История математики с древнейших времен до начала XIX столетия. В трех томах. Том второй. Математика XVII столетия - Юшкевич А.П.

Автор: Юшкевич А.П.
Теги: математика история математики
Год: 1970
Похожие
История математики с древнейших времен до Нового времени
История математики
Математика XIX века. Книга 2. Геометрия. Теория аналитических функций
Математика XIX века. Математическая логика. Алгебра. Теория чисел. Теория вероятностей
Текст
                    । *

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ
в
АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ИСТОРИИ ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ И ТЕХНИКИ
в
ИСТОРИЯ МАТЕМАТИКИ
С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН
ДО НАЧАЛА
XIX СТОЛЕТИЯ
В трех томах
Под редакцией А П. ЮШКЕВИЧА
«г
'ч
У
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва 1970
ИСТОРИЯ МАТЕМАТИКИ
Том второй
МАТЕМАТИКА
XVII СТОЛЕТИЯ
БИБЛИОТЕКА НМУ
МАТЕМАТИЧЕСКИЙ
КОЛЛЕДЖ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
Москва 1970
УДК 51(09) «16»
Авторский коллектив тома:
доктор физ.-матем. наук И. Г. БАШМАКОВА
кандидат физ.-матем. наук Л. Е. МАЙСТРОВ
доктор физ.-матем наук Б. А. РОЗЕНФЕЛЬД
М. В. ЧИРИКОВ
кандидат физ.-матем. наук О. Б. ШЕЙНИН
доктор физ.-матем. наук А. П. ЮШКЕВИЧ
2-2-1
БЗ № 33-1970— № 2
ОГЛАВЛЕНИЕ
Первая глава. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МАТЕМАТИКИ XVII ВЕКА.
(А. П. Юшкевич)................................................ 7
Научная революция Нового времени (7). Механическая картина мира и математи-
ка (9). Математика XVII века и задачи практики (11). Особенности математики
XVII века (16). Организация научной работы (17)
Вторая глава. АРИФМЕТИКА И АЛГЕБРА (А. П. Юшкевич)................. 22
Успехи алгебры в трудах Гарриота и Жирара (22). Всеобщая математика Декар-
та (25). Расширение понятия числа (33). Отрицательные и мнимые [числа (35).
Десятичные и непрерывные дроби (38). Алгебра Декарта (40). Алгебра во второй
половине XVII века (44). Теорема Ролля (46). Приближенное решение уравне-
ний (47). Проблема решения уравнений в радикалах (51). Определители (52)
Третья глава. ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ВЫЧИСЛЕНИЙ
(М. В. Чириков, А. П. Юшкевич)..................................... 54
Открытие логарифмов (54). Логарифмы Бюрги (55). Логарифмы Непера (56).
Десятичные логарифмы (61). Русские счеты (63). Палочки Непера (65). Логариф-
мическая линейка (65). Вычислительные машины (66)
Четвертая глава. ТЕОРИЯ ЧИСЕЛ (И. Г. Башмакова).................... 70
Возрождение теории чисел (70). Пьер Ферма (70). Простые числа (73). Малая
теорема Ферма (74). Квадратичные формы (74). Неопределенные уравнения (75).
Решение неопределенных уравнений в рациональных числах (77). Великая тео-
рема Ферма (78). Метод бесконечного спуска (79). Значение проблем Ферма (80)
Пятая глава. КОМБИНАТОРИКА И ТЕОРИЯ ВЕРОЯТНОСТЕЙ
(Л. Е. Майстров, Б. А. Розенфельд, О. Б. Шейнин).................. 81
Предыстория теории вероятностей (81). Успехи комбинаторики (83). Вероятно-
стные задачи Паскаля и Ферма (86). Теория вероятностей Гюйгенса (88). Стати-
стические исследования (90). «Искусство предположений» Якова Бернулли (92)
Шестая глава. ГЕОМЕТРИЯ (Б. А. Розенфельд, А. П. Юшкевич).......... 98
Алгебраические методы в геометрии (98). Аналитическая геометрия (99). Анали-
тическая геометрия Ферма (101). Аналитическая геометрия Декарта (103). Пер-
вые последователи Декарта в геометрии (110). Пространственные координаты (113).
«Перечисление кривых третьего порядка» Ньютона (114). Идея бесконечно уда-
ленной точки у Кеплера (117). Возникновение проективной геометрии (121). Тео-
рема Паскаля (124). Принцип непрерывности Лейбница и идея «геометрии поло-
жения» (126). Проективное преобразование у Ньютона (127). Теория параллель-
ных линий (128)
Седьмая глава. ИНФИНИТЕЗИМАЛЬНЫЕ МЕТОДЫ (А. П. Юшкевич при
участии М. В. Чирикова).......................................... 130
Возрождение методов Архимеда (130). Первые обобщения метода исчерпывания
(131). Задачи анализа XVII века (135). Новые методы и математическая стро-
5
гость (136). Развитие понятия функции (139). Аналитическое представление функ-
ций (142). Определение понятия функции (143). Бесконечные последовательности.
Джемс Грегори (148). «Квадратура круга» Валлиса (152). Интерполяционные фор-
мулы Бригса и Дж. Грегори (155). Логарифмы и бесконечные ряды (158). Раз-
ложение In (1 + х) в степенной ряд (161). Открытия Грегори (165). Инфините-
зимальные методы Кеплера (166). Галилей (172). Метод неделимых Кавалье-
ри (174). Арифметический вариант метода неделимых Валлиса (181). Аналити-
ческие интеграции Ферма (183). Циклоида и синусоида (187). Интеграции Б. Пас-
каля (189). Спрямления и компланации (191). Задача о касательных (192). Алге-
браический метод нормалей Декарта (193). Метод экстремумов и касательных Фер-
ма (196). Кинематический метод касательных (200). Формализация метода Фер-
ма (201). Исаак Барроу (203). Теория эволют Гюйгенса (206). Связь между проб-
лемами квадратур и касательных (210)
Восьмая глава. ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЕ И ИНТЕГРАЛЬНОЕ ИСЧИС-
ЛЕНИЕ (А. П. Юшкевич)................................................ 215
Накануне создания нового исчисления (215). Исаак Ньютон (216). Ньютон и мате-
матическая физика (221). Исчисление бесконечно малых Ньютона (227). Разложе-
ния в бесконечные ряды (228). Флюенты, флюксии и моменты (233). Метод пре-
делов Ньютона (238). Некоторые приложения флюксионного исчисления (246).
Г. В. Лейбниц (247). Учение о всеобщей характеристике (251). Первые инфините-
зимальные исследования Лейбница (253). Переход к исчислению бесконечно ма-
лых (255). Мемуар Лейбница о «Новом методе» (257). Исчисление бесконечно малых,
как алгоритм (261). Школа Лейбница (266). И. Бернулли и его первые ученики
(267). Дальнейшая разработка анализа (271). Обыкновенные дифференциальные
уравнения (278). Лейбниц и основания исчисления бесконечно малых (281).
Первые руководства по математическому анализу (284). Итоги столетия (286)
БИБЛИОГРАФИЯ...................................... 288
ИМЕННО!! УКАЗАТЕЛЬ................................ 295
ПЕРВАЯ ГЛАВА
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МАТЕМАТИКИ
XVII ВЕКА
Научная революция Нового времени
Новым временем нередко условно называют XVII и XVIII века.
В Европе, и прежде всего в экономически более развитых государст-
вах, в эту пору укреплялся новый общественный строй — капитализм.
Составной частью этого процесса была техническая революция — пере-
ход от мануфактурной промышленности к фабричной и целая серия изоб-
ретений, среди которых особое место заняло создание паровой машины.
Ф. Энгельс писал, что это орудие «в большей мере, чем что-либо другое,
будет революционизировать общественные отношения во всем мире» и
«сначала доставит буржуазии социальное и политическое господство, а
затем вызовет классовую борьбу между буржуазией и пролетариатом» Ч
Приход к власти буржуазии происходил в острой идеологической и поли-
тической борьбе, и в ряде стран для этого потребовался революционный
взрыв. Новое время явилось в Европе эпохой буржуазных революций,
растянувшихся более чем на два столетия — от революции в Нидерлан-
дах конца XVI в., покончившей с испанским владычеством, до революций
во Франции и странах Центральной Европы в середине XIX в.
Новое время было вместе с тем эпохой научной революции. Цепную
реакцию великих преобразований во всех областях естествознания начали
географические открытия XV—XVI вв., связавшие между собой все оби-
таемые людьми территории нашей планеты.
Подобно общественным революциям, научная революция Нового вре-
мени подготовлялась задолго до первого открытого взрыва. В недрах иде-
ологического «старого режима» накоплялись идеи и факты, которым суж-
дено было послужить его низвержению. Старому мировоззрению удары
наносили ереси и церковные расколы, гуманизм и Возрождение, философ-
ская мысль и научные открытия. Эта борьба укрепляла веру в силу разу-
ма и светской науки, независимой от авторитетов натурфилософии и тео-
логии.
Подобно общественным революциям, научная революция Нового вре-
мени не была одноактным событием. Первый этап ее продолжался почти
около двухсот лет — от Коперника до Ньютона. В течение XVI и XVII вв.
она охватила ряд областей знаний — прежде всего астрономию, затем
почти одновременно и совместно механику и математику, отчасти оптику.
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы. М., 1969, стр. 154—155.
7
Вместе с тем радикальные изменения претерпела концепция мира в целом.
Первый удар был нанесен по геоцентрической системе мира, которая обес-	£
печивала за человеком и Землей привилегированное место во Вселенной.	"э
Ф. Энгельс ярко характеризовал это событие:
«Революционным актом, которым исследование природы заявило о
своей независимости и как бы повторило лютеровское сожжение папской
буллы, было издание бессмертного творения, в котором Коперник бросил—
хотя и робко и, так сказать, лишь на смертном одре — вызов церков-
ному авторитету в вопросах природы. Отсюда начинает свое летосчисление
освобождение естествознания от теологии, хотя выяснение между ними
отдельных взаимных претензий затянулось до наших дней и в иных голо-
вах далеко еще не завершилось даже и теперь. Но с этого времени пошло
гигантскими шагами также и развитие наук...»1.
Геоцентрическая система Птолемея царила пятнадцать столетий, гелио-
центрическая система Коперника, обнародованная в 1543 г., утвердилась
в науке за три четверти века. Тихо Браге попытался примирить обе систе-
мы, сохранив Землю в покое и в центре мира. Однако его наблюдения, об-
ладавшие высокой степенью точности, оказались важнее предложенной им
искусственной системы. Они позволили Кеплеру на рубеже XVI и XVII вв.
усовершенствовать гелиоцентрическую систему, установив математические
законы движения планет по эллиптическим орбитам. Тем самым была раз-
рушена еще одна из догм, унаследованных от древности,— учение о со-
вершенстве кругового движения. Тогда же в натурфилософии Бруно была
отвергнута идея об ограниченном Космосе, о принципиальном различии
земных и небесных движений и место Космоса заняла Вселенная, в бес-
конечном и однородном пространстве которой все движения подчиняются
одинаковым законам. Немного спустя Галилей как своими астрономиче-
скими наблюдениями с помощью только что изобретенной зрительной трубы,
так и теоретическими, именно динамическими, рассуждениями закрепил
победу коперниканства, которой не мог помешать его одновременный офи-
циальный запрет со стороны католической церкви.
Новая динамика Галилея, одним из принципов которой явился прин-
цип инерции, а одним из самых ярких результатов — решение проб-
лемы о траекториях тяжелых брошенных тел (без учета сопротивления),
радикально изменила всю ситуацию в системе наук о физическом мире.
На первый план выдвинулась проблема построения единой системы дина-
мики, охватывающей также и движения небесных светил,— проблема, ге-
ниально решенная Ньютоном. «Первое место заняло элементарнейшее
естествознание — механика земных и небесных тел, а наряду с ней, на
службе у нее, открытие и усовершенствование математических методов.
Здесь были совершены великие дела» 2 3.
Значителен был прогресс и других отраслей механики — статики твер-
дых и жидких тел (Стевин, Галилей, Паскаль), были сделаны первые шаги
в области гидродинамики (Торричелли), теории упругости (Гук) и т. д.
Из остальных физических наук наибольшие успехи выпали на долю опти-
ки, особенно благодаря открытию зрительной трубы и микроскопа, а затем
отражательного телескопа. Преломление и отражение света, а также свой-
ства линз явились предметом исследований Кеплера, Спелля, Декарта,
Гримальди и других ученых: Ньютон и Гюйгенс предложили две теории
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 8.
3 Там же, стр. 8.
8
!
света, которым предстояло соревноваться в дальнейшем,— корпускуляр-
g	ную и волновую. В механике газов, исследовании теплоты, акустике, уче-
'э	нии о магнетизме шло преимущественное накопление эмпирического мате-
риала. Открытие ряда научных приборов и совершенствование их чрез-
вычайно расширило возможности и точность научных измерений. Помимо
оптических инструментов, следует упомянуть по крайней мере часы с
маятником, барометр и термометр.
г
Механическая картина мира и математика
Одновременно вырабатывалась новая концепция мира. Ученые XVII в.
принадлежали к различным философским школам, имели различные ре-
лигиозные или антирелигиозные убеждения. Но большинство из них
сходно трактовало несколько вопросов философии природы, наиболее
важных для научного исследования. Физический мир начинают мыслить,
как своего рода гигантский механизм, части которого автоматически ра-
ботают по неизменным законам. Нередко Вселенную сравнивали с ча-
сами.
Этот образ — в применении только к античной системе небесных сфер —
предложил в первый раз, кажется, Орем, сравнивший при этом бога с мас-
тером, который, изготовив часы, предоставляет им затем ходить самим
«в соответствии с установленным порядком». С часами, которые движутся
под действием тяжести, сравнивал «небесную машину» Кеплер, надеяв-
шийся объяснить ее действие с помощью магнитной силы. Декарт пошел
гораздо далее. Сохраняя сознание только за человеком, он уподобил ходу
часов, состоящих только из колес и пружин, даже деятельность животных
и их отдельных органов.
Но если мир, по крайней мере физический, представляет собой машину,
то средством познания его должна быть механика, а само познание в прин-
ципе сводится к установлению законов движения материи. «Пусть мне
дадут протяжение и движение,— заявлял Декарт, который отождествлял
пространство и материальную субстанцию,— и я переделаю мир». II он
продолжал: «...весь мир есть машина, в которой все происходит благодаря
фигуре и движению». Качественная физика старых времен с ее многообра-
зием не сводимых друг к другу качеств или форм рушилась. Все воспри-
нимаемые нами качества тел, согласно Декарту, суть лишь результат
движений наших нервов, вызываемых действием частиц единой материи,
отличающихся между собой фигурой, величиной и движением. Совер-
шенно так же подходил к различению качеств— ощущений вкуса, запаха,
звука и т. п. — от объективно присущих внешним телам величины, фигу-
ры, численности и движения Галилей.
Идея «универсальной механики», если можно так выразиться, стала
господствующей в науке XVII в., да и позднее. Мы находим соответствую-
щие высказывания у многих крупнейших ученых. Например, Гюйгенс
в «Трактате о свете» (1690) писал, что в истинной философии причину всех
естественных явлений постигают при «помощи соображений механического
характера»1. Вся физика должна была быть в принципе сведена к меха-
1 X. Гюйгенс. Трактат о свете. Перевод Н. Фредерикс под редакцией В. К. Фреде-
рикса. М.— Л., 1935, стр. 12.
9
нике. А поскольку механика теперь развивалась как наука математиче-
ская, то математика приобретала значение универсального метода физиче-
ского познания —универсального, хотя и не единственного. Галилей вы-
разил в 1623 г. свое понимание роли математики в следующих словах:
«Философия написана в величайшей книге, которая всегда открыта перед
нашими глазами (я разумею Вселенную), но ее нельзя понять, не научив-
шись сначала понимать ее язык и не изучив буквы, которыми она написана.
А написана она на математическом языке, и ее буквы это треугольники, ду-
ги и другие геометрические фигуры, без каковых невозможно понять по-
человечески ее слова: без них — тщетное кружение в темном лабиринте» х.
Принципиальная позиция в этом вопросе Декарта была такой же. Она
подробно развивается в несколько различных формах в «Правилах для ру-
ководства ума» (ок. 1628), «Рассуждении о методе» (1637) и «Началах фило-
софии» (1644). Лаконично он выразил ее следующими словами: «Вся моя
физика есть лишь геометрия» 1 2. Отмечая в 1638 г. некоторые свои расхожде-
ния с Галилеем в вопросах физики, Декарт подчеркивал вместе с тем пол-
ное согласие с ним в том, что тот старается изучать вопросы посредством
математических рассуждений,— другого способа найти истину не сущест-
вует.
В приведенных словах Галилея и Декарта не получила отражения одна
из важнейших, если не самая важная, особенность процесса математиза-
ции механики, а за ней физики. Геометрия и ее образы служили естест-
венным средством этой математизации. Однако преобладающее значение
в разработке механики и физики приобретает измерение величин, созда-
ние количественных понятий и поиски законов, выражающихся формула-
ми алгебры и анализа.
Эта особенность развития науки была обусловлена всей практической
деятельностью того времени и возникновением актуальных задач, требо-
вавших ответа со все возраставшей степенью точности. Такие задачи поя-
влялись в промышленной, строительной, транспортной технике, в быстро
прогрессировавшем артиллерийском деле, в навигации, в связи с изобре-
тением и совершенствованием различных приборов и инструментов и т. д.
Назовем несколько таких вопросов, правильная постановка и решение ко-
торых требовали математического исследования, завершающегося число-
вым расчетом. Это цикл проблем гидротехники (давление воды на плотины
и шлюзы; работа насосов; движение воды в каналах), затем кораблестрое-
ния и навигации (устойчивость плавающих тел; движение твердого тела
в жидкости; черчение географических карт; определение долготы корабля в
открытом море), артиллерии (прежде всего движение брошенного тела в
пустоте и в сопротивляющейся среде), оптики (свойства линз и их систем),
точного приборостроения (часы и колебания маятника). Решение этих и
других проблем шло, так сказать, путями последовательных приближений,
и во многих случаях первый практически удовлетворительный ответ был
найден не сразу; от этого задачи отнюдь не утрачивали интереса. Вместе с
тем многие задачи ставились вновь и вновь во все усложняющейся поста-
новке, более полно учитывающей условия, имеющиеся в действительности.
История гидравлики, картографии, баллистики дает тому множество при-
меров. Мы не будем здесь перечислять соответственные исследования по
математике, которые, в свою очередь, влекли за собой постановку новых
1 G. Galilei. Le”Opere, v. VI. Firenze, 1891, p. 232.
2 R. Descartes. Oeuvres, v. II. Paris, 1897, p. 268.
40
математических задач,— это завело бы слишком далеко. Действие этих
практических задач сочеталось с собственными потребностями глав-
ных областей естествознания, а обобщающая философская мысль с но-
вой силой стимулировала прогресс количественных методов изучения
природы.
Таким образом, в механико-математической картине мира выдвигаются
на первое место законы, представляющие собой аналитически выраженные
функциональные зависимости между совместно изменяющимися вели-
чинами. В одних случаях законы подобного рода устанавливались эмпири-
чески и лишь позднее включались в некоторую общую теорию, другие сра-
зу выводились теоретически, т. е. математически. Там, где недоставало ана-
литических выражений,—фактический запас изученных функций был на
первых порах невелик,— закон выражался геометрически; сам вопрос не-
редко ставился в геометрической форме, например: требовалось найти
траекторию движущегося тела или форму подвешенной нити и т. п. Вспом-
ним законы движения планет Кеплера, открытую им же зависимость ин-
тенсивности света от расстояния до его источника, закон преломления све-
та Спелля — Декарта, законы Галилея о движении тяжелых тел в пустоте,
закон Торричелли о скорости истечения жидкости из отверстия в стенке со-
суда, закон Бойля — Мариотта, закон Гука о растяжении пружины...
Полное перечисление такого типа законов заняло бы много страниц, даже
в границах XVII в.
Несколько позднее существенную и все возрастающую роль, правда в
качестве вспомогательного средства исследования, начинают играть дру-
гого типа законы природы — дифференциальные законы, к которым при-
водили задачи механики, оптики, геометрии. Но от дифференциального
уравнения, описывающего тот или иной процесс или явление, всегда, ра-
зумеется, требовалось перейти к конечному уравнению — его интегралу.
Таковы были общие черты научной революции Нового времени.
Математика XVII века и задачи практики
Одной из непосредственных причин научного прогресса в Новое время
явилось радикальное изменение в отношениях между наукой и техникой.
Университетские ученые Средних веков не нашли чего-либо интересного
даже в таких изобретениях, как часы, линзы и очки, огнестрельное ору-
жие. Начиная с эпохи Возрождения, ученые проявляют возрастающее
внимание к практическим, особенно техническим, задачам; вместе с тем
государство начинает активно привлекать ученых к исследованию таких
задач. Меняется социальная функция науки и ученого,— это в полной ме-
ре справедливо и для математиков, причем под математикой здесь следует
понимать широкую совокупность теоретических и прикладных дисциплин,
которую обозначали этим словом в то время. Собственно «чистые» математи-
ки в нашем теперешнем смысле тогда встречались довольно редко. Многие
крупные ученые были одновременно инженерами и конструкторами либо
выступали в качестве консультантов, помогавших решению технических
вопросов. Стевии занимался гидротехникой, Тарталья — баллистикой,
Кардано — теорией механизмов; Кеплер, Галилей, Гюйгенс, Ньютон стро-
или зрительные трубы; тот же Гюйгенс, по замечанию Зоммерфельда, был
гениальнейшим часовым мастером всех времен; Паскаль и Лейбниц с увле-
чением работали над изготовлением первых арифмометров. В этой своей
11
деятельности ученые непосредственно соприкасались с мастерами и ре-
месленниками. От союза между наукой и техникой ожидали величайших
благодеяний для человечества лучшие умы, как Фр. Бекон, Декарт и
Другие.
Еще чаще, чем инженером, математик Нового времени бывал одновре-
менно математиком, астрономом, механиком, физиком и даже философом,
хотя какое-нибудь направление его занятий являлось преобладающим.
Все это влекло за собой особенно глубокое и органическое слияние физи-
ческой, математической, философской, а иногда конструкторской мысли.
Яркими примерами тому служат, например, механика и метод флюксий
Ньютона, учение о всеобщей характеристике и исчисление бесконечно
малых Лейбница или исследование Гюйгенса о часах с маятником, в кото-
ром решение важнейшей для навигации и астрономии технической задачи
осуществляется на основе взаимодействия разработанных для нее понятий
и методов математики и механики — методов, которые автор тут же раз-
вивает далее, чем требовалось бы только для решения самой задачи.
Предисловие Гюйгенса к сочинению, в котором он подробно изложил
как конструкцию, так и теорию своего изобретения, ярко рисует это вза-
имодействие в творчестве одного и того же ученого. Отметив, что время
колебания простого кругового маятника зависит от размаха, поэтому он
не является равномерным измерителем времени, Гюйгенс в 1673 г.
писал:
«Однако при помощи геометрии я нашел новый, до сих пор неизвест-
ный, способ подвешивания маятников. Я исследовал кривизну некоторой
кривой, которая удивительным образом подходит для обеспечения равен-
ства времени качания маятника. После того, как я заставил маятник часов
колебаться по этой кривой, ход часов стал чрезвычайно правильным и на-
дежным, как показали испытания на суше и на море. Великая польза этих
часов для астрономии и мореплавания может считаться установленной.
Эта кривая — та, которую описывает в воздухе гвоздь, вбитый в обод коле-
са, при качении колеса. Математики нашего времени называют ее цикло-
идой. ..
Для проведения... доказательств потребовалось укрепить и, где нужно,
дополнить учение великого Галилея о падении тел. Наиболее желательным
плодом, как бы величайшей вершиной этого учения, и является открытое
мною свойство циклоиды.
Для применения моего изобретения к маятникам мне необходимо было-
установить новую теорию, а именно, теорию образования новых линий при
посредстве развертывания кривых линий. Здесь я столкнулся с задачей
сравнения длины кривых и прямых линий. Я изучил этот вопрос несколько
далее, чем нужно было для моей цели, так как теория показалась мне изящ-
ной и новой.	З.Й 4i
Я показываю полезность применения в часах сложного маятника. Для
изучения его природы я должен был произвести исследование о центре ка-
чания... Я здесь доказал ряд теорем относительно линий, площадей и тел,
которые заслуживают, как мне кажется, внимания. Но всему этому я
предпосылаю описание механического устройства часов и применение
маятника в форме, оказавшейся наиболее удобной для астрономических
целей» Е
1 X. Гюйгенс. Три мемуара по мехавике. Перевод К. К. Баумгарта. Л., 1951, стр. 9—10.
12
Действительно, маятниковые часы Гюйгенса вскоре после их изобрете-
ния получили применение в обсерваториях Парижа, Копенгагена и Грин-
вича, однако они не смогли быть использованы на кораблях. Проблема
определения долготы в открытом море при помощи часов получила удов-
летворительное решение почти через столетие, когда Дж. Гаррисон изго-
товил первый достаточно точный пружинный хронометр.
Можно привести множество примеров, когда первый импульс сообщался
математическому творчеству извне или когда задача, возникавшая ранее,
вроде задачи проведения касательной к кривой, приобретала особую важ-
ность для физики, обобщалась и стимулировала открытие нового матема-
тического метода. Так, Декарт пришел к задаче о касательных, или, что
то же, о нормалях, в поисках линз, имеющих форму поверхности вращения и
определенным образом преломляющих лучи света, в согласии с законом
Спелля — Декарта. Найдя решение в виде овалов, носящих теперь его
имя,— это было сделано, вероятно, с помощью бесконечно малых — Де-
карт затем доказал требуемое свойство овалов, применив придуманный
им общий алгебраический метод определения нормалей. Задачу проведе-
ния нормали он считал наиболее полезной и общей в геометрии кривых ли-
ний. Та же задача о касательных, естественно, вставала при изучении ме-
ханического движения, и другие, неалгебраические способы ее решения
явились одним из источников дифференциального исчисления.
Прямые связи математики с задачами практической жизни имели для
развития этой науки меньшее значение, чем связи через естествознание,
особенно механику; остальные отделы физики играли в то время гораздо
меньшую роль, так же как картография и области знания, пограничные
между математикой и общественными науками, вроде страхования, стати-
стики народонаселения и т. п. Механика земных и небесных движений ста-
вила огромное количество вопросов: от падения тяжелого тела на Землю до
задачи трех тел, от проблемы устойчивости плавающих тел до теории
приливов и отливов, от движения тел по наклонной плоскости до поисков
кривых скорейшего спуска — брахистохрон в сопротивляющейся среде.
В центр внимания тем самым ставилось изучение зависимостей между
движущими силами, ускорениями, скоростями, траекториями движения и
т. д. В наиболее общем математическом выражении все это приводилось к
исследованию функций методами исчисления бесконечно малых,— имен-
но, к двум проблемам взаимно обратного характера: установлению диффе-
ренциальных свойств функций по данным интегральным свойствам и ин-
тегральных свойств по данным дифференциальным. Как известно, после
примерно полувековой разработки рядом ученых частных приемов в 60-е
и 70-е годы XVII в. Ньютон и Лейбниц создали две равносильные си-
стемы общего анализа бесконечно малых.
Конечно, математика XVII в. развивалась не только при решении прак-
тических задач или задач физических наук, или же во взаимодействии с
последними и с философией. Математика и в XVII в., как и в другие эпо-
хи, не нуждалась в постоянном обращении «за заказами»: в ней происходи-
ло и внутреннее саморазвитие, наиболее быстрое и успешное в тех отделах,
которые обещали принести богатые плоды в науках о природе.
В этой связи следует высоко оценить роль античного наследия, значи-
тельно возросшую в эпоху Возрождения и примыкающее к ней время. Мы
уже отмечали в I томе некоторые печатные издания греческих классиков.
«Начала» Евклида, сначала вышедшие в латинском переводе с арабского,
сделанном в XIII в. Дж Кампано (Venezia, 1482), вскоре появились и в пе-
13
реводе с греческого, выполненном около 1473 г. Бартоломео Цамберти
(Venezia, 1505) и затем в греческом издании (Basileae,1533),подготовленном
гуманистом Симоном Гринеусом старшим (1493—1541),— последнему мы
обязаны и первым греческим изданием «Альмагеста» Птолемея (Basi-
leae, 1538), латинские изложения и переводы которого были также напе-
чатаны ранее (Venezia; 1496, 1515,1528). Гринеус опирался на две рукопи-
си сравнительно более поздней редакции «Начал», и потребовалась долгая
и кропотливая работа поколений исследователей, прежде чем И. Л. Гей-
берг (1854—1928) выпустил свое образцовое критическое издание, наиболее
близкое, по всей вероятности, к тексту самого Евклида (Leipzig, 1883—
1886). Тем временем в течение XVI—XIX вв. «Начала» неоднократно из-
давались как на обоих древних языках, так и на новых, полностью и в
различных переработках и изложениях.
Титульный лист пер вого греко-латинского издания сочинения
Архимеда (Базель, 1544)
Т М 1 V Р Л К О¥ £ I О¥, Т Л М £ К Р I
aRCHIMED IS SYR AC VS ANI
PH1LOSOPHI UC С£ОМКТК^й EX-
wlleur iflimi Opera, qua: quidem extant,omnia/nuMs lam feculisdd»-
derate, atqs a quam pauCfiltmisWlenus ui(a,nun«p
pnmurn&Grxct-&' Latineinlu-
cern edits.
Quorum Catategum uerfa pagtna rrpenes.
die fl a que.q, funt
EVTOCII ^SC^LCNIT^E
IN EO«DeMARCHIME»IQVI-
bres Соттепгагйлст Grac^ St Latine,
nunquarr. anica excufa.
Cum C/ef. A'lnicf/.^rttia piuiltgio
adqumquenmum.
tiA SI LB
Ic, anna Heruagiut arcudlfecit.
An. и s x it s 11,
14
Первые латинские издания отдельных работ Архимеда — «Измерения
круга», «Квадратуры параболы», затем еще трактатов по статике и гид-
ростатике — появились, как и в случае «Начал», в Италии и также в пере-
воде XIII в., сделанном В. фон Мербеке (Venezia, 1503 и 1543). Вслед затем
Томас Гешауф (лат. Венаториус, 1490—1551) издал греческий текст всех
известных тогда сочинений Архимеда с комментарием Евтокия вместе с
латинским переводом Джакопо из Кремоны (ум. ок. 1452), отредактиро-
ванным Региомонтаном. Это важное издание, подобно первому греческому
тексту «Начал», вышло в Швейцарии (Basileae, 1544). О чрезвычайно возрос-
шем интересе к Архимеду свидетельствуют еще два перевода того време-
ни: тщательно подготовленное и комментированное издание его математи-
ческих трудов Ф. Коммандино (Venezia, 1558), дополненное затем мемуаром
«О плавающих телах» (Venezia, 1565), и столь же выдающееся по своим
достоинствам издание всех его сочинений, принадлежащее Ф. Мавролико.
Этот последний труд практически увидел свет лишь через сто лет после
смерти Мавролико (Palermo, 1670 и 1685); тираж издания 1570 г., за исклю-
чением нескольких экземпляров, погиб при перевозке от кораблекру-
шения.
Современное каноническое издание трудов Архимеда подготовил уже
упомянутый И. Л. Гейберг (2-е изд. Leipzig, 1910—1915); то же относится,
между прочим, к Аполлонию (Leipzig, 1890—1893). Книги I—IV «Кони-
ческих сечений» Аполлония, сначала изданные в неудовлетворительном
латинском переводе (Venezia, 1537), были вновь переведены теми же Ком-
мандино (Bononiae, 1566) и Мавролико (Messina, 1654): V—VII книги
перевели на латынь с арабского Джованни Альфонсо Борелли (1608—1679)
в сотрудничестве с ориенталистом из Сирии Абрамом Эккеленсис (Flo-
rentiae, 1661); наконец, образцовое издание «Конических сечений» с
греческим текстом I—IV книг, латинским переводом V—VII книг и ре-
конструкцией VIII книги выпустил Э. Галлей (Oxoniae, 1710). Заслуживает
упоминания, что восстановить содержание V—VII книг, в XVI в. еще не-
известных, попытался Мавролико; не достигнув, как позднее выяснилось,
цели, он тем не менее получил некоторые самостоятельные результаты в
столь новом для тогдашних европейских математиков учении о кониче-
ских сечениях.
«Арифметика» Диофанта увидела свет в латинском переводе Вильгель-
ма Гольцмана-Ксиландера (1532—1576) несколько позднее (Basileae, 1575).
Впрочем, еще до того большая часть задач Диофанта (147 из 197) была вклю-
чена, нередко с теми же числовыми данными, в «Алгебру» Р. Бомбелли
(1572), а затем многие десятки задач были приведены в сочинениях С. Сте-
вина и Ф. Виета. Впоследствии основное значение приобрело греко-латин-
ское издание «Арифметики», подготовленное К. Баше де Мезириаком (Pari-
siis, 1621, стр. 70).
Назовем еще латинский перевод «Собрания» Паппа, принадлежащий
Коммандино (Pesaro, 1588); сохранившийся греческий текст был опуб-
ликован полностью лишь три века спустя.
В трудах древних греков математики Нового времени смогли почерп-
нуть многие идеи, ставшие отправным пунктом дальнейшего творчества. Не
следует забывать, однако, что античные идеи могли обрести теперь новую
жизнь именно потому, что оказались созвучными требованиям Нового вре-
мени; в других условиях, скажем в Византии, великие творения древних
классиков ничего не говорили ни уму, ни сердцу своих пассивных чи-
тателей.
15
Особенности математики XVII века
К концу XVI в. математика складывалась из арифметики и алгебры, гео-
метрии и тригонометрии. Это была по преимуществу математика постоян-
ных величин, хотя в алгебраическом исчислении появились уже перемен-
ные параметры. Идея непрерывной функции, зародившаяся в средневеко-
вой теории форм, не получила еще развития, так же как идея предельного
перехода, фактически содержавшаяся в античном методе исчерпывания.
В XVII в. математические исследования гигантски расширяются и воз-
никает несколько новых наук; аналитическая геометрия, проективная гео-
метрия, теория вероятностей, а главное, исчисление бесконечно малых,
включавшее ростки новых дисциплин — теории бесконечных рядов, ин-
тегрирования обыкновенных дифференциальных уравнений и вариацион-
ного исчисления, а также получившее первые приложения к задачам диф-
ференциальной геометрии. Вместе с тем продолжались работы по алгебре и
тригонометрии, были созданы разнообразные методы приближенных вычис-
лений, решены отдельные трудные задачи теории чисел и т. д.
За один этот век математика обогатилась большим числом новых поня-
тий и методов, чем за предыдущие пятнадцать. Однако значение сделанных
открытии было для науки той эпохи далеко не равноценным. Теория чисел
находилась еще в стадии решения частных проблем и привлекала немногих
исследователей; среди них, правда, был Ферма, но только после работ Эй-
лера и Лагранжа теория чисел стала подлинной наукой. Работы Дезарга
по проективной геометрии не нашли в XVII в. достойного продолжения,
если не считать превосходных изысканий Б. Паскаля; затем они были
прочно забыты. Точно так же не привлекло в то время последователей
употребление проективных методов Ньютоном. В результате проектив-
ная геометрия возродилась только в первой половине XIX в. В теории
вероятностей до Я. Бернулли также сделаны были лишь первые шаги,
а открытый им закон больших чисел был опубликован уже в начале сле-
дующего столетия.
Теперь мы видим первые ростки современной машинной математики в
арифмометрах XVII в., к которым можно было бы присоединить еще ло-
гарифмическую линейку; однако арифмометры, пригодные для практиче-
ского употребления, появились только во второй половине XIX в. Даже
в области аналитической геометрии, открытие которой сразу приобрело
фундаментальное значение, существенный прогресс начался лишь через
сто лет после основоположных работ Декарта и Ферма. Главные усилия
лучших умов были сосредоточены на разработке инфинитезимальных ме-
тодов, и можно сказать, что XVII, да и XVIII в. составили в истории ма-
тематики эпоху почти безраздельного господства исчисления бесконечно
малых.
Создание аналитической геометрии и анализа произвело в математике
подлинную революцию. Оно поставило в центр исследований новые объек-
ты и методы, которые лишь в самом неразвитом виде существовали в преж-
ней математике. Отныне математика не ограничивается уже изучением по-
стоянных величин и чисел и во все возрастающей мере переходит к иссле-
дованию переменных величин и функций, как аналогов механического дви-
жения и любого количественного изменения вообще, а для этого — к рас-
смотрению бесконечно малых и бесконечно больших величин, применение
которых к решению конкретных вопросов почти прекратилось со времени
Архимеда. Первоначально создаются частные приемы решения изолирован-
16
ных задач, основанные на различных геометрических, механических, алге-
браических соображениях, но уже в 60—70-е годы XVIII в. обнаружива-
ется, что все эти задачи приводятся к двум типам взаимообратных проблем,
а все частные приемы — к аналитическим операциям над объектами ана-
литической же природы, как дифференциалы, интегралы, ряды и некото-
рые другие. Арифметика и геометрия бесконечного преобразуются в его
алгебру: с помощью особой символики по примеру алгебраического исчис-
ления создается алгоритм исчисления бесконечно малых.
Построение нового анализа функций как системы алгоритмов оказалось
главной целью и главным достижением новой математики.
Ф. Энгельс характеризовал революцию в математике XVII в. следую-
щим образом: «Поворотным пунктом в математике была декартова пере-
менная величина. Благодаря этому в математику вошли движение и тем
самым диалектика и благодаря этому же стало немедленно необходимым
дифференциальное и интегральное исчисление» х.
Понятие функции как аналитического выражения получило явное
применение в «Геометрии» Декарта, вышедшей в 1637 г. Алгоритм дифферен-
циального исчисления был впервые изложен в печати в статье Лейбница
«Новый метод максимумов и минимумов, а также касательных, для которых
не служат препятствием ни дробные, ни иррациональные величины, и осо-
бый для этого род исчисления», появившейся в 1684 г. Среди многих зна-
менательных дат в истории математики Нового времени эти две, быть может,
особенно памятны.
Организация научной работы
Одной из сторон научной революции явились новые формы органи-
зации исследований, позволившие гораздо шире, чем прежде, привлечь
ученых к решению различных практических задач и отвечавшие вместе с
тем потребности самих ученых в устном и письменном общении. Во многих
случаях частная инициатива опережала мероприятия государственной
власти, которая одна могла поставить на прочную материальную и фи-
нансовую опору деятельность сравнительно крупных научных коллективов.
Первое общество естествоиспытателей, Академия секретов природы
(слово Академия должно было напоминать о научной школе — Академии,
основанной Платоном), основанное в 1560 г. в Неаполе, оказалось недол-
говечным. В 1603 г. была создана Академия рысей — Accademia dei lincei
(рысь должна была символизировать зоркость членов Академии) в Риме,
существующая и поныне. Одним из членов Академии рысей был Галилей.
Во Флоренции в 1657—1667 гг. действовала Академия опыта, закрытая из-
за интриг католического духовенства.
Особое значение в XVII в. приобретает взаимный обмен научной инфор-
мацией при помощи переписки, достигшей в то время и затем в XVIII в.
колоссальных размеров. Для примера укажем, что переписка, по большей
части научная, Лейбница достигает поистине астрономического числа —
примерно 15 000 писем. От корреспонденции Эйлера сохранилось около
3000 писем, их было не менее 4000. Во Франции, именно в Париже, функ-
ции нынешних институтов научной информации выполнял многие годы
М. Мерсенн, ведший оживленнейшую переписку с Декартом, Ферма,
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 224.
2 Зак. М 1030
17
Галилеем Гоббсом и другими учеными,в Англии,в Лондоне,—Г. Ольденбург,
через которого, между прочим, шла переписка между Ньютоном и Лейб-
ницем, и Д. Коллинс, в Германии — вюрцбургский профессор К. Шотт.
Если итальянские академии создавались под покровительством госуда-
рей и вельмож, то во Франции и Англии они представляли собой на пер-
вых порах частные кружки, члены которых собирались для обсуждения
научных проблем и новинок. Подобного рода кружки стали появляться во
Франции в 20-е годы XVII в.; в 1635 г. один из них, известный под именем
Academia Parisiensis, стал основой, на которой благодаря поддержке ми-
нистра Кольбера в 1666 г. была организована Королевская Академия наук
в Париже. Вначале Парижская академия состояла из двух секций — мате-
матики и физики — и ее первым президентом был голландец Гюйгенс.
В Англии научные кружки появляются после конца гражданской войны в
1645 г.; незадолго перед тем Фр. Бекон в своей утопии «Новая Атлантида»
(опубл. 1627) яркими красками описал возможную пользу «Дома Соло-
мона» — центра научных изобретений и экспериментов. Официально Ко-
ролевское общество в Лондоне оформилось в 1662 г., среди его основателей
были Бойль, Гук, Рен, Валлис, первым президентом был высокопостав-
ленный любитель математики Броункер, а секретарем только что упомяну-
тый Ольденбург. Впоследствии долгие годы Королевское общество воз-
главлял Ньютон. В Пруссии Берлинское общество (академия) наук было
основано в 1700 г. по предложению Лейбница, его первого президента.
В России Петербургская академия наук была открыта в 1725 г., через
несколько месяцев после смерти ее основателя — Петра I. Формы сущест-
вования и деятельности академий были различными. В большинстве стран
это были государственные учреждения, обязанные выполнять различные
поручения правительств, и академики состояли на жалованьи, но Королев-
ское общество в Лондоне оплачивало свои скромные расходы (на секрета-
ря, переписку и некоторые другие) из взносов его членов. В уставах акаде-
мий специально подчеркивалось, что они должны содействовать про-
грессу как естественных наук, так и промышленности и техники. Фактиче-
ски собственно научная работа академий была более эффективной, чем
непосредственно техническая, по в конце концов исследование крупных
теоретических проблем всегда приносило неоценимую пользу и в области
прикладных наук.
Помимо академий (и нередко в их составе), государство субсидировало
организацию библиотек, физических кабинетов, обсерваторий, ботаниче-
ских садов и различных вспомогательных учреждений, а также издатель-
скую деятельность академии. Многие важные научные мероприятия вооб-
ще были не под силу отдельным ученым; это особенно относится к дальним
морским и сухопутным экспедициям, имевшим равное значение и для тео-
рии и для практики.
Для быстрого распространения научной информации особое значение
приобрело появление научной периодики. В 1665 г. стали выходить «Phi-
losophical Transactions» — «Философские труды» Лондонского Королев-
ского общества и парижский «Journal des Sgavans» — «Журнал ученых»,
в 1682 г. в Лейпциге «Acta Eruditorum» — «Труды ученых». Этот послед-
ний журнал, издававшийся па латинском языке, вплоть до начала XIX в.
служившем международным языком ученых, несколько десятков лет иг-
рал выдающуюся роль в распространении новых математических идей,
деятельным сотрудником его был Лейбниц. Ежегодные «Записки» — «Мё-
moires» на французском языке стала публиковать с 1699 г. Парижская
18
Парижские академики за работой в Библиотеке (сверху)
и в Палате опытов (внизу).
По гравюре 1676 г., хранящейся в Кабинете эстампов
Национальной библиотеки в Париже
2*
академия наук, с 1728 г. начали выходить на латыни «Commentarii» —
«Записки» Академии наук в Петербурге; другие академии также обзаво-
дились печатными органами. Однако сравнительно редкий выход академи-
ческих журналов и их немногочисленность не позволяли им еще стать
сильным конкурентом личной переписки ученых. В перечисленных пери-
одических изданиях печатались статьи по различным наукам; иногда в
них выделялся математический отдел. Специальные математические жур-
налы появились только в XIX в.
Научные общества и академии стали главными центрами развития новой
науки и в этом отношении нередко противостояли университетам, многие
из которых сохраняли приверженность рутинной средневековой науке.
Ведущая роль академий особенно проявилась в XVIII в., но отставание
университетов от требований эпохи было совершенно явным и в XVII в.,
хотя в них и работали некоторые выдающиеся ученые. В этой связи интерес-
но отметить еще одну характерную черту научной жизни XVI—XVII вв.—
появление большого числа ученых-любителей, свидетельствовавшее о
Первая страница первого номера «Философских трудов» Лондонского
Королевского общества, вышедшего 6 марта 1665 г.
(I)	AW «.
PHILOSOPHICAL
TRANSACTIONS.
Monday > Maith
The Contents.
^nlntreduSientc tUtTraH.	theImprovement ef
Oplick Gbfles Rome. Of the Obfiniptwi evade «England»
aSpeittimeefibt Xeltref the Planet Jupiter. Of the motion af
the late Cornel ptadt&ed, The Headt efmany Qb/ervatamt
and Experiments, inorder t&nn Exterimenitd Hiftory of Coldj
toyrtber retth fomeThermometriCM Dijeotirfi and Experiment
A Refaiiett a very add Manfreaa Of & peculiar Lead*
Ore in Germany, very vfeftdf» Efays. Of an Hcngarfan Bo-
lui9c/ the/an# egeS tvftb the Bolus Armenus, Of the Went hme-
the Bermudas. Л №raiit» eancerrwtg
the facetf of Pendulum-watches at Sea fir the Longi-
tudes i and th* Cratil tfa Patent ehereupen. Л CitydogW! of the
EhdofopMcalSwty pdbhfbt Monfieurde Fermat, Cotmftlto&r at
ThclCufe, lately &ad>
7Ъе
ЯНетеаз there is nothing more netxf&ry for promoting
the improvement otPhilofopbcai Marten* than the
communicating to fuch, as apply their Studies and
Endeavours that way, Inch things asatedjfcovc-
red or put in fey others s it h therefore
thought fit to employ the Prefix as rhe moft proper way to
grwfie thofe^whofe engagements fuch Studies, and delight
in the advancement of Learning and profitable Difcoveries3
doth entitle them to the knowledge of what this Kingdom, or
ether pans of the World, do, from time to time, afford» as well
A	of
20
резко возросшем интересе к науке в образованной части общества. Если,
скажем (ограничиваясь математикой), Кеплер и Галилей то или иное время
состояли универси. етскими профессорами и профессорами же были Каваль-
ери, Роберваль, Валлис, Барроу, Ньютон и братья Я. и И. Бернулли, то
Стевин являлся военным инженером, Виет, Ферма и Дебон были юристами,
Непер, Декарт, Б. Паскаль и Лопиталь — частными лицами, Дезарг и
Рен — архитекторами, Гудде и де Витт — государственными деятелями,
а Лейбниц большую часть своей жизни занимал должность библиотекаря и
историографа герцога ганноверского. Университетских и академических
должностей далеко не хватило бы для названных и других любителей мате-
матики, вклад которых в развитие науки был не меньшим, чем дипломиро-
ванных профессионалов.
Развитие математики, как и всей науки в XVII в., происходило неравно-
мерно в различных странах Европы. В Италии, занимавшей в XV—XVI вв.
одноизведущих мест в культурной жизни Европы, в первой половине XVII в.
работали Галилей и такие выдающиеся его ученики, как Кавальери и Тор
ричелли, но разгул клерикальной реакции, казнившей в 1600 г. одного из
наиболее замечательных итальянских мыслителей — Джордано Бруно и
преследовавшей Галилея, привел к резкому спаду научных исследова-
ний в этой стране. На развитии науки в Германии, также бывшей в XVI в.
одним из форпостов европейской науки, отрицательно сказывались ее фео-
дальная разобщенность и изнурительная 30-летняя война. К рассматривае-
мой эпохе относится деятельность крупнейших немецких ученых Кеплера и
Лейбница, но они не нашли в то время достойных преемников на родине.
Лучшими учениками Лейбница явились швейцарцы Яков и Иоганн Бернул-
ли. На первый план в XVII в. выдвигаются наиболее передовые в социаль-
ном и экономическом отношении Англия, Франция и Голландия. В Англии
на протяжении XVII в. работали Непер, Валлис, Барроу, Дж. Грегори, Нью-
тон; во Франции—Декарт, Ферма, Дезарг, Паскаль; в Голландии — Сте-
вин, Жирар, Гюйгенс. Мы называем здесь только наиболее крупных мате-
матиков. Благодаря усилившимся контактам наука в этих странах прини-
мает отчетливо выраженный международный характер. Наряду с этим наб-
людаются и некоторые национальные особенности, обусловленные специфи-
ческими условиями в различных странах. Так, во Франции на рубеже XVII
и XVIII вв. сторонники ортодоксального картезианства оказывали
противодействие проникновению идей ньютоновой механики и математи-
ческого анализа, который не имел успеха и среди преемников Галилея и
Кавальери. Так, далее, с начала XVIII в. англичане не пользовались по-
нятиями и символикой дифференциального и интегрального исчисления
Лейбница, а на континенте Европы чуждались понятий и символики мето-
да флюксий Ньютона.
В некоторых странах Центральной и Восточной Европы прогресс нау-
ки сильно замедлился. Сказанное относится к Чехии, полностью утратив-
шей национальную и государственную независимость после сражения с
войсками Габсбургов при Белой горе (1620 г.), и к Польше, ослабляемой
постоянными внутренними раздорами и внешними войнами. Россия высту-
пила в качестве великой математической державы после организации в
1725 г. Петербургской академии наук.
Обратимся теперь к истории отдельных математических дисциплин.
ВТОРАЯ ГЛАВА
АРИФМЕТИКА И АЛГЕБРА
Успехи алгебры
в трудах Гарриота и Жирара
После Фр. Виета, который создал первое общее буквенное исчисление
для алгебры, основанное на геометрии, крупнейшим преобразователем
этой науки явился другой французских"! ученый — Р. Декарт, с именем
которого мы уже встречались неоднократно. Правда, Декарт не был пер-
вым по времени алгебраистом XVII в. Среди его предшественников трое
по крайней мере внесли в алгебру ценный вклад.
Первым из них был воспитанник Оксфордского университета Томас
Гарриот (1560—1621), составитель ценного описания и карты исследован-
ной им части Северной Америки, ныне именуемой Северной Каролиной
(1586), карты Луны, которую он наблюдал через зрительную трубу в од-
но время с Галилеем, и, наконец, труда «Применение аналитического ис-
кусства к решению алгебраических уравнений» (Artis analyticae praxis
ad aequationes algebraicas resolvendas), изданного через десять лет после
смерти автора в Лондоне в 1631 г. В этом сочинении, во многом примыкаю-
щем к алгебраическим трудам Виета (см. т. I, стр. 307 и сл.), Гарриот
поставил себе задачей изложить «аналитическое искусство» своего пред-
шественника легче и проще для понимания и применения. Этого он во мно-
гом достиг, усовершенствовав символику. Вместо прописных букв для не-
известных и известных величин он применил строчные, а их целые
положительные степени стал обозначать, как иногда поступал ранее Шти-
фель, записывая соответствующее число раз подряд основание; Виет, как
мы знаем, писал рядом с буквой полное или сокращенное наименование
степени или размерности величины. Так как Гарриот пользовался к тому
же знаком равенства Рекорда, его запись довольно похожа на современную
и, например, уравнение (один из корней которого есть 2Ь)
ааа — З.Ьаа -|- З.ЬЬа = -f- 2.bbb
соответствует нашему
х3 — ЗЬх2 + 3b2x = 2Ь3.
Точка здесь служит для отделения числового коэффициента, а не знаком
умножения, как это предложил Лейбниц в конце XVII в. Между прочим,
подобного рода запись, в которой свободный член стоит один в какой-либо
части уравнения, Гарриот называл aequatio canonica,— здесь впервые по-
22
у*>	—3.44-вдд .... д_
3.) 264-7 4 * 6 * В7$4“7 3-7 26—-7 677-
2.4-7 з* • •	•" • 2 7 з«
<-----——   —>
ayo z4- p a-j-aaa . . ..	__ 6-
A. —J ?.)7 i8252 4-13$ — 7 3)7. >8252 — 135.
<•--------------—1 *—   " --------------1
/>24-3	• — • • .
6.
4 Л	---6. a -{-AAA .... A -	4
a -	. ~ 7 3 ) 2о 4- 7-392 4- 7 3)20~ 7 2$»2-
2. 4^1/. 2. .4- • • • 2-7- *•
Запись кубических уравнений с числовыми коэффициентами и вы-
ражение их корней в «Применении аналитического искусства»
Т. Гарриота (Лондон, 1631, стр. 101)
является выражение' «каноническое уравнение». В начале своего сочине
ния Гарриот нередко собирает все члены на одной стороне уравнения,
вроде
аааа + Ъааа — cdfa — bcdf = 0,
однако он, видимо, не оценил всего значения такой формы, ставшей вско-
ре канонической,— этим мы обязаны Декарту. Новыми полезными знака-
ми Гарриота явились и для отношений «больше» и «меньше»; он их
употребил при рассмотрении вопроса о наличии у кубического уравнения
положительных корней. Вывод соответствующих условий, предложенный
Гарриотом, заслужил впоследствии высокую оценку Ж. Л. Лагранжа, но
по существу эти условия имелись еще у Виета.
В упомянутом выводе, как и во многих других случаях, Гарриот приме-
нял образование уравнений путем перемножения линейных двучленов
вида а — Ъ, а — с, а + d и т. д.— прием, несомненно, известный Виету,
хотя и не упоминаемый им явно в дошедших до нас сочинениях. Применяя
множители вида а + d, Гарриот по сути дела вводил отрицательные кор-
ни, но вслед за Виетом он учитывал лишь корни положительные. Такое
ограничение не позволяло единообразно и в общем виде формулировать
зависимости между корнями и коэффициентами уравнения, правила зна-
ков и т. д. В частности, именно это обстоятельство удерживало Виета
и Гарриота от явной формулировки в том или ином виде основной тео-
ремы алгебры, хотя они знали, что уравнение тг-й степени, составленное
умножением п линейных множителей вида х — хк, где xh 0, имеет
пкорней.
Естественно, что основная теорема алгебры была прежде всего выска-
зана в форме утверждения, что уравнение тг-й степени может иметь самое
большое п решений. Такое предложение впервые встречается в сочинении
немецкого математика Петера Роте (ум. 1617) со следующим витиеватым
23
заглавием: «Философская арифметика или прекрасное новое основательное
чрезвычайно искусное исчисление косе или алгебра» (Arithmetica philo-
sophica oder schone newe wolgegriindete Uberauskiinstliche Rechnung der
Coss oder Algebra, Nurnberg, 1608).
Сначала Роте указывает, что у «кубикоссических» уравнений имеется
большей частью (auffs meinste) троякое значение корня, у «цензицензикос-
сических», т. е. уравнений четвертой степени,— значений корня четыре,
а далее он обобщает это свойство: «... и так далее без конца у всех последую-
щих коссов большей частью находится столько значений корня, сколько
указывает в силу коссической прогрессии высшее количество данного кос-
сического уравнения..., но вовсе не более»1. Книга Роте не приобрела ши-
рокой известности, и мы не знаем, была ли она в руках двух других мате-
матиков, вновь высказавших это предложение в несколько иных, хотя и
сходных, формулировках.
Вторично теорема в числе корней алгебраического уравнения произ-
вольной степени появляется у Альбера Жирара (1595—1632), урожен-
ца Лотарингии и воспитанника Лейденского университета. В своем крат-
ком «Новом открытии в алгебре» (Invention nouvelle en I’algebre, Amster-
dam, 1629), содержащем ценные результаты и в тригонометрии, в частности
теорему о пропорциональности площади сферического треугольника сфе-
рическому избытку 2 *, Жирар принимает и использует как отрицательные,
так и мнимые корни уравнений. Первые он именует «решениями с минусом»
(solutions par moins) и геометрически истолковывает с помощью «движения
вспять» (en retrogradant). В пользовании термином «решения с минусом»
Жирар последовал за Стевином, сочинения которого он издал на француз-
ском языке с собственными ценными добавлениями (1625 и 1634). Мнимые
решения Жирар именовал «скрытыми» (solutions enveloppees) и характе-
ризовал как невозможные (impossibles): они, как он специально разъяс-
нял в связи с решением уравнения ж4 — 4ж + 3 = 0, имеющего корни
Xj = х2 = 1, Яз,4 = — 1 + 1^2, служат для того, чтобы придать достовер-
ность общему правилу решения; кроме того, других решений больше нет,
и, наконец, они полезны. Здесь впервые, кажется, явно была высказана
мысль о пользе в математике так называемых идеальных, или несобствен-
ных, элементов.
Употребление мнимых решений позволило Жирару развить далее
теорию симметрических функций корней и высказать основную теорему
алгебры в весьма общей форме.
Отдельные случаи зависимостей между корнями и коэффициентами
уравнений были известны ранее, например, Кардано для кубического
уравнения.
Для любого уравнения с положительными корнями эти зависимости,
обнаруживающиеся при образовании уравнений путем перемножения дву-
членов вида х — хк, где хк — корень, выразил Виет. Если уравнение
записано в привычной нам форме:
/ (х) = хп 4- щх”-1 -|- а2хп~2 + .. . + ап = 0,
1 Р. Rothe. Arithmetica philosophica. Niimberg, 1608, S. 16.
2 T. e. разности между суммой углов этого треугольника и двумя прямыми углами.
Эта теорема была найдена в 1603 г., но не опубликована Гарриотом; ее вновь получил
и обнародовал в 1632 г. Кавальери.
24
то элементарные симметрические функции будут
71	П
—	2ЭД = «2.--.. (—i)nx1x2...xn = an.
1
Как поступал Виет при наличии отрицательных корней, неизвестно; ве-
роятно, он привлекал тогда положительные корни уравнения f (— х) = 0.
Но лишь с допущением мнимых корней только что приведенные равенства
приобретают силу для любого алгебраического уравнения со старшим ко-
эффициентом 1. Именно в таком общем виде, хотя и в ином выражении,
сформулировал эти равенства Жирар. Ему же принадлежит заслуга рас-
смотрения другого класса симметрических функций — степенных сумм
корней
=	+	+ m = 1, 2, 3, 4 . . .
Он представил их через коэффициенты; первые четыре суммы, приводимые
Жираром, в наших обозначениях имеют вид
S± = — ал, = а1 — 2а2, Ss = — а® + Зага2 — За3,
*^4 —	-- 4бЦб/2 —II 4бЕ^С?3 * 2ц2 — 4с?4,
других степенных сумм в сочинении Жирара нет. Рекуррентные формулы
для Sm принадлежат Ньютону.
Исходя из тех же соображений и того же приема образования уравне-
ний, Жирар впервые высказал основную теорему алгебры в следующих
словах: «Все уравнения алгебры получают столько решении, сколько их
показывает наименование высшей величины»1. При этом, как и в предыду-
щих правилах, учитывалась и кратность корней. Доказать общую теорему о
числе корней алгебраического уравнения было тогда непосильно. Это уда-
лось только в результате долгих усилий многих ученых, и средн них
Даламбера, Эйлера, Лагранжа, Лапласа и Гаусса. Предварительно сле-
довало выяснить, какова арифметическая природа тех «невозможных»
решений, которые встречаются в алгебре, т. е. установить, что все они сво-
дятся к числам, которые позднее получили название комплексных. В этом
вопросе еще долго царила неясность.
Подобно сочинениям Роте и Гарриота, книга Жирара не получила боль-
шой известности и распространения. Здесь имела некоторое значение гро-
моздкая символика, преимущественно взятая у Бомбелли и Стевина. Но
не это было главным: решающим явился выход в 1637 г. «Геометрии» Де-
карта, после чего все более ранние алгебраические труды оказались в гла-
зах новых поколений устарелыми по форме, по изложению и в значитель-
ной мере по содержанию.
Всеобщая математика Декарта
Новый мощный толчок развитию алгебры, да и всей математики, сооб-
щил Декарт.
Рене Декарт, в латинизированной форме Картезиус (1596—1650),
происходил из дворянской семьи. Он родился в городе ла Э — ныне
1 A. Girard. Invention nouvelle en I’algebre. Amsterdam, 1629, II Theoreme, E 4.
25
ла Э-Декарт (департамент Эндр-э-Луар)—и получил хорошее образование в
иезуитском коллеже, открытом в 1604 г. в городе Ла-Флеш. Отец Декарта,
желая, чтобы сын стал военным, в 1613 г. отправил его в Париж. Светская
жизнь, однако, не удовлетворяла юношу, природные склонности которого
влекли к философии и математическим наукам. В Париже он сблизился с
учеником Виета Клодом Мидоржем (1587—1647) и священником Мареном
Мерсенном (1588—1648), другим воспитанником коллежа в Ла-Флеш, че-
ловеком широчайшей эрудиции и неутомимым пропагандистом новых ес-
тественнонаучных идей. Мерсенну принадлежат большие заслуги в орга-
низации научной работы. Ведя переписку с огромным кругом ученых Фран-
ции и других стран, он играл в течение нескольких десятков лет роль цент-
ра европейской научной взаимной информации; вместе с тем он явился глав-
ным инициатором тех частных собраний упоминавшейся выше Academia
Parisiensis, из которых выросла уже после его кончины Парижская ака-
демия наук.
Два с лишним года парижской жизни Декарт посвятил научным заня-
тиям. Все же, уступая давлению родных, он в 1617 г. поступил волонте-
ром к голландскому правителю и полководцу Морицу Нассаускому и за-
тем несколько лет, правда с долгими перерывами, провел в походах и сра-
жениях 30-летней войны, начавшейся в 1618 г. Благодаря этому он объез-
дил Германию, Венгрию и Чехию; 1623—1625 гг. он провел в Италии и
затем на три года возвратился во Францию, где принял участие в осаде
королевскими войсками гугенотской крепости Ла-Рошели, павшей в 1628 г.
Но свои досуги, а их было немало, Декарт всегда отдавал науке. В кон-
це 1618 г. он свел знакомство в г. Бреда с разносторонним голландским уче-
ным, коперниканцем и атомистом, Исааком Бекманом (1588—1637) и
обсуждал с ним актуальные задачи физики и математики. Из научного
дневника Бекмана, опубликованного недавно, видно, что он в то время,
т. е. ранее Галилея, вывел при участии Декарта правильный закон падения
тяжелых тел в пустоте; он открыл также основные законы соударения тел
и полагал, что движущимся по прямым или окружностям телам свойст-
венно стремление сохранять движение, если тому не препятствует внеш-
нее сопротивление. Вопросы теории музыки и оптики тоже не оставлены
были в стороне. Влияние Бекмана на Декарта вне сомнения, хотя сам
Декарт о нем в своих сочинениях не упоминал, как и о других своих бли-
жайших предшественниках. Это обстоятельство встречается нередко и не
удивительно; удивительно другое: Декарт, по-видимому, забыл о занятиях
с Бекманом проблемой падения тяжелых тел и позднее, в 1638 г., выразил
несогласие с учением Галилея. Вместе с тем Декарт изучал сочинения
немецких алгебраистов — коссистов и греческих математиков. В 1620 г.
он познакомился в Ульме с видным коссистом, а также инженером, при-
думавшим несколько важных механических приспособлений, Иоганном
Фаульгабером (1580—1635). В Париже в середине 20-х годов Декарт встре-
чался со многими французскими математиками, в том числе Ф. Дебоном,
Ж. Дезаргом и, вероятно, Ж. Робервалем.
Вскоре после осады Ла-Рошели в жизни Декарта произошел перелом,
намечавшийся, впрочем, много ранее. Система воззрений его в основном
сложилась, и теперь он решительно ищет уединения и покоя, чтобы без
помех завершить намеченные им обширные планы творчества.
Хорошо, говорил он, прожил тот, кто хорошо укрылся — bene qui
latuit, bene vixit. Он резко сокращает личное общение с учеными, в том
числе с друзьями; впрочем, до конца жизни он поддерживал оживленную
26
Рене Декарт
(с портрета, приписываемого Ф. Гальсу и хранящегося в Лувре,
Париж)
г
научную переписку, по большей части через своего друга Мерсенна.
В 1629 г. Декарт переселился в Голландию, где жил в одиночестве; вероят-
но, этот переезд был связан и с опасениями, что его философские взгляды
могут навлечь преследования католической церкви. В Голландии Декарт
прожил почти двадцать лет, и здесь были изданы его главные труды.
Однако и в Голландии философские воззрения Декарта навлекли
гнев местных, протестантских церковников и обскурантов. Чтобы «хорошо
укрыться», он по приглашению королевы Христины переехал в 1649 г. в
Стокгольм, но суровый климат Швеции оказался для Декарта губитель-
ным, и он умер от простуды в начале 1650 г.
Важнейшие сдвиги в науке особенно в переломные эпохи, когда в центр
внимания ставились проблемы метода познания, не раз производились
Титульный лист первого издания «Геометрии» Декарта
(Париж, 1637)
с 1 S С о URS
de la methode
Pour bien conduirefa railbn,8c.chercher
la verite dans les fciences.
Plus
LA DIOPTRIQVE.
LES MET EORE S.
ET
LA С E О ME TRIE.
Qui font dm ejfais de cete Methode.
A L E Y D E
De rimpnmerie de Ian M a i r e.
С I Э I Э С XXXVI!,
Awe ‘Friu'dsge.
28
людьми широкого философского склада мышления. Таковы были Гали-
лей и Ньютон, Декарт и Лейбниц.
Мировоззрение Декарта было дуалистическим, он принимал сущест-
вование двух самостоятельных субстанций — материи и духа. Но в своей
физике Декарт оставался всецело на почве материализма, притом, как уже
говорилось, материализма механического. Все явления природы он трак-
товал как принципиально сводимые к перемещению делимых и подвижных
частей трехмерно протяженной материи. Целью Декарта было дать общий
метод исследования движения пространственных фигур в их взаимодейст-
виях и взаимосвязях. Но для успеха такого исследования требовался метод,
т. е., как писал Декарт около 1629 г., «точные и простые правила, строгое
соблюдение которых всегда воспрепятствует принятию ложного за истин-
ное и без лишней траты умственных сил, но постепенно и непрерывно уве-
Титульный лист второго латинского издания «Геометрии»
Декарта (Амстердам, 1659—1661)
CEOMETRIA,
а
RENATO DES CARTES
Anno ifijyGailice cdita; poftea autem
Uni cum Noth
FLO%IAfONDJ DE ‘BUENE,
In Curia Blcfenfi Conf liarii Regii, CallWconfcnptu in
Lattrum linguam veil», 6c Commentariu iilufsra ta,
CpiriatjurJlvdif
FRANCISCIi SCHOO TEN,
in Acai. Lugd. Bauva MatWcoi РгокЯми-
Comment ariu
tofan# d >	us egrffht aescjfanibtij, fam ad wtwTwrrm txf li -
aa ainjliand&n fayai Ceomtnia tx-
crSfJitiam fwwrtihiii,
Quorum omnium Cnalogum paginaverfa exhibit.
л M S T £ I £ D Л Л r,
Apud Ludovicum & Danickm Elzevirios,
с I 3 lac 11 X.
29
личивая знания, способствует тому, что ум достигает истинного познания
всего, что ему доступно» х. Такого метода Декарт не усматривал в науке
прошлых времен.
Мы не можем входить в детали рационалистического метода Декарта,
построенного главным образом под влиянием математики, и прежде всего
алгебраических приемов рассмотрения задач. Конкретным орудием наук
о природе должна была стать некоторая новая математика. Об этой новой
математике много говорится в философских сочинениях Декарта и его пе-
реписке. Ее изложение содержится в единственном печатном труде Декарта
по математике — «Геометрии», появившемся на свет в качестве третьего
приложения к его философскому трактату «Рассуждение о методе», два дру-
гих приложения были посвящены оптике и вопросам физики Земли и ат-
мосферы. Полное название этого труда, написанного для более широкой
доступности соотечественникам автора на французском языке, таково:
«Рассуждение о методе, чтобы хорошо направлять свой разум и отыскивать
истину в науках. Вместе с Диоптрикой, Метеорами и Геометрией, которые
суть примеры этого метода» (Discours de la methode. Pour bien conduire sa
raison, et chercher la verite dans les sciences. Plus la Dioptrique, les Meteo-
res et la Geometrie. Qui sont des essais de cette methode, Leyde, 1637).
На фотографии (см. стр. 28) воспроизведен титульный лист этого издания;
имя автора, как видно, указано не было.
Впрочем, гораздо большее распространение в ученом мире нашло
латинское издание «Геометрии», подготовленное профессором Лей-
денской инженерной школы Францем ван Схоотеном (1615—1660),
поклонником, другом и учеником Декарта и учителем многих голландс-
ких математиков, в том числе Гюйгенса 1 2. В латинском переводе «Геометрия»
вышла четыре раза (Geometria, 1-е изд., Lugduni Batavorum, 1649; 4-е
изд. под редакцией Я. Бернулли, Франкфурт-на-Майне, 1695). Большую
ценность уже первому изданию сообщили комментарии и оригинальные
дополнения Схоотена и французского математика Дебона, к которым во
втором издании (Амстердам, 1659—1661), разросшемся до двух томов, были
добавлены, помимо новых статей этих двух авторов, еще работы учеников
Схоотена — Гудде (по алгебре и теории экстремумов), Хёйрата (о спрям-
лении плоских кривых), де Витта (о конических сечениях), содержав-
шие ряд новых значительных открытий.
Во второй половине XVII в. «Геометрия» являлась настольной книгой
всех творческих математиков.
Свою новую математику Декарт нередко (но не в «Геометрии») называл
всеобщей. Математика для Декарта была общей наукой о пространствен-
ных образах, их расположениииизмерении. «Кобластиматематики,—писал
он,— относятся только те науки, в которых рассматривается либо порядок,
либо мера и совершенно не существенно, будут ли это числа, фигуры,
звезды, звуки или что-нибудь другое». Отсюда он приходил к заключению,
что «должна существовать некая общая наука, объясняющая все относяще-
еся к порядку и мере, не входя в исследование никаких частных предме-
тов, и эта наука должна называться не иностранным словом, но старым, уже
вошедшим в употребление именем всеобщей математики (Mathesis univer-
salis), ибо она содержит в себе то, благодаря чему другие науки называются
1 Р. Декарт. Правила для руководства ума. Перевод В. Пикова. М., 1936, стр. 61.
2 Другой выдающейся заслугой Схоотена было издание «Математических трудов»
Ф. Виета (Opera mathematica, Lugduni Batavorum, 1646).
30
Франц ван Схоотен
(с портрета, хранящегося в библиотеке Лейденского университета)
частями математики» \ Под «иностранным словом» Декарт понимал «ал-
гебру», и общая наука, о которой он говорит, ближе всего к алгебре.
Арифметика и геометрия того времени не обладали в глазах Декарта долж-
ной силой метода, и лишь некоторые следы настоящей математики он ус-
матривал в сочинениях Паппа и Диофанта.
План всеобщей математики начал складываться не позднее 1619 г.
Будучи в Голландии и находясь в дружбе с Бекманом, Декарт, как уже бы-
ло сказано, интенсивно занимался физикой и математикой. В частности,
он обнаружил в то время (но никогда не опубликовал) важное для тополо-
гии соотношение между числом ребер, граней и вершин выпуклых много-
гранников, много позже вновь найденное Эйлером 1 2, занимался построе-
нием корней кубических уравнений с помощью механизмов, родственных
«вставке» древних, и начал интересоваться проблемой решения алгебра-
ических уравнений в целом. К этому времени относятся описания Декар-
том механизмов для деления угла на произвольное число равных частей и
1 Р. Декарт. Правила для руководства ума, стр. 68.
2 Это и другие открытия Декарта в теории многогранников были опубликованы лишь
в 1860 г.
31
для построения любого числа средних пропорциональных. В письме от 26
марта 1619 г. к Бекману он сообщал, что разрабатывает «совершенно но-
вую науку», дающую средства общим образом разрешать любые вопросы
относительно как дискретных, так и непрерывных величин. Декарт выра-
жает надежду, что все проблемы, относящиеся к непрерывным величинам,
сводятся к нахождению пересечений некоторых линий — прямых или ок-
ружностей, более общих линий, описываемых «единым движением» с по-
мощью «новых циркулей», и, наконец, линий, порождаемых «различными,
взаимно несоподчиненными движениями», вроде квадратрисы. Под «новы-
ми циркулями» Декарт имеет в виду шарнирные механизмы, с помощью ко-
торых, как показал в 1876 г. А. Кемпе, можно строить дуги любых плоских
алгебраических (и только алгебраических) кривых, откуда видно, что
кривые I и II классов Декарта — алгебраические, а кривые III класса —
трансцендентные. При этом Декарт считает, что всякая задача относится
к одному из этих трех классов и ставит своей целью установление того, ка-
кие задачи решаются с помощью первых двух типов линий, «после чего
в геометрии почти ничего не останется искать» х. Здесь намечены основные
положения «Геометрии» — классификация задач по типу необходимых
для решения линий и классификация линий по типу порождающих их дви-
жений.
В середине 1620-х годов Декарт открыл закон преломления света,
несколько ранее найденный В. Снеллем. Это открытие дало новый стимул
для математических исследований Декарта. Разыскивая линзы, преломля-
ющие по этому закону лучи, идущие из данной точки одной среды в данную
точку другой среды, он, как упоминалось, столкнулся с задачей отыска-
ния кривой по свойствам ее нормалей, т. е. с первой из так называемых
обратных задачи на касательные; решение задачи сводится к интегриро-
ванию дифференциального уравнения. Получив с помощью бесконечно
малых решение в виде овалов, ныне носящих его имя. он доказал это их
свойство алгебраически посредством изобретенного им метода проведения
нормалей и касательных. В 1629 г. в связи с решением этой задачи Декарт
пользовался уже некоторого рода координатами — «неопределенными ко-
личествами» (quantites indeterminees), которые обозначал ж и у в отличие
от данных отрезков а и Ъ.
К этому же времени относится геометрическое построение корней про-
извольного уравнения четвертой степени без второго члена с помощью
параболы и окружности,— прием, восходящий к грекам и развитый в стра-
нах ислама. Декарт отмечает, что число действительных кбрней равно числу
точек пересечения кривых, отсутствие точек пересечения означает, что урав-
нение не имеет «истинных» (verae) корней, но только «воображаемые» (ima-
ginariae). Истинные корни Декарт подразделял на «явные» (explicitae) и
«неявные» (implicitae), указывая, как расположены при этом выражающие
их отрезки.
В 1631 г. лейденский профессор математики и восточных языков Я. Го-
оль (1596—1667) обратил внимание Декарта на задачу Паппа о геометри-
ческом месте к 2п и 2п — 1 прямым, т. е. о геометрическом месте точек,
произведение расстояний которых до п прямых находится в постоянном от-
ношении к произведению их расстояний от п или п — 1 других прямых. В
начале 1632 г. Декарт сообщил Гоолю о решении этой задачи: при любом
числе данных прямых искомая линия описывается единым непрерывным
1 R. Descartes. Oeuvres, v. X. Paris, 1908, p. 156—157.
32
движением и определяется с помощью «простых», именно геометрических
отношений,— мы бы сказали алгебраическим уравнением; В этой связи
Декарт предложил некоторую классификацию кривых в зависимости от
степени ее уравнения,— мы еще к этому вернемся.
Около 1629 г. Декарт продвинулся также в реформе основ алгебраи-
ческого алгоритма. Для представления общей непрерывной величины он,
как Виет, пользовался геометрией, однако, в отличие от Виета, который,
следуя древним и изображая величины отрезками, степени и произведения
величин представлял как прямоугольники, параллелепипеды и т. д., Де-
карт счел целесообразным ограничиться представлением любых величин и
составленных из них выражений отрезками, обозначаемых строчными бук-
вами алфавита. Для этого он построил исчисление отрезков, позволившее
чрезвычайно упростить все алгебраическое исчисление и его приложения в
геометрии.
Таким образом, еще за несколько лет до выхода «Геометрии» Декарт
разработал в главном свой общий математический метод. Все задачи
математических наук, полагал Декарт, могут быть выражены с по-
мощью уравнений той или иной степени. Единственный общий метод ре-
шения уравнения заключается в построении их корней, как отрезков —
координат точек пересечения некоторых плоских кривых. Эти линии сами
выражаются алгебраическими уравнениями в «неопределенных количествах»
х, у; надлежащая классификация линий позволяет всегда выбрать кривые,
подходящие к данной задаче. Буквенное исчисление отрезков сливалось
в органическое целое с геометрией линий, и только их синтез давал универ-
сальный метод решения проблем в области непрерывных величин. Что ка-
сается задач, которые мы теперь называем трансцендентными, то для них
создание общего метода, полагал Декарт, невозможно. Его всеобщая ма-
тематика претендовала на роль единственного общего приема математи-
ческого исследования. В этом, как вскоре выяснилось, была ограничен-
ность философии математики автора «Геометрии».
Исторически из всеобщей математики Декарта выросли новая алгебра
и аналитическая геометрия. Даже в самой «Геометрии» изложение обеих
наук велось преимущественно отдельно.
В основе алгебры, да и всей математики, лежит понятие числа. Рас-
смотрим, какие изменения претерпело это фундаментальное понятие, в
частности, и у Декарта.
Расширение понятия числа
Еще в странах Востока область чисел была пополнена иррациональными
числами, т. е. отношения несоизмеримых величин начали рассматривать
как числа, распространяя на них основные арифметические операции и
терминологию. Этот же процесс происходил в средневековой Европе. И
если в XVI в. преобладало еще традиционное представление, согласно ко-
торому числами можно называть только положительные рациональные,
то уже Стевин, например, как мы знаем, решительно возражал против та-
кого ограничения (см. т. I, стр. 306).
В XVI в., да и позднее, также имелись ученые обоих направлений, но
большинство склонялось к признанию равноправия за иррациональными
числами. Необходимо было теоретически закрепить это равноправие, до-
стигнутое на практике. Мы лишь упомянем попытки видоизменить общую
3 Зак. М 1030
33
теорию отношений Евдокса — Евклида, связав ее основные определения с
естественным процессом измерения величин,— попытки, сходные с «ан-
тифайретической» теорией отношений ученых стран ислама. Предприни-
мавшиеся не раз попытки подобного рода, целью которых было сблизить
учение о пропорциях с арифметикой иррациональных чисел, теперь уже
не играли заметной роли в развитии учения о числе. Ведущие математики
поступили иначе: они пришли к пониманию числа, как отношения, в смысле
теории, изложенной в V книге «Начал» Евклида.
Такая трактовка вопроса, не высказанная, правда, явно, содержалась
в исчислении отрезков Декарта. «Геометрия» 1637 г. начинается с установле-
ния связи между «исчислением арифметики» и «построениями геометрии»:
«Все задачи геометрии можно легко привести к таким терминам, что
для их построения нужно будет затем знать лишь длину некоторых прямых
линий».
«Подобно тому, как вся арифметика состоит только в четырех или пяти
действиях, именно в сложении, вычитании, умножении, делении и извле-
чении корней, которое можно считать некоторого рода делением, подобно
этому в геометрии, чтобы подготовить искомые линии к определению, нуж-
но только прибавить к этим линиям или отнять от них другие; или же нуж-
но, имея линию, которую я, дабы установить более тесную связь с числами,
назову единицей и которая обыкновенно может быть выбрана произволь-
но, и имея еще две другие линии, найти четвертую линию, так относящуюся
к одной из этих двух, как другая к единице, а это то же самое, что умноже-
ние; или же найти четвертую линию, так относящуюся к одной из этих
двух, как единица к другой, а это то же самое, что деление; или, наконец,
найти одну, или же две, или несколько средних пропорциональных между
единицей и какой-нибудь другой линией, а это то же самое, что извлечь
квадратный или же кубический и т. д. корень»
Так, для умножения BD на ВС (рис. 1) берется единица АВ, соединяют-
ся точки А и С и проводится DE параллельно А С; произведением будет BE.
Умножение, деление и извлечение корней1 2 опираются на учение о подобии,
которое, в свою очередь, было основано на античной общей теории отно-
шений.
Все операции над отрезками приводят в исчислении Декарта к отрезкам.
Любой отрезок, в его отношении к единичному, служит эквивалентом не-
1 Р. Декарт. Геометрия. Перевод, примечания и статья А. П. Юшкевича. М.— Л.,
1938, стр. 11—12.
2 Квадратный корень из GH (рис. 2) изображается полухордой GI полукруга FIH,
диаметр которого FH = FG F GH, где FG — единичный отрезок, причем GI | FH.
34
которого действительного числа, а поле отрезков оказывается изоморф-
ным полю действительных чисел. Само исчисление основано на том. что
отрезки обозначаются буквами а, Ь, с или цифрами, а операции — обычны-
ми знаками арифметики и алгебры.
Таким образом, хотя по существу объектами операций были не числа, а
геометрические отрезки, Декарт отождествлял отрезки, соизмеримые с
единичным отрезком, и соответствующие им целые или дробные числа и
применял слово «число» (nombre) также к несоизмеримым отрезкам. В по-
следнем случае он называл отрезки «глухими числами» (nombres sourds).
Представление о числе, как отношении, было вполне отчетливо выска-
зано в лекциях по алгебре, которые И. Ньютон читал в Кембриджском уни-
верситете в 1673— 1683 гг. и которые были изданы его преемником в долж-
ности кембриджского профессора У. Уистоном (1667—1752). Определение
числа во «Всеобщей арифметике или книге об арифметических синтезе и
анализе» (Arithmetica universalis sive de compositione et resolutione arith-
metica liber, Cantabrigiae, 1707) гласит: «Под числом мы понимаем не столь-
ко множество единиц, сколько отвлеченное отношение какой-нибудь вели-
чины к другой величине того же рода, принятой за единицу. Число бывает
трех видов: целое, дробное и иррациональное (surdus). Целое число есть
то, что измеряется единицей; дробное — кратной долей единицы; ирраци-
ональное число несоизмеримо с единицей» *.
Начиная с 1710 г. ньютоново определение числа приводил в своих
широко распространенных учебниках профессор в Галле Хр. Вольф
(1679—1754), им пользовались Л. Эйлер и его многочисленные последова-
тели. Попытки обосновать учение об иррациональном числе с помощью
множества рациональных чисел начались в середине XVIII в. Так, лейп-
цигский профессор А. Г. Кестнер (1719—1800) рассматривал иррацио-
нальное число, по сути дела, как предел его рациональных приближений,
Современные построения теории иррациональных чисел были опуб-
ликованы почти одновременно около 1870 г. Р. Дедекиндом, К. Вейер-
штрассом, Л. Кронекером и III. Мерз (см. т. III, гл. 2).
Заметим, что на протяжении XVII в. среди иррациональных чисел ста-
ли различать алгебраические и трансцендентные. Определение трансцен-
дентных количеств как таких, которые не могут быть определены никаким
уравнением определенной степени (подразумевается — с рациональными
коэффициентами) и «выходят за пределы» (transcendent) любого алгебра-
ического уравнения, дал в 1686 г. Лейбниц, еще раньше применивший
термины «алгебраический» и «трансцендентный» в применении к кривым
линиям (см*, стр. 104).
Отрицательные и мнимые числа
Подобно положительным иррациональным числам, прочно утвержда-
ются и отрицательные числа. Мы видели, что Жирар и Декарт дали их гео-
метрическое истолкование, как противоположно направленных отрезков.
«Геометрия» Декарта вообще сыграла важную роль в более широком приме-
нении отрицательных чисел в алгебре и геометрии, хотя в ней говорилось
еще о «ложных» корнях» (racines fausses) уравнений в противоположность
1 II. Ньютон. Всеобщая арифметика. Перевод, статья и комментарии А. П. Юшке-
вича. М., 1948, стр. 8.
3*
35
«истинным» (vraies), т. е. положительным. Это словоупотребление не дол-
жно вводить в заблуждение: вместе с «истинными» корнями Декарт объеди-
нял «ложные», которые «меньше, чем ничто», в одну категорию «действи-
тельных» (reelles) корней, противопоставляя их «воображаемым» или «мни-
мым1» (imaginaires). Здесь впервые появился термин «действительный ко-
рень», воспринятый затем другими математиками XVII в. Заметим, что
Эйлер в 1777 г. (опубл. 1794) принял первую букву г слова imaginarius в
качестве знака мнимой единицы — 1; этот символ вошел в общее употреб-
ление благодаря Гауссу (1801).
Все же некоторые свойства отрицательных чисел оставались некоторое
время неясными, особенно отношения порядка. Например, вызывало недо-
умение, что в пропорции
1	—1
—1 - 1
в левом отношении первый член больше второго, а в правом — первый член
меньше второго, т. е. как будто большее отношение равно меньшему
Неясны были основания действий с отрицательными числами. Попыткам
доказать соответствующие правила посвятили немало усилий ученые
XVIII в. и мы подробнее рассмотрим весь этот круг вопросов во 2 главе
III тома.
Еще большие трудности доставляли мнимые числа. Их польза для вычи-
слений становилась все более несомненной. Жирар, как мы видели, и в не-
сколько менее четкой форме Декарт (см. далее, стр. 42), правильно оценили
их значение в построении общих алгебраических теорий. Джон Валлис в
«Трактате по алгебре» (A Treatise of Algebra, Oxford, 1685) выдвинул еще
такое соображение: мнимые корни указывают на невозможность предло-
женной задачи и показывают, как следует видоизменить ее постановку,
чтобы решение стало возможным и действительным. Этот аргумент был
подхвачен Ньютоном и Лейбницем.
Джон Валлис, сын священника из Кента, получил первоначально
классическое образование в Кембриджском университете. Он обладал фе-
номенальной памятью и однажды бессонной ночью вычислил в уме 27 зна-
ков квадратного корня из 53-значного числа, а утром продиктовал их. Вал-
лис самостоятельно проработал основные труды античных математиков,
«Геометрию» Декарта и труды Торричелли и Кавальери. По окончании
университета Валлис работал священником, продолжая занятия матема-
тикой. Во время Английской революции он выдвинулся расшифровкой
перехваченных писем сторонников короля, и в 1649 г. Оливер Кромвель
сделал его профессором кафедры геометрии в Оксфорде, ранее занимавшей-
ся Бригсом. Валлис сохранил кафедру и влияние и после реставрации; он
получил также должность придворного священника. Мы упоминали уже,
что он был одним из организаторов и первых членов Королевского обще-
ства. Главнейшими его математическими трудами были «Арифме-
тика бесконечного» (Arithmetica infinitorum, Oxoniae, 1655), о важном
значении которой для создания математического анализа мы будем говорить
ниже (см. стр. 152 и 181) и упомянутый «Трактат по алгебре».
1 Это недоумение впервые высказал, кажется, друг Б. Паскаля философ и математик
Антуан Арно (1612—1694) в «Новых началах геометрии» (Nouveaux elements de
geometric, Paris, 1667).
36
Джон Валлис
(с портрета Дж. Суета, принадлежащего Лондонскому
Королевскому обществу)
Тот же Валлис, которому вообще учение о числе обязано подробной
разработкой наиболее передовых идей его времени, предложил первую гео-
метрическую интерпретацию мнимых чисел. В «Трактате об алгебре» он
рассматривает мнимую величину — Ьс как среднюю пропорциональную
между величинами — й и с или b и —с, т. е. как отрезок, перпендикуляр-
ный к отрезкам Ь, с, отложенным на одной прямой по разные стороны от
основания перпендикуляра. Эта мысль, не встретившая поддержки,
вновь была выдвинута в несколько другой форме в середине XVIII в. Г. Кю-
ном. Однако ни Валлису, ни Кюну не удалось развить ее удовлетворитель-
ным образом,— это сделали в 1799 г. К. Бессель и в 1806 г. Ж. Арган. До
того природа мнимых чисел оставалась окутанной мистическим туманом, и,
например, Лейбниц отзывался о них, как о чем-то промежуточном), как об
«амфибии» между бытием и небытием. Неясна была и арифметическая при-
рода мнимостей.
В XVI в. в связи с решением кубических и квадратных уравнений были
введены выражения вида a -f- Ъ — 1. Но все ли мнимости алгебры имеют
37
такую форму? Декарт определил мнимые корни уравнений чисто отрица-
тельно: как недействительные корни, которые можно вообразить себе в
числе, требуемом для справедливости основной теоремы алгебры. Валлис
полагал, что мнимые корни уравнений связаны с извлечением квадратных
корней. Но всегда ли эта операция приводит к результату а +	— 1?
Лейбниц высказал в 1702 г. мнение, что это не так и что существуют
еще и другого типа мнимости, ибо по случайному недосмотру он не
заметил разложения двухчлена ж4 + а4 на множители
(а:2 + 1^2 ах -ф- а2) (а;2 — ]Л2 ах + а2),
а вместе с тем получил, что
а:4 4- а4 =
= (х -|- а У У—1) (х — а У У—i)(x-j-a У—]/ —1) (ж— а У—]/—1).
Проблему арифметических свойств мнимых чисел подробно исследовали в
середине XVIII в. Даламбер и Эйлер. Но уже в самом начале XVIII в.
Лейбниц и И. Бернулли показали важные приложения мнимых чисел не
только в алгебре, но и в анализе,— к этому мы еще вернемся в III томе.
Десятичные и непрерывные дроби
Основным средством представления чисел в науке XVII в. становятся
десятичные дроби, которым все чаще и чаще отводится место и в учебных
руководствах. Свойства простых и смешанных десятичных дробей рас-
смотрел в «Трактате по алгебре» Валлис, заметивший, что извлечение кор-
ней приводит в случае иррациональности к бесконечным непериодическим
дробям.
Поиски наиболее простых способов приближенного выражения квад-
ратных корней привели профессора университета в Болонье Пьетро Анто-
нио Катальди (1548—1626) к открытию непрерывных (цепных) дробей,
позволяющих построить рациональное приближение любых иррациональ-
ностей.
В разделе об античной теории делимости (т. I, стр. 76) говорилось,
что уже применение алгоритма нахождения общего наибольшего делителя
двух чисел содержит в себе вычисление неполных частных непрерывной
дроби. К тому же приводили, как мы видели, некоторые приемы извлече-
ния иррациональных квадратных корней; в этом случае последователь-
ность неполных частных становится бесконечной. Разложение
У а2 + Ъ = а -ф-
Ь
2а b
2а+ Ь
2а + .
на числовых примерах встречалось, по существу, у многих ученых древ-
ности и Средних веков вплоть до Бомбелли (1572). Заслугой Катальди
явилось выделение понятия о непрерывной дроби, как такового, и введе-
ние специального знака ее; он заметил также, что значение непрерывной
дроби заключается между последовательными подходящими дробями. Свое
38
I
Уильям Броункер
(с портрета П. Лели, принадлежащего Лондонскому Королевскому обществу)
открытие Катальди изложил в «Трактате о кратчайшем способе нахожде-
ния квадратного корня из чисел» (Trattato del modo brevissimo di trovere
la radice quadra delli numeri, Bologna, 1613). Его обозначение почти не
отличается от современного. Так, разложение У18 он писал в виде
(здесь & есть сокращение латинского et, т. е. «и») или же
о. о. о.
Вскоре затем (1618, 1636) профессор восточных языков и математики в
Альтдорфе Даниил Швентер (1585—1636) применил без какого-либо спе-
циального обозначения процедуру вычисления непрерывных дробей с чис-
лителями 1 к приближенному выражению обыкновенных дробей с больши-
ми числителями и знаменателями в меньших числах. При этом он уже
39
фактически вычислял числитель и знаменатель /с-й подходящей дроби по
двум ей предшествующим с помощью рекуррентного соотношения, основ-
ного в теории непрерывных дробей. Если несократимая к-я подходящая
дробь [и; пг, п2, nk] непрерывной дроби [п; п1г п2, ..., пт] есть p^lq^ то
Гк+1 — пк±1Рк + Рк-1, Qkil ~ Pk^lQk~\~ Qk-1‘
Валлис в «Арифметике бесконечных» (1656), о которой мы еще будем гово-
рить особо, установил эти соотношения в случае любой непрерывной дроби.
Он записывал эти дроби, которые именовал непрерывными (fractiones
continue fractae), подобно Катальди, но опуская союз &.
Современной записью мы обязаны Гюйгенсу, который употребил не-
прерывные дроби, как и Швентер, для представления в возможно меньших
числах дробей с большими числителями и знаменателями. Эта задача встре-
тилась Гюйгенсу при построении планетария, в котором отношения чисел
зубцов колес должны соответствовать отношениям периодов обращения
планет вокруг Солнца, выражающимся такими неудобными дробями. Ре-
шение задачи вместе с изложением простейших свойств непрерывных дро-
бей, по большей части нами уже упомянутых, Гюйгенс привел в изданном
посмертно «Описании планетарного автомата» (Descriptio automati plane-
tarii, Hagae, 1698).
Наиболее замечательным открытием в зтой области было преобразова-
ние бесконечного произведения, найденного Валлисом для 4/л (см.
стр. 154). в бесконечную непрерывную дробь
— = 1 -4 -—
л	2+9
2 + 25
2+49
2+-
Это удивительное выражение нашел знатный любитель математики, вос-
питанник Оксфордского университета, а впоследствии первый президент
Королевского общества в Лондоне лорд Уильям Броункер (1620—1684),
письменно сообщивший его без вывода Валлису. Оно помещено в «Ариф-
метике бесконечных» последнего.
Все это были только первые шаги в теории непрерывных дробей, глав-
ными успехами в разработке и применении которой мы обязаны прежде все-
го Эйлеру.
Алгебра Декарта
Мы уже знаем, что в основе всеобщей математики Декарта лежало ис-
числение отрезков. Самое исчисление строилось с помощью усовершенст-
вованной Декартом символики. Он обозначал данные отрезки начальными
буквами алфавита: а, Ъ, с..., неизвестные же или «неопределенные» (Лейб-
ниц первый стал говорить о «переменных» величинах) — последними бук-
вами: х, у, z. Обозначение степеней было упрощено и приняло знакомый
нам вид: а2, а3, ..., ж2,ж3, ... ит. п.; впрочем, в случае квадрата еще долгое
время нередко писали также аа и хх. В результате алгебраические записи
Декарта мало отличаются от современных. Однако он еще не распростра-
нил свое обозначение степеней на любые дробные и отрицательные показа-
40
тели,— это сделал Ньютон не позднее 1676 г. Для обозначения корней
с целым положительным показателем, большим двух, Декарт ставил по-
казатель или первую букву его наименования перед подрадикальным вы-
ражением, объединенным нередко горизонтальной чертой сверху и отделен-
ным скобкой или точкой, вроде '/См3 — a3-\-abb. Это ноовведение, именно,
применение черты, было вскоре подхвачено, в отличие от приема Гаррио-
та, пользовавшегося аналогично горизонтальной фигурной скобкой (см.
фото на стр. 23). Валлис приподнял показатель корня, оставив его, одна-
ко, позади знака радикала (1655). Современная удобная форма р^, рХ и
т. п., предложенная еще Жираром (1629) и применявшаяся, правда непо-
следовательно, Ньютоном и Лейбницем, окончательно утвердилась в пер-
вой половине XVIII в.
Следует заметить, что буквенные знаки данных величин означали
сами по себе у Декарта только положительные величины и для выражения
отрицательных величин он присоединил знак «минус», в случае же коэффи-
циента неизвестного знака ставил перед ним многоточие. Применение букв
с предстоящим «плюс» для выражения как положительных, так и отрица-
тельных чисел встречается впервые в работе Гудде, помещенной во втором
латинском издании «Геометрии» 1659—1661 гг. Знак равенства, предло-
женный Декартом, имел вид эо. Распространенный во Франции и Голлан-
дии до начала XVIII в., он был затем повсюду вытеснен символом Ре-
корда.
Достоинства декартовой символики обеспечили ей безусловную победу,
но на первых порах оставались в ходу и различные другие системы обозна-
чений. На фотографии показаны различные употребительные в XVII в. зна-
ки степеней алгебраических величин, по Валлису, который сам применял
Знаки степеней в книге Дж. Валлиса «Operum mathematicorum pars
prima» (Оксфорд, 1657, стр. 72)
7«	De Ntlaiicne ^Igeferica.	CAP. П. Pcuftas feu
Nomina. Radix	Cbaraftorj. %	R. A	gradtn. а а	i
Quadratum	V?	Я. Aq	aa a *	2
Cubu$	<£>	C Ac	еаа а*	a
Quad. quadratuoi	Aqq	A ? esau «	q
Surdefolidum	p	S	Aqc	&C. a f	<
Quad.Cubi.	W £C Acc	6
Surdefolidum. Quad, quad quad.	V>(° bS Aqqc Wei ДЖ- Ascc	7 8
Cubi cubu»	CC Accc	9
Quad. Surdefol.	Aqqtc	a	jo
Surdefolidum	Cpf cS ^qccc	a ” и
Quad- quad, cubi 4m Surdefolidum	^c<xc dS Aqqccc	a '* a •>	ia a **	14
Qnad. ai Surdefol.	Vi& b 3 Aqcccc	
Cubus Surdefol.	CS Accccc Quad.quad quad quad. VPjfVl’d ^^.Aqqcccc		a	15 lb
4t
то одни, то другие обозначения, хотя преимущественно декартовы. В пер-
вом столбце даны названия степеней, в третьем — их сокращения, которые
применял в случае числовых уравнений Виет, во втором столбце — кос-
сические знаки, в четвертом — знаки видовой алгебры Виета в сокращен-
ной форме, предложенной В. Отредом (1631), в пятом и шестом — обо-
значения соответственно Гарриота и Декарта.
В исчислении отрезков, как уже говорилось (ср. стр. 34), любое алге-
браическое выражение можно было рассматривать как отрезок, если выб-
ран единичный отрезок: члены любого выражения, какова бы ни была фор-
мально их размерность, всегда можно считать помноженными или поде-
ленными на единицу в такой степени, чтобы оно стало линейным. Поэтому
закон однородности выполнялся автоматически и отпадали неудобства,
которые были с ним связаны в геометрической алгебре древних и у Виета.
Основные теоремы алгебры Декарт изложил в третьей книге «Геометрии».
Многие из них встречались у его предшественников, особенно Виета, Жира-
ра и Гарриота; в какой мере он обязан последним, судить трудно. Во всяком
случае, очень многое явилось его собственностью и именно изложение
Декарта, применившего новую превосходную символику и терминологию
и сообщившего всем формулировкам максимальную простоту, стало от-
правным пунктом дальнейшего развития новой алгебры.
Теорию алгебраических уравнений Декарт начинает с принципиально
важного предупреждения о важности рассматривать их с правой частью,
равной нулю. Затем он переходит к составлению многочленов путем пе-
ремножения линейных двучленов вида х + а и формулирует основную те-
орему в таких словах: «Всякое уравнение может иметь столько же различ-
ных корней, или же значений неизвестной величины, сколько последняя
имеет измерений» \ несколько далее добавлено, что «хотя всегда можно во-
образить себе столько корней, сколько я сказал, но иногда не существует
ни одной величины, которая соответствует этим воображаемым корням» 1 2.
Особо указано, что левая часть уравнения делится на двучлен х Ч- а,
где есть корень: это позволяет понизить степень уравнения, если из-
вестен корень,—прием, известный ещев 1567г. П. Нуньецу(1502—1578).
Непосредственно далее следует «правило знаков» Декарта для опреде-
ления числа положительных и отрицательных корней по знакам коэффи-
циентов уравнения. Ньютон несколько уточнил формулировку этого пра-
вила, и мы приведем это правило в его выражениях: если среди корней
уравнения нет «невозможных», то положительных корней столько, сколь-
ко в последовательности коэффициентов перемен знаков от «плюса» к
«минусу» — или от «минуса» к «плюсу»; остальные корни отрицательные 3.
Правило Декарта положило начало целой серии исследований о распреде-
лении корней алгебраических уравнений, имеющих важные приложения
(например, в теории устойчивости). Доказательства правила, сообщенного
в «Геометрии» без вывода, предложены были в 1728 г. профессором в Гет-
тингене и Галле Иоганном Андреасом Зегнером (1704—1777), изобрета-
телем так называемого зегнерова колеса — простейшего типа гидротурби-
ны, а затем и другими математиками. Доказательства эти основаны на рас-
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 76.
2 Там же, стр. 85.
3 Сам Декарт, например, имея в виду уравнения с любыми корнями, о случае поло-
жительных корней писал, что их может быть столько, сколько есть перемен знаков;
конечно, он подразумевал, что первых не больше, чем вторых.
42
смотрении изменений в чередовании знаков коэффициентов при умноже-
нии левой части на двучлен х + а (этим же руководствовался, вероятно,
сам Декарт). К тому же кругу вопросов относятся замечания Декарта об
определении границ действительных корней, также повлекшие за собой
многочисленные дальнейшие исследования.
Наряду с проблемой распределения корней в «Геометрии» поставлена
другая фундаментальная проблема приводимости, т. е. разложимости цело-
го многочлена с рациональными (в частности, целыми) коэффициентами на
аналогичные множители низших степеней. Так, Декарт рассмотрел вопрос,
когда корни кубического уравнения с целыми коэффициентами и старшим
из них, равным 1, строятся с помощью циркуля и линейки (т. е. уравнение
разрешимо в квадратных радикалах), — вопрос, занимавший еще Хайяма
(ср. т. I, стр. 224). Ответ Декарта гласил, что это имеет место в том и толь-
ков том случае, если уравнение имеет целый корень, т. е. приводимо. Для
разрешимости теми же средствами уравнения четвертой степени должна
решаться в квадратичных радикалах его кубическая резольвента (термин
Эйлера). Доказательство неразрешимости циркулем и линейкой неприво-
димых уравнений третьей степени опубликовал ровно через двести лет
преподаватель Политехнической школы в Париже П. Л. Ванцель (1814—
1848). Проблема приводимости стала затем предметом глубоких изыска-
ний Ньютона, Эйлера, Лагранжа, Гаусса и многих других ученых.
Общим методом решения алгебраических уравнений служило у Декарта
все же их геометрическое построение, которое все его предшественники
применяли только в частных случаях, он же оригинально распростра-
нил на исследование действительных корней уравнений любой степени.
В математике Декарта геометрическое построение корней стало своего
рода эквивалентом основной теоремы алгебры в ее тогдашней формули-
ровке; вместе с тем оно могло играть роль универсального метода приб-
лиженного графического решения уравнений (ср. стр. 45).
Взаимодействие алгебры и геометрии выступает здесь особенно отчет-
ливо. Прежде всего, действительные корни квадратных уравнений могут
быть построены с помощью пересечения окружности и прямой. Это поз-
воляет построить по какой-либо данной координате любую точку кривой
второго порядка: при задании одной координаты другая оказывается кор-
нем квадратного уравнения. Поскольку же можно построить сколь
угодно много как угодно близких точек кривых второго порядка, эти ли-
нии, с точки зрения Декарта, оказываются допустимым средством дальней-
шего анализа. Затем корни уравнений третьей и четвертой степеней стро-
ятся посредством пересечения окружности и параболы, а это в силу тех же
соображений позволяет найти бесконечное количество точек кривых треть-
его и четвертого порядков, которые, в свою очередь, становятся допусти-
мыми в последующих конструкциях. Далее Декарт строит корни уравнений
пятой и шестой степеней с помощью окружности и кривой третьего поряд-
ка, носящей теперь имя параболы Декарта или трезубца Ньютона (см. стр.
108). Именно, уравнение вида
Ув — РУ;' -г qy* — гу3 -)- syl ~ty + u = O
решается при помощи окружности
т2 _l ,,2 _ ?— и - f2_____s Р
у п2 у 4п2и п2 п2
43
и кривой
nxlj = у3 — ру2 —	+ V и,
2 г и
причем
Г t	р2	г . ..г- , Р1
П = 1 / —-Ь У------7" 5 т=--------t- У и -j-— .
|/ V и	4	4’	2	Пи
Далее, говорит Декарт, нужно лишь следовать по тому же пути. Иными
словами, построение корней уравнения степени п ~^> 3 производится вся-
кий раз с помощью двух кривых порядка ниже п, точки которых строятся
на основании решения уравнений степени также ниже п. Возможность
нахождения бесчисленного количества произвольных точек кривой была
достаточна для Декарта, чтобы принять эту линию как инструмент постро-
ений; к тому же он полагал, и совершенно справедливо, что и все точки лю-
бой дуги «геометрической» кривой могут быть описаны движением шарнир-
ных механизмов (теорема Кемпе!), а это обеспечивало непрерывность
линии. Добавим, что при решении какого-либо уравнения Декарт реко-
мендует выбирать среди различных пригодных для построения кривых в
особенности те, которые принадлежат к возможно низшему роду.
Однако основная линия развития алгебры шла в сторону ее автономно-
го, не зависимого от геометрии построения. Тенденция к тому несомненна
и в творчестве Декарта, примером чего служит небольшое рукописное сочи-
нение «Исчисление г. Декарта» (Calcul de Monsieur des Cartes). В зтом
сочинении, написанном кем-то из последователей великого ученого и са-
мим Декартом рекомендовавшемся в качестве введения в чтение «Геомет-
рии», правила буквенного исчисления описаны вне какой-бы то ни было
связи с геометрическими построениями.
С полной отчетливостью та же тенденция обнаруживается в алгебраи-
ческих трудах английских ученых. Во «Всеобщей математике или полном
курсе арифметики» (Mathesis universalis sive arithmeticum opus integrum,
Oxoniae, 1657) Валлис писал: «... всеобщая алгебра является поистине
арифметической, а не геометрической и разъясняется скорее при помощи
начал арифметических, а не геометрических, хотя в геометрии многое на-
ходится или уясняется из алгебраических начал, но отсюда нс следует, что
алгебра геометрична или же опирается на геометрические начала, ... на-
оборот, скорее геометрия подчинена общей арифметике»1. И он указывал,
в частности, что алгебраические степени (potestates) лучше выражать при
помощи арифметических степеней (gradus), чем геометрических измере-
ний, как это было у коссистов или у Виета.
Алгебра во второй половине XV1J века
Участники латинских изданий «Геометрии» дополнили исследования
Декарта в различных направлениях, в частности по алгебре. Эразм Бар-
толин (Бертельсен, 1625—1698), известный в истории физики открытием
двойного лучепреломления исландского шпата, а также Схоотен подроб-
но комментировали алгебраические отделы «Геометрии». Например, Схо-
1 J. Wallis. Opera mathematica, v. I. Oxoniae, 1695, p. 55—56.
44
отеп разъяснил декартов прием решения уравнения четвертой степени, сос-
тоявший в представлении левой части в виде произведения двух квадратич-
ных множителей и основанный на методе неопределенных коэффициентов
Декарта (см. стр. 194); в «Геометрии» этот прием дан без обоснования.
Работавший юристом в Блуа Флоримон Дебон (1601—1652),один из самых
ранних последователей Декарта, посвятил специальную статью вопросу о
границах действительных корней уравнений до четвертой степени; впро-
чем это исследование имело элементарный характер, так же как анализ
границ корней кубических уравнений, произведенный пятью веками ра-
нее Хайямом. Заслуживают внимания исследования видного амстердам-
ского деятеля, неоднократно избиравшегося бургомистром этого города,
Иоганна Гудде (1628—1704). Этот любитель математики, занимавшийся и
гидротехническими работами, открыл правило нахождения кратных кор-
ней алгебраического уравнения, которое в наших выражениях можно пе-
редать следующим образом: двойной корень а уравнения / (х) = 0 есть
простой корень производного уравнения f’(x) = 0, так что двучлен х —а
есть общий делитель /(х) и f'(x) и находится чисто алгебраически.
Свое правило, легко распространяющееся на корни любой кратности,
Гудде применил в задачах на касательные и экстремумы, показав его пре-
имущества перед методом самого Декарта (ср. стр. 195).
Лекции по алгебре Ньютона, т. е. его «Всеобщая арифметика» (1707),
также развивали алгебру Декарта. Однако Ньютон, следуя английской
традиции, тщательно отделял ее от геометрии. Он возражал против вве-
дения в геометрию операций арифметики. «Геометрия,— писал он,— бы-
ла изобретена для того, чтобы мы, проводя линии, могли с удобством из-
бежать утомительных вычислений. Поэтому не следует смешивать зти две
науки»1. Вместе с арифметикой алгебра образует полную науку вычислений.
Ньютон излагал не «всеобщую математику» (Валлис еще сохранил этот
картезианский термин), но «всеобщую арифметику», что отражено в за-
главии его сочинения. Главное дело алгебры — вычисление корней уравне-
ний, их «построение» у Ньютона играет уже скромную роль вспомогательно-
го приема, позволяющего найти две-три первые цифры корня, после чего
вступают в действие более мощные методы приближенного вычисления.
В этом «линейном построении уравнений» Ньютон руководствуется, в от-
личие от Декарта, не принципом возможно низшего порядка кривых, но
исключительно простотой их описания.
Мы уже частично касались содержания «Всеобщей арифметики»:
трактовки понятия числа и уточненной формулировки правила знаков
Декарта. К этому правилу Ньютон присоединил другое, позволяющее во
многих случаях определить число «невозможных» корней уравнения
аохп + а^х"-1 -р ... 4- a,t = 0:
это число равно числу перемен знака в последовательности
2 1 п —12	2 п — 2 о
aoi —----g 01 — azatoi п ।	§— аг — й1а2, • • •
П—1	1 „2	„	„	„2
• . . , Т.	Ctn-1
1 И. Ньютон. Всеобщая арифметика, стр. 298.
45
или больше этого числа. Как пришел Ньютон к этому результату, неиз-
вестно; обосновать его удалось только в 1866 г. Дж. Сильвестру, доказав-
шему некоторую более общую теорему. В XIX в. исследованиями об отде-
лении корней занимались также Ж. Б. Фурье и Ж. Ш. Штурм.
Теорию симметрических функций Ньютон обогатил рекуррентным со-
п
отношением для степенных сумм корней Sm = 2 ПРИ ао = 1 (т'^1):
к- 1
Т- • - • Т- тат = 0.
С помощью этих формул все суммы Sm выражаются как целые функции с
целыми коэффициентами через коэффициенты уравнения. Такие выраже-
ния для первых четырех сумм 8т нашел еще Жирар (стр. 25).
Степенные суммы Ньютон применил к определению пределов и приб-
лиженному вычислению действительных корней. Но основные методы чис-
ленного решения уравнений, изобретенные Ньютоном, не вошли во «Все-
общую арифметику»; мы обратимся к ним несколько далее.
Новые идеи внес Ньютон и в вопрос о приводимости уравнений, притом
не только о разложении многочленов с целыми (или рациональными)
коэффициентами на множители того же вида, но и на множители с ирра-
циональными коэффициентами. Во «Всеобщей арифметике» он рассмотрел
некоторые случаи приводимости уравнений с целыми коэффициентами над
полем Q (Уп), где п — целое неквадратное число. Вслед за Ньютоном
этой проблемой занимался английский математик Э. Варинг (1770). Это
были первые шаги в изучении общих полей алгебраических чисел, теория
которых была создана лишь в XIX в.
Алгебраический труд Ньютона, естественно, оттеснил на задний план
алгебру Декарта. Этому содействовала и большая полнота изложения, и
обилие чрезвычайно интересных задач. В большинстве случаев Ньютон
не приводит выводов теорем; этим занялись многочисленные ученые XVIII,
а в некоторых случаях и XIX в.
Теорема Ролля
Крупнейшим алгебраистом-картезианцем был член Парижской акаде-
мии наук Мишель Ролль (1652—1719), известный также как один из первых
ученых, выступивших с критикой основ исчисления бесконечно малых
Лейбница.
В своем «Трактате по алгебре» (Traite d’algebre, Paris, 1690) Ролль
предложил для отделения корней алгебраических уравнений метод кас-
кадов, примыкающий в некоторых отношениях к работе Гудде о кратных
корнях уравнений. Если уравнение / (х) =0 имеет степень п, то его пер-
вым, вторым, ..., (и — 1)-м и п-м каскадами Ролль называл уравнения,
которые мы теперь пишем в виде
-Ог=0- 4^-=°.................../w=0-
Ролль образует каскады так же, как коэффициенты разложения / (х -|-z) по
степеням z,— это давало частный случай (для целого многочлена) разло-
жения, впоследствии полученного Тейлором.
ZQQ
46
b«7
Отделение корней основано у Ролля на предложении: между двумя по-
следовательными действительными корнями р-го каскада лежит не более
одного действительного корня (к -|-1)-го каскада, так что между двумя со-
седними корнями f'(x) имеется не более одного корня / (х). Обоснование
своего метода Ролль опубликовал в книге «Доказательство одного метода
решения уравнений всех степеней...» (Demonstration d’une methode pour
resoudre les egalites de tous les degres, Paris, 1691). В ходе обоснования это-
го предложения он получил результат, из которого сразу следует теорема,
носящая теперь в учебниках анализа его имя: между двумя последователь-
ными действительными корнями дифференцируемой функции лежит по
крайней мере один корень производной. Ролль вывел свой результат
чисто алгебраически для целого многочлена, впоследствии он был рас-
пространен средствами анализа на дифференцируемые функции х.
Приближенное решение уравнений
В связи с рассмотрением границ действительных корней Ньютон каса-
ется во «Всеобщей арифметике» и вопроса об их приближении. Так, он за-
мечает, что степенные суммы S2n позволяют найти не только верхнюю гра-
ницу таких корней, но и наиболее удаленный от нуля корень, который
по абсолютной величине равен пределу 2y^S2n при п -+ со (слово «предел»
здесь не употребляется). Для определения двух-трех первых цифр корня
Ньютон рекомендует геометрическое построение. Общего приема вычисле-
ния корней во «Всеобщей арифметике» нет, но во время ее составления
Ньютон им уже располагал.
Прием, известный в настоящее время под именем метода Ньютона или
же метода Ньютона — Рафсона, Ньютон впервые подробно изложил в
«Анализе с помощью уравнений с бесконечным числом членов» (Analysis
per aequationes numero terminorum infinitas), написанном не позднее 1669 г.
и тогда же прочитанном в рукописи несколькими английскими математи-
ками, но опубликованном более чем сорок лет спустя (Лондон, 1711).
О том же методе Ньютон сообщил 13 июня 1676 г. Лейбницу в письме, пере-
сланном через секретаря Королевского общества Ольденбурга. В печати
метод был обнародован в 94-й главе «Алгебры» Валлиса (1685).
В письме к Лейбницу Ньютон подчеркивает преимущества своего мето-
да перед родственным, но более громоздким приемом Виета (т. I, стр. 313).
Основная идея состоит в том, что малый корень нелинейного уравнения
<р (z) =0 можно приближенно найти из линейного уравнения, получаю-
щегося, если в данном уравнении отбросить по их сравнительной малости
все члены, начиная со второй степени. Тогда, если для корня какого-либо
данного уравнения / (х) = 0 известно приближение х0, так что х = хй Д-
Д- р, где р — малое число, то уравнение / (х) — f(x0 -|- р) = /1 (р) = 0 за-
меняется уравнением (р) = 0 с малым корнем р и р0, приближенное зна-
чение р находится с помощью линеаризации уравнения (р) = 0. После
этого полагается р = р0 Д- q и приближенное значение <?0 для q отыскива-
ется путем линеаризации уравнения Д (р0 Д- q) = /2 (q) = 0 и т. д. Так воз-
никает цепочка уравнений Д (р), /2 (<?), /3 (г), ..., а последовательные по-
правки р0, q01 г0,... вычисляются всякий раз из соответствующих линейных
1 У самого Ролля доказывается, что значения производной для двух соседних (одно-
кратных) корней целого многочлена имеют различные знаки
47
уравнений. Во вспомогательных уравнениях /^ — 0 бывает можно, с
соблюдением осторожности, отбрасывать для простоты некоторые старшие
члены и до преобразования в /ft = 0. Для образца Ньютон привел урав-
нение
ж3 — 2х — 5 = 0
и, отправляясь от х0 = 2, вычислил три поправки, дающие значение кор-
ня с восемью верными цифрами после десятичной запятой: ж = 2 ф 0,1 —
— 0,0054 — 0,00004853 = 2,09455147. Метод приводит к представлению
корня в виде бесконечной десятичной дроби. Последующие авторы пользо-
вались для иллюстрации тем же примером множество раз, в том числе при
сравнении силы различных методов.
Последователь Ньютона, член Королевского общества Джозеф Рафсон
(1648—1715) придал методу несколько иной вид, вычисляя последователь-
ные приближения корня хг, х2, х3, ... по одной и той же формуле и обходясь
без последовательных уравнений /2 = 0, /3 = 0, ... для вычисления поп-
равок. Именно, получив посредством линеаризации для уравнения
/ (х) = / (х0 + p) = f (х.) + /' (х0) р + -^- р3 4- . . . = 0
первую поправку
Ро /'(хо) ’
Рафсон вслед затем использует приближенное значение корня
/ Ио)
= х}-------
I И»)
точно так же, как х,., т. е. образует
И Х'2 = X'j —
что позволяет аналогично найти
/ (Ю	/ Hi)
Вообще приближения вычисляются по формуле

Здесь функция /'(ж), стоящая в знаменателе поправки, есть производная
функции / (х). Рафсон изложил свою модификацию приема в «Общем анали-
зе уравнений» (Analysis aequationum universalis, Londini, 1690). Именно в
такой форме метод применяется до сих пор, притом не только для алгебраи-
ческих, но и для трансцендентных уравнений. Сам Рафсон имел в виду
только алгебраический случай, а мы записали все в наших современных
обозначениях. Ни Ньютон, ни Рафсон не провели исследования условий
применимости метода; лишь в указанном примере Ньютон осторожно за-
мечает, что исходное приближение разнится от истинного корня менее чем
на 0,1, а затем предупреждает, что вообще это приближение должно быть
достаточным. В случае сомнения он советует находить поправку р0 не из
линейного уравнения Юр — 1=0, а из квадратного 6р2 ф-Юр— 1=0
48
X4	х4у	х4у2	Х4уЗ	х4у4	х’у5	Х4у6
X3	х3у	х3у2	хЗуЗ	х3у4	хУ	х3у6
X2	х2у	х2у2	х2уЗ	х2у4	х2уЬ	х2у6
X	ху	ху2	ху3	ху4	ху5	ху6
1	У	У2	У3	У’	у=	У6
Рис. 3
(т. е. отбрасывая во вспомогательных уравнениях лишь члены выше вто-
рой степени). Эту мысль подробнее развил Э. Галлей (Philosophical Trans-
actions, 1694).
Итерационный метод Ньютона — Рафсона породил обширную лите-
ратуру. Л. Эйлер в 1744 г. (в письме к Гольдбаху) и в 1755 г. (в курсе диф-
ференциального исчисления) дал вывод метода Ньютона — Рафсона с по-
мощью ряда Тейлора, пригодный и в случае трансцендентных уравне-
ний. Приближения х0, хг, х2, х3, ... не всегда сходятся к истинному корню.
На это обращалось внимание неоднократно, начиная с самого Ньютона.
Как можно действительно обеспечить сходимость, показал марсельский
математик, в годы Французской революции бывший одно время городским
мзром, Ж. Р. Муррайль в «Трактате об общем решении уравнений» (Traite
de la resolution des equations en general, Marseille — Paris, 1768). Деталь-
ный анализ метода принадлежит Ж. Б. Фурье (опубликовано посмертно в
1831 г.).
Ньютон распространил свой прием и на буквенные уравнения, разла-
гая неявные функции г/, заданные целым алгебраическим многочленным
уравнением с буквенными коэффициентами f (х, у) =0, в бесконечные ряды
по степеням аргумента х, т. е. в окрестности х = 0, причем не только по на-
туральным степеням, но также по дробным и отрицательным. Для определе-
ния первого члена разложения, представляющего особенную трудность,
Ньютон предложил механическое правило, опирающееся на расположе-
ние членов данного уравнения в клетках прямоугольной сетки. Впослед-
ствии стали говорить о «методе параллелограмма» Ньютона.
Свое правило Ньютон разъяснил в письме к Лейбницу от 24 октября
1676 г; оно содержится также в 94-й главе «Алгебры» Валлиса (1685). Прямо-
угольник ВАС разделяется перпендикулярами к сторонам на равные пря-
моугольные клетки, соответствующие произведениям вида хт уп, как по-
казано на рис. 3. Клетки, соответствующие членам данного уравнения
/ (ж, у) = 0, помечаются звездочкой, и затем линейка, приложенная в углу
нижней помеченной клетки левого столбца, вращается против часовой стрел-
ки, пока не коснется какой-либо другой отмеченной клетки. Члены данного
уравнения, соответствующие клеткам, прилегающим к линейке, обра-
зуют вспомогательное уравнение для отыскания первого члена разло-
жения.
4 Зак. М '1030
49
Так, в случае уравнения
ув — 5ху5 +	г/4 — laPx^y2, + ба3#3 +	= О
Ньютон получил (рис. 4) вспомогательное уравнение
у6 — 7а?х2у2 + ба3#3 = О
или, заменяя у на v j/”ах, уравнение
Vй — 7 г/ + 6 = О,
так что у имеет четыре значения: -j-f^ax, + ^2ах (еще два корня послед-
него уравнения — мнимые). За первый член результата можно принять
любое из них. В предшествующем письме к Лейбницу от 13 июня 1676 г.
Ньютон привел — без объяснений — решение уравнения
р3 4- аху 4- а2у — з? — 2а3 = Oj
(этот пример рассмотрен и в «Анализе с помощью уравнений с бесконечным
числом членов»). Здесь вспомогательное уравнение — 2а3 4- с?У 4~ Vs = О
дает для у приближение а, после чего Ньютон вводит новое переменное
у =а 4- р, затем, найдя для р приближение х/4, полагает р =	4- q и т. д.,
так что в конце концов
X X2.	131Х3
у — а 4" + "б4а~ + 512а2 ' "+•••
Обоснования описанной схемы Ньютон не сообщил; несомненно, что
он пришел к ней аналитическим путем, подставляя в уравнение / (х, у) = О
искомое разложение у = rxs 4- r\xsi 4- ... ($! ^> $) и подбирая у так, что-
бы результирующее выражение было тождественно равно нулю; при этом
наименьшая степень х должна иметься по крайней мере в двух членах вы-
ражения. Как видно, Ньютон, указал, что для искомого первого члена
разложения может получиться несколько различных значений; но он не
рассмотрел общим образом вопрос о числе разложений в окрестности рас-
сматриваемого значения х = 0, так же как и проблему сходимости возника-
ющих рядов.
50
В XVIII в. Дж. Стирлинг (1717), Ж. П. де Гюа де Мальв (1740) и Г. Кра-
мер (1750) применили «параллелограмм Ньютона» к изучению поведения
высших алгебраических кривых в соседстве с особыми точками, их беско-
нечных ветвей и асимптот; Ж. Л. Лагранж дал чисто аналитическое из-
ложение метода (1776). Но все значение «параллелограмма Ньютона» вы-
яснилось только в XIX в. при построении методами функций комплекс-
ного переменного теории алгебраических функций и их интегралов. Здесь
прием Ньютона широко использовал В. Пюизе (1850), исследуя свойства
многозначных алгебраических функций вблизи критических точек, причем
он впервые рассмотрел вопрос о сходимости получаемых при этом обоб-
щенных степенных рядов. Сказанным не ограничиваются приложения
«параллелограмма Ньютона». Он нашел важные применения в теории диф-
ференциальных уравнений (в частности, при отыскании рациональных ин-
тегралов линейных уравнений) и в теории алгебраических чисел (разложе-
ние корней алгебраических уравнений в так называемые р-адические ряды
и исследование неприводимости уравнений) и т. д. Н. В. Бугаев распрост-
ранил метод на системы п уравнений с /г Д- 1 переменными (1888); Д. М. Син-
цов дал геометрическое его изложение при п = 2 (1898). Добавим, что с
помощью метода Ньютона были получены упомянутые ранее результаты
Н. Г. Чеботарева, относящиеся к задаче о квадрируемых луночках (см. т. I,
стр 85.
Приближенные вычисления, в частности итерационные приемы, при-
водят, вообще говоря, к проблемам математики бесконечного. Метод Нью-
тона дает выражение как численных, так и буквенных корней уравнений в
виде бесконечных рядов, к истории которых в XVII в. мы еще вернемся
далее.
Проблема решения уравнений в радикалах
После успешного решения в радикалах уравнений третьей и четвертой
степеней велись поиски аналогичного решения уравнений высших степе-
ней. Этой задачей занимались многие, в том числе Лейбниц, а также его
друг Эренфрид Вальтер фон Чирнгауз (1651—1708), саксонский дворянин,
предки которого проживали в северной Богемии (Чехии), где носили имя
Черноус. Разносторонний любитель наук, Чирнгауз занимался физикой,
математикой, философией, а наряду с этим многое сделал для развития в
Саксонии производства оптического стекла и фарфора. В 1683 г. он опубли-
ковал в «Acta Eruditorum» известное под его именем преобразование ал-
гебраического уравнения в уравнение той же степени, но с меньшим числом
членов. Правила удаления второго члена кубического уравнения с помо-
щью линейной подстановки х = у h знали еще итальянские алгебраисты
XVI в., а Декарт распространил его на уравнения любой степени. Преобра-
зование Чирнгауза состоит в том, что сначала из данного уравнения
хп + аххп~1 + . . . + ап = 0	(1)
и уравнения с неопределенными коэффициентами
у = Ь1хп~2 + Мп-:! + • - • -t- &п_1
исключается х. Чирнгауз считал, что в возникающем при этом уравнении
Уп +	4- с2уп~2 + . . . 4- сп = 0
4*
51
можно выбрать постоянные Ъь, от которых зависят с{,так, чтобы с1=с2=...
... — сп^.1 — 0- Если бы это было так, то последнее уравнение приняло бы вид
Уп + cn = Q
и уравнение (1) можно было бы решить в радикалах. Для п = 3 Чирнгаузу
это действительно удалось, и тем самым он нашел новый способ решения
кубического уравнения.
На самом деле, уверенность Чирнгауза в том, что его метод ведет к
цели, в общем случае была неосновательной. Еще Лейбниц, которому он
письменно сообщил свою идею в 1677 г., ответил ему, что, по его мнению, при-
ем Чирнгауза не проходит уже для уравнений пятой степени, кроме част-
ных случаев. Впрочем, Лейбниц также полагал, что уравнения выше
четвертой степени разрешимы в радикалах. Тем не менее преобразование
Чирнгауза имеет важное значение,и с его помощью в последующем были по-
лучены замечательные результаты в изучении уравнений пятой и высшид
степеней.
Отметим в данной связи, что на рубеже XVII и XVIII вв. продвинулось
изучение двучленного уравнения хп + а = 0. Ролль указал (1690), что
всякий корень гг-й степени имеет ровно п значений, из которых при п не-
четном п — 1 мнимых, а при п четном либо все мнимые (а 0), либо име-
ется два действительных (а < 0). Конкретное представление корня гг-й
степени из данного числа нашел в серии работ, печатавшихся с 1707 г.,
А. Муавр, имя которого носит знаменитая формула теории функций комп-
лексного переменного, со времени Эйлера (1748) записываемая в виде
Уcos пф + У —1 sin п ф = cos Ф + У—1 sin ф.
Мы вернемся к этому открытию Муавра в III томе.
Определители
Мы закончим обзор успехов алгебры открытием Лейбница, указавшим
новые пути в развитии всей линейной алгебры. Именно, в письме к Лопи-
талю от 28 апреля 1693 г. Лейбниц, используя своеобразную двойную ин-
дексацию \ ввел, в сущности, понятие об определителе системы линейных
уравнений. Он рассматривает вопрос о разрешимости (совместности) сис-
темы п -j- 1 уравнений с п неизвестными на примере системы
®10 4"	4~ а12У =
®20 “F	+ а2иУ = 0»
®30 4“ а31Х 4“ аЪ'2У ~
которую пишет в виде
10 -]- Их -]- 12г/ = 0,
20 4- 21а; -j- 22г/ = 0,
30 -|- 31а; -j- 32г/ = 0.
1 Схоотен пользовался в 1649 г. простыми индексами вроде С, 2С, ЗС, и Лейбниц
последовал в этом за ним еще в 1676 г., причем стал писать цифры помельче, вроде
1Б, •>!!, зВ; оба они обозначали таким образом точки на чертежах. Порядок букв
и индексов Ньютон обратил (в печати — 1711 г.).
52
Условие разрешимости он выражает путем исключения неизвестных в
виде
10«21-32 Iq-22-Sj
1i-22-30 =
1г’2о'31	1г*2].*3о
Различие в записи коэффициентов (10 или 10 и т. п.) воспроизводит из-
вестные нам издания сочинений Лейбница. Мы бы записали этот результат,
следуя Кэли (1841), так:
	а11	й12	
®20	П21	^22	= 0.
®30	®31	«32	
Не ограничившись этим примером, Лейбниц указал общее правило
составления членов результанта и определения их знаков. При этом со свой-
ственной ему высокой оценкой символики он писал: «Часть секрета анализа
состоит в искусстве хорошо употреблять применяемые знаки, и по этому
малому образцу Вы видите, сударь, что Виет и Декарт еще не познали все
его тайны» Ч И Лейбниц подчеркивал, что, как видно, усовершенствование
алгебры зависит от комбинаторики.
Лейбниц не знал, что в это же время (1683) японский математик Кова
Секи (1642—1708) также пришел к методу определителей, развив древне-
китайский метод фан-чен (см. т. I, стр. 165).
Изложенные открытия Лейбница не получили тогда распространения, и
метод определителей был вновь разработан в середине XVIII в., прежде
всего Г. Крамером (1750).
1 Г,- В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений. Составил и пере-
вел А. П. Юшкевич. УМН, 1948, т. 3, вып. 1(23), стр. 198.
Т РЕТЬЯ ГЛАВА
ВСПОМОГАТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА ВЫЧИСЛЕНИЙ
Открытие логарифмов
На всем протяжении XVI в. быстро возрастало количество приближен-
ных вычислений, прежде всего в астрономии. С совершенствованием инстру-
ментов увеличивалась точность наблюдений, а вместе с нею и объем триго-
нометрических таблиц. Исследование планетных движений, необходимое
для разработки новой системы Вселенной, требовало колоссальных рас-
четов. Выкладки Кеплера при установлении подлинной орбиты Марса
стоили ему многих лет напряженного труда. Астрономам грозила реальная
опасность утонуть в невыполнимых расчетах. Трудности возникали и в
других областях; в финансовом и страховом деле нужны были, например,
таблицы сложных процентов для различных значений процента и т. д.
Главную трудность представляли умножение и деление многозначных чи-
сел, особенно же тригонометрических величин.
С целью привести умножение к более легким сложению и вычитанию
иногда пользовались таблицами синусов и косинусов согласно правилам
1
sin a-sin b = [cos (а — Ъ) — cos (а 4- 6)],
1
cos а  cos b = -g- [cos (а — Ъ) + cos (a -j- b)].
Была составлена таблица квадратов до 100 000, с помощью которой умно-
жение можно было производить по правилу
ab=±-[(a+b)2-(a-b)2\.
Однако ни тот, ни другой прием не давали удовлетворительного решения
вопроса. Его принесли с собой таблицы логарифмов.
Открытие логарифмов опиралось на хорошо известные к концу XVI в.
свойства прогрессий. Связь между членами геометрической прогрессии
?2,	••• и арифметической прогрессией их показателей 1, 2, 3, ... не
раз отмечалась математиками, о ней говорилось еще в «Псаммите» Архиме-
да/Другой предпосылкой было распространение понятия степени на отри-
цательные и дробные показатели, позволившее перенести только что упо-
мянутую связь на более общий случай. Мы знаем (т. I, стр. 307), что Шти-
фель сопоставлял прогрессии
..., §-3, q~2, (f1, 1, q, q2, q3, ...
54
и
3, - 2, - 1, О, 1, 2, 3, ...
Он же и многие другие авторы указывали, что умножению, делению, воз-
ведению в степень и извлечению корня в геометрической прогрессии соот-
ветствуют в арифметической — в том же порядке — сложение, вычитание,
умножение и деление. Здесь уже скрывалась идея логарифма числа как
показателя степени, в которую нужно возвести данное основание q, чтобы
получить это число. Оставалось перенести знакомые свойства прогрессии
с общим членом qn на любые действительные показатели. Это дало бы не-
прерывную показательную функцию qx, принимающую любые положитель-
ные значения, а также обратную ей логарифмическую. Но эту идею глубо-
кого принципиального значения удалось развить через несколько десят-
ков лет. Сам Штифель ограничился сообщением сделанных им наблюдений.
Он писал: «Тут можно было бы написать целую новую книгу об удиви-
тельных свойствах чисел, но я должен здесь остановиться и пройти мимо
с закрытыми глазами» х.
Логарифмы были изобретены независимо друг от друга Непером, и
лет на десять позднее Бюрги. Оба хотели дать новое удобное средство
арифметических вычислений, но подошли к своей задаче по-разному. Не-
пер кинематически выразил логарифмическую функцию и по существу
вступил в почти неизведанную область теории функций. Бюрги остался на
почве рассмотрения дискретных прогрессий. Впрочем, у обоих определе-
ния логарифма не похожи на современное. Мы начнем с более элементарной
теории Бюрги.
Логарифмы Бюрги
Швейцарец Иост Бюрги (1552—1632) был высококвалифицированным
механиком и часовых дел мастером, математику он изучил самостоятель-
но. Он состоял придворным часовщиком, а также мастером астрономических
инструментов сначала в Касселе, затем с 1603 г. в Праге, где сблизился с
Кеплером. Мы не знаем, когда в точности Бюрги приступил к созданию
своих таблиц, но, вероятно, они были готовы около 1610 г. Бюрги долго
медлил с их изданием, и они вышли в свет уже после двух трудов Непера;
за эту задержку Кеплер впоследствии порицал своего друга. Книга Бюр-
ги озаглавлена «Таблицы арифметической и геометрической прогрессий,
вместе с основательным наставлением, как их нужно понимать и с поль-
зой применять во всяческих вычислениях» (Arithmetische und geometri-
sche Progress — Tabulen, sambt griindlichen Unterricht, wie solche niitzlich
in allerley Rechnungen zu gebrauchen und verstanden werden sol, Prag, 1620).
На самом деле упомянутое «наставление» долго оставалось неизвестным;
оно было обнаружено и опубликовано лишь в 1856 г.
Бюрги — об этом он писал сам — исходил из соображений о соответст-
вии между умножением в геометрической прогрессии и сложением в ариф-
метической, которые он почерпнул, правда, не у Штифеля (так как не знал
латыни), а у других коссических авторов, писавших по-немецки. Задача
состояла в выборе прогрессии со знаменателем, достаточно близким к еди-
1 М. Stif el. Arithmetica Integra, Norimbergi, 1544, л. 249 об.
55
нице, с тем чтобы ее члены следовали друг за другом с интервалами, до-
статочно малыми для практических вычислений. Бюрги взял знаменатель
1,0001 и сопоставил числа 0,10, 20, ..., 10/г, ... арифметической прогрес-
сии с членами геометрической 10000000, 100010000,	100020001, ...,
108-1,0001", ... Первые числа, напечатанные красной краской, называются
красными, вторые напечатаны черной краской и называются черными.
Красные числа являются логарифмами черных, разделенных на 108, при
основании 1,0001. Множитель 108 введен для того, чтобы по возможности
долго избегать дробей. Так как таблицы расположены по красным числам,
то они представляют собой таблицы антилогарифмов (термин, введенный
в этом смысле Валлисом, 1693). Поэтому для умножения и деления черных
чисел чаще всего нужна интерполяция. Вычислены черные числа с девятью
верными цифрами.
Красные числа следуют с интервалом в десять, за одним исключением.
Таблица черных чисел начинается с 108, и Бюрги заканчивает ее черным
числом 108, для которого с помощью интерполяции вычисляет «полное
красное число» 230270,022. Это число применяется при делении а/Ь,
когда a<zb, подобно тому как в десятичных логарифмах добавляется целая
характеристика, чтобы избежать отрицательной мантиссы. Именно, вместо
,, r,	a -10s
а!Ъ Бюрги в этом случае находит —-— : он складывает красные числа,
соответствующие а и 10®, вычитает из суммы красное число, соответствую-
щее Ъ, и по результату находит черное число с девятью десятичными зна-
ками, дающее дробь а!Ъ. Если а^>Ъ, Бюрги вычитает из красного числа
для а красное число для Ъ и находит черное число, соответствующее ре-
зультату; полученное число дает восемь десятичных знаков дроби а/Ь.
Таблицы Бюрги не получили значительного распространения. Они не
могли конкурировать с таблицами Непера, более удобными и к тому же к
1620 г. уже широко известными.
Логарифмы Непера
Первым изобретателем логарифмов был шотландский барон Джон Не-
пер (1550—1617). Непер, после завершения образования в Эдинбурге и пу-
тешествия по Германии, Франции и Испании, в возрасте двадцати одного
года навсегда поселился в семейном поместье близ Эдинбурга. Здесь в
сельской тиши он занялся главным образом богословием и математикой,
которую изучил по сочинениям Евклида, Архимеда, Региомонтана, Ко-
перника и других ученых, среди них, быть может, Штифеля. В 1593 г.
Непер, страстный противник католицизма, выпустил написанное в стиле
геометрического трактата сочинение против римской церкви, доказывая в
нем, что папа есть антихрист. Эта книжка доставила автору в XVII в. гораз-
до большую известность, чем его математические труды. Непер увлекался
и астрологией.
К открытию логарифмов Непер пришел не позднее 1594 г., но лишь
двадцать лет спустя опубликовал свое «Описание удивительной таблицы ло-
гарифмов» (Mirifici logarithmorum canonis descriptio, Edinburgi, 1614),
содержавшее определение неперовых логарифмов, их свойства и таблицы
логарифмов синусов и косинусов от 0 до 90° с интервалом в 1', а также раз-
ности этих логарифмов, дающие логарифмы тангенсов. Теоретические вы-
воды и объяснения способа вычисления таблицы он изложил в другом труде,
56
Джон Непер
(с портрета, хранящегося в Эдинбурге)
подготовленном, вероятно, до «Описания», но изданном посмертно, в «По-
строении удивительной таблицы логарифмов» (Mirifici logarithmorum са-
nonis constructio, Edinburgi, 1619). Упомянем, что в обоих сочинениях Не-
пер рассматривает и некоторые вопросы тригонометрии. Особенно извест-
ны удобные для логарифмирования «аналогии», т. е. пропорции Непера,
применяемые при решении сферических треугольников по двум сторонам
и углу между ними, а также по двум углам и прилежащей к ним сто-
роне.
В отличие от Бюрги, сопоставившего две дискретные прогрессии, Не-
пер с самого начала вводил понятие логарифма для всех значений непрерыв-
но меняющихся тригонометрических величин — синуса и косинуса. При
тогдашнем состоянии математики, когда еще не было аналитического ап-
парата исчисления бесконечно малых, естественным и единственным сред-
ством для этого являлось кинематическое определение логарифма. Быть
может, здесь не остались без влияния и традиции, восходившие к оксфорд-
ской школе XIV в. Мы приведем исходные определения из «Описания»:
57
«О п р. 1. Говорят, что линия растет равномерно, когда описывающая ее
точка проходит в равные моменты равные промежутки.— О п р. 2. Гово-
рят, что линия сокращается пропорционально, когда пробегающая по ней
точка в равные моменты отсекает отрезки, сохраняющие постоянно одво и
то же отношение к тем линиям, от которых они отсекаются.— Опр. 3. Го-
ворят, что количества иррациональные, или невыразимые числом, опреде-
ляются числами с наибольшим приближением, когда они определяются
большими числами, отличающимися от истинных значений иррациональных
количеств меньше, чем на единицу.— Опр. 4. Синхронными движениями
называются те, которые происходят вместе и в течение одного и того же
Страница из «Описания удивительной таблицы логарифмов» Непера
(Эдинбург, 1614)
G 9	Г.	< I &W/ I	| Ln^ritbmi | Hifftrentla ]			| Smuj	1
Н *• о	И64345 ($«7218 1 $70095	185$"74 18531816 181145"	18417x93 18408484 18389707	П3881 £14341 124804	9876883 9876427 987(971	60 55> _$8
1 е*Ч М" ЧА	I971964 1575837 1578709	18496131 18477984 18459771	18370964 1835*353 18333576	125267 12573» 126196	98/5514 9875O$6 9874 597	57 $6 _55
6 7 3	£581581 158444 15873»$	18441594 1841345i 18405341	18314933 18190314 18(77747	116661 ПУП/ 1*7594	9874137 9873677 9S73X16	34 S3 5*
9 10 и	(590197 ($93069 159594»	18387165 18)69**3 18351*14	18159103 118140691 18111213	1*8062 128531 119001	<>872754 987*291 98718*7	S' $0 49
г» И <4	ИР883» 1601684 £«04555	18333*37 18315194 18(97384	18203765 1818535> 18166969	119472 129943 13041$	P871362 987O897 $>8704)1	48 47 4«
И 14 17	(607416 (610197 I61JI68	i8*7?5°7 18161663 1814385«	181486'9 18'30301 18111014	130888 HIjGl 131837	9869964 $>869496 $>869037	45 44 43
18 *0	(616038 (618909 1611779	18116971 18108313 18190606	18093758 18075532 18057318	X34790 133*68	9868557 9868087 9867616	42 41 40
и гг В	(614649 (6175'9 U30389	18172914 >8155x73 18137654	18039177 180*1047 18001948	133747 1342x6 134706	9867144 рЯббб?» 9866197	35> 38 37
*4 »$ гб	16)3*59 (636129 (638999	18110067 181015ii 18084987	17984880 17966842 17948835	135187 135669 13613»	9865722 9865246 9864770	36 35 J4
Я »Р	1641868 £644738 I647607	18067495 18050034 18031604	17930859 1791*913 17894397	136636 X37121 157607	9864*93 986381$ 9863536	33 3* 31
3°	1650476	18015107	«7877114	138093 । 8	9862856 0	30 mitt &
.58
Рис. 5
времени. — Опр. 5 и постулат. Так как существуют движения как
более медленные, так и более быстрые, чем всякое данное движение, то от-
сюда необходимо следует, что существует движение равнобыстрое всякому
данному (которое мы определяем как движение ни более медленное, ни
более быстрое, чем данное).— Опр. 6. Логарифмом всякого синуса назы-
вается, наконец, число, определяющее с наибольшим приближением линию,
возрастающую равномерно, между тем как линия полного синуса убывает
пропорционально до величины данного синуса, причем оба движения син-
хронны и вначале равнобыстры»1 *.
Здесь в геометрическом выражении высказаны многие замечательные
идеи, подробный разбор которых увел бы нас далеко. Мы отметим только
своеобразную формулировку идеи о непрерывности в третьем опреде-
лении и обратимся к основному, шестому определению логарифма.
Если изобразить полный синус, т. е. радиус круга, у Непера равный
107, отрезком АВ, а линию синуса — отрезком YB = у (рис. 5), то
логарифмом у (обозначим его Ly) будет отрезок ОХ = х, проходимый точ-
кой X, начинающей движение из О с постоянной скоростью v0, за то самое
время, в какое точка У, одновременно выходящая из Л с той же начальной
скоростью v0, проходит отрезок AY со скоростью, пропорциональной рас-
стоянию, остающемуся до другого конца В, т. е. пропорциональной YB.
На языке дифференциального исчисления
dx	dy   —Voy
dt	VQi di 1()7 ’
t. e.
dy	dx
у =	TtF ’
и, учитывая, что у — 107 при x = О,
x = Ly — — 107 In-^7- = -107 lnz/-:-107 InlO7.
Как видно, неперов логарифм числа у не есть, как иногда пишут в учеб-
никах анализа, натуральный логарифм этого числа: Ly выражается через
In у линейно. Многие свойства логарифмов Непера поэтому несколько от-
личаются от свойств логарифмов в нашем смысле слова. Главное, конечно,
у них общее: если четыре числа образуют геометрическую пропорцию
У1- Уз — Уз- Ум то их логарифмы составляют арифметическую пропорцию
Lyx — Ly2 = Ly3 — Ly^, т. e. геометрической прогрессии чисел соответст-
1 Цит. по примечанию И. Ю. Тимченко к книге Ф. Кэджори. История элементарной
математики. Перевод И. Ю. Тимченко. Одесса, 1917, стр. 439—440.
59
вует арифметическая прогрессия логарифмов. Однако, поскольку £1 =
= 10’ In 10’, т. е. Ы не равен нулю, правила действий усложняются: так,
например,
L (ab) — LaLb — Li, L =La — Lb -f- Li
и т. п. В примерах Непера, правда, Li выпадает, но лишь потому, что в
них вычисляются четвертая и средняя пропорциональные, например:
£_£L = £ ^аъ) — Lc-\-Li—La + Lb — Lc.
Нулю равен неперов логарифм числа 10’, т. е. полного синуса или ра-
диуса. Этого и добивался Непер, имевший в виду прежде всего тригономет-
рические вычисления. Поскольку тригонометрические величины рассмат-
ривались еще не в отношении к радиусу, а как отрезки, выраженные в тех
же единицах, что полный синус, последний входил в формулы и на него
часто приходилось умножать и делить. Равенство нулю логарифма полного
синуса представляло в таких условиях определенные преимущества. По
мере уменьшения натуральных значений синуса неперов логарифм возра-
стает, а при синусе, равном нулю, обращается в бесконечность. В таблице
Непера в строке, в которой в графе синуса обозначен 0, в графе логарифма
синуса стоит слово Infinitum — «бесконечность».
Разумеется, Непер не записывал и не интегрировал приведенное выше
дифференциальное уравнение, которое выражает кинематическое определе-
ние логарифма. Но фактически его прием составления таблиц равносилен
приближенному численному решению дифференциального уравнения.
Сначала находится весьма малый отрезок, проходимый точкой X, когда точ-
ка Y перемещается из начального положения А на расстояние 1, т. е.
вычисляется £9999999. Опираясь на представление о мгновенной скорости
и сравнивая скорости точек X и Y, Непер выводит, что
107
Ю’-г/<£г/<^-(Ю7-г/)
и для у = 9999999 принимает в качестве логарифма среднее арифме-
тическое чисел 1 и—о QQQ - = 1,00009010000001..., так что£9999999 =
= 1,00000005 (с точностью до четырнадцатого знака). Здесь, как и всюду,
Непер пользуется десятичными дробями. Далее для арифметической про-
грессии логарифмов хп = 1,00000005/г он находит соответствующую гео-
метрическую прогрессию чисел
уп = 10’ (1 -	, где п = 1, 2, 3.100.
Это нетрудно, так как здесь нужны только вычитания; уи = у^ —
— 0,0000001^!. Так получается, при подходящих округлениях, £9999900.
Отношение числа 9999900 к 107 есть 1--, и Непер переходит к вы-
числению логарифмов чисел уп = Ю7 ^1--до п = 50, причем лога-
f	1	\ 17
рифм у{ уже известен. Аналогично применяются прогрессии 107 [1 — gTo®)
60
и в особенно большом объеме 107 (1-. Числа уп по мере надобности
округляются, и с помощью оценки разности логарифмов близких чисел,
основанной на приведенном выше неравенстве, вычисляются их лога-
рифмы. Так Непер доходит до £5000000; дальнейшие выкладки не столь
интересны.
Прием Непера в принципе совершенно правилен. Однако в его расчеты,
вообще исключительно тщательные, на второй описанной стадии вкра-
лась ошибка при вычислении у60. В результате восьмизначные логарифмы
Непера должны быть увеличены примерно на -у -10 6 их величины. Напри-
мер, для £5000000 = 10’ 1п2 он нашел 6931469,22 вместо 6931471,805599.
Мы уже подчеркнули, что логарифмы Непера не следует смешивать с
натуральными. Если переписать зависимость между теми и другими в виде
= logl f, - и , то можно сказать что неперовым логарифмам соответст-
вуют логарифмы с основанием 1/е, вернее, в силу указанной неточности, с
1--— 1(Гг'
основанием Це', весьма близким к Це, е' 8	^е. Однако в систе-
ме Непера, как и у Бюрги, не было, строго говоря, основания логарифмов,
поскольку логарифм единицы отличается от нуля. И позднее, когда уже
давно перешли к десятичным и натуральным логарифмам, отнюдь не сразу
было сформулировано определение логарифма, как показателя степени дан-
ного основания. Такое понимание логарифмов высказывали Валлис (1685),
И. Бернулли (1694) и другие, и оно, как мы увидим, не было чуждо и само-
му Неперу. В руководствах оно появляется впервые, вероятно, у В. Гар-
динера (Tables of Logarithms, London, 1742). Впрочем, сам Гардинер ис-
пользовал при этом бумаги преподавателя математики В. Джонса (1675—
1749), который первый обозначил отношение окружности к диаметру бук-
вой л (1706). Широкому распространению обыкновенного теперь определе-
ния логарифма более других содействовал Эйлер, который применил в
этой связи и термин «основание».
Термин «логарифм» (logarithmus) принадлежит Неперу, он возник из
сочетания греческих слов — отношение и число — api^p.6;, которое
означало «число отношения» До-уои ащ-Эр.бД, что напоминает о двойных, трой-
ных, полуторных и иных целых или дробных отношениях древней и сред-
невековой математики. Первоначально Непер пользовался другим терми-
ном: numeri artificiales — «искусственные числа» — в противоположность
numeri naturales — «числам естественным».
Десятичные логарифмы
Таблицы Непера, приспособленные к тригонометрическим вычислени-
ям, были неудобны для действий с данными числами. Во-первых, таблицы
были расположены по значениям синусов от 0 до 90° и косинусов, а не по
натуральному ряду чисел. Во-вторых, при действиях с числами по табли-
цам Непера приходилось еще оперировать с ТЛ. Чтобы устранить эти не-
достатки, Непер предложил составить таблицы логарифмов, приняв за
логарифм единицы нуль, а за логарифм десяти 10го, или, что сводится к
тому же, просто единицу. Это предложение он сделал в ходе обсуждения с
посетившим его в 1615 г. профессором математики Грешем Колледжа
в Лондоне Генри Бригсом (1561 —1631), который и сам задумывался, как
61
усовершенствовать таблицы логарифмов. Заняться осуществлением своего
плана Непер не мог из-за пошатнувшегося здоровья, но указал идею двух
вычислительных приемов, развитых далее Бригсом.
Бригс опубликовал первые результаты своих кропотливых вычисле-
ний — «Первую тысячу логарифмов» (Logarithmorum chilias prima,
Londini, 1617) в год смерти Непера. Здесь даны были десятичные логариф-
мы чисел от 1 до 1000 с четырнадцатью знаками. Позднее, будучи профес-
сором в Оксфорде, он выпустил «Логарифмическую арифметику» (Arith-
metica logarithmica, Londini, 1624), содержащую четырнадцатизначные
логарифмы чисел от 1 до 20 000 и от 90 000 до 100 000. Оставшийся пробел
был восполнен голландским книготорговцем и любителем математики Анд-
рианом Флакком (1600—1667), опубликовавшим как второе издание труда
Бригса и под тем же названием (Гауда, 1628) десятизначные таблицы от 1
до 100 000 вместе с такими же логарифмами всех шести тригонометрических
линий через одну минуту.
Несколько ранее семизначные десятичные таблицы логарифмов синусов
и тангенсов вычислил коллега Бригса по Грешем Колледжу, воспитан-
ник Оксфордского университета Эдмунд Гунтер (1581—1626), опублико-
вавший их в «Своде треугольников» (Canon triangulorum, Londini, 1620).
Имя Гунтера, который, между прочим, ввел слова косинус и котангенс,
нам еще встретится в связи с изобретением логарифмической линейки.
Таблицы Флакка легли в основу всех последующих, причем в них было
внесено немало структурных изменений и поправок: у Флакка имелось
еще 173 ошибки в первых семи знаках, а всего более 600. Избавиться от
ошибок оказалось нелегким делом.. Еще в известных таблицах уроженца
Словении Георга Вега (1754—1802), впервые напечатанных в Вене в 1783 г.
и многократно переиздававшихся вплоть до наших дней, было пять оши-
бок. Первые безошибочные таблицы Вега вышли в обработке немецкого
математика К. Бремикера (1804—1877) в Берлине в 1857 г.
Мы не можем входить в детали двух вычислительных приемов, употреб-
ленных Бригсом. Оба они, как говорилось, восходят к Неперу. Один из
них основан на том, что характеристика (термин Бригса), т. е. целая
часть логарифма целого числа, на единицу меньше количества
цифр в самом числе. С другой стороны, характеристика десятичного лога-
рифма а10*4, где 1 < а < 10 дает четырнадцать первых знаков логарифма а.
Чтобы найти эти знаки, нужно поэтому только знать количество цифр числа
а1014, а это возможно и без вычисления самих цифр, что было бы немыслимо.
Дело в том, что число цифр произведения двух множителей равно сумме
чисел их цифр или на единицу меньше, а судить, какой из двух случаев
имеет место, можно по первым цифрам множителей. Так, Бригс вычислил
log 2 = 0,30102999566398
и еще некоторые.
Однако большинство десятичных логарифмов простых чисел Бригс
нашел по-другому — с помощью извлечения квадратных корней. Важную
роль в его расчетах играло предельное соотношение, которое мы запишем в
современной форме:
In а = Чтп(^а — 1).
п—*х>
Поскольку
_ In а
а~ 1п10 ’
62
то
П (у а — 1)
т 10 — 1)
при весьма больших т и п. Бригс по существу пользовался такой про-
цедурой, причем брал т и п в виде степеней двойки. О замечательных
результатах Бригса, относящихся к интерполированию, мы расскажем да-
лее (см. стр. 156).
Как видно, открытие Непера в первые же годы приобрело исключитель-
но широкую известность. Составлением логарифмических таблиц и совер-
шенствованием их занялись очень многие математики, помимо уже назван-
ных, среди них Кеплер (Марбург, 1624—1625), применивший логарифмы
к построению новых таблиц движений планет (1627). В приложении ко
второму изданию «Описания» Непера (1618) было вычислено и несколько
натуральных логарифмов; в нем можно усмотреть подход к введению преде-
ла ^1	при п -> оо. Быть может, это дополнение принадлежит В. От-
реду. Вскоре за тем лондонский учитель Математики Джон Спейделл из-
дал таблицы натуральных логарифмов чисел от 1 до 1000 и синусов под
названием «Новые логарифмы...» (New Logarithmes..., London, 1619).
Термин «натуральные логарифмы» ввели П. Менголи (1659) и вслед за
ним Н. Меркатор (1668).
Практическое значение всех этих работ было очень велико. Гигант-
ский труд авторов таблиц и их виртуозная вычислительная сноровка за-
служивают глубокого уважения. Но открытие логарифмов имело также глу-
бочайшее теоретическое значение. Еще в рассматриваемое время оно выз-
вало к жизни исследования, о которых не могли и мечтать первые изобре-
татели, преследовавшие цель только облегчить и ускорить арифметиче-
ские и тригонометрические выкладки с большими числами. Напомним еще
раз, что Непер открыл путь в область новых трансцендентных функций—
путь, на котором следующим этапом явилось введение показательной функ-
ции (Ньютон, Лейбниц), и что он дал первый образец кинематической трак-
товки и числового решения задачи, выражающейся обыкновенным диф-
ференциальным уравнением первого порядка. Во второй трети XVII в.
несколько математиков — Григорий Сен Венсан, Ферма, Броункер, Менго-
ли — установили связь между логарифмом и квадратурой гиперболы, тем
самым введя логарифмическую функцию уже не кинематически, а в образе
площади. Меркатор на этой основе открыл и аналитическое представле-
ние логарифма в форме бесконечного степенного ряда. Если к сказанному
добавить хотя бы лишь тот факт, что в самом начале XVIII в. Лейбниц и
И. Бернулли поставили вопрос о природе логарифмов отрицательных чи-
сел, то станет ясным, насколько мощные и разнообразные стимулы сооб-
щило развитию анализа открытие Непера, порожденное потребностями в
новых средствах вычислений.
Русские счеты
К давно известному абаку (см. т. I, стр. 256) в Средние века добавился
счет на линиях при помощи одинаковых подвижных жетонов, описание ко-
торого встречается в многочисленных учебниках арифметики, в том числе и
в русских рукописях XVII в. На столе или доске перед вычислителем име-
63
лось несколько горизонтальных линий для обозначения единиц, десятков,
сотен ит. д., считая вдаль от себя, перечерченных перпендикулярными ли-
ниями. В столбцах слева обозначались жетонами числа, над которыми про-
изводится действие. На каждую линию клали до четырех жетонов, а жетон
между двумя линиями означал пять единиц того разряда, который откла-
дывался на более близкой к вычислителю прямой. Промежуточные и окон-
чательный результаты наносили в свободные правые столбцы. Иногда
некоторые отделения служили для действий над дробями х/2, 14, г/а
или для денежных расчетов и т. и. Счет на линиях имел большое распро-
странение в хозяйстве и в быту. Производство жетонов было делом специ-
альной отрасли ремесла, достигавшей иногда высокого расцвета, как, на-
пример, в Нюрнберге в XVI—XVII вв. Лейбниц предпочитал этот счет
письменным вычислениям, он начал выходить из употребления в XVIII в
В некоторых странах существовали различного вида счеты, сходные с
русскими. Мы уже рассказывали о китайском суаньпане и японском саро-
бане (см. т. I, стр. 158), в которых, как и при счете на линиях, сохранялись
еще следы старинного пятеричного счета. В России счет на линиях, имено-
вавшийся «счетом костьми», пользовался меньшей популярностью, чем
«дощаной счет» — главное средство вычислений государственных чинов-
ников и торговцев. Дощаной счет был приспособлен к особенностям налого-
вого дела и землемерия, в котором основные единицы поверхности делились
на более мелкие меры в отношениях 1 : 2 : 4 : 8 : ..., а также 1:3:6:12:...
Долгое время налог взимался в зависимости от количества и каче-
ства земельной площади, которую по определенным коэффициентам перево-
дили в основные единицы учета —«сохи». В устройстве счетов приняты были
во внимание также особенности валюты. В XVI в. в России установилась
единая монетная система, в которой, помимо 1 рубля=100 копейкам, в ходу
были 1 гривенник = 10 копейкам, 1 алтын=3 копейкам,! деньга=1/2 копей-
ки и 1 полушка = % деньги. Соотношения 1 : 3 и 1 : 2 сохранялись в рус-
«Дощаной счет» с четырьмя счетными полями
(рисунок в рукописи № 1664 Погодинского собрания Государ-
ственной публичной библиотеки в Ленинграде; список 1691 г.)
64
ской метрологии вплоть до Октябрьской революции. Например, 1 пуд=40
фунтам, а 1 фунт = 32 лотам = 96 золотникам, 1 сажень = 3 аршинам =
=48 вершкам.
Старинные русские счеты состояли из четырех полей, попарно соеди-
ненных в двух ящиках. В каждом поле параллельно протягивались ве-
ревки или проволоки. Для счета целых чисел нанизывалось по девять или
десять костей, на остальных веревках имелось по три. четыре, шесть и, на-
конец, по одной кости. Особые руководства подробно объясняли на при-
мерах, как пользоваться дощаным счетом. В 1646 г. поземельный налог
был заменен подворным, а затем (1722) и подушным. Счеты изменились и
приняли тот вид, который имеют поныне. Осталось одно поле, и были уст-
ранены проволоки для действий с двоичными и двоично-третными дробями.
Сохранены были только две проволоки по четыре кости в каждой для де-
нежного счета на «деньги» и «полушки» (монеты по */2 и копейки) и на
полтины и четвертаки (монеты по 1/2 и Ч4 рубля, т. е. по 50 и 25 копеек).
Русские счеты не выходят из обихода и теперь: они дешевы и при употреб-
лении производят гораздо меньше шума, чем более быстрые арифмометры
и комптометры.
Палочки Непера
Поиски новых вычислительных устройств занимали многих математи-
ков XVII в. Непер в «Двух книгах о рабдологии или счете с помощью пало-
чек» (Bhabdologiae sen numerationis per virgulas libri duo, Edinburgi,
1617) 1 описал действия на счетном приборе, составленном из 10 или бе-
лее палочек — прямых параллелепипедов, на боковых гранях которых
записаны произведения чисел от 1 до 9 на числа от 1 до 9 же; кроме того,
есть еще палочка для нулевого множителя. Каждому множимому соответ-
ствует своя палочка; произведения пишутся сверху вниз в квадратиках,
разделенных диагоналями. Чтобы умножить, скажем, 23 на 57, нужно при-
ложить палочки с заглавными цифрами 2 и 3 и в строке, где множителю
5 соответствуют произведения 2 - 5 и 3-5
ЕИ
, найти с помощьв.
сложения произведение 23-50, т. е.^1150, а в строке, где множителю 7
соответствуют произведения 2-7 и 3  7
, найти произведение
23-7=161. После этого складываются 1150-)-161 = 1311. Деление с помощью
этого прибора менее удобно.
Логарифмическая линейка
Палочки Непера некоторое время успешно применялись в странах за-
падной Европы, но более широкое будущее предстояло другому изобрете-
нию, соединявшему заключенную в этом инструменте идею автоматиче-
ского и в сущности графического нахождения произведения данных мно-
1 Рабдология — значит наука о палочках: греческое pa|36i'ov — палочка.
5 Зак. 'К 1030
65
жителей со свойствами открытых Непером — логарифмов. Речь идет о лога-
рифмической линейке. Основной шаг был сделан Э. Гунтером, придумав-
шим самую логарифмическую шкалу; это изобретение было описано лон-
донским адвокатом и любителем математики ЭдМундом Уингейтом (1593—
1656) в одном сочинении, напечатанном в Париже в 1624 г. Однако, чтобы
пользоваться шкалой Гунтера, нужно было иметь циркуль, для отклады-
вания отрезков. В. Отред усовершенствовал еще примитивный прибор,
предложив употреблять две одинаковые шкалы, одна из которых переме-
щается вдоль другой. («Круги отношения и горизонтальный инструмент»
— «The Circles of Proportion and the Horizontal Instrument», London, 1632).
Когда через тридцать лет Сет Партридж (1662) заставил одну шкалу сколь-
зить в пазу другой, логарифмическая линейка, именовавшаяся «двойной
шкалой отношений», приобрела в сущности современный вид.
Вычислительные машины
Развитие машинной техники, естественно, наводило на мысль построить
для вычислений и меха! ические устройства. Палочки Непера, упрощав-
шие умножение и деление, не облегчили сложения и вычитания, так же
как логарифмические таблицы. Первую попытку механизировать все че-
тыре главные арифметические операции и свести вмешательство вычисли-
теля к минимуму предпринял профессор Тюбингенского университета,
друг Кеплера, Вильгельм Шикард (1592—1635) — астроном и картограф,
ориенталист и математик, безвременно скончавшийся в одну из чумных эпи-
демий, нередко поражавших тогда Европу. О своем изобретении Шикард
известил Кеплера 20 сентября 1623 г., а в письме от 25 февраля 1624 г.
дал его описание и чертежный набросок.
Машина Шикарда уже имела много общего с будущими арифмометрами.
Она представляла собой комбинацию цилиндров с зубчатыми цифровыми
колесами, вращение которых в ту или иную сторону производило опера-
ции сложения и вычитания. В ней существовал и механизм переноса десят-
ков, заставлявший при полном повороте одного колеса на десять делений
повернуться следующее всего на одно деление; для этого Шикард пользо-
вался такими же колесами, у которых снимались девять зубцов из десяти.
Для умножения и деления служили специальные цилиндры, аналогичные
палочкам Непера и помещенные в особой части машины. Цифры можно
было прочитать в окошечках на внешней оболочке. Приводилась в действие
машина, подобно современному автоматическому телефонному аппарату.
Во втором из упомянутых писем Шикард сообщал, что велел изготовить для
Кеплера ее экземпляр, который, к сожалению, погиб во время пожара.
Ни один экземпляр этого инструмента, который автор называл «арифме-
тической машиной», не сохранился, но недавно она была реконструирована
по описаниям, и теперь ее образчики можно увидеть в ратуше Тюбингена и
в музее г. Вейля — родины Кеплера.
Другая суммирующая машина была создана совершенно независимо от
Шикарда молодым Паскалем. Поводом к тому послужило желание облег-
чить большие и долгие финансовые вычисления, которые пришлось произ-
водить по поручению правительства его отцу, привлекшему на помощь и
сына. В 1642 г. Б. Паскаль разработал конструкцию арифметической маши-
ны, принципы которой те же, что у Шикарда. В королевском патенте 1645 г.
указывалась, как главная часть изобретения, механизация переноса
66
Эскиз В. Шикарда его счетной машины:
вид сбоку и основные узлы
(из записной книжки изобретателя)
Эскиз В. Шикарда его счетной машины
(хранится среди бумаг Кеплера)
5’
A- iA: .
Счетная машина В. Шпкарда (реконструкция)
Счетная машина Б. Паскаля, экземпляр 1652 г.
(Национальный музей искусств и ремесел в Париже)
десятков. Своему изобретению Паскаль придавал большое значение, под-
черкивая безошибочность машины, простоту обращения с нею, обуслов-
ленную автоматизмом действия, и другие достоинства. Преодолевая боль-
шие технические трудности, он с помощью опытных мастеров изготовил
несколько десятков успешно работавших экземпляров машины, которые
можно было купить на квартире у его знакомого профессора Француз-
ского коллежа Роберваля. Отдельные экземпляры машины хранятся в
Париже и других местах.
Наконец, в 1671 г., не зная ничего о полностью забытом тем временем
изобретении Шикарда, новую конструкцию вычислительной машины пред-
ложил Лейбниц, внесший затем в нее дополнительные улучшения и описав-
ший ее в записках Берлинской академии — Miscellanea Berolinensia, 1710 г.
По сравнению с обоими своими предшественниками Лейбниц существенно
механизировал действия умножения и сложения. Одна из его машин хра-
нится в Ганноверской библиотеке.
Несмотря на старания таких великих умов, как Паскаль и Лейбниц,
преодолевавших принципиальные трудности в создании ручных суммиру-
ющих машин, их изобретения были еще далеки от того, чтобы найти мно-
гих потребителей и чтобы ремесленное изготовление их стало коммерче-
ски выгодным. Отдельные технические усовершенствования, предложенные
в XVIII в., были недостаточны. Только в последней четверти прошлого ве-
ка были сконструированы современные высококачественные ручные ариф-
мометры и началось их массовое фабричное производство.
ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА
ТЕОРИЯ ЧИСЕЛ
Возрождение теории чисел
В XVII в. вместе с интересом к точным наукам воскресает и интерес
к теории чисел. Особенно он возрос после издания в 1621 г. литератором
и любителем математики Клодом-Гаспаром Баше де Мезириаком (1581—
1638) греческого текста «Арифметики» Диофанта с латинским переводом
и комментариями. Во Франции образовалась группа ученых, занимав-
шихся задачами теории чисел. В нее входили Пьер Ферма, сотрудник
монетного двора Бернар Френикль де Бесси (1605—1675), лионский учи-
тель математики Жак де Билли (1602—1679), Мерсенн, отчасти Декарт
и Блез Паскаль. Эти люди жили в различных городах Франции, и неко-
торые даже никогда не видели друг друга. Зато они вели оживленную пе-
реписку как непосредственно друг с другом, так и через Мерсенна (ср.
стр. 17). Впоследствии в эту переписку были втянуты ученые Англии —
Валлис, Броункер и Голландии — Гюйгенс, Схоотен. Когда Мерсенн скон-
чался, его функции посредника между учеными занял друг Ферма Пьер
де Каркави (ум. 1684), любитель математики и королевский библиоте-
карь, один из организаторов Парижской академии наук.
Однако из всей этой плеяды ученых одному только Пьеру Ферма уда-
лось выделить из хаоса многочисленных задач и частных вопросов, сразу
же возникающих перед исследователем при изучении свойств целых чи-
сел, те основные проблемы, которые стали центральными для всей клас-
сической теории чисел. Ему же принадлежит открытие замечательного
метода для доказательства теоретико-числовых предложений — так назы-
ваемого метода бесконечного спуска. Поэтому Ферма по праву может
считаться основоположником алгебраической теории чисел.
Пьер Ферма
Уроженец юга Франции, Пьер Ферма (1601—1665) провел большую
часть жизни в Тулузе, где состоял советником местного парламента (т. е.
высшего суда). Он получил юридическое образование, был прекрасным
знатоком древних и современных ему языков: латыни, древнегреческого,
испанского, итальянского, писал изящные стихи по-французски, по-
испански и по-латыни. Греческий он знал настолько хорошо, что делал
поправки ко многим ученым переводам и мог бы прославиться как знаток
эллинизма. Изучение в подлинниках Евклида, Архимеда, Аполлония,
Паппа и Диофанта, вероятно, послужило толчком для занятий Ферма
70
Пьер Ферма
(с гравюры Фр. де Пуалли, помещенной в издании Диофанта 1670 г.
с замечаниями Ферма)
математикой. Именно здесь и проявился с полной силой его гений. Ферма
был чрезвычайно разносторонним математиком: он существенно развил
методы определения площадей и объемов, создал новый метод касатель-
ных и экстремумов, наряду с Декартом явился создателем аналитической
геометрии, вместе с Паскалем заложил основы теории вероятностей. Как
и большинство ученых того времени, Ферма не ограничивался исследо-
ваниями по «чистой» математике. Он занимался оптикой, и ему принадле-
жит носящий его имя принцип минимума, которому следует луч света
при прохождении через неоднородную среду.
Одной из любимых областей математики была для Ферма теория чи-
сел, которой он занялся, по-видимому, в середине 30-х годов и которой
посвящены наиболее вдохновенные строки его писем. «Арифметика.—
писал он,— имеет свою собственную область, теорию целых чисел, эта
теория была лишь слегка затронута Евклидом и не была достаточно раз-
Титульный лист латинского издания Диофанта с комментариями
Баше де Мезириака и замечаниями Ферма (Тулуза, 1670)
DIOPHANTI
ALEXANDR1NI
ARITHMETICORVM
L1BRI SEX.,
ET DE NVMERIS MVLTANGVLIS
LIBER VNVS.
(УМ COMME^TMBJIS с. д. В Л С HETJ V. с.
& ohferuationihus ® • Т. de ЕЕ R М А Т Senator!'s Тolofam.
DoflrTaAraiytiCKinuentum nouurn.coileftum
ex varijs eiufdem D. de FERMAT Epiftolis.
TOLOSflS,
ExcuJcbat В ER N A RD VS В ОS C > c RegioneCollege; Sodeuris
M pc LXX.
364
72
работана его последователями (если только она не содержалась в тех
книгах Диофанта, которых нас лишило разрушительное действие вре-
мени); арифметики, следовательно, должны ее развить пли возобновить»1.
Ферма писал мало и всегда очень сжато, а кроме того, не публиковал
свои работы, циркулировавшие при его жизни лишь в рукописях. Неко-
торые открытия он изложил только в переписке. Свое намерение написать
специальное сочинение по теории чисел он не осуществил. Поэтому ре-
зультаты Ферма по теории чисел дошли до нас в разрозненном виде:
некоторые содержатся в его письмах, другие представляют его замечания
к задачам Диофанта на полях принадлежавшего ему экземпляра «Ариф-
метики». Только в 1670 г., после смерти Ферма, его старший сын Самю-
эль выпустил новое издание Диофанта с комментариями Баше и заме-
чаниями Ферма, а позднее собрал сохранившиеся в бумагах отца мате-
матические наброски и небольшие трактаты и издал их под названием
«Разные математические сочинения» (Varia opera mathematica. Tolosae,
1679). Но и после этого были найдены многие письма и заметки Ферма,
не вошедшие в это издание.
Таким образом, теоретико-числовые результаты Ферма дошли до по-
следующих математиков в виде проблем, в подавляющем большинстве
случаев без доказательств и указаний на внутренние связи между ними.
После смерти Ферма проблемы эти пролежали без движения около семи-
десяти лет, пока ими не заинтересовался Л. Эйлер. С этого момента нача-
лась их новая жизнь. Исследования Эйлера превратили теорию чисел
в неотъемлемую составную часть математики.
Перейдем теперь к проблемам Ферма.
Простые числа
Занимаясь арифметикой целых чисел, Ферма обратил внимание на
большую роль, которую играют простые числа. По-видимому, он начал
искать различные критерии для определения того, будет ли заданное число
N простым или составным. Он искал также выражения F (п), которые
при любом целом значении п давали бы только простые числа. Ферма
полагал, что таким выражением будет
F (п) = 22"+ 1.
Действительно, при п = 0, 1, 2, 3 и 4 F (и) принимает значения 3, 5,
17, 257, 65537, являющиеся простыми числами. Однако, как показал Эй-
лер, F (5) = 232 -|-1 не простое. Что не существует целого многочлена
Р (ж) с целыми коэффициентами, все значения которого при целых ж были
бы простыми числами, доказали Хр. Гольдбах и Эйлер (ср. т. III, гл. 3).
Простые числа вида 2271 4- 1 называются теперь простыми числами
Ферма. До сих пор неизвестно, существует ли конечное число простых
чисел Ферма или их бесконечно много.
Одним из критериев для определения простоты числа послужила так
называемая малая теорема Ферма.
Р. Fermat. Oeuvres , v. II, Parisii, 1894, p. 334.
73
Малая теорема Ферма
Ферма установил, что для каждого числа а, не делящегося на простое
число р, существует такое число /, являющееся делителем р — 1, что
а! — 1 делится на р. Он сформулировал это предложение сначала для
а = 2, затем для любого а
Малая теорема Ферма — одна из самых важных теорем элементарной
теории чисел; здесь впервые мы сталкиваемся с частным случаем важ-
нейшего понятия современной алгебры — конечной циклической группой,
образованной элементами
1, а, а2, ..., а1-1,
которые рассматриваются по модулю р (т. е. два элемента считаются рав-
ными, если при делении на р они дают один и тот же остаток). В малой
теореме на частном примере установлено одно из основных предложе-
ний теории конечных групп: порядок любого элемента конечной группы
является делителем порядка группы (ср. т. III, гл. 2).
Квадратичные формы
Ферма впервые поставил вопрос об определении вида простых чисел,
представимых некоторой квадратичной формой. Число п называется пред-
ставимым формой
ах2 ф- 2Ъху 4- су2,
если существуют такие целые, взаимно простые х±, yt, что
п = аху2 4- 2bx1y1 4- су2.
Ферма решил этот вопрос для форм
х? + У2-> х2 + 2у2, ж2 — 2г/2, х2 4- Зг/2 и х2 4- ху 4- у2.
Так, он нашел, что формой х2 -ф у2 представимы те и только те простые чис-
ла, которые лежат в прогрессии 4и ф- 1, причем каждое простое число
этой прогрессии представимо в виде суммы двух квадратов единственным
образом, например
5 =4-1 4-1 = I2 -ф 22
(этот результат, впрочем, был известен еще Диофанту).
Далее Ферма нашел, что формой х2 4- 2у2 представимы все простые
числа вида 8п ф 1 и 8п фЗ и только они, а формой х2 ф- Зг/2 и х2 ф-
-ф ху у2 — простые числа вида би 4~ 1-
Замечательно, что Ферма рассматривает распределение по прогрессиям
только простых чисел, представимых некоторой формой. Именно на этом
пути были открыты в дальнейшем те глубокие закономерности, которые
охарактеризованы с помощью квадратичного закона взаимности.
Вопрос о нахождении всех чисел, как простых, так и составных, пред-
ставимых некоторой квадратичной формой, Ферма поставил и решил
только для случая формы х2 ф- у2. Для составных чисел уже не суще-
74
ствует столь же простого закона, характеризующего представимые числа,
как в случае простых чисел.
Однако из формулы
(х2 + у2) (и2 + v2) = (хи + yv)2 4- (xv -ф уи)2
видно, что произведение двух представимых чисел снова будет предста-
вимым числом. Ферма как раз и воспользовался этой формулой, чтобы по-
казать, что множество чисел, представимых формой х2 ф- у2, замкнуто по
умножению. Тем самым простейшая формула для композиции форм,
известная еще Диофанту, была использована для представления чисел.
Теория композиции форм была впоследствии развита Эйлером, Лагранжем
и особенно Гауссом.
Упомянем еще предложение о представимости любого целого поло-
жительного числа суммой не более четырех целых квадратов, впервые
высказанное Баше де Мезириаком в комментариях к его изданию «Ариф-
метики» Диофанта 1621 г. В замечании, относящемся к этому месту, Ферма
высказал более общую теорему, согласно которой любое натуральное
число есть либо n-угольное, либо сумма не более чем п п-уголъных чисел,
причем утверждал, что располагает ее доказательством. В 1636 г. теорема
стала известной в кругу французских математиков. Доказательство свое
Ферма не сообщил; он лишь упомянул в одном письме 1654 г. Паскалю,
что вывод опирается на представимость простых чисел вида 4тг —1 сум-
мой двух квадратов. Эта теорема Ферма для п = 4 была доказана во вто-
рой половине XVIII в. благодаря совместным усилиям Эйлера и Лагран-
жа, для п = 3 — Гауссом (1801) и в общем случае — О. Коши (1813—
1815).
Неопределенные уравнения
Баше де Мезириаку и Ферма принадлежит заслуга постановки за-
дачи о решении неопределенных уравнений в целых числах. До них, сле-
дуя за Диофантом, европейские математики обычно искали рациональные
решения таких уравнений.
Баше де Мезириак, не зная о своих индийских предшественниках
(см. т. I, стр. 194), подробно разработал и изложил на числовых примерах
способ решения в целых положительных числах линейного уравнения
с двумя неизвестными
ах — by = 1,
где (а, Ь) = 1. Этот вопрос Баше изложил в замечательном сборнике
«Приятных и занимательных задач, рассматриваемых в числах» (РгоЬ-
lemes plaisans et delectables qui se font par les nombres, Lyon, 1612), не-
однократно переиздававшихся вплоть до наших дней,— в последний раз
книга вышла в 1959 г.
Ферма исследовал гораздо более трудную задачу решения в целых
положительных числах уравнения с двумя неизвестными второй степени.
В своем письме, получившем название «Второго вызова математикам»
(февраль 1657), он предложил своим корреспондентам найти общее пра-
вило решения уравнения
ах2 1 = у2,	(1)
75
где а — целое неквадратное число. Такое уравнение рассматривали еще
математики древней Греции и средневековой Индии (см. т. I, стр. 195).
Впоследствии Эйлер по ошибке связал его с именем английского алгебра-
иста Джона Пелля (1611—1685). Теперь более принято называть урав-
нение (1), отдавая долг справедливости, уравнением Ферма, что и мы бу-
дем делать в дальнейшем.
Проблема решения уравнения Ферма распадается на две: 1) найти
наименьшее целочисленное решение х0, у0, после чего, 2) зная наименьшее
решение, найти все остальные.
В своем письме Ферма предлагал найти решения при а = 149, 109, 433.
Эти значения выбраны так, что наименьшее решение соответствующего
уравнения Ферма очень велико и его нельзя найти простым подбором.
Вероятно, Ферма специально выбрал эти примеры, чтобы узнать, владеют
ли его коллеги общим методом для решения первого из указанных нами
вопросов. Что касается самого Ферма, то не подлежит сомнению, что он
имел общие формулы для решения второго из вышеназванных вопросов.
Для случая а = 2 он привел соответствующие формулы в письме к Френик-
лю. По-видимому, он владел и методом нахождения наименьшего решения,
однако в его бумагах никаких следов такого приема не осталось.
Ферма придавал уравнению (1) очень большое значение, считая, что
оно поясняет путь, по которому должна развиваться наука о числах. Но
его современники не поняли значения этого уравнения. По поводу урав-
нения Ферма разгорелась интересная дискуссия, в которой приняли уча-
стие английские математики и которая была издана Валлисом в 1658 г.
под названием «Недавняя переписка о некоторых математических вопро-
сах» (Commercium epistolicum de quaestionibus quibusdam mathematicis
nuper habitum, Oxoniae). Из этой переписки видно, что английские мате-
матики сначала не поняли задачу: Броункер предложил ее решение в ра-
циональных числах, Валлис считал, что требование найти решение в це-
лых числах делает задачу менее общей. После дополнительных разъясне-
ний Ферма, Броункер решил уравнение Ферма при а = 109 с помощью
разложения /«в непрерывную дробь,но не доказал ни того, что его спо-
собом всегда можно найти решение, ни того, что при этом получаются все
решения. Впоследствии эффективное решение уравнения Ферма и исчер-
пывающее его исследование было дано Эйлером и Лагранжем (см. т. III,
гл. 3). Наконец, в 1846 г., обобщив результаты Ферма, Эйлера и Лаг-
ранжа, Лежен Дирихле построил свою теорию единиц в полях алгебраи-
ческих чисел.
Ферма рассматривал и более общее неопределенное уравнение второго
порядка
ах2 + 6 = у9-.	(2)
Приведя пример неопределенного уравнения
2ж2 + 7967 = у2,
он писал: «Я нашел общее правило, чтобы решать такое уравнение, если
оно возможно, или чтобы определять его невозможность. И это — во всех
случаях и для всех чисел» Ч
1 Р. Fermat. Oeuvres, v. II, р. 431.
76
Далее, в примечаниях к Диофанту, приведя пример так называемого
двойного равенства
2ж Д- 3 = и2
Зж + 5 = г>2,
решение которого, как нетрудно видеть, сводится к решению уравнения
вида
аи2 — bv2 = с,
он писал: «Баше в комментариях к Диофанту приписывает себе честь на-
хождения правила для двух частных случаев. Я даю общее правило для
всех случаев. И определяю правилами, является ли оно возможным или
нет» х.
Больше никаких указаний на уравнение (2) в работах Ферма нет. Ни
одному из его современников решение этого уравнения было не под силу,
Эйлер продвинул вперед его исследование, а полностью решил его Лаг-
ранж (см. т. III, гл. 3).
Решение неопределенных уравнений
в рациональных числах
В этом вопросе Ферма следовал за Диофантом. Еще Виет и Баше де
Мезириак обратили внимание на метод, с помощью которого Диофант на-
ходил рациональные решения неопределенных уравнений третьего поряд-
ка, а применили его для определения рациональных решений уравнений
1)	ж3 у3 = а3 — bs,
2)	xs — у3 = а5 4- Ь3,
3)	ж3 — у3 = а3 — &3.
Одно решение здесь находится очевидным образом, а другие определяются
по методу Диофанта (см. т. I, стр. 147—148). Ферма добавил к этим трем
уравнениям четвертое
4)	ж3 -|- у3 = а3 4- Ь5,
которое не могли решить его предшественники, так как если, следуя Дио-
фанту, сделать подстановку
ж	= £ 4~ Щ у — kt, 4- b,
а затем приравнять нулю коэффициент при первой степени £, то полу-
ченная рациональная точка ж, у будет обязательно иметь одну отрицатель-
ную координату, т. е. сумма двух кубов представится не суммой, а раз-
ностью двух других кубов (это будет решением задачи 2, а не 4). Ферма
находит положительные рациональные значения ж, у, решая последова-
тельно задачи 2, 3 и, наконец, 1.
1 Р. Fermat. Oeuvres, v. II, р. 431.
77
В примечаниях к 12-й задаче IV книги «Арифметики» Диофанта Ферма
рассматривает задачу
я4 — yi = и5.
Он полагает х — у — 1 и после этого легко находит одно из рациональных
решений у — — 9/22, х = 13/22. Чтобы найти положительные рациональ-
ные решения,\ Ферма делает подстановку у — у — х = х
т. е. осуществляет сдвиг соответствующей кривой. Этот прием Ферма
применял многократно, а после его смерти описание метода Диофанта
с применением сдвигов для получения положительных решений дал де
Билли в «Новом открытии в аналитическом учении» (Doctrinae analyticae
inventum novum), составленном по письмам к нему от Ферма и напеча-
танном в уже упоминавшемся издании Диофанта 1670 г. в качестве вве-
дения. Вряд ли Ферма мог не заметить аналогии своего приема с теми пре-
образованиями, которыми он пользовался в аналитической геометрии.
Вероятно, он понимал также связь метода Диофанта со своим методом
касательных к алгебраическим кривым. Однако о геометрическом смыс-
ле метода нахождения рациональных решений неопределенных уравне-
ний третьего порядка, который заключается в том, что в рациональной
точке Р («],, уД алгебраической кривой третьего порядка проводится ка-
сательная и ищется другая ее точка пересечения с кривой Q (ж2, р2),
которая также будет рациональной, Ферма не упоминат, как не делал
этого впоследствии и Эйлер. Впервые явная геометрическая интерпре-
тация метода появилась в XIX в. в работах Коши, Люка и Пуанкаре.
Метод Диофанта давал возможность находить рациональные решения
в том случае, когда одно из таких решений было уже найдено. Вскоре
Ферма встретился с такими задачами, которые не имеют рациональных
решений. Они особенно привлекли его внимание. Одна из таких проблем,
так называемая великая теорема Ферма, сыграла совершенно исклю-
чительную роль в истории теории чисел.
Великая теорема Ферма
В замечании к 8-й задаче II книги «Арифметики» Диофанта, в которой
требуется разложить заданное квадратное число а2 в сумму двух квад-
ратов, Ферма высказал следующее утверждение: «Наоборот, невозможно
разложить ни куб на два куба, ни биквадрат на два биквадрата, ни, во-
обще, степень, большую квадрата, на две степени с тем же показателем;
я открыл этому поистине чудесное доказательство, которое из-за недо-
статка места не может поместиться на этих полях» Ч Это и есть так назы-
ваемая великая теорема Ферма, которую теперь выражают в такой фор-
ме: уравнение
-Д уп = zn при п 2 и xyz 0
неразрешимо в целых (а значит, и в рациональных) числах.
Однако в своих письмах Ферма говорил об этой теореме только для
случаев п = 3 и п = 4. Последний случай был доказан самим Ферма.
1 Р. Fermat. Oeuvres, v. II, р. 241.
78
Это единственное теоретико-числовое доказательство, которое от него
дошло. Оно содержится в замечаниях к Диофанту, и в нем доказывается,
что не существует прямоугольного треугольника в целых числах, пло-
щадь которого была бы квадратом. Из этого предложения следует, что не
существует двух биквадратов, сумма которых равнялась бы квадрату,
а значит, и биквадрату. Доказательство проводится методом спуска.
В 1659 г., за два года до смерти, Ферма описал этот метод в своем письме-
завещании, адресованном Каркави, которое известно под названием
«Сводка новых результатов в науке о числах». Мы приведем это опи-
сание,
Метод бесконечного спуска
Ферма пишет, что «поскольку обычные методы, находящиеся в книгах,
были недостаточны для доказательства столь трудных предложений, то я,
наконец, нашел совершенно особый путь для их достижения. Я назвал
этот способ доказательства бесконечным или неопределенным спуском'» (des-
cente infinie он indefinie)1.
Вначале Ферма пользовался этим методом только для доказательства
отрицательных предложений, например: «Не существует прямоугольного
треугольника в целых числах, площадь которого была бы квадратом».
«Доказательство проводится следующим образом: если бы существовал
прямоугольный треугольник в целых числах, площадь которого была бы
квадратом, то существовал бы другой треугольник, меньший первого,
обладающий тем же свойством. Если бы был второй, меньший первого
и с тем же свойством, то тем же рассуждением мы получили бы третий,
обладающий тем же свойством и меньший второго, наконец, четвертый,
пятый ит. д., спускаясь до бесконечности. Но если дано число, то не су-
ществует бесконечного множества чисел, меньших, чем оно... Отсюда за-
ключают, что невозможно существование прямоугольного треугольника,
площадь которого была бы квадратом» 2.
Далее Ферма говорит, что после долгих размышлений он смог приме-
нить свой метод и для доказательства утвердительных предложений, как,
например: каждое простое число вида 4н Д- 1 представимо суммой двух
квадратов. Но для применения метода к доказательству других предло-
жений, например для доказательства того, что каждое число представимо
суммой не более четырех квадратов, требуется применение «новых прин-
ципов», на которых Ферма подробнее не останавливается. Далее идет пере-
числение всех теорем, которые Ферма доказал, пользуясь методом спу-
ска. Среди них находится и великая теорема для случая п — 3. В конце
письма Ферма выражает надежду, что этот метод окажется полезным для
последующих математиков и покажет им, что «древние не все знали».
К сожалению, это письмо было опубликовано только в 1879 г. Однако
Эйлер восстановил метод по отдельным замечаниям Ферма и с успехом
применил его к проблемам неопределенного анализа. Ему, в частности,
принадлежит и доказательство великой теоремы для п = 3 (см. т. III).
Напомним, что первая попытка доказать неразложимость куба натураль-
ного числа в сумму двух кубов была сделана около 1000 г. на арабском
Востоке (см. т. I, стр. 228).
1 Р. Fermat Oeuvres, v. II, р. 431.
2 Там же, р. 431.
79
Метод спуска вновь начал играть ведущую роль в исследованиях по дио-
фантову анализу А. Пуанкаре и А. Вейля. В настоящее время для при-
менения этого метода вводится понятие высоты, т. е. такого натурального
числа, которое определенным образом ставится в соответствие каждому
рациональному решению. При этом если удастся доказать, что для каж-
дого рационального решения высоты h найдется другое решение высоты
меньше h, то отсюда будут следовать неразрешимость задачи в рациональ-
ных числах.
Значение проблем Ферма
Вся последующая алгебраическая теория чисел вплоть до работ Гаусса
развивалась, отправляясь от проблем Ферма. Исследовались в основном
вопросы представления чисел квадратичными формами и задачи диофан-
това анализа, в частности неопределенные уравнения второго порядка.
В работах Лагранжа, а особенно Гаусса, первый из названных вопросов
был преобразован в теорию квадратичных форм, которая по существу
являлась первым учением об арифметике квадратичных полей. Этот же
вопрос привел Эйлера к открытию квадратичного закона взаимности.
Наконец, в XIX в. исследования, связанные с великой теоремой Ферма
и законами взаимности, потребовали расширения области арифметики. При
изучении биквадратичного закона взаимности Гаусс ввел целые комплекс-
ные числа, а попытки доказательства великой теоремы привели к рас-
смотрению целых чисел в полях деления круга. Центральной проблемой
алгебраической теории чисел в XIX в. становится построение арифметики
в кольцах алгебраических чисел. Для спасения обычных законов арифме-
тики вводятся идеальные множители (Куммер, Золотарев), идеалы (Де-
декинд) и дивизоры (Кронекер). Строится теория колец, модулей и иде-
алов, появляются локальные и полулокальные кольца. И все эти ветви
восходят к проблемам Ферма. Исчерпаны ли они? По-видимому, все пробле-
мы, кроме великой теоремы, уж полностью раскрыты. Но великая тео-
рема в общем виде еще не доказана. Поэтому мы вправе ожидать здесь
появления новых идей и методов.
ПЯТАЯ ГЛАВА
КОМБИНАТОРИКА И ТЕОРИЯ ВЕРОЯТНОСТЕЙ
Предыстория теории вероятностей
Задачи, которые оказали существенное влияние на зарождение и перво-
начальное развитие теории вероятностей, возникали в статистике, в прак-
тике страховых обществ, при обработке результатов астрономических
наблюдений, в различных азартных играх. Разработка вероятностных
вопросов была тесно связана с комбинаторикой. Наконец, вопросы, ка-
сающиеся случайности и необходимости и непосредственно связанные с
понятием вероятности, всегда стояли в философии (ср. стр. 91 и 96).
Вопросы вероятностного характера возникали и во многих других
сферах деятельности человека. Многие из этих вопросов возникали в да-
лекой древности, но в то время они не стимулировали развитие теории
вероятностей, так как возникали спорадически и, главное, не были су-
щественными ни в развитии науки, ни в жизни общества.
Большинство первых задач теории вероятностей было связано с азарт-
ными играми. Мы и сейчас при изложении начал теории вероятностей,
в педагогических целях, часто обращаемся к играм в кости или в карты,
ибо в этих случаях легко подсчитать вероятности тех или иных возмож-
ных исходов. Азартные игры доставляли здесь удобные схемы и модели,
а отчасти и терминологию, позволявшие описать многие вероятностные
явления и задачи. Конечно, и сами игры выдвигали задачи, стимули-
ровавшие развитие теории вероятностей, хотя это] и не] было реша-
ющим.
Одной из первых задач, которую следует отнести к теории вероятно-
стей, являлся подсчет числа различных возможных исходов при бросании
нескольких игральных костей. Первые известные подсчеты для случая
трех костей относятся к X—XI вв. Еще до XV в. встречались поэмы,
в которых каждому исходу при бросании трех игральных костей соответ-
ствовал определенный стих. Таких стихов было 56. Действительно, 56 —
это число всех возможных исходов при бросании, если не учитывать поря-
док появления чисел на костях.
Самая ранняя известная нам попытка подсчитать число возможных
исходов при бросании трех игральных костей, включая и перестановки,
встречается в XIII в. Но и значительно позже многие авторы делали ана-
логичные подсчеты неверно.
В 1477 г. Бенвенуто д'Имола в Венеции издал «Божественную Коме-
дию» Данте со своими примечаниями. VI часть книги «Чистилище» начи-
нается словами:
6 Зак. (№ 1030
81
«Когда кончается игра в три кости,
То проигравший снова их берет
И мечет их один в унылой злости;
Другого провожает весь народ;
Кто спереди зайдет, кто сзади тронет,
Кто сбоку за себя словцо ввернет.
А тот идет и только ухо клонит;
Подаст кому,— идти уже вольней.
И так он понемногу всех разгонит.
Таков был я в густой толпе теней,
Чье множество казалось превелико,
И, обещая, управлялся с ней» х.
В примечании к этому месту д’Имола, говоря об играх в кости, под-
считывает количество различных исходов при бросании трех игральных
.костей, но он допускает ошибку, считая, что четыре (и семнадцать) очка
могут выпасть только одним способом. На самом деле таких способов
в обоих случаях по три.
Подсчетом количества исходов при бросании нескольких игральных
костей занимались Д. Кардано, Н. Тарталья и другие крупные матема-
тики XVI в. Они отчетливо различали все случаи как с повторениями,
так и без повторений. Наиболее полный анализ этой задачи был произве-
ден Г. Галилеем в «Рассуждении об игре в кости» (Considerazione sopra il
giuoco dei dadi. Время написания неизвестно, впервые опубликовано
в 1718 г.)
Весьма важной явилась задача о справедливом разделении ставки меж-
ду двумя игроками, если игра прервана до выигрыша одним из игроков
определенного числа партий или очков. Эта задача решается в энцикло-
педическом труде Луки Пачоли, изданном в 1494 г. (см. т. I, стр. 286),
но была известна и ранее: она имеется в разных занимательных вариантах
и учебниках арифметики еще в XIII в. Ставка, по Пачоли, должна быть
разделена пропорционально набранным очкам, т. е. если один партнер А
к моменту прекращения игры выиграл р, а другой В выиграл q партий, то
ставка должна быть разделена между А и В в отношении p'.q.
Кардано в «Практике общей арифметики» (Practica Arithmeticae gene
ralis, Mediol., 1539) обоснованно критиковал решение Пачоли, но верного
решения этой задачи сам не нашел. Он предлагал делить ставку в отно-
шении (1 + 2 + 3 + ... + (s — q)) : (1 -f- 2 ф- 3 ф- ... + (s — p)), где
s — количество партий, до которого должна была продолжаться игра по
условию, а р и q — количества партий, выигранных партнерами. Неверно
решал эту задачу и Тарталья.
При решении других задач вероятностного характера в работе «Об
азартней игре» (De ludo aleae), увидевшей свет только в 1663 г., Кардано
фактически пользовался уже теоремами сложения и умножения вероят-
ностей. Он близко подошел здесь к так называемому классическому опре-
делению вероятности и в связи с одной частной задачей высказал поло-
жение, что при постоянном повторении бросаний теоретический подсчет
подтверждается на практике. Не позднее чем четверть века спустя после
Данте. Божественная Комедия. Чистилище. Перевод М. Лозинского. М.— Л.,
1950, стр. 167.
82
выхода этого сочинения Я. Бернулли установил носящий его имя закон
больших чисел.
Учет ошибок наблюдений всегда беспокоил исследователей. Галилей,
обсуждая в «Диалоге о двух главнейших системах мира, птолемеевой и ко-
перниковой» (Dialogo ... sopra i due massimi sistemi del mondo tolemaico,
e copernicano, 1632) вопрос о расстоянии до Новой звезды 1572 г., сде-
лал очень ценные заключения. Он пришел к выводам, что 1) ошибки при из-
мерениях неизбежны, 2) вероятности ошибок разного знака одинаковы, 3) ве-
роятность ошибки увеличивается с уменьшением ошибки и 4) около истин-
ного результата скапливается наибольшее количество результатов наблю-
дений. В этих выводах Галилея по существу содержатся начала класси-
ческой теории ошибок, развитой много спустя П. Лапласом и К. Гауссом.
На этих отдельных задачах и вопросах, а также в практике статистики
и страхования и в других областях вырабатывались общие вопросы и ме-
тоды теории вероятностей.
Успехи комбинаторики
Занимаясь задачами теории вероятностей, математики, естественно,
встречались и с вопросами комбинаторного характера, которые в другой
связи возникали и ранее. Например, Тарталья определил число различ-
ных сочетаний из п элементов по т (без повторений), которое мы обозна-
чаем вслед за Эйлером (1778, опубл. 1806) символом (™) или, как многие
математики XIX в., С™ от слова combinasion, которое употреблял уже
Паскаль. Этот же результат был вновь найден парижским преподавате-
лем математики Пьером Эригоном (1634) и затем (1656) преподавателем же
в Лувене и Антверпене Андре Таке (1612—1660), учебники которого по
арифметике и геометрии пользовались большим распространением в
XVII и XVIII вв. Между прочим, в «Теории и практике арифметики»
(Arithnieticae theoria et praxis, Lovanii, 1656) Таке впервые употребил тер-
мин «перестановка» (permutatio), вошедший в обиход благодаря Я. Бер-
нулли. Упомянем, что обработки Таке «Начал» Евклида и теорем о шаре
и круглых телах Архимеда (Elementa geometriae planae et solidae,
Antverpiae, 1654) вышли в русском переводе И. Сатарова под назва-
нием «Эвклидовы элементы...» и «Архимедовы теоремы...» (СПб.,
1739-1745). —
Важную роль в развитии комбинаторики сыграл «Трактат об арифме-
тическом треугольнике» (Traite du triangle arithmetique, 1654; опубл,
посмертно, Париж, 1665) Б. Паскаля, который записал таблицу сочетаний
в треугольной форме, как показано на следующей странице.
Здесь в пересечении Z-й строки и к-т столбца стоит число Ci+^_2,
или, что то же, число С™ находится в пересечении (т + 1)-го столбца
и (п — m + 1)-й строки. В довольно сходной форме такая таблица, как таб-
лица биномиальных коэффициентов, встречалась уже ранее и в странах
Азии (т. I, стр. 174 и 216) и в Европе: у Петра Апиана (1527), М. Шти-
феля (1544) и Н. Тартальи (1556) — у последнего в виде четырех-
угольника, строки которого образуют последовательности фигурных чи-
сел (т. I, стр. 301).
Аддитивное рекуррентное соотношение между числами этих таблиц,
рТП _______________________ рТП | рТП-i
*-"п, - — 1>п—1 I- 1 »
с* 83
также было давно известно. Французский математик П. Эригон во
втором томе своего «Математического курса» (Cursus mathematicus, Pari-
siis, 1634—1637), изданного параллельно на латинском и французском
языках, сделал следующий шаг вперед, установив, что
п(п — 1).	(п — т + 1)
-	1-2-3 ... т
Впрочем, это мультипликативное представление получило большую изве-
стность только благодаря «Трактату» Паскаля, который к тому же впер-
вые доказал его общим образом с помощью принципа полной математиче-
ской индукции. Он показал, что этот закон имеет место для начальных
строк, а также, что из справедливости этого закона для n-й строки выте-
кает его выполнимость для (п + 1)-й строки, а значит, закон справедлив
для всех строк. Наряду с аддитивным соотношением между числами со-
четаний это мультипликативное выражение принадлежит в комбинаторике
к основным. Ньютон, отправляясь от такого выражения, пришел к своему
знаменитому биномиальному бесконечному ряду (см. стр. 228).
Сам по себе результат Эригона и Паскаля не был новым: мультиплика-
тивное представление впервые дал в своей арифметике, написанной
на древнееврейском языке (1321), Леви бен Гершон (ср. т. I, 325).
Здесь же содержались правила вычисления числа перестановок Рп =
— 1-2-3 ... п, которые Леви бен Гершон вывел с помощью полной индук-
ции и размещений А™- Однако эти открытия провансальского математика
не получили широкого распространения. Принцип полной индукции
вновь появляется у Мавролико (1575), у которого, возможно, он был за-
имствован Паскалем, высказавшим его с совершенной отчетливостью.
В неявном виде этот принцип восходит к древним грекам, например к «На-
чалам» Евклида.
84
В «Трактате» Паскаля рассмотрены и некоторые другие свойства со-
четаний, их применение к изучению фигурных чисел, а также к задачам
теории вероятностей. Следует добавить, что такие же результаты неза-
висимо были получены Ферма.
Термин «комбинаторика» восходит к «Рассуждению о комбинаторном
искусстве» (Dissertatio de arte combinatoria, Lipsiae, 1666) Лейбница,
которое и положило начало этому отделу математики как самостоятель-
ной науке и содержало ряд теорем о сочетаниях и перестановках, в том
числе циклических. Тем же кругом задач занимались Бернар Френикль де
Бесси в «Резюме о соединениях» (Abrege des combinaisons, опубл. 1729)
и Валлис в «Рассуждении о сочетаниях, перестановках и т. д.» (Discourse
of combinations, alternations ets., 1685). В работе Френикля де Бесси впер-
вые изучаются перестановки с повторениями. Наиболее полное изложение
комбинаторики в XVII в. дал во второй части «Искусства предположе-
ний», изданного в 1713 г., через восемь лет после смерти автора (см.
стр. 94), Яков Бернулли; здесь впервые (после Леви бен Гершона) были
изучены и размещения из п элементов по т, в которых соединения раз-
личаются не только по составу, но и по порядку элементов:
4™ = п(п — 1) ... (п-т + 1) = С™Рт.
При изучении свойств сочетаний и фигурных чисел Я. Бернулли
встретился с суммированием ряда натуральных степеней натуральных
п
чисел Sm = 2 к™. Выражения для 5^, S2, S3 были известны еще грекам,
1=1
Si нашел Ибн ал-Хайсам. Уже встречавшийся нам ульмский математик
И. Фаульгабер привел суммы сначала (1617) для первых одиннадцати,
а затем в «Школе алгебры» (Academia algebrae, Ulmi, 1631) и для сем-
надцати степеней. При этом он;, вероятно, обнаружил постоянство т-й
разности хт, — в случае А20 (ж20) он, во всяком случае, указал на это об-
стоятельство. Эти, как и другие аналогичные, наблюдения над свойствами
арифметических рядов высших порядков, принадлежат, собственно,
к исчислению конечных разностей, которое начало оформляться в отдель-
ную науку лишь позднее (ср. стр. 157 и т. III, гл. 6). Ферма, по-види-
мому, располагал уже в 1636 г. общим правилом суммирования ряда Sm,
но не изложил свой прием письменно. В «Искусстве предположений»
Я. Бернулли, выписав^ сначала все Sm от т = 1до т = 10, привел об-
щее выражение
m+1	4	1m
С __ п	। „т ।	Д Л?7П”1 1
т+1 + ~п 2~АП +
,	1	т(т— 1) (т — 2)	р„т-з ,	1	гп(т— 1) (т — 2) (т — 3) (т—4)	z-r„m-5
r ~4 BF3	+	6	1-2-3-4-5	°
,	1 т (т — 1) ... (т — 6)	.
+ ~8~ -------1-2.3... 7-------1)П
где показатели нисходят до и2 или п. Числа А, В, С, D, ... представляют
собой коэффициенты при п в разложениях для четного показателя S2m,
а именно:
А — 7Г ’ В ~	30’ С 42’ D ~	30’ Е ~
85
Восемь первых таких чисел вычислил фактически в «Школе алгебры»
Фаульгабер, но лишь Я. Бернулли выделил класс этих чисел и дал ре-
куррентное правило, позволяющее их последовательно вычислять: сум-
ма всех коэффициентов в выражении Sm равна единице. Эйлер назвал
числа А, В, С, ..., взятые с положительным знаком^ по имени Бернулли
и показал их важные свойства и применения в теории конечных разно-
стей. Теперь числами Бернулли нередко называют числа Вт, определяе-
мые формулой
(В + 1)т—Вт = т (771 = 1,2,3,...; 50 = 1),
в которой после разложения двучлена Вг заменяют на Вг; здесь числа
В2, В4, Ве ... совпадают с числами А, В, С, ... самого Я. Бернулли,
В± = 1/2, a Bs = В& = В7 = ... = 0.
Вероятностные задачи Паскаля и Ферма
До середины XVII в. в теории вероятностей не было никакого общего
метода решения задач, не говоря уже о цельной математической теории.
Умели только решать отдельные задачи, но был собран уже довольно об-
ширный материал в различных областях человеческой деятельности. В се-
редине XVII в. в разработку вопросов теории вероятностей были вовле-
чены крупнейшие ученые, в первую очередь Паскаль, Ферма и Гюйгенс.
Блез Паскаль (1623—1662) был разносторонним математиком, физи-
ком — кто не знает «закон Паскаля», столь важный в гидротехнике,
а также философом, религиозным мыслителем, мужественно боровшимся
с иезуитами, и блестящим стилистом. Б. Паскаль родился в семье Клер-
мон-Ферранского судьи Этьена Паскаля (1588—1651). В 1631 г. семья
переселилась в Париж, где Этьен Паскаль вошел в кружок местных мате-
матиков и физиков. Этот любитель не был лишен научных дарований; его
имя носит впервые изученная им «улитка Паскаля» — геометрическое ме-
сто точек, лежащих на прямых пучка с центром на данной окружности
так, что они удалены на постоянное расстояние по обе стороны от точек
пересечения прямых и окружности. Это — кривая четвертого порядка.
Дарование сына, намного превосходившего отца, проявилось очень рано,
и еще мальчиком он вместе с отцом стал посещать ученые собрания. Имя
Блеза Паскаля нам уже встречалось и встретится еще много раз. Сейчас
упомянем только, что Блез в возрасте шестнадцати лет доказал теорему
проективной геометрии, носящую его имя, а в восемнадцать лет изобрел
суммирующий механизм.
В 1654 г. между Паскалем и Ферма возникла переписка по поводу ряда
задач, в том числе и о разделении ставки. В этой переписке оба они, хотя
и несколько разными путями, приходят к верному решению этой задачи.
При решении они выработали вероятностный подход, деля ставку пропор-
ционально вероятности выиграть всю ставку, если игра будет продол-
жена.
Метод решения Ферма можно установить из письма Паскаля к нему
от 24 августа 1654 г. Письмо Ферма, в котором он излагает свой способ
решения, не сохранилось. Решалась следующая задача. Пусть до выиг-
рыша всей встречи игроку А недостает двух партий, а игроку В — трех
партий. Как справедливо разделить ставку, если игра прервана?
86
Портрет молодого Блеза Паскаля, нарисованный его другом Ж. Дома
(Национальная библиотека в Париже)
Ферма рассуждает следующим образом. Игра может продолжаться
максимально еще четыре партии. Как м:огут протекать эти партии? Ферма
составляет следующую таблицу, где выигрыш партии для А обозначается
знаком «плюс» а для В — знаком «минус».
1	2	3	4	5	6	7	8	9 10 11 12 13 14 15 16
Из 16 возможных, первые 11 исходов благоприятны для выигрыша А
всей встречи, а для выигрыша В благоприятны только 5 последних исхо-
дов. Следовательно, 11/16 ставки должен получить А, а В должен получить
5/16. Здесь наглядно видно, что Ферма предлагает разделить ставку про-
87
порционально вероятности выигрыша всей встречи (с нею и всей ставки).
Паскаль решает задачу о разделении ставки на основе изучения свойств
таблицы биномиальных коэффициентов, приведенной в его «Трактате об
арифметическом треугольнике». Он складывает количество партий, недо-
стающих игрокам А и В, и берет ту строку таблицы, в которой количество
членов равно найденной сумме. Тогда доля игрока А будет равна сумме
членов найденной строки начиная от 1, причем количество слагаемых равно
числу партий, недостающих игроку В, а доля игрока В равна такой же
сумме, но с количеством слагаемых, равным числу партий, недостающих
игроку А. Например, игроку А недостает три партии, а игроку В — че-
тыре партии, 3 + 4 = 7. Выписываем строку, в которой находится семь
чисел. Это будет: 1, 6, 15, 20, 15, 6, 1. Доля игрока А будет 1 + 6 + 15 +
+ 20 = 42, а доля В — 1 + 6 + 15 = 22. Следовательно, ставку нужно
разделить в отношении 42/22 = 21/11. При таком решении ставка де>
лится пропорционально вероятностям выиграть всю ставку для игроков
А и В.
Отметим еще, что Паскаль предполагал написать книгу «Математика
случая», очевидно имея в виду систематизировать полученные им самим
и Ферма результаты.
Теория вероятностей Гюйгенса
Первым руководством по теории вероятностей была книга великого
голландского ученого Христиана Гюйгенса (1629—1695). Гюйгенс ро-
дился в Гааге в семье дипломата и поэта Константина Гюйгенса. Он обу-
чался в университетах Лейдена и Бреды юриспруденции, но увлекся ма-
тематикой и физикой. Этими занятиями руководил Франс ван Схоотен,
связавший его с Декартом и Мерсенном. Гюйгенс работал в Гааге и про-
должительное время в Париже, где с 1666 г. стал по предложению мини-
стра Кольбера первым президентом Академии наук.
Заслуги Гюйгенса в организации всей работы Академии, которой он
руководил пятнадцать лет, очень велики; эти годы были весьма плодо-
творны и в научном творчестве Гюйгенса. Но когда в 1681 г. он для лече-
ния выехал в Гаагу, ему пришлось расстаться с Францией навсегда:
здесь в то время готовилась уже отмена Нантского эдикта 1598 г., предо-
ставлявшего гугенотам — протестантской части населения — некоторую
свободу вероисповедания и гражданские права. С отменой эдикта в 1685 г.
жизнь протестантов (к которым принадлежал и Гюйгенс) во Франции на-
долго стала невозможной и множество гугенотов предпочло эмиграцию
насильственному обращению в католичество.
Мы уже упоминали замечательный труд Гюйгенса «Маятниковые ча-
сы» (Horologium oscillatorium, Parisiis, 1673), содержащий, кроме описа-
ния этого изобретенного им еще в 1657 г. инструмента, важнейшие откры-
тия в области механики и инфинитезимальной математики. Помимо этого
сочинения, он опубликовал еще много других, среди которых законченный
в 1678 г. «Трактат о свете» (Traite de la lumiere, Leiden, 1690), содержа-
ний изложение своеобразной волновой теории распространения света, имел
для физика столь же первостепенное значение, как книга о часах с маят-
ником для механики. В историю астрономии Гюйгенс вписал свое имя,
установив при помощи усовершенствованных им самим телескопов, что
Сатурн окружен кольцом и имеет спутника — Титана, обнаружив ту-
88
Христиан Гюйгенс
(с портрета Г. Эделинка, хранящегося в библиотеке
Лейденского университета)
манность в созвездии Ориона и довольно точно определив время обра-
щения Марса вокруг его оси.
Из математических трудов Гюйгенса мы сейчас остановимся на одном —
«О расчетах в азартной игре» (De ratiociniis in aleae ludo), впервые вы-
шедшем в качестве приложения к «Математическим этюдам» (1657, см.
стр. 111) его учителя Ф. ван Схоотена. Гюйгенс написал это сочинение
по-голландски, латинский перевод сделал Схоотен. В предпосланном это-
му сочинению письме к Схоотену Гюйгенс писал: «Я полагаю, что при
внимательном изучении предмета читатель заметит, что имеет дело не
только с игрой, но что здесь закладываются основы очень интересной и
глубокой теории»1. В этом замечании Гюйгенс показал глубокое по-
нимание существа рассматриваемого вопроса.
Книга Гюйгенса выдержала ряд изданий и переводов и была факти-
чески единственной по теории вероятностей до начала XVIII в. Она ока-
зала большое влияние на многих ученых, в том числе и на Я. Бернулли.
1 Ch. Huygens. Oeuvres completes, v. 14, Hague, 1920, p. 58.
В начале своей книги Гюйгенс вводит понятие математического ожи-
дания, а затем решает самые разнообразные задачи на справедливое раз-
деление ставок при разном числе игроков и разном количестве недостаю-
щих партий. Кроме того, он вычисляет математические ожидания при
решении различных задач, связанных с бросанием костей. Именно матема-
тическое ожидание явилось первым теоретико-вероятностным понятием.
Так называемое классическое определение вероятности события
где т — число благоприятных для появления события случаев и п —
число всех (равновозможных) случаев, фактически не раз применявше-
еся Кардано и другими, было формально введено лишь Я. Бернулли.
До этого, как можно полагать, вероятность оставалась, скорее, логиче-
ским, а не собственно математическим понятием.
Математическое ожидание Гюйгенс определил в следующих выраже-
ниях (не забудем, что речь шла об азартной игре): «Если число случаев,
в которых получается сумма а, равно р и число случаев, в которых полу-
чается сумма Ъ, равно q и все случаи могут получиться одинаково легко,
/ ра + дЪ \ 1
то стоимость моего ожидания равна	р^-д—г •
Гюйгенс теоремами сложения и умножения вероятностей пользуется
свободно (эти теоремы употребляли в том или ином виде начиная с Кар-
дано).
Теория вероятностей как наука возникла в середине XVII в., когда
были выработаны ее специфические понятия и методы, в первую очередь,
когда стало применяться математическое ожидание. Хотя оно содер-
жится в неявном виде и используется Паскалем и Ферма в их переписке,
основная заслуга введения этого понятия и связанных с ним специфиче-
ских методов решения задач принадлежит Гюйгенсу.
Статистические исследования
В этот же период появляются первые статистические работы так назы-
ваемых политических арифметиков. И хотя сбор первых статистических
сведений встречается начиная с античной древности (в очень примитивной
форме), первые научные начала статистики были заложены только в том
же XVII в.
Начало статистической науки было положено в первую очередь ра-
ботами Джона Граунта (1620—1674) и Вильяма Петти (1623—1687). Эти
работы в большой мере использовали бюллетени о естественном движении
населения Лондона, которые велись с XVI в. Основная работа Граунта
так и называется «Естественные и политические наблюдения над бюлле-
тенями смертности» (Natural and political observations upon the bills of
mortality, London, 1662). Граунт на статистическом материале установил
ряд интересных закономерностей. В частности, он показал, что число ро-
дившихся мальчиков относится к числу родившихся девочек, как 14 к 13;
что смертность человека больше в начале жизни; что относительная смерт-
ность от ряда болезней и случайностей устойчива и др. Граунт построил
первую таблицу смертности.
1 Ch. Huygens. Oeuvres completes, v. 14, p. 66.
90
Эдмунд Галлей
(с портрета Т. Меррея, принадлежащего Лондонскому
Королевскому обществу)
Наиболее значительными работами Петти являются «Политическая
арифметика» (Political arithmetic, 1676) и «Замечания относительно Дуб-
линских бюллетеней смертности» (Notes upon the Dublin bills of mortality,
1683). В этих работах он подсчитывает необходимое количество людей
различных профессий как в настоящее время, так и в будущей!, величину
необходимых налогов, величину народного богатства и доходов, коли-
чество населения Лондона и т. п.
Конечно, ни Граунт, ни Петти не пользовались теорией вероятностей,
но применявшиеся ими понятия и методы, по существу, были тесно свя-
заны с теорией вероятностей, а поставленные в них вопросы стимулиро-
вали развитие этой науки. Необходимая связь между статистикой и тео-
рией вероятностей была установлена только Я. Бернулли.
Упомянутая выше книга Граунта открывала новое поле для прило-
жений математического метода; вместе с тем в соответствии с духом вре-
мени обнаруженные демографические закономерности нередко полагали
божественными. Позднее, в первой половине XVIII в., разграничение
случайного (хаоса) и необходимого (божественного порядка) привело
А. де Муавра к выводу «предельных теорем Муавра — Лапласа», а других
91
ученых — к установлению первых идей и методов собственно математи-
ческой статистики. Находясь под непосредственным влиянием философии
Ньютона, Муавр полагал, что отыскивает божественный порядок на Земле
(в демографии) после того, как Ньютон отыскал его в системе мира.
Сам Ньютон, кажется, не имеет непосредственных заслуг в теории ве-
роятностей, но в своей «Исправленной хронологии древних царств»,
над которой он работал почти до самой смерти, он систематически при-
менял теоретико-вероятностные рассуждения о длительности правления
династий (сумма случайных сроков правлений отдельных правителей)
и отдельных правителей (среднее арифметическое этих сроков): «Судя по
греческим летописцам... правители их нескольких городов... правили
в среднем около 35 или 40 лет каждый... чему нельзя доверять. Ибо...
правители в среднем правят около 18 или 20 лет каждый; и если в неко-
торых случаях они правят в среднем на 5 или 6 лет дольше, в других
случаях они правят на столько же меньше; 18 или 20 лет является сред-
ним сроком»1 (установленным Ньютоном по достоверным историческим
источникам).
В описанном рассуждении Ньютона — первом приложении математи-
ческого метода к истории — содержатся идеи, лежащие в основе закона
больших чисел Я. Бернулли. Аналогичные идеи встречаются и у друга
Ньютона, воспитанника и профессора Оксфордского университета, а за-
тем директора Гринвичской обсерватории Эдмунда Галлея (1656—1742),
особенно известного как астронома,— вспомним хотя бы о комете Гал-
лея. При составлении своей таблицы смертности (Philos. Trans., v. 17,
1694) Галлей выравнял наблюденные значения смертности по возрастным
группам, указав, что нерегулярности в этих наблюдениях «видимо, вы-
званы случаем» и были бы сглажены при «намного большем» числе лет на-
блюдений. Тем самым Галлей не только высказал мысль о сближении
частот и соответствующих вероятностей, которая по свидетельству Я. Бер-
нулли была широко распространена — ее высказал еще Кардано (см.
стр. 83),— но и использовал ее практически.
Добавим, Что в астрономической переписке и оптических работах
Ньютона содержатся отдельные элементы теории ошибок.
«Искусство предположений» Якова Бернулли
Новый этап в истории теории вероятностей начался с Якова Бернулли.
Я. Бернулли (1654—1705) принадлежал к протестантскому роду, пере-
ехавшему в конце XVI в. из-за религиозных гонений в Швейцарию. По
воле своего отца, городского советника в Базеле, Николая Бернулли
(1623—1708) Я. Бернулли прошел полный курс философии и богословия.
Однако, вопреки родительским настояниям, он решил всецело посвятить
себя математическим наукам — занятию, которое отнюдь не сулило в тог-
дашней Швейцарии выгодной карьеры: работа даже университетского пре-
подавателя математики оплачивалась скудно, да и должностей таких было-
крайне мало. Несколько лет молодой человек, самоучкой овладевавший ма-
тематикой, учительствовал в частных домах. Побывав во Франции, Гол-
ландии и Англии и всюду завязав научные знакомства, Я. Бернулли
1 I. Newton. The chronology of ancient kingdoms amended. London, 1728, p. 52.
92
Яков Бернулли
{с портрета, сделанного в 1686 г. его братом Николаем и хранящегося
в Базельском музее естествознания и этнологии)
с 1683 г. приступил к чтению лекций в Базельском университете сначала
по физике, а затем по математике.
На 80-е годы приходятся важные исследования Я. Бернулли по теории
рядов и теории вероятностей. В это же время он успешно занимался ин-
финитезимальными задачами, а после выхода в свет мемуара Лейбница
о дифференциальном алгоритме (1684) первый правильно оценил его зна-
чение и стал первым же последователем нового исчисления бесконечно ма-
лых. В этой области ему, как и его младшему брату и ученику Иоганну,
принадлежат выдающиеся заслуги. Конец жизни Я. Бернулли был ом-
рачен спорами с братом о приоритете в некоторых открытиях; впрочем,
их соревнование в решении ряда трудных задач анализа имело и поло-
жительные результаты. Я. Бернулли скончался в 1705 г., после чего его
кафедру занял Иоганн. Среди учеников Я. Бернулли, кроме брата, вы-
Титульный лист «Искусства предположений» Я. Бернулли
(Базель, 1713)
JACOBI BERNOULLI,
ProfcfE Eafil- & utriufque Scciet. Reg. Sciential
Gall. & PrufE Soda!.
Mathematic» Celebes,rimi,
ARS CONJECTANDI,
OPUS POSTHUMUMe
TRACTATUS
DE SERIEBUS INFINITIS,
Et Ehstoi a Gallice fcripta
DE LUDO PILJE
RETICULARIS.
BASILED,
Impcnfis THURNISIORUM, Fracrum,
cb lacc xm.
94
деляются еще их племянник Николай I Бернулли (1687—1759), профес-
сор математики в Падуе (1716) и логики (1722), а затем права в Базеле,
а также механик и математик Я. Германн, один из первых членов Петер-
бургской академии наук. Учеником Я. Бернулли был, между прочим,
Пауль Эйлер — отец знаменитого математика.
Семья Бернулли дала многих выдающихся ученых, в том числе мате-
матиков. которые нередко носили одинаковые имена. Поэтому носителей
одного имени различают, как королей, порядковыми номерами. Сыновья
и ученики Иоганна I, рано скончавшийся Николай II (1695—1726) и Да-
ниил I, работали некоторое время в Петербурге, так же как его внук, спе-
циалист по механике, Яков II (1759—1789), сын базельского профессора
физики Иоганна II (1710—1790). Члены рода Бернулли проживают в Ба-
зеле и в настоящее время.
В теории вероятностей творчество Я. Бернулли было основополагаю-
щим. Его открытия в этой области изложены в «Искусстве предположе-
ний» (Ars conjectandi), посмертно изданном Николаем I Бернулли в Ба-
зеле в 1713 г.
Книга Я. Бернулли состоит из четырех частей. Первую часть состав-
ляет упоминавшееся сочинение Гюйгенса (стр. 89), но Бернулли почти
ко всем предложениям Гюйгенса дает свои примечания, иногда более су-
щественные, чем самые предложения. О второй части книги, посвящен-
ной разработке комбинаторики, уже говорилось, в третьей части решаются
разнообразные задачи по теории вероятностей. Основная часть книги —
это четвертая часть. В ней Я. Бернулли прежде всего высказывает общие
соображения о природе случайных событий, а затем выводит носящую
теперь его имя теорему, лежащую в основе всех последующих исследо-
ваний о закономерностях случайных массовых явлений. Теорема Бернулли
явилась первой и простейшей в цепи предложений, образующих закон
больших чисел,— этот термин предложил в 1835 г. французский матема-
тик С. Пуассон. Вместе с теоремой Муавра — Лапласа (см. т. III, гл. 4)
и ее обобщениями закон больших чисел принадлежит к числу предельных
теорем теории вероятностей, принципиальное значение которых в том,
что на них основаны все применения этой науки к природным и обществен-
ным явлениям.
Сам Я. Бернулли формулировал свою теорему, установленную им
не позднее 1689 г., в следующих словах: «Пусть число благоприятных слу-
чаев относится к числу неблагоприятных точно или приближенно, как
г к s, или к числу всех случаев, как г к г + $ или г к t, каковое отношение
заключается в пределах —у— и . Требуется доказать, что можно взять
столько опытов, чтобы в какое угодно данное число раз (с раз) было ве-
роятнее, что число благоприятных наблюдений попадет в эти пределы,
а не вне их, т. е. что отношение числа благоприятных наблюдений к числу
r I 1	г_
всех будет не более, чем —у— , и не менее, чем —-— »
А. А. Марков (1856—1922), которому принадлежат крупнейшие за-
слуги в теории вероятностей, писал: «Свою теорему Я. Бернулли высказал
точно и доказал с полной строгостью, хотя и при ограничительном усло-
вии, которое нетрудно устранить» 1 2. Теперешняя формулировка теоремы
1 Часть четвертая сочинения Якова Бернулли «Ars conjectandi». Перевод Я. В. Успен-
ского. СПб., 1913, стр. 37.
2 Там же, стр. V.
95
такова: если вероятность наступления события А в последовательности
независимых испытаний постоянно равна р, то каково бы ни было е > О
•с вероятностью, сколь угодно близкой к единице, можно утверждать, что
при достаточно большом числе испытаний п (е) разность ----р, где т —
число наступлений А, по абсолютной величине окажется меньшей, чем е.
Это можно записать так:Р^-^ р |	—> 1 при п->-оо.
На практике мы наблюдаем только частоту mln, и теорема Бернулли
является тем звеном, которое связывает статистические наблюдения с те-
орией вероятностей. Это было ясно автору «Искусства предположений».
Он намеревался дать приложения теории вероятностей к вопросам стати-
стики народонаселения, которая в то время начала привлекать большое
внимание, но в этом ему помешала смерть. Как видно из его переписки
с Лейбницем, Я. Бернулли интересовала и теория ошибок.
Применение статистических частот т/п взамен «классической» вероят-
ности было широко распространено, особенно в статистике народонасе-
ления. В одном письме 1669 г.1 Гюйгенс даже построил непрерывную кри-
вую убывания числа остающихся в живых современников с возрастом, т. е.
в его толковании убывания вероятности р{х) новорожденному дожить до
возраста х. Использовав для этого табличные данные Грауна и построив
по ним свою кривую, Гюйгенс не искал ее аналитического выражения. Но
в принципе это была первая непрерывная кривая плотности вероятности,
причем вероятностями служили именно статистические частоты. Хотя
ни один автор до нашего современника Р. Мизеса не предложил формаль-
ного «частотного» определения вероятности, фактически такое понимание
дела широко использовалось и в этом смысле является не менее «класси-
ческим».
Добавим, что и геометрические вероятности применялись уже в
XVII в. в одной, оставшейся неизвестной вплоть до наших дней ру-
кописи Ньютона 2 и в упомянутом выше мемуаре Галлея 1694 г. Проведя
все свои выводы аналитически, Галлей, пожалуй из подражания древ-
ним математикам, повторил эти выводы геометрически (даже в трехмерном
пространстве).
Рассматривая соотношение случайности и необходимости, Я. Бернулли
стоит на позиции детерминизма и отрицает объективную случайность. Он
говорит: «Нельзя сомневаться... относительно событий будущего, кото-
рые ... если и не по некоторой неизбежной необходимости, то в силу бо-
жественного предвидения или предопределения не могут не осущест-
виться в будущем; ибо если не наверно случится то, чему определено
случиться, то непонятно, как может остаться непоколебленной хвала все-
ведению и всемогуществу величайшего Творца. Каким образом, однако,
эта достоверность будущего может быть согласована со случайностью...
об этом пусть спорят другие» 3. И в другом Месте: «Если бы наблюдения над
всеми событиями продолжать всю вечность (причем вероятность, наконец,
перешла бы в полную достоверность), то было бы замечено, что все в мире
управляется точными отношениями и постоянным законом изменений,
так что даже в вещах, в высшей степени случайных, мы принуждены были
1 Ch. Huygens. Oeuvres completes, v. 6, 1895, p. 530.
2 I. Newton. Mathematical papers, v. 1 (1664—1666). Cambridge, 1967. Ed. D. T. Whi-
teside, p. 58—61.
3 Часть четвертая сочинения Якова Бернулли «Ars conjectandi», стр. 1.
96
бы признать как бы некоторую необходимость и, скажу я, рок» т. Таким
образом, случайность была в глазах Я. Бернулли субъективной катего-
рией, понятием, к которому мы вынуждены обращаться лишь из-за непол-
ноты наших знаний. При этом детерминизм соединялся у него, как и у
многих мыслителей той эпохи, с верой в бога.
Незадолго до выхода «Искусства предположений» появилось еще не-
сколько сочинений по теории вероятностей, впрочем гораздо менее зна-
менательных. Так, Николай I Бернулли под очевидным влиянием труда
своего дяди выпустил «Примеры искусства предположений в применении
к правовым вопросам» (Specimina Artis conjectandi ad quaestiones Juris
applicatae, Basileae, 1709),— речь шла об оценке свидетельских показа-
ний, выборах по жребию, страховых задачах и пожизненных рентах. Этот
последний круг вопросов выдвигался в то время на видное место, а вместе
с ним и демографическая статистика, занимавшая и Я. Бернулли. Таб-
лицы смертности, значение которых было очевидно (об этом писал, в част-
ности, в 1669 г. Гюйгенс), составлены Я. де Виттом (1671) и более со-
вершенным образом Э. Галлеем (1694). Уже упоминавшиеся расчеты Гал-
лея были в 1699 г. использованы для организации вдовьей и сиротской
касс в Лондоне. Демографической статистикой и ее приложениями ус-
пешно занимался в Англии и Муавр, о работах которого по теории веро-
ятностей еще будет сказано далее (см. т. III, гл. 4).
1 Часть четвертая сочинения Якова Бернулли «Ars conjectandi», стр. 40.
7 Зак. Ks 1030
ШЕСТАЯ ГЛАВА
ГЕОМЕТРИЯ
Алгебраические методы в геометрии
Применение алгебры в геометрии имело к началу XVII в. долгую исто-
рию. Еще древние вавилоняне решали многие задачи на прямоугольные
треугольники, выражая искомые отрезки, как корни численных квадрат-
ных уравнений; аналогичные приемы употреблялись впоследствии неодно-
кратно. В классической( Греции важным средством геометрического
исследования, в частности конических сечений, служила геометриче-
ская алгебра, в которой место вычислений занимали построения от-
резков.
Бурные успехи символической и числовой алгебры в XVI в. явились
основой гораздо более обширных приложений алгебраического метода
в геометрии, приведших к созданию новой аналитической геометрии. Пер-
воначально работы в этом направлении не выходили за пределы тради-
ционных постановок и решений вопросов, иногда довольно сложных.
Большое число таких задач было рассмотрено Виетом, за которым по-
следовали и другие, например Марин Геталдич (Гетальди, 1566—1627),
уроженец югославского города Дубровник (Рагуза), в то время бывшего
самостоятельной республикой. Ученик Хр. Клавия и хороший знаток
греческих авторов, Гетальди испытал особенно сильное влияние Виета,
с которым познакомился в бытность в Париже. В «Собрании различных
задач» (Variorum problematum collectio, Venetiae, 1607) и посмертно из-
данном труде «О математическом анализе и синтезе» (De resolutione et
compositione mathematica, Romae, 1630) Гетальди средствами алгебры Ви-
ета решает разнообразные задачи на деление отрезков, построение тре-
угольников и так называемые вставки (ср. т. I, стр. 84); по большей части
его задачи выражаются уравнениями первой или второй степени относи-
тельно искомого неизвестного отрезка. В некоторых случаях применяется
чисто геометрическое решение. Упомянем античную задачу о вставке
между продолжением стороны квадрата и ближайшей перпендикулярной
стороной отрезка данной длины, продолжение которого проходит через
вершину квадрата, не лежащую на названных сторонах. Гетальди отнес
задачу к тем, которые не относятся к алгебре (sub algebram non cadunt),
и решил ее геометрически. Данная задача привлекла внимание и других
ученых. Жирар (1629) выразил ее уравнением четвертой степени и по-
казал, как связан выбор знаков перед радикалами, входящими в его кор-
ни, с положением частей искомого отрезка. Декарт (1637) рассмотрел ее
с целью привести пример уравнения четвертой степени, распадающегося на
два квадратных (коэффициенты которых, между прочим, квадратично ир-
98
рациональны относительно исходных коэффициентов). Попутно Декарт
указал, как от более или менее удачного выбора неизвестной зависит срав-
нительная простота уравнения. Эти соображения Декарта подробнее раз-
виты во «Всеобщей арифметике» Ньютона. Оригинальное решение при-
надлежит еще Гюйгенсу.
Алгебраическим решением геометрических задач занимались, как
видно, очень многие. К уже названным можно добавить, например, имя
английского алгебраиста Вильяма Отреда (1574—1660), на книге кото-
рого, озаглавленной, подобно одному из сочинений ал-Каши, «Ключ ма-
тематики» (Clavis mathematicae, Londini, 1631) \ отразилось несомненное
влияние «Собрания различных задач» Гетальди.
Аналитическая геометрия
Описанная алгебраическая трактовка вопросов геометрии подготовля-
ла почву для создания аналитической геометрии, предметом которой яв-
ляется уже не только нахождение отдельных отрезков, выражаемых кор-
нями уравнений с одним неизвестным, но изучение свойств различных
геометрических образов, прежде всего алгебраических линий и поверхно-
стей, выражаемых уравнениями с двумя или более неизвестными или ко-
ординатами.
Координаты появились еще в древности, притом в различных формах,
между собой непосредственно не связанных. С одной стороны, это были
географические координаты, именовавшиеся долготой — «длина»)
и широтой (пХатск; — «ширина»), причем положение пунктов земной по-
верхности, изображенной в виде прямоугольника, характеризовалось
парой чисел. Сходными были астрономические координаты, служившие
для определения положения светил на небесной сфере. Другой вид коор-
динат представляли собой отрезки, зависимости между которыми, так
называемые симптомы (см. т. I, 130), выражали определяющие свой-
ства этих кривых. В этом случае речь шла не о числовых координатах
любых точек с отсчетом от фиксированного меридиана и параллели, а об
отрезках диаметров и хорд, связанных с точками рассматриваемой фи-
гуры.
Своеобразной разновидностью координат были отрезки широт и
долгот в теории изменения форм Орема. Здесь не было ни числовых коор-
динат любых точек, ни «симптомов», выраженных средствами геометри-
ческой алгебры; словесно сформулированная зависимость между широтой
и долготой формы изображалась плоской линией.
Координатные отрезки древнегреческой геометрии стали известны
в Европе частью по арабским сочинениям, но главным образом по трудам
Архимеда и особенно Аполлония. Параллельные хорды или полухорды,
сопряженные некоторому диаметру, Аполлоний называл, если перевести
с греческого, «по порядку проведенными линиями», а отрезки этого диа-
метра от его конца до хорды — «отсеченными на диаметре по порядку про-
веденными (линиями)» (на рис. 6 соответственно у и т). В своем упоминав-
шемся ранее латинском издании «Конических сечений» (Венеция, 1566)
1 В первом издании этот весьма распространенный в XVII в. труд назывался «Основы
арифметики в числах и видах» (Arithmeticae in numeris et speciebus institutio).
7*
99
Федсриго Коммандино первые выражения передал оборотом ordinatim
applicatae, т. е. «по порядку приложенные» (т. е. направленные)х, а вто-
рое — quae ab ipsis ex diametro ad verticem abscinduntur, т. e. «которые
отсекаются ими на диаметре от верппшы». Отсюда берут начало термины
abscissa, т. е. «отсеченная», ordinata и applicata, которые, впрочем, уко-
ренились не сразу. Слово «абсцисса», встречавшееся в смысле отрезка
у различных авторов, например Кавальери (1635), становится техниче-
ским термином координатной геометрии в 1668 г. у Микеланджело Риччи
(1619—1692) и особенно у Лейбница, начиная с рукописей 1673 г. Ферма
и Декарт в своих основоположных сочинениях по аналитической геомет-
рии (1636—1637) писали еще об «отрезках диаметра». Слово «ордината»
в нашем смысле применял другой переводчик на латынь «Конических се-
чений» — Франческо Мавролико. Ферма пользовался термином applica-
ta, Декарт — appliquee par ordre, т. е. французским переводом ordinatim
applicata, но также (в письме 1638 г.) словом ordonnee, которое неза-
долго перед тем в 1637 г. употребил в своем курсе П. Эригон (в латин-
ском тексте 1644 г.— ordinata); затем им стал регулярно пользоваться
Лейбниц.
В середине XVIII в. слово «ордината» начинает вытеснять в геомет-
рии на плоскости слово «аппликата». Обе координаты первоначально
назывались неизвестными величинами, как у Ферма, или неопределенны-
ми, как у Декарта; слово «координаты» ввел в 1692 г. Лейбниц, имея
в виду уже любые криволинейные координаты. Но еще и позднее понятие
о координатах связывалось с отрезками диаметров и хордами плоских
кривых. Так обстоит, например, дело в статьях «Abscissa, die Abscisse»
и «Ordinatae, ordinatim applicatae, die Ordinaten» «Математического
словаря» (Mathematisches Lexicon, Leipzig, 1716) Xp. Вольфа (ср.
стр. 35).
Термин «ось», который у Аполлония относился к взаимно перпендику-
лярным сопряженным диаметрам, употребил в более широком смысле
И. Барроу (1670). Обозначение начальной точки буквой О восходит к ее
1 Еще в переводе арабского трактата Ибн ал-Хайсама о параболических зеркалах,
сделанном в XII в., употребляется оборот linea secundum ordinem, т. е. «линия по
порядку». Н. Орем в середине XIV в. писал о перпендикулярно приложенных отрез-
ках — perpendiculariter applicatae.
100
наименованию origine — «начало», данному Ф. Лагиром в 1679 г.; два-
дцатью годами ранее Я. де Витт писал об initium immutabile, неподвижном
начале. Декарт еще говорил о точке, с которой начинаются вычисления.
Вернемся от истории терминологии к истории геометрических методов
и идей.
Аналитическая геометрия Ферма
К разработке начал новой аналитической геометрии независимо друг
от друга и одновременно приступили оба крупнейших французских ма-
тематика XVII в.— Ферма и Декарт. Небольшое «Введение в изучение
плоских и телесных мест» (Ad locos pianos et solidos isagoge) Ферма было
написано несколько ранее 1637 г., но при жизни Ферма распространялось
через Мерсенна и других только в рукописном виде. Напомним, что
«плоские и телесные места» — термины греческой геометрии — означали
прямые и окружности и соответственно эллипсы, параболы и гиперболы.
Работа написана в обозначениях Виета с соблюдением однородности урав-
нений.
Ферма формулирует принцип аналитической геометрии следующим
образом: «Всякий раз, когда в заключительном уравнении имеются две
неизвестные величины (quantitates ignotae), налицо имеется место, и ко-
нец одной из них описывает прямую или же кривую линию... Для уста-
новления уравнений удобно расположить обе неизвестные величины под
некоторым заданным углом (который мы большей частью принимаем
прямым) и задать положение и конец одной из величин» К Как мы видим,
под неизвестными величинами (координатами) Ферма понимает прямоли-
нейные отрезки; первую из них он всякий раз обозначает NZ и алгебра-
ически буквой А, а вторую соответственно ZI и Е. Затем по порядку рас-
сматриваются различные плоские и телесные места.
Уравнение прямой, проходящей через начальную точку, Ферма вы-
водит в форме
D на А равно В на Е,
т. е. dx = by (на рис. 7 нанесена лишь часть прямой NI, так как Ферма
пользуется положительными координатами). К этому случаю приводится
общее уравнение первой степени (с указанным ограничением) и несколько
далее однородное уравнение второй степени, причем здесь говорится лишь
об одной из двух возможных прямых. Первое приведение по существу со-
стоит в преобразовании координат, именно в параллельном сдвиге вдоль
горизонтальной оси: от уравнения вида с — dx = by Ферма переходит
к d (г — х) = by, где dr = с. Идею преобразования координат путем па-
раллельного переноса системы Ферма более отчетливо выражает в сле-
дующих примерах: установив сначала, что в прямоугольной системе
уравнение окружности с центром в начальной точке есть Ь2 — х2 = у2, он
правильно характеризует общее уравнение окружности и для образца
преобразует к основной форме уравнение
Ь2 — 2dx — х2 = у2 + 2гу.
1 П. Ферма. Введение в изучение плоских и пространственных мест. В книге: Р. Де-
карт. Геометрия, стр. 137—138.
101
Для этого он производит дополнение до квадрата
р1 2 — (х + d)2 = (г/ + г)2, где р2 = г2 Д- Ъ2 Д- d2,
затем пишет снова х вместо х Д- d и у вместо у Д- г и получает
р2 — х2 = у2.
Следует заметить все же, что Ферма обходит молчанием вопрос об отрица-
тельных координатах, какими оказываются координаты центра (—d, —г)
в данной задаче (ибо d и г у него положительные). Разумеется, построить
центр для него не представляло труда и в этом случае.
Основные уравнения конических сечений представляют собой у Ферма
непосредственное выражение в терминах алгебры их свойств, известных
по труду Аполлония. Для параболы это уравнения х2 — dy и симметрич-
ное у2 = dx, для эллипса (Ь2 — x^ly2 = const (указывается, что в случае
непрямого координатного угла кривая будет эллипсом и при const = 1),
для гиперболы (Ъ2 -\-я?)/у2 — const. Любопытно, что на рисунке в по-
следнем случае изображены обе ветви гиперболы, хотя опять-таки об
отрицательных координатах ничего не сказано. Кроме того, приводится
уравнение равносторонней гиперболы ху — с. Все это распространяется
на соответствующие уравнения, дополненные линейными членами.
На частном примере уравнения Ъ2— 2х2= 2ху-\-у2 Ферма разбирает
и наиболее трудный случай, когда группа старших членов содержит и член
с произведением координат. Его выкладки и построения соответствуют пе-
реходу к новой системе координат X,Y с прежним началом и осью орди-
нат и с осью абсцисс, образующей угол 45° со старой. В этой системе
X = /2 х, Y = хД-z/, так что (2b2 — X2)/Y2=2 и фигура есть эллипс.
Изложив все это, Ферма писал: «Таким образом мы коротко и ясно
изложили все, что оставили невыясненным древние относительно плоских
и телесных мест» т. На самом деле был сделан лишь первый шаг к созда-
нию нового типа геометрии, которая, между прочим, получила свое ны-
нешнее наименование лишь в самом конце XVIII в.2
1 См. Р. Декарт. Геометрия, стр. 146.
2 Термин «аналитическая геометрия» в применении к любым геометрическим прило-
жениям алгебры употреблялся в XVIII в. не раз. В более специальном смысле,
совпадающем с общепринятыми в XIX в., его начал применять С. Ф. Лакруа, а пер-
вую книгу, озаглавленную «Начала аналитической геометрии» (Elements de geome-
trie analytique. Paris, 1801), опубликовал профессор Политехнической школы
Ж. Г. Гарнье (1766—1840).
102
Аналитическая геометрия Декарта
«Введение» Ферма, долгое время остававшееся в рукописи, не нашло
того широкого распространения, какое получила «Геометрия» Декарта,
изданная в 1637 г. О влиянии «Введения» на Декарта не может быть речи.
Мы говорили уже, что все основные идеи «всеобщей математики», как в ал-
гебраической, так и в геометрической части, имелись у ее творца не позд-
нее 1632 г.
Изложение аналитической геометрии у Декарта во многом отличается
от данного Ферма. В одном оно уступает, ибо разбросано по всем трем
книгам «Геометрии» и даже во второй из них, содержащей наиболее важные
элементы новой дисциплины, не имеет систематического характера, как
во «Введении». Но в других отношениях геометрия Декарта имела реши-
тельные преимущества. Не говоря уже о том, что Декарт применял бо-
лее развитую символику, что его изложение было доступнее и богаче
примерами, он выдвинул несколько общих идей и предложений, весьма
существенных для последующего.
Один из основных вопросов для Декарта заключался в следующем:
какие линии служат предметом геометрии? Ответ определялся верой Де-
карта в то, что единственным общим методом математики является алге-
браический. Сначала этот ответ формулируется в кинематических выра-
жениях: геометрические линии — это те, которые «описаны непрерыв-
ным движением или же несколькими такими последовательными движе-
ниями, из которых последующие вполне определяются им предшествую-
щими,— ибо этим путем всегда можно точно узнать их меру» К Напротив,
из геометрии, т. е. собственно всеобщей математики, исключаются меха-
нические линии, описываемые «двумя отдельными движениями, между
которыми не существует никакого отношения, которое можно было бы
точно измерить»1 2. Примеры механических линий — спираль и квадра-
триса: в качестве примера геометрических приводятся кривые, описывае-
мые некоторым шарнирным механизмом, число звеньев которого можно
неопределенно увеличивать. Этот механизм, по идее сходный с мезола-
бием, предложенным Эратосфеном в III в. до н. э. для построения двух
средних пропорциональных, Декарт изобрел между 1619 и 1621 гг.;
в третьей части «Геометрии» показано, как можно с его помощью строить
любое число средних пропорциональных между двумя данными отрезками
Уравнения описываемых этим прибором линий
г2 (х'2 + у2)2”-1 = xin (п = 0,1, 2,.. .)
Декарт не привел ни в общем виде, ни для частных значений п.
Кинематическое образование линий являлось отправным пунктом
геометрии Декарта и применяется в ней неоднократно. Конечно, данная
им при этом кинематическая характеристика геометрических линий как
кривых, описываемых одним или несколькими непрерывными движения-
ми, последовательно определяющими друг друга, не вполне отчетлива.
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 30.
2 Там же, стр. 30—31.
103
так же как и заявление, что для проведения всех таких линий «нужно
только то предположение, что две или несколько линий можно переме-
щать вдоль друг друга и что их пересечения образуют другие линии»1.
Но в этих утверждениях, по сути дела, Декарт предвосхитил уже упоми-
навшуюся важную теорему английского ученого А. Кемпе (1876), со-
гласно которой посредством плоских шарнирных механизмов можно опи-
сать дуги любых алгебраических кривых и нельзя описать ни одной транс-
цендентной. Свой кинематический способ деления линий на геометриче-
ские и механические Декарт тотчас облекает в более ясную аналитиче-
скую форму и здесь же предлагает классификацию первых. «Все точки
линий,— пишет он,— которые можно назвать геометрическими, т. е.
которые подходят под какую-либо точную и определенную меру, обяза-
тельно находятся в некотором отношении ко всем точкам прямой линии,
которое может быть выражено некоторым уравнением, одним и тем же
для всех точек данной линии» 2. В этом поистине замечательном по глубине
месте своего сочинения Декарт вводит и метод прямолинейных координат
и понятие об уравнении кривой, а вместе с тем понятие о функции как
аналитическом выражении, составленном из «неопределенных» отрезков
х и у. Несколько перед тем Декарт объяснил, как описывать кривую или,
вернее, строить любое число ее точек, вычисляя значения х по данным
значениям у,— первой координатой у него служила у.
В 1684 г. Лейбниц назвал геометрические кривые Декарта алгебраи-
ческими, а механические — трансцендентными, мотивируя отказ от тер-
минологии Декарта тем, что и механические линии не подлежат исклю-
чению из геометрии.
Непосредственно за изложенными общими соображениями Декарт
приводит первую общую классификацию алгебраических кривых в зави-
симости от степени их уравнений, отнеся к роду п кривые с уравнениями
степени 2п — 1 и 2п. Классификация требовалась прежде всего для все-
общей математики Декарта (стр. 30), а также была нужна в аналитиче-
ской геометрии. Предложенное Декартом разделение кривых по родам,
себя не оправдавшее, мотивировалось тем, что, по его мнению, кривые
с уравнением степени 2п вообще не сложнее, чем с уравнением степени
2п — 1. Все трудности, связанные с четвертой степенью, писал он, при-
водятся к третьей, а трудности, связанные с шестой степенью,— к пятой
и т. д. Общепринятой классификацией плоских кривых по порядкам мы
обязаны Ньютону.
Но классификация кривых в прямолинейных координатах по родам
или порядкам имеет смысл, если род или порядок кривой не зависит от
выбора координатной системы. Это было Декарту ясно, и он, правда ми-
моходом, но вполне отчетливо, сформулировал фундаментальное предло-
жение об инвариантности рода кривой при замене одной системы прямо-
линейных координат другой: «Действительно, хотя для получения более
короткого и удобного уравнения и нужен весьма тщательный выбор, но все
же, какими бы прямую и точку ни взяли, всегда можно сделать так, что-
бы линия оказалась того же самого рода: это легко доказать» 3. Впрочем,
доказательство не приводится, да и формулы линейного преобразования
координат у Декарта еще отсутствовали.
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 30
2 Там же, стр. 33.
3 Там же, стр. 34.
104
В качестве первого примера Декарт выводит уравнение линии ЕС,
описанной точкой пересечения линейки GL и неопределенно продолжен-
ной стороны CNK плоской прямолинейной фигуры NKL, сторона кото-
рой KL движется вдоль данной прямой В А, заставляя вращаться вокруг
точки G линейку, неизменно проходящую при этом через точку L. При-
няв GA, перпендикуляр к В А, равным a, KL = b, NL = с, выбрав АВ
за ось х и точку А за начало, Декарт обозначает «неопределенные и неизве-
стные величины» СВ = у, ВА = х. Тогда на основании подобия тре-
угольников СВК и NLK, с одной стороны, и CBL и GAL — с другой,
быстро выводится уравнение линии ECG
УУ = су----~ху + ау — ас,
так что эта линия первого рода и, как указывает без доказательства Де-
карт, гипербола (пример этот подробно разобрали комментаторы латин-
Страница первого издания «Геометрии» Р. Декарта (1637):
начало вывода уравнения линии ЕС
Apre'scelaprenantvn point adifcreuon dans faCourbe,
comme C, for lequel ie foppofe que rioftrument qui Pert
aladefcnreeftappliqud, ie tire de ce point C laligne
С В parallele a G A, & pourceque С В Sc В A font deux
quantitdsiodetermiudes & inconnues , ie les nomine
1'vney &l’autrex. maisaffin de trouuer le rapport de
IVneil autrc; ieconlidere aufly les quantity connues
qui determines la defcription de cete ligne courbe,
commeGAque ienominee,KLqueie nominee, &
N Lparallele a G A que ie notatne c. puis ie dis, comme
NLeftiLK,ou<-U,amfiCB,ouy,eOBK, qui eft
parconfcqucnt ~y:	y—b, & A L eftx-j-
—j — 4. de plus comme C BeftaLB, otiya ~y—b, amfi
a, ou G A, eft i L A, ou x -I- ~y-b. de fa? on que mul-
S f	tiplianc
105
«кого издания «Геометрии»), Заменяя прямую CNK другими линиями,
можно получать таким образом бесконечное множество кривых. Так,
если CNK есть окружность с центром L, то будет описана конхоида (не-
еомненно, что прием Декарта является как раз обобщением античного
определения конхоиды), а если CNK есть парабола с диаметром КВ, то
возникает кривая второго рода, именно та, которую Ньютон впослед-
ствии назвал трезубцем (ср. далее стр. 103). Вообще, заявляет Декарт,
если образующая кривая имеет род п, то описанная линия будет рода
п Д-1. Это одна из немногих ошибок Декарта, который не довел, видимо,
до конца легкие, по его собственным словам, вычисления. На самом деле,
если в подвижной системе координат СВ = у, BL = х', уравнение линии
CNK есть
/ (х', у) = 0,
то кривая ECG имеет в прежних координатах уравнение
») = «
Неточность Декарта показал на частном примере еще Ферма.
В рассмотренном только что примере нарисованы две взаимно перпен-
дикулярные координатные оси, хотя и не в обычном для нас положении.
Однако чаще всего Декарт, так же как Ферма и ближайшие поколения их
последователей, чертил только одну ось с начальной точкой и указывал
направление других координат, вообще говоря наклонных. Отрицатель-
ные абсциссы не рассматривались, что иногда приводило к неточным или
неполным чертежам. Эти замечания не относятся к Ньютону или Лейбницу,
но правильное различение знаков координат и применение обеих осей
стало обычным делом уже в XVIII в.
Силу своего метода Декарт затем демонстрирует на предложенной ему
Я. Гоолем задаче Паппа о геометрическом месте к 2п или 2п— 1 прямым,
которое определяется следующим образом, даны 2/г (или 2п — 1) прямых,
требуется найти геометрическое место таких точек, чтобы произведение
отрезков, приведенных от них под данными углами к п из этих прямых,
находилось в данном отношении к произведению аналогичных отрезков,
проведенных к остальным п (или п — 1) прямым. Древние знали, что при
п = 2 геометрическое место есть коническое сечение, но не оставили ана-
лиза и этого случая: случай же п > 2 остался нерассмотренным. Если мы
запишем уравнение прямых в виде а^х Ъ^у + Ck = 0, то длины прове-
денных к ним отрезков dh пропорциональны левым частям этих уравне-
ний, и для нас отсюда ясно, что уравнение места будет, вообще говоря,
кривой порядка п. Декарт, получив выражения для dh в выбранной им
косоугольной координатной системе из геометрических соображений, при-
ходит к тому же общему результату. Более подробно он рассмотрел слу-
чаи п = 2 и п = 3. Это прежде всего место к трем или четырем прямым,
исследование которого дает ему повод исследовать уравнение второго
порядка, весьма общего, хотя и не самого общего вида. Пусть данные пря-
мые суть АВ, AD, EF и GH, причем углы, образуемые с ними отрезками
СВ, CD, CF и СП, проведенными из точек С искомого геометрического ме-
ста, определяемого условием CB-CF = CD~CH, известны (рис. 8). Де-
карт принимает одну из данных и одну из проведенных линий, именно АВ
и ВС, за оси АВ = х, ВС = у и обозначает данные длины отрезков
ЕА = к, AG = I. Данными являются также углы треугольников на
106
рис. 8, а значит, отношения их сторон АВ : BR — z : b, CR : CD = z : с
и т. д., где z, Ъ, с, ... суть данные отрезки (Декарт не вводит синусы углов).
После этого все нужные отрезки выражаются через ж, г/, г, Ъ, с, ..., к, I
линейно относительно жиг/:
С7?=г/,
___ czij 4- bcx
ZZ
рр ____ е~Ч + dek 4- dex
PH — gzv + fgl — fgx
ZZ
а условие CB-CF = CD-CH выражается уравнением второй степени без
свободного члена, решение которого относительно у, после введения не-
которых сокращенных обозначений, дает
п
у = т-------— х 4-
Однородность полученного уравнения объясняется принятыми для отно-
шений сторон выражениями и, в сущности, не была в глазах Декарта обя-
зательной (ср. стр. 42), но представляла в данном случае то удобство, что
в принципе позволяла сразу строить одни отрезки по другим. В приводи
мом несколько далее числовом примере однородность относительно бук-
венных величин не соблюдается в отличие от примера Ферма, в алгебре
примыкавшего к Виету (ср. стр. 102).
Опираясь на теоремы I книги «Конических сечений» Аполлония, Де-
карт показывает, что полученное уравнение принадлежит коническому
сечению, а в особых случаях, когда радикал обращается в нуль или ко-
рень извлекается нацело, оказывается прямой линией: в самостоятельном
виде уравнение прямой отсутствует и о «вырождении» кривой второго
порядка в пару прямых ничего не говорится. В ходе анализа выясняется,
при каких знаках коэффициентов получаются парабола, гипербола и эл-
липс, в частности окружность, и определяются положение и форма кони-
ческого сечения — в случае параболы вершина, диаметр и «прямая
107
сторона»1, а в случае центральных кривых—центр вершины, «прямая сто-
рона» и диаметры. Здесь же Декарт разбирает числовой пример, беря
ЕА = 3, AG = 5, АВ — BR и т. д., а угол ABR равным 60°, так что урав-
нение есть уу = 2у — ху 5ж — хх\ кривая при этом оказывается окруж-
ностью. Общее заключение гласит, что к первому роду принадлежат
круг, парабола, гипербола и эллипс. Прямая не упоминается, — ее при-
надлежность к первому роду подчеркнул Дебон, который рассмотрел так-
же случай, когда в уравнении нет членов с ж2 и у2, но есть ху, оставленный
Декартом в стороне.
Вслед за тем Декарт изучает еще место к пяти прямым и специально
случай, в котором четыре прямые суть эквидистанты АВ, IH, ED, GF,
а пятая GA к ним перпендикулярна (рис. 9), причем CF-CD-СН =
= СВ-СМ-а, где а — расстояние между соседними эквидистантами. Здесь
появляется первое в истории аналитической геометрии уравнение кривой
третьего порядка. Обозначив СВ = у, СМ = х, Декарт находит
у3 — 2ау2 — аау -|- 2as = аху,
т. е. уравнение трезубца (см. стр. 106), и показывает, что эта кривая CEG
может быть, как он утверждал ранее, описана пересечением параболы
CKN, диаметр которой KL — а движется по АВ, и линейки GL, вра-
щающейся вокруг точки G и постоянно проходящей через точку L2. Он
не упускает из виду, что искомым местом служит также кривая NIo, опи-
санная пересечением GL с другой ветвью параболы (HKN); можно взять
и сопряженные линии cEGc и п1О, получающиеся, если подвижная пара-
1 «Прямая сторона» — термин, восходящий к древности, есть отрезок, равный нашему
удвоенному параметру. Слово «параметр» (от лараретрЁсо — измеряю) предложил
в этом смысле употреблять друг Декарта Кл. Мидорж во «Введении в катоптрику и
диоптрику или труде о конических сечениях» (Prodromus catoptricorum et dioptri-
corum sive conicorum opus, Parisiis, 1631).
2 В подвижной системе координат ЕВ = у, LB = х' уравнение параболы CKN есть
у2 = а (а — х'}, при этом х' = хуЦ^а — х).
108
бола обращена вершиной в другую сторону. Чертеж в «Геометрии» недо-
статочно отчетливо изображает вторую часть трезубца, который состоит из
двух отдельных линий, имеющих каждая — в терминологии Ньютона —
гиперболическую ветвь с асимптотой АВ и параболическую ветвь, ли-
шенную асимптоты. Как и должно быть, кривая пересекает на чертеже
горизонтальную ось при значениях у = — а, у = а, у — 2а, но точка
перегиба у части, лежащей справа от асимптоты, не обозначена.
Большое место занимают в «Геометрии» исследование оптических
овалов (см. стр. 32), рассматриваемых в биполярных координатах, и про-
ведение нормалей (см. стр. 194). Вторая книга сочинения завершается
краткими замечаниями о возможности распространения метода на про-
странственные кривые посредством проектирования их точек на две вза-
имно перпендикулярные плоскости и заявлением: «Я полагаю теперь, что
ничего не пропустил из начал, необходимых для познания кривых
линий» \
Конечно, в этих словах Декарта, как и в приведенной выше авторской
оценке «Введения» Ферма, было несомненное преувеличение. Но действи-
тельно, перед геометрией раскрывались невиданно широкие перспективы.
Историки науки немало спорили о том, имелась ли у Аполлония аналити-
ческая геометрия и было ли творчество Ферма и Декарта в этой области
новаторским. Ответ зависит от определения термина «аналитическая гео-
метрия», который, как отмечалось в другой связи, понимается по-разному.
Несомненно, что оба ученых чрезвычайно многим обязаны были древним
и что в саму теорию конических сечений они не внесли каких-либо новых
теорем, а также не построили ее в чисто аналитическом плане. И вместе
с тем Декарт и Ферма закладывали фундамент поистине новой геометрии,
хотя «симптомы» Аполлония и соответствовали буквенным уравнениям
кривых второго порядка.
Дело в том, что, как правильно писал Г. Цейтен, «геометрическая форма,
приданная методом древних самой алгебре, была причиной многочислен-
ных комбинаций между средствами и объектом геометрического исследо-
вания — комбинаций, которые должны были оставаться довольно чуж-
дыми аналитической геометрии, в особенности поскольку последняя стре-
милась превратить геометрические проблемы целиком в задачи исчисле-
ния»1 2. И до тех пор, пока средством исследования оставалась геометри-
ческая алгебра, синтетическое рассмотрение неизбежно переплеталось
с аналитическим, а в глазах некоторых ученых являлось принципиально
господствующим. Ньютон, завершая свой вывод теоремы о том, что место
к четырем прямым есть коническое сечение, писал: «Такое решение, как
приведенное выше, т. е. исполняемое не с помощью исчисления, но геометри-
ческим построением, и изыскивалось древними»3. Между тем после Ферма
и Декарта и благодаря им начинает развиваться чисто аналитический ме-
тод исследования геометрических образов, в принципе не нуждающийся
в обращении к геометрическим построениям и опирающийся лишь на ал-
гебраическое исчисление. Такова общая, идейная сторона дела. К этому
следует добавить, что новая алгебра давала средства изучения кривых
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 73.
2 Г. Цейтен. История математики в древности и в средние века. Перевод П. С. Юшке-
вича. М.— Л., 1938, стр. 138.
8 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии. Перевод А. Н. Кры-
лова. Собрание трудов А. Н. Крылова, т. VII. М.— Л., стр. 122.
109
любого порядка, первые примеры чего имеются уже у Декарта 1 (такое
применение геометрической алгебры было невозможно), что система коор-
динат становилась свободной от связи с теми или иными исключительными
точками и направлениями (например, диаметром и вершиной конического-
сечения), что приобретали право на существование отрицательные коор-
динаты и т. д. Мы не говорим уже о том, что в новой геометрии впервые-
нашло явное выражение понятие о функции, заданной формулой.
В свете сказанного второстепенное значение имеют недостатки, при-
сущие аналитической геометрии Декарта и Ферма, пользовавшегося к то-
му же менее совершенной алгеброй Виета, например неразработанность
вопроса об отрицательных координатах или отсутствие на большинстве
чертежей второй оси, а также то обстоятельство, что оба они ограничились-
немногими примерами приложения нового метода.
Современники восприняли новую геометрию с энтузиазмом. Уже в ла-
тинских изданиях «Геометрии» Декарта мы находим отдельные, заслу-
живающие упоминания вещи.
Первые последователи Декарта
в геометрии
Как говорилось, «Введение» Ферма более сорока лет оставалось в ру-
кописном виде и почти исключительная заслуга в распространении оха-
рактеризованного нами метода выпала на долю «Геометрии» Декарта,
за которым последовали Дебон, Схоотен, де Витт, Валлис и многие, мно-
гие другие. Первым откликнулся на выход «Геометрии» Дебон, уже в.
1639 г. приславший Декарту свои замечания, при полном одобрении Де-
карта помещенные в издании 1649 г. Отметим среди них предложение,
что линейное уравнение выражает прямую линию (с учетом прямых
х = с и у — с), та подробный анализ уравнения гиперболы ху -|- Ъх -Д
-)- су — d = 0, отсутствовавший у Декарта (но данный во «Введении»
Ферма). Любопытно для математики того времени, что Дебон различал
еще семнадцать видов указанного уравнения в зависимости от знаков
коэффициентов и равенства тех или иных нулю. Иногда основной пере-
менной у него служит х. И Схоотен дополнил кое в чем изложение Де-
карта: так, комментируя утверждение Декарта об инвариантности рода
кривой, он привел формулы, выражающие новые координаты через ста-
рые при переносе начала и одновременном повороте обеих осей на неко-
торый угол. Если на рис. 10 АВ = х, ВС = у и новой осью абсцисс слу-
жит DG, а новым началом D, причем DA = а и перпендикулярный к DA
отрезок AF = Ъ, то новые, также ортогональные координаты DG, GC вы-
ражаются через старые формулами
а2 + ах — by	ab -J- Ъх -р ау
DG =	/а2 + Ь2 ’ CG =	+	‘
Вот, писал Схоотен, «вся разница, получающаяся от того, что точки С
кривой один раз относят к точкам прямой АВ, а другой раз — к точкам
прямой DE»2: аналогично обстоит дело, если взять какие-либо другие оси
1 Помимо трезубца Декарт рассмотрел (в переписке 1638 г.) так называемый декартов
лист Xs + у3 = 3 аху и еще некоторые высшие кривые.
2 R. Descartes. Geometria. Lugduni Batavorum, 1649, p. 193.
110
координат. По-видимому, именно линейный характер этих формул (обес-
печивающий линейность и выражения старых координат через новые)
служил в глазах Схоотена основанием предложения об инвариантности рода
кривой, хотя он это и не высказал со всей ясностью, как это сделал
много спустя Л. Эйлер во втором томе «Введения в анализ бесконеч-
ных» (1748) L Добавим, что общими формулами преобразования коорди-
нат Схоотен не пользуется и в каждом отдельном случае проводит все
вычисления полностью. Так, например, он преобразует выведенное Де-
картом (см. стр. 105) уравнение гиперболы
УУ =-су---^-ху + ау — ас
сначала к виду
УУ = -^-ху — ас,
а затем относит его к сопряженным диаметрам
с1 2
Z/Z/ = ХХ — аС'
Вообще, Схоотен подробно разъяснил многие теоремы и формулы, остав-
ленные Декартом без вывода; например, чтобы построить нормаль к кон-
хоиде, Схоотен выводит ее уравнение, которого нет у Декарта, и к полному
решению задачи по методу своего учителя добавляет еще решение по спо-
собу Ферма, а также отыскание точек перегиба по Гюйгенсу (см. стр. 195).
Схоотен занимался также проблемой кинематического образования
кривых и этому вопросу посвятил специальный «Трактат об органическом
описании конических сечений на плоскости» (De organica conicorum sec-
tionum in piano descriptione tractatus. Lugduni Batavorum, 1646), который
впоследствии был переиздан в качестве четвертой из пяти книг его «Мате-
матических этюдов» (Exercitationum mathematicarum libri quinque.
Lugduni Batavorum, 1657). В этом трактате приведен целый ряд как из-
вестных ранее, так и оригинальных кинематических построений эллипса,
гиперболы и параболы. В частности, указано, что при движении концов
данного отрезка по сторонам данного угла любая жестко связанная с отрез-
1 Эйлер же впервые записал общие формулы преобразования координат, пользуясь
тригонометрическими функциями угла поворота.
lit
ком точка описывает дугу некоторого эллипса (для случая, когда точка
лежит на отрезке, это знал еще Прокл в V в. нашей эры). Гораздо более
общие приемы органического описания кривых вскоре предложил Ньютон
(см. стр. 116—117).
Во втором латинском издании «Геометрии» помещены «Начала кривых
линий» (Elementa curvaruni linearum) другого ученика Схоотена Яна де
Витта (1625—1672), республиканца, некоторое время состоявшего вели-
ким пенсионарием (государственным главой) Нидерландов. Целью де Витта
было развитие подробного учения о конических сечениях, не прибегая
к их пространственному определению, как сечений конуса. Для этого он
положил в основу кинематическое образование параболы, гиперболы и
эллипса, а затем геометрически показал, что возникающие таким путем
кривые удовлетворяют симптомам Аполлония и, значит, суть сечения ко-
нуса. Труд де Витта содержит отдельные ценные результаты, но собственно
аналитическое исследование в нем играет второстепенную роль Е
Более высоко ценил и в большей мере использовал алгебраический
метод Валлис в «Трактате о конических сечениях, изложенных по новому
способу» (Tractatus de sectionibus conicis nova methodo expositis, Oxo-
niae, 1655). Валлис определяет параболу, эллипс и гиперболу не стереомет-
рически, а как кривые на плоскости в соответствии, как он говорил, с их
абсолютной природой. В этих определениях формулируются зависимости
между ординатами и отрезками диаметра, которые при соответствующем
выборе системы координат выражаются уравнениями всех трех кривых,
отнесенными к верхпине. Здесь применяется та же система косоугольных
координат, что у Аполлония, причем абсцисса обозначается d (diameter
intercepta — «отсеченный диаметр»), соответствующие ординаты, парал-
лельные направлению, сопряженному с выбранным диаметром, обознача-
ются р для параболы, е для эллипса и h для гиперболы, длина рассматри-
ваемого диаметра обозначается t — «поперечная сторона» (latus transver-
sum), а хорда, проведенная через фокус в направлении ординат, обозна-
чается I — «прямая сторона» (latus rectum) 1 2. В этих обозначениях урав-
нения параболы, эллипса и гиперболы получают вид
р2 = Id, e2 = ld---lrd2, h2 = ld + -^- d2.
Показав, что определенные таким образом кривые совпадают с кони-
ческими сечениями, Валлис стремится затем вывести их свойства из урав-
нений чисто алгебраически. Он подчеркивает преимущества такого вывода,
как более общего и ясного и вместе с тем столь же научного. Однако в ши-
роком объеме это удалось сделать лишь в середине XVIII в. Сам он огра-
ничился некоторыми основными теоремами, и его доказательства нередко
состояли в передаче средствами алгебры рассуждений синтетического
характера.
Помимо кривых второго порядка, в «Трактате о конических сечениях»
рассмотрена кубическая парабола р3 = l2d, но изучается только часть
этой кривой при положительных d и р; вторая половина этой линии здесь
1 Отметим все же первый чисто аналитический выводуравнений эллипса и гиперболы,
как геометрических мест точек, сумма или разность расстояний которых до двух
данных точек постоянна.
2 Эту хорду Валлис вслед за Клодом Мидоржем называл параметром. Теперь так име-
нуют полухорду Z/2.
112
ошибочно изображена в виде правой половины линии р3 = — l2d, так что
вся линия имеет вид обычной параболы. Однако уже в 1656 г. в предисло-
вии к «Трактату, опровергающему диалог... М. Мейбома» (Adversus
М. Meibomii... dialogum tractatus elencticus) Валлис нашел форму этой
кривой правильно. Он здесь же обобщил свое наблюдение на произвольные
параболы n-го порядка рп = 1п~г d. Тем самым впервые были сознательно
и явно применены отрицательные абсциссы, а не только ординаты.
Пространственные координаты
Во второй половине XVII и начале XVIII в. появилось еще несколько
сочинений, содержавших аналитическую трактовку конических сечений,
из которых мы отметим «Новые начала конических сечений» (Nouveaux
elemens de sections coniques, Paris, 1679) члена Парижской академии
наук и профессора Французского коллежа Филиппа де Лагира (1640—
1718).
Художник по своей первой профессии, Лагир применял в тео ии кони-
ческих сечений и проективно-геометрические соображения, а на его тер-
минологии отразилось несомненное влияние Дезарга (см. стр. 123 — 124)
Так, начальная точка обозначалась О (origine — «начало»), ось абсцисс
называлась «стволом» (tige), точки на этой оси обозначались N (neuds —
«узлы»), точки геометрического места — L (Иен — «место»), абсциссы ON
назывались «частями ствола», а ординаты NL — «ветвями» (гашеапх).
Эта терминология наглядно показывает расположение абсцисс и ординат
на заре развития аналитической геометрии; из обозначений Лагира при-
вилось только обозначение О.
В «Новых началах» Лагира впервые получили, хотя и мимоходом, ана-
литико-геометрическое применение «декартовы» координаты точки в
пространстве. Сама идея определять положение точки в пространстве
с помощью ортогональных прямолинейных координат была печатно вы-
сказана еще в 1636 г. Дезаргом, но в другой связи (стр. 121). Обозначая
эти координаты х, у, v, Лагир вывел уравнение пространственного места,
заданного некоторым свойством его точек,
а2 2ах = у2 v2.
Для него было ясно, что вообще уравнение с тремя переменными соответ-
ствует поверхности, однако он не отметил, а может быть, и не заметил, что
его место есть параболоид, получающийся при вращении параболы
у2 = 2ах а2 вокруг оси абсцисс.
Хотя пространственными координатами в конце XVII в. несомненно
пользовались и другие математики (например, Иоганн Бернулли), но,
кроме Лагира, в то время никто ничего по этому вопросу не опубликовал,
да и он ограничился одним примером без его анализа. Вторично уравнения
поверхностей — шаровой и еще нескольких — появляются у коллеги
Лагира по Парижской академии Антуана Парана (1666—1716) в его
«Математических и физических опытах и исследованиях» (Essais et recher-
ches de mathematique et physique, Paris, 1705). Только А. Клеро приступил
к более широкой разработке аналитической геометрии в пространстве.
8 Зак. М 1030
из
«Перечисление кривых третьего порядка» Ньютона
Несмотря на указанные успехи, конкретные новые результаты, полу-
ченные в геометрии с помощью нового метода, были на первых порах
немногочисленны, а главное, имели разрозненный характер. Большую
роль, чем в самой геометрии, координатный метод и применение уравнений
играли в разработке исчисления бесконечно малых. Но уже во второй по-
ловине 60-х гг. XVII в. Ньютон присоединил к аналитической геометрии
конических сечений новую обширную область кривых 3-го порядка, лишь
отдельные примеры которых были известны ранее. Правда, свое «Пере-
числение кривых третьего порядка» (Enumeratio lineis tertii ordinis)
Ньютон опубликовал вместе с «Оптикой» много позднее (Лондон, 1704),
однако все главные результаты, содержащиеся в «Перечислении», он до-
вольно подробно изложил еще в рукописях 1667 или 1668 гг., а часть их
получил даже в конце 1664 г.1 Тщательно проштудировав незадолго
перед тем вышедшее второе латинское издание «Геометрии» Декарта
(1659—1661), а также сочинения Валлиса, Схоотена и нескольких других
авторов, Ньютон очень быстро далеко опередил всех современников.
Он полностью овладел аналитико-геометрическим методом, научился
производить сложные преобразования косоугольных координат и уверенно
распространил на высшие кривые все необходимые ему понятия теории
конических сечений, дополнив их рядом новых идей и создав соответствую-
щую терминологию,— например термины двойная, тройная и вообще
кратная точка (punctum multiplex). Характерно одинаковое заглавие двух
наиболее важных рукописей: «Перечисление кривых трех измерений».
Для этого перечисления Ньютон преобразует общее уравнение кривой
3-го порядка в произвольных косоугольных координатах
ay3 -J- Ъху2 СХ?У + da3 + еУ~ + 1ХУ + ё3? ~\~hy + кх + I = О
к простейшим формам и затем, следуя чисто аналитическими путями, про-
изводит систематическую классификацию кубических кривых, причем
детально характеризует особенности каждого из 58 установленных им
тогда видов, дает их тщательно выполненные чертежи и каждому из них
присваивает свое наименование. Впоследствии Ньютон несколько уточнил
классификацию, добавив еще 14 видов, ускользнувших ранее от его вни-
мания; кроме того, он изменил первоначальную терминологию. В 1667 или
1668 гг. Ньютон подробно разработал и свой общий метод органического
описания алгебраических кривых. Значительная часть этих открытий
вошла в «Перечисление кривых третьего порядка», а несколько предло-
жений Ньютон включил в «Математические начала» (1687) и во «Всеобщую
арифметику» (1707). Впрочем, одну весьма важную теорему, сформули-
рованную в другой рукописи, относящейся примерно к 1667 г.: число
точек пересечения двух алгебраических кривых равно произведению их
«измерений» Ньютон нигде не опубликовал. Впервые это сделал, по-ви-
димому, Маклорен в 1720 г. (см. т. III, гл. 5).
Ньютон в равной мере свободно владел как синтетическими, в том
числе проективными, методами, так и алгебраическим. В «Математических
1 The Mathematical Papers of Isaac Newton, vol. I—II, ed. by D. T. Whiteside with
the assistance in publication of M. A. Hoskin. Cambridge, 1967—1968 (vol. I, p. 155—
212; vol. II, p. 1—159).
114
началах» (1687) необходимые предложения о конических сечениях он до-
казывал преимущественно в манере древних. Аналитическая теория ко-
нических сечений вообще не привлекла интереса Ньютона, хотя во «Все-
общей арифметике» есть несколько блестящих примеров алгебраического
решения ее задач, в том числе задач, в «Математических началах», решен-
ных синтетически. В сочинении о линиях третьего порядка сочетаются оба
подхода. Здесь для нас существен прежде всего аналитико-геометрический
аспект этого труда. Заметим предварительно, что координатная система
у Ньютона уже ни в чем не отличалась от нашей косоугольной, вычерчи-
вались обе оси и обращение с отрицательными абсциссами было безуко-
ризненным.
Ньютон начинает с того, что совершенствует декартову классификацию
алгебраических кривых, которые называет, подобно Декарту, «геометри-
ческими». Он распределяет их по порядкам соответственно степени урав-
нений или, как он указывает, числу возможных точек их пересечения
с прямой. «Негеометрические» кривые Ньютон называет линиями бесконеч-
ного порядка. Вопрос об инвариантности порядка кривой при замене
координат не затрагивается, как не разбирается подробнее вопрос о числе
ее точек пересечения с прямой линией.
После этого Ньютон обобщает на кривые третьего порядка понятия
диаметра, оси, вершины, центра, общего центра, параметра. Например,
диаметр определяется, как геометрическое место точек, для которых сумма
двух отрезков хорд, параллельных какому-нибудь направлению, взятых
с одной стороны, равна третьему отрезку тех же хорд, взятому с другой
стороны. Центр есть точка пересечения каких-либо двух диаметров, об-
щий центр — точка пересечения всех диаметров. Затем для характеристи-
ки поведения кривых вводятся понятия гиперболической ветви, имеющей
прямую асимптоту, с которой совпадает касательная при удалении точки
касания в бесконечность, и параболической ветви, касательная к которой
удаляется в бесконечность вместе с точкой касания. Число асимптот не
превосходит порядка кривой. Вводятся также особые точки кривых —
узловые, точки заострения, изолированные (термин «особая точка» (point
singulier) употребил в работе 1740 г. французский геометр Ж. П. де Гюа
де Мальв, см. т. III, гл. 5). Ньютон рассматривает и бесконечно удаленные
точки, хотя несколько иначе, чем мы.
Все это используется для детального описания кривых третьего поряд-
ка, которые, согласно Ньютону, могут быть приведены к четырем основ-
ным типам, в свою очередь подразделяющимся на 72 вида. Для каждого
вида указаны характер ветвей, асимптоты, особые точки и дан отдельный
рисунок. Эти четыре типа имеют уравнения
ху2 су = Р, ху = Р, у2 = Р и у = Р,
где
Р — ах? Ъх2 ex -I- d
и вид кривой оказывается зависящим от характера корней уравнения
Р = 0, а в случае первого типа и корней уравнения
аж4 Д- Ъх'А -J- ex2 -j dx -)—= 0.
Перечислением и анализом свойств линий третьего порядка Ньютон не
только чрезвычайно обогатил теорию алгебраических кривых, но и показал
8*
115
огромное значение координатного метода в самой геометрии. В этом же со-
чинении он развивает и важные проективные идеи, ничего не зная,
вероятно, о более ранних исследованиях Дезарга и Паскаля. Именно, он
утверждает, что все виды линий третьего порядка суть центральные про-
екции — «тени от светящейся точки» — шести расходящихся парабол,
т. е. кривых третьего типа, имеющих уравнения у1 2 =Р (рис. 11, а, б соот-
ветствуют трем действительным неравным корням Ат, AT, At уравнения
Р = 0; в, г — случаю двух равных корней; д — тройному корню, е —
случаю двух мнимых корней). «Если,— писал Ньютон,— на бесконечную
плоскость отбрасывать от светящейся точки тени фигур, то тенями кони-
ческих сечений всегда будут конические сечения; тени кривых второго
рода будут всегда кривыми второго рода, тени кривых третьего рода будут
всегда кривыми третьего рода и так далее до бесконечности. И совершенно
так же, как круг при отбрасывании тени производит все конические се-
чения, точно так пять расходящихся парабол производят и доставляют все
другие кривые второго рода» \
Сказанным Ньютон не ограничивается. Развивая кинематические
приемы Декарта и Схоотена, он учит еще «органическому описанию» кри-
вых. Если точка пересечения одной пары сторон двух заданных углов,
вращающихся вокруг своих вершин, движется по прямой, то точка пере-
сечения другой пары описывает коническое сечение (в частном случае —
прямую). Эту теорему, в которой кривая второго порядка рассматривается
по существу как место точек пересечения соответствующих лучей двух
проективных пучков (их теорию построил Я. Штейнер, 1832), Ньютон
доказал в «Математических началах» синтетически и во «Всеобщей ариф-
1 И. Ньютон. Математические работы. Перевод, статьи и комментарии Д. Д. Морду-
хай-Болтовского. М.— Л., 1937, стр. 206. Родом кривой Ньютон называл ее порядок,
уменьшенный на единицу.
116
метике» аналитико-геометрически *. «Органическое описание» служило
Ньютону одним из средств решения актуальной задачи проведения кони-
ческого сечения по пяти условиям, включающим прохождение через
данные точки и касания с данными прямыми. Этот вопрос интересовал еще
Паскаля и легко решается при помощи его теоремы о вписанном в кони-
ческое сечение шестиугольнике (см. стр. 124). Ньютон пришел к той же
задаче, исследуя вопрос об определении параболической орбиты кометы
по трем наблюдениям; впрочем, последний вопрос решен в «Математиче-
ских началах» другим, более простым способом.
В «Перечислении» Ньютон распространяет прием органического (про-
ективного) описания линий на уникурсальные кривые высших порядков.
В частности, если точка пересечения одной пары сторон двух вращаю-
щихся углов движется по коническому сечению, то точка пересечения дру-
гой пары описывает кривую третьего или четвертого порядка с двойными
точками. Тут же рассмотрена задача проведения конического сечения через
пять точек и кривой третьего порядка по семи данным ее точкам, из которых
одна двойная. В заключение даны некоторые указания о применении кри-
вых третьего порядка к построению корней уравнений. Любопытно, что,
подобно Декарту, Ньютон считал, что в «геометрии кривые употребляются
для решения задач при помощи их точек пересечения»1 2. Этого же мнения
придерживался также Лейбниц..
Ньютон не привел доказательств подавляющего большинства своих
предложений. Это было сделано многими геометрами XVIII в. и потребо-
вало дальнейшего развития аналитических и проективных методов.
Идея бесконечно удаленной точки
у Кеплера
Нам уже несколько раз пришлось касаться истории проективной гео-
метрии, первые теоремы которой имелись еще у древних (см. т. I, стр. 137
и 151). В XVII в. проективные методы получают у нескольких ученых за-
мечательное развитие. Этому содействовали различные обстоятельства —
прежде всего задачи теории перспективы, о которой мы скажем несколько
далее, а также геометрические вопросы астрономии, о которых частично
уже говорилось, да и внутриматематические потребности.
Возвращаясь от Ньютона к рубежу XVI и XVII вв., мы находим не-
сколько важных идей, в частности применение бесконечно удаленной точ-
ки у Кеплера. Так как при проектировании параллельные прямые могут
перейти в пересекающиеся (с этим явлением мы постоянно сталкиваемся,
когда смотрим на две параллельные линии на горизонтальной плос-
кости: в нашем глазу эти линии проектируются в прямые, которые ка-
жутся пересекающимися на линии горизонта), то для того, чтобы точке
пересечения двух прямых, полученных проектированием двух параллелей,
всегда отвечала некоторая точка, следовало ввести понятие о бесконечно
удаленных точках, которые можно было бы считать точками пересечения
параллельных прямых. Бесконечно удаленную точку можно представить
1 В приведенном выше кинематическом описании гиперболы у Декарта (см. стр. 105)
она также образуется как геометрическое место точек пересечения соответствующих
лучей пучка прямых с центром в G и пучка прямых, параллельных направлению КС.
2 И. Ньютон. Математические работы, стр. 208.
1,17
себе как предельное положение точки, удаляющейся по прямой в беско-
нечность, причем следует считать одной и той же бесконечно удаленной
точкой предельные положения точки, удаляющейся в бесконечность с обеих
сторон. Бесконечно удаленную точку можно представить себе как предель-
ное положение двух прямых при стремлении этих прямых стать параллель-
ными; поэтому бесконечно удаленные точки всяких двух параллельных
прямых совпадают и их можно рассматривать как точки пересечения этих
прямых.
Понятие бесконечно удаленной точки появилось тогда, когда матема-
тики стали систематически иметь дело с предельными переходами. Впервые
оно было сформулировано одним из основоположников интеграционных
методов Нового времени великим астрономом Иоганном Кеплером (1571 —
1630). Кеплер, уроженец г. Вейля в Вюртемберге, был воспитанником Тю-
бингенского университета, где под влиянием профессора Михаэля Местлина
(1550—1631) полюбил математику и астрономию и стал приверженцем
коперниканской системы мира. Впрочем, Местлин мог познакомить своего
ученика с гелиоцентрической доктриной лишь частным образом: в лекциях
он, по требованию университетских руководителей, излагал систему
Птолемея. Жизнь Кеплера была трудной. С1594 г. он работал профессором
«математики и морали» в Граце, где должен был заниматься и предсказа-
нием не только погоды, но и политических событий как астролог. Горькая
ирония звучит в словах Кеплера, говорившего, что матери астрономии
пришлось бы голодать, если бы ей не зарабатывала на хлеб ее дочь астро-
логия. Но Грац пришлось покинуть, так как здесь начались гонения на
протестантов, к числу которых принадлежал Кеплер. В 1600 г. он пере-
ехал в Прагу по приглашению выдающегося датского астронома Тихо
Браге (1546—1601), состоявшего тогда придворным астрономом и астроло-
гом германского императора Рудольфа II (1552—1612). После смерти
Браге Кеплер занял его должность. Годы жизни в Праге были весьма
продуктивными для Кеплера, хотя жил он постоянно в большой нужде:
жалованье ему платили весьма неаккуратно и неполностью. В Праге
вышел его труд по оптике, о котором говорится несколько далее, и здесь же,
используя значительные по своей точности наблюдения Браге над движе-
нием планеты Марс, он установил первые два закона обращения планет,
которые носят его имя: 1) планеты движутся по эллипсам, в одном из фо-
кусов которых находится Солнце, и 2) время движения планеты на дуге
ее орбиты относится по времени ее полного оборота как площадь, описан-
ная радиус-вектором, проведенным из фокуса в точки дуги, к площади
всего эллипса. Эти замечательные открытия были опубликованы в «Новой
астрономии» (Astronomia nova, Pragae, 1609) х. В 1612 г. после смерти
императора Кеплер переехал в Линц и здесь преподавал математику,
а также наблюдал за измерительными работами. В Линце он опубликовал
свой главный труд по математике — «Новое измерение винных бочек»
(1615), о котором говорится далее, а также увенчал свои астрономические
исследования открытием третьего закона: 3) квадраты периодов обращения
планет относятся, как кубы их средних расстояний от Солнца («Гармония
мира» — «Harmonices mundi», 1619). Но в этот же период жизни ему до-
велось перенести тяжелую драму — судебный процесс против его матери,
1 В этой книге оба закона установлены для Марса; в «Кратком изложении коперни-
канской астрономии» (Epitome astronomiae Copernicanae, Lincii — Francoforti,
1618—1621) Кеплер распространил их на все планеты и спутники.
118
Иоганн Кеплер
(с современного портрета Я. ван дер Гейдена)
которую обвинили в колдовстве и которую он мужественно защищал и
в конце концов с немалым риском для самого себя спас от угрожавшего ей
сожжения на костре. Но и Линц оказался небезопасным из-за усилив-
шихся преследований протестантов, и Кеплер его покинул в 1626 г. По-
следние годы он провел в скитаниях, тщетно добиваясь того, чтобы с ним
расплатились его различные высокопоставленные должники, в том числе
известный полководец Валленштейн (1583—1634).
Для истории геометрии большой интерес представляет «Оптическая
часть астрономии» (Astronomiae pars optica, Francoforti, 1604). Под-
119
Рис. 12
заголовок последнего сочинения («Дополнения к Витело» — «Paralipomena
ad Vitellionem») и большое число ссылок на «Оптику» Ибн ал-Хайсама
(Альхазена) указывают на преемственные связи с этими учеными. Здесь
в разделе «О конических сечениях» Кеплер указывает, что сечение конуса
плоскостью может быть прямой, кругом, параболой, гиперболой и эллип-
сом, причем «прямая линия переходит в параболу через бесконечные ги-
перболы, а далее через бесконечные эллипсы в круг» (рис. 12) и что «са-
мая тупая из гипербол — прямая линия, а самая острая — парабола,
самый острый из эллипсов — парабола, а самый тупой — круг»х. Далее Кеп-
лер говорит: «У круга имеется один фокус А, он же и его центр. У эллипса
имеются два фокуса В, С, равноудаленные от центра фигуры, и чем острее
эллипс, тем более удаленные. У параболы имеется только один фокус D
внутри фигуры, а другой следует представлять себе на оси сечения вне или
внутри его удаленным от первого на бесконечное расстояние, так, что линия
HGwIG, проведенная из этого невидимого фокуса в произвольную точку G
сечения, параллельна оси DK. У гиперболы внешний фокус F тем ближе
к внутреннему фокусу Е, чем тупее гипербола, причем внешний фокус
для одного из двух противоположных сечений является внутренним для
другого и наоборот» 1 2 3.
Рассуждение Кеплера замечательно в нескольких отношениях. Здесь
впервые в европейской литературе появляется термин «фокус» (focus —
буквально «огонь, очаг») под несомненным влиянием Витело, называв-
шего фокус параболического зеркала точкой, где «можно зажечь огонь»
(ignem est possibile accendi) s. Впоследствии этот термин Кэплер употреб-
лял в «Новой астрономии». Здесь, далее, появляется выражение «бес-
конечно удаленный» — у Кеплера «удаленный на бесконечное расстояние»
(infinite intervallo remotus) для второго фокуса параболы, причем этот
1 I. Kepler. Gesammelte Werke, Bd. II. Munchen, 1939, S. 90.
2 Там же, стр. 91—92.
3 Vitellonis Thuringopoloni Opticae libri decern. Basileae, 1572, p, 401.
120
фокус называется невидимым (caecus). Кеплеру ясно, что «невидимый
фокус» замыкает ось DK в обоих направлениях и что через него проходят
все прямые HGI, параллельные оси. Кеплер рассматривает непрерывный
переход конических сечений друг в друга, при котором эллипс может
перейти в параболу, а парабола — в гиперболу, причем после перехода
второго фокуса через бесконечно удаленную точку он появляется с другой
стороны вместе со второй ветвью гиперболы, которую Кеплер называет
античным термином «противоположное сечение». Выражения Кеплера
«самая тупая из гипербол — прямая линия, а самая острая — парабола»,
и «самый острый из эллипсов — парабола», показывают, что он считает
прямую предельным случаем гиперболы, а параболу — предельным слу-
чаем и гиперболы, и эллипса. Представление о параболе как о гиперболе
или эллипсе с бесконечно удаленным фокусом — первое применение так
называемого принципа непрерывности.
Возникновение проективной геометрии
Как было сказано, проективная геометрия выросла главным образом
из теории перспективы, которая в XVI в. была в центре внимания худож-
ников и архитекторов. И в начале XVII в. появилось несколько книг по
этому предмету Гвидубальдо дель Монте (1545—1607), Стевина, Франсуа
д’Эгильона (1566—1617) и других. Заметим, что в «Шести книгах по опти-
ке» (Opticorum libri VI, Antverpiae, 1613) д’Эгильона наряду с другими
проекциями рассмотрена и стереографическая, описанная еще Птолемеем,
и вводится этот термин.
Все названные авторы были далеко превзойдены французским инже-
нером, архитектором и геометром Жераром Дезаргом (1591—1661), кото-
рый положил начало проективной геометрии как отдельной науке. О его
жизни известно очень немногое. Мы знаем все же, что он был тесно связан
с парижскими учеными, группировавшимися около Мерсенна, и не раз
участвовал в их собраниях.
Дезарг не преследовал столь широких целей, как Декарт в его всеоб-
щей математике, и идея алгебраизации геометрии осталась для него дале-
кой. Его задача была более специальной: дать глубокое теоретическое
обобщение графических приемов, употребляемых в архитектуре, живопи-
си, резке камней и т. д., и вместе с тем учение о перспективе, оставшееся
в значительной мере собранием полуэмпирических правил, поднять до
уровня настоящей геометрической науки. Решая эту задачу, Дезарг и
пришел к выделению общего проективного преобразования, как особого
метода изучения свойств и взаимозависимостей фигур. В своем первом
небольшом сочинении, объемом всего в 12 страниц, «Образец одного из
общих способов... для употребления перспективы...» (Exemple de 1’une
des manieres universelies ... touchant la pratique de la perspective..., Paris,
1636) Дезарг, определяя положение предмета расстояниями его точек
от картинной и предметной плоскости и положением их проекций на линии
пересечения этих плоскостей, показал, как построить перспективный мас-
штаб для каждого из определяющих отрезков и с его помощью получить
перспективное изображение предмета. По существу здесь было впервые
предложено упоминавшееся уже координатное определение точек в про-
странстве, причем каждый отрезок предполагается выраженным числом.
121
о
Невелик по объему (30 страниц) и основной труд Дезарга «Черновой
набросок подхода к явлениям, происходящим при встрече конуса с плос-
костью» (Brouillon project d’une atteinte aux evenemens des rencontres du
cone avec un plan, Paris, 1639). Здесь уже широко применяется проектив-
ное преобразование, бесконечно удаленные точка и прямая (как точка
или прямая пересечения пучков параллельных прямых или соответствен-
но плоскостей), а также двойное отношение четырех точек, в частных слу-
чаях встречавшееся у Паппа. Дополняя плоскость бесконечно удаленной
прямой, Дезарг трактует гиперболы и параболы как замкнутые линии,
соответственно пересекающие эту прямую в двух точках или касающиеся
ее; асимптоты гиперболы при этом представляют собой касательные к ней
в ее бесконечно удаленных точках. Он рассматривает преобразования
прямой, сохраняющие двойное отношение четверок точек, в частности ин-
волюцию, и аналогичные преобразования плоскости, при которых парал-
лельные прямые могут перейти в пересекающиеся, а эллипс — в гипер-
болу или параболу. Такие преобразования в настоящее время называются
проективными преобразованиями прямой и плоскости. Инволюцию Дезарг
определил как такое соответствие между точками ВиН, CuG, D vl F, ...
прямой, на которой отмечена точка А, что прямоугольники, построенные
на соответственных парах отрезков АВ и А//, АС и AG, AD и AF, ...,
имеют постоянную площадь. Если мы введем на прямой координаты и
обозначим координаты точек, соответствующих друг другу и инволюции,
через х и 'я, то мы можем записать инволюцию в виде 'х = аЧх и
'х = —аЧх. В первом случае инволюция обладает двумя неподвижными
точками (х = + а) и называется гиперболической, во втором случае ин-
волюция не имеет неподвижных точек (условию 'х = х удовлетворяют
мнимые числа х = + ia) и называется эллиптической. Инволюция явля-
ется простейшим проективным преобразованием на прямой и определяется
122
как такое проективное преобразование на прямой, которое совпадает с
обратным ему преобразованием (в настоящее время всякие преобразова-
ния, совпадающие с обратными им, называют инволютивными, и термин
Дезарга, таким образом, получил распространение далеко за пределами
проективной геометрии). Названия инволюций «эллиптическая» и «ги-
перболическая» объясняются тем, что первая из этих инволюций определя-
ется на бесконечно удаленной прямой сопряженными диаметрами эллипса,
а вторая — сопряженными диаметрами гиперболы, тогда неподвижными
точками инволюции являются бесконечно удаленные точки асимптот
гиперболы. Дезарг доказал, что неподвижные точки гиперболической
инволюции гармонически разделяют каждую пару ее соответственных
точек; он доказал также ряд теорем о гармонических четверках точек.
Имя Дезарга носят две доказанные им теоремы проективной геометрии.
Согласно первой, содержащейся в сочинении 1636 г., если у двух треуголь-
ников АВС и А'В'С прямые, соединяющие соответственные вершины,
пересекаются в одной точке, то точки пересечения их соответственных
сторон лежат на одной прямой (рис. 13). Согласно второй теореме, приве-
денной в «Черновом наброске», три пары прямых, которые можно провести
через четыре точки (эти прямые можно рассматривать как стороны и диаго-
нали четырехугольника; такую фигуру называют полным четырехсторон-
ником), и всякое проходящее через эти четыре точки коническое сечение
пересекается с любой прямой в парах точек, образующих инволюцию
(рис. 14).
Дезарг доказал также ряд теорем о полюсах и полярах конических
сечений. Если на каждой прямой, проходящей через некоторую данную
точку плоскости, мы построим четвертую гармоническую точку для дан-
ной точки и двух точек пересечения этой прямой с некоторым коническим
сечением, то все полученные таким образом точки лежат на одной прямой,
которая называется полярой данной точки относительно данного кониче-
ского сечения; данная точка в этом случае называется полюсом получен-
ной прямой относительно конического сечениях. Если на плоскости задано
коническое сечение, то на каждой прямой этой плоскости оно определяет
инволюцию, которая ставит в соответствие каждой точке этой прямой
точку пересечения этой прямой с полярой этой точки. Если прямая пере-
секается с коническим сечением, эта инволюция — гиперболическая, ее
неподвижными точками являются точки пересечения прямой с коническим
сечением; если прямая не пересекается с коническим сечением, инволю-
1 Термины «полюс» и «поляра» (см. о них т. I, стр. 135—136) ввели в 1810 г. и в на-
чале 10-х годов XIX в. французские геометры Ф. Ж. Сервуа (1767—1847) и соот-
ветственно Ж. Д. Жергонп (1771—1859).
123
ция — эллиптическая. Дезарг показал, что если из точки плоскости можно
провести к коническому сечению две касательные, то прямая, соединяющая
точки касания, является полярой этой точки (рис. 15), что полюс бесконеч-
но удаленной прямой относительно эллипса или гиперболы — центр
этого конического сечения и что поляра точки самого конического сече-
ния — касательная к этой кривой в этой точке. Дезарг применил дока-
занные им теоремы к решению задач на построение, например к нахож-
дению осей симметрии конического сечения, полученного проектирова-
нием окружности.
В своих сочинениях Дезарг пользовался особой, придуманной им тер-
минологией, часто заимствованной из ботаники. Многие такие термины
применял, как уже говорилось, Лагир, отец которого был дружен с авто-
ром «Чернового наброска». Все они были вскоре забыты, за исключением
слова «инволюция» (involution — буквально «скрученность молодых
листьев»).
Проективная геометрия Дезарга была встречена современниками по-
разному. Декарт вообще не проявил к ней интереса, что и не удивительно.
Ферма дал ей высокую оценку, но сам этой проблематикой не занялся.
Некоторых отпугивала уже одна необходимость овладеть новым матема-
тическим языком Дезарга. Идеи Дезарга увлекли тогда лишь одного
математика, но зато им был Блез Паскаль, которому не исполнилось еще
и семнадцати лет. Юный Паскаль немедленно обогатил проективную тео-
рию конических сечений замечательной теоремой, которую, как говорят,
Дезарг называл «великим предложением — Паскалью (la Pascale)».
Теорема Паскаля
Свое открытие Паскаль опубликовал в виде афиши, изданной в пятиде-
сяти экземплярах для раздачи и пересылки отдельным ученым. Анало-
гично поступал ранее в нескольких случаях Дезарг. Афиша носила назва-
ние «Опыт о конических сечениях» (Essay pour les coniques, Paris, 1640),
рядом с которым стояли инициалы автора. В тексте воздается должное
Дезаргу, как одному из великих умов того времени, наиболее искусных
в математике. Сама теорема в принятой ныне форме, отличающейся от
формулировки в афише (но также известной Паскалю), состоит в том, что
точки пересечения произвольных сторон шестиугольника, вписанного
в коническое сечение, лежат на одной прямой (рис. 16). Частным случаем
является теорема Паппа о шестиугольнике, вписанном в пару прямых
(см. т. I, стр. 151).
Но содержание афиши не ограничивалось сказанным. Паскаль под-
черкивал, что с помощью его теоремы и еще двух примыкающих к ней
можно построить полную теорию конических сечений, включая свойства
диаметров и касательных, описание сечений по нескольким данным их
точкам и т. д. Известно, что после смерти Паскаля остались рукописи по
проективной теории конических сечений. Их видел в 1676 г. Лейбниц,
и в одном письме он кратко излагает их богатое содержание. Лейбниц
полагал, что рукописи достаточно законченны, чтобы их можно было
опубликовать. Однако труд Паскаля не увидел света и до сих пор разы-
сьать его не удалось.
В условиях почти всеобщего увлечения разработкой математического
анализа и его приложений, существенно опиравшихся на аналитическую
124
Рис. 16
геометрию, проективно-геометрическое направление Дезарга и Паскаля
почти не получило продолжения. «Черновой набросок» первого был вовсе
утерян, и лишь в 1845 г. М. Шаль, один из творцов новой проективной
геометрии, случайно нашел его копию, сделанную в 1679 г. Лагиром.
Печатный экземпляр этого сочинения был обнаружен еще сто лет
спустя.
Если не считать нескольких учеников Дезарга в среде мастеров и ху-
дожников, пытавшихся распространить более всего его учение о перспек-
тиве, то после Паскаля единственным его последователем был в XVII в.
Лагир. Но этому геометру, имя которого встретилось нам уже в истории
аналитической геометрии, не доставало, в отличие от Паскаля, глубины
Верхняя часть афиши с «Опытом о конических сечениях» Б. Паскаля (Париж, 1640)
ESSAY TOVR LES CONIQVES	в. р.
DEF> MITiO N PREMIERE.
й wtfutudc de £€$	? rftd-'te ©rdrede iigscs t ev	de Ijgfics.
/КГТ/О К U.
PaiiemotdcIrAtcftdeCorienwicntendonsls	4U"'?S -Co»*
!• c»«»ftfercnt«d *fi£e{d«Ou Yfi	U ffccsfc&k;
DOM/HON iU.
Pi tit mst dedmw wtifeui.riijuj «acndonslignedKMie.
L £ M M I .
I,	М;$,£^4йргн«н M	V, jsoiw $,f4rter«ieid<®itd*®««SKj
<1«яжМК>>К,вс V„ It* «j	iM Vs:$Vs Ik:	«oatout» <Ы4к»41<1 -MA* SA	MV, SX,
«Jcvrdesquitftfutintij V	рочпгг» dfcisesaec pcinti, М.$»<С&РМИ«р*»ЬЗ|»ан^.К>У,р^#Ь«й<сйГ«егясв^
covf*nif lesd»»*ie$ MV, MF> SV,5X,	О,?,<ХЫ, п4й^а« l« da/nej, *4 S? Nfy locidt
L £ M M 11
125
I
проникновения в идеи Дезарга, которые он воспринял неполностью. Это
относится, например, к идее введения бесконечно удаленных элементов
и учению об инволюции. Все же одно из сочинений Лагира — «Кониче-
ские сечения в девяти книгах» (Sectiones conicae in novem libros distributee,
Parisii, 1685) — заслуживает быть отмеченным. Здесь свойства круга
проектированием переносятся на конические сечения, причем использу-
ется теория поляр круга. Лагиру принадлежат и некоторые заслуги
в разработке учения о перспективе.
В течение долгого времени проективная геометрия нового развития не
получала. Оно началось лишь в первые десятилетия XIX в., и подготовкой
ему послужили успехи начертательной геометрии в конце XVIII столетия.
Принцип непрерывности Лейбница
и идея «геометрии положения»
Принцип непрерывности, в первичной форме встречающийся нам
у Кеплера, был значительно обобщен Лейбницем в работе «Некий общий
принцип, полезный не только в математике, но и в физике...» (Principium
quoddam generale non in mathematicis tantum sed et in physicis utile...).
В этом труде, при жизни Лейбница остававшемся в рукописи, он писал:
«Этот принцип всеобщего порядка коренится в бесконечном и весьма по-
лезен в рассуждениях, хотя до сих пор применялся он недостаточно и
значение его не было оценено во всей его широте. Он абсолютно необходим
в геометрии, но с успехом действует и в физике, ибо высшая мудрость, яв-
ляющаяся источником вещей, действует в согласии с совершеннейшей гео-
метрией и соблюдает гармонию ни с чем не сравнимой красоты. Поэтому
я часто пользуюсь для проверки этим принципом, как своего рода пробным
камнем, с помощью которого можно сразу же и при одном лишь внешнем
рассмотрении вскрыть ложность многих дурно связанных мнений. Сфор-
мулировать этот принцип можно следующим образом: если среди данных
или принятых явлений (casus) различие двух явлений может стать меньше
всякой данной величины, то оно вместе с тем необходимо станет меньше
всякой величины и у искомых или последующих, вытекающих из данных.
Или же, если выразиться общедоступнее: если явления (или данные)
непрерывно сближаются так, что напоследок одно переходит в другое,
то это же должно произойти и с соответствующими последующими или
результатами (или искомыми). Это зависит от следующего более общего
принципа: если упорядочены данные, то упорядочены и искомые» х. Лейбниц
приводит несколько примеров применения этого принципа в математике,
физике и философии. Один из математических примеров состоит в том, что
касательная к кругу при проектировании круга в коническое сечение
проектируется в касательную к этой линии; второй пример возвращает нас
к идеям Кеплера о бесконечно удаленных точках: теоремы об эллипсе
можно применять к параболе, если рассматривать ее как эллипс, один
из фокусов которого бесконечно удален. Принцип непрерывности стал
мощным орудием доказательства новых теорем в руках творцов проектив-
ной геометрии начала XIX в.— Л. Карно и особенно Ж. В. Понселе.
Лейбницу же принадлежит идея «геометрии положения» (geometria
situs) или «анализа положения» (analysis situs) — своеобразного геометри-
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 194—195.
126
ческого исчисления, в котором роль чисел играют линии и другие геоме-
трические фигуры и где ту роль, которую в обычной геометрии играют
величины, выполняет взаимное расположение линий и геометрических
фигур. Об этом Лейбниц 8 сентября 1679 г. писал Гюйгенсу: «Я еще не
доволен Алгеброй в том отношении, что она в области геометрии не до-
ставляет ни кратчайших путей, ни наиболее красивых построений. Поэто-
му... я полагаю, что нам нужен еще иной чисто геометрический или ли-
нейный анализ, непосредственно выражающий для нас положение (situm),
как Алгебра выражает величину (magnitudinem). Я думаю, что располагаю
таким средством и что фигуры и даже машины и движения можно было бы
представлять с помощью знаков, как Алгебра представляет числа и вели-
чины; и я посылаю вам этюд об этом, который, на мой взгляд, имеет суще-
ственное значение» х. Это письмо, опубликованное в собрании сочинений
Лейбница, было хорошо известно математикам XIX в.: на него ссылаются
основоположник векторного исчисления Г. Грассман и автор первого со-
чинения по топологии И. Б. Листинг. Лейбницевский термин «геометрия
положения» применялся в 1736 г. Л. Эйлером при решении топологиче-
ской задачи о семи кенигсбергских мостах (см. т. III, гл. 5), а в XIX в.
для обозначения проективной геометрии Л. Карно и X. Штаудтом; тер-
мин «анализ положения» употребляли для топологии Б. Риман и А. Пу-
анкаре; введенный Листингом общепринятый ныне термин «топология»
по существу является переводом латинского термина Лейбница на грече-
ский язык. Однако геометрические исчисления XIX в. значительно отли-
чались и по замыслу и по реализации от наброска самого Лейбница.
Проективное преобразование у Ньютона
При всем интересе Лейбница к проективной геометрии он сам ограни-
чился здесь формулировкой общих идей. Ньютон применял проективные
методы к решению конкретных задач. Мы упоминали об этом, рассказывая
о его теории кривых третьего порядка. Остановимся еще на одном при-
менении Ньютоном проективного преобразования специального вида.
В V разделе I книги «Математических начал натуральной философии»,
посвященном определению орбит движущихся тел, имеющих вид кони-
ческих сечений, в случае, когда не задан ни один фокус этих конических
сечений, имеется XXII лемма: «Преобразовать фигуру в другую фигуру
того же рода» (Figures in alias ejusdem generis figures mutare)1 2. В этой
лемме Ньютон определяет следующее преобразование кривой HGI в кри-
вую hgi (рис. 17): произвольная точка G кривой HGI сначала проектирует-
ся параллельно прямой АО в точку D прямой АВ, затем точка D проекти-
руется из точки О в точку d прямой BL, из точки d проводится прямая dg
под некоторым постоянным углом а к прямой BL и на этой прямой откла-
дывается отрезок dg, определяемый пропорцией dg : Od= DG : OD.
Если мы отнесем кривую HGI к косоугольным координатам с осями АВ,
АО, точка G этой кривой определяется абсциссой X = AD и ординатой
Y = DG. Если мы отнесем кривую hgi к косоугольным координатам
с осыо абсцисс BL, началом в точке а пересечения оси BL с прямой Оа,
параллельной оси АВ, и координатным углом а, то точка g этой кривой
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 198—199.
2 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 131.
127
Рис. 17
определяется абсциссой х = ad и ординатой у = dg. Если, далее, обозна-
чить АВ = р, ОА = q, то Od : OD = р : X л приведенную пропорцию
можно переписать в виде у : р = Y : X. С другой стороны, из подобия
треугольников Oad и OAD следует, что ad : Оа = ОА : AD, т. е.
х : р = q : X, так что преобразование Ньютона может быть записано
в виде
X = pq Y = qv
X ’	X ’
Такое преобразование является проективным. Ньютон показывает,
что если точка G описывает прямую, коническое сечение и вообще алгеб-
раическую кривую n-го порядка, то точка g описывает также соответ-
ственно прямую, коническое сечение и алгебраическую кривую n-го по-
рядка; это преобразование переводит две прямые, пересекающиеся на осп
АО, в параллельные прямые. Далее Ньютон замечает, что «эта лемма слу-
жит для решения трудных геометрических задач, преобразуя заданные
фигуры в простейшие... После того, как для преобразованной фигуры
задача будет решена, стоит только преобразовать ее обратно в первоначаль-
ную, чтобы получить требуемое решение для этой последней» 1.
В том же разделе «Математических начал» Ньютон строит коническое
сечение по пяти точкам и по четырем точкам и одной касательной (ср.
стр. 117). Это построение основано у Ньютона на XXI лемме, в которой
доказывается, что если два пучка прямых, соответственные прямые кото-
рых пересекаются в точках одной прямой, повернуть на один и тот же угол
вокруг их центров, то получатся два пучка, соответственные прямые ко-
торых пересекаются в точках одного конического сечения. Эта лемма
является частным случаем важной теоремы проективной геометрии —
теоремы Штейнера.
Хотя эти две леммы не получили дальнейшего развития у самого
Ньютона, проективные преобразования в общем виде изучались уже ана-
литическим методом математиком школы Ньютона Эдвардом Барингом
(см. т. III, гл. 5).
Теория параллельных линий
К XVII в. относится доказательство V постулата в работе Джона Вал-
лиса «О пятом постулате и пятом определении VI книги Евклида, спорный
вопрос геометрии» (De postulate quinto et definitione quinto lib. 6 Eucli-
1 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 133.
128
Рис. 18
dis dissertatio geometrica, 1663, опубл. 1693). В этой работе приводится
полный перевод доказательства ат-Туси по римскому изданию 1594 г.
Валлис исходит из следующей предпосылки: «Наконец, я приму (считая
уже известными природу отношения и учение о подобных фигурах) в ка-
честве «общего понятия»: для всякой фигуры возможна другая подобная
ей фигура произвольной величины» т. Валлис обосновывает естественность
этого «общего понятия», т. е., иными словами, аксиомы, тем, что его
частным случаем является III постулат Евклида: «Из всякого центра и
всяким раствором может быть описан круг». Для того чтобы доказать,
что две прямые АВ и CD (рис. 18), образующие с прямой АС углы, в сумме
меньшие двух прямых, пересекаются, Валлис передвигает эту прямую
АВ вдоль прямой АС таким образом, что угол С АВ остается постоянным.
При достаточном приближении к точке С прямая АВ займет такое поло-
жение сф, в котором оно пересечется с прямей С в точке л. По предполо-
жению Валлиса, для полученного треугольника аСп имеется подобный
треугольник АСР; точка Р и является искомой точкой пересечения.|
Это сочинение Валлиса получило большую известность, хотя само
по себе и не продвинуло сколько-нибудь далее исследование труднейшей
проблемы постулата о параллельных, над решением которой математики
продолжали трудиться еще в течение всего XVIII и первых десятилетий
XIX в.
Наряду с теорией параллельных линий, сыгравшей важную роль
в подготовке открытия в XIX в. неевклидовой геометрии, существенную
роль в разработке этой геометрии сыграла упомянутая нами теорема о том.
что площадь сферического треугольника пропорциональна избытку суммы
его углов над двумя прямыми углами, доказанная Жираром (см. стр. 24).
В случае, когда сумма углов треугольника меньше двух прямых, пло-
щадь треугольника также оказывается пропорциональной разности меж-
ду двумя прямыми и суммой его углов; и этот факт, так же как его
сравнение с теоремой Жирара, будет иметь первостепенное значение в ис-
следованиях математика XVIII в. И. Г. Ламберта и Н. II. Лобачевского.
1 J. Wallis. Opera mathematica, v. II. Oxoniae, 1693, p. 665.
9 Зак. № 103 0
СЕДЬМАЯ ГЛАВА
ИНФИНИТЕЗИМАЛЬНЫЕ МЕТОДЫ
Возрождение методов Архимеда
Главным событием в истории математики XVII в. была разработка
дифференциального и интегрального исчисления. Интеграционные по
своему существу задачи на спрямление кривых линий, квадратуру пло-
щадей плоских и кривых поверхностей, кубатуру объемов тел, определе-
ние центров тяжести встречались еще в древности. Старейшими из них
были спрямление окружности и квадратура круга. Демокрит с помощью
атомистических процедур дал вывод нескольких предложений о кубату-
рах. Евдокс создал метод исчерпывания, позволивший строго доказать
правильность этих предложений. Метод исчерпывания, эта античная форма
метода пределов, получил новое блестящее развитие у Архимеда, который
в своих квадратурах и кубатурах уже пользовался верхними и нижними
интегральными суммами. Ряд открытий Архимед произвел при помощи
механического метода, уравновешивая сечения рассматриваемых фигур,
переносимых им в другие точки; при этом он представлял себе тела, как
составленные из всех их плоских сечений, между собой параллельных,
а плоские фигуры, как составленные аналогичным образом из всех их
хорд. В этом эвристическом приеме общая атомистическая идея выступала
в форме идеи о неделимых элементах низшего измерения, чем данная из-
меряемая фигура. Архимед решал и задачи дифференциального исчисле-
ния, на проведение касательных к кривым линиям и нахождение макси-
мумов и минимумов. Методы Архимеда получили некоторое развитие
в странах ислама и в XII—XIII вв. стали известны в средневековой
Европе.
Хотя распространение идей Архимеда в Средние века было ограничен-
ным (наибольшую известность имели «Измерение круга» и некоторые пред-
ложения из труда «О шаре и цилиндре»), оно поддерживало интерес
к «архимедовой традиции», так же как рассуждения и споры о свойствах
непрерывного и дискретного поддерживали интерес к общим проблемам
математики бесконечного. Все это сыграло свою роль, когда во второй
половине XVI и начале XVII в. на первый план в механике и астро-
номии стали выдвигаться новые, все более сложные задачи, требовавшие
инфинитезимальных методов решения.
Эпоха Возрождения явилась и временем возрождения архимедовой
традиции.
Выше уже говорилось (стр. 13—15) о появлении в Италии первых
печатных изданий Архимеда и, в частности, о превосходных латинских
переводах его трудов, выполненных двумя блестящими знатоками древне-
130
греческой математики — разносторонне образованным уроженцем Мессины
Франческо Мавролико (1494—1575) и урбинцем Федериго Коммандино
(1509—1575). Главной заслугой этих ученых явились самые переводы ан-
тичных классиков, и особенно Архимеда, непосредственно с греческого,
но они же оба дали первые в эпоху Возрождения образцы оригиналь-
ного использования идей великого сиракузца, правда, к решению задач,
еще не выходивших из очерченной им области. И Мавролико, и Комманди-
но хорошо усвоили метод исчерпывания и могли применять его самостоя-
тельно. Об этом свидетельствуют «Книга о центре тяжести тел» (Liber de
centro gravitatis solidorum, Bononiae, 1565) Коммандино и дополнения,
приложенные к переводу Архимеда Мавролико. Оба они, в частности до-
казали, что центр тяжести сегмента параболоида вращения делит отрезок
оси между вершиной и основанием в отношении 2:1. Архимед применяет
это предложение в трактате «О плавающих телах», но его доказательство
по методу исчерпывания не сохранилось, а механический вывод в «По-
слании» к Эратосфену в XVI в. известен не был. Мавролико опирается на
то, что площади сечений сегмента, параллельные основанию, относятся,
как квадраты ординат, т. е. как хорды образующей параболы. Поэтому
центр тяжести сегмента можно определить так же, как треугольника,
средней линией которого является ось параболоида. Подобные соображе-
ния, встречающиеся и у позднейших авторов, прокладывали путь к созда-
нию метода неделимых. Однако доказательство Мавролико выдержано
в классической форме метода исчерпывания.
В трудах Архимеда европейские математики находили много идей,
стимулировавших их творчество. Но они не ограничивались одним при-
менением античных приемов. Сложность и громоздкость классического
метода исчерпывания в эпоху поисков универсальных методов исследова-
ния, расцвета алгебры и приближенных вычислений становилась и оче-
видной и непереносимой. Метод исчерпывания нужно было упростить,
одновременно сообщив ему большую эффективность. Первые шаги к этой
цели были сделаны с помощью выделения общих идей, лежавших в осно-
вании метода, и общей схемы вывода, которую греки в каждом отдельном
случае повторяли применительно к свойствам рассматриваемой фигуры.
Первые обобщения метода исчерпывания
Единственной общей теоремой, которой древние постоянно пользова-
лись при квадратурах и кубатурах, было предложение I книги X «Начал»
(т. I, стр. 101), которое в наших обозначениях Можно записать в виде
lim (о^а.2 ... ап . . .) = 0,
п—
если =£= 2 Kn-i Для всех п. Математики начала XVII в. добавили нередко
встречавшийся частный случай теоремы о пределе отношения двух вари-
ант, как Ш. Мерэ назвал переменные, образующие последовательность:
если две варианты ап, Ъп находятся в данном постоянном отношении с
к d, то их пределы а, b (={= 0) также находятся в том же данном отношении.
Это сформулировал в иных выражениях и доказал профессор
высшей школы в Риме и член Академии деи Линчеи Лука Валерио (1552—
1618), дарования которого высоко ценили современники, и среди них
Галилей.
9*
131
«Три книги о центре тяжести тел» (De centre gravitatis solidoruni libri
tres, Romae, 1604) Валерио, примыкающие к труду Коммандино, посвя-
щены вычислению центров тяжести многих тел вращения конических се-
чений и их сегментов. Автор специально предупреждал читателя о своем
намерении придать доказательствам этой трудной части геометрии прямой
и общий характер. Выводы основаны на двух теоремах. В первой раз
навсегда устанавливается, что разность между площадями вписанных и
описанных около сегмента выпуклой кривой ступенчатых фигур, состав-
ленных из параллелограммов, может быть сделана, если взять их общую
высоту достаточно малой, меньше любой данной площади. Другая теорема
имеет предметом только что указанное свойство отношения пределов двух
вариант, которые предполагаются либо монотонно возрастающими, либо
монотонно убывающими Ч Ограничение монотонными величинами, есте-
ственное в круге рассматривавшихся геометрических задач, сохранялось
до самого конца XVIII в. Явного определения понятия предела и какого-
либо специального термина для него у Валерио не было.
К тому же кругу идей принадлежали исследования фламандского
иезуита Григория Сен Венсана (1584—1667), обучавшегося в Риме у Кла-
вия и затем преподававшего математику в Лувене, Праге, Генте и других
городах. Эта «охота к перемене мест» была, по-видимЬму, невольна и свя-
зана с открытым сочувствием Григория коперниканству. «Геометрический
труд о квадратуре круга и конических сечений» (Opus geometricum qua-
draturae circuli et sectionum coni) Григория был закончен к 1629 г., но
увидел свет лишь в 1647 г. в Антверпене. К этому времени ряд остроумных
приемов Григория был уже более систематически развит другими учеными,
и его сочинение не привлекло того интереса, какой могло бы иметь в на-
чале 30-х годов; к тому же оно было несколько скомпрометировано ошиб-
кой, допущенной автором в его попытке квадратуры круга. Тем не менее
«Геометрический труд» не остался без влияния, притом на столь выдаю-
щихся математиков, как Паскаль, Менголи, Грегори и Лейбниц. Послед-
ний высоко ценил открытия Григория и видел в нем одного из своих пред-
шественников.
Большое место в «Геометрическом труде» занимают кубатуры тел, огра-
ниченных плоскостями z = 0, у = 0, х = а, х = b и цилиндрами у =
= /(#), z = <[(х), где у и z суть ординаты конических сечений. Объем
ъ
такого тела выражается интегралом yzdx. Выбирая у и z по-разному,
а
но так, чтобы произведение yz оставалось неизменным, Григорий по-
лучал различные равновеликие объемы. Например, тело, ограниченноё оди-
наковыми полуцилиндрами у =	— a;2, z =	— х2 и плоскостями
z = 0, у = 0, равновелико тетраэдру с гранями z — 0, у = 0, у = а — х.
z = а + х. Наиболее известный результат Григория, вошедший во многие
учебники, представляет собой вычисление объема цилиндрического копы-
та, как А. Г. Кестнер назвал сегмент, отсекаемый в прямом круговом
цилиндре наклонной плоскостью, проходящей через диаметр основания.
Григорий, конечно, не знал, что эта задача была решена в «Послании»
Архимеда, но ему должны были быть известны соответствующие исследо-
1 Точнее говоря, Валерио доказывает это свойство для нижних и верхних пределов
вариант.
132
вания Кеплера (см. стр. 169). Упомянем еще, что Григорий первый указал
в печати, что площади между гиперболой у = с2/ж и ее асимптотой делятся
сопряженными ординатами, следующими в геометрической прогрессии,
на равновеликие полосы (при этом абсциссы и основания полос также
образуют геометрическую прогрессию). Лейбниц справедливо относил
это открытие, устанавливающее замечательное соотношение между гипер-
болической площадью и логарифмами, к лучшим достижениям Григория.
Правда, в «Геометрическом труде» о логарифмах в явном виде не гово-
ъ
Sc^1	Ь
— dx = с2 In —,
а
другой уроженец Бельгии, ученик и собрат Григория по ордену иезуи-
тов,— Альфонс Антон де Сараса (1618—1667) в «Решении задачи, постав-
ленной Мерсенном» (Solutio problematis a Mersenno propositi, Antverpiae,
1649).
Регулярно применяя метод исчерпывания, Григорий, подобно Валерио,
стремился выделить его общую структуру. Излагая прием вписывания
в два сравниваемых тела множества очень тонких параллелепипедов, он
указывал, что их число можно увеличивать так, чтобы они исчерпали эти
тела (ut corpora ipsa ... exhaustiant). Здесь впервые, кажется, было упо-
треблено в данной связи слово «исчерпывать». Некоторые историки
науки считают его неудачным, ибо при любом числе вписанных фигур
данная фигура не исчерпывается до конца (это знал и Григорий!), но
предложенный термин столь метко характеризовал процесс неограничен-
ной геометрической аппроксимации, что прочно вошел в обиход матема-
тиков.
Григорий же на примере бесконечной убывающей геометрической
прогрессии впервые сформулировал определяющее свойство предела ва-
рианты. Что сумма sn прогрессии а + aq + ... + aqn, q = Ч4, при доста-
точно большом числе членов сколь угодно приближается к я/(1 — q), дока-
зал еще Архимед. Орем мыслил бесконечную прогрессию а + aq -|- ...
... + aqn + ..., 0< q < 1, как целое, равное а/(1 — q) (т. I, стр. 281). Виет,
s — а
полагая в выражении q=—-------— значение aqn равным нулю, вывел, что
s n aQ
q = (s — a)/s («VIII книга ответов по различным вопросам математики»,
Variorum de rebus mathematicis responsorum liber VIII, Turonis, 1593).
Конечно, во всех этих случаях производился переход от sn к пределу s,
так же как в рассмотренной несколько далее работе Ферма, где геометриче-
ские прогрессии служат средством квадратуры кривых у — 1/хп (см.
стр. 184). Григорий трактует сумму убывающей прогрессии как предел
суммы sn ее первых п членов при п -> оо со всей определенностью. Разу-
меется, такая трактовка в глазах математика XVII в. лишь констатиро-
вала свойство величины $, существование которой предполагается заранее;
она вовсе не служила формальным определением понятия < суммы» сходя-
щейся прогрессии. Григорий (так же, как это делал, например, Орем)
исходил из данного конечного отрезка А К = s и затем делил его точками
В, С, D так, что
АВ _ ВС СР
В К ~ СК — DK — л \ 1 -
при этом АВ, ВС, CD,... образуют убывающую геометрическую прогрес-
сию (со знаменателем 1/(1 + Z), точки В, С, D, ..., как доказывал Григо-
133
рий, сколь угодно близко подходят к точке К, а величина АК равна
«величине всей прогрессии», продолженной до бесконечности. Саму точку
К Григорий называл пределом, концом (terminus) прогрессии: «Предел
прогрессии есть конец ряда (Terminus progressionis est seriei finis), кото-
рого ни одна прогрессия не достигает, хотя бы была продолжена до бес-
конечности, но к которому может приблизиться более чем на любой дан-
ный промежуток» Г Как видно, предел здесь введен через предельную точку
последовательности точек, соответствующих частным суммам убываю-
щей прогрессии.
Основываясь на суммировании сходящейся геометрической прогрес-
сии, Григорий подробно рассмотрел парадокс Зенона об Ахиллесе и чере-
пахе (см. т. I, стр. 91 ). Это первый известный в мировой литературе ана-
лиз такого рода, хотя возможно, что рассуждали аналогично и некоторые
греки. Такое «объяснение» знаменитого парадокса вслед за Григорием
давали многие авторы вплоть до наших дней, особенно благодаря изло-
жению вопроса в широко распространенной «Теории и практике арифме-
тики» (Arithmeticae Theoria et Praxis, Lovanii, 1656) другого бельгийского
иезуита, упоминавшегося нами,— Андре Таке.
В только что названном учебнике Таке чисто арифметически вывел
сумму бесконечной сходящейся прогрессии иг, и2,... со знаменателем
1
U1 — и	q — 1
q<Z 1 из суммы sn, взятой в виде -—  ’ =--------. Этот «переход» (tran-
Sn	1
situs) он доказывал тем, что при продолжении прогрессии до бесконечности
ее «наименьший член исчезает (evanescat)» 1 2.
В «Четырех книгах о цилиндриках и кольцах» (Cylindricorum et annu-
Jarium libri IV, Antverpiae, 1651) 3 Таке применил систематизированный
в духе Валерио и Григория метод исчерпывания к кубатуре различных
цилиндрических отрезков и кольцевидных тел. 28-е определение I книги
этого труда содержит описание «исчерпывания величины», весьма близкое
позднейшим определениям предела: «говорят, что какая-либо величина
исчерпывается вписанными в нее величинами, если вписанные величины
могут отличаться от нее меньше, чем на данную величину, т. е. сколь
угодно мало»4. Первое предложение той же книги содержит новую,
несколько упрощенную формулировку теоремы Валерио: «Даны величины
А и В либо поверхности, либо тела; пусть дано также некоторое отношение
Е к F. Если в величины А и В могут быть без конца вписываемы новые и
новые величины, постоянно находящиеся в том же отношении, что Е и F,
и исчерпывающие величины А и В, т. е. разнящиеся от них на сколь
угодно малый недостаток, то величина А будет относиться к величине В,
как Е к 7*’» 5 6.
Заслуживает упоминания и более раннее применение метода исчерпы-
вания С. Стевином в работах по статике, примыкающих к трудам Архиме-
1 Gregorius a St. Vincentio. Opus geometricum, Antverpiae, 1647, p. 55.
2 A. Tacquet. Arithmeticae Theoria et Praxis. Amstelaedami, 1704, p. 475.
3 Б. Кавальери (1635) назвал «цилиндрикой» тело, ограниченное произвольной зам-
кнутой цилиндрической поверхностью и двумя секущими ее параллельными плоско-
стями; круговой цилиндр древних является частным случаем цилиндрики. Аналогич-
но Кавальери обобщил определение кругового конуса, введя понятие о «конике».
4 A. Tacquet. Opera mathematica. Antverpiae, 1707, p. 448. Аналогично рассматрива-
ются последовательности описанных фигур.
6 Там же, стр. 449.
134
да и Коммандино. Особенно интересны его числовые примеры, иллюстри-
рующие общие теоремы о давлении жидкости, в «Началах гидростатики»
(De Beghinselen des Waterwichts, Leiden, 1586) — труде, получившем
широкую известность благодаря латинскому переводу В. Спелля (1608)
и французскому А. Жирара (1634). Требуется определить давление воды р
на боковую стенку заполненного ею куба со стороной в 1 фут. Стенка
делится горизонтальными линиями на 4, 10, 1000, п полос. Оценивая
снизу и сверху давление на каждую полосу соответственно ее нижней и
верхней границам, а затем суммируя неравенства, Стевин получает
Р< - 0.45 <Zp <0,55, 0,4995 <Zp < 0,5005 и вообще ------2ТГ<^
1 1
<СР<С~—J" "2Й- ‘ Таким образом доказывается, что разность между дав-
лением на стенку р и весом 1/2 кубического фута воды меньше любого
данного давления. Далее Стевин проводит рассуждение, которое заменяет
приведение к нелепости порознь неравенств р > V2 и р < 1/2: 1) если р
отличается от 1/2, то существует давление, меньшее их разности; 2) по до-
казанному не существует давления, меньшего, чем разность между р и 1/2;
3) поэтому р не отличается от 1/2, т. е. р = 1/2. Понятие об арифметическом
пределе варианты здесь выступает с совершенной ясностью, хотя и не
определяется, а давление р на стенку трактуется как предел суммы давле-
ний на бесконечное число бесконечно узких горизонтальных ее полос.
Заключительное рассуждение устанавливает единственность предела этой
суммы — совпадение р и 1/2, причем Стевин оперирует фактически с моду-
лем разности | р — V2 |. Впоследствии математики XVII в., например
Б. Паскаль, уже без дальнейшего обоснования принимали, что две вели-
чины, отличающиеся на величину, меньшую любой данной, между собой
равны. Заметим, что труды Стевина были, конечно, знакомы и Григорию
Сен Венсану и Таке, а Паскаль хорошо знал сочинения последних.
Задачи анализа XVII века
Представители только что рассмотренного направления обобщали и
упрощали классические приемы квадратур и кубатур и содействовали
выделению идеи и простейших схем предельного перехода. Однако не это
направление, столь близко придерживавшееся древнегреческих методов,
стало ведущим в развитии инфинитезимальной математики Нового вре-
мени.
Для решения актуальных задач естествознания и математики было
совершенно недостаточно выделить понятие предела последовательности
и его простейшие свойства вроде приведенной теоремы Валерио. Уже на
первом этапе научной революции Нового времени во внешне разнородной
форме были поставлены проблемы интегрирования и дифференцирования
целых, дробных и иррациональных алгебраических выражений, а также
всех основных элементарных трансцендентных функций. К этому добави-
лась проблема интегрирования обыкновенных дифференциальных урав-
нений первого, а затем и высших порядков. Между тем античная матема-
тика не вышла за Гранину исследования немногих простейших зависимо-
стей вроде у = х, у = х2 Vi нескольких замечательных пределов вроде
lim 8Ша: . Ученым XVII в. предстояло, таким образом, с помощью
Х-»0 Зг
135
новой алгебры, впервые создать разветвленный аналитический аппарат
математики бесконечного.
Но этого мало. В ходе исследований выяснялась необходимость и одно-
временно создавались условия для выработки целой системы общих по-
нятий математического анализа. В ходе работы выяснялось внутреннее
структурное единство в решении различных интеграционных проблем,
будь то квадратуры, кубатуры, спрямления, вычисление центров тяжести,
давления, пути движущегося тела и т. д. Такая же картина обнаружива-
лась в дифференциальных проблемах, шла ли речь о проведении касатель-
ных и нормалей, отыскании экстремумов, точек перегиба, кратных кор-
ней уравнений, скорости движения и проч. Лишь немногие такие наблюде-
ния были сделаны в древности (ср. т. I, стр. 127). Вместе с тем была заме-
чена взаимно обратная зависимость зйежду обоими типами задач и между
методами их решения, зависимость, о которой ранее и не подозревали.
Все это влекло за собой неизмеримо более значительные изменения во
всем математическом мышлении, чем первые обобщения Стевина, Вале-
рио, Григория Сен Венсана и Таке. Математики начинают рассуждать
в терминах теории функций, и из множества геометрических и механиче-
ских образов кристаллизуются аналитические понятия функции, инте-
грала, дифференциалов различных порядков, производной и т. д., а из
инфинитезимальных приемов вырабатываются как основные две опера-
ции — интегрирование и дифференцирование, к которым добавляется
не менее важное разложение функций в бесконечные ряды.
Закладывая фундамент исчисления бесконечно малых, ученые XVII в.
прежде всего отправлялись от античного наследия, например от идей мате-
матического атомизма или интегральных сумм Архимеда. Но магистраль-
ный путь в создании исчисления бесконечно малых приходилось проклады-
вать заново, руководствуясь совсем иными целями и средствами. Это от-
носится прежде всего к центральной идее универсального научного метода,
реализацией которой было операционное исчисление бесконечно малых,
подобно е буквенной алгебре. Это относится и к представлению функций
в форме аналитических выражений, особенно бесконечных рядов, произве-
дений и непрерывных дробей. Во всем этом пришлось не только далеко
выйти за рамки античных методов, но и отказаться на довольно долгое
время от соблюдения норм научной строгости, бывших стандартными в до-
казательствах по методу исчерпывания.
Новые методы и математическая строгость
С самого начала XVII в. многие выдающиеся математики стали при-
менять инфинитезимальные приемы, опиравшиеся на представление фигур
как сумм бесконечного числа бесконечно малых элементов того же или
даже низшего измерения, что и рассматриваемая фигура; во втором случае
иногда для осторожности говорили не о сумме, а о совокупности недели-
мых, образующих фигуру. При вычислении пути по данной непрерывно
меняющейся скорости принимали, что в весьма малые промежутки време-
ни скорость постоянна, а от одного промежутка к другому меняется скач-
ками. Чтобы провести касательную, кривую трактовали как ломаную
с бесконечно большим числом бесконечно малых сторон. В нарушение
законов арифметики в инфинитезимальных равенствах пренебрегали бес-
конечно малы и слагаемыми высших порядков и т. д. Так поступали Непер,
136
Кеплер, Декарт, Ферма, Кавальери и многие, многие другие вплоть до
Ньютона и Лейбница. Именно эти люди в большинстве своем интенсив-
но развивали аппарат вычислений с бесконечно малыми, в то время как
ученые, применявшие в несколько облегченной форме методы древних,
как правило, мало заботились о совершенствовании технических средств,
без которых движение вперед было невозможно.
Очень скоро сложилась парадоксальная ситуация: результаты, до-
стигнутые математиками, работавшими в классическом стиле, были исче-
зающе малы по сравнению с результатами, достигнутыми математиками,
работавшими в новом, более свободном стиле. Основное нововведение
состояло, коротко говоря, в открытом применении неуточненных и неуточ-
няемых понятий бесконечно большого и бесконечно малого, которые лишь
в неявной форме имелись в творениях греков (о «Послании» Архимеда,
повторяем, в XVII в. не знали). Термин «бесконечное» более не отпугивает
математиков, причем бесконечными величинами начинают смело опериро-
вать, следуя чаще всего аналогиям с действиями над конечными величина-
ми, а заодно применяются неполная индукция и умозаключения по ве-
роятности. Множество новых открытий оправдывало эту смелость. Не-
сомненная нестрогость приемов обычно не влекла за собой ошибок, от
которых исследователей уберегала правильная интуиция.
Правда, новая математика бесконечного вызвала возражения со
стороны ревнителей старины. Всего через год после издания «Нового
измерения винных бочек» Кеплера учительствовавший в Париже шот-
ландский математик,ученик Виета, Александр Андерсон(1582—1620)высту-
пил с критикой Кеплера как за нестрогость его приемов обращения с беско-
нечно малыми, так и за то, что в этих приемах Кеплер усмотрел сущность
метода Архимеда (ср. стр. 170). Свое сочинение Андерсон озаглавил
«Иском Архимеда» (Vindiciae Archimedis, Parisiis, 1616). Критиковал
приемы Кеплера, как и метод неделимых Кавальери (не отвергая, впрочем,
их эвристической ценности), и швейцарец Пауль Гульдин (1577—1643),
обучавшийся вместе с Григорием Сен Венсаном у Клавия и затем препода-
вавший математику в иезуитских колледжах Рима, Вены и Граца. Свои
возражения Гульдин поместил в сочинении «О центре тяжести» (De centro
gravitatis, Viennae, 1635—1641), во второй книге которого (1640) привел
две известные теперь каждому студенту втуза теоремы об объеме и поверх-
ности тела вращения замкнутой фигуры вокруг непересекающей ее оси.
Эти теоремы без доказательства имелись еще у Паппа, но не в издании,
бывшем доступным Гульдину. Впрочем, доказательство самого Гульдина
весьма туманно, и более ясный вывод — по методу неделимых — пред-
ложил Кавальери в своих «Геометрических этюдах» (1647; см. стр. 175 ).
К числу ученых, отвергавших новые методы из-за их нестрогости, принад-
лежал и Таке, считавший, что фигуры можно представлять себе образован-
ными путем «течения» неделимых, но не составленными из них.
Замечания этих и других критиков не были лишены основания. Одна-
ко они не понимали ни глубоко прогрессивного характера критикуемых
приемов, ни их духовной связи с приемами древних, в частности Архимеда.
Сами творцы математического анализа XVII в. также сознавали недоста-
точную логическую прочность его фундамента и нередко старались, сколь-
ко можно, его укрепить. Отдельные ученые продолжали облекать новые
инфинитезимальные приемы в старые формы метода исчерпывания. Так
поступал, например, Дж. Грегори, который первый провозгласил, что
предельный переход надлежит поставить в один ряд по важности с опера-
137
циями алгебры (стр. 151). Однако старые формы решительно стесняли про-
гресс математики, а выработать новые строгие приемы рассуждений не было
ни времени, ибо слишком многие более важные задачи дожидались реше-
ния, ни острой потребности, ибо новые методы при надлежащем их упо-
треблении давали совершенно несомненные результаты. К тому же для
удовлетворяющего всех обоснования анализа недоставало сколько-нибудь
единой системы понятий и операций. И так как дело не ждало, большин-
ство математиков без тревоги применяли методы, нестрогость которых
с лихвой искупалась их плодотворностью.
Любопытны высказывания некоторых ученых. Так, Кавальери утвер-
ждал, что строгость — забота философов, а не геометров. Блез Паскаль
несколько позднее говорил, что не логика, а приличествующая случаю
ясность достаточна для правильных умозаключений.
Само существование метода исчерпывания успокаивало ученых и по-
зволяло им, не взирая на критику извне и собственные сомнения, быстро
идти вперед по пути все множившихся открытий. Все были уверены,
что результаты, полученные нестрогими методами, можно при желании
доказать с помощью строгих методов древних. Ферма писал: «Было бы
легко дать доказательство в духе Архимеда. . . достаточно предупредить
об этом раз и навсегда, чтобы избежать постоянных повторений» А То же
говорил и Паскаль: «Один из этих методов отличается от другого только
способом выражения» 1 2, и И. Барроу: «Это доказательство можно было бы
удлинить апагогическим (т. е. методом приведения к противоречию.— Ред.)
рассуждением, но для чего?» 3. Современник Ферма Роберваль, сторонник
метода неделимых, в своих лекциях во Французском коллеже специально
разъяснял, как «приводить доказательства с помощью неделимых к дока-
зательствам древних геометров с помощью вписанных и описанных фи-
гур»4. Для этого ему служила «основная лемма», по содержанию совпадаю-
щая с теоремой Валерио, хотя и высказанная в других выражениях.
По существу, однако, все это были красивые фразы, успокаивавшие со-
весть математиков, но маскировавшие суть проблемы: строгое обоснование
новых методов. На самом деле, далеко не все результаты, полученные с их
помощью, можно было бы передоказать посредством античных приемов, ко-
торые оказывались, например, недостаточными, без дополнительного разви-
тия, при рассмотрении площадей или объемов бесконечно простирающихся
фигур (несобственных интегралов), бесконечных рядов, бесконечно малых
высших порядков и т. д. Для всего этого требовалась гораздо более разви-
тая теория предельных переходов, чем та, которой располагали ученые
XVII и даже XVIII вв. Такая теория была создана на гораздо более бога-
той фактической основе плеядой первоклассных математиков XIX в.
от Коши до Вейерштрасса.
Удивительное обстоятельство, что почти все результаты оказывались
верными, в чем убеждала вся практика как математики, так и ее прило-
жений, объяснялось прежде всего тем, что новые методы применялись там,
где они работали безотказно, именно в области аналитических функций.
И разумеется, совпадение, хотя бы в простейших случаях, результатов,
выведенных с помощью новых методов, с ранее известными (скажем, в
1 Р. Fermat. Oeuvres, v. 1. Paris, 1891, p. 257.
2 В. Pascal. Oeuvres, v. 8. Paris, 1910, p. 352.
e I. Barrow. Mathematical works. Cambridge, 1860,'p. 251.
1 E. Walker. A Study of the Traite des indivisibles of Gilles Personae de Roberval.
138
случае квадратуры параболы или проведения к ней касательной) позво-
ляло с уверенностью двигаться вперед. Если же замечали, что получается
осечка (скажем, при вычислениях с рядами вне промежутка сходимости),
то останавливались и предупреждали об опасности других, хотя и не
могли установить ни причины возникающих трудностей, ни границы
применимости метода в общем виде.
Новым критерием, позволявшим отделять корректное рассуждение от
некорректного, было, как правило, умение построить аналитический
аппарат, допускавший числовую проверку прямым вычислением. Совре-
менниками такое уязвимое положение ощущалось очень остро. Мишель
Ролль, резюмируя итог столетних усилий схватить существо вопроса,
писал, что новое исчисление есть коллекция гениальных ошибок. Вольтер
ядовито заметил, что это исчисление представляет собой искусство вычис-
лять и точно измерять вещи, существование которых не может быть дока-
зано.
Триумф новой науки побуждал математиков неустанно совершенство-
вать свои приемы на основе правильно понятого «экспериментального»
метода. Решая конкретные задачи, они вырабатывали новые и новые эври-
стические схемы математических рассуждений. Изучая работы творцов
нового анализа, от Кеплера и Кавальери до Ньютона и Лейбница включи-
тельно, можно увидеть, как не очень ясные индуктивные приемы превра-
щаются, с одной стороны, в некую общую науку — эвристику (Декарт,
Лейбниц), а с другой стороны, становятся мощными и верными методами
математики (математическая индукция, рекуррентные соотношения и
интерполяция). В работах Декарта и Лейбница можно найти вполне совре-
менное понимание задач эвристики как науки делать открытия, описы-
вать и символически изображать законы человеческого мышления, поз-
воляющие решать определенные классы задач.
Переходя к истории исчисления бесконечно малых, мы в первую очередь
остановимся на развитии основного понятия анализа, которое стало
в центре всей математики XVII — XVIII вв.— понятия о переменной вели-
чине и функциональной зависимости.
Развитие понятия функции
Ростки этого понятия, хотя и неосознанного и невыделенного, имелись
в греческой математике и естествознании. Уже в попытках установить
простейшие законы акустики, приписываемых ранним пифагорейцам,
нашли выражение поиски количественных взаимосвязей между различ-
ными физическими величинами, как длина и толщина струны и высота
звука. Позднее, в александрийскую эпоху, астрономы разработали целую
тригонометрию хорд, соответствующих дугам окружности фиксированно-
го радиуса, и с помощью теорем геометрии и интерполяции вычислили
таблицы, равносильные таблицам синусов, которыми несколько веков
спустя стали оперировать индийцы. Отметим также таблицы эмпириче-
ских «ступенчатых функций» и «зигзагообразных функций» вавилонской
астрономии времен Селевкидов.
Но древность имела дело не только с табулированными функциями.
В теории конических сечений основную роль играли так называемые
симптомы — формулировавшиеся словесно уравнения этих кривых, при-
чем, в отличие от таблиц значений строго индивидуализированных функ-
139
ций, симптомы выражают целые классы соответствий, скажем, для коор-
динат любого эллипса, или параболы или гиперболы. В некоторых слу-
чаях встречались и другие классы переменных величин, например в пред-
ложении I книги X «Начал» Евклида (см. т. I, стр. 101 и 130).
Объем множества функций, изучавшихся в античной математике, не
был велик, но оперировали с ними в ряде задач довольно сходно с тем,
как это вновь стали делать позднее: изучали их свойства, табулировали,
интерполировали, определяли экстремумы, решали отдельные задачи,
равносильные нашему интегрированию. Были сделаны также первые
шаги в классификации соответствий: различали плоские задачи, которые
можно построить с помощью прямых и окружностей, пространственные,
требующие применения по крайней мере одного конического сечения,
и линейные, для построения которых необходимы еще другие, более слож-
ные кривые.
Аппарат аналитических выражений и символические формулы отсут-
ствовали. Только у Диофанта появляются зачатки алгебраической сим-
волики, не получившие, однако, дальнейшего развития еще в течение мно-
гих столетий. Как ни значительны эти достижения, сыгравшие важней-
шую роль в последующем, греки не выделили общей идеи, присущей всем
изучавшимся взаимозависимостям,— идеи функции или переменной вели-
чины, так же как не было у них понятия предела, бесконечно малой и т. д.
Сама идея изменения переменной величины не была чужда греческой
мысли. Со времени Гераклита и Зенона обсуждались проблемы движения,
непрерывности, бесконечного. Вся «Физика» Аристотеля, по существу,
трактует об этом. Аристотель, как мы знаем(т.1,стр.282)различал «движение
в отношении качества», т. е. качественное изменение, «движение в отноше-
нии количества» и «движение в отношении места», т. е. перемещение. Про-
водилось также различие между равномерным и неравномерным движе-
нием. Но как раз «движение в отношении количества» и «перемещение»,
которые позднее нашли выражение в понятии переменной величины, не
стали у греков объектом математического исследования. Греческая ме-
ханика и астрономия не вышли за границы равномерного движения, не-
равномерные движения небесных светил в античной картине мира своди-
лись к совокупностям равномерных круговых перемещений, неравномер-
ное движение, как таковое, не изучалось. Из математики по возможности
изгонялись кинематические представления; несколько предложений Ев-
клида, в которых применяется движение и наложение, как и отдельные
случаи кинематического определения кривых (скажем, спирали Архиме-
да), не меняют общей картины.
Мы сказали, что у так называемых пифагорейцев возникло представле-
ние о естественнонаучных законах типа функциональной зависимости.
Однако эта концепция закона природы не получила в греческой науке,
в частности в астрономии, ни господства, ни заметного развития.
Почти полное отсутствие символики и недостаточное развитие понятия
числа служили дополнительными внутриматематическими препятствиями
для усмотрения в зависимостях числовых соответствий и перехода к их
аналитическому выражению.
Понятие функции впервые явно выступает в средневековой Европе
в связи с возобновлением попыток математического изучения различных
естественных явлений и особенно с расцветом кинематических исследова-
ний в Оксфордской и Парижской школах XIX в. Мы подробно говорили
ранее о «калькуляциях» Суайнсхеда, о теории «конфигурации качеств»
140
Орема (см. т. I, стр. 273 и след.) и о разработке этими и другими учеными
понятия о переменной величине как о градусе (степени) или течении качест-
ва, а также понятия о функциональном соответствии, заданном словесным
правилом или еще (у Орема) графически. Особого термина для функции
тогда, правда, не было; вместо него пользовались описательными оборо-
тами или уже наличным словом «отношение» (proportio), применявшимся
в расширенном смысле. Напомним слова Орема: «...какое бы отношение
ни оказывалось между одной интенсивностью и другой..., такое же отно-
шение обнаруживается и между одной линией и другой, и наоборот» \
В возникновении этих идей решающее значение имел синтез кинематиче-
ской и механической мысли. Вместе с тем в средневековой механике по-
являются примеры изучения неравномерных движений.
Теория конфигурации качеств пользовалась большой известностью
в XV и первой половине XVI в., особенно в Англии, Франции, Италии и
Испании. Ее излагали в университетских курсах, и, помимо большого
числа рукописей, ей было посвящено несколько напечатанных книг. Все
же сколько-нибудь значительного развития она в это время не получила
и оставалась в стороне от господствующих научных направлений.Пере-
ворота в науке эта теория не произвела. Если в разработке некоторых
понятий математики (и механики) обобщающая и абстрагирующая мысль
оксфордских и парижских ученых продвинулась гораздо дальше, чем у их
античных предшественников, то по числу и значимости конкретных откры-
тий достижения Суайнсхеда или Орема не могут идти в сравнение с бле-
стящими результатами Архимеда или Аполлония. Между теорией конфи-
гурации качеств и новыми проблемами квадратур, кубатур, центров тя-
жести, касательных и т. д. вообще почти не было прямого соприкосновения.
Хотя вопрос о влиянии этой теории на науку Нового времени изучен
далеко не полностью, но сходство ряда идей и приемов XIV и XVII вв.
несомненно и прямое или косвенное действие средневековых концепций
на духовное развитие Непера, Галилея, Кавальери, Декарта, Барроу,
Ньютона, Лейбница и других математиков представляется весьма вероят-
ным, а в нескольких случаях и достоверным. Об этом свидетельствуют
употребление таких терминов, как мгновенная скорость и текущая вели-
чина, поразительное сходство вывода закона падения тяжелых тел у Га-
лилея и закона равномерно-неравномерного движения у Орема, не менее
удивительное сходство между представлением величин отрезками у Де-
карта п Орема, кинематическая трактовка основных понятий анализа
у английских математиков и многие другие факты. Галилей упоминает
Суайнсхеда, а Лейбниц высоко ценил этого замечательного ученого.
И если те или иные из названных математиков XVIII в даже и не слыхали
о Суапнсхеде или Ореме, то воззрения последних могли быть переданы
и другими путями, не через слушание лекций и чтение первоисточников.
Для последующего развития учения о функциях решающее значение
имели бурный рост вычислительной математики, в частности тригономет-
рии и учения о логарифмах, с одной стороны, и возникновение буквенной,
символической алгебры — с другой,— процессы, с которыми было тесно
связано расширение понятия о числе, к концу XVI в. охватившего всю
область действительных чисел и, с некоторыми оговорками и колебаниями,
1 Н. Орем. Трактат о конфигурации качеств. Перевод и примечания В. П. Зубова.
Историко-математические исследования, 1958, вып. XI, стр. 637.
141
даже мнимых и комплексных чисел. Это были, так сказать, внутримате-
матические предпосылки введения понятия функции как непрерывного
соответствия между числовыми множествами и для их аналитического
выражения с помощью формул. Буквенные коэффициенты в алгебре
Виета являлись уже переменными, подчиненными правилам определен-
ного исчисления, и введение их стало важным этапом в истории понятия
функции. Однако сам Виет не использовал свое замечательное открытие
для дальнейшего развития понятия функции; ему не присуще было «функ-
циональное мышление».
В это же время, особенно с начала XVII в., в математическом естество-
знании, в первую очередь в астрономии и механике, во все возрастающей
мере и со все большей отчетливостью укрепляется упоминавшаяся новая
концепция количественного закона природы и в ходе исследований быстро
возрастает число подлежащих анализу разнообразных зависимостей и
кривых. При этом наряду с алгебраическими законами (например, третий
закон Кеплера) появляются и трансцендентные (например, оптический
закон Спелля — Декарта, колебательные процессы).
Аналитическое представление функций
Следствием всего этого явилось распространение нового способа зада-
ния функций, который на долгое время стал основным в математике и ее
приложениях. Как и ранее, функции все еще нередко задаются словесно,
графически, кинематически или таблично, но на первый план выдвигается
их аналитическое выражение.
Мы можем почти точно указать момент этого поворота. Еще на рубеже
XVI—XVII вв. функции задаются только с помощью прежних средств.
Так была введена важнейшая, наряду с тригонометрическими, логариф-
мическая функция (см. стр. 59). Всего через 15—20 лет после издания
ТРУДОВ изобретателей логарифмов Непера и Бюрги Ферма и Декарт, при-
лагая алгебру к геометрии кривых линий, независимо друг от друга по-
казали, как представлять зависимости между двумя переменными вели-
чинами посредством уравнений. Ферма это сделал в рукописном сочине-
нии «Введение в изучение плоских и телесных мест», а Декарт в «Геомет-
рии» (1637).Мы подробно рассмотрели оба труда ранее (стр. 101 и след.); при-
ведем лишь еще одно высказывание Декарта,со всей ясностью описывающее,
как уравнение в у и а: определяет собой зависимость между двумя совокуп-
ностями переменных величин и вместе с тем позволяет строить по точкам
график этой зависимости: «Придавая линии у последовательно бесконеч
ное количество различных значений, мы найдем также бесконечное ко-
личество значений х и, таким образом, получим бесконечное количество
различных точек...: они опишут требуемую кривую линию» *.
Употребление аналитических выражений, позволяющих производить
вычисления почти, так сказать, непосредственно, легко обозримых и от-
личимых друг от друга, наконец, пригодных для бесчисленных преобразо-
ваний по определенным правилам, раскрывало совершенно новые перспек-
тивы. Возникнув в ходе применения к геометрии, это новое понятие
функции немедленно распространилось на другие области, прежде всего
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 27.
142
в сферу инфинитезимальных вычислений, которые лишь на этой основе
смогли перерасти в дифференциальное и интегральное исчисление.
Вначале круг аналитически выразимых функций ограничивался алге-
браическими; Декарт даже исключил из своей геометрии все механические
(трансцендентные) кривые, как не поддающиеся его общему методу исследо-
вания. Примерно через четверть столетия открытие, сделанное незави-
симо друг от друга П. Менголи, Н. Меркатором, Дж. Грегори и И. Нью-
тоном, позволило распространить аналитическое представление на любые
изучавшиеся в то время зависимости. Это было открытие разложения
функций в степенные ряды, к которым добавлены были затем другие виды
бесконечных выражений — бесконечные произведения, непрерывные дро-
би, а еще позднее — тригонометрические ряды и т. д. Бесконечные сте-
пенные ряды — геометрическая прогрессия и еще некоторые — были извест-
ны ранее, но идея выражать с помощью таких рядов любые функции была
совершенно новой. Во второй половине XVII в. степенной ряд делается
важнейшим и, как думали еще долгое время, универсальным средством
аналитического выражения и исследования любых функций, недаром одно
из основных произведений Ньютона называлось «Метод флюксий и беско-
нечных рядов».
Определение понятия функции
От первых описаний нового представления о независимой переменной,
последовательно и непрерывно принимающей бесконечно много значений,
и ее функции, относящихся к 30-м годам XVII в., было уже недалеко до
формулировки соответствующих определений. Еще довольно долго при
этом функция продолжает выступать в механическом или геометрическом
облачении. Здесь действовали и традиции и то обстоятельство, что анализ
возникал на почве механических и геометрических рассмотрений. Основ-
ные понятия анализа не были еще выделены в отвлеченной арифметико-
алгебраической форме. Анализ бесконечно малых, только формировав
шийся, еще не стал автономным по отношению к тем наукам, нужды кото-
рых требовали его разработки. У самих Декарта и Ферма, аналитическое
выражение функции было неразрывно связано с его геометрическим об-
разом.
С особенной яркостью кинематически-геометрическая концепция
анализа была высказана у Ньютона, развивавшего в этом направлении
идеи своего учителя И. Барроу.
Ньютон, как и Барроу, берет в качестве всеобщего аргумента время,
а зависящие от него переменные вводятся как непрерывно текущие ве-
личины, обладающие теми или иными скоростями изменения. Эта кон-
цепция кратко сформулирована Ньютоном в письмах к другому его учи-
телю — Дж. Валлису от 27 августа и 17 сентября 1692 г., напечатанных
последним в выдержках в 1693 г. Здесь мы читаем: «Под текущими вели-
чинами (fluentes quantitates) он (т. е. Ньютон.— Ред.} разумеет неопреде-
ленные величины (indeterminatae), т. е. те, которые постоянно (perpetuo)
возрастают или убывают при образовании кривых посредством местного
движения, а под их флюксией (fluxio) понимает скорость возрастания или
убывания» х. Более подробно те же идеи изложены в ряде других сочине-
1	И. Ньютон. Математические работы, стр. 256—257.
143
ний Ньютона, например в «Методе флюксий и бесконечных рядов». Впро-
чем, у Ньютона уже явно заметно стремление более отвлеченно тракто-
вать основные понятия анализа. Так, о всеобщем аргументе — времени
в «Методе флюксий» говорится: «Но так как мы здесь привлекаем к рас-
смотрению время лишь в той мере, в которой оно выражается и изме-
ряется равномерным местным движением, и так как, кроме того, сравни-
вать друг с другом можно только величины одного рода, а также скорости,
с которыми они возрастают или убывают, то я в нижеследующем рассма-
триваю не время как таковое, но предполагаю, что одна из предложенных
величин, однородная с другими, возрастает благодаря равномерному те-
чению, а все остальные отнесены к ней как ко времени. Поэтому по анало-
гии за этой величиной не без основания можно сохранить название вре-
мени» И несколько далее флюенту, играющую роль независимой пере-
менной, Ньютон именует соотнесенной величиной (quantitas correlata),
а зависящую от нее — отнесенной величиной (quantitas relata). При этом
кинематически вводятся лишь основные понятия, фактически метод
•флюксий строится для флюент, выраженных аналитически либо в конеч-
ном виде, либо через суммы бесконечных рядов.
Отметим, что Барроу в одном случае со всей определенностью заметил,
что «не имеет значения», изменяется ли рассматриваемая величина скоро-
сти «регулярно по некоторому закону или же нерегулярно» 1 2, иначе говоря
имеется или нет аналитическое определение этой величины. Однако столь
широкое понимание функциональной зависимости, выходящее за рамки
•фактически доступных средств вычислений, в XVII в. не представляло
интереса, а для его теоретического исследования не было никаких средств.
Важность понятия функции как произвольного (в некотором смысле)
•соответствия была обнаружена только в середине XVIII в. Эйлером (см.
т. III, гл. 7), а вся плодотворность этой идеи, при соответствующем ее
уточнении, как и все ее трудности, выяснилась еще позднее,— в теории
функций XIX—XX вв.
Лейбниц вначале подходил к понятиям разрабатывавшегося им диффе-
ренциального и интегрального исчисления, отправляясь от геометрии кри-
вых линий. С этим оказалось связанным первоначальное употребление
термина «функция». Это слово впервые появляется в рукописях Лейбница
от 1673 г., в частности в рукописи, озаглавленной «Обратный метод каса-
тельных или о функциях» (Methodus tangentium inversa, sen de functio-
nibus). Сначала здесь идет речь об отыскании для «геометрической» или
«негеометрической» кривой ABCDA, у которой отношение (Relatio) между
аппликатой (ординатой) ED и абсциссой АЕ выражено каким-либо данным
уравнением, ее подкасательной, поднормали и других связанных с кривой
отрезков. Затем Лейбниц переходит к обратной задаче отыскания «аппли-
кат» по данному свойству подкасательной или «другого рода линий, выпол-
няющих для данной фигуры некоторую функцию» (ex aliis linearum in
figura data functiones facientium generibus assumtis) 3. После того функ-
циями именуются сами такие отрезки, связанные с кривой.
Напомним, что латинский глагол fungor, functus sum, fungi означает
«осуществлять», «выполнять» (обязанность), «выражать» и т. д. В том же
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 45.
2 I. Barrow. Mathematical works. Cambridge, 1860, p. 191.
3 См. D. Mahnke. Neue Einblicke in die Entdeckungsgeschichte des hoheren Analysis.
Berlin,1926.S.47.Эти слова находятся в 6-й снизу строке второй фотографии на стр.145.
144
г/***
’ ж t
Ли
; w
С W-iA
5
бгх ,
{Г>
Лл> 4-ь i%	X
^л/ < ?U 'S’"
Ht D
^у£у?А Й j ,	<~	xs-^чх
v «	.	’ / <- И «/< ?• ,< I'	, f
Л:Л<л-Э?	/«xuj	ts«^Ar ^Lt/
'	- ' H. , s 2
‘ TX
AU
П>

i '1
f	<
K« fi«I' - At


'£?< £я*
г &
х"ч~
У й л
W * «-
W ®

л*4	??о>л
4 '"'“4*	<?|f ч W7 FH £ f i
л	~>-
^<\ 	FM^
. ,A ' /


Л^}У
LA*m,4	Oti
Л-A	KctJf F«» CAAxt
M-L-H
< О-
iit
<D„. TH nJ
gj^ XtWCA>
т н <<>
F\
AZFK
4TXJff~
N'H
л


хм
'4
У -?
I
Уг-At —
Начало рукописи Лейбница от
«Methodus tangentium inversa,
августа 1673 г., озаглавленной в верхнем левом углу
sen de functionibus (оригинал хранится в архиве
Лейбница в Ганновере)
Оборотная сторона
второго листа тон же рукописи Лейбница
ал
*4 ^^«4^5
*
F&. ?#
7
i *
1 -
f H
i'^	4 й
'<~ Гу<-ч.»
((,.  $" H *4,^-<л>хх/	Ъб&’ль.я' £
iA
*•#
ArV??- FHK
e#
У
'. -^О-ги^.
FW8
rz?
^yT'uA ^fY>
F<F
4y4i.<>'ix	' *
л
'- Х<*	'
^v	/
${ ^*с*ч	Ы *WH< У'
// /	i
* ? - j .
j. и.
FK
<£ t *
гн_.
ГН
гн
«Л^Ис*-
. /*« J

CD
^^.'^сле^ф


/г
Г/^А
£»>*><»£ >6&o^
/>
A-vJw^vU ?-*>—
* ?**

10 Зак. iV8 1030
''••tite €A <d #>£,	&S.	e?
<we<^«	^*>4K ё
Й
т
смысле слово «функция» применяется в статье Лейбница, напечатанной
в Journal des Sgavans в 1694 г. «Я,— писал здесь Лейбниц,— называю
функциями (fonctions) всякие части прямых линий, которые получают,
проводя бесчисленные прямые, соответствующие неподвижной точке и
точкам кривой, каковы: абсцисса АВ или Лр (рис. 19), ордината ВС или
PC, хорда АС, касательная СТ или С'й, нормаль СР или Си, подкасатель-
ная ВТ или P'S, поднормаль ВР или рл..^и бесчисленное множество других,
построение которых более сложно...» А Еще ранее этот термин мимоходом
был употреблен в одной статье Лейбница, опубликованной в «Acta Eru-
ditorum» в 1692 г.
Однако такое определение функции не соответствовало ни более широ-
кому фактическому объему этого понятия, ни приемам оперирования ими,
ни свойственной анализу Лейбница и его школы широте и общности в трак-
товке основных понятий. Вскоре после выхода указанной работы понятие
функции становится предметом обсуждения в переписке между Лейбницем
и его учеником И. Бернулли. В том же 1694 г. в «Acta Eruditorum» Бер-
нулли, не употребляя, правда, слово «функция», обозначил мимоходом
буквой п любое «количество, как-либо образованное из неопределенных
(величин — Ред.) и постоянных (posito п esse quantitatem quomodocun-
que formatam ex indeterminatis et constantibus)» 1 2 3. Три года спустя в том
же журнале Бернулли для этой цели употребил символы X и | ив письме
к Лейбницу от 26 августа 1698 г. указал, что эти символы лучше, так как
тогда «сразу видно, от какой переменной является функцией» X или
В ®. Лейбниц одобрил предложение И. Бернулли, со своей стороны пред-
ложив особые знаки для различия нескольких функций аргумента или
для функций двух и большего числа переменных — знаки, не появившиеся
тогда в печати и не вошедшие в употребление. В 1698 г. в переписке обоих
ученых слово «функция» применяется уже в смысле аналитического выра-
жения. Входят в обиход и введенные Лейбницем слова «переменная вели-
чина» и «постоянная величина», хотя, как мы только что видели, в ходу
остается и термин «неопределенная величина».
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 180.
2 См. F. Cajori. A history of mathematical notations, II. London, 1930, p. 267.
3 Там же, стр. 267.
146
Прошло, однако, еще двадцать лет, прежде чем такое определение функ-
ции появилось в печати. В течение этого времени и слово «функция» оста-
валось мало кому известным, хотя термины «постоянная» и «переменная»
уже получили распространение. Слова «функция» нет еще в изданном
в Лейпциге в 1716 г. «Математическом словаре» (Mathematisches Lexicon)
уже упоминавшегося профессора Христиана Вольфа. Правда, в этом сло-
варе уже есть статьи «Постоянная величина» (Quantitas Constans, eine
unveranderliche Grosse) и «Переменные величины» (Quantitates variabiles,
veranderliche Grossen). Последние определяются, как те, что «постоянно
(immer) увеличиваются или уменьшаются, когда другие увеличиваются
или уменьшаются» \ причем для примера указана зависимость между
абсциссами и ординатами (у Вольфа «полуординатами») кривой линии и
добавлено, что различение между обеими категориями величин «очень
нужно» в новом анализе Лейбница. Об аналитическом выражении зависи-
мой переменной величины через независимую здесь не упоминается, но
об этом говорится в другой связи в статье «Абсцисса(Abscissa,die Abscisse)»:
«Кривые линии принято отличать друг от друга с помощью отношения
(Relation) абсциссы АР к половине ординаты РМ» 1 2. В определении пере-
менной величины Вольф характеризует идею соответствия между пере-
менными весьма общим образом, но вряд ли он сам придавал этому какое-
либо особое значение.
Определение функции, как аналитического выражения, было впервые
со всей отчетливостью сформулировано в печати в статье И. Бернулли,
опубликованной в «Memoires de I’Academie des Sciences de Paris» за
1718 г. В ней И. Бернулли писал: «Определение. Функцией переменной
величины здесь называется количество, составленное каким угодно спо-
собом из этой переменной величины и постоянных» 3. И здесь же он пред-
ложил в качестве «характеристики» функции (термин Лейбница) греческую
букву <р, записывая при этом аргумент еще без скобок, так: ц>х. Скобки,
как и знак функции /, ввел Эйлер в 1734 г.
Какие способы «составления» функций имел в виду И. Бернулли, он
не уточнил,— это сделал только Эйлер еще тридцать лет спустя (т. III,
гл. 7).
Фактически математики XVII в. оперировали аналитическими функ-
циями, представимыми в рассматриваемой области в виде бесконечных
степенных рядов. К концу этого столетия они регулярно применяли раз-
нообразные алгебраические функции, все элементарные трансцендентные
и производили суперпозиции функций. Высшие трансцендентные, напри-
мер эллиптические интегралы, они еще нередко представляли геометри-
чески (в данном случае, как дуги эллипса), а вместе с тем выражали
их бесконечными рядами. По традиции геометрическое представление
функций часто применялось и к новым элементарным трансцендентным.
Еще в первой четверти XVIII в. говорили, например, о выражении ин-
тегралов с помощью квадратуры гиперболы и других конических сечений
(а не с помошью логарифмов и круговых функций). В учении об эллип-
тических интегралах геометрические образы п термины сохранялись на
протяжении всего XVIII в.
1 Ch. Wolff. Gesammelte Werke, Th. I, Bd. II. Hildesheim, 1965, S. 1149.
2 Там же, стр. 5.
3 Joh. Bernoulli. Opera omnia, v. II. Lausannae — Genevae, 1742, p. 241.
10*
147
В классификации кривых и функций вместо терминологии Декарта
(геометрические и механические кривые) утвердилось различение алге-
браических и трансцендентных кривых и функций, предложенное Лейб-
ницем. Это не было простой заменой названий, но выражало противопо-
ставление нового анализа декартовой концепции математики. В одном
наброске 1678 или 1679 г. Лейбниц назвал кривую с уравнением опреде-
ленной степени «аналитической», а логарифмическую кривую — простей-
шей среди трансцендентных. В статье «Об определении размеров фигур»
(De dimensionibus figurarum inveniendis, 1684) он вводит современную
терминологию, одновременно полемизируя с Декартом, исключавшим
неалгебраические кривые из геометрии. «Разумеется,— писал Лейбниц,—
Декарт сделал это потому именно, что не мог привести такие линии к урав-
нениям и исследовать их по своим правилам». На самом деле исключенные
Декартом кривые, имеющие самое широкое употребление, можно выразить
с помощью «уравнений неопределенной степени или трансцендентных»
и «подчинить вычислению..., но только это вычисление будет иной природы,
чем применяемое обычно» Ч Определение Лейбница совпадает с современ-
ным определением трансцендентных функций как аналитических функций,
не являющихся алгебраическими. Внутреннее свойство трансцендентных
функций комплексного переменного (наличие у них по крайней мере одной
особой точки, помимо полюсов и точек разветвления конечного порядка)
было установлено во второй половине XIX в.
Более подробная классификация функций была предложена Эйлером
(см. т. III, гл. 7).
В конце XVII в. появляются также примеры функций двух (ср.
стр. 146) и большего числа переменных. А в самые первые годы XVIII в.
были сделаны первые шаги в области теории функций комплексного пере-
менного,— об этом говорится в конце настоящей главы.
Бесконечные последовательности.
Джемс Грегори
Мы уже говорили, что развитие вычислительной техники привело
в XVII в. к открытиям, значение которых выяснилось значительно позд-
нее (см. стр. 63), в первую очередь к сходящимся бесконечным последова-
тельностям. С бесконечными последовательностями математики встреча-
лись всякий раз, когда удавалось найти некоторое рекуррентное правило,
справедливое на любом шагу вычислений, будь то иррациональные числа,
вроде или л либо же иррациональные корни алгебраических уравне-
ний, значения тригонометрических функций и логарифмов и т. д. К такого
же рода последовательностям приводили задачи квадратур и кубатур.
Новый тип последовательностей — бесконечные произведения, впо-
следствии ставшие важной составной частью анализа,— был введен
Впетом в том самом сочинении, в котором он произвел суммирование
бесконечной геометрической прогрессии (стр. 133). Напомним (см. т. I,
стр. 314), что занимаясь задачей о квадратуре круга, он вывел зависимость
между площадями Sn и S2n вписанных в этот круг правильных п- и 2и-
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 174.
148
Джемс Грегори
(оригинал портрета хранится в Шотландской национальной галерее)
угольников. Если обозначить г — радиус данного круга, а гп — радиус
круга, вписанного в тг-угольник, то
и2п Г	П
Полагая последовательно п = 4, 8, 16, ... и естественно принимая,
что S2n имеет пределом площадь круга S, Виет, перемножая полученные
таким образом равенства, нашел, что
2	тс	тс	тс
--- = COS —7— COS — COS — . . с =
л--4	8	16
=/4/4(‘+/4) V4(1+/4(1+/4)4-
Некоторое сходство с приемом Виета имеет прием, употребленный для
исследования квадратуры произвольного сектора центрального кониче-
149
!
ского сечения шотландцем Джемсом Грегори (1638—1675). Воспитанник
Абердинского университета, Грегори посвятил свою недолгую жизнь
главным образом математике, но успешно занимался также астрономией
и оптикой. Так, в 1663 г. он предложил строить зеркальные телескопы —
идею, реализованную независимо от него Ньютоном в 1672 г. Несколько
лет занятий в Падуе позволили Грегори глубоко познакомиться с дости-
жениями итальянской школы анализа, и два изданных им здесь труда по
инфинитезимальной математике создали ему международную известность.
Это были «Истинная квадратура круга и гиперболы» (Vera circuli et
hyperbolae quadratura, Patavii, 1667) и «Всеобщая часть геометрии» (Geo-
metriae pars universalis, Patavii, 1668). Возвратившись в Англию, он тотчас
опубликовал еще «Геометрические этюды» (Exercitationes geometricae,
Londini, 1668); и в том же 1668 г. он был избран членом Королевского
общества и назначен профессором математики родного университета.
Годы работы Грегори в Абердине были отмечены целым рядом новых
открытий, но он их более не публиковал, отчасти с целью не раскрыть
раньше времени методы, приносившие ему богатые плоды. Отдельные
найденные им результаты он сообщал в письмах к лондонскому любителю
математики и члену Королевского общества Джону Коллинсу (1625—
1683), который поддерживал личное знакомство и вел переписку почти
со всеми английскими математиками, нередко кратко информируя их
о новых научных достижениях. Последний год жизни Грегори был про-
фессором в Эдинбурге.
Грегори принадлежат выдающиеся заслуги в разработке математиче-
ского анализа и, в частности, теории рядов, где его пути часто шли парал-
лельно ньютоновым. Если бы он обнародовал все свои открытия и прожил
еще несколько лет, он, быть может, встал бы в один ряд с обоими созда-
телями исчисления бесконечно малых. Однако этого не случилось, а не-
сколько самых значительных его результатов были обнаружены в его ру-
кописном наследии лишь в последние десятилетия.
Метод Грегори, о котором идет речь, изложен в «Истинной квадратуре
круга и гиперболы». Целью автора было доказать, что площадь произволь-
ного сектора круга, а также эллипса и гиперболы нельзя точно выразить
через площади вписанных или описанных треугольников и четырехуголь-
ников посредством конечного числа пяти действий алгебры — сложения,
вычитания, умножения, деления и извлечения корней. Иными словами,
Грегори стремился доказать, что круговые и логарифмическая функции
не являются алгебраическими.
Обозначим площадь сектора круга через S, площадь соответствующе-
го ему центрального треугольника ОАВ через i±, а площадь четырех-
угольника ОАСВ, где ВС и АС — касательные, через Ц (рис. 20). Пусть
D — точка касания прямой, параллельной АВ, тогда OD делит данный сек-
тор на два равных сектора. Если обозначить через i2 сумму площадей впи-
санных в последние треугольников, через /2 — сумму площадей описан-
ных четырехугольников и аналогично образовать г3, Г3, г4, Г4, и т. д.,
то вообще
--	f ~	г	-	lb ft,—л.
' V ^п—1 Аг—1 »	гг ~ : i г 
1п ' 1 п-1
Последовательности, задаваемые этими выражениями, как угодно точно
аппроксимируют площадь сектора; Грегори назвал их сходящимися.
150
Этот термин применяется на протяжении всего труда, и уже в предисловии
говорится о сходящейся последовательности многоугольников, окончание
(предел) которой есть круг (series polygonorum convergens, cujus termina-
tio est circulus)1. Операцию предельного перехода Грегори считал исклю-
чительно важной в математике п ставил ее как шестое действие рядом
с четырьмя элементарными и извлечением корней. Характерно, что он
аналитически доказывает сходимость рассматриваемой двойной последо-
вательности, т. е. что 1п — 1п->- 0, хотя геометрически факт очевиден.
Выражения для in, 1п Грегори использовал, с одной стороны, для при-
ближенного вычисления площадей конических сечений, весьма громозд-
кого из-за многократного извлечения квадратных корней, а с другой,—
для обоснования утверждения, что площадь произвольного сектора s
не выражается элементарно через i0 и 10. По-видимому, вначале Грегори
пытался решить проблему квадратуры круга, но затем пришел к убежде-
нию в ее неразрешимости элементарными средствами, и это явилось отправ-
ным пунктом исследования. Долгом анализа, писал он, является не толь-
ко решение проблем, но и доказательство невозможности в случаях, когда
они неразрешимы. К числу последнего рода вопросов он относил еще про-
блемы решения в радикалах общего алгебраического уравнения и приве-
дения к квадратным уравнениям общего двучленного уравнения хп — 1 = 0.
Однако приводимое Грегори доказательство неалгебраичпости логариф-
мической и круговой функций не было полноценным. Кроме того, из об-
щего результата не следовала (и он этого не утверждает прямо) невозмож-
ность квадратуры круга, подобно тому, например, как из неразрешимости
в радикалах общего уравнения пятой степени не следует, что такое выра-
жение корней невозможно в отдельных частных случаях. Еще Гюйгенс,
не оценивший, впрочем, должным образом труд Грегори (1668), а позднее
Лейбниц указали, что общий вывод Грегори не исключает того, что зна-
чение некоторой S алгебраически выражается через какие-либо другие
определенные значения I и I, чем принятые. Строгие доказательства
трансцендентности функций и чисел требовали гораздо более тонких
средств, чем средства, имевшиеся в распоряжении ученых XVII в., и
удались только через два столетия.
1 Термин convergere — «сходиться» Грегори, вероятно, перенес в математику из оп-
тики, бывшей, как сказано, другой его специальностью.
151
В заключение заметим, что Грегори, совершенно правильно оценив-
ший исключительную важность в анализе операции предельного перехода,
не подверг исследованию ее общие свойства. В стороне остались и
свойства бесконечно малых, которые он применял в своем труде. К теории
предельных переходов или бесконечно малых мы вернемся в связи с рас-
смотрением творчества Ньютона и Лейбница.
«Квадратура круга» Валлиса
Несколько ранее Грегори задача квадратуры круга привлекла внима-
ние Валлиса, который нашел для числа 4/л, обозначенного им | |, удиви-
тельное выражение в виде бесконечного произведения
3-3-5-5-7-7-9-9...
2-4-4-6-6-8-8-10... ’
Это открытие, содержащееся в «Арифметике бесконечных» (Arithmetica
infinitorum, Oxoniae, 1656) Валлиса, было сделано с помощью особого
рода интерполирования последовательностей — вставки между их чле-
нами с целыми номерами промежуточных членов с дробными индексами.
Самое слово interpolate (сглаживать, переделывать и т. п.) Валлис упо-
требил в качестве математического термина впервые; иногда он пользо-
вался также словом intercalate — «вставлять».
Важная часть «Арифметики» посвящена квадратуре кривых у = хн.
Как мы увидим, для натуральных значений п Валлис осуществил это
с помощью сумм п-х степеней натуральных чисел, а полученный по непол-
ной индукции результат распространил на дробные и рациональные зна-
чения показателя п (см. стр. 181). Уже здесь Валлис смело и уверенно
применил наряду с неполной индукцией оригинальные интерполяции,
которыми владел с беспримерным искусством. В еще более своеобразной
форме он использовал оба приема в поисках, как он выражался, «истинной
квадратуры круга в числах». Валлис поставил вопрос следующим образом.
Площадь четверти круга ж2 + z/2 = 1 единичного радиуса выражается
интегралом
1	г
(1 — ж2)2 \dx =	,
о
1
который есть частный случай при к — 2 и п = г/2 интеграла (1 — xk)ndx.
о
Значение последнего интеграла при натуральных п и дробных положи-
тельных к Валлис нашел по неполной индукции
(1 — жк)п dx = ,ггт,	—, ,, ,, .
.1'	'	(7с 4-1) (27с -р 1) (3/с 4-1)... (пТс 4-1)
Эта формула при к = 2 и п = 0, 1, 2, 3, ... дает последовательность
. 2	2-4	2-4-6	,
1,-д-, 3~5 -, 3 5 7 > - • • ,и задача состояла в подходящем выборе члена,
промежуточного между 1 и 2/3. Такая интерполяция не удавалась, и Вал-
лис обратился к последовательности обратных значений интеграла
152
1
1:^(1—x2)ndx, соответствующих n = 0, 1, 2, Зит. д. Эту последо-
вательность
. 1-3	1-3-5	1-3-5-7
2 ’	2-4 ’	2-4-6 ’ • ‘ ’
Валлис назвал гипергеометрической, как и другие последовательности
с общим членом Пап (п = 0, 1, 2, ...), где множители ап монотонно возра-
стают или убывают. Число 4/л, которое Валлис далее обозначает | |т
надлежало определить, как член, соответствующий п = х/2, т. е. проме-
1 -3
«уточный член между 1 и —%— . Однако и это интерполирование оказалось
затруднительным и Валлис в конце концов обратился к интегралам вида
1
(1 — x1/p)Q dx и их обратным значениям, которые при натуральных
р, q выражаются фигурными числами различных порядков1 (ср. т. I, стр.
68), т. е. числами сочетаний
J [р, q) = 1: J (1 — dx = (р + (р + 2)" ~(р+ g) =
О
(.Р + ?)!	гР _ гЧ
----^Гд\	— ЬР*Г
Число Q нужно теперь вычислить, как значение при р = 1/2, q = 1/2,
функции двух переменных, заданной сначала для целых неотрицательных
аргументов, т. е. как J (х/2, 1/2); что 0! = 1 Валлису было ясно 2. Для
функции J (р, q) Валлис составил таблицы фигурных чисел и их обобще-
ний на полуцелые р и q. Имени о, выражение J (р, q) при р = г/2 есть
так что при различных целых q получается
я	1	2	3	4
	3	3-5	3-5-7	3-5-7-9
1	2	2-4	2-4-6	2-4-6-8
Yl9!				
1 Фигурные числа первого порядка — это натуральные числа, т. е. С4, фигурные числа
второго порядка — треугольные, т. е. С2, а третьего порядка — пирамидальные,
т. е. С'С Вообще, фигурные числа Zc-го порядка суть суммы чисел (к — 1)-го порядка
и равны С*. Связь между фигурными числами и биномиальными коэффициентам
знали Отред и Валлис; Б. Паскаль ее строго доказал.
2 Обозначение 1-2-3-...-р = р\ ввел в 1806 г. Хр. Крамп.
153
Далее, при различных полуцелых q
7		1 2	3 2	5 2	7 2
(2 +qi	1	□	4 3 □	4-6 3-5П	4-6-8 3-5-7а
4!?!					
Затем Валлис показывает, что если аг, а2, а3 и а4 — значения ----
-2-U!
при четырех последовательных значениях q, то	i откуда
/as «з . / «4 г,
——	J> у ~а— • Применяя эти последние неравенства
для q = Б/2, 3, 7/2, 4, Валлис получил, что
4-6-8 . 4-6	4-6-8 г—. . 3-5-7
3-5-7 ' 3-5	3-5-7 •—I ’ 2-4-6
3-5-7-9 . 3-5-7
2-4-6-8 ’ 2-4-6 ’
т. е.
3-3-5-5-7-7
2-4-4-6-6-8
3-3-5-5-7-7
2-4-4-6-6-8
Из аналогичных неравенств для сколь угодно больших значений q
Валлис и получал
4	3-3-5-5-7-7-9-9
Т ~ 2-4-4-6-6-8-8-10
причем доказал, что при бесконечном продолжении действий разность
между верхней и нижней границами для искомой величины становится
меньше любой заданной величины и «наконец совершенно исчезнет».
Само значение Q Валлис считал отличным от всех ранее употребляв-
шихся иррациональностей,— потому он и обозначил его новым симво-
лом. Это было, кажется, первое явное указание на трансцендентную при-
роду числа л.
Чем же руководствовался Валлис при выборе своей интерполяции?
Ведь в принципе подбор промежуточного члена его гипергеометрического
ряда мог быть осуществлен многими способами. Руководящими в иссле-
довании были, вероятно, следующие обнаруженные им свойства функции
двух целых аргументов J (р, q):
I.	J (р, 0) = 1.
II.	Мультипликативное свойство
/ (Р, ff + 1) = P^J~1 J(Р, Q)-
III.	Симметрия
J (р, q) = J (q, Р)
154
и еще оценка для полуцелого q
/ 1 \
!( Ч- g /
J (р, ч)
IV.
J(p. g-И)
/ 1 )
J\p. Ч + -g-y
В частности, свойство IV позволило однозначно определить путем предель-
ного перехода значение J (1/2, 1/2) = | |.
Еще до вывода «Арифметики бесконечных» Валлис сообщил найденное
им значение для 0 и гипергеометрический ряд Броункеру, поставив при
этом вопрос о других удобных выражениях этой величины. Броункер в
ответ сообщил изящное представление в форме бесконечной непрерыв-
ной дроби, не приведя, однако, вывода:
1
9
2+	25
2	, 49
Несомненно влияние «Арифметики бесконечных» на младших современ-
ников ее автора, как Дж. Грегори и особенно Ньютона, который в своих
первых исследованиях по теории рядов применил как неполную индукцию,
так и интерполяции в духе Валлиса. Через 75 лет после выхода это сочи-
нение сыграло выдающуюся роль в создании Эйлером теории бета- и гамма-
1
функций. Заметим, что изучавшийся' Валлисом интеграл (1 —x1/q)p dx при
о
1
подстановке х = yq преобразуется в интеграл q (1 —y)pyq~Ady = qB (q, р-|-1).
о
Впрочем, как мы увидим (т. III, гл. 7), Эйлер обратил прием Валлиса, вы-
ражая общие члены последовательностей с помощью определенных инте-
гралов, а не разыскивая значение определенного интеграла с помощью ин-
терполяционного вычисления промежуточных членов последовательностей.
Интерполяционные формулы
Бригса и Дж. Грегори
Как мы уже знаем, вначале XVII в. были табулированы тригонометри-
ческие и логарифмическая функции, а также log sin х с точностью до семи
и даже большего числа десятичных знаков для довольно плотного множества
значений аргумента. При такого рода вычислениях широко применялась
известная с древности линейная интерполяция: значения функции / (ж) в
промежутке между какими-либо двумя значениями аргумента х, х Д- h,
скажем при аргументе х Д- ЛА, 0 < Л < 1, находили, как
f (ж Д- ЛА) = / (ж) Д- Л (/ (х + А) — / (ж)].
Если разделить промежуток (ж, х Д- /г) на п равных частей Дж, то значения
функции в точках деления, вычисленные по этому правилу, будут равно-
155
отстоящими, подобно значениям аргумента. Другими словами, первая
разность функции при этом постоянна. Напомним, что первой разностью
/ (ж) при х = X называется Xf(X) = / (X + Дж) — f (X), здесь X может
принимать значения ж + пАж (п = 0, 1, 2, ..., т — 1). То, что ошибка
при линейном интерполировании во многих вычислениях была допустимо
малой, объяснялось достаточной гладкостью соответствующих функций,
обращавшихся в бесконечность разве что на границе рассматриваемого
промежутка.
Однако линейная интерполяция оказывалась достаточной не всегда,
это обнаруживалось при непостоянстве первой разности, Но в этих случаях
постоянной могла быть разность первой разности, или вторая разность
А2/ (X) = А/ (X + Дж) — А/ (X), или же третья разность А3/ (X) =
= А2/ (X + Дж) — А2/ (X), вообще какая-либо разность n-го порядка, опре-
деляемая рекуррентным соотношением
А"/(Х) = Л"-1 /(X + Дж) — Д"-1/(Х).
По разностям высших порядков можно последовательно найти низшие
разности и в конце концов сами искомые значения функции. Когда мате-
матики заметили, что ошибку можно значительно уменьшить, исполь-
зуя разности выше первого порядка, они приступили к разработке теории
интерполирования и вместе с тем теории конечных разностей. Здесь и далее
мы пользуемся современным обозначением разностей, введенным Л. Эй-
лером (1755).
Впервые более глубоко в этот мир интерполирования разностями высо-
ких порядков проник Бригс, заложивший в своей «Логарифмической ариф-
метике» (1624) основы интерполяционной техники. При составлении
своих таблиц он вычислял значения встречавшихся ему разностей высо-
ких порядков до тех пор, пока эти разности не становились (в пределах
взятого им количества знаков) равными между собой. Как было установле-
но Ньютоном, функции, разности п-х порядков которых постоянны, яв-
ляются многочленами n-й степени \ Таким образом, Бригс фактически
начал работы по приближению функций многочленами пли, как тогда
говорили, параболами высших порядков, хотя в то время эта сторона его
методов осталась совершенно нераскрытой.
Чтобы найти, скажем, десятичный логарифм 6, Бригс образует то-
ждество 9 log 6 — 7 log 10 = log 1,0077696, приводя тем самым задачу
к вычислению логарифма числа X, близкого к единице. Затем он вставляет
между 1 и Z большое число средних пропорциональных с помощью много-
кратного извлечения квадратного корня:
1 _ к _ Тс2 _	_
к к2 №	'	7.	’
где к = i X и п есть некоторая степень числа 2. Именно, он вычисляет
значения к = 2(Х = Х2“г для i = 1, 2, 3, ..., 11 и значения к — 1 = е0,
к2 — 1 = ег, ... до к266 — 1 = е8 = 0,0077696 = X. Составляя по этим зна-
чениям Cj таблицы последовательных разностей, Бригс заметил связываю-
щие эти разности рекуррентные соотношения, а также установил, что выс-
шие разности неограниченно умаляются.
1 Впрочем, еще И. Фаульгабер (1631) отметил постоянство А” (г") для п = 20.
156
Обращая процесс, т. е. переходя от высших разностей к низшим, он,
наконец, пришел к следующему замечательному результату: если обоз-
начить к = 1 + а, где а — весьма малая дробь, то
—	1	1	1	ч	7
(’+“)’-!=-Т^+ к aS-W“‘+3Se-“‘ + -"
В глазах самого Бригса это разложение было только техническим приемом,
позволяющим усовершенствовать технику вычисления логарифмов, и он
не обнаружил закона образования коэффициентов. Все же фактически
Бригс впервые вывел начальные члены разложения степени бинома в
случае дробного показателя, равного половине, и при желании число чле-
нов можно было неопределенно увеличить. Трудно сказать, в какой мере
идеи Бригса, изложенные им весьма пространно, но неясно, повлияли
на дальнейшую разработку всего этого круга проблем. Среди немногих
читателей пояснительного текста «Логарифмической арифметики» был
Дж. Грегори, но Ньютон, которому принадлежит первое открытие раз-
ложения (1 + а)п для любого действительного п, с идеями Бригса знаком,
по-видимому, не был.
Дж. Грегори продвинулся в области интерполирования гораздо даль-
ше Бригса. В «Геометрических этюдах» (1668) он предложил способ ин-
терполирования для случая постоянной разности второго порядка, рав-
носильный замене данной функции квадратичным многочленом у = ах2 +
+ Ьх + с. В применении к приближенной квадратуре кривых это дало
ему правило, равносильное так называемой формуле Т. Симпсона (1743).
Грегори упомянул здесь и о возможности распространения приема на па-
раболы высшего порядка. Однако свой основной результат в теории ин-
терполирования Грегори изложил только в письме к Коллинсу от 23 нояб-
ря 1670 г. Речь идет об общей формуле интерполирования с равноотстоя-
щими узлами, в которой функция, заданная своими значениями в п + 1
точке с равноотстоящими абсциссами х0, х0 + h, х0 + 2h, ..., х0 + nh =
= X, заменяется параболой n-го порядка, проходящей через эти точки:
f (x0 + xh) = / (х0) 4- Д/ (х0) +	д2/ (Хо) + .. .
. . . + а:(3:~1)(^2)--- '1- Д”/(^о).
Мы упоминали, что приемы, соответствующие п = 2 и п = 3, употребля-
лись ранее китайскими астрономами (т. I, стр. 174).
Не позднее середины 70-х годов та же формула была известна Ньюто-
ну; в настоящее время она обычно называется формулой Ньютона для ин-
терполирования вперед, так как в нее входят значения функции вправо от
/ (ж0) и ее чаще применяют в окрестности начала ряда табличных значений.
В «Методе разностей», написанном около 1675 г. (Methodus differentialis,
Londini, 1711), Ньютон, кроме этой формулы, дал еще формулу для ин-
терполирования назад, в которую входят значения функции влево от / (х)
и которая особенно удобна в конце таблицы. Но главным вкладом Ньюто-
на явился вывод интерполяционного параболического многочлена в слу-
чае неравноотстоящих углов с помощью так называемых (по предложению
А. де Моргана, 1842) разделенных разностей. Этот результат, как и пер-
вую формулу для равноотстоящих углов, Ньютон опубликовал еще в V
лемме III книги «Математических начал натуральной философии» (1687) в
157
связи с рассмотрением вопроса об орбитах комет. В «следствии» к этой
лемме Ньютон особо отмечал, что его формулы позволяют приближен-
но вычислять площади любых кривых через площади парабол высших
порядков.
Интерполяционные вычисления и формулы сыграли огромную роль в
развитии новых математических методов. С одной стороны, они позволяли
свести к числовому расчету множество задач, беспредельно расширяли
прикладные возможности математики, а с другой,— приводили к новым
квадратурам и разложениям в ряды, раскрывая тем самым новые теорети-
ческие просторы. Очень ярко эта роль интерполяций видна в творчестве
Ньютона; не без ее влияния, в частности, Ньютон пришел к мысли об оп-
ределяющей роли степенных рядов в его теории флюксий.
Логарифмы и бесконечные ряды
Приближенные вычисления и интерполирование явились той почвой,
на которой выросла теория бесконечных рядов — одно из самых значи-
тельных созданий XVII в. Нам пришлось уже несколько раз говорить о
суммировании бесконечных рядов, преимущественно геометрических прог-
рессий. Принципиально новым явилось употребление бесконечных рядов
для приближения и выражения функций. В этом отношении особую роль
сыграли логарифмы, и их пример — исторически первый — представляет
собой превосходную иллюстрацию тех взаимодействий между вычисле-
ниями и общей теорией, которые были одной из непосредственных причин
математического прогресса на протяжении всего Нового времени.
Как сказано, Григорий Сен Венсан (1647) и в более явной форме де Са-
раса (1649) отметили связь площади, ограниченной гиперболой, ее асимп-
тотой и двумя сопряженными ординатами, с логарифмами. Численно, и
притом в форме бесконечного ряда, эту связь выразил не позднее 1657 г.
В. Броункер, опубликовавший свой результат
1п 2 = "ПГ + ХГТ + ЧПГ + • • •
в статье «Квадратура гиперболы с помощью бесконечного ряда рацио-
нальных чисел» (The squaring of the Hyperbola by an infinite series of
rational numbers. Philos. Trans., 1668).
Впрочем, в публикации этого разложения его опередил итальянский
математик, последователь Кавальери и профессор математики в Болонье,
Пьетро Менголи (1625—1686). Труды Менголи в теории рядов заслужива-
ют очень высокой оценки, хотя и не привлекли, отчасти из-за трудного
изложения, должного внимания большинства современников. Дж. Гре-
гори они были все же известны.
В «Новых арифметических квадратурах или о сложении дробей» (No-
vae quadraturae arithmeticae seu de additione fractionum, Bononiae, 1650)
Менголи просуммировал некоторые числовые ряды вроде
ОС
V 1	d .	1	.	1	. i1
к (п +	к) ~ 1 +	2	3	+	• • • Ч п
zon
158
и независимо от Орема (т. I, стр. 281) доказал расходимость гармониче-
оо
VI 1
ского ряда >, -у, применяя неравенство* 1
п=1
1 1,1^1
ЗА—1 + зл 3fc + l > к •
Этот результат Менголи распространил на обобщенные гармонические ря-
ды2, члены которых обратны членам арифметической прогрессии, т. е.
ОО
ряды у,
fc=l
1
л —I- kb
несколько далее,
. Частные суммы гармонического ряда, как мы увидим
он применил к изучению логарифмов. Менголи пытался
оо
исследовать и ряд обратных квадратов У . Он доказал его сходимость,
к=1 К
но суммирование ему, естественно, не удалось, и он выразил сомнение в
возможности произвести его в конечной форме3. Впоследствии этот и бо-
лее общие ряды обратных степеней были глубоко изучены Эйлером
(см. т. III). Числовой ряд для In 2 Менголи привел в «Началах видовой гео-
метрии» (Geometriae speciosae elementa, Bononiae, 1659), в которой среди
прочего произвел квадратуру кривых у = хр (1 — x)q для натураль-
ных р и q, т. е. вычислил интеграл
(1 — x)q dx = p^q-1 р Cpp+Q.
Прием вычисления In 2, предложенный Броункером, прост и изящен.
Рассматривая площадь между гиперболой ху = 1, асимптотой и ордина-
тами точек Е (1,1 ) и С (2, 1/2), а также описанный около этой фигуры
квадрат (рис. 21), Броункер делил отрезок АВ на 2, 4, 8, 16, ... равных
частей и, проведя через соответствующие точки кривой отрезки, парал-
лельные сторонам квадрата, подсчитывал площади возникающих при
этом прямоугольников, из которых одни вписаны в фигуру EDCE, а дру-
гие — в фигуру А ВСЕ А:
111
пл. bD — -г,	, пл. ad =	-, пл. се — „ „ , . . . ,
2-3	4-5	6-7
111
пл. АС = -у-^- , пл. bf = -уу , пл. ag = -g-g- , . . .
Ill
1 Сначала, полагая к — 1, Менголи находит, что ~2~~Ь	Б затем он берет
З2 членов с 1/5 до 1/13, группируя их по три, и находит, что сумма их в силу преды-
дущего также больше 1; далее аналогично оценивается сумма следующих З3 членси
и т. д.
2 Термин «гармонический ряд» ввел Броункер (1668) в связи с тем, что три его после-
довательных члена 1/[а + (к — 1)6], 1/(а -f- кЬ), 1/[а+ (А: + 1)6], образуют гармо-
ническую пропорцию.
3 Я. Бернулли, очевидно, незнакомый с результатами Менголи, привел в своих «Ариф-
метических предложениях о бесконечных рядах и их конечной сумме» (Propositiones
arithmeticae de seriebus infinitis eorumque summa finita, Basileae, 1689—1704) два
новых доказательства расходимости гармонического ряда: одно собственное, другое
принадлежащее его брату Иоганну, обнаружившему этот факт первым. Подобно
Менголи, Я. Бернулли безуспешно пытался просуммировать ряд обратных квадратов
159
Установив по неполной индукции общее правило для выражения таких
площадей, Броункер получил, что
1	1	1
пл. EDGE = -g-g- +	+ . . .,
пл. АВСЕА = In2 = -^2 + 3_£	5-6 + • • •
Сходимость обоих рядов к соответствующим площадям Броункер до-
казал из элементарных соображений, для вычислений же он использовал
третий ряд, выражающий площадь сегмента ЕЪСЕ, как полуразность пло-
щадей EDCbE и EfCbE. Этот третий ряд, образованный почленным вычи-
танием второго (без члена „ ) из первого и делением пополам, дает
1 • W
. _	4	4	1
пл. ЕЪСЕ = 2 з 4 + 4 5 6 -ь 6.7.8 +• • •
Новый ряд, сходящийся быстрее, чем предыдущие, может служить для
вычисления In 2, ибо In 2 представляется разностью между площадью пря-
молинейной трапеции АВСЕ, равной 3/4, и площадью сегмента ЕЪСЕ.
Не останавливаясь на дальнейших преобразованиях и оценках, при-
мененных для упрощения и уточнения выкладок, добавим, что прием Бро-
ункера годился, как он отмечал сам, для отыскания натуральных лога-
рифмов всех рациональных чисел.
Подход Менголи в теоретическом отношении был глубже. Отправляясь
от площади сегмента гиперболы (хотя его рассуждения можно освобо-
дить от геометрических элементов), Менголи вводит «гипер лога рифмы»
~	’ тде	гт — 1, и «гипологарифмы»£	»
где гп + 1 <7 Л rm. При этом L{-—\ <^L(— , а разность их стре-
мится к нулю при гсо. После этого (натуральный; ср. стр. 63) log-у-
определяется как величина, удовлетворяющая при всех г неравенствам
160
т. е. в сущности как общий предел гиперлогарифма и гипологарифма при
г —> оо. Очевидно, что такое определение вытекало из сравнения площади
гиперболы ху = 1 между ординатами точек х = гп и х = гт с площадями
ступенчатых вписанных и описанных фигур; мы бы сказали теперь: с
нижней и верхней суммами функции у = Их. Аналогичные нижние и
верхние суммы Менголи применял и при вычислении квадратур у —
= Xf'(l — x)Q.
Любопытно, что к основным неравенствам Менголи на двадцать лет
раньше пришел из других соображений и — для других целей — Декарт
(см. стр. 164). Все свойства логарифма Менголи выводит из этого аналити-
ческого определения. Из него же он получает разложение
где
СО
log ^- = 2 1р(т)г— р
Г=1
т
р (т)г = 2 (г _ 1) m + s;
S=1 v '
ряд Броункера для In 2 отсюда получается при т — 2, п — 1 и притом в
более привычной теперь форме
1п2 = 1-1 + 4-1 + ...
Разложение In (1 + эс) в степенной ряд
Следующим шагом в исследовании логарифмической функции явилось
се представление в форме бесконечного степенного ряда. Этот важный
шаг сделал проживавший в то время в Лондоне немецкий любитель мате-
матики, член Королевского общества Николай Кауфман (1620—1687) бо-
лее известный под именем Меркатора (латинское mercator — как и не-
мецкое Kaufman — купец). Свое исследование Меркатор опубликовал
в «Логарифмотехнике» (Logarithmoteclmia, Londini, 1668) почти одновре-
менно с появлением статьи Броункера. Но два эти труда, посвященные
одной цели — вычислению логарифмов, резко отличались по методу. Ус-
тупая Броункеру в строгости изложения, Меркатор значительно превзо-
шел его в общности приема и результата. Счастливым образом перейдя от
равносторонней гиперболы у = Их, отнесенной к обеим асимптотам,
к смещенной гиперболе у = 1/(1 + ж), он применил к дроби 1/(1 + :г) обыч-
ное деление по правилам алгебры, продолжающееся в данном случае без
конца
= 1 — z + я2 — я3 + • • •
Затем почленным интегрированием (квадратуры кривых у = хп были ему
известны по труду Валлиса, см. стр. 181) он нашел, что
X
+ *> = *-<-+<--4 + -.;
о
1Д 11 Зак. № 1030
161
результат Броункера при этом тотчас получался при х = 1. Правда,
Меркатор не выписал еще ряд в общем виде, а только для значений аргу-
мента х = 0,1 и х = 0,21, но поскольку в той же работе он произвел еще
вычисление «суммы логарифмов», т. е.
зс
(*	4^2	^«3
\ In(l+x)^=^---^r + ^-...
о
для х = 0,1, то ясно, что он в обоих случаях владел общим разложением.
Так это и было воспринято современниками. Вопроса о сходимости Мер-
катор совершенно не затронул.
Меркатор не первый пришел к разложению логарифмической функции
в степенной ряд. К тому же результату пришли Будде в 1656 г. и Ньютон
в 1665 г., но оба хранили его при себе. Значение публикации «Логариф-
мотехники» оказалось поэтому очень велико. Валлис откликнулся рецен-
зией в «Philosophical Transactions» еще в том же 1668 г. Выразив восхи-
щение открытием Меркатора, он указал, что пользоваться рядом при х > 1
нельзя, и одновременно дал разложение
В том же 1668 г. Грегори в «Геометрических этюдах» предложил вы-
вод ряда Меркатора в античной манере и разложение
.	1 + х 9 / х3 я6	\
1П-ТТ^ = 2(^ + — +лг+---/’
пригодное для вычисления логарифма любого положительного числа z =
= (1 + ж)/(1 — х), ибо тогда х = (z — l)/(z + 1) по абсолютной вели-
чине меньше единицы.
Интересен вывод логарифмического ряда с помощью общей формулы
бинома Ньютона (см. стр. 228), предложенный Галлеем (в «Philosophical
Transactions» за 1695 г.). Пусть log (1 + х) при основании а есть т/п,
т. е. ат!п = 1 4- х или a1/n = (1 + х)^1гл. Фиксируя т!п и считая п (и. сле-
довательно, т) сколь угодно большим числом, Галлей представил раз-
ность й1/п — 1 в виде к/п, где к = const, так что
аут = j + _L .
п
В таком случае для log (1 + х) получается выражение, в сущности извест-
ное ранее Бригсу (стр. 68):
log (1 + х) =	|(1 + х)Ч™ — 1].
Раскладывая правую часть в бесконечный ряд и заменяя произведения вида
------1 И -----2)... I----г \ на ( —1)гг!, Галлей получил ряд Меркатора
log(l+^) = -^^-4 + 4----)’
а для десятичных логарифмов привел значения к = 2,302585... и 1/к =
= 0,434299... с 60 десятичными знаками. Эти и некоторые другие подсче-
162
ты произвел, вероятно, астроном Абрахам Шарп (1651 —1742). Аналогично,
отправляясь от равенства
1 + — log(l +х) ] ,
Галлей при очень большом т вывел разложение показательной функции
,.2
1	+ х = 1 + у Ч—+ ....
где у = к log (1 + х) (ср. стр. 232). Этот метод впоследствии встречается
у Эйлера (см. т. III, гл. 7).
Таким образом, логарифм, введенный Непером кинематически и как
табулированное решение дифференциального уравнения типа dy — adxlx,
через немногие десятилетия перевоплотился в геометрический образ пло-
щади под гиперболой, а затем был аналитически выражен в форме степен-
ного ряда.
Любопытно, что и Декарту пришлось встретиться с логарифмической
функцией, и притом дважды. Занимаясь одной задачей механики, он ис-
следовал кривую, обладающую в полярных координатах тем свойством,
что угол а радиус-вектора с касательной в его конце постоянен. Отсюда
он вывел, что длина дуги s, считая от полюса, пропорциональна радиус-
вектору р. Об этой кривой он писал 12 сентября 1638 г. Мерсенну *. Как
решил Декарт эту задачу — одну из первых обратных задач на касатель-
ные, в которых требуется найти кривую по данному свойству касательной, —
неизвестно. Скорее всего, он воспользовался характеристическим бесконечно
малым прямоугольным треугольником со сторонами ds, dp, pdtp, в данном
примере дающим ds = sec txdp, так что s = sec а-р (ибо s.= 0 при р = 0). Если
бы Декарт пожелал найти зависимость между р и <р, т. е. полярное урав-
нение кривой, то он бы встретился с «уравнением Непера» dtp = (tga dp)/p.
К этому уравнению, выраженному в кинематических терминах, пришел Вал-
лис, не отметивший, впрочем, как и Декарт, логарифмической зависимости
между <р и р. Той же кривой занимались Э. Торричелли и позднее Я. Бер-
нулли, а Лопиталь назвал ее логарифмической спиралью 2.
В то же время Декарт уже подошел вплотную к «уравнению Непера»,
решая другую знаменитую обратную задачу на касательные, поставлен-
ную перед ним Дебоном: определить кривую, у которой отношение под-
касательной к ординате равно отношению данной линии к разности абсцис-
dy	х— у
сы и ординаты. Мы можем записать это условие уравнением	.
Уверенный, что общего приема точного решения таких задач не сущест-
вует, Декарт сначала перебрал в поисках требуемой линии множество
алгебраических кривых. Не добившись успеха на этом пути, он построил
искомую линию приближенно. Перейдя к некоторой другой системе косо-
угольных координат, он установил, что в ней эта линия имеет постоянную
1 Письмо это было опубликовано в 1657 г.
2 В письмах 1645—1647 гг. Торричелли произвел независимо от Декарта спрямление
и квадратуру этой спирали, кинематически определив ее свойством, которое можно
записать нашими уравнениями <р = kt, р = а~1 2\ при этом он ясно описал, как кривая
асимптотически приближается к полюсу, совершая вокруг него бесконечное множе
ство оборотов.
1/2 12 Зак. № 1®3в
163
У 2 М/
у'
подкасательную, именно dx' =
, и, численно решая задачу, пришел
к тем неравенствам, которыми определял логарифм Менголи (см. стр. 161)з
тн	т	т
2	ф< 2 Л*.< 2
i=n+l	l=n+i	i=n^-\
при этом Декарт отметил, что разность левой и правой границ — — мож-
но, увеличивая п и т, сделать сколь угодно малой, а точки кривой строить
с любой точностью. Наконец, Декарт приводит кинематический способ
описания искомой кривой с помощью пересечения двух движущихся пря-
мых, причем закон движения определяется аналогично неперову опреде-
лению логарифмов. Впрочем, о логарифмах Декарт при изложении своего
решения (в письме Дебону 20 февраля 1639 г.) не упомянул ни словом и
далее в этом направлении не продвинулся. Менголи о решении Декарта
почти несомненно не знал.
Связь гармонических рядов с логарифмами побуждала к их более под-
робному изучению и привела к рассмотрению асимптотических сумм.
Это сделал все в те же годы Ньютон, изложивший свои результаты в пись-
мах к Коллинсу от января 1669 г. и 20 июля 1671 г.
Функция i (х) называется асимптотически представимой функцией
ц.(х') при х-*-х0 (в частности, х->оо), если при этом	'—>1,или, чтотоже,
—>6, т. е. разность между обеими функциями бесконечно мала
относительно функции сравнения <р (х). Говорят также об асимптотиче-
ском равенстве f (х) ~ <р (х). Например, 1 — cos х — ж2/2 при х 0,
при х-*-оо. Функция / (х) называется асимптотически
оо
разложимой при х —> х0 (в частности, х —оо) в бесконечный ряд (рк(х),
к=0
•если при этом
п—1
/(*)- 2
-------тд-------
4>п Ю
или, что то же,
п
7 ~ 2 ‘Pfc И
-------------------------------h-------->0>
т. е. разность между функцией и частной суммой ряда бесконечно мала от-
носительно последнего члена суммы. Всякая функция асимптотически
разложима в сходящийся к ней ряд Тейлора, но асимптотический ряд для
данной функции может быть и расходящимся. Это не мешает использова-
нию — при надлежащей осторожности — асимптотических расходящихся
рядов для исследования и приближения функций.
Ньютон специально исследовал поставленный перед ним Коллинсом
вопрос о вычислении частных сумм общего гармонического ряда 2 а •
164
Разлагая каждый член такой суммы,
1
1
записанный в виде
в геометрическую прогрессию до некоторого ее места, он получил
п	п
1 1 VI
а 4- kb	а
г=0
(и),
fc=o
где £(„) — сумма г-х степеней натуральных чисел 1, 2, ..., п. При возраста-
нии числа п до бесконечности такие суммы, вообще говоря, расходятся.
Вместе с тем для каждого п можно подобрать такое N, что разность
п	N
v ‘	(- i)i f—У sw {N)
a-\- kb a	' I « /	' '
k=o	t=o
будет достаточно мала. Хотя точность приближения не может быть увели-
чена для данных а, Ъ и N, но совершаемая погрешность при взятии «усе-
ченного» ряда может быть точно вычислена. Сам Ньютон показал на чис-
ловых примерах, как вести выкладки, чтобы получить при заданном числе
членов приближение с ошибкой, не превышающей данного числа.
Асимптотические представления стали чрезвычайно ценным средством
исследований и вычислений в XVIII в., особенно благодаря Стирлингу
и Эйлеру; их успешно применяли затем Лагранж, Лежандр и Лаплас.
Строгая теория вопроса была разработана только в XIX в.
Открытия Грегори
На примере логарифмической функции мы познакомились с первыми
успехами теории рядов и вместе с тем увидели, какими принципами руко-
водствовались математики в этой области. Когда речь шла о приближен-
ном вычислении отдельной конкретной величины, принимали во внимание
сходимость к ней ряда и искали оценки аппроксимации. Здесь дело было не
только и, пожалуй, не столько в античной традиции строгости, сколько в
существе расчетных задач и возможности установления соответствующих
неравенств. Но когда переходили к операциям над буквенными рядами, то
на них, как правило, не задумываясь, переносили приемы действий над
конечными алгебраическими многочленами. Поскольку фактически опе-
рировали функциями, аналитическими внутри соответствующего проме-
жутка, такое оперирование бесконечными степенными рядами обыкновенно
не приводило к ошибкам. В этих условиях еще отсутствовали реальные сти-
мулы к постановке общих проблем теории сходимости и к изучению рядов
как самостоятельных объектов анализа; исключения были редкостью
(стр. 255). В результате при выводе и даже проверке степенных разло-
жений (стр. 230), как и при манипулировании ими, часто применяли
формальные приемы, получившие еще большее развитие в XVIII в.
Сказанное относится и к другим процессам бесконечного приближения.
Разложение в ряд логарифма было не единственным примером упот-
ребления степенных рядов. Многочисленные другие разложения открыл
Дж. Грегори. Из его письма к Коллинсу 23 ноября 1670 г. (стр. 157) видно,
что в это время он владел уже общим разложением бинома (1 + х)р1я, а к
12*
165
началу 1672 г. вывел еще несколько важных разложений, которые мы
запишем в современной форме:
1 1
Г. ф = tg<p — -g-tg3<p-+ —tgBq>— ...
Ряд для арктангенса Грегори, вероятно, получил почленным интегри-
рованием ряда, возникающего при делении 1: (1 + х1 2), где х = tg ф.
2°.	1€ф = ф+-^-+-^- + ...
QO 1	ф2 , ф“ , ф6 ,
3. 1п8есф = ^-+^- + -|г+. ..
Последний результат был, скорее всего, найден интегрированием членов
предыдущего ряда
4». ЕССф_1 + ^ + ^+...
5».	+	+	+
Данный ряд также возникает ири интегрировании предыдущего.
Все эти и некоторые другие разложения приведены в письме к Коллин-
су от 15 февраля 1672 г. Можно предполагать, что в это время Грегори вла-
дел и гораздо более общим результатом — разложением в ряд Тейлора —
Маклорена, хотя прямого свидетельства о том не существует. Весьма прав-
доподобно, что разложения для tg ф и sec ф он вывел с помощью последо-
вательного дифференцирования.
Однако только что перечисленные открытия Грегори не оказали сущест-
венного влияния на развитие математического анализа. О наиболее важ-
ном из них (если оно действительно было им произведено), т. е. ряде Тей-
лора, никто не мог в ту пору и подозревать: о нем заключили по рукопис-
ному наследию Грегори лишь исследователи XX в. 1 А между тем еще в
1665—1669 гг. далеко продвинулся в теории рядов начиная с открытия
той же теоремы о биноме, Ньютон, результаты которого начали получать
распространение не позднее конца 1669 г. как в Англии, так и за границей.
О работах в этой области Ньютона, а также Лейбница (с 1673 г.) мы рас-
скажем далее. Теперь же мы обратимся к развитию в XVII в. новых ин-
тегральных и дифференциальных методов.
Инфинитезимальные методы Кеплера
Первый решительный разрыв с античными формами квадратур и куба-
тур совершил Кеплер, ярко обнаживший лежавшее в их основе оперирова-
ние неограниченно возрастающими по числу суммами беспредельно ма-
лых величин и вновь доказавший на многочисленных примерах эвристи-
ческую ценность метода неделимых, который он, можно сказать, между
строк вычитал в творениях Архимеда 2.
1 Ряд Тейлора — Маклорена Грегори мог бы вывести путем предельного перехода
пз своей интерполяционной формулы (стр. 157) так, как это сделал впоследствии сам
Тейлор.
2 С этим методе л Кеплер мог в какой-то мере познакомиться по известному ему «Мате-
матическому сборнику» Паппа.
166
Квадратуры играли решающую роль в астрономических исследованиях
Кеплера. Вот как он сам высказал второй закон движения планет в своей
«Новой астрономии» (1609): время движения планеты от конца большой оси
до произвольного места на орбите относится ко времени полного оборота,
как «сумма радиус-векторов», проведенных из фокуса, в котором находится
Солнце, в точки пройденной дуги, относится к «сумме радиус-векторов»
всего эллипса. Кеплер говорил о сумме радиус-векторов сектора там, где
мы говорим о его площади. Это не значит, что он отождествлял эти понятия.
Такой оборот речи имел другое содержание: отношение площадей выража-
ется через отношение сумм неограниченно большого количества радиус-
векторов, принадлежащих этим площадям,— мы бы сказали — через пре-
дел такого отношения. Однако величина отношения зависит от того, как
выбирать эти радиус-векторы, или, что то же, точки дуг, к которым они
проведены. Такой выбор, соответствующий нашему выбору аргумента
интеграции при интегрировании функции, выражающей радиус-вектор,
представлял основную трудность. Ее вполне оценил еще Кавальери,
в предисловии к своему главному труду писавитий: «Всякий, кто видел трак-
тат упомянутого Кеплера о движении Марса, может легко убедиться на
основании наших исследований, как легко ему7 было впасть в ошибку...,
исходя из предположения, что площадь эллипса равновелика совокуп-
ности всех расстояний планеты, вращающейся по эллиптической линии,
от Солнца» х.
('вое вычисление, т. е. приближенное интегрирование, Кеплер про-
извел следующим образом. Он строит на большой оси эллипса, как на
диаметре, окружность и рассматривает радиус-векторы тех точек эллип-
са. которые являются проекциями в направлении малой оси точек окруж-
ности, находящихся на равных дуговых расстояниях. В самом деле, пусть
точка М эллипса является проекцией точки N окружности (рис. 22); тогда
фокальный радиус-вектор FM точки М, как известно, равен а + ех, где
а = ОА — большая полуось эллипса, т. е. радиус круга, х = ОР —
абсцисса точек М и N, а е = с/а — эксцентриситет эллипса, т. е. отноше-
ние фокусного расстояния OF к О А. Проведем из фокуса F параллельно
радиусу ON прямую FK до пересечения в точке К с касательной к окруж-
ности в точке N и опустим перпендикуляр OG иэ центра О на линию FK.
Тогда из подобия треугольников OGF и ONP следует, что
FG	ОР	OF	с
~	> т. е- хи = ОР = — х = ех,
Oh	Obi ’	ON	а	’
1 Б. Кавальери. Геометрия, изложенная новым способом при помощи неделимых
непрерывного. Перевод, вступительная статья и комментарии С. Я. Лурье. М.— Л.,
1940, стр. 91.
1G7
и так как GK = ON — а, то линия FK = FG -J- GK равна линии FM —
= а + сх. Если точка близка к точке N, то фигура NFN-, мало отлича-
ется от треугольника, ограниченного лучами FN,FN\ и касательной NK;
поэтому7 площадь фигуры NFNA мало отличается от половины произве-
дения FM — FK на дугу 7V7V1 или от половины произведения FM1 на дугу
NNr. Поэтому если мы разделим дугу окружности AN на равные части точ-
ками Nx, N2, Nn, то площади фигур MFMi (г = 1,2,..., п) пропор-
циональны площадям NFNit которые мало отличаются от половины сумм
произведений Е7И,- на дугу NN± — NrN2 = ... = Nn_ANn, т. е. площади
MFMi почти пропорциональны суммам радиус-векторов FMX, FAI2, ...
...,FMi, если точки эллипса Мг, М2,..., Мп построены указанным спосо-
бом. Кеплер действительно складывал радиус-векторы выбранных таким
образом точек и вычислял отношения таких сумм.
Иными словами, если обозначить угол AON, так называемую эксцент-
рическую аномалию, буквой ф, то Кеплер приближенно вычисляет ин-
ф
тегралы вида \ г<7ф и устанавливает пропорциональность между време-
0
нем t и значением этого интеграла. Если ввести еще полярный угол AFM
или истинную аномалию ср, то результат Кеплера можно аналитически
передать следующим образом. Радиус-вектор г = а + кс = <г ф с cos ф, а
и	Ъ sin tb
t ег ср = —-— =-------—
° '	c-\- x с ф- a cos ф
где у=РМ, Ъ—малая полуось; поэтому (С — коэффициент пропорцио-
нальности)
<р	ф
Ct = г2<йр = \ brdty — Ъ (аф ф- с sin ф),
о	о
где первый интеграл выражает, если его поделить на 2, площадь в полярных
координатах. Кроме того, если обозначить С/ba = к, то
kt = ф ф- е sin ф,
и это уравнение служит Кеплеру для определения положения планеты в
данный момент времени. Мы видели, что «уравнение Кеплера» приходилось
приближенно решать в другой связи еще багдадским астрономам IX в.
(т. I, стр. 237). Сам Кеплер выразил сначала это уравнение геометрической
задачей, вытекающей из его второго закона: из точки, лежащей на диамет-
ре круга, провести прямую, делящую площадь полукруга в данном отно-
шении. Прямое, неприближенное решение задачи он считал невозможным
в силу разнородности углов и синусов.
Упомянем в этой связи, что, сравнивая между собой суммы синусов
углов, взятых через один градус, от 1° до <р° для нескольких значений <р,
Кеплер установил равенство, которое в наших обозначениях имеет вид
sin xdx =1 — cos ф.
о
Позднее Кеплер узнал, как доказывается этот результат на основе стро-
гих методов Архимеда, который пришел к тому же по существу выводу
при измерении поверхности шарового сегмента (т. I, стр. 121).
168
Впрочем, наряду с такими приемами, в пределе дающими точные соот-
ношения, Кеплер пользовался и заведомо неточными приближениями.
Так, он принимает длину эллипса равной л (а -|- Ь) по аналогии с тем,
как площадь этой фигуры образуется из площади круга яд2. Но он указал,
что это лишь приближенное выражение для длины эллипса.
Случайное обстоятельство дало повод Кеплеру подробно рассмотреть
вопрос о кубатурах тел вращения. Это были его наблюдения над распро-
страненным приемом измерять вместимость винных бочек, которую опре-
деляли независимо от формы с помощью всего одного промера — отметки
на линейке, просунутой через наливное отверстие в верхней точке пуза до
пятки днища. В «Новом измерении винных бочек» (Nova stereometria do-
liorum vinariorum, Lincii, 1615) Кеплер изложил «принципы» геометри-
ческих измерений, «как они установлены Архимедом, конечно, лишь на-
столько, насколько этого достаточно для удовлетворения ума, любящего
геометрию, а полные и во всех частях строгие доказательства следует ис-
кать в самих книгах Архимеда, если кто не убоится тернистого пути их
чтения» х. Эти принципы опять-таки состоят в пользовании бесконечно ма-
лыми элементами фигур без уточнения основных понятий. Но если в «Но-
вой астрономии» основным приемом было приближенное вычисление сумм
неделимых в отношений между суммами, то в «Новом измерении» им яв-
ляется преобразование одних фигур в другие на основании равновеликости
их соответственных беспредельно малых частей или же неделимых
элементов.
Доказывая, что отношение площади круга к квадрату диаметра при-
ближенно равно 11 : 14, Кеплер усматривает «смысл» косвенного доказа-
тельства Архимеда в следующем. «Окружность круга BG содержит столько
же частей, сколько точек,— именно бесконечное число. Каждую из них
рассмотрим как основание некоторого равнобедренного треугольника с
боковой стороной АВ (рис. 23), и, таким образом, в площади треугольника
окажется бесконечное множество треугольников, соединенных вершинами в
центре А. Пусть далее окружность круга BG вытянута в прямую и пусть
ей равна ВС, а АВ к ней перпендикулярна. Тогда основания всех этих
бесчисленных треугольников или секторов будут представляться распо-
ложенными друг за другом по прямой ВС; пусть одно из таких оснований —
ВВ, и какое-нибудь равное ему — СЕ; наконец, соединим F, Е, С с А.
Таких треугольников ABF, АСЕ над прямой ВС получится столько же,
сколько секторов в площади круга, и их основания BF, ЕС и общая высота
И. Кеплер. Новая стереометрия винных бочек. Перевод и предисловие Г. Н. Свеш-
никова. Вступительная статья М. Я. Выгодского. М.— Л., 1935, стр. 109. Мы пере-
водим слово stereometria более подходящим в данном случае словом «измерение».
169
в
Рис. 24
АВ будут такие же, как у секторов; следовательно, все эти треугольники
ABF, АСЕ и т. д. будут равновелики и каждый из них будет равновелик
соответственному сектору круга. А значит и все вместе эти треуголь-
ники, имеющие основания на линии ВС, т. е. треугольник ВАС, всеми ими
составленный, будет равновелик сумме всех секторов круга, т. е. состав-
ленной ими площади круга» \
В I части книги Кеплер доказывает этим способом ряд теорем о пло-
щади круга и поверхностях и объемах круглых тел, известных Архимеду,
причем он считает, что Архимед, получая эти результаты, не мог рассуж-
дать иначе, чем он. В частности, приведенное им рассуждение о площади
круга Кеплер заканчивает словами: «Это самое и имеет в виду архимедово
приведение к нелепости». Кеплер, как мы знаем, был недалек от истины,
так как его рассуждения весьма близки по идее к эвристическому ме-
тоду, изложенному в письме Архимеда к Эратосфену. Здесь же в «Допол-
нении к Архимеду» Кеплер находит аналогичным образом объем целого
ряда тел, полученных вращением дуг конических сечений около различ-
ных прямых; этим телам, до него в большинстве случаев не рассматривав-
шимся, Кеплер дал название яблока, лимона, груши, сливы, айвы, земля-
ники и др. Яблоко и лимон, в частности, образуются при вращении вокруг
своего основания сегмента круга, большего или соответственно меньшего,
чем полукруг. Для определения, например, объема яблока (рис. 24) Кеп-
лер разворачивает его в отрезок цилиндра «по тем же законам, по которым
Архимед в теореме II развернул площадь круга в прямоугольный тре-
угольник»1 2, именно в отрезок MNDS прямого цилиндра, основанием кото-
рого служит сегмент круга (рис. 25). Отрезок отсекается от цилиндра плос-
костью MNS, проходящей через основание сегмента, и имеет высоту, рав-
ную длине окружности экватора яблока. Если взять какую-либо хорду IK
сегмента, параллельную основанию, то при вращении она описывает внут-
ри яблока цилиндрическую поверхность; плоскость же, проходящая через
хорду перпендикулярно к основанию, образует внутри цилиндрического
отрезка прямоугольник IKL. На очевидной равновеликости площадей по-
верхности цилиндра и прямоугольника и основан немедленный вывод
Кеплера о равенстве объема яблока и цилиндрического отрезка. Тут же
1 И. Кеплер. Новая стереометрия винных бочек, стр. 114—115.
2 Там же, стр. 179.
170
Рис. 25
определяется объем «пояса яблока» — его части, описываемой вращением
вокруг MN сегмента IKD (этот объем равен объему IKDSL) \— и даются
указания относительно проведения расчетов. В частном случае полукруга
отрезок цилиндрического копыта сразу же выражается через равный ему
объем шара. Мы видели, что после Кеплера вычислением объемов цилинд-
рических отрезков занимались Григорий Сен-Венсан и Таке (стр. 132).
Во II части книги общая теория применяется к определению объема
австрийской винной бочки, доказательству выгодности этой формы и обос-
нованию применения для измерения ее объема градуированной линейки.
Изучая вопрос, при какой форме бочки имеют наибольшую вместимость,
Кеплер пришел к изопериметрическим задачам. Попутно он заметил, что
по обе стороны от места наибольшего значения величины ее убывание вна-
чале нечувствительно. Через тридцать лет Ферма открыл общее правило
отыскания экстремумов.
Подавляющее большинство результатов Кеплера было правильным.
Но в нескольких случаях, опираясь на аналогии или заключения, пред-
ставлявшиеся ему правдоподобными, он допустил ошибки. Мы упоминали
о критике его труда Андерсоном и Гульдином, которые отметили некоторые
такие ошибки (стр. 137). Но отдельные неточности не вытекали из существа
инфинитезимальных методов Кеплера, и передовые математики той эпохи,
как Бригс и Кавальери, горячо приветствовали его сочинение, раскрыв-
шее яркие перспективы новых изысканий. Свое дальнейшее развитие метод
неделимых получил прежде всего как раз у Кавальери.
1 Вместе с тем Кеплер выражает объем пояса яблока, как сумму объема шарового поя-
са, образуемого вращением IKD (оп равновелик отрезку цилиндра LVTS), и отрезка
цилиндра IKDT.
171
Галилей
Как уже говорилось, исключительно важное значение в развитии
точных наук имела деятельность Галилео Галилея (1564—1642). Галилей —
воспитанник и с 1589 г. профессор университета в Пизе, ас 1592по 1610 г.
профессор в Падуе, после того в течение долгих лет был «первым филосо-
фом и математиком» великого герцога Тосканского во Флоренции. Драмати-
ческая судьба великого ученого, с 1605 г. открыто выступавшего с пропа-
гандой гелиоцентрического учения и в 1632 г. опубликовавшего в его за-
щиту знаменитый «Диалог о двух главнейших системах мира — птолемее-
вой и коперниканской» (Dialogo sopra i due massimi sistemi de] mondo,
tolemaico e copernicano), общеизвестна. Уже в следующем, 1633 г.,
эта книга была внесена в список запрещенных католической церковно
сочинений, а автор под угрозой тяжелых репрессий был принужден от-
речься от своих убеждений и принести публичное покаяние; оставшиеся
годы жизнионпровел под наблюдением инквизиции,всячески затруднявшей
его общение с учеными Италии и других стран. Мы не будем здесь пере-
числять великие открытия Галилея в астрономии, оптике и различных об-
ластях механики. Заметим только, что его «Беседы и математические до-
казательства, касающиеся двух новых отраслей науки, относящихся к
механике и местному движению» (Discorsi е dimostrazioni matematiche in-
torno a due nuove scienze attenenti alia mecanica e i movimenti locali, Lei-
den, 1638), в которых были заложены основы динамики и учения о соп-
ротивлении материалов, представляют и чисто математический интерес.
Еще в молодые годы, не позднее 1586 г., познакомившись с работой о
центрах тяжести Коммандино (стр. 131), Галилей провел по этому вопросу
собственное исследование и среди прочего нашел центр тяжести усечен-
ного параллельно основанию параболоида вращения; доказательства он
проводил в манере древних. Но после выхода труда Валерио (стр. 132),
получившего те же и другие результаты, Галилей отказался от намерения
издать свое сочинение, и оно увидело свет только в составе «Бесед».
Если сочинение о центрах тяжести все же было издано, то другой заду-
манный Галилеем математический труд о неделимых, который он подготов-
лял в середине 20-х годов и о котором говорится в его переписке с Кавалье-
ри, вовсе не был завершен. Взгляды Галилея на взаимные связи между
непрерывным и дискретным и на природу бесконечного нашли отражение и в
этой его переписке, и в «Беседах». Он видел трудности, присущие понятиям
и приемам инфинитезимальной математики, и много думал о том, как пре-
одолеть эти трудности, но в сущности не пришел к каким-либо оконча-
тельным решениям. Некоторые его замечания очень глубоки. Мы говорили
ранее о парадоксальных свойствах непрерывных бесконечных множеств
точек, с которыми встретился Брадвардин (т. 1,стр. 273). Галилей придал
подобного рода парадоксам новую форму, отображая счетное бесконечное
множество на его бесконечную же часть. Именно он показывает, что всех
целых квадратов, с одной стороны, меньше, чем всех целых чисел, а с дру-
гой стороны, их столько же, ибо, как мы говорим теперь, между этими
множествами можно установить взаимно однозначное соответствие. Объяс-
нение трудности Галилей видел в том, что «свойства равенства, а также
большей и меньшей величины не имеют места там, где дело идет о беско-
нечности, они применимы только к конечным количествам» *. Это не то ре-
1 Г. Галилей. Избранные труды, т. 2. М., 1964, стр. 141.
172
Галилео Галилей
(по рисунку О. М. Леони 1624 г., хранящемуся в Лувре, Париж)
шение вопроса, которое предложил в конце XIX в. Г. Кантор, разрабо-
тавший арифметику мощностей бесконечных множеств. Но Галилей был
несомненно прав, утверждая, что обычные свойства равенства и неравен-
ства в применении к таким множествам нарушаются. Этой констатацией
он ограничился, полагая, что количество натуральных чисел не больше
количества их квадратов, но и не одинаково с ним.
Быть может, колебания в вопросе о соотношении между континуумом
и неделимыми были одной из причин, по которой Галилей не написал кни-
гу о неделимых. Все же в «Беседах» неделимые употребляются при раз-
боре одного из самщх ответственных вопросов — проблемы равномерно-
ускоренного движения. Теорему о том, что при таком движении, начинаю-
щемся с нулевой скоростью, путь проходится за то же время, что и при
равномерном движении со скоростью, равной половине конечной скорости
равномерно-ускоренного движения, Галилей доказывал, представляя
(рис. 26) время движения общей стороной АВ треугольника АВЕ и пря-
моугольника ABGF, «все моменты скорости» обоих движений — отрезками,
параллельными BE, а пути — площадями этих фигур. Теорема сразу вы-
1 3 Зак. № 1030
173
Рис. 26
текает из равенства площадей обеих фигур. Доказательство это, восходя-
щее к Орему, повторялось многими — правда, вне всякой связи с дви-
жением падающих тел (см. т. I, стр. 279). В печатных книгах XVI в.
оно встречается не менее семнадцати раз. В основе вывода лежит то же
представление о площади, как о сумме линий, что у Кеплера, и пред-
ставление о пути, как своего рода сумме скоростей. Впрочем, слово «не-
делимые» Галилей в данном случае не применил.
Метод неделимых Кавальери
Наиболее ярким и влиятельным представителем «геометрии неделимых»,
соединившей инфинитезимальные представления Кеплера и средневеко-
вой математической атомистики и вместе с тем руководившейся поисками
общих вычислительных приемов, был монах-иеронимит Бонавентура Ка-
вальери (ок. 1598—1647). Кавальери изучал в Пизе математику под руко-
водством приверженца и друга Галилея Бенедетто Кастелли (1577—1644),
и успехи его были столь быстры и значительны, что Кастелли поручал иног-
да своему ученику замещать его на кафедре математики. Через Кастелли
Кавальери познакомился с Галилеем, жившим тогда в расположенной не-
подалеку Флоренции. В конце 1621 г. Кавальери уже значительно прод-
винулся в разработке метода неделимых, и в переписке с Галилеем он об-
суждал вопрос: представляют ли собой «все линии» двух плоских фигур
величины, находящиеся между собой в некотором отношении? Кавальери
приводил доводы в пользу как положительного, так и отрицательного от-
вета, но сам склонялся к первому. Впоследствии он выразил свою точку
зрения следующими словами: «Независимо от того, состоит ли непрерыв-
ное из неделимых или не состоит, совокупности неделимых сравнимы между
собой и величины их стоят в определенном отношении друг к другу» 1
(курсив в оригинале, — Ред.). Когда в 1629 г. освободилась кафедра ма-
1 Ь. Кавальери. Геометрия, изложенная новым способом при помощи неделимых не-
прерывного. М.— Л., 1940, стр. 208.
174
Бонавентура Кавальери
тематики в Болонье, Кавальери представил рукопись уже готового труда
по геометрии неделимых. Кандидатуру его горячо поддержал Галилей,
характеризовавший молодого ученого, как «соперника Архимеда». Профес-
сором болонского университета Кавальери работал до конца жизни. Ему
принадлежит несколько трудов по тригонометрии, логарифмам, геометри-
ческой оптике и т. д., но главным делом его жизни была «Геометрия, раз-
витая новым способом при помощи неделимых непрерывного» (Geometria
indivisibilibus continuorum nova quadam ratione promota, Bononiae, 1635)
и служащие ее продолжением «Шесть геометрических этюдов» (Exercitatio-
nes geometricae sex, Bononiae, 1647). Сравнение площадей плоских фигур
Кавальери сводит к сравнению «всех линий» (omnes lineae) их, которые
можно представить себе как сечения фигур прямыми, движущимися или
текущими (этот термин употребляется неоднократно), оставаясь все вре-
мя параллельными некоторой направляющей — регуле. Аналогично для
сравнения объемов тел вводятся взятые во всей их совокупности (но не
в сумме!) плоские сечения. Относительно «всех линий» (или «всех плоскос-
тей») двух равновеликих фигур во 2-й теореме второй книги доказывается,
что они между собой равны,по какой бы регуле ни были взяты. Отсюда следу-
ет, что «все неделимые» одной и той же фигуры,взятые по какой-либо регуле,
равны «всем неделимым» по любой другой регуле. Следующая, 3-я теорема
13*
175
второй книги гласит: «Фигуры относятся друг к другу, как все их линии,
взятые по любой регуле, а тела, как все их плоскости, взятые по любой
регуле» Ч Отсюда следует, что для нахождения отношения между двумя
плоскими или телесными фигурами достаточно найти отношения между
всеми неделимыми обеих фигур по какой-либо регуле. Это положение Ка-
вальери называл основным в его новой геометрии.
Отметим еще 1-ю теорему седьмой книги: объемы (или площади) двух
фигур равны, если равны между собой площади (или длины) всех соответ-
ственных их сечений, проведенных параллельно некоторой данной плос-
кости (или прямой). Это предложение было впоследствии включено во
многие учебники геометрии в качестве очевидного «принципа Кавальери».
Мы уже упоминали о трудности, связанной с законом выбора неде-
лимых, трудности, хорошо известной Кавальери. В «Шести геометричес-
ких этюдах», отвечая на различные возражения со стороны Гульдина
(стр. 137), Кавальери сам указал на парадокс, возникающий при неос-
мотрительном пользовании 3-й теоремой второй книги «Геометрии»: все
линии треугольника HDA равны всем линиям треугольника HDG по об-
щей регуле HD (рис. 27), и, казалось бы, по названной теореме неравные
треугольники HDA и HDG должны быть равны. Парадокс объясняется
тем, указывал Кавальери, что расстояния между линиями КВ и IC не
равны расстояниям между линиями AIF и EL. Впрочем, ясных общих ука-
заний о правиле выбора неделимых Кавальери не дал.
Было бы неточно сказать, что «все линии» площади между кривой
у — f (х), осью абсцисс и двумя ординатами соответствуют интегралу
ъ
\ / (х) dx, но отношение «всех линий» двух фигур, у =f1 (х) и у — /2 (х), соот-
а
Ъ	Ъ
ветствует отношению двух интегралов: (х) dx : ) Д (х) dx. В «Геометрии»
Кавальери фактически вычислил два простейших интеграла степенной
функции у — хп при п = 1, п = 2. В общей формулировке этих резуль-
татов состояло преимущество метода Кавальери перед разнообразными
приемами преобразования фигур у Кеплера. Теорему об интеграции у =
1	Б. Кавальери. Геометрия, изложенная новым способом при помощи неделимых
непрерывного, стр. 209.
176
= ж2 можно было теперь применять, не выводя ее всякий раз вновь, к
квадратуре параболы и спирали Архимеда, к кубатуре пирамиды и многих
других тел, в том числе однополостного гиперболоида вращения — фигу-
ры, на которую Кавальери обратил внимание первым и которую он наз-
вал гиперболическим барабаном.
Впрочем, само вычисление интеграла от ж2 у Кавальери, который не при-
менял новый алгебраический аппарат, было чисто словесным и довольно
громоздким. Он вводит наряду со «всеми линиями» фигуры «все квадра-
ты» на этих линиях и в 24-й теореме второй книги доказывает, что все
квадраты параллелограмма относятся ко всем квадратам любого из треу-
гольников, образуемых его диагональю, как 3:1. Если обозначать сумму
квадратов линий фигуры 2, то рассуждение Кавальери можно вкратце
передать следующим образом. Пусть на рис. 28 АВ = ВС, CH = HG,
BF || С С' и за регулу принята EG, так что «все линии», как BV, параллель-
ны EG. Поскольку ВТ2 -|- TV2 = 2BS2 -\-2ST2, то, смещая RV, из по-
ложения АС в EG, имеем
2	АЕС 4 ^ECG = 2^А 4- У^ВМС или ^АЕС - 2Л/' + ^ВМС.
Далее, по одному из следствий 22-й теоремы суммы всех квадратов двух
подобных треугольников относятся, как кубы сходственных сторон, так
что
2В.1ге = 42ЛВС;
кроме того,
Следовательно,
2^6 -.^АЕС= 3:1.
В переводе на наш язык этот результат можно выразить формулой
а	а	а
• С	'	С	G3
a2dx : \ x2dx = 3:1 или \ x2dx = -у .
оо	о
Через два года Кавальери распространил свой результат и на четвер-
тые степени «всех линий»
x^dx =
и
и благодаря этому смог вычислить объем тела, которое Кеплер назвал
параболическим веретеном. Определение этого объема, выполненное Ибн
ал-Хайсамом (т. I, стр. 241), было тогда неизвестно. Вскоре затем последо-
вало обобщение на последующие степени вплоть до девятой и заключение
по неполной индукции для любых натуральных показателей
2	on+i
\ xndx = ——-т- .
J	п + 1
о
Все это Кавальери включил в «Шесть геометрических этюдов». Правда,
к этому времени те же результаты были независимо получены и француз-
скими математиками — Ферма, который ими владел с 1629 г., а также
177
Робервалем, который их нашел около 1634 г., но оба они ограничива-
лись сообщением своих открытий в переписке.
Просторы, которые открывал метод неделимых, как и первые сделанные
с его помощью открытия, произвели чрезвычайно сильное впечатление
на младших современников Кавальери и ближайшее поколение, от Вал-
лиса до Лейбница. Особенное влияние метод неделимых оказал на италь-
янских математиков, общее мнение которых выразил Торричелли, писав-
ший: «Несомненно, что геометрия Кавальери есть удивительное по своей
экономии средство для нахождения теорем и дает возможность разрешить
огромное число, казалось бы, неразрешимых теорем краткими, прямыми,
наглядными доказательствами, что невозможно сделать по методу древних.
Это — истинно царская дорога среди зарослей математического терновни-
ка___ Метод Кавальери является действительно научным способом дока-
зательства, всегда идущим путем прямым и свойственным самой природе.
Жаль мне древней геометрии, что она либо не знала, либо не хотела при-
знавать учения о неделимых...»1.
Несмотря на ряд недостатков метода неделимых Кавальери,— прежде
всего невыясненный математический смысл понятия «неделимого», от-
сутствие даже простейшей алгебраической символики и невозможность
применить этот метод, по крайней мере непосредственно, к измерению длины
дуг, ибо соответствующее неделимое является точкой, т. е. безразмерной
величиной,— многие математики с энтузиазмом последовали за Кавальери.
Употребление неделимых приводило к интересным находкам.
Ярким примером сказанного может служить одна из интеграций только
что цитированного Эванджелисты Торричелли (1608—1647), ученика Кас-
телли и последователя Галилея и Кавальери. Более известны исследования
Торричелли по физике (атмосферное давление, ртутный барометр, «тор-
ричеллиева пустота») и механике (парабола безопасности, закон истечения
жидкости через боковую стенку сосуда). Но ему принадлежат и крупные
математические открытия. Интеграция, о которой идет речь, представляет
собой измерение объема бесконечно вытянутого тела FEBDC (рис. 29),
получающегося при вращении вокруг асимптоты АВ (или Оу) площади
между равносторонней гиперболой ху = а2, ординатой CD ее точки (жп, yt)
и обеими асимптотами АВ и АС (или Ох). Эта кубатура изложена в мемуа-
ре «Об остром гиперболическом теле» (De solido hyperbolico acuto, 1641),
опубликованном в сборнике работ Торричелли «Геометрические труды»
(Opera geometrica. Florentiae, 1644). Здесь Торричелли воспользовался
в качестве неделимых кривыми поверхностями. Именно, он представляет
себе, что тело FEBDC составлено из цилиндрических поверхностей, об-
разующие которых суть ординаты IL гиперболы, и площади каждой такой
поверхности 2лху = 2ла2 ставит в соответствие равную ей площадь круга
на диаметре MI в прямом цилиндре AHGC, основание которого есть круг,
построенный на диаметре А Н = 2^2а и перпендикулярный к горизонталь-
ной асимптоте, а высота есть АС = х0. Из равенства площадей соответст-
венных неделимых тела FEBDC и цилиндра AHGC Торричелли заключает о
равенстве объемов этого тела и цилиндра. Произведенное Торричелли оп-
ао	Ко
ределение объема равносильно интеграции 2nxydx — 2na2dx = 2ла2а:0.
о	о
1 Е. Torricelli. Opera geometrica. Florentiae, 1644, p. 56.
178
Впрочем, «острым гиперболическим телом» Торричелли называет не
FEBDC,tio тело EBD, объем которого, очевидно, оказывается равным л«2ж().
Мы могли бы выразить этот последний объем несобственным интегралом
ОО	оо
С	р	cZv
л \ x2dy = ла4 \	——, однако такого хода мыслей в сочинении Торричелли
Ич	Пч
нет1. Что касается идеи искривленных неделимых, то еще Кавальери в
шестой книге своей «Геометрии неделимых» применил их для сведения
квадратуры площади между витком спирали Архимеда р/а = <р/2л и ок-
ружностью р = а к квадратуре сегмента параболы хЧа = у/2л — сведения,
которое можно выразить преобразованием р = х, р:р = у и интеграла
ч	а
\ рфйр в интеграл ydx.
О	о
Рассмотренный пример ни в коей мере не исчерпывает богатства мате-
матических открытий Торричелли. Его имя встретится далее не раз, и
здесь мы лишь кратко перечислим несколько особенно выдающихся его
результатов. Около 1641 г. он независимо от Декарта (см. стр. 163) иссле-
довал логарифмическую спираль, которую называл геометрической, и
дал ее квадратуру и спрямление. Наряду с Робервалем и Ферма (и опять-
таки независимо) он произвел квадратуру парабол и гипербол любого
порядка, т. е. кривых с уравнением уп = кх±т, причем совершенно пра-
вильно установил условие существования и значение несобственного ин-
СО
теграла ydx в случае гипербол. Для этих же кривых он построил каса-
а
тельные. Вслед за тем, обобщая прием Кавальери, он распространил свои
исследования на спирали выСших порядков р” = кут. Наконец, он
изучил логарифмическую кривую х = к log у, показав, что ее подкаса-
тельная имеет постоянную величину, и определив как площадь между
нею и ее асимптотой, так и соответствующий объем тела вращения. Все
1 Напомним, что бесконечно простирающиеся фигуры конечной площади (или конечного
объема) рассматривал еще Орем; см. т. I, стр. 280.
179
Эванджелиста Торричелли
(с портрета неизвестного художника XVII в., хранящегося
в галерее Уффици, Флоренция)
fl
• I
эти и еще некоторые открытия, сделанные в 1646,—1647 гг., Торричелли
собирался объединить в большом сочинении «О новых линиях» (De li-
neis novis). Однако преждевременная смерть помешала этому, и подготов-
ленные им фрагменты увидели свет без малого триста лет спустя, в 1919 г.
Но, хотя наиболее общие и тонкие математические открытия Торричелли
остались в рукописях, они получили, по крайней мере частично, распро-
странение еще в ту эпоху, прежде и более всего среди итальянских ученых,
а через их посредство и далее, став известными Дж. Грегори, Барроу и
другим. Впрочем, теперь трудно в точности оценить степень влияния не-
опубликованных открытий Торричелли, тем более что почти одновременно
к ним в большинстве случаев приходили также Декарт, Роберваль, Ферма
и еще некоторые геометры.
Заслуживает еще упоминания, что Торричелли трактовал неделимые
не как геометрические образы на единицу меньшего измерения, чем данная
фигура, но как однородные с нею бесконечно малые элементы, так что неде-
лимым линии оказывается бесконечно малый ее отрезок или дуга и т. п.
Такая трактовка открывала прямой путь к рассмотрению интегральных
180
сумм и интеграла, как их предела. Не менее важным был процесс алгеб-
раизации метода неделимых, состоявший в переводе рассуждений и выкла-
док с геометрического языка на язык алгебраических формул. Каждое,
даже небольшое, достижение в этом направлении укрепляло и усиливало
зарождающийся математический анализ.
Арифметический вариант метода неделимых Валлиса
Если перевести теоремы Кавальери обо «всех квадратах», «всех кубах»,
и т. д. параллелограмма и треугольника на язык арифметики, то речь в
них идет о том, что при бесконечном возрастании т отношение
ТП
V кп
№ + i" + 2n+...+mn _
тп -|- тп +...	(m -|- 1) тп
стремится к значению 1/(п-)-1). В этом легко убедиться, разделив сто-
рону АЕ параллелограмма AECG (рис. 28) на равные части, проведя че-
рез точки деления отрезки, параллельные АС, и сделав соответствующие
подсчеты. Простейшие случаи при п = 1 и п = 2 рассмотрены были Ар-
химедом. В чисто арифметическом виде только что указанный предельный
переход был произведен независимо друг от друга несколькими матема-
тиками, сначала Ферма, затем Робервалем, Декартом и Валлисом. Мы
остановимся прежде всего на приеме английского математика, который
непосредственно примыкал к методу неделимых. Правда, Валлис знал
идеи Кавальери только по изложению Торричелли, «Геометрические труды»
(1644) которого изучил в 1650 г. Но этого было вполне достаточно, чтобы
Валлис, воспитанный на алгебре Гарриота и Отреда, приступил к созда-
нию арифметического варианта метода неделимых. Свои результаты он
изложил в «Арифметике бесконечных» (1656), о которой уже говорилось
ранее.
Валлисова концепция неделимого не была, с нашей точки зрения, яс-
ной. Например, в случае плоских фигур он отправляется от рассмотрения
все возрастающего числа вписанных и описанных параллелограммов, и
говорит, что при бесконечной малости их оснований разность между пло-
щадью данной фигуры и площадями вписанной и описанной фигур ста-
новится бесконечно малой или нулевой. Параллелограмм с бесконечно ма-
лым основанием, по словам Валлиса, едва ли есть что-либо иное, чем ли-
ния. Но независимо от того, есть ли неделимый элемент площади линия или
нет, Валлис не применял в своих квадратурах и кубатурах ни вписанных,
ни описанных фигур. Следуя Кавальери и вместе с тем оправдывая терми-
нологию метода неделимых выгодной краткостью выражения, он постоян-
но опирается на представление, что плоские фигуры состоят из бесконечных
по числу параллельных прямых. Аналогично трактуются неделимые эле-
менты тел. Однако, в отличие от Кавальери, сравнение «всех линий» и их
степеней Валлис выражает с помощью сумм арифметических рядов. Это
отличие или, лучше сказать, противопоставление отражено в названии
его сочинения. На смену геометрии неделимых шла арифметика бесконеч-
ных величин.
Прежде всего Валлис находит отношения указанных арифметических
сумм, причем использует неполную индукцию даже там, где вывод можно.
181
без особых трудностей провести полностью. Так, 21-е предложение, ко-
торое мы записали бы
7П
3к2
lim 7	. “тт з- ч
3^
7со
выводится из наблюдения, что отношение ;д2 ПРИ т-< равном после-
довательно 1, 2, ...,6, равно 1/3, сложенной соответственно с 1/6, 1/12, ...
..., 1/36, так что второе слагаемое вообще имеет вид 1/6тп. Собственная фор-
мулировка теоремы Валлиса гласит: «Пусть предложен бесконечный ряд
количеств, арифметически-пропорциональных в двойном отношении (или
так, как в ряде квадратных чисел), непрерывно возрастающих, начиная
от точки или 0; ряд этот относится к ряду стольких же количеств, равных
наибольшему из предложенных, как 1 к 3» х. Отсюда в предложении XXII
немедленно получаются выражения объемов конуса и пирамиды через объе-
мы равновысоких цилиндра и призмы с теми же основаниями, ибо конус
и пирамида состоят из бесконечного числа плоских фигур, «подобных и
параллельных, составляющих ряд количеств, арифметически пропорцио-
нальных в двойном отношении, наименьшее из которых — точка, наиболь-
шее же — основание» 1 2. В следующем предложении XXIII точно так же
производится квадратура параболы, а затем даются многие другие при-
меры. Проведя еще вычисление для п = 3, Валлис делает общий вывод, что
хп dx
п -р 1
о
для всех целых п > 0. Доказательство общего случая он обещает дать в
дальнейшем; фактически, изучая ряды фигурных чисел, он вычислил
суммы первых семи степеней ряда натуральных чисел.
Результат Валлиса можно, положив у = хп, записать в виде
\ xndx =-
о
ZI + 1
Х7/
п +1 *
Здесь ху выражает площадь прямоугольника между осями координат и
координатными отрезками точки (х, у) кривой у = хп. Эта площадь де-
лится кривой на две части: прилегающую к оси абсцисс и прилегающую к
оси ординат, причем они находятся в отношении 1 к п. Это дало Валлису
интеграл степенной функции при дробном положительном показателе
1/п:
п+1
пху
п
п -|- 1
У
Интеграл для показателя вида т/п Валлис получил с помощью интерпо-
ляции, проверенной на нескольких примерах, в которых 1/п > 0. Если
1 Цит. по переводу И. Ю, Тимченко в кнпге Ф. Кэджори. История элементарной мате-
матики, стр. 331.
2 Там же.
182
положить для простоты верхний предел равным единице, то интерполяцию
можно пояснить таким примером самого Валлиса. Известно, что
x°dx = и x*dx =	.
1 «J	Z
Обозначим здесь знаменатели 1 = 10 и 2 = 1± и вычислим
х'/* dx = —---------
посредством следующей интерполяции между i0 и 1±. Если вставить меж-
ду х° = 1 и х две средние геометрические ж0: ж1/»: ж2/’, ж, то их показатели
1	2
образуют арифметическую прогрессию 0,	, -5-, 1. Вставим между знаме-
«Э о
нателями'г0 и также две средние арифметические 4/3 и 5/3 и сравним обе
возникшие арифметические прогрессии
показатели 0 -у
знаменатели 1 -4-
О
Показателю 1/3 верхней соответствует значение й/3 = 4/3 во второй и
для интегралам ж1/3 dx получается значение 3/4, как и должно быть. Заодно
находится йк = 5/3 и \ ж2Мж =	. Проверив таким образом свой интерпо-
ляционный прием, Валлис получил значение интеграла степенной функ-
нии для любого положительного показателя. Мы не будем останавливаться
на случае отрицательных показателей, упомянем только, что при его рас-
смотрении он ввел символ бесконечности оо. О гораздо более сложных ин-
терполяциях, давших Валлису бесконечное произведение для л, мы рас-
сказали ранее (см. стр. 152).
Аналитические интеграции Ферма
Совершенно вне связи с исследованиями итальянских ученых собст-
венные пути прокладывали П. Ферма и профессор Французского коллежа,
впоследствии один из основателей Парижской академии наук, Жиль Пер-
сон Роберваль (1602—1675).
Ферма произвел квадратуру любых кривых у = хп (п — целое, боль-
шее нуля) еще около 1629 г. О своем открытии он рассказал в письме
от 22 сентября 1636 г. Робервалю, не раскрыв, правда, свой метод. Робер-
валь 11 октября ответил, что и он пришел к тем же результатам, используя
неравенства
183
4 ноября Ферма разъяснил, что его прием опирается на такие же неравен-
ства. Точно так же квадрировал Ферма спирали высших порядков.
Однако Ферма не был удовлетворен своим первым методом, требовав-
m
шим громоздкого последовательного вычисления сумм кп для возрастаю-
щих показателей п и неподходящим при дробных или отрицательных зна-
чениях п \ Около 1642 г. он разработал новый вычислительный прием,
пригодный в равной мере для целых и дробных, положительных и отри-
цательных значений показателя, кроме п = —1. При этом он возродил
метод интегральных сумм, которым, вероятно, пользовался и для квад-
ратуры у = хп в случае натурального показателя. О своих результатах для
п > 0, включавших также кубатуры и определения центров тяжести соот-
ветствующих тел вращения вокруг оси ординат, он письменно сообщил
в 1644 г. Кавальери, оставив, впрочем, в секрете метод. Это, как мы знаем,
было тогда распространенным явлением. Заметим, что и Декарт, излагая
в письме от 13 июля 1638 г. к Мерсенну свое решение задачи о квадратуре
парабол у = хп, а также о кубатуре и центре тяжести их тел вращения
вокруг оси, не разъяснил свой метод, так и оставшийся неизвестным 1 2.
Полное изложение своего нового метода Ферма дал в сочинении, окон-
чательно оформленном после 1657 г., но изданном лишь посмертно в 1679 г.,
«О преобразовании уравнений мест... с приложением способа употребле-
ния геометрической пропорции к квадрированию бесчисленных парабол
и гипербол» (De aequationum localium transmutatione... cui annectitur
proportionis geometricae in quadrandis infinitis parabolis et hyperbolis
usus). Метод, на который Ферма навело, вероятно, изучение Непера и кото-
рый он сам назвал логарифмическим, фактически содержал двойной
предельный переход и состоял в следующем. Допустим сначала, что квад-
рируется парабола у = хп, п =	0. Отрезок оси абсцисс (0, х) раз-
бивается справа налево точками с абсциссами, образующими бесконечную
убывающую геометрическую прогрессию х, ах, а2х, ..., атх, ..., причем,
поскольку а <1, то атх ->-0 при т -> оо. Ординаты у, проведенные в
точках деления
яР/9, аР^хР/9, а2Р/9а;Р/®, . . . , а’"	. . . ,
разбивают квадрируемую площадь на бесконечное количество криволи-
нейных четырехугольников с основаниями Дж, равными
(1 — а) ж, а (1 — а) х, а2 (1 — а) х, . . ., а.т (1 — а) х, . . .
1 В этих вычислениях Ферма основывался на суммировании арифметических рядов выс
п	п	п
шпх порядков: 2^'А = и (n + 1), З^к (к + 1) = п (п+1) (п + 2), 4^> (&+1) (М 2) =
fc=l	К=1	fc=l
= п (п -|- 1) (п -| 2)(п-|-3), и т. д. (ср. стр. 85 и 153).
2 Задачу о центрах тяжести Мерсенн поставил перед Декартом 28 апреля 1638 г. по
предложению Ферма. Как видно, Декарт справился с ней очень быстро. Вот его ре-
зультаты (для натуральных значений п): 1) площадь прямого сегмента параболы от-
носится к площади вписанного треугольника с вершиной в вершине сегмента, как
2п : (п + 1); 2) центр тяжести в этом случае делит отрезок оси, считая от вершины,
в отношении (n -|- 1) : п; 3) объем сегмента тела вращения относится к объему впи-
санного конуса, как Зп : (п + 2), и 4) центр тяжести делит в этом случае ось в отно-
шении (п + 2) : п.
184
После того находится сумма площадей прямоугольников у!\х, также обра-
зующих бесконечную прогрессию
p+s	р+ч р+ч
(1 — а) х 9 -j- (1 — а) а 9 х 9
т р+ч р+ч	р+ч
. . . + (1 — а) а 9 х 9 + . . . =	х 9
1 — сГ®"~
Теперь знаменатель прогрессии абсцисс а берется столь близким к еди-
нице, чтобы можно было, как пишет Ферма, положить приближенно рав-
ными друг другу смешаннолинейные четырехугольники, на которые раз-
бита квадрируемая площадь, и прямоугольники j/Аж, имеющие с ними об-
щие основания. Другими словами, производится второй предельный пере-
ход и искомая площадь определяется, как предел суммы ^у&х при а -> 1,
причем наибольшее Аж—>0. Для этого производится подстановка а = |3О,
так что
1 —а _ 1 — pg _ 1+Р+32+-. . +3g-1
P.+g ~ 1 — pp+g — 1 + р + рз + ... + рр+9-i
1 — а g
и при а ->-1, р ->-1
х	Р+Ч
\ Xplq dx = -7— х 9
J	p+q
о
Сам Ферма провел выкладки при п = 1/2 и п = 2/3, но его рассуж-
дения и окончательный вывод имели вполне общий характер. Он обогатил
возрожденный им метод интегральных сумм новой техникой и впервые
после Сабита ибн Корры (см. т. I, стр. 239) применил деление отрезка ин-
тегрирования на неравные части.
Такой же прием использовал Ферма для вычисления бесконечно прос-
тирающейся площади между какой-либо ординатой гиперболы у = х'\
где п = —p/q, причем р > q, самой кривой и асимптотой Ох; в этом слу-
чае он брал а > 1. Тем самым он вычислил значение сходящегося несоб-
ственного интеграла
1
ч—р
х-рЛ dx — —-— х р
p—q
(Р > Я)-
В случае р < q площадь, прилегающая к Ох, бесконечна, но конечной
оказывается площадь, примыкающая к асимптоте Оу, так что просто
меняются ролями оси. Относительно случая п =—1, т. е. y—ifx,
Ферма ограничивается замечанием, что при указанном делении оси абс-
цисс все части квадрируемой площади между собой равны. Но ему, без сом-
нения, было ясно, что площади простой гиперболы измеряются логариф-
мами,— факт, установленный ранее Григорием Сен Венсаном и Сарасой
(см. стр. 133).
В том же сочинении Ферма применил и другие приемы интеграции:
замену переменных и интегрирование по частям, позволявшие приводить
185
новые квадратуры к уже известным. Его правило интегрирования по час-
тям
а	Ъ
уп dx = п уп-\с dy
о	о
а
„	с
имело еще частный характер; оно следует из того, что интегралы j z dx и
ъ	0
yxdz выражают собой одну и ту же площадь между осями координат имо-
о
нотонно убывающей кривой, пересекающей оси в точках (а, 0) и (0. Ь).
Зато этим правилом Ферма пользовался с замечательным искусством.
Так, чтобы вычислить площадь между «локоном Аньези» у = а?!(а1 2 фа:2)
(см. стр. 254), осью Оу и асимптотой Ох, подстановкой ау — &
СЮ	со
S1 с
у dx преобразуется в — \ z2 dx, а этот интеграл сводится к
о	о
а
^-^xzdz. Затем подстановка xz = ta вместе с предыдущей и исходным
о
уравнением кривой после исключения х, у дает t2 = а2 — z2 и
а	а
xz dz = 2 £ dz
о	о
2
а
выражается площадью полукруга радиуса а, так что несобственный ин-
СО
С (i^dx
теграл  д.2? который мы вычисляем теперь с помощью арктангенса,
о
оказывается равным
о3 * dx	л	>
------- — — а2
2 + х2	2	•
о
Ферма обнаружил еще целый класс интегралов, СВОДЯЩИХСЯ К квадра-
та
туре круга, именно интегралов вида (а2 — х2)2 dx, где п — нечетное число,
и показал, как можно последовательно выражать данный интеграл че-
рез интегралы того же вида с заменой п на (п — 2)/2 и низшие степени
вплоть до п = 1 А
Свою технику интеграций Ферма применил также к декартову листу
ж3 -J- у3 = аху (подстановка а2у — tx~), сведя дело к квадратуре двух ги-
пербол: интеграл \у dx выражается через ^tx2dx и затем через ^х3гЙ,
где х3 = (a5t — a6)it3.
1 Так, в случае п = 3 Ферма полагает а2 — х2 — у2 и интегрированием по частям
и подстановкой ху — at сводит \ys dx к \ ху2 dy, ty dy и у2 dt, а затем под-
становкой у2 = az к \ z dt', так как г2 + t2 = az, то последний интеграл приво-
дится к
dt.
186
Если сравнить данный мемуар Ферма, в котором около двадцати стра-
ниц печатного текста, с огромным томом «Геометрии неделимых» Кавалье-
ри, то преимущество метода французского математика становится особен-
но разительным: более общие результаты он изложил в двадцать раз коро-
че, ничего не теряя в удобопонятности. Правда, он полностью оставил в
стороне проблему непрерывного и неделимых, но ее анализ не имел для
математики XVII в. существенного значения.
Квадратуры Ферма свидетельствовали о решительных преимуществах
вычислений с бесконечно малыми элементами фигур, имеющих с ними одну
и ту же размерность, перед употреблением неделимых в той форме, какую-
он имел у Кавальери. Помимо тех безграничных возможностей, какие таило
в себе применение алгебраической техники и вспомогательных средств
вычислений, метод интегральных сумм был особенно удобен для различ-
ных аналитических преобразований, начиная с разбиения промежутка
интегрирования и замены его аргумента. Кроме того, интегральные сум-
мы были применимы к задачам, недоступным методу Кавальери, как спрям-
ление кривых. Наконец, эти суммы сами по себе служили важным средством
аппроксимации и связывали приближенные вычисления с интеграциями.
Циклоида и синусоида
Несмотря на преимущества метода интегральных сумм в общей матема-
тической стратегии и метод неделимых давал порой удивительные по изя-
ществу решения задач, для которых в то время вычислительная техника
оказалась бы недостаточной. Одним из наиболее показательных примеров
может служить квадратура циклоиды.
Еще Николай Кузанский в середине XV в., наблюдая перемещение
гвоздя, вбитого в колесо движущегося экипажа, задумался над природой
описываемой им кривой. Галилей, назвавший кривую циклоидой (от гре-
ческого y.uxXcs — круг), пытался в конце XVI в. определить отношение-
площади одной ее арки к площади образующего круга путем взвешивания.
Мерсенн поставил ту же задачу перед Робервалем, который дал в 1634 г.
следующее ее решение. Допустим, что образующий круг радиуса г начина-
ет катиться по прямой в момент, когда описывающая циклоиду точка на-
ходится в начале О этой прямой. Пусть в некоторый другой момент катя-
щийся круг занимает положение, указанное на рис. 30, совершив оборот
на угол <р, причем описывающая циклоиду ОМБ точка находится в М.
Роберваль ввел в рассмотрение вспомогательную кривую, являющуюся
местом проекции N точек М на вертикальный диаметр катящегося
круга. Эту кривую ONB он назвал спутницей циклоиды. Спутница де-
лит площадь прямоугольника, описанного около циклоиды, на две части,
равные в силу симметрии спутницы относительно прямой, проведенной
параллельно ОБ через центр круга. Циклоида и ее спутница ограничивают
два равных лепестка, а площадь каждого из них равна площади полукруга,
так как «все линии» лепестка MN представляют собой одновременно полу-
хорды, составляющие полукруг. Поэтому площадь циклоиды равна поло-
вине площади описанного прямоугольника, сложенной с площадью обра-
зующего круга, т.е. У2 2лг-2г + яг2, или утроенной площади образующего
круга.
Вскоре затем, между 1635 и 1638 гг., Роберваль дал построение ка-
сательной к циклоиде (см. стр. 201) и между 1636 и 1647 гг. определил
187
Рис. 30
объемы тел, порождаемых при вращении ее арки вокруг основания, вок-
руг касательной к вершине и вокруг перпендикуляра к основанию в
его конце.
Благодаря Мерсенну часть этих результатов приобрела известность,
и с конца 30-х годов XVII в. циклоида становится одной из наиболее
популярных кривых, на которых математики особенно охотно испытывали
силу своих методов. В соревновании друг с другом, но независимо квад-
ратуру и построение касательной к кривой произвели в 1638 г. Декарт и
Ферма; около 1640 г. к тем же результатам вновь пришел Торричелли, ко-
торого в проведении касательной несколько опередил его друг, ученик
Галилея Винченцо Вивиани (1622—1703). Дело не обошлось и без споров
о приоритете, которые мы полностью оставим в стороне. Позднее исследо-
ванием циклоиды успешно занимались Паскаль, Валлис и многие другие
ученые, а Гюйгенс и И. Бернулли установили ее важные механические
свойства. Ко всему этому нам придется еще вернуться. Пока мы отметим,
что печатно впервые сообщил о квадратуре циклоиды и построении к ней
касательной Торричелли в своих «Геометрических трудах» 1644 г., а до
того вся информация распространялась лишь в форме переписки. Как и
многие другие ученые, Роберваль совершенно не спешил с публикацией
своих открытий, предпочитая поражать современников итоговыми резуль-
татами, чем давать им в руки средства решения трудных задач. Быть мо-
жет, для такого поведения у него лично были особые основания. Согласно
воле Петра Рамуса, основателя кафедры Французского коллежа, кото-
рую занимал Роберваль, ее профессор через каждые три года должен был
сам объявлять конкурс на ее замещение, ставя публично несколько во-
просов. Тот, кто побеждал в этом конкурсе, имел право занять кафедру.
Именно в таком соревновании Роберваль занял этот пост впервые в
1634 г., и можно понять, что он остерегался разглашать свои методы.
Так или иначе его сочинения, в том числе основной «Трактат о недели-
мых» (Traite des indivisibles), были впервые напечатаны в сборнике
«Divers ouvrages de Mathematique et de Physique», изданном Парижской
академией наук в 1693 г.
Введенная Робервалем спутница циклоиды есть не что иное, как си-
нусоида, в чем легко убедиться, выразив координаты точки М в функции
угла <р, приняв за координатные оси левую и нижнюю стороны прямо-
угольника. Линией синусов назвал эту кривую живший в Риме француз-
ский иезуит Онорэ Фабри (1607—1688), автор не лишенного интереса
«Геометрического труда о линии синусов и циклоиде» (Opusculum geomet-
ricum de linea sin num et cycloide. Romae, 1659), а также «Обзора геомет-
рии» (Synopsis geometrica. Lugduni, 1669). Мы упоминаем сочинения этого
188
ученого, потому что он вновь, независимо от Роберваля, получил некото-
рые его результаты, например, проинтегрировал
0С2
sin х dx = cos хг — cos x2,
а в исследовании циклоиды пошел самостоятельным путем, отправляясь
от другого ее определения: если представить себе образующий круг в цент-
ральном положении и от вертикального диаметра проводить отрезки па-
раллельно основанию, то циклоида есть место концов таких отрезков, по
длине равных сумме лежащей на них полухорды круга и верхней отсе-
каемой на окружности дуги (см. стр. 201). Это определение можно за-
писать уравнением х = rip -f- г sin ip, где тр — угол между вертикальным диа-
метром и радиусом, проведенным к другому концу названной дуги. С ра-
ботой Фабри был знаком Лейбниц, впервые записавший уравнение цик-
лоиды в виде
у = У2х — xl -j- dx'. )/2ж — х1
в одной статье, опубликованной в 1686 г. (см. стр. 262).
Интеграции Б. Паскаля
Метод интегральных сумм получил дальнейшее развитие в трудах
Б. Паскаля, написанных во второй половине 50-х годов. Хорошо знако-
мый с воззрениями и трудами как сторонников метода неделимых, так и
его критиков — Кавальери, Роберваля, Гульдина, Таке и других, Пас-
каль не отказывался от терминов вроде «сумма линий», или «сумма ординат»,
или «сумма нескончаемого множества (une multitude indefinie) линий»1,
но всегда понимал под ними интегральные суммы. С его точки зрения,
метод неделимых по существу тождествен методу древних, отличаясь лишь
манерой выражаться; поэтому, говорил он, можно без опасения пользовать
ся «языком неделимых». В сборнике работ «Письма А. Деттонвиля о неко-
торых его геометрических открытиях» (Lettres de A. Dettonville sur quel-
ques-unes de ses inventions en geometrie. Paris, 1659)2 последователь-
но проводится эта концепция, причем подчеркивается необходимость яв-
но указывать, на какие равные и неограниченно малые (indefinies) «части»
прямой или кривой умножаются линии, если только выбор «частей»
не является в данной задаче «естественным». При неограниченно большом
(indefini) числе членов такая сумма отличается от искомой величины —
площади, объема, статического момента и т. д. — «лишь на величину,
меньшую любой данной» 3, т. е. оказывается ей равной.
Быть может, наибольшее значение для последующего развития анали-
за получила одна лемма в «Трактате о синусах четверти круга» (Traite
des sinus du quart de cercle), вошедшем в упомянутый сборник. Для произ-
вольной точки D на окружности радиуса г строится треугольник ЕКЕ,
1 В. Pascal. Oeuvres completes, v. II. Paris, 1858, p. 544.
2 А. Деттонвиль — один из псевдонимов Паскаля.
3 В. Pascal. Oeuvres completes, v. II, p. 544.
14 Зак. M 1030
189
где ЕЕ — отрезок касательной и DI — линия синуса (рис. 31). Этот тре-
угольник подобен треугольнику ADI, и стороны его остаются в постоян-
ном отношении, сколь бы малыми их ни брать. Поэтому DI-EE — AD-KE =
= AD-RR. Если теперь какую-либо дугу окружности разделить на равные
сколь угодно малые части DD и просуммировать обе части предыдущего
равенства, заменяя отрезки касательных ЕЕ «равными» им дугами DD, то
получается теорема: сумма синусов DI, умноженных на дугу DD, рав-
на отрезку основания между крайними синусами, умноженному на ра-
диус.
В наших символах BD = s, DI = у, AI = х результаты Паскаля
можно записать следующим образом:
S	X
yds = rdx и у ds = \ г dx,
о	о
что дает сразу два интеграла:
ср	ф
sin ф dtp — 1 — cos <р и cos ф dip = sin ф,
о	о
где <р — угол DAI, и ф — угол DAB. Заметим, что yds представляет собой
момент дуги окружности относительно оси АС и это позволяет найти
центр тяжести дуги. Далее, при вращении окружности вокруг оси Л С на
90° отрезок ds описывает элемент 1/2 nyds поверхности Vs шара, которая
сразу получается равной х/2 иг2. Впрочем, такие выводы не были бы в то
время новыми и Паскаль на них не останавливается.
Мы не можем задерживаться на других специальных результатах
Паскаля, большая часть которых относится к квадратуре, кубатуре и
отысканию центров тяжести фигур, связанных с циклоидой, а также ци-
линдрических копыт. Средствами служат интегрирование или преобразо-
вание интегралов степеней синуса и некоторых частных случаев функций
вида (1—х2)т12хп', в этих целях употребляются замена переменных и интег-
рирование по частям, (в более общем виде, чем у Ферма). Выдвиже-
ние на первый план общих приемов и ясность языка принадлежали к важ-
ным достоинствам небольших по объему работ Паскаля. Однако Паскаль
совершенно не пользовался символикой новой алгебры. Здесь, быть мо-
190
жет, играли роль и чисто личные соображения: его друзья Роберваль и
Ферма были в плохих отношениях с Декартом.
«Трактат о синусах четверти круга» оказал значительное влияние на
творчество Лейбница, который познакомился с ним по совету Гюйгенса в
1673 г. Бесконечно малый треугольник ЕКЕ со сторонами dx, dy, ds при-
влек особое внимание Лейбница, назвавшего его «характеристическим».
Здесь, по словам Лейбница, он усмотрел идею, которой не было у автора.
Прежде всего он увидел, что с помощью такого треугольника, взятого для
произвольной плоской кривой, можно вычислять площади любых поверх-
ностей вращения, используя его подобие с треугольником, образованным
-	С
ординатой, поднормалью и нормалью, т. е. выражая 2я \ у ds интегралом
с	J
2л \ndx, где п — отрезок нормали. Когда Лейбниц сообщил о своем на-
блюдении Гюйгенсу, тот ответил, что и сам некогда произвел таким обра-
зом компланацию параболоида, эллипсоида и гиперболоида вращения, а
заодно дал ему второй совет: использовать в этих целях алгебраические
уравнения конических сечений. Так Лейбниц смог впервые оценить поль-
зу синтеза декартова алгебраического метода с интеграционными приема-
ми, мимо чего прошел Паскаль (ср. стр. 253).
Характеристическим треугольником математики пользовались иногда
и ранее как в дифференциальных, так и в интеграционных задачах; но у
Паскаля его применение выступило особенно отчетливо, к тому же в печат-
ном труде. Подобие этого треугольника с конечными (кроме названного,
особенно с треугольником, образуемым подкасательной, ординатой и от-
резком касательной) стало с середины XVII в. распространенным средст-
вом многих ученых. Здесь мы хотели оттенить историческую роль, которая
пришлась на долю характеристического треугольника Паскаля.
Спрямления и компланации
Метод интегральных сумм принес богатые плоды и в задачах на спрям-
ление кривых и компланацию поверхностей. Декарт в «Геометрии» выскаг
зал мнение, что алгебраическое спрямление алгебраических линий невоз-
можно. Это утверждение было опровергнуто лишь через двадцать лет.
Но уже через год он сам спрямил, правда не алгебраическую, а трансцен-
дентную, кривую — логарифмическую спираль, длина дуги которой,
считая от полюса, пропорциональна радиус-вектору конца дуги — свой-
ство, которое знал и Торричелли (см. стр. 179).
Несколько спустя проблема спрямления кривых встала в порядок
дня. Так как общего понятия об интеграле еще не было, ее сводили к квад-
ратурам, а кроме того, занимались поисками зависимостей между длинами
дуг различных кривых. В сущности здесь пользовались характеристичег
ским треугольником, заменяя бесконечно малую дугу кривой ее хордой
или отрезком касательной, что давало ds = j/dx2 -j- dy2 в декартовых ко-
ординатах и ds = |/dp2 + р2 dtp в полярных. Из первых по времени резуль-
татов упомянем, что в 1643 г. Роберваль доказал равенство длин дуг (при
подходящем выборе параметров) спирали Архимеда и параболы, а Ферма
и Торричелли сделали то же самое для спиралей р’1 = к<рт и соответствую-
щих парабол высших порядков. Напомним, что такая же взаимосвязь
была обнаружена между квадратурами этих кривых — для простейшего
14*
191
случая спирали Архимеда и обычной параболы — Кавальери. Помимо то-
го, Ферма представил дугу параболы у2 =2 рх площадью между гипербо-
лой ж2 — у2 = р2, осью ординат и двумя абсциссами. В самом деле, эти дуга
’<3
и площадь могут быть выражены одним интегралом	p2dy.
Такое сведение спрямления к квадратуре известной кривой было равно-
сильно нашему выражению искомой величины в логарифмической и ир-
рациональной функциях. Это же спрямление произвел и Гюйгенс.
В печати на возможность сколь угодно точного приближения дуги кри-
вой при помощи вписанных и описанных ломаных указал Валлис в «Ариф-
метике бесконечных» (1656). Длины кривых и прямых линий, согласно Вал-
лису, могут оказаться соизмеримыми или просто равными. Однако ни од-
ного конкретного спрямления с помощью намеченного им приема он не про-
извел.
Возможность алгебраического спрямления алгебраических кривых была
доказана независимо друг от друга четырьмя математиками на примере
полукубической параболы аг/2 = ж3, дуга которой выражается квадрату-
рой обыкновенной параболы
у = V 4а2 + $ах.
В 1657 г. это удалось оксфордскому студенту Вильяму Нейлю (1637—1670),
а вскоре — ученику Схоотена Хендрику Хёйрату (1633—1660), не-
большая статья которого была в 1659 г. напечатана во втором латин-
ском издании декартовой «Геометрии». Затем задача была решена Ферма
и Гюйгенсом. Почти одновременно было произведено спрямление циклои-
ды — прежде всего (1658) Кристофером Реном (1632—1723), который, подоб-
но Нейлю, был воспитанником Оксфордского университета, затем ряд лет
состоял профессором астрономии в Лондоне и Оксфорде, участвовал в ор-
ганизации Королевского общества, но особенно прославился, как выдаю-
щийся архитектор и один из строителей лондонского собора св. Петра.
Открытия Нейля и Рена опубликованы в «Двух трактатах о циклоиде и
циссоиде» (Tractatus duo de cycloide et de cissoide. Oxoniae, 1659) Валлиса.
После того как был найден прием спрямления кривых, сведены были к
квадратурам и вычисления площадей поверхностей для случая тел враще-
ния. Мы уже упоминали о компланациях поверхностей второго порядка,
произведенных Гюйгенсом, который в 1657 г. установил, например, что
площадь поверхности параболоида вращения выражается алгебраиче-
ской квадратурой, а эллипсоида — квадратурой круга и гиперболы, т. е.
круговой и логарифмической функциями. Эти открытия Гюйгенса быстро
распространились благодаря переписке, но опубликованы были, притом
без доказательства, лишь в «Маятниковых часах», изданных в 1673 г.
В этом же сочинении Гюйгенс указал один частный способ спрямления, вы-
текающий из свойств эволют (см. стр. 209).
Задача о касательных
Развитие механики и астрономии в XVI—XVII вв. выдвинуло на перед-
ний план прежде всего задачи интегрального исчисления, такие, как оп-
ределение центров тяжести, вычисление пути и траектории по данному за-
192
кону скорости, определение давления на стену плотины и т. п. Задачи на
касательные и экстремумы вначале привлекали меньшее внимание. В ан-
тичном наследии также можно было найти большее разнообразие интег-
рационных задач и приемов, чем дифференциальных, хотя еще Виет, изу-
чая спираль Архимеда, рассматривал и свойства ее касательной. Лишь от-
дельные задачи такого рода всплывали то у одного, то у другого автора,
например у Тартальи (вопрос об угле наклона, обеспечивающем наиболь-
шую дальность полета снаряда) и Кеплера (задача о наибольшем по объему
параллелепипеде, вписанном в данный шар). Такое положение дел быст-
ро изменяется уже во второй четверти XVII в. С этого времени проблемы
дифференциального исчисления разрабатываются с таким же усердием и
успехом, как и интеграционные. В их исследовании сочетались приемы
алгебраические и инфинитезимальные, чисто математические и механи-
ческие.
Кинематический подход немало способствовал установлению взаимо-
связи между проведением касательных, нахождением скоростей и опера-
цией дифференцирования. Отметим один особенно характерный момент:
при таком подходе, естественно, возникло представление, что движение
точки, описывающей кривую линию, в каждый момент направлено по ка-
сательной к ней. На этом основывалось принципиально новое толкование
касательной. Для древних касательная была прямой, встречающейся с
данной кривой в одной точке. Теперь касательная выступает в сущности
как предельное положение секущей, проходящей через две бесконечно
большие точки описываемой траектории. Такая кинематическая трактовка
позволяла рассматривать касательную как диагональ подвижного парал-
лелограмма, вершина которого лежит в точке касания, а стороны суть под-
ходящим образом выбранные составляющие мгновенной скорости движе-
ния или же действующей на движущуюся точку силы. Кинематическая
концепция касательной, выросшая на почве новой механики и особенно
учения о движении Галилея, получила в XVII в. чрезвычайно широкое
распространение. В тех или иных вариантах, отличающихся лишь в форме
выражения, мы находим ее у Декарта, Роберваля, Торричелли, Дж. Гре-
гори, Барроу и Ньютона, а Роберваль и Торричелли подробно разработали
метод построения касательной с помощью параллелограмма скоростей или
сил (см. стр. 200). Следует добавить, что в ходе исследований было заодно
раскрыто общее содержание задач на построение касательной и на нахож-
дение наибольших и наименьших значений. Впрочем, связь между двумя по-
следними проблемами была установлена еще Архимедом (см. т. I, стр. 128),
и некоторые ученые XVII в., как Торричелли и его ученик Микеланджело
Риччи (1619—1682), возродили метод великого грека.
Алгебраический метод нормалей Декарта
Первым по времени опубликования приемом проведения касательных и
нормалей явился метод Декарта, которым он владел уже в 1629 г. Задаче
построения нормалей и, следовательно, касательных Декарт придавал иск-
лючительноважное значение; приступая к ней в «Геометрии» (1637) ,он писал:
«Для разыскания всех свойств кривых достаточно знать отношение всех
их точек к точкам прямых и способ проведения других линий, пересекаю-
щих кривые во всех этих точках под прямыми углами» г.
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 49.
193
К проблеме нормалей Декарта привели поиски оптических линз, пре-
ломляющих или отражающих все лучи, выходящие из одной данной точ-
ки в другую данную точку. Дело сводилось к отысканию кривой, для кото-
рой синусы углов, образуемых нормалью с радиус-векторами, соединяю-
щими точки кривой с источником света и с точкой схода преломленных
лучей, имеют данное отношение. Получив решение этой обратной задачи
на касательные, по-видимому, с помощью инфинитезимальных рассужде-
ний, Декарт затем доказал свойство найденных им при этом овалов (ко-
торые являются кривыми четвертого порядка) алгебраически с помощью
изобретенного им алгебраического же метода построения нормалей и каса-
тельных. Его метод, предполагающий понятие о кратных корнях уравнений
и опирающийся на другое капитальное открытие Декарта — метод неопре-
деленных коэффициентов, таков. Чтобы построить нормаль в точке М (а, Ь)
алгебраической кривой / (х, у) = 0,— Декарта интересовало именно пост-
роение нормали, а не вывод ее уравнения,— ищется точка пересечения
N (с, 0) нормали с осью абсцисс. Если NM есть нормаль, то окружность с
центром в точке N и радиусом NM касается данной кривой в точке 74; если
же центр окружности будет хоть несколько смещен из N в другую точку
оси абсцисс N', то окружность радиуса N'M встретится с данной кривой
в соседстве с М по крайней мере еще в одной точке. Таким образом, ис-
комая окружность должна иметь с данной кривой две или более общих
точки, слившихся в одну. Координаты точек пересечения кривой / (х, у) = 0
и окружности (ж — с)2 + у2 = (а — с)2 + Ь2 находятся совместным реше-
нием их уравнений, для чего исключается одна из координат. При совпа-
дении точек пересечения в М корень х — а (или у = Ъ) результирующе-
го уравнения должен быть по крайней мере двойным, а это накладывает
на искомую величину с определяющее ее условие.
Для нахождения значения с Декарт применяет метод неопределенных
коэффициентов, основанный на том, что при тождестве двух целых алге-
браических многочленов тождественны их коэффициенты в членах оди-
наковой степени.
Примем для определенности, что исключается у и что результирующее
уравнение F (х) = 0 имеет степень п. Поскольку корень х = а двойной
или высшей кратности, левая часть F (ж) содержит множитель (ж — а)2.
Декарт представляет ту же левую часть в виде произведения (ж — а)2
на многочлен (га — 2)-й степени с неопределенными коэффициентами и,
приравнивая в тождестве
п—2
F (х) = (х — а)2 2
1—0
коэффициенты членов одинаковой степени, получает уравнения для вы-
числения коэффициентов и искомого значения с. Отметим еще раз, как
полезна была регулярная запись алгебраических уравнений, которой
постоянно придерживался Декарт.
Свой алгебраический метод Декарт пояснил в «Геометрии» на несколь-
ких примерах — эллипса, заданного уравнением относительно вершины,
трезубца Ньютона, овалов и, наконец, конхоиды. В последнем случае он
не привел расчетов, и этот пробел восполнил в комментариях к латинскому
изданию «Геометрии» Схоотен. Мы приведем для иллюстрации чрезвы-
чайно простой пример, также рассмотренный Схоотеном. Требуется по-
строить нормаль к параболе у2 — кх в точке М («, Ь). Исключая изуравне-
194
ний параболы и окружности (х — с)2 у2 = (а — с)2 + Ь2 координату
у, имеем
(х — с)2 + кх — (а — с)2 — Ь2 = О,
и, поскольку левая часть уравнения должна быть тождественной с (х — а)2,
к	к
с = а , или с — а =	.
Последнее равенство выражает известное свойство параболы у2 = кх:
ее поднормаль постоянна.
Метод неопределенных коэффициентов Декарта впоследствии приобрел
большую ценность, чем алгебраический метод нормалей, применение кото-
рого в системе прямолинейных координат ограничивалось алгебраическими
кривыми и, кроме того, требовало громоздких вычислений Впрочем, од-
но упрощение почти бросалось в глаза: прием Декарта удобнее применять
не к нормалям, а к касательным, находя условие совпадения двух точек
пересечения данной кривой и прямой, уравнение которой только первой
степени. Это указал сам Декарт в одном из писем 1638 г., и это же под-
робно разъяснил в комментариях к латинскому изданию «Геометрии» Схо-
отен, применивший такой упрощенный прием к построению касательной в
точке перегиба конхоиды. Решение этой задачи опубликовал без доказа-
тельства в 1654 г. Гюйгенс. Схоотен обосновал построение Гюйгенса,
основываясь на том, что в точке перегиба сливаются в одну три точки
пересечения кривой и секущей прямой, так что соответствующее резуль-
тирующее уравнение должно иметь тройной корень. Заметим, что алге-
браический способ отыскания касательных иногда излагается и в совре-
менных учебниках, например, когда хотят вывести уравнения касатель-
ных к коническим сечениям без средств дифференциального исчисления.
Выше, во второй главе, говорилось, что И. Гудде, побуждаемый иссле-
дованиями Декарта, разработал метод отыскания кратных корней алге-
браического уравнения. Этот метод чисто алгебраического характера, и
его приложения изложены в «Двух письмах, из которых в одном идет
речь о приведении уравнений, а в другом о максимумах и минимумах»
(Epistolae duae, quarum altera de aequationum reductione, altera de ma-
ximis et minimis agit), адресованных Гудде Схоотену в 1657—1658 гг.
и помещенных во втором латинском издании «Геометрии». По существу
кратные корни уравнения / (х) =0 находятся как общие корни уравне-
ний / (х) = 0 и /' (ж) = 0; очевидно, что, исходя из этого, можно нахо-
дить корни любой кратности. Впрочем Гудде пришел к своему результату
из алгебраических соображений и не производил дифференцирования функ-
ции f (ж), а кроме того, высказал свое правило в несколько иной и более
общей форме. Именно, согласно Гудде, кратный корень уравнения
ж” 4- я1ж1г"1 -j- а2хп~2 -г ... + ап = 0
1 Декарт хорошо понимал широкое значение метода неопределенных коэффициентов
и ожидал от него важных новых приложений. Заканчивая решение задач на нормали,
он обращается к читателю: «Мне все же хочется попутно сообщить вам, что идея
введения двух одинакового вида уравнений с целью сравнить все члены одного с со-
ответствующими членами другого и таким образом породить несколько уравнений
из одного ... может пригодиться в бесчисленном множестве других задач и является
не из последних в применяемом мною методе» (Р. Декарт. Геометрия, стр. 58).
195
является также корнем уравнения
ахп + (а + Ь) а1хп-1 + (а + 2Ь) а2хп~2 4- ... 4- (я 4- nb) On = О,
где а и Ъ можно брать произвольно, сообразуясь с удобством вычислений.
В частности, Гудде брал и а= п, b = — 1, тогда второе уравнение после
сокращения на х совпадает с f (х) = 0. Что прием Гудде по существу со-
впадает с общепринятым теперь, легко увидеть, записав его второе урав-
нение в виде
aj (ж) 4- b [nf (х) — xf (ж)] = 0.
Доказательство Гудде провел на примере уравнения пятой степени.
Свой метод отыскания кратных корней Гудде применил к построению
касательных и нормалей, показав на примерах Декарта, что при этом ве-
личина, несколько выше обозначенная с, находится проще, чем по способу
неопределенных коэффициентов, а также к определению экстремумов.
В последнем случае формальный прием Гудде, приводимый им без объяс-
нений, фактически состоит в применении уравнения f (ж) = 0.
Метод экстремумов и касательных Ферма
Около 1629 г., примерно в одно время с тем, как Декарт открыл алге-
браический метод нормалей, Ферма изобрел другой прием, пригодный для
нахождения как экстремумов, так и нормалей. Вскоре после выхода «Гео-
метрии» Ферма прислал через Мерсенна Декарту и Робервалю небольшое
сочинение «Метод отыскания максимумов и минимумов» (Metliodus ad
disquirendam maximam et minimam), где изложил этот прием, которому
предстояло войти важной составной частью в анализ бесконечно малых
Сначала Ферма формулирует общее правило экстремумов для целого
алгебраического многочислена / (ж), которое мы передадим в современных
обозначениях, ни в чем не отступая от Ферма по существу. Составляется
выражение / (ж 4- h), и оно приближенно приравнивается /(ж). Здесь и
в других аналогичных случаях, например при квадратуре парабол п ги-
пербол (см. стр. 185), Ферма применял слово «приравнивание» (adaequatio)
со ссылкой на Диофанта, у которого соответствующий греческий термин
означал именно приближенное равенство. Затем в приближенном равенстве
/ (ж h) / (ж) сокращаются равные члены, производится сокращение
на возможно высшую степень h и, наконец, опускаются члены, еще содер-
/кащие после сокращения множитель h. Решение возникшего уравнения
дает значения ж, которые могут сообщить / (ж) максимальное пли мини-
мальное значение.
Правило Ферма, очевидно, совпадает с нашим необходимым условием
экстремума дифференцируемой функции / (ж):
=Г(Ж) = О.
h-^o	П
1 Этот мемуар был напечатан только в собрании сочинений Ферма 1679 г. По предло-
жению Мерсенна краткие сведения о методе Ферма включил Эригон (1644) во второе
издание своего «Курса математики», а Схоотен дал с помощью этого метода еще одно
построение нормали к конхоиде (ср. стр. 194).
196
Многие преемники Ферма полагали, что он трактовал величину h как беско-
нечномалую в том не вполне определенном смысле, какой этому слову неред-
ко придавали в XVII в. На самом деле и здесь, и в других случаях Ферма
оперировал бесконечно малыми, не употребляя этого термина, точно так,
как это делалось в доказательствах по методу исчерпывания и как посту-
паем мы. Другими словами, он оперировал конечными переменными вели-
чинами, значения которых могут быть взяты меньшими любой данной
величины. Он только не производил в, б-оценок. Это видно из обоснования
метода экстремумов, предложенного Ферма в одном письме 1643 г.,—
в рассматриваемом сочинении правило дано было без доказательства Е
Мысль Ферма, поясняемая на примере целого многочлена f (а?), заключа-
лась в следующем. Если / (ж) имеет значение максимума при х = а,
то для всех достаточно малых h ~^> 0 одновременно / (а Л) <С / (а) и
f (а	— h) <^j (а), или,	что то	же,
f (а + К) — / (а)	=	(a)	h -]-	/2 (a) h1 2 Д- /3 (а) h5	Д-	... < О,
f (а — Л) — f (а)	= — Д	(а) h	Д- /2 (а) h2 — f3 (а)	№	Д- ... <	0.
Так	как при достаточно малом	h и ft (а) =/= 0 знак левой	части совпадает
со знаком первого члена, то для одновременного выполнения обоих нера-
венств необходимо выполнение равенства ft (а) = 0. В предположении
ft (а) =А 0 из аналогичных соображений следует, что при ft (а) < 0 мак-
симум действительно имеет место. Точно так же выясняется, что при
/г (а) = 0 и ft (а)	0 имеет место минимум. Как видно, Ферма распола-
гал и простейшим дифференциальным достаточным условием максимума
и минимума, хотя в сочинениях своих его не опубликовал. Остается до-
бавить, что изложенный вывод Ферма в главных чертах совпадает с тем,
который был предложен Эйлером (1755) для любых аналитических функ-
ций с помощью разложения в ряд Тейлора. Этот же вывод употребляется
в наших руководствах с тем усовершенствованием, что в формуле Тейлора
учитывается остаточный член.
Для целых неявных многочленов / (х, у) = 0 Ферма находил экстре-
мумы, присоединяя к данному уравнению еще уравнение
В случае иррациональных функций ему приходилось предварительно
приводить уравнение к рациональному виду.
Приведя простой пример задачи на максимум, Ферма далее писал:
«Отыскание касательных в данных точках каких-либо кривых мы приво-
дим к вышеизложенному методу» 2. Здесь он не дает общего правила, но
только пример построения касательной ТМ в точке М параболы х : у2 =
= const путем отыскания отрезка подкасательной ТХ (рис. 32). Явного
определения понятия касательной здесь нет; фактически имеется
в виду, что дуга кривой в некоторой окрестности ее общей точки с ка-
сательной лежит по одну ее сторону. Если слева от ординаты точки М
провести ординату другой точки параболы М', то свойство параболы, по-
1 Это письмо было опубликовано только в XX в. См. Oeuvres de Fermat, supplement
aux t. I—IV publie par C. de Waard. Paris, 1922, p. 123—125.
2 См. P. Декарт. Геометрия, стр. 155.
197
добие треугольников ТХМ и TX'N, а также неравенство Х'М' < X'N
дают
ОХ _ ХМ1 2 ХМ2 _ ТХ2
ОХ7 ~ Х'М'2 > X'N2 — ТХ'2 •
Отсюда при обозначениях ОХ = х, ОХ' = х — h, ТХ = t, ТХ' =t — h
х	t2
следует х_h^> ___^а- или t2h xh2 2txh. Теперь Ферма произво-
дит приравнивание, т. е. заменяет неравенство равенством, сокращает
на h и затем опускает член xh. В итоге он получает, что подкасательная
t — 2х,
добавляя: «Как оно и есть на самом деле» х.
Объяснения своего приема Ферма не привел, а его слова о том, что
касательные находятся по тому же методу, что и максимумы или мини-
мумы, были слишком буквально и потому не вполне точно поняты Декар-
том. Это повлекло за собой продолжавшуюся около полугода переписку,
в которую были вовлечены также Роберваль и другие математики,— пере-
писку, полную резких и часто несправедливых обвинений, но вместе
с тем важных новых мыслей. Из писем Ферма ясно, как он обосновывал
метод приравнивания, равносильный дифференцированию и в данном
случае. По идее это обоснование, так же как в задаче об экстремумах,
опирается на оценку величины подкасательной с помощью точных нера-
венств. Сам Ферма в письме от июня 1638 г. писал, что его доказательство
«имеет своим главным основанием то, что А Д- Е (наше х -f- h.— Ped.)
дает то же, что А — Е (наше х — h.— Ред.)» 2. Действительно, если взять
точку М' справа от М, то к неравенству t2h -Д xh2 2txh добавится нера-
венство t2h < 2txh -f- xh2, так что’
2z —-^<«<2ж-г
откуда и следует в виду произвольной малости h, что t = 2х.
В приложении к цитированному письму Ферма дал и общее правило
касательных, заключающееся в «приравнивании» ординаты касательной
1 Р. Декарт. Геометрия, стр. 157.
2 Там же, стр. 171.
198
X'N и ординаты кривой Х'М' в соседстве с точкой касания. Если обозна-
чить ХМ = у, Х'М' = у — Ху и h = Хх, то приближенное равенство
=	или у^^~у-Ху
1л	t
б результате приравнивания перейдет в точное:
dx dy	, dy
— = — , или t = y. -Л-.
t у '	dx
Здесь же на примере декартова листа х3 Д- у3 = аху Ферма показал, как
находить касательные в случае неявного уравнения кривой / (х, у) = 0;
в этом случае его вычисления, равносильные составлению уравнения
не требовали предварительного решения уравнения. При наличии в урав-
нении иррациональностей требовалось, как и в задаче на экстремумы, сна-
чала избавиться от них.
Декарт, со своей стороны, в ходе переписки подошел к пониманию
касательной как предельного положения секущей, проходящей через две
точки кривой с ординатами Х'М' и ХМ (см. рис. 32), которые относятся,
как т : п, когда ХМ становится равной Х'М', а отношение т : п — отно-
шением равенства т : п = 1.
Однако такая трактовка не легла у Декарта в основу нового определе-
ния касательной, а служила только для объяснения применяемого в ме-
тоде Ферма отбрасывания членов: ведь при т = п величина, обозначен-
ная выше h, «равна ничему» х. Придерживаясь прежнего понимания
касательной, Декарт считал, что не может существовать касательная прямая
к кривой в точке перегиба. Ферма, внимание которого к этому вопросу при-
влек в 1636 г. Роберваль в связи с изучением конхоиды, встал на более
широкую точку зрения (хотя и не сформулировал нового определения ка-
сательной), а главное дал общий аналитический прием отыскания точек
перегиба. Рассматривая положение касательной относительно кривой,
он установил, что в этих точках угол касательной с осью абсцисс прини-
мает экстремальное значение. Поскольку тангенс этого угла а есть отно-
шение ординаты к подкасательной tg а = у It — у', он выражается в функ-
ции абсциссы, и соответствующие выкладки равносильны образованию
уравнения у" = 0. Выше было сказано, что Схоотен в комментариях
к «Геометрии» находил точки перегиба как такие, в которых сливаются
три точки пересечения кривой с некоторой прямой. Отысканием точек
перегиба занимались и другие ученые, например Хёйрат, Гудде и Гюй-
генс.
1 См. письмо Декарта от июня 1638 г., адресованное французскому судебному чинов-
нику и любителю математики Клоду Арди (ум. 1678) в книге: Р. Декарт. Геометрия,
стр. 181.
199
Кинематический метод касательных
Мы упоминали, что одновременно разрабатывались и кинематические при-
емы построения касательных. Правда, эти приемы не могли долго конку-
рировать с несравненно более единообразными аналитическими методами
и требовали более индивидуального подхода к отдельным кривым; кроме
того, их недостаточно осторожное применение легко могло привести к
ошибочным результатам. Но, с другой стороны, эти приемы иногда вели
к чрезвычайно простым и изящным конструкциям и содержали в началь-
ной форме идеи интересных теорий. Роберваль и Торричелли придали этим
приемам некоторую общность, причем в печати первым выступил Торри-
челли, пришедший к своему методу несколько позднее, чем Роберваль,
хотя и совершенно независимо. В сочинении «О движении естественно
падающих и брошенных тел» (De motu gravium naturaliter descendentium
et projectonim), подготовленном в 1641 г. и опубликованном в собрании
его трудов 1644 \ Торричелли построил таким образом касательную к па-
раболе х1 2 = 2ру. Касательная выступает как диагональ параллелограмма,
вершина которого находится в точке касания, а стороны пропорциональны
вертикальной и горизонтальной скоростям брошенного тяжелого тела,
движущегося по параболе. Отношение названных скоростей или импуль-
сов Торричелли заимствовал из «Бесед» Галилея. Если записать уравнение
движения в параметрической форме х = vot, у = gt2/2, так что у = gx2i2i%,
то отношение vy : vx = gt : v0 = gx :	= 2yix и, следовательно, отрезок
подкасательной на оси ординат равен 2у. Здесь же поясняется, как до-
казать, что касательная к коническому сечению есть биссектриса угла
между направлениями радиус-векторов; для этого рассматриваются компо-
ненты скорости по радиус-векторам (в случае параболы вместо одного из
них следует взять прямую, проходящую через точку касания параллельно
оси). О построении касательных к высшим параболам, гиперболам и
спиралям (1646—1647) мы уже упоминали.
Заметим, что в той же работе Торричелли нашел огибающую семей-
ства параболических траекторий тел, бросаемых под различными углами
из данной точки с данной начальной скоростью,— так называемую пара-
болу безопасности. Точнее говоря, он нашел соответствующий параболоид
вращения, имеющий фокус в точке бросания. Все точки пространства
между поверхностью параболоида и плоскостью горизонта доступны по-
паданию при данной начальной скорости, точки же вне параболоида не-
доступны. Это был первый пример огибающей семейства кривых. Общая
теория огибающих восходит, однако, лишь к Лейбницу.
Метод касательных Роберваля в принципе сходен с только что указан-
ным. Французский математик с его помощью решил эту задачу для кони-
ческих сечений, конхоиды, квадратрисы, циклоиды и т. д. Этими результа-
тами он располагал еще в конце 30-х годов, но в письменном виде он их
представил Парижской академии только в 1668 г. в сочинении «Замечания
о сложении движений и о способах находить касательные кривых линий»
(Observations sur la composition des mouvements et sur les moyens de tro-
uver les touchantes des lignes courbes). Этотмемуар был опубликован с дру-
1 Именно в этом сочинении изложены открытые Торричелли законы истечения жидкости
из отверстия в боковой стене сосуда — параболическая форма струи вытекающей
жидкости и др.
200
/ими его сочинениями в 1693 г. В случае циклоиды рассуждение Роберваля
было таково. Точка М, описывающая циклоиду, участвует в двух движе-
ниях (см. рис. 30). Одно направлено по касательной к образующему кругу,
проходящему через 71/, а другое по прямой MN, параллельной основанию
циклоиды. Так как скорости обоих движений одинаковы, ибо основание
циклоиды равно длине окружности образующего круга, то касательная
в 71/ является биссектрисой угла между касательной к кругу в 71/ и прямой
MN.
Столь же красиво построение нормали к циклоиде, данное вскоре после
Роберваля, но совершенно независимо Декартом в письме к Мерсенну от
23 августа 1638 г. Если по прямой ED катится многоугольник ABCD, то
его точка А описывает дуги окружностей ЕН, HI, IA с центрами соответ-
ственно в F, G, D (рис. 33), а нормали к этим дугам проходят всякий раз
через центры F, G, D. Рассматривая образующий круг как многоугольник
с бесконечным количеством сторон, Декарт заключает, что нормаль к
циклоиде ВО в точке В всегда проходит через нижнюю точку О образую-
щего круга в положении, соответствующем В (рис. 34). Таким образом,
нормаль ВО параллельна отрезку ND, проходящему через нижнюю точку
образующего круга в его центральном положении, а прямая BL, перпен-
дикулярная к ВО, есть касательная. Такое решение, как указал Декарт,
можно распространить и на другие «рулетты», т. е. кривые качения. Сам
он это сделал для укороченной и удлиненной циклоиды, а для первой
нашел еще точку перегиба. В зародыше решение Декарта содержало уче-
ние о мгновенных центрах вращения.
Ферма нашел подкасательную циклоиды с помощью своего общего
приема, используя в качестве «уравнения» циклоиды соотношение BE =
= TV/? NB, о котором говорилось ранее в связи с работами Фабри
(см. стр. 189). Касательные ко всем, трем видам циклоид построил и
Торричелли.
Формализация метода Ферма
В конце 50-х годов был сделан новый шаг вперед в подготовке исчисле-
ния бесконечно малых: аналитические правила касательных и экстрему-
мов были высказаны в более формализованном виде. Конечно, общие
словесные указания Ферма и его выкладки в отдельных задачах были рав-
носильны дифференцированиям, но теперь идет речь о механических про-
цедурах, равносильных правилам дифференцирования, только высказан-
ных без специфической терминологии и символики дифференциального
201
исчисления. Такие алгоритмы нам уже встречались; к ним относится,
скажем, прием отыскания кратных корней алгебраических уравнений
Гудде путем составления производного уравнения
С аналогичной формализацией мы встречаемся у бельгийского люби-
теля математики Рене Франсуа де Слюза (1622—1685), который в моло-
дости провел несколько лет в Италии, где сдружился с Риччи, а затем со-
стоял священником в Льеже. Слюз сообщил правило, как вычислять выра-
жение подкасательной для любой кривой с уравнением
2wV = o,
— нужно, именно, записать уравнение
I 2 татпхт~1уп 4- у 2 па^х”^-1 = О
(это частный случай равенства
. а/ , й/ п
t т у — О,
дх 1 * Оу
см. стр. 199), после чего t находится делением. Если учесть,— Слюз рас-
суждал, по-видимому, сходным образом,— что
то правило получается, если для двух точек кривой (х, у), (х1, уг) составить
разность
2 атпХ1 — 2 атппХтуП = 2 атПХт (У™ ~yn)+'Z атПУ1 (Х1 ~	= 0
и, поделив на уг — у, перейти к пределу при х* х, у^-^- у. Экстремум
такой функции де Слюз находил, исходя из того, что касательная в нем
параллельна оси абсцисс, так что-|^- = 0. Два письма де Слюза Ольден-
бургу были напечатаны в «Philosophical Transactions» за 1672—1673 гг.,
и в 1674 г. он был избран членом Королевского общества. Правила де
Слюза, найденные им около 1655 г., с 1673 г. применял Лейбниц. Грегори
и Ньютон пришли к тому же результату самостоятельно, последний не
позднее 1665 г.
Отправляясь от метода Ферма, к сходным формальным процедурам
пришел также Гюйгенс, с 1657 г. состоявший в оживленной переписке
с де Слюзом. Укажем для примера только общие правила Гюйгенса для
определения экстремума целого многочлена / (х) =0 и рациональной
функции /j. (ж)//2 (ж), которые мы можем записать соответственно в виде
f (ж) = 0 и Д (ж) /2 (ж) — Д (ж) /г (ж) = 0.
1 Ферма по существу подходил уже к этому, предлагая в упомянутом приложении
к письму от июня 1638 г. всегда употреблять для одних и тех же отрезков, служащих
при отыскании касательных, одни и те же обозначения, «какова бы ни была природа
кривой» (Р. Декарт. Геометрия, стр. 172). Применяя для приращения абсциссы спе-
циальный знак Е, он не ввел, однако, символа приращения ординаты; это сделал
Барроу (см. стр. 204).
202
Впрочем небольшое сочинение Гюйгенса, содержащее эти предложе-
ния, было напечатано только в 1693 г.
В переписке Слюза с Гюйгенсом были, в частности, рассмотрены при-
меры кривых, которые Слюз называл эллиптоидами, а Б. Паскаль — жем-
чужинами. Уравнения их имеют вид ут = хп (а + х)р и представляют
собой обобщения уравнений эллипса и гиперболы относительно вершины.
Слюз занялся построением касательных к такого рода линиям, Гюйгенс
квадрировал некоторые из них, т. е. проинтегрировал отдельные случаи
биномиального дифференциала (ср. стр. 246). Характерно для этой ранней
стадии аналитической геометрии и инфинитезимальных вычислений, что
чертежи обоих ученых содержат ошибки, например: рисуются лишние
дуги, симметричные относительно оси абсцисс, и остаются вне поля зре-
ния бесконечные ветви. Десять лет спустя задачи на жемчужины Слюз
включил во второе издание своего «Мезолабия» (Mesolabum, Liege, 1659
и 1668). Несомненно, что к изучению жемчужин Слюз пришел под влия-
нием Риччи, который дал построение касательных к кривым хтуп =
= (ах -\-Ъу Д- c)m+n, опубликованное им в «Геометрическом опыте о макси-
мумах и минимумах» (Exercitatio geometrica de maximis et minimis, Ro-
mae,1666), но найденное уже примерно в середине 40-х годов. Одна из жем-
чужин kys = э? (а + х) послужила примером построения подкасательной
во «Всеобщей части геометрии» Дж. Грегори (1668), применившего для
_ ,	у	v — А)/
этого, подобно (и, вероятно, вслед за) Ферма, пропорцию ~ ~ ~ _ дж > в ко"
торой затем приращение абсциссы, обозначенное Грегори о (ср. стр. 234),
полагается после преобразований и деления на о бесконечно малым или,
как он говорил, ничем — nihil, причем приближенное равенство перехо-
дит в точное.
Исаак Барроу
Остановимся на методе касательных, изложенном в «Лекциях по оп-
тике и геометрии» (Lectiones opticae et geometricae, Londini, 1669—1670)
Исаака Барроу (1630—1677).Барроу, считавший своим главным призванием
богословие, после обучения в Кембриджском университете несколько лет
провел в странствиях по странам Европы и Востока, а вернувшись в Анг-
лию стал сначала профессором греческого языка в Оксфорде, затем —
математики в Грешем Колледже в Лондоне и с 1663 г. в Кембридже. Здесь
он познакомился с Ньютоном, поступившим в университет в 1661 г.
Барроу высоко ценил гениальные способности Ньютона; знакомство ока-
залось полезным для обоих. В 1669 г. Барроу отказался от профессуры
и был назначен придворным священником короля Карла II. Проповеди
Барроу доставили ему громкую известность. Как математик, он продол-
жал заниматься изданием латинских обработок сочинений греческих клас-
сиков — делом, которое увлекало его и ранее. Так вышли в его
л изложении труды Евклида, Архимеда, Аполлония и Феодосия.
S	«Лекции» Барроу свидетельствуют об обширных познаниях, почерп-
нутых из всей доступной в то время литературы, а также из частных бесед.
Несомненно, что он был многим обязан итальянской школе математиков,
Декарту и Ферма, Валлису и Грегори. Менее ясно, в какой мере отрази-
лась на «Лекциях» помощь, оказанная автору Ньютоном. В предисловии
к первой части книги, содержащей оптические лекции, Барроу писал, что
203
Исаак Барроу
(с портрета И. Вуда, хранящегося в Ronan Picture Library)
его коллега Ньютон, муж замечательного дарования, просмотрел сочине-
ние, рекомендовал некоторые улучшения и кое-что добавил сам. Дей-
ствительно, Ньютон «кое-что» внес в оптические лекции. Что же касается
математической части труда, участие Ньютона, вероятно, ограничилось
одним советом, о котором говорится несколько далее. Инфинитезимальные
методы еще в середине 60-х годов получили у Ньютона гораздо большее
развитие, чем в книге Барроу, и это свидетельствует о независимости из-
ложения в «Лекциях по геометрии» от влияния Ньютона.
В первых двух лекциях идет речь о понятии движения, являющемся
для Барроу исходным. Движения сравниваются между собой по скорости,
а для этого требуется еще понятие о времени. Время не зависит от движе-
ния, оно есть длительность (perseverantia) каждой вещи в ее бытии, но
количество времени измеряется при помощи какого-либо движения. Вме-
сте с тем время как одномерно протяженная величина, порождаемая непре-
рывным течением момента — мгновения, может быть представлено прямой
линией; точно так же скорости во всякий момент движения могут быть
изображены отрезками, перпендикулярными к прямой времени. Обра-
204
зованные совокупностями отрезков-скоростей, плоские фигуры представ-
ляют тогда соответствующие «движения» или «совокупные скорости»
(т. е. путп и средние скорости). В третьей лекции рассмотрено образова-
ние кривых линий с помощью составных движений. Все эти мысли имеют
большое сходство со взглядами на отправные понятия математики Нью-
тона, и здесь весьма вероятно влияние на него со стороны Барроу (ср.
стр. 216). В то же время эта кинематическая концепция принадлежала
долгой традиции, через Непера, с одной стороны, и Галилея,— с другой,
восходящей к оксфордским калькуляциям и парижской теории широт
форм (см. т. I, стр. 270 и след.).
Четвертая лекция посвящена проведению касательных, как диагоналей
прямоугольника движений, одно из которых направлено по горизонтали,
а другое — по вертикали, в манере Роберваля и Торричелли, с приемами
которых Барроу мог познакомиться, будучи во Франции и Италии. Про-
пуская следующие лекции, мы остановимся еще на вычислении подкаса-
тельной, изложенном в дэсятой лекции по совету, как писал автор друга,
которого он не называет, но которым, без сомнения, был Ньютон,— об
этом впоследствии вспоминал сам Ньютон. Это вычисление есть не что
иное, как метод Ферма, но приведенный к виду общего расчетного
правила. Алгебраический по своему характеру прием Барроу, сформу-
лированный в немногих словах, основывался на явном применении бес-
конечно малых величин, а также бесконечно малого характеристического
треугольника.
Барроу рассматривает касательную ТМ к кривой AMN в точке М
(рис. 35) и, принимая отрезок дуги MN безгранично малым (indefinite
parvum), строит бесконечно малый треугольник NRM, подобный конеч-
ному треугольнику ТРМ. Он обозначает MP = m, TP =t, NR =а
и MR = е. В отличие от Ферма он дает обозначения приращениям обеих
координат, а не только абсциссы: это и позволяет механизировать расчет-
ный прием до конца,— правда, не в виде формулы, для чего еще недостает
других символов. Правило Барроу таково: пишется уравнение кривой
в приращенных координатах, в нем отбрасываются все члены выше пер-
вого измерения относительно а и е, а также члены, свободные от а, е,
после чего в оставшемся уравнении а заменяется на m и е на t. Если поло-
жить m = у, то результат можно записать уже встретившимся нам урав-
нением
дх ' ду
Что касается обоснования, то Барроу, очевидно, принимал, опираясь на
подобие треугольников ТРМ и MRN, конечные отрезки m, t соответст-
венно пропорциональными бесконечно малым а, е, зависимость же между
а и е ему давало уравнение
df .	3/	п
е-~ -4- а ~ = 0.
дх 1 оу
Сам он разъяснял, что, когда в вычислении участвует безгранично малая
частица кривой, ее можно заменить подходящим образом выбранной равно-
сильной ей (aequipollens) частицей касательной, т. е. NM можно трактовать
и как отрезочек кривой и как отрезочек касательной. Правило сопровож-
15 Зак. J4 1030
205
дается рядом примеров на касательные: к кривой с уравнением .т4 -f- ^У2 ~
— г2у2, введенной, согласно де Слюзу, учеником Декарта Гергардом ван
Гутшофеном х, к декартову листу, квадратрисе и еще двум линиям.
По сравнению с описанием метода касательных у Ферма и других
упоминавшихся ученых его изложение у Барроу представляло еще
один шаг вперед на пути алгебраизации инфинитезимальных процедур
и оно было высказано в более общих терминах, чем правило Слюза.
За полвека, прошедших после того как в эту область вступил Кеплер,
еще далекий от самой мысли алгебраизировать свои манипуляции с бес-
конечно малыми, в этом направлении был пройден большой путь. Бар-
роу стоял в самом преддверии исчисления бесконечно малых. Его обоз-
начения были много удобнее, чем у Ферма, который, в частности, немало
затруднял читателя, обозначая одинаковыми буквами концы одних отрезков
и величины других. Но далее преддверия Барроу все же не пошел.
В «Лекциях» Барроу есть и другие вещи, заслуживающие упоминания,
например важное неравенство (х 2> 0, целое п 1)
(1 + х)п > 1 + пх, 
носящее теперь имя Я. Бернулли, который вновь опубликовал его в пер-
вой из своих работ по теории рядов (1689). Нам придется вернуться далее
к содержащемуся в той же десятой лекции анализу взаимосвязи между
задачами на касательные и на квадратуры.
Теория эволют Гюйгенса
Новый отдел инфинитезимальной геометрии плоских кривых разрабо-
тал Хр. Гюйгенс. Мы говорили в начале первой главы о его многолетних
занятиях часами с маятником — проблемой, которую поставил Галилей
и на которую обратил внимание Гюйгенса, когда тот был еще шестнадца-
тилетним юношей, Мерсенн. Целью было добиться постоянного периода
качания маятника независимо от начального отклонения, а этого не да-
1 Эта линия, называемая теперь кривой каппа, определяется следующим свойством:
радиус-векторы ОМ, проведенные к ее точкам М из начала координат, отсекают при
их продолжении равные им отрезки на перпендикуляре к оси абсцисс в точке А (г, 0).
206
вале движение по окружности. Изучая свойства циклоиды, Гюйгенс
вскоре после 1658 г., когда он впервые дал краткое описание маятниковых
часов в печати, обнаружил ее изохронность В поисках средств техни-
ческой реализации этого открытия Гюйгенс пришел к теории эволют,
а в области механики — к учению о центробежной силе, принципу дви-
жения центра тяжести, понятию о моменте инерции и теории физического
маятника. Ранней зимой 1665 г. работа Гюйгенса над рукописью была
закончена, но она увидела свет только восемь лет спустя. Полное загла-
вие труда гласило: «Маятниковые часы, или геометрические доказательства,
относящиеся к движению маятников, приспособленному к часам» (Horo-
logium oscillatorium sive de motu penduloruni ad horologia aptato demon-
strationes geometricae, Parisii, 1673).
В XXIII — XXV предложениях второй книги этого сочинения дока-
зывается, что тяжелая точка, падающая по циклоиде с вертикальной осью
и выпуклостью, обращенной книзу, имеет постоянный период колебания,
равный 4л j/ у, где г — радиус образующего круга, из какой бы точки ни
начиналось ее движение. Теоремы эти доказаны по методу исчерпывания
с большой подробностью. Сам Гюйгенс, у которого не было обозначе-
ний ни для постоянной ускорения силы тяжести g, ни для числа л, выска-
зал XXV предложение с помощью пропорции: время падения из любой
точки циклоиды до ее вершины относится ко времени свободного падения
вдоль всей ее оси, как длина полуокружности к ее диаметру.
Мы коротко передадим ход рассуждений Гюйгенса, освободив их от
античной формы метода исчерпывания. Допустим, что АВ = 2г есть ось
циклоиды (рис. 36), АВМ — образующий круг в центральном положении,
С — начальная точка падения, N — положение падающей точки в произ-
вольный момент времени. Пусть далее CD и NL, параллельные основанию
циклоиды, встречают ее ось в точках D и L, причем AD = h. Наконец,
строится вспомогательная окружность на диаметре AD. Идея Гюйгенса
состоит в сравнении движения точки N по дуге циклоиды CNA с движе-
нием точки Р, находящейся в пересечении окружности APD и прямой NL,
т. е. всегда на одной высоте с N, по полуокружности DPA. В положении .V
падающая точка имеет, как известно, скорост.
/2g-=	% DP.
1 Гюйгенс говорил о таутохронности циклоиды (та"'та — одно и то же, jrpovos —
время). Термин «изохронизм» (Гоос — одинаковый, равный) принадлежит француз-
скому математику Игнасу Гастону Пардису (1636—1673).
15*
207
Поскольку касательная к циклоиде в точке N параллельна AM (см,
стр. 201), вертикальная компонента скорости точки N есть
или же
V-LP,
Г г
в чем нетрудно" убедиться, используя свойства вписанных в круг пря-
моугольных треугольников. С другой стороны, касательная к окруж-
ности DPA в точке Р образует с диаметром DA угол, косинус которого есть
LP'. -тг, и поэтому точка, движущаяся по этой окружности с равномерной
скоростью ~2 у у-, в положении Р имеет скорость, вертикальная компонен-
та которой есть LP, т. е. такая же, как у точки N на циклоиде. Таким
образом, точка N спустится по дуге циклоиды С А одновременно с тем, как
точка Р спустится по полуокружности DPA. Но время спуска точки Р
h ( h /~ g \	, г
равно л-g-: I у |/	, т. е. л у —, а время свободного падения вдоль
оси циклоиды В А равно 2	, откуда и следует теорема Гюйгенса.
Чтобы применить изохронность циклоиды к часам, нужно было заста-
вить маятник совершать циклоидальное движение. Изучая свойства этой
кривой, Гюйгенс обнаружил, что нормали к данной циклоиде касаются
другой, конгруэнтной циклоиды, параллельно смещенной по отношению
к первой. Поэтому нерастяжимая гибкая нить определенной длины (имен-
но 4г), намотанная на вторую циклоиду и закрепленная в ее точке воз-
врата, при сматывании в натянутом состоянии описывает свободным кон-
цом первую циклоиду. На этом и основано устройство циклоидального
маятника: две половины арки циклоиды, имеющие общее горизонтальное
основание и соединенные в точках возврата, располагаются в вертикаль-
ной плоскости выпуклостями книзу; тогда маятник, подвешенный в их
общей точке и имеющий длину 4г, будет изохронно колебаться вдоль точно
такой циклоиды, точки возврата которых находятся в вершинах верхних
полуарок. Таков был отправной пункт общей теории эволют, развитой
в третьей части «Маятниковых часов» и далеко выходящей за пределы того,
что было необходимо Гюйгенсу для решения первоначальной задачи Ч
Гюйгенс исходит из определения эвольвент (этого термина, означаю-
щего «развертывающая», он не употреблял), как линий, описываемых при
развертывании нитей, натянутых на данную кривую, которую он назвал
эволютой, т. е. развернутой. При этом он предполагает, что рассматрива-
емая эволюта изогнута в одну сторону; правда, в отдельных примерах
затем встречаются и кривые с точкой перегиба, и на чертеже эвольвенты
соответственно показана точка возврата, характер которой, впрочем, под-
1 На практике часы с циклоидальным маятником себя не оправдали. При малых
колебаниях период кругового маятника почти не зависит от их амплитуды.
208
робнее не исследуется (ср. стр. 275). Прежде всего Гюйгенс доказывает,
что касательная к эволюте нормальна к эвольвенте и несколько далее, что
любая ортогональная траектория касательных к данной кривой является
эвольвентой последней. Далее доказаны упомянутые теоремы о циклоиде
и дается новый способ ее спрямления, основанный на том очевидном об-
стоятельстве, что длина дуги эволюты равна длине смотанной с нее части
нити (или же разности длин отрезков касательных в концах дуги, прове-
денных до встречи с эвольвентой). Так как согласно предыдущим построе-
ниям смотанная с полуарки циклоиды нить вытягивается на длину, рав-
ную удвоенному диаметру образующего круга, то длина всей арки равна
8г. Такой же прием позволяет по-новому произвести спрямление полуку-
бической параболы, которая, как показывает Гюйгенс, есть эволюта обык-
новенной параболы. Затем определяются и спрямляются эволюты эллипса
и гиперболы, относящиеся к кривым шестого порядка. Добавим, что в ме-
муаре «О центробежной силе» (De vi centrifuga), написанном еще до изда-
ния «Маятниковых часов», но опубликованном лишь в «Посмертных сочи-
нениях» (Opuscula postuma, Lugduni Batavorum, 1703), Гюйгенс для опре-
деления направления, в котором действует эта сила, применил эвольвенту
окружности.
Эти частные результаты обобщаются в XI предложении третьей части,
в котором фактически вводится радиус кривизны, а эволюта выступает
как геометрическое место центров кривизны пли же точек пересечения
бесконечно близких нормалей. Показав общий прием нахождения эво-
люты данной кривой, Гюйгенс для примера выводит уравнение эволюты
параболы у2 = 2рх в тех обозначениях, в каких оно и теперь нередко при-
27
водится в учебниках, -g-рт]3 = (£ — р)2. Поскольку эволюты алгебраи-
ческих кривых сами алгебраические, Гюйгенс может таким образом полу-
чить сколько угодно спрямляемых алгебраических кривых. В формулировке
Гюйгенса XI предложение гласит: «Построить эволюту данной кривой и
показать, что каждая геометрически определенная (т. е. алгебраическая.—
Ред.} кривая имеет также геометрически определенную эволюту, которую
можно выпрямить» Г Здесь выводы Гюйгенса основаны на явном опери-
ровании бесконечно малыми: отрезок дуги между двумя бесконечно близ-
кими точками данной кривой, т. е. эвольвенты, отождествляется с каса-
тельной к ней в одной из этих точек, которые можно считать «слившимися
в одну», а точка, в которой пересекаются две бесконечно близкие нормали
в концах этой дуги, отождествляется с точкой, в которой нормаль каса-
ется эволюты. Сама эволюта выступает при этом как место пересечений
таких нормалей. Выражение, которое при этом получает Гюйгенс для от-
резка нормали эвольвенты между нею и эволютой, т. е. для ее радиуса кри-
визны, содержит значения отрезков подкасательной t, поднормали и,
отрезка нормали N и довольно громоздкое:
Р = N_______{.
(dn \
*+ ~dx)
Оно переходит в принятое теперь, если положить
N = yVi -Р у'2, t = y.y', п= уу’.
1 X. Гюйгенс. Три мемуара по механике, стр. 106.
209
Выражение радиуса кривизны в виде ds" : (dx-ddy) увидело свет в одной
статье Я. Бернулли 1694 г. (см. стр. 275), а в дифференциалах абсциссы
и ординаты — в «Анализе бесконечно малых» (1696) Лопиталя, который
был этим обязан И. Бернулли. Братья Бернулли записали R в символах
дифференциального исчисления, каждый независимо, отправляясь от
результата Гюйгенса, в 1691 г. Примерно тогда же Ньютон представил
R с помощью своего знака флюксии, т. е. первой производной (см.
стр. 236), именно в виде
1 —zz • ГА + zz
Z
где z = у : х их принята за единицу; Ньютону принадлежат и сами
термины «центр» и «радиус кривизны» (centrum, radius curvaturae).
Но «Метод флюксий» Ньютона, где это изложено, был издан только
в 1736 г.
Напомним, что в «Маятниковых часах» приведены — без доказатель-
ства — компланации некоторых поверхностей вращения конических се-
чений.
Эволюты являются огибающими нормалей эвольвенты. Другой важный
в приложениях и интересный класс огибающих встретился в оптике. Это
огибающие семейств отраженных или преломленных данной плоской кри-
вой лучей, исходящих из одной точки, либо параллельных. Братья Бер-
нулли в 1692 г. назвали первый род огибающих катакаустиками, а второй —
диакаустпками: их именуют также фокальными кривыми г. Каустиками
занимался в 1682 г. и следующие годы Чирнгауз, который произвел про-
стое и изящное спрямление катакаустики в случае параллельных лучей
(доказательство тут же сообщил Лейбниц). Гюйгенс в «Трактате о свете»
(1690) решил ту же задачу для диакаустик, исходя из того, что они суть
эволюты ортогональных траекторий семейства преломленных лучей. Это
сочинение было написано в 1678 г., и возможно, что беседы, которые вел
Чирнгауз с Гюйгенсом в следующем году, сообщили толчок его занятиям
фокальными кривыми.
Весь описанный цикл работ по инфинитезимальной геометрии — опре-
деление касательных и точек перегиба, исследование кривизны линий,
учение об эволютах, первые примеры огибающих — вошел составной
частью в дифференциальную геометрию, как только были заложены пер-
вые начала дифференциального исчисления.
Связь между проблемами квадратур
и касательных
Для нас взаимно обратный характер операций дифференцирования и
(неопределенного) интегрирования непосредственно вытекает из их опре-
деления, так же как взаимно обратный характер сложения и вычитания
или возведения в степень и извлечения корня. Если определенный инте-
грал вводится как предел интегральной суммы, то его связь с понятием
Каустика, собственно, и значит фокальная кривая (zauozizci; — сжигающий, жгу-
чий; хата и fjtrz — соответствующие предлоги).
210
J
дифференциала устанавливается теоремой о дифференцировании инте-
грала по верхнему пределу. Пока не были созданы такие общие понятия и
операции исчисления бесконечно малых, зависимость между двумя основ-
ными типами инфинитезимальных задач отнюдь не была столь прозрачно
ясной. Математики подходили к ее установлению разными путями, от-
правляясь от частных задач, и различные выражения, которые получала
у них эта зависимость, были вначале весьма далеки от привычных нам
аналитических формулировок.
Конечно, даже в простейших задачах на квадратуры и касательные
парабол высшего порядка взаимно обратный характер соответствующих
результатов и вычислений должен был бросаться в глаза.
Квадратура парабол ставила в соответствие функции хт (ординате)
функцию жт+1/(иг + 1) (площадь), а определение касательных к ним ставило
в соответствие функции xm+1/(m 4- 1) (ординате) функцию хт (отношение
ординаты к подкасательной). В решении первой задачи основной опера-
цией, до предельного перехода, было суммирование, во второй — вычи-
танпе. Однако обстоятельства, очевидные для того, кто знаком с исчисле-
нием бесконечно малых, не были столь очевидными в годы, когда исчисле-
ние лишь подготовлялось: во всяком случае не сразу стало ясным их
значение.
Другим примером, в котором выступала связь того же рода, слу-
жили обратные задачи на касательные. Занимаясь задачей Дебона о кри-
вой, удовлетворяющей — в наших обозначениях — уравнению — Х ,
Декарт встретился с вопросом о методе, обратном методу касательных.
Как уже говорилось, он не верил в существование общего приема, обрат-
ного его правилу касательных или же приему Ферма (см. стр. 163). Но
два момента его рассуждений весьма примечательны. Во-первых, сначала
он попробовал решить задачу, выясняя, удовлетворяют ли условию зада-
чи функции (кривые) уп — ах2 Ьх -|- с. Это было равносильно проверке
дифференцированием, имеются ли решения в классе функций указанного
вида. Во-вторых, заменой переменных он свел дело к уравнению =	,
т. е. к квадратуре. Правда, сам Декарт не отметил последнего факта и
построил свое приближенное решение на других соображениях. Но он
вообще не углублялся далеко в область инфинитезимальной математики,
лишь при случае доказывая силу своего гения на решении предлагаемых
ему друзьями и недругами вопросов. Те же ученые, которые систематически
работали в этой области, естественно, стремились привести обратные за-
дачи на касательные к квадратурам, получавшим все более широкое при-
менение. И достаточно было Лейбницу в письме от 27 августа 1676 г.,
направленном Ньютону через Ольденбурга, упомянуть, что он решил
задачу о кривой с постоянной подкасательной, как Ньютон в ответе от
24 октября откликнулся замечанием, что определение этой кривой зави-
сит от квадратуры гиперболы.
К механическому или геометрическому представлению зависимости
между дифференцированием и интегрированием подходили Торричелли,
Менголи, Дж. Грегори и Барроу. В «Общей части геометрии» (1668)
Грегори выразил эту зависимость, сопоставляя спрямление произвольной
кривой с построением подкасательной к некоторой другой подходящей
линии. В более удобном виде это же вскоре сделал Барроу в XI предложе-
нии десятой из своих геометрических лекций (1670).
211
L 1 К
Рис. 37
Две кривые VGEG и VIFI отнесены к общей оси VP (рис. 37). Допу-
стим, что ординаты DF верхней кривой, умноженные на данный отрезок
R, всякий раз равны площади VDE между нижней кривой, осью и орди-
натой DE, являющейся продолжением DF. Тогда, утверждает Барроу,
отрезок DT, определяемый пропорцией DT : R — DF : DE, есть подка-
сательная для касательной TF к верхней кривой в точке F. Обозначив
VD = х, DE = z, DF = у и положив для простоты R = 1, эту теорему
можно выразить в терминах исчисления бесконечно малых: если
X
у = z dx,
о
то подкасательная DT = t кривой VIF есть t = у : z и, поскольку
dy
t — У- ~т~ 1
J dx '
dy
dx Z‘
Таким образом, интегрирование нижней кривой дает дифференцирование
верхней (и наоборот).
Барроу приводит два доказательства теоремы. Первое, кинематиче-
ское, примыкает, по его собственным словам, к исследованиям Торричелли.
Пользуясь рис. 37 (Барроу дает специальные чертежи), его можно корот-
ко передать следующим образом, принимая по-прежнему R = 1. Верхняя
кривая рассматривается как траектория точки F, горизонтальная проекция
« dx л	dy ,	,
скорости которой ,т.е.-^-= 1, а вертикальная проекция-^- = z (здесь t —
время!), так что согласно методу параллелограмма движений подкасатель-
X
ная DT — у : z. Вместе с тем квадратура нижней кривой, т. е. у = \zdx,
о
дает путь, проходимый при движении по прямой со скоростью z х. Барроу
1 Здесь содержится и предложение: скорость изменения площади криволинейной тра-
пеции (по абсциссе) равна текущей ординате.
212
иллюстрирует это примером равномерно ускоренного движения, в ко-
тором верхней кривой оказывается парабола у = ga?/2, а соответственной
нижней — прямая z = gx.
Второе доказательство, геометрическое, мы приведем, близко следуя
Барроу. Примем, что ординаты DE нижней кривой возрастают. Из точки
I, которая берется сначала слева, а затем справа от точки F, проводятся
отрезки IL параллельно оси и IPG перпендикулярно к ней. Обозначим К
точку пересечения прямых TF и IL. Так как LF : LK = DF : DT и по
условию DF : DT = DE : R, то LF-R = LK'DE. Вместе с тем LF-R =
— пл. PDEG, так что LK~DE = пл. PDEG. Смотря по тому, находится
ли точка I слева или справа от L, пл. PDEG оказывается меньше или со-
ответственно больше, чем IL-DE, а значит, KL меньше IL или соответ-
ственно KL больше IL. Поэтому верхняя кривая VIFI лежит вся по одну
сторону от прямой TF, причем обращена выпуклостью к оси. Значит пря-
мая TF есть касательная к кривой VIF в точке F. В случае убывания ор-
динат нижней кривой доказательство аналогично, только верхняя кривая
обращена тогда к оси своей вогнутостью. Все это можно распространить
на кусочно монотонные кривые VGEG, причем у кривой VIFI появляются
точки перегиба. Сам Барроу исходил из традиционного понимания ка-
сательной.
Доказанную теорему можно выразить (полагая R = 1) и следующим
X
образом: из уравнения у = \zdx следует дифференциальное равенство
о
dy — zdx. Этот результат по существу содержится в ходе рассуждений
Барроу. Ведь приращение площади нижней кривой, т. е. пл. PDEG, равно
приращению ординаты верхней кривой, т. е. LF. Если мыслить точку I
неограниченно близкой к точке F, характеристический треугольник
KLF — бесконечно малым и криволинейную трапецию PDEG — прямо-
угольной, то равенство LF = пл. PDEG заменяется на dy = zdx. Мы ви-
дели, что инфинитезимальные соображения были руководящими для
Барроу в задаче о построении касательной с помощью характеристиче-
ского треугольника. Так же обстояло дело и в данном выводе, которому
Барроу лишь в заключительном изложении придал форму точных нера-
венств. Доказывая в XIX предложении одиннадцатой лекции ту же тео-
рему в обратном порядке, т. е. переходя от дифференциального равенства
X
dy = zdx к интегральному у = ^zdx, Барроу ограничился выводом с по-
о
мощью бесконечно малых: и в этом случае, как он писал, утверждение
является достаточно ясным.
Упомянем, что замечания Барроу о направлении вогнутости кривой
в скрытом виде содержат известные дифференциальные признаки, осно-
ванные на увеличении или уменьшении значения первой производной
у' = z.
В переводе на язык нового анализа теорема Барроу и родственные ей
теоремы его предшественников выражали взаимно обратный характер
вычисления интеграла с переменным верхним пределом и дифференциро-
вания. Однако это стало ясным ученым того времени лишь после того,
как Ньютон и Лейбниц аналитически определили операции интегрирова-
ния и дифференцирования, причем само определение уже показывало
существующую между ними связь. Вообще «Лекции по геометрии», не-
213
смотря на достигнутую Барроу общность в трактовке ряда основных пред-
ложений и приемов анализа и многие интересные примеры, не оказали
широкого влияния. Одной из причин была громоздкая форма изложения,
решительно устарелая символика и недостаточное применение алгебраи-
ческих средств, быть может воспринятое у итальянских математиков.
К тому же еще до появления книги Барроу в Англии началось распростра-
нение гораздо более мощного и удобного метода флюксий Ньютона, а
вскоре после ее выхода Лейбниц приступил к разработке дифференциаль-
ного и интегрального исчислений. В обоих случаях «Лекции по геометрии»
были далеко превзойдены и в идейном, и в формальном отношении. Это
позволяет нам пройти мимо отдельных оригинальных приложений, ко-
торые получила у Барроу его теорема в нескольких частных задачах, как
для определения касательных с помощью известных квадратур, так и для
^решения обратных задач на касательные путем сведения их к квадратурам.
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЕ И ИНТЕГРАЛЬНОЕ
ИСЧИСЛЕНИЕ
Накануне создания нового исчисления
За пятьдесят лет после выхода в свет трудов Непера и Кеплера инфи-
нитезимальная математика сделала значительные успехи. В интеграцион-
ных задачах на первое место выдвинулось суммирование бесконечно боль-
шого числа бесконечно малых слагаемых, были найдены приемы замены
переменных, проинтегрированы, не считая степенной функции, некоторые
иррациональные и трансцендентные функции,— мы далеко не полностью
перечислили эти интеграции, иногда очень остроумные. Понятие квадра-
туры до некоторой степени исполняло роль определенного и неопреде-
ленного интеграла.
В дифференциальных задачах было выявлено единство приемов их ре-
шения, которые сводились к разысканию бесконечно малых раз-
ностей величин и их отношений, было сформулировано несколько формаль-
ных правил, равносильных дифференцированиям. Операции предельного
перехода и действия с бесконечно малыми, необходимые в обоих случаях,
были осознаны как новые виды действий, специфические для нового
анализа. Становилась ясной взаимозависимость между обоими классами
задач. Как основное средство аналитического выражения функций начи-
нали употреблять бесконечные степенные ряды.
Однако, сколь ни значительны были блестящие открытия в инфините-
зимальной математике, сделанные Кавальери и Торричелли, Декартом и
Ферма, Робервалем и Паскалем, Валлисом и Барроу, Броункером и Мер-
катором, они не составляли ни каждое в отдельности, ни все взятые вме-
сте исчисления бесконечно малых. В них не было единой системы отправ-
ных общих понятий, подчиненных определенным правилам оперирования,
и единой символики, обеспечивающей механическое осуществление этих
операций. Исчисление бесконечно малых, в котором отыскание экстрему-
мов и касательных, нахождение радиусов кривизны, квадратуры, спрям-
ления, кубатуры, вычисление скорости и пути, решение обратных задач
на касательные и т. д. являются приложениями немногих вычисли-
тельных алгоритмов, действительных для весьма обширных подклассов
или даже для всего класса аналитических функций, еще разработано
не было.
Создание такого оперативного исчисления было заслугой двух вели-
чайших умов XVII в.— Ньютона и Лейбница.
215
Исаак Ньютон
Английский математик, механик и физик Исаак Ньютон (1643—1727)
родился в фермерской семье в деревне Вулсторп, примерно в 75 км к се-
веру от Кембриджа. После нескольких лет занятий в школе соседнего
городка Грантема Ньютон летом 1661 г. поступил в колледж св. Троицы —
Тринити колледж Кембриджского университета. В 1665 г. он окончил его
со степенью бакалавра, в 1668 г. стал магистром, а год спустя по предло-
жению Барроу занял его кафедру. В университете Ньютон читал лекции
по физике и математике: о его курсе алгебры говорилось ранее. Он не
женился; члены колледжа, следуя средневековой традиции, оставались
холостяками.
1664 год и два или три последующих года оказались решающими в духов-
ном развитии Ньютона. Изучая геометрию по Евклиду1, алгебру с приложе-
ниями по Виету, Отреду и Декарту, инфинитезимальную математику по
Валлису, Ньютон одновременно знакомился с современными ему дости-
жениями в механике, астрономии и физике. В математике особенное влия-
ние на него оказали труды Декарта и его последователей, включенные
во второе латинское издание «Геометрии», а также валлисова «Арифметика
бесконечных». Об этом со всей ясностью свидетельствуют недавно опубли-
кованные черновые записи Ньютона, содержащие выписки из сочинений
названных авторов, решения многочисленных задач, доказательства
теорем, различные собственные замечания и дополнения, переходящие за-
тем в изложение новых открытий самого Ньютона.
Судя по этим записям, в области математических наук Ньютон был
преимущественно самоучкой. Во всяком случае, курс математики, который
читал в 1664—1666 гг. в Кембридже Барроу, имел совершенно элементар-
ный характер по сравнению с изучавшейся тогда Ньютоном литературой,—
этот курс не следует смешивать с рассмотренными нами в предыдущей
главе «Лекциями по геометрии» 2. Вообще о влиянии Барроу на Нью-
тона мы не располагаем точными данными. В рукописях Ньютона, о ко-
торых идет речь, упоминаний о Барроу нет. Неизвестно, какие лекции
Барроу посещал Ньютон, неизвестно, беседовали ли они в то время на
научные темы. Вероятно все же, что Ньютон был обязан Барроу общей
концепцией образования математических переменных величин и геометри-
ческих фигур посредством движения (см. стр. 204). Употребив здесь слово
«вероятно», мы поступили, как сам Ньютон, в 1713 г. писавший: «В том
же (1665.— Ред.) году я выяснил кое-что относительно метода моментов
и флюксий. И вероятно, что лекции д-ра Барроу могли навести меня на
рассмотрение образования фигур с помощью движения, хотя я теперь
и не помню этого» 3. Из черновых записей видно, что главное внимание
Ньютона было тогда устремлено на разработку аналитической геометрии
и анализа, включая теорию рядов, с применением декартовой алгебры.
Эти направления математической мысли, синтез которых привел Нью-
тона к методу флюксий, остались во многом чуждыми Барроу.
1 По изданию Барроу, в котором доказательства были сокращены и упрощены:
Euclidis Elementorum libri XV breviter demonstrati, Opera Is. Barrow, Cantabrigiae,
1655.
2 Читавшиеся Барроу в Кембридже лекции по математике былп изданы посмертно
(Lectiones Mathematicae XXIII Londini, 1687).
8 См. «The Mathematical Papers of Isaac Newton», v. I, p. 11; ср. там же, стр. 150.
216
Исаак Ньютон
(с портрета Г. Кнеллера 1689 г. Собственность графа Портсмутского)
Конечно, круг чтения Ньютона не ограничивался сказанным, и, на-
пример, он изучал, нередко из вторых рук, Аполлония. Рукописи показывают
также, что он быстро овладел античными формами доказательства. Однако
забота о точности определений, о полноте выводов, характерная для позд-
нейших рабрт Ньютона, в заметках, составленных для самого себя, есте-
ственно, не проявляется. Зато здесь особенно отчетливо видно, что моло-
дой Ньютон в полной мере оценил эвристические достоинства инфините-
зимальных приемов и индуктивных поисков. Изучение чужих работ не-
медленно побудило Ньютона к собственным исследованиям.
Уже ранней осенью 1664 г. Ньютон начал прокладывать собственные
пути в различных направлениях. Зимой 1664—1665 г. он открыл носящее
теперь его имя общее разложение степени бинома. За несколько месяцев,
с весны по осень 1665 г., он разработал принципы метода флюксий, отчет-
ливо выразил взаимно обратный характер операций интегрирования и
дифференцирования, регулярно записывая в параллельных столбцах
интегралы и производные, и применил свое исчисление к целому ряду
задач. В октябре 1666 г. он подготовил первое систематическое изложение
этих результатов в черновом наброске, который стал известным отдельным
ученым еще в ту пору, но напечатан был только триста лет спустя. Назва-
ние этой рукописи гласит: «Следующие предложения достаточны, чтобы
решать задачи с помощью движения» (То resolve Problems by Motion these
following Propositions are sufficient) А черновики для своего употребле-
ния Ньютон писал по-английски, между тем как работы, предназначенные
к печати,— по-латыни. В эти же годы созрели основные идеи механики
Ньютона, в частности мысль о единстве силы тяготения, управляющей
падением земных тел и движением тел небесных. Проверка гипотезы все-
мирного тяготения, обратно пропорционального квадрату расстояния,
на движении Луны не дала в то время убедительных результатов, так
как Ньютон не располагал достаточно близким к истинному значением
земного радиуса, и к этой проблеме он вернулся позднее. Наконец, в те
же годы, стремясь усовершенствовать зрительную трубу, Ньютон интен-
сивно занимался оптикой, открыл дисперсию света, сам усердно шлифо-
вал линзы и в 1668 г. построил первый рефлектор. Все эти вопросы, как
мы знаем, волновали и современников Ньютона. К мысли о законе все-
мирного тяготения независимо от него пришли Рен и Роберт Гук (1635 —
1703), не сумевшие, впрочем, построить небесную механику. Оптикой
занимался Барроу, а о построении рефлектора размыиглял Дж. Грегори.
Мы называем лишь английских ученых, с которыми Ньютону пришлось
в то время установить контакты либо лично, либо через Коллинса.
Летом 1669 г. Ньютон передал Барроу «Анализ с помощью уравнений
с бесконечным числом членов», содержавший сжатое изложение некоторых
наиболее важных его открытий в исчислении бесконечно малых, учении
о бесконечных рядах и решении с помощью рядов числовых и буквенных
алгебраических уравнений. Барроу переслал это сочинение, написанное
Ньютоном с несомненной целью закрепить права на свои открытия, в Лон-
дон Коллинсу и благодаря последнему оно получило некоторую извест-
ность в Англии и за ее пределами. Возникшая было мысль издать «Анализ»
в приложении к «Лекциям по оптике и геометрии» Барроу (1670) осуще-
ствлена не была: возможно, что этого не желал сам Ньютон. Вместо того
Ньютон стал готовить к печати более полный труд, известный под назва-
1 Напечатано в «The Mathematical Papers of Isaac Newton», т. I, стр. 400—448.
218
нием «Метода флюксий и бесконечных рядов», которое ему позднее дал*
его первый издатель Колсон (первая страница рукописи Ньютона до сих
пор не обнаружена и мы не знаем, какое в точности заглавие намечал он
сам). «Метод флюксий» Ньютон готовил в течение 1670—1671 гг.: в нем
он дал подробное и систематическое изложение своего исчисления беско-
нечно малых, а также его приложений. Однако найти издателя «Метода»
не удалось; математические книги, как правило, приносили убыток. В ре-
зультате Ньютон не закончил книгу и, в частности, не написал предпо-
лагавшийся раздел об определении центров тяжести фигур. Рукопись
осталась у Ньютона, который нередко пользовался ею сам, а также давал
ее читать некоторым английским математикам. После неудачи с изданием
«Метода флюксий» Ньютон надолго отказался от намерения публиковать
свои математические работы — скорее всего, чтобы не втянуться в поле-
мику, которую могли вызвать его инфинитезимальные приемы. Ньютон
избегал, сколько мог, острых споров. Он был душевно легко ранимый че-
ловек, а между тем ему пришлось вступить в полемику при первом же его
контакте с более широкими научными кругами. В конце 1671 г. Ньютон
передал Королевскому обществу новый экземпляр зеркального телескопа
и в январе 1672 г. был избран его членом; вскоре он представил еще
работу по теории света и цветов. Гук выступил против нее с некоторыми
возражениями, а за ними последовали другие печатные и письменные
критические замечания, в том числе со стороны Гюйгенса и Пардиса. Все
это крайне угнетающе подействовало на Ньютона, и в письмах 70-х годов
он не раз заявлял о своем намерении впредь ничего не печатать, чтобы не
потерять покой. В результате все математические сочинения Ньютона
были изданы лишь после того, как имя его приобрело мировую славу,
а сам он, бессменный президент Королевского общества с 1703 г., стал,
по крайней мере у себя на родине, непререкаемым научным авторитетом.
Из трудов по анализу первым было издано «Рассуждение о квадратуре
кривых» (Tractatus de quadrature curvarum), опубликованное вместе
с «Оптикой» и «Перечислением кривых третьего порядка» в Лондоне в 1704 г.,
но подготовленное в самом начале 90-х годов. «Анализ с помощью уравне-
ний с бесконечным числом членов» (Analysis per aequationum numero ter-
minoruni infinitas) был напечатан более чем сорок лет спустя после его
составления (Лондон, 1711), а «Метод флюксий и бесконечных рядов»
(Methodus fluxionum et serierum infinitarum) ждал издания шестьдесят
пять лет, причем сначала вышел в английском переводе Дж. Колсона
(The method of fluxions and infinite series, London, 1736).
Столь позднее издание трудов Ньютона по исчислению бесконечно
малых, естественно, ограничивало распространение его открытий, осо-
бенно за пределами Англии. Это особенно относится к «Методу флюксий».
Все же немалое число ученых знакомилось с рукописями Ньютона у него
дома, а многие открытия его распространялись посредством переписки.
В 1676 г. по просьбе Лейбница он изложил в двух больших письмах, пере-
сланных через Ольденбурга, свои главные результаты в учении о рядах;,
о методе флюксий, однако, он сообщил только в двух анаграммах, обра-
зованных из расположенных в порядке алфавита букв, принадлежащих
следующим трем фразам: «По данному уравнению, содержащему сколько-
либо флюент, найти флюксии и обратно» 1 и «Один метод состоит в нахож-
дении флюенты из уравнения, заключающего вместе с ней и ее флюксию.
И. Ньютон. Математические работы, стр. 262.
219
Другой же заключается в употреблении вместо какой-либо неизвестной
величины ряда, из которого можно удобно вывести остальные, и в сопостав-
лении однородных членов результирующего уравнения для определения
членов взятого ряда» Ч Например, первая анаграмма (письма были на
латыни) имела вид: 6accdael3eff7i319n4o4qrr4s9tl2vx. Впрочем, из
этих заявлений многого извлечь было бы нельзя, даже если бы Ньютон
их высказал открыто. Лишь после того, как стали появляться статьи
Лейбница по дифференциальному и интегральному исчислению, Ньютон
резюмировал свой метод в письмах к Валлису от 27 августа и 17 сентября
1692 г., а Валлис поместил выдержки из них в латинском издании своего
«Трактата по алгебре» (De Algebra Tractatus; historicus of practicus, Oxo-
niae, 1693). Здесь были расшифрованы обе приведенные анаграммы. Еще
ранее Ньютон включил целый ряд предложений теории пределов в «Ма-
тематические начала натуральной философии» (Philosophiae naturalis
principle mathematica, Londini, 1687). Впрочем, и этот труд Ньютон
завершил и опубликовал только по настоянию своего друга Э. Галлея.
В 1696 г. Ньютон был назначен хранителем Лондонского монетного
двора, а в 1699 г.— его директором и на этой работе проявил выдающиеся
административные способности. В Англии тогда обращалось много непол-
новесных и фальшивых монет, хорошие же монеты припрятывались или
переправлялись за границу. Финансовое хозяйство страны было в рас-
строенном состоянии. Ньютон организовал чеканку новых денег более
совершенного образца и содействовал укреплению английской валюты.
С 1696 г. Ньютон жил в Лондоне и пост директора Монетного двора сохра-
нял до смерти. С 1703 г. он, как сказано, руководил также деятельностью
Королевского общества. Научная активность Ньютона стала меньшей,
но время от времени он обращался к решению отдельных трудных задач,
а в 1709—1712 гг. отдал много сил подготовке нового, исправленного и
дополненного издания «Математических начал» (Лондон, 1713), главную
тяжесть которого взял на себя талантливый кембриджский профессор
Роджер Коутс.
На старости лет, по иронии судьбы, Ньютону пришлось вступить
в долгий спор с Лейбницем о приоритете в открытии исчисления беско-
нечно малых. Начало спору в 1699 г. положили, правда, не сами Ньютон
и Лейбниц, но вскоре они приняли в нем деятельное участие. Острая и
пристрастная полемика, в которую вовлечено было много ученых, ис-
портила немало крови Ньютону и Лейбницу и оба они далеко отошли от
первоначальной высокой оценки взаимных заслуг. Печальным послед-
ствием этого спора, разросшегося до размеров международной распри,
явились отказ английских математиков от применения алгоритма Лейбница
и его учеников и невнимание многих математиков континента Европы к до-
стижениям школы Ньютона. Так продолжалось более ста лет.
В последний период жизни Ньютон с особым увлечением занимался
вопросами богословия и античной хронологии, включая библейские ска-
зания. Подобно Неперу, Ньютон, бывший протестантом, решительно ата-
ковал римскую церковь и папство. Но в вопросах религии Ньютон не
придерживался ортодоксальных взглядов и принадлежал к деистам.
За богом он признавал создание мира, как выразился Ф. Энгельс, «„пер-
вый толчок", но запретил всякое дальнейшее вмешательство в свою сол-
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 259.
220
вечную систему» А Самый протестантизм Ньютона носил весьма рациона-
листический характер, профессор колледжа св. Троицы отвергал — про
себя — догмат о триединстве Бога и божественную природу Христа.
Ньютон скончался, окруженный почетом, на 85-м году жизни. Краткая
эпитафия на памятнике в Вестминстерском аббатстве, где он похоронен,
заканчивается словами: «Пусть радуются смертные, что существовало
такое украшение рода человеческого». Соотечественник Ньютона поэт
А. Поп выразил восхищение современников двустишием:
Nature and Nature’s laws lay hid in night,
God said, let Newton be: and all was light.
(Природа и законы природы скрывались в ночной тьме. Бог сказал:
да будет Ньютон! и наступил свет). Но сам Ньютон был очень скромным
человеком. Как рассказывают, незадолго до кончины он говорил: «Не
знаю, чем я могу казаться миру, но сам себе я кажусь мальчиком, игра-
ющим на морском берегу и развлекающимся тем, что время от времени он
находит более блестящий камешек или более красивую ракушку, чем
обыкновенно, между тем как весь великий океан истины лежит передо
мной неисследованным» 1 2
Ньютон и математическая физика
В развитии науки Нового времени исключительную роль сыграли
ньютоновы «Математические начала натуральной философии» (на фото-
графии (см. стр. 223) воспроизведен титульный лист первого издания
этого сочинения). Мы можем сказать лишь несколько слов об этом сочи-
нении, основоположном в развитии рациональной механики, математиче-
ской физики и шире — всего математического естествознания. В предисло-
вии к первому изданию труда Ньютон характеризовал не только главное его
содержание, но и более далекие цели, которые ставил перед наукой. Он
писал: «...сочинение это нами предлагается как математические основания
физики. Вся трудность физики, как будет видно, состоит в том, чтобы по
явлениям движения распознать силы природы, а затем по этим силам объяс-
нить остальные явления. Для этой цели предназначены общие предложе-
ния, изложенные в книгах первой и второй. В третьей же книге мы даем
пример вышеупомянутого приложения, объясняя систему мира, ибо
здесь из небесных явлений, при помощи предложений, доказанных в пре-
дыдущих книгах, математически выводятся силы тяготения тел к Солнцу
и отдельным планетам. Затем по этим силам, также при помощи матема-
тических предложений, выводятся движения планет, комет, Луны и моря.
Было бы желательно вывести из начал механики и остальные явления при-
роды, рассуждая подобным же образом, ибо многое заставляет меня пред-
полагать, что все эти явления обусловливаются некоторыми силами, с ко-
торыми частицы тел, вследствие причин покуда неизвестных, или стре-
мятся друг к другу и сцепляются в правильные фигуры, или же взаимно
отталкиваются и удаляются друг от друга. Так как эти силы неизвестны,
то до сих пор попытки философов объяснить явления природы и остава-
1 Ф. Энгельс. Диалектика природы, стр. 171.
2 J. Spence. Anecdotes, observations and characters of books and men. 2d ed. Lon-
don, 1858, p. 40.
16 Зак. № 1030
221
лись бесплодными. Я надеюсь, однако, что или этому способу рассуждения,
или другому более правильному, изложенные здесь основания доставят
некоторое освещение» Ч Таким образом, Ньютон надеялся на возможность
механико-математического объяснения всех естественных явлений.
«Математические начала» явились отправным пунктом всего дальней-
шего прогресса математического естествознания. В Англии они были
приняты без возражений, но на материке Европы механика Ньютона
восторжествовала только после нескольких десятилетий идейной борьбы.
Особенно упорными противниками ее выступили картезианцы, которые
пе могли ни принять действия на расстоянии (Ньютон не дал физического
объяснения механизма всемирного тяготения), ни примириться с разру-
шительной критикой, которой было подвергнуто декартово учение о по-
токах эфирных вихрей, в которых как бы плывут планеты, обращаю-
щиеся вокруг Солнца. Господствовавшие в Парижской академии наук
картезианцы выбрали в 1699 г. Ньютона ее иностранным членом, но за-
крыли двери перед его идеями. Кроме того, некоторые расхождения
видимого движения Луны с теоретически вычисленным еще долго вызы-
вали сомнения в правильности самого закона всемирного тяготения.
Только в середине XVIII в. система механики Ньютона восторжествовала
окончательно. Этому особенно содействовали, как мы увидим, Л- Эйлер и
принадлежавшие к новому поколению французских ученых Мопертюи, Кле-
ро и Даламбер,а также блестяще популяризовавший идеи Ньютона Вольтер.
По своей структуре «Математические начала» замечательно синтези-
ровали новые экспериментальные методы и аксиоматический метод древ-
них. Первые примеры употребления аксиоматики вне геометрии — в ста-
тике дал еще Архимед, в XVI в. также поступил Стевин. Ньютон впервые
аксиоматически построил обширную систему механики. Он подчеркивал
при этом, что принятые исходные принципы подтверждаются многочис-
ленными опытами. Начинает Ньютон с восьми определений — количества
материи, количества движения, различного рода сил, а затем формулирует
три аксиомы, или закона, движения. Первая из них есть закон инерции,
третья — закон равенства действия и противодействия. Второй закон
Ньютона гласит: «Изменение количества движения пропорционально
приложенной движущей силе и происходит по направлению той прямой,
по которой эта сила действует» 1 2. Это не что иное, как словесное выражение
основного уравнения динамики материальной точки, которое в дифферен-
циальной форме стали писать со времен Эйлера (1736) и которое теперь
часто пишут в векторной форме
Из законов движения выводятся шесть следствий — о параллелограмме
сложения сил, о движении центра тяжести системы точек и др.,— и затем
на этой основе последовательно развивается длинная цепь многочисленных
предложений общей и небесной механики. Ньютон при этом не ограни-
чился изучением движения точки в пустоте или сопротивляющейся среде,
но и решил ряд задач теории притяжения твердых тел, а также механики
жидкостей.
1 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 3.
2 Там же, стр. 40.
222
Будучи в первую очередь трудом по механике, «Математические на-
чала» богаты и собственно математическим содержанием. Нам приходи-
лось уже говорить о некоторых включенных в них предложениях геомет-
рии и теории конечных разностей. Помимо того, в книге в весьма широком
объеме используются инфинитезимальные приемы, но не в форме метода
флюксий, с помощью которого Ньютон предварительно получил многие,
хотя далеко не все, результаты своей механики. Изложение механики на
языке флюксий в 80-е годы XVII в. вряд ли было удобно. Еще не имелось
книги, по которой можно было изучить новое исчисление, а предвари-
тельное его разъяснение в составе «Начал» воздвигло бы серьезные труд-
ности. Перед изучением нелегких идей и теорем новой механики читатель
должен был бы преодолеть тяжелый барьер новых и спорных математиче-
ских понятий, новой символики, новых правил и т. д. Более того, метод
флюксий не был тогда настолько развит, чтобы обойтись > механике только
Титульньп! лист первого издания «Математических
начал» И. Ньютона (экземпляр библиотеки Лондонского
Королевского общества)
PHILOSOPHISE
NATURALIS
Р R I NCI PI А
MATHEMATICA
Autore У 5.	СоУ. Camab. S&c. Mtthdcos
Profeflbre	Societaiis Regabs SodalL
IMPRIMATUR-
S. P E P Y S, Keg. Six-. P R Л S E S.
5,
L 0 N D I N Г,
JuHu SecHtsfis ac TypU 'Jefcpbi Street er ProfUt spud
plvjti Bibliopolas. Лшю MDCLXXXVH.
——--„j
16*
223
его средствами. Через некоторое время положение вещей радикально из-
менилось. Когда исчисление бесконечно малых укрепилось, стало воз-
можным — и возникла настоятельная потребность — изложить систему
механики на его языке, что и выполнил с блестящим успехом Л. Эйлер
(1736).
В соответствии со сказанным, Ньютон применяет в «Математических
началах» конкретные геометрические инфинитезимальные приемы, ко-
торым стремится придать возможно большую строгость и тем самым убе-
дительность. Эти приемы основаны на нескольких доказанных в начале
I книги леммах о пределах отношений интегральных сумм, аппроксимиру-
ющих площади геометрических фигур, и о пределах отношений неограни-
ченно умаляющихся дуг и отрезков: во II книге добавляется еще правило
дифференцирования произведения и степени (см. стр. 243). Теорию кони-
ческих сечений Н .ютон применяет в синтетической форме, по мере надоб-
ности дополняя античный запас теорем новыми, принадлежащими ему
самому. Аналитико-геометрические методы не употребляются.
Инфинитезимальные конструкции и расчеты «Математических начал»
содержат ростки важных понятий и методов, впоследствии широко обоб-
щенных в рамках анализа бесконечно малых. В качестве одного из при-
меров укажем на теорию притяжения сферических тел в 12-м отделе
I книги, где в предложениях 70—78 определяется притяжение внутренней
или внешней точки однородным простым сферическим слоем или же од-
нородной либо неоднородной сферой, а также взаимное притяжение двух
неоднородных сфер х. Производимые при этом разбиение фигур на эле-
менты и вычисление интегральных сумм равносильны вычислению двой-
ных интегралов по поверхности и тройных — по объему. Между тем общее
понятие о таких интегралах ввели только Эйлер и Лагранж.
Другим примером могут служить многочисленные задачи на опреде-
ление движения под действием тех или иных сил в соответствии со вторым
законом Ньютона. Мы приводим такие задачи к интегрированию диффе-
ренциальных уравнений. Укажем, в частности, на 8-е и 9-е предложения
второго отдела II книги о прямолинейном подъеме или спуске тяжелой
точки в однородной среде при сопротивлении, пропорциональном квад-
рату скорости. Дифференциальное уравнение движения будет
rf2z _	1 / dz \2
~dir ~ S	g7 \dt~ )
ИЛИ
где z — расстояние движущейся точки от начальной на вертикальной пря-
..	dz
мои, у = — — скорость, t — время и g — ускорениесилы тяжести, причем
z = 0 соответствует точке, в которой v = 0. Ньютон представляет все
геометрически в виде соотношений между отрезками, изображающими
В неоднородном случае плотность рассматривается как функция расстояния от цен
тра сферы, т. е. на каждой сферической поверхности с тем же центром она постоянна
224
силы, скорости и их приращения за весьма малые промежутки времени.
Эти отрезки наносятся на горизонтальные оси: на рис. 38
АС = g, Ak = v-' Ck=g + ^,
°	2
д Р = г, PQ = dA Р =- dv и kl = dAk = — vdv.
Один из результатов Ньютона состоит в представлении пути z как функции
тт	dv
скорости v. Переписав в виде
dv	dz	v dv
dz	dt	dz ’
так что переменные разделяются, мы, интегрируя, находим
z = + f .
Ньютон также сводит дело к квадратуре, но геометрической, изображая
путь площадью АБпК (или ABNK) равносторонней гиперболы с центром
в точке С и асимптотами С А и СП, абсциссы которой суть g ~j~ — (или
g — —) Доказательство его заключается в проверке решения с помощью
его дифференцирования, причем попутно применяется правило дифферен-
цирования степени, доказанное непосредственно перед тем. Тут же уста-
навливается, что действующая сила выражается относительно z показа-
тельной функцией или, как пишет сам Ньютон, если взять все части прой-
денного пространства равными, то действующие силы составляют геомет-
рическую прогрессию. Наконец, время подъема или падения выражается
в функции скорости. Нашим интегралам
v
f £	dv
1 = \ 1 ’
о g ± у
1 Это в случае подъема. В случае спуска Ck = g — — и т. д.
225
т. е. арктангенсу и логарифмической функции, у Ньютона соответствуют
квадратуры кругового и гиперболического секторов.
Конечно, дело не ограничивается задачами, которые мы записываем
дифференциальными уравнениями с разделяющимися переменными и ко-
торые непосредственно приводятся к квадратурам. Так, задача о прямо-
линейном движении в случае притягивающей силы, пропорциональной
расстоянию до центра притяжения, требует отыскания функции, являю-
щейся решением линейного однородного уравнения второго порядка с по-
стоянными коэффициентами
(38-е предложение I книги) \ а задача о движении тяжелой точки по цик-
лоиде при сопротивлении, пропорциональном квадрату скорости, выра-
жается линейным относительно г1 2 уравнением
vdv	.	о
—-—• -4- ns = - ти,
ds '	—
где s — длина дуги циклоиды, в функции которой и находится г2 (29-е
предложение шестого отдела II книги) 2. Во многих этих случаях инфи-
нитезимальные выводы в главной своей части облечены в геометрическую
форму.
С аналитической записью дифференциальных уравнений и ана-
литическими приемами их решения мы встречаемся у Ньютона только
в сочинении о методе флюксий (см. стр. 246).
Мы сказали, что Ньютон был математиком, механиком, физиком. Что
же преобладало в его творчестве? Ответ на этот вопрос связан не столько
с хронологией его занятий и объемом тех или иных работ, сколько с общей
установкой изысканий, которая нашла выражение в первых же фразах
предисловия к первому изданию «Математических начал»:
«Так как древние, по словам Паппа, придавали большое значение
механике при изучении природы, то новейшие, отбросив субстанции и
скрытые свойства, стараются подчинить явления природы законам мате-
матики.
В этом сочинении имеется в виду тщательное развитие приложений
математики к физике» 3.
Как справедливо заметил переводчик цитируемого труда на русский
язык академик А. Н. Крылов, по современной терминологии заглавие
этой книги ближе всего передается словами «Математические осно-
вания физики». Разумеется, Ньютон был как математиком, притом ана-
листом, геометром и алгебраистом, так и физиком, притом эксперимента-
тором и теоретиком, механиком и оптиком, а кроме того конструктором.
Но непосредственной целью его как ученого было создание математи-
1 Впрочем здесь нет ни приема решения этого уравнения, ни проверки ответа диффе-
ренцированием. Решение получается почти непосредственно из 10-го предложения
(если тело обращается по эллипсу, то центростремительная сила, направленная к его
центру, пропорциональна расстоянию точки от центра; отрезок рассматривается,
как выродившийся эллипс).
2 В этом случае решение, как сказали бы мы, есть сумма линейной и показательной
функции.
» И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 1.
226
ческой физики, и главным образом для этого он разрабатывал математи-
ческий аппарат.
Характерно почти полное отсутствие интереса у Ньютона к зада-
чам теории чисел, а также, что в его глазах «геометрия основывается на
механической практике и есть не что иное, как та часть общей механики,
в которой излагается и доказывается искусство точного измерения» х.
Характерна, наконец, и его механическая трактовка понятий анализа,
о которой уже упоминалось и будет еще сказано далее.
Исчисление бесконечно малых Ньютона
Уже в рукописях 1664—1666 гг. метод флюксий Ньютона выступил
со всеми своими главными особенностями, а именно как алгоритм, осно-
ванный на:
1)	дифференцировании (прежде всего степенной функции),
2)	понимании интегрирования как действия, обратного дифференциро-
ванию, и
3)	разложении функций в степенные ряды.
Именно применение степенных рядов и твердая уверенность в том, что
любая функция мбжет быть представлена таким рядом, сообщали в глазах
Ньютона (так же как Лейбница) его методу характер универсального
оперативного исчисления, наподобие алгебраического. Аналогию с алгеб-
рой Ньютон особенно подчеркивал и ею оправдывал употребление самого
слова «анализ», которое Виет ранее применил к алгебре. «Все, чего обыч-
ный анализ достигает (когда это возможно) при помощи уравнений с ко-
нечным числом членов, здесь всегда достигается при помощи бесконечных
уравнений. И я не колеблюсь употреблять и здесь термин: анализ. Дей-
ствительно, рассуждения в нем не менее достоверны, чем в первом, и урав-
нения не менее точны, хотя мы, люди конечного ума, и не в состоянии
ни обозначить, ни воспринять все их члены так, чтобы точно узнать из
них искомые величины»1 2 . В другом месте он сравнивал степенные ряды и
их роль в инфинитезимальном анализе с десятичными дробями и их
ролью в арифметике и алгебре: «И так же, как десятичные дроби обладают
тем преимуществом, что выраженные в них обыкновенные дроби и корни
приобретают в некоторой степени свойства целых чисел, так что с ними
можно обращаться как с последним!, так и буквенные бесконечные ряды
приносят ту пользу, что всякие сложные выражения (дроби с составным
знаменателем, корни составных величин или неявных уравнений и т. д.)
можно с их помощью привести к роду простых количеств; именно... к бес-
конечному ряду дробей, у которых числители и знаменатели суть прос-
тые члены, и, таким образом, с небольшой затратой сил удается преодо-
леть трудности, в другом виде представляющиеся почти неодолимыми» 3.
Не удивительно, что в своих трудах по анализу Ньютон уделял столь
важное место приближенному решению уравнений, особенно методу
параллелограмма (ср. стр.232).
1 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 2.
2 И. Ньютон. Математические работы, стр. 21.
3 Там же, стр. 25—26.
227
Разложения в бесконечные ряды
Одним из первых открытий Ньютона в учении о рядах явилось разло-
жение степени бинома, найденное зимой 1664/65 г. О нем Ньютон довольно
подробно рассказал во втором письме к Ольденбургу для Лейбница от
24 октября 1676 г. Изучая «Арифметику бесконечных» Валлиса, Ньютон
также занялся интерполированием площадей кривых
у = (1 — Ж1 2)«/2,
но только, в отличие от своего предшественника, который рассматривал по-
следовательности, соответствующие интегралам с постоянными пределами
О и 1, он проинтерполировал последовательность интегралов §(1 — x2)n'2dx
о
с переменным верхним пределом х для п = 0, 2, 4, 6, ..., т. е. последо-
вательность
1ч	2	ч .	1	5	3	з .	3	6	1	7
ьЪ j	cZz 3	7	3	i	5	7	**' з	5	r-	, • • •
0	12	3
Обнаружив здесь, что коэффициенты вторых членов -g-, -g-, -д-,
следуют в арифметической прогрессии, а также общий закон образова-
ния коэффициентов ’, он распространил его на нечетные значения
п=1, 3, 5,...,2 а от этого перешел к интерполированию самой функции
у = (1 — ж2)’1/2
и затем
у = (1 — х2)т
при любом т. Так был установлен общий мультипликативный закон коэф-
фициентов биномиального разложения для любого действительного по-
казателя
, п , п(п — 1) , . п (п — 1) (п — 2) з
(1 +- х)п = 1 + уу-ж -f-	—LX2 ------1--------L х3 *+ ...
На фотографии (стр. 229) воспроизведена страница из черновых запи-
сей Ньютона, относящихся, вероятно, к осени 1665 г., т. е. из самых ран-
них по данному вопросу3. Наверху выведено разложение в степенной ряд
площади adeb (cd = 1, de= х) гиперболы lab с уравнением у = 1/(1 + х),
иными словами In (1 -ф- х), в виде х — + 3 ~Г “Г • • • Этот результат
1 Именно, знаменатели следуют в арифметической прогрессии 1,3, 5, 7,..., а числители
получаются при последовательном перемножении чисел последовательности
т — 0 т — 1 т — 2 т — 3
—у— , —2— > ’—з— ’ —4— > • • • гДе т ~~ числитель второго коэффициента.
1
2 Например, при п = 1, m = g соответствующая площадь кругового сегмента ест1
111	5
2 х 8 х 16 х 128 х
х~ ~3~ ~ 5 ’	7	—	9	• •
3 Фотография этой страницы помещена перед титульным листом в «The Mathematical
Papers of Isaac Newton», v. I; там же на стр. 122—126 напечатан ее текст.
228
#
4
0
4#	*K<$4-
^л:
Z7
’ H-
w
W*k 4 Jx^"
« Й£~~
с «ь
«mV-
ж
*•
* а
х Х<к »
J
М М
0 ,
Х4Ш O.
«• v	Л
f "	 '4f.
(V х€ “vl*
^А"Ь О.

^CfXfc^Sf ^<8^
.Z?	£	<•• л
1
e^e? { .Vvxtsx • ч ~
0^5? ^4^4. р	I' 4?1хЛ.Ч<Г t-g I yx^4- JX.X ♦  хЗ. | ♦'4'*	*"
i *?м -h^x.*- * |#хЛ ^x.4 t	г/кЙ’.. ДА.-	nf
^«♦*4^ i> <Гй	’44#*>





i , I *	‘ I*, i<*4 it
. I -t « 1(7. W ЛГ
0 * й
1
U МиГ«/^«


6 Ь-^-^т’^ГГл
Э. «►*». е^- *г5#? ‘,Йх
' «... 9+t <:»4 ♦«****’'**"
JWC
гг
*пх	ЭС^хЗ
“ПГГ



>, 4ft- c4s

G *
« 0 *
Интерполяция и разложения в бесконечные ряды в черновых записях Ньютона^
сделанных, вероятно, осенью 1665 г.
получен интерполированием. Квадратуры кривых у = (1 -|-х)п при п = 0,1,
2, 3, ... представлены в верхней таблице; для этого величины в первом
столбце, т. е. х, х2/2, ж3/3 и т. д., умножаются на соответствующие числа
в параллельных столбцах таблицы биномиальных коэффициентов, и про
изведения складываются. Второй столбец множителей, соответствующий
п = —1, таков, что сохраняется аддитивное свойство элементов таблицы:
сумма какого-либо элемента и стоящего под ним дает элемент справа от
последнего. Напомним, что Меркатор получил разложение In (1 -|- х) по-
другому и опубликовал его в 1668 г. (см. стр. 161). Далее следуют квадра-
туры площадей fade, babe, gade кривых у = (1 — а:2)’1'2, п = 0, 1, 2, ...,
причем ad = ак = de = 1, af = de ~= х\ они сведены в таблице в сере-
дине страницы. Значению п = 1, т. е. площади кругового сектора, соот-
ветствует пятый столбец множителей, на которые надлежит умножать
величины из первого столбца. Наконец, внизу выведено разложение в ряд
площади кругового сектора adb как разности площадей кругового сег-
мента adeb и треугольника deb, иными словами, разложение арксинуса
-J— _ J—| х +	+ _3_ + _5_ х, + _
О
Сам Ньютон в первом письме к Ольденбургу для Лейбница от 13 июня
1676 г. записал биномиальное разложение в виде
Р + PQ |m/n = Pmfn -p^-AQ+ т~п BQ + т'3п2п CQ +
+ ~^~DQ f и т. д.
«Здесь Р PQ обозначает величину, для которой следует найти ко-
рень, или степень, или корень из ее степени: Р — первый член этой вели-
чины, Q — совокупность остальных членов, деленных на первый. Далее
есть числовой показатель степени Р ф- PQ, причем либо целой, либо
(как я буду говорить) дробной, либо положительной, либо отрицательной.
Именно, совершенно так же, как аналитики обычно вместо аа, ааа и т. д.
- з -	5 -	111
пишут а2, а3 и т. д., и я вместо ]Лг, j/а, уга пишу п2, а3, а5 и т. д., а вме-
1	1	1	-1-2-3 1
сто	пишу a , a z, а »
а аа ааа
Не имея средств доказать справедливость найденного разложения
в общем виде, Ньютон проверил его (с нашей точки зрения, чисто фор-
мально) на отдельных примерах; с помощью возведения в квадрат ряда
для (1 — ж2)1'2, извлечения квадратного корня 1 — х2 по правилам ал-
гебры и возведения в куб ряда для (1 — а:2)1/з. В XVIII в. было предло-
жено немало доказательств формулы бинома Ньютона, иногда весьма ин-
тересных по идее, но неполноценных, так как оставлялась в стороне про-
блема сходимости. Полное исследование условий сходимости биномиаль-
ного ряда в комплексной области дал Н. Г. Абель (1826).
В «Анализе с помощью уравнений» обобщенной формулой бинома
Ньютон не воспользовался и здесь производил разложения в ряды при
помощи формально-алгебраических операций: неограниченного деления
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 218.
230
многочлена на многочлен, в частности ряда на ряд, и извлечения корней.
Например, спрямление дуги эллипса, приведенное к интегрированию
функции	t он произвел, разложив сначала в ряды оба квадратных
V 1 — Ьх1 2
корня, затем поделив числитель на знаменатель и, наконец, почленно
проинтегрировав частное х. Так в форме бесконечного ряда был впервые
выражен эллиптический интеграл
С /1 + «f- dx = х + / 1 Ъ + 1 а\ xS 4. f 3 Ъ2 +lb_ 1	+ . . .
J V1 — hr2	I Ь 6 /	\ 40	^0	40 j
Располагая разложением величины у в ряд по степеням х, Ньютон
умел обратить ряд, т. е. найти разложение х по степеням у. Комбиниро-
вание этих и некоторых других приемов доставляло новые разложения.
Мы ограничимся одним примером из того же «Анализа с помощью урав-
нений». Прежде всего из характеристического треугольника для окруж-
ности р2 = 1 — х2 длина дуги s = arc sin х выражается интегралом
С dx
\—г.	— , так что
/1—X2
о
	। 1 з ।	3	.	5	1 \
s = aresm х = х -]- -g-хА -J- х* + -уру х‘ -р ...
пли
, 1 х3 . 1 • 3 х5	1  3  5 х7 ,
arcsin х=х+ 2-_ + —г+отт+ ...
Обращение ряда, т. е. разложение х = sin s, производится на основе ме-
тода неопределенных коэффициентов в соединении с методом последова-
тельных приближений. Берется такое же число членов данного ряда,
сколько хотят найти в обращенном, скажем три:
s= a: +Tz3+	ж5,
и полагается
х = As0- р,
причем р предполагается выраженным через высшие степени $. Тогда
показатель а подбирается так, чтобы после подстановки х в первое урав-
нение получились по крайней мере два члена одинаковой степени, низ-
шей, чем остальные, а коэффициент А так, чтобы эти члены взаимно унич-
тожились. В данном случае, очевидно, а = 1 и А = 1, и при подстановке
получим
1	ч
0 = Р + -jy (s3 + 3s2p -h .. .) 4- 4p (s5 + . . .).
Если теперь положить
p = Bs^ 4- q,
1 Для упрощения выкладок Ньютон рекомендует еще сначала избавиться от радикала
в знаменателе. О постоянной интегрирования см. стр. 235—236.
231
то из тех же соображений определяется Р = 3 и В = —г/6 и второе урав-
нение перейдет в такое:
° = 9+4(-1^54-	+ ...)•
Далее можно аналогично взять q = Cs* -f- г и т. д. и в конце концов воз-
никает степенной ряд для синуса:
•	1 о .	1. к	1	?	.
X = SlnS=S__S3+ — S5__S7+ ...
или
Это тот же процесс, который привел Ньютона к методу параллелограмма
и который был обобщением его приема численного решения алгебраиче-
ских уравнений.
После этого по формуле
cos х = |А1 — sin1 2 х
Ньютон получил ряд
Уу-2	4	zp6
,	Л	Л ,
-- —--Г"	—Г\--Г-	~г-	....
Z!	4!	б! ‘
Обращая ряд для
1п(1±х) = х — ^- 4-4-^ + ....
Ньютон выразил показательную функцию
X4
4Т
впрочем, он не употреблял еще символа еж.
Во втором письме к Ольденбургу для Лейбница Ньютон привел фор-
мулы обращения рядов с буквенными коэффициентами. Если
у = ах 4- Ьх? -f- сх~ 4- dx^ -f-. . .,
то
Если
то
1 b „ . 2fe2 — ас о 5аЪс — 5Ь3 — a°d , .
х = У у ~ н------------------У ’i------------------Л---------У + • • •
же
у — ах Ъхъ ф- схъ 4- dx" 4- • • ,
1 Ь „ ЗЬ2 — ас с , 8сЬс — a?d — 12b3 7 .
х = — а — ——	--------=---11 -Ь ------------------— 11‘ -4- ...
а “ а*	<г	а
Ньютон проявляет заботу о сходимости получаемых разложений.
Он даже пытается доказать, что при достаточно малом х разность между
корнем уравнения (в том числе с бесконечным числом членов) и его после-
довательными приближениями, т. е. величина, которую он обозначает
последовательно р, q, г, ..., всегда становится меньше всякой данной ве-
личины и, как он выражается, совершенно исчезает при бесконечном про-
232
должении действия. Приводимые им соображения недостаточны. Сначала
он рассматривает бесконечную геометрическую прогрессию со знамена-
телем х sC 1/2, затем указывает, что в других случаях числовые коэффи-
циенты рядов по большей части непрестанно убывают, а к этому добав-
ляет: «В случае же, если бы они начали возрастать, достаточно предпо-
ложить х еще в несколько раз меньше» \
Как упоминалось, Ньютон применял также разложения в ряды по
дробным и отрицательным степеням аргумента. К вопросу об употребле-
нии рядов при решении дифференциальных уравнений мы обратимся
далее.
Флюенты, флюксии и моменты
Простая в своих принципах структура исчисления бесконечно малых
Ньютона отчетливо выражена в «Анализе с помощью уравнений», часть
содержания которого мы только что рассмотрели. В этом труде приведены
всего три правила. Первое правило имеет предметом квадратуру простых
тп -\-п
,	__ __________ OYI п
кривых: если у = аа:™'п, где т, п—целые числа, то площадь есть к
При т/п 0 имеется в виду квадратура площади от начала координат до ор-
динаты точки (ж, у), т. е. наш интеграл ^ydxc переменным верхним пре-
ет
делом. Притп/п </ —1 (примеры у = х~1 2 и у = х~3/') имеется в виду квадра-
тура пространства между кривой и ссью абсцисс (асимптотой) справа от
СО
ординаты точки (х, у), т. е. наш несобственный интеграл ydx\ однако,
X
так как Ньютон вычисляет в действительности только первообразную
функцию (в его примерах —ж-1 и —2x~'ty, то площадь при вычислении
получается отрицательной. Наконец, в случае mln = —1 имеется в виду
любая неограниченная часть площади между гиперболой и асимптотой,
и этим объясняется результат тж0/1= 00 . Примеров, в которых —1 mln
0, здесь нет.
Второе правило относится к квадратуре «сложных кривых с помощью
простых» и выражает аддитивное свойство интеграла в конкретном случае
суммы нескольких степенных функций. Специально указано, что пло-
щади, лежащие под осью абсцисс, выражаются отрицательными числами.
Последнее, третье, правило служит для квадратуры всех остальных
алгебраических кривых, для чего их ординаты выражаются суммами бе-
сконечных степенных рядов, «причем действовать над буквами следует
совершенно таким же образом, как действуют в арифметике, когда делят,
извлекают корни или решают уравнения, пользуясь десятичными дро-
бями»2. Примеры таких разложений рациональных, иррациональных и
неявных алгебраических функций уже приводились.
Метод квадратур, разработанный для алгебраических кривых, пере-
носится и на трансцендентные,— Ньютон вслед за Декартом говорит
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 23.
2 Там же, стр. 5.
233
о геометрических и механических линиях. Это поясняется прежде всего
на квадратуре циклоиды, для чего используется уже упоминавшееся ее
свойство (см. рис. 36 на стр. 207), записываемое уравнением
LN — LM + AM. Если принять АВ — 1, AL = х, LN — у, то
г_____ i	i	j
LM = 1/ х — хА — х:2----х’’1 2-g-х'2--т-r х!г — ...
а дифференциал дуги AM есть —	, так что
2 У х — х2
AM = х22 + -^х1* +-40	+ • • •
Поэтому
q 1г	1 з/	1 в/	fl it
у = 2х I’-trX'! —	-тт- X /2-Е-7 X '2 — ...
J	3	20	5о
и, следовательно,
Л Лт Т 4	31	2 g, 1	,/	1р.
пл. АЛ L = -5- х,2 —ze- х/г-— х 2 —т-г- х<2 — .. .
Ньютон еще производит спрямление дуги квадратрисы и зат лючает:
«И я не знаю случаев такого рода, на которые не распространяется этот
метод в его различных выражениях»1.
Доказательство первого правила, как и некоторых других изломлен-
ных в «Анализе с помощью уравнений» приемов,— скажем, спрямления
кривых,— имеет чисто инфинитезимальный характер. Оно опирается на
понятие «момента» величины, как ее бесконечно малого приращения, при-
чем подчеркивается, что по моменту можно определить и саму величину.
Доказательство ведется параллельно в аналитическом и геометрическом
плане. Именно, устанавливается, что ордината BD = у кривой AD&
(рис. 39) с площадью
zn-j-n
ABD = z = - па х~
естъу — ахт1п (напомним, что т/п—рациональная дробь). Пусть х возраста-
на бесконечно убывающий или исчезающий момент Ар = о (этим знаком
Ньютон пользовался еще осенью 1664 г.2), тогда площадь увеличивается
на величину АЛбр или на прямоугольник ВКН$ = ог, где v — некоторая
промежуточная ордината кривой. Обозначив па/(т + п) = с и т п = р,
Ньютон переписывает выражение для площади в виде zn = спхР и подстав-
ляет в него z + ои, х + о. Затем он опускает в равенствеzn -|- novzn-1 + ... =
= сп (х? + рох?-1 + ...) члены, обозначенные многоточием, «которые
1 II. Ньютон. Математические работы, стр. 21.
2 Этот же знак и в том же смысле применил в «Общей части геометрии» (1668) Дж. Гре-
гори и много раньше, около 1638 г., в своем изложении метода касательных Ферма
французский любитель математики Жан де Богран (ум. 1640). Возможно, что упо-
требление знака о для выражения исчезающей величины, обращающейся в ничто,
было связано с тем, что она походит на маленький нуль.
234
Рис. 39
в конце концов исчезают»г, отбрасывает равные zn и спхР, делит на о и,
заменив v равным ему (при исчезании о) у, получает у — ахт!п.
тп	'
«Поэтому и обратно,— заключает он,— если ах п = у, то т ах = 2.
Что и требовалось доказать»1 2. Так впервые был предложен читателям
X
аналитический вывод значения интеграла	при к =f= — 1 посредст-
а
вом дифференцирования степенной функции. Параллельное геометрическое
рассуждение, не связанное с частным видом уравнения кривой ЛЛд, со-
держит доказательство с помощью дифференцирования общей теоремы:
площадь криволинейной трапеции есть интеграл функции, выражающей
ординату кривой, по абсциссе.
Все это было совершенно новым в то время, и значение вывода Нью-
тона не умаляется ни тем, что он ограничился степенной функцией
с рациональным показателем, ни тем, что здесь еще не был поставлен
вопрос об объеме класса первообразных функций данной функции, т. е.
о постоянной интегрирования.
Заметим, что аналитической формулы, которую теперь называют по
имени Ньютона и Лейбница, т. е. формулы, выражающей определенный ин-
теграл через разность значений первообразной функции при верхнем и
нижнем пределах интегрирования, не было ни у того, ни у другого уче-
ного. Она появляется только в XVIII в., причем в учебном руководстве
лишь во втором томе «Трактата по дифференциальному и интегральному
исчислению» (Traite du calcul differentiel et integral, Paris, 1798) профес-
сора Политехнической школы в Париже С.-Ф. Лакруа. Но по существу
правило, выражаемое формулой Ньютона — Лейбница, было хорошо
известно им обоим. Ньютон его высказал в геометрической форме вполне
отчетливо, хотя и мимоходом, в одном примере «Метода флюксий и беско-
нечных рядов».
«Для получения должного значения площади, прилежащей
к некоторой части абсциссы,— писал он,— эту площадь всегда следует
брать равной разности значений z, соответствующих частям абсцисс, огра-
ниченным началом и концом площади»3.
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 22.
2 Там же, стр. 23. Случай т/п——1 Н ьютон здесь оставляет в стороне (см. стр. 233).
3 И. Ньютон. Математические работы, стр. 121.
235
Из трех основных понятий исчисления бесконечно малых — интеграла,
.дифференциала и производной — в «Анализе с помощью уравнений»
явно выделено только одно — соответствующий дифференциалу момент,
понимаемый как бесконечно малая, исчезающая или же неделимая вели-
чина, например, как ордината, описывающая своим движением площадь.
В «Методе флюксий и бесконечных рядов» исчисление Ньютона полу-
чило гораздо более полное развитие, причем основные понятия и задачи
формулируются в механических или квазимеханических терминах. По-
добно тому как геометрия в глазах Ньютона была частью общей механики,
имеющей дело с точными измерениями (см. стр. 227), так и новый анализ
он трактовал, по сути дела, как часть общей механики, рассматривающую
движение в его наиболее абстрактном выражении. Прежде всего в терми-
нах механики формулируются две проблемы, к которым можно свести
все задачи анализа:
«I. Длина проходимого пути постоянно (т. е. в каждый момент времени)
дана; требуется найти скорость движения в предложенное время.
II. Скорость движения постоянно дана; требуется найти длину прой-
денного в предложенное время пути»1.
Для такого сведения все величины рассматриваются, подобно пути,
как порождаемые в процессе непрерывного роста или убывания. Они на-
зываются флюентами, т. е. текущими величинами, причем их универсаль-
ным аргументом является время. Под «временем» здесь понимается,
впрочем, не время как таковое, а любая величина, равномерное течение
которой выражает и измеряет настоящее время. Флюенты тут же высту-
пают не просто как функции «времени», но в своих взаимоотношениях со
скоростями своего изменения, или флюксиями. Таким образом, двумя
центральными понятиями анализа оказываются (в терминологии, кото-
рую мы применяем вслед за Лагранжем) взаимно обратные понятия перво-
образной и производной функции. Но и здесь ничего не говорится о мно-
гозначности операции нахождения флюенты по данной флюксии,—на это
Ньютон в общей форме указал только в конце последнего своего труда по
анализу — «Рассуждения о квадратуре кривых». «Всякую флюенту, по-
лучаемую по первой флюксии,— писал он здесь,— можно увеличить или
уменьшить на любую не текущую величину»2; в случае же, если флюента
находится по какой-либо данной и-й флюксии (производной), то к ней мож-
но прибавить любую величину, у которой равна нулю п-я флюксия.
В «Методе флюксий и бесконечных рядов» флюксии высших порядков еще
не употреблялись.
Для исчисления флюксий Ньютон ввел специальную символику, обоз-
начая их с помощью точек над буквами, выражающими флюенты, так что
dx . d.y . dz
x = ~dt'y = ~dt 'z = ~dt ’
тде t— «время», и т.п. Однако такие обозначения Ньютон начал употреблять
лишь четверть века спустя после открытия самого метода флюксий и, на-
пример , в его собственной рукописи «Метода флюксий» скорости изменения
величин и, х, у, z обозначаются новыми буквами I, т,п, г. Между тем еще в
1665—1666 гг. Ньютон применял пометку букв точками для обозначения
произведений частных производных функции двух переменных на некото-
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 45.
2 Там же, стр. 192.
236
рые степени переменных х. Впрочем, поскольку в «Методе флюксий» Нью-
тон явно оперировал только производными первого порядка, отсутст-
вие специального знака дифференцирования не было особенно стеснитель-
ным. Применение символа флюксии х и ему подобных засвидетельство-
вано у Ньютона лишь с конца 1691 г., и, например, он объяснил его в
письмах к Валлису от 27 августа и 17 сентября 1692 г., где употреблены
также знаки флюксий высших порядков, как х, х, х. Как говорилось,
Валлис напечатал эти письма в 1693 г.
Две главные проблемы анализа в терминах метода флюксий гласят:
«1. По данному соотношению между флюентами определить соотноше-
ние между флюксиями». Это задача дифференцирования функции несколь-
ких переменных, зависящих от «времени».
«2. По данному уравнению, содержащему флюксии, найти соотношение
между флюентами»2. Это задача интегрирования дифференциального
уравнения первого порядка.
В «Методе флюксий и бесконечных рядов» находят применение и уже
встречавшиеся нам неограниченно малые моменты текущих величин, ко-
торые, как указывает Ньютон, пропорциональны их флюксиям, так что
моменты величин а:, у, z, ... будут соответственно хо, у о, zo, ..., где о —
момент времени. Оперируя моментами точно так же, как в «Анализе с по-
мощью уравнений», Ньютон на примерах учит дифференцированию це-
лых многочленов от двух или большего числа переменных j(x, у, z, ...)=0,
получая при этом для флюксий соотношения, которые можно записать
в виде
df . df . . df	„
-д— X -J- -д-у +-y-z+ ... = 0.
dx dy a dz 1
Это уравнение формально полностью соответствует уравнению в
дифференциалах
4^- dx + dy -j- dz . = 0.
dx 1 dy ’ 1 dz 1
Поскольку Ньютон ограничивается правилами дифференцирования
степенной функции и суммы или разности (последнее в силу очевидности
даже не высказано), он при наличии рациональных и иррациональных
функций справляется с возникающей трудностью, приравнивая их
вспомогательным флюентам. Избавляясь от дробей и радикалов, он на-
ходит соотношения для флюксий всех переменных, а затем получает
уравнение между флюксиями исходных флюент, исключая флюксии вве-
денных величин. Это позволяло обойтись без особых правил для флюксий
частного и функции от функции, но придавало алгоритму Ньютона
в сравнении с дифференциальным исчислением значительную громозд-
1 В черновых записях 1665 г., посвященных общей задаче проведения касательных
и исследованию кривизны плоских кривых, Ньютон при дифференцировании урав-
da
нений ввел знак а длях-^ , где а есть функция х, а также в случае уравнения
„	df	df	d2f	d2f
X = t (х, у) = о знаки	33=?/^,
d2f
СЕ = ?/2 Qy-z' • См. «The Mathematical Papers of Isaac Newton», том. I, стр. 151,
прим. 20, стр. 274 и 290. В дальнейшем этой символикой Ньютон не пользовался.
® И. Ньютон. Математические работы, стр. 46 и 51.
17 Зак. № 1030
237
кость. Ньютон не сформулировал в своем главном труде по теории флюк-
сий даже правила дифференцирования произведения (ср. стр. 243).
Следует заметить, что в одной рукописи, относящейся, вероятно, ко
времени составления «Метода флюксий», Ньютон гораздо полнее изло-
жил начала алгоритма дифференцирования. Этот небольшой фрагмент
вообще весьма интересен \ Он начинается с формулировки ряда аксиом,
в третьей из которых утверждается, что флюксия суммы или разности
равна сумме или разности соответствующих флюксий. Затем выводятся
несколько десятков теорем и короллариев о дифференцировании различ-
ных алгебраических выражений и геометрических величин. Теорема I
гласит, что в случае пропорции
А : В = С : D
имеет место равенство
AflD + DflA = B-flC + CflB
(сокращенное обозначение флюксий в виде fl : А и т. п. имеется в самом
фрагменте). Отсюда, как следствия, получаются правила дифференциро-
вания произведения, частного, степени и корня,— например, в случае
частного, исходя из пропорции А : 1 = В : (В/A). Ньютон вновь и совсем
по-другому вывел эти правила в «Математических началах» (1687), где,
однако, правило дифференцирования частного не выделено явным образом
(см. стр. 243). Однако в публикации основных правил дифференцирования
Ньютона на три года опередил Лейбниц (см. стр. 258).
Заслуживает упоминания, что I теорема доказана в рукописи дважды.
В первом доказательстве, зачеркнутом автором, вывод основан на отбра-
сывании бесконечно малых членов, в другом же вычисление имеет харак-
тер предельного перехода, хотя термин «предел» и не употребляется.
Мы проследим теперь дальнейшее развитие основных понятий метода
флюксий, оставляя пока в стороне его приложения.
Метод пределов Ньютона
Применение инфинитезимальных представлений было настолько эф-
фективно, что Ньютон никогда от него не отказывался. Однако употреб-
ление бесконечно малых величин,будь то неделимые, или количества, мень-
шие всякого данного, или простого чрезвычайно малые, со временем нача-
ло представляться ему недостаточно строгим. По поводу постоянно употреб-
лявшегося отбрасывания бесконечно малых слагаемых он писал: «В ма-
тематических вопросах не следует пренебрегать и самыми малыми ошиб-
ками» 1 2. Для обоснования инфинитезимальных приемов и их приложе-
ний Ньютон впервые разработал общую теорию предельных переходов,
которую под именем метода первых и последних отношений изложил
в первом отделе Г книги и втором отделе II книги «Математических начал
натуральной философии». Здесь вводится и самый термин «предел» (li-
mes). Правда, понятию предела не дается какого-либо определения или
предварительного описания его основных свойств, и это ослабляет зна-
1 The Mathematical Papers of Isaac Newton, vol. Ill, Cambridge, 1970, p. 328—353.
2 И. Ньютон. Математические работы, стр. 168. (В нашем переводе имеются небольшие
отличия от перевода Д. Д. Мордухай-Болтовского.— Ред.)
238
чение доказательств теорем о предельных переходах. Но последующие разъ-
яснения и примеры раскрывают содержание этого понятия, которое Нью-
тон считал интуитивно ясным и выражающим свойства реальных величин и
процессов. Весьма существенно, что изучаемые в анализе величины Ньютон
мыслил как непрерывные в области их определения (за исключением
отдельных точек, в которых они могут быть бесконечными) и потому как
достигающие своих предельных значений, если таковые существуют; эти
предельные значения могут быть и односторонними пределами (в нашей
терминологии) *.
Метод пределов в «Математических началах» изложен в двенадцати
леммах, из которых одиннадцать помещены в первом отделе I книги,
а одна — в первом отделе II книги.
Приведем текст 1-й леммы и ее доказательства:
«Величины, а также отношения величин, которые постоянно стре-
мятся к равенству в продолжение любого конечного времени и которые
приближаются друг к другу ближе, чем на любую данную разность, ранее
конца этого времени, напоследок становятся равными.
Если ты отрицаешь это, пусть они будут в конце концов не равны и
пусть их последняя разность будет D. Следовательно, они не могут подой-
ти к равенству ближе, чем на данную разность D, в противность предпо-
ложенному»1 2.
Следующие леммы служат для применения метода пределов к измере-
нию величин, дифференциально-геометрическим вопросам и механике.
В 3-й лемме доказано равенство единице последних отношений между пло-
щадями криволинейной фигуры AabcdE и вписанной и описанной около
нее фигур, составленных из прямоугольников с неравными основаниями,
наибольшее из которых безгранично уменьшается (во 2-й лемме разоб-
ран частный случай равных оснований). Для этого устанавливается
(рис. 40, стр. 240), что разность площадей описанной и вписанной
фигур меньше, чем площадь прямоугольника с основанием AF, равным
наибольшему из оснований, и с высотой Аа; эта же площадь может быть
сделана меньше любой данной площади (простоты ради Ньютон ограничи-
вается монотонной убывающей кривой). Таким образом, сумма площадей
этих исчезающих (evanescentium) прямоугольников совпадает в пределе
с площадью криволинейной фигуры.
В следствии из 4-й леммы доказано, что «если вообще две какого угод-
но рода величины будут разделены на одинаковое число частей и, при бес-
конечном возрастании числа их и уменьшении каждой из них, отношение
их соответственно друг к другу, т. е. первой к первой, второй ко второй
и т. д., остается постоянным, топ самые величины будут находиться в этом
же отношении»3.
Доказательство приводится к рассмотренному в самой 4-й лемме част-
ному случаю, именно к криволинейным фигурам и вписанным в них пря-
моугольникам, пропорциональным частям величин. 4-я лемма непосред-
ственно вытекает из ей предшествующей.
1 Ньютон различал первые отношения, primae rationes величин, процесс изменения
которых начинается, и последние отношения, ultimae rationes величин, про-
цесс изменения которых завершается. Мы будем иногда пользоваться этой термино-
логией.
И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 57. (Здесь и далее
перевод нами несколько изменен.— Ред.)
3 Там же, стр. 59.
17*
239
В 6-й лемме устанавливается, что угол между касательной и прохо-
дящей через точку касания исчезающей хордой (угол BAD на рис. 41)
напоследок исчезает, причем предполагается, что точка касания лежит
в области непрерывсй кривизны1. Согласно 7-й лемме, в том же предпо-
ложении, последнее отношение исчезающих дуги АСВ, ее хорды АВ и
отрезка касательной AD равно единице. В одном из следствий сказано, что
ввиду этого при всяком рассуждении о пределах отношений эти длины
могут быть взяты одна вместо другой. В «Методе флюксий» важный прин-
цип, позволяющий заменять в предельных отношениях одни бесконечно
малые другими, им равносильными, высказан общим образом: «в такого
рода вычислениях я принимаю равными величины, отношение которых...
лишь бесконечно мало отличается от отношения равенства»2. Наконец,
в 11-й лемме (мы опускаем 10-ю лемму чисто механического характера)
доказано, что расстояние от точки кривой, бесконечно близкой к точке ка-
сания, до касательной пропорционально квадрату соединяющей обе точки
хорды, причем кривизна предполагается в точке касания не бесконечно
шалой и не бесконечно большой. При выводе используется фактически
радиус кривизны. Несколько далее Ньютон подробнее останавливается
!на проблеме угла касания между кривой и касательной к ней в исключен
:ных перед тем из рассмотрения точках и различает классы углов каса-
ния, друг относительно друга бесконечно малых, в зависимости от по-
рядка малости расстояния от касательной точки, бесконечно близкой к точ-
ке касания. В этих рассуждениях содержались ростки теории соприкосно-
вения кривых, начало которой тогда же положил Лейбниц (см. стр. 274),
Общий характер и огромное значение этих лемм очевидны. Однако
Ньютон не приводит теорем о единственности предела и его основных ариф-
метических свойствах, о пределе суммы, произведения и т. п. И он не
устанавливает связи между понятием предела и переменной бесконечно
малой, хотя последнее и не было ему чуждым.
11 Кривизна кривой в точке принимается равной кривизне круга кривизны, касающегося
в этой точке кривой так, что между ним и кривой нельзя провести другого касающего-
ся круга. Об этом говорится в «Методе флюксий».
-3 И. Ньютон. Математические работы, стр. 101.
240
В «Поучении», примыкающем к леммам, метод первых и последних
отношений сравнивается с другими и подчеркиваются его преимуще-
ства. «Предыдущие леммы,-— пишет Ньютон,— я предпослал, чтобы из-
бежать скучного изложения долгих доказательств приведением к неле-
пости по образцу древних»1. Правда, доказательства сокращаются и по
методу неделимых, но так как «допущение неделимых несколько грубо
(durior — так выразился сам Кавальери.— Ред.) и потому метод этот
почитается менее геометрическим, я предпочел сводить доказательства
последующих предложений к первым и последним суммам и отношениям
зарождающихся и исчезающих величин, т. е. к пределам сумм и отноше-
ний»2.
Метод пределов дает такие же результаты, как метод неделимых,,
и Пьютон предупреждает, что если в дальнейшем он станет рассматривать,
величины, как составленные из постоянных частиц или принимать ма-
ленькие отрезки кривых за прямые, то на деле будет иметь в виду только-
исчезающие делимые величины и не суммы и отношения определенных ча-
стей, но всегда пределы сумм и отношений.
Вслед за тем Ньютон обращается к вопросу, который стал предметом
дискуссий более чем на сто лет,— вопросу о том, как надлежит понимать
отношение исчезающих величин. Эта проблема имела капитальное зна-
чение: ведь флюксии вычислялись именно как такие отношения. «Возра-
жают,— говорит Ньютон,— что не существует последнее отношение ис-
чезающих величин, ибо отношение величин, до того как они исчезли, не
есть последнее, а если они исчезли, то нет отношения. Но на основании
такого же аргумента можно утверждать, что нет последней скорости
у тела, прибывающего в какое-нибудь место и перестающего двигаться,
ибо до прибытия тела в это место это не последняя скорость; а когда оно
уже прибыло, скорости нет. Ответ простой: ибо под последней скоростью
следует разуметь ту, с которой движется тело не до прибытия в свое пос-
леднее место, когда движение прекращается, и не после, но в самый мо-
мент его достижения, т. е. именно ту скорость, с которой тело достигает
своего последнего места, когда движение прекращается. Аналогично
под последним отношением исчезающих величин нужно понимать отно-
шение величин не до и не после их исчезновения, но отношение, с которым
они исчезают. Подобным же образом первое отношение зарождающихся
величин есть то, с которым они начинают существовать, а первая или по-
следняя сумма есть та, с которой они начинают или перестают существо-
вать, или же увеличиваться, или уменьшаться»3.
Таким образом, основным аргументом Ньютона была апелляция к ре-
альности мгновенной скорости, в частности к определенной и, вообще го-
воря, не равной нулю скорости в момент остановки движения. Такие ана-
логии утратили силу в глазах ближайших поколений. Понятия анализа
нуждались в обосновании, свободном от апелляций к геометрической или
механической наглядности. В глазах математиков XVIII в. сама идея
мгновенной переменной скорости утрачивает характер очевидного ре
ального свойства движения тел и становится абстрактным понятием,
подлежащим определению средствами анализа, между тем как ранее ана-
лиз служил только для вычисления значения скорости.
1 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 68.
2 Там же, стр. 69.
3 Там же.
241
Защита метода пределов у Ньютона не ограничивается сказанным. Мо-
гут еще возразить: если имеются последние отношения исчезающих ве-
личин, то имеются и сами последние величины и неделимые. На это Нью-
тон отвечает, что последние отношения, с которыми исчезают величины,
суть отношения не последних величин, но только пределы, «к которым
все время приближаются отношения беспредельно (sine limite) убываю-
щих величин и к которым они могут подойти ближе, чем на любую дан-
ную разность, хотя и не могут ни превзойти их, ни достигнуть их ранее,
чем величины уменьшатся бесконечно»1. Он поясняет свою мысль на бес-
конечно возрастающих величинах с данной постоянной разностью: их
последнее отношение существует и равно единице, хотя нет самих послед-
них или наибольших величин, имеющих такое отношение. Оставался все
же вопрос, особенно беспокоивший математиков того и позднейшего вре-
мени: что же происходит с отношением, когда величины уменьшатся бес-
конечно? Ведь в концепции Ньютона переменные достигают своих пре-
делов и, значит, исчезающие величины достигают нуля.
Вероятно, наиболее соответствует взглядам Ньютона такое понимание
дела (которое, впрочем, у него самого не высказано со всей полнотой).
Пусть для примера ищется флюксия величины х 2, т. е. предел отношения
~ при ~* О' ФуНК1Чия
J/7.	+	2аЛ4-А2
/ W = —тг = —г—
определяется написанной формулой, как непрерывная, для всех h, кроме
h = 0, и имеет предельное значение 2 х при Л—> 0. Мы могли бы доопределить
по непрерывности / (h) при h = 0 и построить новую всюду определенную
функцию F (А), совпадающую с / (А) для всех h =f= 0 и с ее предельным
значением 2х при /1 = 0. Ньютон с самого начала мыслит непрерывную
функцию F (/г), значение которой при h = 0 выступает, как «отношение,
с которым исчезают» величины 2xh + № и h. Эйлер позднее решился пе-
рейти к открытой трактовке производных, как особого рода отношений
двух нулей.
Ито же такое исчезающие величины? Ньютон неоднократно подчер-
кивает, что их надо «мыслить, как все время беспредельно уменьшаю-
щиеся» (semper diminuendas sine limite) 2. Казалось бы, что это наша
бесконечно малая переменная величина, которую Ньютон лишь остере-
гается называть бесконечно малой, чтобы не смешали ее с бесконечно ма-
лыми в понимании других математиков того времени. Однако к такой трак-
товке исчезающей величины у Ньютона примешивается в тех же «Матема-
тических началах» и другой оттенок, когда он в первом отделе II книги
вводит — в печати впервые — понятие момента величины. Указав, что
он рассматривает здесь величины, как неопределенные и непостоянные
(indeterminatae et instabiles) и как бы порождаемые постоянным движе-
нием или течением, он называет моментами их мгновенные (momentanea)
приращения или уменьшения. «Но остерегайся,— продолжает Ньютон,—
смотреть на них (т. е. на моменты.— Ред.), как на конечные частицы.
Как только моменты становятся конечной величины, они перестают быть
моментами... Их надо рассматривать как едва зарождающиеся начала
1 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 70.
2 Там же, стр. 70.
242
конечных величин. И в этой лемме рассматривается не величина моментов,
но первое отношение их, как зарождающихся. То же самое получится,
если вместо моментов брать либо скорости приращений и уменьшений
(которые можно также именовать движениями, изменениями или флюк-
сиями величин), либо любые конечные величины, пропорциональные этим
скоростям» \
В приведенной цитате, в которой Ньютон впервые употребил в печати
слово «флюксия», он вводит некое особое состояние или категорию «едва
зарождающихся начал» конечных величин. Моменты оказываются не
синонимом нашей переменной, имеющей пределом нуль (т. е. некоторого
множества конечных величин), а переменными, уже не нулевыми, но еще
не конечными. Во втором и третьем изданиях «Математических начал»
фраза «Как только моменты становятся конечной величины, они перестают
быть моментами» (и еще одна, для нас несущественная и потому не при-
веденная) была заменена другой: «Конечные частицы не суть моменты, но
сами величины, порожденные из моментов», но в чем состоит процесс по-
рождения и какова природа моментов, объяснено не было.
Упоминаемая Ньютоном лемма — это предложение о моменте произ-
ведения величин А, В, С, ..., моменты которых обозначены соответствен-
но а, Ь, с, ... . Прежде всего лемма доказывается для двух множителей,
причем, чтобы избежать отбрасывания бесконечно малых высших поряд-
ков, которым он пользовался в других сочинениях, Ньютон образует не
разность (Л + а) (В + Ь) — АВ, но разность
которая немедленно дает момент произведения в виде АЬ + Ва. Затем
лемма распространяется на любое число множителей1 2 и любую натураль-
ную степень, на отрицательные степени (исходя из дифференцирования
тождества—— Ап = 1 ] и на рациональные степени (если Ат!п = В, то
А	J
Ат = Вп, и т. д.). В лемме содержалось по существу и правило диффе-
ренцирования частного, но оно не было сформулировано отдельно.
Во «Введении» к «Рассуждению о квадратуре кривых» Ньютон вновь
изложил свои взгляды на основания анализа. Флюксия хп при любом дей-
ствительном показателе выводится путем вычисления последнего отно-
(х ,L|- о)” — хп
шения-----------, причем числитель раскладывается в ряд по правилу
бинома. Здесь о моментах величин вовсе не говорится, Ньютон оперирует
только конечными приращениями и пределами их отношений. «Подобное
построение анализа посредством конечных величин и исследование пер-
вых или последних отношений нарождающихся или исчезающих конечных
величин согласно с геометрией древних, и я желал обнаружить, что в ме-
тоде флюксий нет необходимости вводить в геометрию бесконечно малые
фигуры. Можно, правда, провести анализ на каких угодно фигурах, и ко-
нечных и бесконечно малых, которые представляют себе подобными ис-
чезающим, так Яле, как и на фигурах, которые в методе неделимых обычно
считаются бесконечно малыми, но только при этом следует действовать
1 И. Ньютон. Математические начала натуральной философии, стр. 332.
2 Точно так же, как делается теперь, когда при дифференцировании произведения
АВС его пишут в виде АВС = AD, где D = ВС, и т. д.
243
с должной осторожностью»1. Но «Введение» было написано около 1691 г.,
много после основного текста «Рассуждения», в котором Ньютон сохранил
и «очень малую величину о» и «моменты, т. е. мгновенные одновременные
приращения величин z, у, х, т. е. oz, ох, оу».
Любопытно, что в заключительном «Поучении» рассматриваемого тру-
да, добавленном, вероятно, вместе с «Введением», Ньютон приблизился
к другой точке зрения на момент, сходной с современной. В современном
изложении дифференциал dy функции у (х), имеющей конечную производ-
ную, вводится обычно, как функция двух аргументов х, Аж, линейная
относительно Аж и такая, что разность Аг/ — dy бесконечно мала относи-
тельно Аж, если Аж взять бесконечно малым; говорят, что дифференциал
функции есть главная линейная часть ее приращения. Из этого опре-
деления следует, что dx= Ажи dy = y'dx. В XVII в., да и в XVIII в. связь
и различие между понятиями приращения и дифференциала функции были
далеки от ясности. Долгое время бесконечно малое приращение функции
и дифференциал отождествляли и во всех предыдущих рассмотрениях мо-
мент Ньютона выступал именно как бесконечно малое изменение флюенты.
Во «Введении» Ньютон пишет, что флюксии относятся «почти как прира-
щения флюент, произведенные в равные и крайне малые частицы времени,
и, точнее говоря, находятся в первом отношении зарождающихся прира-
щений» 2. В «Поучении» он входит в подробности, заслуживающие внима-
ния.
Представляя себе флюенты разложенными в ряды по степеням прира-
щения аргумента, Ньютон говорит, что их последовательные «флюксии
находятся в том же отношении, что и члены (т. е. коэффициенты членов.—
Ред.) бесконечных сходящихся рядов»3. Неизвестно, заметил ли Нью-
тон общую зависимость между коэффициентами разложения функции и ее
производными, т. е. знал ли он ряд Тейлора. Это весьма вероятно. Однако
Ньютон не сформулировал явно теорему Тейлора, как этого не сделал
и Дж. Грегори (ср. стр.166 ), и свое утверждение поясняет только приме-
ром разложения / (ж) = ж":
(х 4- 0)п = Хп + ПОХп~1 +	02Ж«-2 + п3 —3”2 + 2п. оЗ^п-з +	.
Член иожп-1 он называет первым приращением, или первой разностью
флюенты, «которой при ее зарождении пропорциональна первая флюк-
сия»4. А так как этот же член есть момент данной флюенты (правда, здесь
Ньютон этот термин не употребляет), то первый дифференциал функции
df (х) выступает теперь как главная линейная часть ее полного — ко-
нечного или бесконечно малого —приращения А/ (ж) = / (ж + о) — / (ж).
Впрочем эта идея пе нашла у Ньютона дальнейшего развития. По-
следующие члены разложения Ньютон именует вторым, третьим и т. д.
1 И. Ньютон. Математические работы, стр. 169. Необходимо сказать, однако, что и
здесь (ср. стр. 240) нет теорем об общих свойствах первых и последних отношений.
тт	..	(ж 4- о)” — хп
Не оооснован здесь и предельный переход от выражения .—.—------------------ =
о
_ п-i ।	—п п 9 । п3 — Зп9 + 2п 2	„ .
= Пхп 1 4--------<>х 2 4-------—£—-----О .г " 3 -j-
содержащего бесконечное
число слагаемых, к флюксии пхп~1 при исчезании о.
2 Там же, стр. 167.
3 Там же, стр. 190.
4 Там же.
244
приращениями, или разностями, флюенты, заявляя, что вторая флюксия
пропорциональна второму приращению, третья — третьему (при их
зарождении) и т. д. Если записать разложение / (х + о) в виде
f(x о) = f(x) + Сго + С2о1 2 + С3о3 +
то утверждение Ньютона, что флюксии второго и высших порядков про-
порциональны соответствующим «приращениям», «верно в том смысле,
что в равенствах
/)2	z)3
Сго = of (х),	~/" (^г), С'3о= = г (я), . - -
коэффициенты
о2 о3 о4
°’ Т ’ Т ’ 24 ’ • • •
пе зависят от вида функции / (ж)»1. Ньютоновы «приращения» выражают-
ся через наши дифференциалы, если положить о = dx, равенствами
4	1
С\о = df, С2о2 = d2f, C3os = ^d3f,...
Было бы более естественно назвать вторым, третьим... приращениями са-
ми дифференциалы d2/, d3f, ... Неясно, почему Ньютон выразился в дан-
ном случае столь неудачно 2.
Метод первых и последних отношений привлек к себе пристальное
внимание всех, кто занимался затем обоснованием математического ана-
лиза. Плодотворность замысла Ньютона создать общую теорию предель-
ных переходов, включающую операции над исчезающими величинами, на
основании понятия предела была подтверждена последующим развитием
анализа. Но выяснилось это далеко не сразу. Сам Ньютон сделал в этом
направлении только первые шаги. Значение выдвинутых им общих идей,
доказанных им общих теорем трудно переоценить, но он не достиг, да и
не мог достигнуть при тогдашнем состоянии анализа, уровня строгости,
ставшего необходимым условием дальнейшего прогресса полтора-два
столетия спустя. Как мы видели, в его рассуждениях место математиче-
ской аргументации нередко занимало обращение к механической «нагляд-
ности», не было определено понятие предела и остались без рассмотрения
многие основные свойства пределов и действий с ними. Концепция беско-
нечно малых величин не была однозначной и ясной. Самое разнообразие
формулировок, иногда в одном и том же труде, показывает, что Ньютон
оставался ими неудовлетворен. В XVIII в. теория пределов Ньютона нашла
и резких критиков, считавших ее логически несостоятельной, и коммен-
таторов, споривших о смысле отдельных ее положений, и узких адептов,
требовавших полного отказа от инфинитезимальных приемов, и таких
сторонников, которые развивали теорию далее в подлинно ньютонов-
ском духе. Обо всем этом говорится в следующем томе. Однако только
в 20-х годах XIX в. Коши положил начало тому глубокому и плодотвор-
ному синтезу идей Ньютона и Лейбница, который до сих пор продолжает
лежать в основании математического анализа.
1 А. Н. Колмогоров. Ньютон и современное математическое мышление. В сборнике:
Московский университет — памяти Ньютона. 1643—1943. М., 1946, стр. 41
2 Это место «Поучения» дало повод Иоганну Бернулли упрекнуть Ньютона в неясном
понимании флюксий высших порядков. Ньютон обошел эту критику молчанием.
245
Некоторые приложения флюксионного исчисления
С наибольшей полнотой Ньютон рассмотрел задачи дифференциального
исчисления и дифференциальной геометрии в «Методе флюксий и беско-
нечных рядов». Многочисленные приемы отыскания экстремумов, каса-
тельных и нормалей, вычисления радиусов и центров кривизны в декар-
товых и полярных координатах, отыскания точки прямизны, т. е. точек,
в которых радиус кривизны бесконечен х, и т. д. иллюстрируются здесь
большим числом примеров. В этом же сочинении произведены квадратуры
и спрямления разнообразных кривых и найдены значения интегралов
некоторых иррациональных функций — проблема, которая более под-
робно рассмотрена в «Рассуждении о квадратуре кривых». В частности,
Ньютон свел интегрирование некоторых видов функций, рациональных
относительно аз?-п -+- Ъхп Д- с, к квадратуре конических сечений. Наи-
более известен его результат, относящийся к интегрированию дифферен-
циального бинома. В письме от 24 октября 1676 г. (стр. 219) он указал, что
\ х™ (а Д- bxn)v dx выражается алгебраически в том и, насколько ему из-
вестно, только в том случае, когда (т |- 1)/н, или (т -j- 1)/м +р> или р
суть цельте положительные числа. Дальнейшее исследование интегрируе-
мости дифференциального бинома в элементарных функциях произвели
X. Гольдбах и Л. Эйлер. Заметим, что в «Рассуждении о квадратуре кри-
вых» Ньютон предложил знак интеграла величины z в форме 'z, интеграла
последней величины — в форме "z и т. п. Эта символика распространения
не получила из-за очевидного неудобства.
В «Методе флюксий и бесконечных рядов» Ньютон привел также не-
которые приемы решения дифференциальных уравнений первого поряд-
ка. Он начинает исследование этой II проблемы метода с частного примера
уравнения в полных дифференциалах
М (х, у)х N (х, у) у = О,
где М и N — целые многочлены, именно с уравнения
За;1 2# — 2ахх Д- аух — Зу2// Д- аху = О,
и показывает, как найти (фактически зная, что (ху)' = ху' Д- ух') его
решение с помощью квадратуры, но предупреждает, что указанный прием
ведет к цели не всегда. Признаком полного дифференциала Ньютон еще
не располагал.
Поиски приемов решения отдельных видов дифференциальных урав-
нений в квадратурах Ньютона, видимо, не интересовали, и он не дал ка-
кой-либо классификации уравнений первого порядка. Общей формой
решения служил у него бесконечный степенной ряд, иногда ряд по ка-
ким-либо рациональным степеням аргумента; кроме того, как упо-
миналось, в «Математических началах натуральной философии» некото-
рые уравнения решены были геометрически. При этом Ньютон, как пра-
вило, ищет частное решение, в котором постоянный член степенного ря-
да равен нулю (т. е. у = 0 при х = 0). Но он хорошо знал, что каждое
1 Ньютон специально указывает, что точки прямизны необязательно определяют
«противоположные изгибы» кривой, т. е. суть точки перегиба, правило нахождения
которых (по экстремуму подкасательной) он дал ранее.
246
дифференциальное уравнение имеет бесконечное множество решений Г
Это поясняется на примерах, а затем мотивируется тем соображением, что
при произвольном изменении начала отсчета путей скорости и их взаимо-
отношения остаются прежними.
Разложения решений в бесконечные ряды для уравнений вида у]х =
= / (ж, ?/) получаются с помощью своеобразного метода последовательных
приближений или метода неопределенных коэффициентов. Изложение
выкладок заняло бы много времени, и мы приведем лишь один любо-
пытный пример. Для уравнения
У _ 1 , ' д_ L -L
±	И а + й2 Г пз Г- • • •
(в форме = 1 -(-----— оно не приведено) решение по первому способу
X	(I ' 37
получаются в виде
Этот ряд почти очевидным образом имеет сумму g-  _х + —g—. Трудно
думать, что Ньютон этого не заметил; конечное выражение, видимо,
просто его не интересовало или же он не привел его, так как не распола-
гал общим приемом интегрирования линейного уравнения в квадра-
турах.
Ньютон сделал также несколько замечаний об уравнениях с тремя
и большим числом переменных. Условие интегрируемости одним соотно-
шением ему не было известно, но он понимал, что в общем случае, когда
такое интегрирование невозможно, для решения достаточно принять ка-
кие-либо дополнительные уравнения между переменными; в частности,
когда их три, то одно такое уравнение. Это позволяет исключить одну из
переменных и ее флюксию. Так, для уравнения
2х — z -|- ху = 0, или 2dx -|- xdy — dz = О
он вводит дополнительно уравнение х = у2, после чего получает
х = у2, z = 2y2- + -^-.
Геометрическое истолкование такого рода дифференциальных уравне-
ний дал сто лет спустя Г. Монж.
Г. В. Лейбниц
Примерно десятью годами позднее, чем Ньютон, но независимо и
другими путями пришел к созданию исчисления бесконечных малых Лейб-
ниц. Этот десятилетний разрыв не сыграл, однако, заметной роли в судь-
бах обоих открытий. К тому времени, когда появилась в печати первая
работа Лейбница по дифференциальному исчислению, т. е. к 1684 г., ме-
тод флюксий Ньютона оставался еще в рукописях, известных небольшо-
му кругу преимущественно английских ученых. А к 1704 г., когда было
1	Хотя и не ввел понятия об общем решении дифференциального уравнения.
247
издано «Рассуждение о квадратуре кривых» Ньютона (другие его сочи-
нения по анализу вышли еще позднее), уже были опубликованы пе толь-
ко почти все основные мемуары Лейбница, но и многие важные статьи его
учеников Я. и II. Бернулли, а также превосходный учебник дифферен-
циального исчисления Г. Ф. Лопиталя. Ничего подобного для развития
и распространения метода флюксий в Англии сделано не было.
В истории человечества было немного людей, столь активных в самых
различных областях духовной и практической жизни, как Лейбниц.
Оп занимался горным делом и юриспруденцией, техникой и философией,
политикой и организацией научных академий и внес большой личный
вклад чуть ли не во все естественные и общественные пауки, не говоря
уже о математике. В истории механики имя Лейбница навсегда останется
связанным с понятием живой силы, т. е. кинетической энергии, и с повой
формой закона сохранения сил, в биологии и геологии — с разработкой
эволюционных идей, в психологии — с одной из первых попыток про-
никнуть в сферу подсознания; ко всему этому он успешно занимался так-
же лингвистикой и, по долгу службы, много времени отдал истории.
Как политический деятель, прежде всего дипломат, Лейбниц выразил
устремления передовых кругов тогдашней немецкой буржуазии, еще слиш-
ком слабой, чтобы претендовать на власть, и искавшей решения насущ-
ных задач путем компромисса с господствовавшей аристократией. Так,
Лейбниц не без успеха трудился над примирением разногласий между
соперничавшими немецкими государствами. II оп добивался, хотя совер-
шенно тщетно, объединения католической церкви с протестантской или
по крайней мере лютеранской с реформатской. Печать компромисса ле-
жит и па мировоззрении Лейбница, искавшего примирения веры и разу-
ма, религии и пауки, принципов идеализма и материализма. Философ-
ская система Лейбница, к которой он пришел после долгих размышлений,
была в главном идеалистической. Он представлял себе мир. как совокуп-
ность монад — неделимых и нематериальных субстанций, обладающих
той или иной степенью чувствительности и сознания и имманентной ак-
тивностью, по не взаимодействующих друг с другом. Параллелизм и со-
гласованность в развитии монад достигаются только благодаря предуста
новленпой богом гармонии: в этой последней находили примирение де-
терминизм и телеология. Что касается материи, то это, по Лейбницу, есть
низшая ступень монад или, лучше сказать, своего рода их инобытие. С не-
прерывной материей неотделимо связаны, как порядки ее существо-
вания, пространство и время, без материи немыслимые. Но в учении о ма-
терии, в физике Лейбниц твердо занимает позиции механизма: все мате-
риальные явления надлежит объяснять с помощью движения в простран-
стве.
В теории познания Лейбница преобладала рационалистическая струя.
Оп отличал всеобщие и необходимые «истины разума», например, арифме-
тические, выводимые априори и чисто логически, от «истин факта», ко-
торые устанавливаются эмпирически и для нас лишены внутренней не-
обходимости. Для познания первых требуется прежде всего логический
закон противоречия. При изучении вторых основным является принцип
достаточного осповапия, т. е. выяснение оснований или причин, почему
данное явление происходит именно так, а не каким-либо иным образом.
Но для божественного разума истины факта столь же необходимы, как
истины разума, и различие между ними стирается. В философии религии
Лейбниц надеялся достичь примирения несовершенства мира с идеей
248
Готфрид Вильгельм Лейбниц
/ T^rvrr м Грпнигеиота 1703 г.). Латинское двустишие гласит:
доволен этой подписью, находя ее богохульной,- Прим, ред.)
всеблагости его творца, отстаивая положение, что если наш мир и не во
всем хорош, то он наилучший из возможных, мир наименьшего зла. Воль-
тер в своем «Кандиде» зло высмеял этот квазиоптимизм Лейбница.
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716) родился в семье профессора
морали Лейпцигского университета. Далекие предки этого рода были,
видимо, славянского происхождения, а сама фамилия Лейбниц этимоло-
гически восходит к славянскому названию одной луговой травы «лип-
пице», от которого пошли названия многих поселений и рек Польши,
Чехословакии и некоторых районов Баварии и Саксонии. В 1661 —1666 гг.
Лейбниц изучал в университетах Лейпцига и Иены философию и юрис-
пруденцию, а в Альтдорфе в 1666 г. защитил диссертацию на степень док-
тора юридических наук. В том же году вышло его сочинение по комбина-
торике, о котором говорилось ранее (стр. 85). В студенческие годы силь-
ное впечатление произвело па Лейбница изучение натурфилософии Де-
карта; оп заинтересовался и математикой. Но ни в Лейпциге, ни в Пене
не было ученых, которые могли бы направить занятия молодого человека
в этой области по правильному пути.
Отказавшись от академической карьеры, предложенной ему универси-
тетом Нюренберга, Лейбниц вскоре поступил на службу майнцского
курфюрста. С дипломатическим поручением курфюрста он прибыл в
1672 г. в Париж, где провел, с небольшими перерывами, несколько лет.
Здесь оп сблизился с учеными, группировавшимися вокруг Академии
наук, и здесь же смог обсудить с тогдашним президентом Академии —
Гюйгенсом свои первые самостоятельные поиски в теории бесконечных
рядов. Во время кратковременной поездки в Лондон в начале 1673 г.
Лейбниц установил контакты и с английскими учеными и продемонстри-
ровал им еще не вполне завершенную модель счетной машины, которую
построил, ознакомившись с арифмометром Паскаля. По предложению
Ольденбурга Королевское общество избрало Лейбница своим членом,
хотя многие англичане нашли его знания поверхностными, а самого его
только дилетантом. К этому имелись в то время все основания. Только
по возвращении в Париж Лейбниц всерьез приступил к изучению новой
математики. II здесь большую роль сыграли беседы с Гюйгенсом. В пора-
зительно короткий срок Лейбниц изучает труды Декарта и его последо-
вателей, Кавальери, Григория Сен-Венсана, Фабри, Паскаля, Гюйгенса,
Валлиса, Дж. Грегори и несколько позднее Барроу. Правда, некоторые
сочинения оп лишь просматривал, но для такого читателя, как Лейбниц,
и беглого ознакомления с книгой бывало достаточно, чтобы возбудить
творческую работу его собственной мысли. Вскоре Лейбниц далеко уг-
лубился в самостоятельные изыскания и к осени 1675 г. выработал прин-
ципы и символику дифференциального и интегрального исчисления. Мы
несколько раз упоминали об обмене в следующем году письмами между
пим и Ньютоном через посредство Ольденбурга. Из этих писем Лейбниц
узнал много интересных подробностей об открытиях Ньютона, но основ-
ными идеями и методами исчисления бесконечно малых он к этому време-
ни уже владел сам. Отметим, что открытие исчисления бесконечно ма-
лых Лейбницем — редкий пример сравнительно позднего раскрытия ма-
тематического гения. Лейбницу было тогда уже 29 лет, а инфинитези-
мальными проблемами он всерьез занялся всего тремя годами ранее.
В 1676 г. Лейбниц поступил на службу к герцогу ганноверскому.
Официальными обязанностями его были заведование герцогской библио-
текой в Вольфенбюттеле и составление истории дома Гвельфов, но помимо
250
того он был герцогским советником по вопросам экономики, финансов,
внешних сношений, народного просвещения и т. д. Вместе с тем Лейбниц
продолжал научные и философские занятия, а кроме того, вел колоссаль-
ную переписку с Чирнгаузом, Гюйгенсом, братьями Бернулли, Лопи-
талем и многими другими учеными. В 1700 г. при содействии своей уче-
ницы, дочери ганноверского герцога Софии-Шарлотты, вышедшей замуж
за прусского государя, он организовал Академию наук в Берлине и стал
ее первым президентом; в том же году он был избран иностранным членом
Парижской академии наук. Имя его пользовалось известностью во всем
ученом мире. С 1697 г. Лейбниц поддерживал письменные отношения
с русским правительством, которому представил ряд проектов о распро-
странении образования и наук в России. Царь Петр несколько раз бесе-
довал с ним по этим вопросам и специально об основании Академии наук
в Петербурге при свиданиях в Торгау, Карлсбаде, Дрездене и Пирмонте
в 1711—1716 гг.
Старость Лейбница была омрачена спором о приоритете в открытии
исчисления бесконечно малых, все обострявшимся и получившим широкую
общественную известность. С третьим из ганноверских герцогов, при ко-
торых ему довелось служить, отношения создались холодные, а это отра-
жалось и на отношении к Лейбницу придворных кругов. Наконец, одино-
кого Лейбница — он не был женат — стали одолевать различные недуги.
Когда этот великий человек умер на семьдесят первом году жизни, смерть
его прошла почти незамеченной в стране, которую он прославил своими
открытиями и для которой многое сделал на служебном посту. На могиль-
ной плите в полу ганноверской церкви, где он похоронен, высечены два
простых слова: ossa Leibnitii — мы бы сказали: «прах Лейбница».
Учение о всеобщей характеристике
Кажется, не было области математики, которая ни интересовала бы
Лейбница. Теория чисел и алгебра, комбинаторика и теория вероятностей,
математическая логика и машинная математика, геометрия и анализ
бесконечно малых — в каждую из этих дисциплин он внес оригинальный
вклад. [1о при всей широте диапазона в математических исследованиях
Лейбница обнаруживается глубокое единство, определявшееся тем. что
оп десятилетиями стремился к одной цели — созданию универсального
математического или, если угодно, метаматематического метода позна-
ния.
Мысль о «всеобщей науке», которую он называл также «комбинаторной
характеристикой» или «всеобщей характеристикой», возникла у Лейб-
ница еще в молодые годы. Мы знаем, что в этом он имел предшественников.
Рамон Люлль в Средние века проектировал машину, автоматически про-
изводящую открытия посредством комбинирования элементарных поня-
тий. Декарт создавал свою всеобщую математику как алгебраический метод
познания всего, что относится к порядку и мере. Некоторые ученые
XVII в., как профессор математики Иоахим Юнг (1587—1657), желали
построить логику наподобие математического исчисления и указывали
на недостаточность аристотелевой силлогистики. Всеобщая характеристи-
ка, согласно замыслу Лейбница, должна была стать единым алгоритмом всех
формализованных наук, опирающимся на разветвленный аппарат симво-
лической логики.
251
Все понятия надлежит свести к немногим простым понятиям, образую-
щим как бы алфавит мышления, а каждому простому следует поставить во
взаимно однозначное соответствие его знак, «характер». Греческое слово
ZapaxT/jp означает форму и существо вещи, ее признак, характер и т. п.
«Характеры,— писал Лейбниц,— суть какие-либо вещи, с помощью ко-
торых выражаются взаимоотношения других вещей и употребление кото-
рых легче, чем последних»1. Сложные идеи и предложения выражаются по
определенным правилам комбинациями начальных простых понятий,
т. е. формулами и уравнениями, образованными из характеров; рассуж-
дения заменяются преобразованиями формул и уравнений. Так в прин-
ципе, по мнению Лейбница, может быть осуществлена полная формали-
зация мышления, преобразование его в регулярное исчисление, для кото-
рого пет неразрешимых задач. Если, мечтал Лейбниц, между учеными
возникнут разногласия, то им достаточно будет взять в руки перья, сесть
за расчеты и сказать друг другу: начнем вычислять (calculemus)!
Теперь мы знаем, что мечта об универсальном логическом алгоритме,
позволяющем доказать или опровергнуть всякое предложение любой
формализованной науки, неосуществима; алгоритмы — могучее, по все же
пе всемогущее средство исследования. Это пе умаляет исторической
роли идеи Лейбница, которая направляла его (да и пе только его) конкрет-
ные исследования во многих областях математических наук. С этой идеей,
в частности, было связано огромное значение, придаваемое Лейбницем
символике, которая кладется в основание каждого оперативного исчис-
ления. «Следует заботиться,— писал он Чирнгаузу в 1678 г.,— о том, что-
бы знаки были удобны для открытий. Это достигается в наибольшей мере
тогда, когда знаки коротко выражают и как бы отображают глубочайшую
природу вещи, и при этом удивительным образом сокращается работа
мышления» 2.
Примерами конкретной реализации идей всеобщей характеристики
в творчестве самого Лейбница явились его работы по математической ло-
гике, введение индексов и определителей при решении систем линейных
алгебраических уравнений и набросок геометрии положения (стр. 126).
Во всех трех случаях мы имеем дело с зернами будущих больших теорий,
которые были развиты в XVIII—XX вв.
Напомним, что, разрабатывая различные виды оперативных исчисле-
ний, Лейбниц интересовался и вопросами механизации этих исчислений.
Здесь источник его внимания к счетным машинам, полностью автомати-
зирующим простые арифметические алгоритмы. В этом Лейбниц, вслед
за Паскалем, был провозвестником блестящих достижений вычислительной
техники наших дней. Его интересовали и чисто технические вопросы.
Один из изобретателей паровой машины Дени Папен (1647—1712) сооб-
щает, что основную идею этого изобретения — применение цилиндра и
поршня — подсказал ему Лейбниц.
Самыми важными из созданных Лейбницем оперативных исчислений
были дифференциальное и интегральное исчисления.
1 G. W. Leibniz. Mathematische Schriften, herausg. von С. I. Gerhardt, Bd. I—VII.
Halle, 1849—1863, Bd. V, S. 141. Мы видели, что термином «характер», как сино-
нимом знака, символа, пользовались и другие ученые того времени, например Вал-
лис (ср. стр. 41).
- G. W. Leibniz. Mathematische Schriften, Bd. IV, S. 455.
252
Первые инфинитезимальные исследования
Лейбница
В только что цитированной переписке с Чирнгаузом 1678—1679 гг.
Лейбниц довольно подробно и, так сказать, по свежим следам рассказал,
как он пришел к дифференциальному и интегральному исчислению. Он
указывает три главных источника своего открытия: 1) взятый у Паскаля
и существенно обобщенный метод характеристического треугольника;
2) введенное Декартом и его последователями алгебраическое представ-
ление геометрических кривых и 3) открытия Валлиса и Меркатора в об-
ласти бесконечных рядов вместе с собственными исследованиями о сум-
мировании рядов при помощи порождающих их разностей. Синтез этих
идей позволил ему открыть, что все инфинитезимальные задачи можно
свести к аналитическим вычислениям двух типов. Задача о касательной
и связанные с нею всегда приводят к вычислению разностей бесконечно
близких членов рядов; задача о квадратуре и ей подобные, включая зна-
менитую обратную задачу о касательных, всегда ведут к вычислению сумм
бесконечных рядов с бесконечно малыми соседними членами. В этих заме-
чаниях отчетливо выражено, между прочим, отличие в подходе к анализу
Лейбница и Ньютона. Творец флюксионного исчисления мыслил его ос-
новные задачи и понятия как бы геометрико-физически и выражал в
терминах механики; создатель дифференциального и интегрального исчис-
ления мыслил их геометрико-аналитически и выражал в терминах ариф-
метики или алгебры.
Для иллюстрации более ранних исследований Лейбница, относящихся
еще к 1673 г., мы рассмотрим один замечательный пример, в котором проб-
лемы квадратур и разложения в ряды сплетены в единое целое, а при-
менение характеристического треугольника играет ведущую роль. Речь
идет о преобразовании, позволившем Лейбницу единообразно вывести
большинство известных тогда квадратур и найти, как он выражался, ариф-
метическую квадратуру круга. Если на данной кривой 1/=/ (х) взять
две бесконечно близкие точки М, N (рис. 42, стр. 254) и в М провести
касательную МТ. пересекающую ось OY в точке Т, причем
ОТ = у — х^-,
J dx ’
то бесконечно малый треугольник OMN равен половине бесконечно малого
прямоугольника LM'N'P с основанием M'N' = MR = dx и высотой
LM' = ОТ. Представим себе вспомогательную кривую с уравнением
Z = f(x) — xf (х) = у — х^.
Тогда площадь сектора ОАВ, ограниченного дугой данной кривой и ра-
диус-векторами, проведенными из О в концы этой дуги А (а, с), В (b, d),
равна половине площади криволинейной трапеции для вспомогательной
ь
кривой между соответствующими ординатами, т. е. ~2\(.У — xy)dx.
а
Все сказанное легко выводится из подобия характеристического треуголь-
ника MNR треугольнику ТМ'М и треугольнику TOS, где OS перпенди-
кулярна касательной МТ. Это преобразование Лейбница, которое соот-
1 8 Зак. № юзо
253
ветствует нашему выражению дифференциала площади в полярных коор-
динатах
у р1 2 dtp = -| (у dx — х dy),
было известно ранее Дж. Грегори (1668) и Барроу (1670), но Лейбниц вы-
вел его самостоятельно и применил весьма оригинально \
Допустим, что данная кривая есть полуокружность у2 = 2х — х2
радиуса 1 (рис. 43), так что
у	х	। /~ х
2	— х	у	г 2 — х
и вспомогательная кривая есть х — 2г2/(1 -)-z2), т. е. локон Аньези
с осью симметрии на оси абсцисс и асимптотой х = 2 (квадратурой этой
кривой занимался еще Ферма, ср. стр. 186). В таком случае площадь
сегмента круга с основанием, соединяющим точки О и М (х, у), равна
X	х
1 С ,	1 [ . с , \
— \zax, а площадь соответствующего кругового сектора — I у -j- \zdx\
о	о
т. е.
4 [z (2 — х) + xz — \х dz] = z — \	.
о	о
Разлагая дробь z2/ (1 4 z2) в ряд с помощью деления, по Меркатору, и
интегрируя почленно, Лейбниц получил выражение для площади сектора
в виде ряда
Z3 , Z5 Z7 ,
Z 3~ + ~5	7“ + • • •
Если обозначить соответствующий сектору центральный угол 2<р, то
площадь последнего будет <р, а так как tgqj = х/у = z, то найденный ряд
давал разложение арктангенса. Этота результат был найден ранее Ныото-
1 У Лейбница система декартовых координат была косоугольной У Грегори и Бар-
роу — только прямоугольной.
254
ном и Грегори (чего Лейбниц не знал), но Лейбниц первым в Европе (см. т.1,
ТС	111
стр. 202) получил при z =1 выражение=1 —	5 ? + • . ., которое
и назвал «арифметической квадратурой круга» О своих результатах
он вскоре сообщил Гюйгенсу и упомянул в письме к Ольденбургу от 15
июля 1674 г.; затем он подробно описал свой метод в письме от 27 августа
1676 г. для Ньютона, отправленном через посредство Ольденбурга. Тот же
прием Лейбниц применил к квадратуре эллипса, гиперболы и циклоиды.
О ряде арктангенса Лейбниц специально заметил, что значение z в нем
не должно превосходить 1. Вместе с тем оп уже тогда располагал теоремой
о сходимости знакочередующегося ряда с монотонно убывающими и стре-
мящимися к нулю членами, а также оцепкой приближений, доставляемых
частными суммами с четным и нечетным числом членов. Он только говорил
не о сходимости ряда, а о том, что ряд имеет конечное значение. В письме
к И. Бернулли от 10 января 1714 г. Лейбниц привел доказательство свое-
го признака, по идее сходное с современным.
Все эти результаты Лейбница распространялись не только путем пере-
писки. В «Journal des Spavans» за 1678 г. он опубликовал заметку, в ко-
торой сообщил квадратуру сегмента циклоиды, а в статье «Об истинном от-
ношении круга к описанному квадрату, выраженном в рациональных чис-
лах» (De vera proportione circuit ad quadratum circumscriptum in nume-
ris rationalibus. Acta Eruditorum. 1682) опубликовал носящий его имя ряд
для л/4. В этой же статье он упомянул о произведенных им в 1672 г. сумми-
рованиях рядов обратных фигурных чисел с помощью разностных схем,
которые, как мы видели, он сам называл в числе источников своих главных
открытий. Мы не останавливаемся на них, так как они представляют лишь
третьестепенный интерес; упомяним лишь простейший случай обратных
треугольных чисел:
СО	со
у 1 2	= у (1_____L_) = 12
^^(n-j-1)	„£3”	"+1>/
Переход к исчислению бесконечно малых
Осенью 1675 г. Лейбниц вступил впервые в область исчисления беско-
нечно малых в собственном смысле слова, введя его основные понятия,
операции и символы. Сохранившиеся рукописные заметки позволяют
точно датировать некоторые этапы его работы. 26 октября он еще выражает
квадратуру по методу неделимых в духе Паскаля словами «все w» (omnia
w), где w — ординаты, лишь подразумевая, как и Паскаль, что каждая
линия умножается на бесконечно малое приращение абсциссы. Такой за-
писью пользовался перед тем Валлис (1670). Через три дня, 29 октября,
Лейбниц замечает, что вместо omn. I полезно писать I, т. е. сумма линий Z;
знак \ был взят как первая буква слова summa. Здесь, добавлял Лейб-
ниц, возникает новый ряд исчисления. Если же дано \ I = уа (множитель а
1 В том смысле, что квадратура производится с помощью последовательности рацио-
нальных чисел (хотя и взятых в бесконечном числе).
2 Этот результат получил ранее Броункер, сложив почленно ряды, выражающие
площади EDCE и АВСЕА (стр. 160).
It*
255
добавлялся, чтобы получилась размерность площади), то возникает дру-
гой род исчисления, в котором Z = yald. При этом Лейбниц писал, что
Г	р
тогда как ) увеличивает число измерений, d его уменьшает, ) обозначает
сумму, d — разность. Первой буквой слова «разность» — differentia
и явился знак d. Быть может, потому, что вторая операция понижает
размерность, знак d был поставлен первоначально в знаменателе х. Но
вскоре обнаружилось неудобство такой записи, так как разность абсциссы
нередко приходилось писать в знаменателе. В рукописи «Примеры обрат-
ного метода касательных» (Methodi tangentium inversae exempla), да-
тированной 11 ноября, менее чем две недели спустя, символы xld, yld за-
меняются на dx, dy, и записи принимают знакомый нам вид 2. Одновремен-
но со всем этим формулировались на языке и в обозначениях нового ал-
горитма важнейшие правила операций, например: дифференцирования
и интегрирования степенной функции, дифференцирования произведения,
вынесения постоянного множителя за знак интеграла, интегрирования
суммы. К этому времени Лейбниц оперировал и дифференциалами вы-
сших порядков, хотя еще не ввел для них специального обозначения.
Интеграл, который в то время и еще долго спустя Лейбниц называл
суммой, выступал в новом исчислении как сумма бесконечного числа
слагаемых, т. е. как определенный интеграл, но прежде всего как инте-
грал с переменным верхним пределом (и нижним пределом, равным нулю),
что сразу выявляло взаимно обратный характер обеих фундаментальных
операций. В одной из недатированных, но, очевидно, относящихся к тому
же времени записей мы встречаем и такую
с
d = х.
Впрочем, то обстоятельство, что, скажем,
v
Г л
\ydy — -^-,
о
как в том случае, когда у есть независимая переменная, так и в том, когда
у есть какая-либо функция, Лейбниц специально обосновывал, ясно
понимая различие между обоими случаями.
Заметим, чтобы к этому более не возвращаться, что Лейбниц долгое
время употреблял термин «сумма». Слово «интеграл» ввел, по его соб-
ственным словам, И. Бернулли; в печати оно появилось в статье Я. Бер-
нулли 1690 г., о которой будет сказано далее, а через несколько лет его
одобрил в ходе переписки с И. Бернулли и Лейбниц.
Эти новые открытия Лейбниц частично изложил в письме к Ньютону
через Ольденбурга от 21 июня 1677 г. Он начинает со своего обобщенного
им метода касательных, основанного на применении «разностей ординат»,
именно бесконечно малых разностей «соседних» (proximarum) координат.
Приведя выражение разности степенной функции с натуральным пока-
зателем, Лейбниц для образца выводит разность dy2 = 2ydy, опуская
в выражении у2 + 2ydy -| dy2 — у2 = 2ydy квадрат бесконечно малой
величины «в силу оснований, известных из метода максимумов и мини-
См. С. I. Gerhardt. Die Entdeckung der hoheren Analysis. Halle, 1855, S. 125—126.
Там же, стр. 134—135.
256
мумов» 1. Он сообщает также формулы дифференциала произведения, вы-
числяет отношение из уравнения Р (х, у) = 0, где Р (х, у) — целый
многочлен, и еще указывает, что его правило вычисления разностей не
требует предварительного избавления от иррациональностей, как это
нужно было в прежних методах 2. Далее говорится, что всегда можно
квадрировать фигуру, представленную дифференциальным уравнением
(aequatio differentialis), выражающим dx и произведенным (derivata)
из другого уравнения, выражающего саму величину х 3. Иными словами,
кривая х = f (у) квадрируема, если известна функция х = F (у), для ко-
торой dx = dF (у) = / (у) dy. Слова «дифференциальное уравнение» и
«произведенное уравнение» — мы теперь говорим «производное» — появ-
ляются здесь впервые. Правда, в примере Лейбница имеется досадная
описка, плод небрежности или спешки.
Мемуар Лейбница о «Новом методе»
Ньютон на это письмо Лейбница не ответил, не найдя в нем чего-
либо для себя нового. Стремясь к распространению своих идей, Лейбниц,
как мы упоминаем, делился ими в переписке с Чирнгаузом 1678—1679 гг.
Именно к обозначениям дифференциалов и интегралов относились ци-
тированные на стр. 252 слова Лейбница о значении в математике подхо-
дящей символики.
Чирнгауз не сумел правильно оценить алгоритм Лейбница; более
того, он полагал, что введение новых понятий и символов только
затрудняет дело и что прежние методы дают более простое решение проб-
лем. Это не помешало, впрочем, Чирнгаузу понять важность отдель-
ных результатов Лейбница и некоторые из них он включил без указания
источника и в неточной передаче в свои статьи, помещенные в 1682—
1683 г. в Acta Eruditorum. Это заставило Лейбница поторопиться с даль-
нейшей публикацией его открытий, которую он уже начал статьей «Об
истинном отношении круга к описанному квадрату». В мае 1684 г. он
в том же журнале выступил с некоторыми осторожно сформулированными
критическими замечаниями по адресу Чирнгауза, назвав только первую
букву его фамилии, а в октябрьском выпуске поместил «Новый метод
максимумов и минимумов, а также касательных, для которого не служат
препятствием пи дробные, ни иррациональные величины, и особый для
этого род исчисления» (Nova methodus pro maximis et minimis itemque
tangentibus, quae nec fractas nec irrationales quantitates moratur, et sin-
gulare pro illis calculi genus).
На помещенных далее фотографиях воспроизведена первая страница
черновика этого мемуара и первая страница его печатного текста.
В этом составившем эпоху сочинении, насчитывавшем всего семь стра-
ниц, лишенном доказательств и к тому же искаженном опечатками и даже
несколькими допущенными по небрежности ошибками, Лейбниц изло-
жил основные начала дифференциального исчисления. Прежде всего дает-
1 The correspondence of Isaac Newton, v. II. Cambridge, 1960, p. 213.
2 В приводимых примерах Лейбниц фактически пользуется свойством инвариантности
первого дифференциала (ср. стр. 259).
3 The correspondence of Isaac Newton, v. II, p. 215.
257
Рис. 44
ся определение дифференциала функции \ изображенной на рис. 44 кри-
вой YY (или VV, hjihWW), имеющей ординаты у=~Х¥ (или ц, или ы)
и абсциссы х = АХ. За дифференциал абсциссы, т. е. независимого пе-
ременного х, принимается произвольный отрезок dx, а дифференциал функ-
ции у вводится как отрезок, относящийся к dx, как ордината к соответ-
ствующей подкасательной, например у к DX’, иными словами,
Затем приводятся правила дифференцирования суммы, разности, произ-
ведения, частного 1 2 и любой постоянной степени. Проблема дифференци-
рования иррациональных функций решается с предельной простотой
в силу замечания, сделанного сразу после правила дифференцирования
произведения: «Заметим, что в этом исчислении обращаются с х и dx так
же, как с у и dy или с какой-нибудь другой неопределенной буквой и ее
дифференциалом (cum sua differentiali)»3. В таких выражениях было
сформулировано свойство инвариантности первого дифференциала или
правило дифференцирования функции от функции.
Лейбниц подчеркивает алгоритмичность созданного им метода и вме-
сте с тем широту его применения: «Если знать, так сказать, Алгоритм
этого исчисления, которое я называю дифференциальным, то все прочие
дифференциальные уравнения смогут быть получены при помощи общего
вычислительного приема, и можно будет находить максимумы и мини-
мумы, а также касательные, не испытывая притом необходимости в устра-
нении дробей или иррациональностей или других сложных выражений,
1 Слово «функция» Лейбниц здесь не употребляет, а дифференциалы называет обыч-
но разностями, хотя здесь же появляется и термин «дифференциал».
2 Двойственность знаков в выражении дифференциала частного (см. фото, стр.261)
вызвана тем, что Лейбниц не различает знака подкасательных, расположенных в сто-
рону возрастающих или убывающих абсцисс. Далее он указывает, что знак следует
выбирать так, чтобы дифференциал возрастающей (убывающей) величины был поло-
жительным (отрицательным).
3 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 167.
258
г
как это приходилось, однако, делать, пользуясь доныне обнародованными
методами» 1. Слово «алгоритм» здесь было употреблено, как говорилось
(т. I, стр. 212), в новом, более общем смысле.
Исключая из определения дифференциала какое-либо указание на его
инфинитезимальные свойства, Лейбниц, по-видимому, хотел оградить
себя от критики, которую могло вызвать употребление бесконечно малых
в исходном пункте его исчисления. В некотором смысле его дифферен-
циал совпадал с флюксией Ньютона, поскольку dx можно взять равным
единице. Математики ближайших поколений иногда смешивали эти по-
нятия. Однако Лейбниц так же мало мог избежать бесконечно малых, как
и Ньютон, а в отличие от Ньютона, и не стремился к этому. Непосредст-
венно за приведенной цитатой следует указание, что доказательство всего
сказанного будет легким для знакомых с этими вещами людей, если при-
нять во внимание, что дифференциалы величин можно считать пропор-
циональными их мгновенным (momentaneis) приращениям или уменьше-
ниям,— это и позволяет для каждого данного уравнения написать его
дифференциальное уравнение. Лейбниц особо подчеркивает то преиму-
щество нового метода, что в нем основным объектом служит дифферен-
циал, между тем как другие методы, обнародованные ранее, «побольшей
части употребляют отрезок вроде DX или какой-нибудь иной того же
рода, а пе отрезок dy, являющийся четвертым пропорциональным к DX.
XY, dx, а благодаря этому все приходит в беспорядок»2. Далее он заяв-
ляет, что его метод самым общим образом распространяется и на транс-
цендентные линии. «Для этого нужно только всегда держаться того, что
найти касательную — значит провести прямую, соединяющую две точки
кривой, расстояние между которыми бесконечно мало (infinite parva),
или же провести продолженную сторону бесконечноугольного много-
угольника, который для нас равнозначен кривой. А такое бесконечно
малое расстояние можно всегда выразить с помощью какого-либо извест-
ного дифференциала... или же с помощью отношения к нему, т. е. с по-
мощью некоторой известной касательной» 3.
Наряду с правилами алгоритма дифференцирования, Лейбниц форму-
лирует в его терминах основные приемы исследования функций и кри-
вых. Используя геометрическое значение отношения dy : dx, он кратко
разъясняет признаки возрастания и убывания, максимума и минимума,
выпуклости и вогнутости (следовательно, и достаточные условия экстре-
мума для простейшего случая), а также точки перегиба. Попутно без ка-
ких-либо пояснений вводятся «разности разностей», обозначаемые ddv.
Здесь вес, замечает Лейбниц, зависит от правильного употребления зна-
ков (и в этой связи он останавливается на вопросе о выборе знаков
в формуле дифференциала частного). Упоминается случай, когда dy
бесконечен относительно dx, причем касательная перпендикулярна к оси
абсцисс.
В качестве примера даны решения задачи Ферма на определение пути,
по которому в кратчайшее время распространяется свет из данной точки
одной среды в данную точку другой среды, отделенной от первой прямой
линией (еще в июньском выпуске «Acta Eruditorum» за 1682 г. Лейбниц
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 169.
3 Там же, стр. 169.
3 Там же, стр. 170.
259
свел эту задачу к отысканию минимума тУ с2 -|- у2 -|- пУ g2 -|- (h — у)2
и в этой связи впервые упомянул в печати о своем методе максимумов
и минимумов), и на проведение касательной к кривой,сумма расстояний то-
чек которой от шести данных точек, расположенных на одной прямой,
постоянна. Изложив в «Новом методе» решение первой задачи, Лейбниц
писал: «То, что человек, сведущий в этом исчислении, может получить
прямо в трех строках, другие ученейшие мужи принуждены были искать,
следуя сложными обходными путями».
В этих задачах, да и в большинстве правил, изложенных в рассматри-
ваемом мемуаре, еще не было существенно новых частных результатов
(упомянем, что в ходе вычислений здесь впервые появляется знак деле-
ния в виде двоеточия).
Принципиально новым было само исчисление, метод с его понятиями
и символами, употребление которых демонстрировалось на сравнительно
простых примерах. Лейбниц как-то заметил, что не обращает особого впи-
Начало рукописи «Нового метода» Лейбница
(хранится в Архиве Лейбница в Ганновере)

Vх К	И/ ,	“
(W VX*, W'X, YX; 2^6,

Су	£4:



X гД
X <?» Дс
1	6	Л	Л. ч
260
мания на частные открытия и более всего желает усовершенствовать ис-
кусство открытий, что он стремится скорее давать методы, чем решения
проблем, ибо один-единственный метод содержит в себе бесчисленное мно-
жество решений. Этого не понял должным образом Чирнгауз, но это всксре
стало ясным но только Лейбницу, но и ряду читателей его мемуара. Впро-
чем уже в ближайшие годы сам Лейбниц показал силу нового метода и
на многочисленных «частных» открытиях, жизненно важных для прогрес-
са исчисления бесконечно малых и его приложений.
Исчисление бесконечно малых,
как алгоритм
В статье о «Новом методе» Лейбниц ограничился принципами диффе-
ренциального исчисления. Только в самом конце он, имея в виду инте-
гральное исчисление, упомянул, что дал «лишь начала некоей много более
высокой геометрии, которая распространяется на труднейшие и прекрас-
Первая страница печатного текста «Нового метода» Лейбница
(Acta Eruditorum, 1684)
I,
NOVA METHODE'S PRO MAXIMIS ET MINIMIS, ’iTEMQUE TAN*
GENTIBLS, QUAE NEC FRACTAS NEC IHfUTIONALbS
QLANTITATES MORATOR, ET SINGULAR® PRO
ILLIS CALCL'LI GENUS»).
Sit Hig. ill) axis AX. et citfvne piures, ul W, WW, TY,ZZ,
quarum ordinalae ad axein normalcs. VX. WX, YX, ZX, jure vo-
ceutur respective v, w, y, x. ei> ipsa AX, abscissa ab ш, toeetar su
Tangcntes sun VB, VVC, YD, ZE, axi occurrentes respective in
punciis В, С, D, E. Jam recta uliqua pro arbilrio assumta vocetur
dx, el recta, quae sit ad dx, ul v (vel ». vel у, vei a) til ad XB
(«el XC, vel XO, «el XE) vocetur dv (vel dw, vel dy, eel dz) six®
differentia ipsarum « (vet ipsarum w, vel y, v«l a). His podtis,
cakulj regular erunt laics.
Sil a quanlilas dal* Constans, erit de aequaiis t>, et dax «it
aequalis adx. St sit у aequ, у (sou ordinata qaaevis cerne П
aequalis coins ordmatac respondent! Curvae VV) erit dy 8cqu, dv
Jam ш>1ю ri Snitrattie: si sit t — у 4 w 4- x eequ. v, ent
dx — y-l- w 4- x seu dv aequ. &i —dy 4- dw •}- dx. A&Wpftcirrfo: djv
aequ. xdv 4 vdx. seu posits у sequ, xv. liet dy nequ. sd« + vdz.
In arbilrio enini ей vel furnwhm,’ nt xv, vel compendia pro «a
In warn. ut у, adhibere. Notandum .el x et dx eodem mode in
hoc calculo tracian. nt у el dy, vei alism literam indeterminaiaai
cam sua dilferentiali. Nulandum eriam. non dari semper гцр’ехяи»
> dilterenliali Aequalionc. nisi cum quadam esutione, de quo alibi.
„	v .	v, . 4vdy?ydv
Porro Dintsio'. <1 —vel (posilo t cequ. ~) 0» eeqti.------yy"-*
Quoad Signa hoc probe nolandum. cuns in calculo pre liter*
suhstituitur simpliciter ejus differentialis, serveri qiiidem eadem
sign*, et pro 4- z scribi 4- dz, pro *—z sciibi •—dz. ut ex addi-
•) Act, Eruii. Lips, an, 1634.
261
нейшие задачи прикладной Математики» и еще указал, что кривая WW
•с постоянной подкасательной ХС, которая ищется в одной из задач Де-
бона, логарифмическая.
Два года спустя, в статье «О глубокой геометрии и анализе неделимых
и бесконечных» (De geometria recondita et analyst indivisibilium, atque
infinitorum. Acta Eruditorum, 1686) Лейбниц впервые ввел в печати знак
интеграла и указал на взаимно обратный характер операторов и d.
Придя в одной задаче к {xdx, он получает равенство
f*
\ xdx = —
непосредственно из <2ж1 2/2 = xdx, добавляя: «...у нас суммы и разности или
и d также взаимно обратны, как степени и корни в обыкновенном исчи-
слении» 2. Для примера записывается еще в интегральной форме уравне-
ние циклоиды
и объявляется, что из него можно вывести все ее свойства. В заключение
подчеркивается, что при записи интегралов «не следует опрометчиво пре-
небрегать» знаком дифференциала аргумента, что допустимо лишь, когда
аргумент есть независимая переменная, дифференциал которой можно
считать постоянным на всем участке интеграции; если же сохранить за
dx «надлежащую универсальность», то «из одного этого вытекают бесчис-
ленные равносильные преобразования фигур» 3.
Содержание статьи далеко не исчерпывается сказанным. Красной
нитью в ней проходит мысль, что новые методы распространяются на бес-
численные трансцендентные величины, источником которых служат ин-
тегрирование и обратный метод касательных. В этом же мемуаре появился
в печати термин «характеристический треугольник» применительно к тре-
угольнику со сторонами dx. dy, ds, а также выражения «анализ бесконеч-
ных» (по образцу ньютонова «Анализа с помощью уравнений с бесконеч-
ным числом членов») и «исчисление бесконечно малых».
Как говорилось, интеграл был для Лейбница прежде всего суммой,
соответствующей нашему определенному интегралу с переменным верх-
ним пределом, т. е. суммой, представляющей собой и одну из первообраз-
ных функций. Нижний предел во многих случаях соответствовал началу
координат, и при этом первообразная оказывалась равной нулю. Однако
четкого различения между определенным и неопределенным интегралом,
как общим выражением всех первообразных, еще не было, как не было
самих этих терминов и названий для пределов интегрирования.
Еще несколько лет спустя, в работе «Дополнение измерительной гео-
метрии или наиболее общее осуществление всех квадратур при помощи
движения, а также многообразное построение линии по данному свойству
касательных» (Suppiementum geometriae dimensoriae, seugeneralissima
omnium Tetragonismorum effectio per motum, similiterque multiplex
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 173.
2 Там же, стр. 176.
3 Там же, стр. 177.
262
constructio lineae ex data tangentium conditions, Acta Eruditorum, 1693)
Лейбниц геометрически показал, что «общая задача квадратуры сводится
к отысканию линии, обладающей определенным законом наклона» х, т. е.
X
\f (х) dx. = F (х),
о
если
dF (х)
dx
= / (*),
при этом неявно предполагается, что F (0) = 0 или же, что квадрируемая
и квадрирующая кривые обе проходят через начало координат. Мы упо-
минаем об этой теореме, представляющей собой выраженную в терминах
анализа теорему Барроу (см. стр. 212), с двоякой целью. Во-первых,
в ней явно устанавливалась взаимозависимость не только между инте-
гралом и дифференциалом, но и между интегралом и производной, как на-
клоном касательной, т. е. тангенсом угла, образуемого ею с осью абсцисс.
Во-вторых, в ней впервые появляется в печати правило, выражающее
нашу формулу вычисления определенного интеграла через разность зна-
чений первообразной функции (ср. сказанное ранее о Ньютоне, стр. 235).
Интерес данной работы заключается, впрочем, не только в этих теоре-
мах интегрального исчисления, но и в описании механизма, вычерчиваю-
щего для данной кривой квадрирующую ее кривую. Мы коротко рассмо-
трим собственно математическую сторону дела. Пусть на рис. 45, как и
у Лейбница, А есть начало координат, АВ = х, ВС = у, FH = z. Тре-
буется квадрировать кривую Н (Н), уравнение которой мы запишем
z = / (р). Вторая изображенная на рисунке кривая С (С) с уравнением
х = F (у) такова, что отрезок ВТ = t, удовлетворяющий пропорции
t : у = z : а 1 2, есть ее подкасательная для точки С (х, у)\ для простоты
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 176.
2 Постоянный отрезок а введен Лейбницем для однородности.
263
мы положим а — 1. Лейбниц утверждает, что кривая С(С) есть квадри-
рующая для данной кривой Н (Н) и что площадь FH(H)(F) равна раз-
ности координат (Е)(С) и FC. В самом деле, поскольку t : у = z и вместе
с тем f.y = dx:dy (характеристический треугольник изображен на ри-
су пке!),
dx - zdy
и значит
х = §zdy = пл. AFHA.
В наших обозначениях
dP (У) =f(y)dy и F (у) = У (£) dt.
. о
Если положить еще AF = с и A (F) = d, то данное Лейбницем выражение
квадрируемой площади FH(H)F запишется формулой
d
У (у) dy = F (d) — F (с),
С
где
dF (у) = / (У) dy.
Не входя в технические детали прибора, описывающего кривую С (С)
по данному закону наклона касательной, заметим, что к изобретению
этого первого в истории математики интегрирующего механизма, пригод-
ного для любой графически заданной функции, Лейбниц пришел, отправ-
ляясь от задачи, поставленной около 1675 г. парижским врачом и архитек-
тором Клодом Перро (1613—1688) определить кривую, описываемую
на горизонтальной плоскости грузом, прикрепленным в конце нити, дру-
гой конец которой движется по данной прямой линии, т. е. кривую с по-
стоянным отрезком касательной между точкой касания и данной прямой.
Эту трансцендентную кривую исследовали также Гюйгенс (1693), назы-
вавший ее тракторией (лат. tractoria значит влекущая; теперь ее на-
зывают трактрисой) и еще ранее Ньютон.
В интегральном исчислении Лейбница, как и Ньютона, нашло место
и общее понятие неопределенного интеграла. О нем Лейбниц говорит,
хотя и мимоходом, но с полной ясностью, в статье «Подходящее построе-
ние задачи о парацентрической изохронной кривой» (Constructio propria
problematis de curva isochrona paracentrica, Acta Eruditorum, 1694).
Эта кривая обладает тем свойством, что разности высот падающего
по ней тяжелого тела изменяются пропорционально времени. Здесь
при переходе от дифференциального уравнения кривой к интеграль-
ному Лейбниц прибавляет на одной из сторон «произвольную постоянную
величину» и замечает, что так надлежит поступать при интегрировании
для общности решений, если это не исключается какими-либо условиями
задачи. Тут же он добавляет, что при изменении постоянной интегриро
вания получается бесчисленное множество кривых, причем среди них,
1 Братом автора знаменитых сказок — Шарля Перро.
264
насколько можно судить, всегда можно выбрать такую кривую, которая
проходит через заданную точку, т. е. найти, как сказали бы мы, частное
d /	...
решение уравнения = f(x), удовлетворяющее начальному условию
х = х0, у = у0. В это время Лейбницу приходилось и в других задачах —
на огибающие — рассматривать семейства кривых, зависящие от пара-
метра (ср. стр. 275).
Интегральное исчисление является источником бесконечного множе-
ства трансцендентных функций. Всеобщее спедство их представления и
исследования Лейбниц, подобно Ньютону, видел в бесконечных степенных
рядах. Что интегрирование функций и дифференциальных уравнений не
подчинено единому алгоритму, было доказано в XIX в. Основатели исчи-
сления бесконечно малых и их последователи надеялись обеспечить его
алгоритмичность с помощью бесконечных рядов, которые тем самым по
своему значению становились на один уровень с понятиями дифференциала
п интеграла. Наплучшим в практическом отношении Лейбниц считал при
этом метод неопределенных коэффициентов. В статье «Дополнение прак-
тической Геометрии, распространяющееся на трансцендентные проблемы
с помощью нового наиболее общего Метода бесконечных рядов» (Suppie-
mentum Geometriae practicae sese ad problemata transcendentia extendens,
ope novae Methodi generalissimae per series infinitas, Acta Eruditorum,
1693) он писал: «...бесконечные ряды можно получать удобнее и более
общим образом (чем с помощью делений и извлечения корней.— Ред.),
если принимать искомый ряд за уже найденный с тем, чтобы коэффициен-
ты членов определять в дальнейшем. Таким образом, всегда можно прийти
к ряду, когда свойство линии дано не только с помощью обыкновенного
исчисления, но и в случае, когда оно дано сколь угодно сложным суммар-
ным или дифференциальным или дифференцио-дифференциальным и т. д.
уравнением. Искомое при этом в точности выражается рядом, если
брать его целиком, и с любым приближением, если применять часть
ряда»х.
Для примера Лейбниц представил в форме рядов логарифмическую
и показательную функции, отправляясь от дифференциального уравнения
7 edr ,
dy = -	- (и выражая в первом случае у рядом по х, а во втором х рядом
по у), а также х=а sin-^-, исходя из уравнения a2dy2 = a2dx2 -|- x2dy2,
полученного с помощью характеристического треугольника.
В последнем случае он сразу берет х в форме ряда с одними нечетными
степенями х = by + су3 + еу5 + ... и, чтобы избежать возведения в ква-
драт, дифференцирует уравнение a1 2dy2 = a2dx2 + x2dy- при постоянном
dy, что дает a2d?x + xdy2 = 0. Тем самым Лейбниц впервые аналитически
вывел частное решение линейного однородного дифференциального урав-
нения второго порядка с постоянными коэффициентами, столь важного
в теории колебаний (ср. стр. 226) 2,
В результате дифференциальное и интегральное исчисление представ-
лялось своему творцу поистине универсальным аппаратом исследования
функций.
О развитии понятия функции подробно говорилось ранее (стр. 144).
1 Г. В Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 177—178.
2 Найдя рекуррентные формулы, выражаюгциекоэффициенты,с,е,...черезеиЪ, Лейбниц
полагает b = 1 с тем, чтобы синус прямого угла был равен радиусу.
265
Школа Лейбница	?
Влияние первых же статей Лейбница на современников оказалось
большим, чем работ Ньютона по методу флюксий. На стороне Лейбница
было уже то преимущество, что свое исчисление бесконечно малых он
предал широкой гласности через печать. Но здесь имели значение и другие
обстоятельства. Ньютон не оценил в полной мере той роли, которую
предстояло сыграть в развитии математического анализа символике.
Его знаки флюксий и флюент, предложенные к тому же с большим опо-
зданием, в 90-е годы, оказались малоудачными, хотя в механике до сих
пор иногда обозначают производные двух первых порядков с помощью
точек. Тщательно продуманная символика Лейбница не только отобража-
ла, как он желал, сущность выраженных в ней понятий и операций, но
и была гораздо более простой и удобной; позднее оказалось, что она вели-
колепно подходит для многократного дифференцирования и интегри-
рования функций любого числа переменных. Указывая, что Ньютон
применяет другие знаки, Лейбниц в 1694 г. с полным правом писал, что
его собственные «символы открывают большую перспективу» х. Кроме
того, Лейбниц более детально обработал всю оперативную сторону ана-
лиза как исчисления бесконечно малых различных порядков. То обстоя-
тельство, что в изложении основ метода первых и последних отношений
(в «Математических началах натуральной философии») применение бес-
конечно малых отступало на задний план, сыграло в ту эпоху на руку
исчислению Лейбница. Еще в начале XIX в., когда Коши приступил
к перестройке математического анализа на фундаменте новой теории преде-
лов, он соединил ее с теорией бесконечно малых, подчеркивая, что имеет
своей главной целью примирить научную строгость с «простотой, вытекаю-
щей из непосредственного рассмотрения бесконечно малых величин» 1 2.
Наконец, не следует забывать о персональном факторе: постоянной заботе
Лейбница о пропаганде его идей и его столь же постоянной готовности
к духовному общению со всеми желающими.
Впрочем, дифференциальное и интегральное исчисление было встрече-
но с энтузиазмом не везде, не всеми и не сразу. Мы упоминали о сдержан-
ной позиции, занятой в конце 70-х годов Чирнгаузом. Гюйгенс, весьма
расположенный к Лейбницу, более внимательно познакомился с его статья-
ми в «Acta Eruditorum» лишь в 1690 г. по настоятельной просьбе автора,
после чего пришел к выводу, что в новой символике нет необходимости,
как свидетельствует его, Гюйгенса, собственный опыт. Разъяснения Лейб-
ница, которые теперь кажутся убедительными, не произвели впечатле-
ния на стареющего ученого, привыкшего к собственным методам; Гюйгенс
признавал, что особенно его затрудняет идея дифференциалов высших
порядков. В Англии некоторые приемы и символика Лейбница нашли
было применение у одного из учеников Ньютона — Джона Крега (1660 —
1731) в малозначительных работах 1685 —1708 гг., но вообще, вскоре
после начала в 1699 г. спора о приоритете дифференциальному и ин-
тегральному исчислению дорога в Англию была закрыта надолго3.
1 G. W. Leibniz. Matliematische Scliriften, Bd. V, S. 306.
2 A. Cauchy. Oeuvres completes, Ser. 2, v. 4, Paris, 1899, p. 9.
3 Что не мешало целому ряду английских математиков начала XVIII в. называть
флюксиями бесконечно малые разности переменных величин, употреблять как сино-
нимы флюксии и моменты и рассматривать кривые линии, как составленные из бес-
конечно большого числа бесконечно малых отрезков прямых.
266
Сам Крег впоследствии полностью отказался даже от упоминания
о Лейбнице и его трудах х. В Парижской Академии наук господствовали
картезианцы, раздраженные критической позицией Лейбница по отноше-
нию к всеобщей математике Декарта, и здесь идеи исчисления бесконечно
малых хотя и укреплялись, но лишь в упорной борьбе. В Германии,
если не считать Чирнгауза, вовсе не было крупных математиков, способ-
ных творчески усвоить идеи анализа бесконечно малых, и лишь в 10-х
годах XVIII в. их начал излагать в своих руководствах X. Вольф.
Вначале Лейбниц нашел только единичных последователей, зато пер-
выми из них оказались такие энергичные и высоко одаренные ученые,
как швейцарцы Яков и Иоганн Бернулли. Познакомившись со статьями
Лейбница и найдя в них трудные места, Я. Бернулли, тогда уже профес-
сор в Базеле, письменно обратился в конце 1687 г. к Лейбницу за консуль-
тацией. Лейбниц, который находился вне Ганновера в длительной слу-
жебной поездке, получил письмо и ответил только через три года. Тем вре-
менем Я. Бернулли сам овладел дифференциальным и интегральным ис-
числением и приобщил к нему также Иоганна. Вскоре оба они вместе
с Лейбницем образовали триумвират, который менее чем за два десятиле-
тия чрезвычайно обогатил и распространил новый анализ.
И. Бернулли и его первые ученики
О жизненном пути Я. Бернулли уже говорилось. Его брата Иоганна
(1667—1748), младшего на двенадцать лет, в семье сначала прочили по
коммерческой части. Но юношу неодолимо тянуло к науке. После трех
лет занятий в Базельском университете в 1682—1685 гг., завершившихся
приобретением степени магистра искусств, он принялся по совету родных
за изучение медицины, которая могла дать средства к существованию,
а по личной склонности еще и за математику,—в этом им руководил брат
Яков.
С осени 1691 г. И. Бернулли провел около года во Франции, где сбли-
зился с парижским кругом ученых, который группировался около фило-
софа и физика Николая Мальбранша (1638—1715) 1 2 и наиболее видными
членами которого были П. Вариньон и Г. Ф. Лопиталь. Картезианство
в его философском и особенно физико-математическом аспектах было во
Франции, как сказано, очень влиятельно. И. Бернулли сыграл решающую
роль в приобщении названных ученых к анализу бесконечно малых и
созданию французской ветви школы Лейбница. Лопиталь стал прямым
учеником молодого швейцарца, который перед отъездом оставил ему руко-
пись целого курса дифференциального и интегрального исчисления,
а затем с ноября 1692 г. вел с ним в течение десяти лет научную перепис-
ку. Этот курс И. Бернулли, бывший доступным и некоторым другим фран-
цузским математикам, увидел свет не скоро.— почему, об этом будет ска-
зано далее (стр. 284). Первыми были напечатаны в третьем томе сочине-
1 Все же за Крегом остается та заслуга, что он первый обратил внимание на только что
вышедший мемуар Лейбница.
2 В философии Мальбранш пытался соединить идеалистические стороны учения Декарта
с религиозными воззрениями Августина. Он отвергал возможность взаимодействия
телесной и духовной субстанций и наблюдаемую связь телесных и духовных явлений
объяснял постоянным посредничеством божественной силы. Идеалистическим было
и учение Мальбранша о познании.
267
ний И. Бернулли (Opera omnia, Lausannae — Genevae, 1742) «Матема-
тические лекции о методе интегралов и других вопросах, написанные для
маркиза Лопиталя» (Lectiones mathematicae de methodo integralium
aliisque conscriptae in usum Marchionis Hospitalii); замечательные для
конца XVII в., в середине XVIII в. эти лекции имели уже скорее исто-
рический интерес. Что касается «Лекций по исчислению дифференциалов»
(Lectiones de calculo differentialium), то они были обнаружены среди
рукописей Базельской университетской библиотеки уже в нашем столетии
и изданы в 1922 г. Несмотря на такую судьбу, этот первый учебный курс
дифференциального и интегрального исчисления, прочитанный одному-
единственному слушателю, имел большое значение в дальнейшем прогрес-
се анализа.
С 1691 г. начали появляться в печати математические работы II. Бер-
нулли частью в «Acta Eruditorum», частью в «Journal des Sgavans»,
к сотрудничеству в котором его привлек Вариньон и в котором участвова-
ли Лопиталь, иногда Лейбниц и Я. Бернулли. Добавим, что оба брата
Бернулли были выбраны в 1699 г. иностранными членами Парижской
академии.
В 1692 г. И. Бернулли вернулся в Базель. Участие в решении несколь-
ких важных задач и постановка новых делает его имя известным матема-
тикам; в 1693 г. начинается его интенсивная переписка с Лейбницем,
•сыгравшая большую роль в творчестве обоих корреспондентов. Все же,
пе имея возможности жить и содержать семью с помощью математики (он
женился в 1694 г.), И. Бернулли продолжал занятия медицинскими нау-
ками и в том же 1694 г. защитил докторскую диссертацию на тему о дви-
жении мускулов (Dissertatio de motu musculorum, Basileae) V К счастью,
благодаря содействию Гюйгенса, ему удалось в 1695 г. получить профес-
суру по физике в университете в Гронингене (Голландия). В 1705 г. он
окончательно возвратился в Базель, где первоначально занял в универси-
тете место профессора греческого языка (!), но вскоре, после смерти
брата, перешел на кафедру математики, которую и занимал до кончины.
Яков и Иоганн Бернулли внесли в анализ бесконечно малых вклад
непреходящего значения. Быть может, старший брат, несколько более
медлительный, отличался большей оригинальностью и глубиной идей,
между тем как младший, все схватывавший на лету, был исключительно
силен в разработке алгоритмических, оперативных приемов. В течение
десяти лет, до смерти Якова, братья успешно соревновались между собой
и с другими учеными в постановке и решении новых и новых задач диффе-
ренциального и интегрального исчисления, в его приложениях к геоме-
трии и механике, а также в методах решения дифференциальных уравне-
ний и вариационных проблем. К сожалению, это соревнование быстро
перешло в резкие конфликты и публичные ссоры, отравлявшие обоим
существование и по существу столь же неосновательные, как и более
громкий спор о приоритете между Ньютоном и Лейбницем.
Помимо выдающихся научных достижений, обоим братьям, особенно
младшему, который и дольше прожил и обладал большим педагогическим
даром, принадлежит заслуга подготовки новых поколений ученых, про-
1 Биомеханике, примыкавшей к декартовой трактовке телесной деятельности организ-
мов как машин, положил начало труд о движении животных (1680—1681) Дж.-А.
Борелли (ср. стр. 15). Бернулли впервые применил в этой области методы нового
анализа.
268
Иоганн Бернулли
долживших начатое Лейбницем дело. Воспитанниками Я. Бернулли были,
не считая Иоганна, их племянник Николай I Бернулли и Я. Герман, уче-
никами И. Бернулли — Лопиталь, отчасти Вариньон, собственные сы-
новья Николай II и Даниил Бернулли, Г. Крамер и величайший мате-
матик XVIII в. Л. Эйлер.
Скажем несколько слов о Лопитале и Вариньоне.
Маркиз Гильом Франсуа Антуан де Лопиталь (1661 —1704), начавший
по желанию отца, генерал-лейтенанта французских войск, с военной
карьеры, отказался от нее из-за близорукости, да и по призванию к мате-
матике, которое проявилось с детства. Знакомство с Мальбраншем, завя-
занное по инициативе Лопиталя, позволило ему установить широкие науч-
ные связи. Его первая проба сил — новое доказательство одного резуль-
тата Гюйгенса в теории колебаний маятника — обратила на себя внима-
ние Гюйгенса и Лейбница. С помощью И. Бернулли, как говорилось,
Лопиталь в 1691 —1692 гг. овладел исчислением бесконечно малых, и овла-
дел мастерски. Он продемонстрировал свое дарование в решении, наряду
с другими учеными, целого ряда частных задач математики и механи-
ки,— таких, например, как спрямление логарифмической кривой, задан-
19 Зак. № 1030
269
Гильом Франсуа Лопиталь
(с гравюры Г. Эде линка, выполненной около 1695 г.
по портрету Фуше. Хранится в Национальной биб-
лиотеке в Париже)
ной условием су- = — (1692) \ или гораздо более трудная проблема
ах ОС
о брахистохроне, т. е. кривой, по которой тяжелая точка спускается
из одной точки в другую, не лежащую на той же вертикали, в крат-
чайшее время (1697). Нам еще придется говорить о некоторых открытиях
Лопиталя в дифференциальной геометрии. Но главной заслугой его было
создание — при участии И. Бернулли — первого печатного курса диф-
ференциального исчисления — «Анализа бесконечно малых для иссле-
дования кривых линий» (Analyse des infiniment petits pour 1 intelligence
des lignes courbes, Paris, 1696), быстро получившего международное рас-
пространение. И к этой книге нам придется вернуться.
В 1693 г. Лопиталь был избран членом Парижской академии наук и
дважды состоял ее вице-президентом. Уже после его смерти был издан
другой его труд — по аналитической геометрии: «Аналитический трактат
1 Лопиталь не знал, что вопрос этот решил еще Дж. Грегори в письмах к Коллинсу
1670—1671 гг.
270
о конических сечениях» (Traite analytique des sections coniques, Paris,
1707).
Друг Лопиталя Пьер Вариньон (1654—1722), с 1688 г. бывший членом
Парижской академии и профессором математики в Коллеже четырех на-
ций, а с 1704 г. в Коллеж де Франс, в большей мере был механиком, чем
математиком, и в исчислении бесконечно малых видел прежде всего аппа-
рат механики. Но и ему принадлежат большие заслуги в распространении
анализа, особенно в успешной борьбе как внутри Парижской академии
наук, так и вне нее с картезианцами, в частности с М. Роллем (см. стр. 282).
В 1715 г. он поместил в «Acta Eruditorum» интересную статью по теории
рядов, в которой выступил решительным сторонником применения только
сходящихся рядов. К курсу дифференциального исчисления Лопиталя
Вариньон написал обширный комментарий, опубликованный посмертно,
«Пояснения к анализу бесконечно малых» (Eclaircissements sur 1’analyse
des infiniment petits, Paris, 1725).
Дальнейшая разработка анализа
В мае 1690 г. Я. Бернулли выступил в «Acta Eruditorum» со своей пер-
вой работой по исчислению бесконечно малых. В ней содержалось реше-
ние поставленной в 1687 г. Лейбницем задачи о форме кривой, по которой
тяжелая точка опускается за равные промежутки времени на равные
вертикальные отрезки. Что эта линия (парацентрическая изохрона; стр. 264)
есть полукубическая парабола, тотчас установили сам Лейбниц и Гюй-
генс, но лишь Я. Бернулли опубликовал доказательство средствами но-
вого анализа, выведя и проинтегрировав дифференциальное уравнение
искомой кривой УЬ2у — a3dy = У a3 dx. При этом и появился в печати
термин «интеграл». Из приведенного уравнения, писал Бернулли, следует,
что равны и интегралы (integralia) этих выражений
2Ь2у — 2а3 -.Гтт,-з	8/—5
—--------У b-у — а3 = у а3х.
В конце статьи Я. Бернулли поставил вопрос о кривой, по которой
располагается под действием тяжести однородная гибкая нить, подвешен-
ная за два неподвижных конца. Вопрос ожидал решения более пятиде-
сяти лет. Еще А. Жирар в своем издании сочинений Стевина (1634)
заявил, что такая нить принимает форму параболы. Галилей дважды
упомянул задачу в «Беседах и математических доказательствах» (1638),
причем во втором случае отметил, что кривая не является параболой,
хотя и близка к ней. Отличие цепной линии от параболы еще ранее устано-
вил И. Юнг (1627) и затем обосновал юный Гюйгенс, одновременно
(1646) доказавший, что форму параболы имеет подвешенная за два конца
нить, на которую действует нагрузка, равномерно распределенная вдоль
горизонтали,— это утверждение высказал ранее И. Бекман. В ответ на
статью Я. Бернулли в июньском выпуске «Acta Eruditorum» за 1691 г.
появились решения задачи, найденные Лейбницем, Гюйгенсом и И. Бер-
нулли. Лейбниц привел заодно построение касательной, спрямление,
определение центра тяжести кривой, а также нашел объем и поверхность
ее тела вращения. Статья И. Бернулли явилась его первым печатным
трудом по математике; впрочем, подробное изложение своего решения он
19*
271
дал только в лекциях по интегральному исчислению 1691 —1692 гг., из-
данных в 1742 г. (см. стр. 267). Заметим, что ни один из названных авторов
не написал привычное нам уравнение цепной линии, так как еще не имели
обозначения для показательной функции. Но геометрическое построение
ординат цепной линии по ординатам двух «логарифмических» кривых,
симметричных относительно оси ординат, которое приводит, например,
Лейбниц, в точности соответствует уравнению
ех/а , е-х'а
У=а------------ •
С этого времени начинается регулярное сотрудничество Лейбница
с братьями Бернулли, особенно с младшим из них, и многие открытия
совершаются теперь ими в ходе интенсивного обмена мнений и почти в
одно время.
Существенным обогащением нового исчисления явилось вычисление
дифференциала общей показательной функции. На этот пробел в системе
приемов дифференцирования указал в 1694 г. один из первых критиков
исчисления бесконечно малых голландский врач Бернгард Нивентейт
(1654—1718). В своем «Ответе на некоторые затруднения, выдвинутые
г. Бернгардом Нивентейтом против дифференциального или инфините-
зимального метода» (Responsio ad nonnulas difficultates a dn. Bernardo
Nieuwentijt circa Methodum differentialem sen infinitesimalem motas,
Acta Eruditorum, 1695) Лейбниц восполнил этот пробел с помощью лога-
рифмического дифференцирования величины и®, которую назвал показа-
тельной. К тому же результату независимо пришел И. Бернулли (Acta
Eruditorum, март 1697). Попутно И. Бернулли вывел изящное разложение
в ряд, весьма заинтересовавшее Лейбница,
Г ,г	.	1,1	1 ,
\ -г-‘	1	22 + З3	44	• • • •
о
В то же время Лейбниц пришел к замечательной мысли — формально
объединить операторы интегрирования и дифференцирования, рассма-
тривая как d-1 и вообще повторные интегралы, как дифференциалы
с отрицательными индексами; следуя этому пути, он тут же сделал еще
один смелый шаг вперед — ввел дифференциалы дробных порядков.
Эти идеи были непосредственно связаны с открытием формулы многократ-
ного дифференцирования произведения двух или более функций, в кото-
рой Лейбниц усмотрел аналогию с формулой степени двучлена. Эта
аналогия очевидна, если записать формулу бинома при натуральном п
с помощью оператора рпи = ип:
п /	,	\	71 n г ft 71— 1	1 Г ft (ft - a) ?i - 2 я .
Р (х + у) = Р хр'у + -JT Р хргу-]----\ 2 р х р-у+ ...=
= хп + y хп~гу +	хп~2у2 + .. .,
а соответствующий ему дифференциал в виде
dn (ху) = dPx d°y + у dn-1x (Ру 4-	2 dn~2x d-y
272
где (Ру = у. Используя бесконечный биномиальный ряд, Лейбниц рас-
пространил замеченную аналогию на отрицательные п, понимая под d~n
повторный интеграл, обозначенный им , а также на дробные значениям.
Для вычисления дифференциалов дробного порядка он в сущности
применил формулу дифференцирования показательной функции, приняв,
что dnemx= тпетх (dx)'1- для всех п. Эти открытия и их приложения Лейб-
ниц изложил прежде всего в письмах к И. Бернулли 1695 г. Знакомя
с ними в письме от 30 сентября 1695 г. Лопиталя, Лейбниц в заключение
писал: «Из зтих парадоксов, по-видимому, когда-либо извлекут весьма
полезные следствия, ибо бесполезных парадоксов не существует» Ч
Впрочем, сам Лейбниц опубликовал только формулу дифференциала
n-го порядка для произведения функций при натуральном п, и то через
пятнадцать лет, в статье «Замечательный символизм алгебраического ис-
числения и исчисления бесконечно малых при сравнении степеней и раз-
ностей и о трансцендентном законе однородности» (Symbolismus memora-
bilis Calculi Algebraici et Infinitesimalis in comparatione potentiarum et
differentiarum... Miscellanea Berolinensia, 1710). Соответствующие его
письма к И. Бернулли были напечатаны в 1745 г. Впоследствии теорией
дифференцирования с произвольным индексом занимались многие ученые,
в том числе Л. Эйлер, Ж. Лиувилль, Б. Риман, А. В. Летников, Г. Вейль
и другие; при этом были предложены обобщения, отличные от первона-
чального. Парадоксальная мысль Лейбница оказалась весьма плодотвор-
ной, и к ней, в частности, восходит символическое или операционное ис-
числение, получившее столь широкие применения в решении дифферен-
циальных уравнений.
Трансцендентным законом однородности, фигурирующим в заглавии
только что упомянугой статьи, Лейбниц называл то свойство дифференци-
альных многочленов, что их члены оказываются в конце концов однородны-
ми по отношению к порядкам входящих в них дифференциалов, т.е. в каж-
дом члене сумма индексов этих порядков одна и та же. Название закона
напоминало об алгебраическом принципе однородности, о котором мы
говорили ранее, например, в связи с алгеброй Виета и Декарта.
Продолжая исследования Лейбница о применении бесконечных рядов
к интегрированию (1693), И. Бернулли открыл новую, весьма общую
форму разложения в ряд интеграла функции п (г) по степеням аргумента,
в которой коэффициенты выражены непосредственно через производные
этой функции:
z2 dn ( z3 d2n
nz ~ Т2 17 + ТКГ 1#
(Acta Eruditorum, ноябрь 1694). Он вывел этот ряд, попарно группируя
и затем почленно интегрируя очевидное в его глазах тождество
,	,	,	,	z2 d2n	z2 d2n .
ndz = п dz -i - z dn — zdn — t—., 3--1- .	. t - • 
l-2az 1 1-z-az
Свой ряд Бернулли сам характеризовал как наиболее универсальный.
Еще ранее пришел к тому же результату Лейбниц, не опубликовавший,
однако, своего открытия. Ряд Бернулли тесно связан с рядом Тейлора
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 182.
273
и может быть получен из разложения
/{z+h^f{z) + ^ + !S^.+^- + ...,
если в нем заменить h на —z и затем обозначить /\(г) = п (г). При этом
Z	з
f(z) — /(0) = *\ndz = zn(z) — п' (z) -f- у^Тз п" (z) ~ • • •
о
Все же ни И. Бернулли, ни Лейбниц не записали ряд Тейлора в его обыч-
ной форме Е
Многочисленны были приложения дифференциального исчисления
к геометрии. В статье о «Новом методе» (1684) содержались только самые
первые начала дифференциально-геометрического исследования кривых
(касательные, экстремумы, выпуклость и вогнутость, точки перегиба).
Два года спустя Лейбниц, исходя из рассмотрения роговидных углов
между данной кривой и соприкасающимися с ней линиями, заложил ос-
новы учения о соприкосновениях высших порядков. Этому вопросу он
посвятил статью «Новое размышление о природе угла касания и сопри-
косновения и об их применении в математической практике для замены
более сложных фигур более простыми» (Meditatio nova de natura anguli
contactus et osculi, horumque usu in practica mathesi ad figuras faciliores
succedaneas difficilioribus substituendas, Acta Eruditorum, 1686). Угол
касания — это «наименьший» роговидный угол между данной кривой
и касательной, угол соприкосновения — «наименьший» роговидный угол
данной кривой с другой кривой, и прежде всего с окружностью. Лейбниц
определил соприкасающийся круг (наш круг кривизны) как тот из кру-
гов, касающихся линии со стороны ее вогнутости в данной точке, между
которым и кривой в этой точке нельзя провести никакой иной дуги окруж-
ности. Практическую пользу новой теории Лейбниц видел в том, что она
дает средство с высокой степенью точности заменять дугами более простых
линий не слишком большие дуги более сложных кривых, действительное
проведение которых затруднительно. Роговидные углы Лейбниц разделял
на порядки в соответствии с порядком соприкосновения и рассматривал
их как актуально бесконечно малые величины. При подходящем определе-
нии меры роговидного угла можно образовать систему актуально беско-
нечно малых углов различных порядков, не сравнимых в смысле Ар-
химеда и Евклада (см. т. I, стр. 96). Но введенные Лейбницем понятия
можно сформулировать и на языке современной теории соприкосновения
в рамках классического архимедова анализа. Мы говорили ранее о дис-
куссиях ученых Средних веков и начала Нового времени относительно
природы угла касания; Лейбниц писал, что теперь этот спор, казавшийся
большинству пустым, приводит к прочным и многообещающим истинам.
Однако Лейбниц не дал аналитической теории соприкосновения кривых
и ошибочно полагал, что соприкасающийся круг проходит через четыре
бесконечно близкие точки кривой 1 2. Эту неточность — таких точек, вооб-
ще говоря, три — исправил Я. Бернулли (Acta Eruditorum, март 1692),
1 В сочинении Б. Тейлора, в котором приведено разложение, носящее его имя (1715),
ряд Бернулли — Лейбница имеется (см. т. III, гл. 7).
2 Ньютон в «Методе флюксий» этой ошибки не допустил. Аналогичный промах Лейбниц
сделал при определении касаний высших порядков.
274
выразивший затем радиус кривизны в виде d^/dyd^x, где у — абсцисса и
х — ордината (Acta Eruditorum, июнь 1694). Обычное теперь выражение
радиуса кривизны в декартовых координатах вывел двумя годами ранее
И. Бернулли в своих лекциях по интегральному исчислению, но они, как
было сказано, увидели свет полвека спустя. Одновременно братья Бернул-
ли и Лопиталь изучали различные свойства эволют и эвольвент. В част-
ности, в переписке между И. Бернулли и Лопиталем был подвергнут
разбору вопрос о значениях, принимаемых радиусом кривизны в точках
перегиба, причем Лопиталь обнаружил, что точке перегиба эволюты
соответствует на эвольвенте точка возврата второго рода, т. е. острие,
в котором обе ветви кривой обращены вогнутостью в одну сторону (письмо
от мая 1694 г.). Упомянем, что в письме от 22 июля 1694 г. И. Бернулли
в ответ на вопрос Лопиталя привел известное правило раскрытия значения
неопределенностей вида 0/0 (мы говорим теперь о предельном значении
дроби, числитель и знаменатель которой стремятся к 0) посредством диф-
ференцирования по отдельности числителя и знаменателя. Своему правилу
Бернулли сообщил очень простое геометрическое доказательство. Оба
только что названных результата были включены в учебник дифферен-
циального исчисления Лопиталя (1696)х.
В статье «О линии, образованной бесконечным числом проведенных
по порядку и встречающихся между собою линий, и всех их касающейся»
(De linea ex lineis numero infinitis ordinatim ductis inter se concurrentibus
formata easque omnes tangente, Acta Eruditorum, 1692) Лейбниц ввел
общее понятие огибающей однопараметрического семейства кривых и
сообщил, как находить уравнение огибающей с помощью дифференциро-
вания уравнения семейства по параметру.
Наряду со всем этим изучались многочисленные более частные задачи
геометрии и механики, некоторые из них уже упоминались. Несмотря
на преимущественный интерес, который представляли для Лейбница
общие методы, он постоянно имел в виду их конкретные приложения в ес-
тествознании и практической деятельности. В одной статье о цепной ли-
нии, помещенной в «Journal des Sgavans» за 1692 г., он писал, что при-
менил свое исчисление «к ряду геометрически-физических задач; напри-
мер к изохронной линии, опускаясь по которой тяжелое тело равномерно
приближается к горизонту; к локсодроме или линии румбов ветра, для реше-
ния полезнейших геометрических задач мореплавания, которые до сих
пор удавалось решать лишь несовершенным образом с помощью некоторых
вспомогательных таблиц; к сопротивлению твердых или жидких тел для
прогресса механики и, в частности, баллистики; к гармоническим законам
планетных движений для усовершенствования астрономии; и к другим
важным вопросам» 1 2. Решение таких частных задач имело, однако, от-
нюдь не только частный интерес; нередко с ним было связано создание
больших разделов анализа, например, как мы сейчас увидим, теории эллип-
тических интегралов.
Среди работ братьев Бернулли упомянем прежде всего изящное ис-
следование Я. Бернулли различных свойств логарифмической спирали3,
зволюта и каустика которой, как он обнаружил, также являются логариф-
1 Причем авторское право И. Бернулли на только что указанное правило указано не
было, так что оно до сих пор нередко называется по имени Лопиталя (ср. стр. 284).
2 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 166.
3 Я. Бернулли заинтересовался этой кривой, познакомившись с письмом Декарта
Мерсенну от 12 сентября 1638 г., опубликованным в 1657 г. (ср. стр. 163).
275
мической спиралью (Acta Eruditorum, июнь 1691 и май 1692). Это свой-
ство столь поразило Я. Бернулли, что он завещал изобразить на своем
надгробии такую спираль с подписью: eadem mutata resurgo, т. е. «изме-
ненная, я возрождаюсь прежней» г. Большое значение имело произведенное
им спрямление параболической спирали (а — р)2 = приведшее
к эллиптическому интегралу. При этом Я. Бернулли установил равенство
некоторых определенных дуг спирали, длину которой не мог выразить
в известных ему функциях (Acta Eruditorum, январь 1691). Отправляясь
от этого наблюдения, И. Бернулли пришел к постановке важного в теории
эллиптических интегралов вопроса о разыскании кривых со спрямляемой
суммой или разностью дуг (Acta Eruditorum, октябрь 1698). К эллиптиче-
ским интегралам Я. Бернулли вновь пришел при изучении упругой кри-
вой, форму которой получает заделанная одним концом в стене упругая
пластинка под действием силы, приложенной к другому концу; здесь и
понадобилось ему выражение для радиуса кривизны, через который
выражается изгибающий момент (Acta Eruditorum, июнь 1694). Возни-
кающие в ходе исследования интегралы с постоянными пределами Я. Бер-
нулли выразил с помощью числовых рядов:
С	1 , 1-3 , 1-3-5
.) yi _xd	2-5	2-4-9 ' 2-4-6-13 г * '
о
f хЧх 1	11-3.	1-3-5	(
J f 1	— 3 1 2-7 + 2-4-11 “* 2-4-6-15 +••••
о
Впоследствии упругие кривые явились специальным предметом изы-
сканий Д. Бернулли и Л. Эйлера. К тому же кругу проблем относится и
исследование введенной Я. Бернулли кривой четвертого порядка — лем-
нискаты (Acta Eruditorum, сентябрь 1694).
Значительные успехи были достигнуты в технике интегрирования.
Главный результат был получен Лейбницем и И. Бернулли, открывшими
прием интегрирования рациональных дробей посредством их представ-
ления (после выделения целой части), как сумм простейших дробей.
В своих двух статьях «Новый пример анализа для науки о бесконечном,
относящийся к суммам и квадратурам» и «Продолжение анализа рацио-
нальных квадратур» (Specimen novum analyseos pro Scientia infiniti circa
summas et quadraturas; Continuatio analyseos quadraturarum rationalium,
Acta Eruditorum, 1702—1703) Лейбниц показал, как поступить в случае
различных и кратных действительных кратных корней, но допустил ошиб -
ку в случае комплексных корней. Мы уже отмечали, что он по недосмотру
упустил возможность разложения двучлена х4 + а4 на действительные
квадратичные множители и далее на линейные множители вида
х + {а + Ы) (стр. 38). Это в свою очередь привело его к ошибочному
заключению, будто алгебраический многочлен с действительными коэффи-
циентами неразложим, вообще говоря, в произведение линейных и квад-
ратичных действительных множителей. Отсюда следовало, что интеграл
рациональной дроби не выражается, помимо его рациональной части, в од-
1 Однако мастер вытесал фактически, как видно на фотографии, линию, похожую
на спираль Архимеда.
276
них только логарифмах и круговых функциях или, как выражался еще
Лейбниц, не сводится к квадратуре гиперболы и круга.
И. Бернулли в работе «Решение одной задачи интегрального исчисле-
ния» (Solution d’un probleme concernant le calcul integral), напечатанной
в «Memoires» Парижской академии наук за 1702 г. (1704) и в извлечении
в «Acta Eruditorum» за 1703 г., ограничился еще случаем действительных
различных корней. В отличие от Лейбница, приведшего готовые формулы
разложения, он показал, как вычислять их коэффициенты, предполагае-
мые сначала неопределенными. В этой же статье И. Бернулли вплотную
подошел к изучению связи между круговыми и логарифмической функ-
циями в комплексной области. Этот вопрос, как и последовавшую в 1712—
1713 гг. полемику И. Бернулли с Лейбницем о природе логарифмов отри-
цательных чисел, мы осветим в следующем томе. Пока отметим лишь,
что в письмах к Лейбницу 1702 г. И. Бернулли совершенно правильно
указал на интегрируемость рациональных функций в рациональных,
Надгробие Я. Бернулли в Базельском соборе
277
круговых и логарифмических функциях и что в «Acta Eruditorum» за
1719 г. он со всей полнотой разобрал случай, когда знаменатель содержит
квадратичные множители в какой-либо степени.
Интегрированию рациональных дробей Лейбниц придавал тем большее
значение, что надеялся свести к нему интегрирование любых иррацио-
нальностей. В этой связи он подчеркивал важность дальнейшей разра-
ботки диофантовой алгебры, имея в виду методы приведения иррацио-
нальных выражений к рациональным
Обыкновенные дифференциальные уравнения
В интегрировании функций школа Лейбница выдвигала на первый план
сведение более сложных квадратур к более простым, подготовляя почву
для подстановки вопроса об интегрируемости в элементарных функциях.
В интегрировании дифференциальных уравнений соответственно выдви-
галась задача сведения их к квадратурам. Исследование этой задачи, оче-
видно, требовало классификации уравнений, которая не интересовала
Ньютона, удовлетворявшегося решениями в форме бесконечного ряда
(см. стр. 246). Проблему решения дифференциальных уравнений любого
порядка в квадратурах Лейбниц четко сформулировал в начале первой из
статей об интегрировании рациональных дробей, но работа в этом направ-
лении велась с начала 90-х годов. С этой целью искали приемы, преобра-
зующие данное уравнение в уравнение с разделенными переменными.
Одним из первых было решено однородное уравнение первого порядка
dy _ , fy\
dx 1 \ х
с помощью подстановки у = xt. Этот прием изложен в уже упоминавших-
ся «Математических лекциях о методе интегралов и о других вопросах»,
которые И. Бернулли составил в 1691—1692 гг.; такой же прием был из-
вестен Лейбницу. Уравнение
dy _ , /aix + biy 4- ci
dx 1 \ а2х b2y + С2
И. Бернулли в тех же «Лекциях» свел к однородному подстановками
х = -Б а и у = ц -|- Р; впрочем случай ахЪ2 — а.2Ъг = 0 он не упомянул.
В «Лекциях» встречается и первое применение интегрирующего множите-
ля, именно к уравнению axdy — ydx = 0. Умножая на уг,-1Д2, Бернулли
получал d (if /x) = 0 м уа = Ьх. Непосредственным разделением перемен-
ных Бернулли здесь не воспользовался, так как в то время в соответствии
с общим правилом
принимал = оо (что соответствует интегрированию при нижнем
пределе, равном нулю); впрочем в одном месте тех же «Лекций» он ука-
зал, что кривая есть логарифмическая, и впоследствии выражал
1 Ньютон в «Трактате о квадратуре кривых» также коснулся вопроса об интегрирова-
нии рациональных функций, но подробного изложения вопроса не дал.
278
такой интеграл через In х (что соответствует интегрированию при нижнем
пределе, равном единице). Позднее (около 1700 г.) И. Бернулли применил
интегрирующий множитель вида хр для последовательного понижения
порядка линейного уравнения
которое теперь часто называют по Эйлеру. Метод множителей получил
широкое развитие в XVIII в.
В 1694 г. И. Бернулли выступил в «Acta Eruditorum» со статьей «Об-
щий способ построения всех дифференциальных уравнений первого по-
рядка» (Modus generalis construendi omnes aequationes differentiales primi
gradus). Здесь появились выражения «порядок» (gradus) уравнения и
«разделение» (separatio) переменных — последним термином И. Бернулли
пользовался еще в своих «Лекциях». Выражая сомнение в сводимости
любого уравнения к виду с разделяющимися переменными, И. Бернулли
предлагает для уравнений первого порядка / (х, у, = 0 общий прием
построения всех интегральных кривых при помощи изоклин в определяе-
мом уравнением поле направлений. Изоклины (И. Бернулли называет их
директрисами) вводятся как линии / (х, у, к) = 0, в точках которых ис-
комые интегральные кривые имеют касательные с одним и тем же накло-
ном к. Каждая интегральная кривая образуется из смыкающихся беско-
нечно малых прямых отрезков, проводимых соответственно наклону
в данной точке от одной изоклины к другой, соседней. Из самого харак-
тера построения делается заключение о существовании бесконечного
множества интегральных кривых. Особо рассмотрен вопрос об уравнении
кривой точек перегиба интегральных кривых. Все это поясняется на двух
примерах, один из которых x2dx y2dx = eddy встречается и в руковод-
ствах нашего времени. В заключение автор писал, что предложенная
идея может быть распространена на уравнения второго и высших по-
рядков.
Рассуждения И. Бернулли в данной статье напоминают своего рода
геометрическое доказательство существования непрерывных интегральных
кривых данного дифференциального уравнения, возникающих, когда
сомкнутся стягивающиеся в точки отрезки прямых. Но Бернулли имел
в виду и приближенное вычерчивание интегральных кривых, как это видно
из его письма к Лопиталю от декабря 1694 г., где он приводит и чертеж,
279
на котором для уравнения x1 2dx -|- ifdx = a~dy изображены изоклины
о:2 + У2 = &2> несколько интегральных кривых и пересекающая их линия
точек перегиба AN с уравнением ys + х2у = а2х (рис. 49). Разобрав этот
пример, И. Бернулли здесь писал: «Таков мой метод, найденный мною для
общего построения дифференциальных уравнений; он может быть широко
применен на практике, если довольствоваться механическим построением,
ибо чем больше нанести близких друг к другу директрис, тем более по-
дойдут к истинной искомой кривой» х. Одним из достоинств такого гео-
метрического построения Бернулли считал и то обстоятельство, что он
позволяет обойтись не только без разделения переменных, чаще всего
невозможного, но также в тех случаях, когда разделение возможно, без
квадратур, из-за которых аналитическое решение нередко бывает прак-
тически неосуществимым. В последующем для приближенного решения
дифференциальных уравнений долгое время применялись исключительно
аналитические методы. Прикладное значение метод изоклин получил
лишь в последней четверти XIX в., в первую очередь благодаря профес-
сору Гентского университета Ж. Массо, которому, по-видимому, принад-
лежит и термин «изоклина», т. е. равнонаклонная.
До конца XVII в. были решены в квадратурах еще два класса дифференци-
альных уравнений. Лейбниц в письме к Лопиталю от 6 января 1695 г. привел
линейное уравнение первого порядка = р (х) у -|- q (х) к виду с разде-
ленными переменными, представив искомое решение в виде произведения
двух функций: у = и-v. В 1695 г. Я. Бернулли поставил задачу о решении
уравнения ~ = р (х) у -j- q (х) уп. Это «уравнение Бернулли», помимо
него самого, решили Лейбниц, указавший, что оно сводится к линейному
(Acta Eruditorum, март 1696), и И. Бернулли, предложивший — сначала
в письме к Лейбницу от 4 сентября 1696 г.— замену y1-n = z, преобразую-
щую уравнение в линейное (Acta Eruditorum, март 1697). Упомянем еще,
что в «Acta Eruditorum» за 1697 г. И. Бернулли поставил интересовавшую
его с 1694 г. задачу о траекториях, т. е. кривых, пересекающих данное
плоское однопараметрическое семейство линий под данным углом, указав
на ее возможные применения в теории света Гюйгенса. В следующем году
И. Бернулли в том же журнале показал, как эта задача сводится к диф-
ференциальному уравнению первого порядка. Этот же результат был полу-
чен Лейбницем (в переписке с И. Бернулли) 2, а Я. Бернулли определил
ортогональные траектории логарифмических кривых (Acta Eruditorum,
1 Der Briefwechsel von Johann Bernoulli, Bd. I. Basel, 1955, S. 249.
В это же время Я, Бернулли свел уравнение у' = х1 + уг подстановкой
у=—z'/z к линейному z"+x2z=0, нашей z в форме степенного ряда, представил у (пр и
условии х = 0, у = 0) отношением
Г х3 X7	ХП	\ f х4	х8	х12	\
("Г ~ 3-4-7 + 3-4-7-8-11 ~  • 7 V — 374 + 3-4-7-8 — 3-4-7.8-11-12 + ’ ’ J
и затем, после деления, степенным рядом. Свои результаты он письменно сообщил
Лейбницу в 1702—1703 гг. (опубл. 1744).
2 Впрочем, только для ортогональных траекторий (путем замены в их дифференциаль-
dy dx
ном уравнении на —	).
280
май 1698). Позднее задача о траекториях и ее обобщения неоднократно
привлекали внимание математиков.
Если к сказанному добавить, что, судя по одному письму к Лейбницу,
И. Бернулли в 1694 г. проинтегрировал уравнение у = ху	>
называемое обычно по имени либо Даламбера, либо Лагранжа, то резуль-
таты в решении обыкновенных дифференциальных уравнений посредством
квадратур, достигнутые менее чем за десять лет, представляются внуши-
тельными. В недрах исчисления бесконечно малых созревала новая дис-
циплина — теория дифференциальных уравнений.
Лейбниц и основания исчисления бесконечно малых
Подобно Ньютону, и Лейбниц уделил большое внимание проблеме
обоснования дифференциального и интегрального исчисления. Уже в
в главном своем мемуаре 1684 г. Лейбниц попытался заранее отвести
возможную критику, определив дифференциалы аргумента и функции
как некоторые конечные отрезки. Однако — об этом тоже говорилось —
он здесь же применил бесконечно малые величины, а в дальнейшем неиз-
менно трактовал дифференциалы как бесконечно малые приращения.
Но что такое бесконечно малые величины? В разное время Лейбниц
отвечал на этот вопрос по-разному. Чтобы разрешить собственные сомне-
ния и ответить на возражения извне, он предложил несколько концепций,
различных по существу и по историческому значению. Так, в «Опыте
о причинах движений небесных тел» (Tentamen de motuum coelestium
causis, Acta Eruditorum, 1689) он выдвинул понятие о бесконечно малых
как несравнимых величинах и им же воспользовался при разборе крити-
ческих замечаний, выдвинутых упоминавшимся голландским ученым
Б. Нивентейтом в двух работах 1694—1695 гг. Нивентейт считал непра-
вомерными равенства вроде а dx = а, ибо в случае равенства двух ве-
личин их разность должна быть нулем, а бесконечно малая считается от-
личной от нуля. Особенно возражал Нивентейт против бесконечно малых
высших порядков, так как величины, которые при умножении на беско-
нечное число не дают в произведении обыкновенных величин, суть ничто.
«Я,— отвечал в 1695 г. Лейбниц,— принимаю равными не только те вели
чины, разность которых есть совершенное ничто, но и те, разность которых
несравнимо мала» 1 (т. е. которые не удовлетворяют так называемой ак-
сиоме Архимеда),— это упрощает и сокращает выводы, а «результат всег-
да можно подтвердить по способу Архимеда посредством приведения
к нелепости» 2. Что касается другого возражения Нивентейта, то Лейбниц
пояснял, что произведение бесконечно малых высших порядков на
бесконечно большие соответствующих порядков может быть величиной,
отличной от нуля.
Однако Лейбниц не пытался построить исчисление актуально беско-
нечно малых неархимедовых величин, и мы знаем теперь, что такое ис-
числение не может служить основой классического анализа 3.
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 189.
2 Там же, стр. 189.
3 Следует, впрочем сказать, что исчисление актуальных неархимедовых величин
может быть положено в основу так называемого нестандартного анализа. См.
A. Robinson. Non-standard analysis. Amsterdam, 1966; The metaphysics of the calculus.
Problems Philos. Math., Amsterdam, 1967, p. 28—40.
281
Вместе с тем несравнимость инфинитезимальных величин Лейбниц
иллюстрировал аналогией, в которой они выступали просто как весьма
малые или большие друг относительно друга конечные величины. «Когда
имеются различные порядки бесконечного или бесконечно малых,— писал
он в одной заметке 1701 г.,— то понимаются они в том же смысле, в каком
земной шар считается точкой по сравнению с расстоянием до неподвиж-
ных звезд, а шарик в наших руках — точкой по сравнению с полудиаме-
тром земного шара,— так что расстояние от неподвижных звезд является
бесконечно бесконечным или бесконечностью бесконечности по отношению
к диаметру шарика» Ч Такие примеры вызывали недоумения даже в соб-
ственной школе Лейбница, например у П. Вариньона, который в то время
вел борьбу с парижскими картезианцами, в частности алгебраистом
М. Роллем, заявлявшим, что «характер точности не господствует больше
в геометрии с тех пор, как к ней примешали новую систему бесконечно ма-
лых» 1 2. Главное возражение Ролля, как и Нивентейта, заключалось в том,
что из равенства а. + dx — а следует dx = 0, ибо нуль и определяется
равенством a -j- 0 = 0.
Заметим, немного отступая в сторону, что полемика между сторонни-
ками нового анализа и последователями картезианской математики, кото-
рая велась и в заседаниях Парижской академии и в печати и в которой
участвовало много лиц, принимала временами очень острый характер.
Академия даже запретила было своим сочленам, т. е. тем же Роллю и
Вариньону, публично выступать по этому вопросу. Главные участники
спора посвятили ему одиннадцать статей: пять мемуаров — Ролль и
шесть— Вариньон. Дело закончилось тем, что осенью 1706 г. Ролль отка-
зался от своих возражений. Но позиции картезианцев в Академии еще
долго оставались крепкими, особенно в области физики.
Получив письмо Вариньона от 29 ноября 1701 г., Лейбниц 2 февраля
1702 г. ответил ему, что воспользовался приведенными несколько выше
образами обычного шарика, земного шара и т. п., дабы избежать различ-
ных метафизических споров и сделать свои рассуждения понятными всем.
Теперь Лейбниц предлагает рассматривать бесконечно малые как пере-
менные, исчезающие величины (быть может, здесь сказалось влияние
Ньютона),— это позволяет объяснить точность результатов, полученных
с их помощью. «В самом деле, если какой-либо противник желает воз-
ражать против наших утверждений, то из нашего исчисления следует, что-
ошибка будет меньше, чем любая ошибка, какую он сможет указать, ибо
в нашей власти взять несравнимо малое достаточно малым для этой цели,
поскольку такую величину можно взять сколь угодно малой» 3. Эти важ-
ные утверждения Лейбниц оставил без доказательства. По существу
в них содержалась целая программа построения анализа на основе поня-
тия потенциально бесконечно малой величины. Оригинальную попытку
такого рода предпринял в 1796 г. Л. Карно, но впервые это удалось в 20-е
годы XIX в. О. Коши.
В том же письме Лейбниц касается вопроса о реальности инфините-
зимальных величин. Чтобы не ставить анализ в зависимость от того или
иного решения этого вопроса, он замечает, что те, кто отвергает их в ка-
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 190.
2 См. статью С. А. Яновской. Мишель Ролль как критик анализа бесконечно малых.
Труды Ин-та истории естествознания, т. 1. М., 1947, стр. 336.
8 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 191—192.
282
честве действительных объектов, могут «надежно пользоваться ими как
идеальными понятиями, сокращающими рассуждения и сходными с так
называемыми в обыкновенном анализе мнимыми корнями» 1 или с измере-
ниями выше третьего порядка. Но, помимо того, что всегда остается по-
тенциальная бесконечность, несравнимые, как и мнимые, величины имеют
свое действительное основание (fundamentum in ге), и «в геометрии и даже
в природе все происходит, как если бы они представляли собой совершен-
ные реальности» 2. В другом письме к Вариньону от 20 июня 1702 г.
Лейбниц называл обе категории величин хорошо обоснованными фик-
циями. Здесь методологические проблемы исчисления бесконечно малых
смыкались с общими философскими воззрениями Лейбница на соотноше-
ние между реальным и идеальным и т. д.
Наряду со всем этим Лейбниц (в рукописной заметке 1702 г.) предлагал
еще трактовку бесконечно малых как особого рода нулей, связывая ее со
своим принципом непрерывности, о котором говорилось в геометрической
главе этого тома (стр. 126). Как поясняет Лейбниц, этот принцип заклю-
чается в том, что покой, равенство, круг и т. п. заканчивают (terminent)
движения, неравенства и правильные многоугольники, которые переходят
в них при непрерывном изменении. И хотя эти концы (terminaisons) не при-
надлежат к ограничиваемым ими многообразиям (varietes), они имеют
свойства последних. Мы уже цитировали такую формулировку Лейбница:
«Если явления (или данные) непрерывно сближаются так, что на-
последок одно переходит в другое, то это ж е должно произойти и с соответ-
ствующими последующими или результатами (или искомыми)»3. Не сле-
дует видеть в этих словах определения непрерывной функции; от такого
толкования принципа Лейбниц был весьма далек. Вместе с тем принцип
непрерывности нашел у него многочисленные приложения. В интересующем
нас случае речь идет о переносе свойств непрерывно меняющихся
объектов на свойства предельных объектов, когда один их них оказывается
исчезающим. В упомянутой заметке Лейбниц показывает, что даже в ал-
гебре приходится иметь дело с бесконечно малыми, если угодно сохранить
за ней преимущество общности. Беря два подобных треугольника и пред-
ставляя себе, что оба они изменяются с сохранением подобия так, что
стороны одного стягиваются в точки, Лейбниц рассматривает пропор-
цию, составленную отношениями каких-либо пар соответственных сто-
рон. Чтобы подвести предельный случай под общее правило, он трактует
исчезающие стороны как нули или ничто, но не в абсолютном, а в «срав-
нительном смысле» 4 5, как нули по сравнению с конечными сторонами дру-
гого треугольника, нули, которые сохраняют между собой определен-
ное отношение конечных величин. Мы увидим, что Эйлер попытался по-
строить математический анализ на основе специального «исчисления
нулей».
При всем богатстве высказываний Лейбница о природе и свойствах
инфинитезимальных величин ему не удалось выйти за пределы «мистиче-
ского», как выразился К. Маркс6, дифференциального исчисления и най-
1 Г. В. Лейбниц. Избранные отрывки из математических сочинений, стр. 192.
2 Там же, стр. 192.
3 Там же, стр. 194.
4 Там же, стр. 195. Характерно название этой заметки, посланной Лейбницем Варинь-
ону: «Оправдание исчисления бесконечно малых с помощью исчисления обыкновенной
алгебры» (Justification du Calcul infinitesimal par celui de I’Algebre ordinaire).
5 7f. Маркс. Математические рукописи. M., 1968, стр. 165.
283
ти решение вопроса, удовлетворяющее его самого. По-видимому, со вре-
менем Лейбниц все более отходил от концепции бесконечно малых, как ак-
туально «несравнимых» величин, и склонялся к их пониманию, как пере-
менных величин. Но в школе Лейбница бесконечно малые применялись
без всякого определения, просто как величины, подчиняющиеся принципу
отбрасывания высших бесконечно малых по сравнению с низшими или же
«трансцендентному закону однородности».
Рукописные «Лекции по исчислению дифференциалов», составленные
И. Бернулли в 1691 —1692 гг., начинались тремя такими постулатами:
«1. Величина, уменьшенная или увеличенная на бесконечно меньшую
величину, не уменьшается, не увеличивается.
2. Всякая кривая линия состоит из бесконечно многих прямых, кото-
рые сами бесконечно малы.
3. Фигура, заключенная между двумя ординатами, разностью абсцисс
и бесконечно малым куском любой кривой, рассматривается как паралле-
лограмм» х.
Последний постулат, относившийся к примыкавшему к этим «Лекциям»
курсу интегрального исчисления Бернулли, в сущности есть следствие
первого. Первые два постулата были в несколько иной формулировке
включены в «Анализ бесконечно малых для исследования кривых линий»
(1696) Лопиталя.
Перед постулатами Лопиталь поместил еще два определения — перемен-
ной величины и дифференциала. Последнее гласит: «Бесконечно малая
часть, на которую непрерывно увеличивается или уменьшается перемен-
ная величина, называется ее дифференциалом»2.
Первые руководства
по математическому анализу
Краткие мемуары Лейбница, весьма трудные для понимания, не могли
служить пособием для изучения исчисления бесконечно малых. Лейбниц
долгие годы намеревался написать систематическое руководство, но этого
не сделал. Первым курсом анализа явились уже не раз упомянутые
лекции И. Бернулли, которые он читал в 1691—1692 гг. Лопиталю; их
постигла, как говорилось, необычная судьба. Лопиталь по соглашению
с Бернулли широко использовал их для своего «Анализа», в том числе
и лекции по интегральному исчислению, включавшие многие вопросы,
относящиеся к приложениям дифференциального исчисления (соприкосно-
вение кривых, эволюты, каустики и т. д.). Сам же курс анализа Бернулли
своевременно напечатан не был.
Совершенно иной оказалась участь «Анализа бесконечно малых»
Лопиталя. Изложенные в нем методы принадлежат почти целиком Лейб-
ницу и братьям Бернулли, особенно Иоганну, который помог автору еще
и тем, что решил по его просьбе многие трудные задачи. Заявив, что он
«без всякого стеснения пользовался их открытиями», Лопиталь признал
в весьма общей форме авторские права за ними всеми «на все, что им угод-
но», не указав, однако, в частности, чем он обязан своему непосредствен-
1 J. Bernoulli. Die Differentialrechnung, iibersetzt von P. Schafheitlin. Leipzig, 1924,
S. 11.
Г. Ф. де Л’Опиталъ. Анализ бесконечно малых. Перевод Н. В. Леви. Редакция и
вступительная статья А. П. Юшкевича. М.— Л., 1935, стр. 62.
284

ному руководителюх. Однако выдающиеся педагогические достоинства
книги — ее ясность и увлекательность, богатый подбор детально разобран-
ных задач, прекрасный слог — принадлежат Лопиталю, который внес
кое-что свое и в разработку теоретических проблем (мы упоминали,
например, об открытии им точек возврата второго рода). Книга выдержала
еще четыре французских издания, последнее из которых вышло в 1781 г.;
в 1730 г. была переведена на английский (с заменой дифференциалов на
флюксии) и в 1764 г. вышла в Вене на латинском языке. Кроме того,
к «Анализу» было написано несколько подробных комментариев, один
из которых принадлежал перу П. Вариньона (см. стр. 271). Успех книги
был, таким образом, велик и вполне заслужен. «Анализ бесконечно малых»
Лопиталя впервые открыл доступ к этой науке более широкому кругу
людей.
Чтобы дать несколько более полное представление об этом руководсгве,
добавим, что самый алгоритм дифференцирования в нем изложен в том же
объеме, что в «Новом методе» Лейбница (как и в лекциях И. Бернулли),
и составляет примерно 5% текста, а основное содержание образуют
геометрические приложения, что и получило отражение в полном названии
книги. Все понятия тут же иллюстрируются чертежами. Добавим, что
и в лекциях И. Бернулли по интегральному исчислению техника инте-
грирования сводилась еще к очень немногим правилам.
«Анализ бесконечно малых» Лопиталя не удовлетворил, однако, по-
требности в руководстве, излагающем начала интегрального исчисления.
Первую, мало успешную попытку восполнить этот пробел сделал ученик
Вариньона Л. Карре (1663—1711) в «Методе измерения поверхностей,
размеров тел, их центров тяжести, удара и качания посредством интеграль-
ного исчисления» (Methode pour la mesure des surfaces, la dimension des
solides, leurs centres de pesanteur, de percussion et d’oscillation par
1’application duCalcul integral, Paris, 1700). Вслед за тем обе ветви анализа
включил в свой обширный курс математики профессор в Анжере Шарль-
Рене Рейно (1656—1728). Полное название этого двухтомного сочинения
очень длинное, мы приведем начало и конец: «Доказанный анализ или ме-
тод решения задач математики... и физико-математических наук с помощью
обыкновенного исчисления алгебры, дифференциального исчисления и
интегрального исчисления. Эти последние исчисления здесь также объяс-
нены и доказаны» (Analyse demontree ou la methode de resoudre les proble-
mes des mathematiques ... et des sciences physico-mathematiques, en emplo-
yant le calcul ordinaire de I’algebre, le calcul differentiel et le calcul inte-
gral. Ces demiers calculs у sont aussi expliques et demontres, Paris, 1708).
Слово «доказанный» употреблено с умыслом: Ролль обвинял сторонников
1 Г. Ф. де JTОпиталъ. Анализ бесконечно малых, стр. 59. То обстоятельство, что
И. Бернулли оказал Лопиталю столь значительную помощь в подготовке этой книги,
объясняется главным образом материальной заинтересованностью швейцарского
математика, в январе 1694 г. обручившегося со своей будущей женой. В письме от
17 марта 1694 г. Лопиталь предложил И. Бернулли ежегодную пенсию в 300 ливров
с обещанием затем ее повысить при условии, что он возьмет на себя разработку инте-
ресующих его вопросов и будет сообщать ему и только ему свои новые открытия,
а также никому не пошлет копии своих сочинений, оставленных в свое время у Ло-
питаля. Этот удивительный контракт соблюдался до издания «Анализа бесконечно
малых». Позднее И. Бернулли — сначала в письмах к друзьям, а после смерти
Лопиталя и в печати — стал предъявлять свои права со все большей конкретностью
и определенностью. См. статью О. Шппса в книге «Der Briefwechsel von Johann Ber-
noulli», стр. 123 и след.
Hl
20 Зак. X. 1030
285
нового анализа в том, что он — не доказанный. Рейно, как и Лопиталь и
Карре, имел доступ к лекциям Бернулли.
И в Англии в эти же годы вышло первое удовлетворительное изложе-
ние метода флюксий Гемфри Диттона (1675—1715): «Учение о флюксиях,
содержащее первые начала, действия и некоторые применения и приложе-
ния этого замечательного метода» (Institutions of Fluxions: containing
the First Principles, the Operations, with some of the Uses and Application
of that admirable Method, London, 1706).
Итоги столетия
Обозревая путь, пройденный математикой в течение XVII в., мы видим,
что революция, наметившаяся в этой науке в 30-е годы, к концу столетия
торжествовала полную победу. Главным предметом исследования стало
понятие функции как аналитического выражения, отвечавшее потребно-
стям математического естествознания Нового времени, а главным средст-
вом исследования — алгоритмы исчисления бесконечно малых. Созда-
ние на первом этапе математической революции аналитической геометрии
имело в сущности принципиальное значение лишь в той мере, в какой
содействовавало становлению математического анализа.
Как говорилось в начале (стр.16), революционные сдвиги происходили
и в других областях математики. Таковы были появление проективной
геометрии и теории вероятностей, которым еще предстояло великое буду-
щее. Большими успехами отмечено было развитие численных методов и
алгебры; был решен и поставлен ряд важных задач теории чисел. Мы подчер-
кивали, что приближенные приемы, создававшиеся для астрономических и
иных расчетов, имели интерес, выходивший далеко за пределы их при-
ложений. Во многих случаях они требовали глубоких теоретических изы-
сканий и сами оказывались отправным пунктом новых теорий. И чем даль-
ше, тем больше судьбы численных методов связывались с общими судь-
бами математического анализа. В алгебре впервые была высказана ее
основная теорема, заложены начала теории симметрических функций,
сделаны первые шаги в изучении распределения корней, проблемы при-
водимости и т. д. Комплексные числа, несмотря на отсутствие их реальной
интерпретации, прочно вошли в обиход алгебры и анализа. Влияние этих
и других, не названных здесь открытий на теоретическую мысль со вре-
менем возрастало.
При всем том, однако, особенно интенсивно и в количественном и
в качественном отношении развивался анализ бесконечно малых. Неболь-
шая группа ученых, группировавшихся вокруг Ньютона и отдельно во-
круг Лейбница, за немногие годы не только далеко продвинула дифферен-
циальное и интегральное исчисление, как таковое, и метод бесконечных
рядов, но и приступила к созданию новых отделов анализа и его прило-
жений. Мы сравнительно подробно описали первые успехи в интегрирова-
нии обыкновенных дифференциальных уравнений и в дифференциальной
геометрии плоских кривых. На рубеже XVII и XVIII вв. математики
вступили еще в две области математического анализа. Об одной из них,
именно о начале исследований в теории функций комплексного перемен-
ного, мы упоминали в связи с работами Лейбница и И. Бернулли по ин-
тегрированию рациональных дробей (стр. 277). Другую область — вариа-
ционное исчисление — мы пока почти совсем не затрагивали. Здесь нам
286

придется ограничиться замечанием, что для развития вариационного ис-
числения наибольшее значение имели задачи о брахистохроне и о геоде-
зических линиях, поставленные И. Бернулли в 1696 — 1697 гг., и изопе-
риметрическая задача, выдвинутая Я. Вернули в 1697 г., т. е. в самом
конце рассматриваемого времени. Нам будет удобнее рассмотреть первые
стадии развития теории аналитических функций и вариационного исчис-
ления в соответствующих отделах следующей главы.
Приобретения математического анализа были настолько велики, что
подавали надежду на близкое решение всех основных его задач. Лейбниц,
для которого, как и для Ньютона, анализ не был при всей его важности
и ценности самоцелью, а в первую очередь средством миропознания, пи-
сал Гюйгенсу в сентябре 1691 г.: «Я хочу, чтобы мы могли еще в этом веке
довести до завершения анализ чисел и линий, по крайней мере, в глав-
ном, дабы избавить от этой заботы человеческий род, чтобы отныне вся
проницательность человеческого разума обратилась к физике» 1. Вскоре
стало ясным, что это желание великого мыслителя далеко опережало
реальные возможности математики. Более того, чем обширнее и значи-
тельнее становились приложения анализа в физике, тем более сложные
и глубокие задачи возникали перед самим анализом.
Это доказало уже развитие математики в XVIII в., которое во всех
своих главных особенностях было непосредственным продолжением на-
учной революции XVII столетия.
1 G. W. Leibniz. Mathematische Schriften, Bd. II, S. 107—108.
20*
БИБЛИОГРАФИЯ
Сокращенные названия многотомных
и периодических изданий
ИМИ — Историко-математические исследования. Под редакцией Г. Ф. Рыб-
кина и А. П. Юшкевича. М., с 1948 г.
ВИЕТ — Вопросы истории естествознания и техники. М., с 1956 г.
Труды ИИЕ — Труды Института истории естествознания АН СССР. М., 1947—1952.
Труды ИИЕТ — Труды Института истории естествознания и техники АН СССР, М.,
1954—1961.
AGMW — Abhandlungen zur Geschichte der mathematischen Wissenschaften,
herausg. von M. Cantor, Bd. 1—30. Leipzig, 1877—1906.
AHES — Archive for History of Exact Sciences, ed. C. Truesdell. Berlin —
Heidelberg — New York, since 1961.
BM (I),
(2), (3)	— Bibliotheca mathematica, herausg. von G. Enestrom,!. Folge 1884—
1886, 2. Folge 1887—1899, 3. Folge 1900—1916.
QS (A),
(B)	— Quellen und Studien zur Geschichte der Mathematik, Astronomie und
Physik, herausg. von O. Neugebauer und O. Toeplitz, Abt. A (Quellen).
Bd. 1—4. Berlin, 1930—1937; Abt. В (Studien), Bd. 1—4. Berlin,
1931—1937.
Литература ко II тому1
1.	Общие сочинения
Цейтен Г. Г. История математики в XVI и XVII веках. Перевод П. С. Новикова.
Редакция и примечания М. Я. Выгодского. 2-е изд. М.— Л., 1938.
Cantor М. Vorlesungen uber die Geschichte der Mathematik, Bd. 2—3. 3 Aufe. Leipzig,
1913.
Hofmann J. E. Geschichte der Mathematik, Bd. 2. Berlin, 1957.
Whiteside D. The patterns of mathematical thought in the later seventeenth century.—
AHES, 1961, v. I, N 3,
2.	Издания классиков
Бернулли Я. Четвертая часть «Ars conjectandi». Перевод Я. В. Успенского. СПб., 1913.
Галилей Г. Избранные труды (гл. ред. Ю. А. Ишлинский), т. 1—2, М., 1964.
Гюйгенс X. Трактат о свете. Перевод Н. Фредерикс. Редакция и примечания В. Фреде-
рикса. М.— Л., 1955.
Гюйгенс X. Три мемуара по механике. Перевод, редакция и примечания К. К. Баум-
гарта. М.— Л., 1951.
Декарт Р. Геометрия с приложением избранных работ П. Ферма и переписки Декарта.
Перевод, примечания и статья А. П. Юшкевича. М.— Л., 1938.
Декарт Р. Рассуждение о методе с приложениями: Диоптрика, Метеоры, Геометрия.
Перевод, статьи, комментарии Г. Г. Слюсарева и А. П. Юшкевича. М., 1953.
1 См. также литературу ко всем трем томам, приведенную в т. I, стр. 327.
288
Кавальери Б. Геометрия, изложенная новым способом при помощи неделимых непре-
рывного, с приложением «Опыта IV» о применении неделимых к алгебраическим
степеням. Перевод, вступительная статья и комментарии С. Я. Лурье. М.— Л.,
1940.
Кеплер И. Новая стереометрия винных бочек. Перевод и предисловие Г. Н. Свешникова.
Вступительная статья М. Я. Выгодского. М.— Л., 1935.
Лейбниц Г. В. Избранные отрывки из математических сочинений. Составил и перевел
А. П. Юшкевич.— Успехи матем. наук, 1948, т. III, вып. I (23), 165—204.
Лопиталъ Г. Анализ бесконечно малых. Перевод Н. В. Леви. Редакция и вступитель-
ная статья А. П. Юшкевича. М.— Л., 1935.
Ньютон И. Математические работы. Перевод, вводная статья и комментарии
Д. Д. Мордухай-Болтовского. М.— Л., 1934.
Ньютон И. Математические начала натуральной философии. Перевод и комментарии
А. Н. Крылова. Собрание сочинений акад. А. Н. Крылова, т. VII. М.— Л., 1936.
Ньютон И. Всеобщая арифметика. Перевод, статья и комментарии А. П. Юшкевича.
М., 1948.
Паскаль Б. Опыт о конических сечениях. Перевод и примечания Г. И. Игнациуса.—
ИМИ, 1961, т. XIV, 603—624.
Ферма П. Введение в изучение плоских и пространственных мест. О максимуме и ми-
нимуме. Выдержки из переписки с Декартом.— В кн.: Р. Декарт. Геометрия.
М,— Л., 1938, стр. 137—196.
Ферма П. Синтез для рефракции. Перевод Ю. X. Копелевич.— В сб.: Вариационные
принципы механики. М., 1959, стр. 6—10, 742—745.
Barrow I. Collected works. Cambridge, 1860.
Barrow I. Geometrical lectures, ed J. M. Child. Chicago, 1916.
Bernoulli Jac. Opera, v. 1—2. Genevae, 1744.
Bernoulli Joh. Opera omnia, v. 1—4. Lausannae — Genevae, 1742.
Bernoulli Joh. Die erste Integralrechnung. Leipzig — Berlin, 1914.
Bernoulli Joh. Die Differentialrechnung. Leipzig, 1924.
Briggs H. Arithmetica logarithmica. Londini, 1624.
Biirgi J. Arithmetische und geometrische Progress-Tabulen sambt griindlichem Unter-
richt, wie solche niitzlich in allerley Rechnungen zu gebrauchen und verstanden
werden sol. Prag, 1620.
Cataldi P. Trattato del modo brevissimo di trovare la radice quadra delli numeri. Bologna,
1613.
Descartes B. Oeuvres. Ed. Ch. Adam et P. Tannery, v. 1—12. Paris, 1897—1913.
Geometria a Renato des Cartes ... in Latinam linguam versa, et Commentariis illustrata,
opera atque studio Francisci a Schooten... Amstelaedami, 1659 — 1661 (2-е лат. изд.).
Les ecrits mathematiques de G. Desargues.— В кн.: К. Taton. L’oeuvre mathematique
de G. Desargues. Paris, 1951.
Fermat P. Oeuvres. P. Ed. Tannery et Ch. Henry, v. 1—5. Paris, 1891—1922.
Galilei G. Opere. Ed. A. Favaro v. 1—21. Firenze, 1929—1939.
Ghetaldi M. Opera omnia, ed. Z. Dadic, Zagreb, 1968.
Girard A. Nouvelle invention en 1‘algebre. Amsterdam, 1629.
Gregorii a Sto Vincentio. Opus geometricum quadraturae circuli et sectionum coni, v. 1—2.
Antverpiae, 1647.
Gregory J. Vera circuli et hyperbolae quadratura. Pataviae, 1667.
Gregory J. Geometriae pars universalis. Pataviae, 1668.
Gregory J. Exercitationes geometricae. Londini, 1668.
Harriot T. Artis analyticae praxis. Londini, 1631.
Huygens C. Oeuvres completes, v. 1—22. La Haye, 1888—1950.
Kepler J. Gesammelte Werke, Bd. 1—18. Hsgb. W. van Dyck und M. Caspar. Munchen,
1937—1963.
De La Hire P. Nouveaux elements de sections coniques. Paris, 1679.
Leibniz G. W. Mathematische Schriften, Bd 1—7. Hsgb. С. I. Gerhardt. Berlin — Halle,
1849—1863.
Leibniz G. W. Opuscules et fragments inedits. Ed. L. Couturat. Paris, 1903.
L'Hospital G. F. de. Analyse des infiniments petits pour Pintelligence des lignes courbes.
Paris, 1696.
L'Hospital G. F. de. Traite analytique des sections coniques. Paris, 1707.
Napier J. Mirifici logarithmorum canonis descriptio ejusque usus. Edinburgh 1614.
Napier J. Mirifici logarithmorum canonis construct™ et eorum ad naturales ipsorum
numeros habitudines. Edinburgh 1619.
Napier J. The construction of the wonderful canon of logarithmus. Transl. with notes
by W. R. Macdonald. Edinburgh — London, 1889.
289
Newton I. Opera quae extant omnia, v. 1—5. S. Ed. Horsley. Londini, 1779—1785.
The mathematical papers of Isaac Newton, v.I—III. Ed. by D. T. Whiteside with the
assistance in publication of M. A. Hoskin. Cambridge, 1967—1969.
Pascal B. Oeuvres, v. 1—14. Publ. par L. Brunschvicg, P. Boutroux et F. Gazier, Paris,
1908—1925.
Torricelli E. Opere, v. 1—4. Ed. G. Loria e G. Vassura. Firenze, 1919—1944.
Wallis J. Opera mathematica, v. 1—3. Oxoniae, 1693—1695.
3.	Переписка ученых
Bernoulli Joh. Der Briefwechsel. Bd.I, hsrgb.O. Spiess Basel, 1955 (главную часть тома
составляет переписка И. Бернулли с Лопиталем).
Edleston Т. Correspondence of I. Newton. В. Cotes etc. London, 1850.
Gerhardt С. I. Der Briefwechsel von G. W. Leibniz mit Mathematikern, Bd 1. Berlin,
1898.
Mersenne M. Correspondence, v. 1—4. Paris, 1932—1955.
Newton I. The correspondence, v. 1—4. Ed. H. W. Turnbull and J. F. Scott. Cambridge,
1959—1967.
Rigaud S. J. Correspondence of scientific men of the 17th century, v. 1—2. Oxford, 1841.
Переписка Галилея, Декарта, Ферма, Паскаля, Гюйгенса и Лейбница опубликована
в указанных выше собраниях сочинений (Лейбница — не полностью).
4.	Биографии; общие вопросы творчества
Асмус В. Ф. Декарт. М., 1956.
Вавилов С. И. Исаак Ньютон. Научная биография и статьи. М., 1961.
Выгодский М. Я. Галилей и инквизиция, т. I. М., 1934.
Гессен Б. М. Социально-экономические корни механики Ньютона, М.— Л., 1934.
Кузнецов Б. Г. Галилей. М., 1964.
Кляус Е. М. Блез Паскаль.— В сб.: У истоков классической науки. М., 1968, стр.
255—326.
ФрейманЛ. С. Ферма, Торричелли, Роберваль.— В сб.: У истоков классической науки,
М., 1968, стр. 173—254.
Франкфурт У. И., Френк А. М. Христиан Гюйгенс. М., 1962.
Bell Е. Т. Men of mathematics. N. Y., 1962 (содержит, в частности краткие биогра-
фии и характеристики творчества Декарта, Ферма, Паскаля, Ньютона и Лейб-
ница) .
Fleckenstein J. О. Johann und Jacob Bernoulli. Basel, 1949.
Fleckenstein J. O. Gottfried Wilhelm Leibniz. Munchen, 1958.
Hofmann J. E. Frans van Schooten der Jiingere. Wiesbaden, 1962.
Koyre A. Etudes galileennes, v. I—III. Paris, 1940.
Scriba C. J. Studien zur Mathematik des John Wallis (1616—1703). Wiesbaden, 1966.
Serres M. Le systeme de Leibniz et ses modeles mathematiques, t. I—II. Paris,
1968.
Taton R. L’oeuvre mathematique de G. Desargues. Paris, 1951.
Wolf R. Biographien zur Kuiturgeschichte der Schweiz. Bd. 1—4. Ziirich (1 том содер-
жит биографию Я. Бернулли, 2 том — И. Бернулли).
5.	Мемориальные сборники
Галилео Галилей (1564—1642). Сборник к трехсотлетию со дня смерти. Под редакцией
А. М. Деборина, М-— Л., 1943.
Исаак Ньютон (1648—1727). Сборник статей к трехсотлетию со дня рождения. Под ре-
дакцией С. И. Вавилова. М.— Л., 1943.
Московский университет — памяти Исаака Ньютона. М., 1946.
Actes du symposium international «La geometrie et I’algehre au debut du XVII siecle»
a 1’occas’on du quatriemen centenaire de la naissance de Marin Getaldic, Dubrov-
nik, 29.IX — 3.X 1968. Zagreb, 1969.
James Gregory. Tercentenary memorial volume, containing his correspondence with John
Collins and his hitherto unpublished mathematical manuscripts. Ed. H. W. Turnbull.
London, 1939.
Leibniz, sein Leben, seine Werke, seine Welt, Hsg. W. Totok und K. Haase. Hannover,
1966. (Обзор математического творчества написан И. Э. Гофмапом).
290
Napier Tercentenary Memorial Volume. Ed. С. C. Knott. London, 1915.
Pascal et les mathematiques. Rev. histoire sci. et applic., 1962, v. 15, N 3—4.
E. W. von Tschirnhaus und die Friihaufklarung in Mittel — und Osteuropa, Hsg.
E. Winter. Berlin, 1960. (статья о Чирнгаузе как математике и физике принадлежит
О. Фольку [О. Volk]).
6.	Литература к I главе
Бернал Дж. Наука в истории общества. Перевод А. М. Вязьминой, Н. М. Макаровой,
Е. Г. Панфилова. Редакция Б. М. Кедрова, И. В. Кузнецова. М., 1956 (особенно
глава 7 «Научная революция», стр. 203—276).
Даннеман Ф. История естествознания, т. II (от эпохи Галилея до середины XVIII века).
Перевод П. С. Юшкевича. М.— Л., 1935.
Энгельс Ф. Диалектика природы. Госполитиздат, 1969.
Difksterhuis Е. J. Die М echanisierung des Weltbildes. Berlin — Gottingen — Heidelberg,
1956.
Hall A. R. The scientific revolution 1500—1800. London, 1954.
Harig G. Die Tat des Kopemikus. Die Wandlung des astronomischen Weltbildes im 16
und 17 Jahrhundert. Leipzig — Jena — Berlin, 1962.
Koyre A. From closed world to the infinite universe. Baltimore, 1967.
Koyre A. Les origines de la science moderne. Une interpretation nouvelle.— В кн.:
A. Koyre. Etudes d’histoire de la pensee scientifique. Paris, 1966, p. 48—72.
Ornstein M. The role of scientific societies in the seventeenth century. 2nd ed. Chicago,
1928.
7.	Литература ко II главе
Башмакова И. Г. О доказательстве основной теоремы алгебры.— ИМИ, 1957, т. X,
стр. 257—304.
Башмакова И. Г. Об одном вопросе теории алгебраических уравнений в трудах
И. Ньютона и Э. Баринга.— ИМИ, 1959, т. XII, 431—456.
Таннри Ж., Молък Ж. Основные принципы арифметики. Перевод П. С. Юшкевича.—
В сб.: Новые идеи в математике, № 4, СПб., 1913.
Юшкевич А. П. Декарт и математика.— В кн.: Р. Декарт. Геометрия. М.— Л., 1938,
стр. 255—294.
Юшкевич А. Н. О «Всеобщей арифметике» И. Ньютона.— В кн.: И. Ньютон. Всеоб-
щая арифметика. М., 1948, стр. 347—391.
Нновская С. А. Мишель Ролль, как критик анализа бесконечно малых.—Труды Ин-та
естествознания, М.— Л., 1947, т. X, 327—346 (О «теореме Ролля» см. стр. 328—
335).
Чеботарев Н. Г. Многоугольник Ньютона и его роль в современном развитии матема-
тики.— В сб.: Исаак Ньютон. М.— Л., 1943, стр. 99—126.
Bosmans Н. La premiere edition de la «Clavis mathematica» d’Oughtred.— Annales Soc.
scient. Bruxelles, 1911, v. 35, 24—78.
Lohne J. Thomas Harriot als Mathematiker.— Centaurus, 1965, v. XI, 19—45.
Tanner R. С. H. Thomas Harriot as mathematician.— Physis, 1967, IX, 235—247,
258—292.
8.	Литература к III главе
Абельсон И. Б. Рождение логарифмов. М.— Л., 1948.
Успенский Я. В. Очерк истории логарифмов. Пг., 1923.
Cajori F. History of the logarithmic slide rule. N. Y., 1909.
Flad J. P., Taton R. Le calcul mecanique. Paris, 1963.
Gieswald H. R. Justus Byrg als Mathematiker und desser Einleitung in seine Logarithmen.
Danzig, 1856.
9.	Литература к IV главе
Башмакова И. Г. Обоснование теории делимости в трудах Е. И. Золотарева.— ИМИ,
1949, т. II, 233—351. (О работах Ферма стр. 239—248).
Hofmann J. Е. Uber zahlentheoretische Methoden Fermat’s und Euler’s, ihre Zusammen-
hange und ihre Bedeutung.— AHES, 1961, v. 1—2, 122—159.
Wertheim G. Pierre Fermat’s Streit mit John Wallis.— AGMW, Bd 9, 1889.
291
10.	Литература к V главе
Кутлумуратов Дж. О развитии комбинаторных методов математики. Нукус, 1964.
Майстров Л. Е. Теория вероятностей. Исторический очерк. М., 1967.
11.	Литература к VI главе
Глаголев Н. И. Ньютон как геометр.— В сб.: Московский университет — памяти
Исаака Ньютона. М., 1946, стр. 71—80.
Мордухай-Болтовский Д. Д. Из прошлого аналитической геометрии.— Труды ИИЕ,
1952, т. IV, 216—235.
Яновская С. Л. Геометрия Декарта. «Фронт науки и техники», 1937, стр. 6, 25—35.
Яновская С. А. О роли математической строгости в творческом развитии математики
и специально о «Геометрии» Декарта.-— ИМИ, 1966, т. XVII, 151—183. Смотри
также статью А. П. Юшкевича в обоих русских изданиях «Геометрии» Декарта
(стр. 288).
Coolidge J. The origin of analytic geometry. Osiris, v. I, 1936.
Fraiese A. Alle origini della geometria proiettiva.— Boll. Unione mat. ital., 1940, t. 18.
Twriere E. La notion de transcendance geometrique chez Descartes et Leibniz. L’inter-
scendance leibnizienne et I’hypertranscendance.— Isis, 1914, v. 2, 106—124.
Wieleitner H. Marino Ghetaldi und die Anfange der Koordinatengeometrie.— BM(3),
1912/13, Bd. 13, S. 242—247.
Wieleitner H. Zur Erfindung der analytischen Geometrie.— Z. math.-naturwiss. Unter-
richt, 1916, Bd. 47, 414—426.
Wieleitner H. Uber die «Plani-coniques» von de La Hire.— Arch. Gesch. Naturwiss.
und Techn., 1913, Bd 5, 49—55.
Wieleitner H. Uber die urspriingliche Form des Pascalschen Lehrsatzes.— Mitt. Gesch.
Med. und Naturwiss., 1915, Bd 14, 157—162.
12.	Литература к VII главе
Бахмутъска Е. Я. Про работи Блеза Паскаля з апа.юзу нескшченно-малых.— В сб.:
1сторико-математический зб!рник, III. Кив, 1962, стр. 7—27.
Башмакова И. Г. Диофант и Ферма (к истории метода касательных и экстремумов).—
ИМИ, 1966, т. XVII, 185—207.
Выгодский М. Я. Иоганн Кеплер и его научная деятельность,— В кн.: И. Кеплер.
Новая стереометрия винных бочек. М.— Л., 1935, стр. 5—94.
Крамар Ф. Д. Интеграционные методы Джона Валлиса.— ИМИ, т. XIV, 1961,
стр. 11—100.
Лурье С. Я. Математический эпос Кавальери.— В кн.: Б. Кавальери. Геометрия, из-
ложенная новым способом при помощи неделимых непрерывного. М.— Л., 1940,
стр. 7—80.
Чириков М. В. Из истории асимптотических рядов.— ИМИ, 1960, т. XIII, 441—472.
Agostini A. La teoria dei limiti in P. Mengoli.— Periodico di matematica (4), 1925,
v. 5, 18.
Agostini A. Il concetto di integrate definite in P. Mengoli.— Periodico di matematica
(4), 1925, v. 5, 137.
Bortollotti E. L’infinito ed il limite nel Binascimento italiane.— Boll. Unione mat. ital.,
1939, v. 17.
Bortolotti E. I primi algorithmi infiniti nelle opere dei matematici italiani del secolo
XVIII.— Boll. Unione mat. ital., 1939, v. 17.
Bortolotti E. L’opera geometrica di Evangelista Torricelli.— В кн.: E. Torricelli. Opere,
v. IV. Faenza, 1944, p. 301—337.
Cassuna U. Il concetto di limite in Luca Valerio a Pietro Mengoli.— Actes Sympos.
Internal, sci. phys. et math, dans la premiere moitie du XVII-e siecle, Pise — Vinci.
16—18 Juin 1958, p. 8—18.
Cassina K. Storia del concetto di limite. В книге того же автора: Della geometria egi-
ziana alia matematica moderna. Roma, 1961, p. 142—214.
Child J. M. The lectiones geometricae of Isaac Barrow.— Monist, 1916, v. 26.
Enestrom G. Zur Geschichte der unendlichen Reihen in der Mitte des siebzehnten Jahr-
hundert. BM(3), 1912, Bd. 12, 136—146.
Fellman E. A. Die mathematischen Werke von Honoratius Fabry.— Physis, 1959, v. 1.
292
I
I
Heitmann J. E. Das «Opus Geometricum» des Gregorius a. S. Vincentio und seine Ein-
wirkung auf Leibniz. Berlin, 1941.
Hofmann J. E. Ober die «Exercitatio geometrica» des M. A. Ricci.— Centaurus,
rj	v. IX, 139—193.
» Коугё A. Bonaventura Cavalieri et la geometric des indivisibles.— В кн.: А. Коугё.
Etudes d’histoire de la pensee scientifique. Paris, 1966, p. 297—324.
Rosenfeld L. R. F. de — Sluse et le probleme des tangentes.— Isis, 1928, v. 10, 419—434.
Scriba C. J. James Gregory’s friihe Scbritten zur Infinitesimalrechnung. Hessen, 1957.
Scriba C. J. Zur Losung des 2. Debeauneschen Problems durch Descartes.— AHES,
j	1961, v. I, N 4, 406—419.
Walker E. A study on the «Traite des indivisibles» of Gilles Personne de Roberval. N. Y.,
1932.
Wallner C. R. Die Wandlungen des Indivisibilienbegriffs von Cavalieri bis Wallis.—
BM(3), 1903, Bd. 4, S. 28—47.
Wallner C. R. Ober die Entstehung des Grenzbegriffs.— BM (3), 1903, Bd. 4, 246—259.
Wallner C. R. Entwicklungsgeschichtliche Momente bei Entstehung des Infinitesimal-
rechnung.— BM (3), 1904, Bd. 5, 113—124.
Wieleitner H. Das Fortleben der Archmedischen Infinitesimalmethoden bis zum Beginn
des 17. Jahrh., insbesondere fiber Schwerpunktbestimmungen, QS (B), 1930, Bd. I,
201—220.
Wieleitner H. Ober Keplers «Neue Stereometric der Fasser».— В сб.: Kepler — Fest-
schrift, Rehensburg, 1930, p. 279—313.
Zeuthen H. G. Notes sur 1’histoire des mathematiques, IV. Sur les quadratures avant le
calcul integral et en particulier sur celle de Fermat, VII, Barrow. Le maitre de
Newton. Bull. Acad. sci. Danemark, 1895, p. 37—80. Смотри также работу D. T.
Whiteside, указанную на стр. 288.
13.	Литература к VIII главе
Антропова В. И. О геометрическом методе «Математических начал натуральной фило-
софии» И. Ньютона.— ИМИ, 1966, т. XVII, 205—228.
Богомолов С. А. Общие основания Ньютонова метода первых и последних отношений.—
Изв. физ.-матем. об-ва при Казанском ун-те, 2-я серия, 1916, т. XXII, № 2.
Богомолов С. А. Актуальная бесконечность. Л.—М., 1934.
Колмогоров А. Н. Ньютон и современное математическое мышление.— В сб.: Москов-
ский университет — памяти Исаака Ньютона. М., 1946, стр. 27—42.
Крамар Ф. Д. Вопросы обоснования анализа в трудах Валлиса и Ньютона.— ИМИ,
1950, т. III, 486—508.
Лузин Н. Н. Ньютонова теория пределов.— В сб.: Исаак Ньютон. М.— Л., стр. 53—74.
Лурье С. Я. Предшественники Ньютона в философии бесконечно малых.— В сб.:
Исаак Ньютон. М.— Л., 1943, стр. 75—98.
Маркс К. Математические рукописи. М., 1968.
Рыбников К. А. О так называемых творческих и критических периодах в истории
математического анализа.— ИМИ, 1955, т. VII, 643—655.
Рыбников К. А. О роли алгоритмов в истории обоснования математического анализа.—
Труды ИИЕТ, 1957, т. 17, 287—299.
Рыбников К. А. Об алгебраических корнях дифференциального исчисления.— ИМИ,
1958, т. XI, стр. 583—592.
Штыкан А. Б. Интегрирующий механизм Лейбница.— Успехи матем. наук, 1952,
т. VII, вып. 1(47), 191—194.
Юшкевич А. П. Лейбниц и основание анализа бесконечно малых.— Успехи матем.
наук, 1948, т. III, вып. 1(23), 150—165.
Яновская С. А. О математических рукописях К. Маркса.— В сб.: Марксизм и естество-
знание. М., 1933, стр. 136—180.
Яновская С. А. Мишель Ролль как критик анализа бесконечно малых. — Труды ИИЕ,
1947, т. I, 327—346.
Braunmilhl A. Beitrage zur Geschichte der Integralrechnung bei Newton und Cotes.—
BM(3), 1904, Bd 5, 335—365.
Cajory F. A history of the conceptions of limits and fluxions in Great Britain from Newton
to Woodhouse. Chicago — London, 1919.
Costabel P. Pierre Varignon et la diffusion en France du calcul differential et integral.
Paris, 1965.
Enestrom E. Die erste Herleitung von Differentialen trigonometrischer Funktionen.—
।	BM(3), 1909, Bd. 9, 200—205.
293
Enestrom E. Uber die erste Aufnahme der Leibnizschen Differentialrechnung.— BM(3),
1909, Bd. 9, 300—320.
Fleckenstein J. O. Die Prioritatstreit zwischen Leibniz und Newton. Basel, 1956.
Fleckenstein J. O. Die Taylorsche Formel bei Johann I Bernoulli.— Elemente der Mathe-
matik, 1946, v. I, S. 13—17.
Hofmann J. E. Aus der Fruhzeit der Infinitesimalmethoden. Auseinandersetzung um die
algehraische Quadratur der algebraischer Kurven in der zweiten Halfte des 17.
Jahrhunderts.— AHES, 1965, v. 2, N 2, 270—343.
Hofmann J. E. Die Entwicklungsgeschichte der Leibnizschen Mathematik wahrend des
Aufenthaltes in Paris (1672—76). Miinchen, 1949.
Hofmann J. E. Uber Jacob Bernoullis Beitrage zur Infinitesimal-Mathematik. Genf, 1956.
Malebranche N. Oeuvres completes, v. XVII—2, Mathematica, Ed. P. Costabel, Paris,
1968.
Mahnke D. Neue Einblicke in die Entdeckungsgeschichte der hoheren Analysis.—
Abhandl. Akad. Wiss. Berlin, Phys.-math. KL, 1925, Bd 1.
Mahnke D. Zur Keimesgeschichte der Leibnizschen Differentialrechnung.— Sitzungsher.
Ges. Beforderung ges. Naturwiss. Marburg, 1932, Bd 67.
Scriba C. J. The inverse method of tangents; a dialogue between Leibniz and Newton.—
AHES, 1964, v. 2, N 2, 113—137.
Whiteside D. T. The mathematical principles underlying Newton’s «Principia mathe-
matica». Journal for the history of astronomy, 1970. v. I, p. 116—138.
Zeuthen H. G. Notes sur 1’histoire de mathematiques: V. Sur le fondement mathematique
du calcul infinitesimal, VI. Sur quelques critiques faites de nos jours a Newton.—
Bull. Acad. sci. Danemark, 1895, p. 193—278. Смотри также работу D. T.
Whiteside, указанную на стр. 288.
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ
Абель (N. Н. Abel, 1802-1829) 230
Абельсон И. Б. 291
Августин (Augustinus Aurelius, 354—430)
267
Агостини (A. Agostini) 292
Адам (Ch. Adam) 289
Андерсон (A. Anderson, 1582—1619) 137,
171
Антропова В. И. (р. 1924) 293
Апиан Петр (Petrus Apianus, Peter Bie-
newitz, 1495—1552) 83
Аполлоний (AnoXXwvioG, ок. 260— ок. 170
до н. э.) 15, 70, 99, 100, 102, 107,
109, 112, 141, 203, 218
Арган (J. В. Argand, 1768—1822) 137
Арди (Claude Hardy, ум. 1678) 199
Аристотель (АрютстеХ^с, 384—322 до
н. э.) 140
Арно (Antoine Arnauld, 1612—1694) 36
Архимед (Ар-у1р.-46т)£, 287—212 до н. э.)
14—16, 54, 56, 70, 83, 99, 130—141,
166—170, 175, 177, 180, 181, 191 — 193,
203, 222, 274, 276, 281
Асмус В. Ф. 290
Барроу (Isaac Barrow, 1630—1677) 20,
100,' 138, 141, 144, 180, 193, 202—206,
211—216, 218, 250, 254, 263, 292, 293
Бартолин (Бертельсен, Erasmus Bart-
holinus, он же Rasmus Berthelsen, 1625—
1698) 44
Баумгарт К. К. 12, 288
Бахмутская Э. Я. (р. 1916) 292
Баше де Мезириак (Claude Gaspard Ва-
chet de Meziriac, 1581—1638)15, 70, 72,
73, 75, 77
Башмакова И. Г. (р. 1921) 291, 292
Бекман (Isaac Beekman, 1588—1637) 26,
ч-l 49 971
Белл'(Е.'т. ВеП) 290
Бернал (J. D. Bernal, р. 1901) 291
Бернигерот (М.Bernigeroth,1670- 1733) 249
Бернулли Даниил I (Daniel Bernoulli,
1700—1782) 95, 269, 276
Бернулли Иоганн I (Johann Bernoulli,
1667—1748) 20, 38, 61, 63, 95, ИЗ, 146
147,159,188, 210,245, 248, 251, 255, 256,
267—281, 284—287, 289, 290, 294
Бернулли Иоганн II (Johann Bernoulli,
1710—1790) 95
Бернулли Николай (Niklaus Bernoulli,
1623—1708) 92
Бернулли Николаи (Niklaus Bernoulli,
1662—1716) 93
Бернулли Николай I (Nikolaus Bernoul-
li, 1687—1759) 95, 96, 269
Бернулли Николай II (Nikolaus Bernoul-
li, 1695—1726) 95, 269
Бернулли Яков 1 (Jacob Bernoulli, 1654—
1705) 16, 20, 30, 82, 85, 86, 89— 97,
159,163,206,210, 248, 251, 256, 267,
268,271—277, 280, 284, 287—290,294
Бернулли Яков II (Jacob Bernoulli,
1759—1789) 95
Де Билли (Jacques de Billy, 1602—1679)
70, 78
Богомолов С. А. 293
де Богран (Jean de Beaugrand, ум. 1640)
234
Бойль Р. (Robert Boyle, 1627—1691)
11, 18
Бомбелли (Rafael Bombelli, ок. 1526—
1573) 15, 25, 38
Борелли (Giovanni Alfonso Borelli, 1608—
1679) 15, 268
Бортоллотти (Ettore Bortolotti, 1866—
1947) 292
Босманс (Henri Bosmans, 1852—1928) 291
Браге Тихо (Tycho Brahe, 1546—1601) 8
Брадвардин (Брадуардин, Thomas Brad-
wardine, ok. 1290—1349) 172
Браунмюль (August von Braunmuhl,
1893—1908) 293
Бремикер (C. Bremiker, 1804—1877) 62
Бреншвиг (L. Brunschvicg) 290
Бригс (Henry Briggs, 1561—1631) 36,
61—63, 155-157, 162, 171, 289
Броункер (Бронкер, William Broun-
cker, 1620—1684) 18, 40, 63, 70, 76,
155, 158—162, 215, 255
Бруно (Giordano Bruno, 1548—1600) 8, 20
Бугаев H. B. (1837—1903) 51
Бутру (P. Boutroux, 1880—1922) 290
Бэкон Ф. (F. Bacon, 1561—1626) 12, 18
Бюрги (Jobst Biirgi, 1552—1632) 55—
57, 61, 142, 289, 291
i В скобках указаны: 1) более точное—в сравнении с принятым у нас — русское
написание некоторых английских и голландских фамилий; 2) другое написание фа-
милий; 3) более полное написание фамилий и имен; 4) даты рождения и смерти
или примерное время жизни упомянутого лица.
295
Вавилов С. И. (1891—1951) 290
Валерио (Luca Valerio, 1552—1618) 131—
138, 172, 292
Валленштейн (A. Wallenstein, 1583—
1634) 119
Валлис (Уоллис, John Wallis, 1616—
1703) 18, 20, 36—49, 56, 61, 70, 76,
85, 110—114, 128, 129, 143, 152—155,
162, 163, 178, 181—183, 188, 192, 203,
215, 216, 220, 229, 237, 250—255, 290—
293
Вальнер (С. R. Wallner) 293
Ванцель (Р. L. Vantzel, 1814—1848) 43
де Вард (С. de Waard) 197
Баринг (Уэринг, Edward Waring, 1734—
1798) 46, 128, 291
Вариньон (Pierre Varignon, 1654—1722)
267—271, 282, 283, 285, 293
Вассура (G. Vassura) 290
фон Вега Г. (G. F. von Vega, 1754—
1802)	62
Вейерштрасс К. (Karl Th. W. Weier-
strass, 1806—1871) 35, 138
Вейль A. (Andre Weil) 80
Вейль Г. (Herman Weyl, 1885—1955)
273
Вертхейм (G. Wertheim) 291
Вессель (C. Wessel, 1745—1818) 37
Вивиани (Vincenzo Viviani, 1622—1703)
188
Виет (Виета, Franfois Viete,	1540—
1603) 15, 20—26, 29, 33, 42, 44, 47,
53, 77, 98, 101, 107, 110, 133, 137, 142,
148, 149, 193, 216, 227, 273
Вилейтнер (Heinrich Wieleitner, 1874—
1931) 292, 293
Впнтер (E. Winter) 291
Витело (Witelo, ok. 1225 — ok. 1280) 120
де Витт (Jan de Witt, 1625—1672) 20, 30,
97, 101, 110, 112
Вольтер (F. M. Voltaire, 1694—1778)
139, 222, 250
Вольф P. (R. Wolf) 290
Вольф X. (Ch. von Wolff, 1679—1754)
35, 100, 147, 267
Выгодский M. Я. (1898—1965)	169,
288—290, 292
Вязьмина A. M. 291
Газье (F. Gazier) 290
Галилей (Galileo Galilei, 1564—1642)
8-12, 17,18, 20—22, 26, 28, 82, 83, 131,
141, 172—175, 178, 187, 188, 193, 200,
205, 206, 271, 288—291
Галлей (Хали, E. Halley, 1656—1742)
15, 49, 91, 92, 96, 97, 162, 163, 220
Гальс Ф. (F. Hals, ум. 1666) 27
Гардинер (W. Gardiner, ok. 1742) 61
Гарнье (J. G. Garnier, 1766—1840)102
Гарриот (Хариот, Thomas Harriot, 1560—
1621) 22-25, 41, 42, 181, 289, 291
Гаррисон (John Harrison, 1693—1776) 13
Гаспар (M. Caspar) 289
Гаусс (Carl. Friedrich Gauss, 1777—1855)
25, 36, 43, 75, 80, 83
Гейберг (J. L. Heiberg, 1854—1928) 14, 15
ван дер Гейден (J. van der Heiden)’119
Генри (Ch. Henry) 289
Гераклит Эфесский (’HpdxAet-toq, ок.
530—470 до н. э.) 140
Герман (I. Hermann, 1678—1733) 95
269	'
Герхард (С. I. Gerhardt) 252, 256, 289,
290
Гессен Б. М. 290
Геталдич (Гетальди, Marin Getaldic,
1566—1627) 98, 99, 289, 290, 292
Гешауф (Венаториус, Thomas Gechauff,
Venatorius, 1490—1551) 15
Гисвальд (Н. R. Gieswald) 291
Глаголев Н. А. (1888—1945) 292
Гоббс (Thomas Hobbes, 1588—1679) 18
Гольдбах (Christian Goldbach, 1690—
1764) 49, 73, 78, 246
Гольцман — Ксиландер (Wilhelm Holt-
zmann, Xylander, 1532—1576) 15
Гооль (Jacob Gool(ius), 1596—1667)
32, 106
Гофман (J. E. Hofmann, p. 1900)288,290,
291, 293, 294
Грассман (Hermann Grassman, 1809—
1877) 127
Граунт (John Graunt 1620—1674) 90 , 91,
98
Грегори (James Gregory, 1638—1675)
20, 132, 137, 143, 148—152, 155, 157,
158, 162, 165, 166, 180, 193, 202, 203,
211, 218, 234, 244, 250, 254, 270,
289, 290, 293
Гримальди (F. M. Grimaldi, 1618—1663)8
Гринеус (Simon Grynaeus, 1493—1541) 14
Гудде (Хюдде, Johannes Hudde, 1628—
1704) 20, 30, 41, 45, 46, 162, 195, 196,
199, 202
Гук (Robert Hooke, 1635—1703) 8, 11,
18, 218, 219
Гульдин (Paul Guldin, 1577—1643)
137, 171, 176, 189
Гунтер (Edmund Gunter, 1581—1626)
62, 66
ван Гутшофен Гергард (Хютсховен, Ger-
hard van Gutschaven, ок. 1674) 206
де Гюа де Мальв (J. Р. de Gua de Malves,
1712—1785) 51, 115
Тюйгенс К. (Хейхенс. К. Huygens) 88
Гюйгенс X. (Хейхенс, Christian Huy-
gens, 1629—1695) 8—13, 18, 20, 30,
39, 70, 86, 88—90, 95—99, 111, 127,
151, 188, 191, 192, 195, 199, 202, 203,
206—210, 219, 250, 251, 255, 264, 266,
268, 269, 271, 280, 287—290
Даламбер (Jean le Rond d’Alembcr
1717—1783) 25, 38, 222, 281
Даннеман Ф. 291
Данте Алигиери (Dante Alighieri, 1265—
1321) 81, 82
Дебон (Florimond Debeaune, 1601 —
1652) 20, 26, 30, 45, 108,	110, 163,
164, 211, 262
296
Деборпн А. М. 290
Дедекинд (J. W. R. Dedekind, 1831—
1916) 35, 80
Дезарг (Girard Desargues, 1591—1661)
16, 20, 26, 113, 116, 121—126, 289, 290
ван Дейк (W. van Dyck) 289
Дейкстерхёйс (Е. J. Dyksterhuis) 291
Декарт (Rene Descartes, Cartesius, 1596—
1650) 8—13, 16, 17, 20, 22—37, 40—
46,51,53,70, 72,88, 98 —117, 121, 124,
137, 139—143, 148, 161, 163, 164, 180,
181, 184, 188, 191—203, 206, 211, 215,
216, 233, 250, 253, 267. 273. 275, 288—
293
Демокрит из Абдер (Ат)р.6хр1то<;, ок.
460 — ок. 380 до н. э.) 130
Деттонвиль А. (см. Паскаль, A. Det-
tonville)
Джакопо Кремонский (Jacopo, Giacobo,
ум. ок. 1452) 15
Джонс (William Jones, 1675—1749) 61
Диофант (Aio<pavro<j, III в.) 15, 31, 70,
72—79, 140, 196, 292
Дирихле Лежен (Р. G. Lejeune Dirich-
let, 1805—1859) 76
Диттон (Humphzey Ditton, 1675—1715) 286
Дома Ж. (J. D’aumas) 87
Евдокс Книдский (EuScgoc, ок. 406—
ок. 355 до н. э.) 33, 130
Евклид (EuxJieiST;? , 365 — ок. 300 до
н. э.) 13, 14, 33, 34, 56, 70, 73, 83,
84, 128, 129, 140, 203, 216, 274
Евтокий (Eutoxioc, VI в. до н. э.) 15
Жергон (J. D. Gergonne, 1771—1859) 123
Жирар (Albert Girard, 1595—1632) 20—
25, 35, 36, 41, 42, 46, 98, 129, 135,
271, 289
Зегнер (Johann Andreas von Segner,
1704—1777) 42
Зенон Элейский (Z/vcov, 490? —430?
до н. э.) 134, 140
Золотарев Е. И. (1847—1878) 80, 291
Зоммерфельд (Sommerfeld) 11
Зубов R. П. (1899—1963) 141
Ибн Корра (Сабит, 836—901) 185
Ибн ал-Хайсам (965—1039) 85, 100, 120,
177
Игнацпус Г. И. (1895—1968) 289
д’Имола Бенвенуто (Renvenuto d’lmola,
XV в.)	81, 82
Ишлпнский Ю. А. 288
Кавальери (Ronaventura Cavalieri, ок.
1598—1647) 20,21, 36. 100, 134, 137—
139, 141, 158, 167, 171—181, 184,
187, 189, 191, 215, 241, 250, 289, 292,
293
Кампано (Giovanni Campano, XIII в.) 13
Кантор Г. (Georg Cantor, 1845—1918)
173
Кантор М. (Moritz Cantor, 1829—1920)
288
Кардано (G. Cardano, 1501—1576) 11,
24, 82, 90, 92
де Каркави (Pierre de Carcavv, ум. 1684)
70, 79
Карл II (король Англии, 1630—1685,
203
Карно (L. Carnot, 1753—1823) 126,
127, 282
Карре (Louis Carre, 1663—1711) 285,
286
Кассина (U. Cassina) 292
Кастелли (Benedetto Castelli, 1578—
1643) 174
Катальди (Pietro Antonio Cataldi, 1548—
1626) 38, 39, 289
Кауфман Николай (см. Меркатор, Kauf-
mann)
ал-Каши (ум. 1429 или 1436) 99
Кедров Б. М. (р. 1903) 291
Кемпе (А. В. Kempe, 1849—1912) 32,
44, 104
Кеплер (Johannes Kepler, 1571—1630) 8
9, 11, 20, 54, 55, 63, 67, 117—121, 126
133, 136, 137, 139, 166—174, 177, 193,
206, 215, 289, 292, 293
Кестнер (A. G. Kastner, 1719—1800)
35, 132
Клавий (Christoph Clavius, Schliissel
1537—1612) 98, 132, 137
Клеро (А. С. Clairaut, 1713—1765) 113,
222
Кляус Е. М. 290
Кнеллер (G. Kneller, XVII в.) 217
Кнот (С. С. Knott) 290
Койре (А. Коугё) 290, 291, 293
Коллинс (John Collins, 1625—1683)
18, 149, 157, 164—166, 218, 270, 290
Колмогоров А. Н. (р. 1903) 245, 293
Кольбер (J. В. Colbert, 1619—1683) 18, 88
Кольсон (John Colson, 1680—1760) 219
Коммандино (Federigo Commandino,
1509—1575) 15, 99, 131, 132, 135, 172
Копелевич Ю. X. 289
Коперник (Nicolaus Coppemicus, 1473—
1543) 7, 8, 56
Костабель (Р. Costahel) 293, 294
Коутс (Roger Cotes, 1682—1716) 220
Коши (A. Cauchy, 1789—1857) 75, 138
245, 266, 282
Крамар Ф. Д. (р. 1911) 282, 293
Крамер (G. Cramer, 1704—1752) 51, 53,
269
Крамп (Ch. Kramp, 1760—1826) 153
Крег (John Craig, 1660—1731) 266
Кромвель (О. Cromwell, 1599—1658/36)
Кронекер (L. Kronecker, 1823—1891) 35
80
Крылов А. Н. (1863—1945) 109, 226, 289
Кузнецов Б. Г. (р. 1903) 290
Кузнецов И. В. 291
Кулидж (J. Б. Coolidge) 292
Куммер (Е. Kummer, 1810—1893) 80
Кутлумуратов Дж. 292
Кутюра (L. Couturat) 289
297
Кэджори (F. Cajori, 1859 -1930)	59,
146	189	9Q1	904
Кэли’(A. Cayley,’ 1821—1903) 53
Кюнн (H. Kiihn, 1690—1769) 37
де Лагир (Philippe de La Hire, 1640—
1718) 100, 113, 124—126, 289, 292
Лагранж (J. L. Lagrange, 1736—1813)
16, 23, 25, 43, 51, 75—77, 80, 165,
224, 236, 281
Лакруа (S. F. Lacroix, 1765—1843)
102, 235
Ламберт (J. H. Lambert, 1728—1777)
129
Лаплас (P. S. Laplace, 1749—1827) 25,
83, 165
Леви бен Гершон (Лев Герсонид, 1288—
1344) 84, 85
Леви Н. В. (р. 1907) 284, 289
Лежандр (А. М. Legendre, 1752—1833)
165
Лейбниц (Gottfried Wilhelm Leibniz,
1646—1716) 11—13, 17—23, 28, 35—
41, 46—53, 63, 64, 69, 85, 94, 96,
100, 104, 106, 117, 124—127, 132, 133,
137, 139, 141, 144—152, 166, 178, 189,
191, 200, 202, 210—215, 219, 220,
227—232, 235, 238, 240, 245—287, 289,
900 909____904
Лелп’(Р. Lely, 1618—1680) 40
Леони О. M. 173
Летников А. В, (1837—1888) 273
Листинг (I. В. Listing, 1808—1882) 127
Лиувилль (Joseph Liouville, 1809—1882)
273
Лобачевский Н. И. (1792—1856) 129
Лозинский М. 82
Лоне (J. Lohne) 291
де Л опита ль (G. F. A. de L’ Hospital,
1661—1704) 20, 52, 163, 210, 248,
251, 267—271, 273, 275 , 280, 284—
286, 289, 290
Лориа (Gino Loria) 290
Лузин Н. Н. (1883—1950) 293
Лурье С. Я. (1890—1965) 167, 289, 292,
293
Люка (Е. Lucas, 1842—1891) 78
Люлль Рамон (Ramon Lull, 1235? —
1315) 251
Мавролико (F. Maurolico, 1494—1575)
15, 84, 100, 131
Майстров Л. Е. (р. 1920) 292
Макарова Н. М. (р. 1932) 291
Макдональд (W. R. Macdonald) 289
Маклбрен (Меклбрин, Colin Maclaurin,
1698—1746) 114, 166
Мальбранш (N. Malebranche, 1638—
1715) 267, 269, 294
Манке (D. Mahnke, 1884—1939) 144,
294
Мариотт (Е. Maziotte, ум. 1684) 11
Марков А. А. (1856—1922) 95
Маркс (Karl Marx, 1818—1883) 283, 293
Массо (J. Massau) 280
Мейбом (Meibom, Marqvard Mayba-
um, 1630—1711) 113
Менголи (Pietro Mengoli, 1625—1686) 63,
132, 153, 158, 159, 161, 164, 211, 292
Мербеке (Willem von Moerbeke, ok.
1215 — ok. 1286) 15
Меркатор (Николай Кауфман, Nicolaus
Mercator, 1620—1687) 63, 143, 161,
215, 230, 253,	254
Меррей (T. Murray) 91
Мерсенн (Marin Mersenne, 1588—1648) 17,
26, 70, 88, 101, 121, 133, 163, 184,
188, 196, 201, 206, 275, 290
Мерэ (Ch. Meray, 1835—1911) 35, 131
Местлин Михаэль (1550—1631) 118
Мидорж (Claude Mydorge, 1587—1647)
26,	108,	112
Мизес (R. Mises, 1883—1958) 96
Мольк (J. Molk). 291
Монж (Gaspard Monge, 1746—1818) 247
дель Монте (Guidubaldo del Monte,
1545—1607) 121
Мопертюи (P. L. Moreau de Maupertuis,
1698—1759) 222
де Морган (A. de Morgan, 1806—1873) 157
Мордухай-Болтовской Д. Д.	(1876—
1952) 116, 238, 289, 292
Морпц Нассауский 26
де Муавр (Abraham de Moivre, 1667—
1754) 52, 91, 92, 97
Муррайль (J. R. Mourraille, XVIII в.) 49
Мюллер (Региомонтан, Johann Muller,
Regiomontanus, 1436—1476) 15, 56
Нейгебауер (Otto Neugebauer, p. 1899) 288
Нейль (W. Neil, 1637—1670) 192
Непер (Нейпьер, Johan Neper, Napier,
1550—1617)20, 55—66, 136, 141, 163,
184, 205, 215, 220, 289
Николай Кузанский (Nikolaus von Cues,
1401—1464) 187
Новиков П. C. (p. 1901) 288
Нуньец (P. Nunez, 1502—1578) 42
Ньёвентейт (Bernardo Nieuwentijt, 1654—
1718) 272, 281, 282
Ньютон (Isaac Newton,	1643—1727)
7—9, 11, 13, 16, 18, 20, 21, 25, 28,
35, 36, 40—52, 63, 84, 92, 96, 99,
104, 106, 109, 112, 114—117, 127,
128, 137—144, 149, 152, 155—158, 162,
164—166,	193, 194, 202—205, 210—
248, 250, 253, 255, 256, 259, 263—268,
278, 281, 282, 286—294
Ольденбург (H. Oldenburg, 1615—1677)
18, 47, 202, 211, 219, 230, 232, 250,
255, 256
Орем (Nicole Oresme. ok. 1323—1382)
9, 99, 100, 133, 141, 159, 174, 179
Оршптейн (M. Ornstein) 291
Отред (W. Oughtred, 1574—1660) 42,
63, 66, 99, 153, 181, 216
Панфилов E. Г. 291
Папен (Denis Papin, 1647—1712) 252
298
Пани (Пйисо?, Ill в.) 15, 31, 32, 70, 106,
121, 124, 137, 226
Паран (A. Parent, 1666—1716) 113
Пардис (G. Pardies, 1636—1673) 207, 219
Партридж (S. Partridge, ок. 1662) 66
Паскаль Б. (Blaise Pascal, 1623—1662)
8, 11, 16, 20, 36, 66, 68—70,72,75,
83—90, 116, 117, 124, 125, 135, 138,
153, 187—191, 203, 215, 250, 252,
255, 289, 290, 292
Паскаль Э. (Etienne Pascal, 1588—1651)
86
Пачоли (Luca Pacioli, ок. 1445 — ок.
1515) 82
Пель (John Pell, 1611—1685) 76
Перро К. (Claude Perrault, 1613—1688)
264
Перро DI. (Charles Perrault) 264
Петр I (1672—1725) 18, 251
Петти (William Petty, 1623—1687) 90, 91
Пиков В. 29
Платон (nXaTwv, 429—348 до н. э.) 17
Понселе (J.V. Poncelet, 1788—1867)126
Поп (A. Pope, 1688—1744)) 221
Прокл Диадох (ПробхХо? AiaSoyoi;,
410—485) 112
Птолемей Клавдий (КХабЬюс Il-toXejraios,
ум. ок. 170) 8, 14, 118, 121
де Пуали (F. де Poilly) 71
Пуанкаре (Н. Poincare, 1854—1912)
78, 80, 127
Пуассон (S. Poisson, 1781—1840) 95
Пюизе (V. Puiseux, 18120—1883) 51
Раме (Рамус, Р. de la Ramee, Ramus,
1515-1572) 188
Рафсон (Joseph Raphson. 1648—1715)
47—49
Региомонтан (см. Мюллер)
Рейно (Charles Rene Reyneau, 1656—
1728) 285, 286
Рекорд (R. Recorde, 1510—1558) 22, 41
Рен (Christopher Wren, 1632—1723) 18,
20, 192, 218
Риго (S. J. Rigaud) 290
Риман (В. Riemann, 1826—1866) 127,
273
Риччи (Michel Angelo Ricci, 1619—1692)
100, 193, 202, 203, 293
Роберваль (Gilles Personne de Roberval.
1602—1675) 20, 26, 69, 138, 180,
181, 183, 187—189, 191, 193, 196,
199—201, 205, 215, 290, 293
Робинсон (A. Robinson) 281
Розенфельд (L. Rosenfeld) 293
Ролль (Michele Rolle,	1652—1715) 46,
47, 52, 139, 271, 282, 285, 291, 293
Роте (Peter Rothe, ум. 1617) 23—25
Рудольф II ^германский император,
1552—1612) 11'8
Рыбкин Г. Ф. (р. 1903) 288
Рыбников К. А. (р. 1913) 293
де Сараса Альфонс Антон (Alfonso
Antonio de Sarasa, 1618—1667) 133,
158, 185
Сатаров И. (ок. 1740) 83
Свешников Г. Н. 169, 289
Секи Кова Шинсуке (1642—1708) 53
Сен Венсан (Gregorius a St. Vincentio,
1584—1667), 63, 132—137, 158, 171,
185. 250, 289, 293
Сервуа (F. J. Servois, 1767—1847) 123
Серр (М. Senes) 290
Сильвестр (J. J. Sylvester, 1814—1897)
46
Симпсон (Т. Simpson, 1710—1761) 157
Синцов Д. М. (1867 —1946) 51
Скотт (J. F. Scott) 290
Скриб (С. J. Scriba) 290, 293, 294
де Слюз (Rene Franpois de Sluse, 1622—
1685) 202, 203, 206
Слюсарев Г. Г. 288
Спелль (Willebrord Snell, 1581—1626}
8,11, 13, 32, 135,
Сиейделл (John Speidel) 63
Спенс (J. Spence) 221
Стевин (Simon Stevin, 1548—1620) 8,
11,15, 20, 24, 25, 33, 121, 134, 135,
136, 222, 271
Стирлинг (James Stirling, 1692—1770)
51, 165
Суайнсхед (Суинсет, R. Swineshead, ok.
1350) 141
Сует (G. Soest) 37
ван Схоотен (Frans van Schooten, 1615—
1660) 30, 31, 44, 52, 70, 88, 89, 110—
116, 192—196, 199, 290
Таке (Andre Tacquet, 1612—1660) 83,
134—137, 171
Таннер (R. С. H. Tanner) 291
Таннери П. (P. Tannery, 1843—1904}
289
Таннери Ж. (J. Tannery, 1848—1910)) 291
Тарталья (N. Tartaglia,	1500—1557)
11 82	83	193
Татон (R. Taton, p. 1915) 289—291
Тейлор (В. Taylor, 1685—1731) 46, 49,
164, 166, 197, 244, 273, 274, 294
Теплиц (О. Toeplitz) 288
Тёрнбалл (H. W. Turnbull) 290
Тимченко И. Ю. (1862—1939) 59, 182
Торричелли (Evangelista Torricelli,
1608—1647) 8, 11, 20, 36, 163, 178—
181, 188, 191, 193,200,205,211,212,
215, 290, 292
Тоток (W. Totok) 290
Трёсдал (С. Truesdell) 288
Турьер (Е. Turiere) 292
ат-Туси (Насир ад-Дин, 1201—1274) 1291
Уайтсайд (D. Т. Whiteside) 288, 290,
293, 294
Уингейт (Edmund Wingate, 1593—
1656) 66
Уинстон (William Whinston, 1667 —
1752) 35
Уокер (Е. Walker) 138, 293
Успенский Я. В. (1883—1947) 95, 288,
291
299
1
Фабри (Honore Fabry, 1607—1688) 188.
189, 201, 250, 292
Фаваро (A. Favaro) 289
Фаульгабер (Johann Faulhaber, 1580—
1635) 26, 85, 86, 156
Фелльман (E. A. FeHmann) 292
Феодосий (0eo86ato<;, I в. до н. э.) 203
Ферма П. (Pierre Fermat, 1601—1665)
16, 17, 20, 63, 70—80, 85—90, 100-
ЮЗ, 106—111, 124, 133, 137, 138,
142, 143, 171, 177, 180—192, 196—
206 , 211, 215, 234, 254, 288—292
Ферма С. (Samuel Fermat, 1630—1690) 73
Флад (J. Р. Flad) 291
Флакк (Adriaen Vlacq, 1600—1667) 62
Флекенштейн (J. О. Fleckenstein) 290,
294
Фольк (О. Volk) 291
Фраезе (A. Fraiese) 292
Франкфурт У. И. 290
Фредерикс В. К. 9, 288
Фредерикс Н. 9. 288
Фрейман Л. С. 290
Френикль де Бесси (Bernard Frenicle de
Bessy, 1605—1675) 70, 76, 85
Френк A. M. 290
Фурье (J. Fuorier, 1768—1830) 46 , 49
Футе (Foucher) 270
Хайям Омар (1048—1131) 43, 45
Хариг (G. Harig) 291
Хасс (К. Haase) 290
Хёйрат (Hendrik van Heuraet, 1633—
1660) 30, 192, 199
Холл (А. R. Hall) 291
Хорслей (S. Horsley) 290
Хоскин (М. A. Hoskin) 290
Христина (королева шведская, 1626—
1689) 28
Цамберти (Bartolomeo Zamberti, ок. 1505)
14
Цейтен (Hironymus Georg Zeuthen,
1839—1920) 109, 288, 293, 294
Чеботарев Н. Г. (1895—1947) 51, 291
Чайлд (J. М. Child) 289, 292
Чириков М. В. 292
Чирнгауз (Е. W. von Tschirnhaus,
1651—1708) 51. 52, 210, 251—253,
257, 261, 266, 267, 291
Шаль (М. Chasles, 1793—1880)
Шарп (Abraham Sharp, 1651—17. '
Швентер (Daniel Schwenter, 1585-	3 >
39
Шикард (Wilhelm Schickard, 1592—1635)
66—69 '
Шотт (Kaspar Schott, 1608—1666) 18
Шпис (О. Spiess, 1878—1966)) 258, 290
Штаудт (Ch. von Staudt, 1798—1867)127
Штейнер (J. Steiner, 1796—1863) 116, 128
Штифель (M. Stifel, 1486—1567) 22,
54—56,	83
Штурм (J. Ch. F. Sturm, 1803—1855) 46
Штыкан А. Б. (p. 1906) 293
д’Эгийон (Francois d’Aiguillon, 1566—
1617) 121
Эцелинк (G. Edelinck, ум. 1707) 89, 270
Эдельстон (T. Edelston) 290
Эйлер JI. (L. Euler, 1707—1783) 16,17,
25, 31,35, 36, 38, 40,43, 49, 52,61.
73—80, 83, 86, 111, 127, 144, 147,
155, 156, 159, 163, 165, 197, 222.
224, 242, 246, 269, 273, 276 , 283, 291
Эйлер П. (Paul Euler) 95
Эккеленсис (Abraham Ecchelensis, 1600—
1664) 15
Энгельс (Friedrich Engels. 1820—1895)
7, 8, 17, 220, 221, 291
Энестрем (Gustav Enestrom, 1852—
1923), 288, 292—294
Эратосфен (ЕрэтсаНеит;?, 276—194 до н. э.)
103, 131, 170
Эригон (Pierre Herigone, ок. 1640) 83,
84, 100, 196
Юнг Иоахим (Joachim Jung, 1587—
1657) 251, 271
Юткевич А. П. (р. 1906) 34, 35, 53,
284, 288, 289, 291—293
Юшкевич П. С. (1873—1945) 109, 291
Яновская С. А. (1896—1966) 282, 291—
293
ИСТОРИЯ МАТЕМАТИКИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН ДО НАЧАЛА XIX СТОЛЕТИЯ
Т о'м 11
МАТЕМАТИКА XVII СТОЛЕТИЯ
Ут герждено к печати Институтом истории естествознания и техники
Редактор А. Ф. Лапт Художественный редактор А. Н. Власик
Художник М. И. Шевцов Технический редактор В. Г. Лаут
Слано в набор 20/VII 1970 г. Подписано к печати 11/XII 1970 г.
Формат 70х100*/и Бумага № 1. Усл. печ. л. 24,18 Уч.-изд. л. 21,4 Т-17681
Тираж 7200 Тип. зак. 1030
Цена 1 р. 73 к. О
Издательство «Наука». Москва К-62, Подсосенский пер., 21
2-я типография издательства «Наука». Москва Г-99, Шубинский пер., 1п
СПИСОК ОПЕЧАТОК И ИСПРАВЛЕНИЙ
Стра- ница	Строка	Напечатано	Должно быть
		История математики,	т. I
144	7 сн.	Cwapg	Cevapig
145	3 св.		ДОХ
194	20 св.	г = -(-1)’1..., у = -(-!)«..•	z = (-!)«..., у = (-!)’»...
242	16 св.	АВЕ и AFE	АЕВ и AEF
290	2 св.	Ес. 14. р К. 180	Ес2. 14. р Е<2. 180
291	18 св.	Кристофер	Кристоф
291	26 сн.	(°C)	щ
	24 сн.	X13 ~	, z13 =
	24 сн.		я» = <€ 3
	23 сн.		xis = 5^Cg
338	28 сн.	geometrical of	geometrical treatise of
343	14 св.	Licius	Lucius
	прав, колонка		
344	21 св.	(ум. 1225)	(ум. 1255)
	лев. колонка		
349	13 св.	Krist’an	Christoph
	лев. колонка		
		История математики.	T. II
166	7 св.	ср6 90	<p6 45“
169	20 св.	неделмых в	неделимых и
206	Рис. 35	ATQP	ATPQ
218	2 св.	нередко	возможно
228	17 св.	п = 1,3,5,... ,2	n = 1,3,5	,
	21 св.	при любом т.	при любом m.2
264	9 сн.	разности высот	расстояния 
	8 сн.	тела изменяются	тела от данной точки
			изменяются
268	4 св.	aliisque	aliisque
271	21 св.	(парацентрическая изохрона;	, названная Лейбницем
		стр. 264)	изохронной (ср. стр. 264),
281	4 сн.	что исчисление	что некоторое исчисление
292	9 сн.	Cassuna	Cassina
История математики, т. II