От прохладного мира к зимней войне - Барышников В.Н.

Автор: Барышников В.Н.

Теги: история политика история финляндии

ISBN: 5-288-01601-1

Год: 1997

Похожие

Маннергейм и Советский Союз

Из истории советско-финляндских отношений

Зимняя война 1939-1940. Книга первая. Политическая история

Зимняя война. 1939-1940

Текст

В.Н.Барышников
ОТ ПРОХЛАДНОГО
МИРА
К ЗИМНЕЙ
ВОЙНЕ
Санкт Петербург 1997
SS%2nstiiwm
Санкт-п^ в
СЛНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИП ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
В. Н. БАРЫШНИКОВ
ОТ ПРОХЛАДНОГО МИРА
К ЗИМНЕЙ ВОЙНЕ:
Восточная политика Финляндии
в 1930-е годы
2 Ое’мсл г.-»-/- 9 /far*

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
ИЗДАТЕЛЬСТВО С.-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1 997
ББК 63.3
Б24
Рецензенты: д-р ист. наук Б. П. Белозеров (СПб. электро-
технический ун-т), д-р ист. наук Б. Н. Комиссаров (СПбГУ)
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
С.-Петербургского университета
Барышников В. Н.
Б24 От прохладного мира к зимней войне: Восточная
политика Финляндии в 1930-е годы. — СПб.: Изда-
тельство С.-Петербургского университета, 1997. 353 с.
ISBN 5-288-01601-1
В монографии предпринимается попытка всесторонне иссле-
довать восточную политику Финляндии в 1930-е годы в коптск-
сте сложившейся в тот период международной обстановки. Ана-
лизируются процессы, которые характеризовали направленность
советских инициатив в проводившейся политике по отношению
к Финляндии.
Для историков.
Тем. план 1996 г., № 32
ББК 63 3
Научное издание
Владимир Николаевич Барышников
ОТ ПРОХЛАДНОГО МИРА К ЗИМНЕЙ ВОИНЕ:
Восточная политика Финляндии в 1930-е годы
Редактор Д. Р. Есипович
Художественный редактор Е. А. Соловьева
Технический редактор Е. Г. Учаева
Корректоры А. С. Качинская, О. В. Михайлова
Лицензия ЛР № 040050 от 15.08.96 г.
Слано н набор |6.(М,96. Подписано в печать 11.03.97. Формат 6ОХ901/». Бумага офсетная.
Гарнитура литературная. Печать высокая. Усл. печ. л. 22. Уел. хр.-отт. 22.12.
Уч.-над. л. 25.93. Тираж 1000 эка. Заказ N-159.
Издательство СПбГУ. 199034, С.-Петербург, Университетская наб., 719.
Типография Изд-ва СПбГУ. 199034, Санкт-Петербург. Университетская ваб., 7/9.
ISBN 5-288 01601-1
Г В. Н. Барышников, 1997
4* Издательство
С.-Петербургского ун-та,
1997
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Фоном зимней войны» нередко называют в Финляндии
внешнеполитические события 30-х годов, в конце которых ра-
зыгралась 105-дневная драма советско-финляндской войны
1939—1940 гг. До сих пор, однако, в нашей стране нет ни одно-
го исследования, посвященного этому весьма сложному периоду
взаимоотношений СССР с Финляндией. Между тем давно уже
требуется дать обстоятельный ответ на довольно важный во-
прос: как развивались межгосударственные отношения в тече-
ние десятилетия и при каких обстоятельствах на исходе его
возникла так называемая «зимняя война», оставившая глубо-
кий след и горькие воспоминания у народов обеих стран.
Поиски ответа на этот вопрос, наряду с необходимостью об-
стоятельного научного анализа трудно складывавшихся совет-
ско-финляндских отношений в предвоенные годы, сделали рас-
сматриваемую тему одной из актуальнейших. Результаты изу-
чения ее важны как для глубокого осмысления уроков прош-
лого, так и для правильных выводов на будущее.
В представляемой читателю книге делается попытка по воз-
можности всесторонне исследовать восточную политику Фин-
ляндии в контексте сложившейся тогда международной обста-
новки. При этом особое внимание обращается на то, какое воз-
действие оказывали на нее державы Запада и прежде всего
Германия, агрессивность которой приобретала явную опасность
для стран Балтики и североевропейского региона.
На основе финских документов и других источников выясня-
ются недостаточно известные факты и явления финляндской
восточной политики, занимавшей одно из центральных мест в
ее предвоенной истории. С другой стороны, предметом большо-
го внимания является реакция на эту политику в Москве. Рас-
сматриваются те процессы, которые характеризовали направ-
ленность советских инициатив в проводившейся политике по от-
3
ношению к Финляндии В данном случае важную роль сыграло
изучение рассекреченных в 90 е годы документов российских
архивов, причем ставилась цель тщательно исследовать вопро-
сы военно-стратегического характера: существовала ли с со-
ветской стороны в 30-е годы военная угроза для Финляндии и
имелись ли у СССР основания опасаться агрессин его потенци-
альных противников с финской территории? Естественно, в этой
связи проблема безопасности как Советского Союза, так и
Финляндии оказалась в центре внимания.
Надеемся, что читатель проявит желание с самого начала
пройти весь тот путь, который проделал автор, стремясь преж-
де всего сам для себя уяснить, как случилось, что вместо доб-
рососедства и взаимовыгодного сотрудничества обе страны
оказались в состоянии отчужденности, а затем и конфронта-
ции, которая привела к войне.
Теперь, когда тяжелое прошлое уже давно позади и сложи-
лись добрые отношения между Россией и Финляндией, откры-
лись благоприятные возможности, чтобы реализовать замысел,
нашедший в книге свое отражение.
Глава 1
ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА ФИНЛЯНДИИ: ЧТО О НЕЙ
ИЗВЕСТНО?
Официальные документы и свидетельства
современников
«Первоначалом всей мудрости является признание фактов».
Эти слова, принадлежащие известному финскому государст-
венному деятелю 10. К. Паасикиви,1 побуждают и нас начать с
признания, что, спустя полстолетия, мы всё еще имеем ограни-
ченные сведения о предвоенной истории своего северного сосе-
да— Финляндии. А из известного больше сохранилось только
негативного об опасности, которую она представляла для на-
шей страны, о вооруженных конфликтах с нею Давно наста-
ло, следовательно, время основательно разобраться в данном
случае во всем, оставшемся н «тени». При этом особо важно
приступить к выяснению того, что менее всего оказалось изу-
ченным,— восточной политики Финляндии в 30-е годы, т. е. от-
ношений с Советским Союзом в период, предшествовавший вто-
рой мировой войне.
Почему же восточная политика Финляндии в эти годы не
стала объектом должного исследования историков? Прежде
всего явно не приветствовалась разработка указанной темы, да
к тому же длительное время отсутствовали весомые докумен-
тальные источники. Если некоторые из них имелись, то эго бы-
ли преимущественно тексты договоров или соглашений и отдель-
ные другие официальные материалы,2 которые, конечно же, не
позволяли раскрыть весь процесс складывавшихся межгосудар-
ственных отношений, объяснить причины и следствия ряда яв-
лений, а также целевые установки в области внешней политики
СССР и Финляндии. Вместе с тем зачастую для публикации
подбирались документы с определенной тенденциозностью.
Страдали однобокой направленностью в освещении теку-
щей политики Финляндии по отношению к Советскому Союзу
и обычно регулярно публиковавшиеся материалы заседаний
финляндского парламента, а также стенографические отчеты
издававшихся в Советском Союзе партийных съездов и сессий
5
Верховного Совета СССР? Хотя немало представляющих ин-
терес сведений можно было извлечь из отдельных сборников
выступлений и официальных заявлений финских и советских
государственных деятелей, касавшихся как общих вопросов
внешней политики, так и некоторых аспектов отношений между
Финляндией и СССР,4 однако многое из области дипломатии
я военной деятельности было скрыто в тайниках засекреченных
архивов на долгие годы.
Конечно, отчасти материал по внешней политике Финляндии
содержался в периодической печати. Она представляла собою
своеобразную летопись происходивших событий, отражая пози-
цию государств, взгляды представителей влиятельных политиче-
ских кругов и общественных организаций. При этом советская
печать строго придерживалась официальных положений, соот-
ветствовавших правительственным н партийным установкам.
Первой же систематической подборкой документов дипло-
матического характера был опубликованный в Советском Сою-
зе сразу после войны сборник «Внешняя политика СССР», в ко-
тором 3-й и 4-й тома охватывали период с 1925 по июнь 1941г.5
В нем нашли отражение официальные материалы, касавшиеся
также отношений с Финляндией в эти годы. Из 22 документов
о советско-финляндских отношениях в 30-е годы значительная
часть была опубликована ранее в периодической печати (ноты,
официальные сообщения и т. л.). По своей направленности мно-
гие документы и материалы отражали конфронтацию в о i но-
шениях между обеими странами. Особенно это относилось ко
времени, предшествовавшему возникновению «зимней войны».
Показательно, что редактором сборника и автором коммен-
тариев был профессор Б. Е. Штейн, который в середине 30-х
годов являлся полпредом в Финляндии, а затем уже в 1939 г.,
в преддверии драматических событий «зимней войны», вел без-
успешные переговоры в Хельсинки с членами финского пра-
вительства В период подготовки сборника документов, в
1944 г., он в своей публичной лекции в Москве говорил: «Нет
и не может быть в мире разумного н беспристрастного полити-
ческого деятеля, который не признал бы справедливости внеш-
ней политики СССР по отношению к Финляндии».5 Именно эта
мысль и легла, очевидно, в основу подобранных для публикации
документов.
Вместе с тем в первые годы после второй мировой войны
активно развернулась подготовка к изданию документов гор
майского министерства иностранных дел за период 1918—
1945гг.,т которые оказались в распоряжении держав Запада, ок-
купировавших часть Германии. Средн отобранных для публи-
кации материалов были документы, касавшиеся и Финляндии.
Они выходили в нескольких томах на немецком и на англий-
ском языках. Соответствующий подбор материалов и их ком-
ментирование осуществлял редакторский совет из представите-
6
лей США, Великобритании и Франции. Тем самым предполага-
лось достичь объективности в определении важности отбирае-
мых для публикации документов, но в атмосфере нараставшей
тогда в мире «холодной войны» беспристрастностью этот под-
ход все же не отличался.
Тем не менее выпуск сборника документов давал возмож-
ность историкам составить более ясное представление о внешне-
политическом курсе Германии, в частности о се отношениях с
Финляндией и СССР, о степени влияния Берлина на финлянд-
скую восточную политику3 Особенно емко представлен в этом
смысле период 1937—1939 гг., где политике Германии по отно-
шению к североевропейским странам отведен большой раздел *
Ценность имеющихся в сборнике документов заключается так-
же в том, что там обстоятельно представлена переписка немец-
кого представительства в Хельсинки с германским министер-
ством иностранных дел. В ней, наряду с анализом внешней по-
литики Финляндии, посланник В. Блюхер определял способы
реализация тех целей, которые преследовал Берлин в сканди-
навском регионе. В сочетании с другими дипломатическими
документами вырисовывалась довольно целостная картина на-
правленности германской политики. Таким образом, появление
указанных документов создавало возможность расширить базу
для научного исследования взаимосвязей Финляндии с Герма-
нией в 30-е годы.
Однако, к сожалению, полного отражения в документах
сборника внешняя политика Германии по отношению к Финлян-
дии не получила. Особенно это относилось к первой половине
30-х годов. Здесь материалы, касающиеся германо-финлянд-
ских отношения, были немногочисленны и крайне разрозненны.
В Лондоне и Вашингтоне, наряду с изданием германских
документов, выпустили также сборники своих официальных ма-
териалов по внешней политике, которые охватывают 20—30 е
годы.’ Flo североевропейскому региону в них не нашлось ме-
ста, адекватного той политике, которую проводили по отноше-
нию к его странам Англия и США. Лишь в опубликованных
МИДом Англии в 1940—1950 гг. документах можно обнару-
жить отдельные донесения се посланника в Хельсинки своему
руководству, да и то за весьма короткий отрезок времени —
первую половину 1939 г.10
Вместе с тем явная недостаточность документов для иссле-
дования восполнялась в какой-то мере довольно значительным
количеством финской и зарубежной мемуарной литературы,
опубликованной в первые годы после окончания второй миро-
вой войны. Авторами ее были преимущественно известные в
прошлом государственные, политические, дипломатические н
военные деятели. Многое писалось ими непосредственно по «го-
рячим следам» минувших событий, когда еще не было забыто
наиболее существенное. Чувствовалось также и жела-
7
ние авторов «не вспоминать» о всем том, что могло быть «не-
выгодно» с позиции современного восприятия и политической
целесообр а з нос ти.
Прежде всего среди мемуарных изданий, которые заслужи-
вали особого внимания ввиду огромной авторитетности автора
и его влияния на мировую политику, важно отметить воспоми-
нания Уинстона Черчилля,11 хотя они лишь затпагивали инте-
ресующую нас проблему — восточную политику Финляндии.
Его мемуары дают возможность яснее понять внешнеполитиче-
скую обстановку, складывавшуюся в 30-е годы вокруг северо-
европейского региона, и направленность политики, которую
проводили здесь Англия и Германия. Черчилль показывает,
как Англия сама способствовала усилению активности Герма-
нии в зоне Балтийского моря, что не могло быть нс замечено
Скандинавскими странами. Он считает отрезок времени с ян-
варя 1931 г. по ноябрь 1935 г. тем периодом, когда, собствен-
но, «вся обстановка па европейском континенте коренным об-
разом изменилась».11 Кстати сказать, этого не смогли почувст-
вовать тогда многие политики, в том числе и финские. Между
тем рост агрессивности Германии, проявившийся именно в этот
период, толкал мир к войне. Недальновидность государственных
деятелен большинства европейских стран, и в частности Анг-
лин, отмечал Черчилль, привела к недооценке грядущей опасно-
сти со стороны Германии. По его мнению. Советский Союз дей-
ствовал логично в стратегическом плане, когда перекрывал пу-
ти возможного германского наступления через балтийский ре-
гион на Ленинград.13 Сказанное можно понять так, что Чер-
чилль допускал неизбежность для Финляндии оказаться в орби-
те военного столкновения в случае агрессии Германии против
СССР.
Но очевидным фатализмом были пронизаны две другие ме-
муарные работы, которые касались событий, происходивших в
данном случае уже непосредственно в Финляндии перед нача-
лом второй мировой войны и в ходе нее. Концептуально эти ме-
муары оказались близкими друг к другу, но их авторы суще-
ственно отличались по роду деятельности, политическим взгля-
дам. не говоря уже о том, что были из разных государств.
В первую очередь обратимся к книге одного из них — члена
парламентской комиссии Финляндии по иностранным делам,
доктора философских наук К. О. Фрича. «Роковые годы Финлян-
дии» — так были названы его воспоминания. Свою цель автор
видел в том, чтобы «рассказать, как Финляндия попала в те
две несчастные войны, которые страна должна была вести во-
преки воле народа начиная с 1939 года».н
Фрич был довольно опытным в вопросах внешней политики
Финляндии. Не случайно после войны он получил назначение
на дипломатическую работу и последовательно занимал ряд
должностей в финляндских представительствах в Стокгольме,
8
Осло, Копенгагене и Вашингтоне. Описывая в свой книге со-
бытия предвоенного времени и периода второй мировой вой-
ны, Фрич подчеркивает, что хотел «обрисовать картину такой,
какой мы, народные депутаты, ее видели», и считает, что «от-
ветственность за ту большую трагедию, которая постигла Фин-
ляндию, нельзя взваливать на плечи финского народа». Иными
словами, автора мемуаров следовало понимать так, что помимо
своего желания, по воле рока Финляндия оказалась вовлечен-
ной в водоворот европейских военных событий той поры.
Главное, к чему стремился он в своей книге, — «показать ми-
ру, что финский народ не хотел войны».10
Поскольку повествование ведется Фричем с лета 1939 г.,
т. е. со времени, когда Финляндия оказалась уже на пороге
драматических событий, то интересующий нас период не полу-
чил достаточного освещения. По автор попытался охарактери-
зовать особенности настроений, проявлявшихся в 30-е годы
среди финского населения по отношению к восточному соседу.
Давалось общее представление о явной отчужденности между
двумя государствами. «Фактически,— писал он,— через лесаи
болота проходила не только хорошо охраняемая линия грани-
цы/ разделявшая российскую и финскую территорию, где впо-
следствии пролилось много человеческой крови, но там после
отделения Великого княжества Финляндского от царской импе-
рии проходила Китайская стена, такая высокая и широкая,, что
бывавшие в Выборге п Хельсинки иностранцы нередко удивля-
лись тому, что мы в Финляндии лаем о России гораздо мень-
ше, чем многие другие в мире Финляндия смотрела на Рос-
сию, как па что-то странное, чего не знала и не понимала, а
также вообще не хотела знать и понимать».'6
Фрич признавал проявление в Финляндии национализма,
унаследованного в определенной мерс от прошлого и отчасти
внедрившегося в сознание людей в годы независимости стра-
ны в качестве обстоятельства, особо негативно влиявшего на
отношение к СССР. Вообще же он считал, что наличие всей со-
вокупности спаянных во-дино общественных, исторических и
психологических факторов, которые были присущи финскому
пароду, обусловило в конечном счете трудности «найти путь к
взаимопониманию между Финляндией и Россией». Психология
финнов, подчеркивал Фрич, отражала их принадлежность к
«западному миру» и проявлявшееся там отрицательное отноше-
ние к СССР. «Позиция Финляндии по отношению к восточному
соседу» исходила из понимания того, что она жила «бок о бок
с большевистской диктатурой и со всеми теми непонятными
длт западных стран, чуждыми, да и совершенно незнакомыми
силами и стремлениями, которые существовали в этом государ-
стве».'7
Не удивительно, что внешнеполитический аспект мемуаров
К О. Фрича и анализ причин негативного отношения Финлян-
9
дии к СССР представляли особый интерес в поисках ответа на
вопрос, почему советские инициативы в конце 30-х годов нс
получили поддержки с финской стороны н в конечном счете
оказались полностью бесплодными. Из самого содержания кни-
ги с полной определенностью прослеживается мысль о фаталь-
ной неизбежности конфликта между СССР и Финляндией.
Наконец, обратимся к другой мемуарной работе — книге гер-
манского посланника в Хельсинки Виперта фон Блюхера «Ро-
ковые времена Финляндии?». Эги воспоминания были одновре-
менно изданы в 1950 г. в Швеции и Финляндии, а затем уже
их опубликовали и на немецком языке.’8 У Блюхера, как и у
Фрича, исходной идеей оказалось особое геополитическое поло-
жение Финляндии, в силу которого предопределялась ее «су-
дьба» — неизбежно оказаться вовлеченной в водоворот второй
мировой войны. Развивая эту концепцию, автор мемуаров при-
дает ей особое аллегорическое звучание: Финляндия, уподобив-
шись «сплавному бревну», подхваченная «быстрым течением
реки» была втянута в войну против своей воли.
Находясь в качестве посланника в Хельсинки с 1935 г. в те-
чение почти десяти лет, Блюхер на этом, как он писал, «удоб-
ном для наблюдения месте» постарался шаг за шагом изложить
в своих мемуарах внешнюю политику Финляндии, Тем самым
он сделал свою книгу полезным источником для изучения бо-
гатой событиями второй половины 30-х годов. Эго был как бы
взгляд со стороны на финляндскую внешнюю политику и тех,
кто ее осуществлял в ю время. Причем надо отдать должное
Блюхеру: он отличался хорошей осведомленностью в том, что
происходило в «финской дипломатической кухне», поскольку
нередко получал информацию о тайнах внешнеполитической
тактики руководства страны, обладанию которыми мог бы поза-
видовать любой другой из зарубежных представителей, аккре-
дитованных в Хельсинки. Все эго довольно отчетливо видно из
его воспоминаний, особенно относящихся ко времени наиболее
драматических для Финляндии событий 1939 г.
Однако сведения Блюхера постепенно стали утрачивать зна-
чение единственного источника германского происхождения, по-
скольку начали появляться опубликованные документы мини-
стерства иностранных дел Третьего рейха, позволявшие взгля-
нуть на события с позиции внешнеполитического ведомства и
уточнить достоверность того, о чем писал посланник. Вместе с
тем собственные оценки, дававшиеся немецким дипломатом, со-
хранили свое нсточннковое значение. Прежде всего представ-
ляет интерес сам подход автора к определению наиболее важ-
ных факторов, которые должны являться основой для будуще-
го Финляндии. «До тех пор, — писал он,— пока националисти-
ческие идеи будут господствовать и сохранится европейская
система государств, будет существовать и Финляндия».19
Несомненно, опубликованные в это время в Финляндии вос-
10
поминания должны были побудить историков по-новому подой-
ти к рассмотрению событий внешней политики страны в 30-е
годы. Но совершенно очевидным явилось и то. что не сказали
свое слово финские деятели, занимавшие тогда руководящее
положение в стране. Вскоре время их настало.
В 1951, 1952 и 1958 гг. последовательно стали публиковать-
ся мемуары Вяйне Таннера, Карла Густава Маннергейма и Юхо
Кусти Паасикивн.20 Ясно, что эти лица «первого ранга» в Фин-
ляндии должны были сказать весьма существенное как о внут-
ренней, так и внешней политике в предвоенный период.
Одними из первых увидели свет воспоминания В Таннера.
Будучи лидером социал-демократической партии, он уже в
1926—1927 гг. являлся главой правительства, а затем в течение
1937—1944 гг. занимал в нем ключевые посты, причем в наи-
более критическое время «зимней войны- был министром ино-
странных дел. После окончания второй мировой войны Вяйне
Таннер оказался па скамье подсудимых в качестве одного из
главных виновников вовлечения в нее Финляндии. Судя, одна-
ко, по опубликованным его показаниям (так же, как и других
лиц)21 в ходе судебного процесса, он избегал раскрывать секре-
ты допоенной политики Финляндии. Эта тенденция просматри-
валась позже и в его мемуарах, которые он писал в тюремном
заключении, где должен был по приговору суда находиться
пять с половиной лет. Досрочно освобожденный в 1948 г., Тан-
нер вновь активно включился в политическую работу и парал-
лельно подготовил к опубликованию свои воспоминания — «Я
был министром иностранных дел во время зимней войны».
Предыстория заняла более четверти всей книги.
Из ее содержания видно, что возрастание роли Таппера в
области внешней политики относи тся к концу 30-х годов. В это
время ему казалось, что в правительственных кругах именно
он призван оказывать определяющее влияние на формирова-
ние внешнеполитической линии страны, опираясь на тот вес,
который имела в ее жизни социал-демократическая партия. Од-
нако по своим личным качествам Таннер был далек от профес-
сионализма в области дипломатии По мнению ответственных
работников министерства иностранных дел, да и некоторых
видных государственных деятелей, внешняя политика для него
оказалась все-таки «чуждым делом».22
Наиболее существенным для исследования восточной поли-
тики Финляндии является то, что касается описываемых Танне-
ром переговоров с представителями Советского Союза в конце
30-х годов. Во время секретных бесед в Хельсинки с советским
дипломатом в 1938 г.23 он по существу выполнял роль доверен-
ного лица премьер-министра А. К- Каяндера. В последующих
переговорах в Москве осенью 1939 г. роль Таннера была весьма
значительной, поскольку он являлся там вторым лицом после
главы делегации.
С историографической точки зрения важно, что Таннер, при-
водя в мемуарах обильный фактический материал, уходит от
критического анализа как своего собственного поведения, так и
финляндской дипломатии в целом. В его книге выражается
озабоченность бесперспективностью и даже обреченностью по-
ложения Финляндии, проявляется предчувствие фатально неиз-
бежного столкновения с Советским Союзом. В общем же в на-
правленности мемуаров нетрудно заметить стремление автора
оправдать себя за ту деятельность, которая связана с трагиче-
скими событиями, приведшими к возникновению войны с СССР
Несколько иначе подошел к описанию в своих мемуарах
событий, оказавшихся в центре внимания Таннера, один из
наиболее крупных финских государственных деятелей 10. К
Паасикиви. С его именем была связана целая эпоха становле-
ния Финляндии как самостоятельной страны. Он являлся ее
первым премьер-министром после окончания гражданской вой-
ны в Финляндии в мае 1918 г. Именно он руководил финской
делегацией в ходе переговоров с Советской Россией в Тарту, J
закончившихся подписанием в 1920 г. мирного договора. Во
время крайне осложнившейся международной обстановки во
второй полонннег'30-х годов его направили посланником в Шве-
цию, а затем осенью 1939 г. — вести переговоры с Советским
Союзом, и в следующем году он стал посланником в Москве.
Хорошо известен вклад 1О. К. Паасикиви в формирование пос-
ле войны нового внешнеполитического курса Финляндии, наз-
ванного его именем,Десять лег, с 1946 по 1956 г., он являлся
президентом страны.
Хотя по политическим взглядам Паасикиви был консерва-
тором, в вопросах внешней политики он занимал по сравнению
с социал-демократом Таннером такую позицию, которая не яв-
лялась закостенелой, а отличалась большей компромиссностью
и дальновидностью. Прежде всего это проявлялось в вопросах,
касавшихся восточной политики. Характерно, что он пошел по
пути остро критического подхода к оценке финской диплома-
тии в канун «зимней войны». Ему хотелось детально разобрать-
ся в тех внешнеполитических промахах, которые привели к кон-
фликту с СССР и войне.
Свою рукопись воспоминаний Паасикиви готовил к печати
уже будучи главой государства и с этого высокого поста обо-
зревал минувшее. По слонам Айли Паасикиви, супруги прези-
дента, он, работая над текстом мемуаров, неоднократно воз-
вращался к уже написанному, дополняя и уточняя его в целях
возможно более объективного отображения событий. При этом
со страниц рукописи, писала она, «слышался его собственный
голос».*4
Паасикиви не считал возможным, чтобы воспоминания бы-
ли опубликованы при его жизни, и это было выполнено—-они
увидели свет лишь после его смерти? Приходится, однако, со-
12
жалеть, что мемуары не охватывают весь период 30-х годов, а
берут начало только с осени 1939 г.
Тем не менее с появлением мемуаров Паасикиви был сде-
лан важный шаг вперед в расширении сведений о том, что про-
исходило в правительственных кругах Финляндии при выра-
ботке позиции в отношении Советского Союза перед московски-
ми переговорами 1939 г. и в самом ходе их. Достоверность опи-
сания переговоров базировалась на протокольных записях, ко-
торые велись финской стороной но время заседаний делегаций
обеих стран. Ставшие уже позднее известными документаль-
ные источники подтверждали скрупулезную точность изложен-
ного в мемуарах.
Другое дело концепция, которой придерживался Паасикиви в
своих воспоминаниях. Строилась она на противопоставлении
больших государств малым. Первые из них, в том числе и
СССР, таили в себе опасность в силу великодержавности во
внешней политике, склонности к волевым, агрессивным действи-
ям. Малые же страны представлялись по существу безобидны-
ми, для них было очень важно определить линию своего
поведения, чтобы не оказаться в сфере противоречий великих
держав; В ситуации, сложившейся в 1939 г., казалось, что у
Финляндии как малого государства имелась такая альтерна-
тива: либо придерживаться нейтралитета по типу северных
стран, либо держать курс на союзнические отношения с держа-
вами Запада (не исключая и Германию).
Во многом! причину того, что не удалось предотвратить воз-
можность возникновения «зимней войны», Паасикиви видел в
просчетах во внешней политике Финляндии. Ошибки были до-
пущены, по его мнению, гораздо раньше московских перегово-
ров, но «осень 1939 г. явилась ступенью для последующего об-
раза действий»?®
Нетрудно заметить, что Паасикиви в известной мере явился
по существу выразителем отрицания выдвигавшегося ранее те-
зиса о «предопределенности судьбы» Финляндии, что, собст-
венно, существенно отличало его от взглядов других упомяну-
тых мемуаристов. Нс случайно, что после опубликования вос-
поминаний Паасикиви в Финляндии были далеко не одинако-
вые суждения о них. Высказывались различного рода замеча-
ния, а также упреки в непоследовательности их автора. Быв-
ший начальник генерального штаба финской армии генерал-
лейтенант К Л. Эш недоумевал, в частности, как могло слу-
читься, что Паасикиви, поддержавший идею обороны страны
в бытность лидером коалиционной партии, стал вдруг гово-
рить совсем в ином смысле, обращая внимание на то, что со-
здание Финляндией укреплений будет вызывать подозрение у
Советского Союза.26
Вообще же проблемы военно-политического характера в
свете восточной политики Финляндии в значительной степени
13
затрагивались в мемуарах К. Г. Маннергейма, распространяв-
шихся тогда довольно большими тиражами в стране. Его взгля-
ды в данном случае представляли значительный интерес нс
только потому, что им рассматривались события в широких
хронологических рамках, включая полностью ЗО-е годы, но и
в связи с тем, что он долгое время в прошлом жил в России
(около тридцати лет), преимущественно в Петербурге, где фор-
мировался его образ мышления и усваивались манеры поведе-
ния высших кругов общества, в которых он вращался. Именно
в России произошло становление его военной карьеры, когда
он достиг довольно высокого звания — генерал-лейтенанта н
был приближен к императорскому двору. Его служба прохо-
дила не только в столице, но и во фронтовых условиях в пери-
од участия в русско-японской и первой мировой войнах. Рос-
сию он покинул только после Октябрьской революции
Мировая же известность пришла к Маннергейму в Финлян-
дии, где он оказался одним из главных участников событий пе-
риода становления ее как самостоятельного государства. В
1918 г., возглавив финскую белую армию, он руководил по-
давлением революции в стране, действуя совместно с герман-
скими интервенционистскими войсками. С декабря 1918г. по
июль 1919 г. Маннергейм являлся фактически главой государ-
ства в качестве регента Финляндии. Впоследствии с 1931 г.он
становится председателем Совета обороны страны, а через год
получает звание маршала. Во время второй мировой войны
Маннергейм был главнокомандующим финской армии, а в
1944—1946 гг. являлся президентом страны. Умер он в 1951 г.,
за год до выхода в свет второго тома его воспоминаний, ох-
ватывавшего и 30-е годы.
Наибольшее внимание Маннергейм обращал в изложении
событий этого периода на проблемы, касавшиеся усиления обо-
роноспособности Финляндии. Но характерным для его мемуа-
ров являлось стремление избежать изложения тех сторон дея-
тельности государственного и военного руководства страны, ко-
торые приоткрывали бы завесу над нераскрытыми его внешне-
политическими замыслами. Проявление сдержанности и осто-
рожности вообще отражало черту характера маршала. Это вы-
ражалось даже по отношению к лицам из числа своего окру-
жения и ближайших помощников. Один из них, К. Лехмус, пи-
сал по этому поводу так: «Он не считал нужным и не желал
информировать подчиненных о своих взглядах на развитие
внешне- и военно-политического положенияэ.27
Из мемуаров Маннергейма видно, насколько серьезная оза-
боченность была у него в 30-е годы в связи с возможным ос-
ложнением отношений с Советским Союзом. Одну из централь-
ных задач он видел в укреплении границ Финляндии на во-
стоке. Зная из прошлого, какое стратегическое значение отво-
дилось в России финляндской территории, Маннергейм старался
44
разобраться, в какой мерс это может проявляться в новых ус-
ловиях. Его особо интересовали «образ мышления коммуни-
стов», взгляды и намерения восточного соседа. «В царское вре-
мя я знал русский менталитет, но коммунистов не пони-
маю»,— говорил он в беседе с будущим финским помощником
военного атташе, получившим назначение в Москву.2*
Не совсем разделяя позицию финляндского руководства в
конце 30-х годов в области восточной политики. Маннергейм
настойчиво советовал «показать русским свою уступчивость».
По его мнению, «государственное руководство Финляндии оста-
вило неиспользованным исключительно благоприятный образ
действий и тем самым упустило имевшиеся возможности», что-
бы достигнуть необходимого взаимопонимания между Финлян-
дией и СССР.29
Особые надежды Маннергейм возлагал на сотрудничество с
северными странами в целях предотвращения опасности вой-
ны. «Я склоняюсь к убеждению. — отмечал он,— что ее можно
было избежать, если бы мы находились вместе с северными
странами, скажем, если хотя бы был оборонительный союз ме-
жду Финляндией и Швецией». Вместе с тем само участие Фин-
ляндии в воине Маннергейм не был склонен рассматривать
лишь в плоскости осуждения тех, кто дипломатическими сред-
ствами не смог предотвратить случившегося. Он воздает долж-
ное финскому народу, проявившему мужество в противоборстве
с многократно превосходившей по силе армией. «Финляндия,—
по его словам, — явилась первой страной, которая остановила
наступление большевизма».30 В этом Маннергейм определенно
подразумевает и свою заслугу.
К сожалению, вспоминая о событиях 30-х годов, Маннер-
гейм весьма скупо пишет о своих зарубежных миссиях и, в ча-
стности, о неоднократном пребывании в Германии. Чувствуется,
что об этом им не все сказано. Между тем контакты с Германи-
ей, прежде всего по военной линии, всегда представляли особый
интерес для исследователей. Отсутствие в мемуарах Маннер-
гейма достаточно подробного описания своей деятельности в
30-е годы и уход от изложения конкретных фактов, которые в
общих чертах прослеживаются по другим источникам, суще-
ственно снижают их весомость, особенно при изучении восточ-
ной политики Финляндии.
Так к началу 60-х годов выглядела источниковая база для
изучения восточной политики Финляндии. Реально она вклю-
чала небольшое количество опубликованных документов и не-
сколько мемуарных работ, которые лишь отчасти могли удо-
влетворить историков. Что же касалось архивных материалов,
то они продолжали оставаться закрытыми для исследователей.
К тому же ощущался недостаток свидетельств современников
событий предвоенного десятилетия, особенно до 1938—1939 гг.,
15
которые в меньшей степени освещались в мемуарной литера-
туре.
В последующие десятилетня, прежде всего 60—70-е годы,
произошел, можно сказать, своеобразный прорыв к новым ис-
точникам, давшим возможность приблизиться к более глубоко-
му исследованию восточной политики Финляндии. Начавшаяся
публикация в Советском Союзе нового сборника «Документы
внешней политики СССР»31 позволяла теперь расширить пред-
ставления о его дипломатических отношениях с Финляндией н
20—ЗО е годы Во включенных в него материалах содержались в
большинстве своем не известные ранее документы Они позво-
ляли понять многое из того, как в дипломатических кругах
СССР воспринималась восточная политика Финляндии и опре-
делялась затем линия конкретных действий по отношению к
своему северному соседу.
Документы, раскрывавшие советско-финляндские отноше-
ния в 20—30-е годы, представляли собой преимущественно пе-
реписку между полпредством СССР в Хельсинки и Наркома-
том иностранных дел, а также записи тех переговоров, кото-
рые велись в то время в Москве с финскими дипломатами. Ре-
же приводились тексты нот, направлявшихся друг другу. Все
эти новые материалы, представленные в хронологической после-
довательности. впервые давали возможность проследить про-
цесс развития отношений между Финляндией и СССР в общем
виде. Однако существенным недостатком издававшегося сбор-
ника являлось то, чго подбор опубликованных документов со-
хранял проявлявшуюся еще прежде тенденциозность — отда-
валось предпочтение тем материалам, которые позитивно ха-
рактеризовали внешнюю политику СССР. Такой отбор доку-
ментов, конечно, мог отрицательно сказываться на историче-
ском анализе исследователей. Теперь уже совершенно очевид-
но, насколько однобоким был, скажем, подбор документов в
XXI томе, где отражаются события 1938 г. В нем совершенно
отсутствовали материалы негласных переговоров, которые ве-
лись в Хельсинки советским представителем с членами фин-
ляндского правительства. Между тем, не зная существа их,
нельзя проследить направленности последующих переговоров
СССР с Финляндией и то, как возникала у них конфронтация
друг с другом. Заметим, что и позднее эти переговоры не на-
шли отражения в каких-либо сборниках документов отечест-
венных или зарубежных изданий. К тому же после выхода XXI
тома наступил 15-летний перерыв, и продолжение издания во-
зобновилось лишь в 1992 г. Следовательно, исследователи были
лишены возможности иметь в своем распоряжении даже частич-
но новые документы кануна советско-финляндской войны.
Но в то время появилась целая серия воспоминаний, в ко-
торых их авторы касались рассматриваемых событий. Прежде
всего это были мемуары финских дипломатов — посланников
16
Г. А. Грипенберга и А. Вуоримаа, начальника политического
отдела МИД Финляндии А. Пакаслахти, а также сотрудника
представительства Финляндии в СССР И. Нюкоппа, помощника
военного атташе в Москве У. А. Кякинена и занимавшегося
разведывательной, военно-дипломатической деятельностью
А. Паасонена.32
Мемуары Г. А. Грипенберга заслуживали внимания уже в
силу того, что в них нашло отражение видение финским дипло-
матом общеевропейской ситуации в 30-е годы из представи-
тельства Финляндии в Лондоне. Являясь посланником в Ан-
глии, он засвидетельствовал многие события этого периода в
области внешней политики, непосредственно связанные с Фин-
ляндией. Сам Грипенберг был довольно влиятельным деятелем
в финских политических кругах и известным в Европе. Происхо-
дил он из шведско-финляндского аристократического рода и
являлся родственником Маннергейма. То, что он отличался вы-
соким профессионализмом, несомненно, способствовало его пре-
успеванию на дипломатической работе.
Дневниковые записи, которые вел Грипенберг, а также на-
правлявшаяся им информация в МИД Финляндии стали хоро-
шей основой для мемуаров. Вместе с тем и в литературном от-
ношении они не выглядели сухим отчетом о своей деятельности.
В отзывах о книге Грипенберга говорилось, что опа «читается
с интересом:».33 Для исследователей же эти воспоминания име-
ли особое значение, поскольку в них в ту пору содержались
сведения о неизвестных фактах или малознакомых событиях.
Прежде всего это относилось к тревожной осени 1939 г. и той
обстановке, которая царила тогда в Лондоне. Становилось яс-
но, какой ориентир давал Грипенберг своему руководству в
Хельсинки: «Не следует надеяться, что Англия предпримет дей-
ствия в нашу пользуз».14 В МИДе, как известно, думали совсем
иначе, считая, что со стороны Великобритании последуют реши-
тельные действия в ее поддержку. К сожалению, финляндская
политика 30-х годов освещена Грнпенбергом не очень под-
робно.
Это же можно сказать и о воспоминаниях У. А. Кякинена.
Вместе с тем их следует выделить особо, поскольку они содер-
жали важные откровения, касавшиеся подхода к восточной по-
литике, и в первую очередь оценки позиции СССР в конце 30-х
годов по отношению к Финляндии. Назначение капитана Ульяса
Кякинена, находившегося в военной академии в качестве по-
мощника военного атташе в Советском Союзе, состоялось в ав-
густе 1939 г. с санкции К. Г. Маннергейма. Напутствуя его пе-
ред отъездом в Москву, маршал подчеркивал, что, «вращаясь
как можно больше среди русских», Кякинен сможет понять
действительные цели Советской России в отношении Финлян-
дии.
Что же понял Кякинен, действуя согласно данной ему уста-
2 Заказ № 15Э
17
новке? «Советский Союз не хотел войны и нс был готов к ней».
Она оказалась для СССР «вынужденной», поскольку «общее
положение в мире привело к данному решению», —такое за-
ключение было сделано им в своих воспоминаниях.35
Мысли, высказанные У. Кякиненом, не расходились по су-
ществу и с наблюдениями полковника А. Паасонсна, находив-
шегося в Москве в начале 30-х годов. С 1931 г. он в течение
двух лет являлся военным атташе в Советском Союзе, после
чего на такой же должности находился в Берлине, а с избра-
нием президентом Финляндии К. Каллио в 1937 г. стал его адъ-
ютантом. К. Г. Маннергейм считал, что А Паасонен— это
«единственный исключительно хорошо знающий Россию» фин-
ский военный деятель.36 Не случайно именно его включили в
качестве военного эксперта в состав делегации, которая вела
переговоры в Москве осенью 1939 г. Возглавив финскую воен-
ную разведку в годы второй мировой воны. Паасонен вошел во
«внутренний круг» лиц, особо приближенных к Маннергейму.
Приходится, однако, сожалеть, что в мемуарах Паасонсна
30-е годы не получили обстоятельного освещения. Но все же
значительное внимание было уделено нм участию в московских
переговорах 1939 г. Сведения о них во многом перекликаются
с теми, что содержатся в воспоминаниях Ю. К- Паасикиви и
В. Таннера, но в то же время приводятся и суждения уточняю-
щего характера. По поводу срыва переговоров он считал, в ча-
стности, что «в тот исторический момент» финской делегации
невозможно было поступить иначе чисто «психологически».37
Большего можно было ожидать и от воспоминаний И. Ню-
коппа, поскольку он был очевидцем многих важнейших собы-
тий, касавшихся восточной политики Финляндии, — выполнял в
30-е годы функции помощника посланника в Москве, вице-кон-
сула в Ленинграде, участвовал также осенью 1939 г. в совет-
ско-финляндских переговорах в качестве секретаря делегации.
Но в воспоминаниях нашли отражение преимущественно остав-
шиеся в памяти свидетельства о жизни Советского Союза, о его
государственных деятелях и эпизоды чисто бытового характера.
этом он писал так: «Находясь в тридцатые годы в Москве
и Ленинграде, имел возможность вблизи наблюдать за осуще-
ствлением 1-го и 2-го пятилетних планов, видеть, как Сталин
„железной рукой” создавал супердержаву».38
Наиболее полезными из воспоминаний Нюкоппа были, по-
жалуй, те страницы, где он передавал атмосферу, царившую на
.московских переговорах в 1939 г. Но тон самого изложения в
целом носил, скорее, не мемуарный, а пропагандистский харак-
тер с явно выраженной недоброжелательностью к стране, где
проходила его дипломатическая служба.
В отличие от указанных мемуаров более развернутую кар-
тину внешнеполитической деятельности Финляндии в 30-е годы
дает в хронологической последовательности финский дипломат
18
Ларне Вуоримаа, который являлся с 1933 по 1940 г. посланни-
ком в Берлине. В его воспоминаниях главное внимание, естест-
венно, приковывается к развитию германо-финляндского со-
трудничества. Но тем самым открывается возможность просле-
дить, какое влияние оно оказывало в то время на восточную
политику Финляндии. Слабо, однако, он показал собственную
роль в процессе развития отошений с Германией и фактически
ушел от раскрытия сущности контактов Финляндии с нею в
военной области и содержания наиболее важных вопросов во
время его бесед с представителями немецкого руководства и
дипломатами.39 Иными словами, в воспоминаниях Вуоримаа
осталось непоказанным то, что он считал невыгодным для се-
бя и нежелательным с позиции финской дипломатии.
Более откровенным, стремящимся критически оценить внеш-
нюю политику Финляндии, оказался один из высокопостав-
ленных сотрудников Министерства иностранных дел Ааро Па-
каслахти. Занимая в 30-е годы ответственные должности в ми-
нистерстве и став в конечном счете начальником его политиче-
ского отдела, Пакаслахтн хорошо знал всю «дипломатическую
кухню»,/ В этой связи описываемые им события, связанные с
подготовкой дипломатических документов, содержанием посту-
павших в МИД донесений и хода различных переговоров, ха-
рактера общения с членами правительства и особенно с мини-
cipoM иностранных дел, представляют первостепенную важ-
ность.
Автор воспоминаний, не склонный преувеличивать свою
роль, подчеркивает в Предисловии, что является всего лишь чи-
новником, а не политиком. Поэтому он не считает вправе втор-
гаться в такую область, которая обязывала бы его делать серь-
езные внешнеполитические выводы.40 На самом же деле содер-
жание книги далеко выходит за рамки лишь «размышлений чи-
новника». Работая над ней вплоть до конца своей жизни, Па-
каслахти широко раскрыл не только излагавшиеся им события,
во и проявил исследовательский подход при их описании, стре-
мясь достигнуть максимальной объективности.
Назвав свою книгу «Политической драмой зимней войны»,
Пакаслахтн открывает первую се «сцену» событиями предвоен-
ного времени и показывает тех «действующих лиц», которые в
ней участвуют. Среди них советские дипломаты И. Майский,
Б. Штейн и Б. Ярцев, а также финские политики — министры
иностранных дел 30-х годов А. Хакцель, Р. Холсти, Э. Эркко.
При этом обстоятельнее других характеризуется последний из
возглавлявших внешнеполитическое ведомство Финляндии в
канун войны Эльяс Эркко, о котором не без иронии сказано, что
он «знал все».4’ В целом воспоминания Пакаслахтн дают воз-
можность глубже понять, какую роль сыграли отдельные лич-
ности в формировании внешнеполитического курса в условиях
О*
19
сложной международной обстановки п сам ход событий в Фин-
ляндии.
Но рассмотренные воспоминания, вполне понятно, отража-
ли уровень той части политических, дипломатических и воен-
ных деятелей, которые непосредственно не являлись определяю
щими в принятии важнейших государственных решений. Нан
большую ценность могли представлять мемуары руководителей
самых высших эшелонов государственной власти. Не случайно
поэтому, что когда в 1965 г. появились воспоминания одного
из них —Т. М. Кивимяки. то они сразу вызвали к себе повы-
шенный интерес.4’ Автор занимал видное положение в прогрес-
сивной партии, в течение 20—30-х годов неоднократно был чле-
ном правительства, а в 1932—1936 гг. являлся премьер-минист-
ром Показательно, что возглавлявшееся им правительство на-
ходилось самое продолжительное время у власти в межвоенный
период. Вполне попятно, что Т. М. Кивимяки являлся весьма
осведомленным в вопросах большой политики. К тому же за
его плечами в последующем был опыт дипломатической рабо-
ты, когда в годы второй мировой войны он являлся посланни-
ком Финляндии в Берлине и ко времени написания мемуаров
имел довольно широкий взгляд на ход развития международ-
ных отношений. Заметим, однако, что нахождение его в тю-
ремном заключении в 1946—1948 гг. как одного из главных
виновников вовлечения Финляндии в войну на стороне фашист-
ской Германии наложило свой отпечаток на изложение воспо-
минаний. Явно не обо всем известном ему и важном для исто-
рии он пишет. Сам же Кивимяки дает такое пояснение в Пре-
дисловии к книге: «Не делал заметок для памяти, на основе
которых можно бы было восстановить минувшее, как это де-
лается другими мемуаристами».43
Вообще с большой осторожностью приходится относиться к
тому, насколько точно в воспоминаниях Кивимяки отражаются
описываемые события, в частности относящиеся к внешней
политике 30-х годов. В финской печати высказывалось даже
сомнение, являлись ли его мемуары в полной мере самостоя-
тельным творчеством.44
В отличие от этих воспоминаний другой бывший премьер-
министр Финляндии В. Таннер проявлял особую тщательность
в подготовке своих очередных мемуаров. В 1966 г. была опуб-
ликована его следующая книга «Между двумя мировыми вой-
нами: воспоминания 20—30-х годов».45 Она явилась продолже-
нием ранее написанных нм мемуаров и вызывала к себе инте-
рес не только излагавшимся содержанием, но и тем, что автор
документировал текст, приводя частично или полностью содер-
жание писем, которыми он обменивался с рядом деятелей,—
Ю. К Паасикиви, Э. Эркко и другими, Как источник могут
представлять ценность некоторые документы, касающиеся пере-
писки В. Таннера с премьер-министром Швеции П. Ханссоном
в 1938 г. Из указанных писем можно четко представить позв-
ано каждого из политических деятелей и рассматриваемые в.
них события.
В советской исторической литературе Таннер обычно пред-
ставлялся как «злой гений», сыгравший крайне негативную
роль в 30-е годы в развитии финляндско-советских отношений.
Из рассматриваемых мемуаров нельзя сделать столь категори-
ческого вывода. Он предстает в них скорее как человек, пытаю-
щийся разобраться в сложной ситуации, создавшейся вокруг
Финляндии, и определить более правильную линию в ее восточ-
ной политике. В одной из глав (она озаглавлена так: «Удастся
ли избежать войны?») Таннером приводится письмо, направ
ленное Иаасикнви в Стокгольм 2G июля 1939 г. В нем говорит-
ся: «Со своей стороны прихожу к такому заключению, что ны-
нешняя Россия помышляет не о захватах, а о своей оборо-
не».48 Характерно, что это писалось тогда, когда в Финляндии
только и слышно было о «советской военной угрозе». Возмож-
но, ему удалось повлиять и на Эркко в этом отношении. Во вся-
ком случае, тот писал Таннеру 31 октября 1939 г., уже во вре-
мя московских переговоров, что «русские не хотят конфлнк-
ia».47
Уже и после «зимней войны» Таннера нс оставляла мысль
<» том, как все же можно было избежать конфликта с СССР.
В письме к Паасикивн 19 декабря 1940 г. он делился с ним
своими соображениями об этом: «Ты считаешь, что мы сделали
большую ошибку, когда не заключили договора со Сталиным.
Я лично затем много думал и особенно во время последней
тимней войны сильно корил себя за то, что когда мы находи-
лись в Москве, я не выступил решительно против Хельсин-
ки»/4 Иными словами, Таннер подтверждает, как многое при
разрешении конфликтной ситуации с СССР зависело от тех
лиц в Финляндии, которые делали окончательный выбор.
Вместе с тем было очевидно, что при определении позиции в
ходе осуществления восточной политики принимавшиеся кон-
кретные решения были далеко не бесспорными, и в кругу выс-
шего руководства видели возможные альтернативы до самого-
момента возникновения войны. Размышляя о минувшем, Тан-
нер, таким образом, приблизился к более реалистической оцен-
ке тех возможностей, которые имелись, чтобы не допустить
военного исхода в конфликтной ситуации.
В известной степени близкими по своему подходу к оценке
возможностей Финляндии при проведении восточной политики
являются воспоминания Рудольфа Холсти, являвшегося минист-
ром иностранных дел в 1936—1938 гг. Они были написаны пи
горячим следам событий. Холсти закончил их изложение в но-
ябре 1939 г., т. е. спустя год после отставки с поста министра.
Тем самым в них воспроизводились важные детали, тонкости,
уточнявшие его взгляды на развитие событий, что могло утра-
21
титься, если бы мемуары писались значительно позже. Прихо-
дится лишь сожалеть, что текст их невелик по объему и сама
публикация воспоминаний появилась в свет лишь в 1984 г.,4а
когда сын автора обнаружил рукопись в архивах отца и пере-
дал в журнал «Суомен Кувалехти».
Значимость этих мемуаров несомненна. Холсти занимался
проблемами восточной политики много лет я был знаком с из-
вестными российскими деятелями (П. Милюковым, А. Керен-
ским и др.) еще в дореволюционный период. В 1917 г. ему было
поручено непосредственно осуществлять связь с Временным
правительством России. В последующее время Холсти выпол-
нял ряд поручений дипломатического характера в Лондоне и
Париже, а затем, в 1919—1922 гг., возглавлял Министерство
иностранных дел. В 20-х — первой половине 30 х годов он был
последовательно посланником в Таллинне, Риге и постоянным
представителем Финляндии в Лиге наций.
Вторичное вступление Холсти на пост министра иностран-
ных дел в октябре 1936 г. принесло ему наибольшую извест-
ность. Это было связано не только с тем, что его деятельность
осуществлялась в весьма сложной международной обстановке,
но н благодаря внесенной им надежде на улучшение отношений
между Финляндией и СССР В данном случае мемуары Холсти
представляют несомненный интерес. Из них видно, как целе-
направленно он шел к осуществлению позитивных перемен в
восточной политике и имел в этом определенный успех во вре-
мя визита в Москву в 1937 г. Правда, Холсти не захотел ясно
раскрыть причину своей отставки осенью 193? г., упомянув, что
это произошло «по чисто деловой причине».*0
1 В рассматриваемом ряду мемуарных источников несомнен-
ного внимания заслуживают дневники бывшего президента
Финляндии Л. И. Реландсра (он занимал этот пост с 1925 по
1931 г.), опубликованные в двух томах во второй половине 60-х
годов.51 Появление их явилось своего рода сенсацией, посколь
ку никогда прежде в Финляндии не издавались дневники главы
государства. К тому же, вполне естественно, такая публикация
приобрела особое значение как важный источник для изучения
событий 20-х — начала 30-х годов.
Записи в дневнике были в большинстве случаев обстоя-
тельными н делались обычно сразу же, что позволяло довольно
точно фиксировать происходившие события. По свидетельств)
очевидцев, в кабинете президентского дворца у Веландера по-
стоянно находилась в рабочем положении пишущая машинка,
на которой ежедневно печатались страницы дневника Общий
объем написанного составил до двух тысяч листов, и пропуск
в записях был лишь в течение нескольких месяцев 1927 г., когда
президент серьезно болел. В конце жизни он предполагал под-
готовить воспоминания, но не успел, а сам дневник был издан
впоследствии с помощью профессора Э. Ютиккала.
22
В дневнике Реландера, охватывавшего по времени период
его президентской деятельности, содержалось много сведений
о событиях в стране и конкретной работе в области внутренней
и внешней политики. При этом немало страниц отведено отно-
шениям с Советским Союзом, что в данном случае представля-
ет особый интерес?
Наиболее существенным вопросом в восточной политике,
который встал тогда, являлось начало ведения переговоров с
СССР о заключении договора о ненападении. В своем дневнике
Реландер весьма оптимистично оценивает развивающиеся «от-
ношения с Востоком», подчеркивая при этом, что проводимая
Финляндией политика «является самостоятельной».52 В данном
случае он имел в виду, что Финляндия не испытывает никако-
го воздействия со стороны других держав.
Дневники Реландера вполне давали основание делать за-
ключение о наличии реалистического подхода финского руко-
водства к осуществлению восточной политики и заинтересован-
ности в том, чтобы существовала взаимность в сотрудничестве
между Финляндией и СССР.
В целом к исходу 80-х голов можно было уже подвести
определенную итоговую черту при оценке мемуарной Источни-
ковой базы для изучения внешней политики Финляндии в рас-
сматриваемый период. Новых свидетельств активно действовав-
ших государственных деятелей и политиков — современников
событий 30-х годов, очевидно, ожидать уже не приходилось, хо-
тя все же появлялась литература мемуарного характера, напи-
санная людьми, близкими к государственным деятелям и дип-
ломатам, сыгравшим определенную роль в осуществлении во-
сточной политики Финляндии. В таких воспоминаниях нередко
обнаруживаются неизвестные факты и свидетельства, полезные
для понимания отдельных событий. К числу этих публикаций
относятся дневники Э. Стольберг — супруги первого президента
Финляндии, воспоминания М. Ивало — жены одного из извест-
ных финских дипломатов, который работал в Москве в 20—
30-е годы, воспоминания о своем отце, написанные А. Кале-
ла — дочерью премьер-министра А. К. Каяндера.43,
Заметим, то финские историки, стремясь ^восполнить не-
достаток в мемуарной литературе, прибегали к интервьюирова-
нию ряда политических, дипломатических и военных деяте-
ле л.54 Но полученные при этом сведения нельзя считать особен-
но существенными.
Вместе с тем совершенно очевидно, что в мемуарных источ-
никах существуют определенные лакуны, образовавшиеся в
связи с тем, что немало финляндских деятелей, занимавших
в 3|-е годы видное положение в стране и непосредственно при-
частных к осуществлению восточной политики, не оставили
опубликованных воспоминаний. Отсутствуют, в частности, ме-
муары ряда финских дипломатов, являвшихся посланниками в
28
Москве, много знавших, естественно, о политике Финляндии в
отношении СССР и являвшихся ее непосредственными провод-
никами.
Нс оставил своих воспоминаний Аарно Ирье-Коскинен, ко-
торый возглавлял финляндское представительство в Советском
Союзе с 1932 по 1939 г. До этого он был начальником канце-
лярии МИД и несколько месяцев (до назначения в Москву)
являлся министром иностранных дел. В правительственных
кругах Ирье-Коскннен считался дипломатом высокого ранга
Отличительными чертами его являлись внешняя респектабель-
ность, владение несколькими иностранными языками (в том
числе русским),выдержанность и осторожность,точность в фор-
мулировании мысли Считалось, что он довольно хорошо раз-
бирался в политике Советского Союза и мог тактически пра-
вильно определять направленность необходимых решений с
финской стороны. Такие качества должным образом оценива
лнсь в Хельсинки. По данным финских исследователей, он «вхо-
дил в ту небольшую группу, в кругу которой формировалась
восточная политика Финляндии»?4 Аналитические материалы,
направлявшиеся Ирье-Коскннепом из Москвы в Хельсинки, как
это показывают архивные документы, содержали в себе мысли,
опережавшие по существу те соображения, которые нашли от-
ражение после второй мировой войны в финляндском внешне-
политическом курсе, получившем название «линия Паасикиви».
Это признает, в частное in, и профессор К. Корхонен. Он пи-
шет, что взгляды Ирье-Коскинена еще «до Паасикиви пред-
восхитили линию Паасикиви».56
Особого внимания заслуживали сведения о руководителях
внешнеполитического ведомства Финляндии на отдельных эта
пах рассматриваемого периода. В преддверии войны в 1939 г
министром иностранных дел был Эльяс Эркко, от которого во
многом зависела восточная политика страны. Он происходил
из семьи главного редактора ведущей в Финляндии газеты
«Хельсингин Саномат» и унаследовал дело своего отца. Уже
тогда положение его оказалось довольно «прочным и неоспори-
мым».57 Вместе с тем, став одним из основных газетных магна-
тов страны, своего рода «финским лордом прессы», Э. Эркко
тяготел к внешнеполитической деятельности. Еще в 20-е годы
он пытался сделать карьеру дипломата, работая секретарем
финляндских представительств в Эстонии, Франции и Велико
британии, а также начальником восточного отдела МИД. Но
его личные качества не очень сообразовывались с тем, что тре-
бовалось от профессионала-дипломата. «...Упрямый склад ха-
рактера у Эркко и склонность принимать быстрые решения, а
также проявлявшаяся хлопотливость», — писал в книге о нем
X. Бротхерус,58 — все это привело к тому, что его дипломати-
ческая деятельность была прервана. Но, как оказалось, не
навсегда. Он вернулся к ней в весьма сложное время, на поро-
24
ге второй мировой войны, заняв при этом ключевой пост ми-
нистра иностранных дел, и сразу же стал решительно действо-
вать, «как хозяин в своем доме».59 Таким образом, прежняя
репутация Эркко как дипломатического работника не явилась
для него определяющей. Это имело весьма тяжелые последст-
вия при осуществлении Финляндией восточной политики. К со-
жалению, документы личного архива Э. Эркко до сих пор не-
доступны для исследователей.
Много могли бы полезного содержать также сведения, кото-
рыми располагал Антти Хакцсль, не оставивший, к сожалению,
воспоминаний о своей дипломатической деятельности. Он яв-
лялся в 20-е годы одним из первых финских посланников в Мо-
скве, а затем с 1932 по I93G г. был министром иностранных
дел. Хакцель уделял значительное внимание вопросам, связан-
ным с восточной политикой. К тому же он хорошо знал Рос-
сию. поскольку в 1911—1918гг. жил и работал в Петербурге
(занимался адвокатской практикой). Фактически и последние
дни его жизни были связаны с восточным соседом. В 1944 г.
он прибыл в Москву во главе финляндской делегации для ве-
дения переговоров о заключении соглашения о перемирии, но
после происшедшего у него в это время инсульта он вскоре
умер. Имеются сведения, касающиеся того, что с 1934 г. Хакцель
вел дневник.60 Однако в архивах пока обнаружить его не
удалось.
Не оставил воспоминаний о своей деятельности и не пел
дневниковых записей А. К. Каяндер,61 являвшийся главой пра-
вительства Финляндии в 1937—1939 гг. А именно при нем раз-
вернулись наиболее драматические события, предшествовавшие
возникновению «зимней войны». При этом он значительно ак-
тивнее занимался вопросами внешней политики, чем даже пре-
зидент К Каллио, чьи воспоминания также отсутствуют.
В этом смысле аналогичная картина наблюдается и с доку-
ментальными материалами предшественника К. Каллио на
посту президента П. Э. Свинхувуда. Более того. Государствен-
ный архив в Хельсинки ими по существу почти не располагает
Между тем внешнеполитическая деятельность Свинхувуда
представляет большой интерес, особенно по отношению к во-
сточному соседу. Сама же личность этого государственного
деятеля требует того, чтобы уделить ему особое внимание.
Еще до обретения Финляндией независимости Свннхувуд
играл видную роль в ее политической жизни и был известен
как сепаратист, боровшийся против «гнета России». За это в
1914 г. он был выслан царскими властями в Сибирь и возвра-
тился обратно в Финляндию лишь после Февральской револю-
ции.
С именем Свинхувуда было связано как становление неза-
висимости Финляндии, когда он возглавлял ее правительство,
так и активное сближение с Германией во время революции
25
1918г и гражданской войны С той поры у Свинхувуда сохра-
нилась прогерманская внешнеполитическая ориентация н край-
не недоброжелательно? отношение к восточному соседу. Ха-
рактерно, что он был одним из тех, кто наиболее активно до-
бивался. чтобы отделившаяся от России Финляндия стала мо-
нархией во главе с представителем германской императорской
фамилии.
Не удивительно, что и в 30-е годы, когда Свинхувуд являл-
ся премьер-министром, а затем и президентом, прогерманский
курс имел ярко выраженную направленность, а в его восточной
политике проявлялась крайне негативная позиция.
Для исследования проводившейся Свинхувудом внешней
политики в рассматриваемый период могли бы быть полезным:!
его личные записи мемуарного характера. Но, как выяснилось,
их не существует, а в Государственном архиве Финляндии хра-
нятся преимущественно лишь воспоминания о нем, да и то в
незначительном количестве 62
Таково состояние сохранившегося наследия, связанного с
деятельностью ряда кратко охарактеризованных ведущих фин-
ских руководителей периода 30-х годов.
Касаясь же общей оценки литературы мемуарного характе-
ра, появившейся в Финляндии в 60—80-е голы, можно заклю-
чить, что она заметно расширила объем фактического материа-
ла, необходимого для исследования рассматриваемой пробле-
мы. Вместе с тем для большинства авторов воспоминаний было
характерно желание сосредоточить внимание на событиях кон-
ца 30-х годов. Последовательного изложения исторических яв-
лений, охватывавших весь период этого десятилетия, явно не-
доставало^ Обращало на себя внимание также и то, что в ме
муарных изданиях постепенно утрачивалось прежнее пред-
ставление о фатальной неизбежности конфронтации с Совет-
ским Союзом. Речь теперь шла скорее о сознательном выборе
самой Финляндией своих перспектив.
Рассматривая российскую мемуарную литературу, в которой
затрагивается восточная политика Финляндии, приходятся
констатировать, что она заметно беднее финской.
Из воспоминаний представителен советского руководства, в
которых отчасти затрагиваются отношения СССР с Финлянди-
ей в 30-е годы, следует упомянуть мемуары Н. С. Хрущева, на-
писанные им в последний период жизни. Не занимаясь в 30-е
годы непосредственно вопросами внешней политики, он лишь
в общих чертах касался этой области. «Финляндское прави-
тельство,— писал, в частности, Хрущев, — проводило тогда
враждебную политику в отношении СССР и демонстративно
заигрывало с гитлеровской Германией».*3 Такая стереотипная
констатация отражала лишь существовавшие в то время взгля
ды при оценке позиции Финляндии кругами высшего советско-
го партийного и государственного руководства. Излагая отдель-
26
ные события по памяти (к примеру, пограничный конфликт
между СССР и Финляндией осенью 1939 г), Хрущев допускал
различные неточности и явные ошибки. Это. естественно, ставит
часть описанного в его воспоминаниях под сомнение.
Среди мемуаров советских военачальников высокого ранга
заслуживают внимания прежде всего книги К. А. Мерецкова,
являвшегося в конце 30-х годов командующим войсками Ле-
нинградского военного округа, и бывшего начальника артилле-
рии Красной Армии в это время Н. Н. Воронова.64 Хотя эти
воспоминания писались в условиях цензурных ограничений, из
них можно почерпнуть важные сведения, относящиеся к кануну
советско-финляндской войны и, в частности, достаточно убеди-
тельно раскрывается картина неготовности к ней Вооруженных
Сил СССР. Значительно большего следовало ожидать от ме-
муаров А. М. Василевского, ставшего в 1939 г. заместителем
начальника опера тинного отдела Генерального штаба. В книге
же оказалось возможным упомянуть лишь о плане подготовки
военных действий с Финляндией, опустив все другие сведения,
касавшиеся его разработки и осуществлявшегося оперативного
руководства в этой связи.65
В большей мере затрагивают в своих воспоминаниях отно-
шения с Финляндией советские дипломаты, хотя круг авторов
невелик. Особого внимания Заслуживают мемуары Й. М. Май-
ского, являвшегося в 1929—1932 гг. полпредом СССР в Фин-
ляндии. Естественно, эти голы охватывают сравнительно не-
большой отрезок времени в его весьма многогранной внешне-
политической деятельности, не обошедшейся, как и для многих
других дипломатов, без ареста (это произошло в 1953 г. перед
самой смертью Сталина) по подозрению в шпионаже в пользу
Англии.66 Наученный быть крайне осторожным, Майский в
своих воспоминаниях нс считал возможным широко распро-
страняться о многих событиях, свидетелем и участником кото-
рых он был. Это также относилось и ко времени пребывания
его в Финляндии. Закончив в первой половине 60-х годов на-
писание трех томов воспоминаний и издав их, а затем опубли-
ковав в 1971 г. изложенное в однотомном варианте,67 .Майский
лишь бегло упоминает в нем о своей деятельности в Хельсин-
ки. «.. .Три года я занимал пост советского полпреда в Фин-
ляндии,— пишет он. — Это было очень трудное время в совет-
ско-финляндских отношениях, но зато я приобрел чрезвычайно
ценный дипломатический опыт». Сказанное он подчеркивает
повторно, когда позднее вновь касается событий, относившихся
к Финляндии.08 Возвращение к этой теме было связано с изло-
жением обстановки периода советско-финляндской войны, ког-
да Майский являлся полпредом в Англии.
Определенный интерес представлял опубликованный частич-
но в конце 80-х годов дневник А. М. Коллонтай.69 Это был сю-
жет, связанный с советско-финляндской войной. Он являлся
27
частью объемистой рукописи «Записки за 23 года дипломати-
ческой работы», хранящейся в Архиве Министерства иностран-
ных дел Российской Федерации.70 Вообще же в дневнике при-
ковывали внимание записи, сделанные Коллонтай, начиная с
1927 г., когда она приступила к своей дипломатической дея-
тельности в Скандинавии. Пробыв в качестве полпреда в Шве-
ции рекордный для дипломатов пятнадцатилетний срок, она
имела возможность внимательно наблюдать за событиями в
Финляндии и принимать участие в решении сложных вопросов
советско-финляндских отношений. Многое из этого нашло отра-
жение в дневнике.
Опубликованная его часть, несомненно, является необходи-
мым источником для изучения предыстории «зимней войны
Автор довольно подробно описывает те события дипломатиче-
ского характера, к которым он имел самое непосредственное
отношение. Особый интерес представляют описания встреч и
бесед Коллонтай с ведущими шведскими политиками, во вре
мя которых обсуждалась «финляндская проблема». По той ли-
нии, которую она проводила, можно было судить о позиции
Наркомата иностранных дел и гибкости самого полпреда, про
являвшейся в решении сложных внешнеполитических вопросов
в динамично менявшейся обстановке. Из записей в дневнике
видно, что Коллонтай также весьма серьезно следила за дей-
ствиями Германии и делала вывод о том, что Берлин побуж
дает Финляндию к тому, чтобы она шла на обострение отноше-
ний с СССР. Вместе с тем сю достаточно отчетливо показыва-
лась осторожная позиция шведов к Хельсинки, о чем и докла-
дывалось в Москву.
Несомненно, приковывает к себе внимание и та часть днев-
ника А. М. Коллонтай, где она рассказывает о своем посеще
нни Москвы осенью 1939 г. и о наблюдениях в связи с начав
шсйся подготовкой в высших правительственных кругах к вой-
не с Финляндией. Чувствуется, что взгляды автора далеки бы
ли от позитивной оценки происходившего. С се стороны прояв-
лялось стремление предостеречь руководство Паркомата ино-
странных дел от возможного возникновения военного конфлик
та.71 Для более полного раскрытия того, что происходило в
«дипломатической кухне» Наркомата иностранных дел и совет-
ского полпредства в Швеции, важно было бы опубликование
дневника А. М. Коллонтай в полном объеме.
В известной степени события, связанные с осуществлением
Финляндией восточной политики, нашли отражение в воспоми-
наниях известных советских журналистов И. Г. Пальгунова и
Д. Ф Краминова,72 работавших соответственно в Хельсинки
и Стокгольме в 30-е годы в качестве корреспондентов ТАСС
Их мемуары были опубликованы через несколько десятков лет,
в период так называемой «хрущевской оттепели».
Н. Г. Пальгунов, будучи секретарем партийной организации
28
советской колонии в Хельсинки, а следовательно, и весьма
близким лицом к полпреду, являлся достаточно информирован-
ным человеком. К тому же ко времени издания мемуаров он
работал уже и заведующим отделом печати Наркомата ино-
гранных дел и был генеральным директором ТАСС. Вспо-
миная о своей деятельности в Финляндии в 1932—1935 гг.,
Пальгунов характеризует отношения Финляндии с Советским
Союзом как сложные, являвшиеся «во многом неблагоприят-
ными для обеих стран». Автору хотелось «лишний раз под-
черкнуть поистине великое значение исторического поворота во
взаимоотношениях двух соседних стран, происшедшего после
второй мировой войны...» 71
Отражая существовавшую в Советском Союзе официаль-
ную точку зрения на внешнюю политику Финляндии в 30-е годы,
Пальгунов пишет, что «были, вплоть до второй мировой войны,
времена», когда финские руководители могли бы «идти по пу-
1И ликвидации напряженности в отношениях с восточным сосе-
юм», но тем не менее «их политика оставалась подчеркнуто
негативной, недружественной к СССР, благоприятствовала
антисоветским авантюрам и провокациям». Ссылаясь на от-
дельные факты и высказывания финских представителей, он
проводит мысль о том, что весьма отрицательно повлияло на
развитие отношений между Финляндией и Советским Союзом
устранение от использования взаимных культурных контактов
и «отсутствие экономической базы для прочной дружбы».
По существу всю ответственность за негативное развитие
отношений между соседними государствами Пальгунов возла-
гает на финскую сторону. «...Официальные лица,— пишет он,—
не замечали никаких ненормальностей в финляндской внешней
политике. Наша политика, говорили они, может быть только
такой, какой она является сейчас». Советская внешняя полити-
ка остается у него вне критического осмысления. Да такая
гадача и не ставилась им. «Я пытался, — указывает он, — как
можно тщательнее изучить взгляды и настроения различных
кругов финляндского общества».74 Но вряд ли можно считать
юстигнутой эту цель, поскольку в мемуарах превалирует не-
конкретность и декларативность.
В воспоминаниях Д. Ф. Краминова финляндские события
ганнмают значительно меньше места, чем у И. Г. Пальгунова.
Описание их начинается с осени 1939 г., когда он приступил к
журналистской деятельности в Стокгольме, имея указание обо-
гревать также и происходящее в Финляндии. Судя по перво-
начальному изданию его мемуаров, можно заключить, что его
представления о политической ситуации там не выходили за
рамки чисто пропагандистских определений советской печати.
Маннергейм назывался «единовластным правителем Финлян-
дии», действующим с «благословления в Лондоне и Берлине»,
29
а вокруг него «объединились как агенты Германии, так и Анг-
лии: Таннер, Рюти, Эркко и др.».75
В установках, которые были даны Краминову, предусматри-
валось, что в случае, если советскому корреспонденту в Хель-
синки «придется покинуть финскую столицу», то центр тяжести
журналистской работы, касавшийся Финляндии, перемещался
и Стокгольм.7* Так и случилось впоследствии, когда началась
«зимняя воина». То, что виделось Краминову из Стокгольма и
обильно черпалось из шведских источников информации, а за-
тем оказалось зафиксированным в мемуарах, безусловно, пред-
ставляет интерес. Однако в данном случае важны не столько
приводившиеся факты, сколько общественно-политическая ре-
акция на события Второе переработанное издание воспомина-
ний Д. Ф. Краминова отличается большей достоверностью из-
ложения, но и оно требует дополнительной проверки но другим
источникам.
В целом для большинства российских работ мемуарного со-
держания было характерно стремление лишь в позитивном
плане характеризовать внешнюю политику СССР. При этом
крайне критически выражалось отношение к восточной полити-
ке Финляндии и общей направленности ее курса. Но на рубеже
50—60-х годов в отдельных воспоминаниях и высказываниях со-
ветских дипломатов стали проявляться более реалистические
оценки внешнеполитической деятельности советского государст
ва. Здесь повлияло отчасти определенное ослабление цензур
ных ограничений.
К сожалению, отсутствуют воспоминания ряда известных
советских дипломатов, которые играли существенную роль б
30-е годы в формировании политики по отношению к Финлян-
дии. Прежде всего это относится к заместителю наркома ино
странных дел Б. С. Стомонякову, погибшему в период волны
репрессий. Между тем он много внимания уделял выработке
позиции по вопросам, касавшимся Финляндии, — курировал
скандинавское направление. Его профессиональные качеств;
высоко оценивались коллегами. В письме к нему в 1936 г. Л. М
Коллонтай говорилось: «Мы так хорошо с Вами сработались за
все эти годы, и Ваши указания всегда были ценными, помогая
в работе».77 Вместе с тем и в Финляндии отдавали должное ка-
чествам Стомонякова как дипломата, отмечая, что одной из
сильных сторон его деятельности было стремление к достиже-
нию компромисса. «Б. Стомоняков является, несомненно, кон
структивным человеком при ведении с ним переговоров», — под-
черкивалось с финской стороны.78
Принимая во внимание отсутствие также мемуаров других
советских дипломатов, имевших прямое отношение к Финлян-
дии, нельзя обойти молчанием характерные особенности и чер-
ты их деятельности в рассматриваемый период.
Заметный след оставил своим пребыванием в Финляндии в
30
качестве полпреда в 1935—1937 гг. Э. А. Асмус, не избежав-
ший, к сожалению, затем репрессий. Находясь на этом посту
сравнительно недолго, он смог сыграть весьма полезную роль,
чутко улавливая тенденции, проявлявшиеся в восточной поли-
тике Финляндии, и реагируя на них в нужном направлении.
В Министерстве иностранных дел Финляндии вскоре сделали
уже определенный вывод: Асмус влияет на отношения восточ-
ного соседа «больше в лучшую сторону, чем в худшую».7* Его
считали в дипломатических кругах Хельсинки человеком «при-
ятным и спокойным», что само по себе должно было способст-
вовать развитию межгосударственных контактов.
В отличие от Э. А. Асмуса его предшественник Б. Е. Штейн
(1934—1935гг.) и преемник В. К. Деревянский (1938—1939гг.)
воспринимались в Хельсинки как проводники более жесткой
линии советского руководства. Штейн пользовался особым до-
верием у наркома иностранных дел Литвинова, считавшего его
весьма опытным дипломатом, который хорошо знает не только
Финляндию, но также и Скандинавию. Не случайно и в Фин-
ляндпч сложилось мнение, что Штейн занял чуть лн не «цент-
ральное положение в определении политики по отношению ко
всей Скандинавии».80 Показательно, что его привлекали к ве-
дению секретных переговоров в Хельсинки, когда он не был
уже давно там полпредом (весной 1939 г). В одном из доне-
сений финляндского посланника в Москве сообщалось в Хель-
синки, что «Штейна считают литвиновскон креатурой, посколь-
ку он является давним помощником Литвинова».81
Объективности ради заметим, однако, что взлеты Штейна
сочетались и со временной опалой, отстранением от дипломати-
ческой работы. Что же касалось отношения к нему в самой
Финляндии, то там он приобрел репутацию дипломата, способ-
ного «придумывать комбинации — политические планы, кото-
рые могли бы наилучшим образом показывать Россию».8* С
другой стороны, он представал как человек, который направлял
в Москву преимущественно негативную информацию о Финлян-
дии, не мог в полной мере изучать ее и в целом не вникал в
жизнь страны, хотя находился в ней. Штейна считали к тому
же менее профессиональным дипломатом, чем его предшествен-
ника Майского.83 Обо всем этом, очевидно, не знал один из
биографов Б. Е. Штейна, когда писал о «симпатиях» к нему
финнов.84
Еще более отрицательное представление сложилось в Фнн-
1ЯНДИИ о В. К. Деревянском, который оказался там полпредом
и весьма сложный период — кануна «зимней войны». В кругах
финского руководства довольно скоро обратили внимание на то,
что в Москве фактически мало считались с ним, поскольку наи-
более ответственные поручения внешнеполитического характе-
ра, связанные с переговорами в Хельсинки, поручались его
подчиненному в полпредстве или же специально присланному
31
лицу. Информация, которая направлялась Деревянскнм в Нар-
комат иностранных дел, не совсем адекватно отражала ситуа-
цию в Финляндии. Это особенно проявилось в обстановке обо
«трения советско-финляндских отношений в последние месяцы
1939 г. Когда после окончания «зимней войны» Молотов поста-
вил перед МИД Финляндии вопрос о возвращении Деревянско-
го вновь в Хельсинки в качестве полпреда, то последовал ответ,
что такое назначение «являлось бы нежелательным». Это при-
шлось учесть.
Многое могло бы приоткрыться в закулисной дипломатии
30-х годов при наличии воспоминаний второго секретаря совет-
ского полпредства в Хельсинки Б. Н. Ярцева, занимавшего эту
должность с конца 1935 г. Он этого нс сделал — жизнь его
оборвалась в 1947 г. Но небольшие мемуары его жены — писа-
тельницы 3. И. Воскресенской, действовавшей в Финляндии и
Швеции в 30—40-е годы по линии внешней разведки вместе с
Б. Н. Ярцевым (настоящая его фамилия Рыбкин), приоткрыва-
ют отдельные важные стороны рассматриваемых событии. Яр-
цев поведал ей, в частности, как 7 апреля 1938 г. с ним лично
беседовал Сталин в течение двух часов, уполномачивая вести
«строго секретные переговоры с правительством Финляндии»."3
Воскресенской показана деятельность Ярцева в качестве руко-
водителя резидентуры, подчинявшейся НКВД.
По наблюдениям Таннера, о чем он пишет в своих воспо-
минаниях, Ярцев был весьма энергичным, живым и в некото-
рых отношениях «даже располагающим к себе человеком»."*
Знание немецкого языка позволяло ему без посредника уста-
навливать необходимые контакты с финскими официальными
лицами, которые терялись в догадках относительно его реаль-
ных полномочий. «О нем знали так мало, — писал историк и
дипломат М. Якобсон, — что закрепили за ним прозвище неиз-
вестного солдата дипломатии зимней войны».37
Завершая анализ, касающийся российской мемуарной лите-
ратуры, можно заключить, что ее возможности как источника
для исследования восточной политики Финляндии крайне недо-
статочны, поскольку лишь фрагментарно отражает отдельные
аспекты сложных процессов ее развития в предвоенное время.
Несомненно, документы остаются самым важным и наибо-
лее достоверным источником. Период с конца 1980-х и до на-
чала 1990-х годов стал временем весьма обильного опубликова-
ния ранее закрытых архивных материалов в сборниках, охваты-
вавших события кануна и начала второй мировой войны.83
В продолжавшейся серии «Документы внешней политики» ис-
следователи получали возможность изучить довольно объеми-
стую переписку советского полпредства в Хельсинки с Нар-
коматом иностранных дел и, в частности, с донесениями В. К.
Деревянского, содержавшими оценки внутреннего положения и
внешней политики Финляндии. Также были опубликованы в
32
журнале «Международная жизнь» материалы о весенних н
осенних советско финляндских переговорах 1939 г., которые
были уникальны своим стенографическим воспроизведением
реальной обстановки и всех деталей обсуждения чрезвычайно
сложных вопросов. В вышедшем к тому же двухтомнике доку-
ментов внешней политики 1938—1939 гг. нашла отражение по-
1иция СССР по проблеме Аландских островов в связи со взя-
INM Финляндией курсом на их вооружение и укрепление. С по-
явлением всех этих документов открывалась возможность более
объективно подойти к оценке восточной политики Финляндии
н позиции, которую занимал в то время Советский Союз. Весь-
ма важным являлось вместе с тем опубликование впервые ма-
герналов о переговорах между СССР и Германией, которые со-
держали наряду с подписанным 23 августа 1939 г. пактом о
ненападении между обеими странами также и секретный про-
токол к нему о разделении сфер влияния. Тем самым это позво-
ляло исследователям в СССР по-новому оценить отдельные
аспекты складывавшейся обстановки в канун второй мировой
войны.
Но опубликованные документы, естественно, составляли
лишь часть архивных материалов, содержавших немаловажные
сведения, имевшие непосредственное отношение к восточной
политике Финляндии. Наряду с Архивом внешней политики
Российской Федерации, откуда было почерпнуто наибольшее
количество документов в изданных сборниках, имелись и дру-
гие архивы страны, в закрытых долгое время фондах которых
продолжали храниться материалы, представлявшие большой
интерес.
Особое значение имел Президентский архив Российской Фе-
дерации, где сосредоточены документы, находившиеся в веде-
нии И. В. Сталина, и имеется подборка материалов, касающих-
ся Финляндии Прежде всего это те из документов, которые
поступали из наркоматов иностранных дел, обороны и внутрен-
них дел. Они представляют интерес не только своим содержани-
ем, но и отношением к ним, выраженным в резолюциях Стали-
на и в его реакции на отдельные места в тексте. В целом пере-
писка, относящаяся к Финляндии, охватывает главным образом
1938—1939 гг Характерно, что в сложный период обострения
отношений СССР с Финляндией и кануна войны с нею Сталин
избегал делать какие-либо обстоятельные распоряжения на
представлявшихся ему документах и ограничивался лишь ла-
коничным ответом — буквально одним словом, несмотря на
важность постановки вопроса и просьбы получить исчерпываю-
щее указание.*» Возможно, в этом отражалось проявление
осторожности при даче письменных заключений, которые были
связаны с началом войны с Финляндией.
Но так или иначе политическая линия высшего советского
руководства должна была прослеживаться на практике в дея-
3 Зама М 159
33
дельности исполнительных органов, прежде всего наркоматов
обороны и Военно -Морского Флота. Именно по их документам
можно было сонершенно определенно дать ответ относительно
того, существовала ли для Финляндии на протяжении 30-х го-
дов военная угроза со стороны СССР. В решении такой задачи
несомненную важность имеют материалы Российского государ-
ственного военного архива и Российского государственного ар
хива Военно-Морского Флота. Оперативные документы Гене
рального штаба и Главного морского штаба, а также штабов
Ленинградского военного округа, Балтийского и Северного фло-
тов дают основание прийти к окончательному ответу. В свою
очередь, анализ восточной политики Финляндии и деятельности
финских вооруженных сил содержит материалы разведыватель-
ных органов. Это прежде всего разведсводки, где нашли отра-
жение конкретные факты и явления финляндской политики по
отношению к СССР и странам Запада, а также донесения совет-:
ских военных атташе из Хельсинки, приоткрывавшие отдельные
существенные стороны внутреннего положения и внешней по-
литики Финляндии, которых нс было в информации полпреда
н Наркомат иностранных дел.
«Несомненный интерес в военных архивах представляют вну-
триправительственная переписка и документы, направлявшиеся
в адрес Сталина. В этих материалах нередко содержатся све-
дения, касающиеся взаимоотношений СССР с Финляндией
Особо ценны в этом смысле документы, исходившие от М. М.
Литвинова, который в 1938—1939 гг. непосредственно уделял
много внимания развитию отношений с Финляндией, осущест-
влению переговорного процесса с нею. В данном случае удается
проследить рост озабоченности у высших органов власти той
позицией, которую занимала Финляндия в условиях прибли-
жавшейся второй мировой войны.
Представление о восприятий восточной политики Финлян-
дии в высших советских партийных сферах дают материалы
наиболее крупных центральных архивов, где хранятся докумен-
ты партийных органов и находятся личные фонды их крупных
руководящих деятелей Прежде всего имеются в виду Россий-
ский центр хранения и изучения документов новейшей истории
и Центральный государственный архив историко-политических
документов в Санкт-Петербурге. Весьма важно, что в их фон-
дах содержатся документы, связанные с деятельностью Л. А.
Жданова, который в конце 30-х годов был своего рода неглас-
ным «куратором» (в кругу высшего партийного руководства)
политики, проводившейся в отношении Финляндии. Значитель-
ный интерес представляют также документы, относящиеся к
деятельности в этот период О В. Куусинена, являвшегося од-
ним из руководителей Коммунистической партии Финляндии
и видным деятелем Коминтерна. Его роль в преддверии совет-
ско-финляндской войны давно уже стала предметом особого
34
вниманий исследователей. Естественно, эти материалы имели
несомненную важность в процессе анализа восточной политики
Финляндии в конце рассматриваемого десятилетия при выясне-
нии тактической линии, проводившейся по отношению к ней
Советским Союзом, и роли, которую конкретно играли в вы-
работке ее Жданов и Куусинен.
Вместе с тем далеко нс исчерпались возможности расшире-
ния нсточннковой базы за счет материалов Архива внешней
политики Российской Федерации, хотя и были уже опубликова-
ны весьма важные документы, относящиеся к советско-фнн-
лнндским отношениям Из тех фондов, к которым открыт до-
< туп, наибольший интерес представляют имеющиеся в них
дневниковые служебные записи М. М. Литвинова, В. М. Моло-
юна и ряда ответственных работников Наркомата иностранных
дел, содержащие изложение бесед, состоявшихся у них в раз-
ное время с финляндским посланником в Москве А. С. Ирье-
Коскиненом. К числу материалов, заслуживающих пристально-
го внимания, следует отнести также переписку Наркомата ино-
странных дел с полпредством в Хельсинки. Несомненно, много
дают для понимания обстановки в Финляндии политические
обзоры, представлявшиеся советским полпредством в Москву.
Они содержали к тому же рекомендации советскому руководст-
ву по поводу перспектив осуществления дальнейшей политики
в отношении Финляндии.
В определенной мере отсутствие мемуаров дипломатов вос-
полнялось отложившимися в архиве справками некоторых ра-
ботников Наркомата иностранных дел. изложение которых но-
сит характер различных впечатлений об отдельных событиях,
встречах и переговорах с финскими официальными лицами.
Некоторые из таких справок писались не только по горячим
следам происходившего, но и спустя несколько лет. В частно-
сти. Б. Е. Штейн написал справку о переговорах, которые он вел
в Хельсинки весной 1939 г., через довольно продолжительное
время — в 1942 г. При этом изложение было выдержано уже
в стиле воспоминаний о том, как запечатлелись ему эти пере-
говоры.
Характеризуя в целом используемый объем имеющихся в
российских архивах материалов, можно сделать заключение об
их достаточной весомости для исследования восточной политики
Финляндии, поскольку они показывают объективную картину
восприятия этой политики в Советском Союзе и се последствия.
В связи с открывшимся к концу 80-х годов доступом к боль-
шинству необходимых документов создались благоприятные
предпосылки для изучения внешней политики Финляндии с уче-
том российских источников как одной из составляющих двусто-
ронней основы в этом процессе.
Главная архивная база для исследования находилась, од-
нако, в Финляндии Возможности же для использования се от-
3* 35
крылись для российских историков только с начала 1990 г.
Иными словами, процесс активной работы с архивными доку-
ментами обеих стран мог осуществляться практически лишь :
этого времени.
Наиболее важные материалы, касающиеся восточной поли-
тики Финляндии, сосредоточены в Архиве Министерства ино-
странных дел. Они дают возможность проследить ее формиро-
вание и реализацию в динамике развития отношений с СССР.
Особый интерес представляют при этом донесения, которые
поступали в МИД из финского посольства в Москве, а также
изложение содержания бесед с советскими руководителями.
Несомненно, заслуживают внимания материалы секретных пе-
реговоров, которые велись с Б. Ярцевым в 1938 г., поскольку
до настоящего времени нн в каких других источниках о них
нет необходимых сведений В такой же мере важен отчет об
итогах визита в Москву в 1937 г. министра иностранных дел
Финляндии, позволяющий составить более ясное представле-
ние относительно внешнеполитических целей, преследовавшихся
финляндским руководством, и собственной оценки достигнутых
результатов в их осуществлении.
По информации финляндского посланника в Москве можно
судить, насколько большое внимание уделялось им наряду с
анализом отношений с СССР в складывавшейся международ-
ной обстановке также внутреннему положению в стране (осо-
бенно событиям, связанным с коллективизацией, репрессиями,
борьбой Сталина и его сторонников с оппозицией), осущесг-
влявш йся Советским Союзом внешней политике в Европе и
в весьма отдаленных от Финляндии регионах. Все эти материа-
лы позволяют лучше понять, в каком направлении шло форми-
рование представлений в руководящих кругах Финляндии о Со-
ветском Союзе, о происходивших переменах в его политике.
Весьма существенное значение имеет изучение документов
архива, относящихся к германо-финляндским отношениям, по-
скольку от того, как они строились, во многом зависела восточ-
ная политика Хельсинки Преж те всего обращают на себя вни-
мание донесения, поступавшие из финского представительства
в Берлине.
-Существенным дополнением к документам внешней полити-
ки служат материалы фондов Военного архива Финляндии.
Наибольший интерес в этом отношении вызывают обзоры воен-
но-полнтнче > ого положения, составлявшиеся в генеральном
штабе, а также донесения, которые поступали от финских воен-
ных атташе из зарубежных стран; Но открытые для использо-
вания документы не лают возмбяГности создать полное пред-
ставление о контактах в военном отношении с Германией.
Особую ценность имеет Государственный архив Финляндии,
являющийся самым крупным в стране. Он позволяет изучить
разнообразные материалы, связанные с внешнеполитической
36
дежельностью парламента н правительства, а также с личными
фондами ряда государственных, дипломатических и военных
чея гелей. Среди них находится довольно обширная коллекция
документов маршала К. Г. Маннергейма, раскрывающая раз-
(ичные стороны его государственной и военной деятельности,
а гакже личной жизни. Средн фондов финских дипломатов
привлекают внимание материалы Р. Холсти, в которых просле-
живается, с каким трудом приходилось ему преодолевать сопро-
। явление лиц, стоявших к нему в оппозиции, чтобы воспрепят-
< гновать сползанию Финляндии на путь вовлечения страны в
орбиту германских интересов.
В целом благодаря использованию финских архивов откры-
лась возможность глубоко проанализировать и последователь-
но раскрыть восточную политику Финляндии в весьма сложный
период складывавшихся в мире международных отношений
30-х годов. Добавим к этому, что финские архивные фонды по-
полнились микрофильмами зарубежных документов. Для изу-
чения восточной политики Финляндии в рассматриваемый пе-
риод несомненную ценность имеет микрофильм материалов
Хрхива Министерства иностранных дел Германии, где содер-
жатся документы, касающиеся германо-финляндских отноше-
ний вплоть до «зимней войны». Средн них, в частности, неопуб-
ликованная часть переписки Берлина со своим посланником в
Хельсинки.
Таким образом, многообразие документов, открывшихся
совсем недавно российским историкам, создало благоприят-
ные возможности для обстоятельного исследования восточной
политики Финляндии на протяжении десятилетия, предшество-
вавшего второй мировой войне
Выступая однажды, У. К. Кекконен высказал такую мысль,
что для историков, так же как п для политиков, важно дать
при изучении событий прошлого ответы на три вопроса: Что?
Почему? и Куда?40 Иными словами, надо объяснить суть про-
исшедшего, почему так случилось и куда ведет данное событие.
Только теперь, спустя более пятидесяти лет после начала «зим-
ней войны», можно в полной мере оценить, сколь значителен
пласт имеющихся документов для того, чтобы на основе их ис-
следования воссоздать объективную картину событий предшест-
вовавшего ей десятилетия, ответив тем самым и на названные
выше вопросы
От взглядов публицистов к позиции историков
Еще современники событий 30-х годов пытались освещать
восточную политику Финляндии, основываясь на материалах
повседневной информации, содержавшейся преимущественно
в периодической печати. В ряде работ советских авторов, в ко-
торых до начала второй мировой войны предпринимались по-
3Z
пытки раскрыть отдельные стороны текущей политики Финлян-
дии по отношению к СССР, делалось это в контексте одновре-
менного показа самой сути, в данном случае своей позиции.91
Характерными чертами таких работ были политизированность,
определенные пропагандистские штампы. Поэтому в силу от-
сутствия в них исторического подхода ограничимся только упо-
минанием об общей направленности указанных публикаций.
Что касается самих авторов, то в их числе было немало эмиг-
рантов, покинувших Финляндию после поражения там револю-
ции 1918 г. и окончания гражданской войны
В характеризуемых работах, значительная часть которых
появилась в начале 30-х годов, когда в Финляндии возникла
опасность прихода фашистов (лапуасцев) к власти, особо ак-
центировалось внимание на сдвиге ее восточной политики в
сторону великофннляндских замыслов, указывалось на прояв-
лявшуюся заинтересованность «в расширении за счет части
Карельской республики» своей территории. Высказывалось при
этом предостережение, что в Финляндии может «произойти про-
вокация. которая дала бы повод к интервенции»,** и указыва-
лось на уклонение финского руководства от достижения взаи-
мопонимания с правительством СССР.
Нельзя сказать, однако, что авторы отдельных работ не
стремились быть объективными в оценке восточной политики
Финляндии. Делалась, в частности, ссылка на недалекое приш-
лое. когда «на протяжении второго пятилетия своей самостоя-
тельности Финляндия стремилась к мирному укреплению меж-
дународно-политического положения, притом избегая слишком
явного превращения в безвольный придаток к какой-либо могу-
щественной империалистической державе». Вообще признава-
лось. что «Финляндия пытается защищаться от опасности слиш-
ком большого усиления какого-либо иностранного влияния на
нее».93
Но такие оценки затем стали заглушаться весьма резкими
заключениями по поводу опасных тенденций, которые создава-
ли озабоченность в Советском Союзе. Известный целым рядом
публикаций о Финляндии Я. С. Ильинский характеризовал ее
восточную политику как откровенно агрессивную, говоря, что
«под самым Ленинградом, по ту сторону нашей границы было
свито осиное гнездо ярых врагов Советского Союза, открыто
лелеявших антисоветские планы».94 Подчеркивалось при этом,
что большинство внешнеполитических инициатив, предприни-
мавшихся с советской стороны в интересах создания атмосферы
добрососедства с Финляндией, срывалось ею, причем делалось
это с «готовностью идти в форваторе любой иностранной дер-
жавы. проводящей враждебную СССР политику».95 В данном
случае такие утверждения не расходились с официальной по-
зицией, отражавшейся в советской печати.
На данном этапе, в конце 30-х годов, представления о вос-
точной политике Финляндии в духе указанных выше оценок
38
стали носить концептуальный характер. Они не только не ме-
нялись, а приобрели большую категоричность и заостренность,
особенно в условиях, когда обе страны оказались на пороге
возникновения войны. В публиковавшихся тогда работах, где
страгивалась внешняя политика Финляндии, откровенно выра-
жалось негативное отношение к финскому руководству.96
В последующем, уже в состоянии войны между Советским
Союзом и Финляндией, ее восточная политика в предшество-
вавший период безоговорочно характеризовалась как впдждеб-
иая, проводившаяся в интересах держав Запада.97 В||гляХело
это весьма просто и бездоказательно: «Англия, США, Франция
и Германия превратили Финляндию в плацдарм для владениях,
на Советский Союз. Стремясь разжечь пожар на Востоке, нц^ \
периалистнческне поджигатели войны спровоцнровали^ински^
реакционные круги, ненавидящие СССР, на военное выступле-
ние против Советского Союза».96 К тому же получалось, что
Финляндия оказалась «марионеткой» одновременно у противо-
стоявших друг другу группировок западных держав — герман-
ской и англо-французской.
Конечно, приходится учитывать, что подобного рода поло-
жения отражались не в научно-исследовательской литературе,
да и вполне соответствовали официальным трактовкам, содер-
жавшимся в печати, о выполнении Финляндией роли «военного
плацдарма империалистических государств».
К концу 50-х годов, однако, стали меняться акценты при
освещении внешней политики Финляндии. В атмосфере скла-
дывавшихся дружественных советско-финляндских отношений
считалось неуместным вести речь о негативных процессах в
прошлом. На первый план выдвигались те исторические явле-
ния (как в дореволюционной России, так и в годы самостоя-
тельности Финляндии), которые отражали истоки и последую-
щее развитие дружбы между обоими соседними народами.
О сложных проблемах 20—30-х годов тогда если и вспоми-
нали, то вскользь. Что же касалось событий военных лет, глу-
боко сохранившихся в памяти обоих народов, то об этом ста-
рались вообще не писать. Красноречивым отражением такого
подхода явилась небольшая по объему публикация Е. А. Ам-
барцумова «Советско-финляндские отношения».99 Он до мини-
мума свел изложение довольно сложного периода взаимоотно-
шений между двумя государствами в 1918—1944 гг. Но, следуя
прежней традиции в оценке исторического прошлого Финлян-
дии и ее внешней политики, дал такое определение: страна
«практически утратила свою независимость» в это время и
проводила курс, соответствовавший не ее национальным инте-
ресам. а «интересам правящих кругов... Запада».100 Очевидно,
что над автором еще во многом довлели те представления, ко-
торые нашли отражение в ранее защищенной им кандидатской
диссертации о советско-финляндской войне 1939—1940 гг.
39
Вместе с тем в концептуальном плане у Е. А. Амбарцумова
наметились уже перемены во взглядах. Он, в отличие от наблю-
давшегося ранее в советской литературе одностороннего под-
хода к оценке восточной политики Финляндии, предпринял
первый шаг к раскрытию двустороннего процесса взаимоотно-
шений соседних государств. Изменился также и подход к ис-
пользованию источников. Нс столько периодическая печать,
сколько опубликованные в Советском Союзе и за рубежом до-
кументы и другие материалы стали браться за основу.
Можно считать, что с этого времени в советской историо-
графии наметилось новое направление в изучении внешней по-
литики Финляндии, продолжавшее свое развитие в течение по-
следующего двадцатилетия. По в данном случае характерным
являлось то, что период 20—30-х годов почти не освещался,
чтобы не ворошить «очень острые проблемы». А в ряде фунда-
ментальных изданий по истории Великой Отечественной войны
и второй мировой войны была даже предпринята попытка
представить советско-финляндскую войну всего лишь в виде
«вооруженного конфликта».101
Таким образом, сам факт отхода в исследовании восточной
политики Финляндии от прежней тенденциозности был. несом-
ненно, положительным явлением, но конкретно период 30-х го-
дов оказался в значительной мере «замороженным». В 60—
70-х годах вышло лишь несколько работ, затрагивающих пря-
мо или косвенно интересующую нас проблему.
Особое внимание обратили на себя как в Советском Союзе,
так и в Финляндии публикации В. Г. Федорова. Он в свое вре-
мя являлся сотрудником Союзной контрольной комиссии в Фин-
ляндии, а затем работал в советском посольстве в Хельсинки.
Его статьи (некоторые нз них подписывались псевдонимом
В. Петров) появлялись как в научных, так и в общественно-
политических журналах.101 Озаглавив одну из них «Финляндия
и империалистические державы накануне второй мировой вой-
ны», В. Г. Федоров хотел, как он подчеркивал, дать ответ тем,
кто искажал советско-финляндские отношения конца 30-х годов
и «не отказался от стремления помешать укреплению дружбы
между Советским Союзом и Финляндией». Автор обратил вни-
мание на то, что за рубежом «пытаются реабилитировать поли-
тику западных держав в отношении Финляндии и финских го-
сударственных деятелей», которая отражала в то время «враж-
дебную интересам финского народа позицию*. В статье весьма
подробно рассматриваются отношения Финляндии с Германией,
а также с другими странами Запада. При этом проводится
мысль о том, что со стороны финского руководства осознанно
осуществлялась политика на антисоветской основе, в силу чего
в конечном счете «к началу второй мировой войны Финляндия
фактически превратилась в плацдарм для агрессии против
СССР».103(Базируясь на новых зарубежных источниках и пуб-
40
|нклциях, В. Г. Федоров считает обоснованными утверждения,
содержавшиеся прежде в советской литературе, о существовав
llirft серьезной зависимости Финляндии от крупных капитали-
• пшеских держав. К сожалению, автор нс стал одновременно
касаться позиции, которую занимало советское руководство по
отношению к своему северному соседу, что, несомненно, имело
нижное значение для сбалансированного подхода при оценке
финляндской внешней политики и тем самым давало бы воз-
можность судить о степени объективности изложенного.
В определенной степени затрагивалась предвоенная восточ-
НИЯ политика Финляндии в книгах Ю. Комиссарова «Финлян-
IHH находит свою линию» (была издана на финском языке) и
• Гридцать лет добрососедства», написанной в соавторстве с
I Бартеньевым.104 В силу того, что в этих работах ставилось
Полью изложить основные этапы развития отношений между
СССР и Финляндией, естественно, надо было касаться и «слож-
ных моментов» их истории. Как впоследствии стало известно,
авторы книг являлись ответственными работниками МИД
СССР. В частности, псевдоним «Ю. Комиссаров» принадлежал
дипломату Ю. С. Дерябину, ставшему впоследствии (в 1992 г.)
российским послом в Хельсинки. Вполне понятно, что опубли-
кованные работы не могли не отражать официальной точки
• рения Советского Союза на развитие отношений с Финлянди-
ей как в прошлом, так и в современных условиях. На эти пуб-
ликации сразу же было обращено внимание с финской сто-
роны. Ios
Для написания указанных работ авторами было привлечено
значительное количество зарубежной литературы, часть кото-
рой представляла собою исследования историков. При описании
событий 20—30-х годов заметно было желание подчеркнуть,
какой огромный рывок был сделан впоследствии вперед по пути
развития отношений между СССР и Финляндией и как важно
учитывать «горькие уроки истории».
Однако, придерживаясь такой направленности в изложении,
авторы не давали еще ответов на те вопросы, которые требова-
ли объяснения с учетом новых источников. Прежде всего это
касалось возникновения «зимней войны». Да и в целом о со-
бытиях предвоенного времени говорилось в общем виде, по-
скольку главным считалось, что надо показать те процессы,
которые происходили в советско финляндских отношениях на-
чиная с осени 1944 г.
К более широкому периоду изложения истории развития
отношений Финляндии со своим восточным соседом подошел
известный историк-скандинавист В. В. Похлебкин. Он сделал
попытку проследить их на протяжении 260 лет, т. е. начиная
с того времени, когда она не была еще самостоятельным госу-
дарством.106 Естественно, что интересующий нас сюжет занял
очень небольшую часть изложения. Но сам подход к написа-
41
нию книги был необычным. Он отражал прежде всего взгляд
из России на отношения, складывавшиеся с Финляндией как
в период вхождения в состав царской империи, так и в годы ее
самостоятельности. Важным аспектом при этом было восприя-
тие финляндской позиции в области внешней политики. Уходя
от изложения подробностей фактического характера и не при-
бегая к архивным источникам, а используя уже известную ли-
тературу. автор на этой основе строил свои концептуальные
взгляды. Этот подход, естественно, относился и к 20—30-м го-
дам. Тогда, по мнению В. В. Похлебкина, у финского руковод-
ства отсутствовал объективный учет складывавшейся обстанов-
ки при проведении восточной политики. «Советский Союз, —
писал он, — оставался и в период между двумя мировыми вой-
нами основным внешнеполитическим фактором для Финляндии,
с которым надо было считаться как с реальностью. .. Посколь-
ку это условие было нарушено с финляндской стороны, кризис
отношений стал неминуем».107 Иными словами, основную при-
чину разраставшегося конфликта между СССР и Финляндией
автор видел в неадекватности восприятия финским руководст-
вом позиции Советского Союза как великой державы и игно-
рировании его стратегических интересов, в стремлении прово-
дить такую внешнеполитическую линию, которая шла нередко
вразрез с позицией СССР.
Книга еше до опубликования в Советском Союзе первона-
чально была издана в Финляндии 108 и сразу же привлекла к
себе значительное внимание. Основная мысль автора, что про-
блемы и сложности в отношениях между Финляндией и ее вос-
сточным соседом возникали не по его вине, вызвала довольно
острую критику у финских исследователей Професор О. Юсси-
ла иронически замечал в этой связи: «Россия была неизменно
подлинным и искренним другом финского народа. Конфликты,
войны и другие неприятности — результат действия внешних
сил. происков шведов и, в особенности, немцев».109
После опубликования книги В В. Похлебкина не появля-
лось, однако, уже сколько-нибудь значительных работ, в кото-
рых бы непосредственно рассматривалась внешняя политика
Финляндии по отношению к СССР. По прежнему не было так-
же историков, которые бы углубились в детальное изучение пе-
риода, предшествовавшего «зимней войне» Вышел в свет лишь
ряд работ, в которых отчасти только затрагивалась восточная
политика Финляндии в 30-е годы. Это были книги о внешней
политике Советского Союза, рассматривавшие ее в широком
плане или посвященные отдельным событиям, происходившим
в скандинавском или прибалтийском регионах.110
Большой вклад сделал в данном случае известный советский
историк В. Я. Снполс. Исследуя внешнюю политику СССР
перед второй мировой войной, он одним из первых ввел в на-
учный оборот значительное количество новых (в серии опубли-
42
ноианных) документов внешней политики Советского Союза
и ряда зарубежных стран, что давало возможность расширить
представление о месте Финляндии ио отношению к СССР в
। ложной международной обстановке того времени. По убежде-
нию советского руководства, о чем свидетельствует автор, Фин-
иш,ши принадлежала к враждебному Советскому Союзу лаге-
рю Но в контексте такого изложения остается неясным сле-
тующее: во-первых, если это соответствовало действительности,
io целенаправленно ли в Хельсинки стали на такую позицию;
ио вторых, если это было ошибочное представление, то пред-
принимались ли какие-либо попытки с финляндской стороны,
чтобы радикально изменить его. Как и у других советских ав-
торов, у Снполса не затрагивается эволюция во взглядах
Москвы по отношению к Финляндии н особо не идет речь о
переговорах, которые велись с нею по проблеме безопасности
начиная с 1937 г.
Рассматривая развитие международных отношении в слож-
ный период второй половины 30-х годов, В. Я. Сиполс подчер-
кивает, что проявление с финской стороны стремления ориен-
тироваться на страны Запала привело к обострению отношений
ней Советского Союза. Эта мысль нашла отражение в его
юкладе в 1974 г. в Москве на советско-финляндском симпозиу-
ме историков. По существу состоявшийся тогда обмен мнения-
ми его участников проводился впервые по предвоенному пе-
риоду. Из обсуждения нетрудно было понять, что в Советском
Союзе имелось лишь общее представление о восточной полити-
ке Финляндии и серьезное изучение ее еще не началось.111
Когда в 1967 г. была опубликована книга А. С. Кана о
внешней политике Скандинавских стран в годы второй мировой
войны, то в ней были отчасти затронуты и предвоенные собы-
тия. связанные с Финляндией. В большей мере это относилось
к проблеме Аландских островов, когда в конце 30-х годов ве-
лись шведско-финляндские переговоры относительно создания
там укреплений, а также характеризовалась позиция Швеции
в период переговоров между СССР и Финляндией в Москве
осенью 1939 г.112 Автор подчеркивал вполне обоснованно мысль
о том, что в Швеции опасались оказывать широкую поддержку
Финляндии во избежание обострения отношений с Советским
Союзом. Тот факт, что А. С. Кап привлек большое количество
опубликованных документальных источников и зарубежной ли-
тературы, позволил ему основательно проанализировать рас-
сматривавшиеся события. Но в то время он еще не мог изучить
архивные материалы министерств иностранных дел Скандинав-
ских стран, документы генеральных штабов Финляндии и Шве-
ции. Был закрыт доступ к секретным фондам и советских архи-
вов. А это, несомненно, было важно для всестороннего исследо-
вания проблемы.
Довольно близкое отношение к восточной политике Финлян-
43
дии имеет работа эстонского историка X. Т. Арумяэ, который
посвятил ее созданию «Балтийского союза». Основываясь на
архивных документах внешней политики Эстонии, он отводит
важное место ее сотрудничеству с Финляндией. Хотя хроноло-
гические рамки работы охватывают период, предшествовавший
30-м годам (1920—1925гг.), значимость ее для анализа после-
дующих событий несомненна. Именно в 20-е годы в отношениях
Финляндии с прибалтийскими государствами был достигнут1
наивысший подъем, и то, что происходило затем, имеет связь с
ее восточной политикой. Автор достаточно убедительно пока-
зывает своеобразие политической линии финского руководства.
Итак, нетрудно заметить, что по причине отсутствия новых
исследовательских работ, касавшихся непосредственно истории
отношений между Финляндией и Советским Союзом перед вто-
рой мировой войной, оставались невыясненными существенные
вопросы. Требовалось прежде всего объяснить, насколько ре-
ально создавалась угроза безопасности СССР в силу «анти-
советской» позиции Финляндии? К этому вопросу примыкал
другой — относительно «скрытого» военно-политического со-
трудничества ее с Германией, о существовании которого были
серьезные подозрения у советского руководства. И, наконец,
были ли у Финляндии основания опасаться угрозы со стороны
Советского Союза?
В 80-е годы стала особенно остро чувствоваться необходи-
мость решительного перелома в исследовании истории разви-
тия отношений СССР с Финляндией и в первую очередь ее во-
сточной политики в 30-е годы. Нужно было полностью раскрыть
все «белые пятна» происхождения так называемой «зимней
войны». Громко прозвучало суждение по этому поводу на со-
ветско-финляндском симпозиуме в Петрозаводске в 1981 г. Вы-
ступивший там московский историк В. М. Холодковский, заре-
комендовавший себя как специалист по истории Финляндии
периода становления ее независимости, остро поставил вопрос
о необходимости раскрытия причины возникновения советско-
финляндской войны 1939—1940 гг. Ответственность за обостре-
ние отношений между СССР и Финляндией в конце ЗО х годов
он возложил на Сталина и Молотова.1” Тогда такое суждение
впервые было высказано весьма решительно и объективно яв-
лялось призывом обстоятельно исследовать события, связанные
с «зимней войной».
Закрытость же ряда важнейших фондов архивов СССР по-
прежнему не позволяла историкам изучить секретные материа-
лы предвоенного периода. Имелась, однако, возможность вво-
дить в научный оборот зарубежные документальные источники
и исследовательскую литературу. С их учетом были подготов-
лены и изданы отдельные книги об участии Финляндии во вто-
рой мировой войне, где косвенно освещались и события конца
30-х годов.114
44
Н»4 X од новых работ на неиспользовавшейся ранее нсгочнн-
й<И‘<н <>< нове указывал на то, что в Советском Союзе начинают
HIIimhii. от существовавшего принципа — «не ворошить» ост-
й вопросы советско-финляндских отношений. Критический
ом п данном случае был вполне естественным спустя более
• ii|toh u id после рассматриваемых событий, когда появились
iiiiuui факты и ранее неизвестные обстоятельства, позволяю-
IHHf слелать определенную переоценку происходившего.
11<‘4нление во второй половине 80-х годов ряда публика-
ций нб известных дипломатах межвоенного периода,115 имев-
uni» непосредственное касательство к политике, проводившейся
и инкииении Финляндии, давало возможность лучше понять
йрннгпы в самой «кухне» Наркомата иностранных дел в ус-
А14ЙВ1К отсутствия доступа к архивным документам его руко-
III г|' I НМ
жду тем события развивались так, что уже в конце 80-х
пиши стал возможен доступ исследователей к материалам ра-
....лкрытых фондов архивов. В это же время официально бы-
»» нрюшано существование секретного приложения к советско-
ifpMHiicKOMy пакту о ненападении, заключенному 23 августа
lil.Hl । Происшедшее стало иметь поворотное значение при
|<«1крЫ1ин событий кануна «зимней войны», которая, как было
npHiiiaiio, являлась «одной из самых закрытых тем».116
II ходе начавшегося пересмотра советскими историками
Ипн-Л позиции в отношении «зимней войны» не наблюдалось,
<|Н1ио, единого подхода: одни склонны были всю вину за ее
шкннмюнение возложить на советское руководство, другие
эн гопали, что войну можно было предотвратить, но по вине
pn>oi ответственных лиц финляндского правительства этого
Ф было сделано. Наиболее четко проявилось такое размеже-
Hiuit мнений на советско-финляндских симпозиумах, прохо-
|ИйШИХ в 1989 г. в Москве и Тампере,117 когда отмечалось
<М* h i не начала «зимней войны».
К пой дате большим потоком публиковались в печати
iihi.ii о событиях, предшествовавших началу войны, и о самом
•n t' се. Теперь уже открыто писали о многих негативных, а
и> I" цно и трагических сторонах случившегося в отношениях с
фин (Индией, о чем прежде никогда нс говорилось. Десятки на-
учных С1атей в этой связи были опубликованы в исторических
и in шественно-политических журналах.118 Авторы спешили, не
nil i.i uiH в ряде случаев проверенными данными, закрыть «бе-
iwi пятна» отечественной историографии.
Обратило на себя внимание в этот период полемическое
н| " пносгояпие упоминавшихся уже выше специалистов по
и. горни Финляндии В. М. Холодковского и В. Г. Федорова на
ip.iiiHii.'ix печати Карелии.119 С позиции резкой критики со-
ШН<ко|о руководства В. М. Холодковский говорил о возникно-
III инн «зимней войны». Он писал, что у Сталина «конечной
45
целью было не военное сотрудничество Со слабыми буржуаз-
ными соседями, а включение их, прежде входивших в Россий-
скую империю, в состав СССР».120 Это утверждение делалось,
однако, на основе логики рассуждений, без опоры на новые
документальные источники. Уязвимость такого взгляда Холод-
ковского заключалась и в том, что он по существу характери-
зовал всю политику Советского Союза за двадцатилетний пе-
риод, но «выводы» основывались при этом лишь на событиях
«зимней воины».
Что касалось позиции В. Г. Федорова, то он, ссылаясь на
Ю. К- Пааснкиви, приводил его слова о том, что «на финлянд-
ском направлении Советский Союз имеет лишь военные инте-
ресы». Ле ликвидация независимой Финляндии, писал он да-
лее, не ссылаясь на источник, а желание иметь в ее лице «по-
слушное государство на Севере» было главной целью Сталина.
Признавая ответственность руководства СССР за начало воен-
ных действий в ноябре 1939 г. против своего северного соседа,
В. Г. Федоров вместе с тем обратил внимание на то, что в
1941 г. Финляндия нарушила «не менее цинично мирный дого-
вор и конституцию собственной страны», напав на Советский
Союз, и, более того, было позволено немецким войскам разме-
ститься на финской территории.121 А этого, собственно, и боя-
лось советское руководство в ЗО-е годы.
«Зимняя война» привлекла также внимание профессора
М. И Семиряги. Нс занимаясь рапсе этой темой специально,
он опубликовал ряд работ,122 в которых стремился показать,
как нарастала военная угроза для Финляндии со стороны Со-
ветского Союза. Делая отдельные ссылки на документы Рос-
сийского государственного военного архива, М. И. Семиряга
довольно определенно давал понять, что война с Финляндией
являлась глубоко продуманной акцией Советского Союза, к
которой он вел длительную подготовку.
В обобщенном изложении его взглядов в книге «Тайны
сталинской дипломатии» фактически нашли отражение основ-
ные концептуальные положения автора, касающиеся отноше-
ний между Финляндией и Советским Союзом в конце 30-х го-
дов. Из содержания книги можно было вынести такое пред-
ставление, что в Москве только и думали о том, как бы за
счет Финляндии укрепить свою безопасность, предпринимая в
области внешней политики все свои действия исключительно
лишь с той целью, чтобы заставить финское правительство счи-
таться с мнением советского руководства. Даже размещение
советских войск в Прибалтике истолковывалось весьма свое-
образно. Это, как пишет автор, «создавало крайне невыгодную
для Финляндии ситуацию на Балтике, что, по мнению совет-
ского руководства, могло принудить Финляндию без войны при-
нять советские предложения». Вряд ли можно признать убеди-
тельным также, когда на основе данных о производившихся в
46
I'*.<6 г. переселениях части населения из отдельных районов
Карельского перешейка (там велось строительство военных
объектов, начиная с 20-х годов) делается сенсационный вы-
1 О том, что «Советское правительство допускало возможность
поенного конфликта с Финляндией еще с весны 1936 г.».123
Вообще о начале подготовки в СССР войны против Фин-
1МНДИИ у М. И. Семирягн самые противоречивые сведения. В
•ругой своей работе (о «зимней войне») он вдруг определяет,
оперируя теми же аргументами, 1937 г. рубежом начала воен-
ных приготовлений Советского Союза.124 И уж совсем уднви-
юльным являлось то, что финляндский посланник в Лондоне
Г Л. Грипенберг назван английским дипломатом, выполняю-
щим к тому же задание МИД Великобритании в Хельсинки.125
II хотя иногда выражается мнение, что М. И. Семиряга
•казался чуть ли не «первопроходцем» в изучении советско-
финляндской войны,126 па деле в его публикациях под мни-
мым «новым» содержатся догадки и предположения, а не да-
ются ответы на вопросы, которые нередко уже ставились и
требуют обстоятельного исследования. Можно согласиться с
точкой зрения, высказанной в журнале «Новая и новейшая
история», что положения, содержащиеся в работе М. И. Семи-
риги, скорее «побуждают ученых и публицистов к новым иссле-
дованиям поставленных в ней проблем».127
Наряду с публикациями М. И. Семирягн, к которым был
проявлен повышенный интерес в Финляндии, почти такого же
внимания удостоилась изданная там работа журналиста А. Чу-
дакова «Два лица зимней войны», содержание которой печата-
лось прежде в ряде номеров газеты «Комсомольская прав-
да*.126 Стремясь, очевидно, к сенсационности и «новым откры-
тиям», Чудаков преподнес читателям «план Тухачевского»,
который, как указывалось автором, был разработан в начале
30-х годов для ведения военных действий против своего соседа
и «предусматривал быстрый перехват Финляндии в самом уз-
ком месте, в Северной Карелин, с последующим энергичным
ударом на юг и выходом в тыл финских укреплений на Ка-
рельском перешейке».12’ «Сенсация», однако, не подкреплялась
ссылкой на источник. Читатель же должен был сделать из нее
вывод о том, что в восточной политике Финляндия «правильно
держала курс», исходя из наличия в то время «реальной воен-
ной угрозы» со стороны СССР.
Совершенно очевидно, что по-прежнему требовался серьез-
ный анализ как восточной политики Финляндии в ЗО-е годы,
1ак и соответствующего восприятия ее в Советском Союзе, на
основе которого формировался определенный курс в отноше-
нии северного соседа. В какой-то степени финляндские внешне-
политические события 30-х годов продолжали излагаться в
сжатом виде в конце 80-х в ряде работ В Г. Федорова,11"
который в качестве источников широко использовал финскую
47
литературу и периодическую печать. К сожалений, рассекречен-
ные архивные материалы еще не были введены в научный
оборот.
Раскрывая вопрос о причинах сложного развития отноше-
ний между Финляндией и Советским Союзом в период ЗО-х
годов. В. Г. Федоров указывает на устойчиво укоренившееся
представление в широких слоях финского общества об СССР
как об основном «враге». Поэтому, подчеркивает он, «в стране
имелась относительно широкая база для проведения антисэ-
ветского курса».131 По автор не склонен был односторонне оце-
нивать негативные факторы, влиявшие на состояние финлянд-
ско-советских отношений. «Недоверие, — отмечает он, — было
взаимным, и нельзя полностью снимать ответственность с со-
ветской стороны».,зг Характерно, что таких признаний об «от-
ветственности» не делалось автором прежде, до конца 80 х
годов.
Начавшееся критическое осмысление действий с советской
стороны по отношению к Финляндии ознаменовалось появле-
нием также публикаций работников МИД СССР, впервые ис-
пользовавших закрытые до этого документы внешней политики.
Особый интерес представляли в данном случае статьи сотруд-
ника историко-дипломатического управления Министерства
иностранных дел Л. Г. Донгарова.133 На основе донесений со-
ветского полпредства в Хельсинки прослеживается его влия-
ние в конце ноября 1939 г. на ход развития советского-фнн-
ляндских отношений. Оно вело фактически дело к обострению
их. Из этих публикаций становится ясно, как советское руко-
водство в то время готовило создание так называемого «на-
родного правительства Финляндии». В данном случае конкрет-
но вырисовывается та роль, которую непосредственно играл
В. М. Молотов.134
Для статей А. Г. Донгарова характерен обстоятельный под-
ход к оценке политики обоих государств. Он высказывает мне-
ние относительно пути достижения согласованных решений
между СССР и Финляндией осенью 1939 г. Искать надо былс,
по его словам, «компромисс, примиряющий законные права
финнов на независимость и самостоятельность с законным
правом русских обеспечить безопасность... северо-западного
региона страны». Иначе же «вне этого компромисса отношени-
ям между двумя странами была предначертана нестабиль-
ность». Донгаровым справедливо обращается внимание на то,
что близость границы к Ленинграду «требовала от государст-
венных деятелей Финляндии особого такта» по отношению к
СССР, чтобы рассеять у него опасения за свою безопасность.135
Автор не вышел, однако, за пределы рассмотрения событий
кануна «зимней войны».
Итак, можно заключить, что в отечественной историографии
исследование восточной политики Финляндии в 30-е годы за
48
последующий более чем полувековой период определилось
лишь как направление, но первые попытки изложения отдель-
ных се аспектов носили довольно общий характер. Прежде
всего это касалось выяснения причин сложного и даже драма-
тического развития финляндско-советских отношений в конце
30 х годов. Осталась не проанализированной эволюция поли-
тики Финляндии по отношению к СССР в рассматриваемый
период в целом. При этом характерным для большинства ра-
бот было либо изложение сути внешней политики Финляндии в
обобщенном нидс, либо сосредоточение внимания на собы-
1НЯ.Х, непосредственно связанных с преддверием войны 1939—
1940 гг.
В какой же мере изучена за рубежом восточная политика
Финляндии в исследуемый период? Рассмотрим это, прежде
всего анализируя работы историков ведущих стран Запада.
Наибольший их интерес к тому, как складывались у Финляндии
отношения с Советским Союзом, обнаружился в США, спустя
десятилетие после окончания второй мировой войны. В 1956 г.
гам была опубликована книга Л. Г. Мазура «Финляндия меж-
ду Востоком и Западом».139 В прошлом Анатолий Мазур жил
в России и получил гимназическое образование в Киеве. Эмиг-
рировав после гражданской войны из страны, он в 1929 г. по-
селился в США, где, получив высшее историческое образова-
ние, стал впоследствии профессором — специалистом по Рос-
сии. Находясь в Хельсинки в середине 50-х годов, Мазур начал
заниматься изучением советско-финляндских отношений и соб-
рал там материал (преимущественно в библиотеках) для своей
книги.
В основу публикации Мазура была положена идея историче-
ской неизбежности конфронтации между Финляндией и восточ-
ным соседом после того, как на берегах Невы была основана
столица России. «С этого времени. — по его словам, — судьба
Финляндии была фактически предрешена». Страна преврати-
лась в «несчастную землю», поскольку финская территория ста-
ла «как мост и как арена напряженной борьбы» в силу столк-
новений интересов Запада и Востока.137 Именно под углом
зрения возникшей «зимней войны» автор касается событий 30-х
годов, хотя этот период занимает в книге немного места. По
характеру изложения и использованным источникам работа
Мазура может быть отнесена скорее к популярной, чем к ис-
следовательской литературе. Но сами взгляды, изложенные в
книге профессиональным историком, несомненно, представляют
научный интерес.
Гораздо более обстоятельным трудом явилась вышедшая в
1957 г. в США работа профессора Ч. Л. Лундина «Финляндия
во второй мировой войне». Четыре года спустя она была из-
дана также в Финляндии.,а*
Решив тщательно разобраться в том, каким образом Фин-
4 Заказ Ж 1И
49
ляндия оказалась участником второй мировой войны, Чарльз
Лундин весьма критически подошел к финским мемуарным ис-
точникам, поскольку обнаружил в них искаженное изложе-
ние хода событий и затушевывание в ряде случаев негативных
сторон деятельности тех, кто писал воспоминания. Указывая
на тх), что «мемуары не являются еще историей»139, он поста-
рался максимально использовать при написании книги доку-
менты, которые оказались к этому времени опубликованными,
но не были еще достаточно известны широкой общественности.
Касаясь 30-х годов, Лундин совершенно правильно указыва-
ет па то, что это десятилетие оказалось еще не исследованным
основательно финскими историками. Между тем для выяснения
последующего развития отношений Финляндии с СССР пред-
ставлял большую важность процесс зарождения в то время
конфликтной ситуации, приведшей к трагическим последствиям
для обеих стран.
Лундин обращает внимание на наличие в финских источни-
ках утверждения, что Советский Союз угрожал Финляндии, но
наряду с этим остается без ответа весьма существенный во-
прос: не вызывала ли она сама своими действиями обеспокоен-
ности у СССР за свою безопасность в силу существовавших у
него постоянно подозрений и недоверия к северному соседу? Как
указывал автор, «российское военное руководство должно бы-
ло считаться с возможностью нападения через Финляндию, ко-
торая создает угрозу в силу своего географического положения
всему правому флангу западного фронта русских».140 Приво-
дившиеся им факты враждебных СССР действий подтвержда-
ли, что у Москвы было достаточно поводов для того, чтобы от-
носиться к ней с подозрением. При этом, как отмечал Лундин,
внешняя политика Финляндии вовсе не является стабильной
по отношению к СССР. Немалую роль в данном случае играли
внутриполитические перемены в стране. Тем самым Лундин
затрагивал важный вопрос относительно факторов, которые
могли иметь последствия для восточной политики Финляндии.
Подходя к оценке рассматриваемой работы с точки зрения
ее направленности, важно подчеркнуть, что позиция автора,
выразившаяся в стремлении воссоздать объективную картину
происходившего в Финляндии в 30—40-годах, имела заметный
резонанс в стране, вызвав фактически создание нового течения
в финской историографии, о чем будет сказано ниже. После
появления книги Ч. А. Лундина в печати Финляндии высказы-
валось мнение о том, что эта работа «может породить заме-
шательство в учебных заведениях и станет причиной подозри-
тельности между отдельными лицами или группами людей».141
Из числа других американских авторов, которые только ча-
стично затрагивают отдельные вопросы, связанные с восточной
политикой Финляндии в 30-е годы, можно упомянуть М. Р.
Берри, Р. Собела, А. Ю. Шварца и Т. Б. Якобса.142 В их рабо-
50
тах речь идет в той или иной мере об американской политике по
отношению к Финляндии, причем нередко преувеличиваются
заслуги» США. В Предисловии к книге А. Шварца «Америка и
русско-финская война» сказано, в частности, так: «Своим успе-
хом в сохранении собственной независимости от агрессин, да и
от потери самостоятельности Финляндия во многом обязана
США». И далее поясняется: США «удалось сдерживать Стали-
на от дальнейших завоеваний».143 Известно, однако, что если
иметь в виду 30-е годы, то роль Соединенных Штатов Америки
была невелика в оказании влияния на внешнюю политику Фин-
ляндии в целом и тем более на ее отношения с Советским Сою-
зом. Дипломатическая активность Вашингтона стала возрастать
лишь в конце этого десятилетня, перед началом и в ходе «зим-
ней войны», но о большой результативности вряд ли можно го-
ворить.
Скорее проводившаяся США политика но отношению к Фин-
ляндии имела более важное значение для самих американцев.
«Зимняя война», по словам Р. Собела, «изменила отношение
Америки к внешнеполитическим делам. Особо это связано с
воздействием этой войны на американский изоляционизм». Ав-
тор отмечает, что зимой 1939—1940 гг. «основные позиции изо-
ляционистов и интернационалистов были подвергнуты проверке
и атакованы», а затем и «отброшены».144
Что касалось М. Р. Берри, то он. не утруждая себя поиска-
ми новых источников, а используя лишь имеющиеся в истори-
ческой литературе факты, стремился аргументировать ими свое
утверждение о значительной роли США в сохранении самостоя-
тельности Финляндии. Правда, здесь речь шла не только о
1939—1940 гг., а о всем периоде второй мировой войны и о
влиянии ее результатов на дальнейшие отношения между США
и Финляндией.145
Таким образом, работы американских историков в большин-
стве своем лишь отчасти, в самой малой степени, касаются
проблем восточной политики Финляндии. Делается это преиму-
щественно в связи с раскрытием американо-финских отноше-
ний.
Почти то же самое можно сказать об английской и герман-
ской историографии. Наиболее известными в изучении истории
Финляндии периода второй мировой войны и отчасти предвоен-
ных лет являются профессор Э. Ф. Аптон из Шотландии, а так-
же профессор Грейфсвальского университета М. Менгер.14®
В статье, посвященной «зимней войне» (в специальной се-
рии «История второй мировой войны». 1970 г.), Э. Аптон сделал
вывод, что эта война явилась «прямым следствием советско-
германского пакта о ненападении». Касаясь ее предыстории,
он особо остановился на переговорах, которые вела финская
делегация в Москве осенью 1939 г. Характеризуя их сложный
процесс, он отмечал отсутствие должного единства у финского
4* 51
руководства при выработке им ответов на советские предложе-
ния. «Еще более тревожным было то обстоятельство, — под-
черкивал Аптон. — что Германия — традиционный противовес
России в районе Балтики — убеждала Финляндию принять рус-
ские предложения».'47 Вместе с тем автор ушел от оценки то-
го, насколько германская политика влияла по существу на со-
ветско-финляндские отношения. Большего можно было ожидать
и в освещении роли Великобритании в балтийском регионе в
конце 30-х годов. Недостаточно убедительным является при
этом положение о том, что полностью могли решать судьбу пяти
государств только две державы—Германия и СССР. Не при-
влекая новых английских документальных источников, Аптон
положил в основу своего изложения преимущественно финскую
историческую литературу, т. е. воспроизводил уже известные
факты.
В целом автор старался быть беспристрастным в оценках
событий и явлений. Говоря, в частности, о конфликтной ситуации,
сложившейся между Советским Союзом и Финляндией, он
склонен был считать, что руководители обоих государств npoq
сто не понимали друг друга. Что же касалось финляндских от-
ветственных лиц. то, по его мнению, они явно не осознавали
происходившего сползания страны к войне с восточным сосе-
дом. В изложении чувствовались критического характера суж-
дения относительно позиции Хельсинки. Такого рода подход
вызывал неодобрение в Финляндии. Можно было встретить да-
же раздражительную реакцию по поводу отдельных взглядов
у английского историка: «Аптон задним числом стал поучат!
финнов, как следовало им поступать, не раскрывая при этом
сущности дндеммы».148
Поскольку все же одной из центральных проблем при рас
смотрении восточной политики Финляндии являлось развнтш
ее отношений с Германией, то в данном случае важно обра
титься к работам Манфреда Менгера. Самым крупным его нс
следованием является монография «Германия и Финляндия в<
второй мировой войне», где в отдельной главе рассмотрен не
риод, охватывающий 1933—1939 гг. Анализируя отношения
развивавшиеся в это время между обеими странами, автор, от
четливо показывая военно-стратегические интересы руководст
ва Германии, вместе с тем характеризует особую позицию фин
ляндского правительства. Автор обращает внимание на актн
визацню немецкой дипломатии с 1937 г., когда наметилась тен
денцня к ослаблению германо-финляндских связей.14’ Со ста
роны Финляндии был сделан шаг в сторону оздоровления от
ношений с СССР. Это противоречило военным замыслам Гер
мании, и потому гитлеровская дипломатия стремилась сделат
все возможное, чтобы предотвратить дальнейшее развитие са
бытий в таком направлении. Вместе с тем Берлин не хоте,
допустить и усиления влияния Великобритании в Финляндии
52
Англичане всячески вытеснялись с занимавшихся ими позиций
и этом регионе,
11есомненной заслугой М. Менгсра является то, что выводы,
касавшиеся направленности действий Германии в предвоенные
юлы, во многом основаны на документах, почерпнутых им ид
Федерального военного архива во Фрайбурге, а также из Цент-
рального государственного архива в Потсдаме (материалы по-
1ИТИКО-экономического характера). Наряду с этим был исполь-
юван фонд микрофильмов Государственного архива Финлян-
дии, где имеются копии отдельных документов статс-секрета-
риата и политического отдела МИД Германии. Но вне поля
фения остались дипломатические и военные документы Фин-
янднн ЗО х годов, находящиеся в ее архивах.
Гем не менее не все использованные документы германских
архивов могли все же содержать такие сведения, которые бы
позволяли сделать, например, более точные выводы о характере
вязей между Германией и Финляндией в военной области. По-
лому автор избегает в этом случае категорических утвержде-
ний. В силу того, что исследование велось в период, когда
и Советском Союзе еще не признавалось существования сек-
ретного протокола к Договору о ненападении между СССР и
I ерманней, подписанному в августе 1939 г.. Менгер также воз-
держивается от суждения по этому поводу. А о позиции Гер-
мании в связи с обострением отношений между СССР и Фин-
ляндией высказывалось мнение, согласно которому «фашист-
ское руководство все взвесило и не хотело рисковать, открыто
выступая в сложившейся ситуации против Советского Сою-
ia».l5a Сама же война 1939—1940 гг. иногда называлась <во-
руженным конфликтом», как прежде ошибочно делали исто-
рики в СССР. Заметим в данной связи, что в Финляндии про-
являлась весьма негативная реакция на это. Профессор М. Еки-
пин в своей рецензии на книгу М. Менгсра писал, что «зимняя
война для нас, финнов, настолько чувствительная вещь, что
относительно нее не следует впредь шутить».15’
Когда речь шла о том, что М. Менгер не заострял внимания
на последствиях заключения советско-германского договора
о ненападении для Финляндии, это вовсе не значит, что другие
немецкие историки также уходили от данного вопроса. Со-
шлемся, в частности, на работу Г. Р. Уобершера «Гитлер и Фин-
ляндия. 1939—1941» и более позднюю публикацию—книгу
II. Фляйшхауэр «Пакт, Гитлер, Сталин и инициатива герман-
ской дипломатии. 1938—1939*.155 В них обеих на основе доку-
ментальных источников довольно убедительно показывается,
как повлиял договор на расстановку политических сил в бал-
тийском регионе.
В целом, рассматривая интересующие нас вопросы герман-
ской историографии, можно заключить, что в тех работах, где
затрагиваются события межвоенного периода, связанные с Фин-
53
ляндисй, речь идет1 о развивавшихся у Германии с ней отноше-
ний в контексте со складывавшейся обстановкой в северо-во-
сточном регионе. Наиболее важным для выяснения восточной
политики Финляндии являлась констатация, имеющаяся в не-
мецкой исторической литературе, об определенной зависимогти
ее от Германии.
Наконец, обратимся к шведской историографии, которая в
большей мере, чем в других европейских странах, касалась от-
дельных аспектов внешней политики Финляндии в предвоешое
десятилетие. Остановимся прежде всего на работах известного
в Швеции историка Вильгельма Карлгрена. Он является наи-
более крупным исследователем шведской внешней политики пе-
риода второй мировой войны. Одним из первых получив доступ
к ряду ранее закрытых дипломатических документов, Карлгэен
имел возможность точнее раскрыть отдельные события.1*3 Но,
как справедливо отмечают финские историки, не сделал «пере-
ворота» в ранее существовавшем представлении и оценке. Из-за
имевшихся еще ограничений в Швеции в доступе к части до-
кументов внешней политики ему не удалось, в частности, про-
анализировать в полном объеме материалы, касавшиеся Совет-
ского Союза и Финляндии.Вместе с тем при рассмотрении
предвоенного периода он обстоятельно осветил поблему, свя-
занную с переговорами в 1938—1939 гг. между Финляндией и
Швецией о милитаризации Аландских островов.'** Под углом
зрения изучения финляндской восточной политики эти иссле-
дования представляют несомненный интерес, поскольку в обсуж-
давшихся способах решения Аландского вопроса высвечива-
лась позиция Хельсинки в условиях нараставших острых про-
тиворечий между Германией и СССР на Балтике.
В целом у шведских авторов наблюдается тенденция кри-
тического подхода к оценке внешнеполитической линии Шве-
ции, проводившейся в канун второй мировой войны, когда со
стороны ее политиков проявлялась уступчивость великим дер-
жавам. Прежде всего имелась в виду линия поведения по от-
ношению к Советскому Союзу и Германии. Аргументация прн-
4HHt влиявших на позицию шведского руководства, дается в
работе доцента Высшей военной школы Швеции А. Юханссона
о «зимней войне». Опираясь на имевшиеся у автора источники,
он утверждает, что правительство выражало на деле взгляды
большей части населения, когда любыми способами стремилось
быть вне кризисной ситуации, уйти от возможного конфликта с
великими державами и не желало сражаться за интересы Фин-
ляндии.'** Но такие действия, указывал автор, вызвали, с од-
ной стороны, не совсем адекватное восприятие в Хельсинки ли-'
нии поведения шведской дипломатии, а с другой — создали ус-
тойчивое представление в мире о позиции Швеции в конце
1939 г. как о стране, которая «сыграла бесславную роль» во
54
время «героического противостояния» финляндского руководст-
ва «требованиям Сталина».157
Конкретно финляндским вопросом в политике Швеции во
второй половине 30-х годов основательно занимался историк
Кристер Вальбск, опубликовавший в этой связи две работы
(и 1964“н 1968 гг.)‘ Кроме того, еще одна книга была посвяще-
на финляндской политике в целом за полувековой период не-
•ависимого существования страны.154 Основным фактором
внешней политики Финляндии, считал К. Вальбск, являлось
противостояние» восточному соседу, которое «менялось от
прохладно-корректных отношений... до открытой войны».15*
Подходя к оценке внешней политики Финляндии как дина-
мично изменяющейся, Вальбек тем не менее считал твердое
противодействие Советскому Союзу «постоянно действовавшим
фактором». Менялись же лишь партнеры при осуществлении
политической линии и взгляды на те возможности, которыми
мог располагать Советский Союз. В исследовании подчеркива-
юсь, что в 30-е годы Финляндия в поисках партнера оказалась
перед альтернативой: или фашистская Германия, или нейтраль-
ная Швеция. «Реально перед таким выбором, — пишет Валь-
бек,— она находилась в течение 1933—1941 гг„ охватывая по
времени целый период». Останавливаясь отдельно на шведско-
финляндских отношениях, он отмечал, что Стокгольм не уст-
раивала сама идея жестко противостоять вместе с Финляндией
Советскому Союзу — «шведы стремились к сбалансированию
отношений», а также пытались ослабить влияние германофил!.
I кнх сил в Финляндии. 160
При рассмотрении внешней политики Финляндии автор не
.шализирует особо ее связей с Германией и довольно поверхно-
• тио касается отношений с Советским Союзом.
В целом можно было заметить, что Вальбек ощущал недо-
!лток в советских источниках. Да и не все возможности архи-
пн МИД Финляндии использовались нм в исследованиях.101
Па этом исчерпывается круг авторов Швеции, которые в
.. и in иной мерс занимались вопросами истории Финляндии
» интересующем нас направлении.
Из рассмотренной зарубежной историографии видно,
i n политика Финляндии по отношению к Советскому Со-
юзу в межвоенный период не стала предметом специального
научного анализа. В этой связи, естественно, пока является
преждевременным выделять особые концептуальные позиции
отдельных историков. Но вместе с тем прослеживаются разли-
чия между ними по отдельным взглядам. В частности, это от-
пи ится к оценке возможностей и способности финского руко-
ни детва влиять на складывавшуюся международную обстанов-
ку в североевропейском регионе, степени воздействия на фин-
имндскую политику факторов внутреннего развития страны, а
«ниже проявляется в определении роли велнкнх держав, когда
55
1нктную обстановку _и привело в конечном счете к советско-
фннляндской войне/)
С другой стороны, при изложении позиции Финляндии под-
н-ркивалось, что она соответствовала, как и в Скандинавских
пранах, политике нейтралитета, провозглашенного ею в 1935 г.,
грнцалось наличие тенденции к сближению с Германией, став-
шей на путь агрессии в Европе. Отсюда делался вывод о том,
что у СССР не было оснований для беспокойства, что
финляндская территория может стать плацдармом для напа-
К’ния на него. В результате получалось, что сама постановка
оветской стороной вопроса об обеспечении своей безопасности
была лишена основания.
При таком подходе восточная политика Финляндии выгля-
шла вполне обоснованной: не от нее зависело, что страна впо-
следствии оказалась в состоянии войны с Советским Союзом
ц в конечном счете примкнула к гитлеровской коалиции. Ины-
ми словами, от фатальной неизбежности «было не уйти». Это
бъясненис сослужило определенную роль в свое время в офи-
циальной пропаганде и перекочевало затем в финскую историо-
рафию, создав базу для се консервативного направления.
Большинство исторических работ, появившихся в первое пос-
и-военное десятилетие в Финляндии, в которых рассматривался
процесс втягивания страны во вторую мировую войну, огража-
ю дух именно официальной пропаганды. Профессор Лрви Кор-
хонен был первым из тех, кто закладывал основы такого, из-
ложения событий 30—40-х годов и выступил родоначальником
консервативного направления финской историографии данного
периода. В годы войны 1941 —1944 гг. А. Корхонеи являлся офи-
цером разведки в ставке Маннергейма, а уже сразу после ее
окончания подготовил работу «Финляндия и II мировая вой-
на». Рукопись, просмотренная рядом бывших государственных
1сятелсй, была направлена в США, где ее анонимно опублико-
вали, указав лишь редактора издания Джона Вуоринена.16*
Приблизительно четвертая часть всего объема книги Корхо-
иена была посвящена событиям, предшествовавшим «зимней
войне», т. е. в значительной мере восточной политике Финлян-
ши. Изложение этого периода велось под углом зрения оп-
равдания осуществлявшегося финским руководством курса по
отношению к СССР. По существу эта концептуальная линия
проводилась также и в изданном в Финляндии в 1949 г.
объемном справочнике по истории Финляндии, где Корхоненом
написан раздел о событиях второй мировой войны.1*3 Здесь
получила свое оформление его теория о так называемом
«сплавном бревне». Он писал, что Финляндия оказалась в вой-
не помимо своей волн, уподобившись бревну во время сплава,
охваченному «мощным течением, направление которого не было
nlW|,.... — ' икч СССР- Прогиво! юзможно предусмотреть, а оно своим движением определило
внешняя полит --- ..»..ж>.удЬбу страны».1** Такое объяснение политики, проводившейся
57
речь идет о переменах в финской дипломатии. К числу авто-
ров, которые, скажем, занимали особую позицию в оценке дей-
ствия финляндского правительства при выборе нм пути в кри-
зисной для страны обстановке в канун второй мировой войны,
можно отнести Ч. Лундина,1£_Ва,’1ьбека и М. Менгера (для
последнего к тому же определяющими бы?т и чисто идеологи-
ческие позиции). Этим историкам был присущ критический
подход к тому, что происходило в финских верхах, в противо-
вес существовавшим уже взглядам консервативного толка, ко-
торые получили отражение в большинстве публикаций, преж-
де всего в мемуарной литературе Финляндии 40—50-х годов.
Вполне попятно, что наибольшее количество работ, относя-
щихся к предыстории «зимней войны», принадлежит финский
исследователям. По подсчетам одного из историков, занимав-
шегося внешней политикой Финляндии 20—30-х годов, извест-
ного политического деятеля профессора К. Корхонена, за 35 лет
после окончания войны в Финляндии было опубликовано го
крайней мерс 15 работ, посвященных событиям, которые пред-
шествовали ей.161 Но финские документальные источники ввэ^
лились при этом в научный оборот постепенно, по мере предо-
ставления доступа в закрытые фонды архивов, где находились!
материалы внешней политики Финляндии. Этот процесс охва-
тил продолжительное время (с 60-х годов), и нельзя, очевидно,
сказать, что он полностью завершился. Как отмечалось в конце
1991 г. в одном из ведущих финских исторических журналов,
не все еще документы стали достоянием гласности, и трудно по-
нять, почему в Финляндии до сих пор нельзя всесторонне рас-
крыть прелюдию «зимней войны».163 Добавим к этому, что до
начала 90-х годов финские историки были лишены возможно-
сти пользоваться в должной мере документами, относящимися
к данному периоду, и в российских архивах.— J
Но безотносительно к сказанному в финской исторической
литературе весьма трудно пробивают себе путь новые сужде-
ния и выводы о предвоенных событиях. По существу не на-
блюдается критического осмысления финляндской внешней по-
литики 30-х годов. Как и в первых публикациях мемуарногс
характера, остаются звучавшие в них взгляды о существовав-
шей фатальной неизбежности вооруженного столкновения Фин
ляндии с восточным соседом. При этом основной акцент де-
лается на показе антифинляндского политического курса СССР
идгаацеванин опасности для страны с востока.
Довольно распространенным продолжало оставаться, в част
пости, такое утверждение, что в преддверии второй мирзво!
войны главной заботой Москвы являлось не решение проблемы
безопасности северо-западного региона страны, а стремлений
к расширению своей территории за счет соседних государств;
чему и была подчинена внешняя политика СССР. Против
действие же такому курсу создавало, как можно понять, конф,
56
mi популярный характер книги свидетельствовал о том. что она
«ыла рассчитана на широкий круг читателей. В качестве источ-
ников привлекались опубликованные документы и мемуарная
пперзтура. «Цель этой книги, — писал М._ Якобсон, — состоит
в том, чтобы дать готовый ответ, а только собрать часть
и’* материалов, на основе которых каждому надо определить
ною позицию»,*73 Но. как видно из самой книги, автор пре-
имущественно сам оценивает происходившие события вместо
loro, чтобы дать возможность читателю судить о них и делать
ныводы. Он отмечает, что восточная политика Финляндии не
находилась в застывшем состоянии. Она претерпевала измене-
ния в зависимости от ряда факторов: как от внутреннего по-
южения в Советском Союзе, так и от международных отно-
шений, а кроме того, и от положения в самой Финляндии. По
• го мнению, отношения Финляндии с СССР в период между
мировыми войнами можно также рассматривать как «функцию
। и ношений» Германии с Советским Союзом.174
Якобсон утверждает, что осенью 1939 г. у Финляндии не
было возможности договориться с Советским Союзом, посколь-
ку у него на протяжении всего времени было одно стремле-
ние— захватить ее и тем самым расширить свою территорию.
«Стремление великой державы к расширению стало почти ре-
|улярным явлением, подобно приливам и отливам, омывающим
кровью Карелию (имеется в виду Карельский перешеек.—
II />)». В этом отразилась, как он считает, «суть постоянно
проявляющихся отношений между Финляндией и Россией».173
Хвтор говорит, что возникновение «зимней войны» явилось
следствием серии ошибочных оценок, которые сделал Совет-
ский Союз. Видимо, в данном случае имелось в виду подчерк-
нуть, что политика, проводившаяся Финляндией, не играла
•десь существенной роли.
Книгу М. Якобсона, написанную ярко и кажущуюся убе-
дительной в оценке событий, считают в Финляндии чуть ли не
•классикой» в историко-политической литературе о войне
1939—1940 гг. Она претерпела несколько изданий и переводи-
лась на иностранные языки.
Но уже упоминавшаяся работа американского профессора
Чарльза Лундина нанесла первый весьма ощутимый удар по
финским историкам-консерваторам. М. Якобсон с явным не-
удовольствием отмечал, что у представляющего либералов
гран Запада Лундина не было желания позитивно оценивать
политику Финляндии, поскольку либералы западных государств
цинично действовали, предавая Финляндию во время войны.*7*
Первая половина 60-х годов была отмечена стремлением
\ Корхонена и его последователей не допускать пересмотра
|.же утвердившейся направленности изложения истории Фин-
niMuvH „ось посвящено восточной! । я иди и в межвоенные десятилетия и во время второй мировой
половины ее ока за > А-------------- ’’“••'ч-1)ойпы. Эту цель, очевидно, преследовали сборники, содержав-
59
Финляндией, вполне согласовывалось с се трактовками в ме-
муарной литературе того времени.
Теория Корхонена получила поддержку у ряда финских!
историков и, в их числе довольно известного — профессора
Л. А. Пувтила. В годы войны он являлся помощником началь-]
ника Государственного информационного бюро, секретарем ।
премьер-министра и, находясь некоторое время в армии, вы-
полнял функции офицера просвещения. Прежде же, в 30-е го-
ды. состоя в Академическом Карельском обществе, он высту-
пал за необходимость создания «великой Финляндии» за счет
.присоединения к ней территорий СССР.167 Не удивительно по-
этому, какой направленности были взгляды в его работах. В
книге «Политическая история Финляндии» он подтвердил, что
страна оказалась «втянутой в водоворот мировой войны» про-1
тив своей воли, ссылался на существовавшую «советскую уг-
розу».,6* В другом исследовании, «обобщая» исторический
опыт государства. Пунтила заключает: «Осмысление полити-
ческого положения Финляндии уже с конца 1700-х годов при-
водит к неизбежному выводу: чем слабее положение России з
большой политике, тем безопаснее Финляндии».16* Направлен-
ность такого рода взглядов в целом закрепилась в представле-
нии некоторых финских историков под нарицательным опреде-
лением «пунтилизма».17" По сути же различий в позициях меж-
ду Корхопеном и Пунтнлой не было.
Вообще от историков того поколения, представители кото-
рого являлись современниками событий 30-х годов и принима-
ли непосредственное участие в проведении линии официальной
пропаганды, трудно было ожидать изменений в оценках внеш-
ней политики страны. Они не склонны были воспринимать и
вводить в научный оборот новые факты и сведения о событи-
ях прошлого, которые нс укладывались в рамки ранее сложив-'
шихся схем. По поводу А. Корхонена и сторонников его кон-
цепции отмечалось в финской печати в конце 80-х годов, что
они описывали «в исторических рамках важнейшие явления в
соответствии со своими представлениями». При отборе источ-
ников и необходимости анализа противоречивых данных под-
ход был довольно характерным: «Если между содержанием
финских мемуарных зарисовок и немецкими источниками было
различие, то Корхонсн верил только финским».171
Не удивительно, что постепенно работы историков консер-
вативного направления стали восприниматься критически. Это
побуждало сторонников такого рода взглядов проявлять боль-
шую гибкость в изложении, отходить от прямолинейности в
оценках отдельных явлений. Показательной в этом смысле бы
ла книга пресс-атташе Финляндии в Вашингтоне Макса Якоб-
сона «Дипломатия зимней войны», опубликованная в 1955 г.,т-
Значительно более поЛиОППИ W ---- ,
политике Финляндии в предшествовавший войне период. Науч
58
шие статьи историков и мемуаристов по вопросам внешней по-
литики.'77 Но требовалось все же упрочить уверенность, что
нет особых оснований для внесения корректив в ранее написан-
ное по истории, охватывающей эти периоды времени. Поэтому
Л. Корхонен в начале 1962 г. получил разрешение ознакомиться
с секретными документами МИД Финляндии. В итоге им было
заявлено, что не найдено «ничего такого, чтобы могло бы со-
вершить переворот».,7в
Отдельные издания, выходившие в этот период при участии
Л. Корхоиена, Л. Л. Пунтила и некоторых других историков, не<
содержали существенных поправок и новых оценок во взгля-
дах. В коллективной работе, посвященной обороне страны, Кор-
хонен, например, раскрывая внешнюю политику Финляндии и
ее международное положение в конце 30-х годов, ограничился
лишь перечислением общеизвестных фактов и показом негатив-
ных сторон деятельности СССР.179 Застойность исторической
мысли становилась очевидной.
Не случайно, что в Предисловии к сборнику «Первоначаль-
ный путь внешней политики» его редколлегией (в нес входили
также А. Корхонен и Л. Пунтила) было признано, что «исто-
рия первых десятилетий внешней политики Финляндии изучена
очень слабо».160 Что же авторы данной работы предприняли,
чтобы исправить положение? Они отчасти использовали архив-
ные материалы 20-х годов, но события следующего десятиле-
тия по-прежнему излагались преимущественно на основе пе-
риодической печати и воспоминаний. Затрагивались же глав-
ным образом отношения с СССР, Германией и Швецией. Свое-
образная итоговая часть книги, написанная А. Пунтилой («В
круговороте политики великих держав и зимней войны»), бы-
ла выдержана в традиционно консервативном духе.'*'
Как бы там ни было, но появление книги, в которой пред-
принималась попытка рассмотреть в целом основные направ-
ления внешней политики Финляндии в 20—30-е поды, прикова-
ло к себе внимание как н стране, так и за рубежом. Наиболь-
ший интерес представлял анализ фннско-гермапскнх отноше-
ний, сделанный историком Я. Илвессало. Эта часть работы
была важна и для понимания отдельных аспектов восточной
политики Финляндии. Сам автор посчитал нужным особо ука-
зать на это. когда писал о бесспорно центральном месте поли-
тики СССР в системе взаимоотношений Финляндии с Герма-
нией. 1,2
Для Илвсссало участие в написании рассматриваемого
сборника явилось повторением в известной мере идей, изложен-
ных ранее, в 1959 г., в монографии «Финляндия и Веймарская
Германия».'93 Теперь он постарался построить свое изложение
на новой основе, привлекая ставшие частично доступными фин-
ские архивные документы, а также материалы МИД Германии
СО
ii интервью, полученные от некоторых бывших государственных
деятелей Финляндии.
В процессе рассмотрения политики Германии по отношению
к Финляндии Илвессало подчеркивает, что даже в 20 с годы,
когда с немецкой стороны проявлялось доброжелательное от-
ношение к СССР, Берлин явно не хотел усиления там совет-
ких позиций. Вместе с тем наблюдалось и другое — желание
I ермании убедить финнов в необходимости оздоровления отно-
шений со своим восточным соседом Но, как признает автор, та-
кие побуждения с немецкой стороны не встречали поддержки
Финляндии. Существовало «недоверие финнов к русским:», и
1 е проявлялось «никакого признака внять здесь пожеланиям
сделать уступки Советскому Союзу, хотя польза от этого для
Финляндии была бы все же большой».1*4 В данном случае
Хельсинки выражали свою непреклонную самостоятельность,
и силу чего в 20-е годы «требование Германии в отношении
восточной политики и существовавшая у Финляндии боязнь
Советского Союза являлись самым зримым проявлением про-
тивоположности финско-германских интересов».,es
Данное заключение Илвессало весьма важно для понима-
ния того, какой могла стать в 30-е годы восточная политика
Финляндии и как Хельсинки повели бы себя в случае возник-
новения угрозы войны в Европе. И хотя автор книги благодарит
и Предисловии Л. Пунтилу за большую помощь, оказанную
при ее написании, концептуальная направленность работы явно
не совпадала с консервативной застойностью прежнего периода.
Проявлялись уже такие взгляды, которые отражались в зарож-
тавшемся в то время либеральном направлении в финляндской
историографии.
Изменившиеся отношения между СССР и Германией в 30-е
оды весьма интересовали финских историков с точки зрения
влияния происшедшей перемены на восточную политику Фин-
ляндии. Важный шаг в этом направлении сделал тогда еше мо-
юдоЙ историк, будущий профессор Олли Вехвиляйнен. Его
1сследование «Националгсоцналистская Германия и Совет-
кий Союз в 1933—1934 гг.»’** как бы прокладывало путь к по-
ледующему анализу складывавшихся в этом десятилетни не-
мецко-финских отношений и их влияния на восточную полити-
ку Финляндии.
В середине 70-х — начале 80-х годов стали появляться имен-
но такого рода исследования, в частности книга Р. О. Пелто-
вуори «Германия и финская зимняя война». Появилась также
работа Б. Хнеданниеми о пропаганде германского нацнонал-
оцнализма в Финляндии в 1933—1940 гг.1*7 Поскольку это
были диссертации, то вполне понятно, что они имели сугубо на-
учный характер и в этом смысле существенно отличались, на-
пример, от упоминавшейся ранее книги М. Якобсона, пользо-
вавшегося весьма ограниченным кругом источников. Каждая
61
из работ диссертантов опиралась прежде всего на докумен-
тальную основу.
В контексте рассмотрения восточной политики Финляндп
в книге Р. Пелтовуори можно выделить два периода финлянд-
ско-германских отношений: первый из них охватывал время,
характеризовавшееся продолжением «старой дружбы»; вто-
рой — когда началась «новая внешняя политика" Германии»
после заключения с Советским Союзом договора о ненападе-
нии в августе 1939 г. По словам автора, сближение Германии
и Советского Союза вызвало тревогу у руководства внешней
политики Финляндии еще перед заключением договора. В канун
же «зимней войны» в финско-германских отношениях все по-
зитивное «вдруг исчезло, поскольку оно не согласовалось с кон-
цепцией», существовавшей ранее."” Работа Р. Пелтовуори, не-
сомненно, представляла интерес содержавшимся в ней новым
фактическим материалом и его анализом
В исследовании Б. Хнеданниеми была сделана попытк^
опровергнуть имеющиеся представления о том, что в 30-е годь
культурная жизнь в Финляндии оказалась под сильным немед
ким влиянием и сориентированной односторонне на Германию
На основе используемого фактического материала автор делав"
вывод о том. что двери Финляндии были широко распахнуты дл1
восприятия всего ценного в культуре западных государств. По
пытки же проникновения в страну' германской нацистской про
паганды в целях воздействия на финскую культуру не достига
ли цели, идя в конечном счете на убыль. Вывод этот, несом
ценно, заслуживает внимания при анализе степени влияния гит
леровской пропаганды в 30-е годы на отношение Финляндии 1
Советскому Союзу.
Немногочисленные из появившихся к началу 80-х годов ра
бот о взаимоотношениях Финляндии с Германией показываю'
сходство их авторской позиции в подтверждении того, в частно
сти, что политика страны менялась в рассматриваемый период,
причем курс се целенаправленно определялся государственный
руководством. Требовалось между тем объяснить последствия
этого: сближение с Германией, обосновывавшееся опасением
Советского Союза, оказалось крупным просчетом, в чем при-
шлось убедиться в конечном счете, когда Берлин «поступился
дружбой» с Финляндией при подписании секретного протокола
к договору о ненападении с СССР. Кроме того, указанные ра-
боты, к сожалению, не давали целостного представления о раз-
витии сотрудничества Германии с Финляндией, отражая лише
некоторые его стороны и периоды. В силу этого выпадали от-
дельные важные вопросы (прежде всего о характере контакте!
в военной области), которые имели непосредственное отноше-
нив-К восточной политике Финляндии.
Но если некоторые аспекты интересующей нас проблемы
Нашли освещение в ряде работ, касающихся финско-герман-
62
i кого сотрудничества, то этого нельзя сказать, когда речь идет
о раскрытии отношений Финляндии с другими странами За-
пада. Исключение составляет только Швеция. В сборнике
«Первоначальный путь внешней политики Финляндии» была
помещена статья X. Р. Васашерна, в которой обращалось вни-
мание на одну из важных сторон финляндской дипломатии —
проблему северной ориентации и планирование сотрудничества
со Швецией.1,9 В числе затрагивавшихся в этой статье вопро-
сов рассматривалась и связь Финляндии со Скандинавскими
странами в военной области, что имело особое значение для
Советского Союза-
Но более обстоятельно проблема военного сотрудничества
между Финляндией и Швецией в период с 20-х годов и до «зим-
ней войны» исследована Мдрттн Туртола в диссертации, ко-
торая была опубликована в 1984 г.190 К анализу восточной по-
ли гики Финляндии это имело самое прямое отношение, посколь-
ку в работе речь шла о возможном взаимодействии ее со Шве-
цией в случае войны с Советским Союзом. М. Туртола в процес-
се исследования темы удалось широко использовать секретные
рхивные документы как финского военного архива, так и ма-
териалы Генерального штаба и Штаба обороны Швеции. Из
них стало ясно, что еще с начала 20-х годов между генштаба-
ми обеих стран существовало тайное сотрудничество, преду-
сматривавшее взаимодействие их вооруженных сил в случае
нападения СССР.
Содержание работы М. Туртола позволяло составить пред-
ставление о том, насколько большую активность проявляло фин-
ское военное руководство по линии установления самого тесного
взаимодействия с командованием шведской армии в разработке
оперативных планов ведения боевых действий против Советско-
го Союза. Автор отмечает, что военные приготовления не получи-
1И серьезного развития в 30-е годы, поскольку в руководящих
кругах Швеции наблюдалась особая осторожность. Но сам
факт налаживания сотрудничества в военной области между
Финляндией и Швецией был весьма показательным. Этим Тур-
тола проливал свет на то, почему в правительственных кругах
Хельсинки выражалась такая непреклонность в период начав;
шнхея советско-финляндских переговоров в конце 30-х годов.
Конечно, существенное значение при исследовании восточной
политики Финляндии в межвоенный период имели бы исследо-
вания, относящиеся к ее сотрудничеству с Англией, которая
ывала значительное влияние на страны Северной Европы,
но со стороны финских историков пока этому не уделялось
достаточного внимания. В спектре их интересов оказались в боль-
шей степени предшествовавший период, связанный со становле-
нием финляндской независимости,191 н, о чем следует сказать
особо, последующее время, охватывающее уже события второй
€3
мировой войны. В данном случае имеется в виду работа извест!
ного в Финляндии историка Юкка Невакивн.”2
Профессор Ю Невакивн провел глубокую исследователи
скую работу, касавшуюся oiношений западных стран с Фин!
ляндией в 1939—1940 гг. Им была защищена докторская дне!
сертация в Лондонском университете, затем он преподавал в
Сорбонне и в течение некоторого времени являлся также со!
трудником МИД Финляндии. Находясь в странах Западной
Европы, он смог основательно изучить документы британски»
архивов, познакомиться с материалами временного правитель!
ства Польши и Министерства иностранных дел Норвегии. Эта
позволило исследовать политику, проводившуюся западными]
союзниками в конце 30-х — начале 40-х годов, и прежде всего!
те ее аспекты, где не было должной ясности. Ненакини писал за!
тем в этой связи: «Если это окажется стимулом для будущий
исследователей и в то же время даст возможность широкой
общественности увидеть в нашей зимней войне часть мировой
трагедии, то буду считать свою задачу выполненной».193
Рассматривая кратко события кануна «зимней войны», а за|
тем процесс ее развития, Ю. Невакивн весьма аргументирована
но показал, что западные союзники действовали исключительно]
в интересах достижения своих собственных целей,а не Фин4
ляндин. Ей никто in гарантировал перед началом «зимней
войны» какой-либо помощи. Из исследования Невакивн, оза-
главленного весьма выразительно — «Помощь, которая не была!
запрошена», делается вывод о том, что концепция военной без!
опасности, предусмотренная в Финляндии, осталась нереализо]
ванной. «В оборонительных планах нашей страны, — пишет!
он, — начиная с 20-х годов исходили из предположения, что
агрессора нужно будет задержать своими собственными силами!
до того, как удастся дождаться прихода помощи других».194 Но
в действительности так не произошло. В критический момент
войны правительство Финляндии не решилось пойти на то, что-
бы страна выполнила роль «шахматной фигуры» в игре вели-
ких держав. В этом можно было видеть способность государ-
ственного руководства принимать независимые решения, дикто-
вавшиеся обстановкой. Вместе с тем имелись основания для раз-
мышлений относительно результативности внешней политики
Финляндии в предшествующее время с точки зрения указан-
ной выше концепции.
Знакомство с рассматриваемыми работами позволяет судить,
насколько заметно в финляндской историографии стал наблю-
даться отход от консервативных позиций. Этот процесс, начал-
шись на рубеже вступления в 60-е поды со все большего введе-
ния в научный оборот нового фактического материала и доку-
ментальных источников, позволивших иначе взглянуть на ха-
рактер отдельных событий и явлений, прогрессировал дальше. Он
не затронул, однако, истории развития отношений Финляндии
64
। Советским Союзом. Здесь продолжали играть определенную
1‘" '»• ограничения в использовании архивных документов. Но
"«ряду с этим средн профессиональных историков довольно глу-
"iw укоренилось негативное отношение к Советскому Союзу,
'•’'•бы можно было ожидать быстрого перехода к переос-
мыслению восточной политики. Тем более не меняли своей по-
инции те из историков, которые устойчиво придерживались кон-
к'рватнвных взглядов.
В изданном в 1964 г. обзоре внешней политики Финляндии
<4 юды ее независимого существования представитель консер-
•<пивного направления Г. Юнннла проводил мысль о том, как
<<с юрически <нс повезло» Финляндии с ее восточным соседом.
Но его словам, «соседство с Россией сформировало политиче-
скую судьбу Финляндии».195 Он подчеркивал, что сложилось
niKoe положение, когда «отношение к России заняло домини-
рующее место во внешней политике Финляндии». Она, ища пер-
воначально «на ощупь» свою линию поведения, стремилась за-
1см вплоть до возникновения «зимней войны» следовать кур-
ит нейтралитета и установкам Лиги наций, но в конечном сче-
ie «попала в политическую бурю второй мировой войны, ос-
|нвшись в полном одиночестве».1,6 Из сказанного можно было
шключить, что финское руководство-все делало правильно, а
беды исходили лишь от соседа с востока.
Было бы, однако, ошибочно считать, что вовсе не выража-
лось в Финляндии иного мнения со стороны представителей на-
учных кругов. Еще ранее, в 1961 г., истерик и публицист
К. Скюття сделал довольно решительное заявление, прозвучав-
шее прямо-таки вызовом консервативной историографии: «Зим-
няя война" "была' логическим следствием националистической
идеологии, проводившейся в 20-е р 30-е годы».”7
К. Скюття был ие одинок в своем мнении. Один из деяте-
ieft партии Аграрный союз К- Сникала в своей книге «Нацио-
нальный реализм» указывал в тот же период времени, касаясь
говетско-финляндских отношений и причины возникновения
«зимней войны», на ошибочность поведения финского руковод-
ства. Речь шла о бескомпромиссности его позиции, занятой на
переговорах в Москве осенью 1939 г., поскольку правительство
Финляндии не продвинулось «дальше в своих предложениях»,
(шикала считал, что оно недостаточно правильно рассматрива-
ло «отношения с великим соседом» и «недооценивало возмож-
ностей Советского Союза». Могла ли быть в этих условиях оп-
позиция к правительству из числа отдельных партий? Автор
книги отвечал на этот вопрос отрицательно, указывая, что «бла-
гожелательные действия в отношении восточной политики оз-
начали, бы политическое самоубийство».”*
Несомненно, стимулирующим к критическому переосмысле-
нию историками восточной политики Финляндии явилось заяв-
ление, сделанное президентом У. К. Кекконеном 25 сентября
5 Заказ ЛА 159
65
1964 г. на собрании в Хельсинки Общества памяти Ю. К- Па-
асикиви. «...Наша политика нейтралитета, — сказал он, — по-
терпела крах к началу войны. Я не одобряю теорию однопри-
чинности при анализе исторических событий... Согласно вер-
сии, выдвинутой во время войны, а некоторые, по-видимому, и
сегодня от нее не отказались, ее единственной причиной было
стремление Советского Союза болыневизировать Финляндию...
Тень I итлера в конце 30 х годов распространилась над нами,
и финское общество в целом нс может отрекаться от того, что
оно относилось к этому довольно благосклонно».199
Таким образом, новые политические условия, складывав-
шиеся постепенно в послевоенный период в результате разви-
тия добрососедских советско-финляндских отношений, создали
предпосылки для более критического осмысления предшество-
вавшей политики, проводившейся финским руководством. К то-
му же стал появляться ряд мемуаров политиков, осуществляв-
ших прежде восточную политику, которые проявляли большую
реалистичность в оценке минувших событий и действий отдель-
ных государственных деятелей. Более того, становилось очевид-
ным, что наблюдавшийся в изложении истории Финляндии
ультрапатриотический подход и отказ от учета реальных фак-
тов, нс вписывавшихся в их схему, стал тормозом в дальней-
шей исследовательской работе историков. В Финляндии уже
видели, что в историографии либерального направления запад-
ных стран проявилась тенденция отказа от повторения преж-
них утверждений финских историков в силу того, что новые
источники нередко опровергали существовавшие прежде пред-
ставления о важнейших событиях 30-х — 40-х годов. В газетах
Финляндии прямо высказывалось уже такое мнение: «Фин-
ским историкам не делает чести, что ревизия исторического
отображения прошлого продолжает вестить зарубежными си-
лами».2fl\
Однако прошло еще некоторое время, прежде чем появилось
первое обстоятельное исследование, посвященное взаимоотно-
шениям СССР с Финляндией в период между мировыми вой-
нами. Автором его был известный теперь историк — профессор,
дипломат, ставший министром иностранных дел и выдвигав-
шийся кандидатом в президенты страны К,ейо Корхонен. Его
труд «Финляндия в советской дипломатии от Тарту до зимней
войны» состоял из двух частей, причем вторая часть была по-
священа событиям 30 х годов, что представляло особый инте-
рес.201
Отмечая, что «об отношениях Финляндии с Советским Сою-
зом написано мало», Корхонен нс преминул заметить, что же
отчасти представляло собой написанное: «В исторических рабо-
тах имелись фактически и такие утверждения, которые показы-
вали. что авторы стремятся продолжать выполнять воинскую
обязанность периода войны в качестве защитников внешней по-
66
литнкн Финляндии».202 Так с самого начала своего исследова-
ния автор даст понять, что он не с теми из историков, которые
придерживаются воинственной позиции прошлого при рассмот-
рении внешней политики страны.
Направленность работы К- Корхонена, четко выраженная
и ее названии, требовала, вполне понятно, соответствующего
обоснования и хорошего знания российских документальных
источников. В этой связи он подчеркивал, что целью его было
рассмотреть финляндскую политику «именно под углом зрения
Москвы», поскольку «важнейшие политические инициативы»
исходили от нее, а Финляндия лишь выражала свое отношение
к ним. Реально «Советский Союз являлся для Финляндии круп-
номасштабным делом, Финляндия же для Советского Союза —
небольшим частным вопросом». Исходя из этого Корхонен хо-
тел «рассмотреть финляндскую политику Советского Союза как
часть огромного целого».203 Но опираться ему пришлось в сво-
ей работе преимущественно на финские и отчасти на немецкие
архивные документы. Введя в научный оборот неизвестную ра-
нее дипломатическую переписку Министерства иностранных
дел Финляндии, он проложил своей книгой путь к дальнейшему
серьезному исследованию советско-финляндских отношений.
Что касалось изучения российских источников, то для
К. Корхонена это оказалось весьма сложным делом. Ему при-
ходилось пользоваться в основном имевшимися в архиве МИД
Финляндии переводами материалов из газет «Правда» и «Изве-
стия». При отсутствии советских документов внешней политики
он в своем анализе событий нередко использовал такие выраже-
ния, как «вероятно», «возможно», «по-видимому» и т. п„ что
ослабляло весомость делавшихся утверждений.
Отдавая должное работе К- Корхонена как объективной
по содержанию, отличавшейся взвешенными оценками многих
событий и явлений, следует таметить, ч к» авюр все же де cip.v-
мился делать в ней заключения принципиального характера.
То, что указанная работа писалась в «эпоху Кекконбн'а»;
знаменовавшую собой успешное развитие дружественных отно-
шений с СССР, вполне можно было почувствовать из содер-
жания исследования. В нем отражалась направленность офи-
циальной линии руководства страны. Не случайно в рецензиях
на исследование К. Корхонена, опубликованных в весьма отли-
чавшихся по своему характеру финских периодических изда-
ниях, отмечалось наличие связи излагавшегося с сегодняшним
днем.204
Иногда высказываются полярные мнения об исследовании
К. Корхонена. Некоторые историки, занимающиеся проблемами
30-х годов, склонны были даже относить его чуть ли не к пред-
ставителям консервативного направления. Такое мнение выска-
зала в 1977 г. одна из ученых Эстонии, определив Корхонена в
разряд историков «правого», «реакционного» толка.205 Но ana-
s’ 67
чительная часть исследователей оценивает его работу как су-
щественный прогресс в изучении советской дипломатии?06
Для объективной оценки взглядов К. Корхонена необходи-
мо прежде всего иметь в виду, что он, в отличие от своих пред-
шественников, не склонен был всю вину за неблагоприятно
складывавшиеся отношения между Финляндией и Советским
Союзом возлагать только на восточного соседа и на проводив-
шуюся им политику. Он пришел к заключению, что финская
сторона также не может слагать с себя ответственности, по-
скольку не стремилась добиваться установления хороших отно-
шений с СССР. Такая позиция уже весьма заметно отличалась
от существовавших утверждений консерваторов.
По мнению К. Корхонена, в 30-е годы сложилось такое по-
ложение, когда «в политических кругах Финляндии не проявля-
лось желание понимать советское правительство», а в Москве,
где были явно недовольны «состоянием отношений с Финлян-
дией», истолковывали развитие событий так, что она «скрыто
находится на стороне Германии». В Хельсинки же Германию
считали своего рода «противовесом» Советскому Союзу?07 Так
К. Корхонен представлял сложную ситуацию и атмосферу кон-
фронтации между обоими соседними государствами.
Совершенно очевидно, что взгляды К- Корхонена нельзя от-
носить к консервативному направлению. В своих исследовани-
ях он выступал с либеральных позиций, отражавших взвешен-
ный подход к оценке событий прошлого, хотя для него и не
были абсолютно чужды существовавшие старые схемы изложе-
ния. I
В определенной степени последователем Кейо Корхонена
стал широко известный вскоре многими своими капитальными
трудами историк Юханн Суоми. Первой его серьезной работой
явилась книга «Фон зимней войны»?08 в которой в отличие от
исследования своего предшественника рассматривалась уже
внешняя политика Финляндии, осуществлявшаяся в 1937—
1939 гг. в отношении Советского Союза. Концептуально ее из-
ложение было близко к тому, о чем писал Корхонен, но источ-
ииковая база оказалась несколько шире, содержала ряд не
изученных и не публиковавшихся прежде документов. Исполь-
зуя материалы политических партий и их печати, Ю. Суоми
раскрыл существовавшие в Финляндии в 30-е годы взгляды и
суждения о внутренней обстановке в стране и ее внешней по-
литике. При этом в научный оборот были введены ранее за-
крытые для исследователей документы органов полиции. Это
позволило ему показать воздействие внутриполитической си-
туации, складывавшейся в стране, на внешнюю политику и
прежде всего на отношения с восточным соседом. По обстоя-
тельнее всего были исследованы материалы Архива МИД Фин-
ляндии. В данном случае он особенно внимательно изучил до-
кументы, касавшиеся переписки с финляндским представитель-
68
ством в Москве и проводившихся секретных переговорах меж-
ду финскими и советскими дипломатами по проблеме безопас-
ности в конце ЗО-х годов. Но, к сожалению, и для 10. Суоми
оказались недоступными российские архивы.
Тем не менее появление повои книги о финляндско-совет-
ских отношениях в предвоенный период явилось заметным со-
бытием в финской историографии и было в целом высоко оце-
нено в стране и за рубежом. Показательно, что через 15 лет,
в 1989 г., она вновь была переиздана. В Предисловии Ю. Суо-
ми писал: «,, Фон зимней войны" явился для меня во многих
отношениях тяжелым и по этой причине также и любимым моим
произведением».109
Ограничивая хронологически свое исследование лишь двумя
предвоенными годами, он достиг большей глубины раскрытия
событии. Этот период в восточной политике Финляндии, свя-
|анный с деятельностью министров иностранных дел Р. Холсти
н Э. Эркко, был проанализирован под углом зрения происхо-
дившей эволюции во взглядах внешнеполитического руковод-
ства и правительства в целом, когда принимались ответствен-
ные решения, являвшиеся судьбоносными на поворотном этапе
в истории многих европейских государств. Ю. Суоми считает,
что в чрезвычайно обостренной междммр мной обстановке «до-
ма точно было Финляндии скоординировать свои отношения с
Советским Союзом, то есть немного поразумнее поступить с
восточным соседом, и удалось бы тогда до минимума свести
взаимные противоречия».8,0 Иными словами, автор был далек
от того, чтобы создавать у читателя односторонние представ-
ления негативного характера, касающиеся Советского Союза,
। подводил своим анализом к важному выводу: в конце
Ю-х голов не существовало фатальной! неизбежности возникно-
вения войны с СССР. Таким образом, с появлением данного
исследования либеральное направление в финляндской историо-
графии заметно усиливалось.
Но фактически книги К. Корхонена и Ю. Суоми, положив-
шие хорошее начало в процессе объективного изучения восточ-
ной политики Финляндии в 30-е годы, оказались единственны-
ми работами фундаментального характера и в последующее
время. Вместе с тем само их появление на рубеже 60—70-х ro-
ton дало в целом серьезный толчок к дальнейшему переосмыс-
гению финляндской внешней политики межвоенного периода и
по своей сути определило главенство либерального направле-
ния. Тормозило же этот процесс во многом крайне слабое ис-
пользование финскими историками советских документальных
источников. Даже те документы, которые уЖс были изданы к
пому времени в СССР относительно советско^Ьинляндских от-
ношений, не находили существенного отражения'# работах фин-
ских историков, что делало их уязвимыми в сиду односторон-
ности подхода.
69
Тем не менее уже созданная монографическая база способ-
ствовала углубленной работе исследователей, которые занима-
лись изучением отдельных смежных проблем, связанных с меж-
военным периодом. Как отмечал историк Т. Вихавайнен. иссле-
дование, проделанное К. Корхоненом н 10. Суоми, «принесло
большую пользу в выяснении судьбоносных периодов финлянд-
ской истории». И все же он вынужден был признать то су-
щественное обстоятельство, что «академическое историческое
исследование не являлось такой силой, которая позволяет до-
стигнуть успеха в воздействии на общественное мнение».211
Такое суждение тем более было правильным, поскольку в Фин-
ляндии сохранилась поляризация мнений при оценке отношений
к Советскому Союзу в прошлом. Это, естественно, находило
отражение и в позиции финских историков, в приверженности
их консервативным или либеральным взглядам.
Для продолжавшегося в целом процесса изучения историка-
ми внешней политики Финляндии в период между мировыми
войнами было характерно то, что одна часть из них сосредото-
чивала свое внимание лишь на отдельных ее сторонах, ограни-
чиваясь небольшими публикациями, а другая занималась раз-
работкой комплексных проблем, где затрагивались интересую-
щие нас вопросы. Дальнейшего же обстоятельного анализа во-
сточной политики Финляндии в 30-е годы не делалось.
Но так или иначе, говоря о вкладе в исследование финлянд-
ской политики по отношению к СССР в межвоенный период,
нельзя не отметить имена ряда историков и их работы.
Одним из известных среди них является профессор Мауно
Яскеляйнен, внимание которого долгое время было сосредото-
чено на событиях начала 20-х годов. В результате им был на-
писан ряд работ, относящихся к этому времени.212 Но к началу
70-х годов он предпринимает усилия, направленные на исследо-
вание внешней политики страны в более широком плане — меж-
ду мировыми войнами. При этом Яскеляйнен пытается решить
поставленную задачу необычно — с позиции того, что происхо-
дило вплоть до 1938 г. в парламенте.213
При рассмотрении событий конца 30-х годов М. Яскеляйнен
обращает внимание на то. что внутренняя обстановка в стране
была довольно благоприятной для принятия взвешенных внеш-
неполитических решений, поскольку ее нс сотрясали ни полити-
ческие, ни экономические кризисы И тем не менее для Финлян-
дии «заключительный итог внешнеполитического десятилетия
не был удачным». Причиной того, объясняет автор, являлось
обострение международной напряженности, которая «заставила
приступить к переоценке прежних концепций, сообразуя их
с жесткой, холодной реальностью». Считалось, что в первую
очередь следовало это сделать по отношению к Советскому
Союзу. Однако, указывается в работе, «внешнеполитическое ру-
ководство Финляндии не сумело полностью осмыслить это» а,
70
<v*(c того, не смогло разобраться в целях политики советского
|о мшодства по отношению к Финляндии.214 Из изложенного
iHi iCH критический подход Яскеляйнена к действиям финского
руководства, которое, как можно понять, не использовало имев-
шихся возможностей, чтобы избежать военного столкновения
»• СССР.
Если Мауио Яскеляйнен попытался рассмотреть внешнюю
Политику страны в обстановке обострившеплмеждународного
положения, исходя из исследования парламентской ситуации,
ю известный военный историк Хельге Сеппяля подошел к этому
г иной стороны — стремясь выяснить, насколько продуманным
1 определявшийся руководством праны курс с учетом воен-
но стратегических соображений. Перу X. СеппяляГ возглавляв-
шему военно-исторический отдел в генеральном штабе финской
йрмни, принадлежит ряд обстоятельных работ, в которых рас-
। чатриваются проблемы обороны страны в предвоенный период,
участие ее во второй мировой войне и вопросы военной подн-
ижи в целом 2,5 Он высказывает довольно любопытное мнение
а степени компетентности руководителей Финляндии, когда рас-
сматривает их позицию в связи с выдвинутым советской сторо-
ной предложением, касавшимся решения проблемы безопас-
ности Ленинграда. «Для финских руководителей, по-видимому,
нс были ясны стратегические взгляды» СССР, пишет Сеппяля,
I ле опасались не Финляндии, а «возможной агрессии через ее
территорию», что «с позиции крупной державы это может быть
вполне понятно, так как опыт уже показывал, что небольшие
государства не в состоянии отразить нападение крупной дер-
жавы».21* ---------
X Сеппяля дает, таким образом, понять, что особое страте-
(нческое положение Финляндии, сложившееся в связи с бли-
зостью ее границы к жизненно важным центрам СССР, явля-
лось весьма острой проблемой для него, и финские руководн-
н .nt должны были учитывать эго, внося соответствующие кор-
рективы в свои действия при осуществлении внешней политики.
• того, однако, не произошло в момент начавшегося обострения
международных отношений в конце 30-х годов. «В тупик завело
осенью 1939 г., — считает Сеппяля, — скорее всего то, что госу-
(арственно-политическое руководство Финляндии недостаточно
вникло в военную стратегию». По его мнению, у советских дип-
оматов было «намного лучше представление о стратегических
вопросах, чем у финнов».2’7
Заметим, что взгляды X. Сеппяля встречают нередко у ряда
историков Финляндии несогласие и решительные возражения,
причем исходят они не только от сторонников консервативного
направления
При рассмотрении отдельных проблемных вопросов восточ-
ной политики Финляндии 30-х годов особого внимания заслу-
живает работа исследователей отделения политической истории
71
университета города Турку. Можно с достаточным основание*
называть этих историков, группировавшихся вокруг известной
в Финляндии специалиста в области внешней политики профес
copaJOxaHH Пааснвирта, Туркуской школой.
Самому Ю. Пааснвирта принадлежит ряд серьезных трудов
посвященных внешней политике Финляндии периода межд;
двумя мировыми войнами.1,8 Несомненный интерес представ
ляет его последнее большое исследование обобщающего харак
тера «Финляндия и Европа. Ранние годы независимости. 1917—,
1939». Говоря о направленности этой работы, Ю Пааснвирта
писал: «При обзоре финской внешней политики и международ*
ных отношений в этот период внимание нс сосредоточивалось
исключительно только на политических отношениях, как этс
делалось довольно традиционно в исследованиях».2,9 Проблемы
внешней политики рассматривались широко —в комплекс
с внутренней обстановкой в стране, состоянием се обороны, тор(
говых, культурных и спортивных связей с зарубежными стра<
нами.
Для понимания отдельных аспектов восточной политики Фин-
ляндии важны были приводившиеся сведения не только о том,
что непосредственно касалось отношений с СССР, но и неиз-
вестные ранее факты о сотрудничестве с Германией, Англией,
Францией, Швецией В этом смысле у Ю. Пааснвирта источни-
ковая база была довольно обширная. Для своего исследования
он использовал максимально не только фонды финляндских
архивов, но и 12 зарубежных, прежде всего Лондона, Парижа,
Бонна и Стокгольма.220 К сожалению, документов российских
архивов в его распоряжении также нс было. Даже материал
советской периодической печати почти не привлекались. В сил
этого восточная политика Финляндии не получила должной
анализа в его работе.
В исследованиях более МОЛОДЫХ представителей историков
Туркуской школы вопросы внешней политики Финляндии в 20-
30-е годы нашли свое отражение прежде всего при рассмотре
нни проблем взаимоотношения общества и государства. При
этом выяснение влияния политических партий и средств массо-
вой информации на формирование политических взглядов пасе
ления страны являлось одним из главных направлений в иссле
лованиях 224 В частности, несколько работ было посвящено рас-
смотрению роли одной из весьма крупных парламентских пар,
тий —Аграрного союза, как во внутренней жизни Финляндии:
так и в формировании ее внешней политики. Некоторые другщ
исследования посвящались показу зарубежной печатью един-
ства и стойкости финского народа.
Историк Тимо Сойкканен, относящийся к этот! школе, подго-
товил весьма объемный труд, представлявший диссертационно!
исследование, вызвавшее оживленную дискуссию как при ее за-
щите, так и в печати.222 Касаясь восточной политики Финляи-
(ми п предвоенные годы, он определил ее как одну нз главных
- in । авляющих внешнеполитической деятельности страны. Но,
tiu его мнению, совершенно недопустимо «проецирование внеш-
ней политики периода, последовавшего за окончанием второй
мировой войны, на 1930-е годы». Подобный подход, считал он,
ведет, с одной стороны, «к ошибочному объяснению периода
меж ду мировыми войнами, а с другой — может создать такое
представление, что „ошибка" заключалась не только в Финлян-
И1И».223 Мысль автора, как можно понять из его книги, своди-
ки ь к тому, что руководство страны стремилось проводить
гною собственную внешнюю политику и отвечало за ее резуль-
таты только само. Судьба страны, как следовало из этого, нахо-
дилась в руках правительства Финляндии, и оно решало про-
блемы внешней политики, исходя лишь из интересов своего
государства.
О самой сущности внешней политики Финляндии 30-х годов
Сойкканен говорит как об антикоммунистической по своей на-
правленности. имевшей задачу «обеспечения защиты от идеоло-
। ин Советского Союза». Соответственно деятельность левых сил
Финляндии истолковывалась «как антипатриотическая и на-
правленная против самостоятельности страны».224 Вообще
ангору была присуща смелость и откровенность в высказыва-
нии своих суждений. Его. однако, критиковали (оппоненты при
чините диссертации) за отсутствие в работе ясности относи-
к-льно степени влияния конкретных лиц нз высшего политиче-
кого и военного руководства на формирование внешнеполити-
ческого курса страны. Возможно, имелся в виду не узкий, а ши-
рокий круг таких деятелей, поскольку им были определены
главные ответственные руководители (Маннергейм, Свннхувуд,
Паасикнви, Кивимякн, Каяндер. Холсти, Эркко, Таннер), кото-
рые прежде всего формировали внешнеполитический курс Фин-
1ЯНДИИ на определенных этапах рассматривавшегося периода^
Вообще для финских историков характерно особое внимание
к известным в стране государственным и военным деятелям.
О многих из них написаны довольно солидные труды. Часть нз
них работ непосредственно относится к деятелям, сыгравшим
важную роль в осуществлении восточной политики Финляндии
в 30-е годы. Больше всего историков интересовала личность
маршала К. Г. Маннергейма.225
В этом смысле весьма серьезную исследовательскую работу
проделал хельсинкский историк Карн Селен, написавший две
книг пшенные проблемам политики безопасности Финлян-
дии в 30-е годы,226 в которых особое внимание уделил раскры-
гню роли руководителя Совета обороны страны К Г. Маннер-
гейма.
К Селен основательно изучил одну из недостаточно извест-
ных сторон состояния дел в высших эшелонах власти: в конце
30-х годов проявился различный подход к решению проблемы
73
72
безопасности страны у Маннергейма и у государственно полити-
ческого руководства. «Маннергейм не верил в сохранение мира
в Европе. Правительство же верило в мир и нс видело причины
для раздувания бюджета на оборону».227
В процессе исследования проблемы безопасности страны Се-
лен углубляется непосредственно в область внешней политики
межвоенного периода. Здесь главным объектом его внимания
является восточное направление. «Первостепенной заботой,—
пишет он, — было обезопасить себя от угрозы с востока, а вс<
другие примыкавшие к этому вопросы имели уже подчиненное
значение». В целом, указывал он в данной связи, «внешняя по
литнка Финляндии в период между воинами была преимуществ
венпо восточной политикой, строившейся во всех отношениях
исходя прежде всего из наличия угрозы с востока и необходим
мости обеспечения своей безопасности от нападения Советского
Союза».22’
Хотя личности Маннергейма Селен уделяет наибольшее вни-
мание, его интерес обращен также и к министру иностранных
дел Хакцелю, чья деятельность не была еще в достаточной мере
изучена. Из исторических же событий он весьма внимательно
анализирует все то, что происходило в международных отно-
шениях в 1931—1936 гг., т. е. в период, который менее всего
рассматривался финскими историками, ио являлся весьма слож-
ным, особенно когда после прихода фашистов к власти в Гер-
мании зона Балтийского моря стала превращаться в район на-
раставшей международной напряженности Учитывая, что Фин-
ляндия стояла тогда перед определением своей внешнеполитьн
ческой позиции. Селен уделяет значительное внимание появляв-
шейся у финского руководства тенденции избрать просканди-
навскую ориентацию и отмечает, что военная сторона сотрудни-
чества стран Северной Европы представляла особую важность
Воспользовавшись документами ряда архивов Финляндии,
Швеции и Англии, Селен смог в своих исследованиях раскрыть
в определенной мере такие вопросы, которые прежде не был!
в поле зрения историков. В большей степени это относилоп
к тому, что делалось в Финляндии в области безопасности как
по линии военной, так и внешнеполитической. Вопросы восточ-
ной политики также оказались в данном случае в центре вни-
мания. Селен, несомненно, принадлежит к числу тех исследова-
телей, которые стоят на либеральных позициях
Завершая этим обзор наиболее важных трудов историков
с 60-х п до начала 90-х годов, можно прийти к заключению, что
либеральное направление завоевало ведущее положение в фин-
ляндской историографии по проблемам внешней политики деся-
тилетнего периода, предшествовавшего второй мировой войне.
Укажем вместе с тем, что к числу отмеченных выше работ
можно отнести и многочисленную литературу научно-био-
графического характера, раскрывающую деятельность ряда лиц,
74
•нршших важную роль в Финляндии 30-х годов,22’ а также
hi п'.п.ные исследования историков, затрагивающие частные во-
11|1<н ы событий финляндской внутренней и внешней политики в
Kin период.230
Общим для исследователей либерального направления янля-
Л1н >• стремление объективно оценить проводившуюся руковод-
имом страны внешнюю политику между двумя мировыми вой-
ннмн, рассмотреть на основе критического анализа наиболее
Шественные стороны взаимоотношений Финляндии с другими
11ранами и прежде всего со своим восточным соседом. При этом
н центре внимания было обоснование абсолютной самостоятель-
на in финского руководства в принятии нм решения при опре-
делении курса, которым должна была следовать страна в скла-
дмнавшейся международной обстановке. В «нейтрализации во-
•ИНОЙ угрозы» со стороны СССР путем использования благо-
приятных политических и дипломатических возможностей в от-
иг п.ные периоды времени виделась историкам важная задача
иношней политики Финляндии в 20—30-е годы. ____
Между тем ясной оценки, насколько реалистичной была по-
11Н1К.Ч финляндского государства в тот период в отношении I
СССР. историками либерального направления все же нс дава-
• I. В известной мере это являлось следствием того, что оста-
м юсь невыясненным окончательно и документально не под-
денным, имелись ли у .Чосквы конкретные планы, пред-
|явшне собой опасность для независимости государства
Процесс поиск1ГбТ5ёта на этот вопрос активизировался с от-
крытием доступа к ранее засекреченным документам советских
архивов. Вместе с тем у части финских историков стало наблю-
1нг|.ся желание вновь вернуться к поднимавшейся в прошлом
и ме об «агрессивных замыслах СССР». Наибольшее оживление
и «том направлении проявилось в связи с отмечавшимся 50-лс-
нем «зимней войны*. По ряду публикаций в Финляндии стало
шчетно ощущаться определенное возрождение прежнего кон-
гряативного духа в финской историографии. Такое проявление,
ипжно сказать, неоконсерватизма по сути своей сводилось
к леланию оправдать политику Финляндии межвоенного пс-
рнода, показав ее безупречность, и утвердить правильность те-
нь а о действительном существовании угрозы для страны £ во-
зя в 30-е годы. 7 ________
оконсервативное течение не приобрело ярко выраженного
К 'рактера. Представители его былиттз «либералов» и сами себя
in считали консерваторами, не принадлежа к тому старшему
поколению историков, которые группировались вокруг А. Кор-
онена. Но «молодые» явно унаследовали консервативио-пат-
|||||Ц|1ческие представления своих предшественников, перенося
и» на почву исследуемых событий в новых условиях.
Касаясь проявившегося неоконсерватизма,, важно иметь в
«иду следующее. Концепция А^Корхонсна и его последовате-
75
лей глубоко укоренилась в финской исторической науке и про
сто так уйти в прошлое не могла. Попытки модификации теа
рии «сплавного бревна» время от времени наблюдались, вызы
вая удивление или едкую иронию.831 Вместе с тем все ж!
у ряда исследователей, которых нельзя отнести к консервато
рам, иногда проскальзывали мысли, сходные со взглядами
Л. Корхонена. Так оценивал по крайней мере профессор М. Еки-
нии высказывания известного многими своими работами иссле*
дователя О. Маннинена в ходе дискуссии на страницах фин]
ляндского исторического журнала,238 хотя и вызвал возражение
с его стороны. 1
Однако нельзя не учитывать процессы, которые наблкм
дались во второй половине 80-х годов в Советском Союзе,
когда в условиях происходившего широкомасштабного пере^
осмысления его истории подвергалась острой критике внешняя
политика СССР в предвоенный период. Это относилось и к его
отношениям с Финляндией. Такой поворот вызвал и соответст-
вующий резонанс у финских исследователей, выразившийся в
в резком осуждении СССР и его руководителей в связи с собы-
тиями «зимней войны». Тема «советской угрозы* Финляндии в
30-е годы приобрела особое звучание.
К тому же наблюдалось весьма поощрительное отношение в
Финляндии к тем российским историкам, которые выступали
с «разоблачениями», касавшимися предвоенной политики СССР.
Хотя в публикациях или устных выступлениях такого рода про-
являлась некомпетентность, слабая осведомленность в фактиче-
ском ходе событий или даже нелепые ошибки в силу незнания
отдельных фактов, тем не менее в финских научных изданиях
можно было встретить благожелательного характера отзывы
о таких авторах-«разоблачнтелях», а то и перевод на финский
язык их «материалов».833
В периодической печати Финляндии все чаще стали появ-
ляться «сенсации» историков об «агрессивных» военных замыс-
лах СССР, относившихся теперь не только к 30-м голам. Одна
нз ведущих финских газет поведала читателям о плане совет-
ского командования 1940 г, предусматривавшем осуществить
захват Аландских островов. С искажением сущности вопроса
об этом последовало затем и сообщение в российской печати.134
Осуждая погоню историков за сенсациями, известный фннскиц
профессор Осмо Юссила писал, что следует заниматься тща-
тельным исследованием документов, а не стремиться добыть
что-либо сенсационное нз ранее закрытых фондов архивов
с целью ошеломить своей публикацией.835
Мысль, высказанная О. Юссила, весьма важна в связи
с расширившимся доступом к ранее закрытым документам Со-
ветского Союза. Изучение их в совокупности позволяет, в част-
ности. при исследовании восточной политики Финляндии полу-
чить объективный ответ на вопрос о том, каковы были интересы
76
сойетской стороны в отношении своего северного соседа. Это
касалось и появившихся «новых открытий» такого рода, что в
политике по отношению к Финляндии СССР проявлял не стрем-
ление достигнуть решения проблемы своей безопасности, а имел
желание за счет приобретения финских территорий разрешить
имевшиеся у него экономические трудности.236 -------------
Своеобразным подведением итога длительному процессу ис-
н юваннй можно считать появление обобщающего труда, свя-
швающего в единое целое события 30—40 х годов. Это было
издание капитальной работы «Нация в войне», написанной кол-
лективом авторов под руководством профессора Олли Вехвн-
ляйнена.237 В ней аккумулировались последние достижения ис-
следователей. —
Естественно, что на этом не поставлена последняя точка.
В самом начале первого тома было сказано, что авторы ечк-
гают своей задачей объяснить прежде всего, «как Финляндия
оказалась в войне в 1939 году» и были ли у нее в 1938—1939 гг.
• неиспользованные возможности, чтобы избежать .зимней вой-
ны"».23’ Прямого ответа на это в книге, однако, нет. Излага-
ется только развитие событий, из которых читатель сможет сде-
лать заключение, что Финляндия предпринимала усилия, чтобы
избежать конфронтационных ситуаций, но сама международная
обстановка складывалась так, что втянула ее в пучину войны.
В труде тем не менее содержится важное положение, которое
следует, очевидно, отнести и к выводу, касающемуся восточной
политики Финляндии на будущее: «Достижение безопасности
надо искать не в поддержке с запада или с юга, а в признании
фактов и стремлении к такому взаимопониманию с Советским
Союзом, которое будет соответствовать выгодам для обоих».23*
Если анализировать в итоге результаты изучения историка-
ми проводившейся Финляндией в 30-е годы восточной политики,
ю можно сделать уже по крайней мерс два весьма существен-
ных вывода. Во-первых, у исследователей различных стран нет
особых разногласий по поводу того, как оценивать действия
финского руководства в сложный период, предшествовавший
второй мировой войне. Безусловно, судьба Финляндии не была
заранее предопределена ведущими государствами мира, и фин-
ское руководство осуществляло в меру своих возможностей не-
зависимую политику. Хотя требовалось считаться все больше
с происходившими переменами в международной обстановке,
строя сбалансированные отношения между Западом и Востоком.
Но при всем этом противостояние Советскому Союзу как потен
циальному противнику сохранялось, что так или иначе чувство-
валось в восточной политике Финляндии Во-вторых, нз рассмот-
ренной литературы зарубежных стран всегда следовало, что су-
ществовавшее в советской историографии утверждение о спро-
ноцировании Финляндией в ноябре 1939 г. воины с СССР явля-
ется несостоятельным Российскими историками признана в ко-
77
нечном счете ошибочность этой позиции и подтверждено, чп
акт агрессии по отношению к Финляндии был совершен с сове!
ской стороны. К тому же признано, что события 1939—1940 га
между Финляндией и СССР являлись не вооруженным кои
фликтом, а войной, протекавшей с большим напряжением дя
обоих государств.
Но наряду с указанными выводами следует также заклю
чить, что в рассмотренной литературе остались без ответа нека
торые важные вопросы. До конца не определены этапы в раз
витии отношений между Финляндией и СССР в период 30-х га
дов, приведших к войне, а также степень влияния при Этом н
них ведущих мировых держав и прежде всего Германии. Pad
сматривая проблему безопасности Финляндии, историки и!
внесли ясность в то, в какой мере являлась реалистичной кон
цепция, выработанная Финляндией в данном вопросе, и в ками
мерс финские руководители, с одной стороны, и советские —1
другой, были способны понимать друг друга в то время. К том
же противоречивыми оказались мнения исследователей npi
оценке, существовала ли реально военная угроза для Финлян
дни с востока.
Совершенно очевидно, что с появлением большего количеств
источников историкам откроется широкое поле деятельност
для глубокого исследования рассматриваемой проблемы. Конеч
но, не на все вопросы могут быть найдены исчерпывающие О1
веты. Возможна и дальнейшая поляризация взглядов исторг
ков. Но научные поиски должны продолжаться.
Вместе с тем они необходимы и в интересах того, чтобь
зная уроки прошлого, успешно строить между обоими сосе;
ними государствами новые, добрые отношения. Спустя десят
лет после окончания второй мировой войны Ю. К. Паасикив
говорил; _<Самым важным было то, что удалось наладить огне
шения с нашим восточным соседом?/. Нашим стремлением был<
принимая во внимание требования географического положени
Финляндии и уроки истории, найти политику, которая соответсм
вует интересам обеих стран...» 240/
Но прежде всего для глубокого осознания прошлого проелг
дим шаг за шагом, как развивался политический процесс, npi
ведший к драматическим событиям.
Глава 2
ПОСЛЕ ПРОВОЗГЛАШЕНИЯ МИРА
Холодное соседство
Вечером 14 октября 1920 г, в эстонском городе Тарту в ре
горанё «Автомат» состоялся банкет по случаю подписанного в
»тог день Советской Россией и Финляндией мирного договора.
||вершив исключительно трудные переговоры, продолжавшиеся*-
почти четыре месяца, участники заключительной торжественной
111 Гречи провозглашали тосты за развитие в дальнейшем добро-
оеедских отношений между обоими государствами, отдавали
должное значимости первого шага, сделанного в этом направ-
лении.
Устранялись ли, однако, противоречия, проявившиеся в ходе
проходивших переговоров? Как показали дальнейшие события,
и и остались. Да это понимали и подписывавшие договор чле-
ны телегаций, которые возглавлялись дипломатом Я А. Берзи-
ным, ставшим вскоре первым советским полпредом в~Хельсин- "
•«и, и известным государственным деятелем Ю. К Паасикиви,
и лившимся ранее премьером финского правительства. По су-
ществу же своему заключенный договор выходил за рамки его
н (Звания, поскольку рассматривавшиеся тогда проблемы были
шире, чем достижение мира (к тому же между обеими стра-
мн юридически не было состояния войны). Дело заключа-
юсь в подведении черты под тем ненормальным положением,
которое продолжало сохраняться после провозглашения Фин-
।тдией в декабре 1917 г. своей независимости и отделения ее
I России. Остались не урегулированными территориальные,
имущественные, финансово экономические и другие вопросы.
Особенно острой была проблема границы между обоими госу-
। фетвами. С советской стороны считалось неприемлемым и
паевым, что она должна была проходить в непосредственной
близости от Петрограда, а представителей Финляндии не удо-
влетворяло то обстоятельство, что Восточная Карелия входила
и состав Советской России. .Требовали от нас, — говорил в
79
Петрограде 3 декабря 1920г. член советской делегации
П. М. Керженцев, — чтобы мы отдали ей (Финляндии. — В. Б.)
не только всю Восточную Карелию, включая всю нашу желез-
нуюдорогу на Мурман, но даже Кольский полуостров, т. е.
лучшую часть нашего северного побережья».1 К тому же фин-
ляндские представители считали, что мирный договор должен
был урегулировать вопрос о положении ингерманландского на-
селения — жителей Петроградской губернии финской нацио-
нальности? I
Добившись тем не менее в ходе мирных переговоров удовле-
творения требования о границе на Карельском перешейке по
реке Сестре и передачи Финляндии в Заполярье района Печен-
гн, финская делегация сочла достигнутое значительным успе-
хом. Но, как признал\впоследствии Ю. К Пааснкнвн, установ-
ление границы вблизи Петрограда явилось одной «из многих
ошибок, допущенных при заключении мира в Тарту», поскольку
она «была пригодна в качестве границы между различными
территориями одного и того же государства, ио она не подхо-
дила в качестве границы между двумя суверенными государ-
ствами...» ' Такое же мнение высказывал почти четверть века
спустя известный финский государственный деятель А. Хзк-
цель. Он утверждал, что Финляндией в 1920 г. была допущена
ошибка, когда она не сделала территориальной уступки России
на Карельским перешейке в районе побережья Финского за
лива,4
Что касалось позиции в отношении Советской Карелии, т<
Тартуский мирный договор был проигнорирован, когда вскор<
после его заключения с финской стороны начали предпринн
маться вооруженные вторжения на ее территорию с целью ре
шення этой проблемы ch.hohJ В 1921 — 1922 гг. частям Красно!
Армии пришлось вести боевые действия для ликвидации фин
ских отрядов, глубоко вклинившихся на территорию Карелии
и восстанавливать государственную границу. В результате по
требовалось подписание в июне 1922 Г- особого советско-фий
ляндского соглашения о мероприятиях, обеспечивающих непри
косновенность границы между обеими странами.5
Таким образом, отношения между Советской Россией и Фин
ляндией стали входить в нормальное русло не сразу после Тар
туского мира, а лишь спустя полтора года. Фактически имени!
1922год стали считать в Финляндии временем «перелома в фин
ляндской внешней политике».6 Позади остался период остро!
конфронтации с восточным соседом и боевых действий в погра
личных районах обоих государств. Финляндия начала осушест
влять новый курс, предусматривавший отказ от нспользованш
силовых методов и переход к проведению в политике безопас
ности «принципиальной оборонительной линии».7 В обзора:
международного положения, составленных в середине 20-х го
дов в финском Министерстве иностранных дел, отмечалось
80
к частности, что «отношения Финляндии с Советской Россией
Р’ шивались довольно содержательно. При этом подчеркива-
лось, что «никаких существенных противоречий или конфлик-
lon, которые происходили в прошлые годы, теперь не было» *
Что же способствовало такой перемене во внешней политике
Финляндии?
Прежде всего это было связано с переключением внимания
руководства страны на решение внутренних проблем. Но име-
лись и весьма важные факторы внешнеполитического характе-
ра, связанные с тем, что в обстановке упрочения положения Со-
ветской России на международной арене, когда ведущие евро-
пейские государства устанавливали с Москвой торговые, а за-
тем и дипломатические отношения, для Финляндии было уже
«неудобно» оставаться на неизменно жестких позициях по отно-
шению к восточному соседу. К тому же в Хельсинки не могли
не видеть, что советское руководство сосредоточивает свое наи-
большее внимание на политике, связанной с установлением
сотрудничества с крупными державами Европы, и рассматри-
вает свои связи с Финляндией как нечто второстепенное. Не
находила заметной поддержки на Западе также прежняя ли-
ния финского руководства, проявлявшаяся в поощрении нацио-
налистических устремлений при осуществлении восточной поли-
тики 9 Идти Финляндии на осложнение отношений с Москвой
было бы в складывавшейся обстановке очевидным просчетом.
Отходя от жесткого курса в своей восточной политике, пра-
вительство Финляндии должно было сделать выбор, как следо-
вало поступать дальше. Имелось по крайней мере три возмож-
ных пути действовать в интересах бесконфликтного последую-
щего развития страны, решая проблему ее безопасности. Один
из них требовал пересмотра в корне своей политики и избрание
курса на нормальное деловое сотрудничество с восточным со-
седом, другой мог заключаться в провозглашении строгого ней
тралитета и, наконец, третий — в выборе ориентации на ведущие
государства Запада для военного противостояния Советской
России с их помощью. По мнению академика Ю. Илвессало,
который рассматривал возможности такого выбора, «две пер-
вых альтернативы можно было пытаться решить одновременно,
но третья должна была осуществляться независимо от них».'0
Однако хотя финское руководство отходило от осуществле
ния конфронтационной политики по отношению к Советской
России, тем не менее в стране сохранялись силы, побуждавшие
к дальнейшему проведению прежнего курса. Они находились
при этом в близких к правительству кругах, среди армейского
руководства и националистически настроенных слоев интелли-
генции. Там еще в большой степени господствовала велнкофин-
ляндская идея, реализовать которую мыслилось путем присо-
единения территорий за пределами восточной границы, где про-
живали, как выражались в то время, «соплеменники». Прежде
f, Зака» № 1W
81
всего имелись в виду Восточная Карелия и часть Петроград-
ской губернии. Как указывает историк Охто Маннинен, идея
великой_Финлянднил>1 получившая широкое распространение в
20-е годы, наиболее активно проводилась целым рядом органи-
заций: Академическим Карельским обществом, Комитетом Ка-
рельского национального союза Восточной Карелии, Союзом ан-
германландцев, Союзом независимости, Фипнофнльским союзом,
а также ветеранскими военными организациями — Союзом
фронтовиков Освободительной войны и Союзом воинов-сопле-,
.менников Финляндии. Наряду с великофинляндской идссй_и
। к отечеству они настойчиво внедрялн_в-свамание ш
ления ненависть к русским11
• Такой направленности в деятельности указанных организа-
ций соответствовала и линия, которая осуществлялась в обла-
сти военной политики, исходившей нз того, что потенциальный
противник находится па востоке. В оперативном плане, состав-,
ленном финским командованием в начале 20-х годов и оконча-
тельно утвержденном в 1926 г.,>Советский £оюз рассматривался
как вероятный противник в случае возникновения войны Впо-
следствии. в 1934 г., существовавший план был переработан
учетом происшедших перемен в международной обстановке.
При этом финское командование предусматривало возможность
ведения боевых действий как в пределах своих границ, так и в
случае необходимости на советской территории. В обоих слу-
чаях имелось в виду, что операции могут осуществляться либо
в благоприятных для Финляндии условиях—при поддержке
держав Запада или в невыгодной обстановке, действуя лишь
собственными силами.12 Карельский перешеек рассматривался
при этом в качестве основного района, где могут вестись бое-
вые операции. Поэтому развернулась активная работа по обо
рудованию его территории как возможного театра военных дей-
ствий. сооружалась система < тельных укреплений, полу-
чивших впоследствии название «линии .Маннергейма».
Советская разведка была достаточно хорошо осведомлена в
это время о многом из того, что делалось в Финляндии в воен-
ном отношении, и докладывала эти сведения руководству стра-
ницу Москвы были необходимые ей глаза и уши в Финлян-
дии», — писал К. Корхонен.13 По своему характеру разведыва-
тельные донесения содержали оценку военно-политического по-
ложения Финляндии, состояния ее вооруженных сил, настрое-
ний населения страны, хода строительства военных объектов 14
и другие данные. Особое значение придавалось сбору информа-
ции об укреплениях, возводившихся между Финским заливом и
Ладожским озером,, В 1924 г. в Москву поступило, в частности,
донесение из Хельсинки, что предполагается «создать на Ка-
рельском перешейке такой рубеж, о который сломал бы зубы
враг раньше, чем он смог бы его разгрызть».15 Изучая такого
рода сведения, в советских руководящих, дипломатических и
82
военных кругах не склонны были делать для себя оптимисти-
ческих выводов. В одном из обобщающих документов ВМФ
приходили к заключению, что «в своих отношениях к СССР
Финляндия продолжает вести политику изоляции страны» от со-
ветского государства и считает его «единственным своим веро-
. ним противником».1® ___________>
Вместе с тем определенная мирным договором граница в
ipex десятках километров от Петрограда вызывала постоянную
озабоченность с советской стороны. Военное командование при-
шло к выводу о необходимости создания к северу от города
системы надежных долговременных укреплений, охватывающих
широкую полосу территории от Финского залива до Ладож-
ского озера. План создания их был разработан под непосред-
ственным руководство*! М. Н. Тухачевского и уже в 20-е годы
стал осуществляться.17 (Система строившейся обороны получила
наименование ♦KepcnbtlUim 4'крел аки кого района».
При создании такого оборонительного щита к северу от Ле-
нинграда учитывалась уже не столько военная опасность со
стороны самой Финляндии, сколько возможность агрессии про-
ив СССР через ее территорию крупных держав Запада.
Естественно, в советских дипломатических и военных кругах
анализировали позицию, которую занимала Финляндия в отно-
шении других стран Запада. Ориентация Хельсинки на Фран-
цию считалась маловероятной. По поступавшим в Москву раз-
ведывательным данным французско-финские военные контакты
расценивались как весьма слабые. В одном нз донесений, на-
правленном из Хельсинки в июне 1924 г., совершенно опреде-
ленно утверждалось, что Франция «не имеет пока здесь
(в Финляндии. — В. Б.) успеха».’*
Что касалось Германии, то у советского руководства склады-
валось мнение о сохранении к Берлину у Финляндии «горячих
чувств»,19 проявившихся еще в 1918 г., когда немецкие экспедн^
ционные войска, действовавшие на финской территории, по-
могли подавить там революцию. Согласно разведывательным
данным начала 20-х годов отмечались немецкие связи с фин-
ским «шюцкоровским движением», активная роль офицеров и
генералов вооруженных сил Финляндии «германской выучки»,
а также наличие контактов между обеими странами в области
культуры.20
По такая информация не вызывала в Москве отрицательной
реакции. По оценке находившегося там финляндского предста-
вительства, советское руководство выражало даже удовлетво-
пение состоянием германо-финских отношений.21 И это было
вполне объяснимо. Веймарская Германия шла по пути тесного
сотрудничества с Советской Россией на основе заключенного
В 1922г. Рапалльского договора. Советское правительство не
видело какой-либо опасности с германской стороны. Германо-
финское сближение даже в военном отношении не вызывало
6’
83
тревоги, поскольку не могло существенно повлиять на усиление
боевого потенциала вооруженных сил Финляндии: немецкая ар-
мия и военная промышленность Веймарской республики нахо-
дились в крайне ослабленном сосюянии после подписания Вер-
сальского мира^
Представление о «горячих чувствах» Финляндии к Германии
было, видимо, преувеличенным. Сошлемся при этом на мнение
историка Кари Хелена. Он склонен считать, что. несомненно,
финско-германские отношения были «добрыми н корректными»,
но все же «не слишком теплыми».11
Сам процесс сближения между Германией и Советской Рос-
сией вызывал в финских влиятельных кругах явное недоволь-
ство действиями Берлина. Это настроение проявляли и видные
дипломаты. В 1923 г. Рудольф Холстн выразил свою позицию
так: «Поскольку Германия ни в коем случае не выступит в под-
держку финнов против России, а будет стремиться сотрудни-
чать с Советским Союзом, препятствуя усилению позиции Фин-
ляндии. .. то с точки зрения Финляндии германо-российское
сближение является исключительно отрицательным явле-
нием».23
На деле в 20—30-е годы в треугольнике отношений Мо-
сква— Берлин — Хельсинки восточная политика Финляндии во
многом зависела от позиции Германии. Финские руководители
хотели видеть Германию в качестве противовеса Советскому
Союзу, нейтрализующему возможное возникновение угрозы
с его стороны.1 В этой связи на данном этапе, отмечал К. Кор-
хонен, «политика Германии в отношении Советского Союза до-
ставляла каждый раз финнам горькое разочарование».24 Бл •-
гожелатсльный по отношению к СССР курс Веймарской рсспуб
лики выбивал почву из-под ног у наиболее воинственно настро
енной части тех в Финляндии, которые неизменно ориентирова
лись на активные действия против восточного соседа при опоре
на Германию. Теперь же надо было считаться с позицией Бер-
лина. В такой ситуации и продолжали «господствовать тради-
ции дружбы финских правых с Германией, существовавшие со
времени I918r.».,s
Не удивительно, что в финских правительственных кругах
весьма чутко относились ко всем нюансам в изменениях внеш-
неполитического курса Германии, особенно если дело касалось
восточного соседа Финляндии. Об этом можно судить по реак-
ции на информацию, которая поступала в Хельсинки из фин-
ского представительства в Берлине. На донесениях посланника
В. Вуолнйокн, сохранившихся в архиве МИД Финляндии, име-
ются пометки читавшего их (очевидно, министра иностранных
дел), который, в частности, особо обращал внимание на то, что
касалось возможного осложнения процесса сотрудничества
между СССР и Германией. Кстати, Вуолийоки ориентировал
свое правительство не спешить с основательными выводами в
81
данном случае. Он указывал, что «рапалльская политика», как
бы то нн было, «и дальше поддерживается» Германией?6
С другой стороны, важно проследить, как в Берлине рас-
сматривали вопрос относительно своих позиций в Финляндии на
будущее. Для Германии крайне нежелательным являлось такое
развитие событий, когда начнет утрачиваться ее влияние в фин-
ляндско балтийском регионе и наряду с этим будет возрастать
здесь рать СССР. Как сообщал в 1927 г. финский посланник из
Берлина, там проявилась озабоченность по поводу возможно
излишнего крена политики Финляндии в восточном направле-
нии. По его мнению, в Германии считали, что финнов «больше
занимает отношение России, чем германская политика»?7
Согласно рекомендации, которую высказывал своему руко-
водству немецкий посланник в Хельсинки X. Хаушильд, следо- j
взло «лМулировать финляндско-российскую напряженность, /
исходя из того, что со стороны обеих стран проявляется вера
в искренность намерений Германии относительно интересов
каждой из них»?’ По в Берлине полагали целесообразнее дей- i
ствонать так, чтобы советско-финляндские отношения не про-
грессировали и тем самым для Германии существовали бы
благоприятные перспективы в зоне се интересов в балтийском
регионе. Немецкая дипломатия хотела показать при этом как
Москве, так и Хельсинки, что Германия очень желает сохра-
нения атмосферы взаимопонимания между Финляндией и ,
СССР.”
В финских дипломатических кругах большой веры в это не
было Р. Холсти писал в конце 1926 г.: «Все разговоры о том,
что Германия будто бы выступает в Москве как наш друг, по-
казывали до сих пор, что это является чистой болтовней. Не
было еще такого случая, когда бы слово Германии, произнесен-
ное после 1920 г. по поводу финско-русского мира, обретало
силу в Москве в нашу пользу».30 Мнение Холсти имело далеко
не частный”*характер. При оценке дальнейшей направленности
своих действий с точки зрения осуществления восточной поли-
тики в Хельсинки склонялись к тому, что линия Германии «не
была пригодна финляндскому правительству в качестве ориен-
тира»?1
Судя по данным Я. А. Берзина бывшего дипломата, хо-
рошо разбиравшегося в финляндской проблеме в ставшего те-
перь начальником разведывательного управления Главного
штаба Красной Армии, советское руководство располагало в се-
редине 20-х годов информацией об отсутствии у Берлина и
Хельсинки должного взаимопонимания. Отмечалось, в частно-
сти, что «существуют определенные разногласия, которые до
сих пор не урегулированы...»32 Такое положение не могло не-
удовлетворять советское руководство, которое не было заинте-
ресовано в прозападной ориентации Финляндии.
Но в 1927 г., когда возникла острая конфликтная ситуация
85
между Англией и СССР, предметом особого внимания в Mockbi
стали англо-финляндские отношения. У командования Красно!
Армии возникла озабоченность, как бы Финляндия не оказа
лась военным плацдармом для английских войск, если дел
дойдет до вооруженных действий с Англией. К тому же ране
наблюдалось усиление англо-финляндских контактов по воеи
ной линии. В частности, в 1924—1925гг. в Финляндии находя
лась английская «военная миссия» во главе с генералом В Кир
ком, занимавшаяся планированием усиления боеготовности
страны и решением проблем, имевших особое «внешнеполитиче
ское значение» для обоих государств. Вместе с группой англия
ских офицеров Кирк конкретно консультировал ход работ г<
оборудованию прибрежных военных объектов. Офицером сзяз|
при нем был П. Талвела, являвшийся одним из руководителе!
вооруженных вторжений до этого в Советскую Карелию.
Особое внимание привлек в советском полпредстве в Хел»
синкн визит английских военных кораблей в Финляндию летол
1924 г. «Это первый приход значительной морской силы», — до
кладывалось в Москву. Оценивали его не как «простой визг
международной вежливости», а считали, что он «имеет за собо!
более серьезные обоснования». Другое донесение по существ;
расшифровывалось так: у Англии пока «самое главное одобри"!
и возбудить финнов на вооружение».33
На основе оценки разведывательных данных в штабе Бал
тийского флота делали заключение, что на острове Койвист
(Большой Березовый) финское командование начало подготов
ку позиций для артиллерийских батарей, огонь которых позво
лил бы держать под обстрелом «единственный фарватер дл:
выхода из Кронштадта».14 В оперативном управлении флота
обращали внимание па то, что создание боевых позиций в при-
брежной полосе Финляндии велось лишь в юго-восточной ed
части, т. е. на сопредельной с СССР территории.
Чисто военно-стратегический интерес Англии к Финляндии
не подкреплялся, однако, финансированием ее в данном на-
правлении. Советской разведкой высказывалось по этому по-
воду мнение, согласно которому англичане «стараются только
подготовить почву», чтобы втянуть Финляндию с помощью ее
политиков в военные приготовления, заставив «издерживать
собственные деньги» на это.35
Как бы там ни было, но в тревожный для СССР 1927 год
с финской стороны наблюдалось сближение с Англией, и в Хель-
синки распространились слухи, что в Лондоне могут пойти на
то, чтобы отдать Финляндии Восточную Карелию, если Совет-
ский Союз распадется, оказавшись в трудном положении.36
В Финляндии тем не менее не хотели, чтобы в Москве подо-
зревали се в воинственных по отношению к СССР намерениях.
Тем более, что в Хельсинки поступила уже информация о про
ходившем летом 1927 г. совещании в военном отделе ЦК
86
ВКП(б) по поводу мер стратегического и политического харак-
тера в целях обеспечения безопасности западной границы
(включая и финляндский участок) на случай, если Англия
начнет войну.3^Дтобы развеять подозрения Москвы, финский
•ннистр иностранных дел совершенно определенно дал понять
советским дипломатам, что «Финляндия не будет портить своих
сношений с СССР ради „прекрасных глаз’’ Великобритании»/
В Лондоне улавливали стремление финского руководства нс
акцентировать приверженность проанглийскому курсу и, судя
по всему, благосклонно относились к усилению сотрудничества
Финляндии с северными странами, где влияние Великобритании
было значительны.^. Генерал В. Кирк во время своего продол
лителыюго пребывания в Финляндии высказывал соображение,
что у финского правительства имеются в сущности две альтер-
нативы: ориентироваться на скандинавский или на балтийской
политические блокиу Целесообразно было, по мнению генерала,
все же держать курс на Скандинавию, поскольку другой путь
мог удалить Финляндию от Англии и приблизил бы ее к Фран-
ции, которая имела определенное влияние на балтийско-поль-
скую группировку государств.3*
Финляндии не чужды были обе эти альтернативы. В кругах
ее высшего государственно-политического руководства допуска
лась, в частности, и возможность объединить свои усилия в
военном отношении с прибалтийскими странами и Польшей п
целях совместного противостояния Советскому Союзу. Явным
проявлением тенденции к такому сотрудничеству было подпи
сание в Варшаве в 1922 г. министрами иностранных дел Поль-
ши, Латвии, Эстонии и Финляндии политического соглашения
Оно означало по существу оформление Балтийского союза.
Однако в Хельсинки не решались сделать окончательный вы-
бор в этом направлении, считая, что Финляндия не получит ин
политической, ни экономической выгоды от такого сотрудинчт
тваД К тому же не виделось большой пользы от того, чтобы
связывать себя с судьбой довольно слабых балтийских госу-
дарств.*0 Финское руководство понимало еще и то, что на ли-
дерство в этом союзе претендовала Польша, за спиной которой
стояла Франция. Финляндия же ориентировалась скорее на Ан
глию. Да и Германия находилась с Польшей в весьма натяну-
тых отношениях.41 С учетом всего этого для Хельсинки участие
в Балтийском союзе не считалось приемлемым, и реально полу-
чалось так, что в основе объединения четырех государств ока-
зывалась лишь антисоветская внешняя политика.42 В конечном
счете намечавшееся балтийское объединение не состоялось.
В дальнейшем финское руководство все заметнее стало ухо-
дить от курса на сотрудничество с прибалтийскими государст-
ва ми и Польшей.]Это особенно ясно почувствовалось из заявле-
ния, сделанного перед иностранными дипломатами новым пре
зидентом Финляндии Л. К. Реландером, избранным в 1925 г. Не
87
отвергая развития политических и экономических связей со
странами Прибалтики и Польши, он совершенно определенно
сказал, что «оборонительный союз против России невозможен*
с ними. При этом Реландср обосновал свое заявление тем, что
«такое объединение было бы одновременно направлено против
Германии». По его словам, если бы Финляндия еще некоторое
время продолжала следовать по пути участия в союзе с ука-
занными государствами, то руководство внешней политиков
Финляндии «понемногу переместилось бы в Варшаву»/3
("Участвуя в дальнейшем (до 1927 г.) в конференциях мини-
стров иностранных дел прибалтийских стран и Польши, пред-
ставители Финляндии уклонялись от принятия решений полити-
ческого и военного характера^Анализируя такое их поведение,
эстонский историк X. Т. Ару.мяэ пришел к следующему заклю-
чению: этим самым финское правительство показало, что «не
желает участвовать совместно с прибалтийскими государствами
в военно-политических договорах, направленных против Совет-
ского Союза».44 Такой вывод явно сужает обоснование причин
указанного действия с финской стороны.
Су советского руководства не было определенных данных
относительно позиции Финляндии. Во всяком случае разведы-
вательные органы не располагали сведениями, которые бы под-
тверждали се заинтересованность в этом союзе,43 хотя контакты
по военной линии у Финляндии со странами Прибалтики, Поль-
ши и даже Румынии фиксировались?!Довольно негативную ре-
акцию вызвали в Советском Союзе такие факты, как пребыва-
ние в 1928г. финских офицеров в Румынии и поездка в Финлян-
дию польской военной делегации, которая посетила в том же
году пограничную с СССР зону. «Непонятно, почему Финлян-
дия нервирует Россию булавочными уколами», — говорили
с удивлением финским дипломатам в Берлине. И далее выска-
зывалось соображение, что если мыслится образование союза
ряда государств от Финляндии до Румынии, то это может, ска-
жем, «изолировать Россию от остальной Европы, как полити-
чески, так и экономически», но не пойдет на пользу самой Фин-
ляндии.46
Видимо, в Хельсинки решили все же вскоре успокоить сво-
его восточнбго соседа, пояснив по дипломатическим каналам,
что Финляндия не имеет намерений серьезного характера в пла-
не военно-политического сближения с пограничными с СССР
странами Восточной ЕвропыГ^В беседе с советским полпредом
осенью 1928 г. председательской носин финляндского парламента
по иностранным делам Г. Шауман заверил его, что в данном
случае процесс «не идет дальше любезных улыбок».47
Итак, можно заключить, что один из альтернативных вари-
антов— ориентация Финляндии на Прибалтику — отпадал.
Я. А Берзин оказался прав, когда еще весной 1926г. конста-
88
>м|ин1.1Л, что «отношение Финляндии к предполагаемому Бал-
Hifli кому союзу... довольно холодное».48
Н большей степени в Москве допускали возможность избра-
нии Финляндией проскандинавского курса. Но были ли для
iron» достаточные предпосылки, если иметь в виду конкретно
ориентацию на Швецию?
По мнению шведского историка К. Вальбека, в Стокгольме
И»’ шли на чрезмерно близкие контакты с Финляндией, хотя
и< горнчески сложившиеся отношения между обеими странами
были довольно тесные. Осложняющим фактором в данном слу-
чке являлись прежде всего «различия в направленности внут-
ренней политики». Шведское руководство рассматривало внут-
реннюю политику своего соседа в целом как довольно консер-
н.пивную, и «шведские левые с недоверием относились к Фин-
линдии, а финские правые — с недоверием к Швеции».4’
К гому же в Финляндии наблюдались ярко выраженные нацио-
и.1 диетические проявления. Л. М. Коллонтай свидетельствовала
О том, что там велась борьба против влияния шнедской куль-
|\ры н было стремление «низвести шведский язык до уровня
опальных иностранных языков»5^ Добавим к этому и мнение
Г Маннергейма, писавшего, что наличие этих языковых про
ншоречий «возбуждало внимание за рубежом, и можно это
было рассматривать даже как имеющее внешнеполитическое
«качение». Весьма показателен при этом вывод, который он
делал: «Языковые противоречия отдалили нас от Швеции».81
Влияли, кроме того, и трения, которые существовали между
правительствами Финляндии и Швеции относительно будущего
Аландских островов, где сепаратистски настроенная часть насе-
ления (шведы), опираясь на поддержку влиятельных кругов в
Стокгольме, требовала присоединения архипелага к Швеции.
В 1921 г. вопрос о суверенитете над Аландскими островами об-
суждался даже советом Лиги наций. Тогда при участии Герма-
нии Англии, Франции и ряда других стран (Советская Россия
не являлась еще членом Лиги) была принята Конвенция о де-
милитаризации и нейтрализации Аландских островов, 6 апреля
1922 г. она вступила в силу.
Наблюдались в Финляндии также проявления негативного
отношения к тому, что в вооруженных силах на руководящих
постах находились преимущественно шведы, а не финны.
В окружении К. Г. Маннергейма командные и штабные долж-
। ости занимали такие генералы шведского происхождения, как
X Эстерман, К. Л. Эш, Р. Вальден, Э. Хейнрике, Л. Грандель,
Л. Малмберг и другие. Сам же Маннергейм не чувствовал, что
его «отделяло от финноязычных граждан страны» использова-
ние родного шведского языка.52 Тем не менее были факты,
когда офицеры шведской национальности меняли свои фамилии
нз финские. Ведь дело доходило до того, что крайне национа-
листически настроенные деятели требовали постановки в парла-
89
менте вопроса об увольнении из армии офицеров со шведски»
фамилиями.53 В результате всего этого в самой Швеции ofl
офицеров се вооружённых сил можно было услышать пслестнЛ
для финских коллег высказывания, содержавшие характер!
стики их, как «националистическн-озлобленных», «прогсрмаЯ
ски настроенных», имеющих «комплекс неполноценности» и ii|
далее.54 I
Вместе с тем наличие раздражавших факторов на нацноналЛ
ной почве в вооруженных силах Финляндии не стало препчш
станем для ее сотрудничества со Швецией и именно по военнаи|
линии. Определяющим в позиции финского руководства было11
данном случае осознание того, что Швеция являлась единстве|«|
ным из ближайших соседних государств, которое могло оказакм
Финляндии в случае войны необходимую экономическую, пола!
тическую и военную поддержку. При проведении восточной п!
литнкн в Хельсинки видели в этом определяющий приорит!
ШвеЦЙИ. Что касалось внешней реакции Запада на сближен»
Финляндии со Швецией, то в 20-е годы к этому вполне бл.г!
приятно относилась не только Англия, но и Германия. Бол!
того, как писал IO. Илвессало, «сближение Швеции и Финля»
дин достигалось стараниями немецкой дипломатии».55 '
Шведским консервативным и военным кругам к тому >Л
представлялось целесообразным сотрудничать с Финляндией!
военной области, исходя из учета возможного военного стол!
новения с Советским Союзом. В случае возникновения «угроа
с востока» считалось важным в целях обеспечения безопа!
иости самой Швеции оказывать своему соседу вооруженную щ
мощь, что совпадало также с интересами финского полнтич!
ского и военного руководства.55 1
Первые признаки активизации финско-шведского военного сс
трудничества наметились только с осени 1924 г. Им предшест
вовали определенные попытки со стороны как финских, так I
шведских политиков подготовить население обоих государст!
к осуществлению взаимного сближения в этом отношении
Такой шаг наиболее решительно был предпринят министров
иностранных дел Швеции К Ф Хедерстьерном, когда он в одно!
из своих речей (на банкете) осмелился предложить ндсюзаклю
чить шведско-финляндский союз. Этим, однако, он сразу вы
звал негативную реакцию и в результате «свернул себе .. мини
стерскую шею».5Т
По и при отсутствии принципиальной договоренности на по
литическом уровне начались соответствующие контакты чнст<
практического характера между представителями командова
ния шведской и финской армий. Имелось в виду, что уже затех
произойдет сближение обоих государств и внешнеполитн
чески.”1
Характерно, что шведские офицеры стали изучать районе!
возможного ведения боевых действий. Этим целям служила,!
90
n частности. поездка в Финляндию осенью 1925г. шведского
ншерала X. Кампса, который имел возможность осмотреть воен-
ные объекты на Карельском перешейке и в Северном Прила-
।а также изучить систему укреплений по предоставлен-
ной ему схеме й на местности. Он высоко оценил желание фин-
ГИоЙ стороны ничего не скрывать от шведов, заявив, что «фин-
ни к шведские армии должны стоять плечом к плечу».59
В свою очередь, через год Швецию посетил начальник гснс-
I' и иного штаба финской армии подполковник К. М. Валле-
а вскоре, несколько месяцев спустя, в Финляндию на-
правился его коллега — начальник генштаба шведской армии
кик-рал X. Хаммаршельд. Обмен визитами на этом уровне явно
имел практическую цель — установить тесное взаимодействие
•Ысшнх органов руководства вооруженными силами обеих
< (ран в оперативном отношении, чтобы они стояли «плечом
к плечу». О том, кто рассматривался в качестве потенциального
противника, сомнений не могло быть — внимание было прико-
пано к советско-финляндской границе н прежде всего на Ка-
рельском перешейке. Именно туда выезжал генерал Хаммар-
шельд, чтобы осмотреть военные объекты в пограничных
СССР районах.®1
Исследования активизировавшегося взаимодействия руковод-
ив генеральных штабов финской и шведской армий в данный
период, по свидетельству историка Мартти Туртола, показы-
пает, что этот процесс не выходил за рамки установления чисто
поенного сотрудничества н носил строго конфиденциальный ха-
рактер. Более того, утверждает он, шведское правительство
официально не санкционировало осуществление военным коман-
дованием этих контактов и вообще не касалось такой области,
как взаимодействие двух армий.*2
Вместе с тем желание сотрудничать в военном отношении
и его целевая направленность особо не скрывались. В вышед-
шей в то время в Стокгольме книге «Положение Швеции» ка-
питана А. Раппе (впоследствии он стал начальником генераль-
ного штаба) утверждалось, что только военный союз между
Швецией и Финляндией «способен успешно противостоять Рос-
сии». В книге содержалось предостережение Финляндии о недо-
пустимости вступления ее в коалицию балтийских стран и
Польши. Эта публикация привлекла к себе заметное внимание
и в Финляндии среди тех, кто был связан с внешней поли-
• ККРД,6’
Тем не менее в конце 20-х годов характер деятельности фин-
кого правительства не позволял все же точно определить его
внешнеполитическую ориентацикх] По словам известного госу-
шретвенного деятеля, лидера прогрессивной партии Ю. X. Вен-
иола (он. кстати, был участником мирных переговоров в Тар-
ту) .^Финляндия оставалась в это время «на промежуточных по-
зициях» между Прибалтикой и Скандинавией.64 Это являлось
91
во многом отражением линии, которую проводило Министер-
ство иностранных дел при его активной поддержке президентом
Л. К. Реландсром.65 Тогда, как считают финские историки,
«у внешней политики Финляндии не было непосредственно про-
блем, требовавших решений;». Отсюда и продолжавшаяся «не
определенность, в известной степени, ее курса».66
На деле при возникновении вопросов, общезначимых в меж
дународных отношениях, а также прямо касавшихся Финлян-
дии. ею демонстрировалась независимость позиции от каких
либо группировок государств. Довольно наглядно это проявля
лось в Лиге наций.
В то время Лигой наций весьма остро обсуждалось опреде
ление путей пресечения возможных агрессивных действий от
дельных государств. Летом 1927 г. министр иностранных де;
Финляндии В. Войоимаа направил генеральному секретари
Лиги наций письмо, в котором говорилось следующее: «Осуж
дение или порицание агрессивных войн будет недостаточным да
тех пор, пока, по крайней мере, не будут установлены для неко-
торых случаев методы определения агрессора». При этом «жерт-
вой агрессин» в любой ситуации предлагалось считать государ
ство — члена Лиги наций при столкновении со страной, не на-
ходящейся в се составе.67 В данном случае, очевидно, имелся
в виду Советский Союз, не являвшийся членом Лиги наций.
Такова была своеобразная «логика» определения агрессора, раз
работанная во внешнеполитическом ведомстве Финляндии, во
шедшей в сентябре 1927 г. в совет Лиги наций.
Поскольку в финских правительственных кругах в качестве;!
единственного противника рассматривался Советский Союз, то
отношения с ним являлись серьезной проблемой и занимали
особое место во внешней политике Финляндии «Я, кстати, был
такого мнения,— писал в своем дневнике в марте 1928 г.
Л. К. Реландер, — что нам надо дать русским понять, что мы
действительно хотим корректных отношений с каждым из своих
соседей, а если он идет на конфронтацию и проявляет несдер-
жанность, то для формирования наших взаимоотношений можно
подождать до лучших времен, а они придут наверняка».6’
Вместе с тем, однако, получалось так. что, суля по действиям
представителей Финляндии в Лиге наций, у Советского Союза
складывалось впечатление, что именно с финской стороны про
являлась тенденция к конфронтапионности. Не случайно фин-
ский посланник в Москве А. Хакцель считал своим долгом при
влечь внимание к тому, что «с учетом российской политики
Финляндии следует по возможности всеми способами воздер
жнвлться от активной деятельности в Лиге наций».6’
Хакцелю в большей степени, чем другим финским деятелям,
было известно, что Советский Союз был готов в это время пре
одолеть трудности во взаимоотношениях с Финляндией, пы-
таясь прежде всего оживить с ней экономические связи. В ре-
92
tv н.гате в 1923 г. удалось подписать соглашение, согласно ко-
пщому финским торговым судам обеспечивалось беспрепятст
ценное плавание по Неве между Финским заливом и Ладож
гкнм озером на одинаковых с российскими судами условиях.
Наряду с этим были заключены конвенции, касавшиеся рыб-
ною и тюленевого промысла и сплава финских лесоматериалов.
Н ходе последующего обсуждения общих торгово экономнче
гкнх проблем оставалось устранить разногласия лишь по неко-
1орым пунктам.70 Однако переговоры прервались затем в силу
неконструктивного подхода финских представителей (в Фин-
ляндии проявлялось желание показать, что ее экономическая
жизнь «не зависит от России»).71 Возобновлены они были лишь
и конце 1927 г., но неофициально (как на этом настояли пред-
। тавителн Финляндии). В конечном счете тогда вновь не был
юстигнут результат. Ввиду такого положения межгосударст-
нспные экономические отношения не получили развития. Фин-
ляндия занимала в конце 20-х годов лишь 14-е место во внеш-
ней торговле СССР.72
По мнению профессора Ю. Паасивирта, «в тот момент в
Финляндии особенно широко был распространен взгляд, что
при осуществлении сотрудничества с восточным соседом ей сле-
дует ориентироваться на международный подход к отношениям
г Советским Союзом» и «не нужно идти дальше того, что соот-
ветствовало в данном случае позиции западных государств».73
Эти, естественно, проявлялось в поведении финских дипломатов
и государственных деятелей.
Вторая половина 20 х годов характеризовалась, как об этом
информировало и советское полпредство в Хельсинки, проявле-
нием Финляндией «относительной сдержанности и осторож-
ности».^Согласно выводу, который делал начальник разведыва-
тельного управления Главного штаба Красной Армии Я. А. Бер-
зин, финские политики изыскивали пути для того, чтобы избе-
жать войны с СССР и уйти от участия в какой-либо «антисо-
ветской комбинации». Считалось, что граница между СССР и
Финляндией стала сравнительно спокойной. К тому же и по
оценке финского посланника в Москве позиции Финляндии в
отношениях с Советским Союзом укрепились.74
В этих условиях советское руководство решило закрепить
происходившую стабилизацию обстановки во взаимоотношениях
со своим северным соседом, предложив финскому правитель-
ству заключить договор о ненападении. Выяснение такой воз-
можности начал 31 июля 1925г. советский полпред И. Л. Ло-
ренц. Первое его обращение по этому поводу не дало, однако,
результата^ Разъясняя позицию финского руководства, прези-
дент Л. Кт Реландер сказал, что «у Финляндии нет никаких
агрессивных планов, направленных против России», и далее
подчеркнул следующую мысль: «Мы хотим жить в мире со сво
S3
ими соседями — это девиз, который определяет нашу иолитнк\1
1кр21ношению к России».7*
I Однако складывавшаяся тогда международная обстановка
в связи с энергичными попытками Польши сколотить восточно-
европейский блок и прогрессировавшее ухудшение отношении
с Великобританией все же побудили советское руководство
вновь выступить с инициативой подписания такого договора?
В марте 1926г. И. Л. Лоренц вновь встретился с министром
иностранных дел Финляндии и официально предложил заклю-
чить договор о ненападении. От проявления этой настойчивости
трудно было уклониться. I
иДо того, как сообщат, свои ответ, правительство Финлян-
дии стремилось определить, чем руководствовались в Советском
Союзе, внося свое предложение, и какова может быть реакция
за рубежом в случае подписания такого договора.J Выло оче-
видно, что в существовавшей обстановке нереально предпола-
гать возможность вооруженного столкновения между Советским
Союзом и Финляндией. Считалось также, что отсутствовали и
другие факторы, которые могли способствовать втягиванию
Финляндии в военный конфликт с ее восточным соседом. Ролан-
дер, очевидно, располагал информацией экспертов, записывая в
своем дневнике: «Финляндия находится в стороне от интересов
России». Вместе с тем из финского представительства в Москве
докладывали, что «Россия еще долгие годы будет настолько
слабой, что от нее не будет исходить опасность нападения».74
На запрос, сделанный в Лондоне по поводу советской ини-
циативы, пришел отрицательный ответ. Начальник северного
отдела МИД Англии разъяснил финляндскому посланнику, что
Советский Союз, заключив предлагаемый договор, хочет, по-
видимому, создать вокруг особое кольцо на случай опасности
возникновения войны с Англией.7]
Тем самым для Хельсинки становилось очевидно, что пере-
говоры с СССР по вопросу о подписании договора не могут от-
вечать интересам страны ни с военной, ни с внешнеполитиче-
ской точек зрения. К тому же и позиция президента Реландера
была такой, что «Финляндия одна не должна заключать осо-
бого договора с Россией». Но исходя из дипломатических сооб-
ражений, он предлагал, чтобы «слово „нет" нс высказывалось»
с финской стороны. Именно такой подход и лег в основу реше-
ния, принимавшегося государственным советом, по поводу пред-
ложения Советского Союза. Прежде всего, чтобы уклониться от
переговоров, мыслилось «выдвинуть минимум требований и,
если позиция русских окажется отрицательной, то ответствен-
ность за неудачу возложить на русских».78 Подготовленный от-
вет был составлен именно так, чтобы СССР не мог одобрить
финские предложения, которые явно «контрастировали с тем,
что понимал Советский Союз под договором о ненападении».79
Это касалось прежде всего весьма расплывчатого определения
94
нлюния «агрессор», а также требования об обязательном тре-
irrti ком разбирательстве всех противоречий и расширения уча-
< ишков договора за счет присоединения к нему прибалтийских
1нсударств.1'и
Несмотря на это? переговоры в Хельсинки все же начались.
Премьер-министр Финляндии К. Каллио был склонен к дости-
жению хотя бы «какого-то соглашения» с СССР."?1 В конечном
•в гс и президент Л. К. Реландср был нэстроенг^тобы соблю-
млпсь корректность в ходе обсуждений и не создавались труд-
.... при осуществлении восточной политики. 1 сентября 1926 г.
ни «..писал в своем дневнике: «Наши отношения с Россией пра-
тпсльство страны осуществляет нормально, но самым значи-
• 1'льным достижением является их продолжающееся оздоровле-
«шг . Особенно значимым представляется мне в этой связи ход
переговоров относительно договора о ненападении с Россией.
Он, по-моему мнению, в настоящий момент со всех сторон на
правильной основе...»*2
/ 29 октября И. Л. Лоренц представил советские предложе-
ния Они существенно отличались от финских и сразу же вы-
пали решительные возражения. Особенно это проявилось в той
чисти, где речь шла о сохранении нейтралитета в случае агрес-
. явных действий третьей стороны по отношению к одному из
частников соглашения, а также о необходимости отказаться
от заключения договоров политического и экономического ха-
рактера, направленных друг против друга.83 В данном случае
к Финляндии увидели в этих предложениях попытку советского
руководства вовлечь страну в сферу влияния СССР (а в фин-
ской печати говорилось прямо о превращении ее в «вассала
Москвы») и стремление изолировать от Европы и ближайших
соседей.*} •
В процессе переговоров с обеих сторон не проявилось же-
лания достигнуть и компромисса., Когда 24 ноября на очеред-
ном (восьмом) заседании СИ. Я. Лоренц изложил прежнюю
позицию Советского Союза, министр иностранных дел Фннлян-
1ИИ Э. Н. Сетяля решил прервать переговоры в связи с невоз-
можностью устранить имевшиеся разногласия и бесперспектив-
ностью продолжения обсуждений/*)
Естественно, прекращение переговоров отрицательно воспри-
нималось в Москве. В этой связи финский посланник А Хак-
1лль, направляя информацию в Финляндию, побуждал МИД
нести дело так, чтобы нс раздражать Советский Союз, и особо
подчеркнул мысль, что в СССР «никто из сколько-нибудь здра-
вомыслящих людей не думает нападать на Финляндию», а сре-
ди значительной части руководства страной проявляется весь-
ма позитивное отношение к северному соседу, сохранившееся
«шет царского времени.86
Огорчение Москвы безрезультатностью переговоров с Фин-
ляндией не вызвало тем не менее каких-то негативных послед-
95
ствий. Это дало основание Л. Реландеру в конце 1926 г. сдЛ
дать такой вывод: «Отношения между Россией и Финляндией Ш
данный момент со всех сторон хорошие, поскольку никакой
опасности конфликта между ними нет».*П
Продемонстрировав свою независимость в принятии внешне
политических решений, финляндское правительство давало nd
нить за рубежом, что не находится под влиянием Советского
Союза, а Москве одновременно показало, что и впредь не сЖ
нет действовать с оглядкой на восток, с учетом интересов сво|
его соседа. Реландер сделал в это время в своем дневнике та]
кую запись: «Наша политика по отношению к России являете!
нашей силой, проявляющейся в том, что мы ничего не темним
Мы хотим быть корректными по отношению к русским, по мЫ
требуем такой же корректности и от них»/1’
Свою позицию финское руководство вскоре продеионстрира
вало еще раз довольно ясно, когда СССР активно выступил зз
заключение пакта Бриана — Келлога с участием стран балтим
ского региона.. Финляндия холодно отвергла инициативу совеш
скнх дипломатов и, как заметил профессор К. Корхонен, стгля
проводить в этом отношении политику «блестящей изоляции*.*!
Оценивая ситуацию, новый полпред Советского Союза ,а
Хельсинки С. С. Александровский прямо отметил осенью 1928г!
что существующие «взаимоотношения с Финляндией можно ха!
рактернзовать, по крайней мере, как безнадежное топтание на}
одном месте».90
Хотя в советских дипломатических кругах данный этап вза!
имоотношений между СССР и Финляндией называли «застой!
ным», важно было, что не возникало, как прежде, конфликтных!
ситуаций. Характерных для начала 20-х годов обострений обета!
новки на отдельных участках границы теперь уже не наблюда!
лось. Хотя вместе с тем вопросам защиты сухопутных и мор-1
ских подступов к Ленинграду по-прежнему уделялось особое
внимание. Весной 1929 г. на совместных маневрах Ленинград!
ского военного округа и Балтийского флота отрабатывалось!
обеспечение обороны зоны Кронштадта, а также фортов на Фнн!
ском заливе, чтобы предотвратить возможные действия против!
ника с территории Финляндии.91
В целом изменившаяся к лучшему оценка советским руко!
водством обстановки на северо-западе, отсутствие каких-либо
осложнений на государственной границе и достижение замет-1
ной уравновешенности в дипломатической практике позволили
сделать новому полпреду СССР в Хельсинки И. М. Майском)!
Заключение о существовавшем к исходу 1929 г. определенном!
«модусе» финско-советских отношений.’2
Достигнутая к концу 20-х годов стабилизация во взаимоот!
ношениях Финляндии с СССР являлась, естественно, важным!
фактором для них обоих. Бесконфликтность могла открыты
перспективы для движения дальше — к добрососедству. Совср-1
96
Щ1М1Ю очевидным было, что восточная политика Финляндии
iil' iujiicb на реальном учет тех перемен в Советском Союзе,
Киюрые произошли в его развитии за послевоенные годы в ре
вульгате укрепления политического, экономического и военного
Положения государства.
Весьма характерными чертами в отношении Финляндии
к t ССР были сдержанность и корректность Вместе с гем про-
являлась пассивность к советским внешнеполитическим инициа-
• iiti.iM или же открытое неприятие их, когда ставился вопрос
ь решении проблемы безопасности в северо-западном и прнбал-
।писком регионахСВ целом с финской стороны не чувствова-
лось премления .выйти нз атмосферы прохладного мира с Со-
Вс иким Союзом.
Ни один из грех возможных альтернативных путей в обла-
<1И внешней политики — избрание в качестве опоры одного из
ведущих государств Европы, присоединение к блоку балтийских
иди Скандинавских стран, ориентация на решительное оздоров-
ление отношений с СССР — не был избран Финляндией.
К 1. Маннергейм имел достаточное основание заявись в связи
этим, что «в 1920-е годы у Финляндии не было в праынче-
ском смысле никакой внешней политики».
Заметим при этом, что в Советском Союзединошения с Фин-
ляндией не имели приоритетного значения.[Главным для Мо-
сквы являлось то. чтобы северный сосед не оказался в сфе
рс военно-политического влияния одной из ведущих держав
Европы или в блоке государств, враждебных CCCP.J
Дальнейшие перспективы финско-советских отношений нахо-
дились в прямой зависимости от общего состояния междуна-
родного положения и от внутренних процессов в обеих стра-
нах. Казалось, не было ничего такого, что могло бы предве-
щать перемены к худшему в восточной политике Финляндии и
регресс в отношениях двух соседних государств.
Непрочность «модуса» стабильности
Достигнутая устойчивость во взаимоотношениях между
СССР и Финляндией не была все же падежной. По прежнему
оставались подозрительность друг к другу и отчужденность.
В руководящих кругах Финляндии пытались правильно оцепить
линию, которую проводил Советский Союз, определив, пасколь
ко реально он готов соблюдать Тартуский мирный договор и
твердо ли будет в дальнейшем признавать ее независимость
Выли опасения, не проявится ли в перспективе с его стороны
п.мерение добиться установления в Финляндии аналогичного
своему строя с последующим лишением ее самостоятельности
Командование финских вооруженных сил внимательно анализи-
ровало, какую направленность имели планы Советского Союза
7 Зпк.дз № 150
97
b отношении Финляндии: чисто оборонительного Характера li.iH
являлись наступательными, преследовавшими цель использJ
вать ее территорию для «агрессии на Запад».94 Серьезное беЯ
покойство в Хельсинки вызывало и то, что в Советском -СоюзИ
находился ЦК финской компартии, которая была запрете!я Д
Финляндии, но осуществляла руководство нелегальной работой
на ее территории.
Вместе с тем н Советском Союзе сохранились прежние предв
ставления о «белой» Финляндии и «белофиннах», не забылД
о терроре после подавления революции 1918 г., о вооружении®
походах в Карелию и призывах к созданию «великой Фин.тяЯ
дин». К тому же обо всем этом нередко велась речь в периэднВ
ческой печати и литературе. ]
Требовались усилия со стороны обоих государств, чтобы пса
допустить нарушения того «модуса» финско-советских отношД
кий, о котором говорил И. М. Майский. Однако этого не уда!
лось достичь па еще непрочной базе нормализовавшегося полов
жения.р1а рубеже 20—30-х годов возникла первая трещина н|
еще нс сформировавшейся основе восточной политики Фин!
лявдниЛ - I
(ЧТробзошло это^в силу причин как внешнего, так и внутреи!
него характера, проявившихся^ условиях потрясшего в 1929 J
многие государства экономического кризиса и, как следствие!
активизации в этой обстановке в Финляндии крайне националы!
стнческого лапуаского движения фашистского i ина (зародилос J
в местечке Лапуа), которое самым решительным образом стал®
противодействовать развитию сотрудничества с Советски®
Союзом. ~7 I
Эго движение не слишком отличалось от праворадикальны!
течений подобного рода, усиливавшихся в то время в других!
западных странах. Но оно оказало настолько значительное воз-1
действие на политическую атмосферу в Финляндии, что у рндя
его современников сохранилось затем впечатление, будто не!
риод между двумя мировыми войнами был чуть ли не вообще
«временем лапуаского движения». По мнению некоторых иссле-1
дователей, оно, как явление, оставило свой ощутимый след пл
долгие годы, вплоть до участия страны во второй мировой вой-1
не. и чуть ли не способствовало достижению единства народа
в противостоянии СССР.95 Вместе с тем признается, что осно-1
вой этого движения была значительная часть крестьянского на!
селения страны, которое «организовывалось и направлялось . 1
откровенными фашистами и национал-социалистами».99
По совершенно очевидно, что весьма важным фактором, сно-1
собствовавшнм (быстрому распространению лапуаского движе-1
ния в стране, являлось то, что его деятели пользовались поди
держкон в высших правительственных сферах. Показательно!
ню к ним с явной симпатией относился президент Л. К. Релан-1
дер 97 Судя по его дневниковым записям, он считал это движе-1
98
hh< hn-ьма важным для Финляндии, а переход л .пояснев к art
11111111.1M доне теням назвал «историческим моментом»^
Сближавшим тех, кто проявлял лояльность к лапуаецам,
был, бесспорно, антикоммунизм. К- Г. Маннергейм указывал,
• и частности, что «лапуаское движение являлось реакцией на
Преступное интриганство» Коммунистической партии Фиилян-
11111.“* Тем не менее лапуасцы выражали ярую ненависть к рус-
ским и к Советскому Союзу, что являлось особенно характер-
ной чертой их движения. __
Профессор К Корхонен писал по данном} поводу, что в то
время «в стране царила небывалая враждебность по отноше-
нию к восточному соседу, причем эта ненависть была отчасти
классовой враждой, а отчасти исторически антирусской».100
Вместе с тем лапуаское движение не было таким массовым,
как утверждали его руководители, заявляя, что 3/4 населения
поддерживало его.101 Хотя совершенно очевидным являлось то,
что в общественно политической жизни Финляндии произошел
«двиг вправо и значительная часть населения, прежде всего
сельского, оказалась подверженной сильному воздействию на-
ционализма.
Лапуаское движение, таким образом, создавало условия для
усиления конфронтации с Советским Союзом. В сложной обста-
новке экономического кризиса в Финляндии это должно было
«обеспечить единство пацни»3 У ряда финских деятелей, а так-
же зарубежных дипломатов, не исключая и советских, склады-
валось представление, в обстановке разгула лапуасцев, об их
независимости от руководства страны и поразительном успехе
сгого движения. Известный политик В. Войонмаа отмечал: «По
ное движение за великую Финляндию внезапно, как будто вол-
шебной силой, изменило национальную мысль и способ дейст-
вия. Это уже стало важнейшим государственным факто-
ром...»102 По наблюдениям же И. М. Майского, руководство
страны явно «вынуждено было под влиянием лапуасцев идти
на обострение» отношений с СССР, «иногда даже не желая
этого».103
, Трудно тем не менее понять, как бы действовали лапуасцы
без поддержки их в высших сферах финского общества. Разве
можно было, допустим, организовать целую серию насильствен-
ных действий против граждан страны, прибегая к таким ак
пням, как захват десятков людей и попытки перебросить их
через государственную границу в СССР. Причем характерно,
что эти действия предпринимались не только в отношении дру-
жественно настроенных к Советскому Союзу лиц. Объектом их
насилия стал даже либеральный государственный и политиче-
ский деятель — первый президент страны К. Сюльберг. Возник
ла также непосредственная угроза для И. М. Майского. Как он
отмечал в своих воспоминаниях, лапуасцы хотели его «похитить
7*
99
и выбросить Среди дремучих лесов»>М Характерным было iipitl
Этом заявление министра иностранных дел Финляндии, жалоЛ
вавшегося, что фашиствовавших насильников и террористов
«невозможно найти».105
11а советско-финляндской границе вновь стало неспокойноЛ
26 января 1930г. Главное управление пограничной охраны!
СССР отмечало, что «наиболее активным» участком границы]
с Финляндией являлся Карельский перешеек, где нарушения |
носили политическую направленность и требовалось проявлен из]
особой бдительности и напряженности в охране».*S!£J
Обострение обстановки на советско-финляндской граница
было отнюдь не только следствием внутриполитических собы-1
тий в стране. Этому способствовала во многом пресса, вызывав !
шая антисоветские настроения и открытую враждебность]
к СССР. В финской печати обильно публиковались сведения,!
поступившие и:» информационных агентств, от своих и зарубеж-1
ных корреспондентов, а также по дипломатическим каналам,10!
о тяжелом положении, сложившемся в Советском Союзе н свя-|
зн с проведением «сталинской программы построения couiia l
лизма», о политических судебных процессах, о продовольствен !
ном положении населения. Особую обеспокоенность в конфрон-
тационно настроенных по отношению к Советскому Союзу кру-
гах вызывала информация о быстром наращивании мощи его
вооруженных сил. В этом виделась усиливающаяся опасность
для Финляндии. Во внешнеполитическом обзоре Министерства
иностранных дел с тревогой констатировали: «По оценке наших;
военных экспертов, советская армия значительно лучше, чем мы,
технически вооружена и механизирована». Считая, что сообра-
жения военного характера стали иметь превалирующее значе-
ние но внешней политике СССР, делался вывод о необходи-
мости для Финляндии особо учитывать это обстоятельство Кон-
кретно ссылка делалась на то, что в Советской Карелии нача-
лось «осуществление таких планов, которые свидетельствуют
прежде всего о военных приготовлениях». В данном случае в
основе лежали поступавшие в Финляндию сведения о расшире-
нии масштабов дорожного строительства в Карелии и сооруже-
нии Беломоро-Балтийского канала Обращалось вместе с тем
внимание па «особенно заметное увеличение Северного флота»
и на тот факт, что «находящийся вблизи Петроградский воен-
ный округ представляет мощную военную силу, направленную
против Финляндии.>.10''
Делавшаяся в финских правительственных кругах переоцен-
ка взглядов на своего восточного соседа находила отражение
не только в документах ограниченного пользования, но и в пе-
чати, публичных выступлениях политических деятелей Тем са-
мым создавалась и соответствующая атмосфера в стране. Не
удивительно, что в лапуаском движении антирусская направ-
ленность и проявление враждебности ко всем тем в Финляндии,

*••• относился доброжелательно к Советскому Союзу, получили
.... . откровенное выражение.
( ложилась, таким образом, весьма странная ситуация. Кл
1МЛСМ-1. бы, с учетом усиления советского государства в военном
Hiifouiennn у Финляндии должно было проявиться стремление
пни по такому пути, чтобы добиваться международных гарап-
»пП своей безопасности (поскольку утверждалось существова-
ние «угрозы» с востока). Там же, наоборот, обнаружилось же-
't "iiie продемонстрировать воинственность и показать готов-
•|"бороться за создание «великой Финляндии».
’Таким образом, лапуаское движение, в котором ярко про-
..... враждебность к СССР, создало первый после 1922 г.
серьезный кризис в советско-финляндских отношениях-ЗВ Мо-
• кие стали с пристальным вниманием относиться к происходив-
шему. приходя к выводу, что в Финляндии вышли на политиче-
>к\ю арену влиятельные, агрессивно настроенные силы, прояв-
ляюшие заинтересованность в расширении территории страны
ia счет Советского Союза. Допускалась возможность осушест
и.н’ння ими отдельных провокаций, которые могли иметь серьез-
ные последствия (Финляндское представительство в Москве
указывало своем’.- руководству в январе 1931 г., что в СССР на-
чинают опасаться возможной интервенции, и это «их нервиру-
ет». ’Т Но как бы там ни было, отмечал И. Нюкопп. финские
щгтДоматы были уверены, что «финляндский вопрос не был
предметом особого внимания в политике советского правитель-
< чва»."1 Спустя некоторое время представительством сообща-
юсь из Москвы, что нм вообще отвергается «возможность вой-
ны», поскольку она казалась реальной лишь «явному трусу и
наивному буржуазному обывателю».1”Совершенно очевидно,
что финское правительство имело возможность достаточно тред-
но оценить степень объективности «советской военной угрозы*
£К тому же и опенка военных возможностей СССР была
нссьма показательной. В одной из аналитических информаций,
поступивших в 1930 г в МИД Финляндии, указывалось: «Ар-
мия слаба, поскольку <|юрмпруется, естественно, в большей
своей части из крестьян».11!3
Указанная опенка состояния советских поиск могла быть
тля Хельсинки успокоительной, но не настолько, чтобы ограни
мнваться констатацией лишь такого рола. Все то, что характери-
зовало положение в советских вооруженных силах, было пред-
метом особого внимания, в частности финского внешнеполити-
ческого ведомства Свидетельством этого могут являться сохра-
нившиеся в : пхиве МИЛ Финляндии скрупулезно собиравшие-
ся сведения о состоянии Красной Армии и Военно Морского
Флота, почерпнутые из различных зарубежных газет и других
периодических изданий. Обостренную реакцию вызывали ма-
невры, проводившиеся Балтийским флотом в мае 1931 г. Их
склонны были рассматривать как ответную реакцию на нмев-
101
шне место в Финляндии шчаншпые выступления против СССР.
«Поскольку с советской стороны официально не предупрежда-
лось об этих маневрах у берегов Финляндии, значит это
надо рассматривать как и своеобразную демонстрацию»,—
такую оценку нм давало руководство финских вооруженных
енят114
Из всего этого нетрудно понять, насколько политическая
атмосфера, связанная г лапуаскнм движением, стала удалять
Финляндию и Советский Союз друг от друга. 'К тому же я
ряде зарубежных стран довольно критически оценивали фии-
' ляндскую внутриполитическую обстановку. Министр иностран-
ных дел X. Прокопэ считал, что поощрение лапуаского движе-
ния может иметь в дальнейшем нежелательные тля страны
внешнеполитические последствия?) «За рубежом, — отмечал
он. — сложилось такое представление, что Финляндия умыи-
ленно вызывает раздражение у восточного соседа».115 По мне-
нию же, высказываемому финскими историками, «внешнеполи-
тическое руководство Финляндии не хотело, однако, обостре-
ния в области восточных отношений».”•
Между тем раскручивавшийся маховик резкой критики в ад-
рес СССР продолжал действовать. Активно использовались для
этого и внутриполитические события в Советском Союзе В осо-
бенности резкую тональность приобрели выступления финской
печати в связи с проходившей в тот период в Советском Союзе
коллективизации Прежде всего внимание обращалось на ее осу-'
щсствлепне в ряде районов Ленинградской области, где прожи-
вали финны чнгерманландцы. Данные об этом приходили
от зарубежных агентств и нз информации, которую получали
из финляндского представительства в Москве. Согласно этом',
в частности, к весне 1931г 15 районов, где находились крес*ь-
янские хозяйства ннгермаилаидцев. были полностью охваче <ы
коллективизацией.1,7 В ряде сообщений с явной тревогой и оза-
боченностью передавалось, что «в Ингерманландии продолжа-
ются репрессии», люди «выселяются на Кольский полуостров,
в Хибины», создастся угроза «самому существованию народа
Инксри». Указывая па жесткость мер. принимавшихся совет-
ским руководством в процессе коллективизации, составители
обзоров привели, в частности, текст одного из материалов га-
зеты «Известия» за 3 февраля 1931 г., в котором говорилось
о требовании вести линию «вплоть до полной конфискации иму-
щества кулаков н выселения их из пределов отдельных районов
и краев».”в
1 Все то, что попадало в финскую печать нз сведений, посту-
павших в Хельсинки из СССР, фиксировалось советским пол
ппедством и оперативно направлялось в Москву, где делался
соответствующий вывод о развернувшейся в Финляндии «враж-
дебной кампании^ В одном из документой советской внешней
политики этого периода указывалось, что там «в связи с кол-
102
ЧИгиннгаписй в Ингерманландии поднялась совершенно дикая
МННаНня в прессе и па собраниях против СССР»."’
I "К. в отношениях между Финляндией и Советским Союзом
t i все более усиливаться напряженность. При этом в Мо-
Й* возлагали вину за происшедший поворот на финское руко-
1АГни». С финскими дипломатами в Москве Наркомат нно-
ФГрнниых дел отказывался вести какие-либо разговори «по во-
В11.ИИМ, связанным с Ингерманландией».'20
И ноте, направленной 17 мая 1931 г. в Хельсинки, прямо за-
.. инь, что развернувшаяся в Финляндии ,'1нтисове:ская про-
i:i «ведется при поддержке пр.звнтельстизх'ТТоветская
ч . в свою очередь, включилась в < разоблачение»'финлянд-
**•»(! политики Особенно резко реагировали на внутриполити-
ческую обстановку в Финляндии газеты, издававшиеся в Ле-
нинграде для финского населения, «Вапаус» («Свобода»), «Ну-
при Кааптц* («Молодая Гвардия») и другие периодические из
1Ю1НЯ. В них говорилось также о происходивших в Финляндии
Целенаправленных военных приготовлениях против СССР
1 Весьма негативно было встречено в Москве известие о том,
• гт) в июне 1931 г. Совет обороны Финлян дии возглавил К. Г.
Чацнергейм. С его именем связывалось подавление финской ре-
полюции в 1918 г и проявление враждебности к СССР Будучи
•гешательным органом при президенте Совет обороны стал
после прихода к его руководству Маннергейма играть весьма
•начнтельнУЮ роль в решении перспективных военных про
б.тем 122 С присвоением Маннергейму в 1933 г звания маршала
г го положение и определяющее значение возглавлявшегося им
органа чрезвычайно возросли?]
Финское представительство в Москве не могло не видеть, на-
( колько серьезное значение стали придавать в Советском Союзе
происходившему в Финляндии, и пыталось теперь своими реко-
мендациями по возможности скорректировать линию в отно-
шении СССР В донесении, направленном в Хельсинки 16 июля
1931г., говорилось: «Никакой реальной политической выгоды...
правительство Финляндии не может иметь в ингерманландском
геле и едва ли оно в этом чего-либо достигнет, да оно и само,
несомненно, хорошо улавливает пределы внешнеполитических
возможностей».12’ В свою очередь.ТЙшнскне дипломаты в Мо
скве пытались заверить руководство Наркомата иностранных
тел в самом главном, что Финляндия не имеет намерения пос-
пать с СССР 124
Но на этот счет в Москве были сомнения Они основывались
на неподтвержденной информации о достигнутой между Фин-
ляндией и Эстонией договоренности о военной взаимопомощи и
о финско-польском военном сотрудничестве. И М Майский со
обгнил министру иностранных дел Финляндии X. Прокопэ об
имеющихся у СССР сведениях о том, что начальник генштаба
финской армии достиг устной договоренности с Польшей о со-
103
трудничсстве. если возникнет война против Совстског'
Союза. ’**
Иными словами, анализируя полученную через различны
каналы информацию, в Москве предполагали возрождени
v Финляндии стремления к объединению усилий в военном отн(
шепни на антисоветской основе с сопредельными СССР гос,
ларствамп. В этом смысле характерно то, что говорил в начал
октября 1931г. начальник отдела северных стран МИД Гермг.
нии Р. Меюер в беседе с финляндским посланником в Берлине
«...Единственный вопрос, -сказал он. — который многократно
обсуждается в России, заключается в следующем: пойдет лй
Финляндия в какой-либо форме, непосредственно или косвенно,
из заключение пакта с Эстонией. Польшей и Румынией».136
О том, что советское руководство не без оснований размыш-
ляло относительно намерений Финляндии, свидетельствует так-
же письмо, разосланное тогда из Хельсинки Министерством
иностранных дел своим представительствам в ряде стран. Оно
содержало обращение генштаба вооруженных сил Финляндии
использовать необходимые дипломатические средства, чтобы
побудить близко расположенные к СССР государства создать
у его границ «оплот цивилизованного мира».127
Возможно, чго такое обращение могло встретить поддержку
и в Швеции, тем более, что между генштабами обеих стран,
как уже отмечалось, имелись с 20-х годов соответствующие кон-
такты. Советское руководство улавливало эту тенденцию, осно-
вываясь па поступавших сведениях о настроениях, проявляв-
шихся в шведских руководящих военных кругах. Ио этим дан-
ным непосредственно в генштабе шведских вооруженных сил
виска тывалось такое мнение: «Единственно возможная война
для Швеции -это война против СССР». При этом предполага-
лось, что произойти все эго может для «защиты» Финляндии от
нападения с востока. Но вступление в войну должно быть
с санкции Лиги наций, причем шведским вооруженным силам
надо сообразовывать свои действия с флотом той морской дер-
жавы, которая станет осуществлять полученные санкции
море, а также при велении сухопутной войны против СССР
финской территории.1,8 В данном случае подразумевалась,
роятно. Англия.
Конечно, указанные замыслы могли проявляться лишь в
ком кругу шведских офицеров. По словам А М Коллонтай,
в Швеции далеко не псе разделяли
происходившим там следили «ие без настороженности»
На данном этапе руководство “
округа и Балтийского Флота, исходя из новых оценок склады-
вавшейся обстановки, вносило определенные коррективы, касав-
шиеся повышения боевой готовности в зоне Ленинграда и обес-
печения зашиты подступов к нему с суши и моря
Финляндия рассматривалась теперь как участница коалиции
на
ве-
V3-
позипию Финляндии и за
124
Ленинградского военного
104
нударств, способных осуществить нападение на СССР. При
т»м допускалось, что Англия может внести свой ноенно-мор-
Ной флот в Финский ал и в.*3 ’’/В таких условиях уже ставилась
(»ча не только остановить наступление противника, но н на-
in< in удар по плацдарму, с которого он действует. Предусмат-
ривалось совершить прорыв укреплений на Карельском пере-
11П Лке и вестн_А<1льнейшсе наступление в направлении города
I XIII.1" Под руководством командующего войсками Ленин-
ip i.'iCKoro военного округа М. Н Тухачевского в ходе прове-
пииых в это время маневров впервые в истории Красной Ар-
мии отрабатывались действия по высадке воздушного десанта,
имевшего в своем составе тяжелое оружие артиллерию в ме-
хи ни «ирона иные средства.132
Следовательно, необходимо было принять такие мепы, кото-
рые могли быть осуществлены в случае нападения на Советский
Союз со стороны объединенных вооруженных сил коалиции за-
пятых стран с использованием финляндской территории Курс,
•пятый при обучении войск от сугубо оборонительных действий
к более активным, предусматривавшим нанесение ответного
контрудара и переход в наступление, диктовался, как считало
советское командование, возраставшей опасностью для СССР в
менявшейся обстановке на северо-западе.
Естественно, что допускавшаяся возможность решительных
наступательных действий Красной Армии о i рожала изменив-
шееся качественное состояние вооруженных сил СССР, их воз-
росшую боеспособность. Но такой подход советского военного
командования вовсе не означал, что во внешней политике в от-
ношении Финляндии избирался при этом жесткий курс Таких
перемен не наблюдалось.
Наоборот, ^советское руководство считало необходимым
вновь вернуться к переговорному процессу с Финляндией на
базе делавшихся ей ранее прелложений_}Уже в октябре 1930 г.
и финляндском представительстве в Москве стали замечать, что
опять приобрел актуальность вопрос относительно заключения
юговора о ненападении.1” Действительно,; вскоре, в декабре
1930 г , полпред II. М. Майский предложил финляндскому поп-
внгельству возобновить переговоры о заключении договора
о ненападении. Это делалось в ответ, как отмечалось, па «по-
стоянные заявления об опасности, угрожающей Финляндии*
с советской стороны.134 Реакция на указанное претложепие
была отрицательной, что отражало стремление Хельсинки про-
водить восточную политику независимо от каких-либо договор-
ных обязательств^ т. е так. как происходило в 20-е годы. Но в
условиях изменившегося баланса сил в северо западном регио-
не это было совершенно нереально.
[В течение всего 1931 г. советские дипломаты неоднократно
продолжали попытки поднять вопрос относительно заключе-
ния договора.1’5 Однако продвижения в этом явно не было
105
Xi
иродом,Президент Л. К Реландер заявил: «Теперь б
ваш хлеб, а вы, надеюсь, пить наше молоко».'1) Hui
Отмечая усилия в данном отношении Наркомата иностранны!
дел, финские дипломаты в Москве докладывали в конце нюня
1931 г. в МИД: «С опасением приходится наблюдать, как совет!
ское правительство на практике пытается воздействовать на
нашу внешнюю политику, чтобы вынудить нас заключить до"
говор о ненападении».136
^Уклоняясь от переговоров, правительство Финляндии не ..
тело все же создать общее неблагоприятное впечатление от та
кой позиции В Хельсинки стали демонстрировать прежде всег|
готовность идти на установление активного экономического с<Г
трудннчества с CCCP^jB одной из бесед, состоявшихся с совет
ским пол
дем есть
мн словами, давалось понять о готовности Финляндии"^развн
тню торговых отношений с восточным соседом.
Естественно, это устраивало Советский Союз ' Финское пред,
ставительство в Москве получило сведения о том. что у СССЯ
появится возможность с осени 1931 г производить закупкт й
Финляндии большого количества продовольствия (масло, ио-
локо. яйца) и древесины.138 Но дальше этого уведомления деле
не пошло, хотя налаживание взаимовыгодной торговли между
обоими государствами позволило бы в дальнейшем решать на
этой основе и острые проблемы политических отношений
То ^обстоятельство, что торговля между Советским Союзом
к Финляндией так и не получила развития, объяснялось, оче.
видно, причинами двустороннего характера. Финляндия не пто
являла, как и прежде, в этом особой заинтересованности^
а СССР в силу сложившейся тогда в стране обстановки не мог
продавать соседу нужный ему хлеб, так как довольно сущест-
венно сократилось его производство в ходе коллективизации
(в ряде районов страны возник к тому же голод) *]
Характерно, что, несмотря на сложности в отношениях меж-
ду обоими государствами, официальные деятели Финляндии ста-
рались проявлять подчеркнутую благожелательность по отно-
шению к советским представителям. Это было заметно, в част-
ности, по повелению Л. К Релаидера. В информации, направ-
ленной в Москву советским полпредством в Хельсинки в октяб-
ре 1930 г., сообщалось об одной из бесед президента, состояв-
шейся у него с И М. .Манским и другими дипломатическими
представителями СССР в ходе официального приема «за чаш-
кой кофе». «Вдруг вокруг нас образовалась пустота, и мы ока-
зались точно па сцене, — докладывал полпред. — Все диплома-
ты и сановники сбились в кучки, перешептывались и многозна-
чительно поглядывали в нашу сторону, а дамы схватились за
лорнеты Подбежали фотографы и снимали меня и президента
во время разговора».'39 Конечно, такого рола беседы были
тогда весьма редким явлением и предназначались именно для
зарубежной информации, поскольку в ряде стран продолжали
10G
VM»i» ii.iio негативно воспринимать внутриполитические события
Финляндии в связи с разгулом лапуасцев и созданном кон-
f.iiiiiiiux ситуаций на границе с СССР.
Ilo дипломатический камуфляж восточной политики не очень
Вноканвал даже Скандинавские страны, которые подчеркивали
очно нордическую солидарность с Финляндией Как стало
RtiHcino в Наркомате иностранных дел, шведский посланник в
!•» кие не скрывал своей озабоченности реальной позицией
Фни 1ЯН.1ИИ в отношении Советского Союза. Советские диплома-
УМ \ шали от него летом 1931 г., что из Стокгольма дали своим
финским соседям «ясно понять, что замечающаяся в Финляндии
политика обострения отношений с СССР нс встречает сочувст-
вии в Швеции..,» 140
Между тем (Дальнейшие перспективы советско-финляндских
нтношений оставались неясными Прошедшие в 1931 г выборы
и|и шдента Финляндии не были обнадеживающими Новым гла-
инй государства стал П Э. Свннхувуд, хорошо известный своей
прогерманской ориентацией и ярко выраженными ан।прусскими
««строениями. Для его по ттержки на выборах объединились са-
мые консервативные политические силы, включая лапуасцев.
У них он пользовался большим доверием. До этого именно
А.’|.1годарЯ лапуаскому движению Свннхувут в июле 1930 г.стад
премьер-министром, поддержав так называемый «кресгьянсКИЙ
поход» ня Хельсинки, в котором участвовало 12 тысяч сторон-
шков этого движения
Такой поворот тела в высших эшелонах власти не мог обе-
щать положительных сдвигов в восточной политике Финляндии
Показательно в этом смысле то, что писал Маннергейм в своих
воспоминаниях: «. . .уже 2 марта, на следующий день после
иступления в должность, президент пригласил меня к себе...
Им была выражена надежда, что в случае войны я стану глав-
нокомандующим, а уже теперь вступлю в должность командую-
щего войсками».,4* В таком направлении начал свою деятель-
ность новый глава государства.
Естественно, что в Москве не могли иг опасаться дальней
шего ухудшения отношений с Финляндией, поскольку недруже-
. гвенная позиция Свинхувуда к СССР была известна и раньше
II М Майский в беседе с новым министром иностранных дел
Финляндии А. С. Ирье-Коскиненом 30 апреля 1931 г. совершен-
но прямо заявил ему об этих опасениях «В настоящий мо-
мент.— сказал он. — в особенности после выборов президента
Свинхувуда, Советское правительство очень озабочено буду-
щим финско-советских отношений и с большой настороженно-
, н,ю следит за всеми событиями, относящимися к этой обла-
сти». Речь шла о том. чтобы нс только «вернуть их хотя бы
к уровню 1929 г », но и решительно улучшить143 Ирье Коски
пен откровенно признал впоследствии отрицательное отношение
107
Свинхувуда к Советскому Союзу, отмстив, что «президент псЦ
очень любит вас».144
Исходя, однако, из желания ослабить напряженность в ofl
ношениях с СССР, Ирье-Коскннен как глава внешиеполигичеВ
ского ведомства стремился повлиять на Свинхувуда. склоняЛ
его к тому, чтобы не проводить линию, угодную лапсаснамя
В одном из обращений к нему Ирье-Коскинен писал:’ «НадЛ
благодарить лапуаское движение за то. что нам посчастливиИ
лось в начале минувшего года поставить тебя у руля панн гД
государственного корабля». Но не нужно, подчеркивал он. чю-И
бы лалуэская идеология проникала в область внешней полиД
тики.145 Обращаясь к президенту, Ирье-Коскинен, конечно же,И
учитывал то обстоятельство, что в демократически настроенные
кругах целого ряда стран Запада с осуждением относились!
к лапуасцам в Финляндии, о чем в Министерстве иностранных!
лелбыли достаточно информированы. |
Котя в идеологическом отношении у Свинхувуда было неД
мало общего с лапуасцами. он как президент вынужден был от-И
ходить в вопросах внутренней и внешней политики страны от!
поддержки их экстремистских действий, которые вредили интеД
ресам государства/^подрывали его устои и объективно вносили!
лишь раскол в финское общество.14’Ца кая позиция президентаI
привела к разгрому предпринятого лапуасцами путча и суще» I
ственному ослаблению их влияния Фактически это позволило в 1
конечном счете обуздать лапуаское движение. Оформившись в I
партию Фашистского типа — «Патриотическое народное движе-1
нис» (ИК.П). оно вошло в рамки политической государствен»!
пой системы, не имея уже сколько-нибудь значительной пот-1
держки средн населения и руководства страны!
fl? правительственных кругах нс вызывалггСомиений. что ло-1
кализация ляпуаского движения имела существенное значение!
во внешнеполитическом отношении и прежде всего диктовалась!
потребностью стабилизации восточной политики Продолжение!
курса на конфронтацию с Советским Союзом в условиях все!
более усиливавшегося его военного потенциала теперь уже рас-1
сматривалось как весьма опасное для Финляндии! По словам
германского посланника в Хельсинки, враждебность Финляндии
по отношению к СССР и боязнь сгп все еще преобладали в ее
восточной политике, по в отличие от прежнего особо принима-
лась во внимание возраставшая военная опасность со стороны
Советского Союза ввиду его усиливавшегося индустриального
потенциала.147
Показательно, что в финляндском представительстве в Мо-
скве довольно положительно отнеслись к мерам по ограничению
лапуаского движения. Понимая, как серьезно осложнилось про-
ведение восточной политики, финские дипломаты считали, что
действия правительства должны быть еще более решитель-
ными, поскольку линию государства следует вести независимо
108
tii ннугриполнтичСскнх колебании н ninpiir.1** Аналогичное cd
Him давались также шведскими дипломатами, которые счи-
1н hi, что «у Советского Союза не будет никаких намерений за-
КИигнть Финляндию до тех пор, пока Финляндия придержнва-
го и умной и ясно выраженной политики, которая будет незавн-
Г<н1 и никому не угрожающей».149
Гакнм образом, обуздание лапуаского движения создавало
блшоприятные предпосылки в восточной политике Финляндии
• in позволило Ирье-Коскннену сделать заявление, что н новой
|Цгуацни он видит в достижении согласия с СССР путь, кото-
рый позволит обеспечить «выход из беспокоящего его поло-
*1‘НИЯ»?у
Оценивая личную позицию министра иностранных дел
А С. 11рье-Коскинена, важно особо подчеркнуть, что он при-
надлежал к тем политическим деятелям Финляндии, которые
не были охвачены националистической эйфорией, а, исходя из
трезвой оценки внешнеполитической обстановки, видели важ-
ность развития для страны нормальных отношений со своим
носточным соседом. «Ирье-Коскинен вел энергичную работу по
оздоровлению отношений между Финляндией и Советским
Союзом, — писал известный финский дипломат И. Нюкопп,—
.1 его умелый подход и рассудительность оказывали большую
помощь во всех переговорах».191
Не следует, однако, думать, что в той внутриполитической
обстановке в ФннляндниО^рье-Коскинен^ легко было освобож-
i.rib от завалов путь к достижению важных договоренностей
г Советским Союзом. Онубыл сторонником того, чтобы реализо-
вать выдвигавшуюся со стороны СССР идею заключения со-
ветско-финляндского договора о ненанадецшГМ 1о, как отмечал
и последствии И. М. Майский, на Ирье-Коскинена «оказывался
определенный нажим»,s* противниками такого договора. Это
видно и нз донесения советского полпреда в Москву. Ирье-Кос-
кинен, сообщалКои, «довольно прозрачно намекнул, что на него
производится в данном отношении нажим со_д:тороны очень
влиятельных кругов, в частности президента. .£'р
\ 2 декабря 1931 г. Ирье-Коскннен сделал тем не менее до
к.гвд в комиссии парламента по иностранным делам о необхо-
димости поддержать советскую инициативу, а спустя полме-
сяца получил одобрение своего предложения в государствен-
ном совете. К этому времени в Министерстве иностранных дел
уже подготовили проект договора о ненападении между Фин-
ляндией и СССР. В отличие от прошлого проекта в нем отсут-
i твовалн спорные положения.'Л
19 декабря М М. Литвинов принял в Наркомате иностран-
ных дел временного поверенного Финляндии, который сообщил
обнадеживавшую новость:[финское правительство предлагало
пронести в Хельсинки переговоры по поводу догшюра о ненапа-
дении. 7’’ Литвинов сразу же выразил согласие, и\советское пра-
109
Ьительство назначило для пшо своим представителем AU
ского. Переговоры велись недолго. Финляндскую делегацию вс
главлял непосредственно министр иностранных дел Ирье Кос»
пен. 21 января 1932 г. он и Майскдй поставили свои подин
под согласованным текстом договора?}
Без сомнения, договор о ненападении являлся результат
взаимного компромиссного подхода. По мнению финского ис1
рика К. Селена, Москва, «очевидно, нс считала содержание I
говора более важным, чем сам факт достижения согласия»]
/Т1рок действия заключенного договора предусматривав
всего на три года, ио с возможностью автоматического ирод;
пня Особо важным положением этого документа являлось об
зательство. которое брали на себя СССР и Финляндия: не уЧ
ствовать в договорах и соглашениях, «явно враждебных друг!
стороне и противоречащих формально или по существу иастй
щему договору».1^7
Для Финляндии подписанный документ закладывал фупл
мент, на котором можно было достигнуть ослабления хропнч
ски проявлявшейся подозрительности к восточному соседу. Та
тическая же линия, избранная финской дипломатией при опр
делении содержания договора, заключалась в стремлении изб
жать противоречий с Уставом Лиги наций и таких положени!
которые бы могли исюлковываться как вмешательство во впут
ренине дела одной из сторон.1514 I
Быстрому подписанию договора способствовали предприми
мявшиеся уже конкретные шаги, направленные на достнженЯ
взаимопонимания по вопросам безопасности Прежде все!
осенью 1931 г. был осуществлен официальный обмен сведешй
ми о вооруженных силах.1' ‘ Кроме того, чтобы снять подозр!
дельность у финляндского правительства относительно xapai
тсра боевой подготовки войск Ленинградского военного окруЦ
в ответ на поступивший запрос из Хельсинки Наркомат ии<
странных дел сделал разъяснение, что у Финляндии нет осш
ваннй для беспокойства: «Никакие маневры на финляндски
границе не имеют места и в ближайшем будущем не предпол!
гщохся».'®0
Г Укрепление доверия между СССР и Финляндией на базе з
ключенного договора могло, естественно, достигаться при уел,
вин развития сотрудничества друг с другом и особенно блап
даря улучшению экономических связейьгВскоре первые шаги
этом направлении были сделаны.'В феврале 1932 г в Сове
скнй Союз прибыла представительная финляндская торгов:
делегация, возглавлявшаяся будущим министром иностранпь
дел А Хакцелем (он сменил Ирье-Коскинена в декабре 1932 г.]
Встречи в Москве дали положительные результаты, хотя и
оценке финских специалистов являлись «трудным шагом»} Ис
литбюро НК ВКП(б) предусмотрело тогда специальным репи
ПО
inn м увеличить план импорта товаром нз Финляндии с 700 гыс.
Ли 1,5 млн рублей (с 27 млн до 173 млн марок)."’1 ‘
Показательно, что/вслед за этим, в конце 1932 г., была со-
иершена поездка с экономическими целями по ряду крупных
юродов Финляндии ответственных советских работников?)2 Опа
способствовала закреплению устанавливавшихся контактов в
ткоиомнческой области
Было заметно, что в Москве стали придавать важное зна-
чение возможности установления более прочных отношении
i Финляндией. В 1932 г., по оценке историка К Вальбека, в Со-
ветском Союзе старались быть максимально тактичными по
отношению к Финляндии и «вообще воздерживались от критики
внутреннего положения» в стране.161
Позитивные результаты, проявившиеся в советско-финлянд-
ских отношениях, подтвердили слова, сказанные наркомом ино-
странных дел СССР М. М. Литвиновым вскоре после заключе-
ния договора о ненападении. «Когда при переговорах... — под-
черкнул он, обе стороны действительно воодушевлены стрем-
лением к укреплению мирных отношений, не опасаются мирных
обязательств и не преследуют побочных целей, тогда перего-
воры удается завершить весьма быстро».164
(Сдвиги в отношениях между Советским Союзом и Финлян-
дией в начале 1932 г. позволили командованию Красной Армии
внести соответствующие, коррективы в оценке перспектив дей-
ствий в случае возникновения военной опасности на северо-за-
паде страны^ В директиве начальника штаба РККА от 7 фев-
раля 1932 г. предлагалось учитывать «возможный нейтралитет
Финляндии» и войскам исходить лишь из задачи «прочного
удержания района Ленинграда». Без всяких оговорок Финлян-
шя рассматривалась как второстепенный театр военных дей-
ствий.165
Из этого становится ясно, сколь существенными были вы-
воды, сделанные высшим военным руководством Советского
Союза с учетом заключенного с Финляндией договора о нена-
падении и наметившихся первых признаков развития сотрудни-
чества между обеими странами/)
Вместе с тем проявившаясЯтенденция к переменам к худ-
шему в советско-финляндских отношениях на рубеже 30-х годов
являлась показателем того, каким непрочным оказался уже до-
стигнутый «модус» стабильности Очевидным было, что еще не
сложились такие отношения, когда одними лишь дипломатиче-
скими средствами возможно было каждой стране влиять друг
на друга. Состояние изолированности сохранялось и являлось
серьезным препятствием на пути к осуществлению взаимного
сотрудничества.
В данном случае здесь сказывались не столько обстоятель-
ства внешнеполитического характера, сколько резко изменив-
шаяся внутриполитическая обстановка в Финляндии в резуль
111
1 Me действии праворадикальных националистических сил, на
шедших поддержку в правительственных кругах.
С другой стороны, весьма значительные перемены проп. J
шли в СССР. Его вооруженные силы существенно окрепли, ч!
нс могло не повлиять на характер восточной политики Фнпляв
дин. При этом, определяя дальнейший внешнеполитически
куре страны, в Хельсинки вынуждены были учитывать нови!
условия Можно считать, что к 1933 г. уже обозначились по:;1
тнвные сдвиги в восточной политике Финляндии. При благ!
приятной внешнеполитической обстановке в Европе и в уело
внях стремления к сотрудничеству создавались необходим»
предпосылки для решения обоими государствами возникавши
между ними трудных проблем в духе добрососедства.
Германский фактор
«Лед растаял и нужно ковать железо», —сказал новый мнЯ
иистр иностранных дел Финляндии А. Хакцель новому соиеЛ
скому полпреду в Хельсинки Б Е. Штейну 18 января 1933 г.J*8!
имея в виду наступавшее потепление в отношениях между обеЯ
ими странами. Хотя здесь же одновременно Хакцель заметилЯ
«Финские политики — парод упрямый и консервативный, сдвиЯ
путь их с места очень трудно», а при существующей ситуация
«на этом пути встретятся особенно большие трудности . Ми-1
нистр был самокритичен и добавил, что «в последние годы были
наделано много глупостей с финской стороны» и имелись такие
политики в Финляндии, которые в лучшем случае не прояв. i.tt
интереса к СССР, а в худшем «поддавались влиянию всяк тл
крикунов».187
Однако после этого разговора почти две недели спустя т
Берлине произошло событие, оказавшее серьезное влияние и
судьбу многих стран Европы СЗО января 1933г. в Германн
рейхсканцлером стал Гитлер, ознаменовав тем самым прихз!
фашистов к власттПВ такой ситуации, судя по всему, в фински)
дипломатических -кругах еще в большей степени стали пола
гать, что нецелесообразно проявлять поспешность. В Европе
могла теперь возникнуть новая расстановка сил, с чем нельз)
было бы не считаться.
ГБ тот момент в Финляндии наблюдалась различная оценка
захвата фашистами власти в Германии?) ^Удар по коммуни-
стам, нанесенный Гитлером с приходом к власти)—отмечал
финский историк Р. О. Пелтовуори, - Убыл воспринят повсемест-
но в буржуазных кругах Финляндии с удовлетворением, но i а-
цнонал-соцналнстская система быстро вызвала у значительной
части финского народа отрицательное отношение к Герма-!
инн».1^ Это стало получать свое отражение в печати и было
замечено в Берлине.
112
К«к докладывал в Хельсинкн/новый посланник в Германии
А Нуоримаа/^рн вручении нм верительной грамоты президенту
II I инденбурргтот прямс(\:казал ему,(что «финская печать co-
ll7 С'| нт массу тенденциозносоставленных сообщений и публика-
НИЙ I» отношении Германии» и «вызывает неприятную реакцию»
• стране^ Вуорнмаа, сообщая об этом в Хельсинки,[предлагал
Внимательно отнестись к тому, как с позиции самой Фннлян-
... освещается политика Германии?] «Народу следует показы-
Hath внешнеполитическое положение, — писал он, — только в
официальном освещении, причем так, чтобы и тени не падало
н« проводимый руководством курс». {Посланник предостерегал
Нг публиковать в печати критических материалов в отношении
I грмании.1”)
\ Поездка-*в Берлин осенью 1933 г. представительной делега-
ции финских журналистов должна была способствовать^ ^атсм
«улучшению» освещения германских проблем финской печатью.
Принимавший их(Геббельс объяснял приглашение тем, как важ-
но строить германо-финляндские отношения доверительно, на
А.ие политического сотрудничества^0 Насколько такая беседа
имела значение, можно судить по тому, что, по словам исто-
рика Т. Сойкканена, в 1933—1934 гг. у партии отсутствовал яс-
ный взгляд, «какую именно внешнеполитическую линию надо
г>ыло поддерживать». По во всяком случае, отмечает он, «пра-
нымн ^радикалами неизменно рассматривалось международное
|>л шитне и внешняя политика Финляндии с позиции противо-
стояния Советскому Союзу».171 Показательно, что в парламенте
депутаты от ИКЛ и Коалиционной партии выступали против
ратификации договора о ненападении, заключенного с Совет-
ским Союзом.177 Эти же крайне правые круги не скрывали
своей приверженности и симпатий к тем силам, которые при-
шли к власти в Германии. Они считали, что Финляндия должна
взять курс во внешней политике на сближение с ее нацистским
руководством. В свою очередь, со стороны умеренных консер-
ваторов и большинства представлявших центристские полити-
ческие круги Финляндии выражалось стремление «привстство-
мть усиление Германии как противовеса Советскому Союзу».173
Можно даже исходить в целом из того, считает профессор
О. Вехвиляйнен, чторуенление Германии вызывало в Финлян-
дии чувство заметного- облегчения, поскольку -отвечало жела-
нию иметь противовес опасной мощи России».17*] Но, по мнению
финских историков, нельзя такой подход к оценке внешнеполи-
тических перемен смешивать со взглядом на гитлеровскую идео-
логию, объясняя дело так, что большинство населения благо-
желательно относилось к «господствовавшей системе в Герма-
нии» и воспринимало идеи национал-социализма.175
Вообще! в Финляндии не могли не видеть также и опасности,
которую ne'e л о усиление Германии, поскольку страна могла ока-
заться в зоне острых германо-советских противоречий.176 Из
8 Заказ М 159
ИЗ
Москвы, а_чдстнотт>1, финский посланник сообщал в марте!
1933 г., что «приход Гитлера к власти явился здесь, несомненно,]
неожиданностью, и последующие события, надо думать, линь!
будут способствовать ухудшению отношений между Германией]
и Советским Союзомэу Затем другая его информация содер!
жала утверждение, что «рано или поздно возникнет кризис»!
между Берлином и Москвой, «если Гитлер будет находиться]
у власти».177 В Наркомате иностранных дел СССР обстоятель!
но интересовались у сотрудников финского представительства!
«отношением лапуасцев к национал-социалистам, их возмож!
костям на выборах и последствиях, которые могут произойти в]
случае их успеха».17’
Ясно, что такого рода информация должна была застави-ь]
задуматься ответственных лиц в Финляндии над тем. как рас!
сматривал Советский Союз перспективы изменений обстановки]
в Европе и возможные повороты в политике северного соседа.]
Видно было,— писал профессор М. Яскеляйнен, — что Совет!
скнй Союз подозревал Финляндию в готовности сотрудничать]
с Германией на такой основе, чтобы Германия компенсировала]
эту помощь за счет получения Финляндией территории в ре-]
зультате агрессин против СССР, иначе говоря, пообещав фин-]
кам Восточную Карелию».17*
Действительно, в Москве приходили к выводу о возможно-]
сти перемен во внешнеполитическом курсе Финляндии. В даг ]
нон связи представляет особый интерес анализ, сделанный од-]
ним из руководителей Наркомата иностранных дел, членом его]
коллегии Б. С. Стомоняковым. В его соображениях, напрап-]
ленных советскому полпредству в Хельсинки 27 апреля 1933 rd
говорилось: «За самое последнее время объективным ходом со-|
бытнй выдвигается как новый фактор в финляндской политика]
течение за сближение с Германией... Положение существенно
изменилось с приходом Гитлера к власти. С одпой стороны,!
гитлеровская политика экспансии на Восток повышает значе-1
ние Финляндии для Германии... С другой стороны, лапуаские!
круги и близкие к ним коалиционеры, естественно, видят в гит ]
леровской Германии опору для фашизации Финляндии...» Да-1
лее в этом документе указывалось, что преждевременно все же
делать заключение о готовности Финляндии связать спою судь-1
бу с гитлеровской Германией в настоящее время, когда Гсрма-1
ния «не только безоружна, но и изолирована больше, чем когда]
Сы то ни было». Стомоняков считал тем не менее, что, прини-
мая во внимание поддержание Финляндией весьма хороших
отношений с Англией и Францией, надо иметь в виду «потен-
циальную возможность развития финляндской политики при из-
вестных условиях в сторону серьезного сближения с Герма-
нией».1*0
Такие условия могли складываться, естественно, по мере
усиления военного потенциала Германии^Правые круги Фин-
114
,1нп.1Щ£ учитывали это и имели в данной связи свои определен-
ные расчеты. Как явствовало из высказывания финского гене-
рала Р. Элаидсра, они ^надеялисьДш такую возможность, Гчто
(ильная в военном отношении Германия сможет упрочить пози-
ции Финляндии и поддержать ее притязания на Восточную Ка-
рслпюэ.Ч1
Важно, однако, понять прежде всего позиции финляндского
руководства в быстро менявшейся внешнеполитической обста-
новке.] Президент Свинхувуд, у которого, как уже отмечалось,
нензмейно были весьма сильные симпатии к Германии, вскоре
выразил свой взгляд так: «Любой враг России должен быть
всегда другом Финляндии. По своему существу финский народ
чвляется другом Германии».142 Что касалось находившегося
\ власти с декабря 1932 г. правительства Т. М. Кивимяки, то и
в нем сильны были позиции сторонников Германии. Сам пре-
мьер-министр и заместитель министра иностранных дел Р. Вит-
fiiitr особенно хорошо были известны своим германофильством}
Довольно существенную роль в возможной переориентации
на Германию играло то обстоятельство, что основной команд-
ный состав финской армии состоял нз числа тех, кто в прошлом
был тесно связан с ней, прошел прусскую школу военного обу-
чения и воевал в составе немецкой армии в годы первой миро-
вой войны против России. В вооруженных силах Финляндии
находилось почти 90 процентов таких офицеров и гeкcpaлoв,l*,
л в Совете обороны страны — три его члена из пяти. Вряд ли
необходимо доказывать, насколько это влияло на формирование
ноенно-стратегических планов Финляндии.
Но при всей весомости данного фактора государственные
интересы страны требовали взвешенного подхода к дальней-
шему определению внешнеполитической ориентации Финляндии.
К тому же с£еди влиятельных политических и поенных кругов
продолжало заметно проявляться стремление к тесному сбли-
жению со Скандинавскими странами. В числе тех, кто был скло-
нен действовать в таком направлении, были Маннергейм, Паа-
сикиви и Хакцель.1м Характерно, что и в финском представи-
тельстве в Берлине считали, что идеальной была бы проскан-
динавская ориентация Финляндии, причем с вхождением ее в
союз со Швецией. Об этих соображениях докладывалось в
Хельсинки, в Министерство иностранных дел.'^г
)Для СССР тесное взаимодействие Финляндии с северными
странами было бы, очевидно, «наименьшим злом» при решении
проблемы своей безопасности, поскольку эти государства при-
держивались нейтралистского внешнеполитического курса. Но
у советских дипломатов складывалось впечатление, что в 1933г.
«шансы скандинавской ориентации» Финляндии «сильно упа-
ли», активность Германии по отношению к ней повысилась,
а влияние Англии продолжало сохраняться.’®^ Такая оценка в
целом отражала реальное положение. —•
8*
115
Как бы там ни было, т-ри фактора — скандинавский, герман-
ский и английский продолжали иметь существенное внешнепо-
литическое значение для Финляндии, обусловливавшее подход
к осуществлению ею восточной политики Финское же руковод-
ство стояло перед альтернативной задачей определить самую
надежную из них опору па случай, если придется скрестить
оружие с Советским Союзом.,Что касалось такой опоры, как
Лига наций, то уверепность^ельсинки в ее эффективности па-
дала по мере ослабления влияния этой организации нз между-
народные процессы. В политических кругах Финляндии появи-
лось мнение о бессмысленности принимавшихся Лигой наций
решений, и фактические надежды на нее, казалось, находятся
на «нулевой отметке». Вместе с тем обнаружили свою безре
зультатность с точки зрения политики безопасности всплывав-
шие неоднократно взгляды относительно сближения Финляндии
со странами Прибалтики и Польши.187
Несомненную важность для правительства Финляндии про-
должали представлять соображения, направлявшиеся ему из
финского представительства в Москве. Но, судя по всему, нм не
всегда давали должную оценку. Доводы Ирье-Коскинена, счи-
тавшего, что в условиях противоречивой обстановки на Балтике
необходимо решительно оздоровить отношения с СССР,'** нс
воспринимались в Хельсинки. Там считали, что смягчение отно-
шений с Советским Союзом при одновременном его усилении
могло привести лишь к ослаблению международных позиций
Финляндии.189
Каждый нюанс в поведении Финляндии теперь тщательно
анализировался в Наркомате иностранных дел СССР. Обраща-
лось, в частности, немаловажное внимание на то, какая позиция
будет занята ею по предложению М. М. Литвинова, обращен-
ному к граничащим с Советским Союзом на западе странам, до-
стичь соглашения об определении сущности агрессии. То обстоя-
тельство, что это предложение не встретило поддержки в Хель-
синки, наводило на размышление: почему там занимают такую
позицию, когда дело касается решения столь важного вопро-
са— безопасности стран североевропейской части континента?
После беседы с А. Хакцелем полпред Б. Е. Штейн доклады-
вал в Москву 13 июля 1933 г., что у него «нет сомнения в том,
что на Хакцеля и финское правительство в целом давят со сто-
роны».190 Имелись здесь в виду и Англия, и особенно Германия.
Хотя Финляндия все же через три месяца присоединилась
к предложению Литвинова, у советского руководства осталось
в известной степени сомнение относительно того, насколько сво-
бодна она от воздействия извне при определении внешнеполити-
ческих решений. Такая колеблющаяся позиция не считалась ра-
зумной и в финляндском представительстве в Москве.191
^Обеспокоенность в СССР, связанная с нарастанием опасно-
сти со стороны фашистской Германии, побуждала его вырабо-
116
тать свою эффективную систему коллективной безопасности в
Европе и предложить ее ряду государств, в том числе Финлян-
дии, странам Прибалтики и Польши. Имелось в виду заклю-
чить региональное соглашение о взаимной защите от возмож-
ной агрессин Германии^
Естественно, что^такое соглашение способствовало бы укреп-
лению позиций Советского Союза в балтийском регионе и более
существенному влиянию его на европейские дела в целомППлан
создания предлагавшейся системы коллективной безопасности
был рассмотрен и одобрен на заседании Политбюро ЦК
ВКП(б) 19 декабря 1933 г. При обсуждении доклада
М. М. Литвинова там особо подчеркивалось, что Советский
Союз «больше всего интересует пакт с пограничными странами,
включая Польшу и Финляндию'».192
^Переговоры, начатые по предложению СССР о заключении
многостороннего регионального договора о взаимопомощи, по-
лучившего название Восточного пакта, не увенчались, однако,
успехом. Вместо этого Польша, занимавшая важное стратегиче
ское положение, пошла в январе 1934 г. на подписание в Вер-
ине ^декларации о ненападении и взаимопонимании с Герма-
ниейлГем самым советская инициатива не только нс была под-
держана, но вызвала даже определенные контрмеры с польской
стороны.
Из финляндскою представительства в Берлине поступали
донесения в Хельсинки, в которых рассматривалось, что могло
крываться за германо-польской декларацией. Со ссылкой на
слухи указывалось, что по секретной договоренности «Польша
предоставляет Германии свободу рук на Балтийском море».193
И хотя не было уверенности относительно наличия секретного
соглашения, тем не менее ставился вопрос о том, как должна
вести себя Финляндия в складывающейся обстановке. Выска-
зывалась идея о возможности создания союза прибалтийских
государств, в составе которого должна была быть также и Фин-
ляндия. Сообщалось далее, что с предложением о реализации
такой идеи уже обратились в финское представительство ли-
товские дипломаты.194
По как раз возможность усиления позиции Германии в бал-
тийском регионе, а также перспектива образования военно-по-
лнтического союза прибалтийских государств вызывали опасе-
ния в СССР. «. ^Подозрения русских^—писал Я. Илвессало,—
следует полагать,'усилились именно после того, как Германия
и Польша заключили между собою в январе 1934 г. договор...»
Гарантом «финляндских симпатий к Германии мог стать тогда
опять президент республики П. Э. Свинхувуд».’}*
М. М. Литвинов допускал возможность существования уже
тайного соглашения между Германией, Польшей и Финляндией,
согласно которому участие в нем Хельсинки обеспечивало бы '
в будущем присоединение Восточной Карелии к Финляндии.1#к
П7
Об этом он сказал в январе 1934г одному из английских жур-
надистов.
(_Вскоре, в марте 1934 г., советское руководство предприни-
мает попытку воспрепятствовать германскому проникновению и
Прибалтику. В Берлин направляется предложение подписать
специальный протокол, гарантирующий сохранение независимо*
стп и неприкосновенности прибалтийских государств. Эта по-
пытка окончилась, однако, безрезультатно. (Более того, немец-
кий посол в Москве получил указание из Берлина нс допускать
каких-либо шагов, которые бы сковывали «всякую свободу лей*
ствнй» Германии, поскольку это может повлечь за собою «не-
поправимые последствия».197
В Хельсинки проявляли особое внимание к тому, какую на-
правленность могли иметь советско-германские переговоры.
30 апреля А. Вуоримаа специально посетил МИД Германии в
целях зондирования в этом oi ошеннн. В свою очередь, то же
самое проделал в Москве Ирье-Коскинен, встречаясь с герман-
ским послом. После состоявшихся бесед в Хельсинки было со-
общено, что Советский Союз предусматривал своим предложе-
нием охватить не только страны Прибалтики, но также Фин-
ляндию и Польшу.’98
Между тем подозревать на основе этих сведений Советский
Союз в каких-то таких действиях, которые бы вели к негатив-
ным для Финляндии последствиям, вряд ли имелись причины.
Только что, 7 апреля, М. М. Литвиновым и А. С. Ирьс-Коски-
неном был подписан протокол о продлении действия договора
о ненападении между СССР н Финляндией.
(Но на заключение Восточного пакта'в Хельсинки не шли.
В предостережениях, поступивших в это время в МИД Финлян-
дии из представительства в Берлине, указывалось, что присо-
единение к Восточному пакту опасно, так как в случае, если
это произойдет, Советский Союз сможет «направлять свои вой
ска» на финскую территорию.””Св официальных сообщениях
отрицательное отношение к пакту было определено тем, что
«Финляндии нечего бояться агрессин Германии».^00 Лично Свин
худвуд считал возможным присоединение Финляндии к пакту
«лишь в наихудшем случае».201 Свою позицию, как позднее вы
ценилось, финское руководство согласовывало с Лондоном
а Германию проинформировало о незаинтересованности участ
вовать в Восточном пакте.202
О позиции Финляндии в Германии узнали 9 июня непосред
ственно от министра иностранных дел А. Хакцеля. Возвращаясь
в Хельсинки из Женевы с заседании Лиги наций, он следовал в
одном поезде со своим немецким коллегой К. Нейратом и изло
жил ему тогда взгляды финского руководства и содержание
конфеденциалыюй беседы с М. М. Литвиновым в Швейцарии
По словам Хакцеля, глава советского внешнеполитического ве
домства сообщил ему, что Германия намеревается аннексиро

118
u.hi, Прибалтику — конкретно Литву и Эстонию.103 Но это не
повлияло на финского собеседника. Как было доложено Ней-
риту, ответ Литвинову последовал такой: «Финляндия не имеет
никакого интереса стать участником подобного гарантийного
пакта и у нее нет никакого повода, чтобы выступать против
I срманнн».204
В Берлине квалифицировали позицию Финляндии как твер-
дое желание «оставаться в стороне» от Восточного пакта.2(15
|9 июля финскому посланнику Л. Вуоримаа было передано
К Нсйратом предложение относительно более тесного сотрудни
честна с Финляндией, поскольку «мотивы для этого являлись
одинаковыми».10* Иными словами, намекалось на необходи-
мость проведения далее согласованной восточной политики
В результате получилось так, что, «оказывая прохнводействие
предлагавшемуся Восточному пакту, — отмечал К. Корхонен,—
финляндское правительство, возможно, даже вопреки своему
желанию, осуществляло политику, аналогичную той, которую
проводила Германия».207
К тому же в СССР обращали внимание на особую позицию.
<анятую Хельсинки в связи с решением вопроса о принятии
СССР в 1934г. в Лигу наций?/Как свидетельствуют советские
дипломатические документы, в Паркомате иностранных дел
сложилось представление «о глубокой враждебности финлянд-
ского правительства к СССР» по данной проблеме.20'1
Во многом эти взгляды были обусловлены тем, что финлянд-
ская делегация уклонилась от участия в голосовании на Ас-
самблее Лиги наций (не явился на се заседание), когда СССР
принимали в эту международную организацию.2^ Конечно, не-
участие 17 сентября Финляндии в голосовании-7или. как пра-
вильно пишет историк Карн Селен, выступление против, «все
равно не имело бы существенного значения для окончательного
результата»,210 но сам факт был весьма показательным. Если
учесть, что финские дипломаты хорошо знали, с какой серьез
ностью в Москве подошли к вступлению СССР в Лигу наций/
то, очевидно, нетрудно было представить в данном случае, ка-
кая могла последовать реакция.
Об отношении в кругах советского руководств:: к фпплянд
Ской позиции можно судить по письму М. ДА. Литвинова к
А. М. Коллонтай. «Поведение Скандинавии в Женеве при на-
шем вступлении в Лигу оставило у нас некоторую горечь»,—
сообщал он и добавлял в конце, что Финляндия тогда, оче-
видно, «заняла ведущую роль».212
Об этом решено было прямо сказать финскому руководства
Полпред в Хельсинки получил указание сообщить правитель
ству Финляндии о негативной оценке действий его представи-
теля в Женеве и сложившемся в Москве впечатлении, что «фин
ны держат камень за пазухой» (считается, что именно так по
этому поводу было сказано Сталиным).213
119
Вообще к явно недипломатичным выражениям, передавав-
шимся из Москвы, финское руководство относилось крайне боЧ
лезненно и раздражительно, что неблагоприятно отражалось на!
отношениях между обеими странами. Представитель ТАСС в
Хельсинки Н. Г. Пальгунов вспомнил, как весной 1934 г. он был
приглашен в Министерство иностранных дел Финляндии, где
ответственный сотрудник высказал ему следующее: «Я хотел
бы сделать Вам дружественное представление: в вашей прессе
печатаются отчеты о XVII съезде ВКП(б). В них, между про-'
чим, говорится, что если какое-либо свиное рыло сунется в со-
ветский огород, то оно потом горько пожалеет об этом. Подоб-
ные заявления вызывают сильное недовольство нашего прези-'
лента, так как считают, что они направлены против iieroi
(„Свннхувуд” в переводе на русский язык означает „свиного-'
ловый”). Президент просил меня известить вас об этом».114
Но, возвращаясь к происшедшему в Швейцарии, следует вы-
яснить, чем объяснялась позиция, занятая Финляндией отно-
сительно принятия СССР в Лигу наций. Прежде всего это, оче-
видно, было вызвано тем, что нахождение его там способство-
вало бы активизации действий в пользу создания коллектив-
ной системы безопасности в Европе, от чего Финляндия стара-
лась уйти, мотивируя это нежеланием оказаться в атмосфере
противоречий между крупными державами. Существовало опа-
сение, что Советский Союз может воспользоваться 16-й статьей
устава Лиги с целью «вступиться за своих соседей» и заставать
их «в принудительном порядке начать помогать Советскому
Союзу д войне с Германией».”8
К тому же в националистически настроенных кругах счи-
тали, что если СССР станет членом Лиги наций, то Финляндии
сложнее будет ставить там вопрос «о Восточной Карелии и Ин-
германландии»,”6 т. е. добиваться отторжения их от Советского
Союза. Прибывшая к премьер-министру Т. М. Кнвимакн сту-
денческая делегация настойчиво требовала от правительства
противодействовать вступлению СССР в Лигу наций А когда
из этого ничего не вышло и Советский Союз стал ее членом, то
в Хельсинки была сделана попытка придать этому факту выра-
жение траура—18 сентября 1934 г. над старым зданием уни-
верситета приспустили флаги Финляндии, Восточной Карелии и
Ингерманландии.2,7 В силу того, что взгляд о возможности со
здания «великой Финляндии» продолжал существовать, то он
находил свое определенное отражение и во внешней политике
страны. Как признавал впоследствии премьер-министр Финлян-
дии Мауно Пеккала, «эти иллюзии о великой Финляндии, пре-
следовавшие цель завоевания пли, как часто говорили, „осво-
бождения" при благоприятных условиях Восточной Карелии,
укоренились среди большей части академической молодежи и
черсдлсс распространялись по всей стране».2,8
Г По дело заключалось еще и в том, что активное проявле-
на
ИИ<* националистических настроений с ярко выраженной враж-
дебностью по отношению к СССР переплеталось с действиями
щмровенно прогерманской направленности. Этого не скрывал
Ниже финляндский посланник в Москве А. С. Ирье-Коскинен.
W икабря 1933 г. в беседе с D. С. Стомоняковым он признал,
ни прослеживаются непосредственные связи с Германией. По
ио словам, «национал-социалисты ведут большую работу а
Финляндии и пользуются большим влиянием в финляндских фа-
шистских группировках», а «видные финляндские фашисты ез-
|>п в Германию для контакта и получения идеологических ука-
вший». При этом Ирье-Коскинен констатировал, что «Германия
проявляет вообще большую энергию в балтийских государ-
। гнах».11’
Из дипломатической переписки полпредства СССР в Хель-
• мнкн с Наркоматом иностранных дел видно, чтоГсоветскне дип-
ломаты отмечали усиление в Финляндии к осени 1934 г. нацно-
"«лнегнческих тенденций^ Красноречивой в этом отношении
была телеграмма полпреда D. Е. Штейна, направленная 12 ссн-
ября в Москву. «Только что посетивший мепяСИрье-Коскинен
признал, -—указывалось в ней, — что стремление добиться „ос-
вобождения” Карелии и Ингерманландии во время возможного
конфликта между нами и Японией сделалось всеобщим мне-
нием в Финляндии... Финляндское правительство уже само оза-
бочено этой волной небывалой пропаганды против СССР...»’’2J
( Судя по всему, это сообщение вызвало заметную обеспоко-
itiHocTb в МосквеуЧерез два дня полпредству в Хельсинки было
направлено ответное соображение, где говорилось: «Признания
Ирье-Коскинена, о которых телеграфировал т. Штейн, под-
перждают наши худшие выводы и предположения относитель-
но степени и размеров враждебной нам пропаганды в Финлян-
дии»! Высказывалась затем вероятность того, что с вступле-
нием Советского Союза в Лигу наций может начаться «новый
период конфликтов с Финляндией»^1
Этого, как/считали в Москве, нельзя было допускать. По-
>тому советскому руководству казалось целесообразным про-
нести соответствующие переговоры с представителем финлянд-
ского правительства. М. М. Литвинов, находясь в Женеве в мае
1934 г., при встрече с А. Хакцслем пригласил его посетить Со-
ветский Союз. На это не было выражено финским министром
отрицательного отношения.J Но, как сообщал нз Хельсинки
Б. Е. Штейн 1 декабря 1934 г.,|^в действительности руководитель
ннеш неполитического ведомства нс хотел выезжать в Москву?
«Мне известно, — информировал Штейн, — что Хакцель лично
всячески саботирует поездку».”1 Не дало результата и повтор-
ное зондирование. Ответ последовал такой: в Хельсинки согла-
совывается время посещения министром Москвы, его визит мо-
жет состояться довольно скоро, но должен предшествовать фин-
ляндско-советским торговым переговорам.”3 «Конечно, — писал
121
финский историк Е. Каллена) тио, — Хакцель понимал значение!
визита», но его «нутро сильно противилось этому».224
Между тем процесса оздоровления отношений Финляндии
с Советским Союзом не наблюдалось. Еще 25 сентября 1934г.|
Б. С. Стомоняков откровенно сказал об этом Ирье-Коскинену!
так: «Никогда за 9 лет, в течение которых я занимаюсь совет!
ско-финляндскимн отношениями, состояние этих отношений нД
было более серьезным. Это состояние привлекает к себе у нас!
все большее внимание, и НКИД, вероятно, придется очень ско-1
ро делать доклад правительству по этому вопросу».225
Советские дипломаты пришли к заключению, что перемена!
в отношениях Финляндии к СССР в худшую сторону и прояв!
ление экспансионистских тенденций были связаны с измене!
нием общей международной обстановки. В беседе, состоявшей!
ся 3 декабря 1934 г. у Б. С. Стомонякова с посланником Дании!
в Москве Энгелем, заместитель наркома иностранных дел от!
метил: «Эти тенденции расцвели пышным цветом... в связЛ
с приходом Гитлера к власти в Германии и обострением поло!
жуция на Дальнем Востоке.. .»226
В Советском Союзе делали вывод о том, что заключение
“с* Финляндией договора о ненападении и продление его на де-|
сять лет не сыграли той положительной роли, на которую nep-i
воначально рассчитывали} Чувствовалось, что и визит Хакцеля
в СССР, если бы он и состоялся, при всей его чисто внешней
полезности вряд ли мог привести к существенным сдвигам в со-
ветско-финляндских отношениях. В письме из Наркомата ино-
странных дел временному поверенному СССР в Хельсинки
Н. Г. Позднякову говорилось, что ожидать от Хакцеля «сколы
ко нибудь серьезного поворота по существу, конечно, не прихоч
днтся». При этом в заключение высказывалась такая мысль!
«...если финляндское правительство действительно хочет обес!
лечить длительный мир между Финляндией и СССР, оно долч
жно и обязано выступать открыто против пропаганды гнтисо|
ветской агрессии,.
ХлртктериоГ^чттг"'такая оценка, касавшаяся финляндскою
правительства, отчасти совпадала также с мыслями руковод-
ства Министерства иностранных дел Это видно из письма, ко-
торое Хакцель направил 9 марта 1935г. финскому посланнику
в Москве Он писал, что только если правительство Финляндии
«создаст условия для улучшения политической атмосферы», та
можно будет «легче вести практические дела».22’ Но ведь Хак-
цель объективно являлся вторым лицом в правительстве. От
негр также во многом зависело создание необходимых условий.
СВ свою очередь, и советское руководство, рассматривая в
качестве центральной задачи достижение прогресса в политиче-
ских взаимоотношениях с Финляндией, по всейкеро^гноеги. не
проявило достаточной настойчивости для стимулирования эко-
номического, культурного и других видов сотрудничества обоих
122
нк ударств.22* Л это могло постепенно способствовать оздоров-
«гнню той атмосферы отчужденности и противостояния, кото-
рая продолжала существовать между ними
Отдельные попытки СССР оживить сотрудничество с Фин-
.пин 1йей~в области культуры все же были. В апреле 1934 г., по-
цчнв официальное приглашение из Москвы, СССР посетила
представительная делегация финских журналистов во главе
г руководителем отдела печати МИД Финляндии К. И. Ран-
•акарн. Тогда же в Хельсинки началась демонстрация со-
ветского кинофильма «Гроза» (по одноименной пьесе II. Л. Ост-
ровского). Это был второй случай после 1926 г. поката в Фин-
шнднн кинокартины из СССР. Но проявленные инициативы
не нашли дальше поддержки у финских официальных орга-
нон Не были приглашены в Финляндию с ответным визи-
том советские журналисты. Финские художники и скульпторы
уклонились от участия в творческих выставках, организовывав-
шихся в Москве и Ленинграде, откуда имели приглашение.
Единственное, на что было дано согласие в Хельсинки, каса-
юсь экспорта товаров в Советский Союз. Как отметил по это-
му поводу К Корхонен, «финны хотели лишь торговать с Со-
ветским Союзом и ничего другого».230
Создания, таким образом, связующего моста между.-СССР
и Финляндией не получилось. Хотя, по мнению посланника
Ирье-Коскинена, Советский Союз имел в своих руках «хорошую
предпосылку, чтобы изменить настроения финляндской общест-
венности» и, более того, занять «место Германии в отношении
того сельскохозяйственного экспорта, который раньше шел в
Германию».2’1
Очевидно, с советской стороны требовалось решительнее
вносить необходимые коррективы в методы осуществления своей
политики в отношении Финляндии, проявив большую гибкость
с учетом возможности использовать наиболее эффективные на-
правления в сотрудничестве. Немало в этом отношении зави-
село от полпреда в Финляндии?)
В Паркомате иностранных дел стало известно, что глава со-
ветского представительства в Хельсинки Б. Е. Штейн плохо до-
стигает должного контакта с финскими официальными властя-
ми Посланник в Советском Союзе Ирье-Коскинен передал даже
пожелание заменить Штейна, поскольку он, «по взглядам фин-
нов, ухудшил своими донесениями отношения обеих стран друг
к другу».232 Это приняли во внимание в МосквесВ Финляндию
был направлен в марте 1935 г. новый полпред Э. А. Лсмус.7
Обстоятельно ознакомившись с состоянием советско-фин-
ляндских отношений, Асмус в своем обращении к заместителю
наркома иностранных дел Н. Н. Крестинскому в мае 1935 г.
прямолинейно выразил мнение, что все же следует «несколько
уточнить нашу тактику в отношении Финляндия»,233 отойдя от
жестких форм общения. Тогда же наркоминдел счел необходн-
123
мым вновь вернуться к вопросу о возобновлении приглашенн!
А. Хакцеля в Советский Союз. М. М. Литвинов при встреч
с ним в Женеве осенью 1935 г. вновь повторно пригласил еп
нанести визит в Москву.234 Д
Возникает, однако, существенный вопрос: в какой мере мог
ли перемены тактики в отношении Финляндии способствовал
противодействию все большего сближения ее с Германией'
Предвидеть это было трудно.
I Появление же нового фактора в международных отноше
ниях — герм; некого экспансионизма — не предвещало успеха
В Москве увидели опасность объединения враждебных Совет
скому Союзу сил, которые представляли собой немецкие фа
шисты, с противниками СССР в других европейских страниц
В Финляндии, в частности, где прогерманские настроения были!
распространены, существовала благоприятная почва для реанн-1
мации воинственных устремлений по отношению к Советскому!
Союзу. В этом случае, по оценкам военно-политических кругом
СССР, она могла стать соучастником германской агрессии. По1
следствия при таком развитии событий могли быть для Созет-J
ского Союза весьма серьезными. «В случае войны, — писал нем
мелкий профессор Манфред Менгер, — оперативные замыслы
могли простираться вплоть до выхода к воротам Ленин-
града».235'
Конечно, в официальных документах или в публичных вы-
ступлениях финских представителей нс содержалось таких
утверждений, из которых бы вытекало, что.внешнсполитический
курс Финляндии может сомкнуться с агрессивными замыслами
лидеров фашистской Германии. Но были ли подобного рода за-
мыслы у Гитлера и его окружения? Этот вопрос ставится неко-
торыми финскими историками. В частности, один из них,
М. Юлкунен, изучавший немецкие архивные материалы 30-х го-
дов, пишет, что у Германии в это время «не было планов, ко-
торых опасался Советский Союз и которые позволили бы ис-
пользовать территорию Финляндии для агрессии на Восток»
По его словам. Третий рейх лишь «выступал в роли защитника
Финляндии, поскольку между Финляндией и Советским Союзом
существовали сложившиеся за долгие годы противоречия».236
Действительно, разработанных планов агрессии против Со-
ветского Союза тогда еще не существовало. Они были состав-
лены позднее. Вместе с тем на будущее предусматривалось, пи-
шет М. Менгер, исследуя именно этот вопрос, «заманить Фин-
ляндию в ловушку фашистской агрессии против СССР в каче-
стве союзника» и не допустить участия ее в предлагавшейся
Советским Союзом системе коллективной безопасности.237
(Складывавшаяся для СССР новая внешнеполитическая об
становка превращала отношения с Финляндией из второстепен
вых в одну из наиболее существенных проблем с точки зрейия
обеспечения безопасности его северо-западных рубежей. Иными
124
|Допами, к 1934 г. финляндский вопрос стал приковывать зна-
ч «иельно большее внимание к себе в руководящих сферах
• ' СР, чем в 20-е — начале 30-х годов.
Эта перемена, естественно, была замечена в финляндских
ишломатических кругах. Что касалось представительства Фин-
ляндии в Москве, то оно, судя по донесениям, направленным
и МИД, обращало внимание прежде всего на два аспекта.
Но первых, выделялся факт усиления в Советском Союзе недо-
бльства внешней политикой Финляндии. Во-вторых, заостря-
iii i> внимание на происшедшей перемене во взглядах Нарко-
мига иностранных дел относительно места СССР в междуна-
родных отношениях в Европе в середине 30-х годов.
Негативная оценка советским руководством финляндской по-
IHIHKH приобрела теперь довольно резкие формы. «. ..Недру-
желюбие и раздражительность по отношению к Финляндии со
тороны советского правительства не утихает... — докладыва-
лось в Хельсинки 1 ноября 1934 г. финским посланником. — Фак-
юм является то, что Финляндия в настоящее время стала во
внешнеполитических отношениях Советского Союза наименее
•аслуживающей его симпатии страной после Японии и Герма-
•IIIII».23®
По оценке финских дипломатов, ситуация стала осложнять-
<я в результате происходившего изменения самой внутренней
обстановки в СССР, когда, утратив прежний чисто русский мен-
гплптст, советское руководство «стало проявлять желание
"частвовать в различных комбинациях и интригах». Подчерки-
валось, что в Советском Союзе растет «великодержавный мен-
талитет» и к тому же стремление оказывать воздействие на
Финляндию в целях привлечения ее «к решению новых трудных
вопросов».23’ Такого рода констатаций прежде не было. Несо-
мненно, это должно было способствовать стремлению МИД
Финляндии формировать новые подходы к осуществлению во-
сточной политики.
В менявшейся обстановке руководство Финляндии стало
принимать во внимание и другой фактор, не .менее важный
с точки зрения внешней политики. В Хельсинки в это время по-
ступала по дипломатическим каналам информация, что «рус-
ские нервничают, убежденные в угрозе им некой опасности».2,10
Ирье-Коскинен объяснял это не чем иным, как «крайней подо-
зрительностью» советского руководства. По словам посланника,
в СССР «всегда находят что-либо нацеленное против него» и
пот такое «внешнеполитическое недоверие» превращают «в си-
стему».241
Ирье-Коскинен отмечал, что в 1934—1935гг. СССР видел
главную угрозу, направленную против него, в широкомасштаб-
ных замыслах Германии и Японии. «Важно учитывать, по мо-
ему мнению, — информировал он Хельсинки, — именно это пред-
ставление, когда оцениваются отношения между Финляндией и
125
Советским Союзом за последнее время». Посланник прямо ук!
зывал на то, что в .Москве рассматривают Финляндию наряд!
с Польшей как интересующие Германию страны своим геогр!
фическим положением по отношению к СССР и их военно-стр!
тегнчсскнм значением. Причем он считал, что всем действия!
Финляндии в области внешней политики пытались давать и<!
толкование в Москве исключительно с позиций того, кака!
враждебность в них заложена по отношению к Советской!
Союзу.242 И
Оценка финляндским посланником большого внимания СССЯ
к контактам, осуществлявшимся между Берлином и Хельсинки!
а также стремление понять опасность, которую таили они л.!
Советского Союза, вполне соответствовали действительности!
Основания к этому имелись. Сами финские дипломаты в Герма!
нии отмечали, как Третий рейх постепенно усиливал свой инте!
рес к североевропейскому региону. По словам финляндского по!
еланника в Берлине А Вуорнмаа, район Балтийского моря зИ
нял чуть ли нс «первое место в интересах Германии».243
Но проявление Германией повышенного внимания к Фннлян!
дин не повлекло за собой перемен в финской восточной политя-1
кс с учетом взглядов Москвы. В Хельсинки, как и прежде, ста!
рались демонстрировать независимость в проведении своего!
курса. Давая указание министру иностранных дел, П. Э. Свин!
хувуд гозорил: «Надо иметь в виду, что в российской политик!
мы ни в коем случае не можем строить свои отношения та|Я
чтобы приносить даже в малейшей степени в жертву пашЯ
внешнеполитическую самостоятельность».244
Следовательно, менявшуюся обстановку в Европе финлянд!
ское руководство рассматривало, не внося коррективы в своч!
позицию. Наращивавшиеся противоречия между Германией и!
Советским Союзом не вызывали особых опасений, что в Москве!
могут рассматривать Финляндию как потенциального союзника!
Третьего рейха со всеми неблагоприятными для Хельсинки по-!
следствиями. Вообще, писал К Корхонен, «финнами отвергав
лись какие-либо альтернативные действия или же выражение!
поддержки советских инициатив в области большой политики!
исходя из того, что это может повлиять на внешнеполитический
курс самой Финляндии».245
Скорее не опасение, а удовлетворение конфронтацией между!
СССР и Германией продолжало проявляться в оценках фин!
ских дипломатов. В мае 1935г. даже Ирье-Коскинен писал!
«Наша страна, несомненно, должна быть только довольна!
с точки зрения внешнеполитического положения, что Россия и 1
Германия находятся в различных лагерях».24* Позиция Фин-1
ляндни в восточной политике, по его мнению, должна была за- I
ключаться в том, чтобы «попытаться найти способы для под- I
держания хороших отношений» с СССР, но в то же время «от- I
вергать все опекунские инициативы» Москвы?4^
126
Направленность действий Финляндии вполне устраивала
h*p.inii В правительственных кругах Советского Союза, консч-
мн же, не могли не видеть этого. Анализируя такую ситуацию,
тшфессор К. Корхонен справедливо отмечал, что «в Москве,
йкомненно, обращали внимание на сходность в значительной
н. рг точек зрения Финляндии и Германии».244 Советское руко-
Ийдстно и.мсИо, следовательно, основание заключить, что герма*
ио финляндское сближение базировалось на общности взглядов
но отношению к СССР.
Как же реально развивались германо-финские контакты и
ьньую опасность могли иметь они для Советского Союза?
Наращивание Третьим рейхом связей с Финляндией шло
прежде всего по липни экономической. В 1934 г. Германия за-
ключила с ней торговый договор При этом она сделала значи-
г« льные уступки. В своем докладе в Хельсинки в данной связи
Н орнмаа подчеркивал проявление к Финляндии с немецкой
। тороны «очень больших симпатий» и указывал при этом на
• особенно выгодную» ситуацию, сложившуюся для нее в Гер-
мпнип.,4*НиО-
Затем. Берлина^, начал ставиться перед Финляндией вопрос
о необходимости дальнейшего расширения сотрудничества,240
и тело касалось, очевидно, возможности осуществления ею за-
купок вооружения в Германии. Об этом можно судить из све-
1сний о поездке туда в декабре 1934 г. маршала К. Г. Маннер-
гейма. Находясь в Германии в течение двух недель, он встре-
чался прежде всего с Г Герингом и с руководством вермах-
та,251 изучал вопрос о приобретении новейших немецких само-
летов. Как теперь уже известно, характер состоявшихся при
«том бесед имел весьма определенную направленность. Мар-
шалу излагались, в частности, соображения об особой роли в
войне авиации, поскольку, по взглядам германского командова-
ния, «Советский Союз нельзя разгромить без господства в
воздухе».252 ?
Документы личного архива Маннергейма показывают, что в
1934 г. он уделял значительное внимание действиям советской
авиации, возможности ее проникновения в воздушное простран-
ство Финляндии, соотношению на северо-западе сил советских
и финских ВВС, проблемам подготовки немецких и иностран-
ных офицеров в военной академии Германии.253 Можно предпо-
ложить, что посещение маршалом Третьего рейха было непо-
средственно связано с изучением этих вопросов.
Общение Маннергейма с Герингом заложило, как стало ясно
г:последствии, основы для их хороших личных взаимоотношений.
А это был немаловажный фактор в цепи начавших активно
развиваться германо-финляндских контактов. Кстати, в Москве
обратили внимание па одно из весьма показательных публич-
ных заявлений Маннергейма, сделанных в то время: «Финлян-
дия не сможет оставаться нейтральной в будущей войне».254
127
Это являлось тем более симптоматичным, поскольку у него
всегда весьма заметно чувствовались проскандинавскнс взгляд^
Обобщая итоги своего визита в Германию, Маннергейм oi
мечал, что «из заявлений министра Геринга, а также и стат
.секретаря Милха видно особое расположение к Финляндии».21
Маршал считал, что проявление благожелательности с неме!
кой стороны следует всячески стимулировать. 22 января 1935
в письме к президенту он просил представить к государствен
ной награ
связаны с
ицеров германской армии, которые были
ейиём его визихаЗ Такой жест, считал он,
«усилит в дальнейшем интерес и расположение Германии и
отношению к Финляндии».28®
Вполне понятно, что поездка Маннергейма в Германию не
афишировалась, поскольку, как отмечает финский историк
К. Селен, в Хельсинки не хотели «давать нового повода Совет-
скому Сфозу осуждать Финляндию за попытку искать под-
держку Третьего рейха».287 К тому же «уравновешивающее зна-
чение» дблжны были играть визиты маршала в 1935 г. в другие
занадньф страны — летом в Англию и осенью во Францию. Один
из существенных вопросов в ходе этих поездок сводился также
к приобретению Финляндией новейшего вооружения.
О целесообразности сбалансированного подхода Финляндии
к закупке вооружения у стран Запада Маннергейму дали по-
нять/в Германии. Здесь учитывались, естественно, политические
соображения: не вызывать подозрений у Англии и Франции в
отношении замыслов Германии. Геринг, в частности, сказал
Маннергейму, что если Финляндия быстро пойдет на приобре-
тение у них большого количества самолетов, то «было бы ра-
зумно осуществить также закупки их и в Англии».25® В свою
очередь, имелось в виду успокоить и Париж, поскольку, как
информировал свое руководство Вуорнмаа, «Германия вызы-
вает у Франции довольно обостренное чувство, подобное тому,
как у Финляндии Россия...»2” Надо было, следовательно, при-
обрести отдельные виды вооружения и во Франции.
Что касалось обеспокоенности с английской стороны герма-
но-финляндским сближением, то об этом свидетельствует инфор-
мация, поступавшая из представительства Великобритании в
Хельсинки. В декабре 1934 г. военный атташе с озабоченностью
докладывал в Лондон следующее: «Особое внимание обращает
на себя рост влияния Германии в Финляндии». Он предостере-
гал, что «в будущем Финляндия скатится в германский ла-
герь».2**
В марте 1935 г. приглашенному в Министерство иностран-
ных дел Англии финляндскому посланнику Г. А. Грнпенбергу
было заявлено, что имеются сведения о явно выраженном
стремлении Финляндии (прежде всего ее генштаба) произвести
закупки бомбардировщиков у Германии. В этом усматривалось
проявление желания с финской стороны «вновь сблизиться
128
• I ерманией но внеШнёпдлйтИческом Отношений’, тогда как ди
уник •английское правительство полагало, что Финляндия в
ев»»1 й внешней политике хочет ориентироваться на Ан-
мни» . »Надо отдать должное английской разведке — она
1114110 ултптлнвала самое важное: симптомы переориентации
Финляндии на Германию.
Информации, полученной в Хельсинки от Грипенберга. было
придано должное значение. С содержанием ее были ознакомле-
ны президен гдгремьер министр, руководство генштаба и лично
Маннергейм./ В Лондон вскоре ушел ответ, в котором разъяс-
ни лось, что фипско германские переговоры не имеют «военно-
III «литических замыслов».’62 Пришлось подтвердить потом это
нм, что Финляндия закупила бомбардировщики не у Герма-
нн I, а у Англину —------------
Поверили ЛТГв Лондоне в «искренность» Финляндии — труд-
но сказать. Успокоительным вместе с тем было то, что в про-
кфмаиских действиях Хельсинки улавливалось благожелатель-
н|н отношение к стремлениям рейха выдвинуться на восток.
' икретарь английского посольства в Финляндии II. Г. Гендер-
пш сообщал в марте 1935 г. в МИД Англии, что финские руко-
водители «с радостью наблюдают, как Германия расширяет
«ф пансию в направлении России, хотя они и нс намерены пы-
таться помочь из-за опасности для себя».2*1*
I Вообще в 19,35г ссылки па «опасность.. для.Финляндии
г востока шкдиичиво повторялись финскими диплома гами.
\ \ iкнель, выступая перед журналистами I сентября, утверж-
1ЯЛ, что финны постоянно чувствуют угрозу, исходящую от Со-
и Ате кого Союза, поскольку он «твердо строит свои расчеты на
н<)йну против Финляндии». Министр говорил о слабости проти-
вовоздушной обороны страны и плохой защищенности с возду-
ха столицы.264 Это должно было, очевидно, объяснить целена-
правленность закупок самолетов за рубежом.
Но, судя по всему, в Лондоне, наблюдая, за проявлением
со стороны Финляндии тенденции к сближению с ГермаиисП, ~
Не очень верили В ТО, Ч^О ЭТО диктовалось «ОПАСНОСТЬЮ Г ВО»----
стока». Из финского представительства в Лондоне поступила и
Хельсинки такая информация: «Департамент иностранных дел
Англин в целом глубоко убежден, что со стороны Советской
России не исходит никакой угрозы для Финляндии. По мень-_
шей мере, в течение трех лет в перспективе Советская Россия
нс будет создавать для западных соседей никакой опасно-
сти».Это сообщение поступило помимо правительства в Со-
вет обороны к Маннергейму.
Но, приняв, очевидно, к сведению поступившую нз Англии
информацию, в правительственных и военных кругах Финлян-
дии вовсе нс собирались сужать контакты с Германией. Берлин,
в свою очередь, начал усиливать разведывательную деятель-
ность в Финляндии и особенно по линии верхмахта Это стало
9 Заказ № I5A
129
особенно проявляться после гою, как в 1935 г. в Хельсинки . Д
кредитовали военного анаше (прежде его не было).
В свою очередь, начала заметно активизироваться и po.ill
финского военного представительства в Германии От МаиисДИ
гейма теперь поступали непосредственные указания военншЯ
атташе в Берлине, что необходимо делать для реализации npejfl
принимавшихся им усилий в целях приобретения немецкой боЯ
вой техники.266
Со стороны германского генштаба в это же время сталИ
практиковаться посылка в Финляндию офицеров для ознаколИ
ления с состоянием дел в ее вооруженных силах. В 1935г та»'
кую поездку осуществила группа ответственных лиц гермлкИ
ского генштаба Не меньшее значение имел в то время и внзиш|
в Финляндию главы немецкой разведки адмирала В. КанарифВ
С тех пор руководители разведок обеих стран стали регулярна!
встречаться, обмениваться информацией, координировать совме1|
стные действия.267 Из Финляндии, в свою очередь, предпрннн1|
малнсь учебно-ознакомительные поездки представителей офп1|
церского корпуса в Германию. Финское руководство вплотнукя!
приступило к рассмотрению вопроса о закупках германских воЯ
енпых материалов.26*
f Советский Союз располагал определенной информацией о xal
рактере контактов по военной линии между Германией и Фии-Я
ляпдией. Она содержала сведения о начавшемся приобретепинЦ
немецких самолетов новейшей конструкции и об усилиях, наЛ|
правлявшнхея «на создание сильного воздушного флота».16Я
Имелись данные о намерении осуществлять обучение финский л
военных моряков немецкими специалистами по подводным лодЯ
кам.27^) Эти и другие разнообразные сообщения поступали от(1
советского военного атташе в Финляндии. В целом они свидеЯ
тельствовали о стремлении развивать германо-финляндское соН
фудццчество в военной области.
I , Обращало на себя внимание также усилившееся желание!
)идти к «духовному сближению» между Германией и ФинлянЯ
/дней. Работа в этом направлении велась в обеих странах. Hal
/ первый взгляд сами по себе факты проведения в Германии фин-]
ских художественных выставок, концертов в связи с 70-летием]
Яна Сибелиуса или отдание должного народному эпосу «Кале-1
вала» в связи со 100-летием составления ее сводного текста яв-1
лились вполне нормальным явлением в развитии культурного!
.межгосударственного общения. Но бросалось в глаза другое!
нарочитое стремление показать возрастающее единение Герма-1
инн и Финляндии в области культуры и придававшаяся всему!
этому нацистская идеологическая окраска. Показательной в]
данном случае была расистская по своей направленности речь!
гитлеровского идеолога А. Розенберга, произнесенная в 1935 г.1
при открытии финляндской художественной выставки. Харак-1
130
bpiio, что Л. Розенберг объявлял финнов принадлежащими,
Инк и немцы, к pel иону с «нордическим образом мысли».2'1
В дипломатических кругах Финляндии проявлялась озабочен
IHH ть в связи с наблюдавшейся тенденцией со стороны ирона-
ГИнднстских органов Iерманин внедрить в политическую и куль
i\pii)io жизнь финского общества фашистскую идеологию. Ио
оценке ответственного сотрудника Министерства иностранных
дел Л. Пакаслахтн, настораживало, что «в основе национал-
социалистскнх взглядов лежит расовое учение», которое и по-
лучает распространение в североевропейском регионе.272
Ведущим мотивом в пропаганде «дружбы» с Германией,
чему посвящали свои материалы многие финские газеты кон
есрвативного направления, являлось у гвержденпе, что выса
лившиеся в 1918 г. на территории Финляндии немецкие войска
«помогли ей обрести независимость». Отсюда нетрудно было
Прийти и к мысли, что повторение в будущем подобной акции
<о стороны I ерманин нс может представлять опасность для
Финляндии. Как отмечал финский историк Ер.ма Калленаутио,
общим являлось то, что «по „культурной линии" Германия
стремилась наращивать свое воздействие в Финляндии и на-
правлять взгляды в благоприятном для себя курсе...»273
Вместе с тем было бы явным преувеличением считать, что
лишь какой-то одной стране принадлежало доминирующее
влияние на культуру Финляндии Вообще, по мнению профес-
сора К). Паасивирта, «Западная Европа являлась для финнов
в какой-то мере все же чуждой в 1930 с годы, поскольку с ней
в мировоззрении и идейных позициях основной части финского
населения немного было общего».274 Имелось, однако, мнение
относительно близости Финляндии именно к Германии, посколь-
ку, как считают, в культурной ее жизни получило проявление
присущих немцам «экспансивных культурно-эмоциональных за-
датков».278 Этому представлению вместе с тем противоречило
утверждение тех, кто придерживается взгляда, что скорее всего
в области финляндской культуры преобладало англо-американ-
ское влияние./В подтверждение этому приводился, в частности,
факт, что в середине 30-х годов в Финляндии в 3,5 раза больше
показывалось кинофильмов из США и Англии, чем из Герма-
нии, и англо-американская массовая культура в целом имела
большее распространение.27® Из всего этого можно заключить,
что доминирующего германского культурного влияния все же в
Финляндии пе было. /
Германии также^пе удалось достигнуть короткие время
преобладания в Финляндии, путем ослабления ir.i .:и»нпи1-ия-
прозныд_в экономической области позиций Англии В частности,
Г'ьсрлииане было достаточных зо । pJcTcft. чтобы с по-
мощью внешней торговли пытаться влиять на Финляндию по-
литически.277
Оценивая в итоге эволюцию, происходившую в восточной
9
131
ноли।икс Финляндии на протяжении первой половины 30.x го-1
дов, можно заключить, чю с приходом Гитлера к власти в Гер-1
мании, когда стали проявляться се экспансионистские устрем-1
ления в Европе, возникла новая ситуация. Как и Хельсинки,]
так и в Москве пришлось учитывать ее. Выводы, однако, дела-1
лись при этом различные. Если с советской стороны начали I
предпринимать меры в направлении усиления антигерманских
сил, то Финляндия продолжала демонстрировать обособлен*!
ность в проведении внешнеполитического курса и, более того,
склонялась к определенному сближению с Третьим рейхом,
корректируя с учетом этого свою восточную политику. В Мо-
скве в данной обстановке стали придавать все большее" значе-
ние отношениям с Финляндией, однако не смогли использовать
рычаги экономического и культурного характера для создания
соответствующего противовеса рейху и в целях развития про-
цесса сближения с Финляндией. В СССР считали главным без-
отлагательные действия в области политического сотрудниче-
ства. (.танка, сделанная на то, чтобы привлечь своего северного
соседа к участию в задуманной системе обеспечения безопас-
ности в восточной части Европы, противостоя германской экс*
!1ан£ин, окончилась безрезультатно/
Тем временем весьма ясные очертания стала принимать не-
мецкая активность в балтийском регионе.', 11ри этом удивитель-
ным являлось го, как Англия могла пойти в июне 1935г. на
подписание с Германией морского соглашения, открывавшего
для Гитлера широкую возможность развернуть на Балтике
крупные силы военно-морского флота и осуществлять таким
путем контроль в западной его части. Прав был У. Черчилль,
когда назвал действие английского правительства «совершенно
неожиданным шагом», санкционировавшим на деле создание
сильного германского военно-морского флота, что позволило
ему «стать хозяином и на Балтийском море».27*
Такая перемена ставила, естественно, скандинавские и при-
балтийские страны в крайне сложное н опасное положение.
Английская газета «Таймс», оценивая его, писала 6 июля
1935г., что «для скандинавских государств подписание англо-
германского морского соглашения является важнейшим собы-
тием в международных отношениях после войны».
Что же заставило Англию пойти на заведомое поощрение
экСТПГПГИбНИсгскЙХ устоемламмб~Тецмап1пт в бассейне Балтий-
। ~гкбго морями поступиться там своими интересами? Очевидно,
что все же взяло верх желание направить в последующеху-гер-
манскую агрессию на восток, против Советского Союза Во вся
ком случае так вырисовывалась внешнеполнiичеекая страте
ГИЯ держан Запада.
В самой же Германии печать оценивала указанное соглаше-
ние как позволяющее усилить возможности страны в военном
отношении н стратегически важной зоне Балтийского моря. Как
132
(вкладывал в Хельсинки 25 нюня 1935 г. временный поверен-
ный Финляндии в Берлине А. Пакаслахти, обстоятельно аналн-
•нровавший материалы прессы по этому вопросу, «по немецким
ни лядам, англо германское морское соглашение является пер-
вым этапом нового витка в области вооружения».279
В целом/в Хельсинки встретили англо-германское морское
(оглашение исз каких-либо волнений, поскольку рассматривали
его как хороший «противовес советскому флоту» и считали, что
оно «означало для Финляндии скорее безопасность, чем угро-
зу».-’''1 Более определенно высказывались затем о возможной
.iHiiim поведения Финляндии в условиях возникновения крити-
ческой обстановки на Балтике весьма ответственные финские
руководители Известно, что сказал в последний день своего
президентства П Э Свинхувуд немецкому посланнику в Хель-
синки В. Блюхеру. Указывая на то, что «миру не избежать
войны» и исходя из выгодного географического положения Фин-
ляндии, он считал, что можно рассчитывать «на довольно быст-
рое использование ее позиции для закрытия Балтийского моря
и на получение сильной помощи со стороны Германии По его
мнению. «Финляндия в условиях закрытого Балтийского моря
могла получить помошь только от Германии».”* Таким обра
том. восточная политика Финляндии не создавала никаких серь
езных сложностей для Третьего рейха, была ему вполне
удобной
В Советском Союзе, в дипломатических и военных кругах,
напротив, с большой серьезностью отнеслись к заключению
между Англией и Германией морского соглашения, увидев в
нем опасный поворот в развитии событий на Балтике"')! августа
1935 г. из Наркомата иностранных дел было направлено в пол-
предства Скандинавских стран специальное письмо, в котором
излагались предварительные оценки подписанного Англией и
Германией соглашения. «Не подлежит сомнению, — говорилось
в письме, — что заключение англо германского морского согла-
шения и перспектива быстрого возрождения морского могу-
щества фашистской Германии затрагивают. . Скандинавские
страны, представляя собой новый фактор, влияющий на их
внешнюю политику».1*’ Этот вывод подтверждался и ин-
формацией. поступавшей нз Хельсинки от полпреда Э. А Асму-
са, который сообщал в Москву о развернувшемся в Финляндии
на страницах печати обсуждении внешней политики страны в
связи с морским соглашением и позицией, занятой официаль-
ными кругами По поведению правительства Асмус делал за-
ключение, «насколько глубоко Финляндия завязла в комбина-
ция^ с Германией».’*’
^Обеспокоенность советского военного командования новой
ситуацией. складывавшейся в бассейне Балтийского моря, бази-
ровалась па данных и выводах разведки 720 августа начальник
разведывательного управления Красной—Армии С. И Урицкий
133
представил паркому обороны страны К Г.. Ворошилову об юр
о положении на Балтийском море, в котором делалось заклю-
чение, что сложившаяся там обстановка отражает
сложные замыслы», направленные против СССР,
чена возможность,
«новые
«Не нсклю-
указывалось в этом обзоре, - что в случае
войны Германии против Советского Союза... будут нужны, кро-
ме Польши, еще и другие союзники на Балтийском морс и в
первую очередь — Финляндия». Далее, на основе имевшихся
сведении о боевой подготовке ВМС Германии говорилось, что
«германское морское командование намерено создать в устье
Финского залива такую оборонительную позицию, которая была
бы препятствием для движения на запад», и высказывалось со-
ображение, что «большое значение в воине против СССР могут
иметь также Аландские острова». Вее это в итоге позволяло по-
нять, почему именно «Германия уже теперь стремится вовлечь
в антисоветскую войну кроме Польши еще и Финляндию».284
Судя по донесениям, которые направлялись в Хельсинки
финляндским представительством в .Москве, оно располагало
сведениями относительно беспокойства, проявлявшегося совет-
ским политическим и военным руководством по поводу послед-
ствии англо-германского морского соглашения. В информациях
отмечалось, что подписанное соглашение рассматривается в
СССР как свидетельство роста угрозы для него на Балтийском
море. К тому же сообщалось о подозрении в Советском Союзе,
что Финляндия, оказавшись в форватере немецкой политики, мо-
жет превратиться в союзника Германии прн возникновении
войны285
такой обстановке летом 1935 г между премьер-министром
Финляндии Т. М. Кнвимякн и советским полпредом в Хельсин-
ки Э. Асмусом состоялась беседа. В мемуарах, которые появи-
лись 30 лет спустя после этой встречи. Кнвн.мяки так изложил
это: «В 1935 году, после того, как между Германией н Англией
было заключено морское соглашение, посланник Советского
Союза Асмус посетил меня и официально заявил, что в случае
возникновения войны между Советским Союзом и Германией
Советский Союз захватит Финляндию, н это произойдет в тече-
ние шести дне.й»-Н£ /
^__JFaKoe изложение существа беседы в последующее время не-
изменно стало понторяться в зарубежных, прежде всего фин-
ских. изданиях, где речь шла об отношениях между СССР и
Финляндией в 30 с годы Это было весьма серьезное утвержде-
ние, па основе которого можно было заключить, что в СССР
уже чуть ли не разрабатываются планы нападения на Финлян-
дию и. следовательно, опасения «об угрозе с востока» не ли-
шены оснований. По насколько соответствовало действитель-
ности то, о чем написал в своих воспоминаниях Т. М. Киви-
МЯК11?
Ответ па этот вопрос могли дать только советские доку-
134
Меты, которые позволяют сделать вывод о том, что память,
QiMOMiio, «подвела» Кивимякн. Действительно, в телеграмме,
поправленной из Москвы II нюня 1935 г полпреду Лемусу, no-
li чалось встретиться с Хакцелем и Кивимякн, чтобы перегово-
рить по поводу проявившегося ухудшения отношений между
i Ai iimii странами. 17 июня Асмус телеграфировал паркому ино-
। (рапных дел о выполнении данного ему поручения. В его ин-
формации сообщалось о беседах с Хакцелем 12 нюня и с Кнви-
UII । 15 нюня по поводу недружественных выступлений фин-
। кой прессы в отношении Советского Союза. Никаких угроз
• захватить Финляндию» из этого документа не следовало.387
Г.слн они действительно были, то, очевидно, нашли бы отра-
жение и в финских материалах Министерства иностранных дел
н.п! самого премьера в виде памятной записки о состоявшейся
беседе. Тем более, что затрагпвался серьезный вопрос.
Весьма показательно, что до сих пор в Финляндии исследо-
нателям удалось найти лишь отдельные ссылки на состоявшую
< я беседу. В частности, в Архиве Министерства иностранных
ил среди документов за 1939 г. имеется материал "Отношения
между Финляндией и Советским Союзом перед возникновением
провой войны» (без указания кем он подготовлен н подписи).
। котором сказано лишь, что Асмус в 1935 г. говорил «об окку-
пации Финляндии-».188 Рядом финских исследователей также
обнаружены некоторые совершенно секретные записки сотруд-
ников МИД Финляндии, где содержится упоминание о подоб-
ном же Однако эти записки ио датированы, и поэтому не пред-
ставляется возможным определить время написания.2” Все это
вызывает сомнение к такого рода источникам
Исходившие же из Москвы установки советскому полпреду
в Хельсинки летом 1935г. ориентировали его не на поспешные
н жесткие действия, а на осмотрительный и взвешенный подход.
Об этом свидетельствовало, в частности, указание, направлен-
ное Асмусу 15 июля. «Нам нужно выжидать развития собы
тий, — говорилось в нем —В такой стране, как Финляндия, пе-
ремена политики быстро не происходит, а в особен пости пере-
мена лоли гики в отношении СССР. .»г®°
___б том? что в Наркомате иностранных дел не сложилось еще
в целом представление о том. как поведет себя дальше Финлян-
дия с учетом перемен, происходивших в связи с новой расста-
новкой сил в зоне Балтийского мопя. свидетельствуют две бе-
сеты. которые имел вскоре, в сентябре 1935г . М. М. Литвинов
сначала с посланником А. С Ирьс-Коскиненом. а затем с ми-
нистром иностранных дел А Хакцелем 2,1 Именно тогда, каза-
лось бы. можно было непосредственно, а не через полпреда из-
ложить советскую точку зрения Однако ни в той. ни в другой
беседе не было и речи о допустимости «оккупации Финляндии»
h.Jh какой-то другой угрозе с советской стороны Более того,
из обеих бесед видно, что нарком придерживался именно тех
135
положений, о которых Э. Асмус сообщал в Москву, когда го-1
ал о своих переговорах в Хельсинки.292
Существенный интерес представляет „встреча Литвинова
т О,1а состоялась в Женеве по инициативе
Iнгнипова. Как отмечал по поводу нее в памятной записке
Хакцель, советский нарком, беседуя с ним «за чашкой чая»,
прямо сказал тогда: «Москва искренне хочет мира с Финлян!
диен, и все, о чем говорят в Москве, направлено именно на
это». С другой стороны, в высказываниях Литвинова прозву*
чала мысль о том. что «политика Финляндии неясная» и что
в Москве «не могу понять ее устремлении».'”’’
Поскольку в содержании беседы с Литвиновым Хакцель нс
зафиксировал ничего такого, что свидетельствовало бы о жест-
кости позиции СССР по отношению к Финляндии, а совсем на-
оборот— демонстрировалось стремление к взаимопониманию
с ней, то становится совершенно очевидно, как это не согласу-
ется с тем, что впоследствии писал в своих воспоминаниях
Кивимяки.
Таким образом, если на самом деле Асмус ничего не гово-
рил Кивимяки об оккупации Финляндии советскими войсками,
то возникает вопрос: зачем премьер-министру понадобилось де-
лать такое утверждение? Очевидно, что «заявление» советского
полпреда можно было использовать как весомый аргумент для
обоснования «особой» внешнеполитической линии Финляндии.
Суть ее сводилась к тому, чтобы уйти из сферы противоречий
между Западом и Востоком н доказать правильность своей по-
зиции уклонения от принятия выдвигавшегося Советским Сою-
зом предложения относительно совместных мер обеспечения
безопасности. При этом следует иметь в виду, что все это дела-
лось уже через много лег после происшедшего разговора и
ставших известными последующими за ним событиями
Между гем после заключения англо германского морского
соглашения Прибалтика стала превращаться в регион усилн
вавшейся напряженности. Из Берлина поползли слухи о том
что Германия намерена усилить свое влияние в Литве. В до-
полнение к ним финляндский военный атташе в Берлине до
кладывал, что переход Литвы на германские позиции приведет
к тому, что «Латвия в гаком случае может определить свою по
зпцию» и примириться с требованиями СССР.294 Эта информа
цня подкреплялась сведениями финляндского представитель
едва в Германии, из которых следовало, что «внешнеполитиче
екая ориентация Латвии может легко быть нацелена на Совет
ский Союз».295 Иными словами, высказывались такие взгляды
что проникновение Германии в Прибалтику может побудить не
которые государства в этом регионе пойти на сближение
с СССР.
По со стороны Третьего рейха принимались упреждающие
меры, чтобы обеспечить свое влияние на все страны балтнй
136
-
। кого региона. Как сообщил финским дипломатам начальник
канцелярии МИД Латвии, и Берлине «предостерегли латышей
«л слишком явного поворота в сторону России». Имелась также
информация о намерении Германии заключить договоры о нена-
падении с Латвией и Эстонией.296
К тому времени в зарубежной печати стало неожиданно вы-
сказываться утверждение, что Финляндия вместе с Польшей и
Германией собирается создать военно-политический блок, на-
правленный против СССР ) Основания для появления такого
рода сведений, очевидно, были. Во всяком случае.^пплянлское
представительство в Берлине передавало в Хельсинки, что те-
перь. «когда расхождения между Германией и Польшей сгла-
жены», «сближение Финляндии и Польши, несомненно, с надеж-
юй приветствуется Германией».297 Приезд министра иностран-
ных дел Польши К). Бека в августе 1935г в Хельсинки, каза-
лось. отражал процесс такого сближения. Немецкая печать
очень широко освещала его визнтДВо французской же прессе
появилось сообщение уже чуть ли нс о подписании совместного
германо-финско-польского соглашения.29>:ГАсмус же в своих до-
несениях в Москву тоже передавал. чюТТоездка Бека в Фин-
ляндию «носит характер подчеркнуто антисоветской демонстра-
ции ,2Д^ Естественно. советская печать заостряла на этом свое
"внимание. Не случайно и в обобщенных сведениях, направляв-
шихся финляндским представительством из Москвы, отмеча-
лось. что визит Бека в Хельсинки рассматривают в СССР в
аспекте большой политики, а целью его считают превращение
Финляндии в союзника в составе «германо-польской комбина-
ции».300 Особой реакции в МИД Финляндии на это донесение
не последовало, хотя было достаточно очевидно, что выводы, ко-
торые делались в Москве, могли иметь самые неблагоприятные
последствия для будущего советско-финляндских отношений
Очередным звеном в цепи развивавшихся событий явился
новый визит в Германию в сентябре 1935 г. маршала К Г Ман-_
нергейма, состоявшийся по личному приглашению Г Геринга.
Такое внимание со стороны одного из приближенных ГитлерТ
было весьма снмптоматичным03уковолство Финляндии теперь
рассматривало Геринга как «хорошего друга»301 и решило за-
крепить его расположение даже правительственной наградой.
В ходе визита ему был вручен одни из высших финских
орденов.^2
Вообще» в руководящих кругах Третьего рейха Геринг счи-
тался своего рода знатоком Скандинавии и Финляндии30’ (его
жена была к тому же шведка) «Кураторская» роль Геринга в
отношении Финляндии приобрела в последующие годы довольно
активный характер
Поездка К. Г. Маннергейма в Германию, как и прежде.
быЛйнеофициальной. Да и вообще. «Маннергейм не хотел,
отмечает историк К. Селен, чтобы его германские контакты
137
афишировались».11’4 Позднее в мемуарах маршал также нс рз
скрыл сути своих переговоров с Герингом, обойдя молчание!
кгер бесед во время ^совместной охоты», которая была ДЯ
пего организована. Но в целом все же известно, что Манией
гейм был весьма доволен своим визитом и считал его исключи^
тельпо продуктивным. Эта поездка гео ттла у меня такое убеж-
:ение. отмечал он. что новые германские руководители
5 мело и быстро создают вооруженные силы». Маршал лично
имел возможность познакомиться с мощными заводами Юнкер-
са и Хейнкеля, где ему «показали типы самолетов, которые
были уже готовы».10*
Пет оснований сомневаться в том, что поездка Маннергейма
в Германию была тщательно продумана и в ходе нее преду-
сматривалось приобрести самые совершенные самолеты, по-
скольку по имевшимся данным немецкая авиационная промыш-
ленность по качеству боевой техники достигла наиболее высо-
кого уровня развития, догнав и даже превзойдя н этом отноше-
нии ведущие страны Запада «Величайшее бедствие постигло
пас, —сокрушался У. Черчилль. — Гитлер уже добился равен'
ства с Великобританией. Отныне ему осталось только пуститш
па полный ход свои заводы и летные школы, чтобы не только
сохранить превосходство в воздухе, но н неуклонно увеличи-
вать его».3'"'’ Руководство финских вооруженных сил хорошо по-
нимало, как важно ориентироваться на оснащение своих ВВС
наиболее совершенной боевой техникой, и опепха. которую хо-
тел сделать в Германии новым образцам самолетов лично Ман-
нергейм, а не другое лицо из командного состава армия, явля-
лась пока штсльной в этом отношении
За рубежом появилась даже информация, что Финляндия
достигла договоренности с Германией о военной помощи в слг-1
чае войны с СССР. Распространились такие слухи ч в диплома-
тических кругах Лиги наций.307 Характерно, что утверждение
об имевшейся договоренности повторялос! в : ивой печати самой
Финляндии даже в более позднее время —в 50 70-е годы Со-
гласно этим публикациям, германо-финляндское соглашение
должно было гарантировать Третьему рейху право в случае
войны разместить свод войска на финской территории, а со
стороны гитлеровского руководства давалось обещание своему
союзнику получи ь Советскую Карелию.30’
Вместе с тем и советская разведка располагала данными
I о серьезном характере устанавливавшихся связен по военной
тннпн между Германией и Финляндией. Начальник разведыва-
тельного управления Красной Армин С. П Урицкий доклады-
вал: «Имеются сведения, указывающие на то, что Финляндия
будет использоваться в качестве базы для развертывания гер-
манского флота н воздушных сил против СССР». Характерно,
что эта информация относилась именно ко времени посещения
-Маннергеймом в 1935 г Германии.””
138
Пока для историков остается открытым вопрос, касающийся
«но юронних результатов визита К. Г. Маинергейма и степени
И юверности сведений о возможностях Германии использовать
финскую территорию в качестве военного плацдарма. Что же
1м> -алось стремления Берлина разыгрывать «карельскую кар
о чем свидетельствовали информационные данные, посту-
икншие в МИД Финляндии в виде обзоров немецкой печати, то
вин тают возможность достаточно ясно представить это Весьма
гнмптоматичным было и то. что представители международного
имела нацистской партии со своей стороны в «беседах* с фин-
скими дипломатами в 1935г. настойчиво старались заводить
рй новоры о «проблеме» Советской Карелии. 10
Вполне вероятно, что была и ошибочная или малодостовер-
ная информация о закулисных связях Финляндии с Германией
Но даже намек на се существование, естественно, вызывал в
Советском Союзе настороженную реакцию и подозрительность
к своему соседу. В результате в целом у руководства Наркома-
ia иностранных дел складывалось довольно твердое мнение,
•по «после Японии. Германии и Польши Финляндия является .
но своим замыслам наиболее агрессивной странойг^Ц]
Таким образом, нетрудно заметить, что восточная политика
Финляндии в середине 30-х годов, как и прежде, не в полной
мере учитывала советскую позицию. Проявленный при этом
крен в сторону Германии таил в себе опасность повлечь в таль
пейшем серьезные последствия как для отношений с Советским
Союзом, так и в плане возможного окончательного сползания
на германские позиции.
Мог ли такой процесс соответствовать национальным инте-
ресам Финляндии и существовала ли для Финляндии иная аль-
тернатива в ее внешней политике? Эти вопросы поставил сам
ход исторического развития, и финляндскому руководству тре-
бовалось их разрешить.
Скандинавская альтернатива
Перспектива прочного сближения с нацистской Германией,
совершенно очевидно, не рассматривалась как вполне приемле-
мая теми в Финляндии, кто усматривал в этом нанесение ущер-
ба национальным интересам государства и отход от традицион-
но демократического направления в его развитии в сторону то-
талитаризма. Совпадение взглядов в стране относительно пер-
спектш^сотрудннчества с Германией проявлялось главным об-
разом в том. что в ней виделась опора и сильный противовес
Советскому Союзу в балтийском регионе. Казалось, что при
данных условиях финское правительство сможет более уверенно
проводить свою восточную политику, держась на определенной
дистанции от СССР, но и нс осложняя с ним отношений 7
_ИО»’’
139
пыла псе же при этом опасность в конфликтной ситуац|н| I
оказаться между Германией и Советским Союзом. Выходом Ли]
такого положения могла являться скандинавская ,>.ц,и pi.1 и^Н
«Нс было, однако, ясно, писал К Вальбек, кого выбсрЯ
Финляндия из двух — Германию или Швецию. Экспанснони^В
ская политика по отношению к Советскому Союзу, анткоммуИ
пнзм и присоединение Карелии могли, естественно, определив
курс на сотрудничество только с Германией:».8” Но более
репно настроенные круги Финляндии считали также, что ирЛ
opjiTCTiide сотрудничество с Германией не должно вредить фпЛ
екоГг ориентации на Скандинавию, то и другое должно
ствляться тишь в органической взаимосвязи
Такая позиция не разделялась все же крайне правыми Л
Фниляи ши Как заметл и своих мемуарах .Маннергейм, «нмЛ
лнсь круги, где отчужденно относились к мысли об орнепгаЦ^Н
на северные страны», и добавил, что «они, как и прежде, обрзв
шали взор на Германию».113
Вместе с гем проскандинавская ориентация казалась с тоЛ
ки‘зрения государственного реализма более предпочти гельн^И
поскольку сипания в Европе быстро обострялась и oi руковоЯ
ства внешней политикой Финляндии 1рсбовалось, наконец. лаЯ
новую оценку складывавшейся для страны обстановки и болев
четко определить ее курс/
Наиболее целесообразным считалось объявить нейтралитет
по примеру других Скандинавских стран. Эта концептуальная
линия получила в конечном счете поддержку в парламенте сЯ
стороны большинства фракций. В результате 5 декабря 1935 г!
по предложению правительства парламент провозгласил нем
тралитет Финляндии.3” В официальном заявлении указывалось
что страна намерена следовать нейтралистскому внешнеполнА
тпдескому курсу Скандинавских государств
Г'^Провозг.1.зп1еипый нейтралитет без завоевания товернв
кпгемукза рубежом мог, однако, остаться чисто декларативное
акцией.) С точки зрения перспектив н осуществлении Финли J
дней МСТОЧЯОЙ политики нейтралитет должен был получив
признание со стороны Советского Союза. По произошло там
что решение о провозглашении нейтралитета не произвело оси-1
бого впечатления в Москве и не вызвало необходимости вИесе-|
ния советским руководством существенных поправок в опенку
внешнеполитической позиции Финляндии. Следовательно, в Мс-1
скве не было уверенности, что политика северного соседа как-то)
изменится в лучшую для СССР сторону
31 декабря 1935г Паркомат иностранных дел направил в
полпредства стран Северной Европы разъяснение о восприятии
заявления Финляндии относительно ее нейтралитета. Позиция
Финляндии расценивалась как остающаяся прежней. Вместе
с техг отмечалось, что провозглашенную в Хельсинки линию п
поддержку ее в Скандинавии действительно можно считать успе-
140
|рм правительства Финляндии Само же финское руководство
Шрт1к1срнзовалось как «враждебно относящееся» к СССР и
«н к нствнтельности ориентирующееся на Германию Иными
шинами, подлинность финляндского нейтралитета ставилась
lb 14 сомнение.
Имелись ли для этого основания? Казалось бы, советское
Правительство должно было действовать совсем иначе, оказы-
шнь поддержку провозглашенному Финляндией нейтралитету.
Oiiui па этот вопрос можно найти, если обратиться к пред-
Ulec ।повавшим событиям^ Уже в 1934 г. в Наркомат иностран-
ных дел стала поступать информация о проявившемся у Фин-
1МНДИИ стремлении к созданию «скандинавского блока». В со-
Icickom правительстве считали, что такая тенденция не сулила
• 1 СР ничего хорошего, поскольку наличие объединенного блока
и 'ударств на севере Европы могло лишь создавать повышен-
ную опасность у его границ/ М. М. Литвинов отмечал в этой
'Юпи, что «при лояльном и мирном поведении Финляндии мож-
но было бы не обращать внимания на указанный блок», но
нр.ждсбный характер действий определенных финских «агрес-
явных элементов» в отношении СССР мог повлиять на саму
• ущность блока. О том же писал он А. М Коллонтай. указывая,
что, «блокируясь при этих обстоя!ельствах с Финляндией, Шве-
। <> <на и-льно или бессознательно втягивается в антисовет-
хинации».11* Иными словами, HSflSToCb опасении, ЧТб'~
। Cino Финлян .ни и <д каядштапгпш блоке» могло привести
его к трансформации из Нейтралистского во враждебный Совет-
ском уедлозу.
Таким образом. ставшая предметом обсуждения в Сканди-
навских странах идея создания Северного блока предопреде-
лила негативное отношение Москвы к действиям Финляндии.
В СССРдэтот шаг воспринимали не иначе, как с насторожен-
ностью./
Хотя не было весомых оснований считать, что советское ру-
ководство могло делать серьезные выводы относительно финско
' кандинавского военного сотрудничества, все же отдельные кос-
венные сведения давали ПОВОД предполагать наличие неглас-
, г. И.1НД" .•)"!, II...I-I Ml-жду |енеральнымн штабами Финляндии
и Швеции Много лет спустя об этом стало достаточно хорошо
известно?”7 Их сотрудничество предусматривало совместное ве-
яние боевых действий в случае войны против Советского Сою-
ш Оперативным планом, подготовленным генштабом Швеции в
1933 г., предусматривалась переброска шведских войск непосред-
ственно к советско-финляндской границе. Свидетельством того,
сколь скрупулезно относилось руководство шведской армии
к возможному осуществлению совместных действий с финскими
вооруженными силами, является тот факт, что было разрабо-
тано 13 различных вариантов ведения наступательных боев про-
тив советских войск в первый месяц войны."" По данным фнн-
141
емко исследователя М. Гурюла, 1933—1934гг. были псклкяВ
гельно значимыми при проведении шведе ко финских нсрсго^Н
рои, которые являлись сугубо секретными и касались не юлькА|
чисто оперативных вопросов, но и политических. С финской сЛ
роны в них участвовала группа генштабистов во глаВ
с К- I. Маннергеймом, а знали о них премьер-министр Т М. К(Л
вимякн, министр обороны А. Оксала и некоторые другие.^И
Вообще в качестве обоснования необходимости фипско-шве^И
ского военного сотрудничества являлось такое положение, чЛ|
«для обеих стран существует угроза, исходящая от Советской!
Союза». Но I ерманин при этом «не принималась во внимание!
как представляющая военную опасность для Скандинавии if
Финляндии.320 1
Из сведений, которые поступали в Москву от советской рам
ведки. настораживало внимание, проявлявшееся Швецией к Ка-
рельскому перешейку и его военным объектам Стало известии
о поездках туда в 1934 г. начальника шведского генштаба Hiol
грена, военного атташе и кронпринца Улафа.”1 Именно в этЛ
период финское военное руководство уточняло свою военпук!
доктрину и стратегические планы.322 Давая оценку интересу!,
Швеции к укреплениям на Карельском перешейке, советски!
военный атташе в Финляндии И Иванов сообщал 8 октября
1934 г. в Москву о боязни шведов, что финны могут оказаться
неспособными «сдержать наше наступление до мобилизации 1и
прибытия помощи извне».323
Ио не оборонительная направленность взглядов Швеции вы-
зывала беспокойство у советского руководства, а опасение, как
бы она, возглавив скандинавский военный блок, не стала впо-
следствии соучастником агрессин Запада против СССР в сля
||аРу если Финляндия окажется ареной военных действий.
—Поступавшая в Москву информация об обстановке в страч
нах Северной Европы и направленности взглядов в их руково!
дящнх кругах позволяла сделать заключение, что процессы раз-1
виваюгся не в пользу Советского Союза?) 17 октября 1934 rJ
Jp. С. Стомоняков писал А. М. Коллонтай,"Что «финляндский те!
зис о военной опасности, угрожающей Финляндии и Швеции со
стороны СССР, получае। все большее распространение в Шве!
ции ..» В очередном письме в Стокгольм 27 октября он под-1
черкнвал отрицательное отношение к организации «скандинав!
ского блока под эгидой Швеции и в особенности с участием!
Финляндии...»325
'^Дипломатические представители Советского Союза в стра-Я
нах"Северной Европы начали высказывать при встречах с чле-1
нами их правительств резко критическое отношение СССР!
к возможному возникновению «скандинавского блока »^уЗ то же!
время в Москве представители стран Северной Европы поч\в-1
ствовалн похолодание в общении с советскими официальными!
.iiiUj'.ui. Об ЭТОМ сообщалось, в частности, в Хельсинки 22 ио- I
142
«Ар ! 19^1 г финским посланником./«За последнюю неделю,
он, — Скандинавские страны попали, по-видимому, в не-
уипжаемые Советским Союзом». Со стороны советского руко-
водства допускали, указывалось в донесении, что сполитичс-
«кии блок между Скандинавскими странами стремшся транс-
формироваться в поенный союз, который острием своим будет’
Исправлен против СССР»?^ '
Советская реакция по“поводу «скандинавского блока», судя
но всему, возымела действие. 5 декабря А. М./Коллонтай сооб-
щила о состоявшейся у нее беседе со[шведскнм .министром ино-
странных дел Р. Сандлером.у ходе которой ой^заявил, что «ин
о каком военном блоке речи нет и быть не может ни между
i кандннавамн, ни тем более между Скандинавией и Финлян-
дией»/27
। Показательным вскоре явился и тот факт, что при проведе-
нии в апреле 1935г. в Копенгагене заседания министров ино-
странных дел северных пран туда не был приглашен финляп.;-
। ий представитель. В финской исторической литературе про-
исшедшее объясняется так: «Hi этого было видно, что Финлян-
дия рассматривалась как неподходящий партнер для сообще-
ства Скандинавских стран и осталась поэтому в изоляции».!2)
Следовательно, можно заключить, что позиция Советского
Союза сыграла существенную роль, когда определялись пер-
спективы скандинавского сотрудничества.
Тогда перед Финляндией стал вопрос относительно дальней-
ших действий. В силу того, что шведское правительство воз-
главляли социал-демократы, возникла идея направить в Сток-
гольм для неофициальных переговоров лидера социал-демокра-
тической партии Финляндии В. Таннера. Одним из инициаторов
лой поездки был, в частности, К Г. Маннергейм.::9
Визит Таннера в Швецию состоялся в мае 1935г. Он имел
установку объяснить руководству шведского правительства, что
отношения Финляндии к Советскому Союзу носят окраску пей
тралигета и в этом у нее сходство со Скандинавскими стра
нами. Однако может гак произойти, что Советский Союз пред
примет военные действия против Финляндии и это затронет
также Швецию.150 Какую позицию тогда она займет? Пред
стояло выяснить, «готова ли Швеция к сотрудничеству» с уче-
том всего этого путем создания «нейтрального блока» или во-
обще «союза северных стран».331 Вполне попятно, что такое объ-
единение Скандинавских стран и Финляндии должно было про-
тивостоять Советскому Союзу.
24 мая, когда Таннер изложил позицию финского руковод-
ства Санллерс, тог ответил ему в духе уже ранее сказанного
нм Коллонтай, что Швеция будет оставаться вне каких-либо (
блоков Он разъяснил, что для проведения согласованной поли-
тики между Швецией и Финляндией «вовсе не нужно заклю- /
чать союзнического договора, а достаточно доброе желание и /
143
Проведение едино» линии».'2 При этом СандЛер выразил не-
доумение, почему у Финляндии «натянутые отношения с Совет-
ским Союзом» и в силу чего у СССР сложилось такое пред*
ставление, что «если только обстановка позволит, то Финлян-
дия с готовностью объединится с противниками России для на-
падения на нее».333
Результаты поездки Таннера не оставили у финского руко-
водства тою удовлетворения, на которое рассчитывали, и в
июне в шведскую столицу направился сам президент Свинху!
вуд. Характерно, что часть финской прессы отреагировала па
это как на признак подготовки Финляндии и ее возможного
союзника «на случай конфликта» с СССР.334 Но реально
у финских поли гиков не было какой-либо уверенности, что Шве-
ция изменит свою позицию, поскольку она рассматривала Фин-
ляндию, по словам заместителя министра иностранных дел
Р. Виттинга, «как слишком чреватый конфликтами элемент».15
И действительно, визит Свинхувуда нс принес перемен во
взпгщ^ах шведского правительства.
Советское руководство было хорошо информировано о до-
вольно четкой и неуклонной линии поведения Швеции. Еще до
приезда Свинхувуда в Стокгольм, 16 нюня. А. М. Коллонтай
телеграфировала в Наркомат иностранных дел о своей беседе
с Сандлером. Он заявил ей следующее: «В интересах не только
Швеции, но и укрепления мира было бы желательно вовлече-
ние Финляндии в орбиту скандинавской политики нейтрально-
| сти; к сожалению, влияние Германии на известные круги Фнн-
| ляидин этому препятствует. Это опасность и для нас, и для вас.
Шведское правительство это учитывает. Швеция никогда не
/ пойдет на поводу националистической Финляндии»."6
у Впоследствии премьер министр Т. Кивимяки признавал су-
ществование в высших кругах Швеции такого мнения, что
«Финляндия готовится к войне против Советского Союза»}Даже
король Швеции ГуставУ во время своего визита в Финляндию
в 1936 г. на одном из приемов сказал ему, что действительно
«в Швеции утвердилось мнение о наличии у Финляндии подоб-
ных настроений».337
Вполне понятно, что если в руководящих кругах Швеции
существовали сомнения относительно надежности финляндской
политики нейтралитета, то тем более не удивительно проявле-
ние к ней недоверия у Советского Союза! В Москву по дипло-
матическим каналам стала к тому же поступать информация
о намерениях Финляндии начать укрепление Аландских остро-
вов вопреки существовавшей Конвенции 1921 г. об их демилита-
ризации и нейтрализации. Кроме того, имелись данные, что
с финской стороны предпринимались усилия, направленные на
подключение к этому и Швеции. Для Советского Союза вопрос
об Аландских островах имел принципиально важное значение,
поскольку в случае укрепления их блокировались бы действия
144
I илтийского флота и защита подступов к Ленинграду сущест-
ненно ослаблялась.
1 августа 1935 г. Наркоматом иностранных дел полпреду Ас-
мусу было направлено указание «обратить серьезное внимание
н.। кампанию по укреплению Аландских островов».33" О свое-
временности этой установки можно судить по тому, что именно
н августе у Хакцеля состоялся обмен мнениями с Сэндлером в
плане достижения договоренности об обороне Аландов. Пози-
ции обоих министров существенно расходились при определе-
нии. против кого надо укреплять Аландские острова. Хакцель
считал, что это следует делать, исходя из того, что противни-
ком будет Советский Союз, а Сандлер высказывал озабочен-
ность по поводу военных замыслов Германии и опасности с ее
стороны. По мнению шведского министра, чтобы решить задачу
нейтрализации Аландских островов, необходимо было достиг-
нуть согласия с Советским Союзом. Хакцель высказался против
такой постановки вопроса, заявив, что общественное мнение в
Финляндии по отношению к СССР по-прежнему «резко отрица
тельное».339
Не изменил своей позиции Сандлер и в последующих пере-
говорах с Хакцслем, состоявшихся 28—29 августа в ходе кон-
ференции министров иностранных дел северных стран в Осло.
О содержании их рассказал посланник Швеции в Москве 10л-
леншерна в беседе со Стомоняковым Запись ее весьма красно-
речива: «Юлленшерна сообщил, что Сандлер имел „серьезный
разговор с Хакцслсм на последней скандинавской конференции
и при этом сказал ему, что прежние времена прошли и что в
настоящее время в Швеции нет ни рднрго человека, который
считал бы. что граница Швеции проходит у Сестрорецка и что
Швеция должна защищать Финляндию против СССР. Сандлер
говорил, что Финляндия должна это учесть и не должна рас-
считывать на Швецию, если Финляндия возлагает надежды на
войну против СССР».340
Тем самымГшведскими дипломатами указывалось на то, ка-
кой позиции Придерживаются в Стокгольме по отношению
к действиям Финляндии. Точнее,Давалось понять о явной не-
совместимости финской позиции с нейтралитетом, а отсюда л
о невозможности соучастия Швеции в проведении противореча-
щего ее политике курса.
Вместе с тем и в Лондоне еще весной 1935 г., i е. до провоз-
глашения Финляндией нейтралитета, размышляли над тем,
куда повернут финские политики: к сотрудничеству со Сканди-
навскими государствами, в сторону лн Третьего рейха или же
станут придерживаться хороших отношений со всеми странами
без исключения.341 Что касалось негативных проявлений фин-
ского руководства в его восточной политике, то МИД Англии
не склонен был считать их адекватными отношению СССР
к Финляндии. По мнению английских дипломатов, жесткость
|0 Зама № I *9
145
Москвы в оценке позиции Хельсинки «не была признаком агрес
сивности, а следствием опасения, что Финляндия может присо
единиться к вооруженным силам противников Советской
Союза».342
Казалось бы. в дипломатических и военных кругах Финлян
дин должны были внести существенные поправки в проводимый
ею курс по отношению к СССР, руководствуясь принцип; 1И
нейтралитета. Но так не происходило. Во всяком случае об
этом свидетельствовал анализ военно-политической обстановки,
проведенный А. Хакцелем совместно с министром оборони
А. Оксала в сентябре 1935г., и сделанный вывод из него]
В объемистой справке, составленной в результате этого Хакце-;
лем. было видно, что внешнеполитические взгляды не претер-
пели заметных изменений. Советский Союз по-прежнему рас-
сматривался как «единственное государство, со стороны кото-
рого произойдет нападение на Финляндию». Позиция же ней-
тралитета объяснялась в качестве способа предотвращения
«опасности вторжения с Востока», поскольку если Финляндия
будет находиться в союзе с одной из крупных держав, то тогда
СССР «может вмешаться в ее внутренние дела».343 Следова-
тельно, наличие советско-финляндского договора о ненападении
совершенно не принималось во внимание. Имелось в виду дру-
гое: Финляндия должна «стать в военном отношении настолько
сильной, чтобы устоять от первого удара противника, пока так
n,w иначе не последует помощь».344
I Нетрудно понять, что столь своеобразное истолкование ней-
тралитета при сохранении особой позиции по отношению к сво-
ему соседу не могло обещать в перспективе перемен для Совет-
ского Союза во внешнеполитическом курсе Финляндии. О стрем-
лении финского руководства к созданию атмосферы доверия и
добрососедства с СССР вопрос вообще не стоял.
Такого рода «нейтралитет», естественно, нельзя было рас-
сматривать как однотипный с политическим курсом других
стран Северной Европы, хотя при провозглашении его в Хель-
синки указывалось именно на это. К тому же нейтралитет не
согласовывался со стремлением финляндского правительства
к блоковой политике со Скандинавскими государствами в воен-
ной области.
Если верить мемуарам генерала П. Талвсла, известного сто-
ронника присоединения Советской Карелии к Финляндии, то
именно он разработал в 1934—1936 гг. военно-оперативные ма-
териалы для маршала Маннергейма, в которых обосновывалась
важность ориентации па северные страны. Не исключено, что
они были учтены правительством, когда в декабре 1935 г. пре-
мьер-министр Кивимяки сделал в парламенте заявление о необ-
ходимости осуществления Финляндией нейтралитета, подобно
проводимому Скандинавскими странами.345 Нетрудно предста-
вить, какие идеи чисто военного характера могли содержаться
и соображениях, изложенных Талвела. Л тем не менее именно
при таких обстоятельствах и складывалась концепция нейтра-
литета Финляндии.
В финских дипломатических кругах, где прежде всего дол-
жна была произойти перестройка в образе мышления на путях
реализации нейтралистского курса, естественно, мало что меня-
лось. Как отмечал в 1936 г. Ирье-Коскинен, он нередко мог слы-
шать речи, что «в случае конфликта Финляндии с СССР надо
предоставить Германии базу для наступления ее против Совет-
ского Союза».346
Спрашивается, разве такой подход лежал в основе нейтра-
литета, провозглашенного Скандинавскими странами? Ни Шве-
ция, ни Норвегия, заявившие о проведении нейтралистского
курса, не помышляли о предоставлении территории своих стран
для войск других держав.
Советское руководство со своей стороны не склонно было
отождествлять фин лян д с кий нейтралитет со_^хандмнявским
Это хорошо видно из ряда документов Наркомата иностранных
дел СССР. В одном из них говорилось, что-абъ>шле;шы.ц Фин-
ляндией нейтралитет «нужно рассматривать как новую и при-
чем довольно ловкую попытку финляндского кабинета, веду-
щего определенно антисоветскую и прогерманскую линию, мас-
кировать свою политику мнимой скандинавской ориента-
дней»7пт Обосновывался такой вывод стремлением руководства
Финляндии скрыть свой прогерманский курс, поскольку это
бросало тень на ее внешнюю политику, и успокоить противни-
ков германофильства внутри страны.34’ К тому же, прикрыв-
шись нейтралитетом, Финляндии проще было обосновать уход
от участия в создании системы коллективной безопасности, ко-
торая должна была противостоять прежде всего распростране-
нию экспансионизма со стороны фашистской Германии.
Таким образом, финляндский нейтралитет рассматривался в
Москве как более опасная внешнеполитическая позиция Фин-
ляндии, чем прежде. .
Нетрудно было заметить, как в Берлине MteCTt С гей ок>б-
рительцо воспринималась новая линия Финляндии. Это также
заставляло задумываться. Пбчейу Титлеру было выгодно про-
возглашение финляндского нейтралитета?
В Финляндии знали из уст высокопоставленных лиц Третьего
рейха о поощрительном отношении к ее внешнеполитической
линии. Об этом говорили К. Нейрат и Г. Геринг.349 А в немец-
кой печати характеризовали финскую политику так: «Явно ан-
тисоветски настроенная Финляндия ищет себе опору*-у. Сканди-
дниайскнх стран.*40
Проявившуюся весной 1936 г. внешнеполитическую актив-
ность Финляндии по отношению к прибалтийским государствам
рассматривали в Берлине как попытку северных стран заклю-
чить с ними союз. Именно так это представляли себе в Герма-
10*
147
нни, когда совершил поездку в Эстонию, Латвию и Литву ми
нисгр иностранных дел Финляндии А. Хакцель. Но рейх скло
нен был рассматривать подобного рода действия лишь как
«иллюзорную попытку». Уже вскоре в Берлине пришли к вы-
воду, что, еще не родившись, «балтийско-скандинавский союз
оказался похороненным».1*'
Являлось совершенно очевидным, что объявленный Финлян-
дией нейтралитет и стремление Хельсинки сблизиться с сопре-
дельными странами Скандинавии и Прибалтики для более тес-
ного сотрудничества не вызывали у германского руководства
тревоги. Как писал финский историк Р. С. Пелтовуори, «ио
оценке немецкой дипломатии, характерным для политики ней-
тралитета, осуществлявшейся под руководством Свинхувуда и
Хакцеля, являлось германофильство».3^7
Швеция в дайной обета нов кеТтртС всей своей традиционной
благожелательности к Финляндии не проявляла восторга от ее
внешнеполитических действий. Причиной являлись сомнения в
искренности финляндского нейтралитета,35 о чем имели ин-
формацию советские дипломаты в Стокгольме.314 1 февраля
1936 г. Сандлер в беседе с Коллонтай дал попять, что шведское
руководство будет очень ценить то, если Москва станет «разгра-
ничивать» внешнюю политику Швеции и Финляндии.3'*5
Естественно, в Хельсинки стремились показать сбалансиро-
ванность сотрудничества Финляндии с зарубежными странами.
Прежде всего это касалось отношений с Англией. Свидетельст-
вом этого являлись двукратные поездки в 1936 г. н Лондон
К. Г. Маннергейма и его встречи с У. Черчиллем, министром
иностранных дел А. Иденом, военным министром Д. Купером,
министром авиации Ф. Свннтоном. В советских дипломатиче-
ских кругах расценивали визиты финского маршала в Англию
именно как стремление ослабить представление за рубежом об
односторонней ориентации финского внешнеполитического курса
на Берлин, считая, что это «еще не означает желание Финлян-
дии восстановить нарушенное за последние годы в пользу Гер-
мании относительное равновесие».356 Таково было, в частности,
мнение советского полпредства в Хельсинки, а в его компетен-
ции вряд ли могли сомневаться в Москве.
Уверенности в способности Финляндии совершенно строго
следовать нейтралистскому курсу не было и во влиятельных
парламентских кругах. Председатель комиссии парламента по
иностранным делам профессор Вяйне Войонмаа высказывал
точку зрения, что уже само пребывание Финляндии в составе
Лиги наций сковывает ее внешнюю политику и у страны «не
может быть нейтралитета в строгом смысле слова».31, Войон-
маа не был уверен также в том. что Финляндия сможет остать-
ся вне войны в случае агрессивных действий Германии «Ко-
нечно,— сказал он в беседе с советским полпредом Э. Асму-
сом,— мы ничего ие можем сделать, если Германия высадит
НЗ
десант в порту Ханко», и резюмировал: «В этом случае Фин-
ляндия будет втянута в войну».358
Как же должны были реагировать в Москве, получив изло-
мнне указанной беседы? К тому же Асмус приводил слова
Войонмаа, в которых констатировалось, что «германское влия-
Кие в Финляндии он считает сильным» и «противодействовать
ему трудно».359 В свою очередь, военный атташе в Хельсинки
полковник П. Иванов, анализируя обстановку в стране за пе-
риод 1935—1936 гг., докладывал по своей линии в Наркомат
обороны: «В течение 1935 года Финляндия совершенно открыто
проводила политику сближения с Германией». А затем уже, го-
поря о происшедших переменах в 1936 г. посдс„объявления
Финляндией вей।ралистекого курса, он констатировал, что
«продолжалось сближение с Германией, но в более осторожной
форме».360
Эта оценка отражала реальную обстановку. Действительно,
начиная со второй половины 1935 г., процесс сближения Фин-
ляндии с Германией продолжал развиваться. Но он шел не так
явно, как прежде, поскольку в СССР, да и в Скандинавии, на
ио стали обращать особое вниманиеиТеперь, в свою очередь,
н Берлине финскую осторожность стали все более замечать,
о чем, в частности, докладывал финский военный атташе из
Германии Тенденция к перемене тактики поведения
писал он в сентябре 1936 г., выглядит «ц глазах немцев, как
малотушие». Он советовал «воздерживаться от малейших от-
клонений от сложившихся в прошлом хороших отношений
с Германией» и, наоборот, может быть даже «вообще преры-
вать совершенно невыгодные контакты с Советской Россией
или другими какими-либо странами».36'
Немецкие дипломаты в Хельсинки, в свою очередь, стали
проявлять значительно большую активность, направленную на
укрепление позиций Германии в Финляндии. Не случайно пол-
пред Асмус докладывал в Москву 17 апреля 1936г.: «Герман-
ская работа здесь усиленно продолжается».362 В донесениях из
советского полпредства особо отмечался интерес представи-
телей немецкого вермахта к стратегически важным районам
Финляндии. Находившийся, в частности, летом 1936г. в Фин-
ляндии инспектор пехоты германской армии генерал Реве и со-
провождавшие его немецкие офицеры осматривали отдельные
районы вблизи границы с СССР и знакомились с дислокацией
финских войск.363
Из беседы, состоявшейся осенью 1936 г. между советским
полпредом в Финляндии и Ирье-Коскиненом, становится ясно,
что и в финляндских дипломатических кругах ие отрицали нали-
чие связен с Германией, бросавших тень па финляндский ней-
тралитет. 19 сентября Асмус телеграфировал в Наркомат ино-
странных дел: «. . .в Хельсинки не хотят менять своей политики.
149
которую Ирье-Коскинен признает прогерманской и подозритель-
ной для всей страны».364
Наиболее обостренная реакция на внутриполитические собы-
тия в Финляндии и на информацию об ее отношениях с Герма-
нией проявлялась в периодической печати Ленинграда и Каре-
лии. В публикациях часто говорилось о военной опасности, ко-
торая может исходить с финляндской территории. Весьма рез-
ким было выступление 21 ноября 1936 г. в Ленинграде
Л. А. Жданова. «Происки соседних с Ленинградом и областью
фашистских государств, — заявил он, — становятся все более и
более активными — имею в виду в первую очередь такие стра-
ны, как Финляндия... Пет твердой уверенности, что если они
сегодня являются независимыми, то завтра враг не привлечет
их на свою сторону всяческими поблажками и подачками».3*5
Затем, 29 ноября, выступая па Чрезвычайном VIII съезде
Советов в Москве, Жданов повторил мысль о том, что Финлян-
дия представляет собой государство, откуда может исходить
опасность для Ленинграда, поскольку с финской стороны раз-
жигаются враждебные Советскому Союзу настроения.366 А за
три дня до этого вице-консул Финляндии в Ленинграде И. Ню-
копп сообщил в Хельсинки, что выступавший на съезде Советов
командующий войсками Ленинградского военного округа
Б. М. Шапошников обратил внимание на факт строительства в
Финляндии аэродромов для приема иностранных самолетов и
на инциденты, происходящие у границы с СССР.367
За рубежом сразу же последовала реакция на эти выступле-
ния, о чем финские представительства в ряде стран не замед-
лили передать информацию в Хельсинки. Весьма характерным
было отношение МИД Германии. В своем неофициальном заяв-
лении, доведенном до сведения представительства Финляндии в
Берлине, высказывания советских деятелей квалифицировали
как «больше, чем угрозу». Вместе с тем указывалось, что «для
Германии небезразлично происходящее в восточной части Бал-
тийского моря» и она прибегнет «к защите» этого района «от
угрозы со стороны России».368
В такой обстановке по поводу выступления Жданова по-
сланник Финляндии в Москве Ирье-Коскинен сделал демарш
Но в Наркомате иностранных дел в этой связи было дано разъ-
яснение, что «выступление не содержало угрозы Финляндии».369
Вместе с тем прохладное отношение к Финляндии было под-
черкнуто тем, что советский полпред в Хельсинки нс прибыл
6 декабря 1936 г. на прием, устраивавшийся во дворце прези
дейта по случаю дня независимости. На это, естественно, сразу
обратили внимание в финляндской столице.370
Налицо было, таким образом, заметное ухудшение отноше
ний между СССР и Финляндией. Оно, в свою очередь, побу
дило советское военное командование изменить уже с 1935 г
возникновения
Финляндии
оценку возможной позиции
в случае
150
•1|нчии против Советского Союза. В 1935 г. директивой нар-
*имл обороны К Е. Ворошилова предусматривалось в расче-
»*' на будущее «исходить нз следующих вероятных противни
кий Германия, Польша, Финляндия и Япония»?71
Предположение, что Финляндия будет возможным союзнн-
I ерманни при нападении ее на СССР, асе больше укрепля-
I. в последующее время. По оценке советской военной раз-_
•елки, балтийский регион являлся «наиболее вероятным плац-
i 'i для нападения германского фашизма на Советский"—
< »»'<>: При этом в Генеральном штаое Красной Армии кон
крстпо предполагали, что Германия сможет в самом начале
»ойны перебросить в Финляндию до двух своих дивизии, кото-
рые непосредственно должны будут атаковать советские по
шипи.373
В процессе разработки командованием Красной Армии пер-
спективного оперативного плана выдвигались уже к 1937 г. кон-
крсгные задачи, предусматривавшие нанести поражение фнн-
; рмнн в случае войны на ряде направлений — на Кароль
(’КОм перешейке, в Карелии и Заполярье с.учетом возможности
переноса боевых действий на территорию Финляндии.373 Имо
лось при этом в виду, что война, в которой будет участвовать
Финляндия в качестве союзника Германии, явится весьма слож
ной для советских вооруженных сил.37*
Разработка такого оперативного плана осуществлялась п
штабе Ленинградского военного округа под руководством ко-
мандующего его войсками Б. М. Шапошникова. Впоследствии
и этой связи появилось упоминание в исторической, а также
мемуарной литературе о так называемом «плане Шапошни-
кова».3™
Составление указанного плана, делавшееся «про запас», ес-
тественно, не предусматривало усиления в приграничных с Фин-
ляндией районах группировки советских войск. Сюда, как ука
сыпалось в одном из оперативных документов командования
Красной Армии, «выделялась до 1937 г. меньшая часть сил из
общего количества войск Северо-Западного фронта».376 Основ-
ной зоной боевых действий считалось южное побережье Фин-
ского залива, где предполагалось, что Германия будет иметь
втрое большее количество войск, чем Финляндия?77
Можно предположить, что если бы у советского правитсль-
тва было доверие к внешнеполитическому курсу Финляндии и
провозглашенный ею нейтралитет не рассматривался как при-
крытие прогерманской ориентации, то не возникало бы и особой
озабоченности относительно безопасности северо-западных ру-
бежей Финляндский посланник в Москве Ирье-Коскннел тонко
улавливал, как важно было, чтобы в Хельсинки понимали не-
обходимость развеять недоверие, проявлявшееся у Советского
Союза к политике финского правительства. Об этом свидетель
ствовало, в частности, письмо, направленное им 5 ноября 1936 г.
151
министру иностранных дел. В нем он откровенно излагал свои
мысли относительно достижения добрососедства с СССР.
«В политических отношениях между Финляндией и Советским
Союзом доверие, по моему мнению, — писал он, —имеет бсзус-1
ловно центральное значение, причем в большей степени даже,]
чем оно необходимо для поддержания хороших отношений во-1
обще с другими странами». При этом он особо подчеркивал,]
как важно проводить такую политику искренно: «Несмотря.. .1
на то, что являюсь сам правым деятелем, я глубоко убежден,]
что наши национальные интересы требуют от нас честного]
стремления к хорошим отношениям с Советским Союзом...!
Пам нужно стараться достигать дружбы...»37*
Однако в целом все же эта рекомендация посланника не
была принята во внимание при определении финляндскими го-1
сударственными деятелями внешнеполитической стратегии. Воз-J
можно, что здесь существенную роль сыграло отсутствие дове-J
рня к советскому правительству. Вместе с тем можно сделать^
совершенно определенный вывод: в финских дппломатиче-!
ских кругах нс у всех был одинаковый подход к тому, как в'
перспективе следовало проводить восточную политику. Особен-’
но важным являлось то, что тогда финляндский представитель
в Москве достаточно реалистично оценивал обстановку. Им
ставился вопрос о внесении поправок в проводившийся курс в
целях достижения добрососедства с СССР с учетом даже того,
что не было достаточных оснований абсолютно доверять совет-
скому руководству. Необходимость в корректировке внешнепо-
литического курса была очевидна для тех деятелей Финляндии,
которые понимали, что попытка совместить две линии — ори-
ентацию на Германию и приоритетность сотрудничества со
Скандинавскими странами — не давала того результата, на
который рассчитывали в правительственных кругах. Реально
•юсточная политика также оказывалась тупиковой. Что каса-
лось провозглашенного нейтралитета, то за рубежом к нему
относились с сомнением.
I
Глава 3
ВОКРУГ ПРОБЛЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ
Кратковременная оттепель
В середине 1936 г. в Финляндии состоялись парламентские
ыборы. Они показали, что в политической обстановке страны
произошли перемены, отражавшие укрепление позиций либе-
рально настроенных кругов и социал-демократии. Это давало
возможность прихода к руководству в правительстве таких по-
литических деятелей, которые действительно исходили из необ-
ходимости придерживаться нейтралистского курса и строго ру-
ководствоваться принципами Лиги наций. В рядах соннал-демо-
ратической партии выступали против любых таких действий
но внешней политике Финляндии, которые могли быть направ-
«ены к сближению с фашистской Германией.' Вместе с тем и
ведущие политики Аграрного союза считали необходимым укре-
пить за рубежом доверие к финляндскому нейтралитету, имея
в виду в данном случае прежде всего поддержку его Советским
Союзом. Тем самым внешнеполитические позиции двух наи-
более влиятельных политических партий существенно совпа-
дали?
Сформированное после парламентских выборов правитель-
ство во главе с умеренным по своим политическим взглядам
лидером Аграрного союза К. Каллио с первых шагов своей дея-
тельности считало необходимым проводить более гибкую линию
в отношении Советского Союза. Именно Каллио вопреки же-
ланию президента Свинхувуда 3 настоял, чтобы министром ино-
странных дел стал давнишний его друг Рудольф Холсти. Со-
гласно некоторым утверждениям, это назначение истолковыва-
лось желанием «оздоровить отношения с востоком».4
Не являлось секретом также, что к Германии новый министр
относился весьма сдержанно, а к нацизму—враждебно.5 Эта
позиция импонировала К. Каллио, который считал, что «по-
скольку отношения между великими державами стали основа-
тельно меняться, то и политику Финляндии следует, очевидно,
153
также изменить». Теперь такая задача возлагалась на Р дол-
ети Л
Мысли, с которыми Холсти вступал на ответственный пост,!
он затем отразил в своих воспоминаниях. «Я заметил, — писал]
как повсюду за рубежом Финляндия рассматривается ui
качестве как бы некоего союзника Германии и, если такое мнеД
ние окончательно утвердилось бы, то, пожалуй, могло принестЯ
непомерно большой ущерб, причем уже скоро после того, как]
возник бы серьезный европейский конфликт».7
Холсти решил действовать быстро, поскольку приближались!
президентские выборы, и если бы вновь главой государства]
стал П. Э. Свинхувуд, то, как указывал новый министр ино-1
странных дел, для него в таком случае «оставалось только
одно —возвратиться в Женеву»,’ где’он был представителем'
Финляндии в Лиге нации.
Уже ОктябряJ936г. при встрече в Швейцарии с Лнтвино-
вым Холсти заверил, что «его политика будет базироваться на
< 1 ремлении к миру, лояльности Лиге наций и дружбесо всеми
соседями», По словам Литвинова, министр сказал также в ходе'
беседы, что «сделает все от него зависящее, чтобы удовлетво-j
рить нас»? По оценке финских историков, в Финляндии, следо-
вательно, в известной мере созрело мнение о необходимости
«самокритики» в области внешней политики, а Холсти при
этом стал разделять взгляды, высказывавшиеся ранее послан-
ником в Москве, что надо «что-то делать».10
Вернувшись в Хельсинки, Холсти еще дважды встречался
также с Асмусом и получил от него подробный перечень пред-(
ложении, реализация которых, как представлялось полпреду,
могла освободить «путь к хорошим отношениям» друг с дру-
гом." При этом на первое место была поставлена проблема
создания нормаль пых условий для развития политического и
экономического сотрудничества, а также установление научных
контактов. Наряду с этим обращалось внимание на необходи-
мость устранить из средств массовой информации резкие вы-
ражения ио адресу СССР и разжигание националистических
страстей по поводу Восточной Карелин и Ингерманландии.
Холсти выразил желание разрешить эти проблемы и через не-
сколько дней направил Ирье-Коскинену в Москву указание «об
думать» предложенные советской стороной вопросы «для выра-
ботки конкретных действий».12
Таким образом, первые месяцы деятельности правительства
Каллио свидетельствовали о том, что стали проявляться замет-
ные перемены в области внешней политики Финляндии В со-
ветском полпредстве фиксировали каждый факт в этом одно
шепни. В конце 1936 г. Асмус; в частности, сообщил в Парко-
миндел:\«Финляндское правительство решило запретить въезд
в Финляндию посланцу из Германии Эрнту, который хотел при-
быть сюда для фашистской агитации».11
154
О менявшихся оценках советскими дипломатами внешнеполи-
iii'i' кой деятельности правительства Каллио свидетельствова-
« информация, направленная 9 января 1937 г. нз Хельсинки
ЭисМНЫм атташе полковником П. Ивановым. Он писал.. что
' Приходом нового Iip;ii:irii'.ii. ;ва и Финляндии «положена^ как
Гц и и бы изменилось• , а именно: «начали раздаваться робкие
i"ioca за улучшение отношений с СССР и уменьшилось афн
ИШронтине дружбы с Германией'’. В этом видели ь с ччн
k f мягчению» отношений с "Советским Союзом и высказывалось
Предположение, что политику с Германией, «вероятно, решили
проводить с еще большей осторожностью».14
2х декабря Ирье-Коскинен предпринял попытку выяснить,
икается ли еще в силе приглашение, адресованное министру
иностранных дел Финляндии посетить Москву.1'1 Следовательно,
нпиниативз теперь стала исходить уже с финской стороны В со-
iiriCKiix руководящих кругах эти перемены воспринимали весь
» положительно. В ответ на обращение Ирье-Коскинсна, счи-
|.тшего, что поездка финского министра будет способствовать
। мягчению напряженности между Финляндией и Советским
(оюзом, М. М. Литвинов сообщил, что будет «охотно рад вн-
ять с визитом» в Москве Р. Холсти.16
Немаловажным было и то, что Швеция со своей стороны
гремнлась поддержать идею визита финляндского министра
и СССР. Глава шведского внешнеполитического ведомства
1 андлер советовал Холсти не упускать пр еде; авляющуюся воз-
можность для ликвидации нсдоразуменнй и трудностей, суще-
(i веющих между Советским Союзом и Финлян н ж Об отно-
пн'йии шведского правительств:! к данному вопросу "Сандлер
информировал Л. М. Коллонтай.17
Позиция Швеции, очевидно, оказала положительное воздей-
ствие и на Свинхувуда. Он также санкционировал поездку
Холсти в Москву. Поддержка была получена н у председателей
парламентских фракций. Переговоры с ними вел сам премьер-
министр Каллио.11’
Таким образом, как видно нз всего этого, поездка министра
иностранных дел Финляндии в Москву являлась непростым де-
’ом с точки зрения достижения договоренности о ней в руко-
водящих сферах страны. То есть решение проблемы оздоровле-
ния отношений с Советским Союзом требовало преодоления
ряда барьеров в высших эшелонах власти.
К тому же до этого в политических и военных кругах Фин-
ляндии согласовывалась линия, которую Холсти должен был
проводить в ходе визита. Напутствовала министра иностранных
дел и печать различных политических направлений. Консерва-
торами высказывалось мнение, что надо «держать язык за зу-
бами, не давать обещаний, не кланяться большевикам».1’ Что
касалось Свинхувуда, то с его стороны было дано указание
Холсти в ходе бесед в Москве заострить внимание на «пробле-
155
ме Восточной Карелии и Ингерманландии:», а также на возни I
кающих пограничных конфликтных ситуациях.20
Визит Р. Холсти в Советский Союз состоялся с 8 по 10 фев
раля 1937 г. И в истории советско-финляндских отношений ой
оставил заметный след не только тем. что это было ниобщЯ
первое посещение СССР финским государственным юятелв^Н
высокого ранга, но и означало начало «оттепели» во взанмо*!
отношениях обоих государств.
Холсти встречали в Советском Союзе весьма радушно ЭтЛ
он смог почувствовать уже на пограничной железнодорожной!
станции — в Белоострове, а затем в Ленинграде и Москве. Пои
свидетельству полпреда Э. А. Асмуса, «ничего лучшего для и <>
менения атмосферы мы сделать не могли».21 Радушие и внима-1
ние к финляндской делегации проявлялось во всем. М. М. Ли|*1
винов, будучи в тот период больным, принимал Р. Холсти]
у себя достаточно необычно. Финский министр вел беседу!
с ним, находясь у кровати больного.22
Как и предполагалось, центральное место в ходе визита за-!
нял вопрос об улучшении советско-финляндских отношений,]
чему и был посвящен первый обмен мнениями между Р. Холсти]
и М. М. Литвиновым. Принимая во внимание заявление своего!
коллеги, что он видит цель предпринятой поездки в Москву]
именно в достижении прогресса в отношениях Финляндии I
с СССР. Литвинов обратил внимание на беспокоящий Совет I
ский Союз фактор, связанный с позицией финского руковод-]
ства, которое, как выразился советский нарком, «предпочитает!
интимную близость с Германией, Польшей и Японией». Дело в I
том, пояснил он, что Советский Союз обеспокоен отнюдь не I
возможностью «самостоятельного нападения на нас Финлян-1
дин», а тем. что «в случае большой европейской войны Фин-I
ляндия может очутиться в противостоящем нам лагере».23
Эта мысль получила развитие и в дальнейшем, во время I
беседы, которая состоялась между наркомом обороны К. Е. Во-1
рошиловым и Р. Холсти. Происходила она перед началом прие-1
ма, устроенного в связи с визитом в Москву министра иностран-1
пых дел Финляндии. В беседе принял участие и начальник Ге-1
морального штаба маршал А. И. Егоров. Развивая ранее выска-1
данное Литвиновым положение относительно опасений, что фин-1
ляндская территория может быть использована «третьим госу-1
дарством» в случае агрессин против Советского Союза, Воро-1
шнлов поставил вопрос о необходимости получения от Фин-1
ляндци объяснений, как она будет при этом действовать.24
Холсти в данном случае сказал, что может выразить лишь |
свою собственную точку зрения, поскольку по этому конкрет- |
ному вопросу не уполномочен вести переговоры: «Финляндия
окажет противодействие каждому, кто попытается нарушить ее
суверенитет». Наряду с этим Холсти заметил, что «между Фин-
ляндией и Германией нет никаких тайных планов против дру-
156
\ стран».** Судя по всему, эти слона произвели впечатление,
скольку Холсти сделал такой вывод: «Я сразу заметил, что
крайне напряженно следят за переводом.
Когда
маршала
। ним было закончено, они исключительно тепло пожали мне
|.т»«
По мнению финляндского министра иностранных дел, сде-
ланное нм заверение было вполне достаточным для советской
г троны. «Я сравнительно легко отверг те утверждения», вспо-
минал он, которые выдвигались Москвой по поводу «тайных
*н ношений между Финляндией и Германией».27
Этот вывод подтвердился и в ходе заключительной беседы,
УОстоявшейся между Литвиновым и Холсти Парком так резю
миропал свою позицию: «Если Советский Союз в ближайшем
будущем получит заверение, что Финляндия действительно нз-
на в своей внешней ноли гике поддержат выдвигаемые
Холсти взгляды, тогда можно иач< гь переговоры между обеими
г|ранам1ГТПГотдёльным вопросамхЛ8 В итоговом совместном
коммюнтгке~была подчеркнута необходимость рЭЭЬнЬать взаим
выгод ное сове т с ко - ф i < ня я и дскоё^СбТрутгничествп, укрепл ять в £ е
общий мир и коллективную безопасное! ь.
Следовательно, результаты поездки давали основание наде-
яться, что было положено хорошее начало для оздоровления
(оветско-финляндских отношений. Холсти не скрывал, что был
доволен итогами закончившегося визига. При возвращении в
Финляндию его сопровождал в Ленинграде находившийся там
финский вице-консул И. Нюкопп. По воспоминаниям этого дип-
ломата, Холсти «был рад устроенной ему встрече членами пра-
вительства, маршалами и другими официальными лицами». Ми-
нистр сказал тогда Пюкоппу, что «со стороны руководства Со-
ветского Союза отношение к Финляндии совсем иное, чем в
минувшее время у российских царей».29
За рубежом уже по горячим следам происшедшего события
в советско-финляндских отношениях делался вывод о на-
ступившей в них важной перемене. Рассматривая результат
визита Холсти в Москву, английский исследователь Д. X. Джек-
сон писал тогда, что «в отношениях с Советской Россией было
сделано в 1937 г. особенно много, больше чем когда-либо преж-
де».30 Ирье-Коскинен также телеграфировал в Хельсинки о на-
блюдавшейся тогда реакции дипломатов ряда стран: «Мон за-
рубежные коллеги проявили особо большой интерес к визиту.
Не говоря уже о том, что все. кто после визита встречался со
мной, поздравляли с достигнутым Финляндией успехом. Пока-
зательно, что и крупные державы проявили к визиту исключи-
тельное внимание».31
В самой же Финляндии, на государственном уровне и среди
широких слоев общественности, рассматривали деятельность но-
вого министра иностранных дел как весьма результативную.
«Дело сошло куда лучше, чем мы ожидали, старина», — сказал
157
премьер-министр Каллио при встрече Холсти на вокзале.32!
фраза обошла тогда многие газеты Финляндии и иностранн
печать.
Зарубежные наблюдатели и дипломаты вполне обоснован
начали считать, что между Москвой и Хельсинки «наступи,
оттепель». В правительственных кругах Финляндии также
могли нс чувствовать, насколько основательно стали подходи
в СССР к оздоровлению межгосударственных отношений. И
формация, которая поступала от финского представительства
Министерство иностранных дел, укрепляла эту уверенное
«...Смог заметить, —докладывал Ирье-Коскинен в МИД, —ч
советские официальные круги исключительно довольны сост
явшейся поездкой (Холсти. — В. Б.), вижу, как эта удовлетц
ренность визитом укрепляется изо дня в день». В одной из и
следующих информаций сообщалось еще более существенно
«В Москве после визита министра иностранных дел Холсти ш
вым является утверждение, что финский народ не хочет нахо!
литься под главенством Германии в антисоветской группировке
государств, а хочет жить добрососедски с Советским Сою-1
зом.. .»33
Положительную оценку последствиям визита Холсти давало
и советское представительство в Финляндии. «Полпредство и я
лично, — докладывал Асмус,— наглядно ощущаем изменение
атмосферы... Сейчас предстоит сложная и более трудная часть
работы — закрепление достигнутого».34 В этом донесении отче-i
чалось также, что по отношению к Германии в Финляндии «чув-
ствуется холодок».
Приблизительно через неделю после визита Р. Холсти в
Москву президентом Финляндии был избран Кюести Каллио.
Вступление его на этот пост I марта 1937 г. было отмечено Со-
ветским Союзом поздравительной телеграммой, направленной
ему М. И. Калининым. Приветствие на таком уровне ранее пре-
цедентов не имело: В Москве, конечно, рассчитывали, что уход
враждебно настроенного к СССР Свинхувуда и приход вместо
него Каллио в качестве главы государства будет способство-
вать дальнейшему оздоровлению советско-финляндских отноше-
ний.Vl3 донесения Ирье-Коскинена в Хельсинки следовало, что
в-советской печати и в официальных кругах, с которыми обща-
лись финские сотрудники дипломатического представительства
в Москве, избрание К Каллио «воспринято доброжела-
тельно».35
Сам Ирье-Коскинен смог почувствовать, как весьма суще-
ственно изменилось к нему отношение Наркомата иностранных
дел. М. М. Литвинов лично пригласил его в конце февраля
1937 г. в гости на подмосковную дачу с целью «совершить лыж-
ную прогулку». Это позволило, как сообщал Ирье-Коскинен в
МИД Финляндии, «иметь возможность беседовать один на один,
158
•i холе чего он пару раз проявлял радость, что теперь, очевидно,
прояснится атмосфера в финско-советских отношениях».36
В Финляндии на самом высоком уровне выражали в это
н|нмя твердую приверженность страны провозглашенному ею
принципу нейтралитета. К. Каллио в день вступления в долж-
ность президента в своей речи в парламенте перед депутатами
i>iwi необходимым сказать, что Финляндия будет сражаться
прошв каждого, кто, нарушив суверенитет страны, вторгнется
и се пределы.37 Эта часть его выступления обратила на себя
"гобое внимание зарубежных дипломатов и печати. В донесе-
11111 полпреда Асмуса в Москву Литвинову также сообщалось,
что, по словам Кя'кпноГ Финляндия намерена «не"допускать нс-
ьзовання страны в качегтне плацдарма кем бы то пи
было*.34
Повое правительство, созданное после президентских выбо-
ров во главе с видным деятелем Прогрессивной партии профес-
сиям А. К. Каян’дером, имело в своем составе главным обра-
ом представителей Социал-демократической партии и Аграр-
ного союза. В оппозиции оказались ориентировавшаяся на Гер-
манию профашистская партия ИКЛ и консервативная Нацио-
нальная коалиционная партия. Такая расстановка политических
сил давала также основание думать, что курс на развитие от-
ношений с СССР в позитивном направлении получит дальней-
шую поддержку.
Немаловажным было и то, что министром иностранных дел
по-прежнему остался Рудольф Холсти. После поездки в Москву
его вес в стране и за рубежом заметно возрос. К тому же он
пользовался особым доверием президента К. Каллио и нового
премьер-министра А. К. Каяндера, дружеские отношения с ко-
торыми длились много лет. В отличие от Свинхувуда, строго
державшего под своим контролем внешнюю политику, Каллио
предоставил Холсти как министру иностранных дел широкую
свободу.” Реально президент мало вникал во внешнеполитиче-
ские проблемы. О нем сложилось представление как о «кресть-
янском президенте», не самовластном, но и не слабовольном.
К Советскому Союзу он относился, так же как и министр ино-
странных дел, с настороженностью, но старался понять его ин-
тересы и вообще «не раздражать Москву». Как писал историк
К Хокканен, у К. Каллио «симпатий к советскому было не
больше, чем у Холсти, но не было вместе с тем и непреодоли-
мых антипатий».40 Иными словами, новый президент стремился;
быть реалистом в вопросах внешней политики, но практическое
осуществление се возлагал почти целиком на профессионалов.
Что касалось внешнеполитической программы правительства,
то отношение к восточному соседу в ней было определено в
виде общего направления. «Во внешнеполитических делах Фин-
ляндии,— говорилось в этом документе, — необходимо и далее
придерживаться безоговорочной мирной политики. С этой
159
целью надо стремиться к сближению со Скандинавией и при*
должать добиваться оздоровления отношений с Россией, дру^И
с। пенных отношений с Эстонией, а также развивать отношении
со всеми другими странами, основываясь на принципах Л>Л
наций».41
Почему же все-таки в данном программном заявлении прЛ
вительства ничего не говорилось о политике нейтралитета, kqI
торую провозгласила ранее Финляндия? Вряд ли это было сим
зано с простым недосмотром ее составителей. Весьма характере
ным оказалось появление обтекаемой общей фразы о проведЯ
нин впредь «безоговорочной мирной политики». Можно доив
стить, что в данном случае учитывалась позиция Советском
Союза, который настаивал на создании системы коллективное
безопасности, в силу чего и не подчеркивалось обособлении I
Финляндии от этого за ширмой нейтралитета. Но зато делался
акцент на приверженности принципам Лиги наций во взаимен
отношениях с другими странами. Холсти, как известно, был го4
рячий сторонник именно такого подхода.
Относительно желания оздоровить отношения Финляндия,
с Советским Союзом можно судить по тому, как были изложе-
ны ее. внешнеполитические цели одному нз руководителей МИД
Англин лорду М. Плимуту, находившемуся в Хельсинки в кон-
це мая — начале июня 1937 г. В беседе с ним Холсти заявил:
«Поскольку подозрения к нам основываются на существующем
плохом отношении к Советской России, то, естественно, что нс-|
каженнос представление о нас необходимо поскорее устра-
нить». Однако здесь же было замечено, что для Финляндии важ-
но делать это не за счет ухудшения отношений с Германией.''’
С учетом наметившихся сдвигов во внешней политике Фин-
ляндии полпредство СССР в Хельсинки считало важным раз-1
вернуть широкую работу, направленную па всестороннее раз4
витие советско-финского сотрудничества, и прежде всего име-
лось в виду начать с взаимоотношений в области культуры]
Об этом был проинформирован Паркомат иностранных дел, и
уже с марта 1937 г. предпринимаются практические шаги в та]
ком направлении. В Хельсинки состоялись выступления с кон-'
чертами ряда ведущих артистов Москвы, а затем посещение
страны группой журналистов СССР.
В практике общения между обеими странами такого ни-
когда прежде нс было. По поводу выступления в Хельсинки со]
ветских артистов Асмус писал: «...мы глубоко захватили интел4
лнгенцию. Пресса впервые в Финляндии демонстративно друже-
любно описывала паши вечера, помешала фотографик
и т. д.».43 Сам же министр иностранных дел Холсти так оценил
это начинание: «Лед тронулся».44
\ Между тем в официальных кругах Берлина нарастало бес-
покойство по поводу наметившихся перемен в Финляндии. По
словам Холсти, его визит в Москву «вызвал в немецких кругах
160
примо-таки испуг*.*5 Еще в преддверии этой поездки немецкая
Печать окрестила министра «другом большевиков».** Затем гер-
манский МИД распространил о Холсти материал, содержавший
Острую критику проводившейся им политики.*г Со стороны Ге-
ринга финскому посланнику Вуоримаа было предложено дать
объяснение: «Не подписал ли Холсти в Москве соглашение
о культурном сближении».*8 Об этом Асмусу рассказал лично
Холсти, получивший, очевидно, соответствующую информацию
нэ Берлина. 1
Вообще Вуоримаа докладывал в Хельсинки о всех мельчай-
ших фактах, которые относились к оценке в Германии деятель-
ности министра иностранных дел Финляндии. В одном нз более
Поздних сообщений, адресованных нм лично Холсти как сугубо
«доверительном» и «дружественном», Вуоримаа писал, что в бе-
седе с сотрудником МИД Германии (фамилия пе называется)
тот поставил вопрос так: «Разве министр иностранных дел и
дальше остается на своем посту?».**Из этого можно было по-
нять, что в Берлине хотели, чтобы Холсти был отстранен от
руководства внешнеполитическим ведомством.
Вместе с тем у правительства СССР заметно стало улуч-
шаться отношение' к Финляндии. Такое впечатление вынес Хол-
СТЯ из беседы с Литвиновым в Лондоне в мае 1937 г., когда
они встретились там во время торжественной коронации ко-
роля Великобритании Георга VI « - Я заметил, отмечал за-
тем в секретном докладе Холсти, — что Литвинов никогда нс
относился ко мне так подчеркнуто тепло, как в тот раз».50
Удовлетворение Литвиновым советско-финляндскими отноше-
ниями зафиксировал в своем дневнике 14 мая 1937 г. и по-
сланник Финляндии в Лондоне Г. Л. Грипснберг.51
То обстоятельство, что в Финляндии стали наблюдаться пе-
ремены в ее отношении к СССР, довольно положительно вос-
принималось и в Скандинавских странах. В этой связи первый
заместитель наркома иностранных дел В. П. Потемкин конста-
тировал 3 мая 1937г.: «...улучшение советско-финляндских от-
ношений рассеяло сомнения скандинавов относительно внешне-
политической ориентации Финляндии... Тенденция к заключе-
нию на севере Европы регионального соглашения, основанного
на принципе коллективной безопасности, объективно направле-
на против вероятного агрессора (Германии) и с нашей стороны
может встретить лишь сочувственное отношение».52
Из сказанного видно, что в условиях обозначившихся пере-
мен в позиции Финляндии по отношению к СССР менялся под-
ход северных стран к оценке возможности объединения с ней в
региональный союз для обеспечения коллективной безопас-
ности. В свою очередь, проскандинавская ориентация Финлян-
дии не вызывала прежней настороженности в Советском Союзе.
Об этом свидетельствовало также спокойное восприятие в Мо-
скве хода конференции министров иностранных дел трех скан-
11 Заказ № 15Э
161
динавских государств в Финляндии весной 1937 гг Асмуе докл
дывал Литвинову в тот момент, что, вполне возможно, «Сан
лер даже мечтает о том, что в случае мировой войны Скан,
навии и Финляндии удастся остаться нейтральными».53
Что касалось реакции в Германии на результаты конфере
пин северных стран, то, как констатировало финское представи
тельство в Берлине, немецкая дипломатия и печать увидели
этом, в частности, стремление «к возможно более корректны
отношениям с Советским Союзом». Вообще же к исходу ко
ференции было проявлено необычно пристальное внимание1
В консолидации стран Северной Европы, считали в Германне
имелись неблагоприятные для нее симптомы в том смысле, чт
объединительный процесс, возможно, распространился бы и н
государства балтийского региона, что могло привести к уход
их из-под немецкого влияния. По докладу, направленному еще
ранее в Хельсинки из Берлина временным поверенным А. Пака-
слахти, говорилось о наблюдавшейся в Германии тенденции
воспрепятствовать созданию «балтийско-скандинавского бло-
ка».ss
Мысль о том, что объединение стран Северной Европы на
основе приверженности политике нейтралитета приведет в бу-
дущем к серьезным отрицательным последствиям для Герма-
нии, не оставляла немецкую дипломатию в течение дета 1937 г.
В финском представительстве в Берлине это хорошо улавли-
вали. В донесении, посланном А. Вуорнмаа 2 сентября, сообща-
лось о высказывавшихся во влиятельных кругах Третьего рейха
суждениях, что если возникнет война Германии с СССР, то из
Москвы может быть оказано настолько сильное «давление на
северные страны, что они, несмотря на искреннее желание со-
хранить нейтралитет, вынуждены будут занять позицию, на-
правленную против Германии».8*
В процессе анализа складывавшейся таким образом обста-
новки во внешнеполитическом ведомстве Финляндии должны
были решать: проводить курс на сближение со Скандинавскими
странами и продолжать размораживать отношения с СССР или
же действовать с учетом ориентировки на Берлин. Осуществле-
ния прогерманского курса упорно требовали воинственно-нацио-
налистически настроенные круги. С их стороны выражалось
резкое осуждение политики Холсти и утверждалось, что такой
путь «делает пустыми цели»,87 за которые они «борются» во
имя будущего Финляндии. Свинхувуд при уходе с поста прези-
дента заверил немецкого посланника в Хельсинки В. Блюхера,
что ничто не может кардинально изменить прежнюю внешнепо-
литическую ориентацию Финляндии на Германию.’"
Но в Берлине все же не считали, что возвращение Финлян-
дии к ранее проводившейся политике произойдет само по себе,
стихийно. С лета 1937 г. на финляндское правительство стало
оказываться все большее давление из Берлина. Как отмечал
162
щи шее в своих мемуарах финский посланник А. Вуоримаа, ему
шнюльно определенно давали понять, что руководство Третьего
»Лха недовольно поведением Финляндии. Однажды даже во
гми спектакля в театре Геринг решил попытаться воздейство-
«яп. на Вуоримаа. «Он отвел меня в сторону, — вспоминал по-
Фминик,— и затем особо тихим голосом сказал, что поездка
•инпстра Холсти в Москву оставила в Германии очень плохое
। Н'гчатление»?’
। Как в Германии, так и в самой Финляндии начали вестись
||.1цболее усиленные атаки именно на_Холстн, поскольку от по-
шипи, которую он занимал, зависело очень многое. Противники
министра иностранных дел добивались его дискредитации и
Бгдавления поддержки со стороны президента К- Каллио.
О Холсти стала распространяться молва, что он злоупотреб-
алкогольными напитками, а также допускает должностные
финансовые нарушения.60 Все это было направлено на то, что-
бы торочить его как министра.
Неблагоприятным для Холсти былоу кроме того, отрицатель-
но^ к нем)Готношение со стороны маршала Маннергейма, счи-
опПпего министра иностранных дел «ненадежным»?” Вообще
к Холсти Маннергейм питал «озлобление до конца своей
жизни».62
Характерно, что руководство вооруженных сил Финляндии
принялось давать советы Министерству иностранных дел. в част-
ности, какие шаги нужно предпринимать в области внешней по-
1ИТИКИ и, точнее, по отношению к восточному соседу. Начальник
генштаба генерал-лейтенант К. Л. Эш, ссылаясь на то, что в
СССР ведется кампания притеснения проживавших в нем фин-
нов в связи с обвинением их в шпионаже, настаивал в своем
письменном обращении в МИД, чтобы там соответствующим
образом отреагировали на это.63 Иными словами, Холсти под-
талкивали к обострению отношений с Советским Союзом.
Так или иначе атмосфера конфликтности между двумя стра-
нами стала нагнетаться. В июне 1937 г. финской печатью было
приковано внимание общественности к факту задержания воен-
ным кораблем СССР финского судна береговой охраны. Этим
вынуждено было особо заниматься советское полпредство в
Хельсинки. Началось также дипломатическое разбирательство
происшедшего тогда нарушения советскими самолетами воз-
душной границы с Финляндией. Естественно, все это не сообра-
ювывалось с линией, которую стремился проводить Холсти,
реализуя московские договоренности. Прав был историк К. Хок-
канен, когда писал, что «потепление отношений между Финлян-
дией и Советским Союзом являлось реальностью, но происхо-
дило оно не на слишком надежной основе».64
Успех визита Холсти не получил своего развития и в обла-
сти экономических отношений. Советско-финляндская торговля
по-прежнему находилась в застывшем состоянии ' .
и
163
Возникала опасность, что прогресс, достигнутый между дву-Л
мя странами на политической основе, не сможет быть рсалЛ
зован. Этого, во всяком случае, добивались сторонники пре^Н
ней концептуальной линии в восточной поли гике ФинляндиВ
На них возлагали надежды и в Берлине. Повеление Германии,
как выразился Р. Холсти, «строилось на существовавшем рашВ
у немцев мнении, что в Финляндии у них имелись определенные
преимущества».65
В обстановке давления на Холсти опять начали наблюдать!
сй’нскоторыс подвижки в сторону сближения страны с Герма-1
нией и смягчения складывавшихся в Берлине натянутых отно-|
шений с новой финской администрацией. Это сразу же уловили
в советском полпредстве в Хельсинки, хгчем поступила инфорЯ
мация в Москву.66 Проявления прогерманской направленности!
заметили и другие зарубежные дипломаты в Финляндии.
Когда посланник Англии в Хельсинки Т. М. Сноу в беседе
с К- Г. Маннергеймом летом 1937 г. обратил внимание на тен-1
денцию к повороту внешней политики Финляндии от позиции
нейтралитета в сторону Германии, то маршал эмоционально от-
ветил: «Что же вы хотите, нам ведь надо выбирать между боль-
шевиками и Германией, кто из них лучше».67
Зарубежные наблюдатели нс без оснований оценили состояв-
шийся в августе 1937 г. визит в Хельсинки эскадры немецких
подводных лодок как демонстрацию гермапо финляндского
сближения. Вместе с тем было очевидно, что Финляндии дава-
лось понять, насколько значительно возросла сила Третьего!
рейха на Балтийском море. По данным советской разведки,
11 немецких боевых судов; Прибывших в Финляндию, состав-
ляли до половины всего германского подводного флота. При
этом дело заключалось нс просто в визите. Как считали в
СССР, целью такого похода было «изучение районов западной
части Финского залива».68
Обращал на себя внимание и тот факт, что советским пол4
предством в Хельсинки предпринимались усилия с целью воен
препятствовать проведению визита немецких подводных лодок.
Асмус дважды вел речь об этом в Министерстве иностранных
дел.6’ Но все оказалось безрезультатным. «Вообще нет сомне-
ния в том, — докладывал в Москву II августа советский воен-!
ный атташе полковник П. Иванов, — что финны серьезнее, чем!
раньше, взяли установку на Германию, и с нашей стороны тре-4
буется самое пристальное внимание к проискам немецких фа-|
шистов в Финляндии».70
Советская разведка начала обнаруживать проявление повы-|
шейного интереса у немецких офицеров, дипломатов, журналн-1
стов и других лиц к стратегически важным районам Финлян-1
дни, где они стали частыми гостями. Разведуправление Крас-1
ной Армии, анализируя эти данные, усматривало в них совер-1
164
michiio определенно антисоветскую направленность. Выводы до-
малывались наркому обороны К. Е. Ворошилову.71
Отмеченные же факты поездок высокопоставленных финских
И'Нералов и офицеров в Германию показывали определенную
>интересованность военного руководства вооруженных сил
Фннляндии в расширении сотрудничества с немецким вермах-
him. В этом отношении показательной являлась поездка в Гер-
том 1937 г. руководителей щюцкора генерала Л-Мяли-
Мрга и полковника____А. Мартола, _а__осенью =- ветрена там
Г. Герингом К. Г. Маннергейма.72
Особого внимания заслуживала беседа, состоявшаяся у фин-
кого маршала с этим ближайшим соратником Гитлера. В фин-
кой исторической литературе лишь вскользь говорится о се со-
держании. тХкцент делается главным образом на ее итогах,
при этом подчеркивается, что «Финляндия могла надеяться на
большие симпатии со стороны Германии».73 Между тем важно
отметить особое стремление Маннергейма, чтобы эта встреча
состоялась, и подробности того, о чем шла тогда речь. Перво-
начально, 6 августа, когда маршал «проездом» побывал в доме
I еринга, ему не удалось повидать его хозяина. Затем уже на
обратном пути в Финляндию в октябре состоялись встреча
ним, охота вблизи Берлина и беседа, главное место в кото-
рой заняло рассмотрение складывавшихся финско-германских
от ношений.
Обстоятельный доклад об этом представил в МИД Финлян-
дии 16 октября Л. Вуоримаа, присутствовавший на беседе.
В ходе ее Геринг совершенно определенно выразил негативное
отношздне к приводимой Холсти восточной поли гике, заявив,
что его визит в Москву «вызвал в Терманин обеспокоенность
гем, что-да этой поездкой, вероятно, скрывается стремление
изменить внешнеполитический курс Финляндии и осуществить
поворот в сторону враждебности к Германии». Кроме того, Ге-
ринг добавил, что «в немецких кругах царит определенное опа-
сение», как бы Финляндия вместе со Скандинавскими странами
нс «образовала союз с Россией... против Германии».74 От себя
лично Вуоримаа добавил в заключенно, что Финляндия сможет
рассчитывать на благосклонность со стороны Германии, но, ес-
тественно, если сделает для себя соответствующие выводы.
Не случайной явилась также поездка в Берлин во второй
половине октября 1937 г. бывшего президента 11. Э. Свинху-
вуда: надо было устранить имевшиеся там сомнения относи-
тельно верности Финляндии Третьему рейху. Для этого он
встречался с Г. Гиммлером и рядом других высокопоставлен-
ных лиц. Развивая взгляды по вопросам внешней политики на
обеде, устроенном посланником Вуоримаа, Свинхувуд довольно
четко провел мысль, что «противник Советского Союза всегда
будет являться другом Финляндии». По его мнению, поскольку
«Финляндия представляет для Петербурга постоянную угрозу»,
165
ей неизменно надо видеть в лице восточного соседа своег
врага. Наконец, если возникнет война в Восточной Европе, сч»
тал он, Финляндия не сможет оставаться нейтральной. Герм!
нпя и Италия рассматривались Свпн.хувудом в качестве защит
ников Финляндии.79 Вполне понятно, что такого рода взгляд
выражались тогда уже неофициальным лицом. Ио в стране с
продолжал оставаться влиятельным.
По всему было видно, что в то время в Берлине хотел
чтобы Финляндия покаялась за свой «грех», допущенный в св
зи с наметившейся «оттепелью» в отношениях с Советским Coi
зом. В Хельсинки это понимали и пришли к заключению, чт
целесообразнее будет, если поездку в Германию соверши
Р. Холсти, поскольку по нему «велся огонь» за визит в Москву
Поездка министра иностранных дел в Берлин состоялас!
22—24 октября 1937 г Официально она была санкционирован!
правительством и комиссией парламента по иностранным дф
лам.7* Но было при этом одно неудобство для Финляндии: пер-
сонально Холсти не приглашался в Германию ее правительств
ством.77 В Берлине явно хотели поставить финского министра
в унизительное положение. Поэтому, когда в газетах Финлян-
дии появилась информация, что Холсти выезжает в Германию
по приглашению министра иностранных дел Нейрата, то в не-
мецкой печати сразу же разъяснили, что поездка осуществля-
ется по желанию самого финского коллеги.78
В преддверии этого визита посланник Германии в Хельсинки
В. Блюхер счел необходимым ориентировать свое руководство,
что надо иметь в виду, принимая финского гостя, чтобы не воз!
никло особых «неожиданностей» и какой линии надо придер-
живаться в ходе переговоров. «Политически,—писал он, — мы
не должны требовать ничего большего, чем соблюдение поди
линного нейтралитета... Вместе с тем, с другой стороны, мы не
можем оставаться безучастными к тому, если Финляндия воз-'
намерится вступить в блок с великой державой, имеющей антн-|
германские тенденции».79
(Прибыв в Берлин, Холсти. конечно, смог почувствовать сдер-
жанность и холодок к себе.'Па иное он и не мог рассчитывать.
Вместе с тем в ходе визита ставилась задача поправить отно-
шения с Германией:или, точнее, как писал А. Вуоримаа, «со
стороны Финляндии хотели повлиять таким образом, чтобы со-
хранить необходимые хорошие отношения» с нсю.я0
I Позиция же германского руководства в ходе этого визита
заключалась в том, чтобы «поставить на место» руководителя
финского внешнеполитического ведомства и вместе с тем по
стараться максимально приблизить Финляндию к себе.
Длительная атака немецкой печати, предпринятая на Хол-
стн, очевидно, уже сыграла свою роль. Он был знаком с объеми-
стыми обзорами германских газет по докладам, направлявшим-
ся финским представительством из Берлина,91 и такое воздей-
166
гiвне на него не прошло бесследно: линия Финляндии в отно-
шении Советского Союза определялась уже несколько иначе,
более приемлемой для Германии. В ходе начавшегося визига н
Германию Холсти в переговорах с Нейратом учитывал твердые
заявления немецкого министра, что Финляндии следует при лю-
бых обстоятельствах неукоснительно осуществлять нейтралитет.
Холсти подчеркнул при этом, что «полностью сознает угрозу
Финляндии, исходящую из России».83
В Берлине тогда поняли, что с финской стороны не поддер-
жат инициативу СССР, направленную на объединение усилий
ряда государств против возможности германской экспансии. По-
этому в ответ Нейрат заверил Холсти в симпатиях Германии
к Финляндии и выразил стремление развивать в дальнейшем
хорошие отношения с ней.83 Финские дипломаты вынесли впе-
чатление, что с позиций Германии «нейтралитет Финляндии яв
ляется желательным». Докладывая 28 октября в Хельсинки
о результатах визита Холсти, посланник Вуоримаа оценивал
их с точки зрения интересов Финляндии как вполне положи-
тельные.84
Тем самым визит Холсти в Берлин как бы сводил на нет
тот прогресс, который был достигнут до этого в развитии отно-
шений с СССР. Объективно он явился демонстрацией покор-
ности финской стороны Третьему рейху. Финляндия оказыва-
лась в роли извиняющейся за «неразумный поступок», выразив
шийся в поездке министра иностранных дел в Москву, и за
последующие «прегрешения» в ходе либерализации восточной
политики.
Справедливую оценку этому дал известный финский историк
и дипломатический эксперт Юханн Суоми. Он писал, что «едва
ли можно было найти нанхудшие действия с точки зрения раз
пития хороших восточных отношений, в которых нуждалась
Финляндия...» 1,8 Действительно, в Советском Союзе такой шаг
могли расценить лишь как отход от наметившейся в Хельсинки
линии после визита Холсти в Москву.
«Оттепель» в советско-финляндских отношениях оказалась,
таким образом, непродолжительной. И вновь в Москве стало
проявляться беспокойство в связи с катаклизмами во внешне-
политическом курсе Финляндии. Это не ускользнуло от зару-
бежного внимания. Осенью 1937г. американский военный атта-
ше в СССР полковник Ф. Феймопвнлл докладывал в Вашинг
гон: «Самой насущной проблемой Советского Союза является
подготовка к отражению одновременного нападения Японии на
востоке И Германии совместно с Финляндией на западе».88
Так, лавируя между Германией и СССР, Финляндия рассея
ла в Москве иллюзии, что провозглашенный северным соседом
нейтралитет может все же выдерживаться и нс станет утрачи
ваться под воздействием Берлина. Советскому руководству ста-
ло ясно, что внешнеполитический курс Финляндии в дальней-
167
тем в условиях резко меняющейся международной обстановки I
будет продолжать находиться под влиянием экспансионистской!
политики Германии.! В результате СССР требовалось искать]
новые решения.
Секретная миссия
К концу 1937 г. положение в мире начало заметно ослож-1
пяться. В ноябре окончательно образовался блок трех агрессин-]
ных держав — Германии, Италии и Японии, подписавших «Ан-
тнкоминтсрновскнй пакт». Политика «умиротворения», прово-ч
диншаяся западными странами в отношении агрессивных госу-1
дарств, фактически лишь поощряла их действия./Особенно на-1
глядно это было видно на примере осуществления германо-1
итальянской интервенции в Испании в обстановке развернув-!
шейся там гражданской войны. Вместе с тем агрессивные дей-
ствия Германн» вступили в новый этап, когда с осени 1937 г.
она начала форсированную подготовку захвата Австрии.
Было бы ошибочно считать, что в такой обстановке фин-
ляндское руководство определило свою позицию, избрав внеш-
неполитическим ориентиром Германию, которая совершенно
явно вела дело к развязыванию войны в Европе. И если у со-
ветской разведки складывалось мнение, что Финляндия опромет-
чиво устремилась в объятия Третьего рейха, то оно не соответ-
ствовало действительности. Точнее сказал об исходной позиции
финскогЬ правительства немецкий посланник в Хельсинки
В. Блюхер. По его словам, оноГсчитало, что «любая война пред-
ставляет собой источник угрозы для Финляндии».87 Фактически
финская дипломатия осуществляла традиционно использовав-
шуюся сю тактику лавирования, прикрытием которой офици-
ально продолжал быть провозглашенный нейтралитет.
Реалистические политики Финляндии отдавали себе отчет в
том, что в складывавшейся обстановке вряд ли можно ожи-
дать военной опасности с востока, поскольку в Советском Союзе
еще не были готовы вести широкомасштабную войну. Об этом
докладывал нз Москвы также Ирье-Коскинен. В марте 1938 г.
он сообщал, в частности, что из-за репрессий Красная Армия
лишилась до 80 процентов командующих армий и почти 40 про-
центов командиров дивизий, в результате чего в случае войны
в руководстве войсками окажутся молодые и неопытные коман-
диры. Поэтому, делал вывод посланник, СССР не хочет под-
вергаться в это время военной опасности.88
Посланник Германии в Финляндии В. Блюхер, анализируя
взгляды финского руководства, приходил к заключению, что
«мнение влиятельных финнов» довольно определенно: «Россия
не принимается в расчет как возможный главный субъект в
войне»."’А
168
Но политическое и поенное руководство Финляндии не
ИКиЛо не понимать, что страна определенно окажется в зоне
Йи'вых действий в случае столкновения Германии с Советским
• нюзом. По обзорам военно-политического положения в мире,
(оставлявшимся тогда в генштабе финской армии, видно, какое
инн мание обращалось иа меры, принимавшиеся СССР у северо-
«ппадных рубежей и вместе с тем на выдвижение ударных сил
немецких ВМС в восточную часть Балтийского моря, а также
ни то обстоятельство, что «события в Литве и Латвии меняются
и выгодном для Германии направлении».90
Как могла бы повести себя Финляндия в случае, если воз-
можные военные действия между Германией и СССР непосред-
'1 пенно затронули бы ее? Такой вопрос рассматривался как в
Москве, так и в Берлине. Советское военное командование
было убеждено, что в этом случае финская территория опреде-
ICHHO стала бы выполнять роль военного плацдарма для гер-
манских вооруженных сил. Немецкое командование, судя по
всему, также исходило из возможности вступления советских
иойск в Финляндию. 1 августа 1938г. В. Блюхер докладывал
in Хельсинки: «Если Россия в случае войны первой оккупирует
финскую территорию, то Финляндия автоматически перейдет иа
торону Германии. Если же Германия первой вступит на фин-
кую территорию, то финское население будет оказывать ей во-
оруженное сопротивление».9^ Так виделась немецкому послан-
иику перспектива возможного участия Финляндии в войне. Но
ля германского вермахта важно было, чтобы в любом случае
ина была на их сторона. «. . .Симпатии финских военных, шюц-
кора, правых кругов, — подчеркивал он, — будут на германской
стороне. Однако для левых вопрос о причине возникновения
войны, отношение к ней демократических великих держав бу-
1ут иметь более важное значение, чем тот факт, что Россия яв-
ляется участником войны».92
Деиесенне немецкого посланника дает основание понять,
। каком направлении шел ход мыслей, касающихся обеспече-
ния взаимодействия Финляндии и Германии, а также иа кого
надо ориентироваться там, как на свою опору. «До тех пор,—
писал он, — пока существуют хорошие и дружественные отно-
шения между финским офицерским корпусом и германской ар-
мией, правительству (Финляндии. — В. Б.) придется учитывать
это в момент обсуждения принимаемых решений».93 Отсюда
становится ясно, почему приоритетным направлением при осу-
ществлении задачи привлечения Финляндии на свою сторону в
Берлине считалось развитие возможно более тесных контактов
с представителями финской армии, и прежде всего с се коман-
дованием.
Обосновывая свое особое внимание к Финляндии, герман-
ское руководство мотивировало это проявлением заботы о ее
защите от «нападения России». Об этом говорил, в частности,
169
Геринг. Докладывая 20 декабря 193Zr. из Берлина о его заяв
ленни, Л. Вуоримаа писал, что, по словам Геринга, Финляндия
при всех обстоятельствах получит помощь и всяческую под'
держку Германии.*4
За «помощью» и «поддержкой» скрывалось совершенно иное*
Это видно хотя бы из заявления, сделанного в том же году
командующим военно-морскими силами Германии адмиралом
Э. Редером. Главная цель проводимой против Советского Сою
за линии, сказал он, заключается в том, «чтобы Аландские
острова, а также Финляндия и Эстония находились в руках
Германии». При этом, уточнял он, лучше было бы, если обе эти
страны являлись союзниками, а не выступали в качестве окку-
пированных государств.95
Уже в марте 1938г. Гитлер принимает у себя командующего
финской армией генерала Хуго Эстср.маиа. Характер состояв-
шейся между ними беседы не вызывал сомнений относительно
ее направленности/ «Россия является колоссом, который./]
всегда будет представлять опасность, угрозу для всех северных
соседей... — сказал Гитлер Эстерману. — Россию нужно разгро-
мить, прежде чем она приобретет такую силу, что ее уже нель-
зя будет разбить» 46 Заметим, что это говорилось финляндскому
командующему за полтора года до начала второй мировой
войны.
В пбторни визита Эстермава в Берлин, где у него кроме Гит-
лера состоялись встречи с Герингом и Риббентропом, была еще
одна сторона, которая вызывает размышления./Указанная по-
ездка состоялась через неделю после захвата Германией Ав-
стрии. Если бы финляндское руководство дорожило репутацией
нейтральной страны, ему, очевидно, не следовало санкциониро-
вать такой визит командующего армией. Характерной являлась
позиция Маннергейма на этот счет. По'его мнению, визит гене-
рала Эстермана основывался на том. что нужно было иметь
лишь только «хорошие отношения с Германией».*7
Такое объяснение уводит, однако, от того факта, что во вре-
мя произносившихся генералом речей в Берлине ставились су-
губо военные вопросы, касавшиеся зоны Балтийского моря
24 марта па обеде в финском представительстве Эстерман при
влек внимание приглашенных высокопоставленных немецких го-
стей к проблеме милитаризации Аландских островов. Л о чем
говорилось во время конфиденциальных бесед с генералами и
офицерами вермахта? Из документов германского МИТ. издан
ных позднее, известно, что немецкие коллеги выразили тогда
свою поддержку высказанному Эстерманом соображению о не
обходимости создания Финляндией укреплений на Аландских
островах.** На самом же обеде командующий войсками заве-
рил присутствовавших, что президент Финляндии хорошо пони-
мает «необходимость повышения боеготовности с финской сто
роны».’*
170
'( В духе братства по оружию с Германией были торжественно
|Лмечены в Финляндии в июне 1937 г. 70-летие Маннергейма
И н апреле следующего года 20-летие окончание «освободитель-
ной войны», связанной с интервенцией немецких войск при по-
давлении финляндской революции. В этих торжествах прини-
мали участие многочисленные немецкие делегации, преимуще-
ственно из числа военных. О праздновании, проведенном 12 ап-
реля 1938 г., историк ЮхаЙи Суоми рассказывает так: «Из Бер-
лина прибыла делегация в составе почти сорока человек, среди
которых были, в частности, персонально приглашенные почет-
ные гости: граф Рюдигер фон дер Гольц, вице-адмирал Хуго
Маурер и барон Август фон БрюкС В течение всего времени
пребывания в Финляндии немцы находились в центре внима-
ния... В Хельсинки тысячи собравшихся горожан приветство-
вали их. Праздничный парад принимал Маннергейм, а рядом
с ним стоял фон дер Гольц... Президент Каллио дал в честь
гостей завтрак».
Подчеркнутое радушие к представителям Германии было,
очевидно, связано не только с празднованием по случаю юби-
лейных дат. Более глубокий смысл проявления «добрых чувств»
к Третьему рейху можно понять, если учесть особую внешне-
политическую ситуацию того времени и в перспективе поиск
финской дипломатией соответствующего подхода к рассмотре-
нию германского фактора. В этом смысле несомненный интерес
представляют мысли, содержавшиеся в донесении Ирье-Коски
иена, которое было направлено в Хельсинки весной 1938 г.
В нем он фактически ориентировал МИД Финляндии на необ
ходимость проявления более гибкой политики в отношении Гер-
мании. «Я думаю, — писал он, — что опасность в данном случае
ббльшая со стороны Германии, чем со стороны Советского
Союза... Отодвинуть опасность агрессин от границы Финлян-
дии возможно, если мы сами сможем вести свои дела так. что-
бы н немцы не могли высадиться на территории Финляндии».10'
Несомненно, рекомендации Ирье-Коскинена относились в
первую очередь к Холсти, который продолжал сохранять преж-
ние взгляды по отношению к гитлеровской Германии.103 Прав-
да. в отличие от недавнего времени, он уже не проявлял осо-
бого стремления добиваться сближения с Советским Союзом
В его речах во внешнеполитической комиссии парламента мож-
но было услышать об «угрозе» Финляндии со стороны СССР и
что нападения нужно ожидать только с востока.103 Это должно
было, очевидно, иметь успокоительное значение для Берлина.
Вместе с тем самым реалистичным и верным курсом Холсти
считал ориентацию на Скандинавию, демократические страны
Запада, а также следование во внешней политике принципам
Лиги наций. «Единственно правильным решением является то.
что мы нс должны стремиться выбирать между Россией п Гер-
манией»,—писал он В. Таннеру весной 1938 г.'04
171
Нетрудно заметить, в сколь сложном положении оказался
Холсти, придерживаясь своей внешнеполитической позиции
В складывавшейся обстановке он уже не мог рассчитывать
даже на прежнюю поддержку президента. Руководство весомой
в политических кругах коалиционной партии, придерживавшей-
ся прогерманской ориентации, считало, что Холсти не сможет в
дальнейшем вести внешнюю политику Финляндии, «как того
требовали интересы страны».105 Ему давали прямо понять
о необходимости уйти в отставку.
В конечном счете Холсти сделал в мае заявление о желании
сложить с себя обязанности министра иностранных дел, моти-
вировав это состоянием здоровья. Однако его отставка сразу
не была принята. За ним продолжали стоять сторонники исто-
рически сложившихся демократических традиций в Финляндии,
не хотевшие сближения с Германией, где утвердился режим фа-
шистской диктатуры. К тому же, как отмечал В Блюхер в мае
1938 г., «для немецкого общества очень трудно было получить
точку опоры в стране, где было более чем 40 процентов социа-
листов и свыше 90 процентов демократов».105 Приходилось по-
прежнему уповать на финские военные круги и прогермански
настроенную часть консерваторов. Именно они и добивались
осуществления перемен во внешнеполитических делах Финлян-
дии. Уход Холсти со своего поста так или иначе был предре-
шен.
Наблюдая за зигзагами во внешней политике Финляндии,
в Советском Союзе не спешили тем не менее резко реагиро-
вать на это. Произошли только перемены в составе полпредства
СССР в Хельсинки. Покинул Финляндию и больше не возвра-
тился туда Э. Асмус (он стал жертвой сталинских репрессий).
Были отозваны нз Хельсинки военный атташе и торговый пред-
ставитель Советского Союза.
В начале весны 1938 г. в Хельсинки прибыл новый полпред
СССР В. К. Деревянский. 9 марта 1938 г. в ходе вручения пре-
зиденту К- Каллио верительной грамоты он особо подчеркнул,
что советское правительство «с большим удовлетворением
встретит всякое мероприятие финляндского правительства, на-
правленное на улучшение добрососедских отношений».107 Кон-
кретно предлагалось добиться, наконец, ликвидации напряжен-
ности на советско финляндской границе, а также всемерно со-
действовать развитию взаимных экономических связей.
Учитывая необходимость повышения внимания к финским
вооруженным силам и имея в виду активизацию германского
вермахта, а также ее разведки в Финляндии, Деревянский на-
стойчиво просил Москву быстро решить вопрос о направлении
в Хельсинки военного атташе. 10 апреля в своем письме в Нар-
комат иностранных дел он обосновывает это важностью серьез-
ного анализа обстановки в Финляндии, где «военная жизнь»
приобрела «весьма оживленный характер». В этом обращении
172
называется на необходимость усилить наблюдение «за ростом
вооружения в Финляндии», поскольку на основе таких данных
можно предсказать и «наши с ней взаимоотношения».109 А за-
ем через несколько дней Деревянский выдвигает перед Холсти
ряд вопросов, связанных с наблюдающимся усилением контак-
тов Финляндии с Германией по военной линии: о поездке Эстер-
мана в Берлин, о демонстрации «братства» с Третьим рейхом
но время проведения «апрельских торжеств» и пребывания в
Хельсинки большой группы представителей германской армии,
также других высокопоставленных лиц. На все это Холсти
ответил лишь так: «Ни во время визита Эстермана в Герма-
нию, ни немцев в Гельсингфорс никаких политических перего-
воров не было».109
В словах министра иностранных дел содержалась не вся
правда, если вспомнить, о чем у Гитлера была беседа с Эстер-
чаном. Подозрения советского руководства относительно опас-
ного для СССР направления контактов между Финляндией и
Германией имели под собой почву. Прежде всего беспокоила
озможность щнэникновения немецкого военно-морского флота
: узкую uac:i Ф...кою залива для десантирования войск на
. рриторпм Финляндии в целях агрессии против Советского
'оюза. К тому же не были защищены подходы с моря к району
Кронштадта— Ленинграда, поскольку к западу от него неболь-
шие острова, принадлежавшие Финляндии, не были укреплены
и в кризисной ситуации пс могли использоваться для противо
действия возможной агрессии со стороны Германии.
Учитывая все это, советское правительство решило провести
негласные переговоры с финскими представителями, в ходе ко-
-орых обсудить пути реального обеспечения безопасности
с моря. В качестве уполномоченного для ведения этих пере-
говоров был назначен второй секретарь советского полпредства
в Хельсинки Б. Н. Ярцев (Рыбкин). Полпред В. К. Деревян-
ский оказался в такой ситуации фактически отстраненным от
участия в них.
При первой встрече с Холсти 14 апреля Ярцев информиро-
вал его, что им получены от своего правительства «особо широ-
кие полномочия вести переговоры относительно улучшения от-
ношений между Финляндией и Россией». Ои попросил, чтобы
их беседа носила секретный характер.1,0
Смысл того, что Ярцев изложил Холсти в ходе беседы, сво-
дился к выяснению, может ли Финляндия теперь дать Совет-
скому Союзу гарантии, что она не будет помогать Германии в
войне против СССР и воспрепятствует немецкому вторжению
на финскую территорию. Здесь несомненный интерес представ-
ляет то, как сам Холсти информировал премьер-министра Каян-
дера в направленном ему письменном докладе о содержании
беседы. По словам министра иностранных дел, Ярцев заявил,
что в Москве «вполне уверены» в имеющихся у Германии «ши-
173
роких планах агрессин» против Советского Союза и стоящей
перед немецкой армией цели «осуществить десантирование п
Финляндию и оттуда начать наступление на Россию». Если
Финляндия не будет оказывать сопротивления немецкой агрес-
син, отмечалось далее, то тогда Красная Армия «выдвинет свои
войска в глубь Финляндии, насколько это будет возможно,]
и тогда, следовательно, бон между германскими и русскими
войсками будут вестись па финской территории». Но в случае,
«если Финляндия окажет все-таки противодействие десантиро-
ванию немцев, то Россия предоставит Финляндии всю возмож-
ную экономическую и военную помощь и выведет после войны
свои войска нз Финляндии».111
При получении па это согласия в дальнейшем речь могла
вестись уже об оформлении советского предложения в виде во-
енного соглашения о взаимопомощи. Сама направленность дей-
ствий Ярцева не являлась чем-то абсолютно новым, поскольку
гораздо раньше перед Финляндией уже ставился вопрос отно-
сительно имевшихся у СССР опасений, что Германия может
использовать ее территорию для агрессивных действий против
него. Довольно конкретно в беседах с Холсти во время его ви-
зита в Москву об этом велась речь советскими руководителями.
Следовательно, миссия Ярцева являлась фактически продолже-
нием ранее начатого обсуждения весьма серьезной для СССР
проблемы обеспечения безопасности его северо-западного ре-
гиона. Но сама идея о заключении соглашения о взаимопомощи
между обеими странами прежде не высказывалась.
Однако беседы Ярцева в Хельсинки явно не давали того ре-
зультата, на который рассчитывало советское руководство.
Главная причина, почему представители финского правитель-
ства нс шли па принятие советских предложений, заключалась,
совершенно очевидно, в том, что, сделав это, Финляндия реаль-
но стала бы на советскую сторону и заняла бы явную антигер-
манскую позицию, чего в Хельсинки не хотели. Чтобы уйти от
переговоров, имелся хороший предлог. На него совершенно пра-
вильно указал профессор К. Корхонен: «Вся миссия Ярцева
осуществлялась вне нормального действия механизма иарком-
индела».11* С самого начала было обращено внимание па то
обстоятельство, что Ярцев по своему рангу не соответствовал
уровню тех лиц в Финляндии, которые занимали высокое поло-
жение в правительстве и с которыми он хотел вести пере-
говоры. При попытке Ярцева встретиться с премьер-министром
Каяндером тот старался уклониться от этого.11’
Хотя было условлено, что переговоры будут вестись секрет-
но, Холсти сразу проинформировал о них Швецию, Англию и
Францию.,м Ярцеву же Холсти сказал, что никак не может
«такие важные вопросы обсуждать без особых полномочий, по-
лученных от президента республики».115
Ярцев попал в заколдованный круг: министр иностранных
174
ц»*,ч не мог вести переговоры без санкции президента, премьер-
министр избегал встречи, а президент, как было сообщено, за-
Й1»|сл В докладе Холсти премьер-министру 14 апреля прямо
(к* пиналось, что Ярцев «представляет в русском посольстве
ПУ», и предполагалось, что он ведет беседы без ведома пол-
нрета Деревянского,11* руководствуясь указаниями, данными
ину непосредственно из Москвы. Очевидно, Холсти рекомендо-
иил нее же премьер-министру побеседовать с Ярцевым.
21 апреля встреча между ними произошла, но результатов
она не дала, поскольку, как записал секретарь Каяндсра А. Ни-
келя, «никакой обнадеживающей беседы не получилось».117
Премьер-министр отверг возможность решения вопроса о га-
рантиях и предложил дальше «вести дело с министром ино-
странных дел».11*
По словам Никеля, Ярцев рассматривал сложившееся поло-
жение так: «Россия протягивает Финляндии руку, а Финляндия
не хочет ее пожать».119 Потерпев неудачу в попытке достигнуть
согласия на переговорах, Ярцев выехал в Москву для получе-
ния новых указаний.
Па безрезультатность начавшихся переговоров в Хельсинки
скоро последовала реакция в Советском Союзе. Прежде всего
Ирье-Коскинен 3 июня информировал Министерство иностран-
ных дел по поводу ставших проявляться в Москве «подозре-
ний», что «Финляндия не будет защищать свой нейтралитет от
Германии, а если возникнет война на Балтийском море, то пре-
доставит страну в качестве плацдарма при агрессин ее против
Советского Союза». Наряду с этим отмечался изменившийся
к худшему тон советских газет по отношению к Финляндии.
В Хельсинки сообщалось, что «газетное затишье», которым ха-
рактеризовался предшествовавший период, «теперь закончи-
лось».1’0
Как могло это повлиять на дальнейшие переговоры Ярцева?
В Хельсинки он скоро вернулся, но перед этим посетил
Стокгольм. Нетрудно понять, что смысл поездки в Швецию за-
ключался в том, чтобы заручиться там поддержкой для веде-
ния переговоров в Финляндии. Так во всяком случае считают и
некоторые историки. «Единственной целью предпринимавшихся
действий в Швеции, — писал М. Юлкунен, — являлось найти
там возможность воспрепятствовать поискам Финляндией гер-
манской поддержки в ее противостоянии выдвигавшимся Со-
ветским Союзом предложениям на переговорах, которые вел
Ярцев».*”
После состоявшейся в Стокгольме встречи с министром ино-
странных дел Швеции Сандлером Ярцев, прибыв в Хельсинки,
не сразу возобновил прерванные беседы. Перед этим он попы-
тался заручиться поддержкой у представителей влиятельных в
стране кругов и лиц, близких к правительству. Он встречался
с главным инспектором финской армии генерал-лейтенантом
175
А. Сихво, писательницей Хеллой Вуолийоки, некоторыми ком-
мерсантами и, наконец, с секретарем премьер-министра А. Ин'|
келя.1*’2 Из имеющихся документов пока неизвестно конкрет-1
ное содержание состоявшихся бесед, но обращает на себя вни-
мание рекомендация А. Никеля, адресованная премьер-министру
А. К. Каяндеру. «Положение складывается такое. — писал оп,-3
что отказ от переговоров нам повредит. Когда господин Я. обь-1
явит об этом в Москве, возможны такие последствия, что фак-1
тическн . все отношения могут у нас прерваться... Мое мнение]
таково, что в данном случае нет причины, чтобы отказываться
от переговоров».123
Ситуация складывалась довольно щекотливая. Это почувст»!
вовал и сам премьер-министр. Как отмечал в своих воспоми-
наниях Р. Холсти, он «заметил, что Каяндер пытается всеми |
способами спасти положение, закрепив его в общем виде до-1
говором между Финляндией и Россией».124 По некоторым дан-1
ным, А. Инкеля предлагал ему подумать о возможности заклю-
чить нечто подобное договору о дружбе, сотрудничестве и вза-
имной помощи. Однако у Каяндера такая мысль не получила
развития.123
Тем не менее И июля Каяндер вновь принял Ярцева. Главе
финляндского правительства было сообщено, что от Хельсинки
СССР ожидает «гарантии, что немцы не превратят Финляндию
в плацдарм. и со своей стороны готов гарантировать ее незави-
симость и предложить Финляндии как экономическую, так и
иную другую поддержку». На это Каяндер ответил уже неодно-
кратно делавшимся заявлением, что его страна предпринимает
все возможное, чтобы «никакая крупная иностранная держава
не могла использовать Финляндию в своих целях».126 Иными
словами, никаких перемен в изложенных с обеих сторон пози-
циях не произошло.
В дальнейшем события развивались так, что в условиях
явно приближавшейся отставки Р. Холсти отошел от участия в
беседах с Ярцевым, а Каяндер, сконцентрировавший в своих
руках руководство внешнеполитическими делами, поручил про-
ведение дальнейших встреч с советским представителем дру-
гому члену правительства — министру финансов Вяйне Таннеру,
являвшемуся к тому же лидером Социал-демократической
партии.
Многократные беседы между Ярцевым и Таннером прохо-
дили в течение лета и начала осени 1938 г., но также не давали
результата, хотя с советской стороны во второй половине ав-
густа были внесены отчасти новые предложения. Мысль о воз-
можности «заключить секретное военное соглашение» между
СССР и Финляндией явно не воспринималась. Но Москва хо-
тела все же добиться «письменного заверения», что Финляндия
готова отразить возможную агрессию Германии и принять в та-
ком случае помощь от Советского Союза. Со стороны СССР
176
выражалась бдноврсменно готовность участвовать в создании
укреплений па Аландских островах в интересах обеспечения
безопасности Финляндии и защиты подступов к Ленинграду.
Наконец, в этих же целях выдвигался вопрос о предоставлении
Советскому Союзу права создать на острове Суурсаарн (Гот-
ланд) в Финском заливе противовоздушную оборону и берего-
вые укрепления.127
После того, как Таннер довел эти предложения до сведения
правительства, на них последовал отказ. Он мотивировался «не-
совместимостью с политикой нейтралитета» Финляндии и яв-
ным «нарушением ее суверенитета».12* Жесткая, бескомпромис-
сная позиция диктовалась в данном случае непосредственно
премьер министром Каяндером. Не раскрывая факта проходив-
ших переговоров с Ярцевым, он в своих публичных выступле-
ниях особо подчеркивал приверженность Финляндии нейтра-
листскому проскаидинаьскому курсу.129
В результате обстановка складывалась так, что замысел, ко-
торый поручалось осуществить Ярцеву, оказывался на грани
срыва. В данном случае Финляндия, конечно, вправе была от-
клонить то, что ей предлагалось. По в этом прослеживалась
уже определенная тенденция в восточной политике, поскольку
и прежде с ее стороны чаще всего не проявлялось желания ре-
шать с Москвой в духе согласия принципиальные проблемы
межгосударственных отношений. Такой итог мог только ослож-
нить перспективы сотрудничества обоих государств.
Уже летом в Совете Народных Комиссаров началось серьез-
ное изучение заключенных в прошлом между СССР и Финлян-
дией различных конвенций и соглашений. В письме М. М. Лит-
винова, адресованном наркому внутренних дел П. И. Ежову,
отмечалось, что отдельные из них являлись для СССР «крайне
невыгодными, предоставляющими Финляндии большие преиму-
щества». Литвиновым ставился вопрос перед правительством
об отказе «от подобных конвенций». В конечном счете, как это
видно из документов, хранящихся в Архиве президента Россий-
ской Федерации, две конвенции из четырех посчитали возмож-
ным денонсировать.130 Такая реакция советского руководства
явно отражала его недовольство ходом развития отношений
с Финляндией. Между тем в условиях все более накалявшейся
обстановки в Европе требовался очень взвешенный и гибкий
подход с обеих сторон при рассмотрении больших и малых во-
просов взаимоотношений между ними.
Послемюнхенская обстановка
Нельзя сказать, что в Финляндия не понимали, почему с со-
ветской стороны так настойчиво добивались положительного
разрешения ставившихся перед нею вопросов. В записке, ядре
сованной А. К. Каяндеру, секретарь премьер-министра А. Пн-
12 Заказ № IS®
177
келя писал 9 октября: «У меня такбе чувство, что обложении
Европе развивается в настоящее время так, что требует от Ро
сии разрешения ранее подготовленных ею предложений, на ы
торые мы можем пойти. ..»131
Никеля был прав, исходя из оценки общеевропейской обстч
новки. После захвата Австрии Германией не прошло и шест
месяцев, ка|< под угрозой гитлеровской агрессии оказалась Че
хословакня. После Мюнхенского соглашения Англин и Френчи
с I ерманиен и Италией в сентябре 1938 г. чехословацкий кри
зис вступил в решающую стадию.
То обстоятельство, что Гитлер не считался с национальны
суверенитетом стран, требовало от европейских государств о(
ратить серьезное внимание на проблему обеспечения своей безо
пасностн перед лицом возможной фашистской агрессии. Мюн>
хенское соглашение показало, что Англия и Франция, чтобы от-
вести от себя германскую угрозу, готовы были принести
жертву Гитлеру и Муссолини малые европейские страны Такой
путь был чреват большими потрясениями для всей Европы,
а малые государства оказывались бы одни на один с агрессо-
ром, который мог диктовать им любые требования.
Бесспорно, это не могли не учитывать и в Хельсинки. По
вместе с тем настойчивость, проявлявшаяся с советской сторо-
ны, рассматривалась гам как значительно большая опасность
для Финляндии, чем завуалированные стремления Германии,
добивавшейся осуществления на Балтике и в Северной Европе
своих политических и стратегических целещ Если бы прави-
тельство Финляндии пошло на принятие Советских предложе-
ний, то могло сложиться представление, будто оно действует
совместно с СССР в антигерманском направлении. Этого ни-
коим образом не хотели допускать в Хельсинки.
Что же было характерного в поведении Финляндии и других
североевропейских государств в этой связи? В анализе, кото-
рый был сделан начальником Скандинавско-Балтийского секто-
ра политического отдела МИД Германии В. Грундхсрром в но-
ябре 1938 г., указывалось, что «Скандинавские страны, вклю-
чая Финляндию, заняли нейтральную позицию в период чеш-
ского кризиса». Что же касалось финской прессы, отмечалось в
этом документе, то она, «за исключением небольшого правого
крыла, не проявляла дружелюбия к Германии, но прервала в
течение кризиса своп атаки на Германию и с болью выдержи-
вала нейтральные позиции».132
Реакция высших финских военных кругов на события в Ев-
ропе нашла наиболее четкое отражение в позиции Маннер-
гейма. Он считал необходимым принять неотложные меры по
усилению вооруженных сил и военной подготовки населения.
В докладной записке, направленной им в конце сентября прези-
денту, категорически заявлялось: «Страна в настоящий мо-
мент нс готова к обороне».133
178
Л При оценке кризисной ситуации и центре Европы финское
Жмию.кгво не могло не учитывать, что Наличие между Чехо-
Ловакиев и СССР договора о взаимопомощи могло привести
Красную Армию к столкновению с Германией, поскольку совет-
Иое правительство решительно осуждало Мюнхенское соглашс-
|1Нг В таком случае советско германский конфликт мог распро-
страниться и на североевропейский регион, а это создало бы и
Ирямую опасность для Финляндии.
О(сюда реально возникал вопрос: как же в Хельсинки ду-
Нплн предотвратить возможную высадку иностранных войск па
иь)1о территорию? Это вызывало особую обеспокоенность в Мо-
ине Была здесь еще и другая сторона вопроса: как осущест-
ii.iH.ia бы в этом случае боевые действия финская армия? Судя
по предпринятой в Финляндии в сентябре кампании целена-
правленных военных приготовлений, они велись с диаметрально
противоположных позиций тем предложениям, которые исхо-
дили от Советского Союза.
По ходу развернувшихся в Европе событии перспективы
представлялись финским руководящим кругам таким образом,
чго Советский Союз начнет предпринимать активные действия
по укреплению своих стратегических позиций на наиболее важ-
ных направлениях, а это коснется и Финляндии, создавая для
псе «угрозу». Показательно, что когда в Финляндии были объ-
явлены призыв резервистов и проведение маневров финской ар-
мии, то имелась в виду отработка действий, направленных про-
шв «нападения» советского Балтийского флота (правда, затем
последовало «официальное опровержение» этого финским Мини-
стерством обороны).’’4 К тому же посланникам в Париже, Лон-
доне и Вашингтоне давалось нз Хельсинки указание заручиться
гам дипломатической поддержкой в целях оказания влияния на
советское руководство, чтобы с его стороны «уважался сувере-
нитет Финляндии».1,5
На Западе в это время видели, однако, то, чего не хотели,
по леей вероятности, замечать в Финляндии. Президент США
Ф Рузвельт указал финскому посланнику в Вашингтоне Э. Яр-
пефельду в октябре 1938 г. на совершенно очевидный факт уси-
ления Германией своих позиций на Балтике. «Гитлер хочет
иметь свободу рук в своих требованиях в отношении Англии и
Франции на Балтийском море», — сказал президент и выразил
далее пожелание Финляндии проводить по крайней мере «неза-
висимую от Германии экономическую политику*.116
Внутриполитическая атмосфера, сложившаяся в Финляндии
под воздействием общеевропейской напряженности в связи
с чехословацким кризисом, а также в результате предпринятых
в стране ' военных приготовлений, характеризовалась распро-
странившейся неуверенностью средн населения относительно
возможности избежать войны. ^Советский полпред Деревянский
докладывал в Москву 29 сеПтября, что населением Финляндии
12
179
тревожное положение воспринимается -уже как начало ниМ
наблюдается массовый спрос на продукты питания и прон и
дятся большие закупки в целях создания запасов».137 Мно|
жители Хельсинки, опасаясь возможных бомбардировок горо,
стали в массовом порядке выезжать за его пределы Onyclj
привычные для горожан места общественного отдыха, театр
Все это было очень похоже на ту обстановку, которая слож
лась через год, когда Финляндия действительно оказалась!
пороге войны.
Заметен был, однако, также разброс мнений у финляи
скон общественности в опенке политической обстановки в мир
и стране. Подавляющее большинство населения Фннляндм
сдержанно выражало свое отношение к агрессивным действия
Германии. Но в ряде случаев наблюдалось и открытое, в резк!
форме осуждение фашистской экспансии. Советское полире
ство сообщало из Хельсинки, что в общественных местах «пуй
лика собирается группами и высказывает угрозы по адреН
I итлера как зачинщика новой империалистической войны»."
Посланник I ерманин в Финляндии Блюхер мрачно констатиро-
вал со своей стороны 6 октября, что даже н сколько-нибудь
значительных кругах финской общественности вряд ли можно
было найти таких людей, которые защищали бы политику Гер
мании после Мюнхена.13^
Такая опенка не относилась^] конечно,^ профашистской пар-
тии ИКЛ и крайне консервативной части коалиционеров Среди
них был и вице-председатель Коалиционной партии профессор
Э. Лннкомиес. Он не только выступал в поддержку действий
Германии, но и предлагал, чтобы Финляндия вышла из Лиги
наций.'40 По словам шведского посланника в Хельсинки, нара-
щивание Германией агрессивности усиливало также наиболее
заменю симпатии к ней у студенчества и офицерства.141
Но официальная позиция финляндского правительства в от-
ношении профашистских проявлений в стране была отрицатель-
ной 22 ноября Министерство внутренних дел Финляндии, воз-
главлявшееся У. К Кекконеном, пошло даже на принятие ре-
шения о запрещении деятельности партии ИКЛ. На заседании
парламентской фракции Аграрного союза он прямо заявил, что
«с фашистским бредом надо покончить».142 Дело стало рассмат-
риваться в судебном порядке.
Такне шаги в области внутренней политики вызвали пози-
тивную реакцию в СССР и ряде западных стран, особенно в
Скандинавии, где увидели вместе с тем, что и во внешней поли-
тике Финляндии с осени 1938 г. заметно усилились нейтралист-
ские тенденции. Министр иностранных дел Швеция Р. Сандлер
сделал даже в конце января 1939г. такой вывод: Финляндия
«сейчас полностью подключилась к трем скандинавским стра-
нам и формирует с ними независимый и нейтральный фронт».143
Стремление правительства Финляндии показать прнвержен-
180
|Н» западной демократии, а не тоталитарному режиму, про-
ии>< i> в попытках оживить связи с Англией, Францией, США.
Менно в этом смысле можно понять визиты, нанесенные Хол-
1н гще летом 1938 г. в Лондон, Париж и Вашингтон. .Осенью
с в Англию и Францию совершил поездку Маннергейм. Там
|м рассматривались вопросы, связанные с оснащением финской
армии новым вооружением. Встреча маршала с министром ино-
ранных дел Англин Э. Галифаксом подтвердила, что ннте-
|гг|,| западных стран к зоне Балтийского моря не утратились.’]4
Гакая направленность в действиях финской дипломатии и
It к иного руководства улавливалась в Германии. 1 августа
|!МХ г. В. Блюхер докладывал в Берлин, что по поступившим
к нему «нз достоверных источников» сведениям в Финляндии
•средн лидеров государства недооценивается сила осн Бер-
иш Рим и вместе с тем переоценивается в целом коалиция
Париж — Лондон». В донесении приводились слова одного из
прогермански настроенных руководителей МИД Финляндии:
Чы считаем коалицию Париж — Лондон в экономическом, ин-
имлектуальном и в конечном счете лаже в военном отношении
гнльнее, чем ось Берлин — Рим» 145 Такая информация, есте-
ственно, настораживала дипломатическое ведомство Германии.
В это время Наркоматом иностранных дел, в свою очередь,
изыскивались возможности улучшить позиции в Финляндии.
Имелось в виду активизировать прежде всего сотрудничество
в области культуры. 29 сентября в советском полпредстве в
Хельсинки был устроен прием для представителей научных кру-
гов и творческой интеллигенции Финляндии с участием финских
дипломатов и многочисленных общественных деятелей В ходе
этой встречи Деревянский выступил с инициативой организо-
вать общество культурных связей между СССР и Финляндией:
Это предложение было поддержано присутствовавшими На-
чальник отдела информации МИД Финляндии У. Тойвола за-
явил сразу же. что «находит этот вопрос созревшим», а сама
идея организации такого общества «является хорошей и будет
встречена с большим одобрением».,4в Действительно, в Мини-
стерстве иностранных дел на практике была оказана под-
тержка предложению о проведении ряда начинаний в культур-
ном сотрудничестве, намеченных советским полпредством.
Одновременно стремясь к тому, чтобы устранить какие-либо
трения в советско-финляндских отношениях и особенно в погра-
ничных делах. Наркомат иностранных дел обратился в конце
ноября со специальным письмом к Ворошилову. Ежову и Фри-
повскому, где ставился вопрос о недопущении нарушений со-
ветскими военными самолетами границы с Финляндией на Ка-
рельском перешейке и в Финском заливе, поскольку с финской
стороны имелись жалобы на это. М. М Литвинов подчеркивал
в указанном письме, что подобного рола случаи «создают не-
желательные трения».,4Т Вскоре последовала реакция военного
181
руководства. Начальником Генерального ни аба были загрс-Я
щены полеты самолетов над границей с Финляндией.14*
Надо думать, что в Москве все еще надеялись на возмож- ]
поста достижения положительного результата миссии, котоэаН 1
была поручена Ярцеву. К тому же за время наступившего пере- I
рыва в переговорах с первой половины октября произошли нз-Я
менеиия в международной обстановке, требовавшие все боль-Я
шего внимания к решению проблемы безопасности.
Рассчитывать, однако, Советскому Союзу па то, что министр I
иностранных дел Холсти может способствовать прогрессе в пе-Я
реговорах, не приходилось. Давление на него из Берлина нс]
ослабевало. Донесения, поступавшие в Финляндию от посланиям
ха Вуоримаа, свидетельствовали отом.чго министр иностранных I
дел рейха Риббентроп был недоволен внешнеполитической ли-Я
иней, которая проводилась МИД Финляндии в отношении Гер- I
мании. В Хельсинки, по его словам, «не делалось должной I
оценки» важности улучшения отношений между обеими стра- I
нами. Под огнем критики немецкой прессы оказался и премьер- I
министр Каяндер, который позволил в публичном выступлении 1
негативное отношение к «диктатуре в Германии». По этому по- I
воду одна из газет писала, что «менее всего ожидалось такое 1
из Финляндии»."9 Что касалось лично Холсти, то его обвиняли I
в том, что однажды, слушая выступление Гитлера, передавав- I
шееся по радио, он «допустил оскорбления» в адрес фюрера в I
присутствии иностранных представителей.110
7 ноября А. Вуоримаа сообщил в Хельсинки о невозмож-.l
пости в дальнейшем никакого улучшения отношений между I
Финляндией и Германией до тех пор. пока министром ииострзн- I
пых дел будет Рудольф Холсти, поскольку к нему «германечое 1
правительство не проявляет ни малейшего доверия».|51
Эта информация сразу же легла на стол самого Холсти, I
а он уже tie видел другого выхода, как довести ее до сведения I
президента. Сообщение из Берлина так сильно взволновало I
Каллио. что на следующую ночь после беседы с Холсти у него Я
произошел серьезный сердечный приступ, и затем в течении года I
ему пришлось находиться на излечении. В конечном счете 1
16 ноября Р. Холсти ушел в отставку. Полпред В. К Деревян- I
скнй с полной уверенностью докладывал М. М. Литвинову, что I
случившееся—результат давления Германии.’52
Тем временем в Москве зарубежные дипломаты оживленно I
обсуждали происшедшее и делали свои прогнозы. Посол Вези- I
кобрнтанин в Советском Союзе сообщил Л. С. Ирье-Коскине- 1
ну, что во время состоявшейся у него беседы с М. М. Литвино- I
вым тот откровенно выразил опасение, что «внешняя политика I
Финляндии с уходом в отставку Холсти чувствительно изме- 1
нится». Добавляя к этому свои наблюдения, английский липло- I
мат заметил, что советское правительство «опять относится
к Финляндии до некоторой степени с возрождающимся недове- I
182
рнем».'** Донесение об этом попало в Хельсинки, когда там на-
чался последний раунд бесед с Б. И Ярцевым.
Вечером 21 ноября советского представителя принял испол-
нявший обязанности министра иностранных дел В. Войонмаа.
В финляндском архиве Министерства иностранных дел сохра-
нилась краткая обобщающая записка об этой встрече, из кото-
рой следует, что Ярцев вновь настойчиво повторил прежде вы-
сказывавшееся мнение советского руководства: Финляндия не
> может решить проблемы отражения агрессин против СССР че-
рез ее территорию одними своими силами, без его поддержки.
При этом вновь было указано на важность «укрепления о. Су-
урсаарн на подступах к Ленинграду».***
Однако из указанного документа неясно, как реагировал на
изложенное сам Войонмаа. О его позиции удается узнать из
информации Берия советскому руководству, сделанной на осно-
ве донесения, поступившего к нему от Ярцева. В этом доку-
менте содержались три важных положения ответа, полученного
от Войонмаа Во-первых, финляндское правительство проявляло
готовность гарантировать недопущение агрессора на террито-
рию Финляндии, дав ему соответствующий отпор; во-вторых,
оно сообщило о своем желании приступить к переговорам с Со-
ветским Союзом о покупке у него вооружения н. наконец,
в-третьих, с финской стороны выражалось согласие начать
строить оборонительные сооружения на острове Суурсаарн (Бог-
дана) при условии пересмотра соответствующих статей Тарту-
ского мирного договора.1S$ Имелось в виду, что продолжение
обмена мнениями далее может произойти в Москве, куда на-
мечался выезд финской торговой делегации. С этой целью в ее
состав включались ответственные представители МИД Финлян-
дии А. Пакаслахтн и У. Тойвола К ним должен был. кроме
того, присоединиться посланник в Москве Л. С. Ирье-Коскинен.
Со стороны Войонмаа, как явствовало из информации Берия,
подчеркивалось, что направлявшиеся в Москву лица получат
полномочия правительства на ведение переговоров с представи-
телями правительства СССР на базе вышеуказанных пунктов и
гаже допускалась возможность «подписания секретного согла-
шения по вышеуказанным политическим вопросам».156
Хотя предполагалось, что в финляндской делегации будут
находиться и представители торгово-промышленных кругов для
ведения переговоров по экономическим вопросам, этого не про-
изошло. Правительство ограничилось тем, что кроме Пакаслах-
тн и Тойвола в нее вошел лишь министр путей сообщения
В Саловаапа в качестве главы делегации. Считалось, очевидно,
что именно им будут рассматриваться проблемы экономиче-
ского сотрудничества с СССР Такой состав финской делегации
давал основание заключить, что главным, к чему она готови-
лась. должны быть тс вопросы, о которых речь шла меж-
ду Войномаа и Ярцевым И по поступившим в Москву све-
183
пениям из советского полпредства п Хельсинки правительствен!
пыми кругами Финляндии придавалось предстоявшим перегонЛ
рам «большое политическое значение*.157
Переговоры в Москве проходили в начале декабря 19,'IHf!
< советской стороны их вел заместитель председателя Совет!
Народных Комиссаров и нарком внешней торговли А. II. Мне
коян. Хотя Ярцев также прибыл в Москву, по все время naxiil
лился лишь «за кулисами».
Судя по советским и финским документам об этих перегоно.1
рах, нельзя сделать заключение, что они существенно повлиял!
на выработку совместных решении в разрезе хельсинкских бе
сед. Ссылка Микояна на то, что «имеются разговоры и слухи,
согласно которым у некой третьей державы проявляется стрем
ленне выдвинуться на восток» и путь ее мог лежать через Фин-
ляндию. встретила с финской стороны уже давно выработанный
ответ о готовности оборонять свою территорию от возможной
агрессин и желании приобрести оружие у Советского Союза
К тому же финляндская делегация поставила вопрос о необхо-
димости осуществления «в целях своей безопасности» строп
тельства укреплений на Аландских островах.15*
Было видно, что Микояна не вполне удовлетворяла позиция
финской делегации, и, не рассчитывая, очевидно, на положи-
тельную реакцию с ее стороны в случае внесения предложения
о подписании упоминавшегося «секретного соглашения», он пе-
ревел разговор в плоскость обсуждения проблемы создания на
острове Суурсаари укреплений Советским Союзом Как извест-
но, финская сторона еще ранее (в конце августа 193Я г. во
время бесед между Ярцевым и Таннером) уходила ot принятия
такого решения. Теперь же финляндские представители пошли
на то. чтобы «дело с Суурсаари обсудить между специалиста-
ми». С этой мыслью Микоян согласился.159
Так. без какого-либо существенного продвижения вперед в
сравнении с тем, что произошло в итоге бесед Ярцева в Хель-
синки, закончилось обсуждение намеченных рапсе вопросов
между Микояном и финляндской делегацией Как и прежде,
финские представители уклонились от принятия конкретных ре-
шений на официальных договорных основах, а советское руко-
водство. рассчитывавшее, очевидно, постепенно в дальнейшем
прийти к компромиссу, не стало проявлять особой настойчиво-
сти. Такой исход московских обсуждений обещал в перспективе
благоприятные возможности в развитии советско финляндских
отношении Тем более, что и в области экономического сотруд-
ничества между обеими странами в ходе переговоров намети-
лись определенные сдвиги
Во всяком случае в правительственных кругах Финляндии
весьма одобрительно отнеслись к результатам поездки своей де-
легации в Москву Новый министр иностранных тел Эльяс Эрк-
ко, которого знали как ученика Р Холсти, приступившего
184
йнпломатической деятельности под его началом и еще мало
In । ною в близких к правительству кругах,1*0 заявил при
той встрече с советским полпредом В. К. Деревенским: «По-
ка делегации в Москву и имевший место при этом обмен
гниями с народными комиссарами окажут самое благоприят-
влияние на дальнейшее развитие и укрепление добрососед-
NX отношений и экономических связей между Советским Сою-
't и Финляндией». Со стороны Эркко было выражено также
Irik рейне, что новое руководство внешнеполитическим ведомст-
И»м Финляндии не изменит проводившегося страной курса."1
Естественно, такая позиция финляндского правительства и
гго твердые заверения в том, что оно не допустит агрессии че-
5г1 свою территорию против СССР, возымели свое действие.
видно по тому, что в установках высшего советского воен-
ного руководства относительно перспективного планирования
произошли изменения. В директиве наркома обороны} К. Е. Во-
рошнловаГОт 27 февраля 1939 г. по поводу составления опсра-
mиного плана на случай войны Финляндия не рассматривалась
и качестве возможного противника. Там указывалось, что на
северном и западном направлениях могут выступить против
< ССР объединенные силы двух государств Германии и Поль-
ши 162 В этом документе прямо говорилось, что «необходимо
учитывать возможность сохранения нейтралитета Финляндией,
длительность и устойчивость которого будет зависеть от поли-
тической обстановки и успехов первых операций РККЛ и
РККМФ».1”
Иными словами, в отличие от подобного рода установок, да-
вавшихся Наркоматом обороны в середине 1930-х годов, оценка
позиции Финляндии изменилась в лучшую сторону, т е ее не
стали безоговорочно считать потенциальным противником. За-
метим это было за девять месяцев до «зимней войны»
Сам факт позитивной реакции с советской стороны на по-
ведение Финляндии являлся показателем того, что к ее внешне-
политической линии в Москве относились весьма внимательно.
В данном случае не повлиял отрицательно и такой насторажи-
вавший симптом, как смена главы финского внешнеполитиче-
ского ведомства, подававшего надежды на существенное улуч-
шение отношений между обеими странами Для советского ру-
ководства главным по-прежнему оставалась забота о том. что-
бы территория Финляндии не оказалась военным плацдармом
в агрессивных действиях Германии против СССР Стояла за-
дача достигнуть в конечном счете договоренности с финским
правительством относительно принятия необходимых мер по
обеспечению безопасности в районе Финского залива, где могли
осуществить вторжение военно-морские силы Германии.
Так. к началу 1939 г., в условиях чрезвычайно обостривше-
гося международного положения в Европе, произошел некото-
рый позитивный сдвиг в восточной политике Финляндии, а вме-
185
стс с гем и в отношении к ней в Советском СоюзеЛХотя пенс
мены были небольшими и нельзя было считать, что в Хельанг
кн начали менять курс, нз происшедшего можно сделать выпи г
об определенной переоценке финским руководством своих icfl
ствин в послемюнхенской обстановке. Не будучи втянутой!
конфронтационную ситуацию в Европе, Финляндия стремилаЛ
не портя отношений с Германией, поправить дело с Советским
Союзом И это дало свой результат, суля по выводам, который
сделали в Москве. Там появились даже надежды на возможно!
достижение успеха в последующих переговорах с Финляндией
Глава 4
ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА У ОПАСНОГО РУБЕЖА
Результаты хельсинкских переговоров
«С начала 1939 года стало ясно.— писал в своих мемуарах
министр обороны Финляндии Ю.хо Ниукканен, —что мы нахо-
димся на пороге большой общеевропейской войны. Многие при-
знаки показывали, что Финляндия была также в опасной
зоне... В Министерстве обороны начали работать с наивысшим
напряжением».1
На первый план в Финляндии теперь выдвигалась необходи-
мость дальнейшего оснащения армии современным оружием,
также увеличения численности войск и повышения их боевой
готовности Еще весной 1938 г парламент Финляндии утвердил
военную программу в области экономики н ассигновал нт нее
в 1938—1943 гг. 2.7 млрд марок,2 однако, по подсчетам генераль-
ного штаба, для этих целей требовалась вдвое большая сум-
ма— ие менее 5,3 млрд марок.3 Неотложные закупки оружия
предусматривались не только у ряда европейских государств,
но и у Соединенных Штатов Америки. Как писал в своих вос-
поминаниях генерал П Талвела, занимавшийся в тот период
хозяйственной деятельностью, ему было поручено в хоте по-
ездки в США «изучить возможности приобретения про запас
оружия на случай войны».''
К лету 1939 г. стало ясно, что до конца все осуществить
с намечавшимся оснащением армии вооружением и боевой тех-
никой не удастся Речь теперь шла только о том, в какой
мере можно будет выполнить основные положения программы.»
В таких условиях решения по вопросам, касавшимся обороны,
принимались часто без рассмотрения в парламенте. Правитель-
ство лишь затем ставило его перед совершившимся фактом и
необходимостью утвердить.» Об остроте противоречий, возни-
кавших на почве’принятия мер военного характера, свидетель-
ствовало, в частности, заявление Маннергейма в июне 1939 г
об уходе в отставку с поста председателя Совета обороны 7
Конфликт, однако, в конечном счете был улажен.
187
Но военные приготовления в Финляндии нс изменили своей
прежней направленности, хотя в холе последних переговорон I
с Яриевым в Хельсинки и Микояном в Москве делались завсром
ния, что будет дан должный отпор любым попыткам нспользо
вания финской территории для агрессии против СССР. Пикл*]
кнх противодесантных мер в этом случае, однако, не предусмат I
ривалось. Главные усилия были направлены на продолжение
работ по созданию укреплений на Карельском перешейке и во-
обще в приграничной с Советским Союзом зоне. Наряду с этим
предпринимались разведывательные полеты финской авиации и
целях аэрофотосъемки военных объектов на территории севере-1
западных районов СССР 8
Особое внимание политическое и военное руководство Фин
ляндии обращало на необходимость совместно со Швецией Ми-
литаризации Аландских островов. Этому было посвящено спе.|
циальное финско-шведское совещание в Стокгольме 5—7 янва-
ря 1939 г.9 Но необходимость создания укреплений на Аландских
островах рассматривалась в Финляндии не в связи с опасением,
что их могла использовать в своих военных целях Германия, л
вследствие «угрозы с востока», как это имелось в виду и преж
де. В обзоре военно-политического положения за 1938 г., со-
ставленном я оперативном отделе генштаба финской армии, от-
мечалось. что именно «Советский Союз будет пытаться по стра
тегическим причинам овладеть Аландскими островами».10
В Берлине располагали данными о характере фннско швед
ских переговоров. О них 18 января министр иностранных дел
Финляндии Э. Эркко информировал В Блюхера Из сведений,
которые он сообщил, было ясно, что переговоры были «долгими
н трудными», поскольку шведы проявляли в ходе их большую
осторожность, опасаясь того, как отнесутся к созданию укреп-
лений на Аландах в Советском Союзе и в Германии." То. что
Эркко сообщил о переговорах немецкому посланнику, имело
цель не только выяснить позицию Германии в данном случае,
но и заручиться ее поддержкой.
Как же отнеслись в Берлине к перспективе возведения
укреплений на Аландском архипелаге? А. Вуоримаа сообщил и
Хельсинки, что с немецкой стороны «выражалось пожелание»
как Финляндии, так и Швеции укреплять острова, чтобы, ис-
пользуя их, «противостоять в настоящее время российскому гос-
подству в заливе...» 12
У германских дипломатов уже ранее была уверенность, что
в Аландском вопросе влиятельные круги в Финляндии будут
занимать угодную Берлину позицию. В Блюхер в данной связи
еще 21 ноября 1938 г докладывал, что по крайней мере «офи-
церский корпус и правые партии в Финляндии не видят воз-
можности какой-либо угрозы с германской стороны». Позиция
Хельсинки, считал он, может, однако, измениться, если Швеция
«окажет воздействие на финское правительство».13
188
Расхождения Между Финляндией и Швецией ио вопрос)
укрепления Аландских ocipoBon были хорошо известны и за-
ключались в том, что в Стокгольме, как и прежде, исходили из
наличия опасности захвата их немецкими войсками. В Берлине
шали, что Швеция этого опасается значительно больше, чем
действий весьма удаленных от архипелага ВМС Советского
Союза. В октябре 1938 г. об этом поведал, в частности, Грунд-
херру Вуоримаа, сказав, что в Швеции видят «единственный»
вариант «возможность германского нападения на острова».14
Как показали ставшие впоследствии доступными документы,
и Стокгольме не ошибались относительно гитлеровских замыс-
лов.1’ К тому же Аландские острова рассматривались в Гер
мании как своего рода «страж» на пути транспортировки морем
железной руды из Швеции.1’
Со стороны советского правительства стала проявляться
обеспокоенность ситуацией, складывавшейся вокруг Аландских
островов. Постановка нм перед финляндским руководством во-
проса о характере военных приготовлений на архипелаге оста-
валась без должного ответа. Ссылаясь на секретность таких
(энных, из Хельсинки не сообщали ничего конкретного. В то
же время Э. Эркко информировал немецкого посланника
В Блюхера об отказе Финляндии представлять Советскому
Союзу информацию относительно перспективных задач воору-
жения Аландов. В Москве складывалось представление о воз-
можном существовании германо-финляндского секретного со-
глашения и допускалась мысль, что в критической ситуации
укрепления на Аландских островах могут быть переданы Гер-
мании. Такне сведения стали циркулировать, в частности,
в дипломатических кругах ряда западных стран.17
В Хельсинки была известна причина обеспокоенности в Со-
ветском Союзе Еще в сентябре 1938г. Ирье-Коскинен докла-
тывал об уверенности, существующей в Советском Союзе, что
Финляндия во время войны предоставит Аландские острова
Германии в качестве морской и воздушной базы...»1’ Естест-
венно, финское руководство хотело развеять такое представ
ление.
«Нам дают понять,— писал Литвинов Сталину в октябре
1938г., — что милитаризация островов имеет в виду возможную
агрессию со стороны Германии. Возможно со стороны Швеции
этот мотив более или менее искренен, но подозрительным явля-
ется то, что германская печать сочувственно относится к этому
проекту . Необходимо, однако, выяснить военно-стратегическую
обстановку, и поэтому я просил бы предложить наркомобороны
и начкомфлота изучить проблему и представить в ПБ (Полит-
бюро — fi. Б.) свои соображения для принятия окончательного
решения...» ••
Безотлагательно этот вопрос был изучен прежде всего руко
водством Военно Чорского Флота Соображения его в обобщен-
189
lioM виде II Г Кузнецов представил К Е. Ворошилову 3 по!
ября 1938 г. Вывод командования ВМФ сводился к тому, чю
милитаризация Або-Аландского архипелага представляла серь-
езную угрозу для деятельности Балтийского Флота, если рас-
сматривать это «в соединении с возможными базами для легких
сил Ханко и Моонзунда», поскольку в комплексе они «создаю!
единую систему баз в устье Финского залива». Далее подчерки-1
вался «особый интерес Германии в создании таких баз в устье
Финского залива» и делалось заключение, что «использование
Германией Або-Аландского архипелага в качестве баз для сво-
его флота позволит ей блокировать Финский залив».’0
Все эти соображения и легли в основу определения пози-
ции советского правительства в отношении Аландских островов.
СССР был категорически против того, чтобы они укреплялись,
и заявил, что в решении данной проблемы он основывается на
Женевской конвенции 1921 г. о демилитаризации и нейтрализа!
цпи Аландских островов.
Но 21 января 1939г. финляндское правительство официаль-
но сообщило о намерении приступить к созданию укреплений
па Аландах. Мотивируя затем несколько дней спустя действия
Финляндии, А. С. Ирье-Коскинен довольно прямолинейно объ-
яснил заместителю наркома иностранных дел В. П Потемкину:'
«Фактически только два государства могут быть заинтересова-
ны в захвате Аландских островов. Это—Германия и СССР».?*
Придавая важность такому заявлению, Потемкин направил
лично Сталину запись беседы с посланником и одновременно
данный ему ответ, в котором вполне резонно говорилось: «Ни-
что до сих пор не давало Финляндии повода предполагать что
СССР имеет иа Аландские острова какие-либо виды, не соот-
ветствующие их нейтралитету». Судя по пометкам, сделан-
ным Сталиным, на документе, как слова Ирье-Коскнпена, гак
и ответ ему были восприняты с особым вниманием.22
По руководство Наркомата иностранных дел не ограничи-
лось только представлением указанной информации, но и обра-
тилось к Сталину с просьбой дать указание командованию
Красной Армии и Военно-Морского Флота подготовить «убеди-
тельные аргументы против милитаризации островов».22
В архивных материалах нс обнаружено документов, относя-
щихся к реализации этого обращения, ио прослеживается, что
советские дипломаты с большим вниманием следили за реак-
цией. которая проявлялась за рубежом по «Аландскому во-
просу». и не давали повода считать, что Советский Союз соби-
рается здесь отступать от своей позиции Констатируя наличие
в данном случае твердости Москвы, министр иностранных дел
Англии Э. Галифакс в беседе с советским полпредом в Лондоне
П. М Майским в конце января 1939г. выразил понимание по-
зиции СССР относительно возможных действий Германии.
«Словом, вы опасаетесь, — заявил он, — что аландские укрспле-
190
Ний могут являться таким же подарком Германии. Как явилась
чешская линия Мажино».71 Л. М. Коллонтай н начале февраля
высказала шведскому министру иностранных дел Кр. Гюнтеру
мнение, что из-за Аландских островов возможно «столкновение»
СССР с Германией.*5
Шведов беспокоило это, и они склонны были отойти от той
позиции, которая отражала желание начать укрепление Аланд-
ских островов. Изучая общественные настроения в Швеции,
финляндский посланник в Стокгольме К). К Паасикнви докла-
дывал в Хельсинки 15 февраля: «По материалам, опубликован-
ным в шведской печати, можно заключить, что в последние не-
дели в связи с попытками поставить Аландский вопрос прояв-
ляется настроение против решения его путем пересмотра кон-
цепции, подписанной в 1921 г.».26
Тревога, нараставшая в Швеции, была вполне объяснима.
Усиливалась опасность вторжения немецких войск в Прибал-
тику. Нависла угроза присоединения к Германии части терри-
тории Литвы с крупнейшим ее портовым городом — Клайпедой.
В марте это произошло. Совершенная агрессивная акция моти
пировалась так же, как и с чехословацкими Судетами, — необ-
ходимостью передачи Германии районов, где проживала опреде-
ленная часть немцев.
В свою очередь, советскому правительству доносили из пол-
предства в Берлине, что для Германии, как видно, балтийский
регион занял теперь одно из первых мест среди территорий, на
которые она претендует. Финляндии же в немецких публика-
циях отводили вообще роль особого плацдарма для ведения
вооруженных действий западноевропейской «цивилизацией»
против коммунизма.27
В Москву по дипломатическим каналам поступила также
информация, что Эстония заключила даже с Германией секрет-
ное соглашение о пропуске войск вермахта через свою террито-
рию к границе с СССР. А по данным, о которых заявил
М. М. Литвинов 19 февраля, Польша не намерена была возра-
жать против выдвижения немецких вооруженных сил к совет-
ским рубежам через Прибалтику и Финляндию.2'; Все эти све-
дения. нуждавшиеся в подтверждении, не могли, естественно,
не создавать озабоченности и беспокойства у советского руко-
водства.
Министерство иностранных дел Финляндии, в свою очередь,
получало из Москвы от А. С. Ирье-Коскинена информацию
о проявляющейся в СССР тревоге в связи с действиями Герма-
нии в Прибалтике, а также Польше.29 Очевидно, такого рода
сведения должны были озадачить финское внешнеполитическое
руководство. Тогда же Р Холсти. являвшийся уже представи-
телем в Лиге наций, доносил нз Женевы о происходившей пе-
реброске значительного количества немецких войск с запада па
восток и подчеркивал,как серьезно действия Гитлера приводят
191
к «усилению международной напряженности Н одном i
своих сообщений в МИД Финляндии он харакгсрнзонал обп
новку треноги в Европе н исключи!едино большое вннманн
прикованное в Лиге наций к тому, что фашистская Герман!
вслед за захватом Судетской области развернула натиск на Че
хословакию.30
Все это требовало от Хельсинки проведения особо осторож
ной, осмотрительной политики. Ирье-Коскинен ориентировал
свое правительство па необходимость в складывавшейся снтул
цни идти но пути «достижения доверительных отношений с cfl
вотским Союзом». В своем донесении 20 февраля 1939 г. он об-
ращал внимание па то, как мало заботится об этом финская
печать. Называя в целом отношения между СССР и Фпнлян
дней «сравнительно .хорошими», посланник указывал, что Со
ветский Союз «придает большое значение» сотрудничеству Фин
ляндин с Германией.31 Отсюда вытекала необходимость, чтобы
финское руководство учитывало данное обстоятельство и не на
носило ущерба отношениям с СССР.
Информация Ирье Коскинена была весьма своевременной,
поскольку в обострившейся международной обстановке совет-
ское правительство сочло нужным продолжить ранее начатые
неофициальные переговоры с Финляндией по вопросам, связан
ны.м с обеспечением безопасности. Однако правительство Фин-
ляндии в тот момент предполагало использовать лишь возмож-
ность расширения экономических связей с Советским Союзом
На секретном заседании государственного совета 24 февраля
вопрос ставился о заключении Финляндией торгового соглаше-
ния с СССР в объеме 400 млн марок.32 Этому заседанию пред-
шествовали обмены мнениями по данному вопросу, состоявшие-
ся в Москве между наркомом внешней торговли А. И. Микоя-
ном и А. С. Ирье-Коскиненом, а также в Хельсинки В. К. Де
ревянского с министром финансов В. Таннером.33
Характерно, однако, что в финских правительственных кру-
гах не хотели связывать развитие экономических связей между
СССР и Финляндией с возможностью улучшения на этой осно-
ве и политических взаимосвязей Это стало ясно, в частности,
когда 18 февраля в беседе с Таннером Деревянский сказал, что
в Советском Союзе, принимая во внимание заинтересованность
Финляндии развивать торговое сотрудничество с СССР, усмат-
ривают здесь и «упрочение добрососедских политических отно-
шений между обеими странами». Министр хотя н выразил удо-
влетворение этим, но все же заметил, что «улучшение полити-
ческих отношений явится делом довольно затруднительным».34
Между тем советское руководство возлагало надежды имен-
но на достижение сдвигов в политическом сотрудничестве. Еще
в начале февраля Б. Н. Ярцев проинформировал Министерство
иностранных дел Финляндии о желании возобновить ранее пре-
рванные переговоры На это 7 февраля последовало разъясне-
192
itiiv, что переговоры не должны вестись «необычным путем»,
। 1к это было прежде, а их следует проводить на более высо-
ком уровне, скажем, между Ирье-Коскнненом и Литвиновым. 5
Прошло еще почти полмесяца, и Ярцев вновь обратился в
МИД Финляндии с тем же вопросом. Как видно, в .Москве не
склонны были менять прежний способ ведения переговоров.
К тому же за прошедшее время наметился прогресс в развитии
говетско финляндского экономического сотрудничества. Для об
суждения в Москве с финскими представителями имелся уже
проект торгового договора и специального протокола к нему,
исходивших из «безусловного и неограниченного» благоприят-
ствования Финляндии п таможенном отношении?6
Встреча Ярцева, состоявшаяся в Министерстве иностранных
дел Финляндии 4 марта, имела определяющее значение, по-
скольку беседу с ним вел нс рядовой сотрудник, а непосредст-
венно Э. Эркко. Будучи человеком высокомерным и категорич-
ным в суждениях, финский министр сразу же заявил, что его
«удивляет способ, избранный советской стороной для ведения
переговоров», и прямо поставил вопрос: «Почему от обсужде-
ния политических вопросов оказались отстраненными послан-
ники Ирье-Коскинен и Деревянский?». Пытаясь уйти от ответа,
Ярцев заговорил о сути ранее выдвигавшихся уже предложе-
ний, сделав акцент на вопросе об Лландах и острове Суурсаа-
ри. На это Эркко в жесткой форме повторил прежнее разъяс-
нение, что «Финляндия придерживается нейтралитета и будет
защищаться от агрессии, откуда бы она ни исходила». Что же
касалось конкретно острова Суурсаари, то создание укреплений
там, сказал он, может производиться «собственными силами
Финляндии и по своим планам». На все это Ярцев смог лишь
сказать, что «поставленные вопросы надо обсуждать»?7 Та-
ковы были итог этой встречи и попытки продолжить ранее пре-
рванную секретную миссию.
После доклада Ярцева в Москву о своей беседе с Эркко там
окончательно поняли, что прежним путем переговоры не смогут
продвинуться вперед. Центр тяжести переносился теперь на то,
чтобы склонить Финляндию к передаче в аренду Советскому
Союзу четырех небольших островов в Финском заливе к западу
от Кронштадта (в их числе и Суурсаари). Об этом Литвинов
решил сказать посланнику Ирье-Коскинену уже на следующий
день после беседы Ярцева с Эркко. «Мы хотели бы, — заявил
нарком, — получить в аренду эти острова... а используем их в
качестве наблюдательных пунктов, контролирующих важный
для нас морской путь на Ленинград»?8
Когда Литвиновым сообщалось это, в Москве уже присту-
пили к торговым переговорам с Финляндией на основе почти
подготовленного договора. Б ходе обмена мнениями с советской
стороны проявлялась максимальная благожелательность. Было
заявлено о намерении СССР в два раза увеличить закупки
J3 Заказ № 159
193
финских товаров по сравнению с предыдущим годом (общим
объемом в 320 млн марок).39 В процессе переговоров советская
делегация, исходя из стремления уйти от противоречий, пошли i
на расширение финского экспорта в Советский Союз, не на-
стаивая на одновременном увеличении импорта своих товаров
в Финляндию, против чего выступали финские представители
Тем самым проявлялось желание создать хорошую основу для
намечавшегося продолжения политических переговоров
Советское правительство решило также в дальнейшем не I
привлекать к ведению переговоров Б. Н. Ярцева. Для продол-1
жения секретной миссии выбор пал теперь на бывшего совет-1
ского полпреда в Хельсинки Б Е. Штейна, который в данное |
время возглавлял дипломатическое представительство в Ита- I
лип. Литвинов ему очень доверял и, по сведениям одного из
биографов советского наркома, был с ним в весьма дружеских I
отношениях.•’° Видимо, это также сыграло свою роль при опре- I
делении, кому поручить ведение переговоров, которым советское I
руководство придавало большое значение.
Все стало происходить очень спешно. Находившегося в то I
время в отпуске в Москве Б. Е. Штейна пригласил к себе Ста- I
лин. Прибыв в Кремль, вспоминал Штейн, он убедился из со- I
стоявшейся там встречи, насколько серьезным являлось пору- |
чавшееся ему задание. После продолжительной и обстоятель- j
ной беседы, проходившей у Сталина в присутствии Литвинова,
Штейну было поручено вести секретные переговоры в Хель-
синки/1
9 марта Штейн выехал в Финляндию. Встречаясь накануне
с Ирье-Коскиненом, он сообщил ему о своей поездке, однако, |
скрыв истинную ее цель, сказал, что делает это для «поправки
здоровья». Выглядела такая «маскировка» неуклюже. Ирье-
Коскинен, «по-видимому, догадывался, что моя поездка пресле-
дует какие-то иные цели», писал впоследствии Штейн.42
Тем временем в Москве уже знали об отношении финского
руководства к сообщению Литвинова относительно четырех |
островов. Посланник проинформировал ПКИД СССР, что пра-
вительство Финляндии «не находит возможным принять к рас- I
смотрению» советское предложение.43 Значит, отправляясь в
Финляндию, Штейн мог заранее предвидеть, какой получит I
ответ.
Приехав в Финляндию, Штейн все еще продолжал скрывать I
цель визита, объясняя, что решил «провести часть своего от- I
пуска в Хельсинки».44 Но финские дипломаты явно догадыва- I
лись о смысле этой поездки. А. Хакцель, являвшийся минисг- I
ром иностранных дел в бытность Штейна полпредом в Финлян- I
дии, сразу со всей определенностью сказал: «Теперь в Совет-1
ском Союзе нашли умелого человека для ведения переговоров, |
которого можно уважать, но также и опасаться».45
14 марта Э. Эркко принял Б. Е. Штейна, хотя накануне
194
телеграфировал А. С. Ирье-Коскинену в Москву, что «Финлян-
дия не будет вести переговоры относительно торговли своей тер-
риторией».411 Действительно, позиция, занятая Эркко, отражала
эту линию, но в ходе беседы со Штейном он старался прояв-
лять сдержанность. Штейн даже считал первую встречу удач-
ным началом, поскольку финский министр «не уклонился от
разговоров» и не спешил дать отрицательный ответ.47
Суть советского предложения, изложенного в ходе состояв-
шейся беседы, заключалась в том, чтобы договориться с Фин-
ляндией о передаче СССР путем обмена территориями четырех
ее островов в Финском заливе или получения согласия на их
долгосрочную аренду. Говоря о важности решения данного во-
проса, Штейн особо подчеркивал, что в складывающейся обста-
новке «отношения между СССР и Финляндией могут серьезно
улучшиться и что этот момент необходимо использовать». На
что Эркко не ответил сразу, сказав, что по поводу советского
предложения следует поговорить с военными.43
Поговорить же Эркко решил не только с военными, но и
с германским посланником В. Блюхером, о чем тот, в свою оче-
редь, доложил в Берлин, а также сообщил в немецкое посоль-
ство в Москву. Как следует из информации германского дипло,
мата, он решил предостеречь финнов от принятия советского
предложения. «Я мог лишь сказать министру иностранных
дел, — сообщал Блюхер, — что оккупация русскими этих остро-
вов в мирное время будет означать военный контроль над Фин-
ляндией».49 Нетрудно понять, какое воздействие могли оказать
чти слова немецкого дипломата.
Во всяком случае А. С. Ирье-Коскинен получил 13 марта
указание передать в Наркомат иностранных дел отрицательный
ответ на те предложения, с которыми был ознакомлен Э. Эркко.
Но М. М. Литвинов воспринял это как еще не окончательное
решение и стал «ждать дальнейшего обсуждения вопроса» в
Хельсинки. Б. Е. Штейну была направлена срочная телеграмма,
содержавшая полученное от Ирьс-Коскинена сообщение, и пред-
лагалось в процессе дальнейших переговоров разъяснить совет-
скую «точку зрения».50 •
После этого Штейн не стал ограничиваться только беседами
с Эркко, а уже стремился найти поддержку также и у ряда ве-
зущих членов правительства, для чего встретился с наиболее
влиятельными министрами В. Таннером, Ю. Ниукканеноц,
У. Хапнула и, наконец, с премьер-министром А. К. Каяндером.
В ходе беседы, в частности с Таннером, появились проблески
уступчивости, когда тот высказал мнение относительно важ-
ности использования Советским Союзом не четырех островов в
Финском заливе, а двух — Лавансаари и Сейскари, которые
ближе всего расположены к Кронштадту и Ленинграду. Его
интересовала также территориальная компенсация СССР за
уступку.51
13*
195
Литвинов в это время хотел, очевидно, чтобы и со сторон
Швеции было оказано давление на Финляндию в целях доел
Женин положительного решения вопроса об островах. Раст
был, бесспорно, в том, что какую-то помощь в данной снтугщц
можно будет получить от полпреда Л. М. Коллонтай. 13 М1.|Я
он поставил се в известность о сущности мер, которые пре
принимались, чтобы иметь позитивный результат в переговоры,
Штейна в Хельсинки. «Мною дано понять финскому правите»
ству, — сообщал он Коллонтай. — что па благополучное раз»
шенне как аландской проблемы, так и экономической больше
влияние окажет тот или иной ответ финского правительства..!
Направленность действий Наркомата иностранных дел в отпи
шепни Финляндии Литвинов характеризовал так: продолжав»
«давить».52
Во время проходивших далее встреч с Эркко Штейн нее ео|
яе терял надежды достичь в конечном счете компромисса. Учи
тывалось, что на проявление сговорчивости оказывало влияние
усиление международной напряженности. Штейн сообщил в
своем очередном донесении и Москву, что во время переговоров
с Эркко в его служебном кабинете 15 марта вдруг позвонил те-
лефон. Министру передали тревожную информацию, что гер-
манские войска вступили в Прагу. «Я, — писал Штейн, — вос-
пользовался этим известием для того, чтобы еще раз подчерк-
нуть, что нейтралитет не может спасти малые государства ог
вожделений агрессора». Именно тогда, в ходе этой беседы,
Эркко дал понять, что позицию Финляндии в отношении совет-
ского предложения об островах нельзя трактовать в том смыс-
ле, что финское правительство не готово войти в переговоры
по вопросу о безопасности.53
Штейну казалось, что уже наметился положительный сдвиг
в переговорах. Он даже доложил об этом в Москву. Но такое
впечатление вскоре развеялось. 20 марта посланник Ирье-Кос-
кинен, встретившись с Литвиновым, сообщил «о невозможности
вести переговоры по обмену территориями». Высказывалась
лишь готовность финского правительства «продолжать обсуж-
дение вопроса, касающегося безопасности и проблемы га
рантий».54
В данный момент, судя по всему, в финском правительстве
ие было единогласия. Как передавал в Берлин хорошо освс
ломленный В. Блюхер, «в эти критические дни Э. Эркко явно
размежевался с Россией, а также в известной мере с Велико
британией, и в результате ему приходится теперь испытывать
сильное противодействие со стороны своих коллег в каби
неге».35
Литвинов, регулярно информировавший Сталина о ходе пе-
реговоров в Хельсинки, докладывал ему через день после бе-
седы с Ирье-Коскиненом: «По-видимому, финны на уступки нам
в той или иной форме интересующих нас островов не пойдут.
<’ни обещают какие-то контрпредложения по безопасности Фин-
ского залива Вряд ли они предложат нам что-либо нас удовле-
пюряющее».5®
О том, что имело в виду финское правительство, стало ясно
'.' I марта нз сообщення\Эркко Он ^заявил Штейну о решении
i.iи- Советскому Союзу письменную гарантию защищать свою
территорию от любой агрессии и «не заключать никаких со
• ।.шений, которые могли бы нарушить нейтралитет Финлян-
дии Кроме того, допускалась возможность передачи Совет-
кому Союзу двух островов вместо четырех.^
Но именно в вопросе об островах ответ Эркко не устраивал
советское руководство, поскольку оно добивалось того, чтобы
обеспечить морскую оборону подступов к Кронштадту и Ленин-
граду на более дальних рубежах, непосредственно перед вхо-
лом в Финский залив. Очевидно, следовало проявить гибкость
i советской стороны и ограничиться малым, а именно вести пе-
реговоры о передаче хотя бы двух островов. Однако этого не
было сделано. Не учитывалось, что Эркко не воспринимал при-
водившиеся доводы, и нм вообще было высказано мнение, что
•ледует перевести обсуждение в русло «обмена нотами».58
В результате складывалась такая обстановка, когда встречи
представителей двух стран становились совершенно бесплод-
ными Об этом Штейн доложил Литвинову уже 24 марта.”
Последние разговоры с Эркко, а равно и с другими членами
итбинета, — отмечал он, — убедили меня, что дальнейшее про-
олжение переговоров бесполезно па данной стадии».60
Эркко стал явно уклоняться от продолжения встреч со Штсй-
II I. В это же время в финской печати появилось сообщение
о том. что в Хельсинки находится «советский уполномочен*
ый», который предъявил финляндскому правительству какие-
lo требования территориального характера. То, что это сообще-
ние оказалось напечатанным в газете прогерманской ориента-
ции «Аян суунта», само по себе было весьма показательно,
н на это сразу же обратили внимание в Москве.*1
Позиция Швеции, которая уже получила сведения о прохо-
дивших обсуждениях, была негативной по отношению к сосед-
ним предложениям. Л. М. Коллонтай в данном случае не
оглз как-то изменить положение в лучшую сторону. О про-
блеме с островами в Финском заливе шведский министр ино-
; ранных дел Р. Сандлср заявил ей довольно прямо: «Поста-
новка этого вопроса вызвала бы отпор у шведской обществен
пости и повредила бы нашим дружеским отношениям
с СССР. ..» 61
В приближении к негативной развязке процесса переговоров
и Хельсинки Б. Е. Штейн виннл прежде всего Э. Эркко.60 Дей-
. (витально, его жесткий подход сильно влиял иа позицию пра-
вительства Финляндии. Сам Эркко в беседе с Блюхером
197
22 марта заверил его, что будет «категорически проводить свою
линию, отражающую нейтралистский курс страны».®4
Спустя еще некоторое время, 3 апреля, при очередной встре-
че со Штейном Эркко дал понять о нежелании дальше вести
беседы. «Я начал с Вами эти переговоры в частном порядке,—
сказал он. — Теперь я вижу, что я, быть может, совершил
ошибку, начав с Вами эти разговоры...» 65
4 апреля Литвинов направил Сталину свои соображения!
относительно перспектив ведения переговоров. у«После столь*
решительного заявления финского министра иностранных дел
Эркко о нежелании продолжать даже разговоры об островах и
настоящий момент, — писал он,- Штейну оставаться более в
Финляндии не следует. Надо ему поручить заявить на проща-
ние Эркко, что вопрос об островах нами не снимается и мы не
считаем финский ответ окончательным»!*®
Это и было сделано, 6 апреля Штейн выехал из Хельсинки
в Москву.^
Как же дальше советское руководство могло достигнуть по-
ложительного решения проблемы прикрытия с моря подступов
к Ленинграду? Ведь с точки зрения международного права и
государственного суверенитета позиция Финляндии была неос
порима. Ей никто не мог диктовать, как она должна поступать
в отношении своей территории. Но в предгрозовой ситуации в
Европе, затрагивавшей и балтийский регион, стояла неотлож-
ная задача изыскать все же необходимый способ обеспечения
безопасности государств в условиях распространения герман-
ской агрессии.
По мнению Штейна, результат рассмотрения советского пред-
ложения зависел в большей мере от Эркко, ио наряду с ним
еще, примерно, от десяти влиятельных деятелей в правительст-
венных и в военных кругах, в их числе особенно от Маннер-
гейма.®7
В ходе переговоров Эркко, ссылаясь на позицию руковод-
ства вооруженных сил, говорил, что оно не пойдет на передачу
Советскому Союзу островов в Финском заливе, поскольку онн
«имеют военное значение для Финляндии».6’ Однако эта ссыл-
ка из армейское командование не имела под собой основания.
Как писал хорошо осведомленный в данном вопросе В. Таннер,
в действительности в армейских кругах выражали мнение, что
острова, о которых шла речь, «не представляют никакой воен
ной ценности для Финляндии», и допускали возможность обме-
на их на часть советской территории.®*
Лично сам Маннергейм исходил из того, что «Штейн не
должен был возвращаться с пустыми руками». В своих мемуа-
рах он писал об имевшихся у него встречах с Эркко, Канцле-
ром и Каллио, в ходе которых каждого из них приходилось
убеждать, что в сложившихся условиях Финляндия должна осу-
ществлять две цели: «с одной стороны, политическое и военное
198
«огрудничество со Швецией, а с другой — сближение с Совет-
i кнм Союзом, чтобы ослабить его подозрения». Он без всяких
оговорок предлагал передать ему ряд островов, которые «нет
возможности защищать». Мнение Маннергейма основывалось в
данном случае на том, что, принимая указанное решение, мож-
но будет «разрядить обстановку». Более того, учитывая обостре-
ние положения в Европе, маршал считал, что Финляндии было
бы и самой «выгодно предложить отодвинуть на несколько
миль к западу близко проходящую от Петербурга линию гра-
ницы». Однако эти радикальные предложения, связанные с пе-
реговорами, которые вел Штейн, не были приняты. «Государст-
венное руководство Финляндии, — заключил Маннергейм,—
оставило не использованным исключительно подходящий мо-
мент».70
Но в кругах советской дипломатии и прежде всего в самом
полпредстве в Хельсинки не располагали сведениями об этом
и считали Маннергейма одним нз главных противников реше-
ния проблемы островов. Закралось подозрение, что «у финнов
имеются какие-то планы в этом направлении». Более того, Де-
рсвянский настаивал перед Наркоматом иностранных дел, что-
бы ему разрешили не присутствовать на тех официальных прие-
мах. которые устраивались Маннергеймом.71
Вообще же в отказе от компромиссного подхода в опреде-
нии конкретных мер, направленных на противодействие воз-
можной агрессии Германии в бассейне Финского залива, весьма
существенную роль играла линия, которую, как уже отмеча-
лось, проводил Э. Эркко. Он не стремился идти на достижение
договоренности с Советским Союзом и буквально навязывал
свою волю тем в правительственных кругах, от кого зависело
принятие решений. В отличие от Холсти, он не проявлял дипло-
матической гибкости. Его отчужденное отношение к СССР, воз-
можно, сложилось в какой-то степени под влиянием жены —
дочери английского инженера, проживавшего в России, но эмн
грировавшего в Финляндию в период революционных событий
1917г.71 По словам С. Салина — шведского посланника в Фин
ляидии, «Эркко являлся волевым и энергичным, он был темпе-
раментным, а возможно, даже капризным и действовал бесцере-
монно, считаясь лишь с таким мнением, которое соответство-
вало его взглядам и интересам».73 Насколько метко была дана
эта характеристика финскому министру иностранных дел, будет
возможность убедиться позднее не раз, когда вместо гибкости,
крайне необходимой для дипломата, им проявлялась беском-
промиссность и жесткость.
Может возникнуть вопрос: не слишком ли много уделяется
внимания личности Э. Эркко? Ход исторических событий пока-
зал, что более внимательный подход к его характеристике не
обходим. Обстоятельства сложились так. что. оказавшись мини
стром, он пошел по пути монополизации в своих руках внеш-
199
ней политики страны, стал играть непомерно большую роль и
определении окончательных решений в этой области. Премьер
министр Каяндер, выдвинувший Эркко на пост министра, вско-
ре почти полностью передоверил ему ведение иностранных дел.
Президент Каллио особенно не вникал в область дипломатии
и к тому же в это время часто болел, что позволяло Эркко без-
помех осуществлять свою линию. Сомнений в способностях ми-
нистра у президента не было. Иными словами, у одного члена
правительства оказались исключительные полномочия и само-
стоятельность при осуществлении внешней политики страны.74
Анализ восточной политики Финляндии первых четырех ме-
сяцев 1939 г. показывает, что с приходом Э. Эркко к руковод-
ству внешнеполитическим ведомством произошел заметный от-
ход от тактики маневрирования, наблюдавшейся при Холсти,
к прямолинейным действиям и бескомпромиссности. Вместе
с тем по отношению к Германии начала проявляться заметная
открытость и доверительность. Ее посланник, в частности, ока-
зался в предпочтительном положении при получении пнформа-’
цни, касавшейся СССР и его отношений с Финляндией. Мини-
стерство иностранных дел, руководимое Эркко, исходило теперь
из того, что, располагая определенной благосклонностью Гер-
мании, можно будет избежать опасности вовлечения страны в
войну и, с другой стороны, так же, как и прежде, противостоять
любым инициативам Москвы нести переговоры политического
характера, затрагивающие военные проблемы. В данном случае
во многом сохранялась преемственность линии восточной поли-
тики Финляндии 30-х годов.
Следовательно, вопрос заключался не только в происшедшей
смене министров иностранных дел, а прежде всего в том, что
существенно изменилась обстановка в Европе: экспансия Гер-
мании наращивалась и стала приобретать все более открытый
>: рактер. Для финской дипломатии настал ответственный мо-
мент. когда требовалось особо точно и взвешенно проводить
дальше внешнеполитический курс, чтобы страна нс оказалась в
зоне военной опасности. И вот в этом должны были проявиться
способности Э. Эркко, который действовал в сложившейся си-
туации, как выразился историк ЛЕ Якобсон, «’рационально в
иррациональном мире».75
Назревание кризиса
Наступившая весна 1939 г. была для Финляндии временем,
когда все более острой становилась в ее политике задача: к к
бы не соскользнуть в пучину все сильнее разраставшегося ми-
рового конфликта. Восточная политика в данных условиях при-
обретала еще большее значение, поскольку в этом направлении
(«Дранг нах остен») Германия выдвигала своп ударные силы.
На очереди была Польша. Но не чувствовалось, чтобы внешне-
го»
политическое ведомство Финляндии вносило какие-либо коррек-
тны в свои действия с учетом последних переговоров с СССР.
Уже через несколько дней после отъезда Штейна в Москву,
17 апреля, Эркко взбудоражил Блюхера неожиданным сообще-
нием о том, что будто бы «Балтийский флот русских» намерен
«выйти 21 апреля из Ленинграда» в западном направлении.
Донесение об этом сразу же ушло в Берлин.76 А на следующий
лень германскому посланнику пришлось давать «отбой» тре-
ноги. После спешно предпринятых выяснений оказалось, что
Финский генштаб не располагал такими данными н, следова-
только, не мог ничего передавать в финляндский .МИД об
•угрозе» с востока. Но дело было сделано: обстановку на Бал-
тике удалось отчасти наэлектризовать. Это нужно было в инте-
ресах усиления противодействия настойчивым стремлениям
советского руководства решить вопрос с островами в Финском
чливе. Таков был первый шаг, который сделал Эркко после
хельсинкских переговоров.
19 апреля Литвинов в письме к Сталину высказал пессими-
нческое отношение по поводу ближайших перспектив добить
> перелома в переговорах с Финляндией. «...Для меня,— пи-
сал он, — стало совершенно ясно, что в настоящий момент,
инское правительство не примет нашего предложения». Толь-
ко, может быть, после парламентских выборов, которые дол-
жны состояться в начале июля, считал он. «станут возможными
дальнейшие переговоры, нс без некоторых шансов па успех».
При этом в письме выражалась также надежда на возможность
изменения позиции Эркко.77
О том, что можно рассчитывать на определенный прогресс
в реализации советского предложения, свидетельствовала к то-
му же информация, полученная вскоре из Женевы. Находив-
шийся там И. М. Майский сообщал, что из МИД Финляндии
ему передали о допустимости обмена двух финских островов
Ссйскяри и Лавансаари на часть территории в Советском За-
полярье.76 Литвинов 29 апреля доложил об этом Сталину.
Возможно, что сведения, поступившие от Майского, были
реакцией в Финляндии на ставшее проявляться охлаждение
к ней с советской стороны. Это выразилось прежде всего в эко-
номической области. В Москве было решено дать почувство-
вать финскому руководству, что результаты хельсинкских пере-
говоров не останутся без последствий. Уже 5 апреля, т. с. в
день, когда решился вопрос о возвращении Б. Е Штейна в Мо
с кву, состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на кото-
ром, в частности была определена установка Наркомату внеш-
ней торговли, как в дальнейшем необходимо строить свои отно-
шения с Финляндией. Конкретно говорилось следующее: «Тор-
говлю с финнами замять, нс покупать у них ничего, а прода-
вать только то, что нам выгодно».7” Судя по тональности, фор-
мулировка была записана со слов Сталина.
291
Вслед за этим, 17 апреля, М. М. Литвинов направил главк
правительства В. М. Молотову письмо, в котором содержало» i.
предложение денонсировать конвенцию, подписанную СССР I
с Финляндией о рыбном и тюленьем промысле на Ладожском
озере. «Конвенция, — писал он, — имеет односторонний, в ноль
зу Финляндии, характер, в то же время осложняя дело охраны
нашей государственной границы». В последующем, 19 нюня, im |
заседании Политбюро ЦК ВКП (б) было решено денонсировать
данную ковенцию.’0
Наряду с попытками оказать давление на Финляндию совет*1
ское руководство не прекращало анализировать положение,
складывавшееся вокруг Аландских островов. Активность в это!
связи германской дипломатии все более настораживала. 5 мам
в Наркомат иностранных дел поступило сообщение нз Сток*
гольма о том, что Германия «дала финнам и шведам соглгсме
на укрепление южных островов Аланда». Это подтверждало ра
нее полученное донесение советского военного атташе из БерчI
лина, который уточнял, что «немцы склонны дать согласие
лишь при условии, что СССР будет совершенно устранен от
участия в укреплении островов, немцы же будут допущены».11
Правительство Финляндии хорошо было осведомлено об от-
рицательном отношении СССР к предпринимавшимся попыт-1
кам милитаризовать Аландские острова, а также получало о»
своего посланника в Берлине информацию о пристальном вни
мании к этому Германии.82 Казалось бы, интересы соблюдении
строгого нейтралитета требовали от Финляндии воздержаться
от принятия в данном случае такого решения, которое праве-1
ло бы к обострению обстановки вокруг Финляндии. Тем не ме-1
нее путь был избран другой. Финское правительство провело
8 мая через парламент постановление о поддержке курса на
укрепление Аландских островов.83
Но позиция Швеции по-прежнему не претерпевала сушест-1
венных изменений. Шведское правительство опасалось, как бы
Германия не воспользовалась милитаризованными Аландскими
островами, в конечном счете оккупировав их. Поэтому ведом-1
ство Риббентропа пыталось воздействовать на Стокгольм пу- I
тем ведения конфиденциальных переговоров, ио получало «не-1
удовлетворительный ответ Швеции».84 Что касалось линии, ко-
торую проводили в Финляндии, то Берлином она поощрялась, I
о чем был уведомлен еще в апреле Вуоримаа.’5
В итоге для Советского Союза могла сложиться весьма не
благоприятная ситуация на Балтике: договориться об исполь- I
зовании четырех островов в Финском заливе для прикрытия под-1
ходов к Кронштадту — Ленинграду не удавалось, а Аландские
острова, в свою очередь, могли превратиться в угрозу, направ-
ленную против военно-морских сил СССР.
16 нюня 1939 г. начальник Генерального штаба Красной ,
Армин Б. М. Шапошников направил письмо К. Е. Ворошилову
202
t пометкой «лично» по поводу Аландов, где обращалось вни-
мание на необходимость «но что бы то ни стало сохранить су-
ществующее положение, т. е. не допустить вооружения архи-
шлага». Далее с озабоченностью говорилось, что «вооружение
Аландских островов не обеспечивает от агрессин со стороны
I«рмании» и делался вывод, что проводимая там милитари-
1|Щня, «облегчающая базирование неприятельского флота на
них. для нас является совершенно недопустимым».*6
Несомненно, что заключение, сделанное Шапошниковым,
предполагало, что в дипломатическом плане нельзя было в
««льнейшем оставлять без внимания происходившие в балтий-
• ком регионе события. Если же учесть, что к руководству Нар-
коматом иностранных дел пришел в мае 1939 г. вместо отстра-
ненного Литвинова облеченный большей властью Молотов,то
трудно понять, сколь жесткими и решительными могли быть
новые установки при определении внешнеполитической линии
ш> отношению к Финляндии.
I Не исключено, что в отставке М. М. Литвинова сыграли от-
чисти свою роль неудачные переговоры, которые велись с Фин-
1яндиейД Утром 27 апреля Литвинов был вызван к Сталину
имеете с полпредом в Англии Майским, находившимся в то вре-
мя в Москве. Разговор состоялся с участием Молотова и ка-
зался финляндских дел. Как вспоминал Майский, «обстанов-
ка на заседании была накалена до предела»,87 причем основ-
ные обвинения были выдвинуты против Литвинова и сводились
к тому, что он «распустил» сотрудников Наркомата иностран-
ных дел. Майскому ставилось конкретно в вину, что он, вы-
• хав нз Лондона в Москву, позволил себе во время остановки
К Хельсинки нанести визит Э. Эркко и стал в беседе с ним из-
лагать свое видение европейской ситуации. Все это просочи-
лось затем в финскую печать. Сталин, памятуя о том, как вел
•ебя финский министр во время неудачно закончившихся пе-
реговоров Штейна, заявил Майскому, что тот «не имел права
разговаривать с Э. Эркко».88
Конечно, тучи над М. М. Литвиновым сгущались уже дав-
но. но «финский вопрос» довершил дело. По словам А. М. Кол-
лонтай, так думали и в Хельсинки. «Финны утверждают, — пи-
ала она, —что Литвинов отставлен, ибо не мог решить вопрос
об Аландских островах».89
В этом смысле приход Молотова к непосредственному упра-
гленню Наркоматом иностранных дел являлся для финского
руководства настораживающим сигналом. Делался вывод, что
СССР будет и далее ужесточать позицию относительно остро-
юв в Финском заливе, а также Аландского архипелага. В неко-
орых донесениях из-за рубежа финские дипломаты довольно
• коро стали обращать на это внимание.90
МИД Финляндии тогда ориентировал своего посланника в
Москве, чтобы он особо интересовался тем, как в Советском
203
Союзе рассматривался Аландский вопрос. В телеграмме, на-
правленной Ирье-Коскинену 26 нюня, говорилось: «Мы полу-
чили сведения, согласно которым в Политбюро идет оживлен-
ный обмен мнениями относительно Лландов. Мнения высказы-
ваются различные».*1
Если верить информации, поступавшей в Хельсинки из
Франции, там были озабочены тем, что в Финляндии упорно
настаивали на необходимости милитаризации Аландских ост-
ровов. Обобщая данные французской печати, финский послан-]
пик в Париже X. Холма писал, что во Франции не понимают,
а «почему мы не идем па переговоры с Россией». По еловая по-
сланника, министр иностранных дел Франции прямо поставил
перед ним вопрос: «Почему вы действительно хотите укреплять’
Аландские острова?»’2 В Париже, очевидно, понимали, что
это на руку Гитлеру.
В Хельсинки же позиция по Аландскому вопросу нс меня-
лась. Л. С. Ирье-Коскинен уведомил своего немецкого коллегу
Ф. В. Шуленбурга, что Финляндия приступит к созданию там
укреплений «безотносительно к тому, каково советское жела-
ние».’3 В беседе с В. Блюхером финский министр иностранных
дел Э. Эркко назвал позицию СССР в аландском вопросе «аб-
сурдной» и пообещал давать Германии информацию в связй]
с обменом мнениями по этой проблеме с Москвой. Последова-
ло также заверение, что с СССР финляндское правительство»
будет только «заниматься обсуждением вопроса об укрепле-
нии Аландов»*'* и не более.
Тем временем сведение, поступавшие советскому руковод-
ству, указывали па стремление Германии усиливать и дтлее
свое влияние в Финляндии, а также расширять маштабы не-1
мецкого проникновения в Прибалтику и в Скандинавию в це-
лом.55 Прикрывая свои реальные замыслы, Германия предлм
жила заключить ряду прибалтийских и северных стран лого-1
воры о ненападении. Некоторые сразу положительно отреа-
гировали на это. Правительство же Финляндии, получив ана-
логичное предложение, заняло особую позицию; выражая в
принципе одобрительное отношение к немецкому предложению,
оно отмечало, что «в Финляндии не понимают, зачем заключать
договор о ненападении, если между Финляндией и Германией
существуют дружественные отношения».9* В середине мая нз
Хельсинки в Берлин поступил ответ, в котором говорилось, что-|
Финляндия не видит смысла в заключении указанного догово-1
ра, поскольку «не чувствует для себя угрозы со стороны Гер-,
мании».*7
Здесь заметно прослеживалась определенная связь с ре-|
шением, принятым финским правительством еще год назад, в
мае 1938 г. Тогда Финляндия считала себя полностью свобод-
ной от выполнения требования Устава Лиги наций относитель-
но санкций, налагаемых на агрессора.” Получалось, следова-1
204
ельно, так. мо финское правительство не чувствовало опасно-
сти со сторо1Ы Третьего рейха и заняло особую позицию. Та*
; ая линия поведения казалась весьма подозрительной для Мо-
сквы.
Оценивая указанную ситуацию, советское руководство счи-
тало на.зревипм к данному времени вопрос: будет ли Финлян-
дия оказывать решительное сопротивление, если станет объск-
гом вторжений немецких войск на свою территорию? Ведь рас-
смотрение сю Германии в качестве «дружественного государ-
ева», с которым не было необходимости заключать договора
о непанаденш. не ориентировало, вполне понятно, на оказание
Гитлеру вооруженного сопротивления. Весьма показательным
являлось и то. что в конечном счете в Берлине не почувство-
вали себя ущемленными из-за ухода Финляндии от принятия
1ерманского «редложения. Немецкие средства массовой ин-
формации объясняли, что позицию Финляндии можно хорошо
понять: она к* видит для себя «угрозы» со стороны Герма-
пни." Подобиям же образом заявил и статс-секретарь Мини-
стерства иностранных дел Э. Вайцзеккер. «Позиция Финлян-
дии оказалась отрицательной, — сказал он, — поскольку меж-
ду Германией и Финляндией всегда существовали хорошие от-
ношения».130
Но совсем иначе думали и подходили к данному вопросу
советские дипломаты. A. AL Коллонтай отметила в своем днев-
нике 1 июня 1939 г.: «Мы предлагаем финкам самооборону иро
тив Гитлера Если потребуется, дадим Финляндии пашу по-
мощь. Мы даем Финляндии гарантию ее независимости, если
опа окажет сопротивление немцам, и обещаем отвод наших
войск после войны. При военном соглашении с Финляндией
дадим согласае на укрепление Аланда. Предлагаем Финлян-
дии выгбдный торговый договор. На все эти наши добрососед-
ские мирные предложения Финляндии отвечает категорически
НЕТ!».10' ----ГГ
Так рассуждала далеко не одна только Коллонтай. И обо-
стренно оценивать ситуацию заставляли реальные факты, их
конкретный анализ. На фоне разворачивавшихся агрессивных
действий Германии в Европе особенно бросалась з глаза по-
ездка в Финляндию 26—29 июня 1939 г. одного нз руководите-
лей гитлеровского вермахта начальника генерального штаба су-
хопутных войск Германии генерал-полковника Ф. Гальдера.
По свидетельству немецкого посланника в Хельсинки В. Блю-
хера, министр иностранных дел Э. Эркко «устроил в честь гер-
манского генерала пышную встречу и произнес во время нее
впечатляющую речь», подчеркнув, что «Финляндия уверенно
смотрит в будущее».102 Ясно было, что этому визиту придава-
лось значение внешнеполитического характера, поскольку при-
ем устраивался Эркко, а нс высшим военным должностным ли-
цом, хотя это был ответ на визит генерала X. Эстермана в
205
Германию.103 Возможно поэтому именно в тот момент оказал
ся в отъезде также Маннергейм.104
Вместе с тем было показательным, что конкретно интерес»-
вало Гальдера в Финляндии. Он посетил Карельский персик-
ек и Северную Финляндию, где осматривал объекты военной)
характера и их сооружение.105 До этого он побывал в Эстоннк,
где, как сообщалось в Хельсинки из Таллинна, «обсуждались
военно-политические вопросы» и проблемы ее «политически! I
ориентации».100
Естественно, что поездка Гальдера в прибалтийский региоЯ
вызвала самое пристальное внимание в Советском Союзе. По
дипломатической линии шла соответствующая информация И
Москву. В донесении из Хельсинки полпред В К. Дерсвян-1
ский подчеркивал тот факт, что для руководителя германско
го генштаба важным являлось ознакомление «с состояние’!
финской армии и военно-стратегическими пунктами страны», I
Кроме того, полпред считал, что цель визита Гальдера «на
холилась в прямой связи с началом осуществления Финляидн
ей плана своих военных мероприятий».10’
Спустя неделю из Москвы было передано советскому пред-1
ставительству в Хельсинки указание усилить наблюдение за i
военными приготовлениями в Финляндии. «Пам стало извест-
но,— отмечалось в нем, — что на восточной границе Финлян-
дии возводятся укрепления военного характера под руковод-
ством немецких специалистов... Необходимо проверить и сроч
по сообщить».'"*
Хотя данные относительно «немецких специалистов» были,
как затем выяснилось, преувеличением, тем не менее несом-
ненным являлся процесс ускорения строительства укреплений
Что же касалось опасений относительно проникновения Гер-
мании в Финляндию, то на этот счет существовало убеждение
и в советском полпредстве в Швеции. А. М. Коллонтай сдела-
ла в своем дневнике такую запись: «Финляндия всецело под
влиянием Берлина» и далее — в Хельсинки таннеровцы «гото-
вят путь Гитлеру».109
Наэлектризованное™ в советских руководящих кругах све-
дениями об усилении внимания к Финляндии со стороны вер-
махта привела к тому, что Молотов, пригласив к себе 4 июня
Ирье-Коскинена, высказал ему в официальном порядке сле-
дующее: «Финское правительство предоставило немецким офи-
церам явную свободу действий в Финляндии. Они беспрерыв-
но посещают ее... и, разъезжая по стране, достигают даже
границы с Россией». При этом Молотов прямолинейно задал
посланнику вопрос: «Что они реально делают там?».110 Напра-
вленное Ирье-Коскпненом донесение об этом разговоре долж-
но было дать понять правительству Финляндии, насколько воз-
росла озабоченность у советского руководства ее связями с
I ерманией в военной области.
206
К тому времени в Москве уже велись переговоры с делега-
ниями Англии и Франции, чтобы объединить усилия против рас-
пространения гитлеровской агрессии. В проекте договора, на-
правленного Советским Союзом еще 2 июня 1939 г. англий-
(йому и французскому правительствам относительно осущест-
•' 1ения взаимодействия в Европе, указывалось о готовности
। гать на защиту ряда государств, которые могут подвергнуться
нападению. В их числе называлась и Финляндия.111
Английская и французская дипломатия, естественно, зонди-
ровала позиции европейских стран в плане предпринимавшей-
। и советской инициативы. Выяснялась также и точка зрения
Финляндии. Как говорил еще весной 1939 г. министр по делам
мморской торговли Великобритании Р. Хадсон заместителю
наркома иностранных дел В. П. Потемкину, в Лондоне хотели
четко узнать у Финляндии, с кем она будет в случае гитле-
ровской агрессин: с Германией или с Англией.112
Из Хельсинки по дипломатическим каналам довольно опре-
деленно давали понять английскому правительству, что Фин-
ляндия вообще хотела бы «остаться в стороне». В равной сте-
пени это относилось и к проблемам, которые рассматривались
на московских переговорах СССР, Англии и Франции. Фин-
ляндским посланником в Лондоне Грнпенбергом было доведе-
но до сведения министра иностранных дел Великобритании, что
и любом случае финское правительство «не желает никаких га-
рантий или договора о помощи, исходящих от советского пра-
вительства».113 Через английского посла в Москве У. Сидса
было сообщено В. М. Молотову об этом отрицательном отно-
шении в Финляндии.114
Официально позиция финского правительства была выраже-
на на заседании парламента 6 июня в выступлении министра
иностранных дел Э. Эркко, заявившего: «Финляндии нужно
относиться к каждому государству, которое... намерено предо-
ставлять так называемую помощь, задумываясь, необходима
ли ей эта гарантия в случае нападения».115 Реалистически так
можно было ставить вопрос при условии, если гитлеровская
агрессия не рассматривалась как угроза для государства и си-
туация в Европе не менялась. Еще более твердо, однако, вы-
сказался на следующий день сам президент, выступая перед
парламентариями: «...Мы будем решительно противостоять
любым попыткам связать судьбы нашей страны, включив се в
круговорот политики великих держав», — сказал он.11®
Указанные заявления в парламенте являлись фактически
акже и ответом на вопрос о гарантиях, который Молотов по-
ставил тремя днями ранее перед финляндским посланником в
Чоскве. Тогда при изложении советской позиции было подчерк-
нуто. что для Финляндии «на случай войны тройственная га-
рантия имела бы положительное значение».117 Речь шла о кол-
207
лективной гарантии, а не гарантии одного лишь Советского
Союза.
Вполне понятно, что в Германии искали возможные источ-
ники информации о том, что происходило на переговорах в
Москве. Одним из важных в этом отношении являлся «хель-
синкский канал». Министр иностранных дел Э. Эркко система-
тически передавал соответствующие сведения, добывавшиеся
преимущественно от английских дипломатов, немецкому по-|
сланнику. Существенное значение в них отводилось вопросу о
гарантиях, поскольку здесь проявлялась особая заинтересо-
ванность Финляндии. В середине июня Эркко, в частности, со-
общил Блюхеру о заверении, данном английским правительст-
вом, что «оно нс заключит соглашения о предоставлении гаран-
тии Финляндии» Посланник был одновременно уведомлен, что
он будет поставлен в известность, если «переговоры затронут!
Финляндию».1"’
Не только в Лондоне, но также в Стокгольме и Вашингто-
не «с пониманием» относились к позиции Финляндии по вопро-
су о гарантиях. Хотя в шведской печати н признавалось, что
ей с учетом своего географического положения «трудно оста-
ваться в стороне от противоречий великих держав», тем нс ме-
нее «следует ясно и открыто отмежеваться» от их договоров."’
Что касалось США, то там помощник госсекретаря С. Уоллес
сообщил главе финского представительства X. Прокопэ, что
американские дипломаты понимают позицию Финляндии и на-
деются, чтп Лондон и Париж «не пойдут по пути ущемления
финских интересов».'2'’
Тем временем у представителя Англин в Хельсинки Т. Сноу
состоялись обстоятельные беседы с К. Г. Маннергеймом н
Э. Эркко, в ходе которых, как доносил он в Лондон, выяви-
лась большая тревога в политических и военных кругах Фин-
ляндии в связи с переговорами в Москве.121 В свою очередь,
финский посланник в Лондоне Г. А. Грипенберг, беседуя 27 ию-
ня в Министерстве иностранных дел Англии, выразил серьез-
ное предостережение по вопросу о гарантиях, заявив, что <со-
ветское предложение будет воспринято в Финляндии как пре-
доставление Советам свободы действий». Если бы так прсизо-i
шло, подчеркнул он, то «финское правительство было бы вы-
нуждено стать на сторону Германии».122
В Англии, конечно, не хотели, чтобы Финляндия пошла по
такому пути и, выражая ей свое «понимание», стремились псе
же развеять имевшиеся у нее подозрения, разъясняя, что под
гарантиями имеется в виду отнюдь не одностороннее осуще-
ствление их Советским Союзом. Эту мысль, в частности,
пытался прояснить английский посол в Москве У. Сиде своему
финскому коллеге А. С. Ирье-Коскинену в конце июня 1939 г.,
<Если Финляндия в случае войны, — говорил он, — получила
бы военную помощь от Советского Союза, то одновременно
208
Англия и Франция предоставили бы ей такую же помощь». При
этом Сиде объяснял, что само соглашение между СССР, Анг-
лией и Францией будет иметь чисто «теоретическое» значение,
чтобы лишь оказать воздействие на Германию, предостерегая
ее от «авантюрных» действий.123
Конечно, беседа с Ирье-Коскиненом была не личной инн
циативой Сидса, а велась по указанию из Лондона. Там в на-
чале июля министр иностранных дел Галифакс проводил по
лобную же беседу с Грипенбергом, «выражая надежду», что в
Хельсинки поймут, какое важное значение имеет «для всей Ев-
ропы» согласие принять гарантии, и пожелал относиться друг
к другу с большим доверием.124
По информации, поступавшей в МИД Финляндии из Пари-
жа, тоже было видно, что позиция Франции относительно га-
рантий близка к той, которую занимала английская диплома-
тия. Там считали, что курс, проводимый Финляндией в этом
вопросе, «едва ли вызовет понимание со стороны кого-либо».128
Линия Лондона и Парижа по вопросу о гарантиях, несом-
ненно, определялась обстановкой, которая характеризовалась
нарастанием острого кризиса в Европе в связи с усилением аг-
рессивности Германии. Другое дело, что само заключение трой-
ственного союза между СССР, Англией и Францией не продви-
галось вперед.
Между тем слухи о возможном принятии Англией и Фран-
цией советского предложения о гарантиях про должали цирку-
лировать. В начале июля Ирье-Коскинен с озабоченностью го-
ворил германскому послу в Москве Шуленбургу о проявляю-
щейся тревоге в Финляндии в данной связи. «Мы надеемся, —
заключил он, — что требования Советской России будут реши-
тельно отвергнуты и что нас будут постоянно информировать
во этому вопросу».128
Одновременно А. Вуоримаа получил разъяснение в МИД
Германии, что Третий рейх разделяет обеспокоенность Финлян-
дии, поскольку советская сторона на переговорах в Москве
настаивает на своем. 4 июля финскому посланнику было ска-
зано в этой связи, что «Россия настолько ослаблена в воен-
ном отношении, что не хочет идти на такие уступки, которые
могут обязать ее вступить в войну».127 Здесь содержался дво-
який смысл: с одной стороны, Финляндии говорили, что она
не должна отступать от позиции отказа принимать предлагае-
мые гарантии, так как Россия «ослаблена», а с другой — надо
исходить из того, что на переговорах имеются явные противо-
речия. Предостережение о. том, что Финляндии нс следует па-
совать перед Советским Союзом, поскольку он по-прежнему пы-
тается «добиться возможности вмешательства в балтийские
дела», повторялось и немецким представительством в Хель-
синки.128
Руководство Министерства иностранных дел Финляндии от-
[4 Заказ № 159
209
косилось с пониманием к немецким оценкам англо-франко-соЯ
ветских переговоров. Лично Эркко считал, что Советский Сою<
пытается склонить представителей Запада нз свою с торф у,
убеждая их в значительных военных возможностях СССР
< Русские хотят доказать Великобритании своими действии-
мн,— говорил он Блюхеру в одной нз бесед, — что они явля-1
ются активным военным фактором».12’ Отношение Эркко t
этому было явно скептическим, и оно сохранялось в дальней
ыем.
Между тем англо франко-советские переговоры становились
все более бесперспективными. На заседаниях английского пра-
вительства было высказано мнение, согласно которому согла
шение между тремя странами «необходимо русским», а запад
ные страны «не должны его заключать».130 Что касалось вы?4
ших военных кругов, го там считали нецелесообразным ввязн
ваться в защиту других государств от гитлеровской агрессии
Это, в частности, относилось и к балтийскому региону. Начали
пиками штабов Великобритании было сделано такое заключи
вис: «...ущерб от захвата Германией прибалтийских госу-1
. арств не настолько серьезен, чтобы оправдывать наше всту-
пление в войну...»
В современных работах ряда зарубежных историков, и преж-
де всего финских (К. Корхонена, Т. Полвннена), проводится
мысль о том, что в переговорах СССР с Англией и Францией
им преследовались своекорыстные цели, не связанные с реше-
нием проблемы воспрепятствования разрастанию фашистской
агрессии. В частности, в вопросе о гарантиях советское правя
тельство, по мнению профессора Туомо Полвннена, «хотело
иметь возможность эффективно контролировать политическое
поведение своих западных соседей». Он считает далее, что «со-
глашение между тремя державами нс смогло бы стать группо-
вой гарантией или разделением на сферы интересов, посколь-
ку Англия и Франция не смогли гарантировать район Балтий-
ского моря: там ведь не было для них никакой сферы, о раз-
делении которой могла бы вообще зайти речь».132
Но ведь с советской стороны не ставился вопрос о разде-
лении сферы действий на Балтике. Речь шла о взаимном ис-
пользовании равных возможностей в единой сфере и соединен-
। ыми усилиями. К сожалению, мотивировка, почему необходи-
мо было Англии н Франции отказаться от сотрудничества с Со-
ветским Союзом, почти не изменилась. В ней воспроизводятся
те же доводы, которые приводились прежде финской диплома-
тией: в Германии не виделся носитель опасности, а возмож-
ность защиты Финляндии тремя державами не представлялась,
реалистичной.
Вместе с тем даже одно лишь обязательство участников
тройственного соглашения встать на защиту суверенитета и бе-
зопасности балтийских государств в случае фашистской агрес-'
210
I и и против них являлось серьезным предостережением и сдер-
гивающим фактором для Германии. Способ выполнения совме^
Пного соглашения Англии, Франции и Советского Союза от-
(чхительно гарантии должен был стать предметом конкретной
Jin (работки генеральными штабами трех стран.
Но вернемся к разворачивавшимся тогда событиям и вы-
г1 .г ывавшимся суждениям в связи с неудачным ходом апгло-
il ранко-советских переговоров. В дипломатических и военных
Прусах Советского Союза порицалась позиция, которую заня-
ли делегации Англии и Франции на переговорах в Москве.
А М. Коллонтай писала в своем дневнике, что «Париж и Лон-
дон не желают связывать себя союзными обязательствами в
in ношении СССР» и «отказались дать гарантию защиты» тем
пограничным с ним государствам, которые «открывали путь
hi рессору на Союз». Она даже делала далеко идущий вывод:
• Значит, решено втянуть в войну Финляндию».133
Эта запись была сделана 20 июля. Может быть, ее размыш-
ления были связаны с привлекшей к себе внимание поездкой
• Финляндию в середине июня главнокомандующего англий-
ской армии генерала В. Кирка? Действительно, что заставило
и и направиться именно сюда в столь неспокойное для евро-
in некого континента время? Кирка, как известно, внтересова-
.ц| там военные объекты Карельского перешейка В беседах
которые велись н.м в Финляндии, особое место занимала
гема, связанная с Советским Союзом. «У финнов, — сказал
1>и Майскому, вернувшись в Лондон,— пробуждается подозри-
тельность по поводу того, что советское правительство, возмож-
но, планирует нападение на их страну».134 Встретившись же с
финским посланником Г. А. Грнпенбергом. он поведал ему. как
и Финляндии «огорчены» тем, что в СССР продолжаются «со-
юзнические переговоры».135 Иными словами, Кирк возвратил-
ся в Лондон с настроениями явно не в пользу достижения Анг-
лией позитивных результатов в ходе проходивших обсуждений
и Москве делегациями трех держав. Это совпадало с теми
взглядами в британском руководстве, которые не отражали
стремления к заключению соглашения с Советским Союзом.
Вместе с тем поездку В. Кирка в Финляндию связывают с
переданной нм финскому руководству версией о проявившем-
। । желании с советской стороны решительно добиваться теперь
вменения границы на Карельском перешейке в целях обеспе-
’ । ,н1я зашиты Ленинграда в случае войны. Такие сведения име-
лись у Э. Эркко и позднее. В октябре 1939 г. об этом было со-
общено в Стокгольм. Он передал министрам иностранных дел
Швеции, Норвегии и Дании, что от Кирка, а затем и от пред-
। гавнтелей английской делегации, участвовавших на перегово-
рах в Москве, стало известно, что «Советский Союз имеет ви-
ды на перешеек» в интересах «укрепления безопасности Ленин-
града».136
21!
О достоверности данной информации нет сведений, но Д
ее направленности можно судить, что в Англии стремил|1е|
вести двойную игру, интригуя против Советского Союза, и хм
тели, очевидно, выяснить, какова будет реакция на это в Xcjiiw
синки. Не случайно также говорили в Лондоне посланниц
Грипенбергу, что «если советское правительство нападет м|
вас, несмотря на проводимый вами нейтралитет, то Англия и«
будет помогать ему (т. е. Советскому Союзу)».137
В середине лета события уже развивались так, что Фин
ляндия более решительно стала выступать против возможнн*
договоренностей между СССР, Англией и Францией, который
бы затрагивали Прибалтику. 20 июля правительство Финляш
дии официально уведомило каждую из этих стран, что откази»
вается от принятия любой помощи на основе гарантий и будет
считать таковую как агрессию.’38 В этой связи английское при,
вительство рассматривало позицию Финляндии чуть ли ни кай
одно из существенных препятствий на пути к позитивному нс
ходу московских переговоров.13’
Реакция в Москве на характер действий финляндского прл>
вительства была крайне отрицательной и имела в дальнейшей
для ее восточной политики весьма неблагоприятные последД
вия. Заявление, сделанное Молотовым в начале августа Ирм,'
Коскинену, было выдержано в резких тонах. «Советский Cool
не намерен сидеть сложа руки, — сказал он ему, — ожидав
прибытия немцев к воротам Ленинграда со стороны Фннлян
дии>. Указав на то, что СССР «является достаточно обеспечен
ной страной, которой не нужна Финляндия», Молотов выразил
непонимание, почему в Хельсинки «пытаются всеми способами
обострить отношения с Россией».140 Эта беседа, судя по вг<*
му, вызвала большую озабоченность у Ирье-Коскннена. Он
доложил о ней сразу не только в МИД Финляндии, но и ПО'
спешил уведомить о ее содержании посла Великобритании
У. Сидса, рассчитывая, очевидно, на понимание возникающий
сложностей для Финляндии и поддержку се с английской его»
роны.
Но тем временем к исходу 21 августа 1939 г. англо-франкл-
советские переговоры уже исчерпали свои возможности до-
стичь результатов. В ходе их отчетливо проявилось отсутсЛ
вие должного стремления к сотрудничеству и достижению стр<1
тегического взаимодействия в случае военной опасности.
Но в Хельсинки все еще опасались возможности достияом
ния договоренности между СССР и западными странами.
Э. Эркко, в частности, считал наилучшим в складывавшейся об
становке, чтобы «Советский Союз не проявлял стремления зл
ключать какого-либо договора» с державами Запада и теЦ
более с Германией.141 14 августа в беседе с Деревянскнм фнн
ский министр заявил довольно откровенно, что его правитель,
ство возражает против «непрошеных» гарантий, «навязывай
ьых Финляндии англо-франко-советскими переговорами». Бо-
«с того, подчеркнул он, «правительство Финляндии сильно
обеспокоено тем, что в ходе англо-франко-советских перегово-
рен затрагивается Финляндия».142
По когда в конечном счете переговоры между Англией,
Францией и Советским Союзом оказались бесплодными, это
было встречено в руководящих кругах Финляндии с явным об-
личением. Как заявил во второй половине августа в Нарком-
инделе СССР временный поверенный Финляндии в Москве
К Г. Идман, прочитав в советской печати сообщение об их
провале, он с «большим удовлетворением встретил такое из-
вестие» и вместе с тем был рад, что «причиной разногласий
оказалась Польша, а не Финляндия и прибалтийские стра-
ви».143
Как бы там ни было, Берлин получал сведения о негатив-
ной позиции финляндского правительства в отношении англо-
||рапко-советских переговоров 144 В свою очередь, замечавшая-
। ч в данном случае гармония взглядов Финляндии и Германии
пивала все новые основания советскому руководству еще боль-
шс нс доверять северному соседу. Это особенно чувствовало
<|шнское представительство в Москве. Оттуда сообщали гер-
манскому коллеге Шуленбургу, что Молотов чрезвычайно
обеспокоен позицией Финляндии. Он опасался, как бы Герма-
нии не использовала в стратегических целях ее территорию в
гдучас внезапного нападения на Ленинград ,4S Характерно, что
и августе с советской стороны предпринимались настойчивые
попытки выяснить, действительно ли Финляндия нейтральна по
ипюшению к Германии и как вообще се политика согласуется
г нейтралитетом.146
Из соседней с Финляндией Швеции были особенно хорошо
। идны происходившие перемены в отношениях между Берли-
ном и Хельсинки. Советское полпредство в Стокгольме с боль-
шой озабоченностью констатировало эго.
«Беспокоит меня Финляндия... — отмечала в своем дневни-
L А. М. Коллонтай в августе. — Немцы ведут ловкую пропа-
чшду, основанную на... противопоставлении тех благ, какие
несет с собой дальнейшее сближение с Германией, тем опасно-
11мм, с которыми сопряжено соседство с Советским Союзом».
II затем в последующие дни она вновь пишет, подтверждая
ранее сказанное: «Финляндию гитлеровцы крепко обрабатыва-
ли От их газет тошнит, готовят для себя подступы к СССР.
Ьсячески льстят финнам... Ясно, что Финляндия сама никому
•и’ нужна. Она важна лишь как подступ к СССР».147
Изменившаяся оценка военно-политической обстановки на
< нсро-западе и в бассейне Балтийского моря заставила Нар-
комат обороны внести коррективы в оперативные планы с уче-
ты того, что теперь Финляндия станет играть более существен-
ную роль в случае германской агрессии в данном регионе. Если.
213
до лета 1939 г. в течение определенного времени она рассмаЯ
ривалась как страна, которая в перспективе будет придержи
г.аться нейтралитета, то теперь в указаниях уточняющего хЛ
рактера к составлению оперативного плана на будущее гонМ
рнлось следующее: «Против СССР на северном и западное
направлениях выступят объединенные силы Германии, Фин
ляндин и Польши».148
В происшедшей переоценке советским командованием воя
можного поведения Финляндии в случае германской агрессия
против СССР вместе с тем учитывалась «возможность coxpill
нения нейтралитета Финляндией», но длительность его рас-
сматривалась в зависимости от «политической обстановки»ПИ
«успехов» действий Красной Армии.149 Исходя из этого, 1
оперативных планах Ленинградского военного округа, Балти*1
ского и Северного флотов, составлявшихся в начале август
1939 г., предусматривалась возможность ведения боевых дей-
ствий па финской территории.150 В конечном счете ставилась
задача «нанесения решительного поражения объединенным си
лам противника» путем взаимодействия сухопутных, морские
и воздушных сил Советского Союза.151
Изменения в оперативном планировании повлекли за собой
и осуществление дополнительных мер, связанных с необходи-
мостью повышения боеготовности войск, прикрывавших севере»
западные рубежи Советского Союза Эту работу возглавил ко-1
мандарм 2-го ранга К. А Мерецков, ставший в" начале 1939 М
командующим войсками Ленинградского военного округа. На-
чалось ускоренное строительство новых и модернизация суще-
ствовавших укреплений к северу от Ленинграда и подготовки*
пограничной территории для надежной обороны в целях от!
ражения возможного наступления противника.
В этой связи было продолжено ранее проводившееся высе-
ление гражданского населения нз пограничных с Финляндией
районов Карельского перешейка. Как сообщал начальник Ге-
нерального штаба Красной Армии Б. М. Шапошников парко--
му обороны К. Е. Ворошилову в начале июня 1939 г., «в ре-
зультате этого переселения вся бетонированная полоса Ка-
рельского укрепрайона освобождена от гражданского населе-
ния».182 Наряду с этим полным ходом развернулось строитель-
ство Мурманского, Кандалакшского и Видлицкого укрепрайо-
нов.153 Однако в Карелии и Заполярье все еще плохо обстоял),
дело с дорожным сообщением и особенно с путями, которые
вели к государственной границе. Это осложняло осуществление-
военно-строительных работ в пограничной зоне. Имевшиеся же
кем ногочисленные грунтовые дороги не могли эффективно ис-
пользоваться в период обильных осадков, а также в сложные
условиях зимнего времени
В конце июня 1939 т. Мерецкова вызвал к себе Сталин. Бе-
седа с ним касалась военно-политического положения в Фнн-
214
скидки. Присутствовал при этом О. В. Куусинен, возглавляв-
ший руководство компартии Финляндии и входивший в испол-
ним Коминтерна. К. А. Мерецкова, как вспоминал он впослед-
ствии, «детально ввели в курс общей политической обстановки
и рассказали об опасениях, которые возникали у нашего ру-
ководства в связи с антисоветской линией финляндского пра-
вительства:». Тогда же Сталин поручил Мерецкову подготовить
докладную записку, в которой должен быть изложен план при-
крытия государственной границы и нанесения возможного
«контрудара по вооруженным силам Финляндии в случае во-
енной провокации с их стороны». По словам автора мемуаров,
Л!. В. Сталин подчеркнул, что еще этим летом можно ждать
серьезных акций со стороны Германии», а это «неизбежно за-
тронет либо прямо, либо косвенно и нас, и Финляндию».1'4
Г. этих мемуарах вообще туманно говорится об указании Ста-
лина о докладной записке и нанесении «контрудара». Толко-
вания по данному поводу без документальных источников мо
гут быть самые противоречивые. Этим объясняется, скажем, то.
что финский военный историк Анси Вуореимаа считает, что «со-
ветский план нападения на Финляндию был составлен летом
1939 г.».188 Такого плана, относящегося к данному времени, в
документах Генерального штаба, Ленинградского военного ок-
руга, Балтийского и Северного флотов не обнаружено.
Немаловажное значение, бесспорно, имеет выяснение на-
правленности консультаций, дававшихся О. В. Куусиненом со-
нстскому руководству. О своих взглядах на положение в Фин
ляндии он писал в то время в печати. «Можно с уверенностью
сказать, — отмечалось им,— что если финское правительство
вовремя не сменит вехи, оно попадет под такое сильное давле-
ние со стороны германского фашизма, что если даже и поже-
лает, будет уже не в состоянии освободиться от его тисков».
Н.п этом Куусинен считал, чго в Финляндии наблюдались все
же явления, характеризовавшие «ослабление и известную изо-
ляцию» крайне правых сил.156
Очевидно, советское руководство получало or Куусинена ре-
комендации не обострять отношений с Финляндией. И по кон-
кретным фактам можно судить, что правительство СССР ста
ралось проводить именно такую линию при возникновении, на-
пример, осложнений пограничного характера. Предъявлялись
строгие требования го отношению к тем советским военным
должностным лицам, по чьей вине возникали конфликты на го
о дарственной границе. В конце июля 1939 г., когда произошло
случайное нарушение советскими военными самолетами воз-
душного пространства Финляндии, командующий ВВС Ленин-
градского военного округа наложил взыскание на виновных,' •’
а Молотов дал указание, чтобы при выяснении такого рода
случаев «не было ненужных задержек в ответах» финляндско-
му правительству.188 Такая же строгая реакция последовала в
215
связи с происшедшим в этот период времени случайным > ару
шением финских территориальных вод советскими военными к«
раблями.159 То, что Молотов лично давал объяснения о pw
зультатах расследований имевшихся нарушений с советской^
стороны, посланник Ирье-Коскннсн оценивал, как «опреде-
ленный сдвиг» к лучшему.1®0
Но в Финляндии проявлялись подозрения: не было ли скры-
тых военных приготовлений со стороны СССР в приграничных
районах. Посланник Ирье-Коскинен, объективно оценивая об-
становку, доносил в Хельсинки, что такого рода действия «не
могут быть незамеченными». Особое внимание он обращал ни
факт выселения местных жителей из прилегающих к границе
территорий, рассматривая это как меру, относящуюся к воз-
можным военно-стратегическим приготовлениям, в том числе
и «для наступления».1*1
Судя но документам финского военного командования, оно
"’щательно анализировало перемены, происходившие в Европе
и особенно в балтийском регионе. О складывавшейся обета-'
говке к лету 1939 г. делалась такая оценка в генеральном шта-
бе: «Военно-политическое развитие в первой половине 1939 г.
продолжает свидетельствовать об опасной подготовке новой
войны, а также о довольно усиливающейся политической ак-
тивности ряда государств».188
Руководство вооруженных сил Финляндии после согласова-
ния с президентом и правительством приняло решение прове-
сти широкомасштабные военные маневры с привлечением ре-
зервистов. Они начались 7 августа и считаются крупнейшими
в истории страны. В них приняло участие 20 тыс. человек.
По содержанию и целевой направленности маневров была
ясно, что под потенциальным противником имелся в виду Со-
ветский Союз, а местом проведения нх был избран Карельский
перешеек. В ходе маневров «проигрывалась» ситуация начав-
шегося наступления «желтых» с юго-востока. В конечном сче-
те «белые», оборонявшиеся у Выборга, «останавливают насту-
пление противника».163
Важным выводом, который был сделан в итоге маневров,
злилась необходимость дальнейшего оснащения финской ар-
мии более современной боевой техникой и вооружением. Об
этом, н частности, говорил 12 августа премьер-министр А. К.
Каяндер.1*4
Конечно, приведение финской армии в повышенную го"ов-
1 ость являлось оправданным с точки зрения складывавшейся
кризисной обстановки в Европе. Но тем не менее в Москве не
могли не обратить внимание на столь крупномасштабное для
Финляндии мероприятие. Оно расценивалось как показатель
активной подготовки страны к войне. Тот факт, что на эти ма-
невры были приглашены все зарубежные военные атташе, за
исключением советского, весьма красноречиво говорил о том.
216
|йкую направленность они имели. Бросалось в глаза и то об-
ниятельство, что приблизительно тогда же проходили военные
фаневры немецкой и итальянской армий. Само совпадение по
а|нменн давало основание советскому командованию для раз-
мышлений по этому поводу.
Но происходило в ходе маневров и такое, о чем стало из-
агстно лишь впоследствии. Присутствовавшему на них мини-
। ipy обороны Швеции П. Э. Шёльду прямо задавался вопрос
и позиции, которую займет его страна «в возможной войне
Финляндии с СССР».165 Это еще раз подтверждало, что не рас-
ширение масштабов гитлеровской агрессии пугало в данном
мучае финское руководство, а перспективы военной конфрон-
,ицни с Советским Союзом.
М В свете этого в ином плане вырисовывается обнаружнвша-
•ся вскоре тревога в военно-политических кругах Финляндии,
мила в Хельсинки стала поступать информация о возможном
|4лнжении между СССР и Германией, В финском Миннстср-
। гне иностранных дел увидели в этом не менее серьезную
ипасяость, чем возможность появления тройственного англо-
Франко-советского военного союза. Еще в конце июля Э. Эрк-
ко пытался выяснить у В. Блюхера о достоверности слухов о
н»м, что «Германия хочет якобы уступить балтийские госу-
дарства России в качестве зоны ее интересов».,б® Официаль-
ное опровержение по этому поводу было направлено из Бер-
чина в Хельсинки 27 июля.107
Но.в действительности данные слухи имели под собою поч-
ну ^Буквально через неделю Шуленбург уведомил Молотова,
что «Германия намерена уважать интересы СССР в Балтий-
। ком море и не имеет намерений, противоречащих СССР в
балтийских странах». Германский посол особо подчеркнул, что
ио «жизненным интересам в прибалтийских странах Герма-
। ич не будет мешать».,6в Как позднее стало ясно, немецкая
нпломатия налаживала пути к тому, чтобы начать перегово-
ры с Москвой в условиях, когда там никак не достигалось со-
глашения с Англией и Францией.:
23 августа 1939 г. мир потрясло сообщение о подписании в
Кремле советско-германского договора о ненападении. По
зовам финского историка К. Корхонена, советское правитель-
гво, добивавшееся гарантии безопасности своей территории,
достигло этим договором того, к чему стремилось, безуспешно
рсдя переговоры с Англией и Францией в целях заключе-
ния тройственного союза.
Восприняв подписанный договор подобно «разорвавшейся
бомбе»,’70 в государственно-политических кругах Хельсинки
стали вскоре считать, что «Германия московским договором
„продала"’ Финляндию».17’ Почему же так характеризовалось
поведение Германии государством, которое объявило себя ней-
217
тральным, и могла ли Финляндия вообще и тех условиях осу
шестой гь нейтралитет?
Прежде всего глубокая обид > в Хельсинки на Гсрма^Н
являлась следствием того, что она рассматривалась финским
руководством в качестве надежного «патрона». Но это было
уже далеко от «нейтральной» позиции. Тем самым Финляндии,
как выразился М. Якобсон, «обманула сама себя».172 Вполне
понятно, что, оценивая такую внешнеполитическую линию фмК
ского руководства в 30-е годы, в СССР вполне обосновано мо
тли опасаться возможности использования Финляндии Герма»
нией в ее военных планах.
Если учесть данную позицию советского руководства, ст|1
новится очевидной направленность секретного дополнительного
протокола к германо-советскому договору о ненападении.
гласно этому протоколу северная граница Литвы определялась
в качестве разделения «сфер интересов Германии и CCCP».,T*^
Тем самым при вопиющем нарушения норм международного^
права Финляндия оказывалась включенной в «сферу интерм
сов» Советского Союза.
Вряд ли. очевидно, появился бы этот документ, если бы fl
советского руководства не было сомнений, что соседние с СССР
страны Европы впредь не будут проводить опасную для него
политику сближения с Германией. По мнению немецкой уче
ной И. Фляйшхауэр, «для Сталина и Молотова с передачей
Финляндии в советскую сферу интересов свалилась гора с
плеч», поскольку они «в течение многих месяцев опасались»!
что Германия воспользуется финской территорией и перебро-
сит туда свои войска.174
Вместе с тем нельзя принимать на веру и то, что Гитлер
строил никаких планов в отношении Прибалтики, исходя и>
того, что там «сфера интересов СССР». Предпринимался так-
тический ход. Его позволяет понять объяснение, данное немец-
ким дипломатом, сотрудником МИД Германии П Клейстом
В отличие от Польши, свидетельствовал он, «в прибалтийский
государствах мы хотим достичь такой же цели иным путем»,,
а именно: «Здесь не будет иметь место применение силы. Мы
достигнем нейтралитета прибалтийских государств, то есть ре-I
шительного отхода их от Советского Союза. В случае войны.. .1
если это нас устроит, мы нарушим этот нейтралитет».175
Более поздние события как раз и подтвердили, что Гитлер
действовал по этому сценарию. Заметим также, что то, о чем
поведал Клейст, стало в полной мере известно советскому ру |
ховолству.17’
Рассматривая ситуацию, сложившуюся после заключения
договора о ненападении между Советским Союзом н Германн
ей, можно, конечно, рассуждать таким образом, что в данном
случае в СССР должны были исчезнуть опасения относител^Г
использования Гитлером финляндской территории в агрессии
213
них антисоветских целях. Так, собственно, к поставил вопрос
доктор Тимо Вихавайнен в одной из своих публикаций в
1989 г.: «Разве Молотову нс следовало бы в этом случае пе-
рестать вести разговоры о возможной германской угрозе через
1сррнторию Финляндии?* 177
Рассуждать таким образом можно было, если считать, что
советское руководство рассматривало договор с Германией
долговечным. Не разгадав ближайших намерений Гитлера и
ид. на соглашение с ним. Сталин и Молотов оправдывали этот
шаг тем, что рассчитывали выиграть определенное время для
укрепления в максимально сжатые сроки обороны страны и
продолжали исходить из того, что все же скоро Гитлером бу-
.ет предпринята агрессия против Советского Союза. Оставим
н стороне то, насколько реальными были эти расчеты. Но ведь
пни были положены в основу проводившейся в это время госу-
дарственной политики и ими руководствовалось командование
вооруженных сил, разрабатывая соответствующие оператив-
ные планы. Надо было, писал впоследствии маршал Г. К Жу-
ков, «выиграть время в интересах укрепления обороны».178
Следует полагать, что н в кругах финляндского руководст-
ва чувствовали тогда недолговечность договора между СССР
и Германией. Вайне Таннер во всяком случае высказывался в
чанной связи так: «Ведь все в этом миро может вдруг изме-
ниться», хотя с Германией «на сегодня и сложились у Совет-
<кого Союза исключительно хорошие отношения...»17®
Изменился ли у советского правительства после подписа-
ния договора с Германией подход к решению тех проблем, ко-
торые прежде обсуждались с Финляндией? Таких перемен не
наблюдалось. Оставались тс же вопросы, касавшиеся безопас-
ности Ленинграда. Нового ничего СССР не предлагал. Как за-
метил в этой связи К Корхонен, «сам по себе договор с Риб-
бентропом не открыл советскому правительству возможность
иыдвинуть свои требования к странам Прибалтики и Финлян-
дии».но Была лишь получена гарантия, чго в отношения Со-
ветского Союза с этими государствами не вмешается Герма-
ния.
Вместе с гем заключенный договор неожиданно нанес удар
^вероятной силы по той концепции, которая составляла суть
восточной политики Финляндии 30-х годов. Особенно чувстви-
тельным он был для ее «архитекторов», видевших в Третьем
рейхе свою опору и постоянно стремившихся к тому, чтобы нс
юпускать сближения с Советским Союзом П. Э. Свинхувуд,
Г Кивимяки, Л. Хакцель и некоторые другие бывшие государ-
ственные и политические деятели стали в конце лета обстоя-
тельно обсуждать сложившуюся обстановку. Неоднократно со-
бираясь в хельсинкском отеле «Карелия», они пытались
определить, как происшедшее повлияет на положение Финлян-
дии Высказывалось сомнение о правильности выбранной ра-
219
нее ориентации на Германию. При оценке поведения Гитлера
особенно волновал вопрос, пишет в сохранившихся мемуарных
заметках Т. Кивимякн, «оставят ли Финляндию на съедение
России?» 181 Эти настроения находили отражение также среди
отдельных слоев населения.
Вообще все последующие дни с конца лета советско-герман
ский договор продолжал оставаться в центре внимания поли-
тических кругов Финляндии. «В течение многих дней подряд,—
сообщалось в Москву в информации советского полпредства в
Хельсинки, — вопрос о нем не сходил с газетных полос».1*2
По дипломатическим каналам Министерство иностранных
дел Финляндии пыталось узнать подробности, касавшиеся со-
ветско-германских переговоров. Э. Эркко выяснял через своего
посланника в Берлине А. Вуоримаа, не заключались ли тогда
«какие-либо соглашения, касающиеся Финляндии».13 Этим же
вопросом он лично интересовался у немецкого посланника в
Хельсинки В. Блюхера.184 В Москве временный поверенный
Финляндии К. Идман вел зондаж в том же направлении, бесе-
дуя с советскими дипломатами.185
В Финляндии распространялись в это время самые неверо-
ятные слухи о намерениях Советского Союза. В частности,
утверждалось, будто бы «Германия согласилась отдать Рос-
сии всю южную часть Финляндии до города Вааса» и даже
якобы в Берлине «видели карту новой границы СССР в Фин-
ляндии».188 Средн населения страны создавалась гем самым
нервозная атмосфера. Нарастало подозрительное отношегие к
Советскому Союзу, да и к самой Германии^
В установках, которые направлялись из Хельсинки за ру-
беж своим представительствам, не скрывалась сложность для
Финляндии внешнеполитической обстановки и сообщалось о
том, какие предполагается решать задачи. «Положение крайне
серьезное... — телеграфировалось посланнику в Берлин 25 ав-
густа.— Финляндия внимательно следит за обстановкой вместе
с северными странами... Приступаем к особым мерам по пре-
дотвращению возникновения войны».182 Вместе с тем от дипло-
матов требовалось использовать максимальные возможности
для получения необходимой информации, прежде всего от-
носящейся к характеру развития советско-германских отноше-
ний.
А. С. Ирье-Коскинен, встречавшийся в Москве со своим не-
мецким коллегой Ф. Шуленбургом, докладывал в Хельсинки,
что получил от него твердое заверение, что никаких соглаше-
ний в ходе советско-германских переговоров относительно Фин-
ляндии не было и вообще не проявлялось к ней «особых инте-
ресов».188 Что касалось А. Вуоримаа, то ему, как он сообщал,
удалось встретиться в Берлине с двумя высокопоставленными
офицерами немецкого генштаба. Хотя по поводу отношений с
Советским Союзом не было получено никаких существенных
220
сведений, зато в ходе беседы стала известна информация сен-
сационного значения. Офицеры посвятили Вуоримаа в ближай-
шие перспективы вермахта: нанесение удара по Польше. Был
даже назван вероятный срок— 1 сентября 1939 г.'** Так и слу-
чилось.
Глава 5
К ЗИМНЕЙ ВОЙНЕ
Начало европейской трагедии
"" Ц|
Агрессия Германии I сентября 1939 г. против Польши, по-
ложившая начало второй мировой войне, заставила многие
страны сразу приступить к приведению своих вооруженных сил
в повышенную боевую готовность. В Советском Союзе в это
время начала осуществляться частичная мобилизация. Она рас-
пространялась также па северо-западный регион СССР. Стали
пополняться войска Ленинградского военного округа, части!
Балтийского и Северного флотов. ^Только на территории Ле- I
нинградской области в первой половине сентября было призва-1
но в вооруженные силы свыше 125 тысяч человек.1
В штабе Ленинградского военного округа уточнялись в это 1
время оперативные планы на случай возникновения непосред- ]
ственной угрозы агрессии. Особое внимание обращалось па
укрепление обороны морских рубежей. 4 сентября в оператив- |
ных установках военного совета Ленинградского военного окру-
га командованию Балтийского флота конкретно указывалось на
это. Перед КБФ ставилась в первую очередь задача «не допу-
стить прохода линейных сил флота Германии в восточную часть
Финского залива».2
Из этого документа нетрудно понять, что, несмотря на за-1
ключенный с Германией договор о ненападении, для советского
военного командования не было сомнений, что она, как и пре- i
и.де, продолжала оставаться вероятным противником и сра-1
жаться придется с немецкими вооруженными силами. Что же
касалось Финляндии, то оценка ее возможной позиции связыва-
лась все же с провозглашенной ею политикой нейтралитета.
Поэтому в указанном выше документе говорилось, что «при
нейтралитете Финляндии» действия флота следует осуществлять
только «по особому указанию правительства».3
Финляндия же 2 сентября официально заявила о своем ней-
тралитете «в связи с возникшим кризисом в Европе».4 Из со-
стоявшейся па следующий день беседы Молотова с Ирьс-Кос-
222
кнненом можно было заключить, что со стороны Финляндии
проявилось стремление устранить имевшиеся ранее препятствия
для развития сотрудничества с СССР, и прежде всего в эконо-
мической области.1* г—1
При выяснении -яЬзинии Советского Союза Ирье-Коскинен
склонялся к выводу, что у СССР нет каких-либо «планов» в от-
ношении Финляндии. Докладывая об этом в Хельсинки, он ори-
ентировал правительство иа то, что «значительно увеличива-
ются возможности для осуществления в благоприятном направ-
лении доверительных отношений между Финляндией и Совет-
ским Союзом»? Беседуя с Шуленбургом, он также выражал
особое удовлетворение изменением в лучшую сторону позиции
Молотова, его желания «развивать дружественные советско-
финляндские отношения и расширять торговлю».7
В свою очередь, и Деревянский докладывал чуть раньше из
Хельсинки в Москву о состоявшейся у него встрече с фински-
ми промышленниками, которые выступали с пожеланием улуч-
шить не только экономические, но и политические отношения с
СССР Их позиция была при этом согласована с Э. Эркко?
Располагав, однако, сведениями о проведении мобилизаци-
онных мероприятий на территории Ленинградского военного
округа, финское руководство проявило обеспокоенность. Ирье-
Коскинен, беседуя с Потемкиным 11 сентября, пытался выяс-
нить, «предполагается ли оставить в пределах Ленинградского
округа призываемых там запасных»? А в тот же день в Хель-
синки перед Деревянским был поставлен вопрос относительно
причины, побудившей начать «проведение в Союзе призыва за-
пасных в армию».10 Ответ на это с советской стороны был од-
носложным: принимавшиеся меры вызваны начавшейся миро-
вой войной."
Но, очевидно, такое разъяснение не могло в полной мере ус-
покоить финляндское правительство. Тем более, что приведен-
ные в боевую готовность соединения Ленинградского военного
округа, доукомплектованные за счет призывников из запаса,
заняли утром 7 сентября рубежи обороны в приграничных с
Финляндией районах.'2 За счет усиления дополнительными вой-
сками частей, дислоцировавшихся на Кольском полуострове, к
25 сентября была создана Мурманская армейская группа.13
Оперативные документы Генерального штаба Красной Ар-
мин не содержат, однако, таких данных, из которых бы следова-
ло, что перед приведенными там в боевую готовность войсками
ставились задачи наступательного характера. В этом имеется
существенное отличие от установок, дававшихся 7-й и 8-й ар-
миям, которые 26 сентября были сконцентрированы в юго-запад-
ной части территории Ленинградского военного округа у гра-
ниц с Эстонией и Латвией. Указанным войскам ставилась
задача «нанести мощный и решительный удар» по противосто-
явшим эстонской и латвийской армиям. Однако добавлялось,
223
что «о времени перехода в наступление будет дана особая ди-
ректива».14
Одновременно приводились в повышенную боеготовносгь
Балтийский и Северный флоты. В силу того, что Северный
флот был недостаточно укомплектован боевыми судами, ему
передавали часть новых кораблей. При этом особое внимать
обращалось на укрепление обороны морского побережья 3|»
полярья.”
Советское руководство не хотело вместе с тем, чтобы и
Хельсинки расценивали усиление боеготовности войсковых со
единений и флота в пограничных районах как антнфинлядскии
меры. Поэтому 17 сентября со стороны правительства СССР
было официально заявлено, что в сложившейся международ,
ной обстановке Советский Союз будет придерживаться в от-
ношениях с Финляндией политики нейтралитета.
В свою очередь, финское правительство решило дать понять,
что оно готово пойти на такие шаги, которые позволили бы ак-
тивизировать экономическое сотрудничество. После обсужде-
ния этого вопроса на заседании кабинета министров Э. Эркко
в интервью журналистам 18 сентября заявил, что «торговые
переговоры с СССР были начаты, но они прервались и будут,
вероятно, начаты вновь при удобном случае». Обо всем этом
Деревянский доложил на следующий день телеграммой в Моск-
ву, добавив, что финская пресса стала усиленно выступать «за
необходимость развития экономических связей с СССР».16
В. М. Молотов в тот же день принял А. С. Ирье-Коскиненй
и сообщил ему, что советское правительство положительно рас-
смотрит пожелание Финляндии продолжить переговоры в щ
лях заключения торгового соглашения.17 Наркомату внешней
торговли было поручено их возобновить. Уже 20 сентябри
Э. Эркко поспешил уведомить об этом немецкого посланник!)
в Хельсинки.18
ГРешив оживить экономическое сотрудничество с СССР,
финское руководство не ослабляло вместе с тем внимания к
повышению боевой готовности армииАМеры в этом отношении
стали приниматься уже начиная с 1 сентября. В этот день
Маннергейм поставил вопрос о предоставлении ему таких пол-
номочий, которые в мирное время осуществляются министром
обороны и правительством в целом. Вместе с тем он считал не
обходимым провести крупные военные учения. Государствен
ный совет рассмотрел эти предложения, но согласился прежде
всего с тем, чтобы начать призыв в армию резервистов и с их
участием провести широкомасштабные военные маневры.
В последующее время,Гк" концу сентября, в Финляндии бы
ло принято решение начатК сосредоточение большего количест-
ва войск на Карельском перешейке и увеличить призыв в ар-
мию лиц, предназначавшихся для службы на Аландских ост-
ровах.” \
224
Сущность принимавшихся в Финляндии мер военного ха-
рактера, как нетрудно заметить, продолжала сохранять одно-
стороннюю направленность: вероятным противником рассмат-
ривался СССР, хотя очаг войны находился совсем в другом
направлении. Как замечает финский военный историк Л. Вуо-
ренмаа, осенью 1939 г. «в Финляндии считали лишь Советский
Союз единственным возможным противником»?0
Быстрое продвижение германской армии по территории
Польши на Восток ле вызывало н финских правительственных
кругах столь пристального внимания и озабоченности, как всту-
пление Красной Армии в районы Западной Украины и Бело-
руссии. По этому поводу зарубежные дипломаты, аккредито-
ванные в Финляндии, высказывали разные точки зрения. Обра-
щало на себя внимание, в частности, то, как оценивал это
французский посланник в Хельсинки К- Магию. По мнению,
высказанному им 18 сентября, «главной целью советского на-
ступления в Польше являлось закрытие продвижения Герма-
нии па Восток». При этом он добавил: СССР заботится имен-
но о себе, а поэтому «не следует ожидать», что он «предпри-
мет агрессию против соседних государств»?1
Но финское руководство так не считало. К тому же печать
и радио в Финляндии заостряли внимание на уенливающей-
i м опасности с Востока. В. Блюхер доносил из Хельсинки 27
сентября: «Страх перед Россией глубоко проник в сознание
каждого финна с начала операций Красной Армии в Поль-
ше... Нервозность чувствовалась даже у военного командо-
вания, показателем того является сам маршал Маннер-
гейм»?2
Согласно поступавшей в Москву разведывательной инфор-
мации Финляндия заметно увеличила количество войск на
Карельском перешейке, обратив особое внимание на прикрытие
границы с Советским Союзом. «Начиная с 15.9, — сообщалось в
одном из донесений, — финны усилили Карнерсшеек частями,
переброшенными из тыловых гарнизонов». А с 19 сентября
еще более укрепили охрану границы и увеличили снабжение
пограничников оружием и боеприпасами. Стали приниматься
меры по экономии стратегического сырья и развернулась
борьба «со шпионами и паническими слухами». Одно из ут-
верждений, распространившееся в Хельсинки, сводилось к то-
му, что «России негде держать свой Балтийский флот, поэто-
му ей нужны наши (финские. — В. Б.) берега»?3
Основываясь, очевидно, на имевшихся наблюдениях, анг-
лийский посланник в Хельсинки Т. Сноу сообщал в Лондон
об отсутствии у него достаточных оснований, чтобы делать вы-
ти о том, что «Финляндия соблюдала в отношении России
нейтралитет». Он констатировал существование у Советского
Союза весьма подозрительного отношения к Финляндии и пи-
15 Заказ М 159
225
сал, что многое «воспринималось в Москве, как демонстрация
против России».24
Вообще противоречивая оценка за рубежом внешвеполи '
тнческой позиции Финляндии объяснялась тем. что само фнм4
ское руководство не определило четкой линии поведения иоЯ
еле заключения договора между СССР и Германией^ Чувств
вовалась его дезориентированность, хотя и сохранялась еще
прежняя приверженность проводившейся восточной политикЛ
В. Блюхер, анализируя в конце сентября 1939 г. взгляды
финляндского министра иностранных дел Э. Эркко. отмечал,
что германский фактор рассматривается как «противовес рус* |
ским».25 Но в Берлине проводили гибкую тактику, действуя
весьма осторожно, давали понять, чтобы «финское прааитеж* 1
ство достигло взаимопонимания с советским руководстзом».,’И
В Хельсинки же продолжали ломать голову над тем, «какие!
последствия может иметь московский договор для Фпплян- ।
дин»,27 поскольку располагали поступавшей из-за рубежа ин* *
формацией относительно разделения сфер влияния между
СССР и Германией. В частности, финский представитель в
Женеве Р. Холсти сделал целую подборку сообщений, подув
ченных нм в начале сентября, в которых проводилась мысль 1
о том, что «германо-русский договор касается также Северной
Европы, куда входит Финляндия, а нс только страны Прибал*!
тики и Польша».28
28 сентября начальник внешнеполитического отдела ген* ]
штаба финской армии полковник Ларс Меландер специально 1
выезжал в Германию для встречи с адмиралом В. Канарисом,
чтобы попытаться получить у него доверительную информа- 1
цию о негласных данных относительно переговоров, прохо- I
ливших между .Молотовым и Риббентропом в .Москве в авгу- I
сте 1939 г.2»
Но в целом в Хельсинки нс было сколько-нибудь несомых I
оснований для того, чтобы считать отношения между Герма- |
нией и Финляндией изменившимися в худшую сторону. По
публикациям финской печати было видно, как лояльно она
относилась к внешнеполитическим действиям Третьего рейха.!
Германская агрессия против Польши фактически не вызвала
осуждения у большинства газет в Финляндии. «Судя по ма- I
териалам финской печати, может даже сложиться такое пред*!
< давление, будто бы находишься в немецком государстве»,—!
писал 16 сентября английский посланник в Хельсинки.30
Финляндское правительство к тому же оказалось в то врет!
МЯ, очевидно, удовлетворенным информацией, полученной нз I
МИД Германии, где говорилось, что Берлин не свяжет себ<И
никаким договором с Советским Союзом, который «противов
речил бы» отношениям рейха с Финляндией.31 Таким обра-I
зом, успокаивая финское руководство, в Берлине откровенно 1
226
обманывали его, взяв на себя обязательство, зафиксированное
в секретном протоколе к договору о ненападении с СССР, о не-
вмешательстве в отношения Советского Союза и стран балтий
ского региона.
В Финляндии смогли почувствовать это [вскоре, когда си
ветское правительство предложило Эстонии, Латвии и Литве
заключить с ними договоры о взаимопомощи, согласно кото-
рым в Прибалтике должны были создаваться советские воен-
ные бдзы, а все эти государства превращались в союзников
CCCP^Io такой поворот событий, оказывалось, вовсе не
1рев(ТЯсил рейх! Прежде же Германия явно выражала заинте-
ресованность в Прибалтике, пытаясь усилить там свое влия-
ние.
[Подписав с тремя прибалтийскими странами указанные
договоры в конце сентября — начале октября «939 г., Совет-
ский союз тем самым закрепил свои позиции в этом регионе^
О реакции за рубежом на данное событие можно судить по
оценкам, которые давались в разное время наиболее дально-
видными политиками. У. Черчилль, как показывают его мему-
ары, оценивал происшедшее следующим образом: «...Совет-
ская Россия, действуя в духе заключенного сю с Германией
пакта, приступила к блокированию всех направлений, веду-
щих к Советскому Союзу с запада. Одно из этих направле-
ний проходило через прибалтийские государства из Восточ-
ной Пруссии; второе — через акваторию Финского залива;
третье — через Финляндию и Карельский перешеек и закан-
чивалось на финской границе в пункте, отстоявшем от ленин-
градских пригородов лишь в двадцати милях». Когда СССР
создал свои базы в Прибалтике, то «южный путь на Ленин-
град и половина береговой линии Финского залива оказались
в кратчайший срок блокированными советскими вооруженны-
ми силами на случай германских акций. Оставались откры-
тыми лишь подступы через Финляндию».32
Показательно, что в этих действиях Советского Союза в
балтийском регионе не видели ни в Англии и ин во Франции
серьезной угрозы своим стратегическим интересамГ)Об этом
свидетельствовали констатации дипломатов и высказывания
политиков обеих стран. В оценке, сделанной английским пос-
лом в Москве У. Сидсом 8 октября в посланной им телеграмме
в Лондон, оп ставил вопрос так: «Против кого, если не против
1 ермании, приняты все эти предосторожности?». И совершен-
но определенно указывал, что такие меры направлены «для
шщнты Кронштадта и Ленинграда».33 В свою очередь, Э. Га-
лифакс, по словам И. М. Майского, в беседе с ним 16 октября
признал, что договоры СССР с тремя прибалтийскими рес-
публиками «стабилизировали отношения» в Восточной Ев-
ропе.34
В информации, которую передал 19 октября из Парижа
227
15*
советский полпред Я. 3. Суриц, речь также шла о действия
Советского Союза по отношению к странам Прибалтики, О
телеграфировал о возобладавшем во французской стопин
мнении, согласно которому балтийская политика СССР, «осла'
ляя германизм и преграждая ему дорогу на восток, объект! ни
и в перспективе выгодна Франции».35
Такне оценки давались в Англин и Франции лишь с ун-
том необходимости ослабления их противника — Германии,
т. е. с позиций своей выгоды. С чисто стратегической точки
зрения, отмечалось на заседании британского военного каби-
пета 27 октября, усиление военной мощи СССР на Балтий
ском море с получением там новых портов «выгод о тля Вм
ликобрнтанин, так как Германия неизбежно будет вынужден!
принимать па Балтике более крупные меры предосторохно^
сти», в результате чего ослабит свои военно-морские силы за
ладнее Кильского канала.36
По вместе с тем Англия и Франция не были заннтересова
ны в безраздельном влиянии Советского Союза в Прибалтике!
Это бы ущемило их позиции. Поэтому странам этого региону
рекомендовали из Лондона и Парижа противостоять «нажн
му с востока». 27 сентября начальник отдела североевропей
ского департамента МИД Англии заявил Грипенбсргу: «Ин-
тересы Англии требуют, чтобы Финляндия стойко противодей-
ствовала тому давлению, которое, возможно, будет пытаться
оказать советское правительство на нее». Эта мысль, поело*
вам финского посланника, высказывалась ему неоднократ-
но.3*
По наблюдениям Грипенберга, у Англии к тому же стал
проявляться повышенный интерес к зоне Балтийского моря,
что чревато было превращением его в серьезный фактор про
тивостояния воюющих держав в этом регионе. «Балтийское
море, — докладывал он в Хельсинки 27 сентября, — прнвлека
ет к себе внимание английского правительства». В его инфор-
мации содержалось предположение, что «английский флог
еще будет пытаться проникнуть в Балтийское море».38
Именно в такой обстановке проходили в .Москве перегово-
ры СССР с Эстонией, Латвией и Литвой в целях заключения
с ними договоров о взаимопомощи. А в это время в финских
правительственных кругах возникло предчувствие, что на оче-
реди и аналогичное предложение Финляндии. К тому же
Сталин в ходе переговоров с латвийской делегацией обмол-
вился относительно военной базы Ханко на финской террн
тории, не развивая этого вопроса.3*
Возможность такого поворота событий вызывала в Фин-
ляндии крайне негативную реакцию. В конце сентября Э. Эрк-
ко в беседе с немецким посланником В. Блюхером прямо
заявил ему, что если со стороны СССР последует обращение,
228
шдобиое направленному Эстонии, то Финляндия «никогда не
примет» его требований.40
Обращение все же от Советского Союза поступило. 5 ок-
|«бря Ирье-Коскинен беседовал с Молотовым, который за-
пннл ему следующее: «Правительство СССР считает целесо-
образным обменяться мнениями с финляндским правительст-
иом по текущим вопросам советско финляндских отношений».
Далее было добавлено, что дело это является «весьма сроч-
ным», поскольку «в Европе идет большая война» и «жела-
1слыю «сделать необходимые выводы», вытекающие из скла-
дывавшейся обстановки.41 Для участия в переговорах в Мос-
ину приглашался министр иностранных дел или другое упол-
номоченное финляндским руководством лицо.
В телеграмме, которая сразу же была передана Ирье-Кос-
кнненом в Хельсинки, содержалось высказанное Молотовым на-
гоятельное пожелание, чтобы ответ был дан к 7 октября.
Атмосфера, в которой правительство Финляндии начало об-
। уждение поступившего из Москвы сообщения, была чрезвы-
чайно наэлектризованной. В это время по ранее намеченному
плану шло экстренное сосредоточение на Карельском нере-
|ф йке дополнительных финских войск. Вообще Маннергейм
читал, что концентрация войск там должна быть максимзль-
ой. Это соображение мотивировалось его доводом, что Со-
П1ТСКИН Союз «может не дать» финским вооруженным силам
необходимых двух недель, которые потребуются для прове-
дения их мобилизации и сосредоточения...» 42
Мнение маршала об ускоренном развертывании войск бы-
ло поддержано министром обороны )О. Ниукканеном. Он вы-
казался к тому же за то. чтобы постараться оттянуть отъезд
,'ннляндскон делегации в Москву «насколько это будет воз-
можно», поскольку «для переброски войск к границе важно
использовать каждый час>.43 Одновременно из информации,
1 иступившей в генштаб, стало известно, что в течение 4—б
октября на участке шоссейной дороги между Ленинградом и
Г», лоостроном наблюдалось скопление большого количества
пгготранспорта, а но железной дороге перемещались эшело-
ы с военнослужащими и оружием.44
Так, в атмосфере тревоги, не зная еще существа советских
предложений, но догадываясь относительно их содержания,
финляндское политическое и военное руководство ориентиро-
ночно определяет линию поведения в начале переговоров с
СССР. Вместе с тем по дипломатическим каналам зондируется
позиция Германии, CLIIz\, Англии, Франции и Швеции. Дела-
юсь это с надеждой, что с их стороны будет выражена под-
держка Финляндии в ее негативной реакции на советское же-
лание провести переговоры.45
Уже 6 октября, как только в Финляндии было получено
сообщение из Москвы относительно предложения о перегово-
229
рдх, Э. Эркко встретился с В. Блюхером. В состоявшейся
между ними беседе финский министр иностранных дел ста-
рался провести мысль, что ведение переговоров в Москве не
только неблагоприятно для Финляндии, но может и повредить
позиции Германии в военно-политическом отношении В силу
этого Эркко хотел выяснить у немецкого руководства, «полу-
чит ли Финляндия какую-либо поддержку от Германии».4’
Естественно, Блюхер должен был связаться с Берлином. Но
там с учетом заключенного с СССР договора занимали осто-
рожную позицию. 7 октября Блюхером была получена от Риб-
бентропа строго секретная телеграмма, в которой он информи-
ровался по поводу содержания советско-германской догово-
ренности о разделе «сфер взаимных интересов в Восточной
Европе» и указывалось, что Финляндия не входит «в сферу
интересов Германии». Телеграмма заканчивалась фразой: «От
каких-либо разъяснений по упомянутой тематике прошу и в
дальнейшем воздерживаться».47
Безрезультатно окончились и попытки финского посланни-
ка в Берлине Л. Вуоримаа что-либо точно выяснить. Там дали
лишь понять, чтобы «Финляндия добивалась решения своих
дел с Россией миролюбивым способом».44
Зато как в Лондоне, так и в Париже был довольно опре-
деленно взят курс на оказание давления на Советский Союз.49
Ои сообразовывался с линией, которую характеризовали ра-
нее сделанные заявления представителей английской и фран-
цузской дипломатии в отношении политики в балтийском реги-
оне. Как заметил профессор Туомо Полвинеи, для них Фин-
ляндия «как таковая не имела особого значения».50 Важнее
было другое: спровоцировать па почве осложнения созетско-
финляндскнх отношений противоречия между Москвой и Бер-
лином, сместив в конечном счете военный конфликт с Запада
на Восток. По словам финского посланника в Лондоне Г. Л.
Грлпенберга, там настойчиво внушали, что Финляндия вооб-
ще «должна оказывать противодействие» Москве более реши-
тельно. ’•
Йинню жесткого противостояния Финляндии Советскому
Союзу одобряли 4 в Вашингтоне.52 8 октября финляндский по-
сланник в США X. Прокопе телеграфировал в Хельсинки
Э. Эркко, что президент Ф. Рузвельт устно высказал обещание
относительно моральной и дипломатической поддержки Фин-
ляндии в ее противодействии «требованиям России».53 Вместе
с тем, очевидно, позднее произошла определенная коррекция
американской позиции. Из советского полпредства в США до-
кладывали в Москву, что Соединенные Штаты Америки нс
станут до предела обострять свои отношения с СССР, по-
скольку «Рузвельт тем самым подорвал бы в сильной степени
свой престиж президента, установившего эти отношения».54
Что касалось Швеции, то она, несмотря на доброжелатель-
230
кисть по отношению к Финляндии, была довольно осторожна
к официальном выражении своего мнения о ведении перегово-
рив в Москве. Хотя печатью допускались весьма резкие вы-
ступления относительно Советского Союза. «Пресса полна ста-
тей о Финляндии с подчеркиванием общности интересов Фин-
ляндии и Скандинавских стран», — сообщала нз Стокгольма
А. М. Коллонтай, добавляя при этом, что в результате «созда-
лась нервная атмосфера».51
Но при постановке Э. Эркко перед своим шведским колле-
гой Р. Сэндлером вопроса о совместном размещении финских
и шведских войск на Аландских островах нз Стокгольма по-
следовал ответ, что сотрудничество между Финляндией и Шве-
цией в данном случае было бы «опасным».56
Думая о том, как бы не нанести ущерба своей собственной
стране и не бросить тень на провозглашенную политику ней-
тралитета. в Стокгольме хотели, чтобы Финляндия искала се-
бе опору не в Швеции, а у других государств, противостоя
предложенным Советским Союзом переговорам. В данном слу-
чае имелась в виду даже Германия. Финской дипломатии
оказывалось при этом содействие различными путями. В част
ностн, шведский посланник в Берлине А. Рикерт, руководству
ясь указаниями своего правительства, обратил внимание МИД
Германии в начале октября на «очень серьезную ситуацию, ко-
юрая может возникнуть в балтийском регионе, если Россия
попытается предъявить требования, создающие угрозу незави-
симости Финляндии...»57 Произошла также встреча шведско-
го эмиссара Свена Хенднна с Гитлером, который сказал ему,
что «не думает о возможности вовлечения Финляндии в войну
с Россией», и выразил мнение, что «требования русских не пой-
дут очень далеко».48
О контактах шведских представителей с германским руко
г.одством, конечно же, информировалось финское правительст-
во. Но по своему содержанию это были обычно довольно стан-
дартные объяснения, дававшиеся в Третьем рейхе В частности.
10 октября посланник А. Вуоримаа докладывал в Хельсинки
(по данным его шведского коллеги в Берлине), что СССР «в
настоящее время не хочет», чтобы у него «произошел военный
конфликт» с Финляндией.”
Вместе с тем Хельсинки возлагали надежды, что со сторо-
ны Скандинавских государств Финляндии будет оказана более
действенная поддержка. Бывший президент Финляндии П. Э
Свинхувуд выступил с идеей направить специальное обраще-
ние к северным странам и выразил уверенность, что лично ко-
роль Швеции возьмет на себя в данном случае руководящую
роль. Одновременно Свинхувуд решил по собственной инициа-
тиве выехать в Германию, где у него были давние связи с вли-
ятельными политическими и военными деятелями, чтобы зару-
23!
читься у них поддержкой «финской политик» против Советской
России».80
Наряду со Свиихувудом предполагалось направить в Бер-
лин также бывшего премьер-министра, германофила Т. М. Ки
1'имяки. Но он не решился предпринять эту поездку, сославшись
на то, что «если Россия получила свободу действий, то ей не
воспрепятствуют».81
Эркко, однако, все же верил, что в данный момент «Фин-
ляндия гем нс менее может ожидать поддержки от дружест-
венной Германии в противостоянии Советскому Союзу».82 Опре-
деленные надежды он возлагал иа немецкого посланника
Блюхера, который действительно старался оказать всяческое
содействие Эркко. «Призывами о помощи начинают давить на
меня со всех концов, — писал он в эти дни ц Берлин.— Поли-
тические и военные лидеры понимают, что мы не можем дать
какую-нибудь военную помощь, как в 1918 году (имелась в ви-
ду германская интервенция в Финляндию. — В. Б.); они толь-
го просят, чтобы мы не оставили их в Москве совершенно без
поддержки и совета».83 Во всяком случае, Блюхер рекомендо-
вал «повлиять на советское правителг^стсо, чтобы оно не пере-
водило за рамки требования получить острова».84
Как свидетельствовали последующие события, в Берлине не
были склонны к тому, чтобы вести с советским руководством
какие-либо обсуждения по «финляндскому вопросу». Интере-
сы сохранения доверия СССР к Германии были для Гитлера
важнее.
Вместе с тем к намеченному в Москве дню получения отве-
та нз Финляндии — 7 октября, его не поступило. Это вызвало
у Молотова нервозность и явную раздраженность. Пригласив
к себе в этот день Ирье-Коскинена, он в категорической фопме
оставил перед ним вопрос: «Почему до сего времени нет от-
ьета финляндского правительства?» 85
От Ирье-Коскинеиа последовало объяснение, что в Хельсин-
ки уже рассмотрен допрос о направлении финской делегации
и решено, что ее возглавит Ю К. Паасикиви, являющийся по-
сланником в Швеции, который в настоящее время «предвари-
тельно изучает документы».88 Такое разъяснение, судя по все-
му, вывело Молотова из состояния равновесия, поскольку ста-
ло ясно, что в Хельсинки не торопятся с ответом и от ведения
переговоров уклоняется министр иностранных дел. Отступив
от дипломатического тона, Молотов, не сдерживая себя, за-
явил: «Долго ли он будет их изучать? Он может опоздать».82
Какой же смысл вкладывался в слова «может опоздать»?
Бо всяком случае, в них содержалось предостережение прави-
тельству Финляндии, что СССР не будет мириться с проволоч-
ками в вопросе о начале переговоров. Судя по всему, соответ-
ствующие инструкции сразу получил также полпред в Хель-
синки Деревянскнй. Уже 8октября он прибыл к Эркко, ското-
235
| мм повел беседу в жесткой тональности. Прежде всего голо-
»ом, «звучавшим, как натянутая струна», он поставил вопрос,
ничему в Москву не едет сам министр иностранных дел,68 а за-
нм дал понять, что Советский Союз хочет «получить для себя
поенные базы в районе Балтийского .моря» для обеспечения
*им «господствующего военного положения».6’
Но явно недипломатическая тональность в разговоре с Эрк-
н| нс .могла обещать достижения успеха. В последовавшем
и гнете Деревянскому сразу было решительно заявлено, что
•если Советский Союз попытается оказать давление, то получит
। ильный отпор».70 Кроме того, финский министр заметил, что
никакого скорого ведения переговоров ожидать в Москве
। е следует, поскольку все важнейшие решения «должны утвер-
ждаться правительством и парламентом».71
В кругах советского руководства пытались понять, почему
||>и прибалтийских государства — Эстония, Латвия и Литва
। равнительно легко и быстро пошли на переговоры с СССР и
.жлюченне договоров, а со стороны Финляндии оказывалось
противодействие. Объяснение искали главным образом в том,
ню за этим скрывалась поддержка держав Запада. Из потока
информации, которая поступала по дипломатическим и разве-
злвательным каналам, обращалось внимание на те сообщения,
не содержались сведения, характеризовавшие связи Фннлян-
ifi с США, Англией, Францией, Германией и Скандинавскими
странами.
Придавалось, в частности, значение «неоднократным сове-
щаниям» Э. Эркко с английским посланником в Хельсинки Т.
сноу. В информации, поступившей в Наркомат иностранных
•.ел, сообщалось, что Сноу рекомендовал Финляндии не идти
«ни на какие уступки» Москве и драться «и случае террито-
риальных требований» советского правительства. В этом доне-
гении указывалось о заверении английского дипломата, что
\нглия «гарантирует независимость Финляндия».72
Берия направил Сталину, Молотову и Ворошилову инфор-
мацию о том, что 7 октября посол США в Москве начал ис-
кать пути, чтобы сообщить финляндскому правительству «о не-
спущенин заключения договора о взаимопомощи с СССР».
В последующем донесении было также сообщено, что нз Ва-
шингтона рекомендуют Финляндии «оттянуть поездку минист-
ра (в Москву на переговоры. — В. Б.) под различными пред-
логами».73
Сопоставление этих сведений с тем, как вело себя прави-
тельство Финляндии, убеждало советское руководство, что в
Хельсинки решения принимались в соответствии с рекоменда-
циями. дававшимися из-за рубежа. К тому же Берия вскоре
сообщил, что (3 Эркко 10 октября в выступлении на заседании
комиссии парламента по иностранным делам заявил абсолют-
но категорично: «Мы ни на какие уступки СССР не пойдем и
233
будем драться но что бы то ни стало, так как нас обешллИ
поддержать Англия, Америка и Швеция».74
Подтверждением поддержки Соединенными Штатами пози-
ции финского руководства явилась нота, переданная НаркомиЛ
ту иностранных дел послом США в Москве 12 октября. В lied
। ыражалась надежда, что СССР «не предъявит Финляндии [
требования», которые затрагивали бы ее независимость.7’ 1
Реакция на это со стороны советского правительства были !
успокоительная. Молотов заявил, что предстоящие переговоры
в Москве «имеют целью улучшение дружественных отношений
между Финляндией и СССР и урегулирование связанных с эти
ми отношениями вопросов».7®
В Хельсинки об американской ноте узнали еще раньше, чей
она прибыла в Москву, поскольку ПО октября президент США
Ф. Рузвельт пригласил в Белый дом финского посланники'
X. Прокопе и сообщил ему, что телеграфирует Молотову, чтобы
тот не доводил дело до обострения отношений с Финляндией н
что США «не хотят, чтобы война охватила весь прибалтийский I
район».'7/
Это-Ободрило финское правительство. Эркко сразу заявил,!
что «Финляндия не может согласиться ни с каким нажимом...»!
В свою очередь, премьер-министр Каяндер выразился еще бо-
лее наступательно и решительно: «Мы будем стойко защищать
свой нейтралитет».73
\3ообще за считанные дни советско-финляндские отношения ]
стали весьма напряженными и отмеченными взаимной подозри-|
дельностью./В явно демонстративных целях по приказу нар-1
кома обороны Ворошилова 9 октября советские самолеты про-1
никли в воздушное пространство Финляндии. Два звена ист-
ребителей в течение 45 минут летали над Карельским перешей-1
ком на значительной высоте (более тысячи метров). Финская
зенитная артиллерия вела по ним огонь, а начальник погра-1
личной охраны Карельского перешейка немедленно доложил!
об этом в Министерство иностранных дел Финляндии.79
Население Финляндии пребывало в те дни в состоянии тре-1
воги. Из советского полпредства в Хельсинки доносили в Мос-1
кву: «Вся пресса от коалиционной до соцнал-дсмократическоИ
к переговорам относится враждебно. Общее направление пе*1
чати: поднять патриотический дух, разжечь ненависть к СССР, |
создать видимость непосредственной угрозы захвата Финлчй-4
дин со стороны CCCP».,fl -Л
В такой атмосфере 9 октября в Хельсинки проходило сек-1
ротное заседание государственного совета, на котором утверж-1
далась инструкция для делегации, готовившейся выехать в
Москву. В состав этой делегации входили: Ю. К. Паасикиви в ,
качестве руководителя, начальник отдела МИД И. Пюкопп,
полковник генерального штаба А. Паасонен и посланник в Мо-
скве А. С. Ирье Коскинен.
234
Исходным положением, (согласно.докладу Э. Эркко, сделан-
I'iniy на заседании госуда(»ственного совета, являлось то, что
• правительство Финляндии сразу (это подчеркивалось.— В. Б.)
В1 дает ответа на просьбу Советского Союза, а направляет
Моих представителей для обмена мнениями по поводу выдви-
гаемых предложений».’1 Делегации предписывалось действо-
иить твердо и решительно. Предлагалось категорически отверг-
ну н> возможные предложения о создании на финской терри-
шрин советских военно-морских баз и о переносе границы на
Карельском перешейке, не идти на обсуждение вопроса об ост-
рове Суурсаарп и о заключении договора о взаимопомощи ме-
жду обеими странами, сославшись на то, что «это противоре-
чит политике нейтралитета Финляндии».С2 Единственно допу-
стимым в ходе ведения переговоров считалось рассмотрение
предложения об островах Сейскари, Лавансаари н Тютерсаари.
По и то лишь при условии получения согласия на часть совет-
ской территории в Карелии (районы Реболу_и Поросозера),а
шкже в Заполярье — па полуостров Рыбачий
Данные на государственном совете установки, как это по-
казали переговоры в Москве, довольно точно определяли круг
их вопросов, которые предполагалось поставить с советской
стороны, и фактически наралнзовывалн деятельность финской
делегации в войсках компромиссных решений.
Советскому руководству докладывалась двоякого рода ин-
формация относительно общественных настроений в Финлян-
дии, проявлявшихся в связи с готовившимся отъездом делега-
ции в Москву. С одной стороны, сообщалось, что средн различ-
ных слоев населения положительно оценивается необходимость
проведения переговоров с Советским Союзом и высказывается
недовольство тем, что представители финского правительства
ке едут в Москву».*3 С другой стороны, передавались донесе-
ния о нарастании антисоветских настроений в стране, отмеча-
лось, что «всякого, кто поднимает вопрос об уступках СССР,
(читают чуть ли не государственным преступником». Стало
известно также, что в военных кругах был выдвинут призыв
Литься до последнего солдата!»*4
\ ^Правительство Финляндии не проявляло усилий, направлен-
ных па ослабление напряженности. Из советского полпредства
сообщалось: «...еще до отъездаЧдаасикиви в ^Москву через
правительство распространяется слух о непосредственной опас-
। ости со стороны СССР. Из городов стали спешно эвакуиро-
ваться в глубь страны и в Швецию буржуазия и их семьи...
Эвакуация приняла массовый и панический характер».88 Эта
информация не являлась преувеличением или сгущением кра-
сок. Донесения аналогичного характера посылал также и В.
Блюхер: «./“население находится в состоянии паники; многие
покидают Хельсинки и направляются в Западную Финляндию».
235
накаленной
Финляндии
Было оче
В другом случае он передавал, что и «финское правнтельср
намеревается покинуть Хельсинки».*6
Министерство иностранных дел Финляндии также внес,
свою лепту в распространенно тревожных настроений. Оно Д(
вело до сведения представительств зарубежных гоптарств ЭИ,
зренное письменное уведомление, что «на тот случай, есл
финляндское правительство найдет нужным покинуть хЯ
синки и переехать в другое место, план эвакуации уже pa^L
ботан». Вместе с тем ставилось в известность, что «в ХельсиЯ
кн и Выборге началась добровольная эвакуация»,87 ’
Вечером 9 октября ко времени отъезда финляндской деле
гации в Москву тысячи людей собрались па хельсинкском odL
зале. В донесении, переданном по липин НКВД, сообщалось'
♦ Была устроена демонстрация, где выступавшие говорили, что
Финляндия не должна идти на уступки Союзу ССР... Охра
на полпредства СССР в Хельсинки максимально усилена ио
лицейскими, переодетыми в штатское платье...» 88
^Все это свидетельствовало о том, насколько
оказалась общественно-политическая обстановка в
Не учитывать ее советское руководство не могло,
видно, что какое-либо давление на финскую делегацию в хо-
де переговоров (в Хельсинки предполагали возможность это-
го) не могло привести к положительному результату. Требова-
лось достижение компромисса. Сталин принял решение непо-
средственно участвовать в переговорах^'
Это было весомым подтверждением того, что советское ру-
ководство нс собиралось отступать от достижения поставлен-
ной цели. О реакции в .Москве на поведение Финляндии дает
представление беседа заместителя наркома иностранных дел
В П Потемкина с бельгийским посланником Г. Хейндриксом.
«К сожалению, — сказал Потемкин, — под очевидным воздей-
ствием иностранной агитации Финляндия, еще не зная, каковы
наши предложения, подняла крик о готовящемся якобы поку-
шении на ее независимость... и стала готовиться к вооружен-
ной борьбе. Само собой разумеется, мы постараемся рассеять
напрасные страхи Финляндии. Однако, если она будет упорст-
вовать в своей непримиримой позиции и отвечать на наши ми-
ролюбивые предложения бряцанием оружия и чуть ли не мо-
билизацией своих вооруженных сил, это может закрыть путь
к нашему мирному соглашению с финляндским правительством
и создать нежелательные осложнения во взаимоотношениях
ЧШЙ страны с Советским Союзом».89
^Основная направленность переговоров с Финляндией, по
мнению советского правительства, должна была заключаться
в решении проблемы обеспечения надежной обороны Ленин-
града с моря и со стороны Карельского перешейка'Уверенности
в том, что с финляндской стороны будет проявлено желание
договориться с Советским Союзом, не было. Это показали как
236
Предшествовавшие обсуждения, которые вели Ярцев и Штейн,
МК и сложившаяся в Финляндии обстановка в связи с пригла-
рц'ннем финско । делегации на переговоры в Москве.
Отсутствие такой уверенности побудило, очевидно, совет-
|Noe руководство предусмотреть и меры военного характера.
«•Ио видно хотя бы из того, что нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов
4ал 5 октября 1939 г. (в день направления правительству Фин-
ляндии приглашения относительно переговоров в Москве) ука-
•нние военному совету Балтийского флота разработать опера-
цию по захвату островов Бнеркэ, Готланд, Лавансаари, Сей-
<кари, Б. и М. Тютерсаарп.90 Речь шла об островах, относи-
юльно которых ранее нс удавалось договориться, а также об
острове Бнеркэ (Койвнсто), являвшемся весьма важным для
<ашиты единственного фарватера, связывавшего Кронштадт
। Ленинградом.
Итак, с прибытием утром II октября финской делегации в
Москву в восточной политике Финляндии наступала весьма от-
ветственная стадия, когда либо должны были быть устранены
противоречия в отношениях с СССР на основе взаимного со-
гласия, либо в их развитии мог наступить острый кризис, опас-
ность которого обусловливалась обстановкой качавшейся вто-
рой мировой войны. Дело здесь зависело уже не от тонкостей
ипломатин, а от принципиальных позиций правительств обеих
ран, от готовности их решительно идти на взаимные компро-
миссы.
Jo обстоятельство, что Германия уклонилась от каких-либо
вмешательств в складывавшуюся между Финляндией и Совет-
ским Союзом ситуацию, а скандинавская солидарность доволь-
но слабо проявлялась, должно было особо учитываться в Хель-
синки. Жесткость в осуществлении восточной политики совер-
шенно не сообразовывалась с обстановкой, в которой предсто-
яло вести переговоры^Вместе с тем в Москве от финской де-
легации ожидали, что она изменит свою позицию и нс пойдет
традиционным путем отказа от предложений советской
стороны.
Переговоры в Москве
Переговоры начались 12 октября в Кремле в кабинете нар-
кома иностранных дел. В просторном помещении, писал впо-
следствии полковник А. Паасонен, стоял большой письменный
стол и к нему примыкал другой — длинный, покрытый зеленым
сукном. «Сталин сидел во главе его, а вдоль длинной стороны
стола заняли места Молотов, заместитель наркома иностран-
ных дел Потемкин, а также посланник Советского Союза в
Хельсинки Деревянский. Мы, финны, сели напротив них. Нью-
копп и я приступили к составлению протокола, но с противо-
237
положком стороны не стали вести его».91 Судя по всему, ЛИ!
ное присутствие Сталина диктовалось необходимостью досп»
путь быстрого эффекта на переговорах.
Вскоре после отъезда, уже вдогонку финском делегат!
была направлена из советского полпредства в Хельсинки ср<Х
мая совершенно секретная телеграмма в Москву. «Правите^
ство (Финляндии. — В. Б.) во время переговоров, — сообии
лось в нем, — сделает все для того, чтобы затянуть их, и буд|
медлить в высказывании своего отношения к предложения
Советского правительства»
Скорее всего, члены финляндской делегации нредполЛ
ли. что встретят в ходе переговоров жесткий подход и катен»
ричкость. Но все складывалось по-другому Как отмечало!
финскими историками, атмосфера на переговорах была
вой н вовсе не давала повода думать, что Советский Союз мо>
жет прийти к военному решению.93
Делегацией СССР с самого начала было заявлено, что
главную заботу' Советского Союза в переговорах с финлянд-
ским правительством составляют «два момента: а) обеспечение
безопасности г. Ленинграда, б) уверенность в том, что Фин-
ляндия будет стоять прочно на базе дружественных отношений
с Советским Союзом ».95
Прежде всего, исходя из указанных целей, было внесенц
предложение рассмотреть возможность закрепления советское
финляндских отношений новым договором, В одном из доку-
ментов, подготовленных представителями финского генштаба,
рассказывалось: «... Сталин спросил, готова ли делегация к
переговорам о возможном заключении договора об оборони-
тельном союзе между Советским Союзом и Финляндией. Ког-|
да делегация па это ответила, что правительство Финляндии,
заранее обсудившее возможность возникновения в Москве та-1
кого вопроса, не уполномочило нашу делегацию вести nepero-j
воры о подобном соглашении, Сталин заявил что в этом слу-'
чае Советский Союз вынужден предложить обмен некоторы-
ми территориями, имея прежде всего в виду обеспечение безем
пасности Лснннградаг^
Иными словами, никакой настойчивости в отношении дого-1
вора с Финляндией советской делегацией нс проявлялось. В
этом, несомненно, чувствовалось стремление идти па ко.мпро-1
мисс/
-Глава финской делегации заметил вместе с тем, что у Ста-
лина нс проявлялось также стремления придерживаться в пе-
реговорах с Финляндией того же подхода, что и к прибалтий-
ским государствам. Паасикиви впоследствии говорил об этой
:ак: «Сделанные нам Сталиным предложения осенью 1939 г.
были совсем иными, чем балтийским странам... Сталин уже в
амом начале сразу отказался от обсуждения со мной двух-
стороннего договора о взаимопомощи».96
238
На этих переговорах, в отличие от предыдущих, проходив-
ших с делегациями прибалтийских государств, Сталин выска-
•ился за то, чтобы осуществить обмен территориями. Он пред-
лагал отодвинуть границу с Финляндией в западной части Ка-
рельского перешейка на 50—70 километров от реки Сестры,
'но, но мнению советского руководства, давало возможность
создать необходимые условия для обеспечения безопасности
Ленинграда с севера и вместе с тем нс затрагивало имевшую-
ся там финскую систему укреплений. С переносом границы
предусматривалось предоставление территориальной компен-
сации Финляндии в Советской Карелии в районах Реболы и По-
росозеро. В результате такого обмена Финляндия потеряла бы
2761 кв. км своей территории, но приобрела — 5529 кв. km,j
। с. вдвое больше. Кроме того, был поставлен вопрос о пере-
даче Советскому Союзу шести небольших островов в Фин-
ском заливе, а также западной части полуостровов Рыбачий и
Средний в Заполярье.
В целях создания более благоприятной обстановки на гра-
нице советская делегация готова была «усилить существуй тип
пакт ненападения между Финляндией и СССР, включив пункт
и взаимных обязательствах не вступать в группировки и коа-
лиции государств, прямо или косвенно враждебные тон или
другой договаривающейся стороне». Предполагалось также
разоружить обоюдно укрепленные районы вдоль границы.’•/
Нетрудно заметить, что изложенные предложения советской
делегации не могли быть совершенно неожиданными для фин-
ской стороны Вопрос об обмене территориями, как известно,
обсуждался в прошлом неоднократно. В 1933—1934 гг. фин-
ляндское правительство даже само проявляло инициативу от-
। осительно обмена части территории на Карельском перешейке
па один нз участков на Крайнем Севере СССР.” Наблюдался
интерес к Советскому Заполярью и позднее — в 1938 — начале
1939 г. Литвинов в письме к Сталину 29 апреля 1939 г. отме-
чал, что, «по-видимому, финны в настоящее время хотели бы
вести переговоры об уступке островов Сейскари и Лавансаари
в обмен на новую границу в Печенге».”
Следовательно, в вопросе об обмене территориями у совет-
ского руководства были надежды на возможность достижения
компромиссного решения.
Л1о вместе с тем последовало и новое предложение Сталн-
каАЭио заключалось в том, чтобы Финляндия сдала в аренду
Советскому Союзу сроком на тридцать лет порт Ханко и не-
большую часть полуострова, где он располагался, для созда-
ния там военно-морской базы, которая охраняла бы вход в
Финский залив^ Выдвигая данный вопрос, советское руковод-
ство рассчитывало, что это одновременно будет выгодно как
для СССР, так и для Финляндии, поскольку силы Балтийско-
го флота, взаимодействуя с береговой артиллерией южной ча-
239
спи Финского залива, могли преградить путь десантным nt
ным кораблям потенциального агрессора.'00
В предложении об аренде Ханко заключался еще и
смысл, что это позволяло создать надежный форпост у нч
в Финский залив в противовес позиции Аландских острщ
которыми могла овладеть Германия. Советское правителы
относившееся с большим подозрением к фннско-германея
связям, вплоть до начала московских переговоров настойч»
и категорически возражало против того, чтобы осуществлял;
милитаризация Ала вдов Здесь, очевидно, и следует искан, i
вет (н финские историки пытаются его найти), почему Craft
настойчиво стремился договориться об аренде Ханко, а не и
кого-либо другого места на северном побережье Финского з
лива.10'
В пользу такого объяснения говорит и тот факт, что выдг
пув на переговорах в Москве предложение относительно арен
Лы Ханко, советское руководство при согласии с этим финской
стороны снимало свои возражения «против вооружения Аланд
ских островов национальными силами самой Финляндии».'°*
В целом на обсуждение советских предложений ушло пер-
воначально три заседания. Для общей атмосферы их была ха-
рактерна крайняя настороженность финской делегации. При-
чем. по мнению члена комиссии финляндского парламента по
иностранным делам К. О. Фрича, в .Москве с самого начала
переговоров не очень придавали значение наличию чисто пси-
хологического фактора, присущего финнам. Он заключался в
укоренившемся недоверни, «с которым в Финляндии издавна
относились к политике России», и в том, что Советский Союз
рассматривался «единственно возможным противником».103 В
контексте этого, считал Фрич, предложения о Ханко или о разо-
ружении укреплений на Карельском перешейке по обе сторо-
ны границы воспринимались финской делегацией как действия,
имеющие злонамеренную направленность.
В ходе развернувшегося обсуждения члены финской деле-
гации обращали особое внимание на поведение Сталина, кото-
рый принимал активное участие в переговорах и присутство-
вал почти на всех заседаниях (на семи из восьми). Пааснкиви
отмечал, что их предположение о возможном жестком подхо-
де советского руководства к Финляндии нс оправдалось. Ста-
лин, по его словам, «проявлял всегда вежливость» и тепло
вспоминал о времени, проведенном им в прошлом в Финляндии
(1906 г.), когда пришлось скрываться там от преследований
царской полиции.104 К тому же он сам подчеркивал, что не рас-
сматривает вносимые предложения как «требования» с совет-
ской стороны. «Господин полковник! Мы не требуем и берем,
а предлагаем»,— говорил он, обращаясь к А. Паасонену, ког-
да объяснял позицию делегации СССР.'03
В данном случае речь шла конкретно об обмене территори-
240
и, чему было посвящено немало времени. «В географпче-
нм смысле мы не можем. — говорил Сталин. — так же, как
• можете вы, ничего сделать. В Ленинграде и его окрсстно
их З'/з миллиона жителей, намного больше, чем во всей Фин-
ни,ши. Поскольку Ленинград нельзя перенести, в силу этого.
Явственно, наго отодвинуть границу. .. Мы просим, чтобы
1|п иица была расположена в 70 км от Ленинграда... Мы про-
1Нм 2700 кд>2 и предлагаем взамен более 5500 км2».106
, Лично/Паасикивн считал, что следует все же договориться
Ito территориальному вопросу на компромиссной основе. Но
|му не были предоставлены для этого полномочна} «Тогда кам
следовало, — писал он впоследствии, — лучше понимать дело.
Я тогда придерживался мнения, что сдержанные и умеренные
требования Сталина, особенно в отношении Карельского пе-
решейка, следовало бы принять. Более мудрой политикой бы-
ло бы следующее заявление: мы соглашаемся на установле-
ние границы по Карельскому перешейку вплоть до линии Су-
ктито-Сумма (оз. Суходольское—Солдатское. — В. Б.), отда-
ем половину Карельского перешейка — что было, кстати, ми-
нимальным требованием советских военных, как сказал Ста-
лин на переговорах,— и достигли бы на этой основе догово-
ренности н соглашения со Сталиным. В этом выражалась бы
государственная мудрость. . ,»107
Пасснкнвп считал, что советские предложения были прием
ле'ыми. поскольку перенос границы не затрагивал основных
поящий линии укреплений на Карельском перешейке.ггг К то-
му же, как это явствует из его более поздних высказываний,
он считал, что граница с Советским Союзом была неудачно
определена Тартуским мирным договором, поскольку ее уста-
новили вблизи крупнейшего города — Ленинграда.,0#
Внося предложения об обмене территориями, советское ру-
ководство в интересах решения проблемы с обеспечением безо-
пасности Ленинграда делало явно не выгодный для СССР шаг
в стратегическом отношении, предлагая отодвинуть на восток
границу в Карелии, что совершенно очевидно приближало ее к
единственной железнодорожной магистрали, связывавшей За-
полярье со страной. Для Финляндии же в данном случае была
возможность «нарастить» территорию в том направлении, где
граница углублялась в Среднюю Финляндию, образуя так на-
зываемую «финскую талию» — весьма уязвимое место в стра-
тегическом отношении.
Но первые обсуждения проблемы территориального обмена
ко дали результата. Не получил поддержки и вопрос об аренде
Ханко. Со стороны финской делегации было заявлено, что ей
непонятна позиция СССР при постановке выдвинутых предло-
жений. , Как вспоминает Паасикиви, он спросил у Сталина и
Молотова: «Почему вы боитесь Финляндии, почему вы боитесь,
что Финляндия нападет на Советский Союз? Па это Молотов
16 Заказ Jft 150
241
ответил: „Мы не боимся нападения Финляндии. Мы боимся
провокации со стороны третьей державы. Мы однажды испы-
тали уже нападение и нам следует проявлять заботу для отра-
жения такового”». Здесь имелись в виду события 1918 г., ког-
да германские войска высаживались на территории Финлян-
дии. Сталин, в свою очередь, добавил к этому: «Нам надо но
возможности закрыть проход к Финскому заливу».110 Касаясь
того, что не исключено использование финской территории Гер-
манией, по словам Паасикиви, Сталин сказал: «С Германией
у нас теперь хорошие отношения, но все в этом мире может
измениться».1,1
В этих словах нетрудно заметить намек
заключенного с Германией пакта. Именно
на недолговечность
так и поняли это

'лены финской делегации, если судить по информации, кото-
рую в то время передал Ирье-Коскинен своему английскому
коллеге в .Москве В. Сидсу. Он довольно определенно сказал
ему, что Советскому Союзу нужна морская база на финской
территории для отражения опасности со стороны Германии.1,2
Возражая против довода финской делегации о недопусти-
мости аренды Советским Союзом полуострова Ханко, посколь-
ку в таком случае советские войска окажутся непосредственно
на материковой части Финляндии, Сталин сразу же нашел
^оригинальный» выход, предложив: «Если вы не хотите пере-
дать нам материковую базу, то мы можем в таком случае про
рыть канал вокруг Ханко. Тогда база не будет находиться
больше на материковой части Финляндии».1,3 Это похоже бы-
ло на юмор. Сталин хотел ясно дать понять, что СССР про-
должит настаивать на своем предложении.
Скованная имевшимися инструкциями, финская делегация
не смогла предложить ничего конструктивного и 14 октября
вынуждена была прервать дальнейшие обсуждения, чтобы вы-
ехать в Хельсинки для получения там новых указаний. В этой'
связи с советской
содержавшую все
за."4
стороны ей
уточненные
подготовили
предложения
памятную записку,
Советского Сою-
Обсуждение информации Ю. К Паасикиви началось в го-
сударственном совете Финляндии сразу в день прибытия деле-
гации в Хельсинки — 1G октября и завершилось через четыре
дня определением установок для продолжения переговоров
Намечавшиеся действия имели затем весьма негативные по-
следствия, а решающую роль в этом в конечном счете сыграли
премьер-министр А. Каяндер, министр иностранных дел Э. Эрк-
ко и министр обороны 10. Ниукканен. Они настаивали на том,
чтобы все советские предложения были отвергнуты.
Несколько иную позицию занимал К. Г. Маннергейм. В под-
готовленных при его участии в генштабе письменных рекомен-
дациях содержалась мысль о том, что нс следует идти на кон
фронтацию с Советским Союзом, поскольку это может при
242
вести к войне. Лучше, указывалось в этом документе, вносить-
контрпредложения и проявлять стремление к достижению са-
ыашения на переговорах.115
В конечном счете была выработана скорректированная, но
не очень .менявшаяся по существу линия дальнейшего поведе-
пня делегации в Москве. Она заключалась в создании только
видимости уступчивости. Допускались лишь незначительные
изменения границы на Карельском перешейке. Имелось в ви-
ду поэтапно предложить три варианта переноса границы вбли-
п Финского залива: сначала до Келломяки (Комарове), за-
гем до бывшего форта Ино (Приветнинское) и, наконец, на ру-
беж Ино — Ваммелйоки (Черная речка)—Лннтуланйокк
(р Птичья) —Липола (Котово).
В данном случае, по оценке финского историка Карн Селе-
на, «правительство решило пойти навстречу Москве, сделав по
возможности очень незначительный шаг вперед, причем он яв-
лялся таким небольшим, что оказалось даже трудно заметить,
был ли это действительно шаг или всего лишь иллюзия».116
Делегация предупреждалась, что «уступки на перешейке не
могут ни в коем случае быть болыиимцх Категорически указы-
валось: «Это крайний рубеж». Относительно островов в Фин-
ском заливе допускалась уступка, но лишь четырех самых не-
больших и при территориальной компенсации. Об острове Су-
урсаари можно было вести обмен мнениями только «в край-
нем случае»*) Постановку вопроса об усилении новыми допол-
нениями договора о ненападении можно было обсуждать, но в
конечном счете не идти на их принятие. Наконец, следовало
категорически отказаться от предоставления Советскому Сою-
зу в аренду Ханко, поскольку в этом виделась явная цель ис-
пользовать созданную там базу «для нападения на Финлян-
дию».1,7
Э. Эркко по-прежнему продолжал занимать весьма жесткук»
позицию в отношении СССР. По словам его ближайшего по-
мощника Ааро Пакаслахтн, министр часто повторял, что «Со-
ветский Союз блефует» и по отношению к нему надо прово-
дить «твердую линию». При этом он старался оказать сильное
давление на политическое руководство Финляндии. «Как ми-
нистр иностранных дел он обычно требовал, — писал Пакасла-
хти, — чтобы при принятии решения правительство ориентиро-
валось на позицию, занимаемую министром иностранных дел,
то есть как именно он считал необходимым поступить».118 Ха-
рактерно, что впоследствии Паасикиви назовет возникшую
войну — «войной Эркко».119
В это время Эркко, так же как и прежде, сохранял твердую
уверенность, что Запад, несомненно, окажет Финляндии долж-
ную поддержку. 18—19 октября он совершил вместе с прези-
дентом Каллио поездку в Стокгольм, где состоялась встреча
руководителей северных государств. Выступая на совещании
16*
213
четырех министров иностранных дел Эркко изложил суть со-
ветских предложений на переговорах в Москве, заявив при
этом, что «Советский Союз намеревается вести войну, исполь-
зуя опорные базы нейтралов». Касаясь конкретной обстановки,
он сообщил, что заметной концентрации советских войск у гра-
ницы с Финляндией не произошло и угрозы для нее пока нет.
Министрами было признано, что не следует также опасаться,
в данный момент действий со стороны Германии, поскольку
«немцы сами находятся в состоянии войны и не могут в силу
этого проявлять интереса к делам Севера». К тому же Р. Санд-
лер заметил: «Германия никак не может вторгнуться туда, где
это создало бы опасность для ее отношений с Советским Сою-
зом».125
Но Каллио и Эркко интересовал по только обмен мнениями
с руководителями северных стран по поводу общей обстановки,
складывавшейся тогда в районах Прибалтики и Скандинавии.
Главное для них заключалось в выяснении, какую позицию
займут ближайшие западные соседи Финляндии, если у нее
обострятся отношения с СССР. Особое значение имела пози-
ция Швеции. Беседы, состоявшиеся с ее королем, премьер-ми-
нистром и другими государственными деятелями, показали,
что проводимый ими курс будет сориентирован на то, чтобы
не допустить вовлечения своей страны в войну Более опреде-
ленно сформулировал шведскую позицию премьер-министр
П Л. Ханссон. Он сказал, что «если Финляндия окажется во-
влеченной в войну, то Швеция не будет ей помогать».121
Но после возвращения нз Стокгольма в Хельсинки Эркко
утаил от других руководящих деятелей страны сказанное Ханс-
соном,122 а представил все в более светлых тонах. В его изло-
жении получалось, что со стороны шведского правительства-
проявилось большое понимание озабоченности Финляндии сво-_
им положением, ей выразили симпатии и обещали дипломати-
ческую поддержку.123 Между тем надо было четко сказать,
как пишет, в частности, историк М. Юлкунен: «Швеция нс бу-
дет участвовать в возможной войне между Финляндией и Со-
ветским Союзом».’24
Совершенно очевидно, что уход Э. Эркко от объективно точ-
ного изложения позиции Швеции был следствием его стремле-
ния и дальше выдерживать на переговорах в Москве линию
жесткого противостояния. Но из поступавших советскому пра-
вительству сведений, касавшихся взглядов шведских диплома-
тов, было видно своеобразие оценок хода переговоров. Это по-
казывает, в частности, беседа, состоявшаяся между шведским
военным атташе в Москве манором Варанга и одним из cobci-
ских дипломатических работников (а также, вероятно, сотруд-
ником НКВД). Варанга заявил ему тогда, что «требования»
СССР на переговорах с Финляндией «нс являются большими
и сделаны не в ультимативной форме», к тому же финская
244
делегация «имела возможность торговаться». Эта информация
поступила от Берия Сталину, Молотову и Ворошилову 21 ок-
тября 125 и давала основание советскому руководству сомне-
ваться в правомерности однозначно негативной оценки позиции
Швеции в отношении СССР.
Вместе с тем иллюзии, создававшиеся Эркко в Финляндии
относительно возможной помощи со стороны Швеции, вселяли
чувство оптимизма у тех, кто ориентировался на дальнейшую
конфронтацию с СССР в процессе продолжения переговоров в
Москве. Что же касалось парламента, а тем более широких
слоев общественности Финляндии, то они не имели реального
представления о позиции правительства Швеции.126
Явно субъективными были у Эркко также оценки сведений,
поступавших из неофициальных источников и по дипломатиче-
ским каналам об отношении Германии к советско-финлянд-
ским переговорам. Предпочтение отдавалось сообщениям, в ко-
торых говорилось, что финнам «нечего бояться». К тому же
имелись еще и данные о заявлении Геринга, согласно которо-
му Германия может занять другую позицию, «если положение
Финляндии усложнится».127 Вместе с тем принималось, оче-
видно, во внимание и ставшее известным мнение посла Герма-
нии в Москве Шуленбурга, который сказал, что «он не верит
в возможность нападения со стороны Советского Союза».128 Та-
1 ого рода заявления, исходившие из немецких источников,
были не единичными.129
В целом, как считали иностранные наблюдатели, благодаря
стараниям финляндского руководства в стране стал проявлять-
ся «осторожный оптимизм» в отношении твердой позиции на пе-
реговорах в Москве.130 Проникая в еще недавно охваченные
паническими настроениями отдельные слои населения, он мог
теперь тем самым благоприятствовать проведению намеченной
линии финской делегацией. i
Эркко способствовал тому, чтобы через печать и, в особен->
пости, через принадлежавшую ему газету «Хельсингин Сано-
мат» формировалось общественное мнение не в пользу приня-
тия компромиссных соглашений с Советским Союзом1 и, по при-
знанию финских историков, весьма преуспел в этом.131 Во вся-
ком случае, такая направленность газетных публикаций вызы-
вала в Советском Союзе озабоченность. >
Через органы разведки советское руководство пыталось по-
лучить информацию о том, что происходит в правительствен-
ных кругах Финляндии после возвращения ее делегации в
Хельсинки. 19 октября от Берия поступило Сталину, Молотову
и Ворошилову сообщение, в котором со ссылкой на секретаря
премьер-министра А. Инкеля указывалось: «Заявление Эркко
о том, что финны не пойдут ни на какие союзы с СССР, яв-
ляется нс личным мнением Эркко, а решением правительств
ва».132 Вслед за этим Берия направляет тем же лицам доне^
245
сение о том, что «англичане ведут большую работу в Фннлян-'
дин и Швеции за срыв соглашения с СССР».133
( Вместе с тем в Москве накапливалось все больше информа-
ции о проводившихся в Финляндии срочных мерах, характер-
ных обычно для кануна войны^ Советскому правительству со-
общалось, что 12 октября в стране начала осуществляться мо-
билизация. В тот же день специальным поездом выехали в
Турку для последующего отплытия пароходом в Швецию се-
мьи иностранных дипломатов. Вместе с сообщением об этом
•советским полпредством передавалось в Москву о прекраще-
нии занятий в Финляндии в столичных высших и средних учеб-
ных заведениях, а также об укрытии в специальных убежищах
коллекций музеев, фондов Государственного архива и редких
«ниг университетской библиотеки.134 В донесении секретаря
военного атташе сообщалось также в наркомат обороны 21 ок-
тября, что «полицейские производят массовые аресты полити-
чески неблагонадежных» и уже «сотни людей ночуют в чужих
квартирах, лишь бы не оказаться в лапах полиции».1’6 Действи-
тельно, 16 октября в различных районах страны было аресто-
вано 272 гражданина, представлявших левые общественные ор-
ганизации.138 Одновременно была закрыта газета радикаль-
ного направления «Суомен Пнеивнльелия» и приостановлен вы-
пуск ряда номеров журнала «Сойхту».137
Однако советскому государству, конечно, не были извест-
ны многие военные приготовления в Финляндии. Оставались
невыясненными конкретные данные о концентрации финских
войск на Карельском перешейке во второй половине октября,
а также сведения об изменениях в системе обороны Наконец,
не было ясности о реорганизации высших органов управления
вооруженных сил применительно к условиям войны. Между
тем уже 17 октября маршал К Г. Маннергейм назначается
главнокомандующим, а на следующий день создается его
ставка.138
Поступавшие тем не менее в Наркомат обороны отдельные
данные о перемещении финских войск на Карельский переше-
ек побудили советское командование усилить воздушную раз-
ведку. 19 октября пять звеньев советских самолетов, перелетев
через границу с Финляндией, произвели фотографирование во-
енных объектов Карельского перешейка.1” Такого рода дейст-
вия, естественно, не способствовали ослаблению царившей в
Финляндии напряженности. 23 октября с финской стороны по-
следовало представление советскому правительству, в котором
говорилось, что продолжение подобного рода нарушений го-
сударственной границы может «вредно влиять на хороший ход
переговоров».140
В стране в это время проводились митинги в воинственном
духе. Продолжали обильно публиковаться материалы, в кото-
рых отдельные авторы высказывались с уверенностью, что
246
• Финляндия может успешно противостоять СССР 21 октября,
и день отъезда финской делегации в Москву, орган коалицион-
г.ой партии газета «Ууси Суоми» опубликовала передовую ста-
тью, в которой предлагалось вести переговоры, исходя из «пол-
ной независимости», поскольку «установленной вдоль границы
артиллерии достаточно 2—5 минут, чтобы обрушить на Ленин*
>рад тонны стали».
Парламентариям решено было показать готовность Фин-
л.ндин к ведению боевых действий в случае возникновения
воины. 21—22 октября для них была организована поездка
вдоль границы на Карельском перешейке. При осмотре систе-
мы построенных там укреплений, получивших впоследствии
наименование «линии .Маннергейма», особенно высокой оцен-
ки заслужило состояние обороны южнее Выборга в районе
Суммы (Солдатское). В итоге поездки член комиссии парла-
мента по иностранным делам К. О. Фрич пришел к совершен-
но определенному выводу, о чем писал впоследствии: «Финлян-
дия готова к войне».141 А другой парламентарий. Э. Лннкомиес,
отмечал вместе с тем, что «настроение в войсках было исклю-
чительно боевое.. .».143 >
В такой накаленной политической атмосфере в стране фин-
ская делегация выехала в Москву для продолжения перегово-
ров. Теперь в ее состав был включен еще н В. Таннер, кото-
рый хотя и «не проявлял», по словам Л. Пакаслахти, никакой
склонности «к дипломатии»,143 но должен был более реши-
тельно выполнить установку министра иностранных дел, уси-
лив противостояние выдвигавшимся советским предложениям.
«Нам нужно оставаться жесткими, — напутствовал Э. Эркко
В. Таннера. — Я знаю, что ты сделаешь так, но сможет ли П.?
(Пааснкиви.— В. Б.)».144
Когда делегация миновала границу с Советским Союзом,
вспоминал А. Паасонен, то видела, как по дороге к Левашо-
во перемещались в сторону Финляндии 20 гаубиц. Это, по его
мнению, являлось «предзнаменованием дальнейшего неудачно-
го развития переговоров».145 Вообще в генштаб финской армии
поступала в это время по различным каналам информация о
сосредоточении советских войск у границы с Финляндией.148
Тем временем, вечером 23 октября переговоры возобнови-
лись Вначале, после того, как Пааснкиви огласил на русском
языке выработанный в Хельсинки ответ, в котором допуска-
лась возможность несколько изменить границу на Карельском
перешейке, слово взял Сталин. Он сказал, что предложенная
правительством Финляндии новая линия границы не решает
шла, так как речь идет о слишком узкой полосе территории,
которая не может обеспечить безопасность Ленинграда. Вме-
сте с тем Сталин выразил согласие с тем. чтобы граница на
Карельском перешейке проходила не севернее, а южнее и юго-
восточнее Койвисто. т. е. ближе от него к Ленинграду на 10 •
247
20 километров.’47 Здесь учитывался тот факт, что Финляндия
имела орудийные позиции в районе Койвисто и не хотела их
терять.14а
Но как на первом, так н на втором этапе переговоров фин
ляндская делегация не располагала необходимыми полномочи
ими для ответа на конкретное советское предложение. В тот
же вечер Паасикиви запросил по телеграфу у своего правн
тельства разрешение на выезд в Хельсинки для очередного до-
кладд, и 24 октября весь состав делегации отбыл в Финлян-
дию. )
Весьма короткий второй раунд переговоров и то, что обо*
стороны при этом ни о чем не договорились, предопределили
резкий поворот в их дальнейшем ведении. Советское руковод-4
ство, исходя из того, что в Финляндии просто затягивают вое-’
мя, чтобы «спустить на тормозах» достижение договоренности»!
взяло курс на более решительные действия. С другой стороны,
?). Эркко считал такой ход переговоров единственно правиль-
ным. Он был уверен, что именно этим путем удастся провести J
свою линию, отклонив советские предложения.
«Пиррова победа» Эркко
Наступал решающий этап в затянувшемся процессе пере-
говоров. Теперь уход от достижения приемлемого решения
обсуждавшихся вопросов мог привести только к обострению
отношений и нарастанию взаимной отчужденности между обе-
ими странами, к усилению недоверия друг к другу.
Б преддверии третьего этапа переговоров у советского ру-
ководства увеличивалась подозрительность к Финляндии, вы-
ывавшаяся тем, что западные страны стали энергично г:обуж-'
дать ее к «противодействию Кремлю». Проявлялось и беспо-
койство в данной связи, как вела себя Германия. В активиза-
ции ее военно-морского флота в восточной части Финского зач
лива виделись своего рода демонстративные действия... 2R ок-
тября Молотов, пригласив к себе посла Шуленбурга, заявил
ему довольно прямолинейно: «Присутствие германских воен-1
пых кораблей и авиации у входа в Финский н Рижский зали-
ты кам кажется... направленным против СССР и в пользу Фин-
ляндии, переговоры с которой еще не закончены».149 Имелось
в виду, что в Берлине, учитывая советско-германский договор,
нс станут осложнять дальнейшее развитие отношений меж чу
обеими странами. При этом Молотов подчеркнул, что перего-
воры с Финляндией имеют «солидную» основу и «нужно ожи-
дать положительных результатов».150 Иными словами, выража-
лась надежда на их успех и давалось понять, что влияние па
Финляндию извне может нанести этому ущерб.
Не осталось в СССР без внимания и появившееся в фин-
248
< кой печати сообщение о том, что один из руководящих сотруд-
ников посольства США в Москве «передал Паасикиви личное
желание от президента Рузвельта, в котором выражались доб-
рые иожелания успехов финнам» и предлагалось «немедленно
сообщить ему, если переговоры примут такой оборот, при кото-
ром положение Финляндии станет угрожающим».151 В финской
печати сообщалось также, что английская пресса поддерживает
линию, взятую делегацией Финляндки на переговорах, и прово-
дилась мысль о том, что в данной обстановке не следует от-
ступать от своих позиций, поскольку «с приближением зимы
Красная Армия России ие сможет, по-видимому, предпринять
какое-то крупное наступление».152 I
Спустя много лет после указанных событий стало ясно, что
подозрительность, проявлявшаяся в Москве относительно ак-
тивизировавшихся действий Запада в помощь Финляндии, не
имела реальных оснований. Она выражалась главным обра-
ом в моральной поддержке. Успокоительные же заявления,
делавшиеся в ряде стран, не считались в Хельсинки достаточ-
ными. Финское руководство хотело получить более весомую
помощь. Еще ранее посланник в Лондоне Грипенберг получил
указание выяснить, какую линию будет проводить Англия в
случае военного конфликта Финляндии с Советским Союзом.153
Ответ, который последовал 27 октября от министра иностран-
ных дел Э. Галифакса, был по существу уклончивым: «Вашему
правительству ни в кпем случае не следует соглашаться с тре-
бованием советского правительства относительно морской ба-
ы на материковой части Финляндии». И далее было сказано,
что «если что-либо произойдет с Финляндией» вследствие мос-
ковских переговоров, то это сделает невозможным для Англии
«оздоровить отношения с Советской Россией».154
Следовательно, правительство Финляндии не получило из
Лондона никаких определенных заверений о возможной кон-
кретно": помощи. 23 октября военный кабинет Англии поручил
лмгтету начальников штабов выяснить, принесет ли выгоду
вмешательство страны в вооруженный конфликт между Фин-
ляндией и Советским Союзом. Ответ был отрицательным: «Мы
не можем с;<: читать никакой помощи Финляндии при нападе-
нии Россит
Вместе с тем в Лондоне и Париже раздавались призывы к
Финляндии ужесточить свою позицию в отношении СССР. В
злой связи видный государственный деятель и соратник пре-
зидента США Франклина Рузвельта Гарольд Икес записал в
своем служебном дневнике^ что финское правительство «ис-
пользуисдлмясюконестявленними и финансовыми кругами Анг-
лии и Франции для того, чтобы причинить как можно больше
вреда России, не считаясь даже с тем, если в конечном счете
финны потерпят крах перед лицом ее превосходящей мощи».15*
Позиция Вашингтона тогда, судя по всему, сводилась к то-
249
му, чтобы ле очень торопиться демонстрировать свою «зашн I
ту» Финляндии. Это с озабоченностью отметил финский по I
сланник X. Прокопе. 24 октября он направил Э. Эркко письмо,
в котором предлагал побудить Скандинавские страны заявил,
через своих посланников в США в совместном обращении к
Рузвельту, чтобы он «предпринял демарш в отношении дейсг-|
г.ий Москвы, вынудив ее отказаться от выдвигаемых требона
нин».,5Г Попытки .МИД Финляндии повлиять на Скандинавски!
страны все же, очевидно, были предприняты, поскольку вскоре
из Вашингтона от Прокопе последовало донесение, в котором
говорилось, что президент США «в настоящий момент не счи
тает, что существует причина» для реализации такого демар-
ша. 146
Вообще же не готовой «сделать окончательный вывод» по
поводу решительной «поддержки финнов» оказалась, как вы-
яснилось, и Швеция. Это сразу стало ясно, когда последовала I
негативная реакция на обращение В. Таннера 2G октября к
премьер-министру П. Ханссону с просьбой рассмотреть воз-
можность «немедленного предоставления Финляндии военной
помощи» в случае срыва московских переговоров.'59 Что каса-
лось шведской печати, то она активно поддерживала «прогнво-1
стояние финнов Москве».
Но парадокс данной ситуации заключался в том, что пи к
чему не обязывающие призывы со стороны западных стран к
Финляндии твердо противодействовать Советскому Союзу дали
свой результат. Как отмечал американский историк А. Шварц,
финны стали смотреть на вероятный конфликт более
оптимистично.160
Первый секретарь полпредства в Финляндии М. Г. Юдапов
сообщал в Москву, что финляндское правительство «распусти-^
ло слухи о том, что делегация больше не поедет в Москву и
переговоры будут вестись дипломатическим путем ».,е' Указан-
ные слухи имели под собою почву, поскольку Э. Эркко в ин-
тервью журналистам северных стран сказал, что правительст-
во уже рассматривает данный вопрос. Этим, очевидно, име-
лось в виду продемонстрировать «твердость» занимаемой фин-
ским руководством позиции.
Осведомленный ранее о том, что в правительственных кру-
гах Финляндии проявляется тенденция к прекращению москов-
ских переговоров, В. М. Молотов уже 28 октября направил те-
леграмму в советское полпредство в Хельсинки, в которой го-
ворилось: «Мы от финнов не имеем сведений насчет срока воз-
вращения финской делегации в Москву для продолжения пере-
говоров. Есть упорные слухи, что молчание финнов означает
разрыв переговоров Сообщите об этом Эркко...» 162
Запрос этот был сделан, когда финляндское правительство
еще продолжало вести заседания, начавшиеся 26 октября. В
ходе бурных обсуждений решался вопрос, как дальше отно-
250
ИГься к советским предложениям. Они по-прежнему
шли поддержки, хотя Паасикиви выражал мнение,
1ыло идти на соглашение.1*3 «Паасикиви видел в
что
не-
по-
во-
товоров мог как раз нанести удар
й арене. Срыв же переговоров мог как раз нанести удар
) престижу. Поэтому, выступая против конфликта с Мос-
ал на уступках в ходе переговоров,
не иахо-
что надо
качестве
линственной возможности соглашение с Советским Союзом, —
шсал финский историк М. Юлкунен. — Он нс верил,
Финляндия сможет слишком долго обороняться, и считал
нравданным... рисковать, рассчитывая на военную
мощь. . ,»164
В такой обстановке со стороны Паасикиви ставился
•рос об освобождении его от выполнения функций главы фип-
.нждской делегации и целесообразности выезда в Москву ми-
нистра иностранных дел Эркко, где он уже сам «пытался бы
проводить свою прямолинейную политику»."15
Показательно, что и Маннергейм поддерживал позицию Па-
Ш'икиви, Взгляды маршала исходили нз трезвой оценки воен-
ийх возможностей Финляндии и обстановки, складывавшейся
। ходе второй мировой войны. В отличие от Эркко он хорошо
юпимал, что означает для великой страны, каковой являлся
оветскпй Союз, поддержание своего авторитета на междуна-
родной
ио его престижу
иной, Маннергейм настаивал
। читая, как правильно отмечал финский ученый-юрист и меж-
лународник Я. Вирмавирта! что «нельзя не считаться с авто-
ритетом Советского Союза как сверхдержавы»?®6 Маршал пе-
редал свои предложения Паасикиви в виде альтернативного
проекта, который касался возможности создания советской во-
енно-морской базы на одном из небольших островов вблизи
Ханко и территориальных уступок иа Карельском перешейке.
В отличие от большинства членов финляндского правительст-
ва Маннергейм понимал, что Советский Союз «не может нро-
। го отступиться» от своих предложений, что ему нужно хотя
бы «дать возможность сохранить лицо».’®7 Но самое главное,
во мнению маршала, заключалось в том, что правительство не
располагало такой армией, которая бы «обеспечила избран-
ную им внешнюю политику»^Единственное, что он считал воз-
можным и нужным в данньГх условиях, так это «достичь ком-
промисса».Аналогичного мнения был и генерал-лейтенант
\ Эстерман, командовавший сухопутными войсками. Пааси-
кнви записал в своем дневнике сказанную Эстерманом фразу:
..если начнется война с Россией, мы будем разгромлены».1**
Иной точки зрения придерживался министр обороны Ю. Пи-
}кканен. Он заявил на заседании правительства 28 октября,
••то «война выгоднее, чем требования России».,7Й После тако-
го утверждения Маннергейм даже демонстративно покинул за-
• еданне?71
И все же постепенно верх брала позиция, которую занимал
Эркко, утверждая, что «Советский Союз и дальше будет готов
251
поторговаться». Министр давал понять, что если проводнми»
им линия не получит поддержки, то он уйдет в отставку.гЧв
Привлеченные к обсуждению создавшегося положения* |>\
ководнтели парламентских фракций больше склонялись к iio/J
держкс твердой позиции на переговорах в Москве. Хотя не ни
всех фракциях царил дух полного единства. Это отмечалось,
в частности, на заседании парламентариев социал-демократов,
когда Таннер 2G октября информировал их о холе переговоров,
По разведывательным данным, которые поступили в Москву,
Таннер признавал, что с советской стороны проявлялась добро-
желательность и «настроение во время переговоров старались*
создать дружеское», а сам Сталии стремился убедить, чтя
«СССР желает Финляндии только лучшего».173 Поскольку эти
информация направлялась лично Сталину, то ее тексту была,
очевидно, придана определенная окраска, хотя существо ска
занного Таннером не искажалось. Это видно из появившихся
впоследствии его воспоминаний.
Когда финские парламентарии обсуждали ход переговоров
в Москве, то были ограничены рамками времени — от них три
бовалось определить свою позицию в течение двух дней. При
этом существенное значение имели взгляды правительства. Еи
це-председател!> парламента Э. Линкомиес в своих мемуараи
отмечал, что правительство при желании могло бы склоните
парламент и общественное .мнение страны к одобрению совета
ских предложений.174
В правительственных кругах такого стремления, однако, не
проявлялось. Как подчеркнул в своих дневниковых записях
Пааво Талвела, который представлял в это время влиятельны^
промышленные и военные круги, «главенствовавшая верхуим
ка — Эркко, Пиукканен, Каяндер и Айро втянули страну и
войну, веря до последнего момента, что ее не будет».175
На закрытом заседании государственного совета в послед,]
ний день октября отмечалось наличие еще «значительных рас4
хождений во взглядах» правительств Финляндии и Советской
го Союза, но путей для их преодоления на конструктивной ос«|
нове, однако, не намечалось.175 Так и должна была ехать в-
Москву финская делегация.
Вместе с тем напутствие, дававшееся Э. Эркко главе деле-]
гации Ю. К. Пааснкиви, являлось весьма красноречивым: «Те-'
перь, когда отправляешься в Москву, желаю тебе максимум сил
п успеха. Забудь, что Россия великая держава. К тому же па-
ши оборонительные возможности неплохие».177
Действительно, в плане военных приготовлений было сде-
лано довольно много. Завершались мобилизационные меропри-
ятия. В связи с постановкой морских мин в Финском заливе
в районе границ с СССР и в зоне Аландских островов прави-
тельство Финляндии объявило 25 октября свои территориаль-
ные воды опасными для плавания.178 Маневры войск с участие
252
i м резервистов заметно подняли воинственный дух Как пи-
сал 31 октября П. Талвела посланнику в Вашингтоне X. Про-
м»пе, в ходе всеобщих маневров царило «самое боевое настрое-
ние».179
У некоторых российских и финских историков при оценке
рассматриваемых событий можно встретить утверждение, что
предотвращение опасного их развития зависело не столько от
позиции финляндского правительства, сколько от парламента
и в целом от настроений в стране.180 Мы имели возможность
убедиться, однако, что направляющей и решающей силой яв-
лялся прежде всего довольно узкий круг руководящих лиц
Финляндии.
Какая же обстановка царила в Москве в преддверии ожи-
давшегося этапа советско-финляндских переговоров? Об этом
ювельно ярко рассказала в своих дневниках Коллонтай, вы-
паивая из Швеции па беседу с Молотовым. «Атмосфера в
Кремле озабоченная, по не тревожная, — вспоминала она. -
Пишут, диктуют, сверяют, спешат по коридору с бумагами и
нс р 11говарннают Друг с другом. И выражение лиц у всех ~ам-
кнутов... Такая атмосфера показательна. Она говорит о том,
что решается или уже происходит что-то серьезное».*•’
Являясь весьма опытным дипломатом, Коллонтай догады-
валась, что обстановка осложнялась в связи с неблагоприят-
ным развитием советско-финляндских переговоров, и хотела
предостеречь Молотова от крайностей при принятии решений,
поскольку, как она считала, в Москве не представляли себе
всего того, «что .повлечет/за собой вооруженный конфликт Со-
ветского Союза с Финляндией». Ола полагала, что в таком слу-
чае «не только скандинавы, по и другие страны вступятся за
Финляндию». По, как видно, Молотов нс был настроен выслу-
шивать доводы Коллонтай. Когда она излагала свои соображе-
ния, нарком прервал ее, сказав, что «это все учтено», в доба-
вил далее: «... кто бы ни вдохновлял их сейчас, для нас те-
перь после наших встреч с финскими делегатами и особенно
( этим типом Таннером ясно, что финны нс пойдут на мирное
азрсшенис вопроса о границах с нами». Затем со всей реши-
тельностью Молотов заключил: «Пам ничего другого не остает-
ся, как заставить их понять свою ошибку и заставить принять
паши предложения... Пока переговоры не прерваны. На днях
ждут возвращения делегации финнов в Москву с ответом са-
мого финского правительства на новые наши уступки нм. По
..альше мы не пойдем». После этого Коллонтай поняла, что
«война может стать неизбежной».”2
Обстановка действительно менялась. Советское руководст-
го стало обращать все больше внимания на приготовления во-
енного характера. Прежде всего это выражалось в усилении
группировки войск у границы с Финляндией/] На Карельском
перешейке размещается ряд частей 7-й армии, переданной
253
Паркоматом обороны в состав Ленинградского военного окщ
га. 25 октября качалась передислокация в Карелию из При
балтики 8-й армии К концу месяца в пути находилось до (не
сти дивизий.1*3 Они должны были занять позиции в района»,
прилегавших к границе с Финляндией.
Вместе с тем на Северном и Балтийском флотах объявил*
повышенную боевую готовность, и с 21 октября они были перИ
гедены в оперативное подчинение командованию Леннигрям
ского военного округа.1*^ А затем 3 ноября (в этот день долж
пы были быть продолжены советско-финляндские псреговор|
нарком ВМФ Ц. Г. Кузнецов в письме к Сталину и МолотовИ
докладывает о своих соображениях относительно возможное!и
установления морской блокады Финляндии в случае возникно-
вения войны с ней. Тогда же начинает осуществляться
суточная воздушая разведка акватории Финского залива.1**
Разработка оперативных планов, которая велась команде
ванием Ленинградского военного округа. Северного и Балтий-
ского флотов завершилась к концу октября.1*6 В конечном сче-
те в едином оперативном плане военного совета Ленинградски
го округа, предоставленном 29 октября 1939 г. Ворошилове
предусматривалось, что «по получении приказа на наступление
наши войска одновременно вторгаются на территорию Фин-
ляндии на всех направлениях с целью растащить группировку3
сил противника и во взаимодействии с авиацией нанести решив
тельное поражение финской армии».1*7 Прежде всего в ходе
наступления на Карельском перешейке требовалось «разгро-
мить главную группировку войск противника в районе Сорта-
вала, Винпури, Кякисалмн (Кексгольм) и овладеть районами
Хнитола, Иматра, Винпури». Операция предусматривала стре-
мительное продвижение войск вперед с расчетом выполнения
поставленной задачи в течение приблизительно двух недель.1*"
Все поспешные оперативные решения, принимавшиеся тог-
да в Москве, в силу недостаточной их продуманности, а так-
же переоценки реальных возможностей своих войск и явного
пренебрежения силой сопротивления финской армии таили
серьезную опасность провала. Даже не являвшаяся специали-
стом в области военной истории И. Фляйшхауэр на основе про-
веденного ею анализа пришла к выводу, что имевшиеся у со-
ветского командования вооруженные силы на северо-западе
«были недостаточными» для овладения стратегически важны-
ми позициями на юге Финляндии, «не говоря уже об оккупа-
ции всей страны».^9
Финское командование в это время, исходя из разработан-
ного ранее оперативного плана на случай войны, продолжало
подготовку к боевым действиям против Советского Союза. Пре-
жде всего в октябре стала осуществляться концентрация до-
полнительных вооруженных сил у границы с СССР и были
созданы особые группы войск прикрытия перед линией укре-
254
•... между Финским заливом и Ладожским озером. К тому
ас Карельский перешеек по-прежнему рассматривался в каче-
।те главного района, где развернутся военные действия, и
предполагалось, что Финляндия не будет воевать одна без под-
держки извне?^
Тем временем дальнейший ход событий все более услож-
нял советско-финляндские отношения. Причем они еще боль-
ше обострились, когда советское правительства решило дать
развернутую информацию об их состоянии во время проходив-
шей в конце октябряТбСиии Верховного Совета СССР. В до-
кладе о внешней политике, с которым выступил/ 31 октября t
Молотов, был охарактеризован ход переговоров в Москве с
финляндской делегацией, а также суть внесенных правительст-
вом Советского Союза предложений. Выражая надежду, что
переговоры дадут положительный результат, докладчик отме-
тил, как важно, чтобы в Финляндии не поддались «какому-ли-
бо антисоветскому давлению и подстрекательству со стороны
кого бы то ни было».191
Реакция за рубежом на выступление Молотова носила нега-
тивный характер. По словам Коллонтай, оно было расценено
«как нажим на Финляндию» и проявление угрозы великой дер-
жавы «посягнуть на интегритет суверенной, хотя и малой стра-
ны».192 Поэтому вряд ли такая речь могла способствовать со-
зданию благоприятной атмосферы для ведения дальнейших пе-
реговоров в Москве с делегацией Финляндии.
Придание широкой гласности сведений о содержании совет-
ско-финляндских переговоров имело, конечно, определенную
цель. Расчет делался на то, что удастся в известной степени
поставить в затруднительное положение противников достиже-
ния договоренности с СССР, лишив их возможности маневри-
ровать. В руководящих же кругах Хельсинки выступление Мо-
лотова вызвало раздражение. Особенно был раздосадован Эрк-
ко. Тогда же, 31 октября, ночью он позвонил начальнику ген-
штаба генералу К Л. Эшу и стал убеждать его в том. что на-
стало время, когда «надо быть готовыми в военном отношении
к внезапной опасности».194 Затем он предпринял попытку при-
остановить возобновление переговоров и вернуть финляндскую
делегацию, уже выехавшую из Хельсинки. Мотивировалось это
изменившейся обстановкой в связи с выступлением Молото-
ва.'94 Осуществить свое решение ему все же не удалось.
Зато, выступив на следующий день с публичной речью на
своеобразном патриотическом митинге в Шведском театре
Хельсинки, он был далек от дипломатического тона по отно-
шению к Советскому Союзу. Предложения, внесенные делега-
цией СССР на переговорах в Москве, квалифицировались как
проявление «русского империализма». В категорической форме
Эркко заявил: «Финляндия знает, какой путь ей надо изби-
рать...»,9S В целом речь министра иностранных дел, по сло-
255
вам Ааро Пакаслахти, «соответствовала линии, которую oi
проводил до этого».196 Такой путь, совершенно очевидно, мо
вести к дальнейшей конфронтации с Советским Союзом и бы.
чреват возникновением войны.
Выступление Эркко не являлось экспромтом. Как доклады
вали из советского полпредства в Москву, оно готовилось гща
тельно. Было известно зри его варианта. Наиболее воинствен
кого характера выступление министра должно было быть уст
ное, несколько смягченное — для публикации в печати, a cd
леем приглаженное — рассылалось иностранным миссиям Hi
французском языке.197 Иными словами, речь главы внешнепо-
литического ведомства была рассчитана на различные подходы
к тем, кому она предназначалась.
В Швеции предрекали, что далее может последовать резкое
обострение советско-финляндских отношений. Опубликовав
речь Эркко, шведские газеты здесь же поместили сообщение из
Нью-Порка: «Финляндия ведет переговоры о закупке американ-
ских самолетов» в огромном количестве — чуть ли не более
800 машин.198
2 ноября Стокгольм, используя дипломатические каналы,
предпринял попытку как-то разрядить ситуацию. С этой целью
посланник Швеции в Москве О. В. Винтер передал В. М. Мо-
лотову письменное обращение своего правительства, где содер-
жалась просьба, чтобы с советской стороны не выдвигались на
переговорах с финляндской делегацией такие предложения, ко-
торые препятствовали бы достижению взаимоприемлемого ре-
шения. Но, ознакомившись с этим обращением, Молотов от-
реагировал на это весьма раздраженно, дав попять шведскому
посланнику, что такого рода действия правительства Швеции
лишь вредят делу, поскольку поощряют Финляндию идти по
опасному пути.199
В такой обстановке вечером) 3 ноября начался третий, за-
ключительный этап 'вошедших в печальную историю дюветско-
финляндскнх переговоров^ Своеобразной их прелюдией стало
появление утром в газете «Правда» совершенно необычной по
тону статьи, содержавшей критику позиции, занятой Финлян-
дией. «Мы, — говорилось в ней, — отбросим к черту всякую иг-
ру политических картежников и пойдем своей дорогой, несмотря
ни на что, ломая все и всякие препятствия на пути к цели». Не
вызывало сомнений, что такой текст в центральном партийном
органе, представляющем точку зрения ЦК, не мог выражать
мнение обычного журналиста. Содержание статьи не предве-
щало теперь, что Москва пойдет на компромиссные действия.
I Первое заседание длилось недолго — всего один час. Было
заслушано лишь сообщение Паасикиви, который информиро-
вал, что правительство Финляндии может согласиться только
с переносом границы на Карельском перешейке не далее райо-
на бывшего форта Иво (Приветнинское). По вопросу о Хайко
256
< \ шествовавшая ранее позиция финляндского прйвнтельства не
менялась.200 I
Молотов.‘‘отрицательно воспринявший изложенное, не стал
и отсутствие на этом заседании Сталина вступать в обсужде-
ние полученной информации, а лишь заметил: «Сейчас дело
рассматривается официальными гражданскими лицами, а по-
< кольку не достигается соглашение, надо будет передавать это
дело в руки военных». Воспроизведя в своих воспоминаниях
ну фразу, Паасикиви заметил: «Эти слова имели весьма серь-
13ВЫЙ смысл».201
В ходе переговоров на следующий день советские руководи-
тели пытались добиться согласия финляндской делегации на
создание советской военно-морской базы на ряде небольших
островов вблизи Ханко. При этом Сталиным вновь предприни-
малась попытка «доказать» представителям Финляндии, что
постановка данного вопроса продиктована опасением возмож-
ности использования финской территории внешними агрессив-
ными силами в антисоветских целях. «Он обратил внимание
снова на то, — вспоминал Паасикиви, — что Финляндия явля-
йся слишком небольшой и слабой, чтобы защититься и бло-
кировать действия крупной державы, в силу чего может раз-
делить судьбу Польши, а ведь Польша была все же больше
Финляндии».202
-Вопрос о переносе границы на Карельском перешейке поч-
ти не рассматривался, так как с финской стороны в категори-
ческой форме отклонялось советское предложение
Так, после двухчасового обсуждения, не давшего никаких
результатов, закончилось и это заседание.финляндская деле-
гация виши* решила направить телеграмму в Хельсинки, что-
бы получить инструкцию от правительства относительно даль-
нейших действий. Предполагалось предложить иа переговорах
остров Юссарё в районе Ханко для использования его Совет-
ским Союзом в качестве базу] Об этом речь шла с финским
поенным командованием еще, до выезда в Москву. Тогда было
получено разъяснение, что Юссарё «не имеет существенного
значения для обороны страны». Поэтому в телеграмме, послан-
ной Паасикиви и Таннером в Хельсинки, запрашивалось, мож-
но ли было предложить па переговорах вместо Ханко остров
Юссарё.*03”?
Однаке-пбстаповка в это время в финской столице явно не
благоприятствовала положительному ответу. Выступивший с
речью по поводу начала третьего раунда переговоров премьер-
министр Л. К. Каяндер дал явно попять, что отхода от преж-
ней позиции у правительства не будет. «По своему содержанию
сто речь аналогична речи Эркко», — так доложили из совет-
ского полпредства в Москву. К этому было добавлено заключе-
ние, сделанное полпредом: «Как видно, правительство и воон-
>7 Заказ Л» I»
257
мыс круп» пытаются создать еще большее военное напряжен 1(1
в стране».20,1
Действительно,/когда пришла телеграмма от Пааснкиви I
Таннера в ХельсиЬкпЛрбсуждение поставленного в ней вотроМ
са, дачавшсеся правительством 6 ноября, не закончилось cpa<
зу./На следующий ;1ень премьер министра Каяндера посети м
целят/депутация представителей различных партий, которая
решительно заявила: «Не уступать ни одного дюйма!»^’’ I
(В юг же тень правительство представило парламенту дЛ
к л тот о ходе переговоров 206 и по твердому настоянию Эркко
решило послать в Москву отрицательный ответ. В подписанной
нм телеграмме пторпчески «аяэлялось, чн» «аренда, покуя
ка, обмен Ханко млн другой части побережья Финляндии не*
возможны». Упоминать об острове Юссарё запрещалось.20) <
(От вег этот пришел в Москву 8 ноября,f когда был перерыв
з переговорах в связи с праздничными .•ппГми в Советском С<я
юзе. Накануне. 7 ноября, члены финляндской делегации при
глашалнсь на Красную площадь, где проходили военный парад
и многотысячная демонстрация жителей Москвы. Присутствуя
на торжественном приеме в Кремле, финские представители
чувствовали к себе подчеркнуто внимательное отношение
Но финляндской делегации ответить было нечем, и она ре-
шила запросить у правительства, как ей быть дальше Из Хель-
синки пришло лаконичное указание. «Имейте в виду, — говоч
j нлось в нем. — уступки надо делать лишь в такой мере, на-
сколько это позволяет наша безопасность и суверенитет. Если
не достигается соглашение на предлагаемой основе, то преры-
вййТе переговоры».808
Последнее заседание началось вечером 9 ноября. С совет*!
скот стороны переговоры вновь вели Сталин и Молотов. Ожн-1
далось, что финляндская делегация, связывавшаяся т теле!
графу с Хельсинки, даст ответ конструктивного характера. Нф
уПрасикивп сообщил, что «правительство Финляндии не считая
ет ВОЗМОЖНЫМ согласиться с советскими предложениями^!
Глаза у членов советской делегации, вспоминал В. Таннер,
<стали большими», поскольку, очевидно, ожидалось, что фин-
ны-^проявят доброе согласие с их предложениями».210
/Дальнейшее обсуждение конкретных вопросов потеряло вся!
i.i\l смысл, и переговоры закончились. Итоговым документом
>вилась гаписка, переданная финляндской делегации в ночь
на 10 ноября В ней Молотовым излагалась позиция СССР по
рассматривавшимся в ходе обсуждения вопросам и виража
лось отношение к взглядам финской стороны В свою очередь,
финская делегация ответила на это своей запиской с изложе-
нием позиции, подтверждавшей невозможность принятия совет-
скп5 предложений^1
Таким обра.отг переговоры зашли в тупикС 12 ноября на
258
iipecc-KoiHpepi iiuiiii в Хельсинки Эркко заявил, иго финская ie
легация не получит дальнейших полномочий i.ri продолжения
переговоров и ее члены должны возвратится в Финляндию,
поскольку у них «есть другие важные дела»/)*
В тот же день в Москву из полпредства СССР в Хельсинки
было передано сообщение, которое могло побудить советское
руководство к самым решительным действиям. «События в
Финляндии развиваются так, — говорилось н нем, что не ис-
ключена возможность всяких неожиданных шагов со стороны
правительства.. . Даже нс исключена военная авантюра; фин-
ские заправилы в своей внешней политике сейчас находятся в
орбите большого влияния Англии».21’
На следующий день у Молотова состоялась беседа с Шу-
ленбургом. Немецкий посол спросил у пего, каким образом
СССР будет обеспечивать осуществление сделанных Финлян-
дии предложений: «только ли мирными средствами»? На это
последовал такой ответ: «Сейчас это трудно сказать».214 Вряд
ли Молотов мог сообщить ему. что вопрос стоит о военных
средствах, ио уже и уклончивый ответ говорил о допустимости
немирных путей.
Покидая 13 ноября Москву, финляндская делегация, конеч-
но. чувствовала неудовлетворенность с советской стороны и хо-
тела как-то сгладить тяжелый осадок у провожавших ее офи-
циальных лиц. Была выражена надежда, что в будущем пере-
юворы могут привести «к удовлетворяющему обе стороны ре-
зультату».215 Но от присутствовавших при этом не ускользну-
ло. что уезжавшие не были подавлены, а вовсе наоборот — на-
ходились в весьма приподнятом настроении. Как сообщалось
в одном из донесений сотрудников Паркомата иностранных
дел, «отъезжающие чувствовали себя весело, вели оживленные
и громкие разговоры и находились в стадии опьянения, замет-
ного для других».2,8 Понимали ли они, какие последствия по-
влечет провал миссии в Москве?
Срыв переговоров стал на многие последующие годы пред-
метом глубокого анализа ряда политиков и ученых-исследова-
телей. Представляется наиболее правильным вывод, который
сделал известный в Финляндии диплома г, историк и публицист
Макс Якобсон. Он писал, что переговоры окончились неудачей
из за «чрезмерного упорства» Эркко и премьер-министра Каян-
тера. Это привело к тому, указывает Якобсон, что они нс со-
гласились договориться о Ханко или уступить три островка
из сотен тех, расположенных в шхерах, названия которых не
известны даже местным жителям».217
В результате провала переговоров советски финляндские от-
ношения оказались у опасной черты. Между тем в правитель-
i 1ВСПНЫ.Х кругах Финляндии оценивали происшедшее как оире
.елейный успех линии Эркко, «по дрогнувшего перед Моск-
вой *">
17’
259
Советское Же руководство рассматривало случившееся и*
только как неудач) переговоров, но и как еще большее услож>|
пение проблемы обеспечения безопасности Ленинграда и северо-1
запада страны. Если учесть к тому же, что было ущемлено си
молюбне Сталина бесплодностью усилий добиться рсзультатпн
ности в ходе переговоров, то можно понять, какие неблагопрн
ятные последствия для Финляндии таил в себе такой итог. J
Молотов усматривал причину срыва переговоров не столь
ко в позиции финляндского правительства, сколько в линии,
проводившейся В. Таннером, включенным позднее в состав де-
легации. А. М. Коллонтай нисала. что Молотов неоднократно
повторял :--«Гл а впив противник мирного соглашения с нами-ч|
УГо зловредный социал-демократ Таннер. Паасикиви хитрый
с-гарнк, но без Тайнера он рассуждал бы разумнее».21*
Такое утверждение являлось все же большим преувеличс
кием. Таппер действительно играл заметную роль в ходе пере
говоров, занимая позицию бескомпромиссного характера. Но
при всем этом если бы даже делегация была склонна пойти
га договоренность с советской стороной по отдельным вопро
сам, она не имела возможности так действовать без разреше-
ния своего правительства. Чтобы дать ответ на любые совет
ские предложения, ей приходилось либо выезжать в Хельсин-
ки для получения инструкций, либо запрашивать соответст-
вующую установку по телеграфу.
Уже после второй мировой войны, когда Таннер предстал пе-
ред судом в Хельсинки по делу виновников войны и давал объ-I
кспеипя, связанные с участием в осенних переговорах 1939 г
в Москве, он подчеркивал ограниченность возможностей у фин-
ляндской делегации влиять па их исход. «Безрезультативность
этих переговоров. — говорил он. — не является все же следст-1
пнем действий Паасикиви и моих, как некоторым хотелось тог-1
да представить, ведь мы просили до самого последнего момен-
та предоставить нам широкие полномочия».219
Действительно, необходимые полномочия финляндская де-
легация так и не получила до самого конца переговоров. Имея
свою особую позицию по ряду обсуждавшихся вопросов, она
не смогла склонить правительство на свою сторону. О разно-
гласиях между руководством делегации и курсом, который про-1
водил Эркко, поступали в Москву сообщения не только m
Хельсинки 13 ноября полпред в Норвегии В. А. Плотников до-
кладывал: «-По сведениям из Финляндии, полученным близки-
ми кругами, между Эркко и финляндской делегацией в Mock-J
не существуют крупные разногласия. Делегация склонна идти
па уступки. Эркко. являясь сейчас фигурой, вокруг которой
группируется местная реакция и осуществляется связь с за-
границей, не желает идти на уступки».220 По, получая такого
рода данные. Молотов неизменно продолжал считать виновни-
ком срыва переговоров в Москве пе Эркко, а Гапиера. Такой i
260
• згляд сохранялся многие десятилетня и в советской историчс-
।кой литературе.
Между тем в Москву поступала информация, искажавшая
реальную обстановку в Финляндии Прежде всего это относи-
лось к сведениям и оценкам, характеризовавшим отношение
। ииского населения к переговорам в Советском Союзе. До-
гадывалось, в частности, что средн трудящихся Финляндии
наблюдалась чуть ли не решимость активно выступить против
руководства страной, осложняющего отношения с СССР. Вод-
ном из такого рода донесений говорилось, в частности, следу-
ющее: «Наблюдавшийся оптимизм до начала переговоров фин-
ской делегации в Москве. . . сменился неуверенностью. Рабо-
чие и беднейшие слон крестьянства выражают скрытое недо-
вольство политикой правительства, требуют улучшения отно-
шений с СССР и угрожают расправой тем, кто ведет полити
I V, враждебную Советскому Союзу». Вместе с тем это была
ы- просто одна лишь информация. В пен содержался и вывод:
Затягиванием переговоров с Советским Союзом финское пра-
интельство надеется выиграть время, чтобы отмобилизовать
той вооруженные силы, материальные ресурсы и заручиться
номошью со стороны Англин и скандинавских стран на случай
юйны с Советским Союзом».221 Нетрудно предположить, к ка-
ким действиям побуждало приступить такое, донесение. Исхо-
•нло же оно из штаба Ленинградского военного округа и опи-
ралось на разведывательные данные, полученные из-за ру-
бежа.
Советское руководство стало предпринимать в это время
же меры, которые нс имели ничего обшего с курсом на до-
i тижение договоренности с Финляндией. Линия была взята те-
перь бесповоротно на военное решение тех вопросов, которые
обсуждались в холе переговоров.
О каком же успехе Эркко в противодействии «диктату Мос-
квы» могла идти речь? Министр чувствовал себя скорее побс-
штелсм, но это состояние продолжалось всего несколько дней,
.дальнейший ход событий принял весьма опасный поворот/Это
была фактически «пиррова победа»./Немногим более двух не-
тель оставалось находиться у власти также и правительству
Каяндера, на долю которого выпало завершать финальную
часть мирного периода восточной политики^/
По военному сценарию
Вторая половина ноября 1939 г. была временем, когда ме-
тоды дипломатии шаг за шагом уступали место в отношениях
между СССР и Финляндией угрозам и бряцанию оружием.
Постепенно нарастала острая конфликтная ситуация.
» Теперь уже Красная Армия спешно готовилась к боевым
261
действиям. В основу был положен оперативный план, пре д
ставленный в конце октября 193!) г. и Наркомат обороны ко-
мандующим войсками Ленинградского военного округа (ЛВО)
К Л. Мерецковым В шифровке, направленной в Москву еще
11 ноября, он докладывал о ходе сосредоточения войск у гра-
ницы с Финляндией.
По содержанию информация была отнюдь не оптимистиче-
ской, поскольку выход частей и соединений на исходные пози-
ции протекал явно замедленно нз-за слабой пропускной спо-
собности железных и шоссейных дорог.®22 Особенно это чувст-
вовалось в Карелин, где к тому же. местность была труднопро-
ходимая. В Генштабе Красной Армии такая ситуация вызывала
явную озабоченность. Оттуда поступали требования непрерыв-
но докладывать о ходе передвижения войск.
Генштаб распорядился также, чтобы к утру 12 ноября нз
Ленинградского военного округа были срочно доставлены на-
рочным в Москву топографические карты Карельского пере-
шейка, Карелии, Кольского полуострова и Финляндии.223 Это
было показателем того, сколь поспешно там разворачивались
дела, связанные с финляндским театром военных действий. Как
впоследствии выяснилось, вопрос с обеспечением Генштаба не-
обходимыми топографическими картами территории Карельско-
го- перешейка решился лишь к 28 ноября, т. е. за два дня до
начала войны 224 С другими участками — Карелин и Кольско-
го полуострова — дело обстояло еще хуже.
Из Москвы в штаб Ленинградского военного округа посту-
пали один за другим многочисленные вопросы: «Скажите, как
обстоит с погодой на севере? ... Замерзли ли реки и озера и
каково положение с дорогами? Как обстоят дела с аэродро-
мами? Можно ли на них садиться и взлетать?»22® Все это го-
ворило о том. что высшее военное руководство Красной Ар-
мии только теперь стало конкретно думать о войне с Финлян
дней.
В спешном порядке было решено создать на Крайнем Се-
вере H-ю армию на базе мурманской группировки войск. Во
рошнлов отдал об этом приказ 15 ноября, т. е. спустя два
дня после отъезда финляндской делегации из Москвы. Вместе
с тем в западной части Карелин размещались передислоциро-
ванная из Прибалтики 8-я армия и формировавшаяся в райо-
нах Кандалакши и Кеми из прибывавших туда частей 9-я ар-
мия. Переданное в распоряжение Ленинградского военного
округа управление 7-й армии расположилось в приграничной
зоне Карельского перешейка и имело задачу «объединить* на
холившиеся там войска и затем «руководить действиями» их
па этом направлении. Ей были подчинены 19-й и 50-й стрел
ковые корпуса.226 Таким образом, иа приграничной территории
от Заполярья до Карельского перешейка разворачивались че

тире армии.
262
Согласно директиве Ворошилова, требовалось завершить
v<> редоючение войск без промедления К 20 ноября военно-
' совету Л ВО нужно было представить «план действий н
йо.южить о готовности «в кратчайший срок разгромить про-
швостояшие сухопутные войска и военно морской флот про-
швника».227
Времени для подготовки к наступлению уже фактически
p ith не оставалось. Между тем объем работ по сосредоточе-
нию войск был далек от выполнения, а тем более не былосо-
•лветствующего обеспечения всем необходимым районов, где
олжно развертываться наступление. В одном из оперативных
юкументов 8-й армии отмечалось: «В дорожном отношении те-
атр военных действий почти вовсе не был подготовлен, вслед-
* гоне чего сосредоточивавшиеся в районе развертывания вой-
1к.з испытывали огромные трудности. В результате... части
пришли физически ослабленными, измотанными».22*
Но из Москвы торопили заканчивать приготовления. В Ка-
релию срочно выехали командующий войсками округа Мерси-
гон и Жданов Особое внимание ими обращалось тогда па по-
ложение в 8-й армии, где требовалось проведение большого
съема подготовительных работ. 19 ноября Мерецков телегра-
фировал в Генштаб из Петрозаводска о необходимости лро-
юлжекия своего присутствия там.22’
Что же беспокоило военный совет Ленинградского военно-
ci округа? Прежде всего неготовность войск к наступлению.
н\ материальная необеспеченность и заметно снизившееся МО-
p. льное состояние личного состава частей. Военный комиссар
1 ю стрелкового корпуса 8-й армии II И Крайнов в личном
письме к А. Л. Жданову так характеризовал обстановку, сло-
жившуюся тогда в войсках: «У большинства бойцов обувь со-
। ршенпо разбита и непригодна к носке», «перчатками не обе-
п1счс9ы», «положенную норму хлеба не получали». По словам
Крайнова, командование 8-й армии в спешке и весьма поверх-
iocTHo информировало его и командира 1-го корпуса о состоя-
ли соединений, постукавших в их распоряжение «О готовно-
и. вооружении и личном составе... — писал он. — меня и ко-
анднра корпуса шакомили на ходу комдив Хабаров и член
шейного совета т Шабалов».230
По заданию Наркомата обороны в ноябре в Карелию выез-
жала также большая комиссия во главе с видным военачаль-
ником. будущим главным маршалом артиллерии Н. II. Вороно-
вым. В нее входили представители разных родов войск и
глуж.6. Как писал впоследствии Воронов о состоянии частей,
ы шпгавшихся к государственной границе, «часто приходи-
..ось докладывать по телефону народному комиссару' обороны
или начальнику Генерального штаба».231 Однако существенно
। IMCIIHH. что-то или исправить положение дел в войсках за
несколько дней было уже невозможно.
263
Болес организованно шла подготовка к боевым действиям
га Балтийском и Северном флотах. Там корабли и авиация бы-
ли приведены в полную готовность. Усилилась разведка воен-
ных объектов у побережья Финляндии в целях, как отмеча-
лось в оперативных документах, «обеспечения проведения пер-
вых операций на театре».232 При этом представляет интерес
тот факт, что о возможном начале боевых действий давалась
предварительная ориентировка о том, что срок устанавливает-
ся не позднее 20 ноября 1939 г. Указанная дата затем, очевид-
но, была пересмотрена, поскольку ее зачеркнули и поставили
новую: Естественно, что данные о сроке начала
операции поступали непосредственно от руководства Наркома-
та ВМФ. Если учесть, что в директиве Ворошилова военному
совету ЛВО предлагалось представить «план действий» к 20
ноября, то, возможно, именно к этому времени предполагалось
первоначально все подготовить, чтобы перейти в наступление.
Но затем ввиду неготовности войск срок был отодвинут еще
на .-несколько дней.
'-Решив, таким образом, развернуть военные действия про-
тив Финляндии, советское руководство не отдавало себе пол-
ного отчета, в какой мерс готовы были для выполнения этой
задачи вооруженные силы в условиях поспешной концентра-
ции войск у северо-западной границы и приближавшейся зи-
мы. Финская армия в отличие от частей Ленинградского воен-
ного округа, предназначавшихся для наступления, была в не-
сравненно лучшем состоянии и готовности к обороне после про-
веденных широкомасштабных осенних маневров.
Совершенно очевидная неподготовленность советских войск
к ведению боевых действий заключалась, кроме того, в том,
что у командования Ленинградского военного округа не было
достаточно точных данных о системе укреплений, которыми
располагала финская армия на Карельском перешейке,234 где
предусматривалось нанесение главного удара?! «Перед высту-
плением,— рассказывает в своих воспоминаниях К. Л. Мерец-
ков. — я еще раз запросил разведку в Москве о том, чго ждет
нас впереди. И опять получил неточные сведения».235 Впослед-
ствии и военно-морское командование с горечью констатирова-
ло, что «Финляндией занимались меньше всего» и «большая
часть данных оказалась неверной».238 В частности, это относи-
лось к сведениям о наличии железобетонных сооружений в сис-
теме обороны на Карельском перешейке.237
К. Е. Ворошилов, выступая позднее, 28 марта 1940 г., на
пленуме ПК ВКП(б), констатировал следующее: «На протя-
жении ряда лет во всех наших оперативных планах мы рас-
сматривали Финляндию как второстепенное направление... От-
сюда — недостаточно внимательное и серьезное отношение к
финляндскому театру вообще». Он отмечал также, что «те
скудные сведения, которыми мы располагали о Финляндии, ее
264
вооружениях и укрепленных районах, не были достаточно изу-
чены и обработаны н не могли быть использованы для дела».23’
Прибывшие в ноябре в Ленинградский военный округ за-
местители наркома обороны Г. И Кулик и Л. 3. Мехлис (он
ле начальник Главного политического управления) нс способ-
ствовали реалистической и взвешенной опенке состояния своих
iiii'icK, а также боевых возможностей финской армии. По сло-
гам Н. II Воронова, его мнение, что на проведение операции в
лучшем случае потребуется два-три месяца, а не десять-двенад-
цать суток, бы.ю встречено со стороны Кулика «язвительными
насмешками».239 Политические же установки, дававшиеся
Мехлисом. основывались пл ошибочных представлениях о вну-
треннем положении в Финляндии, о наличии там острых клас-
совых противоречий и антиправительственных настроений сре-
дн широких слоев населения.
21 ноября военный совет Ленинградского военного округа
передал командующим армий, сосредоточенных у границы с
Финляндией, а также военным советам Балтийского и Север-
ного флотов, что «по получению особого приказа» они должны
верейтн в наступление и «разгромить части противника». Кроме
того, указывалось, что о лате начала операции будет сообщено
«особым распряжением»'.2*1’ В соответствии с этим военный со-
вет КБФ передал 23 ноября командирам соединений: «Начало
боевых действий по сигналу „Факел” (война началась, оружие
применять)».2,1 Тем самым наступал решающий момент.
Советское командование считало, что имевшееся количест-
во войск и боевой техники, сконцентрированных у границы с
Финляндией, вполне достаточно, чтобы сильным ударом по
финской армии нанести ей молниеносное поражение н без про-
медления закончить войну.* Всего в готовившихся к наступле-
нию соединениях и частях Ленинградского военного округа
насчитывалось до 425 гыс. человек, 2446 самолетов. 1476 тан-
ков и 1576 орудий. Сосредоточенная на главном направлении —
на Карельском перешейке — 7-я армия имела в своем составе
169 тыс. человек (40 процентов всех сил).242 Она располагала
снятью дивизиями. Остальные силы были развернуты на дру-
гих направлениях: в Заполярье — две стрелковые дивизии I I й
армии, в Северной Карелин — три стрелковые дивизи 9-й ар-
мии и к северу от Ладожского озера — пять стрелковых диви-
зий 8-й армии.243
Однако, сосредоточивая значительные силы Красной Армии
па границе с Финляндией, советское командование не имело
достаточно точных данных о финских войсках, их вооружении
и уровне подготовки.244 Реально же в это время Финляндия
располагала 300-тысячной армией, большая часть которой—
138-тысячная группировка (42 процента всей численности
войск)—находилась на Карельском перешейке/рассматривав-
шемся как наиболее вероятное направление основных боевых
265
действий. Армии Перешейка имела в своем составе II и III А
корпуса. Менее прикрытой войсками была государственнаI
граница от Заполярья до Ладожского озера: в районе Петсамп
находилась всего лишь усиленная рота, на ухтинском направ-
лении оборону занимала немногочисленная северофнпляндска!
группировка из отдельных частей, и севернее Ладожского озе-
ра располагался lV-н армейский корпус. Всего финская арми>
имела 9 пехотных дивизий, 5 пехотных бригад и одну канале
рийскую, 5 отдельных пехотных полков и 22 егерских батальо-
на. В вооруженных силах Финляндии было 500 орудии, Ютан
ков, 114 самолетов и 29 военных кораблей шхерного флота с
небольшим водоизмещением 245
Из сопоставимых данных о численности состава противо-
стоявших сухопутных войск на главном направлении — на Ка
рельском перешейке видно, что для наступления превосходи во
советской группировки над финской было сравнительно неболь-
шим всего 36 тыс. человек. Это обстоятельство нередко не
принимается во внимание историками. Между тем войскам
7-й армии предстояло решать весьма сложную задачу проры-
ва трехполосиой системы сильных оборонительных укреплении
Известный немецкий военный специалист генерал пехоты Курт
Типиельскирх писал о первом этапе войны: «Наступление бы-
ло начато слишком слабыми силами».246 Уже задним числоч
и Ворошилов признавал, что войск «к началу военных дейат-
вий было явно недостаточно для тоги., чтобы прорвать укреп-
ленную линию на Карельском перешейке и разгромить фин-
ляндскую армию».247 А именно такая задача была тогда опре-
делена.
[Очевидным просчетом являлось и ю, что советское коман-
дование распылило войска по многим бесперспективным длч
всей операции направлениям К тому же в условиях лесисто-
болотистой местности и бездорожья трудно было успешно нс-
пользовать крупные соединения, имевшие танковые части и тя-
желую артиллерию. Я
Что же касалось финской армии, то она готовилась к ве-
дению боевых операций с учетом особых условий этого сиецн
фнческого театра военных действий и использования ограни
ценных сил. Проведенные осенью всеобщие маневры войск с
участием резервистов показали их высокие боевые качества и
умение создать в оборонительных боях надежный заслон на
пути к жизненно важным центрам страны.!48 Это была свое-
образная репетиция действий в предполагавшемся развитии
событий.
Советское руководство, конечно, получало разнообразную
информацию о форсировании Финляндией военных приготов-
лений на Карельском перешейке. Поступали об этом сведения
и по дипломатической липни. В середине ноября первый секре-
тарь полпредства в Финляндии М. Г. Юдаков докладывал о
266
him, чго ему пришлось видеть во время поездки на Карельский
и'решеск: «.По дорогам всего маршрута... наблюдается боль-
шие скопление войск... Выборг представляет собой вооружен-
ной лагерь. . . гражданского населения почти незаметно» 144
Информация о принимавшихся в Финляндии особых мерах
поенного характера широко использовалась органами совет-
। ной печати и радио для обоснования утверждения о том, что
। северо-западных рубежей СССР складывается тревожная об-
иаионка и весьма серьезная угроза его безопасности. Тем не
менее это нс соответствовало действительности. Фактически
н<существлявшнеся в Финляндии меры имели оборонительный
•трактор. В противном случае они являлись бы безрассудст-
вом. При принятии на веру утверждения об «агрессивных прн-
пловлениях» Финляндии непонятно, как опа могла рассчиты-
। .тть на поддержку внешних сил, если в обстановке начавшей-
< я второй мировой войны Германия и западные союзники ве-
ян между собой военные действия.
Англия и Франция на гом этапе развития событии лишь по-
беждали Финляндию занимать твердую позицию в отношении
Советского Союза. Но никаких реальных заверении об оказа-
нии ей помощи не давалось.)Болес того. Наркомату иностран-
ных дел были хорошо известны заявления влиятельных госу-
дарственных деятелей Англии, из которых можно было сделать
более объективное заключение о взглядах ее правительствен-
। i.ix кругов. 13 ноября И. М. Майский докладывал В. М. Мо-
нтову о высказывании У. Черчилля по поводу того, как он по-
i n.Maet позицию СССР в финляндском вопросе Так. Черчилль
1явил, что СССР «имеет все основания быть томинирующей
ржавой в Балтийском море».550 В свою очередь, заместитель
иннстра иностранных дел Р. О. Ба i лер, по словам Майского,
авсрил его, что британское правительство «проявило гораздо
меньше активности в финском вопросе, чем на том настаивали
шины», и «если бы СССР все таки напал па Финляндию. Анг-
лия не стала бы воевать из-за этого с СССР*.- '1
С В замыслы Германии, заключившей договор с Советским
<оюзом. также не входило вступление с ним в воину}Как до
кладывал в Хельсинки из Берлина 24 ноября посланник А. Вуо-
1'нмда, «у Финляндии нет каких-либо достаточных оснований
жидать чего-то от Германии». Хотя, во его словам, «проявле-
। ле Финляндией стойкости вызывает большое уважение как в
широких немецких кругах, так и в дипломатическом корпу-
се».152
Единственным решительным высказыванием можно, пожа-
луй, считать лишь заявление, сделанное в Швеции 25 ноября
тальником генштаба генерал-майором А. Раппе «Если Фин-
ляЛдня подвергнется нападению со стороны Советского Сою
, -сказал он — то Швеции невозможно будет оставаться
пассивным наблюдаделем.. .»283 Но эти слова, естественно, не
267
означали, что такого взгляда придерживалось шведское прш
иижельетво.
'—В челом крупные государственные деятели ряда держав
Запада даже не допускали мысли о возможности возникнове
। ня войны между Советским Союзом и Финляндией В часЯ
пости. президент США Ф. Рузвельт не верил «в намерения РрсЯ
син довести дело до войны»} Об этом докладывал финский по<
гланник И) Вашингтона 2 ноября 2'4 Министр иностранных Д^Н
Англии Э. Галифакс отмечал, что вряд ли наступление зимы
могло благоприятствовать вступлению СССР в войну. Л быв
Шни премьер-министр Франции Л Блюм счиьчл. чн> 1\>сс|^И
вс хочет войны и что это не что иное, как блеф». Оба зая^^И
ния относятся также к ноябрю 1939 г.21’
Проявлявшееся неверие в правительственных кругах
дона в возможность возникновения советско-финляндской вой'I
иы базировалось, очевидно, также на оценках военного коман- I
доваппя. Советские войска, считали начальники штабов Волн
гобрнтапии, не способны были к ведению боевых действий «зм
пределами своих границ». По их мнению. Красная Армия прсИ
являет «хорошие качества», лишь «действуя в обороне».гз®
Такие выводы и мнения не совпадали, однако, с информа-
цией. которая поступала по дипломатическим каналам нз МоЯ
квы Ирье-Коскинен сообщал в МИД 15 ноября, что у СовеИ
< кого Союза не произошло ослабления внимания к ФинляндиЯ
а, наоборот, проявляется «новая активность» 237 Шуленберг дЯ
кладывал в Берлин 23 ноября о быстром нарзщнг.знпн к '.тпчЯ
ства советских войск у границы с Финляндией: «. всею гуЯ
направлено [Я дивизии, из которых четыре развернуты от ^Я
доже кого омра то Ледовитого океана, а остальные — на КЯ
рельском перешейке и южнее Ленинграда По словам немеЯ
кого посла. «Молотов был очень разгневай на финнов В
лом делался вывод, что «время работает теперь . на СовсЯ
скин Союз».258
Поступавшая финскому командованию информация о «рЛ
диомолчании в советских войсках»,259 располагавшихся в пряВ
граничных г. Финляндии районах, нс могла также нс пастве
раживать. Поскольку обычно радиостанции прекращают рабоч
ту в целях маскировки готовящейся операции. Министерски
иностранных дел Фннлян ши информировало к тому же гей
штаб о поступавших по дипломатическим каналам данных от-
носительно продолжавшейся концентрации частей Красной Ар»
мин па Карельском перешейке.2*0 Более того. 20 ноября 1^
мотц'шк финскою военного атташе в Советском Союзе сооб-
щил своему руководству, что уже в ходе текущей недели пЛ
мнется война против Финляндии Но в разведывательном On
деле генштаба не склонны были спешить с окончательным вы-
водом. Проведенный им .-на.ин всех данных, имевшихся к Я
ноября, привел к заключению, что все же войны не предвидит-
268
СП *’ Очевидно, что такой вывод делался в немалой степени и
Иод влиянием руководства страны, у которого политические
настроения брали верх над реальностью. Э. Эркко по-преж-
Иему считал, что дело до войны не дойдет. Эту мысль он про-
водил, выступая 15 ноября во внешнеполитической комиссии
парламента,262 и не отступал от своей позиции в последующие
Лии. Министру иностранных дел льстило, что за рубежом от-
вечалась его твердость в отношении Советского Союза. Под-
борка такого рода оценок деятельности Эркко сохранилась в
Архиве МИД Финляндии. В одной нз статей эстонской газеты
«Пяйвялехт» писалось, что «во время переговоров Финляндия
показала большую твердость, блестящую дипломатичность, а
также политическое искусство», и далее делалось заключение;
• время работает в пользу Финляндии».263
В успокоительном тоне писала об окончании переговоров и
Финская печать. Отмечалось, что при прощании советского ру-
юводства с членами делегации, возвращавшимися в Хельсин-
ки, проявлялась доброжелательность. Газета «Суомен Сосиали-
I темокраатти» обращала внимание на то, что «Сталин, дружес-
-.11 улыбаясь, пожелал Финляндии всего хорошего», а Молотов
< казал, что «московские переговоры можно продолжить, если
юдько пожелаете».264
> Q Вообще в Финляндии и за рубежом складывалось такое
представление, что Советский Союз «урезонен», но будет
искать способы, чтобы добиться дипломатическим путем, при-
I бегая, возможно, к помощи Германии, разрешения тех проблем,
I которые безрезультатно рассматривались на московских псре-
I юворах.1Что касалось общей оценки положения, сложившегося
после того, как они прервались, то в ряде финских газет де-
чадся вывод: оно не оздоровилось, но и не ухудшилось.2*5
Но па самом деле срыв переговоров с Финляндией резко
изменил поведение советского руководства. Бесповоротно был
тят курс на применение силы. т. е. иа войну.
Пока из имеющихся документов не известно, кому конкрет-
но принадлежал замысел самого обоснования «законности» во-
оруженных действий против Финляндии. Во всяком случае,
сценарий с Западной Украиной и Западной Белоруссией был
до этого уже успешно опробован, что давало основание иметь
сверейность в быстром осуществлении и «финляндского сце-
нария». Суть же его заключалась в том, чтобы после вступле-
ния советских войск на финскую территорию там было создано
нарплппс правительство», которое выразило бы готовность за-
,.почить с Советским Союзом договор, исходя из учета тех
предложений, которые были отвергнуты правительством Каян-
iepa во время московских переговоров. В основе такой идеи
бы щ заложена уверенность, что трудящиеся Финляндии под-
держат «повое» правительство, а Красная Армия, выполняя не
269
захватническую. а чисто «интернациональную» Миссию, И
ветрегит противодействия
Имеющиеся документальные материалы показывают, чг
уже во второй половине ноября войска Ленинградского воен
ного округа начали получать в общем виде соответствуют!»
идеологические установки. Характерной в этом отношении я»
лялась директива начальника политуправления ЛВО, подпй
санная 23 ноября 1939 г В ней указывалось, как должны был|
вести себя военнослужащие с началом военных действий с Фин
ляндней. «Мы идем не как завоеватели, — говорилось в диреи*
типе,— а как друзья финского народа. Красная Армия поддер
жит финский народ, который стоит за дружбу с Советский
Союзом и хочет иметь свое финляндское подлинно народна
правительство»?1’6 Вполне понятно, что здесь уже содержалос
не только определение роли, которую должны выполнить со
вотские войска в Финляндии, н утверждался миф относится]
но позиции финского парода, ио и совершенно определенно гг.»
ворилось, что население Финляндии ждет образования с воет!
«народного правительства».
Для распространения в частях Красной Армин готовились
тем временем пропагандистские материалы, в которых утверди
далось об остром политическом кризисе, который переживи
ет финский народ, и чуть ли не о признаках наступления
Финляндии революционной ситуации. Политуправление Ленин*
Iрадского военного округа направило в войска и командою!
нню Балтийского флота политико-экономический обзор «Фиш
ляндня», в котором содержались явно дезинформирующие све-
дения о положении в стране. «Крестьянские выступления,
говорилось там. — иногда переходят в восстания. Революции!!'
ное крестьянство является самым близким помощником рабоче-
го класса в революционной борьбе против фашизма. Измучен
ное, разоренное крестьянство, так же как и рабочие, ищет спи*
сения из этой неслыханной фашистской тирании, нищеты и
лода»?67
Не следует при этом думать, что выводы о политически»
настроениях населения Финляндии делались исключительно iu
основе иллюзий. Базировались они и на разнообразной ннфор*
мацни. которая поступала советскому руководству и военному
командованию прежде всего от разведки, по дипломатический
каналам и из других источников. В таких сообщениях в ряд»
случаев очень преувеличенно отображались социальные конф
лнкты в стране, заострялось внимание на отдельных негатив
ПЫХ процессах в финском обществе и тем самым складывал^»
однобокое, а нередко и извращенное понимание действительно
стн. Создавалось, в частности, такое представление, что вря»
ли Финляндия сможет выдержать экономическое перенапряжо
ние в связи с большими финансовыми затратами на воен^Р
цели. Характерно в этом отношении, как информировал II»
270
ioM.il иностранных тел ответственный сотрудник совегского
полпредства Е. I. Елисеев (Синицын) «Мне кажется. — пи-
сал он 12 ноября 1939 г., — что их петушиной позы хватит
очень ненадолго. Известно, что финны сейчас тратят на армию
। день (10 млн фннск. марок. При этом нх бюджету' этого одно-
го факта достаточно, чтобы вызвать банкротство страну».2вя
Явно дезориентирующими советское политическое и военное
руководство были выводы о состоянии финской армии, содер-
жавшиеся в донесениях, которые поступали в Москву. Опять-
таки из полпредства в Хельсинки сообщалось, что в вооружен-
ных силах Финляндии резервисты «в военном отношении слабо
подготовлены, а с политической стороны представляют доволь-
но опасную силу для финской буржуазии . . В финской армии
заметно падает дисциплина и происходит разложение в ча-
стях;».209 Такая оценка фактически совпадала с тем, что содер-
жалось в разведывательных данных, поступивших для инфор-
мации войск Ленинградского военного округа. В них отмеча-
юсь, что в финской армии «настроение демобилизационное»,
а до двух третей состава парламента «считает политику пра-
вительства гибельной».270
Почему же происходила такая дезинформация? Объясня-
юсь это стремлением ответственных за разведку лиц подстраи-
...>ть свои данные под взгляды, которые существовали у руко-
водства и прежде всего у Сталина. Происшедшее обострение
юветско-фипляндских отношений показывало, что в Москве не
। .1 морены были дальше заниматься «бесплодными дискуссиями»
Финляндией. Тезис Сталина о том. что «многочисленные дру-
ья рабочею класса СССР в Европе и Азии постараются уда-
рить в тыл своим угнетателям»,271 мог. казалось, теперь полу-
чить на практике свое осуществление в Финляндии.
Однако идеологический подход к такой сложной проблеме,
к горам возникла в отношениях между СССР и Финляндией,
пел лишь к непоправимым тяжелым последствиям. Во всем
лом. совершенно очевидно, немалую ответственность несло и
советское представительство в Хельсинки. Оно передавало не
юлько тенденциозные сообщения о положении в стране, но и
читало, что надо усилить давление на финское правительство.
В докладной записке полпреда В. К. Деревянского, направлен-
юи 17 ноября Молотову, предлагалось «создать обостренно на-
пряженную обстановку на советско-финляндской границе»,
и пользовать газеты «Правда» и «Известия» для публика-
ции ими соответствующих материалов и организовать «мощ-
ную демонстрацию трудящихся города Ленинграда». А в
юм случае, «если после этих мероприятий финляндское пра-
нительство не пойдет на удовлетворение наших требований,—
писал полпред. — то ближайшей мерой должен явиться разрыв
пакта о ненападении со всеми вытекающими последствиями,
271
Применение которых по времени должно огаль осуществленб ||
зависимости о г международной обегановкн^Л1
По существу все эти рекомендации вскоре начали осущестЛ
литься на практике. По одной нз первоначальных задач, кото
рая выдвигалась в тот момент, являлась реализация идеи г
«народным правительством». /
11с все об этом пока известно в полной мерс нз документом
поскольку многие вопросы решались без какой-либо переписки
путем устных распоряжений. Конечно, могли бы сыграть важ»
ную роль свидетельства участников событии. По теперь, спустя 1
много лет, это неосуществимо.
Бесспорным можно считать то, что все основные, указаний
советского руководства (Сталина. Молотова, Жданова, Воре»,
Шилова) выполнялись непосредственно О. В. Куусиненом,а?ч
возглавлявшим деятельность ЦК компартии Финляндии, эмн
грантский состав которого находился в Москве?Жак свидетели
ствует в своих воспоминаниях П. С. Хрущев, ^поздней осеныи
1939 г. Сталин пригласил Куусинена к себе на квартиру, и там
с участием Молотова была рассмотрена финляндская проблей
мж) Присутствовавшему при этом Хрущеву стало ясно: ^Дого-
ворились с Куусиненом, что оп возглавит руководство будущем
народной власти.. .jjj1
Не случайно ^требовался и срочный выезд из Ленинград»
в Москву А. А. Жданова. Пребывание его там 4 ноября 1939 Л
было, очевидно, связано с принятием решений по «финлянд-
ской проблеме», поскольку он в данное время играл в этом де*
ле весьма активную рольА7®
По. несомненно, Куубнненом велась разработка основных
документов, которые должны были оглашаться от имени ЦК
КПФ и «народного правительства». Ему же нужно было занп»
маться подбором состава будущего правительства. Задача эта
являлась сложной ввиду того, что в ходе проводившихся и
СССР репрессий погибло немало находившихся в эмиграции
членов финской компартии. Среди них оказались видные дег-
тели из ее руководства: К. Маннер. Э. Полдинг, X. Мякине»,
Ю. Ле.хтосаарн. Большинство их хорошо были известны в Фин-
ляндии. Вообще эти репрессии весьма угнетающе действовали
на самого Куусинена, поскольку затронули непосредственна^
его близких друзей и родственников.27® Он, конечно, не нсклюв
чал и существовавшую опасность попасть в их число.
("Вместе с тем нельзя не учитывать, что Куусинену и тем, кто i
оказался в составе создававшегося правительства, была прису-
ща решимость бороться за возвращение победы, утраченной
в ходе гражданской воины в Финляндии в 1918 г. Мысль О
том, что все же вновь сложится обстановка, откроющая воз-
можность нанести поражение утвердившемуся в Финляндии
строю, неизменно содержалась в документах КПФ как 20-х, таЯ
и 30-х годов.*”(
272
Г» качестве первоочередного документа, связанного с рей
нвациеи идеи формирования задуманного правительства, было
обращение ЦК КПФ «К трудовому народу Финляндии» с при-
<ывом свергнуть существовавшее руководство страной и обра-
тить «народное правительство». Затем уже должно было nq-
следовать официальное заявление о его создании.
Теперь известно, что подготовленные тексты обоих докумен-
|ов подвергались просмотру и правке со стороны советского
руководства. Тиражирование же их оказалось задержанным
начальником Главного политического управления Красной Ар-
мии Мехлисом, о чем свидетельствовала телеграмма, послан-
ная им Сталину и Ворошилову 24 ноября из Ленинграда. «На-
бор обращения, полученного от Куусинена. — сообщал он.—
приостановил и шрифт разобрал».-'714 Не ясно только, чем было
вызвано такое решение. Может быть, текст печатался раньше
времени, а возможно, не было визы нз Москвы на его издание.
Во всяком случае, Молотов до или после этого просматри-
вал обращение (дата не известна) и наряду с поправками от-
дельных положений документа прямо указал в тексте свои за-
мечания в виде кратких тезисов. Они представляют несомнен-
ный интерес: «1. Исходное — не поддержка Советского Союза,
а восстание против правительства капиталистических запра-
вил. 2. Мир и союз с СССР для подъема Финляндии. 3. Неза-
висимая и самостоятельная Финляндия возможна только в
ружбе с СССР. 4. Финский корпус — создан как основа финл.
пар. армии. 5. Внутр, меры — решительная программа!».279
Наводит на размышление поставленный Молотовым знак
вопроса иа полях проекта обращения, где сказано: «Советско-
му Союзу больше не оставалось другой возможности для обе-
спечения своей безопасности у финляндской границы, кроме
уничтожения вооруженной силон созданного финской буржуа-
зией о|ага войны».290 Как видно, Молотов не обнаружил в этой
фразе должного развития тезиса о необходимости оказания со
стороны СССР помощи «народному правительству».
Но Молотов исправлял не первый экземпляр машинописно-
го текста. Его нет в архивном фонде секретариата наркома
иностранных дел. Тот экземпляр был, очевидно, направлен
Сталину.
Что же касалось окончательного текста обращения, кото-
рое позднее было опубликовано, то в нем призыв ЦК КПФ
создать в стране широкий трудовой народный фронт и образо-
вать «народное правительство» подкреплялся положением,
имевшим цель снять возможные подозрения, что это правитель-
ство может поступиться национальными интересами страны и
будет добиваться установления советской власти. «Некоторые
товарищи думают, — говорилось в обращении, — что надо тре-
бовать организации Советской власти в Финляндии. Они оши-
баются. Такой важный вопрос коренной перестройки всего со-
|8 Заказ № 1Й 273
циалыюго режима не может быть разрешен одной партиен н il
одним рабочим классом». II далее в обращении подчеркивав
лось, что «Финляндская Демократическая Республика как г<Л
сударство не советского типа не может входить в состав Совев
ского Союза...» 281
н!е позднее 22 ноября был готов также проект «Договор!-!
о взаимопомощи и дружбе между Советским Союзом и Фин-
ляндской Демократической Республикой»^ Разработка его во
лась ответственными сотрудниками Наркомата иностранных
дел — А. А. Соболевым и С. II. Козыревым.2"2 Л1ри этом со]
держание проекта договора подвигалось изменениям по мснь«1
шей мере триждьЯ Естественно, это делалось по указанию выс-
шего советского Политического руководства.
Судя по характеру вносившихся поправок, в документе ме-
нялись акценты. [Вместо положений, касавшихся чисто военно-1
го сотрудничества, включались формулировки, в которых под-J
черкивалась важность развития дружественных отношений
между СССР и Финляндией. Даже само название проекта до-
говора изменилось. Первоначально он именовался «Пактом о
взаимопомощи».2"1
Местом подписания договора был определен город Кяки-
салми (ныне — Приозерск). Планировалось, что документ бу-
дет^ подписан А. А. Ждановым и О. В. Куусиненом.2*4!
I Территориальные вопросы предполагалось решить путем
взаимного обмена. Финляндии должны были быть переданы-
«районы Советской Карелии с преобладающим карельским на-
селением — всего в размере 70 000 квадратных киломстров».21'Ч
(Это — значительное пространство к северо-востоку и востоку
от Ухты, Реболы, Поросозера и Олонца.) В результате граш
ца должна была проходить на расстоянии 25—75 км от Кирова
ской железной дороги, а Петрозаводск оказывался почти в
30 км от будущей границы. В обмен на это Советскому Союзу)
должна была отойти на Карельском перешейке к северу от
Ленинграда территория в 3970 квадратных километров. Гранин
иа там устанавливалась от г. Койвисто (Приморск) до Ладожч
ского озера. Кроме того. Советскому- Союзу сдавался в аренду]
на 30 лет полуостров Ханко и продавались в Финском заливе
острова Суурсаари, Сайскарн, Лавансаари, Тютерсаарн, КоЯ-^
висто, а также принадлежавшие Финляндии части полуострм
нов Рыбачий н Средний в Заполярье)
Считалось очевидным, что уступка Финляндии значительной
территории Советской Карелии могла вызвать положительный
резонанс у тех, кто выступал с идеей включения карел в еди4
ное финляндское государство и оказал бы тем самым поддерж-
ку правительству Куусинена.
Вместе с тем в проекте договора важное место отводилось
тем положениям, в которых говорилось, что обе стороны обя4
зуются оказывать друг другу помощь в случае нападения, j
274
также угрозы нападения па Финляндию Или через се leppiiio
рпк» па Советский Союз .побои европейской державы. Не до-
пускалось, кроме того, заключение каких-либо союзов или уча-
стие в коалициях, направленных друг против друга. 1
Процесс подготовки создания «народного правительства»
включал также решение непростой проблемы формирования его
армии. Уже 11 ноября Ворошиловым было отдано распоряже-
ние о создании из числа финнов и карел, служивших в Крас-
ной Армии, а также находившихся в запасе, особого соедине-
ния—106-й стрелковой дивизии? Срок окончания ее формиро-
вания устанавливался весьма "сжатый — 24 ноября 1939 г.288
Командиром этой дивизии был назначен финн по национально-
сти комдив А. М. Анттила — будущий министр обороны «на-
родного правительства». Комиссаром соединения стал карел,
владевший финским языком. Ф. II. Егоров (Аалто). До этого
он проходит службу в Ленинграде в Электротехнической ака
домни имени Буденного.
Наиболее трудной задачей было укомплектование дивизии
командным составом II < направленной 15 ноября в Генераль-
ный штаб справки стало ясно, чго в рядах Красной Армии на-
ходилось всего 49 финнов, представлявших среднее звено ко-
мандного состава. В числе рядовых красноармейцев финнов
насчитывалось немногим более пятидесяти, а карел — 782 чело-
века.287 Поэтому спешно был произведен призыв недостающего
коидингеша нз запаса.
Поскольку формированию 106-й двизин придавалось особое
значение, руководил этим член_военного совета ,'ТЖЭ дивизион-
ный комиссар II. Н. Вашугин//Находясь в Петрозаводске, он
регулярно докладывал Ворошилову о ходе ее укомплектова-
ния.288 20 ноября Вашугин телеграфировал в Москву, что в соз-
даваемой дивизии «наличие не менее 60% финнов будет обе-
спечено». Что же касалось значительного некомплекта в час-
тях командного состава, то этот вопрос решался «за счет дру-
гих национальностей».21’9
Обо всем этом Ворошилов, в свою очередь, информировал
непосредственно Сталина, Молотова и Жданова.29" На уком-
плектование дивизии в Петрозаводск был направлен весь рядо-
вой и командный состав из числа приписников — финнов и ка-
рел в возрасте до 40 лет. не только находившихся па учете в
Ленинградском военном округе, но также и в других округах.
Кроме того, в целях организации систематической боевой под-
готовки сформированных частей к ним временно прикоманди-
ровывалось 155 человек среднего командного состава русской
национальности для обучения призванных из запаса.291
По свидетельству самих участников комплектования созда-
вавшихся частей, этот процесс протекал в исключительно слеш
ном порядке. Эмиль Тойкка, назначенный начальником артил-
лерии дивизии (его срочно направили в ноябре в Петрозаводск
ia«
275
с Южного Урала), писал впоследствии, как он помогал А. ЛнтЯ
тила выполнять поставленную задачу: «Каждый день с раннего
утра до поздней ночи принимали бойцов, младших, средних И
старших командиров, распределяли их по подразделениям и
сразу же приступали к интенсивному обучению. . ,»292
Наряд}' с этим создавались, школы для подготовки младших
командиров. Вводились особые знаки различия для лиц ко
мандного состава, не имевших военного звания.2*3
Наибольшее количество призывавшихся из запаса являлось!
финпами-ннгерманландцами из Ленинградской области. По до-
несениям, поступавшим в Ленинградский обком партии о ходе ’
призыва, отмечалось, что настроение у многих было припод-1
пятое. \Из сообщений радио, печати и из устной информации
по поводу обострения советско финляндских отношений боль- I
шинство улавливало смысл и направленность происходнвше-1
го.29,1 Как докладывалось в Наркомат обороны, «призванные
относятся к мобилизации сознательно, и есть случаи, когда мно-1
госемейные из старших возрастов отказываются от освобожде-1
иия и просят оставить их в армии».295
В документах по истории финской «народной армии» день
23 ноября, когда было завершено в основном формирование
106-й дивизии, стал считаться датой ее рождения. Вместе с тем
процесс укомплектования ряда частей еще продолжался. 27 но-1
ября в телеграмме, направленной Ватутиным Ворошилову, со-1
общалось, что уже в имевшихся формированиях дивизии насчи-
тывалось 8367 финнов и 4533 карел, что соответствовало чис-
ленности дивизии по штатам военного времени. После этого,,
согласно намеченному плану, началось формирование еще од-
ной дивизии.296
В соответствии с принятым 27 ноября решением для всего
состава 106-й дивизии вводилась особая форма одежды Она
поступила из Ленинграда, где изготавливалась из материала,
доставленного со складов бывшей польской армии, которые
размещались (и это символично!) в Западной Украине и За-
падной Белоруссии, вошедших в состав СССР в октябре 1939 г.
Новшеством в форме одежды являлись зимняя шапка-ушанка
(в отличие от «буденовки» в Красной Армии), черные валенки,
а также погоны (польского образца).
При укомплектовании будущей «народной армии» особое
внимание обращалось на то, чтобы костяком ее командных кад-
ров являлись прежде всего участники революции и граждан-
ской войны в Финляндии, а также проявившие себя в боях за
установление советской власти в Карелии н сражавшиеся в
Испании в 1936 г. Среди них были, кроме А. Анттилы, такие
военачальники, как Э. В. Тонкка. Т. В. Томмола. Т. Вяхя
(И. Петров) и другие.
Для оказания помощи в организации политической работы
в соединение Анттилы прибыли будущие министры «народного
276
правительства»: известный деятель КПФ, получивший военное
образование в Академии им. М. В. Фрунзе. Туре Лехен, канди-
дат в члены ПК КПФ Аармас Эйкия (имел псевдоним Хари
Пауль) и член ПК КПФ Инкерн Лехтинен (ее псевдоним был
Майя Штрам).297
Ленинградский обком партии производил, кроме того, пер-
сональный отбор коммунистов, владеющих финским языком,
для направления их в спешном порядке на политическую рабо-
ту в части формировавшейся 106-й дивизии^ Всего в сводном
списке лиц, проходивших соответствующий отбор, насчитыва-
ось 346 человек.298
Так, за несколько дней до начала войны шел быстрый про-
цесс создания первого соединения будущей «народной армии»,
которой предстояло принести в Хельсинки, как говорилось
позднее в Декларации «народного правительства», «знамя Фин-
ляндской Демократической Республики», водрузив его «на
крыше президентского дворца на радость трудящимся, .лн2*®
Из неизвестных ранее документов становится совершенно
очевидным, сколь неуклюжим был разработанный сценарий на-
чала войны, предусматривавший образование «народного пра-
вительства» и создание его «армии». Фальшь этой акции была
особенно очевидна для многих из тех, кто оказался привлечен-
ным к ней или стал свидетелем проводившихся в данной
связи приготовлений. А. Туоминен. являвшийся в то время сек-
ретарем Компартии Финляндии и проектировавшийся, как пред-
полагают. быть премьер-министром «народного правительства»,
уклонился от этого. Находясь в Швеции, он нс прибыл в Моск-
ву, несмотря на настоятельные вызовы.301’ Будущие члены «пра-
вительства» признавали впоследствии, что создание его явля-
юсь политической ошибкой, и неохотно вспоминали о проис-
шедшем Сам О. В. Куусинен даже многие годы спустя укло-
нялся от какого-либо обсуждения этой темы. «Я хорошо знал
Отто Вилле Куусинена... — отмечал историк и дипломат В. М.
Бережков. — Он никогда нс упоминал и слова о Тернйокском
правительстве (местом провозглашения его стал Терийоки. —
Н. />.). Возможно это было в какой-то мере симптоматично».301
Вся эта история с «народным правительством» оставила за-
тем глубокий след в восточной политике Финляндии, негативно
повлияла на дальнейшие се отношения к СССР. Тезис о том.
что Советский Союз покушался на независимость Финляндии и
стремился навязать ей советскую государственную систему, не-
изменно подкреплялся в фишкой литературе и печати ссылкой
на сурем тенпе создать марионеточное правительство Куусп-
пенаД
Неуклюжая попытка осуществления «экспорта революции»
в Финляндию па долгое время стала запретной темой для ос-
вещения се советскими историками. Избегалось даже само упо-
минание так называемого «народного правительства» Финлян-
277
.ши. Сохранившиеся, однако, частично архивные документы по-
зволяют в какой-то мерс приоткрывай, завесу над тем, из чего
в СССР многие годы делали тайну. Тем самым появилась воз-
можность взглянуть и на это событие в плоскости восточной
политики Финляндии.
Становится очевидным, что весь сценарий подготовки войны
* Финляндией не сообразовывался с реальной действительно-
стью. В военном и политическом отношениях применение силы
против Финляндии было непродуманной акцией и носило по-
спешный характер. Вера в исключительную мощь Красной Ар-
мии и убежденность в правильности стратегической линии Ста-
лина в идейно-политическом направлении предопределили ре-
шительность действий в финляндском вопросе. Такой экспромт
в военном отношении и авантюризм в политике не могли не
привести к печальным последствиям.
Вместе с тем следует иметь в виду и другое. Была ли воз-
можность предотвратить опасное развитие событий в восточ-
ной политике самой Финляндией? Ведь совершенно неправиль-
но была истолкована концовка московских переговоров Безре-
зультатность их расценивалась как успех. Характерно, что в
Хельсинки после срыва переговоров нс некали путей н спосо-
бов возобновления диалога с Советским Союзом. Оптимизм в
оценке дальнейших перспектив в восточной политике был со-
вершенно неоправданным.
При определении перспектив развития отношений с СССР
в Финляндии явно исходили из его неготовности к ведению вой-
ны При этом в Хельсинки не хотели должным образом прини-
мать во внимание позицию СССР как великой державы, а
также проявлявшуюся им озабоченность в связи с обостряв-
шейся в мире обстановкой в условиях второй мировой войны.
Финские аналитики внешнеполитического положения должны
были, по крайней мере, заметить происшедшие резкие переме-
ны в подходе советского руководства к решению проблем без-
опасности. Заключение договора с Германией, которая в СССР
осуждалась как агрессор, убедительное тому доказательство.
Это был серьезный сигнал, означавший, что следует проявлять
еще большею осторожность и гибкость в области внешней по-
литики. В Хельсинки пока так его и нс услышали.
Финал
(ход развивавшихся событий все ближе подводил к развязке.
Нетрудно было заметить, что в Советском Союзе теперь явно
не стремились к сглаживанию противоречий с Финляндией.
Упоминавшиеся ранее рекомендации полпреда Деревянскогб
относительно необходимости создания «обостренно-напряжен-
ной обстановки» у границы и усиления давления на Фннлян-
278
дню политическими средствами приобрели, казалось, практнче-
< кое значение.
Во второй половине ноября гои публиковавшихся в Совет-
ском Союзе материалов о Финляндии стал приобретать более
резкий характер, на что было обращено внимание в Хельсин-
ки. ^2 ноября начальник отдела МИД Финляндии У, Тойвола
указал на это сотруднику ТАСС. А па следующий день со сто-
роны Финляндии было сделано официальное уведомление ино-
странных представительств в Хельсинки об имеющихся фактах
«территориальных нарушений» со стороны Советского Союза.
Это квалифицировалось как стремление сохранить «войну нер-
вов».302
В свою очередь, в Москве исключительно резко отреагиро-
вали иа выступление премьер-министра Каяндера 23 ноября,
в котором он касался развития отношений с Советским Сою-
зом после московских переговоров. Три дня спустя в «Правде»
была опубликована статья под заглавием: «Шут гороховый
на посту премьера». Само содержание этой публикации было
явно оскорбительным для главы финского правительства. Такой
материал, вне всякого сомнения, готовился по заданию высо-
ких инстанций. Особое внимание в статье обращалось на ту
часть заявления Каяндера, где подчеркивалась мысль, что пра-
вительство Финляндии не пойдет навстречу делавшимся со
стороны СССР предложениям.
В указаниях, которые давались в это время политорганами
относительно ведения пропагандистской работы в войсках, со-
держались установки, ориентировавшие на решительность дей-
ствий в отношении Финляндии. В директиве начальника полит-
управления ЛВО говорилось, что «с провокаторами войны по-
ра кончать».303 Требовалось «мобилизовать весь личный состав
на отличное выполнение боевого приказа».301 При этом, однако,
проводилась мысль, что «военные действия будут скоротечны-
ми, что это будет но сути дела не война, а просто инцидент,
который закончится в течение нескольких дней».305
Таким образом, в складывавшейся обстановке нужен был
лишь формальный повод, который бы мог вызвать конфликт
между обеими странами. Именно так и случилось, когда про-
гремели вошедшие в историю так называемые «выстрелы у
Майнила», ставшие центральным событием в накалившейся
обстановке.
Как передало радио Москвы в официальном сообщении
ТАСС. 26 ноября в 15 часов 45 минут финская артиллерия
подвергла обстрелу территорию СССР на Карельском перешей-
ке в районе пограничной деревни Майнила, в результате чего
четыре красноармейца погибли и девять было ранено. £)то сооб-
щение нашло также подтверждение в донесении комяйдующего
войсками ЛВО Мерецкова и члена военного совета Мельникова
279
С талину, Молотову н Ворошилову. ч,\ Случившемуся было при
дано значение военной провокации, i
Теперь, даже при наличии ряда обнаруженных архивных
документов, относящихся к событиям у Майнила, в силу про
тиворечивости содержавшейся в них информации остаются ешс
немалые сложности в исследовании данного вопроса. По все
таки можно точнее понять происшедшее.
Прежде всего следует заметить, что пограничные конфликт-
ные ситуации с примененном оружия были не единичными. Слу-
чались они дважды месяцем ранее, в октябре, вблизи этих же
мест Карельского перешейка. В частности, по недоразумению
15 октября в районе Белоострова были обстреляны с финской
стороны из пулемета советские пограничники в тот момент,
когда автомашина с финляндской правительственной делега-
цией возвращалась после переговоров нз Москвы.307 В этой
связи финское командование констатировало, что оно «весьма
недовольно своей пограничной стражей».30*
Но^связи с происшедшим у Майнила позиция Финляндии
была иная. Ею было категорически отвергнуто утверждение,
сделанное советским правительством в ноте от 26 ноября, об
обстреле финской артиллерией этой деревнш]
(После случившегося председатель Совета обороны Фннлян-
дшкмаршал К. Г. Маннергейм сделал заявление для печати,
где говорилось, что он возвращался с Карельского перешейка,
когда узнал из официальных средств информации, что якобы
финская артиллерия «произвела ряд выстрелов, которые при-
вели к потере нескольких солдат Советской России». Маннер-
гейм (назвал «недоразумением» такое утверждение, поскольку
финские передовые батареи легкой артиллерии были располо-
жены в 20 км от границы, а войска в то время «находились на
полковом богослужении под открытым небом».!09
По данным, которые были переданы о случившемся телеграм-
мой в ночь на 27 ноября в финскую ставку и командованию
пограничных вейск. все выглядело так: «В промежутке между
14.30 и 15.00 (по финскому времени. — В Б.) был слышен вы-
стрел небольшого орудия с русской стороны. У деревни Май-
нила замечен разрыв снаряда...» Это были сведения одного
пограничника, а с других мест наблюдения финские погранич-
ники докладывали, что видели до 5—6 разрывов снарядов.3*0
Указанные сведения, так же как и заявление Маннергейма,
требовали дополнительной проверки.
Нельзя, кроме того, уйти от того факта, что одна из финских
батарей находилась в непосредственной близости от Майни-
ла — в районе Яипнля (Снмагипо), т. е. в пяти километрах от
этой деревни. Кстати, именно оттуда велся артиллерийский
огонь, когда через три дня началось наступление частей Крас-
ной Армии.3,1
Тем не менее при анализе разнообразных источников евн-
280
(етельства финских пограничников, сразу же зафиксированные
и соответствующем журнале наблюдений. представляют наи-
большую достоверность. Эти сведения дают возможность со-
ставить определенное представление о случившемся в районе
lepcBHii Майнила.
В воскресенье, 26 ноября, на Карельском перешейке в пер-
I’oii половине дня был обильный снегопад. Майнила с финской
• тороны почти не просматривалась, но оттуда слышались пу-
леметные очереди и отдельные винтовочные выстрелы. ЕЗо вто-
рой половине дня финские пограничники, находившиеся па
разных участках границы, слышали ряд (до шести) разрывов
снарядов и видели после этою на «майпиловском поле» ворон-
ки от них. Было также отмечено, что у места разрыва снарядов
на короткое время появилось 5—6 человек, осматривавших этот
район. Никаких человеческих жертв с финской стороны не бЫ-
ЛО видно.3,2
Спустя месяцы и годы после события у Майнила появлялись
противоречивые свидетельства в печати и отдельных лиц о том.
что там произошло. Эти сведения исходили от анонимных фин-
ских солдат и бывших советских военнопленных.313 В одном
случае говорится об обстреле с территории Финляндии, в дру-
гом — «по приказу нз .Москвы*?! Подобного рода свидетельства
нс могут быть приняты на веру/ Весьма неправдоподобным яв-
ляется и утверждение одного из красноармейцев 70 й стрелко-
вой дивизии (ее части дислоцировались вблизи места события),
что до того, как произошел обстрел района Майнила. туда при-
г жал нарком обороны К Е. Ворошилов, не «встречался с на-
чальством и солдатами, беседовал с ними».3’1
Вполне попятно, что подобные «сведения» не являются
источником для объективных выводов. Правдивое заключение
о случившемся могла сделать по горячим следам события толь-
ко смешанная советско-финляндская комиссия, как того тре-
бовало существовавшее соглашение между обоими государст-
вами по пограничным вопросам. Однако этого не произошло, и
тем самым на многие годы выстрелы у Майнила остались за-
гадкой, которую стараются раскрыть.
Современные историки и публицисты (преимущественно
финские) путем сопоставления фактов и логических рассужде-
ний приходят к выводу, что эти выстрелы были сделаны с со-
ветской стороны. Представленные доводы кажутся убедитель-
ными, если к тому же учесть, что нужен был повод для исполь-
зования против Финляндии силы оружия. Майнила в таком слу-
чае становилась «финским Сараево».
Hi обнаруженных в последнее время советских архивных до-
кументов явствует, что об инциденте в районе Майнила перво-
начально докладывалось вышестоящему командованию не с
места событий, а наоборот. Генштаб Красной Армин запраши-
вал оперативного дежурного Ленинградского военного округа:
281
Что за провокационная стрельба была со стороны финнов?».3” 1
В результате выяснений оказалось, что даже в штабе 19 го 1
стрелкового корпуса, части которого дислоцировались в районе
Майнила, о случившемся узнали в этот день лишь в 21.00 m 1
сообщения московского радио.316 Обстрел же этого района про- ]
изошел почти пятью часами ранее. Более того, отправленная в
Москву в 22.00 из Ленинградского военного округа оперативная .1
сводка имела довольно расплывчатое содержание: «В районе ]
Майнила расположение наших войск было обстреляно артогнем
со стороны финнов, произведено 7 выстрелов, имеются убитыеЧ
и раненые, число их выясняется*.317 Л между тем уже в (ооб-1
тении ТАСС по радио было сразу совершенно определенно на- 1
звано число жертв артобстрела.
(Характерно было то. насколько быстро подготовили ноту со- 1
ветского правительства В Наркомате иностранных дел явно
спешили и не собирались ставить вопрос о проведении расслс- I
дования случившегося. В ноте, врученной вечером 26 ноября
Ирье-Коскинену. давалось весьма жесткое определение пронс-1
шедшему и указывалось, что «сосредоточение финляндских
войск под Ленинградом не только создает угрозу для Ленин-
града, но и представляет на деле враждебный акг против
СССР».*” Советское правительство решительно потребовало (
отвести финские войска на 20—25 километров от границы, чю
быдгредотвратнть назревающий вооруженный конфликт)
( Для финского руководства наступил ответственный момент
в выработке ответа. Маннергейм считал, что положение на-,
столько критическое, что требуется максимальная осмотритель-
ность при определении окончательного решенияГТНа этой поч-
ве у пего вновь возникли противоречия с правитсльством.<хПо-1
литическое руководство не верило в возможность возннкновс-1
ния войны ф».— писал финский исследователь Р. Аримо.31'
Маршал же-ше разделял оптимистических настроений. В этой
^обстановке 27 ноября он заявил президенту о своей отставке!
Негибкость, проявленная финским правительством в рейтер
пин вопроса об отводе войск, была очевидной. Финляндия ни-
чего не теряла бы в военном отношении, дав положительный
ответ. Так считали, в частности, в Лондоне. В обзоре военно-
политической обстановки, сделанном начальниками штабов Ве-
ликобритании, отмечалось, что отвод финских войск на требуе-
мое СССР расстояние «нс имеет особого военного значения, так
как не включает ни одного из основных финских укрепле-
ний».320 Вообще в высших политических кругах Англии можно
было отчасти наблюдать проявление склонности к тому, что
возникший советско-фннляидский конфликт следовало сразу по-
гасить. не доводя до крайности. Э. Галифакс, пригласивший к
себе 27 ноября II. М. Майского, высказал ему мнение англий-
ского правительства относительно того, что возникший погра-
282
впчныи инцидент нужно «урегулировать путем совместного со
иетско финского расследования».32*
Но в Советском Союзе средства массовой информации на-
ращивали все большее возбуждение по поводу события у Май-
нила. На предприятиях и в воинских частях проходили массо-
вые митинги, участники которых решительно осуждали «про-
никании финской военщины». Но удивительным являлось пол-
। 'йшее умалчивание о каждом конкретном военнослужащем,
погибшем» в результате артобстрела, хотя, казалось, следова-
ло поименно почтить их память. Были ли реальные жертвы от
происшествия у Майнила? И в печати, и в донесениях, которые
влагается представлять командованию с пофамильным переч-
нем погибших, сведения об этом отсутствуют.
Судя по сообщениям, которые поступали из Генерального
штаба командованию Ленинградского военного округа, не
исключалось возникновения новых конфликтов на границе. 27
юября последовало категорическое требование: «В случае по-
торопив провокаций со стороны финской военщины — стрель-
бы по нашим войскам, немедленно отвечать огнем вплоть до
уничтожения стреляющих».322 Но «повторения провокации» та-
кого рода не было. Тогда из Генерального штаба в тот же день
поступил в Ленинград запрос: «Срочно выясните и доложите
следующее: сегодня, 27 11. около 24.30 м в районе Майнила (на
Ь арперешенке) были слышны гулкие взрывы. Неизвестно их
происхождение*. В ответ сообщалось: «Сведения не подтвер-
дились».323
Между тем обстановка в Наркомате иностранных дел во-
все не отражала озабоченности по поводу того, как скоро по
ступит из Хельсинки ответ на советскую ногу и каково будет
сю содержание. Об этом можно судить по телефонному разго-
вору старшего помощника Молотова С. 11. Козырева с фин-
ляндским представительством. Оттуда пытались выяснить, как
можно будет без задержки вручить ожидаемую йоту прави-
тельства Финляндии при ее готовности. Козырев ответил па это
уклончиво: «Пока я нахожусь в Наркомате... Как долго я
тесь буду, сказать трудно». На вопрос же, сможет ли лично
Молотов принять Ирье-Коскннена для вручения ему ответной
ноты Финляндии, было довольно безразлично и холодно сооб-
щено: «Это зависит от желания самого посланника».324
Вскоре все-же нота из Хельсинки поступила и была вруче-
на Молотову. Содержавшийся в ней ответ финляндского пра-
вительства. однако, не только не ослабил, но и еще больше vcn-
IH.1 напряженность. Отрицая причастность финских войск к
артобстрелу района Майнила и предлагая создать совместную
комиссию для расследования возникшего инцидента, прави-
тельство Финляндии выдвинуло предложение «об обоюдном от-
воде войск па известное расстояние от границы».3/3
Именно такая постановка вопроса вызвала самую резкую
283
реакцию с советской стороны, поскольку, как отмечали в \V>
скне, при обоюдном отводе войск от границы части Красной
Армии должны были отойти к пригородам ЛенннградгГП1озиЗ
ция финляндского руководства квалифицировалась как его не 5
желание «считаться с требованиями пакта о ненападении» и
стремление «впредь держать Ленинград под угрозой»!™
Предложение правительства Финляндии о совместном рас-]
Следовании инцидента осталось без ответа. В советской печати
объявлялось лишь о выезде в район Майнила начальника one-1
ративного отдела штаба ЛВО полковника П. Г. Тихомирова с
целью выяснения обстоятельств случившегося. Но результаты
этой поездки докладывались только командующему войсками
округа К А. Мерецкову, а тот лично сообщал об этом в Моск- |
вс паркому обороны.117 Что именно содержалось в представлен-]
ной нм информации, осталось неизвестным, так как письменно-]
го доклада в архивах не обнаружено.
Позиция советского правительства, изложенная в ноте от 1
28 ноября, не вызывала сомнений в том, что вопрос об улажи- I
вании конфликта уже не ставился, бтвет, поступивший нз Хель- ]
синки, характеризовался как «документ, отражающий глубокую 1
враждебность правительства Финляндии к Советскому Союзу и
призванный довести до крайности отношения между обеими
странамиА Одновременно последовало официальное уведом- |
ление о денонсации договора о ненападении,31* хотя существо- ]
вало положение, что предупреждение об этом могло быть еде- 1
лано лишь не менее чем за шесть месяцев.
В тот же день, когда советская нота передавалась Ирье- I
Коскинену, в Москву стали поступать сообщения о новых ин-1
индентах на i ранние. В письменной информации Берия иа имя I
Сталина, Мототова и Ворошилова сообщалось, что 28 ноября I
в Заполярье, а также в ряде пограничных районов Карелии I
финские войска нарушали границу.319 По более подробно до- I
ложнл им об этом командующий войсками ЛВО К. А. Мерен- I
ков. «...В 17 часов 19 минут 28.XI.1939 гола, — передал он,—]
в районе перешейка между полуостровами Рыбачий и Средний I
группа финских солдат — 5 человек, заметив наш наряд, дви-1
гавшийся вдоль Гранины, обстреляла его, пытаясь захватить.
Наш наряд начал отход. Действиями подошедшей группы с 1
пашей стороны финны были отброшены на свою территорию.
При преследовании взяты в плен 3 солдата, остальные ушли I
в глубь своей территории С нашей стороны потерь нет».330И
Эта информация с некоторым сокращением сразу же была пе-И
редана как сообщение ТАСС.
Сведения эти также, очевидно, требовали тщательной про-1
верки. Дело в том. что в архиве Министерства иностранных]
дел Финляндии существует документ противоположного содер- I
жания. Согласно донесению, полученному нз генштаба финской I
армии, пленение нескольких человек — пограничников в Запо-]
284
лярье—было осуществлено «проникшими на территорию Фин-
ляндии лицами с советской стороны». При этом указывалось,
что оказалось захваченным финское сторожевое помещение и
исчезли находившиеся там отдельные предметы из военного
имущества и снаряжения.1:11
Но вопрос о проверке новых конфликтных ситуаций на со-
ветско-финляндской границе уже и не ставился. Общая обста-
новка в отношениях .между обеими странами достигла крити-
ческой отметки.
В это время советские войска были приведены в состояние
необходимой готовности для перехода в наступление, а соответ-
ствующим командирам оставалось лишь вскрыть пакеты, со-
державшие распоряжение о начале боевых действий. Подвод-
ные лодки КБФ получили 28 ноября приказ выйти иа исходные
пишцни.351
29 ноября правительством СССР было сделано официальное
заявление об отзыве из Хельсинки своих дипломатических и
хозяйственных представителей. Обосновывая этот шаг, Моло-
тов в подписанной им ноте которая была вручена Ирье-Коски
пену, ссылался иа продолжавшиеся «нападения финских воин-
ских частей на советские войска» не только «на Карельском
перешейке, но и на других участках советско-фннляидскон гра-
ницы». Вывод, делавшийся в поте, был угрожающим: советское
правительство этого «нс может терпеть дальше»//3
Когда заместитель наркома иностранных дел В. П. Потем-
кин 29 ноября передавал эту ноту финляндскому посланнику,
тот спросил: «Это разрыв?». Ответ последовал утвер-
дительный. Тогда, по словам Потемкина, Ирье-Коскинен за-
явил ему, что «сегодня около четырех часов дня им получена
нота финляндского правительства, содер/кащая уведомление
о согласии на предложение СССР касательно отвода фин-
ских войск от линии границы». Па вопрос, почему эта нота
не была передана советскому правительству, посланник
объяснил, что «одновременно с ногой им было получено
нз Хельсинки указание — подождать дополнительных инструк-
ций. ..» 134
Очевидно, в Хельсинки не улавливали еще до конца стре-
мительно надвигавшейся угрозы для страны. Об этом свиде-
тельствовали продолжавшиеся колебания в правительстве Фин-
ляндии. Когда па его заседании 28 ноября обсуждался вопросе
возможности принятия советского предложения об отводе войск
от границы па 20—25 км. то хотя часть министров и считали
это возможным (В. Войопмаа и некоторые другие), большин-
ство были против. К отказу от отвода войск склонялся также
президент К. Каллио. Военное руководство вообще предусмат-
ривало в столь критический момент «отдать приказ войскам,
находившимся вн« пограничной зоны, выдвинуться вперед».335
Но беспомощность п неспособность влиять на развитие ситуа-
285
Цнп толкали все же руководство страны пойти на согласие С
Советским Союзом.
/Факт денонсации договора о ненападении показывал, чтя
положение становится все более безнадежным, Полпред в Лш
лнн II. М. Майский писал в своем дневнике 29 ноября: «Иган,
пакт о ненападении денонсирован! Когда 21 января 1932 годи
я его подписывал вместе с Ирье Коскиненом... никак нс ду-
мал, что этому пакту будет уготовлен такой конец... Не могут
же не понимать финны, что в случае беды они не могут ниот-
куда ждать помощи. Кто им поможет? Шведы? Англичане?
Американцы? Черта с два!» 336
В результате, .хотя время уже было окончательно упущено,
финляндское правительство все же решило, что, дав согласно
на отвод войск от границы, можно еще спасти положение. По-
этом}' 29 ноября в направленной Ирье-Коскинену секретной те-
леграмме давалось указание, чтобы он продолжил переговоры
об отводе войск, затягивая вместе с тем по возможности реше-
ние этой проблемы.337 Однако тактика затяжек потеряла уже
всякий смысл. Для Ирье-Коскинена это стало совершенно оче-
видно, когда он встретился с Потемкиным. Заместитель нар-
кома так воспроизвел в своем служебном дневнике итоговую
часть беседы с Ирье-Коскиненом: «Посланник спросил меня,
не считаем ли мы возможным сегодня же получить от пего
прибывшую ноту финляндского правительства? Я ответил, что,
по моему мнению, врученная посланнику пота т. Молотова ис-
черпывает все вопросы, которые стояли между Советским пра-
вительством и нынешним правительством Финляндии.. .» Бесе-
да закончилась сообщением Потемкина, что уже даны указа-
ния сотрудникам советских представительств в Хельсинки -.вы-
ехать оттуда немедленно».338
Между тем нота финского правительства была все же до-
ставлена в Паркомат иностранных дел, и Молотов с ней озна-
комился. Судя по тому, как его красный карандаш прошелся
по тексту, в центре внимания оказались два положения. Пер-
вое нз них — это заявление правительства Каяндера, что оно
«готово договориться с Советским правительством об отводе
войск, охраняющих Карельский перешеек, за исключением по-
граничных войск и таможенной охраны», а второе — о готов-
ности Финляндии передать возникший конфликт с СССР «на
решение нейтрального арбитра».339 Но как желания, так и воз-
можности что либо изменить у Молотова, судя по всему, уже
не было.
В правительственных кругах в Хельсинки обстановка в это
время была чрезвычайно сложная. знав, что СССР разорвал
дипломатические отношения с Финляндией, Маннергейм заявил,
что политики и прежде всего Каяндер, основательно ослабив-
шие оборону государства, довели теперь дело до войны, к ко-
торой страна не готова.340 Позвонив премьер-министру по те
286
лефону, марШал, lio свидетельств^ npileyiсгнивавшею npii эГоМ
начальника генштаба генерала К. А. Эша, говорил с ним
исключительно резко, используя при этом самые грубые выра-
жения^
Из-за рубежа вместе с тем делались попытки как-то при-
остановить опасное развитие процесса. Правительство США
предложило свое посредничество?41 Однако времени чтобы осу-
ществить его, уже просто не было.
/Таким образом, того, что СССР разорвет дипломатические
отношения с Финляндией до предъявления ультиматума,'42 в
Хельсинки, очевидно, нс ожидалнЛРасчет там делался на уре-
гулирование конфликта, на продолжение обмена по диплома-
тическим каналам. На пороге же была война.
Еще до того, как 29 ноября финляндскому посланнику была
вручена последняя нота советского правительства, )в полдень
войскам Красной Армин, сосредоточенным на границе с Фин-
ляндией. поступило сообщение, что ориентировочно сигнал о
времени начала наступления поступит в 0 часов 00 минут в
ночь на 30 ноября. Вскоре этот срок отодвинули на 6 часов н,
наконец, установили на 8 часов утрад В войска прибыла те-
леграмма «молния», где сообщалось: «К 8.00 30.11 первым эше-
лонам занять исходное положение для атаки. С 8 часов до 8.30
вся артиллерия коротким мощным огневым налетом подавляет
противника на переднем крае и в глубину. Атака в 8.30
30.11.39 года»?43
Все последние распоряжения перед началом войны были,
таким образом, отданы. Но в Министерстве иностранных дел
Финляндии имелись тем не менее успокаивающие сведения, что
положение на границе «не очень напряженное»?44 Это было,
однако, обманчивое представление. Советские войска уже вы-
ходили на исходные позиции, чтобы в указанное время развер-
нуть наступление.
Прохладный мир 30-х годов заканчивался. Наступала «зим-
няя война», перевернувшая страницу истории восточной поли-
тики Финляндии. Позади остались сложные метаморфозы со-
ветско финляндских отношений, а впереди были суровые испы-
тания. большая трагедия для народов обоих государств.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак. 30 ноября в назначенное время, в К часов утра, нача- |
лась мощная артиллерийская подготовка по всей липни госу- |
дарственной границы с Финляндией.<Ма смену дипломатии при- I
шла сила оружия. Я
Сам день начала драмы «зимней войны» оказался мрачным:
стояла сырая, промозглая погода, в лесу лежал уже успевший I
выпасть мокрый снег. Войскам, перешедшим границу, пред- I
стояло безостановочно, быстро продвигаться вперед, чтобы со- I
крушить части прикрытия финской армии и выйти на опсратиз- I
ный простор. Начальник Главного политуправления Красной 1
Армии Л. 3. Мехл нс. находясь в боевых порядках 7-й армии,
наступавшей на Карельском перешейке, а пафосом телеграфа- I
ровал Сталину «Территория противника запылала заревом по- I
жара огромной силы».1 Текст этого сообщения вселял в Крем- I
ле уверенность в дальнейшем стремительном продвижении I
Красной Армии.
Что же происходило в это время в Финляндии? Какие ре- I
шения принимались государственным и военным руководством?
Наибольшую дееспособность в создавшейся обстановке eta- ?(,
ли проявлять именно те деятели, которые опасались возннкпо- I
вения войны и стремились к локализации конфликта с Совет- I
ским Союзом. В их числе был прежде всего К. Г. Маннергейм.
С рассветом 30 ноября, когда к нему поступили первые сведе-
ния о том, что советские войска после артиллерийской подго-
товки перешли государственную границу, он без промедления
прибыл в президентский дворец и доложил об этом К. Каллио.-’ I
Естественно, вопрос о поданной ранее маршалом отставке те-
перь уже снимался. \
(Каллио принял решение объявить «о вступлении в силу во-
енного положения Финляндской республики» в целях «обеспе-
чения безопасности государства»,3 а на Маннергейма возложил
2£3
обязанности главнокомандующего вооруженными силами cipn
ны. В свою очередь, маршал уже как главком отдал ирис иt
о начале военных действий финской армией.
Но произошел такой казус: официальное заявление пре ш
дента о введении военного положения в Финляндии было
истолковано в ряде зарубежных стран как объявление ею вой
ны. Следовательно, получалось, что Советский Союз не объ-
являл состояния войны с Финляндией, тогда как из Хельсинки
сообщалось, что страна вступила в войну. Одним из первых
прибыл запрос в МИД Финляндии из Вашингтона. У финского
правительства выяснялось, является ли решение президента
«объявлением войны».
Тем самым допускалась мысль, что Финляндия могла в тех
условиях пойти на принятие самостоятельного решения об объ-
явлении войны Советскому Союзу. Пришлось поэтому срочно
направлять в зарубежные страны разъяснение, что «Финлян-
дия не объявляла войны и не является воюющим государст-
вом».'* В дополнение к этому чуть позднее из Хельсинки после-
довала развернутая информация (через военных атташе за
рубежом) о переходе советскими войсками государственной
границы с Финляндией и бомбардировках ряда ее городов. Тем
самым подтверждалось, что именно СССР совершил акт аг-
рессии.5
Удивительной была, однако, инертность правительства Ка-
нцлера в чрезвычайной обстановке. Когда министр внутренних
дел У. К. Кекконен, получив первую информацию о бомбарди-
ровке советской авиацией финской территории, потребовал не-
медленного проведения заседания правительства, Каяндер от-
реагировал довольно странно: «Означает ли это, что мы со-
бираемся еще до начала рабочего времени?» 11
При допущенном просчете в оценке военно-политической си-
туации правительство Финляндии не имело к тому же ясности,
со сторопы каких сил на Западе оно может рассчитывать на
активную поддержку, поскольку две группировки — Англия и
Франция, с одной стороны, и Германия —с другой, находились
в состоянии войны, а Скандинавские страны придерживались
политики нейтралитета.
Уже 30 ноября от шведского правительства последовал в
Хельсинки отрицательный ответ относительно возможности по-
сылки своих войск в Финляндию.7 Это сразу же развеяло на-
дежды. имевшиеся у финского правительства, и прежде всего
у Эркко, по поводу позиции Стокгольма. По словам А. Пакас-
лахти, являвшегося ближайшим сотрудником Э. Эркко, здесь
был допущен «просчет, который никак не ожидался»?
Более того, шведское руководство уведомило советского
полпреда А. М. Коллонтай о неизменном соблюдении своего
нейтралистского курса в будущем. «За политику Швеции не
беспокойтесь. — сказал ей премьер-министр П. А. Ханссон,—
19 Заказ № 159
289
мы по традиции нейтральны».9 Вместе с тем такая позиция, ко-
нечно. не означала, что симпатии в Швеции были не на сто-
роне Финляндии и не имелось в виду оказывать ей негласную
поддержку. Она. как станет ясно затем, была значительной. Но
шведское руководство не хотело открыто становиться соучаст-
ником советско-финляндского конфликта и рисковать быть
втянутым в войну.
В Хельсинки, однако, смогли почувствовать вскоре под-
держку со стороны Соединенных Штатов Америки^ Она про-
явилась не только в том, что американское правительство пред-
ложило свои услуги посреднического характера для урегулиро-
вания мирным путем возникшего конфликта, но и выразило
готовность направить в Финляндию боевую технику — партию
военных самолетов.10 30 ноября президент США Рузвельт по-
слал телеграмму Сталину, в которой решительно настаивал на
прекращении бомбардировок советской авиацией гражданских
объектов в Финляндии^ Это, безусловно, имело существенное
политическое значение, поскольку приковало всеобщее внима-
ние к «финляндскому вопросу» за рубежом12 и имело крайне
неблагоприятный для СССР резонанс в мире.
Что касалось моральной поддержки Финляндии другими
странами Запада, то она также выражалась самым интенсивным
образом. Это особенно ощутили советские представительства за
рубежом. «... Я пережил немало антисоветских бурь, — писал
полпред СССР в Лондоне И. М. Майский. по то, что после-
довало после 30 ноября 1939 г., побило всякие рекорды».13 Од-
нако только моральной поддержки для Финляндии было, ко-
нечно. мало.
Показательно, что наибольшую сдержанность в оценках воз-
никшей войны проявляла фашистская Германн^, В циркуляре
статс-секретаря Вайцзеккера, направленном во все зарубежные
дипломатические представительства, давалась строгая установ-
ка: «Прошу в ваших разговорах, касающихся российско-фин-
ляндского конфликта, избегать какого-либо антирусского
тона».14 Стало быть, даже моральная поддержка Финляндии
в официальном порядке считалась недопустимой. Естественно,
такая индифферентная позиция с немецкой стороны была весь-
ма ощутима для Хельсинки.
.Сразу же первый день войны отражал в правительственных
кругах Финляндии состояние их растерянности.15 .Многие из
тех, кто разделял мнение Эркко относительно того, что Совет-
ский Союз «блефует», увидели сразу, чего стоило их заблуж-
дение и проявление «твердости».
Вечером было созвано заседание парламента. В связи с
проникновением советской авиации в район Хельсинки оно про-
ходило в необычном месте—в рабочем доме «Валлила». Эркко
старался сгладить в своем выступлении впечатление от про-
исшедшей для страны катастрофы ссылкой на то, что через
290
посредников еще можно поправить положение. Правительств»
США, заявил он парламентариям, «предложило посреднике1
ские услуги», и Финляндия «приняла предложенную Соединен-
ными Штатами помощь».16 Но вряд ли была в это время уве-
ренность у самого Эркко в том, что удастся приостановить
войну.
[Хотя в ходе обсуждения сложившейся обстановки парла
мент не потребовал отставки правительства, было совершенно
очевидно, что в дальнейшем руководство пе могло эффективно
выполнять свои функции. Настоятельно добивались смены ка-
бинета Маннергейм, Пааснкиви, Таннер и другие влиятельные
политики, а социал-демократы вообще решили отозвать своих
министров из правительства.17 В такой обстановке ничего пё
оставалось, как уйти в отставку. Что касалось Э. Эркко, то
он вскоре был даже вынужден покинуть пределы страны, полу-
чив назначение на должность посланника в Швецию^
Обращаясь в заключение к событиям первого дня войны,
важно не только подчеркнуть, какова была концовка деятель;
пости правительства Каяндера, несшего на себе немалый груз
ответственности за то, что им пе было проявлено необходимых
качеств, чтобы предотвратить скольжение страны к драматиче-
ской развязке, но и дать в конечном счете итоговую оценку
восточной политике Финляндии, приведшей к такому финалу.
Нельзя сказать, что война между СССР и Финляндией была
неизбежной и стала лишь следствием проявлений в конце 30-х
юдов агрессивности с советской стороны, как это объясняется
историками и публицистами в тех случаях, когда они уходят
от комплексного рассмотрения причин негативно складывав^
шихся отношений у обоих государств на протяжении предше-
ствовавших лет.
Но наряду с этим явно ошибочным являлось утверждение,
содержавшееся в прошлом в советской исторической литерату-
ре, относящейся к изложению событий, предшествовавших
«зимней войне», что внешняя политика Финляндии была чуть
ли неизменно враждебной в отношении Советского Союза. Тас-
кая оценка была лишена оснований и базировалась на тенден-
циозно подобранной аргументации. Документальные источники
дают основание сделать иной вывод: несмотря на имевшиеся
в стране воинственно настроенные круги, Финляндия не хотела
виДды и, более того, опасалась ес возникновения.
Лд2йожилось, таким образом, парадоксальное положение,
когда обе страны — Советский Союз и Финляндия — оказались
в войне друг против друга, хотя и не были заинтересованы в
том. чтобы так произошло! Разобраться в случившемся можно,
лишь поняв, что советско^финляндский конфликт вызревал по-
степенно и война возникла вследствие неразрешенмости проб-
лем взаимной безопасности, а также сложного переплетения
19*
291
других причин, обострявших межгосударственные отношения на
протяжении 30-х годов.
В рассматриваемых событиях предвоенного десятилетия,
характеризующих отношения Финляндии с СССР, прослежива-
ется несколько этапов, каждый из которых при всех их особен-
ностях имел одну сходную черту: не наблюдалось поступатель-
ного движения к взаимному доверию между странами и жела-
нию достичь понимания позиций друг друга.
Анализ восточной политики Финляндии в целом на протя-
жении всего этого периода показывает, что в первое время —
до конца 1933 г. она не испытывала существенного влияния
извне. Финско-советские отношения характеризовались преиму-
щественно процессами, протекавшими в рамках сугубо двусто-
ронних взаимосвязей, и находились в довольно малой степени
зависимости от внешнего воздействия. Имелись, естественно, в
отношениях на этом этапе и сложности, и определенные сдвиги
к лучшему, но нет оснований для утверждений, что при этом
играл определяющую роль такой фактор, как политика треть-
их держав. Между тем в прошлом в советской исторической
литературе именно внешнее влияние на Финляндию рассматри-
валось определяющим в ее политике в рассматриваемый пе-
риод.
Это, однако, не дает оснований не сделать весьма важный
вывод о том. что н то время в Финляндии уже твердо сложи-
лась внешнеполитическая концепция, сущность которой выра-
жалась в следующем: единственным противником является во-
сточный сосед, представляющий угрозу независимости страны,
а поэтому следует проводить курс на противостояние ему. На
этой основе строилась и военная доктрина Финляндии в пред-
военные годы, вырабатывались оперативные военные планы,
предусматривавшие возможные боевые действия в одном на-
правлении— восточном, т. е. против Советского Союза.
Представление об СССР, как о потенциальном противнике,
угрожающем Финляндии, глубоко укоренилось в сознании се
политических и государственных деятелей. Этот взгляд имел
значительную поддержку и распространение среди финских во-
енных кругов, а также у консервативно и ультранационалнети-
чески настроенной части населения, в особенности у тех, кто
выступал с идеей создания «великой Финляндии» путем оттор-
жения части советской территории. Так, от боящихся «угрозы
с востока» до выступающих за объединение всех соплеменни-
ков за пределами государственной границы под эгидой Фин-
ляндии сложилась непреодолимая полоса отчужденности от
СССР, через которую стало весьма трудно делать шаги на-
встречу.
С другой стороны, было бы неверно считать, что у фин-
ского руководства не имелось оснований не видеть опасности,
которая могла исходить из Советского Союза. В Москве нахо-
292
лилось эмигрантское руководство финской компартии, которое
в своих решениях не скрывало, что будет вести борьбу за свер-
жение существовавшего в Финляндии строя. Это рассматрива-
лось не только как угроза самой государственной системе, но
также и независимости страны. Вместе с тем нараставшая
мощь Красной Армии вызывала явные опасения, что это в пер-
спективе усилит угрозу Финляндии. Ущемление национальных
интересов финского населения в СССР и репрессии, обрушив
шнеся на значительную его часть, воспринимались в Финлян-
дии как доказательство реальной опасности с востока.
Советское руководство, в свою очередь, остро реагировало
на наблюдавшиеся в Финляндии негативные процессы по от-
ношению к СССР, упуская при этом возможность для исполь-
..оваиия экономических и культурных связей в целях оздоров-
ления общей атмосферы в сотрудничестве с соседней страной.
Более того, выдвигая на первый план политические аспекты в
отношениях с Финляндией, правительство СССР не ослабляло,
а наоборот, обостряло межгосударственную напряженность.
Так, в атмосфере взаимной подозрительности и недоверия уда-
валось поддерживать лишь состояние «холодного соседства»
обеих стран.
Когда речь идет об отсутствии давления на Финляндию
извне в начале 30-х годов и отношениях «холодного соседства»
с Советским Союзом, это вовсе не значит, что ее внешняя по-
литика строилась без учета особенностей складывавшейся меж-
дународной обстановки. Более того, со стороны финских руко-
водящих кругов чувствовалось стремление четко определить
для себя надежный ориентир на те крупные державы Запада,,
опираясь на которые можно бы было уверенно решать пробле-
мы. связанные с восточной политикой. Однако такой опреде-
ленной ориентации пока еще не было, и в Финляндии не имели
основания считать, что обретена какая-либо внешняя опора для
страны.
Не смешивая поэтому влияния общей международной об-
становки на Финляндию с влиянием на нее извне какой-то оп-
ределенной крупной державы, важно отметить, что внешнепо-
литические перемены сказывались на финской восточной поли-
тике. Наблюдалось, что в линии поведения Финляндии прояв-
лялись определенные отклонения в зависимости от складывав-
шейся в мире ситуации. Вместе с тем существенную роль иг-
рал и такой фактор, как внутриполитическое положение в
данное время, а также происходившие в СССР процессы, ко-
торые затрагивали интересы Финляндии. При этом в целом
концептуальная направленность ее политики сохранялась.
На следующем этапе финляндской восточной политики, ох-
ватывающем время с конца 1933 г. по осень 1939 г., начал
играть весьма заметную роль внешний фактор, выразившийся
в проявлении повышенного интереса со стороны Германии, ко-
293
торая в процессе осуществления своих экспансионистских пла-
нов в Европе стала постепенно наращивать активность в бал- '
тинском регионе, а Финляндия оказалась при этом объектом
особого внимания.
В финских политических и военных кругах в первое время
положительно рассматривали усиливавшуюся мощь Германии,
видя в этом соответствующий противовес Советскому Союзу.
Но вместе с тем руководство Финляндии не могло не зам -
чать, как настороженно его позиция воспринималась в других
странах и прежде всего в СССР. В данной обстановке был
предпринят весьма обдуманный шаг —пойти по пути нейтра-
литета, подобного скандинавскому, официально сделав заявле-
ние об этом в конце 1935 г. Действуя так, финское руководство
имело в виду сохранить приоритетность в сотрудничестве с
Германией, что должно было иметь особое значение при про-
ведении восточной политики. Однако провозглашенный Фин-
ляндией нейтралитет ставился в ряде стран (в том числе и в
Скандинавии) под сомнение. Не пользовался он доверием и у
советского руководства, которое предполагало, что под при-
крытием нейтралитета она может пойти на дальнейшее сбли-
жение с Германией в военном отношении и. более того, усилит-
ся немецкое влияние в Скандинавии. Во всяком случае, укре-
пилось мнение, что объявленный нейтралитет не будет служить
надежной гарантией от возможного использования территории
Финляндии в качестве агрессивного военного плацдарма. Полу-
чалось так, что провозглашенный Финляндией нейтралитет не
только не стал фактором, который бы способствовал смягче-
нию остроты в отношениях с Советским Союзом, а, наоборот,
привел к еще большей подозрительности с его стороны и ос-
ложнениям. Таким образом, обстоятельства внешнего характе-
ра приобрели определяющее значение в дальнейшем развитии
финско-советских отношений
Естественно, в правительственных кругах Финляндии нс
могли не видеть, что декларация о нейтралитете нуждается в
практическом подтверждении. Поэтому в восточной политике
появился новый нюанс, выражающий желание внести такие
изменения в проводившуюся линию, которые бы позволили
смягчить отношения с СССР, не нанося при этом ущерба со-
трудничеству с Германией (1937—1939 гг.). Такой тактический
шаг не удался, однако, до конца. Советскому Союзу, проявляв-
шему стремление усилить свою безопасность со стороны Бал-
тики, требовалось, чтобы Финляндия более определенно гаран-
тировала проведение в случае необходимости антигерманских
мер. Но финское руководство не намеревалось этого делать.
К тому же «сидение на двух стульях» вызвало раздражение в
Берлине, и оттуда было предпринято давление на Финляндию.
Ей вскоре пришлось начать постепенный отход на прежние по-
зиции.
294
К первой половине 1939 г. у советского руководства в зна-
чительной мере рассеялись иллюзии относительно возможности
повлиять на Финляндию, склонив ее к принятию своих пред-
ложений, связанных с решением проблемы безопасности в зоне
Финского залива. Негласные переговоры, которые предпринима-
лись в Хельсинки в этой связи, не дали результата.
С конца августа 1939 г. наступил третий этап восточной по-
литики Финляндии. Это произошло после того, как между Гер-
манией и СССР был заключен договор о ненападении и осо-
бенно с момента начала второй мировой войны. Характерным
для этого времени явилось то, чго довлевший ранее на двусто-
ронние финско-советские отношения внешний фактор (Герма-
ния) утратил прежнюю силу. В кругах финского руководства
тем не менее продолжали сохраняться представления, что
в проведении им «твердой линии» в восточной политике можно
будет иметь необходимую поддержку из-за рубежа. Это пред-
определило дальнейший характер отношений Финляндии с Со-
ветским Союзом, ставшим усиливать свои требования.
Просчет финского правительства в оценке складывавшейся
политической ситуации и неизменная приверженность не пре-
терпевавшему корректировки политическому курсу в условиях
начавшейся второй мировой войны подвели страну к такому
рубежу, когда она оказалась вынужденной защищать свою не-
зависимость, сражаясь с многократно превосходившей по силе
соседней державой один на один и не имея ясности от носитель
но возможности получить эффективную вооруженную помощь
извне. Оценивая случившееся, Ю. К- Паасикиви сказал так:
«В результате неудачной внешней политики мы своими ма-
неврами сами себя втянули в войну».18
Следовательно, финляндско-советские отношения чреваты
были возможностью возникновения этой войны, где заключи-
тельный этап, предшествовавший ей, был наиболее неудачным.
Финская дипломатия своими просчетами подвела страну к опас-
ной черте, которую переступил уже Советский Союз, когда
его руководство, отказавшись от дальнейшего продолжения по-
исков возможных путей реализации выдвигавшихся им пред-
ложений, начало войну.
Была ли тогда у финского руководства альтернатива?
Опираясь на авторитет Ю. К. Паасикиви как крупного госу-
дарственного и политического деятеля Финляндии, непосред-
ственно занимавшегося многие годы внешнеполитическими про-
блемами и прежде всего отношениями с Советским Союзом,
можно дать утвердительный ответ. Как он, так и ряд других
высокопоставленных лиц в стране (в том числе и военных)
считали, что возможен был иной подход, который позволил бы
избежать крутого поворота в сторону непримиримой конфрон-
тации, сохранив при этом независимость и суверенитет госу-
дарства.
295
В данном случае, не оправдывая советское руководство и нп
снимая с него серьезной ответственности за то что оно со
вершило акт агрессии в отношении Финляндии в ноябре 1939 г.,
поставим вопрос так: до какого времени такая альтернатива
сохранялась? Анализ показывает, что это можно было сделать
в крайнем случае на третьей ступени советско-финляндских пе-
реговоров в Москве, т. е. в конце октября — начале ноября
1939 г. Насколько эта возможность действительно являлась
реальной, свидетельствует хотя бы тот факт, что войска Крас-
ной Армин к этому времени (да и позднее) просто не были го-
товы развернуть широкомасштабные действия и глубоко вторг-
нуться в пределы Финляндии.
Другое дело, какое направление приобрели действия совет-
ского руководства, когда московские переговоры потерпели
неудачу. Подготовка создания «народного правительства» Ку-
усинена свидетельствовала о том, что курс был взят на измене^
ние существовавшего строя в Финляндии силой оружия. Это
не вызывает сомнения.
«Зимняя война» прервала, таким образом, мирный период
советско-финляндских отношений, в корне изменив в дальней-
шем развитие восточной политики Финляндии. После окончания
105-дневной войны прежних отношений у нее с СССР уже не
было.
Некоторые современные аналитики пытаются строить до
гадки, что могло бы произойти, если бы Финляндия согласи-
лась с советскими предложениями на московских переговорах
осенью 1939 г. Такого рода предположения не имеют смысла.
Целесообразнее вести речь об уроках, вытекающих из проис-
шедшего. Самым правильным для Финляндии, очевидно, было
не доводить дело до обострения процесса переговоров и срыва
их.
История распорядилась так. что последующие события ока-
зались для Финляндии весьма суровым испытанием. Ей приш-
лось затем вести изнурительные военные действия (сначала с
СССР, а затем и с Германией при освобождении от оккупации
севера страны), охватившие с небольшими перерывами 1939—
1945 гг. В конечном счете она пришла к запоздалому выводу,
что у своих границ лучше иметь друзей, а врагов как можно
дальше от них. Линия Паасикиви в обновленной восточной по-
литике стала определяющей для Финляндии, поскольку обеспе-
чила длительный мир, благополучие и успешное независимое
развитие.
ПРИМЕЧАНИЯ
УКАЗАТЕЛЬ ИСТОЧНИКОВ
Глава 1. Восточная политика Финляндии: что о ней известно?
• Линия Паасикиви, Статьи и речи Ю. К. Паасикиви 1944—1956 гг.
М. 1958. С. 15. ,, м
г Suomen itsenaisyyden tunnustaininen. Asiakirjakokoeltna. Hels., 1937;
Suomen sinivalkoinen kirja. Os. 1. Hels., 1942; Tarton rauhanneuvuottelujen
poytakirjat. Hels., 1923; Сборник действующих договоров, соглашений и
конвенций, заключенных с иностранными государствами. Вып. Ill- IX. М.,
1928. 1931—1933, 1935. 1938; Сборник документов по международной по-
литике н международному праву. Вын. I—VI, X. М., 1932—1934, 1936,
Сборник действующих торговых договоров и иных хозяйственных согла-
шений СССР, заключенных с иностранными государствами. Вын. 1 М. 1939;
Советский Союз в борьбе за мир. М., 1929; СССР в борьбе за мир. М.,
1935.
з Valtiopaivat 1929- 1939. Asiakirjat. Hels., 1930—1940; ValtiopaivSt
1929—1939. Poytakirjat. Hels., 1930—1940; СССР. Верховный Совет (сте-
нографические отчеты). М., 1938—1939; XVI съезд ВКП(б): Стенографиче-
ский отчет. М-. 1931; XVII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М..
1934; XVIII съезд ВКП(б): Стенографический отчет М_. 1939.
« Литвинов М. I) Внешняя политика СССР: Речи и заявления. М.,
1935; 2) Внешняя политика СССР: Речи и заявления. М., 1937; 3) Против
агрессии. М„ 1938; Kallio К. President!! Kyosti Kailion puheita. Porvoo;
Hels., 1942. „ „ w
s Внешняя политика СССР: Сборник документов Т. 111—IV. М„
1945-1946.
6 Советско-финляндские отношения: Стенограмма публичной
лекции Б. Е. Штейна (прочитана 10 апреля 1944 года в Колонном зале До-
ма Союзов в Москве). М., 1944. С. 17.
Т Akten zur Deutschcn Auswartigen Polilik 1918—1945. Ser. C. Bd II
III. Baden-Baden; Frankfurt, 1959, 1962; Ser. D. Bd. V—VIII Baden Baden;
Frankfurt, 1953, 1954, 1956, 1957 (англ, перевод: Documents on German
Foreign Policy 1918—1945. Ser. C. Vol. II—111 London, 1959, 1962; Ser. D.
Vol. V—VIII. London; Washington, 1953, 1954, 1956. 1957).
8 Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Ser. D. Vol. V. Lon-
don. 1953. P. 533—630. ..........
» Documents on British Foreign Policy 1919 -1939. Ser. II. Vol. I—XXI.
London, 1946— 1984; Ser HI Vol. I—X. London. 1949—1969; Foreign Relations
of the United States. Diplomatic papers. 1930—1939. Vol. I—V. Washington.
1945_1956.
*o Documents on British Foreign Policy 1919 -1939. Ser. 111. Vol. V. Lon-
don, 1952.
297
• • С li ti г с h i 11 W. S. The Second World War. Vol. I. London, 1948.
• 2 Ibid. P. 52.
• a Ibid. P. 426
14 Frietsch C O. Finlands odesir 1939—1943 Helsingfors. 1945 (фин.
перевод: Frietsch С. O. Suomen kohtalonvuodet. Hels., 1945. S. 567).
Frietsch С. O. Suomen kohtalonvuodet. S. 8.
«« Ibid. S. 23.
И Ibid. S. 23—24.
i* Blucher W. 1) Odesdigra ar. Diplotnatiska minnen Iran Finland
1935—1941. Stockholm 1950; 2) Suomen kohtalonaikoja. Muistelmia vuosilta
1935—1941. Porvoo; Hels., 1950; 3) Gcsandter zwischen Diktatur nnd Demo-
kratie Erinnerungcn ans den Jahren 1935 -1944, Wiesbaden. 1951.
19 ВIflcher W. Suomen kohtalonaikoja. S. 423
20 Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. Hels., 1951;
Mannerheim G. MuisteimaL Os. 11. Hels., 1952; Paasikivi J. K.
Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41. Os. I. Porvoo; Hels., 1958.
21 Sotasyyllisoikeudcnkaynnin asiakirjoja. Os. I. Hels., 1945.
22 Linkomics E. Vaikca aika. Suomen paiiministerina sotavuosina
1943 -44, Hels., 1970. S. 187; Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen tiavlel-
ma Porvoo; Hels., 1970. S. 312.
2: 1 Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. S. 15—21.
24 Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa. S. I.
28 Ibid. S. 97.
28 Oesch К L. President!! Paasikiven t< iminta Moskovassa ja Suo-
messa 1939—41 // Rcserviupseeri. 1958 N 8—9. S. 211.
27 Lehmus K. Timtematon Mannerheim. Hels, 1967. S. 154.
29 Цит. no; Kakonen LI. A. Sotilasasiamiehena Moskovassa // Uusi
Maaiima. 1965. N 21
29 Mannerheim G. MuisteimaL S. 96. 98
30 Ibid. S. 511. 512.
34 Документы инешней поли1нки СССР. Т I—XXI. М.. 1957—1977.
32 Gripenbcrg G A. Lonloo—Vaatikaani—Tukholma. Porvoo; Hels.,
I960; W no rim a a A. Lahettilaana Hitlerin Saksassa. Keuruu, 1967; Pakas-
lahti A Talvisodan poliittinen naytclma; Nykopp J. Paasikiven mukana
Moskovassa. Hels.. 1976; Kakonen U. A. SoUlasasiaminchenii Moskovassa
1939. Keuruu. 1966; Paasonen A Marsalkan tiedustclupaallikkonii ja hal-
lituksen asiamiehena. Hels.. 1974.
33 Maakansa. 1960. 20 II.
34 G r i p с n b e r g G. A. Lontoo—Vaatikaani--Tukholma. S. 77.
as Kakonen U. A. Sotilasasiamiehena Moskovassa // Uusi Maaihna.
1965. N 24.
38 Mannerheim G. Muistelmat. S. 116.
37 Paasonen A. Marsalkan tiedustclupaallikkona ja hallituksen asia
miehena. S. 65.
38 Nykopp J. Paasikiven mukana Moskovassa. S. 4.
39 W u or i ma a A. Lahettilaanii Hitlerin Saksassa. S. 80.
49 Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelmii. S. IX
4« Ibid. S. 104.
42 Ki vim a ki T. M. Suomalaisen poliitikon muistelmat. Porvoo; llels.,
1965.
43 Ibid S. 5.
44 Helsingin Sanotnat. 1989. 22 11; 27.11.
43 Tanner V. Kahden maailmansodan valissa. Muistelmia 20 ja 30-
luvuilta. Hels., 1966.
48 Ibid. S. 243
42 Ibid. S. 248
48 Ibid. S. 252.
49 Rudolf Hoistin muistelmia vuosilta 1936 1940 // Suomen Kuvalehti.
1984 . N 51—52.
»» Ibid. S 79.
298
st Rclandcr L К. Presidentin piivakirja. Os I—II. Hels., 1967—1968.
83 Re la rider L. K. Presidentin pMvakirja. Os. I S. 271.
53 Ester Stalbergin paivakirja. Os. I—II, Porno; Hels.; Juva, 1986—1987;
Ivalo M Vanavedessa. Nnoren diplomaattiparin vaiheita. Hels.. 1973; К a
! e I a A. Isani A. K. Kajander kireiden ja muistcluvien valoissa. Jyvaskylii.
1985
54 Suomi J. Talvisodan tausla: Nciivosloliilto Suomen ulkopoiitiikassa
1937—1939 Hels., 1989. S 480; llvcssalo J Suomi ja Weimarin Saksa.
Hi Is., 1959. S. VII.
55 Korhonen K. Turvallisuuden pctlJcssii Suomi neuvoslodiploma-
liassa Tartpsta talvisotaan. Os. II. Hels., 1971 S. 69.
-« Ibid. S. 73.
37 Brother us H, Eljas Erkko. Legends ja elaessiian Porvoo; Hels,
1973. S. 69.
s’ Ibid. S. 36.
»« Ibid. S. 108.
Selen K. Genevesta Tukholmaan. Suomen turvallisuuspolitiikd'i
painopisten siirtymincn kansainliitosta pohjoisinaiscen yhlcistyobon 1931 —1936
Hels . 1974. S. 13.
61 Kale la A. Isani A. K. Kajander ki'viden ja muistcluvien valoissa.
S 7.
®2 V a 11 i о n а г к i s t о (VA). P. E. Svinhulvudcn muistosaaton kokoelma
1. 5.
63 Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории. 1990.
№ 7. С. 99.
*4 Воронов Н. И. На службе военной М., 1963; Мерецков К. Л.
H i службе народу. М.. 1968.
63 Василе иски й А. М. Дело всей житии М. 1975 С. 95.
ss Колесник А. Н. Был ли И. М. Майский английским агентом? //
Военно-исторический журнал. 1990. № 3. С. 28.
” Майский И. М 1) Воспоминании советского посла Кн 1—2 М.
1964; 2) Воспоминания советского посла: Война 1939—1943 М., 1968;
3) Воспоминания советского дипломата. М., 1971
а* Майский И. М. Воспоминания советского дипломата. С. 111. 432.
89 Коллонтаи А. «Семь выстрелов» зимой 1939 года Ц Междуна
|н дная жизнь. 1989. № 12.
20 Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). Ф. 521.
Оп. 2. П. 3. Д. 13; Коллонтай А, М Записки за 23 года дипломатиче-
ской работы.
rt Коллонтай Л «Семь выстрелов* зимой 1939 годя. С 201
73 Нальгуиов Н. Г. Тридцать лег. М. 1964; К рам инов Д. Ф.
В пяти частях света. М., 1957. В переработанном виде Краминов издал
снек» книгу позднее под новым названием: «В орбите войны» (М., 1986).
23 Нальгуиов Н. Г. Тридцать лет. С. 73. ,
74 Там же С. 75, 76.
73 Крамп и о в Д. Ф. В пяти частях света С. 25.
76 К р а м н н о в Д. Ф. В орбите войны. С. 81.
77 Цнт. по: Соколов В. В. На посту заместителя министра иностран-
ных дел СССР (о жизни и деятельности 1>. С. Стомоиякова) // Новая и
новейшая история. 1988. №6. С. 141.
73 Ulkoasiainministcrion arkisto (UM), 12 I./34; Geneven-lahctyston ra-
portti, 1.10. 1937. Б. С. Стомонякон.т наиболее подробно описывал финлянд-
ский посланник в Москве, который считал его «спокойным, когда касалось
вопросов дела, и всегда проявляющим относи тельную объективность» (см:
UM. 5CI8. Moskovan-liihetyston raporlti, 8.6.19.16).
79 Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa S. 69.
80 Ki I linen K. Suomi ja lansivallat maailmansolien valiscna aikana
// Itscniiscn ulkopolitiikan alkutaival. Porvoo; Hels.. 1962. S. 189.
st UM, 5CI8. Moskovan-labetyston raportti, 13.3.1937.
82 Selen K. Genevesla Tukholmaan. S. 97.
299
83 Korhonen К. Turvallisuuden petlaessa. S. 68.
e< 111 e й н и c 3. С. Полпред Б. E. Штейн (штрихи к биографии) // Но-
вая и новейшая история. 1991. № 1. С. 109.
*5 Воскресенская 3. И. Теперь я могу сказать правду. М., 1993,
С. 119.
86 Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. S. 10.
•’Jakobson M. Diplomaattien talvisota. Porvoo; Hels., 1968. S. 8
88 См. библиографический указатель.
89 См., в частности: Архив президента Российской Федерации
(АПРФ). Ф 45. On. 1. Д. 445. Л. 31 (шифровка Л. 3. Мехлиси
24.11.1939).
"Кекконен У. К. Дружба и добрососедство: Речи и выступления
1963—1967 М.. 1968. С. 34—35.
»1 Гессен С. Окраинные государства: Польша, Финляндия, Эстония,
Латвия и Литва. Л., 1926; Вильни О. Фашизм в Финляндии. Л.; ПетроЗ
заводск, 1931; Крылов В. Финляндия. М.; Л., 1931; Пиетаринен К.
Финляндия и ее вооруженные силы. М., 1931; Спекке Б. Финляндский фа-
шизм. М.; Л.. 1931; Эйде И. В. Финляндия и ее внешняя политика. Л.1
1931; Tahti N. Fasismi ja Stioinen maaseutii. Leningrad. 1935; Vilmi O. Fa-
sismi Suomessa. Leningrad; Petroskoi, 1935; Antikainen T. Siiomen proleta-l
riaatin iaisteluista. Leningrad, 1932.
93 I! и e т a p и и e и К. Финляндия и ее вооруженные силы. С. 3.
"Крылов В. Финляндия. С. 83
98 Ильинский Я. Финляндия. М., 1940. С. 150.
98 Там же. С. 163.
96 Борьба финского народа за свое освобождение. М.; Л., 1939;
Галкин А. Международный характер финляндских событий М.. 1940;
Добро дом о на Л. Финляндская демократическая республика Л. 1940;
Ильинский Я. Финляндия. Петрозаводск, 1943: Маркой М Финлян-
дия. М., 1940; Рудных С. Финляндия. М . 1940; С о в е т с к о - ф и и л я и д-
ские отношения: Стенограмма публичной лекции Б. Е. Штейна.
97 Архипов Д. И. Финляндия. М, 1952; Ильинский Я. Финлян-
дия. М., 1947; Ильинский Я. Финляндия. М., 1949; Рысаков П. Со-
ветско-финляндские отношения М ., 1948. и др.
98 Новейшая истерия (1918 1939 гг.): Курс лекций, прочитанных
в Высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). М.. 1948. С. 562.
99 Амбарцумов Е. А. Советско-финляндские отношения. М., 1956.
*°° Там же. С. 17.
101 История Великой Отечественной воины Советского Союза 1941 —
1945 Т. 1 М., 1963. С. 258—278; История второй мировой войны 1939—
1945 Т. 3 М, 1974. С. 358- -365, и др.
I" Федоров В. Г. Финляндия и империалистические державы нака-
нуне мировой войны И Новая и новейшая история. 1964. № 6; Petrov V.
Sodan ja rauhan viiodct // Punalippu. 1979. N 10.
юз Федоров В. Г. Финляндия и империалистические державы нака-
нуне мировой войны. С 39, 49.
io* Komissarov J Suomi loytaa linjansa. Keuruu, 1974; Бартень-
ев T, Комиссаров Ю. Тридцать лет добрососедства. М., 1976.
iospUnti1a L. A. Suomen itsenaisyyden aika Moskovan horisontista
/7 Historiallinen Aikakauskirja. 1974. N 4; Jurij Komissarov och Finland.
Abo, 1986.
• " Похлебки и В. В. СССР—Финляндия. 260 лет отношений
(1713—1973). М.. 1975
ют Там же. С. 299- 300
Pohlebkin V. Suomi vihollisctia ja vstavana 1714—1967. Porvoo;
Hels.. 1969.
• °9 Jussi la O. Vcnalainen Suomi. Porvoo; Hels.; Juva. 1983 S. 14.
• •о Иоффе А. С. Внешняя политика Советского Союза 1928—1932. М..
1968; С и пол с В Я 1) Дипломатическая борьба накануне второй мировой
войны. М., 1979; 2) Советский Союз в борьбе за мир и безопасность 1933—
300
1939 М 1974- Кап А С. Внешняя политика Скандинавских стран в годы
второй мировой войны. М„ 1967; Носков А. М. Скандинавский плацдарм
во второй мировой войне. М., 1977; Ару мяэ X. Т. За кулисами «Балтий-
ского союза». Таллинн, 1966. ,
• и Historiallinen Arkisto. 1975. N 69 S. 82—106.
112 К.ан Л. С. Внешняя политика Скандинавских стран в годы второй
мировой войны С. 30—36, 52—54.
л» Новая и новейшая история. 1993. № 6. С. 217.
и* Vain u Н. Jaaraku pohja. Soome valispolutika Terse maailmasoja
aastalel. Tallinn, 1983; Барышников H. И- Барышников В. H.
Финляндия во второй мировой войне. Л., 1985.
U5 Шейнис 3. С. 1) Полпред Б. Е. Штенп (штрихи к биографии);
2) Путь к вершине. Страницы жизни Л. М. Коллонтай. М., 1984; 3) Алек-
сандра Коллонтай —советский дипломат // Новая и новейшая история.
1985 № 4; Соколов В. В. На посту заместителя министра иностранных
дс.1 СССР.
не Вопросы истории. 1993. № 2. С. 178.
и? Talvisota, Suomi ja Venaja // Historiallinen Arkisto 1991. № 95;
Yksi sota —monta nfikemysti // Tampereen yliopisto. Historiatieteen laitoksen
julkaisuja. 1990. № 15.
и* См. библиографический указатель.
и» Холодковски и В Эта зимняя война // Ленинская правда.
1990 4. 5 6 янв.; Федоров В. «Незнаменитая» война // Ленинская прав-
да 1990. 7 авг. ,
|2о Хол од конский В. Эта зимняя война // Ленинская правда. 1990.
О MIID.
121 Федоров В. «Незнаменитая» война.
122 Се миря га М. И. I) Советско-финляндская война (к 50-летию
окончания) М, 1990 (перевод на финский яз.: Semirjaga М. Talvisota. Na-
kimys 50 vuoden kuluttua. M., 1990); 2) Тайны сталинской дипломатии
1939—1941. M. 1992; 3) «Незнаменитая война» // Огонек. 1989. № 22;
4) На той войне незнаменитой // Выборгский коммунист. 1989. 29, 30 но-
ИбрЯ|23 Семиряга М. И Тайны сталинской дипломатии. С. 143, 148, 153.
124 Семиряга М. И Советско-финляндская война. С. 5.
125 Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. С. 149.
12* Вопросы истории. 1993. № 2. С. 178.
127 Попая н новейшая история 1993 № 5. С. 233.
ив Vihavainen Т Talvisota neuvoslohistoriankirjoituksessa // Histo-
riallinen Aikakauskirja. 1989. N 3; Vihavainen T. XI! Suotnalais-neuvo-
stoliittolainen historiantutkijoiden symposium! // Historiallinen Aikakaus-
kirja. 1989. N 4; Vihavainen T Neuvostoliiton sisainen kehitys ja tnl-
visotatulkinnat // Ulkopolitiikka. 1989. N 4; Tsudakcv A. Talvisodan kahdet
kasvot Hels., 1989; Чудаков А. Реквием карельских болот // Комсомоль-
ская правда ' 1989 12. 13. 14 ноябри
129 Чудаков А Реквием карельских болот 1989. 12 ноября.
130 Федоров В. Г. Советский Союз и Финляндия. М.. 1988; Барыш-
ников Н И. Барышников В. Н., Федоров В. Г. Финляндия по
второй мировой войне. Л., 1989.
131 Барышников Н. И.. Барышников В. Н, Федоров В. Г.
Финляндия но второй мировой войне. С. 15.
132 Федоров В. I. Советский Союз н Финляндия. С. 42.
133 Дон га ров А. Г. 1) Война, которой могло не быть // Вопросы
истории. 1990. № 5; 2) Предъявлялся ли Финляндии ультиматум? // Воен-
но-исторический журнал. 1990. № 3; 3) Празительство Куусинена: эпизод
советско-финляндской войны 1939—1940 годов // Вестник Министерства
ниос’ра: пых дел СССР. 1989. № 22; Talvisota. Jyvaskyla, 1989.
134 Д о н г а р о и А Г. Правительство Куусинена: эпизод советско-фин-
ляндской войны. С, 7S—76.
135 Донг аров А. Г. Война, которой могло не быть. С. 29, 30.
301
>•’6 Mazour A. G. Finland between East and West. Princeton, 19-A
»3T Ibid P. 2. 7. 8.
1»* Lundin C. L. I) Finland in the Second World War. Broominglun
1957. (Фин. перевод: Suomi toisessa maailmansodassa. Jyviiskyla, 1961 )
*39 Lundin C. L. Suomi toisessa maailmansodassa. S. 16.
'“> Ibid. S. 36.
14< Maakansa. 1960.22.12; Cm.: Kansan Uutiset. 1961.6.5.
i« Berry R. M. American Foreign Policy and the Finnish Exception
Hels., 1987; Sobel R. The Origins of Interventionism. The United Stale*
and the Russo-Finnish War. New York, I960; Schwartz A J. America and
the Russo-Finnish War. Washington, 1960; Jacobs T B. America and the
Winter War. New York; London, 1981.
**з Schwartz A. J. America and the Russo-Finnish War. P. Ill—IV.
m Sobel R The Origins of Interventionism. P. 11. 177.
145 Berry M. R. American Foreign Policy and Finnish Exception. P. 10.
17.
u* Upton A. Finland in Crisis 1940 -1941. London, 1964 (фин. пере-
вод; Upton A. Valirauha. Hels., 1965); Upton A Komtmmismi Suomessa.
Rauma, 1970; Upton A. F. The Winter War // History of the Second
World War. Vol. 1. London. 1970 (русск. перевод: Аптон Э. «Зимняя
воина») // От Мюнхена до Токийского залива М.. 1992; Monger М.
Deutschland und Finntand im zweiten Weltkneg. Berlin, 1988; Менгер M
Цели и результаты политики Германии в отношении Финляндии перед вто-
рой мировой войной // Скандинавский сборник. XXIII. Таллинн, 1978.
из Аптон Э. «Зимняя война». С. 91, 96.
,4* Ilistoriallinen Aikakauskirja. 1970. N 1. S. 38.
i« Monger M. Deutschland und Finntand im zweiten Weltkrieg.
S. 36- 48
iso Ibid. S. 54.
5iJokipii M. Suomen sodat itasaksalaislstaln J J Hisloriallinen Aika-
kauskirja. 1989. N 3. S. 243.
is? pe be r s c h a r G. R. Hitler und Finntand 1939—1941. Wiesbaden,
1978; Флийшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской
дипломатии 1938—1939. М., 1991.
• 53 CarIgren W. М. Svensk utrikespolitik 1939—1945. Stockholm, 1973.
i54Polvinen T. Ruotsin ulkopolitiikka 1939—1945 // Hisloriallinen
Aikakauskirja. 1975. N I. S. 79.
iss Car Igren W. M. Varken-Eller Reflexioner kring Sveriges Alands-
polilik 1938—1939. Stockholm. 1977.
Ise Johansson A. Finlands sak. Svensk politik och opinion under
vinterkriget 1939- 1940 Stockholm, 1973.
> 51 Frankfurter Allgeineinc. 1990.6.1.
Wall I back К. 1) Finlands-frAjan I svensk politik 1937—1940.
Stockholm, 1964 ; 2) Veljevs veitsen teralla. Suomen kysysmys Ruotsin politii-
kassa 1937—1940 Porvoo,’ 1968; 3) Mannerhemista Kekkoseen. Suomen poli-
tiikan paalinjoia 1917—1967. Porvoo; Hels.. 1968.
Wahlbach K. Mannerheimista Kekkoseen. S. 135.
> «o Ibid. S 145. 144
iei Suomi J. Talvisodan tausla. S. 421.
> 62 К or honen K. Suomen ulkopoliliinen ja kansainvSIisen aseman
tutkimuksesta f] Histirialllnen Arkisto. 1978. N 71. S. 263.
> 63 О. M. (Ohto Manninen). Kakisalmen hallitus ell kuultakoon toista
puolta // Hisloriallinen Aikakauskirja. 1991. N 4. S. 290.
i»4 Manninen O. Arvi Korhonen ja Barbarossa-smmitelma // Histori-
allinen aikakauskirja. 1990. N I. S. 34; Finland and World War II. 1939—
1944 / Ed. by J. H Wuorinen. New York, 1948.
> 35 Korhonen A. Toisen maailmansodan aika // Suomen historian ka-
sikirja. Porvoo; Hels., 1949.
• ьб Ibid. S. 662—663.
302
*67 Historiallinen aikakauskirja. 1989. N I . S. 74.
lee Puntila L. A. Suomen poliittinen hisioria 1809—1955. Hels., 1963.
S. 180.
te« Puntila L. Л. Suurvaltapolitiikan ryorteissa talvisotaan // Itsena-
isen Suomen ulkopolitiikan alkutaival. S. 217
Haataja L. Erillisrauha kvpsyy // Suomi 1944. Sodasta rauhaan.
Hels., 1984 S 43—44.
*ri Pictiancn J.-P. Ajopuu kummittelle: Keskustelu ci ole paatty-
nyt, vaikka tukki on upotettu monecn kertaan // Helsingin Sanomat 1989.21.1,
172 Jakob son M. Diplomaattien talvisota. Porvoo; Hels., 1955.
173 ibid. 1968. S. 395.
174 Ibid. S. 396.
ns ibid. S 5.
*7»Pietiancn J.-P. Ajopuu kummittelle: Keskustelu ei ole paiittynyt,
vaikka tukki on upotettu monecn kertaan.
177 itsenaisen Suomen ulkopolitiikan alkutaival.
17» Historiallinen Aikakauskirja. 1990 N 1. S. 36.
17» Korhonen A. Suomen polltiikka ja poliittiscn ascman kehitys
toisen maailmansodan aikana // Oman maan puolustaminen. Porvoo; Hels.,
1964 S 191 — 196.
,8° Itsenaisen Suomen ulkopolitiikan alkutaival. S. 5.
181 Ibid. S. 217—230.
i»3 11 vessel о J Suomi ja Saksa maailmansoticn valisena aikana //
Itsenaisen Suomen ulkopolitiikan aikutaival. S. 162.
I Ivessalo J. Suomi ja Weimarin Saksa. Porvoo, 1959.
184 Ibid. S. 160, 116.
183 Ibid S. 140
i86 V e h v i I a i n e п O. Kansallissosialistinen Saksa ja Neuvostoliitto
1933—1934. Hels., 1966
187 Pel t О Vitor 1 R. O. Saksa ja Suomen talvisota. Keuruu, 1975; Hie-
danniemi B, Kulttuuriin vcrhottu politiikka. Kansallissn.siali.stisen Saksa kult-
tuuripropaganda Suomessa 1933—1940. Keuruu, 1980.
188 p e 11 о v u о r i R. O. Saksa ja Suomen talvisota. S. 46, 55.
18» W a s a s t j e r n a H. R. Pohfoismainen suuntaus ja suuniteltu yhteis-
toiminta Ruotsin kanssa // Itsenaisei) Suomen ulkopolitiikan alkutaival.
S. 196
190 Tur tola M. Torniojoelta Rajajoelle. Porvoo; Hels., Juva. 1984.
191 Hovi K. Intcressenspharen im Baltikum. Finnland im Rahmen
der Ostpolitik Polens 1919—1922 Hels., 1984; Hovi О The Baltic Area in
British Policy 1918—1921. Hels., 1980; Hinkanen Lievonen M.-L. Bri-
tish Trade and Enterprise in the Baltic States 1919-—1925. Hels., 1984.
is’ Neva ki vi J. Apu jota ei pyydetty. Liittoutuneet ja Suomen talvi-
sota. Hels.. 1972.
i»’ Ibid. S. 8.
1«4 ibid. S. 285.
195 .1 u n n 11 a T. Suomen taistelu turvallisuudestaan ja puolueetlomu-
udestaan: Katsaus Suomen ulkopolitiikkan maan itscnaisyyden aikana. Por-
voo; Hels., 1964, S. 9.
I’» Ibid. S. 9. 26, 32.
197 Sky t ta К Isanmaata etsimassa. Hels., 1961. S. 45.
198 Siikala K. Kansallincn realismi. Jyvaskyla, I960. S. 21. 22.
199 Kekkonen U. Puheita ja kirjoituksia. Os. II. Hels., 1967 (Кек-
конен У. К. Дружба и добрососедство: Ренн и выступления 1963—1967.
С. 38).
гео Piet ianen .1. Р. Ajopuu kummittelle: Keskustelu ei ole paattynut,
vaikka tukki on upotettu moneen kertaan.
20* Korhonen К. 1) Naapurit vastoin tahtoaan, Suomi neuvostodiplo-
matiassa Tartosta talvisotaan. Os. 1. 1920 1932. Hels., 1966; 2) Turvallisuu-
den pettaessa. Suomi neuvostodiplomatiassa Tartosta talvisotaan. Os. II.
202 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 12.
303
303 Ibid S. 14.
304 Ulkopolitiikka. 1973. № 2. S. 29—30; Kommunisti. 1971. № 9. S. 462—
464.
зов Кой к X. В. Внутриполитическая борьба в Финляндии и финлянд-
ско-эстонские экономические и политические отношения в 1929—1933 гг.:
Автореф дне. на соискание ученой степени кандидата исторических наук.
Тарту. 1977 С. 7—9.
зов Vihavainen Т. Kansakiinta riihm'illaan Suomcttumiscn lyhyt
historia. Hels., 1991. S. 193
sot Korhonen К Turvallisuuden pettaessa. S. 211, 216.
зов Suomi J. Talvisodan tausta. Hels., 1973.
20» Ibid. 1989 S. 5.
ЗЮ ibid. S. 375.
3tl Vihavainen T. Kansakunta rahmallaiin. Suomcttumiscn lyhyt his-
toria S. 193.
312 Jaaskelainen M. Jta-Karjalan kysymys: Kausallisen laajennusoh-
jclman synty ja sen toteuUamisyritykset Suomen ulkopoiitiikassa vuosilta
1918—1920. Hels., 1961; Jaaskelainen M. 1) Suomen stihtecl Neuvosto-
Vcnajaan itsenaisyysjulistukscsta Tarton rauhaan // Itsenaisen Suomen ulko-
politiikan alkutaival; 2) Suomen suhteet Ncuvostoliittoon Tarton rauhasta
pohjoismaisen suuntauksen omaksumiseen J J Itsenaisen Suomen ulkopolitiikan
alkutaival.
213 Jaaskelainen M. Itsenaisyyden asian cduskunta 1919—1938 //
Suomen kansanedustuslaitoksen historia. Os. VII. Hels., 1973.
2H Ibid. S. 443.
2is Sep pa I a II. I) Taistehi Leningradista ja Suomi. Porvoo; Hels , 1969;
2) Itsenaisen Suomen puolustuspolitiikka ja strategia. Porvoo; Hels., 1974.
2te Sepp a la II. Taistelu Leningradista ja Suomi. S. 287.
зп ibid. S. 74. 55.
218 p a a s i v i г t a J 1) Itsenaisen Suomen ulkopolitiikka suuntaa etsi-
mSssa JJ Suomen ulkopolitiikan kehityslinjat 1809 1966. Porvoo; Hels., 1966;
2) Suomen diplomaattiedustus ja ulkopolitiikan holto itsenaislymiscsta talvi-
sotaan. Porvoo; Hels., 1968; 3) Suomi ja Eurooppa 1914—1939. Hels., 1984;
Paasivirta J., Mylly J. Suomalaiset ja diplomaattiura (1918—1968).
Turku, 1969.
21» p a a s i v i r 1 a J, Finland and Europe. 1917—1939. Hels., 1988. P. 8.
220 Ibid. P. 529—531
221 Mylly J. 1) Maalaisliitto ja turvallisuuspoliliikka. Suomen ulkopo-
litiikka ja ’ turvallisuuskysymykset agraarjpuoiueen politiikassa maan itsenai-
stymiscstii talvisotaan. Turku, 1978; 2) Maalaisliitto — Keskustapuoluecn his-
toria. Os. 2. Maalaisliitto. 1918—1939. Hels., 1989; Soikkancn T. Kansal-
linen eheytyminen — myytti vai todellisuus? Ulko- ja sisiipolitiikan linjat ja
vuorovaiktus Suotncssa vtiosina 1933—1939. Porvoo; Hels.; Juva, 1984; J u I-
kunen M. Talvisodan kuva. Ulkomaisten sotakirjeenvaihtajien kuvaukset
Suomesta 1939—40. Hels., 1975.
222 Historiallincn Aikakauskirja. 1984. N 3. S. 248—251.
223 Soikkanen T Kansallinen eheytminen myytti vai todellisuus?
S. 373.
22« Ibid. S. 387.
22S Historiallincn Aikakauskirja 1984. N 5. S. 251.
226 Sclcn K. Genevesta Tukholmaan; 2) C. G. E. Mannerheim ja ha-
nen puolustusneuvostonsa 1931—1939. Hels.. 1980.
22T Selcn К. C. G. E. Mannerheim ;a hanen puolustusneuvostonsa
1931_____1939 § 354
32» Selcn K. Genevesta Tukholmaan. S. 11. 265,
32» См. библиографический указатель.
ззо Там же.
231 См., напр.: Hentila S. Ajopuusta «uppotukiksi> // Sosialistinen
Aikakauslehti. 1974. N 11—12. S. 4, 22; Helsingin Sanomat. 1989 21.2, и др.
304
4^2 Historiallincn Aikakauskirja. 1977. N 4. S. 350.
2’3 Vihavainen T Talvtsota neuvostohistoriankirjoitukscssa // His
toriallinen Aikakauskirja. 1989, N 3. S. 187—189; Kilin J. Rajaseudun vaki
kahdesti panttine 1939—1940 // Historiallincn Aikakauskirja. 1993. N 3.
S. 205.
234 Присяжный А. Очередная сенсация из наших архивов // Крас-
ная звезда. 1992. 28 февр.
23* Jussi 1а О Hutkivat tutkijat ja tutkivat journalist!t // Historialli-
nen Aikakauskirja. 1991. N 3. S. 285- 286.
22* Kilin J. Rajaseudun vaki kahdesti panttina 1939—1940. S, 208—212.
23? Kansakunta sodassa. Os. 1—3. Hels., 1989—1992.
238 Ibid. Os. 1. Hels., 1989. S. 6.
23» Ibid.
2*« Линия Пааснкиви. С. 310.
Глава 2. После провоз!лишенного мира
1 Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (ЦГАСПб).
Ф. 1000. Оп. 4. Д. 4. Л. 146. Выступление II М. Керженцева на заседании
Петроградского совета, 3 12.1920.
2 При подписании Тартуского мирного договора от имени советского
правительства было сделано заявление о том, что «финское население Петро-
градской губернии пользуется в полной мере всеми правами и преимущест-
вами, предоставляемыми российскими законами народностям, находящимся
в меньшинстве» (Документы внешней политики СССР. Т. III. М., 1959.
С. 231)
з Линия Пааснкиви: Статьи и речи 10. К Пааснкиви 1944—1956 гг.
М., 1958. С. 72.
4 L u п d i п С. L. Suomi toisessa maaihnansodassa. Jyvaskyla, 1961.
S. 235.
a Документы внешней политики СССР. Т. V. М, 1961 С. 434.
6 Там же. Т. XI. М. 1966. С. 579.
7 Junnila Т. Suomen taistelu turvallissuudestaan ja puolueettomuudes-
taan. Porvoo; Hels., 1964. S. 17.
’ UM. 12 K. Ulkopoliitincn katsaus, 20.10.1925.
» Mylly J. Maalaisliitto ja turvallisuuspolitiikka. Os. II. Turku. 1983,
S. 156; Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. Hels., 1966 S. 84.
10 llvessalo J. Suomi ja Saksa rnaaihnansotien valisenii aikana //
Itsenaisen Suomen ulkopolitiikan alkutaival. S. 162
tM anninen O. Suur Suomen aariviivat. Hels. 1980. S. 47; Wahl-
back K. Manncrheimista Kekkoseen Porvoo; Hels., 1968. S. 137.
12 SeppS la 11 Itsenaisen Suonien puolustuspolitiikka ja strategia.
Porvoo. 1974. S. 135; Suomi sodassa. Keuruu. 1982. S. 20—21.
13 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 66.
14 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 37977. Оп. 5.
Д. 64. Л. 28 Разведданные о финских укреплениях на Карельском пере-
шейке, 15.2.1924; Российский государственный архив Военно Морского Фло-
та (РГАВМФ). Ф. р-92. Оп. 2. Д. 18. Разведсводки штаба Л ВО. 28.3—
12.12.1924; Д. 25. Сведения штаба РККА, 7.2.—29.12.1924; Д. 26. Справки и
сведения иностранного отдела штаба РККФ и донесения морских агентов,
21.01-17.10.1925; Д. 27. Разведсводки штаба ЛВб 4.2—148 1925; Ф. р-1483.
Оп. 2. Д. 38. Бюллетени разведывательного управления штаба РККФ.
13.1—24.8.1926; Ф. р-307. Оп. 2. Д. & Двухнедельные сводки штаба РУ
РККА и штаба ЛВО; Д. 7. Сведения о вооруженных силах Финляндии, и др.
1® РГАВМФ Ф р-92. Оп. 2. Д. 25. Л. 15, 23. Донесение морского аген-
та в Финляндии А. Петрова, 29.3.1924.
16 Там же. Д. 22. Л. 15. Военно-политический обзор о Финляндии, со-
ставленный оперативным управлением РКМФ, 1924,
17 РГВА. Ф. 37977. Оп. 5. Д. 64. Л. 136—139. Доклад о 4 летней стро-
20 Заказ .V- 159
305
ительной программе Ленинградского уКрепле.шого района, 15.7.1924.
is РГАВМФ. Ф. р 92. Он. 2. Д. 25. Л. 149. Донесение морского агента
в Финляндии Л. Петрова. 17.6 1924.
•я Там же. Д. 22. Л. 12. Военно-полнтнческий обзор о Финляндии, со-
ставленный оперативным управлением РКМФ, 1924.
го Там же. Д. 19. Л. 66; Д. 25. Л. 54, 147. Разведсводки штаба ЛВО
к 15.5.1924; Донесения морского агента в Финляндии А. Петрова, 3.6.1924,
24.7.1923.
21 Korhonen К. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 84.
22 Selen К. Genevesta Tukholmaan. Forssa, 1974. S. 156.
23 Цнт. no: llvcssalo J. Suotni ja Weimarin Saksa. Porvoo, 1959.
S. 126.
24 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 129.
25 11 v e s s a I о J. Suomi ja Weimarin Saksa. S. 151.
2« UM, 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti, 4.4.1930.
2T Relander L. K. Presidentin paivakirja. Os. 1. Tapiola, 1967. S. 435.
2* Цнт. no: llvessalo J. Suotni ja Weimarin Saksa. S. 109.
2» ibid. S. 109, 111.
30 Ibid. S. 126.
3i Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 128.
»2 РГАВМФ. Ф. p 1483. On. 2. Д. 38. Л. 206. Бюллетень начальника
разведывательного управления Главного штаба Красной Армин Я. А. Бер-
зина. № 24, 1.7.1926 г.
зз Гам же. Ф. р-92. On. 2. Д. 25. Л. 149, 167. Донесения морского аген-
та в Финляндии А. Петрова. 17.6, 19.7.1924,
з« Там же. Д. 22. Л. 109. Военно- политический обзор о Финляндии, со-
ставленный оперативным управлением РКМФ, 1924; Ф. р-1529. On. 1. Д. 48.
Л. 142. Советско-финляндская война 1939—1940 гг. на море.
за Там же. Ф, р-92. Оп. 2. Д. 26. Л. 4. Донесение морского агента в
Финляндии А. Петрова, 12.3.1925.
зв Korhonen К. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 155, 165.
зт ibid. S. 158.
Зв Документы внешней политики СССР. Т. XI. М., 1966. С. 457.
з» Т и г t o 1 а М. Torniojoelta Rajajoelle. Porvoo; Hels.; Juva, 1984. S. 62.
40 Holst i K. J. Suoinen ulkopolitiikka suuntaansa etsimassa vuosina
1918—1922. Hels.. 1963. S. 214.
4i 1 Ivessa lo J. Suomi ja Weimarin Saksa. S. 105, 158, 160.
42 Арумяэ X. T. За кулисами «Балтийского союза» Таллинн, 1966.
С. 276.
43 Relander L. К. Presidentin paivakirja. Os, 1. S. 29.
44 A p у м я э X. T. За кулисами «Балтийского союза». С. 262.
45 РГАВМФ. Ф. р-1483. Он. 2 Д. 38. Бюллетень разведывательного
управления штаба РККФ. 1926; Ф. р-92 Оп. 2. Д. 25. Л. 137. Рапорт зам.
председателя Реввоенсовета СССР, 3.7.1924; Д. 19. Л. 43. Разведсводки шта-
ба ЛВО, 3.4.1924.
4в UM, 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti, 1.10.1931.
' •7 Документы внешней политики СССР. Т. XI. С. 581.
< •; РГАВМФ Ф. р-1483. Оп.2 Д. 38. Л. 86. Бюллетень разведыватель-
ного управления штаба РККФ. 1926.
* 9 Wahlblck К. Mannerhcimista Kekkoseen. S. 139.
' ° Документы внешней политики СССР. Т. XII. М., 1967. С. 478.
51 Mannerheim G. Muistelmat. Os, 11. Hels.. 1952. S. 55—56.
52 Ibid. S. 56.
53 РГАВМФ. Ф. p 92. On. 2. Д. 27. Л. 4, 28. Разведсводки штаба ЛВО,
1.10.1924. 13.1925.
54 Jakobson M Paasikivi Tukholmassa. Hels., 1978. S. 63,
-5 llvessalo J. Suomi ja Weimarin Saksa. S. 107.
My 11 У J. Maalaisliitto—Kcskustapuolucen historia. Os. 2. Hels., 1989.
S. 386.
57 a p у м я з X. T За кулисами «Балтийского союза». С. 211.
306
4* \V a s a s f j с г h a 11 R. Pohjoismainen suuntaus ja suunniteltu yhtcii-
iouninta Ruotsiu kanssa // itscnaiscn Suomcn ulkopolitiikan alkutaival. Por-
voo; Hels., 1962. S. 196.
3» Tur to la M. Torniojoclta Rajajoelle. S. 73.
e» Ibid. S. 87.
м Ibid. S. 89.
«» Ibid. S. 61.
e* Rappe A. Sveriges liigc. Stockholm, 1923; Ta I vela P. Soli la an elii-
ma. Muistelmat. Os I. Jyvaskyla, 1976. S. 64—65.
64 Ven no I a J. H. Politiikkamme kansakuntana: Vapaita huomioita ja
arvostelua. Hels.. 1929. S. 85.
63 Kallenautio J. Suomi kalsoi eteensa. Hels., 1985. S. 113.
66Paasivirta J. Suomen diplomaatliedustus ja ulkopolitiikan hoito.
Porvoo; Hels., 1967. S. 86.
67 League of Nations Official journal. 1927. N 8. P. 965—966.
88 Relandcr L. K. Presidentin paivakirja. Os. II. Tapiola, 1968. S. 49.
69 Цнт. no: Broms B. Puolueettomuus kysymys ja Suomi kansainlii-
tossa // Itsenaisen Suomen ulkopolitiikan alkutaival. S. 151.
70 Hokkanen K. Kyosti Kallio. Os. 1. Porvoo; Hels.; Juva, 1986.
S 389; Документы внешней политики СССР. T. X. M., 1965. С. 526.
7> Re I а и de г L. К. Presidentin paivakirja. Os. 11. S. 49.
72 Документы внешней политики СССР. Т. XI. С. 686—687.
73 Paasivirta J Suomcn diplomaattiedustus ja ulkopolitiikan hoito.
S 86
74 РГАВМФ. Ф. p-1483. On. 2. Д. 38. Л. 86. Бюллетень разведыватель-
ного управления штаба РККФ, 24.3.1926; Арумяэ X. Т. За кулисами
«Балтийского союза». С. 168.
73 Relander L. К. Presidentin paivakirja. Os. I. S. 123.
7« Ibid. S. 245, 248.
77 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 129.
’"Relander L. K. Prcsidcntin paivakirja. Os. 1. S. 245, 272.
79 H о k k a n e n K. Kyosti Kallio. Os. 1. S. 461.
Selin K. Oenevesta Tukholmaan. S. 74; Mylly J. Maalaisliitto ja
turvallisuuspolitiikka. S. 171.
*1 Hokkanen K- Kyosti Kallio. Os. 1. S. 461
82 Relander L. K. Presidentin paivSkirja. Os. I. S. 290.
83 Selin K. Genevesta Tukholmaan. S. 75.
84 Korhonen К Naapurit vastoin tahtoaan. S. 147, 153.
83 Ibid. S. 146; Jaaskelainen M. Itsenaisy-ydcn ajan ediiskunia 1919—
1938 // Suomen kansanediistuslaitokscn historia. Os. 7. Hels., 1973. S. 122;
Hokkanen K. Kyosti Kallio. Os. 1. S. 461.
36 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 149.
87 Relandcr L. K- Presidentin paivakirja. Os. 1. S. 371.
88 Ibid. Os. II. S. 10
89 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 187—194
99 Документы внешней политики СССР. Т. XI. С. 580; К a I leu an-
ti о J. Suomi katsoi eteensa. S. 128.
91 РГАВМФ. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 87. Л. 7. Материалы о маневрах в
1929 г.
92 Документы внешней политики СССР. Т. XIV'. М„ 1968. С. 295 -
296.
93 Mannerheim G. Muistelmat. S. 15.
94 V i s u г i P. Talvisodan strateginen kehitys // Sotilasaikakausfehti.
1989. N 11. S. 775, 777.
93 Silt ala J. Lapuan Hike ja kyyditykset 1930. Hels., 1985, S. 13.
96 Hokkanen K. Kyosti Kallio. 6s. 2. S. 106
97 Ibid. S. 56.
98 Relandcr L. K. Presidentin pfiivakirja. Os. II. S. 449.
99 M a n n e r h e i m G Muistelmat. S. 11.
* OI> Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 206.
20’
307
> 01 Sil ta la J. Lapuan Hike ja kyydityksct 1930. S. 100.
юг Цит. по: В и л ь м и О. Фашизм в Финляндии. Л.; Петрозаводск,
1931. С. 69.
юз Цит. по: Иоффе А. Е. Внешняя политика Советского Союза 1928—
1932 М. 1968. С. 294.
Ю4 Майский И. М. Англия и советско-финляндская война // Вонро- I
сы истории. 1965. № 4. С. 52—53.
Ю5 Документы внешней политики СССР. Т. XIII. М., 1967. С. 499.
юв Пограничные войска СССР. 1929—1938: Сборник документов и
материалов. М., 1972. С. 696.
io? Ц укор р J. Paasikiven шнкапа Moskovassa. Hels., 1976. S. 18; UM,
5 C 18, Moskovan-lahtyston raportit, 5.3.1931, 10.3.1931 и др.
ios UM, 12 K. Kansainva linen asema Europassa ja sen kehittyminen Vert
sallisin rauhasta lahtien seka Suomen ulkopolitiikka. fl
юв Пиетарнн К. Финляндия и ее вооруженные силы. М., 1931. С. 3.
ио UM. 5 С 18. Moskovan-lahetyston raportti, 14.1.1931.
К* Nykopp J. Paasikiven mukana Moskovassa. S. 21.
из UM. 5 C 18. Moskovan-lahetyston raportti, 30, 6.1931.
из ibid. 5 C 5. Beriinin-lahetyston raportti, 22.1.1930.
Ц4 Ibid. 12 L/24. A. Sihvon ja K- L. Oeschen kirje. 5.1931.
i*5 Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 208.
i’6 M у 1 I у J. Maalaisliitto ja turvallisuuspolitiikka. S. 228.
* 17 UM. 12 L/33. Moskovan-lahetyston raportti, 29.4.1931.
no Ibid. 5 C 18. Moskovan-lahetyston raportti, 23.4.1931.
ио Документы внешней политики СССР. Т. XIV. М, 1968. С. 268. I
* 20 им. 5 С 18. Moskovan-lahetystdn raportti, 29.4.1931.
1 2* Ibid. 12 L/33. Krestinskin nootti, 17.5.1931; Документы внешней
политики СССР. Т. XIV. С. 327—330.
* 22 Selfen К. С. G. Е. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsal
1931—1939 Keuruu. 1980. S. 17—59
* 23 им. 5 C 18. Moskovan-lahetyston raportti, 16.7.1931.
* 24 Документы внешней политики СССР. Т. XIII. С. 660.
* 25 Korhonen К. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 209.
* 26 IIvcssalo J. Suomi ja Weimarin Saksa. S. 112.
127 Федоров В. Г. Советский Союз и Финляндия: Добрососедство и
сотрудничество. М., 1988. С. 42.
• 2’ Документы внешней политики СССР. Т. ХШ. С. 335.
129 Там же. С. 337.
* зо РГАВМФ. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 142. Л. 72. Материалы о маневрах,!
1930 г.
* 31 Там же. Л. 145.
* 32 История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М.,|
1988 С 109—110.
* зз Korhonen К. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 221.
• 34 Документы внешней политики СССР. Т. XIII. С. 735.
* 35 Korhonen К. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 221—228.
13S UM. 5 C 18. Moskovan-lahetyston raportti, 30.6.1931.
* 37 Документы внешней политики СССР. Т. XIII. С. 15.
• за UM. 5 С 18. Moskovan-lahetyston raportti, 16.7.1931.
139 Документы внешней политики СССР. Т. XIII. С. 589.
* 40 Там же. Т. XIV. С. 377.
* *t Н i г v i k a 11 i о Р. Tasavallan presidentin vaalit Suomessa 1919—1
1950. Porvoo; Hels., 1958. S. 46; Siltala J. Lapuan hike ja kyyditykset
1930. S. 117, 120.
* 42 Mannerheim G. Muistelmat. S. 9.
* 43 Документы внешней политики СССР. Т. XIV. С. 296.
* 44 Там же. Т. XVII М, 1971. С. 610.
* 45 VA. G. Mannerheimin kansio, N 604. A. S. Yrjo-Koskinen kirje. P. E.l
Svinhufvudelle, 10.3.1932.
* 46 S i 1 t о 1 a J. Lapuan hike ja kyyditykset 1930. S. 463, 494.
308
Korhonen К Naapurit vastoin tahtoaan. S 231.
*« UM. 5 C 18. Moskovan-lShetyston raportti. 16.7.1931.
ns Jakobson M. Paasikivi Tukholmassa. S. 75.
IS® Документы внешней политики СССР. Т. XIV. С. 798.
* 5* Nykopp J. Paasikiven mukana Moskovassa S. 18.
• 52 Цит. no: Иоффе А. Б. Внешняя политика Советского Союза 1928—
1932. С. 297
• и Документы внешней политики СССР. Т. XV. М., 1969. С. 324—
325.
• 5* М у 11 у J. Maalaisliitto ja turvallisuuspolitiikka. S 231; Korho-
nen К. Naapurit vastoin tahtoaan. S. 232.
• ss Selen K. Genevesta Tukholmaan. S. 77; Korhonen K. Naapu-
rit vastoin tahtoaan. S. 232.
• 5e Selen K. Genevesta Tukholmaan. S. 79.
* 57 Документы внешней политики СССР. Т. XV. С. 46—47.
* 58 Selin К. Genevesta Tukholmaan. S. 80.
• 5* Российский центр хранения и изучения документов новейшей исто-
рии (РЦХИДНИ). Ф 17. Оп. 126. Д. 11. Л. 9 Решение Политбюро ЦК
ВКП(б) 3.9 1931 г.
• W Документы внешней политики СССР. Т. XIV. С. 356.
• «• РЦХИДНИ Ф. 17. Оп. 126. Д. 12. Л. 34. Решение от 1.4.1932 г;
UM. 5 С 18. Moskovan-lahetyston raportti, 3.3.1932.
• »’ Документы внешней политики СССР. Т. XV. С. 152, 771;
Т. XVI. М. 1970 С 805.
* 83 \V a h I b 3 с к К. Mannerheimista Kekkoseen. S. 139.
is* Известия. 1932. 26 янв.
• 65 РГВА. Ф. 37977. On 1. Д. 722. Л. 404. Доклад о действиях Красной
Армии против белофиннов (тезисы, без указания даты); РГАВМФ. Ф. р-92.
Оп. 2 Д. 181. Л. 1—9. Директива начальника штаба РККА. 7.2.1932.
• в6 Документы внешней политики СССР. Т. XVI. С. 37.
* «’ Там же. С. 37-38
* 86 Р е 11 о v и о г i R О. Saksa ja Suomen talvisota. Keuruu, 1975.
S. 18
* *» UM. 5 C 5. Beriinin-lahetyston raportti. 8 9.1933, 5.6.1934
• ’<• Ibid Beriinin-lahetyston raportti. 9.11 1933
* •• Soikkanen T Kansallinen eheytvminen — mvytti vai todellisuus?
Juva, 1984 S .31-32
• 72 Valtiopatvat. 1933. PSytakirjat. Os. I. Hels., 1934. S. 861-865;
870-872
• 75 Soikkanen T Kansallinen eheytvminen — mvytti vai todellisuus?
S. 33
• т< V e h v i 1 a i n e n О Kansailissosialistincn Saksa ja Neuvostoliitto
1933-1934 Porvoo. 1966. S. 186
* ’5 Selen К Genevesta Tukholmaan. S. 156; Kallenautio J. Suo-
mi katsoi eteensa. S. 151
ire Paasivirta J Suomen diplomaattiedustus ja ulkopolitiinan hoito.
S. 91.
* 77 UM. 5 C 18 Moskovan-lahetyston raportti. 9.3, 28.3.1933.
* 7» Ibid. Moskovan-lahetystSn raportti, 1.6 1933.
* 7« Jaskelainen M. Suomen suhteet Neuvostoliittoon Tarton rauhasta
pohjoismaisen siiuntaukscn omaksumiseen. // Itsenaisen Suomen ulkopolitii-
kan alkutaival. S. 104.
i"0 Документы внешней политики СССР. Т. XVI. С. 2G9—270.
* ’• Olander R Finland och Russland. Hels.. 1945. S. 18,
* 8’ Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Ser. D. Vol.
V. London, 1953. P 536
• 83 Men ger M Deutschland und Finnland im zweiten Weltkrieg. Ber-
lin, 1988. S. 31.
309
i ** Jakobs on M. Paasikivi Tukholmassa. S. IS—17; Soikkanen T.
Kansal linen ehcytyminen— myytti vai todellisuus? S. 37.
> «•* UM. 5 C 5. Bcrlinin-Uhetyston raportti. 23.7.1934.
> ee Документы внешней политики СССР. Т. XVi. С. 269, 412.
i »7 Hokkanen К. Ky6sti Kallio. Os. 2. S. 169; Selen К. Genevesta
Tykholmaan. S. 62—63.
iee Vehvilainen O. Europan turvallisuuskysymys 1930-Iuvulla (erity-
iscsti Ita—ja Pohjois-Europpassa) historian opctuksia // Historiallincn Лг-
kisto. 1977. N 69. S. 121.
< 99 Ibid,; Korhonen K. Turvallissuuden pettacssa. Hels. 1971 S. 49,
63.
190 Документы внешней политики СССР. Т. XVI. С. 443.
491 Selen К. Genevesta Tukholmaan S. 93
492 Документы внешней политики СССР Т. XVI. С. 845.
1«з UM. 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti. 5.2.1934.
Ibid. Berlinin-lahetyston raportti. 20.3.1934.
195 llvessalo J. Suomi ja Saksa maailmansotien valisenii aikana.
S 170.
496 Jakobson M. Diplomaattien talvisota. Porvoo; Hels., 1968 S. 32.
497 Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза. 1933—1935.
М.. 1980. С. 167.
1" UM. 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti, 2.5.1934; 5 С 18. Moskovan-
lahetyston raportti, 224 1934.
t" Ibid. 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti. 23.7,1934.
999 Kallenautio J. Suomi katsoi etecnsa. S. 146.
201 Selen К Mannerheim ja hSnen puolustusneuvostonsa S. 192.
"2 Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Ser. C.
Vol. II. London, 1959. P. 892; Korhonen К Turvallisuuden pettaessa.
S. 53, 57—58; Soikkanen T Kansallinen cheytyminen—myytti vai to-
dellisuus? S, 26; Си поле В. Я. Внешняя политика Советского Союза.
]933__1935 С 180
203 Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Ser. C. Vol. П.
P. 892.
20 4 Ibid.; UM 7 В Muistilnpaino Hackzellin ja v. Ncurathin keskuste-
lusta 9,6.1934
20S Korhonen К Turvallisuuden pettaessa. S. 63.
2"Julkunen M. Myytti Suomen vaikutusvallasta Suomessa 1930-
Invun lopulla // Historiallincn Aikakauskirja. 1989. N 3. S. 194; Korhonen
K. Turvallsuuden pettaessa. S. 53.
297 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S. 53.
299 Документы внешней политики СССР. Т. XVII М. 1971. С. 372.
299 Существует версия, что финская делегация просто «нс слышала» о
времени проведения голосования и как раз тогда в полном составе отпра-
вилась на обед (Korhonen К Turvallisuuden pettaessa. S. 98).
249 Selin К. Genevesta Tukholmaan. S. 131.
211 UM. 5 C 18. Moskovan-lahctyston raportti. 25.9.1934
212 Документы внешней политики СССР. Т. XVH. С. 637—638.
243 Ill е й и и с 3. С. Письма М. М. Литвинова из Мерано: 1934 // Но-
вая и новейшая история. 1992. № 3. С. 137.
214 Нальгуиов Н. Г. Тридцать лет. М.. 1964. С 98.
215 Korhonen К. Turvaliisuiien pettacssa. S. 101—102.
21eHietanen S. Suomi hakee paikkinnsa // Kansaktinta sodassa.
Os. I Hels., 1989 S. 31; Kivimaki T. M. Suomalaisen poliitikon muistel-
mat. Porvoo, 1965. S. 91—92; Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa.
S. 97.
247 К a 11 e n a u t i о J. Suomi katsoi eteensa. S. 140; Hietanen S.
Suomi hakee paikkansa. S. 27; Документы внешней политики СССР.
Т. XVII. С. 610.
248 Helsingin Sanomat. 1947.10.2.
310
1 ,9 Документы внешней политики СССР Т. XVI. С. 730.
220 Там же. Т. XVII. С. 588.
221 Там же. С. 592.
222 Там же. С. 721.
223 Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa. S. 115.
224 KallenautioJ. Suomi katsoi eteensa. S. 147- 148
225 Документы внешней политики СССР. Т. XVII. С. 610.
22» Там же. С. 723.
227 Там же. С. 760—761.
224 Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa S 116.
22® Документы внешней политики СССР Т. XVII. С. 51, 109; Там
же. Т. XVIII. М., 1973 С. 466; Kivimaki Т. Suomalaiscn poliitikon muis-
telmat. Porvoo, 1965 S. 94.
230 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S. 81, 82, 84; Iva Io M.
Vanavcdessi. Hels , 1973. S. 318. 325.
231 Документы внешней политики СССР. Т. XVII, С. 51.
232 Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa S. 115.
2зз Документы внешней политики СССР Т. XVIII. С. 641
234 Там же. С. 656.
235 Monger М. Deutschland und Finnland Im zweiten Weltkrieg
S. 35
234 Ju|kunen M. Suomi kevaasta 1938 talvisotaan—pyrkimys tur-
vaan Saksan ja Neuvostoliitoon etupiirista // Kansakunta sodassa. Os. I.
S. 107.
237 Мен гор M. Цели и результаты политики Германии н отношении
Финляндии перед второй мировой войной // Скандинавский сборник. XXIII.
Таллинн. 1978. С. 126.
23» UM. 5 С 18 Moskovan-lahetyston raportti. 1.11.1934.
239 ibid. Moskovan-lShetystfin raportti, 23 1.. 5.3.1935.
240 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S 58.
241 UM. 5 C 18. Moskovan-lahetyston raportti, 25.6.1935
242 Ibid., Moskovan-lahetyston raportti, 4.2.1936.
243 Wuorimaa A Lahettilaanii Hitlcrin Saksassa. Keuruu. 1967. S. 24.
59.
244 Цит. no; Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S. 24
245 ibid S 61.
244 I'M 5 S 18 Moskovan-lahetyston raportti. 30.5 1935.
247 Ibid.' Moskovan-lahetyston raportti. 5.3.1935
248 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S 61.
2»9 UM. 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti 29 3.1934.
25ojulkunen M Saksan vaikutusvallasta Suomessa 1930 luvun Io-
pulla // Turun Historiallinen Arkisto. 1987 N 42 S 194.
251 Wuorimaa A. Lahettilaana Hitlerin Saksassa. S. 58; The Times.
1935 15.10.
252 Selen К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
S. 149
г53 VA. Mannerheimin kokoelma. 606 Laskelma venalaisten tolmirla-
mahdollissuuksista Ilmavoimat, 1934.
254 Документы внешней политики СССР. Т XVII. С. 505.
255 VA. Mannerheimin kokoelma. 606. Mannerheimin kertotnus Saksan
matkustansa
254 Ibid.
257 Selen К. C. G. E. Mannerheim ja hrinen puolustusneuvostonsa.
S. 148
258 VA. Mannerheimin kokoelma. 606. Mannerheimin kertomus Saksan
nia tk ust ansa
259 им. 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti, 18 9.1934.
2«o Selen К. С. О. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
S. 221—222.
24i VA. Mannerheimin kokoelma. 606. Lontoon-lahetyst6n raportti,
311
14 3 1935
se? ibid Sahkc UM — Lontoon-lahetyston, 26.3.1935.
2«з S e I ё n К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puohistusneuvostonsa.
S 122.
гв4 UM. 12 K. Kansainvalinen asema Europassa ja sen kchittymincn Ver-
sallesin rauhasta lahtien seka Suomen ulkopolitiikka.
265 VA. Mannerheimin kokoelina. 606. Lontoon-lahetyston raportti,
14 3.1935
2ee Ibid. Berlinin-lahetyston sahkc (cverstlluin. A Snelmanilta),
4 10.1935.
262 R i s 1 а к к i J. Erittain salainen. Hels., 1982. S. 150; Meng er M.
Deutschland und Finnland im zweiten Weltkrieg S. 31.
26* К a 11 e n a u t i о J. Suomi katsoi eteensa S. 150.
269 РГАВМФ. Ф. p 1483. On. 1 Д. 303. Л. 6. Донесение военного атта-
ше в Финляндии П. Иванова, 17.5.1935.
220 Там же. Д. 224. Л. 145. Донесение военного атташе в Финляндии
П. Иванова, 8.10.1934.
221 Н j е d a n n i е m i В. Kulttuuriin verhottua politiikka. Kcuruu, 1980,
S. 35-41.
222 UM. 5 C 5. Berlinin lahetyston raportti. 5.6.1935.
223 К a I 1 e n a u 11 о J. Suomi katsoi eteensa. S, 150.
226 Paasivirta J. Suomen diplomaatticdustus ja ulkopolitiikan hoito.
S 93.
22» И a 1 m e s v i r t a A. Turanilaista ja herrasnckercita. Hels., 1993.
S. 175.
226 Kotomaan koko kuva. Hels., 1993. S. 209; Kallenautio J.
Suomi katsoi eteensa. S. 151; Turtola M. Pohjoismaisclte linjalle // Kan-
sakunta sodassa. S. 45.
322 Hletancn S. Suomi hakce paikkaansa S. 37.
22a Churchill W. The Second World War. Vol. I. London. 1948.
P. 107, 109
279 UM. 5 C 5. BcrIinin-lahetystSn raportti, 25.6 1935.
2*n Selin K. Genevesta Tukholmaan S. 156.
2** Suomi J Talvisodan tausta. Hels., 1973. S. 127; Kallenautio
J Suomi katsoi e teen si, S. 148.
2*2 Документы внешней полипкн СССР. Т. XVIII. С. 464.
2*3 Там же. С. 453.
2*« РГАВМФ Ф. р 1483. On. I. Д. 329. Л. 195, 201-203 Краткий об-
зор стратегического положения на Балтийском театре в связи с англо-гер-
манским морским соглашением (начальник РУ РККА С. П. Урицкий),
20.8 1935
2»* UM 5 С 18 Moskovan-lShetyston raportti. 25 6. II .7.1935
2*6 Kivimaki Т. М. Suornalaisen poliitikon muistelmat, S. 93.
2*2 Документы внешней политики СССР. Т. XVIII. С. 389—390. 642
2** L'M. 12 L/25 Jarzev-kcskustelut (II osa)
з*® Suomi J. Talvisodan tausta. S. 380; Korhonen K- Turallisuuden
pettiessi S. 124
29° Документы внешней политики СССР. Т. XVIII. С. 454.
291 UM 12 I./34. Moskovan-lahetyston raportti. 2 9.1935; Hackze-
I i n A. muistio keskustelusta M. Litvinovin kanssa, 24.9.1935.
292 Ibid.
293 Ibid
о., *’4 S°la ar'<Is*° (SA), 2139/29. Berlinin-sotilasasiamlehen raportti
8.11.1935. r ’
29* UM. 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti. 17 12.1935
29« Ibid. Berlinin-lahetyston raportti, 26 9 1935
29? Ibid. Berlinin-lShctyston raportti. 5.6.1935.
29* Ibid. Berlinin-ldhetvston raportti. 158.1935; Mnskovan-lahetvston ra
portli. 15 8 1935; Selin K. Genevesta Tukholmaan. S. 241. ,ann>5,on ra
299 Документы внешней политики СССР Т. XVIII. С. 472
312
»»<• UM. 5 С 18 Moskovanlahetyston raportti, 15.8 1935.
sot Tanner V. Kahdcn maailmansodan valissa. Hels., 196b. S. 266.
302 Monger M Deutschland un<1 Fimilaud im zweiten Wcltkneg. S. 32.
so’ ibid
304 Solen К. C. G E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
’os Ma n tier hoi m G. Muistelmat. S. 51.
зо» Churchill W The Second World War. Vol. I P 101.
307 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessS. S. 92, 122; Sclen К
Genevesta Tukholmaan. S. 71.
зов Tyokansan Sanomat. 1954.25.11; Tiodonantflja. 1978.5 4.
зов РГАВМФ. Ф. p 92. On. 2. Д. 352. Л. 6. Записка о составе, числен-
ности, мобилизации и развертывании морских сил вероятных противников на
Балтийском театре (начальник РУ РККА С. П. Крицкий), 13.5.1937.
зю UM 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti 5.6.1935.
зи Документы внешней политики СССР Т. XVII. С. 637.
312 Wahlback К. Mannerheimista Kekkoseen S 144.
3IS М an nerheim G. Muistelmat. S. 59—60. .
’ll Soikkancn T. Kansallincn eheytyminen — myytti vat todellisuus?
S 7з15^Доку мен ты внешней политики СССР. Т XVIII. С. 609.
31» Там же. Т. XVII. С. 637. . „ , . . .
317 Tur lol а М Pohjoismaista vhteistyota Suomen ia Ruotsin yleis-
esikuntien valinen yhteistoiminta К M Walleriuksen paallikkyyskaudella
1925—1930 // Sotilasaikakauslchti. 1980 N 8. S. 558—563.
31» Tur tola M. Torniojoelta Rajajoelle. S. 128.
319 Ibid. S. 176. .... . . .
320 Scl6n К С. G. E Mannerheim )a hanen puolustusneuvostonsa
32t РГАВМФ. Ф p 1483. On I. Д 224. Л. 145. Донесение военного ат-
таше в Финляндии П Иванова, 8.10.1934.
323 Suomi sodassa. S. 21-—22.
323 РГАВМФ. Ф р-1483. On. 1. Д. 224. Л. 145
324 Документы внешней политики СССР. Т. XVII. С. 645.
32S Там же. С. 825- 826.
зге UM. 5 С 18. Moskovan-lahetyston raportti. 22.11 1934
327 Документы внешней политики СССР. Т. XVII. С. 730.
’2»Selen К. С. G. Е. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa
329 So ik kane n T. Kansallincn eheytyminen — myytti vai todellisuus?
21.
330 Sei en K. Genevesta Tukholmaan. S. 236
”1 Ibid S. 236—237. ,
332 Tanner V. Kahden maailmansodan vahssa. S 171.
33’ Ibid.
33» Документы внешней политики СССР. Т. XVI11 С. 652.
335 Там же. С. 452.
зз» Там же. С. 399. .... . _ -
337 Kiviinaki Т. М. Suornalaisen poliitikon muistelmat. S 92.
зз» Документы внешней политики СССР. Т XVIII. С 466.
зз9 Selen К. С. G. Е. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa
>63—264.
340 Документы внешней политики СССР. Т. XVIII. С. 523.
’41 Sei ёп К. Genevesta Tukholmaan. S. 239.
342 Ibid. S. 157.
343 ibid S 245.
345 Sboikkanen T. Kansallinen eheytyminen — myytti vai todellisuus?
«« VA. R Hoistin kokoelma. 60 A S. Yrijo Koskinen kirje R. Holsttlle
313
Moskovasta, 5.11.1936.
347 Документы внешней политики СССР. Т. XVIII. С. 544.
ззв Там же.
з"9 Р е 11 о v и о г i R. О Saksa ja Suomen talvisota. S. 22; Ко г'по-
пей К. Turvallisuuden pettaessi. S 110.
35® L'M. 5 C 5. Beriinin-lahetyston raportti, 17.12.1935.
331 Ibid Beriinin-lahetyston raportti. 27.5.1936.
3S2 Pc I to v nori RO Saksa ja Suomen talvisota S. 19
3*3 Klvimaki T. M. Suomalaiscn poliitikon muistelmat. S. 92; Tal-
vela P Sotilaan elama. S. 129—130; Документы внешней политики
СССР. Т. XIX. М„ 1974. С. 84.
зм Документы внешней политики СССР Т. XIX. С. 85.
35S Тал Же С. 84
356 Там же С. 421—422.
357 Цит no; Soikkanen Т. Kansallinen ehcytymincn — myytti vai
todellisuus? S. 79.
зав Документы внешней политики СССР. Т XIX. С 100.
35» Там же.
зев РГВА Ф. 33987. Оп. 3 Д. 1036. Л. 1. Докладная записка военного
атташе в Финляндии П. Иванова. 9.1.1937
361 SA, 2139/29. Berlinin sotilasasiamichcn raportti. 19.9.1936.
збз Документы внешней политики СССР. Т XIX. С. 233.
363 Пограничные войска СССР. 1929—1938. С. 8.
364 Документы внешней политики Т. XIX. С. 432.
зев Центральный государственный архив историко-политических доку-
ментов в Санкт-Петербурге (ЦГАИПД СПб). Ф 24 Оп. 2. Л. 1192 Л. 86.
Доклад Жданова А. А. о проекте Конституции СССР на Чрезвычайном V
ленинградском областном съезде советов, 21 11 1936
зев Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов: стенографиче-
ский отчет. Вып 5. М.. 1936. С. 24.
зет им 12 L. Leningradin-konsulaatin raportti, 26.11.1936
зев ibid. 5 С 5. Beriinin-lahetyston raportti, 3,12.1936; |2 L/34 Beriinin-
lahetyston raportti, 12.1936
36» Korhonen K. Turvallisuuden pcttacssa S. 142.
370 ibid.
371 РГАВМФ. Ф p-92. On. 2. Д 260 Л 1 Директива народного коми'
сэра обороны о разработке плана операции на 1935 г, 9 3 1935.
372 Там же. Д. 352 Л 15, 16—17. Записка о составе, численности, мо-
билизации и развертывании морских сил вероятных противников ча Балтий-
ском театре. 31.5.1937.
373 РГВА Ф 37977. On I. Д 722 Л 405 Доклад о действиях Крас-
ной Армин против белофиннов.
374 Там же. Оп. 4. Д. 74. Л. 1. Донесение начальника Генерального
штаба А. И. Егорова НКО К Е. Ворошилову. 15.5 1936; РГАВМФ Ф. р-92.
Оп. 2. Д. 354. Л. 1. План операции КБФ, 20,4.1937.
-•75 Великая Отечественная война Советского Союза 1941—1945.
Краткая история. М, 1965. С. 47; Мерен ков К А. Пя службе народу
М.. 1968 С. 179 Василевский А. М Лело всей жизни М. 1973.
С. 95—96. — Ошибочно предполагается, что «план Шапошникова» разраба-
тывался в Генеральном штабе.
376 РГВА. Ф 37977. On 1 Л. 722 Л. 404. Доклад о действиях Крас-
ной Армии протии белофиннов
377 РГАВМФ Ф р 92. Оп. 2. Д. 352 Л 16. Записка о составе...
31 51937
37« VA. R. Hoistin kokoclmn. 60 A S. Yrijo-Koskisen kirje R. Holstille
Moskovasta, 5.11.1936
Глава 3. Вокруг проблемы безопасности
1 Soikkanen Т Kansallinen cheytyminen — myytti vai todellisuus?
Juva, 1984. S. 156.
314
2 My lly J. Maalaisliitto Kcskuslapuoluecn historia. Os. 2. Hels., 1989.
S 363
зHokkanen К Kvosti Kallio Os 2. Porvoo; Hels.; Java, 1986. S. 169.
4 S u о m i J. Talvisodan tausta. Hels., 1973 S. 33.
s Hokkanen K. Kyosti Kallio Os. 2 S .170; Peltoyuori RO.
Saksa ja Suomen talvisota Keuruu. 1975. S. 20; Ka le I а A Isam Л. K. Ka-
iander kireiden ja miiistikuvien valoissa. Juvaskyla, 1985. 5. '105.
в H о к к a n e n К Kyosti Kallio. Os. 2. S 238
r R Hoistin muistelmia vuosilta 1936-1940 // Suomen Kuvalehli. 1984
N 51—52. S. 74.
9 Документы внешней политики СССР. Т. XIX. М., 1974. С. 466—
467
Ю Hokkanen К. Kyosti Kallio. Os. 2. S. 170; Korhonen К. Tur-
vallisuuden pettaessa. Hels., 1971 S. 145—146
4 UM. 12 L/24. R. Hoistin kirje A. S. Yrjo Koskiselle Moskovaan,
3.11.1936.
> 2 Ibid.
• 3 Документы внешней политики СССР. 1. XIX. С. 615.
РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1035. Д. 4. Докладная записка военного
атташе П. Иванова, 9.1.1937. .
is Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa S. 147. ,
• • R. Hoistin muistelinia vuosilta 1935—1940. S. 74; Suomi J. Talvi-
sodan tausta. S. 48. vv m
17 Документы внешней политики СССР. 1 XX. М., 19/6. с.
s Hokkanen К. Kyosti Kallio. Os 2. S. 171 ,,
19 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 121.
20 Soikkanen Т. Kansallinen cheytyminen — myytti vai todellisuus?
S. 171.
21 Документы внешней политики СССР, Т. XX. f. 121.
22 Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa. S. 151.
23 UM 5 D R Hoistin virallinen vierailu Moskovaan helmik. 1937.
(262 1937); VA. R. Hoistin kokoelma. 74. Virallinen vierailusta Moskovaan,
8-10.2 1937 ...... , , g
24 VA R. Hoistin kokoelma. 74 Virallinen vierailusta Moskovaan. 8—
102 1937.
23 Ibid
23 Цит. no: Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa S. 153.
27 R Hoistin muistelmia vuosilta 1936—1940. S 75.
23 Цит. no: Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S. 153.
29 Nvkopp J. Paasikiven mukana Moskovassa. Hels., 1976. S. 37.
Л0 Ja ck sen J II. Finland. London, 1938 P. 183
31 UM. 5 C 18. Moskovan-IShctyston raportti. 142.1937
32 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 122.
зз UM. 5 С 18. Moskovan-lahetyston raportti. 14.2. 22.2.1937
34 Документы внешней политики СССР Т. XX. С. 123 124.
35 им. 5 С 18 Moskovan-lahetyston raportti. 22 2 1937.
зв Ibid. Moskovan-lahetyston raportti, 27.2 1937
з? Korhonen К Turvallisuuden pettaessa S. 158
Зв Документы внешней политики СССР. Т. XX С. 122.
"fs R, Hoistin muistelmia vuosilta 1936—1940. S. 73; Paasonen A. Mar-
salkan tiedustelupaallikkoriM ja ballituksen asiamiehena. Hels. 1974. S. 26
40 Hokkanen К Kyosti Kallio. Os. 2. S. 240.
4i Цит no: Soikkanen T. Kansallinen eheytymincn—myytti vai to-
dellisuus? S. 173.
42 UM. 5 D Lordi Plymouthin kaynti Suomessa, 28.5—4.6.1937, Hoi-
stin R. kertomus lahetystojen paallikolle.
43 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 123.
44 Там же.
315
48 UM. 109 A 10 c. R. Holstin selostus «Suomen ja Saksan suhtect v.
1917—1939» (Genevesta — UM. 31.10 1939)
48 VA. R. Holstin kokoelma. 59 A. Vuorimaa— R. Holstille, 14.1.1937.
47 I’M. 5 C 5. Berlinin-lahctystfin raportti. 15 2 1937.
48 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 123.
49 VA, R Holstin kokoelma 59 A. Wuorimaa — R Holstille, 3.3.1937.
50 Цит no: Suomi J. Talvisodan tausta. S. 396
si Ibid.
59 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 225.
53 ’Гам же. С. 244.
84 UM. 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti, 29.1937.
58 Ibid. Berlinin lahetyston raportti, 21 I 1937.
56 Ibid Berlinin-lahetyston raportti, 2.9 1937
87 VA. R. Holstin kokoelma. 74. Suomen lehdisto R. Holstin vieraihista
Moskovaan, 9,3.1937.
58 Suomi J. Talvisodan tausta. S. 357.
59 Wuorimaa A Lahettilaana Hitlerin Saksassa. Keuruu, 1967. S. 70.
80 Kale la A. Isani A. K. Cajander klrieiden ja inuistikuvien valossa.
S. 405.
81 Selen К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa. Keu-
ruu. 1980. S. 259
82 Kale la A IsSni Л. K. Cajander kirjeiden ja muistikuvicn valossa.
S 405
83 UM 12 L/34 К. I. Oeschcn kirje UM: lie, 259 1937
84 H okka ne n K. Kyosti Kallio. Os. 2 S. 243.
88 Цит. no: Korhonen K. Turvallissuuden pettacssa. S. 159.
88 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 373.
87 Там же. С. 381.
88 РГАВМФ Ф. р-1883. On 1. Д. 67. Разведсводки РО КБФ, 19.1937,
89 Документы внешней политики СССР. Т. XX. С. 441.
70 РГВА Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1035, Л. 229. Донесение военной) атташе
в Финляндии П. Иванова. 1181937.
71 Там же Д. 1236. Л. 67. Сообщение разведывательного управления
РККА, 1937.
72 Men ger М. Deutschland und Finnland im zweiten Weltkrieg. Berlin,
1988 S. 41
73 Peltovuori R. О Saksa ja Suomen talvisota. S. 21.
74 UM. 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti, 16,10.1937.
78 Documents on German Foreign Policv. Ser D. Vol. V London.
1953 P 535-536
78 Jakobson M. Diplomaattien talvisota. Porvoo; Hels, 1968. S. 43—
44.
77 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 533;
Peltovuori R O Saksa ja Suomen talvisota. S. 22.
78 UM 5 C 5. Berlinin lahetyston raportti. 28.10.1937
79 Documents on German Foreign Policv. Ser, D. Vol. V. P. 533—
534л .
88 UM. 5 C 5. Berlinin lahetyston raportti. 28 10 1937.
•i VA. R. Holstin kokoelma. 74 Saksan lehdistSn katsaus, 29 10 1937
82 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 537.
83 Ibid.; Suomi J. Talvisodan tausta. S. 142.
84 UM. 5 G 5. Berlinin-lahetyston raportti, 28.10.1937.
85 Suomi J Talvisodan tausta. S. 145.
88 Мальков В Л, Секретные донесения военного атташе США в
Москве накануне мировой войны // Новая и новейшая история. 1982. № 4.
С. ПО.
87 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 590.
88 UM. 5 C 18. Moskovan lahetyston raportti, 23.3.1938.
89 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 591.
316
60 SA. T. 2861/1. Katsaus sotiiaspoliitisen aseman kchityksen vuoden
1938 aikana.
91 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. SOI.
«г Ibid.
»» Ibid. P. 592.
e* VA. R. Holstin kokoelma. 59. Kirje A. Wuorimaalta, 20.12.1937.
94 Sepp al a H. Taistelu Leningradista ja Suomi. Porvoo, 1969. S. 59.
9« Цит. no Wuorimaa A. Lahettilaana llitlerin Saksassa. S. 80.
97 Sel6n К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
S. 230.
98 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 549.
99 Ibid.
ioo Suomi J. Talvisodan tausta. S. 248.
lot UM. 5 C 18. Moskovan-lahetyston raportti, 4.5.1938.
102 Kallenautio J. Suomi katsoi eteensii. Hels., 1985. S. 159.
tos Suomi J. Talvisodan tausta. S. 269.
ю« Цит. no: Jakobson M. Paasikivi Tukholmassa. Keuruu, 1978. S.73.
105 Linkomies E. Vaikca aika. Hels., 1970. S. 35.
toe Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 562.
ют Документы внешней политики СССР. Т. XXL М., 1977. С. 120—
121.
'os РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1154. Л. 52. Письмо полпреда в Фин-
ляндии В. К. Деревянского, 10.4 1938.
ю» UM. 12 К R. Holstin kirje paaministerille, 21.4.1938; Документы
внешней политики СССР. Т. XXL С. 208.
но UM. 12 L/25 R. Holstin kirje paaministerille, 14.4.1938.
in Ibid.
112 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S. 168.
из Suomi J. Talvisodan tausta. S. 188—189
"«Kallenautio J. Suomi katsoi eteensii. S. 175; Julkunen M.
Suomi kevaasla 1938 talvisotaan // Kansakunta sodassa. Os. 1., Hels., 1989.
S. 88—89; Jakobson M. Paasikivi Tukholmassa. S. 72.
no UM. 12 L/25. A Inkilan kirje (A. 1) paaministerille, 14.6.1938.
no ibid. R. Holstin kirje paaministerille, 14.4.1938.
Ibid. A. Inkilan kirje paaministerille, 14.6.1938.
не Ibid.; Suomi J. Talvisodan tausta. S. 189.
II» UM. 12/25. A. Inkilan kirje paaministerille, 14.6.1938.
no ibid , 5 C 18, Moskovan-lahetyston raportti, 3.6, 9.7.1938.
42» J u I k u n e n M. Suomi kevfiasta 1938 talvisotaan. S. 91.
• 22 UM. 12 L/25. A Inkilan kirje paaministerille (даты нет); Suomi J.
Talvisodan tausta. S. 196
из UM 12 L/25 A. Inkilan kirje paaministerille
*24 R. Holstin muistelmia vuosilta 1936—1940. S. 78.
,2S Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa S. 170.
i2« UM. 12 L/25. Keskustelu Cajanderin ja Jartsevin valiild.
127 Ibid. V. Tannerin muistipaino, 18.8.1938.
126 Ibid; Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana Hels.,
1950. S 20
*29 Документы внешней политики СССР. Т. XXI. С. 487.
1зо АПРФ Ф. 45. On. 1. Д. 449. Л. 3. Письмо наркома ИД М. М. Лит-
винова, 11.7.1938 (Денонсировать считали возможным две конвенции: <О
рыбном и тюленевом промысле на Ладожском озере» и «О регулировании
взаимного возвращения оленей, переходящих государственную границу»),
131 UM. 12 L/25. A. Inkila —А К. Cajanderille, 9 10.1938.
1’2 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 6CI,
606.
• 33 Arimo R. Vapaussodan paamajasta talvisodan piamajaan // Soti-
lasaikakauslchti. 1989. N 11. S. 773.
•3« Документы внешней политики СССР. Т XXI. С. 547.
317
135 Selen К. C. G. Е. Mannerheim ja hanen puolustusiifuvostonSa
S. 292, 293.
па UM. 12 K. Washingtonin-lahetyston raportti, 17.10.1938.
137 Документы внешней политики СССР. Т. XXI. С. 547.
1з* Там же.
13» Suomi J. Talvisodan tausta S. 282,
I4O Paasivirta J. Finland and Europe, Hels., 1988. P. 468.
hi Sol kk anen T. Kansallien eheytyminen — myytti vai todellisuus?
S 225
•49 Suomi J. Urho Kekkonen 1936—1944. Myrrysmies. Keuruu, 1986.
S. 108
143 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 622.
•44 Ma n nerheim G. Muistelmat Os. 11, Hels., 1952 C. 92.
145 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 592.
не Документы внешней политики СССР Т. XXI. С. 546.
нт РГВА Ф. 37977. Оп 4. Д. 353 Л. 14; РГАВМФ Ф р-1678. Оп. 1.
Д. 27. Л. 56. Письмо наркома ИД М. М. Литвинова, 27.11.1938.
не РГВА Ф. 37977. Оп. 4. Д. 353. Л. 12—13 Указание Б. М. Шапош-
никова, 29.1.1939
• 49 UM. 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti, 5.10.1938.
iso Ibid. Berlinin-lahetyston raportti. 7.11 1938,
•si Ibid.; Suomi J. Talvisodan tausta. S. 284—285.
• 52 Документы внешней политики СССР. Т. XXI. С. 680,
15» IJM 5 С 18. 12 L/34 Moskovan lahetyston raportti, 22 11.1938.
154 ibid. 12 L/25. Keskustelu V. Voioninaan ja B. Jartsevin valilla,
21.11.1938.
155 РГВА Ф. 33987. On. 3. Д. 1154. Л. 149—150. Сообщение Л. П. Бе-
рия, 5.12.1938
is* Там же
157 Документы внешней политики СССР. Т XXI. С. 681
•5» НМ 12 L/25. A. Toivolan ja Pakasladen keskustelu A Mikojanin
kanssa Moskovassa, 7.12 1938.
15» Ibid.
16° В rot her us H. Eljas Erkko, legenda ja claessiifin. Porvoo; Hels,
1973. S. 35, 100; Документы внешней политики СССР. Т. XXI. С. 680.
161 Документы внешней политики СССР. Т. XXI. С. 684.
• 62 РГАВМФ. Ф. р 1877. On. 1. Д. 10). Л 16. Ссылка на директиву
НКО СССР № 15201 от 27.2.1939.
• 63 Там же. Л. 14.
Глава 4. Восточная политика у опасного рубежа
• Niukkancn J. Talvisodan puolustusministeri kertoo. Porvoo, 1951.
S. 45
2 VA. Mannerheimin kokoelma. 125. Taloudelliset puolustusvalmistelut
ennen talvisotaa
. 3 Selen К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa. Keu-
ruu, 1980. S. 301; Tanner V. Kahden maailmansodan vilissa. Hels., 1966.
S. 227.
4 Ta I vela P. Sottlaan. elama. Os. I. Jyvaskyla. 1976. S. 146.— Вообще
в Вашингтоне с пониманием относились к финским военным проблемам. В
я и на ре 1939 г. между США и Финляндией было достигнуто соглашение, ко-
торое урегулировало положение военнообязанных лиц, имевших финскую
национальность, но проживающих в США. Тем самым поднимавшийся по
данному поводу вопрос по дипломатической линии более семи лет тому на-
зад был решен положительно (см.: Foreign Relations of the United States.
Diplomatic Papers 1933. Vol II Washington. 19-19 P. 145- 147; ibid. Diplo-
matic Papers 1939. Vol. II. Washington, 1956. P. 478).
5 VA. Mannerheimin kokoelma. 125. Taloudelliset piiohistuvalmistelut
ennen talvisotaa.
318
6 Sal in T. Haliitustnuoto sota-ajan puikkeusoloissa vuostna 1939—1944
// Valtiosaantokysymykset eii tiedeiden tutkimuskohtecna seka valtiosaanto-
bibliografia Turku, 1984. S. 79.
7 Hokkanen К Kyosti Kallio Os. 2. Porvoo; Hels.; Juva. 1986. S.263—
270; S e I ё n К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa. S. 337;
Ma n nerheim G. Muistelmat. Os 11. Hels., 1952. S. 103.
8 Maailma ja me 1989 N 9. S. 32.
’Pakaslahti A. Talvisodan poliitikan naytelma. Porvoo, 1970. S. 35;
.Mannerheim G. Muistelmat. S. 94; Jakob son AV Diplomaattien tal-
visota, Porvoo; Hels., 1968. S. 113.
10 SA. T—2862/1. Katsaus sotilaspoliittisen aseman kehityksen vuoden
1938 aikana.
11 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. London, 1953.
P. 613.
12 UM. 5 C 5. Berlinin-lahetyston raportti, 5.10.1938.
13 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 608.
н Ibid P 601.
Hubalsch W. «Wescriibung»: Die deutsche Besetzung von Dane-
mark und Norvegen 1910. Berlin; Frankfurt, 1960. S. 395.
18 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P. 596—597,
600, 610—613, 614.
'7 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VI. London, 1956.
P. 552; Ibid. Vol. V. P. 625; К a u Л. С. Внешняя политика скандинавских
стран в годы второй мировой войны М_. 1967. С. 31.
18 UM. 5 С 18. Mosokovan lahetyston raportti, 15.9.1938.
19 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3 Д. 1236 Л. 33. 35: РГАВМФ Ф. р-1678. On. 1.
Д. 27. Л. 26, 28. Записка наркома ИД AL М. Литвинова, 25.10.1938.
20 РГАВМФ. Ф. р-1877. On. 1. Д 132. Л. 4. Справка по вопросу об
укреплении Або Аланского архипелага, 3.11.1938.
21 АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 449. Л. 10; Документы внешней полити-
ки. Т. XXII. Кн. 1. М, 1992. С. 118.
22 АПРФ. Ф. 45. On. I. Д. 449. Л. 10. — Внимание Сталина привлекла
фраза в тексте документа, где говорится, что правительство Финляндии
«твердо решило защищать» Аландские осгрова от «всяких покушений как
со стороны Германии, так и со стороны СССР».
23 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 1. С. 32.
24 Цит. по: СССР н борьбе за мир накануне второй мировой войны:
Документы и материалы АТ, 1971. С. 171
28 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1236. Л. 91. Письмо полпреда в Швеции
А. М. Коллонтай, 102.1939.
26 UAL 5 С 1. Tukholman-lahetyston raportti. 15.2.1939.
27 Документы внешней политики. Т. ХХП. Кн. 2. М.. 1992. С. 486.
28 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. С. 118—
119, 202, 224
29 Фляйш хауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской
дипломатии. М., 1991. С, 92.
39 VA. R. Hoistin kokoelma. 68. Geneven-lahetyston raportti, 17.3.1939,
3< UM. 5 С I. Moskovan lahetyston raportti. 20.2.1939.
32 Ibid. Ca 8. Valtioneuvoston salainen poytakirja, 24.2.1939.
33 Ibid. 5 С I. Moskovan-IShetyston raportti, 20.2.1939; Документы
внешней политики. T. XXI. Кн. I. С. 145.
34 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 1. С. 145.
38 UM. 12 L/25 (osa 2). Aluistlnpaino keskustelusta U. Toivolan ja
В Jartsevin valilla, 7.2.1939.
38 Г од кризиса: Документы и материалы. Т. 2 М„ 1990 С. 384.
7 UM. 12 L/25 (osa 2). Keskustelu Е. F.rkon ja В. Jartsevin valilla,
4.3.139.
:, в АВПРФ. Ф. 06. Он. I. П 1. Д. 5. Л. 47; Г од кризиса: Документы
и материалы. Т. 1. М_, 1990. С. 250.
39 Документы внешней политики Т. ХХП. Кн. 2. С. 523; Ny-
319
konn J. Paasikiven mukana Moskovassa. Hels, 1076 8. 44
«о Шейнис 3. С. Максим Максимович Литвинов: революционер, дип-
ломат, человек. М., 1989. С. 36b—367. .
41 Шейнис 3. С. Полпред Б. Е. Штейн (штрихи к биографии) //
Новая и новейшая история. 1991. № 1. С. 113. _ ... .
42 АВПРФ. Ф 06. Он. 1 П. 18. Д. 190. Л. 41. Справка Ь. Штейна,
г. Куйбышев, 7—8. 6. 1942. _ .
ха Там же. Ф. 0136. Он. 22. П. 145. Д. 4. Л. 5; Год кризиса. Т. 1.
' 44 ДВПРФ. Ф. 06. Он. 1 11. 17. Д. 183. Л. 61; Год кризиса. Т. I.
С. 266—267. _ _ m-л с ла
45 Pakaslahti A. Talvisodan poliittmen naytelma. Porvoo; 19/0, М».
4* UM. 12 L/25 (osa 2). Muistinpaino keskustelusta E. Erkon ja В Stei-
nin 471 АВГ1РФЛ Ф9 06. On. I. 11. 18. Д. 190 Л. 45. Справка Б. Штейна,
Г. Куйбышев. 7—8.6.1942. _ i г ос? осп
4» Там же. П. 17. Д. 183. Л. 61—Ь4, Год кризиса Т. 1. С. 267, 2Ь9—
49 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. V. P 629.
50 Документы внешней политики. Г. XXII. Кн. 1. С. 176.
51 Год кризиса. Т. 1. С. 271.
52 Документы внешней политики. Т. XXII. Ки. 1. С. 177.
S3 Там же. С. 19. , .
54 UM. 12 L/25 (osa 2). Muistinpaino keskustelusta Е. Erkon ja В. Stei-
nin valilla, 25.3.1939. „ <«
55 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. vol. VI. P. 157.
56 РГВА Ф 33987. On. 3. Д. 1236 Л. 101. Письмо наркома ИД M. М.
Литвинова, 22.3.1939.
57 АВПРФ Ф 06. On. I. П. 17. Д. 183. Л. 85 —86; Зимняя война
(Документы <> советско-финляндских отношениях 1939 1940) // Междуна-
родная жизнь 1989. № 8 С. 61; UM. 12 L/25 (osa 2). Muistinpaino kes-
kustelusta Е. Erkon ja В. Steinin valilla, 25.3.1939. .
5’ UM. 12 L/25 (osa 2). Muistinpaino keskustelusta E. Erkon ja B. Stei-
nin valilla. 25.3.1939.
se АВПРФ. Ф 06. On. 1. П. 17. Д. 183. Л. 93. Письмо В. Штейна,
24.3.1939.
«° Там же П. 18. Д. 190. Л. 53. Справка Б. Штейна, г. Куйбышев,
7—8.6.1942.
6t Ajan Suunta 1939. 28.3; АВПРФ. ф. 06, on. 1, п. 17, д. 186, л. 8.
62 Документы внешней политики Т. XXII. Кн. I. С. 189.
»з АВПРФ Ф 06. On. 1 П. 18 Д. 190. Л. 50. Справка Б. Штейна,
г. Куйбышев, 7—8.6 1942.
64 UM. 12 К. UM ilmoitus lahetyslopaallikoillc Ilelsingissa, 23.3.1939.
65 Документы внешней политики. Т. ХХП. Кн. 1. С. 249.
«6 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1036 Л. 103. Письмо наркома ИД М. М
Литвинова, 4.4.1939.
б* АВПРФ Ф 06 On. 1. П. 17. Д. 183 Л. 93. Письмо Б. Штейна,
24.3.1939
6’ Там же. Л. 64, 86; Год кризиса. Т. I. С. 262.
69 Tanner V. Kahden maailmansodan valissa. S. 229; см. также: Pa-
kaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 49; Sei e n К. C. G. E.
Mannerheim ja hanen puoluslusneuvostonsa. S. 326.
7® Mannerheim G. Muislelmat. S. 96—99.
71 АВПРФ. Ф. 06 On. I. П. 17. Д. 183. Л. 64 86; Год кризиса T. 1
С. 269: Зимняя война. С. 61; АВПРФ Ф. 0135. Оп. 22. II. 145. Д. I
Л. 16. Письмо полпреда в Финляндии В Деревянского, 17.5.1939
72 в г о t h с г u s Н. Eljas Erkko, legenda ja elacssaan. Porvoo; Hels
1973. S 81.
73 Цит. no: Soikkanen T. Kansallinen ehevtymlnen — myytti vai to-
dellisuus? Porvoo; Hels.; Juva, 1984. S. 241
320
74 Brotherus Н Eljas Erkko. legenda ja elaessaan. S. 114—115;
Hokkanen K. Kyosti Kallio. Os. 2 S. 252 253
73 Jakobson M Paasikivi Tukholinassa. Hels., 1978 S. 102
7« Documents on German Foreign Policy. Ser. D Vol. VI P 263.
77 Документы внешней политики. T. XXI1. Кн. 1. С. 297.
78 Там же. С. 319
79 АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 449. Л. 22. Выписка из протокола № 1 за-
седания политбюро ЦК ВКГ1(б), 5.4.1939.
•° Там же. Л. 26. Письмо наркома ИЛ М. М Литвинова, 17.4.1939;
там же. Л. 28. О заседании политбюро ЦК ВКП(б), 19.6.1939
«' Год кризиса. Т. 1. С. 431; РГВА. Ф. 33987. Оп. 3 Д. 1237. Л. 241.
Дневник военного атташе в Германии.
«2 UM. 5 С 1. Berlinin lahctyston raportti. 25.5,1939.
83 Pakasiahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 53
84 Documents on German Foreign Policy. Ser D. Vol. VI. P. 288
«5 Ibid. P. 289.
•в РГВА. Ф. 37977. On. 4. Д. 366. Л. 80—81. Письмо начальника Ген-
штаба Б. М. Шапошникова. 10.6.1939.
87 Шейнис 3. С. Максим Максимович Литвинов: революционер, дип-
ломат, человек. С. 362.
88 Там же. С. 363.
89 Там же С. 365.
90 UM. 5 С I. Pariisin-lahetyston raportti, 2.6.1939.
91 Ibid. <2 К. UM : n siihke Moskovaan, 26.6.1939.
99 Ibid. 5 C 1. Pariisin-lahetyston raportti, 2.6. 66.1939.
93 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VI. P. 841.
94 Ibid. P 581, 727
95 Год кризиса. T. 1. С. 360, 396.
98 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VI P. 425; Pa-
kaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 66.
97 Documents on German Foreign Policy. Ser. D Vol. VI. P. 513, 537.
98 Suomi J. Talvisodan tausta. Hels,, 1973 S. 267.
99 Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 2. С. 487; Р е 11 о-
v uori R. О. Saksa ja Suomen talvisota. Keuruu, 1975. S. 32.
loo Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VI. P. 425 —
Еще до официального выяснения Германией позиции финского правитель
етва по данному вопросу Э. Эркко имел беседу с В. Блюхером. На вопрос
немецкого посланника «боится ли Финляндия нападения Германии?» после-
довал довольно определенный ответ: «не боится». Информация об этом раз
говоре доводилась затем Министерством иностранных дел Финляндии до
сведения Великобритании (см.: Documents on Britisch Foreign Policy. Ser.
III. Vol V. London, 1952. P. 253),
io* Коллонтай А. «Семь выстрелов» зимой 1939 года Ц Междуна-
родная жизнь. 1989 № 12. С. 196. — Еще 10 мая 1939 г. английский пос-
ланник в Хелминки Т. Сноу передавал в Министерство иностранных дел Ве-
ликобритании информацию, которая по существу развивала взгляды А. М.
Коллонтай. Он сообщил о своем разговоре с Э. Эркко, заяннвшим, что ес-
ли советские гарантии станут реальностью, то Финляндия будет вынуждена
сделать выбор и принять германские предложения (см.; Documents on Bri-
tish Foreign Policy. Ser. Ill-. Vol. V. P 495).
102 Blucher W Suomen kohtalonaikoja. Porvoo; Hels., 1950. S. 148.
103 От пакта Молотова Риббентропа до договора о базах: Доку-
менты и материалы. Таллинн. 1990. С. 75
• °4 Selfen К. С. G. Е. Mannerheim ja hanen puolustusncuvoston.sa.
S. 234.
105 Blucher W. Suomen kohtalonaikoja. S. 149.
ioe UM. 5 C 1. Tallinnan-lahetyston raportti, 1.7.1939.
107 АВПРФ. Ф. 06. On. I. 11. 18. Д. 184. Л. 61. Донесение полпреда в
Финляндии В. Деревянского, 1939.
108 Документы внешней политики, Т. ХХП. Кн. 1. С. 530.
21 • Заказ № 139 321
109 Коллонтай А. «Семь выстрелов» зимой 1939 года. С. 196.
по UM. 5 С 1. Moskovan-lahetyston raportti, 8.8.1939.
111 История второй мировой войны 1939—1945. Т. 2. М., 1974. С. 134.
112 Год кризиса. Т 1. С. 336.
из UM 5 С 1. Lontoon-lahetyston raportti. 11.5.1939. — Английским
дипломатам давали понять, что советские предложения скорее всего не бу-
дут приняты финнами, а предоставление гарантий может «лучше подгото-
вить почву для принятия аналогичного поручательста со стороны Германии,
которую здесь поддерживают определенные влиятельные круги» (см.: Do-
cuments on British Foreign Policy. Ser. III. Vol. V. P. 223).
1 ,4 Документы внешней политики. T. XXII. Кн. I. С. 364.
1 ,5 Цит по: Hakio М. Suomi jai yksin talvisodassa — vai jaiko? // Ka-
nava 1989. N 6. S. 338.
ns Presidents Kyosti Kailion puheita. Porvoo; Hels.. 1942. S. 507.
117 РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1236. Л. 175 Беседа В. M. Молотова с
А. С. Ирье-Коскиненом. 3.6.1939.
lie Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VI. P. 581, 728.—
Эта информация шла лично от Галифакса (см.: Documents on British Foreign
Policy. Ser. III. Vol. V. P. 522).
4« UM 5 C 1 Tukholinan-lahetyson raportti. 4.6.1939.
120 Ibid. Washingtonin-lahetyston raportti, 10.7 1939.
is* 1939 год. Уроки истории. M., 1990 С. 304.
121 От пакта Молотова—Риббентропа до договора о базах. С. 51.
*23 UM. 5 С 1 Moskovan-lahetysto, 30.6.1939.
124 Ibid Lontoon-lahetyslon raportti, 5.7 1939.
125 Ibid. Pariisin-lahetyston raportti, 5.8.1939.
,26 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VI. P 842.
127 UM. 5 C 5. Berliinin-lahetysto. 5.7.1939.
it» VA Ausvartiges Amt, Bflro das Slaatssckretirs (AA SIS). Filmland,
27.7.1939. Bd I. В 003021. ,
1" Documents on German Foreign Policy. Ser. D Vol. VI. P. 594. —
Эркко высказывал подобные взгляды н английскому посланнику в Хельсин-
ки Сноу. Финны полагают, говорил он. что «Советская Россия имеет не та-
кое уж положение, чтобы могла оказывать кому-либо эффективную по-
мощь» (см.: Documents on British Foreign Policy. Ser. Ill Vol. V. P. 253).
130 История второй мировой войны 1939—1945. Т. 2. С. 139.
•31 Цит. по: Вопросы истории, 1989. № 11. С. 104.
132 Пол ви пен Т. Финляндия в международной политике до «зимней
войны» // Вопросы истории. 1990. № 10. С. 188.
133 Коллонтай А. «Семь выстрелов» зимой 1939 года. С. 196.
,34 UM 5 С 1. Lontoon-lahetyslon raportti, 13.7.1939.
'33 Ibid.
136 Ibid. 12 К. Muistio pohjoismaiden ulkoministerien neuvotteluista Tuk-
holmassa 18—19.10.1939.
137 Цит. no: Пол в и ней Т. Финляндия в международной политике
до «зимней войны». С. 188.
118 VA. AA SIS, Finnland. 28.7 1939. N 101, Bd. I, В 00302; История
второй мировой войны 1939 1945 Т 2. С. 274.
1 19 VA. AA StS, Finnland. 28.7.1939, N 101, Bd. I, В 00302.
140 UM. 5 С I. Moskovan-lahetyston raportti, 8.8 1939
141 Selen K. • C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
S. 319.
142 АВПРФ Ф 06. Он. I. П. 18. Д. 184. Л. 22. Дневник посланника в
Финляндии В. Деревянского.
143 Там же. П. I. Д. 7. Л. 32. Дневник заведующего протокольным от-
делом НКИД В. Барков?..
144 О т пакта Молотова—Риббентропа до договора о базах. С. 65.
145 Флейшхауэр И. Пакт Гитлер, Сталин и инициатива герман-
ской дипломатии. С. 241—242.
146 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 1, С. 605.
322
147 Коллонтай А <Семь выстрелов» зимой 1939 года. С. 197—198;
ив РГАВМФ Ф р-1877. On. 1. Д 101. Л. 16, Указание HUI НКВМФ,
20.6.1939 г.
149 Там же Ф. р-92. Оп. 2. Д. 448. Л. 19. Директива НКВМФ, 2.8.1939.
iso Там же. Л. 19—21; Ф. р-1877. On. 1. Д. 80. Л. 8—10. Директива
НКВМФ. 2.8.1939.
,S1 Там же. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 448. Л. 20.
S2 РГВА Ф 37977 Оп 4. Д. 366. Л. 53. Докладная записка, 5.6.1939.
•S3 Там же. On. 1. Д. 722. Л. 412а. Доклад о действиях Красной Армии
против белофиннов.
is* М с рец ков К. А. На службе народу. М., 1968. С. 177—179.
us V н о г е п m a a A. Ensimtnainen sotakuukausi // Kansakunta so-
dassa. Os. 1. Hels., 1989. S 134.
166 К у у с и и е н О. Накануне парламентских выборов в Финляндии //
Коммунистический интернационал. 1939. № 6. С. 37, 39.
is? РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д 366. Л. 108. Донесение командующего
ВВС ЛВО, 27 7.1939
I»* АВПРФ. Ф 06. On. I. П. 17. Д. 187. Л. 9 Указание В. М. Молото-
ва заведующему отделом НКИД А. Е. Богомолову. 20 7.1939.
is» РГАВМФ Ф р 1877 On. 1. Д. 132 Л. 28—29. Переписка НКВМФ
с НКИД. 14 7, 9.8.1939.
то им. 5 С 1. Moskovan-lahetyston raportti, 8.8.1939.
,el Ibid. I2L/34. Moskovan-lahetystSn raportti (er, asiakirjoja).
162 SA. T— 2862/2. Katsaus sotapoliittisen asetnan kehitykscen vuoden
1939 alkupuoliskolla.
I®3 Mannerheim G. Muistelmat. S. 107—108.
le< Soikkanen T. Kansaliinen eheytymincn — myytti vai todellisuus?
S. 319; Hietanen S. Maanpuolustus ja yhtenaistyva kansakunta // Kan-
sakunta sodassa S. 81; Jakobson M. Diplomaatticn talvisota. S. 206
*es Niukkanen J. Talvisodan piiohistusministeri kertoo. S. 49—50.
is® VA AA SIS. 26.7.1939. Bd 1 В 003022; Documents on German Io
reign Policy. Ser. D. Vol. VI. P. 1002.
167 Documents on German Foreign Policy. Scr D. Vol. VI. P. 1003.
*6» Год кризиса. T. 2. С. 161—162.
|б» Korhonen К. Turvallisuuden pettaessa. S. 199
170 Soikkanen T. Kansaliinen eheytymincn — myytti vai todellisuus?
S. 320.
171 Link omits E. Vaikea aika Hels., 1970. S. 38; Docymcnts on Ger-
man Foreign Policy Ser. D. Vol. VIII. London, 1954. P. 251.
172 Jakobson M. Diplomaatticn talvisota. S. 198.
173 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VII. London,
1956. P. 246; Год кризиса. T. 2. С. 321.
>74 Ф л я й in х а у з р И. Пакт Гитлер, Сталин и иннпнатива герман-
ской дипломатии. С. 302.
,75 СССР в борьбе за мир накануне второй мировой войны. С. 362—
363.
176 Новая и новейшая история. 1985. №5. С. 113.
,77 V i h a v a i п е п Т. Leningradin turvaaminen stalinismin nakokul-
masta // Kanava. 1989. N 6. S. 350.
178 Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т. 1. М., 1975. С. 253.
,7» Цит. по: Maailtna ja Me. 1989. N 9. S. 165.
180 Korhonen K. Turvallisuuden pettaessa. S. 200.
m• VA T. M. Kivimaen kokoelma. T. M. Kivhnaki kertonut, 4.4.1960.
182 АВПРФ. Ф. 0135. On. 22. П. 145 Д. 11. Л. 14. Обзор печати.
183 Documents on German Foreign Policy. Ser. D, Vol. VII. P. 338.
i«4 ibid P 289, 343
is® АВПРФ Ф. 06. On. 1. IL 18. Д. 184. Л. 56. Дневник полпреда в
Финляндии В. Деревяиского.
'86 Там же. Л 59. Дневник 1-го секретаря полпредства в Финляндии.
187 UM. 12/К. Sanke UM: sta Bcrliinin lahetystoon, 25.8.1939.
21*
323
ies Pci to vuori R. о Saksa ja Suomen talvisota. S. 46.
• 8» Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 83
Глава 5. К зимней войне
1 ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Он. 12. Д. 2. Л. 25. Докладная записка заве-
дующего военным отделом Ленинградского обкома ВКП(б), 1939.
2 РГАВМФ Ф. р 92. Оп. 2. Д. 448. Л. 32. Указание ВС ЛВО, 4.9.1939.
з Там же. Л. 31—32. „ .. _ ,,
* Документы внешней политики. Т. ХХП. Кн. 2. М., 1992. С. 13;
Documents on Gentian Foreign Policy. Ser. D. Vol. VII. London, 1956 P. 515.
s Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 2. С. 13.
6 Цит. по: Vihavainen Т. Leningradin turvaamincn stalinisrnin na-
kokulmasta // Kanava. 1989. N 6. S. 350. ,,,,,, .
i Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. London,
1957 p. \2.
« Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 1. М„ 1992, С. 282—
283.
9 Там же. Кн. 2. С. 64.
•о АВПРФ. Ф. 06. On. 1. П. 18. Д. 184. Л. 56. Дневник полпреда в Фин-
ляндии В. Деревянского.
it РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1240. Л. 3. Дневник заместителя наркома
ИД В. Потемкина; АВПРФ. Ф. 06. On. 1. П. 18. Д. 184. Л. 56. Дневник
полпреда в Финляндии В. Деревянского.
12 РГВА Ф. 25888. Оп. 11. Д. 16. Л. 322. Шифровка штаба ЛВО,
17.9.1939; ЦГАИПД СПб. Ф. 24 Оп. 12. Д. 2. Л. 2. 25. Докладная записка
заведующего военным отделом Ленинградского обкома ВКП(б), 1939.
is РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д. 232. Л. 1—4, 14—15. Распоряжение НКО,
7.9 1939; приказ ПКО, 26.9.1939. _
н Там* же Л. 81; Д. 284. Л. 49, 51. Шифровка ВС ЛВО. 309.1939;
РГАВМФ Ф р-1529. On. 1. Д. 18. Л. 134. Советско-финляндская война на
MOpeis РГАВМФ. Ф. р-1877. On 1. Д. 81. Л. 1, 10, 15—17. Приказ НК ВМФ,
16.9.1939; постановление СПК СССР, 14.9.1939.
16 Документы внешней политики. Т. ХХП. Кн. 2. С. 60).
1* Documents on German Foreign Policy. Ser D. Vol. VIII, P. 107.
>9 Myllyniemi S. Suomi sodassa 1939 1945. Hels., 1982. S. 59;
Sepp a la H. Itsenaisen Suomen puolustuspolitiikka ja strategia. Porvoo,
1974. S. 140.
20 Vuorcnmaa A. Talvisota oli taitoa ja taktiikkaa // Sotilasaika-
kauslehti 1989. N II. S. 782.
2i UM. 109 A 10 d. Muistio keskustelusta C. Magnyn kanssa UM: ssa,
18 9 1939
22 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. P. 152.
?3 РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д. 334. Л. 1. Разведсводки штаба ЛВО,
2191939' Д 335. Л. 1. Телеграмма штаба ЛВО. 21.9.1939; Ф. 33987. Оп. 3.
Д.' 1240. Л.‘ 5. Сообщение ПКИД, 26.9.1939. РГАВМФ Ф. р-1678. On 1.
Д 44 Л 430 Сообщение разведотдела РККФ, 23.9.1939; см. также: По-
граничные войска СССР. 1939 —июнь 1941: Сборник документов и ма-
териалов. М.. 1970. С. 45, 75, 83—84.
2t Цит. по; Сиполс В. Я. Тайные документы «странной войны» //
Новая н новейшая история. 1993. № 2. С. 99.
2® Documents on German Foreign Policy. Ser. D. vol. VIII. I. Io4.
2» Ibid. P. 107.
22 Ibid. P. 195.
2« UM. 5 C 1 R. Holslin raporttit Genevista, 5.9, 13 9.1939.
29 s e 1 ё n К C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa. Keu-
tuu, 1980. S. 326-327.
324
зо Цит. по: Ре 11 ov пог i R. Saksa ja Suomen talvisota. Keuruu, 1975.
S. 47.
От пакта Молотова—Риббентропа до договора о базах: Докумен-
ты н материалы. Таллинн, 1990. С. 114,
зз Churchill W. The Second World War. Vol. I. London, 1948.
P. 424, 426
зз Цнт. по: Си поле В. Я- Тайные документы «странной войны*. С. 94.
34 Документы внешней политики. Т. ХХП. Кн. 2. С. 191.
з» Там же. С. 203.
38 Цит. no: С и поле В. Я. Тайные документы «странной войны*. С. 94.
37 им. 5 С 1. Lontoon-lahetyston raportti, 27.9.1939.
з« Ibid.
з» Полпреды сообщают... Сборник документов об отношениях
СССР с Латвией, Литвой и Эстонией. M., 1990. С. 80.
*0 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. Vlll. P. 148
«I АВПРФ. Ф. 06. On. I. П. I. Д. 3. Л. 89—90; Зимняя война (до-
кументы о советско-финляндских отношениях 1939—1940 годов) // Между-
народная жизнь. 1989. № 8. С. 61—62.
<2 Цит. по: Seltn К. С. G. Е. Mannerheim ja hanen puolustusneuvos-
lonsa. S. 323,
43 Цит. no: Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. Porvoo.
1970. S. 129.
44 UM. 109 A 10 b. Ticdoitus UM: stS paaesikunnalle 10.1939.
Cm.: Ju Ik uncn M. Suomi kevaasta 1938 talvisotaan // Kansakunta
sodassa. Os. I. Hels.. 1989. S. 106—107
48 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. P. 231.
47 ibid. P 238
48 Ibid. P 247.
49 N e v a k i v 1 J. Apu jota ei pyydetty. Hels., 1972. S. 49.
50 Пол винен T. Финляндия в международной политике до «зимней
войны» // Вопросы истории. 1990. № 10. С. 189.
8> Gripenberg G. A. Lontoo-Vatikaani-Tukholma. Suornalaisen dip-
lomaatin muistelmia. Porvoo, 1966. S. 79—80.
52 Sobel R. The Origin of interventionism The United States and the
Russo-Finnish War. New York, 1960 P. 74; Berry M. R. American Foreign
Policy and the Finnish Exception. Ideological Preferences and wartime heali-
ties. Hels . 1987. P 66.
зз UM. 109 A 10 b Washingtonin-lahetyston raportti. 8.10.1939.
84 АВПРФ. Ф. 06. On. 1, П. 15. Д. 158. Л. 214 Донесение советского-
полпредства в США, 1939.
85 Документы внешней политики. Т. ХХП. Кн. 2. С. 181.
88 М а п п i п е п О Suomi toisessa maaihnansodassa // Suomen histo-
ria. Os. 7. Espoo, 1987. S. 279.
87 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. P. 248..
88 Ibid. P. 293.
59 UM. 5 C 5. Berliinin-IJhetyston raportti, 10,10.1939.
60 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. P. 255,
269
•• VA. T. M. Kh’imaen kokoelma. T. M. Kivimaki kertonut, 4.4.1960.
&2 Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 158.
83 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. P. 251
84 Peltovuori R. Saksa ja Suomen talvisota S 51.
85 Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 2. С. 167.
88 АВПРФ. Ф. 06. On. I. Д. 3. Л. 93. Дневник В. Молотова.
87 Там же.
88 Р a a s i k i v i J. К. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41,
Os. 1. Porvoo, 1958. S. 3; Linkomies E. Vaikea aika. Hels., 1970. S. 41.
89 UM. Ca 8. Valtioneuvoston salaiset poytakirjat. UM:n esittelystS,
N 43/564.
70 Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 128—129.
325
71 Paasikivi J. К- Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41. S. 3.
7» Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 2, С. 171.
тз РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1240. Л. 105, 106 Информация Л. П. Бе-
рия. 10.10.1939.
74 Там же. Л. 78. Информация Л. П. Берия, 13 10.1939.
78 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 2. С. 179.
78 Там же. С. 183.
77 UM. 109 А 10 b. J. Prokopen muistipaiпо, 4—14.10.1939.
78 Цит. по: Frietsch С. О. Suomen kohtalonvuodet. Hels., 1945.
S. 75; АВПРФ. Ф 06. On. 1. П. 18. Д. 184. Л. 85. Обзор событий в Фин-
ляндии с 7 по 17.10.1939.
79 РГВА Ф 25888. On. II. Д. 17. Л. 120 Приказ ПКО, 9 10.1939; НМ.
109 А 8. Sa like rajaselkauksesta— UM, 9.10.1939.
no АВПРФ. Ф. 06 On. 1 П. 18. Д. 195. Л. 139—110 Справка: «К крат-
кому обзору событий по Финляндии с 7 по 17 октября 1939 г.».
si UM. Са 8. Valtioncuvoslon salaiset poytakirjat UM:n esittelysta,
N 43/564.
82 Ibid.
«з РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1240 Л. 18 Сообщение секретаря военно-
го атташе в Финляндии, 10.10.1939; РГАВМФ. Ф. Р-1883. On. 1. Д. 640.
Л. 3. Бюллетень военных известий, 4.10.1939.
88 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д 1240. Л. 18.
88 АВПРФ. Ф 06 On 1. П. 18. Д. 184. Л. 84—85. Обзор событий в
Финляндии с 7 по 17.16.1939.
86 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII
P. 251, 268.
87 UM. 109 A 9 C. Ilmoitus ulkomaan lalietystoille, II 10.1939; АВПРФ.
Ф, 06. On. 1. П. 18. Д. 182. Л. 29. Циркулярная нота МИД Финляндии.
10.10.1939.
ив Пограничные войска СССР 1939--нюнь 1941. С. 47.
89 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 2. С. 182.
РГАВМФ Ф. р-1877. Он 1. Д. 80 Л. 11; Ф р 92. Оп. 2. Д. 448.
Л. 35. Директива НК ВМФ. 5.10.1939.
Paasoncn A. Marsalkan tiedustelupaaliikkftna ja hallituksen asia-
rnieliena. Hels., 1974. S. 51.
92 Документы внешней политики. T XXII. Кн. 2. С 184.
93 Julkunen М. Suomi kevaastS 1938 talvisotaan. S 106; см.: Jus-
sila O. Talvisota Stalinin paivaunissa // Kanava. 1989. N 6. S. 346
98 АВПРФ Ф. 06 On. I. П. 18. Д. 191. Л. 3; Зимняя война. С. 62
98 Цит. по: Кекконен У. К. Финляндия и Советский Союз. М.. 1975.
С. 170,
96 Tanner V. Kahden maailrnansodan valissa. Hels., 1966. S. 255.
97 АВПРФ Ф. 06. On. I. 11 18. Д. 191. Л. 4; Зимняя война. С. 63—
64.
98 Документы внешней политики СССР. Т. XVI. М, 1970. С. 336.
99 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1236. Л. 121. Письмо наркома иностранных
дел М. М. Литвинова, 29,4.1939.
• во АВПРФ. Ф. 06. On. I. II. 18. Д. 191. Л. 3; Зимняя пойла. С. 62
• 91 АВПРФ. Ф 06. Оп. 1. П. I. Д. 3. Л. 75. Дневник председателя СНК
СССР, народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова; см.: Jus-
si I а О. Talvisota Stalinin paivaunissa. S. 347.
i<>2 АВПРФ Ф. 06. On. I. П. 18. Д. 191. Л. 5; Зимняя война. С. 63.
юз f г i е t s с h С. О. Suomen kohtalonvuodet. S. 62.
• от См.: Helsingin Sanotnat. 1939.22.10.
ids Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 135
• o® Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41.
S. 46.
• °7 Линия Паасикиви; Статьи и речи IO. К. Паасикиви 1944 1956гг.
М., 1958 С. 73.
• °8 Tanner V. Kahden maailrnansodan valissa. S. 255.
326
< <>’ Линия Паасикиви. С. 72.
ио Paasikivi J. К. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41.
S. 45.
in Ibid. S. 46.
* *2 Си поле В. Я. Тайные документы «странной войны». С. 99.
* ** Jakobson М. Diplomaattien talvisota. Porvoo, 1955. S. 232.
> 1* Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—II.
S. 48—49; Зимняя война. С. 62—63.
ns Sclfcn К- C. G. Е. Mannerheim ja hanen puoluslusneuvostonsa.
c 4'in
не Ibid. S. 333.
* lr UM. Ca 8. Valtioneuvoston salaiset poytakirjat UM:n csittelysla,
N 43/564.
и * P a k a s 1 a h I i A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 163—164. 171.
u’Brotherus H. Eljas Erkko, legenda ja elaessaiin. Porvoo; Hels.,
1973. S. 131; Kleemola P. Helsingin Sanomat sanavapauden monopoli.
Hels,, 1981. S. 26; Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 203.
1 20 UM. 12 K. Muistio pohjoismaiden ulkoministcrien neuvotteluista Tuk-
holmassa 18—19.10.1939.
•2* Так пересказал впоследствии слова П. А. Хансона Т. М Кивимякн
(VA. Kivimaen kokoelma. Т. М. Kivimaki kertonut, 4.4.1960).
122 ibid.
* 23 Manninen О. Suomi toisessa maailmansodassa. S 280,
* 24 J ul kune n M. Suomi kevaasta 1938 talvisotaan. S. 108,
* 2* РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1240. Л. 42. Информация Л. П. Верня,
21.10.1939
* 26 VA. T. M Kivimaen kokoelma. T. M. Kivimaki kertonut, 4.4 I960.
* 27Peltovuori R. Saksa ja Suomen talvisota. S. 51.
* 2« Ibid. S. 52.
* 2» ibid.
iso UM. 5 C 1 l.onloon-Jahetyston raportti. 20.10.1939.
* 3* Helsingin Sanomat. 1939. 18, 19, 25.10; Soikkanen T. Kansalli-
nen cheytyminen — myytti vai todellisuus? Juva, 1984. S. 337.
* 22 РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1240. Л. 39-40. Информация Л II. Бе-
рия, 19.10.1939.
i s* Там же. Л. 48. Информация Л. П. Берия, 17.10.1939
1 3* АВПРФ. Ф. 06. П. 18. Д. 184. Л. 85. Обзор событий в Финляндии
с 7 по 17.10.1939.
* 3» РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1240. Л. 89. Информационное письмо сек
ретаря военного атташе в Финляндии, 21.10.1939.
* 3* Suomi J Urho Kekkonen 1939—1944. Myrrysmies. Keuruu, 1987.
S. 175; Soikkanen T. Kansallinen eheytyminen — myytti vai todellisuus? S . 369
* 32 J u Ik une n M. Talvisodan henki — yhteincn taistclu // Kansakunta
sodassa. Os. 1. S. 148.
* 38 Pel to la J., Vehvilainen O. Yksi sota — monta nakemysta. Tampere,
1990, S 132; Arimo R. Suomen iinnoitamisen historia 1918—1944. Keuruu.
1981. S. 771.
* 39 РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д. 284 Л. 64. Шифровка командования
ЛВО, 20.10 1939
* **> IM. 109 A 8. Virallinen varoitus Suomen puolilta ncuvostohallituksel-
le, 23.10.1939.
141 Frietsch С. O. Suomen kohtalonvuodet. S. 111.
142 L I n k о m i e s E. Vaikea aika. S. 42.
143 Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 312.
* 44 Tanner V. Kahden maailrnansodan valissa. S. 248.
* 4» Paasonen A. Marsalkan tiedustelupaallikkona ja hallituksen asia-
miehena. S. 58.
• 4* UM. 109 A 10 b. Tietoja Neuvostoliiton sotajoukkojen keskitykscsta
Karjalan kannaksella, 27.10.1939.
3’7
’«г АВПРФ. Ф. 06, On. 1. П. 18. Д. 191. Л. 13. Совстско финляндские
переговоры, октябрь—ноябрь 1939.
• 4* Tanner V. Kahden maailmansodan valissa. S. 255.
49 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 2. С. 222.
180 АВПРФ Ф. 06. On. 1 П. 1. Д. 3. Л. 123; Документы внешней
политики. Т. XXI) Кн. 2. С. 223.
|s> Helsingin Sa nom a L 1939.29.10.
>52 ibid 1939.23.10.
153 G r i p e n b c r g G. A. Lontoo-Vatikaani-Tukholma. S. 77.
is* (JA!. 109 A 10 c. Kcskustelu lord! Halitaxin kanssa, 27.10.1939.
155 Nevakivl J. Apn jota ei pyydetty. S. 54.
>56 Ickes H. Th? Secret Diary. Vol. III. New York, 1954. P. 134.
is? u.M. 109 С I. Washingtonin-lahetyston raportti, 24.10.1939.
is» ibid. Washingtonin-lahetyston raportti, 2.11,1939.
15’ Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. Hels., 1950.
S. 79 81; Jakobson M. Diplomaatticn talvisota. S. 243, 246.
160 Shvartz A. J. America and Russo-Finnish War. Washington. 1960.
P. 9—10.
l/ ,sl Документы внешней политики. T. ХХП. Кн. 2. С. 283.
>6’ Там же. С. 239.
163 Paasikivi J. К. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41.
S. 70.
• 64 Ju Ik uncn M, Pikkuvaltiorcalismi // Manilma ja Me, 1989. N 9.
S. 101.
> 65 p a k a s I a h t i A. Talvisodan poliittinen naytchna. S. 164—165.
> 66 Внрмавнрта Я. Карл Густав Эмиль Маннергейм // Вопросы ис-
тории. 1994. № I. С. 65.
• 67 Там же. С. 66.
1«8 S е I ё п К. С. G Е. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
S. 333.
16’ Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41.
S 71.
no Ibid S. 72.
m Selen К. C G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa. $. 333.
>73 Mylly niemi S. Suomi sodassa 1939—1945. S. 66.
>’3 РГВА. Ф. 33987. On. 3. Д. 1240. Л. 45. Сообщение Л. 11. Берия,
28.10.1939
П4 Linkomies E. Vaikca aika. S. 46—47.
ns Ta I vc I a P. Sotilaan clama. Os. I. Jyvaskyla. 1976. S. 153.
пе UM. Ca 8. Valtioneuvoston salaisct poytSkirjat UM: csittclystii
>77 Цит. no: Kallenautio J. Suomi katsoi eteensa. Hels., 1985 S. 187
17в РГАВМФ. Ф p-1877. On. 1. Д. 669. JI. 73. Телеграмма НК ВМФ,
25 10.1939
>7» Talvel’a P. Sotilaan clama. S. 154.
1*6 Холод конский В. Эта зимняя война // Ленинская прандя. 1990.
4 япв.; Vihavainen Т. Leningradin turvaamincn stalinismin nakokiilmasta.
S. 352
16> Коллонтай А «.Семь выстрелов* зимой 1939 года // Междуна-
родная жизнь. 1989. № 12. С. 199 200.
• 62 Там же. С. 200- 201.
• аз РГВА Ф 37977. On I. Д. 303. Л 92. Оперативная сводка штаба
Л ВО. 1.11.1939.
1 *4 РГАВМФ Ф п 1877. On. 1. Д. 76 Л II. Приказ НКО, 21.10.1939.
> «5 Там же. Д. 97. Л. 89. Приказ НК ВМФ, 3 11 1939; Д. 80. Л. 21.
Записка наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова, 3.11.1939; Д. 669. Л. 100. Телеграм-
ма НК ВМФ
1 *6 РГВА. Ф. 25888. Оп. 14. Д. 2. Л. 1—14; РГАВМФ. Ф р 92. Оп. 2.
Д. 543. Л. II. План операции по разгрому сухопутных и морских сил фин-
ской армии.
> »7 РГВА. Ф. 25888. Оп. 14. Д. 2. Л. 3-4.
328
>88 Taxi же. Л. 4, 14.
189 Флейшхауэр И. Пакт Гитлер, Сталин и инициатива германской
дипломатии. 1938—1939. М., 1991. С. 303. , . ,
i»o Suomi sodassa. Keuruu. 1983. S. 20-21; Sep pa la H. Itsennaisen
Suomen puolustuspolitiikka ja strategia. S. 135; Mannerheim G. Muis-
telmat. Os. II. Hels.. 1952. S. 151—154; Niukkanen J. Talvisodan puolus-
tusministeri kertoo. Porvoo, 1951. S. 84, 95—98.
•»* Правда. 1939. 1 ноября.
192 Коллонтай А. «Семь выстрелов» зимой 1939 года... С. 201.
>»з Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelmS. S. 156.
*»« Ibid. S. 154.
i»5 UM. 109 A 10. Paaministeri Rydin ja ministeri Erkon puheet.
Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytclma. S. J67.
Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 2. С. 257.
не К р а м и н о в Д. Ф. В орбите войны. М . 1986 С. 85.
Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 2. С. 257.
son UM. 109 А И. Sahkc Moskovasta UM. 3.11.1939.
2oi Paasikivi J- К. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41.
S. 84.
2»2 Ibid.
’«Selen К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusneuvostonsa.
S 334—335; Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—
41. S. 85.
204 Документы внешней политики. T. XXII, Кн. 2. С. 257.
205 L’ino A. Kokoornuspuolucen tie talvisotaan // Historiallincn Aika-
kauskirja. 1989. N 3. S. 212.
206 Valtioneuvoston historia. Os. 2. Hels., 1977. S. 602—603.
го; UM. 5 С I. Sahke Tannerille ja Paasikivillc Moskovaan Erkolta,
7.111939
зов Paasikivi J. K- Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41.
S. 86. „
209 АВПРФ. Ф. 06. On. I. П. 18. Д. 193. Л. 16; Зимняя война. C. 6i.
2,0 Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. S. 125.
2H Документы внешней политики. T. XXII. Кн. 2. С. 629.
2*2 Helsingin Sanomat. 1939.13.11.
213 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 2. С. 283.
2*4 Там же. С. 286.
2*5 Там же. С. 630.
21® АВПРФ. Ф. 06. On. I. 11. 1. Д. 7. Л. 64. Дневник заместителя за-
ведующего протокольным отделом НКИД Б. Понтнкова.
217 Jakobson М. Diplomaatticn talvisota. S. 256.
218 Коллонтай А. «Семь выстрелов» зимой 1939 года. С. 201.
219 VA. Mannerheimin kokoelma 617. Sotasyylisyys (10.12.1945—
21.12.1945), 17.12.1945.
220 Документы внешней политики, Т. XXII. Кн. 2. С. 293.
221 РГВА’ Ф 25888. Оп 11. Д. 17. Л. 199 Донесение начальника опера-
тивного отдела штаба ЛВО 11. Тихомирова. 10.11.1939
222 Там же Ф. 37977. On. 1 Д. 284. Л. 75—76. Шифровка командова-
ния ЛВО. 11.11 1939
223 Там же. Д. 261. Л. 189. Запись разговора по телефону начальника
оперативного отдела штаба ЛВО П. Тихомирова с Генеральным штабом
РККА 11.11.1939. г А
224 Там же. Д. 252. Л. 16. Справка Генерального штаба РККА о на-
личии топографических карт Карелии к Финляндии, 28 11.1939.
225 Там же. Д. 261. Л. 189 Запись разговора по телефону начальника
оперативного отдела штаба ЛВО II. Тихомирова с Генеральным штабом
РККА. 11.11.1939.
226 Там же. Д. 232. Л. 19 Приказ НКО. 15 11 1939
227 Там же. Д. 233. Л. 1. 4. Приказ НКО, 17.11.1939; Д. 363. Л. 3.
Журнал боевых действий частей РККА.
329
228 Там же. Ф, 34980 On. I. Д. 139 Л. 22. Отчет о боевых действиях
8-й армии.
22« Там же Ф. 37977. On I. Д. 284. Л. 104. Шифровка командования
ЛВО, 19.11.1939.
2зо ЦГАИПД СПб Ф 24. Оп 2в. Д. 4327. Л. 30. Письмо П. Крайно-
ва. 23.1.1940.
231 Воронов Н. Н. На службе военной. М., 1963. С. 134.
232 РГАВМФ. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 451. Л. 5. Указание начальника штаба
КБФ, 16.11 1939.
233 там же д 6
23« РГВА. Ф. 37977. On. 1 Д. 722. Л. 412. Доклад о действиях Крас-
ной Армии против белофиннов.
2зз Мерецков К. А. Укрепление северо-западных границ СССР //
Вопросы истории. 1968. № 9. С. 123.
236 РГАВМФ. Ф. р-92. Оп. 2. Д. 638 Л. 3. Выводы по боеным дейст-
виям КБФ в войне с белофиннами.
237 РГВА Ф. 37977. On. I. Д. 722. Л. 411. Доклад о действиях Красной
Армии против белофиннов; Мерецков К. А. На службе народу. М., 1968.
С. 182
238 Уроки войны с Финляндией. Неопубликованный доклад наркома
обороны СССР К. Е. Ворошилова на пленуме ЦК ВКП(б) 28 марта 1940 г.
// Новая н новейшая история. 1993. № 4. С. 104, 109.
239 Воронов Н. Н. На службе военной С. 136.
240 РГВА Ф. 37977. On. 1. Д. 243. Л. 2. 6, 11. 16, 20. Распоряжение
ВС ЛВО. 21.11.1939; Д 236 Л 1 Распоряжение ВС ЛВО. 21 11.1939;
РГАВМФ. Ф. р-1529. On. 1. Д. 68. Л. 17. Распоряжение ВС ЛВО,
21.11 1939
'-' 41 РГВА. Ф. 25888. Оп 14 Д. 1. .'I. 14 Приказ командующего КБФ.
23.11.1939; РГАВМФ. Ф р 1529. On 1. Д. 57. Л. 154. Приказ командующе-
го КБФ № 5.
242 РГВА. Ф. 37977. On 1. Д. 722. Л. 414—417. Доклад о действиях
Красной Армии против белофиннов.
243 Там же. Д. 233 Л. 1-4. Приказ НКО. 17.11.1939.
244 Уроки войны с Финляндией. С. 109.
24S Talvisodan historia. Os. 2. Porvoo; Hels.; Jtiva, 1978. S. 18;
Vuorenmaa A. Ensimmainen sotakuiikausi. // Kansakunta sodassa. I
S. 137; Uusi tietosanakirja. Os. 19. Hels.. 1965. S. 591.
246 Типпельскнрх К. История второй мировой войны. Т. I. СПб,
1994. С. 50, 46.
247 Уроки войны с Финляндией С. 104.
2*8 Vuorenmaa A. Ensimmainen sotakuiikausi. S 136.
249 АВПРФ. Ф. 0135. Оп. 22. 11. 145 Д. 6. Л 40 Донесение 1-го секре-
таря полпредства в Финляндии М. Юданова. 20 11.1939.
2S0 Документы внешней политики. Т. ХХП. Ки. 2. С. 290
261 Там же. С. 335.
2S2 UM. 5 С 5. Berlinin-lahetyston raportti, 24.11.1939.
233 Ibid. 109 A 10 b. Tukholman-lahctyston raportti, 25.11.1939.
2f>« ibid. 109 С 1 Washingtonin-lahetyston raportti. 2.11.1939.
233 Ibid. 109 Ae. Lonloon-Iiihetyston raportti, 10.13.1939; Pariisin-lahety-
ston raportti, 27.11.1939.
236 на роковом пороге // Вопросы истории. 1989. № II С. 93.
237 ЦМ. 109 А 10 b. Moskovan-lilhetyston raportti, 15.11.1939,
238 Documents on German Foreign Policy. Ser. D. Vol. VIII. P 447.
259 Kallenautio J. Suomi katsoi eteensa. S. 189.
260 (JM. 109 A 10 b Tietoja Ncuvostoliiton sotajoukkojen keskityksesta
Karjalan kannaksella, 25.10.1939.
26* Historiallinen Aikakauskirja. 1989. N 3. S. 238; 1990. N I. S. 24.
2«2 Manninen O. Suomi to-sessa maailmansodassa. S. 281.
263 Piievaleht. 1939. 16.11; UM. 5 С I. Lahetyston sanomalehtikatsaus
Tallinnasta. 16 11.1939.
330
284 Suomen Sosialidcmokraatti. 1939. 15.11.
288 L'usi Suomi, Helsingin Sanomat. 1939. 16 11.
288 РГВА. Ф. 25888. On. 13. Д. 30. Л. 6. Директива начальника ПУ
ЛВО. 23.11.1939.
ш РГАВМФ Ф. р-92. Оп. 2. Д. 764. Л. 30. Финляндии Политико-эко
комический обзор, ПУ ЛВО. 10.1939.
26* АВПРФ Ф. 0135. Оп. 22. П. 145. Д. 1. Л. 22 Письмо поверенного
в делах в Финляндии. 12.11.1939
282 Там же. Ф. 06. On. 1. П. 18. Д. 194. Л. 3—4. Краткий обзор собы
тий в связи с советско-финляндскими нерегогюрами с 19.Х по 11.XI. 1939.
2,0 РГАВМФ. Ф. р-970. Оп. 2. Д. 152. Л. 18. Разведсводки штаба 14 и
армии, 22 11.1939.
221 XVII съезд ВКП(б): Стенографический отчет М„ 1934. С. 12.
272 АВПРФ. Ф. 06. On 1 П. 18. Д. 194 Л. 18—19 Докладная записка
полпреда в Финляндии В. Деревянского, 17.11.1939.
223 По сохранившимся сведениям Сталин в ноябре трижды принимал
О. Куусинена в рабочем кабинете Кремля. Причем однажды беседа даже
происходила один на один (см.: Горьков Ю. А. Кремль. Ставка. Ген-
штаб. Тверь, 1995. С. 243-244; РЦХИДНИ Ф 522. On. I Д 42—46. Доку-
менты Финляндского Народного Демократического Правительства).
274 Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории
1990. № 7. С. 100.
273 ЦГАИПД СПб. Ф 24. Оп 2. Д 3202 Л. 10. Информация о пребы
вании А. Жданова в Москве; РЦХИДНИ. Ф 77. On. I. Д. 765, 887, 889—
894. См.: Документы А. Жданова.
278 Проблемы мира и социализма. 1989 № 9 С. 91.
277 Suomen Kommiinistinen puolue Piioluekokouste.n ja keskikomitean
plcnumicn paatoksia. Os. 1. Leningrad, 1935. S. 67—68, 450, 453.
278 АПРФ. Ф 45. On. 1. Д. 449. Л. 33. Шифровка начальника Глав-
ного политического управления РККА Л. Мехлиеа. 24.11.1939
272 АВПРФ. Ф 06. On. 1. П. 19. Д 192. Л. 5. «Революционный призы»
к трудовому народу Финляндии».
2«о Там же.
28< Борьба финского народа за свое освобождение М.; Л., 1939. С. 11
282 АВПРФ Ф. 06. On. 1. П. 18 Д. 194. Л. 8. Проект: «Пакт о взаимо-
помощи между Союзом Советских Социалистических республик и Финлянд-
ской Демократической Республикой».
283 Там же.
284 Там же Д. 190. Л. 40.
285 Там же. Л. 37.
288 РГВА. Ф 37977 On 1 Д. 232 Л 19. 21. Приказ НКО, 11.11.1939
287 Там же, Д. 284. Л. 98. Справка о количестве финнов и карел в
РККА. 15 11 1939
288 Там же. Ф. 33987. Оп 3. Д. 1380, Л. 1. Донесение члена военного
совета ЛВО Н. Вашугнна
282 Там же. Ф 25888. On, 11. Д. 24. Л. 436 Донесение члена военного
совета ЛВО Н. Вашугнна, 20.11.1939
220 Там же. Ф. 33987. Оп. 3. Д 1380. Л. 2. Резолюция наркома оборо
ны К. Ворошилова на донесении Н. Вашугнна
221 Там же. Л. 1—2 Донесение члена военного совета ЛВО Н. Вашугн-
на, 27 11.1939
222 Тойкка Э. Сквозь грозовые годы. Петрозаводск. 1980. С. 132
223 РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д, 284. Л. 119. Шифровка члена военного
совета ЛВО Н. Вашугнна. 28.11.1939
224 ЦГАИПД СПб. Ф 24 Оп. 2в Д. 3687 Л 22- 23 Информация за-
ведующего военным отделом Парголовского РК ВКП(б), 22 111939.
228 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Л 1380. Л 2. Донесение члена военного
совета ЛВО Н. Вашугнна, 27.11.1939.
228 Там же. Ф. 34980. Оп 9, Д. 13. Л. 1 История 1-го финского горно-
стрелкового корпуса; Ф. 33987. Оп 3. Д. 1380 Л I—2. Донесение члена
33t
поенного совета ЛВО Н. Ватутина, 27.11.1939.
2»2 Там же. Ф 33987. On. 3. Д. 1396. Л. 1. Список лиц, направлен-
ных и направляемых в Петрозаводск (без указания даты).
гее ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 2в. Д. 3828. Л.83, 52 Списки финнов -
членов ВКП(б), владеющих финским языком. 15—16.11.1939.
29В Цит. по: Марков М. Финляндия, М., 1940. С. 48.
300 Helsingin Sanomat. 1989.9.7.
зо* Suomen Kuvalehti. 1987. N 39. S. 64.
302 UM. 109 A 9. UM:n ilrnoitus TASS:in edustajalle. 22.11.1939; Ibid.
A 8. UM:n poliittinen ticdoitus, 23 11.1939.
303 РГВА. Ф. 25888. On. 13. Д. 30. Л. 1. Директива нач. ПУ ЛВО
23.11.39
зоа Там же. Л. 8.
зов РГАВМФ. Ф. р-1549. On. I. Д. 223. Л. 5. Обобщение опыта партий
ко-полнтнческой работы ПУ СФ
зоб Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т. IV. М„ 1946.
С, 462; РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1240. Л. 115. Доклад командующего ЛВО
К. Мерецкова. 26.11.1939.
зот РГВА. Ф. 33987. Он. 3. Д. 1240. Л. 18; Пограничные войска
СССР. 1939- 1941 С. 48
зов Пограничные войска СССР. 1939- 1941. С. 48.
зов Helsingin Sanomat. 1939.28.11.
ЗЮ Ku in Suomi taistcli. Hels.. 1989. S. 15.
34 РГАВМФ. Ф. p-92. On. 2. Д. 521. Л. 1. Оперативная сводка штаба
7-й армии, 30.11.1939.
312 Kuin Suomi taistcli. S. 15, 17.
313 Ny Dag. 1940. 14.6; VA. Mannerheimin kokoelma. 617. Sotasyylisyys
(10.12.—21.12.1945); Arimo R. Osapuolten nakernyserot talvisodasta // So-
tilasaikakaiislehtl. 1985. N 12. S. 89.
JO Stepakov V., Orehov D. Paiaatimarssi Siiomccn. Talvisota
venalaisten silmin. Porvoo; Hels., Juva, 1992. S. 46.
315 РГВА. Ф. 37977. On. I. Д. 261. Л. 270. Запись разговора no теле-
графу оперативного дежурного ПН РКК/\ с оперативным дежурным ЛВО.
26.11.1939
316 Там же
317 Там же. Д. 303. .’I, 292. Оперативная сводка штаба ЛВО, 26.11.1939.
(22м)
31» Внешняя полишка СССР. Т. IV. С. 462—463; UM. 109 В 2а.
Neuvostoliiton n**<>tti Suomen hallituksellc, 26.11.1939.
Arimo R Suomen linno'tamiscn historia 1918-1944 S. 772.
320 Цит. no; Си поле В. Я. Тайные документы «странной войны».
С 99
321 Документы внешней политики. Т. XXII. Кн. 2. С. 341.
322 РГВА. Ф. 25888. Оп. 11. Д. 17. Л. 280. Приказ командующего ЛВО
К. А. .Мерецкова, 27.11.1939.
323 Там же. Ф. 37977. On. 1. Д. 262. Л. 5. 6. Запись разговора по теле-
графу оперативного дежурного ГШ с оперативным дежурным ЛВО.
27.11.1939 (13м),
32* АВПРФ. Ф 06. On. 1. II. 1. Д. 6. Л. 54, 55 Запись беседы (по те-
лефону) с советником финляндской миссии. 27.11.1939 ( 21*°); Запись бесе-
ды (по телефону) с финляндским посланником, 27.11.1939 (23м).
325 Вне ш и я я политика СССР. Т. IV. С. 463—464; UM. 109 В 2 я.
Suomen noolti Neuvostoliiton hallituksellc, 27.11.1939.
зге там жс с. 465
322 РГВА. Ф. 37977. On. 1. Д 262. Л. 22. Запись разговора по телегра-
фу оперативного дежурного ГШ с оперативным дежурным ЛВО, 27.11.1939.
зге Внешняя политика СССР. Т IV. С. 464—465; UM. 109 В 2 а.
Neuvostoliiton nootti Suomen hallituksellc, 28.11.1939.
329 РГВА. Ф. 33987. On 3 Д. 1240. Л. 120-122. Информация Л. П.
Берня, 28.11.1939.
332
война.
ззо АПРФ Ф 45. On. 1. Д. 449. Л. 130. Информация командующего
ЛВО К. А, Мерецкова. 28.11.1939.
зз1 UM. A 10 b Paaesikunnan raportti UM:lle, 29.11.1939.
332 РГВА. Ф 37977. On. 1. Д. 363 Л. 10. Донесение штаба ЛВО,
2911 1939 РГАВМФ Ф р-970. On. 2. Д. 152. Л. 31. Шифровка начальника
штаба СФ. 28.11 1939; РГАВМФ Ф р 92 Оп. 2. Д. 507. Л. 7. Дневник бо-
евых действий КБФ, 28.11.1939 (2200).
ззз АВПРФ. Ф 06. On. 1. П. 18 Д. 188. Л. 26, Зимняя война //
Международная жизнь. 1989 № 12. С. 216.
ззч АВПРФ. Ф 06. On. 1. П. 18. Л. 184. Л. 16; Зимняя
С. 216.
зз« Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 183;
к a nen К. Kyosti Kallio. Os. 2. Porvoo; Hels.; Juva. 1986. S. 281.
S’® Документы внешней политики. T XXII. Кн. 2. С. 350.
337 - ‘ -------------------------------с
338
С. 217.
33»
Нок-
Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 183.
АВПРФ. Ф. 06. On. 1. П. 18. Д. 184. Л. 16; Зимняя
АВПРФ Ф. 06. On. 1. П. 18. Д. 188 Л. 23. Нота посланника Фин-
война.
ляндни, 29.11.1939.
340 К u i п Suomi taisteli. S. 24.
341 Helsingin Sanomat. 1939.30.11; Manninen O. Suomi toisessa ma-
ailmansodassa. S. 282.
342 в литературе имеется, однако, суждение, что требование советского
правительства об отводе финских войск на 20—25 км от границы на Ка-
рельском перешейке являлось своего рода ультиматумом, но в Финляндии
этого не поняли и упорствовали (см.: Донгаров А. Г. Предъявлялся
ли Финляндии ультиматум? // Военно-исторический журнал, 1990. № 3.
С 46).
343 РГАВМФ Ф р 92 Оп. 2. Д. 507 Л. 7. Дневник боевых действий
КБФ. 29 11.1939; Ф р-970. Оп. 2. Д. 152 Л. 51. Переписка штаба СФ с
командованием 14-й армии; РГВА. Ф 25888. On. 11. Д. 20 Л. 482. Теле-
грамма-*молния» ВС 7-й армии. 29.11.1939 (21я).
344 Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. S. 188.
Заключение
' РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1384. Л. 27. Донесение начальника Главно-
го политического управления РККА. 1.12.1939.
2 Mannerheim G. Muistelmat Os. II. Hels., 1952. S. 139.
3 UM 109 В 1. Suomen julistaminen sotaliiaan. 30,11.1939.
4 Ibid. UM:n ilrnoitus ulkomaanedustaistoillc, 2.12. 1939; UM:n vastaus
USA:lle Suomen julistaminen sotatilaan. 30.11.1939.
s SA Ulko hto/YE paall. PM—PV PE. 1939 40. 21908/1. Tilannetio-
idoitus Suomen ulkomaalla olcvillc sotilasasiamiehille, 1.12.1939.
e Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. Porvoo, 1970 S. 187.
2 Manninen O. Suomi toisessa maailmansodassa // Suomen historia.
Os. 7. Espoo. 1989 S. 299; К а и А. С. Внешняя политика скандинавских
стран в годы второй мировой войны М., 1967. С. 56.
«Pakaslahti A Talvisodan poliittinen naytelma. S. 225.
«Коллонтай А. «Семь выстреловт зимой 1939 года // Междуна-
родная жизнь. 1989. № 12. С. 204.
'«Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen nayteltnfi. S. 208; Aftonbla-
det. 1939.30.12.
" Visuri P. Talvisodan vaikutus sotilaalliseen ja strategiseen ajatteluun
Europassa // Kanava. 1989. N 6. S. 357.
12 VA AA StS. Finniand. 30.11.1939, Bd. 1. B. 0003171.
и Майский И. M Воспоминания советского посла. Война 1939—
1943 М., 1965 С 40.
1‘ VA. AA StS, Finniand, 2.12.1939. Bd. 1, В. 0031197; Documents
33J
- жж;р» Ж*-™
:: ж .:\Е et'S
•«тку " “г ssin0;.,— “
1985. N 2. S. 81.
БИБЛИОГРАФИЯ
Неопубликованные документы
Фонды российских архивов
Архип внешней политики Российской Федерации (Москва)
Секретариат наркома иностранных дел. Ф. 06
Референтура НКИД по Финляндии. Ф. 0135.
Архив президента Российской Федерации (Москва)
Документы личного архива И. В. Сталина. Ф. 45.
Российский государственный архив Военно-Морского Флота (С.-Петербург)
Главный морской штаб, оперативное управление. Ф. р-1877
Главное управление полнтпропаганды ВМФ. Ф. р-1549
Исторический отдел Главного морского штаба. Ф. р-1529
Ладожская военная флотилия. Ф. р-952
Морской генеральный штаб. Ф. р 342
Наркомат ВМФ. Ф. р-1678
Политическое управление КБФ. Ф. р-34
Политическое управление Северного флота. Ф. р 971
Разведывательный отдел штаба КБФ Ф р-1883
Управление морских сил ВМФ. Ф. р-1483
Штаб КБФ. Ф. р 92
Штаб Северного флота. Ф. р 970
Российский государственный военный архив (Москва)
Главное оперативное управление. Ф. 37977
Секретариат наркома обороны. Ф. 33987
Оперативное управление Ленинградского военного округа. Ф. 2588
Управление Северо-Западного фронта. Ф. 34980
Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории
(Москва)
Документы Политбюро ЦК ВКП(б). Ф. 17
Коллекция документов А. А. Жданова. Ф. 77
Коллекция документов О. В. Куусинена. Ф. 522
Центральный государственный архив историко-политических документов в
Санкт-Петербурге (С.-Петербург)
Городской комитет ВКП(б). Ф. 25
Областной комитет ВКП(б). Ф. 24
Центральный государственный архив Санкт-Петербурга (С.-Петербург)
Петроградский совет. Ф. 1000.
Фонды финляндских архивов
Sota-arkisto (Helsinki)
(Военный архив)
Katsans sotilaspoliittiscn aseman kchitykscen, Т-2862
Suomen sotilasasiamies Berliinissa, SArk 2139
Tilannetiedoltus Suomen ulkomailla oleville sotilasasiamiehille,
30 H/E 5-n
Ulkoasiainministerion arkisto (Helsinki)
(Архив Министерства иностранных дел)
Valtioneuvoston salaiset poytakirjat UM:n esittclysla, Ca 8.
Ulkomaanedustuksen tiedoitukset, 5 С 1
Berliinin-lahetyston raportit, 5 C 5
Moskovan-lahetyston raportit. 5 C 18
Suomen ulkoasiainministcrit. 5 D
Suomen ulkopolitiikka ja ulkopoliittinen asema yleensa, I2K
Suomen ulkopolitiikka maittain, 12L
Sota 1939—1940, 109
Valtionarkisto (Helsinki)
(Государственный архив)
Auswartiges Amt, Вйго des Staatssekretars. Finnland (микрофильм)
Hackzellin A. kokoelma
335
Hoistin R. kokoelma
Kivimaen T. M. kokoelma
Mannerheimin G kokoelma
Svinhufvudin P. E. kokoelma
Tannerin V. kokoelma.
Tudeerin kokoelma
Опубликованные документы
Акт о приемке Наркомата Обороны Союза ССР ток. Тимошенко С. К. от
тов. Ворошилова К Е. // Извести ЦК КПСС 1990. № I.
Борьба СССР за коллективную безопасность в Европе в 1933—1935 гг.:
Подборка документов // Международная жизнь 1963 № 6—8. 10.
Внешняя политика СССР: Сборник документов. Т. Ill—IV. М.. 1945—
1946.
Вокруг пакта о ненападении (документы о советско-германских отноше-
ниях 1939 года) // .Международная жизнь. 1989. № 9.
Год кризиса 1938—1939. Т. 1—2. М., 1990.
Документы внешней политики СССР. Т 1 XXII М . 1957 1992.
Документы и материалы кануна второй мировой войны. М_. 1948.
Документы и материалы кануна второй мировой войны 1937—1939.
Т. 1- 2. М.. 1981.
Зимняя война (документы о советско-финляндских отношениях 1939—
1940 годов) // Международная жизнь. 1989 № 8, 12.
Канун и начало войны: Документы и материалы. Л., 1991.
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК.
Т. 4—5. М . 1970-1971.
Мальков В. Л. Секретные донесения военного атташе США в Москве
накануне мировой войны // Новая и новейшая история. 1982. № 4.
Накануне войны (1936 1940). Доклады и записки в ЦК ВКП(б) //
Известия ЦК КПСС. 1990. № 3.
На роковом пороге (из архивных материалов 1939 года) // Вопросы
истории 1989. № 11; 1990. № 3.
«Не представляли себе... всех трудностей, связанных с этой войной». До-
клад наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова об итогах советско-
финляндской войны 1939 1940 гг. // Военно-исторически’! журнал.
1993 № 4—6.
От пакта Молотова—Риббентропа до договора о базах: Документы и
материалы Таллинн, 1990.
Пограничные войска СССР. 1929—1938: Сборник документов и матери-
алов. М., 1972.
Пограничные войска СССР. 1939 1941: Сборник документов и мате-
риалов. М, 1970.
Полпреды сообщают... Сборник документов об отношениях СССР с
Латвией, Литвой и Эстонией. Август 1939 — август 1940. М , 1990.
Политические переговоры СССР, Великобритании и Франции 1939 г.
в свете французских дипломатических документов // Новая и новей-
шая история. 1989. № 6.
Правительство Куусинена: эпизод советско-финляндской войны
1939—1940 годов // Вестник Министерства иностранных дел СССР.
1989. № 22.
Прибалтика вступает в Союз (документы об отношениях СССР со стра-
нами Прибалтики в 1939- 1940 годах) // Международная жизнь. 1990.
№ 2. 3.
Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключен-
ных с иностранными государствами. Вып. Ill—IX. М., 1928, 1931—
1933, 1935, 1938.
Сборник действующих торговых договоров и иных хозяйственных согла-
шений СССР, заключенных с иностранными государствами. Вып. I.
М., 1935.
336
Сборник документов по международной политике и международному
праву. Вып. I—VI. X. М., 1932—1936.
Секретные документы из особых папок // Вопросы истории. 1993. № I.
Советский Союз в борьбе за мир. М., 1928.
Со в е т с к о - г с р м а п с к и е документы 1939—1941 гг. из Архива ЦК
КПСС Ц Новая и новейшая история. 1993. № I
Советско-финляндская война // Военно-исторический журнал. 1990.
№ 1.
СССР в борьбе за мир. М., 1935.
СССР н борьбе за мир накануне второй мировой войны (сентябрь 1938 г.—
август 1939 г.): Документы и материалы. М., 1971.
СССР. Верховный Совет (стенографические отчеты). М., 1938—1939.
СССР — Германия. 1939—1941: Сборник документов. Т. 1 2. Вильнюс, 1989.
Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных социалистических
республик: Сборник документов. Т. III. М., I960.
Уроки войны с Финляндией. Неопубликованный доклад наркома обороны
СССР К. Е. Ворошилова на пленуме ЦК ВКП(б) 28 марта 1940 г.
// Новая и новейшая история. 1993 № 4.
Documents on British Foreign Policy. Ser. III. Vol. V. London, 1952.
Documents on German Foreign Policy. Ser. C. Vol. 11—HI. London, 1959,
1962 Ser. D. Vol. V—VIII. London; Washington. 1953. 1954. 1956,
1957.
Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. 1933, 1939.
Vol. 11 Washington. 1949, 1956.
Puhtain asein. Suomen marsalkan paivakaskya vuosilta 1918 1944. Hels,,
1970.
S a 1 a i s e t keskustclut. Eduskunnan suljettujcn istuntojen poytakirjat 1939—
1944. Lahti. 1967.
S о t a sy у 1 1 i s о i k e u d e n kaynnin asiakirjoja. Os. 1. Hels.. 1945
Suomen itscnaisyyden tunnustaminen. A.siakirjankokoelma. Hels., 1937.
Suomcn koinmunietinen puoluc. Puoluekokoustcn ja keskikomitcan plenu-
mien paatoksiii. Os. I. Leningrad. 1935.
Suomen sinivalkoincn kirja. Suomen ja Neuvostoliiton valisten suhteiden
kehitys syksylla 1939 virallisten asiakirjain valossa ulkoasiainministerion
jlkaisiija. Hels., 1942.
Tar Ion rauhanneuvotteluien poytakirjat. Hels., 1923.
Valtiopaivat 1930—1939. Asiakirjat. Hels, 1931—1940.
Valtiopaivat 1930—1939. Poytakirjat. Hels., 1931 —1940
Воспоминания, дневники
Василевский A M. Дело всей жизни. М., 1975.
Воронов Н. Н На службе военной. М.. 1963.
Воскресенская 3. И. Теперь я могу сказать правду. М., 1993.
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Т. 1. М., 1975.
Захаров М В Генеральный штаб в предвоенные годы. №.. 1989.
Коллонтай А »Семь выстрелов» зимой 1939 года // Международная
жизнь. 1989. № 12.
Крамп повД. Ф В орбите войны М. 1986.
К рам и нов Д. В пяти частях света. Записки журналиста. №.. 1957.
Майский И М. Англия и советско-финляндская война // Вопросы исто-
рии. 1965. № 4.
Майский И. М Воспоминания советского дипломата. М., 1971.
Майский И. М. Воспоминания советского посла: Война 1939 1943. А',
1965.
Манский И. №. Воспоминания советского посла. Кн. 1. 2. М„ 1964,
Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева // Вопросы истории. 1990. № 7.
Мерецков К. А. На службе народу. М., 1968.
Мерецков К А. Укрепление северо западных границ СССР // Вопросы
истории. 1968. № 9.
22 Заказ J* 159
337
Нальгуиов Н. Г. Тридцать лет (воспоминания журналиста и диплома-
та). М., 1961.
Скин реки й Л. С. В предвоенные годы // Вопросы истории. 1989. № 9.
Т о й к к а Э. Сквозь грозовые годы. Петрозаводск, 1980.
Blucher W. Suomen kohtalonaikoja. Porvoo, 1950.
Churchill W. The Second World War. Vol. 1. London, 1948.
Frietsch С. O. Suomen kohtalonvuodet. Hels., 1945.
Gripenberg G. A. Diplomaatin arkipaivaa. Hels., 1965.
Gripenberg G. A Lontoo-Vatikaani-Tukholma. Suomalaisen diplomaatin
muistelmia. Porvoo. I960.
Ickes H. The Secret Dairy. Vol. HL New York, 1954.
I v a I о M. Vanavedessa. Hels., 1973.
Kale I a A. Isani A. K. Cajander kirjeiden ja inuistikuvicn valossa. Jyvasky-
ia. 1985
К i v i m a k i T. M. Suomalaisen poliitikon muistelmat Porvoo, 1965.
Kakonen U. A. Sotilasasiamiehena Moskovassa // Uusi Maaihna. 1965.
N 24.
Kakfinen U. A. Sotilasasiamiehena Moskovassa 1939. Keuruu, 1966.
Linkornies E. Vaikea aika. Hels., 1970.
Mannerheim G. Muistelmat. Os. 11. Hels., 1952.
Niukkanen J. Talvisodan puolustusininisteri kertoo. Porvoo, 1951,
Nykopp J. Paasikiven mukana Moskovassa. Hels.. 1976.
Paasikivi J. K. Toimintani Moskovassa ja Suomessa 1939—41. Os. 1.
Porvoo, 1958.
Paasonen A. Marsalkan tiedustelupiiallikkona ja hallituksen asiamiehena.
Hels, 1974.
Pakaslahti A. Talvisodan poliittinen naytelma. Porvoo, 1970
Relander L. K. Presidenlin paivakirja. Os. 1—11 Tapiola, 1967—1968.
Rudolf Holstin muistelmia vuosilta 1936 -1940 // Suomen Kuvalehti. 1981.
N 51-52.
S t e p a k о v V.. Orehov D. «Paraatimarssi Suomeen», Talvisota venala-
isten silmin. Porvoo; Hels.; Juva, 1992.
StAhlbergin E. Voittojen ja tappioiden vuodet. Porvoo; Hels.; Juva,
1986.
Stahlbergin E. Sodan ja rauhan vuodet. Porvoo; Hels.; Juva, 1987.
Ta I vela P. Sotilaan elama. Muistelmat. Os. 1. Jyvaskyla, 1976.
Tanner V. Kahden maailmansodan valissa. Muistelmia 20- ja 30-luvuilta.
Hels., 1966
Tanner V. Olin ulkoministerina talvisodan aikana. Hels., 1950 (Пер. на
англ, из.: Tanner V. The Winter War. Finland against Russia. 1939—
1940. Standford. 1957).
Tuominen A. Kremlin kcllot. Muistelmia vuosilta 1933—1939. Hels., 1957.
Wuolijoki H. Luottamukselliset neuvottclut Suomen ja Neuvostoliiton
valillii vv 1938-39—40- 41. Hels., 1945.
Wuorimaa A. Lahettilaana Hitlerin Saksassa. Keuruu, 1967.
Ohgvist H. Talvisota mintin nakokulmastani. Porvoo, 1949.
О la nd er R. Finland och Russland. Hels., 1945.
Osterman H. Ncljannesvuosisata elamastani. Porvoo, 1966.
Речи, выступления, переписка, публицистика
Архипов Д. И. Финляндия. М. 1952.
Борьба финского народа за свое освобождение. М.; Л.. 1939.
Вильни О. Фашизм в Финляндии. Л.; Петрозаводск, 1931.
Галкин А Международный характер финляндских событий. М., 1940.
Гессен С. Окраинные государства: Польша, Финляндия, Эстония, Латвия
и Литва. Л., 1926.
Добродомова Л. Финляндская демократическая республика. Л., 1940.
Ильинский Я. Финляндия. М., 1940.
338
Ильинский Я. Финляндии. Петрозаводск, 1943.
И л ь и и с к и н Я. Финляндия. М., 1947.
Ильинский Я. Финляндия. М., 1949.
Катая С. Террор буржуазии в Финляндии. Пг., 1919.
Кекконен У. К. Дружба и добрососедстио: Речи и выступления. 1963-
1967. М, 1968.
Кекконен У. К. Финляндия и Советский Союз: Статьи и речи. М, I960
Кекконен У. К. Финляндия н Советский Союз: Речи 1960—1962 годов.
М„ 1963.
Кекконен У. К. Финляндия и Советский Союз. Добрососедство, сотруд-
ничество н взаимопонимание: Речи 1967—1972 годов. М-, 1973.
Кекконен У. К. Финляндия и Советский Союз: Речи, интервью 1952—
1975 гг. М., 1975.
Кекконен У. К. Финляндия: путь к миру н добрососедству: Статьи, ре-
чи, письма 1948—1978 гг. М„ 1979.
К ой в исто М. Вехи пути: взгляды на внешнюю политику Финляндии. М.г
1987.
Крылов В Финляндия. М.; Л., 1931.
Куусинен О. Избранные произведения (1918 1964). М., 1966.
Куусинен О. Накануне парламентских выборов в Финляндии // Комму
ннстичекий интернационал. 1939. № 6.
Л с хе и Т Финляндия. М., 1924.
Линия Пааснкиви: Статьи и речи Ю. К. Пааснкиви. 1944—1956 гг. М.,.
1958
Литвинов М. Внешняя политика СССР: Речи и заявления. М , 1935
Литвинов М, М. Внешняя политика СССР: Речи и заявления. М., 1937.
Л и т в и н о в М. Против агрессии. М., 1938.
Майзель М. Страницы из революционной истории финляндского проле-
тариата. Л., 1928.
Маннер К Финляндия. М_. 1927.
Марков М. Финляндия. М, 1940.
О Финляндии и Прибалтийском союзе. Орел, 1922.
Пнетаринен К. И. Финляндия и ее вооруженные силы. М., 1931.
Ровно Г. Тойво Антикайнен. М., 1936.
Романов П. Финляндия и ее армия. М, 1937.
Рысаков П. Советско-финляндские отношения. М., 1948.
Сало А. Забастовка финских моряков. М., 1934.
С и рол а Ю. Коммунистическая партия Финляндии. М.; Л„ 1929
Советско-финляндские отношения: Стенограмма публичной лек-
ции Б. Е. Штейна. М.. 1944.
С пекке Б. Финляндский фашизм (лапуаское движение в Финляндии). Л..
1931.
СССР и Финляндия: Сборник материалов и статей в помощь пропагандис-
там и агитаторам. Л., 1940.
Чичерин Г. В. Статьи и речи по вопросам международной политика.
М. 1961.
Чудаков А. Реквием карельских болот // Комсомольская правда. I989.1
12. 14 ноября.
Шлихте р А. Г. Наша соседка Финляндия. М., 1924.
Эйде И. Финляндия и ее внешняя политика Л., 1931,
Ювеналий Ю. Борьба классов в Финляндии. М.; Л., 1931.
Яковлев Л. И. Финляндия. М., 1940.
Akateemisen Karjala-Scuran vuosikertomukset 1932—39. Hels., 1933—40
Antikainen T. Suomen proletariaatin taisteluista. Leningrad, 1932.
A r t о E. Puna-armeija. Kuopio, 1933,
Auer V., J u t i k k a 1 a E. Finnlands Lebensraum. Berlin, 1941.
Cajander A. K. Kansanune sutiri kysymys. Hels., 1933.
Hannula U. «Me teemrne inita tahdomme*. Hels., 1933
Harkenen I. Alkutyd Karjalan heimouden herattaamiseksi. Hels., 1924.
339
I mm on en K- Ryssasta saa puhua.,. Neuvostoliitto suomalaiscssa julki-
suudessa ja kirjat julkisuuden muotona 1918—1939. Keuruu, 1987.
Ita-Karjala. Hels., 1934.
J a к s о n J. H. Finland. London, 1938.
Jakson J. H. Finland. New York, 1940.
Kallio K. Presidents Kyosti Kaliion puheita. Porvoo; Hels., 1942.
К a r j a I a n akateemiscn seuran tie. Hels., 1937.
Kaukoranta T. Ita-Karjalan vapauden tic. Hels., 1944.
Kekkonen U. Puheita ja kirjoituksia. Os. 1. Puheita vuosilta 1936—1956.
Tapiola, 1967.
Kurko K. Puna-anneija nykyhetkella. Hels., 1938.
К u u s 1 M. Maanpuolustuksemme kolmas rintama; AKS:n tic 1938. Hels.,
1938
Kaikkonen E. Ukko-Pekka, kansanmies. Hels., 1937.
(Paasikivi J. K-) Paasikiven linja. II. Juho Kusti Paasikiven puheita ja esi-
telmia vuosilta 1923—1942. Porvoo, 1956.
R a p p e A. Sveriges loge. Stockholm, 1923.
Ruutu Y. Suomen politiikka 1939—44. Olisiko sodat Suomen ja Neuvos-
toliiton valilla voitu valttiia? Hels., 1944.
Sandler R. Stromvaxlingar och lardomar. Utrikespolitiska anfSranden
1937—1939. Stockholm, 1939.
S i i к a 1 a К Kansallinen realismi. Jvvaskyla. 1960.
Stenberg H. Kauko-Karjala suhteissaan Suomeen ja Venajaan. Hels.,
1918.
St ahi berg K. J. Puheita 1927—1946. Hels., 1946.
Sven to R. Suomen ulkopolitiikka. Jyvaskyla, 1938.
Suomen puolustusvoimat. Porvoo, 1931.
Tanner V. Itsenaisen Suomen arkea. Kokoelma puheita. Hels., 1956
Tigestedt O. Vastavakoilu iskea. Suomen taistchi neuvostovakoilua vas-
taan 1919—1939. Hels., 1943.
T о t u ii s maanpuolustuskysymykscstamme. Hels., 1937.
T a h t i N. Fasismi ja Suomessa. Leningrad, 1935
Vennola J. H. Politikkamme kansakuntana: vapaita huomioita ja arvostc-
lua Hels., 1929.
V i I m i O. Fasismi Suomessa. Leningrad. 1935
Voionmaa V. Suomen mtsi asema. Maantietecllisia ja historiallisia perus-
piirteita. Porvoo, 1919.
Waltari M. Neuvostovakoihin varjossa. Helsingin neuvostolahctysto kiihoi-
tus — ja vakoilutoiminnan kesknksena. Hels., 1942.
Историко-исследовательские работы
Книги
Арумяэ X. В. За кулисами «Балтийского союзах Таллинн, 1966.
Бартенев Т., Комиссаров Ю. Тридцать лет добрососедства. М.,
197в. . -
Барышников Н И., Барышников В Н. Финляндия во второй ми-
ровой войне. Л.,. 1985 (пер. на финский яз.: Baryinikov N. 1.. Вагу§-
nikov V. N. Suomi II maailmansodassa. Hels.; Vaasa, 1988),
Барышников H. И., Барышников В H.. Федоров В. Г. Фин-
ляндии во второй мировой воине. Л„ 1989. _
Великая Отечественная война Советского Союза Краткая история. М.,
1965.
Германия и Прибалтика. Рига, 1988.
Горьков Ю. А. Кремль. Ставка. Генштаб. Тверь, 1995.
Дважды Краснознам<'Ш1ЫЙ Бал ийский флот. М.. 1978.
XX век: основные проблемы и тенденции международных отношений. М.,
1992.
340
История Великой Отечественной войны 1941—1945. Т. 1. М., 1969.
История второй мировой войны 1939—1945. Т. 1—3. М., 1973—1974.
История дипломатии. Т. 3. М., 1965.
История ордена Ленина Ленинградского военного округа. М., 1988.
Иоффе А, С. Внешняя политика Советского Союза 1928—1932. М., 1968.
К а п А. С. Внешняя политика скандинавских стран в годы второй мнро-
вой войны. М., 1967.
Коронен М. М. Финские интернационалисты в борьбе за власть Советов.
Л., 1969.
Краснознаменный Северо-Западный пограничный округ Л., 1973.
Международные отношения и страны Центральной и Юго-Восточной
Европы в начале второй мировой войны. М, 1990.
Некрич А. М. Внешняя политика Англин. 1939—1941. М„ 1963.
Николаев 11. 11. Внешняя политика правых лейбористов Англин (1935—
1940 гг.) М, 1953
Новейшая история (1918—1939 гт.). М., 1948.
Ное ков А. М Скандинавский плацдарм во второй мировой войне. М.,
1977.
И о с к о в А. М Северная Европа в военных планах империализма. М„
1987.
Овсяный И. Д. Тайна, в которой война рождалась. М. 1975.
Ордена Ленина Ленинградский военный округ. Л., 1968.
От Мюнхена до Токийского залива. Взгляд с Запада на трагические-
страницы истории второй мировой войны М. 1992.
Похлебки и В. В. СССР — Финляндия. М., 1975 (пер на финский яз.:
Pohlcbkin V. V. Suomi vihollisena ja ystavana 1744—1967. Porvoo»
1969)
50 лет вооруженных сил СССР. М„ 1968.
Семнряга М. II, Советско-финляндская война (к 50-летию окончания).
М., 1990 (пер. на финский яз.. Semirjaga М. Talvisota. Nakimys 50
vuoden kuluttua. M„ 1990).
Семнряга М. И. Тайны сталинской дипломатии 1939—1941. М.. 1992.
Си поле В. Я Внешняя политика Советского Союза 1933—1935. М., 1980.
Синоде В. Я. Внешняя политика Советского Союза 1936—1939. М., 1987
С и п о л с В. Я. Дипломатическая борьба накануне второй мировой войны.
М, 1979.
С и поле В. Я. Советский Союз в борьбе за мир и безопасность 1933—
1939. М.. 1974.
Си поле В. Тайная дипломатия. Рига, 1968.
С ю к и я й н е н И. Карельский вопрос в советско-финляндских отношениях
в 1918—1920 годах. Петрозаводск, 1948
Тн п п е л ь с к и р х К. История второй мировой войны. Т. 1. СПб., 1994.
1939 год: Уроки истории. М_, 1990.
Федоров В. Г. Советский Союз н Финляндия. М., 1988.
Фляйшхауэр И. Пакт. Гнтлер, Сталин и инициатива германской дипло-
матии.'1938 1939 М.. 1991.
Лесин С. С. Разгром белофинской авантюры в Карелин в 1921—1922 гг.
М., 1949.
Холод конский В. М. Революция в Финляндии и германская интервен-
ция. М., 1967.
Холод конский В. М. Финляндия и Советская Россия 1918—1920. М.,
1975.
Шейнис 3. С. Максим Максимович Литвинов; революционер, дипломат»
человек. М„ 1989.
Шейнис 3. С. «Путь к вершине»: Страницы жизни А. М. Коллонтай. М,
1984.
Ширер У. Взлет и падение Третьего рейха. Т. 1—2. М., 1991.
Arimo R. Suomen linnoitamisen historia 1918—1944. Keuruu, 1984.
Berry M. R. American Foreign Policy and the Finnish Exception. Ideologi-
cal Preferences and Wartime Realities. Hels., 1987.
341
Brotherus H Elias Erkko. legenda ja elaessain. Porvoo; Hels., 1973.
Car urenW^M Svensk ulrikespolitk 1939-1945. Stockholm, 1973.
9 ' 1938-1939. Stockholm" 1977еГ' X'f‘ncr krin8 Sveriges Alandspoiitik
Eske linen H !tsenaisyytemrne ^“«J^^enet 1917-1969 Hels., 1970.
Finland and World War 11 1939—1944. hqcw уогк 1943
Hakalehtol ySino Tanner Taipumat tom an tie. Hels.. 1973.
H a lila A. Vamo Voionmaa. Hels., 1969.
И a I s 11 W. H. Me, V'enaja ja inuut. Hels., > ggg
Heinrichs Mannerheim Suomen koi;la|oiMa jj Suomen lnarsa|k|;a
Kcuruu, I960.
H i n к к anen-Lie vonen M.-L British rra(jc an(j Enterprise in ilie Baltic
States 1919—1925. Hels., 1984. '
Hirvikallio P. Tasavallan presidentin Vaali( Suon,essa 1919-1950. Por.
voo, 1958.
H ied. nni em I B. Kulttuuriin verhottua pO|itiikka. Kansallissosialislisen
Sakwn kutttuuripropaganda Suomeaaa 1933—1940 Keuruu. 1980.
History of the Second World War. Vol. । Lon(jon 1979
,,,kop°litiikka. su’<ntaausa etsimasaa vuosina 1918—
1922. Hels., 1963.
Hokkanen K. KyfistiKallio Os I. 2. fc»orvoo. Jfc| j |986.
llovi К Intercssenspharen im Baltikum. I|e|s ]gM4
Hovi O. The Baltic Area in British Poljrv "1010 iqoo mpi« iqxo
Hubatsch W.«Weserfibung». Die dcufcX Besetzung von Danemark mid
Norvegcn 1940. Berlin; Frankfurt, !9fjQ
"‘‘U.u"c,n V. Taysiyaltaincn kansakunta. p, Hels. m,s
Hamalainen P. K. KielitaistcluSuoln„sn 19I7-1939 Porvoo, 1968
1 I vessalo J. Suomi ja Weimarin Saksa porvoo 1959
itsenais^n Suomen ulkopolitiikan alkuulval.'porvoo. Hc|s.. 1962
Ja kobs T. B. America and the Winter Wqr j^ew y(lrk
Jakobs on M. Diplomaattien talvisota. Р„^’(Ю 1955 ’
Jakobson M. Paasikivi Tukholmassa. КецГ1Ш 197g ’
Johansson A. W. [ inlands sak. Svensk politik och opinion under vintcr-
kriget 1939—1940. Stockholm. 1973.
J u I к u n e n M. Talvisodan kuva. Forssa, 1975
Junnila T Sitomen taistelu turval!isitUf|eS(na ja puolueettomuudcstaan
Porvoo; Hels., 1964. r
Juri j Komissarov och Finland. Abo, 198r>
Jussila £ hal’ilus J*?9-1940 Porvoo; Hels.; Juva. 1985.
Jussi la О Venaiamcn Suomi Porvoo; ljc( Illva |983
Juva h. P E Svinhufvud Os 11. Porvoo 1чы
Juva E. Rudolf Walden 1878—1946. Рогу^0
Jagerskjoid S. Mannerheim rauhan Vnosina 1920-1939. Kcuruu. 1973.
J,a.«erskJ.,I’ld S ,8®7-,961. Kcuruu. 1984.
J aaske la inen -M. Jta-Karjaian kysymvs |i,.|s 1961
Kallenautio J. Suomi katsoi eteensa. f,’e‘|s ,9^5
К a n s a к u n n a 11 historin. Os. VI Porvoj, 195g
Kansakunta sodassa. Os. I. Hels., Юнд
К es к u s t a p u о 1 u c e n historia. Os. 2. цс|8 jgg9
Komissarov J. Suomi loytaa iinjansa. Keii’ruu 1974
Korhonen K. Naapurit vastoin tahtoaBn. Suomi neuvostodiplomatiassa
Tartosta talvisotaan. Os. I. Hels., iggg r
Korhonen K. Turvallisuuden pettaessjj Suwni ncuvoslodiplomatiassa Tar-
tosta talvisotaan. Os. 11. 1933- I9.3q u„is 107]
Kun sota syttyi 30 11.1939. Jyvaskyla, Igjg
Kun Suomi taisteli. Hels., 1989.
КуГв,1ДкПиП1 H;o,SuU0mcn U Nel,VOstoliiton valiset taloussuhteet 1920-
1УЗУ. Hels., 1У/0.
Laurla B. Tie talvisodan rauhaan. Mikkeli i486
•Lemberg M. Hjalmar J. Prokope. Schjldts, 1989
342
Lundin C L. Finland in the Second World War. Broomington, 1957 (nep.
на финский ях: Lundin C. L. Suotni toiscssa maailmansodassa. Jy-
vaskyla, 1961).
Lonnroth E. Den svenska utrikcspolitikcns historia. V. Stockholm, 1959.
Mannincn O. Suur-Suomen aariviivat. Hels.. I960.
M a z а и r A. Finland between East and West. Princeton. 1956.
Monger M. Deutschland und Finnland im zweiten Weltkricg. Berlin, 1986.
At у I I у J. .Maalaisliitto ja turvallisuuspolitiikka. Os. 11. Turku, 1983.
Myllyniemi S. Baltian kriisi 1938—1941. Keuruu, 1977.
Myllyniemi S. Suomi sodassa 1939—1945. Keuruu, 1982
Neutrality in History. Hels., 1993.
Nevakivi J. Apu jota ei pyydetty. Hels., 1972 (nep. на английский ях:
J. Nevakivi. The Appeal that Was Never Made London. 1976).
Nevakivi J. Ulkoasiainhallinon historia. Os. I. 1918 — 1956. Hels., 1988.
Paasivirta J., Mylly J. Suomalaiset ja diplomaattiura. Turku. 1969.
Paasivirta .1. Suomen diplomaattiedustus ja ulkopolitiincn hoito. Porvoo;
Hels.. 1968.
Paasivirta J. Suomi ja Euroopa 1914—1939, Hels., 1984 (nep. на англнй
ский язЛ Paasivirta .1. Finland and Europe. Hels., 1988).
Pa a vo lai non .1. Vairit Tanner patriootli. ElamSnkerta vuosilta 1937—
1966. Hels.. 1989
Paa vo la i n en J. Vain6 Tanner — sillanrakcntaja. Hels.. 1984
Peltovuori R. Saksa ja Suomen talvisota. Keuruu, 1975.
Poliittinen historia. Suomi ja muut. Oulu, 1991.
Pun til a L. A. Suomen poliittinen historia 1809 -1955, Hels., 1971.
P u о I и s t u s v о i m a i n huolto 1918—1986. Mikkcli. 1988.
R i s I a k k i J. Erittain salainen. Vakoilu Suomessa. Hels., 1982.
Sa lew ski M. Die deutsche Seckriegsleitung 1935—1945. Band L Frankfurt
am Main, 1970.
S a I о in a a M. Punaiipsccrit. Porvoo; Hels., Juva. 1992
Schwartz A. J. America and the Russo-Finnish War. Washington. I960.
Selen K. Genevesta Tukholmaan. Suomcn turvallisuuspolitiikan painopistccn
siirtymincn Kansainliitosta pohjoismaiseen yhleistyohmi 1931—1936.
Forssa. 1974.
Selin К. C. G. E. Mannerheim ja hanen puolustusncuvos|oi:>a 1931—1939.
Keuruu. 1980.
Sepp ala H. Taislelu Leningradista ja Suomi. Porvoo, 1969
Sep ра1й IL Itsenaiscn Suomen puohistuspolitiikka ja strategia. Porvoo,
1974.
Siltala J. Lapuan Hike ja kyyditykset 1930. Keuruu, 1985,
Skytta K- Isaninaat etsimassa. Hels., 1961.
Skyttfi K. Presidentin muotokuva Os. 1. Hels., 1969.
Sobel R. The Origin of interventionism. The United Slates and the Russo-
Finnish War. New York, 1960.
Soikkanen T. Kansallincn eheytyminen — myytti vai todellisuus? Ulko ja
sisapolitiikan linjat ja vuorovaikulus Suomessa vuosina 1933—1939.
Juva. 1984.
Suomi: 1944. Sodasta rauhaan. Hels., 1984.
Suomen historia. 7. Espoo, 1989.
Suomen historian kiisikirja. Os. IL Porvoo. 1949.
S nomen historian pikkujattilainen. Porvoo; Hels.; Juva. 1995.
Suomen kansan historia. Os. V. Keuruu, 1967.
Suomen kansanedustuslaitoksen historia. Os. VII. Hels., 1973.
Suomen turvallisuuspolitiikka. Keuruu, 1987.
Suomen laivasto 1918—1968. Os. I. Hels., 1968.
Suomi J. Talvisodan tausta. Neuvostoliitto Suomcn ulkopolitiikassa 1937—
1939. Hels.. 1973.
Suomi J. Urho Kekkonen 1936—1944. Myrrysmics. Keuruu, 1986.
Suomi sodassa. Keuruu, 1983.
Talvisodan historia. Os. I—IV. Porvoo, 1977—1979.
343
Talvisota. Jyvaskylii, 1989.
Talvisota, Venaja ja Suomi. Hels., 1991.
Tarkiainen K. Finnarnas historia i Sverige. D. 2. Hels., 1993.
Tarkka J. Ei Stalin eika Hitler. Suomen turvallisuuspolitiikka toisen maail-
mansodan aikana. Keuruu, 1987.
Tcrvasmaki V. Mannerheim — valtiotnics ja sotapaallikko talvi-ja jalko-
sotien kaannekohdissa. Hatncenliniia. 1987.
Travis B. J. America and the Winter War. 1939—1940. New York; Lon-
don, 1981.
Tunteinaton sota. Hels.; Porvoo, 1991.
T u r t о 1 a M. Torniojelta Rajajoille. Suomen ja Ruotsin salainen yhteistoi-
ininta Ncuvostolilton hyokkSykscn varalle vuosina 1923—1940. Juva;
Porvoo, 1981.
Ocberschar G. R. Hitler und Finnland 1939—41. Die deutsch finnischen
Beziehungcn wahrend des Hitler-Stalin-Paktes. Wiesbaden, 1978.
U о 1 a M. Sinimusta veljeskunta. Isanmaallinen kansanliikc 1932—1944. Keti-
ruu, 1982.
Uola M. Suomen ilmavoimat 1918—1939. Hels., 1975.
Upton A. Finland in Crisis 1910—1941. London, 1964.
Vainu IL Jaaraku pohia. Soome vah'spoliitika Teise maailmasoja aastatel.
Tallinn, 1983 (пер. на финский яз.; Vainu H. Kuin syva rotko. Suomen
ulkopolitiikka toisen maaihnansodan aikana. Hels.; Rauma, 1983).
V a Itioneuvoston historia. Os. 2. Hels., 1977.
V a I t i о s a a n t о k у s у rn у k sc t cri tiedciden tutkimuskohtcena sekii val-
tiosaantobibliografia. Turku, 1984.
Vares V. Konservatiivi ja murrosvuodet. Hels., 1993
Vehvilainen O. Kansallissosialistinen Saksa ja Neuvostoliitto 1933 1934.
Porvoo, 1966.
Virkk unen S Svinhufvud Kansaliinen presidentti. Keuruu. 1981.
Vihavainen T. Kansakunta rahmallaan. Suomettumisen lyhyt historia.
Hels., 1991.
Vihavainen T. Marssi Ileisinkiin. Suomen talvisota neuvostolchdistossa.
Hels.. 1990.
Wahl back K. Finlandslragan i svensk politlk 1937—1940. Stockholm. 1964.
Wahlback K. Mannerheimista Kekkoseen: Suomen politiikan paalinjoja.
1917—1967. Porvoo; Hels., 1968.
Wahlback К Veljcys veitsen teralla. Suotncn kysymys Ruotsin politiikas-
sa 1937—1940. Porvoo. 1968.
Wuorincn J. H. Nationalism in Modern Finland. New York, 1931.
Y k s i sota — inonta nakemysta. Tampere, 1990.
Статьи в периодических изданиях
Барышников Н. И. Советско-финляндская война 1939—1940 гг. // Но-
вая и новейшая история. 1989. № 4.
Безыменский Л. А. <Второй Мюнхен»: замысел и результат (из архи-
вов Форни офиса) // Там же. № 4—5.
Безыменский Л. Великая Отечественная война в ... 1940 году? //
Международная жизнь 1990. № 8.
Вайну X. М. Буржуазная н социал-демократическая историография о
внешней политике Финляндии во время второй мировой войны //
Скандинавский сборник. XXVIII. Таллинн, 1983
Васильев К. Внешняя торговля Финляндии накануне и во время вто-
рой мировой войны (1936—1944) Ц Внешняя торговля. 1946. X? 4—5.
Ващенко 11. Ф. Если бы Финляндия и СССР // Военно-исторический
журнал. 1990. № 1.
В и р м а в и р т а Я. Карл Густав Эмиль Маннергейм // Вопросы истории.
1994. № 1.
Волкогонов Д. А. Драма решений 1939 года // Новая и новейшая ис-
тория. 1989. № 4.
2J4
Д о н г а р о в А. Г. Война, которой могло нс быть // Вопросы истории.
1990. № 5.
Дон г а ров Л. Г Предъявлялся ли Финляндии ультиматум? // Военно-
исторический журнал. 1990. № 3.
Дудорова О. А, Неизвестные страницы «Зимней войны» // Военно-исто-
рический журнал. 1991. № 9.
Бруса л им скин А. Из истории англо-финских отношений в новейшее
время // Исторический журнал. 1942. № 6.
Жсрбнн А. С. Белофинская интервенция в 1918—1922 гг. в Карелии в
финляндской буржуазной исторической литературе // Труды Карель-
ского филиала АН СССР. Вып. 24, Петрозаводск. 1960.
Ильин Л. Фортификационное оборудование финнами Карельского пере-
шейка U Военно-инженерный журнал. 1944. № 10.
И х а л а й и е и И. И. Из истории советско-фнпляндских отношении. Карель-
ский вопрос на Юрьевской мирной конференции 1920 г. // Ученые за-
писки Карельского пединститута. Т. X. Петрозаводск. 1960.
Калинин Н. Советско-финская война и предательская политика англий-
ских лейбористов // Вопросы истории. 1950. .V? 3.
Кой к X. В. К вопросу об эстонско-финляндских связях в области теории
и практики сельского хозяйства в 1920—1930-х гг. // Скандинавский
сборник. XXVII. Таллинн, 1982.
Ку майе в Г Что мы знаем о «Зимней войне»? // Советская Россия. 1990.
10 марта.
К у й т т и и е и К. Была ли «Зимняя война» неизбежной? // За рубежом.
1989 № 48.
Лакс Л. Зимняя война // Политика. 1989. № 1,
Маттизен Э.. Хель бе А. Об участии финляндских добровольцев в ан-
тисоветской интервенции в Эстонии (1918—1919 гг.) // Скандинав-
ский сборник. XXI11. Таллинн, 1978.
Медведев Р. Л. Дипломатические и военные просчеты Сталина в 1939—
1941 it. // Новая и новейшая история. 1989. № 4.
Менгер М. О значении Финляндии для военного руководства Германии
во второй мировой войне // Вопросы истории Европейского Севера.
Петрозаводск. 1991.
Менгер М. Цели и результаты политики Германии в отношении Финлян-
дии перед второй мировой войной // Скандинавский сборник. XXIII.
Таллинн, 1978.
Нестеров А. В. «Советский фактор» в датской политике и «зимняя вой-
на» // Северная Европа. М., 1995.
Носков Л. Незнаменитая война // Красная звезда. 1989. 30 ноября.
Носков Л. Советско-финляндская война 1939—1940 гг. // Украинский
исторический журнал. 1990. № 1.
Орлов А. Можно ли было избежать конфликта? // Родина. 1989 № 8.
Панкратова М. И. В канун второй мировой войны. 1939 // Новая и
новейшая история. 1985. № 5.
Петров В. Была такая война // Аргументы и факты. 1988. № 39.
Пол в и не и Т. Накануне // За рубежом. 1989. №48.
Пол вн йен Т. Финляндия в международной политике до «зимней войны»
// Вопросы истории. 1990. № 10.
Рейнольдс Д. Великобритания и «Третий рейх». 1933—1940 // Новая
и новейшая история. 1991, № 3.
Севостьянов П. Накануне великой битвы. Сентябрь 1939 — нюнь 1941 г.
// Международная жизнь. 1980. № 6.
Севостьянов П. Перед великим испытанием (внешняя политика СССР
в 1939-1941 гг.) // Там же. 1972 № 10-11
Семиряга М. И. «Незнаменитая война» // Огонек. 1989. № 22.
Сем и ря га М И. На той войне незнаменитой // Выборгский коммунист.
1989. 29. 30 ноября.
Си поле В. Я. Тайные документы «странной войны» // Новая и новейшая
история. 1993. № 2.
345
Федоров В. Г. Финляндия и империалистические державы накануне ми-
ровой войны Ц Там же. 1964. № 6
Фляйшхауэр И. Пакт Молотова—Риббентропа: германская версия //
Международная жизнь. 1991. № 7.
Ходи ев А. С. Закат Лиги наций // Вопросы истории. 1993. № 9.
X о л од к о в с к и й В. Эта зимняя война // Ленинская правда. 1990 4, 5.
6 ян в.
.X я й к н ё М. Миф об одиночестве // За рубежом. 1989. X? 48.
Чевела П. П. Итоги и уроки советско-финляндской войны // Военная
мысль. 1990. № 4.
Шейнис 3. С. Александра Коллонтай—советский дипломат // Новая и
новейшая история. 1985. № 4
111 е й н и с 3. С. Письма М. М. Литвинова нз Мерано: 1934 // Там же.
1992. № 3.
Шейнис 3. С. Полпред Б. Е. Штейн (штрихи к биографии) // Там же.
1991. № 1.
Эдмондс Р. Начало войны. 1939 год // Международная жизнь 1989
№ 10.
Якобсон М. «Зимняя война»: взгляд из Финляндии // Родина. 1989. №8.
Ahto S. Ajatuksia talvisodasta // Sotiiasaikakauslehti. 1985. N 2.
A r i in о R. Osapuolten hakemyserot talvisodasta // Sotiiasaikakauslehti.
1985. N 2.
Arimo R. Vapaussodan paarnajasta talvisodan paamajaan // Solilasaika-
kauslehti. 1989. Nil.
Di Iks D. Great Britain and Scandinavia in the «Phoney War» // Scandina-
vian journal ot History. 1977, N 2.
Gran deli L. Politiikka ja puohistuslaitoksen perushankinnot ennen talvi-
sotaa // Sotiiasaikakauslehti. 1962. N II, 12.
Hautala E. Vuodenvaihteen 1921 — 1922 kriisi Suomen ja Ncuvoslo-Vcn.ijan
suhteessa // Historiallinen Aikakauskirja. 1980. N 3.
H e n t i I a S. Ajopuusta «uppotukiksi» // Sosialistincn Atkakauslehti. 1974,
N 11—12.
Hyvatnaki L. Fasistiset ilmiot Bahian maissa ja Suomessa 1920 luvun
lopussa ja 1930—luvttlla // Historiallinen Arkisto. 1977. N 72.
Hyvamaki L. Fasismin «tulu» Suomeen 1922—23 // Hisloriallinen Aika
kauskirja. 1968. N 2
Haikio M. Suomi jal yksin talvisodassa - vai jaiko? // Kanava. 1989. M 6
J a kobso n M. Talvisodasta 50 vuolta // Там же.
Julkunen M. Myytti Saksan vaikutusvallasta Suomessa 1930 luvun lopulla
// Historiallinen Aikakauskirja. 1989. N 3.
Julkunen M. Pikkuvaltiorealismi // Maailma ja Me. 1989. N 9.
Julkunen M. Saksan vai Engiannin vaikutusvaita Suomessa 1930-luvulla
Unkari Suomen kansainvalisen aseman vertailukohtana // Turun Hislo-
riallinen Arkisto. 1987. N 42.
Jussi I a O. Punainen paperipeto // Hisloriallinen Aikakauskirja, 1992. N I
Jussi la O. Talvisota Stalinin piiivaunissa // Kanava. 1989. N 6.
Jussi I a O. Terijocn hallitus // Maailma ja Me. 1989. N 9
К □ h k J Valkeat laiskot Neuvostoliiton ja Suomen suhteiden historiassa //
Helsingin Sanomat. 1989.30.6.
К a lei a J. Nakdkohtia pohjoismaisesta yhteistyoslS Suomen ulkopolitiikass.i
inaaihnansotien viilisena aikana // Historiallinen Aikakauskirja. 1971
N 3.
К a lei a J. Ulkoministeri Enckell ja reunavaltiopolitiikka vuonna 1922 .7
Hisloriallinen Aikakauskirja. 1966. N 4.
Ki I j une n K. Epaluottomusta luottamukseen — Suomen linja 19И—1917
// Ulkopolitiikka. 1982 N 2.
Korhonen K. Suomen ulkopolitiinen ja kansaivalisen aseman tuiklmuk-
sesta // Historiallinen Arkisto. 1978. N 71.
Kronlund J. Kuva talvisodasta —50 vuotta valintaa // Sotiiasaikakauslehti.
1989. Nil.
346
Manninen О, Suomi oli miehitettava // Sotiiasaikakauslehti* 1990 N 4.
Men Ret M. Von Stalin untcrschatzt // Wochenposten 1989. N 50.
Myllyniemi S. Talvisota Suomen ja Neuvostoliiton historiassa // Histo-
riallinen Aikakauskirja. 1990. N 4.
Neva ki vi J. Suomen kysymys Kansainliitossa joulukinissa 1939 // Histori-
allinen Aikakauskirja. 1971. N 4
N u г e к M. Great Britain and the Scandinavian Countries before and after
the Signing of the Munich Agreement // Acta Polonie Histories. 1989.
N 59.
Oesch K. L. Talvisotaa edeltancet ncuvottelut Moskovassa ja Suomen ptin-
lustusvalmius // Taide ja Asc. 1960 N 18.
О. M. (Manninen O.). Kakisalincn hallitus oli kuultakoon toista puolta //
Historiallinen Aikakauskirja. 1991. N 3.
Petrov V. Sodan ja rauhan vuodet // Punalippu. 1979. N 10.
Polvinen T. USA ja Suomen talvisota // Historiallinen Aikakauskirja.
198-1. N 4.
Puntila I.. A. Suomi ja mini Pohjnla 1930-luvulla // Historiallinen Aik.-i
kausklrja. 1955.
Sa lorn a a M. Kuusiscn hallitus kyscli kadonneista SKP:n jasenista //
Kansan Uutiset. 1984.22.12.
Sa lomaa M. Terijoen hallituksen mvsteeri // Historiallinen Aikakauskirja.
1985. N 1.
Saraste E. Talvisodan taloudelliset edellytykset Ц Sotiiasaikakauslehti
1989. N 11.
Sele n K. Mannerheimin toinen tiileminen // Valvoja. 1967. N 2.
Selen К Tile main lines of finnish security policy between the world
wars // Revue Internationale d'Histoire Militaire. 1985. N 62.
S. E. (Seikko Eskola). Talvisota // Kanava. 1989. N 6.
Si in pur a J. Talvisodan syyt ja tausta ncuvostoliittolaisesta nakokulmasta
// Kansan Uutiset. 196930.11.
Sipols V. J. Turvallisuuskysymys Ita- jn Pohjois Euroopassa 1930-luvalla
// Historiallinen Arkisto. 1975. N 69.
Soikkanen H. SKP:n ja mtu'den vasemistoradikaalien turvallisuuspolitti-
sen asennoiiamisen kolme vaiheta 1919—1939 // Historiallinen Aika-
kauskirja. 1978. N 4.
Spring D. Stalin ja talvisota // Ulkopolitiikka. 1989. N 4.
Suomi J. Л. K. Cajanderin «punamultahallituksen» syntyvaiheet // Hislo-
riallinen Aikakauskirja. 1971. N 2.
Taka la I. Uusia nakemvksia Suotnen kansanarmejasta // Carclia. 1990.
N 7.
Talvisota Stalinin syyta // Suotnen Kuvalehti. 1989. N 6
Tur tola M. Pohjoismaista yhteistyota. Suomen ja Ruotsin yleisesikunlien
valinen yhteistolminta К. M. Walleniuksen paallinnyys kaudrlla 1925
1930 // Sotiiasaikakauslehti. 1980. N 8.
T и r t о I a M. Syyllincn vai syyton? Talvisodan tullintoja tutkimuksiss.i ja
muistelmissa Ц I'lkopolitiikka. 1989. N 4.
I' i n о A. Kokoomuspuolueen tie talvisotaan // Historiallinen Aikakauskirja.
1989. N 3.
Uotila M. Turvallisuustihka Suomen 30-luvun ulkopolitiikan pontimena //
Maailma ja Me. 1989. N 9.
Vehvilainen O. Europan turvallisuuskysymys 1930 (erityiscsti Ita-ja
Pohjois-Europpassa)—historian opetuksia // Historiallinen Arksito.
1975. N 69.
Vehvilainen O. Toisen maailrnansodan ajopuukeskustehm jalkeenkvsy-
myksia, tuloksia. tavoitteita // Historiallinen Arkisto. 1986. N 88.
Vihavainen T. Neuvostolehdisto ja «Suomen kriisi» talvella 1939-40 //
Historiallinen Aikakauskirja. 1984. N I.
347
Vihavainen T. Leningradin turvaaminen stalinismin nakokulrnasta // Ka-
nava. 1989. N 6.
Vihavainen T. Neuvostoliiton sisainen kehitys ja talvisotatulkinnat //
Ulkopolitiikka. 1989. N 4.
Vihavainen T. The Soviet Decision for War against Finland. November
1939. Л comment // Soviet Studies. Vol. XXXIX. 1987. N 2.
Viitala H. M. SKP marssilla Terijoelle // Kansan Uutiset. 1989 25.7
Visuri P Talvisodan strateginen kehitys // Sotilasaikakauslehti. 1989. N 11.
Visuri P. Talvisodan vaikutus sotilaalliseen ja stralcgiseen ajatteluun
Euroopassa // Kanava. 1989. N 6.
Vuorenmaa A. Finland's defence forces: the years of construction 1918 —
1939 // Revue Internationale d’Histoire Militaire. 1985. N 62.
Vuorenmaa A. Talvisota oli taitoa ja taktiikkaa // Sotilasaikakauslehti.
1989. N 11.
Wahlback K. Finland, Sverige och Sovjet 1938—1939. Frin vinterkrigets
for historia // Ulkopolitiikka. 1987. N 4
Wahls from J. Talvisota ja Terijoen hallitus on arvioitava uudelleen //
Kansan Uutiset. 1989.9.3.
УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Айро А. 252.
Александровский С. С. 96.
Амбарцумов Е. А. 39, 41).
Анттила А. М. 275, 276.
Аптон Э. Ф. 51, 52.
Аримо Р. 282.
Арумяэ X. Т 44, 88
Асмус Э. А. 31, 123, 133—137, 145,
148, 149, 154, 156, 158—162, 16<.
172.
Бартеньев Т. 41.
Батлер Р. О. 267.
Бек Ю. 137.
Бережков В. М. 277.
Берзин Я. А. 79. 85, 88. 93.
Берня Л. П. 183, 233, 245. 284.
Берри Р. М. 50, 51.
Блюм Л. 268.
Блюхер В. 7. 10, 133, 162, 166, 168,
169, 172, 180, 181, 188, 189, 195,
197, 201, 204, 205, 210, 217, 220,
225, 226, 228, 230, 232, 235
Бриан К. 96,
Бротхерус X. 24.
Брюк А. 171.
Вайцзеккер Э. 205, 290
Валлениус К. М. 91.
Вальбек К. 55. 56. 89. 111, 140.
Вальден Р. 89.
Варанга 244.
Васашерна X Р. 63.
Василевский А. М. 27.
Вашугин 11. Н. 275, 276.
Вениола Ю. X. 91.
Вехвиляйнен О. 61, 77. 113.
Винтер О. В. 256.
Вирмавнрта Я. 251.
Виттинг Р. 115, 144.
Внхавайнен Т. 70, 219.
Войонмаа В 92, 99, 148, 149, 183,
285
Воронов Н. Н 27, 263, 265
Ворошилов К Е. 134. 151. 156, 165,
181, 185, 190, 202, 214, 233, 234,
245, 2.54, 263, 264 , 266, 272, 273,
275, 276, 280, 281, 284
Воскресенская 3. И. 32.
Вуолийокн В. 84.
Вуолийоки X. 176.
Вуоренмаа А. 215, 225.
Вуоримаа А. 17, 19, 113, 118, 119.
126 128, 161-163, 165-167, 170,
182. 188. 189, 209, 220, 221, 230,
231, 267.
Вуорннен Д. 57.
Вяхя Т (Петров И.) 276.
Галифакс Э. 181, 190, 209, 227, 249,
268, 282.
Гальдер Ф. 205, 206.
Геббельс И. 113.
Гендерсон Н. Т. 129.
Геоог VI 161
Геринг Г. 127, 128. 137, 147, 163,
165, 170
Гиммлер Г. 165.
Гинденбург П. ИЗ.
Гитлер А. 53. 66, 112. 114, 122, 132,
137, 138, 147, 165. 170, 173, 178—
180, 182, 191, 204. 206, 218. 219,
349
231, 232.
Гольи Р. 171.
Грендаль Л. 89.
Грипенберг Г. А. 17, 47. 128. 129,
161, 208, 209, 211, 212, 228 230.
249.
Грундхерр В 178.
Густап V 144.
Полдинг Э. 272.
Гюнтер Кр. 191.
Деревянский В. К 31, 32. 172, 173,
175, 179. 181, 182, 185, 192, 199,
206, 212, 223 , 224 , 232, 233, 237,
271, 278.
Дерябин Ю. С. (Комиссаров Ю.) 41.
Джексон Д. X. 157.
Донгарон А. Г. 48.
Егоров А. И. 156.
Егоров Ф. И. (Аалто) 275.
Ежов Н. И 177, 181
Ёкнпнн М. 53, 76.
Елисеев Е. Т. (Синицын) 271.
Жданов А А. 34, 35, 150, 263, 272.
274, 275.
Жуков Г. К. 219.
Ивало М. 23.
Иванов II. 142, 149, 155, 164.
Иден А. 118.
Идман К Г. 213, 220.
Икес Г. 249.
Илвессало Я. 60, 61, 81, 90, 117.
Ильинский Я. С. 38.
Инкеля А. 175—178, 245.
Ирье-Коскннсн А 24, 35, 107—110,
116, 118, 121-123, 125. 126, 135.
147, 149-151, 154, 155, 157, 158,
168, 171, 175, 182, 183, 189—196,
204, 206, 208, 209, 212, 216, 220,
222—224 , 229, 232. 234 , 242, 268,
282—285.
Калела А. 23.
Кали инн М. И. 158.
Кзлленаутно Е. 122, 131.
Каллио К. 18. 25, 95, 153. 155, 158
159, 163. 171, 172, 182, 198, 200,
243, 244. 285, 288.
Кампе X. 91.
Кап А. С. 43.
Канарис В. 130, 226.
Карлгрен В. 54.
Каяндер А К. 11, 23, 25. 73, 159,
174—177, 182. 195, 198, 200, 216
234, 242, 252, 257—259, 261, 269
279. 286. 289. 291.
Кекконен У. К. 37. 65, 67, 180, 289.
Келлог Ф. Б. 96.
Керженцев И. М. 80.
Керенский А. Ф. 22.
Кивимякн Т. М. 20. 73. 115. 120, 134,
135, 136, 142, 144, 146, 219, 220,
232.
Кирк В 86, 87, 211.
Клейст И. 218.
Козырев С. 11 274, 283.
Коллонтай А. М. 27, 28, 30, 89, 104,
119, 141 144, 148, 155. 191, 196,
197, 203, 204, 206, 211. 213, 231,
253, 255, 260, 289
Корхопен А. 57—60, 75, 76.
Корхонен К. 24, 56, 66—70. 82, 84,
96. 99, 119. 123, 126, 127, 174, 210,
217, 219
Крайнов II. И. 263.
Крамннов Д. Ф. 28, 29, 30.
Крестинский Н. Н. 123.
Кузнецов И Г. 190, 237, 254.
Кулик Г И. 265.
Кулер Д 148.
Куусинен О. В 34, 35, 215, 272—274,
277, 296.
Кякинен У. А 17. 18.
Лехеп Т. 277
Лехтннен И. 277.
Лехтосаари IO. 272.
Линкомнес Э. 180, 247, 252.
Литвинов М М. 31, 34, 35. 109. 111.
116-119. 121. 124. 135, 136, 141.
154-159. 161, 162, 177, 181, 182,
189. 191, 193 196, 198. 201- 203,
239
Лехмус К. 14.
Лоренц И. Л 93—95
Лундин Ч. Л. 49, 50, 56, 59.
Магию К. 225.
Мазур А. Г. 49.
Майский И. М. 19, 27, 31. 96, 98, 99,
ЮЗ, 105- 107, 109, 190. 201, 203,
211. 227, 267, 282. 286, 290.
Малмберг Л. 89, 165.
Маннер К. 272.
Маннергейм К Г. 11, 14, 15, 17. 18,
29. 37. 57, 73. 74. 82. 89, 97, 99.
ЮЗ. 107. 115, 127—130, 137—140.
142, 143. 148, 163-165, 170, 171,
178, 181, 187, 198, 199, 206, 208,
224, 225, 229, 242, 246, 251, 250,
282. 286. 288, 291.
Мапнннен О. 76, 82.
Мартола А. 165.
Маурер X. 171.
350
Меландер Л. 226.
Мельников А. Н. 279.
Менгер М. 51—53. 56, 124
Мерецков К А. 27, 214, 215, 262—
26-1, 279. 284.
Мехлис Л. 3. 265, 273. 288.
Меюер Р. 104.
Микоян А. И 184, 188, 192
Милх Э. 128.
Милюков П. Н. 22.
Молотов В. М. 35. 44. 48, 202, 203.
206, 207. 212, 213, 215. 216-219.
223, 224 , 226, 229, 232-234, 241,
245, 248. 250, 253—255, 256, 258.
260, 267- 269, 271-273, 275, 280
283— 286.
Муссолини Б 178.
Мякинен X. 272.
Невакивн Ю. 64.
Нейрат К. 118, 119, 147. 166, 167.
Няукканен 10. 187, 195, 229, 242,
251. 252.
Нюкопп И. 17. 18, 101, 109, 150. 15?
234, 237.
Оксала А. 142, 146.
Островский Н. А. 123.
Пааснвирта Ю. 72. 93, 131.
Паасикиви А. 12. .
Паасикиви Ю. К. 5, II—13, 18, 20,
21. 24. 46. 66. 73. 78—80, 191, 232,
234, 235, 238, 240, 241—243, 247—
249. 251, 252. 257, 258, 260, 291.
295 296
ПаасоненА 17, 18, 234, 237, 240,
247.
Пакаслахтн А. 17, 19, 131, 133, 162,
183, 243. 247, 256, 289.
Пальгунов Н. Г. 28, 29, 120.
Пеккала М. 120.
Пелтовуори Р. О. 61, 62, 112, 148
Плимут М. 160.
Плотников В. А. 260.
Поздняков Н. Г. 122.
Полвинен Т. 210, 230.
Потемкин В. П. 161, 190, 207, 223,
236, 237, 285.
Похлебкии В. В. 41, 42.
Прокопе X. 102. 103. 208, 230, 234,
250. 253.
Пунтила Л. А 58. 60, 61.
Рантакарн К. Н. 123.
Ранис А. 91, 267.
Реве 149.
Редер Э, 170.
Реландер Л. К. 22, 23. 87, 88, 92—
96. 98, 106.
Риббентроп И. 170, 182, 219, 226.
Рикерт А. 231.
Розенберг А. 130, 131.
Рузвельт Ф 179. 230, 234, 249, 268,
290.
Рюти Р. 30.
Салин С. 199.
Саловаара В. 183.
Сэндлер Р 143-145. 148, 155, 180,
231, 244
Свннтон Ф. 148.
Свннхувуд П. Э. 25, 26. 73, 107, 108,
115, 117, 118, 120, 126, 133, 144,
148. 154. 155. 165, 166, 219.231,232.
Селен К. 73, 74. 84. ПО, 119, 128,
137. 243
Семнряга М. И. 46, 47.
Сспняля X. 71.
Сстяля Э. Н. 95.
Сибелиус Я- 130.
Сиде У. 207, 212, 227, 242.
Сникала К 65
Синоде В. Я. 42, 43.
Снхво А. 176.
Скюття К, 65.
Сноу Т М 16-1. 208, 225. 233.
Собела 11. 50, 51.
Соболев А. А. 274.
Сойкканен Т. 72, 73. 113.
Сталин И В. 21, 27, 32, 33. 36, 44,
45. 53. 55, 119, 189, 190, 194, 196,
198, 201. 203, 214, 215, 218, 228,
233, 236, 238—242, 245, 247, 252,
257, 258, 269, 271—273, 275, 280.
284. 288, 290.
Стольберг К. 99.
Стольберг Э. 23.
Стомоняков Б. С. 30. 114, 121, 122,
142, 145.
Суоми Ю. 68 70, 167, 171.
Сурин Я. 3. 228,
Талвела П. 86, 146, 147, 187, 252,
253
Таннер В. 11. 12, 18, 20. 21, 30, 32.
73. 143, 144, 171, 176, 177, 184,
192, 195, 198, 219, 247, 250, 252,
253, 257, 258, 260, 291.
Типпелгскирх К. 266.
Тихомиров П. Г. 284.
Тойвола У. 181. 183, 279.
Тойкка Э В. 275. 276.
Том мола Т. В. 276.
Туоминен А. 277.
Туртола М 63. 91, 142.
351
Тухачевский М. Н. 47, 83, 105.
Чудаков А. 47.
Улаф, кронпринц. 142.
Уобершер Г. Р. 53.
Уоллес С. 208.
Урицкий С. И. 133, 138.
Федоров В. Г. (Петров В). 40, 41,
45—48.
Феймонвнлл Ф, 167.
Фляйшхауэр И. 53 , 218, 254.
Фрииовский М. П. 181.
Фрич к. О. 8, 9. 240, 247.
Фруите М. В. 277.
Хабаров И. Н. 263.
Хадсон Р. 207.
Хакцель А. 19, 25, 74, 80. 92, 95,
ПО. 112, 115, 116, 118, 121, 122.
124, 129, 135, 136, 145, 146, 143,
194, 219.
Хаммаршельд X. 91
Хапнула У. 195.
Хапссон П. А 20, 244, 250, 289.
Хаушнльд X. 85.
Хедерстьерна К. Ф. 90.
Хейднн С. 231.
Хейндрикс Г. 230.
Хейнрике Э. 89.
Хиеданннемн Б. 61, 62.
Хокканен К. 159, 163,
Холма X. 204.
Холсти Р. 19, 21, 22, 37. 69, 73 . 84,
85. 153—166, 171 176, 181, 182,
184, 191, 199. 200, 226.
Холодковский В. М. 44—46.
Хрущев Н. С. 26. 272
Черчилль У. 8, 132, 138, 148, 227,
267.
Шабалов С. И. 263.
Шапошников Б. М. 150, 151, 202,
203, 214
Шауман Г. 88.
Шварц А Ю 50, 51. 250.
Шёльд П Э. 217.
Штейн Б Е 6, 19. 31, 35, 112, 116,
121, 123, 194-199. 201, 203. 237.
Шуленбург Ф. В. 204, 209. 213. 217,
Й0, 223, 245. 248, 259, 268.
Эпхня А. 277.
Эландер Р. 115.
Эркко Э. 19 2), 24. 25. 30. 69, 73,
184, 185, 188, 189. 193—205, 207,
208. 210—212. 217, 220, 223, 224.
226, 228, 230-235, 242-245, 247,
248, 250-252, 255-257, 261, 269,
289—291.
Эрит 154.
Эстерман X. 89, 170, 173, 205 , 251,
Э'Н К Л. 13, 89. 163 , 255, 287.
Юданов М. Г. 250. 266.
Юлленшсриа 145.
Юлкуиен М. 124, 175, 244, 251.
Юнннла Т. 65.
Юсснла О. 42, 76.
Ютнккала Э. 22.
Юханссон А 54.
Якобс Т. В. 50.
Якобсон М. 32. 50. 58, 59, 61, 200,
218. 259.
Ярнефельд Э. 179.
Яриев Б. II. (Рыбкин Б. А) 19, 32.
36. 173—177, 182—184, 188, 192 —
194. 237.
Яскеляйнен М. 70, 71, 114.
FervMeA
Б-00006
92.73 Бар
27/03/2009
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ.................................................3
Глава 1. ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА ФИНЛЯНДИИ: ЧТО О НЕЙ
ИЗВЕСТНО?
Официальные документы и свидетельства современников 5
От взглядов публицистов к позиции историков . . . 37
Глава 2. ПОСЛЕ ПРОВОЗГЛАШЕНИЯ МИРА
Холодное соседство.................................2
Непрочность «модуса» стабильности ..... 97
Германский фактор...............................
Скандинавская альтернатива.......................139
Глава 3. ВОКРУГ ПРОБЛЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ
Кратковременная оттепель ....... 153
Секретная миссия.................................158
Послемюнхенская обстановка . . . , . . 1“7
Глава 4 ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИКА У ОПАСНОГО РУБЕЖА
Результаты хельсинкских переговоров...........187
Назревание кризиса ........ 200
Гл» в» В К ЗИМНЕЙ ВОЙНЕ
Начало европейской трагедии...................232
Переговоры в Москве...........................237
«Пиррова победа» Эркко..........................
По поенному сценарию ...... .261
Финал.......................................... 211
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.............................................288
ПРИМЕЧАНИЯ
Указатель источников......................... . 297
Библиография.....................................315
Указатель имен...................................5*9