеку от Бара возникали проблемы в связи с
суровой дисциплиной, обетом безбрачия священников, вмешательством светской власти в
церковные дела, о чем недвусмысленно свидетельствуют документы вышеупомянутого
собора, состоявшегося в Баре в 1199 году.
Даже в тот период, когда внутренние районы были под юрисдикцией католических
центров, в них не произошло разграничения церковных и светских властей, конфликты
между которыми в католической Европе заканчивались порой жестоким противостояни­
ем. Там конфликт затронул и высшие сферы в так называемой борьбе за инвеституры и
привел к столкновению епископов и коммун, находившихся под их властью. Во внутрен­
них районах Балкан господствовало по византийскому образцу согласие между духовной и
светской властью, каждая из которых решала свои задачи, хотя образец был далек от
идеала. В соответствии с разграничением полномочий император обладал всей полнотой
власти на самом высоком уровне, а епископ — на местном.
Популярные на Востоке представления о государстве как христианской общине, в
которой церковная и светская миссия равны и неделимы, влияли на поиски решения

58

проблемы Сербским королевством. Сербы спокойно воспринимали разделенность цер­
квей, о чем свидетельствуют как некоторые тексты, так и события. Повествуя о жизни
Немани, его сын Стефан отмечает, что отец родился в изгнании, в Рибнице, и был крещен
латинским иереем, но позже, после возвращения в столицу, то есть в Рас, его "вторично
крестили священник и архиерей в самом центре Сербской земли". Стефан видит в этом
знак Божьей милости и сравнивает двойное крещение Немани (не задаваясь вопросом об
его оправданности и необходимости) с исполнением Ветхого и Нового Завета.
Король Стефан Первовенчанный считал естественным и то, что его государство должно
продолжать традиции церкви в Расе и того монашества, к которому принадлежали его
отец и брат. Считалось, что его королевство должно иметь архиепископию, и согласие на
образование последней было затребовано от константинопольских наследников: обосно­
вавшегося в Никее императора Феодора Ласкариса (1204—1222) и патриарха Мануила
Сарантена. Церковно-дипломатическую миссию осуществил брат короля Савва, который
добился от императора и патриарха основания архиепископии. Однако ни одно из предло­
жений Саввы относительно кандидатуры архиепископа принято не было, так как и импе­
ратор и патриарх видели на этой должности только самого Савву. Согласно версии авто­
ров его жизнеописаний, после долгих уговоров Савва согласился на то, чтобы его рукопо­
ложили в архиепископы "Сербских и Приморских земель". Затем ему удалось добиться,
чтобы его преемники не приезжали к патриарху для рукоположения, чтобы архиепископа
избирал и рукополагал собор, а имя патриарха первым упоминалось в литургии.
Из Никеи архиепископ Савва возвращался через Афон и Солунь. Там он собрал кни­
ги, обеспечил перевод Номоканона ("Святосавской Кормчей") — книги, необходимой
для церковной администрации и юрисдикции, пригласил с Афона учеников, которым
доверил ряд должностей в своей церкви. Прибыв в 1220 году в Сербию, он расположился
в архиепископском монастыре Жича, который был воздвигнут королем Стефаном. В
дополнение к трем старым епископиям в Расе, Призрене и Липляне, подчинявшимся
ранее епископии в Охриде, он основал восемь новых епископий, центры которых были в
монастырях, так как главная часть архиепископии была расположена там, где не сохранились
античные города. Исключением являлась епископия в Стоне, городке на побережье
Адриатики, в котором до того был наместник дубровницкого архиепископа. Хвостанская
епископия получила в качестве своего центра монастырь Студеница Хвостанска (неподалеку
от города Печ, который начал развиваться несколько позже), топлицкая епископия —
монастырь св. Николая в Куршумле (в средние века — Белая Церковь), моравическая —
монастырь св. Ахиллия в Арилье, будимлянская — монастырь св. Георгия ("Столпы св.
Георгия" возле Иванграда), дабарская — монастырь св. Николая возле Банье (в настоящее
время Прибой) и зетская — монастырь св. Михаила на Превлаке (неподалеку от Котора).
Архиепископскому центру Жиче было подчинено 10 жупаний между Западной и Великой
Моравой. Главными соседями на севере и йостоке были епископии в Сирмии, Белграде,
Браничеве и Велбужде, а на западе — в Боснии, где богослужение проходило на славянском
языке, но подчинялись они Дубровнику и в то же время находились под влиянием учения
еретиков-дуалистов.
Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться в пестроте сербской автокефальной
архиепископии, так как часть епископий была основана в районах, которые до того были
вне сферы интересов церкви. Поэтому можно говорить о серьезном успехе христианства
на ее территории. Другая же часть епископий раньше входила в состав архиепископии
Охрида и Дубровника, которые теперь были ослаблены. Латинский епископ переместился
из Стона на остров Корчула, а Требиньский переехал в Дубровник, где ему был выделен
небольшой островок Мркан. Протесты архиепископа Дубровника не дошли до нашего
времени, однако имеются жалобы священнослужителей более позднего периода по поводу
церквей в требиньском крае и районе Бока Которска.

59

38. Церковь св. Луки в Которе. 1195. На фасаде церкви находится камень с надписью, упоминающей Стефана Неманю
и его старшего сына Вукана

60

Граница между православием и католицизмом с основанием автокефальной сербской
архиепископии отодвинулась на запад, к ярко выраженным католическим епископским
центрам в городах, но в 1220 году это не вызывало возмущения, так как папское влияние
и юрисдикция распространялись далеко на восток, до самого Константинополя.
Крайне резкой была реакция охридского архиепископа Димитрия Хоматиана, кото­
рый почувствовал себя ущемленным. У него были отняты епископии и территории, епи­
скоп в Призрене был вынужден уйти в отставку, никто не интересовался его мнением, об
участи его церкви принимал решение патриарх в Никее, который не имел над ним церков­
ной власти.
Этот спор происходил на фоне политического соперничества между эпирскими Анге­
лами, для которых Хоматиан был высшим церковным иерархом, и никейскими Ласкарисами, на стороне которых был наследник константинопольских патриархов. Хоматиан
осуждал рукоположение Саввы в архиепископы на синоде охридской архиепископии как
неканонический акт и потребовал от него уважения права охридской церкви, пригрозив в
случае непослушания отлучить его от общины верных. В решении синода Хоматиан ста­
вит под сомнение и правоверность жизни Саввы, противопоставляя его аскетическую мо­
лодость, когда он "оставил свою землю и родных и все отцовское наследство", отправился
на Афон и "прославился среди монахов", более позднему периоду, когда его "любовь к
отечеству поработила и увлекла прочь из твердынь Афона, и он снова поселился в Сер­
бии". Благодаря патриотизму, по словам Хоматиана, он превратился из отшельника в
"вершителя земных дел и представителя местных правителей", погрузился в мир светских
забот и погони за славой, что подтверждает последнее путешествие "неведомо куда" за
чином архиерея Сербии. Каковы были последствия этого выступления, неизвестно. Архи­
епископ Савва не отказался от деятельности по организации сербской церкви, архиепи­
скоп Димитрий остался во главе охридской архиепископии, он даже короновал Феодора
Ангела, когда тот после завоевания Фессалоник попытался возродить Византию. Что же
касается Хоматиана, то в более поздние годы он состоял в переписке с сербским королем
Радославом, племянником Саввы.
Из жития Саввы можно понять, что было для него самым важным в деятельности по
преобразованию церкви в Сербии. После рукоположения новых епископов из числа уче­
ников, которых Саввы привел с собой с Афона, он выступил в Жиче перед большим
скоплением людей с проповедью о чистоте веры, против ереси, которая в то время за­
хлестнула не только далекую Францию и Италию, но и соседнюю Боснию. Что касается
Стефана Немани, то он в свое время решительно и жестоко расправился в Сербии с
богумилами.
Еще одна важная задача, которую поставили новые церковные власти, касалась регу­
лирования отношений в браке, внедрения в семейную жизнь христианских норм и поня­
тий. Во все районы государства были посланы "протопопы", назначенные Саввой, кото­
рые вместе с местными священниками собирали в церквах стариков, людей средних лет,
молодых мужчин и женщин, всех детей, родившихся от них без законного благословения.
После венчания их браки, заключенные согласно обычаям, становились законными и
одновременно служили примером для других, как следует поступать в таких случаях. О
важности проблемы брака свидетельствуют и пункты хартии из Жичи, появившейся в то
время, а также некоторые пункты Законника царя Душана, который 130 лет спустя пред­
писывал: "ни одна свадьба да не свершится без венчания". Цель состояла не только в том,
чтобы приучить всех к церемонии и благословению церкви, но и в том, чтобы добиться
постоянства и нерушимости брака, соблюдения канонических ограничений в зависимости
от степени родства и т.п. Соседняя Босния, в которой из-за сопротивления дуалистов не
были введены церковные правила до конца средних веков, страдала из-за неурегулирован­
ности и аморфности отношений между супругами.

61

С основанием архиепископий сербской церковной иерархии пришлось взять на себя
ответственность за целую сеть церковных институтов, которая становилась все более гус­
той и взаимосвязанной, а также за подготовку людей; призванных этими институтами
руководить. Судя по тому," кто были первые епископы и архиепископы, таким "питомни­
ком" стала Хиландарская община. С 1219 года аналогичную роль должны были играть и
монастыри Сербии, которым уделялось все большее внимание. С другой стороны, церков­
ная организация помогала поддерживать единство, преодолевать региональную автоном­
ность, объединяя не только формы проявления набожности, но и образа жизни. Устано­
вив культ святого Симеона, к которому вскоре присоединился и культ Саввы, а также
других Неманичей, автокефальная архиепископия положила начало своей индивидуаль­
ности среди церквей с богослужением на славянском языке.
Автокефальная архиепископия собирала вокруг себя верующих, укрепляла в их со­
знании идею некоей общности, сохраняла и развивала традиции, осуществляла важную
консолидирующую роль и тем самым влияла на развитие сербского народа. Однако ее
деятельность привела к размежеванию с теми, кто остался вне церкви: с банами Боснии и
их подданными. Несмотря на общий "отправной пункт", то есть на "крещеную Сербию",
несмотря на то, что они сохранили старое название для своего языка (боснийские баны в
XIII и XIV веках называли свой язык сербским), несмотря на соседство и контакты насе­
ления, Босния и Сербия не только не объединялись, а наоборот, внутри этих государств
жители были разъединены. Неизбежные политические столкновения имели гораздо мень­
шее значение, чем конфессиональные различия, из-за которых жители Боснии считались
среди тех, кто принадлежал к сербской церкви, "проклятыми богумилами" и "треклятыми
еретиками". Только расширение Боснии во второй половине XIV века, когда в ее состав
были включены обширные православные территории, а также турецкая угроза позволили
преодолеть различия и развить христианскую солидарность.
Куда более яркими были различия между жителями приморских городов и населени­
ем в соседствовавших с ними континентальных областях. После 250 лет совместного про­
живания в общем Сербском государстве жители Котора, Бара и Будвы оставались "лати­
нянами", невзирая на то, что число их постоянно пополнялось все новыми и новыми
жителями из континентальных областей. Изолированность старого романского ядра уси­
ливалась еще и благодаря религиозному расколу, причем романские культурные традиции

39. Подписи великого жупана Стефана Немани и его брата князя Мирослава на мирном договоре
с Дубровником. 26 сентября 1186. Исторический архив, Дубровник

62

сохранял и подчеркивал правящий слой, городские патриции, стремившиеся отстоять свое
превосходство.
О последних годах жизни Стефана Неманича известно очень мало. Государство в это
время не подвергалось ударам извне, что же касается самого Стефана, то здоровье его
пошатнулось. Его представлял сын Стефан Радослав, которого женили на дочери Феодора
I Ангела, и он, вспомнив свое византийское происхождение, а также из-за престижного
брака, взял себе византийское императорское имя Дука. Время его правления, как при
жизни Стефана Неманича, так и после его смерти, приходится на период господства эпирцев. Поэтому неудивительно, что король Радослав Дука подписывался по-гречески, день­
ги в период его правления были имитацией византийских, а по церковным вопросам он
обращался к Димитрию Хоматиану. Савва в те годы предпринял еще одно путешествие на
восток, где он посетил святые места и во время встреч с восточными патриархами, прежде
всего с иерусалимским, сделал ряд шагов для обеспечения и закрепления автокефального
положения своей церкви.
Перелом наступил в 1230 году, когда Феодор I Ангел, вступивший в конфликт с
болгарским царем Иваном II Асеном, потерпел поражение и был ослеплен. Путь к восста­
новлению Византийской империи был закрыт, а эпирское господство сменилось господ­
ством болгарским. В результате этого в Сербии был свергнут непопулярный Радослав,
утративший поддержку извне (1233). На сербский престол взошел его младший брат Вла­
дислав, который был зятем болгарского царя. Его короткое правление небогато события­
ми. Савва короновал и этого племянника, после чего оставил должность архиепископа,
назначив вместо себя своего ученика Арсения (1233—1263). Он еще раз отправился в путе­
шествие по святым местам, добрался до Синая, а по пути домой умер в болгарском городе
Тырнове (1236).
Воспользовавшись хорошими отношениями с тестем, король Владислав в следующем
году получил разрешение вернуть тело своего дяди на родину. В связи с переносом тела
была осуществлена церемония второго захоронения и выполнены все формальности, не­
обходимые для официального установления культа святого. Савва был похоронен в мо­
настыре Милешева, который воздвиг Владислав еще в молодости, когда он не предпола­
гал, что станет престолонаследником. Саввины мощи в Милешеве были предметом по­
клонения вплоть до конца XVI века, после чего они были оттуда вывезены и сожжены
турками. Благодаря им монастырь Милешева был вторым по значению сербским монас­
тырем после Студеницы, монастыря Немани.
Высокое покровительство Ивана II Асена оберегало Владислава от внешней опаснос­
ти и оставляло свободу действий в конфликтах с Венгрией и Боснией, а также позволяло
вести активную политику по отношению к приморским городам. В годы его правления
татары, опустошив Венгрию и преследуя венгерского короля до берегов Адриатики, захва­
тили некоторые районы Сербии. В частности, большой отряд татар спустился вдоль побе­
режья, разорил окрестности Котора, небольшие города в Зете и через Сербию вернулся на
земли, расположенные к северу от Черного моря. Именно здесь в последующие десятиле­
тия располагалось одно из татарских государств.
В Сербии возникла оппозиция Владиславу, хотя мотивы ее возникновения остаются
до сих пор неизвестными. Тем не менее он был свергнут (1243), и на престол взошел
четвертый сын Стефана Первовенчанного Урош I (1243—-1276). Поскольку третий сын
Стефана Предислав был монахом, позже он стал епископом, а затем и архиепископом под
именем Савва II (1263—1271), и таким образом во главе Сербии через некоторое время
оказались снова два брата: один — король, а второй — архиепископ. История повторилась
вновь.
Около середины XIII века политическая обстановка на Балканском полуострове опять
изменилась. Испытывая на себе татарское давление, Болгария не могла установить в этом

63

регионе свою гегемонию, однако у нее хватило сил для того, чтобы оспаривать у Венгрии
власть над территориями к югу от Дуная (в настоящее время это северо-восточная часть
Сербии). С другой стороны, Венгрия, оправившись от татарского нашествия, организова­
ла в пограничных областях две бании: Мачванскую, на территории между Дриной и Бел­
градом, и Кучевско-браничевскую, между Белградом и Джердапом. Сделано это было с
двоякой целью: защитить королевство от внешней агрессии и распространить влияние и
контроль над соседними государствами.
В это время господство над Балканами перешло к никейцам, которые сначала захва­
тили значительные территории в европейской части бывшей империи, затем сломили мо­
гущество своих соперников эпирцев и, наконец, с захватом Константинополя смогли ре­
шить задачу возрождения Византии (1261).
После реставрации Византийской империи ситуация стала напоминать положение,
которое существовало в прошлом веке, когда Сербия подвергалась давлению со стороны
то одной, то другой внешней силы. Во время правления короля Уроша I это были ближай­
шие соседи Сербского королевства, теперь же они не были столь могущественны, как в
XII веке. Если же говорить о Сербии, то и она не была такой слабой, как в годы правления
предшественников Немани.

Хозяйство и торговля

Материальная основа для выживания и увеличения числа переселившихся сербов и
их соседей менялась очень медленно. Внутренние стимулы для отказа от традиционного
образа жизни и ведения хозяйства возникали редко, внешние воздействовали с трудом,
и они давали о себе знать только через продолжительное время. До нас дошло лишь
несколько свидетельств об основных фактах жизни за период почти в пятьсот лет.
Время, которое последовало за ним и о котором имеется несколько больше сведений,
было куда более богато событиями и их последствиями. Первые же столетия средневе­
ковья на этой территории получили название "темных" из-за отсутствия информации и
видимой динамики.
Славяне, пришедшие на Балканский полуостров, были земледельцами, они пользова­
лись простыми сельскохозяйственными орудиями, примитивной техникой и ограничен­
ным набором сельскохозяйственных культур для возделывания. В местах своего прожива­
ния они занимались также разведением скота, но не в таком количестве и иначе, чем
коренное население Балкан, которое еще с античных времен передвигалось вместе со
своими стадами в зависимости от времени года и обстоятельств с горных пастбищ на
зимовки в более теплые и защищенные места. По образу жизни и ведению хозяйства
славяне сильно отличались от местного населения, и это обстоятельство способствовало
скорее установлению между ними отношений обмена, чем приводило их к сближению и
слиянию, что стало возможно только в процессе длительного взаимного приспособления
и выравнивания уровней развития. О самых ранних контактах между ними ничего неиз­
вестно, однако в языке аборигенов и пришельцев сохранились следы, которые в настоя­
щее время специалисты идентифицируют как албанские элементы в сербской терминоло­
гии, связанной с разведением скота, и мощные славянские пласты в аграрной терминоло­
гии арбанасов и влахов.
Элементы аграрной техники и аграрных отношений римской эпохи сохранялись там,
где жизнь текла непрерывно, где были живы и другие элементы античной цивилизации.
Сохранилась не только практика, но и наставления о том, что нужно для успешного веде­
ния хозяйства, основанного на труде рабов.
Остатки античной аграрной техники, существенно отличавшейся от той, которая была
на вооружении участников "переселения народов", оказали самое сильное влияние на
переселившихся славян, которые не только расширили ассортимент сельскохозяйствен-

65

ных культур, но и увеличили производительность труда. О результатах влияния можно
говорить лишь в общих чертах, о региональных или хронологических особенностях речь
идти не может вообще.
Возделывание винограда никак не могло быть частью славянского агротехнического
наследия, принесенного ими с их исторической родины. С этой культурой и всеми навы­
ками, которых требует выращивание виноградной лозы и получение конечного продукта,
славяне должны были познакомиться при контактах с коренным населением. Тем не ме­
нее к началу XI века виноградарство распространилось среди славянского населения Бал­
кан до такой степени, что стало при императоре Василии II одной из основ налоговой
системы: при нем налог с участка земли, обрабатываемого парой волов, исчислялся в мере
пшеницы, мере проса и кувшине вина. Следовательно, за предыдущие три столетия вино­
градарство должно было получить очень широкое распространение.
Упомянутые налоговые правила императора Василия II (1018) подразумевали равное
производство пшеницы и проса, что также свидетельствовало о значительной эволюции.
Данные, относящиеся ко времени переселения народов, свидетельствуют о том, что на
первое место славяне ставили просо и гречиху, в то время как во второй половине XV века
в самых ранних турецких кадастровых инструкциях, дающих на редкость полную картину
распространения отдельных сельскохозяйственных культур и позволяющих на основе раз­
меров налога сделать вывод об их пропорциях, просо во всех сербских областях играет
лишь второстепенную роль.
В конце средних веков в тогдашнем Сербском государстве возделывались главным
образом зерновые: пшеница, овес, ячмень, рожь, некоторые из них даже на одном и том
же участке земли в одно и то же время (пшеница и рожь, пшеница и ячмень), затем просо
и родственное ему сорго. Распространены были и бобовые: бобы, чечевица, фасоль (не
современная, но похожая на нее). Среди растений, которые сейчас входят в группу техни­
ческих культур, в документах того времени встречаются хмель, лен и конопля. В послед­
ний, более изученный период средневековья (XIV и XV века) при отсутствии прямого
византийского влияния отмечается распространение виноградников. Виноград начинают
возделывать там, где он ранее не возделывался, даже в районах с не очень благоприятным
климатом. В приморских районах даже вводятся ограничения на земли, отдаваемые под
виноградники, чтобы не было конкуренции и снижения цен.
Отведение земли под поля и приусадебные участки, огражденные и защищенные от до­
машних животных и предназначенные для посадки овощей, имеет очень древнюю тради­
цию. У слов "виноград", "вертоград", "градина" — общий корень "град" (ограда). Позднее
укоренились следующие слова: "врт" и "башта". Овощные культуры отличались в зависи­
мости от вида почвы и климатических условий: некоторые из них, такие как капуста, ща­
вель, лук, чеснок, свекла, редиска и тыква, были распространены повсеместно. Другие рас­
тения, например "папреш" и "пипер", идентифицировать трудно, такие как "праз", то есть
лук-порей, часто назывались просто "лук" или "овощи", а вот про хрен ничего неизвестно:
выращивался ли он или собирался в диком виде и таким сразу употреблялся в пищу.
На землях, заселенных сербами, как, впрочем, и в соседних областях, к концу сред­
них веков получили распространение две важные технические новинки. Традиционное
простое деревянное орудие для вспашки земли было вытеснено более сложным и эффек­
тивным с асимметричным лемехом и колесами. Ввиду того, что для обозначения обоих
орудий употреблялись слова "рало", "ралица" и "плуг", только по названию нельзя судить
о применении и популярности того и другого. Столетиями они использовались параллель­
но, а терминологическая дифференциация, в соответствии с которой более примитивным
орудием считалась соха, а более совершенным — плуг, произошла лишь в более позднее
время. С середины XIV века металлический плуг использовался в районах с более разви­
тым земледелием.

66

4L Церковь Христа Пантократора в Денанах.
Изображение грешника, который '^украл чужую ниву *
Середина XIV века

67

С XIII века можно уверенно говорить о применении многолетнего севооборота, то
есть о чередовании выращиваемых на одном участке земли культур: озимых, яровых (эти
термины происходят из средних веков) и пара, то есть состояния, когда земля не засеива­
лась, а "отдыхала" (троепольная система). Такая агротехническая тактика приводила к
разделению земельного фонда на три части, что наиболее ярко отражено в правилах За­
конника Душана, согласно которым для содержания одного священника выделялись "три
нивы законные".
Об урожайности культур сведений очень мало. За первый период турецкого владыче­
ства (вторая половина XV века) сохранились списки хозяйств по селам, в которых указы­
вается общий урожай зерновых, производство вина и другой сельскохозяйственной про­
дукции. Благодаря тому, что известны общие нормы налогообложения (взыскивалось 12,5%
зерновых, 10% продукции виноградников) и физические величины использовавшихся еди­
ниц измерения, можно получить представление об общем производстве на уровне села,
сопоставить его с числом хозяйств, однако сопоставление с размером обрабатывавшихся
площадей произвести невозможно, так как они остаются неизвестны. Производительность
хозяйств была различной даже в одних и тех же районах, в соседних селах. Как правило, в
более крупных селах отмечена и более высокая производительность хозяйств, из чего сле­
дует, что, видимо, их местоположение было весьма благоприятным и влияло на количест­
во собранного зерна, овощей и фруктов.
В приморских районах, которые оказались под властью городов, а о них известно
гораздо больше благодаря сохранившимся городским архивам, средней урожайностью
пшеницы считались 4 собранных зерна на одно посеянное. В этих районах даже гораздо
позже, в XIX веке, считалось, что среднегодовой урожай должен в четыре раза превышать
посев. Поэтому неудивительно, что в правилах XIV века каждому из факторов производст­
ва отводится по четверти урожая: земле, семенам, тягловой силе и труду пахаря. Отсюда и
типичная компенсация за использование земли: "четвертина", а аренда земли и семян
дает основания для того, чтобы требовать половину урожая ("половица"). Однако урожаи
были столь малы, что жизнь проходила в постоянной неуверенности, так как неблагопри­
ятные погодные условия (чаще всего засуха) могли вызвать голод и поставить под вопрос
сев в следующем году.
С другой стороны, столь низкая урожайность позволяла получить очень незначитель­
ные излишки, которые изымались через налоги или шли на рынок для содержания той
части населения, которая не занималась производством продуктов питания. Другими сло­
вами, возможности урбанизации, развития неаграрных отраслей экономики, содержания
церкви, роста численности привилегированных слоев — все это зависело от урожая зерно­
вых и, соответственно, от технических новшеств, с помощью которых можно было эту
урожайность повысить.
О том, что современники знали о зависимости непроизводительной части общества
от производительной и необходимости оптимального соответствия количества производи­
телей продуктов питания числу тех, кто живет за их счет, свидетельствует одна из статей
Законника царя Душана (1349). В статье 16 выдвигается требование: "И от тысячи домов
пусть кормится в монастыре 50 монахов". Законодатель, как видим, рассчитал, что для
содержания одного монаха в монастыре необходим труд работников 20 хозяйств, имея в
виду землю, необходимую для их содержания, и излишек, который отойдет монастырю.
Следует помнить, что монах — человек без семьи, но в его содержание входят расходы по
содержанию всей монастырской общины, благотворительная деятельность и представи­
тельские расходы.
Данная пропорция Законника Душана не может быть автоматически перенесена на
дворян, поскольку они имели семью и прислугу, а значит работать на них должно было
больше хозяйств. Однако в какой мере требование Законника Душана соблюдалось на

68

практике? Значение требования в том, что оно является для нас средневековым "моду­
лем", дает представление о пор5щке величин и о том, что приблизительно 5% населения
могло быть свободно от забот о "хлебе насущном".
Невысокие урожаи ограничивали рост населения, обуславливая его увеличение рас­
ширением обрабатываемых площадей или развитием техники производства. Если увели­
чивалось количество ртов, нуждающихся в пище, нужно было браться за обработку новых
участков земли, что было возможно только за счет увеличения усилий и привлечения
новых рабочих рук. Демографическую картину даже в самых общих чертах восстановить
очень трудно. На протяжении столетий, несмотря на бедность и неуверенность в буду­
щем, отдельные и временные потери, численность населения и населенных пунктов рос­
ла, а пропорционально этому росли и площади обрабатываемой земли. Вплоть до неуро­
жайных лет и крупных эпидемий XIV века (особенно в 1347—1348 и 1363—1364 годах)
продолжались захват, раскорчевка и обработка земли. В XIV веке численность населения
падает на долгие годы, труднодоступные участки земли пустуют, люди уходят с земель,
для обработки которых требуются большие усилия, появляется много брошенных насе­
ленных пунктов.
К концу средних веков потери населения были компенсированы, брошенные земли
заселены, на территории Сербии крупные и массовые миграции происходили до и после
турецких захватов.
Описание границ владений на таких плодородных равнинах, как Косово, Метохия,
Приморавье, свидетельствует о том, что крупные комплексы обрабатывались и заселялись
таким образом, что земельные наделы соприкасались друг с другом и являлись продолже­
нием один другого. Для сравнения можно привести два совершенно различных описания
одного и того же места, сделанных с разницей в два с половиной столетия. В середине XII
века на пути из Браничева в Ниш крестоносцы два дня скакали через большой и мрачный
"болгарский лес", а спустя более чем два столетия, в 1433 году, французский рыцарь
Бертран де ла Брокиер, проезжая тем же путем через владения деспота Георгия Бранковича, заметил "много больших лесов, холмов и долин, а в тех долинах имеется множество
сел и хорошей пищи, особенно же хороши вина".
До нас дошли сведения о двух типах сельскохозяйственного производства второй по­
ловины средневековья. Один тип был характерен для больших монастырских угодий на
плодородных и богатых землях континентальных областей, второй — для небольших уго­
дий на территории городских округов, расположенных на карстовых землях Приморья, где
ощущалась нехватка пригодной для обработки почвы. По этим, во многом различным,
видам ведения хозяйства можно судить и об остальных краях и периодах, данные о кото­
рых не сохранились. На них нам приходится опираться за неимением других данных,
когда мы пытаемся реконструировать экономику дворян-землевладельцев или свободных
землепашцев и огородников.
Крупные дарители, основатели монастырских хозяйств, стремились к тому, чтобы
монашеские братства имели все необходимое, поэтому они выделяли им поля, пастбища,
леса, воды поблизости от монастыря, дабы зависимые люди могли обслуживать монахов:
пастухи — пасти монастырские стада, пчеловоды — содержать монастырские пасеки. В
качестве примера можно привести имущество монастыря Дечаны, при котором в момент
его основания в 1330 году было 2166 домов крестьян, занимавшихся земледелием, и 266
домов крестьян-животноводов.
Вместе с землей монастыри получали в дар и людей, живущих на этой земле, а также
поля, пастбища, леса, воды, за пользование которыми эти люди должны были расплачи­
ваться с владельцами, выполняя различную работу и выплачивая подати, то есть налоги.
Их зависимость проявлялась также в подчинении хозяину. Обязанности распределялись
по семьям, каждое новое хозяйство брало на себя определенный вид работ и выплату

69

податей за дом и землю, где они селились. Разветвленные и многочисленные семьи среди
зависимых людей не допускались. Члены одной семьи могли менять место жительства и
заниматься другим видом деятельности, но один работник был обязан оставаться на земле.
Со временем зависимость между продуктивностью труда и обязанностями усилилась.
Она была узаконена в принципе "как плату выплачивают и работы выполняют, так пусть
и землю держат" (1349).
Несколько ранее, когда личный статус, отражавший степень зависимости, имел боль­
шое значение, произошло разделение людей на категории соответственно их обязаннос­
тям, что было особенно заметно в больших монастырских владениях XII и XIV веков. О
том, что были работники в услужении на кухне, напоминает слово "сокальници": от слова
"сокал" —- кухня. Работнику кухни разрешалось меньше работать на земле. О существо­
вавшем когда-то хозяйстве с зависимыми дворовыми напоминают "майстори", то есть
сельские ремесленники, которые, как и "сокальници", почти не обрабатывали землю.
Роль "отроков", то есть рабов, которые были собственностью хозяев и которых мож­
но было дарить, продавать или освобождать, была второстепенной. Они сохранились глав­
ным образом среди домашней прислуги господ и граждан. Если они селились на земле, то
должны были выполнять такие же обязанности, как и другие зависимые люди.
Самой многочисленной была категория "меропахов" (этимология этого слова неясна,
может быть, это пахари наделов?), основной обязанностью которых была вспашка и обра­
ботка господской земли площадью в 9 матов (около половины гектара), а в некоторых
монастырях 7,5 мата (мат — древняя единица площади, равная византийской мере в 939
м2). У уже упоминавшихся сокальников и майсторов площадь надела была на 3 мата мень­
ше, но работу они выполняли ту же, что и другие: вспашка, сев, жатва, молотьба и т.п.,
включая поставку хозяину чистого урожая. Кроме того у всех категорий зависимых людей
были и другие более или менее регулярные трудовые повинности, такие как жатва (на
других участках), провеивание зерна, покос, окапывание виноградников, иногда выражав­
шиеся в конкретном числе дней (обычно один день), а иногда зависевшие от сезона и
удаленности населенного пункта от места работ.
Исчерпывающий список трудовых повинностей, упоминавшихся в монастырских хар­
тиях — среди них и коллективная охота на зайцев — не мог бы все равно дать реальной
картины обязанностей земледельца, так как не все повинности были одинаковыми в раз­
ных хозяйствах, не все они распространялись на каждый населенный пункт одного и того
же крупного хозяйства, и очень многое зависело от местных условий. Важно, однако, то,
что зависимые люди были обязаны отдавать часть продукции, производимой на их куске

42. Медная монета короля Радослава. 1228—1233. Народный музей, Белград
43. Серебряная монета короля Милутина. 1282—1321. Народный музей, Белград
44. Серебряная монета короля Уроша I с изображениями короля и св. Стефана. 1243—1276. Народный музей, Белград

70

45. Церковь св. Димитрия в Пече. Пастухи. Деталь композиции Рождество Христово. 1345

71

земли, куда они были поселены и который служил для обеспечения жизни работника и
его семьи. Они отдавали десятую часть производившихся ими льна и меда, одного или
двух ягнят как часть скота, содержащегося при их доме, а также участвовали в различных
"оброках" по сбору овощей и фруктов, служивших пищей для гостей монастыря и жителей
населенных пунктов.
Сложную систему дифференцированных и специализированных работ невозможно
применить в узких рамках дворянского хозяйства или одной небольшой церкви. Здесь
возникала потребность в рабочей силе, которую можно было использовать в зависимости
от конкретных потребностей господского имения и дома. Имеются факты только о работе
в имении воинов — тех, кто пользовался "пронией". Речь идет об условном имении,
выделенном для нужд воинской службы. Законник Душана предписывал по всей стране
меропахам работать два дня в неделю на прониаров и еще один день на покосе и один
день — на винограднике. Это была одна треть всего рабочего времени, которая использо­
валась в зависимости от потребностей, сезона и конкретных условий.
Приведенное здесь соотношение работ на господина и на собственной земле свиде­
тельствует о том, что и в больших хозяйствах на это тратилась приблизительно одна треть
времени меропахов.
В приморской местности не было условий для возникновения больших владений.
Здесь рано отказались от ведения хозяйства на основе труда рабов. Воспоминания об этом
сохранились в слове "влаштак", распространенном в районе между Дубровником и Баром.
Средневековые люди понимали уничижительное значение этого слова, поэтому его стара­
лись избегать, оно постепенно вытеснялось из языка и со временем полностью исчезло из
общественного обихода.
Реальным отношениям позднего средневековья в большей степени отвечал термин
"посадник" (villanus, villicus, rusticus), особенно популярный в Которе и его окрестностях.
Владелец земли отдавал в распоряжение земледельца дом или место под строительство
дома, сад и поля на основе договоренности или формального договора, который заклю­
чался у нотариуса. Крестьянин был обязан добросовестно обрабатывать землю, отдавать
часть урожая (как правило, это была четверть или половина зерна, если хозяин земли
давал семена), половину урожая винограда, два или три раза в год подносить ему подарки
(хлеб, курица, ягненок, сыр или другой продукт). Трудовые повинности играли второсте­
пенную роль, они подразумевали перевозку и поставку урожая и иногда определенные,
специально оговоренные услуги. Личная зависимость была гораздо меньше, если город­
ская община добивалась распространения своей юрисдикции на этих земледельцев. По­
садники не обладали равными правами с владельцами земли, особенно при возникнове­
нии спора о земле, однако они и не подчинялись им.
Для того, чтобы стать посадником, не всегда было достаточно передачи земли и дома.
В начале XIV века сербский король Милутин подарил городу Котору плодородную жупанию Грбаль. В ней жили люди, имевшие различный статус, они обрабатывали на разных
условиях землю, значительная их часть даже трудилась на своих, унаследованных пашнях
и виноградниках. Попав под власть города, все они вместе с землей были поделены между
городскими патрициями и стали считаться посадниками, что вызвало большую социаль­
ную напряженность и кровавый бунт в XV веке. Этот случай свидетельствует также о
социальной динамике в крупных господских хозяйствах, о которых шла речь. Одной части
населения, в частности той, которая имела самый низкий статус, включение в большое
господское хозяйство приносило улучшение ее положения, ставило на одну доску с теми,
кто был более свободен или совершенно свободен. Между тем те, кто до того был свобо­
ден или даже обладал некоторыми (пусть даже и небольшими) привилегиями, теперь теря­
ли свои преимущества и приравнивались если не сразу, то в следующих поколениях, к
основной массе работников.

72

И большие господские хозяйства, и городские округа в Приморье стали своеобраз­
ным горнилом, в котором из различных частей отливалось единое сословие. Социальной
деградации могли избежать только свободные наследники, которые являлись членами круп­
ных общин или больших, разветвленных семей и родов. "Племя" в старом значении этого
слова (братство, род, разветвленная община кровных родственников) было гарантией сво­
боды и привилегированности. Солидарность и защита интересов родственников в таком
коллективе являлись условием их индивидуальной экономической самостоятельности и
общественного авторитета. Отсюда у южных славян nobiles — "племство" (дворянство), а
"племинитост" (благородство) означает комплекс достоинств, которые были характерны
для господ.
В горных областях Хума и Зеты, на отрогах, окаймлявших котловины в Македонии,
Косове и Метохии, по соседству с населенными пунктами землепашцев, иногда даже сме­
шиваясь с ними, проживали в своих "катунах" (хижинах) скотоводы, чаще всего влахи, а
в областях по соседству со средневековым Арбаном — арбанасы (албанцы). И те и другие
имели свои постоянные горные пастбища, куда весной выгоняли скот, и постоянные мес­
та зимовок. Они занимались разведением овец и лошадей. Являясь владельцами живот­
ных, они часто помогали армиям, осуществляя перевозку ("понос") разных товаров на
вьючных лошадях или ослах, организованных в караваны. Скотоводы являлись также про­
изводителями сыра, которым балканские провинции славились еще во времена Рима,
вяленого и копченого мяса, кож и грубых шерстяных тканей. Они были крупными потре­
бителями соли и испытывали нужду в зерновых, поэтому им приходилось вступать в об­
мен со своими ближайшими и далекими соседями.
Скотоводы оказывались в составе больших хозяйств, но, как правило, сохраняли сво­
бодный статус в соответствии со своим специфическим образом жизни и родом занятий.
Выполняемая ими работа была узко профессиональной, она была связана с охраной и
выращиванием разнообразного крупного рогатого и мелкого скота, а их основные налоги
назывались "десетак", что, конечно, далеко не всегда означало десятую часть продукции,
так как упоминается "большой" и "малый" десяток. Там, где была возможность, скотово­
ды имели землю вокруг "клети" или "клетишта" (небольшого дома с одним помещением)
и смешивались с окружавшим их землепашеским населением. Сербские короли запреща­
ли сербам жениться на "влашках" и предписывали, чтобы жена поселялась у мужа, так как
они хотели воспрепятствовать оттоку населения в более свободные и мобильные группы
скотоводов.
Однако ни языковой барьер, ни основанная на законе сегрегация не смогли поме­
шать смешению потомков романизированного коренного населения с окружавшими их
славянами. Самые важные процессы происходили в раннем средневековье, однако в зонах
соприкосновения они продолжались и позже. Смешение было более легким там, где не
было больших хозяйств, и тогда, когда меньше чувствовалось влияние государственной
власти. Участвуя в несении военной службы, влахи и арбанасы переходили в благородное
сословие, расплачиваясь за свое социальное возвышение славянизацией.
В источниках позднего средневековья выделяются те, кто, происходя из влахов, при­
няли язык, общественную организацию и образ жизни окружавших их славян, в частности
род Паштровичей, дворянская община из окрестностей Будвы. Одновременно с ними жили
и обычные влахи, организованные по катунам и приспособившиеся к славянам в языко­
вом отношении. Переписи хозяев в хартиях и ранних турецких документах свидетельству­
ют о языковой нестабильности, о частом заимствовании славянских имен. Аналогично
протекали и процессы симбиоза и ассимиляции арбанасов и албанизации славян, насе­
лявших равнинные районы средней и южной Албании.
Приблизительно одинаковые природные условия, одинаковый тип ведения хозяйст­
ва, одинаковые потребности и небольшие излишки производства не стимулировали обме-

89

на, за исключением взаимодополняющего обмена между землепашцами и скотоводами.
Тем не менее торговля развивалась всегда, потому что без нее невозможно было получить,
например, соль, которую добывали только в северо-восточной Боснии. Местность, где
велась добыча соли, издревле называлась "соляной": Салинис (X век), Соли (XIII—XV
века), Тузла (с XV века). Соли, однако, на всех нехватало, поэтому ее получали также из
Эрделя (Трансильвания) по давно проложенным путям, а кроме того с Адриатического и
Ионического побережья, где среди романского населения городов сохранилась техноло­
гия добычи соли из морской воды. Не прекращался также обмен между земледельческими
и скотоводческими районами и византийскими городами, которые всегда являлись цент­
рами потребления, причем те из них, что находились вблизи больших дорог, могли легко
включиться во внутривизантийский оборот. Другое дело византийские города на побере­
жье. Из-за неплодородной земли в окрестностях они были вынуждены заниматься торгов­
лей и обменом товаров. Благодаря морю они поддерживали связь с побережьем Средизем­
номорья, что предопределило их судьбу посредников в торговле между внутренними рай­
онами Балканского полуострова и крупными торговыми центрами на Средиземном море.
Среди самых древних товаров, которые шли из внутренних районов в обмен на соль,
вино, ткани и пряности, были меха, кожа, вяленое и копченое мясо, сыр, мед и воск.
Грубые, толстые, зачастую лохматые ткани, из которых делали коврики, покрывала, шат­
ры, доставлялись в приморские города, а затем их отправляли за море: в своих названиях
они часто сохраняли место изготовления. Из-за крайне неблагоприятных природных ус­
ловий торговля между внутренними районами и Адриатическим побережьем на протяже­
нии столетий была чрезвычайно затруднена. Цепь высоких скалистых гор отделяла берег
от внутренних районов, единственным транспортным средством были вьючные живот­
ные. Со временем была налажена система караванов, передвигавшихся по устоявшимся
маршрутам, создана система самообороны, питания и ночевок в пути, налажены взаимо-

65. Монастырь Дечаны. Строительство крепости. Фрагмент фрески Каин сооружает град. 1335—1350

90

отношения с местными властями, установлены тарифы, которые не распространялись на
громоздкие и дешевые товары. Караваны двигались по дорогам, оставшимся с далеких уже
римских времен, которые назывались тогда "императорскими дорогами" или "большими
дорогами".
Ландшафт местности предопределил тот факт, что римские, средневековые и совре­
менные магистральные пути на Балканах в значительной степени совпадают. На интере­
сующем нас пространстве одна из дорог проходила по долине реки Неретвы, второй важ­
ный путь начинался в Дубровнике, петлял через современную Герцеговину и выходил к
Дрине, причем в названии места Тьентиште сохранилось воспоминание о находившемся
здесь караван-сарае. На равнинах Зеты и в окрестностях Скадарского озера начинались
дороги в Полимье, Метохию, северную Македонию. Здесь главным препятствием на пути
были горы во внутренних районах. Во времена Стефана Душана значительная часть via
Egnatia проходила по территории Сербского государства, и во внутренних районах людей
и товары перевозили по старым дорогам. Известная "военная дорога" (via militaris) от
Белграда до Константинополя, проходившая по долине рек Морава и Нишава, была вклю­
чена в состав Сербского королевства в XIV веке. На юге большое значение имела дорога
через Качаничское ущелье и долину реки Вардар, ведущая в Фессалоники, а также путь
через Велбужд в Болгарию. Судоходные реки (Сава и Дунай) находились на периферии
Сербии и приобрели значение только в последние десятилетия существования Сербского
государства.
С середины XIII века дороги, перевозчики, караваны играют гораздо большую роль,
чем раньше, что объясняется началом добычи и переработки различных руд, благодаря
чему на рынке появились серебро, золото, медь и свинец. Обстоятельства, приведшие к
началу добычи и разработки рудных богатств неизвестны, но можно с уверенностью пред­
положить, что еще до 1254 года, а точнее в промежутке между 1241 и 1250 годами, новую
технику принесли с собою немецкие "саксонцы". Предполагается, что они пришли из
Венгрии, где их застигло нашествие монголов (1241). В поисках руды они последовали на
Балканы, видимо за римлянами, поскольку во времена Римской империи рудные богатст­
ва на Балканах были разведаны и эксплуатировались, но в период переселения славян эти
процессы прервались; славянам же была известна только простая технология получения
железа.
Первую добычу саксонцы организовали в Брсково, которое находится в горах на тер­
ритории современной Черногории (в окрестностях Мойковца). В следующие десятилетия
появляются новые рудные разработки: упоминается пять рудников, затем семь, а в конце
XIV века их число резко увеличивается. Среди наиболее старых и важных месторождений
были Рудник (рядом с одноименным городком), Трепча (месторождение, известное и в
настоящее время), Янево (в Косове, недалеко от Приштины) и Ново Брдо — вероятно,
самый крупный рудник на Балканах в период средневековья. Саксонцы были зачинателя­
ми добычи и переработки руды, однако сами они не могли справиться со всеми работами,
так как требовалось много рабочих рук не только для собственно выемки руд из-под зем­
ли, но и для вспомогательных работ. Саксонцам пришлось подключать и местное населе­
ние. Они оставили за собой лишь высокопрофессиональные работы, которые продолжили
их потомки. Хотя "немцы" упоминаются в документах, но даже в XIV веке немецкие
личные имена встречаются редко. Потомки саксонцев ассимилировались, но они остались
католиками и составили ядро католических общин, к которым присоединились "латины"
из приморских районов.
Отзвуки далеко немецкого происхождения балканских саксонцев (еще в турецкий
период всех горняков называли "саксонцами") остались в терминологии многих областей.
Немецкими словами назывались места производства работ: зех (рудник, шахта), штолна
(горизонтальный подземный коридор), шурф (разведывательный канал), орт (место, на

91

котором работает горняк), крам (вход в шахту) и т. д., рабочие профессии: фурник (пере­
возчик), шафар (литейщик), валтурк (литейщик-предприниматель), хутман (инспектор) и
т. д. — наряду со словами славянского происхождения рупник и плакаоничар. Немецкими
по происхождению являются и слова из области права и предпринимательства: гварак (от
Gewerke) — член общества собственников, то есть акционер, доля которого по-сербски
называлась "део", "делови" (partes, paria), финансирование — это "паун" (от bauen), а
доля в расходах — "жамкошт", спор — это "криг".
Главной продукцией горного дела было серебро, которое в некоторых рудниках (Брсково, Ново Брдо) содержало небольшой процент золота. Это золото учитывалось при транс­
акциях, а с XV века его уже научились отделять. В одних рудниках сопутствующим метал­
лом была медь, в других — свинец, в Трепче свинец добывали для связывания меди и
освобождения серебра. Несмотря на то, что медь и свинец имели разнообразное примене­
ние, цена их была относительно низкой (в Сербии медь стоила в 200 раз дешевле, чем
серебро), поэтому они играли второстепенную роль. Подтверждением того является сле­
дующий факт: приморские купцы потеряли всякий интерес к горнорудным разработкам,
как только турки запретили торговлю серебром.
Горнорудное производство состоит из двух основных этапов: добыча руды, а затем
плавка и очистка выплавленного металла. Оба эти цикла никогда не осуществляла одна и
та же группа людей, они были разделены, и расчеты велись с каждой группой отдельно. С
каждой группы взимался налог или подать в пользу государства. С руды брали "урбуру"
(10 или 12,5%), а с выплавленного металла — одну десятую часть. Правитель, а позже и
другой носитель государственного права, должен был сам организовывать выплавку ме­
талла из руды, полученной им в качестве "урбуры". Плавильная техника требовала много
воды для приведения в действие мехов, а также огромного количества древесного угля для
того, чтобы добиться нужной температуры.
Постоянный спрос на серебро в европейских странах привел к тому, что купцам стало
выгодно участвовать в организации и финансировании производства и в увязке различных
видов деятельности, как то — снабжение горняцких поселков и откуп доли, идущей в
казну. Горнопромышленное право и существовавшая система форм предпринимательства
позволяли вкладывать средства в горное дело тем, кто непосредственно не участвовал в
производстве, а с другой стороны, рабочие могли объединяться в сообщества и участво­
вать в риске и прибыли.
Способность мобилизовать средства и силы для решения технических проблем, кото­
рые становились тем значительнее, чем большей была глубина подземных разработок, а
также чем более разветвленной становилась система их оснащения, решающим образом
повлияла на развитие этой отрасли, стимулировавшееся еще и постоянным спросом про­
дукции на рынке. Развитие горного дела в Сербии изменяло окружающую среду в прямом
и переносном смысле и имело далеко идущие последствия.
Концентрация горняков, их помощников, купцов, лиц, занятых снабжением, привела
к возникновению нового типа городских населенных пунктов, которые во многом отлича­
лись от восстановленных византийских, а также и от приморских городов, известных в
Сербском государстве до середины XIII века. Горняцкие поселки были более оживленны­
ми, но и более зависимыми, так как они непосредственно зависели от запасов руды и
возможности ее эксплуатации, причем с точки зрения общей урбанизации Сербии их роль
оказалась малозначимой. Их положение было автономным благодаря саксонским приви­
легиям, но в еще большей степени профессионализму, необходимому для того, чтобы
руководить производством и решать сложные технические вопросы. Благодаря своим "кнезам" и крупным "пургарам" (от Bürger) общины горняков были похожи на приморские
коммуны, однако материальная основа их автономии была очень слаба. Из тех впечатля­
ющих сумм, которые оборачивались в местах добычи и переработки руды, львиная доля

92

попадала в руки торговцев, которые, как правило, были иностранцами и находились в
этих местах временно, а также в казну правителя или к откупщикам. Общины же горняков
от всего этого имели мало пользы. Поэтому в горняцких поселках со времен средневеко­
вья сохранились лишь стены и башни, которые воздвигал правитель, да развалины като­
лических церквей, которые строились на деньги купцов и горняков.
Правители получали большую выгоду от горного дела, в частности непосредственно
от налогов на руду и металл, а также косвенно — от оборота и различных таможенных
пошлин и торговых такс плюс доход от монетного двора.
Открытие каждого нового рудника сопровождалось изготовлением серебряных мо­
нет, приверженность к которым сербские правители сохранили до самого падения Серб­
ского государства (1459). До Уроша I, славившегося гостеприимством по отношению к
саксонцам, Радослав использовал медные деньги по образцу тех, которые Ангелы изготов­
ляли в Фессалониках. В одном документе 1214 года упоминается о ходивших в Драче
"hypeiperi Sclavonie" (перперы Сербии), однако эти деньги времен Стефана Первовенчан-

66. Хорос изДечан с именем короля царя Стефана Душана. 1331—1345. Деталь

93

ного нельзя идентифицировать. Король Урош I взял на вооружение венецианскую денеж­
ную систему, но его "грош" (denarii grossi) отличался весом, тонкостью обработки и изо­
бражением, так как вместо дожа был изображен король, а вместо святого Марка — святой
Стефан. Имитация венецианских монет была столь буквальной, что она принесла серб­
скому королю дурную славу фальсификатора: Данте поместил "того, который из Рашки",
среди фальшивомонетчиков ("Рай", XIX, 140—141). Позже против сербского динара, правда,
весившего уже меньше, выступили власти Венеции, которые изъяли его из употребления
на своей территории.
Документы XIII—XIV веков столь малочисленны, что они не дают представления о
состоянии финансов правителей. Единственный вывод, который можно сделать, заключа­
ется в следующем: изменились размеры доходов и пропорции между государственными
податями (налогами) и тем, что взымалось в качестве "регального права". С этого времени
и до самого конца существования Сербского государства доходы от горного дела и торгов­
ли имели гораздо большее значение, чем налоги: финансы и их состояние теперь стали
гораздо больше зависеть от мира, порядка, нормальных условий хозяйствования, чем от
размеров территорий, которыми правитель владеет, и количества людей, облагаемых на­
логом. Но прежде чем сербские правители поняли, что им более выгодна миролюбивая
политика и сохранение своей территории и свободы продвижения по дорогам, они увиде­
ли, что средства, которые они получают от горного дела и торговли, позволяют им тратить
деньги на содержание наемных воинов, чего не делали предшествующие поколения. По­
литика экспансии, проводившаяся с конца XIII до середины XIV века, имела в своей
основе возросшие финансовые возможности правителей.

Приобретения новых территорий
и рост государства

О том, при каких обстоятельствах король Урош I занял престол своих предков, рашских великих жупанов, известно немногое. Венгрия и Византия не были больше соседями,
их интересы больше не сталкивались столь непосредственным образом, как в XII веке. Их
теперь отделяли друг от друга Болгария и Сербия, потенциально сильные противники или
союзники с окрепшим самосознанием, с которыми следовало считаться. Возможно, имен­
но этот факт повлиял на установление своего рода равновесия в северной части Балкан­
ского полуострова. Стимул к переменам, элемент динамики возникал на другом фланге, в
кругу "латинян", изгнанных из Константинополя, и их союзников и родственников из
южной Италии и Франции.
Король Урош I через свою жену Елену, которая была "рода франкского" и являлась
родственницей Карла Анжуйского, короля обеих Сицилии, был связан с противниками
восстановленной Византии, которые, между тем, отталкивали его от себя. Согласно дого­
вору между изгнанным императором Балдуином и Карлом Анжуйским (1267) последнему
уступалась одна "треть империи" с правом выбора своей части в Сербии, Албании или
владениях эпирских деспотов. В отличие от них Михаил Палеолог стремился окружить
себя союзниками, в частности с помощью политических браков, традиционного средства
византийской политики. Была достигнута договоренность о браке между дочерью импера­
тора Анной и младшим сыном Уроша Милутином. О старшем сыне византийцы почемуто думали, что он болен неизлечимой болезнью, а это давало шансы потомству византий­
ской принцессы иметь преимущества при наследовании престола, к чему византийцы всегда
стремились при заключении подобного рода договоров.
Принцесса уже отправилась в путь, часть ее свиты даже прибыла к сербскому двору,
как вдруг договоренность была аннулирована из-за слишком больших различий в культу­
ре: король посчитал неприемлемой жизнь Милутина в окружении евнухов, в роскоши и
помпезности окружения принцессы, византийцы же опасались, что Анна в Сербии не
сможет пользоваться удобствами и преимуществами цивилизации, что она "будет не коро­
левой, а рабыней". После этого оба двора отдалились друг от друга и в политическом
отношении, правда без серьезных последствий. Уроша I связывали более тесные связи с
анжуйцами: племянник сербской королевы был одним из капитанов только что созданно­
го Анжуйского государства на территории Албании (regmim Albanie). Михаил VIII в 1272
году начал оспаривать законность и автокефальность болгарской патриархии и сербской

95

архиепископии и продолжил эти попытки во время переговоров с папой о заключении
"Лионской унии"— нереализованного договора о подчинении византийской церкви папе
(1274). Император при этом напомнил папе, что сербская архиепископия и болгарская
патриархия появились без согласия папского престола в те тревожные времена, когда
латиняне правили Константинополем. Ни "уния", ни претензии императора к Сербии и
Болгарии не имели результатов.
В отношениях с Венгрией периоды дружбы сменялись периодами враждебности, судя
по тем малочисленным фактам, которые дошли до нас. Например, сербский отряд нахо­
дился при венгерском короле Беле IV, когда тот в 1260 году воевал против чешского
короля, а сербский король в 1264 году участвовал в торжествах по случаю свадьбы младше­
го сына венгерского короля. Тем не менее уже в конце 1267 или в начале 1268 года король
Урош I напал на Мачванскую бановину, занял часть ее территории и нанес Венгрии боль­
шой ущерб. В ответ на это венгерский король послал войска на помощь Беле Ростиславичу, своему внуку, который управлял Мачвой. Весной 1268 года произошла битва, в кото­
рой сербский король был разбит и взят в плен со своим зятем и приближенными. Плен­
ным пришлось откупаться, а сербскому королю — вернуть то, что он захватил, и признать
верховную власть венгерского короля. Скорее всего именно тогда был заключен брак меж­
ду Каталиной, дочерью Стефана V, который в 1270 году стал королем Венгрии, и старшим
сыном Уроша — Драгутином.
Сербский престолонаследник по венгерскому обычаю стал "молодым королем" (с та­
ким титулом он упоминается в 1271 году), а его отец обязался передать ему в управление
часть государства. Именно из-за жестокого условия, которое Урош I не был склонен выпол­
нять, установились напряженные отношения между отцом и сыном и между сербским и вен­
герским королями. Автор жизнеописания Драгутина свидетельствует, что тот неоднократ­
но требовал от отца выделить ему область для управления и напоминал, что это обещание
было дано венгерскому королю. Урош I, однако, оставался непреклонным, он не позволил
образовать особую территорию "молодого короля". Он вообще настаивал на централизации:
устранил потомков Вукана, управлявших Зетой, потомков князя Михаила в Хуме низвел до
положения местного дворянства, из королевского титула убрал исторические земли Захумлье, Травуния и Диоклития, а во главе церкви поставил собственного брата.
Драгутин, получивший в качестве подмоги венгерские и куманские отряды, открыто вос­
стал против отца. Он нанес ему поражение в столкновении под Гацко и вынудил отречься
от престола. Урош I ушел в монахи, а в 1277 году скончался. Драгутин успокоил мать и пере­
дал ей "для пребывания ее" часть государства с центром в Зете; успокоил он, конечно, и
венгерского короля, своего зятя. Они принял участие в антивизантийских союзах, которые
замышлялись тогда с целью вернуть в Константинополь латинян, однако отношения с от­
цом отягощали его совесть. На пятом году своего правления он упал с лошади и сломал ногу.
Это было одно из тех событий, которые заставляют задуматься о роли случая в истории, потому
что падение с лошади имело ряд последствий, причем очень существенных.
Падение короля вызвало волнения среди его подданных, которые опасались, что в
таком беспомощном состоянии он не сможет защитить их от чужеземцев, сам же король
усмотрел в нем кару Господню. Он решил отречься от престола и призвал своего младшего
брата Милутина, чтобы передать ему престол, коня и оружие. Обобщенный и стилизован­
ный рассказ, содержащийся в житии короля, не сообщает ничего об условиях передачи
власти. Из более поздних заявлений короля, а также последовавших за отречением собы­
тий можно сделать вывод, что смена на престоле в 1282 году была далеко не так проста,
как повествует о ней автор жития. Судя по всему, власть была передана Милутину как
своего рода регенту, чтобы тот сохранил ее и передал одному из сыновей Драгутина. По­
скольку оба короля были относительно молоды (старшему было чуть больше 30 лет, а
младшему — около 29), то они могли еще многое сделать. Драгутин получил в управление

96

некоторые области в Западной Сербии (в районе Арилья и Рудника), а уже в 1284 году он
присоединил к ним Мачву и северо-восточную Боснию, то есть территории, предназна­
ченные для "герцогов Мачвы и Боснии", которыми, как правило, являлись зятья короля.
Костяком их земель явилось "приданое Маргиты", с помощью которого была легализова­
на венгерская власть над византийским Сирмием и прилегающими к нему областями.
Драгутин как "прежде бывший король" имел под своей властью территории, которые по
величине можно было сравнить со всем Сербским королевством, особенно после 1286
года, когда в их состав были включены некоторые районы на востоке. Тем самым области
вдоль Савы и Дуная оказались более тесно связаны с территориями на юге, где население
говорило на том же языке и общалось с соседями. Правда, одновременно возникали опа­
сения, что оба правителя, обладавшие примерно равными силами, могут выступить в роли
соперников, невзирая на самые тесные связи между ними.
В 1282 году Милутин унаследовал вместе с престолом враждебность к Византийской им­
перии, где разрушил Верхний и Нижний Полог (область современного Тетова), Скопле, Овче
Поле и Пиянец (район на реке Брегалница). В ответ на это император Михаил VIII собрал
большую армию, присоединил к ней татарских и куманских наемников, но в ходе приго­
товлений к войне неожиданно умер. Новый император Андроник II послал против Сербии
наемников, которые разорили южные области, современные Косово и Метохию, дошли до
самого Призрена, но вблизи него были разбиты. На следующий год Милутин вместе с бра­
том предпринял новый поход и даже дошел до Эгейского моря в районе Христополя (совре­
менный Кавала). К тому, что было ранее захвачено в Македонии, он добавил Пореч, Кичево и Дебар, так что граница отодвинулась до ущелья Просека (современная Демир Капия).
В течение многих лет на этих землях, как и на равнинах северной Албании, где даже Драч
на некоторое время оказался под властью сербского короля (1294), не стихали сражения.
После кампании в Македонии Милутин получил возможность ответить помощью на
помощь, когда Драгутин столкнулся со ставшими чересчур самостоятельными болгарски­
ми вельможами в Браничеве Дрманом и Куделином. Им удалось изгнать противников Драгутина и присоединить их территорию к Венгрии, чем они вызвали месть со стороны болгар
и бросили вызов защищавшим болгар татарам из Золотой Орды. Сначала при помощи татар
видинский князь Шишман проник в глубь Сербии, до самого Хвостна, затем Милутин дошел
до Видина, загнал Шишмана за Дунай, после чего заключил с ним мир и скрепил его браком

80. Восточные фасады церквей Печской патриархии. Слева направо: малая церковь Николая Чудотворца (1330—1337), церковь
Богородицы Одигитрии (около 1330), церковь Святых Апостолов (около 1250) и церковь св. Димитрия (1320—1324)

105

своей дочери с сыном Шишмана. Опасность крупной татрской интервенции была
предотвращена дипломатическими шагами и посылкой сербских заложников, среди которых
был и сын Милутина Стефан, который позже стал королем.
Около 1290 года были урегулированы отношения с болгарами и татарами, что привело
к расширению государства Драгутина на восток вплоть до Джердапского ущелья. Земли к
югу от Савы и Дуная, которые Венгрия до конца XII века подчиняла себе и которыми она
завладела, организовав на них свои бановины, оказались в руках бывшего сербского коро­
ля, который владел ими на правах зятя короля и венгерского вельможи. Граница этих вен­
герских владений, которые охватывали и вассальные территории в Боснии, проходила се­
вернее Рудника и в районе города Равно (в настоящее время Чуприя), который Стефан Первовенчанный не случайно называет границей "отечества". Благодаря стечению обстоятельств
бывший сербский король оказался в роли венгерского вельможи, родственника королевской
семьи. В период кризиса и внутренней борьбы, начало которому положило безответствен­
ное правление зятя Драгутина Ладислава IV Куманца (1272—1290) и который продолжался
во время схватки за престол в конце XIII—начале XIV веков, во всех частях обширного ко­
ролевства укрепились и стали самостоятельными вельможи, или "олигархи", каких приня­
то называть в венгерской исторической литературе. Драгутин стал одним из "олигархов" в
пограничной области, его власть была не меньшей, чем власть Милутина, владения которо­
го были больше, а королевский титул и королевское происхождение подчеркивали положе­
ние правителя. Поэтому неудивительно, что один образованный французский монах, опи­
сывая страны Восточной Европы в 1308 году, упомянул в своем труде двух королей, одного
из которых он назвал королем Сербии (rex Servie), а второго — королем Рашки (rex Rassie),
причем одному он приписал все достоинства, потому что тот был другом католиков, друго­
му же — все недостатки, так как он был схизматик. Первым был король Драгутин, а вто­
рым — Милутин.
Когда стало ясно, что нельзя предпринять успешное контрнаступление для возвраще­
ния утраченных областей, когда ущерб от пограничных войн стал слишком обременитель­
ным, с византийской стороны наметилась тенденция к заключению мира и поиску долгов­
ременных решений. Были начаты переговоры, ради которых в Сербию пять раз приезжал
видный византийский государственный деятель и интеллектуал Феодор Метохит. От его
миссии сохранилось исключительно важное свидетельство о положении дел при сербском
дворе. Несмотря на трудности и препятствия с той и другой стороны, переговоры привели к
миру, заключению брака между двумя династиями и к урегулированию спора о территориях
с помощью приданого, которое византийский император дал своему королевскому зятю.
Примирение на одной стороне ознаменовало продолжительный период вражды на
другой, причем там, где этого было трудно ожидать — между двумя братьями, бывшим и
нынешним королем. Целых десять лет, с 1301 до 1311 года, Милутин и Драгутин находи­
лись в состоянии войны, ход которой нельзя восстановить даже приблизительно. Можно
догадываться о причинах, можно заметить изменения в положении сторон, однако восста­
новить хронологию важнейших событий так и не удалось.
О позиции Драгутина косвенным образом свидетельствует сопротивление перегово­
рам с Византией его матери, королевы Елены, а прямым свидетельством является обеща­
ние императора Андроника II помочь зятю, если брат нападет на него. Сам Драгутин в
1308 году говорил о том, что его брат пребывает у власти уже 26 лет, хотя он должен был
ее передать Драгутину, который давно оправился от падения с лошади. Однако у нас нет
достоверных сведений о том, на каких условиях была осуществлена передача власти. В
любом случае, брачный договор Симониды, в котором содержалось известное условие
Византии, что потомки дочери императора имеют преимущества при наследовании пре­
стола, мог перечеркнуть не только возможную договоренность от 1282 года, но и права
наследников обоих братьев.

106

В начале войны Милутину пришлось отступать. Более того, он был вынужден всту­
пить в антивизантийские союзы с Западом (1306, 1308), пообещать папе объединиться с
католической церковью (1303—1305, 1308), что, однако, не повлияло на его политику, на
отношения с византийским двором, который из-за собственных трудностей (захват турка­
ми Малой Азии, бунт "каталанской компании", большие армии наемников, которые при­
ходилось содержать для войны против турок) не мог ему ни помочь, ни навредить.
Драгутин не воспользовался в своих интересах трудностями брата, поскольку сам не
имел свободы действий и поскольку в Венгрии первое десятилетие XIV века характеризо­
валось постоянной внутренней борьбой: с одной стороны, между отдельными "олигарха­
ми", с другой — между претендентами на престол из-за отсутствия наследников по муж­
ской линии знаменитой династии Арпадов. "Сремский король" (так иногда называют

81. Сербское государство в первой четверти XIV века

107

Драгутина в сербских текстах) конфликтовал с хорватской семьей вельмож и брибирских
князей Шубичей, которая захватила власть над значительной частью Боснии, а также со
своими соседями, вельможами из южных областей Венгерского королевства. Самые тяже­
лые последствия, однако, имело соперничество за венгерскую корону. Драгутин сначала
был в стане приверженцев Карла Роберта, южноитальянского анжуйского родственника
последних королей, который являлся самым серьезным претендентом и пользовался под­
держкой папы. Поскольку сыновья Драгутина были также родственниками Арпадов, тесть
младшего сына Драгутина выставил последнего в качестве соперника Карла Роберта. Но к
тому времени Карл получил общую поддержку и был коронован в Будиме (1309). Сын
Драгутина не имел шансов, а враждебность нового короля лишь усложнила положение
Драгутина. Вместо того, чтобы использовать Венгрию в борьбе с братом, Драгутин оказал­
ся между молотом и наковальней. Тем не менее он успешно справился с Милутином в
Сербии, если верить его современнику и автору его жизнеописания Даниле II, ставшему
позже сербским архиепископом.
По свидетельству самого Милутина, он оказался в одиночестве только благодаря тому,
что нанял на службу в качестве наемников крещеных турок, которых ранее содержал ви­
зантийский император. Ему удалось оградить себя от "насилия тех, кто борьбу вел против
него, и все добром кончилось с Божьей помощью". Условия примирения братьев неиз­
вестны, мы знаем только, что гарантами мира стали византийский император и констан­
тинопольский патриарх. Достигнутое соглашение не помешало возникновению через не­
которое время кризисов и напряженности. Судя по документам последующих лет, война
не принесла никаких изменений: Милутин остался правителем, Драгутин осуществлял
правление на своей территории, вопрос о власти и конкретном наследнике ветви династии
так и не был решен.
Через некоторое время эта проблема еще более усложнилась, так как Милутин согла­
сился на уговоры своей тещи императрицы Ирины (Иоланты) и провозгласил наследни­
ком одного из братьев Симониды. Как эмоционально повествует всегда спокойный и се­
рьезный византийский историк Никифор Григора о попытках императрицы провозгла­
сить королем Сербии одного из трех своих сыновей, после того, как выяснилось, что
молодая Симонида не может иметь наследника, шурины короля по очереди приезжали в
Сербию: сначала Димитрий (около 1313 года), затем Феодор (около 1316). И тот и другой
нашли, что в стране, где они собирались править, "грубая среда" и "неблагоприятный
климат", поэтому оба вернулись к себе на родину. Даже современникам было ясно, что
планы императрицы не имеют никаких шансов, поскольку положение Милутина было не
совсем узаконено, а его сыновья не получили прав наследования.
Эти планы, однако, могли стать источником неприятностей не только между братья­
ми (Драгутин не приехал на похороны матери в феврале 1314 года), но и между Милути­
ном и сыном Стефаном, которого позже стали называть Стефаном Дечанским в честь
построенного им монастыря. Он родился около 1275 года и был старшим сыном Милути­
на от первого из четырех браков. В конце века отец отправил его в качестве заложника ко
двору татарского хана, потом женил на дочери болгарского царя Смилца (между 1300 и
1305), представил папе в качестве законного наследника (1308) и в том же году передал
ему земли королевы Елены. Стефан с семьей прожил в Зете до весны 1314 года, до тех пор
пока не поднял бунт. Небеспристрастный летописец, архиепископ Данила II, считает, что
инициатива бунта принадлежит зетским вельможам, которые настроили сына против отца.
Милутин с войском подошел к окрестностям Скадара, заманил сына на переговоры, а
затем схватил и приказал ослепить. Это наказание имело целью сделать Стефана неспо­
собным к правлению и воспрепятствовать его участию в борьбе за власть. Затем Стефана
отвезли в Константинополь, где он жил семь лет при дворе. Вместе с ним был сын Душан,
который таким образом хорошо ознакомился с византийским двором.

108

Через некоторое время особая область королевы Елены и королевича Стефана с цент­
ром в Зете прекратила свое существование. Милутин подчинил ее себе и назначил туда своего
наместника. Очень скоро ему представилась возможность расширить свою власть. Весной
1316 года умер Драгутин, принявший монашество, его место занял сын Владислав. Неза­
долго до смерти Драгутин урегулировал свои отношения с королем Карлом Робертом, кото­
рый одобрил смену правителей. Он смог сломить одного за другим всех прежних "олигар­
хов", начав с самых непокорных и бунтарски настроенных. Угроза Владиславу исходила от
дяди Милутина, который схватил его, приказал заточить в тюрьму и стал единовластным
правителем всех земель вплоть до Савы и Дуная. Такое положение не устраивало Карла
Роберта: ведь речь шла о владениях королевы и королевской дочери, которыми раньше пра­
вили вельможи и которые теперь оказывались под властью другого государства. "Земля ко­
роля Стефана"— так в старых текстах назывались бывшие владения Драгутина — стала и
оставалась до начала XV века яблоком раздора между Сербией и Венгрией.
Король Карл Роберт ходил на Милутина из-за Савы, захватывал пограничные города
и поднимал на борьбу против "схизматического" сербского правителя сам или с помощью
папского престола, вельмож в Хорватии, нападавших на Хум, а также феодалов в северной
Албании, чтобы они сбросили сербскую власть. Тем не менее это не поколебало позиций
довольно пожилого Милутина, который правил уже почти сорок лет. После смерти матери
и брата он остался в одиночестве, так как сам устранил сына и племянника. Ввиду того,
что после смерти тещи (1316) шурины интереса к нему не проявляли, единственным по­
тенциальным наследником остался младший сын Константин, о котором почти ничего
неизвестно. Вероятно, он как "наследник" изображен на иконе, подаренной кафедраль­
ной церкви святого Николая в Бари (1319).
В это время Хиландарский монастырь начал хлопотать перед королем Милутином,
чтобы тот разрешил сыну вернуться из Константинополя. Король пошел навстречу этим
просьбам, поддержанным архиепископом, и передал своему ослепленному сыну и его се­
мье жупанию Будимле (в районе Берана, современный Иванград).
Благодаря стечению обстоятельств, возвращение из Константинополя сына и внука
получило гораздо больший резонанс. Стефан оказался в Сербии в тот момент, когда тяже­
лая болезнь, а затем и смерть отца (29 октября 1321 года) со всей определенностью и
срочностью поставила на повестку дня вопрос о наследовании престола, причем к удивле­
нию многих оказалось, что он не вышел из игры. Милутин умирал долго и мучительно,
прикованный к постели, он потерял дар речи и не мог влиять на ход событий. Наследник
не был возведен на престол, возможно даже этот вопрос не был окончательно решен. По
всей стране вспыхивали мятежи и беспорядки, даже похоронная процессия, сопровождав­
шая тело короля из дворца в Неродимле в построенный по его воле монастырь Баньска,
где была приготовлена усыпальница, подверглась нападению бунтовщиков.
Стефану представилась возможность доказать, что он видит, и многие люди пошли за
ним, так как увидели в его прозрении "предивное чудо", знак Божьей милости. Так нака­
зание, которое лишало его навсегда власти, превратилось в благословение. Подоплеку
этого "чуда" раскрывает автор жизнеописания старого короля: он хвалит императора Анд­
роника II, который знал, что Стефан не полностью потерял зрение и хранил это в тайне.
Благодаря мятежам, связанным с болезнью и смертью Милутина, удалось получить свобо­
ду и сыну Драгутина Владиславу. За право унаследовать престол боролись три претенден­
та. По-видимому, Владислав II ограничил свои требования бывшими землями своего отца,
он стал там правителем и продержался несколько лет. Неизвестно, как протекала борьба
между Стефаном и его сводным братом Константином. Спустя сто лет ученый Григорий
Цамблак написал новое житие Стефана Дечанского, прославляя творимое им добро. Кста­
ти, ему было откуда-то известно, что Стефан предложил Константину разделить власть,
но тот не удовлетворился второй ролью в государстве, вызвал Стефана на бой и в этом бою

109

82. Церковь Благовещения в Грачанице. Королева Елена

83. Церковь св. Троицы в Сопочанах. Арсений I архиепископ

Анжуйская в монашестве. Фреска.

сербский (1233—1264). Деталь фрески. Около 1265

1318—1321

#л
Aifft

FbiuirTi (t ΐ ώ c i * те m i i « « T k / i , T i i n r r J V n < A i ' n ^ Afï

КЬАтлИш
ronttt/llir.i
М»,НДГ&М
M r.iK-м*
Mb

nirfn

НЯ1. it,.fcf#y" ПРОЛОГ Г.ЬВСТЬ^НН«

,,

À.ÎH АНГЛСАДЪ И.4(1)СЛПГЛ*
,,, щ ^ д М Ь Μ ΐ ' ι . π ι ; ι. ι·.· Λ <V Λ ι IK-МЬ I I M I M Î

Ь М ^ ГДПЬ μ ΐ Ι Ι Μ Γ Μ Ι Μ η

/uMJlTbrieHflifl^liryMIt'

it>.»,iif/ii г,;,,,,., .. l h ( y: r J J A r f M H t f C T H Y J V f t C l f f f f

"•ri"^'!.HUl(.pi(Ti.«i*·

и < , ч „шиАМ"*ММр|»111111АЛНС

И И U , W . t M y „.,,„*,
§9*·γΜΐ*ΜΜΗ
ВДН"*^
Ulf

..1Ы.ШМИН

ц'штин'с^ИНГМДерЙиИ

»MHMt ..Υ Λ *Ι<βΜ.."Λ»
Ιπ·"*ί

ΓΜΓΙΚ4

. ^ / r , ( M l ( » » l » « 4 t mM£p

ЩСТвАМ*ЛМЦ|<:-|.МТ.1|ИЛМГ/1Н|1И1

|Ь,и/"М.м<^пТм(1Ашгиг1пм1-.с^4мЫк

П«1.|£#Г " * " > ' " fcVtflftNH W » « / M , M * »r»'-ÄiMh ΜΚΜΛΚΜΧΜ""/)!·
U I H K H I ^ I Bfc M H r # ^i#ovitiyic4iM*4M«Hi#.« b l T*4,ViuiH/^Ai
; ..i|^Mii.«VMi»«4o r

цапрркду АВ«Г?<"'"" М «Г. ЭН1Г<мнп Г1ИС»

и.ичАмп UiiiMuupi

" '•,"nn„rtn,hflT«ki
„ид н и и щм «ι r;. π Γ ί Ί . Λ ..

84. Церковь Святых Апостолов в Печской патриархии.

85. Начало грамоты монастырю Дечаны

Богоматерь

на пергаменном свитке. Список.

Одигитрия и Николай Чудотворец.

Фрески на западной стене. Около 1300

Государственный архив Республики Сербия, Белград

ПО

погиб. В день Богоявления (6 января 1322 года) Стефан Урош III был коронован, а его
наследником был провозглашен его сын Стефан Душан, который был тогда еще подрос­
ток, а позже стал царем и завоевателем.
Когда войны и мятежи стихли, положение стало таким же, как и в начале века: опять
было два короля, один — на севере, другой — в старых землях Неманичей. И хотя они
были не родными, а двоюродными по отцу, оба строили отношения с окружавшим их
миром, как отцы. Владислав II в 1323 году утратил области на другой стороне Дрины —
Усору и Соли, которые перешли к боснийскому бану Стефану II Котроманичу, верному
вассалу венгерского короля. Вскоре после этого Владислав поссорился со Стефаном Урошем
III из-за важного населенного пункта Рудник (1324). С 1326 года о нем нет больше сведений.
Как его отец, Стефан расширил свои владения до Савы, вступив в конфликт с венгерским
королем. Временного равновесия и перемирий удавалось достигнуть тогда, когда венгер­
ская сторона укрепилась в пограничных городах Мачва, Белград и Голубац, а сербская—
на окружавших их землях.
Проблемы, с которыми столкнулся Стефан Дечанский, осложняли его недолгое прав­
ление. В ходе внутренней борьбы в западной части государства семья вельмож Бранивоевичей, вступив в конфликт с соседями в Боснии и Хорватии, отделилась, взяв под контроль
земли от Дубровника до Неретвы. Усмотрев в этом угрозу для себя, жители Дубровника за­
ключили союз с боснийским баном Стефаном И, соединили свои сухопутные и морские силы
и разбили Бранивоевичей. Сербский король не вмешивался в эту локальную войну, хотя и
мог устранить четырех братьев Бранивоевичей. Однако он не захотел мириться с тем, что
Дубровник сохранил за собой Стонский полуостров (современный Пелешац), а боснийский
бан получил долину Неретвы. Последовала короткая война с Дубровником (конец 1327—
начало 1328) и длительная война с Боснией (велась весь 1329 год), в результате которых на
какое-то время были возвращены потерянные было земли. Но уже с начала XIV века, после
временного выступления хорватских брибирцев, становится ясно, как нелегко удержать под
контролем удаленные земли из центра. Овладеть полнотой власти в расположенном на юге
Косове или в Скопле не удалось даже воинственному завоевателю Душану.
В центре внимания сербов теперь была долина Вардара, урбанизированные по средне­
вековым понятиям и известные византийские провинции. К своим прежним связям с Кон­
стантинополем Стефан добавил новые, когда, став вдовцом, женился, как в свое время и
его отец, на византийской принцессе, родственнице императора. Этот шаг способствовал
его непосредственному вовлечению в интриги Византии, поскольку он помогал своему тес­
тю, стремившемуся получить большую самостоятельность в районах, прилегающих с суши
к Фессалоникам. Кроме того, косвенным образом он интриговал и с сыном, что позже сто­
ило ему престола. Ему не удалось избежать участия в византийской междоусобной войне
между двумя Андрониками, императором и его соправителем, дедом и внуком. В отличие от
своего отца, который оказывал поддержку Андронику III и его честолюбивым советникам,
Стефан Дечанский сохранил приверженность старому императору Андронику II, своему
прежнему покровителю. Он послал ему дополнительные войска, которые, правда, не вме­
шивались в столкновения, предоставил убежище разбитым и оказавшимся в изоляции сто­
ронникам старого императора. После окончательной победы молодого Андроника в 1328 году
враждебность не исчезла. Наоборот, она облегчила создание византийско-болгарского союза
против Сербии. Андроник III и Михаил Шишманич в 1330 году объединили свои силы и с
двух сторон напали на Стефана Дечанского. Столкнувшись с серьезной опасностью, он
позволил византийскому императору захватить пограничные области в Македонии, а сам с
главными силами своей армии отправился навстречу болгарскому царю. Решающее сраже­
ние произошло вблизи города Велбужд (позже он стал называться Чюстендил), где войска
сербского короля совместно с наемниками одержали крупную победу. Царь Михаил погиб,
а Стефан Дечанский воспользовался победой для того, чтобы помочь своей сестре, бывшей

111

жене Михаила, возвести на болгарский престол ее сына Ивана Стефана. Узнав о случившемся,
византийский император добровольно покинул Македонию.
К моменту победы (28 июля 1330 года) Стефан Дечанский находился на престоле
всего восемь с половиной лет. За это время ему удалось устранить множество опасностей,
компенсировать потери и обезопасить престол от внешней угрозы. Теперь же возникла
угроза изнутри. В последовавшие после велбуждской победы месяцы король был занят
окончанием строительства своего монастыря Дечаны и формированием его хозяйственно­
го комплекса. Именно в это время возникла и стала расти напряженность в его отношени­
ях с сыном, молодым королем Душаном, которая в феврале 1331 года вылилась в открытое
столкновение. Молодой король Душан готовил своему отцу то же, что тот устроил пятнад­
цать лет назад своему родителю. Юная Мария Палеолог, жена Стефана, которая была
моложе Душана, родила детей, что, правда, не представляло угрозы для молодого короля,
но могло дать повод для подозрений и интриг. После коронования молодой король Душан
становится наследником. Будучи в расцвете сил, он проявил себя в битве при Велбужде,
когда его сводный брат только родился. (Симеон Урош Палеолог впоследствии станет
соперником сына Душана и положит начало фессалийской ветви династии Неманичей.)
Реальные или преувеличенные опасения Душана за свое будущее, раздувавшиеся его
окружением, явились для современников причиной семейного столкновения. Военные дей­
ствия продолжались с февраля по апрель 1331 года, главным образом в Зете, где недалеко от
Скадара находилась резиденция "молодого короля". Были предприняты попытки прими­
рить враждующих, в частности со стороны Дубровника. Осталось неясным, как удалось за­
ключить мир, известно, однако, что продолжался он недолго, менее пяти месяцев. Судя по
дальнейшим событиям, известным в самых общих чертах, новое столкновение иницииро­
вал Душан, подстрекаемый, по всей вероятности, своими вельможами и безусловно поль­
зовавшийся их военной поддержкой. В конце августа 1331 года началась осада королевско­
го дворца в Неродимле. Старому королю удалось выбраться из окружения, но вскоре он снова
попал в ловушку в одной из близлежащих крепостей, где был схвачен и заточен в крепость
Звечан. Спустя два месяца он ушел из жизни при неясных обстоятельствах. Вельможи, дво­
ряне и церковь признали королем Душана, который получил дворец и сокровищницу. Пре­
пятствий для коронации больше не было никаких, и 8 сенятбря 1331 года она совершилась.
Борьба между отцом и сыном и на этот раз имела негативные последствия: боснийский бан
снова захватил долину Неретвы, некоторые вельможи взбунтовались, считая, что их недо­
статочно щедро вознаградили, а в Болгарии был лишен власти родственник Неманичей. Все
это и ряд других трудностей связывали поначалу руки молодому и амбициозному королю,
который позднее продемонстрировал неуемную жажду власти.

Старая сербская библиотека

Еще в X веке монах Храбр писал о том, что у славян-язычников не было книг, тем не
менее они "чертами" и "резами" "читали и гадали". Не совсем ясно, имел ли он в виду
под словом "чтети" счет или чтение в том смысле, который этот глагол обрел в более
позднее время. Очевидно одно: славяне получили письменность только в процессе хрис­
тианизации, приняв веру, которая основывалась на книгах и которая без книг не
могла ни сохраниться, ни распространиться. Ко времени принятия сербами христианства
уже существовало очень много христианских книг и их списков, среди которых далеко не
все были в равной мере необходимы христианам в повседневной жизни. Необходимой
была только малая часть, которая со временем выделилась и оформилась примерно таким
же образом, как благодаря труду богословов и церковных иерархов после многочисленных
обсуждений на церковных соборах сложился "канон"— собрание общепринятых священ­
ных книг. Среди последних, необходимых христианской общине, были книги, использо­
вавшиеся во время литургии, молитвы и обрядов, сопровождавших жизнь каждого христи­
анина с момента крещения до отпевания, а также гимны и литургические книги, посвя­
щенные различным датам в христианском календаре, которые связаны с крупными собы­
тиями церковной истории и с отдельными святыми и мучениками.
В некоторых сербских сочинениях церковно-правового характера приводится перечень
книг, которые должны быть у каждого священника: Апостол, Евангелие, Триодь, Номока­
нон, Псалтирь и Октоих, а кроме того "господних праздников службы и чтения на поучение
людям". И по названиям книг и по их содержанию видно, что речь идет о текстах, необхо­
димых в течение литургического года, а также для обрядов, которые относятся к компетен­
ции приходского священника. Возникает вопрос, действительно ли все тексты были у каж­
дого сельского священника и каким образом он их получал? В немногочисленных описани­
ях таких событий, как закладка новой церкви или монастыря, книги всегда перечисляются
среди даров основателя вместе с селами, приходами, ризами и священными сосудами. Часть
необходимых книг, как и многое другое, жертвовал ктитор, часть должен был доставать сам
священник, причем даже в тех случаях, когда церковь была полностью обеспечена всем
необходимым. Со временем у него возникала потребность в пополнении книжного фонда,
так как книги могли пропасть или получить невосполнимые повреждения.
Умение читать было необходимым условием того, чтобы стать священником: в старых
текстах это называлось "книгу изучить". Если сын священника не "изучил книгу", он

113

оставался крестьянином, а его статус регулировался хартиями крупных монастырей, со­
гласно которым духовный сан священника передавался из поколения в поколение в рам­
ках одной семьи согласно принципу: "попа от попа назначать". Даже в годы турецкого
господства нередкими были семьи, из которых происходила длинная череда "поповичей".
В монашеских общинах более старые грамотные монахи обучали молодых и таким обра­
зом поддерживалось необходимое количество монахов-священников (иеромонахов), а одно­
временно и переписчиков книг, так как из записей в сохранившихся рукописях видно, что
большая часть того, что дошло до нас, было переписано в монастырях.
В Сербии, как и в Византии, которая во многом была для нее примером, не сущест­
вовало публичной школьной системы образования. Обучение детей было "свободной про­
фессией", учителей нанимали и оплачивали их услуги также, как врачей или нотариусов.
Из житий сербских церковных иерархов видно, что родители в детстве отдавали их учите­
лям для "учения книгам", а те из учеников, что поумнее и талантливее, помогали в "учи­
лище" обучать других детей, помладше.
О том, как было организовано обучение, имеется одно свидетельство, относящееся к
последним десятилетиям сербского средневековья, в котором в сжатом виде нашли отра­
жение предшествовавшие традиции, а кроме того, и об этом можно говорить с увереннос­
тью, предсказана не только методика обучения до самого XVIII века, но и содержание
букварей, напечатанных к тому времени. Обучение начиналось с изучения букв, то есть
запоминания их изображений и названий ("аз", "буки", "веди", "глагол" и т.д.), составле­
ния слогов, выучивания знаков для сокращения и сокращенных форм слов, знаков акцен­
туации и препинания, после чего переходили к изучению обрядовых книг — Часослова и
Псалтири. Дальнейшая "программа" неизвестна.
Процесс обучения затрудняли различия между разговорным и литературным языком,
причем различия были очень существенными, хотя в Сербии не учили на чужом языке,
как в католической части Европы. В Сербии, как и других странах славянской письмен­
ности, существовало двуязычие особого рода (диглоссия), изменявшееся в зависимости от
времени и культурной среды. Поколения, которые обучались по старославянским книгам,
отражавшим языковые особенности отдельных стран, сталкивались с большими труднос­
тями, по сравнению с последующими поколениями, в распоряжении которых были руко­
писи, отражавшие звуки и языковые формы, характерные для отдельных языков (болгаризмы, русизмы, сербизмы, хорватизмы и т.д.). С другой стороны, в текстах высокого
стиля соблюдались традиционные нормы, в них сохранялись развитые и сложные формы,
они были труднее для изучения и понимания по сравнению с текстами, предназначенны­
ми для использования в практической сфере, с более простыми и разнообразными форма­
ми, взятыми из народного разговорного языка (законники, правила, письма). Характер­
ный пример представляют собой хартии, в начале и конце которых имеется протокольная
часть, написанная отточенным литературным языком, которая несравненно труднее под­
дается пониманию, чем части, содержащие описания границ или перечни обязанностей
людей, подаренных монастырю, написанные стилизованным народным языком.
Система знаков тоже была непростой, к тому же не было точных правил их употреб­
ления. В азбуке, которой сербы пользовались в начале XV века, было 38 букв, из которых
24 были взяты из греческого алфавита, а 15 созданы специально для славянского языка.
Из общего количества букв 3 вообще не употреблялись, а 12 употреблялись нерегулярно и
часто ошибочно. С течением времени различия между близкими "редакциями", выделив­
шимися из старославянского языка, углублялись и стабилизировались. В болгарской ре­
дакции сохранились старые знаки, которые в сербской уже вышли из употребления, а в то
же время сербская редакция приобрела свои особенности (употребление так называемого
мягкого полугласа, группа "ja", "je" и т.п.). При переписывании рукописей с характерны­
ми отличиями другой редакции следовало приводить их в соответствие с правилами и

114

ίϊЛ

tir о г л д о г и ' ^ 1 1 / * , J " "
iuaRhinAHHniiitiioC-4vjKAbiuiiu.rmj·
*ь и'Тм\»*Ьпрнсч'аупиш1'

iir»v/Iirnrl»4iiif^,-

ап-г.шс-ннеко пкжеиегп.-сгiiUiiuf/iv/iHi^rb iib-l;iccuitïAiir
Кж1|14/1ИНС14Соу^'Ь oKbCiqa-TV
ш е и H Ж4гпп1 f,«r ilfct ν ь г № с т е л И
VA и л с- r f f ι rrа η г.« кл пи ь Υ» farm ь
глн1шнηηь- /inьеслльт;гчлΚΠ/J *'^L?
ИЛЬ Hi.'bHtvnrufir. uiTbH-fciniKAb
fi-r; G r» ни л ь - г к м у ьи 1,жм ?см ν г,
if ГЛМш/1КЫ(1СП/1|1(1ЛН дпилл
-- u génuv-ге-мнг-1:α nun

Ш6'Не"СЬГТ11КЪС1Ср*1?шЬ
ϋίΐιυ нкьвдисншвнглш
Ik ш е α ν VH *гс-лгаплане·!;
нре^елшекч'оЬпллетг,
• НШ1£~ГЬЖ£Ш1у£Г0 Η

/!|1НГ-ЬНЖС-ГЛГиш4КГ.1Щ

УйМ^tfρ ι т о >·с ко е пл ο ν ΚΊ;
^фвКЫ14СГ*;.7/КааП7Нб кп^ькм
ПЖГПЬСбЙпяр'Ь'ТЬ НПОНПЛЫС'Ь
11/lCrU:

цс:*х^(К11Ж6НРГСааК1ЬПЧ

TliyCHui-miUV

^г/11ГОЖСНО>^ГП

рн ни-и и д(ut;лг.ияаго п о с л е
' ЖГЖ4· КГ», у ЬОГПЛ ρ Ь*гЬЯЖ€7 НП
KMU4 ИрЬШ1:|П11-ОГ»ИПГитОДЧ
VrVuSf,! лпл11ь*п>\у*'*'ЬЖ4:Н/1 нем
Kq Hfurtsui ι- HI jKtu κι uiq кь ж е н с h
.it··*ι:пиль τϊΛθνΛΗτ»τ*^ΐΗ;λΑ
ni4 t i ' f l l U L - Η Η Ι : Η Λ Μ Κ * Κ Ι Ι Ι ·

1

'

ir и С ίΐ/ι πη не л Д ο rc-fri

lH4:Cf>ßblCHVll-i;

llKÎtj

-

С|1НГ'Л»ПЬАЦ14\'Г»^^И^В
r flrii-гелт. Hi:iCliyfll'44-'llH
ft ν н т е л ш ic л-t; */α ιι Ü кг; д г. ρ α
„ЛЫПЫ Кb7/HCUîHî »14'Ьж«·
ι» с-ипоу Kb/AioKHiiiM^b^nrl^r^^^
* VU НсЬи11Ь4.«Ь114-1ШГ.-1^'^^»
« HKCétOJViÏÏem*4-K0 4:Hi
» IrtllIIWlilliMl
.

KbÜV*

4MU-1

ir.fljl

.<|\'"4'11Л1^ж«'1111«;||<11'«

кь

£6 Евангелие Дивоша Тихорадича. Около 1330. Разворот двух листов с инициалами. Музей монастыря Богородицы в Цетинье
« 1 *

*

Ι

ι

.4...

•hrfi
£j$>
r'f·-'.·•·.--„;..-.
л.j...:.' v .;,;./... v .·.„-././....
•τ-'
J...I . , . . . . » Г . /
_„/.......//#
^ д ^
Τ . ^ Λ . ..J--.....+.
(.(
'-Αί'·~
·/.<,.£.,*···'•··· ~
j
u,.. r .^<..,.,.....,,-...<,....,
,..;,..,
j
^ _ ... v . ,,,..·... ^ . ^ . . , ; +. r .;...;.*,.—/..,-,.,./,.;/,..-.,,...<
„...rfj
g- _ . . . „ . . . ; . . /
.|.rri-г'•' ' v . - f / . / f . - / . . _ , ц , . . ; „ „ y / . ^ . f . . r f . . . , P ^ . - . . - A . t - . - 4 i » i j p i ·
• ' / - w - ••<*.- • 2
•
•, .r .l· .. ,, .. -, .. - /

/..,./•

цЦй

- · * · * - ..-·.,*.· " V i P . V - . < · / · - · - - - - , . .:.-,/»--·•'·-'.-,..<....:.. , . . . * . , . - . - . , . ; . . ;
4.;..r t , . - . J . .

/-Λ--v
I—H+

'—M··'-·

Ά-4 r·^
•

.

....*-./..~-гт
-^
-y
;—fe-^-TÎf-

,...',.·'-

, r w „ . ....;*.... : . . . . - . -

·'-'•/'
M
· - ' " • ' ' - ·-

·

- - /··--.·•
;#·• :-"vJ-f

-M

- ;4^J
'

<·-·ι •-'••'г'гА-'Ц

'

V...

(

;^.;r:;.:.;;z::::,
'
r/«

,...4-lr..(,...:

;

J

- ··—- K--· - I
/ - " ^ 1

J НА fill il ii

/т.;

MI или

If ΠΙ (Hilf г

л

- . - ^ , _:,„....1 •....•..f..r. v ^

:

-··'·-

r ' o ; ;

..
, . ...v..~.|. r
, —
...,..ι-.. ,> ·.». - г - rт · · ^ ••^—""*•'

,....v.-|. .« -,—.y

«— *r£!gl£j

V
,·<-.,1-л./....,./ J 3 Î
U^r^f-ы^ tr.,.r.;...J.

- f-rV...W--.I..

Й: ·4·ί^-«ρ../-

, ^

;.,..|,:.... ν .. ( ί.,_,,Λ. - К -

r · - — • · £&&..
. - ' · : -'»·· -χ-x· T-r—hr—
Î H 4 *

,..,.
,..-. I.....:».
1···г
· 4-/,..уг·'··--

·;

п,._/„....-/",.;y

v „. r

ν,/.

-.J-.,.,-—..-/
,..i-,

..-{/.-л...../-.г· Î/:.·...-—'-w:-·

^ w - i f ^ r f t j Γ'

' · '• ••••< · , . . - , / . · -

- - - V '- ν Vη"''·; ;

"

illlll'

• •

f ' i Y

ΙΥ l ü l l M I

<97. Евангелие князя Мирослава. Конец XII века. Инициал.
Народный музей, Белград

115

88. Хрисовул царя Стефана Душана
от 20 сентября 1349. Исторический архив, Дубровник

обычаями своей редакции, что увеличивало трудности и требовало точных знаний правил.
Камнем преткновения были также библейские или греческие имена, сохранившие гречес­
кую окраску. Неудивительно, что о степени учености и культуры можно было судить именно
по письму. Константин Философ в первой половине XV века замечал, что можно в тече­
ние тридцати или сорока дней разговаривать с человеком и так и не определить истинную
степень его образованности, однако одного взгляда на то, как он пишет, достаточно, что­
бы оценить его знания и умение.
Чтобы создать книгу, следовало не только владеть техникой переписывания, но и
иметь инструменты и материалы ее написания, то есть соответствующую материальную
базу. Как и в других европейских государствах, Сербия переходит с обработанной кожи
животных на бумагу, полученную промышленным образом. Техника производства бумаги
еще не была известна на Балканском полуострове, поэтому канцеляриям и центрам, зани­
мавшимся переписыванием, а также отдельным писарям и переписчикам приходилось
пользоваться привозной бумагой, сделанной в итальянских мастерских и снабженной осо­
бым знаком. Такие "водяные знаки" (филиграни) можно различить на каждом листе. Они
помогают современным специалистам установить время написания недатированных руко­
писей. При переходе на бумагу преобладающей осталась форма кодекса (книги), в то
время как форма свитка по-прежнему использовалась очень ограниченно, как правило,
для некоторых видов документов: свиток широко представлен в церковной живописи,
которая хранит воспоминания о давно прошедших временах. Реально же он играл в куль­
турной жизни гораздо меньшую роль по сравнению с книгой.
Книга состояла из соединенных вместе тетрадок. Каждая тетрадка представляла со­
бой согнутый вчетверо большой лист бумаги. На каждой странице были едва различимы
линии — строки и поля, кроме того на ней выделялось место для украшений, первых букв
в начале главы или "заставок" в начале каждой рукописи либо отдельного сочинения.
Любая мало-мальски важная книга имела украшения, что требовало участия в ее создании
и других мастеров со своими инструментами и материалами (краски, золото).
Тиражирование книги путем переписывания кажется нам сегодня простой механи­
ческой работой. Тем не менее в прежние времена люди, способные выполнить такую
работу, встречались редко. К своей работе они относились как к трудной и в известном
смысле святой обязанности, оставляя о своем нелегком труде свидетельства в форме крат­
ких или обширных записей. В этих записях они упоминали заказчика рукописи, людей,
которые им помогали, говорили о времени, в котором жили, о правителях или крупных
событиях, достойных упоминания, перечисляли трудности в работе, такие, например, как
плохая сохранность и неразборчивость текстов оригинала, трудные для понимания в язы­
ковом отношении "изводы" (то есть рукописи, с которых они переписывались), а также
различные неприятности, с которыми сталкивались в работе. Просили будущих читателей
простить им возможные ошибки, просили не проклинать их, а благословить, потому что
писано это не Духом Святым, а "рукою грешною". Именно переживания переписчика в
процессе работы, которая воспринималась им как тяжкий труд, отражены в высказыва­
нии, известном не только греческим и латинским переписчикам, но и сплошь и рядом
встречающемся в сербских рукописях: "Так же, как тот, кто был на чужбине, радуется,
увидев отечество и пристань, тот, кто на море испытал удары бури, так и тот, кто пишет,
радуется, увидев конец книги".
Учитывая интеллектуальные и материальные ограничения, вследствие которых книга
была вещью редкой и очень дорогой, не следует удивляться тому, что она должна была
быть функциональной и что в процессе формирования рукописи решающее значение имел
практический момент. Средневековые рукописи сохранились не всюду, а лишь в отдель­
ных привилегированных местах, поэтому неизвестно, можно ли на основе числа сохра­
нившихся экземпляров как "образца" делать выводы относительно всех существовавших

116

рукописей, о "популяции" в статистическом смысле слова. Бросается, однако, в глаза, что
из примерно 2.200 написанных кириллицей рукописных кодексов, сохранившихся на тер­
ритории Югославии, более половины (около 1250) представляют собой книги, которые
должны быть у каждого священника. Их доля была бы еще более впечатляющей, если бы
мы в многочисленной категории сборников со смешанным составом (около 140 кодексов)
выделяли части с содержанием, соответствующим списку книг, необходимых в каждом
приходе.
Практические потребности христианской религиозной жизни способствовали появ­
лению самой старой части книг старой сербской библиотеки. Об этом свидетельствуют их
количество и пропорции в рамках сохранившегося рукописного наследия, а также способ
компановки, выбор и оформление книг. Несмотря на глубокое уважение к Священному
Писанию, сербское средневековье не знало книг Ветхого Завета в том составе и объеме, с
которым мы все хорошо знакомы сегодня, а самой популярной книгой была Псалтирь.
Новый Завет в его каноническом составе представлял собой редкость, но достаточно часто
встречаются Евангелие и Деяния апостолов. Весьма поучительна эволюция именно этих
фундаментальных книг христианской церковной жизни. Самые старые их версии были
изготовлены для миссионерской работы среди славян еще в Моравии, однако они не
содержали полного текста Евангелий, Посланий и Деяний апостолов, в них были включе­
ны лишь отрывки, расположенные в порядке их употребления при богослужении. Краткая
версия выборочного Евангелия (сокращенный апракос) содержала чтения на каждый день
литургического года с Пасхи до дня Святого Духа, а далее на все субботы и воскресенья
оставшейся части года. В XI веке появилась более полная версия с чтениями на каждый
день в году. Полные тексты четырех Евангелий ("четвероевангелие") были переведены
рано, возможно во время миссионерской работы в Моравии или Нижней Паннонии, но и
они были приспособлены к богослужебному употреблению и разделены на главы с обо­
значением дней, когда что следует читать, и таблицами, раскрывающими распорядок чте­
ний. Аналогичная функциональность может быть отмечена и в Псалтири, где практичес­
кие потребности заставляют разделить текст на "кафизмы"— отрывки, играющие опреде­
ленную роль в богослужении, и где Псалтирь малая, без каких-либо добавлений, в кодек­
сах часто заменялась на Псалтирь с последованием, в котором находятся и другие тексты
(песнопения, молитвы, службы). Кроме того из книг Ветхого Завета были избраны так
называемые притчи (паримии) — отрывки, в которых предсказывается приход Мессии и
которые читают накануне отдельных праздников. Сначала эти отрывки были объединены
в особой книге (Паримейник), переведенной еще во времена Кирилла и Мефодия и хоро­
шо известной у сербов. Между тем Паримейники исчезают в XIV веке, так как тексты
"притч", каждый сам по себе, опять же из практических соображений, включаются в
Минеи и Триоди со службами тех праздников, когда их читают.
Случай с Паримейниками свидетельствует о том, что своя динамика была и среди
нормированных и канонически утвержденных текстов. При составлении каталога старой
сербской библиотеки следует принимать во внимание динамику еще и потому, что наряду
с развитием традиции Кирилла и Мефодия, с переписыванием книг с версий, опираю­
щихся на первые переводы, происходило и постоянное взаимное движение в среде руко­
писей, относящихся к собственно славянскому контексту, а также делались переводы не­
посредственно с греческого. Соотношение между различными версиями и редакциями
богослужебных книг раскрывают и описывают специалисты, которые углубленно и очень
внимательно изучают славянское и сербское рукописное наследие. Даже поверхностное
знакомство с древней сербской библиотекой, то есть зафиксированной на письме основой
христианской культуры в сербской среде, позволяет сделать вывод о соблюдении в ней
своеобразного принципа экономии, согласно которому в первую очередь удовлетворялись
насущные потребности, затем те, без которых можно обойтись, и лишь в последнюю оче-

117

89. Обучение грамоте в школе. Фреска в церкви
Святых Апостолов в Печскои патриархии.
Около 1300

90. Евангелист Иоанн с прибором для письма.
Фреска в церкви св. Димитрия
в Печскои патриархии. 1346

118

редь она обеспечивалась тем, что можно охарактеризовать как роскошь. Те же приорите­
ты, которые заставляют в нужде удовлетворяться лишь самым необходимым, мы видим и
на примере поучительной литературы, где среди массива наиболее старых текстов мы
находим проповеди с изложением основ христианства (Кирилл Иерусалимский, Иоанн
Златоуст, Кирилл Александрийский), позднее из переводов проповедей формируются объ­
емистые сборники (Златоуст, Златоструй и др.). Тот же принцип характерен и для агиогра­
фической литературы, где первой волной переводов были "отеческие книги", общие Па­
терики с рассказами о монахах и о поучениях иноков, а позже к ним добавились толстые
сборники житий (Менологии, Синаксари, Прологи и др.).
Так как книги продолжают жить, несмотря на хрупкость материала, из которого они
изготовлены, и постоянную опасность, которой они подвергаются, значит то, что однаж­
ды составленное или написанное остается, а последующие поколения добавляют что-то
новое. В результате фонд произведений, знаний и идей растет подобно настоящей библи­
отеке, которая постоянно пополняется новыми книгами. Когда число книг возрастает
непомерно и становится трудно в них ориентироваться, возникает необходимость сгруп­
пировать их, переписать и расположить по-новому. Нечто подобное происходит и с "вооб­
ражаемой библиотекой", только этот процесс менее заметен и труднее поддается описа­
нию. Заметно жанровое и функциональное разграничение и специализация. После того,
как окажутся удовлетворенными основные потребности переписчиков книг, собирателей,
ктиторов, то есть тех, кто проявляет инициативу и дает средства для того, чтобы перевести
или переписать какую-то книгу, проявляется более специфический интерес к отдельным
жанрам, существующим в византийской литературе, и отдельным книгам, которые в рам­
ках своего жанра занимают особое место или пользуются особой известностью. Старая
сербская библиотека становится более дифференцированной, в ней появляются разделы,
аналогичные византийской библиотеке. Рассмотрением этого процесса мы займемся поз­
же в рамках очерка культуры последних десятилетий средних веков.
Из сказанного выше можно сделать вывод, что выделение из старой сербской библи­
отеки памятников, которые удовлетворяют современным литературно-историческим кри­
териям и которые можно считать "нашими" в том смысле, что они не переводные, а
написаны сербскими авторами или же посвящены сербским темам, совершенно неоправдано, а уж тем более неоправданной была бы их изоляция и презентация в качестве един­
ственных истинных достижений средневековой Сербии. Реальная и большая ценность
памятников, с которых официально начинается сербская литература, может быть понята
только в контексте общехристианской литературы, из которой она произросла.
На людей, их взгляды и поведение, на мнения, веру и формирование вкуса и критери­
ев влияло все, что несло с собой христианство, независимо от иудейского, эллинистичес­
кого или византийского происхождения и времени. Новое могло иметь лишь очень огра­
ниченную сферу: в новшествах не было никакой нужды, поскольку всякое изменение
могло нарушить чистоту веры; не было необходимым изменять тексты и жития, службу,
церковные песнопения. Надо сказать, что новое и оригинальное высоко ценятся лишь в
позднее время, начиная с XVIII века. В старых сербских текстах слово "новштина" имело
негативный смысл и обозначало неприятности, несчастья, несправедливость. Новое нуж­
но было создавать только тогда, когда появлялись новые святые, которые не были извест­
ны общехристианской литературе.
Народы, которые пришли к христианству относительно поздно, не могли найти себя
в христианской традиции: ни в перечислении 72 языков, строивших Вавилонскую башню,
ни среди названий стран и народов, куда направлялись для распространения слова Еван­
гелия апостолы и их ученики. Земляков не было ни среди мучеников и пострадавших за
веру, ни среди великих подвижников-пустынников, своих имен они не находили и в бога­
том христианском календаре. Поэтому естественным, а возможно и единственным спосо-

119

бом для того, чтобы связать историю своего народа со "священной историей", с историей
спасения, которая берет начало от сотворения мира, затем описывает пришествие Христа,
его страдания, воскресение и Страшный суд, была жизнь Божьих избранников, представ­
лявших данный народ.
Информация о заслугах святых распространялась благодаря агиографической литера­
туре, которая становилась все более популярной у сербов. Представления об их значимос­
ти и славе, "великих именах" развивала народная традиция песен и легенд. Однако выво­
ды из этого материала могут быть лишь косвенными и связанными в основном с героями,
известными семьями и прежде всего с правящей династией. Поэтому не следует удивлять­
ся тому, что собственно сербские святые появились в результате соприкосновения двух
культур: христианской, которая принесла с собой образец святой жизни и формы сохране­
ния памяти о ней, и народной, которая оказывала решающее влияние на выбор личности.
Появление святых из правящего рода, а именно святого Симеона (Немани) и святого
Саввы, к которым позже присоединились и другие представители этой семьи, обеспечило
всей династии ореол "святородности" и с самого начала имело политическую окраску, с
течением времени становившуюся все более заметной. Прославляя Симеона и Савву как
защитников своего народа, как заступников, молящихся за свой народ перед Христом и
Богородицей, старинные сербские тексты дают ключ к пониманию политического смысла
династического культа. Каждый народ непосредственным образом осуществляет свою связь
с Творцом, и посредничество наместников Христа в Константинополе не требуется. Культ
святых правителей или же правителей-святых представляет собой воплощение мысли,
высказанной в хартии Немани для Хиландарского монастыря и в Саввином житии святого
Симеона: Бог, который создал все на земле, "поставил одних царями, других князьями,
остальных владыками и каждому дал пасти стадо свое и хранить его от всякого зла, кото­
рое может напасть не него"; и таким образом Бог поставил "греков императорами, вен­
гров царями", а дедам и прадедам Немани он определил "править этой Сербской землей".
Разница состоит только в рангах, а не в природе власти, которая у всех правителей имеет
божественное происхождение.
О правителе, а потом монахе Симеоне написано целых три жития, авторы которых
ставили перед собой одну общую задачу — сохранить воспоминания о нем и прославить
его как святого. Первое житие написал его младший сын иеромонах Савва (1208), а вто­
рое — его средний сын и наследник Стефан (1216), а третье — через полвека — ученый
хиландарский монах Доментиан. Каждый из трех авторов описывал одну и ту же жизнь,
хотя известна она им была в разной мере, каждый стремился, чтобы его произведение
соответствовало требованиям агиографического жанра, о котором все авторы имели разное
представление; каждый придал своему сочинению неповторимые черты. Житие, написанное
Саввой, самое короткое, оно предназначалось в качестве введения в Типик—- монастыр­
ские правила построенного по обету Немани монастыря Студеница. В нем описываются
почти исключительно последние годы жизни Симеона, его монашество, а долгая, бурная и
важная жизнь предшествовавших лет сведена к перечислению общих заслуг в сохранении
государства и постройке церквей. Савва очень сдержанно говорит о признаках святости, а
при описании культа идет не далее, чем было принято в случаях с основателями церквей
и монастырей. В жизни своего отца Савву больше всего восхищало то, что сделал и он сам,
а именно решимость поменять могущество и богатство светской жизни на аскезу монаха,
отказ от всего, что суетно и временно, и выбор того, что приносит вечное спасение.
В житии, которое написал правитель Стефан Первовенчанный, годы правления его
отца освещены гораздо полнее, хотя и годы монашества не были им оставлены без внима­
ния. Красной нитью через сочинение Стефана проходит стремление автора показать, что
он получил благословение отца еще в ту пору, когда тот передал ему трон и они вместе
трудились над созданием Хиландарского монастыря, что оно сопутствовало Стефану и в

120

период, когда происходили "чудеса святого Симеона", то есть сверхъестественное вмеша­
тельство и помощь Немани своему сыну, попавшему в трудную ситуацию. Благодаря опи­
саниям этих чудес второе житие представляет собой своего рода хронику событий периода
правления Стефана Немани и одновременно раскрывает политические побуждения сына,
объясняющие его участие в создании культа отца.
Первый архиепископ автокефальной сербской церкви Савва по своей смерти должен
был стать святым, как его отец: ведь он добился в церковной жизни того же, что его отец
в военной и политической сфере. Еще в молодые годы он покинул мир и стал монахом,
приобрел известность за свои заслуги. Житие святого Саввы написал "последний из его
учеников" монах Доментиан, в келье на Афоне в Карее, причем в свое время она была
построена Саввой и украшена его дарами. Законченное в 1243 году житие Саввы было
подарено королю Урошу I, недавно вступившему на престол. Поэтому инициатива созда­
ния жития, вероятнее всего, принадлежала тому, кто перенес Саввино тело из Тырнова и
похоронил его в Милешеве— монастыре, также построенном им по обету. Житие, напи­
санное Доментианом, обширно и торжественно. Видно, что его писал ученый человек,
кроме того оно соответствует требованиям агиографического жанра. Его пронизывают
цитаты, библейские реминисценции, риторические украшения и фигуры. Вероятно, мас­
терство, с которым было написано житие Саввы, подвигло Доментиана на то, чтобы при­
соединить к нему и житие Симеона (1264), не менее прекрасное и возвышенное. Случи­
лось так, что в старой сербской библиотеке житие отца оказалось присоединенным к
житию сына. При написании жития Симеона Доментиан пользовался уже существовав­
шими текстами Саввы и Стефана и своим, написанным ранее, житием Саввы.
Постепенный рост числа произведений агиографического жанра старой сербской биб­
лиотеки свидетельствует о том, что на сербской земле жили образованные люди, которые
развивая общехристианскую традицию, смогли положить начало особой сербской агио­
графической традиции, ставшей своеобразным продолжением "священной истории" в
сербском варианте. Эта агиографическая традиция в XV и XVI веках легла в основу изуче­
ния исторического прошлого, легендарных времен Немани и Саввы.
С точки зрения общего культурного развития Сербией был проделан огромный путь,
от первых переводов библейских отрывков и необходимых при богослужении книг до
роскошной риторики Доментиана. В исторической перспективе представляется важным
не только способность авторов успешно применять средства литературного выражения
при разработке своей, особой тематики, но и их культурная зрелость, проявившаяся в
диалоге с общей христианской традицией, воспринятой от Византии, способность мани­
пулировать жанрами и общими идеями, перераспределять содержание сербской библиоте­
ки и сознательно его пополнять, о чем свидетельствуют новые явления первой половины
XIV века.
Более полные богослужебные книги, затем литургическая реформа по иерусалимско­
му образцу подняли уровень сербской внутрицерковной жизни, вследствие чего обнару­
жилось, что отечественным святым наряду с обширными житиями требуются и краткие
службы. Службы, посвященные святому Симеону и святому Савве, написал хиландарский
монах Феодосии. Он взялся еще и за переработку жития святого Саввы, написанного
Доментианом, с целью приспособить его к вкусам своего времени, то есть начала XIV
века. В переработке Феодосия можно заметить некоторые последовательно проводившие­
ся тенденции: мастерская, ученая, богословски хорошо обоснованная, но тяжелая рито­
рика Доментиана обрела приятную повествовательность, обобщенные и неопределенно
окрашенные высказывания обогащены конкретными деталями на основе знания того,
как следует поступать в тех или иных случаях, наконец устранены все места, которые
говорят о связях с Римом и папой, что в атмосфере сопротивления унионистской политике
Михаила VIII могло вызвать недоумение и сопротивление.

121

Еще более интересным новшеством был сборник с некой разновидностью "парал­
лельных житий", где описана жизнь сербских королей и архиепископов, в центре которо­
го архиепископ Данило II (1324—1337). Начало тандему "правитель и архиепископ" было
положено еще житиями святого Симеона и святого Саввы, которые дали и агиографичес­
кие образцы жизни святого и того, как следует о ней рассказывать. Однако функция жи­
тия в сборнике архиепископа Данилы не может быть тождественна функции первых жи­
тий, а каждая личность, представленная в сборнике, не могла быть к тому времени святой.
Само по себе положение правителя или архиепископа не обеспечивало святости. Кроме
того в житии Драгутина с исключительной ясностью подчеркивается, что не следует де­
лать культ из могил. Регулярное празднование годовщины смерти свидетельствует о том,
что отдельное житие было предназначено для сохранения воспоминаний в обетных мо­
настырях правителей или в соборных храмах — архиепископов, а позже и патриархов. Тем
не менее могилы известных людей со временем становились местами культа, а некоторые
из героев, например "святой король" Милутин или Стефан Дечанский, были официально
провозглашены святыми.
Список архиепископов начинается с Арсения I (1233—1263), непосредственного на­
следника Саввы, а список правителей — с Уроша I и Елены, затем следуют их сыновья
Драгутин и Милутин, к которым добавляются Стефан Дечанский и Душан (только начало
жития), Данило II и три первых патриарха. Сборник еще в средние века считался базовым
для сербской истории, поэтому позже к нему были добавлены некоторые другие жития, в
частности патриарха Ефрема (1375—1379, 1389—1392), написанное епископом Марком,
деспота Стефана Лазаревича, автором которого был Константин Философ, и группа куль­
товых сочинений, таких как о князе Лазаре. Об историческом разделе старой сербской
библиотеки заботилась архиепископия, а после 1346 года — патриархия.
Сборник житий королей и архиепископов в самом начале играл особую роль, кото­
рую нетрудно разгадать: он должен был оправдать и узаконить изменение порядка насле­
дования престола, то есть вступление на престол не Драгутина, а Милутина и его потом­
ков. Об этом ясно свидетельствует и сам текст, и жизнь его автора, Данилы II, который
относился к преданным приближенным короля Милутина, а позже — его сына и внука.
Тенденция первоначальной основы сборника Данилы совпадает с тонко продуманным
генеалогическим древом семьи Неманичей, которое представляет Милутина и его сына
как прямых и законных потомков Немани.

Сокровища вечные
и сокровища тленные

Наиболее заметными знаками христианизации в обстановке, пейзаже, предметном
мире должны были стать крест и церковь. Языческие идолы и капища были обречены на
исчезновение. Однако об этой эпохальной, а кое-где драматичной смене умалчивают ста­
рые тексты и археологические находки. В языке сохранились до наших дней языческие
культовые названия: кумир, кап, капиште, балван. В названиях мест прослеживаются име­
на языческих божеств, что удалось установить только в современное время: Перун, Белее,
Велесница, Велестово, Мокошица, Бован. Подобные наслоения можно обнаружить и в
именах популярных святых и даже в названиях некоторых уединенных церквей и часовен.
С самых первых лет христианства верующие собирались вместе, совершали богослу­
жение и принимали причастие, выполняли основные обряды, определяющие жизнь каж­
дого христианина, а также слушали проповедь. В течение пяти веков развития христианст­
ва для этой цели повсеместно переоборудовались городские языческие сооружения, в ко­
торых раньше совершалось правосудие, а также небольшие сельские храмы. Достаточно
было приучить к этому новообращенных. Однако даже самые скромные места сбора веру­
ющих требовали материальных затрат и строительного умения, чего у бедного и малочис­
ленного населения раннего средневековья быть не могло. Трудно предположить, что в
ранний период церковное здание по архитектуре и технике исполнения могло отличаться
от домов, которые люди строили себе для жилья.
В первые столетия преобладали деревянные церкви, которые, конечно, не сохрани­
лись под разрушающим воздействием времени. Нет оснований предполагать, что они вы­
глядели точно так же, как церкви XVIII и XIX веков, сложенные из бревен. Во всяком
случае во времена святого Саввы, когда сербы уже три с половиной века были христиана­
ми, они строили церкви из дерева, осознавая однако, что вынуждены так поступать из
бедности. Феодосии пишет, что при Савве и по его приказу строились "церкви многие,
малые и великие", причем "не только из камня, но и из дерева, а где нельзя было церковь
построить, там крест ставили". Если потребности верующих были столь невелики в пери­
од расцвета церковной жизни в начале XIII века, то нетрудно представить себе, сколь
скромными были условия религиозной жизни в предыдущие века. Необходимый мини­
мум вытекал из литургии. Сербские церковно-правовые тексты содержат требование стро­
ительства "свете трапезе" со святыми мощами, помещениями для крещения, иконостаса и
предусматривают, что "церкви должны быть крепкими, с крышей и иметь ключи"; в по-

123

врежденных церковных зданиях священникам служить не разрешалось. До конца средних
веков существовала культурная граница между приморскими городами, где церкви стро­
или из камня, и постройками в континентальной части страны, где церкви возводились из
дерева или дерева в сочетании с другим строительным материалом. Укрепления и церков­
ные здания, которым придавалось большое значение, строились более представительно,
если даже работы требовали значительных материальных затрат.
Данные о расходах на строительство церквей датируются последними столетиями сре­
дневековья. К этому же времени относятся и единственные сведения о ктиторах, то есть ос­
нователях церквей, которые могли позволить себе вложить большие деньги в строительство
и оснащение церкви. Выводы, сделанные на основании этих данных, никак нельзя отнести
к первым столетиям христианской жизни. Доля монашествующих в жизни церквей была тогда
гораздо скромнее, как и средства тогдашних жупанов и других правителей. В ранний пери­
од главными факторами могли быть двор, епископы и сами верующие. Если иметь в виду,
что епископии были малочисленные и занимали большую территорию (например, в конце
IX века очень большая по своей территории Болгария имела семь епархий), то и их доля,
вероятно, была значительно меньшей. Не следует в таком случае удивляться тому, что как
ни велико число обнаруженных развалин церквей, относящихся к IX—XI векам, церкви весь­
ма редко упоминаются в исторических источниках того периода.
Согласно немногочисленным данным археологии и сообщениям письменных источ­
ников, больше всего церквей было в приморских городах, где непрерывно, еще с анти­
чных времен, бурлила жизнь; затем идут прилегающие к побережью районы, меньше же
всего их строили в глубине континентальной части полуострова. Подобная тенденция
прослеживается и в поиске самого старого слоя имен святых в географических названиях.
Отражение политических границ в распределении наиболее ранних церковных памятни­
ков в церковной и культурной географии раннего средневековья не следует приписывать
только христианскому постоянству Византии, оно объясняется и более высокой степенью
развитости и экономической мощи. Отсюда большое значение имеет граница византий­
ской "реконкисты", которая в 1018 году проходила по Дунаю, Саве, Дрине и Лиму.
В Византии существовала довольно равномерная сеть епископии с центрами в горо­
дах, большое количество монастырей и влиятельное монашество. За пределами византий­
ских территорий нельзя разобрать даже общие контуры церковных границ, центры епи­
скопии неизвестны, так как новые епископии сербской церкви в 1219 году получили место
пребывания в монастырях; о том, сколько было монашествующих и как они распределя­
лись, сведений не имеется. Поэтому даже то, что удается обнаружить, причем не только
предметы (кресты, металлические иконы), но и остатки построек, не позволяет узнать
ничего нового об организации церкви и сети населенных пунктов.
Если рассматривать в комплексе все находки, относящиеся к церковным памятникам
до XII века, причем не только на тех территориях, где находились сербские княжества, но
и в Хорватии, Болгарии и византийских приморских городах, можно сделать вывод, что не
было локальных или региональных "школ" и что основы архитектуры и способы украше­
ния перенимались у византийских городов и применялись с большим или меньшим мас­
терством. В случаях, если сохранившиеся постройки или их остатки сложены из твердого
материала, а в качестве украшения использовался резной камень, можно считать, что речь
идет о более значительных церковных сооружениях, которые строили мастера со стороны,
как было принято еще в XIII и XIV веках.
Во внутренних районах планы церквей применялись по византийскому образцу и
были как центрической формы, так и вытянутой, прямоугольной формы. Таких церквей
было значительно больше, но они обычно бывали меньшего размера.
Самая известная из древнейших церквей, сохранившихся до настоящего времени, это
церковь с круглым основанием в Расе, которая носит имя св. Петра (на окраине города

124

91. Серьги из серебра. XIV век. Народный музей
Республики Черногории, Цетинье
92. Фибула хумского князя Петра. Серебро. XIII век.
Народный музей, Белград

93. Золотой перстень королевы Феодоры — матери
царя Стефана Душана. До 1322. Народный музей, Белград

125

Нови Пазар); она построена в IX или X веках и являлась резиденцией епископов Раса,
которые до 1219 года считались епископами всей Сербии. Из письменных источников
явствует, что здесь происходили соборы и находился престол великого жупана. После 1219
года ее значение уменьшилось, она стала резиденцией второго по значению епископа
автокефальной сербской архиепископии. Ввиду того, что к этому времени большее рас­
пространение получил другой тип церковных строений, эта церковь казалась сербам кон­
ца средних веков "наподобие кумирниц", то есть напоминала им языческие места покло­
нения идолам. Остатки большой церкви с планом в форме восьмиугольника можно свя­
зать с городом "Иосли" в княжестве Захумлье (в более поздние времена село Ошлье в
Дубровницкой республике). Две церкви центрической формы в глубине континентальной
территории, шестигранную церковь в Рогачице неподалеку от Сараева (IX-—XI век) и триконх в Затоне на Лиме (вблизи Бела Поля) нельзя соотнести с определенными населенны­
ми пунктами или церковной организационной структурой.
Церкви с прямоугольным планом, с одним или тремя нефами, представлены главным
образом в византийских приморских городах и в княжествах континентальной части, со­
седствующей с приморской областью (Травуния, Зета). Большинство из них относится к
XI или XII векам и представляет собой результат экономического и политического подъ­
ема. Некоторые из них были бенедиктинскими монастырями (св. Петр in Campo в Требинье, св. Михаил на Превлаке вблизи Котора), другие были построены по воле правителей
(св. Мария в Дукле, св. Михаил в Стоне), третьи принадлежали городам-центрам жупаний, как, по-видимому, церковь св. Фомы в Кути (недалеко от Герцег Нови) с богатыми и
мастерски выполненными каменными украшениями. Один из типов маленькой однонефной церкви со сводом и куполом, возникший на основе византийских образцов, еще и
позднее считался типичной церковью "на греческий манер". В эпоху гуманизма вельможи
Дубровника строили семейные капеллы такого типа, уверенные, что копируют древние
"греческие" памятники. Те же самые слухи о "греческом" происхождении привлекали в
XV и XVI веках православных ктиторов в Герцеговине, которые нанимали мастеров из
Дубровника для строительства небольших церквей подобного рода.
Политические изменения, вызванные борьбой и усилиями Стефана Немани, дали наи­
более заметные результаты в области церковных памятников и культуры. Возможно, совре­
менники тех событий отмечали и другие положительные сдвиги, однако историческая па­
мять зафиксировала лишь то, о чем говорилось выше. Центр политической и культурной
жизни переместился в области, в которых Византия в известной степени возродила христи­
анскую городскую цивилизацию. Периферийные области византийской провинции стали
центральными землями государства, несравненно меньшего по своим размерам, но тем не
менее достаточно сильного для того, чтобы изменить культурный ландшафт и возвести цер­
кви даже в заброшенных уголках. В свою очередь в районах, прилегающих к прибрежным
территориям, таких как Захумлье, Травуния и Зета, культурная жизнь стала значительно менее
оживленной, плодотворные связи между приморскими городами и близлежащими землями
фактически прекратились, и они стали развиваться автономно: города оказались как бы в
скорлупе, изолированными от остального мира; они подчеркивали свою принадлежность к
католическому миру и в своем новом культурном развитии на волне экономического про­
цветания следовали образцам романского и готического стиля. Строительство, которое ве­
лось в непосредственной близости от прибрежных районов, теперь переместилось в конти­
нентальную часть Балкан, то есть произошло слияние восточных и западных форм, нашед­
шее отражение в сербской архитектуре конца XII и XIII веков.
В государстве Немани и его наследников можно выделить две категории основателей и
вкладчиков: ктиторы обетных монастырей и опекуны или попечители епископских церквей.
То, что строилось в селах и в некоторых владениях, оказалось недолговечным, а время кти­
торов из местного дворянства еще не пришло. С X века в Византии наблюдается следующая

126

94. Панагия. Кость. XIV век (?). Ризница монастыря
в Дечанах

95. Церковь Богородицы Одигитрии в Печской патриархии.
Портрет архиепископа Данилы II. 30-е годы XIV века

96. Церковь св. Димитрия в Печской патриархии.
Евангелист Марк. Фреска на парусе. 1346

97. Плащаница короля Милутина. Шитье.
Первая четверть XIV века.
Музей Сербской православной церкви, Белград

127

98. Тршрорий центральной апсиды церкви Богородицы в
монастыре Студеница. 1196

99. Каменная декорация церкви монастыря в Дечанах.
Северный портал. 1327—1335

100. Монастырь Студеница. Портал южного входа.
Деталь. 1196.

128

тенденция: выдающиеся личности стремятся закончить свою жизнь в монастыре, постро­
енном на их деньги, для которого они сами составляют типик (устав), регулирующий жизнь
братьев и способ увековечения памяти ктитора и членов его семьи, то есть тех, за которыми
сохранялось ктиторское право. Материальные затраты (строительство, оборудование монас­
тыря, предоставление в его распоряжение имущества и людей, которые обеспечивали жизнь
братьев) вознаграждались постоянными молитвами, возжиганием свечей, поминаниями в
годовщины смерти и в праздники, посвященные поминовению усопших. Перспектива была
столь заманчивой, что Неманя решил построить монастырь Студеница, а поскольку этот
монастырь был наследственным, потомки Немани могли присоединиться в Студенице к
своему славному предку. Тем не менее они решили возвести собственные обетные здания.
Так и поступили внуки Немани: Радослав осел в Студенице, построив притвор, Владислав,
задолго до того как стать королем, построил монастырь Милешева и поместил в него мощи
св. Саввы (1237), Урош I возвел Сопочаны (около 1265), а его жена Елена — Градац. Среди
потомков Вукана его сын построил Морачу (1252), внук Димитрий-Давид — Давидовичу
(1281, возле Бродарева на Лиме). Примеру родителей последовали сыновья Уроша и Елены.
Драгутин обеспечил себе захоронение в Столпах св. Георгия вблизи Раса — в монастыре,
построенном благодаря Немане, но для которого очень многое сделал и Драгутин, в результате
чего он стал "его монастырем". Милутин возвел монастырь св. Стефана (Баньска), который,
согласно его воле, не должен был стать резиденцией епископа, его сын позже построил
Дечаны, а внук Душан — монастырь Святых Архангелов неподалеку от Призрена. Неманичи стали примером и для правителей более поздних времен, поэтому с ктиторской деятель­
ностью мы встретимся и в последние десятилетия сербского средневековья.
Обетные церковные здания в известном смысле были частными предприятиями как в
строительном, так и материальном аспектах, а также с точки зрения задачи, ради которой
они возводились. О том же свидетельствуют и сербские тексты. Доментиан, в частности,
пишет, как "некий богобоязненный муж" напоминает Савве и Симеону, чтобы они спас­
ли свои души, однако "Бог избрал тебя и твоего родителя быть зачинателями спасения
вашего отечества", поэтому вменил им в обязанность создать монастырь на Святой Горе,
который должен стать прибежищем "вашему отечеству", где те, что придут позже, смогут
найти себе спасение. Это соображение стало побудительным мотивом не только для осно­
вания Хиландарского монастыря в качестве сербского монастыря на Афоне, но и для
строительства церквей, которые позволили обеспечить нормальное функционирование
церковной организации. Этим объясняется и соперничество при строительстве или вос­
становлении епископских центров.
Первым и наиболее значительным стало строительство монастыря для архиепископ­
ского центра в Жиче и придание ему для обеспечения жизнеспособности большого хозяй­
ства. Одна из церквей во владениях архиепископии— церковь Святых Апостолов в Ждреле
(где находились пещеры и позже возник населенный пункт Печ)— служила сокровищни­
цей и местом захоронения сербских архиепископов. В конце XIII века, после того как
пострадал монастырь Жича, именно она стала вторым центром сербской церкви, а стече­
ние обстоятельств обусловило и ее название (Печская патриархия). История создания
некоторых епископских центров остается туманной, несмотря на большой труд специа­
листов. Отдельные из кафедральных храмов строились или восстанавливались на развали­
нах более древних христианских церквей (Студеница Хвостанска, Богородица Левишка в
Призрене), некоторые расположились в старых обетных пунктах (св. Николая в Топлице,
построенная Неманей, св. Петра в Белом Поле, обетная церковь брата Немани Миросла­
ва — Джурджеви Ступови в Буди мл е, обетная церковь потомка Неманиного брата Тихомира). Для двух церквей приспособили здания католических храмов (Стон и Превлак, там
долгое время использовался бывший бенедиктинский монастырь). Центр моравической
архиепископии восстановил король Драгутин (Арилье), а в Скопле — король Милутин,

129

который уделял епископским церквам особое внимание и наряду с уже упоминавшейся
кафедральной церковью в Призрене построил и Грачаницу в качестве центра старой епископии Липляна (Ульпиана). В некоторых случаях, как, например, с центром дабарской
епископии, заслуга в восстановлении храма принадлежала местному епископу, жившему
во времена Стефана Дечанского.
Для ктиторского энтузиазма сербских правителей благоприятным оказался тот факт,
что с начала XIII века, точнее после 1204 года, в Византии замирает развитие архитектуры и
строительства. Остались без работы артели живописцев в старых византийских городских
центрах, уменьшились заказы у многих ремесленников различного профиля, произведения
которых украшали церковь. Об участии иностранных мастеров свидетельствуют не вызы­
вающие сомнений письменные источники, а в некоторых случаях и сами произведения этих
мастеров. Савва пригласил "из греческой земли" строителей и каменотесов-мраморщиков
и даже сам давал им наставления, как "украсить церковь по воле его". Относительно стро­
ительства монастыря Давидовица сохранился договор с мастерами из Дубровника, а обетницу Стефана Дечанского построил, как свидетельствует надпись: "Фрат Вита, малый брат,
из Котора, города королевского". Греческими были и художники, которые по желанию за­
казчика делали кириллицей надписи на фресках, но кое-где оставляли напоминание о себе
мелкими греческими буквами. Редко это были целые имена, как, например, Михаил или
Евтихий — греческие художники времен Милутина, произведения которых известны и по
другим памятникам, находящимся за пределами Сербского государства.
Интенсивное изучение культуры и памятников, оставшихся от раннего периода прав­
ления Немани, проливает свет на своеобразие и историю отдельных храмов, а также на
некоторые общие для всех памятников признаки. К сожалению, рассмотреть данный во­
прос мы можем лишь в самых общих чертах, так как знакомство со спецификой потребо­
вало бы углубления в детали технического характера.
Монастырь Немани Студеница во многих отношениях послужил потомкам образцом.
О его влиянии на монашескую жизнь и на порядок ведения монастырского хозяйства
недвусмысленно свидетельствуют письменные источники, о влиянии же на архитектуру и
строительное искусство говорят сами памятники. Этот монастырь имеет все, что характер­
но для храмов "рашской школы", представленных в первую очередь в той части государ­
ства, где находилась, так сказать, прародина династии, там, где отдельные ее ветви рас­
полагали землей для наделения ею своих обетных монастырей. Студеница имеет прямо­
угольный план, полукруглую апсиду, купол и подкупольное пространство, вытянувшееся
по оси (позже здесь будут клиросы, или, по-сербски, певницы), романские декоративные
элементы на наружных стенах и богатые украшения оконных проемов. Переплетение вос­
точных и западных мотивов бросалось в глаза еще давно и постоянно велись поиски кор­
ней этого сочетания или его основных элементов в Далмации, Апулии, северной Италии.
Тип церковного здания "рашской школы", в некоторых случаях индивидуализированной
(Сопочаны), в других — с подчеркиванием западных элементов (готические формы в
Градце), дольше всего сохранялся при строительстве обетных монастырей и даже вдох­
новлял строителей более поздних времен.
После захвата Милутином земель в Македонии возросло число территорий, тесно
связанных с византийскими центрами и отмеченных ярко выраженным византийским
влиянием. В силу того, что именно король Милутин был ревностным строителем и восста­
новителем церквей и к тому же еще и поклонником византийской цивилизации, в архи­
тектуре того периода наиболее часто встречаются центрический план, план в форме впи­
санного креста, мелкие купола, сопутствующие главному куполу, многоцветность фасада,
достигавшаяся чередованием кирпича и отесанных каменных блоков. Характерные осо­
бенности "сербско-византийского стиля" можно заметить на многих памятниках архитек­
туры, открытых и изученных специалистами; наиболее типичны в этом отношении такие

130

103. Церковь Богородицы в монастыре Студеница.
Портал главного входа. 1196

131

очень важные по своему значению церковные здания, как новая церковь Милутина в
Халандаре, церковь Богородицы Левишки в Призрене, "Королевская церковь" св. Иоакима и Анны, которую Милутин добавил к комплексу Студеницы, церковь св. Георгия в
Старом Нагоричине. Но наиболее ярко они проявились в архитектуре монастыря Грачаница, который является одним из архитектурных шедевров своего времени. Строя свою
обетницу св. Стефана в Баньске, Милутин остался верен традициям "рашской школы" и
взял за образец монастырь Студеница.
Когда сербы приняли христианство, споры вокруг икон уже прекратились, было дано
богословское обоснование отношения изображения к тому, что или кого оно представля­
ло. Почитать следовало Христа, Богоматерь, святых, а не предметы, на которых они изо­
бражались. Лишь еретики-дуалисты остались в плену своих идей, отказываясь окружить
себя такими предметами, как крест, иконы, священные лики. Поскольку и иконы, напи­
санные на дереве, и композиции, выполненные краской по свежей штукатурке, были
довольно непрочными, а к тому же писались на стенах церквей (в большинстве случаев от
древнейших церквей сохранилась лишь части фундамента под землей), живописные укра­
шения, относящиеся к периоду до XII века, нам неизвестны. Со времени же Немани берет
начало развитое искусство фрески, в котором выделяются две стилистические эпохи: одна
из них — "рашская школа", вторая — "сербско-византийский стиль".
Для первой, которая представлена шедеврами старой сербской живописи в монасты­
рях Сопочаны, Милешева, Студеница, характерны строгость и монументальность, золотой
фон, заменяющий невозможную в тех условиях мозаику. Второй стиль, к которому при­
надлежит большинство памятников, отличается декоративностью, классичностью, тема­
тическим богатством и повествовательностью. И для первого и второго стиля характерно,
что надписи над композициями, тексты на свитках, которые держат в руках святые, напи­
саны кириллицей в сербской редакции. Кроме общей тематики "священной истории" в
произведениях изображены персонажи сербской истории. Важнейшие темы живописной
церковной росписи были определены ранее (сцены из жизни Христа, Богоматери, сюже­
ты, связанные с двунадесятыми праздниками), причем место некоторых из них было стро­
го регламентировано. От имеющегося в распоряжении художника пространства для живо­
писи, от того, каким образом оно должно быть заполнено, от количества мастеров и мате­
риальных возможностей заказчика зависело, будет ли композиция большой или меньшей
по размеру, будет ли один тематический цикл разбит на большее или меньшее число
отдельных сцен, одним словом — чем больше денег, тем больше музыки.
Общепринятый способ росписи церквей оставлял возможности для того, чтобы под­
черкнуть локальные элементы выбором мучеников из данной местности, введением мест­
ных церковных иерархов в изображение процессии архиереев и, конечно, изображением
лиц, имеющих особые заслуги перед этой церковью, среди которых первое место принад­
лежало ктиторам и их семьям. В сербских церквах сохранились характерные портреты
ктиторов с изображением модели храма и с символикой, которая отражала общие идеи о
божественном происхождении власти, а иногда и конкретные политические отношения.
Таким образом до нас дошли лики сербских святых и архиереев, некоторые исторические
сцены: похороны или оплакивание кого-нибудь из ктиторов, государственный собор и пр.
Особый интерес представляет "Древо Неманичей"— композиция, возникшая по об­
разцу "Древа Иессея", к которому принадлежал и Христос. Впервые она встречается в
монастыре Грачаница (около 1315). Рассказанная языком живописи генеалогия потомков
Немани представляет нам "святородность" всей династии и одновременно свидетельству­
ет о сильной или слабой позиции отдельных ее представителей. В самом старом из этих
сюжетов в центре находится Милутин, он принадлежит к основному стволу непосредст­
венных потомков Немани, в то время как для ослепленного сына Стефана вообще не
нашлось места. В более поздних изображениях (Печ, Дечаны, Матеич) и ему будет отведе-

132

но место в главном стволе родословного древа Немани, по отношению к которому Милутин и его потомки являются хотя и законным, но побочным ответвлением.
Кто бы ни строил и ни украшал церковь, он должен был снабдить ее всем необходи­
мым для совершения богослужения. При описании строительства Неманей монастыря Студеница перечислены иконы, потиры, книги, рясы и завесы, которые тщательно оберегались
и хранились, являясь неотъемлемым имуществом церкви. По правилам монастырских типиков эти предметы нельзя было даже перемещать с места на место, за исключением случа­
ев пожара или опасности, причем даже тогда это делалось с ведома церковного иерарха. Все
было продумано таким образом, чтобы церковная ризница постоянно пополнялась, а не
скудела. Но в реальной жизни вещи пропадали, терялись, страдали от пожаров, а в поздней­
шие времена похищались разбойниками и грабителями. И даже в тех монастырях, где со­
хранились архитектурные сооружения и церковная живопись, не осталось ни ризниц, ни
библиотек. Все, что в настоящее время находится в ризницах Студеницы, Печской патри­
архии или монастыря Дечаны, относится к более поздним векам. С другой стороны, лишь в
редких случаях известно происхождение книг, икон и церковных сосудов, находящихся в
музеях. Сохранились две известные старые книги: богато украшенное Мирославово Еван­
гелие и более скромное Вуканово Евангелие — записи относят их к правлению брата и стар­
шего сына Немани. Несколько икон XIII века имеется в Хиландарском монастыре, которо­
му удалось с наименьшими потерями сохранить свои сокровища. До нас дошли четыре ико­
ны от иконостаса монастыря Дечаны, относящиеся ко времени росписи монастыря.
Крест, потир, дискос, лампада и кадило чаще встречаются в текстах, чем в действи­
тельной жизни (по крайней мере, когда речь идет о периоде до середины XIV века). Не­
смотря на стилистическую окраску, эти предметы пересекали границы конфессий и ис­
пользовались в разных церквах. Характерный пример представляют собой дары сербских
правителей трех поколений кафедральной церкви св. Николая в Бари. Потиры, лампады,
серебряные кадила, иконы внесены в старые описи начиная с начала XIV века и снабжены
комментариями: например, на таком-то предмете изображены святой, король, королев­
ский герб или двуглавый орел. К моменту великого кризиса XVII века все серебряные
предметы были украдены или уничтожены, осталась только икона св. Николая — досто­
примечательность ризницы этой церкви в настоящее время. Изделия из тканей еще более
недолговечны, так что не следует удивляться, что до нашего времени дошла только выши­
тая плащаница с посвящением короля Милутина.
Заимствование из других культур форм храма, видов украшения, облачений священ­
ников и всего, что было необходимо для жизни церкви, считается явлением нормальным
и почти неизбежным. Аналогичное копирование и подражание происходило и у мирян: и
в одежде, и в оформлении всей бытовой жизни. О болгарском царе Симеоне осталось
свидетельство, что он одевался, как византийский правитель, в расшитые золотом одеж­
ды, подпоясывался пурпурным поясом, носил в качестве украшений драгоценные камни и
золотую цепь на шее. Разумеется, мелкие князья не могли себе позволить такого и по
материальным причинам, и из уважения к византийским порядкам, согласно которым
символы и украшения были строго регламентированы местом, которое данное лицо зани­
мало на социальной лестнице. Императорская багряница (пурпурный плащ) уже во време­
на Немани считалась символом власти правителя, но после 1204 года, в период укрепле­
ния самостоятельности и экономического могущества Сербии, возникает соперничество с
византийским двором.
Почти никакой информации нет о дворе сербских правителей раннего периода, из­
вестны лишь названия некоторых из них, но отсутствует их описание и невелики резуль­
таты археологических исследований. Во времена Войислава резиденция правителя нахо­
дилась в Стоне, во времена Михаила двор размещался в Которе и Прапратне (между
Баром и Улцином), а Бодин встречал своих гостей в Скадаре. В континентальных районах

133

в XII и в первые десятилетия XIII века "престольным местом" правителя был Рас. Непо­
далеку от современного Нови Пазара, относительно которого в прошлом веке существова­
ло мнение, что это остатки Раса, было весьма основательно изучено одно укрепление, и
возникли сомнения в правильности подобной идентификации. Было рекомендовано ис­
кать столицу государства Немани в районе церкви св. Петра и предполагаемого местона­
хождения позднеантичной Арсы.
С конца XIII до конца XIV века сербские правители наряду с резиденциями в Призрене, Скопле и в окрестностях Скадара имели комплекс дворцов вокруг озера в южной части
Косова поля (между городами Липлян и Урошевац, остатки этого озера были осушены в
нашем веке). Еще с византийских времен в Косове было выбрано место, называвшееся Пауни
(Таонион), известное своей красотой, где на расположенном в центре озера острове нахо­
дился дворец Сврчин, а чуть далее на север, на берегу озера — дворец Штимля (в настоящее
время одноименное село), а в десятке километров от него на реке Неродимка был дворец
Неродимля. Руины некоторых зданий можно было обнаружить и идентифицировать еще в
прошлом веке, однако археологических исследований здесь не велось. О дворце в Пауни
можно составить представление на основе рассказа Иоанна Кантакузина, который посетил
в 1342 году сербского короля и королеву и вел с ними переговоры. Он упоминает о больших
въездных воротах, большом дворе, двух зданиях и зале, в котором проходили переговоры.
Кантакузин не пишет ничего о впечатлении, которое произвела на него придворная
обстановка, Между тем сохранилось одно более раннее описание атмосферы, царившей
при дворе Милутина во времена, к которым относятся переговоры о браке с Симонидой
(1298). Феодор Метохит оставил описание своего торжественного въезда в город, где нахо­
дился двор (Скопле). Он подчеркивает хороший вкус, роскошь убранства, блеск, идущий
"от шелковых и золотом расшитых тканей", а также упоминает, как выглядел король: "И
сам король весьма был украшен, и весь с ног до головы убран, сиял драгоценными камня­
ми, жемчугом и особенно золотом — до крайней меры". Метохит прямо пишет о подража­
нии византийскому императору и иронизирует над чрезмерностью этого подражания.
У Метохита можно найти свидетельства и о королевском обычае одаривать поддан­
ных. Он сам получил от короля прекрасное одеяние "один раз одетое или новое", его
опоясали "поясами, которыми он сам некогда опоясывался". Согласно вкусам того време­
ни в придворном обиходе ценились дорогие ткани, некоторые необычные фасоны одежды
и виды украшений. Многочисленные двуглавые орлы на одеждах сербских представителей
высшей знати, изображенных на фресках, несомненно берут свое начало от украшений на
плащах, шатрах, сапогах императоров и носителей "императорских достоинств" (деспот,
кесарь, севастократор).
Общая трапеза была одним из важных моментов придворной жизни. Метохит описы­
вает свое участие в пирах, на которых в знак особого уважения присутствовал король.
Попутно он упоминает и "многочисленные вкусно приготовленные кушанья и сладости в
золотой и серебряной посуде и на тарелках". По его тексту можно судить и о выборе блюд.
Там упоминаются птица, съедобные дикие животные, такие как кабаны и олени, затем
речная рыба, как свежая, так и соленая (это было время поста), огромные и жирные
дунайские рыбины, пирожные, свежие и сушеные фрукты. Король любил произносить
здравицы, любил также слушать, когда их провозглашали другие. Интересно, что и в гре­
ческие и латинские тексты конца средневековья вошло слово "здравица", обозначающее
празднество, пир, господское развлечение.

Империя против империи

Судя по тому, как развивались события в годы правления Душана, как расширил он
свои владения, можно сделать вывод, что он в короткое время укрепился на престоле,
захваченном у собственного отца. Но следует иметь в виду, что король был очень молод
(22 года), что его окружали и, видимо, вдохновляли и поддерживали влиятельные советни­
ки. Нельзя также не принять во внимание и категорическое утверждение его современ­
ника, византийского историка Никифора Григоры, что Душан не посмел прийти на по­
мощь своему отцу, когда тот был схвачен, заключен под стражу, а позже задушен. Сохра­
нились свидетельства из Дубровника об отколовшихся от короля воеводах Богое и Димит­
рии Суме в Зете и северной Албании. Однако это не удержало молодого короля и его
воинственное окружение от нападения на Византию.
Важным политическим шагом оказалась женитьба Душана (на Пасху 19 апреля 1332
года) на Елене, сестре болгарского царя Ивана Александра, который стал императором,
свергнув родственника Душана, возведенного на престол после велбуждской битвы. Один
неманичевско-асеневский союз сменился другим, в политическом отношении очень про­
дуктивным, так как весь длительный период жизни брата и сестры императора Болгария и
Сербия поддерживали хорошие отношения. Данный факт не мог не сказаться на политике
Душана, который перестал опасаться восточного соседа.
На западе еще долго давали о себе знать последствия внутренней борьбы: Хум и
долина Неретвы в конечном счете оказались под властью боснийского бана (если не были
под ней непрерывно с 1326 года). Эта территория оставалась яблоком раздора между Сер­
бией и Боснией, тем не менее Душан почти двадцать лет не предпринимал там решитель­
ных действий, удовлетворяясь перемириями и посредничеством Дубровника и Венеции. В
ситуацию на западных границах молодой король внес ясность и определенность еще и
тем, что пошел навстречу уговорам и просьбам Дубровника и уступил ему Стонский полу­
остров (нынешний Пелешац) вместе со Стоном и прибрежным поясом до устья Неретвы
за 8000 перперов и ежегодную дань в размере 500 перперов (1333). Среди условий, которые
он выдвигал, было и такое: "чтобы пел сербский поп в Стоне", однако оно было вскоре
забыто. Но Дубровник не получил всего, что уступил ему Душан, так как побережье от
Стона до Неретвы контролировал бан Стефан II, который потребовал уже для себя выпла­
ты еще одной ежегодной дани в размере 500 перперов.
В 1333 году Душан начал войну с Византией. Его войска подошли к Струме и овладе­
ли городом Струмица. Вражда разгорелась вновь, когда помощи и союза потребовал Сиргиан Палеолог (конец 1333), в прошлом близкий помощник молодого императора Андро-

135

ника III в период борьбы со старым императором. В свое время он был заподозрен в
предательстве и ему грозил суд, поэтому византийский вельможа укрылся сначала в Алба­
нии, а затем у короля Душана. Они вместе воевали, захватывали Македонию, а летом 1334
года даже угрожали Салоникам. Напуганный император Андроник III послал в лагерь
Душана верного человека, который убил Сиргиана при осаде Фессалоник. Данное собы­
тие изменило ход войны, поскольку спустя три дня император Андроник III и король
Душан встретились и договорились о мире (26 августа 1334). Все захваченные Сиргианом
земли были возвращены императору, а Душан, наряду со Струмицей, покоренной ранее,
оставил за собой Прилеп и Охрид. Император даже уступил Душану вспомогательный
отряд для войны против венгерского короля Карла Роберта, который, воспользовавшись
тем, что Душан находился на юге государства, перешел Дунай и начал продвижение по
северной Сербии, на которую, как он считал, у него были права; затем он повернул обрат­
но и переправился через Саву, не дожидаясь приближения Душана.
Венгерский король и его вассал, боснийский бан Стефан II Котроманич на протяже­
нии нескольких лет действовали против Душана. К сожалению, хронику этих событий вос­
становить невозможно. Города на южном берегу Савы и Дуная (Мачва, Белград и Голубац)
находились в руках венгерского короля, он же, видимо, мог контролировать и земли, на ко­
торых они располагались, остальные же территории — "земли короля Стефана" (Драгутина) — принадлежали Душану, который позже сумел даже на некоторое время овладеть и Бел­
градом. Определенный успех в борьбе против боснийского бана можно усмотреть в том факте,
что в 1336—1337 годах некоторые вельможи из Хума и Невесиня были под властью Душана.
О хороших отношениях с Византией и отсутствии амбиций императора по отноше­
нию к Душану свидетельствует встреча императора с королем в 1336 году где-то в Сербии
(считалось, что встреча произошла в Радовиште). Свидетель, будущий.император Иоанн
IV Кантакузин, говорит, что Душан демонстрировал "большую рассудительность и скром­
ность, держался перед императором как перед господином". Однако в связи с внезапной
смертью Андроника III (15 июня 1341) Душан оказался вовлечен в события, которые при­
вели его на царский трон.
Понять, как это произошло, поможет хроника тех лет, хотя многое остается темным либо
совсем неизвестным. С июня по октябрь 1341 года Душан вел войну и достиг земель, лежа­
щих в непосредственной близости от Афона. Тем не менее границ он не изменял, более того,
бывший вельможа короля Хреля со своими городами Мелник и Струмица остался среди ви­
зантийцев. Тем временем в Константинополе разгорелась междоусобная борьба, так как после
скончавшегося Андроника остался несовершеннолетний наследник Иоанн V Палеолог.
Права наследника защищали его мать, императрица Анна Савойская, и близкий помощник
покойного императора Иоанн Кантакузин. После того как его оттеснили от регентства, Кан­
такузин в конце октября 1341 года объявил себя императором, соправителем и защитником
Иоанна V. Между легитимистами, захватившими в свои руки регентство в Константинополе,
и Кантакузином, бежавшим в провинцию, началась война, имевшая ярко выраженную со­
циальную окраску, так как против Кантакузина и аристократии восстали беднейшие слои,
особенно в городах, а самый острый характер восстание приобрело в Фессалониках.
За короткое время Кантакузин потерял поддержку, отступил из Фракии и обратился
сначала к Хреле, а затем и Душану (июль 1342). После встречи и переговоров в Пауни был
заключен союз для ведения войны против властей в Константинополе/ Каждый участник
договора должен был владеть тем, что сумеет захватить. Однако совместные боевые дейст­
вия не принесли успеха: попытки взять город Сервию (Серры) были отбиты. Располагая
несравненно более крупными силами, Душан добился больших успехов в Албании, где в
его руках оказались Кроя, Берат и Канина (вблизи Валоны), а также в Македонии, где он
распространил свою власть на соседние области Кастории, Хлерины и Водена (Эдесса).
Кантакузин, у которого не было солдат и которого ненавидела значительная часть визан-

136

ш

128. Церковь Вознесения в монастыре Дечаны. Скульптура при входе из притвора в храм. 1327—1335

тийского населения, полностью зависел от Душана. Положение его, правда, несколько
улучшилось в конце 1342 года, когда аристократия Фессалии признала его императором.
Душану из Константинополя направляли заманчивые предложения: в случае разрыва с
Кантакузином ему обещали земли к западу от христопольских ущелий (к востоку от совре­
менной Кавалы), то есть там, где впоследствии проходила граница царства Душана. Душан не предал своего союзника, однако вскоре их пути разошлись, а весной 1343 года он
даже вступил с ним в конфликт.
Кантакузин попросил тогда помощи у Умур-бея, правителя Смирны с прилегающими
к ней областями, сделав таким образом турок участниками внутривизантийской борьбы,
что явилось самым тяжелым последствием гражданской войны. Без собственной армии,
так как система пронии к этому времени пришла в упадок, без достаточного количества
денег для привлечения дорогостоящих наемников, Византия, вовлеченная в междоусоб­
ную войну, не имела другого выхода кроме опоры на чужую армию, которая была заинте­
ресована в войне как ради захвата территорий, так и ради трофеев. Такой поворот событий
заставил Душана вступить в борьбу с турками. Один сербский отрад был разбит в 1344 при
Стефаниане, к востоку от Серр. С другой стороны, разрыв с Кантакузином позволил Ду­
шану сблизиться с императрицей и малолетним императором Иоанном V и узаконить
захват занятых им к тому моменту византийских территорий.
Существенным поворотом в том же направлении стало заключение брака между сы­
ном Душана Урошем и дочерью императрицы Анны, сестрой императора Иоанна V, кото­
рое произошло в сентябре 1343 года. О политическом характере этого брака свидетельст­
вует возраст супругов: жениху было пять лет. Теперь сербский правитель стал родственни­
ком и защитником молодого византийского императора, поэтому неудивительно, что с
1343 года он носит титул "чесник греков", что предполагает его участие в управлении
Византийской империей. Два следующих года Душан продолжал завоевывать Македонию,
получив в свои руки Веррию (город, из-за которого он вступил в конфликт с Кантакузи­
ном), Драму, полуостров Халкидику с Афоном, а осенью 1345 года — крупный город

129. Золотая печать
царя Стефана Душана с его изображением.
1350. Музей монастыря Хиландар на Афоне
130. Серебряная монета
с изображениями царя Стефана Душана
и царицы Елены. 1346—1355

153

- /

/

/

/!

—1.

'

'•v :""Х|У (сл;а7r/fHr;:ij

' M ^ J M ^

N l A

.,,,'„„„μ.

/

t«**-f< »4<у\и

и 1 « , « ^

и

I

I

I Ή*+

.

t . 1 .. . ,i\ tl il Ы l t\ * f π J

,л„

i--f^- r ^,^/f-4j-^,, : / ^лл

« | | а w Ы^п+н

» л * <<ni ιχ н < Α / Λ t

ibA ι rt J A A f/

Γ<«ΛΛ1ΗΗΗΙΑ)

^.;;; л и я 4^. , ^ г ^ а -...(V„„.j„1.^„ с л . , ; , 1 ч ^ -

л

(

j
rrr

Hlé···***

я »у«^У£й

· "Ν/

·

/

'

l

' ί ß-Γ fir

/
/W. Хрисовул царя Стефана Уроша Лавре св. Афанасия на Афоне. 1361

154

Серры. Эти завоевания знаменуют собой новый поворот, так как в конце года, видимо на
Рождество, Душан объявляет себя императором и начинает подготовку к официальному
венчанию на царствование, в рамках которого был предусмотрен перевод сербской авто­
кефальной архиепископии в институт более высокого ранга — патриархию и посвящение
в патриархи сербского архиепископа Иоанникия.
16 апреля 1346 года, на Пасху, состоялась коронация нового императора при благосло­
вении и молитвах сербского патриарха Иоанникия и собора сербских архиепископов, бол­
гарского патриарха Симеона и собора болгарских епископов, и всех игуменов Святой Горы,
"предстателей архиерейского престола греческого и всего собора, который позволяет цар­
ствовать". Тем не менее эти молитвы и благословления не помогли Душану: он не сумел
обеспечить себе единодушной поддержки и признания современников и потомков. Визан­
тийцы по-прежнему называли Душана королем, королем он остался и для других правите­
лей, при личном контакте императором его называли только представители Венеции и Дуб­
ровника. Даже некоторые сербские писатели, жившие позже, осуждали Душана за то, что
он поступил "недостойно", оставив королевскую власть, полученную им от прародителей,
"пожелав императорского достоинства и венчавшись на царство".
Душан, "император сербов и греков", как он сам себя чаще всего называл в сербских
хартиях (в греческих он назывался "василевс Сербии и Романии"), считал себя одним из
святых православных императоров и думал, как говорится в одном тексте, что Бог дал ему,
как Константину Великому, "земли всех стран и Поморья и великие города империи
греческой". Правовую основу для его венчания давала власть над территориями империи,
что подчеркивалось титулом "чесник греков". В начале 1346 века Душан владел гораздо
большей территорией, чем Кантакузин, который к этому времени благодаря союзу с тур­
ками укрепил свои позиции и в мае 1346 года был коронован иерусалимским патриархом.
Душан, будучи к тому времени родственником и союзником императорской семьи в Кон­
стантинополе, на переговорах с представителями афонских монастырей согласился с тем,
что в своих молитвах они на первом месте будут называть имя императора ромеев (визан­
тийцев) и только после них — его. Таким образом он согласился с тем, что для византий­
цев было важнее всего: он признал главенство византийского императора, удовлетворив­
шись положением соправителя. Между тем в начале 1347 года все изменилось, так как
Кантакузин вошел в Константинополь, взял в свои руки власть и заставил признать себя
духовным родственником молодого императора, который стал к тому же его зятем. Канта­
кузин снова был коронован в Константинополе и сделал свое соперничество с Душаном
частью общей политики Константинополя. С этого момента Душан не мог быть сопра­
вителем империи и почти до конца своей жизни он оставался соперником императора в
своей гибридной сербско-греческой империи.
Византийские авторы и сербские документы единодушны в утверждении, что Душан
при венчании на императора разделил свое государство, причем таким образом, что старые
сербские земли передал сыну Урошу, который получил титул короля, а захваченные терри­
тории оставил себе как императору. Его сын управлял своими землями "по сербским обы­
чаям", а Душан — "в соответствии с общепринятым ромейским образом жизни". Хартии и
Законник Душана различают земли, города и торговые площади "императорские" и "коро­
левские". Это разделение было принципиальным и препятствовало вхождению старых зе­
мель Неманичей в Византийскую империю, частью которой правил Душан. На практике все
важные решения принимались Душаном, всех наместников и местную администрацию на­
значал он же. И если можно было провести границу между императорскими и королевски­
ми владениями, то в устройстве эта разница не существовала, так как двор был один, и уст­
роен он был по константинопольскому образцу.
Супруга Душана Елена стала императрицей, но оставалась и августой и деспиной, как
и все византийские жены правителей. Были введены так называемые императорские титу-

155

лы: деспот, кесарь и севастократор, которые присваивались ближайшим родственникам,
зятьям и военачальникам, на которых опирался император и которым он доверял быть
наместниками на захваченных землях. Деспотами были сводный брат императора Симеон
(Синиша) и брат императрицы Иоанн Асен, кесарем был Прелюб, военачальник и супруг
родственницы императрицы, севастократом — Деян, зять императора по сестре и т.д. Не
во всех случаях удалось обнаружить связи носителей высших титулов с династией, однако
видно, что соблюдались византийские правила. Как и в Византии, обладатели высших
титулов не имели определенных должностей. В отличие от них протовестиары и логофеты
являлись высокопоставленными придворными чиновниками: первые управляли имущест­
вом императора, вторые — императорской канцелярией. Тогда были введены и другие
дворцовые службы, о которых известно из более поздних воспоминаний. Императорская
канцелярия функционировала так же, как и византийская, императорские хрисовулы и
простагмы оформлялись по византийским образцам, но те и другие писались на сербском
языке. Император имел и свою греческую канцелярию для нужд территорий, которые
только недавно были завоеваны и в которых все осталось без каких-либо существенных
перемен.
И после переворота в Константинополе Душан не пытался распространить свое влия­
ние на Фракию. Он не двинулся дальше христопольских ущелий, хотя, как известно из его
переговоров с Венецией, вынашивал желание захватить Константинополь. Как можно за­
ключить из дальнейшего развития событий, его заинтересовал юг. В этот период (1347—1348)
восточная часть Балканского полуострова не только была охвачена гражданской войной, но
и страдала от набегов турецких союзников и страшного мора — эпидемии чумы ("черная
смерть"), которую корабли разносили по другим частям побережья и даже другим европей­
ским странам. Возможно, именно страх перед болезнью заставил Душана вместе с семьей

132. Орнаментированное начало Законника Стефана
Душана. Рукопись из Призрена. XV или XVI век.
Народный музей, Белград

133. Монастырь Архангела Михаила в Леснове.
Деспот Иован Оливер с моделью церкви в руках.
Фреска на западной стене. 1347—1348

156

провести несколько месяцев на Афоне (Святой Горе), посещая монастыри и раздавая зем­
ляные наделы и иммунитеты. Императрица Елена — одна из немногих женщин, побывших
в этом монашеском государстве. Щедрость императора почувствовали многие монастыри,
но больше всего — сербский Хиландар и его ставшие в определенной степени самостоятель­
ными скиты (Карейски скит, Хрусия). Сербский монастырь окончательно сформировал свои
владения, довел до конца имущественные споры и приобрел очень большое влияние на
Афоне. Несмотря на то, что сербский император уважал порядок и устав монашеского госу­
дарства, в вопросах персональных изменений, назначений на вакантные места иерархов,
принятия новых монахов влияние новой власти давало о себе знать. В более поздних визан­
тийских хартиях период сербского владычества называется временем "протоиереев-сербов".
Трудности и ущерб от эпидемии чумы 1348 года ослабляли оборонную мощь еще не
завоеванных, соседних византийских областей на юге: Эпира и Фессалии. Когда умер
наместник этих областей, севастократор Иоанн Ангел, жителей охватила паника: одни
бежали в сторону побережья, другие сдавались военачальникам Душана. Еще до осени
1348 года эти территории были захвачены, а войска Душана вышли к Коринфскому и
Волосскому заливам. Наместником в Эпир был назначен сводный брат императора деспот
Симеон Урош, земли которого соседствовали с землями деспота Иоанна Асена, шурина
императора, чья резиденция находилась в Валоне. Наместником Фессалии был назначен
кесарь Прелюб. Такая расстановка родственников давала возможность связать новых пра­
вителей с семействами местных вельмож: Симеон был женат на Фомаиде, дочери послед­
него самостоятельного правителя Эпира, а ее мать, в то время вдова, вышла замуж за
Иоанна Асена. Позднее правитель Сербии утверждал, что он властвует над пятью шесты­
ми Византийской империи. Вопрос в том, какие земли в тот момент можно было считать
византийскими? Если заглянуть в далекое прошлое, то получается, что почти все, чем
владел Душан, принадлежало Византийской империи. Во всяком случае Кантакузин и
константинопольское правительство в 1348 году имели только Константинополь и Фра­
кию, даже Фессалоники их уже не признавали.
Оказавшись с 1347 года в результате стечения обстоятельств вне императорской се­
мьи Палеологов и сложной византийской системы соправления, Душан, стоявший во гла­
ве соперничающей империи, был вынужден несколько изменить политику: вместо разде­
ления унаследованных неманичевских и завоеванных византийских земель на "земли им­
ператора" и "земли короля" он стремился теперь уравнять их и поднять до уровня импе­
рии. И если сперва Душан выступает как король Сербии и император Византии (что за­
фиксировано, в частности, на монетах, надпись на которых гласила: rex Rasie, imperator
Romanie), то позднее он становится прежде всего законодателем, реформатором системы
управления, проводником императорской идеологии.
Государство, которым правил Душан с 1348 года до своей смерти в 1355 году, было
очень пестрым с точки зрения права и устройства. В некоторых его частях влияние Визан­
тийской империи и ее законодательства никогда не прекращалось, а в других (нынешняя
Герцеговина и Черногория) никогда не чувствовалось. Существовали различия между об­
ластями, которые вышли из состава империи в конце XII века, и теми, что расстались с
нею в 1282—1283 годах. Различия были и между городами и сельскими районами. Соглас­
но византийскому праву, церковь присутствовала повсюду, она выступала посредником
при переводе византийского законодательства, в котором делалось различие между цер­
ковными канонами и императорскими законами, которое, однако, было трудно просле­
дить в книгах, так как в них не было четкого разделения. Савва, готовясь организовать
свою автокефальную церковь, обеспечил перевод Номоканона (Кормчая книга, или Святосавская кормчая), книги, которой в современных ее появлению записях придается ог­
ромное значение: "Епископ, или пресвитер, или кто другой, кто обладает правом учить,
если этой книги не знает хорошо, сам себя не знает, кто он, а кто проникнет в духовную

157

ВЕНГРИЯ

Сава

БОСНИЯ

БОЛГАРИЯ

АДРИАТИЧЕСКОЕ МОРЕ

134. Царство Стефана Душана в 1348—1355 годах

158

глубину этих богодухновенных книг, как в зерцале увидит сам, каков он и каким должен
быть, и других ознакомит и научит". Савва не воспользовался существовавшим в то время
старославянским переводом Номоканона, а сделал новую компиляцию византийского права,
в которой законы и каноны ("правила") сопровождаются комментариями византийских
правоведов Аристина и Зонары. Далее следовал Прохирон ("Закон городской"). По содер­
жанию он гораздо шире, чем чисто церковное законодательство, которое на Востоке и так
всегда очень пространно, поскольку охватывает всю область супружеских отношений и
наследования. Церковь, по-видимому, выступала как посредник при переводе небольших
компиляций, таких как "Закон императоров Константина и Юстиниана" и "Земледель­
ческий закон", которые были необходимы для управления имуществом.
Чем дальше была какая-либо сфера жизни от опеки церкви, тем в большей степени она
подпадала под действие права, основанного на обычаях. Принципы ученого права, по крайней
мере в отношении процесса и наказания, приносила с собой и государственная власть, но
она присутствовала далеко не везде. Как и в других странах, обычное право и здесь вместо
официального преследования и наказания за убийство или ранение предусматривало кров­
ную месть или ее замену, "вражду", разные виды компенсации и "умира" (примирения);
вместо следствия и доказательства на суде предусматривался "суд присяжных", то есть пра­
вовая помощь тех, кто мог поклясться, что обвиняемый не виноват; вместо следствия обре­
тался тайный свидетель ("сок"), который за денежную компенсацию предоставлял инфор­
мацию об исчезнувшей вещи и т. д.
Вот лишь некоторые детали о положении дел в государстве, в котором Душан считал,
что он как император обязан "законы поставить", причем такие, которые будут соответст­
вовать святой церкви, дабы не приумножать зло и ненависть, дабы жить спокойной и
тихой жизнью. Мир не мог быть изменен волей законодателя: это, похоже, понимали
люди из окружения императора. Соблюдая в полной мере византийское право, которое

135. Руины монастыря Святых Архангелов близ Призрена. Задужбина царя Стефана Душана. 1343—1352

159

осуществлялось через церковь, Душан повелел составить сборник из трех частей, в кото­
рый входили уже упоминавшийся "Закон императоров Константина и Юстиниана", затем
сокращенная версия Синтагмы Матфея Властаря, своего рода правовой энциклопедии,
составленной в Фессалониках и содержащей в алфавитном порядке законы и каноны,
касающиеся различных правовых аспектов; третья, и наиболее важная, часть представляла
собой Законник Душана, оглашенный впервые на государственном соборе 21 мая 1349
года и дополненный в 1354 году.
Законник Душана состоит приблизительно из 200 кратко сформулированных норм (в
общей сложности во всех сохранившихся рукописях имеется 201 статья, однако некоторые
из них, как подозревают ученые, относятся к более позднему времени), с помощью кото­
рых делалась попытка преодолеть пропасть между обычным правом, соблюдавшимся на­
родом, особенно в районах за пределами византийского влияния, и ученым византийским
правом, в соответствии с которым жила вся империя. Правоведы императора не оспарива­
ли и не ограничивали византийское право, а расширяли и применяли его в тех областях,
которые считались спорными или тяжелыми из-за живучести обычаев, или расслоения
общества, либо из-за различий в правовых институтах. Большое внимание Законник уде­
лял уголовной сфере, поддержанию общественного порядка, гораздо меньшее — имущест­
венным делам, причем именно таким, где было сильным влияние обычного права (раз­
межевание, сельскохозяйственный ущерб и пр.). Законник повторяет из хартий правите­
лей гарантии свободы и безопасности торговцев, подтверждает права греческих городов,
которые были ими получены при прежних императорах. Намерения законодателя, как
представляется, лучше всего видны в первых 38 статьях, посвященных церковным делам.
Выбрано и повторено то, что актуально: обязательность церковного венчания, запрещение
перехода в католицизм (что было далеко не последним приблизительно в тридцати гор­
няцких и торговых населенных пунктах), иммунитет и юрисдикция церковных владений,
отношения между священником и хозяином села. Законник не занимался вопросами дис­
циплины монашества, однако он запрещал монахам жить за пределами монастыря и опре­
делял оптимальное соотношение монастырской экономии и численности братьев (на 1000
домов 50 монахов) и т. д.
Законник высоко ставил роль "закона", обязывая и самого императора соблюдать его,
фаворизировал судей и императорские суды, унифицировал процесс судопроизводства, тре­
бовал письменного фиксирования приговора, вводил взятые из византийского права стро­
гие наказания, делал попытку расширить сферу влияния государственной власти. При этом
он признавал некоторые институты обычного права, такие как коллективная ответственность
жупы или села, суд присяжных, который регулировался и приводился в соответствие с со­
циальным неравенством (присяжные должны были приносить клятву перед священником,
они не могли быть родственниками или врагами, число присяжных — 6, 12, 24 — зависело
от величины судебного дела), "чтобы большим вельможам большие вельможи присяжны­
ми были, а средним людям присяжными была их дружина, а себрдиям — своя дружина".
Законник Душана не был ни "конституцией" средневековой Сербии, ни выражением де­
мократического или общинного духа, как оценивали его романтические умы прошлого века,
но он, несомненно, представлял собой интересное свидетельство реализма и прагматизма
специалистов из окружения императора.
По тем сведениям, которые имеются на сегодняшний день, Душан с гораздо меньшей
гибкостью внедрял византийскую систему управления в тех частях страны, откуда визан­
тийская власть была уже давно вытеснена. Эта система опиралась на власть наместника
императора, носившего звание "кефалия" (глава) и имевшего резиденцию в одном из
крупных городов. В его компетенцию входило управление и исполнение судебных функ­
ций в городе и на прилегающей к нему территории. "Кефалии" были известны в Сербском
государстве со времен Милутина (Скопле, Скадар). Душан распространил эту систему на

160

всю страну и даже на те области, где не было городов, на жупы, центрами которых явля­
лись крепости. Светская власть, во всяком случае в принципе, стала единообразной и
распространялась на все земли без исключения, как и церковная власть, в которой тоже
произошли изменения. Епископские центры стали митрополиями, одновременно были
основаны или восстановлены некоторые епископии. Как и его предшественники, Душан
был защитником церкви, щедрым дарителем. Еще будучи королем, он начал по примеру
своих предков строить обетный монастырь Святых Архангелов неподалеку от Призрена,
который был освящен в 1347 году. От некогда большой церкви остались только нижние
части стен, несколько фрагментов скульптуры и свидетельства старых текстов, в которых
особенно восхвалялись "призренской церкви полы".
Изменение ранга государства и церкви, включение правителя в сонм святых православ­
ных императоров было воспринято как переломный момент и дало стимул для осмысления
своего времени с исторической точки зрения. Душан был снова изображен в монастыре
Дечаны как император, в Печской патриархии увеличилось число исторических персона­
жей и сцен из сербской истории, в Хиландаре была переписана в сербской редакции Хро­
ника Георгия Амартола. Эта версия всемирной истории от Адама до 842 года (продолжена
до 948) в основном описывает империи и императоров, с нее в сербской библиотеке нача­
лась светская историография, именно она представляла собой "зародыш" летописи отече­
ственного сербского жанра, содержавшего краткие свидетельства о крупных событиях.
Из послания Венеции (апрель 1350) с предложением союза видно, что Душан осозна­
вал, что остальные "две двенадцатых" Византийской империи, в которые входила и ее
столица, ему не удастся завоевать без галер и морских сил. Когда Венеция сдержанно
отказала ему, Душан обратился на запад. В 1349 году истек срок трехлетнего перемирия с
Боснией, и все попытки посредничества Венеции между императором и баном остались
бесплодными. Стефан II не собирался возвращать спорную землю (Хум) или доверить

136. Соборная церковь в монастыре Святых Архангелов близ Призрена. Южный фасад.
Реконструкция

161

разрешение этой проблемы арбитражу. Он начал строить крепость в устье Неретвы и
нападать и опустошать в тылу Дубровника области, принадлежавшие Душану. В ответ на
это в октябре 1350 года император выступил против бана. Пройдя долиной Неретвы и
заняв ряд крепостей, он двинулся дальше параллельно побережью. В середине октября в
Трогире и Шибенике готовили посольство с дарами в ожидании, когда император подой­
дет к реке Крке. Душан, вероятно, хотел оказать помощь сестре Елене, вдове Младена III
Брибирского, правителя Омиши, Клиса и Скрадина, которая вела борьбу за то, чтобы
сохранить владения для своего сына Младена IV.
Отсутствием Душана попытался воспользоваться Кантакузин, желая вернуть себе ви­
зантийские земли. Константинопольский патриарх предал Душана анафеме, Кантакузин
снова призвал на помощь турок, установил связи со сторонниками Византии (они име­
лись даже в далеком и давно завоеванном Скопле), осадил и занял некоторые города:
Веррию, Воден и небольшие укрепления в окрестностях. Сервия (Србица), находившаяся
на пути в Фессалию, оказала ему сопротивление. Действия Кантакузина несколько поко­
лебали власть Душана, и он покинул Хорватию и Боснию и поспешил через Дубровник и
Боку в Македонию. Недалеко от Фессалоник он встретился с Кантакузином, однако их
встреча была бесплодной: для того, чтобы вернуть потерянные города, он должен был
воевать. Возвращение Македонии имело следствием потерю того, что было приобретено в
Хуме и в долине Неретвы.
Вскоре в Византии вспыхнула новая гражданская война между молодым императором
и Иоанном VI Кантакузином. За кулисами этого столкновения стоял Душан с его предло­
жением женить молодого императора на своей свояченице, а дочь Кантакузина взять себе в
качестве заложницы. Этот план не был реализован, потому что Кантакузин получил помощь
от турок. Переговоры с турками начал и Душан, выразивший готовность связать себя узами
родства с Орханом, однако противоположная сторона положила конец бесславной сербскотурецкой связи. Душан остался на стороне противников турок и в 1352 году, когда его союз­
нический отрад был разбит при Димиотике, и в 1354 году, когда в переговорах с папой пред­
лагал назначить себя "капитаном христиан" в воображаемом крестовом походе против ту­
рок. Естественно, такой план встретил сопротивление венгерского короля Людовика I (1342—
1382), которому в наследство от отца достался неразрешенный спор с сербами относитель­
но "земли короля Стефана" (Драгутина). Летом 1354 года венгерский король перешел Саву
и прибыл в Белград, навстречу ему, со стороны Жичи и Рудника, выдвинулся Душан. Судя
по всему, битвы не произошло потому, что венгерская армия оказалась охвачена эпидемией,
от которой умер и брат короля, и войско отступило назад в Венгрию.
Тем временем в Константинополе опять произошел переворот, Кантакузин провоз­
гласил императором своего сына Матфея, однако не нашел поддержки, и приверженцы
Иоанна V вынудили его сложить с себя императорские полномочия и принять монашест­
во. Новым императором стал союзник Душана, молодой Палеолог, который еще в 1351
году называл сербского правителя титулом "превозвышеннейшего императора Сербии".
Для Душана все вернулось на круги своя, то есть к тому времени, когда он провозгласил
себя императором и короновался. Поэтому можно усомниться в предположении, которое
хотя и не высказывается вслух, но подразумевается, будто Душан готовился к завоеванию
Константинополя. Его планам помешала внезапная смерть 20 октября 1355 года. Когда
Душан умер, ему не было и пятидесяти лет.

Возвращение к истокам

Смерть правителя в средневековых государствах всегда была критическим моментом,
потому что всегда означала потрясение созданной им структуры. Поскольку единство со­
хранялось благодаря личной преданности императору тонкого слоя власть предержащих,
родственников и видных военачальников, которым было доверено управление областями,
было необходимо, чтобы и наследник престола обладал таким же авторитетом и силой и
был способен держать их в послушании. В случае с сербско-греческой империей Душана
ситуация осложнялась не только из-за того, что он был непохож на отца, но и потому, что
в состав империи входили различные земли, которые просуществовали вместе всего лишь
несколько лет. Кризис, вызванный сменой власти, выявил глубокие различия между ста­
рыми неманичевскими владениями и недавно захваченными византийскими. То, что было
завоевано в последнюю очередь, было в первую очередь и утрачено.
Вскоре после Душана умер и Прелюб, наместник Фессалии, чем воспользовался дес­
пот Никифор II Орсини, наследник прежнего хозяина Эпира, и весной 1356 года он взял
под свой контроль Эпир и Фессалию. Деспот Симеон решил распространить свою власть
над всем государством, пытаясь занять место сводного брата Душана. В Костуре он про­
возгласил себя императором, получил поддержку некоторых вельмож, в частности прави­
теля Валоны Иоанна Асена. Ему не удалось отобрать у Уроша города и земли, однако он
смог выйти из-под его контроля. Став правителем Фессалии после гибели Никифора Орсинии, он основал здесь династическую власть, "империю", которая несмотря на то, что
она отделилась от Уроша, его пережила.
В центре государства Урош принял управление отцовским наследством и на первых
порах проявил достаточно жесткую власть по отношению к вельможам, церкви, а также
Дубровнику. Он выстоял при нападении венгерского короля Людовика в 1359 году и при­
мирился с изменениями в Далмации, где венгерский король полностью вытеснил венеци­
анцев и лишил их власти над городами. Дубровник также оказался под контролем короля
Людовика I, сохранив, однако, привилегию, состоявшую в том, что дубровницкие купцы
могли поддерживать деловые отношения в Сербии и Боснии даже в тех случаях, когда
король находился с ними в состоянии войны.
Спустя некоторое время начали проявляться признаки слабости правителя, о котором
один старый сербский текст говорит, что он был "умом молод, отвергал советы старших и
охотно слушался молодых". Бывший император Иоанн VI Кантакузин оставил в своих вос­
поминаниях красочное описание событий, происходивших в Сербском государстве. Сжато

163

излагая события за длительный период, он упоминает падение Симеона, войну Уроша про­
тив дяди, независимое положение Елены, старой императрицы, которая подчинила себе
многие города и окружила себя сильной армией, но не помогла ни одному, ни другому пра­
вителю. Аналогично вели себя и вельможи: "и самые могущественные из вельмож более
слабых устраняли от власти и каждый сам себе подчиняли ближайшие города, одни в борь­
бе королю (т.е. Урошу) помогали, сами в ней не участвуя и ему как правителю не подчиня­
ясь, а посылали на помощь военные отряды как союзники или друзья, а другие (помогали)
дяде Симеону; а некоторые из них никого не поддержали, а держа при себе свои войска,
смотрели в будущее и ждали, когда можно присоединиться к тому, кто возьмет верх".
Истинность этих утверждений можно проверить только по отдельным частям импе­
рии, где имеются весьма скудные документы о деятельности наместников Душана или
новых правителей. В одну из частей входили западные и приморские области, в которых
реальными правителями были князь Войислав Войнович, сын воеводы Душана (его власть
распространялась на земли, прилегающие к окрестностям Дубровника до реки Дрины), а
также братья Балшичи, местное семейство военных, жившее в районе Скадара и в север­
ной Албании. Последние подчиняли близлежащие города и вели борьбу с соседними вель­
можами в Албании (семьи Матаранго и Топия) и с Войиславом из-за города Котор. Ло­
кальная война 1361—1362 годов проливает свет на положение дел в империи Уроша: Бал­
шичи объединились с Дубровником против Котора и князя Войислава, в то время как
император выступал в качестве посредника при заключении мира, поскольку у него не­
хватало сил для того, чтобы повлиять на ход событий. Вторая часть империи находилась
на востоке. Ее главной силой была императрица Елена в Серрах. Территорией от христопольских ущелий до Вардара правил кесарь Войихна, успешно отразивший нападение
Матфея Кантакузина и турок в 1357 году. О самостоятельности императрицы свидетельст­
вует не только отдельный двор и собственные вельможи, но и особая политика, которая
наиболее ярко проявилась в 1363 году, когда в Серрах побывал патриарх для переговоров
о примирении с Византией. Третья часть лежала на севере, где произошел конфликт меж­
ду двумя вельможами (1359), и тот из них, который потерпел поражение и которому
император Урош не мог помочь, подчинился венгерскому королю. Речь идет о Бранко
Расисаличе, потомки которого продержались вблизи Дуная до 1379 года.
Немногочисленные примеры, подкрепленные свидетельствами письменных источни­
ков, говорят о том, что Урош в течение первого десятилетия утратил реальную власть и
был лишь тенью отца. В середине 1365 года была предпринята попытка улучшить положе­
ние: императором был объявлен король Вукашин, вельможа из окружения императрицы,
правитель территории в западной Македонии с центром в Прилепе. Брат Вукашина Иоанн
Углеша получил при этом титул деспота и стал правителем Серр и области, которая при­
надлежала раньше императрице. Вукашин в качестве соправителя был помощником и
опорой императора, однако он не принадлежал к "святородной династии" и не был при­
знан на всей территории империи. С другой стороны, он осложнял положение императора
своими конфликтами и враждой с другими вельможами. Тем временем выдвинулись но­
вые фигуры, такие как Лазарь Хребельянович, правитель горняцкой области Ново Брдо,
земель вдоль южной Моравы и города Крушевац с окрестностями, Никола Алтоманович,
племянник Войислава Войновича, умершего во время чумы 1363 года, который изгнал
свою тетку и ее сыновей и захватил власть над всей территорией от западной Сербии до
районов, прилегающих к Дубровнику, затем деспот Иоанн и Константин Драгаши, сыно­
вья сестры Душана, владения которых находились в северной Македонии.
То, что должно было обеспечить единство, вызвало новые расколы, так как группы
конфликтующих вельмож старались перетянуть на свою сторону короля. Зять Вукашина
Георгий Балшич считался в 1369 году отколовшимся от царя, а сам Вукашин в 1370 году
подтвердил привилегии, полученные Дубровником от прежних правителей, не упомянув

164

137. Церковь Николая Чудотворца в Пеане.
Портреты царя Стефана Уроша и короля Вукашина.
Фреска на северной стене притвора. 1365—1371

138. Марков монастырь. Церковь св. Димитрия.
Задужбина короля Вукашина и его сына Марка.
Середина XIV века

139. Марков монастырь. Церковь св. Димитрия.
Портрет короля Марка. 1376—1377 или 1380—1381
140. Серебряная монета короля Вукашина. 1365—1371.
Народный музей, Белград

императора Уроша. Попытки отвергнуть и вытеснить императора можно усмотреть и в
том, что Вукашин объявил своего старшего сына Марка "молодым королем", давая тем
самым понять, что он, подражая Неманичам, считает его наследником.
Где находился Урош в то время, когда враждовал со своим соправителем Вукашином,
неизвестно. Во всяком случае на престол он вернулся некоторое время спустя после Марицкой битвы (26 сентября 1371). Тем временем бывшие союзники столкнувшихся в граж­
данской войне сторон, турки из эмирата Османа, смогли значительно укрепиться в Европе
(1352, 1354) и продолжали распространять свою власть, подчинив себе такие города как
Димотика, Адрианополь, Пловдив. В 1364—1365 годах они стали непосредственными сосе­
дями владений Углеши, которые простирались на восток до озера Пору (Буру) в родопском
приморье (Волерон у византийцев). Углеша, понимая, что он может стать первой жертвой,
если турки будут и впредь распространяться по Европе, начал готовиться к войне. С одной
стороны, он достиг примирения с константинопольской патриархией, осудив Душана и его
действия (1368, 1371), он старался тем самым способствовать консолидации христианских
сил. С другой стороны, он призвал своего брата Вукашина с его войском, находившимся в
центральных и западных областях бывшей империи. В сентябре 1371 года Вукашин и Угле­
ша с большим войском двинулись на турок, однако не только потерпели поражение в битве
при Черномене (недалеко от Адрианополя, позже — Едрен), но и погибли сами.
Марицкое поражение имело далеко идущие последствия. Турки не только не были
вытеснены из Европы, но им открылась возможность для дальнейших захватов. Вассалами
турок-османов стали и наследники поверженного Вукашина, и византийский и болгар­
ский императоры, братья Драгаши, благодаря которым дорога туркам в центр Балкан ока­
залась открытой. Выплачивая ежегодную дань и возглавляя вспомогательные отряды, хрис­
тианские правители способствовали укреплению сил эмира Мурата, хотя еще не так давно
использовали его отца Орхана в конфликтах друг с другом. Область Серр перешла к визан­
тийцам всего на десяток лет. Наследники Вукашина, король Марко и королевич Андрияш
были вынуждены ограничить свои владения в Македонии землями к западу от Вардара,

141. Марков монастырь. Церковь св. Димитрия.
Двуглавый орел на медальоне из хороса.
Третья четверть XIV века
142. Марков монастырь. Церковь св. Димитрия.
Медальон из хороса с именем короля Вукашина.
Третья четверть XIV века. Народный музей, Белград

166

так как восточный берег реки попал под власть Драгаша; Призрен и Печ получили Балшичи, а Косово досталось князю Лазарю и Вуку Бранковичу, который окреп в тени князя
Лазаря и вскоре стал его зятем. Царь Урош пережил своего бывшего соправителя всего на
несколько месяцев и умер в начале декабря 1371 года, когда ему едва исполнилось 33 года.
Крушение императорской власти, уже давно превратившейся в чисто символическую,
открыло шлюзы для новой волны конфликтов и захвата территорий, поставив одновре­
менно перед новыми правителями новые заботы и задачи, поскольку с властью и богатст­
вом им достались в наследство некоторые публичные функции, правда, все еще довольно
скромные. Правители территорий, представлявших собой части бывшей империи, столк­
нувшись также с необходимостью легализовать свою фактическую и реальную власть, то
есть тем или иным образом включить ее в существовавшую государственную структуру,
взять на себя часть прав, символов и славы бывшего королевства и империи.
Все бури и потрясения, которые происходили с момента смерти Душана, никак не
повлияли на процессы в экономической, общественной и гражданской жизни, протекав­
шие в недрах государства и набиравшие силу. Можно отметить также и тот факт, что
расположение рудников и горняцких поселков оказывало воздействие на оформление по­
литической карты территорий. По окончании конфликтов лучше всего приспособились к
новой ситуации те, у кого было больше денег. Этот вывод относится к князю Лазарю и
Вуку Бранковичу, которым принадлежали Ново Брдо, Янево, Трепча и весь бассейн Копаоника, где появился целый рад новых рудников (Плана, Копоричи, Рогозна, а позже Запланина, Бело Брдо и др.), а также к боснийскому бану Твртко I, которому принадлежали
Сребреница и центральнобоснийский горнорудный бассейн (Фойница, Крешево, Дежевица, Олово); сюда можно причислить братьев Драгашей, которые имели Кратово и Злетово
в северной Македонии. Исключение составляли братья Балшичи, у которых не было руд­
ников, но которые, однако, обладали реальными правами в приморских городах, бывших
в их подчинении.
Войны и восстания не способствовали развитию торговли. Дубровницкие купцы в
1371 году жаловались на плачевное положение дел в Сербском государстве: "вследствие
раскола среди баронов мы не можем и не решаемся торговать там в той же мере, как мы
торговали в прошлом". Они переключились на морскую торговлю, однако и в ней быстро
наступил кризис из-за войны между Венецией и Женевой и ее союзниками (1378—1381).
После последовавшего экономического кризиса серебро подорожало на четверть прежней
цены, что оживило торговлю металлами, а вследствие этого и горное дело. С семидесятых
годов XIV века металлы играют в торговле гораздо большую роль, чем раньше, причем
одновременно можно заметить более ярко выраженную привязку купцов, торговавших
ими, к местам производства серебра. Стремясь обрести серебро, необходимое им для раз­
вития дела, приморские купцы также включались в его производство. Горное право того
времени позволяло купцам и торговым сообществам выступать в роли собственников "до­
лей" в рудниках и плавильных мастерских, через своих представителей поддерживать про­
изводство и с помощью капиталовложений способствовать открытию новых разработок и
решению постоянно появлявшихся и усложнявшихся технических проблем (вентиляция,
отведение подземных вод и т.д.).
Так как горное дело в позднем средневековье требовало большого количества рабочих
рук на всех этапах производства, возросший интерес к металлам сопровождался урбаниза­
цией как непосредственно вблизи места производства, так и в тех местах, где концентри­
ровались и селились торговцы. Наряду с чисто горняцкими населенными пунктами в пос­
ледней четверти XIV века подъем переживали и некоторые "торги", такие как Приштина,
Вучитрн, Печ, Хоча, Крушевац, Козник, Щракинов Брод (позже Парачин), Валево и др.
К ним в XV веке присоединилась еще целая вереница торговых мест; среди них были и
такие, из которых в новое время развились города.

167

Косвенным образом в выигрыше от развития горнорудного дела и торговли были,
разумеется, правители тех территорий, которые получали доходы от руды ("урбура"), деся­
тую часть выплавленного металла, доход от монетного двора, рыночные пошлины. Размер
этих доходов неизвестен, но сохранились кое-какие данные, опираясь на которые можно
сделать вывод, что для того времени это были большие суммы. У князя Лазаря сумма
пожертвований монастырям составляла 408 литров серебра в год (данные из сохранивших­
ся хартий), что в денежном выражении оценивалось более чем в 3000 дукатов. Остается,
однако, вопросом, какую же часть своих доходов Лазарь жертвовал монастырям? Твртко I
только от Сребреницы в 1389 году получил за таможенные сборы 425 литров серебра
высокой пробы (та же таможенная пошлина в 1417 году отдавалась за 3000 литров сереб­
ра). Но и расходы у новых правителей были большими: они платили плату чиновникам и
военным, строили укрепления и закупали оружие (в это время в Сербии получили распро­
странение пушки), содержали двор, выступали в качестве ктиторов и меценатов.
Их задачей было не только поддержание порядка и спокойствия, открытых и безопас­
ных дорог, но и поиск форм управления, механизмов решения споров в профессиональ­
ных и технических сферах, неизвестных существовавшему до того традиционному праву, а
также обычному и ученому византийскому. Так же, как и правители, которым они насле­
довали, хозяева областей должны были опираться на специалистов, купцов и торговцев,
мастеров из рудников и предпринимателей. Им они доверяли откуп таможенных пошлин,
переработку добытой руды, местное управление и юрисдикцию. Хозяева территорий осу­
ществляли задачи государственной власти нисколько не хуже, чем прежние правители,
законодательство и систему управления которых они унаследовали.
Благодаря внутренней стабилизации территорий после 1371 года столкновения при­
водили к уменьшению числа ставших самостоятельными правителей и увеличению владе­
ний. Важные последствия имело столкновение князя Лазаря и боснийского бана Твртка I
с Николой Алтомановичем осенью 1373 года. Жупан Никола вытеснил своих родственни­
ков, наследников князя Войислава Войновича, а затем, благодаря поддержке венгерского
короля Людовика I и благоприятному расположению своих владений, начал распростра­
нять свою власть, не обращая внимания на соседей и их права. Когда Лазарь и Твртко I
объединились и получили помощь от королевского бана Мачвы, они смогли взять верх
над жупаном Николой, захватить его, ослепить и поделить его земли. Боснийский бан при
этом получил земли, прилегающие к окрестностям Дубровника и простирающиеся до реки
Лим и монастыря Милешева. Линия, разделяющая владения князя Лазаря и бана Твртка,
была увековечена сначала как граница между Боснией и Сербией, а позже — как граница
турецкого административного деления. Твртко I на этом не остановился, он вдохновился
мыслью о том, что является наследником сербских королей и в 1377 году присоединил к
своим владениям районы, прилегающие к окрестностям Боки Которской, а в 1384 году
подчинил себе Котор и попытался продвинуться в Зету, где перед ним, однако, стеной
встали Балшичи. Следующим крупным шагом в процессе концентрации были события
1379 года, когда князь Лазарь, при неизвестных нам обстоятельствах, устранил правителя
Браничева Радича Бранковича, подчинил себе его территорию и вышел на пограничную
линию вдоль Савы и Дуная.
Через четверть века после смерти Душана немногое напоминало его обширную импе­
рию. Государство Симеона Уроша Палеолога — продолжателя династии, а затем государ­
ство его сына Иоанна Уроша Палеолога в Фессалии (существовавшее приблизительно с
1370 года), столицей которого был город Трикала, не имело больше никаких связей со
старыми сербскими землями. В подобной ситуации были и сербские правители, потомки
наместника в Эпире и Албании (Фома Прелюбович, Александр Асен, Руджина, Мркша
Жаркович), их дворяне и группы военных. Их место в сербской истории определили со­
временные исследователи.

168

На землях, расположенных в непосредственной близости от старых неманичевских,
король Марко и "королевич" (видимо, "молодой король") Андрияш стали продолжателя­
ми дела Уроша как с точки зрения государства и титулов, так и в отношении устройства
своих владений, однако правители центральных областей не признавали их государем и
наследником государя. Нет сведений о положении Драгаша (Деяновича), который был
потомком сестры Душана, и имел большие связи в Болгарии и Византии. Балшичи высту­
пали как наследники прав сербских государей. Когда в 1373 году они получили право
взимать ежегодную дань с Дубровника в размере 2000 перперов ("святодимитарская", или
"сербская" дань), то решили освободить город от этой обязанности, "если будет царь
господин сербам и вельможам и земле сербской". Появления царя они, однако, не дожда­
лись, а королю, стремившемуся возродить королевство Неманичей, оказали решительное
сопротивление, поскольку он представлял для них угрозу.
Боснийский бан неожиданно попал в число сербских областных правителей благода­
ря своим владениям, так как к захваченным его дядей на Неретве и в Хуме территориям
он добавил и соседние земли — до Боки и Лима. Затем он напомнил о своем происхожде­
нии от Неманичей (он был правнуком короля Драгутина). Для подтверждения его слов
приблизительно в период с 1374 до 1377 года была составлена родословная Неманичей,
ставшая основой более поздних сербских родословных. После этого он выдвинул идею о
двойном наследовании сербских и боснийских правителей, согласно которому ему должен
был принадлежать "сугуби венац" (двойная корона), которая дает право распоряжаться
землями тех и других предков. Как он сам пишет во введении к хартии для Дубровника
(1378), он отправился "в Сербскую землю" и там был коронован. При этом он взял себе
символическое для государства имя Стефан и присвоил титул "короля Сербии, Боснии,
Приморья и Западных стран", который копировал титул бывшего короля Вукашина, а

174. Парадное облачение, в котором был похоронен ^
в Раванице князь Лазарь. Около 1390. Музей Сербской
православной церкви, Белград

η s. Золотая печать князя Лазаря на грамоте больнице
Хиландарского монастыря. Аверс с изображением князя
Лазаря. Архив Хиландарского монастыря на Афоне

185

также перенес на себя права и обязанности сербских правителей по отношению к Дубров­
нику. "Перенос королевства" из Сербии в Боснию был осуществлен с согласия короля
Людовика I, который тем временем стал также королем Польши (разумеется, с одобрения
по крайней мере некоторой части сербских властителей, над которым Стефан Твртко ни
до, ни после коронования не имел реальной власти). Его решительными противниками
остались Балшичи, так как политика реставрации Сербского королевства угрожала их тер­
риториальным интересам.
Князь Лазарь имел очень большую территорию, сильных союзников в лице своих
зятьев — Вука Бранковича, Георгия Страцимировича Балшича, Николы Горьянского и
Ивана Шишмана, правителя одной из частей Болгарии, но при этом носил скромный
титул князя. Его сильной стороной было то, что он выступал защитником сербской цер­
кви. На территории, подвластной Твртку, находилась ее небольшая, да к тому же перифе­
рийная часть. Лазарь занял по отношению к патриарху и собору место, которое некогда
принадлежало императору: в 1375 году он вместе с Георгием Балшичем созвал собор для
выборов патриарха, позже участвовал в разбирательстве дел, связанных с церковным иму­
ществом, заботился о выполнении решений суда, он же был крупнейшим ктитором и
дарителем старых обетных монастырей бывших правителей.
В соответствии со своим фактическим положением Лазарь также подчеркивал свою
самостоятельность, самодержавность, он был "государь из земли Сербской", причем "по
милости Божьей", и он тоже стал Стефаном: "Стефан, князь Лазарь". Он выступал как
коронованный властелин, непосредственный наследник Неманича, часть современников
его так и воспринимала, а потомки именно таким видят его в исторической ретроспекти­
ве. Позиция князя Лазаря приобрела особое значение после смерти короля Людовика I
(1382) и разрушения его иерархической системы, когда более важным стало реальное со­
отношение сил.
В последующие годы образуются два сербских центра: один — вокруг короля, вто­
рой — вокруг князя. Они не соперничают, так как обстоятельства заставляют их вести
параллельную политику по отношению к внутренней борьбе в Венгрии и по отношению
к туркам, которые подходят все ближе. И Твртко и Лазарь поддерживают в Венгрии при-

176. Серебряная монета владельца Зеты Георгия
Страцимировича Балшича с изображением родового герба
Бапшичей. 1385—1403. Народный музей, Белград

177. Серебряная монета князя Стефана Лазаревича
с изображением родового герба Лазаревичей. 1389—1402.
Народный музей, Белград

186

верженцев Ладислава Неапольского, вмешиваются в борьбу, однако действуют они не во
всем одинаково радикально: Твртко завоевывает территории в Хорватии и подчиняет себе
далматинские города, в то время как Лазарь на определенном этапе при посредничестве
своего зятя признал Сигизмунда Люксембургского, супруга королевы Марии, наследницы
Людовика I.
Тем временем турки значительно укрепились, подчинив себе область Серр (1383), и
подошли к Фессалоникам, которые вскоре и захватили (1387). Их отряды совершали рей­
ды до Албании и Эпира и вмешивались в локальные конфликты. В Сербии в 1381 году был
разбит один турецкий отряд вблизи Парачина. Эмир Мурат в 1386 году проник с военны­
ми отрядами в южные области (Топлица, Плочник). Князь Лазарь с войском следил за его
продвижением, но до сражения дело не дошло. Албанских князей он разбил в 1387 году, а
в 1388 турки, участвовавшие в войне между Балшичем и королем Твртко, дошли до самой
Билечи, где и были разгромлены (август 1388).

178. Владения князя Лазаря, Вука Бранковича и Георгия Страцимировина Балишна в 1386—1389 годах

187

В ожидании похода в следующем году была образована армия союзников, состоявшая
из воинов Лазаря, Твртка, которыми руководил Влатко Вукович, и Вука Бранковича, чья
территория могла первой подвергнуться удару турок. 15 июня 1389 года на Косовом поле
недалеко от Приштины это войско выступило под командованием князя Лазаря против
отрядов Мурата, его сыновей и вассалов. Битва была кровавой, кроме множества воинов
погибли сам Мурат и один из его сыновей, был взят в плен и убит князь Лазарь. Именно
этим битва так запомнилась современникам и осталась в памяти последующих поколений.
Ввиду того, что сын Мурата Баязит покинул поле боя и вернулся в центр турецкого госу­
дарства, чтобы обеспечить себе власть, распространились слухи о том, что турки потерпе­
ли поражение. Этому непосредственно способствовал король Твртко I, который сообщил
союзникам и друзьям, что победа принадлежит ему. Исход данной битвы меньше всего
сказался на его положении, он продолжал воевать в Хорватии и Далмации. Вук Бранкович
оказывал сопротивление туркам до 1392 года, а его сила и упорство помогли заполнить
пустоту, которая образовалась после гибели князя Лазаря. Лишь много позже он будет
осужден за предательство, в котором ранее обвинялись другие участники этой битвы.
Хуже всего пришлось наследникам Лазаря: вдове Милице и малолетним сыновьям
Стефану и Вуку. Под давлением короля Сигизмунда они были вынуждены согласиться на
вассальные обязательства, так что сын Лазаря приобретал военный опыт в походах воинов
Баязита — убийцы своего отца. Он сопровождал его в Малой Азии, где тот подчинял себе
взбунтовавшихся эмиров, затем в европейских походах, где он расширял круг своих васса­
лов, превращая одновременно вассальные земли в оттоманские провинции: в 1393 году
пала Болгария со столицей в Тырнове, после чего последовали броски через Дунай в
Валахию (1394, 1395). После гибели короля Марка и Константина Драгаша на Ровинах (17
мая 1395) их земли оказались в непосредственном подчинении у турок (братья Марка
Андрияш и Димитрий в 1394 году ушли в Венгрию). Баязит в 1394 году подчинил себе
Фессалию, где были отстранены от власти потомки Неманича, затем, в 1396 году — Болга­
рию со столицей в Видине, а вскоре после этого и территорию Вука Бранковича, где турки

179. Соборная церковь Хиландарского монастыря на Афоне с внешним притвором времени князя Лазаря. 1293 или 1303
и около 1380. Северный фасад церкви

188

заняли важные укрепления и хозяйственные объекты, а часть земель оставили Стефану
Лазаревичу. Данные события углубили пропасть между родственниками, детьми Лазаря и
детьми Вука: раскол продолжался около пятнадцати лет, приведя к тяжелым последствиям
в политике и историческом развитии.
Насколько турки преуспели к концу XIV века в завоевании Балкан, можно судить по
тому, что первой по счету пала принадлежавшая некогда Лазарю земля Поморья и Придунавья. Они держали в своих руках также Скадар и совершали рейды не только за Дунай и
Саву, но и в район далекого Птуя. Многочисленным переселениям более поздних лет и
многим страданиям было положено начало в Сирмии, ныне венгерском городе Святого
Димитрия на Саве (у сербов Митровица), после захвата и разграбления которого его жите­
ли были увезены турками в Брусу в Малой Азии. Оттоманский натиск не могли остано­
вить ни сопротивление вассалов, ни помощь со стороны западных христианских госу­
дарств, ни крестовые походы (особенно после поражения при Никополе в сентябре 1396
года). Только вмешательство еще более могущественного завоевателя, который шел с вос­
тока, сделало это.
Поворот произошел после Ангорской битвы (28 июля 1402), когда Тамерлан, монголь­
ский правитель Персии, нанес поражение Баязиту и захватил его в плен. Огромная Отто­
манская империя была потрясена до основания: часть вассалов откололась, сыновья Баязита рассорились и враждовали целое десятилетие, вовлекая в свою борьбу прежних и нынеш­
них вассалов. Остальным балканским странам победа Тимура обеспечила передышку и воз­
можность просуществовать еще несколько десятилетий. Положение земель, завоеванных
ранее, изменялось лишь в исключительных случаях: Салоники и Афон были возвращены
византийским императорам, однако восстание в Болгарии не принесло результатов.
Положение сербов осложнялось уже упоминавшимся конфликтом между Лазареви­
чем и Бранковичем. В качестве вассалов они все оказались в лагере Баязита, и все с
трудом вернули себе свободу. Стефан Лазаревич в Константинополе был признан импера­
тором-соправителем Иоанна VII Палеолога (император Мануил II был в это время в Евро-

180. Соборная церковь Хиландарского монастыря на Афоне с внешним притвором времени
князя Лазаря. 1293 или 1303 и около 1380. Разрез по линии запад-восток

189

ne, где пытался получить помощь), была достигнута договоренность о его женитьбе на
сестре императрицы, он получил титул деспота, самый высокий после императорского.
Вряд ли тогда кто-либо мог предполагать, какие государственные и правовые последствия
будет иметь этот шаг. Сын Вука Георгий в это же время был в Константинополе в заклю­
чении, что являлось верным признаком конфликта между родственниками.
В то время как Стефан с братом возвращался домой морским путем через Лесбос
(Митилену), где он познакомился со своей будущей невестой, и, обогнув весь Балканский

Димитровцы
Сава s~^-rf

It

*

ВЕНГРИЯ

*γ)

\

Шабац16^/

L ,3айача
Зворник·//
у
# Крупань
Λ.

^

Смедерево\

ГсЬуЙГЧу.

/

Валево
{НИК

/

Ягодина*

s

Λ,

s

I
\

КРУШЕВАЦ

Прокуплье

Трговиште V

\ ·

σν

• Пирот

V

•Трепча

\
СОФИЯ «

Звечан · V -,
Х^Вучитрн
_
\ Приштина
• Ново Брдо

Требинье
^Нови^— . '
рМкотор

\

·'"
Подгорица

^

Янево

у

у·

/""
Призрен

Велбужд

/
Кратово

/

Скопле

ТУРЕЦКОЕ ГОСУДАРСТВО

Границы деспотата около 1422 года
Города и территории под властью Венеции

181. Государство деспота Стефана Лазаревича около 1422 года

190

полуостров, добрался до Бара, Георгий Бранкович освободился из тюрьмы и получил под­
держку и помощь Сулеймана, одного из сыновей Баязита, который завладел европейски­
ми землями. Столкновение между двумя семьями родственников, от которого зависела
власть над Сербией, было неизбежно. Битва произошла в ноябре 1402 года на Триполье,
недалеко от Грачаницы, и победа досталась Стефану Лазаревичу. Помирившись с родст­
венниками с помощью матери, а с Сулейманом — с помощью византийского императора,
деспот Стефан остался турецким вассалом, обязанным выплачивать ежегодную дань и
предоставлять вспомогательный военный отряд. Это не помешало ему в конце 1403 или
начале 1404 года стать вассалом венгерского короля Сигизмунда, который как раз в это
время выбирался из критического положения, в которое попал борясь с соперником из
Неаполя (Ладислав Неаполитанский) и его сторонниками в Венгрии и Боснии. В резуль­
тате он получил Белград, были признаны территории вдоль Савы и Дуная, а позже и
большие владения в Венгрии (1410). Опора на Венгрию и тесные связи с ней, несмотря на
периодические, но недолгие личные или династические столкновения, до конца останутся
осью сербской политики и сделают возможным продолжение существования Сербского
государства и его традиций на венгерской земле после турецкого нашествия.
На отношения с турками влияли внутренние кризисы, которые обострились после
смерти княгини Милицы (монахини Евгении, 1405). В конце 1408 года против Стефана
восстал его брат Вук, который вместе с Бранковичами попросил о помощи турок. Весь
следующий год продолжалась ожесточенная междоусобная война; отряды венгров, при­
шедших на помощь, проникали даже до Трепчи и Приштины. Однако деспот Стефан все
же был вынужден поделить власть с братом, которому принадлежали южные земли госу­
дарства. Но такое положение продолжалось недолго, так как уже в середине 1410 года Вук
Лазаревич вместе с Лазарем Бранковичем были казнены Мусой, братом и соперником
Сулеймана. В живых остался только деспот Стефан и племянник Георгий, погрязшие во
внутренних межтурецких конфликтах. В 1411 году они нашли возможность заключить
длительный мир по той причине, что Стефан назначил Георгия своим наследником.
С того времени, как Георгий вернулся в страну, он помогал Стефану в управлении
государством, которое теперь было объединено. Но бывшие земли Вука по-прежнему про­
должали выполнять свои обязательства перед турками, благодаря чему это разделение со­
хранилось до турецкого захвата 1455 года. От бывших земель Неманичей осталась лишь
небольшая часть в Зете, которой управлял Балша III, внук князя Лазаря по матери. На
протяжении многих лет он боролся с Венецией, которая упорно пыталась вернуться на
берега Далмации, Зеты и Албании после 1409 года, когда она купила у Ладислава Неапольского права на Далмацию. Накануне своей смерти в 1421 году Балша III завещал свою
землю дяде, деспоту Стефану, которому пришлось воевать с Венецией, чтобы вступить во
владение частью этого наследства. У Венеции остались Котор, Ульцин и Скадар и плохие
международные отношения, которые позже (1442, 1448, 1455) повлияли на положение
Зеты, оказавшейся между Сербией, турками и Венецией.
В третьем десятилетии XV века значительная часть территорий бывшего государства
Неманичей находилась в составе одного государства. Рывок к побережью был пресечен, а
земли за Лимом остались в Боснии, правители которой после смерти Твртка I (1391)
сохранили за собой сербский королевский титул, хотя и не имели в Сербии никакого
влияния. В XV веке отношения между двумя государствами были напряженными, однако
причина была не в Хуме и тех землях, которые позже составили Герцеговину, так как здесь
большую самостоятельность приобрели Косачи, династически связанные с деспотами Сер­
бии, а в Сребренице и территориях к западу от Дрины (Усора с Теочаком), которые были
получены деспотами от венгерского короля.
О предшествовавших периодах сербской истории напоминает и положение Сербско­
го государства, окруженного могущественными соседями. Однако это были уже не Вен-

191

грия и Византия, а Венгрия и Турция. Тем более интересным и необыкновенным выгля­
дит внедрение Сербии в византийский мир, который (после 1402 года) имел более чем
скромные силы. При деспоте Стефане власть императоров была ограничена Константино­
полем, Салониками (до 1430), островами и Пелопоннесом и проявлялась в выплате дани и
выполнении обязанностей вассалов. Но тем не менее именно эту призрачную верховную
власть признал Стефан Лазаревич, принимая титул деспота и роль императорского санов­
ника. Теперь эти титулы представлялись не тяжелой обязанностью и ущемлением "самодержавности", а знаком отличия, признаком принадлежности к тому великолепию, кото­
рое излучал Константинополь. Признание символичной верховной власти Византии на ее
закате одновременно является доказательством великой славы и авторитета Константино­
поля, а также понимания своей связи с частью восточного христианства, которое было
сформировано Византией на протяжении веков.
О серьезности, с которой воспринимался данный титул, свидетельствует тот факт, что
Стефан согласился в 1410 году еще раз "венчаться" на деспота при Мануиле II, а Георгий
Бранкович после смерти Стефана, с того момента, как он стал главой государства, назы­
вался "господином" вплоть до августа 1429 года, когда посланцы византийского импера­
тора вручили ему знаки деспотского достоинства. Наследник Георгия Лазарь, зять Палеолога из Морей, также был "венчан" на деспота в 1446 году и тем самым был представлен
как соправитель отца и его наследник (его старшие братья были ослеплены в 1442 году
Муратом II, их общим зятем). Когда после 1453 года не стало византийских императоров
и пала Сербия (1459), "деспотов Сербии" назначал на своей территории Матиаш Корвин.
Эту практику продолжили его наследники даже в разгромленной и расчлененной Венгрии
после 1526 года. Деспотство с Бранковичей перешло на хорватских вельмож Бериславичей, затем на выдающихся военачальников. В XVI и XVII веках при попытках оживления
и возрождения Сербского государства планировалось восстановить не королевство или
империю Неманичей, а "деспотовину" Лазаревичей и Бранковичей.

Становление общества

Среди сербов было распространено известное христианскому Востоку и христианско­
му Западу мнение, будто общество состоит из трех частей, каждая из которых обладает спе­
цифическими и одновременно взаимодополняющими функциями. В одном сборнике "во­
просов и ответов" спрашивается: "На каких людях зиждется мир?", и дается ответ, что на попе,
пахаре и воине, а затем следует пояснение: "Поп молит Бога за весь мир, пахарь кормит попа
и воина, а воин защищает и попа и пахаря". Данный вывод интересен скорее как отражение
сознания, веры в трехступенчатое разделение, корни которой уходят, возможно, еще в праиндоевропейское общество, хотя перечисленные выше три большие группы населения вполне
вписываются в реальную картину христианского средневековья. Поэтому эти три фигуры
могут служить проводниками в лабиринте действительно существовавших слоев и социаль­
ных групп весьма расчлененного и не вполне интегрированного сербского общества.
Очевидно, что "поп" представляет собою священнослужителей, монашествующих, цер­
ковную иерархию, которые, несмотря на различия между ними, отличались от остальных
людей тем, что дали обет и посвятили себя служению Богу, что обязывало их вести опреде­
ленный образ жизни, изолироваться от людей в повседневной жизни (за исключением при­
ходских священников). Внешне это проявлялось прежде всего в строгой/темной и длинной
одежде. Преданность обетам и служение Богу объединяли людей разного происхождения,
имущественного положения, силы и влияния. Но хотя люди духовного звания составляли
замкнутое общество и бежали от суеты мира, у них, как и в светском обществе, сформиро­
валась своя иерархия. И у них, несмотря на ограниченность иерархии, объединявшейся со­
борами всей церкви или отдельных ее частей, имелась основная масса, состоявшая из при­
ходских священников и монахов, численность которых уже в XIV веке была намного боль­
ше, чем во времена преобразований сербской церкви после 1220 года.
Теперь уже призвание к уединенности, подвюсничеству, молчанию ("безмолвие") и
молитве было не единственным, а возможно даже и не преобладающим мотивом для при­
нятия монашества. И если Растко с его бегством от мира в юношеские годы может счи­
таться представителем исступленного монашества, которое во все времена было носите­
лем миссии церкви, то его отец Неманя воспринимается как выразитель другого мотива, а
именно — желания подготовиться к блаженному концу после жизни в мирской суете. И
чем более зрелой становилась христианская община у сербов, чем больше людей слышало,
понимало и вдохновлялось проповедью церкви, тем большей становилась среди монаше­
ствующих доля представителей второго направления. Обстоятельства сложились так, что
во времена стремительных переворотов и перемен, полной неуверенности в будущем, мо-

193

настырские институты оказались в состоянии дать прибежище и стали привлекательными
не только в духовном, но и чисто материальном плане.
Общие церковные правила и монастырские типики запрещали что бы то ни было тре­
бовать от тех, кто поступал в монастырь. К увеличению численности монахов монастыри не
стремились. Например, в типиках Хиландарского монастыря и монастыря Студеница со­
держалось требование соблюдать равновесие между материальными возможностями и чис­
лом достойных собратьев. В соответствии с Законником Душана считалось, как уже говори­
лось выше, что для содержания одного монаха требуется 20 домов. Тем не менее монастыр­
ские учреждения впадали в искушение предоставлять отдельные кельи, скиты или места в
монашеском братстве за ответные дары монастырю. Со временем даже установилась прак­
тика, когда место в иноческом братстве ("аделфат" или "адрфат") с обеспечением пищей и
монашеским одеянием становилось предметом договора между монастырем и имущим да­
рителем. Иногда даритель или попечитель получал право присылать в монастырь того, кого
он считал нужным. В тяжелые времена после Косовской битвы аделфаты в больших монас­
тырях на Афоне давали прибежище тем, кто попал в затруднительное положение: "если
окажутся без своего владения, как это со многими господами приключилось". Так записано
в одном из документов русского монастыря Ксилургу на Афоне (1396). В подобных случаях
было предусмотрено, например, что сыновья княгини Милицы могут прийти в монастырь
или куда-нибудь поблизости от него, а дочери в приход, обслуживаемый монастырем, или в
Фессалоники, и там пользоваться всем, что полагается члену монашеской общины. О са­
мой же княгине говорилось, что если она прибудет в какой-либо монастырский приход для
того, чтобы воспользоваться аделфатом, ей будет выделено 10 "крепких" домов, хозяева ко­
торых будут выполнять все работы и обеспечивать ее дровами.
Основание новых монастырей, подключение их к старым ктиторам при старых мо­
настырях, возможность устанавливать "аделфат"— все это позволяло увеличить число
монахов и монастырских общин, но одновременно и нарушало аскетизм монашеской жизни.
Это начали замечать и сами современники, поэтому и в светском законодательстве, на­
пример в Законнике Душана, появились правила, запрещающие монахам жить за предела­
ми монастырей, смешиваться с мирянами и т.д. Из рядов строгих монахов, "исихастов",
которые были популярны в Византии и распространились оттуда в Сербию, исходили
призывы к обязательной совместной жизни ("киновии") без раздельного питания по ке­
льям, к объединению имущества, к большей дисциплине и послушанию старшим, к более
ярко выраженной автономии монастырей и сопротивлению внешним влияниям.
Церковь не могла ожидать от монастырей, которые видели в скитах и монастырских
кельях убежище и источник материального благополучия, что они станут осуществлять ее
главную миссию: она должна была опираться на образованных монахов, подготовленных к
будущим задачам управления церковью. Центрами подготовки, безусловно, были крупные
монастыри, в которых происходила передача знаний и опыта молодым, призванным к ду­
ховному совершенствованию. Патриархия в начале XV века имела и специальное "учили­
ще", свидетельство о котором, вспоминая о благотворительности деспота Стефана Лазаре­
вича, оставил беженец Константин из Костенца: "к первопрестольнику сербскому и патри­
арху ученому посылает меня". Константин, который позже стал автором жизнеописания
деспота, уже в Болгарии получил образование у одного из учеников славного патриарха
Евфимия, а в Сербии он остался мирянином и "учителем сербским". Судя по числу руко­
писей, записей, тщательной и ученой работе, в последние десятилетия существования Серб­
ского государства уровень образованности монашества не понизился.
О церковной иерархии известно очень мало. Жития имеются только у первых трех пат­
риархов. Первый из них (Иоанникий) был сначала логофетом короля, а третий (Ефрем)
происходил из "исихастов" и соединял в себе образованность, склонность к литературной
деятельности с подчеркнутой набожностью. Он старался избегать церковных почестей и

194

должностей, но тем не менее, из-за стечения обстоятельств, дважды занимал престол серб­
ского патриарха. О происхождении остальных патриархов и митрополитов, которых в этот
период иногда называли и архиепископами, сведений нет. Хиландарский монастырь пере­
стал играть прежнюю роль в подготовке высшего священства. Сербская иерархия после 1346
года возросла численно, так как старые епископии стали митрополиями, но были основаны
или восстановлены некоторые другие епископии. Сеть церковных организаций все еще была
простой, несмотря на то, что страна стала гуще заселена и в большей степени урбанизиро­
вана. Разница по сравнению с византийской территорией была огромной, так как там даже
небольшие города вроде Драма могли быть местом пребывания митрополита, а крупные села,
как, например, Ежево (Дафни) — епископским центром.
Постоянное воздействие церкви на массы верующих обеспечивали приходские свя­
щенники. Сельские священники влияли на образ жизни своих прихожан, от их слова и
дела, активности и авторитета зависело, насколько христианская этика будет направлять
поведение людей, в какой мере будут искоренены остатки язычества. Поэтому степень
распространенности священников, существование сельских церквей являются существен­
ным показателем прочности христианства в данной стране. Списки семей в так называе­
мых "опширних дефтерима", то есть учетных книгах, использовавшихся после установле­
ния власти турок, начинаются со священников, которые стояли в начале списка жителей
села, что позволяет сделать выводы о существовании священников и о соотношении их
числа и общего числа жителей и их дворов. Перепись, проведенная в земле Вука Бранковича вскоре после ее завоевания турками в 1455 году, была проанализирована с точки
зрения количества и расселенности священников. В результате были получены данные об
относительно густо населенных областях Косова поля и соседних жуп, где христианство
существовало уже более пяти столетий.

182. Руины крепости Ново Брдо в окрестностях Приштины. XIV—XV века

195

Приблизительно половина от общего числа сел (623) была без священника (322); в тех
селах, где священники были (301), девять десятых имели одного священника (270), редко
бывало по два священника (28), а в исключительных случаях и больше (одно село и один
город имели по 3, а один торговый городок даже 4 священника). Эта перепись охватывала
только дома помещичьих "тимаров", но не учитывала "хасы" султана и санджак-беков,
где, как правило, населенные пункты были более крупными и богатыми (в данном случае
Ново Брдо, Янево, Трепча и др.) и где были и католики. Села без священников обычно
меньше, менее 30 дворов. Установлено также, что священнические дворы составляли 1,79%
от общего числа охваченных переписью хозяйств. С учетом того, что уже сказано о более
значительных населенных пунктах, дворы священников фактически составляли 2%, а 1
священник приходился на 50 дворов. Правда, остается открытым вопрос, насколько эти
данные отражают состояние сербской церкви на всей территории. Вероятно, в горных
малонаселенных районах соотношение было хуже, о чем свидетельствуют и различия меж­
ду отдельными жупами земель Бранковичей.
О материальном положении священников заботилось и светское законодательство.
Законник Душана требовал, чтобы священники и во владениях монастырей, и у господ
были обеспечены "тремя нивами законными", с помощью которых они будут кормиться,
если у них нет своей "баштины", то есть унаследованной земли. Очень строго наказыва­
лись те, кто поднимал руку на монаха, священника или архиерея. Священник разделял
судьбу своей паствы, в крупных монастырских хозяйствах его даже не освобождали от
трудовых обязанностей. Но в первую очередь присутствовало стремление к тому, чтобы
"поповская голова была свободна", чтобы священнику не мешали исполнять его долг и

183. Серебряная монета из города Смедерево. 1430—1459
184. Колокол из церкви св. Николая в селе Банье в Метохии.
Отлит в 1432 году мастером Родопом. На колоколе помещены
образ Николая Чудотворца, текст псалма и имя мастера
с датой отливки. Народный музей, Белград

196

чтобы он был в духовных делах подчинен только церковной юрисдикции, которая была
полностью отделена от всякой другой власти.
"Воин" в рассказе, где говорилось о тех, на ком мир держится, представлял дворянст­
во, так как "воины" в узком смысле слова, как общественный слой, упоминавшийся в хар­
тиях XIII века, исчезли, превратившись в дворянство-властелу, либо растворились в массе
работников в господских и монастырских хозяйствах. В Законнике Душана термин "воин"
не используется в прежнем содержании этого слова, светское общество он делит на "властелу" и "себров".
В связи с этим необходимо напомнить, что сербы в средние века отличались от своих
потомков в Венгрии в начале XVI века или на военной границе тем, что среди них воинский
элемент был весьма незначительным. Во времена правителей-завоевателей Сербское госу­
дарство не имело в достаточном количестве воинов, поэтому использовались наемники:
каталонцы, крещеные турки, немцы, которые долго находились на службе у Душана. В позднее
средневековье доля ратников зависела не от настроенности или предрасположенности, а от
степени расслоения общества. Условия для массового призыва ратников были там, где со­
хранялись свободные люди, способные иметь коня и оружие. С этой точки зрения имелись
большие различия между земледельческими областями, где люди были привязаны к земле,
разбиты на небольшие семьи, а посему не годились, да и не были способны участвовать в
военных действиях (за исключением случаев, когда речь шла о защите своего края), и об­
ластями, где население занималось скотоводством, где люди жили в содружествах-катунах как свободные и мобильные члены этих своеобразных братств, которые к тому же еще и
сами разводили лошадей. Поэтому в истории войн на Балканах влахи и арбанасы занимают
видное место. Уже Душан в значительной мере опирался на арбанасов и тем самым способ­
ствовал их распространению. В полной мере воины-арбанасы проявили себя под командо­
ванием своих вельмож во времена междоусобной борьбы и обороны от турок. Ославяненных влахов распознать труднее, однако их роль во времена турецкого нашествия и в первый
период турецкого правления была, бесспорно, велика.
Хотя источник пополнения ратников постепенно оскудевал, с прежних времен остался
достаточно сильный слой дворянства, опиравшийся на землевладение, для которого служ­
ба в армии, а особенно командование и помощь правителю в делах управления и судопрои­
зводства, оставалась главной задачей. В текстах, относящихся приблизительно к середине
XIII века, отмечается изменение терминологии: старое название "боляр", общее для сла­
вянских текстов, уступает место новому названию "властел". Существовало мнение, что за
этим изменением кроются более глубокие перемены в положении и составе дворянства.
Несмотря на то, что в названии "властел" подчеркивается функция исполнения власти, служба
правителю, действия от имени правителя, все же нельзя сказать с уверенностью, что новое
"чиновническое дворянство" заменило старое "родовое дворянство". Для столь важных
выводов слишком мало сведений о людях и семьях, а кроме того, вероятно, в Сербии, как и
в других странах, эти две составные аристократии не исключали, а дополняли друг друга.
Среди сербской властелы XIV—XV веков должны были существовать большие разли­
чия в богатстве, размерах владений, в важности и значении исполняемой службы. Встре­
чались владельцы нескольких сел и нескольких жуп, сановники при дворе и мелкие чи­
новники. Законник Душана говорит о властеле и о "вельможах" или о крупной властеле,
а с другой стороны о "властелинчичах". Он упоминает о различиях символического харак­
тера: большого властелина вызывают в суд "книгой судьи", то есть письмом, в то время
как другим только показывают печать как знак полномочий. Властелинчича, если он обру­
гает властелу, наказывают не только денежным штрафом, но и битьем палками, хотя при
нанесении властелином обиды властелинчичу это исключается. Византийское право, ко­
торое было образцом при создании Законника, старалось не углубить, а смягчить разли­
чия, поскольку его отправной точкой было общество свободных и равных римских граж-

197

дан. Законник вьщелял различия там, где было необходимо, как в уже цитировавшейся
статье о присяжных, где требовалось, по "закону святого короля" (Милутина), чтобы "круп­
ной властеле" были присяжными "крупные властелы", а в случае "средних людей" и "себров" присягали бы равные им ("их дружина"). Трудно предположить, что дело могло бы
обстоять иначе в дифференцированном и неоднородном обществе.
Большие изменения в составе дворянства принес во второй половине XIV века про­
цесс, в ходе которого вельможи превратились из наместников правителя и служащих в
самостоятельных хозяев территорий. Те, кому это удалось, создавали свои дворы, свой в
большей или меньшей степени разветвленный управленческий и военный аппарат и за­
полняли вакансии в нем своими родственниками и служащими, которые таким образом
получили социальное повышение. Это новое движение аристократии зародилось среди
свободных хозяев, потомков бывших "воинов", впоследствии арендаторов, которые со­
хранялись со времен короля Милутина до падения Сербского государства. Вместе с визан­
тийскими территориями из Византии пришел и институт аренды, то есть передачи в по­
жизненное пользование земли при условии несения арендаторами воинской службы у
правителя. Примеры некоторых выдающихся родов, таких как Балшичи, Карагеоргиевичи, Црноевичи, Мазареки, Спани, показывают, что путь социального роста был открыт
для влахов и арбанасов. С другой стороны, сербы включались в состав венгерского дво­
рянства, особенно после падения Сербского государства.
В последние десятилетия существования Сербии можно заметить изменение отноше­
ния дворянства к правителю. Те поколения, которые помнили распад империи, ревниво
оберегали свою самостоятельность. Рассказывая о жизни Стефана Лазаревича, его биограф
вспоминает, что вельможи не забыли, как "отец его (то есть Лазаря) с самого начала подчи­
нил (их) себе", но теперь (после 1389 года) они пытались вырваться из-под власти Стефана
и стать равным ему. Попытки раскола были предотвращены, виновные наказаны, а из бо­
лее поздних времен данных о непокорстве нет (кроме Црноевича в Зете). У Константина
Философа есть история, которая должна объяснить подобную перемену. Как-то, расчувст­
вовавшись, Баязит решил преподать урок молодому Стефану Лазаревичу и предсказал, что
после его смерти начнется борьба, если он еще при жизни не покорит всех сильных и не
заставит их подчиниться своей воле, а своих людей, как благородных, так и бедных, не воз­
высит и не прославит. Действительно ли Стефан Лазаревич совершил своеобразный соци­
альный переворот "сверху"? В этой истории есть элемент пророчества на основе знания
позднейших событий, однако она подтверждается фактами сведения счетов с такими вель­
можами, как Никола Зойич и Новак Белоцерквич в последние годы XIV века.
В отличие от монашествующих и священников, которые по конфессиональным сооб­
ражениям были ориентированы на Византию и ее церковь, сербское дворянство конца сре­
дневековья находило образец для себя и в образе жизни, и в манере одеваться, и в оформле­
нии своего жилья у своих собратьев по сословию в соседних странах, в той общеевропей­
ской рыцарско-дворянской культуре, которая была характерна для "осени Средневековья".
Хотя аристократическая среда Сербии в последнем веке ее существования как самостоятель­
ного государства известна плохо, тем не менее можно сделать вывод, что там были приняты
некоторые типично западные виды выражения благородства, например геральдическая сим­
волика. Распространенность геральдического языка может быть прослежена на монетах
времен Стефана Дечанского. Во второй половине XIV века формируется герб в соответст­
вии со всеми геральдическими правилами (сначала у Балшичей), а затем происходит слия­
ние византийских символических украшений и знаков (орлы, огнива, венцы и короны),
которые еще раньше появились в Сербии, и геральдических щитов и шлемов, в результате
чего возникают гербы различных династий и Сербии.
Рыцарские ордена, которые были в большой моде в период позднего средневековья,
также прижились в Сербии. Авторы XVII века приписывают царю Душану основание

198

ордена "Столп святого Стефана", но подтверждений этому нет. Стефан Лазаревич, несо­
мненно, принадлежал к внутренней части "Ордена дракона", который был основан коро­
лем Сигизмундом Люксембургским. И как правитель, и как член ордена деспот Стефан
имел право посвящать в рыцари. Константин Философ называет это правом славных ры­
царей "венчать" и подчеркивает, что королевские дворяне хвалились тем, что им деспот
"рыцарство вручил". Знаки рыцарских орденов, иногда называемые просто "шаркан" (от
венгерского sâkâny, что значит "змей"), упоминаются и в описях вещей сербской властелы
наряду с многочисленными упоминаниями гербов ("знаменья"), что бесспорно, свиде­
тельствует об их распространенности.
В истории о трехступенчатом разделении общества, которая лежит в основе нашей
социально-исторической панорамы, наиболее пеструю группу представляет собой та, ко­
торая стоит за "пахарем". Это человек, который кормит и попа, и воина, и представляет
всех тех, для кого характерны принадлежность к мирянам, неблагородное происхождение
и кто в силу этого негативно воспринимается современниками, а вслед за ними и исследо­
вателями нашего времени. Юридический язык Законника Душана обозначает словом "себра"
или даже "себрдие" тех мирян, которые не входят в состав "властелы" или "властелинчичей", хотя в конкретных статьях при рассмотрении отдельных норм законодатель употреб­
ляет и более узкие и специфические названия (отроки, меропахи, дворяне, жупляне, сиро­
ты, сокальници, станици, торговцы). В Сербском государстве слово "себар" имело тот же
смысл, что и слово "пук" (populus) в отдельных приморских городах, то есть это не класс,
а "осадок", состоящий из разнообразных элементов и групп.
Для более подробного рассмотрения социального среза сербского средневекового об­
щества наряду с "горизонтальным" расслоением, моделью которого могут быть масло и
вода в лампаде, следует представить себе и "вертикальную" расчлененность, наподобие
долек апельсина. Внутри "большого общества", которое только формируется и под кото-

185. Часть крепости в Белграде, где средневековые стены застроены укреплениями позднейших времен

199

рым подразумевается все население в рамках одного государства, наблюдается значитель­
ная интегрированность духовенства и правящего слоя и большая расчлененность осталь­
ной части населения. Всю сложность такого общества можно представить, сравнив нерав­
ные в своих материальных возможностях и правах слои с группами, которые отделены от
других или пространственно, или границами языка, на котором они говорят, или персо­
нальными правами, в соответствии с которыми они живут. В таких группах есть своя,
отдельная расслоенность, которая не совпадает с расслоенностью общества в целом. Разу­
меется, не все части этого общества изучены в равной степени, некоторые из-за скудости
данных останутся навсегда неизвестными. Среди того, что известно, в некоторой степени
различаются городские сообщества со своими особенностями внутри отдельных типов
городских населенных пунктов, затем скотоводческие сообщества влашских и арбанасских катунов и земледельческие сообщества, которые в конце средневековья были извест­
ны меньше, чем во времена великих обетниц, когда королевские хартии проливали свет по
крайней мере на крупные владения. Приморские города все больше самоизолировались и
отделялись от Сербского государства. Там, с большими или меньшими потрясениями,
происходил процесс разделения на дворянство (патрициат) и пук, причем патрициат ста­
новился все более закрытым сообществом и не допускал представителей пука к участию в
органах власти. В Которе в ответ на "закрытость" патрициата в 1362 году произошел
переворот, и его власть была на время свергнута (1380), в Баре "закрытие" произошло во
времена деспота Стефана, но столкновения патрициата и пука продолжались и под влас­
тью Венеции. Южные города, которые были под властью сербских правителей, почти не
участвуют в интенсивном развитии горнорудного дела, активную роль в котором играли
дубровницкие купцы.
Горняцкие города также имели автономию, но в них в отличие от приморских горо­
дов не сформировались коммунальные общества. Значительная и влиятельная часть насе­
ления (латиняне, прежде всего дубровницкие купцы, а также саксонцы) жила в соответст­
вии со своими правовыми нормами и подчинялась законам своего города. Жители Дуб­
ровника были обязаны при возникновении споров обращаться к своим городским влас­
тям, а с конца XIV века практиковалось назначение консула и двоих судей, которые в
Сербии или в Боснии выносили решения по спорам своих земляков. Списки обвинителей,
обвиняемых и судейских коллегий показывают, сколь многочисленны были дубровницкие
купцы в сербских городах и как колебалась их численность, достигшая наивысшего уров­
ня в 20—30 годы XV века. В тех случаях, когда речь шла о спорах между дубровчанами и
представителями других групп населения, образовывались смешанные суды, состоявшие
из равного числа представителей каждой стороны. Таким образом из-под юрисдикции
автономных органов ускользала часть дел. Эти органы не имели серьезной материальной
основы и прав юридического лица.
В Ново Брдо, крупнейшем населенном пункте среди горняцких городов, можно выде­
лить высший слой, своего рода зародыш патрициата. Однако основным и наиболее массо­
вым был слой рабочих, занятых в горном деле и сопутствующих службах. Они зависели от
предпринимателей или были сами вовлечены в предпринимательство (труд в качестве доли)
и работали полные неуверенности в завтрашнем дне (пока не найдут рудную жилу или слой).
Это были люди, вынужденные жить в кредит. С другой стороны, торговцы заманивали их
возможностью покупки в долг, чтобы освободиться от товаров, привезенных ими взамен за
дорогое серебро. Во всяком случае в сербских горняцких городах в последние десятилетия
самостоятельности Сербского государства задолженность населения получила такие разме­
ры, что вызвала социальные и политические проблемы. Кредиторы стремились взыскать
долги, используя всевозможные средства, даже заточение должников в собственные тюрь­
мы. Местные власти, и даже сам деспот Георгий, старались защитить своих подданных, объ­
являя мораторий на выплату долгов, запрещая взыскивать за долги более одной трети зара-

200

ботанного, определяя при обмене денег такой курс, который отвечал бы интересам должни­
ков. Так как кредиторами часто были жители Дубровника, взыскание долгов переросло в
дипломатическую проблему, поскольку правительство Дубровника видело в этом акте на­
рушение старых свобод и привилегий своих граждан. Крупные потрясения, вызванные войной
и временным захватом турками Сербии в 1439—1444 годах, оттеснили эти проблемы на вто­
рой план, однако они продолжали оставаться актуальными еще очень долго. Из документов
о деятельности дубровницких торговцев видно, что они не принимали в расчет часть своего
имущества, которая выражалась в долговых обязательствах местного населения. Они были
довольны, если им удавалось вернуть хотя бы половину или одну треть долгов.
Скотоводческие сообщества влашских и арбанасских катунов известны плохо. Катуны разветвлялись и, сохранив воспоминания о своем общем происхождении, перерастали
в "племя", характерное для горных областей Герцеговины и Черногории в новое время.
Известными "племенами" во времена турецкого владычества были Баньяны, Дробньянцы, Белопавличи, Негуши, Пиперы, Васоевичи, Никшичи и др. Их корни — в катунах,
зафиксированных в документах XIV и XV веков, хранящихся в архивах Дубровника или
Котора. Во главе влашских общин стояли "катунары", по имени которых какая-либо из
ветвей прежнего катуна получила название. Некогда катуны имели двоих старейшин, ко­
торые легко превращались в "князей" или "воевод", тем самым сближаясь и уравниваясь
в правах с властелой. Процессы, начавшиеся после смерти Душана, устраняли преграды
между территориальной структурой и скотоводческими общинами, которые перемеща­
лись с зимних пастбищ на летние и обратно и облегчали интеграцию на уровне террито­
рий ставших самостоятельными областных господ. Турецкие захваты, сопровождавшиеся
искоренением старого дворянства, дали шанс катунской аристократии занять освободив­
шиеся места и взять на себя некоторые функции прежнего дворянства (особенно по отно­
шению к церкви и священству), что было нетрудно, так как многие влашские старейшины
получали "тимар", то есть выдававшийся турками надел людям, несущим военную служ­
бу, и тем самым влились в число "спахий". Привилегированное положение "христианспахий" продержалось недолго, всего несколько десятилетий, однако с их исчезновением
не исчез авторитет "народных лидеров" и хранителей средневековых традиций.
Насколько можно заключить лз немногочисленных документов, в катунах сохранялся
свободный статус их членов, которые считались родственниками и были обязаны помогать
своим, ручаться за них, совершать кровную месть и т.п. В соответствии с этим важна была
роль "сбора" (от слова "собор") катуна, где принимались решения и вершился суд. В сохра­
нившихся документах о скотоводческих общинах вообще ничего не говорится о женщинах.
В хартиях правителей и в Законнике Душана содержатся статьи, касающиеся вдов и сирот,
в которых выражается стремление облегчить их роль главы дома и хозяйства. В городе в этом
отношении был сделан шаг вперед, так как некоторые виды деятельности были предусмот­
рены и для женщин. В Законе города Ново Брдо от 1412 года недвусмысленно запрещается
замужним женщинам заниматься продажей хлеба, соли и фруктов, только "сироты" могли
делать это, чтобы прокормиться.
При рассмотрении сербского общества конца средневековья необходимо упомянуть и
иностранцев, пребывание которых, например в Дубровнике, зафиксировано в документах
достаточно разносторонне, о других же, в частности о греках и турках, есть только упоми­
нание, что они занимали посты таможенников в городах или высокопоставленных служа­
щих в центральном аппарате управления. Составной частью этого общества были также
общины жуп и сел, но о них данных нет, как нет и информации об изменениях в больших
владениях, о которых говорилось в одной из предшествующих глав.
Все вышеупомянутые слои и группы объединяла в одно целое власть правителя. Од­
ними он правил непосредственно, так как они поклялись ему в "верной службе", други­
ми — опосредованно, так как они находились под властью первых, а третьи просто жили

209

на территории, на которую распространялась его власть. И во времена деспота правление
было традиционным, применялось унаследованное законодательство, византийское и серб­
ское. Законник Душана, пришедший из прошлого, обладал авторитетом "императора Сте­
фана", он многократно переписывался, а в некоторых местах, возможно, и дополнялся.
Продолжалось вытеснение обычного права и расширение компетенции государственных
органов и судебной системы правителя. Во времена деспота Стефана была проведена ре­
форма управления, в соответствии с которой основной административной единицей стали
"власти" во главе с воеводой, резиденция которого находилась в одном из крупных горо­
дов. Эта реформа не затронула земель Бранковичей, в которых до конца сохранилась
система "кефалий", унаследованная от империи.
По образцу Византии двор правителя переместился из крепостей и изолированных
резиденций в город. Князь Лазарь сделал местом своего пребывания город Крушевац, его
сын Стефан Лазаревич — Белград, а Георгий Бранкович и последние деспоты — Смедерево. От всех дворов остались лишь стены и башни, особенно внушительные в Смедереве,
которые были построены за весьма короткий период, с 1428 по 1430 год. Двор в комплексе
с городом становится "столицей" ("престоница"), то есть местом, в котором концентри­
ровались все основные институты власти (канцелярия, сокровищница, суд), где находи­
лись также символы власти правителя (престол, инсигнии). Двор представлял собой не
только место, откуда совершалось правление, но и источник культуры. Он был местом, где
культивировалась "придворность", куртуазность в изначальном смысле этого слова, при­
дворное поведение и этикет. Так же, как и во времена Душана, при дворе собирались
молодые представители властелы, за счет которых увеличивалась свита правителя и кото­
рые учились придворным правилам на будущее.
У Константина Философа описание двора деспота Стефана крайне схематично: служ­
бы распределены по трем "чинам", по трем концентрическим кругам, согласно образцу
небесной иерархии ("можно было увидеть картину Ареопагита"). Дворцы сияли "в любом
императорском помещении", не допускались "крики, топанье ногами и смех", все были
одеты "в светлые одежды", которые раздавал сам деспот. Было принято избегать "женской
любви и мусикийского рода", что остается неясным, хотя вполне различима тенденция
подчеркнутой аскетической сдержанности. Музыка допускалась только в пределах, необ­
ходимых для военных целей. В другом месте, описывая прием посланника Мурата II,
Константин забывает о своей тенденциозности и рисует совершенно другую картину и
атмосферу: деспот "устроил большой пир с ним, они плыли по Дунаю и Саве на судах и
пили и веселились".
Разумеется, нет причин предполагать, что придворная жизнь при деспотах отличалась
от других дворов того времени строгостью и монашеской серьезностью. Пик придворной
жизни можно было наблюдать во время больших праздников или приемов важных гостей.
В торжественной обстановке проходил и прием посланников. Любимым развлечением
дворянства наряду с охотой были рыцарские турниры. Константин Философ хвалит одно­
го из рыцарей деспота, который перед венгерским королем "на соборе всех князей пора­
зил самых сильных и взял венец победы".

Развитие культуры

Душаново царство невозможно представить себе без византийского влияния в прошлом.
Оно позволило лучше узнать, что представляет собой империя, и усвоить то ценное, что было
для нее характерно. После ее возрождения, несмотря на шаткость и недолговечность, им­
перия вызвала в старых сербских землях новую волну византинизации. Роль связующего
звена, которую раньше выполнял один только Хиландарский монастырь, стали теперь иг­
рать захваченные византийские земли, включая и всю Святую Гору. По-видимому, конфликт
с константинопольской патриархией не приостановил передвижение монахов, священни­
ков и представителей высшей иерархии между византийскими и старыми сербскими облас­
тями. Когда же вследствие известных событий ослабли политические связи, были ликви­
дированы столкновения с константинопольской патриархией (1368, 1371, 1375), а возрас­
тавшая турецкая опасность заставила христиан идти на сотрудничество и взаимопомощь.
Время укрепления византийско-сербских связей совпало с периодом триумфа исихазма. Это монашеское движение повлияло на церковную и культурную жизнь своими бого­
словскими взглядами и подвижнической практикой. Важную роль в распространении вли­
яния исихазма сыграли так называемые "синаиты", которые появились в Сербии в семиде­
сятые годы XIV века и основали в землях князя Лазаря монашеские общины, для которых
была характерна обновленная духовность, основанная на "безмолвии" (исихия), постоян­
ном самоусовершенствовании, стремлении проникнуться божественной энергией. Именно
из этих монашеских общин исходили идеи необходимости строгой совместной жизни мона­
хов — "общежитии" (киновия), а также автономии монастырской жизни. Некоторые из
синаитов, пришедших в Сербию, имеют свои жития и даже локальный культ, что свиде­
тельствует об их сильном воздействии на окружающих. По происхождению они были греками,
болгарами, сербами. Вместе с другими монахами-исихастами они способствовали форми­
рованию христианского единства и преодолению этнической разобщенности.
Тот факт, что труды Григория Паламы, солунского митрополита и идеолога исихазма,
который в свое время на Святой Горе беседовал с Душаном, переводятся на старый серб­
ский язык уже в первое десятилетие после его смерти (в 1359 году), свидетельствует об ог­
ромных изменениях, произошедших за этот период: старая сербская библиотека стала по­
полняться актуальными произведениями. Разумеется, не прекратился традиционный перенос
старых текстов в новые кодексы: из старых сербских и болгарских "изводов" или из гречес­
ких оригиналов. После того, как были удовлетворены самые насущные потребности, стало
возможно перейти к тому, что раньше было бы расценено как роскошь. Наряду с новыми
темами и жанрами, о которых речь пойдет дальше, можно отметить и общебогословские про-

211

изведения, в которых отражены достижения античной философии, такие, например, как
"Источник мудрости" Иоанна Дамаскина, переведенный на сербский в XV веке, затем тру­
ды, объясняющие, что такое философия, сборники изречений мудрецов, сборники античной
и библейской мысли ("Пчела") и пр. Это были тексты, отражавшие содержание и структуру
"полной образованности" того времени и формулировавшие программу, которой следова­
ло овладеть для ее достижения. Это были тексты, по которым сербский читатель того вре­
мени мог познакомиться с фрагментами сочинений Аристотеля. Еще более важным являет­
ся то обстоятельство, что благодаря им читатели могли ознакомиться с идеями христиан­
ского гуманизма поздней Византии, для которой свойственно уважение к учености, любовь
к книге, стремление к лучшему и высшему, потребность в совершенствовании. На такой
позиции стоят переписчики, которые в примечаниях и комментариях стремятся исправить
"грубости" своих менее ученых предшественников. Она также отражена в недвусмыслен­
ных заявлениях, подобных тому, которое принадлежит Константину Философу: "Не раз там,
где ничего не могли сделать армии, несмотря на все старания, и многие вооруженные ко­
рабли, там многое сделало просвещение".
Кроме тесной связи территорий сербских правителей с Византией, важными для куль­
туры последнего периода средневековья было возникновение новых владений и появление
новых господ и дворянства, которыми они (правители) были окружены. Те из них, которые
поднялись до такого уровня, что могли иметь собственный двор и дворян и собственные "зем­
ли и города", должны были также взять на себя роль защитников церкви и благотворителей
по отношению к тем, кто оказался в беде. Если они сами об этом не вспоминали, им напо­
минали те, кто от их помощи и защиты зависел. Поучителен в этом смысле пример святогорских монастырей и сербских областных королей. Оставшись без покровительства визан­
тийских императоров и сербских правителей, потеряв часть владений во время турецких за­
хватов (1386,1387), старые византийские монастыри стали обращаться за помощью к серб-

200. Памятник на месте смерти деспота Стефана
Лазаревича (1427). Поставлен местным священником
Георгием Зубровинем. Црквине близ Младеновца

201. Монастырь Наупара. Церковь Рождества Богородицы.
Часть западного фасада с декорацией из резного камня.
Конец XIV века

212

ским господам, далеким от Святой Горы. Под помощью подразумевались земельные наде­
лы и ежегодные денежные субсидии. Сначала они обратились к Углеше и Вукашину, затем
к Лазаревичам и Бранковичам, а в некоторых случаях (Хиландар, Святой Павел, Есфигмен)
даже к сремским Бранковичам, которые еще не потеряли надежду вернуться в "свое гос­
подство". Лавра святого Афанасия, Руссик, Ватопед, Кастамонит, Святой Павел, все они
получили существенную поддержку от сербских господ, которые оказались теперь в роли
новых ктиторов, обладающих правами на поминание и "ад ел фат" в тех случаях, когда это
было оговорено. Нетрудно представить себе, каковы же были просьбы о помощи со сторо­
ны монастырей, находившихся в самой Сербии. Документы об этом сохранились только в
исключительных случаях (Дечаны, Милешева). Но еще важнее то, что областные господа
были призваны и морально были обязаны следовать заветам своих предшественников и ос­
новывать новые церкви и монастыри.
В последние десятилетия XIV века повторилось то, что мы уже наблюдали в конце
XII—начале XIII веков, когда области на границе и в глухой провинции Византийской
империи были облагорожены памятниками "рашской школы". Подобно тому, как ядро
правящей династии Неманичей с принадлежавшими ей землями и со всеми ее ответвле­
ниями влияло на строительство монастырей Милешева, Сопочаны или Давидовича, так и
теперь центры территорий и комплексы земель, откуда было можно дарить людей и зе­
мельные наделы, определяли место строительства новых обетных церковных зданий. Тер­
ритории, расположенные на далеких окраинах империи Душана и Уроша, стали колыбе­
лью памятников "моравской школы", областью, в которой наиболее полно развилась серб­
ская культура конца средних веков. В областях, которые ранее находились в центре госу­
дарственной жизни или же долго оставались под властью и непосредственным влиянием
Византии, этот новый культурный слой ложился не на девственную почву, а распределял­
ся среди уже существовавших памятников и непосредственно включался в традицию. Поэ­
тому там он и менее заметен.
Длительная и кропотливая работа специалистов, прежде всего тех из них, кто занима­
ется историей искусства и археологией, поисками средневековых памятников, их иденти­
фикацией и датировкой, описанием и комментированием, позволяет составить "инвентар­
ную книгу" и карты памятников, появившихся со времен империи, когда в состав ктито­
ров, вплоть до турецкого владычества, стали входить представители местной властелы. На
карте царства Душана мы находим многочисленные культурные регионы, а среди них тер­
ритории отдельных властителей или династий со своими центрами и своей периферией.
И в политических отношениях, и в отношении к традициям Сербского государства, и
в культуре последних из захваченных областей почти ничего не меняется, а некоторые
памятники, связанные с господами, могут быть идентифицированы как сербские. От Эпи­
ра сохранились иконы Марии Ангелины и живописные реликвии Фомы Прелюбовича
(Метеоры, Куэнка в Испании), от Фессалии — портреты Симеона Уроша на фресках в
Костуре и Метеорах, а также ктиторская роль Иоанна Уроша в строительстве монастыря
Преображения в Метеорах. В серрской области осталась известной роль деспота Иоанна
Углеши в оказании помощи святогорским монастырям, прежде всего Ватопеду и Хиландару, где он построил усыпальницу сына и тестя кесаря Войихны, а в Ватопеде построил
небольшую церковь Святых бессеребреников. По отношению к Святой Горе Углеша был
фактическим наследником сербских правителей, от которых он дистанцировался, игнори­
руя Уроша и осуждая Душана в переговорах с константинопольской патриархией.
В Македонии осталось гораздо больше памятников и вещей, относящихся к 1355—
1395 годам, что позволяет заметить временные и пространственные различия— от полного
присутствия империи в монастыре Матеич (Черногория), причем не только в образах
императрицы Елены и императора Уроша в качестве ктитора или в изображении "древа
Неманичей" и одного сербского собора, и до полного отсутствия имперской идеологии в

213

охридских церквах, расписывавшихся в то время. Между этими крайностями находятся
Богородица Заумска на восточном берегу Охридского озера, обетница кесаря Гргура (1361)
с упоминанием в одной из надписей царя Уроша, затем Псача (возле Крива Паланка), где
в обетнице севастократора Влатка представлены царь Урош и король Вукашин— одно из
редких свидетельств об их совместном правлении (1365—1369). После смерти отца король
Марко был озабочен необходимостью доказать легитимность своей власти, о чем свиде­
тельствуют росписи церкви Святых Архангелов в Прилепе (1371—1372) и особенно церкви
св. Димитрия в Сушице ("Марков монастырь", 1376—1381), где он изображен как "второй
Давид", помазанник Божий. Брат Марка Андрияш не возносит на такие высоты сербскую
династию в монастыре св. Андрея на Треске (1389), но все же, в соответствии с традиция­
ми государства и церкви, изображает святых Симеона и Савву.
Братья Драгаши в большей степени занимаются оказанием помощи афонским монас­
тырям, которые часто обращаются к ним за покровительством, чем строительством в соб­
ственных владениях. Их обетница — монастырь св. Иоанна Богослова в Поганове (близ
Пирота) — осталась незавершенной, без росписи, но в ней находилась одна из лучших
икон того времени. Вук Бранкович, на землях которого было очень много больших и
малых церквей, предпочитал осуществлять ктиторскую деятельность на Афоне, о чем со­
хранились многочисленные письменные свидетельства. Братья Балшичи, владевшие тер­
риторией, известной своими католическими городами, все больше интересовались право­
славными церквами. В конце XIV или в начале XV века благодаря им на островах и на
берегу Скадарского озера были воздвигнуты четыре монастырские церкви (Старчево, Бешка,
Богородица Краинска, Морачник). Планировка, типичная для центральных Балкан и Афона,
соединялась здесь с местными архитектурными традициями, православие соседствовало с
католичеством, поэтому неудивительно, что именно здесь, в монастыре Богородицы Краинской, была резиденция зетского митрополита-униата.
Изучение памятников архитектуры каждого в отдельности и по группам позволяет сде­
лать вывод, что их самобытность находится в зависимости от удаленности церкви от центра
бывшего царства: чем дальше — тем она сильнее. В архитектуре времен князя Лазаря и его
наследников находят выражение прежде всего достижения поздневизантийской культуры,
получившие распространение на большой территории, так же как и достижения романско­
го или готического искусства. Лазарь и его наследники, как и другие землевладельцы, взяли
на себя роль королей, оказывавших помощь афонским монастырям и своим обетницам. Они

202. Геральдический мотив на резной каменной плите
из парапета внешнего притвора князя Лазаря при соборной
церкви в монастыре Хиландар на Афоне. Около 1380

214

поддерживают, одаривают и достраивают не только Хиландар, но и Лавру, русский монас­
тырь св. Пантелеймона, Ватопед, св. Павла, Есфигмен, Дечаны, Милешеву.
Во владениях князя Лазаря его обетница (задужбина) Раваница стала ярким приме­
ром для тех, кто заранее хотел озаботиться о своей усыпальнице. Следуя за отцом и мате­
рью, которые воздвигли Раваницу и Любостынью, деспот Стефан строит свою обетницу
Ресаву ("Манассию"), обнесенную прочными крепостными стенами. Георгий Бранкович
в ту пору, когда был помощником и наследником своего дяди, оказывал покровительство
Грачанице, был для нее вторым ктитором и в ней похоронил одного из своих сыновей
(1428). Правящая семья строила не только собственные обетницы, но и помогала в стро­
ительстве и содержании других церквей и монастырей: церкви св. Стефана ("Лазарица") в
Крушевце, монастыря Горняк на Млаве, Сисоевца близ Раваницы. В период деспотии
многие вельможи и знатные люди не только хотели, но и имели материальную возмож­
ность во всем подражать своим правителям: челник (военачальник) Радич и воевода Радослав были ктиторами и благодетелями афонских монастырей, а более широкий круг знат­
ных лиц строил церкви и монастыри в собственных владениях. Ктиторы некоторых сохра­
нившихся архитектурных памятников не идентифицированы (Копорин, св. Никола в Рамаче), ктиторы других, весьма внушительных памятников, известны. В документах много
раз упоминается ктитор Каленича протовестиар (главный хранитель облачения и утвари)
Богдан. Известны также и Мусичи, ктиторы Новой Павлицы, племянники князя Лазаря.
Загадочными личностями являются очень богатые и исихастски настроенные монах Дорофей и его сын иеромонах Данило, основатели монастыря Дренча.
Упомянутые церкви и монастыри вместе с некоторыми другими сооружениями,
дошедшими до нас в разрушенном или измененном позднейшими перестройками состо­
янии, специалисты относят к памятникам "моравской школы", имеющей ярко выражен­
ные особенности. Мы уже говорили о том, что самобытность этой школы состоит не в
создании новых отдельных элементов, она использует то, что уже давно существовало в
архитектуре. Новым является сочетание этих элементов. Ктиторы и мастера не соблюда­
ли местные традиции, так как их и не было, но, возводя архитектурные памятники на
открытом и пустынном месте, они считали себя продолжателями традиций православно­
го искусства Константинополя, Афона и старых сербских земель (Святые Архангелы).
Основу моравских церквей составляет "вписанный крест" не в квадратном, а в пря­
моугольном пространстве. Характерными для них являются три полукружия с восточной,

203. Орнамент на резной каменной плите, украшающей
внешний притвор князя Лазаря при соборной церкви
монастыря Хиландар на Афоне. Около 1380

215

северной и южной сторон, похожие на три раковины (специалисты употребляют термин
"триконх"): одна раковина восходит к древней апсиде, а две другие представляют собой
помещения для хоров. Традиционным является и главный купол, в большинстве церквей
соседствующий с четырьмя меньшими куполами. Хотя в старых церквах наибольшее вос­
хищение вызывает мрамор, теперь употребляются более простые материалы: камень, кир­
пич, штукатурка. Их чередованием достигается живописный эффект, а для декорации
употребляются керамические кресты, каменный и керамический плетеный орнамент и
иногда фрески. Каменные розетки напоминают "розы" западной архитектуры более ран­
него периода.
Особенности живописи моравской школы определить сложнее, так как многое зави­
село от мастеров-художников, которых нанимали, привозили издалека. Лучшие мастера
работали в Ресаве и Калениче, в других церквах их творческий потенциал был не столь
высок. Лучших мастеров отличает декоративный стиль, выразительность, внимание к изо­
бражению человека и среды, в которой он находится. Их живопись не выходит за рамки
традиционной иконографической программы, но она выдает особенности богословского
поучения, хранит традицию изображения сербских святых и принятую манеру изображе­
ния ктитора и правителя.
Благодаря сохранившимся немногочисленным текстам мы можем в какой-то мере
судить о том, что представляло художественную ценность для человека, жившего в сред­
ние века. Описывая творение своего дяди по матери — Дечаны, Григорий Цамблак из
перспективы начала XV века (время, когда он жил в монастыре), основываясь на личном
жизненном опыте, особо выделяет пропорциональность, высоту, мраморные столбы и
своды, но больше всего хвалит внешний вид храма, облицованного белым и красным
мрамором: "Кажется, что камень этот есть лицо всего храма". В родословной, составленной
в Сербии в XV веке в связи с задужбиной царя Душана, упоминаются различные сербские
"чудеса" того времени. О Душановой обетнице сказано, что искусностью и красотой она
превосходит отцовские Дечаны, но не может соперничать с ними, если речь идет о мраморе.
Там же приводится мнение жителя тех краев, который говорит, что "Призренской церкви
пол, Дечанскую церковь, Печский притвор, золото из Баньски и ресавское писание
(живопись, роспись) не найти нигде".
В последние столетия средних веков сербских придворных и знать волновали не толь­
ко вопросы церковного строительства. Однако общие христианские этические постулаты,
прежде всего необходимость спасения души после смерти, потому что "жизнь— это дым,
пар, земля и прах", как цитировал Неманя, отрекаясь от престола, воспринимались ими
безоговорочно. Поскольку письменность была доступна большому количеству семей и не
ограничивалась священническим саном или жизнью в монастыре, в результате общения
личности с книгой возникали индивидуальные интересы. На отношение к книге сказалось
и то, что идеал мудрости и благородства подразумевал ум и образованность, к чему взыва­
ли не только поучения мудрецов, но что признавалось и в обычном общении аристокра­
тов. Примеры властителей, взявшихся за перо (Стефан Лазаревич, Евфимия), прекрасно
доказывают стремление к идеалу "просвещенности".
Потребностям возникшей читательской среды отвечали не только развлекательные
тексты, но и религиозная литература, остававшаяся вне канонов Святого Писания, кото­
рая частично подвергалась осуждению и была непопулярна у многих ортодоксально на­
строенных богословов. В славянскую, в том числе и древнюю сербскую литературу, про­
никло определенное число апокрифов. Распространение некоторых из них связано с дея­
тельностью еретиков, которые здесь были известны сперва как "богумилы" (Болгария,
Македония, Византия), а затем как "патарены" и "крестьяне" (Босния). Как бы то ни
было, почти все апокрифические тексты зафиксированы сербскими рукописями XIV и XV
веков и не имеют дуалистической окраски, а просто удовлетворяют желание людей узнать

216

о жизни Христа, Богородицы и ветхозаветных лиц то, о чем умалчивает канонический
текст ("Никодимово Евангелие", "Протоевангелие Иакова", "Сказание о смерти Богоро­
дицы", "Хождение Богородицы по мукам"). Многочисленны также апокрифы на ветхоза­
ветные темы: об Адаме и Еве, об Аврааме, о прекрасном Иосифе, об Иове, "Книга Ено­
ха", "Откровение Варухово" и др. В сербских рукописях найден список отвергнутых текс­
тов, которые тем не менее переписывались и даже печатались ("Легенда об Авгаре", "Ви­
дение апостола Павла", 1520 и 1536).
Апокрифическая литература получила свое продолжение в нравоучительных повестях
о героях из дальних стран, своего рода житиях индийских или еврейских героев: "Варлаам
и Иоасаф", "Стефанит и Ихнилат", "Премудрый Акир", "Премудрый Соломон" и т.д. Эти
произведения пробивают дорогу развлекательной литературе, не имеющей в отличие от
вышеупомянутых повестей морализующей функции. Рассказы об античных героях и ры­
царях попадают в сербские рукописи не только из греческой, но также латинской и ита­
льянской литературы, иногда при посредничестве других славянских литератур. Для неко­
торых текстов трудно установить время заимствования и путь, который прошла литератур­
ная версия прежде, чем принять установившуюся сербскую форму, однако несомненно,
что наибольшую популярность подобные истории имеют в XV веке. Особенно распростра­
ненными были переработки позднеантичных произведений. Таковы "Александрия" ("Ро­
ман об Александре Великом"), "Роман о Трое" и типичные рыцарские романы: "Тристан
и Изольда", "Бово из Антоны"— о рыцаре, совершающем подвиги среди сербов.
Любители историй об античных героях и рыцарях большее предпочтение отдавали
устному творчеству, придворному изысканному пению и музицированию, восходившим к
фольклору языческих времен. Создатели этих эфемерных произведений выражали разно­
образные интересы и вкусы своих заказчиков: тут находили себе место буффонада, игра на
различных музыкальных инструментах и поэзия, восхваляющая господина, его род, его
герб, причем различные придворные авторы соперничали друг с другом. До недавнего
времени исторические свидетельства об устном творчестве сводились к случайным заме­
чаниям некоторых писателей: Феодосии говорит, что о бегстве Растка в монастырь "слага­
лись и пелись песни", ульцинский епископ новобрджанин Мартин Сегон (1480) отмечает,
что сербы любят пиры и музыкальные развлечения, во время которых "воспевают досто­
славные подвиги храбрых мужей, приучая благородные молодые души переносить труд­
ности". Одна короткая песня о пребывании в заточении Яноша Хуньяди у бывшего союз­
ника деспота Георгия была записана еще в 1497 году со слов сербских беженцев в Южной
Италии (Джойя дель Колле), и по ней можно судить о "сербской манере" пения, которая
неоднократно упоминается в XVI веке. Любовь к воспеванию исторических событий при­
ведет к тому, что эпическая народная поэзия, покорившая различные общественные слои,
станет регулярно обращаться к средневековым персонажам.
Библиотека древней сербской литературы, как и повсюду, пополнялась благодаря тру­
дам монастырских писцовых школ и усилиям отдельных образованных духовных и светских
лиц. Константин Философ, охваченный "культурным пессимизмом" и недовольный состо­
янием образованности своих современников, вздыхает: "Угас светоч письменности от Марицы до Салоник и Белграда", а затем жалуется на явление, которое может удивить нас. "В
этом достославном городе (т.е. в Белграде) и дети малые начали переписывать божествен­
ные книги". Массовость писцовой деятельности, вероятно, привела к падению ее уровня,
но этот недостаток одновременно является свидетельством большого достижения. Книги
пользуются спросом, деспот Стефан постоянно вызывает способных монахов с Афона или
же заказывает им рукописи. Заметки в рукописях говорят о том, что переписчики видят
недостатки своих предшественников и стараются исправить их. Происходит возврат к "доб­
рым источникам", к старым сербским рукописям XIII века, ценившимся очень высоко.
Позднее будут представлять ценность "ресавские источники", переписанные в обетнице

217

Стефана Лазаревича, где проводилось своего рода нормирование правописания, результа­
ты которого мы встречаем во многих кодексах.
Нами уже упоминался сербский перевод Григория Паламы как пример внимательного
отношения к актуальным явлениям. Можно было бы отметить и переводы из Никифора
Каллиста Ксантопула, Григория Синаита, патриархов Каллиста и Филофея, которые, од­
нако, не в силах изменить сложившегося соотношения: ядром древней сербской литерату­
ры являются прежде всего книги "отцов церкви" и раннего византийского периода. Новос­
тью для того времени являются тексты из разных областей дифференцированной науки,
относящиеся к предметам тривиума (грамматика, риторика, диалектика) и квадриума
(арифметика, геометрия, астрономия и музыка). Их распространение было обусловлено
богословскими трудами, использующими "философию" в качестве средства для изложения
церковного учения.
Главная роль отводилась "грамматике", представленной в сербской литературе трак­
татом "Восемь частей речи елико глаголю и пишу", основанйым на греческих граммати­
ческих текстах. Характерно, что в нем немного суждений о явлениях родного языка, но
любопытно усердие, с которым вносится порядок в безграничное богатство языковых струк­
тур и форм, здесь же представлен и старейший слой сербской грамматической терминоло­
гии (падения, времена, роды, числа и т.д.). Свидетельством развития грамматики является
рукописный текст Константина Философа "Сказание, изъявленное о письменах": по фор­
ме не трактат, а "обличение", содержащее критику существующей тогда практики письма
и общий взгляд на обучение детей с целью заложить хорошие основы, "ибо труднее от
плохого отучить, чем научить". Константин выражал готовность написать "типик"— руко­
водство или учебник письма.
Риторика существовала и в узком и в широком смысле слова; писатель часто воспри­
нимался как "ритор". При переводе отдельных речей давались объяснения художествен­
ных приемов, а полное учение о "поэтических образах" находилось в переведенном еще в
X веке и распространенном в Сербии трактате Георгия Хировоска. Эпистолярное искусст­
во не было разработано ни в одном из трактатов, однако большое количество писем пока­
зывает, что существовали установившиеся формулы, которых строго придерживались и
которые различались в зависимости от титула и ранга адресата и типа письма. Самые
ранние сборники эпистолярных формул восходят к XVI веку.
Знания из области природоведения предлагали сочинения о сотворении мира — "Шестодневы". Некоторые из них, например Иоанн Экзарх, переведены еще в XIII веке, другие,
как Георгий Писида, в XVI веке, а Иоанн Златоуст переведен с русского языка только в XVII
веке. Специальные знания можно было найти в рукописях о форме и размерах вселенной,
о расстоянии от земли до неба и т.п. Сохранилась в сербском переводе иллюстрированная
рукопись "Христианской топографии" Косьмы Индикоплова, скорее нравоучительное, чем
природоведческое произведение. То же самое можно сказать о "Физиологе" или "Слове о
ходящих и летающих тварях", где аллегории, и различные мистические идеи имеют боль­
шее значение, чем информационное содержание. Тексты, дающие сведения о мире, весьма
немногочисленны, особенно если не принимать во внимание руководства для прорицатель­
ства на астрологической ("Звездочетец", "Луновник") или на другой основе ("Громовник",
"Сонник", "Трепетник", "Колядник"). Так же, как и на Западе, в Византии и Сербии на­
учная литература не касалась предметов, связанных с трудом, производством, техникой. Не­
смотря на то, что в Сербии, безусловно, была очень высоко развита техника рудного дела,
плавки металла и литья (колокола, пушки), а также механика (один серб, приехавший с
Афона, установил в начале XV века башенные часы в Московском Кремле), обо всем этом
образованные люди не считают нужным даже упоминать.
Мало сведений сохранилось и о музыке. Церковное пение развивалось и совершенст­
вовалось с начала христианизации сербов. Существование хоров привело к созданию боко-

218

вых "конх" в храмах уже в XIV веке. Музицирование на городских пирах ярко описывает
Феодосии, говоря, что Стефан Первовенчанный, "как и должно самодержцу", сидя за тра­
пезой, "барабанами и гуслями веселил вельмож". Некоторые музыкальные инструменты
упоминаются в письменных документах, некоторые изображаются на фресках. Однако все­
го этого недостаточно, чтобы представить себе, какую роль играла музыка в жизни средне­
векового человека. Сведения о церковном пении были бы еще более скудными, если бы
специалисты не открыли записи знаков ("невмы"), которыми определялись мелодия и ритм,
что дало возможность реконструировать ладовые композиции. Самая старая сербская дати­
рованная рукопись с музыкальными записями относится к 1431 году. До 1941 года в Наци­
ональной библиотеке в Белграде хранился объемистый сборник XV—XVI веков с описани­
ем и объяснением музыкальных знаков. Рукопись сгорела, сохранилось лишь несколько
фотокопий. Упорное исследование древних рукописей позволило открыть несколько ста­
рых сербских композиторов, таких как доместики Стефан Сербии, Иоаким, Исайя Сербии,
и сделало возможной реконструкцию их произведений.
Если музыка как теоретическая наука относилась к общей культуре, то медицина, так
же как и техника, изучалась лишь в узком кругу посвященных. По свидетельству сохранив­
шегося материала, вельможи и знатные люди могли пользоваться услугами образованных

219

врачей, среди которых были и греки, и евреи, и итальянцы. Не только вельможи, но и мо­
настыри могли обеспечить медицинскую помощь более высокого уровня, чем народные
знахари и целители. В монастырях были больницы для членов братства; монастыри оказы­
вали помощь немощным и больным, искавшим у них поддержки. Для монастыря было важ­
но иметь осведомленных и опытных врачей, если уж нельзя было заполучить образованного
специалиста. Практическая нужда заставила монастыри доставать и хранить в своих стенах
медицинские трактаты. Примером такого трактата является сербский Хиландарский меди­
цинский кодекс, составленный в середине XVI века на базе средневековых переведенных с
латинского текстов. Богатое содержание этого кодекса указывает специалистам на античных
авторов и на школы Салерно и Монпелье (определение болезни по пульсу, по моче, описа­
ние ядов и лекарств, заразные болезни, различные терапевтические советы).
Исторические тексты продолжают занимать важное место в расширившейся сербской
библиотеке. Переломные моменты, каковыми явились провозглашение царства, с одной
стороны, и его внезапное падение — с другой, появление новых вельмож и возникновение
новых династий заставили сербов по-новому взглянуть на свое положение в исторической
перспективе. Огромное значение имело желание подчеркнуть преемственность. Со вре­
мен царя Душана переписываются византийские императорские хроники, сначала Амартола, а затем по заказу деспота Стефана — Зонары, наконец хроника Манассии. Сокра­
щенные версии, избранные места этих светских хроник ("Паралипоменон Зонары") вли­
яли на собственную историческую литературу, прежде всего на летописи, которые ведут
запись важнейших событий от смерти царя Душана и пополняются в течение столетий.
Зачастую им предшествуют краткие сведения о том, сколько лет прошло от Адама до
потопа, до рождества Христова или до первого Вселенского собора. Здесь же упоминаются
провозглашение царства и смерть царя Душана в качестве великих исторических событий.
Еще сильнее выражено стремление новых вельмож доказать легитимность своей влас­
ти и желание поставить себя в ряд "побегов священного корня". Готовясь к коронации в
качестве короля сербов, боснийский бан Твртко составляет родословную Неманичей, позд­
нее эта родословная будет продолжена и дополнена таким образом, чтобы показать связь
Стефана Лазаревича с Неманичами, с родом Бранковичей и даже с родом Якшичей из Вен­
грии. Родословные содержат сведения о церквах-обетницах и о важнейших деяниях отдель­
ных личностей, поэтому они представляют собой очень сжатую, но законченную историю
сербского средневековья, правда, начатую только временем Стефана Немани.
Житийная литература, представленная сборниками житий королей и архиепископов
сербских и первых трех патриархов, после перерыва получила свое продолжение. Мучени­
ческая смерть князя Лазаря послужила поводом для создания нескольких произведений
(житие, похвала и служба). Они способствовали созданию культа Лазаря и повышению
роли его потомков. Патриарх Никон вдохновил Константина Философа на создание жи­
тия деспота Стефана Лазаревича — необычного произведения, в котором сочетаются ху­
дожественные приемы и методы, свойственные другим жанрам. Житие переполняют со­
бытия, происходящие на огромном пространстве от Праги до Китая. Историческая лите­
ратура, созданная в последний период средних веков, оказалась действенным фактором
поддержания исторического сознания во времена турецкого господства.

Мастера, творения, стили

Первые сербские ктиторы, доставившие в свои края каменотесов и живописцев из даль­
них стран, вынуждены были примириться с тем, что вместе с опытом и талантом мастера
принесут идеи и стилистические особенности, характерные для воспитавшей их среды. Од­
нако ктитор, как и любой другой заказчик, оставлял за собой достаточно свободы в приня­
тии решений, начиная от замысла и определения размеров сооружения и кончая выбором
материала и декора. Письменные памятники свидетельствуют о том, что ктиторы вникали
во все детали финансируемого ими предприятия. Например, о первом архиепископе Савве
говорится, что он повелел мастерам "украсить церковь по воле его". Некоторые ктиторы шли
еще дальше и принимали участие в проектировании, как это делал архиепископ Данило II,
о котором сказано, что при строительстве внешнего притвора церкви Печской архиепископии (позднее — патриархии) "все здание это в своем уме измерил от начала и до конца и
определил, какова будет ему высота, какова длина и какова ширина".
Нам неизвестны строители самых ранних сербских церквей, мы не знаем даже из ка­
ких земель они прибыли и можем судить о них только по их работам, в которых проявились
их знание и мастерство. Церкви, созданные в XII и XIII веках, определенно указывают на
почерк мастеров западного происхождения, на влияние романских форм и образцов. Мы не
знаем точно, откуда пришли строители и каменотесы рашских памятников архитектуры.
Может быть, они пришли из ближайших романских городов Адриатического побережья, таких
как Бар, Котор, Дубровник, Сплит и Задар, а может быть — с противоположного берега
Адриатики, из южной Италии, где есть много примеров аналогичной планировки и где зда­
ния возводили и украшали так же, как в Сербии. Мастера могли прийти и из северной Ита­
лии, ведь именно оттуда вышло в свое время столько известных строителей.
Сохранившиеся до наших дней и изученные церкви рашской школы, которые распо­
лагаются на территории Сербского государства до его расширения в конце XIII века, связа­
ны с династией Неманичей. Рашской школе присущи стилистическое единство и, несмотря
на многообразие элементов, определенная целостность. Все храмы этого периода, как близ­
кие родственники, похожи друг на друга, потому что строились по образцу более древних
зданий, соединивших в себе традиционную византийскую основу с элементами романской
строительной техники и декорации. Все памятники данной школы характеризуют протяжен­
ная планировка, обязательный купол и типично романский стиль в украшениях фасада.
Все церкви "рашской школы"— и обетницы членов королевской династии, и кафед­
ральные церкви созданных ц 1219 году епископий — имеют прямоугольную основу с полу­
круглой апсидой. Протяженность плана ранних сербских церквей подчеркивают внешние

221

притворы, которые чаще всего дополнительно пристраивались с западной стороны. При­
творы обычно представляли собой зал, крытый полукруглым сводом, а иногда, например
в Сопочанах и в ансамбле Печской патриархии, они были открытыми наподобие портика.
Такая планировка восходит к однонефной византийской купольной церкви, самые ранние
образцы которой находятся в Константинополе, а в более поздний средневизантийский
период мы встречаем их на периферии византийской культурной сферы: в Далмации, в
южной Италии, на островах Греции. Древние византийские традиции хорошо видны в
первых постройках Немани: таковы церковь св. Николая в Топлицах, увенчанная боль­
шим куполом и имеющая типично оформленный фасад, и церковь св. Георгия в Расе,
называемая "Джурджеви ступови" (или Столпы св. Георгия), с пристроенными к ней в
XIII веке притворами с северной и южной стороны подкупольного пространства и двумя
башнями-колокольнями с западной стороны.
Полный расцвет этого стилистического направления демонстрируют церковь Богоро­
дицы в Студенице и церковь в Жиче. Они были образцом церквей-обетниц сербской знати
вплоть до конца XIV века. Церковь в Студенице имеет трехчастную апсиду, полукруглую
внутри и снаружи, квадратное подкупольное пространство, к которому с северной и с
южной сторон пристроены боковые притворы с портиками. Внутренний притвор отделен
от наоса стеной с порталом. Купол поставлен на барабан, круглый внутри и двенадцати­
гранный снаружи, оштукатуренный и покрашенный в красный цвет, контрастирующий с
мраморной облицовкой остальных частей сооружения. Основание купола и полукруглые
своды опираются на толстые стены с пилястрами. Во времена короля Радослава к первому
внутреннему притвору был пристроен просторный и высокий внешний притвор с двумя
полукруглыми приделами. Притвор Радослава, строившийся как усыпальница, отличается
от первых построек и размером, и отделкой фасада.
Студеница имеет в полном смысле слова романский облик. Об этом говорят и обли­
цовка церкви мраморными плитами, и характерные полукруглые проемы дверей, и трой­
ные и двойные окна, и большие глухие арки, соответствующие снаружи внутренним сво­
дам, и типичные фризы глухих арочек, тянущиеся вдоль краев стен. Романский почерк
проявляется также в изломе вершин сводов и арок. О близости романскому стилю и под­
ражании западным образцам свидетельствует и то, какое значение придается каменной
скульптуре. Каменный декор является важнейшим компонентом рашского зодчества, хотя
он не в равной степени представлен в разных церквах этого периода. Отличия обусловле­
ны, вероятно, не идейно-эстетическими, а материально-техническими факторами. Нали­
чие богатейшей скульптуры в самой поздней церкви рашской школы (Дечаны, 1327—1335)
говорит о том, что необычная для восточных церквей каменная скульптура стала неотъем­
лемой частью эстетики рашской школы.
Архитектурное решение Студеницы предоставило массу возможностей для примене­
ния каменного декора как в виде скульптур, украсивших порталы и консоли, так и в виде
мелкого и глубокого рельефа в обрамлении оконных и дверных проемов. Роскошно офор­
млен западный портал, имеющий сложное архитектурное обрамление со скульптурой Бо­
городицы на престоле с Христом на коленях и фигурами двух архангелов. Мастера, рабо­
тавшие в последнем десятилетии XII века и не успевшие закончить некоторые детали,
показали исключительное скульптурное мастерство, с особой силой проявившееся в бога­
тейшем плетеном орнаменте из виноградной лозы и фантастических животных. Скульпту­
ра Студеницы демонстрирует все особенности романского стиля и перекликается со скульп­
турой церквей городов Далмации и южной Италии.
Тремя десятилетиями позже построена Жича, задуманная как резиденция архиепи­
скопа, что вызвало некоторые изменения и обогащение плана. Новым было закрытие
входа в боковые притворы и превращение их в хоры, что привело к образованию попере­
чного нефа (трансепта), и основа, таким образом, приняла форму свободного креста. Под

222

влиянием Афона, откуда прибыл первый архиепископ и откуда приезжали другие церков­
ные иерархи, к притвору пристраиваются боковые приделы с маленькими куполами и
апсидами. Боковые приделы станут впоследствии характерной особенностью большинства
рашских церквей. В Жиче дополнительно был построен внешний притвор с катехуменом
в верхнем ярусе и с колокольней с западной стороны. В последнем десятилетии XIII века
Жича подверглась разрушению и после восстановления первоначальный вид внешнего
притвора не сохранился. Фасады Жичи не имеют романского декора, широкая и спокой­
ная поверхность стен окрашена в красный цвет по афонскому образцу. Пристроенная
позднее колокольня несет западные черты рашской школы: крестовый свод, характерные
окна, скромный скульптурный декор.
Церкви, возведенные в конце XII века в приморских городах, продолжают старые
местные традиции и напоминают постройки "рашской школы" и планом и куполом, как,
например, церковь св. Луки в Которе, построенная в 1195 году, и церковь св. Марии на
острове Млет, построенная для бенедиктинцев при поддержке и материальной помощи
Стефана Немани. Особое место занимает церковь св. Петра близ Бела Поля, обетница
брата Немани князя Мирослава. Церковь невелика по размеру, имеет прямоугольную ап­
сиду и прямоугольный купол с пирамидальной кровлей, из-за сделанных над сводами
надстроек она получила облик трехнефной базилики с трансептом.
Традиции рашского зодчества продолжает церковь Милешева, сохранившая, несмот­
ря на значительные изменения, основные первоначальные признаки. Строившие ее мас­
тера из приморского края, вероятно, пытались подражать Жиче, но, не имея достаточного
опыта в возведении куполов, ограничились меньшим пьедесталом и по-другому установи­
ли его на наружные стены. У этой церкви тоже дополнительно строится внешний притвор
при короле Владиславе. Он предназначался для гроба св. Саввы — первого архиепископа,
чьи мощи были перенесены из Тырнова. К внешнему притвору с двух сторон пристроены
приделы с апсидами и куполами. Входы в них переделаны, так как в результате более
поздних работ были сломаны стены между наосом и притворами, и от роскошно офор­
мленных порталов остались только фрагменты.
Церковь Святых Апостолов была первой в ансамбле архиепископии, ставшей впос­
ледствии патриархией. Почти целое столетие простояла она в одиночестве, пока архиепи­
скоп Никодим (1317—1324) не пристроил с северной стороны церковь св. Димитрия. Вскоре
после этого, в 1328 году, архиепископ Данило II построил церковь Богородицы и объеди­
нил все три храма в единое целое с помощью открытого внешнего притвора. Церковь
Святых Апостолов сначала была собственностью архиепископии и служила ризницей и
усыпальницей сербских архиепископов. Первоначальная трехнефная композиция здания,
приспосабливаясь с течением времени к нуждам архиепископии, чрезмерно разрасталась
вширь. Только алтарные пристройки (жертвенник и диаконник) не были построены до­
полнительно, а сразу представляли собой небольшие боковые апсиды.
Очевидно, что и церковь Морача создана зодчими, вдохновленными старыми рашскими образцами. Построил ее сын Вукана Стефан (1251—1252). Вместо двух приделов
припрата этой церкви имеет только один. Несколько позже построена церковь-обетница
короля Уроша I Сопочаны. Необычным в ней является то, что и приделы, и хоры, и
боковые притворы взяты под одну крышу, идущую вдоль наоса так, что снаружи церковь
производит впечатление трехнефного здания. Спустя несколько десятилетий к церкви в
Сопочанах был пристроен внешний столбчатый притвор и высокая колокольня. Приделы
к притвору были посвящены святым, связанным с традициями династии: родоначальнику
династии св. Симеону Немане и св. Стефану — заступнику сербских королей, так как все
они носили имя этого святого в дополнение к своему личному имени.
Жена Уроша Елена, француженка по происхождению и родственница французских
королей, построила в верхнем течении реки Ибар, в местности, известной многочислен-

223

ными рашскими церквами, монастырь Богородицы, прозванный Градац. Поблизости от
монастыря в имении Брняц она провела последние годы своей жизни. Похоронена она
была не рядом со своим супругом в Сопочанах, а здесь, в Градце. Монастырь Богородицы
невелик по размеру, облицован мрамором и декорирован в романском стиле, чем напоми­
нает нам Студеницу. Однако некоторые детали указывают на готические элементы: двой­
ные окна (бифории) и стрельчатые арки внутри здания.
Вереницу архитектурных памятников рашской школы завершает церковь св. Ахиллия
в Арилье, обетница короля Драгутина, построенная около 1290 года после отречения ко­
роля от престола. Она была резиденцией моравских епископов и сочетала функцию усы­
пальницы с функцией действующей церкви, чего некоторые ктиторы стремились избегать,
а король Милутин — брат короля Драгутина — даже запрещал. Церковь в Арилье отлича­
ется от других рашских церквей тем, что уже в средние века она находилась в центре
поселения и затем превратилась в приходскую церковь. Такая судьба постигла к концу
XVIII— началу XIX века большинство монастырей, не прекращавших свою деятельность
или восстановивших ее после перерыва. Арилье, как и Сопочаны, производит впечатление
трехнефной церкви, так как приделы и хоры.находятся под общей крышей, но купол ее
стоит на более узком пьедестале, что приводит к другой организации архитектурного целого.
Эстетические ценности и идеалы рашской школы не были забыты и заброшены в
более поздние времена, когда в Сербском государстве начал доминировать иной, опираю­
щийся на византийское искусство стиль, который мы встречаем в крупных центрах и в
завоеванных в конце XIII века сербскими королями городах и краях. Однако традиции
рашской школы соблюдаются при создании монастырских церквей-усыпальниц для кти­
торов. Кроме того наследники брали пример с родоначальника своей династии и при
строительстве церквей-обетниц. О короле Милутине, который был большим знатоком
византийской культуры, говорится, что он, возводя монастырь св. Стефана в Баньске,
представлял перед собой церковь Богородицы в Студенице. Сын же его, Стефан Урош III,
строя церковь-обетницу близ села Дечаны в окрестностях Печа, думал воплотить в ней все
архитектурные формы рашской школы. Романский элемент свободно проявил себя в этом
архитектурном сооружении, так как православный король решил доверить строительство
обетницы монаху-францисканцу, о чем свидетельствует надпись над одним из порталов,
которая сообщает, что церковь построена за восемь лет, а сделал это "брат Вит из ордена
меньших братьев, протомайстор (старший мастер) королевского города Котора".
Монастырь Дечаны занимает особое место среди памятников рашского зодчества, вы­
деляясь и размером и специфической организацией пространства. Алтарная часть, наос и
притвор различаются и по высоте и по ширине, наос, включающий в себя приделы— пятинефный, а апсида— трехчастная. Над средним нефом находится купол. Подобно Студенице
церковь в Дечанах украшена глухим романским аркатурным фризом, имеет искусно выпол­
ненные порталы, двучастные и трехчастнуе окна и богатейшую каменную скульптуру. Вы­
разительна полихромия фасада, достигнутая чередованием камня светлого и темного тона.
Дечаны являются достойным завершением истории рашской архитектурной школы.
Новая стилистическая тенденция, названная "сербско-византийским стилем", выра­
зилась в архитектуре времени короля Милутина. Возникновение этого стиля вызвано из­
менением политической ориентации Сербского государства на пороге XIV века. Рашская
школа отражала антивизантийские настроения королей XI—XII веков и их симпатии к
Венгрии и Италии, теперь же происходило многоплановое сближение с Византией: и гео­
графическое, включая захват сербами византийских земель, и духовное, выразившееся
в установлении родственных связей с династией Палеологов и в признании византийского
императора отцом и государем короля Сербии.
Захваченные после 1282 года территории сделали сербских королей хозяевами город­
ских и религиозных центров с развитыми традициями строительства и оформления церквей,

224

которые бессмысленно было бы подчинять чужим обычаям. Новые повелители, потенци­
альные ктиторы, принадлежали к той же церкви, другими были лишь юрисдикция и язык
богослужения. Сербская традиция самым естественным образом наложилась на вновь об­
ретенную основу.
Кроме предпосылок общего характера важную роль в утверждении "сербско-византий­
ского стиля" сыграла личность короля Милутина. Обладая большими экономическими воз­
можностями и будучи ревностным строителем, он смог за весьма короткий период создать
целый ряд памятников нового стиля, непохожих на все то, что делалось до сих пор. Доходы
от добычи полезных ископаемых, налоги с территории увеличившегося: королевства позво­
ляли ему успешно осуществлять архитектурные замыслы. Письменные памятники средне­
вековья приписывают Милутину возведение сорока церквей. В большинстве случаев это было
строительство, начатое не с фундамента, а восстановление и реконструкция разрушенных
храмов. Как бы то ни было, о строительном рвении Милутина говорит то пространство, на
котором возводились под его покровительством церковные сооружения: в Константинопо­
ле он был ктитором монастыря св. Иоанна Предтечи со знаменитой "королевской больни­
цей", в которой находилось и медицинское училище, на Афоне он взамен Неманиной цер­
кви в Хиландаре построил новую, а на берегу установил сторожевую башню ("Васильев пирг",
или Хрусия), в Салониках построил монастырь св. Георгия, а в Иерусалиме был ктитором
монастыря св. Архангела, который много веков подряд был известнейшим сербским монас­
тырем. Особое внимание Милутин уделял резиденциям епископов, таким как кафедраль­
ная церковь Богородицы Троеручицы в Скопле (не сохранилась), восстановленная церковь
Богородицы Левишки в Призрене и, конечно, церковь в Грачанице, построенная на старом
фундаменте в Липляне как резиденция епископа.
Политические мотивы строительного рвения короля Милутина вполне понятны. Ему
необходимо было связать свое имя с именем родоначальника династии и подчеркнуть
преемственность и законность власти, полученной от брата, что нарушило сложившуюся
традицию королевского рода. Композиция "Древо Неманичей" представляет Милутина
наследником Немани и Стефана Первовенчанного и помещает его на центральное место
так, чтобы у зрителя не осталось никаких сомнений на этот счет.
Когда восстанавливалось давно построенное здание, строители вынуждены были учи­
тывать старое и приспосабливаться к нему, что приводило к возникновению специфичес­
ких местных особенностей. Черты нового "сербско-византийского стиля" ярче проявля­
ются в тех случаях, когда сооружения возводились заново от самого основания. Первой
такой церковью была новая церковь монастыря Хиландар, построенная в конце XIII века,
затем следуют церковь Богородицы Левишки в Призрене, маленькая церковь святых Иоакима и Анны, названная "королевской церковью", в Студенице, монастырь св. Георгия в
Старо Нагоричине и, наконец, Грачаница — самая представительная церковь, являющаяся
высшим достижением архитектуры своего времени.
Постройки данного стиля продолжают традиции центральнокупольного здания, то
есть их основа имеет форму сжатого вписанного креста. Главный купол располагается над
пересечением креста, а между концами креста находились меньшие и более низкие купо­
ла. Внутреннее пространство упрощено, так как боковые приделы составляют единое це­
лое с притвором, а на восточной стороне жертвенник и диаконник также соединены с
алтарем. Квадратное подкупольное пространство окружено приблизительно одинаковыми
по размеру помещениями алтарного пространства, притвора и обходных нефов, соединя­
ющих притвор с алтарными апсидами. В Грачанице объединены все помещения, как и в
знаменитых салоникских и константинопольских церквах поздневизантийского периода,
поэтому можно считать, что она представляет собой переход к поздневизантийскому сти­
лю. Грачаница создает впечатление особенной уравновешенности и слитности простран­
ства. Цельная внизу, она расчленена в соответствии с планом на более высоких уровнях

233

полукруглыми сводами, ступенчато расположенными одни над другими. Купола поставле­
ны на мощные кубические постаменты так же, как в рашских и салоникских церквах того
времени, но соотношение купола к массе здания существенно изменилось. Византийское
влияние проявилось и в использовании одновременно кирпича и камня в качестве стро­
ительного материала. Характерным является чередование кирпичной кладки и тщательно
обработанных каменных блоков фасада, причем не только по горизонтали, но и по верти­
кали. Все чаще употребляются не один, а два ряда кирпичей. Своды и купола возводятся
исключительно из кирпича. Фасады расчленяются на три части высокими лопатками (лизенами), но они, однако, не соответствуют внутреннему членению здания. Своды и арки
входов выложены радиально расположенными кирпичами, а скромный репертуар декора
расширен за счет орнамента "рыбья кость". В некоторых церквах употребляется керами­
ческий скульптурный декор, который через некоторое время появляется и на фасадах. В
церкви Богородицы Левишки с помощью кирпича выложена длинная надпись, свидетель­
ствующая о заслугах местных архиепископов и епископов.
Церковные здания нового стиля должны были и на своих современников в Сербии
производить впечатление типично византийских построек. Соперничество между отечест­
венным и византийским стилем кончилось победой последнего, и он, в несколько измененном
виде, стал типичным для сербского зодчества. Исключение составили, как уже было сказа­
но, церкви-обетницы, которые по сложившейся династической традиции строились по об­
разцу Студеницы (Баньска, Дечаны). Но внук Милутина Душан, много потрудившийся над
завершением церкви-обетницы своего отца, приступая к строительству собственной обетницы, остановил выбор на византийской пятикупольной церкви, такой как была в Сербии
Грачаница. Церковь монастыря Святых Архангелов близ Призрена не сохранилась, от нее
остались лишь нижние части стен и кое-какие фрагменты, но специалистам удалось рекон­
струировать облик церкви. Именно эта церковь, а не Студеница, будет служить образцом
князю Лазарю, строящему свою Раваницу, в которой он будет похоронен, ей же будет под­
ражать и Стефан Лазаревич, создавая свою Манассию. Очевидно, что не только авторитет
царя Душана способствовал такому выбору, но и сознание принадлежности к вырабатыва­
ющемуся интернациональному православному направлению в искусстве.
Изменение стиля, произошедшее в церковном зодчестве во время правления динас­
тии Неманичей, по-иному проявилось в живописи, которая видоизменялась в другом рит­
ме, имеет другие периоды развития. Трудно сказать, какая живопись относится к рашскому, а какая к византийскому периоду, хотя налицо различия и в произведениях искусства
и в творческом методе. Живопись и первого и второго периода имеет много общих черт:
опора на византийские традиции, одинаковое отношение к изображаемому, неизменные
эстетические принципы. Общим является и отказ от установок искусства комниновского
периода, его линейности и декоративности. Эволюция, произошедшая к середине XIV
века, демонстрирует многие изменения, обусловленные и новым уровнем мастерства, и
техническим совершенствованием, и личностными и прикладными факторами, но очеви­
ден, кроме всего прочего, и новый подход к старым, определенным древней иконографи­
ческой программой темам. Мастера XIII века предпочитали изображать крупные фигуры и
простые картины, создавая эффект общения со зрителем, а мастера XIV века, напротив,
стремятся подчеркнуть границы сцены и с помощью рамки усилить впечатление от фрес­
ки или иконы, укрепленной на стене. Они пишут сложные композиции, подчеркивают их
многоплановость, изображают различные предметы, здания, интерьеры. И непосвящен­
ный зритель легко заметит разницу между монументальностью лучших образцов живопи­
си раннего периода и декоративной повествовательностью, которую мы встретим в цер­
квах времени правления Милутина.
Выбирая декор для своих церквей, сербские ктиторы полностью полагались на визан­
тийские традиции. Фрески сообщали верующим гораздо больше информации, чем само

234

церковное здание, поэтому живопись, играющая роль поучения, была непосредственно
связана с господствующей богословской доктриной. Для росписи церквей ктиторы нани­
мали артели мастеров, которые, хотя и были меньше строительных, обходились им так же
дорого. К росписи приступали после окончания строительства и просушки здания. Быва­
ло, что церкви подолгу стояли нерасписанными. Студеница, например, была готова для
вселения монахов в 1196 году, а расписана только в 1208—1209 годах, уже при сыновьях
своего ктитора. Здание церкви Святых Апостолов (будущая Печская патриархия) было
закончено до 1233 года, а роспись — около 1260, монастырь Дечаны, как указывает суще­
ствующая запись, построен в 1335 году, а расписан в 1348—1350 годах.
Пока в Сербии не появились собственные выдающиеся живописцы и свои художест­
венные школы (мастерские), ктиторы вынуждены были привозить художников из таких
мест, где с давних пор культивировалась живопись. Сербские ктиторы становятся особен­
но активными с начала XIII века, и именно в это время трагические события в Византии
и установление власти латинян в Константинополе приводят к затуханию в этих краях
архитектурной деятельности. Потерявшие возможность работать в столице, мастера от­
кликаются на предложения поехать на периферию византийского мира. Особенно много
заказов в течение нескольких десятилетий поступало из Сербии.
Прибывшие в Сербию из Константинополя, Салоник или Никеи мастера не должны
были подстраиваться под местные обычаи, не считая необходимости изображать местных
святых, с чем они сталкивались и в других землях. Но в одном приспосабливаться было
необходимо. Речь идет об употреблении письменности. Репертуар церковной росписи вклю­
чает в себя большое количество надписей: имена над головами святых и других выдаю­
щихся личностей, названия сцен и, конечно, тексты, которые держат в руках отцы церкви
и церковные иерархи. При изображении книги редко можно встретить имитацию букв. В
сербских епископиях еще до формального получения автокефалии большое значение при­
давалось службе на славянском языке и уважалось наследие Кирилла и Мефодия. В комниновскую эпоху на Балканах, в период автокефальной охридской архиепископии и даже
во времена Немани, надписи на фресках делались греческими буквами, как это имеет
место в церкви св. Петра в Расе. Все в корне изменилось начиная с росписи Студеницы,
когда впервые были использованы сербские славянские письмена, навсегда завоевавшие
эту территорию. Не владевшие славянским письмом греческие мастера оставляли нерас­
писанными поверхности, предназначенные для текста, с тем, чтобы затем местные живо­
писцы, по всей вероятности миниатюристы, закончили работу.
Сербские ктиторы были достаточно богаты, чтобы пригласить мастеров высочайшего
класса и снабдить свои церкви всем наилучшим. Однако и они иногда проявляли некото­
рую бережливость. Имитируя мозаику старых христианских церквей в Константинополе и
Салониках, они покрывали фон фресок золотыми чешуйками и рисовали на них мозаику.
Делалось это не в целом храме, а только в подкупольном пространстве и в апсиде, осталь­
ные же части храма расписывались красками. Иногда над росписью работало несколько
художников с разным уровнем мастерства. В этом случае наиболее значительные и пред­
ставительные участки доверялись лучшим из них. Так, например, наос в Жиче расписан
наиболее способным мастером, а часовня при колокольне предоставлена художникам бо­
лее скромных возможностей.
Как мы уже говорили, первые мастера приезжали издалека, из византийской столи­
цы. Биографы св. Саввы сообщают, что он "привел из Константинова града мраморщиков
и живописцев", дабы они завершили Жичу, которая тогда "еще не была расписана". В
другом месте описано, как Савва вместе "с царскими мастерами" печется о святых надоб­
ностях. Замечательные греческие мастера работали и в Студенице, где роспись была за­
кончена в 1208—1209 году, о чем свидетельствует крупная надпись в тамбуре на сербском
языке. Под этой надписью маленькими греческими буквами живописец оставил о себе

235

память, но именно то место, где находилось его имя, было повреждено, и автор росписи
остался для нас анонимным. Да и его творчество дошло до нас далеко не полностью, так
как в 1568 году почерневшая живопись конца XIII века была покрыта новой, сохраняю­
щей прежнее расположение живописных сцен. То, что осталось от старой росписи, гово­
рит о хорошем рисовальщике с уверенной, но нежной линией, хорошо чувствовавшем
полноту и мягкость форм. Фигуры находятся в плавном движении или стоят в торжествен­
ных позах. С особой тщательностью выписаны головы святых. Нимбы обведены золотом
не только там, где имитируется мозаика, но и в более скромно расписанных участках
церкви, где фон покрыт голубой краской.
Мастера, работавшие в Жиче, которые, как уже говорилось, прибыли из Константи­
нополя, оставили нам мало образцов своего творчества, так как архиепископская церковь
в конце XIII века была подвергнута разрушениям и после восстановления заново расписа­
на. От прежней росписи до нас дошли только фрески "Распятие" и "Снятие со креста" в
боковых капеллах. Они указывают на художника, владеющего мастерством рисунка и мо­
делирования. Лики сияют эллинистической красотой, а темный колорит подчеркивает их
мистическую одухотворенность. Живопись в пристройках Студеницы и в некоторых не­
больших храмах этого периода показывает, что не всегда приезжие художники владели
вершинами мастерства.
Владислав, еще будучи только принцем, привез для завершения своей церкви-обетницы Милешевы, вероятно из Салоник, артель прекрасных мастеров, работавших раньше
в мастерской мозаики. Члены артели близки друг другу по методу работы, но каждый
проявляет собственную индивидуальность. Особенно хороша работа мастера, работавшего
в верхних зонах подкупольного пространства. Все мастера выписывали детали главных
фресок и, проявляя сдержанную манеру, украшали их фон элементами пейзажа и архитек­
туры. Некоторые фрески Милешевы указывают на влияние актуальных политико-динас­
тических мотивов: тут представлены династия Неманичей, изображенная в виде вереницы
лиц, портрет византийского императора (не удалось с точностью определить, какого именно,
из-за поврежденной росписи), корона ктитора храма, дополнительно дописанная после
его коронации.
Мало что сохранилось от первоначальной росписи церкви Морача, чье создание да­
тируется 1251—1252 годом. Это только композиция с Богородицей и цикл жития пророка
Илии. И здесь работал художник высочайшего класса, умеющий передать духовную силу
изображаемых лиц. Если росписи Милешевы и Морачи свидетельствуют о возникновении
новых живописных тенденций, то мастера, расписавшие около 1260 года церковь Святых
Апостолов в Пече, вдохновлялись фресками Студеницы и Жичи и в плане выбора иконо­
графических тем, и выбора художественных средств.
Прекрасные византийские мастера работали с 1263 по 1268 год в церкви-обетнице
короля Уроша I — Сопочанах. Хотя их работа дошла до нас не полностью, так как некоторое
время церковь находилась в запустении, то, что сохранилось, свидетельствует о
замечательном мастерстве создателей гармоничных композиций, в которых христианские
святые напоминают своими лицами античных героев. Исчез золотой фон, но впечатление
пространственности сцен сохранилось, существует и эффект диалога со зрителем.
Употребляется "обратная перспектива", то есть уменьшение фрагментов сцен, находящихся
ближе к зрителю. Характерны для сопочанской живописи крупные композиции, такие
как "Успение Богородицы" на западной стене наоса и "Смерть матери короля Анны
Дандоло" в притворе. Сопочанская артель была неоднородной. Эффект монументальности
достигался за счет работы лучших мастеров. В целом сопочанские мастера оказали большое
влияние на сербскую живопись и в том, что касается художественных приемов, и что
касается умения использовать поверхности рашского храма для расположения в нем
существующего тогда иконографического репертуара. Мы видим это на примерах живописи

236

Градца и особенно монастыря Арилье, где в 1296 году все еще используется монументальный
стиль.
После 1300 года становится заметным влияние нового искусства эпохи Палеологов
наряду с другими моментами "византинизации", характерными для второй половины прав­
ления короля Милутина. Новый стиль принесли мастера, известные нам и по имени, и по
своим работам, как, например, Михаил Астрапа и Евтихий. Большое число художников нового
направления позволяет установить определенные связи, заметить характерные почерки и
стили что позволяет нам говорить о возникновении придворной школы короля Милутина.
Сложное внутреннее членение пространства церкви предоставляло теперь немало
поверхностей для росписи, а существование горизонтальных регистров позволяло размес­
тить десятки композиций. Неудивительно, что именно в это время расширяется круг жи­
вописных тем. Сюжеты приходят теперь не только из традиционной литературы, но и из
поэтических произведений и проповедей, возвращаются сюжеты из старых росписей, при­
меняются аллегории, метафоры, богословские иносказания. Поучительность и тематичес­
кое разнообразие живописи делают необходимым внимание к деталям, требуют искусной
комбинации фигур, заставляют оживить фон архитектурными сооружениями, предметами
меблировки, элементами пейзажа. Повествовательные тенденции заметны и при создании
портретов ктиторов в торжественных облачениях, и в таких необыкновенных композици­
ях как "Восшествие на небеса короля Милутина и королевы Симониды" BI Грачанице, в
изображении династической родословной "Древо Неманичей".
Невозможно описать все живописные произведения первой поливины XIV века, их
для этого слишком много. К этому периоду относится новая церковь в Хиландаре (1303),
где роспись покрыта более поздними красками, церковь Богородицы Левишки (1 SOTIS 13), церковь Святого Георгия в Старо Нагоричино (1316—1318), церковь Баньска (1311—
1314), где сохранились только следы росписи, церковь св. Никиты (до 1316), церковь св.
Петра в Белом Поле (около 1320), Грачаница (1320), церковь в Мушутиште (около 1320),
новые церкви св. Димитрия (1317—1324) и Богородицы Одигитрии (около 1330), закон­
чившие ансамбль из трех церквей Печской патриархии, объединенных единым внешним
притвором (роспись до 1337 года), Белая церковь в Каране (1340—1342), монастырь в
Трескавце (около 1342) и наконец Дечаны (1348-1350).
На фоне общих стилистических характеристик в живописи этого периода заметны раз­
личия вызванные разным творческим уровнем мастеров, оставивших нам огромную гале­
рею фресок. Некоторые из них показали незаурядное мастерство, создав сложные компози­
ции со множеством фигур и оживленным фоном, где они демонстрируют свое искусство
рисунка и моделирования. Некоторые, подобно мастерам Королевской церкви в Студенице поднялись до высот классической эстетики, пронизывающей античную живопись. Дру­
гие оказались менее умелыми и талантливыми и не смогли вдохнуть жизнь, красоту и гра­
цию в свои образы, отчего их композиции кажутся холодными и монотонными. Исключи­
тельно богатую панораму образов и сцен открывает перед нами дечанская роспись. Вероят­
но, тут трудились мастера из Приморья, названные как "художники-греки" из-за византий­
ской манеры живописи. На одной из капителей сохранилась надпись — "Срдж грешный".
Дечанские фрески вызывают скорее любопытство, чем восхищение качеством работы. В
период Душанова царства (1346—1371) круг ктиторов расширился, и это привело к созда­
нию различных по своей художественной ценности памятников, так как местные правите­
ли и вельможи находили таких мастеров, какие соответствовали их материальным возмож­
ностям. Для специалистов, однако, это представляет интерес, так как дает возможность изу­
чить портреты ктиторов, не относящихся к королевской династии. Ктитор Белой церкви в
Каране, также как и ктитор Добруна, велел изобразить целую группу своих родственников.
Среди церквей-обетниц сербской знати можно выделить монастырь Архангела Михаила в
Леснове, так как его ктитор Йован Оливер, сумел найти хороших живописцев. Один из них

237

следовал классическим образцам начала века, а другой вносил в композиции новые эмоции
и динамику. В Псаче изображение ктиторов помогает лучше понять, какие личности участ­
вовали в общественных силах царства. Наряду с севастократором Влатко и членами его се­
мейства мы видим царя Уроша и короля Вукашина.
В изучаемом нами периоде обязательными считались живописные иконостасы, и цер­
ковь считалась законченной только после того, как для нее были написаны или приобре­
тены иконы. Подлинные первоначальные иконостасы не сохранились ни в одной серб­
ской церкви. Только в Дечанах осталось несколько икон, но не в алтарном иконостасе, а
в виде отдельных фресок. Специалисты знают и узнают руку мастеров, писавших иконы.
Из-за их небольшой величины иконы можно было предварительно заказать у мастеров в
отдаленных городах или монастырях и доставить затем на предназначенное для них место.
В памятниках письменности о них говорится как о драгоценных богатых дарах. Церкви
получали иконы в подарок от своих благотворителей, причем в этом случае не придава­
лось значения конфессиональным различиям. Свидетельство тому — большая, серебром
окованная икона св. Николая, подаренная Стефаном Дечанским собору в Бари, и не­
сколько более ранняя икона святых Петра и Павла с портретами королевы Елены и ее
сыновей, хранящаяся в Ватиканском музее.
Иконы сохранились только в тех монастырях, которые не прерывали своей деятель­
ности, а самая большая их коллекция, разумеется, находится в Хиландаре. Здесь хранится
и знаменитая "славянская икона"— мозаичная "Богородица Одигитрия", созданная в конце
XII века в мастерских Константинополя или Фессалоник. Она выполнена в технике, упот­
реблявшейся для стенной мозаики, что придает ей линейность и монументальность, свой­
ственные византийской живописи эпохи Комнинов. Две другие хиландарские иконыХриста Спасителя и Богородицы Одигитрии — доказывают, что иконопись в XIII веке
достигла небывалых высот. Строительство новой церкви при короле Милутине привело к
созданию и нового иконостаса. Некоторые сохранившиеся доныне иконы начала XIV века,
возможно, были его составной частью. Одно из лучших произведений живописи того вре­
мени— икона "Введение"— имеет все характерные черты эпохи. В период царства в Хи­
ландаре появляются и новые иконы, и новые рукописи. Для соборного иконостаса в это
время создается Деисус, от которого до нас дошли все иконы: Богородицы, Предтечи,
апостолов Петра и Павла и четырех евангелистов. Создателем Деисуса был талантливый
художник, оставивший нам также ценные миниатюры.
Миниатюрная живопись из-за недолговечности и непрочности используемого мате­
риала еще в большей степени, чем монументальная, подвержена капризам времени и раз­
рушения. Чудом сохранились иллюстрированные рукописи конца XII — начала XIII века,
принадлежавшие членам королевской семьи: Мирославово Евангелие — брату Немани,
хумскому князю, и Вуканово Евангелие — сыну Немани. Первое было создано во владе­
ниях Мирослава, может быть, в его церкви-задужбине, а второе — в Расе или, во всяком
случае, на территории Рашской епископии. Главным украшением этих Евангелий являют­
ся буквицы (инициалы). В Мирославовом Евангелии они высокие, рисованные штрихом,
краской и золотом. Изображение евангелистов на заставке свидетельствует о влиянии ро­
манской миниатюры и латинской декоративной книжной манеры. Надпись "Жван Ба­
тист" над головой Иоанна Крестителя выдает приморское происхождение мастера. Сохра­
нился десяток иллюстрированных рукописей XIII века. Многие из них замечательно укра­
шены, например Белградский Паримейник или Призренское Четвероевангелие, но все же
художники-миниатюристы не достигают таких высот, как иконописцы или создатели фре­
сок. Обычным является обращение к традиционным мотивам и влияние старых образцов
и рукописей христианского Востока. Тератологический стиль, для которого характерно
изображение чудовищ и фантастических растений, в конце XIII века уступает место при­
шедшему из Византии "роскошному стилю" с его геометрическими мотивами и самосто-

238

ятельными композициями. Верность прежнему декоративному стилю сохраняется кое-где
в Боснии и в отдельных монастырях вплоть до конца XIV века.
До нас дошло несоизмеримо большее число религиозных памятников культуры, чем
светских, несмотря на то, что после турецкого завоевания установился исламский режим,
не способствующий церковной жизни покоренных христианских народов. Речь идет не
только, о книгах и живописных произведениях, наделенных религиозной функцией, но и о
предметах из более прочного и твердого материала, а также об архитектурных сооружени­
ях. Для объяснения этого противоречия надо мысленно сопоставить продолжительность
жизни монастыря и недолгий век господского дворца или христианского городского посе­
ления. Монастырские обители продолжали жить и исполнять ту миссию, ради которой
были созданы, даже если в монастыре оставалось несколько монахов, окруженных врага­
ми и без средств к существованию. Феодальные же поместья исчезли с лица земли вслед за
своими бывшими владельцами, так как новый господствующий класс турецких завоевате­
лей вел иной образ жизни и предпочитал селиться в городах. В городских поселениях (за
исключением горняцких) очень быстро изменился состав населения и появилась новая
элита, преобразовавшая города согласно своим вкусам и идеалам. Городские поселения
превратились в оплот турецкого режима и первыми приняли ориентальный облик. Разу­
меется, и монастыри не дошли до нас полностью в своем первозданном виде. Сохрани­
лись со времени основания в лучшем случае церкви и крепостные стены, а жилые по­
стройки переделывались с течением времени. Монастырские трапезные были обнаружены
только в наше время благодаря археологическим исследованиям, что же касается помеще­
ний для жизни монахов, все они построены уже в XVIII—XIX веках и несут черты восточ­
ной архитектуры.
Светская архитектура представлена лишь развалинами фортификационных сооруже­
ний, сохранившихся в виде городских стен или на стратегически важных точках ландшаф­
та. Фортификации, оказавшиеся в центре огромного царства, чьи границы отодвинулись к
Трансильвании и Балатону, оказались нефункциональными и довольно рано начали под­
вергаться разрушению. Такие заброшенные крепости утратили даже свои первоначальные
названия и народ дал им новые, например "Иринин Град"— по имени жены деспота
Георгия Бранковича Ирины, из-за которой, как утверждает устное предание, сербский
народ в муках и страданиях строил укрепления для города Смедерево.
Средневековый вид крепостей в таких городах, как Смедерево или Крушевац, сохра­
нился, поскольку они вместе с жилой частью города перешли к туркам, которые пользова­
лись фортификациями в последующие столетия. В таких стратегических пунктах, как Бел­
град, Ниш или Крушевац, необходимость заставила расширять и реконструировать крепос­
ти по последнему слову военной техники. В связи с этим средневековая часть построек ока­
залась внутри более поздних турецких или, как это случилось в Белграде, австрийских фор­
тификаций.
Нечто подобное происходило и раньше, когда византийская и сербская власть сменя­
ла одна другую. Захваченные византийские крепости расширялись и реконструировались
так, что потом невозможно было определить, какая часть осталась от Византии, а какая
построена позднее, как, например, в Расе, Призрене или Скопле. Типично сербским
фортификационным сооружением можно считать город Маглич на берегу реки Ибар, ко­
торый охранял путь, соединяющий два церковных центра — Жичу и Печ. Внутри стен,
построенных с учетом рельефа местности, обнаружены остатки церкви, жилые помещения
и водохранилище.
В фортификационной архитектуре, судя по дошедшим до нас развалинам, применя­
лись техника и формы, распространенные в позднем средневековье во всех европейских
странах. Следует отметить умение приспосабливаться к рельефу местности и использовать
природные преимущества. Части крепости, в большей степени подверженные нападению,

239

укреплялись более основательно. Башни располагались через равные промежутки кре­
постной стены. Иногда, например в Смедереве, видно, что строительство велось в спешке,
в связи с чем тщательно обрабатывались только внешние и узловые каменные блоки.
Создание огнестрельного оружия привело на Балканах к тому, что к уже существующей
крепостной стене дополнительно пристраивали многогранные или круглые башни.
Крепость Голубац, впервые упоминающаяся в 1335 году, с течением времени расширя­
лась, приспосабливалась к местности и к выполнению своей особой функции, заключаю­
щейся в отражении нападения с реки. Ее основное ядро построено во времена Анжуйской
династии в Венгрии, позднее строительство осуществлялось под сербской и турецкой влас­
тью. Столкновение различных влияний можно наблюдать и на примере Смедеревской кре­
пости. Главную башню украшает типично византийский декор и кирпичная надпись на фоне
камня, а со стороны Дуная виден позднеготический бифор (двучастное окно), находящий­
ся, вероятно, в той самой комнате, которая упоминается в одном венецианском документе
как "salla magna audientie". В сербских укреплениях большое значение придавалось цитаде­
ли, то есть внутренней крепостной башне, называвшейся и в Византии и в Сербии словом
"кула". В городе Ново Брдо, самом крупном сербском горняцком поселении, сохранились
развалины такого внутреннего "акрополя", возведенного в XIVвеке, а от внешних крепост­
ных сооружений не осталось ничего.
Роль фортификаций возросла в период повышения турецкой угрозы, что повлияло и
на монастырские ансамбли. Монастырские постройки, окружающие церковь, и раньше
обносились стеной. Стена имела башни и ворота, иногда — крепостные башни. К стене
примыкали различные хозяйственные постройки, что можно увидеть на чертеже монасты­
ря Студеница конца XIV века. В других монастырских ансамблях, например в Печской
патриархии, постройки располагаются внутри огороженной территории наподобие город­
ских кварталов, а в афонских монастырях они даже называются тем же словом (махала),
что и городские кварталы. С конца XIV века турецкая опасность становится все реальнее,
и монастыри так же, как и города, создают настоящие крепости, соответствующие всем
требованиям военного искусства своего времени. Увеличивается огороженное простран­
ство, выше и толще становятся стены, через определенные промежутки устанавливаются
крепостные башни. Об основательности монастырских крепостей свидетельствуют Раваница и Ресава, крепости в прямом смысле этого слова. Именно так и называли их совре­
менники. В венгерских источниках упоминается castrum Ravenicze, в котором находится
военный отряд.
<
Как за крепостными, так и за обычными стенами — ведь не каждый ктитор конца XIV
или начала XV века был в состоянии возводить такие укрепления, как князь Лазарь и деспот
Стефан Лазаревич — находились церкви, которые специалисты относят к последнему ар­
хитектурно-стилистическому направлению средневековой Сербии, к "моравской школе".
Эта школа является естественным продолжением искусства предыдущего периода. Еще оче­
видней становится ее принадлежность к византийской культурной сфере, но на фоне этой
культуры легко различимы и узнаваемы местные особенности памятников, относящихся к
данному периоду и к сузившемуся по сравнению с прежней Сербией пространству. Не
осталось и следа от желания эмансипироваться от Византии и подчеркнуть собственную ин­
дивидуальность. Наоборот, сербы, столкнувшись, с одной стороны, с турецкой опасностью,
а с другой — со все более настойчивым присутствием "латинян", которые, несмотря на то,
что могли бы стать союзниками в борьбе с мусульманами, сами несли угрозу унии двух
церквей, стремились к укреплению православного сближения и солидарности. Как принятие
титула деспота указывало на принадлежность к византийскому миру, так и принятие
типичных константинопольско-византийеких художественных форм указывало на
принадлежность к христианству в его древнем православном виде. Такой культурной
ориентации способствовали, как мы уже говорили, исихасты, распространявшие вместе со

240

своими идеалами аскезы и самоусовершенствования византийскую культуру, в первую
очередь — письменность и художественную традицию Афона.
Вследствие того, что последний период истории сербского средневекового искусства
протекает вдалеке от тех земель, где византийская культура развивалась постепенно и
естественно, и в вследствие того, что территория моравской Сербии отрезана от остатков
существовавшей в то время Византии, константинопольские образцы оказывают свое вли­
яние посредством более ранних сербских заимствований, которым и подражают теперь
строители князя Лазаря и его сына Стефана. Изучая корни последней архитектурной шко­
лы средневековой Сербии, ученые обратили внимание на обетницу царя Душана — мо­
настырь Святых Архангелов близ Призрена. Этот разрушенный, но мысленно воссозданный
специалистами памятник является тем звеном, которое соединяет группу моравских архи­
тектурных сооружений с более древним сербско-византийским художественным стилем,
представленным Грачаницей.
Планы церквей последнего периода имеют трехконховый облик: кроме полукруглой
восточной апсиды, храм имеет с северной и южной сторон несколько меньшие полукруг­
лые или многоугольные выступы, обеспечивающие внутри храма пространство для хоров,
которые приобретают все большее значение в литургии. Все остальное уже знакомо по
церквам предыдущего периода: вписанный крест образован полукруглыми сводами, опи­
рающимися на столбы под куполом, а притвор имеет собственный купол, или калоту.
Только самые внушительные церкви этого периода Раваница и Ресава — задужбины князя
Лазаря и деспота Стефана — имеют по пять куполов, остальные же церкви довольствуются
одним куполом над центральной частью храма.
Что касается внешнего декора, моравская школа добавляет к традиционным формам
вертикального членения ранее не применявшееся горизонтальное членение с помощью
карнизов и орнаментов. Этот прием создает ритм, способствует изысканности пропорций
и более гармоничному соотношению целого и частей. Большинство моравских церквей
продолжают традицию использования камня и кирпича и разных форм скульптуры. Прав­
да, некоторые церкви построены только из камня (Ресава, Сисоевац, Врачевшница) с
употреблением узких пилястр и слепых аркатурных фризов, чем напоминают фасады цер­
квей рашской школы. Широко применяется каменная скульптура в своих традиционных
формах, а также в виде больших каменных решеток на круглых окнах, которые напомина­
ют нам розы западных кафедральных соборов. Оживлению фасада способствует новый
тип орнамента: таковы мотив шахматного поля, создаваемый или чередованием керамики
и камня, или росписью красками, а также крестообразные керамические украшения, об­
разующие фризы, и керамические орнаментированные плиты.
Несмотря на единую для всех церквей моравской школы планировку и на общность
декора, наиболее выдающиеся памятники имеют свои особенности: Раваница, ставшая
образцом для более поздних церквей, отличается вертикальной устремленностью, что обу­
словлено высоким пьедесталом светового барабана, Лазарица имеет более простую компо­
зицию, где подкупольное пространство занимает всю ширину наоса, купол удлинен, а
притвор увенчан монументальной колокольней, Любостынья — работа мастера Раде
Боровича — отличается от других церквей просторным притвором, Каленич демонстрирует
весь репертуар внешней декорации.
Для моравской живописи характерно наличие множества разных манер и разных школ,
а также неравноценность работы мастеров, что неизбежно при широком размахе ктиторской деятельности, когда местная знать выступает в качестве заказчиков и вкладчиков.
Это явление прослеживается еще со времен царства, особенно в Македонии, издавна свя­
занной с византийскими центрами. И сведения о мастерах, и их работы доказывают, что
Македония была посредником творческих течений в последних десятилетиях Сербского
государства. Особенности последнего периода проявлялись наиболее полно тогда, когда

241

ктиторы могли сделать заказ лучшим мастерам. Художники данного периода владеют всем
богатым наследием тем и мотивов, но они очень разборчивы и отдают предпочтение лишь
определенным циклам (великие праздники, страсти Христовы, чудеса и притчи). Ново­
введением являются роскошно оформленные медальоны с полуфигурами святых, созна­
тельно имитирующие византийское искусство XII века. Лучшие живописцы моравской
школы демонстрируют мягкий рисунок, мастерское моделирование, богатый колорит, чув­
ство цветовой гармонии, изысканность и аристократизм.
Раваница, повлиявшая на более поздние меньшие церкви, украшалась в несколько
приемов с перерывами в работе и сменой мастеров. В Любостынье от первой росписи
остались только пророки в барабане купола, а от второй росписи, которую около 1405 года
осуществил мастер Макарий, остался портрет княгини Милицы. Наилучших живописцев
сумел собрать для своей задужбины Ресавы деспот Стефан Лазаревич, который подражал
отцовской Раванице и соперничал с ней. Живописный метод ресавских мастеров застав­
ляет вспомнить памятники Фессалоник. Здесь фон тоже устилается золотыми пластинка­
ми. Разнообразна тематика композиций, сцены изобилуют роскошными нарядами, затей­
ливыми интерьерами, сложными архитектурными сооружениями на заднем плане. Чувст­
вуется желание изобразить одежду и парадный антураж своего времени, что представляет
собой совершенно новую черту. В Ресаве сохранился портрет деспота Стефана, а портрет
главного управляющего деспота Богдана, который сумел найти двух-трех прекрасных жи­
вописцев для своей обетницы Каленич, украшает одну из стен этой церкви. Фрески Каленича отличаются мягкой линией рисунка и нежным колоритом, создающим особую атмо­
сферу.
Судя по количеству церквей, относящихся к моравской школе (не все из которых от­
личаются высоким качеством архитектурного и живописного мастерства), можно заключить,
что в тот период было создано большое количество икон. Однако ничего не сохранилось в
моравских церквах, и ни одна из дошедших до нас икон не может быть с помощью пись­
менных свидетельств или соотнесением с какой-либо личностью того времени названа мо­
равской. Исключение составляет знаменитая двусторонняя икона, обнаруженная в монас­
тыре Поганово. Это одна из лучших икон своей эпохи, которую, из-за упоминания "деспотицы", связывают с родом ктиторов монастыря Драгашами.
Изучая сохранившиеся иконы последнего столетия независимости балканских госу­
дарств, можно прийти к выводу, что тематика иконописи не только установилась, но и
сузилась. Наибольшее распространение имеют давно известные лики Богородицы (Добротворка, Троеручица, Наставница, Преславная и другие), к которым теперь добавляются
монастырские иконы, прославившиеся своей чудотворной силой. К ним относятся Бого­
родица Хиландарская и Богородица Пелагонитисса, прекрасные образы которых сохрани­
лись в Дечанах. Сербы в XV веке изображают на иконах и сербских святых — Симеона и
Савву, создавая особый иконографический тип, который будет культивироваться в после­
дующие столетия.
В живописной миниатюре наблюдаются две параллельные тенденции: полное утверж­
дение "роскошного стиля", дяя которого характерны геометрические мотивы, сложные
богатые заставки и самостоятельные миниатюры, занимающие иногда целую страницу, с
одной стороны, и орнаментация и применение рисунка в качестве украшения рукописей и
книг прикладного назначения (сборники законов, указы), с другой.
Работа миниатюристов была связана с деятельностью монастырских переписчиков
рукописей. Относительно хорошо сохранившиеся архивы Хиландара позволяют заклю­
чить, что одни и те же художники занимались иногда и письмом икон, и украшением
рукописей. Новый стиль представлен миниатюрами Романова Евангелия и Евангелия пат­
риарха Саввы IV, а также орнаментом Четвероевангелия Сербской Академии наук и ис­
кусств. В рукописях, созданных вне главных центров переписки, нет четкого разграниче-

242

ния типично новых форм и старых традиций, которым следовали переписчики и миниа­
тюристы прежних поколений. В этом плане интерес представляют характерные орнамен­
ты некоторых иллюстрированных рукописей, хранящихся сегодня в Печской патриархии.
Достижения мастеров-миниатюристов демонстрируют такие рукописи как Четвероеванге­
лие Иакова Серрского (сейчас в Британском музее), Мюнхенская Псалтирь и Радославов
сборник (Российская Национальная библиотека). Иллюстрации делались и для мирских
книг, таких как Александрия (сгорела в 1941 году), а деловые документы, например грамо­
ты или сборники законов, украшались орнаментом, геометрическими рисунками или слож­
ными формами креста. Сохранялась и старая традиция снабжать документы портретами
правителей, как это сделано на грамоте монастырю Есфигмен от 1429 года, где изображен
деспот Георгий Бранкович со своим семейством.
В сербских церквах сохранились и изделия таких ремесленников, которых влиятель­
ные ктиторы выделяли из массы других мастеров и делали им заказы. Благодаря красоте
формы, богатству орнамента своих изделий и умению угадать господствующий вкус они
привлекали к себе внимание привередливой знати и попадали со своими произведениями
ко двору или в епархиальные учреждения. Повсеместно распространенные ремесла, такие
как, например, гончарное, оставили нам на удивление мало предметов. Только археологи­
ческим раскопкам последнего времени удалось извлечь на свет глазурованные плошки,
вазы и кувшины, украшенные геометрическим орнаментом или изображениями растений
и животных, что было общим местом в прикладном искусстве поздней (да и не только
поздней) Византийской империи.
Сербия была страной развитого горнорудного промысла, и до нас дошло достаточно
много изделий мастеров, обрабатывавших металл и изготовлявших металлические предме­
ты для церкви. Но несмотря на то, что такие изделия хорошо сохраняются, их количество
очень мало по сравнению с их упоминаниями в памятниках письменности. В житии коро­
ля Драгутина рассказывается о том, как он "в доме своем" делал "священные сосуды
золотые и серебряные, украшенные жемчугом и дорогим каменьем, потиры, подставки
для потиров, большие блюда для евхаристического хлеба, кадильницы, ручки, рипиды и
золотые подсвечники". Все это он приносил в дар церквам и монастырям. Некоторая
часть таких изделий, в первую очередь кадила, кадильницы, потиры и подсвечники, запи­
саны как дары королей трех поколений в инвентарные книги собора св. Николая в Бари,
где говорится, что предметы были украшены эмалью, изображениями святых, портретами
королей, королевскими гербами, орлами и василисками. Изделия из серебра, подаренные
сербскими королями, хранились в ризнице собора вплоть до XVIII века.
Подобные предметы плохо хранились не только в сербских, но и в афонских церквах.
До нас дошло лишь небольшое количество крестов, кадильниц, подсвечников, подвесных
хоросов, на которых можно прочитать имена дарителей — короля Стефана или короля
Вукашина — а также увидеть царскую символику, ставшую впоследствии геральдическим
символом.
Большие художественные задачи ставили перед собою творцы серебряных окладов
для икон и окладов для книг, а наиболее искусными были мастера, изготовлявшие ковче­
ги или раки для мощей святых, которые в качестве подарков сербских вельмож и церков­
ных иерархов оказывались позже в весьма отдаленных храмах и монастырях: крест с час­
тицей кисти Иоанна Предтечи находится в Пиенце под Сиеной, реликвар братьев Мусичей подарен ими Ватопеду, где и хранится по сей день, а крест Елены Драгаш находится в
афонском монастыре Дионисиат. Реликвар Фомы Прелюбовича хранится в соборе в Куэнке (Испания) и своей богатой галереей святых образов и высоким художественным
мастерством представляет собой ценнейшее произведение изобразительного искусства.
Обилие и доступность материала привлекали золотых дел мастеров в горняцкие и
приморские города. В сохранившихся документах Дубровника, прежде всего в завещаниях

243

и описях имущества, упоминаются многочисленные изделия ювелиров. Однако на осно­
вании этих записей нельзя ничего сказать ни о форме, ни о назначении таких вещей.
Археологами обнаружены некоторые образцы украшений, прежде всего серьги и перстни,
но место и время их создания не всегда можно точно установить. Иногда обстоятельства,
при которых произошла находка, помогают определить, кому она принадлежала, напри­
мер, связан ли перстень со Стефаном Первовенчанным или с матерью царя Душана Феодорой. Иногда личность определяется на основании сделанной надписи, как это было с
обручальным кольцом Радослава или с золотой застежкой хумского князя Петра. Иногда
же нельзя полагаться на свидетельство надписи, как в случае с чашей царя Душана. Об
искусстве сербских золотых дел мастеров можно судить по изготовлявшимся ими формам
для литья монет и матрицам для печатей, а колокола красноречиво говорят о высоте тех­
нологии и мастерстве декорации.
Весьма немногочисленны дошедшие до нас изделия из кости, дерева и камня. Талан­
тливые камнерезы оставили нам не только скульптуры на фасадах церквей, но и образцы
каменной мебели и мраморные саркофаги, больше всего которых находится в Печской
патриархии. Художественная обработка дерева представлена несколькими сохранившими­
ся деталями дверей, деревянных иконостасов и деревянными раками с мощами сербских
святых. Плетеные орнаменты и геометрические мотивы почти те же, что в иллюстриро­
ванных рукописях позднего периода. Панагия из Дечан представляет собой прекрасный
пример художественной обработки слоновой кости.
Культурный подъем моравской Сербии, происходивший в первой четверти XV века,
прекратился не из-за идейно-творческого оскудения. Воодушевление, характерное для
предыдущих лет, охлаждено и задушено чувством опасности и смятения, известным сербам
и в другие времена, но теперь принявшим форму постоянного страха и безнадежности, ста­
вящих под сомнение осуществление какого бы то ни было замысла. Сербская знать предпо­
читает теперь одаривать афонские монастыри, уже попавшие под турецкую власть, и осно­
вывать там аделфаты, а не начинать на своей территории строительство, завершение кото­
рого рисовалось весьма сомнительным. Незадолго до смерти деспота Стефана (1427) у кти­
торов угасает дух предпринимательства. Занявший его место Георгий Бранкович и знатные
люди его времени, известные как вельможи и крупные землевладельцы, не проявляют себя
в качестве ктиторов. Бранкович, двор которого долгое время располагался в Вучртрне, про­
являет заботу о находящейся поблизости Грачанице и ведет себя по отношению к ней как
ктитор, потому что похоронил в этой церкви своего рано умершего сына Феодора.
Последние искры строительной деятельности угасают в период первого временного
падения Сербского государства (1439—1444). Отсутствие ктиторов и инвесторов привело к
тому, что не стало и исполнителей работ. Совершенно естественно, что, оставшись без
заказов, они перебрались в другие, менее опасные края. Писателя Пахомия Логофета судьба
занесла в Россию, многие печатники нашли работу в Валахии. Возможно, некоторые жи­
вописцы и зодчие получили заказы от Косача, который строил в Савине и Ново, или от
Црноевича, который в конце века основал монастырь в Цетинье (1485). Как бы то ни
было, с захватом турками центральных областей исчезли все ранее существующие предпо­
сылки творческой, созидательной деятельности. Не было больше ни заказчиков, ни усло­
вий для строительства, турецкая власть разрешала только содержание и ремонт уже суще­
ствующих храмов. Наступили трудные времена и для благородных ремесел, составлявших
до сих пор важную часть культуры.

Эпилог

Во время правления деспота Стефана Лазаревича сыновья Баязита прекратили свою
борьбу, и Османское царство вновь превратилось в сильное и единое государство, противо­
стоящее разрозненным балканским христианским государствам. Католическая Европа, за­
нятая своими проблемами (борьба против раскола, всеобщие церковные соборы, попытка
реформирования "головы и членов"), теперь не так, как раньше, воодушевлялась планами
крестовых войн, но с большим вниманием следила за событиями на Востоке и с помощью
Венгрии старалась поставить заслон турецкому нашествию. Во время многолетнего правле­
ния короля Сигизмунда Люксембургского (1387—1437) его вассалами стали все крупные
феодалы от Адриатического до Черного моря. Турки также настаивали на своем праве сюзе­
рена, в результате чего сложилась система равновесия сил, согласно которой Венгрия и Турция
уважали права друг друга на вассальные земли. Пояс территорий, имеющих двойную вас­
сальную зависимость, начинался с Дубровника, принадлежащего венгерскому королю, шел
через земли Косачей (нынешняя Герцеговина), Павловичей (восточная Босния), босний­
ских королей (центральная Босния), сербского деспота и на другой стороне Дуная через земли
валашских и молдавских воевод. Все земли этого пояса находились в различных вассальных
отношениях, которые к тому же менялись в ходе истории.
Вассалы должны были осуществлять свои обязанности и соотносить свою политику с
желанием сюзерена. В случае столкновений между вассалами было принято искать защи­
ты и суда у сюзерена, особенно часто — у турецкого султана. Таким образом, внутренние
столкновения между христианскими феодалами служили поводом для турок, которые спе­
шили расширить свое влияние, вмешаться в жизнь правителей, подавить одних и прину­
дить других. Однако вскоре после смерти короля Сигизмунда эта система распалась, и
турки решили, что смогут расширить свои владения совершая набеги на Венгрию, прежде
всего Трансильванию, и захватив Сербию (1438, 1439 и 1441).
В ответ христианские государства, возглавляемые тогда папой Евгением IV, развязали
крестовую войну, которую итальянские республики вели на море, не позволяя турецкому
флоту проходить из Азии в Европу, а венгерско-польский король Владислав I — на суше
вместе с деспотом Георгием Бранковичем и Яношем Хуньяди, которому удавалось не раз
разбивать турок. Осенью 1443 года, нанеся поражение туркам, христианское войско дошло
до окрестностей Софии, но было вынуждено повернуть назад из-за наступившей зимы.
Следующей весной начались переговоры о мире, и султан, проявив уступчивость, согласился
отдать Георгию Бранковичу его земли и города (в августе 1444). Война возобновилась в
ноябре. Крестоносцы были разбиты под Варной, а король Владислав убит. Деспот Георгий

245

не принимал участия в этом сражении, и поэтому его государство просуществовало еще 15
лет после описываемых событий, находясь в режиме двойной вассальной зависимости.
Шаткое равновесие удерживалось с трудом, так как Венгрию раздирали внутренние
противоречия. Особенно осложнилась ситуация, когда на турецкий престол взошел Мехмед II Завоеватель (1451—1481). Основной целью его политики было покорение вассальных
государств, искоренение местных правителей и превращение всех территорий в "санджа­
ки"— обширные турецкие военно-административные единицы. После захвата Константи­
нополя и окончательного исчезновения Византии (1453) начались набеги на Сербию (1454).
Были захвачены южные территории с городом Ново Брдо и другими горнорудными центра­
ми (1455), предпринята, впрочем неудавшаяся, попытка захвата Белграда (1458), затем пос­
ледовала новая волна нападений на северные сербские земли (1458) и взятие города Смедерево (1459). Сила сопротивления Сербского государства заметно уменьшилась после смер­
ти деспота Георгия (декабрь 1456). Лазарь правил самостоятельно всего один год (до января
1458), а потом началась междоусобная грызня и борьба между сторонниками Венгрии и
Турции. Сербским деспотом после женитьбы на дочери деспота Лазаря весной 1459 года стал
боснийский престолонаследник Стефан Томашевич. Все, что он смог сделать — это сдать
Смедерево султану, получив взамен право свободно покинуть город (20 июня 1459).
Хотя считается, что падение Смедерева символизирует конец средневекового Серб­
ского государства, но это не вполне соответствует действительности, поскольку последст­
вия сдачи города были не столь трагичны по сравнению с другими подобными соглаше­
ниями. И после этой даты сохраняются части Сербского государства, оказавшиеся под
властью разных повелителей. Например, прежние земли Неманичей в Боснии попадают
под турецкое владычество только в 1463 году, а земли Стефана Вукчича — "герцога Свя­
того Саввы"— в 1465-м. Еще дольше сохраняла независимость узкая полоска сербской
земли, протянувшаяся от устья Неретвы до города Нови в которской бухте и несколько
более обширные территории в древней Зете, опиравшиеся на венецианские города и
дистрикты. Последние остатки герцогства пали в начале 1482 года, а Зета, возглавляемая
Црноевичами, продержалась даже до 1496 года.
Црноевичи сохраняли свои владения при поддержке Венеции и оказывали сопротив­
ление деспоту Георгию, который в последние годы своего правления воевал с венецианца­
ми. Переломным стал 1455 год, когда несколько десятков округов в Верхней Зете, называе­
мых "дружины, или общины", признали венецианскую власть и дали обещание воевать за
Республику в окрестных областях, если им будет предоставлено право сохранить православную
церковь, возглавляемую зетским митрополитом. За годы правления трех поколений Црноевичей, "повелителей Зеты", или Черногории, как сегодня мы ее обычно называем, ситуа­
ция менялась неоднократно: бывали столкновения с Венецией, признавалась власть султа­
на, а в придворных обычаях, праве, символике и в отношении к церкви сохранялись тради­
ции сербских королей. Иван Црноевич (1465—1490) после захвата турками Скадара вынуж­
ден был покинуть страну и уехать в Италию, но ему удалось вернуться назад и возродить
государство в 1481 году после смерти Мехмеда И. Его двор находился в Ободе (на Риеке)
или в Жабляке, а рядом с селом Цетинье, там, где были древние родовые земли Црноевичей, он построил монастырь Богородицы, ставший резиденцией зетского митрополита.
Его наследник Георгий (1490—1496) прежде всего известен тем, что основал в Цети­
нье печатный двор для издания книг на кириллице, где, начиная с 1493 года, работал
монах Макарий с семью-восемью помощниками. Там было напечатано шесть книг: два
Октоиха (1—4 и 5—8 гласов), Псалтирь с восследованием, Молитвенник, Евангелие и
Цветная Триодь. Причиной перехода к печатному набору назывался недостаток книг в
храмах. Действительно, и в этой типографии, и в типографиях XVI века при монастырях
(Горажде, Грачаница, Руйно, Милешева, Мркшина церковь), и в типографиях предприни­
мателей-мирян (Венеция, Белград, Скадар) издаются самые необходимые церковные кни-

246

ги, которые должен был иметь каждый священник. Вплоть до XVIII века на кириллице
ничего больше не печаталось. Хотя сербы достаточно рано овладели техникой печатного
дела, этот факт мало повлиял на развитие сербской культуры. Печатники в Сербии, как и
в других странах, занимались своим делом для того, чтобы заработать деньги, а наступив­
шие времена всеобщего оскудения привели к уменьшению числа заказчиков, что сыграло
роковую роль для кириллической печати именно тогда, когда латинские и даже греческие
типографии были на подъеме.
Типография Црноевичей прекратила свою работу в 1496 году, когда Георгий, скрыва­
ясь от турок, покинул Черногорию, превращенную в санджак. Некоторые печатники про­
должали свою деятельность в Валахии (Макарий) или же работали по заказу разных купцов
и предпринимателей и даже одного несостоявшегося сербского деспота — Божидара Вуковича (Пахомий). С падением Черногории под турками оказалось все, что когда-то было Сер­
бией. Вне турецкого влияния были лишь те сербы, которые уже давно перешли Саву и Ду­
най и нашли приют в Венгрии. Наряду с простыми людьми, бежавшими из страха или в составе
отступающих военных формирований, защиты у венгерского короля Матиаша Хуньяди
(1458—1490), бывшего современником падения Сербии, искали также знатные люди и по­
томки королевской династии. На них и опирался венгерский король в обеспечении оборо­
ны своих границ и даже назначал деспотов: Вука Гргурвича (1459—1485), Георгия (1486—
1496), Йована (1496—1502) — внуков деспота Георгия Бранковича. Король одарил владе­
ниями братьев Якшичей, Милоша Белмужевича (1464) и других. Сербская знать в Венгрии
не считала падение Сербии невосполнимой утратой. Еще не было забыто восстановление

-^Я|0Н|ЖСПЬТр0М|Н П0КЛ4ГШ/М1И
Щ
y\\bfh CArOHJBiAHficrtAMHITHCRO
г/^'йцрквь^^лпумымнкийг^мн

ЩЩ {%АхЪЫ>ЛфЫ?А£Г4 клго в f ptt
Ü il'ын нвмьхр4НнмигмтЬрп»1|ь
Ш^ИрмоЕвьшь- црквы прд5* м ы с 7 ы *
кннгь,гр*хьраАН«Лшнх р^зхн
ψшΐcмьнpj5ДP4HHMЬ4Γ4p4Mcκьιχьvcfι,ьs(Зьзp^
иновлхь посггкшсгшмь (ТГбД?4/мЮКСВПОКЬВЖ
ТВИЫМ ЦРКВ4М · ЙН4ПНС4Х ПЮАШ«ПСННЮКМНГНоЗс
МОГЛ(МЫкЬ.ВЬГкПАКНкИИ(А^ВО(АОВ1К)Тр1(ЛИумЛг
ОНЬ.ЦЙИСТВ1:ПОКА4ННСМ4ГОКЖ(ТВ4.МЛЮЖ€К)И«С
ficbBîpiCTHMC Н(Тjpïf,YkT0V Ц1СН HAHBbCn1ÎB4K>l|!U!
ЙАНПНШ«1|1САЮКВ^в*рМнНСПр4ВАЬ1ТН.11а(ЖеОу(Ь
р*ШПОТЬф4ВШН;тН4С1С А*ЛОКЛ<ВЛМТН . дЖЬком
сл4«1?фс5)Ч4Н5Г11[гож(вьс4 (йантжсвьсл. стгодхл
Ш111ЫЖСВЬ'и^ОуАНУНМГДЛ(ТЬТ4МОЖС(1к(В1Г
T0Mw3<ipbiMce,4Mïtt f | OBCAfrriîtM п и м н п о р г м
ijtpHOiBHmi 43bjcHpiib(î{îu40HiiOKLMdK4pl{f роуко
делндо cïc. при всгсисфснном митрополите з* тс
ΚΟΜΚγρ ΕάΚγΛΪ> В Ь А < Т 0 ^ 4 КрГ(ЛНЦ, 3 Л¥ИСА 5 *

221. Страница из Октоиха, напечатанного в Цетинье
иноком Макарием в типографии Георгия Црноевина. 1494
222. Благовещение. Икона из монастыря Крушедол. XVI век

247

деспотии в 1444 году, а в 1482 году Баязит II предлагал Вуку Гргурвичу возродить государство:
"хочет дать нам земли и города, чтобы мы были между султаном и светлейшим королем,
как раньше были наши предки". Инициатива, следовательно, исходила от султана, но была
бесперспективной, так как венгерская сторона становилась все слабее, а турецкая — сильнее.
Однако даже последний Бранкович, "Йован, милостью Божьей деспот", не терял надежды.
Объявив себя в 1499 году ктитором афонского монастыря Есфигмен и обязуясь оказывать
ему посильную ежегодную помощь, он обещал исполнить все, о чем говорилось в грамоте
деспота Георгия (1429), если по милости Бога и Пресвятой Богородицы сделается "госпо­
дином сербов". Прошло много времени, прежде чем род деспотов угас в изгнании. Первым
шагом в этом направлении было венгерское поражение на Мохачском поле (1526), а вто­
рым — взятие Буды и превращение венгерских территорий в санджаки (1541, 1552). Тогда
под власть турок попали и переселившиеся сербы, кроме тех, кто был в Трансильвании, в
землях Габсбургов и на венецианской территории. Дольше века длился процесс, который
мы символически представляем себе одним событием — взятием Смедерева.
Турецкая власть не сразу стерла с лица земли все, что когда-то называлось Сербией.
Первыми были уничтожены только выдающиеся люди: королевская династия, знать, вель­
можи. В течение какого-то времени существовала возможность получить ленное владение
от султана, сохраняя при этом христианскую веру. Влахи и их старейшины занимали при­
вилегированное положение, но старая родовая знать исчезла, ее место занимала новая,
исполняя ее функции и сберегая некоторые традиции. Население сельскохозяйственных
областей, не покинувшее свои дома, стало служить новым господам: помещикам, если это
было ленное владение, сановникам или самому султану — в случае государственных зе­
мель. Десятая часть всего, что производилось, подати за свиней, дрова и сено, подушные
подати и штрафы взимались на уровне села, фиксировались и шли на содержание армии.
В первый период османского владычества все крестьяне платили одинаковую дань во всей
империи, а со времени Сулеймана Законодателя (1520—1566) появляются некоторые раз­
личия, так как отдельные социальные группы или края настаивают на соблюдении своих
древних правовых обычаев.
Село при турецкой власти не имеет никаких контактов с турками, не считая своего
помещика, по отношению к которому исполняет определенные обязанности, так как меж­
ду селом и турецкими властями, чиновниками и судьями находятся собственные началь­
ники, имеющие свои полномочия: кнезы (старейшины), сборщики податей, воеводы. За­
хватчик не вмешивается во внутреннюю жизнь села. В горнорудных центрах после не­
скольких десятилетий разброда и попыток найти способ восстановления производства
возрождается древнее горняцкое право ("Саксонский закон") и подтверждается автоном­
ное правление в горняцких общинах, осуществляемое посредством "соборов". Вплоть до
конца XVI века горняцкие поселки являются островками в турецком море. Здесь сохраня­
ется старый состав населения, которое упорно именует себя саксами, старое право и ста­
рое устройство. Средневековье существовало здесь до тех пор, пока не исчезли сами по­
селки и не прекратилось горнорудное дело.
Совсем иной была ситуация в тех городах, где разместились турецкие власти, всегда
сопровождаемые слугами, ремесленниками, маленькими или большими гарнизонами. Та­
кие города за сравнительно недолгое время обрели восточное лицо. Если судить по нескольким
наиболее известным городам, то выясняется, что мусульмане в течение одного столетия из
меньшинства превратились в большинство их населения. Чем дольше продолжалась власть
турок, тем однороднее становилось городское население, тем больше было там мусульман,
тем влиятельнее становился восточный образ жизни. От средневековых городских построек
остаются лишь крепостные стены и башни, потому что даже церкви обычно превращались
в мечети. Согласно описаниям путешественников XVI века, крупные древние сербские по­
селения ничем не отличаются от городов, которые они видели в Турции: те же мечети, и бани,

248

223. Средневековое кладбище в Радимле неподалеку
от Столца (Герцеговина). Памятники XVи XVI веков

224. Каменное надгробие с фигурой воина на кладбище
в Радимле. Начало XVI века

249

то же деление города на махалы (районы), те же вакуфы (церковные владения), базары, безистаны (крытые торговые ряды), ханы (харчевни) и караван-сараи.
Желая понять, что стало со средневековой Сербией за столетия турецкого владычест­
ва, необходимо реконструировать своеобразную географию турецкого присутствия. Насе­
ленные пункты, являющиеся важными коммуникационными перекрестками, урбанизиро­
ванные еще в период Сербского государства или после турецкого завоевания, являются
местами ярко выраженного турецкого присутствия, факторами и очагами исламского вли­
яния. Населенные же пункты, находящиеся вдали от главных путей сообщения, с мень­
шим числом жителей и слабой урбанизацией, расположенные в обширных администра­
тивно-территориальных турецких единицах и удаленные от резиденций турецких властей,
остались практически нетронутыми, сохранили традиции и в гораздо меньшей степени
подверглись влиянию восточной цивилизации. Грубо говоря, центральные области деспо­
тии, долины Моравы, Савы и Дуная, области вблизи большого пути от Буды до Белграда
и далее до Константинополя, относятся к первой зоне, а горные районы, занятые ското­
водством, то есть нынешние Герцеговина и Черногория — ко второй.
Средневековые традиции лучше всего сохранялись сербской православной церковью
в областях, где оставалось сильным ее влияние. Турецкая империя выработала позицию
по отношению к религии и церкви покоренных народов еще до того, как захватила Сер­
бию. В принципе населению захваченных территорий разрешалось исповедовать свою ре­
лигию и в духовных вопросах быть послушными своим священникам и иерархам. Великий
завоеватель Мехмед II сам способствовал избранию константинопольского патриарха, награ­
дил его дарами и вручил ему символы власти. Так как семейные отношения и связанные с
ними вопросы наследования были в сфере компетенции церкви, юрисдикция православ­
ной иерархии под турецким владычеством была достаточно широкой. Однако церковная
жизнь ограничивалась во многом, в первую очередь материально, так как владения цер­
квей и монастырей были отобраны. В принципе запрещалось строить новые церкви, мож­
но было только ремонтировать старые да и то под контролем турецких властей.
Во время захвата турками деспотии в 1459 году на патриаршем престоле находился
Арсений II, который еще некоторое время возглавлял церковь. После него патриархи не
избирались почти целое столетие. В лице сербских правителей сербская церковь потеряла
не только своих защитников и благодетелей, но и основы своей автокефалии. Епископы и
митрополиты, которые теперь часто имеют сан архиепископа, должны были получить от
султана "берат" (разрешение) на свое вступление в должность, уплатив за это определен­
ную подать, а затем ежегодно платили налог, соответствующий величине своей епархии.

225. Крепостные стены и башни Смедерева и позднейшие турецкие дома с мечетью. Рисунок из книги Ф. Канитца. 1862

250

Церковная организация в течение первых десятилетий турецкой власти приспосаблива­
лась к османской административной системе и, судя по всему, попадала под власть кон­
стантинопольского патриарха.
Только небольшая часть некогда обширных монастырских и церковных земельных
владений осталась в их собственности. Турецкие списки ленных владений и государствен­
ных (султановых) земель показывают, в чьи руки переходили бывшие церковные террито­
рии. Выясняется, что некоторое число церквей и монастырей передавалось помещикам в
качестве источника дохода. Оставшись без собственности, не выдерживая бремени нало­
гов и поборов, мужи церкви вынуждены были обратиться за помощью к верующим и
просить их о поддержке, дабы восстановить старые храмы и жилые помещения. Архиереи
объезжали свои епархии, чтобы собрать дань со священников и верующих, монастыри
посылали членов своего братства просить милостыню, неся монастырские реликвии и
драгоценности. И если в свое время афонцы обращались за милостыней к сербским пра­
вителям, то теперь сербские монахи отправились искать помощи при дворах валашских и
молдавских воевод, но прежде всего — к русским царям.
Материальные заботы, становившиеся все тяжелее и тяжелее, не задушили литера­
турную деятельность, не прервали развитие богословия и распространение письменности.
Значительная часть всего сохранившегося фонда сербских рукописей относится к периоду
турецкого владычества. В то время при некоторых монастырях действовали типографии,
помогавшие преодолеть нехватку книг, но новых произведений становилось все меньше,
все реже переводилось или писалось что-то новое. С любовью и заботой сохранялось все
созданное в средние века, и только в качестве исключения сочинялись произведения в
средневековом духе или на средневековую тему.
Собирался ли собор сербской автокефальной церкви во второй половине XV века,
когда отсутствовал патриарх, а митрополиты отдельных санджаков управляли каждый своей
частью церкви, неизвестно. Около 1527 года охридский архиепископ Прохор сумел восста­
новить автокефалию своей церкви в том объеме, какой был определен византийскими
императорами начиная с Василия II (1018,1020). Митрополии и епископии сербской цер­
кви оказались под управлением Охрида, как это было до 1219 года, с той лишь разницей,
что теперь их было гораздо больше и они занимали более обширную территорию. С точки
зрения охридского архиепископа, была восстановлена прежняя ситуация: "какое-то время
сербы имели архиепископа благодаря своим светским правителям, но, когда государство
их ослабело, все вернулось на прежнее место". Смедеревский митрополит Павел не одоб­
рил этой перемены. Он раньше положенного срока сместил Прохора, призвав на свою

226. Монастырь Студеница. Рисунок
На австрийском военном плане. 1688—1690

251

сторону часть архиереев и вызвав "смуту" и раскол церкви. Павел был дважды осужден на
соборах и в конце концов вынужден был бежать из Турции. Незадолго до этих событий
(1508) герцеговинский митрополит Йован принял титул архиепископа, сидящего на "пре­
столе святого Саввы". Церковь свято чтила средневековые традиции.
Возрождением сербской церкви явилось восстановление патриархии в 1557 году. Нам
неизвестно, что предшествовало этому событию, но и в те времена, и сегодня большое
значение придается тому факту, что первый патриарх обновленной сербской церкви Макарий был родственником визиря Мехмеда Соколовича, ставшего впоследствии великим
визирем. Важную роль сыграло "историческое право", то есть тот факт, что некогда суще­
ствовала автокефальная сербская церковь, но большое значение имели также турецкие
политические интересы. Османская империя простиралась теперь до города Сисак, до
озера Балатон, до Острогона и Арада. На завоеванных территориях жило много сербов,
перебежавших сюда или переселенных в результате турецкой колонизаторской деятель­
ности. Управлять ими из Константинополя или Охрида, опираясь на чужую систему влас­
ти, было и трудно, и бесперспективно. Все завоеванные на севере и западе земли вошли в
Печскую патриархию, насчитывавшую первое время 42 епархии. В результате последовав­
ших слияний и реорганизаций число епархий было сведено к 33.
Прослеживая развитие средневековых сербских традиций, их сохранение или исчез­
новение, необходимо уделить внимание миграции, зачастую насильственной, сербского
народа и расширению юрисдикции сербской патриархии. Так как церковь и государство
были слиты воедино, находящаяся в турецкой зависимости церковь берегла память о по­
гибшем царстве, почитая причисленных к лику святых сербов, созерцая изображенных на
фресках сербских королей, постоянно служа заупокойную службу по бывшим церковным
ктиторам. О продолжении средневековой традиции ярко свидетельствует создание культа
и жития сремских Бранковичей: Георгия, который подобно Савве стал монахом, а затем
митрополитом, Йована и их матери Ангелины, родом из албанских ариан. К ним монахи
монастыря Шишатовац добавили Стефана Штиляновича, управляющего крепостью одно­
го венгерского вельможи, который много лет спустя, благодаря созданному культу, стал
незаслуженно называться "деспотом", а то и "королем".
Средневековые традиции сохраняла не только церковь, но и эпическая поэзия, кото­
рая не пропала с исчезновением королей и знати, но, найдя для себя новую среду, оста­
лась верна мотивам и героям. Средневековье обогатилось воспеванием подвигов совре­
менников, прославившихся в приграничных схватках с турками. Сохранились записи XVI
века исторических песен о Марке Кралевиче, Милоше Обиличе и его подвиге, о верном
слуге Радославе Павловиче. Песню о Марке и брате его Андрияше напечатал в 1568 году
Петр из Хвара. Гораздо больше свидетельств и записей относится к более поздним векам,
а в XIX веке, благодаря работе Вука Караджича, был завершен сбор произведений эпичес­
кой поэзии, ставшей доступной читателю во всем своем богатстве и многообразии. Чело­
век, слушающий народного сказителя (гусляра), знакомился лишь с частью эпической
традиции. Современный исследователь может охватить все образы и мотивы эпоса и убе­
диться, насколько полно отражено в нем средневековье.
Эпическая народная поэзия, эта, по выражению Р. Самарджича, "устная историчес­
кая хроника", иногда подтверждается, а иногда опровергается научным взглядом на исто­
рию, опирающимся на современные источники. Основные фигуры периода Неманичей
(Неманя, Савва, Милутин) очень редко встречаются в песнях, Стефан Дечанский — не­
сколько чаще, а Душан, под именем "царь Стефан", играет второстепенную роль в произ­
ведениях, посвященных другим героям, таким как Милош Воинович (почти не встречаю­
щийся в исторических источниках). Местные.властители представлены гораздо шире, осо­
бенно Вукашин и Марко, который является наиболее популярным персонажем народного
эпоса. Князю Лазарю с Вуком Бранковичем и Милошем Обиличем посвящен косовский

252

Ï7"

Ύ,
4s

ν·—

Ά

•y

Чч.·^·

' Буда

Грац

ТРАНСИЛЬВАНИЯ

\
ВарадЛ

//
\

Г

\4ί

t

Сегедин 1

Печ

Арад

ХОРВАТИЯ
I/

X. «Загреб 4- ^
1 Марча f
Карловац
\,Сисак
.·'
*
V> ···***"*
,·
•••••• *5>^
• Костайница^

t
^. N
,
Ораховица! JJ
^
Осиек^

Тимисоар

t

Бечкерек

I

,
•τ
'Вршац

•

^Белград

Бихач^
ч

/

^

Λ (

t

>>^\Гмедак .

1Нин'.
r
*V*>Oi. Нови Град
"^адар
# Книн

, в4

Смедерево

Зворник V ^ V / ^

I Вольявча γ ο
1евшница
V^
σ

*«* Ьс

°Р*ь

1Житомислиц

с

•.-4JX-.X
- Ä ^ ^ Ä
0

Троица(Пльевлья)

Мостар

±.

I

^
f
\
1Пливский\

>

!

у

V

\

КрушеваГ} \

t

**>%*04

. Lb

чазь.

,
^-„
0 B I ï IПазар
τ HНови
\ л «с V
)1 X
г
-1
Ссопочаны
Белацрква
ССопочаны
Белацрква \\ ^| >

• ' б г о н ^ ^ С · . / 3 ^ * монасть, Р ь '
|
^О
в р д о ш ^никшнч
^рги
я
* ^Л
^ХТ
Ч чт^*1врдош
1Никшич Ч
Ί ^ ^ ^Т^ —
*"""

,

]

Дебар
ДебарТ

Ч Тетово

\

ОХРИДСКИЙ
АРХИЕПИСКОПАТ

Границы турецкой империи
Территории, находившиеся в юрисдикции Печской Патриархии
Территории вассальных княжеств
Епископские центры

227. Владения Печской патриархии в конце XVI века

253

tСофия
Самоков
Хкюстендил

монастырь
XМарков м

^' ^ А
Велес

φ

τ
* Пирот

\\

/h^
Дубровник^.. + д
f
ДубровникЧ^
1 Печ
^
J УЪ
£
Т
Ново
Ново Б
од//"о"^^
s ^ Г
Монастырь Савина ÇV"^
] J]~7
ББршрдю
>^^^ ^
U e T—
I 1 H b eу/ Вранье
.•Κοτορ^ν^
/~ν
ризрен
/
Будв^\\>\
--'
\
Призрен
,,
А^^'Скадар
Λ
±.
1 Скопле
V ^ A

Северин

7

ГТроноша

<^ V/4··.
W^ ^ — ·*· ^ы!1\Омиш

ч>

ВАЛАХИЯ

^ —

\
»
'

/
я

цикл, а о сыне Лазаря Стефане песен написано мало. Большой интерес у авторов народно­
го эпоса вызывало семейство деспота Георгия. Популярными героями являются и братья
Якшичи, а из рода Црноевичей слагаются песни только об Иване и Максиме. Нет никаких
исторических сведений или существуют только догадки о целом ряде героев эпосадаких
как Реля Крылатица, бан Страхинич, Юг Богдан и девять Юговичей, Лютица Богдан, Раде
Облачич, Раде Неймаре и др.
Описание подвигов и деяний в народном эпосе значительно отличается от реальной
жизни воспетых героев. Уже самые ранние записи и пересказы содержания отдельных пе­
сен содержат большие отступления от известных фактов. Народные поэты свободно пере­
мещают своих героев во времени и пространстве, заставляют их вступать в бой с противни­
ком, который никогда не мог бы существовать в реальном мире, самым невероятным обра­
зом строят их генеалогию. Эпическая поэзия, сохранив богатые по содержанию и интерес­
ные воспоминания о сербском средневековье, вырвала его из исторического контекста и
пространства, превратив в идеальную среду, в которой все герои были не только современ­
никами друг друга, но и современниками народного сказителя и его слушателей.
Скудное и искаженное представление о средних веках, перенесенное в результате
миграции на новые обширные пространства, укоренилось в областях, которые не имели
никакого отношения к Сербии. Популярные герои исторического эпоса были соотнесены,
благодаря легендам об их происхождении, с местами весьма удаленными от среды, в кото­
рой они жили. Центр этого обширного, населенного сербами пространства, в XVI и XVII
веках находился совсем не там, где были государственные центры средневековой Сербии.
И Косово, и долина Моравы теперь находятся в зоне, где изменения, вызванные турецким
владычеством и исламской цивилизацией, очень ощутимы. Новое сербское ядро находит­
ся на территории Динарских гор, населенных большей частью народами, восходящими к
древним катунам.
Перенесение центра в Черногорию и Герцеговину нашло отражение в истории воз­
рожденной Печской патриархии и поддерживающих ее социальных групп. Уже упомина­
лась связь патриарха Макария с его перешедшим в исламскую веру земляком Мехмедпашой Соколовичем. Необходимо добавить, что три преемника патриарха Макария были
его родственниками, начавшими свою карьеру в Герцеговине. На вождей Герцеговины и
Черногории опирался и патриарх Йован II (1592—1614), задумавший поднять1 восстание
против турецкой власти и восстановить средневековое Сербское государство. С лойяльностью по отношению к турецким властям было покончено после восстания сербов в
Банате в 1594 году и последовавшего за ним акта мести: сожжения перенесенных из Милешевы мощей святого Саввы. Эта суровая кара Синан-паши, возглавлявшего войска сул­
тана в Банате, Валахии и Трансильвании, показывает косвенным образом, как высоко
чтили сербы своих иерархов и святых и какое значение им придавали. О том же ярко
свидетельствуют и слова посланников патриарха, милешевских монахов Дамиана и Павла,
с которыми они обратились в 1597 году к папе римскому, призывая "святого отца" послать
какого-нибудь короля с войском, чтобы освободить их страну.
Дав краткое описание сербской земли с географией племен и именами воевод и вож­
дей, упомянув в конце знаменитые монастыри, где находятся мощи и реликвии, а также
рассказав о "рудниках серебра", посланцы сообщили, что владыка Сербии может быть
коронован только в Расе, Жиче или Пече, что предполагаемый избавитель взойдет на
сербский престол "по закону святого Саввы" и что, как ожидается, предоставит церкви
определенные привилегии.
В данном случае нам не столько интересны сомнительные надежды и конкретные
обстоятельства движения и восстания воеводы Грдана и других герцеговинских и черно­
горских вождей, любящих рискованные предприятия, сколько образы средневековья, в
центре которых — королевство, где властвуют святые короли и святой Савва, основопо-

254

ложник церкви и закона. В отличие от северной Сербии, находящейся на территории
Венгрии, где считают, что возродить Сербское государство может деспот, здесь требуют и
ждут короля. От людей, близких к патриарху, после того как стало ясно, что поездка к
папе не принесла результатов, исходили просьбы о назначении короля, обращенные и к
императорскому дому Габсбургов, и к савойской династии во Франции, и к мантуанским
Гонзагам, и к флорентийским Медичи.
После заключения мира между Габсбургской монархией и Османской империей в
1606 году угасает движение за независимость на территории Турции. Патриарх Йован II
умирает в стамбульской тюрьме. Его преемник Паисий (1614—1647) ищет другие пути к
живительным источникам. Он развивает культурную деятельность и укрепляет историчес­
кое самосознание сербов. Во время своих многочисленных путешествий патриарх собира­
ет книги, дарит, переписывает, исправляет и даже переплетает их. Среди его современни­
ков были и книголюбы, и старательные писцы, но не было ни одного писателя. И патри­
арх, решив подать пример, сам взялся за перо, чтобы обновить церковную библиотеку.
Когда в Сопочанах были обнаружены мощи "святого короля"— Стефана Первовенчанного — Паисий написал "Службу преподобному Симеону", а затем "Житие царя Уроша",
сына Душана, культ которого установился в конце XVI века. Будучи знатоком житийной
литературы, Паисий решил отказаться от некоторых условностей этого жанра и задумал
житие как широкое историческое повествование о Немане, о царе Душане и Уроше, о
Лазаре и его наследниках, доведя его до обретения мощей Уроша и сожжения мощей
святого Саввы. Очевидно его намерение охватить всю историю Сербии, опираясь не толь­
ко на родословные и летописи, но и на устную традицию, которая считала Уроша невин­
ной жертвой неблагодарной и коварной знати.
О старой истории напоминали, конечно, и фрески. Один из гостей Печской патриар­
хии заметил, что в портике наружного притвора написаны "все короли и потомки Неманиного дома и главные деспоты сербские, а также первые сербские патриархи, почитае­
мые за святых". Из времени Паисия дошло до нас еще одно интересное свидетельство
живучести средневековых традиций среди знатных людей. В результате переговоров с пап­
ской курией был выработан план, в соответствии с которым в Пече, то есть при патриар­
хии, должна была открыться школа для монахов и мальчиков из уважаемых семей для
получения латинского гуманитарного образования. Предполагалось даже посылать учени­
ков в Италию и Грецию, причем тех, чьи предки "были воеводы и князья до подчинения
турку". Школа в Пече так и не была основана, а благородные юноши так и не поехали в
Италию, но мы получили свидетельство того, что сербские вожди, окружавшие в середине
XVII века патриархию, претендовали на высокое происхождение.
Во время турецкого владычества элита общества всячески поддерживала церковь,
выступая непосредственно в роли ктитора и благодетеля и оказывая помощь своим родст­
венникам и землякам, сделавшимся монахами или настоятелями церквей. Среди ктиторов
церквей и монастырей XVI века много духовных лиц, которые не решились бы на такое
предприятие без поддержки своих родственников. Кроме того были местные вожди, назы­
ваемые воеводами или помещиками (спахии). Исключение составляют купцы братья Лацко и Марко Йовшичи, жители Рацки Ковины, построившие Ново Хопово в Среме (1576).
Сохранились средневековые представления о правах и обязанностях ктиторов, а также
манера изображать их с моделью церкви на руках.
Экономическая и правовая сторона строительства церквей и монастырей при турецкой
власти покрыта тайной. В принципе новые церкви строить было запрещено, но на всей тер­
ритории, населенной сербами, возводились храмы и монастыри, настолько похожие на об­
разцы моравской и рашской школы, что необходимость использования прежних храмов и
их остатков полностью исчезла. Каким же образом сербы обходили турецкое начальство?
Нам это неизвестно. В некоторых случаях, как это было, например, с монастырем Грабовац

255

в Баранье в конце XVI века, было получено разрешение турецких властей в Буде, которые
одобрили строительство помещения для приехавшего из Далмации братства.
О результатах строительства мы можем судить по сохранившимся памятникам, хотя,
возможно, церквей было гораздо больше. Церковные здания, иногда старые и полуразва­
лившиеся, были, конечно, во всех многочисленных епархиях, основанных в санджаках на
территории Турецкой империи. Строительство и следование средневековым ктиторским тра­
дициям не были равномерно представлены на всей территории, населенной сербами. На­
пример, в Среме вокруг монастыря Фрушка Гора было построено много монастырей, кото­
рые в миниатюре напоминали Афон, Метеоры или Олимп. Начало этому строительству,
несомненно, положено в период венгерского владычества, когда Бранковичи и сербская знать
строили и одаривали церкви на своих землях. Период строительства в Среме и в соседних с
ним населенных пунктах по берегам Дуная начался во время долгого двоевластия, когда
венгерские феодалы еще сохраняли свои права и собирали дань, но все это никак не объяс­
няет, почему здесь за короткое время возникло так много монастырей, причем некоторые
из них, как, например, Хопово, являлись к тому же духовной семинарией.
Такой же концентрации, хотя и в меньшем масштабе, достигают скромные монасты­
ри в Овчарско-Кабларском ущелье, местности мало известной в средневековье. Сербы
строят церкви и монастыри на севере и западе Боснии, но наиболее активно они возводят­
ся в Герцеговине, в долине Лима, в соседних районах Черногории, где практически на
всей территории существует родовая организация общественной жизни. Ведущую роль в
строительстве играет, как мы уже говорили, герцеговинская элита и восстановленная Печская патриархия. Изучение памятников архитектуры, созданных в этот период, говорит о
том, что строители на севере, в Среме, на территории Венгрии подражают архитектуре
моравской школы, близкой им и географически и хронологически, а строители централь­
ных и южных областей обращаются к прошлому, к рашской школе. Любимым образцом
для них была Милешева, почитаемая и как место захоронения святого Саввы, и как рези­
денция герцеговинских митрополитов.
Верность традициям прослеживается и в живописи времен турецкого владычества.
Часто художники просто воспроизводят уже существующие композиции, сохраняя таким
образом во всей полноте иконографическую программу, но рисунок и колорит меняются в
зависимости от средств выражения новых мастеров. Развитие средневековой живописи
идет по нисходящей и на последнем этапе искусство уступает место ремесленничеству. На
этом фоне особенно выделяются работы хороших мастеров, какими были Лонгин или
Георгий Митрофанович, и произведения неизвестных художников, приблизившихся к
уровню старого искусства. Живопись турецкого периода благодаря посредничеству гречес­
ких мастеров испытала на себе влияние средиземноморских православных центров, зна­
комых с искусством Ренессанса и последующих веков.
Церковь, естественно, продолжала жить в соответствии со своими законами, поэтому
ей надо было хранить и переписывать средневековые законодательные акты. Более двух
третей дошедших до нас списков Душанова Законника восходят к периоду турецкого вла­
дычества. Однако сам Законник, в отличие от горняцкого права, известного в период
деспотии и восстановленного во время султана Сулеймана Законодателя, не имел широ­
кого применения. Только в двух небольших областях, находящихся под властью Венеции,
в жупании Грбаль и в "благородной общине" Паштровичей, где формально действовали
местные судебные органы, Законник был в употреблении. Копии, сделанные там, имеют
во многих случаях новую терминологию, что было вызвано необходимостью соответство­
вать новым условиям. Жизнь родовых общин данной территории не регулировалась ни
церковной властью, ни правом исламских властей, в связи с чем здесь процветало обыч­
ное право, о котором трудно сказать, насколько оно сохраняло практику и взгляды сре­
дневекового государства. Если судить по тому, какое значение придавалось кровной мести

256

и каким образом осуществлялось "умирение", напрашивается вывод о том, что обычное
право скорее являет собой примеры того, с чем боролось средневековое государство.
Долгая и запутанная история исчезновения средневековых традиций переживает ко­
ренной перелом во время войны в конце XVII века, сопровождаемой "великим переселением" и изменением границ Турецкого государства. Восстание сербов, их присоединение
к императорскому войску (1688—1690), затем их изгнание и репрессии меняют всю карти­
ну политической жизни под турецким владычеством. Всюду царит нищета, ее непосредст­
венно ощущает и церковь, положение которой значительно ухудшается, так как турецкие
власти относятся к ней с подозрением, а константинопольская патриархия хочет распро­
странить свою власть на всех христиан Османской империи. Пройдет несколько десятиле­
тий, церковь утратит свою автокефалию (1766), а уровень грамотности и образованности
священнослужителей будет крайне низок, о чем не преминут написать посетившие Сер­
бию представители Карловацкой митрополии (Срем) и что еще застанет Вук Караджич.
Часть сербов, освободившихся от турецкого господства, порывает со средневековыми
традициями и включается в процесс европеизации и обновления, которому подвергается
также и церковь, обладающая свободой и находящаяся в гораздо лучших материальных
условиях, чем та ее исконная часть, которая осталась на турецкой территории. Столкнув­
шись с опасностью униатства, сербские иерархи в Габсбургской монархии обращаются к
России и русской церкви, которая знакомит их с влияниями позднего барокко.
В резко изменившихся экономических и социальных условиях, в борьбе за сохранение
обещанных во время войны и восстания 1690 года привилегий, сербы все сильнее чувству-

228. Император Стефан Душан.
Гравюра из "Истории словенских народов "
Иована Раича. Вена, 1795

229. Герб рода Нема ничей. Иллюстрация из гербовника,
созданного в конце XVI века в Боснии (Фойницкий Гербовник).
Монастырь францисканцев в Фойнице

257

ют потребность выражения своего национального самосознания. Вопрос, который в свое
время задавал себе патриарх Паисий ("хотел бы я знать и понять, откуда и почему появи­
лись сербы"), теперь сербы ставят с большей решительностью и стремятся ответить на него,
защищая себя и свое положение. Вот почему в XVIII веке в среде образованных сербов,
которая продолжает оставаться церковной средой, возникает потребность в исторических
произведениях, которые должны были дать сведения, какие обычно содержатся в истории
народа. Разыскиваются авторы истории сербов даже среди иностранцев.
В итоге этих разысканий были созданыы два таких произведения: "Краткое введение в
историю происхождения славяно-сербского народа" Павла Юлинца (1765) и "История раз­
ных славенских народов, прежде всего болгар, хорватов и сербов..." Иована Раича (1794—
1795). Эти первые произведения сербской истории создавались по всем правилам научной
историографии XVIII века с применением способов рассуждения и методологии, которые
тогда были в употреблении. "История" Раича обладаем всеми достоинствами серьезного,
основательного и научного произведения своего времени. Оба эти труда способствовали
созданию более полного представления о сербском средневековье, так как вернули сербской
истории утерянное начало. Все исторические тексты, созданные в средние века, были огра­
ничены поздним средневековьем, так как начинали свое повествование от Немани, не счи­
тая тех экстравагантных вступлений к родословным, в которых сербы восходили к Ликинию сербу или к святому царю Константину. Юлинац и Раич первыми нарушили границы
сербской традиции и, опираясь на византийских писателей и историков-гуманистов из при­
морских городов, включили в историю Сербии пятисотлетний период от VII до XII века.
В XIX веке мнение о сербском средневековье формируется на базе фрагментарного и
недостоверного эпического наследия, которому дал вторую жизнь Вук Караджич, работы
которого получили европейское признание, а также на базе научной истории, изложенной
в фундаментальном труде Раича. Сведения дополняются и исправляются на основе публи­
куемых источников и появившейся критической литературы. Некоторые вопросы обсужда­
ются в связи с открытием новых фактов. Так как средние века невозвратно ушли в прошлое,
и лишь церковь продолжала жить по канонам текста, которые существовали на протяжении
нескольких столетий, то реконструировать жизнь средневековья можно лишь опираясь на
мнение европейских историков, популяризированное романтической литературой и искус­
ством, или терпеливо работая с источниками, ближе знакомясь с государством и обществом
средневековой Сербии. В сербской культуре XIX века первый метод был связан с эпичес­
кой версией истории, а второй — с созданием критической историографии. Два существен­
но различающихся взгляда, касающиеся не только частных вопросов, но и всей средневеко­
вой истории, столкнулись в большой полемической борьбе, которая велась в течение двух
последних десятилетий XIX века и закончилась победой критической историографии.

Библиография

Общие информационные издания
OraHojeBiih Ст. Народна енциклопедгуа српско-хрватско-словеначка, I—IV. Загреб, 192
Enciklopedija Jugoslavije, 1—8. Zagreb, 1955—1971
MpijeHOBMh Д., Палавестра Α., Cnaciih Д. Родословие таблице и грбови српских династща и
властеле. Београд, 1987
Визанпфки извори за исторгну народа 1угослав1Ци, I—VI. Београд, 1971—1986
Общие работы по истории Балкан, Византии и византийского мира
Beck H.G. Kirche und theologische Literatur im byzantinischen Reich. München, 1959
Byzance et le Monde orthodoxe. Ed. A.Ducellier. Paris, 1986
Острогорски Г. HcTopia Визанпф. Београд, 1959 (Сабрана дела, VI. Београд, 1970)
Ostrogorsky G. Geschichte des byzantinischen Staates. 3. Aufl. München, 1965 (англ. изд.: History
of the Byzantine State. Oxford, 1968)
Obolenski D. The Byzantine Commonwealth Eastern Europe. 500—1453. 2th Ed. London, 1984
OepjaH4iih Б. Византгца и jyxHe словени. Београд, 1966
Ferluga J. Bisanzio. Societa e stato. Firenze, 1974
Ferluga J. Byzantium on the Balkans. Studies on the Byzantine Administration and the Southern Slavs
from the Vllth to the Xllth Centuries. Amsterdam, 1976
Fine J.V.A., Jr. The Early Medieval Balkans. A Critical Survey from the Sixth to the Late Twelfth
Century. Ann Arbor, 1983
Fine J.V.A., Jr. The Late Medieval Balkans. A Critical Survey from the Late Twelfth Century to the
Ottoman Conquest. Ann Arbor, 1987
Hösch Ε. Geschichte der Balkanländer von der Frühzeit bis zur Gegenwart. 2.Aufl. München, 1988
Общие работы по истории Сербии и сербского народа
ИвиЬ A. HcTopiija Срба у BOJBOÄIIHII. НОВИ Сад, 1929
HcTopuja народа 1угослав1уе, I. Београд—Загреб, 1953
Историка српског народа, I—II. Београд, 1981—1982
HcTopiija Црне Горе, I—II. Титоград, 1967—1970
Jiipe4eK К. Исторгла Срба, I—П. Превео 1.Радони11. Београд, 1952(переиздано в 1978 и 1988)
Зборник Константина 1еречека, I. Београд, 1959
Каниц Ф. Cpöiija. Земл>а и становништво. I—И. Београд, 1989
Miixajb4iih P. Kpaj Српског царства. Београд, 1989
ЪирковиГ1 С. Исторгла средн>овековне Босанске државе. Београд, 1964
ЪоровиГ1 В. XiicTopiija Босне, 1 Београд, 1940
TiopoBiih В. Исторгца Срба, I—II. Београд, 1989
Острогорски Г. Сабрана дела, IV. Београд, 1969; VI. Београд, 1970

259

Общие работы по истории соседних стран, народов и регионов
Божий И. Дубровник и Турска у XIV и XV веку. Београд, 1952
Графенауер Б. и др. Исторгуа народа 1угославгуе, 1—2. Београд, 1953—1960 (1964—19652)
Klaic N. Povijest Hrvata u ranom srednjem vijeku. Zagreb, 1971
Klaic N. Povijest Hrvata u razvijenom srednjem vijeku. Zagreb, 1976
Krekié В. Dubrovnik in the 14th and 15th Century. A City between East and West. Norman, 1972
Krekié В. Dubrovnik, Italy and the Balkans in the Late Middle Ages. London, 1980
Nicol D. The Despotate of Epiros. Oxford, 1957
IlypKOBiih M. Авиньонске папе и српске земле. Пожаревац, 1934
Steindorf L. Die dalmatischen Städte im 12. Jahrhundert. Studien zu ihrer politischen Stellung. Köln
-Wien, 1984
Thalloczy L. Illirisch-albanische Forschungen, I—II. München—Leipzig, 1916
Ферлуга J. Византгцска управа у Далмацгуе. Београд, 1957 (пересмотренное и расширенное
издание на итальянском языке: Ferluga J. L'amministrazione bizantina in Dalmazia. Venezia, 1978).
<t>epjaH4uh Б. Тесалгуа у XIII и XIV веку. Београд, 1974
Di Vittorio Α. Ragusa e il Mediterraneo. Ruolo e funzioni di una repubblica marinara tra Medioevo ed
eta moderna. Bari, 1990
Хозяйство и торговля
БлакуевиИ M. Зем!ьорадн>а y средаьовековнсд Србгуи. Београд, 1973
ДиниЬ M. За историку рударства у среднювековнсз Србгуи и Босни, I—И. Београд, 1955—1964
ДиниЬ-Кнежеви11 Д. Тканине и привреди средгьовековног Дубровника. Београд, 1982
Государство и общество
ДиниЬ М. Хумско-требиньска властела. Београд, 1967
Maksimovic Lj. The Byzantine Provincial Administration under the Palaiologoi. Amsterdam, 1988
HoBaKOBiih С. Село. Београд, 19653
РадсзчиЬ H. Српски државни сабори у средгьем веку. Београд, 1940
C^OBjeB А. Законик цара Стефана Душана 1349 и 1354 године. Београд, 1980
Тарановски Т. Исторгуа српског права у HeMaibiihKOj држави, I—III. Београд, 1931—1935
OepjaH4iih Б. Деспоти у Византии и jyxHoanoBeHCKiiM земльама. Београд, 1960
Hafner S. Studien zur altserbischen dynastischen Historiographie. München, 1964
Церковь
Архиепископ Данило II и аегово доба. Ме1)ународни научни скуп поводом 650 година од
смрти. Децембар 1987. Београд, 1991
ЪуриГ! В., TinpKOBiih С , Kopah В. ПеГжа патргуаршгуа. Београд, 1990
БогдановиГ1 Д., byprili В., МедаковиГ! Д. Хиландар. Београд, 1978
JaHKOBnh M. Епискошуе и митрополгуе српске цркве у среднем веку. Београд, 1985
MapKOBiih В. Православно монаштво и манастири у средгьевековнсд Србгуи. Сремски Карловци,1920
ПавловиГ1 Л. Култови лица код Срба и Македонаца. Смедерево, 1965
Пурковип М. Српски патргуарси средььега века. Диселдорф, 1976
Сава HeMaibi'ih—Свети Сава. Исторгца и предание. Ме1)ународни научни скуп. Децембар 1976.
Београд, 1979
Сл1фпчевиГ1 Ъ. Исторгуа Српске православие цркве, I. Минхен, 1962
Српска православна црква, 1219—1969. Споменицима о 750-годишн>ици аутокефалнос^ь Бе­
оград, 1969
Язык, образование, литература
Богдановий Д. Исторгуа старе српске кгьижевности. Београд, 1980 (=Српска каижевна задру­
га, 487)
Ъор^иЬ П. Истерла српске Гшрилице. Београд, 19872
ИвиЬ П. Српски народ и кьегов je3iiK. Београд, 1971
Исторгуа школа и образовала код Срба, I. Београд, 1974

260

Кашанин M. Српска кььижевност у средгьем веку. Београд, 1975
Radojiöic D.Sp. Antologija stare srpske knjizevnosti (XI—XVIII veka). Београд, 1960
Радсдичий Ъ.Сп. Творци и дела старе српске ю-ьижевности. Титоград, 1963
Радсдичий Ъ.Сп. Кгъижевна збивагьа и ствараньа код Срба у средаем веку и у турско доба.
Нови Сад, 1967
Трифуновий Ъ. Стара српска цквена поезгца. О Србл>аку. Београд, 1970
Трифуновнй Ъ. Азбучник српских средаовековних юьижвних nojMOBa. Београд, 19902 (допол­
ненное издание)
Архитектура и изобразительное искусство
Бабий Г. Кральева црква у Студеници. Београд, 1987
Визанпфка уметност почетком XIV века. Научни скуп у Грачаници 1973. Београд, 1978
Дероко А. Монументална и декоративна архитектура у средаевековнсд Србищ. Београд, 1953
Ъурий В. Сопойани. Београд, 1963
Ъурий В. Византтцске фреске у 1угославгци. Београд, 1974
Ъурий С. Л>убостшьа. Црква Успен>а Богородичиног. Београд, 1985
HcTopja примегьене уметности код Срба, I. Средаьовековна Србгуа. Ур. Н. Анвд^евий-Кун.
Београд, 1977
Кашанин М., Бошковий Ъ., Мгуовий П. Жича. Исторгца, архитектура, сликарство. Београд,
1969
Кашанин М., Чанак-МедиГ1 М., Максимовий J., Тодий Б., Шакота М. Студеница. Београд,
1986
Корай В. Градител>ска школа noMopja. Београд, 1965
Корай В. Измену Византгце и Запада. Одобране студиде о архитектури. Београд, 1987
Максимовий J. Српска средаьовековна скулптура. Нови Сад, 1971
Максимовий J. Српска средаьовековна мингцатуре. Београд, 1983
Millet G. L'ancien art serbe. Les églises. Paris, 1919
Паний Д., Бабий Г. Богородица Л>евишка. Београд, 1975
Петковий С. Морача. Београд, 1986
Поповий Д. Српски владарски гроб у средгьем веку. Београд, 1992
PaÄOJ4iift С. Портрета српских владара у средаьем веку. Скопл>е, 1934
Radojöic S. Stare srpske minijature. Beograd, 1950
PaÄOj4iili С. Милешева. Београд, 1963
PaÄOJ4irfi С. Старо српско сликарство. Београд, 1966
Радс^чий С. Узори и дела старих српских уметника. Београд, 1975
Радс^чий С. Одабрани чланци и студгце. 1933—1978. Београд—Нови Сад, 1982
Тодий Б. Старо Нагоричино. Београд, 1993
Hamann-MacLean R. Grundlegung zu einer Gescliiclite der mittelalterlk^en Monumentalmalerei in
Serbien und Makedonien. Gissen, 1976
Чанак-Медий M., Бошковий Ъ. Архитектура Немаьышог доба, I—II. Београд, 1986—1989
Шакота М. Студеничка ризница. Београд, 1988
Период до Стефана Немани
Византгцски извори за исторгну народа 1угослав1це, VI. Београд, 1986
4ajKaHOBiift В. Мит и религгца у Срба. Изабране с т у д ф . Приредио В.Ъурий. Београд, 1973
Ковачевий J. Аварски каганат. Београд, 1977
Lesny J. Studia nad pocatkami serbskej monarcliii Nemaniczow. Polowa XI—koniec XII wiekn. Wro­
claw—Warszawa—Krakow—Gdansk—Lodz, 1989
Vlasto A.P. Tlie Entry of the Slavs into Christendom. Cambridge, 1970
Wasilewski T. Bizancjum i Slowiane w IX wiekn. Studia ζ dziejow stosunkow роШусгпусй i kulturalnycli. Warszawa, 1972
Династия Неманичей
Благсзевий M. Cp6nja y доба Неман>ийа. Од кнежевине до царства. 1168—1371. Илустрована
хроника. Београд, 1989
Дечани и византгцска уметност средином XIV века. Ме^ународни научни скуп поводом 650
година манастира Дечана. Септембар 1985. Београд, 1989
Зборник у част шесте стогодишьице Законика цара Душана. Београд, 1951

261

Ласкарис M. Византинске принцезе у средлювековж^ Србгци. Београд, 1926
Mavromatis L. La fondation de l'Empire serbe. Le kralj Milutin. Thessaloniki, 1978
Милешева y исторгци српског народа. Мс1)ународни научни скуп поводом седам и по векова
nocTOjaiba, jyHii 1985. Београд, 1987
Михал>чиГ1 P. Kpaj Српског Царства. Београд, 1975
Наумов Е.П.Господствующий класс и государственная власть в Сербии XIII—XV вв. Москва,
1975
Soulis G.Ch. The Serbs and Byzantium during the Reign of Tzar Stephen DuSan (1331—-1355) and
His Successors. Washington, 1984
Студеница и визанпцска уметност око 1200 године. Ме1)ународни научни скуп поводом 800
година манастира Студеници и стогодгшдфще САНУ. Септембар 1986 Београд, 1989
Период областных правителей
ДиниЬ М. О Николи АлтомановиЬу. Београд, 1932
Косовска битка у историографгци. Округли сто. Београд, 1990
Mnxajb4iih Р. Лазар Хребел>ановиЬ. Исторгла—култ—преданье. Београд, 19892
МихальчиЬ Р. 1унаци косовске легенде. Београд, 1989
Mihaljöic R. The Battle of Kosovo in History and in Popular Tradition. Belgrade, 1989
О кнезу Лазару. Научни скуп у Крушевцу, 1971. Београд, 1975
Острогорски Г. Серска облает после Душанове смрти. Београд, 1965
Руварац И. О кнезу Лазару. Нови Сад, 1887
ЪоровиЬ В. Крал> Твртко I Котроманий. Београд, 1925
Время деспотов
Атанасовски В. Пад Херцеговине. Београд, 1979
Бабингер Ф. Мехмед OcBaja4 и аегово доба. Нови Сад, 1968 (на немецком языке издано в 1953
и на итальянском в 1970)
Деспот Стефан ЛазаревиЬ. Каижевни радови. Приредио Ъ.ТрифуновиЬ. Београд, 1979
Манастир Раваница. Споменица о mecToj стогодишшщи. Београд, 1981
MnjaTOBiih Ч. Деспот Ъура!) БранковиГ!. Господар Србима, Подунавл»у и зетском ripiiMopjy,
I—П. Београд, 1880—1882
Моравска школа и аено доба. Научни скуп у Ресави. Београд, 1972
НоваковиЬ С. Срби и Турци XIV и XV века. Београд, I9603
Новаковий С. Исторгца и традицгца. Изабрани радови. Београд, 1982
ПурковиЬ М. Кнез и деспот Стефан Лазареви11. Београд, 1978
РадониЬ J. Западна Европа и балкански народи према турцима у npBoj половини XV века.
Нови Сад, 1905
ТшрковиЬ С. Херцег Стефан ВикчиГ1-Косача и гаегово доба. Београд, 1964
Историческая география
ДиниГ1 М. Српске земл>е у средььем веку. Исторгцско-географске стущф. Београд, 1978
Pertusi A. Martino Segono di Novo Brdo vescovo di Dulcigno. Un umanista serbo-dalmata del tardo
Quattrocento. Vita e opere. Roma, 1981
ШкриваниГ! Г.А. Путеви у средн>овековно] Србгци. Београд, 1974

Указатель имен

Александр Асен 185
Алексей I Комнин, византий­
ский император (1081—
1118) 32 49
Алексей III Ангел, византий­
ский император (1195—
1203) 53
Ангелина, мать Йована и Ге­
оргия Бранковичей (ум.
1520) 252
Ангелы, династия византий­
ских императоров 53 56
61 94
Аидрия II, венгерский король
(1205-1235) 57
Андрияш, брат королевича
Марка, герой сербского
эпоса 252
Андрияш, сын короля Вукашина (ум. до 1399) 166
185 188 214
Андроник II Палеолог, ви­
зантийский император
(1282—1328) 105 106 109
111 112
Андроник III Палеолог, ви­
зантийский император
(1328-1341) 111 135 136
Анжуйская династия 240
Анна, жена Стефана Немани, внучка дожа Энрико
Дандоло, в монашестве
Анастасия (1207—до
1217) 54 236
Анна, жена царя Стефана
Уроша, сестра Иоанна V
Палеолога 153
Анна, дочь Михаила VIII
Палеолога, предполагав­
шаяся жена короля Милутина (около 1300) 95
Аристин, византийский пра­
вовед (XII век)159
Аристотель (384-322) 212
Арпады, венгерская королев­
ская династия 50 108
Арсений I, архиепископ серб­
ский (1233-1263) 63 122
Арсений II, патриарх серб­
ский (1457-1463) 250
Асен, болгарский князь
(1185-1196)

Б
Балдуин II, латинский импе­
ратор в Константинопо­
ле (1228-1261) 95
Балша III, правитель Зеты
(1402-1421) 191
Балшичи, братья, феодалы
района Скадара 164 167
168 185 186-188 198 214
Баньяны, катун и племя 209
Баязит I, турецкий султан
(1389-1403) 188 189 191
198 245
Баязит II, турецкий султан
(1481-1512) 248
Бела Ростиславич, бан Мачвы (упом. 1268) 96
Бела III, венгерский король
(1172-1196) 51
Бела IV, венгерский король
(1235-1270) 96
Белопавличи, катун, племя и
место расселения 209
Белош, сербский великий
жупан (около 1160—1162)
51
Бериславичи, семья хорват­
ских правителей 192
Бертран де ла Брокиер, фран­
цузский рыцарь (упом.
1433) 69
Бово из Антоны, легендар­
ный литературный герой
217
Богдан, протовестиарий (се­
редина XIV века) 215 242
Богой, боснийский воевода
(XIV век) 135
Божидар Вукович, владелец
типографии, издатель
(ум. 1540) 247
Борис-Михаил, болгарский
царь (852-889) 16 20 24
Бран, сын Мутимира, серб­
ский князь (конец IX
века) 24
Бранивоевичи, сербские фе­
одалы 111
Бранко Расисалич, сербский
вельможа (XIV век) 164
Бранковичи, сербская динас­
тия вельмож и владетелей
196 210 213 220 252

Василий I, византийский им­
ператор (867—885) 18 19
Василий II, византийский
император (976—1025) 28
29 31 66.251
Васоевичи, племя и место
расселения 209
Велес, языческий общесла­
вянский бог 15 123
Вид, или Свантовид, язычес­
кий славянский бог 15
Вит, францисканский монах
из Котора, строитель Дечан 130 224
Владимир, сын царя БорисаМихаила (конец ГХ века)
16 24
Владислав I, король Венгрии
и Польши (1434—1444)
245
Властимир, сербский князь
(первая половина—сере­
дина ГХ века) 16 18
Влатко Вукович, воевода,
владетель земель в Бос­
нии (ум. 1392) 188
Влатко,
севастократор
(1365-1371) 214 238
Войислав Войнович, князь в
Приморье (ум. 1363) 164
168
Войихна, кесарь (середина
XIV века) 164 213
Вышеслав, сербский князь
(DC век) 16
Вук Бранкович, зять князя
Лазаря (ум. 1397) 167 186
188 189 195 214 252
Вук Гргурвич, сербский дес­
пот (1471-1485) 247
Вук Лазаревич, сын князя
Лазаря (убит 1410) 188 191
Вукан, сербский великий
жупан (конец XI века) 32
129 239
Вукан, старший сын Стефа­
на Немани, король Дукли (умер до 1208) 51 53
57 96
Вукашин, сербский король
(1365-1371) 164 166 186
213 214 238 243 252

263

Георгий Балшич, сербский
вельможа (ум. 1378) 164
186
Георгий Бранкович, деспот
(1427-1456) 69 191 192
200 210 215 217 239 2 4 3 246 248 254
Георгий Бранкович, сербский
деспот (1485—1496), за­
тем валашский и белград­
ский митрополит 247 252
Георгий, сын Вука Бранковича, в монашестве Гера­
сим (ум. 1408) 191
Георгий Митрофанович,
сербский художник 256
Георгий Црноевич, владетель
Зеты (1490—1496, ум.
после 1503) 246 247
Гойник, сербский князь (вто­
рая половина IX века) 16
Гонорий III, папа римский
(1216-1227) 56 57
Гргур Бранкович, кесарь (ум.
1398) 214
Грдан, воевода 254
Григорий VII, папа римский
(1073-1085) 49
Григорий Палама, византий­
ский богослов, теоретик
исихазма (1296-1359) 211
217
Григорий Синаит, византий­
ский писатель (60-е годы
XIII - 40-е годы XIV
века) 217
Григорий Цамблак, болгар­
ский писатель-агиограф
(около 1365-1419?) 109
216
Д
Дабог, славянский "верхов­
ный бог'* 15
Дамиан, монах Милешевы
(упом. 1597) 254
Данило II, архиепископ серб­
ский (1324-1337) 108 122
221 223
Данило, иеромонах 215
Данте Алигьери (1265—1321)
94

Деса, сербский великий жу­
пан (1155-1163) 51
Деян, севастократор (середи­
на XIV века) 156
Димитрий, сын Марка 188
Димитрий, албанский воево­
да (XIV век) 135
Димитрий, сын Прогона,
правитель Албании 56
Димитрий Давид, сын Вукана Неманича, монах,
строитель монастыря Давидовица (1281) 129
Димитрий Палеолог, сын
Андроника II (упом. око­
ло 1313) 108
Димитрий Хоматиан, архие­
пископ охридский 61 63
Доментиан, хиландарский
монах и писатель-агио­
граф (род. около 1213) 120
121 129
Дорофей, монах 215
Драгаши, сербский род вла­
детелей 214 242
Дрман, болгарский вельможа
(конец XIII века) 105
Дробньянцы, племя и место
расселения 209

Евгений IV, папа римский
(1431-1447) 245
Евдокия, первая жена Стефа­
на Немани, дочь Алексея
III Ангела (1191-1208) 56
Евтихий, греческий худож­
ник (начало XTV века) 130
237
Евфимий, болгарский патри­
арх (около 1375—1393)
194
Евфимия, монахиня, вдова
деспота Иоанна Углеши
(упом. 1402) 216 238
Елена Анжуйская, жена ко­
роля Стефана Уроша I
(ум. 1314) 95 106 122 129
223
Елена Драгаш, дочь Констан­
тина Драгаша, жена ви­
зантийского императора
Мануила II Палеолога
243
Елена, жена царя Стефана
Душана, сестра болгар­
ского царя Ивана Алек­
сандра (ум. 1376) 135 155
157 163 164 215
Елена, королева Венгрии,
дочь сербского великого
жупана Уроша I (вторая
треть XII века) 51
Ефрем, патриарх сербский
(1375-1379 и 1389-1392)
122 194

Захария Прибиславич, серб­
ский князь (920—924) 24
25
Зонара, византийский право­
вед (третья четверть XI —
середина XII века) 159

И, Й

Йован Владислав, племянник
царя Самуила, правитель
Болгарии (1015-1016) 29
Йован Оливер, сербский
вельможа, деспот, ктитор
Леснова 237
Йован Раич, автор истории
сербского народа (1794—
1795) 258
Йовшичи Лацко и Марко,
строители монастыря
Ново Хопово (1576) 255

Иаков, епископ серрский (се­
редина XIV века) 243
Иван Александр, болгарский
царь (1331-1371) 135
Иван II Асен, болгарский
царь (1218-1241) 63
Иван Асен, брат царя Ивана
Александра (середина
XIV века) 156
Иван Стефан, болгарский
царь (1330-1331) 112
Иван Шишман, болгарский
царь (1371-1395) 105 106 Каллист, константинополь­
Иннокентий III, папа рим­
ский патриарх (1350—
ский (1198-1216) 56 57
1354, 1355-1363) 217
Иоанн Ангел, севастократор, Калоян, болгарский царь
наместник Эпира и Фес­
(1197-1207) 54 56 57
салии (ум. 1348) 157
Карагеоргиевичи, сербский
Иоанн Дамаскин (VIII век)
дворянский род (XIX—
212
XX века) 198
Иоанн Драгаш, деспот в Ма­ Караджич Вук Стефанович
кедонии (вторая полови­
(1787—1864), фолькло­
на XTV века) 164 166 167
рист, этнограф, издатель
Иоанн Дука, византийский
252 258
полководец (конец XI Карл Роберт, венгерский ко­
века) 32
роль (1301-1342) 108 109
Иоанн Златоуст, святитель,
136
автор литургии и ученый Каталина, дочь венгерского
богослов (ум. 407) 119
короля Стефана V, жена
Иоанн Киннам, византий­
Стефана Драгутина (око­
ский историк (XII век) 50
ло 1268) 96
Иоанн Комнин Асен, прави­ Карл Анжуйский, король
тель в Валоне 156 157 163
Сицилии и Неаполя (XIII
Иоанн V Палеолог, визан­
век) 95
тийский
император Кирилл Александрийский,
(1341-1391) 136 153
святитель и ученый бого­
Иоанн VI Кантакузин, визан­
слов (V век) 119
тийский
император Кирилл Иерусалимский (IV
(1347-1354) 134 136 153
век) 119
155 157
Кирилл (Константин), мис­
Иоанн VII Палеолог, визан­
сионер и просветитель
тийский император, со­
славян (ум. 869) 20 23 24
правитель Мануила II
26 117 235
Палеолога (1390, 1399— Климент III (Гуиберт Ра1402) 191
веннский), антипапа
Иоанн Углеша, деспот, пра­
(1080-1100) 49
витель Серр (вторая по­ Клонимир, сын Стройимира,
ловина XIV века) 164 166
сербский князь (конец IX
213
века) 24
Иоанн Урош Палеолог, пра­ Комнины, династия визан­
витель Фессалии (до
тийских императоров 50
1370) 168 213
52
Иоаким, доместик 220
Константин VII Багрянород­
Иоанникий II, патриарх
ный, византийский импе­
сербский (1338-1354) 155
ратор (913-959) 12 13 15
194
19 25 26 29
Ираклий I, византийский Константин Бодин, сербский
император (610—641) 12
король (конец XI века) 32
13
49 133
Ирина, жена Георгия Бран- Константин Драгаш (Деяноковича 239
вич), деспот в Македонии
Ирина (Иоланта), византий­
(вторая половина XIV
ская императрица 108
века) 164 166 167 185 188
Исайя Сербии, доместик 220 Константин, сын короля
Исаак II Ангел, византий­
Милутина (начало XIV
ский император (1185—
века) 109 111
1195) 52 53
Константин Философ, серб­
Йован II, патриарх сербский
ский писатель (XV век)
(1592-1614) 254 255
116 122 194 198 199 210
Йован Бранкович, деспот
211 217 219
(1496-1502) 247 252
Косачи, владетели в Примо­
Йован Владимир, сербский
рье 191 244 245
князь (около 1000) 28 29
Коцель, князь Нижней Паи-

264

нонии (вторая половина
IX века) 20
Краина, травунийский жупан
(середина ЕХ века) 16
Куделин, болгарский вельмо­
жа (конец XIII века) 105
Кулин, боснийский бан
(1180-1204) 52 54
Ладислав IV Куманец, вен­
герский король (1272—
1290) 106
Ладислав Неапольский, вен­
герский король (1403—
1409) 187 191
Лазаревичи 192 213
Лазарь Бранкович, сын Вука
(убит 1410) 191
Лазарь Георгиевич, деспот
(1456-1458) 192 246
Лазарь Хребельянович, серб­
ский князь (1372—1389)
122 164 167 168 185-189
210 211 214 234 240 241
254 255
Ласкарисы, династия визан­
тийских (никейских) им­
ператоров 61
Лонгин, сербский художник
256
Людевит Посавский, хорват­
ский князь (упом. 822) 16
Людовик I, венгерский ко­
роль (1342-1382) 163 168
186 187
Лютица Богдан, герой серб­
ского эпоса 254
M
Маврикий, византийский
император (582—602) 9
Мазареки, сербский род 198
Макарий Соколович, патри­
арх сербский (1557—1573)
254
Макарий, художник (1405)
242
Макарий, монах, печатник,
работал в Цетинье (конец
XV века) 246 247
Мануил II Палеолог, визан­
тийский
император
(1391-1425) 191 192
Мануил I Комнин, византий­
ский император (1143—
1180) 51
Мануил Сарантен, констан­
тинопольский патриарх
(1217-1222) 59
Мария Палеолог, вторая жена
Стефана Уроша III (ум.
1355) 112
Мария, королева венгерская,
жена Людовика I 187
Марк, епископ, агиограф (XV
век) 122
Марко, сербский жупан (ко­
нец XI века) 32
Марко, сын короля Вукашина 166 185 188 214 252 254
Мартин Сегон, епископ Улциня (1480) 217
Матаранго, албанская семья
феодалов 164

Матиаш Корвин, венгерский
король (1458-1490) 192
Матиаш Хуньяди, венгерский
король (1458-1490) 247
Матфей Властарь, византий­
ский правовед 160
Матфей Кантакузин 164
Мефодий, миссионер и про­
светитель славян (ум. 885)
20 24 26 117 235
Мехмед II Завоеватель, ту­
рецкий султан (1451—
1481) 246 250
Мехмед Соколович, визирь
(вторая половина XVI
века) 252 254
Милица, жена князя Лазаря,
в монашестве Евгения
(1353-1405) 188 191 194
242
Милош Белмужевич, серб­
ский вельможа (ум. 1501)
247
Милош Воинович, герой
сербского эпоса 254
Милош Обилич, герой серб­
ского эпоса 252
Милутин, король, см. Стефан
Урош II
Мирослав, князь хумский,
брат Стефана Немани,
(вторая-пбловина XII
века) 51 52 56 129 238
Михаил Вышевич, князь Захумлья (конец DC века) 24
26 27 96
Михаил, правитель Дукли (XI
век) 27
Михаил, сербский король
(около 1055-1082) 31 133
Михаил, князь Травунии и
Зеты, владетель Дукли
(конец XII века) 51
Михаил I Ангел, правитель
Эпира (погиб в 1214) 56
Михаил Г/ Пафлагонец, ви­
зантийский император
(1034-1041) 31
Михаил V, византийский
император (1041—1042)
31
Михаил VIII Палеолог, ви­
зантийский император
(1259-1282) 95 105 121
Михаил Астрапа, греческий
художник (начало XIV
века) 130 237
Михаил, болгарский царь,
сын Шишмана (упом.
1330) 111
Мркша Жаркович, сербский
вельможа 185
Мурат I, турецкий султан
(1362-1389) 166 187 188
Мурат II, турецкий султан
(1421-1444, 1446-1451)
192 210
Муса, сын Баязита, прави­
тель европейской части
Турции (1411-1413) 191
Мусичи, сербский род, кти­
торы 215 243
Мутимир, сербский князь
(вторая половина IX
века) 16 24

Негуши, катун и племя 209
Неманичи, сербская королев­
ская династия 62 111 112
122 126 129 133 155 166
185 189 191 192 220 221
234 236 246 252
Никифор Григора, византий­
ский историк (1290—
1360) 108 135
Никола Зойич, сербский
вельможа 198
Никифор Каллист Ксантопул, византийский писа­
тель 217
Никифор II Орсини, деспот
163
Никодим, архиепископ серб­
ский (1317-1324) 223
Никола Алтоманович, жупан
(упом. между 1348 и 1395)
164 168
Никола Горьянский, мачванский бан 186
Никитичи, катун 209
Новак Белоцерквич, серб­
ский вельможа, воевода
198
Орхан, турецкий эмир 166
Павел, митрополит смедеревский (первая половина
XVI века) 251
Павел, монах монастыря
Милешева (упом. 1597)
254
Павел Бранович, сербский
князь (917-920) 24
Павел Юлинец, автор исто­
рии сербского народа
(1765) 258
Павловичи, род владетелей в
восточной Боснии (XIV—
XV век) 245
Паисий, патриарх сербский
(1614-1647) 255 258
Палеологи, династия визан­
тийских императоров 157
224
Пахомий Логофет, сербский
писатель-агиограф, рабо­
тал в России (XV век) 244
245
Паштровичи, дворянский род
из окрестностей Будвы 89
257
Перун, языческий общесла­
вянский бог 15 123
Петр, болгарский князь
(1196-1197) 52
Петр, болгарский царь
(1072-?) 32
Петр, болгарский царь (927—
969) 27 28
Петр, печатник из Хвара (XVI
век) 252
Петр Гойникович, сербский
князь (892-917) 16 18 24
Петр Оделян, вождь восста­
ния (первая половина XI
века) 31

Петрило, воевода (конец XI
фана Душана (1359—
века) 32
1370) 112 156 157 163 164
Пиперы, племя и место рас­
168 213
селения 209
Симеон, деспот 163 164
Предислав, сын Стефана Не- Симеон, болгарский патри­
манича, см. Савва II
арх 155
Прелюб, кесарь, наместник Симеон, болгарский царь
Фессалии (1348-1355/56)
(893-927) 24 28 133
156 157 163
Симонида, сербская короле­
Прибислав, сын Мутимира,
ва, жена короля Милутисербский князь (конец DC
на, дочь Андроника II
века) 24
Палеолога (1299—после
Прокопий Кесарийский, ви­
1340) 106 108 134 237
зантийский историк Синан-паша, турецкий вое­
(между 490 и 507—после
начальник (конец XVI
555) 12 13 15
века) 254
Просигой, сербский князь Сиргаан Палеолог, византий­
(ГХ век) 16
ский вельможа (первая
Прохор, охридский архиепи­
половина XIV века) 135
скоп (первая половина
136
XVI века) 251
Смилца, болгарский царь
(конец XIII— начало XIV
века) 108
Раде Борович, строитель и Спани, сербский род 198
резчик 241
Стефан Владислав I, серб­
Раде Неймаре, герой серб­
ский король (1234—1243)
ского эпоса 254
63 129 223
Раде Облачич, герой сербско­ Стефан Владислав II, сын
го эпоса 254
Драгутина, сербский ко­
Радич, челник 215
роль (1321—около 1325)
108 111
Радич Бранкович, правитель
Браничева 168
Стефан Войислав, сербский
Радослав, воевода Белопавкнязь (1037-1051) 31 133
личей 215
Стефан Вукан 49
Радослав, сербский князь (DC Стефан Вукчич, вельможа
век) 16
(XV век) 246
Радослав Павлович, воевода Стефан Драгутин, сербский
из Боснии 252
король (1276—1282) 96
Раймунд Тулузский, граф,
105 106 108 109 122 129
один из предводителей
185 224 243
первого крестового похо­ Стефан Душан, сербский ко­
да (конец XI века) 32
роль (1331—1345) и царь
(1345-1355) 91 108 111
Растислав, князь Великой
112 129 135 136 153 155
Моравии (ГХ век) 20
157 160 164 166 167 197
Растко, младший сын Стефа­
198 209 210 211 213 216
на Немани (1175-1236),
220 234 241 244 252
в монашестве Савва, см.
Савва, архиепископ серб­ Стефан Лазаревич, сербский
ский
князь (1389—1402) и дес­
пот (1402-1427) 122 189
Реля Крылатица, герой серб­
191 192 194 198-200 209
ского эпоса 254
210215-217 220 234 240Руджина, дочь Балши II,
242 244 245 254
жена Мркши Жарковича
185
Стефан II Котроманич, бос­
нийский бан (1314-1353)
111 135 136 161 162
Савва I, архиепископ серб­ Стефан Мутимирович, внук
ский (1219-1236) 54-56
Властимира (конец IX—
5961-63120-123 129130
начало X века) 18
157193 214217 237 242252 Стефан Неманя, сербский
254 255
великий жупан (1166—
Савва II, архиепископ серб­
1196), основатель правя­
ский (1263-1271) 63
щего рода сербских коро­
лей, (в 1196—1200 монах
Самуил, болгарский царь
Симеон) 51 52 55 58 59
(976-1014) 28 29 31 32
61-63 120-122 126 129
Святослав, киевский князь
130 132 134 193 213 214
(945-973) 28
216 220 221 223 235 242
Сигизмунд Люксембургский,
252 254
венгерский
король
(1387-1437) 187 189 191 Стефан Первовенчанный,
200 245
сербский великий жупан
Симеон, монах, см. Стефан
(1196-^-1217), король
Неманя
(1217-1228), сын Стефа­
на Немани 53 59 62 63 94
Симеон Урош Палеолог,
106120 220223 233 244 255
сводный брат царя Сте­

265

Стефан Радослав Дука, сын
Стефана Немани, серб­
ский король (1228—1234)
56 61 63 94 129 222
Стефан Твртко I, боснийский
бан и король (1353—1391)
167 185 186 188 191 220
Стефан Томашевич, деспот
сербский (1459), босний­
ский король (1461—1463)
246
Стефан Урош I, сербский
король (1243-1276) 63 64
93-95 96 109 121 122 129
223 237 255
Стефан Урош II (Милугин),
сербский король (1282—
1321) 55 72 95 105 106109 111 122 129 132 134
198 224 233 234 237 238
254
Стефан Урош III (Дечанский), сербский король
(1321-1331) 106 108 111
112 122 130 132 198 224
237 252
Стефан Урош, сын Стефана
Душана, царь (1355—
1371) 153 155 166 167 185
213 214 238
Стефан Штилянович, венгер­
ский вельможа 252
Стефан, боснийский князь
(конец XI века) 32
Стефан V, венгерский король
(1270-1272) 96
Стефан, сын Вукана, король
Дукли, строитель Морачи
(1252) 129 223

Стефан Сербии, доместик
220
Страхинич, бан, герой серб­
ского эпоса 254
Страцимир, князь, брат Сте­
фана Немани (умер око­
ло 1189) 51
Отрез, болгарский феодал
(конец XII— начало XIII
века) 56
Сгройимир, сербский князь
(вторая половина IX
века) 16
Сулейман Законодатель, ту­
рецкий султан (1520—
1566) 248 256
Сулейман, сын Баяэита I, ту­
рецкий правитель (1402—
1411) 191

Урош II, сербский великий
жупан (первая половина
XII века) 51

Феодор Палеолог, сын Анд­
роника II (упом. около
1316) 108
Феодор I Ангел, византий­
ский император (1224—
1230) 61 63
Феодор I Ласкарис, никейский император (1204—
1222) 59
Феодор Метохит, великий
логофет (1260 или 1261—
1332) 106 134
Феодор, сын деспота Георгия
Бранковича (1415—1428)
244
Феодора, мать царя Стефана
Душана, дочь болгарско­
Тамерлан, монгольский пра­
го царя Смилца (ум. 1322)
витель (1336-1405) 189
244
Тихомир, сербский великий
жупан, брат Стефана Не­ Феодосии, хиландарский мо­
нах и писатель-агиограф
мани (вторая четверть XII
(начало XIV века) 121123
века) 51 129
217 219
Томислав, хорватский князь
(начало X века) 26
Филофей, константинополь­
Топия, албанская семья фе­
ский патриарх (1354—
одалов 164
1355 и 1363-1379) 217
Фока, византийский импера­
тор (602-610) 11
Умур-бей, правитель Смир­ Фома Прелюбович, деспот
ны (середина XIV века)
(1382-1385) 185 213 243
153
Фомаида, жена сводного бра­
Урош I, великий жупан (ко­
та царя Стефана Душана
нец XI — начало XII века)
Симеона Уроша (середи­
49 51
на XIV века) 157

Фридрих I Барбаросса, римско-германский импера­
тор (1152-1190) 51 52
X
Храбр, монах (X век) 113
Хреля, сербский вельможа
(первая половина XIV
века) 136
Ц
Црноевичя, сербский род 198
244 246
Црноевич Иван, владетель
Зеты (1465-1490) 246 254
Ч
Часлав, сын Клонимира, сер­
бский князь (927/8—
около 950) 26 28
Ш
Шубичи, брибирские князья
(Хорватия) 108
Э
Энрико Дандоло, венециан­
ский дож (1192-1205) 54
Ю
Юг Богдан, герой сербского
эпоса 254
Юговичи, герои сербского
эпоса 254
Я
Якшичи, сербский род вла­
детелей 220 247 254
Янош Хуньяди 217 245

Указатель географических
названий и памятников

Б
Авары, Аварский каганат И
12 16
Адрианополь, византийский
город на реке Марине 166
Адриатика, Адриатическое
побережье, Адриатичес­
кое море И 12 18 31 32
58 59 63 90 221 245
Азия, Малая Азия 11 12 16 31
51 54 107 188 189 245
Албания, албанцы 11 31 32 56
89 95 105 109 135 136 164
185 187 191 197 200 209
Альпы 26
Ангорская битва 189
Антиохия 32
Апулия 26 130
Арабы 18 28
Арад, город 252
Арбанасы, см. Албанцы
Арилье, монастырь св. Ахиллия, задужбина короля
Драгугина 59 105 129 224
237
Арса, римский город 31 134
Атлантический океан 26
Афон, Святая Гора 53 54 59
61 121 129 136 155 157 191
194 211 213-215 218 220
223 233 241 244 256
— Ватопед 54 213 215 243
— Дионисиат 243
— Есфигмен 213 215 243
248
— Карея, скит на Афоне
121 157
— Кастамоиит 213
— Ксилургу, русский мо­
настырь 213
— Лавра св. Афанасия 213
215
— св. Павел 213 215
— св. Пантелеймон 215
— Хиландар, сербский
монастырь на Афоне 54
62 109 120 129 132 133 157
161 194 195 211-213 215
220 233 237 238 242
— Хрусия, или пирг св.
Василия, скит на Афоне
157 233

Балатон, озеро 239 252
Балканский полуостров, Бал­
каны, Балканские горы
11-13 15 20 23 24 28 32
49 52 54 56 58 63-65 8 9 91 95 116 124 126 157 189
191 197 214 235 240
Банат, область 254
Банья, село около Прибоя,
монастырь св. Николая
59
Баньска, монастырь св. Сте­
фана 109 129 132 216 224
234 237
Бар, город 22 31 32 58 62 72
133 191 209 221
Бари, город в Италии 17 58
— церковь св. Николая
109 133 238 243
Беласица, битва 29
Белград 22 30 49 53 59 64 91
111136191210217 219239
246 250
Белградский Паримейник
239
Бело Брдо, рудник 167
Бело Поле, село на Лиме с
церковью св. Петра 129
223
Берат, город в Черногории
136
Билеча, место битвы 187
Богумилы 28 62 216
Бока Которска, залив 15 23
59 168 185
Болгария, болгары, протоболгары 12 15 16 20 22
24 25-28 31 52-54 56 63
91 95 96 105 112 124 135
185 186 188 191 194 211
216
Босния 28 32 49 50 51 58 59
61-63 90 105 106 108 111
135 161 163 168 185 191
192 209 216 239 245 246
256
Бояна, река 15 52
Браничево, город 22 30 49 53
59 69 105 168
Брегалница, река 105
Брсково, рудник 91 92

Бруса, город в Малой Азии
189
Буда, город 248 250 256
Будва, город 62 89
Будимлье, жупания 109
— Столпы св. Георгия,
монастырь 59 129
Будимлянская епископия 59
В
Валахия 188 244 247 254
Вайуниты, славянское племя
12
Валево, город 168
Валона, город 136 157 163
Вардар, река 91 111 164 166
Варна, город в Болгарии 245
Ватикан, музей 238
Велбужд, город, битва при
нем 30 59 91 111
Велегезиты, славянское пле­
мя 12
Венгрия, Венгерское коро­
левство, венгры 13 22 24
26 29 49 51 53 54 56 57 63
64 91 95 96 105-109 111
136164186188189191224
240 245-248 255 256
Венеция, венецианцы 31 32
5154 5694135155156161
167 191 200 246 248 256
Верзиты, славянское племя
12
Веррия, город в Македонии
155 162
Видин, город в Болгарии 105
188
Византия, Византийская им­
перия 11 12 15 18 20 24
27-29 50 52-54 56 58 61
63 64 95 105 106 111 114
121 124 126 130 135 136
153 155-157 161 164 185
192 194 198 210 212 213
216 224 235 238-241 243
246
Виминациум, римский город
30
Влахи, валахи, мавровлахи 11
89 197 200 209 248
Воден, город в Македонии
136 162
Волосский залив 157

267

Волерон, область 166
Восточная Римская империя
9
Вранье, город 49
Врачевшница, монастырь 241
Вуканово Евангелие 133 238
Вучитрн, город 168 244
Г
Гацко, город 96
Гербы 198 200
Герцеговина 91 126 157 191
209 245 250 254 256
Голубац, город и крепость на
Дунае 111 136 240
Горажде, город в Герцегови­
не, типография 246
Горняк на Млаве, около Браничева, монастырь с цер­
ковью Николая Чудо­
творца 215
Грабовац в Баранье, монас­
тырь 255 256
Градац, монастырь с церко­
вью Благовещения, за­
дужбина королевы Елены
129 130 224 237
Грачаница, монастырь с цер­
ковью Успения Богоро­
дицы 130 191 215 233 234
237 241 244 246
Грбаль, жупа 72 256
Греция 26 54 220 222 255
Гудускане, славянское племя
12
Д
Далмация 18 28 32 51 53 130
163 187 188 191 222 256
Дабарская епископия 59 130
Давидовица, монастырь на
реке Лим с церковью св.
Димитрия 129 130 213
Дебар, город 105
Дежевица, рудник 167
Дечаны, монастырь с церко­
вью Христа Пантократора69 112 132 133 161 213
215 216 222 224 234 235
237 238 242 244
Джердап, ущелье 64 106
Джойя дель Колле, город в
Апулии 217

Димотика, или Дидимотика,
город 166
Динары, Динарские горы,
Динариды 13 15 254
Диоклития, римский город 32
51 53 56 96
Днепр, река 13 24
Добрун, монастырь около
Вышеграда 237
Дон, река 24
Дороги, пути сообщения 11
15 32 49 54 89-91 93 240
Драва, река 16
Драгоценные металлы и из­
делия из них 9192133134
167 168
Драгувиты, славянское пле­
мя 12 56
Драма, город 155 195
Драч, город 11 20 22 24 28 31
32 49 54 94 105
Дренча, монастырь с церко­
вью Введения Богороди­
цы 215
Дрина, река 15 29 30 50 52 64
91 111 124 164 191
Дубровник 15 18 22 31 32 49
51^4 58 59 72 91 111 112
126 130 135 155 162 -164
167 168 185 186 209 221
243 245
Дукля, княжество 31 49 56
— церковь св. Марии 126
Дукляне, славянское племя
12 15 31
Дунай, река 9 11 13 15 16 26
28 29 50 52 64 91 105 106
109 124 136 164 168 188
189 191 210 240 247 250
256
Б
Евангелие Иакова Серрского
243
Евангелие патриарха Саввы
Г/242
Европа 12 51 114 166 191 245
Ежево, село 195
Езериты, славянское племя
12
Ж
Жабляк, крепость между Морачей и Скадарским озе­
ром 246
Ждрело, см. Печ
Женева, город 167
Жича, монастырь с церковью
Спаса, архиепископия 56
59 61 129 222 223 235 239
254
3
Задар, город в Далмации 18
28 54 221
Законник царя Душана 61 68
160 194 196 197 199 210
256
Зальцбург, город 20
Запад 58 107
Запланина, рудник 167
Затон на Лиме, церковь св.
Иоанна Предтечи 126
Заум, монастырь Богородицы
на Охридском озере 214

Захумлье, область 15 18 24 31
49 51 58 96 126
Захумляне, славянское племя
12 15 20
Звечан, крепость 112
Зета, область 15 51 58 63 89
91 96 108 112 126 135 168
191 198 246
Зетская епископия 59
Злетово, рудник 167
Золотая Орда 105
Золото 91 116 134
И
Ибар, река 49 223 239
Иерусалим, монастырь св.
Архангела 233
Иконы 109 124 133 213 238
242
Имота, город и область 15
Ионическое море и побере­
жье 16 90
Иосли, см. Ошлье
Италия 18 54 61 95 130 217
220-222 245 246 255
К
Кавала, город в Греции 105
153
Каленич, монастырь с церко­
вью Введения Богороди­
цы 215 216 241
Канина, город и крепость
около Валоны 136
Каран, село, Белая церковь
237
Кастория (Костур), город в
Македонии 136 163 164
213
Карловацкая митрополия в
Среме 258
Каталонцы 197
Карантинцы, или хорутане,
славянское племя 12
Качаничское ущелье в Маке­
донии 91
Кипр, Кипрское королевст­
во 56
Кичево, город и область 105
Клис, город 162
Козник, город 168
Колокола 220 244
Конавлье, коновляне, об­
ласть и племя 12 15
Константинополь, Царьград
11 15 16 20 24 26 28 31
32 51 54 56 61 64 91 95
96 108 109 111 120 136 153
155-157 191 192 215 222
233 235 236 238 246 250
252
— монастырь Иоанна
Предтечи (Студийский)
233
Константинопольская патри­
архия 29 58 166 211 213
Копаоник, возвышенность в
Сербии 167
Копорин, город 215
Копоричи, рудник 167
Коринфский залив 157
Корчула, остров в Приморье
59
Корушка, область 12
Косово, Косово поле 49 69 89

91105 111134167 188195
254
Костур, см. Кастория
Котор, город в черногорском
Приморье 32 58 59 62 63
72 130 133 168 191 200 221
223 224
— церковь св. Луки 223
Краина, область между Де­
тиной и Неретвой 51
— Богородица Краинска
на Скадарском озере 213
214
Кратово, рудник 167
Крестоносцы, крестовые по­
ходы 32 52 54 56 57 69 190
245
Крешево, рудник 167
Крит, остров 11
Крка, река 162
Кроя, город 136
Крушевац, город 164 168 210
239
— церковь св. Стефана
(Лазарица) 215 241
Куршумле, монастырь с цер­
ковью Николая Чудо­
творца 59
Куманы, кочевое племя 96
105
Кути, село с церковью св.
Фомы 126
Кучево, область 64
Куэнка,городв Испании 213
243
Кюстендил, город 111

Милешева, монастырь с цер­
ковью Вознесения, за­
дужбина короля Влади­
слава, сына Стефана Первовенчанного 63 121 129
132168 213 215223 236246
254 256
Милинги, славянское племя
12
Мирославово Евангелие 133
238
Митилена, античный город
191
Млет, остров, церковь св.
Марии 223
Мозаики 162 216 235
Мойковац, город в Черного­
рии 91
Морава, река 49 52 59 91 164
250 254
Моравия, Великая Моравия
20 117
Моравляне, славянское пле­
мя 12 16
Монпелье,городво Франции
220
Моравическая епископия 59
Морача, монастырь в Черно­
гории с церковью Успе­
ния, задужбина князя
Стефана, сына Вукана и
внука Стефана Немани
15 129 223 236
Морачник, остров и монас­
тырь на Скадарском озе­
ре 214
Морея, Морейский деспотат
Л
192
Латиняне 23 54 58 62 95 96 Московский Кремль 218
209 240
Мохачское поле, битва 248
Лесбос, остров 191
Мркан, остров около Дубров­
ника 59
Лесново, монастырь с церко­
вью архангела Михаила Мркшина церковь в Запад­
237 238
ной Сербии, монастырь
с церковью Вознесения
Ливно, жупа в Хорватии 15
246
Лим, река, Полимье 29 30 49
91 124 126 168 185 191 256 Музыка и музыкальные ин­
струменты 220
Липлян, город 30 49 59 130
Любостынья, монастырь с Мушутиште, монастырь с
церковью Успения Бого­
церковью Богородицы
237
родицы, задужбина кня­
гини Милицы 215 241
Мюнхенская Псалтирь 243
M
Маглич, город и крепость в
ущелье река Ибар 239
Македония 12 16 28 31 32 52
56 89 91 105 111 130 136
153 164 166 167 213 216
241
Марица, река, битва на Ма­
рине 217
Марков монастырь с церко­
вью св. Димитрия 214
Матеич, монастырь Богоро­
дицы в сербской Черно­
гории 132 213
Мачва, город и область 64 96
105 111 136 168
Мелник, город на реке Стру­
ме 136
Места, река 9
Метеоры, монастыри в Фес­
салии 213 256
Метохия, область 69 89 91105

268

H
Наиссус, римский город 30
Невесинье, жупа 136
Неретва, река 15 52 56 58 91
111 112 135 162 185 246
Неретляне, славянское пле­
мя 12 15 20 31
Неретлянское княжество 24
51
Неродимка, река 134
Неродимля, дворец сербских
королей 109 112 134
Никея, город и временная
столица Византии 54 58
61235
Никополь, город на Дунае
189
Ниш, город 23 30 32 51 69 239
Нишава, река 91
Нови, или Герцег Нови, го­
род около Котора 246
Нови Пазар, город 29 126 134

Ново, город 244
Ново Брдо,городи рудник 91
92 164 167 196 209 240 246
Ново Хопово, монастырь 256
Норманны 32 52
О
Обод на Риеке, крепость 246
Овчарско-Кабларское уще­
лье, монастыри 256
Овче Поле, область 105
Олово, город и рудник 167
Омиш, город 162
Осоговские горы 12
Острогон, город 252
Ошлье, город в Приморье с
церковью 126
Охрид,городв Македонии 28
29 31 58 59 136 213 251
252
Охридская архиепископия 29
58 61 251
Π
Паннония, Паннонская низ­
менность 9 16 24 117
Папский престол 20 49 56—
59 96 107 109 121 162
Парачин, Паракинов Брод,
город на Мораве 168 187
Пауни, см. Сврчин
Пауталия, римский город 30
Пелопоннес 11 12 192
Пельешац, город 111 135
Персия, персы 9 12 190
Печ,город167 168 216 223 236
Печская патриархия 59 129
132 133 161 221-223 235
237 239 243 244 252 254
255
Печатные издания XV—XVI
веков 246 247 252
Печенеги, кочевой народ 24
49
Пиенца, город в Италии 243
Пиянец, область 105
Плана, рудник 167
Плива, жупа 15
Плиска, город, одна из сто­
лиц древней Болгарии 28
Пловдив, город в Болгарии
166
Плочник, село 187
Поганово, село и монастырь
с церковью Иоанна Бо­
гослова 214 242
Полог (Верхний и Нижний),
область 49 105
Польша 13 186
Портреты королей и ктиторов
109132134162213 214 216
233 236 237 238 243 256
Пореч, область 105
Пору, озеро 166
Прапратна, жупа 32 133
Превлака, полуостров близ
Котора, церковь св. Ми­
хаила 59 126
Преслав, одна из столиц
древней Болгарии 28
Прибой, город 59
Придворные титулы 27 29 31
32 51 52 57 95 106 134 153
155 162 164 191 192 215
Призрен, город в Метохии 29

31 32 59 61 105 129 134
116 117 119 121 133 159
167 239
216-218 238 239 243 251
— церковь Богородицы
255
Левишки 129 132 233 234 Руйно, сербский монастырь
с типографией (около го­
237
рода Титово Ужице) 246
— монастырь Святых Ар­
хангелов, задужбина царя
Стефана Душана 129 161
Сава, река 13 15 26 50 53 91
215 234 241
105 106 109 111 124 136
Призренское Четвероеванге­
168 189 191 210 247 250
лие 239
Прилеп, город 136 164
Савина, монастырь 244
— церковь св. Архангела Сагудаты, славянское племя
214
12
Приморавье 69
Саксонцы, саксы, немцы 91
Приморье, Приморская об­
92 197 209
ласть, Приморские кня­ Салерно, город в Италии 220
жества 26 31 49 51 56 58 Салинис, соляные шахты 90
62 63 66 68 69 72 92 126 Салона, или Солин, город в
155 164 166 167 185 189
Приморье 11
199 237 258
Салоники 11 13 15 32 52 54
Приштина, город 91 167 188
56 58 61 91 94 111 136 157
191
160 187 191 192 194 217
Просек, город и ущелье 105
235 236 238 242
Псача, село и монастырь с
— монастырь св. Георгия
церковью Николая Чудо­
233
творца 214 238
Сараево, город 126
Птуй, город 189
Сборник Радослава 243
Сврчин, дворец сербских ко­
ролей 134
Раваница, монастырь с цер­ Северцы, славянское племя
ковью Вознесения, за­
12
дужбина князя Лазаря 215 Сервия, или Србица,город13
234 240 241 242
Символы власти (инсигнии)
Равно, город (ныне Чуприя)
19 29 53 56-58 96 133 134
106
155 156 186 210
Радовиште, город 136
Серры, город в Македонии
Рамача, село с церковью Ни­
136 155 164 167 213
колая Чудотворца 215
Синай, монастырь св. Екате­
рины 63
Рас, город 16 28 29 31 49 51
53 59 124 126 133 134 238 Сингидунум, римский город
239 255
9 30
— церковь св. Петра 124 Сипонт, теперь Манфредо126 134 235
ния (в южной Италии),
— столпы св. Георгия 129
город 26
222 254
Сирмий, Сирмиум (ныне
Рашка, область 28 32 49 91
Сремска Митровица), го­
106
род 9 20 29 30 49 53 59
Рацка Ковина в области Срем
105 189
255
Сисак, Сисция, город 16 31
Ресава (Манассия), монас­
252
тырь с церковью св. Тро­ Сисоевац, монастырь с цер­
ицы, задужбина князя
ковью Преображения
Стефана Лазаревича 215
близ Раваницы 215
216 234 240 241
Скадар, город 32 56 108 112
Рибница, город 59
133 134 160 164 189 191
Ризницы монастырские и
246
церковные 133 243 244 Скадарское озеро 28 49 58 91
251
214
Рим 13 20 22 23 53 89
Скопле, город в Македонии
Римская империя 11 18 91
32 49 105 111 129 134 160
Римско-германская империя
239
51
— церковь Богородицы
Ринхины, славянское племя
Троеручицы 233
Скрадин, город 162
12
Скульптура, резной камень
Ровины, место битвы 188
124 126 162 216 222 224
Рогачица близ Сараева, цер­
234 241
ковь октогон 126
Славония, область 50
Рогозна, рудник 167
Романово Евангелие 242
Смедерево, город и крепость
Романы, племя 11
210 239 240 246 248
Смирна, город в Малой Азии
Россия 244 257
153
Рудник, рудник и торговое
место 91 105 106 111
Соли, жупа 90 111
Рукописные книги ИЗ 114 Сопочаны, монастырь с цер­

269

ковью св. Троицы, задуж­
бина короля Уроша I 129
130 132 213 221 223 224
236 255
София, город в Болгарии 51
245
Сплит, город в Приморье 11
20 31 32 221
Сребреница, рудник 167 168
191
Средиземноморье 90
Срем, область 29 51 256
Старо Нагоричино, монас­
тырь с церковью св. Ге­
оргия 132 233 237
Старчево, остров и монас­
тырь на Скадарском озе­
ре 214
Стефаниана, неподалеку от
Серр, место битвы 153
Столпы св. Георгия, церковь
недалеко от Раса, см. Рас
Стон, Стонский полуостров
58 59 111 133 135
— церковь св. Михаила
126
Стримонцы, славянское пле­
мя 12
Струма, река 12 135
Студеница, монастырь с со­
борной церковью Богоро­
дицы, задужбина короля
Стефана Немани 53—55
63 120 129 130 132 133 194
222 224 234-237 240
Струмица, город 135 136
Студеница Хвостанска, жупа
и епископия 59
Сушица, село около Валева
214
Τ
Тара, река 51
Татары, татаро-монголы 63 91
105 106 108
Теочак, город 191
Тетово, город 49 105
Тимок, река 12
Тимочане, славянское племя
12 16
Тисса, река 16
Топлица, область и еписко­
пия с церковью св. Ни­
колая Чудотворца 129 187
222
Топлицкая епископия 59
Травуния, область 15—18 49
51 96 126
Травуняне, славянское пле­
мя 12 15 31
Трансильвания, или Эрдель,
область 90 239 245 248
254
Требинье, область и еписко­
пия с церковью св. Пет­
ра in Campo 58 59 126
Трепча, рудник 92 167 191196
Тресковац, монастырь св.
Андрея на реке Треске
214 237
Трикала, город 168
Триполье, место битвы 191
Трогир, город 162
Тхеранда, или Тхермидава,
римский город 31

Тузла, город в Боснии, соля­
ные шахты 90
Турция, Оттоманская импе­
рия, турки 68 89 92 107108
114 153 157 162 164 166
186-191 195 197 209 213
239 240 244-252 257
Тырново, город, одна из сто­
лиц древней Болгарии 63
121 188 223
Тьентиште, село 91
У
Улцинь, город 32 133 191
Ульпиана, римский город 31
Усора, область 111 191
Φ
Фессалоники, см. Салоники
Фессалия, область 13 32 153
157 163 168 188

Фермопилы, ущелье 9
Фойница, рудник 167
Фракия, область 12 156 157
Франция, франки, францу­
зы 16 18 20 23 61 95 106
255
Фреска 130 132 213 214 216
234-238 242 256
Фрушка Гора, область и мо­
настыри 16 256
X
Халкидика, полуостров 155
Хвар, остров 252
Хвоено, жупа и епископия,
Студеница Хвостанска
105 129
Хвостанская епископия 59
Хлерина (или Флорина), го­
род 136
Хопово, Ново Хопово, монас­

тырь и духовная семина­
рия 256
Хорватия, хорваты 12 13 15—
18 20 25 26 29 31 32 50 51
109 111 187 188
Хоча, село 168
Христополь, Христопольские
ущелья 105 153 156 164
Хроника Георгия Амартола
161
Хум, область 56 89 96 109 135
136 161 185 191
Ц
Цетина, река 15
Цетинье, город в Черногории
244 246
Ч
Черногория 91 157 209 213
246 247 250 254

Черное море 12 23 63 245
Черномен около Адрианопо­
ля, место битвы 166
Чехия 13
Чурчер, село с церковью св.
Никиты 237
Ш
Шар, горная цепь 12 52
Шибеник, город 162
Шишотавац, монастырь 252
Штимля, дворец сербских
королей 134
Э
Эгейское море 105
Эпир, Эпирский деспотат 32
54 56 95 157 163 185 187
213
Я
Янево, рудник 91 167 196

Источники иллюстраций

Институт охраны памятников культуры Республики Сербии, Белград:
7 8 24 26 28 32 33 39 41 45 46 52 62 65 66 73 82-84 89 90 94-96 101-103 131 133
135 137 139 141 142 151 153 163 170 172 173 182 184 185 200 201 204 221 223 224
Югословенска ревща, Белград:
3 19 25 34 38 58 86 87 91 98-100 125 138 154 175 187 195 217-220
Фонд задужбины Косова, Белград:
48
Бранислав Струтар:
4 6 18 27 31 49-51 55-57 61 67 70 72 74-79 106-115 119-122 124 144-149 188 198
Марлиес Вуйович:
12 20-22 30 42-44 53 60 63 64 68 85 92 104 106 123 126 128-130 132 140 143 152
155-157 159-162 165-168 174 176 177 183 186 189-194 198 222
Арсений Йованович:
17 47 158 164 169 171 199 205
Божидар Бабич:
2 23 59 72 93 150 195 206
Йован-Стойкович:
54 116-118 127
Илья Димитрийевич:
13 14 69
Чезаре Сакконаджи:
1 9 11 35 81 134 178 181 227
Никола Дудич:
4
Марко Попович
6
Д.Тодорович, Р.Ракич:
80

Проф. Слободан Ненадович:
136 179 180 202 203
Из книги Й.Максимович "Српска средновековна скулптура":
5
Из книги Ф.Канитца "Србща":
225

271