Ф.Гернек

I Альберт
Эйнштейн

'Идеи Эйнштейна

дали

физической науке импульс ,
который освободил ее
от устаревших философских
доктрин и превратил в одну
из решающих сил
современного мира людей
Макс Борн

m O G R A I’UIKN
J1ERVOR KAUENDER NATU RW ISSEN SC H A FTLER ,
T EC IIN IK E R UND M E D IZIN ER
RANI) 14

ALBERT EINSTEIN
V0I1
Prof. Dr. Fried rich Hernecb^
Berlin,
A, erganzte Auflage

B SB B. G. Teubner
V er la gsgeseilschaf t

1979

Ф.Гернек

Альберт^
Эйнштейн
Перевод с немецкого
И. Д. Рожанского
с послесловием
Б. Г. Кузнецова

Издательство «Мир»
Москва 1979

УДК 5В (028) + 92

Книга известного историка науки
Ф. Гернека (ГДР) представляет собой
краткий очерк жизни и деятельности
величайшего физика XX века, столетие
со дня рождения которого широко от­
мечается в 1979 г. во всем мире. Наряду
с популярным изложением научных от­
крытий Эйнштейна особое внимание
уделяется его общественной, гумани­
стической деятельности. Перед читателями возникает многогранный образ не
только великого ученого, по и подлин­
ного гуманиста и последовательного
борца за мир и взаимопонимание меж­
ду народами.
Книга адресована самым широким
кругам читателей, в первую очередь мо­
лодежи.

Редакция литературы по финике

1704010000

© BSB В. G. Teubner
Verlagsgesellschaft, Leipzig, 1974

20401 - 076
1 041 (Ql) — 79

© Перевод на русский язык, «Мир», 1979

ПРЕДИСЛОВИЕ
АВТОРА
К РУССКОМУ
ИЗДАНИЮ

Меня очень обрадовало, что вслед
за моими большими по объему
книгами
«Альберт
Эйнштейн.
Жизнь во имя истины, гуманизма
и мира» и «Пионеры атомного ве­
ка. Великие исследователи от
Максвелла до Гейзенберга», кото­
рые были выпущены издательст­
вом «Прогресс» в 1966 и 1974 гг.,
теперь переведена на русский
язык и моя краткая биография
Эйнштейна.
Учитывая круг читателей, ко­
торым в первую очередь предна­
значена книга, я стремился в
возможно более простой форме
изложить результаты теоретиче­
ских исследований Эйнштейна,
причем касался лишь работ, имею­
щих принципиальное и философ­
ское значение. Кроме того, я всег­
да стремился охарактеризовать с
общественно-политической и науч­
но-исторической точки зрения ус­
ловия, при которых был получен
тот или иной выдающийся ре­
зультат.
Мне хотелось бы, чтобы моя
небольшая книга способствовала
созданию у советского читателя
живого впечатления о неповтори­
мой личности этого великого не­
мецкого физика, который восхи­
щался Лениным и был другом
Советского Союза.
Берлин, 14 марта 1979 г,

Ф, Г е р п е к

ПРЕДИСЛОВИЕ
К НЕМЕЦКОМУ
ИЗДАНИЮ

Научное творчество Альберта Эйн­
штейна поразительным образом
сочеталось с активной деятельно­
стью во имя гуманизма и защиты
мира. Его жизнь служит ярким
примером, ко многому обязываю­
щим нас, ныне живущих. Поэто­
му создание доступной широким
кругам читателей работы, посвя­
щенной жизни и деятельности
Эйнштейна, следует рассматри­
вать как благородную и почетную
задачу.
Автор настоящей книги, проф.
Ф. Гернек из университета имени
Гумбольдта в Берлине, уже опуб­
ликовал однажды обстоятельное
жизнеописание Эйнштейна, кото­
рое, в частности, было переведено
и на русский язык1.
Предлагаемая значительно бо­
лее короткая биография Эйнштей­
на адресована, в соответствии с
целями данной серии, прежде все­
го школьникам и студентам, пре­
подавателям и научным работни­
кам всех специальностей. Биогра->
фия написана с учетом новейших
результатов исследований жизни
и творчества Эйнштейна и воссоз­
1 F. Herneck, Albert Einstein — Ein
Leben fur Wahrheit, Menschlichkeit und
Frieden, Berlin, 1963, 3. Aufl. Berlin,
1967. (Имеется русский перевод: Ф. Гер*
пек. Альберт Эйнштейн. Жизнь во имя
истины, гуманизма и мира,— М.: Прог­
ресс, 1966.)

ПРЕДИСЛОВИЕ К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ

7

дает верный, освобожденный от
легенд и подтверждаемый истори­
ческими документами образ уче­
ного.
Издательство и редактор ичитают для себя честыо передать
эту книгу на суд общественности.
Она внесет вклад в дело ознаком­
ления читателей, особенно моло­
дого поколения ГДР, с жизнью п
творчеством выдающегося немец­
кого ученого, гуманиста и борца
за мир.
Лейпциг, апрель 1973.

Г. В у с с и н г

ВВЕДЕНИЕ

Такой человек может быть понят, толь**
ко если представить его как сцену, на
которой разворачивалась борьба за веч­
ную истину.
(Эйнштейн о Ньютоне)

Альберт Эйнштейн, с именем ко­
торого связано завершение здания
классической физики и одновре­
менно открытие новых путей в
науке, занимает в истории новей­
шего естествознания особое место.
Научный революционер и один из
«великих преобразователей есте­
ствознания», как назвал его Ле­
нин, он стоит на рубеже старой и
новой физики.
Создав теорию относительно­
сти, Эйнштейн творчески завер­
шил классическую физику элек­
тромагнитного поля и одновремен­
но заложил основы нового учения
о пространстве, времени и тяготе­
нии. Своими работами по молеку­
лярной физике он продолжил
изыскания австрийского физика
Людвига Больцмана в области
теплового движения и в значи­
тельной части завершил их. Заме­
чательные исследования атомисти­
ческой природы света, в которых
Эйнштейн смело и последова­
тельно развил гениальные идеи
Макса Планка о дискретной струк­
туре света, открыли эру атомной
физики; одно из величайших со­
бытий этой эры — освобождение
энергии атомного ядра — также
было подготовлено теоретически­
ми работами Эйнштейна.
По тому значению, какое име­
ли его работы для развития есте­
ственнонаучного мышления, Эйн­
штейна можно сравнить только с
Кеплером и Ньютоном. Вместе с

10

ВВЕДЕНИЕ

тем некоторые черты личности и судьбы Эйнштейна
сближают его с Галилеем. Конечно, трагическое
противоречие между научной деятельностью Эйнштей­
на и его гуманистическими убеждениями, неизбежное в
общественных условиях его времени, имело другой ха­
рактер, чем то противоборство, в которое на три сто­
летия ранее был вовлечен великий итальянец, однако
оно оказало на немецкого ученого не менее глубокое
и мощное воздействие.
В силу особых условий его эпохи Альберт Эйнштейн
отчетливее, чем многие другие исследователи, осозна­
вал политическую роль естественных наук в буржуаз­
ном классовом обществе. Он вынужден был понять, как
неразрывно связано в наше время изучение природы
с общественной и политической жизнью. В течение всей
своей жизни выступавший за мир и взаимопонимание
между народами Эйнштейн стал в конце ее относиться
к себе чуть ли не как к преступнику по отношению к
человечеству — ведь именно он своим открытием экви­
валентности массы и энергии создал предпосылки для
использования атомной энергии, а своими письмами к
американскому президенту Рузвельту непосредственно
способствовал принятию решения об изготовлении пер­
вых атомных бомб.
Если говорить об организации естественнонаучных
исследований, то и в этом отношении Эйнштейн стоит
на поворотном пункте истории науки. Создатель учения
о световых квантах и теории относительности был од­
ним из последних выдающихся естествоиспытателейодиночек. На основе опыта собственных исследований
он придерживался того мнения, что только «свободный
индивидуум» может совершать открытия; самое боль­
шее, что можно сделать для ученого в плане организа­
ции,— это обеспечить ему свободу и благоприятные
условия для работы.
Между тем обстоятельства изменились самым кар*
динальным образом. В настоящее время едва ли воз­
можно совершать открытия в физике иначе как в ре­
зультате коллективной работы. Если в 1919 году, отве­
чая на вопрос — где находится его лаборатория,
Эйнштейн мог указать на свой письменный прибор, то
в настоящее время даже в области теоретической физи­

пш

дм н и е

11

к и едва ли приходится рассчитывать на получение
сколько-нибудь существенных результатов только с
помощью карандаша. Наглядные доказательства этого
широко известны. Так, в научно-исследовательских
центрах мира созданы и продолжают создаваться
гигантские лаборатории, без которых невозможно те­
перь решать теоретические проблемы физики элемен­
тарных *частиц. Высказанная Эйнштейном в другой
связи мысль, что подлинно ценное может создаваться
лишь в результате совместных действий многих людей,
оказалась верной также и в отношении теоретических
исследований.
Заняв благодаря своей всемирной славе уникальное
положение, Эйнштейн оказался втянутым в классовые
стычки начала нового века. Его общественная позиция
определялась глубоким чувством ответственности, хотя,
по собственному его признанию, ему, не ощущавшему
потребности примыкать ни к отдельным людям, ни к
коллективам, было нелегко нарушать то одиночество,
которое соответствовало его натуре и в котором он
нуждался как ученый, неизменно погруженный в раз­
мышления. Однако политическая обстановка вновь и
вновь заставляла знаменитого ученого публично* выра­
жать свою точку зрения.
Один из величайших мыслителей во всей истории
естествознания, Эйнштейн в то же время был реши­
тельнейшим борцом за мир и гуманность. Страстное
стремление к социальной справедливости и обостренное
чувство ответственности перед обществом заставляли
его принимать непосредственное участие в обществен­
ной и политической жизни народов. Подлинный смысл
человеческой жизни заключался для него в служении
обществу. Естествознание и политика переплетались
друг с другом как в его сознании, так и в его деятель­
ности. Хотя в политическом отношении Эйштейн и не
был столь последовательным, как его французские
друзья Поль Ланжевен и Фредерик Жолио-Кюри, ко­
торые стали членами Коммунистической партии своей
страны, все же создатель теории относительности при­
надлежал к числу наиболее прогрессивных естествоис­
пытателей, работавших в Германии в течение первой
трети нашего века.

12

ВВЕДЕНИЕ

Эйнштейн был философствующим физиком. Есте­
ствознание без теории познания, если вообще таковое
мыслимо, казалось ему «примитивным и путаным»«
Философские проблемы занимали его уже с ранних лет.
Он проштудировал сочинения известных философов, не
примкнув, однако, ни к одной из существующих фило­
софских школ.
Как и политические суждения,*которые были под­
час слишком субъективными и обусловлены обстоятель­
ствами текущего момента, так и философские взгля­
ды Эйнштейна содержали много ошибочного. Представ­
ляется несомненным, что великий физик в молодости
прошел школу философского идеализма. Однако, с дру­
гой стороны, не следует упускать из вида, что именно
Эйнштейну научная философия обязана существенны­
ми достижениями в области теории познания. В своих
исследованиях по теоретической физике Эйнштейн
впервые поставил проблему одновременности простран­
ственно удаленных друг от друга событий (фундамен­
тальное значение которой для теории познания именно
он впервые осознал), проблему структуры пространст­
ва — времени, проблему моделей Вселенной и другие
важнейшие проблемы философии современного есте­
ствознания. Он пытался самостоятельно решить эти
проблемы теми теоретическими методами, которые бы­
ли ему известны и которыми 'он располагал в данных
обстоятельствах, и показал себя при этом первоклас­
сным, хотя и стихийным, диалектиком.
Несмотря на то что в своем философском мышлении
Эйнштейн не был материалистом-диалектиком и к
диалектическому материализму относился критически,
как и ко всем прочим философским «измам», все же в
некоторых существенных пунктах он стоял на пози­
циях, не столь далеких от философии, основанной
Марксом и Энгельсом.
Это относится, например, к постоянно выдвигавше­
муся им требованию принципиального методического
сомнения, направленного против любого рода само­
довольства и самомнения, против любой некритической
самоудовлетворенности достигнутыми результатами
познания, которые считаются «достоверными». В тече­
ние всей своей долгой творческой жизни Эйнштейн

ВВЕДЕНИЕ

13

практически следовал любимому девизу Маркса «Под­
вергай все сомнению!». Как удачно заметил один из
его друзей, он относился к собственным решениям
проблем обычно гораздо критичнее, чем его критики,
а зачастую даже, чем его противники и враги.
Честная и самокритичная позиция гениального
естествоиспытателя, согласно которой результаты, име­
ющие научное значение, могут быть получены лишь в
рамках сделанных допущений, полностью согласуется
с основным положением диалектического материализ­
ма в вопросе об истинности результатов нашей иссле­
довательской деятельности. «Самым ценным результа­
том подобного высказывания,— писал в «Анти-Дюрин­
ге» Энгельс,— было бы лишь то, что оно настроило бы
нас крайне недоверчиво к нашему нынешнему позна­
нию...» Энгельс обосновывает необходимость такого
скептицизма тем, что «мы, по всей вероятности, нахо­
димся еще почти в самом начале человеческой истории,
и поколения, которым придется поправлять нас, будут,
надо полагать, гораздо многочисленнее тех поколений,
познания которых мы имеем возможность поправлять
теперь, относясь к ним сплошь и рядом свысока»
Именно так думал и Эйнштейн, причем он, разумеется,
не делал исключения для результатов своих собствен­
ных размышлений.
С величайшей непримиримостью Эйнштейн вы­
ступал против любых попыток канонизации в какойлибо форме естественнонаучных знаний и философских
точек зрения, которая лишает возможности подвергнуть
их критической проверке и тем самым препятствует
дальнейшему творческому прогрессу. Как и Энгельс,
он высмеивал самомнепие некоторых мыслителей,
которые полагают, что владеют последними, «окон­
чательными», истинами. В первую очередь его насмеш­
ки были направлены против тех, кто пытался претендо­
вать на роль непогрешимых авторитетов в области
научного познания. Свою враждебность догмам и авто­
ритетам Эйнштейн выразил следующим образом в од­
ном из своих афоризмов: «Тот, кто пытается выступать1
1 Маркс /Г., Энгельс Ф. Соч. Т. 20, стр. 87,

14

ВВЕДЕНИЕ

в качестве авторитета в области истины и познания,
терпит крушение под хохот богов».
Но при всем своем скептицизме Эйнштейн «твердо
и непоколебимо верил в конечную победу научной
истины. Он был убежден, что истинное в конце концов
пробьет себе дорогу, даже если временно оно терпит
поражения. Будучи страстным противником войны
и фашизма, он, конечно, знал — и доказал это своим
личным примером,— что за победу политических истин
нужно ожесточенно бороться.
Эйнштейн не сомневался в том, что принципы спра­
ведливости и человечности неразделимы. В оставшейся
неоконченной рукописи, которую нашли в столике у его
смертного ложа, имеются следующие строки:
«Когда речь идет об истине и справедливости, не
существует различия между малыми и большими проб­
лемами. Ибо самые общие точки зрения, относящиеся
к поведению людей, нераздельны. Тому, кто в малых
делах относится к истине несерьезно, нельзя доверять
и в больших делах».

ШКОЛЬНЫЕ
И СТУДЕНЧЕСКИЕ
ГОДЫ
Детство
в Мюнхене

Альберт
Эйнштейн
родился
14 марта 1879 года в Ульме. Его
предки, евреи-иммигранты, пересе­
лились в Вюртемберг в XVI веке*
Оки шили там в сельских общи­
нах, занимались торговлей и ре-»
меслом и по укладу жизни, языку
и образу мышления полностью
слились с коренным швабским на­
селением.
Отец физика, Герман Эйн­
штейн, выделялся в школе своими
математическими способностями,
однако его родители не обладали
средствами, чтобы дать ему выс­
шее образование, поэтому он выб­
рал торговую профессию и в
1877 году открыл в Ульме мага­
зин электротехнических товаров*
Мать, Паулина Эйнштейн-Кох,
дочь богатого торговца зерном,
была музыкально одаренной жен­
щиной. Музыкальность матери и
математические eiiособпости отца
не только передались сыну, но и
проявились у него гораздо более
ярко.
Вскоре после рождения Аль­
берта отец расстался с магазином
в Ульме и вместе с семьей пере­
селился в Мюнхен. Там он постро­
ил в пригороде жилой дом, а так­
же мастерскую, в которой изготав­
ливалась различная электротехни­
ческая аппаратура: динамо-маши­
ны, дуговые лампы и измеритель-»
ные инструменты — технические
новинки, которые в эпоху газово­
го освещения ещё с трудом про­
бивали себе дорогу. К тому же
отец Эйнштейна не обладал де­
ловыми качествами, и его малень­
кое предприятие не было при-<
быльным.

16

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

Альберт вместе со своей сестрой Майей, которая
была на два года моложе его, рос в южной части
баварской столицы, в доме, окруженном садовой зе­
ленью. С детских лет у мальчика развилась глубо­
кая любовь к природе. В позднейшие годы Эйнштейн
всегда предпочитал жить в сельской местности или в
маленьких провинциальных городках. В период жизни
в Берлине он привольнее всего чувствовал себя на Ха­
фельских озерах. Очень любил он также отрова Север­
ного моря и Балтийское побережье Германии — преж­
де всего Аренсхооп и остров Хиддензее. Переселившись
в США, он жил в Принстоне, в доме, окруженном
большим садом. Этого чувства природы, в столь высо­
кой степени ему присущего, не хватало, к огорчению
ученого, многим его коллегам, у которых научная ра­
бота вытеснила способность радоваться природе. Так,
он заметил однажды по поводу Марии СклодовскойКюри: «Мы провели с семьей Кюри несколько дней от­
пуска в Эигадсие. Однако мадам Кюри ни разу не ус­
лышала пения птиц».
Еще будучи школьником, в Мюнхене Эйнштейн за­
нимался музыкой. С шестилетнего возраста его начали
учить игре на скрипке. Вначале мальчик воспринимал
эти уроки как скучную обязанность, но вскоре музыка
увлекла его. С течением времени она стала его страстью
и в конце концов почти превратилась во второе его
призвание. Отправляясь в любые поездки, Эйнштейн
брал с собой свою скрипку и в первое время даже на
заседаниях Берлинской академии наук обычно появ­
лялся со скрипичным футляром, потому что после за­
седания шел к одному из своих коллег — к Планку или
Борну, чтобы совместно музицировать. Его любимым
композитором был Гайдн, он высоко ценил также Мо­
царта и Баха. Как в Берлине, так и в Соединенных
Штатах ученый иногда давал публичные концерты,
сборы с которых предназначались для благотворитель­
ных целей.
«Альбертль», так его называли родители, держался
обычно в стороне от своих школьных сверстников.
Больше всего он любил заниматься в одиночестве свои­
ми кубиками или выпиливать лобзиком. Как сам Эйн­
штейн говорил впоследствии, он всегда был ярко выра-

Эйнштейн, играющий на скрипке в Берлине
(рисунок Леонида Пастернака).

13

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

женным одиночкой. Даже к близким членам своей
семьи он не был привязан всем своим сердцем и всег­
да испытывал чувство некоторой отчужденности и
потребность в уединении.
Однако с юности Эйнштейн не испытывал чувства
страха перед людьми. Любая форма светского лицеме­
рия претила его натуре. Свои личные убеждения он
всегда высказывал открыто и без обиняков, не думая
о том, что могут по этому поводу сказать другие.
К трусливым и робким людям, которых он встречал
среди своих коллег по профессии и с которыми ему
довелось сталкиваться В' своей гуманистической дея­
тельности, он относился не иначе как с едкой насмеш­
кой, о чем свидетельствуют, между прочим, иронические
стихи, которые он сочинял в соответствующих случаях*
Компас,
киига
но геометрии
и скорость
света

Еще до того, как Эпштейн поступйл в школу, отец однажды пода­
рил ему компас. Этот простой
предмет с неожиданной силой возбудил любознательность мальчик
ка: его поразило, что стрелка бус-*
соли всегда устанавливалась в одном направлении.
Внешность вещей таила в себе что-то глубоко скрытое!
В пространстве, которое обычно считается «пустым»,
очевидно, происходит нечто, заставляющее тела пово­
рачиваться в определенном направлении. Хотя знаком­
ство с компасом относилось к тому периоду жизни ве­
ликого исследователя, когда он был еще далек от за­
нятий наукой, оно оказало сильное влияние на его
последующую научную деятельность. Здесь еще в дет­
ски наивной форме проявилась его заинтересованность
проблемой свойств поля и структуры пространства, ко­
торая впоследствии столь живо занимала Эйнштейнафизика и которую он гениально решил в своей общей
теории относительности.
Спустя несколько лет произошло еще одно событие,
которое произвело яркое впечатление и оказало боль­
шое влияние на Эйнштейна, уже посещавшего млад­
шие классы гимназии: в начале учебного года ему
подал в руки учебник евклидовой геометрии. В нем
он нашел, например, утверждение о том, что три вы*

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

19

соты треугольника пересекаются к одной точке, дока­
занное с убедительностью, исключавшей, как казалось,
всякие сомнения. Четкость и достоверность утвержде­
ний произвели на мальчика «неописуемое впечатление».
Учебник геометрии — «священная книжечка по гео­
метрии», как он сам называл ее впоследствии,— снова
вызвал то «божественное любопытство», которое Эйн­
штейн считал первоисточником всех естественнонауч­
ных и технических достижений. Оно побудило любозна­
тельного мальчика в один присест самостоятельно изу­
чить всю книгу, не дожидаясь проработки отдельных
ее разделов на уроках в соответствии со школьной
программой.
И наблюдение за стрелкой компаса, неизменно по­
ворачивающейся к северному полюсу, и знакомство с
геометрическими аксиомами определили направление
духовного развития склонного к размышлениям маль­
чика. Они оказали глубокое влияние на метод работы
будущего исследователя и мыслителя.
Из биографий великих естествоиспытателей мы
знаем, что часто уже в ранние годы они — и в боль­
шинство случаев совершенно случайно — сталкивались
с сочинениями, которые оказывали решающее влияние
па их научную судьбу. Это относится также и к Эйн­
штейну. Он пишет в своей автобиографии:
*
«Мне посчастливилось также получить понятие о
главнейших результатах и методах естественных наук
по очень хорошему популярному изданию, в котором
излоз/сение почти везде ограничивалось качественной
стороной вопроса (бернштейновские естественнонауч­
ные книги для народа — труд в 5—6 томов); книги
эти я читал, не переводя дыхания» *.
«Естественнонаучные книги для народа» Аарона
Бернштейна к тому времени довольно сильно устарели,
однако благодаря выбору расположения и характера
изложения естественнонаучных сведений все еще могли
возбуждать захватывающий интерес. Их автор, участ­
ник буржуазной революции 1848 года, подвергавшийся
гонениям со стороны реакции, с большим искусством
1 Эйнштейн А., Собрание научных трудов, Т, 4,-^ М,: Наука,
1967, стр. 263.

20

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

приобщал читателей к трудному естественнонауч­
ному материалу, ставя занимательные вопросы. Во
главу первого томика и тем самым в начал© всего рас­
смотрения природы он поместил проблему скорости
распространения света. Затем следовали разделы, по­
священные весу Земли и описанию опытов по взвешива­
нию земного шара, а также проблеме «свет и рас­
стояние».
По-видимому, именно эти первые главы и прочел,
«не переводя дыхания», школьник Эйнштейн. Некото­
рые из затронутых в них вопросов оказались лежащи­
ми в русле его позднейших исследований по теорети­
ческой физике. В этой книге Эйнштейн впервые столк­
нулся с проблемой скорости света и ее фундаменталь­
ным значением — проблемой, которая с тех пор неиз­
менно его занимала и пятнадцать лет спустя привела
к формулировке принципа относительности.
Наибольшее влияние на мировоззрение Эпштейна, когда он был
еще школьником, оказало материалистически-атеистическое про­
изведение, которое он «со страстным интересом» про­
чел в возрасте тринадцати лет- Это была книга Люд­
вига Бюхнера «Сила и вещество», получившая в то
время широкое распространение и подвергшаяся яро­
стным нападкам со стороны клерикальной реакции.
Ее автор был одним из популярнейших пропаганди­
стов естественнонаучного буржуазного атеизма в Гер­
мании второй половины XIX века. В этой книге Эйн­
штейн впервые столкнулся с воинствующей материа­
листической философией и с открытым отказом от
веры в бога во всех ее исторических формах. Книга
Бюхнера содержала также резкую и убедительную от­
поведь всем попыткам осудить атеистическое мировоз­
зрение с точки зрения морали.
Позднее, в зрелом возрасте, Эйнштейн находил
книгу «Сила и вещество» несколько детской из-за ее
наивного реализма, однако в дни молодости ученого
она вместе с «Естественнонаучными книгами для наро­
да» способствовала его отходу от веры в бога. Под ее
влиянием Эйнштейн начал понимать, что в библейских

Отход
от веры
в бога

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

21

текстах содержится много неверного и что религиозные
легенды служат в конечном счете недоброму делу.
Позднее он писал:
«Следствием этого было прямо-таки фанатическое
свободомыслие, соединенное с выводами, что молодеоюь
умышленно обманывается государством; это был потря­
сающий вывод. Такие переживания породили недоверие
ко всякого рода авторитетам и скептическое отношение
к верованиям и убеждениям, оюившим в окружавшей
меня тогда социальной среде. Этот скептицизм никогда
меня уже не оставлял, хотя и потерял свою остроту
впоследствии, когда я лучше разобрался в причинной
связи явлений» 1,
Душевное потрясение, вызванное чтением Бюхнера,
привело к тому, что наивная вера в бога сменилась у
мальчика сознательным отрицанием его существования.
Альберт стал атеистом, как и его отец. Правда, Эйн­
штейн не стал воинствующим противником религии,
подобно таким ученым, как Эмиль Дюбуа-Реймонд,
Эрнст Геккель и Вильгельм Оствальд, тем не менее
он был непримиримым врагом духовенства и веры в
откровение. «Космическая религиозность», к которой он
пришел позднее, не имела ничего общего с религией
в общепринятом смысле.
Скептическое умонастроение, которое развилось у
Эйнштейна с раннего возраста под влиянием естествен­
нонаучно-атеистических просветительных произведений,
создало благоприятные психологические предпосылки
для восприятия идей мыслителей скептического направ­
ления, а именно Давида Юма и Эрнста Маха. Их кри­
тика познания попала на хорошо подготовленную и
плодородную почву. Юм и Мах помогли Эйнштейну
преодолеть устаревшие взгляды и найти новые творче­
ские пути. Впоследствии Эйнштейн сам четко заявил,
что на него «в особенности Юм и Мах оказали прямо
или косвенно очень сильное воздействие». О Махе он на­
писал также в своей автобиографии: «Я усматриваю под­
линное величие Маха и его неподкупном скептицизме
1 Эйнштейн Л. Собрание научных трудов, Т, 4.— М.: Нау­
ка, 1967. стр. 259.

22

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

и независимости»., Эту характеристику можно с
полным правом отнести и к самому Эйнштейну.
Эйнштейн был врагом любых предрассудков.
«Лишь немногие в состоянии спокойно высказывать
мнения, расходящиеся с предрассудками окружающей
среды; большинство dice людей вообще неспособно прий­
ти к такого рода мнениям».
Так гласит один из его афоризмов. Тайна научного
успеха Эйнштейна в значительной части объясняется
тем, что он умел избавляться от «предрассудков окру­
жающей среды».
Рано развившаяся у Эйнштейна
антипатия ко всякого рода притя­
заниям на авторитетность плохо
уживалась с принципами системы школьного образова­
ния, господствовавшей в то время в Германии. Следую­
щие строки, написанные Эйнштейном в 1936 году, но­
сят явный отголосок личных переживаний, испытан­
ных им, когда он учился в мюнхенской гимназии Луитпольда:
«Хуже всего, по-моему, когда работа школы прин­
ципиально основана на страхе, насилии и искусственно
создаваемом авторитете. Подобные методы обраще­
ния с учениками разрушают их здоровые чувства, иск­
ренность и веру в свои силы. В результате воспиты­
ваются покорные верноподданные».
Устав от учебной зубрежки и испытывая чувство
отвращения к полувоенным методам воспитания, шест­
надцатилетий Эйнштейн весной 1895 года под благо­
видным предлогом покинул школу и уехал к своим
родителям, которые к тому времени обосновались в
Милане, где Герман Эйнштейн решил еще раз попы­
тать счастье на поприще предпринимательства. Роди­
тели были поражены и мало обрадованы тому, что
Альберт прервал свое обучение за год до окончания
гимназии. Он заверил их, что сможет, занимаясь само­
стоятельно, приобрести знания, необходимые для по­
ступления в Высшее техническое училище. Следуя
примеру своего дяди, он хотел стать инженером. После
отъезда из Мюнхена Эйнштейн не желал больше юри­
дически быть связанным со своей родиной, поэтому*
Разрыв
с родиной

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

23

будучи еще несовершеннолетним, попросил своего
отца подать за пего прошение о выходе из вюртем­
бергского гражданства. В начале 1896 года это про­
шение было удовлетворено.
Неблагоприятное материальное положение родите­
лей вынудило молодого Эйнштейна как можно скорее
приступить к учебе ради хлеба насущного. Осенью
1895 года он направляется в Швейцарию, чтобы посту­
пить в федеральный «Политехникум», т. е. в Высшее
техническое училище в Цюрихе. Так как он не мог
представить документа об окончании средней школы,
ему пришлось сдавать особые приемные испытания,
однако его знания по историко-филологическим пред­
метам оказались недостаточными и его постигла
неудача. По совету ректора, Эйнштейн поступил в
кантональную школу в Аарау, чтобы закончить сред­
нее образование и получить аттестат зрелости.
В кантональной школе в Аарау еще был жив де­
мократический и гуманистический дух великого швей­
царского педагога начала XIX века Песталоцци, дея­
тельность которого протекала в тех же краях. Эйн­
штейн назвал школу в Аарау «отраднейшим примером
воспитательного заведения этой ступени». Она нагляд­
но продемонстрировала ему важность такого положе­
ния, когда преподаватели обладают свободой в выборе
учебного материала, а учитель и ученик, исполненные
чувства ответственности, с радостью выполняют общую
работу.
«Ибо человек не машина, и он хиреет, если лиша­
ется возмооюности самоопределения и свободы выска­
зывать собственные суждения».
Большое значение для развития научных представ­
лений Эйнштейна имел мысленный эксперимент, ко­
торый неизменно занимал его во время пребывания
в Аарау. Что случилось бы, если бы мы могли следавать за световым лучом со скоростью света? Не ока­
жется ли тогда перед нами «не зависящее от времени
волновое поле»? Ведь ничего такого не может быть!
Впоследствии Эйнштейн неоднократно упоминал,
что эти размышления были важнейшей предваритель­
ной ступенью к созданию его теории относительности.
Он говорил о «первом детском мысленном эксперименте,

24

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

имеющем отношение к специальной теории относи­
тельности». И, умудренный многими годами творче­
ской жизнй, добавлял:
«Открытие не есть порождение логического мышле­
ния, даже если его конечный результат облечен в ло­
гическую форму».
В период пребывания в Аарауской школе Эйнштейн
принял решение стать не инженером, а преподавате­
лем физики. Он сдал выпускные экзамены и в октябре
1896 года был принят в Цюрихский политехникум.
В своей научной автобиографии
Эйнштейн следующим образом
охарактеризовал физическую картину мира, как она представля­
лась ему в юности:
«Несмотря на то, что в отдельных областях она
[физика\ процветала, в принципиальных вещах господ­
ствовал догматический застой. В начале (если таковое
было) бог создал ньютоновы законы движения вместе
с необходимыми массами и силами. Этим все и исчер­
пывается; остальное должно получаться дедуктивным
путем, в результате разработки надлежащих матема­
тических методов» 1.
В целом природа трактовалась тогда как гигантский
часовой механизм, который, после того как он был по­
строен и приведен в движение «первичным толчком»,
функционирует в соответствии с внутренне присущими
ему законами. В силу неумолимой необходимости,
действующей в природе, судьба каждой отдельной ма­
териальной частицы заранее предрешена на все вре­
мена. Почти все физики тех лет видели в классиче­
ской механике прочную и окончательную основу своей
науки, а следовательно, и всех других естественных
наук. Неограниченно господствовало механистическое
понимание явлений природы в том виде, в каком оно
возникло во времена Галилея, Декарта и Ньютона, а
затем получило убедительное подтверждение и интен­
сивно развивалось.

Крушение
старой
картины
мироздания

1 Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. 4.— М.: Нау*
ка, 1967, стр. 265.

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

25

Около 1870 года это представление о мире достиг­
ло своего расцвета. Затем начался его постепенный
упадок. В результате открытий, совершенных в 80- ж
90-х годах, механистический подход увяз в непреодо­
лимых трудностях и противоречиях. Прежде всего
максвелловские уравнения поля и результаты, полу­
ченные Генрихом Герцем, нанесли тяжелейший удар
доверию к механике как к якобы окончательной и
последней основе физики. Впрочем, даже и эти два
исследователя в своем физическом мышлении продол­
жали придерживаться ньютоновской механики как на­
дежного фундамента всей физики.
Заслуга австрийского физика-философа и историка
физики Эрнста Маха состояла в том, что он — как
выразился Эйнштейн — «пошатнул эту догматическую
веру». В докладе, прочитанном им в 1871 году в
Пражской академии наук, Мах заявил, что механисти­
ческое миропонимание отнюдь не обязательно для по­
знания явлений и что оно может оказаться даже пропитствием для такого познания. Эти очень смелые и не­
обычные для того времени мысли были им детально
обоснованы в вышедшей в 1883 году книге «Механик»;
историко-критический очерк ее развития».
Примерно в то же время Фридрих Энгельс в
своих набросках по диалектике природы указал на ог ­
раниченность механистического подхода к природе,,
Энгельс энергично полемизировал против «яростного
стремления» естествоиспытателей свести'все к механи
ческому движению. Но эти мысли одного из основопо­
ложников философии диалектического материализма,
не были опубликованы и не могли повлиять на факти­
ческий ход развития естествознания в конце XIX века,,
В равной степени это относится к аналогичным выска­
зываниям Энгельса в «Анти-Дюринге», которые едва
привлекли к себе внимание естествоиспытателей. Но и
более специальная критика классической механики,
исходившая от Маха, также не нашла первоначально
никакого отклика. Еще в конце 70-х годов- большинство
физиков было убеждено в правильности и незыблемо­
сти механистических основ их науки. Лишь под воз­
действием неожиданных и потрясающих открытий вто ­
рой половины 90-х годов, первым из которых было

26

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

открытие «Х-лучей» Рентгеном, произошло крушение
механистического понимания природы. Наступил «пе­
риод сомнений», как его назвал французский физик
Анри Пуанкаре, а вместе с ним тот «кризис физики»,
формы проявления и сущность которого изложены и
проанализированы Лениным в его работе «Материа­
лизм и эмпириокритицизм».
/Среди естественнонаучных достижений, которые
привели к полному краху механистической физики,
помимо открытия рентгеновских лучей, прежде всего
следует назвать открытия радиоактивности и электро­
на. Они совпали со студенческими годами Эйнштейна:
1896—1900. Осенью 1900 года Макс Планк пришел к
выводу, что тепловое излучение обладает атомистиче­
ской, квантовой структурой — открытие, окончательно
поколебавшее каркас старого мироздания.
Эйнштейн всегда испытывал большуго склонность к естественным
наукам, чем к математике, и сам
он считал себя целиком и полностью физиком, поэтому
вначале он сравнительно мало занимался математикой.
У Германа Минковского, который в Цюрихе был учите­
лем Эйнштейна и который впоследствии придал спе­
циальной теории относительности законченную матема­
тическую форму, сложилось невысокое мнение о сту­
денте Эйнштейне, часто пропускавшем его лекции.
Тем не менее Эйнштейн полностью использовал
студенческие годы для своего образования — прежде
всего путем самостоятельных занятий, которые были
ему больше по душе, поскольку он предпочитал осваи­
вать научные проблемы, подолгу размышляя над ними,
а не слушать и записывать лекции. Так, он прочел
«со священным рвением» — как он сам позднее пи­
сал — основные труды Кирхгофа, Гельмгольца, Герца,
Больцмана, Лоренца и Максвелла. Согласно его соб­
ственному свидетельству, особенно глубокое и сильное
впечатление произвела на него история механики Маха,
которую он оценивал исключительно высоко и которую
уже в конце жизни назвал «революционным трудом».
Летом 1900 года Эйнштейн сдал экзамен на получе­
ние диплома преподавателя физики. По всем экзамена-

Студент
в Цюрихе

ШКОЛЬНЫЕ И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

27

цконным предметам он получил хорошие, хотя и но
самые высокие оценки. После экзамена он в течение
целого года испытывал отвращение ко всякого рода
занятиям по своей специальности. Необходимость за­
бивать голову всеми данными науки, как существен­
ными, так и несущественными, подействовала на него
устрашающе, и в течение некоторого времени после
выпускных экзаменов ему были невыносимы любые
мысли, относившиеся к научным проблемам.

ТВОРЧЕСКИЕ
ГОДЫ
В ШВЕЙЦАРИИ
На пути
в Берн

Эйнштейну пошел двадцать вто­
рой год. Его мечта о научной
карьере в области теоретической
физики осуществилась не сразу.
Почти в течение двух лет молодой
дипломированный преподаватель
физики не мог найти постоянной
работы по специальности. В не­
которых отношениях этот период
его жизни оказался наиболее отя­
гощенным заботами.
Большей
частью он жил у своих родителей
в Милане, откуда предпринимал
тщетные усилия найти какуюлибо работу. Он уже почти полу­
чил место ассистента в Высшем
техническом училище в Цюрихе,
но в самый последний момент от­
туда пришло письмо с отказом.
Столь же безуспешным было
письменное ходатайство, адресо­
ванное Вильгельму Оствальду, о
месте ассистента в Институте
физической химии в Лейпциге.
Эйнштейн был рад даже тому, что
мог в течение нескольких недель
замещать школьного преподавате­
ля математики в Винтертуре.
Вслед за этим он недолгое время
работал в качестве преподавателя
математики и физики в Шаффгаузене, в пансионате для иностран­
цев, готовящихся к поступлению
в швейцарские учебные заведения.
По рекомендации друзей он нако­
нец получил место эксперта в фе­
деральном Бюро патентов в- Вер­
не. Незадолго до этого он приоб­
рел швейцарское гражданство.
Сначала Эйнштейн был экспер­
том 3-го класса, т. е. помощником
эксперта; он должен был подго­
тавливать экспертные заключения
на поступающие патентные заяв-

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

29

ки и выписывать патентные свидетельства. Он прора­
ботал в этом «светском монастыре», как он называл
Бюро патентов, семь с лишним лет — с июля 1902 по
октябрь 1909 года. Эйнштейн считал это время самым
счастливым и плодотворным периодом своей жизни,
потому что в годы наивысших творческих достижений
он оказался избавленным от заботы о пропитании, а
его обязанности «патентного служки» вынуждали его
всесторонне обдумывать разные физико-технические
вопросы. К тому же его служебные обязанности остав­
ляли ему достаточно времени для размышлений над
собственными научными проблемами.
Через полгода после устройства на работу в Берне
Эйнштейн женился на своей цюрихской приятельнице
Милеве Марич, родом из Сербии, которая была старше
его на четыре года; к этому времени она также полу­
чила диплом преподавателя физики.
Примерно к середипе «счастливых
бернских лот» Альберт Эйнштейн
опубликовал первые результаты
своих физических шиччедовапий. Они заложили основу
('го научной славы. В течение предшествовавших трех
лет он готовился к своей специальной научной работе,
овладевая теорией познания. Важную роль при этом
сыграл философский кружок, который он организовал
вместе со своими двумя друзьями; одним из них был
студент-философ Морис Соловии, а другим — его то­
варищ по учебе в Цюрихе Конрад Габихт. Кружок по­
лучил наименование «Академия Олимпия» — сочетание
названия классического места проведения мирных со­
ревнований с шутливым подражанием ученым обще­
ствам.
В предисловии к изданию своей переписки с Эйн­
штейном Соловии перечислил список трудов, совместно
изучавшихся на заседаниях «Академии». После книги
Карла Пирсона «Грамматика науки» члены кружка чи­
тали основное философское сочинение Эрнста Маха
«Анализ ощущений», а также его «Механику», которую
Эйнштейн проработал, еще будучи студентом в Цюрихе.
Затем следовали: «Логика» Джона Стюарта Милля,

«Академия
Олимпия»

30

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

«Трактат о человеческой природе» Давида Юма, «Эти­
ка» Спинозы, «Доклады и речи» Гельмгольца, отдель­
ные разделы из объемистого естественнонаучного со­
чинения Ампера, знаменитое исследование Бернгарда
Римана «О гипотезах, лежащих в основании геомет­
рии», некоторые главы из «Критики чистого опыта»
Рихарда Авенариуса, математические работы Клиффор­
да и Дедекинда и, наконец, книга Анри Пуанкаре
«Наука и гипотеза» — сочинение, которое произвело на
друзей глубокое впечатление и изучению которого они
посвятили несколько недель.
Соловин описал обычный характер занятий в «Ака­
демии»: «Прочитывалась одна страница, иногда только
полстраницы, а порой только одна фраза, после чего
следовало обсуждение, которое, если вопросы былц
важными, могло затянуться на много дней. Так, на­
пример, дискуссия по поводу юмовской критики поня­
тий субстанции и причинности продолжалась несколько
недель».
«Академия Олимпия» закончила свою деятельность
осенью 1905 года — после более чем трехлетнего суще­
ствования. Габихт покинул Берн, а Соловин переехал
во Францию, чтобы там завершить свое образование.
Так прекратились встречи, во время которых была
проведена обширная и основательная работа но фило­
софскому самоопределению.
При внимательном просмотре списка литературы,
приведенного Соловииом, становится ясно, что Эйн­
штейн и его друзья читали в первую очередь труды та­
ких естествоиспытателей и философов, которых обычно
называют субъективными идеалистами. Многие и них
были позднее подвергнуты критике в книге «Материа­
лизм и эмпириокритицизм», где Ленин заклеймил их
как философских реакционеров. К ним относились,
например, Авенариус, Юм, Мах, Милль, Пирсон и
Пуанкаре.
То обстоятельство, что произведения мыслителейидеалистов и вообще философские сочинения оказали
такое сильное влияпие на естественнонаучные воззре­
ния Эйнштейна и на развитие его исследовательской
работы, приводит нас к фундаментальному вопросу о
взаимосвязи философии и естествознания* .

И'ОГЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШЗЕЙЦАРИИ

31

История естественных наук учит, что не существует
и никогда не существовало естествознания, которое не
опиралось бы на философские положения; в то же
гремя она показывает, что естествоиспытатели прошло­
го лишь в редких случаях придерживались определен­
ной философской системы. Как правило, они отказы­
вались причислять себя к какой-либо философской
школе. Не хотел этого делать и Эйнштейн. Он придер­
живался мнения, что естествоиспытатель не может себе
позволить так далеко заходить в своем стремлении к
теоретико-познавательной систематизации, как это
делает философ-профессионал, даже если ему будет
грозить опасность показаться «своего рода беззастенминым оппортунистом».
Понятно, что при таком умонастроении для Эйн­
штейна могли представлять ценность даже философыидеалисты. Его интересовали не столько их в большей
или меньшей степени ошибочные ответы, сколько те
вопросы, которые они ставили и которые помогали ему
преодолевать возникавшие гносеологические затрудне­
ния. Как и любой естествоиспытатель, Эйнштейн при­
держивался естествен!шипу^много материализма, укреп­
лению которого в немалой степени способствовало
юношеское чтение материалистических сочинений.
11о:>тому и при изучении идеалистических систем у
Эйнштейна возникали идеи, приводившие к ценным
научным результатам.
Здесь, на примере теоретического естествознания,
замечательным образом подтверждается положение, ко­
торое было высказано Лениным в 1908 году в его пись­
ме к Максиму Горькому: «даже из идеалистической
философии можно почерпнуть воззрения, которые ве­
дут к важным, служащим прогрессу человечества, и,
следовательно, в конечном счете материалистическим
выводам».
Нередко заслугой Альберта Эйн­
штейна считают лишь создание
теории относительности. С точки
зрения истории науки такая оцен­
ка неверна и несправедлива по отношению к его заме­
чательным достижениям, в других областях физики.

Доказательство
существования
атомов

32

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

«Отец теории относительности» был ученым с исклю­
чительно многосторонними интересами.
В бернские годы, во времена самой бурной творче­
ской активности Эйнштейна, почти одновременно по­
явились на свет первые результаты его исследований,
имевшие огромное значение для дальнейшего развития
физики. Особенно плодотворным оказался 1905 год,
когда Эйнштейну было 26 лет. Хронологически первы­
ми были его исследования по молекулярной физике.
Работы Эйнштейна по тепловому движению посвя­
щены главным образом проблеме статистического опи­
сания движения атомов и молекул и взаимосвязи меж­
ду движением и теплотой. В этих работах Эйнштейн
пришел к выводам, существенно расширяющим резуль­
таты, полученные гениальным австрийским физиком
Людвигом Больцманом и американцем Уиллардом
Гиббсом, Основная заслуга Эйнштейна заключалась не
столько в преодолении математических трудностей,
сколько в более глубокой постановке физических
вопросов. Он руководствовался при этом идеей Больц­
мана о том, что в основе математической трактовки
учения о теплоте должно лежать понятие вероятности
(«принцип Больцмана»).
Все эти вопросы были разработаны Эйнштейном
самостоятельно, поэтому мы имеем право вместе с
Максом Борном говорить о том, что «Эйнштейн открыл
заново все существенные черты статистической меха­
ники». Молодой исследователь принялся за свои рабо­
ты по молекулярной физике с твердым намерением
подтвердить надежными результатами атомистическую
Теорию, в правильности которой он был убежден, хотя
тогда она многим казалась спорной.
В центре внимания Эйнштейна в его исследователь­
ской работе по теории теплоты находилось броуновское
молекулярное движение. В 1827 году английский бота­
ник Роберт Броун проводил наблюдения цветочной
пыльцы под микроскопом; при этом он обнаружил, что
взвешенные в капле жидкости частички непрерывно
совершают беспорядочные, зигзагообразные движения.
Такое движение частиц — позднее названное по имени
открывшего его ученого «броуновским движением» —

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

33

частиц и чем теплее жидкость, в которой они нахо­
дятся.
В течение ряда десятилетий ученые безуспешно пы­
тались найти объяснение этому загадочному явлению.
В 80-х годах — за два десятилетия до Эйнштейна —
один французский физик предположил, что броунов­
ское движение является результатом беспорядочных
ударов, которые испытывают взвешенные частицы со
стороны невидимых под микроскопом молекул жидко­
сти. Однако это остроумное объяснение не имело и я
математического обоснования, ни экспериментального
подтверждения.
В статье «О движении взвешенных в покоящейся
жидкости частиц, вытекающем из молекулярно-кинети­
ческой теории», Эйнштейн с помощью статистических
методов показал, что между скоростью движения взве­
шенных частиц, их размерами и коэффициентом вяз­
кости используемой жидкости существует количествен­
ная взаимосвязь, которая может быть экспериментально
проверена.
Эйнштейн, который тогда еще не был знаком с пред­
шествовавшими работами по броуновскому движению,
считал, что движение видимых под микроскопом ча­
стиц представляет собой проявление движения микро­
скопически невидимых молекул жидкости. Эйнштейн
придал законченную математическую форму статисти­
ческому объяснению этого явления, уже сформулиро­
ванному до него польским физиком Марианом фон
Смолуховским. «Эйнштейновский закон броуновского
движения» был полностью подтвержден в 1908 году
опытами французского физика Жана Перрена, полу­
чившего за эти работы в 1926 году Нобелевскую премию.
Работы Эйнштейна1 по молекулярной физике дока­
зали правильность представления о том, что теплота
есть форма энергии неупорядоченного движения моле­
кул. Одновременно они подкрепили атомистическую ги­
потезу, согласно которой материя — в физическом по­
нимании — состоит из молекул и атомов.
Предложенный Эйнштейном метод определения
размеров молекул и его формула для броуновского дви­
жении позволяют определить число молекул. До этого
физики были вынуждены обходиться» приближенными
2

Ф. Гсриск

34

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИЯ

способами, предложенными в 1865 году австрийским
физиком Лошмидтом; теперь же благодаря исследова­
ниям Эйнштейна они могли оперировать точными ма­
тематическими методами.
Наряду с чисто ' научной ценностью исследования
Эйнштейна по тепловому движению имели большое
теоретико-познавательное значение. Они показали, что
отрицательное или скептическое отношение некоторых
естествоиспытателей к атомистической теории ничем
не оправдано. Полученное Эйнштейном доказательство
правильности атомистических воззрений было настоль­
ко убедительным, что химик Вильгельм Оствальд, ко­
торый до этого вместе с Эрнстом Махом был упорным
противником учения об атомах, теперь, по его собст­
венным словам, «был обращен в атомную веру».
Решающий вклад, который Эйнштейн внес в победу
атомистики, следует считать одной из его величайших
научных заслуг. В этом он является достойным преем­
ником великих материалистов античности: Демокрита,
Эпикура и Лукреция.
Исследования
Эйнштейна
по
теории броуновского движения
продолжили и завершили предше­
ствовавшие работы в области мо­
лекулярной физики. Напротив, его работы но теории
света, которые также базировались на уже сделанном
открытии, носили с самого начала революционный ха­
рактер и означали скачок в развитии науки.
Первая относящаяся к этому вопросу статья Эйн­
штейна, появившаяся в 1905 году, носит название
«Об одной эвристической точке зрения на возникнове­
ние и превращение света». В последующие годы уче­
ный опубликовал еще ряд важнейших работ по воп­
росам квантовой физики.
В своем новом учении о свете Альберт Эйнштейн
опирался на гипотезу, выдвинутую Максом Планком
осенью 1900 года. Эта гипотеза состояла в том, что
в процессах теплового излучения энергия испускается
и поглощается дискретно, в форме мельчайших порций,
или «квантов», величина которых определяется элемен-»
тарным квантом действия h — так называемой постоян-»

Новое
учение
о свете

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

35

ной Планка. Количество испущенной или поглощенной
энергии излучения равно целому кратному этой вели­
чины.
Это открытие Планка находилось в непримиримом
противоречии с общепризнанной в то время волновой
теорией света, которая к началу XIX века одержала
верх пад ньютоновской корпускулярной теорией и наш­
ла затем надежное теоретическое и экспериментальное
подтверждение в работах Максвелла и Герца. Волно­
вая теория света утверждает, что свет распространяется
непрерывным образом в форме волн.
Планк надеялся, что путем анализа теплового из­
лучения можно будет установить взаимозависимость
между учением о теплоте и учением об электричестве.
Своими исследованиями он хотел объединить эти две
области физики, не впадая в противоречие. При этом
он обнаружил, что его открытие дискретной, скачко­
образной природы некоторых процессов излучения но
вписывается в картину мира, предлагаемую класси­
ческой физикой. Планк придерживался принципиаль­
но консервативных взглядов в науке и поэтому неу­
станно искал способы и пути, которые позволили бы
привести полученные им выводы в согласие с классиче­
скими представлениями; эго, однако, оказалось неосу­
ществимым.
Наоборот, Эйнштейн по своему стилю мышления
был кем угодно, но только не консерватором, и ему
было мало дела до авторитетов и традиционных пред­
ставлений. Это позволило ему сделать первый смелый
шаг в направлении дальнейшего развития идей Планка.
Он понял, что последовательное применение гипотезы
Планка должно привести к полному преобразованию
учения о свете. Хотя свет и представляет собой волно­
вой процесс, непрерывно распространяющийся в прост­
ранстве, однако световая энергия настолько сконцентри­
рована в некоторых участках пространства, что она
способна оказывать физическое воздействие. Это озна­
чает, что свет имеет дискретный, корпускулярный ха­
рактер и его можно рассматривать как поток световых
квантов — фотонов.
Учение Эйнштейна о световых квантах позволило
простейшим образом интерпретировать фотоэлектри­
2*

36

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

ческий эффект. Этот эффект, обусловленный обменом
энергией между светом и электронами, заключается в
том, что световые лучи, падающие на металл, вырыва­
ют электроны с его поверхности. Кинетическая энер­
гия, с которой электроны покидают поверхность ме­
талла, зависит не от интенсивности источника света,
а только от его цвета, и оказывается максимальной для
ультрафиолетовых лучей/
Явление фотоэффекта, открытое Генрихом Герцем
в 1886 году и затем детально исследованное другими
физиками, не укладывалось в рамки волновой теории
света. Напротив, фотонная теория Эйнштейна позво­
ляла сразу же объяснить фотоэлектрический эффект.
Ультрафиолетовые лучи, представляющие собой поток
фотонов большей энергии, иначе говоря, поток световых
частиц с большей ударной силой, естественно, должны
сообщать выбиваемым ими электронам большую кине­
тическую энергию, чем лучи красного цвета, состоящие
из световых квантов меньшей энергии.
Десять лет спустя предложенная Эйнштейном ин­
терпретация фотоэлектрического эффекта была под­
тверждена исследованиями американского физикаэкспериментатора Милликена. А в 1923 году реаль­
ность фотонов была самым убедительным образом до­
казана открытием комитон-эффекта (названного так по
имени обнаружившего его ученого), т. е. явления рас­
сеяния коротковолновых рентгеновских лучей электро­
нами, слабо связанными с атомами. С этого времени
квантовая теория света сделалась неотъемлемой состав­
ной частью современной физики.
Созданное Эйнштейном новое учение о свете на­
много опередило взгляды современных ему естествоис­
пытателей. Об этом, в частности, говорит отзыв,
данный ему в 1913 году ведущими берлинскими физи­
ками. В своей рекомендации в связи с предстоящим
избранием Эйнштейна в Берлинскую академию наук
они, отдавая должное его многосторонним научным
достижениям, призывают отнестись снисходительно к
его гипотезе световых квантов.
«В своих умозрительных построениях он иногда,
возможно, заходит слишком далеко, как, например, в
своей гипотезе световых квантов, однако это не еле-

1ИОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

37

Оцет чересчур строго вменять ему в вину, так как, не
идя на риск, нельзя внести существенно нового вклада
даже в точное естествознание».
В чисто научном отношении гипотеза световых
квантов составила целую эпоху. На ней базируется все
дальнейшее развитие атомной физики. Без нее немыс­
лима знаменитая модель атома Нильса Бора, создан­
ная в 1913 году, так же как и гениальная гипотеза
«волн материи», выдвинутая французским физиком
Луи де Бройлем в начале 20-х годов.
В философском плане новое учение о свете Эйн­
штейна имело двоякое значение. Во-первых, оно дока­
зало, что установленный Планком квантовый характер
теплового излучения не представляет собой специфи­
ческой особенности излучения какого-либо одного ро­
да, а что его следует считать общим признаком физи­
ческих процессов. Таким образом был окончательно
опровергнут уже до этого поколебленный открытием
Планка старый метафизический принцип, гласивший,
что природа не делает скачков.
I{о- вто |)ых, мсолодоваии я Эи шито ила устало вили
двойственную природу спота. Спет проявляет и корпу­
скулярные, и волновые свойства. Тем самым была об­
наружена диалектическая противоречивость света.
Концепция Эйнштейна позволила осуществить на более
высокой ступени гениальный синтез противоречащих
друг другу точек зрения на природу света, высказы­
вавшихся Гюйгенсом и Ньютоном. Она представляет
собой блестящий пример отображения диалектическо­
го характера процессов, протекающих в природе.
Впоследствии Эйнштейн при случае выражал сожа­
ление по поводу того, что для широкой общественности
он всегда был только «отцом теории относительности»В период «релятивистской шумихи» он говорил по
этому поводу своим голландским друзьям: «Почему,
собственно, люди все время болтают о моей теории
относительности? Я ведь сделал еще и другие полез­
ные вещи, возможно даже еще лучшие».
Разумеется, даже если бы Эйнштейн не был созда­
телем теории относительности, он все равно остался
бы одним из величайших физиков в истории науки.
Его работы по проблеме теплового движения, по кван­

38

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

товой теории света и по теории теплоемкостей твердых
тел имели фундаментальное значение для дальнейшего
развития естествознания. Однако теория относительно­
сти бесспорно стала самым популярным его достиже­
нием. Глубже, чем все другие его исследования, она
затронула самую структуру естественнонаучного мыш­
ления. Она оказала широкое влияние на философские
представления. Вокруг нее разгорелись самые страст­
ные споры. И именно она зажгла факел мировой
славы Эйнштейна.
Макс фон Лауэ, автор первой
монографии по теории относио пространстве
тельности, вышедшей в 1911 году,
и времени
указывал позднее в своей «Исто­
рии физики» на то, что с антич­
ных времен наибольшее волнение у людей вызывали
те физические теории, которые посягали на традицион­
ные представления о пространстве и времени. Именно
поэтому работы Эйнштейна по этим проблемам прив­
лекли к себе столь необычно большое внимание. Были
опубликованы тысячи книг и брошюр, авторы которых
выступали как в защиту теории относительности, так
и против нее.
Исследования Эйнштейна по теории относительно­
сти открывались статьей «К электродинамике движу­
щихся тел» объемом в 30 печатных страниц, опубли­
кованной в 1905 году в журнале «Аннален дер физик».
Именно эту статью и следует считать фактическим
«свидетельством о рождении» теории относительности.
В том же 1905 году в упомянутом журнале появилось
существенное дополнение к первой статье. Статья носи­
ла название «Зависит ли инерция тела от содержащейся
в нем энергии?» Обе эти статьи вошли в опубликован­
ный в 1913 году томик «Принцип относительности»,
представлявший собой сборник основополагающих до­
кументов по истории теории относительности.
Каково было положение в физике с теми вопросами,
которые рассматривал Эйнштейн в своих исследованиях
по теории относительности?
В XIX столетии первоначально господствовала ме­
ханическая теория света. Согласно этой теории, свет
Переворот

в представлениях

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

39

представляет собой волновое движение некоторой упру­
гой среды, которую называли световым эфиром, или
просто эфиром. Предполагалось, что эфир проникает
через все тела, не принимая, однако, участия в их
движении. Поскольку с течением времени стало все
труднее согласовывать новые результаты исследований
в области оптики с механической гипотезой эфира, фи­
зики решили трактовать свет как некое особое «состоя­
ние» эфира. Такое состояние предлагалось рассматри­
вать как электромагнитное силовое поле, которое было
введено в науку Фарадеем и описано Максвеллом с
помощью удивительной системы абстрактных матема­
тических уравнений.
Учение о световом эфире было тесно связано с
взятым из «Механики» Ньютона представлением об
«абсолютном пространстве». Ньютон писал:
«Абсолютное пространство остается в силу своей
природы и безотносительно к какому-либо внешнему
предмету всегда одинаковым и неподвижным».
П соответствии с представлением о неподвижном
спотовом эфире его считали как бы воплощением «аб­
солютного пространства» и рассматривали как абсолют­
ную систему отсчета. В такой системе можно было бы
однозначно описывать все происходящие в мире движе­
ния, указывая абсолютное положение тел.
Кроме того, Ныотон придерживался мнения, что су­
ществует и «абсолютное время». Он писал:
«Абсолютное, истинное и математическое время те­
чет само по себе и в силу своей природы равномерно
и безотносительно к какому-либо внешнему предмету».
Согласно этому воззрению, существует равномерное
течение времени. Следовательно, можно представить
себе, что во Вселенной имеется нечто вроде «нормаль­
ных часов», позволяющих отсчитывать ход этого «аб­
солютного времени» из любого места. Наконец, в
соответствии с представлениями об «абсолютном про­
странстве» и «абсолютном времени» Ныотон говорил
и об «абсолютном движении»; он определял его как
«перемещение тела из одного абсолютного места в
другое абсолютное место».
Несмотря на возражения, высказывавшиеся в свое
время Лейбницем, ньютоновское представление об

40

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

абсолютности времени, пространства и движения счи­
талось неоспоримым на протяжении двухсот лет. Ни
один физик не мог серьезно помыслить и тем бо­
лее отважиться поставить под сомнение принципы
Ньютона.
Первым, кто выступил с критикой этих принципов,
был Эрнст Мах. В своей «Механике» он подверг напад­
кам взгляды Ньютона на абсолютное время, абсолютное
пространство и абсолютное движение и попытался их
опровергнуть. Критикуя ньютоновские догмы, Мах
руководствовался положением, что «чувственно необнаруживаемое» лишено для естествознания какоголибо значения и не имеет права на существование.
Требование, заключающееся в том, что в естественно­
научное рассмотрение следует вовлекать только наблю­
даемые величины и не применять законы физики за
пределами той области, в которой они имеют смысл,,
играло для молодого Эйнштейна важную эвристиче­
скую роль в период его работы над теорией относитель­
ности.
В экспериментальной физике ньютоновские догмы
о пространстве, времени и движении также оказались
поставленными под сомнение. Земля движется по своей
орбите вокруг Солнца со скоростью около 30 км/с.
Наша Солнечная система летит в мировом простран­
стве со скоростью около 20 км/с. Наконец, наша Галак­
тика также со значительной скоростью движется отно­
сительно других, удаленных от нее галактик. Следова­
тельно, если световой эфир покоится в «абсолютном
пространстве», а небесные тела проходят через него,
то их движение по отношению к эфиру должно вызы­
вать заметный «эфирный ветер», который можно было
бы обнаружить с помощью тонких оптических прибо­
ров.
Для выяснения этого вопроса американский физик
польского происхождения Альберт Майкельсон, рабо­
тавший в 1881 году у Гельмгольца в Берлине и Пот­
сдаме, поставил свой первый эксперимент. Его отри­
цательный результат еще нельзя было считать вполне
убедительным, поскольку экспериментальная установ­
ка в то время обладала некоторыми дефектами. Через

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

41

шесть лет, находясь в США, Майкельсон совместно с
М'орли повторил этот эксперимент с помощью разра­
ботанного им и изготовленного с большой точностью
зеркального интерферометра. Новая измерительная
установка была настолько прецизионной, что могла бы
отчетливо зарегистрировать даже самый незначитель­
ный эффект, обусловленный «эфирным ветром». Однако
и на этот раз, так же как и. при всех последующих
попытках ^повторения опыта, ничего похожего на подобный эффект обнаружено нс было. Скорость света окашипим» соисршсмно постоянной и но зависящей от дви­
жения источника спета и наблюдателя'. «Опыт МайКольсона», одни из самых знаменитых окснериментов
и истории физики, им.ел фундамента.)!ыюс значение
для теории относительности, что подтверждал сам
Эйнштейн, восхищавшийся экспериментальным искус­
ством Майкельсоыа.
Отрицательный результат эксперимента Майкель-<
сона опровергал существование эфира. Первоначально
делались попытки согласовать укоренившуюся в со­
знании физиков гипотезу эфира с фактом постоянства
скорости света и таким образом «спасти» эфир. Так,
например, голландский физик Г. А. Лоренц в 1895 го­
ду, т. е. за десять лет до Эйнштейна, пытался согласо­
вать результат опыта Майкельсона с механистической
картиной мира с ее световым эфиром и «абсолютным
пространством». Для этого он ввел предположение, что
быстро движущиеся тела испытывают сокращение в
направлении своего движения («сокращение Лоренца») .
Это было хотя и очень остроумное, но все же достаточ­
но искусственное допущение, которое явно имело
характер специально придуманной для данного случая
гипотезы и потому не могло надолго удовлетворить
физиков-теоретиков.
Результаты опыта Майкельсона создали для теоре­
тиков логические трудности, которые казались непре­
одолимыми. Это был своего рода неразрешимый гордиев
узел. Молодой Эйнштейн разрубил его.
Еще школьником, читая «Естественнонаучные кни­
ги для народа», Эйнштейн обратил внимание на
ту роль, которую играет скорость света. Со времени
своего пребывания в Аарау он много размышлял о

42

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

том, какую картину видел бы наблюдатель, если бы он
мог следовать за световой волной со скоростью света.
Этот первый мысленный эксперимент в сочетании с
электродинамикой Максвелла, отрицательным резуль­
татом опыта Майкельсона и маховской критикой основ
механики Ньютона лег в основу теории относительно­
сти. В своей автобиографии Эйнштейн следующими сло­
вами охарактеризовал отправную точку этих исследо­
ваний:
«Необходимо было составить себе ясное представле­
ние о том, что означают в физике пространственные
координаты и время некоторого события» 1.
Анализ роли времени непосредственно привел к ис­
следованиям по теории относительности. Эйнштейн на­
чал с изучения понятия одновременности. Полученные
им результаты могут быть резюмированы следующим
образом.
Если бы передаваемые сигналы могли распростра­
няться с бесконечно большой скоростью, то с научной
точки зрения имело бы полный смысл говорить об
абсолютной одновременности событий, происходящих в
двух удаленных друг от друга точках. Но так как
скорость света, представляющая собой максимальную
скорость передачи сигналов, все же конечна и притом
имеет одну и ту же величину для всех наблюдателей,
понятие «абсолютной одновременности» лишено физиче­
ского смысла и потому не может применяться в теории.
Поскольку все суждения, в которых какую-то роль
играет время, всегда представляют собой суждения об
одновременных событиях, введение представления об
относительном характере понятия одновременности с
логической необходимостью влечет за собой и релятиви­
зацию понятия времени. Если невозможна абсолютная
одновременность, то не может существовать и абсолют­
ное время, одинаковое во всех системах координат.
Каждая система отсчета имеет свое собственное время,
свое «локальное время». Ключевым моментом всей
проблемы, как отметил впоследствии Эйнштейн, было
1 Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. 4.— М.: Нау­
ка, 1967, стр. 278.

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

43

постоянство скорости света в пустом пространстве.
Признав это постоянство, которое было доказано опы­
том Майкельсона, уже нельзя было избежать релятиви­
зации времени.
Учение Эйнштейна о времени было совершенно
новым словом в науке. Ни один физик или философ
до него не размышлял так глубоко о понятии одновре­
менности и не пришел к столь далеко идущим выводам.
Руководствуясь требованием Маха о том, что понятия
и величины, не имеющие физического смысла, не долж­
ны фигурировать в теории, поскольку они принципи­
ально пе могут быть проверены на опыте, Эйнштейн
пришел к выводу о необходимости отказа от ньютонов­
ского понятия «абсолютного времени».
Так как время и движение тесно связаны друг с
другом — время, как говорил Маркс, есть «количествен­
ное бытие движения»,— в результате признания отно­
сительности понятия времени устраняется также и по­
нятие «абсолютного движения». Движение тела или
системы отсчета можно сравнивать лишь с движением
другого тела или другой системы отсчета и только по
отношению к ним можно численно его определять.
«Абсолютного движения» по существует. «Специальный
принцип относительности» Эйнштейна утверждает, что
по всех системах отсчета, движущихся по отношению
друг к другу прямолинейно и равномерно, действуют
одни и те же законы природы. При переходе от одной
системы отсчета к другой пространственные и времен­
ные координаты преобразуются в соответствии с осо­
быми уравнениями, которые называются преобразо­
ваниями Лоренца.
Созданная в 1905 году теория относительности при­
вела к тому, что гипотеза эфира как носителя световых
волн была устранена из физической картины мира.
Как позднее писал Эйнштейн, световой эфир и без того
влачил «призрачное существование» в физической
пауке. Эйнштейн заменил эфир электромагнитным
полем, которое он рассматривал как самостоятельную
физическую реальность. Это также было смелым ново­
введением. Правда, уже до него французский физик
Пуанкаре предлагал отказаться от гипотезы эфира,
но он не положил это требование в основу новой

44

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

картины природы. «Безэфирная физика» была создана
Эйнштейном.
Однако произведенный теорией Эйнштейна перево­
рот в оптике не сразу получил признание. Многие
известные физики еще долго не могли примириться с
отказом от гипотезы светового эфира. Даже Лоренц,
который внес столь значительный вклад в подготовку
специальной теории относительности, до самой своей
смерти, последовавшей в 1928 году, пе мог полностью
примириться с мыслью о том, что эфира как носителя
световых явлений не существует.
Сегодня гипотеза светового эфира стала в такой же
степени достоянием истории физики, как, например,
учение о флогистоне, или особой «огненной, субстан­
ции», уходящей из тел при их сгорании. Подобно дру­
гим рабочим гипотезам, которые на протяжении опре­
деленного времени выполняли свою задачу и служили
делу научного исследования, она была сдана в музей
научных заблуждений.
Устранение гипотезы светового эфира было гениаль­
ным актом отрицания. Позитивным же моментом в тео­
рии Эйнштейна была прежде всего формулировка прин­
ципа, согласно которому скорость света в пустоте (обо­
значаемая буквой с) вводилась в качестве универ­
сальной постоянной во все основные физические за­
коны.
Эйнштейн первый заметил, что скорость света игра­
ет в механике такую же важную роль, как и в оптике.
Скорость света выступает здесь как недостижимый
верхний предел скоростей для всех процессов, сопро­
вождающихся передачей силы или переносом энергии.
Скорость этих процессов никогда не может достичь
скорости света и тем более превзойти ее — даже в- том
случае, когда к начальной скорости добавляется сколь
угодно большое число скоростей.
Из постоянства скорости света вытекают два знаме­
нитых «парадокса» теории относительности, которые
привлекли к себе очень большое внимание и в течение
многих лет являлись предметом горячих споров. Физи­
ки и философы, которые были не в состоянии избавить­
ся от традиционных механистически-метафизических
представлений, либо яростно возражали против этих

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

45

«бессмысленных» следствий теории относительности,
либо высмеивали их. Но даже тем, кто был готов сле­
довать за Эйнштейном в его необычных рассуждениях,
подчас было нелегко соглашаться с ним.
Один из парадоксов заключается в том, что разме­
ры быстро движущихся тел сокращаются в направле­
нии их движения по сравнению с их длиной в состоя­
нии покоя. Именно эта проблема, возникшая в связи
с результатом опыта Майкельсона, побудила Лоренца
выдвинуть его электродинамическую гипотезу сокращен
ния. Эйнштейн показал, что сокращение можно объ­
яснить, рассматривая относительную скорость движения
обеих систем отсчета.
Другой парадокс касается замедления хода часов в
быстро движущейся системе по сравнению с часами,
находящимися в системе, покоящейся по отношению к
первой. Здесь речь идет о «дилатации» времени, кото­
рую называют также растяжением или искажением
времени. Из нее, например, должно следовать, что
космонавт в космическом корабле, который в течение
длительного времени с очень большой скоростью летит
через Вселенную, мри своем возвращении на Землю
окажется моложе своего брата-близнеца, остававшегося
все это время дома. Это объясняется тем, что часы кос­
монавта, а вместе с ними и все физиологические про­
цессы идут медленнее, чем часы (и соответственно
аналогичные процессы) на Земле. Разумеется, для
того чтобы можно было заметить «парадокс часов»
(или «парадокс близнецов»), скорость движения косми­
ческого корабля должна быть достаточно близка к
скорости света — условие, которое в современной кос­
монавтике не выполняется даже отдаленно.
Пока отсутствовали экспериментальные доказатель­
ства релятивистского растяжения времени, существо­
вание этого явления оспаривалось особенно горячо*
В конце 30-х годов оно, однако, было бесспорно уста­
новлено в опытах с возбужденными водородными ато­
мами. Но с особой убедительностью оно было доказано
позднее при изучении космических лучей, где частицы
движутся с чрезвычайно большими скоростями и по­
этому растяжение времени достигает сравнительно
больших значений.

46

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

Специальная теория относительности Эйнштейна
f( 1905 год) означала конец механистической картины
природы. Она представляет собой один из величайших
переворотов в истории естествознания и одновременно
торжество диалектики в основах физической науки.
Эйнштейн «снял» в диалектическом смысле механистически-метафизическое представление о времени и дви­
жении, нашедшее выражение в классических законах
движения Ньютона. Теперь «ученые рассматривают
законы Ньютона как предельные законы для скоростей,
малых по сравнению со скоростью света. Метафизиче­
ское мировоззрение Ньютона, которое в свое время
было необходимым и оправданным, столкнулось в ходе
физического прогресса с непреодолимыми трудностя­
ми. Силой своего диалектического мышления Эйнштейн
преодолел эти трудности и наметил пути дальнейшего
развития физики. Его заслуги нисколько не умаляет
то обстоятельство, что другие исследователи еще до
него разработали формально-математические решения
назревших проблем электродинамики движущихся тел.
Лишь немногие физики смогли сразу же понять, что
теория Эйнштейна представляет собой гениальное
открытие. К их числу принадлежал Макс Планк —
первый известный теоретик того времени, который оленил эпохальное значение статьи Эйнштейна «К элект­
родинамике движущихся тел». «Эйнштейновская кон­
цепция времени,— так заявил Планк в одной своей
лекции,— превосходит по смелости все, что до этого
было создано в умозрительном естествознании и даже
в философской теории познания». Однако многие выда­
ющиеся специалисты, в особенности среди физиковэкспериментаторов, еще долгое время относились к
учению Эйнштейна с недоверием.
Математическое завершение специальная теория от­
носительности получила в работах Германа Минковско­
го, который ранее был учителем Эйнштейна в Цюрихе,
а затем занимал пост профессора математики в Гёт­
тингене, где он умер в 1909 году, будучи еще в полном
расцвете сил. В своем вызвавшем сенсацию докладе о
пространстве и времени, прочитанном им осенью 1908
года на собрании естествоиспытателей в Кёльне, Мин­
ковский сказал:

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

47

«Представления о пространстве и времени, которые,
я собираюсь развить перед вами, выросли на почве эк­
спериментальной физики. В этом заключается их сила,
Они приведут к радикальным следствиям. Отныне про­
странство само по себе и время само по себе полностью
уходят в царство теней, и лишь своего рода союз обоих
этих понятий сохраняет самостоятельное существо­
вание».
С тех пор четырехмерный континуум пространст­
ва — времени, так называемый «мир Минковского»,
стал неотъемлемой частью теории относительности.
Два важных

Из специальной теории относительности вытекают два важных
следствия. Они касаются взаимо-»
зависимости между массой и скоростью, а также меж­
ду массой и энергией. Диалектический характер этих
проблем представляется очевидным. Найденное Эйн­
штейном решение выходит по своему значению далеко
за пределы круга результатов, представляющих чисто
научный интерес.
До Эйнштейна инертная масса, т. е. инерциаль­
ное сопротивление тела, рассматривалась как неизмен­
на;! величина. Это соответствовало механистическиметафизическим представлениям ньютоновской натур­
философии. Еще в 1895 году, в докладе на Собрании
естествоиспытателей в Любеке, Оствальд ссылался на
классическое представление о неизменности массы.
Однако вскоре после этого, в 1901 году, физики-экспе­
риментаторы обнаружили в опытах с быстро движу­
щимися электронами, что масса электрона возрастает
при увеличении скорости. Теперь этот факт получил
научное обоснование в эйнштейновской теории относи­
тельности.
Пока скорость движущегося тела мала по сравне­
нию со скоростью света, возрастание массы, обуслов­
ленное движением, остается незначительным. По­
этому в классической механике, имеющей дело с ма­
лыми скоростями больших тел, такое возрастание не
обнаруживается. Наоборот, в релятивистской механике
увеличение массы играет важную роль. Правильность
этого вывода Эйнштейна была практически доказана

следствия

48

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИЯ

атомной физикой, когда были созданы гигантские уста­
новки для ускорения элементарных частиц.
Второе следствие еще более важно. Его значение
выходит далеко за пределы физики и техники. Оно
определяет судьбы народов и будущее всего человече­
ства.
Вскоре после опубликования статьи «К электроди­
намике движущихся тел» Эйнштейн писал своему дру­
гу Конраду Габихту:
«Мне пришло е голову еще одно следствие электро­
динамической работы. Из принципа относительности в
сочетании с фундаментальными уравнениями Максвел­
ла следует, что масса должна быть непосредственной
мерой энергии, содержащейся в теле; свет переносит
массу. У радия долэ1сно происходить заметное убывание
массы. Это соображение радует и подкупает. Однако
не смеется ли по этому поводу и не водит ли меня за
нос господь бог — этого я не могу знать».
Результаты, вытекающие из такого «радующего и
подкупающего соображения», Эйнштейн изложил в
уже упоминавшейся выше статье о связи между инер­
цией тела и содержащейся в нем энергией. Упомянутая
статья объемом в три печатных страницы принадлежит
к самым коротким и в то же время ни с чем не срав­
нимым по важности последствий публикациям в ми­
ровой истории естествознания. Она содержит основ­
ные положения закона об эквивалентности массы и
энергии.
Математическим выражением закона Эйнштейна
является всемирно знаменитая, теперь уже почти во­
шедшая в поговорку формула Е = тс2. Она гласит, что
любой перенос энергии (Е) всегда связан с переносом
соответствующей массы (т), а квадрат скорости света с
играет здесь роль коэффициента пропорциональности.
Эта формула также трактуется как выражение, опи­
сывающее «превращение» массы в энергию. Именно
на этом представлении основано объяснение так назы­
ваемого дефекта массы. В механических, химических,
тепловых и электрических процессах он слишком мал
и потому оставался незамеченным. Однако в атомной
фртзике он имеет большое значение. Дефект массы
заключается в том, что сумма масс отдельных состав-

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ* В ШВЕЙЦАРИИ

49

ньщ частей атомного ядра может быть больше массы
атомного ядра в целом. Это следует понимать таким
образом, что недостающая масса превратилась в энер­
гию связи, необходимую для удержания в ядре входя­
щих в его состав частей. Атомная энергия есть не что
иное, как превратившаяся в энергию масса. В искус­
ственно вызываемых ядерных реакциях происходит
освобождение этой могучей энергии.
Открытая Эйнштейном эквивалентность массы и
энергии позволила упростить все физические законы
сохранения. Оба закона — сохранения массы и сохра­
нения энергии,— до этого существовавшие отдельно
друг от друга, превратились теперь в один общий закон,
который можно сформулировать следующим образом:
для замкнутой материальной системы сумма массы
и энергии остается неизменной при любых процессах.
Разумеется, время для этого открытия назрело. Не
было недостатка в важных предварительных работах
и ценных частных результатах. К ним принадлежали,
например, исследования русского физика-эксперимен­
татора П. II. Лебедева, приведшие к открытию давле­
ния, производимого светом па твердые тела, а также
изыскании австрийского физика Фрица Хазсиёрля; од­
нако и здесь решающий шаг был сделан Эйнштейном.
В целом вклад, внесенный Эйнштейном в науку,
требовал смелости мысли, свободы от предрассудков
и отсутствия преклонения перед авторитетами, догма­
тические взгляды которых определяли представления
естествоиспытателей. Всеми этими качествами обладал
Эйнштейн, который с самых ранних лет был противни­
ком любых догм. В годы, предшествовавшие открыти­
ям, эти свойства его характера развились и укрепи­
лись под влиянием чтения работ по теории познания.
Но работа Эйнштейна требовала также очень тонкой
интуиции и способности улавливать суть назревших к
тому времени проблем. «Сила духа не может заменить
чуткости пальцев»,— писал ученый позднее, умудрен­
ный собственным опытом в вопросах научного твор­
чества.
Эйнштейн никогда не скрывал, что теоретическое
изучение природы представляет собой очень трудоемкое
и зачастую полное приключений предприятие, исход

50

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

которого далеко не всегда можно предвидеть заранее*
Он воспринимал физику как «авантюру познания»*
В одной из позднейших статей, излагая историю своих
исследований по теории относительности, Эйнштейн
писал, между прочим, следующее:
«В свете уже достигнутого знания удачно полученпые результаты представляются само собой разумею­
щимися, и любой сообразительный студент может усво­
ить их без особого труда. Но полные предчувствий мно­
голетние искания во тьме с их напряженными устремле­
ниями, с чередованием уверенности и разочарования и
с их конечным прорывом к истине — все это знает
лишь тот, кто пережил это».
Несмотря на то что статьи Эйнштейна, содержащие
принципиально новые идеи, были с интересом встре­
чены некоторыми его коллегами, в целом успех его
научной работы заставил себя ждать еще довольно дол­
го. В 1905 году Эйнштейн не без трудностей защитил
в Цюрихском университете диссертацию на соискание
степени доктора философии. В качестве диссертации он
представил одну из своих статей по молекулярной фи­
зике. Через два года после получения степени он по­
терпел неудачу при попытке занять в Бернском уни­
верситете место доцента по теоретической физике.
По совету близких друзей через полгода он еще раз
повторил попытку добиться от факультета права на
преподавание — и на этот раз с большим успехом- Пред­
ставленная им на соискание доцентуры рукопись име­
ла следующее заглавие: «Следствия из закона распре­
деления энергии в излучении черного тела, касающиеся
структуры излучения». В зимнем семестре 1908/09
учебного года тридцатилетний приват-доцент прочел
свои первые лекции; они были посвящены теории из­
лучения. В аудитории сидели всего четыре слушателя,
причем одним из них был коллега Эйнштейна по рабо­
те в Бюро патентов.
Весной 1909 года Эйнштейн был назначен экстра­
ординарным профессором теоретической физики Цю­
рихского университета. Прежде чем приступить к лек­
ционной деятельности в начале осеннего семестра,
Эйнштейн впервые выступил перед научной обществен­
ностью на конференция естествоиспытателей В' Зальц­

ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ В ШВЕЙЦАРИИ

51

бурге. Темой его доклада, встреченного с большим вни­
манием, было «Развитие наших представлений о сущ­
ности и структуре излучения». В ходе конференции он
завязал личное знакомство с Максом Планком, Виль­
гельмом Вином, Генрихом Рубенсом, Арнольдом Зоммерфельдом и другими известными физиками. Здесь
же он впервые встретился с Максом Борном, который
был на несколько лет моложе Эйнштейна. Борн, уче­
ник и сотрудник Минковского в Гёттингене, позднее, в
период первой мировой войны, стал одним из ближай­
ших друзей Эйнштейна в Берлине.

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ
ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ
И ЧЛЕН
АКАДЕМИИ
Профессор
в Цюрихе,
Праге
и снова
в Цюрихе

Если доклад Эйнштейна на кон­
ференции естествоиспытателей в
сентябре 1909 года был посвящен
учению о свете, то и его вступи­
тельная лекция в Цюрихском
университете также не имела
ничего общего с «относительно­
стью». Эйнштейн говорил о роли
атомной теории в новейшее время.
В течение трех семестров своей
первой профессуры в Цюрихе оп
прочел курсы: «Введение в меха­
нику»,
«Кинетическая
теория
тепла», «Термодинамика», «Элек­
тричество и магнетизм». Число
слушавших его студентов никогда
не превышало численности сегод­
няшней семинарской группы.
Слушатели Эйнштейна впо­
следствии всегда подчеркивали,
что в его лекциях особенно броса­
лось в глаза отрицательное отно­
шение к преувеличенно высокой
оценке математики. «За любой
формулой он прежде всего видел
ее физическое содержание»,—
писал один из них. Эйнштейну
приписывается также следующее
заявление:
«Ведь главное — это содержа­
ние, а не математика. С помощью
математики можно доказать все,
что угодно».
В связи с этим вспоминается
ироническое замечание, которое
ученый сделал по поводу одного
из своих ассистентов тридцать
лет спустя в Принстоне:
«Математика — единственный
совершенный способ водить само­
го себя за нос».
А в 1950 году он писал Мак­
су фон Лауэ:
«Существует
поразительная

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

53

возмодюность овладеть предметом математически, не
поняв существа дела».
Подобное скептическое отношение к математическо­
му формализму было для Эйнштейна очень характер­
но — и это несмотря на то, что при разработке теории
относительности он сам внес большой вклад в развитие
формальных математических методов. Однажды он
сказал польскому физику Леопольду Инфельду, что в
физике существует, собственно говоря, всего лишь не­
сколько фундаментальных идей, которые можно выра­
зить обычными словами. При этом он добавил: «Ни
один ученый не мыслит формулами».
Математика для Эйнштейна имела значение всего
лишь как вспомогательное средство при исследовании
физической реальности. Прогрессирующая математиза­
ция физики не представляла для Эйнштейна никакой
опасности в теоретико-познавательном смысле, хотя
этот процесс, необходимый и научно плодотворный сам
по себе, в то же время — как показал Ленин — стал
одним из источников физического идеализма. Эйнштейн
никогда не соблазнялся игрой математическими форму­
лами. Для него материя не «исчезала» за уравнениями.
В этом отношении он проявил себя последовательным
материалистом.
Всего лишь три семестра проработал Эйнштейн в
Цюрихском университете. После этого он принял при­
глашение немецкого университета в Праге. Почетное
предложение занять место ординарного профессора
теоретической физики имело под собой некоторую
идейную подоплеку.
Немецкий университет в Праге был создан па основе
древнего университета, основанного в 1348 году импе­
ратором Карлом IV. В 1882 году он был разделен на
две части — немецкую и чешскую, поскольку совмест­
ное существование под одной крышей представителей
двух наций привело в условиях политической обстанов­
ки того времени к невыносимому положению. Первым
ректором немецкого университета был избран Эрнст
Мах, уже с 1867 года занимавший место профессора
экспериментальной физики. Мах преподавал в столице
Богемии почти тридцать лет, создав там видную науч­
ную школу, а в 1895 году был приглашен в Венский

54

ПР Г:ПОДА ВАТ ЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

университет в качестве профессора по кафедре исто­
рии и теории индуктивных наук. Приглашение занять
кафедру теоретической физики было послано Эйнштейну
по инициативе учеников Маха. Оно было связано с
тем, что создатель теории относительности приобрел
тогда широкую известность не только как ученый, раз­
вивший критические идеи Маха в области механики,
но и как сторонник маховской теории познания. Ут­
верждению подобного мнения в немалой степени спо­
собствовал сам Эйнштейн, который в письмах называл
себя учеником Маха и полагал, что всех физиков но­
вейшего времени, не исключая Планка, следует счи­
тать «махистами».
Прежде чем утвердить назначение, философский
факультет позаботился в соответствии с установленным
порядком о получении рекомендации на предложенного
кандидата. Факультет обратился к Планку — самому
известному в Германии физику-теоретику. В рекомен­
дации, данной Планком, содержалась следующая фра­
за: «Если теория Эйнштейна окажется справедли­
вой, как я и ожидаю, ее автор станет Коперником
XX века». Понятно, что при таких обстоятельствах
Эйнштейна ждали в Праге с величайшим нетерпе­
нием.
Впечатление, произведенное там тридцатидвух лет­
ним профессором, описал его преемник Филипп
Франк:
«Когда Эйнштейн прибыл в Прагу, он походил спо­
рее на итальянского виртуоза, чем на немецкого профес­
сора, тем более, что он был женат на южной славянке.
Он явно не укладывался в стереотип рядового профес­
сора немецкого университета в Праге. Поскольку ему
предшествовала слава не обычного физика, а, несмотря
на его молодость, незаурядного гения, все стремились
увидеть его и поближе с ним познакомиться».
А в сообщении другого очевидца следующим обра­
зом описывается вступительная лекция Эйнштейна в
Праге:
«Эйнштейн завоевал сердца исключительно про­
стой манерой держаться на кафедре. Он говорил живо
и ясно, без всякой напыщенности, чрезвычайно есте­
ственно и порой с ооюивлявшим аудиторию юмором.

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

55

Многие слушатели были, вероятно, удивлены, что те­
ория относительности настолько проста».
Из всех его коллег ближе всего к Эйнштейну был
математик Георг Пик. Этот выдающийся ученый, погиб­
ший во время гитлеровской войны в концентрационном
лагере только потому, что был евреем, учился в Лейп­
циге у математика Феликса Клейна, а затем долгое
время работал в пражском Физическом институте в
качестве ассистента Эрнста Маха. Эйнштейн с боль­
шим интересом слушал личные воспоминания Пика
о Махе как ученом и человеке. Особенно охотно Пик
воспроизводил такие высказывания, которые характе­
ризовали Маха как предшественника теории относи­
тельности. Это только усиливало симпатии Эйнштейна
к австрийскому физику-философу, историко-критиче­
ские труды которого оказали на него такое сильное
влияние. Во время своего пребывания в Праге или
вскоре после этого Эйнштейн посетил в Вене Маха,
который был на сорок лет его старше. Основной темой
их разговора была проблема возникновения научных
понятий и роль теории в естествознании. У Эйнштейна
были основательные сомнения по поводу выдвинутого
Махом принципа «экономии мышления», который был
4 объектом ленинской критики махизма. Результатом бе­
седы явилось, по-видимому, некоторое сближение точек
зрения обоих ученых.
Насколько большую роль играли идеи Маха в на­
учной работе Эйнштейна, показывают и первые наброс­
ки общей теории относительности и релятивист­
ского учения о тяготении. Общее направление исследо­
ваний определила маховская концепция инерции.
В «Механике» Маха впервые высказано предполо­
жение о том, что инерция тел обусловлена действием
удаленных масс. Это положение Эйнштейн назвал
«принципом Маха»; под таким наименованием оно и
вошло в физику. При разработке своего нового учения
о пространстве и тяготении Эйнштейн руководствовал­
ся в первую очередь этим принципом. Таким образом,
и здесь идеи Маха, как однажды метко заметил Гей­
зенберг, «в решающем пункте оказались мощным сти­
мулом,
способствовавшим развитию естественных

56

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИЙ

наук». В настоящее время эти идеи Маха и Эйнштейн
на оказались в центре внимания исследователей, за­
нимающихся релятивистскими теориями.
Важнейшей научной работой Эйнштейна в его
пражский период была статья «О влиянии тяготения
на распространение света», появившаяся в 1911 году в
журнале «Аиналси дер физик». В этой работе были
заложены основы релятивистской теории тяготения.
Она содержала новый вывод: световые лучи, испускае­
мые звездами и проходящие вблизи Солнца, должны
изгибаться у его края, так как свет обладает инерцией
и в поле тяготения Солнца должен испытывать силь­
ное гравитационное воздействие. Эйнштейн предложил
проверить это теоретическое предсказание с помощью
астрономических наблюдений и измерений во время
ближайшего полного солнечного затмения.
Осенью 1911 года ученый выехал из Праги в Брюс­
сель для участия в международном научном конгрессе,
организованном бельгийским предпринимателем Сольвеем по инициативе берлинского физико-химика Валь­
тера Нернста. Конгресс был посвящен обсуждению воп­
росов атомной теории. Это был первый конгресс такого
рода, в котором Эйнштейн принял участие. Вместе со
своим венским коллегой Хазеиёрлем он представлял
физиков Австро-Венгрии. На сольвеевском конгрессе
он впервые встретился с Марией Склодовской-Кюря,
Анри Пуанкаре, Полем Ланжевеном, Эрнстом Резер­
фордом, Жаном Перреном и другими выдающимися
физиками.
В течение трех семестров Альберт Эйнштейн пре­
подавал в городе, в котором за триста лет до этого
Иоганн Кеплер открыл свои первые два закона движе­
ния планет и написал свою «Новую астрономию»,
завершившую учение Коперника. Летом 1912 года
Эйнштейн возвратился в Цюрих, где ему предложили
место профессора в Политехникуме. Теперь Эйнштейн
стал ординарным профессором на специально для него
созданной кафедре математической физики — в том
самом учреждении, где за десять лет до этого ему от­
казали в месте ассистента, которого он так горячо до­
бивался.

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

57

В Цюрихе тогда кипела бурная научная жизнь, осо­
бенно в области математики и физики. В Цюрихском
университете кафедру теоретической физики занял
Макс фон Лауз, который стал таким образом преемником Эйнштейна. Незадолго до того в Мюнхене Лауэ
обнаружил интерференцию рентгеновских лучей —*■
очень важное открытие, за которое ему вскоре была
присуждена Нобелевская премия. Из числа математи­
ков, работавших в Цюрихе, следует назвать Германа
Вейля, который позднее принял участие в математиче­
ской формулировке общей теории относительности. Кроме того, здесь работал Марсель Гроссман, бывший
студенческий товарищ Эйнштейна. Гроссман убедил
Эйнштейна в том, что для дальнейшего обобщения
результатов исследований по теории относительности
нужны особые математические методы. Он помог
Эйнштейну в их выборе и применении и сам принял
участие в дальнейшей математической разработке:
теории относительности. В результате совместной рабо­
ты с Гроссманом появилась статья: «Набросок обоб­
щенной теории относительности и теории гравитации»*
Физическую часть работы написал Эйнштейн, матема­
тическую — Гроссман. Эта статья ознаменовала собой
второй важный шаг на пути к созданию общей теории
относительности, к окончательной формулировке ко­
торой Эйнштейн пришел лишь в 1915 году в Берлине*
Насколько трудным и мучительным было рождение
новых представлений, доказывает письмо Эйнштейна
к Маху, написанное 25 июня 1913 года. Оно начина­
ется словами:
«В эти дни Вы, наверное, уже получили мою новую
работу об относительности и гравитации, которая на­
конец была окончена после бесконечных усилий и му­
чительных сомнений. В будущем году во время солнеч­
ного затмения должно выясниться, искривляются ли
световые лучи вблизи Солнца, другими словами, дейст­
вительно ли подтверждается основное фундаментальное
предположение об эквивалентности ускорения системы
отсчета, с одной стороны, и полем тяготения, с другой«
Если да, то тем самым будут блестяще подтвержде­
ны — вопреки несправедливой критике Планка — Ваши
гениальные исследования по основам механики. Потому

58

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

что отсюда с необходимостью следует, что причиной
инерции является особого рода взаимодействие тел —
вполне в духе Ваших рассуждений об опыте Ньютона с
ведром».
К сожалению, экспедиция, снаряженная Германией
для наблюдения полного солнечного затмения, которая
должна была произвести фотографирование Солнца в
1914 тоду на территории тогдашней Российской импе­
рии, не могла приступить к работе из-за разразившей­
ся мировой войны. Лишь в 1919 году две английские
экспедиции произвели предложенные Эйнштейном
наблюдения. Их результаты, полностью подтвердив­
шие предсказания Эйнштейна, упрочили его мировую
славу.
В связи с разработкой математического аппарата
теории относительности наметился значительный пово­
рот в развитии гносеологических воззрений Эйнштейна.
В ходе своих дальнейших исследований Эйнштейн
пришел к выводу, что тот эмпиризм, с которым он по­
знакомился прежде всего по трудам Юма и Маха и
который сыграл большую эвристическую роль при раз­
работке им специальной теории относительности, явля­
ется ограниченным и односторонним мировоззрением.
На первом плане теперь оказались соображения, имев­
шие более умозрительный характер. Но основе опыта
собственной работы Эйнштейн позднее пришел к мне­
нию, что требование эмпириков о безоговорочной на­
блюдаемости всех физических утверждений представ­
ляет собой чрезмерное упрощение как в научном, так
и в теоретико-познавательном отношении. При разра­
ботке общей теории относительности это требование уже
не могло служить приемлемой гносеологической осно­
вой.
Научная слава Эйнштейна, первоначально ограни­
ченная узким кругом его коллег по профессии, стала
быстро распространяться. О том уважении, которое
снискал в ученом мире еще молодой Эйнштейн, свиде­
тельствовало то обстоятельство, что богатая традици­
ями Берлинская академия наук остановила свой выбор
Па нем, когда речь зашла о занятии места ее действи­
тельного члена. Вакансия появилась в 1911 году, когда

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

59

умер один из основателей физической химии, Нобелев1ский лауреат Вант-Гофф, и когда стареющий Рентген
отказался от этого почетного звания.
10 июля 1913 года на заседании
всех отделений Королевской прусской академии наук Эйнштейн
сорока четырьмя голосами против
двух был избран ее постоянным
действительным членом. В своей рекомендации Макс
Планк, Вальтер Перист, Генрих Рубенс и Эмиль Вар­
бург писали:
«Нижеподписавшиеся полностью отдают себе отчет
в том, что их предложение — избрать в действительные
члены академии столь молодого по возрасту ученого —
является необычным• Однако они полагают, ч'ю оно не
только оправдано необычными обстоятельствами, но и
что интересы самой академии прямо требуют использо­
вать представляющуюся возможность включить в ее
ряды такой исключительный талант. И хотя они, есте­
ственно, не могут поручиться за будущее, они все оюе
с полной убеоюденностью утверждают, что yoice имею­
щиеся на сегодня научные достижения кандидата ... пол­
ностью оправдывают его избрание в высшее научное
учреждение страны. Они также уверены в том, что
вступление Эйнштейна в Берлинскую академию наук
будет расценено физиками всего мира как особенно
ценное приобретение для академии».
Избрание было утверждено 12 ноября 1913 года.
7 декабря 1913 года Эйнштейн писал из Цюриха
Берлинской академии наук:
«Я выражаю сердечную благодарность за избрание
меня действительным членом Вашей организации и
сообщаю, что принимаю это избрание. Не в меньшей
степени я благодарен Вам за то, что Вы предлагаете,
мне такую должность, занимая которую, я смогу посвя­
тить себя научной работе, будучи свободным от какихлибо служебных обязанностей. Когда я думаю о том%
что каждый рабочий день убеждает меня в несостоя­
тельности моего мышления, я лишь с известной робо*
стыо могу принять высокое отличие, которым Вы наме­
рены меня удостоить. И если я все оюе его принимаю,
Избрание
в Берлинскую
академию
наук

60

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

меня побуждает к этому мысль, что от человека нельзя
ожидать ничего иного, кроме того, чтобы все свои силы
он посвятил благому делу, а к этому я действительно
чувствую себя способным».
Принятие должности в Берлине означало для Эйн­
штейна немалый конфликт с его совестью. Намерение
переселиться в прусскую, столицу, эту цитадель немец­
кого империализма и милитаризма, представлялось ему
почти изменой своим политическим и нравственным
убеждениям. Еще гимназистом покинул он свою роди­
ну, отказавшись от вюртембергского гражданства,
поскольку не желал иметь ничего общего с основанным
на верноподданнических чувствах немецким государ­
ством с его муштрой и солдатчиной. И вот теперь он
должен будет обосноваться в столице прусско-немец­
кого милитаризма в качестве чиновника королевскопрусского учреждения?
Разумеется, условия, которые были предоставлены
ученому, были исключительно благоприятны для про­
должения его научной работы. Не будучи связан ника­
кими служебными обязанностями, он мог полностью
отдаться исследованиям в области теоретической физи­
ки. Как «читающий лекции академик» он обладал все­
ми правами ординарного профессора Берлинского уни­
верситета, не имея при этом обязательной педагогиче­
ской нагрузки. Руководство Физическим институтом,
созданном при «Обществе содействия наукам имени
императора Вильгельма», означало для него выполне­
ние некоторых чисто формальных обязанностей, по­
скольку этот институт существовал пока еще только
на бумаге. Он открылся лишь спустя много времени
после того, как Эйнштейн снова покинул Берлин.
Незадолго до переезда в Берлин Эйнштейн сказал
одному из своих швейцарских друзей: «Берлинские
господа спекулируют на мне, как если бы я был курицей-несушксй, получившей медаль на выставке; но
я не уверен, смогу ли я еще нести яйца». Очень скоро
выяснилось, что эти сомнения были необоснованными.
И хотя юношеский период бурного творчества, кото­
рым было отмечено его пребывание в Берне, остался в
прошлом, все же за одни только военные годы 1914—
1918 Эйнштейн опубликовал более 30 специальных

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИЙ

61

научных исследований, включая работу «Основы общей
теории относительности», которую сам он по праву
расценивал как высшее достижение своих теоретичен
ских размышлений.
В начале апреля 1914 года Альберт Эйнштейн при­
был в Берлин. Теперь он стал полноправным членом
основанной Лейбницем академии наук, а вскоре прис­
тупил также к преподавательской работе в созданном
Вильгельмом фон Гумбольдтом университете — круп*
нейшем и наиболее значительном высшем учебном за­
ведении Германии. Здесь он читал лекции по пробле­
мам статистической термодинамики и квантовой те­
ории, но в первую очередь — но теории относительно-*
сти. Вместе со своими колле гам и-ф из и ка ми он про-»
водил также семинары и групповые занятия. Особой
популярностью пользовались в двадцатых годах его лек­
ции по различным вопросам теоретической физики,
а также его отдельные доклады, обычно читавшиеся в
большой аудитории восточного крыла главного здания
университета.
В Берлине Эйнштейн нашел наконец такой род дея­
тельности, который вполне отвечал его склонностям и
в котором он находил полное удовлетворение. Он от­
нюдь не испытывал чистой радости от систематиче­
ских лекций по общему курсу физики, которые он был
вынужден читать, будучи профессором в Цюрихе или
Праге. Там ему приходилось заниматься и такими воп­
росами, которые лежали вне сферы его исследователь­
ских интересов. Эти принудительные обязанности те­
перь (^тпали.
В то время Берлин являлся крупнейшим центром
естественных наук. Наряду с органической химией, в
которой ведущую роль играл первый немецкий лауреат
Нобелевской премии по химии Эмиль Фишер, и физи­
ческой химией, которой занимались Нернст и Хабер, фи­
зика находилась там на особо почетном месте. Макс
Планк, Генрих Рубенс и другие успешно продолжали
и развивали великие традиции берлинской физи­
ки, заложенные в XIX веке такими учеными, как Маг­
нус, Дове, Поггеидорф, Клаузиус, Гельмгольц, Кирх­
гоф, Кундт и Эмиль Варбург. Выдающиеся специали­
сты работали в то время в Берлинском университете,

62

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

в Высшем техническом училище в Шарлоттенбургё,
в Имперском физико-техническом институте, в институ­

тах Общества императора Вильгельма и в исследова­
тельских и промышленных лабораториях больших
электрических концернов. Ареной научных дискус­
сий берлинских физиков был «физический коллокви­
ум», которым вначале руководил Рубенс, а позднее
фон Лауэ. В течение учебного сезона этот коллоквиум
собирался еженедельно по средам в Физическом инсти­
туте университета на Рейхстагуфер. Там присутствова­
ли почти все сколько-нибудь значительные и именитые
физики и физико-химики, работавшие в Берлине. Эйн­
штейн сразу же начал принимать участие в обсуждени­
ях, а иногда выступал также с собственными докладами.
Через четыре месяца после того,
как Эйнштейн прибыл в Берлин,
разразилась первая мировая вой­
на. Ее развязали в первую оче­
редь немецкие империалисты, которые вместе с правыми
лидерами социал-демократической партии вели ее под
лицемерными лозунгами оборонительной войны, якобы
навязанной германской империи, «немецкой народной
1ЮЙН.Ы» против «исконного французского врага», против
«коварного Альбиона» н «русских варваров». Искус­
ственно возбуждаемая волна националистического
«воодушевления» захлестнула многих немецких уче­
ных, до этого занимавших вполне разумные позиции, и
увлекла их за собой. Безудержный шовинистический пыл
и слепая ненависть к другим народам распространялись
подобно духовной чуме. Берлинские профессора высту­
пали с речами и докладами, в которых это умонастрое­
ние выражалось самым неприкрытым образом.
Лживым духом буржуазного «патриотизма» и огол­
телого шовинизма был проникнут манифест 93 пред­
ставителей немецкой интеллигенции, опубликованный
в октябре 1914 года. Этот получивший печальную изве­
стность призыв «К культурному миру» надолго повлиял
на репутацию немецких ученых и деятелей искус­
ства. Манифест представлял собой попытку оправдать
Противоречившие международному праву действия не­
мецкого генерального штаба, выразившиеся в нарушении
Первая
мировая
война

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

63

нейтралитета Бельгии, а также скрыть или приукрагпть преступления, совершавшиеся немецкими войска­
ми на оккупированных территориях. Бряцающий ору-*
/кием кайзер превозносился в этом документе как
«знаменосец мира во всем мире», а германский мили­
таризм восхвалялся как спаситель немецкой культуры*
Воззвание было подписано такими выдающимися
немецкими учеными, как Вальтер Нернст, Фриц Ха­
бер, Вильгельм Рентген, Филипп Ленард, Эрнст Гек­
кель, Вильгельм Оствальд, Пауль Эрлих, Макс Планк и
Эмиль Фишер. Даже такие гуманистически настроен­
ные деятели культуры, как Герхарт Гауптман, Энгель­
берт Гумпердинк и Макс Рейнгардт поставили под
ним свои подписи. Однако подписи Эйнштейна под
этим документом не было.
С ранней молодости Альберт Эйнштейн был против­
ником войны. Еще во время марокканского кризиса
1911 года, спровоцированного вызывающим поведе­
нием германских милитаристов, он в разговорах с
Арнольдом Зоммерфельдом крайне презрительно выска­
зывался о немецких поджигателях войны. А теперь в
соавторство с берлинским физиологом Георгом Фрид­
рихом Ликолаи он в противовес шовинистическому
манифесту 93-х составил «Воззвание к европейцам».
В этом обращении, исполненном глубокой заботой
о будущем человечества, Эйнштейн призывал ученых
Европы использовать весь свой авторитет для прекра­
щения бойни народов и в сознании своей нравственной
ответственности выступить за то, чтобы война как сред­
ство политики была навсегда изгнана из жизни наций.
Европа не должна разделить участи Древней Греции!
Правда, до сих пор ученые поступали скорее противо­
положным образом, пренебрегая тем самым важным
долгом по отношению к культуре. В результате бур­
ного развития техники и средств сообщения земной
шар стал меньше, народы приблизились друг к другу;
поэтому им нужно жить в мире, а не заниматься вза­
имным истреблением в варварских войнах, которые
приносят только несчастия всем их участникам.
Это обращение было первым политическим докумен­
том, в составлении которого Эйнштейн принял непо­
средственное участие и под которым поставил свою

64

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

подпись. Однако, помимо Николаи и астронома Виль*
гельма Ферстера, его не подписал ни один скольконибудь известный деятель культуры. В таких условиях
обращение не могло иметь веса по сравнению с мани­
фестом 93-х. По указанной причине его авторы отка­
зались от публичного распространения своего призыва.
Вероятно, в обстановке того времени не нашлось бы
и газеты, которая согласилась бы проявить достаточ­
ную смелость и напечатать антивоенное заявление.
Письма к голландскому другу ученого Паулю
Эренфесту, датированные августом и сентябрем 1914 го­
да, ясно показывают, что Эйнштейн был чужд какому
бы то ни было националистическому «воодушевлению».
«Европа, — писал он, — в своем безумии совершила
нечто невероятное. В такое время каждому становится
ясно, к сколь жалкой породе животных принадлежит
человек».
Международная катастрофа наложила на Эйнштей­
на — убежденного интернационалиста — тяжелое бре­
мя. Он желал бы, чтобы где-нибудь существовал
остров для людей доброй воли; оказавшись там, он стал
бы страстным патриотом этого места!
Эти и другие аналогичные высказывания Эйнштей­
на обнаруживают, что он, так же как и другие буржу­
азные ученые тех лет, был неспособен раскрыть «тай­
ну, в которой рождаются войны» (Ленин); однако
они свидетельствуют не только об ограниченности вели­
кого физика. Они показывают, насколько Эйнштейн
опередил своих ослепленных национализмом коллег в
моральном и политическом отношении. Их «ура-пат­
риотизм» казался ему рецидивом неандертальской
эпохи.
В ноябре 1914 года антивоенно настроенные пред­
ставители интеллигенции основали в Берлине «Союз
нового отечества». Его программа провозглашала борь­
бу за заключение скорого и справедливого мира без
территориальных притязаний и за создание междуна­
родной организации, которая сделала бы невозможным
развязывание войны в будущем. Альберт Эйнштейн
был одним из основателей этого Союза, пользовавшего­
ся поддержкой Карла «Цибкнехта и Розы Люксембург,
и вскоре стал одним из его активнейших членов, В

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

65

начале 1916 года «Союз нового отечества» был запре­
щен правительством, однако он продолжал существо­
вать нелегально, а осенью 1918 года, за несколько
недель до поражения, снова возобновил публичную
деятельность. После окончания войны он был преоб­
разован в «Немецкую лигу прав человека», основные
усилия которой были направлены на достижение
взаимопонимания между немецким и французским на­
родами. Эйнштейн входил в состав Лиги вплоть до ее
разгрома гитлеровским фашизмом; он неоднократно
выступал на ее собраниях.
Даже в годы войны Эйнштейн стремился поддержи­
вать международные связи между естествоиспытате­
лями различных стран. Его позиция видна из заметок,
написанных им вскоре после первой мировой войны и
позднее опубликованных под заголовком «Интернаци­
онал науки» в сборнике «Мой образ мира». Там, меж­
ду прочим, имеются такие строки:
«Когда во время войны национальное и политиче­
ское ослепление достигло своего апогея, Эмиль Фишер
выразительно отчеканил на одном из собраний акаде­
мии такую фразу: «Вы ничего не можете поделать, го­
спода, наука была и остается интернациональной».
Крупные ученые всегда осознавали и остро чувствовали
это, хотя такая позиция и приводила их в периоды по­
литических ослооюнений к изоляции в среде коллег бо­
лее мелкого калибра. В течение последней войны это
большинство предало во всех лагерях вверенное ей свя­
тое достояние».
Особенно показательной для политических убежде­
ний Эйнштейна была беседа, имевшая место осенью
1915 года в Швейцарии между ним и французским пи­
сателем, гуманистом и пацифистом Роменом Ролланом,
с которым уже до этого ученый состоял в переписке.
В марте 1915 года он писал Роллану:
«Даже ученые в различных странах ведут себя так,
как если бы у них восемь месяцев назад были ампути­
рованы большие полушария головного мозга».
В своих дневниках Роллан подчеркивает ту откро­
венность, с которой Эйнштейн говорил о порядках на
его родине — Германии; никакой другой немец не мог
бы позволить себе проявлять подобное свободомыслие.
3

Ф. Гернек

£6

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

Макс Борн, который с 19.15 по 1918 год занимал в
Берлине кафедру теоретической физики и часто, а в
какой-то период времени даже ежедневно встречался
с Эйнштейном, сообщает в своих «Воспоминаниях об
Эйнштейне» некоторые примечательные подробности
тех дней:
«Уже тогда начали образовываться партии его сто­
ронников и противников. Он, правда, никогда, не скры­
вал своего мнения, но в то же время никогда не стре­
мился навязать его другим. Однако все знали, что он
пацифист, который считает военные решения бессмы­
сленными и не верит в победу Германии. К концу
войны группа выдающихся людей, среди которых были
историк Дельбрюк., экономист Брентано, Эйнштейн и
другие, организовала вечерние встречи, на которые
приглашались высокопоставленные работники мини­
стерства иностранных дел. Обсуждался главным обра­
зом вопрос о неограниченной подводной войне, которую
требовало верховное главнокомандование, но которая
неминуемо должна была привести к вступлению Аме­
рики в войну• Эйнштейн уговорил меня принять уча­
стие в этих собраниях, что я, как. офицер, собственно,
не имел права делать. Я был самым, молодым в этом
кружке и ни разу не раскрыл рта. Но Эйнштейн
выступал неоднократно, говоря спокойно и ясно, как
если бы речь шла о проблемах теоретической фи­
зики».
С противниками войны Эйнштейн при случае об­
щался и за пределами Германской империи. Так, во
время посещения Нидерландов в 1916 году он встре­
чался с пацифистами из других стран.
Эйнштейн искренно приветствовал победоносную
революцию русских рабочих и крестьян осенью 1917 го­
да. Он видел в ней первую попытку осуществления
в большой стране учения Карла Маркса и построения
такого общественного порядка, который основывается
на принципах социальной справедливости. Свое уваже­
ние к вождю Великой Октябрьской социалистической
революции и к создателю советского государства он
выразил через несколько лет в следующих словах:
«Я чту в Ленине человека, который с полным
самопожертвованием отдал все свои силы делу осущест-

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

67

влепия социальной справедливости. Л не считаю его
метод целесообразным. Но одно бесспорно: подобные
ему люди являются хранителями и обновителями сове­
сти человечества».
Эти фразы представляют собой уникальный истори­
ческий документ! Никто из крупных немецких ученых
того времени не выразил так недвусмысленно и реши­
тельно своего положительного отношения к личности
Ленина и гуманистическому духу Октябрьской револю­
ции.
Полностью одобряя социальные и политические
цели Октябрьской революции, Эйнштейн и в более
позднее время не мог совершенно безоговорочно при­
нять практические методы их достижения. Будучи безус-*
ловным противником насилия в духе Ганди, вождя ин­
дийского движения сопротивления против британско­
го колониализма, Эйнштейн не мог понять, что приме­
нение революционных мер против врагов молодого го­
сударства рабочих и крестьян было в данных условиях
необходимым и что «красный террор» был всего лишь
ответом на «белый террор». Насилие казалось Эйнштей­
ну недопустимым даже в его революционной формеЗдесь отчетливо обнаружилась ограниченность его бур­
жуазно-гуманистического мышления. Максим Горь­
кий, которого Эйнштейн ценил как творческую лич­
ность первого ранга, настойчиво обращал внимание
великого физика на то, насколько ограниченным и
спорным является гуманизм, не учитывающий клас­
совой расстановки сил, не ставящий по поводу
понятий демократии и гуманизма вопроса «для
кого?».
Тяжелые чувства, переполнявшие Эйнштейна в
годы первой мировой войны, нашли отражение в статье,
написаний им в связи со смертью польского физика
Мариана Смолуховского, его предшественника в ста­
тистической интерпретации броуновского молекулярно­
го движения. В этой статье, опубликованной в журна­
ле «Натурвиссеншафтен», Эйнштейн писал:
«Каждый, кто близко знал Смолуховского, любил
в нем не только остроумоного ученого, но и благород­
ного, тонкого и благодюелателъного человека. Мировая
катастрофа последних лет возбудила в нем чувство
3*

68

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

неописуемой боли за жестокость людей и за ущерб,
причиненный нашему культурному развитию» !.
В аналогичном духе Эйнштейн высказался за год
до этого в некрологе, посвященном Эрнсту Маху. Ука­
зывая на доброе, человеколюбивое и оптимистическое
умонастроение австрийского ученого, он писал:
«Это отношение защитило его от болезни, пощадив­
шей ныне лишь немногих,— от национального фанатиз­
ма. В последнем абзаце своей популярной, статьи
«О явлениях, происходящих при полете снарядов» он
не мог не выразить надежду на будущее взаимопони­
мание между народами» 12,
Несмотря на вызванные войной
лишения, первые берлинские годы
Эйнштейна были в научном отношении необычайно плодотворны­
ми. В начале 1916 года в журиале
«Аннален дер физик» появилась его работа «Основы
общей теории относительности», объемом около пяти­
десяти печатных страниц. Эта работа явилась предва­
рительным завершением изысканий, проводившихся им
в области теории относительности начиная с 1908 го­
да. В то же время она представляла собой вершину
теоретической физики XX века.
Если созданная в 1905 году специальная теория
относительности, которая справедлива для всех физи­
ческих явлений за исключением тяготения, рассматри­
вает системы, движущиеся по отношению друг к другу
прямолинейно и равномерно, то общая теория относи­
тельности, завершенная в 1915 году, имеет дело с
произвольно движущимися системами. Уравнения об­
щей теории относительности справедливы независимо
от характера движения системы отсчета, а также для
ускоренных и вращательных движений. В этом смысла
она является обобщением теории относительности, соз­
данной в 1905 году; в этом же смысле использованное
Эйнштейном словосочетание «общая теория относитель­

Новое учение
о пространстве,
тяготении
и Вселенной

1 Эйнштейн А. Собрание научных трудов. Т. 4. — М.: Нау­
ка, 1967, стр. 38.
2 Там же, стр. 32.

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

*9

ности» так же оправдано, как и его сравнение новой
теории со вторым этажом в здании теории относитель­
ности.
По своему содержанию, однако, общая теория от­
носительности является в основном учением о тяготе­
нии. Она примыкает к гауссовой теории кривизны по­
верхностей и имеет целью геометризацию гравитацион­
ного поля и действующих в нем сил. По этой причине
общую теорию относительности следует рассматривать
прежде всего как геометрическую теорию гравитации*
Такая ее интерпретация была, в частности, положена
в основу работ но теории относительности советского
физика В. А. Фока.
В отличие от специальной теории относительности,
в подготовке которой существенное участие приняло
несколько ученых, при создании общей теории относи­
тельности Эйнштейн имел (если не считать некоторых
замечаний Лейбница) всего лишь одного непосредствен­
ного предшественника. Это был Эрнст Мах, который
в своих историко-критических исследованиях о законе
инерции Ньютона развивал соображения, близкие к
идеям общей теории относительности (относительность
ускорения).
Последовательно применяя «принцип Маха», кото­
рый по своему существу был диалектическим и мате­
риалистическим принципом, и исходя из закона тож­
дества инертной и гравитационной массы, Эйнштейн
пришел к совершенно новому понимаю явлений тяго­
тения. В его теории гравитации окончательно искорены таинственные «силы дальнодействия» Ньютона,
уже давно казавшиеся физикам неудовлетворительны­
ми и весьма сомнительными. Гравитация понимается
здесь как «близкодействие», а поле тяготения высту­
пает как реальность, как особая форма материи.
В ходе своих исследований Эйнштейн пришел к
убеждению, что1пространство отнюдь не однородно, но
что его геометрическая структура зависит от распре­
деления масс, от вещества и поля. Евклидова геомет­
рия теперь утратила свою универсальность. Законы
Евклида оказались всего лишь предельными законами
для случая слабого взаимодействия масс. В общем же
случае в пространстве справедлива неевклидова

70

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

геометрия в форме, разработанной в середине XIX ве­
ка гёттингенским математиком Бернгардом Риманом,
предшественниками которого были Гаусс, Лобачевский
и Бояи. Благодаря работам Эйнштейна неевклидова
геометрия впервые приобрела физический смысл.
По аналогии с искривленными поверхностями в
неевклидовой геометрии используется представление об
«искривленном» пространстве. В таком пространстве
не существует прямых линий, как в «плоском» про­
странстве Евклида; в нем имеются лишь «наиболее
прямые» линии, носящие наименование геодезических
линий. Они представляют собой кратчайшее расстояние
между двумя точками. Кривизной пространства опре­
деляется геометрическая форма траекторий тел, дви­
жущихся в поле тяготения. Согласно этой теории, ор­
биты планет нашей Солнечной системы определяются
искривлением пространства, обусловленным массой
Солнца, и характеризуют это искривление. Закон тяго­
тения становится теперь частным случаем закона инер­
ции.
Для математической обработки этих гениальных
идей требовались специальные, в высшей степени слож­
ные методы. Так как в общей теории относительности
события должны математически описываться в четы­
рехмерном мире, обладающем неевклидовой простран­
ственной структурой, Эйнштейн не мог уже пользовать­
ся прежними средствами, которые применялись им
раньше, а должен был искать новые пути. Фундамен­
тальное значение приобрело теперь понятие тензора.
Эйнштейновская теория относительности, завершен­
ная в 1915 году, может служить блестящим примером
плодотворного содружества математики и естествозна­
ния. Поставленные Эйнштейном физические вопросы
потребовали более детальной разработки некоторых
математических методов. В свою очередь обусловлен­
ный этим требованием прогресс математики оказал
стимулирующее действие на дальнейший ход физиче­
ского познания.
Геометрическая теория гравитации, которую Эйн­
штейн сформулировал в конце 1915 года в своей
общей теории относительности, принадлежит к вели­
чайшим теоретическим достижениям во всей истории

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

71

естествознания. «Создание общей теории относитель­
ности,— сказал Макс Борн в- 1955 году в одном из
своих докладов,— представлялось мне тогда и продол­
жает представляться сегодня величайшим достижением
человеческого мышления, направленного на познание
природы, поразительнейшим сочетанием философской
глубины, физической интуиции и математического
искусства».
Как и все составившие эпоху открытия, общая тео­
рия относительности Эйнштейна оказалась чревата
далеко идущими последствиями. Она ограничила об­
ласть применимости евклидовой геометрии и ньютонов­
ской теории гравитации. Оба эти учения оказались от­
ражениями лишь некоторых частных условий мате­
риального мира. Установленные Эйнштейном законы
поля и движения отражают более общие закономерно­
сти природы.
Общая теория относительности имела также и фи­
лософское значение. Прежде философы, исходя из ме­
ханистических и метафизических представлений Нью­
тона, обычно рассматривали пространство и время как
нечто, существующее независимо от материальных ве­
щей, либо же трактовали их — в духе Канта — лишь
как формы созерцания, присущие человеческому соз­
нанию. Теперь же подтвердился тезис, уже давно выд­
винутый диалектическим материализмом, но до недав­
него времени остававшийся недоказанным: простран­
ство и время суть «формы существования» движущейся
материи.
Основной результат его общей теории относитель­
ности Эйнштейн выразил в полушутливой форме в бе­
седе с одним журнальным репортером: раньше счита­
ли, что время и пространство останутся, даже если все
вещи исчезнут из мира, теперь же мы знаем, что в
этом случае больше не будет никакого пространства
и никакого времени. Проще и нагляднее, пожалугт,
нельзя сформулировать неразрывную связь материи,
движения, пространства и времени.
Для проверки общей теории относительности, кото­
рая покоится на очень небольшом числе эмпирических
фактов и в основном представляет собой продукт чисто
умозрительных рассуждений, Эйнштейн указал на три

72

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ Й ЧЛЕН АКАДЕМИИ

возможных эффекта. Они позволяют с помощью астро­
номических измерений и наблюдений проверить новое
учение о гравитации, которое привлекает представите­
лей математической физики своей внутренней завер­
шенностью и последовательностью.
Первый эффект состоит в дополнительном враще­
нии или смещении перигелия Меркурия. Речь идет о
давно известном явлении, в свое время открытом

Рис. 1. Вращение периге-<
лия планеты Меркурий
(схема).

французским астрономом Леверье. Оно заключается в
том, что ближайшая к Солнцу точка эллиптической
орбиты Меркурия смещается за одно столетие на 43
дуговые секунды. Эта цифра превышает то значение,
которое следует из ньютоновского закона притяжения
масс и из усовершенствованной Лапласом теории воз­
мущений (рис. 1).
Астрономы пытались различным образом объяснить
явление добавочного смещения. В теории Эйнштейна
оно объясняется без всяких дополнительных предполо­
жений как прямое следствие изменений структуры
пространства, вызванных наличием солнечной массы/
Точное совпадение наблюдаемого значения с величи­
ной, полученной путем теоретических вычислений, с са-*
мого начала было серьезным доводом в пользу учения
Эйнштейна.
Второй эффект, который может служить для про­
верки релятивистской концепции тяготения, состоит в

73

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

искривлении световых лучей в поле тяготения Солнца.
Лучи, исходящие от неподвижных звезд, слегка искрив­
ляются, проходя вблизи поверхности Солнца (рис. 2)**
Звезда I
1Изображение

Рис. 2. Искривление
светового луча в поле
тяготения Солнца
(схема).

Этот эффект лежит на пределе точности измерений и
может быть обнаружен фотографическим путем лишь
в моменты полных солнечных затмений. Эйнштейн уже
в 1911 году теоретически предсказал это явление,
однако найденное им тогда количественное значение
оказалось заниженным. В 1915 году он получил пра­
вильное значение для отклонения светового луча, ко­
торое составляет 1,7 дуговой секунды.
Подтверждение этого предсказания в 1919 году яви­
лось одним из величайших триумфов теоретического
естествознания во всей истории науки.
Третьим эффектом, предложенным для проверки
новой теории тяготения, было так называемое реляти­
вистское «красное смещение». Оно состоит в том, что
спектральные линии света, испускаемого очень плот­
ными звездами, смещены в красную сторону, т. е. в
сторону более длинных волн по сравнению с их поло­
жением в спектрах тех же молекул, находящихся в
земных условиях. Смещение объясняется тем, что силь­
ное гравитационное воздействие уменьшает частоту
колебаний световых лучей и соответственно увеличи­
вает их длину волны. Релятивистское красное смеще­

74

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИИ

ние было проверено астрономами прежде всего на
спутнике Сириуса — звезде, обладающей очень боль­
шой плотностью, а затем и на других аналогичных
звездах, принадлежащих к так называемым белым
карликам. Правда, в этом случае наблюдаемые значе­
ния лишь очень приблизительно соответствовали вели­
чине, указанной Эйнштейном. Тем временем реляти­
вистское красное смещение было обнаружено и в поле
земного тяготения при измерениях частоты гамма-кван­
тов с помощью эффекта Мёссбауэра. Здесь наблюдае­
мые величины почти точно совпали с теоретически
предсказанными значениями.
Эйнштейн при случае подчеркивал, что основная
ценность его общей теории относительности состоит не
в том, что она подтверждается малыми эффектами, а
«в громадном упрощении теоретической основы, на ко­
торой покоится вся физика», однако лишь немногие
сумели правильно оценить это обстоятельство.
Всего через год после опубликования общей теории
относительности Эйнштейн представил ученому миру
еще одну работу, имевшую революционное значение.
Она относилась к области космологических проблем.
Если не существует пространства и времени без ма­
терии, т. е. без вещества и поля, если, далее, механи­
ческие свойства пространства целиком определяются
материей, как этого требует принцип Маха, то отсюда,
полагал Эйнштейн, с необходимостью следует, что Все­
ленная должна быть пространственно конечной, хотя
и не имеющей границ. Это означает, что световой луч,
распространяющийся по «самой прямой» линии, через
миллиарды лет вернется к своей исходной точке.
Гипотеза о пространственно замкнутой Вселенной
находилась в резком противоречии со всеми привыч­
ными и употребительными представлениями. Она произ­
вела сенсацию, причем, как и все необычное, одни при­
няли ее с горячим одобрением, другие же отвергали и
яростно оспаривали. Противниками гипотезы Эйнштей­
на были в основном люди, принадлежавшие к числу
философов. Большинство из них все еще находилось
под глубоким воздействием традиционных (механисти­
ческих и метафизических) представлений о бесконечно­
сти пространства: в соответствии с евклидовой геомет­

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ

в ы сш ей

ш колы

и

ч л ен

акад ем и и

75

рией они не были способны проводить различие между
«конечным» и «ограниченным» и поэтому не могли
разобраться в рассуждениях Эйнштейна. Принятию
эйнштейновской модели мира препятствовало также все
еще сохранявшееся влияние философии Канта, в ко­
торой евклидово представление о пространстве прини­
малось как философская догма.
Описанная Эйнштейном* в 1917 году статическая
модель замкнутой Вселенной оказалась в дальнейшем
несостоятельной. Однако ее основная идея сохранила
свою силу и вскоре привела к появлению целого набора
релятивистских моделей мира. Одним из первых, кто
примкнул к космологическим воззрениям Эйнштейна и
творчески их продолжил, был гениальный советский
математик Александр Фридман. Исходя из эйнштей­
новских уравнений поля, он пришел в 1922 году к ди­
намической модели: к гипотезе замкнутого в себе ми­
рового пространства, радиус кривизны которого возра­
стает с течением времени. Эйнштейн оценил результаты
Фридмана как «правильные и проясняющие». Вопрос
о расширении Вселенной, впервые поставленный
в 1928 году калифорнийским астрономом Хабблом в
связи с экспериментальным фактом разбегаиия спи­
ральных туманностей, теснейшим образом связан с
космологией Эйнштейна и Фридмана.
Как указывал Эйнштейн, вопрос о конечности про­
странственных размеров Вселенной «вполне правомерен
в смысле практической геометрии». На этот вопрос
можно ответить лишь с помощью средств и методов
естественных наук. Лишь опыт покажет, какая из мно­
гочисленных возможных моделей Вселенной соответ­
ствует реальной действительности.
В 1917 году была опубликована первая книга
Эйнштейна. Она носила название: «О специальной я
общей теории относительности»; ее объем составлял
всего семьдесят страниц. Подзаголовок гласил: «обще­
доступное изложение». И хотя Эйнштейн сам шутя
говорил, что подзаголовок следовало бы изменить на
«общенедоступиое изложение», эта брошюра стала
одним из его наиболее известных трудов и все время
переиздается. Интересно, что великий ученый лишь к
возрасту почти сорока лет впервые выступил в каче­

76

ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ И ЧЛЕН АКАДЕМИЙ

стве автора книги. Это объяснялось главным образом
тем, что — как он сам писал в одном из писем к (Го­
ловину
он всегда испытывал «ужас перед писанием
книг». Большей частью Эйнштейн удовлетворялся
краткими журнальными статьями. Он предоставлял
возможность другим, больше любившим писать кол­
легам превращать его фундаментальные научные идеи
в объемистые тома.
В своей статье «Научные произведения Альберта
Эйнштейна», написанной для сборника «Альберт Эйн­
штейн как философ и писатель» Луи де Бройль сле­
дующими словами характеризует произведения Эйн­
штейна:
«Хотя он почти всегда писал короткие статьи, Kaoicдая из них содержала удивительные новые идеи, спо­
собные произвести революцию в науке, или же тонкие
w глубокие замечания, освещавшие сокровеннейшие
стороны рассматриваемой проблемы и несколькими
словами характеризующие открывающиеся бесконечные
перспективы. Произведения Эйнштейна — это преэюде
всего «качественные работы»; они не содержат выво­
дов и подробных разработок. Его статьи можно сравнить
с запальным шнуром фейерверка, который в ночной
темноте внезапно ненадолго, но ослепительно ярко
освещает огромный незнакомый ландшафт».

УЧЕНЫЙ
В ВЕЙМАРСКОЙ
РЕСПУБЛИКЕ
Радикальный
демократ
и «социалист
по симпатиям»

По своим политическим убежде­
ниям Эйнштейн принадлежал к
левому крылу демократической
немецкой буржуазии. Он был неп­
римиримым противником вильгельмовской монархии. С вооду­
шевлением приветствовал он воен­
ное и политическое крушение им­
периалистической и кайзеровской
Германии и установление немец­
кой республики. 11 ноября 1918 го­
да он писал своей матери в Швей­
царию, что лишь теперь он стал
привольно чувствовать себя в Бер­
лине. Военное поражение приве­
ло к чуду. Коллеги относились
к нему как к «архисоциалисту».
В то время Эйнштейн был бли­
зок по устремлениям к независи­
мым социал-демократам. Полити­
ческие противники считали его
даже членом независимой социалдемократической партии (НСДП).
Это, конечно, было неверно: сог­
ласно его собственному свидетель­
ству, он никогда не вступал в чле­
ны какой-либо политической пар­
тии. Однако сообщения о том, что
Эйнштейн посещал в ноябре 1918
года собрания «независимых» и
выступал на них, представляются
вполне правдоподобными.
Отвращение Эйнштейна к не­
мецко-прусской реакции снова
отчетливо проявилось весной 1920
года. Так, Эйнштейн ликовал по
поводу нового поражения реакции,
когда в середине марта единодуш­
ное и энергичное выступление ра­
бочего класса привело к провалу
путча Каппа. 18 марта он пишет
Лоренцу следующее:
«Мы радуемся тому, что недав­
ний реакционный путч потерпел

7

8

УЧЕНЫЙ в ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

такое жалкое поражение. Под властью этих людей
жизнь стала бы невыносимой».
А через несколько недель Эйнштейн сообщает Эренфесту:
«Внешне здесь снова воцарилось спокойствие. Одна­
ко зияют необычайно острые противоречия. Военный
произвол и вызываемое им оо/сесточение. В городе
страшная нужда и голод. Детская\ смертность уоюасающая. Никто не знает, куда ведет наш политический
курс. Государство дошло до состояния полного бес­
силия».
Эйнштейн был потрясен и возмущен подлым убий­
ством двух умеренных политиков демократического ла­
геря — Матиаса Эрцбергера и Вальтера Ратенау. Буду­
чи страстным демократом, он сам находился в опасно­
сти. 6 июля 1922 года он писал из Киля Планку о
том, что его с разных сторон предупреждают, чтобы в
течение ближайшего времени он не оставался в Бер­
лине и в особенности чтобы он воздерживался от ка­
ких-либо публичных выступлений на территории Гер­
мании, ибо принадлежит к группе лиц, «против кото­
рых со стороны народа готовятся покушения». Спустя
десять дней он сообщает из Берлина своему другу
Соловину:
«Со времени гнусного убийства Ратенау здесь на­
стали неспокойные времена. Меня все время предосте­
регают, я перестал читать лекции и официально счи­
таюсь в отъезде, хотя на самом деле нахолсусь здесь.
Антисемитизм очень силен».
Под впечатлением этих событий и в связи с ростом
в Веймарской республике антидемократических и на­
ционалистических тенденций усиливаются симпатии
Эйнштейна к социализму. С начала двадцатых годов
появляется много воззваний и заявлений политическо­
го и гуманистического содержания, которые он подпи­
сал совместно с такими социалистическими и левобур­
жуазными политиками и деятелями культуры, как Кла­
ра Цеткин, Адольф Гофман, Кэте Кольвиц, Александр
Моисеи, Георг Гросс, Генрих Манн и Арнольд Цвейг.
Эйнштейн был одним из первых и активнейших
членов основанного в 1923 году «Общества друзей но­
вой России» — организации, которая поставила своей

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

79

задачей достижение взаимопонимания между немецким
народом и народами Советского Союза и содействие
развитию культурных связей между обеими странами*
Сохранились фотографии, сделанные во время различ­
ных мероприятий этого общества, где Эйнштейн запе­
чатлен рядом с советскими политическими деятелями,
в частности с народным комиссаром А. В. Луначар­
ским, и с советскими учеными, например с мииерологом и геохимиком А. Е. Ферсманом.
Во время одной из таких встреч Эйнштейн сказал
Луначарскому, что он восхищается социалистическим
строительством в Советской стране. С точки зрения
физика, это строительство представляет собой огромно­
го масштаба эксперимент, проводимый в исключитель­
но неблагоприятных условиях. Успех такого экспери­
мента явится несомненным доказательством правиль­
ности предпосылок, из которых при этом исходили.
В другом случае он также одобрительно отозвался о
строительстве социализма в Советском Союзе, назвав
его «грандиозным опытом».
Альберт Эйнштейн питал особую симпатию к рус­
скому народу. В двадцатые годы, находясь в Берлине,
он много общался с представителями советской интел­
лигенции, в том числе и с коммунистами. Он содейст­
вовал организации «Красная помощь», которая была
создана Коммунистической партией Германии и целью
которой являлась поддержка членов рабочих партий,
находящихся в заключении по политическим мотивам,
и их родственников. О том, с каким уважением отно­
сились к прогрессивному ученому коммунисты и соци­
алисты, говорит тот факт, что его пригласили читать
лекции в «Марксистской рабочей школе». В 1931 году
в помещении школы, находившейся в северной части
Берлина. Эйнштейн разъяснял ее слушателям основ­
ные идеи своей теории относительности и вступал е
ними в откровенные беседы, не избегая при этом фило­
софских и политических проблем.
По своим радикально-демократическим взглядам
Эйнштейн далеко опередил всех своих берлинских
коллег- Действительно, большинству из них он дол­
жен был казаться «архисоциалистом». Характерно,
что Макс Планк, высоко ценивший создателя теории

80

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

относительности как ученого и человека, еще весной
1933 года — в разгар политических дискуссий вокруг
«дела Эйнштейна» — писал в одном из своих писем,
что в политическом отношении между ним и Эйнштей­
ном пролегает бездонная пропасть.
Из-за страстного сочувствия борьбе угнетенных и
эксплуатируемых масс, а также из-за его антифашист­
ских и антимилитаристских взглядов Эйнштейна неред­
ко — и не только его политические враги — считали
коммунистом. Действительно, по своим общественным
и политическим воззрениям он имел много общего с
революционными марксистами. Он солидаризировался
с ними в стремлении к созданию справедливого обще­
ственного порядка, где были бы устранены нужда и
бедность, в борьбе против национализма, фашизма, ми­
литаризации и империалистической войны, в борьбе за
взаимопонимание между народами и за длительный,
мир во всем мире. Однако он не мог принять основное
требование учения Маркса — требование диктатуры
пролетариата.
Всеми своими силами Эйнштейн хотел служить ми­
ру и «чистой человечности». Происхождение, воспита­
ние и окружение мешали ему (как и многим другим
ученым и художникам, вышедшим из буржуазной
среды) понять, что из-за сопротивления господствую­
щего класса эксплуататоров социализм, к которому он
стремился, может быть осуществлен только путем уста­
новления революционной власти рабочих и крестьян.
Таким образом, несмотря на свои явно выраженные
«красные» склонности, он по своим политическим
взглядам оставался радикальным левобуржуазным де­
мократом или — как справедливо заметил один из его
товарищей по студенческим годам в Цюрихе — «ти­
пичным социалистом по симпатиям».
Через несколько недель после под­
писания перемирия Эйнштейн поехал в Швейцарию, чтобы прочи­
тать цикл лекций по теории отно­
сительности в Цюрихском университете, где он получил
свой диплом и где впервые стал профессором. Вместо
с тем своей поездкой он хотел выразить благодарность

На вершине
мировой
славы

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

81

за приглашение вернуться в Цюрих (которое он не
принял).
Во время пребывания в Цюрихе Эйнштейн расторг­
нул брак со своей первой женой Милевой. Летом 1919
года он женился в Берлине на своей кузине Эльзе, ко­
торая самоотверженно ухаживала за ним во время его
тяжелой болезни и у которой он жил начиная с 1918
года. При этом он по-прежнему продолжал заботиться
о Милеве и о своих двух сыновьях — Гансе-Альберте
и Эдуарде. Когда ему была присуждена Нобелевская
премия, он передал в их распоряжение всю полученную
им денежную сумму. Они неоднократно навещали его
в Берлине.
Смелое предсказание об искривлении световых лу^
чей в поле тяготения Солнца подтвердилось в 1919 го­
ду. Для проверки этого важного следствия общей тео­
рии относительности в мае 1919 года в Бразилию и
Западную Африку были направлены две английские
астрономические экспедиции, которыми руководил
астрофизик сэр Артур Эддингтон. Во время полного
солнечного затмения, которое можно было наблюдать
в тех местах, было сделано много фотографических
снимков. О результатах, полученных при обработке
пластинок, Эйнштейн впервые узнал от Лоренца в
сентябре 1919 года. Он немедленно сообщил об этом
событии своей матери в Люцерн.
«Сегодня радостное известие. Г. А. Лоренц телегра­
фировал мне, что английские экспедиции действитель­
но доказали отклонение света вблизи Солнца».
6 ноября 1919 года в Лондоне на совместном засе­
дании Королевского общества и Британского астроно­
мического общества были торжественно оглашены
окончательные результаты. Полученное значение отк­
лонения света оказалось равным 1,64 дуговой секунды,
что хорошо согласовывалось со значением 1,7, полу­
ченным Эйнштейном путем вычислений. Президент
английской академии оценил учение Эйнштейна как
одно из величайших достижений в истории человече­
ской мысли. Эта оценка имела тем больший вес, что в
результате исследований Эйнштейна гравитационная
теория Ньютона утратила свою универсал inтую значи­
мость. То обстоятельство, что именно английская
4 Ф. Гернск

Z * t.2 £ * 7

)t%&C, »/,

X*~etA~ *
d c i ^ &6J4

бс^щ, oC*Oz.

^ /< p » x ^ u
^ S - ^ 4 A - 6 i^ /* * ^ M H - - « tt

* £ v t 'f бОс<Ь4 *3<*

* ^--* r *—

'гъ & у £

✓ t-<-t>-c^t

S L

C^OL^^tzA^s.
<**1s£* 2 ^ l t

°&L&<^ <+^£<л£а *&4~С4*\
jfo&~tn-*~сЛ ^ k f o itc ****-4HoCeL Z<s* &С<гсЛл Жж аа.— ■
»<■*»<■■**<

* * ^ ч -* л ^

ti$Asb*cA*.
*уы
^ W i r A / O^c ’2C^f^t-XJ^ 0

JW * V

—•

*b*Pr4StJ&Ll.

d

. ^
JU M -

Почтовая открытка Эйнштейна, адресованная матери
в Швейцарию.

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

83

экспедиция подтвердила теоретическое предсказание
немецкого физика, выразительно свидетельствовало о
международном характере естествознания. Тогда этот
факт имел особое значение — ведь со времени подписа­
ния перемирия между Германией и Англией не прош­
ло даже одного года.
После того как мир узнал о заявлении английских
обществ, слава Эйнштейна достигла своего апогея.
Коллеги уже давно считали его одним из величайших
физиков со времен Галилея, выдвинувшим наибольшее
число идей; теперь же его имя стало известно самым
широким кругам общественности. Портреты ученого
появились на обложках иллюстрированных журналов,
а имя стояло в заголовках ежедневных газет. Его стали
называть Ньютоном XX века.
Аудитории, где Эйнштейн читал лекции в Берлин­
ском университете, во время «релятивистской шумихи»
были переполнены. Иногда число слушателей, перед ко­
торыми приходилось выступать ученому, превышало
тысячу. Можно было не спрашивать, в каком зале
профессор Эйнштейн читает лекцию; достаточно было
в назначенный час идти туда, куда устремлялся чело­
веческий поток. Среди его слушателей было много
праздных любителей сенсаций; в первую очередь это
были иностранные туристы. Согласно сообщению одно­
го свидетеля, «на его лекциях можно было видеть бо­
гатых американских и английских дам в дорогих манто,
внимательно разглядывавших его в театральные бинок­
ли и нередко заполнявших значительную часть зала».
По окончании лекции зарубежные посетители часто
начинали ссориться перед доской из-за кусочка мела,
которым писал прославленный ученый: каждому хоте­
лось взять этот кусочек с собой в качестве драгоцен­
ного сувенира.
Свою мировую славу Эйнштейн сначала восприни­
мал как тягостное бремя. Он не понимал, каким обра­
зом из его учения можно было сделать такую сенсацию,
и подчас в этой связи презрительно говорил о «погоне
за модой». Его противники называли это «массовым
гипнозом теории относительности»; они собирали га­
зетные вырезки, в которых говорилось об Эйнштейне и
его учении, и публиковали их в качестве «историков
4:

84

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

культурных и психологических документов», якобы
наглядно показывавших «упадок культуры».
«Эйнштейновская шумиха» была бесспорно во мно­
гом неприятной, и сам ее виновник чувствовал это
сильнее всего. Вместе с тем беспрецедентная мировая
слава немецкого ученого, основанная главным образом
на результатах, полученных в 1915—1916 гг., т. е. в,
военные годы, имела большое политическое и нацио­
нальное значение для Германии. Выяснилось, что в
воюющей Германии наряду с хвастливым монархом и
презирающими человечество фельдмаршалами, для ко­
торых бойня народов стала, по словам Гинденбурга,
чем-то вроде целебной ванны, наряду с жаждущими
прибылей промышленными магнатами и шовинистиче­
ски настроенными профессорами имелись также уче­
ные, исследовательская деятельность которых была
продолжением гуманистических традиций народа поэ­
тов и мыслителей.
Научный триумф Эйнштейна вышел далеко за рам­
ки естественных наук. Эйнштейн это также видел и
вскоре пришел к выводу, что слава налагает на него
дополнительные общественные обязанности. По его
мнению, эти обязанности заключались в том, чтобы со­
действовать установлению духа человечности и взаимо­
понимания между народами. Тем самым он оказал
неоценимую услугу престижу немецкой нации в после­
военные годы. Разумеется, правящие классы Германии,
которые не извлекли никаких уроков из мировой войны
и из поражения 1918 года, не были способны оце-«
нить этого.
К началу 1920 года относятся первые организованные выходки про­
тив демократически настроенного
ученого. В феврале реакционные студенты попытались
нарушить нормальный ход лекции. Эйнштейн прервал
лекцию и покинул аудиторию. Инцидент был улажен
после того, как депутация от студенчества выразила
Эйнштейну сожаление по поводу случившегося и про­
сила его продолжать лекцию. Однако вскоре после это­
го за стенами университета началась планомерная кле­

Антисемитская
травля

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

85

ветническая кампания против создателя теории отно­
сительности.
Травлей руководила группа закоренелых антисеми­
тов, которая выступала под вывеской «Рабочее объеди­
нение немецких естествоиспытателей для сохранения
чистой науки». Одним из основателей был гейдельберг­
ский физик Филипп Ленард — неплохой эксперимента­
тор и одновременно махровый шовинист и антисемит.
Первое время Ленард держался в тени, однако через
несколько недель он выступил с вызывающим заявле­
нием против Эйнштейна на конференции естествоиспы­
тателей в Бад-Наугейме и вскоре стал одним из под­
лейших врагов ученого. Уже в конце 1919 года Эйн­
штейн писал одному из своих голландских коллег, что
в Берлине царят «сильный антисемитизм и злейшая
реакция», по крайней мере среди так называемых
«образованных» людей. Теперь антисемитизм и реак­
ция перешли в наступление против Эйнштейна, кото­
рое, правда, вначале еще велось под флагом деловой
«критики» его учения.
В августе 1920 года «Рабочее объединение» органи­
зовало в зале Берлинской филармонии демонстрацию
против теории относительности, на которую был приг­
лашен и сам Эйнштейн. Первый оратор обвинил
Эйнштейна в краже идей других исследователей, в
«научном дадаизме» и в личной саморекламе. Второй
оратор, берлинский физик, пытался атаковать Эйнштей­
на с профессионально-научной стороны и выставить
теорию относительности на осмеяние слушателей. Глав­
ную роль при этом играл парадокс близнецов, который
в то время еще не был доказан. Политическая подоп­
лека всего этого мероприятия стала очевидной, когда
после окончания представления один националисти­
чески настроенный студент крикнул, повернувшись к
ложе, в которой находился Эйнштейн: «Этого паршиво­
го еврея следовало бы схватить за глотку».
Однако вскоре антисемитская реакция проявила
себя еще более наглым образом. В одной выходившей
в Берлине газете дважды появлялся призыв к убийству
Эйнштейна. Если раньше в контрреволюционных ли­
стовках и на плакатах можно было.увидеть требование
«Смерть Либкнехту!», то теперь антисемитски и

86

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

рационалистически настроенный сброд вопил: «Смерть
Эйнштейну!» И как в то время, так и теперь в Веймар­
ской республике не нашлось ни одного прокурора, ко­
торый принял бы меры к пресечению этих подстрека­
тельств к убийству.
После гнусного спектакля в Берлинской филармо­
нии Эйнштейн сказал одному из корреспондентов:
«Я кажусь себе человеком, который лежит в хоро
шей постели, но которого мучают клопы».
К этому он добавил:
«В Берлине со стороны ближайших коллег я встре­
чаю максимально любезное к себе отношение. Однако
за последние несколько месяцев, а именно с тех пор,
как были опубликованы результаты английской экспе­
диции по наблюдению солнечного затмения, подтвер­
дившие мои предсказания, я подвергаюсь с известной
стороны совершенно неделовому преследованию».
Славной страницей в истории немецкой науки оста­
нется тот факт, что три выдающихся коллеги Эйнштей­
на — Макс фон Лауэ, Вальтер Перист и Генрих Рубепс — тотчас же опубликовали в прессе заявление, где
они отмечали «беспримерную глубину интеллекта
Эйнштейна» и давали отпор злобной кампании, которая
велась против него. Это заявление, написанное фон
Лауз, завершалось следующими строками:
«Всякий, кто имеет счастье быть близким к Эйн­
штейну, знает, что никто не может его превзойти в
уваоюении к чужим идеям, в личной скромности и ан­
типатии ко всякой рекламе. Справедливость требует
незамедлительно выразить это наше убеэ/сдение, тем
более, что вчера вечером не представлялось возможно^
сти это сделать».
Эйнштейн сам опубликовал в газете «Берлинер тагеблат» от 27 августа 1920 года статью, иронически
озаглавленную «Об антирелятивистском акционерном
обществе», в которой ои комментировал спектакль, ор­
ганизованный в Берлинской филармонии. Друзья Эйн­
штейна придерживались того мнения, что это был не
совсем удачный шаг со стороны ученого: ои вступил в
спор с людьми, которые заслуживали только презрения.
Это, по-видимому, верно. Тем не менее ответ Эйнштейна
был необычайно показателен. Из него явствует, на*

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

87

сколько точно ученый осознавал политическую подоп­
леку направленной против него «критики». Это видно
из следующих его слов: «Если бы я был немецким на­
ционалистом, со свастикой или без нее, а не евреем
со свободолюбивыми и интернационалистическими
убеждениями...»
Спустя несколько дней в немецкой прессе появи­
лось сообщение, что Эйнштейн, оскорбленный развя­
занной против него травлей, хочет покинуть Берлин и
Германию. Прогрессивные газеты выражали свое со­
жаление по поводу этого намерения ученого и подчер­
кивали, что Эйнштейн снова восстановил престиж Гер­
мании и ее научную репутацию, которые были испор­
чены немецкими профессорами, и что его поэтому
следует считать частью национального богатства. Наобо­
рот, реакционные и антисемитские листки не скрывали
своей радости. «Эйнштейн уезжает. Мы надеемся, что
о нем можно сказать словами Орлеанской девы: И ни­
когда больше не вернется!..»
Действительно, голландские друзья Эйнштейна, ко­
торые о нем беспокоились, предложили ему кафедру в
Лейдене. Он, одпако, отклонил это предложение. Как
следует из его писем, отъезд из Берлина в это время
он рассматривал как предательство по отношению к
своим немецким коллегам, которые проявляли к нему
такое уважение и любовь и так самоотверженно его
защищали. Все же Эйнштейн выразил готовность
принять звание почетного профессора голландского
Королевского университета в Лейдене и время от
времени читать там лекции. Эту почетную должность
он занимал до 1933 года, когда он окончательно поки­
нул Европу.
Посланник
мира

Весной 1921 года Эйнштейн при"нял приглашение приехать в
Соединенные Штаты. Перед этим
он прочел ряд лекций по теории относительности в пе­
реполненных залах Праги и Вены, а также выступил
на торжественном собрании Берлинской академии паук
с докладом на тему «Геометрия и опыт». В этом полу­
чившем всемирную известность докладе, который он
вскоре вновь повторил в Берлинском университете,

88

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

Эйнштейн разъяснял, помимо прочего, свою концепцию
пространственио-конечиого мира.
Во время своей поездки по Соединенным Штатам,
начавшейся в последних числах марта 1921 года, уче­
ный прочел ряд научных докладов. Среди них в первую
очередь нужно отметить лекции, прочитанные в Прин­
стонском университете. Вскоре они были переработаны
в книгу, носившую название «Четыре лекции по теории
относительности». Эта работа, в последующих изданиях
получившая название «Основы теории относительно­
сти», принадлежит к числу важнейших в научном нас­
ледии Эйнштейна.
Пребывание Эйнштейна в Соединенных Штатах
проходило полностью под знаком релятивистской шу­
михи. Уже в Европе Эйнштейн выражал недовольство
культом, который создавался вокруг его личности; по
мере возможности он стремился уклоняться от всех
проявлений этого культа. В Америке в этом отношении
было еще хуже. Суматоха началась уже на трапе па­
рохода, где его приветствовал мэр города Ныо-Йорка.
Как указывалось в газетном отчете об этом событии,
«людям, которые ожидали его появления на пристани,
представилось своеобразное зрелище». Далее газета
продолжала:
«Профессор спустился по трапу на сушу, осторожно
держа под мышкой футляр со скрипкой. Он произво­
дил впечатление европейского скрипача-виртуоза, тем
более, что его пышные волосы напоминали гриву ху­
дожника. Эйнштейн никогда не расстается со своей
скрипкой. Он страстный любитель музыки».
Проезд ученого и его свиты в открытой машине по
украшенным флагами улицам напоминал настоящее
триумфальное шествие. Сенат устроил в его честь тор­
жественный прием. В актовом зале Нью-Йоркского уни­
верситета Эйнштейн выступил перед аудиторией,
состоявшей в основном из ученых и писателей, с боль­
шим докладом о теории относительности. Здесь и на
последующих этапах своего турне по США великий
физик с трудом спасался от любопытства и назойли­
вости корреспондентов.
После возвращения в Европу ученый весьма кри­
тически говорил о своих американских впечатленияхз

Эйнштейн в окружении репортеров
во время своей первой поездки в Америку* /

90

УЧЕНЫЙ В ВЕЙАЛАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

«Чрезмерный восторг, с каким меня встретили в
Америке, представляется чисто американским явле­
нием»,— сказал он корреспонденту одной голландской
газеты. «Если я правильно понимаю, это связано с тем,
что люди там неимоверно скучают. Разумеется, в НьюЙорке, Бостоне, Чикаго и других городах имеются теат­
ры и концерты, а в остальном? Там есть города с мил­
лионным населением — и все же какая нищета, какая
духовная нищета! Поэтому люди бывают так рады,
когда им предлагается что-то, что дает пищу их вооб­
ражению».
А своему другу Соловину, собиравшемуся поехать
в Америку, он дал на основании собственного опыта
следующий совет:
«В Америке везде необходимо дероюаться самоуве­
ренно, в противном случае там будут относиться с пре­
небрежением и нигде ничего не заплатят».
Впрочем, и в Соединенных Штатах не обошлось
без отдельных враждебных выходок. В лексиконе аме­
риканских «критиков» Эйнштейна фигурировали такие
выражения, как «блеф», «шарлатанство», «надуватель­
ство», «оплаченные плутни». Выпады против него сов­
падали по своему характеру с травлей, организованной
в Берлинской филармонии, и Эйнштейн справедливо
отмечал, что они ему очень напоминали его немецкую
родину. В целом он правильно оцепил их как особую
форму антисемитизма.
В конце мая Эйнштейн отправился в обратный путь
через Англию, которую посетил впервые, воспользовав­
шись представившейся возможностью. Он прочел док­
лады в Манчестере и Лондоне и встречался с такими
известными политиками, как Ллойд-Джордж и лорд
Холдейн. В своих выступлениях он подчеркивал, что в
своей научной работе он лишь развивал учения гениаль­
ных английских физиков Фарадея и Максвелла.
«Однако аудитория чувствовала — говорилось в од­
ном газетном сообщении, — что этот чужестранец, об­
ращавшийся к английской публике на иностранном
языке, вышел далеко за рамки теорий этих уче­
ных»В конце июня 1921 года ученый вернулся в Берлин
из своей первой большой зарубежной поездки.

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

91

В начале 1922 года французский физик Поль Лапжевен пригласил Эйнштейна прочитать в Коллеж де
Франс несколько лекций по теории относительности.
Аналогичное приглашение он получил незадолго до
этого от французского философского общества. В своем
письме Ланжевен указывал, что эти мероприятия дол­
жны будут послужить восстановлению связей между
немецкими и французскими учеными. В это время
немецких ученых все еще не привлекали ни к каким
международным мероприятиям, что не в последней
степени было вызвано злополучным «манифестом
УЗ-х», поэтому Эйнштейн сначала вежливо отклонил
приглашение Ланжевеиа. Однако беседа с министром
иностранных дел Вальтером Ратеыау, с которым он
находился в дружественных отношениях, убедила его
в том, что в интересах взаимопонимания между двумя
народами следует принять приглашение. В марте
1922 года он поехал в Париж, чтобы прочесть докла­
ды, о которых его просили. Эйнштейн был первым
немцем, выступавшим во Франции публично после
мировой войны.
Газета «ГОмапмте», центральный орган Коммуни­
стической партии Франции, следующим образом писа­
ла об одном из выступлений Эйнштейна:
«Вчера в 5 часов дня аудитория профессора Лан­
жевена в Коллеж де Франс была полна. Это было пер­
вое собеседование, или, как говорят немцы, первый
коллоквиум, в котором участвовали Эйнштейн и фран­
цузские ученые. Присутствовали все, кого в Париже
причисляют к физикам и математикам, все профессора
факультета и все члены академии. Эйнштейн, скром­
ный и задумчивый, сидит за маленьким столом рядом
с Ланжевеном и готовится к ответам на возражения,
которые могут быть выдвинуты против его теорий».
По приглашению французского философского обще­
ства Эйнштейн принял участие в дискуссии по фило*
софским проблемам теории относительности. При этом
он отвечал на вопросы и о своем отношении к Канту
и Маху. Что касается Маха, то он резко отмежевался
от позитивистских научных концепций этого ученого,
к которому, вообще говоря, относился с большим ува­
жением.

92

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

Перед возвращением в Германию Эйнштейн посе­
тил некоторые опустошенные войной города и сельские
районы в восточной Франции. При виде развалин
Эйнштейн снова выразил свое отвращение к войне,
которую необходимо любой ценой устранить из жизни
народа. Он выступил с обвинениями против милита­
ризма, угрожающего самим основам человеческой
культуры. Немецкие националисты были особенно воз­
мущены этими антивоенными заявлениями, сделан­
ными на театре военных действий бывшего немецкого
западного фронта. Они подняли крик об «оскорблении
национального достоинства» и вопили о «государствен­
ной измене».
Хотя во Франции и не устраивались столь пылкие
демонстрации в честь творца теории относительности,
какие происходили за год до этого в Америке и
Ащуши, но и здесь выступления нехмецкого физика
прошли с большим научным успехом, что в условиях
того времени имело также политическое и моральное
значение. По его собственным словам, Эйнштейн хотел
быть «посланником мира». Свое посещение Парижа он
рассматривал как вклад в дело взаимопонимания
между немецким и французским народами, как шаг
на пути к восстановлению связей между немецкими
и французскими естествоиспытателями, нарушенных
империалистической войной. Но как раз именно этого
не хотели националистические круги Германии. «Во
всяком случае,— сетовала одна влиятельная газета,—
соответствующие правительственные инстанции долж­
ны были бы ему указать, что для немецких граждан,
занимающих официальное положение, время для на­
учного сближения с французами является совершенно
неподходящим ».
Осенью 1922 года Эйнштейн снова предпринял
большую зарубежную поездку. На этот раз он отпра­
вился на Дальний Восток. В Китае и Японии он вы­
ступал с научными докладами, почти исключительно
по вопросам теории относительности. Из-за необходи­
мости перевода эти выступления подчас продолжались
более четырех часов. Эйнштейна везде приветствовали
не только как выдающегося ученого, но и как пред­
ставителя Германии. Японский народ и красота япо1Ь

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

93

ского ландшафта произвели на Эйнштейна глубокое
впечатление. «В Японии было чудесно, — писал он по
возвращении Соловину. — Изящные формы жизни,
живой интерес ко всему, тонкое понимание искусства,
интеллектуальная наивность при большом уме — пре­
красный народ в живописной стране».
В то время, когда Эйнштейн находился в Японии,
ему была присуждена Нобелевская премия. Эта награ­
да была присуждена ему сравнительно поздно. Уже
по меньшей мере в течение десяти последних лет
в кругах профессионал кпых ученых его считали одним
из самых гони ал кпых физиков современности. Откры­
тие, за которое в первую очередь ему была присуж­
дена премия, было сделано еще в 1905 году: это было
объяснение фотоэлектрического эффекта с помощью
гипотезы световых квантов. Хотя Эйнштейн получил
премию не за свои работы по теории относительности,
тогда еще считавшиеся спорными, а за эксперимен­
тально подтвержденное конкретное открытие, сам
факт присуждения премии вызвал возмущение в стане
его врагов. Филипп Лснард как один из лауреатов
Нобелевской премии обратился в Нобелевский комитет
в Стокгольме с полным яростного протеста письмом,
в котором он доказывал, что работы Эйнштейна слиш­
ком «незначительны», чтобы им стоило присуждать
такую высокую награду.
Правящие круги Веймарской республики вначале
относились к зарубежным поездкам Эйнштейна с не­
доверием. Вскоре, однако, крупная немецкая буржуа­
зия попыталась использовать славу физика в своих
интересах. Немецких империалистов интересовало не
столько восстановление международного престижа не­
мецкого естествознания, в. которое Эйнштейн внес наи­
более значительный вклад, сколько восстановление и
дальнейшее расширение своего политического и эконо­
мического могущества. Однако в этом отношении
Эйнштейн разочаровал руководителей немецких концер­
нов. В 1925 году Эйнштейн поехал в Южную Амери­
ку, где незадолго до него выступали с докладами
Вальтер Нерист и Фриц Хабер. Эти доклады дали не­
малый экономический эффект. Одпако поездка Эйн­
штейна, согласно секретному донесению, не принесла

94

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

того результата, которого от нее ждали немецкие про­
мышленные корпорации. Посланник мира оказался
неподходящим для роли коммивояжера, способст­
вующего экспорту капитала.
::Г
После окончания мировой войны
Эйнштейн отнюдь не ограничивался ролью интерпретатора свсу^
ей теории относительности, а про­
должал неутомимо работать над занимавшими его фи­
зическими проблемами. Уже в 1917 году он по-новому
вывел формулу излучения Планка, внеся таким обра­
зом весомый вклад в развитие квантовой теории. Его
идея индуцированного излучения стала теоретической
основой современной лазерной техники. Как и при от­
крытии энергии атомного ядра, Эйнштейн и здесь на
четыре десятилетия опередил технические возможности
своего времени. Его идея «вероятности перехода» так­
же была фундаментальным вкладом в квантовую фи­
зику.
В середине 20-х годов была создана квантовая ме­
ханика. Вскоре после этого обнаружились значитель­
ные расхождения во взглядах между Эйнштейном и
ведущими представителями этой новой области физи­
ки, касавшиеся принципиальных гносеологических
вопросов. Правда, Эйнштейн восхищался успехами
в разработке квантовой механики, достигнутыми под
руководством Борна и Бора, однако он не мог прими­
риться с тем, что закономерности микромира имеют
лишь вероятностный характер. Он не считал статисти­
ческую квантовую механику принципиально новым
учением, а рассматривал ее лишь как временное сред­
ство, к которому приходится прибегать, пока не уда­
лось получить «полного описания реальности». Он об­
винял Борна в том, что тот верит в «бога, играющего
в кости».
На сольвеевских конгрессах 1927 и 1930 годов дело
дошло до горячих, порой драматически острых дискус­
сий между Эйнштейном и Бором по вопросам интер­
претации квантовой механики. Эйнштейн не мог убе­
дить своими доводами ни Бора, ни более молодых сто­
ронников квантовой физики, таких, как Гейзенберг или

Последние
берлинские
годы

Вальтер Нернст, Альберт Эйнштейн, Макс Планк, Эндрюс Милликен и Макс фон Дауэ на
квартире Лауэ (около 1930 г.).

96

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

Паули. С тех пор он следил за работами «копенгаген­
ской школы» с чувством глубокого недоверия. Стати­
стические методы квантовой механики казались ему
«невыносимыми» с теоретико-познавательной и неудо­
влетворительными с эстетической точки зрения. Без­
условно, он был прав, указывая, что многие рассуж­
дения представителей квантовой механики облечены
в весьма сомнительную философскую форму. Вместе
с тем он не видел, что со времени открытия соотноше­
ний неопределенности понятие физической реальности
действительно коренным образом изменилось и теперь
к нему уже нельзя подходить с позиций старого,
в существенной своей части метафизического мате­
риализма.
Начиная со второй половины двадцатых годов Эйн­
штейн уделял много времени и усилий разработке еди­
ной теории поля: Такая теория должна была привести
к общей системе формул как для электромагнитного,
так и гравитационного полей, Ххоторые до этого рас­
сматривались как независимые и ио-разному описыва­
лись математически. Эйнштейн опубликовал несколько
работ, содержавших попытки создания такой теории,
однако они не удовлетворяли даже его самого.
Помимо научных «мудрствований», как их называл
сам Эйнштейн, па первом плане его деятельности про­
должали находиться вопросы текущей политики. Эйн­
штейн всегда был решительным и открытым против­
ником империализма. Он понимал зловещую роль мо­
нополистического капитала, в особенности в тяжелой
промышленности. «Военная промышленность, — писал
он, — в действительности представляет собой одну из
величайших опасностей для человечества. Она — чер­
ная движущая сила, скрытая за повсюду распростра­
няющимся национализмом». Эйнштейн не был орато­
ром; по собственному признанию, он мог приносить
больше пользы, сидя за письменным столом. Тем не
менее он неоднократно выступал публично на различ­
ного рода собраниях и конференциях, целью которых
было установление мира и взаимопонимания между
народами. Так, в начале двадцатых годов Эйнштейн
произнес речь в здании берлинского рейхстага на со­
брании «Немецкой лиги в защиту прав человека», по­

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

97

священном примирению между французским и немец­
ким народами.
Некоторое время он принимал участие в работе
созданной Лигой наций комиссии по интеллектуаль­
ному сотрудничеству, однако вышел из состава комис­
сии, убедившись в том, что ее рабочая группа ограни­
чивается лишь безответственными разговорами. Он
прилагал постоянные усилия к тому, чтобы привлечь
работников умственного труда к организованной борь­
бе за мир. Так, поздней осенью 1932 года он пытался
вместе с Ланжевеном создать «Международное объеди­
нение ведущих представителей интеллигенции, стоя­
щих на твердых нади.фи стских позициях», которое
должно было через прессу оказать политическое влия­
ние на решение вопросов разоружения, безопасности
и т. д.
Под пацифизмом Эйнштейн понимал действенную
борьбу за мир, активные выступления против войны
и ее подготовки. «Пацифизм, который не борется ак­
тивно с гонкой вооружений государств, всегда останет­
ся бессильным», — заявлял он. Полное разоружение
должно, по его мнению, привести к тому, что войны
окончательно отойдут в прошлое и грядущие поколе­
ния будут знать о них, лишь как о «непостижимом
заблуждении предков». Его статья «К вопросу о разо­
ружении» оканчивалась следующими словами:
«От нас самих зависит, найдем ли мы путь мира или
будем продолжать идти по прежнему, недостойному на­
шей цивилизации пути грубой силы. Наша судьба
будет такой, какую мы заслужили».
Сначала Эйнштейн выступал за безусловный отказ
от военной службы независимо от причин войны. Од­
нако он изменил свою позицию в этом вопросе после
первых испытаний, связанных с приходом к власти
в Германии фашистского режима. Когда весной
1933 года бельгийские противники военной службы
спросили Эйнштейна, как им вести себя в случае на­
падения Германии на Бельгию, он ответил, к удивле­
нию безусловных сторонников принципа уклонения от
военной службы: «В этом случае каждый, но мере
своих сил, должен бороться за свободу своего отече­
ства». Если Эйнштейн отвергал насилие как средство

98

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

политики, это еще не значило, что он был пацифистом
во что бы то ни стало; начиная с 1933 года он уже
понял различие между справедливыми и несправедли­
выми войнами.
«Символ веры» Эйнштейна периода его последних
берлинских лет сохранился в виде записи на граммафонной пластинке, выпущенной осенью 1932 года
«Немецкой лигой в защиту прав человека». Этот доку­
мент позволяет непосредственно слышать голос вели­
кого ученого и гуманиста, с трогательной простотой
формулирующего свое общее и политическое мировоз­
зрение. Убедительно защищая демократию и социаль­
ную справедливость, Эйнштейн в страстных тонах вы­
ступает против милитаризма и национализма, даже
если этот последний прикрывается личиной «патрио­
тизма». Отвратительный «патриотизм» немецких нацио­
налистов и гитлеровских фашистов, с которым ученый
достаточно много сталкивался в начале 30-х годов,
был ему столь же неприятен, как и тупоумный урапатриотизм «верноподданных кайзера», отвергнутый им
еще в 1914 году.
С точки зрения своих антиимпериалистических и
антимилитаристских позиций Эйнштейн выступил про­
тив планов новой немецкой колониальной политики,
которые вынашивались в 20-е годы. Отвечая на анкету
одного гамбургского журнала, должна ли Германия
стремиться к приобретению колоний и каким образом
ей следует проводить «колониальную деятельность»,
Эйнштейн ответил, что как общее количество полезной
земли, так и число занятых в сельском хозяйстве лю­
дей можно существенно увеличить в самой Германии
за счет освоения еще не возделанных полей, за счет
более интенсивной обработки земельных участков и
за счет раздела крупной земельной собственности*
Эту «внутреннюю колонизацию» он считал «более
полезной, надежной и привлекательной, чем государ­
ственную колонизацию заморских земель, которую
имела в виду анкета».
После 1925 года Эйнштейн в течение некоторого
времени не предпринимал далеких путешествий. Если
не считать поездок для чтения лекций в Лейдене*

У'П.НЫЙ 3 ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

99

i\ также летних поездок в Швейцарию и на побережье
(1оверного или Балтийского морей, он все время жил
в Берлине, занимая со своей второй женой и ее двумя
дочерьми квартиру в верхнем этаже четырехэтажного
доходного дома в -районе Шёнеберг. В чердачном по­
мещении, которое находилось над квартирой, для него
были оборудованы две комнаты, служившие ученому
кабинетом и библиотекой, где ему никто не мешал
работать.
Эйнштейн не любил большого города и часто от­
правлялся на озера, расположенные в окрестностях
Берлина, где с наслаждением занимался парусным
спортом. Весной 1929 года по случаю 50-летия ученого
магистрат Берлина преподнес ему в подарок лесистый
участок в сельской общине Капут на берегу Темплинского озера. Эйнштейн распорядился построить здесь
и рос,торную, удобно оборудованную виллу. Отсюда он
уплывал на своем парусном ялике, часами курсируя
но Хавельсккм озерам. Нередко он посещал астрофи­
зическую обсерваторию, расположенную на Телегра­
фе ибо рг около Потсдама, где в начале двадцатых годов
Пыл сооружен башенный телескоп, оборудованный для
изучении солнечного излучении, в частности для изме­
рения релятивистского эффекта «красного смещения».
Башня, в которой находился телескоп, получила широ­
кую известность под названием «башни Эйнштейна».
Начиная с 1930 года Эйнштейн проводил зимние
месяцы в Калифорнии. В Пасаденском технологиче­
ском институте он читал лекции о результатах своих
научных исследований. Таким образом, спустя десять
лет после своей первой поездки он снова оказался
в США. На одном из торжественных банкетов высту­
пил престарелый физик-экспериментатор лауреат Но­
белевской премии Майкельсон, который охарактеризо­
вал открытия Эйнштейна как небывалую в истории
науки революцию в естественнонаучном мышлении.
В свою очередь Эйнштейн отдал в своей ответной речи
должное «изумительной экспериментальной работе»
Майкельсона, которая сыграла такую большую роль
в создании теории относительности.
Впрочем, противник войны Эйнштейн, получивший
от своих врагов прозвище «коммуниста», вызывал рас-

Эйпштейи перед своей виллой в Капуте..

УЧЕНЫЙ В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

101

положение отнюдь не у всех американцев. Так, реак­
ционная американская женская лига публично проте­
стовала в 1932 году против выдачи Эйнштейну права
па въезд в Соединенные Штаты. В ответ на это учё­
ный ограничился ироническим замечанием, в котором
он сравнил «бдительных гражданок» США с «верными
гусями», некогда спасшими своим гоготом римский
Капитолий. Осенью 1932 года Эйнштейн покинул свою
дачу в Капуте, чтобы в начале декабря приступить
к очередному циклу лекций в Пасадене. Как вскоре
выяснилось, это было окончательным прощанием
с его родиной*

ПОЛИТИЧЕСКИЙ
ЭМИГРАНТ
В ПРИНСТОНЕ
Расчет
с гитлеровским
фашизмом

После того как разразился миро­
вой экономический кризис, Эйн­
штейн с глубокой озабоченностью
следил за развитием политиче­
ских событий в Германии. Он ви­
дел, как Веймарская республика
превращается в карикатуру на
демократию. С момента передачи
правительственной власти мили­
таристу фон Папену, представи­
телю крупных землевладельцев и
промышленников, который тотчас
же распустил законное прусское
правительство, Эйнштейн потерял
последние остатки веры в веймар­
скую демократию. В этой обста­
новке он намеревался покинуть
Европу уже летом 1932 года. По­
этому весьма кстати для него ока­
залось предложение занять долж­
ность в недавно организованном
Институте фундаментальных ис­
следований (Institute for Advanced
Study) в Принстоне. Он, од­
нако, еще не предполагал пересе­
ляться в Соединенные Штаты,
а собирался проводить в Прин­
стоне лишь зимнее время, весной
же и летом хотел, как и раньше,
работать на своей даче в Потсда­
ме и читать лекции в Берлинском
университете. 1 октября 1933 года
он должен был приступить к ра­
боте на своем новом месте. Ака­
демия была с этим согласна. Бы­
ла достигнута договоренность, что
на время своей работы в Прин­
стоне Эйнштейн будет каждый
раз получать неоплачиваемый
отпуск.
Захват власти фашистами не
был для Эйнштейна неожидан­
ным: он давно видел приближе­
ние этой, как он говорил, «рево-

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

103

люции справа», однако в первое время он не придавал
большого значения созданию фашистского правитель­
ства. Еще в начале февраля 1933 года, т. е. через не­
сколько дней после назначения Гитлера рейхсканцле­
ром, он вел из Пасадены переговоры с Берлинской
академией по вопросам урегулирования своего оклада;
форма этих переговоров позволяла думать, что он
ие собирается выходить из состава академии. Все это,
однако, должно было скоро измениться.
Под впечатлением известий о произволе и жестоко­
стях, чинимых гитлеровцами, Эйнштейн в конце фев­
раля 1933 года принял решение больше не возвра­
щаться в Германию. В Пасадене он сделал заявление,
вызвавшее сенсацию. Пока ему предоставляется воз­
можность выбора, сказал ученый, он будет находиться
лишь в такой стране, где царствует политическая сво­
бода, терпимость и равенство всех граждан перед за­
коном; в настоящее время в Германии эти условия не
выполняются. Эйнштейн заключил свое заявление сле­
дующей фразой:
«Я надеюсь, что в Германии вскоре воцарится здо­
ровая обстановка и что великих людей, таких, как
Кант и Гете, бцдцт чествовать не только от случая
к случаю в дни юбилеев, а основные принципы их
учения найдут всеобщее признание как в обществен­
ной жизни, так и в сознании людей».
Во время приема, который был дан в его честь
17 марта 1933 года в отеле «Уолдорф-Астория» в НьюЙорке, Эйнштейн снова в резких словах обрушился
на коричневую тиранию.
Антифашистские высказывания Эйнштейна и его
отвращение к безудержному нацистскому террору
в Германии были всего лишь логическим следствием
гуманистических и враждебных любому насилию воз­
зрений, которые лежали в основе всей его политиче­
ской деятельности начиная с 1914 года. Эйнштейн
видел в фашизме «политику авторитарной и безответ­
ственной диктатуры». Уже раньше он осудил насиль­
ственный режим в Италии. А теперь со всем авто­
ритетом своей славы он выступил против позорных
бесчинств, совершавшихся в Германии гитлеров­
цами.

104

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

В заявлении, переданном им Лиге по борьбе с ан­
тисемитизмом, Эйнштейн заклеймил «акты грубого на­
силия и подавления, направленные против всех свобо­
домыслящих людей и против евреев». Следует надеять­
ся, что совхместыыми силами народов удастся уберечь
Европу от «впадения в варварство давно прошедших
эпох» и что все сторонники цивилизации объединят
свои усилия, чтобы побороть фашистскую чуму. Изве­
стие об антифашистских высказываниях Эйнштейна
с быстротой молнии облетели мировую прессу. Немец­
кие фашисты источали в своих газетах яд и желчь
в адрес великого ученого, который был им ненавистен
как откровенный противник войны и как «большевик»
и «нежелателен» как еврей. Нод впечатлением этих
канадок Берлинская академия наук запросила 18 марта
1933 года Эйнштейна, соответствуют ли действитель­
ности газетные сообщения о его открытых заявлениях,
направленных против немецкого правительства. Если
это имеет место, академия «будет несомненно чувствою т , себя обязанной выразить со своей стороны отно­
шение к этому делу». Это письмо попало к Эйнштейну
лишь через месяц, когда он находился в Бельгии и
уже не состоял членом академии.
Во время переезда в Европу Эйнштейн заявил
о своем выходе из Прусской академии наук. 28 марта
1933 года он писал:
«Условия, царяи^ие в настоящее время в Германии,
побуждают меня отказаться от звания члена Прусской
академии наук. В течение 19 лет академия давала мне
возможность посвятить себя научной работе без какихлибо слуэюебных обязанностей. Я знаю, в сколь высо­
кой мере я долокен быть за это ей благодарен. Неохот­
но покидаю я ее круг еще и потому, что высоко ценю
те стимулыу которые я там получал, и те прекрасные
человеческие отношения, которыми я наслаждался
в течение всего долгого времени, пока был ее членом.
Однако обусловленная моим званием зависимость от
прусского правительства стала для меня в нынешних
условиях неприемлемой».
Еще до получения этого письма в Берлине фаши­
стское министерство науки, культуры и народного об­

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

105

разования отдало академии распоряжение наложить'
па Эйнштейна дисциплинарное взыскание в том слу­
чае, если он действительно принимал за границей уча­
стие в «антинемецкой травле».
30 марта 1933 года заявление Эйнштейна было за­
читано на пленарном заседании академии. Академия
приняла это заявление к сведению и выразила мнение,
что тем самым весь инцидент можно считать исчер­
панным. Однако нацистское министерство не было
удовлетворено. Поздно вечером того же числа оно вру­
чило исполнявшему обязанности секретаря академии
правоведу Хейману «настоятельное пожелание», чтобы
академия публично выразила свое отношение к делу
Эйнштейна. Поскольку трех других секретарей, среди
которых был Макс Планк, в тот момент нельзя было
разыскать, Хекман самостоятельно составил требуемое
заявление от имени академии и передал его министер­
ству, а также газетам для опубликования.
В этом заявлении говорилось, что академия «с воз­
мущением» узнала об участии Эйнштейна в злостной
антинемецкой травле в Америке и Франции и незамед­
лительно потребовала от него объяснений. «Агитацион­
ные выступления Эйнштейна за границей, — говори­
лось далее, -- особенно тяжело воспринимаются акаде­
мией потому, что она с давних времен чувствует себя
теснейшим образом связанной с прусским государ­
ством и всегда подчеркивает и оберегает «националь­
ную идею» при всей подобающей ей строгой сдержан­
ности в. политических вопросах. По этой причине ака­
демия не имеет никаких оснований сожалеть о выходе
Эйнштейна из ее состава».
В день антиеврейского бойкота 1 апреля 1933 года
в немецких газетах появилось позорное заявление
Прусской академии наук, В этот день в Берлине орды
штурмовиков заняли главное здание университета,
а также многие институты и клиники. Студентов, ас­
систентов и профессоров еврейской национальности
изгоняли и подвергали оскорблениям. Государствен­
ная библиотека была также осаждена бандитами из
штурмовых отрядов, которые отбирали читательские
билеты у читателей-евреев. Населению не разреша­
лось входить в магазины, принадлежавшие евреям.

106

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

И на фоне этих постыдных действий крупнейшая на­
учная академия в Германии избавилась от своего са­
мого знаменитого члена!
Далеко не все члены академии одобрили текст за­
явления, написанного Хейманом. В частности, Макс
фон Лауэ сразу же выступил против этого заявления,
а также выразил протест против того, что ни один
член физико-математического отделения не имел воз^
можности принять участие в его составлении. По его
настоянию 6 апреля 1933 года было созвано экстра­
ординарное пленарное заседание академии, которое
занялось этим вопросом. Однако протест Лауэ не достиг
дели. Большинство членов академии задним числом
одобрили текст Хеймана и даже выразили ему благо­
дарность за «надлежащие действия».
В своем ответном письме от 5 апреля 1933 года
Эйнштейн заверил, что он никогда не принимал уча­
стия в «злостной антиыемецкой травле» и что ему
о такой травле вообще ничего не известно. Дело сво­
дилось к воспроизведению и оценке официальных за­
явлений и распоряжений ответственных немецких
политиков и их программы, направленной на уничто­
жение немецких евреев экономическими мерами. Что
касается его самого, то он действительно охарактери­
зовал состояние Германии в настоящее время как со­
стояние «массового психического заболевания» и вы­
сказал свои соображения но поводу причин этого за­
болевания. В заключение Эйнштейн писал:
«Я отвечаю за каждое слово. В свою очередь я
ожидаю, что и академия, в особенности после того
как она внесла свой вклад в диффамацию моей лич­
ности в Германии, должна будет довести это мое за­
явление до сведения своих членов и немецкого народа,
перед которым меня оклеветали»1.
Академия передала в печать копию письма Эйн­
штейна, добавив к нему некоторые комментарии,

1 Эйнштейн А. Собрание «научных трудов. Т. 4.— М.: Нау­
ка, 1967, стр. 178.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

107

однако письмо было опубликовано лишь немногими
sазетами. В своем комментарии академия упрекала
Эйнштейна в том, что он ничего не сделал для того,
чтобы выступить против обвинений и клеветы, хотя,
будучи многолетним действительным членом академии,
он был обязан сделать это. В том же духе было соста­
влено письмо, которое академия направила Эйнштейну
7 апреля 1933 года. «Какое значение, — говорилось
в нем, — могло бы иметь для немецкого народа именно
Ваше свидетельство за рубежом в эти дни частично
отвратительных, а частично смехотворных обвинений!»
Это было написано в тот момент, когда в Германии
уже возникли концентрационные лагери, и когда тер­
рор штурмовиков против коммунистов, социал-демо­
кратов, противников войны и евреев уже принимал
самые жестокие формы!
Эйнштейн ответил, что его крайне опечалило то
умонастроение, которое отразилось в полученном им
послании. По поводу замечания, что он должен был
выступить за границей «с свидетельством» в пользу
«немецкого народа», он заявил, что такое свидетель­
ство было бы равносильно отрицанию всех тех пред­
ставлений о справедливости и свободе, за которые он
боролся в течение своей жизни. Далее Эйнштейн
писал:
«Вопреки тому, что Вы говорите, подобное заявле­
ние пошло бы не на пользу немецкому народу, а лишь
было бы на руку тем, кто пытается подорвать идеи
и принципы, завоевавшие немецкому народу почетное,
место в цивилизованном мире».
Академия еще раз занялась «делом Эйнштейна»
на своем заседании 11 мая 1933 года. Макс Планк, ко­
торый тогда уже вернулся из зарубежной поездки и
впервые высказался по этому вопросу, заявил следу­
ющее:
«Я полагаю, что выражу мнение моих академиче­
ских коллег, а также мнение подавляющего большин­
ства всех немецких физиков, если скаоюу: господин
Эйнштейн — не только один из многих выдающихся
физиков; господин Эйнштейн, будучи членом акаде­
мии, опубликовал работы, которые привели к такому

108

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

углублению физических знаний в нашем столетии,
что по своему значению их можно сопоставить лишь
с достижениями Иоганна Кеплера и Исаака Ньютона.
Мне это необходимо высказать прежде всего для того,
чтобы наши потомки не пришли к заключению, что
академические коллеги господина Эйнштейна еще не
были в состоянии полностью осознать его значение,
для науки».
После этого академия объявила «дело Эйнштейна»
закрытым. Члены Берлинской академии, которые хоте­
ли быть строго «вне политики», продемонстрировали
в своем большинстве политическую позицию, которая
фактически — хотя, наверное, и против их воли — ока­
залась на руку врагам немецкой нации. Планк, по-вндимому, это чувствовал и предвидел, потому что еще
в марте в одном из своих писем он заметил, что «дело
Эйнштейна», как он опасается, отнюдь не будет
принадлежать к славным страницам в истории акаде­
мии.
Выход Эйнштейна из академии, имевший характер
политической демонстрации, естественно, вызвал ши­
рокий резонанс во всем мире. Нацисты были взбешены
тем, что знаменитый ученый стал для них недосягаем.
Под предлогом полицейского домашнего обыска банда
штурмовиков ворвалась весной 1933 года в городскую
квартиру Эйнштейна в Берлине и захватила там все,
что им показалось ценным: столовое серебро, ковры,
картины. Похищенное имущество было увезено па
грузовике, который стоял наготове около дома. Поли­
ция «ничего об этом не знала». Летняя дача Эйнштей­
на в Капуте была конфискована в пользу прус­
ского государства, согласно нацистским законам об
изъятии собственности коммунистов и врагов государ­
ства.
Вскоре после своего прибытия в Бельгию — в кон­
це марта 1933 года — Эйнштейн заявил немецкому
посольству, что он отказывается от прусского граж­
данства. Несмотря на это, в 1934 году фашистское
правительство задним числом лишило его граждан­
ства. В списке лишенных гражданства лиц его имя
стояло в одном ряду с именами Иоганнеса Бехера и
других прогрессивных деятелей немецкой культуры.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

109

Сначала Эйнштейн жил в качестве гостя бельгийской
королевской четы в маленьком курортном местечке
вблизи Остенде. Летом 1933 года он прочел несколько
лекций в Англии. После этого он отправился в Аме­
рику, чтобы с октября приступить к научной деятель­
ности в Принстоне, о чем уже имелась предваритель­
ная договоренность.
Эйнштейн был глубоко разочарован бесхребетной
позицией большинства его немецких коллег, в особен­
ности в академии. 26 мая 1933 года в письме к Максу
фон Лауэ, которого он особенно ценил как человека,
Эйнштейн писал, что положение в Германии ясно по­
казывает, к чему приводит молчание ученых в поли­
тических вопросах: к беспрепятственной передаче вла­
сти в руки безответственных элементов. Пассивность
ученых в политических делах является признаком не­
достаточного чувства ответственности. Он не берет
назад ни одного своего слова и твердо верит в то, что
своим поведением оказал услугу человечеству.
Разочарование Эйнштейна, вызванное капитуля­
цией немецкой интеллигенции перед фашизмом, еще
больше усилилось в последующие годы. Под впечатле­
нием ужасных преступлений, совершенных немцами
в годы второй мировой воины по отношению к мил­
лионам беззащитных евреев, это разочарование пере­
росло у Эйнштейна в негативное настроение по отно­
шению ко всей Германии в целом.
Если в 1933 году Эйнштейн говорил о кучке «по­
мешанных демагогов», которые обманывают политиче­
ски неразвитый народ, злоупотребляя его доверием, то
после 1945 года он уже не проводил различия, за не­
многими исключениями, между введенным в заблуж­
дение немецким народом и теми, кто его политически
развратил. Его антипатия к немцам заходила так да­
леко, что он осуждал даже своих близких друзей (на­
пример, Макса Борна), которые возвращались из эми­
грации на свою родину. Из числа видных естествоис­
пытателей, которые в эпоху гитлеризма продолжали
работать в Германии, он признавал, кроме Отто Хана,
только Макса фон Лауэ, считая его честным ученым,
сохранившим твердость духа и не делавшим никаких
уступок коричневым насильникам.

110

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

Конечно, в этом вопросе обнаружилась политиче­
ская ограниченность взглядов Эйнштейна. Однако
неизгладимой виной немецких империалистов остает­
ся то, что один из величайших и благороднейших
сынов Германии с таким ужасом и непримиримостью
отшатнулся от своей родины, в научный престиж
которой он внес вклад, не имеющий равных в
истории нашего столетия.
Хотя после изгнания из гитлеровской Германии Альберт Эйнштейн
больше не выступал с публичны­
ми заявлениями, он продолжал в любой доступной
ему форме оказывать моральную и материальную под­
держку борьбе немецких антифашистов. Вместе с То­
масом Манном он содействовал присуждению Нобелев­
ской премии мира демократу и борцу за мир Карлу
Осецкому, который томился в фашистском концентра­
ционном лагере.
Со страстной заинтересованностью Эйнштейн сле­
дил за ходом гражданской войны в Испании, где пере­
вес оказывался то на одной, то на другой стороне.
Он помогал сбору средств для «Немецкого свободного
радио», находившегося под контролем немецких анти­
фашистов. Он радостно и с глубоким удовлетворением
приветствовал каждую победу интернациональных
бригад и испанских антифашистов. «Это звучит для
меня как пение ангелов», — воскликнул он однажды,
когда один из его сотрудников сообщил ему о пораже­
нии франкистских войск. Политику «нейтралитета» и
«невмешательства», проводившуюся западными держа­
вами, он справедливо расценивал как косвенное пособ­
ничество фашизму. Эйнштейн очень резко осудил пре­
дательство Франции по отношению к Испанской рес­
публике, а в 1938 году по отношению к Чехословакии.
«Самое плохое заключается в том, — пророчески гово­
рил он, — что это повлечет за собой горькое воз­
мездие».
В Принстоне, где с осени 1933 года он обосновался
на постоянное жительство, ученый продолжал свои ра­
боты по теории относительности. Основное внимание
он уделял попыткам создания единой теории поля*

Исследователь
в Принстоне

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

111

Лишь опубликованный в 1949 году вариант этой теории
казался ему удовлетворительным. Впрочем, ему не
удалось убедить своих коллег, в правильности предло­
женного им решения проблемы. Большинство из них
придерживалось того мнения, что избранный Эйнштей­
ном путь методически ошибочен и потому принци­
пиально не может привести к приемлемому результату,
не говоря уже о том, что еще не найдены все требу­
ющиеся для такой теории параметры. Да и сам Эйн­
штейн характеризовал свою единую теорию поля как
незавершенную.
Сотрудником Эйнштейна в эти годы был польский
физик Леопольд Иифельд, который в условиях реакци­
онного режима Пилсудского не мог получить на своей
родине подходящей научной должности и потому выну­
жден был эмигрировать в США. В 1936 году он получил
место стипендиата-исследователя в Принстонском ин­
ституте. Вместе с Инфельдом Эйнштейн издал в 1938 го­
ду небольшую книгу «Эволюция фр1зики», первона­
чально носившую немецкое название «Физика как при­
ключение познания». В этой книге популярно изла­
галась, в основном с материалистических позиций, ис­
тория развития фундаментальных физических проблем,
начиная с Галилея и Пыотона и кончая Бором и Гей­
зенбергом.
Защищая в спорах с представителями квантовоме­
ханического направления «реальное» и «необходимое»,
Эйнштейн стоял на позициях, близких к философскому
материализму. Вполне в духе материалистического ми­
ропонимания заявляет он в своей научной автобиогра­
фии, что мир «существует независимо от человека». Он
говорит о мысленном постижении природы, существую­
щей вне человека, и указывает, что задача физики со­
стоит в том, чтобы «представить сущее с помощью по­
нятий как нечто не зависящее от процесса восприятия»,
В своей статье, написанной в 1953 году для юбилей­
ного сборника в честь Луи де Бройля, он высказы­
вается совершенно в материалистическом духе. «Никто
не сомневается,— говорит Эйнштейн,— в том, что в
определенный момент времени центр тяжести Луны
занимал определенное положение, даже если в тот мо­
мент не существовало фактического или потенциального

112

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

наблюдателя». Такая формулировка была явно на­
правлена против сторонников эмпириокритицизма, ко­
торые защищали тезис о том, что к природе, сущест­
вовавшей до появления человека, необходимо как-то
«примыслить» человеческое сознание. (Этот тезис в
в свое время был высмеян и опровергнут Лениным.)
В одной из своих последних статей Эйнштейн форму­
лирует чисто материалистическое положение: «Наука
исследует связи, существующие независимо от иссле­
дователя».
Если в области естествознания Эйнштейн, особенно
в последние годы своей жизни, выступал как матери­
алист, то в других областях он находился в плену иде­
алистических представлений. В своей концепции науки
он довольно далеко отошел от материалистического ис­
толкования сущности научно-теоретического обобщения.
Эйнштейн не хотел признавать, что понятия, как пока­
зал Энгельс, суть мысленные отражения вещей и что,
как писал Ленин, нужно «подняться» от живого созер­
цания к абстрактному мышлению, от эмпирически-данного ко всеобщему. Для гносеологической позиции
Эйнштейна характерно его согласие с утверждением,
что «чистому мышлению» доступно познание действи­
тельно-сущего, «как об этом мечтали древние»* И в са­
мом деле, в своей концепции пауки Эйнштейн во
многих пунктах приближался к объективно-идеали­
стическим воззрениям Платона. С другой стороны,
в его взглядах явно обнаруживаются также влия­
ние субъективно-идеалистических представлений Анри
Пуанкаре, которого Эйнштейн высоко ценил как про­
ницательного и глубокого мыслителя и сочинение
которого «Наука и гипотеза» основательно проштуди­
ровал со своими друзьями еще в годы жизни в Берне.
Разнородные идеалистические моменты, присущие
мышлению Эйнштейна, отнюдь не ограничивались по­
зитивизмом и связаны не только с этим направлением,
как утверждают некоторые. Его идеализм проявился
особенно отчетливо как раз в тот период, когда в гно­
сеологическом отношении Эйнштейн уже давно отошел
от Маха. К Эйнштейну вполне применимы слова Лени­
на о Гельмгольце: «крупнейшая величина в естество­

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

113

знании, [бн] был в философии непоследователен, как
и огромное большинство естествоиспытателей»
Эйнштейна очень беспокоило
развитие политических событий в
тридцатые годы. Он справедливо
опасался, что гитлеровские фаши­
сты в своем безудержном стрем­
лении к власти используют все средства, чтобы под
прикрытием лицемерных мирных лозунгов как можно
скорее решить в свою пользу подготавливаемую ими
войну за мировое господство.
Открытие деления ядр^ урана Ханом и Штрассманом преисполнило глубокой тревогой прежде всего тех
физиков, которые были изгнаны из Германии. Если бы
фашизм использовал это достижение ядерной физики
для военных целей, последствия были бы самыми
страшными для существования цивилизации. Атомное
оружие в руках Гитлера!
Чтобы воспрепятствовать этому, некоторые молодые
физики, эмигрировавшие подобно Эйнштейну из Гер­
мании в США, решили разыскать своего знаменитого
коллегу и посоветоваться с ним по поводу создавше­
гося положения. Эйнштейн, который до тех пор не за­
нимался этими вопросами, сразу же понял, что в дан­
ном случае необходимы быстрые действия. В конце
концов было решено, что он изложит в письме к пре­
зиденту США Рузвельту свои соображения о необхо­
димости безотлагательного изучения вопроса о воз­
можности применения атомной энергии для военных
целей. Окончательная редакция письма принадлежит
венгерскому физику Лео Сциларду, который окончил
Берлинский университет и до 1933 года занимал там
должности доцента и одновременно ассистента Макса
фон Лауэ.
В 1952 году Эйнштейн, отвечая на вопрос, какова
была его роль в изготовлении американского атомного
оружия, сказал, что его участие в этом деле состояло
в одном-единственном поступке: он подписал письмо
президенту Рузвельту. Затем он добавил:

Борьба
против
атомной
угрозы

1 Ленин В. Я. Соч., т. 18, стр. 245,
5

Ф. Гернек

114

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

«Я полностью отдавал себе отчет в страшной опасности, которую будет означать для человечества успех
этого мероприятия. Однако, поскольку существовала
возможность того, что над той же самой проблемой и
с надеждой на успех могли работать немцы, я был вы­
нужден сделать этот шаг. Мне не оставалось ничего
другого, хотя я всегда был убежденным пацифистом»ч
Опасения Эйнштейна и коллег относительно того,
что в гитлеровской Германии ведутся работы по созданию атомной борьбы, оказались, как выяснилось впо*
следствии, беспочвенными. Гитлеровские фашисты,
мечтавшие о «молниеносных войнах» и уверенные й
том, что они одержат «окончательную победу» с по­
мощью обычного оружия, не предпринимали в первые
военные годы серьезных усилий к использованию
открытия Отто Хана для военных целей. Позднее, когда
возникла настоятельная потребность в создании «чудооружия», для достижения этой цели уже не хватало
необходимых средств. Так, по сообщению Гейзенберга,
летом 1942 года «ответственные инстанции приняли
решение отказаться от попытки создания атомного
оружия. Это решение избавило физиков, принимавших
участие в работах по атомной энергии, от тяжелой
моральной дилеммы, перед которой они были бы по­
ставлены, если бы получили приказ об изготовлении
атомных бомб. Таким образом, попыток создания атом­
ных бомб не предпринималось».
Применение американского атомного оружия про­
тив густонаселенных японских городов потрясло и
возмутило Эйнштейна. Он рассматривал этот акт вар­
варского ведения войны как прямое преступление и
неоднократно публично клеймил его. Теперь он глу­
боко сожалел о том, что подписал письмо Рузвельту*
«Если бы я знал, что немцы не работают над атом­
ным оружием, я бы ничего не сделал для создания
атомной бомбы», — заявлял он- Как мы теперь хорошо
знаем, атомная бомба была бы создана и без его вме­
шательства.
Эти мучительные переживания побудили Эйнштейн
на со времени бомбежки Хиросимы и Нагасаки не­
уклонно и со всей страстностью бороться против под­
готовки атомной войны. С величайшей убедительностью

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭААИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

115

рисовал он страшные последствия возможного атом­
ного конфликта.
В первые годы после окончания второй мировой
войны Эйнштейн решительно выступал против аме­
риканской «атомной дипломатии», основанной на вре­
менной монополии США в области атомного оружия
и выражавшейся в попытках шантажа, которые были
характерны для американской политики того времени.
Он осуждал Соединенные Штаты за то, что они свя­
зывали предложенный ими международный контроль
над использованием атомной энергии с политическими
условиями, которые были неприемлемы для Советского
Союза и поэтому отвергались им. В 1947 году Эйн­
штейн писал:
«Существует мнение, что таким образом можно бу­
дет свалить на русских ответственность за провал. Од­
нако вместо того, чтобы обвинять русских, американ­
цам следовало бы лучше подумать о том, что сами они
до установления международного контроля, а также в
случае неудачи контроля не отказываются от приме­
нения атомного оружия в качестве регулярного оруд!сия».
Эйнштейн осуждал все, что каким-либо образом
могло привести к обострению политической напряжен­
ности в мире и тем самым создать опасную междуна­
родную ситуацию. Уже в 1946 году он упрекал прави­
тельство Соединенных Штатов в том, что оно не пред­
приняло ни одной серьезной попытки добиться «фун­
даментального взаимопонимания с Россией», а, напро­
тив, сделало многое, чтобы ухудшить политические
отношения с Советским Союзом. В качестве примера
он указывал на то, что под давлением США Организа­
ция Объединенных Наций, несмотря на сопротивление
СССР, приняла в ряды своих членов фашистскую Ар­
гентину и отсрочила предусмотренные санкции против
франкистской Испании. Согласно его твердому убеж­
дению, которое он неоднократно высказывал, для реше­
ния неотложных проблем мировой политики необходи­
мо «взаимопонимание высокого рода» между США и
СССР.
Ученый снова и снова открыто клеймил стремление
американских милитаристов использовать в военных
5*

116

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

целях результаты научных исследований в обла^*
сти естествознания и техники. Он выступал против
всех форм холодной войны. В письме к Соловину, на­
писанном осенью 1948 года, он осуждает оккупацион­
ную политику американцев, направленную на то, чтобы
«снова привести в Германии нацистов к власти с целью
использовать их против зловредных русских». При
этом он добавил с чувством глубокого разочарования:
«Трудно поверить, что люди извлекают так мало уро­
ков, из самых тяжелых испытаний».
Если в 1930 году в речи, произнесенной в Берлине
на открытии радиотехнической выставки, Эйнштейн
указал на роль представителей техники в осуществле­
нии «подлинной демократии», то теперь он неустанно
предостерегал против грозящей опасности массового
самоуничтожения в результате преступного злоупот­
ребления научно-техническими достижениями. Снова и
снова он подчеркивал политическую ответственность
естествоиспытателей и техников. Так, в 1948 году он
писал в*своем «Обращении к интеллигенции»:
«Поскольку нам, ученым, уготована трагическая
участь — еще более повышать чудовищную эффектив+
кость средств уничтожения, наш самый торжествен­
ный и благородный долг состоит в том, чтобы всеми
силами воспрепятствовать использованию этого оруэ/сия
для тех QicecTOKUx целей, для каких оно было изобре­
тено, Какая задача может быть для нас более ваэюной?
Какая общественная цель может быть ближе нашему
сердцу?»
Уже за год до этого на торжественном заседании
ООН в Нью-Йорке Эйнштейн заявил, что в ближайшие
годы судьба человеческой цивилизации будет опреде­
ляться поведением ученых-естествоиспытателей. Люди
должны наконец понять, что именно поставлено на
карту, и должны направить свои усилия «на установ­
ление полного понимания между народами и нациями
самых различных убеждений».
Взаимопонимание между народами, мирное сосуще­
ствование государств с различным социальным стро­
ем, запрещение ядерпого оружия, борьба против про­
паганды войны — именно эти вопросы занимали мыс­

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

117

ли Эйнштейна в последние годы и именно па их реше­
ние была направлена его общественная и политическая
деятельность. Ученый не жалел усилий для сотрудни­
чества в деле осуществления этих требований. Как он
сам сказал, имея в виду свою ведущую роль в борьбе
за устранение опасности атомной смерти, ему не оста­
ется ничего другого, как делить свое время «между
политикой и уравнениями».
Разумеется, для Эйнштейна, великого мыслителя и
физика-теоретика, уравнения стояли на первом плане;
однако своим личным примером он доказал, что гума­
нистически мыслящий ученый — как бы далека ни
была область его профессиональной деятельности от
проблем повседневной политической жизни — обязан
быть и политиком, а именно способствовать делу мира
и взаимопонимания между народами.
1940 года Эйнштейн
стал гражданином США. Однако
он не мог привыкнуть к амери­
канскому образу жизни и не хотел к нему приспосаб­
ливаться. Он был американцем только юридически*
«Вот уже семнадцать лет я нахожусь в Америке,—
писал он в декабре 1950 года своей старой знакомой
в Швейцарии, — но психологически эта страна оста­
лась мне чуждой. Необходимо избежать опасности
стать поверхностным в мыслях и чувствах, что, кажет­
ся, разлито здесь в самой атмосфере».
В «избранной богом стране», за фасадом статуи
свободы, Эйнштейн обнаружил порядки, во многом на­
поминающие те, из-за которых в 1933 году он был
вынужден покинуть страну коричневого насилия.
Соединенные Штаты, буржуазная демократия которых
сначала казалась ему привлекательной, проявили себя
в ходе своего развития как страна неограниченных
возможностей для развертывания милитаристической
внутренней и внешней политики, враждебной миру и
прогрессу.
Эта тенденция стала заметной уже при вступлении
Трумэна на пост президента после смерти Рузвельта
весной 1945 года. Но особенно отчетливо она прояви­
лась в последние годы жизни Эйнштейна, когда фашяНеамериканский
американец

1 октября

Эйнштейн у своего письменного стола в Принстоне.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

119

ствующий сенатор Маккарти, ставший председателем
сенатской комиссии но борьбе с «коммунистической
подрывной деятельностью», организовал гнусную поли­
тическую «охоту за ведьмами». У Эйнштейна, против­
ника любого духовного принуждения, все это вызы­
вало чувство глубокого отвращения. Враждебное про­
грессу политическое развитие, которое ему пришлось
наблюдать непосредственно вблизи себя, преисполняло
великого гуманиста чувством мучительной тоски, что
так явственно видно на некоторых фотографиях, сде­
ланных в последний период его жизни. В одном
из писем к Леопольду Иифольду, относящихся к этому
времени, мы находим такую горькую фразу: «Люди
подобны песку, переносимому ветром, и мы никогда
не можем быть уверены в том, что будет лежать на
поверхности завтра».
Особенно «неамериканскими» ^ыли высказывания
Эйнштейна о необходимости ликвидировать капитали­
стическую форму хозяйства и установить социалисти­
ческий общественный порядок. Это было развитие
мыслей, высказанные им еще в период ноябрьской ре­
волюции в Германии, из-за чего и стал казаться «ар­
хисоциалистом» своим академическим коллегам. В опу­
бликованной в 1949 году в одном американском
журнале статье под названием «Почему социализм?»
Эйнштейн кратко изложил свою точку зрения на капи­
тализм и социализм. При этом он частично использо­
вал аргументы и формулировки, близкие к предста­
влениям и терминологии марксизма или даже точно
совпадающие с ними.
Критика Эйнштейна была направлена против самих
основ капиталистической системы хозяйства. Он при­
знавал, что в результате длительной и упорной поли­
тической борьбы рабочему классу удалось добиться
слегка улучшенной формы «свободного трудового дого­
вора» для некоторых категорий рабочих; в целом, од­
нако, нынешнее капиталистическое хозяйство не так
уж сильно отличается от «чистого капитализма». Наи­
худшим злом капитализма Эйнштейн считал деграда­
цию отдельной личности. Он был убежден, что суще­
ствует лишь одно средство для исправления этого
«тяжелого положения»: установление социалистической

120

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

формы хозяйства при такой системе воспитания,
которая на первое место выдвигала бы общественные
цели. «При такой форме хозяйства средства производ­
ства принадлежат обществу, которое использует их
согласно определенному плану», — писал он. Что же ка­
сается воспитапия, то нужно позаботиться о том, чтобы
развить в каждом отдельном индивидууме чувство от-*
ветствениости по отношению к своим ближним и по­
кончить с прославлением власти и успеха, наблюдаю­
щимся в современном буржуазном обществе.
Огромное значение имеет тот факт, что ученый, жи­
вущий в стране, которая стала цитаделью империализ­
ма и главным очагом антикоммунистической реакции,
развил социально-политическую программу, содержа-*
жую недвусмысленные социалистические требова-*
ния.
Эйнштейн хорошо понимал и по достоинству оцени­
вал роль народов Советского Союза, проложивших путь
к построению социалистической системы хозяйства,
В 1948 году он написал следующие строки:
«Несомненно, когда-нибудь наступит день, когда
все нации (если таковые еще будут существовать)
будут благодарны России за то, что она, несмотря на
величайшие трудности, продемонстрировала практичен
скую осуи^ествимость планового хозяйства»,
В своем рабочем кабинете в Институте фундамен­
тальных исследований Эйнштейн принимал многих вы­
дающихся деятелей науки, культуры и политики,
К ним принадлежали: индийский поэт-философ Рабин­
дранат Тагор, посещавший Эйнштейна еще в Берлине,
великий гуманист Альберт Швейцер, с которым уче­
ный также уже встречался в Лондоне, индийский пре­
мьер-министр Джавахарлал Перу и его дочь Индира
Ганди, физики Нильс Бор и Ирэн Жолио-Кюри, анг­
лийский математик и философ Бертран Рассел и дру­
гие именитые современники Эйнштейна.
В марте 1949 года мировая общественность торже­
ственно отмечала семидесятилетний юбилей знаменито­
го физика и страстного борца за мир. Газеты всех
стран опубликовали заметки и юбилейные статьи, ко­
торые подчас представляли собой пеструю смесь исти­

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

121

ны, ошибок и журналистского вымысла. В качестве ли­
тературного подарка к дшо рождения Эйнштейн полу­
чил объемистый сборник, озаглавленный «Альберт
Эйнштейн как философ и ученый». Двадцать пять ав­
торов — физики, математики и философы, среди них
Нобелевские лауреаты (Нильс Бор, Луи де Бройль,
Макс фон Лауэ и Вольфганг Паули) — посвятили свои
статьи трудам и мировоззрению Эйнштейна. Сам юби­
ляр написал вступительный автобиографический очерк
и заключительные «Замечания к работам, объединен­
ным в этом томе», в которых охарактеризовал свою на­
учную и философскую эволюцию.
В марте 1955 года международная научная обще­
ственность отметила пятидесятилетие квантовой тео­
рии света и специальной теории относительности,
В Берлине также были проведены соответствующие ме­
роприятия. С докладами выступили Макс Борн,
Леопольд Инфельд, В. А. Фок. Друзья Эйнштейна по­
слали ему сердечное приглашение прибыть в связи с
юбилеем в Берлин. В письме к Лауэ ученый в следу­
ющих выражениях мотивировал свой отказ:
«Возраст и болезнь лишают меня возможности припять участие в этом событии, и я долоюен при­
знаться, что в этом боо/сественном предопределении
имеется нечто избавительное. Потому что все, так или
иначе связанное с культом личности, было для меня
всегда неприятно. А в данном случае это тем более
справедливо, поскольку здесь речь идет о теоретичес­
ких разработках, в которых многие приняли весьма су­
щественное участие».
Насколько многообразны были до последних дней
духовные интересы и связи Эйнштейна, показывает его
письмо к вдовствующей бельгийской королеве Елиза­
вете, с которой его связывала многолетняя дружба,
основанная на их общей любви к музыке. В конце
этого письма говорится:
«Уродливая книга, выпущенная издательством «Ре­
клам», которую я Вам послал недавно, позволит Вам
ближе познакомиться с Лихтенбергом. Он был профес­
сором физики в Гёттингене (в XVIII веке) — оригинал
с поистине гениальными задатками, которые воплоти­
лись в бессмертных блестках мыслей». Эйнштейн очень

122

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

высоко ценил Георга Кристофа Лихтенберга и его
остроумные афоризмы.
Незадолго до своей смерти Эйнштейн подписал воз­
звание к правительствам великих держав, составленное
Бертраном Расселом. Помимо Эйнштейна и Рассела
это воззвание подписали немецкий физик Макс Борн,
французский исследователь Фредерик Жолио-Кюри,
который был в то время председателем Всемирного Со­
вета Мира, польский физик Леопольд Инфельд, амери­
канский химик Лайнус Полинг, английский ученыйядерщик Сесиль Ф. Пауэлл и японский теоретик, спе­
циалист по атомной физике, Хидеки Юкава. Ученые
предостерегали человечество от попытки самоуничтоже­
ния в атомной войне. Одновременно они указывали на
то, насколько нелеп и недальновиден антикоммунизм
некоторых правительств. «В войне с применением водо­
родных бомб,— говорилось в этом призыве,— погибнут
не только люди, но также животные и растения, кото­
рых никто не может обвинить, что они являются ком­
мунистическими или некоммунистическими».
Вместе с Бертраном Расселом Эйнштейн предложил
ученым-естественникам всех стран периодически соби­
раться вместе, дабы словом и делом содействовать со­
хранению и упрочению всеобщего мира. Это предложе­
ние послужило в дальнейшем стимулом к организации
Пагуошских конференций, которые вскоре преврати­
лись в значительную силу в научной и политической
жизни нашего времени. Первые дискуссии на этих кон­
ференциях отражали критические идеи Эйнштейна, как
показывает, например, заявление, принятое на 3-й Пагуошской конференции, состоявшейся осенью 1958 го­
да в Китцбюхеле. В этой декларации, которая была
подписана наряду с прочими такими выдающимися со­
ветскими учеными, как академики Скобельцын и Вино­
градов, говорится: «Мы полагаем, что наука лучше
всего служит человечеству, когда она остается свобод­
ной от каких бы то ни было догм, сохраняя за собой
право сомневаться во всех положениях, включая ее
собственные».
В конце жизни Эйнштейн страдал длительным за­
болеванием и был вынужден подвергнуться операции.
В начале апреля 1955 года состояние здоровья семиде­

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ В ПРИНСТОНЕ

123

сятишестилетнего ученого стало угрожающим. Лечив­
шие его врачи настояли на срочной госпитализации.
В больнице наступило временное улучшение и пациент
потребовал, чтобы ему принесли очки и бумагу для
продолжения работы над неоконченной рукописью.
В ней речь шла о том, что больше всего заботило Эйн­
штейна — о предотвращении атомной войны. Послед­
нее, оставшееся незавершенным обращение великого
борца за мир, который так часто брался за перо и вы­
ступал, призывая к взаимопонимаю между народами,
заканчивается словами, полными отчаяния: «Повсеме­
стно развязанные политические страсти требуют своих
жертв».
18 апреля 1955 года Эйнштейн умер в Принстоне.
Его падчерица Марго так рассказывает о его последних
часах:
«Он говорил с глубоким спокойствием — даже с лег­
ким юмором — о лечивших его врачах и ждал своего
конца как неизбежного естественного события. На­
сколько бесстрашным он был в жизни, настолько тихо
и смиренно встретил смерть. Этот мир он покинул без
сентиментальности и без соошления».
Эйнштейн, ненавидевший культ личности, запретил
проведение каких-либо погребальных церемоний. Он не
хотел, чтобы над его могилой произносились речи, и не
желал, чтобы ему поставили надгробный памятник.
В зале крематория собрались лишь ближайшие родст­
венники и друзья, чтобы в молчании проститься с ним.
Согласно завещанию ученого, его прах был развеян по
ветру.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Марксе и Ленине Эйнштейна
восхищало то, что они посвятили
свою жизнь идеалу социальной
справедливости и самоотверженно
боролись за осуществление этой
высокой цели. Он тоже выступал
за освобождение человечества от
гнета и эксплуатации. «Порабоще­
ние и эксплуатация — это самые
отвратительные явления в обла­
сти человеческих отношений»,—
писал он. Как ученый и мыслитель^
преисполненный чувства полити­
ческой ответственности, как «пос­
ланник мира» Эйнштейн стремил­
ся к такому общественному по­
рядку, в котором отсутствовали
бы нужда, страх и война.
Как в философии, так и в со­
циологии и политике взгляды Эйн­
штейна не были свободны от оши­
бок и противоречий. Колебания в
убеждениях ученого былц не толь­
ко выражением его неустанных
поисков истины, но и отражали
как в зеркале то раздираемое
классовыми противоречиями об­
щество, из которого он вышел и
в котором жил. Несмотря на это,
Эйнштейн с его страстным чувст­
вом социальной справедливости и
общественного долга, а также с
его неукротимой ненавистью к
империализму, фашизму и войне
был надежным союзником борю­
щегося рабочего класса и всех
прогрессивных и миролюбивых
людей.
Советские
академики
Фок,
Иоффе, Капица и Скобельцын,
подписавшие в 1955 году некролог
Академии наук СССР, посвящен­
ный ее знаменитейшему иност­
ранному почетному члену (с

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

125

1927 года), справедливо подчеркивали, что Эйнштейна
следует рассматривать не только как выдающегося фи­
зика-теоретика, но что ему следует воздать должное и
как личности высоких нравственных идеалов, как стра­
стному борцу против войны и против использования
атомной энергии для уничтожения людей.
Как раз в последнее десятилетие жизни Эйнштейна
его нравственно-политический ореол засиял особенно
ярко. Многие люди доброй воли, пе обладающие специ­
альными знаниями, необходимыми для попимапия и
оценки физико-математических достижений создателя
теории относительности, почитали и любили в «прин­
стонском мудреце» бесстрашного воителя за дело мира
и человечности.
Общественная деятельность Альберта Эйнштейна
была той самой «службой обществу», в которой вели­
кий физик усматривал подлинный смысл человеческой
жизни.

ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ
А. ЭЙНШТЕЙНА 1

Einstein А., в кн. Untersuchungen iiber dieTheorie der Brownschen
Bewegung. Hrsg. v. R. Fiirth, Ostwalds Klassiker der exakten
Wissenschaften Nr. 199, Leipzig, 1922.
О движении взвешенных в покоящейся жидкости частиц,
требуемом молекулярно-кинетической теорией теплоты
[т. 3, стр. 108—117].
К теории броуновского движения [т. 3, стр. 118—127].
Einstein А., в кн. Die Hypothese der Lichtquanten. Dokumente
der Naturwissenschaft. Abt. Physik. Hrsg. v. A. Hermann,
Band 7, Stuttgart, 1965.
Об одной эвристической точке зрения, касающейся воз­
никновения и превращения света [т. 3, стр. 92—107].
Einstein A.f Zur Elektrodynamik bewegter Кбгрег. Annalen der
Physik, Band 17 (1905) S. 891—921.
К электродинамике движущихся тел [т. 1, стр. 7—35].
Einstein Л., 1st die Tragheit eines Korpers von seinem Energieinhalt abhangig? Annalen der Physik, Band 18 (1905)
S. 639-641,
Зависит ли инерция тела от содержащейся в нем энер­
гии? [т. 1, стр. 36—38].
Einstein A., Obcr den Einfluss der Schwerkraft auf die Ausbreitung dcs Lichtes. Annalen der Physik, Band 35 (1911)
S. 898-908.
О влиянии силы тяжести на распространение света [т. 1,
стр. 165—174].
Einstein A., Max Plank als Forscher. Die Naturwissenschaften, 1
Jahrgang (1913) S. 1077-1079.
Макс Планк как исследователь [т. 4, стр. 9—13].
Einstein А ., Ernst Mach. Physikal. Zcitschrift, 17. Jahrgang
(1916) S. 101—104; перепечатано в кн. Heller К. D.y
Ernst Mach — Weghereiter der modernen Physik, Wien —
New York, 1964.
Эрнст Max [t . 4, стр. 27—32].
Einstein A ., Die Grundlage der allgemeinen Relativitatstheorie.
Sonderdruck aus den Annalen der Physik, Leipzig, 1916.
Основы общей теории относительности [т. 1, стр. 452—
504].
Einstein Л., Ober die spezielle und die allgemeine Relativitats­
theorie, Gemeinverstandlich. Braunschweig, 1917; 21. Aufl.,
Berlin, Oxford, Braunschweig, 1969.
О специальной и общей теории относительности (общедо­
ступное изложение) [т. 1, стр. 530—600].
1 Русское название приводится в тех случаях, когда данная
работа переведена на русский язык; в квадратных скобках
указаны номер тома и страницы по изданию: Эйнштейн А.
Собрание научных трудов. Т. 1—4.— М.: Наука, 1965—1967.—
Прим. ред.

ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ А. ЭЙНШТЕЙНА

127

Einstein Л., Marian von Smoluchowski. Die Naturwissenschaften,
5. Jahrgang (1917) S. 737-738.
Мариан Смолуховский [т. 4, стр. 36—38].
Einstein A., Kosmologische Betrachtungen zur allgemeinen Relativitatstheorie. Sitzungsberichte der Preussischeu Akademie
der Wissenschaften, 1917, 1. Teil, S. 142—152.
Вопросы космологии и общая теория относительности
[т. 1, стр. 601—612].
Einstein Л., Meine Antwort. Dbcr die anti-relativitatstheoretische G. m. b. H. Berliner Tageblatt Nr. 407 vom 27.8.1920.
Einstein A., Leo Arons als Physiker. Sozialistische Monatshefte,
Band 52 (1919) S. 1055-1056.
Лео Ароне как физик [т. 4, стр. 44—45].
Einstein А ., Geometrie und Erfahrung. Berlin, 1921.
Геометрия и опыт [т. 2, стр. 83—94].
Einstein Л., In memorian Walther Rathenau. Die Neue Rund­
schau, XXXIII. Jahrgang der Freien Biihne, Band 2 (1922)
S. 815—816.
Einstein A., Geleitwort zu Lucretius, De rerum natura, Lat. u.
deutsch. v. H. Diels, Berlin, 1924, Band 2, S, Via — VIb.
Предисловие к немецкому изданию книги Лукреция
«О природе вещей» [т. 4, стр. 61—62].
Einstein Л., Soli Deutschland Kolonialpolitik treiben? Antwort
auf cine Umfrage. Europaische Gesprache, V. Jahrgang
(1927) S. 626.
Einstein A., Gelegentliches. Privatdruck der Soncino-Gesellschaft
der Freunde des jiidischen Buches, Berlin, 1929.
Einstein A., Ansprache bei der Eroffnung der VII. Deutschen
Funkausstellung und Phonoschau in Berlin am 22.8.1930.
Text nach Tonbandaufzeichnung hrsg. u. kommentiert v. F.
Herneck in: Die Naturwissenschaften, 48. Jahrgang (1961)
S. 33.
Einstein A ., Gedenkworte auf Albert A. Michelson. Zeitschrift
fur angewandte Ghemie, 44. Jahrgang (1931) S. 685.
Памяти Альберта А. Майкельсона [т. 4, стр. 149—150].
Einstein Л., Mein Glaubensbekenntnis. Schallplatte, hrsg. v. d.
Deutschen Liga fur Menschenrechte, Berlin. Gesprochen
Herbst 1932. Text hrsg. u. kommentiert v. F. Herneck in:
Die Naturwissenschaften, 53. Jahrgang (1966) S. 198.
Мое кредо [т. 4, стр. 175—176].
Einstein Л., Quanten-Mechanik und WindchKeit. Dialectica,
Volume 2 (1948) S. 320—324.
Квантовая механика и действительность [т. 3, стр. 612].
Einstein Л., Aus meinen spaten Jahren. 2. Auflage, Stuttgart, 1953.
Einstein A., Autobiographisches, в кн. Albert Einstein als Philosoph und Naturforscher. Hrsg. v. P. A. Schilpp, Stuttgart,
1955.
Автобиографические заметки [т. 4, стр. 259—293].

128

ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ А. ЭЙНШТЕЙНА'

Einstein A., Mein Weltbild. 2. Aufl., hrsg. v. G. Seelig, Frankfurt
(Main), 1956.
Einstein A., Grundziige der Relativitatstheorie. Berlin, Oxford,
Braunschweig, 1969.
Einstein A., Briefe an Maurce Solovine. Berlin, 1960.
Письма к Морису Соловину [т. 4, стр. 545—575].
Einstein A., Besso М. Correspondance 1903—1905. Hrsg. и. копь
mentiert v. P. Speziali, Paris, 1972.
Einstein A., Injeld L., Die Evolution der Physik. Von Newton
bis zur Quantentheorie. Hamburg, 1956.
Эволюция физики [т. 4, стр. 357—543].
Einstein A., Sommer]eld A., Briefwechsel. Hrsg. u. kommentiert
v. A. Hermann, Basel, Stuttgart, 1968.
Einstein A., Born II. и. M., Briefwechsel 1916—1955, kommentiert
von M. Born, Miinchen, 1969.
Einstein A., t)ber den Frieden. Weltordnung oder Weltuntergang?
Hrsg. v. 0- Nathan u. H. Norden, Vorwort v. B. Russel, Bern, 1975,
ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ
ЛИТЕРАТУРА 1

Эйнштейн А. Собрание научных трудов (в 4-х томах).— М.:
Наука, 1965—1967.
Т.1. Работы по теории относительности 1905—1920.
Т.2. Работы по теории относительности 1921—1955.
Т.З. Работы по кинетической теории, теории излучения
и основам квантовой механики.
Т.4. Статьи, рецензии, письма, «Эволюция физики».
Эйнштейн А. Сущность теории относительности. — М.: ИЛ, 1955.
Эйнштейн А. Физика и реальность (сборник статей).— М.:
Наука, 1965.
Эйнштейн Л., Инфельд Л. Эволюция физики.— М.: Наука, 1965.
Зелие К. Альберт Эйнштейн.— М.: Атомиздат, 1964.
Гернек Ф. Альберт Эйнштейн. Жизнь во имя истины, гуманиз­
ма и мира.— М.: Прогресс, 1966.
Кузнецов Б. Г. Эйнштейн. М.: изд. АН СССР, 1967.
Кузнецов Б. Г. Эйнштейн. Жизнь, смерть, бессмертие.— М.:
Наука, 1972.
Эйнштейн и современная физика. Сб. статей.— М.: Гостехиздат,
1956.
Эйнштейн и развитие физико-математической мысли. Сб. ста­
тей, Отв. ред. А. Г. Григории.— М.: изд. АН СССР, 1962.
Природа, 1979, № 3 (юбилейный номер, посвященный А. Эйн­
штейну) .
1 Составлена переводчиком,— Прим. ред.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Б . Г. Кузнецов

Что можно прибавить к русскому
переводу книги Ф. Гернека об
Альберте Эйнштейне, к тому, что
советский читатель узнал из нее
о жизни и творчестве одного из
величайших мыслителей всех вре­
мен и народов? Узнал он многое —
не только по обилию фактов, но и
по их значению для истории нау­
ки и истории цивилизации в целом.
Может быть, читатель не согла­
сится с некоторыми заключениями
и оценками автора: биография
Эйнштейна и тем более современ­
ная интерпретация его идей ста­
вят множество сложных историко­
научных, историко-философских и
историко-культурных
проблем,
оставляющих достаточно простора
для дальнейших дискуссий; тема
эта неисчерпаема. Я не буду здесь
останавливаться на спорных оцен­
ках и ограничусь некоторыми до­
полнительными замечаниями, свя­
занным:]! с перспективами обобще­
ния и применения идей Эйнштей­
на, и с мыслями, навеянными на­
чавшейся полосой эйнштейновских
годовщин. Эта полоса (в 1979 го­
ду — столетие со дня рождения
мыслителя, в 1980 году — четверть
века со дня его смерти и семиде­
сятипятилетие специальной теории
относительности, в 1981 году —
шестьдесят пять лет общей теории
относительности) заставляет заду­
маться над самыми глубокими и
острыми проблемами современной
цивилизации- Нельзя сказать, что
человечество только в связи с го-

©

Мир, 1979

130

ПОСЛЕСЛОВИЕ

довщинами вспоминает об Эйнштейне: оно и не забывало
о нем — усиливающееся воздействие неклассической фи­
зики на судьбы людей с беспрецедентной силой напо-*
минает о его идеях. И все же каждая годовщина застав­
ляет задуматься, причем вызывает не только и даже не
столько образы прошлого, сколько картины будущего и
в этой связи попытки ответить на вопрос: что означают
личность Эйнштейна, его жизненный путь и посмерт­
ное развитие идей для истории цивилизации в целом —
именно в целом. В первой половине XX века, особенно
в 20-е годы, многие ученые лишь интуитивно угадывали, что теория относительности не ограничится трансформацией картины мира, что изменятся и производ­
ство, и характер мышления людей. Во второй половине
века такое интуитивное озарение целиком подтверди­
лось: представление о метагалактике и микрокосме,
логика познания мира, направление и стиль математи­
ческого анализа, прикладные направления науки, атом­
ная энергетика и другие неклассические по своим тео­
ретическим истокам области производства, характер
труда и образования, темпы познания и преобразова­
ния мира, отношение естественнонаучных идей к об-*
щественным,— все это испытало в течении нескольких
десятилетий радикальные изменения.
Изменилось и само положение науки, ее обществен­
ная роль, ее социальный, экономический и культурный
эффект. Я остановлюсь только на некоторых измене­
ниях, связанных с научным подвигом и идеями Эйн­
штейна: на роли науки в длительной борьбе рациона­
лизма и иррационализма, на роли личности и на зави­
симости этой роли от развития науки, на этических
идеалах в их связи с наукой и на воздействии науки
на производство.
В последние годы в ряде стран резко усиливаются
нападки на разум и науку. Их рассматривают как
угрозу человечеству и противопоставляют им алогиче­
ское мышление и веру. Какова роль идей Эйнштейна и
неклассической физики в целом на современном этапе
векового спора между защитниками и противниками
разума? На чьей стороне теория относительности и
квантовая механика?

ПОСЛЕСЛОВИЕ

131

На стороне разума. Более того, современная неклас­
сическая физика дает рационализму такие аргументы,
каких он никогда еще не получал от науки. Вместе с
том она требует от рационализма, от апологии разума
дальнейшего развития. Теория относительности изме­
нила представление об евклидовой геометрии мира —
многовековой основе рациональной познаваемости Все­
ленной. Напомню, что Достоевский устами Ивана Ка­
рамазова говорил об евклидовой геометрии мира как
о рациональной схеме мироздания и о неевклидовой,
как об иной, но также рациональной его схеме. Кванто­
вая механика изменила самую логику рационального,
научного мышления. Когда-то Лаплас писал, что чело­
веческий разум испытывает меньше трудностей, когда
он продвигается вперед, чем тогда, когда он углуб­
ляется в самого себя. Наука сейчас подошла к периоду
очень быстрого «углубления разума в самого себя» и
перехода от одного логического строя к другому, от
одного стиля научного мышления к другому.
Нужно подчеркнуть, что и в современной науке,
стоящей на пороге систематического анализа пара­
доксальных процессов в космосе и в ультрамикроскопическом мире, и в современной культуре в целом речь
идет не об отказе от рационалистического анализа, от
детерминизма, не о каких-либо границах познания.
Речь идет о более сложном, более парадоксальном ра­
ционализме, о более сложном детерминизме, о новых,
еще более далеких от классических эталонов путях по­
знания.
Рационализм неклассической науки, ведущей свое
летоисчисление от идей Эйнштейна, не противостоит
личности человека, ее автономии, ее неповторимости,
ее индивидуальным судьбам. Только что была упомя­
нута реплика Ивана Карамазова насчет евклидовой и
неевклидовой гармонии мира. Напомним вместе с тем
фразу Эйнштейна о Достоевском: «Он дал больше, чем
любой научный мыслитель, больше, чем Гаусс». До­
стоевский отрицал любую космическую гармонию, если
она игнорирует судьбу личности. По существу все твор­
чество Достоевского сформулировало вопрос XIX сто­
летия, адресованный следующему, XX столетию: «Воз­
можно ли достичь социальной и моральной гармоний, не

132

ПОСЛЕСЛОВИЕ

игнорирующей судьбы людей, не превращающей их
в жертвы слепых, стихийных законов?» Этот вопрос
адресован науке.
Мне кажется, в XX веке иеклассическая физика
перешла от характерного для науки XIX века игнори­
рования элементарных процессов в макроскопической
картине мира к переносу центра тяжести на индиви­
дуальное, на то «элементарное», которое стало в совре­
менной науке очень сложным и тесно связанным с
космическими процессами, со Вселенной в целом. Сей­
час такая тенденция в физических представлениях о
космосе и микрокосме стала особенно отчетливой. Вме­
сте с тем применения неклассической науки изменяют
характер труда, требуют от работника непрерывной ра­
ционализации, непрерывного преобразования производ­
ственного процесса. Современный рационализм под
влиянием идей Эйнштейна, их развития и применения
уже не может видеть в индивидуальных процессах
выполнения неизменных законов бытия, он включает
трансформацию логических правил, аксиом познания
и вместе с тем ведет к рациональному преобразованию
бытия.
Классическая физика и прежде всего законы меха­
ники, изложенные в «Математических началах нату­
ральной философии» Ньютона, в известном смысле пре­
тендовали на роль вечных скрижалей пауки. Большин­
ство мыслителей X V III—XIX веков думали, что законы
механики Ньютона представляют собой незыблемый
фундамент естествознания. Классическая наука — это
не только определенные аксиомы, но и уверенность в
их незыблемости. Что же такое неклассическая фи­
зика? Иногда ее определяют чисто негативным обра­
зом: она «не классическая», т. е. в общем случае она
отказывается от фундаментальных постулатов, из ко­
торых исходит классическая физика. Но это лишь часть
дела. С новыми открытиями в физике изменилось пред­
ставление о самой науке. Концепции Эйнштейна не
только заменили старые фундаментальные физические
законы новыми. Эти новые законы уже не претендо­
вали на окончательное решение основных проблем
бытия.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

133

В XIX веке Гельмгольц видел высшую и конечную
цель науки в сведении всей картины мира к центральным силам, полностью подчиненным механике Ньютона. Современный же физик вообще не ставит перед
собой какой бы то ни было окончательной цели. Подоб­
ные иллюзии утеряны навсегда. Неклассическая фи­
зика — это здание, которое не только растет вверх, но
и углубляется в поисках все более основательного фун­
дамента, который, однако, никогда не будет последним.
Каждая эпоха в науке характеризуется некоторыми
идеалами физического объяснения природы. Современ­
ный идеал науки отличается от классического не только
своим содержанием, но и своей динамичностью. Совре­
менная наука даже в том идеале объяснения мира, к
которому она стремится, видит нечто меняющееся уже
на глазах одного поколения.
Основной итог начатого Эйнштейном преобразова­
ния стиля научного мышления — изменение аксиом
познания, не только «неевклидова Вселенная», но и
принципиально «неевклидово мышление» — меняет
роль науки в формировании этических идеалов эпохи.
Наука как система непоколебимых аксиом кажется
независимой от моральных идеалов. Анри Пуанкаре
писал, что паука имеет дело всегда с изъявительным
наклонением, а мораль — с повелительным 1. Но неклас­
сическая наука, выросшая из идей Эйнштейна, — это
не система раз навсегда данных истин, это непрекращающийся поиск, который обладает несомненным мо­
ральным эффектом. В беседе с ирландским писателем
Мэрфи Эйнштейн говорил: «Всеобщий интерес к науч­
ной теории вовлек в игру высшие сферы духовной дея­
тельности, что не может не иметь огромного значения
для морального оздоровления человечества» 12.
«Всеобщий интерес к научной теории»! Это крайне
характерная особенность того, что создал Эйнштейн.
Тот напряженный и все возрастающий интерес к тео­
рии относительности и к личности ее творца, так ярко
проявляющийся сейчас в связи со столетием со дня
рождения Эйнштейна, показывает величайшую демо­
1 Пуанкаре А . Посх здние мысли. — Пг., 1923, стр. 117.
2 Эйнштейн А< Собрание научных трудов. Т. 4,— М., Наука,

1967, стр. 166,

134

ПОСЛЕСЛОВИЕ

кратизацию науки и ее новое отношение к широким
общественным кругам.
Во второй половине нашего века этот растущий интерес связан с реальной перестройкой производства на
базе новых научных представлений и новых научных
идеалов, с тем, что получило название современной на­
учно-технической революции- Применение новых, не­
классических научных представлений прямо или кос­
венно связано с идеями Эйнштейна. В качестве при­
мера можно, в частности, назвать атомную энергетику
и квантовую электронику, без которых трудно себе
представить современную научно-техническую револю­
цию. Что же касается идеалов науки, то они идут
дальше, к послеатомной цивилизации. Исходная область
грядущей новой научной революции, ее первый путь —
теория элементарных частиц. Видимо, ближайшая сту­
пень этой теории будет состоять в систематизации из­
вестных сейчас частиц, а также новых, которые будут
еще найдены.
Есть также все основания думать, что дальнейшее
развитие науки будет характеризоваться наметившейся
уже сейчас общей тенденцией к объяснению известных
из эксперимента основных свойств элементарных ча­
стиц, к ответу на вопрос, почему частицы данного типа
обладают именно такими, а не другими массами и за­
рядами. Другой путь, который ведет к принципиально
новым основаниям научной картины мира,— это совре­
менные космология и астрофизика. Эти направления
все больше сливаются в одно.
В пределах атомного века и на путях к послеатом­
ной цивилизации продолжается то воздействие науки
на роль человеческой личности, о которой шла речь
выше. При рациональной организации общества полная
реализация возможностей атомного века приводит к
существенному преобразованию роли человеческой лич­
ности: личность перестает быть «неглижаблем» (так
Достоевский называл человека, бессильного перед сти­
хийными законами бытия) — человек становится ини­
циатором радикальных преобразований картины мира,
характера труда, структуры производства, баланса ис­
пользуемых природных ресурсов. Современное учение
о пространстве, времени, движении, веществе и жизни,

ПОСЛЕСЛОВИЕ

135

п аиболее фундаментальные исследования, которые
иногда называют мегаиаукой, становятся непосред­
ственным импульсом для наиболее радикальных техни­
ческих, экономических и экологических трансформа­
ций. Отсюда небывалый интерес в очень широких кру­
гах к физике, к ее воздействию на другие науки, к воз­
никновению и развитию неклассической науки, которая
получает от современной физики импульсы, заимствует
у нее понятия, применяет и конкретизирует ее выводы.
И этот широкий интерес является существенным вкла­
дом в современную идейную борьбу. Он направлен про­
тив иррационализма, он укрепляет доверие к разуму,
очень важную гарантию прогресса современной куль­
туры.
Для дальейшего применения и развития идей Эйн­
штейна требуется очень смелая постановка собственно
познавательных задач. Здесь важна уверенность в том,
что фундаментальные исследования не могут не при­
нести важных практических результатов. Но эти ре­
зультаты далеко не всегда можно предвидеть. Когда
экспериментатор хочет установить новую, еще неиз­
вестную закономерность, результат предстоящих ис­
следований не может быть заранее известен; когда
мыслитель обдумывает кардинальные вопросы, на ко­
торые дадут ответы новые ускорители или новые теле­
скопы, каждый из этих будущих ответов может по­
ставить под сомнение самый смысл заданных вопросов.
И во всяком случае каждый такой ответ может быть
совершенно неопределенным в смысле практических
выводов. В космос и в микромир человека прежде
всего ведет стремление к решению познавательных
задач. Каковы бы ни были возможные практические
результаты будущих астрофизических исследований
или сооружения сверхмощных ускорителей элементар­
ных частиц, отнюдь не эти результаты, которые нельзя
определить заранее, служат непосредственным стиму­
лом указанных исследований.
Теория относительности стала источником такого
радикального практического результата, как атомная
энергетика, именно благодаря общему, отвлеченному и
чисто познавательному характеру поставленных в на­

136

ПОСЛЕСЛОВИЕ

чале столетия вопросов о пространстве, времени, дви­
жении, массе, энергии и т. д.
Сейчас перед наукой, и в первую очередь перед фи­
зикой элементарных части и астрофизикой, стоят еще
более общие и еще более фундаментальные вопросы.
И они, конечно, будут решаться независимо от возмож­
ности их будущих практических приложений.
Но познавательный характер того, что называют
меганаукой, и решение основных познавательных за­
дач, поставленных в начале нашего века идеями Эйн­
штейна, не противоречат необходимости прогнозов
практического применения неклассической науки.
Можно и нужно нарисовать некоторые контуры того,
что наука даст производству в ближайшие десятилетия,
и более общие контуры того, что она обещает следую­
щему столетию.
Ближайшие перспективы, скажем до 2000 года, про­
сматриваются довольно ясно и однозначно. К указан­
ному сроку атомная энергетика станет преимуществен­
ной компонентой электроэнергетического баланса. Она
будет опираться на реакторы-размножители, которые
дают больше ядерного горючего, чем потребляют его.
Основой технологии станет квантовая электроника. Ки­
бернетика будет введена в важнейшие производствен­
ные процессы. Молекулярная биология и * особенно
радиационная генетика позволят преобразовать органи­
ческую жизнь. Химия приблизится к возможности де­
лать «все из всего» и коренным образом изменит сы­
рьевую базу производства- Экономический эффект: про­
изводительность труда будет возрастать не только с
большой скоростью, но и с непрерывным ускорением.
Что же касается более далеких прогнозов, которые
еще не обрели хронологической определенности, то для
них исходным пунктом являются теоретические колли­
зии в современной физике и некоторые эксперименталь­
ные направления. Сейчас физика занята подготовкой
вопросов, которые будут заданы природе с помощью
новых, чрезвычайно мощных ускорителей частиц.
Я имею в виду ускорители, которые будут превосходить
самые мощные современные установки в десятки раз.
Они дадут возможность проникнуть в очень малые про­
странственно-временные области. Можно ожидать, что

ПОСЛЕСЛОВИЕ

137

в этих областях наука столкнется с принципиально но­
выми явлениями. В частности, есть основания предпо­
лагать, что здесь частицы не движутся в обычном смыс­
ле движения тождественных себе тел, а возникают и
исчезают, т. е. основная проблема состоит не в поведе­
нии, а в бытии частиц.
Очевидно, развитие этого направления потребует не
только огромной экспериментальной работы, но и весь­
ма больших интеллектуальных усилий, преобразования
логики научного мышления. А это в свою очередь не
может не сказаться па общем интеллектуальном потен­
циале наукиВ свое время теория относительности не только при­
вела к таким практическим выводам, как использова­
ние внутренней энергии атомного ядра, но и оказала
заметное воздействие на цивилизацию вообще, преобра­
зовав самый стиль научного мышления. Современ­
ная физика, опираясь на изучение микромира и кос­
моса, идет к еще более радикальному преобразованию
научного мышления. Практические результаты такого
преобразования приведут к генезису послеатомпой ци­
вилизации.
Можно ли сейчас сказать что-либо определенное об
эпохе, когда практическое применение получат не
только достижения атомной физики, но и физики эле­
ментарных частиц?
Контуры послеатомной цивилизации можно наме­
тить лишь весьма неопределенно. Однако не исклю­
чено, что центральную роль в практических примене­
ниях послеатомной физики будут играть процессы
трансмутации частиц, в том числе аннигиляции пар
частица — античастица.
Сейчас такие процессы относятся к числу довольно
экзотических. Но весьма вероятно, что именно они ста­
нут исходным научно-техническим звеном послеатомного века, подобно 1тому как экзотические для конца
30-х годов процессы деления ядер урана стали исход­
ным звеном атомного века.
Процессы трансмутации частиц в принципе могут
освободить энергию, соответствующую всей массе покоя
вещества. Это примерно в тысячу раз больше, чем при
делении ядер урана.

138

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Если удастся изолировать античастицы, отделив их
от частиц, мы получим аккумулятор, который сможет
накапливать в каждом грамме вещества 9-1020 эрг
энергии. Подобные сверхаккумуляторы найдут себе
применение в космических кораблях и позволят про­
никнуть к периферии Солнечной системы, а может
быть, даже за ее пределы.
Возможна аккумуляция энергии с помощью дости­
жений физики элементарных частиц в очень малых по
размерам приборах, в которых на миллиметровых или
еще меньших уровнях создаются мощные электромаг­
нитные поля, высокие напряжения, температуры, дав­
ления... Такая миниатюризация может радикально из­
менить всю технологию и силовой аппарат производ­
ства. Подобные сверхаккумуляторы найдут широкое
применение в медицине.
Идеи Эйнштейна, оказывая влияние на производ­
ство, изменили еще в одном аспекте соотношение науки
и общества. Речь идет о планировании науки, о состав­
лении планов научных и научно-технических исследо­
ваний. Гениальная идея В. И. Ленина, идея электри­
фикации страны, была основой первого в мире плана
комплексного применения классической науки — клас­
сической электродинамики, классической термодинами­
ки, классической механики, классической электронной
теории. Когда под руководством Лепина разрабаты­
вался план электрификации Советского государства,
план ГОЭЛРО, еще не могло идти речи об использо­
вании атомной энергии или развитии квантовой элек­
тродинамики и других направлений научно-техниче­
ского прогресса, вытекающих в последнем счете из
концепций Эйнштейна. Но план электрификации и
последующие планы реконструкции хозяйства включали
планы развертывания теоретических и эксперименталь­
ных центров, которые стали опорными узлами атомного
века и подготовки послеатомной цивилизации. Сейчас
планирование науки, развивающейся на неклассической
основе, является продолжением и развитием ее плани­
рования в предыдущие годы.
В заключение несколько слов о самой важной для
современного общества эйнштейновской традиции. Эйн­
штейн был сторонником мирного применения науки,

ПО С Л ЕС Л О ВИ Е

139

борцом за мир, борцом против опасности термоядерной
катастрофы. Эта позиция мыслителя тесно связана с
его научным подвигом, с его физическими открытиями.
На столь высоком уровне научного обобщения физиче­
ская идея не может не быть связана с пониманием не
только собственно физических выводов, но и тех ре­
зультатов, которые несет обществу реализация этой
идеи. Концепции Эйнштейна при их развитии и приме­
нении обещают расцвет индустрии, культуры, благо­
состояния, но это требует предотвращения того, что
угрожает самому существованию человеческой цивили­
зации. В последнем счете с такой ситуацией связан ра­
стущий интерес к идеям Эйнштейна и к его жизни.
* * *

Высказанные здесь соображения мне не кажутся
далекими от содержания книги проф. Ф. Гернека, от
изложения этапов жизни и основных идей Эйнштейна.
Прошло сто лет со дня его рождения, три четверти века
после создания теории относительности, четверть века
после смерти ученого. Посмертная судьба творчества
гения состоит не только в сохранении его идей, но и в
их необратимом обобщении и конкретизации- Гений в
течение десятилетий и веков становится не дальше, а
ближе новым поколениям, если под близостью пони­
мать объем и интенсивность связей его идей с новыми
проблемами необратимого и бесконечно развивающе­
гося познания и преобразования мира. Поэтому чтение
книги Гернека несомненно вызовет в умах ее новых
читателей ассоциации с тем, что занимает их сейчас, с
современной наукой, культурой, производством, с про­
гнозами на конец столетия и на будущее столетие, с
воспоминаниями об историческом прошлом, с делами
и проблемами сегодняшнего дня. Поэтому мне показа­
лось уместным присоединить к новой книге об Эйн­
штейне некоторые замечания об указанных связях.

ИМЕННОЙ У К А ЗА Т ЕЛ Ь

Авенариус (Avenarius R.) 30
Ампер (Ampere А. М.) 30
Бах (Bach J. S.) 16
Бернштейн (Bernstein А.) 19
Бехер (Becher I. R.) 108
Больцман (Boltzmann L.) 9,
26, 32
Бор (Bohr N.) 37, 94, 96, 111,
120, 121
Борн (Born М.) 32, 51, 66, 71,
94, 109. 121, 123
Бояи (Bolyai J.) 70
Брентано (Brentano L.) 66
Бройль де (Broglie L. de) 37,
111, 121

Броун (Brown R.) 32
Бюхнер (Buchner L.) 20, 21
Вант-Гофф (Hoff J. N. van’t)
59
Варбург (Warburg E.) 61
Вейль (Weyl II.) 57
Вин (Wien W.) 51
Виноградов А. П. 122
Габихт (Habicht C.) 29, 30,
48
Гайдн (Haydn J.) 16.
Галилей (Galilei G.) 10, 24,
83, 111
Ганди И. (Gandhi I.) 120
Ганди M. (Handhi M. K.) 67
Гауптман (Hauptmann G.) 63
Гаусс (Gauss K. F.) 70
Гейзенберг (Heisenberg W.)
55, 96, 111, 114
Геккель (Haeckel E.) 21, 63
Гельмгольц
(Helmholtz
H.
von) 26, 30, 40, 61 112
Герц (Hertz H.) 25, 26, 35,36
Гете (Goethe J. W. von) 103
Гиббс (Gibbs J. W.) 32
Гинденбург
(Hindenburg R.
von) 84
Горький M. 31, 76
Гофман (Hoffmann A.) 78
Гросс (Grosz G.) 78
Гроссман (Grossmann M.) 57
Гумбольдт
(Humboldt
W*
von) 61

Гумпердинк
(Humperdinck’
E.) 63
Гюйгенс (Huygenc G.) 37
Дедеккинд (Dedekind R.) 30
Декарт (Descartes R.) 24
Дельбрюк (Delbriick H.) 66
Демокрит (Demokrit) 34
Дове (Dove H. W.) 61
Дюбуа-Реймонд (du Boil-Rey-*
mond E.) 21
Евклид (Euklid) 69, 70
Жолио-Кюри И. (Joliot-Curie
I.) 120
Жолио-Кюри Ф. (Joliot-Curie
F.) 11, 123
Зоммерфельд (Sommerfeld H.)
51, 63
Инфельд (Infeld L.) 53, 111,
119, 121, 122
Иоффе А. Ф. 124
Кант (Kant I.) 71, 91, 103
Капица П. Л. 124
Кеплер (Kepler J.) 9, 56,. 108
Кирхгоф (Kirchhoff G.) 26,
61
Клаузиус (Clausius R.) 61
Клейн (Klein F.) 55
Клиффорд (Clifford W. K.)
30
Ко львиц (Kollwitz К.) 78
Коперник (Copernicus N.) 56
Кундт (Kundt A. A.) 61
Ланжевен (Langevin P.) 11,
56, 91, 97
Лауэ (Laue M. von) 38, 52,
56, 62, 86, 109, 113, 121
Лебедев П. H. 49
Леверье (Leverrier J. J.) 72
Лейбниц (Leibniz G, W.) 39
61, 69

14!

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

Леиард (Lenard Р.) 63, 85, 93
Ленин В. И. 9. 26, 30, 31, 45,
64, 66, 67, 112
Либкнехт (Liebknecht К.) 64,
85
Лихтенберг (Lichtenberg G. G.)
121

Ллойд-Джордж (Lloyd Geor­
ge D.) 90
Лобачевский Н. И. 70
Лоренц (Lorentz Н. А.) 26, 41,
43, 45, 77, 81
Лошмидт (Loschmidt J.) 34
Лукреций (Lukrez) 34
Луначарский А. В. 79
Люксембург ( (Luxemburg R.)
64
Магнус (Magnus G.) 61
Майкельсон (Michelson А. А.)
40, 41, 42, 99, 101
Маккарти (McCarthy J.) 119
Максвелл (Maxwell J. С.) 26,
35, 39, 42, 90
Мани Г. (Mann II.) 78
Mai nr Т. (Mann Т.) 110
Маркс (Marx. К.) 12, 13, 43,
(И», 80
Мах (Mac.li К.) 21, 25, 26, 29,
30, /|(), 53, 55, 57, 58, 68, 69,
91, 112
Милликен (Mullikan R. А.) 36
Милль (Mill J. S.) 29, 30
Минковский (Minkowski Н.)
26, 46, 47, 51
Моисеи (Moissi А.) 78
Морли (Morley Е. W.) 41
Моцарт (Mozart W. А.) 16
Нернст (Nernst W.) 56, 61, 63,
86, 94
Неру (Nehru J.) 120
Николаи (Nicolai G. F.) 63, 64
Ньютон (Newton I.) 9, 24, 37,
39, 42, 46, 69, 71, 81, 108,
111

Осецкий

(Ossietzky

G. von)

110

Оствальд (Ostwald
28, 34, 47, 63

W.)

21,

Папен (Papen F. von) 102
Паули (Pauli W.) 96, 121
Пауэлл (Powell G. F.) 122
Перрен (Perrin J. B.) 35, 56
Песта лоцци (Pestalozzi H.)
23
Пик (Pick G.) 55
Пирсон (Pearson K.) 29, 30
Планк (Planck M.) 9, 16, 26,
34, 35, 37, 46, 51, 54, 57, 61,
63, 78, 80, 105, 107
П'оггепдорф (Pog’gendorf J. G.)
61
Полинг (Pauling L.) 122
Пуанкаре (Poincare H.) 26,
30, 43, 56, 112
Рассел (Russel B.) 120, 122
Ратенау (Rathenau W.) 78,91
Резерфорд (Rutherford E.) 56
Рейнгардт (Reinhardt M.) 63
Рентген (Rontgen W.) 26, 59,
63
Риман (Riemann B.) 13, 30, 70
Рол лай (Rolland R.) 65
Рубенс (Rubens И.) 51, 61,86
Рузвельт (Roosevelt F. D.) 10,
’ 113, 114, 117
Склодовская-Кюри (Sklodow-»
ska-Curie M.) 16, 56
Скобельцын Д. В. 122, 124
Смолу ховский (Smoluhowski
М. von) 33, 67
Соловин (Solovine M.) 29, 30,
76, 78, 90, 93, 116
Сольвей (Solvay Е.) 56
Спиноза (Spinoza В. de) 30
Сцилард (Szilard L.) ИЗ
Тагор (Tagore R.) 120
Трумэн (Truman Н.) 117
Фарадей (Faradey М.) 39, 90
Ферсман А. Е. 79
Ферстер (Foerster W.) 64
Фишер (Fischer Е.) 61, 63, 65
Фок В. А. 69, 121
Франк (Frank Р.) 54
Фридман А. А. 75

f4 2

Хаббл (Hubble Е. Р.) 75
Хабер (Haber F.) 63, 94
Хазеиерль (Hasenohrl F.) 49,
56
Хан (Hahn О.) 109, 113, 114
Хейман (Heymann Е.) 105,
106
Холдейн (Haldane R. В.) 90
Цвейг (Zweig А.) 78
Цеткин (Zetkin С.) 78
Швейцер (Schweitzer А.) 120
Штрассман (Strassmann F.)
113
Эддингтон (Eddington А.) 81
Эйнштейн Г. (Einstein Н.) 15,
22
Эйнштейн Г. A.
(Einstein
Hs А.) 81

ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ

Эйнштейн Майя
(Einstein
Maja) 15
Эйнштейн Марго (Einstein
Margot) 123
Эйнштейн Милева (Einstein
Mileva) 29, 81
Эйнштейн Эдуард (Einstein
Eduard) 81
Эйпштейн Эльза
(Einstein
Elsa) 81
Эйнштейн-Кох
(EinsteinKoch Р.) 15
Энгельс (Engels F.) 12, 13, 25,
112
Эпикур (Epikur) 34
Эренфсет (Ehrenfelst Р.) 64
Эрлих (Ehrlich Р.) 63
Эрцбергер (Erzberger М.) 78
Юкава (Yukawa Н.) 122
Юм (Hume D.) 21, 30, 58

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕД И СЛОВИ Е

5

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
К РУССКОМ У ИЗДАНИЮ

6

ПРЕДИСЛОВИЕ
К НЕМЕЦКОМУ ИЗДАНИЮ
ВВЕДЕНИЕ

7

9

ШКОЛЬНЫЕ
И СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ

Детство в Мюнхене 15
Компас, книга по геометрии и скорость
света
18
Отход от веры в бога 20
Разрыв с родиной 22
Крушение старой картины мироздания 24
Студент в Цюрихе 26
ТВОРЧЕСКИЕ ГОДЫ
В ШВЕЙЦАРИИ
28

На пути в Берн 28
«Академия Олимпия» 29
Доказательство существования атомов 31
Новое учение о свете 34
Переворот в представлениях о пространстве
и времени 38
Два важных следствия 47
ПРЕПОДАВАТЕЛЬ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ
И ЧЛЕН АКАДЕМИИ
52

Профессор в Цюрихе, Праге и снова
в Цюрихе 52
Избрание в Берлинскую академию наук 59
Первая мировая война 62
Новое учение о пространстве/ 1 тяготении и
Вселенной 68
УЧЕНЫЙ
В ВЕЙМАРСКОЙ РЕСПУБЛИКЕ

77

Радикальный
демократ
и
«социалист
по симпатиям»
77
На вершине мировой славы
80
Антисемитская травля 84
Посланник мира 87
Последние берлинские годы 94
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭМИГРАНТ
В ПРИНСТОНЕ
102

Расчет с гитлеровским фашизмом
Исследователь в Принстоне
110

102

Борьба против атомной угрозы
ИЗ
Неамериканский американец
117
ЗАКЛЮЧЕНИЕ

124

Основные работы
А. Эйнштейна 127
Дополнительная
литература 128
Послесловие (Б, Г. Кузнецов) 129
Именной указатель 140

Ф. Гернек
АЛЬБЕРТ
ЭЙНШТЕЙН

Ст. научи, редактор И. Г. Йахимсои
Мл. научи, редактор В. Н. Цлаф
Художник Г. И. Волкоп
Художественный редактор Л. Е. Безрученков
Технический редактор Е. С. Потапеикова
Корректор Л. Д. Панова
ИБ Яа 1845
Сдано в набор 16.04.79. Подписано к печати08.09.79.
Формат 8 4 Х Ю 8 7 з2. Бумага типографская № 1.
Гарнитура обыкновенная. Печать высокая.
Объем 2,25 бум. л. Уел. печ. л. 7.56. Уч.-изд.
л. 7,28. Изд. Яа 2/0610. Тираж 200 000 экз.
Зак. Яа 219. Цена 35 коп.
Издательство «Мир», 129820, Москва, И-110,
ГСП 1-й Рижский пер.* 2.
Ордена Трудового Красного Знамени Ленин­
градская типография Яа 2 имени Евгении
Соколовой «Союзполиграфпрома» при Госу­
дарственном комитете СССР по делам изда­
тельств, полиграфии и книжной торговли.
198052, Ленинград, Л-52, Измайловский прос­
пект, 29