ИСТОРИЧЕСКИЕ
СУДЬБЫ
АМЕРИКАНСКИХ
ИНДЕЙЦЕВ
ПРОБЛЕМЫ ИНДЕАНИСТИКИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Ордена Дружбы народов
Институт этнографии имени H. Н. Миклухо-Маклая
исторические
СУДЬБЫ
АМЕРИКАНСКИХ
ИНДЕЙЦЕВ
ПРОБЛЕМЫ ИНДЕАНИСТИКИ
Ответственный редактор
В. А. ТИШКОВ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»
МОСКВА 1985

В книге представлены результаты новейших исследований в об-
ласти истории, этнографии и археологии коренных народов Но-
вого Света. Рассматриваются вопросы первоначального заселения
континента, образования древнейших индейских государств, куль-
турного наследия индейцев, участия аборигенов в освободитель-
ном движении и становлении национальных государств в Латин-
ской Америке. Анализируются современные проблемы индейского
населения.
Для историков, этнографов, археологов, широкого круга чита-
телей.
Рецензенты
И. С. ГУРВИЧ, А. С. СОКОЛОВ
ИСТОРИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ
АМЕРИКАНСКИХ ИНДЕЙЦЕВ
Проблемы иидеан-иктики
Утверждено к печати Институтом этнографии
им. Н. Я. Миклухо-Маклая АН СССР
Редактор издательства Н. Г. Ларгина. Художник А. В. Рубцова. Худо-
жественный редактор'Н. А.Фильчагина. Технический редактор Е. В. Лойко
Корректоры В. Г. Петрова, Е. В. Шевченко
И Б № 29395
Сдано в набор 14.01.85. Подписано к печати 13.05.85. Т-04259. Формат бОхЭО1/«
Бумага книжно-журнальная, импортная. Гарнитура обыкновенная.
Печать высокая. Усл. печ. л. 22,5. Усл. кр. отт. 22,875. Уч.-изд. л. 27,6-
Тираж 6700 экз. Тип. зак. 1098. Цена 1 р. 90 к. -
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Наука».
117864 ГСП-7, Москва, В-485, Профсоюзная ул., 90
2-я типография издательства «Наука», 121099, Москва, Шубинский пер., 6
тл 0506000000—182 «с тт ~7 ^ ™ • и
и л/п/лт—Z? —05-II-37 © Издательство «Наука»,
042(U2;—оо

ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемый читателю сборник статей подготовлен на основе ма-
териалов симпозиума по проблемам индеанистики, который был
проведен Институтом этнографии АН СССР в 1982 г. Первый сим-
позиум советских индеанистов ставил перед собой цель — выявить
основные направления ведущихся в нашей стране исследований,
обсудить новейшие научные результаты и наметить возможные
перспективы для дальнейшей научной работы в этой области. Ма-
териалы, содержащиеся в сделанных на симпозиуме докладах, ока-
зались столь значительными, а интерес к проблемам изучения аме-
риканских индейцев среди специалистов и широкой общественности
етоль велик, что подготовка книги на основе этих материалов пред-
ставляется вполне оправданной и целесообразной.
Как известно, в результате длительного самобытного развития
индейские народы Америки создали уникальную кулфуру, внеся
тем самым большой вклад в мировую цивилизацию. Сами же носи-
тели этой культуры пережили трагедию иностранных завоеваний и
жестокой колонизации, сопровождавшихся физическим уничтоже-
нием или вымиранием целых народов, а позднее — трагедию беспо-
щадной капиталистической эксплуатации, результатом которой ста-
ла социальная и культурная деградация аборигенов. В то же время
история распорядилась так, что уникальная культура коренного на-
селения Америки, как бы оторвавшись от трагической судьбы ее
Создателей и прямых носителей, пережила поистине глобальное рас-
пространение в качестве экзотического и героико-романтического
компонента современной массовой культуры, перешагнув националь-
ные, языковые и даже континентальные границы. «Индейцы — неиз-
менные спутники наших школьных лет, герои самых романтических
мальчишеских мечтаний. Они знакомы нам по увлекательным и
растрепанным книгам, прочитанным тайком, под партой. Мы восхи-
щались бесстрашием наших краснокожих братьев, когда с томагав-
ками в руках они вступали в бой с белолицыми.завоевателями. Но
томагавком едва ли и не исчерпываются наши знания об индей-
цах» *,— такими словами открывается книга «Индейцы без томагав-
ков» известного чешского этнографа Милослава Стингла.
Конечно, в вышеприведенной цитате верно прежде всего то, что
йа протяжении долгого времени вымысел и легенда преобладали
над точным знанием, когда речь шла об аборигенах Нового Света.
Но было бы неверно забывать и ту давнюю традицию серьезного
Интереса и упорных научных исследований, которой была отмечена
индейская проблема в истории гуманитарных наук. Эта традиция
родилась вместе с плаваниями Колумба, и многие лучшие умы
*>■
3

прошлого пытались дать ответ на волнующие вопросы происхожде-
ния и характера развития коренных жителей Америки, вступая за-
частую в конфликт с догматами колонизаторов-завоевателей. Барто-
ломе де Лас Касас в Европе, Томас Джефферсон в Америке, дру-
гие просвещенные люди своего времени внесли заметный вклад
в накопление информации об американских аборигенах. Но только
во второй половине XIX в. рождается такая научная дисциплина,
как американистика — наука об истории, образе жизни и культуре
индейцев. Один из ее основоположников — американский ученый
Льюис Генри Морган, изучая общественную жизнь индейцев, при-
шел к выводам фундаментального значения для древней истории
человечества. Эти выводы высоко оценил Ф. Энгельс, который писал:
«Ведь Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистиче-
ское понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад,
и, руководствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и
цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и
Маркс» 2. Отныне исторический опыт американских индейцев занял
заметное место в изучении первобытного общества в целом.
За последние сто лет в исследованиях об американских индей-
цах произошли существенные перемены, изменилось даже само на-
звание этой области знания. Современная американистика превра-
тилась в многодисциплинарную отрасль обществоведения, изучаю-
щую проблемы истории и современного положения народов и стран
Нового Света, главным образом Латинской Америки. Что касается
проблем аборигенного населения, то они приобрели более узкое,
но и более точное название — индеанистика. В этой связи необхо-
димо вспомнить, что советские ученые внесли существенный вклад
в изучение истории и культуры индейцев Америки. Эти достижения
получили высокую оценку в нашей стране, включая присуждение
Государственной премии СССР Ю. В. Кнорозову за дешифровку и
изучение письменности майя, а также широкое и заслуженное при-
знание за рубежом. Хотелось бы особо упомянуть имена тех, кто
стоял у истоков изучения проблем аборигенного населения Америки:
академик А. П. Окладников и член-корреспондент А. В. Ефимов,
Ю. П. Аверкиева, И. А. Золотаревская. Отрадно, что заложенные
ими традиции сохраняются и развиваются представителями более
молодых поколений. Изучением вопросов истории и современного
положения американских индейцев занимаются представители раз-
личных наук — этнографы, историки, археологи, антропологи, фи-
лологи, лингвисты. Закономерность координирующей инициативы
со стороны этнографов заключается в том, что объектом индеанист-
ских исследований являются прежде всего индейские этносы, их
эволюция и современные характеристики. Индейские этносы — спе-
цифическое явление в истории, особенно если учесть длительную
(около 30 тыс. лет) эпоху самобытной эволюции индейцев в доко-
лумбовой Америке, результатом которой были грандиозное расши-
рение этнической территории, охватившей два континента, и исклю-
чительно разнообразная социально-культурная дифференциация,
включавшая разностадиальные уровни развития.
4

Перед открытием Америки Колумбом общая численность индей-
цев составляла, по разным оценкам, 12—20 млн. человек. Наиболее
плотно были заселены районы древних цивилизаций — Мезоамерика
и Андская область. Здесь, в областях древнейшего земледелия,
сформировались и сменяли друг друга несколько классических ци-
вилизаций (ольмеков, майя, сапотеков, астеков, мочика, инков и др.).
В Южной Америке к 16 в. н. э. часть населения уже находилась
на стадии раннеклассового общества и государственности. В Север-
ной Америке наиболее развитыми были земледельческие племена
ирокезов в северо-восточных районах континента и индейцы куль-
туры пуэбло в районе южных прерий. Исключительную по своей
целесообразности культуру создали в труднейших природных усло-
виях коренные жители Севера — эскимосы и алеуты, на которых,
кстати, не распространилось общее для всего аборигенного насе-
ления Америки название «индейцы». Последнее, как мы знаем, воз-
никло в результате ошибочного представления первых европейских
мореплавателей, принявших открытые ими земли за Индию.
По-разному сложились судьбы индейских народов в период после
европейской колонизации Нового Света. В некоторых регионах эво-
люция многих племен закончилась их полным этноцидом, а часто
и геноцидом (страны Карибского моря, Уругвай, значительная часть
Аргентины), в других они находятся на положении маргинальных
(периферийных) этнических групп по отношению к основным аме-
риканским нациям (Северная Америка и многие страны Латинской
Америки) ; в ряде латиноамериканских стран индейцы явились важ-
ным компонентом сложения современных наций (Мексика, Гвате-
мала, Парагвай, Перу и др.). Лишь относительно крупные и разви-
тые народы (кечуа, аймара, парагвайцы-гуарани, индейские народы
южной Мексики), а также изолированные индейские племена тро-
пических лесов бассейна Амазонки и Ориноко, смогли отчасти со-
хранить свою культурную самобытность и свою этническую терри-
торию. В Северной Америке, где индейцы в большинстве своем
были переселены на специально отведенные земли — резервации, не-
которые индейские группы, как, например, навахо, сложились в са-
мостоятельные народности уже в резервационных условиях.
Современная численность индейских народов составляет немно-
гим более 35 млн. человек, хотя статистика по этому вопросу не
отличается точностью. Основная масса индейцев (более 96%) живет
в Латинской Америке. Наиболее крупные народы —кечуа (13 млн.),
парагвайцы-гуарани (3 млн.), аймара (1,8 млн.), астеки (1,3 млн.),
киче (1 млн.), какчикели (730 тыс.), майя Юкатана (675 тыс.)
и др. Больше всего индейцев сейчас живет в Мексике (10,5 млн.),
Перу (8,2 млн.), Эквадоре (4 млн.), Гватемале (3,4 млн.), Боливии
(3 млн.), Парагвае (2,7 млн.). По данным переписи 1981 г., в США
в настоящее время 1,4 млн. американцев причисляют себя к граж-
данам индейского происхождения. Следует иметь в виду, что по-
нятие «индеец» далеко не однозначно: к нему по-разному относятся
в различных странах — где с гордостью, а где с презрением; по-раз-
ному трактуется его содержание и в научной литературе. К числу
5

индейцев в настоящее время могут быть отнесены все те группы
людей, которые сохранили сознание этнической принадлежности
к тому или иному индейскому народу, даже если они и сменили
свой родной язык на испанский или английский. К индейцам право-
мерно относить и тех, кто говорит на каком-либо из индейских язы-
ков независимо от антропологического облика, как, например, пара-
гвайцы и кечуанские метисы Аргентины. В то же время, как отме-
чает советский демограф С. И. Брук, вряд ли оправданно отнесение
к индейцам рассеянных главным образом в городах групп индейско-
го происхождения, утративших прежние этнические связи и пред-
ставляющих собой в сущности этнографические группы бразильцев,
венесуэльцев и т. д.3
В современном мире разностадиальность и социально-культур-
ные дифференциации среди американских аборигенов в некотором
отношении даже усиливаются под влиянием прежде всего взаимо-
действия с окружающей этнической средой и политики правительств.
Сегодня в разных странах среди индейцев можно встретить круп-
ного капиталиста, мелкого торговца-пролетария, феодально зависи-
мого крестьянина, примитивного охотника и собирателя. Однако
при всем этом современные индейцы в целом обладают свойствами,
присущими единой макроэтнической группе. Во-первых, это осозна-
ние своей принадлежности к коренным первожителям в отличие от
некогда пришлого на континент населения, что проявляется во все
более широком употреблении общего самоназвания «индеец». Расту-
щее единое этническое самосознание прослеживается и в представ-
лениях об общности происхождения и исторических судеб. В усло-
виях современного этапа борьбы за свои права и сохранение куль-
турной самобытности, все чаще обращаясь к историческому опыту
освободительных движений и восстаний против колонизаторов и
угнетателей, среди коренного населения Америки складывается само-
сознание, которое, возможно, является основой для формирования
паниндейской этнической общности. Однако реализация такой исто-
рической перспективы едва ли возможна при существующих со-
циально-политических условиях.
Дать ответы на многие вопросы этногенеза американских абори-
генов, их конкретной истории и современного положения возможно
лишь на основе сотрудничества ученых разных специальностей и
междисциплинарного подхода. Хотелось бы назвать главные из этих
вопросов, актуальность разработки которых советскими специали-
стами представляется бесспорной и которые затрагиваются в публи-
куемых статьях. Так, несмотря на большие успехи в изучении
проблемы происхождения американских индейцев, до сих пор нет
общепризнанной точки зрения о путях и сроках заселения Америки
человеком. Не все ясно и с антропологическим составом американо-
идной расы, прежде всего с объяснением наличия в физическом
облике южноамериканских индейцев негро-австралоидных черт.
Проблемам происхождения коренного населения Америки в сборнике
посвящены статьи В. П. Алексеева, Н. Н. Дикова, Е. А. Оклад-
никовой.
6

Несмотря на ограниченные возможности, советские исследова-
тели древних культур Америки могут внести свой вклад в решение
вопросов формирования ареалов древних культур, путей доместика-
ции важнейших полезных растений в Новом Свете, культурного
багажа разных «волн» переселенцев из Азии в Америку. О разно-
образии тематики исследований в области изучения древних циви-
лизаций Мезоамерики и Перу свидетельствуют статьи В. А. Баши-
лова, В. И. Гуляева, А. А. Бородатовой, А. Ф. Кофмана и др.
В комплекс этногенетических проблем входит и нерешенная до сих
пор задача изучения и классификации языков коренного населения
Америки. Интерес представляют современные этнолингвистические
процессы у индейцев, о которых пишут Д. А. Филиппова, Е. И. Ца-
ренко, А. Н. Натаров.
Пожалуй, благополучнее всего в современной науке обстоит дело
с изучением истории американских индейцев после открытия евро-
пейцами американского материка. Конечно, объясняется это нали-
чием большого числа прямых свидетельств, прежде всего письмен-
ных источников, широко доступных ученым в разных странах мира.
В воссоздание этнической истории коренного населения, его роли
в формировании американских наций, в изучение этнических и на-
циональных процессов в странах Нового Света заметный вклад
внесли советские специалисты. В этой связи хотелось бы отметить
издание Институтом этнографии АН СССР серии монографий об
этнических процессах в Америке, в которых индейцам уделено са-
мое серьезное внимание4. В сборнике история индейцев в коло-
ниальный период рассматривается С. Я. Серовым, В. М. Калашни-
ковым, А. А. Истоминым, А. В. Логиновым и др.
Но здесь еще много нужно сделать. Особенно важным представ-
ляется изучение вопросов участия индейцев в национально-освобо-
дительной борьбе американских народов, хозяйственного и культур-
ного взаимодействия представителей различных цивилизаций и роли
аборигенов в формировании основ национальной культуры, истории
насильственной экспроприации принадлежавших индейцам естест-
венных богатств двух континентов.
Последний аспект имеет исключительно актуальное значение для
современной борьбы американских аборигенов. Вообще следует особо
подчеркнуть тот факт, что занятия индеанистикой у советских ис-
следователей при всей их обязательной научной строгости и объек-
тивности не могут носить отстраненный характер. Нельзя забывать,
что сегодня в странах Нового Света живут, трудятся, продолжают тво-
рить материальные и культурные ценности, страдают и борются
миллионы американцев индейского происхождения. Как писала
Ю. П. Аверкиева, «потомки некогда разбитых дакотов, чейенов, на-
вахов, ирокезов, оджибвеев и других индейских народов, пережив
трагедию геноцида, насильственной ассимиляции и задавленности
нуждой и бесправием в резервациях, воспряли теперь духом, пробу-
дились к борьбе за свои экономические, политические и националь-
ные права. Они перестают стыдиться своего индеанизма, гордятся
традициями своего прошлого и героической борьбой своих предков —
7

Бешеной Лошади, Сидящего Буйвола, Красного Облака, Оцеолы,
Кочиза -и многих других, вписавших яркие страницы в историю
индейского сопротивления и павших в неравной борьбе с колониза-
торами» 5. Современным социальным проблемам и борьбе индейцев
за свои права посвящены статьи И. Р. Григулевича, 10. А. Зубриц-
кого, А. Д. Дридзо, В. А. Тишкова и др.
Современное индейское движение является важной составной
частью антимонополистической борьбы в капиталистических стра-
нах Северной и Латинской Америки. Индейские народные массы
принимали и принимают самое активное участие в освободительных
демократических революциях и движениях, как, например, в Ника-
рагуа, Гватемале. Мы еще крайне мало знаем об этой стороне жиз-
ни американских индейцев. Представляется, что, учитывая уже
созданную научную базу, наши специалисты должны более реши-
тельно перейти к изучению современных этнических и национальных
процессов в странах Америки, в том числе характера функциони-
рования индейского этноса в современном мире. Здесь для совет-
ских ученых есть над чем потрудиться. Хотелось бы иметь, насколь-
ко это возможно, более или менее точную характеристику современ-
ного физического облика коренного населения, этнические ареалы
(созданные когда-то нашими специалистами карты изрядно
устарели), новейшие демографические характеристики. Большой
интерес представляют вопросы этнической экологии аборигенного
населения в условиях интенсивной хозяйственной деятельности и
освоения новых обширных территорий, специфика их хозяйственной
деятельности, в которой в разной степени сочетаются традиционные
занятия с рыночной капиталистической экономикой.
Этнографов не могут не интересовать вопросы межэтнических
отношений, консолидационные и ассимиляционные процессы в среде
аборигенного населения, степень и характер миксации с другими
этнорасовыми группами. В современных полиэтничных обществах
Северной и Южной Америки мы имеем дело со сложной
картиной разной степени совпадения и переплетения этнических,
расовых и социальных характеристик. Показать место индейцев в со-
циальной структуре американских обществ, их роль в общественно-
политической жизни американских государств — еще одна из задач
исследователей. Положению изолированных групп индейцев и месту
коренного населения в полиэтнических общностях латиноамерикан-
ских стран посвящены статьи Л. А. Файнберга, М. Г. Котовской,
Л. С. Шейнбаум и др. Проблемы социально-экономического и этно-
культурного развития индейцев, эскимосов и алеутов Американского
Севера рассматриваются Р. Г. Ляпуновой, Г. И. Дзенискевич,
EL А. Лопуленко, В. Г. Стельмахом.
И, наконец, далеко не на последнем месте стоят вопросы изу-
чения культурного наследия индейцев, собственная духовная куль-
тура и идеология коренных жителей в современных условиях.
Понятно, что современные проблемы исследовать сложнее, чем
исторические: многие явления и процессы находятся в состоянии
быстрой трансформации, недостаточно источников, фактически очень
8

мала возможность осуществлять полевые исследования. В этих уело-
виях особое значение приобретают настойчивость и инициатива уче-
ных в поиске новейшей информации, непосредственные контакты
и сотрудничество с коллегами, наконец, международные связи, в том
числе с учеными стран Америки. В этом плане перспективным яв-
ляется советско-американское сотрудничество по изучению тради-
ционных культур Северной Америки и Сибири. Как отмечал, откры-
вая симпозиум, академик Ю. В. Бромлей, «сравнительно-типологи-
ческое изучение индейских народов Нового Света и коренных народов
Севера СССР имеет не только научное, но и большое политиче-
ское значение. На фоне грандиозных успехов, которых добились не-
когда отсталые народы нашей страны за 60 лет существования Со-
ветского государства, гораздо более убедительно и контрастно выгля-
дит отмеченный неразрешимыми проблемами и бесперспективностью
современный этап исторической эволюции американских индейцев
в условиях капиталистического общества».
1 Стингл М. Индейцы без томагавков. М., 1971, с. 21.
2 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 25.
3 Брук С. И. Население мира. Этнодемографический справочник. М., 1981,.
с. 700.
4 Об этой серии см.: Тишков В. А. Национальные, этнические проблемы в Аме-
рике.— Коммунист, 1983, № 8, с. 123—126.
5 Североамериканские индейцы. М., 1978, с. 29.

1
ПРОИСХОЖДЕНИЕ
КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ
АМЕРИКИ
РОЛЬ ДРЕВНЕЙШИХ КУЛЬТУР СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
В ФОРМИРОВАНИИ
ПАЛЕОИНДЕЙСКОГО НАСЕЛЕНИЯ АМЕРИКИ
H. Н. Диков
Основной проблемой в названной теме является, конечно, самое
первоначальное заселение Американского континента, и, хотя она
все еще остается нерешенной, все же за последние годы здесь
достигнут некоторый прогресс, существенно приближающий нас
к истине. В результате новых археологических фактов произошла
значительная переоценка укоренившихся в сознании исследователей
традиционных положений — в отношении времени и путей первого
переселения из Азии в Америку. Археологические данные, добытые
советскими учеными на Северо-Востоке Азии и американскими на
своем континенте, позволяют теперь по-новому подойти к оценке
роли и более поздних палеолитических культур Северо-Восточной
Азии в дальнейшем формировании палеоиндейского населения и его
культуры. При этом в данной статье мы коснемся в связи с затрону-
той темой прежде всего тех древнейших археологических памятни-
ков указанного региона, которые исследуются автором на Колыме,
Камчатке и Чукотке и могут иметь отношение к теме нашей статьи.
— Общеизвестно, что первоначальное заселение Америки шло не-
посредственно из Северо-Восточной Азии берингоморским путем.
Суть этой проблемы состоит в существующем до сих пор противо-
речии между антропологическими и археологическими данными.
По антропологическим материалам установлено азиатское проис-
хождение древнейшего американского населения1. Археологические
факты пока свидетельствуют больше не о специфических сходствах,
а о существенных различиях в палеолитических культурах Старого
и Нового Света и об отсутствии в Азии древних культур, которые
могли бы с достаточным основанием рассматриваться в качестве ис-
ходных для древнейших американских, особенно если таковыми счи-
тать американские культуры с бифасиальными метательными на-
конечниками и если требовать полного сходства исходных амери-
канских и 'азиатских культур.
10

l Было предпринято немало порой очень остроумных, но в конеч-
ном счете безуспешных попыток преодолеть это противоречие, среди
которых выдающуюся роль сыграли гипотезы швейцарского архео-
лога X. Мюллер-Бека и американского археолога Ч. Чарда о пред-
определенности этапов и путей заселения Америки из Азии системой
-берингийских мостов и межледниковых коридоров, которые функ-
ционировали одновременно лишь в короткие периоды 28—23 и 13—
10 тыс. лет назад2.
Различные гипотезы заселения Америки из Азии и привнесения
оттуда на древних этапах различных культурных традиций разраба-
тывались многими американскими и советскими учеными3, при-
чем последнее и наиболее полное исследование с этих позиций архео-
логии Берингии принадлежит видному американскому археологу
Ф. X. Уэсту4.
Однако ныне наблюдается также и некоторое охлаждение К ги-
потезам культурного заимствования и все чаще делается акцент на
то, что развитие человека и его древнейших культур в Америке
было больше конвергентным, чем зависимым от Старого Света5*..
Древность заселения Америки, восходящая к периоду 30 тыс. лет
назад и более, благодаря новым открытиям6 становится при этом,
все более очевидной, и проблема таким образом вступает в третью
фазу диалектического отрицания, возвращая нас если и не к пол-
ному утверждению автохтонности происхождения человека в Аме-
рике, то во всяком случае к допущению того, что Америка могла
быть заселена из Азии еще палеоантропами7. Эти новые тенденции
в затронутой проблематике весьма прогрессивны и плодотворны,,
хотя и не достаточно пока ещё подкреплены фактами. Древнейшее
население Америки признается способным к самостоятельному исто-
рическому творчеству: от выработки своей собственной бифасиаль-
ной технологии и изобретения своих собственных весьма своеобраз-
ных и разнотипных (желобчатых, массивных нулевидных и др.)
каменных наконечников метательного оружия до создания — что1
уже давно признано — тем же конвергентным путем своих рабовла-
дельческих цивилизаций, основанных на самостоятельно возникших
и развившихся скотоводстве, земледелии, ремеслах, письменно-
сти и т. п.
Автор данной статьи долгое время придерживался положения
о том, что Америка заселялась из Азии через Берингию людьми
современного типа (Homo Sapiens) с еще неспециализированными
монголоидными чертами, унаследованными современными америн-
дами. Но, учитывая новые факты, я не исключаю полностью, что
самыми первыми могли мигрировать в Америку еще палеоантропы,
не оставившие по какой-то причине видимых следов в антропологи-
ческом облике америндов (возможно потому, что были вытеснены,
уничтожены или ассимилированы современным видом человека) 8.
Вместе с тем я по-прежнему считаю9 (и к этому же выводу при-
ходит Ф. Уэст10), что первоначальные миграции в Америку про-
исходили медленно, постепенно и неосознанно в результате естест-
венного роста населения и постепенного освоения им соседних еще;
11

незанятых охотничьих угодий. Конечно, при таком медленном и не-
осознанном расселении палеолитических охотников для них прак-
тически не оказывалось экологических барьеров: была бы только
дичь для охоты. Такое положение сохранялось вплоть до возникно-
вения в неолите производящих типов хозяйства в наиболее благо-
приятных для этого регионах, что отмечалось нами уже давно11.
По поводу же так называемых барьеров холода на пути в Америку
в палеолите американский археолог А. Брайен остроумно заметил,
что это люди умеренных широт их выдумали, в действительности
приспособляемость к холоду у первобытного человека была очень
велика, о чем свидетельствует хотя бы стоянка Олд-Кроу более чем
40-тысячелетней древности на севере Канады, где средняя январ-
ская температура равна —30°, и пора, наконец, убрать эти психоло-
гические барьеры на пути к признанию способности древнего чело-
века осваивать арктические районы еще на стадии палеоантропа хг.
Столь же решительно выступает А. Брайен, а также его коллега
К. Флэдмарк против преувеличения роли канадского ледникового
барьера на пути в Америку, полагая, что туда был всегда (даже
во время Висконсинского ледникового максимума) достаточно удоб-
ный путь вдоль его западного края по Тихоокеанскому побережью
с помощью морских транспортных средств (примитивных судов),
существовавших, по его мнению, еще в палеолите, для которых и
Берингов пролив не мог быть тогда непреодолимым препятствием13.
Тем не менее роль древних культур Северо-Восточной Азии
в формировании палеоиндейской или, по терминологии Брайена,
палеоамериканской культуры в какой-то мере все же обусловлена
развитием палеогеографии контактной Берингоморской . зоны. Про-
следим эту роль, следуя палеогеографическим этапам, связанным
с появлением здесь в периоды оледенений Берингии сухопутного
соединения или, как говорят, «моста» между Чукоткой и Аляской
на месте нынешних шельфов 14.
Самое первое проникновение на Северо-Восток Азии и в Аме-
рику человека, будь то Homo Sapiens или палеоантроп, относится
либо к предпоследнему, так называемому зырянскому, большому
оледенению (70—50 тыс. лет назад), когда Азия соединялась с Аме-
рикой Берингией, либо к последующему — каргинскому межледни-
ковые (50—28 тыс. лет назад), и в таком случае заселение Америки
шло морским путем через Берингов пролив, что тоже, вероятно, в то
время было возможным.
Этот первый период заселения Америки, во многом еще гипоте-
тический, вероятно, самый продолжительный, но на основании ар-
хеологических данных пока еще хронологически не дифференци-
руемый, завершается примерно 20 тыс. лет назад, в начале послед-
него, сартанского, оледенения, которое продолжалось с 28 до
10 тыс. лет назад. Именно к этому первоначальному заселению Аме-
риканского континента могут быть отнесены памятники так назы-
ваемой стадии до-наконечников, включая «костяную индустрию»
Олд-Кроу, без развитых форм бифасиальных наконечников, с пре-
валирующей технологией галечных орудий и орудий на отщепах15.
12

На советском Дальнем Востоке, вероятно, Филимошки, Кумары I,
Усть-Ту, восходящие к более южным памятникам галечной техно-
логии, являются прототипами древнейших американских памятни-
ков 16, причем поздними реликтами этой архаичной раннепалеолити-
ческой восточноазиатско-американской галечной технологии оказы-
ваются на Колыме хорошо стратифицированные стоянки Конго
(9470+530; 8655+220) и Сибердик (8480±200), на Камчатке-Ло-
патка IV17, а на Северо-Западе Северной Америки — комплекс Па-
зика, относящийся примерно к 12 тысячелетию от настоящего вре-
мени 18. Разумеется, в названных комплексах к реликтам «стадии
до-наконечников» могут быть отнесены лишь отдельные их элемен-
ты — орудия на отщепах и галечные орудия, а не встречающиеся
в них бифасиальные наконечники.
Второй, тоже отчасти еще гипотетический, этап в истории
взаимоотношений северо-восточноазиатских и североамериканских
культур (20—14 тыс. лет назад) соответствует этапу наибольшего
распространения ледников последнего (Сартанского) оледенения и
наибольших размеров самой Берингии. В это время под давлением
наступающих, а затем сомкнувшихся гигантских ледниковых щитов —
Канадского и Лаврентьевского — должен был идти отток населения
из внутренних приледииковых районов Аляски к Берингийскому
мосту, особенно к его южному постепенно осушаемому краю.
Населенные мегафауной тундро-степи Северо-Восточной Азии,
Аляски и Берингийского сухопутного «моста» между ними представ-
ляли собой на этом этапе единый природный регион, ограниченный
от окружающей ойкумены с Запада и Востока ледниками, с Севера —
ледяным панцирем Ледовитого океана, а с южной стороны — относи-
тельно более теплым Тихим океаном. В этом замкнутом регионе,
вероятно, далеко не сразу началась дифференциация на две куль-
турные зоны — внутриконтинентальную сухопутных охотников на
крупных млекопитающих тундро-степи и Северотихоокеанскую при-
брежную, еще только едва намечающуюся, охотников, спорадически
занимающихся эксплуатацией морских биоресурсов. В технологиче-
ском плане это была в основном еще единая культурная зона с отно-
сительно однообразной.культурой, возможно, переходной от галечной
к бифасиальной технологии.
О характере этой культуры какое-то представление могли бы
дать, вероятно, памятники на севере хребта Брукса па Аляске с га-
лечными орудиями и примитивными наконечниками из отщепов19.
Но, к сожалению, эти нестратифицированные памятники не имеют
достаточно обоснованной датировки20.
Несмотря на обширные полевые исследования, на Аляске для
этого этапа не обнаружено никаких памятников культуры дюктай-
денали (они появляются только 12—11 тыс. лет назад). Видимо,
в это время преобладало движение охотников со стороны Аляски на
Северо-Восток Азии под натиском наступавших североамерикан-
ских ледников, что, естественно, препятствовало распространению
дюктайской популяции к Чукотке, Камчатке и Берингии, путь к ко-
торым загораживали к тому же ледники хребта Черского. Можно,
13

Рис. 1. Древняя Берингия (по Гопкинсу) и стоянки первобытного человека на
Северо-Востоке Азии и Северо-Западе Северной Америки
I—II —ледники сартанского периода во время их максимального развития; III —Берингия 23—
15 тыс. лет назад; IV — Берингия 14—13 тыс. лет назад; V — позднепалеолитические стоянки
с черешковыми наконечниками стрел (1 — Ушки, I, V, слой VII; 2 — Ульхум; 3 — Трейл-Крик;
4 — Путу; 5 — Линд-Коули; 6 — Файв-Майл-Рэпидз; 7 — Вайлдкят-Каньон; 8 — Шоуп; 9 — Бёрч-Крик-
Кейвс; fO — Форт-Рок-Коугар-Маунтин-Кейвс; 11 — Мармз-Уиндаст-Кейвс); VI — познепалеолити-
ческие стоянки с клиновидными нуклеусами {12 — Ушки I—V, слои VI, V; 13 — Инаськваам II;
14 — Курупка I; Î5 — Чаатамье; 16 — Дюктай; 17 — Ихинэ; 18 — Берелех; 19 — Устиновка — Тадуши;
20 —Сиратаки; 21 — Акмак; 22 — Хилли-Лейк; 23 — Наму; 24 — Анангула); VII—прочие стоянки
(25 — Граунд-Хог-Бей; 26 — Хидден-Фоллз; 27 — Олд-Кроу)
таким образом, согласиться с американскими исследователями
В. Хейнзом, А. Л. Брайеном и В. Н. Ирвингом, а также с советским
археологом 3. А. Абрамовой, полностью отрицающими влияние дюк-
тайской культуры Якутии на формирование палеоиндейских
культур21.
Следовательно, в Берингии 20—14 тыс. лет назад должна была
развиваться какая-то другая культура, возможно, прямая и непо-
средственная предшественница той раннеушковской культуры (седь-
мого слоя стоянок Ушки I, II) с развитыми бифасиальными череш-
14

ковыми наконечниками, которая обнаружена пока только на Кам-
чатке и о которой речь пойдет ниже. Вероятно, эта гипотетическая
культура была с такими же бифасиальными наконечниками, как
в пещере Трейл-Крик на Аляске22, или с такими зачаточными при-
митивными метательными наконечниками на отщепах, как на стоян-
ках Челькун II, III на Чукотке, где они были обнаружены мной
сначала в 1977-м23, а затем в 1982 г. на поверхности флювиогля-
циальной террасы вместе со скребками, резцами и обломками би-
фасиальных ножей. Но, к сожалению, датировка комплекса Чель-
кун II, III также пока еще очень проблематична, так как основы-
вается лишь на его сходстве с проблематичным комплексом на
севере хребта Брукса на Аляске, а также на относительно более при-
митивном, чем в последующей ранней ушковской культуре, харак-
тере челькунских черешковых наконечников.
Третий этап, уже достаточно определенно свидетельствующий
о северо-восточноазиатских культурно-этнических влияниях на
палеолитическое население Америки, соответствует распространению
на ее западных подступах, на Камчатке, ранней ушковской культу-
ры, датируемой 14—13 тысячелетием от наших дней. То был послед-
15

яий период, когда эти влияния и, возможно, перемещения населе-
ния могли еще идти полностью сухопутным путем, потому что Бе-
рингия вплоть до начала 13 тысячелетия еще не разделялась мор-
ским проливом (рис. 1).
К ранней ушковской культуре, кроме двух смешанных поверх-
ностных стоянок на Чукотке (Инаськваам II и Ульхум), относятся
большие стоянки, обнаруженные пока только на Камчатке на берегу
Ушковского озера (Ушки I и Ушки V) в отложениях седьмого
культурного слоя. Они приурочены к 3—4-метровому надпойменному
уступу флювиогляциальной равнины сартанского возраста. Флю-
виогляциальная фация рыхлых отложений состоит здесь из галеч-
ника и тонкозернистого песка. Почвенно-пирокластическая фация
покровных отложений, общая мощность которой достигает 2,6 м,
образована супесчано-суглинистыми горизонтально-слоистыми отло-
жениями, включающими семь культурных горизонтов широкого хро-
нологического диапазона — от пережиточного неолита до палеолита,
причем самый нижний, седьмой, слой залегает на глубине 2,1—2,2 м.
В стратиграфическом отношении все ушковские стоянки безупреч-
ны: культурные слои четко разделены стерильными прослойками
(в частности, прослойками вулканических пеплов), а культурные
вещественные остатки большей частью залегают непосредственно
в углистых площадках — полах жилищ. Подобной стратиграфической
четкостью и абсолютной несмешанностью отличается, в частности,
и седьмой палеолитический слой, датируемый уже тремя радиоугле-
родными датами: 13 600±250; 14 300±200; 14 300+800.
Палеолитические стоянки седьмого слоя Ушки I и V являются
единственными столь древними на Дальнем Востоке с сохранивши-
мися остатками жилищ и погребением человека в особой яме меж-
ду ними.
Особенности ранних ушковских жилищ — их большой размер
(более 100 кв. м) и сдвоенность. В каждой части жилища имелось
по три очага. Каркас наземных шалашей состоял, вероятно, из дере-
вянных жердей, покрытых шкурами животных. Примитивность
устройства очага (без какой-либо обкладки их камнями) придавала
этим жилищам архаичный вид. Судя по мощным скоплениям кост-
ного и древесного угля, жилища были достаточно долговременными.
В подобного рода палеолитических поселках, вероятнее всего, оби-
тала родовая община, состоящая из парных семейств и ведущая
общее домашнее хозяйство.
В основе камнеобрабатывающего производства ранней ушковской
палеолитической культуры была технология производства отщепов
с аморфных нуклеусов и скалывания ножевидных пластин с под-
призматических и, вероятно, пластин с леваллуазских нуклеусов.
Комплекс каменных орудий состоит из наконечников стрел с дву-
сторонней сплошной ретушью, с пером треугольных очертаний, с вы-
пуклыми боковыми краями и черешком (часто имеющим вогнут-
ные боковые края), ножей преимущественно листовидной формы,
обработанных краевой ретушью или полностью обработанных с од-
ной или двух сторон, скребков различных форм, в том числе конце-
16

Рис. 2. Комплекс каменных изделий раннеушковскои палеолитической культуры
на Камчатке — седьмого слоя стоянок Ушки I и Ушки V (черешковые наконеч-
ники стрел, резцевидные острия, бусы и подвески, скребок и каменный нож)
17

вых, и диагональных или боковых резцов. Многочисленны каменные
бусинки и небольшие плоские подвески (рис. 2).
Хозяйство людей ранней ушковской культуры было комплексным
и складывалось из рыболовства, охоты и собирательства. В целом
уровень хозяйства и техники был на Камчатке весьма высок (копье-
металка или лук, стрелы с очень тонко обработанными каменными
черешковыми наконечниками, шлифовка каменных украшений) —
ничуть не ниже, чем в европейском позднем палеолите.
Имеются все основания предполагать, что эта верхнепалеолити-
ческая северо-восточноазиатская культура (ее носители или по край-
ней мере ее влияние) активно распространялась в сторону Америки.
Не случайно, вероятно, ушковские углистые площадки — основания
больших шалашевидных жилищ — находят аналогии во многих жи-
лых площадках на открытых стоянках палеоиндеискои культуры
охотников западных равнин Большого Бассейна (например, на сто-
янках Деберт и Рио-Ранчо) 24. Сохранившееся в ушковской могиле
большое количество бусин и подвесок — типично индейский вампум,
возможно, указывает на глубокие камчатские, а в конечном счете
азиатские истоки индейского обычая носить подобные украшения.
Обычай магического употребления в погребальном ритуале красной
охры может тоже расцениваться как существенный связующий эле-
мент палеолитических культур Старого и Нового Света. Наконец,
много общего с древнейшими американскими обнаруживают и уш-
ковские черешковые наконечники стрел, найденные в большом ко-
личестве (уже около 40 штук) in situ в углистых площадках жилищ
только в седьмом, самом нижнем слое ушковских стоянок (и пока
в единственном числе на Чукотском полуострове на стоянке Уль-
хум) и справедливо считающиеся наиболее древними черешковыми
наконечниками в азиатско-американском берингийском регионе25.
В свое время мы уже обращали внимание на то, что особенно
четко связи с Америкой выражаются в сходстве черешковых бифа-
сиальных наконечников с черешковыми наконечниками палеоиндеи-
скои традиции Линд-Коули Северо-Запада США (стоянки Мармз,
Линд-Коули), имеющей возраст около 11—10 тыс. лет, и последую^
щей культуры Сан-Диегито на юго-западе США26. Очевидным и
убедительным такое сходство становится теперь, после недавней
обобщающей работы А. Брайена, достоверно выявившего широко
распространенную сначала на Западе США, на территории Боль-
шого Бассейна, еще в дофолсомское время (13—11 тыс. лет назад),
а затем и шире (до 8 тыс. лет назад) устойчивую традицию череш-
ковых наконечников27. Учитывая хронологический приоритет кам-
чатских черешковых наконечников и совсем небольшой хронологи-
ческий разрыв между ними и западноамериканскими, можно до-
пустить, что камчатские наконечники как-то повлияли на выработку
их черешковых типов. Разумеется, этим я отнюдь не хочу утвер-
ждать, что все американские наконечники якобы происходят от
названных черешковых с Камчатки,— мнение, которое однажды по
какому-то непонятному недоразумению приписал мне А. Брайен*8.
Такой точки зрения, скорее, придерживается чешский археолог
18

А. Елинек, считающий возможным выводить Ллано от культуры
седьмого слоя стоянок Ушки20.
Имея в виду отмеченное возможное влияние ранней ушковской
культуры на позднепалеолитические культуры северо-запада и за-
пада нынешних США, можно предполагать возможность ее распро-
странения со стороны Чукотки и Камчатки, которая в периоды оле-
денений отнюдь не была, как может показаться на первый взгляд,
тупиковым районом, в сторону Аляски через Берингию несколькими
путями: внутриконтинентальными и прибрежным. Последний пред-
ставляется даже более удобным и вероятным для людей с таким
комплексным хозяйством, как у обитателей ушковских стоянок.
К тому же до 13 тысячелетия (от наших дней) он мог проходить
целиком по суше вдоль южного края Берингии и далее по суше и
лодками по северо-западному берегу Северной Америки в условиях,
когда ледники несколько сократились и уже не были помехой для
расселения людей по тихоокеанскому побережью (см. рис. 1). Воз-
можность этого пути, убедительно, как выше было отмечено, дока-
занная Флэдмарком, допускается теперь многими. Разумеется, мог
использоваться и сухопутный путь по межгорным долинам Ска-
листых гор.
Четвертый, последний, этап в развитии культурно-этнических
связей между палеолитической Северо-Восточной Азией и палео-
индейским населением Америки связан с формированием новой
этнической общности протоалеутов и протоэскимосов и относится
к самому концу сартанского оледенения (12—10 тыс. лет назад).
Он совпадает с дальнейшей эрозией Берингии и ее экологической
перестройкой (расширением пролива между Чукоткой и Аляской,
постепенным заболачиванием тундро-степей, сокращением видового
состава и численности мегафауны). В археологическом отношении
этот этап характеризуется распространением со стороны Чукотки
на территорию Берингии и далее на Аляску своеобразной культуры
с клиновидными нуклеусами, скалываемыми с них микропластин-
ками и листовидными бифасиальными наконечниками копий и стрел.
Эта по происхождению северо-восточноазиатская так называемая
берингийская культурная традиция30 претерпевала в силу назван-
ных экологических изменений существенную трансформацию, осо-
бенно при выходе на Тихоокеанское побережье, где, очевидно, все
более интенсивно развивался морской промысел. Именно постепен-
ное приспособление к морским условиям позволило древним берин-
гийцам форсировать примерно 12 тыс. лет назад морской пролив
(возможно, не только по льду, но и с помощью лодок) и перепра-
виться на восточную сторону Берингии, принеся на Аляску ту куль-
ТУРУ> которая известна там как культура денали-акмак31.
Не исключено, что по северному пути из северной Якутии на
Аляску проникали дюктайские охотники на мамонтов, к 12 тысяче-
летию от настоящего времени уже обосновавшиеся на стоянке Бе-
релех в низовьях р. Индигирки, но основной миграционный поток
туда должен был идти по южному тихоокеанскому пути со стороны
Дальневосточного региона, где сформировалась комплексная и, сле-
19

довательно, легко адаптирующаяся в новых экологических условиях
так называемая позднеушковская культура охотников на бизонов и
рыболовов, хорошо изученная на п-ве Камчатка на берегу Ушков-
ского озера. Она характеризуется большими поселками, остатки ко-
торых сохранились на глубине около 2 м в шестом культурном слое
местонахождений Ушки I, II, IV, V, VI, датируемом по радиоугле-
роду: 10 860+400; 10 760+110; 10 360+35032.
Один из этих камчатских палеолитических поселков (Ушки I)
насчитывает уже около 25 раскопанных жилищ разных типов, в том
числе и слегка углубленных, с входным коридором и каменным
кольцевым очагом, всегда обильно заполненным древесным углем.
Эти жилища имели каркас из жердей, вероятно, обтянутый шкура-
ми, и своей конструкцией и меньшими размерами резко отличались
от больших сдвоенных шалашей нижележащего седьмого слоя.
По всему шестому слою попадаются обломки костей бизонов,
лошадей, леммингов и лососевых рыб. В одном из жилищ обнару-
жено погребение лайковидной домашней собаки. Известны здесь и
примитивные произведения искусства, в частности песчаниковая
плитка с изображением шалашевидного жилища в лесу (вероятно,
лиственничном), а также обнаруженный на полу одного из жилищ
геоглиф — изображение рыбы из красной охры.
Нетрудно заметить коренное отличие этой культуры от пред-
шествующей ранней ушковской (с черешковыми, а не листовидными
наконечниками, без клиновидных нуклеусов) в технологии, домо-
строительстве и в специфических украшениях (губные вставки-
лабретки только в поздней ушковской культуре), что является, судя
по всему, следствием различной этнической принадлежности обеих
культур — первой, имевшей отношение к формированию палеоин-
дейцев, и второй — в основном протоэскимосско-алеутской.
Связи поздней ушковской культуры с Америкой прослеживаются
в сходстве бифасиальных листовидных наконечников, клиновидных
нуклеусов, лыжевидных сколов с них и микропластинок, скребел-
ножей и резцов (рис. 3) с подобными изделиями культуры денали
и отчасти комплекса Акмак на Аляске. Некоторое частичное техно-
логическое сходство обнаруживается также с пластинчатой индуст-
рией древнейшей алеутской стоянки Анангулы. Все эти связи и
аналогии позволяют предполагать, что и позднеушковская культура
(подобно ее предшественнице — ранней ушковской культуре) рас-
пространялась в самом конце плейстоцена через Чукотку (где авто-
ром в 1979—1982 гг. обнаружены палеолитические стоянки берин-
гийской традиции: Курупка I, Ульхум, Чаатамье I) 33 на Аляску и
сыграла определенную роль в формировании там протоэскимосо-
алеутов, а также, вероятно, в какой-то мере и некоторых северо-
западных палеоиндейцев Британской Колумбии, где позднее, в го-
лоцене, отчетливо прослеживаются традиции микропластинок и
лабреток34.
Языковое и хозяйственно-культурное разделение протоэскимосо-
алеутов на древнейших эскимосов и алеутов произошло, вероятнее
всего, со специализацией их морского зверобойного промысла
20

Рис. 3. Комплекс каменных изделий позднеушковской палеолитической культу-
ры на Камчатке^— шестого слоя стоянки Ушки I (лабретки, клиновидные нуклеу-
сы, лыжевидный скол и ножевидные пластинки, метательные наконечники, ножи,
скребки, резец и точильная плитка)
(в условиях льдистого моря — у эскимосов и в открытом, свободном
ото льдов море —у алеутов), которая могла начаться только после
переселения их общих предков в Берингию и на Аляску. Такой
позиции придерживаются и многие другие специалисты35.
Поэтому неубедительной выглядит попытка36 отождествить
позднеушковскую культуру с протоалеутской культурой о-ва Анан-
гула (Алеутские острова) и тем самым обосновать отделение алеутов
от эскимосов еще в позднем палеолите на Камчатке. Нельзя выво-
дить унифасиальную Анангулу непосредственно из слоев V-VI Уш-
21

ков, объясняя ушковские бифасы как результат позднего влияния
дюктайской культуры: они восходят еще к ушковскому додюктай-
скому слою VII и, следовательно, имеют на Камчатке независимое
от дюктайской культуры происхождение.
Вероятно, дивергенция культуры Денали-Акмак привела на
Аляске, с одной стороны, к протоэскимосскому комплексу Денби,
с другой — к протоалеутскому комплексу Анангулы. Во всяком слу-
чае, с унифасиальной индустрией Анангулы сходство данной ушков-
ской культуры весьма незначительно и совсем недостаточно, чтобы
говорить об их прямой генетической связи.
Итак, мы пытались показать, как в течение первых трех из:
охарактеризованных выше этапов, начиная с самого первого про-
никновения человека в Америку, в какой-то еще точно не поддаю-
щийся определению исторический момент северо-восточноазиатское
палеолитическое население и его культура принимали участие в рас-
пространении и формировании палеоиндейцев. При этом, учитывая
территориальное распределение антропологических типов америндов,
а именно наличие реликтового палеоамериканского антропологиче-
ского типа индейцев в бассейне Амазонки, в Калифорнии и на
Огненной Земле, как свидетельство «древнейшей волны переселения
в Америку, в наибольшей мере сохранившей черты недифференци-
рованного «восточного » (монголоидно-австралоидного ) первичного
расового ствола», на что обратил внимание А. А. Зубов37,— можно
вслед за ним допустить по крайней мере две основные волны засе-
ления Америки палеоиндейцами в течение первых двух этапов. Пер-
вая миграция могла принести в Америку галечную (чопперы) тра-
дицию, потомки носителей которой представлены ныне на окраинах
континента упомянутым выше древнейшим палеоамериканским
антропологическим типом. Последующие миграции связаны с про-
никновением в обе Америки, очевидно, преимущественно ашельско-
мустьерских традиций. Третий этап в формировании палеоиндейцев
соответствует влиянию ранней ушковской культуры с черешковыми
метательными наконечниками и приурочен уже к более ограничен-
ной территории Запада Северной Америки. Последний, четвертый,,
из рассмотренных выше этапов, соответствующий берингийской тра^
диции, в частности поздней ушковской культуре с клиновидными
нуклеусами, имеет прямое отношение к формированию на Северо-
Западе Америки принципиально отличной (в языковом и антропо-
логическом отношениях) от палеоиндейцев этнической общности:
протоэскимосоалеутов, потеснившей палеоиндейцев к югу, а остав-
шихся на севере ассимилировавших.
1 Дебец Г. Ф. Происхождение коренного населения Америки.— В кн.: Проис-
хождение человека и древнее расселение человечества. М., 1951; Зубов А. А.
О физическом типе древнейшего населения Америки.— СЭ, 1968, № 4; Он же..
О расовом типе аборигенного населения Америки.—В кн.: Расы и народы.
М., 1979, вып. 8; Alexeev V. P. Anthropometry of Siberian Peoples.— In: The
first Americans. New York, 1979.
2 Chard Ch. S. New World Origins: A Reapprisal.— Antiquity, 1959, v. 33; Mul-
ler-Beck H. G. Paleohunters in America: Origins and Diffuson.— Science, 1966r
v. 152, N 3726.
22

3 Campbell T. M. Ancient Alaska and Paleolithic Europe.—In: Early Man in the
Western Arctic. A symposium.— Antropological Papers of the University of
Alaska, 1963, v. 10, N 2; McNeish R. S. Investigations in Southwest Yukon.—
Papers o£ the Robert S. Peabody Foundation for Archaeology, Phillips Academy,
Andover, Massachusetts, 1964, v. 6, N 2; Haynes V. S. Time, Environment and
Early Man.— Arctic Anthropology, 1971, v. VIII, N 2; Borden C. E. New Evi-
dence of Early Cultural Relations Between Eurasia and Western North Ameri-
ca—Proceedings VIII ICAES (Tokyo), Ethnology, 1970, v. Ill; Anderson D. D.
Akmak: An Early Archaeological Assemblage from Onion Portage, Alaska.—
Acta Arctica, Kobenhavn, 1970, Fase. XVI; Wormington H. M. Comments on
Early Man in North America, 1960—1970.— Arctic Anthropology, 1971, v. VIII,
N 2.
4 West F. H. The Archaeology of Beringia. Williamstown, 1979.
5 Irving W. N. An Approach to the Prehistory of the Far East from Farther
East.— In: Early Paleolithic in South and East Asia. The Hague; Paris, 1978;
Bryan A. L. An Overview of Paleoamerican Prehistory from a Circum-Pacific.
Perspective.— In; Early Man in America from a Circum-Pacific Perspective.
Edmonton, 1978.
* Bryan A. L. An Overview...; Idem. The Archaeological Evidence for Human
Adaptation to Cold Climates on the Way to America.— Proceedings of the X-th
congress UIPES. Mexico, 1981, oct. 19—24; Patterson L. W. A Discussion of
Possible Lithic Technology.—Bulletin of the Texas Archaeological Society,
Austin, 1977, v. 48; Humphrey R. L. Foreword.— In: Pre-Llano cultures of the
Americans: Paradoxes and Possibilities. Washington, 1979; Stanford D. After-
word: Resolving the Question of New World Origins.— In: Pre-Llano cultures...;
Davis E. L. (Editor). The Ancient Californians. Rancholabrian Hunters of the
Mojave Caves Country. Los Angeles, 1978.
7 Bryan A. L. An Overview...; Derevianko A. P. On the Migrations of Ancient
Man from Asia to America in the Pleistocene Epoch.—.In: Early Man in Ame-
rica from a Circum-Pacific Perspective. Edmonton, 1978.
* Dikov N. N. Stages and Routes of Human Occupation of the Beringia Land
Bridge based on archaeological Data.— In: Quaternary Land-Bridge Symposium
in La Jolla (USA). London, 1981.
9 Диков H. H. Древние культуры Северо-Восточной Азии. Азия иа стыке с
Америкой в древности. М., 1979.
10 West F. H. The Archaeology of Beringia.
11 Диков H. H. Древнейшее прошлое Чукотки и задачи его изучения.— Зап.
Чукотского краеведческого музея, Магадан, вып. 1, 1958.
12 Bryan A. L. The Archaeological Evidence..., p. 56—80.
13 Fladmark К. R. The Feasibility of the Northwest Coast as a Migration Route
for Early Man.— In: Early Man in America.
14 Hopkins D. M. Landscape and Climate of Beringia during Late Pleistocene and
Holocene Time.— In: The First Americans: Origins Affinities and Adaptations.
New York, 1979.
15 Krieger A. D. Early Man in the New World.— In: Prehistoric Man in the New
World. Chicago, 1964; Morlan R. E. Taphonomy and Archaeology in the Upper
Pleistocene of the Northern Yukon Territory: a Glimps of the Peopling of the
New World. Ottawa, 1980; Graben G. F. Pebble Tools and Time Factoring—
Canadian Journal of Archaeology, 1979, N 3.
18 Derevianko A. P. On the Migrations...
17 Дикова T. M. Первые находки палеолита иа юге Камчатки (мыс Лопатка).—
В кн.: Новые археологические памятники Севера Дальнего Востока. Мага-
дан, 1979.
18 Borden С. Е. New Evidence...
19 McNeish R. S. Investigations...; Schlesier K. H. Sedna Creek: Report on an Ar-
chaeological Survey on the Brooks Range.— American Antiquity, 1967, vol. 32,
N 2, Sig. 3k.
20 Gordon В. C. Recent Archaeological Investigations on the Arctic Yukon Coast,
Including a Description of the British Mountain Complex at Trout Lake.— In:
Early Man and Environments in Northwest North America. Calgary, 1970.
21 Irwing W. N. An Approach...; Bryan A. L. The Archaeological Evidence...; A6-
23

рамова 3. А. К вопросу о возрасте алданского палеолита.— CA, 1979, № 4.
22 Larsen H. Trial Creek.— Acta Arctica, Kobenhavn, 1970, Fase. XV.
23 .Диков H. H. Первые палеолитические памятники на Чукотском полуострове
(стоянки на р. Челькуп и Курупке).— В кн.: Новейшие данные по археоло-
гии Севера Дальнего Востока. Магадан, 1980, рис. 3, I, II.
24 Wheat Т. В. Life Ways of Early Man in North America.— Arctic Anthropology,
1971, v. Vili, N 2.
25 Schweger C. E., Matthews T. U., Hopkins D. M., Young S. B. Paleoecology of
Beringia.— In: Paleoecology of Beringia. New York, 1982, p. 440.
26 Диков H. H. Древние культуры Северо-Восточной Азии.., с. 101. Fryexel /?.,
Bielicki T., Daugherty R. Human Skeletal Material and Artifacts from Sedi-
ments of Pinedate (Wisconsin) Glacial Age in Southeastern Washington, Uni-
ted States.—Proceedings Vili ICAES (Tokyo and Kyoto, September, 1968).
Ethnology and Archaeology. Vol. III. Tokyo, 1970.
27 Bryan A. L. The Stemmed Point Tradition: An Early Technological Tradition
in Western North America.— Anthropological Papers in Memory of Earl H.,
Swanson, Tr. Special Publication of the Idaho State Museum of Natural His-
tory. Pocatello, 1980.
28 Bryan A. L. An Overview..., p. 309.
29 Elinek A. T. Early Man in the New World: A Technological Perspective.— Arc-
tic Anthropology, 1971, v. Vili, N 2.
30 West F. H. The Archaeology of Beringia.
31 Anderson D. D. Akmak: An Early Archaeological Assemblage...; West F. H.
The Archaeology of Beringia.
32 Диков H. H. Археологические памятники Камчатки, Чукотки и Верхней Ко-
лымы. Азия на стыке с Америкой в древности. М., 1977; Он о/се. Древние
культуры Северо-Восточной Азии.
33 Диков H. Н. Первые палеолитические памятники на Чукотском полуострове
(стоянки на реках Челькун и Курупке).—В кн.: Новейшие данные по ар-
хеологии севера, Дальнего Востока. Магадан, 1980; Он же. Исследования на
Чукотке и Камчатке.— АО 1979 г. М., 1980; Он же. Исследования палеолита
и неолита на востоке Чукотского полуострова.— АО 1981 г. М., 1982.
34 Carlson R. L. Early Cultures of the Northwest Coast of North America.—XIV
Pacific Science Congress. Khabarovsk, 1979; Studies in Bella Bella Prehistory.
Burnaby, British Columbia, 1978, N 5.
35 Арутюнов С. А., Сергеев Д. А. Древние культуры азиатских эскимосов
(Уэленский могильник). М., 1969, с. 30; Они оке. Проблемы этнической исто-
рии Берингоморья (Эквенский могильник). М., 1975, с. 196; Симченко Ю. Б.
Культура охотников на оленей Северной Евразии. М., 1976.
36 Васильевский Р. С. Древние культуры Тихоокеанского Севера. Новосибирск,
1973.
37 Зубов А. А. О физическом типе древнейшего населения Америки.— СЭ, 1968,
№ 4.
О НЕКОТОРЫХ МОРФОЛОГИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЯХ
АБОРИГЕНОВ АМЕРИКИ,
ВАЖНЫХ ДЛЯ РЕКОНСТРУКЦИИ ПРОЦЕССА ЕЕ ЗАСЕЛЕНИЯ
В. П. Алексеев
Среди многочисленных гипотез заселения Америки до сих пор не-
малое место занимают предположения о появлении значительных
масс людей из Европы и Океании. Автор не будет в дальнейшем
изложении касаться этих проблем, так как считает антропологиче-
скую ' аргументацию в пользу этих гипотез явно недостаточной. Это
не означает, что отдельные группы людей не могли проникать в Аме-
24

рику не через область Берингова пролива, но такие эпизодические
проникновения не оставили ощутимого следа в доступных нам дан-
ных и поэтому не могут обсуждаться научно. Заселение Американ-
ского континента из Северной Азии — единственная гипотеза, нахо-
дящая реальное фактическое подтверждение, и она составляет осно-
ву наших взглядов на проблему происхождения американского че-
ловека.
Научное понимание проблемы, выяснение многих ее деталей и
формулировка перспектив ее изучения, которые реализуются в на-
стоящее время, связаны с деятельностью двух выдающихся пред-
ставителей антропологической мысли — А. Хрдлички и Г. Ф. Дебеца.
Они работали по обе стороны Тихого океана, собрали огромные
антропологические материалы и предложили эффективные схемы
их интерпретации. Взгляды А. Хрдлички известны советским антро-
пологам в критической интерпретации Г. Ф. Дебеца1, которая была
не всегда вполне беспристрастна, но ему мы обязаны почти всей
доступной ныне антропометрической и краниометрической инфор-
мацией о коренных народах Северной Америки. Г. Ф. Дебец осу-
ществил в грандиозном масштабе аналогичный сбор данных по на-
родам Сибири. А. Хрдличка использовал все накопленные им дан-
ные для защиты концепции сибирского происхождения американ-
ских индейцев, которая находит защитников и в настоящее время2.
Г. Ф. Дебец уводил истоки происхождения предков американского
человека в глубь громадных просторов Центральной и Восточной
Азии. Различие во взглядах двух блестящих деятелей антропологи-
ческой науки в Старом и Новом Свете явилось для антропологов
последующих поколений важным стимулом в дальнейших исследо-
ваниях и дискуссиях.
При фрагментарности палеоантропологических материалов из
восточных районов Северной Азии, Центральной и Восточной Азии,
обеих Америк, пригодных лишь для очень общих заключений,
наибольшее значение в рассмотрении интересующей нас темы при-
обретает сопоставление антропологических характеристик современ-
ных популяций. Три группы данных могут быть мобилизованы для
этой цели: морфологические данные по современным группам (име-
ются в виду в первую очередь вариации мягких тканей лица),
краниометрические вариации и наблюдения над географическим
распределением генных частот в современных популяциях. В первом
случае речь идет о сопоставлении признаков, в методическом отно-
шении фиксируемых недостаточно объективно и поэтому плохо
сравнимых, особенно в случае рассмотрения американских и совет-
ских данных; в двух других случаях методические различия отсут-
ствуют или они строго оговорены, поэтому результаты носят более
строгий характер.
Из внешних особенностей, различающих азиатских монголоидов
и американских индейцев, наибольшее внимание в старой литературе
было уделено цвету кожи: азиатские монголоиды назывались желто-
кожими, индейцы — краснокожими. Никакими точными наблюде-
ниями это различие не подтверждается и остается на совести путе-
25

Таблица 1. Развитие эпикантуса у американских индейцев
в сравнении с эскимосами (% наличия)
Определения Д. Джеииеса
Определения В. П. Алек-
сеева
0я
3
о
о
S
Я
о
89,0
66,7
я
о
efl
К
а
<
3,0
3
о 3
«IO
И !*
3,4
9
3
о
о
»
о
CD
95,0
s
X
Ü
ев
С
ев
Eh
<
12,0
«io
Я ^
7,6
шественников и романистов. Безусловно соответствует реальной дея-
тельности другое морфологическое различие — степень выраженности
эпикантуса, столь характерного для азиатских монголоидов. Широко
' распространенное (особенно в популярной этнографической лите-
ратуре) утверждение об отсутствии эпикантуса у американских ин-
дейцев, строго говоря, наверно — он встречается, но в очень неболь-
шом проценте случаев. Представление о доступных данных можно
получить из сравнительной таблицы (табл. 1), суммирующей наблю-
дения американских и советских авторов. Ясно, что критерии
определения этого признака у разных авторов различны. Но ясно
и другое: отличия американских индейцев от азиатских монголоидов
не вымышлены, а совершенно реальны. Высказанное предположение
о якобы возможном открытии в будущем каких-то групп индейцев
с сильным развитием эпикантуса ничем не подтверждено и остается
умозрительным3.
Краниологическое своеобразие американских индейцев выра-
жается в соответствии с распространенным мнением о сильном
выступании носовых костей и остром горизонтальном профиле.
Однако мнение это не было подтверждено краниометрически из-за
ограниченности программы краниометрических работ, выполненных
американскими исследователями, не включавшей ни измерения
выступания носовых костей (угловое измерение по Р. Мартину,
дакриальные и симотические размеры по рекомендации английских
биометриков), ни измерения уплощенности лицевого скелета (назо-
малярный и зигомаксиллярный углы по Н. А. Абиндеру). Первые
данные по углам горизонтального профиля были опубликованы
Г. Ф. Дебецом, измерившим несколько коллекций в музеях США4.
Аналогичные данные по двум сериям североамериканских индейцев
опубликовал автор этих строк в результате работы в музее Филда
в Чикаго в 1977 г.5 Более обширный материал был исследован
осенью 1980 г. в обширных фондах ряда музеев США, в том числе
и крупнейших хранилищ Американского музея естественной исто-
рии в Нью-Йорке, Смитсоновского музея естественной истории в Ва-
шингтоне и Музея Пибоди в Гарварде.
Предварительные результаты измерений вместе с ранее опубли-
кованными данными суммированы в табл. 2. Не вдаваясь в деталь-
26

Таблица 2. Углы горизонтального профиля и выступания носовых костей
у американских индейцев
Тлинкиты
Хайда
Черноногие в целом
Пиганы
Апачи
Сиу
Понка
Гуроны
Чейены
Чинуки
Пуэбло
Арикары
Индейцы Флориды
Индейцы Калифор-
нии
Сибонеи (Куба)
Тайно (Куба)
Индейцы северной
Аргентины
Индейцы Перу
cf
75(1)
23,1(9)
24,0(69)
27,6(14)
29,2(5)
22,3(15)
28,4(54)
30,2(11)
23,1 (8)
29,2(18.)
21,7(38)
20,8(13)
18,0(12)
21,2(20)
24,9(12)
24,2(22)
77
143,2(9)
143,2(70)
139,1(18)
138,9(10)
143,6(16)
138,7(58)
139,9(11)
138,6(14)
139,7(19)
142,4(40)
143,1(14)
140,0(33)
138,2(54)
141,8(39)
142,6(17)
143,0(22)
144,5(12)
143,0(24)
ZZm'
135,4(9)
131,1(70)
128,2(17)
127,4(8)
135,0(15)
129,6(56)
127,9(11)
124,6(8)
129,2(18)
127,6(40)
128,7(12)
126,9(33)
126,5(54)
127,3(39)
126,5(12)
127,0(20)
130,8(12)
126,5(24)
9
75(1)
21,0(26)
25,6(23)
22,6(9)
20,6(5)
25,3(39)
24,2(10)
21,3(7)
27,0(5)
18,5(22)
14,7(9)
17,3(10)
17,5(13)
23,7(9)
20,9(8)
77
145,2(30)
138,8(27)
140,9(13)
145,9(8)
137,6(44)
138,8(10)
138,5(10)
140,2(5)
143,7(26)
143,9(9)
138,2(30)
139,2(30)
144,6(23)
143,9(9)
141,5(13)
146,3(12)
142,0(12)
ZZm'
131,4(30)
127,3(27)
131,6(12)
135,0(7)
127,1(44)
127,5(10)
118,3(8)
130,3(4)
129,0(25)
129,5(8)
126,3(30)
129,0(30)
129,1(23)
126,8(9)
127,0(11)
130,0(11)
124,2(10)
ный анализ этой таблицы, что выходит за рамки настоящего сооб-
щения, следует отметить лишь основные моменты. Выступание носа
в целом значительно сильнее, чем у азиатских монголоидных форм,
но все же меньше, чем у европеоидов. Межгрупповая средняя угла
примерно равна тому, что мы имеем у субуральских монголоидов —
коренного населения среднего Поволжья и Приуралья. То же можно
повторить и про групповые вариации углов горизонтального про-
филя: они имеют промежуточные величины между соответствую-
щими характеристиками европеоидных и монголоидных черепов.
Поэтому распространенное в этнографической, да и в антропологи-
ческой литературе мнение, что индейцы Америки не отличаются от
населения Европы, не вполне точно: они отличаются от азиатских
монголоидов и сближаются с европеоидами по строению лицевого
профиля и развитию носовой области, но не достигают максималь-
ных величин, типичных для европеоидов.
Обращает на себя внимание исключительно сильная вариабель-
ность строения лицевого профиля и угла носовых костей внутри
американоидов, создающая впечатление (особенно на фоне относи-
тельного единства этих вариаций внутри азиатских монголоидов)
их гетерогенного происхождения. Здесь мы подходим к фундамен-
27

тальному вопросу расового генезиса американоидов, вытекающему
из рассмотрения интересующих нас особенностей. Гипотеза сохра-
нения в Америке протоморфного комплекса признаков, на базе ко-
торого в Азии сформировался классический монголоидный комплекс %
была высказана еще тогда, когда многие наши представления о ран-
них этапах расогенеза носили достаточно схематичный характер и
почти полностью отсутствовал хорошо изученный палеоантрополо-
гический материал из Восточной и Центральной Азии. Сейчас этот
материал появился, и, хотя в нем много пробелов, он позволяет сде-
лать некоторые дополнительные выводы.
Прежде всего несколько слов относительно самых ранних нахо-
док. Некоторая уплощенность верхнего отдела лицевого скелета и
лопатообразные резцы у синантропа, очень сильная уплощенность
верхнего отдела лица у ланьтянского гоминида совершенно очевид-
но — складывающийся монголоидный комплекс признаков, не достиг-
ший еще полного развития7. Верхнепалеолитические палеоантропо-
логические находки с сохранившимся лицевым скелетом происходят,
как известно, из двух местонахождений, причем находки из Верх-
ней пещеры Чжоукоудянь относятся в соответствии с последними
радиокарбоновыми датами к заключительному этапу верхнего палео-
лита8. И череп из Луцзяна, и оба женских черепа из Верхней пе-
щеры имеют уплощенные лицевые скелеты и мало выступающие
носовые кости. Практически единственное, что остается для дока-
зательства протоморфности древнейшего населения Восточной
Азии,— мужской череп из Верхней пещеры, действительно отличаю-
щийся от современных монголоидных серий и более профилирован-
ным лицом, и более выступающими носовыми костями. Достаточное
ли это доказательство? Строго говоря, конечно, нет, особенно если
мы примем во внимание единичность находки.
Против гипотезы невыраженности признаков монголоидной расы
у древнего населения Восточной Азии свидетельствует и более позд-
ний палеоантропологический материал эпохи неолита. Из бассейна
Хуанхэ описаны несколько серий разного времени и различной куль-
турной принадлежности. Все они отличаются четко выраженным
монголоидным комплексом признаков9. Правда, по отношению
к одной из серий было высказано мнение о наличии в оставившей
ее популяции европеоидной примеси 10, но оно получило очень не-
убедительное морфологическое обоснование. Степень выраженности
монголоидных признаков в целом ненамного меньше у восточно-
азиатских монголоидов, чем у сибирских, и они краниологически
близки к неолитическим людям бассейна Хуанхэ. Если на протя-
жении последних 5 тыс. лет в определенном географическом районе
наблюдается такая стабильность антропологического комплекса, то
трудно назвать фундаментальную причину, которая могла бы при-
вести к его быстрому изменению на протяжении предшествующих
тысячелетий. Поэтому гипотеза нейтрального, менее специализиро-
ванного антропологического типа древних азиатских монголоидов
оставляет без объяснения много вопросов, сейчас вряд ли она может
быть поддержана палеоантропологическими аргументами и, по мне-
28

нию автора, нуждается либо в замене ее какой-то другой гипотезой
(если считать нейтральность протомонголоидного комплекса фик-
цией), либо во многих дополнительных соображениях.
Основанием для таких соображений служит палеоантронологи-
ческий материал из Центральной Азии. Он свидетельствует о том,
что во многих районах Центральной Азии, в Туве, на западе Мон-
голии в эпоху энеолита, бронзы и раннего железа проживали по-
пуляции с европеоидными особенностями11. Для более раннего вре-
мени палеоантропологическая документация отсутствует, но археоло-
гическая характеристика памятников палеолитического времени
обнаруживает в них элементы западного происхождения12. Весьма
вероятно, что степная часть центральных областей Евразии изна-
чально входила в ареал формирования европеоидов и нынешняя тер-
ритория Алтая, Хакасии, Тувы, западных районов Монголии, может
быть, даже вся Монголия до Внутренней Монголии представляла
собой зону разных очагов европеоидного расообразования.
Какое отношение вся эта новая информация имеет к рассмотрен-
ной выше гипотезе якобы нейтрального облика древних монголои-
дов? Мы отказались от этой гипотезы из-за отсутствия в ее пользу
серьезных морфологических доказательств, но генезис тех морфо-
логических особенностей, которые характерны для американоидовг
проясняется с помощью только что упомянутых палеоантропологи-
ческих материалов. Если ареал европеоидов на ранних этапах расо-
образования был гораздо шире и охватывал, хотя бы частично,
Центральную Азию, то контакт их с протомонголоидами должен был
быть очень значительным именно в тех районах Центральной,.
Восточной и Северной Азии, откуда вероятен исход предков амери-
каноидов в Новый Свет через древнюю берингийскую сушу. В целом
морфологический облик американоидов вполне соответствует той
комбинации признаков, которая могла образоваться при широком
и продолжавшемся много поколений смешении монголоидов с евро-
пеоидами. Своеобразные особенности морфологии американских ин-
дейцев вполне объяснимы их тысячелетней изоляцией в пределах.
обеих Америк.
Переходя к геногеографическим данным, нельзя не отметить их
неоднозначности при выборе между разными генетическими гипо-
тезами. Неоднократные попытки показать, что Америка была засе-
лена небольшой группой людей — носителей гена г, чем и объяс-
няется почти подавляющее распространение среди коренного насе-
ления Америки группы 0, слишком явно противоречат всей накоп-
ленной информации и морфологического, и историко-этнологического
характера 13. Отдельные островки высокой концентрации гена г в Се-
верной Азии необязательно должны иметь отношение к аналогичным
вариациям в пределах Американского материка14, ибо дрейф генов
идет автоматически в разных популяциях небольшого объема. Не-
давняя попытка показать родство эскимосов с американскими ин-
дейцами, опираясь на геногеографические данные и дискретно-
варьирующие признаки, обычно приравниваемые с генетической точ-
ки зрения к геногеографическим (правда, без достаточных на то
29

оснований), также встретила возражения15. Все же очевидно, что
генетическое своеобразие американских индейцев таково, что оно
свидетельствует об их многовековой изоляции и самостоятельном
развитии расогенетических процессов на Американском материке
без значительных посторонних влияний. Исходные расовые компо-
ненты азиатского происхождения, сложившиеся в процессе смеше-
ния европеоидов и монголоидов, и должны были претерпеть в ходе
этого самостоятельного развития серьезные морфологические и ге-
нетические изменения, столь сильно затрудняющие поиски прямых
аналогий антропологическим особенностям американских индейцев
в Старом Свете.
1 Дебец Г. Ф. Антропологические исследования в Камчатской области.— Тру-
ды ИЭ (новая серия), 1951, т. XVII.
2 См., например: Laughlin W. Problems in the Physical Anthropology of North
American Indians, Eskimos and Aleuts.— Arctic Anthropology, 1979, v. XVI,
N 1.
3 Szathmary E., Osserberg N. On Eskimo Origin. Reply to Criticism.—Current
anthropology, 1979, v. 20, N 1.
k Дебец Г. Ф. Опыт графического изображения генеалогической классифика-
ции человеческих рас— СЭ, 1958, № 4. Позже суммарные данные по индей-
цам Кубы, северной Аргентины, Перу, а также Пуэбло (северо-запад США)
были опубликованы В. В. Гинзбургом: Гинзбург В. В. Антропологическая ха-
рактеристика древних аборигенов Кубы.— В кн.: Сб. МАЭ, 1967, т. XXIV.
5 Alexeev V. On Eskimo Origin.— Current Anthropology, 1979, v. 20, N 1.
6 Рогинский Я. Я. Проблема происхождения монгольского расового типа.—
Аитропол. журнал, 1937, № 2.
7 Подборку данных и аргументацию см.: Алексеев В. П. Палеоантропология
земного шара и формирование человеческих рас— В кн.: Палеолит. М., 1978.
3 Строго говоря, это ясно демонстрируется и типологически: Pei Wen-chung.
The Upper Cave Industry of Choukoutien.— Palaeontologia Sinica (new se-
ries D), N 9 (whole series, N 120), Peking, 1939. Один из последних обзоров:
Chang Kwang Chin. The archaeology of ancient China. New Haren; London,
1979.
9 Сводки данных: Крюков M. В., Софронов M. В., Чебоксаров H. H. Древние
китайцы: проблемы этногенеза. М., 1978. Дополнительные аспекты интерпре-
тации: Гохман И. И., Решетов А. М. О южных границах распространения се-
вероазиатских монголоидов в древности.— СЭ, 1981, № 6.
10 Помимо текста H. Н. Чебоксарова в книге, указанной в предыдущем приме-
чании, см.: Чебоксаров H. Н. Этническая антропология Китая (расовая мор-
фология современного населения). М., 1982.
11 Алексеев В. П. Новые данные о европеоидной расе в Центральной Азии.—
В кн.: Бронзовый и железный век Сибири. Новосибирск, 1974; Гохман И. И.
Происхождение централыюазиатской расы в свете новых палеоантрополо-
гических материалов.— В кн.: Сб. МАЭ, 1980, т. XXXVI; Мамонова H. Н. Ан-
тропологический тип древнего населения Западной Монголии по данным
палеоантропологии.— Там же.
12 См., например: Окладников А. П. Палеолит Центральной Азии. Новосибирск,
1981.
13 См. об этом: Алексеев В. П. География человеческих рас. М., 1974. Там же
литература.
14 Публикация данных по Северной Азии: Рынков Ю. Г. Особенности сероло-
гической дифференциации народов Сибири.— Вопросы антропологии, 1965,
вып. 21.
15 Szathmary E., Ossenberg N. Are the Biological Differences Between North Ame-
rican Indians and Eskimos Truly Profound? — Current Anthropology, 1978,
v. 19, N 4. Критика: Kozintseu A. On Eskimo Origin.—Current Anthropology,
1979, v. 20, N 1.
30

ЭТНОГЕНЕЗ ИНДЕЙЦЕВ КАЛИФОРНИИ
Е. А. Окладникова
В настоящей статье проблема происхождения калифорнийских ин-
дейцев рассматривается в этноисторическом аспекте. Большую роль
в исследовании этногенеза играют материалы археологии, истории,
истории искусства и этнографии. Автором сделана попытка рас-
смотреть архаические элементы духовной и материальной культуры
индейцев Калифорнии и охватить те ее аспекты, в которых просле-
живаются азиатские корни или параллели. —-
В Калифорнии до появления белых существовала своеобразная
этнокультурная общность индейских племен. Своеобразие ее опре-
делялось не только тем, что она состояла из более чем 60 различ-
ных индейских племен, но и тем, что географически Калифорния
делится на ряд различных климатических областей: северную лес-
ную часть; горный район (отроги Невады и горных кряжей, ограни-
чивающих долины рек Сакраменто и Сан-Хоакин), равнинную часть
(центральная Калифорния) и южную, переходящую в пустыню
Мохав.
Географический фактор сказался на экономике и хозяйственной
деятельности индейцев. На севере Калифорнии обитают племена
индейцев, основой экономики которых являются сезонная охота и
рыбная ловля. В центральной Калифорнии живут племена охотников
и собирателей, занимающихся сезонным сбором растений (желудей)
и охотой. На юге современного штата Калифорния распространены
племена кочевых охотников и собирателей.
Земледелие, скотоводство и металл не были известны индейцам
Калифорнии до прихода белых. Несмотря на богатые природные ре-
сурсы, уникальные способности к адаптации, характерные для або-
ригенов этого района, в хозяйственном отношении они, как отмечают
ученые \ могут быть причислены к наиболее отсталым культурно и
экономически народам мира. Культура индейцев Калифорнии, какой
ее застали первые русские исследователи — моряки, путешественни-
ки, ученые (в том числе И. Г. Вознесенский, работавший там
в 40-х годах прошлого века), была своеобразным «резервуаром»,
где скапливались различные архаические элементы. Племена при-
брежных и внутренних районов Калифорнии долгое время продол-
жали оставаться первобытными охотниками и собирателями, сохра-
няя в своей материальной и духовной культуре традиции каменного
века. Замедленное развитие у них металлургии объяснялось отсут-
ствием необходимого сырья, что способствовало сохранению здесь
каменных орудий2.
Этнографическая культура калифорнийских индейцев близка
археологической культуре «раковинных куч» II—I тысячелетий
До н. э. Поселения культуры «раковинных куч» широко распростра-
нены по всему Тихоокеанскому побережью Америки.
Факт самобытности и ^ исконно американского происхождения
культуры индейцев Калифорнии очевиден. Предположение о томг
31

что корни их этногенеза уходят в Старый Свет, нашло подтвержде-
ние в работах американских и советских ученых (Нельсон, Хрдлич-
ка, Окладников, Лафлин, Алексеев). Так или иначе, происхождение
индейцев Калифорнии связано с проблемой происхождения индей-
цев Северной Америки и с ходом исторического развития народов
Евразии, точнее Сибири, Центральной, Северной и Юго-Восточной
Азии. Здесь важно обратить внимание на проблему тихоокеанской
культурной общности, ввиду того что многие племена индейцев Ка-
лифорнии (толова, юрок, костанью, мивок, помо, чумаш и др.) яв-
ляются исконными прибрежными жителями.
Процесс миграций населения из Старого Света в Новый длился
тысячелетиями. Носители различных культурных традиций могли
появляться в Калифорнии в разное время. Однако для проникно-
вения новых культурных элементов не всегда был необходим не-
посредственный контакт групп населения: эволюция человеческого
общества в сходных условиях во многом определяется единым про-
граммным развитием3. Кроме того, миграции и культурные контак-
ты населения двух материков — Азии и Америки — в силу естествен-
ноисторических причин (например, повышения уровня океана и т.п.)
носили прерывистый характер. В определенные периоды, часто дли-
тельные, культура индейцев, в том числе и калифорнийских, разви-
валась в изоляции.
В этой связц особое внимание привлекают археологические ма-
териалы палеолитического времени из Северной Азии и Америки,
которые были получены за последние годы американскими и совет-
скими учеными. Эти данные пролили свет на проблему происхожде-
ния «первых американцев».
На территории современного штата Калифорния были открыты
памятники палеолита, относящиеся к числу наиболее древних в Аме-
рике — к стадии до-наконечников. Это стоянки на берегу озера Фар-
мингтон в центральной Калифорнии, Лейк-Чапел в южной Кали-
форнии и ряд других. Вероятно, носители культурных традиций
стадии до-наконечников жили в Калифорнии около 30 тыс. лет
назад. Это были племена бродячих охотников. Их потомки заселили
территории к западу от Скалистых гор, на северо-западе и юго-
западе США, нынешний штат Калифорнии и продолжали изготав-
ливать каменные орудия в технике стадии до-наконечников,
т. е. в период 15—11 тыс. лет назад, чему способствовало «сохране-
ние контактов через Берингию с азиатскими палеолитическими куль-
турами» 4. Вероятно, эти контакты осуществлялись в период 20—15—
10 тыс. лет назад, когда в районе прерий, на юго-западе США,
начала развиваться новая верхнепалеолитическая культура с харак-
терными метательными наконечниками. Время расцвета культуры
метательных наконечников типа сандия предшествовало появлению
культуры кловис — фолсом и лерма (листовидные крупные острия
€ двусторонней обработкой), которые получили развитие 11—10 тыс.
лет назад5. Особый интерес для нашей темы представляют камен-
ные наконечники культуры кловис. Это двусторонне обработанные
мелкой ретушью обычно массивные желобчатые изделия с правиль-
32

ными, слегка выпуклыми сторонами и вогнутым основанием. По
краям наконечников идет тонкая тщательная двусторонняя ретушь.
Мастера, которые изготавливали наконечники одной из двух
крупных серий наконечников стрел коллекции И. Г. Вознесенского
(МАЭ № 570), привезенной им из Калифорнии в 1840-х годах,
а именно ретушированные, с выемкой у основания, треугольной
формы, из камня (кремень, халцедон, яшма), продолжали работать
в традициях культуры кловис-фолсом. Эта серия треугольных ка-
менных наконечников с выемкой у основания является наиболее
древней по сравнению с наконечниками «черешковой» серии. По-
следние имеют лавролистную форму, плечики или широкую ножку
в основании (черешок), выемки по краю. Если наконечники типа
кловис-фолсом получили широкое распространение в центральной
Калифорнии, то «черешковые» — в горных районах Калифорнии и
в пустынной зоне.
Многие наконечники стрел коллекции И. Г. Вознесенского пер-
вой серии (типа кловис-фолсом) сохранили центральный желобча-
тый скол и двустороннюю ретушь по краям — свидетельства архаиче-
ской, но чисто американской традиции каменных наконечников. Они
демонстрируют иное направление культуры обработки каменных
острий, чем в Сибири. Даже когда индейские мастера в XIX в. обра-
батывали стеклянные наконечники стрел, они оставляли нетронутой
центральную плоскость независимо от того, имел ли наконечник че-
решок или выемку в основании.
Но треугольная форма наконечников стрел, тщательная, мелкая
ретушь по рабочему краю, выемка в основании и относительно
крупные размеры (4 см) указывают на схожесть технических
приемов обработки каменных острий (вначале копий и дротиков,
а затем и стрел) в Америке с приемами обработки каменных орудий
этого же типа в Азии, в частности в Сибири. Эти совпадения объяс-
няются верхнепалеолитическими миграциями населения из Азии
в Америку. Параллели наблюдаются и в резцовой технике Мальты,
Бурети, Усть-Канской пещеры (Алтай). Сибирская резцовая тех-
ника оказала влияние на становление культурных традиций охот-
ников палеолита Северной Америки. Совпадения в технике обра-
ботки метательных наконечников из камня проявлялись и позднее.
Например, яркие аналогии в технике обработки каменных наконеч-
ников прослеживаются в материалах ангарских погребений неоли-
тического времени6. Архаические приемы обработки метательных
острий на территории Калифорнии передавались из поколения в по-
коление до XIX в. в виде изящной техники обработки наконечников
стрел из камня, стекла, обсидиана и халцедона (рис. 4).
Другим элементом культуры калифорнийских индейцев является
зодчество. Коренное население Калифорнии делится на три крупные
группы: северную, центральную и южную. Древний субстрат всех
трех групп, генетически восходящий к азиатскому корню, в течение
веков следовал архаическим традициям не только в технике обра-
ботки камня, но и в конструкции жилищ. Причем архитектура, как
показали материалы проведенного анализа, является одной из наибо-
2 Заказ № 1098
33

Рис. 4. Наконечники стрел из собрания МАЭ
лее консервативных и устойчивых к влияниям иных культур тради-
цией, которая может пролить дополнительный свет на проблему
этногенеза индейцев Калифорнии.
Археологические раскопки в районе Фармингтон у подножья
хребта Худ-Крик, где были вскрыты остатки более, чем 40 стоянок
охотников верхнего палеолита, показали, что аборигены жили в круг-
лых шалашах из веток (?), обложенных в основании камнями7.
В центре таких сооружений располагался очаг. Аналогичные по кон-
струкции жилища верхнепалеолитических охотников обнаружены
при раскопках на о-ве Санта-Роза (южная Калифорния).
При анализе функциональных типов построек индейцев Кали-
форнии удалось выявить наличие трех основных типов сооружений:
жилые дома (временные и постоянные), дома для церемоний и дома
для потения. Индейцы Калифорнии, как на севере, так и на юге
штата, возводили четыре основных типа построек. Наиболее рас-
пространенной конструкцией жилого сооружения у индейцев север-
ной Калифорнии был дом типа жилого дома индейцев северо-за-
падного побережья Северной Америки: каркасно-столбовая, прямо-
угольная в плане постройка с заглублением на 0,8—1,5 м с двух-
или трехскатной крышей. Материалом для покрытия стен служили
доски.
В центральной Калифорнии жилищем являлся углубленный
в землю на 0,5—1,5 м чум или шалаш из досок, стены которого были
покрыты досками, корой, землей или листьями.
В центральной и южной Калифорнии среди жилых сооружений
и церемониальных домов получила распространение полуземлянка
с деревянным каркасом и опорными столбами. Материалом для по-
34

крытия стен служили доски, листья, земля. По своей сферической
конструкции это был североазиатский тип жилой постройки. В юж-
ной Калифорнии была распространена еще одна форма жилого
«дома»: навес из тростниковых циновок, травы, веток, который кре-
пился на четырех опорных столбах. Этот тип жилища известен у ин-
дейцев Большого Бассейна.
Характер конструкции жилых домов индейцев Калифорнии
в основных чертах обычно совпадал с характером конструкции об-
щественных сооружений: церемониальными домами, домами для
потения. Особенно наглядно эти совпадения прослеживаются в цент-
ральной Калифорнии. Стоит указать, что церемониальные постройки
и жилые дома таких племен как мивок, майду, сохранили наиболее
архаическую форму дверей — туннель или вход через дымоход
в крыше землянки. Спуск в дом осуществлялся через крышу по
бревну с зарубками. Этот способ проникновения в жилище трудно
объяснить исключительно климатическими условиями, так как кли-
мат Калифорнии, особенно центральной ее части, был теплым и не
настолько ветренным, чтобы использовать в качестве дверей дымо-
ход. Данный архитектурный элемент может рассматриваться как
палеоазиатское наследие в культуре аборигенов Калифорнии.
Впервые сходные черты зодчества калифорнийских индейцев,
индейцев Британской Колумбии, северо-западного побережья Север-
ной Америки, а также палеоазиатов, айнов, алеутов были просле-
жены В. Иохельсоном8. Среди наиболее ярких общих черт он назы-
вал входной туннель, наличие двух входов (зимнего и летнего) 9,
круглое отверстие в крыше или дыра (дымоход, дверь), круглый
план основания землянок10.
Применение бревна с зарубками в качестве лестницы было из-
вестно у синкин, лассик, вилаки, ачумави и атсугеви, а также
у винту, яна, майду, причем у яна и винту такие бревна служили
для проникновения в дом как церемониальный, так и жилой. Этот
факт наводит на мысль об использовании древними калифорнийцами
архаических приемов зодчества, характерных для народов Северо-
Востока Азии.
Функциональные типы сооружений индейцев Калифорнии — жи-
лые дома (временные — летние и зимние— постоянные), церемо-
ниальные, дома для потения, хижины для женщин в период месяч-
ных — совпадают с типами построек народов тихоокеанского мира,
характерными для периода перехода от эпохи камня к металлу.
Например, при раскопках поселений эпохи «раковинных куч»
в Приморье были найдены жилые и общественные сооружения трех
основных типов: 50—70 кв. м, 120—150 кв. м и 200 кв. м. Это прямо-
угольные полуземлянки с опорными столбами в центре. Функции
наиболее крупного по размерам сооружения (200 кв. м), видимо,
совпадали с функциями церемониальных домов индейцев в Кали-
форнии, «мужских домов» жителей Океании, каяшмами эскимосов,
барабарами алеутов. Аналогии прослеживаются не только в назна-
чении этих сооружений, но и в конструктивном единообразии. Преж-
де всего как в Калифорнии, так и в Приморье, в Северной Азии —

это полуподземные постройки с опорными столбами, прямоугольные
или круглые в плане. Прямоугольные полуподземные жилища ин-
дейцев толова (северная Калифорния) демонстрируют наибольшее
сходство с землянками неолитического времени, раскопанными на
п-ве Песчаном11. Планировка жилищ в деревнях индейцев централь-
ной и южной Калифорнии — по кругу или «гнездом», т. е. скученно,
вокруг центральной, обычно первой или главной постройки (дом
вождя), аналогична планировке поселков Приморья неолитического
времени12.
Отмечавшиеся в более позднее время многообразие форм и кон-
струкций, свободное использование различных строительных мате-
риалов при сооружении жилищ различными калифорнийскими пле-
менами были связаны с тем, что племена древней языковой семьи
хока (карок, чимарико, шаста, яна, ваппо, помо, эсселен, салина,
чумаш, юки) 4 тыс. лет назад были широко расселены по террито-
рии современного штата Калифорния. Но 2 тыс. лет назад, когда
в начале нашей эры произошло быстрое продвижение с севера на
юг племен алгонкинов, а затем и атапасков, хока оказались разъеди-
ненными. Вскоре на побережье Тихого океана устремились племена
шошонов Большого Бассейна. Мощный клин пришельцев отбросил
к северу и югу две группы хока, разделив их на северных и южных.
Эти изменения в этнической структуре населения Калифорнии не
могли не сказаться и на материальной культуре, в частности на
архитектуре.
Несмотря на наличие поздних, внутриматериковых, индейских
миграций, которые привели к образованию новых племенных объеди-
нений (появление племен южных, северных, прибрежных и равнин-
ных мивок, майду и др.)» новых культурных традиций, смешению
культур, индейцы группы хока сумели сохранить в своей культуре
архаические «пра-азиатские» черты. Одной из таких широко рас-
пространенных по всей Калифорнии древнейших культурных тради-
ций являются птичьи культы и связанные с ними ритуалы. Иссле-
дование культов хищных птиц: кондора, сокола прерий, орла, а так-
же утки, дятла, лебедя, ворона затрагивают проблему развития тер-
ротеистических представлений и образов орнитоморфных божеств
не только Калифорнии, но и древней Сибири, Северной Азии и
островов южных морей. Вероятно, развитие религиозных представ-
лений калифорнийцев, в частности птичьи культы и культы орнито-
морфных божеств Куксу и Молока, происходило по тем же законам,
тем же путем, что и сложение птичьих культов Сибири и у палео-
азиатов в Северной Азии.
Яркими свидетельствами существования сходных элементов в ве-
рованиях и культовой системе калифорнийских индейцев и палео-
азиатов являются церемониальные перьевые регалии. В настоящее
время в МАЭ хранятся уникальные перьевые плащи-накидки из
перьев ворона, шкуры кондора, головные уборы, налобные ленты,
боа, церемониальные пояса, заколки из перьев птиц или украшен-
ные перьями птиц, т. е. весь комплекс сакрального церемониального
облачения «шаманов» — персонификаторов божеств. Эти божества
36

имели ярко выраженный орнитоморфный характер. Один из них,
Молок-кондор, символизировал творца мира и ассоциировался
с солнцем и громом. Другой, Куксу, выступал в роли благодетеля
человечества и представал в образе ворона. Оба эти орнитоморфные
божества — явление, порожденное древними терротеистическими
представлениями общемирового характера. Единые корни этих пред-
ставлений для культуры калифорнийских индейцев, жителей северо-
западного побережья Северной Америки и Азии, а также Сибири
стоит искать в Азии. Образ человека-птицы широко распространен
в мифологии, верованиях и искусстве не только Северной Америки,
но и Сибири, и Северной Азии. Он нанесен краской и выбит на
скалах Сибири (изображения крылатых существ Лены и Алтая;
скорее всего это рисунки людей в орнитоморфных костюмах). Ша-
манские костюмы народов Сибири имеют явные птичьи черты и сим-
волику 13.
Терротеистические представления индейцев Калифорнии носили
тотемическую окраску, о чем свидетельствуют мифы. В легендах
индейцев центральной Калифорнии повествуется о некоем мифи-
ческом «человечестве» птиц, где были человек-ворои, человек-орел
и т. п. Древними тотемами индейцев майду были гусь, цапля, ле-
бедь, голубь pi дятел. С циклом представлений о «допотопном чело-
вечестве» птиц связан сам образ благодетеля человечества — ворона
Куксу, устроителя мироздания, который ежегодно во время церемо-
ний тайного мужского союза Куксу появлялся завернутым в плащ
из вороньих перьев. Аналогичный образ культурного героя Элха
(ворона) известен в мифологии индейцев северо-западного побе-
режья Северной Америки и у камчадалов (Кутх). В палеоазиатском
мифе о Вороне, где он выступает в образе создателя Аляски, видимо,
нашли отражение воспоминания о реальных событиях древней исто-
рии: миграции определенной группы азиатов на Американский кон-
тинент 14.
По легендам индейцев и палеоазиатов, Ворон-творец является
одновременно устроителем мироздания и благодетелем человечества.
Он первым приносит на вновь созданную им землю воду в клюве.
Именно таким, с каплей пресной воды в клюве ворон был запе-
чатлен древними художниками на камнях Сакачи-Аляна 15. Связь
образа мифического Ворона-создателя с пресной водой как символом
жизни подчеркивалась в древних ритуалах индейцев мивок. Тан-
цор, исполнитель роли божества Куксу, появлялся в помещении
церемониального дома с куском перламутровой раковины во рту,
которая была завернута в листья. Эта раковина символизировала
пресную воду, принесенную древним Вороном-божеством 16.
При анализе орнитоморфных культов и церемониальных рега-
лий из перьев ипдейцев Калифорнии удалось установить ряд ана-
логий с терротеистическими представлениями народов Сибири, в част-
ности якутов. Эти совпадения выражаются в ассоциации орла (кон-
дора) с солнцем; орел (кондор) связан с огненной стихией и
является тотемом, он выступает в мифах в роли создателя и бла-
годетеля человечества, а также «возродителя» природы. Его образ
37

Рис, 5. Плетенные из травы сосуды с украшениями из бус и подвесками из ра-
ковин (собрание МАЭ)
связан с идеей мирового дерева (тотемного столба) и легендами
о происхождении шаманства17.
Кроме ритуальных перьевых регалий, у индейцев Калифорнии
вплоть до XIX в. сохранялись охотничьи маскировочные костюмы
из шкур оленей, генезис которых восходит к охотничьим традициям
палеолита, известным не только по материалам Америки, но и
Евразии.
У индейцев Северной Америки и южной Калифорнии существо-
вали колдуны-ритуалисты, шаманы и сложные комплексы пред-
ставлений, связанные с ворожбой, народной медициной, стихийной
и охотничьей магией, а также с симпатической и контагиозной
магией. Среди сходных элементов, которые в качестве атрибутов
применялись в магических обрядах в Калифорнии, Сибири, Азии,
можно назвать «магический кристалл». Он был распространен в
Азии и Америке и носил название «дождевого камня» (яда-таш).
С ним, как правило, красным или прозрачным кварцем, связаны
верования о возможности повлиять с его помощью на стихию,
в частности, на дождь и ветер. «Магический кристалл» входил
в число предметов шаманского набора индейцев помо 18.
Особый интерес для нашей темы представляет искусство плете-
ния из травы, корней кедра, ивовых прутьев, из которых индейцы
делали ловушки для рыбы, колыбели, носилки У-образной формы
для переноски тяжестей,— водонепроницаемую посуду, ритуальные
сосуды, украшенные перьями, раковинными бусами, перламутром
и т. п., предметы одежды (пояса) и т. п. (рис. 5). Калифорний-
38

ские индейцы, не знакомые с керамикой (за исключением модок и
лоизъено), в совершенстве владели техникой изготовления плете-
ных изделий, которые им заменяли глиняные, сохранив древние
технические приемы, материалы и функциональные типы плетеных
сосудов. У индейцев южных районов Калифорнии были распростра-
нены плетеные сосуды из травы, обмазанные глиной,— прототипы
керамических изделий вообще. Первые глиняные горшки лепили
ленточным способом от руки, так же изготавливали и плетеные
сосуды в технике кольцевого плетения, о чем свидетельствуют ма-
териалы неолитических культур Приморья или бассейна Ангары.
На юге штата сохранились найденные в раскопках погребений
«Сухих пещер» куски керамики с оттисками травяных волокон,
которые еще раз указывают на связь керамического производства
с техникой плетения.
Особой сферой деятельности индейцев Северной Америки, в част-
ности, северо-западного ее побережья, является наскальное ис-
кусство. Здесь получил распространение так называемый, чашеч-
но-желобчатый, абстрактно-криволинейный стиль 19.
Основным сюжетом этих геометрических рисунков являются ча-
шечные углубления, точки, крестообразные знаки, треугольники,
окружности, концентрические окружности и т. п. Как считают
американские ученые, эти геометрические по своему характеру ри-
сунки имели отношение к циклу образов, связанных с магией пло-
дородия, определенным образом соотносясь с практикой контроля
над стихиями20. Аналогичный набор геометрических элементов ор-
намента характерен для декора ритуальных поясов, церемониаль-
ных сосудов из травы индейцев Калифорнии.
39

Чашечные углубления, как один из наиболее архаических эле-
ментов наскального искусства, связаны с магией плодородия и об-
рядами тайных союзов (например, у индейцев северо-западного по-
бережья Северной Америки). Но в то же время это характерный
элемент памятников наскального искусства нижнего Амура. Чашеч-
ные углубления, как самостоятельный элемент петроглифов и фор-
мообразующий элемент писаниц североазиатского и североамери-
канского круга, входит в число наиболее архаических и широко
распространенных для петроглифов тихоокеанского культурного
мира, включая северную Калифорнию. Все это ставит проблему
распространения культурно-этнических контактов шире, заставляя
искать сходные корни в искусстве и культуре палеоазиатов и па-
леоиндейцев.
Приведенные выше материалы из области духовной, художест-
венной и материальной культуры индейцев Калифорнии, извест-
ные по данным этнографии и археологии в плане выявления сов-
падений с аналогичными явлениями в культуре древней Сибири
и Северной Азии, а также Центральной Азии, освещают проблему
этногенеза индейцев с точки зрения преемственности древних тра-
диций. Для уточнения путей и исторического развития этой пре-
емственности, выявления соотношений ее с ходом миграционных
процессов населения Америки и Азии необходимы дальнейшие ис-
следования.
1 Штернберг С. А., Токарев С. А., Шаревская Б. И. Племена Калифорнии и
Большого Бассейна.— В кн.: Пароды Америки. М., 1959, т. I.
2 Самобытная культура индейцев Калифорнии в И—I тысячелетиях до н. э.
развивалась во многом аналогично культурам Приморья. Представление о
характере и путях ее развития, ее прогрессивном значении дали материалы
раскопок на п-ве Песчаном. В ходе анализа материалов культуры «раковин-
ных куч» в Приморье было убедительно доказано, что истоки бохайской и
чжурчженьской цивилизаций уходят в местную почву, в приморский нео-
лит, в культуры «раковинных куч» (Окладников А. 77. Древнее поселение
на полуострове Песчаном у Владивостока.—МИ А, 1963, № 112, с. 183).
3 Арутюнов С. А. Предисловие к кн.: Ларичева 77. 77. Палеоиндейские культу-
ры Северной Америки. Новосибирск, 1976, с. 3.
4 Ларичева И. 77. Палеоиндейские культуры..., с. 46, 73.
5 Wallace W. Post-pleistocene Archaeology 9.000—2.000 В. С— In: Handbook of
the Indians of North America. Washington, 1978, v. 8, p. 26.
6 Окладников А. 77. Неолитические памятники Средней Ангары. Новосибирск,
1975, табл. 21, погребение 4, д. Семеново.
7 Tregansa A. Archaeological Investigations in the Farmington Reservoir Area,
Stanislaus County. California.— Report of University of California Archaeolo-
gical Survey, 1952, N 14.
8 Иохелъсон В. Древние и современные жилища племен Северо-Восточной
Азии и Северо-Западной Америки.— В кн.: Ежегодник русского антропологи-
ческого общества. СПб., 1908, т. И, с. 54—55.
9 Один вход служит в качестве основного, а другой является вспомогательным
и используется как зимний.
10 Круглое основание землянки — черта, присущая зодчеству ограниченного
круга палеоазиатских народов (чукчам, эскимосам), ряду сибирских народов
и калифорнийских индейцев; а также индейцев северо-западного побережья
Северной Америки.
11 Окладников А. П. Древнее поселение..., с. 131.
40

12 Там же, с. 159.
13 Прокофьева Е. Д. Шаманские костюмы народов Сибири.— В кн.: Сб. МАЭ,
1971, XXVII.
14 Дзенискевич Г. И. Сказание о вороне у атапасков Аляски.— СЭ, 1976, № 1,
с. 73-84.
15 Окладников А. П. Петроглифы нижнего Амура. М.; Л., 1971, табл. 42, рис. 2.
16 Loeb E. Pomo folkways.— University of California Publications in Anthropolo-
gy, Archaeology and Ethnology, 1926, v. 10, N 2, p. 364.
17 Окладникова E. А. Калифорнийская коллекция И. Г. Вознесенского и пробле-
ма древних культурных связей Азии и Америки.— В кн.: Сб. МАЭ, 1981,
XXXVII, с. 54-66.
18 Kelly I. Coast Miwok.— In: Handbook of the Indians of North America, Cali-
fornia. Washington, 1978, v. 8, p. 420 (a, b, h —j).
19 Grant С Rock Art of the American Indians. New York, 1967, p. 114.
20 Heizer R., Glewlow W. Prehistoric Rock Art of California. Ramona, 1973, v. 2,
p. 54.

Il
ДРЕВНЕЙШИЕ
ИНДЕЙСКИЕ КУЛЬТУРЫ
И ОБЩЕСТВА
ТЕМПЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА
В ВАЖНЕЙШИХ ЦЕНТРАХ «НЕОЛИТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ»
НОВОГО И СТАРОГО СВЕТА
В. А. Башилов
На рубеже средневековья и нового времени Европа вступила в
контакт с незнакомым и чуждым ей миром аборигенных народов
Америки. Стремление оправдать колониальные захваты в Новом Све-
те продиктовало европейцам легенду об исконной отсталости «ту-
земцев» и «цивилизаторской» миссии завоевателей. Эта легенда
дожила до наших дней и в своей крайней форме входит в арсенал
расистских концепций, приписывающих угнетенным народам не-
способность к самостоятельному историческому развитию. Одним из
часто используемых для данного случая аргументов является реаль-
ное различие в уровне развития вступавшей в капитализм Европы
и раннеклассовых государств Древней Америки, к моменту конкисты
имевших, тем не менее, более чем полуторатысячелетнюю историю.
Как же сложилось такое различие? Действительно ли народы
в Новом Свете развивались медленнее, чем в Старом? Для ответа
на эти вопросы большое значение имеет решение проблемы расчета
темпов, которыми шел исторический процесс в обоих районах.
Эта важная методологическая проблема в нашей науке практиче-
ски никогда не рассматривалась1. В монографических работах по
методологии исторической науки хронометрические вопросы огра-
ничиваются обычно рассмотрением понятия исторического времени2.
В тех редких случаях, когда затрагиваются темпы развития, во-
прос сводится лишь к их ускорению в связи с историческим про-
грессом3.
Попробуем рассмотреть проблему темпов на примере одного из
узловых моментов древней истории — «неолитической революции».
Под этим термином обычно подразумевается исторический процесс,
политэкономическое содержание которого заключается в переходе
к экономике, дающей стабильный прибавочный продукт. В резуль-
тате этого процесса создались экономические предпосылки появле-
ния эксплуатации человека человеком, сложения классового обще-
42

ства4. Основной конкретной формой «неолитической революции» был
переход от присваивающего хозяйства (охота, рыболовство, соби-
рательство) к производящему (земледелие, скотоводство). В от-
дельных случаях можно предполагать появление стабильного при-
бавочного продукта и в рамках присваивающего хозяйства5. К на-
стоящему времени «неолитическая революция» лучше всего изучена
в трех первичных центрах мирового земледелия, которые законо-
мерно явились и тремя центрами древних цивилизаций — в Мезоаме-
рике, Центральных Андах и на Ближнем Востоке.
Прежде чем обратиться к сравнительному анализу темпов исто-
рического развития в конкретных центрах, нужно наметить рубежи,
которые позволили бы измерить время, потребовавшееся для проис-
хождения одинаковых стадий процесса в каждом из них.
Еще Г. Чайлд определил границы «неолитической революции»,
начав ее с первого появления возделываемых растений и закончив
возникновением развитых раннеземледельческих поселений6. Более
дробная ее периодизация была предложена американским ученым
Р. Брейдвудом в результате анализа новых материалов ближневосточ-
ного центра7. Он выделил два этапа в «стадии производства пищи»
(food-producing stage), которую самым определенным образом от-
делял от предшествующей «стадии собирания пищи» (food-gathering
stage). Первый из этапов — «субэра зарождающегося земледелия
и скотоводства» (era of incipient agriculture and animal domestication)
начинается с появления первых домашних растений и животных,
а второй — «субэра первичных деревенских земледельческих общин»
(era of the primary village-farming communities) заканчивается с
возникновением поселений, которые с достаточным основанием мож-
но считать полностью земледельческими.
Периодизация Р. Брейдвуда получила достаточно широкое рас-
пространение8. Однако в 1966 г. В. М. Массой высказал совершенно
справедливую мысль о том, что «в историческом плане следует раз-
личать первое появление доместицированных видов растений и жи-
вотных и их широкое использование. Первый период — это время
зарождения новой экономики в условиях преобладающего хозяйства
охотников, собирателей и рыболовов. Это только появление элемен-
тов, еще не приведшее к кардинальным переменам в жизни общест-
ва. Поэтому едва ли можно согласиться с Р. Брейдвудом, относя-
щим «субэру» зарождения земледелия и скотоводства к эпохе про-
изводства пищи» 9. Другими словами, В. М. Массой отнес к «нео-
литической революции» лишь вторую «субэру» Р. Брейдвуда.
Но уже через два года В. М. Массой пересмотрел свою позицию
в этом вопросе10, ничего не сообщая в печати о причинах такого
изменения. Позже он четко сформулировал новую точку зрения:
«Для определения начального этапа неолитической революции пер-
востепенное значение имеет появление и роль доместицированных
видов растений и животных в экономике. Первое появление таких
видов и было началом неолитической революции» и. Таким образом,
В. М. Массой отказался от критики концепции Р. Брейдвуда и прак-
тически полностью с ней солидаризировался.
43

Вопрос об определении рамок процесса «неолитической револю-
ции», в частности ее начала, принципиально важен. Методологи-
чески правильное его решение позволило бы обоснованно судить о
революционном характере этого процесса, который оспаривается ря-
дом исследователей на основании, его длительности12. Контраргу-
менты сторонников революционной сущности изменений, произошед-
ших в древней экономике при переходе от присваивающего к про-
изводящему хозяйству, базируются прежде всего на последовавших
за этим принципиальных изменениях в жизни древнего общества 13.
Единственным их хронометрическим аргументом является то, что
отрезок времени в три-четыре тысячелетия, которые длилась «неоли-
тическая революция», ничтожен по сравнению с длительностью
предшествующей человеческой истории и.
Конечно, разбирая хронометрические проблемы, нельзя игнори-
ровать тенденцию ускорения исторического развития в целом. Но го-
раздо важнее правильно устанавливать хронологические рамки от-
дельных этапов конкретных изучаемых процессов. Для определения
момента начала «неолитической революции» в общем плане большое
значение имеют материалы перуанского побережья, являвшегося в
древности вторичным земледельческим центром15. Возделывание рас-
тений началось здесь еще в IV тысячелетии до н. э. (фаза Чилька),
но в течение двух с половиной тысяч лет существовало в качестве
вспомогательной отрасли хозяйства, базировавшегося преимущест-
венно на морском промысле и собирательстве прибрежных моллюсков.
Подобное развитие объяснялось прежде всего двуАмя факторами.
Во-первых, на побережье не было растения, которое по своим пище-
вым свойствам и продуктивности могло бы сыграть роль основного
компонента пищевого баланса. Таким растением в горах централь-
ной части Перу была кукуруза, возделывавшаяся здесь начиная
с конца V тысячелетия до н. э. (фаза Чиуа)16. Во-вторых, в условиях
Тихоокеанского побережья хозяйство, опиравшееся по преимущест-
ву на морской промысел и собирательство, давало достаточно вы-
сокий и стабильный уровень обеспечения населения пищевыми про-
дуктами. И только с появлением в середине II тысячелетия до и. э.
кукурузы на побережье произошла переориентация экономики на
земледельческий путь развития.
Пример перуанского побережья говорит о том, что само по себе
появление культурных растений и, соответственно, навыков их воз-
делывания еще не приводит к перестройке экономики, а является
не более чем одной из предпосылок перехода к земледелию. Это
подтверждается и новыми материалами севера чилийского побережья,
где кукурузу начали возделывать очень рано, еще в начале VI ты-
сячелетия до н. э. (стоянка Тиливиче) 17. Здесь, однако, знакомство
даже с таким высокопродуктивным растением не привело к измене-
ниям в экономике, ориентированной в целом на морской промысел
и охоту. Раннеземледельческие памятники появляются в этом райо-
не не ранее I тысячелетия до н. э.
Поэтому в историческом плане представляется необходимым раз-
личать «возделывание растений» как вспомогательную отрасль лю-
44

бого комплексного хозяйства и «земледелие» как основу экономики,
дающую первобытному коллективу главный объем потребляемой
пищи. Возделывание растений само по себе еще не говорит о пе-
реходе к производящему хозяйству, составляя только одну из его
предпосылок. Именно поэтому следует согласиться с уже цитирован-
ным первоначальным мнением В. М. Массона, от которого он слиш-
ком поспешно отказался, и не начинать «неолитическую революцию»
с появления первых культурных растений. Ведь было бы методиче-
ски неверно включать в нее этап сложения ее же предпосылок.
Какой же момент развития древней экономики можно считать
в этом случае началом «неолитической революции»? .Материалы пе-
руанского побережья позволяют наметить направление, в котором
нужно искать ответ и на этот вопрос. К середине II тысячелетия
до ы. э. здесь уже давно возделывались фасоль и тыква — важные
составляющие пищевого баланса земледельческих культур Древней
Америки, сложились, соответственно, и навыки возделывания рас-
тений. Другими словами, налицо был почти весь комплекс предпо-
сылок «неолитической революции». Но лишь появление кукурузы,
откуда бы она ни была привнесена, завершило сложение этого комп-
лекса, с чего и началась переориентация экономики на земледелие.
По-видимому, только с того момента, когда в наличии уже была
вся совокупность предпосылок, прежде всего пищевой комплекс,
и может начинаться «неолитическая революция».
Гораздо труднее определить начальную границу в первичных
земледельческих центрах, где в отличие от вторичного центра на
перуанском побережье весь комплекс предпосылок складывался на
месте. Именно поэтому большинство исследователей «неолитической
революции», базируясь на ближневосточных материалах, и начинают
ее с археологически более заметного появления первых возделывае-
мых растений.
Для решения этого вопроса большое значение имеют наблюдения
К. Флэннери над материалами, характеризующими возникновение
земледелия в Мезоамерике18. Он убедительно показал, что и здесь
возделывание растений, в том числе и кукурузы, органически вхо-
дило в структуру охотничье-собирательского хозяйства. Поворотным
моментом в развитии экономики явилось то, что в результате долгого
Земледелие стало основой
экономики
Разрыв во времени
Сложился пищевой комп-
лекс
Разрыв во времени
Началась доместикация
растений
Центральные горы
(Аякучо)
середина III тыс.
до н. э.
1500 лет
конец V - начало
IV тыс. до н. э.
2500 лет
2-я половина VII
тыс. до н. э.
Разрыв во
времени
1500 лет
2500 лет
2500 лет
Побережье
конец II - вачало
I тыс. до н. э.
менее 800 лет
середина II тыс.
до н. э.
2500 лет
начало I/V тыс.
до н. э.
45

возделывания кукуруза претерпела ряд генетических изменений и
подверглась гибридизации. Последующее нарастание этих изменений
и определило ее роль как основной земледельческой культуры. В наи-
более исследованной долине Техуакан (центральная Мексика) это
произошло не ранее середины IV тысячелетия до н. э.
Здесь сравниваются темпы «неолитической революции» в пер-
вичном, горном, и вторичном, прибрежном, центрах древнего Перу.
По данным Р. Мак Нейша19, в районе Аякучо доместикация расте-
ний началась в фазе Хайва (середина VII —середина VI тысячеле-
тий до н. э.). В другой части горного Перу, в Кальехон-де-Уайлас,
Т. Линч нашел остатки фасоли в слоях Vili—VII тысячелетий
до н. э.20 На побережье древнейшие возделываемые растения — тык-
ва и фасоль — появились в фазе Чилька (рубеж V—IV — середина
III тысячелетия до н. э.). -
В районе Аякучо ей синхронна фаза Чиуа (конец V — начало
III тысячелетия до н. э.), с которой здесь связано появление доме-
стицированной кукурузы. На побережье это растение распространя-
ется, #ак уже говорилось, в середине II тысячелетия. Комплекс
развитых раннеземледельческих поселений существует в горах на-
чиная с фазы Качи (вторая четверть III — начало II тысячелетия
до н. э.). На побережье он складывается к рубежу II—I тысячеле-
тий до н. э. Но нужно помнить, что ряд докерамических поселений
с экономикой, ориентированной на морской промысел (фаза Уака-
Приета), не только сравнимы с раннеземледельческими, но в ряде
случаев превосходят их по размеру и монументальности архитек-
туры 21.
Таким образом, этап сложения предпосылок «неолитической ре-
волюции» в обоих сравниваемых районах равен примерно 2,5 тыс.
лет. Сам переход к земледелию занял в горах около 1,5 тысячелетия,
а на побережье — не более 800 лет. Вполне вероятно, что именно
убыстренность является существенной характеристикой развития
вторичных земледельческих очагов.
Земледелие стало
основой экономики
Разрыв во времени
Сложился пищевой
комплекс
Разрыв во времени
Началась доместикация
растений
Центральная Мек-
сика (Техуакан)
рубеж III—II тыс.
до н. э.
1500-1700 лет
середина IV тыс.
до н. э.
2500-3000 лет
2-я половина
VII тыс. дон. э.
Разрыв во
. времени
500-700 лет
более 1000 лет
более 500 лет
Северо-восточная
Мексика
(Тамаулипас)
2-я половина
II тыс. до н. э.
1000 лет
2-я половина
III тыс. дон. э.
более 4500 лет
начало VII тыс.
до н. э.
Эти данные позволяют сравнить два наиболее изученных земле-
дельческих очага Мезоамерики — долину Техуакана в центральной
Мексике22 и далекую северо-восточную периферию Мезоамерики
46

Тамаулипас23. Первые культурные растения (тыквы, перец) появи-
лись в Тамаулипасе на 500 лет раньше, чем в Техуакане. Однако
это не привело к более быстрому развитию экономики. Возделыва-
ние растений еще четыре с половиной тысячелетия продолжало ос-
таваться вспомогательной отраслью в рамках развитого охотничье-
собирательского хозяйства. Чрезмерную растянутость этого этапа
нужно, вероятно, связывать именно с периферийным характером
района. Такая ситуация однотипна с ситуацией на перуанском по-
бережье и служит еще одним подтверждением высказанной выше
точки зрения о том, что этап возделывания растений не должен
включаться непосредственно в «неолитическую революцию». В Та-
маулипасе она началась лишь с появлением культурной кукурузы,
привнесенной сюда во второй половине III тысячелетия до н. э.
с юга24.
В Техуакане хорошо прослежен весь процесс доместикации рас-
тений — от его начала до появления гибридных форм кукурузы (фаза
Абехас — 3500—2300 гг. до н. э.). Подробные исследования Р. Мак
Нейша и его коллег позволили уловить этот момент на ботаническом
материале. Начало гибридизации и, следовательно, генетических из-
менений кукурузы можно, как уже говорилось, считать отправным
пунктом «неолитической революции». Таким образом, этап сложения
ее предпосылок продолжался в центральной Мексике 2500—3000 лет,
т. е. был значительно короче, чем в Тамаулипасе.
Основой хозяйства обитателей долины Техуакана земледелие ста-
новится, видимо, в фазе Пуррон (2300—1500 гг. до н. э.). Она плохо
представлена в материалах Р. Мак Нейша, но следующая за ней
фаза Ахальпан связана уже с очень развитыми раннеземледельче-
скими памятниками25. Если с определенной степенью условности
отнести упрочение земледельческой экономики к концу III — началу
II тысячелетия до н. э., то протяженность «неолитической револю-
ции» достигает здесь 1500—1700 лет. В Тамаулипасе земледелие
стало основой хозяйства во второй половине II тысячелетия до н. э.
(фаза Меса-де-Гуахе) и «неолитическая революция» заняла всего
тысячу лет, что вполне согласуется с ее вторичным характером
в этом периферийном районе, где комплекс предпосылок сформиро-
вался только после появления здесь кукурузы.
Ниже сравниваются темпы исторического развития в первичных
земледельческих центрах Америки и Ближнего Востока. В ближне-
восточном центре данные приводятся только по району Загроса,
поскольку здесь лучше представлена вся колонка развития. Кроме
того, он лучше проанализирован исследователями и прежде всего
Р. Брейдвудом, для которого этот район был опорным при разработ-
ке периодизации «неолитической революции». Систематизация ма-
териалов западного очага ближневосточного центра (Палестина—Иор-
дания) обычно ведется со ссылками на эту периодизацию.
Здесь введен еще один исторический рубеж — появление циви-
лизаций, т. е. таких культур, у носителей которых можно предпо-
лагать наличие раннеклассового общества. Археологические крите-
рии цивилизации былч разработаны еще Г. Чайлдом26. С некоторы-
47

Появилась цивили-
зация
Разрыв во времени
Земледелие стало
основой экономики
Разрыв во времени
Сложился пищевой
комплекс
Разрыв во времени
Началась домести-
кация растении
и животных
Центральные Анды
(Л яку 40)
рубеж I тыс. до
н.э.- I тыс. н. э.
2500 лет
середина Штыс.
до н. э.
1500 лет
конец V - начало
IV тыс. до н. э.
2500 лет
2-я половина
VII тыс. до н. э.
Мезоамсрика
(Техуанан)
рубеж I тыс. до
II. э.- I тыс. н. э.
2000 лет
рубеж III-II тыс.
до н. э.
1500-1700 лет
середина IV тыс.
до н. э.
2500-3000 лет
2-я половина
VII тыс. до н. э.
Ближний Восток
(Загрос)
конец IV тыс.
до н. э.
3000 лет
рубеж VII—VI
тыс. до н. э.
1000 лет
рубеж VIII-VII
тыс. до ы. э.
2500 лет
2-я половина
X тыс. до н. э.
мн оговорками они принимаются оолынинством советских археоло-
гов, занимающихся этими проблемами27. На Ближнем Востоке
древнейшей цивилизацией может считаться существовавший в Ме-
сопотамии с конца IV тысячелетия до н. э. Урук, в Мезоамерике—
Теотихуакан, города-государства майя классического периода и дру-
гие культуры, сложившиеся к рубежу нашей эры.
В Центральных Андах ситуация сложнее. На звание древнейшей
цивилизации здесь может претендовать культура Чавин, существо-
вавшая в горах северного Перу еще в конце II — начале I тысяче-
летия до н. э. Но, во-первых, ее археологические характеристики
позволяют рассматривать эту культуру и как стоящую только на
грани цивилизации, а во-вторых, вполне вероятно, что ре генезис
связан с почти не изученными еще районами на севере Перу и в
Эквадоре. В то же время новые материалы из Эквадора28 позволяют
предполагать, хотя пока весьма предварительно, существование здесь
самостоятельного центра, где земледелие появилось не позднее се-
редины III тысячелетия до н. э. (культура Вальдивия). Если это
подтвердится, то вполне вероятно, что развитие культуры Чавин
опиралось именно на этот пока еще гипотетический центр древнего
земледелия, а не на горные районы центрального Перу.
В центральном горном районе Перу первая культура, о которой
можно говорить как о цивилизации,— Уари. Она аналогична боли-
вийской цивилизации Тиауанако, существовавшей с рубежа нашей
эры. К этому же времени относится и формирование цивилизаций
Мочика и Наска на побережье.
Сравнение двух центров Нового Света показывает, что развитие
шло в них практически параллельно как в плане абсолютной хро-
нологии, так и в отношении темпов развития. Вариации здесь не
превышают 500 лет, что при существующей для этих эпох точности
датирования и общей длительности сравниваемых процессов не ме-
няет впечатления о синхронности исторического развития в Мезо-
америке и в Центральных Андах.
48

Несколько иная картина в ближневосточном центре. Этап сло-
жения предпосылок («субэра зарождающегося земледелия и ското-
водства», по Р. Брейдвуду) продолжался здесь столько же, сколько
и в американских центрах,— 2500 лет. Сама «неолитическая револю-
ция», которую можно сопоставить с «субэрой первичных деревен-
ских земледельческих общин», заняла одно тысячелетие, что несколь-
ко короче, чем в Америке (1500—1700 лет), но эта разница не
слишком превышает оговоренный выше интервал.
Заметное различие (тысяча лет) наблюдается в скорости форми-
рования цивилизаций в Месопотамии и Мезоамерике, причем это
различие не в пользу Ближнего Востока. Расхождение с Централь-
ными Андами меньше, если в качестве порога цивилизации брать
рубеж нашей эры. Если же предложенная выше гипотеза о гене-
зисе Чавина не подтвердится, то для Центральных Анд разрыв в
темпе значительно увеличится. В горном Перу сложение цивилиза-
ции займет тогда всего около 1300 лет против трех тысячелетий в
Месопотамии. Чем же объясняется относительная задержка этого
процесса на Ближнем Востоке? Здесь можно только высказать пред-
положение о том, что основной пищевой комплекс Нового Света —
кукуруза, фасоль, тыква с добавлением мяса ламы и морской свинки
для Центральных Анд — был заметно продуктивнее, чем пищевой
комплекс Ближнего Востока, основанный на пшенице, ячмене и мясе
одомашненных здесь животных. Это привело к большему демографи-
ческому прессингу в условиях относительно более ограниченной по-
движности населения горных долин и плоскогорий, где формирова-
лись цивилизации древней Америки, и к ускорению здесь темпов
этого процесса.
Таким образом, хронометрический анализ исторического разви-
тия — от начала сложения предпосылок «неолитической революции»
до ее важнейших последствий — сложения древних цивилизаций —
показывает полную несостоятельность представлений о его замедлен-
ности у аборигенов Нового Света. Исторический прогресс шел здесь
теми же темпами, а на отдельных этапах даже более ускоренно,
чем в Старом Свете. Причину расхождения в абсолютных датах нуж-
но искать в более древних эпохах. Скорее всего, оно связано с экс-
тенсивным характером хозяйства населения Нового Света в период
его заселения и освоения. «Колонизация» громадных незаселенных
пространств двух американских континентов несколько отодвинула
во времени исходный пункт дальнейшего развития.
Хронометрический анализ позволяет наглядно показать некото-
рые характерные особенности исторического развития в первичных
и вторичных центрах древнего земледелия. Но самое главное то, что
обоснованное определение границ «неолитической революции» и под-
счет затраченного на нее времени полностью подрывают аргумента-
цию противников революционного характера перехода к новой эко-
номике на основании его длительности. Отрезок в 1000—1700 лет
в первичных центрах и в 800—1000 лет во вторичных чрезвычайно
мал по сравнению как с предшествующим многотысячелетним перио-
дом господства присваивающего хозяйства, так и с почти восьмью ты
49

сячелетиямп, отделяющими «неолитическую революцию» Старого Све-
та от следующего переворота в экономике — промышленного. Други-
ми словами, «неолитическая революция» — относительно быстро про-
текающий исторический процесс, действительно являющийся качест-
венным скачком в развитии и не только по содержанию, но и по
форме.
1 Краткий обзор проблематики основных направлений методологии историче-
ской науки в советской литературе см.: Лооне Э. Н. Философские проблемы
исторической науки.— Учен. зап. Тартуского гос. ун-та, 1982, вып. 599.
2 См., например: Грушин Б. А. Очерки логики исторического исследования
(процесс развития и проблемы его научного воспроизведения). М., 1961,
с. 54—60; Уваров А. И. Гносеологический анализ теории в исторической нау-
ке. Калинин, 1973, с. 127—133; Косолапое В. В. Методология и логика исто-
рического исследования. Киев, 1977, с. 79—83; 263—266; Ракит о в А. И. Исто-
рическое познание. М., 1982, с. 242—255.
3 Грушин Б. А. Очерки логики..., с. 60.
4 Массой В. М. Проблема неолитической революции в свете новых данных ар-
хеологии.— Вопр. истории, 1970, № 6, с. 89.
5 Башилов В. А. Общие закономерности и специфика «неолитической револю-
ции» в Перу.— В кн.: Древние культуры Сибири и Тихоокеанского бассейна.
Новосибирск, 1979, с. 108—109; Кабо В. Р. У истоков производящей эконо-
мики.— В кн.: Ранние земледельцы. Этнографические очерки. Л., 1980,
с. 64-68.
6 Childe V. G. What Happened in History. Harmondsworth, Middlesex, 1967,
p. 55-76.
7 Braidwood R. J. The Near East and the Foundations for Civilization. Eugene,
Oregon, 1952; Idem. Prehistoric Man.—Chicago Natural History Museum. Po-
pular Series. Anthropology, 3-d ed., Chicago, 1957, N 37, p. 104—110; Braid-
wood R. J., Howe B. Prehistoric Investigations in Iraqi Kurdistan.—The Orien-
tal Institute of the University of Chicago. Studies in Ancient Oriental Civili-
zation, Chicago, 1960, N 31, p. 157—162; Braidwood R. J. Southwestern Asia
Beyond the Lands of the Mediterranean Littoral.— In: Braidwood R. /., Wil-
ley G. R. (eds.). Courses toward Urban Life. Viking Fund Publications in An-
thropology, New York, 1962, N 32, p. 136—140.
8 Нужно отметить, что внимание большинства ученых, занимавшихся пробле-
мами «неолитической революции», чаще всего было направлено на другие
ее аспекты, а не на разработку периодизации. См.: Шнирелъман В. А. Со-
временные концепции происхождения производящего хозяйства (проблема
механизма).— CA, 1978, № 3.
* Массой В. М. От возникновения земледелия до сложения раннеклассового
общества (этапы культурного и хозяйственного развития по материалам
Азиатского материка).—В кн.: VII Международный конгресс доисториков
и протоисториков. Доклады и сообщения археологов СССР. М., 1966, с. 151.
10 Массой В. М. Проблема неолитической революции.— В кн.: Тезисы докладов
на заседаниях, посвященных итогам полевых исследований 1967 г. М., 1968,
с. 15.
11 Массой В. М. Проблема неолитической революции в свете новых данных...,
с. 75; Он же. Поселение Джейтун (проблема становления производящей эко-
номики).—МИА, Л., 1971, № 180, с. 109—110.
12 См., например: MacNeish R. S. The Origin of American Agriculture.— Antiqui-
ty, Cambridge, England, 1965, v. 39, N 154, p. 93.
13 Чайлд Г. Прогресс и археология. M., 1949, с. 33, 34; Массон В. М. Проблема
неолитической революции в свете новых данных..., с. 73—75; Он же. Посе-
ление Джейтун..., с. 107—109.
14 Braidwood R. J. The Agricultural Revolution.— Scientific American, 1960,
v. 203, N 3, p. 148; Массон В. M. Проблема неолитической революции в све-
те новых данных..., с. 74.
50

15 О соотношении первичного и вторичного земледельческих центров в древнем
Перу см.: Башилов В. А. Общие закономерности..., с. 107; Он же. Появле-
ние производящего хозяйства в Центральных Андах.— В кн.: Археология
Старого и Нового Света. М., 1982.
16 MacNeish R. S., Nelken-Tenner A., Garcia Cook A. Second Annual Report of
the Ayacucho Archaeological-Botanical Project. Andover, Mass., 1970, p. 38.
17 Nunez A. L., Moragas W. С Ocupación arcaica temprana en Tiliviche, Norte de
Chile (I region).—Boletin del Museo Arqueológico de La Serena, 1978, N 16,
p. 56—59; Nunez Henriquez P., Zlatar Montan V. Tiliviche-Ib у Aragon-I (est-
rato-V): dos comunidades precerâmicas coexistentes en Pampa de Tamarugal,
Pisagua — Norte de Chile.—En: Matos Mendieta R. (ed.). El hombre y la cul-
tura Andina. Actas y trabajos del III Congreso Peritano. Lima, 1978, t. II,
p. 739, 740.
'18 Flannery K. V. The Ecology of Early Food Production in Mesopotamia.— Sci-
ence, 1965, v. 147, N 3663, p. 1252, 1253; Idem. Archaeological Systems Theory
and Early Mesoamerica.— In: Meggers В. (ed.). Anthropological Archaeology
in the Americas. Washington, 1968, p. 79—81; Idem. The Origins of Agricultu-
. re.— Annual Review of Anthropology, 1973, v. 2, p. 282.
19 MacNeish R. S. First Annual Report of the Ayacucho Archaeological-Botani-
cal Project. Andover, Mass., 1969; MacNeish R. S. a. o. Second Annual Report...
Используются даты второго из этих отчетов.
20 Lynch Th. F. Preceramic Transhumance in the Callejon de Huaylas.— Ameri-
can Antiquity, 1971, v. 36, N 2; Idem (ed.). Guitarrero Cave. Early Man in the
Andes. New York; London; Toronto; Sydney; San Francisco, 1980.
21 Березкин Ю. E. Начало земледелия на перуанском побережье.— CA, 1969,
№ 1; Башилов В. А. Общие закономерности..., с. 106, 108; Он оке. Появление
производящего хозяйства..., с. 148.
22 MacNeish R. S. First Annual Report of the Tehuacan Archaeological-Botanical
Project. Andover, Mass., 1961; Idem. Second Annual Report of the Tehuacan
Archaeological-Botanical Project. Andover, Mass., 1962; Byers D. S. (ed.). The
Prehistory of the Tehuacan Valley. Austin; London, 1967, v. I. Используются
даты этой последней, заключительной публикации.
23 MacNeish R. S. Preliminary Archaeological Investigations in Sierra de Tamau-
lipas, Mexico.— Transactions of the American Philosophical Society, 1958, v. 48,
pt. 6.
24 MacNeish R. S. A Summary of the Subsistence.—In: Byers D. S. (ed.). The
Prehistory..., p. 293.
25 Гуляев В. И. Древнейшие цивилизации Мезоамерики. М., 1972, с. 43.
26 Childe V. G. The Urban Revolution —The Town Planning Review, 1950, v. XXI,
N 1.
27 В приложении к рассматриваемым регионам см., например: Массой В. М.
Экономика и социальный строй древних обществ. Л., 1976, с. 162—163; Гу-
ляев В. И. Города-государства майя. М., 1979, с. 14—15; Башилов В. А. Древ-
ние цивилизации Перу и Боливии. М., 1972, с. 4.
28 Zevallos Menendez С. La agricultura en el Formativo temprano del Ecuador
(cultura Valdivia). Guayaquil, 1971; Lathrap D. W., Collier D., Chandra H. An-
cient Ecuador. Culture, Clay and Creativity. 3000—300 В. С. Chicago, 1975, p. 5,
13, 14, 19—22; Marcos J. G., Lathrap D. W., Zeidler J. A. Ancient Ecuador Revi-
sited.— Field Museum of Natural History Bulletin, 1976, v. 47, N 6, p. 5, 6.

ТИПОЛОГИЯ И СТРУКТУРА
ДРЕВНИХ ГОСУДАРСТВ МЕЗОАМЕРИКИ
В. И. Гуляев
Проблемы происхождения и развития древнейших антагонистиче-
ских государств всегда занимали заметное место в работах совет-
ских исследователей — историков, археологов и этнографов. Особенно
оживились эти изыскания после того, как в 60-х годах в ряде ака-
демических институтов прошел второй раунд дискуссии «Об азиат-
ском способе производства», что в свою очередь повлекло за собой
широкое использование материалов и фактов из истории стран Аф-
рики, Южной и Юго-Восточной Азии и Латинской Америки для
решения многих важнейших вопросов истории раннеклассового об-
щества и цивилизации1.
Особое значение имеют для нас конкретные материалы из пер-
вичных очагов раннеклассовых государственных образований. К ним
относятся те сравнительно немногочисленные общества, которые про-
шли весь путь разложения первобытнообщинного строя и форми-
рования государства совершенно самостоятельно, без какого-либо
(даже косвенного) влияния со стороны более развитых культур.
В Старом Свете — это древнейшие цивилизации Ближнего Востока
(Месопотамия, Египет), а в Новом — доколумбовы цивилизации Ме-
зоамерики и Перу.
В настоящее время советские (Ю. В. Кнорозов, Р. В. Кинжалов,
В. М. Массой, В. Н. Никифоров и др.) и зарубежные (Р. Мак Адаме)
ученые убедительно доказали принципиальную, формационную бли-
зость цивилизаций доколумбовой Америки и древнейших государств
Месопотамии, Египта и других в Старом Свете. Из этого следует
два важных вывода: во-первых, мы получаем возможность широко
использовать сравнительно-исторический метод для анализа древних
культур в обоих регионах; а во-вторых, теоретические положения
классиков марксизма-ленинизма и разработки советских исследова-
телей о природе древневосточного общества и государства вполне
могут быть применены и для доиспанской Америки.
В Месопотамии (Шумер) государство появляется довольно рано,
по-видимому, в конце IV тысячелетия до н. э., и его развитие про-
слеживается на основе археологических находок и клинописных
текстов на протяжении нескольких тысячелетий. Однако первые,
наиболее интересные страницы в жизни шумерских городов-госу-
дарств известны нам как раз менее всего. Да и последующие этапы
их истории освещены в источниках далеко не равномерно.
Мезоамериканский вариант раннеклассового государства отражен
в документах, письмах и хрониках индейских и испанских авторов
достаточно широко, но лишь на сравнительно коротком отрезке его
существования: X—XVI вв. н. э. Начальный же период в истории
мезоамериканской цивилизации — так называемый классический (I—
IX вв. н. э.) —представлен пока, по сути дела, только археологиче-
скими данными. И все же необходимо подчеркнуть, что ни в одном
52

другом регионе земного шара внутренняя структура первичных ран-
неклассовых государств не документирована так полно, как в до-
колумбовой Мезоамерике. Если древнейшие цивилизации Шумера
и Египта удалены от нас по времени на многие тысячелетия и пред-
ставлены разрозненными и немногочисленными историческими тек-
стами и обильным, но не слишком «информативным» (в социологи-
ческом плане) археологическим материалом, то в Новом Свете майя,
астеки, инки сохранили чуть ли не до наших дней те же самые
архаические институты и порядки, что бытовали некогда на Древнем
Востоке.
Очень важно отметить и комплексный характер источников по
доиспанским культурам Мезоамерики. Помимо богатейших и разно-
образных археологических находок, полученных в ходе многолетних
раскопок городов I—XVI вв. н. э., поздний этап в развитии местных
государств (X—XVI вв. н. э.) нашел достаточно полное отражение
в письменных источниках, а ряд индейских общин, оказавшихся
после конкисты в относительной изоляции от внешнего мира (горы,
джунгли), во многом сохранил и по сей день свой традиционный
уклад жизни, став объектом интенсивных исследований этнографи-
ческих экспедиций.
В одной статье практически невозможно осветить все аспекты
этой большой темы. Поэтому ниже речь пойдет лишь о некоторых
вопросах типологии и внутренней структуры государств доколум-
бовой Мезоамерики.
Специалистам, имеющим дело с материалами наиболее ранних
государственных образований в Старом и Новом Свете, хорошо из-
вестно, какой разнобой в определениях и оценках уровня развития
того или иного конкретного общества существует в соответствующей
литературе. Достаточно напомнить здесь постоянно встречающийся
термин «империя Саргона Аккадского» в Месопотамии (XXIV в.
до н. э.)2 или безоговорочное отнесение к рангу «империй» индей-
ских цивилизаций теотихуаканцев, тольтеков и астеков в Мезоаме-
рике3. Это связано прежде всего с отсутствием четкости в опреде-
лениях общих терминов и понятий, употребляемых для классифи-
кации древних государств. Если в отношении основных этапов раз-
вития государственности среди исследователей (как советских, так
и зарубежных) нет особых разногласий и все признают, что на
смену самой ранней форме государственности — «ному», или «горо-
ду-государству» («сегментному», «полисному», «племенному» госу-
дарству и т. д.) приходят более обширные территориально-полити-
ческие образования — «царства», «территориальные («политические»)
государства», или «державы», а их в свою очередь сменяют «миро-
вые державы», или «империи» 4, то по поводу точного содержания
этих терминов пока нет единства даже среди ученых-марксистов.
Да и сами указанные понятия разработаны еще крайне недостаточно.
Заметным шагом на пути к решению данной проблемы явилась
опубликованная в «Вестнике древней истории» статья И. М. Дьяко-
нова и В. А. Якобсона, в которой, пожалуй, впервые в советской
историографии дается общее определение всех основных этапов раз-
53

вития древнего государства: «ном», «территориальное царство» (си-
ноним — «держава») и «империя» («мировая держава»)5. С учетом
прежних работ И. М. Дьяконова, где ставятся вопросы о ранних
формах государственности на Древнем Востоке, сейчас уже можно
более или менее четко охарактеризовать каждый из этих основных
терминов. «В Передней Азии периода ранней древности,—отмечает
И. М. Дьяконов,— пределом общинно-государственной интеграции
являлось то, что я по египетскому образцу в 1950 г. предложил на-
зывать «номом»; это территория, которая, включая один, реже—
два-три города... с их округой, ограничена определенными естествен-
ными условиями сравнительно небольшого масштаба — горной доли-
ны и т. д. ...»6. Прямым эквивалентом «нома» выступает здесь дру-
гой распространенный термин данной формы государственности —
«город-государство». В качестве наиболее характерного примера
этого типа государств И. М. Дьяконовым приводятся «номы» Шу-
мера III тысячелетия до н. э. и прежде всего Лагаш7.
Менее четко, на мой взгляд, определен в статье второй этап
в развитии древней государственности — «территориальные царства»
(«державы»). К их числу отнесены Египет и Нижняя Месопота-
мия, Хеттская, Митаннийская, Средне-Ассирийская, Чжоусская и
предположительно Ахейская державы 8. Они «имели скорее характер
военных союзов, в которых более слабые городские или «номовые»
государства обязаны были данью или военной помощью более силь-
ному, центральному государству...» Практически они представляли
собой «конгломерат автономных политических единиц» 9.
Больше всего разногласий наблюдается при определении терми-
на «империя». В зарубежной литературе очень часто главными при-
знаками древних «империй» считают «военную экспансию» и «взи-
мание дани» с побежденных10. Однако эти признаки без особого
труда можно обнаружить почти у любого цивилизованного народа
древности, начиная с самых первых шагов государственности и даже
еще раньше, в эпоху так называемой военной демократии. Наиболее
полное определение «империи» среди зарубежных историков древ-
ности принадлежит известному мексиканскому археологу Альфонсо
Касо. По его словам, «империя» — это государство, которое осущест-
вляет свою власть не только над зоной метрополии, но и над раз-
личными прежде самостоятельными территориями. Для «империи»
характерны этническая и языковая пестрота, наличие постоянного
войска для «удержания в узде» уже подчиненных стран и захвата
новых, неэквивалентная торговля с зависимыми областями, навязы-
вание побежденным религии и идеологических воззрений завоева-
телей. «Империи» образуются в результате успешных завоеваний
и в меньшей степени — благодаря династическим союзам и догово-
рам и. К числу мезоамериканских образцов «империй» А. Касо смог
отнести, да и то с некоторыми оговорками, только государство
астеков.
В упоминавшейся статье И. М. Дьяконова и В. А. Якобсона «им-
перия» (или «мировая держава») родилась как ответ на экономиче-
скую необходимость объединить насильственным путем области пер-
54

вого и второго подразделений общественного производства. Террито-
риально «империя» гораздо больше «нома» и «царства». В ее
рамках объединены области, неоднородные экономически, геогра-
фически, культурно и этнически. В отличие от «царства» «империя»
подразделялась на единообразные административные единицы — об-
ласти, сатрапии, провинции, управлявшиеся из единого центра. Со-
здателями «империй» были государства, обладавшие наилучшими
армиями и выгодно расположенные стратегически. Первой «импери-
ей» в истории древнего мира была, по мнению авторов статьи, Ново-
Ассирийская держава (IX—VII вв. до н. э.) 12.
В какой же мере приведенные выше общие определения и фор-
мулировки соотносятся с конкретными материалами из истории го-
сударств доколумбовой Мезоамерики?
К началу испанского завоевания в XVI в. в Мезоамернке были
широко представлены в самых разнообразных формах и вариациях
по меньшей мере два типа древней государственности — «номы»
(города-государства) и «царства». Наиболее распространенным ти-
пом был «ном».
В испанских документах XVI в. город-государство, или «ном»,
у индейцев центральной Мексики назывался термином «пуэбло»
(pueblo), что означает буквально «народ», «селение», и служит эк-
вивалентом понятия «территориальная община». Пуэбло состоял
из центрального городского поселения — столицы (villa, cabecera) и
ряда зависимых от нее сельских общин (calpulli) со своими селе-
ниями (aldeas) и деревушками (estancias). Большинство их нахо-
дилось в пределах 10-километровой зоны от столицы, и в целом
все это составляло довольно компактный «район» 13.
Так, пуэбло Йекапичтла в северо-восточной части штата Морелос
в XVI в. имело около 25 тыс. жителей. Из них примерно 1/5 часть
проживала в столице «нома». Столица подразделялась на 5 внутрен-
них частей, или «кварталов», называемых испанцами «барриос»
(barrios), а те в свою очередь делились на еще более мелкие едини-
цы—«концы» (tequitanos). В подчинении у столицы находилось
22 деревушки (estancias)14.
Таким образом, типичный город-государство в центральной Мек-
сике накануне конкисты состоял из городской общины (столицы)
и зависимых от нее сельских общин — « кал ьпулли». Размеры этих
государств были невелики, так как большинство селений размеща-
лось в пределах 10-километрового радиуса от столицы, а численность
населения не превышала 15—30 тыс. человек. В столице города-госу-
дарства находились храм (храмы) бога — покровителя общины, ре-
зиденция правителя и жилища знати, размещенные обычно в цент-
ральной части поселения 15, вокруг главной городской площади, слу-
жившей в ряде случаев одновременно и рынком.
Накануне конкисты область Миштека-Альта на юге Мексики
(штат Оахака) была разделена на небольшие территориально-поли-
тические единицы различного размера и с разной численностью
населения. Миштеки, родственные астекам по языку, религии и куль-
туре, имели четко выраженное национальное самосознание и в ле-
55

гендах и мифах выводили свое происхождение из единого источника.
«И тем не менее,—подчеркивают американские исследователи
Ш. Кук и В. Борах,— это сознание превращалось на деле в полити-
ческое единство лишь в результате временного успеха правителя,
достаточно могущественного, чтобы подчинить себе нескольких со-
седних правителей. Наиболее заметным из них был «8 Олень» —
великий завоеватель XI в. н. э., который в конце концов все же
потерпел неудачу в одной из своих войн и принял смерть от ножа
жреца, принесенный в жертву богам. Даже завоевание области Миш-
тека-Альта со стороны Тройственной лиги означало просто обложе-
ние ее данью и устройство отдельных гарнизонов; местная система
правления и местные границы в целом остались нетронутыми» 16.
Что касается самостоятельных территориальных единиц в Миштека-
Альта, то каждая из них имела свой религиозный и политический
центр в виде ритуально-административного ядра, вокруг которого
группировались жилища чиновников, жрецов, слуг, ремесленников
и некоторых земледельцев.
В отношении внутренней организации и структуры эти города-
государства варьировали от простейших до весьма сложных организ-
мов, образуя известную иерархию. Наиболее простой формой, пред-
ставленной Техупаном, был город с округой, население которой рас-
сеивалось по близлежащим деревушкам и селениям, но все жители
округи имели непосредственные связи с этим административным и
религиозным центром.
Более сложные государства включали в свой состав и близлежа-
щие долины. Они имели иерархию из городских групп — каждая со
своей подвластной территорией, но эти группы обязаны были оказы-
вать различные услуги и платить дань господствующему в данном
государстве городу. Коиштлахуака являлась наиболее ярким приме-
ром иерархической организации из подчиненных городских центров,
каждый из которых обладал своим собственным, хотя и полузави-
симым от центральной власти, правителем17.
Для количественной характеристики этих территориально-поли-
тических единиц, называемых городами-государствами, можно при-
вести следующие демографические показатели. Накануне конкисты
и в самом ее начале (к 1532 г.) все население области Миштека-
Альта составляло примерно 528 тыс. человек. Самое малое из мест-
ных государственных образований — Техупан — имело 54 тыс. жи-
телей, а одно из крупнейших — Йанхуитлан — 90 тыс.18
К моменту испанского завоевания большая часть полуострова
Юкатан на севере зоны майя была разделена между 16 небольшими
индейскими государствами. Каждое из этих территориально-полити-
ческих подразделений называлось у майя термином кучкабалъ
(cuchcabal), переводимым испанцами как «провинция» (provincia)19.
Судя по майяской исторической традиции, эти мелкие государ-
ства (эквиваленты «нома») по крайней мере дважды объединялись
в рамках более обширного политического образования («царства»),
но через некоторое время оно вновь распадалось па свои составные
части: с X по XIII в. н. э. большую часть Юкатана захватили при-
56

Таблица
Провинция
Купуль
Чакан
Кехпеч
Хокаба
Ах-Кин-Чель
Сотута
Чикинчель
Ахкануль
Мани
Площадь,
тыс. кв. м
9
1,5
2,4
1,2
5
2
5
5
8
Численность населения, тыс. человек
по цензу
1549 г.
54
15
40
. 15
40
15
по переписи
1940 г.
60
15
37
15
38
10
Нот данных
26
32,5-60
38
65
в момент
конкисты
(предполо-
жительно)
100
30
80
30
80
30
70
52
65-120
шельцы-тольтеки, обосновавшиеся в Чичен-Ице, а с XIII по
XV в. н. э. вся указанная область была подчинена династии майя-
тольтекских правителей Кокомов, столицей которых служил город
Майяпан20.
Между правителями, стоявшими во главе «номов» юкатанских
майя, велись непрерывные столкновения и войны — из-за спорных
земель, ради захвата добычи и рабов и т. д.21 Границы «провинций»
были непостоянны и неоднократно менялись на протяжении столе-
тий. Не все «провинции» достаточно полно освещены в источниках,
так что абсолютно точные расчеты здесь вряд ли возможны. Выше
(таблица) приводим список девяти «провинций» Юкатана с указа-
нием их примерной территории и численности населения (на основе
испанского налогового ценза 1549 г.)22.
Размеры этих государств составляли от 1200 до 9 тыс. кв. км,
а общее число жителей — от 30 тыс. до 120 тыс. человек.
Провинция Мани (Тутуль-Шив) —одна из самых значительных
на Юкатане в XVI в. Она была названа по имени своей столицы —
города Мани. Границы провинции хорошо прослеживаются на ос-
нове земельного договора 1557 г. По налоговому списку 1549 г.,
здесь еще числилось 32 500 человек, из них в самой столице 4365.
В источниках Мани часто упоминается как большой и цветущий
город и важный религиозный центр. Другой крупный центр этой
провинции — Тикуль имел в 1549 г. 3550 жителей. Согласно данным
письменных источников, в начале XVI в. государство Мани имело
территорию около 8 тыс. км и население от 65 тыс. до 120 тыс. че-
ловек23.
Провинция Сотута также была названа по имени своей столицы.
Она находилась почти в центре северного Юкатана. Границы про-
винции выявлены на основе документа, составленного в 1545 г. пра-
вителем этой области — Начи Кокомом во время обследования своих
57

владений. Помимо столицы, где еще в 1549 г. числилось 3380 жи-
телей, в состав провинции входили также 17 других больших и ма-
лых селений, среди которых Чомульна не уступала по общей чис-
ленности населения самой Сотуте (3300 человек). Общая террито-
рия провинции составляла в канун конкисты около 2 тыс. кв. км,
а население — до 30 тыс. человек24.
Очень важные сведения о внутренней структуре «номовых» го-
сударств юкатанских майя приводит со слов конкистадоров испан-
ский хронист Ф. Овьедо. Он дает термин cabecera de provincia —
«столица провинции (государства)», часто упоминает расстояния,
пройденные испанцами между двумя ближайшими крупными насе-
ленными пунктами, т. е. столицами, и каждый раз эта цифра состав-
ляет в среднем 2—3 лиги, т. е. 10—15 км25.
Ф. Овьедо далее указывает, что в каждую «провинцию», помимо
метрополии, входил ряд других, меньших по величине селений, об-
разующих подчиненную столице округу. «... И это селение, или го-
род,— пишет он о Чуаке,— называется Чуака, и все окружающие
его земли принадлежат его правителям и горожанам и торговцам...
и окрестные поселения являются подданными этой республики, или
города Чуака»26. Город Саси (Zaci) на востоке Юкатана служил
политико-административным и ритуальным центром для 40 селений,
находившихся в пределах одного дня пути от него27.
К моменту испанского завоевания, у юго-восточной оконечности
п-ва Юкатана, в бассейне р. Канделария, находилось процветающее
государство Акалан (Acalan), созданное индейцами майя-чонталь
в самом начале постклассического периода (XI—XII вв.). «Провин-
ция» Акалан состояла из столичного города Ицамканак и 76 под-
властных ему крупных и мелких селений. В Ицамканаке находились
двор правителя государства, храмы важнейших богов и 900—1000
«добротных домов из камня»28.
В глубине девственных лесов северной Гватемалы на озере Пе-
тен-Ица и в прилегающих районах вплоть до конца XVII в. суще-
ствовало государство майя-ица, столицей которого был островной
город Тайясаль. В Тайясале находились двор правителя государства
из рода Канека и свыше 20 храмов и святилищ. Всего по сведениям
монаха Авенданьо (1695—1696 гг.) здесь проживало 24—25 тыс. че-
ловек 29.
Мы не знаем точных размеров территории этой «провинции».
Известно лишь, что в «ном» Канека входили большие и малые ост-
рова озера Петен-Ица (общая площадь менее 50 кв. км) и земли
с селениями (до 9) по его берегам, часть из которых была удалена
на восток от озера до 4 лг, или до 22 км30. Во всяком случае,
общая территория «провинции» вряд ли превышала несколько со-
тен кв. км.
В структурном отношении «номовое» государство ица состояло
из островной столицы Тайясаля и ее четырех подразделений плюс
9 подчиненных селений по берегам озера. Интересно отметить, что
такое четырехчленное деление характерно и для структуры столич-
ных городов юкатанских майя в X—XVI вв. н. э.: четыре «подразде-
58

ления» (parcialidad), или четыре «квартала» (barrio, майяск. cuch-
teel, tzucul, china), имели Чичен-Ица, Майяпан, Ицамканак, Иса-
маль3l. Не менее любопытно, что в случае с Ицамканаком — столицей
государства Акалан — его четыре «подразделения» — «квартала» на-
званы термином pueblo, который в ранних документах и хрониках
■служит эквивалентом понятию «город-государство», «территориаль-
ная община».
По своим размерам и численности населения «провинция» Петен-
Ица полностью соответствует показателям среднего города-государ-
ства наподобие тех, которые известны нам по материалам Централь-
ной Мексики X—XVI вв. Столичный город Тайясаль был разделен
на 22 «района» (distritos) «в виде небольших селений, каждое из
которых имело своего вождя для жертвоприношений их идолам»,
собственное имя (видимо, совпадающее с именем этого вождя), и
свой храм с богом-покровителем. Один из «районов» носил имя
правителя государства Ахканека 32. Совершенно очевидно, что перед
нами территориально-административная единица (видимо, с какими-
то пережитками родовых связей), очень напоминающая астекскую
сельскую общину кальпулли (calpulli).
В свою очередь такой «район»-община состоял, видимо, из ряда
патриархальных болыпесемейных домовладений, так как, по сооб-
щению испанских хронистов, в Тайясале каждый дом содержал
«полный набор родственников, как бы велик он ни был» 33.
Весьма похожая ситуация имела место и в древней Месопотамии,
где в начале III тысячелетия до н. э. в междуречье Тигра и Евфрата
существовало около 15 небольших автономных городов-государств
каждый со своей династией правителей34.
Таким образом, видимо, можно считать доказанным, что в пер-
вичных очагах городских цивилизаций наиболее ранней формой тер-
риториально-политической организации являлись города-государства
(т. е. город и его округа), или «номы» (по И. М. Дьяконову). Ка-
кова же была внутренняя структура этих маленьких примитивных
государств — первых государств в истории человечества?
И. М. Дьяконов — один из крупнейших советских востоковедов —
успешно применил теоретические разработки классиков марксизма-
ленинизма для своих исследований ранних социально-экономических
структур Ближнего Востока.
Суть его выводов состоит в том, что иерархия общин — это ис-
ходный пункт и сердцевина всех местных социальных систем: от
микроячейки в виде «домовой общины» («большой патриархальной
семьи») до крупной единицы в лице города-государства, или «нома».
Согласно И. М. Дьяконову, «домовая община» — хозяйство боль-
шой семьи, составляющей патриархальный род или входящей в та-
ковой. Но она недостаточно мощная единица для самостоятельного
существования при том уровне развития производства. Поэтому «до-
мовая община» входит, как правило, в более крупное общинное объ-
единение по принципу соседства — в «сельскую общину» (шумерск.
uru, аккадск, ahi).
59

«Территориальные общины, подобно домашним, входили в опре-
деленные иерархические структуры; несколько территориальных об-
щин составляли общину-государство или группировались вокруг
центральной общины-города...» 35.
Выше при изложении фактических данных по «номам» доиспан-
ской Мезоамерики я попытался проследить наличие иерархии общин-
ных структур и в этом очаге раннеклассовой государственности.
Наиболее четко прослеживается эта иерархия в этноисторических
материалах юкатанских майя кануна конкисты, где каждый «ном»
(город-государство, «провинция») состоял из столицы (она делилась
на четыре «квартала», соответствующих по величине одной терри-
ториальной общине — пуэбло) и зависимых селений и деревушек
разной величины (сельские общины и их подразделения вплоть до
группы «домовых общин»).
Столица — главный политико-административный, культовый и
торгово-экономический центр всего «нома». Это прежде всего место
пребывания правителя (халач-виника) и его двора, а также место,
где находился храм (или храмы) городского божества и связанного
с ним жречества. Здесь же концентрировались в первую очередь
представители знати, чиновники, воины и ремесленники, обслужи-
вающие нужды правящей верхушки.
По мере развития и укрепления первоначальных городов-госу-
дарств в Мезоамерике все отчетливее наблюдается тенденция
к укрупнению этих сравнительно мелких территориально-политиче-
ских единиц в более широкие, хотя и неустойчивые, государственные
образования, когда один более сильный «ном» путем завоевания,
династических браков, политических интриг, союзов и т. д. подчи-
няет себе несколько других, заставляя их выплачивать ему дань.
Именно эти более крупные государственные объединения отнесены
И. М. Дьяконовым и В. А. Якобсоном к группе «территориальных
царств», представлявших собой «конгломерат автономных полити-
ческих единиц», где более слабые «номы» обязаны были «данью
или военной помощью более сильному, центральному государству» 36.
Мезоамериканская политическая история X—XVI вв. дает богатый
материал именно для этой формы государственности.
Таковы, например, майя-тольтекские «царства» п-ва Юкатан:
одно под эгидой города Чичен-Ица (X—XII вв.), а другое —союз
внутренне автономных «номов» во главе с городом Майяпаном
(XIII—XV вв. н. э.) 37. В «смутные времена», последовавшие за кра-
хом государства тольтеков (столица Тула-Толлан) в XII в. н. э.,
в центральной Мексике возникло сразу несколько новых могущест-
венных центров, включивших в орбиту своего влияния более слабых
соседей: Аскапоцалько, Кольхуакан, Тескоко и др.38 Наиболее пол-
ные сведения сохранились в источниках о «царстве» Акольхуа, или
Тескоко, расположенном на северо-востоке долины Мехико и в при-
легающих к ней районах. Столицей «царства» служил город Тескоко.
Властитель Тескоко (астекск. «тлатоке») был верховным правите-
лем всего государства. Ему помогал в управлении совет из 14 «ве-
ликих» (по словам хрониста Иштлилшочитла), которые в действи-
60

тельности были правителями (тлатоке) 14 зависимых от Тескока
городов-государств, входивших в данное «царство». Все они полу-
чали престол непосредственно из рук тескоканского царя.
Каждое из этих государств-«номов» состояло из столицы (горо-
да) и группы земледельческих селений и деревушек. Так, город-
государство Отумба состоял из столицы и 24 зависимых селений,,
Тепешпан имел 13 зависимых селений, Акольман — 28, Теоти-
хуакан—18. В среднем каждый такой «ном» имел население около
15—20 тыс. человек. Однако некоторая часть территории «царства»
Акольхуа (из вновь завоеванных прежде самостоятельных областей)
прямо подчинялась столичному городу Тескоко и была разделена на
восемь «налоговых» районов. Ими управляли специальные чинов-
ники, присланные из столицы. Таким образом, в «царстве» Аколь-
хуа имела место уже и более высокая ступень интеграции захвачен-
ных земель — непосредственное включение в состав метрополии раз-
битых на единообразные территориально-административные единицы
независимых прежде «номов» 39.
Если изобразить описанное выше «царство» графически, то пе-
ред нами предстанет весьма сложная иерархическая структура. Но
на этом дело не кончается. Ведь Тескоко, как известно из письмен-
ных источников, входило важнейшей составной частью в могущест-
венную Тройственную лигу (союз городов-государств Теночтитлан
и Тлакопан и «царства» Акольхуа-Тескоко) — главную военно-поли-
тическую силу в Центральной Мексике начиная с середины
XVв. н.э.
Ко времени образования этого тройственного альянса (50-е годы
XV в.) политика грабежа соседей и раздела полученной дани между
союзниками была уже детально разработана. Правда, разные источ-
ники дают различные сведения о доли добычи, причитающейся каж-
дому участнику союза, но судя по всему она делилась из расчета
2 : 2 : 1 — соответственно для Тескоко, Теночтитлана и Тлакопана.
Вполне очевидно и то, что на первых порах более обширное и
могущественное государство Тескоко играло в Тройственной лиге
ведущую роль. Особенно усилилось его значение во времена прав-
ления выдающегося «тлатоке» Несауалькойотля (умер в 1472 г.) 40.
Нам известны по источникам названия около 150 селений, завоеван-
ных Тескоко либо совместно с другими участниками коалиции, либо-
только своими силами. Однако после смерти Несауалькойотля роль
Тескоко внутри союза заметно уменьшилась и на первое место ш>
влиянию выдвинулся астекский Теночтитлан41.
Все, о чем говорилось здесь до сих пор, включая и громоздкое
здание Тройственной лиги, вполне подходит под определение «цар-
ства». Но в случае с астеками существует довольно обширная исто-
риография, упорно приписывающая их государству ранг «империи».
Насколько соответствует этот термин конкретным историческим
данным? Попробуем хотя бы в самых общих чертах проследить
историю зарождения этой «империи».
В 1325 г. на двух небольших болотистых островках в западной
части мелководного озера Тескоко (долина Мехико) астеки-теночки
61

основывают город Теночтитлан. Но к северу от него, буквально
вплотную, на тех же островах, вскоре возник еще один городской
центр — Тлателолько. Это были тесно связанные территориально,
культурным и этническим родством политико-административные и
культовые единицы, представлявшие собой практически два само-
стоятельных города-государства в их самом классическом, «чистом»
виде. Только в 1473 г. Тлателолько был силой захвачен его более
могущественным соседом и включен в состав астекской столицы42.
Однако тот факт, что оба города возникли и развивались как две
отдельные политические единицы, недвусмысленно отражен в дуб-
лировании внутренней структуры и планировки Теночтитлана и Тла-
телолько: наличие двух «священных участков» с главными храмами
и дворцами правителей (текпанами), двух центральных рынков
и т. д. Таким образом, у истоков будущей астекской «империи»
лежал простой город-государство, уступая на первых порах своим
ближайшим соседям — крупным и мелким государствам Централь-
ной Мексики, которые возникли на руинах тольтекской державы
в конце XII — начале XIII в., астеки искусно использовали их по-
стоянную вражду и соперничество в своих целях. Они стремились
всегда заключить временные союзы и коалиции с наиболее могу-
щественным партнером. В этом отношении решающим для астеков
был 1367 год. Именно тогда они стали наемниками быстро растущего
тепанекского «царства» со столицей в Аскапоцалько. Один за дру-
гим склоняли свои головы перед объединенными силами тепанеков
и астеков города-государства долины Мехико, а воины Теночтитлана
во все возрастающих масштабах везли в островную столицу свою
долю военной добычи.
И вот настал момент, когда астеки сочли удобным повернуть
оружие против вчерашнего союзника — Аскапоцалько. С помощью
армий Тескоко и Уэшоцинко в 1428 г. астеки наголову разгромили
огромное войско тепанеков и превратили в руины их блестящую
столицу. Тепанекский город Тлакопан (Такуба), занявший в кон-
фликте нейтральную позицию, вскоре стал ближайшим союзником
Теночтитлана43. Третьим участником складывающегося военно-по-
литического союза (Тройственной лиги) стал могущественный пра-
витель Тескоко (Акольхуа) Несауалькойотль44.
В течение последней четверти XV и начала XVI в. этот могу-
щественный триумвират, используя свою объединенную армию, су-
мел завоевать и обложить данью почти всю территорию Центральной
Мексики и некоторых близлежащих к ней областей: от Дуранго и
Колимы на северо-западе до Чьяпаса и Табаско на юго-востоке.
В начале XVI в. свыше 38 отдельных провинций и государств вы-
нуждены были платить Тройственной лиге большую дань, хотя они
и сохраняли при этом известную самостоятельность в вопросах внут-
реннего управления. Для поддержания системы подчинения других
(иногда и чуждых этнически) областей в ряде стратегических пунк-
тов были установлены астекские гарнизоны, а за своевременным
сбором дани следили специальные чиновники—«кальпишке» (cal-
pixque).
62

Постепенно роль Теночтитлана и его правителей внутри Трой-
ственной лиги возрастала. И к моменту конкисты «тлатоани» асте-
ков фактически диктовал уже свою волю своим вчерашним партне-
рам по союзу. Испанское завоевание прервало процесс дальнейшего
становления и развития астекского государства, так и не успевшего
выработать механизм полного включения всех зависимых от Те-
ночтитлана территорий в рамки единой «империи». На мой взгляд,,
астеки делали лишь первые шаги в этом направлении, не успев
лишить внутренней самостоятельности и собственной структуры все
захваченные ими области.
Если искать сходные по характеру социально-политические струк-
туры в древней истории Старого Света, то самой близкой аналогией
описанному выше случаю будет «империя Саргона Аккадского»
в Месопотамии, насильственно объединившая на короткий срок мно-
гие полуавтономные города-государства в XXIV в. до н. э. и вскоре
опять распавшаяся на свои составные части.
1 Никифоров В. Н. Восток и всемирная история. М., 1977, с. 249—279.
2 Service E. R. Origins of the State and Civilization. New York, 1975, p. 217.
3 Jimenez Moreno W. Los imperios prehispanicos de Mesoamerica.— RMEA, Me-
xico, 1966, t. XX, p. 181—195.
4 См. наиболее полное освещение этого вопроса в статьях: Дьяконов II. М.,
Якобсон В. А. «Номовые государства», «территориальные царства», «поли-
сы» и «империи». Проблемы типологии.—ВДИ, 1982, № 2, с. 3—10; Кобища-
нов Ю. М. Раннеклассовые общества на периферии феодальных государств
(на примере Северо-Восточной и Восточной Африки).—В кн.: Возникнове-
ние раннеклассового общества. Тезисы докладов. М., 1973, с. 73.
5 Дьяконов II. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 3—10.
6 Дьяконов II. М. Проблемы вавилонского города II тыс. до н. э. (по материа-
лам Ура).—В кн.: Древний Восток. Города и торговля. Ереван, 1973, с. 31—
32.
7 Дьяконов II. М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья.
Шумер. М., 1959, с. 12.
8 Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 5—6.
9 Там же, с. 6.
10 Gibson Ch. Structure of the Aztec Empire.— HMAI, Austin, 1971, v. 10, p. 376.
11 Paddock /. La idea del «imperio» aplicada a Mesoamerica.—RMEA, Mexico.
1966, t. XX. p. 83-84.
12 Дьяконов II. M., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 7—9.
13 Sanders W. Т. Settlement Patterns in Central Mexico.— HMAI, Austin, 1971,
v. 10, p. 14.
14 Ibid.rp. 19.
15 Ibid., p. 14.
16 Cook S. F., Borah W. The Population of the Mixteca Alta, 1520—1960. Ibero-
Americana. Berkeley; Los Angeles, 1968, v. 50, p. 10—11.
17 Ibid., p. 12.
18 Ibid., p. 69-70.
19 Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. M.; Л., 1963, с. 173—175.
20 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. М.; Л., 1955, с. 110.
21 Там же, с. 124.
22 Sanders W. Т. Cultural Ecology of the Maya Lowlands.—ECM, Mexico, 1962y
v. II, p. 94.
23 Roys R. L. The Political Geography of the Yucatan Maya.— CIWP, Washing-
ton, 1957, N 613, p. 61—70.
24 Ibid., p. 13-101.
25 Oviedo y Valdés F. G. Historia general y natural de los Indias, islas y tierra
firme del mar ocèano. Madrid, 1853, t. HI, p. 227—230.
63

26 Ibid., p. 230.
27 Relaciónes de Yucatan. Madrid, 1898—1900, t. 2, p. 156.
28 Scholes F., Roys R. The Maya Chontal Indians of Acalan-Tixchel.— GIVVP, Wa-
shington, 1948, N 560, p. 52—56.
29 Means Ph. A. History of the Spanish conquest of Yucatan and of the Itzas.—
PPM, Cambridge, Mass., 1917, v. 7, p. 19—22.
30 Morley S. G. The Inscriptions of Peten.—CIWP, Washington, 1938, N 437, p. 68.
31 Cue M. D. A Model of Ancient Community Structure in the Maya Lowlands.—
SW.TA, Albuquerque, 1965. v. 21, N 2, p. 108—109.
32 Means Ph. A. History..., p. 19.
33 VUlagutierre Soto-Mayor J. Historia de la conquista de la provincia de El Itza,
Guatemala. Guatemala, 1933, p. 382.
34 Childe V. G. Man Makes Himself. London, 1956, p. 153.
35 Дьяконов И. M. Проблемы экономики. О структуре общества Ближнего Во-
стока до середины II тыс. до н. э.— ВДИ, 1968, № 3, с. 19.
36 Дьяконов И. М., Якобсон В. А. «Номовые государства...», с. 6.
37 Roys R. L. Native Empires in Yucatan.—RMEA, Mexico, 1966, t, XX, p. 153—
157.
38 Nigel Davies С. Los Mexicas, primeros pasos hacia el imperio. Mexico, 1973,
p. 17—33.
39 Sanders W. T. Settlement,.., p. 19—21.
40 Gibson Ch, Structure of the Aztec Empire.—HMAI, Austin, 1971, v. 10, p. 383—
384.
41 Gibson Ch. Structure..., p. 385—389.
42 Сое M. D. Mexico. New York, 1977, p. 133.
43 Weaver M. P. The Aztecs, Maya and Their Predecessors. New York, 1972,
p. 242.
44 Barlow R. La fundacion de la Triple Alianza.—Anales del INAH, Mexico, 1949,
t. Ill, p. 147-157.
ИЗОБРАЖЕНИЯ НА КЕРАМИКЕ МАЙЯ
КАК ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
А. А. Бородатова
Изображения на парадной керамике майя занимают совершенно
особое место среди произведений искусства классической эпохи
(I—IX вв. н. э.). Многочисленные мифологические, ритуальные,
дворцовые и батальные сцены, помимо большой художественной цен-
ности, представляют собой уникальный по богатству и разнообразию
историко-этнографический источник для изучения мифологии, ре-
лигии, социальной организации, быта элиты в городах и многих
других сторон жизни древних майя.
Первое издание парадных сосудов было осуществлено англий-
ским археологом Г. Гордоном *. Настоящее открытие керамики майя
состоялось только в 70-х годах после издания известным американ-
ским археологом и специалистом по культуре майя Майклом Ко
трех альбомов, в которых им были опубликованы изображения на
сосудах из музеев и частных коллекций2. В настоящее время общее
число известных специалистам сосудов со сценами, выполненными
полихромной росписью или в технике резьбы по сырой глине, пре-
вышает 2 тыс. (издано более 500 изображений). Подавляющее боль-
64

шинство парадных сосудов датируется археологами позднеклассиче-
ским временем — VII—IX вв.
Большая часть парадной керамики происходит из погребений
знати майя, однако не является погребальной по своему назначению.
Состояние многих сосудов свидетельствует об их длительном ис-
пользовании в качестве ритуальной посуды до того, как они попада-
ли в сопроводительный инвентарь погребений. После перевода
Ю. В. Кнорозовым надписей на сосудах3 спорный вопрос о функ-
циональном назначении парадной керамики4 решился окончательно:
сосуды являлись принадлежностью поминального ритуала.
Первая часть кольцевых (идущих вокруг венчика) надписей, на-
званная Ю. В. Кнорозовым «заупокойной формулой», повторялась
на многих сосудах. В ней сообщалось о смерти человека, которому
посвящался сосуд, и спуске его души в преисподнюю. Там душа
проходила долгий путь, пока не наступало время для ее реинкар-
нации. Ко дню вылета души из преисподней был приурочен поми-
нальный обряд и заказывалась роспись на сосуде, изображавшая
выдающиеся эпизоды из жизни умершего или сцены в подземном
мире, где долгое время пребывала его душа. Вторая часть кольце-
вых текстов содержала титулатуру умершего. Судя по ней парадная
керамика посвящалась памяти лиц, принадлежавших к высшей
аристократии городов-государств: правителям и их женам, воена-
чальникам, сановникам, жрецам.
Изображения на сосудах можно отнести к двум основным груп-
пам—мифологической и светской (мемориальной). Первая включает
сцены из мифов, изображения богов и мифологических персонажей,
вторая — сюжеты из жизни исторических лиц, в основном предста-
вителей знати майя. В последней группе выделяются дворцовые сце-
ны, действие которых разворачивается в покоях главы государства,
ритуальные, военные (батальные и победные). Сюжеты светской
группы изображений на сосудах, достоверно воссоздающие быт эли-
ты майя, представлены также в монументальном искусстве и мелкой
пластике. Мифологическая же группа сцен на керамике является
в настоящее время нашим основным источником для изучения ре-
лигии и мифологии майя классической эпохи.
Мифологическая группа изображений
В сценах на керамике, функции которой были отличны от назна-
чения лфеческих справочников — иероглифических рукописей, боги
дождя и другие фигуры пантеона, связанные с земледельческим
циклом, почти не встречаются, тогда как мир богов преисподней
раскрыт во всей своей полноте, красочности и многообразии. В ико-
нографии обитателей подземного мира четко представлены все ста-
дии антропоморфизации мифологических образов. Одни божества,
антропоморфные, среди которых выделяются две иконографические
группы5, выступают в качестве почитаемых богов, другие — большая
часть зооморфных персонажей — только как действующие лица
мифов.
3 Заказ № 1093
65

До публикации сосудов боги подземного мира у майя были из-
вестны только по скудным, отрывочным данным источников коло-
ниального времени, эпосу киче «Пополь Вух» и астекским паралле-
лям. По этим сведениям преисподнюю населяли настоящие адские
существа — олицетворения болезней и зол. Их владыкой считался
бог смерти Вак Митун Ахав — «Владыка шести сфер преисподней».
Ему в иероглифических рукописях майя XII—XIV вв. соответствует
Ум Цек' — «Владыка черепов», правитель сезона засухи, изобра-
жаемый в виде скелета с черепом вместо головы, один из основных
персонажей рукописей.
В классическую эпоху сведения о преисподней были намного
полнее, чем в предколониальный период. Подземным миром правили
двое владык —бог Улитка и Черный владыка грозы. В «заупокой-
ной формуле» преисподняя называлась «пространством» и «содру-
жеством [братством, фратрией] Духа Улитки»6. Термин «ваай» —
«дух» — у майя относился к группе древнейших божеств, первона-
чально тотемам родов племени. Сам бог Улитка, иконография кото-
рого идентична его изображению в рукописях, неоднократно появ-
ляется в сценах на сосудах. Он показан сидящим в своей раковине,
выглядывающим из нее или идущим с ней за спиной. В нескольких
сценах он изображен с сигарой и без раковины7. Древний хозяин
съедобных улиток у собирателей, превратившийся в бога дождя
у земледельцев, Улитка был в период формирования государств на-
столько важной фигурой пантеона, что получил должность бога-
распорядителя добавочной пятидневки года, когда происходила сме-
на власти у богов. Он вручал очередному богу-правителю право на
власть в течение определенного календарного цикла8. Бог Улитка
появляется также в сценах, имеющих, по мнению М. Ко, прямые
аналогии в эпизодах расправы божественных близнецов эпоса киче
с правителями Шибальбы — преисподней9. Все это подтверждает
мысль о том, что скромный бог Улитка был владыкой преисподней
и одним из главных богов пантеона майя в классическую эпоху.
Другой важной фигурой в сценах на керамике является хорошо
знакомый по рукописям бог грозы — древнейший бог-воитель у пле-
мен майя, владыка губительных для посевов ливней и бурь, враг
бога маиса. В миниатюрах рукописей бог грозы Toni— «Ливень»
в полном вооружении сопровождает Великую богиню, свирепую хо-
зяйку северных ветров и ливней, захватывает в плен бога маиса,
убивает бога купцов. Головной убор бога настолько своеобразен,
что позволяет легко узнать его: широкополая шляпа с листьями
агавы и венчающий ее орел. «Птица грома» у северных племен пре-
рий — орел был первоначально, очевидно, орнитоморфной ипостасью
бога, а позже превратился в его атрибут. В сценах на сосудах Чер-
ный владыка грозового ливня изображается на троне под пологом
с обычной для него сигарой и символами верховной власти — «свя-
щенным тюком» с реликвиями, стоящим у спинки трона, и головой
бога огня в руках, украшавшей навершия скипетров верховных
владык государств. В сцене торжественного совета, знаменующего,
судя по надписи, начало эры майя — 4 Ахав 8 Кумху,— грозный
66

властелин держит речь перед шестеркой богов войны и смерти, вла-
дыками шести сфер преисподней, сидящими с жестами покорности
у его трона. Над стоящим на позвонках троном изображен мифиче-
ский пекари с «ожерельем смерти» — символ сезона засухи10 (рис.6).
Наличие двух владык-соправителей в преисподней, конечно, не
было случайным. Видимо, уже жрецами ольмеков все божества пан-
теона в четком соответствии с племенной структурой были распре-
делены по двум божественным фратриям, связанным, подобно своим
реальным прототипам — фратриям племени, с двумя сезонами года.
По рукописям в небесную голубую фратрию сезона дождя, главой
которой считался бог неба Ицамна, входили благие покровители лю-
дей — боги дождя и грома, плодородия, торговли, огня. В сезон за-
сухи миром правили зловещие боги красной фратрии, главой кото-
рой был бог смерти Ум Цек\ В нее входили боги смерти, войны,
солнца, губительных для посевов ливней и гроз без дождя. В мисти-
ческих циклах рукописей главы небесных фратрий приходят к вла-
сти по очереди, как некогда два сезонных вождя племени, деля цикл
поровну11.
Обитатели преисподней также группировались в две связанные
с сезонами года фратрии. Эквивалентом небесной голубой была
фратрия бога Улитки. Небесной красной фратрии соответствовала
фратрия бога грозы Тош. Главы подземных фратрий — двое владык
преисподней менялись у власти по сезонам и поэтому в сценах на
сосудах появлялись только порознь в сопровождении подвластных
им богов.
В состав подземных фратрий вошли боги-родоначальники, не
утратившие в основном облика или черт древних тотемов, а также
антропоморфные божества, заменившие тотемы родов. Они и явля-
ются основными действующими лицами мифологических сцен на ке-
рамике. Первоначально прародителями двух фратрий считались бо-
жественные близнецы, образы которых были отражением дуального
деления родового коллектива. В I тысячелетии н. э. их связь с пер-
вичными фратриями была практически забыта и в мифологическом
эпосе, главными героями которого являлись близнецы, родоначаль-
никами четырех «великих домов» — фратрий киче выступали уже
четверо полубогов-ягуаров, некогда фратриальных тотемов12. Это
деление на четыре самостоятельные фратрии (по четыре рода в каж-
дой) определилось на поздних этапах разложения родового строя и
стало традиционным для всех племен майя. Причем, если фратрии,
существовавшие в государствах майя только в качестве обрядового
института, были после конкисты быстро забыты, то древние роды,
носившие имена тотемов («патронимии»), сохраняли экзогамию во
внутренних районах Юкатана и в Горной Гватемале вплоть до конца
прошлого века.
В параграфах юкатанских рукописей главными родоначальника-
ми выступают разные персонажи: змеиный бог грома Тит Соот, бог
Улитка, бог маиса и бог Солнца, по другой версии — пес, армадилл,
олень и бог грозы13. По архаичному параграфу Дрезденской рукопи-
си, в котором представлена символическая схема разрешенных и
67
3*

Рис. 6. Совет богов красной фратрии. Сцена на сосуде из Тикаля (Сое М. The
Maya Scribe and His World, сосуд № 49)
направленных браков между четырьмя фратриями, состоящие в бра-
ке роды представлены четырьмя парами божеств и тотемных живот-
ных: бог охоты — богиня олениха, небесный пес — самка грифа,
Ицамна — самка лисы, бог грозы — богиня дева14. В трех первых
парах жены принадлежат к красной фратрии, их супруги — к голу-
бой (последняя пара —наоборот). Основных родоначальников, оче-
видно, было 16 —по традиционному числу родов в племени. Столько
же владык смерти фигурируют в преисподней по версии «Пополь
Вух» 15. В сцене на одном из сосудов показаны 32 бога-родоначаль-
ника—по два на каждый из 16 родов, т. е. сделана попытка увязать
основных подземных персонажей с реальным числом родов в пле-
мени. Среди них — оба близнеца, оставленные жрецами в качестве
68

родоначальников двух родов от
противоположных фратрий,
ягуары, лис, армадилл, четыре
лягушки и две летучие мыши
разных видов, гриф, москит и
другие персонажи 16.
Исследование изображений
в рукописях и на керамике поз-
волило определить основной
состав подземных фратрий.
К фратрии сезона дождя при-
надлежали: ее глава Улитка,
богиня-дева, черный бог купцов,
бог огня — посредник между
людьми и богами, Облачный
змей (наряду с богом Ягуаром
самый значительный из зоо-
морфных персонажей), Лягуш-
ка — одно из божеств дождя,
Армадилл, молодой бог кукуру-
зы, Аист, богиня пчел, Кецаль
и другие персонажи.
В красную фратрию сезона
засухи входили: бог грозовых
ливней Тош — ее владыка, Ве-
ликая богиня (поздний вариант
ольмекской богини Луны — гла-
вы пантеона ольмеков), Ягуар,
изображаемый в обеих своих
ипостасях — атропо- и зооморф-
ной, Болон Йокте — один из
богов войны и смерти17, Лету-
чая Мышь — страж преиспод-
ней, Олень, Обезьяна, Лис,
Кролик, Тапир, Пекари, Попу-
гай, Собака с чертами ягуара, Гриф, Москит, бог смерти в виде
скелета. Аналогичные последнему персонажу два бога смерти с ка-
лендарными именами Хун Каме и Вукуб Каме (I Смерть и VII
Смерть) в эпосе киче заняли место двух прежних владык преиспод-
ней и глав подземных фратрий.
У каждой фратрии племени, очевидно, был свой загробный мир.
Души — призраки умерших (ассоциировавшиеся с тенью человека)
направлялись в свои подземные фратрии. В I тысячелетии такая
последовательность уже не соблюдалась и все души спускались «по
холодной лестнице» в «содружество Духа Улитки» (существовали
и другие версии посмертной судьбы душ18). По представлениям
древних майя, которые стали известны только после перевода
10. В. Кнорозовым надписей на сосудах, призрак умершего в пре-
исподней должен был пройти большой путь, полный лишений и
i
69

испытаний, причем не в порядке индивидуального возмездия: к бо-
гам преисподней попадали все. Вход в подземный мир находился
в глубоких горных пещерах Альта-Верапаса, населенных тысячами
летучих мышей-вампиров. Стражем преисподней поэтому и счита-
лась страшная Летучая мышь — смертельный враг мифических близ-
нецов 19. Героям-полубогам эпоса, прежде чем выйти победителями
в борьбе с богами смерти, пришлось преодолеть ущелья с колючими*
деревьями, переплыть реки крови, выдержать муки в пяти «Домах
испытаний». Призрак умершего должен был пройти все сферы это-
го мира.
На «холодной лестнице» призрак встречали «демоны» из свиты
Великой богини, которые сопровождали его в «место очищения».
«Очищение», необходимое для последующей реинкарнации души,
понималось вполне реалистично: сначала как промывание с по-
мощью «огненной щиплющей жидкости», вводимой большими клиз-
мами (изображение последних на крыльях Летучей мыши, в руках
у богов, символы, отходящие вниз от ягодиц, недвусмысленно гово-
рят о характере промывания), затем как обдирание мяса с костей
и расчленение (поэтому символика сцен многими исследователями
связывается с человеческими жертвоприношениями) и, наконец, как
очищение пламенем и водой. Боги, участвующие в процессе очище-
ния призрака, всегда из красной фратрии, показаны в танцевальных
шествиях с большими шарфами на шее, сосудами, клизмами, ножа-
ми—всем необходимым для очищения. Ведущими процессий высту-
пают бог Ягуар или бог смерти в виде скелета, участниками — Олень,
Обезьяна, Собака, Кролик, Летучая мышь и др. Боги из голубой
фратрии аккомпанируют на музыкальных инструментах20 (рис. 7).
Видимо, после всех этдх операций призрак должен был умень-
шиться до размеров эмбриона. Тогда по прошествии 819 дней после
смерти он улетал «в селение в лоно женщины», или, точнее, его из
преисподней выносил в клюве Аист, а бог Обезьяна вкладывал душу
в утробу женщины. Молодая богиня, Аист, Обезьяна и бог Улитка
фигурируют в мифах и сценах, иллюстрирующих концепцию реин-
карнации призрака21. Зачатие ребенка без такого воплощения счи-
талось невозможным. Исходя из этих представлений телу умерших
(по одному из древнейших видов погребального обряда) придавалась
поза еще не родившегося ребенка и иероглифический знак умершего
изображал спеленутый в позе эмбриона труп22. Смерть тем самым
предшествовала рождению и понималась необходимым условием
жизни. Поэтому «заупокойная формула» была названа Ю. В. Кно-
розовым также «формулой возрождения». В ней утверждалась.идея
бессмертия души.
В день вылета призрака из преисподней, который точно рассчи-
тывали жрецы, знать майя устраивала пышный поминальный ри-
туал, во время которого принимались наркотики.« В состоянии транса
участники обряда общались с духом умершего, возвратившимся из
обители богов. К этому дню заказывался сосуд с изображениями.
С представлениями о воплощении душ умерших и предках как
творцах жизни был связан еще один образ мифологических сцен на
70

Рис. 7. Ритуал очищения в преисподней. Сцена на сосуде из южного Кампече
или северного Петена (Сое М. The Maya Scribe and His World, сосуд № 46)
сосудах — мировое дерево23. Оно росло в центре мира и соединяло
все сферы мироздания. По нему, согласно одной из версий, души
умерших поднимались из преисподней. В связи с этим мировое де-
рево и его родичи и представители — огромные сейбы, росшие на
главной площади в каждом селении майя, считались местонахожде-
нием «мистических отцов». Ими в рукописях выступают все те же
предки-родоначальники и древние .тотемы24. Беременность понима-
лась также как следствие посещения женщины таким отцом. Само
название мирового дерева — «Семенное» — говорит о том, что оно
считалось носителем семян жизни. В эпосе киче эта идея подчерк-
нута версией зачатия второй пары близнецов от слюны (семени)
повешенной на ствол отрубленной головы героя-полубога Хун Хун-
ах-пу, который здесь выступает в качестве такого «отца». Птица,
живущая на вершине мирового дерева—«дух дерева», как ее на-
зывали юкатеки (Кецаль с головой бога дождя на рельефах Па-
ленке, Сокол в эпосе киче и у майя Юкатана, Аист в текстах на
сосудах), считалась посланницей богов, посредницей между ними и
людьми и передавала души по назначению25.
Мировое дерево служило обителью главному богу дождя, поэтому
его родичи сейбы были местом поклонения богу. Они почитались
также как племенные святыни, как символ единства племени. По-
этому в рукописях оно изображено в виде голубого и красного об-
лачных змеев — символов двух фратрий, тела которых слиты в ствол,
а хвосты разделены на четыре ветви (т. е. дана символическая схема
племенного деления). Под священным деревом собирался совет пле-
мени и приносились жертвы по торжественным случаям. Боги от
обеих фратрий также собирались на советы и церемонии у миро-
71

вого древа. Подобно двум главам государства — правителю и вер-
ховному жрецу на рельефах храмов в Паленке, боги-правители четы-
рехлетнего цикла приносили жертвы перед ним26.
Очевидно, под священным деревом в древности совершались
обряды инициации, включавшие мучительные операции кровопуска-
ния, описанные Д. де Ланда и изображенные на сосуде из Уэуэте-
нанго и в Мадридской рукописи: военная знать государств и боги
от обеих фратрий пускали кровь из пенисов, стоя над сосудами или
«нанизывая» себя на одну веревку, что призвано было символизи-
ровать единство племени27. По мифу версии «Пополь Вух», около
колючего тыквенного дерева — версии мирового — после пяти ночей
испытаний, соответствующих обряду инициации, были обезглавлены
герои-близнецы. По рукописям, у такого же змеиного мирового де-
рева с колючками на стволе по случаю циклического праздника
1 Ахав в жертву приносилась девушка. Этот праздник при не-
подвижном 260-дневном цикле соответствовал празднику Па Кум
Чак юкатанских майя, во время которого совершались пятидневные
бдения и самоистязания в виде обряда «нанизывания» 28.
Заканчивая краткое рассмотрение основных сюжетов мифологи-
ческой группы изображений, нужно подчеркнуть, что в сценах на
парадной керамике действуют все три группы божеств, обитавших,
по представлениям древних майя, в преисподней: 1. Тотемы фрат-
рий и родов, предки-родоначальники, главы подземных фратрий,
владыки сфер преисподней (персонажи этой группы являются ос-
новными действующими лицами сцен на сосудах); 2. Боги звезд
и планет, спускавшихся ночью в подземный мир (бог планеты Ве-
неры Хун Ахав и др.) ; 3. Божества-демоны, чудовища и бесы,
олицетворения болезней и бед, бог смерти в виде скелета (ко вре-
мени записи «Пополь Вух» представления об этих божествах посте-
пенно вытеснили образы богов-родоначальников; двое верховных
владык преисподней — главы подземных фратрий — были забыты
окончательно: вместо них в эпосе фигурируют два безгласных дере-
вянных идола29).
Светская группа изображений
Большинство парадных сосудов, как уже отмечалось выше, посвя-
щены памяти представителей элиты майя. В сценах светской группы
сюжетов, действие которых в основном разворачивается во дворце —
резиденции главы государства, изображены выдающиеся эпизоды
из жизни правителей, крупных военачальников, верховных жрецов
и других видных сановников. В центре этой группы, как и в мону-
ментальном искусстве, находится фигура правителя. В надписях,
сопровождающих сцены, он называется «благим», «возвышенным
повелителем и правителем», «высоким владыкой», «покровителем».
Обычно владыка восседает на троне под балдахином. Трон его в виде
помостов разной высоты и формы или большой подушки, покрытой
шкурой ягуара, так и назывался — «циновка ягуара». Шкура этого
хищника покрывала также носилки и походный гамак правителя.
72

Рис. 8. Дворцовая сцена на сосуде из Петена ((clarleson P. Classic Maya Picforal
Ceramics, сосуд № 4)
Из нее шилась поясная одежда владыки. Бог Ягуар считался родо-
начальником и покровителем многих царских династий, и его шкура,
голова, когти служили символами верховной власти. Еще одним
подобным атрибутом являлся обтянутый материей «священный тюк»
с реликвиями, соответствующий «Узлу закутанного величия» эпоса
и хроники киче30, который изображался на троне или около него.
Богатством головного убора, полностью состоявшего из набора сим-
волов и являвшегося главным показателем фратриальной, родовой
и семейной принадлежности, социального ранга и боевых заслуг,
правитель превосходил всех. Головной убор его включал длинные
голубые перья кецаля, маски богов и тотемных животных, а также
большой цветок водяной лилии, иногда с подвеской в виде рыбы,
клюющей цветок. Владыка выделялся богатством нефритовых укра-
шений, в том числе пекторалыо со знаком «ла» — «владыка». Пра-
вителя окружает многочисленная свита: военачальники, сановники,
жрецы, придворные различных статусов и рангов — писцы, палачи,
музыканты, актеры, танцоры, карлики, состоявшие, видимо, в ка-
честве личных и «тайных» советников владыки слуги. Жены пра-
вителей часто сопровождают своих супругов — сидят на троне позади
них, обмахивают веером, подносят напитки31 (рис. 8).
Аристократы проводили время в пирах, церемониях и военных
походах. Перед владыкой и его свитой выступали поэты и музы-
канты, разворачивались костюмированные представления с участием
имперсонаторов божеств, горбунов и акробатов. Игра в мяч была
любимым занятием и развлечением знати. Частое изображение игро-
ков на керамике свидетельствует о том, сколь почетным был титул
хорошего игрока. Игра велась большим каучуковым мячом между
двумя командами по два-три игрока в каждой или двумя сопер-
никами. За игрой, стоя на ступенях стадиона, наблюдали судьи.
73

Все правители были хорошими игроками — или претендовали на это
звание — и часто изображались в этой роли на рельефах стадионов
и стелах. На одном из сосудов на тронном помосте рядом с прави-
телем помещены предметы его игровой экипировки — залог силы и
гордость каждого игрока: пояс и большой круглый ящик, подобный
тем, в каких до наших дней хранятся мячи в штате Синалоа (за-
падная Мексика). Игроки всегда принадлежали к противоположным
фратриям. В одной сцене игроку из рода Оленя (красная фратрия)
противостоит игрок из рода Цапли (голубая), в другой — соперни-
ками выступают игроки из рода Оленя и рода, покровителем кото-
рого был черный бог купцов32.
Правитель сам участвовал в светских развлечениях знати, но
прежде всего он изображен за ведением важных государственных
дел: возглавляет военные походы, собирает дань с покоренных селе-
ний и городов, участвует в жертвоприношениях богам, возглавляет
верховный совет государства, беседует с верховным жрецом и при-
дворным карликом33.
На многих сосудах правитель показан в сопровождении трех
персон, сидящих у трона по правую руку владыки (на изображе-
ниях—слева) или стоящих около него. Они следуют за носилками
владыки, участвуют вместе с ним в охоте на оленей. Богатством
одежды и украшений эти три сановника практически не уступают
правителю. В двух сценах принятия дани с завоеванных земель
у всех четверых подчеркнуто одинаковые головные уборы. Лишь
большой цветок водяной лилии прикрепленный сзади к тюрбану,
выделяет убор верховного владыки34. В надписи, сопровождающей
74

Рис. 9. Владыка и соправители. Дворцовая сцена на сосуде из южного Кампече
(Сое М. The Maya Scribe and His World, сосуд № 30)
одну из упомянутых сцен, каждый из трех сановников, подобно пра-
вителю на троне, назван титулом «ла» — «владыка» (в старом языке
майя «ах'-ав») с эпитетом «высокий»35. Четверо владык являются
главными действующими лицами всех сцен, изображенных на сте-
нах Храма росписей в Бонампаке,— сражения и ритуалов победного
празднества с жертвоприношением пленных и танцами. Судя по
этим сценам и изображениям на сосудах, соправители имели право
носить такую же, как и правитель, поясную одежду из шкуры
ягуара и символы ягуара в головном уборе (рис. 9). В сценах на
керамике четверо владык участвуют в танцевальных процессиях
перед помостами с привязанными к ним жертвами, танцуют перед
человеческим жертвоприношением в роли имперсонаторов богов-
ягуаров и птицы-пумы. На рельефе стелы 11 в Йашчилане три
соправителя стоят на коленях перед верховным владыкой города,
Хищным Ястребом36.
Объяснение подобной комбинации — правитель и три его сопра-
вителя — мы находим в источниках колониального времени, а также
в ритуале и образах некоторых богов, в которых нашли отражение
этапы сложения государства и структура власти в нем. Как отмеча-
лось выше, деление племени на четыре фратрии, связанные в рели-
гиозной символике со странами света, соответствующими цветами и
богами, было традиционным у майя. В сложившихся к рубежу на-
шей эры городах-государствах майя продолжали сохраняться силь-
75

пые племенные традиции. Племя формировало государство, и тра-
диционная четырехфратриальная схема сохранялась в структуре
верховной власти, поселений, культа и ритуала. Многие города
постклассического периода делились на четыре квартала (Майяпан,
Ицамканак, Потончан, Хакавиц, Чи-Киш и др.). В XVI в. во всех
селениях Юкатана было четверо ворот, ориентированных по сторо-
нам света. После завоевания северного Юкатана племенем ица под
предводительством тольтеков во главе нового государства встал пра-
витель — бывший военный вождь племени, а главы трех остальных
фратрий ица превратились в его соправителей с титулами «чаак» —
«помощник». Все четверо носили высший в государстве титул
«ахав» — «владыка». При «батабах» — начальниках селений и город-
ков, назначаемых правителем, состоял совет из глав четырех кварта-
лов. В Майяпане при Хунак Кееле, который как узурпатор в тради-
ционную для ица «четверку» не вписался, состоял совет из четырех
«стражей ворот» — глав кварталов. Такой же была структура власти
у чонталь Табаско и Акалана, правители которых не могли принять
ни одного решения без совета с главами четырех кварталов столиц
государств. При верховном владыке киче состоял совет из трех «ним
чокох» — «великих избранников», представлявших первоначально
каждую из четырех фратрий киче37. Таким образом, структура вер-
ховной власти в государстве копировала ее организацию в ранний
период сложения городов-государств. Очевидно, уже в I тысячеле-
тии н. э. все основные должности в государстве стали наследствен-
ными в определенных родах (фактически генеалогических), однако
в ритуале сохранялись явные свидетельства сменяемости главных
сановников государства в период его возникновения.
Первоначально вожди фратрий (и, подобно им,— главы фратрий
божественных) сменялись по сезонам. Аналогичная смена власти
четко фиксируется уже у ольмеков38. Более сильные в военном и
экономическом отношении вожди красной фратрии неоднократно
захватывали власть в складывающихся государствах. Позже в оже-
сточенную борьбу за власть, в условиях которой шло формирование
государства, включились четверо глав фратрий племени, не желав-
ших уступать первенства друг другу и потому сменявшихся у власти
поочередно каждый год. Соответственно, в ритуале четырехлетнего
цикла у власти ежегодно менялись четыре бога-правителя — по два
от каждой фратрии: бог Солнца, Ицамна, бог смерти и бог огня.
Эти же персонажи фигурировали в ритуале четырехлетнего цикла,
который в XVI в. происходил перед началом нового года во всех
селениях Юкатана. В дни смены власти у богов выбирался новый
глава селения для руководства новогодним ритуалом и всеми цере-
мониями в течение года39. Естественно, каждый претендент на трон
стремился узурпировать власть, для чего, помимо военной силы и
политических интриг, требовались и определенные теоретические
основания. Их разработкой занимались жрецы — сторонники введе-
ния единого солнечного календаря, поддерживающие идею узурпа-
ции. Именно для ее оправдания и были предприняты* все три ре-
формы календаря. Со времени III реформы (IV в.) смена власти
76

отошла окончательно в область мифологии. Каждые 20 лет в горо-
дах происходила церемония подтверждения власти уже несменяемо-
го владыки от лица очередного бога-правителя. Подобным же обра-
зом батабы селений должны были каждые 20 лет проходить цере-
монию переутверждения при дворе40.
Когда царская власть окончательно преодолела сопротивление
племенных традиций и узурпация трона одной династией получила
божественную санкцию, вся полнота власти сосредоточилась в руках
правителя, а три его былых соперника превратились в его сопра-
вителей и советников. Соотношение сил в правящей четверке, не-
сомненно, зависело от личных качеств самих сановников. В пост-
классический период институт соправления как пережиток ранней
стадии становления классового общества сохранялся лишь номи-
нально, и в нарушение традиции постепенно все четыре высшие
в государстве должности сосредоточились в руках одной семьи (так
было в государствах ица и киче). Очевидно, и в I тысячелетии н. э.
в некоторых городах в верховный совет уже входили родственники
правителя. В одной из сцен среди сидящих у трона соправителей —
брат верховного владыки: у обоих одинаковые прически и они абсо-
лютно похожи друг на друга41.
Города-государства майя постоянно воевали между собой. Основ-
ным стимулом войн был захват рабов-военнопленных, необходимых
для ведения строительных работ в городе и обработки плантаций
знати. Кроме того, ежегодно после сбора урожая военные отряды
нападали на караваны носильщиков, несущих дань во враждебные
города. В военных действиях принимали участие профессиональные
воины, составлявшие постоянный гарнизон городов и гвардию при
особе правителя, аристократы и ополчение, которое в случае необ-
ходимости приводили правителю батабы селений. В организации
армии продолжал сохраняться древний принцип руководства племе-
нем. Верховным главнокомандующим считался правитель, от имени
или под личным предводительством которого совершались военные
операции. При нем состояли два главных военачальника «накона» —
в прошлом сезонные вожди племени. В XVI в. одного из двух «на-
конов» ежегодно чествовали на празднике Па Кум Чак («возведе-
ние [на трон] великого [вождя]»), во время которого в древности
происходила смена у власти сезонных вождей42. К этому времени,
видимо, восходит титул «хозяин периода правления», которым
назван военачальник в надписи на сосуде из Брода Ягуара (На-
ранхо) 43. Во многих батальных и победных сценах военачальники
изображены вместе с владыкой. Они подводят к нему пленных, си-
дят или стоят у трона с жертвенными трезубцами или с тюком
со знаками «х'а» — «пища» (символом дани) и «посохом», как у двух
полководцев на стеле 11 в Йашчилане (реверс) (рис. 10). После
победы обоих военачальников, украшенных пышными плюмажами,
торжественно вносили в город на плечах. За ними следовали воины
с трофейными головами врагов за спиной и музыканты. На двух
сосудах, посвященных памяти крупного военачальника из Брода
Ягуара, он назван «защитником», «копьеносцем, почитаемым предво-
77

Рис. 10. Правитель и двое военачальников. Дворцовая сцена на сосуде из юж-
ного Кампече (Сое М. The Maya Scribe and His World, сосуд № 32)
дителем, почтенным военачальником». В батальной сцене он пока-
зан во главе отряда с копьем и трофейными головами. На его лице —
две полосы, символ раны, как у бога войны в рукописях. Волосы
воинов его отряда, которые подводят пленных к правителю, окра-
шены в красный цвет в знак готовности умереть в сражении, при-
нести себя в жертву богам войны (богам красной фратрии). В двор-
цовой сцене тот же военачальник с трофейными головами у пояса
приносит к трону правителя захваченные в походе дорогие узорные
плащи44.
Знатные военнопленные и рабы приносились в жертву. Обилие
проливаемой крови магическим образом призвано было обеспечить
плодородие полей, обилие дождей и урожая, успех в любых начи-
наниях. Жертвоприношения богам совершались по случаю засухи,
неурожая, голода (чрезвычайные жертвы) и в связи с ежегодными
праздниками (регулярные жертвы): перед посевом, во время цикли-
ческого праздника 1 Ахав и в новогодние торжества, включавшие
обрядовый сев. Многие жертвы, среди которых были специально
выбранные целомудренные юноши и девушки, отправлялись в ка-
честве посланников к богам дождя. В знак этого их тела покрывали
лазурью. Жрецы наставляли их в том, что они должны были пере-
дать богам. Их обезглавливали, вырывали сердца у священных
деревьев, сбрасывали живыми в Священный Сенот в Чичен-Ица,
метали в жертву копья, привязав к столбу на площади. Обряды
человеческих жертвоприношений и отправления посланников обя-
зательно сопровождались музыкой и танцами. Палачи в наряде
78

монстров, правитель и соправители,
главные военачальники и жрецы с
жертвенными ножами и топорами,
в масках и костюмах богов танцева-
ли перед помостами с привязанными
к ним жертвами (рис. 11). За прине-
сением в жертву пленных следовали
кровопускания, которые совершали
правитель, члены его семьи и вер-
ховный жрец45.
Верховный владыка правил от
имени и под покровительством богов,
считался олицетворением и носил
имя бога, руководил государствен-
ным культом плодородия, однако
жрецом в прямом смысле не был.
Вместо него во главе жреческой
иерархии стояла чрезвычайно влия-
тельная политическая фигура, обла-
давшая огромной реальной властью,—
верховный жрец, функции которого
отличались от функций светского
главы государства. Советник правителя, верховный жрец возглав-
лял строгую иерархию жрецов, контролировавших всю жизнь в го-
сударстве. В обязанности верховного жреца входили прежде всего
астрономические наблюдения и календарные расчеты, связанные с
составлением жреческих справочников, подобных известным юка-
танским рукописям, необходимых для успешного проведения земле-
дельческих работ. В строгом соответствии с календарем жрецы тре-
бовали совершения обрядов и жертвоприношений, назначали время
выступления торговых караванов и военных отрядов. Верховный
жрец руководил редактированием и рассылкой рукописей жрецам
всех подвластных городу селений. Он назначал сельских жрецов,
состоявших советниками при батабах селений. В его распоряжении
имелся большой штат ученых жрецов, писцов и прорицателей46.
В дворцовых сценах на сосудах верховный жрец показан обычно
по левую руку от владыки (с другой стороны от трона по отношению
к соправителям). Он участвует вместе с правителем в поминальном
пиршестве (рис. 12), в обряде кровопускания для предотвращения
засухи и часто показан беседующим с ним47.
Должность верховного жреца была чрезвычайно ответственной
уже на самых ранних этапах сложения государств. В мифической
иерархии аналогичные функции выполнял бог-распорядитель. По
традиции передача власти очередному правителю происходила перед
началом нового года в течение «пяти зловещих дней». Распоряди-
тель — бог и жрец, считавшийся имперсонатором бога,— давал оче-
редному правителю право на власть. Первоначально распорядитель
следил за тем, чтобы будущий правитель — земной и божественный —
не совершил попытку преждевременного захвата власти, а правящий
79

не задержался дольше положенного срока. В дальнейшем, когда
захват власти в государстве одной династией получил религиозную
санкцию, бог-распорядитель в течение пяти последних дней года
следил за сменой богов-правителей, а верховный жрец — за под-
тверждением власти уже несменяемого владыки от лица богов. По-
этому не случайно в период гегемонии Майяпана верховный жрец
продолжал носить знаменательный и красноречивый титул «ахав
канул» или «ахав канул иш поп ти балам» — «страж владыки» или
«страж циновки ягуара» (т. е. трона) 48.
Древнейшей распорядительницей была, очевидно, Великая бо-
гиня Луны — глава пантеона ольмеков. На рельефах стелы 3 в Ла-
Веите и стелы Д в Трес-Сапотес она вручает атрибуты власти пра-
вителю и бородатому богу грозы — прототипу бога Тош у майя.
В ритуале богине соответствовала верховная жрица. После рели-
гиозно-политических реформ рубежа нашей эры на пост верховного
жреца и соответствующую должность в пантеоне выдвинулись муж-
80

Рис. 11. Отправление посланника к богам. Ритуальная сцена на сосуде
из северо-восточного Петена (Сое М. Lords of the Underworld, сосуд № 1)
ские персонажи. В государствах майя имя, титул и иконография
бога-распорядителя неоднократно менялись, что свидетельствует
о борьбе ^между группировками жрецов. Древнейшим распорядите-
лем у майя был бог Улитка, глава голубой фратрии богов преиспод-
ней, носивший титул Хо Ваай Тун — «владеющий пятью зловещими
днями года». Олицетворявший его жрец носил имя бога и изобра-
жение крапчатой улитки в головном уборе49. В Дрезденской ру-
кописи распорядителем выступает бог Опоссум с титулом Мам —
«дед по матери». В тексте о странствиях ица этот же титул имел
верховный жрец племени, вручавший по очереди власть предста-
вителям родов Скорпиона, Игуаны, Оленя и Каймана, главных
в четырех фратриях. В Мадридской рукописи фигурируют и другие
распорядители (вероятно, местные) — бог Лягушка и бог Фрегат50.
81

Рис. 12. Сцена поминального ритуала на сосуде из южного Кампече (Сое М.
The Maya Scribe and His World, сосуд № 27)
Одной из важнейших обязанностей верховного жреца, судя по
материалам изображений на сосудах, было предотвращение различ-
ных бедствий, особенно засухи, обрекавшей людей на голод и вы-
мирание. Этой задаче призван был служить обряд прорицания, ко-
торым руководил верховный жрец — имперсонатор бога-распоряди-
теля в образе медведя, одного из богов дождя51. Участники театра-
лизованного обряда, совершавшегося под аккомпанемент оркестра —
жрец, прорицатель и музыканты,— находились в состоянии эйфории,
вызванной принятием наркотической настойки. Это состояние вос-
принималось как вселение в прорицателя божества, вещавшего его
устами. Прорицатель во время обряда гримировался для полного
перевоплощения в вызванного бога. Ему ассистировали прислужница
и жрица, олицетворявшая богиню грома Тит Соот. Особо важные
для жизни государства прорицания на будущее «двадцатилетие»
доверялись имперсонатору бога Улитки, который от имени своего
бога-покровителя давал советы, как предотвратить грядущую засуху.
В самом обряде прорицания использовались древние магические
приемы вызывания дождя. Можно предположить, что, когда место
Улитки как бога-распорядителя занял в пантеоне бог Медведь, жрец
Улитки оказался в подчиненном положении в штате нового верхов-
ного жреца, сохранив за собой важную должность прорицателя52.
Сюжеты, которых мы кратко коснулись в статье, конечно, не
исчерпывают всех тем, представленных в сценах на парадной кера-
мике майя. Работа только начинается. Однако уже на первых ее
этапах стало возможным оценить богатство и разнообразие нового
82

источника, раскрывающего для нас многие, неизвестные по другим
памятникам стороны жизни древних майя, создателей самой разви-
той цивилизации Нового Света.
1 Gordon G. В., Mason J. A. Examples of Maya Pottery in the Museum and Other
Collections. Philadelphia, 1925—1943 (далее — Gordon).
2 Сое M. D. The Maya Scribe and His World. New York, 1973; Idem. Classic
Maya Pottery at Dumbarton Oaks. Washington, 1975; Idem. Lords of the Un-
derworld. Princeton, 1978 (далее — Сое, 1973; Сое, 1975; Сое, 1978).
3 Надписи на керамике переведены с древнего языка майя Ю. В. Кнорозовым.
См. серию статей в журнале «Латинская Америка» (1982, № 6, 9; 1983,
№3, 6; 1984, №5, 6).
4 Сое, 1973, р. 11—13, 22; Clarkson Р. В. Classic Maya Pictoral Ceramics: A Sur-
vey of Content and Theme.— In: Economy and Architecture of the Ancient
Maya. Los Angeles, 1978, p. 87—88 (далее — Clarkson).
5 Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. M.— Л., 1963, с. 241—245.
6 Сосуды № 8, 9, 14, 21, 26, 53 — Сое, 1973; № 6, 10 — Сое, 1975; № 6, 11, 19 —
Сое, 1978; № 14 — Clarkson.
7 Сосуды № 16, 74, 70 — Сое, 1973; № 10 — Сое, 1975; № 10 —Сое, 1978; № 18 —
Clarkson; Д 17 а 1, 21 в 1, 66 а 2, 66 б 3 — с. 21, 28, 68, 75. Д и M (далее) —
сокращенные обозначения иероглифических рукописей майя Юкатана,
названных по месту их хранения Дрезденской и Мадридской. Цифрами обо-
значены страницы рукописей по изданию в кн.: Кнорозов Ю. В. Письмен-
ность индейцев майя. Последующее цифровое обозначение отсылает к соот-
ветствующим страницам перевода рукописей в кн.: Кнорозов Ю. В. Иерогли-
фические рукописи майя. Л., 1975.
8 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 254—255.
9 Пополь Вух. М.; Л., 1959, с. 59, 76—78; Сое, 1973, р. 13, 22, 47, 124; Сое, 1978,
р. 12—13; сосуды № 16, 64 —Сое, 1973; № 10 — Сое, 1978.
10 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 235—236. Сосуды № 49,
56 — Сое, 1973; Д 53, M 32 а, 79—80 а — с. 62, 133, 176—177; Кнорозов Ю. В.,
Ершова Г. Г. Жрецы-астрономы майя.—ЛА, 1983, № 6.
11 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 253.
12 Пополь Вух, с. 81—83, 102—103. По нашему мнению, памятники ольмекско-
го изобразительного искусства свидетельствуют о том, что ягуары счита-
лись тотемами четырех фратрий и у ольмеков. В эпосе какчикелей леген-
дарными прародителями выступают два вождя — Гагавиц и Сактекау, от ко-
торых произошли четыре фратрии племени. Ree ino s A. Memorial de Solola.
Anales de los Cakchiqueles. Mexico, Buenos Aires, 1950, p. 48—49.
13 Д 12 в, 21 б, в, M 91-92 г- с 19, 25—26, 28-29, 205-206.
14 Д 13—14 в — с. 19—20; Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя,
с. 246.
15 Пополь Вух, с. 32—33, 36, 59—61, 203—205.
16 Сосуд № 37 — Сое, 1973.
17 Кнорозов Ю. В., Ершова Г. Г. Жрецы-астрономы майя, с. 129—130.
18 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 249—250.
19 Сосуды № 12, 24 — Сое, 1973; № 10, 38 — Gordon.
20 Quirarte J. The Representation of Underworld Processions in Maya Vase Pain-
ting.— In: Maya Archaeology and Ethnohistory. Austin, London, 1979, p. 119—
130. Сосуды № 45, 49 — Сое, 1973; № 11, 14, 16 — Сое, 1978; № 10 — Clarkson.
21 Надписи на сосудах № 26, 27, 47, 49 — Сое, 1973; № 11, 14, 19 — Сое, 1978.
Сосуды № 25 —Сое, 1973, № 70 — Anton F. Kunst der Maya. Leipzig, 1968;
Guiteras-Holmes С. Perils of the Soul. The World View of a Tzotzil Indian.
New York, 1961, p. 337.
22 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 249—250.
23 Сосуды № 48, 54— Gordon', № 20 — Сое, 1973; № 16 — Сое, 1978.
24 Д 21 б, M 91-92 г — с. 28-29, 205-206.
25 Пополь Вух, с. 39—40, 32, 85; Tozzer A. A. Comparative Study of the Maya and
the Lacandones. London, 1907, p. 154.
83

26 Д 3 a, 54—57 в — с. 63—65; Сосуды № 20 —Сое, 1973; № 16 — Сое, 1978.
27 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. М; Л., 1955, с. 154; сосуд № 27 —
Gordon; M 19 б —с. 113, 114.
28 Пополь Вух, с. 33—36, 59—61; Д 3 a, M 91 в —с. 5—6, 199; Ланда Д. де. Со-
общение..., с. 154, 183—184. .
29 Пополь Вух, с. 33—36, 59—61.
30 Пополь Вух. Родословная владык Тотоникапана. М., 1959, с. 112—113, 137—
138
31 Сосуды № 13, 29, 30, 32, 48, 55 - Сое, 1973; № 4, 12, 13 —Сое, 1975; № 19 —
Сое, 1978; № 4 — Clarkson; № 30, 35 — Gordon; Foncerrada de Molina M., Lom-
bardo de Ruiz S. Vasijas pintadas mayas en contexto arqueologico. Mexico,
1979, p. 47, 180—181, 228—251, 316.
32 Stuart G. E., Stuart G. S. The Mysterious Maya. Washington, 1977; сосуд
№ 14 — Сое, 1975; № 7 — Clarkson.
33 Сосуды № 30 — Gordon; № 26, 31, 55 — Сое, 1973; № 14, 15 —Сое, 1975;
№ 19, 20 —Сое, 1978; M. Covarrubias. Indian Art of Mexico and Central Ame-
rica. New York, 1957, p. 228.
34 Сосуды № 28 —Сое, 1973; № 14, 15, iß —Сое, 1975; № 19 — Сое, 1978; № 30,
52, 55 — Gordon; скульптурный камень 2 в Бонампаке. — Ruppert К., Thomp-
son E. J., Proskouriakoff T. Bonampak, Chiapas, Mexico. Washington, 1955,
p. 31.
35 Кнорозов Ю. В., Ершова Г. Г. Правитель и полководец из Брода Ягуара.—»
ЛА, 1982, № 6.
36 Сосуды № 52—55 — Gordon; № 30 —Сое. 1973; № iß —Сое, 1975; № 20 — Сое,
1978; Paul A. History on a Maya Vase? — Archaeology, New York, 1976, v. 29,
N2.
37 Ланда Д. де. Сообщение..., с. 129; Гуляев В. И. Города-государства майя. М.,
1979, с. 92—98; Пополь Вух, с. 110, 115; Scholes Fr., Roys R. The Maya Con-
tai Indians of Acalan-Tixchel. Norman, 1968, p. 35, 54—56, 177—178, 367; Кно-
розов Ю. В. Письменность индейцев майя, с. 52—54, 57—85.
38 Кнорозов Ю. В. Заметки о календаре майя. Монумент E в Трес-Сапотес.—
ЛА, 1973, № 6, с. 81-86.
39 Ланда Д. де. Сообщение..., с. 169—175; Д 54—57, с. 63—65.
40 Кнорозов Ю. В. Заметки о календаре майя.—СЭ, 1971, I, № 2; II, № 3; 1973,
III, № 1.
41 Сосуд № 14 — Сое, 1975.
42 Ланда Д. де. Сообщение..., с. 153, 156—157, 183—184.
43 Кнорозов Ю. В., Ершова Г. Г. Правитель и полководец из Брода Ягуара; со-
суд № 19 — Сое, 1978.
44 № 26, 32, 36 — Сое, 1973; № 19 — Сое, 1978.
45 Сосуды № 33, 38, 42, 45 — Сое, 1973; № 15, 16 — Сое, 1975; № 20 — Сое, 1978;
Paul A. History...; Foncerrada de Molina, Lombardo de Ruiz S. Vasijas...,
p. 282—283; M 34—37, с. 136—139. Ланда Д. де. Сообщение..., с. 153—155, 204,
206; Barrera Vâsquez A. El Libro de los Cantares de Dzitbalche. Mexico, 1965,
p. 26—27, 77—78 и т. д.
46 Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя; Он же. Иероглифические ру-
кописи майя, с. 228; Ланда Д. де. Сообщение..., с. 148—151, 242.
47 Сосуды № 29, 55, 78 - Сое, 1973; № 14, 15 — Сое, 1975.
48 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 254—255; Он же. Пись-
менность индейцев мая, с. 53—73.
49 Сосуд № 55 — Сое, 1973.
50 Д 54—57 a, M 20—21 d, 26—27_в — с. 63—65, 121, 126; Кнорозов Ю. В. Пись-
менность индейцев мая, с. 79—83.
51 Сосуд № И — Сое, 1978; Кнорозов Ю. В., Ершова Г. Г. Прорицание жреца.—
ЛА, 1983, № 3, с. 123—131.
52 Бородатова А. А. Прорицатели и жрецы у древних майя.— СЭ, 1984, № 1,
с. 82—97.
84

ПЕСНОПЕНИЯ МАЙЯ
(По материалам тетради Альфредо Барреры Васкеса)
Г. Г. Ершова
Песнопения майя, обнаруженные Баррерой Васкесом в 1942 г.
в Мериде (Юкатан), явились, несомненно, одной из ценнейших
находок известного мексиканского исследователя1. Вследствие своей
уникальности они имеют безусловное этнокультурное значение. До
этих нор мы располагали весьма скудной и ограниченной информа-
цией о песенном творчестве майя колониального периода, тем более
не будет ошибкой отметить явные предколониальные истоки этого
творчества, восходящие к глубокой древности. Р. В. Кинжалов, на-
чав исследование песнопений, сразу же отметил, что до 1965 г.
(дата публикации песнопений) единственным известным произведе-
нием такого рода была «Песнь о взятии города Чич'ен-Ица» из
книги «Чилам-Балам из Чумайеля», являвшаяся по существу эпи-
ческими произведением — она представляла собой описание военных
битв и побед2.
Предполагалось, что у майя существовали некогда и ритуальные,
и чисто лирические песнопения. Диего де Лаида, например, отмечал
удивительный талант майя в инсценировке драматических произве-
дений. По другим источникам колониального периода было известно,
что среди иероглифических текстов существовали песни, написанные
определенным размером. Это, кстати, подтвердилось только сейчас:
стали известными иероглифические надписи на поминальных со-
судах из альбомов Майкла Ко3, выполненные хореем; стихотворным
текстам на сосудах присуща глубокая индивидуальность.
Песнопения — памятник народного творчества майя — были за-
писаны латиницией в XVIII в. Баррера Васкес обосновывает эту
датировку данными лингвистического анализа и некоторыми дру-
гими показателями, но вместе с тем не без оснований предполагает,
что манускрипт явился лишь копией с документа более раннего
времени. Можно добавить, что переписчик уже це знал (или знал
плохо) язык майя, так как нередко встречаются ошибочные пере-
становки частей текстов песнопений, а некоторые названия и иод-
заголовки совершенно очевидно перепутаны. Анализ дефектов, имею-
щихся на страницах (размыв чернил, отверстия, оставленные жуком-
термитом), позволяет предположить большее количество составляв-
ших тетрадь листов и иное расположение текстов, чем то, которое
предложил Альфредо Баррера Васкес при публикации рукописи.
Титульный лист, открывающий манускрипт, содержит информа-
цию о месте происхождения песнопений — селение Ц'итбальче (се-
верный Юкатан); имя автора — ах'Бам, в тексте он определен тер-
мином ка-абилъ, т. е., правнук или правнучка женщины по дочер-
ней линии. Система родства майя не допускала путаницы в обозна-
чении родственников по мужской и женской линиям, что ставит
под сомнение перевод Барреры Васкеса: ах'Бам — правнук великого
ах'кулеля. Слово нох, которое мексиканский ученый перевел как «ве-
85

ликий», в тексте просматривается недостаточно ясно, отчетливо
видна лишь буква п. Можно предположить, что было записано сло-
во «на» — «мать», т. е. ах'Бам являлся правнуком матери ах'кулеля,
внуком его сестры. Дата, завершающая титульную надпись,—
1440 г.— соответствует скорее всего году вступления в должность
ах'кулеля, по всей видимости, выдающейся личности. Одно из зна-
чений слова ах'кулель — «наблюдатель», «церемониймейстер», «по-
средник». Материалы песнопений позволяют сделать вывод о том,
что в обязанности ах'кулеля входило также проведение праздников
и соблюдение их традиций. Ах'Бам в свою очередь являлся, вероят-
но, преемником ах'кулеля из селения Ц'итбальче — хранителем пе-
сенного репертуара доколониального периода и в то же время пев-
цом-импровизатором, создателем новых песен. Именно ах'Бам про-
диктовал или сам записал, очевидно, в XVI в. песнопения, с одной
стороны, восходящие к глубокой древности, а с другой — несущие
явные следы влияния католицизма.
Песнопения можно условно разделить на определенные группы:
лирические, исторические и празднично-ритуальные.
К песнопениям чисто лирическим относятся, несомненно, «Жа-
лоба-плач сироты», «Песнь отдыхающего путника». Последнее Бар-
рера Васкес ошибочно принял за часть песнопения № 15, не обра-
тив должного внимания на заглавие.
Песни исторического содержания наиболее сходны с известными
историческими хрониками, но в то же время отличаются большим
лиризмом и поэтичностью. Песнопение № 5 посвящено напомина-
нию об определенных исторических датах, воспеванию «великих
предков», воздвигнувших некогда древние города, и ожиданию появ-
ления пророчества — «знака среди небес». Лексически и тематически
оно перекликается с одним из песнопений «Чилам-Балам из Мани»,
где дата появления такого «знака» связывается с определенными
ритуальными действиями.
Песнопение № 10, скорее мифологического содержания, пере-
кликается с известными мексиканскими легендами, как отмечал
Баррера Васкес (например: «Карлик из Ушмаля» и «Семиголовая
сколопендра» в книгах «Чилам-Балам»).
Празднично-ритуальные песни представляют самую большую
группу, что не случайно, ибо песенная поэзия, как известно, воз-
никает и развивается задолго до появления письменной литературы.
Народные песни зарождаются и исполняются в качестве обрядовых.
Песнопения из Ц'итбальче были записаны в переходный период,
когда утрачивались их первоначальные обрядовые функции и они
становились лишь характерной принадлежностью народных празд-
ников. Песнопения не имеют развитого сюжета, их основное содер-
жание — картинка жизни, эпизод, событие. Отдельные ритуальные
песни логически объединяются по темам в соответствии с обрядом,
к которому относятся.
Одну из таких тем развивают песнопения под общим названием
«Кай никте» — «Песнь о цветке»4. До опубликования Баррерой
Васкесом текстов песнопений существовали различные предполо-
86

жеиия о содержании «Кай никте», которые ханжеское лицемерив
монахов определило как «непристойные песни о любви». В действи-
тельности они оказались памятником прекрасной любовной лирики
майя. Первым в сюжетном плане стоит песнопение № 4 «Кай ник-
те» — «Песнь о цветке». Оно восходит, очевидно, к древнему обряду,
предшествовавшему свадьбе, и отражает ту часть этого обряда,
когда женщины и девушки отправлялись в лес за «девственной во-
дой», скоплявшейся в естественных углублениях больших камней
или иней, возможно, для приготовления специальной воды, о кото-
рой пишет Диего де Ланда5. Затем следует «Песня жениха» и, на-
конец, песнопение «Иди же получать цветок». Получением цветка —
«К'ам никте» — у майя издревле именовалось вступление в брак.
В параграфах Дрезденской рукописи, посвященных женщинам,
встречается словосочетание «к'ам пикте», когда речь идет о вступле-
нии в брак6. В колониальный период произошло переосмысление
этого фразеологизма — в текстах пророчеств к'ам никте переводится
как «разврат» 7.
Особую группу представляют песнопения, относящиеся к ри-
туальному жертвоприношению — отправлению посланника. Жертво-
приношения совершались как регулярные, так и чрезвычайные.
Регулярные производились во время праздников каждый год; чрез-
вычайные посланники отправлялись к богам по каким-либо исклю-
чительным причинам: засуха, неурожай и т. д. Такими жертвопри-
ношениями известен, например, «Колодец жертв» в Чич'ен-Ице.
Небезызвестный Хунак Кеель, сброшенный в него именно как чрез-
вычайный посланник и чудом спасшийся (или в результате заранее
продуманного плана), стал править уже от имени богов8. Отправ-
ляли к богам юношей и девушек, преимущественно девственных,—
за этим следили специально. Для жрецов была важна чистота
«души-крови», к тому же нужно было исключить всякое постороннее
влияние. В идеальном случае жрецы заранее готовили верных по-
сланников. У Диего де Ланды есть такое свидетельство: «Кроме
праздников, на которых, чтобы их отпраздновать, приносили в жерт-
ву животных, также из-за какого-либо несчастья или опасности
жрец или чиланы приказывали им принести в жертву людей... не-
которые по набожности отдавали своих детей, которых очень услаж-
дали до дня и праздника их [жертвоприношения] и очень оберегали,
чтобы они не убежали или не осквернились каким-либо плотским
грехом. Между тем их, водили из селения в селение с танцами; они
помогали жрецам, чиланам и другим должностным лицам» 9.
По анимистическим взглядам, отмеченным у многих племен и
народностей, одним из носителей души считалась кровь (несвернув-
шаяся). Обычная у майя жертва — курительные шарики ароматной
смолы — называлась просто «кровь» (ст. кик'). Другим носителем
души считалось бьющееся сердце. В этом случае при отправлении
посланника нужно былр как можно скорее вырвать сердце (ст. чач
ол) и поднести его статуе бога еще трепещущим, т. е. пока не
«улетела» душа10.
87

В песнопениях, опубликованных Баррерой Васкесом, речь идет
об отправлении посланника путем извлечения несвернувшейся кро-
ви. Одно из песнопений под названием «Песня малого танца луч-
ника при стрельбе» (№ 13) как бы дополняет описанную Ландой
сцену жертвоприношения: «Когда наступал день, они собирались
во дворе храма, и, если его надлежало принести в жертву стрельбой
из лука, его раздевали догола, мазали тело лазурью и надевали ему
убор на голову. Приблизившись к демону, народ исполнял торжест-
венный танец с ним, все с луками и стрелами, вокруг столба, и, тан-
цуя, поднимали его на нем и привязывали, все время танцуя и все
смотря на него. Поднимался нечистый жрец, одетый и со стрелой;
была ли это женщина или мужчина, ранил его в скромную часть,
извлекал кровь, спускался и смазывал ею лицо демона, сделав опре-
деленный сигнал танцующим. Они начинали пускать в него стрелы
по очереди, когда, танцуя, проходили с быстротой; сердце же его
было отмечено белым знаком, и таким образом, они превращали
всю его грудь в мишень, [выглядевшую], как щетина из стрел»11.
Помимо данного песнопения, есть еще одно, посвященное этому
же обряду (№ 1). Но если первое это песня — инструкция воинов,
стрелявших в приносимого в жертву, то второе служит поддержа-
нию мужества в юноше, отправляемом к богу. Называется оно
«Школом че», что буквально можно перевести как «танец легких
ранений («од —«легко ранить») у столба». Действительно, воины,
стрелявшие стрелами, не должны были убивать жертву, а лишь из-
влечь кровь из свежих ран12.
В результате ошибки писца у песнопения «Плач сироты» появил-
ся подзаголовок «Ш пом окоот че» (буквально «Танец ударов у стол-
ба»). Скорее всего этот подзаголовок должен относиться к одному
из вышеупомянутых песнопений.
В песнопении № 6 можно предположить, речь идет о праздно-
вании первого дня нового года.
Песнопение № 3 посвящено последним дням года, считавшимся
несчастливыми, так называемым дням без имени, когда рекомендо-
валось воздерживаться от всего во избежание несчастий. Исполня-
лось оно от первого лица и было обращено к Владыке.
Песнопение № 12 посвящено приходу нового года после пяти
тяжелых дней «без имени». Ланда пишет: «...индейцы начинали
свои года с этих дней «без имени», приготовлялись во время них
как бы бдением к справлению праздника нового года... В эти дни
они не чесались, не мылись и не очищались, ни мужчины, ни жен-
щины, и не делали работы грязной или утомительной, ибо опаса-
лись, что с ними случится что-либо дурное, если они сделают это» 13.
Песнопение № 11 можно рассматривать как часть или разверну-
тую вставку к предыдущему — это гимн восходящему солнцу. Мо-
мент его появления был особенно важен, так как именно тогда на-
чинался праздник первого дня нового года.
Необходимо отметить, что при работе с текстами возникает ряд
проблем: не очень хорошее состояние рукописи, а также ошибки
переписчика создают дополнительные трудности при переводе, ибо:
8Я

а) дефисами разделяются как отдельные слова, так и части внутри
слова; б) некоторые подряд идущие слова никак не разделены;
в) слова, обороты и синтагмы необоснованно разрываются при пере-
носе с одной строки на другую.
При исследовании песнопений выделяются их характерные осо-
бенности. Одна из таких особенностей — лирические вставки, необык-
новенно обогащающие поэтическую ценность песен:
Прекрасная луна
над лесом поднялась,
чтоб загореться
на четвертом небе,
повиснуть там,
сияя нежно
над землей и лесом.
Лишь тихо
пролетает ветерок,
несет он тонкий аромат.
Луна достигла
центра неба
и всюду разливает свет...
Повторения, часто встречающиеся в песнопениях, служат цели
создания определенного эмоционального настроения. Очень укра-
шают текст сравнения и метафоры:
Люблю тебя,
ты, Госпожа, прекрасна!
И путь наш станет
свидетелем моих забот.
Тогда увидишь ты,
сколь ты прекрасна,
когда предстанешь в виде
маленькой кометы,
сравнившись обликом
с луной, с большим
цветком лесным...
Лирические обращения — это один из приемов, использовавшихся
для усиления поэтической выразительности песен: «Песня жениха»
вся построена на указательном обращении сначала к зрителям, за-
тем к невесте; обращением к женщинам и девушкам завершается
«Песнь о цветке» и т. д. Чувствуется, что песни практически всегда
рассчитывались на зрителя: постоянно ощущается его присутствие.
Вопрос о ритмике стиха в свое время рассматривался Р. В. Кин-
жаловым. Продолжая эти исследования, можно отметить такую ха-
рактерную особенность песнопений, как частое употребление вре-
менных частиц ка для создания определенной плавности исполнения:
Тумен бин ках
ка к'ам ка никте.
Той же цели служит, очевидно, частая редупликация суффиксов
и корневых морфем. Очень интересное явление — искусственное уве-
личение долготы гласных, что, безусловно, преследует цель создания
определенного стихотворного ритма (наподобие античного ямба).
Рассмотрения требуют вставки, характерные для ритуальных
89

песнопений, где перечисляются лица, присутствовавшие на празд-
нике по той или иной причине. Упоминаются зрители и специально
горбуны. Из актеров присутствовали: музыканты, певцы, комедиан-
ты, танцоры, акробаты и прыгуны. Музыканты тоже, очевидно,
дифференцировались, так как упомянуты различные музыкальные
инструменты: черепаший панцирь, флейцы, длинные узкие трубы
из полого дерева с кривой длинной тыквой на конце, горизонталь-
ный двуязычковый барабан с высоким тоном, звучные ракови-
ны и т. д.
Особенно выделяются присутствующие на праздниках официаль-
ные лица. Этот момент, очевидно, имел особую важность, и вставки
с перечислением должностных лиц выполнялись с особой тщатель-
ностью (песнопения № 1, 3, 4, 12).
Вот идет
великий Хольпоп,
а рядом с ним
Ах'кулель,
к тому же
Ах'Ахав Кан Печ,
идет в сопровождении
накона знатного Ак'е,
а вот идет батаб.
Большой интерес представляют божества, упоминаемые в песно-
пениях. Некоторые из них относятся к глубокой древности. На-
пример, не случайно в песнопении, исполнявшемся на свадьбе,
где речь идет о девушке, вступающей в брак, перечислены исклю-
чительно сельскохозяйственные богини:
«Иш муц сухуй к'аак'» — Зажигалыцица девственного огня; «Иш
к'ам ле-ооч» — Богиня дева струй; «Иш ах'Соот» — Трещеточница
(Богиня грома); «У» —Луна, Сак ч'уп — Богиня дева, которая пред-
ставляла по материалам рукописей девушек; «Иш т'от муч» — Сею-
щая жаба.
Неотъемлемой частью песнопений являются упоминания и пере-
числения животных, птиц и даже насекомых, причем указывается,
что животные — это спутники и жителей селения и богов. Они пред-
стают как гармоничная часть быта древних майя. Характерна в этом
смысле и этимология названия селений: «Ц'итил пиич» — Прыгаю-
щий дрозд; «Ц'итил балъче» — Прыгающий зверь (буквально «нечто
лесное») 14.
1 Barrera Vazquez A. El libro de los cantares de Dzitbalche. Mexico, 1965.
2 Кинжалов Р. В. Песни из Ц'итбальче как этнографический источник.—
В кн.: Фольклор и этнография. Л., 1970, с. 83.
3 Сое M. D. The Maya Scribe and his World. New York, 1973; Idem. Classic Maya
Pottery at Dumbarton Oaks. Washington, 1975; Idem. Lords of the Underworld.
Princeton, 1978.
4 Ершова Г. Г. Лирика древних майя.—ЛА, 1982, № 9.
5 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане. М.; Л., 1955, с. 151.
6 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. Л., 1975, с. 20.
7 Кнорозов Ю. В. Письменность индейцев майя. М.; Л., 1963, с. 94.
8 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане, с. 19.
90

0 Там же, с. 154.
10 Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя, с. 250.
11 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане, с. 155.
12 Кнорозов Ю. В., Ершова Г. Г. Прорицание жреца.— ЛА, 1983, № 3.
13 Ланда Д. де. Сообщение о делах в Юкатане, с. 185.
14 Ершова Г. Г. Лирика древних майя.
МИШТЕКСКИЕ РУКОПИСИ
КАК ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
(предварительный анализ кодексов Бодли 2858 и Селден II)
Л. П. Лисненко
Кодексы Бодли 2858 и Селден IIi относятся к группе историко-
генеалогических миштекских рукописей доиспанского периода. Пер-
вая публикация их без комментариев и анализа относится к 1831 г.2
Последующие 70 лет они не привлекали внимания исследователей,
и лишь в начале нашего века началось изучение пиктографических
рукописей немецкими учеными Э. Зелером, В. Леманом, Г. Бейе-
ром3, считавшими их содержание мифологическим. Впервые пред-
положение об их историческом, вернее, историко-генеалогичном со-
держании высказала американская исследовательница Э. Нэттол
в комментариях к кодексу Зуч, названному впоследствии ее име-
нем— «Кодекс Нэттол»4. Эта точка зрения окончательно нашла под-
тверждение в работах следующей группы специалистов, которые
образуют англо-американскую школу,— Дж. Купера Кларка, Р. Лон-
га, Г. Сшшдена5. Далее последовал период кропотливой работы
по определению порядка чтения, по отождествлению различных зна-
ков, принципов обозначения топонимов, личных имен, типов одежды,
оружия, жилища, выявлению знаков отличия, характера ритуальных
сцен, по разработке отдельных сюжетов, связанных с историей раз-
личных поселений и жизнью правителей, и, наконец, определению
этнической принадлежности этой группы кодексов.
3. Неттол считала, что в ее кодексе описываются походы астеков
или тескоканцев, В. Леман относил всю группу к миштеко-сапотек-
ской культуре, Дж. Купер Кларк — к сапотекской. В период плодо-
творных археологических раскопок в Монте-Альбане (Оахака, Мек-
сика) в 1931 г. известный мексиканский ученый Альфонсо Касо6
обратил внимание на сходство изображений на керамике и на рез-
ных костяных ножах миштекского происхождения (манера испол-
нения, персонажи и даты) с характером пиктограмм указанной
группы кодексов. На этом основании Касо пришел к выводу о миш-
текском происхождении кодексов. Дальнейшие его исследования под-
твердили правильность этого предположения.
Наиболее сложными оказались попытки определить хронологи-
ческие рамки кодексов. Трудности датировки объясняются, во-пер-
вых, отсутствием детерминанта для 52 годичных циклов в лето-
91

Z uff/faxa
Об T/71
ттник
_ I-J7zfL
S/lûAf
?■
-►■ О 3/fpüJWK
Шли, ff. /f-/f, /7-/S
-► OfJfifff*
гЯгуар
Z£fffa/<a
О äT/7ffff/n/fi/K
QfJïffffa
U
0Д*7М
О ÎZffjïffffâ
II
Ih
г^ О ЗЛрали* о/2Дажаа
ЧРме/г/ла
Селаен, с. /f-ГJ
&Д£7М
О J Apt
чхлик
r+Q/J/ffj?
О Же/fщи//а
—>• Дети
= арата* пара
831
== Да/па ffûaâàffâ/
Рис. 13. Различия в родственных связях правителя 9 Дом «Факел» по кодексам
Бодли и Селден
счислении, во-вторых, фрагментарностью как самих кодексов, так
и отдельных их частей, в-третьих, не всегда четким изображением,
плохой сохранностью знака года. Вызванные этим расхождения
в выводах исследователей доходят до 300 и более лет. А так как
в конечном итоге речь идет о начальной дате письменных источни-
ков Мексики, то вопрос о хронологии остается открытым. Наиболее
фундаментальными в этой области являются работы А. Касо, на ко-
торых базируются все дальнейшие исследования7. Проблемы хроно-
логии, как и вопросы места фонетических элементов в транслитера-
ции, далеки от завершенности.
Кодексы Бодли 2858 и Селден II были введены непосредственно
в научный оборот в разное время. Первое описание их дал Дж. Ку-
пер Кларк при разработке истории правителя Тилантонго с кален-
дарным именем 8 Олень и личным именем «Лапа ягуара» по ко-
дексу Коломбино8. 8 Олень был знаменитым миштекским правите-
лем XI века. О его многочисленных походах и женитьбах сообщают
все кодексы. Работу над кодексом Селден II продолжил в 1933 г.
Г. Спинден. Он изучал историю жизни не менее воинственной совре-
менницы правителя 8 Олень — владычицы поселения «Дымящаяся
гора» по имени 6 Обезьяна «Змеиная накидка» 9.
В конце 50-х гг. Ф. Дарк разработал генеалогические таблицы
кодекса Селден II и первых 20 страниц (лицевая сторона) кодекса
92

.oirpu/p | УХралик аДаиже/fi/e ■ о 72 дмел
} i
О ff Ягуар " 72 Ящерица
Яоали, /r. M, JJ-J7
Рис. 14. Расхождения в датировках кодекса Бодли
Бодли10. Вслед за этим А. Касо полностью опубликовал последний
с комментариями и хронологией, а в 1964 г. переиздал и кодекс
Селден II11. Тогда же оба кодекса были еще раз опубликованы
во втором томе нового издания собрания мексиканских рукописей
Лорда Киыгсборо12. Комментарии к кодексам дал мексиканский
ученый Хосе Корона Нуньес, который в полной мере использовал
работы А. Касо. Из всех перечисленных авторов только Ф. Дарк
сделал попытку разработать методологический принцип составления
генеалогической таблицы не только по прямой линии, но и с частич-
ным учетом боковых линий. Однако он принялся за работу, явно
не ознакомившись с уже накопленной информацией по миштекским
Q&Jfemep **^î Крака77ил ^^ Оа//аж
i
5Ящерица О 72 КряхоЯил Q0/(ролик
Яаали, с. 12; £елаен, с. 2
Рис. 15. Недифференцированное положение детей по отношению к матери при
сорорате
рукописям и не разобравшись в особенностях миштекского письма.
Не перепроверил он и результаты своей интерпретации по обоим
разрабатываемым кодексам. В результате Ф. Дарк допустил до
30 ошибок в генеалогических таблицах кодексов при установлении
степени родства персонажей. Например, внучка правителя 11 Ветер
была превращена в его дочь и сестру собственной матери (Селден,
с. 13—14). Ф. Дарк в своих таблицах, за редким исключением,
не указал и степени родства вступивших в брак, не выверил схемы
хронологией. Тем самым всей суммой ошибок он свел результаты
своего нового метода к нулю, что и отметил А. Касо в скрупулезной
рецензии на работу Ф. Дарка13.
Если учесть уже отмеченную фрагментарность кодексов, плохую
сохранность многих изображений, нередко отсутствие датировок
рождения и смерти правителей и, естественно, тенденциозность ко-
дексов как официальных документов, неоднократно подвергавшихся
корректировке, то неудивительно, что полученные генеалогические
таблицы при сравнении имеют много расхождений и дают весьма
искаженный и ограниченный материал для дальнейшей интерпре-
тации. Примером могут служить варианты положения в генеалоги-
93

Рис, 16. Вариант изображения брака (без циновки) и личных имен правителя
1 Крокодил «Орел-поле» и его жен (Бодли, с. 12)
ческих таблицах, которое занимает правитель Тилантонго 9 Дом
«Факел» (рис. 13). Все три варианта разработаны А. Касо14. Пока
исследователям удалось лишь наметить отдельные моменты истории
миштеков: войны, походы, смены династий и т. д.
Разработки А. Касо по хронологии кодекса Бодли до сих пор не
подвергались сомнению. Однако при датировке с. 2—4, 8 и 37—38
ученый допускает немотивированное расхождение в датах, относя-
щихся к одним и тем же персонажам, на 150 лет (рис. 14). Не
совпадают даты жизни правителя 3 Дождь «Сияющее поле», свадь-
ба которого по кодексу Бодли (с. 2) состоялась в «792 г., тогда
как в кодексе Селден (с. 5) свадьба родителей правителя датирует-
ся 920 г., т. е. свадьба самого 3 Дождь могла быть в «945 г. или
позднее. Завидным долгожителем оказался муж двоюродной пра-
бабки уже упомянутого правителя 8 Олень —10 Цветок «Лук
с хвостом», который женился в промежутке между «935 и «940 гг.
(Бодли, с. 5—6), затем встречался с 8 Олень в 1028 г. (с. 9—10)
и принимал участие в походах сына правительницы 6 Обезьяна
в 1067 г. (с. 31—32). Такие расхождения ставят под сомнение перво-
начальную дату в кодексе Бодли — 692 г., дату, которую А. Касо
считает самой ранней в миштекских письменных источниках.
В 1949 г. в своей работе по интерпретации манускрипта после-
испанского периода «Карты Теосакоалько» Касо сообщил о начатой
еще в 1935 г. совместно со своими учениками работе по составле-
нию биографического словаря (каталога) миштекских правителей,
упоминаемых во всех кодексах и источниках послеиспанского пе-
риода 15. К концу 50-х годов этот каталог содержал уже 5 тыс. карт,
на которых были занесены персонажи с известными датами жизни
и всеми сведениями, имеющими к ним отношение16. Результаты
этой огромной и чрезвычайно важной работы так и не были опубли-
кованы. Во всяком случае, Б. Дальгрен в библиографии к книге
«Миштеки, их культура и история до испанского завоевания» 17 ука-
зывал работу А. Касо «Генеалогия миштекских правителей» как
неизданную.
Нами предпринята попытка создать общую генеалогическую
таблицу (на первом этапе работы по материалам кодексов Бодли
Эа

Рис. 17. Вариант изображения брака (с циновкой) и личных имен правителя
I Крокодил «Орел-поле» и его жен (Селден, с. 9)
и Селден), которая даст возможность ввести в научный оборот
сведенные воедино результаты предыдущих исследований, разбро-
санные по многочисленным работам. Сводная генеалогия, включаю-
щая не только прямые, но и побочные линии, объединяющая все
персонажи (брачные пары), даст возможность относительной дати-
ровки, которая заполнит в какой-то мере лакуны в генеалогии меж-
ду абсолютными датами. Такая таблица, включающая только по
двум кодексам более 400 персонажей, предоставляет уже значитель-
но большие возможности для интерпретации политической истории
(выяснение территории, на которую распространялись политические
контакты, закрепляемые брачными связями, и т. д.), дает богатей-
ший материал по семейно-брачным отношениям, выверенный стати-
стически.
Характерной особенностью информации, содержащейся в кодек-
сах, является некоторая незаконченность сведений о правителях.
В кодексе Селден изображения компонуются в 186 сцен, среди ко-
торых 36 рождений, 59 свадеб, 5 обрядов инициационного типа (оче-
видно, «коронации») и лишь 16 смертей. Остальные сцены рисуют
иные церемонии или носят военный характер. Это может свидетель-
ствовать о бурных периодах истории, когда лишь 16 правителей
умерли естественной или достойной смертью, а указание о характере
смерти других нежелательно для данного документа (проигранные
войны, битвы, плен, принесение в жертву после поражения). Именно
последнее и произошло с правительницей 6 Обезьяна и ее мужем
по свидетельству кодекса Беккер I (с. И)18. Но об этом факте
умалчивает кодекс Селден, содержащий официальную историю и
генеалогию владык поселения, в котором она правила. В кодексе
Селден подробно изложена лишь история ее успешных походов
(с. 6—8) и информация о ней обрывается рождением сыновей в 1040
и 1043 гг. Эта правительница погибла в 1050 г. Обращает на себя
внимание факт отсутствия в ряде поселений собственных династий.
В сценах свадьбы в кодексе Селден в 49 случаях из 59 указаны
родители и названия мест их правления, причем родители невесты
даны 39 раз, жениха — 10, что лишний раз говорит, на наш взгляд,
о политическом значении брачной связи и о достаточно высоком по-
95

ложении женщины в миштекском обществе, так как она являлась
носительницей наследного права. Последнее подтверждается неред-
ким появлением женщин-правительниц и принципом наследования,
при котором первый ребенок независимо от пола наследует отцу,
второй — матери. По материалам кодексов, только к XV в. начинает
превалировать наследование по мужской линии.
Выявленные брачные нормы свидетельствуют о начале станов-
ления классового общества, о периоде сосуществования моногамии
и полигамии. У миштексов в одинаковой степени были распростра-
нены кросскузенные браки, браки между дядьями и племянницами,
нередко встречались браки между племянниками и тетками, а также
проявления левирата и различных форм сорората. Существовали
брачные связи между родными братьями и сестрами, чаще первыми
по рождению, с жизнестойким и многочисленным потомством (Бод-
ли, с. 12, 13—14, 16, 18, 26, 29—30). Удалось установить и своеобраз-
ную форму сорората — обязательный брак сестер, имеющих в кален-
дарном имени одинаковое число дня рождения — 4 Нож и 4 Кролик,
7 Цветок и 7 Тростник, с одним супругом (Бодли, с. 5, 12, 18, 25;
Селден, с. 9) (рис. 15—17). Эта традиция нарушалась лишь однажды
(Бодли, с. 16—17), когда сестры-близнецы 10 Вода и 10 Вода, в ка-
лендарном имени которых совпали число и знак дня рождения,
были выданы замуж за разных правителей. Это отступление от
установившейся нормы, возможно, объясняется тем, что они явля-
лись близнецами.
Уже краткий обзор выявленных факторов показывает, насколь-
ко метод комплексного исследования миштекских рукописей более
перспективен. Первая задача в этом направлении — выработка ком-
пактной формы сводной генеалогической таблицы, которая должна
содержать в отличие от предыдущих разрозненных таблиц не только
полную и наглядную информацию об именах и брачных связях
правителей, но и точную относительную датировку, включать топо-
нимы подвластных поселений, т. е. все данные, пригодные для даль-
нейшей интерпретации. Такая таблица, в частности, даст материал
для рассмотрения вопроса об экономической и политической при-
чине бытования кровнородственных браков и вариантов сорората,
если отбросить возможную религиозную окраску (например, маги-
ческое значение совпадения числа рождения). Можно будет выяс-
нить, не является ли существование таких браков способом сократить
наследственное дробление подвластных территорий при многочис-
ленном потомстве, во избежание экономического и политического
ослабления и невозможности самостоятельного существования мел-
ких этносоциальных единиц. Данная тенденция может проявиться
в отступлениях от правил наследования при подобпых браках. При-
мечательно в этом отношении, что в кодексах не всегда дифферен-
цируются по матери дети при сорорате (Бодли, с. 5—6, 12, 16—18;
Селден, с. 9) (рис. 13, 15).
В миштекском письме до XVI в. так и не была выработана
единая система изображения структурных единиц. Варианты его
в топонимике (рис. 18), реже —в передаче личных имен (рис. 16, 17)
96

Рис. 18. Варианты написания топонима поселения «Дымящаяся гора» (Бодли,
с. 17—18; Селден, с. 9). См. также рис. 17
настолько отличны друг от друга даже в одном кодексе, что отожде-
ствляются порой только опосредованно, да и то не всегда. С необ-
ходимостью определения информативных структур сталкивались все
исследователи. Ф. Дарк в качестве начального этапа своей работы
попытался даже перевести их на систему символов и схематических
идеограмм19. Однако он пошел по пути формального анализа компо-
нентов. В приведенной им схеме кодекса Бодли оказалась резко
сокращена и искажена информация, содержащаяся в кодексе и
давно уже известная исследователям, так как главное внимание
Ф. Дарк уделил признакам и деталям, которые не несут смысловой
нагрузки. Смотрит ли брачная пара друг на друга или в одну сто-
рону, изображена ли циновка (один из символов брака) отдельно
или скомпонована с топонимом — все это не существенно в опреде-
лении характера сцены (брак это или встреча, беседа и т. д.).
Своей работой Ф. Дарк, пожалуй, доказал лишь, что для трансли-
терации миштекских рукописей метод кодирования неприемлем из-за
большой гибкости системы миштекского пиктографического письма
со свободной компоновкой знаков.
Более перспективным направлением в анализе структурных еди-
ниц миштекской письменности является, на наш взгляд, изучение
именно их трансформаций, изменений емкости понятия, появление
элементов «скорописи» в рамках пиктографического письма, локаль-
ных стилей изображения для определения количества использован-
ных исходных рукописей при составлении последнего дошедшего до
нас варианта кодекса; места и времени, а возможно, и причин вне-
сения корректив в родословную.
1 Оригиналы кодексов Бодли 2858 и Селден II хранятся в Бодлеановскон биб-
лиотеке Оксфордского университета (Англия). Оба выполнены на полосах
из выделанной оленьей кожи, складывающихся в виде ширмы, с многоцвет-
ными рисунками. Кодекс Бодли содержит 40 страниц пиктографического
текста, занимающих лицевую и оборотную сторону, по 20 сдвоенных стра-
ниц каждая. Кодекс Селден публиковался под разными номерами — Сел-
ден I (Lienso de Retapa), Селден II, Селден А.2, Селден 3135 (А.2). Объем
20 с.
2 Lord Kingsborough. Antiquities of Mexico. London, 1831, v. 1.
3 Seler E. Mexican and Central American Antiquities, Calendar Systems and His-
tory. Washington, 1904; Lehmann W. Les peintures mixtéco-zapotèques.—
Journal de la Société des Américanistes de Paris, 1905; Beyer H. Ueber die
Уаказ № 1098
97

Mythologischen AffeA der Mexikaner und Maya.—XVIII Congreso Inlemacio-
nal de Americanistas, London, 1913, t. I, p. 140—154.
4 Codex Nuttall. Facsimile of an Ancient Mexican Codex Belonging to Lord Zo'u-
che of Harynworth, England, Cambridge, Mass.. 1902.
5"Cooper Clark J. The Story of «Eight Deer» in Codex Colombino. Londres, 1912;
Long R. C. E. The Zouche Codex.— Journal of Royal Anthropological Institute.
London, 1926, v. LVI, p. 239—258; Spinden H. J. Indian Manuscripts of Southern
Mexico.— Annual Report of Smithsonian Institution for 1933. Washington,
1935 p. 429 451.
6 Caso A. La Tumba 7 de Monte Alban es mixteca. Mexico, 1932, IV, N 26,
p. 117—150.
7 Caso A. Base para la sincronologia mixteca y cristiana.— Memoria de Colegio
Nacional, Mexico, 1951, v. 6, N 6, p. 49—66; Idem. El Calendario Mixteco.—
Historia mexicana, Mexico, 1956, v. 5, N 4, p. 481—497.
8 Cooper Clark J. The Story of Eight Deer in Codex Colombino.— Act-as XVIII
Congreso Internacional de Amercanistas, London, 1913, p. 135—136.
9 Spinden H. /'. Indian Manuscripts...
10 Dark Ph. Mixtec Ethnohistory. A Method of Analysis of the Codical Art. New
York, 1958.
11 Caso A. Interpretacion del Codice Bodley 2858. Mexico, 1960; Idem. Interpreta-
tion of the Codex Seiden 3135 (A.2), trans. Jacinto Quirarte and John Paddock,
with a facsimile of the Codex. SMA. Mexico, 1964.
12 Antigüedades de Mexico, basadas en la recopilación de Lord Kingsborouch.
Mexico, 1964, v. 2. Издание не имеет сквозной пагинации. Номеру страницы
каждого кодекса соответствует номер страницы комментариев. Дальнейшие
ссылки на интерпретацию кодексов даны по этому изданию.
13 Dark Ph. Mixtec Ethnohistory: A Method of Analysis of the Codical Art. New
York; 1958, 61 p., appendices 7 figures, 2 nables. Reviewed by Alfonso Caso.—
American Anthropologist, Menasha, Wisconsin, 1959, v. I, N 1, p. 147—151.
14 Рис. 13 составлен по работам А. Касо; Caso Л. The Lords of Yanhuitlan.—
Ancient Oaxaca. Discoveries in Mexican Archeology and History. California,
1966, p. 332; Caso A. El Mapa de Teozacoalco.— Cuadernos Americanos. Mexi-
co (1949), v. 5, p. 171, 176.
15 Caso A. El Mapa de Teozacoalco, p. 148.
16 Caso A. (Reviewed). Mixtec Ethnohistory..., p. 148.
17 Dahlgren de Jordan B. La Mixteca: su cultura e historia prehispanicas. Mexi-
co, 1966, p. 339.
18 Nowotny К. A. Codices Becker I/IL—Codices Selecti, Graz; Austria, 1961, v. IV.
19 Dark Ph. Mixlec Ethnohistory... (таблицы).
ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ ЛИРИКИ НЕСАУАЛЬКОЙОТЛЯ
А. Ф. Кофман
Сложность оценки и исследования астекской лирической поэзии
XV в. обусловлена прежде всего ее промежуточным положением
между фольклором и литературой, причем фольклорные черты —
устность бытования, импровизационность, синкретичность, наличие
традиционной канонической системы образности, стереотипность от-
дельных мотивов — проявляются столь же определенно, как и черты
литературные: развитие фиксированного индивидуального творче-
ства, отсутствие жанровости и прямых связей с обрядовым функцио-
нализмом и главное — превалирование личностности над коллектив-
ностью в содержании и становление индивидуальных художествен-
98

ных стилей. В отношении содержания астекская лирика намного
превзошла свою форму, фактически неразработанную, свидетель-
ствующую о неокончательной расчлененности в литературе речи
прозаической и поэтической. Удивительно и то, что философская
основа творчества некоторых астекских поэтов опережает обществен-
ное сознание своей эпохи и далеко не всегда укладывается в рамки
достаточно устоявшихся мифологических догм, а иногда и прямо
идет вразрез с ними.
Необычное развитие астекской лирической поэзии отчасти объ-
ясняется распространением песнетворчества во всех слоях общества:
при храмах функционировали «куикакали» — дома пения, в которых
молодежь обучалась пению, танцам и игре на музыкальных инстру-
ментах; дети знати воспитывались в «калмекак» — жреческих шко-
лах, где, помимо религиозных доктрин, осваивали чтение пиктогра-
фических рукописей (они читались в импровизационно-распевной
манере) и основы песнетворчества, словом, с поэзией так или иначе
соприкасались все астеки. Многочисленных астекских куикапике —
поэтов-сочинителей можно условно разделить на две группы: про-
фессионалы (оплачиваемые), к которым относились священнослу-
жители, жившие при храмах и сочинявшие гимны богам, и придвор-
ные поэты, исполнявшие песни «на случай» и существовавшие на
содержание своих вельмож, и «любители», прежде всего сами вель-
можи, фактически считавшие поэтические упражнения обязатель-
ными для себя, своего рода «аристократической традицией». Из 33
известных астекских поэтов 26 являются либо правителями городов-
государств, либо людьми царской крови. Именно эта последняя ка-
тегория куикапике, более раскованная в выборе темы и самовыра-
жении, развивала астекскую поэзию от фольклора к литературе.
При этом следует учесть, что царствующие особы обучались в кал-
мекак и наряду со жрецами были самыми просвещенными людьми
общества, так что многие из них вполне заслуженно назывались
тламатиниме — «мудрецами».
Самый прославленный из астекских поэтов — Несауалькойотль
(1402—1472), блистательный правитель Тескоко, под властью ко-
торого этот город-государство достиг значительного процветания и
стал центром культуры и искусства в долине Мехико. По сравнению
с другими астекскими поэтами, о творчестве которых мы можем
говорить лишь по считанным текстам, как правило, двум, трем,
от силы девяти (Текайеуатцин), наследие Несауалькойотля пред-
ставлено 36 точно атрибутированными текстами, позволяющими
судить о личности и мировоззрении поэта.
Творчество Несауалькойотля в целом можно определить как ин-
тимную философскую лирику. Эта лирика герметична в том смысле,
что она полностью замкнута в личностных переживаниях и раздумь-
ях и практически совсем лишена элементов эпического фона (от-
дельные упоминания реалий окружающей действительности встре-
чаются только в трех стихотворениях), т. е. поэзия Несауалькойотля
вообще не знает описательности. В проблемном плане она тоже
весьма ограничена и сосредоточена на нескольких философских те-
99
<"

мах и их варьировании. Верлибровая форма, трагизм, рефлексивность
и метафизичность этой поэзии делают ее звучание поразительно
современным. Хотя философская концепция Несауалькойотля в об-
щем соотносится с идейными поисками тламатиниме, сравнение его
лирики с произведениями других астекских поэтов позволяет гово-
рить об отчетливо различимых индивидуальных чертах, проявляю-
щихся как на уровне содержания, так и на уровне стиля, что дает
возможность рассматривать его поэзию автономно.
Философия Несауалькойотля не укладывается в рамки коллек-
тивной мифологической системы астеков и, таким образом, пред-
ставляет собой зрелое проявление индивидуального духа, свидетель-
ствующее об общем высоком развитии культуры народов науа.
За исключением образа единого полифункционального Божества,
в основном умозрительно сконструированного самим же поэтом, в его
лирике встречается ничтожное количество конкретных мифологиче-
ских образов: один раз метафорически упоминается Тлалокан (оби-
тель бога дождя и плодородия Тлалока), несколько раз — бог солнца
и войны Уицилопочтли и связанные с ним культовые воинские объ-
единения «Орлы и Ягуары». Наконец, только три стихотворения,
стоящие как бы особняком в его творчестве, в содержательном плане
следуют мистической военной доктрине Теночтитлана и прославляют
смерть в бою.
Отрыв поэзии Несауалькойотля от мифологии проявляется и на
более глубоком уровне. Всякая мифологическая система в конечном
счете имеет целью так или иначе «организовать» личностное со-
знание для его общественного функционирования, и потому она
органически не терпит скепсиса и рефлексии. Лирика Несауалькой-
отля насквозь пронизана духом глубокого сомнения и неустанного
метафизического поиска; рефлексия выявляется как некое непре-
ложное состояние его души и разума и ложится в основу его
мировоззрения. Рефлексивность лирики Несауалькойотля выражает-
ся даже на уровне стилистики — в виде законченного и характерного
поэтического приема. В ткань поэтического текста постоянно вкли-
ниваются особого типа тезисные вопросы: как правило, они непо-
средственно не связаны с последующими и предыдущими стихами
и вполне автономны. Тезисные вопросы довольно однотипны и в
основном концентрируются вокруг двух философских проблем —
смерти и таинственного посмертного бытия и бога: «Доведется ли
снова нам / по нашей земле ходить?»; Вознесусь ли я над землей? /
И что мне судьбой предначертано?»; Есть ли правда в нашей жизни
земной?» * и т. п. Приведем характерный фрагмент концовки сти-
хотворения Несауалькойотля: на 8 стихов приходится 4 тезисных
вопроса: «Только здесь, ria земле, и однажды / веселят нас цветы
и песни /. Но узнает ли нас кто-нибудь Там? / Правда ль, тоже есть
жизнь и Там? / Нет, не будет Там больше печали, / ничего Там не
помнят — ах!.../Есть ли правда в нашей обители?/Или Там мы тоже
живем?» В данном случае с полным правом можно говорить об осо-
бой полифонической организации поэтического текста, при которой
постоянно сталкиваются два мнения по принципу тезис — антитезис:
100

позитивное утверждение перебивается рефлективным вопросом и тем
самым перечеркивается, но сам вопрос чаще всего бывает риториче-
ским, не имеющим ответа, замкнутым в себе и не несущим никакого
позитивного элемента. Постоянно прерывая поэтическую мысль,
восклицания (утверждения) и вопросы как бы расчленяют песню па
множество автономных по настроению и идее микростихотворений,
которые подчас сочленяются друг с другом, почти механически, как
бусы на нитке. Такой стиль отражает нестабильность и дисгармо-
ничность мироощущения поэта. Мучительная рефлексия Несауаль-
койотля предполагает нечто большее, чем простую постановку вопро-
са и попытку найти па него ответ: поиск истины, пусть даже без-
результатный, выступает в качестве средства реализации своей ду-
ховной сущности.
Рефлексия поэта проистекает от неразрешимой противоречиво-
сти двух взаимноуничтожающих философских категорий: «правда»
и «смерть». «Правда» — это прежде всего осмысленность, внутрен-
няя «разумность» человеческой жизни в ее взаимосвязях с окружаю-
щим миром; «правда» сочетается с понятием «гармония», а гармония
мыслится как некая стабильность с подразумеваемой иерархией
причинно-следственных связей. Постоянно встречающийся в лири-
ке Несауалькойотля вопрос: «Есть ли правда в нашей обители
[жизни земной]?» —можно истолковать приблизительно так: есть ли
в жизни человека нечто непреходягщее, некая высшая осмысленность,
некий сущностный корень? Характерная значимость категории «прав-
да» выявляется в следующей песне, в которой рефлексия поэта
захватывает даже идею бога: «Есть ли правда в тебе? / В тебе, по-
велитель сущего, / в тебе, Животворящий./ Правда ли это? / А мо-
жет быть, все то неправда, что люди себе говорят? / Ах, если бы
наши сердца / от муки избавились этой! / Все, что становится прав-
дой, / Все называют неправдой. / Один лишь Животворящий / может
судить об этом». В соответствии с особым пониманием истины перед
поэтом встает задача сказать «правдивые слова», т. е. определить
смысл бытия, обнаружить корень человеческой сущности.
Но «правда» — этот позитивный тезис философской концепции
Несауалькойотля — разрушается при столкновении с антитезисом —
идеей смерти, которая нарушает всякие представления о гармонич-
ности, стабильности и осмысленности человеческой жизни. Попытки
объяснять почти параноическую сосредоточенность поэта на мысли
о смерти тем, что «у ацтеков не была конкретизирована идея по-
смертного бытия»2, мне кажутся малоубедительными. Не имея воз-
можности подробно осветить этот вопрос, замечу лишь, что в астек-
ской мифологии существовали достаточно разработанные представ-
ления о загробном существовании: как считалось, души принесенных
в жертву, погибших в бою воинов и женщин, умерших от родов,
сопровождают Солнце — Тонатиу (у теночков — Уицилопочтли) в его
небесном пути; души утопленников, убитых молнией, прокаженных
и подагриков попадали в Тлалокан — небесные владения Тлалока,
души большинства смертных распределялись в девяти преисподних
Миктлана, причем очень подробно описывался путь в Миктлан.
101

В философии тламатиниме фигурировали Кеиоиамикан (место, где
умершие каким-то образом продолжают существовать), Тосечан (еди-
ное и последнее пристанище) или Шимоуайан (обиталище духов).
Кстати сказать, астеки находились в более выгодном положении,
чем христиане, так как они не знали идеи посмертного искупления
за земные грехи. Наконец, по моим наблюдениям, ни у одного из
астекских поэтов тема смерти не имеет подобной значимости, как
в лирике Несауалькойотля; таким образом, ностальгическое восприя-
тие идеи смерти правителем Тескоко следует считать скорее прояв-
лением индивидуального духа, чем коллективного.
Тема смерти так или иначе затрагивается почти в каждой песне
Несауальконотля. Характерно, что поэт никогда конкретно не го-
ворит о возможности посмертного существования: речь чаще всего
идет о полной трансценденции «Туда, куда уходят все», «в Обитель
Тайны» или «в Обитель Ночи», а что ожидает человека «Там», не
дано знать никому, но этот вопрос становится самым мучительным
для Несауалькойотля. В любом случае посмертное бытие неизменно
понимается как полная и абсолютная противоположность бытию
земному: «Там» нет ни песен, ни цветов, ни печали, ни радости,
ни памяти — неоднократно повторяет поэт (см. пример, приведенный
выше). Фактически Несауалькойотль вплотную подходит к реаль-
ному пониманию смерти как полного уничтожения человека, которое
не может быть ничем компенсировано,— иначе трудно объяснить
его непрестанную тоску: «Я упоен слезами и печалью/я думаю и
рассуждаю, /ив глубине души своей одно желанье вижу: / ах, если б
я не умер никогда/и никогда бы не исчез! /Ах, если б я ушел туда,
где смерти нет, / где смерть побеждена. / Ах, если б я не умер ни-
когда/и никогда бы не исчез!» Мотив трансценденции («уйти»,
«улететь» и т. п.), очевидно, следует понимать лишь как метафори-
ческое выражение мотива исчезновения: «Все мы, земные, уйдем, /
все мы, земные, умрем...»; или: «Никто не избежит уничтожения,
все исчезнут...»; или «Мне придется, придется исчезнуть, / на ложе
из желтых перьев положат меня,/и будут плакать старцы обо мне».
Примечательно, что в философской концепции Несауалькойотля ка-
тегория «смерть» отделена от категории «бог», т. е. смерть не есть
воля бога и реализует себя как независимый феномен. Об этом сви-
детельствует неоднократно встречающийся мотив: «Лишь краткий
миг я нахожусь с тобой, / о ты, дающий жизнь всему живому»;
таким образом, вопреки мифологическим представлениям астеков
для Несауалькойотля смерть влечет за собой не свидание с богом,
а, наоборот, расставание с ним.
Тема смерти в лирике Несауалькойотля неразрывно связана с те-
мой времени, которая трактуется тоже однозначно — в трагическом
ключе. Для поэта не существует понятия субъективного времени,
т. е. времени подчиненного индивидуальному сознанию и способного
быть растяжимым и обратимым; время объективно и враждебно
человеку, ибо приводит его к смерти. Интересным представляется
отношение поэта к трем временным категориям. Прошлого для
него как бы вообще не существует: в его лирике не встречается ни
102

одной реминисценции, даже глаголы в прошедшем времени упот-
ребляются исключительно редко. Образ будущего неизменно смы-
кается с мыслью о смерти: либо он трактуется как непостижимая
тайна — и в этом случае создается посредством тезисных рефлектив-
ных вопросов, либо он выступает в виде мрачных эсхатологических
картин. Например: «Уйдешь из этой жизни ты, / о царь Йойонтцин /
наступит время, когда данники твои падут и обратятся в тлен/и
скроются во мраке забытья дела твои...» Как сбывшееся предсказа-
ние воспринималась после конкисты песня, сочиненная в 1467 г.
по поводу завершения строительства храма Уицилопочтли в Тескоко:
«Наступит год, такой же, как и этот, / и храм, открытие которого
мы празднуем, падет./Но кто его падение увидит? / Мой сын или
мой внук?/Тогда же станут наши земли уменьшаться/и прекра-
тится род наших царей...» и т. п. Итак, прошлое приравнивается
к смерти (прожитое — значит, умершее) ; будущее тоже (оно и есть
сама смерть) ; единственно реальным и ощутимым остается только
настоящее — зыбкая квинтэссенция человеческой жизни. Поэтому
поэзия Несауалькойотля предельно актуализирована: лирическое
действие, т. е. движение мысли и чувства, сосредоточено только
в настоящем, а каждая песня как бы фиксирует произвольный отре-
зок нерасчлененного потока лирических переживаний.
Если только настоящее является средоточием жизни, островком
реальности в нереальности прошлого и будущего, то и все бытие
человека, проходящее на грани небытия, кажется поэту предельно
кратким, приближенным к мигу. Отсюда рождается еще один стерео-
типный ностальгический мотив — мгновенности и неощутимости жиз-
ни человека: «Недолго наслаждаюсь я,/недолго веселится/сердце
мое на земле»; «Только короткое мгновение будет так, /лишь на
кратчайший срок даются нам/Его цветы»; «Только кратчайший
миг/с Тобой и подле Тебя живет человек».
Хотя страдание поэта никогда не бывает беспричинным и всегда
логически увязано с рефлексией и неразрешимой противоречивостью
категорий «правда» — «смерть», «время», ностальгия часто выступа-
ет как самостоятельно значимый мотив или как своеобразный спо-
соб мировосприятия и поведения человека. Стих «Я, Несауалькой-
отль, плачу» (тоскую, страдаю и т. п.) фактически становится по-
этическим клише. Многие песни целиком замкнуты в мотиве тоски:
«Напрасно родился я,/напрасно я вышел из обители Бога на зем-
лю,/ах я, несчастный! /Было б лучше мне не родиться,/было б
лучше не выйти на землю». Собственное страдание поэт никогда не
считает проявлением своей исключительности и, приравнивая себя
ко всем смертным именно на основе идеи смерти («Все мы исчез-
нем,/никто не останется!»), распространяет его на всех людей:
«В мире есть только скорбь и боль/в нем живущих/. Увидит ли
кто завершенье / страданий и скорбей людских?» Но на первом плане
остаются все же личностные переживания, а чувство трагической
общности людей проходит на их фоне.
Все минорные, пессимистические мотивы лирики Несауалькойот-
ля выявляются и увязываются друг с другом сравнительно легко:
103

как правило, они подаются открыто и редко допускают двойное
прочтение. Гораздо сложнее обстоит дело с мажорными мотивами,
хотя и более редкими, но выраженными достаточно активно: «Счаст-
ливо мое сердце:/я слышу песню, цветок созерцаю, /так пусть
никогда они не увянут!» или: «Радуйтесь пьянящим цветам, / кото-
рые в руках вы держите...» Все мажорные мотивы поэзии Несауаль-
койотля непосредственно связаны с разработанной астекскими тла-
матиниме философской концепцией «цветов и песен», но отношение
поэта к этой концепции мне представляется далеко не таким одно-
значным, как подчас принято считать.
При создании концепции «цветов и песен», имеющей значение
одновременно этической и гносеологической теории, тламатиниме
отталкивались от противопоставления категорий «правда» — «смерть»
и опирались на идею единого бога, творца всего сущего.
Фактически игнорируя запутанный астекский мифологический
пантеон, тламатиниме, в том числе и тламатини Несауалькойотль,
в поисках единого божества обращались к религии тольтеков, чье
культурное наследие они ценили чревычайно высоко (не случайно гю-
астекски человек искусства обозначался словом «тольтекайотль»).
Ориентируясь на тольтекское дуалистическое божество Ометеотля,
тламатиниме создали концепцию верховного божества Тлоке Науаке
(от «тлок» — близкое пространство, «науак» — единство, далекое про-
странство), которому, кроме титула вездесущего, придавались дру-
гие титулы: «Ночь и Ветер» (т. е. невидимое и неощутимое), Жи-
вотворящий, Созидающий Сам Себя, Верховный Судия.
Тлоке Науаке пронизывает весь мир, отмечая своим божествен-
ным присутствием каждую вещь и любое живое существо. Но он
присутствует в живой и неживой материи пассивно, ничем не про-
являясь. Задача человека — выявить в себе божественную сущность:
именно в этом он сможет обрести «правду» и противостоять смерти.
А выявить свою высшую божественную сущность человек может
только через творческое созидание, через искусство, сохраняющееся
после его смерти и в этом смысле адекватное идее посмертного
существования. Астекские слова «ин нючитль ин куэкатль» (цветы
и песни) стали метафорической формулой, обозначающей искусство,
творчество и вообще высшие проявления человеческого духа. Будучи
также центральной идеей излагаемой концепции, они стали синони-
мом категории «правда». В самом процессе творчества тламатиниме
различали несколько иерархических стадий. Сначала художник «при-
слушивается» к сердцу и вступает с ним в разговор, благодаря чему
он обретает новое качество — «йолтеотл» («обожествленное сердце» —
вдохновение). На следующем этапе созидания он становится «похи-
тителем цветов и песен», т. е. находит точные средства и символы
для выражения божественной идеи, адекватные ее сущности. На выс-
шем этапе художник превращается в «тлайолтеуиани» — человека,
который, в полной мере познав свою божественную сущность, об-
ретает способность к эманации божественного начала и внедрения
его через слово, камень, краску в других людей и в предметы ма-
, териалы-юго мира. Таким образом, категория «цветы и песни» была
104

многозначной: это и познание действительности (запечатленной в
ней божественной идеи), и самопознание, и обретение человеком
«правды» — самозащиты от дисгармонии и нестабильности, порождае-
мых смертью. До наших дней дошел любопытнейший документ —
фрагменты поэтической дискуссии, которую в 1490 г. устроил в своем
дворце правитель Уэшотцинко Текайеуатции, пригласив восемь из-
вестных поэтов и тламатиниме. Тему дискуссии определил во «всту-
пительном слове» сам Текайеуатция. Коротко ее можно сформули-
ровать приблизительно так: «можно ли считать цветы и песий
единственной правдой человека?» В обсуждении сплетаются голоса
оптимистов и пессимистов, и все же большинство тламатиниме и
сам властитель Уэшотцинко приходят к выводу, что только искусст-
во способно рассеять тоску человека и стать единственным языком
общения с богом.
Мексиканские исследователи творчества Несауалькойотля счи-
тают, что его лирика полностью укладывается в русло концепции
«цветов и песен», а при анализе придерживаются примерно такой
схемы: тоска поэта является предпосылкой для поиска «правды»,
которую он в конце концов обретает в «цветах и песнях» и тем
самым противостоит идее смерти3. При такой трактовке философия
Несауалькойотля выступает как цельная, логически увязанная и
по сути дела глубоко оптимистическая, жизнеутверждающая докт-
рина. Хотя концепция «ин шочитль ин куэкатль» имела огромное
влияние на творчество Несауалькойотля (фактически он сам участ-
вовал в ее разработке), мне кажется, что в его лирике она выступает
далеко не в таком законченном виде, как это подчас принято ду-
мать, и тем более в его поэзии не обнаруживается никакого логи-
чески выстроенного исследователями конечного преодоления тоски.
Достаточно посмотреть на концовки стихотворений: я насчитал толь-
ко пять песен, которые кончаются мажорной нотой, а остальные
завершаются либо тезисными рефлективными вопросами, либо чаще
всего явно минорно.
По логике концепции «цветов и песен» стихотворения Несауаль-
койотля должны были бы развиваться от минора к мажору, что,
кстати, наблюдается в лирике Текайеуатцина. В поэзии же Неса-
уалькойотля поражают и сначала даже озадачивают постоянные
немотивированные, «капризные» перепады настроения, которые мож-
но считать характерной чертой его индивидуального стиля. В не-
которых песнях такие резкие смены тональности происходят 5—7 раз.
Вот, к примеру, фрагмент стихотворения, где три следующие одна
за другой строфы радикально отличаются друг от друга и по мысли,
и по настроению: «Я пью какао,/им я наслаждаюсь, / сердце мое
весело, / сердце мое счастливо. / Буду ли я плакать или петь, / все
равно вся жизнь моя пройдет/в уголке обители Бога!/Вот и допил
я прекрасное какао. / Мое сердце плачет и болит:/только лишь
страдаю на земле я!» Такая разноголосица, разумеется, никак не
говорит о цельности мировосприятия и наличии какой-либо устояв-
шейся философской доктрины — скорее она свидетельствует о посто-
янной борьбе внутри сознания противоположных точек зрения. В са-
105

мом деле, поэзия Несауалькойотля оставляет впечатление мучи-
тельной дисгармонии и внутреннего разлада.
Но посмотрим, какой в действительности предстает концепция
«цветов и песен» в лирике Несауалькойотля. Что касается религиоз-
ной доктрины, то правитель Тескоко был, пожалуй, одним из самых
известных богоискателей среди тламатиниме: известно, что рядом с
храмом Уицилопочтли (дань идеологии Теночтитлана) он воздвиг
величественный храм Тлоке Науаке. Многие из его песен целиком
посвящены теме бога, являясь своего рода программными философ-
скими манифестами; в одной из них говорится: «Обитель Себя Сози-
дающего не может быть в одном месте. / Бог, владыка наш, всюду
призван/и всюду принят с почетом...» и далее: «Нет у тебя друзей,/
О, Животворящий!» / Но так же, как мы ищем / среди цветов кого-то, /
так мы, земные,/к тебе стремимся,/живя подле тебя». Близкое
сосуществование человека и бога (эту мысль Несауалькойотль по-
стоянно подчеркивает) дает возможность духовного взаимообщения
через «цветы и песни». С одной стороны, «цветы и песни» сами
по себе суть проявления божественного духа: «Цветы твои/раскра-
шивают мир,/о, Животворящий!/Песни твои раскрашивают также/
оттенками цветов/все на земле живущее!» С другой стороны, через
искусство человек сам может активно общаться с богом: «Я начинаю
петь,/и песнь я воздымаю/на высоту того, кто жизнь всему дает».
Все это пока вполне укладывается в классическую концепцию «ин
шочитль ин куэкатль».
Расхождения начинаются, как только встает вопрос о соотноше-
нии «цветов и песен» и смерти,—а это, заметим сразу, стержневой
вопрос всей концепции. Если для Текайеуатцина искусство есть
прежде всего «правда», т. е. средство обретения стабильности и
преодоления смерти, то для Несауалькойотля «цветы и песни» —
лишь данное человеку богом в утешение средство преодоления своей
тоски и печали здесь, на Земле; эту мысль поэт выражает открыто
и неоднократно. Например: «Только цветами нашими мы веселим
себя, / только нашими песнями / мы отгоняем прочь тоску. / О, друзья
мои!/Только этим/можно рассеять вашу печаль. /Цветы и песни
создал Животворящий, он, созидающий сам себя, / спустил нам / эти
прекрасные цветы,/чтобы печаль вашу развеять». Еще несколько
примеров: «Ах, только на кратчайший срок/Бог дарит нам/свои
цветы и песни» (этот тезис дословно повторяется несколько раз в
разных песнях); «Ах, только здесь на Земле./человек наслаж-
дается цветами...»; или: «В обители тайны/будет ли так, как
здесь?/Нет, не будет так, как на Земле:/цветы и песни/только
здесь остаются». И, наконец, еще один фрагмент: «Не унести мне
с собою цветов, не взять мне прекрасных песен/отсюда, с Земли.../
Увы, только здесь!». Итак, для Несауалькойотля «цветы и песни»
есть лишь земное утешение, ни в коей мере не противостоящее раз-
рушительной идее смерти, и потому они не могут стать «правдой» —
гарантом стабильности и гармонии. Не случайно в последней строфе,
как считается, предсмертной песни поэта возникают такие носталь-
106

гические стихи: «Когда-нибудь придется мне расстаться / со славой
моих цветов, известностью моих песен...».
Таким образом, принятая в мексиканской индеанистике трактов-
ка творчества Несауалькойотля в русле концепции «иы шочитль ин
куэкатль» не совсем верна; возможно, она основана на автоном-
ном рассмотрении отдельных строф. Так, ссылаясь на мажорную
строфу, начинающуюся со слов: «Истинны наши песни, / истинны
наши цветы...», нельзя игнорировать следующую строфу, звучащую
так: «Здесь мы песней себя веселим, /цветами себя украшаем. / По-
нимает ли это сердце наше? / Ведь все это нам придется оставить: /
поэтому я плачу, поэтому я тоскую!». Более того, как мы видим,
в лирике Несауалькойотля мотив «цветы и песни» не является
безоговорочно мажорным и чаще всего выступает как мотив минор-
ный, связанный с темами смерти и времени, усиливающий их зву-
чание.
Несауалькойотль — самый трагический из всех известных нам
астекских поэтов: уйдя от мифологии в область скепсиса и рефлек-
сии, он так и не смог обрести защитительной доктрины против идеи
смерти. Его творчество — наглядное свидетельство того, что астек-
ская поэзия XV в. не укладывается в рамки фольклорности, зна-
менуя становление индивидуальной философской мысли и индиви-
дуальных литературных стилей.
1 Все примеры взяты из антологии в кн.: Luis Martinez J. Nezaliualcóyoll. Vi-
da у obra. Mexico, 1975.
2 Ibid., p. 118.
3 Ibidem; Leon-Por Ulla M. Los antiguos mexicanos a travós de sus crónicas y
cantares. Mexico, 1961; Idem. Trece poêlas del mundo azteca. Mexico, 1967.
i «ТАЙНО», «МАКОРИ», «ГУАТИАО» —
ТРИ ФОРМЫ ЭТНИЧЕСКОЙ ОРИЕНТАЦИИ
ИНДЕЙЦЕВ АНТИЛЬСКИХ ОСТРОВОВ
Э. Г. Александренков
Источники времен открытия, завоевания и колонизации островов
(с конца XV до конца XVII в.) сохранили несколько терминов,
связанных с этническими представлениями, свойственными, можно
полагать, обитателям Антил в доколониальный период. Эти термины,
абстрагируясь от их вариантов, можно свести к трем или четырем:
«тайно», «макори/кариба» и «гуатиао». Различной оказалась судьба
слов. Одно из них (кариб, караиб и т. д., а также калибан, но осо-
бенно каннибал) стало нарицательным и известно во всем мире.
Другое — тайно — достаточно известно специалистам, занимающимся
историей Антил. Третье — гуатиао — еще реже встречается даже в
научной литературе. Но в конце XV в. все три термина были
неразделимы в употреблении.
107

Посмотрим, как они появились в источниках. Еще во время пер-
вого плавания Колумба на первом из обнаруженных островов Ба-
гамской группы испанцы узнали, что на его жителей с северо-за-
пада нападали другие островитяне. У берегов Кубы конкистадоры
впервые услышали о людоедах, живущих на юго-востоке и имеющих
один глаз и собачьи морды1. Первое название для этих страшных
врагов, которых, видимо, можно связать с островными карибами,
встречается в «Дневнике» Колумба за 30 октября и услышано от
индейцев Багам или Кубы—«ками» (carni). Несколько позже за-
писана другая форма — «кабила» или «кавила» (cavila)2. Прибли-
жаясь к острову Бохио (ныне Гаити), испанцы услышали еще одно
название врагов — «канибалес» (canibales) и «каниба» (caniba) 3.
Когда Колумб достиг Гаити (Бохио), никаких людоедов и песье-
головых людей он там не увидел. Колумб писал даже, что местные
индейцы отличаются от кубинских как небо от земли своими мяг-
кими манерами и сладостной речью4. Молва же отодвинула людое-
дов дальше на восток, связав их с островом Борикен (ныне Пуэрто-
Рико). Форма «кариба» встречается впервые в «Дневнике», когда
испанцы были на северо-западе Гаити5. Затем появляются формы
«карибе» и «кариб», выступающие синонимом «каниба» 6, а в коло-
ниальную эпоху испанцы используюг преимущественно форму
карибе.
После второго плавания стало известно, что карибов нет и на
Борикене. Их места обитания в представлении испанцев закрепились
за Малыми Антильскими островами. Карибам приписывался и опре-
деленный комплекс культурных черт: ношение длинных волос муж-
чинами, применение отравленных стрел, воинственность и как вер-
шина — антропофагия. Сообщение об антропофагии, ставшее достоя-
нием европейцев уже после первого путешествия, воспринималось
как россказни богатых на выдумку мореходов, по-своему (и, может
быть, не без умысла) истолковавших непонятые ими слова и жесты
местных жителей. Но после второго плавания, когда испанцы выса-
живались на Малые Антильские острова, эти сообщения повтори-
лись вновь7. Об антропофагии у обитателей Малых Антил сообщали
и миссионеры XVII в., подолгу жившие среди них.
Слово «тайно» впервые отмечено также в документах первой
экспедиции Колумба, но уже после того, как он плавал по Багамам,
вдоль Кубы и Гаити. Правда, содержится оно не в «Дневнике»,
а в «Декадах» Мартира, писавшего по рассказам мореплавателей.
Термин «гуатиао» стал известен испанцам еще позже, когда они
стали завоевывать и колонизовать острова.
Рассмотрим теперь значение всех трех терминов, начав с тайно.
Первый раз Мартир переводит это слово как «благородный»8.
Во втором плавании было получено другое толкование этого тер-
мина. Когда испанцы высадились на один из островов Малых Ан-
тил, то встреченные там жители стали кричать «тайно, тайно», что
означало будто бы «хороший» 9. Фигурирует оно при описании еще
одного события второго плавания. По сообщению Мартира, уже ин-
108

дейцы Гаити при встрече с испанцами кричали «тайно», что -зна-
чило «хорошие люди, а не канибалы» 10.
В языке индейцев локоно (лукуну), или «истиных араваков»,
родственных по языку островным аравакам, слово «таи», согласно
сведениям известного специалиста по аравакским языкам де Гуйе,
означает «благородный, благоразумный», а «но» — это частица мно-
жественного числа мужского рода11. Ясно, что слово «тайно» —не
этноним. Но нельзя отрицать, что оно заключало в себе определен-
ную этническую нагрузку, когда при его помощи своя группа про-
тивопоставлялась чуждой. В отличие от других представленных здесь
терминов «тайно» редко встречается на страницах источников.
Следующее понятие — «макори». В источниках оно встречается
в нескольких написаниях — макорис, макорих, макурихе и т. д.
Впервые зафиксировано в дневнике первого плавания, фигурируя
там в ряду предполагаемых Колумбом островов, которые, как стало
известно позже, были либо именами вождей, либо названиями об-
ластей Гаити. По-испански это слово записано как macorix12. Позже
стало известно его значение: «чуждый или варварский» (estrano
о barbaro); «макорих значит то же, что странный, почти варварский
язык» 13. На Гаити, кажется, было несколько районов, называемых
«макорих»; подобный этноним (макурихе) известен с Кубы XVIII в.
Я уже писал в других работах, что на Гаити в конце XV в. имелось,
видимо, несколько индейских групп, называвших друг друга «чу-
жими», несмотря на то что языковые различия между ними были
скорее всего на уровне диалектов или близкородственных языков.
При этом самоназвание отражено источниками лишь для одной —
«сигуайи». Тогда же я пытался объяснить понятие «макори» (игно-
рируя окончание «х» или «с», полагая, что оно привнесено испан-
ским языком) исходя из того, что в аравакских языках частица
«ма» употребляется для отрицания, а корень «кори» (с вариантами
«кери», «хери» и т. д.) в некоторых языках южноамериканских ин-
дейцев значит «человек, мужчина»14. Что касается «ма» (наряду
с формами «майя», «мара»), то здесь сомнений нет15. Сложнее
с корнем. Вот некоторые из названий для человека, собранные бра-
зильским этнографом К. Нимуэндажу: у индейцев ианакото — геле;
карихона — гире; калинаго (самоназвание индейцев Малых Антил,
в мужском языке) — уэкелли; кариниако — окири; каринья — гуакиль;
карибиси —уокири; трио —кири; ойана, упуруи, пианагото — окири;
бонари — укере; кришана, парукото — кураи 16. Сходные слова можно
найти и у других индейцев 17.
Кажется правомерным поэтому интерпретировать «макори» как
«нечеловек» или «не наш человек», т. е. чужак (о чем и писал Лас
Касас). Но на Гаити бытовало еще одно слово, очень близкое к при-
веденной выше цепочке названий для человека,— «гуахери» или
«гуаохери» (этимология его достаточно прозрачна, на первый взгляд,
ибо «гуа» в аравакских—«наш»). Слово «гуахери» на Гаити зафик-
сировано в ряду других слов, обозначавших разные ступени со-
циальной иерархии. Выше него стояли бахари и матунхери (в испан-
ской транскрипции эти термины выглядели так: guaxeri, bahari,
109

matunheri) 18. Можно думать, что корень «хари» и «хери» обозначал
«мужчина, человек». Трудность в том, что все приведенные южно-
американские параллели происходят из языков, относящихся к Ка-
рибской семье, а язык островитян Гаити был аравакским. В то же
время в названиях для человека и мужчины у аравакоязычных на-
родов, приведенных у американского лингвиста Д. Тайлора, содер-
жатся частицы, которые в значительно меньшей мере напоминают
корни кури, кери, хери и т. д.: баре —иенари; арекена—асинали;
пиро —инери; и т. д.: эринау, иринау, эрина, иринали, эренари,
эринау, иринау, эрина 19.
Прежде чем попытаться найти возможное объяснение такому
противоречию, назову еще два слова: «паранакири» — им в коло-
ниальное время индейцы карибы материка называли голландцев;
оно означало «люди моря». В некоторых языках это слово звучало
как «панакири» 20. В карибских языках слово «парана» (варианты —
«палана», «балана», «барана» и т. д.) означает «море»21.
В один ряд со словом «макори» можно поставить и «кариба».
Корень «кари» не только походит на «хари», «кури» и другие, но и
несет сходную смысловую нагрузку, которая просматривается в на-
званиях некоторых индейских народов, упомянутых выше. Исследо-
ватели XIX в. переводили «кари» (или «калли») как «человек»,
а слова «карина», «каринья», «калина» и т. д., служившие .само-
названиями некоторых карибоязычных племен — как «люди»22.
Хронист Овьедо объяснял слово «карибе» (принятая испанцами
форма) как «храбрый и дерзкий», а Мартир писал, что на всех
языках оно означало «сильнее других» 23. Конечно, здесь не исклю-
чается возможность того, что современники событий на Антилах да-
вали не перевод слова, а его распространенное значение. Тем не
менее в аравакском языке материка частица «ба» означала повтор24
и, возможно, усиление качества.
Принадлежность корней «кари», «кери» и т. д. со значением «че-
ловек», «мужчина» к карибским языкам не вызывает сомнения.
На Антилах мы встречаем их и в аравакских языках или диалек-
тах. Мартиус находил корень «кари» в значении «человек» также
в кечуа и других западных южноамериканских языках25. Форму
названия карибов, сохраненную во французском caraïbe, иногда
интерпретируют из тупи-гуарани: «бе» — «сильный», «карай» — «гос-
подин» 26. Отдельные совпадения слов из языков тупи, карибских и
аравакских отмечались не раз27. Особенно много общих слов находил
Бертони28. В колониальное время в восточной части Южной Амери-
ки существовал язык межплеменного общения — «лингуа жерал».
Возможно, такой язык бытовал и до конкисты, ибо многие из пле-
мен араваков, карибов и тупи уже в самый начальный период евро-
пейской колонизации были известны как хорошие мореходы и путе-
шественники.
Теперь относительно вариантов «кариба», «каниба» и т. д. Спе-
циалисты отмечали закономерность чередования «л/р» и «л/н»29.
Таким образом уравниваются корни «кари» и «кани» в антильской
цепочке названий «каниба», «канибале», «кариба», «карибе» с Ба-
110

гамски* островов и Гаити и слов «калинаго», «каллипуна» с Малых
Антил. Созвучные названия известны и с материка; помимо уже
упоминавшихся, это галиби, карипуна, карихона и др.
Неоднократно цитируемый здесь Дуглас Тайлор, несомненно,
один из самых больших знатоков аравакских языков, предлагал
в 1946 г. такое толкование для «кариба» и родственных ему слов:
корень «кали»/«кари» — «грабить, воровать»; суффикс «на» указы-
вает на отсутствие качества. Поэтому слова «каллинаго» («карина-
ку», «калина», «карина») должны значить «неграбители, неворы»
и служат для самоназвания. Слова «каллипонам» («карипуна» и пр.)
обозначают людей, «расположенных к грабежу»,—ими называли
островитян Малых Антил их враги и соседи. В словах типа «карибе»
(«галиби», «каниби» и пр.) частицу «ибе» Д. Тайлор переводит
как «племя», «род»30. Все же мне думается, что предложенное им
осмысление частицы «кари» неверно, ибо она (в вариантах) содер-
жится в таких словах, где ее никак нельзя переводить как «вор»
или «грабитель»: «макори — с несомненной отрицательной частицей
и для обозначения чужаков; гуахери —для обозначения младшего
из «господ»; о том же свидетельствуют многочисленные примеры из
карибских языков, где данный корень является частью слова для
обозначения понятий «человек/мужчина».
Появление Карибского корня в аравакском языке можно было
бы объяснить заимствованием корня (легче это сделать для «мако-
ри» и «кариба», чем для «гуахери»), который оброс аравакскими
частицами. Может быть, таким заимствованием, не всегда осмыслен-
ным, объясняется разнообразие форм для названий воинственных
соседей. На востоке Гаити это были слова «кариб» или «карибе»
(племя мужчин?), на западе засвидетельствована другая форма —
«кариба». Еще далее к западу, на востоке Кубы, слово звучит уже
как «каниба» или «канима» с установленным чередованием р/н и
вероятным чередованием б/м. Форма, еще далее отстоящая от пред-
мета обозначения,—«канибале» (люди каниба?) —свидетельствует
о том, что для тех, кто ее употреблял, корень «кани» уже не имел
первоначального смысла. Распространенные далее к западу формы
«ками» и «кавила» показывают, что местные индейцы еще более
изменили начальную форму. Здесь допустимо и искажение слов
испанцами, так как это были первые недели контакта с местными
жителями. Наконец на Багамах Колумб не зафиксировал названия
для врагов, хотя об их набегах говорит несколько раз.
Обращает на себя внимание тот факт, что испанские мореходы,
не зная языка, сумели раньше понять слово, служившее для обозна-
чения врагов, а не самоназвание. Это, видимо, объясняется ситуа-
цией, сложившейся на Больших Антильских и Багамских островах,—
постоянная угроза нападения. Вероятно, в этом были повинны не
только островитяне Малых Антил, совершавшие регулярные нападе-
ния на своих западных соседей: враждебные отношения существо-
вали и между несколькими крупными вождями на Гаити.
Противопоставление своей группы внешнему миру или отдель-
ным его частям, отраженное в самоназваниях и в названиях для со-
111

седей, широко распространено в доклассовых и раннеклассовых об-
ществах31. При этом отрицательные характеристики давались не
только группам, чуждым по культуре и языку, но и родственным.
Скажем, разные группы индейцев «мотилонов» называли себя
«киша» (смирные люди), а соседей — «юко» (злые люди)32. Сход-
ное явление отмечено у яноама. Каждая группа называет себя этим
словом с диалектными вариантами, а соседям, особенно удаленным,
дает пренебрежительные клички. Есть у них и более генерализи-
рованное представление: все, что не являются яноама, рассматри-
ваются как «чужие» 33. Это явление можно, видимо, считать этно-
центризмом. У островных карибов XV—XVII вв., а у материковых
еще в более позднее время это чувство превосходства подкреплялось
и военными удачами. Именно среди карибов на Ориноко была услы-
шана фраза: «ана кариыа роте» — «только мы люди» 34.
Но на Антилах конца XV в. (на Больших) и в XVII в. (на Ма-
лых) существовал институт, который позволял преодолевать рамки
первобытной этнической ограниченности. Он размещается в рамках
общеизвестного побратимства; на островах он имел форму, которая
менее известна исследователям и, может быть, реально была мень-
ше распространена в мире, чем другие формы ритуального родства:
узы дружбы здесь скреплялись обменом именами. У Лас Касаса
лица, поменявшиеся именами, названы «гуатиао», у Овьедо «да-
тиао». Лас Касас писал, что среди индейцев такой обычай рассмат-
ривался как заключение вечной дружбы35. В источниках можно
найти несколько конкретных случаев обмена именами между испан-
ским предводителем и индейскими вождями на Больших Антилах.
Ритуал сопровождался в некоторых случаях подарками. Когда один
из касиков Пуэрто-Рико был ранен испанцем, индеец в знак мира
предложил обменяться именами. При этом он подарил испанцу че-
тырех рабов и какие-то не названные в тексте «сокровища» 36.
Островитяне Малых Антил также знали такую форму побратим-
ства, но она отмечена у них лишь в XVII в. Французский путе-
шественник Рошфор писал, что «карибы», когда встречают гостя,
спрашивают его имя и для выражения дружбы называют себя име-
нем гостя, которое запоминают надолго. Другой французский путе-
шественник Лаба также упоминал, что «карибы» любят брать имена
важных людей, которых они видели,— губернаторов и капитанов су-
дов,— и живут в мире с теми, чьи имена носят37. Сохранились слова
для обозначения лиц, обменявшихся именами: и-бауанале, ини-
буиналику (оба слова из мужской лексики) и н-итиньао (из жен-
ской). Во французском написании эти слова выглядели так: i-bawâ-
nale, ini-bwinâliku, n'itinao. Бретон, знавший язык обитателей Ма-
лых Антил, переводил все три слова одинаково — «мой друг, кум».
Д. Тайлор дает следующую этимологию слов: «и-бауанале» он пере-
водит как «тот, который имеет со мной дело», от глагола «бауана-
ме» (иметь дело, торговать) 38. Бауанале — это, видимо, форма слова
«паранакири», которое, как говорилось выше, значило «люди моря».
На малых Антилах, помимо слова «Бауанале», означавшего «друг»,
была известна и форма «банаре», служившая синонимом понятия
112

«кариб»39. Сам Д. Тайлор признавал равнозначность слов «багуа»
и «бара» 40. Слова «и-бауанале» и «бауанаме», таким образом, мож-
но считать производными не одно от другого, а от слова «море».
Частица «и» в первом из этих слов служит для указания 1-го лица
ед. числа; слово «и-бауанале» значило «мой друг». «Ини-буиналику»
Д. Тайлор переводит от другого корня как «тот, кто мне дорог».
Термин «н-итиньао» (Д. Тайлор предположил, что последнее «и»
могло быть носовым), несомненно, родствен «датиао» и «гуатиао»
с Больших Аитил начала XVI в. Собственно говоря, «датиао»
и «нитиньао» — одно и то же слово, только в них употреблены раз-
ные частицы 1-го лица единственного числа: «д» — на Больших Ан-
тилах, «н» — на Малых. Б языке материковых араваков «датти»
значило «мой отец», а «уатти» — «наш отец»41. Д. Тайлор в 1960 г.
переводил «датиао» как «мой друг», не связывая слово с корнем
«отец». Позже он, правда, в другом слове уже усматривал в частице
«ти» значение «отец» 42. В языке материковых араваков XIX в. со-
держался и термин, близкий по форме и смыслу к «гуатиао» конца
XV в.,— «аати» (ahati) в значении «товарищ, сотоварищ» 43.
Что же могли означать слова «датио» и «гуатиао»? Смысл их
скорее всего таков — «нашего отца», «моего отца». Мартиус пере-
водил слово «гуатиао» как «брат» 44, хотя в источниках такого зна-
чения не содержится. Если его все же принять, то следует объяс-
нить появление корня «отец» в термине для обозначения брата.
Факты текнонимического обозначения членов семьи были известны
на Антилах («ирети» — «муж» состоит из «ире» — «ребенок» и
«ити» — «отец» 45). Д. А. Ольдерогге подробно описал случаи назва-
ния брата посредством понятия «сын отца», известные в Африке.
При этом он убедительно показал, что термин «сын отца» приме-
нялся лишь для обозначения сводного брата — брата от одного отца,
но разных матерей — и связал его появление с наличием полигам-
ной семьи46. В этой связи небезынтересно отметить, что полигамия
имела место и на Антилах, особенно среди вождей. Возможно, сло-
ва «датиао» и «гуатиао», служившие для обозначения лиц, заклю-
чивших дружеский союз и поменявшихся именами, восходят к на-
званию сводных братьев.
Обмен именами был известен в Африке и Океании. По словам
Рихарда Андрее, в Микронезии обмен именами являлся свидетель-
ством высочайшей искренней дружеской связи двух мужчин, кото-
рая длилась всю жизнь47.
Как бы мы ни интерпретировали значения слов «тайно», «мако-
ри», «кариба» и «гуатиао/датиао», несомненно, что они отражали
три формы этнической ориентации. Мы — хорошие, добрые, просто
люди, другие — злые, нелюди и т. д. Соответственно такому разде-
лению вел себя каждый член определенной группы. Но общества,
находившиеся на разных ступенях разложения (в начале и конце)
доклассовых отношений, преступали эту замкнутость посредством
побратимства между отдельными представителями недружествен-
ных и часто смертельно враждующих групп (я полагаю, этносов).
Оценивая значимость таких отношений между лицами, относящими-
113

ся к разным этносам, можно, видимо, повторить вместе с М. О. Кос-
веном, что эти дружеские союзы и взаимные посещения сыграли
важную роль в истории культуры48.
1 Путешествия Христофора Колумба (дневники, письма, документы). М., 1952,
с. 90,91, 112.
2 Там же, с. 109, HO; Diario de navegación. La Habana, 1961, p. 76, 79.
3 Путешествия..., с. 124, 127; Diario..., p. 98, 104.
4 Путешествия..., с. 163.
s Diario..., p. 128. В русском переводе это слово не сохранилось.
6 Путешествия..., с. 167, 185; Diario..., р. 160, 183.
7 Путешествия..., с. 265—166 и другие источники.
8 Martyr d'Anghera P. De Orbe Novo. New York; London, 1912, t. 1, p. 66.
9 Путешествия..., с. 264. Аналогичное толкование: Bernaldez A. Historia de
los Reyes Católicos. Sevilla, 1870, t. 2, p. 10; Несколько иначе: The four voy-
ages of Christopher Columbus. Penguin Books, 1969, p. 134.
10 Martyr d'Anghera P. De Orbe Novo, t. 1, p. 81.
11 Arrom I. I. Estudios de lexicologia antillana. La Habana, 1980, p. 94.
i2 Diario..., p. 164.
13 Las Casas В. de. Historia de las Indias. Mexico, 1951, t. I, p. 429; Idem. Apo-
logetica historia sumaria. Mexico, 1967, t. 1, p. 21, 48.
14 Александренков Э. Г. Индейцы Антильских островов до европейского за-
воевания. М., 1976, с. 78—81, 85.
15 Brlnton D. Arawak Language of Guiana in its Linguistic and Ethnological
Relations.— American Philosophical Society, Transactions. Philadelphia, 1871,
vol. 14, part III, p. 431, 441.
16 Nlmuendaiu-Unkel C. Vocabular der Pariri-Sprache.— Zeitschrift für Ethnolo-
gie, Bd. 46, S. 620.
17 Goeje С. H. de. Etudes linguistic caribes. Amsterdam, 1946, p. 207, 239.
18 Las Casas B. de. Apologetica..., t. 2, p. 309.
19 T autor D. A Note on Some Arawacan Words for «Man» etc.— (UAL), 1957,
v. XXIII, N 1, p. 46-48.
20 Martius C. Beitrage zur Enthnographie und Sprachenkunde Americas, zumals
Brasiliens. Leipzig, 1867, t. 1, S. 753; Grevaux /., Sagot P., Adam L. Grammai-
res et vocabuleres roucouyenne, arruague, piapoco et d'autres langues de la
region des guy ânes. Paris, 1882, p. 8, 11, 40.
21 С revaux I., Sagot P., Adam L. Grammaires..., p. 55; Adam L. Matériaux pour
servir à l'établissement d'une grammaire comparée des dialects de la famille
caribe. Paris, 1893, p. 127.
22 Martius C. Beitrage..., t. 1, S. 732, 741; Brett W. The Indian Tribes of Guiana.
London, 1868, p. 97—98; Im Thurn E. F. Among the Indians of Guiana. New
York, 1966, p. 157.
23 Martyr d'Anghera P. De Orbo Novo, t. 2, p. 368; Fernandez de Oviedo y Val-
dés G. Historia Natural y General de las Indias. Madrid, 1851, t. 1, p. 34; t. 4,
p. 542.
24 Crevaux /., Sagot P., Adam L. Grammaires..., p. 104.
25 Martius C. Beitrage..., t. 1, S. 734.
26 Arrom I. J. Estudios..., p. 95.
27 Martius C. Beitrage..., t. 1, S. 705—706; Brinton D. Arawak..., p. 434—435; Goe-
je C. H. Estudes..., p. 53.
28 Bertoni M. S. Influencia de la lengua guarani. Puerto Bertoni, 1922.— In: Or-
tiz F. Historia de la arqueologïa indocubana. La Habana, 1936, p. 198—200.
29 Taylor.D. Carib, Caliban, Cannibal.— UAL, v. 24, N 2, p. 156—157.
30 Taylor D. Kinship and social structure of the Island Caribs.— South-Western
Journal of Anthropology, 1946, v. 2, p. 181.
31 См., например: Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе. М., 1982.
32 Rivet P. Los indios motilones.— Anuario de Antropologia e Historia, H. Ca-
racas, 1967, p. 309.
33 Cocco L. El imperio yanomamo en la Amazonia Venezolana.— America Indi-
gena, 1974, v. 34, N 1, p. 40—42.
114

34 Gumllla J. El Orinoco ilustrado y defendido. Caracas, 1963, p. 108.
35 Las Casas В. de. Historia, t. 2, p. 234; Fernandez de Oviedo y V'aidés G. Histo-
ria Natural..., t. 1, p. 473.
36 Fernandez de Oviedo y Valdés G. Historia Natural..., t. 1, p. 472.
37 Rochefort С. de. The History of the Caribby Islands... rended into English by
John Davies. London, 1666, p. 310, 339; Lab al L B. Nouveau voyage aux isles
d'Amérique. Paris, 1877, t. 2, p. 339—340.
38 Ta y lo r D. Kinship and social structure..., p. 197, 208.
39 Labat J. B. Nouveau..., p. 338; Breton R. P. Petit catéchisme.— In: Idem. Gram-
maire caraibe. Paris, 1877, p. 9, 10.
40 Taylor D. Some Remarks on the Spelling and the Formation of Taine Words.—
I.TÂL, 1960, v. 26, N 4, p. 345-348.
41 Crevaux /., Sagot P., Adam L. Grammaires..., p. 127, 168, 170, 172.
42 Taylor D. Some Remarks..., p. 347; Idem. Some Remarks on Teknonymy in Ara-
wakan.- UAL, 1961, v. 27, N 1, p. 76—81.
43 Brinlon D. Arawak..., p. 438; Crevaux J., Sagot P., Adam L. Grammaires..., p. 78.
44 Martius C. H. Beitrage..., t. 2, p. 315.
45 Taylor D. Some Remarks on Teknonymy in Arawakan.
46 Олъдерогге Д. А. Брат — сын матери (псевдоматриархат).—ТИЭ, 1975, т. 103,.
с. 3-8.
47 Andrée R. Die Personennamen in der Völkerkunde.—Zeitschrift für Ethnolo-
gie, 1876, Bd. 8, S. 258, 259.
48 Косвен M. О. Очерки истории первобытной культуры. М., 1953, с. 127.
СЮЖЕТЫ ЮЖНОАМЕРИКАНСКОЙ МИФОЛОГИИ
Ю. Е. Березкин
Этническая история доколумбовой Южной и Центральной Америки:
почти не известна. Для ее изучения традиционно используются
лингвистические, археологические и антропологические источники.
Лингвистика способна потенциально ответить на вопрос, какие язы-
ки являются родственными и (с определенной долей вероятности,,
конечно), когда и где началось их расхождение. В отношении Юж-
ной Америки соответствующие исследования, однако, лишь начаты.
В основном все еще сравниваются напрямую тысячелетия назад
разошедшиеся современные языки, многие из которых к тому же
слабо документированы. Почти каждый специалист предлагает соб-
ственную классификацию, во многом противоречащую остальным.
Археологические работы в некоторых районах континента уже сей-
час позволяют представить ход культурного развития, но многие тер-
ритории остаются белыми пятнами. Что касается физической антро-
пологии, то для Южной Америки она пока мало что дает как из-за
ограниченных масштабов работ, так и в силу относительно гомоген-
ного происхождения коренных обитателей.
Данные мифологии при условии их комплексного изучения в пре-
делах всего континента являются еще одним вполне полноценным,
но пока очень слабо используемым источником для изучения этно-
культурной истории. Отметим при этом следующие обстоятельства.
При сравнительном исследовании мифологии возникает желание
выделить в материале некоторые дискретные единицы. Тогда по их
115

соотношению в мифологиях разных этносов удалось бы7 вероятно,
выяснить, какие из этих мифологий разошлись между собой раньше,
а какие позже. Однако подобный подход вызывает трудности.
Сравниваемые совокупности текстов могут включать варианты, ко-
торые имеют мало общего друг с другом как по структуре, так и по
набору конкретных мотивов, но в то же время связаны в неразрыв-
ную цепь через промежуточные звенья. В ряде случаев приходится
отказаться от первоначально принятого для обозначения исследуе-
мых единиц термина «сюжет» в пользу более общего — «тема». Ва-
рианты темы иногда удобно именовать не сюжетами, а традициями
(цепочки тесно связанных друг с другом текстов), что касается
«сюжета» как определенной схемы действия (armature К. Леви-
Стросса), то этот термин применим к совокупностям текстов, кото-
рые отличаются большим единообразием. Вообще некоторый разно-
бой в терминологии (тема, сюжет, традиция, вариант) объясняется
отсутствием в материале объективного деления на четкие таксоно-
мические уровни.
Многие тексты трактуют одновременно несколько тем. Любой
мотив, эпизод в принципе может быть развернут и стать сюжето-
образующим. Чаще всего таковыми являются либо семейная колли-
зия (брак, инцест, месть, измена и т. п. в кругу небольшой, связан-
ной родством группы персонажей), либо этиологические мотивы.
Один и тот же мотив (например, происхождение культурных расте-
ний) бывает связан с разными сюжетами, а сюжетно предельно
сходные тексты описывают генезис разных объектов, скажем, огня,
сна и воды. Подобная ситуация не случайна. По словам К. Леви-
Стросса1, в пределах замкнутого географического и исторического
ареала (каковым в основном является Южная Америка) мифология
есть замкнутая система, так что каждая мифологема связана со
всеми остальными, любой текст тем или иным образом сходен с лю-
бым другим.
В идеале все это не оставляет возможности выделения в мифо-
логическом материале каких-либо дискретных единиц, а тем самым
и лишает нас права сравнивать мифы по степени их сходства друг
с другом. Однако на практике такое положение реализуется не
в большей степени, чем пресловутая языковая непрерывность. В ре-
зультате миграций, вклинивания одних племен, исчезновения других
в панкоитинентальном мифологическом «монолите» возникают про-
белы и деформации. Из потенциально возможных вариантов текстов
часть либо вовсе не существует, либо встречается редко, тогда как
некоторые получают широчайшее распространение. Открывается
перспектива, картографируя сходные варианты, судить о тех исто-
рических процессах, которые привели к появлению именно такой кар-
тины встречаемости мифологем (миграции, культурные контакты).
Картографирование привело к заключению, что распространение
мифологических сюжетов по континентам не только не равномерно
(это было ясно априори), но и не может считаться беспорядочным
или слишком запутанным. Сходные варианты охватывают крупные
области с довольно четкими границами. Можно предполагать, что
116

закономерности в распространении мифологем служат источником
сведений о наиболее массовых переселениях и мощных культурных
импульсах, о магистральных путях миграций и контактов. Что ка-
сается переселений отдельных племен, то, попадая в иыокультурную
среду, такие группы, по-видимому, быстро утрачивали старую ми-
фологию, хотя и сохраняли часто язык. Если бы это было иначе,
мифологическая картина континента, по которому (как свидетель-
ствует лингвистика) на протяжении тысячелетий из конца в конец
двигались сотни мелких этносов, приняла бы совершенно хаотиче-
ский характер.
Хотя функционально мифология есть в известном смысле продол-
жение языка («вторичная моделирующая система»), ее отношение
к этносам и языкам скорее походит на отношение к ним элементов
материальной культуры. Как археологическая культура, так и набор
мифологем не вполне совпадают с языковыми границами. Это не
значит, однако, что они не несут информации об истории этносов.
Напротив, именно археологические культуры служат свидетельства-
ми существования тех общностей, в рамках которых шел историче-
ский процесс и которые, хотя и редко, точно соответствуют отдель-
ным этносам, всегда имеют тот или иной этнос или группу их в ка-
честве своей основы. Примерами таких общностей в Южной Аме-
рике в XIX—XX в. служат группы племен в бассейне р. Ваупес,
на юго-востоке Колумбии и в прилегающих районах, а также в вер-
ховьях р. Шингу (шингуано). Входящие в них разноязычные пле-
мена обладают очень сходными и материальной культурой, и ми-
фологией.
На данном этапе исследования мы почти не пытались опреде-
лить время древних этнических контактов. Как и при работе с не-
которыми другими источниками (данные физической антропологии,
петроглифы), датировка признаков (в нашем случае — распростра-
нения тех или иных сюжетов) —наиболее трудная задача. Допусти-
мо предположить, что на современное распространение мифологем
оказывает влияние та картина, которая возникла еще в ходе пер-
вичного заселения материка, поскольку первые мигранты несли свою
мифологию в полном объеме; она не подвергалась влиянию субстра-
та, а, наоборот, служила таковым при всех последующих переселе-
ниях. Это особенно вероятно в случае, если правы сторонники позд-
него (XII—X тысячелетия до н. э.) и быстрого единовременного за-
селения Южной Америки, считающие все более ранние палеоиндей-
ские памятники на континенте сомнительными2.
В индейской мифологии выделяются два уровня глубины толко-
вания текстов. Как пишет французская исследовательница племен
Ваупес П. Виду3, тексты, рассказанные женщинами и детьми,
всегда понятны, имеют ясный сюжет, а записанные со слов шаманов
запутанны, двусмысленны, отягощены подробностями и метафори-
ческими толкованиями. Эта шаманская или жреческая мифология
интересует нас только постольку, поскольку из нее еще можно
извлечь исходную основу. В ходе разного рода культурных катаклиз-
мов философско-мифологическая традиция исчезает, а при благо-
117

приятных условиях возрождается вновь. В ее создании велика роль
индивидуального творчества. Как это ни парадоксально, хранителем
устойчивого набора мифологических сюжетов является скорее про-
фанная часть коллектива. В условиях натиска европейской куль-
туры профаныая мифологическая (точнее фольклорно-мифологиче-
ская) традиция долго не умирает — порой не только в аккультури-
рованной, но даже в чисто метисной среде. Европейские заимствова-
ния при этом обычно вытесняют сходные с ними древние мифологемы,
что позволяет не пренебрегать использованием поздних записей
наряду с ранними.
Сравнительные исследования мифологий с далеко идущими ис-
торическими выводами были модны в начале нашего века. Однако
ученые (например, немецкий ученый II. Эренрайх4) имели тогда
очень мало текстов, ввиду чего соответствующий метод скоро себя
скомпрометировал. С тех пор число записей возросло в сотни раз,,
и в нашем распоряжении есть данные по всем основным районам
(наиболее заметные лакуны составляют крайний северо-восток Бра-
зилии, низовья рек Журуа и Пурус и область на границе Боливии,
Аргентины и Чили). Поэтому сейчас исследование древних этно-
культурных процессов становится реальным.
Не имея возможности хотя бы кратко охарактеризовать в статье
все исследованные сюжеты (их пока около 30), ограничимся при-
мерами и наиболее общими выводами.
Некоторые из рассмотренных совокупностей текстов имеют боль-
шие размытые ареалы, внутри них также не всегда удается четко
выделить границы вариантов. Ряд таких тем и сюжетов распростра-
нен от провинции Чако (Аргентина) до восточной Бразилии и в то
же время имеет аналогии в Гвиане и северо-западной Амазонии.
Картографирование подобных сюжетов в основном ведет к тривиаль-
ному выводу; у народов, живших в недавнее время близко друг
к другу, и мифологии схожи. Гораздо интереснее случаи, когда ана-
логичные тексты обнаруживаются в удаленных районах — не по
ареалам, а скорее по линиям, как бы намечающим пути движения
человеческих коллективов или идей. Такова прежде всего тема «ге-
рои-мстители».
По широте распространения и числу записей тексты на эту тему
далеко превосходят остальные5 (один из них лег в основу 2-й главы
эпоса «Пополь-Вух» киче). Обычно рассказывается, что герой или
герои (часто близнецы) мстят за гибель одного или обоих родителейг
которых они потеряли в детстве. Воспитываются близнецы в семье
антагонистов и первоначально не знают о судьбе родителей. Один
из родителей сам может быть антагонистом (убивает супруга).
К данному сюжету близки те, в которых мстителем являются жена
убитого или какой-нибудь посторонний персонаж, защищающий ее
или ее детей. В Центральной и Южной Америке тема «герои-мсти-
тели» представлена не менее чем десятью традициями (рис. 19).
Северо-западпоамазонская. Помимо большинства (но не всех!)
текстов из северо-западной Амазонии, к ней следует отнести также
мифы тупи-гуарани (от устья Амазонки до восточной Боливии) „
118

юракаре в предгорьях Боливийских Анд, панамских куна, может
быть, коста-риканских борука (сохранились отрывки мифа), арава-
ков амуэша в Монтанье и (с оговорками) ряд текстов, записанных
вскоре после конкисты в горах и на побережье северного и отчасти
центрального Перу. Для многих из этих мифов типичны эпизоды:
зачатие героя в результате инцеста луны с сестрой; сестра, несущая
в утробе близнецов, сбивается с дороги и попадает в жилище ягуа-
ров, где гибнет; мстя ягуарам, выросшие сыновья луны заманивают
их на мост и обрушивают его в реку. Для центральноандских мифов
и хиваро характерен мотив рождения героев из яиц.
Гвианская. Связана с северо-западноамазонской рядом мотивов,
причем мифы макиритаре (южная Венесуэла) занимают промежу-
точное положение между той и другой. В мифах гвианских карибов
(аравакские тексты на данный сюжет известны недостаточно) борь-
бе близнецов с ягуарами уделено незначительное место. Главное —
их отношения с приемной матерью (она же мать ягуаров), стару-
хой-лягушкой. Отсутствуют мотивы инцеста и падения с моста, но
сохранился выбор ложной дороги (с характерными подробностями).
Традиция шингуано-бороро, с которой в свою очередь связана
гвианская (в обеих мать близнецов — ожившая деревянная девушка;
старуху-антагониста сжигают; персонаж добывает себе жену как
выкуп за жизнь ее отца). У шингуано и бороро, как и в предыдущих
традициях, мать близнецов попадает в дом ягуаров после долгой
дороги, но на этот раз по своей воле (ягуар — ее будущий муж,
однако прежде чем найти его, она встречает много людей-животных,
которые предлагают себя в мужья).
Традиция иранше-тоба-матако (Мату-Гросу и Чако). Мотив по-
иска мужа и ложных претендентов на его роль здесь присутствует,
как и у шингуано, но с той разницей, что супругам женщины дол-
жен стать не ягуар, а дятел или колибри. Мифы либо обрываются
на гибели женщины, либо родившийся у нее сын — малозначитель-
ный персонаж. Мотив солнца (отца или мужа героини), охотяще-
гося на кайманов, связывает данные тексты с гвианскими, минуя
район Шингу.
Перечисленные четыре традиции последовательно связаны одна
с другой, хотя между северо-западноамазонской и иранше-матако-
тоба, находящихся на разных концах цепи, различия велики
(см. рис. 19).
Мезоамериканско-амазонская традиция известна в двух вариан-
тах, имеющих общие черты и представленных в основном у одних
и тех же народов (рис. 20). Самая характерная особенность первого
состоит в том, что борьба героев (отцов или мстящих за их смерть
сыновей) с антагонистами происходит в форме ритуальной игры
в мяч (тараски, киче, кабекар, уитото). Этот же мотив лежит
в основе мифов намбикуара и иранше (Мату-Гросу), но месть там
осуществляют вдовы погибших мужчин, а не их сыновья. Для мифов
второго варианта специфичен образ антагониста: им является чудо-
вищный тапир, с которым заодно его любовница — бабка или сама
мать близнецов (большинство мезоамериканских версий, кабекар,
119

Рис. 19. Распространение мифов о героях-мстителях
Традиции: 1 — северо-западноамазонская; 2 — гвианская; 3 — шингуано-бороро; 4 — иранше-тоба-
матако; 5 — отдельные неклассифицированные или плохо документированные записи
уитото). Следует подчеркнуть, что зона распространения ритуаль-
ной игры в мяч, как и ареал обитания тапира, охватывают обшир-
ные области Нового Света, однако соответствующие мифологические
мотивы известны только в Мезо- и Центральной Америке, северо-
западной Амазонии и Мату-Гросу.
Восточнобразилъская традиция отличается от остальных прежде
всего тем, что антагонистами выступают чудовищные птицы-людое-
ды. Оставшиеся сиротами дети воспитываются дедом и бабкой. Они
120

Рис. 20. Распространение мифов о героях-мстителях (продолжение рис. 19)
Традиции: 1 — мезоамериканско-амазонская (первый вариант); 2 — мезоамериканско-амазонская
(второй вариант); 3 — андско-огнеземельская; 4 — циркумамазонская; 5 — восточнобразильская;
6 —мифы о борьбе с чудовищным орлом, близкие восточнобразильской традиции; 7 — североама-
зонская (мифы о ягуаре-оборотне); 8 — группа мифов племен чимила, агуа, аруа, яганов
убивают птиц при помощи хитроумной уловки, построив рядом с их
гнездом специальное укрытие. Мифы о борьбе героев с птицами ха-
рактерны для племен же и совершенно отсутствуют у их соседей.
В то же время версии, очень сходные с восточнобразильскими,
записаны на границе Эквадора с Перу (у хиваро и кечуаязычных
напо), на Ваупес (барасана), в Коста-Рике (кабекар) и у мексикан-
121

ских чинантеков. Мифы о борьбе с птицей у терено, намбикуара,вар-
рау, гоахиро и макиригаре хуже укладываются в сюжет о мстителях.
Андско-огнеземелъская и цирку мамазонская традиции имеют
много общего. Обе отличаются тем, что антагониста побеждают не
герои (они слабы: это дети, женщина или женщина с ребенком),
а какой-нибудь старший персонаж, приходящий им на помощь.
В мифах из центрального Перу, Чако (тоба, матако), юго-восточной
Колумбии (карибы карихона) и с Огненной Земли этот персонаж —
отец преследуемых или небесное божество. В мифах варрау (устье
Ориноко), шипая и мундуруку (южная Амазония), ираише и иам-
бикуара (Мату-Гросу), такана (восточная Боливия)—это древес-
ная лягушка, убивающая преследователя-ягуара.
Сочетание «лягушка-ягуар» (два противостоящих друг другу,
наделенных общими чертами или взаимопревращающихся персона-
жа) присуще именно циркумамазонской традиции (встречается так-
же в гвианской и североамазонской у яноама, см. ниже). Мифы
такана, карихона, варрау, шипая и других по-разному его обыгры-
вают и связаны сходными мотивами в замкнутую цепь. Судя по
древним изображениям и отчасти текстам эпохи конкисты, образ
чудовищной лягушки с чертами хищника был некогда известен
также в Мексике и на побережье Перу6.
Для мифов Чако и Огненной Земли, относящихся к андеко-огне-
земельской традиции, характерен мотив рождения героев из полови-
нок разрубленного пополам человека. В тех же районах и в цент-
ральном Перу (текст «Ва-Кон и Вилька») близнецы оба носят одно
имя. Ряд особенностей связывает миф «Ва-Кон и Вилька» с текста-
ми варрау и мундуруку.
Североамазонская тшдиция имеет в качестве стержневого мотива
превращение человека, надевшего маску (или духа, спустившегося
с неба для участия в карнавале), в ягуара-оборотня. Дух может быть
также вызван на звук рожка (в ритуале священные музыкальные
инструменты и маски семантически тождественны). Под классиче-
скую схему сюжета о героях-мстителях подпадают здесь лишь мифы
тукуна и яноама, которые, впрочем, отличаются друг от друга
(у яноама близнецы мстят за мать, у тукуна —за отца). У хиваро,
карихона и шипая ягуара убивает женщина, а миф карибов Сури-
нама о человеке-маске известен отрывочно.
На западе Южной Америки, от Карибского моря до Огненной
Земли (чимила, ягуа, аруа, яганы), записаны тексты, близкие от-
части андско-огнеземельской, отчасти мезоамериканско-амазоиской
традициям. Для выделения их в отдельную традицию пока нет до-
статочных данных (рис. 20).
Мифы на тему «герои-мстители» основаны на «семейной» колли-
зии. В теме «происхождение чередования времен суток» сюжето-
образующую роль играют скорее этиологические мотивы. В центре
сюжета — катаклизм, вызванный неожиданным наступлением тьмы
или восходом солнца. Древние обитатели земли или их часть превра-
щаются в животных, камни и т. п. Эта тема иногда связана с моти-
вом мирового пожара или иной катастрофы.
122

В пределах темы пока удалось ориентировочно выделить следую-
щие традиции: орипокско-гвианская: птица-солнце, которую по не-
брежности упустили; андско-мезоамериканская: нападение на людей
домашних животных и предметов, оживших с наступлением тьмы;
чако-арау капская: месть, а не любопытство {как в следующей тра-
диции) ведет к тому, что наступает первая ночь; юго-восточная
(центральная и восточная Амазония, Мату-Гросу, парагвайские
гуаяки, Огненная Земля) : чье-то неосторожное любопытство приво-
дит к тому, что сосуд с ночью открыт и землю окутывает мрак;
женщина просит найти ночь, так как ей стыдно общаться со своим
мужем или любовником при свете дня; северо-западная: (уру-чипайя
в Боливии, североколумбийские ихка, тайно на Гаити; аналогии
в Чако, Эквадоре и Мексике): «длинная ночь» дана как исходная
ситуация, а гибель древних людей связана с первым восходом
солнца.
Распространение вариантов мифа о происхождении ночи / дня
иное, чем у версий мифа о героях-мстителях, в частности ничем не
отличается от соседних с ней мифология dice. Из этого можно заклю-
чить, что распространение сюжета о происхождении ночи/дня
в известных нам вариантах произошло сравнительно недавно, когда
этническая карта уже приняла более или менее тот вид, который
знаком нам по источникам XVI—XIX вв.
В противоположность этому варианты темы героев-мстителей
связывают, как было показано, удаленные друг от друга этносы,
контакты между предками которых могли иметь место лишь тыся-
челетия назад. Кроме того, тема героев-мстителей известна многим
народам Евразии (достаточно вспомнить тюрко-монгольский эпос,
«Орестею» или «Гамлета»), хотя универсально распространенной ее
назвать нельзя: подобные сюжеты отсутствуют, например, у абори-
генов Австралии. Весьма вероятно, что мифы о мстителях индейцы
принесли со своей азиатской прародины.
Мифы о происхождении ночи /дня входят в обширную группу
мифов о «добывании». К ней же принадлежат индейские мифы
о происхождении культурных растений и воды на сюжет «маниоко-
вое дерево». Речь здесь идет о том, что все культурные растения
росли на ветвях одного дерева, а в его стволе были заключены вода
и рыба. Срубив дерево, люди овладели растениями, ствол превра-
тился в реку (море), а ветви —в притоки. Во многих текстах под-
рубленный ствол за ночь восстанавливается (и требуются повтор-
ные усилия, чтобы его повалить), а дерево долго не падает, так как
прикреплено к небу лианами.
От области майя до Амазонки данный сюжет распространен
практически повсеместно, но далее на юг встречается лишь в двух
ареалах. Во-первых, у племен же, а во-вторых, в Чако, в восточной
Боливии и реже в Монтанье (у кашинауа). Версии из второго
ареала в некоторых случаях явно архаичнее, так как речь идет
в них о плодах диких, а не культурных растений. Судя по древним
изображениям, данный сюжет мог быть известен и на побережье
Перу. Для исторических реконструкций особый интерес представ-
123

ляет сходство мифов о дереве с культурными растениями на ветвях
у племен же и в северной Амазонии. Оно сочетается с отмеченными
выше параллелями в распространении мифов о мести орлам-людое-
дам у же и у племен на границе Эквадора и Перу.
Особого исследования заслуживают южноамериканские мифы
о свержении власти женщин, якобы, главенствовавших в обществе,
или о попытке женщин нарушить запрет наблюдать тайные мужские
ритуалы или видеть священные музыкальные инструменты. Подоб-
ные тексты записаны главным образом на юге, северо-западе и от-
части севере континента (Огненная Земля, Чили, Чако, северо-
западная Амазония, араваки Гвианы). На востоке им соответствуют
тексты о женщинах — любовницах животного, которые затем пре-
вращаются в амазонок, рыб, водных духов. Мифы о «матриархате»
известны также в верховьях Шингу и в. очень сходной с шингуан-
скими версии — у центральнобразильских мундуруку. В этом районе
первоначальными носителями подобных мифов и соответствующих
им ритуалов были араваки группы майпурэ. Предполагается, что
прародиной майпурэ был бассейн Риу-Негру7.
Среди южноамериканских текстов на данный сюжет заметна
близость мифов огнеземельцев и арауканов, с одной стороны,
и муисков, татуйо (восточные тукано) и отчасти хиваро — с другой.
В тех и других (и больше нигде) предводительницей женщин яв-
ляется луна (у татуйо — Плеяды), а ее противником и обычно му-
жем—солнце; почти у всех племен одновременно зафиксирован
параллельный вариант, согласно которому предводительница — птица
(обычно ночная); она устраивает всемирный потоп.
Наиболее правдоподобно связываются эти аналогии с передви-
жениями племен с севера на юг континента в эпоху первоначаль-
ного заселения Америки (предположение о подобной миграции в бо-
лее позднее время трудно увязать с археологическими данными).
За пределами Нового Света мифы о «матриархате» широко распро-
странены у папуасов и отчасти меланезийцев. Интересные соответ-
ствия прослеживаются также в кетской мифологии (борьба Еся и
Альбэ с Хоседем; миф о происхождении фаллоса, который сначала
был у женщин) и, конечно, в греческой (сюжет «битвы греков
с амазонками»; мотив вырезания амазонками правой груди как воз-
можный реликт представлений о безгрудых женщинах дней тво-
рения).
Можно отметить еще целый ряд территориально далеких анало-
гий южноамериканским мифам. Миф о «разорителе гнезд», на си-
бирские аналогии которому указал Вяч. Вс. Иванов8, был известен
не только кетам, тофаларам, обским уграм и древним шумерам
(орел Анзу), но и грекам (сочетание мотивов пленника на скале,
орла и происхождения огня в сюжете о Прометее). В этот же круг
текстов следует включить легенду, записанную в Хорезме9.
Близкие аналогии в Евразии находят индейские представления
о демонах-псах либо одном чудовищном псе, который вызывает лун-
ные затмения. В Южной Америке подобные идеи зафиксированы
в довольно ограниченном ареале: Чако, Центральные Анды (в том
124

числе на древних изображениях — «зверь рекуай» внутри лунного
серпа), ианамские куна. В старом Свете чудовищные псы или люди-
псы типичны, во-первых, для европейских мифологий (от Древней.
Греции до Прибалтики XIX в.), а во-вторых, для китайской (небес-
ная собака Тянь-гоу, вызывающая затмения солнца).
Как на севере, так и на юге Южной Америки распространены
мифы о хозяйке вод — девушке, отказавшейся вступить в брак или
выбравшей «неправильного» брачного партнера; она бросается
в море или озеро, становится повелительницей вод и обычно женой
водного чудовища. Подобный миф (о Седне) знаком эскимосам, но
он известен также в различных модификациях народам Европы.
Таков, например, миф о превращении девушки Скиллы в собако-
головое чудовище. В Северной Европе сюжет перешел в легенду и
сохранился почти до наших дней 10.
Подводя итог, можно отметить, что картографирование сюжетов
индейской мифологии позволяет прийти к важным историческим
выводам. В пределах Южной и Центральной Америки наиболее чет-
ко прослеживаются древние связи вдоль Кордильер — от центральной
Мексики до Колумбии и далее до Огненной Земли с отдельными
ответвлениями на восток. В этом допустимо видеть следы древней-
ших миграций, приведших к заселению континента. В восточной
части Южной Америки Амазонка, по-видимому, являлась значи-
тельным препятствием в межплеменных контактах. Существует ряд
сюжетов и вариантов, распространенных преимущественно либо
к северу, либо к югу от этой реки. Среди рассмотренных таковы,
например, «маниоковое дерево» (в основном к северу от Амазонки)
и северо-западная и юго-восточная традиции в теме происхождения
дня / ночи. На этом фоне лишь заметнее отдельные исключения типа
северных связей мифологии же.
За пределами континента сюжеты южноамериканской мифологии
находят развернутые аналогии в Евразии. Существуют параллели
с восточноазиатскими мифами (например, с японским мифом о вы-
манивании из пещеры богини солнца Аматерасу), но чаще всего
сходные сюжеты встречаются в Центральной Азии и далее на запад,
включая Европу. Существенным отличием от европейских мифоло-
гий служит то, что при противопоставлении светил как персонажей
разного пола в Южной Америке солнце выступает только как муж-
чина, а луна — как женщина. Связи индейской и папуасско-мелаие-
зийских мифологий ограничиваются почти исключительно темой
свержения власти женщин, но в ее пределах аналогии многочислен-
ны и разнообразны. В Австралии параллели с южноамериканской
мифологией очень редки (отдельные версии мифа о происхожде-
нии огня).
1 Lévi-Strauss С. Mythologiques. Paris, 1968, t. 3, p. 9.
2 Cohen M. N. The Food Crisis in Prehistory: Overpopulation and the Origins of
Agriculture. New Haven; London, 1977.
3 Bidon P. Représentations de l'espace dans la mythologie Tatuyo (Indiens Tu-
cano).— J. de la Société des Américanistes, Paris, 1972, p. 47.
125

•* Erenreich P. Die Mythen und Legenden der Südamerikanischen Urvölker und
ihre Beziehungen zu denen Nordamerikas und der alten Welt. Berlin, 1905.
5 Ссылки на источники текстов, а также на историографию вопроса опущены
из-за небольшого объема статьи.
6 Березкин Ю. Е. Божество — покровитель земледелия на изображениях мо-
чика (Перу).— В кн.: Сб. МАЭ, 1981, т. 40, с. 47—53; Fürst Р. Т. Hallucinigens
in Pre-Columbian art.—Texas Tech Univ.: The Museum Special Pubi., 1974,
N 7, p. 88—94.
7 Lathrap D. W. The Upper Amazon. New York; Washington, 1970; G. K. Noble.
Proto-Arawakan and its descendants.— International J. of Amer. Linguistics,
1965, v. 31, N 3, pt. 2.
8 Иванов Вяч. Be. Кетско-америкаиские связи в области мифологии.— В кн.:
Кетский сборник. Л., 1982, с. 132—142; Он же. История славянских и бал-
капских названий металлов. М., 1983, с. 157.
9 Снесарев Г. П. Хорезмские легенды как источник по истории религиозных
культов Средней Азии. М., 1983, с. 154.
10 Eisen M. J. Tartumaa muinasjutud. Tartu, 1926, Ik. 85—86; Idem. Esivane-
mate varandus. Tallinn, 1958, Ik. 62—63.

Ill
ИНДЕЙЦЫ
В КОЛОНИАЛЬНЫЙ
ПЕРИОД
ЭТНИЧЕСКИЙ ОБЛИК КОЛОНИАЛЬНОГО ПЕРУ
С. Я. Серов
При анализе социальной структуры большинство перуанистов хотя
бы мельком упоминает о полиэтничности колониального общества.
Его специфичность — сочетание классовых и сословно-профессио-
нальных показателей с расово-соматическими и этнокультурными —
получила общее признание. Но если взаимоотношения расовой и со-
циальной иерархий достаточно подробно были исследованы за по-
следнее десятилетие, то роль этнических культур в разделении коло-
ниального социума и сложении самостоятельных групп все еще не-
достаточно освещена. Даже в очень четкой схеме соотношения
иерархий разного типа, предложенной польским историком Я. Ше-
минским, культурная иерархия рассматривается как менее зна-
чимая \
Весь колониальный период (1532—1824 гг.) условно можно раз-
делить на три больших этапа: 1) до 70-х годов XVI в.—до уста-
новления эффективного контроля над индейцами и организации их
общественной жизни в значительной мере по испанскому образцу
в период правления вице-короля Франсиско де Толедо; 2) конец
XVI — начало XVIII в., время более или менее стабильных отно-
шений между основными этническими группами. Главным событием
этого этапа стала кампания по «искоренению идолопоклонства» —
разрушение структуры народных верований у кечуа и насильствен-
ное внедрение католичества. Одновременно возрастает значение ме-
тисной группы, которая играет особенно важную роль в XVIII в.
Исследование «бессобытийного» процесса, бедного конфликтными
ситуациями, требует, по-видимому, поиска специальных методов ка-
чественного анализа; 3) начало XVIII— начало XIX в., время
возрастания индейского самосознания на «макроэтническом» уровне,
по предложенному Ю. В. Бромлеем термину2. Этот пррцесс, как и
роль метисной группы в XVIII в., в общих чертах затрагивался каж-
дым, кто писал о восстаниях середины — конца века, но, как пра-
вило, в политическом аспекте 3.
Здесь не будут рассматриваться подробно качественные отличия
каждого из этапов, тем более что некоторые показатели культур-
127

ного контакта в разные периоды совпадают. В связи с последним
весьма интересно было бы проследить, во-первых, изменение значи-
мости формально одинаковых культурных элементов при переходе
из одной, группы в другую и даже в одной группе, но в разные пе-
риоды, т. е. в первом случае в синхронно, во втором — диахроныо
изменяющейся среде. Во-вторых, важно обратить внимание на то,
как менялись лозунги, ведущие силы и восприятие противника в вос-
станиях с середины XVI в. и до начала XIX в. В частности, если
индейское восстание 1536—1537 гг. и ряд восстаний 1780—1782 гг.,
объединенных именем Тупака Амару II, имели общей целью ликви-
дировать социальный и этнический конфликты путем физической
ликвидации представителей господствующей группы, то в XVI в.
истреблению подлежали и подвергшиеся культурной ассимиляции
индейцы и ставилась задача восстановления империи Тауантинсуйу
в доисианском виде, а в XVIII в. заметны попытки руководителей
сотрудничать даже с креолами и метисами; реставрация Тауантин-
суйу была явно невозможна, не в последнюю очередь из-за того,
что этническая культура кечуа и аймара в XVIII в. имела много
элементов, полученных из креольской. Попытка восстания в Аре-
кипе в 1814 г. в свою очередь являет собой пример слияния инте-
ресов местной индейской аристократии и креольско-метисиой бур-
жуазии.
Собственно, структура общества изменилась бесповоротно уже
в первые десятилетия колониального периода. Правда, малочислен-
ность испанцев и наличие сложившихся доиспанских форм циви-
лизации побудили конкистадоров временно сохранить местную эли-
ту, воспользовавшись инкской аристократией как проводником своей
политики, но уже к концу XVI в. инки бесповоротно лишаются
прежнего положения. В туземной иерархии главную роль играли
племенные правители-кураки, ставшие надсмотрщиками при общин-
никах, что в сочетании с устремлениями большинства конкистадо-
ров играть роль феодальных сеньоров привело к регионализации
страны, к ослаблению центральной власти. К тому же почти все
достижения доиспанской цивилизации были уничтожены и сохра-
нялась (в некоторых аспектах даже консервировалась колонизато-
рами) только общинная, «народная культура».
Сочетание искусственного сохранения общины-айлью колониаль-
ными законами и защитной консервации прежних культурных норм
самими общинниками привело к резкому замедлению развития ин-
дейской культуры. Существовавшая прежде возможность выделения
высших ее достижений и перехода их в сферу отличную от общин-
ной, но все же родственную, этнически сходную с ней и порожден-
ною ею самой — церемониальную, религиозную, административную,
научную и т. п.— в колониальный период исчезла. Теперь если та-
кие достижения, достигшие своего высшего уровня в общине и не
могущие больше развиваться в структуре общинной культуры без
того, чтобы не ломать последнюю, перемещались (вместе со своими
носителями) в город, то здесь они сталкивались с иными, часто и
противоположными направлениями. Порой эти индейские элементы
128

не выживали за ненадобностью городской культуре. Иногда они
сливались с аналогичными испанскими и метисными, но при этом
переставали быть чисто индейскими и становились элементом новой,
метисной культуры. Последняя же не может рассматриваться как
простой конгломерат норм материнских (испано-креольской и ин-
дейской) культур: она перерабатывала и развивала воспринятые
ценности по собственным законам. И в городе, и особенно в общин-
ной среде испанские культурные нормы не предлагались, а навязы-
вались индейцам. Некоторые тенденции этнокультурного развития
кечуа были уничтожены, некоторые могли развиваться только не-
официально, в обход колониальной администрации. У кечуанской
группы была лимитирована возможность отбирать и творчески пре-
образовывать то, что вносится дающей группой: испанские уполно-
моченные следили за неизменностью соблюдения законов и указов.
Если последние и нарушались, то, как правило, в сторону большего
притеснения индейцев. Такое ущемление свободы выбора нужных
элементов уменьшало, а часто и сводило на нет «гибкость толкова-
ния и приспособления, что наиболее существенно для независимого
существования культурной системы» 4.
Внутри самой общины утверждение традиционных норм (как
один из инструментов борьбы против испанского влияния) оборачи-
валось даже не застойностью, а регрессом в сопоставлении с креоль-
ской и особенно с метисной культурами. Группа, боящаяся аккуль-
турации (из боязни ассимиляции либо по другим причинам), ста-
рающаяся консервировать свою модель, если не получает поддержки
от родственной культурной группы (как кастовая, также стремя-
щаяся к стабильности креольская от материнской испанской), не-
избежно деградирует. Культура живет лишь в развитии; боязнь
эволюции как смены старого на новое, ассоциируемое с чужим,
приводит к боязни сменить прежнее на развившееся из него же
естественным образом (эндоаккультурация). Форма явления остает-
ся, таким образом, застывшей, даже если содержание его измени-
лось, что создает дополнительную напряженность в жизненных свя-
зях. Сознательное (по большей части) желание удержать прежнее
содержание оборачивается бессознательным удержанием формы.
Разумеется, такая консервативная тенденция сосуществовала
с принятием некоторых инноваций — не только навязанных властя-
ми, но и добровольных. Как пример можно привести учреждение
некоторыми общинами в коллективной собственности мануфактур —
обрахе или разведение овец, выращивание некоторых европейских
сельскохозяйственных культур. Но, повторяю, консервативная тен-
денция была весьма сильна и замедляла эволюцию кечуанской куль-
туры. Особенно это заметно в сопоставлении с метисной культурой,
многовариантной, поскольку в метисную группу входило несколько
десятков «цветных каст», весьма динамичной (в течение одного-
двух поколений человек мог сменить свою культурную модель и
перейти в другую «касту»). Метисная группа имела больше «верти-
кальных», социальных вариаций, индейская— «горизонтальных»,
географических: в этом сопоставлении явственно проступает преиму-
5 Заказ M 1008
129

щество в скорости эволюции культурной группы с социально орга-
низованными характеристиками перед группой с социально закон-
сервированной иерархией и преобладанием географической вари-
антности.
Сам по себе процесс организации общества после испанского
завоевания в крупные культурные и социальные «блоки» также
ожидает детального исследования. Тенденция к формированию та-
ких больших групп с подчеркнутым этническим самосознанием
заметна на разных уровнях и отражает, конечно, не сознательную
политику испанской короны, а объективную необходимость. Амери-
канский этногр!аф Дж. Фостер отмечает, что «культура завоевания»,
навязывающая свои ценности подчиненной культуре, непременно
являет собой только часть материнской культуры, составленную
из наиболее целесообразных и действенных элементов5. Подобное
поведение культурной системы, в данном случае принявшей этни-
ческий облик,— конфессиональный признак, хотя и передавался ин-
дейской и метисной группам, все же осознавался как этническая
характеристика («испанцы и креолы — наиболее чистые католи-
ки») — подобное поведение подтверждает справедливость предложен-
ного советскими этнографами определения этносоциальной группы
как этносоциального организма6. Естественно, здесь имеется в виду
аналогия, а не отождествление с биологическим организмом; такой
термин отражает способность этносоциальной системы к самоорга-
низации и перестройке при изменении социальной среды. Малая
вариантность — это черта, свойственная традиционным культурам,
которые еще не достигли достаточного уровня производительных
сил, чтобы управлять природной и социальной средой. Они разви-
ваются с ограниченными возможностями, но зато без отклонений
от избранного пути; медленно, но верно. Малое число вариантов не
позволяет им растрачивать культурную (в широком смысле) «энер-
гию» — информацию на сомнительные поиски иных путей с риском
погибнуть. В общих чертах процесс этносоциального развития чело-
вечества можно представить себе как эволюцию от организованности
в более или менее крупные группы с крайне жестким насильствен-
ным подчинением отдельного человека правилам первобытного кол-
лектива, с однообразной внутренней структурой — через увеличение
числа возможных путей эволюции, представленных разными социо-
культурными группами, выделяющимися из первоначальных круп-
ных,— ко все большему дроблению и к развитию самоценности мел-
ких элементов вплоть до отдельной личности (в идеале модели—
к совпадению количественного показателя вариантности с количест-
вом индивидуумов), причем необходимость коллективной организа-
ции не исчезает, меняется только внутренняя структура коллектива
и возрастает участие свободной воли при одновременном уменьше-
нии внешней регламентации (закона и обычая). Конечный резуль-
тат, как видит его марксизм,— общество свободных от принуждения
людей, сознательно исповедующих коммунистический принцип.
Колониальное общество Перу находилось ближе к началу этого
процесса. Более того, завоевание Тауантинсуйу испанцами не при-
130

близило индейцев к более высокой стадии развития, на которой на-
ходилась Европа в XVI в. Отмеченное уже сокращение числа струк-
турных элементов в испанской «культуре завоевания» и креольской
колониальной культуре с одновременным укреплением связей между
лтими элементами соответственно означало сокращение вариантности
развития и деградацию, приближение к структуре традиционных
культур. Отмеченная выше стагнация индейской общинной культуры
также была результатом колониальной политики.
Известная особенность колониального Перу (здесь за отдельным
испанцем обычно закреплялись по системе энкомьенды не единицы
и даже не десятки индейцев, как, например, в Центральной Аме-
рике, а целые племена и общины) также отражает тенденцию
к организации общества по возможно меньшему количеству отдель-
ных единиц. Такой принцип организации может быть сопоставлен
с применением циклопической кладки общественных зданий в ран-
неклассовых обществах. В первом случае для этносоциолога, во вто-
ром для археолога обнаружение такого социального либо архитек-
турного «мегалитизма» свидетельствует не столько о силе общест-
венных связей внутри системы, сколько об их слабости, требующей
дополнительного вмешательства административного аппарата и жест-
кого контроля, не управляющегося с каждой отдельной личностью,
но могущего организовать лишь большие группы (которым только
и под силу обработка и транспортировка циклопических каменных
глыб). Такая ситуация широко известна в деспотических обществах
Старого Света: Египте, Двуречье и т. д. и в государствах ацтеков,
майя и инков. Колониальное Перу, особенно в XVII—XVIII вв.,
стояло на более высоком уровне развития, но по тенденции орга-
низовываться в замкнутые, отгороженные географически и социаль-
но группы его можно также отнести к типу «циклопических об-
ществ». Если взглянуть с этой точки зрения, то фактическое распа-
дение страны после испанского завоевания на отдельные, слабо свя-
занные между собой районы, большие энкомьенды, а затем асьенды,
лишь формально объединенные общим подданством, мы объясним
не только стремлением испанских пришельцев подражать феодаль-
ным сеньорам, т. е. на место личностной интерпретации мы поста-
вим закономерность. Хочу оговориться, что никак не призываю за-
менить изучение конкретного исторического явления (всегда в своей
реальности имеющего коллективную либо личностную наполнен-
ность) подбором генерализующих схем. Каждая схема, естественно,
только тогда становится жизненной, когда сочетается с учетом дан-
ной и неповторимой исторической действительности.
Но асьенды или энкомьенды — это социально-экономический
аспект. Перуанское же общество было организовано, как мы знаем,
и по принципу этносоциального плюрализма, в несколько больших
групп с более или менее четкими границами между ними.
Этнические и расовые признаки естественным образом стали
определителями групповой принадлежности как самые явные. Из-
вестны многочисленные запреты индейцам и метисам пользоваться
шпагами и аркебузами, ездить верхом, носить принятые среди крео-

лов одежду и украшения, т. е. усваивать культурные показатели
правящей группы. Креольско-испанский «блок» замкнулся по касто-
вому принципу, проанализированному достаточно подробно, в част-
ности мексиканским этнографом Г. Агирре Бельтраном7. Я хотел
бы только обратить внимание на еще одну, недооцененную черту —
стабильность как необходимый фактор кастовости, обусловленный
в конечном счете тем положением в вертикальной структуре общест-
ва, которое отмечает и Агирре Бельтран. В Перу представители
испанской культуры очень быстро замкнулись в особую группу.
Если в первые десятилетия колониального периода у многих за-
воевателей и поселенцев преобладало деление по региональным или
даже схожим с клановыми группам, то уже к XVIII в. мы видим
достаточно гомогенную креольскую группу с различными экономи-
ческими, иногда культурными интересами, но с общим этническим
самосознанием, отделяющим ее представителей от испанцев, полу-
чивших кличку «чапетоны» (аналогичную мексиканскому «ачу-
пины»).
В то же время характерной чертой креольской элиты остается
двойственность восприятия ею материнской испанской культуры:
тяготение .и отталкивание. Темой интересного исследования могло
бы стать поведение креолов по отношению к испанскому культур-
ному влиянию и влиянию окружающей индейской (а позднее и ме-
тисной) среды в разных районах Испанской Америки. Во всяком
случае, по справедливому замечанию советского историка А. В. Ефи-
мова, метод структурного анализа должен учитывать не только
внутреннюю структуру группы, но и внешнюю, т. е. модификации
общества под воздействием действующих извне сил, отбор элементов
культуры и преобразование их согласно потребностям данной
группы8.
Существенным вопросом, ожидающим своего решения, является
проблема разницы скоростей развития внутри каждого культурного
«блока», составляющего данную общественную систему (в нашем
случае креолов, индейцев и метисов), и соответственно — как пока-
затель отношений между этими «блоками» — скорость эволюции об-
щества в целом. Наиболее перспективным для решения этой задачи
представляется метод кросс-культурного анализа.
Проблеме стагнации индейской (главным образом кечуанской)
общинной культуры не раз уделяли внимание исследователи, прав-
да, на более позднем материале республиканского периода. Здесь
я хотел бы отметить только, что, несмотря на смешение мелких
этнических групп при поселении в редукции, кечуанская общность
сохранила присущие ей изначально клановые характеристики, не
позволяющие определить индейский «блок» как касту, хотя боль-
шинство его признаков формально соответствовало признакам по-
следней. Если же мы будем рассматривать как кастовое образование
каждую этническую микроединицу (например, общину), ибо вообще
индейская группа не может быть воспринята целиком как каста
из-за своей огромности, то перед нами неизбежно встанет необходи-
мость, во-первых, учитывать и здесь клановую специфику (ощу-
132

щение кровного родства, которое определяет поведение членов об-
щины), а во-вторых, логичным будет и креольскую группу рассмат-
ривать на том же таксономическом уровне: по отдельным городам
и районам. При этом различие в формах связей между этническими
микроединицами внутри каждой из подсистем — креольской и ке-
чуанской, достаточно легко выявляемое и традиционными истори-
ческими методами, еще больше подчеркнет как культурное противо-
стояние правящей и угнетаемой групп, так и их структурное раз-
личие.
Существование до прихода испанцев у кечуа самоназвания «ру-
нам» (люди) не противоречит этой гипотезе, так как осознание
себя как «людей», а окружающих как «нелюдей» — явление общее
и для доклассового общества. Но с приходом иной этнической и
расовой группы, подчинившей аборигенов и противопоставившей им
себя как раз по этнорасовому принципу, даже термин «рунам» при-
обрел такую же окраску. Но в колонии получил широкое распро-
странение и термин «индио», употреблявшийся кечуа для противо-
поставления себя белым и метисам.
Если в Тауантинсуйу ведущую роль в попарном противопостав-
лении «свой — чужой» играли этнокультурные признаки, то в коло-
нии все же на первый план выдвинулись расово-соматические и
уже за ними в таксономической системе шли этнические пока-
затели.
Как мы знаем, сложению широкой этнической общности кечуа
в значительной мере способствовала и политика испанских колони-
заторов, в частности принятие ими языка руна-сими как «общего
языка» для всех аборигенов Перу с обучением некечуанских племен
бывшему государственному языку инков. Но нельзя не учитывать
и того, что принимающая индейская группа пошла на это. Если
сразу же после падения власти инков среди племен, завоеванных
незадолго до прихода испанцев, заметны отказ от употребления
руна-сими и возврат к прежним племенным языкам и диалектам,
то уже через несколько десятилетий картина меняется. Многочис-
ленные этнические общности переходят на язык кечуа (руна-сими),
более того,— воспоминание об инках как о завоевателях и угнета-
телях сменяется представлением о них как о справедливых влады-
ках, принимавшим даже мессианистский характер. Язык, имевший
при инках функцию объединения разнородных этнических групп,
при испанцах получил двойную функцию — объединения индейцев
и противопоставления их испаноязычным креолам и метисам.
Впрочем, вопрос о языке влечет за собой проблему посредников
в культурном контакте между различными группами и о сфере кон-
такта. До настоящего времени, к сожалению, здесь нет еще доста-
точно четкой классификации. Лучше других, пожалуй, изучена дея-
тельность чиновников и миссионеров (что зависит от наличия доку-
ментации). Священникам и монахам, например, предписывалось
знать руна-сими: известно, что вице-король Фраысиско де Толедо
снизил жалованье тем клирикам, кто не знал «общего языка»,
и только после сдачи экзаменов можно было рассчитывать па иад-
133

бавку9. Но христианизация индейцев как раз предписывалась, ка-
толицизм был тем культурным элементом, который не разделял,
а скреплял отдельные этнокультурные «блоки». Сам по себе вопрос
о религиозном синкретизме тоже заслуживает освещения, но он уже
затрагивался в некоторых работах. Проблема же изменения знако-
вости отдельных культурных элементов, переходивших из одной
этнической группы в другую «самостоятельно», без участия и даже
вопреки колонизаторской политике, заслуживает более тщательного
изучения. Речь идет, в частности, об отдельных кечуанских куль-
турных характеристиках (социальные институты — янаконаж, мита
и т. п., верования, ставшие «суевериями» в креольской группе, лек-
семы, орнаментика, предметы быта). Можно выделить два основ-
ных вида способов распространения культурного влияния испано-
креольской группы на индейскую и обратно. Первый определим как
радиальный и конечный: поездки чиновников в определенный пункт
с инспекцией, выезд испанца в свою энкомьенду или асьенду, от-
правка монаха в миссию и т. д. Этот вид характерен для испанско-
го влияния на аборигенов: последние даже во время походов в го-
род на работу или по торговым делам не могли оказывать сущест-
венного влияния на компактную и главное — господствующую куль-
туру. Испанец же, отправлявшийся в нужный ему пункт, хотя и
мог вступать по дороге в контакт с индейцами, особенную актив-
ность проявлял в точке прибытия, как бы далеко от города-центра
она ни находилась, и, как правило, навязывал населению то, что
считал нужным. Второй способ — концентрический: наибольшей ис-
панизации подвергались пригородные поселки, где жили обычно
приходящие из сел индейцы, затем окрестные индейские деревни,
вступавшие в частый контакт с городом. Чем больше была отдалена
община от города, тем обычно слабее было испанское влияние,
шедшее будто по концентрическим кругам с городом в центре.
Дороги в этом смысле могут рассматриваться как распрямленная
линия круга: общины, расположенные близко от дороги, испыты-
вали большее влияние испанской и метисной культур. Но и обратно:
индейское влияние на испанскую культуру города можно выразить
в том же концентрическом виде — сильнее влияние пригородов, за-
тем окрестных общин-айлью и т. д. Если радиальный способ боль-
ше характерен для сознательного, направленного распространения
аккультурационного процесса, то концентрический со всеми оговор-
ками по поводу исключений в значительной мере носит облик не-
планового, часто бессознательного влияния.
Аккультурация происходила не только посредством распростра-
нения европейских норм из города. Сам город представлял своего
рода «котел», где сплавлялись элементы различных индейских
культур и испанской, главным образом в метисации.
Классовая организация сделалась характеристикой метисной этно-
социальной группы, отличавшей ее первоначально от остальных,
а затем в большей или меньшей степени в зависимости от истори-
ческого этапа и от района страны усвоенной и другими группами.
134

1 Szemlnskl J. La insurrección de Tupac Amaru II: iguerra de independencia о
revolución? — Estudios latinoamericanos, Wroclaw у. o., 1074, t. 2, p. 13; го-
раздо больше учитывается культурная традиция в книге этого же ученого:
S ze min ski J. Los objetivos de los tupamaristas. Wroclaw у. o., 1982.
2 Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. M., 1973, с. 125.
3 Valcârcel D. La rebelión de Tupac Amaru. Mexico; Buenos Aires, 1947; Le-
win В. La rebelión de Tupac Amaru. Habana, 1972; Szeminski J. Chlopsko-
indiariska proba wyzwolenia niepodleglosci Peru w XVIII w.—In: Chlopstwo
w zyciu politycznym Trzeciego Swiata, Wroclaw, 1976, с. 107—123.
4 Acculturation: an Exploratory Formulation.—American Anthropologist, 1954,
N 6, p. 986.
5 Foster G. M. Culture and Conquest. America's Spanish Heritage. New York,
1960, p. 10-13.
6 Бромлей Ю. В. Этнос и этнография, с. 40.
7 A guerre Beiträn G. Las regiones de refugio. Mexico, 1967, p. 172—177.
8 Ефимов А. В. Структуры общества и их модификации.—Новая и новейшая
история, 1969, № 6, с. 49—50.
9 Ordenanzas que el Senor Don Francisco de Toledo hizo para el buon gobierno
de estos reynos del Pini y Republicas de él.— In: Relaciones de los Vireyes
y Audiencias. Lima, 1856, t. I, p. 115—116.
ФРАНЦУЗСКИЙ КОЛОНИАЛЬНЫЙ РЕЖИМ В ЛУИЗИАНЕ
И ВОССТАНИЕ НАТЧЕЙ 1729—1730 гг.
В. М. Калашников
В декабре 1699 г. французские военные корабли «Моряк» и «За-
бавный» покинули гаврский порт и взяли курс к берегам Нового
Света. Началась экспедиция, конечной целью которой являлась
колонизация огромной долины р. Миссисипи и создание новой фран-
цузской колонии Луизиана *. Патент на освоение этой территории
получили сыновья крупного канадского колониального чиновника
братья П. Ле Муан д'Ибервиль и Ж. Ле Муан де Бьенвиль. В марте
следующего года корабли экспедиции вошли в большой залив, рас-
положенный восточнее устья Миссисипи. На его берегу вскоре по-
явился французский форт, построенный не столько для защиты от
мирных местных племен собирателей и рыболовов, сколько для обо-
роны от конкурентов — испанских колонизаторов, владевших Фло-
ридой и Техасом. Племя мобил, обитавшее на берегах залива, дало
название и французскому форту.
Колония Луизиана, принадлежавшая Франции с 1700 по 1763 и
с 1800 по 1803 г., стала базой для первоначального накопления,
являвшегося естественным процессом, ускорявшим превращение
феодального способа производства во Франции в капиталистиче-
ский2. Луизиана в XVIII в. играла менее заметную роль в системе
французских владений в Северной Америке, чем Канада, но особен-
ности колониального режима в ней представляют огромный интерес,
поскольку именно освоение долины Миссисипи вызвало самые мощ-
ные восстания индейских племен против французских колонизато-
ров, в том числе восстание конфедерации натчей 1729—1730 гг.
135

В буржуазной французской, американской и канадской историо-
графии освободительной борьбы индейских племен Северной Аме-
рики издавна преобладает расистское направление исследований,
отрицающее справедливость вооруженной борьбы аборигенов за сво-
боду и землю предков. Представители этого направления не делают
особых различий в формах и методах колониального ограбления ин-
дейских племен Канады и Луизианы, потому они и не способны
выявить специфику восстания натчей. Еще в конце прошлого века
известный американский буржуазный исследователь Дж. Фиске
высказал мысль о том, что в основе французской колонизации Луи-
зианы, как и Канады, лежала погоня за пушниной, высоко ценив-
шейся на европейских рынках. Главной причиной восстания натчей
он считал неэквивалентную торговлю французских купцов с индей-
скими охотниками3.
Точка зрения Фиске и в наши дни разделяется реакционной
буржуазной историографией. Так, французский исследователь
Э. Ловриер, апологетизировавший колониальную систему Франции,
заявлял, что в основе отношений французов и натчей лежала имен-
но торговля. А индейское восстание он объяснил происками англий-
ских торговцев, которые обещали натчам давать за пушнину гораздо
больше товаров, чем французы, если индейцы выступят против их
конкурентов. Другой причиной восстания натчей Ловриер считал
религиозный мотив — нежелание индейцев отречься от религии пред-
ков и перейти в католичество4. Аналогичен подход к проблеме вос-
стания натчей и французского историка М. Жиро, считавшего, что
английские торговцы инспирировали это восстание через соседей
натчей — чикасавов, являвшихся марионетками британских колони-
заторов 5. Подобная позиция характерна и для исследования извест-
ного американского этнографа М. Гибсона8. Даже в специальной
монографии американского историка Т. Маршалла о земельных
отношениях в колониальных США восстание натчей тоже объяс-
няется их неэквивалентной торговлей с французскими колониза-
торами7.
Вместе с тем в буржуазно-либеральной историографии, основан-
ной на идее буржуазного гуманизма, указывается, хотя и непоследо-
вательно, что основной причиной восстания натчей явилась попытка
властей колонии Луизиана отторгнуть индейскую землю. Так, из-
вестный публицист и историк А. Джозефи пишет, что французы
с первых лет существования Луизианы стремились создать там
плантационные рабовладельческие хозяйства, захватив земли ин-
дейцев омаха, канзас, Миссури, оседж, арканзас, язу, а также натчей,
в отношении которых этот план проводился наиболее последова-
тельно, что и вызвало их восстание8. Та же мысль прослеживается
и в коллективной монографии «Книга об индейском наследии в Аме-
рике», издателем и одним из авторов которой являлся А. Джозефи9.
Аналогичным образом подошел к указанной проблеме и канадский
историк У. Эклс10.
Первые шаги в изучении проблемы восстания натчей с подлинно
научных марксистских позиций были сделаны в советской историо-
136

графии исследованиями И. А. Золотаревской. Она подчеркивала, что
материальная культура юго-восточных индейских племен Северной
Америки базировалась не на охоте, а на земледелии и что именно
поэтому колонизаторы стремились силой изгнать «бесполезные» для
них племена с земель предков11. Большой интерес для изучения
указанной проблемы представляют также исследования В. А. Тиш-
кова по истории Канады, без которых было бы трудно проанализи-
ровать общее и особенное в историческом развитии французских
колоний в Северной Америке 12.
Однако в советской историографии нет еще специальных работ
по истории французского колониального режима в Луизиане и вос-
стания конфедерации натчей 1729—1730 гг. Вот почему представ-
ляется необходимым дать анализ указанных проблем в настоящей
статье.
Первый губернатор Луизианы д'Ибервиль сразу же должен был
решать проблему отношений с соседними индейскими племенами,
у которых потребности в пище обеспечивались собирательством,
а охота и земледелие носили зачаточный характер. Племена ако-
лаписа, огула, мугулаша, квишшисса, билокси, читимака, хоума,
короа, туника, офогула, опелуса, мобил, чаваша и ваша находились
на стадии родовых отношений и не представляли для колонизаторов
опасности с военной точки зрения 13. Однако губернатор, считавший-
ся «солдатом до мозга костей» и, понимал, что следует ладить миром
с соседями, пока колония не укрепится. Он строил грандиозные пла-
ны освоения долины Миссисипи и развития торговли с обитавшими
севернее племенами конфедерации чоктавов, чикасавов и натчей,
находившихся на стадии военной демократии, но для этого нужны
были огромные средства, которых не имело правительство Франции.
Денег не было даже на то, чтобы укрепить «столицу» колонии —
небольшой форт, обнесенный бревенчатым полисадом, внутри кото-
рого находились несколько хижин и большой склад для амуниции
и боеприпасов с шестью пушками на крыше, повернутыми жерлами
ко входу в залив Мобил 15. Положение колонии особенно осложни-
лось в 1702 г., поскольку метрополия надолго увязла в «войне за
испанское наследство» 16. В 1703 г. секретарь губернатора отмечал
в дневнике: «В течение этого года, как и предшествующего, ничего
особенного не случилось, за исключением прибытия нескольких бри-
гантин с Мартиники, из Ла-Рошели и с Санто-Доминго» 17. Правда,
купец Ф. Ле Сер купил у охотников племени арканзас 3600 бобро-
вых шкурок в обмен на плитки бразильского табака, но на большее
надеяться не приходилось, ибо индейцы сбыли пушнину, накоплен-
ную за много лет. Да и не пушной промысел, а земледелие было
основой их хозяйства18.
Д'Ибервиль умер в 1706 г., так и не дождавшись помощи из
Франции, а в 1709 г. р. Мобил разлилась настолько, что совершенно
разрушила французский форт. Колония, в которой проживали
400 французов и 20 негров рабов, оказалась на грани полного краха.
Положение ее усугубилось тем, что новый губернатор Луизианы
А. Ла Мотт Кадиллак по распоряжению королевских властей запре-.
137

тил колонистам торговать с индейцами и сообщил, что монополия
на скупку мехов у аборигенов была передана «Западной компании»,
состоявшей из кучки парижских буржуа во главе с королевским
секретарем А. Кроса. Так иссяк последний весьма скудный источник
существования многих колонистов 19.
В 1713 г. в устье Миссисипи выросло новое французское укреп-
ление, которому предстояло стать «столицей» колонии,— форт Но-
вый Орлеан. Именно отсюда собирались вести торговлю с индейцами
пайщики «Западной компании», рассчитывавшие ежегодно выкачи-
вать из Луизианы на 200 тыс. ливров мехов, и на 2,5 млн. ливров
оленьих шкур20. Эти проекты, однако, довольно скоро потерпели
крах по ряду причин. Во-первых, индейцы долины Миссисипи были
в основном земледельцами и не могли стать крупными поставщика-
ми пушнины. Во-вторых, географические и климатические условия
долины Миссисипи исключали прибыльный пушной промысел.
И, в-третьих, английские купцы к тому времени стали проникать
на притоки Миссисипи и сбывать индейцам товары по более низкой
цене, нежели выходцы из Франции, отстававшей в промышленном
развитии от Англии21. И только Канада по-прежнему сохраняла
функцию торгово-посреднической фактории французских колониза-
торов в Америке22.
Новые планы в отношении Луизианы выдвинул шотландский
авантюрист Дж. Ло, любимец регента Филиппа Орлеанского.
В докладе своему патрону Ло так отзывался о значении Луизианы:
«Логично предположить, что если мы в нынешних условиях не
укрепимся в долине Миссисипи и на ее притоках, англичане, осно-
вательнее освоившиеся в своих колониях, смогут достигнуть этой
реки по ее притокам, на которых они уже обитают. Сверх всего
прочего они не только выбьют нас из слабо укрепленных фортов
в низовьях Миссисипи, но очень скоро проникнут даже в Новую
Мексику... Если они укрепятся на Миссисипи и Уобаше, то сразу же
заключат союзы с индейскими племенами, обитающими у Великих
озер, и Канада будет потеряна»23. Вот почему французское прави-
тельство предписало «Западной компании» переселить в Луизиану
до 6 тыс. белых поселенцев и 3 тыс. негров и приступить к созда-
нию там плантационных рабовладельческих хозяйств. Ло добился
больших привилегий компании и ежегодной дотации, обеспечивав-
шей до 4% прибыли ее акционерам. Вскоре в германских государ-
ствах были завербованы 700 переселенцев, которые осели в устье
р. Арканзас. Однако поднимать целину было крайне тяжело, и коло-
нисты вернулись в Новый Орлеан24. Эта неудача заставила фран-
цузские колониальные власти обратить внимание на плодородные
земли натчей и чикасавов.
Еще в 1714 г. новый губернатор де Бьенвиль получил известие
о том, что заместитель губернатора английской колонии Виргиния
А. Спотвуд совершил поход за Аппалачи, явно намереваясь в даль-
нейшем проникнуть и в долину Миссисипи. Французы решили
создать в долине великой реки новые форты для обороны от англи-
чан. Весной 1716 г. де Бьенвиль собрал до сотни солдат и на восьми
138

ботах отправился вверх по Миссисипи. Экспедиция высадилась на
левом берегу реки близ главного селения натчей, как раз там, где
ныне находится город Натчез (штат Миссисипи). Вожди натчей
были вызваны на переговоры, и им предъявили ультиматум — согла-
ситься на то, чтобы пришельцы выстроили на высоком холме над
их селением форт. Индейцы попытались было изгнать захватчиков,
но французы огнем из мушкетов быстро рассеяли толпы аборигенов,
вооруженных лишь луками и дубинками. Эта стычка в буржуазной
историографии получила название первой франко-натчийской вой-
ны 25. Вскоре форт был выстроен. Его назвали Розали в честь жены
морского министра маркиза Понтшартрена, ведавшего делами севе-
роамериканских колоний Франции. Укрепление было возведено по
проекту инженера П. де Барбезана; за его толстыми бревенчатыми
стенами находились казарма и склады, на стенах стояли пушки,
державшие под прицелом куполообразные тростниковые хижины
аборигенов 26.
Материальная культура и обычаи соседей-аборигенов вызвали
у расчетливых колонизаторов удивление. Натчи стояли на весьма
высоком экономическом и социальном уровне; они имели развитую
социальную структуру, четко обозначавшую различия между знатью
и рядовыми общинниками. Жили они в шести селениях, расположен-
ных между левыми притоками Миссисипи и реками Перл и Язу.
Главное их селение французы именовали Натчезом, а другие назы-
вались так: Белое яблоко, Цветочный, Ореховый, Грирга и Тиу.
Последние два селения были созданы не мускогоязычными натчами,
а присоединившимися к ним индейцами других племен, чья этниче-
ская принадлежность неизвестна. Все шесть поселков, в которых
обитали более 6 тыс. человек, входили в военный союз, способный
выставить на поле боя 1 тыс. воинов27, Индейцы были рослыми
людьми с оливковым цветом кожи. Они обладали большим внутрен-
ним достоинством и казались французам близкими к античному
идеалу красоты.
Правитель натчей обладал неограниченной властью правителей
инков и астеков. И не случайно де Бьенвиль писал, что большей
власти, чем у него, «не было у вождей любого племени известного
французам» 28. Правитель носил титул Большое Солнце; натчи были
уверены, что он — живое воплощение благодатного светила, дающего
жизнь всему сущему на земле. Его родственники имели титулы Ма-
лых Солнц. Главными из них считались дети старшей сестры пра-
вителя, наследовавшие умершему главе конфедерации. На особом
положении была мать правителя, обладавшая часто не меньшей
властью, чем ее отпрыск29. В касту аристократов входили также
военные вожди и гражданские «чиновники», носившие титулы «бла-
городных» и «достопочтенных». Огромным влиянием пользовались
и профессиональные служители культа — жрецы солнца, во главе
которых стоял сам правитель натчей. Говоря о системе управления
конфедерацией, иезуит П. де Шарлевуа отметил: «У натчей есть
два военных вождя, два церемониймейстера, два чиновника, заклю-
чающих мир и объявляющих войну, из которых один также надзи-
139

рает за проведением сельскохозяйственных работ. Есть и еще че-
тыре других чиновника, которые ведают проведением празднеств» 30.
Аристократы возвышались над массой рядовых общинников, презри-
тельно именовавшихся «мичмичгупи» (зловонные). Тяжкий труд
иод надзором «чиновников» был уделом простолюдинов. Они возде-
лывали мотыгами из лопаток оленя почву под посевы маиса, бобов,
гороха и кабачков, охотились на пушных зверьков и оленей и боль-
шую часть произведенного на полях и добытого на охоте отдавали
знати. За нарушение законов рядовые натчи подлежали тяжелым
наказаниям, вплоть до смертной казни31.
Знать натчей жила в немыслимой для вождей североамерикан-
ских индейцев роскоши. Правитель обитал в огромном бревенчатом
«дворце» размером 15 на 8 м, возведенном на вершине искусствен-
ного земляного холма. Своих подданных Большое Солнце принимал
сидя на троне из редких пород дерева, покрытом оленьими шкурами
и подушками из лебяжьего пуха. Его шею, уши и руки украшали
браслеты и ожерелья из золота, серебра и бирюзы. Никто не смел
приближаться к правителю ближе чем на шесть шагов. После смер-
ти владыки его жена и фавориты должны были добровольно уйти
из жизни. Знать разговаривала между собой на особом языке, резко
отличавшемся от просторечия32. На этом же языке правитель обра-
щался к «брату» — солнечному светилу, отправляя религиозные це-
ремонии. Самой важной обязанностью правителя было ежедневно
«указывать солнцу путь», по которому светилу надлежало двигаться
в течение дня. Церемонию эту Шарлевуа описал так: «Каждое утро
после восхода солнца великий правитель выходит из дверей своего
дома, поворачивается лицом на восток и трижды громко вскрикивает
и склоняется к земле. Затем жрецы вручают ему трубку, служащую
для религиозных церемоний, и он закуривает, пуская кольца дыма
к солнцу. Затем он поворачивается поочередно к трем другим сто-
ронам света, совершая тот же обряд» 33. Потом правитель отправ-
лялся в храм, посвященный солнцу, и проводил день в обществе
жрецов. Храм тоже стоял на искусственном земляном холме за бре-
венчатым частоколом. На его крыше располагались три резные де-
ревянные скульптуры орлов, выкрашенные охрой и обращенные на
восток; они символизировали связь натчей с солнцем. В храме
горел вечный ритуальный огонь, зажженный от солнечных лучей.
Натчи верили, что после смерти их души переселятся на небеса,
ближе к солнцу, в страну, населенную дикими оленями, за которыми
очень легко охотиться34.
Система социальных отношений в обществе натчей отличалась
кастовостью. Это даёт основания полагать, что индейцы конфедера-
ции находились на стадии перехода к раннеклассовому обществу,
основанному на патриархальном рабстве.
Противоречия между рядовыми общинниками и знатью натчей
колонизаторы научились использовать в своих интересах довольно
скоро. Они стремились прибрать к рукам правителя и его родст-
венников при помощи иезуитов, выступавших в авангарде колониаль-
ной экспансии. В 1720 г. миссионер-иезуит П. дю Пра купил за
140

бесценок у Большого Солнца участок «расчищенной натчами земли
размером в шесть акров, каковой был использован под сад и план-
тацию табака». Несколько позже он купил еще два участка земли.
Все три плантации миссионера обрабатывали 20 негров рабов35.
Вслед за дю Ира аналогичные выгодные сделки с правителем ин-
дейцев осуществили и другие миссионеры. Власти Луизианы вся-
чески поощряли деятельность иезуитов. Так, губернатор Бьенвиль
говорил о миссионерах: «Они разъясняют индейцам основы религии,
но, кроме того, миссионеры могут фиксировать все, что происходит
у туземцев, и сообщать об этом командирам ближайших фортов» 36.
В феврале 1722 г. миссионеры-иезуиты указом короля были прев-
ращены в государственных чиновников и им вменялось в обязан-
ность идеологически обосновывать колониальную политику Франции.
Общее же руководство действиями миссионеров было возложено
на иезуита Р. де Гюбуа, чья резиденция находилась в Новом Ор-
леане.
Именно миссионерам удалось превратить правителя натчей и
знать их главного селения в послушное орудие в руках колониза-
торов. Однако аристократия остальных селений во главе с вож-
дями селения Белое Яблоко была настроена крайне враждебно
к пришельцам, ненависть к которым разжигали жрецы солнечного
культа.
Осенью 1722 г. отношения натчей с захватчиками, бесцеремон-
но хозяйничавшими на индейской земле, обострились. Миссионеры
снова стали предъявлять недвусмысленные притязания на индей-
скую землю, а офицеры и солдаты форта Розали постоянно вымо-
гали у аборигенов пушнину и шкуры оленей в качестве «подарков».
В конце сентября сержант французского форта предательски убил
одного из «нобилей» Натчеза, отказавшегося «одаривать» пришель-
ца. Комендант Розали отказался покарать убийцу, и сразу же
вспыхнуло восстание индейцев. Натчи сожгли французские планта-
ции и осадили форт. Однако среди их знати не было единства.
Большое Солнце, его брат Татуированный Змей, его мать Татуиро-
ванная Рука и «нобили» Натчеза предложили захватчикам мир,
тогда как вожди селений Белое Яблоко, Ореховое, Грирга и Тиу
требовали продолжения военных действий. Пока индейские вожди
спорили, французские солдаты сумели выбить индейских воинов из
Натчеза. После этого Большое Солнце немедленно прекратил сопро-
тивление колонизаторам, а вскоре выдал захватчикам на расправу
вождя селения Белое Яблоко Седовласого и еще пять вождей вос-
стания. Пленники были немедленно казнены, а головы их гарнизон
Розали выставил на шестах над стенами форта «в назидание бун-
товщикам» 37.
Подавив индейское восстание, которое получило в буржуазной
историографии название «вторая французско-натчийская война», за-
хватчики восстановили разрушенные плантации, а затем стали тре-
бовать новых земельных уступок. Вскоре французы проникли на
территорию соседнего с натчами и родственного им племени язу и
выстроили в долине левого притока Миссисипи — р. Язу два новых
141

форта. Они стремились также подчинить себе племена конфедерации
чикасавов. Вот почему язу и чикасавы тайно установили связи с теми
вождями натчей, которые готовы были к борьбе против общего
врага индейских племен.
В 1725 г. умер Татуированный Змей, а через три года — его
старший брат. Натчийская аристократия немедленно начала борьбу
за власть, в которую вмешались колонизаторы, добившиеся, чтобы
новым правителем аборигенов стал их ставленник — совсем юный
племянник умершего Большого Солнца. Его мать Ужаленная Рука
была индеанкой, а отец — французский офицер. Новый правитель
воспитывался под присмотром иезуитов, не без основания рассчиты-
вавших на покорность им Большого Солнца. Однако в конфедерации
натчей все усиливалось влияние сторонников сопротивления захват-
чикам, вступивших в тайный союз с язу и чикасавами. Положение
их особенно упрочилось после того, как чикасавы передали натчам
большую партию огнестрельного оружия, наменянного на пушнину
у торговцев английской колонии Южная Каролина. Вскоре многие
воины-натчи уже научились быстро и метко стрелять из охотничьих
карабинов. Они были готовы к войне за родную землю.
Вожди готовившегося восстания из всех «нобилей» Натчеза по-
святили первоначально в свои планы только юного правителя, а так-
же жрецов, ненавидящих иезуитов. Профранцузски настроенные
аристократы практически ничего не знали о готовившемся восстании.
Не случайно Ужаленная Рука как-то обратилась к правителю с такой
речью: «Я всегда говорила тебе и всем другим, что ты —сын фран-
цуза, но кровь, текущая в моих жилах, дороже мне, чем кровь
чужестранца... Я не удивлена, что вожди избегают советоваться со
мной, но почему отказываешь мне в доверии ты, мой сын? Разве
кто-нибудь из моего народа не доверяет своей матери? Ты ведь
совсем одинок, а я, мать Большого Солнца, не ведаю, в чем причи-
на!» 38 Правитель, возможно, и открыл бы матери тайну, доверепную
ему военными вождями, но события развивались слишком быстро.
В начале ноября 1729 г., комендант Розали А. Шепар, отличав-
шийся деспотизмом и самодурством даже по отношению к своим
подчиненным, вызвал на переговоры Большое Солнце и предъявил
ему ультиматум: немедленно продать французским плантаторам все
земли вокруг Натчеза, а его жителям переселиться в другие селения
конфедерации. Наглое требование французского офицера настолько
обескуражило индейского правителя, что он только и сумел прого-
ворить: «Возьмите другие хорошие земли и оставьте нам те, в кото-
рых покоятся кости наших предков. Будет справедливо, если мы,
дети солнца, останемся здесь до тех пор, пока оно будет согревать
нас»39. Шепар, однако, заявил, что дает натчам на размышление
десять дней, после чего выдворит их из Натчеза силой в случае
отказа. Вечером того же дня вожди аборигенов собрались на совет,
на котором было решено начать с помощью язу и чикасавов вос-
стание, предварительно нейтрализовав профранцузски настроенную
родовую аристократию.
142

Вечером 28 ноября Большое Солнце сообщил Шепару, что натчи
готовы оставить французам землю предков, и предложил провести
переговоры о возмещении индейцам убытков за «уступаемые» земли
на следующийч день. На рассвете 29 ноября большинство воинов
Натчеза сделал^ вид, что отправляются на облавную охоту, а их
правитель в сопровождении нескольких десятков вождей вошел в
форт Розали. Когда самонадеянный Щепар приготовился к пере-
говорам, Большое Солнце подал сигнал взмахом посоха и его свита
бросилась в атаку. Никто из 238 французов, находившихся в форте,
не смог организовать отпор восставшим. Почти все мужчины-фран-
цузы были сразу же перебиты, а женщин и детей нападавшие пре-
вратили в заложников. Натчи выпустили на волю негров рабов и
отдали им на расправу плантаторов. Освобожденные рабы поступили
со своими хозяевами так же, как те ранее поступали с ними, карая
за разные проступки: плантаторы, большинство из которых были
миссионерами-иезуитами, прошли сквозь строй негров, вооруженных
дубинками, и были забиты насмерть. Особым образом расправились
с Шепаром: Большое Солнце приказал одному из мичмичгупов каз-
нить французского офицера, что считалось большим позором, по-
скольку карать вождей побежденных противников могли только
члены семьи правителя. Затем несколько французских женщин и
детей были отправлены в сопровождении индейцев проводников в
Новый Орлеан, где они сообщили новому губернатору Луизианы
П. Перье де Сальвэ о восстании натчей. В тот же день, 3 декабря,
стало известно также, что восстали язу и чикасавы, уничтожившие
французские форты, расположенные на их земле40.
Новый Орлеан охватила паника. Перье немедленно отправил в
метрополию корабль, описав плачевное положение Луизианы и тре-
буя подкреплений: «Армия недисциплинирована, военные склады
со снаряжением не укреплены и не охраняются. Солдаты дезерти-
руют, форты и транспортные суда обворовываются. Нет возможно-
сти покарать фальшивомонетчиков, воров и мародеров. Короче го-
воря, колония сия — позор для Франции, ибо в ней нет ни религии,
ни правосудия, ни дисциплины, ни порядка, ни полиции»41. Жи-
телям Нового Орлеана казалось, что вскоре натчи нападут на город.
На подступах к нему усиленно укреплялись блокгаузы Шапитула,
Брюлле, Капа, Котэ де Зальмана и Пуант Купэ. Только к началу
февраля 1730 г. Пурье сумел подготовить вторжение на землю нат-
чей полуторатысячного отряда, в составе которого были не только
французы, но и вспомогательный отряд воинов конфедерации чок-
тавов, враждовавших с натчами и чикасавами. Передовой отряд
французов под командованием А. Ле Сёоа сумел нанести поражение
небольшому отряду натчей разведчиков и взять пленных, от которых
Перье узнал о положении дел в лагере восставших. 25 марта фран-
цузы окружили форт Розали, занятый индейцами, и стали бомбар-
дировать его. Ночью индейские воины скрытно покинули форт, по-
грузились в лодки и переплыли на правый берег Миссисипи, где
их дружески встретило племя уошита.
143

Всю весну 1730 г. французские солдаты безуспешно гонялись
по стране натчей за неуловимыми индейскими воинами, применяв-
шими партизанскую тактику неожиданных налетов на врага из за-
сады. Натчи так основательно потрепали врага, что П^рье вынужден
был вернуться в Новый Орлеан42. /
Только в ноябре 1730 г. из метрополии прибылр подкрепление —
две роты морских пехотинцев во главе с младшим братом губерна-
тора Луизианы. Незадолго до этого помощник Перье Р. де Рюле
совершил вылазку в страну натчей и разрушил одну из их дере-
вень. Рюле похвалялся: «Я сжег там заживо четырех мужчин и двух
женщин, захваченных в плен, а остальных продал в рабство на Сан-
то-Доминго»43. Однако натчи по-прежнему были готовы до послед-
него сражаться против врага вместе с союзниками — язу и чикаса-
вами. На севере натчийской территории восставшие выстроили форт
по образцу Розали, и в нем засели свыше 400 воинов — натчей,
язу и чикасавов во главе с Большим Солнцем, а также несколько
десятков индейских женщин, в числе которых была и мать правите-
ля. В конце декабря большой французский отряд осадил это
укрепление. Пушки сделали свое дело: после недолгого сопротивле-
ния форт пал. В плен попали 427 индейцев вместе с Большим
Солнцем и Ужаленной Рукой. Пленники немедленно были достав-
лены в Новый Орлеан и проданы плантаторам Санто-Доминго. Сот-
ни уцелевших натчей вынуждены были бежать с земель предков.
Свыше 300 из них осели в мускогоязычной конфедерации криков,
а другие — в конфедерации чикасавов, которая отказалась принять
ультиматум Перье о выдаче беглецов. Через шесть лет чикасавам
пришлось отстаивать родную землю от французских солдат, и сде-
лали они это успешнее натчей.
Война против индейцев тяжело сказалась на положении Луизиа-
ны. Колониальная администрация подсчитала, что она стоила Фран-
ции огромной суммы —800 тыс. ливров; эта сумма в два с половиной
раза превышала годовой бюджет колонии. Однако колонизаторы
считали, что затраты окупились сторицей благодаря военному пора-
жению самого сильного и организованного союза индейских племен
долины Миссисипи. Это позволило французским властям упрочить
связи Луизианы с Канадой и укрепить североамериканские владения
Франции в пору особенно острого колониального соперничества с
Англией.
Через полстолетия знаменитый американский географ Т. Хатчинс
заметил в своем описании географии Североамериканского конти-
нента: «От сей индейской нации (натчей.— В. К.) ничего не оста-
лось, кроме ее названия, коим и до сих пор обозначают их страну» 44.
С гибелью конфедерации натчей исчезла одна из самых интересных
в Северной Америке индейских культур. Скудны источники по эт-
нографии и истории натчей, однако трагическая судьба этой индей-
ской конфедерации, до последнего вздоха боровшейся против фран-
цузских колонизаторов, заслуживает дальнейшего изучения.
144

1 Aujol J.-L. L*Empire française du Mississippi. Paris, 1955, p. 20; Joutel H.
A Journal of La Salle's Last Voyage. New York, 1961, p. 173; Explorers and
settlers. Historic Places Commemorating the Early Exploration and Settlement
of the United States. Washington, 1966, p. 65—66.
2 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 761.
3 Фиске Дж. Открытие Америки: с кратким очерком древней Америки и ис-
панского завоевания. М., 1893, т. 2, с. 347—349.
4 Lauvriere E. Histoire de la Louisiane française, 1673—1939. Paris, 1940.
5 Giraud M. Histoire de la Louisiane française. Paris, 1958, t. 2, p. 158—159, 164.
6 Gibson A. M. The Chicasaws. Norman, 1972, p. 47.
7 Marshall H. Origin of the Land Tenure System in the United States. Ames,
1953, p. 156.
8 Josephy A. M. The Indian Heritage in America. New York, 1972, p. 209.
9 The American Heritage Book of Indians, ed. by A. M. Josephy. N. P., 1961,
p. 150—151.
10 Eccles W. J. France in America. New York, 1972, p. 130.
11 do лот ape в екая II. А. Индейцы — коренное население США.— В кн.: Нацио-
нальные процессы в США. М., 1973, с. 143—145.
12 Тишков В. А. Страна кленового листа: начало истории. М., 1977; Тиш-
ков В. А., Кошелев Л. В. История Канады. М., 1982.
13 Ubelaker D. H. The Source and Methodology for Mooney's Estimates of North
American Indian Population.— In: The Native Population of the Americas
in 1492. Madison, 1976, p. 257—260.
14 Groulx L. Notre grand aventure. L'Empire française en Amérique du Nord
(1535—1760). Montreal; Paris, 1958, p. 198.
15 Grant В. American Forts Yesterday and Today. New York, 1965, p. 284.
16 Caruso A. The Mississippi Valley Frontier. The Age of French Exploration and
Settlement. New York, Kansas City, 1969, p. 239—240; Casado V. R. Primeros
anos de dominación Espanola en la Louisiana. Madrid, 1942, p. 18.
17 Ogg F. A. The Opening of the Mississippi. New York, 1969, p. 194.
18 Miller-Surrey M. M. The Commerce of Louisiana during the French Regime,
1699-1763.
19 Joutel #. A Journal..., p. 180.
20 A New Continent and a New Nation, Greenwich, Connecticut, 1967, v. 1, p. 85;
Miller-Surrey M. M. The Commerce..., p. 336.
21 Meyer L. L. Shadow of a Continent. The Prize that Lays to the West, 1776..
Palo Alto, California, 1975, p. 26.
22 Тишков В. А., Кошелев Л. В. История Канады, с. 27—28; Тишков В. А.
Страна кленового листа..., с. 27—28.
23 The French Tradition in America. New York, 1969, p. 137.
24 Explorers and Settlers..., p. 67—68.
25 Lauvriere E. Histoire..., p. 185; Giraud M. Histoire de la Louisiane..., t. 1„
p. 151—152.
26 Spicer E. H. A Short History of the Indians of the United States. New York*
1969, p. 20; Wissler C. Indians of the United States. Garden City, 1966, p. 158.
27 Encyclopedia Britannica, v. 16, p. 138.
28 The American Heritage Book of Indians, p. 150—151.
29 Золотаревская И. А. Индейцы..., с. 138.
30 Charlevoix P. de. Journal of a Voyage to North America. Ann Arbor, 1966t
v. 2, p. 275.
31 Стингл M. Индейцы без томагавков. M., 1978, с. 311.
32 Hubert-Robert R. L'Histoire merveilleuse de la Louisiane française. New York
1941, p. 78—79.
33 Цит. по: Wissler С. Indians..., p. 156.
34 Ратцелъ Ф. Народоведение. M., 1900, т. I, с. 618—619.
35 A Documentary History of American Industrial Society. New York, 1958, v. 2»
p. 241—245.
36 Gibson A. 71/. The Chicasaws, p. 39,
37 The American Heritage Book of Indians, p. 152—153.
38 I Have Spoken. American History through the Voices of the Indians. New
York, 1961, p. 11.
145

39 Hubert-Robert R. L'Histoire merveilleuse..., p. 212.
ло Davis A. M. Canada and Louisiana.—In: Narrative and Critical History of
America. Boston, 1887, v. 4, p. 46.
41 Ogg F. A. The Opening..., p. 224.
42 Ibidem.
лз Davis A. M. Canada and Louisiana, p. 48.
Л4 Hutchins Th. An Historical Narrative and Topographical Description of Louisi-
ana, and West Florida. Gainesville, Florida, 1958, p. 51.
РУССКО-ТЛИНКИТСКИЕ КОНТАКТЫ (XVIII—XIX вв.)
А. А. Истомин
Тлинкиты были первыми индейцами, которых увидели русские. Это
случилось в июле 1741 г., когда русский путешественник Чириков
открыл северо-западное побережье Северной Америки1. Вновь рус-
ские появились здесь только в 80-е годы XVIII в. в ходе продви-
жения вдоль берегов Аляски, имевшего целью промысел морской
выдры и закрепление осваиваемых областей за Россией.
В 1783 г. от эскимосов чугачей были получены первые сведения
о тлинкитах как особом «роде американцев». В 1788 г. в заливе
Якутат состоялась встреча русских с тлинкитами, положившая на-
чало русско-тлинкитским контактам. В 90-е годы XVIII в. они
становятся регулярными: северо-западное побережье посещают про-
мысловые партии, состоявшие из эскимосов во главе с русскими;
в заливе Якутат (1796) и на о. Ситка (1799) возникли русские
укрепления 2.
Русские называли тлинкитов и всех индейцев северо-западного
побережья «колюжами», или «колошами». Территория, населенная
тлинкитами (юго-восточная Аляска — архипелаг Александра и при-
легающее материковое побережье), входила в состав русских владе-
ний в Америке, находившихся с 1799 г. до продажи Аляски США
в 1867 г. под управлением Российско-Американской компании
(РАК).
На специфику русско-тлинкитских контактов оказал влияние
уровень развития тлинкитского общества. К началу контактов с
европейцами тлинкиты, как и другие племена индейцев северо-за-
падного побережья, на основе высокопродуктивного присваивающе-
го хозяйства (рыболовство и охота) достигли этапа разложения до-
классового общества и становления раннеклассовых отношений.
У тлинкитов существовало рабство, шел процесс социальной диффе-
ренциации среди свободных, получил развитие обмен. Война в тлин-
китском обществе имела уже значение регулярного промысла3. Тлин-
киты обладали относительно развитыми навыками и средствами ве-
дения военных действий.
Важной особенностью русско-тлинкитских отношений было от-
сутствие у русских монополии на контакты с коренным населе-
нием. Начиная с 80-х годов XVIII в. тлинкиты продавали меха
английским и американским торговцам, располагая независимым от
146

русских источником снабжения европейскими товарами, в том числе
огнестрельным оружием, значительно повысившим боеспособность
индейцев.
Начало XIX в. отмечено попытками тлинкитов изгнать РАК
со своей территории. Индейцы разорили русские укрепления на
Ситке (1802) и в Якутате (1805), совершили ряд нападений на
промысловые партии4. В основе враждебности тлинкитов лежали
русско-тлинкитские противоречия, связанные с использованием при-
родных богатств края5. Интенсивная промысловая деятельность
РАК вела к быстрому исчезновению морской выдры6, шкуры которой
являлись основным товаром тлинкитов в торговле с англичанами
и американцами. Как выяснил служащий РАК Кусков, с одного
американского судна тлинкитам объявили, «что они больше ходить
судами к ним не будут, не имея на промен довольного количества
бобров (морских выдр.— А. И.), и, сказав прямо, ежели они не
истребят Ново-Архангельской нашей под Ситкой крепости и партии,
да и сами они колюжские обитатели через то лишаются своих вы-
год» 7. Между тем свертывание торговли с американцами торговые
связи с РАК компенсировать не могли — компания предлагала ин-
дейцам ограниченный ассортимент товаров, из которого были исклю-
чены оружие и боеприпасы. Отказ русских продавать оружие индей-
цам явился одной из причин выступления якутатских тлинкитов
в 1805 г.7а
Хотя в 1802 г. против РАК выступили совместно индейцы раз-
личных куанов (территориальных подразделений), родовая и тер-
риториальная разобщенность тлинкитов в целом препятствовала кон-
солидации их сил. Устная традиция приписывает основное участие
в нападениях на Ситке и в Якутате в каждом случае лишь одному
из родов, входивших в куан8. На Ситке позиция тлинкитов была
противоречивой. Индейцы других куанов угрожали истребить сит-
кинцев, если последние не примкнут к ним; в то же время тлиы-
киты Ситка-куана более других рисковали стать объектом ответных
действий русских. Вождь наиболее влиятельного из ситкинских
родов — киксади — Скаутлелт (Михаил) несколько раз предупреждал
коменданта Новоархангельской крепости о готовящемся нападении,
в момент же самого нападения возглавил его9. Когда в 1804 г.
главный правитель русских колоний в Америке А. А. Баранов вос-
становил русское поселение на Ситке (на этот раз заложив Ново-
архангельск на месте покинутой жителями индейской деревни),
к нему явился посланник от тлинкитов Хуцнуву-куана с предложе-
нием, «чтобы хуцновские жители взяли ситкинцев в свое владение».
Баранов ответил, «что он в домашние их обстоятельства мешаться
не намерен, а желает иметь дружбу со всеми» 10.
По признанию русских должностных лиц, междоусобная враж-
да среди тлинкитов, с одной стороны, способствовала безопасности
Новоархангельска, с другой — нередко отрицательно сказывалась на
положении русских (прекращение торговли в связи с войнами, на-
падение в 1852 г. стикинских тлинкитов на русские постройки во
время похода против ситкинцев)11.
147

«Тлинкитская политика» РАК была направлена на предотвра-
щение конфликтов и сохранение мирных отношений с индейцами.
В сочетании с постоянной готовностью к обороне и развитием эко-
номических связей с тлиыкитами эта политика способствовала смяг-
чению напряженности в русско-тлинкитских отношениях, которое
отмечается уже в конце 20-х —30-е годы XIX в.12 В 1821 г. ситкин-
ским тлинкитам разрешили вернуться в старое селение под стены
Новоархангельска13. С присутствием РАК примирились индейцы и
других куанов. «Колоши же, живущие в проливах,—отмечалось
в начале 60-х годов XIX в.,— если и не враждебны к нам, то и не
дружественны, а, как сами они говорят, «терпят русских» 14. Взаим-
ная настороженность сохранялась, однако с середины 20-х годов
известен только один серьезный инцидент: перестрелка под стенами
Новоархангельска в 1855 г.15
Важнейшей предпосылкой мирного характера русско-тлинкит-
ских отношений в этот период было прекращение русскими вла-
стями дальнейшего освоения юго-восточной Аляски. Несмотря на
номинальный суверенитет России над этим краем, тлинкиты пол-
ностью сохранили свою независимость. Под контролем русских нахо-
дились только г. Новоархангельск на Ситке (о-в Баранова) —адми-
нистративный центр русских владений в Америке с населением
847 человек в 1833 г. (из них около половины русские, остальные
метисы-«креолы», эскимосы и алеуты, индейцы)16, а также располо-
женный неподалеку Озерский редут. Поселение в Якутате восстанов-
лено не было. В 1834 г. в устье р. Стикин был основан Дионисьев-
ский редут, переданный в 1840 г. в аренду Компании Гудзонова
залива.
Ограниченные масштабы русского влияния в юго-восточной Аляс-
ке объясняются, во-первых, общими для «Русской Америки» про-
блемами — малочисленностью русского населения и удаленностью от
России. «Силы же наши там (на Ситке) весьма недостаточны, нуж-
да заставляет искать снисходительных способов»,—писал в 1800 г.
об отношениях с тлинкитами А. А. Баранов 17. Во-вторых, компания
на Аляске уже располагала базами (Алеутские острова, Кадьяк,
Новоархангельск, Росс) и соответствующим контингентом рабочей
силы (алеуты, эскимосы), достаточными для обеспечения промысла
морского зверя — важнейшего источника прибылей РАК в первые
десятилетия XIX в. Что касается юго-восточной Аляски, то про-
мысел в ее водах силами самой компании со временем утратил
свое значение (в частности, из-за сокращения численности морской
выдры), уступив место торговле с индейцами.
Наконец, в-третьих, государственная регламентация отношений
РАК с коренным населением («Правила» 1821 г. и «Устав» 1844 г.)
запрещала насильственную экспансию Российско-Американской ком-
пании на территории, населенной фактически независимыми пле-
менами, связи с которыми должны были ограничиваться меновой
торговлей; фактории и редуты могли создаваться только с согласия
местных жителей, причем компании предписывалось избегать «всего
могущего возбудить в них подозрение о намерении нарушить их
148

независимость» 18. Этими актами независимость индейцев «Русской
Америки» от компании (в том числе независимость тлинкитов) была
признана и закреплена юридически.
Причина столь, казалось бы, парадоксального поведения царско-
го правительства кроется в особых исторических условиях освоения
русскими Аляски. Владения России в Америке, являясь частью им-
перии, находились в то же время на исключительном положении —
ими управляла компания, совмещавшая административные функции
с частнопредпринимательской деятельностью. В России — стране, где
государственная централизация достигла крайних пределов, особый
административный статус Аляски порождал и особую психологиче-
скую атмосферу вокруг вопроса о «Русской Америке». Деятельность
РАК не отождествлялась с государственной; компания не пользова-
лась полным доверием самодержавия и государственной бюрократии;
тенденции буржуазного развития, частнопредпринимательская ини-
циатива были в конечном счете чужды режиму феодально-бюрокра-
тической монархии19. Опасаясь, что деятельность компании во вве-
ренных ей самых отдаленных владениях империи может приобрести
неконтролируемый характер, царское правительство стремилось эту
деятельность регламентировать и ограничить.
При этом самодержавие было озабочено поддержанием собствен-
ного авторитета в глазах общественности. Монархическая феодаль-
но-патерналистская идеология российского самодержавия и распро-
страненные в русском обществе соответствующие социально-психо-
логические стереотипы предполагали со стороны государства обя-
зательную защиту коренного населения, обитавшего в границах
русских владений, от «злоупотреблений», в которых обвинялась РАК
во второй половине 1810-х годов. Регламентация отношений компа-
нии с коренным населением позволяла самодержавию продемон-
стрировать свою способность к поддержанию законности на Аляске,
несмотря на особое административное положение края, и отмеже-
ваться от кровавой практики европейских колонизаторов в Новом
Свете20, вызывавшей в России осуждение.
Такая позиция не противоречила интересам царского прави-
тельства, в системе политических приоритетов которого «Русская
Америка» занимала подчиненное положение21.
Рассмотренные выше обстоятельства обусловили заинтересован-
ность РАК в политике, направленной на поддержание мирных от-
ношений с тлинкитами. Проведение такой политики (как и вообще
единой политики в отношении «туземцев») обеспечивалось монополь-
ным положением РАК на Аляске и подчинением русского населения,
состоявшего из рабочих и служащих РАК, дисциплине компании.
Русская администрация возлагала надежды на мирное распро-
странение влияния России среди «туземцев», их сближение с рус-
скими и постепенную культурную ассимиляцию, развитие эконо-
мических и других связей. Недостаточный приток русского населения
властям приходилось компенсировать метисацией и трансплантацией
на американскую почву русской культуры.
В своей политике русская администрация всегда отводила важ-
149

ную роль контактам с тлинкитскими вождями. Учитывая большую
значимость вопросов престижа в тлинкитском обществе, способность
русских почестями, угощением, подарками расположить к себе вож-
дей имела порой решающее значение в отношениях с индейцами.
Когда в 1807 г. Новоархангельску угрожало совместное нападение
индейцев ряда куанов, избежать этого удалось только благодаря
дипломатии: в крепость был приглашен наиболее влиятельный
вождь — из Чилката, ему и его свите оказали почести, сделали по-
дарки, в результате чилкатский вождь заявил о дружбе с русскими
и со своим отрядом удалился от крепости; за ним последовали ос-
тальные 22.
Ситкинские вожди регулярно посещали крепость; в 20-е годы
были обычны визиты тлинкитских делегаций на корабли, приходив-
шие в Новоархангельск23. Вождям вручали грамоты (свидетельства
различного рода) и медали. Например, серебряная медаль была
вручена племяннику и преемнику ситкинского вождя Скаутлелта —
Котлеяну24. Видимо имело также место стремление отдельных вож-
дей подкрепить свои права на власть авторитетом русских. По со-
общению П. Тихменева, в 1796 г. в Якутате при избрании нового
вождя «в знак неоспоримого утверждения его в этом звании выдана
ему, по просьбе туземцев, бумага за подписью Баранова», а в 1862 г.
за избранием вождя в Стикине последовало его утверждение коло-
ниальными властями25.
Компания пыталась найти опору среди тлиыкитской знати, ин-
корпорировать вождей в систему колониальной администрации.
В 1842 г. Николай I утвердил титул «главного тоена колош, в рос-
сийских владениях живущих». Подходящим кандидатом оказался
один из ситкинских вождей, Михаил Кухкан, пользовавшийся у рус-
ских хорошей репутацией. В 1844 г. в Новоархангельске состоялась
торжественная церемония возведения Кухкана в это звание с вру-
чением шитого золотом кафтана, сабли и треуголки. Кухкану было
выдано 10 тыс. руб., ежегодно выплачивалось жалованье и делались
постоянные подарки. Однако компания не достигла цели. Инвести-
тура не могла изменить реальное положение Кухкана: он представ-
лял лишь ответвление одного из родов и не имел влияния на ос-
тальных тлинкитов26.
Русский миссионер, наблюдавший тлинкитов в начале XX в.,
писал, что вместо традиционных регалий тлинкитских вождей «те-
перь умирающий тайон нередко завещает своему наследнику пачку
разных бумажных свидетельств, полученных лично им самим или
же еще его предшественниками за различные услуги от губернато-
ров и управляющих Русско-Американской компании, а позднее —
от американских офицеров и капитанов военных судов. Особенной
ценностью пользуются, однако, свидетельства первого вида, полу-
ченные от русских... Сохранилось также несколько серебряных ме-
далей и других знаков отличия, как то: царский кафтан, треуголка
при нем... двуглавый орел весом фунтов в десять и пр. Серебряные
медали относятся ко временам Александра I. Этим вещам между
индианами цены нет» 27.
150

По мнению IO. П. Аверкиевой, эти предметы «функционально
заменили тотемные знаки как свидетельства на определенные права
и привилегии» 28. Однако, функционируя в рамках родовых тради-
ций, новые свидетельства имели источником и символизировали уже
не родовое начало, а некий авторитет вне рода и даже вне тлин-
китского общества, что явилось признанием изменившихся условий
существования тлинкитского рода.
Разложение доклассового общества у тлинкитов сопровождалось
развитием внутри- и межплеменного обмена. Тлинкитов отличала
высокая степень торговой предприимчивости. С нормализацией рус-
ско-тлинкитских отношений получила развитие торговля тлинкитов
с РАК и жителями Новоархангельска. Тлинкиты поставляли пушни-
ну и продовольствие. В пушной торговле с РАК (установившей низ-
кие расценки на меха и запрет на продажу индейцам огнестрель-
ного оружия, боеприпасов, спиртных напитков) успешно конкуриро-
вали американские торговцы и вытеснившая их Компания Гудзонова
залива. Между тем торговля с тлинкитами имела не только коммер-
ческое, но и политическое значение. «...От оной и та польза, что
можем приобрести от колош дружество и расположение к русским»,—
подчеркивала администрация колоний»29. В первой половине 40-х
годов при главном правителе Этолине происходит оживление русско-
тлинкитских связей, в первую очередь торговых. В 1841 г. у кре-
пости для тлинкитов организовали так называемую игрушку — нечто
вроде «ярмарки с угощением», в которой участвовало до 500 человек
«почетнейших колошей». Плата тлинкитам за пушнину в начале
40-х годов почти втрое превышала обычные расценки. Русский
корабль ежегодно посещал важнейшие индейские селения, скупая
меха и картофель30. Утративший свою эффективность запрет на
продажу огнестрельного оружия и боеприпасов продолжал сущест-
вовать, однако опубликованный А. Марковым (1849) перечень то-
варов (ружья, порох, свинцовые плитки), эквивалентных различным
видам пушнины в меновой торговле РАК с индейцами, позволяет
предположить, что в 40-е годы этот запрет нарушался31.
В 1841 г. была запрещена практиковавшаяся с 1832 г. продажа
тлинкитам рома. Однако, несмотря на аналогичное решение Компа-
нии Гудзонова залива, ее агенты сбывали индейцам спиртное. В ре-
зультате индейцы располагали спиртным в таком количестве, что,
когда русский пароход летом 1860 г. ходил для торговли в проливы,
тлинкиты предлагали купить у них ром и водку32.
Для Новоархангельска в условиях дефицита свежего продоволь-
ствия торговля с индейцами имела жизненно важное значение.
Предприимчивые тлинкиты уже в 20-е годы продавали русским
мясо яманов (горных коз и баранов), пернатую дичь, ягоды, пал-
тусов и т. п. Картофель индейцы первоначально покупали у русских
и даже воровали его с огородов Новоархангельска. Впоследствии
тлинкиты сами научились выращивать картофель, который стал
важной статьей русско-тлинкитской торговли33.
В 40-е годы поставки картофеля в Новоархангельск произво-
дились не только тлинкитами, но также их соседями — индейцами
151

хайда, причем проживавшими не только в границах Русской Аляски.
В октябре 1845 г. среди примерно 250 «колошенскнх» лодок, при-
бывших с картофелем в Новоархангельск, многие были с о-вов Ко-
ролевы Шарлотты, населенных хайда и расположенных за пределами
русских владений к югу от архипелага Александра34.
Торг производился на так называемом колошенском рынке в Но-
воархангельске. Первоначально торговлю с тлинкитами вели непо-
средственно сами жители города. Впоследствии они были устранены
от контактов с индейцами и компания взяла на себя скупку и
распределение продовольствия. При этом яманина попадала на стол
главным образом «старших лиц», остальные были вынуждены тайно
покупать ее у тлинкитов в обмен на ром35.
«Можно сказать,—писал служащий компании А. Марков, наблю-
давший тлинкитов в 40-е годы XIX в.,— что в нынешнее время
русские сделались почти необходимыми для калюж, потому что они
получают от них все нужные для себя товары, которыми также пе-
реторговываются с дальними тундровскими калюжами из барыша» 36-
Посредническая торговля у тлинкитов имела многоступенчатый ха-
рактер. Ситкинские колоши скупали меха у индейцев других куанов
и сбывали их русским. Тлинкиты Чилката и Стикина вели посред-
ническую торговлю с индейцами внутриматериковых областей, кон-
тролируя торговые пути, которые вели в глубь континента37.
Часть тлинкитов была обращена в православие. Масштабы хри-
стианизации за первые полвека русско-тлинкитских отношений были
незначительны: к 1839 г. крещеных тлинкитов насчитывалось всего
20 человек, в 1843 г.— 102 человека, в 1860 г.— 447 (из 7—8 тыс.
всех тлинкитов)38. В целом тлинкиты отрицательно относились к
православию, усматривая в нем угрозу своей независимости39. Хри-
стианизация носила преимущественно формальный характер40.
В большинстве куанов контакты с русскими имели эпизодиче-
ский характер или ограничивались периодическими визитами рус-
ского корабля в тлинкитские селения и тлинкитских торговцев и
вождей в Новоархангельск. Регулярные контакты с русскими под-
держивали только обитавшие под стенами Новоархангельска ин-
дейцы Ситка-куана.
Новоархангельск оставался единственным центром распростра-
нения русской культуры. Ее влияние испытывали новоархангель-
ские тлинкитки, жившие с русскими41. «Колошенки очень скоро
выучиваются русскому языку... а также скоро перенимают женские
рукоделия»42. В результате смешанных браков появились метисы
(«креолы») русско-тлинкитского происхождения.
Порой Новоархангельск становился убежищем для беглых рабов
и лиц, обвинявшихся соплеменниками в колдовстве. Зачастую РАК
сама выкупала рабов (калгов), которых должны были принести в
жертву43. В русской школе, предназначенной для детей служащих
«в низших званиях» и рабочих, обучалось в разное время несколько
тлинкитских детей, а среди прочих предметов преподавался тлип-
китский язык44.
152

Количество заимствованных русских слов в языке тлинкит ь
сравнении с языками других народов Аляски, вступавших в контакты
с русскими, невелико — всего 945.
Выделить русское влияние в области материальной культуры
непросто: внедрение новых предметов (инструменты, оружие, одеж-
да и т. п.) было следствием контактов не только с русскими, но
также с англичанами и американцами. С русскими связано, вероят-
но, распространение культуры картофеля. Кроме того, как предпо-
лагает американский этнограф Ф. де Лагуна, в результате деятель-
ности русских промысловых партий, состоявших из эскимосов и
алеутов, у тлинкитов появились гарпуны для охоты на морскую
выдру и определенные способы этой охоты46.
В целом можно отметить, что русско-тлиикитские контакты яви-
лись одним из наиболее своеобразных локальных вариантов взаимо-
отношений русского и коренного населения Русской Америки.
1 Экспедиция Беринга. Сб. документов. М., 1941, с. 275—278.
2 Тихменев П. Историческое обозрение образования Российско-Американской
компании и действий ее до настоящего времени. СПб., 1861, ч. 1, с. 27,
53-56; ч. 2. СПб, 1863. Приложение (2), с. 7, 40, 62-67, 121, 131, 136-145.
3 Аверкиева Ю. П. Разложение родовой общины и формирование раннеклас-
совых отношений в обществе индейцев северо-западного побережья Север-
ной Америки. М., 1961; Североамериканские индейцы. М., 1978, с. 318—360.
4 К истории Российско-Американской компании. Сб. документов и материалов.
Красноярск, 1957, с. 107, 119, 120; Давыдов Г. И. Двукратное путешествие в
Америку морских офицеров Хвостова и Давыдова. СПб., 1812, ч. 2, с. 110, 111.
Laguna F. de. Under Mount Saint Elias: The History and Culture of the Yaku-
tat Tlingit. Washington, 1972, part I, p. 234, 260.
5 К истории Российско-Американской компании, с. 107; Материалы для исто-
рии русских заселений по берегам Восточного океана. СПб., 1861, вып. 3,
с. 130.
6 Лисянский Ю. Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах на
корабле Неве. СПб., 1812, ч. 2, с. 150.
7 К истории Российско-Американской компании, с. 119.
7а Laguna F. de. Under Mount Saint Elias..., part I, p. 234, 260.
8 Laguna F. de. The Story of a Tlingit Community: A Problem in the Relati-
onship between Archeological, Ethnological, and Historical Methods. Washing-
ton, 1960, p. 146; Idem. Under Mount Saint Elias..., part I, p. 7, 261; Dru-
cker Ph. Indians of the Northwest Coast. New York, 1955, p. 113.
9 К истории Российско-Американской компании, с. 121; Тихменев П. Истори-
ческое обозрение..., ч. 2. Приложение (2), с. 174.
10 Лисянский Ю. Ф. Путешествие..., ч. 2, с. 33, 34.
11 Приложения к докладу Комитета об устройстве Русских Американских ко-
лоний. СПб., 1863, с. 66, 88, 311, 329; Тихменев П. Историческое обозрение...,
ч. 2, с. 207.
12 Врангель Ф. П. Краткие статистические замечания о российских колониях
в Америке.— Телескоп, 1835, ч. 28, с. 116.
13 Материалы для истории русских заселении..., с. 131.
14 Приложения к докладу..., с. 311.
15 Тихменев П. Историческое обозрение... ч. 2, с. 208.
16 Врангель Ф. П. Краткие..., с. 110—112.
17 Тихменев П. Историческое обозрение..., ч. 2. Приложение (2), с. 147.
18 Там же, ч. 1. Приложения, с. 57; ч. 2. Приложение (1), с. 61—63.
19 Н. Н. Болховитинов пишет «о принципиальном противоречии интересов
Российско-Американской компании, представлявшей в определенной мере
купеческие и буржуазные круги русского общества, реакционно-монархи-
ческим, легитимистским и охранительным принципам царского правнтель-
153

ства» (Болховитинов Я. //. Русско-американские отношения. 1815—1832. М.,
1975, с. 306).
20 Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы Российского
Министерства иностранных дел. М., 1974, т. 9, с. 618, 619.
21 Ср.: Окунь С. Б. Российско-американская компания. М.; Л., 1939, с. 257.
22 Хлебников К. Т. Жизнеописание Александра Андреевича Баранова, главно-
го правителя российских колоний в Америке. СПб., 1835, с. 116.
23 Литке Ф. П. Путешествие вокруг света на военном шлюпе Сеиявип в 1826,
1827, 1828 и 1829 годах. СПб., 1834, ч. 1, с. 157; Коцебу О. Е. Новое путешест-
вие вокруг света в 1823—1826 гг./Пер. Д. Д. Тумаркииа. М., 1959, с. 185.
24 Хлебников К. Т. Жизнеописание..., стр. 53, 54; Тихменев П. Историческое
обозрение..., ч. 1, с. 55; Головнин В. М. Путешествие вокруг света, совер-
шенное па военном шлюпе «Камчатка» в 1817, 1818 и 1819 годах. М., 1965,
с. 138—139.
25 Тихменев П. Историческое обозрение..., ч. 1, с. 55; ч. 2, с. 211.
26 Окунь С. Б. Российско-Американская компания, с. 197; Марков А. Русские
на Восточном океане. М., 1849, с. 49, 50; Приложения к докладу..., с. 88, 89.
27 Архимандрит Анатолий. Индиане Аляски. Одесса, (1906), с. 27, 29.
28 Аверкиева Ю. П. К истории общественного строя у индейцев северо-запад-
ного побережья Северной Америки (род и потлач у тлинкитов, хайда и
цимшияп).— Американский этнографический сборник. М., 1960, I, с. 38.
29 Материалы для истории русских заселений..., с. 88.
30 Тихменев П. Историческое обозрение..., ч. 1, с. 314, 323, 326; Марков А. Рус-
ские..., с. 41, 42.
31 Марков А. Русские..., с. 44.
32 Там же, с. 44, 45; Тихменев П. Историческое обозрение..., ч. 2, с. 211, 350;
Приложения к докладу..., с. 72, 98.
33 Лазарев А. Плавание вокруг света на шлюпе «Ладоге» в 1822, 1823 и
1824 годах. СПб., 1832, с. 166; Материалы для истории русских заселений...,
с. 91, 92; Марков А. Русские..., с. 45; Gibson J. R. Russian Dependence Upon
the Natives of Russian America.— Kennan Institute for Advanced Russian Stu-
dies, Occasional paper N 70 (Доклад па конференции по проблемам Русской
Америки. Ситка, август 1979). р. 15—21.
31 Gibson J. R. Russian..., p. 15, 20.
35 Материалы для истории русских заселений..., с. 91, 92; Приложения к до-
кладу..., с. 95, 97; Тихменев П. Историческое обозрение..., ч. 2, с. 238.
36 Марков А. Русские..., с. 41.
37 Тихменев TL Историческое-обозрение..., ч. 2, с. 349; Drucker Ph. Indians...,
p. 22.
38 Тихменев П. Историческое обозрение, ч. 1, с. 298, 313; ч. 2, с. 263, 264.
39 Вениаминов LI. Записки об островах Упалашкипского отдела. Ч. 3. Записки
об атхинских алеутах и колошах. СПб., 1840, с. 136, 137.
40 Приложения к докладу..., с. 115, 340, 341.
41 Литке Ф. П. Путешествие..., с. 91, 92; Материалы для истории русских
заселений..., с. 92; Приложения к докладу..., с. 379.
42 Вениаминов И. Записки..., с. 119.
43 Литке Ф. П. Путешествие..., с. ИЗ; Тихменев П. Историческое обозрение,
ч. 2, с. 209; Архимандрит Анатолий. Индиане Аляски..., с. 139.
44 Приложения к докладу... с. 374; Марков А. Русские..., с. 49.
45 Краусс М. Э. Языки коренного населения Аляски: прошлое, настоящее и бу-
дущее.— В кн.: Традиционные культуры Северной Сибири и Северной Аме-
рики. М., 1981, с. 157.
46 Laguna F. de. The Story of a Tlingit Community..., p. 112; Laguna F. de et al.
Archeology of the Yakutat Bay Area, Alaska. Washington, 1964, p. 136.
154

О КУЛЬТУРНОЙ САМОБЫТНОСТИ ИНДЕЙЦЕВ
КОНФЕДЕРАЦИИ КРИКОВ В 70—80-х ГОДАХ XIX В.
А. В. Логинов
В настоящее время индейцы крики, создатели крупнейшей кон-
федерации юго-востока США, обитают в восточной части Оклахомы.
Численность их 15 177 человек *, они являются одним из многочис-
ленных племен Оклахомы — штата с наибольшим в стране коли-
чеством индейского населения. Нынешние крики — это фермеры и
сельскохозяйственные рабочие; многие заняты в нефтяной промыш-
ленности, в сфере обслуживания. Образ жизни и быт индейцев мало
чем отличается от образа жизни американцев соответствующего
достатка, и в то же время приверженность к древним традициям
свидетельствует о сохранении этнического самосознания2.
Контакты с европейской цивилизацией с XVI в, стали важным
фактором, определившим социокультурное развитие индейцев. Что-
бы понять механизм воздействия этого фактора, необходимо про-
анализировать состояние традиционной культуры на разных этапах
истории. В статье мы попытаемся показать основные направления
процесса трансформации традиционной культуры и степень ее со-
хранности на примере крикского общества 70—80-х годов XIX в.
Крики, принадлежавшие к числу пяти «цивилизованных» племен,
испытывали влияние европейцев с XVII в. и к моменту их пересе-
ления на Индейскую территорию достигли значительного прогресса
в усвоении европейского образа жизни. Выделенные хронологиче-
ские рамки обусловлены ключевыми моментами в истории племени
после переселения. Во-первых, это гражданская война, в которую
крики были втянуты против своей воли и которая ускорила процесс
их вовлечения в капиталистическое развитие страны. Во-вторых,
это проведенный в конце XIX — начале XX в. под неприкрытым
давлением правительства США раздел общинных земель в частную
собственность, подорвавший основу существования традиционного
индейского общества.
В статье мы не можем осветить процесс изменения всех ком-
понентов традиционной культуры криков, поэтому выделим наибо-
лее показательные явления для четырех сфер, составляющих в
совокупности культуру этнической группы:
а) материально-производственная сфера — основные направления
и способы хозяйственной деятельности;
б) социально-бытовая сфера — языковые процессы, система брач-
ных отношений, индейская антропонимика;
в) социально-политическая сфера — политическое устройство;
г) духовная культура — церемониальные площадки, ежегодная
церемония «баск».
Подобное деление весьма приблизительно, так как ряд культур-
ных феноменов не замыкается в рамках одной сферы.
В американской антропологии проблемы взаимодействия различ-
ных культур оказались с середины 30-х годов XX в. в центре вни-
155

мания ученых, работающих в русле концепции аккультурации.
Но большинство исследований было посвящено конечным результа-
там культурных контактов и не ставило задачи рассмотреть про-
цесс в исторической ретроспекции3. Интересный материал по ис-
тории конфедерации в XIX в. содержит монография американского
исследователя Э. Дебо. Для решения поставленной задачи большое
значение имеют работы известного американского ученого Дж. Р. Су-
антона4. Рисуя картину древней истории юго-восточных индейцев,
Суантон использовал практически все имеющиеся источники XVI—
XIX вв., а также обширный полевой материал, собранный в 1911—
1912 гг. в Оклахоме. Эти исследования могут помочь нам в двух
отношениях: а) они воссоздают традиционную культуру криков,
существовавшую у них до эпохи контактов с белыми колонистами,
которую можно принять за исходную точку процесса культурной
трансформации; б) анализ полевых материалов Суантона начала
XX в. позволяет делать выводы о сохранении различных компонен-
тов традиционной культуры. Подобный анализ может стать важным
инструментом исследования степени сохранности культурной само-
бытности индейских племен в XIX — начале XX в.
Из оригинальных источников следует упомянуть ежегодные от-
четы уполномоченных по индейским делам, регулярно печатавшиеся
в докладах министра внутренних дел. К сожалению, сведения о
жизненном укладе пяти «цивилизованных» племен, содержащиеся
в этих кратких отчетах довольно фрагментарны: «цивилизованные»
племена, «постепенно и упорно продвигающиеся вперед под знаме-
нем прогресса по широкой дороге цивилизации» 5, стояли на перифе-
рии деятельности Бюро по индейским делам, занятого проблемами
усмирения воинственных племен, создания и развития резерваций,
насаждения навыков земледелия и скотоводства бывшим охотникам
и собирателям, обеспечения их минимумом продуктов и товаров.
Отрывочный и порой неточный характер носят статистические дан-
ные по экономике и образованию криков, приводимые в сводных
таблицах Бюро. Но в целом эти отчеты позволяют проследить ди-
намику социально-экономического и культурного развития индейцев.
Традиционная производственная деятельность* криков определя-
лась годовым хозяйственным циклом, состоявшим из земледельче-
ского и охотничьего сезонов 6. Значение охоты возросло в колониаль-
ное время, когда она приобрела товарный характер. Под воздей-
ствием английских и французских колонистов еще в XVIII в. крики
начали разводить домашний скот, что к моменту переселения стало
одним из важнейших направлений их хозяйственной деятельности.
Комплексный характер традиционного крикского хозяйства в неко-
торой степени сохранялся в 70—80-х годах XIX в. па землях Индей-
ской территории. Продукты охоты все еще составляли определен-
ную долю мясного рациона индейцев, но шкуры и меха убитых
животных в основном шли на продажу. Объем охотничьего промыс-
ла характеризуют данные об отправленных из Маскоги только за
15 дней зимы 1881 г. 4595 шкурках енота, 2947 — скунса, 1936 —
опоссума, 394 —серой лисицы, 293 — бобра, 221— дикого кота, 134 —
156

волка, 42 — выдры и 3 тыс. фунтов оленьих шкур7. В 80-е годы
охотничья деятельность криков идет на убыль, о чем свидетельствует
стоимость проданных мехов и шкур (1873 г.—15 тыс. долларов,
1883-й—10 тыс.)8. Это было связано с сокращением числа диких
животных и с исчезновением бизонов, для охоты па которых крики
регулярно устраивали походы на запад. Охота на бизонов, а также
на мелкую дичь производилась с помощью луков и стрел. В качест-
ве подсобного промысла сохраняло значение рыболовство. При этом
применялись традиционные способы отравления рыбы ядом в изо-
лированных водоемах. Подобные рыбалки носили коллективный ха-
рактер, и добытая рыба распределялась между всеми членами об-
щины. При охоте и рыбной ловле продолжали действовать магиче-
ские запреты и ограничения, а для обеспечения богатой добычи
использовался набор заклинаний и заговоров9.
Важнейшим направлением хозяйственной деятельности криков
было земледелие. Статистические данные за 1877—1884 гг. показы-
вают неуклонный рост посевных площадей (с 65 до 90 тыс. акров).
Кукуруза — основа земледельческой культуры криков во время их
жизни на юго-востоке — сохранила свое значение. Урожаи кукурузы
колебались год от года, составляя в среднем за 7 лет (1878—1884)
116 тыс. бушелей. Индейцы выращивали также пшеницу, ячмень,
овес, хлопок и различные овощи. В первую очередь обрабатывались
наиболее плодородные земли, лежащие в поймах рек, где нередко
урожаи достигали 100 бушелей с акра10. Возвышенности использо-
вались под пастбища, на которых скот мог находиться круглый год.
Данные за 1877—1884 гг. о количестве скота у криков показывают
рост поголовья, практически полностью уничтоженного за время
гражданской войны, и говорят о большом значении скотоводства:
количество лошадей увеличилось с 6 тыс. до 20 тыс., мулов —
с 475 голов до 10 тыс., крупного рогатого скота — с 32 тыс. до
150 тыс., свиней —с 12 тыс. до 50 тыс., овец —с 2 тыс. до 10 тыс.
Развитие товарно-денежных отношений, ускорившееся после
переселения на Индейскую территорию, подрывало основы общин-
ного коллективизма криков и усиливало социальное и имуществен-
ное расслоение. Не останавливаясь на экономических последствиях
этого процесса, отметим, что у бедных индейцев дольше сохранялись
самодельные орудия труда, тогда как более зажиточные крикские
фермеры пользовались покупными орудиями фабричного производ-
ства11. При этом способы изготовления из дерева мотыг и сох де-
монстрируют преемственность с традиционной материальной куль-
турой. Хозяйство бедняков носило более замкнутый натуральный
характер, чем у зажиточных индейцев и полукровок. Среди прочих
причин следует отметить высокие пошлинные тарифы на перевозку
грузов, препятствовавшие мелким хозяйствам вести торговлю куку-
рузой. На помощь индейцам приходили традиции общинного кол-
лективизма, по-новому осмысленные в условиях проникновения ка-
питалистических производственных отношений: для обмена продук-
ции бедняки из отдаленных поселений объединялись и отправляли
на торговый пост общий караван 12. В то же время интенсивные тор-
157

говые контакты зажиточных индейцев с белыми предпринимателя-
ми способствовали усвоению передовых агротехнических приемов
и приобретению современных сельскохозяйственных орудий. В рас-
пространении первых сыграли большую роль белые фермеры, не-
законно проживавшие на индейских землях (в 1884 г. их число
составило 1000 человек), а также закрытые школы ручного труда,
основанные различными миссиями. В 1884 г. в четырех таких шко-
лах силами учеников обрабатывалось 350 акров земли, с которых
собирали урожай в количестве 4280 бушелей кукурузы, 495 — пше-
ницы, 940 — ячменя, 680 — овощей. Детей также обучали навыкам
ухода за скотом, ведению домашнего хозяйства, шитью и ковротка-
честву13. В середине 80-х годов функционировали три закрытых и
30 дневных школ; в целом у криков ежегодно посещали учебные
заведения 1200 учеников из 2 тыс. детей школьного возраста.
В 1911 г. число детей, не посещающих школу, несколько сократи-
лось, составив 540 человек14.
Одним из результатов образовательной деятельности правитель-
ства криков и религиозных миссий (на эти цели крики затратили
в 1884 г. 35 625 долларов, миссии — 11100) явилось увеличение чис-
ла индейцев, говорящих на английском языке: в 1884 г. они соста-
вили 10 тыс. из 14 тыс. всего населения племени15. Однако эти
цифры из отчета уполномоченного по индейским делам несколько
завышены. Дело в том, что методы преподавания в дневных школах
были заранее обречены на неуспех: учителя, как правило, не знали
крикского, а у учеников отсутствовали навыки устной английской
речи. «За исключением нескольких часов, проведенных в классе,
все их общение идет с теми, кто не говорит по-английски, и это
серьезный барьер на пути прогресса их обучения»,—писал в 1873 г.
индейский агент у криков Эдвард Смит16. Ситуация несколько из-
менилась, когда преподаванием занялись сами индейцы — выпуск-
ники закрытых школ. Но и в закрытых школах учебный процесс
шел с большим напряжением: тяжелый труд и непривычный англий-
ский язык были основной причиной побегов детей. За 1888—1889 гг.,
по данным школы Нуйякской миссии, созданной в месте обитания
чистокровных индейцев, из 45 мальчиков за время обучения 36 со-
вершили от одного до четырех побегов 17. Другой стороной языковых
процессов было возрастание роли общего мускогского диалекта, на
который постепенно переходили как родственные по языку алабама,
коасати, хитчити, натчи, так и иноязычные ючи и шауни. Склады-
вание общеилеменного диалекта сопровождалось развитием крик-
ской письменности, созданной усилиями миссионеров Лауриджа и
Робертсон на основе фонетического алфавита и быстро завоевавшей
популярность у индейцев. Лишь незначительное число криков знало
свою письменность накануне гражданской войны, а в 1906 г. уже
90% индейцев могли читать на родном языке18.
В системе брачных отношений долгое время играли роль обычаи
материыско-родового общества, однако во второй половине XIX в.
правительство племени предприняло ряд шагов, нацеленных на
адаптацию традиционного семейного права к условиям развивав-
158

шегося капиталистического уклада. Принятый по инициативе вождя
Чекоте закон 1881 г., объявляя законными все существующие союзы,
в то же время запрещал на будущее полигамные браки и браки меж-
ду людьми, находящимися ближе третьей степени родства, а также
предписывал составление и утверждение в присутствии свидетелей
брачных контрактов, уполномочивал окружных судей производить
разводы. А. Дебо приводит примеры, показывающие малоэффектив-
ность принятой системы мер 19, и мы склонны рассматривать закон
1881 г. как реверанс в сторону Бюро по делам индейцев, озабочен-
ного как раз в эти годы упорядочиванием брачных отношений своих
подопечных20. Так, в условиях сохранения обычаев, регулирующих
браки криков (родовая экзогамия), положение закона, запрещающее
связи между ближайшими родственниками, столь актуальное в от-
ношении племен с системой кросскузенных браков, для криков яви-
лось не более как узакониванием существовавшей веками традиции,,
которая исключала браки между родственниками как из рода матери
(в обязательном порядке), так и из рода отца (в этом случае огра-
ничения были несколько слабее) 21.
В конце XIX в. род сохранял свое значение в качестве экзогам-
ного коллектива, определяя во многом деловые отношения между
индейцами, их политическую ориентацию, выбор друзей, порядок
наследования и проч. Косвенно об этом свидетельствует Суантон,.
которому во время полевой работы удалось собрать исчерпывающую
информацию о родах, их распределении по фратриям и дуальным
половинам, о закрепленных за каждым родом местах на церемо-
ниальных площадках. Постепенно падало значение родовых отно-
шений в сфере наследования, и по конституции 1867 г. вдова или
вдовец, не имевшие ранее никаких прав на имущество умершего
супруга, получали право на свою долю наследования. Но среди
чистокровных индейцев этот закон соблюдался частично22. Сущест-
вовало строго соблюдаемое правило, согласно которому дом, постро-
енный мужчиной для своей жены на свадьбу, становился в случае
развода ее личной собственностью. В остальном в отношениях соб-
ственности муж и жена были равны и независимы. Во второй
половине XIX в. еще многие социально-бытовые явления можно
было объяснить исходя из материнско-родового устройства древнего
крикского общества. Дети, родившиеся от брака жителей разных
общин (таунов), записывались в селении матери, но и этот обычай
вытеснялся развивавшимися под воздействием контактов с капита-
листическим окружением патриархальными отношениями.
На процесс трансформации традиционной культуры проливают
свет данные индейской антропонимики. По описаниям этнографов
известно, что у криков, помимо обычных имен, существовали ти-
тулы, которые они получали на церемониальных площадках во
время торжественных ритуалов — «басков». Во второй половине
XIX в., однако, растет удельный вес английских имен, которые да-
вались детям в школе или в церкви. Большинство детей получали
эти имена бессистемно: у одних оно являлось переводом родового
названия, другие получали имена своих белых отцов. Анализ
159

66 имен информаторов Суантона дал нам следующую картину: по-
жилые мужчины в начале XX в. в основном носили уже английские
имена (39 человек); смешанные имена типа Джо Вотко, Окаски
Миллер были у 6 человек; английские имена, образованные перево-
дом родового названия (Тайгер, Фиш),—у 5 и чисто индейские —
у 16 человек. При этом у 8 индейцев в качестве фамилии выступают
родовые титулы, дававшиеся на церемониях «баск» (яхола, хаджо,
фиксико). Последнее отражает тенденцию переноса титулов в се-
мейные фамилии, которую отмечали у криков другие исследовате-
ли 23. Возрастание количества английских имен связано с миссионер-
ской деятельностью баптистов, методистов и пресвитериан, а также
с увеличением числа полукровок и усилением контактов с белыми.
Тем более любопытно стремление многих индейцев сохранить свои
ритуальные титулы.
В традиционной политической системе криков можно выделить
два уровня — соседская сельская община («таун») 24 и конфедера-
ция. Если по сообщениям современников удается восстановить до-
вольно четкую картину функционирования органов управления ин-
дейских селений, то сведения о деятельности совета конфедерации
носят противоречивый характер. Это объясняется отсутствием в кон-
федерации в колониальную эпоху локализованного политического
центра — его функции на разных этапах выполняли различные селе-
ния. Ассамблеи конфедерации проводились нерегулярно и редко
охватывали все селения криков. В XVIII — начале XIX в. тради-
ционная оппозиция красных и белых селений (селений «войны» и
«мира»), носившая к этому времени формально-ритуальный харак-
тер, вытесняется противоречиями между верхними и нижними кри-
ками, сложившимися в ходе различных по степени интенсивности
контактов с белыми поселенцами. Эти противоречия сохранились
после переселения индейцев на запад и нашли свое отражение
в политическом устройстве конфедерации: в 40-х годах XIX в. каж-
дая группировка возглавлялась верховным вождем, на общих сове-
тах племени они сидели вместе25. Но такое объединение носило
формальный характер, и вплоть до гражданской войны большинство
вопросов решалось верхними и нижними криками независимо друг
от друга. На местах по-прежнему вся власть сосредоточивалась в со-
ветах селений. По документам американских чиновников представи-
тели органов власти крикских «таунов» делились на две категории:
вождей и «законодателей» (членов совета). В каждом селении имел-
ся один верховный вождь, один-два вторых вождя и от 4 до 45
«законодателей». Вождь и два «законодателя» представляли таун
в общем совете племени. Традиционная шкала ценностей, в соот-
ветствии с которой индеец занимал ту или иную ступень социальной
лестницы, не учитывалась чиновниками Бюро и вызывала казусы
в системе финансирования племени. Крикский агент Ф. Рейфорд
писал уполномоченному по индейским делам в 1851 г. о колоссально
возросшем числе вождей —800 человек (по 1 на 25 индейцев), кото-
рые получают в соответствии с установленными окладами львиную
долю дохода племени26. Ясно, что, помимо собственно вождей —
160

«мико», сюда входили представители наиболее влиятельных рангов
«законодателей» — исти аткагаги, хенихалги, тастанаги.
Новый этап в политической жизни племени связан с принятием
в 1867 г. конституции, организующей систему управления по аме-
риканскому образцу. Преамбула этой конституции целиком повто-
ряла преамбулу конституции США и устанавливала различия между
законодательной, исполнительной и судебной властью. В формаль-
ных моментах сохранялась приверженность древним традициям:
Национальное собрание состояло из палаты вождей и палаты вои-
нов; наряду с верховным вождем избирался второй вождь, которым
становился кандидат, набравший необходимое число голосов; многие
решения вождя зачитывались его секретарем (по примеру индейских
ораторов) и т. д. Однако в целом упорядочивание политической
системы по примеру американского государственного устройства
отвечало задачам втягивания криков на путь капиталистического
развития и было проведено в интересах зажиточной торгово-земле-
дельческой верхушки индейского общества. Одним из результатов
явилось усиление власти верховного вождя и позиций связанных
с ним деловых кругов. Но словам Э. Дебо, неискушенные и полу-
грамотные индейцы, составлявшие национальное собрание, безого-
ворочно принимали все рекомендации вождя, которые являлись для
них единственным источником информации о внешнем мире27.
Под влиянием юридической системы буржуазного общества во
второй половине XIX в. шла трансформация индейского суда, отра-
зившаяся прежде всего в принятии модифицированных правовых
кодексов. Изменялось традиционное судопроизводство: если раньше
судьи допрашивали обвиняемого и выносили приговор на основании
личного знания обстоятельств дела, то со временем в разбиратель-
ство вводится дача свидетельских показаний28. Но большая часть
населения игнорировала существующую политическую систему, от-
казываясь от помощи судов при решении конфликтных вопросов
и от участия в выборах.
В своей жизни индейцы были больше связаны с сельской общи-
ной, проводившей распределение пособий, перепись жителей, регу-
лировавшей земельные отношения индейцев и проч. Но постепенно
селения криков теряли самостоятельность, что являлось следствием
усиления вертикальных связей между двумя уровнями крикскои
политической системы. Характерно, что элементы традиционного
ритуала были значительно интенсивнее представлены на уровне об-
щинной организации. Примером может служить рассказ вождя ючей,
записанный Суантоном в 1912 г., о церемонии утверждения в долж-
ности29.
Помимо мико, в общинном самоуправлении сохраняли значение
его заместитель (мико апокта) и помощники (хенихалги). Анали-
зируя трансформацию аппарата власти в крикском селении, нельзя
не заметить общей тенденции к сокращению числа традиционных
рангов должностных лиц. Некоторые из них были вытеснены воспри-
нятыми от белых должностями, другие уступили свои функции иным
категориям (ораторов и переводчиков — «ятика» заменили «хени-
6 Заказ № 1098
161

халги») 30. Если мико и его помощники, происходившие из белых
родов, занимались мирными делами, то «тастанаги», большие и
малые «ималы» (младшие воинские ранги) распоряжались делами,
связанными с военными действиями и игрой в мяч («братом вой-
ны»). Во второй половине XIX в. функции этих должностных лиц
в значительной степени изменились и во многих крикских селениях
тастанаги стали советниками вождя, сохранив за собой организацию
игры в мяч31. Они также играли роль местной полиции, выполняя,
решения советов селений. Лишь в некоторых таунах сохранились
«ималы», тогда как большинство индейцев успело забыть об их су-
ществовании 32.
Церемониальная площадка в жизни крикского поселения играла
исключительно важную роль. Как феномен культуры она связана
с различными сферами жизни индейцев: на ней проводились все
празднества и прежде всего церемонии «баск», здесь заседал совет
селения, устраивались игры в мяч, хранились священные предметы,
используемые в ритуалах. Устройство церемониальной площадки
означало получение данным селением статуса тауна и до принятия
конституции осуществлялось по решению членов общины. Но после
1867 г. центральное правительство регулярно решало, какие об-
щины имеют право на представительство, так как при распределе-
нии пособий было необходимо учитывать участившиеся переселе-
ния индейцев33. Традиционная крикская церемониальная площадка
включала: «чокофа-тлако» (дом с большой комнатой) — отапливае-
мый дом для зимних собраний, представлявший в горизонтальной
проекции правильную окружность и располагавшийся на невысокой
земляной насыпи; «чуко-тлако» (большой дом) — площадка для лет-
них собраний совета, состоящая из четырех домов, расположенных
по разным сторонам квадрата (дома имели три комнаты и выходили
на площадку крытой галереей, где под навесом сидели вожди и чле-
ны совета); между этими сооружениями располагалась площадь —
«чанки-ярд», на которой проводились празднества и игра в мяч.
Центр площади украшал «покаби» — столб с эмблемой или черепом
лошади; в старину по углам стояли пыточные столбы, а вдоль длин-
ных сторон чанки-ярда располагались земляные насыпи для зри-
телей. Во второй половине XIX в. церемониальные площадки при-
держивались традиционной планировки лишь в общих чертах. Ма-
териалы, собранные Суантоном, позволяют количественно проанали-
зировать сохранность основных компонентов этих сооружений.
Из описания церемониальных площадок 43 селений 41 сделано
по рассказам информаторов и 17 дополнено авторскими планами34.
Практически исчезла чокофа. Лишь в 13 селениях информаторы
сообщили о ее существовании в прошлом. После гражданской войны
была сооружена только одна чокофа — в Пакан-Таллахасси, но она
сгорела и не была восстановлена. Характерно, что после исчезнове-
ния этих сооружений жители некоторых таунов продолжали отме-
чать окружность на месте бывшего расположения чокоф, в центре
которой во время церемоний зажигался огонь35. Чуко сохранилась
в большей степени, но и она претерпела сильные изменения. Отошли
162

в прошлое добротные дома с крытыми галереями, их заменили
сооруженные на скорую руку деревянные навесы. В то же время
уменьшалось число самих навесов, что Суантон объясняет сокраще-
нием населения и обращением криков в христианство36. По сооб-
щениям его информаторов, в 27 селениях, сохранились все четыре
дома-навеса, а в 14 — уже по три. Собственные планы этнографа по-
казывают, что в начале XX в. четыре навеса имелись на семи
площадках, а на 10 — по три. Если учесть, что в древности у каж-
дого рода было фиксированное место на чуко-тлако, то этот факт
приобретает особое значение. Чанки-ярд сохранялась на всех пло-
щадках, и везде ее украшал покаби, кое-где увенчанный гербом
США. Как известно, игры в мяч не утратили своего значения до
30-х годов XX в.3? Возле площадки нередко сооружались опоры для
палаток, в которых останавливались участники баска, съезжавшиеся
из соседних поселений. Сохранение традиционных представлений,
связанных с церемониальными площадками, проявилось в органи-
зации пространства вокруг индейских церквей38. Индейцы сооружа-
ли здесь палатки для кухонного инвентаря, навесы для проведения
собраний и совместных трапез, располагая их в соответствии с обыч-
ной планировкой церемониальных площадок.
Получившие широкое освещение в специальной этнографической
литературе ежегодные праздники баск знаменовали в древнем крик-
ском обществе начало нового года и созревание урожая маиса.
Во время баска, длившегося семь-восемь дней, проходили очищение
будущие знахари и шаманы. Но эта сторона церемонии во второй
половине XIX в. утратила свое значение. Не останавливаясь на
исходном описании ритуала39, отметим основные направления его
изменения и возможные причины упадка. Церемонии баск в конце
XIX в. потеряли религиозно-магическое значение, связанное с аграр-
ными и промысловыми культами. Перестал соблюдаться ритуальный
пост, в честь которого праздник получил свое название. Сократилось
время празднования, значительной редукции подвергся традицион-
ный ритуал. Одновременно возникли новые танцы, названия кото-
рых отражали проникновение в крикское общество элементов куль-
туры белых соседей: танцы «цыпленка», «мула», «пьяный» танец.
Женщины получили большую свободу участия в церемонии, в том
числе и в танцах. Но по-прежнему мужчины племени практиковали
нанесение себе глубоких царапин, призванное обеспечить здоровье
и удачу, употребление «черного напитка». Американские исследо-
ватели связывают упадок значения баска с миссионерской деятель-
ностью40. Члены христианских общин, участвуя в церемониях, в то
же время отказывались танцевать, считая это несовместимым со
своей новой верой. Отсутствовал интерес к древним обычаям у мо-
лодежи, воспитывавшейся в духе христианской религии. Индейская
церковь в противовес традиционным ритуалам организовывала про-
ведение многодневных служб, на которые собирались жители окрест-
ных деревень. Как и на басках, богослужение в подобных случаях
длилось беспрерывно день и ночь41.
163
6*

В рамках статьи не удается охватить весь обширный материал,
касающийся сохранения традиционных элементов в духовной куль-
туре криков. Именно эта сфера индейской жизни отличалась наи-
большей консервативностью. Интенсивная миссионерская деятель-
ность, бесспорно, ослабила роль традиционной религии и связанных
с ней ритуалов, но не смогла их уничтожить.
Таким образом, в 70—80-х годах XIX в. наибольшие изменения
претерпела материально-производственная сфера. В значительной
степени элементы европейского жизненного уклада проникли в си-
стему социально-бытовых отношений. Процесс трансформации по-
литических институтов шел неодинаково на уровнях общины и кон-
федерации, сохраняя на первом большую преемственность с древ-
ним общественным устройством. В духовной сфере христианство
потеснило позиции религиозно-магических представлений, но многие
древние ритуалы продемонстрировали большую устойчивость.
Перечисляя внешние факторы, вызвавшие трансформацию тради-
ционной культуры в рассматриваемый период, следует указать на
тесные торгово-экономические контакты с белыми фермерами и тор-
говцами, особенно усилившиеся после гражданской войны, на вме-
шательство правительства США посредством деятельности Бюро по
индейским делам во внутреннюю жизнь племени, вызванное стрем-
лением ликвидировать индейское самоуправление и главное — обще-
племенную собственность на землю, а также на интенсивную мис-
сионерскую деятельность.
Картина будет неполной, если оставить без внимания процессы
внутреннего развития индейского общества. Распад первобытно-
общинных отношений, начавшийся еще до прихода белых колони-
заторов, был значительно ускорен контактами с европейскими тор-
говцами и фермерами. Важнейшим результатом этого явилось
социально-имущественное расслоение индейской общины, в ходе ко-
торого выделилась зажиточная торгово-землевладельческая верхуш-
ка; большой удельный вес в ней составляли индейцы метисы. Имен-
но они были наиболее ориентированы на усвоение образа жизни
белых, и с их помощью шло распространение элементов новой куль-
туры среди основной массы криков. Процесс трансформации куль-
туры нельзя сводить к действию одних лишь внешних факторов;
он неразрывно связан с внутренним социально-экономическим раз-
витием группы.
1 Indian Civil Rights Issues in Oklahoma. A report of the Oklahoma State Advi-
sory Committee to the U. S. Commission on Civil Rights. Washington, 1974,
p. 3.
2 Золотаревская И. А. Поездка к индейцам США.— СЭ, 1959, № 6. с. 166—168.
3 Redfield Ft., Linton R., Herskovits M. J. A Memorandum for the Study of Ac-
culturation.— Man, 1935, v. 35, p. 146.
4 Swanton J. R. Social Organization and Social Usages of the Indians of the
Creek Confederacy; Religious Beliefs and Medical Practices of the Creek In-
dians.—42th Annual Report of the Bureau of American Ethnology for 1924—
1925, Washington, Government printing office, 1928, p. 23—472, 473—672.
5 U. S. Department of Interior.—Annual Report for 1881, v. 2, p. 48 (далее —
AR for...).
164

6 Spencer R. F., Jennings J. D. and al. The Native Americans. New York, 1977,
p. 426—427.
7 Debo A. The Road to Disappearance. Norman, 1941, p. 289.
8 AR for 1873, 1883.
9 Swnnton J. R. Social Organization..., p. 444—446; Debo A. The Road..., p. 303—
304.
10 AR for 1876, p. 466.
11 Debo A. The Road..., p. 304—305.
12 Ibid., p. 288.
13 AR for 1884, v. 2, p. 314—317.
14 AR for 1911, v. 2, p. 161.
15 AR for 1884, v. 2, p. 314-317.
16 AR for 1873, p. 579.
17 Debo A. The Road..., p. 310.
18 Ibid., p. 308.
19 Ibid., p. 307.
20 AR for 1878, v. 1, p. 459; AR for 1879, v. 1, p. 77; AR for 1881, v. 2, p. 54.
21 Swanton J. R. Social Organisation..., p. 166.
22 Debo A. The Road..., p. 306.
23 Ibid., p. 294.
24 По мнению Суантона, крикскому talwa более соответствует понятие «пле-
мя» (Social Organisation..., p. 276), однако в советской литературе принят
термин «селение»: Золотаревская И. А. История, конфедерации криков.—
КСИЭ, 1953, т. 19, с. 98—99.
25 Swanton J. R. Social Organisation..., p. 316.
26 AR for 1851, p. 122.
27 Debo A. The Road..., p. 311-312.
28 Ibid., p. 185.
29 Swanton J. R. Social Organisation..., p. 383.
30 Ibid., p. 295.
31 Ibid., p. 298.
32 Ibid., p. 301.
33 Debo A. The Road..., p. 292.
34 Церемониальную площадку Кузы Суаитон описал по сообщению Эдеэ,
а площадку возле Мелетте — по собственным наблюдениям.
35 Debo A. The Road..., p. 292.
36 Swanton /. R. Social Organisation..., p. 188.
37 Haas M. Creek inter-twon relation.— American Anthropologist, 1940, v. 42,
N 3, p. 479-490.
38 Swanton J. R. Social Organisation..., p. 191; Debo A. The Road..., p. 296.
39 Swanton J. R. Religious Beliefs..., p. 546—614.
40 Debo A. The Road..., p. 294.
41 Ibid., p. 298.
ЭВОЛЮЦИЯ ТРАДИЦИОННОГО ЖИЛИЩА ИНДЕЙЦЕВ
СЕВЕРОАМЕРИКАНСКИХ ПРЕРИЙ
H. Н. Кулакова
Приход в Северную Америку в XVI в. европейских колонизато-
ров вызвал глубокие изменения в традиционном индейском общест-
ве, сложившемся на континенте в предшествующий период его исто-
рии. На равнинах, по природным условиям являющихся степной
зоной, обитали индейские племена с двумя укладами жизни: на
165

востоке — оседлые и полуоседлые земледельцы, на остальной терри-
тории, малозаселенной до освоения лошади,— пешие охотники на
бизонов.
Вместе с европейцами на материке появились домашняя лошадь
и огнестрельное оружие, которые индейцы стали использовать при
охоте. Резко возросшая продуктивность охоты привлекла на Рав-
нины в XVII—XVIII вв. массы иммигрантов из других областей,
которые, заселяя степи, приобретали новые для себя навыки конной
охоты и коневодства, частично или полностью оставляя прежнюю
хозяйственную деятельность. Формировался новый, более или менее
единый для всего региона хозяйственный уклад, а вместе с ним —
иная социальная структура и идеология индейского общества.
Складывающаяся экономика характеризовалась тем, что практи-
чески у всех племен конная охота стала играть значительную роль.
Временно оставляли свои поля и охотились даже исконные земле-
дельцы верховьев Миссури: хидатса, манданы и арикара. У племен
к юго-западу от них (ото, пауней, осэджей, омаха, понка) охота и
коневодство уже преобладали над земледелием; в деревнях они
жили в периоды посева и уборки урожая, кочуя остальную часть
года вслед за стадами бизонов. Чейены, арапахо, тетон-дакоты, кроу
к концу XVIII в. полностью оставили земледелие, превратившись
в таких же типичных кочевников, коневодов и охотников, как кайова
и команчи —в прошлом пешие охотники и собиратели1.
Исчезали некоторые виды материальной деятельности и появля-
лись новые. Полуземледельцы, например, практически забыли гон-
чарство и ткачество и научились изготавливать предметы домашнего
обихода из бизоньих кож. Развилось и искусство украшения пред-
метов быта: вышивка иглами дикобраза (позднее бисером), разри-
совка одежды, кожаных баулов, покрышек палаток. Вместе с раз-
витием коневодческого хозяйства появились и новые орудия труда,
в частности седла и сбруя, причем сбрую индейцы сами изобрели
в примитивной форме.
Сложные изменения происходили и в сфере духовной культуры.
На Равнинах трансформировались различные формы религии: тоте-
мизм, аграрные культы, культы промысловых животных, принесен-
ные сюда разными народами. В результате сформировалась своеоб-
разная система верований, в основе которой лежало переплетение
земледельческих и промыслово-охотничьих культов.
Перестройка хозяйства, превращение лошади в основное средство
производства, интенсификация обмена продуктами охоты и земле-
делия, а также появление торговли с европейскими колонизаторами
углубляли общественное разделение труда, ускоряли проникновение
в индейское общество товарных отношений, способствовали укреп-
лению института частной собственности. На этой основе начали раз-
виваться отношения эксплуатации и экономического неравенства,
что повело к разложению норм первобытнообщинного строя.
Если до переселения в степи для большинства племен был ха-
рактерен материнско-родовой уклад, а для части племен —черты
отцовско-родового строя, то в условиях кочевого степного быта древ-
166

ние родовые связи распадались. Сложившемуся хозяйственному
укладу больше соответствовала кочевая община, которая состояла
из одной или нескольких больших семей и представляла собой само-
стоятельную в экономическом, социальном и обрядовом отношениях
единицу. Менялся и характер семей: и у кочевников-охотников,
и у полуземледельцев прослеживалась тенденция к формированию
патриархальной семьи. Усиливалась социальная дифференциация:
богатые коневладельцы, в число которых входили военачальники,
руководители мужских обществ, шаманы, становились «лучшими
людьми» племени, в зависимости от количества лошадей в собствен-
ности семьи выделялись среднезажиточные и бедные общинники.
Все это подтверждает вывод исследователей о том, что общество
индейцев-коневодов XVII—XVIII вв. приближалось к порогу клас-
сового общества2.
Кратко охарактеризованные выше процессы вызвали свои моди-
фикации и в жилище — важнейшем элементе материальной и духов-
ной культуры. Двумя основными видами жилищ индейцев на Рав-
нинах испокон веков были переносная коническая разборная палат-
ка с кожаным покрытием — «типи» (от дакотского «жилище»),
служившая бродячим племенам, и стационарный полуподземный
дом земледельцев восточных окраин.
Полуподземный дом, ведущий свое происхождение, по-видимому,
от жилищ восточносибирских племен, далеких предков американских
индейцев, на Равнинах эволюционировал во вполне определенный
тип полуземлянки, отличающейся рядом признаков от таковой на
севере и западе континента3. Это каркасно-столбовое сооружение,
круглое в плане, часто, хотя и не у всех племен, заглубленное
(наибольшая глубина полуземлянок доходила до 1—1,2 м у пауни),
крытое слоем земли.
Каркас состоял из 12—13 прочных столбов высотой около 2 м,
вкопанных по окружности диаметром 10—15 м на равном расстоя-
нии друг от друга и соединенных врезанными в их верхние концы
балками. Столбы, образовывавшие стены, ставились вплотную
один к другому между столбами каркаса. Стропила крыши опира-
лись одним концом о стены, другим — о балки, соединяющие верши-
ны четырех, шести или восьми столбов высотой 3—3,5 м, установ-
ленных в середине помещения. Бревна крыши укладывались плотно,
промежутки между ними заполнялись ивовыми прутьями. Затем
крышу покрывали сухой травой и дерном, после чего все сооруже-
ние засыпали слоем земли толщиной 90 см на стенах и 30 см на
крыше. В качестве подкладки под землю иногда использовалась дре-
весная кора. Вход в дом представлял собой коридор длиной 2—4 м,
построенный по тому же принципу, что и основное помещение,
и также заваленный сверху землей4.
Характерной чертой земляного дома в бассейне Миссури были
наклонные стены, низ которых отступал от вертикали на 1—1,5 м5.
Под ними внутри дома образовывалось пространство, использовав-
шееся для хранения топлива и домашней утвари. Внутри дома выка-
пывалась яма для хранения зерна, обычно находившаяся к югу от
167

очага. Неотъемлемой принадлежностью полуземлянки был шалаш
для потения, устанавливаемый справа от входа.
Этот тип каркасно-столбового земляного жилища сложился до
прихода европейцев, пройдя длительную эволюцию на Равнинах.
Археологи находят относящиеся к I тысячелетию н. э. остатки не-
больших деревень, в которых большинство жилищ составляли
квадратные полуподземные дома. Разные археологические культуры
IX—XIV вв. отличаются числом центральных опорных столбов, на-
личием или отсутствием крытого входа, разной заглубленностью
. жилищ.
; В XV в. миграции населения, вызванные длительной засухой,
i уплотнение и укрупнение поселений, сокращение расстояний между
ними повели к усилению контактов, выравниванию культурных раз-
личий и сложению единообразной материальной культуры. Иссле-
дователи считают, что четырехстолбовую опору для крыши и способ
покрытия сначала дерном и травой, а затем землей принесли на
Равнины мигранты с юга материка6. Хидатса, манданы и арикара
для опоры крыши ставили четыре внутренних столба, располагае-
мых по углам квадрата со стороной 3 м. Другие племена ставили
шесть или восемь столбов, но при исполнении обрядов, связанных
с жилищем, обычно упоминались только четыре столба, что дает
основание считать четырехстолбовый дом более древней формой7.
Жители долины Гранд-Ривер, западного притока Миссури в цент-
ральной части региона, добавили к каркасу прочные периферийные
столбы со связывающими их вершины балками, на которые опира-
лись наклонно поставленные доски стен8. Эта форма дома широко
распространилась по восточной части степной зоны. Примерно тогда
же индейцы повсеместно перешли к строительству круглых в плане
полуподземных домов.
Таково было жилище земледельцев и полуземледельцев. Охотни-
ки, круглый год кочевавшие за стадами бизонов, пользовались раз-
борной палаткой с каркасом из деревянных шестов, крытой би-
зоньими кожами. Это жилище, по данным археологии, существовало
в Прериях еще 8 тыс. лет назад9 и было прекрасно приспособлено
к кочевому образу жизни в условиях огромных степных пространств:
собрать и разобрать его можно было за несколько минут, кожаная
покрышка складывалась и привязывалась вместе с другим имущест-
вом семьи к волокуше, в которую превращались шесты каркаса,
притороченные к собачьей упряжи.
Две основные разновидности степных типи различались формой
опорной конструкции — пирамиды из трех либо четырех шестов, на
развилки которых опирались остальные 12—15 шестов каркаса. Трех-
шестовые типи выглядели как наклонный конус, овальный в плане,
четырехшестовые были более симметричными и круглыми. Для
покрышки средней типи диаметром 4—6 м требовалось 12—14 шкур.
Покрышка сшивалась в форме полукруга, на краях которого вы-
краивались клапаны для закрывания дымового отверстия на отлогой
стороне у вершины типи. Регулировалось положение клапанов с по-
мощью двух специальных шестов. В сильную непогоду дымовые
168

клапаны не могли полностью защитить обитателей типи от дождя.
На этот случай делался так называемый «озан» (сиу). На высоте
1,5—1,8 м между шестами натягивалась веревка, привязанная к каж-
дому третьему-четвертому из них. На веревку вешались шкуры
или иной непромокаемый материал. Эти шкуры могли привязывать-
ся к противостоящим шестам, создавая навес над центральной
частью типи, либо опускаться, занавешивая спальные места.
Индейцы применяли такйке и внутреннюю «обшивку» типи. На
высоте около 2 м помещение опоясывала веревка (под нее у каж-
дого шеста подкладывалось по две палочки, образовывавших жело-
бок для стока дождевой воды), к которой прикреплялось сшитое из
кож большое полотно. Внизу оно привязывалось к шестам у самой
земли, но около 20 см его нижнего края подгибалось внутрь и ле-
жало на полу. Одеяла, шкуры, подстилки и пр. клались поверх него,
надежно предохраняя жилище от влаги и сквозняков. Холодный
воздух, проникавший снизу, согреваясь, поднимался вверх позади
«обшивки», создавая прекрасную тягу для дыма. Кроме того, слой
воздуха между внешней и внутренней «стенами» давал дополни-
тельную теплоизоляцию10. Зимой «обшивка» подвешивалась почти
вертикально, и между нею и наклонной наружной стеной образовы-
валось пространство, которое использовалось для хранения фуража
и топлива. «Обшивка» была также поверхностью, на которую нано-
сили различные изображения, несшие и декоративную, и магиче-
скую функции.
Подробнее останавливаться на жилище как таковом не представ-
ляется возможным, выявим теперь некоторые изменения в жилище
и поселениях индейцев, происшедших в XVII—XIX вв. под влиянием
вызванной колонизацией Северной Америки социально-экономиче-
ской перестройки их общества.
Прежде всего одной из инноваций, связанных с переходом боль-
шинства племен к коневодству и конной охоте, можно считать рас-
пространение среди оседлых земледельцев исконного жилища ко-
чевников — типи и превращение ее в универсальный вид жилища на
Равнинах. Использование лошади, заменившей собаку в качестве
тягловой силы, позволило увеличить размеры типи.
Одежду и предметы быта бродячие племена всегда делали из
кож бизонов, теперь же с включением охоты в экономику земле-
дельческих племен бизоньи кожи стали использоваться и послед-
ними для тех же целей. Кроме того, кожи иногда служили подлож-
кой под земляную крышу полуподземного дома земледельцев.
С появлением лошади изменилась планировка интерьера земля-
ного дома: в нем стало отводиться специальное место для содержа-
ния лошадей в холодное время. А кольцевое охотничье стойбище на
ночь превращалось в своеобразный загон: между палатками натяги-
вали кожаные ремни и внутрь этой «ограды» загоняли лошадей.
Характер поселений индейцев (как состав обитателей отдель-
ного жилища, так и форма селений, в частности кочевого стойбища)
в какой-то мере отражал те изменения в общественных отношениях,
которые принес с собой переход к кочевому скотоводству. В летнем
169

общеплеменном стойбище кочевников, разбивавшемся в форме коль-
ца с разрывом на востоке, повторявшего план отдельной типи, опре-
деленные места закреплялись уже не только за родами, а и за ко-
чевыми общинами11. Представление о родовом делении общества,
однако, сохранялось долго. Например, в полевых дневниках
Л. Г. Моргана приведены названия 13 матрилинейных родов кроу12,
но наличие в этих названиях суффикса, обозначающего жилище, по
мнению Ю. П. Аверкиевой, крупного советского специалиста по этно-
графии североамериканских индейцев, позволяет видеть в них раз-
росшиеся болыпесемейные общины 13.
У земледельцев верховий Миссури — хидатса, манданов и ари-
кара экономическими подразделениями племени были постоянные
укрепленные селения и большие домохозяйства в них, объединен-
ные в матрилокальные болыпесемейные общины14. У них при этом
сохранялось сознание фратриальной принадлежности. Есть свиде-
тельства, что при строительстве земляных жилищ женщины одной
фратрии покрывали землей одну сторону дома, а женщины другой
фратрии — другую 15.
Кольцевые летние охотничьи стойбища омаха, понка и винне-
баго разделялись воображаемой линией, по одну сторону которой
ставила типи фратрия Неба, по другую — фратрия Земли. Знамена-
тельно, что в период земледельческих работ в полуземлянке этих
племен жила большая м^трилокальная семья, «тогда как состав
жителей кожаных палаток в охотничьих стойбищах определялся на
основе патрилокальности» 16.
Развитие у полуземледельцев техники строительства оборони-
тельных сооружений обусловлено, по-видимому, тем, что в XVII—
XIX вв. в связи с появлением нового богатства — лошадей — военное
дело было в большей мере, чем прежде, «экономическим условием
существования», хотя необходимость расширять и защищать свои
территории и селения имелась всегда. Укрепления деревень полу-
оседлых земледельцев, часто подвергавшихся нападениям воинствен-
ных верховых кочевников, обычно состояли из высоких бревенчатых
палисадов с идущим вдоль их внутренней стороны сухим рвом.
Отмеченные трансформации в сфере жилища явились косвен-
ным результатом колонизации Северной Америки. Прямым же след-
ствием контактов с белыми было заимствование индейцами техники
строительства срубных домов, которые распространились в прериях
к середине XIX в. Вначале индейцы строили их для зимнего сезона.
Хидатса, например, иногда пристраивали к своим зимним полузем-
лянкам до четырех смежных с ними срубных домов, в каждом из
которых были очаг с вмазанной трубой и отверстие в крыше для
доступа воздуха и света. К концу XIX в. срубные дома заменяли
собой земляные и в летних деревнях хидатса17.
Еще один пример прямого заимствования — применение индейца-
ми парусины для изготовления покрышек типи. Меньший вес покры-
тия позволял делать большие типи — 6, 8 и даже 10 м в диаметре.
С уменьшением поголовья бизонов парусиновые типи заняли место
кожаных: так, в начале XX в. на одном из празднований Пляски
170

Солнца наблюдатель отметил, что на каждую кожаную палатку при-
ходилось пять парусиновых18.
В этнографическом исследовании 60-х годов XX в. о понка ска-
зано, что индейцы иногда заменяют типи туристскими палатками
промышленного производства, но устанавливают их своим способом,
•14
используя прочные деревянные шесты .
Итак, попытка соотнести трансформацию комплекса жилище —
поселение с социально-экономическими изменениями в индейском
обществе в XVII—XIX вв. показывает, что эта трансформация но-
сила вполне закономерный характер; будучи в целом консерватив-
ным и сохраняя в себе архаичные черты индейской культуры, жи-
лище не осталось в стороне от влияния, прямого и косвенного,
европейской колонизации Северной Америки.
1 Аверкиева Ю. П. Индейское кочевое общество XVIII—XIX вв. М., 1970, с. 10.
2 Ewers J. С. The Horse in Blackfoot Indian Culture.— Bureau of American
Ethnology, 1955, Bull. 159, p. 12.
3 См.: Иохелъсон В. И. Древние и современные подземные жилища племен
Северо-Восточной Азии и Северо-Западной Америки.— В кн.: Международ-
ный конгресс американистов. СПб., 1908; Spencer R., Jennings J. et al. The
Native Americans.— In: Prehistory and Ethnology of the North American In-
dians. New York, 1965, p. 226.
4 Handbook of American Indians North of Mexico.— Bureau of American Ethno-
logy, 1911, Bull. 30, p. 410.
5 См.: Морган Л. Г. Дома и домашняя жизнь американских туземцев. Л., 1934,
с. 84; Wilson G. The Hidatsa Earthlodge.— Anthropological Papers of the Ame-
rican Museum of Natural History, 1934, v. XXXIII, pt. V.
6 Linton R. The Origin of the Plains Earth Lodge.— American Anthropologist,
1924, v. XXVI, N 2, p. 250.
7 Bowers A. W. Hidatsa Social and Ceremonial Organization.— Bureau of Ame-
rican Ethnology, 1965, Bull. 194, p. 480.
8 Linton R. The Origin..., p. 248.
9 Finnigan J. T. Tipi Rings and Plains Prehistory. Ottawa, 1982, p. 18.
10 Laubin R., Laubin G. The Indian Tipi. Its History, Construction and Use. Nor-
man, 1957, p. 49.
11 Wissler C. North American Indians of the Plains.— American Museum of Na-
tural History, Handbook Series, 1927, N 1, p. 94.
12 Morgan L. H. The Indian Journals, 1859—1861. Ann Arbor, 1959, p. 167.
13 Аверкиева Ю. П. Индейское кочевое общество..., с. 78—79.
14 Lo wie R. H. Notes on the Social Organization and Customs of the Mandan,
Hidatsa and Crow Indians.— Anthropological Papers of the American Museum
of Natural History, 1917, v. XXI, pt I, p. 89.
15 Золотарев A. M. Родовой строй и первобытная мифология. M.t 1964, с. 141.
16 Fortune R. Omaha Secret Societies.— Columbia University Contributions to
Anthropology, New York, 1932, N 14, p. 24.
17 Bowers A. W. Hidatsa Social..., p. 161.
18 Campbell S. The Cheyenne Tipi.—American Anthropologist, 1915, v. XVII,
N 14, p. 694.
19 Howard J. H. The Ponca Tribe. Washington, 1965, p. 58.
171

IV
СОВРЕМЕННОЕ
ИНДЕЙСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ
ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ
БОРЬБА ИНДЕЙЦЕВ ЗА СВОЕ ОСВОБОЖДЕНИЕ
(60—80-е годы)
И. Р. Григулевич
Нынешний подъем индейского движения в Америке следует рас-
сматривать как часть всеобщей борьбы коренного населения и дру-
гих угнетенных этнических и национальных групп в мире, включая
негров США, автохтонных жителей Австралии, а также цветное
население Англии, их участия в мировом революционном процессе,
особенно интенсивно развивающегося после краха колониальной
системы империализма в 50—60-х годах XX в.
С момента открытия Америки европейские завоеватели угнетали,
грабили, убивали коренное население — индейцев, прикрывая эти
преступные действия разглагольствованиями о своей цивилизатор-
ской роли, о пресловутом «бремени белого человека», о духовном
благополучии индейцев, что сводилось к их обращению в христиан-
скую веру, хотя такое обращение являлось составной частью коло-
ниальной системы порабощения.
После известных баталий вокруг этого вопроса в годы конкисты,
в центре которых высится гигантская фигура защитника индейцев
Бартоломе де Лас Касаса, испанцы выработали систему взаимоотно-
шений с ними, которая просуществовала вплоть до 80-х годов
XVIII в., до восстания Тупака Амару в южной части американских
владений Испании. Эта система основывалась на дифференцирован-
ном подходе к разным слоям индейского населения. Часть его была
порабощена и работала на шахтах, часть находилась во власти по-
мещиков (энкомендерос), часть же жила на положении свободных
крестьян. Наряду с этими группами имелись еще индейцы миссий,
«дикие» индейцы и т. д. Верхушка индейцев — вожди, индейская
«аристократия» — сотрудничала с испанскими властями, от которых
получила дворянские права, в том числе право служить в коло-
ниальном ополчении, что должно было превратить ее в составную
часть колониальной системы угнетения.
Восстание Тупака Амару поломало эту хитроумную систему.
Подавив его, испанцы лишили индейцев многих прав и привилегий
и тем самым подтолкнули их на активную борьбу за свободу.
172

В начале войны за независимость испанцам удалось новыми
уступками (в Перу, Боливии, Колумбии, Венесуэле) использовать
индейцев в своих интересах, однако к концу войны повсеместно
индейцы уже поддерживали патриотов, которые освобождали их от
налогов, всякого рода поборов, податей, долгов и не скупились на
другие обещания.
Буржуазный строй, возникший на развалинах испанской коло-
ниальной системы, не только не принес облегчения коренному на-
селению, но во многих отношениях еще более осложнил их поло-
жение. В этот период основным становится земельный вопрос. Ин-
дейцы повсеместно лишаются прав на общинные земли, которые
переходят в собственность старых и новых помещиков, спекулянтов
земельной собственностью. Сопротивление аборигенов подавляется
силой. В самой их среде происходит социальное расслоение, появ-
ляется зажиточная верхушка, классовые интересы которой сов-
падают с интересами буржуазно-помещичьих господствующих кру-
гов.
В связи с развитием в странах Латинской Америки капиталисти-
ческих отношений укрепляется национальное самосознание, растет
рабочее движение, империализм становится главным врагом народ-
ных масс. В этих условиях в кругах интеллигенции зарождается
движение индеанизма. Оно несколько идеализировало индейцев, но
в целом носило положительный характер, ибо привлекало внимание
общественности к проблемам коренного населения.
Новым этапом в движении за облегчение положения индейцев
явилась мексиканская буржуазно-демократическая революция
(1910—1917), в которой приняли участие индейские массы, в част-
ности такие радикальные группировки, как крестьянские армии
Эмилиано Сапаты и Панча Вильи. Однако и эта революция не ре-
шила индейской проблемы.
Великая Октябрьская социалистическая революция оказала силь-
ное влияние на жизнь американских индейцев. Именно марксизм
подсказал единственно возможный путь решения индейской проб-
лемы. Об этом писал в 20-х годах выдающийся марксист перуанец
Хосе Карлос Мариатеги. Он отмечал, что индейская проблема — не
только и не столько этническая, но в первую очередь аграрная. Ее
решение невозможно без осуществления радикальных социальных
преобразований \ Однако потребовалось время, прежде чем комму-
нистические партии в Латинской Америке стали увязывать эти два
аспекта одного и того же вопроса.
Следующий этап связан с победой Кубинской революции в
1959 г. и последующим развитием революционного процесса в стра-
нах Латинской Америки. Он характеризуется появлением собствен-
но индейских движений, их выходом на международную арену,
а также новыми усилиями буржуазных кругов использовать эти
движения в своих интересах, более детальной разработкой индей-
ской проблематики в программах и деятельности компартий.
Именно в этот период имели место такие разнородные явления,
как действия партизанского отряда Че Гевары, проявлявшего живей-
173

ший интерес к индейскому вопросу в Боливии, стране с преобла-
дающим индейским населением, которое осталось тогда вне влияния
партизан и пришло в движение только в наши дни, и конфликт
папы Иоанна Павла II во время его пребывания в Бразилии в
1980 г. с представителями индейских племен, которые отказались
встретиться с ним в Манаусе, так как они были лишены возмож-
ности изложить ему свое бедственное положение. О развитии ин-
дейского движения в Бразилии говорят и такие факты: в июне
1982 г. в столице этой страны состоялась первая Национальная ас-
самблея индейских племен. В ней участвовали руководители 40 пле-
мен, ответственные сотрудники ряда правительственных ведомств,
депутаты Национального конгресса. Участники ассамблеи призвали
правительство принять действенные меры по обеспечению прав ин-
дейского населения страны 2. Другим фактом является выдвижение
на выборах 1982 г. Марио Хуруны, вождя племени шаваитес, кан-
дидатом на пост депутата Национального конгресса Бразилии — со-
бытие уникальное в истории этой страны 3.
Съезды индейцев, выдвигающие политические требования, теперь
происходят в странах Латинской Америки повсеместно. Так, в на-
чале марта 1982 г. завершил свою работу I Национальный съезд
индейцев Колумбии, проходивший под девизом «Единство, земля,
культура, автономия» 4.
Но даже не эти факты характеризуют нынешнее состояние ин-
дейского вопроса в Латинской Америке или тем более патерналист-
ское отношение к индейцам со стороны властей, а все более актив-
ное участие коренного населения в революционном процессе, что
видно на примере Гватемалы, Боливии, Сальвадора, других стран
региона. Весьма показательно заявление главнокомандующего Пар-
тизанской армии бедняков (ПАБ) Гватемалы Роландо Морано глав-
ному редактору мексиканского журнала «Пор эсто» Марио Менен-
десу Родригесу5. «До возникновения партизанской войны,— сказал
Роландо Моран,— революционные силы не сознавали значения ин-
дейцев. Даже во времена прогрессивного правительства X. Арбенса
(1951—1954) отношение к индейцам было в определенной степени
патерналистским. Это была революция метиса, который стремился
защищать права индейцев, но делал это исходя из своего видения
проблемы. Сейчас стало ясно, что для партизанского движения не-
обходимо полное участие индейского населения в революции.
В среде революционных сил Гватемалы имеются некоторые расхож-
дения в отношении этого вопроса, но все они исходят из опыта и
важных практических уроков прошлого. Ни одна попытка партизан-
ской войны в Гватемале не была возможной без участия индейцев.
Еще в 1963 г., когда был организован повстанческий отряд им. Эд-
гара Ибарры, часть партизан происходила из индейской группы
ачи и их участие имело определяющее значение. Начиная с этого
момента, революционеры стали внимательно изучать данный вопрос
и, наконец, пришли к заключению, что в партизанской борьбе не-
обходимо не только физическое участие индейцев в качестве воен-
ного и политического потенциала, способного изменить соотношение
174

сил и нанести поражение врагу, но также необходимо их участие в
других аспектах, включая культурный и национальный.
Этническая проблема подверглась внимательному рассмотрению.
Первым выводом было то, что Гватемала не является интегрирован-
ной в национальном отношении страной. Более 50% ее населения
образуют этнические меньшинства, которые по своим историческим
корням, по численности и, я бы сказал, благодаря своей слитности
с природой являются на самом деле истинными хозяевами страны.
Поэтому надо ясно понять, что революция невозможна, пока индеец
не принимает в ней участия, причем не просто как движущая сила,
механическая, количественная, но как человеческая, культурная,
этническая общность, которая внесла бы свой вклад в формирование
образа революционной Гватемалы. Революция не абстракция, а то,
что совместно творят различные этнические группы, и потому она
насыщена особенностями каждой из групп. «Только революционная
война,— утверждает далее Роландо Моран,— с ее ускоренной дина-
микой и центростремительной силой может обеспечить процесс на-
циональной интеграции и придать ему верные измерения. Все дру-
гие усилия, предпринимаемые некоторыми организациями, будь то
философские, педагогические или культурные, воистину беспо-
лезны».
В том же заявлении указывается, что предпосылкой сближения
революционеров с индейскими этническими группами Гватемалы
стало понимание различий между этими группами и знакомство
с каждой из них в отдельности. Уважение их особенностей требо-
вало, чтобы индейцев из племени иксиль называли «иксиль», а не
просто «индеец», какчикеля—«какчикелем», ниче — «киче» и т. д.
Когда теперь упоминают эти народности, говорят: «народ кича»,
«народ ачи», «народ мам», «народ ачи», «народ мам», «народ канхо-
баль», но не говорят обобщенно: «индейцы» или «аборигены». Рево-
люционеры, руководители которых, как правило, метисы, ладино,
научились уважать то, что вырабатывалось в индейской среде в те-
чение сотен лет, что тщательно оберегалось веками,— их язык, при-
вычки, обычаи, темперамент, особую социальную организацию и
формы экономической жизни. По словам командира ПАБ, уважение
по отношению к товарищам, выходцам из этнических меньшинств
Гватемалы, стало предварительным условием практического реше-
ния этих проблем. Армия, регулярные части образованы индейцами
иксиль, мам, канхобаль, киче, некоторые — кекчие, чуй. Однако в них
произошло объединение всех индейцев вокруг революционных идей,
вокруг идей борьбы за освобождение от угнетения и эксплуатации,
так что, не теряя своих черт отличия, они переживают процесс
интеграции и уже представляют собой единый организм, сплочен-
ный одной целью.
В рядах партизан никогда не заставляют перенимать чуждые
ему обычаи и язык, но стараются гармонизировать отношения, сде-
лать так, чтобы люди поднялись выше своих этнических различий
и жили более крупными проблемами и задачами. Ныне ПАБ стала
многоклассовой и многонациональной организацией. Конечно, раз-
175

ногласия в среде партизан возможны, но основы единства заложены
прочные. Преодолены существенные трудности и выбран единый
подход к главным вопросам революции.
Сказанное объясняет, почему господствовавшая до недавнего
времени в Гватемале диктатура ставленника Вашингтона генерала
Риоса Монтта подвергала массовому уничтожению индейцев. Так,
17 июля 1982 г. было убито более 300 индейцев — жителей селения
Сан-Франциско.
Американская администрация всячески поддерживала своего
ставленника, который, дескать, продолжал начатый в стране «про-
цесс демократизации и либерализации». Государственный департа-
мент сразу же выступил с опровержением сообщений о массовых
расправах правительственных войск с крестьянами. Представители
американского посольства в Гватемале якобы не нашли никаких
доказательств этих преступлений. А если кто-нибудь и убивал ин-
дейцев, то это, мол, дело рук повстанцев. Государственный департа-
мент без тени смущения обвинил в сговоре с «красными» органи-
зации священнослужителей и журналистов, которые собрали дока-
зательства, свидетельствующие о массовом терроре гватемальской
военщины.
«Администрация Рейгана,— писала «Вашингтон пост»,— хотела
бы видеть в лице гватемальского режима силу, которая способна
«отразить» то, что она называет кубинским и советским вторже-
нием в Центральную Америку. Вот почему поддерживается версия
гватемальских правителей, гласящая, что на севере страны крестьян
уничтожают левые партизаны».
Ложь эта была необходима для того, чтобы протолкнуть через
конгресс военную помощь Монтту и компании, выделить средства на
муштровку пентагоновскими советниками палачей индейских де-
ревень. Цель оправдывает средства. «Мы не можем допустить паде-
ния нынешнего гватемальского режима и прихода к власти левых
сил. Эта страна имеет для нас даже большее стратегическое значе-
ние, чем Сальвадор»,—заявил командующий южным военным окру-
гом США генерал У. Наттиыг, требующий незамедлительно отпра-
вить «демократу» Монтту вертолеты, джипы, пулеметы6.
Но есть и другая сторона этого вопроса, а именно: стремление
подрывных империалистических центров и различных религиозных
группировок использовать индейцев в интересах контрреволюции,
реакции, а также участие еще значительной части того же индей-
ского населения на стороне сил олигархии и империализма в Гва-
темале, Сальвадоре и некоторых других странах.
Приведем только два примера. Они касаются Эквадора и Ни-
карагуа, где в июле 1979 г. после почти 20-летних кровопролитных
боев победила Сандинистская революция. Теперь США и их подрыв-
ные центры делают все возможное, чтобы свергнуть революционное
правительство, обвиняя его в нарушении прав человека, в воору-
женной поддержке сальвадорских повстанцев, в «подчинении» Кубе
и Советскому Союзу. Американцы угрожают всякого рода санкция-
ми и репрессиями сандинистскому правительству, создают банды
176

головорезов для вторжения в Никарагуа. Такие банды активно дей-
ствуют и в соседнем с Никарагуа Гондурасе. Они постоянно пере-
ходят границу, грабят и убивают местных жителей, многих силой
уводят в Гондурас. Особое внимание контрреволюционеры обращают
на живущих на границе с Гондурасом индейцев племени мискито
и на население департамента Селайя, расположенного на востоке
страны — вдоль побережья Атлантического океана. Последнее со-
стоит из индейцев различных племен и потомков беглых рабов из
английских колоний Карибского бассейна. Среди индейцев преоб-
ладает влияние католических миссионеров, среди негров и мулатов —
протестантов (церковь Моравских братьев, действующая здесь
с середины прошлого века).
Контрреволюция рассчитывала на поддержку этих групп, учи-
тывая их отсталость и то обстоятельство, что Атлантическое побе-
режье изолировано от остальной части страны. Здесь укоренились
свои обычаи, жители говорят по-английски. Кроме того, контррево-
люция надеялась заручиться симпатией католических и моравских
миссионеров. Ее девизом, как и в Чили перед фашистским перево-
ротом, были слова «бог, родина и свобода». Во всех своих обраще-
ниях к никарагуанцам она выдавала себя за защитницу религии,
которой якобы угрожают коммунисты. Враги сандинизма надея-
лись, что таким образом им удастся опереться не только на верую-
щих, но и на католическое духовенство, моравских миссионеров,
протестантские секты и прочие религиозные группировки. Следуя
по стопам нынешних руководителей США и повторяя старые сомо-
совские лозунги, призывали убивать «кубинцев, русских и комму-
нистов» 7. В начале 1982 г. действия контрреволюционных банд, ба-
зирующихся в Гондурасе, стали особенно агрессивными. На их счету
немало убийств саидинистских активистов, учителей, крестьян, от-
казывавшихся подчиняться их преступным приказам. Учитывая, что
пять американских католических миссионеров на Атлантическом по-
бережье своей деятельностью способствовали контрреволюции, сан-
динистское правительство выслало их из страны. Хотя власти объяс-
нили церковной иерархии причины такого акта и, более того, изъяви-
ли согласие на возвращение миссионеров обратно в Никарагуа,
Конференция епископов опубликовала 23 января 1982 г. заявление,
в котором восхвалялась деятельность этих сомнительных слуг божь-
их, что заставило министерство внутренних дел в свою очередь
публично опровергнуть подобного, рода измышления 8.
Между тем Белый дом продолжал свои угрозы применить раз-
личные санкции вплоть до -вооруженного вторжения в Никарагуа,
что сопровождалось все более активными действиями контрреволю-
ционных банд, расположившихся в приграничных районах Гонду-
раса, от налетов которых больше всего страдали индейцы мискито 9.
Ввиду этого сандинистское правительство было вынуждено эвакуи-
ровать индейское население, проживающее вдоль пограничной
р. Коко, в более безопасные районы на Атлантическом побережье.
Пограничная зона кишела контрреволюционными бандами, устраи-
вавшими засады вдоль Коко, вследствие чего гибло ни в чем не
177

повинное гражданское население. Следует отметить, что в погра-
ничных районах Гондураса действует псевдоиндейская контррево-
люционная организация МИСУРАСАТА (по названиям индейских
народностей мискито, сума, рама, объединенных с сандинистами),
от имени которой осуществляется террор на территории Никарагуа.
Все это вынудило сандинистские власти прибегнуть к эвакуации
местных жителей. Власти вывезли больных детей, стариков и бере-
менных женщин из опасной зоны вертолетами, а остальные индейцы
направились на новые места через просеки в чащобе. Путь был
трудным, но все дошли до назначения. Власти оказывают переселен-
цам всемерную помощь, снабжая их медикаментами, питанием, не-
обходимыми инструментами. Быстро строятся на новых местах
дома, школы, медпункты, другие необходимые учреждения. Теперь
властям легче оказывать индейцам помощь, чем в беспокойном и
труднодоступном районе р. Коко.
Казалось бы, никарагуанские епископы должны были бы под-
держать эту гуманную акцию сандинистского правительства. Не тут-
то было! Епископы обратились 17 февраля 1982 г. с посланием ве-
рующим, в котором резко осуждали власти за переселение индейцев,
утверждая, что сандинистское правительство якобы нарушило «пра-
ва человека», причинило неисчислимые бедствия мискито.
Отвечая на эти необоснованные обвинения, Правительственный
совет национального возрождения в заявлении «Обвинения еписко-
пов подрывают национальное единство» отмечал, что епископы по-
ступили неискренне, ибо правительство дважды приглашало их по-
сетить индейцев в новых поселениях, но церковные иерархи не
приняли приглашения. Послание носит не столько духовный, сколь-
ко политический характер, и соответствует агрессивной линии пра-
вительства Рейгана. Совет указывал, что документ епископов опуб-
ликован в момент, когда империализм наращивает угрозы против
революционного Никарагуа, готовит интервенцию и блокаду, что
обсуждается в самых высоких инстанциях американского прави-
тельства. Послание епископов, отмечал совет, повторяет ложную ин-
формацию, распространяемую в пресс-бюллетенях американского
посольства в Манагуа и сомосовцами, ведущими радиопередачи с тер-
ритории Гондураса.
Епископы называют самосовцев «политическими противниками»,
они обходят молчанием то обстоятельство, что эти убийцы сеяли
террор среди индейцев, проживавших вдоль р. Коко, затрудняя
оказание им помощи со стороны революционных властей. Они также
замалчивают факты преступного сотрудничества с сомосовскими
бандами многих местных католических священников.
В заключение Правительственный совет подтверждал свое глу-
бокое уважение к религиозным верованиям никарагуанцев и обя-
зательство гарантировать полную свободу церковных служб соглас-
но существующим законам и в духе декларации СФНО о религии
от октября 1980 г.10
Следует отметить, что послание епископов вызвало единодуш-
ное осуждение в Никарагуа, его критиковали и многие представи-
178

тели духовенства. Так, католический миссионер Хустиниано Льебт
проработавший среди населения Атлантического побережья свыше
25 лет, с возмущением писал, что епископы молчали, когда при
Сомосе мискито подвергали чудовищной эксплуатации компании по
добыче минералов или когда «национальная гвардия» истребляла
и грабила их; епископы молчали, когда в соседнем Сальвадоре уль-
траправые убили архиепископа Ромеро, четырех монахинь-амери-
канок, одна из которых работала до этого в Никарагуа, и других
неугодных реакции священников и католических активистов. Еписко-
пы не протестовали, когда президент Рейган запретил продажу Ни-
карагуа зерна; они молчали, когда сомосовские диверсанты убивали
сандинистов на границе с Гондурасом, где с 1980 по 1983 гг.
погибло более тысячи людей. Епископы никак не реагировали и на
угрозы Белого дома произвести контрреволюционный переворот в
Никарагуа. Зато теперь они выступили в защиту мискито, причем
не воспользовались в целях получения более достоверной информа-
ции даже услугами созданной ими же в 1981 г. специальной комис-
сии по диалогу между правительством и епископатом. А ведь если
бы у них были какие-либо претензии к властям, то они были обя-
заны сообщить их в первую очередь этой комиссии и.
По приглашению правительства переселенных индейцев посети-
ла делегация католических священников, протестантских деятелей,
иностранных журналистов. В ее состав входили представители Еван-
гелического комитета за помощь и развитие (СЕПАЛ), члены ордена
капуцинов, бразильский священник Кларенс Неотти — президент
Латиноамериканского союза журналистов-католиков, американец
Томас Розенберг из францисканского ордена, ректор Университета
Центральной Америки иезуит Арманда Лопес, ряд приходских
священников и другие лица. Все они единодушно опровергли кле-
ветнические утверждения епископов, отметив, что сандинистское
правительство делает все возможное для оказания помощи индейцам
мискито, которые довольны условиями жизни на новых местах12,
Мискито посетили также два американских конгрессмена-демо-
крата — Том Харкин и Джеймс Оберстар, бывший президент Коста-
Рики Хосе Фигерес, мексиканский епископ Серхио Мендес Арсео и
многие другие зарубежные деятели. Все они высказались в поддерж-
ку сандинистских властей.
22 октября 1982 г. более ста антропологов, этнографов, специа-
листов других отраслей общественных наук из разных стран Латин-
ской Америки издали манифест об «Этническом вопросе в Никара-
гуа», в котором подробно анализируется создавшееся в этой стране
положение в районах проживания индейских народностей. Ученые
осудили попытки контрреволюционеров использовать индейцев в
борьбе с сандинистским правительством и полностью разделяют его
действия, в частности переселение мискито из района р. Коко на
Атлантическое побережье. Манифест заканчивался призывом ко всем
этническим группам и образованиям стран Латинской Америки
включиться в борьбу против капиталистического и империалистиче-
ского гнета 13.
179

О положении в Эквадоре генеральный секретарь Коммунистиче-
ской партии Эквадора Рене Може пишет следующее: «Позиции
коммунистов особенно сильны в прибрежных районах — на банано-
вых и сахарных плантациях, где издавна применяется наемный
труд. Крестьяне здесь объединены в профсоюзы, среди сельских
тружеников немало членов КПЭ. Так, в одной лишь провинции
Гуаяс мы располагаем 105 крестьянскими партийными ячейками.
В горной части страны — «андском переулке» обстановка совсем
иная: там только начинают рушиться полуфеодальные устои, кресть-
янство представлено в основном индейцами — забитыми, нищими,
неграмотными, политически отсталыми. Позиции КПЭ (да и других
организаций) здесь еще слабые. Классовый враг, однако, нашел
формы, чтобы распространять свое влияние и затруднять объедине-
ние и борьбу индейцев. В этих районах процветают многочисленные
протестантские секты, являющиеся аванпостами империализма.
До недавнего времени активную подрывную работу среди индейцев
вел небезызвестный филиал ЦРУ — Летний лингвистический инсти-
тут, изгнанный из страны последним декретом покойного президента
Рольдоса. X съезд КПЭ поставил перед коммунистами задачу вы-
работать четкую политику по отношению к индейцам и проводить
ее с учетом всей связанной с этим специфики» 14.
Что касается США, то там действует сегодня большое количество
индейских организаций, имеется собственная прогрессивная индей-
ская печать. Но самое главное — поворот Компартии США к индей-
ской проблематике. Об этом еще свыше десяти лет назад писала
Ю. П. Аверкиева: «Большое внимание уделяет индейскому движению
Коммунистическая партия США. Она всемерно поддерживает спра-
ведливые требования индейцев и стремится помочь индейским орга-
низациям направить их движение в общее русло антиимпериали-
стической борьбы».
Коммунисты США провели специальную конференцию, посвя-
щенную индейскому вопросу15. Современное индейское националь-
ное движение было определено как составная часть мирового рево-
люционного процесса. Компартия США призвала рабочий класс,
демократические силы страны и всего мира оказывать максималь-
ную поддержку освободительной борьбе индейцев, вести бескомпро-
миссную борьбу против их дискриминации. Партия ставит перед
своими членами задачу разъяснять индейцам общность их движения
с борьбой рабочего класса и всех демократических сил страны против
монополистического капитала, разъяснять, что только социалисти-
ческий путь обеспечит победу индейского национального движения.
Для работы среди индейцев в региональных комитетах компартии
создаются комиссии по индейскому вопросу. В 1970 г. образован
Комитет индейского освобождения.
Индейскому вопросу уделено значительное место на первых же
страницах новой программы Коммунистической партии США.
«Коммунистическая партия,— говорится в программе американ-
ских коммунистов,— оказывает полную поддержку борьбе и требова-
ниям индейского народа, в том числе следующим требованиям:
180

установление контроля индейцев над деятельностью Бюро по
делам индейцев;
представительство на всех уровнях в процессе принятия поли-
тических решений, особенно в штатах с многочисленным индейским
населением;
становление местной автономии в районах с индейским большин-
ством;
уважение всех нарушенных договоров путем предоставления луч-
ших земельных участков;
передача минеральных ресурсов и выплата денежной компен-
сации с полным учетом инфляции цен на землю и другие ценности
со времени подписания договоров и включая компенсацию за пре-
ступления, совершенные против индейского народа;
гарантирование положения существующих резерваций, подопеч-
ных земельных участков и традиционных индейских земель от
возможности новых потерь;
предоставление права всем туземным народам, включая эскимо-
сов Аляски, на их землю вместо передачи всей земли нефтяным
и другим монополиям;
всесторонняя помощь индейскому народу в деле ограждения его
существования как народа и в сохранении и развитии его культуры,
в том числе письменности, искусства и литературы;
обеспечение индейцам возможности приобретения самого высо-
кого уровня образованности и медицинского обслуживания;
оказание помощи в достижении достаточно высокого уровня
жизни в резервациях;
доступ к возможности получения профессионально-трудовой под-
готовки и работы при условии нормальной заработной платы и в
нормальных условиях труда и на всех уровнях квалифицированной
подготовки;
обязательное преподавание истории индейского народа, в том чис-
ле и по учебникам, написанным индейцами, в государственных
школах».
В программе коммунистической партии эти требования оцени-
ваются как «подход-минимум».
Потомки дакотов, чейенов, навахов и множества других индей-
ских племен, пережив трагедию поражений, насильственной асси-
миляции, нужды и бесправия в резервациях, ныне пробуждаются
к борьбе за свои экономические, политические и национальные пра-
ва. Они гордятся традициями своего прошлого и героической борь-
бой своих предков — Сидячего Буйвола, Красного Облака, Кочиза
и многих других, вписавших яркие страницы в историю индейского
сопротивления.
В начале ноября 1972 г. сотни индейцев, протестовавших против
политики правительства в индейском вопросе, совершили поход на
Вашингтон. Руководители похода, названного ими «Тропой нару-
шенных договоров», сообщили, что представляют две трети индей-
ских племен страны. Около 500 участников похода заняли здание
Бюро по делам индейцев, забаррикадировались и предъявили список
181

требований Белому дому. В течение недели они удерживали здание
и освободили его лишь после того, как представители правительства
обещали не преследовать их за захват здания и рассмотреть требо-
вания индейцев. Покидая столицу, участники «Тропы нарушенных
договоров» заявили, что будут продолжать борьбу за свои права» 16.
В 60—80-е годы индейское движение на Американском континен-
те проделало большой путь. Оно политически окрепло, возмужало.
В сентябре 1982 г. в калифорнийском городе Дэвисе состоялся
I Международный трибунал, организованный американскими индей-
цами. Он обвинил власти США и американский «большой бизнес»
в том, что они виновны в политике геноцида, осуществляемого ими
в отношении индейского населения как в самих США, так и за
их пределами.
Свидетельские показания делегатов, представлявших около
300 индейских народностей Северной, Центральной и Южной Аме-
рики, коренное население тихоокеанских островов, многочисленные
документы, по словам председателя трибунала лидера организации
Движение американских индейцев Денниса Бэнкса убедительно пока-
зали, что внутренняя и внешняя политика США грубо нарушает
основные права человека.
За время пребывания у власти правительство Рейгана, отметил
Д. Бэнкс, положение коренного населения страны катастрофически
ухудшилось. Достаточно отметить, что в отдельных резервациях ра-
боты не имеют до 80% их обитателей. В то же время во все более
широких масштабах происходят отчуждение исконных индейских
территорий, их рыболовных и охотничьих угодий, разграбление на-
ходящихся в недрах резерваций природных ресурсов, приносящих
колоссальные барыши корпорациям. Самым наглым и циничным
образом попираются договоры, заключенные правительством с ин-
дейскими народностями.
I Международный трибунал американских индейцев принял ряд
постановлений, в которых осуждается проводимая властями США
политика геноцида, направленного на прямое физическое истребле-
ние индейцев, их экономическое закабаление, уничтожение культу-
ры, языка, обычаев. Документы Международного трибунала пере-
даны в ООН, распространены в конгрессе США17.
Существующий в ООН специальный Комитет по вопросу о дис-
криминации индейского населения стран Латинской Америки еще
в сентябре 1977 г. принял решение, осуждающее неравноправное
положение индейцев в этом регионе. В декабре 1981 г. в столице
Никарагуа Манагуа состоялся III Международный семинар ООН
против расовой дискриминации с участием никарагуанских делега-
тов — индейцев сума и мискито, а также представителей других
стран. На семинаре вновь была разоблачена расистская политика
Вашингтона по отношению к индейцам. Теперь эти решения под-
креплены документами Международного трибунала.
Таким образом, индейская проблема в Америке не сводится к
фиксации этнических особенностей индейцев; это в первую очередь
182

политическая, экономическая проблема. Ее можно решить только
совместной борьбой индейцев с другими трудящимися против им-
периализма, олигархии, за социальные преобразования и всеобщий
мир.
1 Мариатеги X. К. Семь очерков истолкования перуанской действительности.
М., 1963.
2 Правда, 1982, 10 VI.
3 Barricada, 1982, 20.IX.
* Известия, 1982, 2 III.
5 Текст интервью см.: Латинская Америка, 1982, № 8, с. 112—113. В феврале
1982 г. четыре основные повстанческие организации — Партизанская армия
бедняков, Повстанческие вооруженные силы, Организация вооруженного на-
рода и Революционные вооруженные силы Гватемальской партии труда
(коммунисты) — образовали Фронт национального патриотического един-
ства.
6 Правда, 1982, 26 XI.
7 Barricada, 1982, 18.111.
« Barricada, 1982, 24.1.
9 Мискито насчитывается 175 тыс. человек, из них 120 тыс. проживают в Ни-
карагуа, остальные в Гондурасе.
10 Respuesta a la Comferencia Episcopal, 24.11.1982. Managua, p. 2—3.
" Ibid., p. 4—5.
12 Ibid., p. 6—7.
13 Manifiesto de Antropologos y Cientificos Latinoamericanos sobre la cuestión
ètnica en Nicaragua.— Barricada, 1982, 16.XI.
14 «Проблемы мира и социализма». 1982, № 6, с. 31. См. также: Albornoz О.
Sobre algunes aspectos de la problema indigena.— Bandera Roja, Guayaquil,
Agosto. 1982. N 10. p. 81—107. О прогрессивной точке зрения на индейское
движение см. специальный номер «OCLAE» (La Habana, 1974, N 4).
15 США: Экономика, политика, идеология, 1973, № 1, с. 60—61.
16 Кондрашев С. В Аризоне, у индейцев. Из американских записок.— Иностран-
ная литература, 1982, № 1, с. 200—229.
17 Известия, 1982, 27.IX.
СОВЕТСКАЯ ИНДЕАНИСТИКА:
МЕСТО В ЛАТИНОАМЕРИКАНИСТИКЕ
И ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ
Ю. А. Зубрицкий
Становление советской латиноамериканистики долгое время шло,
образно говоря, не от одного корня, который дал бы многочислен-
ные ветви, а в виде побегов от отдельных корней, лишь позже пере-
плетшихся между собой в единое дерево. В состоянии такого оди-
нокого побега длительное время пребывала индеанистика. Почвой,
на которой она произрастала, была почти исключительно этнография,
в меньшей степени — археология. Проявления советской индеани-
стики в философии, политических и юридических науках, в полит-
экономии, географии, психологии были минимальными. А между
тем индеанистика не может существовать и развиваться вне общего
русла латиноамериканистики.
183

Современные индейские общества не существуют изолированно
от латиноамериканского общества в целом, они — его часть, хотя
и весьма специфическая. Индейское население тысячами нитей свя-
зано с неиндейским населением континента. Поэтому, претендуя на
рассмотрение всех современных черт бытия индейских национально-
этнических общностей (этносов) и всех процессов, существенно
влияющих на исторические судьбы указанных общностей, индеани-
стика не может не пользоваться данными других разделов латино-
американистики, занимающихся проблемами экономики, политики,
идеологии и культуры континента. По существу она должна изучать
не только «чисто индейские» феномены, но и (может быть, в первую
очередь) специфику преломления (применительно к индейским общ-
ностям) процессов, явлений, задач, общих для всех народов Латин-
ской Америки. В то же время следует подчеркнуть, что и латино-
американистика не может считаться полноценной наукой, если в ней
будет отсутствовать такое важное звено, как индеанистика. Иными
словами, без изучения той специфики, которая определяет степень
участия многомиллионных масс индейского населения в революцион-
ных и других общественных процессах, без исследования вопроса
об оптимальных условиях союза между индейскими массами, с одной
стороны, и латиноамериканским рабочим классом и его авангардом —
с другой,, а также целого ряда других важных вопросов и проблем
латиноамериканской действительности латиноамериканистика не спо-
собна во всем объеме выполнить функцию комплексной общество-
ведческой дисциплины.
Органическое единство индеанистики с другими подразделения-
ми латиноамериканистики особенно необходимо при рассмотрении
основных аспектов индейского вопроса, например национальных ин-
дейских движений, в которых как в фокусе отражаются экономиче-
ские, политические, культурные, идеологические и даже междуна-
родные условия существования индейских обществ.
В последние десятилетия стали замечаться качественно новые
явления в индейских движениях. Если раньше на протяжении дол-
гого времени преобладали формы стихийных разрозненных выступ-
лений, то на отрезке времени, примерно совпадающем с третьим
этапом общего кризиса капитализма, они стали приобретать все
более четкие формы, начали возникать индейские национальные ор-
ганизации. Можно упомянуть такие из них, как Эквадорская феде-
рация индейцев, «Экварунари» («Эквадор рунакунапах ричаримун» —
«Пробуждение эквадорского индейца»), МОДЕЛИНДЭ (Движение
освобождения эквадорского индейца и его интеграции в обществен-
ную жизнь), Федерация центров индейцев шуара (Эквадор), Регио-
нальная конфедерация индейцев кауки —КРИК (Колумбия), Нацио-
нальная индейская конфедерация Мексики, Индейское движение
Тупак Катари, Революционное движение Тупак Катари (Боливия),
Национальная индейская ассоциация Панамы, Индейская конфеде-
рация Венесуэлы, «Сила и власть индейцев» (Перу), Объединение
базовых организаций кечуа, аймара и амазонских индейцев (Перу),
«Армия бедняков» (Гватемала), Организация культуры мапуче
184

(Чили) и т. д.1 Сейчас практически в каждой латиноамериканской
стране, где живут индейцы, существуют индейские национальные
организации. Возникли также международные организации индей-
цев, наиболее широкими из которых являются Всемирный совет ин-
дейских народов, а также Индейский совет Южной Америки.
Существование этих и других организаций вызывает к жизни
целый ряд вопросов: каково соотношение внутренних и внешних
факторов, обусловивших становление индейских национальных ор-
ганизаций? Какие реальные силы стоят за ними? Каковы про-
граммные требования этих организаций? Лежат ли движения, пред-
ставленные этими организациями, в русле мирового революционного
процесса или в стороне от него? По каким направлениям должна
вестись работа прогрессивных сил, чтобы вовлечь указанные орга-
низации и движения в активную борьбу против империализма, за
мир, демократию и социальный прогресс?
Чтобы ответить на эти и многие другие вопросы, нужно серьез-
но изучать весь комплекс явлений и процессов, который связан с
возникновением индейских национальных движений и организаций,
их становлением и перспективами развития.
Приступая к изучению какой-либо стороны положения индейско-
го населения, обычно ставят вопрос о численности последнего.
В этом, разумеется, есть своя логика, в частности при исследовании
вопроса о национальных индейских движениях. Однако было бы
неправильно абсолютизировать численную сторону проблемы и су-
дить о важности какого-либо конкретного проявления национального
вопроса исключительно по численности того или иного народа. Араб-
ский народ Палестины не столь уж многочислен, однако палестин-
ский вопрос приобрел поистине огромное, можно сказать, всемирное
общественно-политическое звучание. Незначителен удельный вес ин-
дейских племен и народностей в общей массе населения США,
однако мужественная борьба североамериканских индейцев также
привлекла к ним внимание мирового общественного мнения.
Точно так же численность латиноамериканских индейцев не яв-
ляется главным критерием, определяющим важность, остроту и глу-
бину индейского вопроса как национального. Вместе с тем сказанное
выше отнюдь не умаляет и не отрицает значения численности кон-
кретных этносов, включая индейские. В связи с этим уместно вспом-
нить, что долгие годы в Латинской Америке наблюдалась общая
тенденция со стороны органов статистики преуменьшать численность
индейцев, представлять свои страны, так сказать, как можно более
«белыми».
Дополнением к этой тенденции служили разного рода теории и
концепции о скором якобы исчезновении индейцев (а вместе с ними
и индейского вопроса) в результате процесса метисации. Еще Хосе
Карлос Мариатеги, выдающийся мыслитель, основатель партии пе-
руанских коммунистов, более чем полвека назад дал достойную от-
поведь этим антинаучным взглядам. «Ожидать,— писал он,— эман-
сипации индейцев в результате активного смешения туземной расы
с белыми иммигрантами было бы антисотшологической наивностью,
185

допустимой разве лишь для примитивного мышления импортера
мериносовых баранов» 2. Жизнь полностью подтвердила слова вели-
кого перуанца.
Если в годы, когда Мариатеги писал эти строки, численность ин-
дейского населения на всем Западном полушарии не превышала
17—18 млн. человек3, то на сегодняшний день (по самым осторож-
ным подсчетам) она составляет примерно 30 млн.4, а по некоторым
другим оценкам приближается к 40 млн. За этими общими цифрами
кроется необычайно сложная и запутанная картина этнических про-
цессов и национальных отношений. Так, например, в некоторых
странах тот или иной индейский народ может расти численно и в
то же время его удельный вес в общей массе населения может
падать. Наблюдаются явления и обратного порядка. Разобраться
подробно в вопросах численности индейцев и ее динамике конкретно
в каждой стране и даже в отдельных районах отдельных стран —
очень сложная задача, стоящая перед советской латиноамерикани-
стикой. Но как бы она ни была сложна, ее решение настоятельно
необходимо, поскольку с ним во многих отношениях связано опре-
деление общественной значимости и перспектив как самого индей-
ского вопроса (во всем его многообразии), так и национальных
индейских движений. Однако, как мы указывали, численность того
или иного индейского народа, хотя и может служить исходным
пунктом исследования индейского вопроса и национальных индей-
ских движений, все же не является первостепенным фактором.
Важнейшим фактором и показателем общественной значимости
индейского вопроса и, в частности, индейских движений и организа-
ций является характер социальной (особенно классовой) структуры
индейского общества. К сожалению, в этом вопросе в Латинской
Америке встречается необоснованная и ненаучная точка зрения
считать всех индейцев крестьянами, некой однородной в социальном
отношении массой и на этом основании ставить знак равенства
между индейским и крестьянским вопросами. Ее придерживаются
не только социологи буржуазного направления, но и некоторые пред-
ставители прогрессивных кругов. На самом же деле, существует
значительное классовое расслоение коренного населения в разных
странах среди разных народов: среди араукан в Чили, среди аймара
в Боливии и Перу, среди шуаров в Эквадоре, среди кечуа в Перу,
Эквадоре и Боливии и т. д. Так, в районе Отавало—Котакачи (Эк-
вадор) в результате полевых наблюдений нами были зафиксированы
следующие общественные группы в составе местного индейского
населения: малочисленная группа крупной и средней торгово-про-
мышленной буржуазии; значительная прослойка мелкой торгово-
промышленной буржуазии; интеллигенция; ремесленники; полупро-
летариат и пролетариат (промышленный, в меньшей мере сельский);
крестьянство. Крестьянский труд в ряде населенных пунктов района
является основным источником дохода менее чем для 50% населения.
Нужно сказать, что первые советские латиноамериканисты 5 еще
в 30-х годах выступили против отождествления понятий «индейцы»
и «крестьяне» и против рассмотрения крестьянства в качестве мо-
186

ноликой массы без учета процессов классового расслоения. К сожа-
лению, соображения этих советских исследователей не смогли ра-
дикальным образом поколебать установившуюся традицию. Более
того, в последующие годы эта традиция если не завоевала права
гражданства среди новых поколений советских латиноамериканистов,
то во всяком случае оказала на них определенное влияние.
Однако уровень статистики в большинстве латиноамериканских
стран таков, что не позволяет составить точное представление о
процессах расслоения индейских общин, об источниках накопления
капитала и о самих процессах этого накопления среди определенной
части индейцев, об условиях и формах присвоения некоторыми
группами прибавочного продукта, вырабатываемого их же соплемен-
никами, о конкретных размерах этого прибавочного продукта и о
многом другом, без чего данные о социально-классовой дифферен-
циации среди индейцев могут иметь лишь самый общий характер.
А между тем материалы подобного рода, равно как и представ-
ления о динамике численности коренного населения, должны носить
самый конкретный и точный характер, что необходимо для оценки
общественной значимости и перспектив национальных индейских
движений.
Без этих данных невозможно уяснить особенности объективных
классовых интересов индейцев, характер и степень социальной обо-
снованности их ближайших экономических и политических требо-
ваний. Располагать точной информацией о социальной структуре
индейских общностей необходимо и для того, чтобы правильно по-
нять особенности мировоззрения индейцев, а стало быть, иметь аргу-
ментированное мнение о степени и способности к восприятию ими
тех или иных идей или систем идеологических взглядов.
Отсутствие достаточного количества конкретных данных по этому
вопросу и неудовлетворительные масштабы и формы ведущейся
в Латинской Америке работы по выявлению социальной структуры
индейских этносов указывают на то, что решить задачу изучения со-
циального состава коренных американских национальностей совет-
ская латиноамериканистика сможет, видимо, лишь прибегая все
шире к методу полевых исследований.
Индейские движения и их организации по-разному формулируют
свои цели и задачи. Некоторые подчеркивают значение политиче-
ских задач («Армия бедняков» в Гватемале, КРИК в Колумбии),
другие (МОДЕЛИНДЭ, Федерация центров шуара в Эквадоре) спе-
циально декларируют свою аполитичность и выдвигают лишь эконо-
мические и культурные требования. Однако обычно эти декларации
далеко не соответствуют действительности, поскольку в современных
условиях в странах Латинской Америки экономическая и культурно-
идеологическая сферы так тесно переплелись с политической, что
попытки изолировать их друг от друга были бы тщетными. В этой
связи вспоминается выступление индейского лидера Марко Бараона
в Эквадоре в 1977 г. перед многочисленным собранием местных ин-
дейцев, а также перед слушателями правительственного Высшего
центра обучения. Марко Бараона заявил следующее: «Сеньоры! Слу-
187

шая меня, вы можете подумать: «Вот говорит коммунист». Но это
ошибка: мы не коммунисты, потому что нас не интересует политика.
Мы политикой не занимаемся. Мы хотим только самоуправления,
земли, образования, уважения к нашей культуре и к языку. И зако-
ны об этом должны быть изданы. А если господа чиновники и ми-
нистры не издадут их, то пусть помнят, что мы — народ и мы сами
придем в учреждения, чтобы подписать их!» Можно было бы при-
вести много других примеров, показывающих, что те индейские
организации и их лидеры, которые на словах отмежевываются от
политической борьбы, на деле признают ее. Значит, практически все
индейские движения и их организации представляют собой важный
резерв современных политических движений в Латинской Америке.
Неудивительно, что в рядах одной и той же национальной индей-
ской организации (например «Экварунари» в Эквадоре) можно встре-
тить и сторонников маоизма, и адептов какого-нибудь «модного»
религиозного течения (например, «бехаизма»), и приверженцев
«американского образа жизни», и последователей местных буржу-
азных партий. Такая политическая мозаичность «Экварунари», как
и многих других организаций, отражает настойчивые попытки об-
щественно-политических сил разного толка подчинить индейское
движение своему влиянию, превратить его в свой надежный поли-
тический резерв.
Эти попытки, включающие различные виды и формы идейно-
политической экспансии империализма и других реакционных сил,
а также целую сеть мероприятий, организованных силами местной
олигархии и реакционных церковных кругов, должны стать объектом
пристального изучения со стороны советской индеанистики.
Пролетариат самим ходом исторических событий призван проти-
востоять стремлениям реакционных сил подчинить себе индейские
движения и организации. Более того, история возложила на латино-
американский пролетариат и его авангард выполнение роли идейно-
политического руководителя этих движений.
Имеются объективные социально-экономические, политические и
идеологические предпосылки и основы союза между индейскими
массами и латиноамериканским рабочим классом. Подробное теоре-
тическое обоснование их потребовало бы специального исследования,
поэтому в данном случае мы позволим себе ограничиться лишь
самыми краткими соображениями на этот счет.
Во-первых,, не только латиноамериканский пролетариат, но и все
индейцы (и включенные в господствующие формы хозяйственной
деятельности той или иной страны, и сохраняющие традиционный
быт, хозяйство, социальное устройство, коренные жители джунглей
Амазонки и других труднодоступных районов) в той или иной
форме являются объектом эксплуатации и угнетения со стороны
иностранных (американских) и транснациональных компаний. Борь-
ба с монополиями — первая объективная предпосылка союза между
индейцами и пролетариатом Латинской Америки.
Во-вторых, известно, что наиболее откровенный эксплуататор и
угнетатель индейцев на протяжении длительного времени — это ла-
188

тифундист. Несмотря на проведение во многих странах аграрных
реформ, в ряде районов, населенных индейцами, позиции латифун-
дизма по-прежнему сильны. Поскольку латифундисты также и один
из самых враждебных пролетариату классов, то становится очевид-
ным существование второй антифеодальной и антилатифундистской
социально-экономической предпосылки союза между индейскими мас-
сами и пролетариатом.
Разорение, обнищание, нарушение экологического равновесия в
ареалах обитания индейцев, жестокая эксплуатация на рудниках,
заводах и строительствах, подавление их национально-этнических
культур и языков — все эти негативные явления, которые сопутст-
вуют развитию капитализма в Латинской Америке, составляют суть
третьей, антикапиталистической, предпосылки союза между проле-
тариатом и индейскими массами.
Политическая же основа этого союза проявляется в том, что
пролетариат ставит целью слом либо преобразование демократи-
ческим путем той государственной машины, которая (помимо обес-
печения классового господства эксплуататоров) сохраняет и защи-
щает систему угнетения индейских этносов.
И, наконец, главная идеологическая предпосылка и главная идей-
ная основа союза между рабочим классом и индейским населением
состоит в том, что только пролетариат и его политический авангард
обладает единственно правильной теорией, способной наметить пути
подлинного освобождения индейских масс, а именно ленинской тео-
рией национального вопроса.
Все эти предпосылки и основы союза между индейцами и проле-
тариатом носят объективный характер. Они существуют даже в том
случае, если между пролетариатом и индейским населением нет
никаких контактов. Однако объективный характер такого союза вов-
се не проявляется в чистом виде. Советской латиноамериканистике
еще предстоит внимательно разобраться в специфике и конкретном
соотношении указанных предпосылок и основ в каждой стране, где
имеется индейское население, и в тех причинах, которые препятст-
вуют превращению индейских движений и их организаций из по-
тенциальных в реальных союзников пролетариата. Требуется про-
ведение самого тщательного сравнительного анализа программных
положений классовых организаций пролетариата (партий, профсою-
зов, политических блоков и т. д.) и индейских движений и орга-
низаций с целью выявления общих или сходных положений и фор-
мулировок, опираясь на которые пролетариат мог бы практически
налаживать союз с индейским населением. Это вполне разрешимая,
хотя и не легкая задача.
Как отмечалось на XXVI съезде КПСС, в наше время нет
«такого идейного и политического течения, которое не испытало бы
на себе в той или иной мере влияния социализма» в. Это положение
полностью применимо к современным индейским движениям, однако
степень подобного влияния весьма различна. Федерация индейцев
Эквадора — пример максимального влияния социализма на возглав-
ляемое ею течение: организация стоит на классовых и интернацио-
189

налистских позициях и полностью признает руководящую роль эк-
вадорского пролетариата и его партии. Однако таких индейских ор-
ганизаций не так уж~ много. Перед советской индеанистикой стоит
задача выявления объективно протекающих процессов, а также форм
и методов деятельности прогрессивных сил, которые способствуют
усилению влияния социализма на индейские национальные дви-
жения и представляющие их организации. Следует сказать, что не
всегда указанное влияние четко и явственно, иногда оно закому-
флировано национально-специфическими формами. В связи с этим
встает задача скрупулезного изучения этнической, социально-психо-
логической, а также идеологической обстановки, в условиях которой
идет формирование программных требований и установок индейских
движений. Только тогда можно более или менее четко представить,
по каким каналам и в каких формах может и должно осуществлять-
ся внедрение пролетарской идеологии в эти движения.
Само по себе становление и развитие индейских национальных
организаций — это проявление и отражение многих факторов как
внутреннего, так и внешнего порядка. К ним можно отнести даль-
нейшее обострение социально-экономических противоречий, усиле-
ние классовой и национально-освободительной борьбы под руковод-
ством латиноамериканского пролетариата, веяния Великой Октябрь-
ской социалистической революции, опыт решения национального
вопроса в СССР и других социалистических странах, влияние Ку-
бинской революции и процесса распада колониальной системы.
Вместе с тем очевидна неразрывная связь становления индей-
ских национальных организаций с процессом национально-этнической
консолидации индейского населения, с ростом их этнического и на-
ционального самосознания. Но в силу исторически сложившихся
условий последнее проявляется в подавляющем большинстве случаев
как самосознание эксплуатируемых и угнетенных: иными словами,
становление индейского национально-этнического сознания находит
свое выражение в усилении настроений, чувств и идей, направлен-
ных против эксплуататоров и угнетателей, которые четко отражаются
в современной духовной культуре индейцев. Конечно, практически
к любому индейскому народу применимо ленинское положение
о двух культурах в каждой национальной культуре в результате
наличия в обществе антагонистических классов. Однако среди ин-
дейцев отсутствуют какие-либо эксплуататорские слои, которые в
экономическом или политическом отношении можно было бы сопо-
ставить с иностранными монополиями или местной олигархией. Ин-
дейская буржуазия крайне слаба. В подавляющем большинстве это
мелкая буржуазия . и ее место — в рядах антиимпериалистического
фронта. В силу данных объективных факторов в современной нацио-
нальной культуре индейских народов явно преобладают народные
элементы, часто наполненные революционным содержанием.
То обстоятельство, что процесс консолидации индейских этно-
сов в современных условиях неизбежно включает в качестве не-
отъемлемой составной части прогрессивные тенденции в культурно-
190

идеологической сфере, позволяет рассматривать этот процесс в це-
лом как явление прогрессивное.
Однако в сложных социально-экономических условиях Латинской
Америки, в обстановке обострения борьбы идеологий национальное
самосознание индейских этносов не только испытывает влияние
прогрессивной идеологии, но и подвергается сильному давлению
различных непролетарских идейно-политических течений, среди ко-
торых одно из первых мест занимает национализм. Глубокий и
подробный анализ условий зарождения и становления индейского
национального сознания и выявление на основе этого анализа тех
факторов, которые способствовали бы усилению не национальной,
а интернациональной альтернативы развития этого сознания,— важ-
ная задача, стоящая перед советскими и прогрессивными зарубеж-
ными латиноамериканистами.
Хотя в статье затронуты, притом в самой общей форме, лишь
очень немногие вопросы, связанные с процессом становления индей-
ских национальных движений и организаций, но и они показывают,
что задачи их изучения многочисленны и сложны.
1 Consejo indio de Sud America. Manifiesto.— El Diario, Lima, 1983, 14.IV; Ri-
vera Cusicanqui S. Luchas campesinas contemporâneas en Bolivia: el movimi-
ento «Catarista»: 1970—1980, Bolivia hoy (Comp. René Zavaleta Mereado). Me-
xico, 1983; Malavé de Querales J. Las comunidades de localidad de San Martin
de Turumbân y la Gran Sabana. Esbozo de su prensencia y lucha por la
autodeterminación.— Terra, 1983, N 7—8, agosto-septiembre; Estatutos y regla-
mentos de la arganización shuar. Sucua — Ecuador, 1974; Manifiesto. Consejo
regional Poder Jndio Kuntisuyo.— Hatun chaski, N 2, 1982, p. 3; Programa del
CONACOCOP.- Ibid. p. 5.
2 Мариатеги X. К. Семь очерков истолкования перуанской действительности.
М., 1963, с. 85.
3 Rosenblat A. La población indigena у el mestizaje en America. Buenos Aires,
1954, t. I, p. 138.
4 Оценка на основании данных 1978 г.: America Indigena. Mexico, 1979,
v. XXXIX, N 2.
5 Мирошевский Вл. Аграрный вопрос в Южной и Карибской Америке.—В кн.:
Проблемы Южной и Карибской Америки. М., 1934; Якобсон Г. Индейская и
негритянская проблема в странах Южной и Карибской Америки.— Там же:
Зорина А. М. Индейская община в Перу.—Революционный восток. М., 1935.
№ 4.
6 Материалы XXVI съезда КПСС. М., 1981, с. 79.
СОЦИАЛЬНАЯ АКТИВНОСТЬ ИНДЕЙЦЕВ
В СОВРЕМЕННОЙ МЕКСИКЕ
И. Ф. Хорошаева
В последнее десятилетие резко повысилась социальная активность
индейского населения во многих странах Американского континента.
Это не только феномен, отмечаемый учеными \ но факт политиче-
ской реальности, с которым все более приходится считаться как
государственному аппарату управления, так и политическим пар-
191

тиям, особенно в тех странах, где индейцы составляют значитель-
ную долю населения, т. е. в Перу, Боливии, Эквадоре, Гватемале
и Мексике.
Общий анализ конкретных форм современной социальной актив-
ности индейцев в пределах всего региона — дело будущего. Социаль-
но-экономическая и этническая ситуация в каждой из стран опреде-
ляет их специфику: в Гватемале это открытая, массовая вооружен-
ная борьба индейцев, в странах Андского нагорья, для которых
характерна неопределенность этнической структуры индейских
групп,— это необычайно запутанное переплетение этносоциальных
взаимоотношений; свои особенности имеет и политическая актив-
ность индейского населения Мексики.
Современная Мексика отличается сложной полиэтнической струк-
турой. В ее пределах живут десятки индейских народов, говорящих
на 56 языках. Оценки общей численности индейцев колеблются в
очень больших пределах: от 1,2 млн. человек по официальным дан-
ным до 8 млн. по аргументированным и убедительным оценкам
мексиканских специалистов2.
Специфика Мексики — в отсутствии расовых и социальных пре-
пятствий ассимиляционным процессам, которыми охвачена значи-
тельная часть крупных и мелких индейских народов. При внешнем,
формальном демократизме государственных установлений этнона-
циональные отношения в ряде индейских районов достаточно напря-
женные. И в центральной прессе, и особенно в региональной прессе
отдельных штатов нередко появляются сообщения о конфликтах, до-
ходящих до вооруженных столкновений 3.
Сравнительная политическая инертность последних десятилетий
уходит в прошлое, несмотря на исключительную дробность языковой
и этнической структуры индейского населения страны, которая край-
не затрудняет контакты между индейскими группами.
В небольшом сообщении трудно претендовать на исчерпывающий
анализ причин нарастания социальной активности индейцев и на
всестороннюю характеристику этого явления. Можно сделать лишь
самые общие предварительные замечания, поделиться непосредст-
венными наблюдениями, сделанными во время поездки в индейские
районы юга Мексики в декабре 1979 г.
Социальная активность коренного населения до недавнего време-
ни проявлялась в основном, так сказать, в традиционных формах.
К таким формам могут быть отнесены: внутриобщинная социальная
активность (внутри сельской общины), религиозная (в пределах
своего прихода) и как крайняя форма — вооруженные выступления
против неиндейского населения вообще, безотносительно к его со-
циальному статусу. Кроме того, со времен конкисты постоянно воз
никали и возникают поземельные конфликты с пришлым населе
нием и особенно с латифундистами, конфликты, которые так и не
смогла разрешить аграрная реформа, провозглашенная мексикан-
ской революцией. Часто индейские массы того или иного района
оказывались, да и оказываются сейчас, втянутыми в политическую
борьбу консервативными и реакционными группировками. Эти тра-
192

диционные формы социальной активности в настоящее время до-
полняются новыми политическими формами борьбы. Идет «полити-
зация» мексиканских индейцев. Меняется характер их выступлений;
этнорасовые столкновения приобретают классовую окраску, растет
классовое самосознание, возникают собственно индейские организа-
ции, защищающие их интересы. Это отражает изменение внутренней
социальной структуры индейских этносов, главным образом расту-
щую социальную дифференциацию индейского крестьянства, по-
скольку подавляющее большинство индейцев занято именно кресть-
янским трудом. Таким образом, основная причина возрастающей
политической активности индейцев — нерешенность аграрного во-
проса в стране.
Перестройка внутренней социальной структуры индейских этно-
сов, появление новых социальных прослоек внутри них у разных
групп происходит по-разному, поэтому необходим конкретный и
дифференцированный подход к изучению каждого отдельного слу-
чая. Нельзя забывать и общего фона этнического взаимодействия
в стране, т. е. интенсивнейших ассимиляционных процессов, захва-
тывающих в свое русло как наиболее состоятельные, так и наиболее
образованные, просвещенные слои индейцев.
Насколько своеобразны и сложны реальные проявления этого
процесса, можно судить хотя бы на примере сапотеков — одного из
крупнейших современных индейских народов Мексики, насчитываю-
щих около 300 тыс. человек, и лакандонов, число которых едва до-
стигает 400 человек4. Эти группы четко сохранили свою этническую
обособленность, не вызывающую сомнения у окружающего насе-
ления.
Сапотеки занимают обширную территорию в штате Оахака. Они
живут и в небольших городах, но главным образом — в сельской
местности. Часть их три-четыре десятилетия назад переселилась с
Тихоокеанского побережья перешейка Теуантепек на север в круп-
ный промышленный город Минатитлан, далеко за пределы своей
исконной этнической территории. Уже второе и третье поколения
их работают на нефтеперегонных и химических заводах. Хотя они
превратились в кадровых рабочих, но сохранили в значительной
степени этническую специфику. Мы останавливались в семье сапо-
тека Северино Санчеса, студента Национальной школы антрополо-
гии в г. Мехико. Сапотекские семьи селятся преимущественно по
соседству. Его бабушка, живущая в соседнем квартале, носит тра-
диционный женский костюм индеанок Хучитана, откуда она родом.
Старики предпочитают сапотекский язык, хотя и понимают испан-
ский. Родители Северино говорят по-сапотекски, но и в домашнем
быту пользуются чаще испанским языком, поскольку их дети
уже очень ограниченно понимают сапотекскую речь. Такая же си-
туация характерна и для других сапотекских семей. В семейном
укладе, в пище сохранились некоторые специфические черты, но
самое главное — сохранилось этническое самосознание, хотя в ус-
ловиях сильнейшего ассимиляционного прессинга оно в немалой
степени зависит от несколько пренебрежительного отношения окру-
7 Заказ № 1098
193

жающих. Таким образом, кадровый сапотекский пролетариат как
бы вынесен за пределы социальной структуры своего этноса. Но в
минатитланской колонии сапотеков уже появилось немало людей со
средним и даже высшим образованием и из их среды теперь стали
выдвигаться политические лидеры сапотеков.
Изменение социального положения лакаидонов — совершенно осо-
бый случай. Этот небольшой индейский народ, живущий в тропиче-
ской сельве, по берегам р. Усумасинта, был в экономическом, куль-
турном и социальном плане самой отсталой индейской группой юга
страны. Еще в 40—50-е годы лакандоны стремились избегать кон-
тактов не только с испаноязычными мексиканцами, но даже с теми
индейскими группами, которые эти контакты поддерживали5. Ос-
новой их хозяйства в то время являлось примитивное, подсечно-ог-
невое, переложное земледелие. В президентство Л. Эчеверрии
(1970—1976) за ними были закреплены 8 тыс. гектаров земли из
государственного фонда, еще не расхватанных латифундистами и
транснациональными компаниями. Весьма неожиданно лакандоны
быстро усвоили нормы капиталистического хозяйствования. В непо-
средственной близости от лакандонов живут индейцы чоли, общины
которых страдают от острой нехватки земли. Лакандоны стали
эксплуатировать их, сдавая в аренду на кабальных условиях наибо-
лее удобные земли6. В условиях капитализма изменение экономиче-
ского положения целой этнической группы даже в лучшую сторону
уродливо искажает ее социальный статус и обостряет межэтниче-
ские отношения.
Основная масса индейского населения — крестьянство, большей
частью страдающее от острого безземелья, причем не только по вине
латифундистов. При решении хозяйственно-экономических задач
правительства штатов и федеральное правительство мало считаются
с интересами индейских крестьян (при проведении дорог, строитель-
стве водохранилищ и т. п.). Например, в мунисипии Симоховель
(шт. Чьяпас) предполагается строительство крупного водохранили-
ща. Под затопление в этом районе идут очень плодородные земли
многих индейских общин. Власти разработали программу переселе-
ния индейцев цоцилей. Однако уже в 1979 г. все удобные земли по
берегам будущего водохранилища были распроданы латифундистам
и чиновникам государственного аппарата. Теперь цоцилей могут
переселить лишь высоко в горы, из жаркого тропического климата
в зону умеренно прохладную, а это означает для них резкую, ката-
строфическую смену всего жизненного уклада, необходимость при-
способиться к иным климатическим условиям, к тому же совершен-
но непригодным для традиционных форм хозяйства.
Безземелье и вынужденное сезонное отходничество на приработ-
ки, характерное в настоящее время для большинства индейских на-
родов Мексики, пожалуй, основные факторы, способствующие про-
летаризации крестьянства. Прослеживается определенная зависи-
мость темпов пролетаризации индейского крестьянства в районах
отходничества и сезонных миграций от дальности этих миграций
Миграция в соседнюю долину, как правило, не ведет к резкому из-
194

менению социального сознания: индейский крестьянин остается
в привычной социальной среде. Если же он уходит, например, из
центрального Чьяпаса на побережье, то попадает в совершенно иную
обстановку и здесь ломка традиционного социального стереотипа,
пролетаризация сознания происходят быстрее. В этих условиях на-
циональные, этнические противоречия как бы отодвигаются на вто-
рой план, проступает сознание единства классовых целей.
Интересно, что индейцы ныне все чаще прибегают к использо-
ванию норм буржуазной демократии в борьбе за свои права. В му-
нисипиях (самых мелких административных единицах), где индей-
цы составляют 70—80 и даже 90% населения (например, в Оахаке
и Чьяпасе), местные органы самоуправления формально якобы из-
бираются индейцами, но на деле в них оказываются различные по-
литиканы, тесно связанные с местными латифундистами, крупными
торговцами, или же прямые ставленники властей штата. Индейцы
не доверяют этим людям, и в целом ряде случаев избирают свой
собственный орган управления, как бы дублируя официальную адми-
нистрацию, что порождает множество конфликтов. Такая ситуация
существует, например, в Цинакантане (штат Чьяпас) несколько
лет7. О другой форме борьбы за местные органы самоуправления
рассказал индеец цоциль Маркое Эрнандес Санчес, из селения
Уитиупан (Huitiupan) в мунисипии Симоховель. (штат Чьяпас).
Здесь выборы регулярно фальсифицировались под предлогом, что ин-
дейцы не участвуют в голосовании. И вот в последний раз цоцили
окрестных деревень, которые должны были принять участие в вы-
борах, решили не уходить из Уитиупана до тех пор, пока не будут
подсчитаны голоса. Тем самым они вынудили власти сообщить под-
линные результаты голосования. Поскольку число индейцев намного
превышало численность ладино, живущих в Уитиупане, были из-
браны индейские депутаты.
Условия, в которых развертывается политическая борьба индей-
цев на местах, очень тяжелые. Официальная коррупция, тесный
альянс властей с местными касиками, о чем неоднократно писала ли-
беральная пресса, по сути направлены на сохранение социальной
изоляции индейцев8. Легендарная, по выражению одного исследо-
вателя9, коррупция полиции приводит к тому, что для индейских
групп, борющихся за свои права, повседневностью становятся
репрессии и геноцид. Те, кто ведет политическую работу среди
индейцев, рискуют жизнью. Так был убит в январе 1978 г. в му-
нисипии Симоховель молодой учитель Виктор М. Аргуэльо —
индеец цоциль, окончивший Национальную школу антропологии в
Мехико.
В настоящее время использование норм буржуазной демократии
идет не только на уровне отдельных общин и мунисипии, но и в об-
щенациональном масштабе.
Стихийный процесс «политизации», порожденный общим соци-
ально-экономическим развитием страны, был ускорен ассимилятор-
ской политикой в отношении индейцев, так называемой политикой
интеграции, основы которой были заложены еще в первые десяти-
195
7*

летия после мексиканской революции 1910—1917 гг. М. Гамио. В на-
стоящее время мексиканские правящие круги, учитывая нарастаю-
щую опасность, которую несет с собой так называемая политизация
индейцев, предпринимают превентивные меры, стараясь подчинить
своему влиянию индейские организации, возникшие в последние де-
сятилетия.
Ранее делами индейцев занимались правительственные учрежде-
ния и различные религиозные организации. Существовавшие еди-
ничные Верховные советы индейских групп, как, например у тара-
хумара, ведали вопросами внутреннего управления, хотя и пытались
подчас защищать интересы своих соплеменников.
Основным правительственным учреждением стал Instituto Nacio-
nal Indigenista (INI), созданный в 1948* г. Его целью являлась раз-
работка единого направления исследовательской и практической дея-
тельности в индейских районах, подчиненной официальной ассими-
ляторской политике. В специальных Координационных центрах
(сейчас их число достигло 80) обучались индейские двуязычные
активисты (promotores), которые должны были способствовать ско-
рейшей реализации правительственных планов, «интеграции» индей-
цев. Деятельность института привела к возникновению прослойки
индейской интеллигенции, которая в дальнейшем сыграла значитель-
ную роль в создании собственно индейских организаций.
Частично решением проблем индейского населения должны были
заниматься министерство просвещения и министерство по вопросам
аграрной реформы. В своей структуре они имели соответствующие
подразделения. В 1976 г. при министерстве просвещения было созда-
но еще одно новое управление (Direccion General de Cultures Popu-
läres), где даже планировалось учить двуязычную индейскую моло-
дежь методике исследовательской работы.
В то же время двуязычные (испанский плюс один из индейских
языков) программы преподавания вводились только для начальных
классов и только для привития навыков чтения и письма10. Не была
разработана дифференцированная шкала обучения на родных язы-
ках для крупных и мелких индейских народов, не ставилась задача
изучения в индейских школах родного языка как предмета, т. е. под-
разумевалась «испанизация» (castellanización) индейцев).
И все же определенные успехи были достигнуты. В настоящее
время страна располагает приблизительно 20 тыс. двуязычных учи-
телей, правда, на почти восьмимиллионное индейское население.
В президентство Эчеверрии была впервые на официальном уров-
не сделана попытка взять под правительственный контроль или под
контроль правящей Институционно-революционной партии (PRI)
индейское движение, прежде всего деятельность Верховных советов,
возникших в разное время у различных индейских народов. Затем
по инициативе проправительственной Национальной крестьянской
конференции, в 1975 г. в г. Пацкуаро (штат Мичоакан) собрался
I Национальный конгресс индейских народов, на котором собрались
представители 72 групп. Был создан Национальный верховный совет,
его членами стали в основном главы верховных советов отдельных
196

индейских групп. Национальный верховный совет собирается дваж-
ды в год. В его программе много прогрессивных положений, напри-
мер о необходимости защиты индейского землевладения и др. На-
циональный совет претендует на независимость от правительства и
политических партий и на посредническую роль между правитель-
ством и индейскими советами11.
По инициативе снизу в 1975 г. возникла Организация профессио-
налов из индейцев нахуа (OPINAG). Это не была массовая органи-
зация: большинство ее членов — двуязычные учителя, которые счи-
тали своей задачей разъяснительную работу среди индейцев, не
только просветительскую, но и политическую. Пожалуй, основным
результатом деятельности OPINAC явилась инициатива некоторых
ее членов по созыву Общенациональной встречи индейских двуязыч-
ных учителей. Встреча состоялась в мае 1976 г. в г. Викаме (штат
Сонора). Декларация, принятая на этой встрече, имела принципиаль-
ное значение для развития всего индейского движения в стране.
В ней было отмечено, что слишком много правительственных орга-
низаций занимаются индейской проблемой и поэтому «распыляются
действия и средства»; впервые было заявлено, что «недостает пря-
мого участия индейской интеллигенции в учреждениях, призванных
реализовать ипдеанистские программы»12. В декларации анализи-
ровалась проблема поземельных отношений. Но в целом ее положе-
ния не расходились с официальной концепцией двуязычного образо-
вания (educación bilingue, bicultural). Правда, был поставлен очень
важный вопрос о необходимости признать официальными (хотя бы
в сфере судопроизводства) некоторые индейские языки страны13.
Эту Общенациональную встречу учителей-индейцев и принятые
ею документы можно рассматривать как убедительное свидетельство
появления индейской интеллигенции, защищающей интересы своих
народов, интеллигенции, которая в состоянии привнести в стихий-
ную борьбу индейских народов новые организационные формы.
После встречи была осознана необходимость создания специаль-
ной организации в национальном масштабе, организации межэтни-
ческого характера.
В 1977 г. такая организация была создана — Национальный аль-
янс двуязычных индейцев профессионалов (ANPJBÀG). В позиции
альянса интересно отрицание индейской проблемы как проблемы
некоей единой группы, и в этом его отличие от размножившихся
сейчас в других странах американского континента так называемых
паниыдейских движений. Члены альянса полагают, что для Мексики
есть все основания говорить о лингвистическом и культурном плю-
рализме 14. В документах организации прямо ставится вопрос об
участии в работе таких индеанистских учреждений, как Националь-
ный иыдеанистский институт (INI) и специальные управления ми-
нистерства просвещения15. Таким образом, поддержаны те принци-
пиальные положения, которые были выдвинуты в г. Викаме, и мож-
но говорить о закреплении новой тенденции в индейском движении
Мексики — настойчивое стремление индейских народов самостоятель-
но решать свои судьбы.
197

1 См., например: Bonfil Batalla G. (comp.) Utopìa y revolución. El pensamiento
politico contemporaneo de los indios en America Latina. Mexico, 1981, p. 11.
2 Mayer E., Masferrer E. La población indigena de America en 1978.— America
Indìgena, Mexico, 1979, v. XXXIX, N 2, p. 255.
3 В центральной периодике эти материалы чаще публикуются в газетах «Ex-
celsior», «El Dia», «Uno mas uno», в журналах «Proceso», «Los Universitäres»
и некоторых других.
4 Mayer E., Masferrer E. La población indigena..., p. 258, 261; Boni il Batalla G.
Utopia..., p. 427, 436.
5 Basaurl C. La .población indigena de Mexico. Mexico, 1940, t. II, p. 231.
6 Сообщение известного мексиканского этнографа д-ра M. Оливера, в то вре-
мя директора Национальной школы антропологии в г. Мехико.
7 Lings К. J. К. Organizaciones indigenas en el Mexico actual y su pa pel en el
desarollo del pais (informe sobre un proyecto de investigación). Copenhague,
1979, p. 5. Archivo de Centro antropologico de documentación de America La-
tina (далее — CADAL). Mexico.
8 Ferreyra C. Causa de la desintegración social de 5 miiliones de indigenas.—
Uno mas uno, 1978, 5 die.
9 Lings К. J. К. Organizaciones..., p. 21.
10 Modiano N. La educación indigena en los Altos de Chiapas. Mexico, 1974, p. 181.
11 Carta de Pâzcuaro.—In: Bonfil Batalla G. Utopia..., p. 372—377.
12 Encuentro Nacional de Maestros Indigenas Bilingues 1976. Huauchipango, Pue-
bla, 1976. p. 2. CADAL.
13 Ibid., p. 11.
n Declaración de principios, programa de acción u objetivos y estatutos de la
Alianza Nacional de Profesionales Indigenas Bilingues, A. С Mexico, 1977,
p. 1-3. CADAL.
*5 Ibid., p. 11.
СТАНОВЛЕНИЕ СОВРЕМЕННОГО ИНДЕЙСКОГО ДВИЖЕНИЯ
В ГВАТЕМАЛЕ
В. Н. Гришин
Рост социальной и политической активности индейцев — новое
яркое явление в общественно-политической жизни современной Гва-
темалы. Впервые со времени революционного десятилетия (1944—
1954) в стране стали проводиться забастовки и демонстрации, в ко-
торых принимают участие крестьяне-индейцы. Впервые, опираясь
на поддержку общин, индейцы были избраны в парламент. Впервые
наметилось массовое включение индейского населения в революцион-
ную вооруженную борьбу. Тем самым был опровергнут постулат об
имманентной пассивности индейских народов, исходя из которого
левые силы Гватемалы видели в индейском крестьянстве 50—60-х го-
дов прочный оплот реакции, а идеологи господствующих классов
рассматривали его как «балласт» в политической и культурной жиз-
ни страны.
Одна из первых попыток преодоления социально-экономического
дуализма гватемальского общества, ускорения процесса интеграции
индейцев в политическую и культурную жизнь была предпринята
в период революции 1944—1954 гг. Революционная хунта, пришед-
шая к власти после свержения диктатуры Убико в 1944 г., упразд-
198

нила узаконенную систему внеэкономического принуждения кресть-
ян, приняла меры по ликвидации неграмотности среди индейцев, по
обеспечению их медицинским обслуживанием. Однако главное меро-
приятие революции — аграрная реформа 1952 г. практически не за-
тронула основную массу коренного населения страны. Более того,,
многие индейцы не поняли и не приняли реформу, а часть их была
обманным путем вовлечена реакцией в кампанию против аграрных
преобразований прогрессивного правительства Арбенса. Именно эти
события послужили основой утверждений о глубоком политическом
консерватизме индейских масс, о невозможности их вовлечения
в процесс социально-экономических и политических преобразований
на демократическом этапе революции.
Разгром в 1954 г. крестьянских организаций (после прихода
к власти блока контрреволюционных сил) на долгие годы затормо-
зил развитие крестьянского движения, рост самосознания индейских
масс. Произошел заметный спад активности в индеанистской прак-
тике. Деятельность созданного в период революции Национального
института индехинизма (1946 г.), в задачи которого входили разра-
ботка и осуществление планов по национальной интеграции, была
ограничена изучением культурно-лингвистических аспектов индей-
ского вопроса. Идейной основой официального индеанизма в этот
период (рубеж 50—60-х годов) стали теоретические разработки аме-
риканского социолога Р. Адамса, который видел ключ к решению
индейской проблемы в ускорении процесса культурной ассимиляции
аборигенов \
Парадоксальность зависимого развития, однако, заключается
в том, что при господстве капиталистического уклада сохраняется
гетерогенность социально-экономической системы, при наличии тен-
денции к консолидации консервируется культурно-этнический дуа-
лизм. Так, недостаточный уровень и деформированный характер ка-
питалистического развития гватемальской деревни обусловили
сравнительно устойчивое существование бинома «латифундия —
минифундия». В результате остается незавершенным процесс про-
летаризации крестьян: более половины всего экономически актив-
ного сельского населения (его численность превышает 880 тыс. 2Т
из них 80% индейцы) составляет огромная полукрестьянская-полу-
пролетарская масса. Практически все малоземельные крестьяне (их
более 365 тыс. человек) около половины года заняты за пределами
своего хозяйства. Еще 175 тыс. безземельных крестьян арендует
мизерные участки земли, урожай с которых недостаточен даже для
пропитания их семей3. Из таких групп крестьян землевладельцы
набирают сезонных рабочих (их количество по разным оценкам
составляет от 300 до 400 тыс.) для сбора урожая на кофейных, ба-
нановых и хлопковых плантациях. Этому крупнейшему отряду сель-
ских трудящихся4 присущи многие черты крестьянского сословия.
В частности, нормы сознания и поведения большинства его предста-
вителей сохраняют элементы (и даже целые блоки) традиционной
социальной психологии. В департаментах с преобладающим индей-
ским населением прочные позиции занимает архаический уклад:
199

поддерживаются общинные традиции, сохраняется экономическая
замкнутость натуральных хозяйств. Ежегодная сезонная миграция
значительной части индейцев из высокогорных районов в прибреж-
ные зоны не устранила и культурно-этнических особенностей ин-
дейского населения, хотя в определенной степени способствовала их
«размыванию».
Таким образом, индейцы, составляющие более половины насе-
ления страны, лишь частично включены в жизнь современного об-
щества. Контрреволюционная модель развития, навязанная Гвате-
мале Соединенными Штатами, препятствует подлинной, полнокров-
ной их интеграции. Вместе с тем в последнее десятилетие правящие
круги Гватемалы стали уделять индейскому вопросу пристальное
внимание. В 70-е годы были приняты меры по стимулированию про-
цесса ассимиляции: расширилось строительство дорог в сельской
местности, началось переселение индейцев в малоосвоенные районы,
было создано несколько десятков кооперативов и объявлена кампа-
ния по ликвидации неграмотности среди индейского населения. Про-
ведение подобной политики продиктовано стремлением разрядить
растущую социальную напряженность в районах индейского высо-
когорья, расширить социальную базу правоавторитарного режима,
изолировать вновь набирающее силу партизанское движение. Однако
превентивная реформистская деятельность контрреволюционных пра-
вительств остается крайне ограниченной и малоэффективной. С ее
помощью не удалось смягчить земельный голод, резко обостривший-
ся в перенаселенных высокогорных департаментах в результате быст-
рого увеличения численности населения в сельской местности (еже-
годный прирост в 60—70-е годы превышал 3%).
Темпы наделения крестьян землей крайне медленны. Программа
колонизации практически превратилась в программу обеспечения
новых латифундистских хозяйств рабочей силой. После обнаружения
в некоторых колонизируемых районах крупных залежей нефти и
других полезных ископаемых (никеля, меди) возникли острые
конфликты между переселенными крестьянами, традиционно жи-
вущими в этих районах индейскими группами, с одной стороны,
и латифундистами, иностранными компаниями — с другой. Здесь
участились случаи насильственной экспроприации общинных земель,
массовых выселений крестьян, «исчезновения» целых селений. При
этом любые выступления протеста подавляются жесточайшим обра-
зом. Так, в мае 1979 г. в г. Пансос была расстреляна мирная де-
монстрация крестьян-индейцев: более 100 человек убито, несколько
десятков ранено. В январе 1980 г. всю страну потрясла трагедия,
разыгравшаяся в испанском посольстве, где заживо были сожжены
несколько индейских лидеров.
Репрессии стали одним из факторов радикализации настроений
индейских масс. В обстановке перманентного насилия со стороны
властей и крупных землевладельцев в индейских общинах начали
создаваться вооруженные группы самообороны. Индейские крестьяне
включались в революционное вооруженное движение. Важную роль
в этом сыграл субъективный фактор — деятельность левых сил, ко-
200

торые в 60—70-е годы внесли заметные коррективы в свою оценку
места и значения индейцев в революционной борьбе.
Еще в первой половине 60-х годов в условиях подъема револю-
ционного движения в среде прогрессивно настроенной гватемальской
интеллигенции начинают разрабатываться новые подходы к реше-
нию индейской проблемы. В противовес культурологической концеп-
ции Адамса гватемальский социолог Умберто Флорес Альварадо
выдвигает положение о произошедшем нивелировании этнокультур-
ных и социально-психологических различий между крестьяиами-ла-
динос и крестьянами-индейцами в ходе развития процесса пролета-
ризации в деревне5. Однако практика революционной вооруженной
борьбы показала ошибочность подобного рода утверждений. Одной
из основных причин поражения партизанских групп на рубеже
60—70-х годов стало отсутствие прочных связей между революцион-
ными военно-политическими организациями и массами. При этом
если на первом этапе вооруженной борьбы (до начала массовых
репрессий) партизанские отряды получали сравнительно широкую
поддержку со стороны крестьян-ладинос в северо-восточных депар-
таментах, то в индейских районах барьер отчуждения в 60-х годах
не был преодолен. Индейцы воспринимали людей из города (в соста-
ве первых партизанских групп преобладали выходцы из средних го-
родских слоев) как чужаков, относились к ним с недоверием, тем
более что партизаны не знали ни языков, ни обычаев народов тех
районов, в которых они пытались развернуть вооруженное движение.
Под влиянием практики революционной борьбы, с одной сторо-
ны, и леворадикальной социологической мысли — с другой, в конце-
60-х годов в среде гватемальских «новых левых» широкое распро-
странение получила новая трактовка «индейского вопроса». Наибо-
лее полно она была отражена в работе историков Герберта и Бекле-
ра «Гватемала: социально-историческое исследование»6. Основная
посылка новой концепции заключалась в утверждении: классовые
и этнические противоречия в Гватемале идентичны. Индейцы —
наиболее угнетаемая и обездоленная часть гватемальского населе-
ния. На них держится вся агроэкспортная экономика страны. Они
составляют эксплуатируемое большинство и поэтому обладают наи-
большим революционным потенциалом. Его не удавалось выявить на
практике только потому, что при проведений революционной работы
не учитывались специфические особенности мышления и образа
жизни индейцев. Сиять угнетение и отчуждение личности колони-
зированного индейца возможно только через включение его в воору-
женную борьбу. Для восстановления достоинства индейских народов
нужно вернуться к тому периоду (конкисте), когда была оборвана
нить их исторического развития. Таким образом, крайняя социоло-
гизация индейской проблемы вела к абсолютизации противоречий
между индейцами и ладинос и в конечном итоге к подмене классо-
вой борьбы расовой войной. Концепция радикализированного «этни-
ческого национализма» оказала определенное влияние на разработку
новыми революционными военно-политическими организациями
(Партизанской армией бедняков — ПАБ, Организацией «Восставший
201

народ» — ОВН, Повстанческими вооруженными силами — ПВС) идео-
логической платформы и принципов борьбы в период их формиро-
вания (первая половина 70-х годов). Ныне, как свидетельствует
анализ программных документов этих организаций, ими в основном
преодолена упрощенная трактовка основного противоречия гвате-
мальского общества как противоречия между индейцами и метисами
и признана сложность социальных структур страны. При постановке
задач революционной борьбы принимается во внимание диалектика
классовых и этнических отношений 7.
Особенность деятельности леворадикальных организаций Гвате-
малы в 70-х годах заключалась в том, что они сосредоточили свои
усилия на работе в массах, в первую очередь среди индейского на-
селения. Учитывая уроки поражения революционного движения 60-х
годов, ими была предпринята попытка вовлечения индейцев в рево-
люционную борьбу через общину. Длительность латентного периода
в развитии этих организаций (до начала активных вооруженных
действий) обуславливалась, в частности, их стремлением прочно
обосноваться в индейских районах, установить тесные контакты с
местным населением, преодолеть отчужденность и настороженность
индейцев8. Кропотливая работа, при проведении которой учитыва-
лись особенности жизненного уклада, традиций, мировосприятия ин-
дейских народов, позволила ПАБ, ОВН и ПВС к 80-м годам развер-
нуть свою деятельность практически во всех департаментах страны
и вовлечь в революционное движение представителей большинства
этнических групп населения. Одновременно произошли заметные
сдвиги в социальном и этническом составах леворадикальных орга-
низаций: по крайней мере в двух из них (ПАБ и ОВН) доля индей-
цев—крестьян и сельскохозяйственных рабочих превысила 50%.
Характерно при этом, что многие индейцы приходят к повстанцам
не индивидуально, а целыми общинами9.
Большую роль в политизации сознания индейцев стали играть
созданные левыми силами в 70-х годах массовые крестьянские ор-
ганизации: Комитет крестьянского единства (ККЕ) и крестьянская
секция крупного независимого профсоюзного объединения — Нацио-
нальной конфедерации труда. В 1980 г. по инициативе ККЕ были
проведены две крупнейшие в истории страны забастовки сезонных
рабочих (в их составе преобладали индейцы).
Ширящееся участие крестьян в партизанской борьбе и в массо-
вых народных выступлениях стало свидетельством зарождения но-
вого, революционно-демократического течения в современном индей-
ском движении.
К середине 70-х годов начали вырисовываться контуры еще од-
ного сравнительно нового для Гватемалы ультранационалистическо-
го течения.
Апелляция к индейским массам — традиционный прием, исполь-
зуемый различными политическими силами Гватемалы в предвы-
борной борьбе. Подобного рода обращения носят, как правило, де-
магогический характер. Ни одна из легально действующих в стране
политических партий не пользуется сколько-нибудь широким влия-
202

аием в индейской среде, так как ни одна из них не отражает корен-
ных интересов индейского населения. Именно этот аргумент исполь-
зовала небольшая группа интеллигенции из индейцев, предприняв-
шая в 70-х годах попытку создать независимую индейскую партию,
В заявлении группы, образовавшей в 1976 г. организационный ко-
митет, говорилось: «Существующие условия жизни не удовлетво-
ряют нас, поскольку ладинос создали государство на свой манер,
установили свою конституцию и свои законы без участия индейцев,
несмотря на то что последние составляют большинство населения
страны и являются подлинной основой нации... Индейцы должны
отказаться от поддержки существующих политических партий и
создать собственную, со своей философией, способную развернуть
борьбу против насилия и дискриминации, которой они подвергаются
со стороны ладинос» 10. Группу возглавил индеец Тетсауик, избран-
ный в 1974 г. в парламент от правореформистской Революционной
партии. Активно выступая в защиту прав индейского крестьянства
на землю, он заручился поддержкой ряда общин департамента Чи-
малтенанго. Пользуясь популярностью своего лидера, группа смогла
быстро собрать 50 тыс. подписей, необходимых для ее регистрации,
в качестве партии. Организационный комитет, однако, не смог вы-
работать какую-либо цельную политическую программу. Под силь-
ным давлением легальных политических партий, опасавшихся пол-
ностью утратить свое влияние в индейской среде, группа была
вынуждена снять ряд националистических лозунгов и изменить пред-
полагаемое название партии (вместо Индейская партия Гватемалы —
Фронт национальной интеграции). В этот период (1977 г.) в за-
явлениях организационного комитета стали отчетливо звучать попу-
листские мотивы. Было объявлено, что главной задачей создаваемого*
Фронта национальной интеграции (ФНИ) должна стать борьоа за
искоренение расовой, экономической и политической дискриминации,,
за поиск третьего, отличного как от капитализма, так и от социа-
лизма пути развития на основе достижения социального равенства.
Однако политически и социально разнородный состав группы Тет-
сауика обусловил возникновение центробежных тенденций. Накану-
не выборов 1978 г. в группе произошел раскол: от нее отделилась
левая фракция. Тетсауик, стремясь обеспечить себе место в парла-
менте и гарантировать официальное признание Фронта, принял ре-
шение об оказании поддержки кандидату на пост президента, вы-
двинутому правящей правоцентристской коалицией. ФНИ активно
включился в организацию предвыборных антикоммунистических
манифестаций в индейских районах. Таким образом, крайний нацио-
нализм группы Тетсауика принял откровенно реакционную поли-
тическую форму.
Следует отметить, что в обстановке подъема революционной борь-
бы в странах Центральной Америки военные правительства Гвате-
малы все чаще стали прибегать к откровенно националистическим^
шовинистическим лозунгам и широко использовать в индейских
районах те методы пропаганды, которые были разработаны для
интенсивной психологической и идеологической обработки индей-
203

ской молодежи, насильственно рекрутируемой в ряды армии. Стре-
мясь перехватить инициативу у левых сил, военные власти начали
создавать среди индейцев так называемые части национальной са-
мообороны. С целью установления полного контроля над индейским
населением началось строительство «стратегических деревень» (по
типу поселений, создававшихся американцами во Вьетнаме)11.
Возрождающееся индейское движение Гватемалы оказалось в
эпицентре политической борьбы. Нарастающее противоборство сил
революции и контрреволюции определило выделение в нем двух
основных течений: революционно-демократического и ультранацио-
налистического (реакционного). Идеалы последнего представляют
причудливое переплетение традиционализма и правоавторитарного
модернизаторства. Первое выступает за коренную перестройку со-
циально-экономических и политических структур, которая обеспе-
чит индейским народам сохранение и развитие национальных осо-
бенностей, обретение во всей полноте экономических, политических,
социальных прав и равенства с метисами.
Борьба за индейские массы продолжается. От того, за кем пойдут
индейцы, какие тенденции возобладают в индейском движении Гва-
темалы, во многом зависят пути дальнейшего развития страны.
1 Adams R. N. La transformación social en Guatemala y la politica norteameri-
cana.—Mexico, 1956; Idem. Politicai changes in guatemalan indian commuiii-
tes.—New Orlean, 1957; Idem. La integración social en Guatemala. Guatemala,
1962.
2 Латинская Америка в цифрах. M., 1979, с. 38.
3 Figueroa Ibarra С. El proletariat rural en el agro guatemalteco. Guatemala.
1976, p. 310.
4 В последние два десятилетия в Гватемале сохраняется тенденция к умень-
шению доли постоянных рабочих и увеличению сезонных среди экономиче-
ски активного сельского населения.
5 Flores Alvarado H. Migraciones internas en Guatemala. Guatemala, 1961; Idem.
Ensayo critico: La estructura social guatemalteca. Guatemala, 1968; Idem. El
Adamcismo y la Sociedad Guatemalteca. Guatemala, 1973; Idem. Proletariza-
cion del campesino de Guatemala. Guatemala, 1977.
6 Böckler С. G., Herbert J. L. Guatemala: una interpretación historico-social. Me-
xico, 1970.
7 Ejercito ruerrillero de los pobres: Manifesto intern.— In: Uno mas uno. Me-
xico, 1979, 25 de oct., p. 6—9; Manifesto de las Fuerzas Armadas Rebeides: Al
pueblo de Guatemala y a los pueblos del mundo. Guatemala, 1980; ORPA:
Esta somos: Doc. Alai; Montreal, 1980, N 8, p. 439—442.
8 Los dias de la selva. La Habana, 1980.
9 Gombate, Estocolmo, 1980, nov., p. 25—27.
10 Estudios sociales centroamericanos. San Salvador, 1978, 356/357, p. 447.
J1 Monde, Paris, 1982, 22.VI.
204

i ИНДЕЙЦЫ ГВАТЕМАЛЫ
\ И РЕВОЛЮЦИОННАЯ БОРЬБА В СТРАНЕ
Е. Ф. Толстая
Индейцы, составлявшие, по данным 1980 г., около 50% семимил-
лионного населения Гватемалы, изучались в разных аспектах: эт-
ническом, культурном, экономическом и социальном1. С начала
80-х годов они стали предметом изучения в аспекте политическом,
поскольку активно и широко включились в развернувшуюся в Гва-
темале революционную борьбу и явились весомым фактором в раз-
витии внутриполитической ситуации. Каковы же причины усиления
политической активности индейцев, прецедентов которой не было
в стране в предыдущие периоды? Каковы формы и способы участия
коренного населения в революционной борьбе, политические и этно-
культурные последствия включения его в революционное движение?
К объективным причинам следует отнести начавшееся в конце
60-х — начале 70-х годов развитие капиталистических отношений
в Гватемале, в том числе в сельском хозяйстве, и втягивание ин-
дейских хозяйств в орбиту этих отношений. Развитие капитализма
сопровождается захватом индейских земель иностранными монопо-
лиями, в частности нефтяными, местными предпринимателями, выс-
шим и средним офицерским составом, который правящие круги,
стремясь заручиться поддержкой армии, наделяют землей. Сгон ко-
ренных жителей с земли при нерешенности аграрной проблемы ведет
к малоземелью и безземелью, разорению индейцев, появлению сво-
бодной рабочей силы в деревне. Они вынуждены искать временную
работу на плантациях побережья или в промышленности и сфере
обслуживания, т. е. сменить традиционный социальный статус кре-
стьянина на статус временного рабочего или сельскохозяйственного
полупролетария.
Включение индейских хозяйств в орбиту капиталистических от-
ношений ведет к социальной дифференциации. Появляются богатые
индейцы, нажившие капитал путем торговли и представляющие
низший слой господствующих классов. Они эксплуатируют труд
бедных индейцев, а с недавнего времени —и бедных метисов. Сред-
ний индейский слой — собственники минифундий, ведущие интен-
сивное хозяйство без использования чужого труда. Основная же
масса коренного населения по-прежнему бедняки, эксплуатируемые
крупными собственниками. В качестве эксплуатируемого элемента
индейцы, так же как и трудящиеся метисы, противостоят эксплуа-
таторам, т. е. являются субъектом классового противоречия. Эта
классовая позиция создает предпосылки для участия аборигенов в
революционной борьбе, сближает их между собой, а также с ме-
тисами.
В отличие от метисов индейцы являются субъектом и националь-
но-этнического противоречия. Дискриминация осуществляется в на-
циональном масштабе нередко с помощью армии. Только с марта
по сентябрь 1982 г. было убито более 4 тыс. индейцев2. Многие
205

пропали без вести. Солдаты сжигают дома, леса, посевы, отбирают
скот и продукты. Общий ущерб, нанесенный индейцам западных
департаментов с декабря 1981 г. по август 1982 г., составил более
15 млн. кетцалей3. Дискриминация проявляется также в области
производственных отношений, образования и т. д. Заработная плата
индейцев гораздо ниже, чем метисов, выполняющих ту же работу.
Первые, как правило, не получают ни кредитов, ни технической по-
мощи от государства; они практически не имеют доступа даже к
начальному образованию.
Классовые и национально-этнические противоречия в Гватемале
тесно переплетены. Развитие капиталистических отношений обост-
рило их, создав объективные предпосылки для участия индейцев
вместе с метисами в борьбе за их преодоление.
В национально-этническом плане индейцы не представляют еди-
ного целого. Они осознают свою общность лишь на уровне ограни-
ченной этнической группы или поселения. Процесс преодоления эт-
нической раздробленности, начавшийся еще до конкисты, был пре-
рван ею, а раздробленность сознательно усугублена завоевателями.
Замкнутость и разобщенность этнических групп, жесткий кодекс
поведения, прочные обычаи и традиции, враждебность по отношению
не только к белым и метисам, но даже к «пришлым» индейцам яви-
лись причинами политической пассивности коренного населения в
период революции 1944—1954 гг. и революционного движения в
60-е годы. Расширение внутреннего рынка, усиление связей между
различными районами, городом и деревней способствуют преодоле-
нию традиционной замкнутости индейских общин, расширению их
контактов с населением, втягиванию индейцев в национальную
жизнь, а также некоторому изменению этнической ситуации, появ-
лению тенденции к национальной консолидации, что также являет-
ся объективной предпосылкой массового включения индейцев в ре-
волюционную борьбу.
Значительную роль сыграл и общий подъем революционного дви-
жения в Гватемале и. во всей Центральной Америке в конце 70-х —
начале 80-х годов.
Объективные условия, таким образом, способствовали росту клас-
сового и национального сознания индейцев, выходу их из многове-
ковой изоляции. Но в этом процессе важен и субъективный фактор,
т. е. внесение революционного сознания в индейскую массу, что
подтверждается и опытом революционной борьбы на предыдущих
этапах. Так, незрелость объективных предпосылок и отсутствие субъ-
ективного фактора в 60-е годы привели к тому, что индейцы, со-
ставлявшие большинство народных масс, не приняли участия в
революционном движении, что и обрекло его на поражение. «Зна-
чительная часть рабочего класса оказалась вне поля нашего зрения,
обширные группы крестьян (особенно индейцев) остались за бор-
том... основные битвы вел главным образом авангард... Народная
революционная война предполагает постепенное втягивание масс
в борьбу посредством серьезной идеологической, политической и ор-
ганизационной работы и военных действий. Эта работа не прово-
206

дилась с должной глубиной... И тем самым на спаде революционного
процесса обострился разрыв между авангардом и массами» \— так
Самокритично оценивала уроки 60-х годов Гватемальская партия
*руда (ГПТ).
\ Повстанческие вооруженные силы (ПВС) — революционная ор-
ганизация, созданная в 1962 г., тоже не смогла привлечь народ
к борьбе, что во многом объяснялось ее концепцией партизанской
войны и вытекавшей отсюда тактикой. Руководители ПВС считали,
что партизанская война должна являться основой развития любого
революционного движения, массы должны включаться в партизан-
скую борьбу стихийно, стимулируемые самой борьбой. 60-е годы
показали, что подобная теория «очага» ошибочна: массы сами по
себе не включаются в войну, в результате социальная база, ресурсы,
возможности революционеров оказываются ограниченными.
Причиной поражения революционного движения в 60-е годы
явилось и то, что возглавлявшие ее организации действовали разроз-
ненно, у них были серьезные разногласия по теоретическим и прак-
тическим вопросам, а поодиночке они не могли добиться необходи-
мых результатов, даже ведя работу среди населения.
Основные уроки, вынесенные революционерами из поражения
60-х годов, были следующие: без активного участия широких народ-
ных масс революционная борьба обречена на провал. Впервые в ре-
волюционной практике индейцы стали рассматриваться как одна из
основных движущих сил — и не только потому, что составляют боль-
шинство населения, но и потому, что они — основная производитель-
ная сила в стране. Для включения народа в борьбу были необходимы
предварительная работа, как военная, так и политическая, кропот-
ливая и планомерная организация масс, повышение их сознания до
такого уровня, когда революционная борьба (частью которой явля-
ется партизанская война) будет рассматриваться как единственный
путь к освобождению, причем эта борьба должна возникать «изнут-
ри», а не приноситься «извне».
С начала 70-х годов революционные организации начали пла-
номерную, мирную, сначала подпольную, а затем открытую работу
по политической и идеологической подготовке индейцев к включению
в борьбу. Это было очень сложно. Неграмотным индейцам, говоря-
щим на разных языках, но не говорящим по-испански, нужно было
наглядно объяснить, как и за что бороться, кто друзья, а кто враги,
выяснить их требования, чтобы включить в общую программу борь-
бы, помочь индейцам осознать связь своих устремлений с общими
задачами. Организация вооруженного народа (ОВН) работала на
северо-востоке страны нелегально с начала 70-х годов до 1979 г.
Партизанская армия бедняков (ПАВ) —тоже на северо-востоке, под-
польно до 1975 г., ПВС — на севере департамента Петен, нелегально.
Обычно создавались маленькие группы из метисов, очень редко —
из индейцев, которые и вели работу устно и с помощью очень про-
стых документов. В них, используя известные для индейцев понятия
(долгий, тяжкий труд по выращиванию урожая, необходимость кол-
лективного, организованного труда), объяснялось, почему борьба
207

будет долгой и трудной, почему для этого нужна массовая, сплочен-j
ная организация и т. д. В таких документах часто использовались
рисунки, фотографии, крупный шрифт. Подобная кропотливая ра-
бота принесла первые плоды лишь через год после начала подполь-
ной деятельности.
С расширением вооруженной борьбы, включением в нее индей-
цев деятельность революционных организаций облегчилась. Сейчас
разъяснительную работу среди индейцев ведут члены их же общин,
сражающиеся в партизанских отрядах. Одна из форм пропаганды —
так называемая вооруженная пропаганда. Партизанские части за-
хватывают на время поселок, предприятие, школу и проводят по-
литический митинг на языке населения данной местности. В этих
селениях распространяются листовки, бюллетени5. На митингах,
в листовках индейцы получают начальные сведения о военных дей-
ствиях. Сейчас в партизанской борьбе участвует коренное население
практически всех этнических групп.
Индейцев, живущих в деревнях, тоже уже нельзя назвать инерт-
ной массой. Между деревнями действуют небольшие «группы сдер-
живания», основная задача их — задерживать врага, вооружась кам-
нями и палками (у индейцев зачастую нет даже мачете, не говоря
об огнестрельном оружии, которого не хватает и партизанам), ин-
формировать о его приближении. Жители деревень помогают ус-
траивать засады, завалы на дорогах и т. д. Снабжение партизанских
отрядов полностью лежит на индейцах той зоны, где эти отряды
действуют. Традиционно прочные семейные связи привели к тому,
что в борьбу включаются целыми семьями; дети и старики заняты
наблюдением, передачей информации, изготовлением нехитрого ору-
жия (например, делаются капканы, бытовавшие еще во времена
майя, и устанавливаются на тропинках и деревьях для защиты
от парашютистов).
Потенциальная форма борьбы, которая может иметь серьезные
последствия,— своего рода общенациональная забастовка в форме
отказа индейцев от работы на плантациях побережья. Это привело
бы к разрушению всей социально-экономической структуры страны,
а в политической области — к предреволюционной ситуации. Однако
речь идет о крайней мере, рассчитанной на решающий момент, так
как отказ от работы на плантациях означает голод для многих ин-
дейских семей, ибо эта сезонная работа — основной источник их
существования.
Революционные организации считают, что военные действия
должны дополняться легальной политической борьбой в городе и
деревне — организацией забастовок, демонстраций, выработкой кол-
лективных договоров и т. д., поскольку революция — длительный
политический процесс, состоящий из различных компонентов. Де-
ятельность в этом направлении дает некоторые плоды (в 1980 г.
в результате работы, проводимой Комитетом крестьянского единства,
на плантациях южного побережья бастовало около 100 тыс. крестьян
и сельскохозяйственных рабочих6), но еще требует определенных
усилий.
208

I Участие индейцев в революционной борьбе доказывает, что они
вступили в нее не стихийно, а сознательно. Индейцы придумывают
новые методы борьбы исходя из своих обычаев и традиций, учета
местных условий; увязывают свою деятельность с действиями пар-
тизанских отрядов; участвуют в выработке и принятии решений;
проявляют разумную самостоятельность при выполнении указаний
революционных организаций.
Впервые в истории Гватемалы индейцы осознали необходимость
и справедливость революционной войны. Они разделяют ее задачи
и цели, которые выражают и их основные требования, вступают в
революционные организации. На Конгрессе индейских народов Гва-
темалы указывалось, что индейцы должны бороться вместе с рабо-
чими, крестьянами, студентами и другими народными и демокра-
тическими силами, что необходимо укреплять союз индейцев и ме-
тисов 7.
Важным доказательством политического пробуждения индейцев,
роста их революционного сознания и активности является создание
сооственных организаций. Одна из них — Крестьянский комитет Аль-
типлано (ККА)8, действующий с марта 1982 г. В него входит
большинство крестьян и сельскохозяйственных рабочих. В доку-
менте, принятом при создании организации, указывается, что цели
ее деятельности — разоблачение преступных действий правительства
и армии в отношении индейского населения, установление связей с
рабочими и крестьянскими организациями, чтобы совместно, высту-
пать против попрания элементарных прав гватемальцев.
В документах организации отражены основные требования индей-
цев: прекращение актов насилия в отношении мирного населения и
обеспечение мирного крестьянского труда; право на создание проф-
союзов и сельскохозяйственных кооперативов; снижение цен на
продукты и товары первой необходимости; повышение заработной
платы промышленным и сельскохозяйственным рабочим.
Организация выступает за объединение всех революционных сил
в стране, в том числе за союз рабочих и крестьян, за право народа
Гватемалы на жизнь, землю, свободу и демократию; за демократиче-
ское, народное, патриотическое, революционное правительство; про-
тив избирательного фарса и правящей антинародной военной хунты9.
Из документов ККА следует, что индейцы ощущают свою при-
надлежность к революционному движению в стране, готовы стать
его движущей силой. Осуществление их основных требований было
бы вкладом в борьбу за преодоление классовых и национально-эт-
нических противоречий.
Незрелость политического сознания индейцев проявляется в том,
что национально-этническое противоречие они рассматривают как
основное, а не как часть классового, в смешении насущных, эконо-
мических и долговременных политических задач, в неумении вы-
делить среди них первостепенные и второстепенные. В документах
ничего не говорится о формах и методах борьбы за выполнение
поставленных требований. Преодолеть эту незрелость — задача ре-
волюционных организаций Гватемалы.
209

Длительное время революционные организации в работе с индей-
цами действовали порознь, но наибольшие плоды эта работа стала
приносить с тех пор, как все организации объединились в январе
1982 г. на основе общей программы действий во Фронт националь-
ного патриотического единства (ФНПЕ). Этот акт, по мнению членов
организаций, имел очень важное значение.
В программе, принятой ФНПЕ 10, указывается, что первый этап
революции — антиимпериалистическая, аграрная и народная рево-
люция; единственный путь к захвату власти — вооруженная борьба
в форме народной революционной войны; после захвата власти бу-
дет установлена революционная, патриотическая и народная поли-
тическая власть, осуществлять которую будет само население, в том
числе и индейцы. В оккупированных партизанами районах уже
сейчас возникают зачатки местной революционной власти.
В программе говорится также о преобразованиях, которые будут
осуществлены демократическим, революционным правительством :
прекращение антинародных репрессий, создание условий для удов-
летворения первоочередных потребностей подавляющего большин-
ства народа, проведение аграрной реформы, установление полного
равенства между индейцами и метисами, ликвидация всяких форм
расовой дискриминации, участие индейского населения в осущест-
влении политической власти и т. д.
Революционные организации серьезно подходят к национальному
вопросу. Основные выводы, сделанные ими, следующие: националь-
ный вопрос — часть общего вопроса революции; национальное про-
тиворечие является дополнением к классовому противоречию; они
могут быть разрешены только в результате свержения существую-
щего режима и установления народной власти; они должны решать-
ся совместно, дополняя друг друга, но в ходе борьбы нельзя забы-
вать о главенствующей роли классовых факторов по сравнению с
национальными. Принятие программы, основные положения которой
соответствуют требованиям и чаяниям индейского населения, что
подтверждают, в частности, документы ККА, и правильный подход
к национальному вопросу имеют большое значение для включения
коренного населения в борьбу. Во-первых, это способствует активи-
зации участия индейцев в революционном движении, во-вторых, по-
могает правильной разъяснительной работе среди них: на первом
плане должно стоять включение в общую борьбу за общие цели,
что не означает игнорирования национальных требований коренного
населения.
Массовое, сознательное включение индейцев в революционное
движение имеет важные этнические и политические последствия:
преодолеваются замкнутость и разъединенность общин внутри одной
этнической группы и разных этнических групп между собой, по-
скольку все индейцы начинают ощущать себя в одном общем ка-
честве — революционеров; усиливается сближение индейцев с ме-
тисами во время военных действий, трудной походной жизни в сель-
ве, в политической работе. Гватемальские революционеры считают,
что в ходе современного революционного процесса закладываются
210

основы будущей гватемальской нации, в которой будет сохранена
специфика жизни и культуры индейцев.
Вступление индейцев в борьбу подняло ее не только на коли-
чественно, но и на качественно новую ступень. Это уже не тради-
ционная «герилья», ведущаяся отдельными партизанскими отрядами,
как в 60-е годы, а народная революционная война. По мнению глав-
нокомандующего ПАБ Роландо Морана, «массовое вовлечение ин-
дейцев в революцию определило ход народной войны». Он считает,
что их участие сделало возможным обновление концепции борьбы,
методов и организационных форм и.
Переход борьбы на более высокий уровень развития позволяет
решать новые задачи и в военной (активизация, расширение вширь
и вглубь военных действий), и в политической области. Руководи-
тели революционных организаций считают, что они уже в силах
ставить перед собой в перспективе задачу взятия власти, т. е. решать
основной вопрос революции.
Уже сейчас эта борьба становится важным вкладом в усилия всех
народов Центральной Америки, направленные на экономическое,
социальное и политическое освобождение.
Гватемальский опыт имеет большое значение для других латино-
американских стран, где индейцы составляют значительную часть
населения и являются важной экономической и политической силой.
1 Whetten N. L. Guatemala. The Land and the People. New Haven, 1961;
Wolf E. R. Sons of the Shaking Earth. Chicago, 1959; Solano F. de. Los mayas
del siglo XVIII. Madrid, 1974; Bockler C. G., Herbert J.-L. Guatemala: una in-
terpretation histórico-social. Mexico, 1970; Tenencia de la tierra y desarrollo
socio-econòmico del sector agricola en Guatemala. Guatemala, 1971.
2 Denuncia. Comité Campesino del Altipiano, S. 1., 1982, p. 9.
3 1 кетцаль = 1 доллар. Informe del Comité Campesino del Altipiano, S. 1., 1982,
p; 20.
4 Льварадо У. Раздумья. Избр. статьи и материалы. М., 1979, с. 122.
5 Por esto, Mexico, 1981, N 10.
6 Informador guerrilero, S. 1., 1982, N 4, p. 2.
7 Cuicuilco, S. 1., 1980, N 1, p. 5.
8 Альтиплано — горная область на западе Гватемалы, включающая «индей-
ские» департаменты. Уэуэтенанго. Сан-Маркое, Кесальтенанго, Солола и др.
9 Informe del Comité Compesino del Altipiano, p. 3.
10 Proclama unitaria de las organizaciones revolucionarias EGP, FAR, OPRA y
PGT al pueblo de Guatemala.— Guatemala, enero de 1982.
пМенендес Родригес M. В гватемальской сельве.—Латинская Америка, 1982,
№ 8, с. 122.
ИНДЕЙЦЫ НИКАРАГУА
А. Д. Дридзо
К моменту открытия территории нынешнего Никарагуа четвертой
экспедицией Колумба (16 сентября 1502 г.) здесь было довольно
многочисленное индейское население (по разным оценкам — от 2 млн.
до 200 тыс. человек), весьма разнообразное по этническому составу.
211

Перешеек между озером Никарагуа и побережьем Тихого океана
занимали никарао. Язык и культура их были близки к астекским.
Северо-западнее и юго-восточнее обитали несколько племен чороте-
га-манге: чоротеги (у залива Фонсека и несколько юго-восточнее
его), дириа, или дириан (между северным берегом озера Манагуа и
Тихим океаном), оротипа (к югу от озера Никарагуа). Территория,
населенная племенем субтьяба (современный департамент Леон),
была окружена поселениями чоротега-манге; язык чоротега-манге
относят к семье отоми-манге, язык субтьяба — к семье хока.
Восточнее, в нынешних департаментах Матагальпа, Нуэва-Сего-
вия и Чонталес, жили матагальпа. Еще восточнее, по рекам, впадаю-
щим в Карибское море, обитали суму. Южнее суму были рас-
селены рама, а само побережье занимали мискито, или москито.
Языки матагальпа, суму и мискито, объединяемые в группу мису-
мальпа, и стоящий несколько особняком язык рама родственны язы-
кам колумбийских чибча.
Уровень развития племен западной и восточной частей страны
был различным. Оседлые земледельцы-никарао и их соседи, знавшие
ткачество, обработку камня, владевшие искусством обработки золота
и меди (в том числе и литейным делом), имевшие письменность,
создали уже раннегосударственные объединения. Племена охотников,
рыбаков, собирателей, кочевавшие по Атлантическому побережью
и прилегающим районам, жили еще первобытнообщинным строем,
из них только мискито знали примитивное земледелие *.
Различными были и судьбы индейцев запада и востока Никарагуа.
Колонизация западной части страны началась в 1522 г. и быстро
привела к порабощению индейцев, истреблению значительной их
части, постепенному росту метисного и, естественно, уменьшению
доли коренного населения2.
Сама по себе метисация еще не определяла тех изменений в
судьбе индейцев, которые произошли в Никарагуа после захвата
его испанцами. Здесь имел место процесс «ладинизации», гораздо
более сложный и многообразный3. В итоге в середине прошлого
века метисов насчитывалось около 44%, а индейцев — примерно 23% ;
в конце — почти 39 и 55 %4. Данные эти настолько противоречивы,
что авторы сводных работ в последние десятилетия предпочитают
вообще не давать по Никарагуа XIX в. никаких подсчетов, даже
приблизительных5. Однако пропорция, отмеченная в середине сто-
летия, представляется более правильной. Это подтверждается вытес-
нением индейских языков испанским на западе Никарагуа уже к
концу XIX в. и даже почти полной утратой этих языков. Так, индей-
цы субтьяба, которые к тому времени еще не утратили своего языка,
уже стыдились им пользоваться, а носителей языка матагальпа к
1909 г. осталось всего... два человека8.
Именно в этот период, когда индейское население запада страны
переживало последний этап ассимиляции, произошло важнейшее
политическое событие, повлиявшее также на этническое развитие.
Завершилось формирование национальной территории Никарагуа:
в ее состав вошла Москития (1894) и, таким образом, на смену
212

дочти полностью ассимилированным индейцам запада пришли ин-
дейцы Атлантического побережья, практически полностью сохранив-
шие традиционный быт и культуру.
Колонизация востока началась гораздо позже, чем Тихоокеан-
ского побережья, в начале XVII в., причем попытки испанцев в этом
направлении почти сразу же провалились и успех сопутствовал их
соперникам — англичанам (сначала это были пираты, овладевшие
побережьем уже к 1687 г. и впервые провозгласившие одного из
вождей мискито «королем»,—разумеется, марионеточным). В ре-
зультате колодизации возникли опорные пункты с постоянными
гарнизонами и т. п. В 1786 г. англичане ушли оттуда в связи
с протестами Испании, но она так и не смогла закрепиться здесь,
и после ликвидации ее колониального господства в 1821 г. англи-
чане вновь появились в этом районе. В 1825 г. вождь мискито был
снова провозглашен ими «королем» под британским протекторатом.
В 1848—1859 гг. Англия предъявляла официальные претензии на
Москитию, но в 1860 г. под давлением США часть ее территории
была передана Никарагуа, часть — Гондурасу, а оставшаяся зона
(между реками Уэсо и Рама) превращена в своего рода автономное
образование под формальной властью Никарагуа; фактически в ней
по-прежнему распоряжались англичане. В 1894 г. и этот район был
присоединен к Никарагуа, образовав департамент Селая.
В результате постоянных миграций отдельных групп и переме-
шивания населения возникали и развивались новые общности. Так
как более или менее достоверные данные о составе мискито и суму
даже в XVIII в. крайне скудны, ход и подробности вышеописанных
событий во многом еще не ясны7.
Известно, однако, что общность мискито возникла на побережье
Карибского моря у мыса Грасьяс-а-Дьос в результате смешения с
неграми. Интенсивная метисация привела к появлению уже во вто-
рой половине XVIII в. постоянно возраставшей группы самбо-мис-
кито. Они установили экономические и политические контакты с ан-
гличанами и стали той основой, на которой развились современные
никарагуанские мискито. К середине XIX в. они занимали уже
побережье от Рио-Негро (в Гондурасе) до Пирл-Лэгун, а к 40-м го-
дам XX в.— до Рио-Эскондидо, распространившись также по нижне-
му и среднему течению р. Коко.
В результате другие индейские племена, жившие на побережье,
постепенно оттеснились в глубь страны. Примерно к 1860 г. те из
них, которые обитали по притокам р. Коко — Бокай и Васпук и
в верховьях Рио-Вава, Принсаполька, Рио-Гранде и Рио-Эскондидо,
стали называть общим для всех наименованием «суму» (или
«сумо»).
До этого времени группы (или, может быть, племена), объеди-
ненные названием «суму», были известны под старыми этнонимами:
ульва, кукра, йуски (йоска), принсу, бавихка, папамака, тхавка.
Среди мискито таких групп указывают не менее четырех: бальдам,
каба, вангки и мам (последние живут в Гондурасе).; некоторые
авторы говорят и о пятой — тавира. Считается, что черты самбо-
213

мискито наиболее отчетливо выражены у первых двух. Каждой
группе присущ свой диалект, но как среди суму, так и среди мис-
кито люди из разных групп в общем понимают друг друга8.
В результате колонизации англичанами Москитии соседями ин-
дейцев востока Никарагуа оказались прежде всего негры, числен-
ность которых на побережье Карибского моря постоянно возрастала
и контакты с которыми оказывали влияние на мискито, а также
в какой-то мере и на суму. Влияние это проявилось не только
в антропологическом аспекте, но и в языковом. Вторым языком
индейцев постепенно становился английский (в форме местного ди-
алекта), происходило сближение обеих культур и в материально-бы-
товой области. Воздействие белых (преимущественно англичан)
больше сказывалось в области экономической: индейцы наряду с тра-
диционными занятиями (охота, рыболовство, земледелие, собира-
тельство) вначале завязали торговлю с англичанами (что вывело
по крайней мере часть из них за пределы натурального хозяйства),
затем какие-то группы стали превращаться в наемных рабочих на
лесоразработках, а позже и на рудниках. Все это относится прежде
всего к мискито, в гораздо меньшей степени — к суму и почти не
касается рама (надо, однако, оговориться, что и большая часть
мискито ни с лесоразработками, ни с рудниками связана не была).
В середине прошлого века в Москитии появились миссионеры
протестантской секты Моравских братьев (гернгутеров), занимаю-
щей здесь ныне первое место по числу приверженцев. Католическая
церковь до 40-х годов XX в. действовала лишь среди никарагуанцев,
переселившихся в Москитию с запада, и только в более позднее
время стала вести работу среди коренных жителей9.
Таким образом, к началу XX в. индейцы западной части Ника-
рагуа, почти (или полностью) ассимилированные, поголовно испо-
ведовавшие католическую религию, жили практически одной жизнью
с окружающим населением. Отличались они, пожалуй, лишь неко-
торыми антропологическими особенностями, что было подчас и не
очень заметно, ибо подавляющее большинство никарагуанцев — ме-
тисы, а также отдельными чертами материальной культуры, в част-
ности еще сохранявшимися кое-где традиционными ремеслами. При-
надлежность человека к индейцам нередко определялась лишь его
самосознанием или фактом проживания в индейских предместьях,
вроде Монимбо в г. Масая.
На востоке же дело обстояло совсем по-другому. Никакой асси-
миляции здесь не было. Этнокультурный облик мискито сформиро-
вался в результате длительного взаимодействия с окружающим на-
селением, но они отнюдь не уподобились своим соседям; еще в мень-
шей степени это можно сказать о суму и особенно о рама. Да и в
той сфере, которая сближала здешних индейцев с соседями (язык,
религия), все отличалось от ситуации на Западе, ибо язык был
английский, а религии представлены протестантскими сектами.
Мы подходим, таким образом, к выводу, что индейская проблема
в Никарагуа XX в. связана не с индейцами запада, а преимущест-
венно с индейцами востока. У нас нет точных данных, но, по-ви^
214

димому, уже в XIX в. при проведении переписей «индейцами»
именовались только последние.
Войдя в состав государства Никарагуа, коренные жители Моски-
тии оказались в орбите многих важных событий истории этой страны.
Достаточно сказать, что их территорию неоднократно затрагивала
американская интервенция, а затем и народная война никарагуан-
ского народа во главе с Сандино против оккупантов и местной ре-
акции (1927—1933). Есть сведения об участии в этой войне ин-
дейцев.
Почти 60 лет продолжался конфликт между Никарагуа и Гонду-
расом из-за районов Москитии, где была сосредоточена значи-
тельная часть индейского населения. Хотя еще в 1906 г. спорную
территорию присудили Гондурасу, конфликт не был разрешен и об-
становка на границе многие десятилетия была достаточно напря-
женной. Только в начале 60-х годов эти районы перешли к Гонду-
расу 10.
Экономически мискито, суму и рама и в XX в. по-прежнему
подвергались эксплуатации, но уже не столько прежними владель-
цами рудников и лесоразработок, сколько — и прежде всего — аме-
риканскими предпринимателями. Обслуживали эти предприятия
люди разной этнической принадлежности. Но были среди них и
индейцы, занятые преимущественно на самой тяжелой, грязной,
опасной и низкооплачиваемой работе и.
Внимание сомосовской администрации к Москитии усилилось
лишь в 50-е годы (точнее с 1952 г.), но проявилось оно прежде
всего в сфере «испанизации» местного населения, вторым языком
которого, как мы знаем, был английский. Проводилась она главным
образом в крупнейших городах и поселках Москитии (Блуфилдс,
Пуэрто-Кабесас, Принсаполька), но постепенно проникала и в ин-
дейские деревни 12.
Один из информаторов американского этнографа М. Хелмс оце-
нил эту кампанию следующим образом: «Президент Никарагуа дает
много денег испанским13 учителям, а те их все пропивают; беднякам
же вроде нас не дает ничего» 14.
Официально индейцы Москитии пользовались в Никарагуа опре-
деленными льготами: их не брали в армию, с них не должны были
взимать налогов. Что касается первой льготы, то вряд ли никара-
гуанским вооруженным силам требовались солдаты, не понимающие
обращенных к ним распоряжений. Вторая же носила в известной
мере формальный характер, ибо фактически налоги (при вступле-
нии в брак, при убое скота и т. п.) все-таки существовали; контроля
же над осуществлением налоговых льгот не было 15.
Хорошо известно, что понятие о законах и законности в само-
совском государстве было достаточно специфическим. Так, когда
в начале 60-х годов часть Москитии перешла к Гондурасу, несколько
тысяч мискито были переселены с берегов р. Коко в совершенно
необжитой район между Васпаном и Пуэрто-Кабесас. Правительство
Оомосы получило для помощи переселенцам значительные суммы от
международных организаций. Однако эти средства были разворо-
215

ваны приспешниками диктатора. В 70-е годы многие мискито ли-
шились земли и лесных угодий, которые прибрали к рукам видные
деятели сомосовского режима.
В 1975 г. «национальные гвардейцы» Сомосы повели против
мискито и суму настоящую войну. В районах Софана, Дуду, Сан-
Хосе-Сильви, Ийас и других они пытали и убивали крестьян целыми
семьями. Жертвами этих репрессий стало около 400 человек16.
Перед тем как перейти к периоду после победы никарагуанской
революции, коснемся проблемы численности индейского населения.
Перепись 1920 г. дает цифру 29 284 человек (из 638119 человек,
т. е. 4,59%), перепись 1942 г.- 39400 (из 900 тыс., т. е. 4,37%),
перепись 1950 г. данных об этническом составе не содержала.
Доклад миссии ФАО в том же году отмечал лишь, что на долю бе-
лых, индейцев, негров, самбо и мулатов приходится 20% населения,
в том числе на долю негров 9%, и что на севере и востоке живут
«чистые индейцы», а для «восточного побережья характерны ин-
дейцы мискито» 17. Данные на 1979 г. приводит В. С. Гайдук: при-
мерно из 65 тыс. индейцев (всего 2 млн. человек) т. е. 3,5% говорят
на индейских языках не более 2,5% 18. Укажем еще, что, по данным
М. Хелмс, мискито к середине 60-х годов насчитывалось примерно
45—50 тыс., из них непосредственно на р. Коко 15 тыс. В общий
подсчет исследовательница включила и «остатки родственных им
суму». При подведении итога подчеркивалось, что все эти цифры —
более или менее приблизительные 19.
Материалы самого последнего времени, однако, свидетельствуют,
что указанные оценки явно занижены. Численность индейцев ока-
залась гораздо выше —более 200 тыс.20, из них мискито—120 тыс.
(это основная часть всех мискито, ибо на гондурасской территории
их лишь 55 тыс.)21, суму, по данным их организации,—15 тыс.22
и рама — 1500 человек, также по их собственной оценке23. Как ви-
дим, эти данные не очень согласуются между .собой, что можно
объяснить двумя причинами: в подсчет включены не только индей-
цы востока, но и «черные карибы» 24; отсутствуют точные данные
в связи с тем, что проведение первой послереволюционной переписи,
которая планировалась на весну 1982 г., было отложено в связи
с обострившейся внешнеполитической обстановкой.
Революция сразу же провозгласила принцип равноправия всех
никарагуанцев независимо от происхождения, цвета кожи или языка.
Навсегда отошло в прошлое положение, когда, по словам одного из
руководителей индейцев суму, «мы подвергались дискриминации не
только при Сомосе, но еще со времени воссоединения Москитии.
Нас дискриминировали иностранные государства и когда правитель-
ство Селайи назначило комиссию, чтобы лишить нас земли, п когда
Сомоса грабительски отнял ее у нас...» Добавив, что при существо-
вавшей расовой дискриминации индеец был все равно что преступ-
ник, он продолжал: «На нас смотрели как на низшие существа,
лишенные культуры, не имевшие права участвовать в чем-лиоо» .
Революционное правительство отчетливо сознает, что насаждав-
шаяся американцами и сомосовцами расистская доктрина презрения
216

ко всему никарагуанскому и особенно к индейцам связана с коло-
ниальным прошлым страны, с пережитыми ею периодами британ-
ской и американской оккупации, с господством фашистской олигар-
хии и империализма США вплоть до победы революции. Министр
культуры Никарагуа Э. Кардеиаль Мартинес так охарактеризовал
это положение в своей речи на Международной конференции по
политике в области культуры: «В Никарагуа победа революции
была победой всего национального. Но это национальное было обес-
ценено. Была обесценена наша индейская сущность (identidad)
и наша метисная сущность...»26.
С самого начала революция уделяла особое внимание развитию
Москитии, повышению ее уровня до уровня западной части страны.
Был создан особый Институт развития Атлантического побережья
во главе с министром У. Рамиресом, на которого возложили осу-
ществление программы преобразования в Москитии.
Не менее важными явились меры по развитию культуры индей-
цев (а также креолов). У. Рамирес в одной из своих статей подчер-
кивал, что «раздельное развитие Атлантического и Тихоокеанского
побережий в колониальное время создало этнические общности, ко-
торые консолидировались независимо друг от друга. На Тихом
океане возникла «латинская» общность, на Атлантическом побе-
режье различные общности выкристаллизовались в англо-карибский
культурный тип, сохранивший в то же время тесные связи с ин-
дейским прошлым»27. Учитывая, что «каждая этническая группа
должна иметь реальную возможность развивать свою культуру и
искусство, что приводит к обогащению и консолидации общенацио-
нальной культуры» 28, правительство приняло меры для обеспечения
таких возможностей индейскому населению.
Но прежде всего была проведена кампания по ликвидации не-
грамотности в рамках общереспубликанского похода за грамотность
и «Проекта обучения на языках Москитии»; в результате осуществ-
ления последнего научились читать и писать на своих родных язы-
ках 12 тыс. индейцев и креолов. Напомню, что в среднем по стране
неграмотных было 50,2%, в Москитии же этот процент достигал 76.
Провозгласив право каждого народа на свободное развитие, на
создание национальных организаций, сандинистское руководство
оказало поддержку в конце 1979 г. объединенной индейской орга-
низации МИСУРАСАТА (что означает: «мискито, суму, рама — еди-
ные с саидинистами). Она была представлена в Государственном
совете и получила полную возможность вести организационную ра-
боту в массах. Впервые в истории страны, таким образом, возникла
индейская организация, опирающаяся на всемерную материальную
и политическую поддержку государства. Однако вскоре выяснилось,
что во главе МИСУРАСАТА оказались люди, враждебные делу ре-
волюции.
В январе 1981 г. они обнародовали планы фактического превра-
щения Москитии в государство в государстве. Речь шла о «поли-
тической автономии», при которой в руки МИСУРАСАТА должна
была перейти вся полнота власти над территорией в 45 тыс. кв. км
217

(примерно 38% всей территории Никарагуа). Одновременно вер-
хушка организации стала требовать контроля над рудниками, шель-
фом и даже воздушным пространством Москитии.
В мае того же года лидер МИСУРАСАТА С. Фагот бежал в Гон-
дурас, открыто вступив там во взаимодействие с сомосовцами, мест-
ной разведкой и с разведкой США (в дальнейшем он даже ездил
в США, где был принят на самом высоком уровне). Фагот и его
приверженцы увели с собой в Гондурас несколько тысяч мискито,
из числа которых там стали готовить диверсантов против револю-
ционного Никарагуа.
В сентябре 1981 г. и остальные руководители МИСУРАСАТА
выступили против революции. Естественно, что в сложившейся об-
становке правительство было вынуждено распустить организацию
и принять необходимые меры к сохранению территориальной целост-
ности страны. Эти меры были поддержаны большинством мискито,
а также суму, рама и креолами.
Разумеется, контрреволюционная деятельность МИСУРАСАТА
ни в коей мере не остановила и не могла остановить той огромной
работы, которая ведется Сандинистским фронтом и революционным
правительством Никарагуа по улучшению положения индейцев.
Еще 12 августа 1982 г. была принята Декларация принципов по
вопросу об индейских общинах, гарантирующая коренному населе-
нию социальные, экономические и политические права, в частности
право на землю, которую исторически занимают те или иные об-
щины, определяется доля доходов от эксплуатации лесных богатств
Москитии, которая будет использована на нужды индейского насе-
ления. Большинству мискито, ушедших в Гондурас, этим докумен-
том разрешено возвратиться на родину29.
Индейское население по-прежнему имеет право создавать свои
организации — теперь уже по этническому признаку30. В соответ-
ствии с этим с сентября 1981 г. существует Национальная ассоциа-
ция общин суму, которая в марте 1982 г. провела уже свою пятую
конференцию. «Мы питаем надежду и доверие к революции — един-
ственной, стремящейся понять, что чувствуют индейцы как ника-
рагуанцы, которыми они и являются... По закону мы имеем равные
права со всеми остальными. Единственная наша надежда в том, что-
бы идти вперед вместе с революцией» 31,— заявил один из ее руко-
водителей.
«Интервенционисты мечтают об отделении Атлантического по-
бережья от остальной части Никарагуа,— заявил У. Рамирес— Этого
мы никогда не допустим. Наши индейцы такие же никарагуанцы,
как любой гражданин, и пользуются теми же правами, что и любой
из нас» 32.
Свою принципиальную политику никарагуанское руководство
проводит в обстановке усилившейся активности империализма и его
наемников на Атлантическом побережье. Здесь используется все —
и те этнокультурные различия, о которых говорилось выше, и не
преодоленные еще до конца стереотипы в межэтнических отноше-
ниях. Играет роль и «сравнительная отсталость прибрежного насе-
218

ления в плане политической сознательности, которая связана с тем,
что революционная война не получила здесь такого развития, как
на востоке, и тяжелое наследие в экономике района, оставленное
хозяйничавшими здесь американцами» 33. Изобличены в контррево-
люционной деятельности некоторые представители церкви, прежде
всего американские миссионеры, которых пришлось выслать из
Москитии.
С гондурасской территории начались бандитские рейды против
Никарагуа, жертвами которых в первую очередь становились те
мискито, которые были расселены по пограничной р. Коко. Ширина
реки здесь невелика, характер местности и отсутствие дорог не
давали возможности организовать охрану границы в полном объеме.
Это вызвало необходимость переселения мискито и отчасти суму
из пограничной зоны в более безопасные места. Такое переселение
дало бы возможность оказать им необходимую помощь в развитии,
ибо доступ на р. Коко из других районов страны крайне затруднен.
По программе «Тасба при» (в переводе с мискито — «Свободная
земля») было переселено более 10 500 человек. Новые поселки (их
пять — четыре для мискито и один для суму) возникали вдоль до-
роги на Пуэрто-Кабесас. Основная часть индейцев по-прежнему
занимается земледелием на выделенных им государственных участ-
ках. В поселках создана сеть детсадов и школ, охвативших почти
3 тыс. детей (кроме того, учится более 1 тыс. взрослых). Их обу-
чают 57 учителей, в том числе один индеец мискито. Предполагает-
ся в дальнейшем привлечь к преподаванию еще нескольких мискито.
Отобрана также группа юношей и девушек, уже выехавших в сто-
лицу на учебу34.
Переселение индейцев послужило поводом для яростной клевет-
нической кампании против Никарагуа, организованной и руководи-
мой Соединенными Штатами. Кампания эта докатилась даже до
Организации Объединенных Наций. В ответ революционное прави-
тельство Никарагуа стало приглашать самые разнообразные деле-
гации, которым дается возможность посетить любой поселок. Не-
сколько индейских делегаций выезжало в США и Канаду.
Конечно, в решении индейского вопроса перед революционным
правительством Национального возрождения Никарагуа стоит еще
немало проблем. Слишком мало времени отделяет индейцев от их
прежней жизни. Не так уж велики и материальные возможности
молодого революционного государства. Однако главное в другом:
впервые в истории Американского континента индейский вопрос
решается новым, революционным путем. Впервые индейцы стали
полноправными гражданами.
«Никарагуа —единственная страна в Америке, где уважаются
человеческие права индейцев»,—заявил 16 августа 1981 г. в ООН
Клэттер Физер, представитель Международной организации индей-
цев 35. Сам индеец из США, Физер имел возможность сравнивать.
Летом 1983 г. министр внутренних дел Никарагуа Т. Борхес
Мартинес торжественно вручил первой группе мискито документы
на владение землей. Обратившись к индейцам на их родном языке,
219

Т. Борхес подчеркнул, что революция с глубоким уважением отно-
сится к культуре и обычаям коренного населения и что сделано все
для того, чтобы оно в полной мере могло воспользоваться ее за-
воеваниями 36.
1 Подробнее см.: Гайдук В. С. Население Никарагуа в доиспанский период.—
В кн.: Некоторые вопросы изучения этнических аспектов культуры. М., 1977,
с. 143—155. Более раннюю литературу см. там же.
2 Подробнее см.: Гайдук В. С. Этнические процессы в западной части Никара-
гуа (колониальный период).— В кн.: Некоторые проблемы этногенеза и эт-
нической истории народов мира. М., 1976, с. 143—155. Более ранние иссле-
дования см. там же.
3 Дридзо А. Д. Гондурас. Формирование этнической общности.—В кн.: На-
циональные процессы в Центральной Америке и Мексике. М., 1974, с. 159—
190.
4 Гайдук В. С. Этническое развитие Никарагуа во второй половине XIX в.—
В кн.: Проблемы истории и этнографии Америки. М., 1979, с. 181, 186—187.
5 Rosenblat A. La Población indigena у et mestizaje en America. Buenos Aires,
1954, t. 2, p. 36—37, 188—189, 191 et al.
8 Гайдук В. С. Этническое развитие Никарагуа..., с. 187; Он же. Этнические
процессы у индейцев Атлантического побережья Никарагуа.— В кн.: Совре-
менные этнические процессы. М., 1975, с. 71.
7 Helms H. W. Asang. Adaptations to Culture Contacts in a Miskito Community.
Gainesville, 1971, p. 20—21; Handbook of South American Indians. Washington,
1948, v. IV, p. 57-58.
8 Helms M. Asang..., p. 16—19; В «Handbook...» (p. 58—59) названо 10 групп,
но указано, что к 40-м годам XX в. 6 из них либо исчезли, либо смешались
друг с другом или с мискито.
9 Helms M. Asang..., p. 185, 239—250. См. также: Пучков П. И. Современная
география религий. М., 1975, с. 69—70.
10 Леонов Н. С. Никарагуа. К вопросу о национальной независимости.— В кн.:
Национальные процессы в Центральной Америке и Мексике, с. 254.
11 Подробнее см.: Гайдук В. С. Этнические процессы у индейцев Атлантиче-
ского побережья Никарагуа, с. 77—78.
12 Там же, с. 76.
13 «Испанцами» мискито называли, а частично называют и сейчас испаноязыч-
ных никарагуанцев.
14 Helms M. Asang..., p. 222.
15 Ibid., p. 174.
16 Lieb J. Viejo silencio de Obispos fue roto repentinemente.— Barricada, 1982,
24.11; Reyes A. Capuchino que denuncio masacres del 75 dice: traslado fue
para defender sus vidas.— Ibidem.
17 Rosenblat A. La Población..., tabi. 1 (entre p. 20, 21), p. 152.
18 Гайдук В. С. Этнические процессы у индейцев..., с. 75—76.
19 Helms M. Asang..., p. 35.
20 Barricada Internacional, 1981, 5.XII.
21 Barricada, 1982, 24.11; Barricada internacional, 1982, 10.V.
22 Barricada,— ll.XII. 81, Встречается и другая цифра — от 6 до 8 тыс. (Ibidem,
1982, 8. VIII).
23 Barricada, 1981, 17.ХП.
24 Ventana, 1982, 9.1. В других случаях, однако, говорится только о трех ин-
дейских народах (например, Barricada, 1981, 5.ХП).
25 Barricada, 1981, ll.XII.
26 Barricada, 1982, 4.VIII.
27 Ramirez W. El problema indigena y el amenaza imperialista en Nicarague.—
Ventana, 1982, 16.1, p. 13.
28 Ibid., p. 14.
29 Barricada, 1981, 31.XII.
30 Barricada, 1981, 4.IX.
220

sì Barricada, 1982, 17.111.
32 Ramirez W. El problema..., p. 14.
33 Ibid., p. 13.
34 Подробнее см.: Barricada, 1982, l.IV, 19.IV, 6.V, 7.V, 20—23.VI.
J5 Barricada, 1981, 2. IX.
зб Barricada, 1982, 24.VII.
МЕСТО КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ
В ПОЛИЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ ГАЙАНЫ
П. В. Грибанов
Современная Гайана — полиэтническое государство. Хотя две основ-
ные группы — афро- и индогайанцы — составляют около 93% всех
жителей, определяя этнокультурный облик страны в целом, необхо-
димо учитывать и факт существования других этнических групп.
Одним из важных компонентов населения, отличающим, как отме-
чал А. Д. Дридзо \ Гайану от большинства других англоязычных
стран Карибского бассейна, являются индейцы, потомки коренных
жителей.
На территории молодого государства живут индейцы, говорящие
на языках трех семей: же-пано-карибской (собственно карибы, аре-
куна, акавайо, патамона, макуши и вай-вай), андо-экваториальной
(араваки и вапишиана), макро-чибча (варао). Хотя коренное на-
селение насчитывает лишь около 37 тыс. человек2, во внутренних,
слабозаселенных районах оно составляет значительную часть всех
жителей. В целом страну можно разделить на две области: побе-
режье, узкую полосу вдоль берега Атлантического океана от р. По-
мерун до границы с Суринамом, где сосредоточена основная часть
населения африканского, азиатского, европейского и смешанного
происхождения, и районы, населенные преимущественно индейцами.
Вопрос о месте индейцев в полиэтнической общности Гайаны,
в структуре современного гайанского общества имеет не только на-
учное, но и практическое значение. Значительная часть территории
Гайаны является объектом претензий со стороны Венесуэлы, кото-
рая наряду с прочим аргументирует свою позицию и тем, что жители
«спорных» районов — индейцы в экономическом и этнокультурном
плане имеют мало общего с собственно «гайанцами» — жителями по-
бережья. Правительство Гайаны в свою очередь считает «гайанца-
ми» все население страны, говорит о существовании гайанской
нации, хотя под «нацией» подразумевается в первую очередь при-
надлежность к государственно-политической общности.
В существующей советской литературе положению коренного на-
селения Британской Гвианы (так страна называлась до 1966 г.У
и Гайаны посвящены статьи в сборнике «Гвиана» 3, а также работы
В. И. Кочнева и В. Н. Софийского \ однако вопрос о месте индейцев
в этносоциальной структуре страны специально не рассматривался»
221

В зарубежной литературе также почти нет специальных исследо-
ваний по этой проблеме. Работа К. Хэмфри, написанная в начале
60-х годов 5, разумеется, не может дать представление о положении
коренного населения в независимой Гайане, хотя и является наибо-
лее подробным исследованием «индейского вопроса» в Британской
Гвиане. Интересны монографии А. Сандерса6, посвященные в основ-
ном индейцам побережья и примыкающих районов. Следует также
упомянуть работу об арекуна и акавайо, подготовленную гайански-
ми специалистами7.
Мы, разумеется, не можем в кратком сообщении дать подробный
анализ положения индейцев в современной Гайане. Остановимся на
тех моментах, которые, на наш взгляд, получили недостаточное
освещение в первую очередь в работах советских авторов.
Гвианское побережье было открыто в 1499 и 1500 гг. экспеди-
циями Охеды и Пинсона. По некоторым данным, в 1500 г. числен-
ность населения страны составляла около 90 тыс. человек (на тер-
ритории, занимаемой сегодня Гайаной, Суринамом и Французской
Гвианой) 8. К. Хэмфри приводит цифру 60—70 тыс. на территории
современной Гайаны9. Население прибрежных районов в то время,
как и сегодня, отличалось от индейцев внутренних областей в этно-
культурном и хозяйственном плане 10. В прибрежных районах жили
варао, араваки и карибы. Ряд специалистов указывает на появление
карибов здесь лишь в XVI в.и Карибы и араваки не являлись
первыми жителями Гвианы: район формирования этих племен на-
ходился за пределами территории страны. Слабое археологическое
изучение Гайаны не позволяет с достаточной достоверностью восста-
новить все этапы этнической истории страны до прихода европейцев.
Ко времени «открытия» Гвианы ее население жило в условиях
доклассового общества. Племена индейцев враждовали между со-
бой 12. Большинство индейцев занималось земледелием в сочетании
с охотой, рыболовством и собирательством.
Колонизация Гвианы началась лишь в конце XVI — первой по-
ловине XVII в., и индейцы оказались здесь в несколько лучших
условиях, чем коренное население районов, попавших под власть
Испании, поскольку, как пишет К. Хэмфри, «англичане и голландцы
были слабее и не столь беспощадны, как испанцы» 1-. Однако кон-
такт с европейцами и в этой стране оказывался губительным для
коренного населения. Оно гибло от занесенных колонизаторами бо-
лезней, его обращали в рабство. Индейцев пытались использовать
в качестве рабочей силы для работы на плантациях. Но немного-
численные колонисты-голландцы- в условиях борьбы с испанцами,
англичанами и французами были заинтересованы в мирных отно-
шениях с коренным населением, поэтому рабами становились пре-
имущественно представители отдаленных племен. В 1793 г. голланд-
ские власти запретили обращать в рабство коренное население.
Еще раньше, в 1658 г., начался ввоз рабов из Африки, со временем
решивший проблему рабочей силы для плантаций. В стране склады-
валось . колониальное рабовладельческое общество, основными со-
циально-расовыми компонентами которого были негры рабы и белые
222

рабовладельцы. Коренное население оказалось «вне» плантационного
хозяйства; европейцы не вмешивались во внутреннюю жизнь пле-
мен, деятельность миссионеров среди индейцев была запрещена.
Вместе с тем между колонистами и племенами прибрежных районов
существовали постоянные контакты. Араваки были главными тор-
говыми партнерами европейцев; карибы выполняли полицейские
функции, занимаясь поимкой и наказанием беглых негров рабов.
«Колонизаторы в Гвиане стремились возложить на индейцев те
функции, которые в испанской и португальской Америке выполняли
регулярные воинские формирования, а также отряды баиденран-
тов»,—пишет Л. А. Файнберг 14. Англичане, в начале XIX в. закре-
пившиеся в бывших голландских владениях на территории совре-
менной Гайаны (в колониях Демерара, Бербис и Эссекибо), в отно-
шении коренного населения первоначально продолжали политику
своих предшественников. Индейцев не порабощали и не истребляли,
поэтому в английские владения переходили племена из испанских
колоний, как, например, варао в 1817 г.
Положение коренного населения изменилось в 30-е годы XIX в.
После отмены рабства плантаторы больше не нуждались в услугах
индейцев, в то время как некоторые племена привыкли получать
вознаграждение за поимку рабов. Кроме того, индейцы опасались
мести со стороны бывших невольников. Большие группы карибов
вынуждены были перейти в Венесуэлу и Бразилию. Некоторые из
оставшихся карибов и арекуна продолжали заниматься работоргов-
лей, захватывая представителей других племен, в частности ака-
вайо, макуши, для продажи на плантации Суринама 15.
С конца 20-х годов XIX в. среди индейцев начинается деятель-
ность миссионеров. Первоначально она охватывала районы, примы-
кавшие к побережью. Карибы, араваки и в меньшей степени варао
под влиянием миссионеров забывали обычаи своих предков. Индейцы
детрибализовывались, разрушалась племенная организация. Вокруг
миссий селились выходцы из разных племен. Миссионеры создавали
школы, чтобы научить индейцев говорить, читать и писать на
английском, так как английский был языком проповедей и рели-
гиозной литературы. Одновременно с миссионерами к индейцам на-
чали проникать предприниматели, которые эксплуатировали корен-
ное население на лесоразработках.
Колониальная администрация не интересовалась положением
индейцев, данные о них исчезли из ее отчетов. К концу 30-х годов
XIX в. в Британской Гвиане жило всего около 7 тыс. индейцев, из
них больше половины — в районах, примыкающих к побережью16.
«Чужестранцами в собственной стране» назвал их посетивший ко-
лонию немецкий путешественник Р. Шомбургк17.
В середине XIX в. в результате экспедиций Р. Шомбургка и его
соотечественника К. Аппуна произошли первые контакты с рядом
неизвестных племен юга страны. Миссионеры стали также прони-
кать в глубинные районы. Однако в целом индейцы продолжали
оставаться вне цлантационного хозяйства — основы экономики стра-
ны. Даже жившие вблизи побережья племена ограничивались в ос-
223

новном, как и прежде, меновой торговлей с креолами и представи-
телями других этнических групп. В районе плантаций и в городах
Джорджтауне и Новом Амстердаме коренное население почти отсут-
ствовало. «Индейцы редко показываются в городе и показывающие-
ся принадлежат преимущественно к прибрежным племенам варау-
сов, араваков и карибов, и только как величайшую редкость можно
встретить среди них индейца из внутренних частей материка, на-
пример макучиса, атораи или вапичианца»,— писал о Джорджтауне
60-х годов XIX в. К. Ф. Аппун 18.
В конце XIX в. в лесах Британской Гвианы были открыты место-
рождения золота и алмазов и в «индейские» районы началось про-
никновение старателей, хотя их контакты с коренным населением
в большинстве случаев имели спорадический характер. В это же
время в саванну Рупунуии переселилось несколько американцев
США, основавших скотоводческие фермы. Индейцы макуши и ва-
пишиана, вытесняемые со своих земель, становились батраками-ва-
керо у скотоводов. Как реакция на притеснения со стороны мис-
сионеров и предпринимателей среди ряда индейских племен распро-
странилось синкретическое религиозное движение «Аллилуйя», одной
из главных идей которого было грядущее избавление индейцев от
угнетения и приход времени всеобщего благоденствия19. Последова-
тели этого движения сохранились до настоящего времени среди,
акавайо.
В 1910 г. колониальные власти приняли закон, формально имев-
ший цель защитить индейцев от капиталистической экспансии, по
которому все земли индейцев объявлялись собственностью коло-
ниальной администрации. В стране было создано 13 резерваций, на
территории которых запрещалось жительство неиндейцев, кроме
миссионеров и представителей колониальной администрации. Новая
политика колониальных властей, в какой-то степени замедлившая
экспроприацию коренного населения предпринимателями, отнюдь не
ограничивала деятельности миссионеров. Если к началу XX в. эта
деятельность в основном велась среди племен в районах, примыкав-
ших к побережью, и в саванне Рупунуни, то к 50-м годам ею были
охвачены практически все индейцы страны. Миссионеры вовлекали
индейцев в орбиту капиталистических товарно-денежных отношений.
Представители церквей и сект стремились не только обратить корен-
ное население в христианство, но и заставить их воспринять «куль-
туру цивилизованных людей» (в своем понимании) : навязать одеж-
ду европейского типа, пользование в быту европейскими промыш-
ленными изделиями. Одежду, орудия труда, бытовые товары индей-
цы получали за работу на участках миссионеров. Изменения в тра-
диционной культуре к середине XX в. у большинства индейских
племен зашли настолько далеко, что колониальные власти сочли
коренное население способным принимать участие в решении соб-
ственной судьбы. В 1951 г. по новому закону предусматривалось
создание выборных местных органов индейского самоуправления, во
многом аналогичных тем, что существовали в афро- и индогайан-
ских деревнях.
224

С начала XX в. в результате успешной борьбы с эпидемиями
(главным образом в районах, примыкающих к побережью), а также
снижения детской смертности численность индейцев в Британской
Гвиане стала медленно возрастать: 1911 г.—6901, 1921-й —9150,
1931-й-8348, 1946-й - 16 322, 1960 г.-25 450 человек20. Правда,
необходимо иметь в виду, что в этот период учет численности ко-
ренного населения стал более точным, чем до начала XX в.
Таким образом, ко времени провозглашения независимости ко-
ренное население Британской Гвианы было почти полностью обра-
щено в христианство, восприняло многие элементы европейской
материальной культуры, а также английский язык. Вместе с тем зна-
чительная его часть продолжала оставаться в стороне от экономи-
ческой и политической жизни побережья, где сосредоточено боль-
шинство населения колонии. Индейцы не были заняты в плантаци-
онном хозяйстве. Соответственно, они не испытывали прямого гнета
со стороны английских колониальных властей и сахарных компаний,
борьба против которых сближала население колонии африканского,
азиатского и смешанного происхождения. Поэтому индейцы слабо
участвовали в общем антиколониальном движении и сдержанно от-
неслись к провозглашению независимости. Обособленностью корен-
ного населения воспользовались реакционные силы. Под влиянием
миссионеров индейцы поддерживали партию «Объединённая сила»,
выражавшую интересы компрадорской торговой и промышленной
буржуазии21. В саванне Рупунуни скотоводам американского про-
исхождения удалось вовлечь небольшую группу коренных жителей
в сепаратистский мятеж .
Конституция независимой Гайаны предоставила всем жителям
страны, в том числе и индейцам, равные политические права 23. Вме-
сте с тем в докладе комиссии, работавшей над составлением консти-
туции, специально оговаривалась необходимость сохранения за ин-
дейцами прав на соблюдение традиционных обычаев. Подчеркива-
лось, что политика правительств независимой страны должна быть
направлена на добровольное постепенное включение индейцев в
жизнь гайанского общества 2\
В независимой Гайане большинство коренного населения зани-
мается земледелием, охотой и рыболовством, хотя некоторые рабо-
тают на лесозаготовках, золотых и алмазных копях. Повсеместно
среди индейцев распространен английский язык, а около 50% жи-
вущих в районах, примыкающих к побережью, умеет читать и пи-
сать по-английски. Многие носят одежду европейского типа, поль-
зуются в быту промышленными изделиями. Различные племена от-
личаются по степени включенности в современные производствен-
ные отношения, по степени сохранения традиционной культуры,
что в большинстве случаев определяется географическим положени-
ем района их расселения, доступностью его для колонизации. По-
этому, говоря о коренном населении Гайаны в целом, необходимо
иметь в виду, что жители разных районов, представляющие порой
некую единую общность с точки зрения других граждан Гайаны,
не всегда осознают себя таковой.
8 Заказ M 1098 ' 225

На крайнем юге страны живет племя вай-вай (название условно,
так как уже в начале XX в. оставалось только пять «чистых» вай-
вай, остальные — выходцы и потомки выходцев из других племен),
до 50-х годов почти полностью сохранявшее традиционный уклад
жизни. В 1950 г. на территории племени была основана миссия аме-
риканской протестантской секты неевангельских областей и традици-
онная культура индейцев стала изменяться. Вместе с тем эта часть
страны и сейчас наименее освоена; здесь отсутствуют современные
сельскохозяйственные и промышленные предприятия, поэтому ин-
дейцы в известной степени сохраняют традиционные занятия.
В саванне Рупунуии вапишиана и макуши занимаются земледе-
лием и скотоводством, многие мужчины работают батраками-вакеро
и сборщиками балаты. В этот район уже в конце XIX в. проникли
капиталистические отношения, и сегодня коренное население здесь
в значительной степени утратило традиционную культуру.
В округе Мазаруни-Потаро расселены арекуыа и акавайо. Они
в основном занимаются традиционным земледелием, охотой и рыбо-
ловством. Лесозаготовки здесь слабо развиты. Лишь немногие
индейцы работают поденщиками при миссиях, некоторые заняты на
строительстве гидроэлектростанции в нижнем течении Мазаруни25.
Более половины индейского населения страны — араваки, варао
и карибы, живущие в районах, непосредственно примыкающих к по-
бережью. В их хозяйстве продолжают играть известную роль тради-
ционное земледелие и охота, но большинство молодых мужчин за-
нято на сезонных работах по заготовке древесины, сбору балаты. Все
индейцы в той или иной степени владеют креольским диалектом
английского языка, который является языком общения для предста-
вителей разных племен; многие забыли родные языки26. Следует от-
метить, что «прибрежные» индейцы испытали влияние не только
английской (точнее — современной европейской) культуры, провод-
никами которой были миссионеры, но и креольской (афро-гайан-
ской). Как и креолы, они часто заключают церковные браки лишь
после того, как семья фактически уже создана и супруги несколько
лет живут вместе, ведя общее хозяйство. Карнавал стал спутником
индейских праздников 27.
В первой программе развития страны, принятой правительством
независимой Гайаны, еще в 1964 г., предусматривалось «приблизить
индейцев к цивилизации» 28 путем улучшения системы образования
и здравоохранения, поощрения передовых методов земледелия, уси-
ления связи «индейских» районов с побережьем. Государство оказы-
вало индейским общинам финансовую и техническую помощь,
поощряло кооперацию. Из числа индейцев готовились квалифициро-
ванные кадры —врачи, учителя, технические специалисты для ра-
боты в районах проживания коренного населения. Поддерживались
традиционные ремесла индейцев, их художественное творчество, про-
дукция которого пользуется спросом и на внешнем рынке29. Опыт
«экологической» деятельности индейцев власти намерены учитывать
при освоении внутренних районов30. Изменилось отношение к тра-
диционным культурам коренных жителей, которые стали считаться
226

частью «общегайанского» культурного достояния. Вместе с тем на
практике в ходе колонизации индейских районов права коренных
жителей иногда ущемляются31. Само решение индейского вопроса
невозможно без достижения подлинного равенства и демократии для
представителей всех этнических групп. Для этого необходимы не
только освоение внутренних районов, развитие сети здравоохранения
и просвещения, но и перестройка в первую очередь социальной
структуры, сложившейся за время колониальной зависимости, струк-
туры, в которой социальное в известной степени соотносится с этни-
ческим. Афро-гайанцы составляют большинство в аппарате управ-
ления, среди рабочих и слуячащих в городах, рабочих бокситовых
разработок. Основная часть индо-гайанцев — сельскохозяйственные
рабочие и фермеры-рисоводы; существует такя^е значительная груп-
па индо-гайанской буржуазии и интеллигенции. Потомки иммигран-
тов из Китая и португальцы — в основном предприниматели, ремес-
ленники, служащие.
Индейцы, как отмечалось, длительное время в большинстве своем
сохраняли традиционные занятия. Сегодня в районах, примыкающих
к побережью, и в саванне Рупунуни значительная часть коренных
жителей работает по найму. Буржуазия и интеллигенция индейско-
го происхождения почти отсутствуют. Специалисты, в том числе и
подготавливаемые с помощью правительства, могут найти работу
только в индейских общинах. Власти утверждают, что индейцы
в меньшей степени испытывают безработицу, чем другие жители
страны32, однако и сегодня многие индейцы и метисы в районах,
примыкающих к побереячъю, не могут найти другой работы, кроме
самой тяжелой и неквалифицированной. В дальнейшем, в ходе вклю-
чения индейцев в современные производственные отношения, без-
работица, в 70-е годы охватывавшая 30% трудоспособного населения
страны33, неизбежно коснется и их. В условиях сохранения струк-
туры общества, унаследованной от колониального господства Ве-
ликобритании, вовлечение индейцев в современные производствен-
ные отношения («приблиячение к цивилизации») неизбежно вызовет
превращение их в безработных и неквалифицированных пролетариев.
Таким образом, коренное население Гайаны сегодня нельзя счи-
тать целиком находящимся «вне» структуры общества. За период
колониальной зависимости все этнические группы страны, в том
числе и индейцы, испытали влияние английской культуры. Индей-
ское население в большинстве своем не имело непосредственного
контакта с населением африканского, азиатского и смешанного про-
исхождения, так как не было вовлечено в систему плантационного
хозяйства. Индейцы объединялись с другими этническими группами
посредством деятельности колониальных администраторов, церковни-
ков и предпринимателей. Это обуславливает определенную марги-
нальность коренного населения внутри существующей полиэтниче-
ской общности. Однако сегодня у индейцев начинают зарождаться
традиции совместной с другими трудящимися борьбы за свои права,
что в немалой степени является заслугой деятельности Народной
прогрессивной партии Гайаны — партии марксистско-ленинского
типа34.
227
8*

1 Дpudзо А. Д. Этнокультурные процессы в Вест-Индии. На материале малой
этнической группы. Л., 1978, с. 7—8.
* Брук С. И. Население мира. Этнодемографический справочник. М., 1981 т
с. 731.
3 Зиберт Э. В. Индейцы Гвианы.— В кн.: Гвиана. Гайана. Гвиана Французская.
Суринам. М., 1969; Файнберг Л. А. Из истории индейцев Британской Гвиа-
ны.— Там же.
4 Кочне в В. И. Гайана. Формирование современного этнического состава.—
В кн.: Этнические процессы в странах Южной Америки. М., 1981; Софий-
ский В. Н. Страна шести народов на пути прогресса.—В кн.: Расы и наро-
ды. 1978, вып. 8.
5 Henfrey С. Through Indian eyes. New York, 1965.
6' Sanders A. American Indian or West Indian: the Case of the Costal Amerin-
dians of Guyana.—Caribbean studies, Rio Piedras, 1976, v. 16, N 2, p. 117—
144; Idem. Amerindians in Guyana: a Minority Group in a Multi — Ethnic So-
ciety— Caribbean studies, 1972, v. 12, N 2.
7 An Introduction to the Akawaio and Arekuna Peoples of Guiana. Georgetown,
1977.
8 Handbook of South American Indians.— Smithsonian Institute, Washington,
1949, Bui. 143, v. 5, p. 666.
9 Henfrey С Through..., p. 266.
10 Hurault J.-M. Francais et Indiens en Guyane. 1604—1972. Paris, 1972, p. 22—23.
11 Im Thum E. Among the Indians of Guyana. London. 1883, p. 171; Menezes M.
Sketches of Amerindian tribes 1841—1843. London, 1977, p. 19.
12 Menezes M. N. The Amerindians in Guyana 1803—1873. A Documentary Histo-
ry. London, 1979, p. 3—4.
13 Henfrey С Through..., p. 259.
14 Файнберг Л. А. Из истории..., с. 78.
15 Farabee W.C. The Central Caribs. The Nehterlands, 1967, p. 14.
16 Shomburgk R. A Discription of British Guiana. London, 1840, p. 79.
17 Ibid., p. 48.
18 Аппун К. Ф. Путешествие по Британской Гвиане. СПб., 1871, с. 37.
19 Подробнее см.: Pozern-Zielinsri A. Religions Ferment Among the Indians of
British Guiana at the Turn of the 19th Century.— Estudios latinoamericanosr
Wroclaw, 1978, 4, с 97—125.
20 New men P. British Guiana: Problems of Cohesion in an Immigrant Society.
London, 1964, p. 43.
21 Файнберг Л. А. Из истории..., с. 84—85.
22 Подробнее см.: Нитобург Э. Л. Конфликты но наследству.— В кн.: Гвиана....,
с. 241—242.
23 British Guiana Independence Conference. London, 1965, p. 12, 14.
24 Ibid., p. 20.
25 An Introduction..., p. 33.
26 Sanders A. American Indian..., p. 123.
27 Ibid., p. 132.
28 British Guiana (Guyana) Development Programme (1966—1972). Georgetown,
1966, X-2.
29 Guiana: A Decade of Progress. Georgetown, 1974, p. 28.
30 Ibid., p. 23.
31 Voz indigena, Caracas, 1981, N 11, p. 25—27.
32 Guiana..., p. 29.
33 Джаган Ч. Политическая гибкость, идеологическая непримиримость.— В кн.:
Коммунистическое движение. Прага, 1978, с. 370.
34 Джаган Д. За дело рабочего класса, за цнтересы трудящихся.— Проблемы
мира и социализма. Прага, 1982, № 11, с. 30.
228

СУДЬБЫ КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ БРАЗИЛИИ
В СВЯЗИ С ОСВОЕНИЕМ ЕЕ ГЛУБИННЫХ РАЙОНОВ
Л. А. Файнберг
Повременная территория Бразилии была впервые заселена челове-
ком, вероятно, не менее 10 тыс. лет назад. Сначала первобытные
1лемена предков современных индейцев занимались охотой, рыболов-
ством и собирательством, затем многие из них перешли к земледе-
гию. К началу нашей эры индейские народы, жившие на р. Ама-
юнке и на побережье Атлантического океана, создали интенсивное
земледелие на так называемых возвышенных полях, не заливавших-
ся водой во время разливов рек амазонской системы. Высокоэффек-
тивное земледелие наряду с рациональным использованием флоры и
$ауны Амазонии позволили таким индейским народам, как, напри-
мер, омагуа или тупинамба, вступить на путь разложения перво-
бытнообщинного строя и становления классового общества.
Социально-экономическое развитие индейских народов Бразилии
было прервано европейской колонизацией. Многие сотни тысяч ин-
дейцев были уничтожены или захвачены и обращены в рабство
португальскими экспедициями охотников за рабами и драгоценно-
стями, так называемыми бандейрами. Огромное число индейцев по-
гибло от эпидемий дотоле им неизвестных заразных болезней, про-
тив которых у них не было иммунитета. В результате наиболее вы-
сокие индейские культуры прекратили свое существование. Их со-
здатели были поселены сначала в миссиях различных религиозных
орденов, а со второй половины XVIII в., в специальных поселках.
Деятельность как миссионеров, так и светских властей вела
к уничтожению индейских этносов, к нивелировке их культуры.
Позднее обитатели этих поселков образовали то метисное, в основ-
ном крестьянское, население бразильского севера, которое объеди-
няется термином «кабокло» *.
Более или менее независимые индейские племена к началу
XIX в. сохранялись только в труднодоступных местах, например на
зачастую несудоходных притоках Амазонки. Со второй половины
прошлого столетия эти районы начинают привлекать все большее
внимание как государства, так и частных предпринимателей в связи
с ростом на мировом рынке цен на каучук и наличием в области
Амазонки больших запасов дикорастущих каучуконосов. Каучуко-
вый бум привел к заселению пришлым неиндейским населением
многих глубинных районов, бывших оплотами индейской независи-
мости. Так начался новый этап истребления и порабощения индей-
цев, разрушения их этносов и социальных структур (племен, родов,
общин). Каучуковый бум закончился в начале второго десятилетия
XX в., когда плантации Юго-Восточной Азии стали давать каучук
в большем количестве и более дешевый, чем серингали, т. е. заросли
каучуконосов Амазонии. Люди, приехавшие в Амазонию из разных
областей Бразилии и из других стран в надежде на быстрое обога-
щение, покинули ее. Города и поселки пустели, большинство торго-
229

вых домов обанкротилось, экономическая жизнь почти замерла, го-
сударство потеряло интерес к своим северным районам. Для тех
индейских племен, которым удалось пережить эпоху каучукового
бума, наступил период относительного затишья. Он продолжался до
второй мировой войны.
С той поры в Бразилии многое изменилось. Последние 40 лет
страна переживала период быстрого экономического развития. Ва-
ловой национальный продукт рос в среднем на 6% в год. Благодаря
высокой рождаемости стремительно увеличилась и численность на-
селения. С 1940 но 1980 г. оно возросло с 40 млн. до 120 млн. чело-
век (в округленных цифрах).
В результате примерно со второй половины 60-х годов в Брази-
лии резко возрос интерес к экономическому освоению и заселению
иммигрантами из других частей страны мало использовавшихся до
того северных и западных территорий, служивших убежищем для
остатков некогда многочисленного индейского населения. Дополни-
тельным стимулом для того, что нередко именуется в бразильской
печати «маршем на север», стало стремление защитить националь-
ные богатства окраинных областей от захвата их иностранными,
прежде всего североамериканскими, монополиями, активно действую-
щими в Амазонии последние десятилетия.
Чтобы связать эту область с остальной частью Бразилии, были
построены тысячи километров автомобильных дорог. Они прошли по
землям, на которых живут или жили к началу строительства свыше
30 индейских племен, среди них намбиквара. По обе стороны дорог
выделены широкие стокилометровые зоны для сельскохозяйственной
колонизации. Крупнейшая из этих дорог — Траисамазоника — разре-
зала территорию племени намбиквара, нарушив межплеменные свя-
зи. К тому же большая часть земель этого племени была незаконно
продана местными властями частным лицам.
Строительство дорог сопровождается созданием крупных про-
мышленных и сельскохозяйственных, особенно скотоводческих,
комплексов в Серра-дус-Каражус между реками Шингу и Арагуая,
в Рондонии, Мату-Гросу и других северных и западных штатах и
федеральных территориях. Коренное население насильственно пере-
селяется из районов, предназначенных для экономического освоения,
на земли, мало пригодные для ведения традиционного хозяйства или
принадлежащие другим племенам.
В последние десятилетия, как, впрочем, и в первой половине
XX в., отмечено немало случаев истребления индейских племен бан-
дами наемных убийц, состоящими на службе крупных скотоводов,
различных колонизационных обществ и т. д. Например, в Мату-Гро-
су в 60-х годах было убито большое число бороро, в Пара — кайяпо.
В этот же период избиения индейцев неоднократно устраивались
в Рондонии. Многие индейцы в послевоенные годы умерли от эпи-
демий заразных болезней, занесенных пришлыми жителями. В ре-
зультате совместного действия нескольких причин численность ин-
дейского населения Бразилии резко сократилась. По некоторым
оценкам, она снизилась со 160—180 тыс. человек в 50-х годах, до
230

50—70 тыс. в 70-х. Многие индейские племена в послевоенные годы
вообще исчезли с лица земли, другие в значительной степени утра-
тили самобытную культуру.
В целом на протяжении XX в. перестали существовать не менее
100 племен бразильских индейцев. Более точную цифру трудно
назвать, так как не всегда ясно, когда речь идет о племени, а когда
о его подразделении. К середине века, по мнению весьма автори-
тетного бразильского исследователя Д. Рибейро, в стране сохрани-
лось менее 150 племен, в некоторых из них —лишь несколько чело-
век2. На начало 80-х годов столь же компетентный индеанист Кар-
досо де Оливейра насчитывает 211 племен3. В какой-то степени это
увеличение отражает обнаружение новых, дотоле неизвестных пле-
мен или же осколков племен, считавшихся навеки исчезнувшими.
Среди племен, неизвестных еще несколько десятилетий назад, мож-
но назвать шета Параны, первые контакты бразильцев с которыми
датируются 1955 г. Тогда их было 100 человек, а к 1970 г. осталось
только 5 или 6. Пока не исчезли, хотя сильно сократились в чис-
ленности, тупи-кавахиб, которые упоминаются Леви-Строссом сре-
ди племен, находившихся на грани вымирания в конце 30-х годов.
Последующие исследования, казалось, подтвердили предположения
Леви-Стросса. Д. Рибейро в 50-х годах писал об одной из двух групп
тупи-кавахиб, а именно об итогапук, как об исчезнувшей. Но позднее
они были снова обнаружены. К 70-м годам итогапук вместе с бока-
негра, другой группой тупи-кавахиб, насчитывали около 100 человек,
избегавших всяких контактов с бразильцами. Известны и другие
подобные примеры. Можно, как это делают некоторые ученые, не
соглашаться с оценкой численности современного индейского насе-
ления Бразилии Р. Хенбери-Тенисоном в 50—70 тыс. человек и счи-
тать, что она выше и составляет 100—120 тыс., как, например, Кар-
досо де Оливейра4. Но эти разночтения не меняют той непреложной
истины, что численность коренного населения Бразилии быстро
сокращается и одно племя за другим уходят в небытие.
Подавляющее число бразильских индейцев в значительной сте-
пени подверглось влиянию капиталистического общества. В послед-
ние 10—15 лет этому способствовала так называемая внутренняя ко-
лонизация глубинных районов страны. Внутренней колонизация на-
зывается потому, что осуществляется не по отношению к другим
странам, а в своей собственной стране.
К началу 80-х годов примерно лишь 20% общего числа извест-
ных племен бразильских индейцев не имели более или менее по-
стоянных контактов с неиндейским населением и жили в сравни-
тельной изоляции от остального мира. Подавляющее большинство та-
ких групп обитают в амазонской сельве, конечно, не на главном
течении этой реки, а на боковых, часто несудоходных притоках.
Труднодоступность многих районов Амазонии способствовала сохра-
нению индейцев, и сейчас в штатах Пара, Амазонас, Акри и феде-
ральных территориях Рорайма и Рондония живут 60% общего числа
известных бразильских племен. На штаты Мату-Гросу, Мату-Гросу-
ду-Сул и Гояс приходится 22% племен, а на северо-восток, юго-вос-
231

ток и юг Бразилии, соответственно, 12, 4 и 2% племен. В процент-
ном отношении индейцы составляют, как мы видим, ничтожную до-
лю 120-миллионного населения Бразилии. Но, как замечает
Кардосо де Оливейра, ошибочно считать, что индейцы сегодня не
имеют в Бразилии заметного политического веса5.
В последние годы индейская проблема глубоко проникла в об-
щественное сознание бразильцев. Теперь никто не скажет, что в Бра-
зилии нет индейцев, как заявил полвека назад Леви-Строссу посол
этой страны во Франции6. С середины 70-х годов в 11 штатах Бра-
зилии возникли 16 добровольных обществ «помощи индейцам»,
«друзей индейцев» и других с иными сходными названиями. Их по-
явление было следствием нескольких причин: общего подъема демо-
кратического движения в Бразилии после долгих лет реакционной
диктатуры, увеличения контактов с индейцами в ходе промышлен-
ного и сельскохозяйственного освоения бразильского севера и, нако-
нец, начала политической борьбы за свои права самих индейских
племен, главным образом на севере страны. С 1974 по 1981 г. состоя-
лось 15 конференций вождей индейских племен. В одной из послед-
них встреч приняли участие 54 вождя и старейшины 25 племен.
Летом 1981 г. на 14-й конференции индейских вождей, состояв-
шейся в столице Бразилии, был создан Союз индейских народов
(УНИНД), который будет вести переговоры с правительством и осо-
бенно с Индейским национальным фондом (ФУНАИ), чтобы добить-
ся выполнения так называемого Статута индейцев — закона, приня-
того в 1973 г. и призванного охранять права коренного населения.
Этим законом гарантируются материальные права индейцев, в том
числе на занимаемые ими земли, право па сохранение своих обычаев,
на медицинское обслуживание и получение образования на родном
и португальском языке. К сожалению, почти за 10 лет, прошедших
со времени принятия закона, из всех его положений главным обра-
зом выполнялось одно — право государства выселять индейцев с их
земель во имя «высших интересов нации» и «национальной безопас-
ности». Тем не менее закон давал прогрессивным силам страны
юридическую основу для защиты, правда, чаще безуспешной, прав
индейцев. И когда в середине 70-х годов бразильское правительство
вознамерилось отменить закон о Статуте индейцев под предлогом их
эмансипации от опеки властей, в защиту его выступили как демокра-
тические силы бразильской нации, так и сами индейцы. Один из
лидеров Союза индейских народов Сатаре-Мауэ заявил: «ФУНАИ
саботирует наши права, записанные в Статуте индейцев. Мы должны
объединиться, чтобы бороться с ФУНАИ за осуществление своих
прав». Другой лидер — Паташо сказал: «Наша борьба —это борьба
ради всех индейских общин Бразилии, а не только тех, чьи вожди
собрались на ассамблею. Одну, две, три палки можно сломать, а мно-
го палок сломать трудно»7. Так Паташо образно выразил мысль
о том, что единство индейских племен придает им силу.
Индейский национальный фонд как орган министерства внутрен-
них дел Бразилии больше всего заинтересован не в защите экономи-
ческих и социальных прав индейцев, не в сохранении этнических
232

меньшинств коренного населения, а совсем напротив — в быстрой п
принудительной ассимиляции индейцев, в превращении их в резерв
наиболее дешевой рабочей силы. Поэтому неудивительно, что про-
буждение этнического самосознания индейцев, рост их организован-
ности и инициативы в борьбе за свои права и прежде всего за право
сохранить за собой исконные земли вызывают отрицательное отно-
шение со стороны Индейского национального фонда и попытки вос-
препятствовать развитию национально-освободительного движения
коренного населения. Пока эти попытки остаются безуспешными.
Сейчас, когда над Бразилией, по выражению Кардосо де Оливейра,
дуют демократические ветры, возможности для продолжения преж-
ней по сути дела антииндейской политики ФУНАИ значительно
уменьшились. В то же время и индейцам пока не удалось добиться
реализации даже тех прав, которые зафиксированы в Статуте ин-
дейцев.
Исход противоборства Союза индейских народов, с одной стороны,
и Индейского национального фонда — с другой, пока не ясен. Мно-
гое будет зависеть от развития политической обстановки в стране,
процесса ее демократизации. Все же несомненно, что в Бразилии
вслед за многими другими государствами континента возникло ин-
дихенистское движение в общенациональном масштабе и наступает
конец бесконтрольным и односторонним действиям властей в отно-
шении своих подопечных — коренных жителей страны, заселивших
ее земли за многие тысячи лет до появления здесь европейцев.
Индихенистское движение в Бразилии имеет некоторые особен-
ности, существенно отличающие его от индихенизма, например,
в Боливии или в Перу. Если в Боливии индейцы добиваются более
полного и равноправного участия в экономической и социальной
жизни, то в Бразилии, напротив, среди политически активных ин-
дейцев преобладает стремление к автономии и даже изоляции от
национального общества с тем, чтобы обеспечить сохранение тради-
ционного образа жизни, своих этносов и социальных структур8.
Такая политика Союза индейских народов имеет объективные при-
чины: здесь и малочисленность индейцев, составляющих в лучшем
случае 0,1% населения, и низкая сравнительно с Боливией или Мек-
сикой степень их интеграции в национальную экономическую и об-
щественную жизнь, и отсутствие условий для такой интеграции.
Остановимся на каждой из этих причин в отдельности.
Низкий процент коренного населения по отношению ко всей бра-
зильской нации создает угрозу быстрого исчезновения индейских
этносов, если они согласятся на предлагаемую им ФУНАИ поли-
тику интеграции, а фактически ассимиляции, имеющей целью пре-
вратить индейцев в резерв дешевой рабочей силы и лишить их даже
тех куцых прав, которые им формально предоставляет Статут ин-
дейцев.
Низкая степень интеграции в национальную экономику значи-
тельной части индейских племен Бразилии, прежде всего живущих
в районах нового освоения на севере и центро-западе, делает для
коренного населения этих районов в принципе возможной борьбу за
233

сохранение традиционного образа жизни. Естественно, что в тех
странах Америки, где индейцы глубоко вовлечены в национальную
экономику, подобная цель была бы нереальной.
Существенным фактором, стимулирующим стремление индейских
общин к автономии и даже к изоляции от национального общества,
является и то, что в современной Бразилии отсутствуют сколько-
нибудь приемлемые возможности для интеграции коренного насе-
ления в национальное общество. Это уже довольно давно поняли
такие прогрессивные бразильские ипдеанисты, как один из руково-
дителей Индейского парка Шипгу Орландо Вил ас Боас. Выступая
перед выпускниками Университета г. Бразилия еще в 1971 г., он
заявил: «...необходимо прервать интеграцию индейских обществ,
сохраняющих традиционную культуру до тех пор, пока приход но-
вых и лучших экономических и социальных условий жизни во внут-
ренние области страны не даст возможности проводить такую по-
литику интеграции, которая в действительности будет достойна этого
названия. В настоящее время интеграция практически невозможна
из-за наличия в Бразилии расистских и карикатурных представлений
об индейцах, а также потому, что осуществлять ее фактически при-
звана наиболее отсталая и бескультурная часть бразильского об-
щества: сборщики каучука и орехов, искатели алмазов и т. д.» 9 По-
добная интеграция в тех районах юга и востока Бразилии, где ее
пытались осуществить, всегда ставила индейцев в маргинальное
положение по отношению к национальному обществу. Руководители
Союза индейских народов, по-видимому, самостоятельно, исходя из
анализа сложившейся обстановки, пришли к тому же выводу, что и
Вилас Боас, о необходимости жить в сравнительной изоляции до воз-
никновения более справедливых социально-экономических условий.
Другой особенностью индихеыистского движения в Бразилии яв-
ляется большая роль, которую, особенно на первых порах, играла
в этом движении католическая церковь в лице Индейского миссио-
нерского совета (СИМИ). В годы после военного переворота 1964 г.,
когда осуществлялась жесткая цензура печати и прогрессивные
деятели или эмигрировали, или были вынуждены молчать, едва ли
не единственной организацией, имевшей возможность публично вы-
ступать — и действительно систематически выступавшей — в защиту
индейцев, являлась католическая церковь. Военному режиму было
трудно заставить ее замолчать. Это значительно повысило авторитет
миссионеров среди ее индейской паствы. Именно Индейский миссио-
нерский совет стал инициатором созыва ассамблей индейских пле-
мен, о которых мы говорили выше. Этот же совет предоставлял
участникам ассамблей необходимый транспорт, финансовые средства,
публиковал в миссионерском бюллетене отчеты о конференциях.
Постепенно с ростом политической сознательности и организован-
ности коренного населения роль миссионерского совета меняется.
Если вначале он был инициатором индейских ассамблей и направ-
лял всю их деятельность, то теперь СИМИ играет не руководящую,
а вспомогательную роль в индихенистском движении, обеспечивая
техническую сторону конференций, запись и публикацию выступле-
234

ний и т. п. Насколько можно судить, бразильские индейцы все
в большей степени стремятся найти собственную дорогу в борьбе
за свои права. Создание Союза индейских народов, руководящие
органы которого состоят только из индейцев, видимо, еще больше
ограничит роль церкви в определении идейных основ и методов по-
литической деятельности бразильского индихенизма. Пока они не-
достаточно определены, и поэтому анализ их — дело будущего.
1 Подробнее см.: Файнберг Л. Л. Индейцы Бразилии. М., 1975.
2 Rìbeiro D. Report on Brazilian Indigenous Groups.— In: Indians of Brazil in
the Twentieth Century. Washington, 1967, p. 87—90.
3 Cardoso de Ollveira R. Movimentos indigenas e indigenismo en Brasil.— Ame-
rica Indigena, 1981, v. XLI, N 3, p. 399.
4 Hanburij-Tenlson R. A Question of Survival for the Indians of Brazil. London,
1973, p. 264; Cardoso de Ollveira R. Movimentos indigenas..., p. 400.
5 Cardoso de Ollveira R. Movimentos indigenas..., p. 400.
6 Levy-Strauss CI. Tristes Tropique. An Anthropological Study of Primitive So-
ciety in Brazil. New York, 1964, p. 50—51.
7 Cardoso de Ollveira R. Movimentos indigenas..., p. 402—405.
8 Indian Awakening in Latin America. New York, 1980, p. 14—15.
9 Villas Boas sugere una pausa na integraçâo de nosso indio.— О Globo, 1971,
26.VII, p. 18.
РАЗЛОЖЕНИЕ ИНДЕЙСКИХ ОБЩИН
СЕВЕРО-ВОСТОКА БРАЗИЛИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX В.
М. Г. Котовская
Те, кого в настоящее время в Бразилии называют «кабокло» (сме-
шанное португало-индейское население), образуют одну из самобыт-
нейших, хотя и относительно небольшую, групп жителей страны.
На северо-востоке (один из основных центров их расселения) они
составляют 1—2% населения района. Но, несмотря на это, изучение
кабокло и сейчас вызывает большой интерес у исследователей, так
как именно эта группа сыграла важнейшую роль в формировании
бразильского этноса. Недаром в современной бразильской литера-
туре, изобразительном искусстве образ кабокло стал как бы олице-
творением коренного бразильца.
Сравнительно быстрое растворение кабокло среди иноэтыичного
населения во многом объясняется как особенностями их обществен-
ной структуры, так и своеобразием исторического развития.
Как упоминалось ранее, наиболее значительный массив кабокло
возник на побережье северо-востока Бразилии. Именно здесь сме-
шение португальского и индейского населения происходило в широ-
ких масштабах и диктовалось прежде всего отсутствием до середи-
ны XVII в. достаточного количества европейских женщин. Порту-
гальцы вступали в многочисленные браки с индеапками. Расовые
предрассудки, мешавшие фактическим бракам с индеанками, не
235

были распространены среди португальских колонизаторов. Отчасти
это объяснялось тем, что сами португальцы еще до покорения Бра-
зилии подверглись арабскому завоеванию. Под влиянием социально-
экономического и культурного превосходства арабов, среди которых
смешанные браки были распространены, у португальцев сложилось
терпимое отношение к таким союзам, которое они перенесли и в Бра-
зилию.
В то же время было бы неправильным преуменьшать действие
социальных барьеров между португальцами и индейцами. Прежде
всего определенной преградой в их взаимоотношениях были разли-
чия в социально-экономическом и культурном уровнях развития. Су-
щественные барьеры воздвигала и колониальная политика метропо-
лии, направленная на утверждение господства незначительной по
численности группы португальцев и препятствовавшая их растворе-
нию среди преобладающего местного населения.
Судьба первых поколений индоевропейских метисов складыва-
лась далеко не одинаково на северо-востоке и на юге Бразилии. На
наш взгляд, это определялось в первую очередь характером системы
родства, принятым в группе их матери. Если система родства была
матрилинеиная, то метисы становились полноправными членами
рода, имели право наследования и т. д. Выделить их из индейских
групп можно было лишь условно: они продолжали жить вместе
с индейцами, придерживаясь их обычаев.
Иначе обстояло дело в племенах, где родство передавалось по
линии отца. В них только дети мужчины данного рода могли быть
полноправными членами рода. Это приводило к тому, что в таких
племенах метисы оказывались бесправными чужаками. Они не толь-
ко не являлись наследниками имущества рода, но и не посвящались
в особо важные обряды и ритуалы племени. Им не разрешалось
посещение мужских домов, где хранились священные предметы и где
в устной форме передавались традиции рода. Такой порядок приво-
дил к довольно быстрому обособлению метисов из индейских групп.
Нередко случалось, что метисы, вышедшие из племени, продолжали
жить недалеко от него и поддерживали отношения с индейцами
рода своей матери. Со временем таких португало-иидейских метисов,
утративших связь с индейскими родовыми общинами, стали назы-
вать «кабокло», на юге — «мамелуко».
Важно отметить, что уже в середине XVII в. среди кабокло по-
является тенденция селиться компактными группами. Приблизи-
тельно в это же время у кабокло возникли ритуальные пещеры,
куда вход был закрыт и для индейцев, и для португальцев. Видимо,
у таких метисов стали складываться эзотерические культы, сведения
о которых в настоящее время еще недостаточны.
О постепенном размежевании метисов и индейцев говорит и из-
менение содержания самого термина «кабокло», который сначала
обозначал просто принадлежность к индейской группе, а впослед-
ствии стал применяться только по отношению к смешанному пор-
тугало-индейскому населению северо-востока страны. Уже в конце
XVIII в. «кабокло» называли метисов, которые занимались сельским
236

хозяйством и вели оседлый образ жизни. Их отличали от воинст-
венных метисов — мамелуко юга Бразилии, участвовавших в воен-
ных экспедициях португальцев.
В целом > метисы Бразилии отличались друг от друга не только
преобладанием чисто внешних признаков (большей или меньшей
степенью европейской или индейской крови), но и теми культурны-
ми традициями, которые они унаследовали от своих матерей-индеа-
нок, входивших в разные индейские группы. Объединяющим нача-
лом в этой разнородной группе стало постепенное приобщение ме-
тисов к португальской культуре, овладение ими португальским язы-
ком, принятие христианства и т. п.
Формирование кабокло происходило на протяжении всего коло-
ниального (1500—1822 гг.) и имперского (1822—1889 гг.) периодов.
Но наиболее существенные изменения в их развитии произошли,
пожалуй, в первой половине XX в.
В изучаемый период кабокло северо-востока Бразилии можно
условно разделить на три группы. Первая из них включала в свой
состав кабокло, живших в районах, где процент индейского населе-
ния был сравнительно высоким1: восточная часть штата Мараньян,
восточная часть штата Сеара, центральная часть штата Параиба,
юг штата Пернамбуку, север штата Алагоас, северо-запад штата
Баия, север штата Рио-де-Жанейро, северо-восток штата Минас-
Жерайс. Индейские группы в указанных районах обычно расселя-
лись дисперсно, их деревни соседствовали с поселениями других
сельских жителей Бразилии. Постоянные и разнообразные связи,
существовавшие между ними, способствовали включению индейцев
северо-востока в процесс национальной консолидации.
Характерная особенность индейских деревень северо-востока
заключалась в том, что значительное количество их жителей состав-
ляли детрибализованные индейцы и метисы. Последние нередко оста-
вались членами индейских общин. При этом многие не считали себя
индейцами и назывались «кабокло». Интересно отметить, что раз-
богатевшие индейцы, стараясь подчеркнуть свое отличие от «про-
стых», также нередко называли себя «сивилизадо» («цивилизован-
ный») или «кабокло». Таким образом, самоопределение индиви-
дуума могло не совпадать с его действительной групповой принад-
лежностью: некоторые неимущие кабокло иногда причисляли себя
к- индейцам, а разбогатевшие индейцы выдавали себя за кабокло.
Следовательно, самосознание индивидуума, продолжая оставаться
одним из важнейших показателей его принадлежности к той или
иной группе, в рассматриваемый период особенно стало зависеть от
социального положения данного лица (если богатый индеец при-
числял себя к кабокло, то богатый кабокло — к белым).
Индейские соседские общины на северо-востоке Бразилии в это
время отличались от кровнородственных общин колониального пе-
риода. В них теперь сосуществовало уже несколько различных форм
владения землей, например коллективные и частнособственнические.
Общинные земли начали сдавать в аренду на сторону и зажиточным
членам общины, как правило, богатым кабокло и индейцам «сиви-
237

лизадо», составлявшим слой «общинной аристократии», обладавшей
нередко солидными денежными средствами. Аренда земли была
обусловлена наличием значительного числа разорившихся индейцев
общинников, не имевших земли и вынужденных на кабальных усло-
виях наниматься в качестве батраков к богатым общинникам или
к крупным земельным собственникам — «бранко» (порт, «белый»)7
жившим вые общины. Посредниками между бранко и неимущими
индейцами выступали обычно кабокло и индейцы «сивилизадо». Они
снабжали фермеров дешевой рабочей силой, организовывали для
них расчистку новых земель и т. д.
Пользуясь покровительством зажиточных белых, такие предпри-
имчивые индейцы и кабокло арендовали у них землю, которую по-
том на кабальных условиях сдавали в субаренду разорившимся об-
щинникам.
Подобные разбогатевшие индейцы и кабокло иногда становились
мелкими торговцами или скупщиками ремесленных изделий индей-
цев общинников. Приобретая у общинников их традиционные изде-
лия, пользовавшиеся спросом, богатые кабокло и индейцы продавали
их потом туристам в других районах страны. В результате некоторые
общинники, попадая в полную зависимость от своих предприимчи-
вых соплеменников, переставали заниматься земледелием и целиком
посвящали себя ремеслам, работая исключительно на туристский
рынок.
В целом богатые индейцы и кабокло, которые в республикан-
ский период (1889 —наши дни; период развития капиталистических
отношений в стране) вливались в состав формирующейся сельской
буржуазии, становились основными непосредственными угнетателя-
ми рядовых общинников. Поэтому отношение к ним массы простых
индейцев было неприязненным. Об этом косвенно свидетельствовали
следующие стереотипы по отношению к кабокло и к богатым ин-
дейцам, которых тоже нередко называли кабокло: «кабокло лжи-
вы и вероломны»; «кабокло ленивы и ни на что не способны»2.
Чтобы упрочить свое положение среди враждебно настроенных к ним
рядовых общинников, богатые индейцы и кабокло стремились зару-
читься помощью и покровительством белых. Одним из таких спосо-
бов было установление особых форм отношений — «компадразго»
(букв, перевод «кумовство») между кабокло и белыми. Эти отноше-
ния закреплялись совместным участием в обрядах крещения, первой
стрижки волос ребенка и т. д., в результате которых ребенок стано-
вился названным сыном белого. Богатые индейцы и кабокло нередко
отдавали своих детей в качестве бесплатных слуг в семьи белых
крестных родителей при условии, что последние будут обучать их
грамоте и «приличному поведению», а в дальнейшем оказывать им
покровительство. В целом такие отношения были выгодны обеим
сторонам. Белые, кроме получения на время даровой рабочей силы,
приобретали в лице зажиточных кабокло и индейцев надежных со-
юзников, поддерживавших их в конфликтах с другими индейцами.
В свою очередь покровительство белых обеспечивало богатым ин-
дейцам более устойчивое социально-экономическое положение внутри
238

общины и повышало их престиж. Общинные власти, как правило,
выбирались из них. Богатея, такие индейцы и кабокло начинали
претендовать на то, чтобы считаться белыми. Браки с белыми в их
среде были почетными. Незажиточные белые в свою очередь тоже
нередко стремились к заключению браков с индеанками, ибо жен-
щины во многих индейских общинах обладали правом на надел,
и бранко, женившийся на индеанке, получал возможность пользо-
ваться земельным участком.
Во второй четверти XX в. проникновение таких предприимчивых
бранко в индейскую общину стало распространенным явлением. Это
способствовало разложению традиционных индейских институтов,
в частности таких, как семья. В республиканский период так назы-
ваемая расширенная индейская семья, состоявшая из нескольких
поколений кровных родственников, стала исчезать, заменяясь нукле-
арной, в которую входили мать, отец и их неженатые дети. Подобная
семейная структура наблюдалась и у кабокло. Обычно такие семьи
возглавляли мужчины, хотя женщины продолжали еще пользоваться
в них значительным влиянием и авторитетом, принимали активное
участие в важнейших делах общины, а в некоторых индейских об-
щинах даже имели отдельные земельные наделы и неприкосновен-
ную личную собственность. Мужчины, расхищавшие собственность
своих жен, подвергались строгому наказанию: их заставляли в те-
чение определенного времени выполнять «женскую работу» —сти-
рать, готовить и т. п.3 Женщины в индейской семье и в середине
XX в. продолжали выполнять важные экономические функции. Они
ухаживали за посевами, изготовляли одежду и утварь, воспитывали
детей и т. п. Сравнительно слабая экономическая зависимость ин-
деанок от мужчин в ряде индейских племен обеспечивала им право
самостоятельно выбирать себе мужей, по собственному желанию
вступать в брак и расторгать его. Правда, свобода выбора мужа для
индеанок таких племен существовала лишь среди членов их племен-
ной группы: браки с индейцами других групп считались позором4
(естественно, этот закон существовал далеко не у всех индейских
групп). В то же время связи индеанок с бранко не только не
осуждались, но, наоборот, поднимали престия^ женщины среди
простых общинников.
Ребенок, рождавшийся от подобных союзов, только в силу своего
происхождения имел больше, чем индеец, шансов для повышения
своего социального статуса, так как происхождение и в середине на-
шего века продолжало в определенной степени влиять на социальное
положение человека. Поэтому именно кабокло в республиканский
период занимали во многих индейских общинах высокие должности
и составляли своеобразную общинную элиту. Разбогатевшие индей-
цы прежде всего стремились войти в расово-социальную категорию
кабокло. Для них эта категория являлась как бы обязательным
этапом для перехода в группу белых.
Богатые индейцы и кабокло, хотя и продолжали жить в общи-
нах, которые и в республиканский период давали своим членам «ло-
кальную сплоченность и средство сопротивления» 5, однако держали
239

себя крайне обособленно. Они отказывались подчиняться общинным
властям, не верили в индейских богов, не принимали участия в тра-
диционных индейских праздниках. Многие из богатых кабокло и
индейцев не желали участвовать и в коллективном труде общинни-
ков, являвшемся важнейшей социально-экономической функцией
общины. Коллективные работы предназначались для оказания по-
мощи малоимущим крестьянам, вдовам, сиротам и больным. На сред-
ства, полученные от коллективного труда, обеспечивались также
починка дорог, содержание сельской администрации и т. п. Но
в республиканский период само понятие «коллективный труд» пре-
терпело значительные изменения: богатые общинники за денежное
вознаграждение часто нанимали бедняков, чтобы те выполняли за
них их «долю» коллективного труда. Таким образом, индивидуализм,
частное предпринимательство, проникавшие в общину, способство-
вали ее разрушению. Универсальный характер этого явления был
проанализирован Ф. Энгельсом в «Анти-Дюринге»: «...товарная фор-
ма и деньги проникают во внутрихозяйственную жизнь общин,
связанных непосредственно общественным производством; они рвут
общинные связи одну за другой и разлагают общину на множество
частных производителей. Сначала деньги... ставят на место совмест-
ной обработки земли индивидуальное возделывание ее; затем они,
путем окончательного раздела пахотной земли, уничтожают общую
собственность на поля...» 6. Естественно, что указанный процесс про-
текал быстрее в общинах, более развитых в социально-экономиче-
ском отношении. Такие общины, поставлявшие свою продукцию на
внутренние рынки страны, были в значительной степени втянуты
в общенациональную жизнь Бразилии. Их члены представляли собой
мелких самостоятельных производителей, мало зависевших от об-
щинных порядков. Со временем эти люди выходили из общин.
Во второй четверти XX в. количество случаев выхода разбогатев-
ших индейцев и кабокло из общин резко увеличилось. Они превра-
щались в крестьян. Превращение бывших общинников в крестьян
стало одним из ведущих процессов, протекавших в сельской мест-
ности северо-востока Бразилии в республиканский период7. Бывшие
общинники, став крестьянами, постепенно теряли свою этническую
специфику, смешиваясь с беднейшими слоями населения страны:
бранко, мулатами, неграми.
Особенно быстро описанный процесс протекал среди кабокло,
живших в экономически развитых сельских районах побережья се-
веро-востока. Их можно выделить во вторую группу метисов порту-
гало-индейского происхождения. Большинство этих метисов проис-
ходило от индейцев тупинамба, которые в течение длительного вре-
мени подвергались интенсивной ассимиляции белыми. Именно они
составили так называемую зону кабокло. Многие из них своим бы-
том и внешним обликом так напоминали белых, что сельские жи-
тели нередко продолжали относить кабокло к метисам чисто тради-
ционно, учитывая, что среди их предков были индейцы8. Такие ка-
бокло постепенно составили особую социальную категорию сельских
жителей северо-востока Бразилии. В своей культуре, однако, они
240

продолжали сохранять традиции индейской группы тупипамба.
О быстрой интеграции кабокло в бразильскую нацию косвенно»
свидетельствует и само изменение смысла термина «кабокло». Он
теперь перестает обозначать лишь метиса португало-индейского
происхождения и начинает применяться ко всему сельскому земле-
дельческому населению северо-востока Бразилии9. Правда, сельские
жители прибрежных областей северо-востока все еще отличали ка-
бокло, живших вместе с ними (вторая группа кабокло), от метисов,
отдаленных зон этого же региона (первая группа кабокло), назы-
вая последних иногда «индейцами» 10. Этим они подчеркивали бли-
зость подобных кабокло к индейцам.
К третьей группе кабокло следует отнести метисов, живших в го-
родах. Там опп быстро утрачивали этнокультурную специфику своей
группы, становясь представителями городской бразильской культу-
ры. Как правило, они причисляли себя к белой группе. При этом
надо учитывать, что во второй четверти XX в. основная масса кабок-
ло была еще занята в сельском хозяйстве.
Таким образом, в развитии кабокло северо-востока Бразилии
в республиканский период произошли существенные изменения. Ка-
бокло, на наш взгляд, в это время образовывали три группы метисов
португало-индейского происхождения. В частности, для кабокло пер-
вой группы расовые и культурные признаки наряду с имуществен-
ными оставались основными определителями их групповой принад-
лежности.
Для кабокло, составлявших вторую группу метисов, расовые при-
знаки вследствие их длительной ассимиляции белыми утратили пре-
валирующее значение. Превратившись в социальную категорию
сельских жителей, эти кабокло тем не менее продолжали сохранять
свою традиционную культуру.
И, наконец, кабокло, жившие в городах, быстро утрачивали куль-
турную специфику, превращаясь в бразильцев, представителей бра-
зильского этноса.
В целом эволюция каждой из этих групп кабокло служит при-
мером различных путей и стадий интеграции метисов в бразильскую
нацию.
1 Ramos R. El indio у los otros: La vision multiétnica.— America Indigena, Me-
xico, 1977, XXXVII—I, p. 94.
2 Ibidem.
s Carualho M. Los Kariri de Mirandola: un subsegmento rural indigena.— Ameri-
ca Indìgena, Mexico, 1977, XXXVII-I, p. 119.
4 Price D. Comercio у aculturación entre los nambiciiara.— America Indigena..
Mexico, 1977, XXXVÌI-I. p. 133.
5 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 155.
6 Там же, т. 20, с. 323.
7 Zarur J. Velocidade de cambio socio-econòmico em urna sociedade tribal.—
America Indigena, Mexico, 1977, XXXVII-I, p. 137.
8 Hutchinson H. W. Village and Plantation Life in Northeastern Brazil. Seattle,
1957, 121.
9 Smith T'. L. Brazil. People and Institutions. Louisiana, 1972, p. 35.
10 Land N. Variantes del papel desempenado por la mujer en las comunidades*
indigenas brasilenas.— America Indigena, Mexico, 1978, XXXIX-3, p. 449.
241

ИНДЕЙЦЫ ТОБА АРГЕНТИНЫ
Л. С. Шейнбаум
Аргентина относится к числу стран Латинской Америки с самым
низким процентом индейского населения (около 1%). Между тем
по абсолютной численности индейцев она занимает примерно вось-
мое место, опережая в этом отношении такие страны, как Бразилия,
Венесуэла, Колумбия, Парагвай и др.1
Согласно результатам первой в Аргентине всеиндейской перепи-
си 1966—1967 гг., охватившей примерно 15 этнических групп, чис-
ленность автохтонного населения составляла 150 тыс. человек2.
По оценке Межамериканского индейского института на 1978 г.,
в стране насчитывалось 399 тыс. индейцев3 (из 28 млн. всего насе-
ления). Значительное расхождение в цифрах может быть объясне-
но различиями в критериях выделения этой группы. Кроме того,
известно, что официальная статистика в Аргентине традиционно за-
нижает фактическую численность аборигенов в чисто идеологиче-
ских целях, чтобы таким способом оправдать пропагандируемый ло-
зунг об отсутствии в стране индейцев и индейской проблемы как
таковой. По неофициальным данным, около полумиллиона человек,
включая тех, кто переселился в города и частично ассимилировался,
учитывая их происхождение, отнесены к индейцам.
Во всяком случае, чтобы судить об этнической специфике совре-
менной Аргентины, нельзя упускать из виду существования мелких
индейских этносов,, разбросанных по окраине ее национальной тер-
ритории.
Из нескольких зон, где до настоящего времени сохранились ком-
пактные индейские группы4, особый интерес, пожалуй, представ-
ляет район аргентинского Чако, так как именно в Чако некоторым
племенам, жившим в малопригодных для европейской колонизации
условиях, удалось долгое время оставаться независимыми и, нахо-
дясь в сравнительной изоляции, сохранить до начала XX в. многие
элементы традиционной культуры. Позднее включение в капитали-
стическую систему эксплуатации было сопряжено для индейцев
Чако с особыми трудностями и определило специфические формы
адаптации их к окружающим социальным условиям.
Ценным источником информации об изменениях, происходящих
в последние десятилетия среди тех или иных аборигенных групп,
служат для нас результаты полевых исследований зарубежных этно-
графов, имевших возможность подолгу жить и работать среди самих
индейцев. Одна из наиболее полных публикаций такого рода посвя-
щепа индейцам тоба5, и с этим в определенной мере связан выбор
именно данной группы индейцев Чако в качестве объекта нашего
очерка.
Обширная равнина Гран-Чако — своеобразная физико-географи-
ческая зона Южной Америки — в этнокультурном отношении не
представляет собой единого целого. Здесь обитает множество племен,
относящихся к разным языковым семьям. Тоба принадлежат к язы-
242

новой семье гуайкуру и считаются одной из наиболее известных,
индейских групп Чако. Видимо, раньше тоба были более однородны
этнически. В настоящее же время среди них выделяют несколько
различных групп: аргентинские тоба, тоба-пилага, боливийские тоба
si эмок-тоба Парагвая. Ниже речь пойдет только об аргентинских
тоба, которые обособились от других групп, что находит отражение
в характере их экономической жизни, социальной организации, диа-
лекте и в современной религиозной ориентации.
Аргентинские тоба представляют собой немногочисленную ин-
дейскую общность (по разным источникам их насчитывается от
18 тыс. до 32 тыс. человек6), расселенную в северо-восточном углу
аргентинского Чако, преимущественно по правому берегу нижнего
течения р. Бермехо. Они живут небольшими группами в постоян-
ных селениях. Всего в этом ареале около 60 селений тоба.
До XIX в. о культуре тоба было известно мало, так как они
успешно избегали контактов с белыми — будь то священники, путе-
шественники, исследователи или солдаты. Вплоть до XVII —начала
XVIII в. этноним «тоба» вообще не упоминался в письменных доку-
ментах п трудно установить первоначальную область их обитания.
Из источников не совсем ясно также, какого уровня достигло этно-
социальное развитие тоба к приходу испанцев и в какой степени
они подверглись европейскому влиянию в первые века колонизации
Южной Америки. С началом XIX в. сообщения о тоба стали появ-
ляться все чаще, так как к этому времени начались их стычки
с белыми.
Наиболее полные сведения о культуре индейцев Чако колониаль-
ного периода собраны известными европейскими антропологами
Э. Норденшельдом и А. Метро. Но и в их работах тоба уделено го-
раздо меньше места, чем другим племенам Чако—абипонам, матако
и пилага, которым также удалось избежать исчезновения7. Тоба
вели бродячий образ жизни, охотясь преимущественно на некрупную
дичь (южноамериканского оленя, лисицу, страуса, нянду, а также
на куропатку и других птиц), занимаясь собирательством диких
растений и пчелиного меда. По утверждению Альфредо Метро, всем
племенам Чако было в какой-то мере известно и земледелие, но
с распространением среди них лошади земледелие часто полностью
вытеснялось охотой8.
Из работ иностранных и аргентинских исследователей культуры
индейцев Чако нельзя в полной мере заключить о том, как изме-
нился характер их хозяйства, социальных отношений и всего жиз-
ненного уклада под влиянием использования лошади. Быть может,
в данном случае сказалось воздействие североамериканских ученых,
долгое время не придававших должного значения появлению ло-
шади в трансформации примитивного охотничьего быта индейцев9.
Возможно также, что у охотничьих племен Чако (а также Пампы
и Патагонии) использование лошади не сопровождалось столь су-
щественными социальными изменениями, какие произошли в иных
условиях у североамериканских степных индейцев. Во всяком слу-
чае такого рода данные в отношении тоба весьма ограниченны.
243

Известно, что с появлением у тоба лошади расширилась геогра-
фия охотничьих экспедиций индейцев и участились военные кон-
фликты их с иноэтничными группами, особенно с белыми. В послед-
ней трети XIX в. необходимость вести частые войны привела
к укреплению социальной организации тоба, обретшей четко выра-
женную двуступенчатую политическую структуру. Если раньше
роль племенного вождя выполнял глава одной из родственных групп,
в селении которого устраивались все общие церемонии, то теперь
рядовые главы локальных общин (среди них у тоба традиционно
преобладали шаманы) подчинялись специально выбираемым верхов-
ным вождям, выступающим главным образом как военачальники.
Определенные изменения в результате участившихся столкно-
вений с белыми произошли и в самосознании тоба. Вооруженные
конфликты между враждовавшими племенными группами сопро-
вождались небольшим количеством жертв, а радость победы частич-
но компенсировала понесенные потери. Последствия военных
столкновений с отрядами хорошо вооруженных аргентинских сол-
дат носили иной характер. В войнах с белыми погибало большое
число соплеменников. Если даже враг бывал отбит, чувство удовле-
творения не приходило, так как побежденные продолжали относить-
ся к тоба с высокомерием и презрением, как к дикарям. Белые
оказались для индейцев новым типом противника, и столкновение
•с ними всякий раз укрепляло у тоба сознание необходимости внут-
реннего сплочения и усиления своих позиций. Военные выступления
индейцев тоба против соседних племен абипонов п мокови при-
обрели в это время большую интенсивность и более опустошитель-
ный характер, чем раньше. Развитие этнического самосознания про-
исходило, таким образом, на уровне тех представлений, которые
были свойственны стадии общинно-родовых отношений. Осознание
необходимости объединения с другими индейскими общностями
сформировалось только спустя столетие.
Политика геноцида, проводившаяся в отношении индейцев Чако
аргентинскими правительствами начиная со второй половины
XIX в., определялась интересами массовой европейской иммиграции.
Между 1870 и 1884 гг. в Чако было снаряжено семь военных экспе-
диций и во всех наиболее крупные столкновения произошли с тоба10.
Возглавляли карательные экспедиции против индейцев реакционные
аргентинские деятели — военный министр А. Альсина и сменивший
его генерал X. А. Рока (президент Аргентины с 1880 по 1886 г.,
за необузданную жестокость прозванный палачом индейцев).
В 1884 г. аргентинским войскам удалось окончательно сломить
сопротивление тоба, покончив с гегемонией их верховных вождей.
Индейцы были оттеснены к северу, что сократило их этническую
территорию pi вынудило перейти к оседлости. Однако вплоть до
конца XIX в. тоба еще сохраняли свою этническую целостность и
относительную автономию.
Новый этап их этнической истории начался по существу в пер-
вые десятилетия XX в., когда со всей очевидностью стали прояв-
ляться последствия завоевания. Сужение жизненного пространства
244

родорвало традиционную систему хозяйства тоба, которая основы-
валась на периодических миграциях локальных групп в границах
обширной территории. По мере истощения природных ресурсов
(ранее обжитой ими зоны они перемещались в другую, более здоро-
вую экологическую нишу. Как и соседние группы матако и мокови,
тгоба перешли на возделывание маиса, тыквы, табака и некоторых
других культур, сочетая его с разведением овец, коз и мулови.
Но мизерные урожаи из-за отсталости практикуемой ими системы
земледелия не могли удовлетворить их насущных потребностей.
'Резкое ухудшение социально-экономического положения вынудило
индейцев искать дополнительные средства к существованию. Тоба
вынуждены были наниматься рубщиками леса и на лесопильни —
первые промышленные предприятия в Чако, сыгравшие большую
роль в подчинении автохтонного населения и превращении его в де-
шевую наемную рабочую силу. Тоба также мигрировали на^время
сафры в соседние провинции Тукуман, Сальту и Жужуй, но с 1924 г.
был введен запрет на массовый уход индейцев за пределы Чако,
так как их труд требовался в производстве хлопка, превратившегося
отныне в главную сельскохозяйственную культуру Чако. Многие
индейские семьи пытались возделывать хлопок на собственных не-
больших участках, но безуспешно.
На время уборки хлопка индейцы семьями переселялись на
эстансии, где ютились во временных тесных и неудобных помеще-
ниях. В сезонной уборке рядом с тоба трудились аргентинские
креолы и иммигранты — сезонники из Парагвая. Тесные контакты
с неиндейским населением стали одной из важных сфер воздействия
«белой» культуры на тоба.
Работа по найму до некоторой степени стабилизировала эконо-
мическое положение аргентинских тоба, обеспечив их первейшие
нужды в продуктах питания и одежде (владельцы эстансии обязаны
обеспечивать работников минимальной заработной платой и меди-
цинским обслуживанием, но законы эти редко выполняются).
В последние два-три десятилетия в результате ряда причин
(истощение почв, неровные погодные условия, колебания цен на
хлопок и прочее) производство хлопка в Чако стало ненадежным
делом. Частые неурожаи бьют по карману владельцев эстансии и
в еще большей мере сказываются на ухудшении материального по-
ложения пеонов. В связи с этим начались систематические мигра-
ции индейцев в города Чако и более южных провинций, в том числе
в Буэнос-Айрес.
Вовлечение в капиталистическую систему найма и в товарно-
денежные отношения углубили начавшийся еще в период военных
конфликтов процесс деформации этнического самосознания тоба,
вызванный разрывом с прежними общинными традициями и пред-
ставлениями. Крайняя неустойчивость социально-политического по-
ложения, дискриминация, чуждая социальная система, беспомощ-
ность перед произволом хозяев — все это угнетает и нарушает цель-
ность самосознания индейцев, воспринимается ими как разлад
с миром природы, которую тоба традиционно обожествляют и с ко-
245

торой прежде поддерживали бережные отношения. Но индейцы ц,
в состоянии противостоять давлению со стороны доминирующей
общества.
Освоение Чако иммигрантами происходило за счет отторжения
индейской земли, и в дальнейшем, несмотря на введенные формаль
ные запреты захватывать или покупать у индейцев землю, этот про
цесс продолжался. До 1951 г., когда в Чако было сформировано
провинциальное правительство со столицей в г. Ресистенсия, тобо
вообще не имели возможности отстаивать свои права на официаль-
ном уровне, так как путешествие в Буэнос-Айрес требовало слишкол)
много времени и средств. Более успешно контакты с властями и
администрацией осуществлялись в резервациях, образованных
в 20-е годы XX в. Но подавляющее большинство тоба с недоверием
относились к высылке в резервации и всячески противились этому.
Только незначительное число индейцев прижилось в двух резерва-
циях: «Колонии Чако» в провинции Чако и в «Колонии Бартоломе
де Лас Касас» в провинции Формоса.
Втягивание в национальную экономику в целом произвело про-
тиворечивое воздействие на аборигенов и на их отношение к белым.
Приобщение к цивилизации изменило во многом их прежний образ
жизни. Особенно быстро это отразилось на внешних приметах быта:
радио и велосипед во всех селениях стали предметами первой не-
обходимости 12. Разложение общины сопровождалось появлением со-
циального неравенства. Несмотря на маргинальность положения
аборигенов, некоторым из индейцев тоба удалось сделаться мелкими
собственниками и приобрести определенный престиж среди креолов.
В то же время в своем селении они с трудом удерживают этот ста-
тус. Как сообщает цитируемый нами американский этнограф;
Э. Миллер, родственники или односельчане довольно решительным
образом принуждают этих новоявленных «богачей» делить с ними
накопленные доходы, иначе им не удержаться в общине 13. В тради-
ционном обществе тоба были сильны отношения коллективизма. Это
явление свойственно первобытной эпохе, когда человек еще не был
самостоятельным по отношению к общине и не выделял себя из
родовой группы14. Чувство коллективизма в мировоззрении тоба
оказалось очень стойким. Консерватизм их коллективного самосо-
знания проявляется не только в действиях по отношению к богатым
сородичам, но и во многих других областях, в том числе в воспита-
нии детей15.
Приспособление к денежной экономике протекало в целом весь-
ма болезненно и вызвало раскол в общине на тех, кто придержи-
вается древних обычаев коллективного распределения продуктов
труда, и тех, кто поддался соблазну частного предпринимательства.
Конфликт между старыми нормами, которые поощряли щедрость
и способность поделиться добром, и современными правилами нако-
пительства превратился в серьезную проблему, так как необходи-
мость резкой ломки психологии для основной массы тоба остается
пока непосильной задачей. Испытывая бедственное материальное
положение, большинство семей тем не менее отказываются делать
246

какие бы то ни было денежные сбережения, «которые могли бы хоть
как-то им помочь» 16.
В новой роли пеона, зависимого от прихоти хозяина, индеец по-
терял свой прежний статус, обеспечивавший его более прочное по-
ложение в обществе, что преломляется в его сознании как разру-
шение привычного миропорядка. Западные ученые называют это
состояние утерей индейцами чувства гармонии с природой, явно
идеализируя в данном случае первобытное общество. Многие тоба
я сами стали оценивать себя по шкале белых. При этом часть из
них стремится подняться по этой шкале, снискать одобрение у крео-
лов, другие же его отвергают, осуждая тех, кто пытается свободно
говорить по-испански, одеваться и вести себя на манер креолов.
Неприязнь к жадности и накопительству усилила их уважение
к опыту предков. Двойственное отношение к креолам и их цен-
ностям отражает процесс распада общины, утраты индейцами важ-
ных социальных институтов, в том числе традиционных механизмов
выработки стереотипов поведения. Обесценение прежних форм копт-
роля за нормами поведения, осуществлявшееся в общине предста-
вителями старшего поколения, сказывается в ломке семейных отно-
шений, особенно в нравах молодежи. Этот процесс острее среди ин-
дейцев, ставших городскими жителями.
Сознание своей неполноценности в глазах креолов накладывается
на сохраняющееся у индейцев чувство собственного достоинства.
Кроме неквалифицированной рабочей силы, тоба мало могут дать
аргентинскому обществу и не только из-за отсутствия у них необ-
ходимой подготовки. Как признавались Миллеру информаторы —
современные общественные лидеры в общинах тоба, окружающее
общество не ценит их многовековой культуры, знаний о природе,
жизни растений и животных, их мастерства в древних ремеслах.
Хотя некоторые знахари пользуются признанием в соседних креоль-
ских поселках, в целом их влияние минимально. Оживившийся
в последнее время интерес туристов к ремеслам тоба, особенно
к плетению и керамике, приносит лишь частичное удовлетво-
рение 17.
Проблема дальнейшего развития для тоба, как и для других або-
ригенных меньшинств, упирается в невозможность сохранить собст-
венные культурные ценности или приобрести достойную им замену
путем включения в русло общенациональной жизни.
Ко времени завоевания тоба (1884) аргентинцы успели консоли-
дироваться в буржуазную нацию. Отношения взаимного недоверия
и неприязни, сложившиеся за период военных стычек, ослож-
нялись теперь несовместимостью их культурных систем: капитали-
стическая система оказалась чуждой традиционной доклассовой со-
циальной организации тоба, их моральным и этическим нормам, их
религиозно-мифологическим представлениям о вселенной и о своем
месте в ней. Объявленные аргентинской конституцией равные для
индейцев права, участие в воинской службе, право голоса, началь-
ные школы и клиники для индейцев — все эти меры не могут обеспе-
чить им реальную свободу и равенство, пока не будет решен
247

комплекс проблем, связанных с фактическим положением индейцев.,
с созданием условий их социального и этнокультурного развития.
Индейское движение за этнополитические права началось в Ар-
гентине сравнительно поздно, так как индейское население пред-
ставлено здесь мелкими, разнородными и территориально разрознен-
ными этническими общностями. Когда к середине 70-х годов XX в.
из иммигрировавших в города индейцев выделилась небольшая про-
слойка служащих, студентов, специалистов разного профиля, среди
них под влиянием мексиканского индихенизма18 появились зачин-
щики создания индейских организаций в Аргентине. Первые меж-
этнические федерации индейцев появились на северо-западе и па
юге страны. В 1968 г. в Буэнос-Айресе был создан Индейский
центр — El Centro Indigena de Argentina (во главе с индейцем пле-
мени койя Эулохио Фретисом), который позднее был переименован
в Координационную комиссию, призванную согласовывать деятель-
ность индейских федераций. По ее инициативе в апреле 1972 г. был
создан Большой парламент индейцев Аргентины или Фута Траун,
сформулировавший наиболее важные задачи в области улучшения
социально-экономического положения аборигенов. При содействии
Координационной комиссии в 1973 г. была образована Федерация:
индейцев Чако из представителей мокови, тоба и матако. 3 июля
собрался парламент индейцев Чако, который скрепил союз трех
этнических общностей и принял единую программу10, состоящую
из следующих пунктов: 1) добиться права собственности на зани-
маемые индейцами земли и возвращения земель, незаконно захва-
ченных у них; 2) получить доступ во все официальные организации,
занимающиеся индейскими проблемами; 3) добиться создания усло-
вий дальнейшего развития индейских этносов в социально-экономи-
ческом, медико-санитарном плане, в отношении образования,' дву-
язычного обучения, юридического статуса; 4) осуществить требо-
вание индейцев самим изучать прошлое и настоящее своих культур,
что служило бы их собственному развитию и обеспечило им уваже-
ние среди аргентинцев; 5) содействовать созданию персонала индей-
ских специалистов, которые могут оказать на деле практическую
помощь развитию индейских общностей; 6) добиться получения
сельскохозяйственных кредитов; 7) добиться юридического призна-
ния уполномоченных федерации в качестве членов Координацион-
ной комиссии.
Как заявил Эулохио Фретис на 40-м Международном конгрессе
американистов в Мехико в 1974 г., индейцы пришли к твердому
убеждению, что «они сами должны стать хозяевами своей судьбы,
а не являться инструментом чужих амбиций» 20.
Но, к сожалению, силы индейцев пока слишком малы, чтобы
навязать свою волю властям. Федерация индейцев Чако, оказав-
шаяся весьма активной в практической деятельности, в организации
индейских кооперативов, подверглась репрессивным мерам со сто-
роны Управления по индейским вопросам. В провинции Формоса
матако, тоба и пилага начали образовывать новую организацию, но
248

ее лидеры были подкуплены провинциальными властями и индейцы
оказались без руководства.
Официальная правительственная политика в отношении индей-
цев преследует лишь ассимиляторские и в лучшем случае покрови-
тельственные цели. В юридическом кодексе страны понятия «племя»
или «индейская община» вообще отсутствуют. Высшие классы ар-
гентинского общества не согласны предоставить индейцам подлин-
ную свободу выбора и этническую автономию, потому что это ли-
шило бы предпринимателей постоянного источника сверхдешевой
рабочей силы. Вот почему организованное движение индейских этни-
ческих меньшинств за свои права встречает сильный отпор на офи-
циальном уровне. В этих условиях своеобразной формой борьбы
автохтонного населения за этническое самоутвеждение стало совре-
менное религиозное движение индейцев, в котором тоба приняли
деятельное участие. Натиск белой культуры, сопровождавшийся
обращением индейцев в христианство, с самого начала вызывал
естественный отпор с их стороны. На отчаянное сопротивление на*
толкнулись в XVII и XVIII вв. попытки иезуитских миссионеров
обратить некоторые группы тоба в христианство. Более удачными,
правда, оказались действия францисканцев, которым удалось даже
организовать среди тоба несколько постоянных миссий. Определен-
ное число индейцев провели в этих миссиях всю свою жизнь, и, по
свидетельству современных индейцев, полученные в миссиях и пере-
данные через поколения навыки помогли им лучше адаптироваться
к новым условиям жизни в XX в. Но основная масса индейцев тоба
так и не подчинилась контролю со стороны католических мис-
сионеров.
С начала XX в., как мы уже говорили, начали проявляться все
негативные последствия завоевания и капиталистической эксплуата-
ции. Традиционная адаптивная система тоба в новых условиях пере-
стала быть эффективной защитой, обнаружив тем самым необходи-
мость поиска новых средств борьбы с испытываемыми трудностями.
В идеологии тоба религии отводилась главенствующая роль. Усилия
шаманов, направленные на восстановление иллюзии гармонии, при-
няли более широкий характер. Шаманы соседних селений объединя-
лись между собой, чтобы сообща одолеть «злые» силы, но и это не
приносило ожидаемых результатов. Напротив, шаманы все чаше
обнаруживали свою беспомощность отвратить новые беды, обруши-
вавшиеся на тоба одной за другой, в том числе неудержимый рост
новых для них болезней — туберкулеза и сифилиса.
Особенно крупным было поражение шаманов в ходе событий лета
1924 г. в «Колонии Чако» близ г. Напальпи, до сих пор сохраняю-
щихся в памяти жителей индейских селений. В местечке Эль-Агуара
в обстановке крайнего напряжения и смуты, вызванных действиями
креольской администрации, запретившей индейцам тоба и мокови
мигрировать на этот сезон в Сальту и Жужуй, влиятельные шаманы,
якобы повинуясь воле одного из духов-покровителей, призвали одно-
сельчан к саботажу. Откликнувшись на него, индейцы стали отби-
вать у белых скот; во время таких налетов было убито несколько
249

белых колонистов. Вызванный в Эль-Агуара отряд полиции учинил
вооруженную расправу над индейцами, в результате чего более
200 человек было убито, остальные спаслись бегством в горы. Ша-
маны таким образом потерпели полный провал, и это в сильной сте-
пени подорвало их авторитет среди тоба. Одновременно с разочаро-
ванием в традиционном шаманском вожде у них родилась уверен-
ность в необходимости иного рода защитника и покровителя перед
всевышними силами. В конечном итоге место традиционного шамана
занял новый тип общественного лидера — местный руководитель ре-
лигиозного культа пятидесятнического толка.
Активная пропаганда пятидесятничества среди тоба стала
вестись с 1946 г. протестантскими миссионерами — представителями
самой крупной из ста церквей этого толка в Аргентине, так назы-
ваемой Божьей церкви пятидесятников со своим главным центром
в Кливленде (США). Другое направление пятидесятничества про-
никло в Чако с иммиграцией славян. Быстрое распространение но-
вой религии среди тоба принято объяснять их потребностью в новом
источнике веры, который был бы в состоянии раскрыть причины
их неудач и вернуть им надежду на будущее. Кроме того, способы
приобщения пятидесятников к «святому духу» путем непосредст-
венного контакта с ним каждого из верующих в состоянии транса
и методы лечения с помощью овладения сверхъестественной силой
были сродни религиозной практике самих тоба. Шаманизм, который
стоял на пороге дискредитации, получил «реабилитацию», соеди-
нившись в сознании тоба с настоящим источником силы — «святым
духом». Состояние экстаза, как непременный атрибут нового куль-
та, можно было интерпретировать в свете традиционных шаманских
приемов.
Спустя каких-нибудь 10—15 лет с начала пропаганды пятидесят-
ничества во всех селениях тоба появились приверженцы нового
культа. В каждой деревне были построены специальные здания для
церкви. На смену иностранным миссионерам и аргентинским пасто-
рам, осуществлявшим первоначально обряд крещения «святым ду-
хом», вскоре пришли местные индейские руководители культа.
К службе надлежало являться всей семьей, и через семейные связи
осуществлялась вербовка новых верующих среди членов локальной
общины. Как только сочувствующий культу присоединялся к дви-
жению, его примеру следовала вся семья. Интересно отметить, что
высокая степень влияния некатолических церквей отличает в на-
стоящее время провинцию Чако от ее восточного соседа — тради-
ционно католическую аргентинскую провинцию Корриентес.
Несмотря на принадлежность к разным направлениям пятиде-
сятничества, отправление этого культа среди тоба повсюду следует
одному и тому же образцу. Это в определенной мере идентифици-
рует идеологию и самосознание тоба и облегчает индейцам переход
из одной конгрегации в другую. Потребность в этом возникает
в связи с сезонностью полевых работ, а также с тем своеобразным
характером, который приобрела среди тоба новая религия. Совре-
менный культ носит у них синкретический оттенок, вылившись
250

|в синтез элементов пятидесятничества и традиционных дохристиан-
ских верований. Если, например, принадлежность к своей конгрега-
шии, возглавляемой новым «шаманом», не дает достаточной силы,
|чтобы избежать болезни и смерти родственников, то семья покидает
|ее и присоединяется к другой.
I Североамериканские исследователи Уоллес и Миллер высоко оце-
нивают целебное воздействие на тоба новой религии с ее упором на
^непосредственное общение с божественной силой и т. д. исходя из
того, что все это в большой степени примиряет индейцев с настоя-
щим и дает им веру в будущее. Однако, на наш взгляд, следует
с максимальной осторожностью подходить к выводам о том, что
современный культ способствует оздоровлению этнопсихологическо-
го климата в обществе- тоба. Сами буржуазные авторы признают
ненадежность так называемой новой гармонии в современных со-
циально-экономических условиях их жизни. Положительную сторону
распространения нового культа правильнее было бы искать в дру-
гом. По существу под религиозным флагом идет движение за этни-
ческое самоутверждение индейцев. Присоединение к пятидесятни-
честву явилось для тоба своеобразным механизмом сплочения, сти-
мулирующим рост этнического самосознания на уровне локальных
общин и на уровне этноса. Только в этом ограниченном смысле
религиозное движение пятидесятничества среди тоба на данном эта-
пе можно рассматривать как движение возрожденческого типа.
Вместе с тем не следует упускать из виду негативного влияния
вспышки религиозного фанатизма среди индейцев: он ведет к за-
креплению их культурной отсталости и мешает осознанию ими под-
линных причин своего тяжелого положения.
В заключение хочется отметить, что укрепление этнического
самосознания и этнической самостоятельности для тоба и для дру-
гих мелких индейских общностей Аргентины объективно является
необходимым этапом решения индейской национальной проблемы.
1 По подсчетам, приведенным в статье: Mayer E., Masferrer E. La población In-
digena de America en 1978.— America Indigena, Mexico, 1979, v. XXXIX, N 2.
2 Censo indigena nacional. Buenos Aires, 1968.
3 Mayer E., Masferrer E. La población..., p. 247.
4 Censo indìgena nacional, p. 12.
5 Miller E. S. Los tobas argentinos. Armonia у disonancia en una sociedad. Me-
xico, 1979;
€ Censo indigena nacional; Mayer E., Masferrer E. La población...
7 Nordenskiöld E. Indianerleben. El Gran Chaco (Südamerika). Leipzig, 1912;
Métraux A. Ethnography of the Chaco.—Handbook of South American Indians,
Washington. 1946, v. I.
B Métraux A. Ethnography..., p. 302.
9 Аверкиева Ю. П. Индейское кочевое общество XVIII—XIX вв. М., 1970,
с. 14—15.
10 Rodrigues E. Campanas del Desierto. Buenos Aires, 1927, p. 105.
II Calamaro E. S. La comunidad argentina. Buenos Aires, 1963, p. 145.
12 Miller E. Los tobas argentinos..., p. 64.
13 Ibid., p. 65.
14 Подробнее см. в кн.: Генинг В. Ф. Этнический процесс в первобытности.
Свердловск, 1970, с. 32—33.
15 Miller E. Los tobas argentinos..., p. 6.
251

16 Ibid., p. 65.
17 Ibid., p. 96.
18 Serbin A. Las organizacionès indigcnas en la Argentina.—America Indigena
Mexico, 1981, v. XLI, N 3, p. 417.
19 Los documentos históricos para la liberación de los indios argentines. Buenos
Aires, 1976, p. 62.
20 Ibid., p. 73.
ПРОБЛЕМА ДВУЯЗЫЧИЯ В ПАРАГВАЕ
Д. А. Филиппова
Парагвай — единственная страна Латинской Америки, где индей-
ский язык гуарани является родным для подавляющего большин-
ства населения (по разным оценкам, от 80 до 95% говорят на
гуарани). Однако испанский язык остается государственным языком
страны (около половины населения наряду с гуарани в той или
иной степени владеет испанским). Таким образом, большая часть
жителей Парагвая двуязычна. Испаноязычное население составляет
незначительное меньшинство.
Устойчивая двуязычная ситуация, сохраняющаяся в Парагвае
уже четыре века, уникальна в Латинской Америке. Если в других
странах континента сохранение и развитие индейских языков обу-
словлено сохранением- народностей, на них говорящих, и подчи-
ненное положение этих языков по отношению к испанскому отра-
жает неравноправие индейских народностей по отношению к ис-
паноязычной (чаще всего метисной) нации, являясь частью проблемы
национальной, то в Парагвае неравноправие испанского и гуарани
вызвано другими причинами (главным образом социальными и ис-
торическими), так как парагвайцы — нация этнически однороднаяг
сформировавшаяся в колониальный период из индейцев гуараниг
испанских завователей и их потомков.
Таким образом, особенность парагвайской двуязычной ситуации
по сравнению с подобными ситуациями в Перу, Гватемале, Боливии,
Эквадоре, где языки киче, кечуа и аймара являются родными для
значительной части населения, состоит в том, что испанский и гуа-
рани в Парагвае не разделены по национальным или социальным
группам населения, а функционируют одновременно в рамках этни-
чески однородного языкового коллектива. Для того чтобы подобная
ситуация могла сохраняться в течение длительного времени, необ-
ходимо строгое разделение функций между двумя языками. Это
возможно при наличии ряда условий, соответствующих определен-
ному историческому периоду. Такими условиями являются стабиль-
ный традиционный образ жизни, слабая связь между отдельными
районами и группами населения, ограниченный круг образованных
людей и некоторые другие \
Действительно, с момента завоевания и до настоящего времени
функции двух языков в Парагвае разделены. Гуарани — разговорный
252

язык, испанский — язык официального общения. Сохранение гуарани
в качестве национального языка Парагвая на протяжении всей
истории страны привело к тому, что здесь не образовалось местного
варианта испанского языка в том смысле, в котором мы говорим
о кубинском, аргентинском и других вариантах испанского, сло-
жившихся на базе разговорной народной речи2. Испанский язык
в Парагвае характеризуется, с одной стороны, большей консерватив-
ностью и близостью к пиренейскому испанскому с сохранением его
особенностей (например, различение фонем <у>, <11> в словах
роуо — «скамья» и pollo—«цыпленок»; сохранение противопостав-
ления b — взрывного V — фрикативному), а с другой — сильным воз-
действием субстрата (языка гуарани), проявляющимся на уровне*
фонетики в особом акценте (например, назализация гласных, стоя-
щих рядом с носовыми согласными, и перенос этой назализации
на все гласные слова, что является фонетическим законом языка
гуарани: Ramon [ramo], замена фонемы <f>, чуждой языку гуарани,,
на <j> и некоторые другие особенности произношения3), а в лексике
и грамматике — в семантическом калькировании: En lugar donde me
senti, вместо нормативного испанского: En lugar donde naci.— «Мес-
то, где я родился»; Dame un poco вместо: Dame, por favor.— «Дай
мне, пожалуйста». (Примеры взяты из книги американской ис-
следовательницы Дж. Рубин4).
Уругвайский лингвист Хосе Педро Рона так характеризует язы-
ковую ситуацию в Парагвае: «На самом деле Парагвай — не дву-
язычная, а гуараниязычная страна, где испанский употребляется ш>
необходимости на уровне управления, образования и крупной тор-
говли из-за неприспособленности родного языка» 5. Шведский линг-
вист Б. Мальмберг называет Парагвай «поверхностно испаноязыч-
ной страной», где испанский служит для связи с внешним миром,
контакта с западной цивилизацией, является «орудием» высшего
образования6. Таким образом, испанский и гуарани практически
не пересекаются в употреблении.
Формирование, развитие и распад подобной двуязычной ситуа-
ции, которая носит название «диглоссия», происходит по определен-
ным закономерностям, изученным и описанным впервые видным
американским лингвистом Ч. Фергюсоном7. В этой статье будет
сделана попытка рассмотреть функционирование и взаимодействие
испанского и гуарани в Парагвае в условиях диглоссийной ситуации.
Сохранение языка гуарани при том, что народа гуарани на тер-
ритории Парагвая не сохранилось, вызвано особыми историческими
условиями. До начала конкисты и колонизации язык гуарани был
одним из наиболее распространенных на юге континента. Среди
разноязычных племен Южной Америки от Магелланова пролива до-
Антильских островов гуарани выполнял роль койнэ, был языком
переговоров8.
В колониальный период на территории современного Парагвая
образовалось два самостоятельных государства, в одном из кото-
рых — государстве иезуитов — гуарани был единственным средством
общения, а в другом — колониальном губернаторстве со столицей
253

Асунсьон — языком подавляющего большинства населения. В ре-
дукциях иезуитов гуарани выполнял все функции государственного
языка9. Подобная языковая политика имела целью максимальную
изоляцию индейцев от соседних испаноязычных колоний и поддерж-
ку суверенитета иезуитского государства.
Кроме того, в период становления и расцвета иезуитского го-
сударства проводилась большая работа по описанию языка гуара-
ни, составлялись словари и грамматики, переводились церковные
книги. В 1603 г. иезуит Луис де Боланьос впервые перевел на
гуарани Катехизис, в 1624 г. Алонсо де Арагон написал «объясне-
ния» к Катехизису на гуарани, в том же году отец Веласкес
составил первый словарь языка гуарани. В 1639 г. появилась пер-
вая грамматика языка гуарани Руиса де Монтойи, а в 1640 г.—
его же словарь и новый перевод Катехизиса. В последующие годы
эта работа продолжалась, и в государстве иезуитов сложилась
определенная традиция описания и развития языка гуарани, основ-
ными чертами которой были избегание испанских заимствований,
создание неологизмов и латиноморфизм грамматик10.
Филологическая деятельность иезуитов, а также то, что гуарани
выполнял в редукциях функции языка государственного, способст-
вовало унификации различных его диалектов, закреплению его по-
зиций и сохранению роли языка межплеменного общения в этом
районе.
В колониальной части Парагвая, где официальным языком был
испанский, большинство населения говорило на гуарани. Существует
много исторических документов, свидетельствующих о быстрой ас-
симиляции немногочисленных завоевателей и колонистов среди пре-
обладающей массы индейцев гуарани.
Небольшая группа женщин, прибывших в Асунсьон в 1555 г.
из Испании, так описывает свои впечатления: «Конкистадоры, по-
стоянно разговаривая на ломаном гуарани, разучились обходиться
с я^енщинами, одетыми, как подобает, и обращаться к настоящим
дамам на звучном кастильском». В реляции парагвайского губерна-
тора Ласаро де Риверас испанскому королю (1797 г.) говорилось:
«Из-за рокового несчастья и по различным причинам, которые не-
уместно здесь приводить, мы дошли до того, что язык завоеванного
народа преобладает и правит завоевателем» и.
Таким образом, в течение 200-летнего колониального периода
гуарани был основным и почти единственным средством общения
в колониальной части Парагвая. Сфера употребления испанского
языка ограничивалась социально самой верхушкой административ-
ной власти и функционально в основном сношениями с метрополией.
Однако после изгнания иезуитов в 1768 г. ситуация стала ме-
няться. В это время начинается усиленная испанизация региона,
проявившаяся, в частности, в насаждении испанского языка и вы-
теснении гуарани там, где это было возможно, т. е. в официальной
сфере. В 1768 г. были закрыты все школы и другие учебные
заведения, где преподавание велось на гуарани, запрещено вести
какую-либо документацию на этом языке, печатать литературу
и т. п.12
254

В этот период впервые двуязычие стало рассматриваться как
причина культурной отсталости страны и насильственное сужение
сферы влияния гуарани считалось явлением прогрессивным. В ре-
зультате испанизации страны в Парагвае сложилась двуязычная:
ситуация, при которой языки испанский и гуарани соотносились как
«высокий» и «низкий», причем их функции были соответственно
разделены. «Низкий» язык гуарани мог употребляться лишь в сфере
неофициального устного общения.
Политика испанизации имела успех в основном в бывшей коло-
ниальной части страны, где сосредоточилось городское население.
«Испанский язык, который является официальным языком Параг-
вая, изучается во всех школах. Употребление языка гуарани, на ко-
тором в основном говорила большая часть населения, особенно в
деревне, постепенно сходит на нет. В настоящее время он запре-
щен в университете и колледжах»13. В районах бывших миссий:
гуарани сохранился лучше. Путешественник Феликс де Азара, по-
сетивший эти места в 1800 г., так описывает местное население:
«Там никто не понимает по-испански, и читают и пишут там
только на гуарани» 14.
В аграрной части страны испанский знали только священник,
учитель и врач. В связи с этим язык гуарани в городе и деревне-
различается по степени испанизации. Однако и тот и другой —
живые разговорные языки, далеко ушедшие в своем развитии от
так называемого классического, чистого гуарани эпохи иезуитов.
И в настоящее время гуарани в деревне удовлетворяет все по-
требности коммуникации, здесь нет необходимости прибегать к ис-
панскому языку. Городские жители, разговаривая на гуарани, часто
переходят на испанский, поэтому их речь представляет собой сме-
шение двух языков. В связи с современным процессом урбанизации
испанский язык распространяется в деревне. Однако при этом он
не вытесняет гуарани, а происходит распределение по стилям. Об-
ращение по-испански считается более вежливым, разговор на гуа-
рани предполагает короткость отношений.
На рубеже XIX—XX вв. начинается процесс, называемый «ре-
нессансом гуарани». Пробуждается интерес к родному языку, свя-
занный с появлением и развитием националистических настроений
в парагвайском обществе, усилившимся после войны с Боливией
в 1932—1935 гг. Связь языка гуарани с понятием национального
парагвайского впервые начала формироваться во время войны с
Тройственным союзом (Аргентина, Боливия, Уругвай) в 1864—
1870 гг. Тогда впервые парагвайцы почувствовали, что гуарани —
национальный язык и главная отличительная черта нации. С раз-
витием парагвайского национализма связана борьба за равноправие
языков испанского и гуарани в официальной сфере. Это движение
продолжается до сих пор и поддерживается всеми слоями населения.
С начала XX в. вновь стала издаваться литература на гуарани,
главным образом поэзия и сборники фольклорных произведений.
В 20—40-е годы выходят книги собирателя фольклора гуарани
Н. Кольмана15, поэта М. О. Герреры 16 и драматурга X. Корреа —
255

наиболее известных авторов, писавших на гуарани. Начинают воз-
никать частные и государственные общества по поддержке и рас-
пространению языка гуарани (общество «Культура гуарани», пере-
именованное в Академию языка и культуры гуарани в 1942 г.;
Ассоциация гуаранийских писателей, созданная в 1950 г., и т. д.).
Материалы на гуарани появились на последних страницах журналов
и газет; позже стали издаваться газеты, полностью напечатанные
на гуарани.
В 1950 г. состоялся I Международный конгресс языка и куль-
туры тупи-гуарани в Монтевидео, на котором была начата работа
по унификации графики языка гуарани.
Однако все эти начинания сталкивались с вполне реальными
трудностями, связанными с неприспособленностью разговорного гуа-
рани к выполнению новых функций. Кроме того, среди сторонников
гуарани не было единства по вопросу о путях развития языка,
о направлении языковой политики. В настоящее время существуют
три точки зрения по этим проблемам (соответствующие трем раз-
личным политическим направлениям), которые проводятся в жизнь
через печать, другие органы массовой информации, а также через
-систему образования.
Традиционно изучением индейских языков занималась церковь,
и первое из трех направлений продолжает линию развития, наме-
ченную еще иезуитами (создание неологизмов и избегание испан-
ских заимствований, «засоряющих» язык). Хранителями и продол-
жателями этой традиции являются в основном священники: М. С. и
Г. Т. Бертони, П. А. Гуаш, А. Ортис-Майанс, А. Ховьер-Перальта,
Т. Осуна и другие знатоки языка — авторы современных исследова-
ний, грамматик, словарей и учебников* гуарани 17.
Стремление возродить язык времен государства иезуитов, где
туарани выполнял все функции языка государственного, находит
поддержку у современного правительства Парагвая, которое пре-
следует те же цели, что в свое время преследовали иезуиты: мак-
симально изолировать страну от внешних влияний. Радиостанции
правительства и американского посольства часть своих передач ведут
на архаизированном стилизованном гуарани.
Неоднородность языка гуарани (деревенский и городской ва-
рианты) дает возможность существовать двум направлениям, ори-
ентирующимся на общенародную разговорную речь. Направление,
которого придерживаются прогрессивные демократические круги,
ориентируется на речь крестьян. На этом языке издаются фольклор-
ные произведения, сборники популярных песен, тексты некоторых
учебников п грамматик 18. Произведения другого характера (романы,
публицистика, научная литература) издаются сторонниками данного
направления на испанском языке. Большое количество публикаций
на гуарани выходит за границей, где парагвайскими политическими
эмигрантами созданы центры по преподаванию и научному изуче-
нию языка гуарани (университеты в г. Упсала — Швеция, Дранси
и Сорбонна во Франции, учебные центры в Италии, Голландии,
Англии и в странах Латинской Америки).
256

Направление, ориентирующееся на разговорный язык городско-
го населения, представлено в коммунистической печати. Листовки,
брошюры, газеты парагвайских коммунистов написаны на «смеси»
испанского и гуарани, которую с презрением отвергают «пуристы»
и стараются избегать «демократы». Основной принцип коммунисти-
ческой печати и радиовещания — ориентация на узус, на разговор-
ное койнэ, однако много материала печатается и на испанском
(Центральный орган парагвайских коммунистов — газета «Аделанте»
почти полностью выходит на испанском).
В современном Парагвае происходит борьба между сторонника-
ми трех направлений развития гуарани. Представители первого
пытаются возродить старый гуарани и с помощью неологизмов сде-
лать его полноценным средством коммуникации современного об-
щества, вытесняющим испанский. Сторонники другого направления —
демократы — ориентируются на разговорный язык деревенского па-
селения, при этом сохраняя за испанским все сферы, где разговор-
ный гуарани не может его заменить. Коммунисты в своей печати
используют разговорный язык города, представляющий собой смесь
испанского и гуарани и распространяющийся постепенно на дере-
венское население.
. Употребление смешанного языка позволяет избежать двуязычия.
В этом случае испанские заимствования, в изобилии встречающие-
ся в смешанных текстах, могут выступать как в освоенном виде
(т. е. с использованием грамматических показателей и служебных
слов языка гуарани), так и в неосвоенном (т. е. с сохранением
грамматических показателей и служебных слов испанского языка).
В качестве примера приведем отрывок из статьи в парагвайском
сатирическом еженедельнике «Kavichu'i» (1975, № 34, р. 2), изда-
ваемом подпольно. Статья называется Progreso ja paz Estrónendi
(«Мир и прогресс по-стресснеровски») и представляет собой паро-
дию на речь парагвайского диктатора Стресснера, в которой он го-
ворил о мире и прогрессе, воцарившихся на парагвайской земле:
<iPaz en tu tumbu, ya'éva niko nane'embâvo sepultura ari. Ja upéicha
avei je'i Estróne nane reta sepultura ari, pe sepultura onenoty jaguépe
la soberania patria, la dignidâ, la libertà ja el bienestar del pueblo».—
«Мир праху твоему,— так обычно говорят на могилах. И также
говорит Стресснер на могиле нашей страны, на могиле, где похоро-
нены суверенитет нашей родины, свобода, достоинство и благополу-
чие народа» (Курсивом выделены испанские слова). В этом отрывке
испанские заимствования употребляются как с испанскими предло-
гами bienestar del pueblo — «благополучие народа», так и с предло-
гами гуарани sepultura ari— «на могиле».
Искусственному приспособлению старого гуарани к нуждам сов-
ременной жизни противостоит стихийный процесс неограниченного
заимствования из испанского языка и образования смешанного язы-
ка, вытесняющего испанский.
Результатом изменившегося отношения к гуарани как к языку
необразованных людей, а также борьбы за равноправие испанского
и гуарани явилось изменение в распределении функций двух языков
i/2 9 Заказ M 1008
257

и появление смешанного языка. Деятельность защитников гуарани
привела к тому, что в 1971 г. этот язык был официально объявлен
«национальным языком». В результате гуарани значительно рас-
ширил «сферу влияния» и ныне может употребляться (в отноше-
нии свободного выбора с испанским) при официальном устном и
письменном общении (речь выпускника при получении диплома,
газетная статья) и при неофициальном письменном (личные пись-
ма). Таким образом, гуарани завоевал новые позиции, сохраняя за
собой прежние (неофициальное устное общение).
По-видимому, в настоящее время в Парагвае происходит про-
цесс формирования национального литературного языка на основе
стихийно сложившегося гибридного языка, который постепенно за-
нимает позиции, ранее принадлежавшие только испанскому. В уст-
ной речи испанский используется для вежливого или официального
общения.
Испанизация гуарани, продолжавшаяся на протяжении всей ис-
тории контакта двух языков и выражающаяся в изменении струк-
туры языка гуарани на всех уровнях, дополняется в настоящее
время прямым смешением языков, так как слова, словосочетания
и выражения на испанском вклиниваются в текст на гуарани.
Фонологическая система смешанного языка сложилась в резуль-
тате частичного «наложения» фонетических систем двух языков19.
Около 50% лексического фонда смешанного языка — испанские
заимствования. Сюда входят интернационализмы (реформа, партия),
слова, обозначающие новые для индейцев гуарани денотаты и во-
шедшие в язык в эпоху конкисты (рубашка, лошадь), а также
испанские слова, обозначающие родовые и видовые понятия (на-
секомое, зверь).
В грамматике можно указать на заимствование определенного
артикля женского рода 1а, который употребляется в языке гуарани
с именами, обозначающими лиц мужского и женского пола (la tem-
bireco — «супруга», la cuimbae — «мужчина»): здесь нет категории
рода.
Некоторые зарубежные ученые (М. Мориниго, Г. Ф. Гиззетти20)
указывают на преобразование синтаксиса гуарани по европейскому
образцу. Мы можем отметить большое количество заимствований
испанских служебных слов (предлогов и союзов).
Таким образом, в Парагвае гуарани не только сохранился, но
и продолжает развиваться, изменяться и в виде смешанного языка
завоевывает новые позиции на пути становления национального ли-
тературного языка страны. Подобное явление не отмечено ни в
одном из государств Латинской Америки, в которых «сфера упот-
ребления индейских языков постоянно сужается» 21.
^Ferguson Ch. A. Diglossia. Language Structure and Language Use. Essays Se-
lected. Stranford, 1971.
2 Степанов Г. В. Испанский язык в странах Латинской Америки. М., 1963.
3 Malmberg В. Notas sobre la fonetica del espanol en Paraguay. Vetenskaps-
Societetens i Lund arsbok. Lund, 1947, p. 267.
258

* Rubin J. National Bilingualism in Paraguay. The Hague; Paris, 1968, p. 126.
;5 Rona J. P. The Social and Cultural Status of Guarani in Paraguay.— Sociolin-
guistics, The Hague; Paris, Mouton, 1966, p. 277—310.
e Malmberg В. La America hispanohablante. Unidad y diferencia del castellano.
Madrid, 1974, p. 259.
7 Ferguson Ch. A. Diglossia..., p. 256.
i8 Morales E. Leyendas guaranies. La Habana, 1979, p. 6.
9 Святловский В. В. Коммунистическое государство иезуитов в Парагвае. М.,
1924.
Ä0 Rereayra M. Los primeros apelativos del idioma guarani.— Boletin de Filologia
del Instituto de estudios superiores de Montevideo, 1951, v. VI, p. 117—141;
Климов Г. A. Типология языков активного строя. M., 1977, с. 11.
'li Rubin J. National..., p. 23.
■I2 Malmberg B. La America..., p. 265—266.
*3 Handbook of Paraguay, Washington, 1892, Bulletin N 54, p. 79.
•u Цит. no: Malmberg B. La. America..., p. 264.
15 Colman N. Nande Ypycuera. Asuncion, 1929.
ie Guerrera M. 0. Obras complétas. Buenos Aires, 1952.
117 Guasch P. A. Gramatica general y guarani.—Boletin de Filologia, 1951, v. VI,
p. 213; Ortiz-Mayans A. Diccionario espanol-guarani, guarani-espanol. Buenos
Aires, 1981; Jauier-Peralta A., Osuna T. Diccionario guarani-espanol, espanol-
guarani, Buenos Aires, 1952.
18 Felix de Guarânia. Gramâtica guarani. Asuncion, 1979.
19 Gregores E., Suarez J. A Description of Colloquial Guarani. The Hague; Paris,
1967.
20 Ibid., p. 7.
21 Алексеев M. E. Социолингвистический статус индейских языков Америки.—
В кн.: Языковая политика и языковое планирование в развивающихся стра-
нах. М.; 1982, с, 190.
ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ МИШТЕКСКОГО ЯЗЫКА
Е. И. Царенко
Миштекский язык (450 тыс. говорящих) распространен в штате
Оахака, в южной части Мексиканского нагорья. Он делится на ряд
диалектов, различающихся в большей или меньшей степени. Лучше
всего исследован диалект Сан-Миге ль-эль-Гранде, по которому
опубликовано довольно много материалов и научных работ г.
В близком родстве с миштекскими диалектами находятся языки
трике и куикатекский 2. Известна гипотеза о макроотоманганской
большой семье, в которую включаются такие языковые группы Мек-
сики, как отоми, миштекская, сапотекская, пополокская, чинан-
текская, амусго, а также ряд вымерших языков3. И хотя родство
ютоманганских языков остается проблематичным 4, типологическое
«сходство между ними бесспорно. Важную роль здесь играет музы-
кальный тон — и как средство выражения лексической семантики,
и как экспонент грамматических категорий. По морфологической
структуре это языки изолирующего типа с элементами агглютина-
ции и фузии 5.
Строй миштекского языка в своей основе также корнеизолирующий.
В то же эремя в нем явственно прослеживаются агглютинативные
259
9«

тенденции, которые выступают в данном случае как живой процесс 6.
В этом ценность миштекского языка для лингвистической типологии,
особенно в плане сопоставления с «классическими» изолирующими
языками Китая и Юго-Восточной Азии. В частности, значительный
интерес представляют соотношения между грамматическими функ-
циями морфем и их фонетической структурой.
Фонологическая система диалекта Сан-Мигель в общем вписы-
вается в общемиштекскую модель. В связи с важной ролью гласных
ее следует отнести к атлантическому типу (по классификации
Т. Милевского 7). Различаются гласные простые: а, о, u, е, i, у (звучит
как русское ы) и носовые: an, on, un, in, yn; согласные фонемы: глухие
смычные р, t, k, kw (лабиализованная заднеязычная), eh (аффиката);
соответствующие преназализованные mb, nd, ng, ngw, neh; фрика-
тивные b, d (звучат примерно как в испанском), j (в произношении
варьирует между ж и й), h; сибилянты s, х (звук типа ш); носовые
m, п, п; плавные 1, г; гортанная смычка ?. Тонов три: высокий (а),
низкий (à) и средний (не обозначается).
Синтагматика фонем весьма проста. Преобладают прикрыто-от-
крытые слоги типа ta, т. е. слоги, начинающиеся на согласный звук
и оканчивающиеся на гласный. Из согласных в конечной позиции
допускается гортанная смычка. Впрочем, фонологический статус
этой фонемы своеобразен и в других отношениях. В начале слога
возможны сочетания сибилянтов со смычными sk, st, xk, xnd. Дру-
гие группы согласных не встречаются.
Слоги бывают краткие и долгие. В первом случае ядром слога
являются краткие гласные (ta, ti и т. д.), во втором — долгие мо-
нофтонги (taa, tii и т. д.), реже дифтонги (tai, tia и др.). В дифтонгах
допустимы разнообразные сочетания гласных. Краткие слоги ха-
рактеризуются тоном определенного качества (ta, ta, ta), слоги с
долгим слогоносителем — либо однородным тоном (tââ, taa, tàà),
либо разными тонами на начальном и конечном участках (tàa, tâà
и др.)- Тем самым миштекский язык относится к моросчитающему
типу, т. е. минимальным сегментом речевого потока здесь является
мора — отрезок звучания, способный нести тон.
Звуковое строение морфем определяется вышеизложенными за-
конами фонемной синтагматики. Морфемные границы почти всегда
проходят по линии слогораздела. Однако миштекский язык не яв-
I ляется моносиллабическим, подобно китайскому или вьетнамскому,
т; е. языкам, в которых морфема равна слогу. Зато обнаруживают-
ся интересные зависимости между слоговой структурой морфем
и их функцией. В этой связи можно выделить такие морфемные
-.разряды.
1. Морфемы с чисто лексическим значением, т. е. корни. Любой
корень способен к самостоятельному синтаксическому употреблению.
Это значит, что в исходной (назывной) форме слово совпадает с
корнем.
Подавляющее большинство корневых морфем двухморны, т. е.
состоят либо из двух кратких слогов, либо из одного долгого:
juku —«гора», nducha —«вода», chàa — «мужчина», kwa?àn —«идти»,
260

kahi — «есть», sau — «дождь» и т. п. Выражена тенденция к выравни-
ванию гласных в пределах двухморной морфемы. Гласные обеих
мор оказываются одинаковыми в 65% случаев.
Следует отметить, что доля сингармонических морфем значи-
тельно варьирует в зависимости от их структуры. Для корней типа
CVCV она составляет лишь 46%, зато при отсутствии согласной
прослойки между гласными (тип CVV) возрастает до 2%. Морфемы
с гортанной смычкой внутри (тип CV?V) в этом отношении прибли-
жаются к последнему типу (74%).
Некоторые слова содержат три моры, очень редко — четыре:
kachini — «шляпа», stahà?a — «печень», janâ?mu — «орел», lìsu?-
ma —«скорпион», tykojèPnde —«радуга», ndikàndii —«солнце» и др.
Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что большинство
многоморных слов обладает морфемной членимостью разной степени
(об этом речь пойдет ниже). И лишь одно правило не знает исклю-
чений: среди морфем с чисто лексическим значением нет ни одной
одноморной.
Любопытно проследить, как проявляются законы строения
миштекских морфем при адаптации заимствований из дспанского
языка. Легче всего усваиваются слова, которые соответствуют
канонической формуле GVCV. Естественно, что при этом могут
иметь место звуковые процессы в сторону приближения к нормам
миштекской фонетики: kaha — «ящик» < caja, kwendu — «рассказ» <
< cuento, danu — «вред» < darlo, ?ihà — «дочь» < hija, lokó —
«сумасшедший» < loco, maju — «май» <C mayo, musii — «слуга, па-
рень» < mo'zo, sijâ — «стул» <С siila, tiù — «дядя» <С tio и др.
В то же время вместе с заимствованиями в миштекский язык
проникают необычные сочетания фонем и даже фонемы, чуждые
исконной фонологической системе: kaldu — «суп» < caldo, kwar-
ta — «веревка» < cuerda, metru — «метр» < metro, fwersa — «сила» <
<fuerza и т. п.
Благодаря испанизмам возросло число неразложимых много-
морных слов: ?amigu — «друг» < amigo, kriadâ — «служанка» <
<^criada, nalina — «теща» < madrina, nâbela — «бабка» < abuela,
majordomo — «распорядитель праздника» <С mayordomo, kasi-
mjentu — «женитьба» < casimiento и др.
Трехморными становятся испанские баритонные двуслоги
(в миштекских словах нефонематическим динамическим ударением
отмечена предпоследняя мора): Pabriìl — «апрель» < abril, pat-
róòn — «хозяин» < patron, kalsoni — «штаны» < calzón, kostâ-
lì — «мешок» < costal, joliì — «скрипка» < violin, vidâà — «прав-
да» < verdad и т. п.
Многие трехсложные слова преобразуются по двухморной мо-
дели: latu — «плуг» < arado, kiiclii — «свинья» < cochino, kwaju —
«лошадь» < caballo, kahi — «кружево» < enea je, kwete — «раке-
та» < cohete, mbâà — «приятель» < compadre, mestru — «учитель» <*.
<^maestro, skaiiu — «скамья» < escano, skwelâ — «школа» < escuela,
tila/stila — «испанский» < Castilla, toli — «кукурузная каша» <
<^ at ole (из языка науатль), trasnu — «персик» < durazno; имена
9*3аказ Ni 1098
261

собственные: Chian < Estela, Lenchu <^ Lorenzo, Ndoni < Antonio,
Luhu < Adolfo и др.
И опять-таки закон двухморности действует без исключений
при адаптации односложных слов: hósò — «серп» <^ hoz, krusi —
«крест» < cruz, mâàr — «море» <С mar, rèi — «король» < rey, nchó-
òx — «бог» < dios, Huà (имя) <C Juan.
2. Морфемы с грамматическим значением, не способные к са-
мостоятельному синтаксическому употреблению. В предложении
они либо примыкают к знаменательным словам, либо связывают
члены предложения, либо характеризуют предложение в целом
(синтаксические морфемы).
Прежде всего выделяются глагольные формативы, стоящие в пре-
позиции. По тому, как они связаны с корнем, их можно считать на-
стоящими аффиксами. Это каузативный префикс s-/si-/x-, показа-
тели повторяемости действия па- и множественности ка-. Эти мор-
фемы располагаются в определенной последовательности, например:
кее — «есть» — kâ-na-s-kee — «снова накормить» (мн. число).
Другие морфемы соединены со знаменательными словами более
свободно, т. е. являются проклитиками или энклитиками. К прок-
литикам относятся временные показатели ni (завершенность дей-
ствия), па (побуждение к действию, а также будущее время); место-
именные служебные слова nà — «что, который», ndé — «кто», hà —
«тот, который»; соединительно-противительные частицы te — «и»,
ко— «но», chi — «так как»; модальные частицы ?а (вопрос), ni (сом-
нение) и др. Энклитикой является выделительная частица -ni.
Как видим, все грамматические морфемы одноморны.
3. Корневые морфемы, которые благодаря особенностям своей
семантики могут выполнять как лексическую, так и грамматиче-
скую функцию, встречаются в двух фонетических вариантах: пол-
ном, когда они выступают как полноправные члены предложения,
и редуцированном, если играют служебную роль при других зна-
менательных словах.
К первой группе морфем промежуточного типа относятся гла-
гольные корни со значением бытия, состояния, движения, направ-
ленности действия. Выступая в служебной функции, они становят-
ся проклитиками, причем редукции подвергается их конечная
часть: kàa — «быть, иметь форму» ]> ka-, кии— «быть в состоя-
нии» ^>ки-, nduu — «становиться» ^> ndu-, kwa?an — «идти» ]> kwa-,
ki?ìn — «идти» ^> ki-, hâà — «приходить» ^> ha-, hâ?à — «давать>Г>
^>ha-, chi?i — «класть» ]> chi-, chu?un — «ставить, помещать»^» chu-.
Местоимения и некоторые существительные могут превращаться
в личные показатели при именах или глаголах, примыкая к ним
сзади. В одних случаях сокращается вторая часть дублета: nââ —
«я» (вежливая форма) ^> -па — «я, меня, мой», rùù — «я» (фамильяр-
ная форма) ^> -ri, jóó — «мы» (эксклюзивная форма) ^> -jo, nïï —
«ты» (вежливая форма) -ni, róó — «ты» (фамильярная форма) }> -ró,
а также па?ап — «женщина» ^> -па — «она, ее». В других случаях
отбрасывается первая часть двухморной морфемы: sûchi — «ребе-
нок» ^> -i «он, его» (о детях), ?i?jà-— «божество» ^> -jà — «он, его»
262

Го высших существах), kyty — «животное» > -ty — «оно, его»
(о животных), nducha — «вода» ^>-chà — «это» (о жидкостях),
Juan — «тот, упомянутый» ]> -un, а также ?yngà — «другой» ]> -gà,
tuku — «снова» ^> -tu. Существительному chàa — «мужчина» со-
ответствует местоименная энклитика -de, не имеющая с ним фоне-
тического сходства.
Максимально грамматичными следует считать местоимения, по-
скольку в редуцированной энклитической форме они употребляют-
ся несравненно чаще, чем в полной.
Таким образом, морная характеристика функционально пере-
менных морфем полностью соответствует тому, в каком разряде
они оказываются — лексическом или грамматическом. Обращает
на себя внимание и необычный звуковой облик некоторых из них.
Так, фамильярные местоимения 1-го и 2-го лица как в полной, так
и в редуцированной форме начинаются на периферийную фонему
/г/, которая еще обнаруживается лишь в нескольких исконных кор-
нях: ramba — «толстый», riki — «вид птицы», rykó?ndó — «жаба»,
гу^ — «ягненок», гуу— «напряженный», r^k^?ny — «лягушка». А фо-
немы /d/ и /g/ вообще употребляются только в энклитиках -de и -ga.
Необычно для звукового облика морфем также вокалическое начало
энклитик -un и -i.
4. О миштекском словообразовании можно сказать, что оно на-
ходится в стадии становления и еще не сложилось в целостную си-
стему. Как и в других изолирующих языках, новые слова получаю-
тся способом сложения на базе словосочетаний с атрибутивной или
объективной связью. От обычных сочетаний слов композиты отли-
чаются как в смысловом, так и в формальном отношении. Во-первых,
значение таких слов не равно простой сумме значений исходных
компонентов. Во-вторых, первый компонент всегда выступает в ре-
дуцированном варианте. Примеры: nu?ùn — «огонь», ndi?ìn —
«ясный, светлый» — nu-ndi?in— «свет»;пи?ип — «земля, почва», taan-
«дрожать», ka?nd^ —«взрываться» — nu-tâan — «землетрясение»,
nu-kâPnd^ —«порох»; nda?a — «рука», junu — «дерево» — nda-jûnu —
«ветвь»; па?ап — «женщина», sy?y — «женский» — na-sy?y — «суп-
руга»; kwa?àn — «идти», nducha — «вода» — kwa-nducha — «кре-
ститься»; sè?e — «потомок в первом поколении», jii — «мужской» —
se-jii — «сын»; chàa — «человек», kukâ — «богатый» — cha-kukâ —
«богач»; staà — «маисовая лепешка», tila — «европейский, замор-
ский»— stà-tilâ — «пшеничный хлеб» и др.
Некоторые морфемы приобрели значительную продуктивность
в образовании композитов. Встречаясь в обширных лексико-семан-
тических разрядах слов, они становятся своего рода полуаффикса-
ми, или классификаторами. При этом зачастую основной корень
самостоятельно не употребляется. Так, названия насекомых, птиц,
иногда других животных оформлены классификатором ty- < kyty —
«животное»: tykwaa — «бабочка», tymii — «пчела», tyndâku —
«червь», tyndóo — «паук», tyjókó — «муравей», tykàka — «ворона»,
tyr^ — «цыплята», tyxìko — «ласточка», ty?inà — «собака» (?inà —
то же), t^nii — «ласка», tyjâka — «рыба», tyku?ni — «стадо»
263
9*

(ku?nì — «привязывать»). Названия растений часто имеют показа-
тель nu - <^ junu — «дерево»: nundèPé — «плодовое дерево» (nde-
?é — «плод»); nundikâ — «банановое дерево» (ndika — «банан»), nu-
nuchi — «ясень», nunuu — «ива», nupélé — «грушевое дерево» (pelé —
«груша» < исп. pera), nujòo — «осока», nujukun — «сосна» и др.
Другие словообразовательные единицы малопродуктивны и не
обнаруживают синхронных связей со знаменательными морфемами.
Тем не менее их тоже можно считать строевыми элементами слова.
Во-первых, отмеченные ими слова, как правило, характеризуются
некоторой общностью семантики. Во-вторых, нередко употребляю-
тся лексические варианты без этих маркеров, в виде чистого корня.
Так, в группе слов, связанных с обозначением времени, выделяет-
ся общая часть ?а: ?anä?än — «давно» (nâ?an — «долго»), Panduhìn —
«в прошлом году», ?akwaa — «ночь», ?aini — «вечер» (Pini — «ве-
череть»), Panduû — «день, днем» (nduii — «днем», ndùu — «день»);
сюда же можно отнести и Pandyby — «небо». Названия некоторых
растений содержат инициаль tu-: tukàhi — «дуб», lupini — «мож-
жевельник», tujuxa — «сосна», tundèPé — «плодовое дерево» (ndePe —
«плод»). Особенно часто встречаются повторяющиеся начальные
элементы в названиях живых существ — ndi-: ndikoo — «вид яще-
рицы» (<kòo — «змея»?), ndinuchi — «кондор», ndinunu — «хаме-
леон», ndinuu — «сова» (nuu — «ночью») и др.; ndy-: nd^kaPa —
«лев», ndykwâPjû — «саранча», ry-: rykóPndó/ndykóPndó — «жаба»,
rykypny/ndykypny — «лягушка»; ja-: jachókó и jaiiâPmu — «орел»
и т. п.
Наконец, есть неповторяющиеся компоненты слова, которые
тем не менее поддаются вычленению, поскольку другой компонент
легко отождествляется с той или иной морфемой. Например: hi-
toPò — «хозяин» (to?ò — «начальник»); ty-râmba — «толстый» (ram-
ba — то же); be-kàa — «тюрьма»; be-nù?un — «церковь» (ЬеРе —
«дом»); ndikà-ndii — «солнце» (ndii — «светить»); nà-jyby — «люди»
(ср. nu = jyby — «мир», где nu = << nuPun — «земля»). Такие еди-
ницы с неясной семантикой принято называть квазиморфами,4 или
маркерами 8. Во всех этих случаях членимость слов будет дефект-
ной или неполной.
Как бы то ни было, в сфере словообразования лишний раз под-
тверждается основное морфонологическое правило о морных ха-
рактеристиках морфем. Большинство многоморных слов оказы-
ваются производными, причем в их составе содержится двухмор-
ный корень. Возможно, при более тщательном анализе количество
неразложимых трехморных корней удастся сократить еще больше.
Таким образом, в миштекском языке функциональные различия
между морфемами отражаются на их фонетической структуре.
Морфемам с лексическим значением свойственна двухморность,
грамматическим морфемам — одноморность, а морфемы промежу-
точного типа в зависимости от выполняемой функции могут быть
как двухморными, так и одноморными.
Тенденция к формальному противопоставлению морфем разных
функциональных классов обнаруживается во многих языках. Это
264

вытекает из общего принципа экономии в языке и в частности — из
закона о соотношении сферы употребления и степени сложности
языковых единиц 9. Аффиксы и служебные слова употребляются
гораздо чаще, чем корневые морфемы, поэтому и по звуковой струк-
туре они обычно проще. А иногда эта тенденция приобретает ха-
рактер более или менее четких количественных и (или) качествен-
ных закономерностей.
Так, в семитских языках лексические и грамматические значе-
ния передаются резко различающимися по физической природе
звуковыми комплексами — согласными для корней и гласными
для аффиксов. В тюркских языках функциональное противопо-
ставление корней и аффиксов подкрепляется их различным отноше-
нием к законам сингармонизма. Если вокализм корня стабилен,
то аффиксы по своей огласовке «настраиваются» на корень. При
переходе служебных слов в разряд аффиксов они, как и другие
аффиксы, становятся вариативными (ср. в современном турецком
языке послелог ile — «с, совместно» и восходящий к нему аффикс
с аналогичным значением -1а/-1е). В языке кечуа своего рода индика-
торами корня во многих случаях выступают ларингальные и ла-
рингализованные согласные, которые в составе аффиксов не упот-
ребляются 10.
Примеры количественных закономерностей в построении морфем—
известный закон трехконсонантности семитского корня, а также
закон «трехбуквенное™» корня, установленный для индоевропей-
ского праязыка. Тенденция к двусложности корней и односложно-
сти аффиксов прослеживается в языках кечуа п, суахили 12, ма-
лайско-полинезийских 13. Но нигде подобная тенденция не прини-
мает столь закономерного характера, как в миштекском языке.
Ее можно считать своеобразным проявлением «лингвистического
символизма» 14.
Не случаен также тот факт, что в изолирующих языках Даль-
него Востока и Юго-Восточной Азии все морфемы моносиллабичны
и в общем однотипны по фонемной структуре. Это связано с нераз-
витостью морфологии в языках данного типа. И даже если те или
иные морфемы подвергаются грамматикализации, из-за простоты
строения не остается места для их фонетической редукции, как
это имеет место в миштекском языке.
Но возможен и другой путь развития. Как известно, в древне-
китайском языке принцип изоляции и моносиллабизма морфем
и слов был выражен с максимальной последовательностью. В сов-
ременном китайском языке картина несколько другая. Во-первых,
некоторые односложные морфемы утратили знаменательный ха-
рактер и превратились в настоящие аффиксы агглютинативного
типа. Во-вторых, в результате интенсивных процессов словосло-
жения нормой для современного китайского языка стали не одно-
сложные, а двусложные знаменательные слова 15. Таким образом,
получается формальное разграничение грамматики и лексики по
принципу односложности — двусложности.
265

Впрочем, говорить о полной типологической параллельности
между китайским и миштекским языками пока не приходится. Дело
в том, что китайские слова-двуслоги в большинстве случаев сохра-
няют этимологическую прозрачность, т. е. в них явственно выделя-
ются односложные корни, иногда корни и полуаффиксы. Миштек-
ские же «дублеты» не обнаруживают никаких признаков морфем-
ной членимости, хотя бы в историческом плане. Тем не менее есть
основания полагать, что китайский язык постепенно может прибли-
зиться к миштекскому типу. Однако неясно, пришел ли миштек-
ский язык к современному состоянию от исконной моносиллабиче-
ской модели.
1 Dyk A. Mixteco texts. Norman, 1959; Dyk A., Stoudt В. Vocabulario Mixteco de
San Miguel el Grande. Mexico, 1965; Pike K. L. Analysis of a Mixteco Text.—
UAL, 1944, v. 10, N 4; Idem. Tone Puns in Mixteco.— IJAL, 1945, v. 11, N 33;
Мак С. A Unique Tone Perturbation in Mixteco.— IJAL, 1950, v. 16, N 2; Idem.
A Comparison of two Mixtec Tonemic Systems.— IJAL, 1953, v. 19, N 2.
2 Aranci Osnaya E. Relaciones internas del Mixteco-Trique.—Anales del Instituto
nacional de antropologia e historia. 1959, Mexico, 1960, t. XII.
3 Swadesh M. The Oto-Manguean Hypothesis and Macro-Mixtecan.— IJAL, v. 26,
N 2.
4 Longacre R. E. Swadesh's Macro-Mixtecan Hypothesis.— IJAL, 1961, v. 2, N 1.
5 De Angulo J. The Linguistic Tangle of Oaxaca.— Language, 1925, v. 1, N 3.
6 De Angulo J. The Development of Affixes in a Group of Monosyllabic Langua-
ges of Oaxaca.— Language, 1926, v. 2, N 1.
7 M Hew ski T. Phonological Typology of American Indian languages.— In: Études
typologiques sur les langues indigènes de l'Amérique. Krakow, 1967.
8 Кубрякова E. СО типах морфологической членимости слов, квазиморфемах
и маркерах.— Вопросы языкознания, 1970, № 2.
а Курилович Е. О. О передвижении согласных в германских языках.— В кн.:
Исследования по лингвистике. М., 1961.
10 Царенко Е. И. Некоторые фонетические особенности языка кечуа.— Вопросы
языкознания, 1976, № 4.
11 Там же.
12 Охотина Н. В. О слоговой структуре морфем различного типа в языке суахи-
ли.— В кн.: Фонетика. Фонология. Грамматика. М., 1971.
13 Макаренко В. А. Тагальское словообразование. М., 1970.
14 Jakobson R. Quest for the Essence of Language.— Diogenes, 1965, N 51.
15 Горгониев Ю. А. и др. Общие черты в строе китайско-тибетских и типоло-
гически близких к ним языков Юго-Восточной Азии (к проблеме моносил-
лабизма).— В кн.: Языки Китая и Юго-Восточной Азии. М., 1963.
ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ
ЕДИНОГО НОРМАТИВНОГО АЛФАВИТА КЕЧУА
А. Н. Натаров
Кечуа — один из 50 крупнейших языков мира. На нем говорит
от 10 до 15 млн. человек. Это официальный язык Перу (с мая 1975 г.)
и Боливии (с августа 1977 г.), им пользуется половина населения
Эквадора. Кроме того, кечуа распространен на северо-западе Ар-
гентины, на юге Колумбии и северо-востоке Чили.
266

С начала XX в. идет процесс становления литературного языка
кечуа на основе кусканского диалекта. Это один из четырех близ-
кородственных диалектов, имеющих своим истоком классический
(имперский) инкский кечуа. Остальные три — аякучанский (А),
боливийский и аргентинский (С) диалекты (классификацию диалек-
тов и перечисление зон их распространения см. в конце статьи).
На этих четырех диалектах, составляющих южную группу диалек-
тов (ЮГД), говорит от 4,5 до 7 млн. человек — больше, чем на диа-
лектах как северной (СГД), так и центральной (ЦГД) групп, имею-
щих соответственно по 4—5 и 1,5—3 млн. носителей. Всего в языке
кечуа существует свыше 30 диалектов, отличающихся как фонети-
ческими, так и грамматическими и лексическими особенностями.
Однако до сих пор не существует единой системы письма для
всей лингвистической территории кечуа. Чуть ни каждый автор
пишет по-своему. Принятие единой системы записи стало бы круп-
ным шагом на пути норматизации языка кечуа. Такая!1 система
письма позволила бы создать единый нормативный словарь языка
кечуа, на который бы опирались все пишущие на кечуа.
Единая система должна отражать нормативное литературное
произношение, обязательное в официальной речи, в передачах ра-
дио и телевидения и при общении с носителями других диалектов.
Для облегчения принятия этой системы всеми говорящими на кечуа
она должна учитывать фонетические особенности всех диалектов,
носители которых могли бы легко узнавать по ней фонетику родного
диалекта.
Различия между диалектами кечуа весьма значительны; наибо-
лее существенны они между диалектами южной и центральной групп.
Между ЮГД и СГД, а также между СГД и ЦГД они менее значи-
тельны, но все же могут служить препятствием к взаимопониманию
при общении их носителей. Таким образом, принятие единой систе-
мы письма явилось бы первым шагом в деле устранения возмож-
ности непонимания друг друга носителями разных диалектов. За
унификацией письма должна последовать унификация произно-
шения, т. е. овладение нормативным литературным произношением
всеми говорящими на кечуа. Проводниками литературного произ-
ношения в народные массы станут в первую очередь учителя. Это
произношение должно быть принято во всех учебных заведениях.
Его распространению должны способствовать радио-и телепередачи.
Перейдем к рассмотрению особенностей фонетики диалектов
кечуа.
Следующие фонемы имеются во всех диалектах кечуа, они и
составят основу единого нормативного алфавита: /а/, /с/, /i/, /к/,
/1/, /m/, /n/, /р/, /s/, /t/, /u/, /w/, /y/.
Звуки [о] и [e] являются аллофонами фонем /и/ и /i/, соответст-
венно, при их соседстве с фонемой ly.l и сочетаниями Лгу./ и /ту./.
Поэтому нет смысла принимать для их обозначения дополнительные
буквы, тем более что в СГД, где отсутствует фонема ly.l, звуки [о]
и [е] не появляются вовсе. Можно лишь ограничиться введением
правил чтения сочетаний /у.и/, /пу./, Iwvy.l и Ыпу.1 и, соответствен-
267

но, ly.il, /iy-Л /iry./ liny.I: в этих случаях /и/ произносится как [о]
([о]), a /i/ - как [e] ([е]).
Во всех диалектах, кроме диалекта Хауха-Уанка (Х-У), суще-
ствует фонема /г/. В диалекте Х-У ее место заняла фонема /1/. Таким
образом, для носителей этого диалекта можно ввести следующее
правило:
Нормативное написание
R, г
uray (внизу)
ruray (делать)
ruru (плод; зерно)
riy (идти)
runtu (яйцо)
Нормативное литературное
произношение
M
[ùraï]
[ruraï]
[ruru]
[riï]
[runtu]
Допустимое произношение при
общении с носителями того же
диалекта
[1]
[ulaï]
[lûlaï]
[lûlu]
[liïl
[lûntu]
Фонема ly.l в СГД слилась с /k/, а в диалекте Х-У либо выпала
совсем (в провинции Консепсьон и на северо-западе провинции
Уанкайо), либо — в позиции начала слога в середине слова — сох-
ранилась в виде гортанной смычки /?/ (на большей части территории
провинции Уанкайо). Если фонемы ly.l и /к/ обозначать одной
буквой (к) с диакритическим знаком — скажем, диерезом ('*) —
над к для обозначения фонемы ly.l, то это облегчит введение единого
алфавита в области СГД. Здесь допустимым диалектным произно-
шением букв кик будет звук [k], а для носителей диалекта Х-У
диерез явится сигналом того, что эта буква не читается. Кроме того,
в провинции Консепсьон и на северо-западе Уанкайо выпадение
фонемы ly.l повлекло за собой и исчезновение сочетания /пу.1 Здесь,
таким образом, можно ввести правило чтения: буквосочетание nk
не произносится. Примеры:
Нормативное написание
kura (трава; сорняк)
kuy (давать)
uka (ока, корнеплод)
urku (гора)
sinka (нос)
pukuy (созревать)
Литератур-
ное произно-
шение
[Y-era]
[Y-oï]
[óv-a]
[óry-o]
[séoY-a]
[poy-oï]
Диалектное произношение
(СГД)
[kura]
[kuï]
[uka]
[urku]
[sioga]*
[pukuy]
(Коне.)
[ûla]
[uï]
[ua]
[uhi]
[sìa]
[pu:i]
(Уанкайо)
[ûla]
[uï]
[ûa]
[ùlu]
[sin'a]
[pûVi]
* Объяснение соответствующего явления в СГД см. далее.
В диалекте Тарма-Хунин (Т-Х) и в отдельных говорах диалек-
тов Уайлас-Кончукос и Уануко почти полностью исчезли фонемы
268

/À/ и /nV, слившись, соответственно, с /1/ и Ini. Поэтому для записи
их можно использовать лишь добавление тильды, обозначающей
мягкость: Т, п.
Важной особенностью литературного произношения является
наличие аспирации и глоттализации смычных согласных звуков
[t\, к, 7-7 Р> t]. Так как эти явления отсутствуют в большинстве
диалектов, то для обозначения их целесообразно принять диакри-
тические знаки: апостроф (') — знак глоттализации и два апострофа
(") — знак аспирации. Они могут легко пропускаться при чтении
носителем диалекта, не имеющего аспирации и глоттализации.
В тармском говоре (Т) диалекта Т-Х фонемы /у./ и /h/ всегда реа-
лизуются в виде звука [х], поэтому для его обозначения нет необ-
ходимости вводить особую букву, достаточно лишь оговорить для
носителей этого говора правило чтения букв к и h. Например:
Нормативное напи-
сание
кага (кожа; кора)
kaka (скала)
Литера-
турное
произно-
шение
[7-ara]
[Y-ây-a]
Диалект-
ное про-
изноше-
ние
[xâra]
[xâxa]
Нормативное напи-
сание
hatun (большой)
huca (вина)
Литератур-
ное произ-
ношение
[hâtuo]
[hut i а]
Диалект-
ное про-
изноше-
ние
[xâtun]
[xût \а]
Фонема /À/ в диалектах перуанских департаментов Амасонас
(Ч) и Сан-Мартин (СМ) реализуется всегда в виде звука [dj]*, а в
аргентинском диалекте и в диалектах Кахамарка-Ферреньяфе (К-Ф),
Чимборасо (Чи) и Имбабура (И) — в виде звука [з]. В говоре Мито-
Оркотуна (М-О) (провинция Консепсьон) диалекта Х-У этой фонеме
соответствует звук [t\]. Эти звуки также целесообразно обозначать
просто буквой Т с введением соответствующего правила чтения для
указанных диалектов:
Нормативное написание
kiïa (луна)
ïuîay (лгать)
uïu (половой член)
aïpa (земля)
Литератур-
ное произно-
шение
[kiXa]
[ÀûXaï]
[ûXu]
[âA,pa]
Диалектное произношение
(Ч, СМ)
[Шза]
[d3ûd3aï]
[ud3u]
[âd3pa]
(С, К=Ф, Чиг И)
[ki3a]
[3Û3aï] !
[Û3u]
[азра]
(М=0)
[kit Ja]
[t J ut j aï J
[ut \ u]
[âtjpa]
Так же можно ограничиться лишь введением правил чтения
в соответствующих диалектах в следующих случаях.
* В отдельных случаях так же реализуется эта фонема и в говоре северный
Уайлас диалекта Уайлас-Копчукос (провинции Уайлас, Юигай и Каруас де-
партамента Анкаш), хотя обычно ее произношение здесь не отличается от
литературного.
269

В аргентинском диалекте между гласными [а] выпал звук [w].
Для носителей этого диалекта можно установить следующее правило:
в буквосочетании awa буква w не читается. Например:
Нормативное напи-
сание
away (ткать)
tawa (четыре)
p"away (летать)
k'away (смотреть)
Литера-
турное
произно-
шение
[âwaï]
[tâwa]
[phâwaï]
[у?1 âwaï]
Диалект-
ное про-
изношение
[âaï]
[tâa]
[pâaï]
[Y-âaï]
Нормативное напи-
сание
yawar (кровь)
c'away (доить)
cawa (сырой)
wawa (ребенок)
Литера-
турное
произно-
шение
[ïâwar]
[tS'âwaï]
[t^âwa]
[wâwa]
Диалект-
ное про-
изноше-
ние
[ïâar]
[t-i âaï]
[t ] âa]
[wâa]
В говоре T диалекта T-X фонемы /к/ и /р/ в основном в интерво-
кальной, реже в какой-либо другой позиции реализуются в виде
звуков [g] и [Ь]: происходит озвончение глухих согласных. Уста-
новив правило чтения для этого говора, мы избавимся от необхо-
димости вводить новые буквы:
Нормативное напи-
сание
арау (нести)
maki (рука)
supi (ветры, газы)
puka (красный)
siki (ягодицы)
yupay (считать)
Литера-
турнее
произно-
шение
[âpaï]
[mâki]
[supi]
[puka]
[siki]
[ïupaï]
Диалект-
ное iipo-
изноше-
шение
[âbaï]
[màgi]
[subi]
[pûga]
[sigi]
[ïûbaï]
Нормативное написа-
ние
kay (быть)
pukuy (всё)
c'uspi (муха)
nawpay (идти впереди)
v'awpi (середина)
Литера-
турное
произно-
шение
[kaï]
[tûkuï]
[t$ uspi]
[nyâupaï]
[t] ânpi|
Диалект-
ное произ-
ношение
[gai]
[tuguï]
[tiûsbi]
[nâubaï]
[tjâubi]
Сходное озвончение глухих согласных /t/ и /к/ происходит в
СГД и в диалекте К-Ф после звука [п]. Таким образом, оговорив
правило чтения сочетаний nt и nk, можно подвести под единое на-
писание и эти случаи:
Нормативное на-
писание
t'anta (хлеб)
inti (солнце)
lanf'u (тень)
sinka (нос)
kunka (шея)
Литера-
турное
произно-
шение
[t anta]
[inti]
[Àânthu]
[sénya]
kugka]
Диалект-
ное про-
изноше-
ние
[tânda]
[indi]
[Xându]
[sioga]
[kuoga]J
Нормативное напи-
сание
manka (горшок)
cunka (десять)
waranka (тысяча)
punku (дверь)
Литератур-
ное произно-
шение
[mâoka]
[t^ûoka]
[warâoY*a]
[pûoku]
Диалектное
произноше-
ние
[mâoga]
[t ) ùnga]
[warâoga]
[pûogu]
Следует также оговорить в правилах запись звука [m] в конеч-
нослоговой позиции (в конце слова или перед другим согласным
270

в середине слова): он должен записываться буквой п в соответствии
с литературным произношением. Например:
Нормативное на-
писание
рапра (поле)
кап (ты)
Литера-
турное
произно-
шение
[pânpa]
[Y-ao]
Диалект-
ное про-
изноше-
ние (А)
[pampa]
[Y-am]
Нормативное напи-
сание
ïank'ay (работать)
kinsa (три)
Литератур-
ное произно-
шение
[A.âQk°aï]
[kinsa]
Диалектное
произноше-
ние (А)
[Àâmkaï]
[kimsa]
В связи с этим правилом можно подвести под нормативное на-
писание и звукосочетание [mb], встречающееся в СГД, в виде пр.
Примеры:
Нормативное написание
рапра (поле)
lanp'u (мягкий)
cunpi (пояс)
Литературное про-
изношение
[pânpa]
[Яапр9и]
[t^unpi]
Диалектное произно-
шение (СГД)
[pâmba]
[Xâmbu]
[t iûmbi]
Отметим еще одно правило чтения. В соответствии с нормами
литературного произношения фонема /к/ в конечнослоговой позиции
произносится [h], а фонема /у./ —- [х]. Например: lakway (лизать)
[Àâxwaï]; lakta (город) [Àâxta]; cikci (град) [tjihtji]; cukca (волосы)
[tjuhtja]; cakra (участок земли) [tjâhra]; laklay (бояться) [Àâh-
Àaï]; riksiy (знать) [réxsiï];pukïay (играть) [puhÀaï].
Звук [J], имеющийся во многих диалектах, в том числе в неко-
торых районах распространения кусканского диалекта, является
аллофоном фонемы /s/, и для его обозначения специальную букву
вводить излишне.
Звуки [ts] (СГД и ЦГД), [twjwi ([t.J.l) (ЦГД и диалекты каха-
марского типа), Ы и [dj] (СГД) являются аллофонами фонемы /с/.
Звук [j] (СГД) или соответствующий ему звук [аз! диалекта
Пуйо-Бобонаса (П-Б) встречается в некоторых диалектах СГД поч-
ти исключительно в сочетании [пз! ([ndj]) в позиции, где в литера-
турном языке фигурирует звукосочетание [ntj]. Поэтому для
этого случая достаточно ввести лишь правило чтения буквосочета-
ния ne в СГД.
Нормативное написание
Sinei (сильный)
kancis (семь)
mancay (бояться)
Литературное
произношение
[sintji]
[Y-ânt ^ is]
[mânt ^aï]
Диалектное произношение
(СГД)
[sin5i]
[kân3is]
[mânsaï]
(П-Б)
[sind3i]
[kând3is]
[mândsaï]
271

Единственным неудобством для носителей диалектов в записи
звуков [s] и [J] через s и звуков [tj], [ts] и [t.wj.wJ через с является
невозможность введения какого-либо правила чтения, так как по
явление их в словах носит самый нерегулярный характер, и эти
слова придется просто запомнить.
В некоторых диалектах, например в С, Ч, СМ и К-Ф, в говоре
северный Уайлас (сУ) диалекта Уайлас-Кончукос, в диалекте Тена
(Те) и отчасти в колумбийских диалектах (Кол), выпал звук [h]
в начале слова. Для них можно оговорить правило: буква h не про-
износится. Например:
Нормативное написание
hanpiy (лечить)
hatariy (вставать)
hatun (большой)
hisp'ay (мочиться)
hunt'ay (наполнять)
Литератур-
ное произно-
шение
[hânpiï]
[hatâriï]
[hâtuo]
[hispVï]
[bunt Vi]
Диалектное произношение
(С)
[âmpiï]
[atâriï]
[âtuo]
[i Spaï]
[untai]
(сУ)
[âmpiï]
—
[âtuo]
[i^paï]
[untai]
(Ч, Тс, Колл)
[âmpiï]
[atâriï]
[âtuo]
[ispaï]
[undaï]
Кол: [hundaï]
Итак, единый нормативный алфавит кечуа принимает следующий
вид: а; с, с\ с"; h; i; k, k', k", k, k\k"; 1, ï; m; n, n; p, p', p"; r; s;
t, t\ t"; u; w; y;
Принятие лишь 15 основных букв позволит носителю любого
диалекта в случае сомнения относительно правильного написания
легко разыскать нужное слово в нормативном толковом словаре
литературного языка кечуа.
Приведем пример того, как следует располагать слова в норма-
тивном словаре на примере буквы к, наиболее отягощенной диак-
ритическими знаками:
КА
-КА
КАСА
К/АСА*
К/АСА 2
К"АСА
КАСА
К'АСАСАСАК
K'ACACACAY
К' А С АС АС A Y
K'ACALANA
KACANA
K'ACANPA 1
K'ACANPA
K'ACANPAMANTA
K'ACANPAY
KACAPL/
KACAPURI
KACARIY
KACARPA
KACARPARI
KACAY
KACAY
K'ACAYAY
K"ACAYAY
KACI
KACÎ
KACICÄY
KACIK
KACINA
KACISAPA
KACIY
KACIY
KACIYAY
KACIYUK
K'ACU
K'ACU
K"ACU
K'ACUK |
K"ACUY
K'ACUY
K"ACUY
K"AK
KAKA
K'AKA
K"AKA
KAKA
K'AKA1
K'AKA2
и т. Д.
272

Чтобы расположить слова в таком порядке, надо мысленно
снять все диакритические знаки и расположить слова в алфавитном
порядке. Часто при этом будут возникать «омонимы» (как, например,
пять слов КАСА или шесть слов КАКА). В таких случаях их оче-
редность будет определяться порядком расположения букв с диак-
ритическими знаками: К, К', К", К, К', К".
РАЙОНЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ДИАЛЕКТОВ КЕЧУА (рис. 21)
Амасонас: провинции Чачапояс и Луйя перуанского департамента Амасонас.
Аргентинский: аргентинская провинция Сантьяго-дель-Эстеро.
Асуан: эквадорская провинция того же названия.
Аякучанский: перуанские департаменты Аякучо, Уанкавелика, западная поло-
вина Апуримака и восточные области Хунипа.
Боливийский: боливийские департаменты Кочабамба, Чукисака, Потоси, юго-
восточная часть департамента Оруро и северная часть департамента Ла-Пас:
провинции Кауполикан, Баутиста-Сааведра, Муньекас и южная часть про-
винции Ларекаха; север аргентинской провинции Жужуй, части провинций
Сальта, Катамарка и Тукуман, а также северо-восточная часть департамен-
та Лаука чилийской провинции Антофагаста.
Имбабура: эквадорская провинция того же названия.
Кальдерой: эквадорская провинция Пичинча.
Кахамарка-Ферреньяфе: провинции Кахамарка и Уалгайок департамента Ка-
хамарка и провинция Ферреиьяфе департамента Ламбаеке в Перу.
Кусканский: перуанские департаменты Куско, Пуио, восточная половина Апури-
мака, север Арекипы и Мокегуа.
Лараос-Линча: район населенных пунктов Лараос и Линча в провинции Яуйос
перуанского департамента Лима.
Лимонкоча: долина р. Напо от р. Суно вниз по течению в эквадорской про-
винции Напо.
Майнас: долина р. Напо в провинции Майнас перуанского департамента Ло-
рето.
Пакараос: район населенного пункта Пакараос в провинции Канта перуанского
департамента Лима.
Пастаса: долина р. Пастаса и некоторых ее притоков, в частности, Уасага,
в перуанском департаменте Лорето.
Пуйо-Бобонаса: район р. Пуйо и Бобонаса в эквадорской провинции Пастаса.
Саласака: эквадорская провинция Тунгурауа.
Сан-Андрее: район г. Сан-Андрее на северо-западе комиссарии Путумайо в Ко-
лумбии.
Сан-Мартин: провинции Ламас, Уальяга и Марискаль-Касерес перуанского де-
партамента Сан-Мартин.
Сантьяго: район города Сантьяго на северо-западе комиссарии Путумайо в
Колумбии.
Сарагуро: север эквадорской провинции Лоха.
Тарма-Хунин: провинции Тарма, Яули и Хунин департамента Хунин, департа-
мент Паско, юго-восточная часть провинции Кахатамбо, высокогорные райо-
ны провинции Чанкай и округа Алис и Томас в северо-восточной части про-
винции Яуйос департамента Лима в Перу.
Тепа: район р. Тена, Арахуно и Ауано в эквадорских провинциях Напо и
Пастаса.
Тигре: долина р. Тигре перуанского департамента Лорето.
Уайлас-Кончукос: все провинции департамента Анкаш, кроме провинций Кас-
ма, Сайта, Пальяска и Болоньеси, провинции) Мараньон и Уамалиес депар-
тамента Уануко в Перу.
Уапгаскар-Топара: округа Уангаскар, Чокас и Асапгаро в провинции Яуйос
департамента Лима и округ Чавин-де-Топара в северо-восточной части про-
винции Чинча департамента, Ика в Перу.
273

Аргентинский •<■
/ГЛЛи/JuÛCKUU
Хусканскии
Аякучанекии
£арагура
Асу а и
VUAffopaCÛ
Яаласика
Халааерсн
ff/vâu/typa
î~JIUmûhkû4ÎT
I
aJ
Классический
инкский кечуа
Мясная группа
аиалек/ncâ
fÛJ/CHù/Û ГсрНа/U
Якаадсу
Цсн/прила/fù/u Тар
щи jK0aâ0ft
£eâcpHâ/û Гарный
jKâuâop
Гсрнь/û
Зкааоор
Тени •<
^Руис^рсаанаса^^
£ан-Ан#рес •<—i
£a/fmâ*zir -«—»
XTfacmäca
ûpâCH/ne
JKâaâapa
J~i
Сеаерная
группа
аиалекпгса
h
Аслу/чаиЯ
Амазонская
'ссльаа
1 Тигр*
Afaûnac
\&хряли_
£ан-А/ар/пин •<—
Амасанас ■<
Хахамарка- Ферреньяре
Дакараас
Лараае-Динча
Уайлае -Ханчиксс -<—i i
**** ;uHI5*
TapAfa-Хунин
Xayxa-t/анка
Уангаскар-Тапара -
Кеч ff а А
Т Y Т Y
Диалек/776/ каха-\
маркскага /кила
Яечуа
ЪаяЦГД
А7жнаяЦГД
Централаная группа
аиалекта^ ГЦГД)-
кечуа ff
Рис. 21. Классификация диалектов кечуа
Уануко: провинции Амбо, Дос-де-Майо, Уануко и Пачитеа департамента Уану-
ко, провинция Болоньеси департамента Анкаш, северо-западная часть про-
винции Кахатамбо и округ Амбар в провинции Чапкай департамента Лима
в Перу.
Укаяли: район р. Укаяли в одноименном перуанском департаменте.
Хауха-Уапка: провинции Хауха, Консепсьон и Уапкайо департамента Хунин и
округ Какрас в северо-западной части провинции Яуйос департамента Лима
в Перу.
Чимборасо: эквадорская провинция того же названия.

V
СОВРЕМЕННОЕ
АБОРИГЕННОЕ
НАСЕЛЕНИЕ США И КАНАДЫ
СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО
КАК ИСТОЧНИК ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ
СОВРЕМЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ РЕЗЕРВАЦИЙ США
В. Г. Стельмах
Вопрос о хозяйственном развитии индейских общин имеет в настоя-
щее время особо важное значение. Именно в сфере экономики
лежат в конечном счете корни многих социокультурных проблем
коренного населения. Длительный застой и кризис хозяйственной
жизни, обособленность резерваций и недостаточность инноваций в
условиях быстрого развития экономики Соединенных Штатов стали
основными факторами, ухудшающими и без того трудное положение
индейского населения. В этой связи характерно, что в последней
программе федерального правительства в отношении индейцев —
«Самоопределение без терминации», изложенной в специальном по-
слании президента Р. Никсона в 1970 г., отмечалось, что основным
средством решения проблем аборигенного населения является сти-
мулирование развития экономики резерваций \
Обнародование правительственной программы и возросшее вни-
мание прессы к проблеме хозяйственного развития резерваций 2 уси-
лило интерес американских ученых к данному вопросу. Были под-
вергнуты изучению природные ресурсы индейских земель, участие
коренного населения в экономике США (работа по найму и рас-
пределение его по основным сферам производства, роль наемного
труда в жизнеобеспечении племен), проблемы создания в резерва-
циях современного хозяйства, попытки самостоятельной предпри-
нимательской деятельности аборигенов 3. Однако традиционным за-
нятиям, в частности сельскому хозяйству, «повезло» значительно
меньше, поскольку большинство ученых разделяет официальную
точку зрения, согласно которой само по себе оно не в состоянии
стать основой экономики индейских резерваций 4.
Подобный подход, на наш взгляд, неправомерен. Отдаленность
и географическая обособленность резерваций, которые, как правило,
находятся на солидном расстоянии от промышленных центров и
густонаселенных районов, вкупе с недостаточным культурным уров-
275

нем их обитателей обусловили изоляцию аборигенов от рынка тру-
да и привели к тому, что даже в конце 60-х годов почти 30%
из них занималось сельским хозяйством. Жители резервации Навахо,
считающейся одной из наиболее богатых минеральными ресурсами
и развитой в промышленном отношении, вплоть до настоящего вре-
мени около 15% годовых доходов получают за счет сельского хо-
зяйства 5. Задача настоящей статьи — рассмотреть, какое место в
жизнеобеспечении индейского населения занимают сельскохозяйст-
венные занятия *. .
Вопрос о том, какую роль играет данная отрасль хозяйства в
жизни индейских общин, тесно связан с демографической и земель-
ной ситуацией в резервациях, которая в современных условиях не
может сохраняться неизменной. Среди демографических тенденций
следует отметить прежде всего быстрый рост численности индей-
цев США. В 1950 г. их насчитывалось 357,4 тыс. человек, в 1960-м —
573,5 тыс., в 1970-м — 763,5 тыс.6 По данным переписи 1980 г.,
индейское население в настоящее время составляет 1,41 млн. чело-
век. Иными словами, за 30-летний период оно увеличило свою чис-
ленность вчетверо-7.
Этот процесс сопровождался усилением их миграций. Основным
направлением миграций индейцев, как и других этнических групп
США, было перемещение из сельской местности в города. Если в
1960 г. в сельской местности жило более 70% коренного населения,
то в 1980 г.— 56,4% Но поскольку темпы прироста населения все
же превышали интенсивность перемещений, не говоря уже о том,
что отъезд из резервации не всегда был окончательным, реально
количество проживающих в сельской местности увеличилось за
20 лет с 366 тыс. до 750 тыс. человек 8.
В то же время земельная база резерваций оставалась стабиль-
ной. По данным на 1978 г., общая их площадь составляла 52,2 млн.
акров (1 акр=0,4 га). Это означает, что с учетом роста численности
индейцев происходит уменьшение принадлежащих им земель в рас-
чете на душу населения. Малоземелье — одна из наиболее серьезных
проблем коренного населения, говорится в опубликованном мини-
стерством сельского хозяйства исследовании экономики резерваций 9.
Хотя природные условия 266 индейских резерваций США, раз-
бросанных главным образом по территории тихоокеанских, юго- и
северо-западных штатов, сильно разнятся, в целом, по официальным
данным, 69% принадлежащих индейцам земель (около 36 млн. ак-
ров) считаются условно годными для сельскохозяйственного ис-
пользования. Однако площадь угодий, которые коренные жители
в состоянии культивировать, составляет всего 2,6 млн. акров 10. Об-
* Речь в данной работе идет о так называемом статусном индейском населе-
нии, т. е. живущем па территории резерваций отдельными, официально за-
регистрированными общинами и племенами. В 1981 г. оно насчитывало почти
800 тыс. человек, что составляет около 56% общей численности индейцев.
Проблемы той части коренного населения, на которых этот статус не рас-
пространяется, требуют особого рассмотрения (Business Week, 1982, inly 26,
N 2749, p. 73).
276

работка прочих территорий в настоящее время в силу ряда обстоя-
тельств невозможна. В первую очередь это связано с дорогостоящей
и поэтому непосильной для индейских общий работой по улучше-
нию их качества и плодородия. Американские ученые, неоднократно
обследовавшие районы проживания индейцев, единодушно отмеча-
ют, что даже в тех случаях, когда территория резервации находится
в климатической зоне, благоприятной для земледелия, низкое каче-
ство угодий (засушливость почвы, пересеченный рельеф местности
и неудобное расположение участков) делает затруднительной об-
работку земли без дополнительных трудоемких работ и прогрес-
сивной хозяйственной технологии. Особую важность в этой связи
приобретают строительство ирригационных сооружений, применение
химических удобрений, селекция семян, устойчивых к перепадам
температур. Что касается остальных пригодных для сельского хо-
зяйства земель, то они используются в основном как пастбища для
скота. Но, хотя животноводство в меньшей, чем земледелие, степени
зависит от качества земли и площадь пастбищ почти в 12 раз пре-
вышает пахотные угодья, отсутствие в достаточном количестве ес-
тественных источников воды и пересеченный характер местности
во многих резервациях препятствуют продуктивному использованию
этих территорийи. Таким образом, состояние земельной базы ре-
зерваций и сопутствующее ему увеличение реальной численности
сельского населения создают в настоящее время неблагоприятные
предпосылки для развития сельского хозяйства.
По данным сельскохозяйственной переписи 1974 г.*, в резерва-
циях было 4,3 тыс. ферм, общая площадь которых составляла
2,1 млн. акров 12. Они сильно различались по величине:
Площадь (акров)
Мелкие менее 50
50-100
Средние 100-180
180-260
Крупные 260-1000
Очень крупные более 1000
Число ферм .
1526
629
704
335
764
361
% от общего
числа
49,8
24
17
8,3
Источник: 1974 Census of Agriculture, p. 54.
Согласно оценке экспертов министерства сельского хозяйства
США, для ведения интенсивного земледелия с использованием тех-
ники и многопольного оборота культур необходимо, чтобы площадь
* К сожалению, разделы переписи сельского хозяйства 1978 г., касающиеся
классификации аграрного населения США по этническому признаку, пока
не доступны. В использованном -сводном разделе сообщается только общее
число ферм и ранчо, принадлежащих индейцам,— 8,3 тыс. (U. S. Department
of Agriculture. 1978 Census of Agriculture. U. S. Summary. Washington, 1981,
v. 1, pt 51. chapter 2, p. 209).
277

фермы была не менее 100 акров13. Между тем практически поло^
вина индейских хозяйств была, как мы видим, меньше этого пока-
зателя, не говоря уже о том, что больше одной трети этого числа
приходилось на долю ферм, площадь которых не превышала
50 акров.
Тормозом в развитии земледелия является и отставание в об-
ласти механизации сельского хозяйства. По показателям, характери-
зующим уровень механизации, индейцы ощутимо уступают основ-
ному населению. Различная машинная техника используется лишь
на 80% их ферм; в денежном исчислении стоимость ее в одном
хозяйстве в среднем составляет 14,3 тыс. долларов, в то время как
у белых этот показатель 24,0 тыс. долларов 14.
Вышеназванные факторы стали основной причиной сокращения
продуктивности земледелия. Средний урожай пшеницы с одного
акра земли в резервации составляет около 56% количества этой
культуры, собираемой на аналогичном по площади и качеству участ-
ке земли на фермах белого населения, ячменя — 25, сена 61%. При-
веденные цифры имеют тенденцию к уменьшению: если в 1955 г.
средняя урожайность зерновых с одного акра в резервациях была
12 бушелей (1 бушель=35,2 л), то в 1975 г.— 10 бушелей15.
Масштабы производства в хозяйствах различной величины, ес-
тественно, не одинаковы. Это подтверждается статистическими дан-
ными. Согласно принятой в США классификации фермы в зависи-
мости от объема реализованной за год продукции (в денежном ис-
числении) подразделяются на шесть категорий: I — более 40 тыс.
долларов; II - 20-40 тыс.; III - 10-20 тыс.; IV-5-10 тыс.; V-
2,5—5 тыс. и, наконец, VI — менее 2,5 тыс.16 Ниже приводятся
данные о числе индейских ферм различных категорий:
Объем
производства
(тыс. долл.)
Менее 1 'tVI)
1-2,5 (VI)
2,5-5 (V)
5-10 (IV)
Число ферм
811
895
617
683
Объем
производства
(тыс. долл.)
10-20 (III)
20-40 (II)
Более 40 (I)
Число ферм
566
400
350
Источник: 1974 Census of Agriculture, p. 55.
Таким образом, около 70% ферм, принадлежащих аборигенам,—
это мелкие и средние производители (VI—IV категории). Такие хо-
зяйства, по наблюдению очевидцев, как правило, «не в состоянии
полностью обеспечить своих владельцев за счет произведенной про-
дукции» 17. Приносимые ими доходы более чем скромны.
Число скотоводческих ранчо в индейских землях, согласно пере-
писи 1974 г., составляло 2,8 тыс. Поголовье животных в них дости-
гало 202,5 тыс. голов крупного рогатого скота и 51,0 тыс. голов
овец и коз 18. Однако вторая из приведенных цифр в высшей сте-
пени условна: перепись сельского хозяйства 1974 г. включила в нее
278

только животных, находившихся в относительно крупных стадах,
которые приносили своим владельцам доход не менее 2,5 тыс. дол-
ларов в год. Между тем по данным американских ученых, в резер-
вациях имелось большое количество мелких стад овец. Хотя доходы
от них были, как правило, не выше нескольких сотен долларов,
общее поголовье животных в таких стадах, каждое из которых -не
превышало зачастую двух десятков, огромно. В одной только резер-
вации Навахо число овец приближалось к 500 тыс.19, что, как мы
видим, в 10 раз превышает официальные данные.
Индейские ранчо, как и фермы, отличает низкий уровень орга-
низации производства: слабо налажены вакцинация и другие формы
ветеринарного обслуживания животных, недостаточное внимание
уделяется селекции пород, процент гибели приплода очень высок.
Все это сказывается на доходности данной отрасли хозяйства.
По объему реализованной за год продукции в среднем индейские
хозяйства уступают ранчо, принадлежащим белым американцам,
в 2,5 раза: в первом случае он равен 8,6 тыс. долларов, а во вто-
ром — 22,8 тыс.20 Поэтому скот в резервациях, по меткому опреде-
лению американского этнографа Б. Фонтаны, является «не столько
источником прибыли, сколько живой чековой книжкой: когда ее
владельцу требуется на какие-то нужды сотня-другая долларов, он
продает в зависимости от надобности одно-два животных» 21.
Низкий уровень прибылей в сельском хозяйстве приводит к тому,
что для многих индейцев единственным способом получать от своих
земель какой-либо доход, не продавая их, стала сдача в аренду зе-
мельных участков. По данным ряда официальных источников,
к 1983 г. аборигены сдали в аренду белому населению почти 12 млн.
акров, или 26% своих сельскохозяйственных угодий22. Но арендные
соглашения также не могут решить проблему средств существования
жителей резерваций. Рентные выплаты по ним в настоящее время
невелики: в расчете на душу населения индейцы получают в сред-
нем около 56 долларов в месяц 23. И неудивительно, что показатели
бедности среди сельского населения резерваций выделяются даже
на фоне весьма низкого уровня жизни индейцев США в целом:
Среднегодовой доход семьи (тыс.
долл.)
То же на душу населения
% семей, живущих ниже офи-
циального уровня бедности
Сельское
население
резервации
4,31
1,10
45
Р1ндейское
население
в целом
5,83
1,57
33
Источник: 1970 Census of Population. PC(2)=IF, p. 120.
Таким образом, картина состояния сельского хозяйства в индей-
ских резервациях в настоящее время выглядит весьма удручающе:
неблагоприятные условия, затрудняющие продуктивное использо-
279

вание земельных ресурсов, вместе с реальным ростом численности
сельского населения способствовали тому, что в них сформировался
специфический тип сельского хозяйства, характеризуемый недоста-
точной величиной земельных участков и низким уровнем развития
производительных сил.
Низкая продуктивность данной отрасли является основным об-
стоятельством, уменьшающим ее роль в качестве источника жизне-
обеспечения племен. Невозможность для большинства индейцев по-
лучать от своих земель доходы, сопоставимые с доходами других
групп населения, побуждает их искать иные средства существования
и в первую очередь — какую-либо работу по найму. Согласно ста-
тистическим данным, по роду деятельности резервациониое населе-
ние становится все менее связанным с сельским хозяйством: в 1950 г.
в нем было занято 46,3% индейцев, в 1960 г.—29,6, в 1970 г.— 11,2,
и, наконец, в 1980 г.—чуть более 2% 24. В этой связи ряд экспертов
считает, что, исчерпав резервы своего развития, оно в недалеком
будущем исчезнет у коренного населения. Поскольку в настоящее
время «аграрное население разерваций в три раза превышает уро-
вень, при котором возможно его адекватное обеспечение за счет
использования земли, в скором времени индейцы впадут в катастро-
фическую нищету, и либо им предстоит удовлетвориться подобным
существованием, либо — направить свою энергию в другие секторы
экономики»,— заявил бывший уполномоченный по делам индейцев
Р. Беннет 25.
Сомнение относительно перспектив использования земельной базы
затронуло некоторые индейские общины. В резолюции совета резер-
вации Навахо по проблемам хозяйства говорится: «Если мы желаем
повысить уровень жизни нашего народа, то на основе традиционного
хозяйства это невозможно... Быстрый рост населения и низкое ка-
чество земель делают сельское хозяйство для большинства индей-
цев нерентабельным занятием». Поэтому жителям резервации ре-
комендовалось больше ориентироваться на поиски работы по найму,
чем на земельные ресурсы общины 26.
Безусловно, нет оснований отрицать тенденцию сокращения чис-
ла аборигенов, живущих на средства от сельскохозяйственных заня-
тий. Однако, на наш взгляд, роль их в жизни индейского населения
значительно больше, чем можно предположить исходя из опублико-
ванных статистических данных, которые основаны на стоимостных
критериях и не в состоянии охватить всей специфики социально-
экономических процессов в резервациях. Хозяйственная деятель-
ность, связанная с обработкой земли, несмотря на бесперспектив-
ность, распространена в индейских землях по-прежнему очень ши-
роко. Подобная «живучесть» ее обусловлена целым рядом причин.
В первую очередь, как уже отмечалось, территориально обособлен-
ное положение резерваций оборачивается изолированностью их
жителей от рынка труда. Теоретическая возможность трудоустрой-
ства коренного населения становится настолько ничтожна, «возмож-
ность выбора рода деятельности так мала, что, помимо сельского
хозяйства, для него зачастую не существует никакого пути обес-
280

печить хотя бы свои первичные потребности» 27. И хотя такая ситу-
ация в одной из наиболее передовых в промышленном отношении
капиталистических стран выглядит неправдоподобно, наблюдения
американских этнографов показали, что в настоящее время продукты
питания, произведенные в индейских хозяйствах, все еще составля-
ют важный компонент пищевого рациона многих семей, живущих
в резервациях. «Если земледелие и животноводство стали маловаж-
ными с точки зрения коммерции,— пишет в этой связи американ-
ская исследовательница Л. Раффинг,— они сохраняют определенное
значение как источник существования и затрагивают практически
каждую индейскую семью» 28.
Впрочем, и в случае трудоустройства индейцы, как правило, не
порывают окончательно с сельским хозяйством, что связано в основ-
ном с неустойчивым положением индейской рабочей силы на рынке
труда. Недостаточный уровень образования и профессиональной под-
готовки индейского населения, дополняемый дискриминацией в об-
ласти трудовых отношений, привел к тому, что по оценке министер-
ства сельского хозяйства США резервации «превратились в районы
с хронической неполной занятостью». Удел большинства их жите-
лей, стремящихся обеспечить себя работой по найму,— неквалифи-
цированный сезонный или временный труд. По окончании срока
временной работы индейцы вынуждены возвращаться в резервации
и определенное время снова жить за счет сельского хозяйства вплоть
до следующей попытки трудоустройства. Такой характер участия
аборигенов в рыночной экономике породил типичный для резерваций
хозяйственный уклад— «сезонное фермерство... которое играет роль
стабилизатора доходов индейской семьи в условиях колебаний спроса
на рабочую силу» 29. Подобные обстоятельства способствуют сохра-
нению в индейских резервациях сельского хозяйства в форме вспо-
могательного, подсобного занятия.
Среди факторов социального порядка следует выделить сложно-
сти, связанные с отрывом от привычной деятельности и социокуль-
турной среды, ибо резервации, где уровень безработицы только по
официальным данным составляет почти 30 %30, не могут предоставить
своим жителям широкие возможности трудоустройства. По словам
X. Гормелы, члена совета по использованию экономических ресурсов
резервации Навахо, «нельзя попросту взять и переключить индей-
цев с традиционных сельскохозяйственных занятий в иную сферу
деятельности... Речь идет о живых людях, и мы пе можем не думать
насколько для многих из них этот труд и связанный с ним образ
жизни привлекательны» 31. Нельзя не учитывать обстоятельства,
кстати сказать, прекрасно понимаемого аборигенами, что «работа по
найму на деле означает эксплуатацию дешевого индейского труда,
приносящую выгоду предпринимателям». Поэтому, хотя в настоящее
время наемный труд в состоянии лучше обеспечить существование
племен, чем использование земли, этот путь для них не всегда
приемлем, говорится в опубликованном . заявлении Национального
конгресса американских индейцев (НКАИ)32. Таким образом, зем-
леделие и животноводство, обеспечивающие в первую очередь сред-
281

ства существования, а не получение прибылей, распространены в
индейских резервациях достаточно широко и при этом проявляют
определенную устойчивость в условиях колебания рыночных цен
на сельскохозяйственную продукцию и перемещений аборигенного
населения. Иными словами, процесс сокращения числа индейцев,
живущих за счет сельского хозяйства, происходит значительно слож-
нее, чем это явствует из официальной статистики; мнение о том,
что данная область хозяйства в ближайшем будущем не будет иг-
рать никакой роли, пожалуй, преждевременно.
Судить о перспективах ее развития в настоящий момент сложно.
Здесь, по-видимому, следует принимать во внимание сложную со-
вокупность не только объективных (рост численности населения,
состояние земельной базы, общие направления развития экономики
США), но и субъективных факторов: социокультурные ценности
индейского населения и его отношение к использованию своих зе-
мель. Сельскохозяйственные занятия в глазах аборигенов — нечто
большее, нежели трудоемкий, сулящий малую выгоду путь жизне-
обеспечения. Это — род деятельности, позволяющий сохранять само-
бытность и традиции, «заставляющий осознавать все то, что корен-
ное население считает ценным»,—говорится в манифесте племени
алгонкинов, переданном в конгресс США в 1978 г.33 Опрос, про-
веденный сотрудниками Центра по исследованию индейцев универ-
ситета г. Норман (штат Оклахома) среди жителей резерваций Пайн-
ридж, Стендинг-Рок и Сиссетон-сиу, определил, что свыше 60%
их обитателей отдало предпочтение сельскому хозяйству по срав-
нению с другими путями обеспечения своего существования 34.
Данное обстоятельство неоднократно отмечалось американскими
учеными. «Земля — это не только прошлое и настоящее, но и буду-
щее индейского населения». Хотя условия не всегда позволяют воз-
делывать ее в объеме, необходимом для жизнеобеспечения, «многие
индейские общины, каковы бы ни были грядущие экономические
перспективы, будут по-прежнему опираться на свою земельную
базу». Как ни парадоксально, но даже те индейцы, которые желают
покинуть резервацию, связывают свои планы на будущее с земель-
ным владением, реализовав которые, они получат денежные
средства, необходимые для устройства на новом месте, писал аме-
риканский социолог С. Лэнгон. При этом подчеркивалось, что моти-
вы прибыли играют для индейского населения зачастую второсте-
пенную роль и «устойчивое стремление ряда общин обеспечивать
свое существование посредством эксплуатации земли... вызвано не
столько экономическими факторами, сколько желанием подвести
базис под традиционный образ жизни» 35.
К сожалению, многочисленные правительственные программы
содействия экономическому развитию индейских резерваций игно-
рируют позицию индейского населения, делая упор на включение
земельных и людских ресурсов резерваций в промышленное произ-
водство США. Концентрация имеющихся и создание дополнитель-
ных фондов капиталовложений в резервациониое хозяйство плани-
руются таким образом, чтобы средства от них шли на строительство
282

в резервациях горнодобывающих предприятий и профессиональную
подготовку индейской рабочей силы36.
Правительственные планы встречают негативный прием у ряда
индейских организаций. «Как нам объяснить американскому народу,
что мы любим свою родную землю и свой образ жизни? Как нам
сказать, что мы не нуждаемся в том, чтобы правительство США
объясняло нам, как должно жить коренное население? Что нужно
для того, чтобы убедить правительство Соединенных Штатов позво-
лить нам жить в мире? Как нам настоять на том, чтобы правитель-
ство просто оставило нас в покое, чтобы мы могли сохранить свой
уклад жизни?» — говорилось в заявлении участников похода в Ва-
шингтон в 1978 г. И совершенно очевидно, подчеркивали они далее,
что реализация подобных программ улучшения условий жизни або-
ригенного населения «в конечном итоге пойдет на пользу корпора-
циям, которые рвутся получить доступ к углю, урану, воде и другим
богатствам индейской земли. Неконтролируемое развитие западного
мира неизбежно разрушит индейский образ жизни» 37.
С коренным населением солидарны и отдельные ученые, считаю-
щие, что экономическое развитие индейских общин должно увязы-
ваться с социокультурными потребностями индейского населения.
Более того, содействие сельскому хозяйству было бы для федераль-
ного правительства легче .осуществимо, поскольку оно в своей дея-
тельности могло бы опираться на существующие немалые капитало-
вложения, опыт, знания и практику коренных жителей 3\
• Суммируя вышесказанное, можно сделать следующие выводы.
Земледелие в индейских резервациях по уровню своего развития
значительно отстает от аграрного производства основного населения
США. Роль его как источника получения прибылей имеет в целом
тенденцию к уменьшению. Однако в качестве средства существова-
ния в условиях изолированности резерваций данная отрасль хозяй-
ства все еще играет определенную роль. Несмотря на неблагоприят-
ные природные условия, недостаточную помощь федерального пра-
вительства и низкую рентабельность, в силу социокультурных тра-
диций аборигенного населения оно по-прежнему выглядит в его
глазах весьма важным направлением экономического развития.
1 Documents of U.S. Indian Policy. Lincoln (Nebraska), 1975, p. 288.
2 См. статьи в след. изданиях: Navajo Sheiks.—Economist, 1978, N 7052, p. 51;
Texas Indians Turn Colorful Heritage into Tourist Business Profit.— Commerce
Today, 1973, v. Ill, N 9, p. 26; An OPEC Right in America's own Background? —
U. S. News and World Report, 1976, v. LXXXI, N 5, p. 29; Economic Basis for
Conflict between Indian and White.—Political Affairs, 1976, N 11. p. 12.
3 Wax M. Indian Americans. Unity and Diversity. Englewood Cliffs, 1971; Tal-
bot S. Roots of Opression: American Indian Question. New York, 1981; Ameri-
can Indian Economic Development (далее — AIED). Paris, 1978.
4 U. S. Department of Agriculture. Agricultural Economic Report (далее — AER)
N 228. Washington, 1972, p. 6.
5 AER N 283. Washington, 1975, p. 14; Ruffing L. Navajo Economec Development:
Dual Perspectives.— AIED, p. 25.
6 U.S. Bureau of Census. 1970 Census of Population. Subject Report PC(2) —IF:
American Indians. Washington, 1973, p. XI.
7 Statistical Abstract of the U. S. 1981. Washington, 1982, p. 32.
283

8 AER N 283, p. 1; U. S. News and World Report, 1983, may 23, N 20, p. 72.
9 U.S. Bureau of Indian Affairs (далее — BIA). Annual Report of Indian Land
1978. Washington, 1978, p. 3; AER N 167. Washington, 1969, p. 13.
10 BIA. The American Indians. Answers to 101 Question. Washington, 1975, p. 13;
AER N 149. Washington, 1968, p. 30.
11 Breadfield M. Changing Pattern of Hopi Indian Agriculture.— Royal Anthro-
pological Institute of Great Britain and Northern Ireland. Occascinal Paper
N 30. London, 1971, p. 3—4; Fontana В. Papago Indians and Economic Deve-
lopment.—AIED, p. 298—301; De Maille R. Pine Ridge Economy.—Ibid.,
p. 263—267, 286; Rlffing L. Navajo..., p. 25-27, 63-64; AER N 149, p. 31.
12 U. S. Bureau of Census. 1974 Census of Agriculture. Statistics by Subject. Ope-
rator Characteristics. Washington, 1978, v. 2, pt 3, chapter 3, p. 9.
13 The Indian: Unfinished America's Business. Report of the Commission on
Rights, Liberties and Responsibilities of American Indian. Norman, 1967, p. 79.
14 Рассчитано no: 1974 Census of Agriculture, p. 55.
15 Unfinished America's Business..., p. 78; Ruffing L. Navajo..., p. 70.
16 AER N 228, p. 7.
17 Breadfield M. Changing..., p. 34.
18 1974 Census of Agriculture, p. 79—80.
19 Ruffing L. Navajo..., p. 63—66.
20 1974 Census of Agriculture, p. 27, 55.
21 Fontana В. Papago..., p. 529—530.
22 Рассчитано no: BIA. Annual Report of Indian Land, 1978, p. 3; 1978 Census
of Agriculture, v. 1, pt 51, p. 209; Department of Interior... Appropriations for
1984. Hearings Before the Committee on Appropriations. House of Representa-
tives, 98 Congr., 1 sess. Washington, 1983, pt 9, p. 252.
23 Рассчитано no: Department of Interior... Appropriations for 1984, p. 253.
24 AER N 283, p. 14; Economic Development in American Indian Reservations.
Albuquerque, 1980, p. 71.
25 Bennet R. Economic Development as a Means for Overcoming Indian Pover-
ty.— In: U. S. Congress. Jojnt Economic Committee. American Indians: facts
and future. Toward Economic Development for Native American Communities
(далее - TEDNAC). New York, 1970, p. 105.
26 Overall Economic Development Program. Navajo Tribe. Window Rock, 1974,
p. 68 (цит. no: AIED, p. 27).
27 De Maille R. Pine..., p. 263.
28 Ruffing L. Navajo..., p. 70; Breadfield M. Changing..., p. 32—34.
29 AER N 101. Washington, 1966, p. 57—58; N 167, p. 1.
30 1970 Census of Population. PC(2)-IF, p. 27.
31 TEDNAC, p. 272—273.
32 Economic Development of American Indian and His Land. National Congress
of American Indians Position Paper.— TEDNAC, p. 415.
33 Текст манифеста на русском языке опубликован в БПИ ТАСС, 1978, 23.VIII,
№ 164, с. 32.
34 Unfinished America's Business..., p.. 76—77.
35 Langone E. Heirship Land Problem.—TEDNAC, p. 520; Bennet R. Economic...,
p. 104.
36 Indian Economic Development Programs. Oversight Hearing before the Com-
mittee on Interior and Insular affairs. House of Representatives, 96 Congr.,
I Sess. Washington, 1980.
37 БПИ TACC, 1978, 22.VIII, № 163, с 34—35.
38 Rlffing L. Navajo..., p. 79—81; Native American Today. Report of the 2-nd
Convocation of American Indiam Scholars. San Francisco, 1974, P. 120.
284

ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО И КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ
ЭСКИМОСОВ США И КАНАДЫ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Н. А. Лопуленко
Современное экономическое развитие северных территорий США и
Канады и7 соответственно, судьбы их коренного населения тесно
связаны с открытием и освоением нефтяных месторождений на Се-
вере. В настоящее время эскимосы США и Канады живут в усло-
виях взаимодействия двух культур. На семейном и общинном уров-
не — это разрушающаяся эскимосская культурная система, а на
общегосударственном — евроамериканская или евроканадская куль-
туры, воздействующие на эскимосов через систему образования,
средства информации, ежедневные контакты с белыми, живущими
на Севере.
Численность эскимосов в США достигает 30 тыс. человек1, в Ка-
наде —18 тыс.2 Эскимосы Аляски говорят на трех эскимосских
языках: ииупиак, центральный юпик и сибирский юпик. Централь-
ный юпик распространен на побережье Бристольского залива и по
рекам Кускокуим и Юкон. Из 17 тыс. эскимосов, чьим родным язы-
ком он является, на нем говорят только 14 тыс. Сибирским юпиком,
распространенным на о-ве Святого Лаврентия, пользуются все ко-
ренные жители острова (1000 человек). Из 12 тыс. эскимосов ину-
пиак на родном языке говорят только 5 тыс. человек3. Для всех
канадских эскимосов родной язык — инупиак.
В настоящее время эскимосы Аляски живут в срубных или
досчатых домах из 4—5 комнат общей площадью около 60 кв. м.
Эти дома построены по правительственной программе после 1965 г.
Семьи, как правило, многодетные, насчитывают 7—10 человек.
В каждом поселке есть школа, церковь, магазин. Традиционной
одеждой эскимосы практически не пользуются, а носят общепри-
нятую в США одежду европейского покроя4.
Переломным моментом в хозяйственном, общественном и куль-
турном развитии эскимосов Аляски стал Законодательный акт
конгресса США от 1971 г. По этому акту аборигенам была навязана
структура частных корпораций, введена капиталистическая система
землевладения5.
В 70—80-е годы основными проблемами эскимосского населения
на Аляске стали сохранение эскимосского языка, совершенствова-
ние форм самоуправления, развитие региональных коммерческих
корпораций.
В 1967 г. конгрессом США был принят закон о двуязычном
обучении. Дети, чьим родным языком не являлся английский, могли
теперь получить образование на двух языках — родном и англий-
ском. В 1970 г. на Аляске начался эксперимент по двуязычному обу-
чению. Общеэскимосским литературным языком стал центральный
юпик6.
285

В настоящее время обучение на родном языке преследует две
важные цели. Первая — помощь детям коренного населения в при-
общении к культурным ценностям западного мира, что вызвано не-
обходимостью готовить из молодых эскимосов рабочую силу, при-
годную для использования в развивающейся промышленности на
Аляске. Вторая цель — сохранение элементов национальной куль-
туры, что явилось следствием роста национального самосознания
коренного населения северных регионов. Так, летний лагерь на се-
вере Аляски, функционирующий с 1971 г., ежегодно проводит курс
обучения для 70 эскимосских детей. Школьников знакомят с тради-
ционными способами существования на основе грамотного отноше-
ния к окружающей среде7.
Специальное техническое образование эскимосы могут получить
в колледжах и на курсах: в 1977—1978 гг. коренные жители Аляски
составляли 21% учащихся этих учебных заведений8. Однако систе-
ма профессионально-технического образования плохо финансирует-
ся, высок отсев учащихся. Недостаточно разработанные программы
все еще не могут полностью удовлетворить нужды развивающейся
экономики Аляски в собственной квалифицированной рабочей силе.
Кампания по борьбе с бедностью, проводившаяся на Аляске
в 60-е годы, а также движение за признание прав коренного насе-
ления на земли способствовали консолидации эскимосов, росту их
этнического самосознания. Борьба за общие интересы привела к воз-
никновению новых форм самоуправления — районных и деревенских
корпораций, региональных некоммерческих ассоциаций, школьных
округов и других организаций, находящихся под контролем корен-
ного населения.
Наиболее удачным опытом самоуправления можно считать ре-
гиональную организацию, контролируемую эскимосами и действую-
щую в соответствии с конституцией штата, в округе Норс-Слоуп
(к северу от хребта Брукса). Округ охватывает несколько городов
и обширные пространства тундры, его население насчитывает около
4 тыс. человек. Несомненно, что основой успешного функциониро-
вания этой организации послужило открытие в Прадхо-Бей обшир-
ных залежей нефти и создание коммерческой корпорации, которая
смогла обложить налогом действующие в округе нефтяные ком-
пании 9.
Создание в 1971 г. коммерческих корпораций коренного насе-
ления стало серьезным стимулом дальнейшего экономического раз-
вития городов на Аляске. Большинство из них вкладывает средства
в туристический бизнес: строят гостиницы, мотели, кафе и туристи-
ческие комплексы, что создает новые возможности и для приложе-
ния рабочих рук в сфере обслуживания. Некоторые корпорации
принимают долевое участие в разработке нефтяных месторождений
на землях, принадлежащих другим корпорациям, занимаются бан-
ковским делом, разработкой лесных ресурсов, контролируют рыбо-
ловные предприятия.
Растет численность эскимосов в городах Аляски. Еще в 1968 г.
из 53 тыс. коренного населения штата 70% жило в 178 деревнях
286

или небольших городках, где преобладали аборигены, и только
30%—в больших городских центрах, подобных Аыкориджу или
Фэрбанксу10. Так, Бетел еще в 60-е годы был городом с преобла-
дающим белым населением. В начале 70-х эскимосов здесь стало
больше, чем белых11. В 1971 г. из 2400 жителей 77% составляли
эскимосы12. Такое же положение наблюдается сейчас в растущих
городах Барроу, Ном, Коцебу, которые и являются в основном ре-
гиональными центрами. Однако большая часть эскимосов живет все
же в сельской местности, в маленьких деревнях с населением от 50
до 700 человек, и во многом еще зависит от традиционных форм
хозяйства.
Рост городов и некоторый экономический подъем в 70-е годы
на Аляске мало повлиял на уровень жизни эскимосов, который
остается ниже уровня жизни белых. В 1977 г. в Анкоридже семья
из четырех человек на питание должна была тратить из своего до-
хода на 40% больше, чем в городах основных штатов метрополии.
В отдаленных селениях и городах, где преобладает коренное насе-
ление, цены на товары и продовольствие наиболее высоки, а доходы
на человека гораздо ниже. Например, в Бетеле доход на душу на-
селения на 50% ниже, чем в Анкоридже13. Поэтому, чтобы обеспе-
чить существование себе и своей семье, большинству эскимосов при-
ходится продолжать заниматься охотой и рыболовством.
Одной из причин малых доходов, несомненно, является недоста-
точность или отсутствие специального технического образования. Это
в свою очередь обусловливает низкое качество работы, низкую опла-
ту труда, плохую приспособляемость к работе и жизни в условиях
промышленного предприятия. Во время строительства аляскинского
нефтепровода свыше 65% всей рабочей силы составляли коренные
жители Аляски, которые занимались в основном неквалифицирован-
ным трудом. Только 0,4% рабочих-аборигенов проработало на строй-
ке все три года. Такая текучесть зависела прежде всего от того,
что их заработки были значительно ниже, чем у белых. Сами они
объясняли свой уход поисками более выгодной работы, неспособ-
ностью работать по 10 часов, неподходящими условиями труда, пло-
хим отношением к себе белых14.
Другая причина низкого жизненного уровня, сохраняющегося
у эскимосов Аляски,— финансовые трудности, испытываемые регио-
нальными коммерческими корпорациями, которые не выдерживают
конкуренции с крупными монополиями. Кроме того, непродуманный
раздел земель по акту 1971 г. и продолжающееся выделение терри-
торий под заповедники и национальные парки вызывают серьезное
недовольство коренного населения. Традиционные способы исполь-
зования земель часто приходят в противоречие с целями местных и
федеральных учреждений, поскольку отчуждаются охотничьи угодья
или создаются препятствия в их использовании. Хозяйственная дея-
тельность корпораций также иногда противоречит традиционным
отношениям коренного населения с окружающей средой15. Интересы
эскимосов не принимаются во внимание, если это касается разра-
ботки нефтяных или минеральных ресурсов.
287

Таким образом, можно сделать вывод, что процесс адаптации
у эскимосов Аляски продолжает оставаться сложным и противоре-
чивым. Чтобы прокормить семью в современных условиях, им необ-
ходимы дополнительные источники доходов — традиционные про-
мыслы. Не следует также упускать из виду их стремления сохра-
нить свою национальную самобытность, основу для которой они
видят в сохранении традиционных форм хозяйства. Однако в силу
несовершенства распределения земельных угодий и хищнического
отношения к естественным ресурсам коммерческих предприятий,
добычу продуктов питания невозможно осуществить в достаточном
объеме. Кроме того, такой образ жизни не дает возможности повы-
сить квалификацию для качественной работы по найму.
В Канаде, так же как и на Аляске, с ростом национального само-
сознания аборигенов, особенно с 1969 г. на переднем плане оказа-
лись проблемы территориальных прав коренного населения. Их
основными требованиями стали: 1) признание преимущественных
прав на владение и пользование землями в районах их проживания;
2) политическое самоопределение на своей «этнической террито-
рии»; 3) самостоятельное культурное развитие; 4) участие в при-
нятии хозяйственных решений и распределении доходов. В настоя-
щее время канадские эскимосы объединены в ряд организаций,
крупнейшая из которых — Инуит Тапирисат (Inuit Tapirisat of Ga-
nada). Кроме организации политической и экономической борьбы
эскимосов, она покровительствует серии научных исследований;
их цель — оценить влияние бурного индустриального развития на
традиционный образ жизни, помочь глубже проникнуть в послед-
ствия осуществления проектов экономического развития и социаль-
ных программ для эскимосов Канады.
В 1977 г. Лабрадорская ассоциация инуитов потребовала пре-
доставить им исключительные права на территории северного Лабра-
дора. В северных районах провинции Квебек требования эскимосов
были удовлетворены в 1975 г. В Северо-Западных территориях по-
добные требования были выдвинуты в 1976 г. Однако при нынешней
политической ситуации в стране, раздираемой противоречиями меж-
ду федеральной администрацией и властями провинций, урегулиро-
вание прав коренного населения в Канаде пока невозможно. В бли-
жайшие годы могут быть решены только отдельные частные вопро-
сы. Так, в 1975 г. федеральное правительство Канады и власти
провинции Квебек обязались выплатить эскимосам и индейцам се-
верных районов провинции 222 млн. долларов, за нарушение условий
их жизни в связи со строительством крупного каскада ГЭС в районе
залива Джеймса 16.
Так же как и на Аляске, на севере Канады продолжается кон-
центрация коренного населения в крупных поселках и городах,
исчезновение в связи с этим многих мелких населенных пунктов.
На процессы концентрации влияют как экономическое развитие
северных регионов, так и растущие экономические потребности або-
ригенов, поиски ими работы по найму, поскольку традиционные
отрасли хозяйства давно не могут обеспечить их существование.
288

Концентрации способствовала также политика правительственных
органов, которые считали, что так будет легче оказывать помощь
аборигенам в жилищном строительстве, медицинском обслуживании
и школьном образовании.
В результате осуществления в 50—60-е годы программы строи-
тельства домов для инуитов в настоящее время они все живут в по-
стоянных поселениях, которые разбросаны по всей Канадской Арк-
тике на большом расстоянии друг от друга. Однако выбор мест для
поселков не всегда был правилен, часто не принимались во внимание
экологические факторы. Кроме того, отрицательные последствия
концентрации коренного населения проявились в переуплотнении
охотниками промысловых угодий и соответственно в нарушении
экосистем в окружающих поселки районах. Это также способство-
вало отходу части инуитов от традиционного образа жизни, усили-
вало миграцию в города или крупные поселки, где можно найти
работу, стало причиной определенных социальных и культурных из-
менений у эскимосов Канады.
Канадские эскимосы обычно с пяти лет посещают федеральную
шестилетнюю школу в общине. Поскольку белые учителя из более
южных провинций Канады плохо знакомы с языком и этнической
культурой учеников-аборигенов, возникает конфликт между цен-
ностями и установками, окружающими ребенка в домашней среде,
и настроем школы, пронизанной духом конкуренции и классовых
противоречий капиталистического евроканадского общества. Для
части детей из Центральной Арктики следующим этапом обучения
является прохождение курса в образовательном центре Черчилля.
Его программа предназначена для подготовки рабочих и служащих
из молодых эскимосов. Например, около 37% молодежи Греит-Вейл-
Ривер получили образование в этом центре 17. Находясь девять ме-
сяцев в году в гостинице при школе, дети живут в атмосфере за-
падноевропейского пансиона.
Дальнейшее образование молодые люди могут получить в кол-
леджах, но для этого им необходимо переехать в другие провинции.
По наблюдениям канадского антрополога Л. Холла, почти все мо-
лодые люди, получившие специальное образование, возвращались
в свои поселки 18.
Те, кто посещал школу первого уровня, могут работать по найму
в сфере обслуживания, разнорабочими или кассирами в магазинах,
шоферами или рабочими на электрогенераторных станциях, пере-
водчиками и помощниками учителей при школах. Получившие сред-
нее специальное образование работают плотниками, электриками,
рабочими.
Однако задача приспособления северных народов к работе по
найму остается все еще трудноразрешимой. Найти работу в родном
поселке, не имеющем промышленного предприятия, научной стан-
ции или военной базы, трудно. Поэтому процент безработных среди
эскимосов Канады выше, чем в южных штатах страны 19.
В тех районах, где развернута деятельность горнопромышленных
фирм, резко ухудшаются условия охоты и промыслов, которые часто
289

по-прежнему служат важным источником существования наряду
с работой по найму. Например, в районе Бейкер-Лейк, у западного
берега Гудзонова залива, по обследованию на 1976—1977 гг., из об-
щего годового дохода (учитывая как денежные, так и натуральные
поступления) на долю работы по найму приходится 47,7%, охоты
на карибу 42,3, рыболовства 8,9, охоты на дичь 0,5, пушного про-
мысла 2,4, косторезного промысла 4,2% 20.
Вахтовый метод*, распространенный на севере Канады, позво-
ляет эскимосам спорадически заниматься традиционными видами
хозяйственной деятельности — охотой, рыболовством, что является
дополнительной возможностью поддерживать семью.
Уходят на охоту на один день, на выходные или на неделю в за-
висимости от работы и наличия денег21. Традиционная гарпунная
техника ледовой охоты еще жива (гарпуном доставляют морское
животное в лодку), однако она дополняется новым современным
оружием. В походах большая часть мяса съедается сырой. В охоте
на дикого оленя и других крупных промысловых животных заметна
еще тенденция к сохранению коллективных форм. Особенно явст-
венно прослеживается сочетание элементов национальной и внедрен-
ной белыми материальной культуры в методах охоты на дикого
оленя и морского зверя у эскимосов западного берега Гудзонова
залива и Северо-Западных территорий.
Эскимосы продолжают заниматься традиционными художествен-
ными промыслами. На западном побережье Баффиновой Земли изго-
тавливают художественные изделия из кости морского зверя. Резьба
из мыльного камня распространена среди эскимосов Грейт-Вейл-
Ривер. Женщины и девушки выделывают шкуры полярных медве-
дей, шьют и украшают парки, вышивают, изготавливают бусы.
Происходят изменения в социальных формах жизни эскимосов
Канады. Разрушенные общинные связи заменяются новыми общест-
венно-политическими и хозяйственными организациями. Возникли
общинные советы — органы местного Самоуправления, которые осу-
ществляют связь между эскимосским населением и администрацией.
Организованы ассоциации косторезного промысла. Магазины Ком-
пании Гудзонова залива и эскимосско-индейского кооператива осу-
ществляют в какой-то мере функции неофициальных общинных
центров, привлекая большую часть молодежи.
Еще более заметны изменения в материальной культуре эскимо-
сов. Снежные хижины, окруженные снегом навесы и временные ла-
чуги заменены домами в несколько комнат с водой, нефтяным
отоплением, мусоронакопителем и электричеством. Эскимосы, осо-
бенно молодежь, с удивительной легкостью восприняли материаль-
ные выгоды новой жизни: современное охотничье снаряжение, мо-
тоциклы, снегоходы. Они носят одежду, общепринятую в Канаде.
Правда, большинство этих элементов новой материальной культуры
* Метод, используемый для работы в труднодоступных районах. Бригада ра-
бочих и сотрудников работает определенное время на объекте, потом ее сме-
няет другая бригада, а первая выезжает на отдых к постоянному месту жи-
тельства.
290

доступны главным образом для тех, кто имеет достаточный денеж-
ный доход.
Однако эскимосы сталкиваются с целым рядом проблем, вызван-
ных двойственностью процесса адаптации. Главнейшая из них —
отсутствие работы по найму, которое увеличивает брешь между об-
разованием и практическим применением знаний; невозможность
удовлетворить возрастающие под влиянием европейского образова-
ния потребности также вызывает неудовлетворенность жизнью в ма-
леньком поселке. Эти проблемы возникают в процессе адаптации
к новому культурному окружению.
Обследование детской смертности в поселках канадской Аркти-
ки, которая почти в пять раз выше, чем у белых, живущих там же,
выявило определенную связь, прямую и косвенную, между ней и
образом жизни родителей22. Такие элементы нового образа жизни,
как наличие работы у мужчин, высокая покупательная способность,
достаточное количество жилой площади на семью, современные бы-
товые удобства, положительно сказываются на здоровье детей. Без-
работица и бедность, скученность в домах и антисанитария, раннее
искусственное вскармливание и отравление родителей алкоголем ве-
дут к детским болезням и высокой смертности.
Исследование показало, что умеренная аккультурация в более
мелких и традиционных поселках, так же как сохранение культур-
ной традиции (шитье меховой одежды, охота на дичь, ношение
грудных младенцев в капюшоне и т. п.), благотворно влияют на
здоровье детей23. Там, где была утеряна традиционная культура
без замены ее новой евроканадской, опирающейся на прочную эко-
номическую основу, адаптация часто принимает нежелательные фор-
мы, что отражается на показателях детской смертности. Сложность
решения социально-экономических проблем эскимосов Канады
заключается в том, что в настоящее время уже невозможно обеспе-
чить их растущие экономические и культурные запросы традицион-
ными отраслями хозяйства. А расширение работы по найму на про-
мышленных, транспортных и других предприятиях требует осу-
ществления широких и долговременных мероприятий в области обра-
зования, а также социальных и политических реформ.
Краткий обзор современного положения эскимосов США и Ка-
нады позволяет сделать некоторые выводы. Основные проблемы,
с которыми они сталкиваются в современном мире,— общие для
этих стран: экономическое развитие северных регионов, рост горо-
дов, концентрация в них населения, проблема приспособления к ра-
боте по найму, низкий жизненный уровень, безработица. Некоторые
различия в политическом развитии, системах образования, хозяй-
ственной деятельности, обусловленные своеобразием исторического
развития регионов, в какой-то степени влияют на темпы аккуль-
турации.
Северные территории сейчас охвачены индустриализацией и
урбанизацией. Объединение эскимосов в концентрированные общи-
ны, построенные по южной модели, где им уготована участь зави-
симого, а порой и угнетаемого меньшинства, ведет к образованию
291

маргинального слоя, находящегося в положении «хронического не-
равновесия», слоя людей, не принадлежащих «ни к обществу, из
которого они происходят, ни к доминантному обществу» 24.
Социальный, и психологический климат поселка-города вносит
дополнительные трудности при адаптации аборигенов к новым усло-
виям. Мигрант вступает в контакт с белыми, которые зачастую
крайне отрицательно относятся к его национальной культуре25. Та-
кое положение отмечено в канадском городе Инувик, в городах
Аляски — Барроу, Ном, Коцебу. Разобщение между эскимосами и
приезжими белыми особенно сильно проявляется в возрастных
группах от 25 до 50 лет26, что чревато социальными конфликтами.
Изменения в общественной жизни и материальной культуре, свя-
занные с возникновением нового источника существования эскимо-
сов — работы по найму, произошли сравнительно быстро. Многие
из них проявились в течение жизни одного поколения, создав до-
полнительные трудности в отношениях между старшим и более
молодым поколениями внутри общины.
Позитивными явлениями последнего десятилетия следует считать
политические изменения, включающие усиление движения корен-
ного населения северных регионов за право на земли, рост их на-
ционального и политического самосознания, появление новых орга-
нов самоуправления, коммерческих корпораций на этнической ос-
нове, промысловых ассоциаций и т. д. Ключевыми вопросами этно-
социального развития эскимосов в ближайшие годы, видимо, можно
считать следующие: как будут влиять дальнейшие политические
изменения на процессы их национальной консолидации, помогут ли
экономические реформы создать эскимосские общины, способные
противостоять стихии и нестабильности капиталистической эко-
номики?
1 Брук С. /7. Население мира. М., 1981, с. 803.
2 Там же, с. 750.
3 Краусс М. Э. Языки коренного населения Аляски: прошлое, настоящее и
будущее.— В кн.: Традиционные культуры Северной Сибири и Северной
. Америки. М., 1981, с. 174. '
4 Из сообщения американского антрополога Э. Бёрча «Современное положе-
ние населения Аляски», сделанного в Институте этнографии им. H. Н. Мик-
лухо-Маклая АН СССР 5 марта 1982 г.
5 Уорл Р. Реакция коренного населения на новые институты.— В кн.: Тихооке-
анский научный конгресс, XIV. Социальные и гуманитарные науки. М., 1979,
т. 2, с. 48.
6 Подробнее см.: Краусс М. Э. Языки коренного населения...
7 Wrenn S. С. Okpiksuu: an Experiment in Environmental Education for Alaskan
Eskimo Pupils.—Polar Record, 1978, v. 19, N 118, p. 66; Burch E. S., Jr. The
Ethnography of Northern North America.— Arctic Anthropology, 1979, N 1,
p. 83.
8 Kleinfeld /., Wright L. Vocational Education in Alaska: Central Issues and
Problem Areas.— Alaska Revue Social and Economical Conditions, 1979, v. 16,
N 1, p. 1—29.
9 Морхаус Т. А., Макбеат.Г. А. Самоуправление коренных жителей Аляски.—
В кн.: Тихоокеанский научный конгресс, XIV..., с. 24—25.
10 Bloom /. D. Psychiatric Problems and Cultural Transitions in Alaska.—Arctic,
1972, v. 25, N 3, p. 204.
292

11 Ibid., p. 205.
12 Ibid., p. 204.
13 Scott M. /., Leask L. E. Prices and Incomes — Alaska and the U. S.— Alaska
Revue Social and Economical Conditions, 1978, v. 15, N 3, p. 1—17.
14 Naylor L. L., Gooding L. A. Alaska Native Hire on the Trainsalaska Oil Pi-
peline Project.— Alaska Revue Social and Economical Conditions, 1978, v. 15,
N 1, p. 1—19; Агранат Г. А. Коренное население Аляски и Канадского Се-
вера: современные социально-экономические и политические проблемы.—
СЭ, 1982, № 6, с. 76.
15 Хикок Д. М. О действии Закона об урегулировании претензий аборигенов
Аляски.— В кн.: Тихоокеанский научный конгресс, XIV..., с. 56—57; Агра-
нат Г. А. Коренное население..., с. 71—72.
18 Armstrong Т. Ethical Problems an Northern Development.— Polar Record, 1978,
v. 19, N 118, p. 3-8.
17 Hall L. Creat Whale River Eskimo Youth: Socialization into the Northerm
Town Life — Anthropologica, 1973, v. XV, N 1.
18 Ibid., p. 6.
19 Ibid., p. 8.
20 The Baker Lake Decission.—Northern Perspectives, 1980, v. 8, N 3, p. 1—12.
21 Hall L. Creat Whale..., p. 14.
22 Hobart Ch. W. Socioeconomic Correlates of Mortality and Morbidity among
Inuit Infants.— Arctic Anthropology, 1975, N 1, p. 37.
23 Ibid., p. 47-48.
24 Bloom J. D. Psychiatric..., p. 213.
25 Ibid., p. 210.
26 Ibid.
К ПРОБЛЕМЕ ЭТНОКУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ
АМЕРИКАНСКИХ АЛЕУТОВ
(со второй половины XVIII в. до наших дней)
Р. Г. Ляпунова
В последние годы зарубежными учеными и общественностью Аляски
проявляется большой интерес к этнической истории алеутов, к этно-
культурным изменениям, произошедшим с начала их контактов
с западным миром, и к современным этническим процессам в этом
регионе. Все это — часть общего интереса к проблемам коренного
населения сегодняшней Аляски. Он обусловлен новым периодом
в развитии северных народностей США и Канады, вызванным, с од-
ной стороны, начавшимся в последние два десятилетия интенсивным
промышленным освоением Аляски, а с другой — значительными
успехами движения ее коренного населения (в том числе и алеутов)
за свои социально-экономические права, сопровождающегося
подъемом этнического самосознания.
Тема, затронутая в данной статье, весьма обширна: она вклю-
чает сложную и противоречивую историю взаимоотношений алеутов
с русскими, затем с американцами. Остановимся лишь на ключевых
и наиболее важных моментах.
Этнокультурные изменения у алеутов с начала их контактов
с европейцами определялись прежде всего двумя периодами в исто-
293

рии Аляски — русским и американским. Русский период (период
истории «Русской Америки») начался с 40-х годов XVIII в., с от-
крытия и последующего освоения русскими мореплавателями, куп-
цами и промышленниками Алеутских островов и Аляски; затем он
продолжался в годы деятельности Российско-Американской компа-
нии (1799—1867). После продажи в 1867 г. русских владений
в Америке Северо-Американским Соединенным Штатам начался
американский период1.
Вопросы, связанные с социально-экономическими и культурными
изменениями у алеутов с середины XVIII в. до наших дней, в той
или иной степени освещались в работах как советских исследова-
телей2, так и зарубежных3. Однако специально этнокультурное раз-
витие алеутов со времени первых контактов с европейцами до сих
пор не исследовалось. Решение этого вопроса связано прежде всего
с комплексной и нетенденциозной оценкой характера освоения рус-
скими Алеутских островов и Аляски в целом, деятельности русских
людей на Аляске. Такую оценку, в частности, мы находим в трудах
Г. А. Аграната и С. Г. Федоровой4. Г. А. Агранат, например, спра-
ведливо отметил наличие прогрессивных для своего времени черт
освоения Аляски: утверждение в новых местах исторически более
передовых способов трудовой деятельности, земледелия, скотоводства,
тенденции к развитию многоотраслевого хозяйства; меры по охране
пушного зверя от истребления и регламентации его добычи; демокра-
тический характер освоения, сходный с освоением русскими Сибири
и Дальнего Востока; просвещение коренного населения, установле-
ние с ним добрососедских отношений5. О значении вклада русских
не только в хозяйственно-экономическое, но и культурное освоение
и развитие Аляски, убедительно пишет С. Г. Федорова6.
Г. А. Агранат справедливо полагает, что отношение русских
к коренному населению Алеутских островов и Аляски отличалось
от крайне жестокой и истребительной испанской колонизации Аме-
рики, а затем и англо-французской уже тем, что русские никогда не
стремились к геноциду, а наоборот — к взаимоотношениям доверия,
основанным на отсутствии расовых предрассудков при совместной
трудовой жизни. Этот факт отмечал в свое время «старожил и лето-
писец» «Русской Америки» К. Т. Хлебников7. Именно на такие
отношения русских с аборигенами Аляски обратил внимание в
английский мореплаватель Дж. Ванкувер8. Официальная политика
русского правительства специально предписывала гуманное обра-
щение с народами вновь открываемых земель. Но на деле, конечно,
частные купеческие компании, а затем и Российско-Американская
компания, эксплуатировали не только природные ресурсы осваивае-
мых территорий, но и его коренное население.
В литературе особенно остро ставится вопрос о снижении чис-
ленности алеутов в первый период освоения Аляски. Действительно,
по материалам одних авторов, численность их снизилась примерно
на половину, если считать ее первоначально равной 9—10 тыс. че-
ловек; по данным других —на 7з от первоначальных 15—20 тыс.
Во второй период «Русской Америки» численность коренных жите-
294

лей продолжала снижаться вплоть до 20-х годов XIX в. Причиной
явились эпидемии болезней, гибель партий алеутов во время про-
мыслов и стычек с индейцами северо-западного побережья Америки.
В 20-е годы численность алеутов стабилизировалась, увеличиваясь
в отдельные периоды. На 30-е годы алеутов насчитывалось 2247 че-
ловек 9, к концу русского периода — немногим более 2 тыс. (не счи-
тая тех, которые переселились в другие места Аляски).
Хотелось бы обратить внимание на утвердившиеся в современ-
ной литературе завышенные данные о численности алеутов ко вре-
мени прихода на острова русских (до 15—20 тыс.). Эти данные осно-
вываются главным образом на сведениях известного деятеля в исто-
рии «Русской Америки» И. Вениаминова. Но, по-видимому, не при-
нимается во внимание, что он определял ее до начавшихся еще
задолго перед приходом русских истребительных войн алеутов с эски-
мосами — аглегмютами и конягами (что подтверждается алеутскими
фольклорными материалами). К приходу же русских, пишет Ве-
ниаминов, алеутов (восточных) оставалось вдвое меньше10,
т. е. 6—7,5 тыс. человек. Если к этим цифрам прибавить западных
алеутов, то их общая численность к приходу русских может быть
определена в 9—10 тыс. Такие данные согласуются и с рядом дру-
гих свидетельств.
Почти все первые корабли с русскими промышленниками алеуты
встречали «вооруженною рукой». В частности, вооруженные столкно-
вения произошли между русскими и восточными алеутами на рубеже
50—60-х годов XVIII в., когда алеутами были истреблены экипажи
трех русских судов, а сами суда сожжены. Эти события описаны
в ряде публикаций11. Но вместе с тем местные жители охотно шли
на мирные взаимоотношения после демонстрации дружелюбия и
поднесения подарков. И, видимо, свидетельства о сокращении числа
алеутов в ходе первых контактов с русскими все же преувеличены.
Американский исследователь К. Тернер склонен объяснять этот
факт нарушением экологического баланса, вызвавшим нехватку пи-
щевых ресурсов, экономическими и социальными лишениями, а так-
же завезенными болезнями12. Мнение ученого разделяет и амери-
канская исследовательница Л. Блэк13.
Но именно период первых контактов алеутов с русскими, не-
смотря на их неустойчивый характер, был временем наиболее мас-
сового тесного общения, влияния русской культуры на алеутскую.
Каждый год на Алеутские острова отправлялось до четырех-пяти
разных купеческих промысловых кораблей с командой от 40 до
100 человек. Сменявшиеся партии русских зимовали или жили на
островах 5—6 лет. В некоторых случаях они строили себе жилище
около селений алеутов, но чаще всего небольшими партиями устраи-
вались в «юртах» алеутов, питались вместе с ними, воспринимали
их хозяйственные навыки, брали в жены алеуток и т. д. Складыва-
лись прочные семейные и дружеские отношения.
Русские промышленники воспитывали способных мальчиков-
алеутов, учили русскому языку, вывозили на Камчатку, в Охотск
и другие места, чтобы отдать в школы. Таким образом появились
295

алеуты, знающие русский язык и грамоту, знакомые с русскими
культурными традициями.
В этот же период были заложены основы социально-экономиче-
ских и культурных отношений с коренным населением, которые
в дальнейшем все более утверждались. Среди них — и эксплуатация
традиционных навыков ведения хозяйства, особенно промыслов мор-
ских бобров, и управление через институт тоенов (система косвен-
ного управления), и тесные контакты с местным населением без
расовых предрассудков и пренебрежения к традиционному алеут-
скому образу жизни, культуре, включая, как уже отмечалось, браки,
которые дали начало метисному (креольскому) населению. Главная
особенность русского периода заключалась в том, что хотя у алеутов
и произошли определенные изменения в экономических и общест-
венных отношениях, а также в материальной и духовной культуре,
но в целом приход русских не привел к ломке традиционного уклада
жизни, а тем более к уничтожению самобытной культуры абориге-
нов. К этому же выводу пришли советский ученый Л. А. Файнберг
и американские исследователи Дж. Берреман, Т. Бенк14.
Алеуты восприняли многие русские орудия труда и бытовые
предметы, элементы одежды, обуви. Но набор традиционных орудий
морской охоты и рыболовства оставался почти без изменений. Сохра-
нялись также промысловые кожаные байдарки.
Усилился процесс дифференциации болынесемейных общин с вы-
делением из них отдельных малых семей. Отразилось это и на ха-
рактере жилищ: их стали строить для отдельной малой семьи,
а в конструкции появились «русские» черты: печи, окна, вход не
через люк сверху, а сбоку — через сени. Русские не нарушили основ
традиционных норм общественного распределения, Российско-Аме-
риканская компания ввела систему оплаты на островах Командор-
ских и Прибылова, во многом сохранив коллективные нормы распре-
деления с учетом нетрудоспособных членов общины, разных общин-
ных нужд. В конце XVIII в. наряду с традиционными алеутскими
нормами семейных отношений и брака стали утверждаться русские
обычаи. Постепенно внедрялась и русская система родства.
Ценные и убедительные выводы о характере материальной куль-
туры и художественного творчества алеутов периода «Русской Аме-
рики» можно сделать на материалах музейных коллекций, богатей-
шие собрания которых хранятся в СССР, а также в других музеях
мира. Подробное изучение их приводит к заключению о своего рода
расцвете национального искусства аборигенов. Алеутские изделия
этого времени поражают своим высоким художественным мастер-
ством. Такова отделка традиционных одежд и кожаных головных
уборов вышивкой-аппликацией волосом, сухожилиями, шелковыми
и шерстяными нитями, полосками окрашенного сивучьего горла.
Тончайшие плетенные из травы изделия, миниатюрная костяная
(реже деревянная) скульптура выполнены с большим искусством,
так же как и костяные изделия с ажурной резьбой, цветной грави-
ровкой. Более всего поражают своей совершенной формой, искусной
полихромной раскраской, костяными украшениями (миниатюрной
296

скульптурой, пластинками с горельефной, рельефной, ажурной резь-
бой и цветной гравировкой) деревянные конические головные убо-
ры — шляпы тоенов. Интересно в этой связи мнение американской
исследовательницы Д. Рей: такие шляпы стали изготовлять только
в русский период в связи с особой ролью, которую русские отводили
тоенам. Прежде же бытовали только менее художественно выпол-
ненные шляпы-козырьки15.
Большие изменения в жизнь алеутов, особенно в их духовную
культуру, внесло пребывание на о-ве Уналашке с 1824 по 1834 гг.
русского миссионера, просветителя и этнографа И. Вениаминова.
Его деятельность на Аляске хорошо известна. Он создал алеутскую
письменность, составил грамматику и словарь алеутского языка,
перевел на этот язык некоторые религиозные тексты. Сотрудниками
и помощниками Вениаминова были сами алеуты, уже подготовлен-
ные предыдущими контактами с русскими ко всем этим нововве-
дениям. Вениаминов обучал коренное население русской и алеут-
ской грамоте. При нем появились школы для алеутов на островах
Атка, Амчитка, Беринга, Святого Георгия. Владея сам многими
профессиями, Вениаминов обучил аборигенов плотничьим и сто-
лярным работам, сапожному и иконописному ремеслам. Его почи-
тали как «доброго отца алеутов» 16. Традиции, заложенные Вениа-
миновым, сохраняются по сей день. Соратником Вениаминова в деле
просвещения алеутов был Я. Нецветов (сын русского, правителя
конторы на о-ве Атка, и местной алеутки), закончивший Иркутскую
духовную семинарию. Нецветов переработал алеутскую азбуку лись-
евского диалекта Вениаминова применительно к аткинскому диа-
лекту, перевел на этот диалект тексты Вениаминова, основал школу
на о-ве Атка17.
Таким образом, вполне правомерным представляется вывод, что
в период освоения Аляски русскими, несмотря на трудности первых
контактов, алеутская культура не претерпела разрушающего влия-
ния. Более того, в новых условиях продолжалось ее внутреннее раз-
витие наряду с восприятием и трансформацией ряда русских куль-
турных традиций.
Официальный статус алеутов в «Русской Америке» хотя и был
приближен к другим инородцам России, но имел много особенностей
в связи с их работой в компании. По «Привилегиям...» РАК,
утвержденным в 1821 г., коренное население было отнесено к сосло-
вию «островитян», которые формально считались подданными Рос-
сии. По уставу РАК 1844 г., их приравняли к «оседлым инородцам».
После продажи Аляски алеуты (и креолы) были отнесены к раз-
ряду «нецивилизованных племен» и сохраняли этот статус (так же
как и другие представители коренного населения Аляски и даже
некоторые русские) до 1915 г., когда всех их приравняли в граж-
данских правах к американским индейцам и отдали под опеку Бюро
по делам индейцев. И только в 1924 г. они получили права амери-
канского гражданства.
Численность алеутов в 1870 г. составляла 2059 человек,
в 1881-м — 2369 18 (обе цифры нельзя считать точными).
10 "аказ № 1098
297

После продажи Аляски американцам в 1867 г. изменился харак-
тер этнокультурных процессов у алеутов, что также было в первую
очередь связано с социально-экономическими условиями их жизни.
После прекращения деятельности Российско-Американской ком-
пании на всем юго-западе Аляски наступил период запустения
и упадка, длившийся почти до начала второй мировой войны. В во-
дах Аляски стали бесконтрольно хозяйничать охотники за пушни-
ной, мехоторговые фирмы. Появилась угроза полного истребления
котиков, морских бобров и других морских животных, служивших
источником заработков и пропитания алеутов, тогда как установлен-
ный русскими в последние десятилетия их владения Аляской режим
контроля и сохранения меховых ресурсов давал уже эффект, что
отмечают и американские авторы. В 1910 г. правительство США
взяло под свой контроль поголовье морских котиков островов При-
былова и их промысел, заключив международную конвенцию. Ком-
мерческая деятельность на Алеутских островах в предвоенное вре-
мя ограничивалась существованием нескольких лисьих питомников,
действием китобойной станции на о-ве Акутан, разведением овец
и ловлей сельди в ограниченных масштабах. Алеутские острова со-
вершенно не участвовали в экономическом развитии, в некоторой
мере затронувшем Аляску тех лет 19.
В первые десятилетия XX в. алеуты продолжали вести такое же
традиционное хозяйство, как и при русских, охотиться на пушных
зверей, которых они теперь продавали американским торговцам, по-
сещавшим острова. Но хищническое истребление животных подры-
вало основы промыслового хозяйства коренного населения. Все боль-
ше возрастала их зависимость от посторонних заработков: на коти-
ковых лежбищах на о-вах Прибылова, на судах или консервных
заводах. Это отходничество еще больше подрывало жизнь общины,
отвлекая трудоспособных мужчин от традиционных занятий во вре-
мя промыслового сезона, но не могло обеспечить нужный заработок.
Слишком мало было предприятий, где они могли бы применить свой
труд. К тому же национальная дискриминация не позволяла алеутам
заняться никаким трудом, кроме самого неквалифицированного.
А оплата труда аборигенов на Аляске была в 2—2,5 раза ниже, чем
белых20. Немногие сообщения свидетельствовали о крайней бедно-
сти алеутов того периода, прогнозируя их вымирание21. Только на
правительственной котиковой станции на о-вах Прибылова уровень
жизни был удовлетворительным.
С конца XIX в. американское правительство начало активную
американизацию алеутов. Политику усиленной ассимиляции корен-
ного населения на Аляске проводил в жизнь в 1884—1909 гг. из-
вестный протестантский миссионер Шелдон Джексон. Задачи ее со-
стояли в том, чтобы сделать алеутов источником дешевой рабочей
силы, полезной белому человеку.
Школьное обучение с этого периода основной своей целью ста-
вило внедрение американской культуры и образа жизни путем по-
давления традиционной алеутской деятельности, уклада жизни,
языка, культурных ценностей, замещая их стереотипом поведения
298

и понятиями белого человека. В 40-е г. школы только открывались,
кое-где еще бытовало традиционное воспитание, составлявшее важ-
ную часть алеутской культуры (особенно большое значение в нем
придавалось играм-тренировкам, во время которых детей обучали
искусству морского промысла и другим традиционным занятиям) 22.
Однако постепенно дети все больше переходили под влияние белых
учителей, которые последовательно вытесняли традиционное вос-
питание 23.
Различия в жизненных условиях и этнокультурных ситуациях
в отдельных алеутских селениях сильно варьировали в зависимости
от больших или меньших контактов с белыми.
Так, наиболее благополучным из алеутских селений в 1936 г.
А. Мей (участник экспедиции А. Грдлички) называет селение на
о-ве Атту (самый западный остров гряды). Главную причину он
видит в том, что здесь в наибольшей мере сохранился нетронутым
традиционный уклад жизни из-за крайней изолированности острова.
Первый школьный учитель появился здесь только в 1941 г.24 Алеуты
Уналашки, напротив, еще в довоенные годы испытали сильное влия-
ние западного мира: в начале XX в. здесь функционировала про-
тестантская благотворительная школа, размещалась главная квар-
тира Берингоморского патруля береговой службы США, имелись и
рыбоконсервные предприятия. Однако еще до 1922 г. на Уналашке
существовала русская школа, закрытая как не соответствующая по-
литике американизации. Американская школа была открыта здесь
в 1911 г., как и на о-ве Атка, а в с. Никольском на о-ве Умнак —
только в 1932 г. На алеутов о-ва Акутан сильно повлияло сущест-
вование с 1907 г. китобойной станции; школа здесь открылась
в 1930 г.
Американские авторы, описывая алеутов 20—30-х годов, отме-
чают, что аккультурация разрушила традиционные основы их жиз-
ни, не дав взамен надежных основ существования, следствием чего
явились нищета, болезни (туберкулез), алкоголизм, вымирание.
Численность алеутов к 1930 г. сократилась до 1000 человек.
Такой же она определялась и к 1940 г.
Вторая мировая война принесла жителям Аляски новые бедст-
вия. В 1942 г. японцы захватили о-в Атту; алеуты были насильно
увезены на о-в Хоккайдо, где оставались более трех лет на прину-
дительных работах. За это время из 40 человек умерло 17; остав-
шиеся в 1945 г. были возвращены, но поселены не на свой о-в Атту
(по соображениям военного порядка), а на о-в Атку вместе с его
коренными жителями (что создало много дополнительных проблем).
Остальные обитатели Алеутских и Прибылова островов с нача-
лом военных действий на Алеутских островах были успешно эвакуи-
рованы в юго-восточную Аляску, где размещены на о-вах Адми-
ралтейства, Врангеля и др. Многие из них стали работать на рыбо-
консервных заводах. Жили здесь алеуты вперемежку с тлинкитами
и другим населением юго-восточной Аляски. В 1945 г. они были
возвращены в свои селения, где их ждали новые трудности. Так,
например, жители с. Уналашка по возвращении застали свои речки
299
10*

и окрестные воды сильно загрязненными, селение кишело крысами,
дома разрушены; лодки и имущество их были похищены или раз-
ломаны, больница также разрушена (до сих пор она не восстанов-
лена). Именно с тех пор алеуты Уналашки перестали заниматься
морской охотой и морским рыболовством25.
Но вместе с тем военные действия на Алеутских островах при-
влекли внимание не только к Аляске в целом, заставив американ-
цев «открыть» ее для себя, но и к алеутам. Именно в годы войны
и после нее появились, наконец, публикации ученых об алеутах
(в том числе и касающиеся прежних лет). Их наблюдения отра-
жают тяжелое экономическое положение коренного населения в
послевоенное время, его культурную деградацию. Доктор Ф. Алек-
сандер, участник экспедиции Гарвардского университета, исследо-
вавший алеутов островов Атка и Умнака в 40-х годах, установил,
что они получали в среднем 800—1400 калорий в день (а алеуты
о-вов Прибылова — 2765 калорий). При таком недоедании и тяже-
лой работе организм истощается и легко поддается любому заболе-
ванию26. Уровень смертности на Аляске (включая алеутский ареал)
в 1945 г.—765 человек на 100 тыс. (69% умирали от туберкулеза) —
был одним из самых высоких в мире. Детская смертность на Алеут-
ских островах в 1950—1955 гг. составляла 88,8 на 1000 детей —
самая высокая в субарктике и на 1/4 выше, чем по всей Аляске.
Процесс вымирания алеутов, писал Т. Бенк, не был приостанов-
лен и в 50-е годы. Средняя продолжительность жизни на о-ве Атка
исчислялась 25 годами; 40% жителей были больны туберкулезом,
бичом алеутов являлось пьянство. Автор отмечал, что американцы
всегда относились с пренебрежением к коренному населению и его
культуре. Для них алеуты — «туземцы», люди отсталые, никчемные.
Алеуты, понимая это, все действия американцев воспринимали как
посягательство на их личность, гонение на родной язык, культуру,
веру. Поэтому обращались к православию и русским обычаям, ко-
торые уже рассматривали как свои. Алеуты до сих пор носят рус-
ские фамилии и имена, посещают русскую церковь и сохраняют ряд
русских обычаев 27.
Дж. Берреман в 1952 г. отмечал, что школа была и остается
одним из самых больших источников гонения на прежнюю жизнь.
Влияние учителя и уменьшающийся авторитет старых людей при-
вели к все большему забвению традиционной культуры, с одной
стороны, и восприятию культуры белых людей — с другой. Полу-
чалось, писал Берреман, что школа готовит детей в основном для
жизни вне селения. Но, приобретя ценности, стремления белого
человека, алеуты не имеют средств к их реализации, поскольку су-
ществует культурная и экономическая дистанция между миром
алеутов и миром белого человека, т. е. социальная и национальная
дискриминация. И, не надеясь найти себе место в мире белых,
большинство аборигенов остается в своих селениях28.
Судьба алеутов волновала и волнует прогрессивных американ-
ских ученых. Известный американский исследователь алеутов и эс-
кимосов В. С. Лафлин в 1951 и 1952 гг. обращался к правительству,
300

говорил о проблемах, которые необходимо срочно решить для их
спасения. Он указывал, что уменьшение населения — результат го-
лода и болезней (на рубеже столетия с. Никольское имело 120 оби-
тателей, в 1938 г.—89, в 1952 г.—59). По его мнению, разрушение
традиционной экономической базы (охота на морских животных
и рыболовство) явилось причиной ряда культурных и биологиче-
ских проблем и нужны изменения в системе образования, в которую
необходимо включить элементы традиционного воспитания, в управ-
лении и снабжении пищей. Лафлин отмечал, что уровень жизни
алеутов Командорских островов (СССР) и о-вов Прибылова резко
отличается от уровня жизни аборигенов Алеутских островов, сти-
мулируя рост населения 29.
60—70-е годы ознаменовались определенными улучшениями в по-
ложении алеутов, но гораздо меньшими, чем у остального коренного
населения Аляски. В целом по Аляске эти изменения явились отра-
жением процесса ликвидации колониализма во всем мире, возрож-
дения отсталых народов, а также крупных сдвигов в развитии про-
изводительных сил Севера30.
В 60-х годах была, наконец, решена проблема туберкулеза (для
алеутов и всех аборигенов Аляски). Но алеутские селения в эти
годы не переживали резкого подъема уровня рождаемости, как это
было в других частях Аляски. Исследователи отмечают рост психи-
ческих заболеваний (которые в целом на Аляске пришли на смену
физическим), сердечно-сосудистых, а главное алкоголизма. В боль-
шинстве поселков ощущается острая нехватка медицинской помощи.
Поэтому американский исследователь Л. Милан выдвинул идею о
переселении алеутов с их согласия в одно из селений алеутского
ареала, где они смогли бы продолжать свой традиционный образ
жизни и в то же время получать медицинскую помощь и образо-
вание31.
В современной культуре алеутов отмечается высокий уровень
влияния американской культуры при устойчивости некоторых черт
алеутско-русской культуры32. Одежда, жилища, предметы обихода —
современные американские. Но традиционные особенности стойко
сохраняются в пище (алеутско-русская кухня), а также в нацио-
нальном характере, образе жизни. Английский язык знают повсе-
местно, но в некоторых алеутских общинах пользуются алеутской
и русской письменностью (служба в церквах еще совсем недавно
велась на церковнославянском языке) ; сохраняется (но не повсе-
местно) алеутский разговорный язык. Интересно отметить специ-
фику этнического самосознания современных алеутов, потомков
аборигенов с примесью русской крови и носителей смешанной але-
утско-русской культуры33.
Самой острой проблемой 60—70-х годов продолжала оставаться
проблема приспособления алеутов к западному миру. Ей посвящены
работы американской исследовательницы Д. Джонс34, которая от-
мечает, что почти каждая из существующих сейчас 13 алеутских
общин (численность алеутов Джонс определяет в 1700 человек)
имеет отличную от другой степень адаптации к культуре белых.
301

Для сравнения она выбрала два алеутских селения с наиболее рез-
ко отличающейся степенью адаптации (назвав их условно Илиака
и Новая Гавань: первое судя по всему — Уналашка, второе — одно из
селений на п-ве Аляска). При том, что они обладают одинаковыми
системами ценностных ориентации (в одинаковой степени подверг-
нуты аккультурации), между ними существует, подчеркивает автор,
решительное различие в способности реализовать эти ценности.
В одном случае (Уналашка) община находится под контролем бе-
лых, алеутские организации и их руководители разобщены, воз-
можности найма ограничены в основном неквалифицированной
сезонной работой на рыбообрабатывающих заводах. Жизнь алеутов
здесь дезорганизована, общими проблемами являются бедность,
чрезмерное пьянство, семейные неурядицы. В селении Новая Га-
вань — совершенно иная картина: сплоченная община, в которой
алеуты сами контролируют политические организации и общинные
институты. На своих судах они занимаются рыболовством для рыбо-
обрабатывающих заводов. Жизнь алеутов здесь более упорядочена
и стабильна.
В выводах автор говорит о подчиненном статусе алеутов, о стрем-
лении белых навязать им свою культуру и социальные нормы35.
Надеясь на развитие экономических сил в регионе и улучшение
благосостояния алеутов, исследовательница отмечает, что урегули-
рования земельных требований по принятому конгрессом США в
1971 г. Акту сыграют небольшую роль в экономическом развитии
алеутского ареала, поскольку здесь нет значительных земельных
ресурсов, исключая территорию на н-ве Аляска. Большее значение
для алеутов будут иметь выплачиваемые по Акту деньги, ибо это
даст возможность алеутским региональным корпорациям снабжать
социальные службы и делать капиталовложения в алеутские эконо-
мические предприятия. Но, подчеркивает автор, суммы будут не-
большими и выплата продлится в течение 20 лет. Важнейшим фак-
тором для будущего алеутов автор считает растущую политическую
активность коренных жителей.
Можно присоединиться к последнему выводу автора. Движение
аборигенов Аляски против положения «колониального общества»
стало давать реальные результаты лишь с созданием в 1966 г. Фе-
дерации аборигенных организаций, которая заставила правительство
законодательно решить вопрос о землях, отчужденных в разное
время у коренного населения и переданных правительством разным
фирмам и ведомствам (Акт конгресса 1971 г.).
Алеутская корпорация, одна из 12 региональных управленческих
корпораций, созданных по всей Аляске на этнической основе после
Акта конгресса 1971 г., имеет сейчас подразделения в каждом се-
лении. Некоторые из этих сельских корпораций пробуют заниматься
и бизнесом, хотя уже становится ясным, что предстоят большие
трудности из-за конкуренции с различными крупными фирмами.
Среди алеутов, так же как среди других аборигенов Аляски, выдви-
нулись достаточно образованные и энергичные лидеры. Но новая
форма взаимоотношений коренных жителей и властей активизирует
302

процесс классового и социально-экономического расслоения среди
алеутского населения. Появляются администраторы, подрядчики,
мелкая буржуазия.
Часть алеутов — против занятия бизнесом, за традиционную
жизнь на родных островах при сохранении культурного наследия
своего народа. Сейчас В. С. Лафлин оптимистически утверждает,
что хотя последние 40 лет алеутской истории и оказались гибель-
ными для традиционной культуры аборигенов, но существование
алеутских общин в с. Никольском на о-ве Умнак, на островах Атка
и Акутаы является выражением исторического постоянства, взаимо-
связанности со средой, адаптационной способности — отличительных
особенностей алеутской культуры. Лафлин говорит о прочном быто-
вании особых современных алеутских институтов (русской право-
славной церкви с алеутскими инновациями, парных бань, родст-
венных связей внутри общины), формах социальной активности
(коллективные промыслы с коллективным распределением и т. д.),
связывающих общину, хотя и отмечает многие сложные экономи-
ческие и социальные проблемы. По его мнению, алеутские сельские
общины жизнеспособны благодаря замечательным адаптационным
свойствам алеутов, и предсказания их разрушения «оказались более
хрупкими, чем сами селения» 36. Серьезным возражением против та-
кой концепции является истощение охотничье-промысловых ре-
сурсов.
Борьба коренного населения Аляски за социально-экономическое
освобождение сопровождается ростом этнического самосознания, ин-
тереса к своей традиционной культуре, определением путей ее даль-
нейшего развития. Акт Конгресса 1971 г. признал права алеутов
и на «ведение традиционного образа жизни». Например, для осу-
ществления введенной в школах билингвистической программы нет
учителей, знания родного языка в общине утрачены. Алеуты сты-
дятся своей принадлежности к аборигенам.
Вопросами культурного развития ведает другая алеутская меж-
дусельская организация — Ассоциация Алеутских и Прибылова ост-
ровов (не занимающаяся коммерческой деятельностью). Она воз-
никла в 1977 г. из объединения Алеутской лиги и Алеутской пла-
новой комиссии. Целью Ассоциации является осуществление
экономического, социального и культурного развития алеутского ре-
гиона. Большое внимание она уделяет двуязычной программе обу-
чения. Не менее важное значение придается сейчас и «Алеутскому
культурному проекту», который включает сбор материалов по куль-
турному наследию алеутов: сведений и фотоматериалов по этногра-
фическим коллекциям в музеях мира, фольклору и архивным источ-
никам. В дальнейшем они будут использованы для знакомства
алеутов с утраченными элементами их культуры, восстановления на
новой основе этнических традиций, искусства (в осуществлении этой
программы им помогает Музей антропологии и этнографии АН СССР,
в фондах которого хранятся богатейшие коллекции по культуре
алеутов конца XVIII —первой половины XIX в.).
303

Алеутская лингвистическая программа разработана Националь-
ным центром учебных и билингвистических материалов при Уни-
верситете Аляски. Здесь же издаются книги на английском языке
о традиционной жизни алеутов, этнографических особенностях куль-
туры, простейшие тексты на алеутском языке. Уналашкинской шко-
лой издан учебник «Алеутский язык для начинающих» с разговор-
ными текстами, с короткими рассказами из истории алеутов (в том
числе о Вениаминове).
Таким образом, уже ощутимые достижения показывают, насколь-
ко настойчиво желание алеутов включить ценности своей культуры
в современную жизнь, а не быть ассимилированными и поглощен-
ными современной американской культурой.
1 Особая этническая судьба сложилась у небольшой группы алеутов, поселен-
ных Российско-Американской компанией в 1825 г. на Командорских остро-
вах и оставшихся после продажи Аляски в пределах России. Об этнической
истории и этнокультурном развитии командорских алеутов см.: Антропо-
ва В. В. Алеуты. Народы Сибири. Этнографические очерки.— В кн.: Серия
«Народы мира». М.; Л., 1956; Гурвич И. С. Алеуты Командорских островов.—
СЭ, 1970, № 6; Аеранат Г. А., Кузаков К. Г. Алеуты. Краеведческие записки.
Петропавловск-Камчатский, 1971; Миропольский В. 77. Алеуты сегодня.—
В кн.: Возрожденные народности. Владивосток, 1968; Ляпунова Р. Г. К этни-
ческой истории командорских алеутов.—Алеутская звезда, 1981, № 90, 91,
96; 1982, № 6, 9, 12, 74, 77, 83, 89; Ljapunova R. G. Ethnohistoire des Alléoutes
des iles du Commandeur.— Inter-Nord, 1982, N 16.
2 Окунь С. Б. Российско-Американская компания. М.; Л., 1939; Аеранат Г. А.
Об освоении русскими Аляски.— Летопись Севера, 1975, № 5. Он же. Корен-
ное население Аляски и Канадского Севера: современные социально-эконо-
мические и политические проблемы.—СЭ, 1982, № 6; Файнберг Л. А. Об-
щественный строй эскимосов и алеутов. М., 1964; Федорова С. Г. Русское
население Аляски и Калифорнии: конец XVIII века — 1867. М., 1971; Она
же. Русское наследие в судьбах коренного населения Аляски.— В кн.: Тра-
диционные культуры Северной Сибири и Северной Америки. М., 1981; Ля-
пунова Р. Г. Очерки по этнографии алеутов. Л., 1975; Лопуленко 77. А. Ко-
ренное население Аляски: современное положение и борьба за равнопра-
вие.— В кн.: Расы и народы. М., 1977, вып. 7.
3 Laughlin W. S. Aleuts: Survivors of the Bering Land Bridge. New York, Holt,
Rinehart and Winston, 1980; Bank T. Cultural Success in the Aleutians.—
American Antiquity, 1953, v. XIX, N 1; Berreman G. E. Effects of a Technolo-
gical Change in an Aleutian Village.—Arctic, 1954, v. 7, N 2; Idem. Inquiry
into Community in an Aleutian Village.— American Anthropologist, 1955, v. 57,
N 1; Jones D. M. Aleuts in Transition. A Comparison of two Villages. Seattle;
London, 1976; Bläd L. T. Ivan Pan'kov — an Architect of Aleut Literacy.—
Arctic Anthropology, 1977, v. 4, N 1.
4 См. указанные в примечании 2 работы Г. A. Arpanafa и С. Г. Федоровой.
5 Аеранат Г. А. Об освоении..., с. 180—191.
ß Федорова С. Г. Русское население...; Она же. Русское наследие...
7 Архив АН СССР, Ленинград, отд., р. II, оп. 1, д. 275, л. 26—27 об.
3 (Ванкувер Г.) Путешествие в северную часть Тихого океана и вокруг света,
совершенное в 1790—1795 гг. капитаном Георгием Ванкувером. СПб., 1893,
кн. 5, с. 369—372.
9 Вениаминов И. Записки об островах Уиалашкинского отдела. СПб., 1840, ч. I,
с. VI.
10 Там же, ч. И, 1840, с. 177, 186.
11 Там же, с. 186—194; Вере Л. С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга
1725—1742 гг., М.; Л., 1946; Русская Америка в неопубликованных записках
К. Т. Хлебникова/Сост. введ. и комм. Р. Г. Ляпуновой и С. Г. Федоровой.
Л., 1979, с. 86—91, 144—145.
304

12 Turner Ch. G. The Aleuts of Akun Island.—Alaska Journal, History and Arts
of the North, 1976, N 1.
13 Black L. T. The Russians.— Aleutians, Quarterly, 1980, v. 7, N 3, p. 105.
14 В erre man G. E. Inquiry...; Бенк Т. Колыбель ветров. M., 1960, с. 155; Файн-
берг Л. А. Общественный строй..., с. 77.
15 Rei/ D. J. Aleut and Eskimo Art. Tradition and Innovation in South Alaska.
Seattle, 1981, 11—16, p. 32—33.
16 Shenliz H. A. Alaska's Good Father.—In: Alaska and its History. Seattle;
London, 1967.
17 The Journals of Jakov Netsvetov: The Atkha Years, 1828—1844 Kingston, On-
tario, 1980.
18 Dall W. H. Alaska and its Resources. Boston, 1870; Muir J. The Cruise of
Corwin. Boston; New York, 1918.
19 Collins N. В., Clark A. H., Walk er E. H. The Aleutian Islands: their People
and Natural History. Washington, 1945.
20 Агранат Г. А. Положение коренного населения Крайнего Севера Америки.—
СЭ, 1961, № 4; Он же. Зарубежный Север. Опыт освоения. М., 1970.
21 Muir J. The Cruise...
22 Children's Games among the Aleuts.— Journal of American Folklore, 1946y
N 232.
23 Berreman G. Inquiry...
24 May A. G. Personal Account of Alaska's Community in Far East.— Natural
History, 1942, v. 50, N 3.
25 Jones D. M. Aleut in Transition...
26 Alexander F. A. Medical Survey of the Aleutian Islands.—New England Jour-
nal of Medicine, 1949, N 240.
27 Бенк Т. П. Колыбель ветров..., Bank Т. P. Botanic and Ethnobotanic Studies
in the Aleutians Islands. Health and Medical Lore of the Aleuts.— Papers of
the Michigan Academy of Science, 1952, v. 38.
28 Berreman G. Inquire...
29 Laughlin W. S. Aleut Health Problems from the Viewpoint of an Anthropolo-
gist. Proceed, of the Alaska Science Conference.—Bull, of the National Re-
search Counsil, 1951, N 122; Laughlin W. S. Eskimo and Aleuts: Their Origins;
and Evolution.— Science, 1963, N 142.
30 Агранат Г. А. Коренное население Аляски...
31 Milan L. С h. Ethnohistory of Disease and Medical Care among the Aleut.—
Anthropol. Papers of the Univ. of Alaska, 1974, v. 16, N 2.
32 Jones D. M. Contemporary Aleut Material Culture.— In: Modern Alaska Native*
Material Culture. Alaska, 1972.
33 «Алеутами» называют себя сейчас не только собственно алеуты, но и эски-
мосы о. Кадьяк, п-ва Аляски и южного тихоокеанского побережья. Корни:
этого явления, безусловно, находятся в «Русской Америке». Алеутами тогда;
называли не только аборигенов Алеутских островов, но и эскимосов —
аглегмютов, копягов и чугачей.
34 Jones D. M. Aleuts in Transition...
35 Ibid., p. 89.
36 Laughlin W. S. Aleuts: Survivors... ■
АТАПАСКИ АЛЯСКИ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
Г. И. Дзенискевич
На территории Аляски, как и много веков назад, проживают много-
численные пдеменные группы индейцев атапасков (коюконы, ин-
галики, танана, танайна, атена, кучины). К 1970 г. их насчитыва-
лось приблизительно 8 тыс. человек1. В отличие от своих собратьев
в других штатах атапаски Аляски избежали насильственного пере-
Ï05'

селения в резервации, но их судьба подобна судьбе остальных се-
вероамериканских индейцев, ведущих борьбу за выживание в окру-
жающем их капиталистическом мире.
Современные атапаски мало похожи на тех индейцев, которых
почти 200 лет назад увидели впервые европейцы. Теперь они живут
в постоянных поселках, в бревенчатых домах, а кое-где в домах из
блочных конструкций, вместо собачьих упряжек и каноэ пользуются
мотонартами и моторными лодками, уже давно стала привычной в
быту европейская утварь, а покупная европейская одежда заменила
одежду из замши и меха убитых животных. Молодые индейцы
увлекаются спортом и музыкой, получают информацию о мире по
радио и телевидению и весьма смутно представляют себе, какой была
их прежняя традиционная культура.
Неизбежные перемены не принесли, однако, атапаскам ни про-
цветания, ни удовлетворения. В целом они до сих пор не могут
приспособиться к новым условиям жизни, чувствуют себя потерян-
ными и остаются обособленной и беднейшей частью американского
общества.
Традиционная культура северных атапасков выросла и сформи-
ровалась на экономическом фундаменте, главными составными
частями которого были промысел крупного лесного зверя и сезонное
рыболовство. Постепенное разрушение этого фундамента неизбежно
вело к упадку и разрушению выросших на нем культурных тради-
ций. Сегодня традиционные промыслы лишь частично обеспечивают
существование атапасков. Истощение промысловой фауны наряду
с другими факторами, начавшими активно действовать еще со вре-
мени первых контактов с европейцами, способствовало развитию
новых видов деятельности. Долгое время основным подспорьем в
борьбе за существование служило развившееся трапперство. Под-
спорье это оказалось, однако, не слишком надежным: с 40—50-х
годов одно за другим последовало снижение закупочных цен на меха
и в то же время расширился список животных, на которых запре-
щена охота. Трапперство стало нерентабельным, и сегодня им до-
бывают средства к существованию очень немногие «индейцы (как
правило, это люди старше 30—40 лет). В селении Минто (район
танана), например, в 1970 г. трапперством занимались лишь два
человека (в селении 41 дом) 2. В других селениях этому промыслу
посвящают себя в лучшем случае несколько человек.
Индейцы продолжают заниматься рыбной ловлей, но прокор-
миться уловами они уже не могут. Все выгодные рыболовные угодья
давно прибрали к рукам коммерческие рыболовные компании. Для
танайна, в рационе которых лосось занимал едва ли не основное
место, рыболовный промысел перестал быть источником существо-
вания уже в первом десятилетии нашего века.
Поскольку традиционные занятия не обеспечивают индейцам
прожиточного минимума, они вынуждены сочетать их с сезонными
работами по найму, но удается это далеко не всем.
С началом второй мировой войны Аляска вступила в полосу
небывалого промышленного оживления. Внимание предпринимате-
306

лей сосредоточилось на горном деле и лесоразработках, промышлен-
ном рыболовстве и автодорожном строительстве. Для осуществления
подобных начинаний в большом количестве требовались наемные
рабочие, в том числе и неквалифицированные. Как и прежде, однако,
предприниматели предпочитали прибегать к импортируемому труду.
Индейцы чаще всего не выдерживали конкуренции с белыми. При-
чина их неуспеха по-прежнему крылась в том, что это были люди
без образования, не обладающие, как правило, умением быстро ос-
ваивать необходимую технику, не отличающиеся крепким здоровьем,
наконец, просто люди с другими традициями, не привыкшие, напри-
мер, к строгой дисциплине (чего не потерпит ни один предприни-
матель). Иными словами, репутация рабочего индейца была не
самая лучшая. Ограничены отрасли, куда их вообще принимали.
Чаще всего они оказывались на самой тяжелой и низкооплачиваемой
работе: грузчиков, уборщиков, истопников, подсобников.
Возможность трудиться по найму в селениях практически от-
сутствовала, поэтому после второй мировой войны усилилась мигра-
ция индейцев в города, но и там им чаще всего удавалось получить
лишь временную, сезонную работу. Те, кому посчастливилось найти
работу, не всегда были способны удержаться, на ней. Оказавшись
в безвыходном положении, индейцы часто вновь возвращались в
свою общину, а через некоторое время опять покидали ее, чтобы
возобновить попытки заработать. Например, в селении Аллакакет
(в верховье р. Коюкук) в 1961 г. существовали только три возмож-
ности работы по найму: место продавца, служащего на почте и убор-
щика при школе. Мужчины искали работу в Фербенксе или устраи-
вались сезонниками в ближайшей рыболовной компании, а женщины
шили для рыбаков одежду3.
Уровень безработицы колебался в зависимости от сезона в пре-
делах 15—42% 4. Хуже всего дело обстояло в зимние месяцы, когда
отсутствовала работа, связанная с сезонным промышленным рыбо-
ловством, а традиционный промысел был наиболее скудным.
Следует учитывать также, что стоимость жизни на Аляске зна-
чительно дороже, чем в других штатах. В 60-х годах цены на про-
дукты питания были на 71—85% выше, чем, например, в Сиэтле^
(штат Вашингтон). Для проживания на самом низком уровне семье
из пяти человек требовалось в год 6—8 тыс. долларов, а чтобы обес-
печить средний жизненный уровень, были необходимы по крайней
мере 10 тыс. Между тем доход индейской семьи в сельской Аляске ?
составлял в среднем 4 тыс. долларов и меньше 5.
Значительная часть семейного бюджета в 50—70-е годы строи--
лась из государственных субсидий, без которых индейцы уже не
могли прожить. Помощь безработным, многодетным, старикам, сле-
пым, нетрудоспособным от Бюро по делам индейцев составляла
примерно 3Л млн. долларов в год. Многодетные семьи получали
в год примерно по 1300 долларов. 61% пособий безработным выда-
вался в течение трех зимних месяцев6. Старики и нетрудоспособные
имели по 150 долларов в месяц7. Такое положение сохраняется и р~
настоящее время.
307

Субсидии — это подачки, которые обеспечивают индейцам физи-
ческое выживание, но вместе с тем обрекают их на противоестест-
венное существование без определенного будущего. Подобная бла-
готворительность, как известно, чаще всего играла роковую роль
в жизни народов, стоящих на низших ступенях развития. Пагубные
последствия инъекций в виде государственных субсидий становятся
ясными и самим индейцам, так как во многих случаях порождали
пассивность, нежелание трудиться или бороться за право иметь
заслуженное стабильное вознаграждение за труд.
Поскольку традиционные промыслы были и до сих пор продол-
жают являться существенным подспорьем, проблема сохранения
собственности на племенную территорию остается основной для ин-
дейцев Аляски. Кроме того, именно наличие своей территории по-
зволяет им, как и остальным североамериканским индейцам, сохра-
нять статус индейца, обеспечивающий им некоторые привилегии и
право на государственные субсидии.
Предоставив специальным актом 1884 г. право на землю корен-
ному населению Аляски, правительство США умолчало о гарантиях
этих прав. Земли индейцев не попали и под защиту закона о земель-
ных участках фермеров, который был распространен на Аляску
в 1898 г. В результате большая часть земельных угодий индейцев
постепенно тем или иным способом оказалась в руках новых хозяев.
Акт 1884 г. провозглашал право государства арендовать у индейцев
землю под промышленные объекты с выплатой процентов с дохода.
Постановление это нарушалось с первого года его принятия; чаще
всего земельные сделки оказывались нечестными по отношению к
индейцам и острота земельной проблемы нарастала.
В 1959 г. Аляска получила статус штата, но все вопросы, свя-
занные с собственностью, по-прежнему решало только федеральное
правительство. Вопреки надеждам индейцев их права были еще
более ущемлены. Если раньше большая часть земли оставалась в ру-
ках федерального правительства, но индейцы могли на этих землях
свободно охотиться и ловить рыбу, то теперь, когда новый закон
предусматривал передачу 42 млн. гектаров штату для создания зе-
мельного фонда и обеспечения дальнейшего хозяйственного разви-
тия, право использования земель индейцами ставилось под угрозу.
Коренное население Аляски потребовало признания и докумен-
тального подтверждения своего права на земли, а также уплаты де-
нежной компенсации во всех случаях, когда эти земли будут пере-
даваться в чужие руки. В 1961 г. в г. Барроу состоялась конферен-
ция вождей 16 туземных общин, в которой приняли участие
атапаски. Вопросы, обсуждавшиеся на конференции, свидетельст-
вуют о том, что одни и те же проблемы в равной мере волновали
всех аборигенов Аляски8. Последовавшие затем одна за другой две
конференции атапасков (1962 и 1963 гг.) и общая конференция
представителей организаций коренного населения (г. Фербенкс,
июнь 1964 г.) 9 свидетельствовали об активизации борьбы абориге-
нов в защиту своих прав и прежде всего прав на землю. Однако,
несмотря на справедливость требований, несмотря на энергичную
308

деятельность вновь созданной Федерации туземных организаций
Аляски (ФТА), неизвестно, как долго еще продолжалась бы эта
тяжба, если бы оформление прав на землю тесно не переплелось
с интересами крупнейших монополий, стремившихся как можно ско-
рее начать выкачивать прибыли из эксплуатации недр Аляски.
В 1968 г. в районе залива Прудхо были обнаружены большие
месторождения нефти и природного газа. Несколько крупных неф-
тяных компаний выступили с проектом сооружения нефтепровода
через всю центральную часть Аляски. Приостановка федеральным
правительством продажи и аренды земли шла вразрез с планами
нефтяных компаний, которые торопились с прокладкой нефтепро-
вода. Поэтому они стали энергично поддерживать требования корен-
ного населения, надеясь более выгодно арендовать ее земли.
18 декабря 1971 г. президент Р. Никсон подписал Акт об удов-
летворении территориальных претензий коренного населения Аляс-
ки. Последним передавалось 40 млн. акров земли и должно было
быть выплачено 962,5 млн. долларов за земли, изъятые государст-
вом 10. Земли передавались не в личную собственность аборигенов,
а в собственность общин и 12 деловых корпораций, созданных по
районам. Общины и региональные корпорации становились ответ-
ственными за использование земель и денег, выплачиваемых за их
аренду. Судьба и благосостояние рядовых членов объединений в зна-
чительной степени зависели от энергии и решений лидеров корпо-
раций. Поскольку лидеры чаще всего симпатизировали американ-
скому образу жизни и хотели как можно скорее начать извлекать
прибыли из своего хозяйства, они ориентировались преимущественно
на образцы капиталистического развития, которые могли видеть
рядом.
О том, как корпорации индейцев пытаются использовать свои
земли, можно судить по следующим примерам.
Территория самой крупной из них — корпорации Дойон и — бо-
гата минералами, промышленным лесом, каменным углем и, кроме
того, в ней предполагаются месторождения нефти и природного газа.
Естественно, что самим индейцам пока не под силу справиться с
эксплуатацией всех этих богатств и они вынуждены отдавать земли
в аренду крупным монополиям, а сами довольствоваться тем про-
центом с дохода предпринимателей, который те им определят. Уже
давно ни для кого не секрет, что подобные сделки, как правило,
навязываются индейцам на грабительских началах. К тому времени,
когда они окрепнут экономически и вырастят свои технические кад-
ры, их природные богатства скорее всего уже будут истощены.
Другая корпорация располагается по берегам залива Кука, в
районе расселения танайна. Это район с самой высокой плотностью
белого населения, в общей численности которого индейцы составля-
ют лишь 3,2% 12. Через полуостров проходит железная дорога, здесь
находится крупнейший экономический и культурный центр Аляски
г. Анкоридж, сосредоточены самые старые капиталистические пред-
приятия Кеная. В экономическом развитии района с самого начала
индейцам не нашлось места: их племенные рыболовные угодья уже
309

с конца прошлого века попали в руки крупных компаний, которые
прибегали в основном к импортируемому труду13. Постепенно та-
найна пришлось расстаться и с лучшими охотничьими угодьями.
На территории одного из них сразу после второй мировой войны
была построена военная база. К 1965 г. она была преобразована
в Центр воздушного сообщения Аляски и стала небольшим городом.
Станция занимает территорию в 4267 акров, здесь имеются мага-
зины, отели, театр, бар, залы для конференций, гимнастические
залы, электростанция, водокачка, парниковое хозяйство и т. д. Для
обслуживания всех этих предприятий требуется 300 человек14.
В 1972 г. Туземная ассоциация Кеная добилась передачи ин-
дейцам территории станции вместе со всеми ее постройками. Было
принято решение использовать станцию как базу для практики
индейских студентов и профессионального обучения подростков,
а также как центр для развития аборигенных промыслов и искус-
ства. 28 марта 1974 г. на территории станции был устроен потлач
по поводу передачи ее индейцам15.
Уже первые годы хозяйствования показали, что сами индейцы
не смогут обеспечить 100%-ное функционирование всех предприя-
тий станции. Ее смогли обслужить лишь 145 человек из числа або-
ригенов, и многие постройки и предприятия стали сдаваться в арен-
ду. Тем не менее индейцы считают, что приобретение станции —
крупнейший залог их будущего экономического развития16.
Процесс классового расслоения, неизбеяшый в условиях капита-
листического окружения, затронул индейские общины. Отдельным
членам их удается пробиться в предприниматели. Среди них появ-
ляются владельцы судов, мелких фабрик, отелей, магазинов. Журнал
«The Amerindian» старательно афиширует все в общем-то немного-
численные случаи, когда индейцам удается так или иначе преуспеть.
Несколько номеров журнала рассказывали о том, как индеец Ралф
Криска с р. Коюкук, начав с открытия ювелирной лавки, стал вла-
дельцем большого магазина в Фербенксе, миллионером и видным
общественным деятелем (президентом Ассоциации индейцев Фер-
бенкса) 17.
В целом, однако, индейцы продолжают бедствовать. Будучи за-
конными хозяевами богатейшего края, они имеют самый низкий
жизненный уровень и занимают самые низшие ступени в обществе.
По-прежнему существуют две Аляски: высокооплачиваемая Аляска
белых и полубезработная Аляска аборигенов. Неравенство в эконо-
мических уровнях порождает контрасты в таких жизненных реа-
лиях, как жилище, пища, образование и здравоохранение.
Одна из старейших и наболевших проблем края — улучшение
медицинского обслуживания коренного населения. До сих пор боль-
ницы или небольшие лечебницы имеются только в самых крупных
населенных пунктах. Одна лечебница в радиусе 300 км, естественно,
не может обеспечить необходимое медицинское обслуживание, если
учесть к тому же, что многие из небольших поселков расположены
в глухих непроходимых местах и связь с ними возможна только
при помощи самолетов и радио. Из-за частой нелетной погоды и
310

нарушений радиосвязи (магнитные бури, северное сияние и проч.)
больные подчас оказываются без помощи в самые критические мо-
менты.
Местные власти Аляски вместо того, чтобы строить в отдаленных
поселках лечебницы и обеспечивать их специалистами, пытаются
решить проблему, используя спутники связи. Специальная экспе-
риментальная программа предусматривает медицинскую помощь в
виде обследования пациентов с помощью телевидения и радиокон-
сультаций. В уже упоминавшемся большом селении Аллакакет ме-
дицинское обслуживание осуществляется единственной медицинской
сестрой, которая получает консультации по радио из госпиталя в
Танана 18.
До сих пор на Аляске детская смертность среди аборигенов, как
и в других штатах, в три раза выше, чем у белых. Из каждых десяти
родившихся детей один умирает, не дожив до года. В некоторых
семьях из десяти детей до совершеннолетия доживают лишь двое 19.
Пневмонии, ревматизмы, артриты, отиты и различные инфекционные
заболевания не способствуют повышению общей средней продолжи-
тельности жизни индейцев, и она по-прежнему составляет всего
лишь 44 года20.
Другая насущная проблема аборигенов Аляски — ущемленность
в культурно-образовательном плане. Современная пресса Аляски за-
полнена сообщениями о доступности для индейских детей школь-
ного и высшего образования, но, к сожалению, формальная доступ-
ность далеко не всегда принимает реальные очертания. Лишь в по-
следнее десятилетие школы стали строиться в небольших поселках.
До 1970 г. на Аляске действовала так называемая централизованная
система образования, которая предусматривала строительство школ
только в крупных селениях; однако даже в таком сравнительно
крупном по местным масштабам центре, как Минто, первая школа
была открыта лишь в 1937 г.21 Жители небольших селений, а тако-
вых, как известно, на Аляске гораздо больше, вынуждены разлу-
чаться со своими детьми на весь учебный год.
Несколько лет пребывания в школе наносят непоправимый ущерб
традиционному воспитанию индейских детей, поскольку время
школьных занятий совпадает с промысловыми сезонами, во время
которых детей на практике с ранних лет обучали искусству охоты
и трапперства. Вернувшиеся после школьного обучения молодые
индейцы уже не могут рассчитывать на успех в добывании средств
к существованию традиционными способами, а знания, приобретен-
ные в школе, они чаще всего не имеют возможности применить в
своем селении, поэтому покидают его в поисках работы по найму.
Менее половины детей индейцев кончают полный курс средней
школы, но почти никому из окончивших не удается достичь равного
с белыми уровня образования. Из-за языкового барьера, неквалифи-
цированных учителей, плохого оборудования школьное образование
для индейцев, как правило, менее эффективно, а сами дети прихо-
дят в школу плохо подготовленными. В результате уровень школь-
ного образования детей индейцев и белых оказывается неадекват-
311

ным, и это становится одной из причин, почему индейцы не выдер-
живают конкуренции при найме на работу22.
В целом образовательный уровень индейцев Аляски самый низ-
кий в США23. Индейцев, окончивших высшие учебные заведения,
буквально единицы. О первых атапасках — выпускниках универси-
тета журнал «The Amerindian» сообщил лишь в 1972 г.24 До сих
пор на Аляске нет ни одного врача и ни одного учителя из абориге-
нов. Между тем образование — необходимое условие для того, чтобы
стать индейским лидером. Например, президентами региональных
индейских корпораций выбираются только получившие образование.
Молодых индейцев особенно беспокоит их место в современном
мире. Некоторые уезжают в поисках работы или ради учебы далеко
за пределы Аляски и больше уже не возвращаются в свою общину;
другие возвращаются и часто начинают страдать комплексом не-
полноценности. Они стыдятся своей монголоидности, слабой обра-
зованности, плохой одежды — словом всего, что приводит их к соз-
нанию своей второсортности в современном обществе США25. Эти
молодые атапаски либо сдержанно относятся к своей традиционной
культуре, либо откровенно ее стыдятся, высмеивая старые обычаи,
религию, фольклор26.
О быстро усиливающейся потере связи с традицией можно су-
дить по отношению атапасков к родному языку. Как заметил аме-
риканский лингвист М. Э. Краусс, в современном мире языкам
атапасков тоже приходится бороться за существование27. В молодых
индейских семьях уже не говорят на родном языке, и сейчас все
дети атапасков растут англоязычными. Самые молодые индейцы,
владеющие родным языком, старше 20, а иногда и 30 лет. В одних
районах (например, среди ингаликов, расселенных по среднему те-
чению г. Кускоквим) родной язык уже совсем исчез; в других число
индейцев, говорящих только на английском языке, значительно пре-
вышает число тех, кто еще помнит разговорный язык предков. На-
пример, из 40 человек одного из селений танайна родным языком
владеют только четверо. Среди всех танайна на нем говорят не более
250 человек (общая численность 900 человек) ; из 500 атена родной
язык помнят менее половины, а в самой многочисленной группе ата-
пасков Аляски — коюкон (их около 2200 человек) на языке коюкон
говорят лишь 700 человек28. Очевидно, языки атапасков окончатель-
но исчезнут уже в первой половине будущего столетия.
Быстрому исчезновению атапаскских языков способствовало рас-
пространение в индейских поселках радио и телевидения, а также то
обстоятельство, что до 1970 г. на Аляске не было ни одной школы
с двуязычным обучением. Только в 1972 г. специальным законопро-
ектом официально устанавливалось, что дети аборигенов должны
получать образование на родном языке. При университете штата
был создан Центр языков коренного населения Аляски, на который
возлагалась задача не только изучения языков, но и разработки
систем письменности и литературы для школьных программ с дву-
язычным обучением.
312

Энтузиасты-ученые прилагают немало усилий, чтобы упорядо-
чить систему просвещения индейцев, они спешат документально за-
фиксировать и описать исчезающие языки аборигенов Аляски, так
как справедливо считают, что независимо от дальнейшей судьбы этих
народов последующие поколения должны знать хотя бы некоторые
языки предков, потому что это поможет им сохранять уважение к
своей культуре.
Хотя среди молодежи идет очевидная переориентация, переклю-
чение симпатий в сторону евроамериканского образа жизни и куль-
турных ценностей, еще остается немало индейцев (особенно в группе
коюкоы), которые сохраняют интерес к своей традиционной культу-
ре и с уважением относятся к обычаям предков29. Исключая отдель-
ные примеры, в целом атапаски Аляски, как и все американские
индейцы, против ассимиляции. Именно поэтому они так активно
включаются сегодня в общеиидейское общественно-политическое
движение за право оставаться индейцами, обеспечить условия су-
ществования, отвечающие требованиям современного человека.
Движение индейцев в наши дни называют «движением за при-
способление к действительности» 30. Совершенно ясно, что игнориро-
вать окружающую действительность и жить по-старому в новых
условиях индейцам уже не удастся, однако и приспособиться к но-
вым условиям им также пока не удается.
Культуре атапасков присуща необычайная, по мнению специа-
листов, адаптивность31. Эта черта позволила им в течение многих
столетий сравнительно легко приспособляться к требованиям ме-
няющейся среды. Но в условиях современного мира культуру ата-
пасков не спасают даже ее высокие адаптивные качества. Их адап-
тивная стратегия оказывается беспомощной, и это понятно, если
учесть следующие обстоятельства: адаптация любого народа к эк-
стремальным географическим условиям, например северным, требует
не одно столетие, точно так же приспособление к новым экономи-
ческим, культурным и политическим условиям — процесс длительный
и нелегкий.
Атапаскам, как и всем остальным индейцам, пришлось совершить
переход из первобытнообщинной среды сразу в капиталистическую,
а такой переход не может быть гармоничным. К тому же нельзя
забывать, что ко времени контактов с европейцами индейцы не
просто находились на другом этапе исторического развития: им была
свойственна иная система ценностей, поскольку их внутренний мир
значительно отличался от внутреннего мира европейцев. Если бы
дальнейшее развитие их общества шло плавно и естественно, неиз-
вестно, какую бы экономическую и политическую модель они вы-
работали. Ясно одно: выработанная ими система обязательно отве-
чала бы их историческому и жизненному опыту.
Искусственные поиски приемлемых моделей устройства и даль-
нейшего развития общества аборигенов Аляски сейчас приводят
к планам, основывающимся на концепциях «вестернизации» или
«неотрадиционализма». Подобные планы, как известно, полностью
отвечают неоколониалистским интересам. Сами же атапаски заинте-
313

ресованы в создании собственной прочной и независимой экономиче-
ской базы, которая стала бы надежным фундаментом для возрожде-
ния и дальнейшего развития их культуры. Только при этом условии
они могут надеяться и в XXI веке оставаться атапасками.
1 Read J. С, Britton M. E. Time of Decision — Arctic, 1971, v. 24, N 1, p. 8.
2 Handbook of North American Indians. Subarctic, Washington, 1981, v. 6,
p. 710.
3 Clark A., McFadyen, Clark D. W. On the Edge of Today: Culture Change in
a Northern Athapaskan Village durint the 1960's.— Anthropological Papers of
the University of Alaska, Fairbanks, 1978, v. 19, p. 70.
4 Arnold R. D. Planning Officer for Native Affairs Federal Field Committee for
Development Planning in Alaska.— In: Proceeding of the Twentieth Alaska
Science Conference. College. Alaska, 1969, p. 123—124.
5 Ibid., p. 116—118.
6 Ibid., p. 125.
7 Clark A., McFadyen, Clark D. W. On the Edge..., p. 71.
8 Лопуленко H. А. Коренное население Аляски: современное положение и
борьба за равноправие.— В кн.: Расы и народы. М., 1977, вып. 7, с. 97.
9 Там же, с. 97—98.
10 Harhsson G. S. The Alaska native Claims Settlement Act, 1971 —Arctic, 1972,
v. 25, N 3, p. 233.
11 Этой корпорации принадлежит 37% земли штата. Она располагается во
внутреннем районе Аляски, охватывает 34 индейских селения и практиче-
ски включает все атапаскские группы, кроме таиайна и атенна (Arctic, 1975,
v. 28, N3, р. 202).
12 Ackerman R. E. The Kenjtze People. Phoenix, 1975, p. 76.
13 Ibid., p. 73.
14 Ibid., p. 84—86.
15 Ibid., p. 86.
16 Ibid., 98.
17 The Amerindian, 1972, v. 20, N 5, May-June, p. 4.
18 Clark A., McFadyen, Clark L. W. On the Edge..., p. 66.
19 Fleshman J. K. The Effect of Health on Education of the Alaskan Native
Chield.— In: Proceeding of the Twentieth..., p. 172.
20 Wilson M. Health Status of the Alaskan Native people.— In: Proceeding of
the Twentieth..., p. 108.
21 Handbook of North American Indian. Subarctic, Washington, 1981, v. 6, p. 709.
22 Jacobs W. N. Imperatives for Structural Change in Alaska.—In: Proceeding
of the Twentieth..., p. 96—97.
23 Ibid., p. 97.
24 The Amerindian, 1972, v. 20, N 6, July-August, p. 7.
25 Smith V. L. The Self-Perception of the Alaska Native.— In: Proceeding of the
Twentieth..., p. 38—42.
26 Nelson R. K. Hunters of the Northern Forest. Chicago; London, 1973, p. 285.
27 Kpaycc M. Э. Языки коренного населения Аляски: прошлое, настоящее и
будущее.— В кн.: Традиционные культуры Северной Сибири и Северной
Америки. М., 1981, с. 150.
28 Там же, с. 167—168.
29 Nelson R. К. Hunters..., p. 286.
30 Лури H. О. Современное положение американских индейцев.—В кн.: Севе-
роамериканские индейцы. М., 1978, с. 400.
31 Vanstone J. W. Athapaskan Adaptations' Hunters and Fishermen of the Su-
barctic Forests. Chicago, 1974, p. 3.
314

ИНДЕЙЦЫ США В БОРЬБЕ ЗА СВОИ ПРАВА
К. В. Цеханская
Индейцы США остаются самой угнетенной частью населения стра-
ны. За время пребывания у власти правительства Р. Рейгана по-
ложение коренного населения страны катастрофически ухудшилось.
Ссылаясь на так называемую советскую угрозу, администрация Рей-
гана поставила цель резко увеличить военные расходы за счет
средств, отпускаемых на социальное обеспечение. В первую очередь
это отразилось на программах помощи коренным американцам, ко-
торую сократили более чем на треть1, в то время как 30% дохода
индейских резерваций накапливается за счет правительственных
программ. Поэтому индейцы больше какой-либо другой этнической
группы в стране зависят от помощи правительства.
«Правление Рейгана,— говорит один из лидеров резервации Хе-
мес (штат Нью-Мексико) Р. Молино,—это тень генерала Кастера,
когда-то безжалостно уничтожавшего мирные индейские поселения.
Сегодня администрация уничтожает нас, убийственно сокращая со-
циальные программы. Как будто она не знает о том, что более 70%
нашего племени только благодаря им и влачит жалкое существова-
ние. Людям не на что купить еду, одежду. Бессмысленно отправ-
ляться в город на поиски заработка. Под угрозой закрытия местная
школа, лечебный центр» 2. Согласно определению журнала «U. S. News
and World Report» смысл индейской политики нынешней админи-
страции состоит в том, чтобы «покончить с опорой на федеральные
платежи» 3. Каждому, кто хотя бы в общих чертах знаком с исто-
рией борьбы индейцев за свои права во второй половине текущего
столетия, очевидно, что речь идет о завуалированном возобновлении
американским правительством политики «терминации», встретившей
в 50-х годах XX в. самый резкий отпор со стороны прогрессивной
общественности США.
В 1953 г. палата представителей при конгрессе США приняла
резолюцию 108, провозгласившую прекращение (терминацию) феде-
ральной опеки в отношении резерваций. Это законодательство долж-
но было как бы завершить затянувшийся процесс американизации
индейцев и разрушить их этническую и культурную обособленность,
подорвав основу, на которой она держалась,— неприкосновенность
индейских земель4. Так, лишенные федеральной опеки и охраны
за семь лет проведения программы терминации семь племен совер-
шенно лишились земель5. Президент Д. Кеннеди приостановил дей-
ствие этой политики, а в июне 1970 г. Р. Никсон заявил об отказе
правящих кругов от насильственной терминации6.
В наши дни администрация Рейгана вновь «интенсивно движет-
ся к тому, чтобы покончить с исторической ролью правительства,
выступавшего в качестве Великого Белого Отца для 1,4 млн. аме-
риканских индейцев» 7. Многие последствия этого «движения» уже
налицо. В 1981 г. федеральные ассигнования на коренное населе-
ние были сокращены более чем на 200 млн. долларов. В результате
315

в 1982 г. около 37% всех индейцев не имели работы, что на 20%
превзошло 1981 г.8 В конце мая 1984 г., когда федеральное прави-
тельство объявило, что уровень безработицы в целом по стране по-
низился до 7,5%, в резервации Сент-Регис племени мохавков (штат
Нью-Йорк) работы не имело 75% трудоспособного населения.
Сокращением и отменой субсидий подрываются и приводятся
к полному банкротству многие промышленные и коммерческие на-
чинания племен. Характерным ответом на протесты в адрес новой
терминации со стороны представительных органов племен звучит
циничная отповедь помощника секретаря государственного департа-
мента внутренних дел США К. Смита: «Время ваших наибольших
трудностей — это как раз то время, когда вы принимаете свое наи-
лучшее решение» 9. Индейцы действительно переживают сейчас один
из наиболее трудных периодов в борьбе за свои права; но таких
периодов у них было немало.
В 60-е годы XX в. индейцы от мирных требований и петиций
перешли к активным выступлениям: Чикагская конференция
210 индейских племен 1961 г.; создание в 1968 г. прогрессивной
организации Движение американских индейцев (ДАИ); события на
Алькатрасе в 1969 г.; многочисленные выступления индейцев за
права на пользование землей, на охоту и рыболовство; неоднократ-
ные съезды вождей коренных американцев (в Денвере, Альбукерке,
Детройте, Биллингсе); поход протеста на Вашингтон «тропой нару-
шенных договоров» в 1972 г. и героическое сопротивление индейцев
Вундед-Ни в 1973 г., которое возглавили такие мужественные ли-
деры, как Р. Мине, Д. Бэнкс и Леонард Пелтиер, характеризуют
60-е — начало 70-х годов, как новый этап в истории североамери-
канских индейцев 10.
В эти годы более четко определились направления борьбы.
Пожалуй, два фактора отличают индейское движение от движе-
ний других национальных меньшинств Соединенных Штатов. Во-
первых, наличие земельной собственности у индейцев и, во-вторых,
сознание того, что они — коренные обитатели континента, древней-
шая часть его населения. Почти все выступления индейцев выдви-
гали в основном следующие требования: закрепление права на ре-
зервационные земли по договорам, заключенным в XVIII—XIX вв.;
сохранение культуры; признание права на самоопределение, воз-
можность самим распоряжаться своими делами в пределах резерва-
ций. Последнее требование имеет очень важное общественно-поли-
тическое значение для коренного населения современных Соединен-
ных Штатов.
Еще в конце XVIII и в начале XIX в. правительство, как пра-
вило, под угрозой «замирения» индейцев или после него навязы-
вало им договоры об «уступке» земли. Сами же коренные жители
помещались в резервациях на территориях, считавшихся непригод-
ными для жизни, с выплатой единовременной суммы и «вечной» го-
довой рентой членам индейской общины. В течение многих десяти-
летий эти земли под разными предлогами урезались, несмотря на
обещание «опеки» со стороны правительства. С 1842 г. делами по
316

«замирению» аборигенов занимается Бюро по делам индейцев
(БДИ), которое стало посредником между государством и индей-
скими резервациями, с его помощью федеральное правительство осу-
ществляет свой контроль, сами же коренные жители считаются «не-
компетентными» вести свои дела. Чиновники БДИ, в состав которых
входит и метисная индейская верхушка, погрязли в коррупции и
самоуправстве, занимаются разбазариванием земель и денежных
-фондов в резервациях.
В 60-х годах появилось значительное число индейских органи-
заций, в том числе и контролирующих БДИ. Так, в 1972 г. органи-
зация «Учет невыполненных договоров» обнаружила, что БДИ яко-
бы расходовало 1 млрд. долларов в год на нуя^ды индейцев. Эту
«помощь» коренные американцы назвали «миллиардным оскорбле-
нием», так как им доставались лишь жалкие крохи11.
Тем не менее, несмотря на, казалось бы, такие большие ассиг-
нования со стороны правительства, БДИ делает все, чтобы помочь
монополиям в сверхэксплуатации земель, природных ресурсов и
труда коренных американцев. Миллионеры нефтяной, газовой, лес-
ной, горнорудной промышленности, представители спортивных и
туристических компаний входят в клиентуру БДИ.
Не случайно поэтому массовые демонстрации индейцев летом
1979 г. в Нью-Йорке у здания ООН, в Вашингтоне, Миннеаполисе
и других городах были направлены против БДИ, в деятельности
которого многие видят причину своего обнищания. Правящие круги
уже давно стремятся избавиться от своих договорных обязательств,
ликвидировать резервационные земли и покончить с индейской
проблемой.
Однако закрытие БДИ означает прекращение специального ста-
туса индейцев как подопечных, который в свою очередь предпола-
гает сохранение за ними резервационных земель, не облагаемых
налогом. И хотя в индейской среде существуют различные мнения
по поводу БДИ, члены прогрессивно настроенных организаций счи-
тают необходимым реорганизовать Бюро из аппарата «колониаль-
ного управления» в учреждение, управляемое самими индейцами.
При этом сохранятся все специфические права коренных американ-
цев, которых они добились в результате своей борьбы.
В наше время резервации индейцев США не являются изоли-
рованными экономическими системами: большее число их пол-
ностью интегрированы в капиталистическую систему. Поэтому в по-
следнее десятилетие борьба индейцев за свои права приобрела анти-
монополистический характер. Они отстаивают свое исконное право
на угольные залежи в Скалистых горах, на богатые лососем реки
северо-запада и на обширные лесные угодья на востоке. Их про-
тивники — крупнейшие в мире монополии: «Континентел ойл»,
«Экссоы», АМАКС, «Шелл» и др. Наиболее активной расистской
организацией в США, представляющей интересы монополий, яв-
ляется Межштатный конгресс за равные права и ответственность
(МКРПО), созданный в 1975 г. под предлогом «удержания обще-
национального движения профессионально подготовленных индейцев
317

и компетентных групп от овладения обширными ресурсами»12.
МКРПО функционирует уже в 23 штатах и владеет значительными
средствами. Штаты Монтана, Вайоминг и Орегон, например, вло-
жили по 1 млн. долларов в проводившуюся этой организацией
в 1978 г. кампанию лоббирования. Первым вице-президентом МКРПО
является мэр г. Рузвельта (штат Юта)—самого большого города
резервации Юта, торговец и землевладелец. МКРПО состоит из
представителей ку-клукс-клана, нацистов и ультраправых. Вот не-
сколько примеров деятельности МКРПО. В 1972 г. индейцами пен-
набскот и пассамакуодди были предъявлены земельные требования
14 крупным компаниям по производству бумаги, в которых 43% ра-
бочей силы составляют индейцы названных племен. МКРПО пред-
ставил этот иск как дело, угрожающее мелким собственникам и
рабочему классу, якобы из-за необходимости сворачивания промыш-
ленности в районе ввиду утраты земли. В результате МКРПО по-
лучил поддержку рабочих и дело так и не дошло до разбиратель-
ства. Решением же конгресса индейцам было выделено значительно
меньше земли, чем они требовали.
Сходная ситуация имела место в 1976 г. в связи с требованием
индейцев машпи в Массачусетсе по поводу необжитых земель. Но и
на этот раз МКРПО представил это заявление как посягательство
на имущественные права белых. В 1974 г. на Тихоокеанском побе-
режье северо-запада коренные жители отвоевали право на 50% до-
зволенного промысла рыбы за пределами резервации. Этот факт так-
же был подан как «вредящий спортсменам и как опасность для
окружающей среды. В действительности же решение принесло
«ущерб» лишь коммерческой рыбной индустрии13.
Антимонополистическая борьба индейцев получила выражение
в ряде значительных выступлений в 70-е годы. Большим событием
этих лет стал «самый долгий поход» 1978 г. Он продолжался пять
месяцев, его участники, представители в'сех индейских племен, про-
шли тысячи километров через 11 штатов, чтобы предъявить требо-
вания о возврате земель и улучшении жизни. «Самый долгий поход»,
как и «марш тропой нарушенных договоров» 1972 г., носил харак-
тер паниндейских выступлений. Это актуальное для американской
действительности явление характерно для последнего десятилетия.
Американские этнографы по-разному оценивают паниндеанизм.
С. Левин, например, видит в этом движении решающий шаг к пол-
ной ассимиляции индейцев в окружающее общество14. Согласно
Р. Томасу, паниндеанизм — это попытка из разноязычных, разобщен-
ных племен создать новую этнографическую группу — «группу, аме-
риканских индейцев»15. Очевидно, что все индейцы Соединенных
Штатов, связанные с определенными племенами, землей в резерва-
циях или ведущие образ жизни обыкновенных американских труже-
ников города, объединяются общностью исторической судьбы и
современного положения. Таким образом, паниндеанизмом можно
назвать специфическую реакцию исторически разобщенного корен-
ного населения Соединенных Штатов на то многогранное явление,
которое называется индейской проблемой.
318

Истоки современного паниндеанизма восходят к середине
XVIII в., когда французы и англичане захватывали североамерикан-
ские земли. Мечта об освобождении от белых колонизаторов ни-
когда не покидала индейцев. Мотивы, побуждавшие в тот период
различные племена к совместным действиям, были одновременно и
политическими, и военными, и религиозными. Объединяясь, чтобы
оказать англичанам сопротивление, индейцы в то же время верили,
что утраченные земли будут возвращены им посредством вмеша-
тельства свыше. Пожалуй, первой формой религиозного паниндеа-
низма были мессианские движения XIX в. Учение индейского про-
рока Тенскватавы, идеи руководителя восстания начала XIX в. Те-
кумсе распространились среди множества племен: от черноногих
на севере США до семинолов во Флориде. Проповедь отказа от всего,
что принес с собой «белый человек», сочеталась с призывами к борь-
бе против колонизаторов. Эти выступления способствовали объеди-
нению племен. Но белые колонизаторы всегда побеждали, и для
индейцев подобные объединения оказывались только полезными
историческими уроками для будущих социальных битв.
В XX в. сосредоточением религиозного паниндеанизма в США
стала Туземная американская церковь Северной Америки с ее куль-
том пейотизма. Из всех существующих форм паниндеанизма как
движения протеста пейотизм привлекает едва ли не наибольшее
количество активных участников. Современный пейотизм расстался
с мессианскими упованиями ранних паниыдейских учений и вырабо-
тал идеологию и ритуалы, вполне соответствующие современному
американскому обществу. Моделью для него послужила значительно
измененная христианская церковь. Принадлежность к Туземной
американской церкви способствует объединению индейцев всех пле-
мен. «Религия эта национальна,— пишет американский историк
Дж. Слоткин,— это религия для всех индейцев» 16.
Не случайно «самый долгий поход» 1978 г. носил религиозный
оттенок. Духовным лидером его был служитель культа Эрн Петере.
Организаторы похода много говорили о его религиозном значении,
о принципах верований индейцев. Подобная направленность при-
влекла внимание религиозных организаций других национальных
меньшинств США (негров, японцев-буддистов и др.), которые тоже
присоединились к походу. Председатель Совета по индейским до-
говорам Д. Дэрхем писал, что поход отвлек внимание от основной
цели борьбы против принимавшихся конгрессом антииндейских за-
конов 17. Лидеры ДАИ тоже включились в поход, но не смогли из-
менить его направленность. «Будучи представителями одной нации,
индейцы разных племен и по сей день скорее разобщены, нежели
объединены»,— пишет американский ученый Роберт Ф. Беркгофер
в статье об индейских лидерах18. По его мнению, следствием этой
фракционности является то, что ни один индеец, равно как и ни
одна группа индейцев, не может выступить от имени всех индейцев
или, скажем, всех жителей резерваций.
К сожалению, лидеры движения, вырабатывая стратегию борьбы,
часто более всего ориентируются на факты этнической истории того
319

или иного племени. В этом сказывается, как правило, присущий им
традиционалистский уклон. Однако такой односторонний взгляд
препятствует оценке настоящего, реальному планированию будуще-
го. Таким образом, магистральной линии движение не получает.
Лидеры индейского движения начинают довольствоваться частичны-
ми успехами в различных направлениях.
По свидетельству видного деятеля движения американских ин-
дейцев В. Делории, в 70-е годы индейцы применяли следующую
естественно развившуюся стратегию. Проблемы ставились во взаимо-
связи так, что, если прогресс в области реформ не мог быть достиг-
нут в какой-либо определенной области, крушения не наступало,
но реформаторские усилия направлялись в какую-нибудь другую
область. Таким образом, по некоторым пунктам достигался частич-
ный прогресс. Например, проблема, выдвигаемая той или иной пан-
индеаыистской организацией, определялась, скажем, как проблема
образования, индейцы же балансировали ее с жилищной проблемой
и проблемой экономического развития 19.
Эта стратегия умеренного реформизма, однако, имеет отрица-
тельную сторону. Слишком часто индейцы присоединялись к како-
му-либо движению лишь для того, чтобы посмотреть, есть ли воз-
можность использовать его ресурсы на благо племени или группы.
Часто бывает чрезвычайно трудно определить стоящие перед индей-
ской общиной задачи, а паниндеанистские реформистские органи-
зации, в частности НКАИ, годами выпускают одни и те же резолю-
ции. Например, в течение 14 лет резолюции НКАИ касались поправ-
ки к одному из законов.
Указанные факты иллюстрируют влияние другой важнейшей
формы современного паниндеанизма на борьбу американских ин-
дейцев за свои права,— реформистского паниндеанизма.
История паниндеанистских реформистских организаций начи-
нается с основания в 1911 г. Общества американских индейцев
(ОАИ) — первого объединения, руководимого самими индейцами.
Однако большинству лидеров ОАИ были чужды интересы племен:
они представляли собой аккультурированных специалистов, достиг-
ших известного положения в американском обществе и видевших
в ассимиляции путь к разрешению всех стоящих перед племенами
проблем.
После первой мировой войны в реформистско-паниндеанистских
кругах изменились установки: от провозглашения модернизации
индейского образа жизни — к консервации его традиционных черт
и от ориентации на индивидуального индейца — к ориентации на
группу, племя.
Реформисты 20-х годов выступали под лозунгом «культурного
плюрализма», объявляющим США «нацией самостоятельных наций».
Большинство реформистских паниндеанистов этого периода были
христианами. Им импонировали христианские идеи о равенстве лю-
дей, вошедшие в политический актив того времени антропологиче-
ские идеи о равенстве рас. Через два года после принятия Индей-
ского гражданского акта (с 1924 г. индейцы — граждане США)
320

была основана реформистская паниндеанистская организация, назы-
вавшая себя Национальным советом американских индейцев
(НСАИ). Одной из главных ее задач стало объединение индейцев
избирателей для политической борьбы. В основу своей деятельности
она положила формирование из индейцев полноправных граждан
Соединенных Штатов. Она также стремилась стать репрезентатив-
ным органом племен.
В 30-е годы реформисты занимались осуществлением «нового
курса» Ф. Рузвельта, программным выражением которого явился
Индейский реорганизационный акт 1934 года. Популярностью среди
индейцев «новый курс», однако, не пользовался. Некоторые из не-
довольных сплотились вокруг Американской индейской федерации,
резко осуждавшей вдохновителя акта Дж. Кольера и его начина-
ния, характеризовавшиеся стремлением «загнать индейцев обратно
в одеяла» (метафора, подразумевающая возвращение к исконному,
патриархальному жизненному укладу индейцев). По своей идеоло-
гии и формам активности эта федерация напоминала крайне правые
экстремистские группы белых, с которыми ее связывали тесные узы.
В частности, с германо-американским Бундом ее связывало утверж-
дение об арийском происхождении индейцев.
В 1944 г. возникла паниндеанистская реформистская организа-
ция Национальный конгресс американских индейцев (НКАИ), сим-
патизировавшая «новому курсу». Именно своей ориентацией на пле-
мя НКАИ способствовал утверждению «нового курса». В состав его
основателей входили индейцы, обладавшие квалифицированными
профессиями, индейцы бизнесмены, индейцы антропологи и некото-
рые служащие БДИ — выпускники колледжей. НКАИ намеревался
посвятить деятельность разрешению широкого круга проблем, стоя-
щих перед всем индейским населением США или отдельными его
группами. Свою работу НКАИ намечал организовать таким образом,
чтобы избежать каких-либо фракционных или локальных противо-
речий во имя сохранения ее широкого репрезентативного характера.
В настоящее время НКАИ остается самой значительной пан-
индеанистской реформистской организацией. Его племенная ориен-
тация еще более усилилась. Своей структурой, характером деятель-
ности, внутренними проблемами и программами НКАИ напоминает
другие паниндеанистские реформистские организации и в опреде-
ленном смысле может рассматриваться как их обобщенная модель.
НКАИ проводит ежегодные конференции, содержит свой регуляр-
ный орган печати (газета «Сэнтинель»), выпускает другие специаль-
ные публикации. Он активно и в целом успешно боролся против
политики «терминации» в 50-х годах и с нищетой в 60-х. Основными
внутренними проблемами НКАИ остаются фракционизм, нехватка
средств и тенденция оказывать лрипь номинальную поддержку пле-
менам, даже когда есть возможность оказать реальную помощь.
Новое крыло реформистского паниндеанизма оформилось на Чи-
кагской конференции американских индейцев в 1961 г. Основной
движущей силой конференции являлось широчайшее недовольство
индейских масс вошедшими в силу законами о «терминации» и
321

«релокашш», суть которых сводилась к прекращению действия до-
говоров, некогда заключенных между правительством США и ин-
дейцами. Задачей конференции было собрать вместе репрезентатив-
ные группы американских индейцев для рассмотрения прошлой пан-
индеанистской политики и формулирования новой. В ней приняли
участие лидеры 90 резервационных общин. Один из организаторов
конференции этнограф Н. О. Лури указывала, что конференция была
вызвана к жизни рядом взаимосвязанных факторов: усугубление
состояния недовольства среди индейцев; рост участия профессио-
нально обученной части грамотных индейцев и ученых в решении
социальных проблем; и др.20 Участники конференции единодушно
высказались против прекращения действия договоров. Тезисы кон-
ференции были подытожены в документе «Декларация целей ин-
дейцев».
Параллельно с конференцией проходили заседания группы акти-
вистов индейской студенческой молодежи, находившей тактику пред-
ставителей общин на конференции недостаточно радикальной. Был
создан Национальный совет индейской молодежи (НСИМ). Пред-
ставители этой новой паниндеанистской организации внесли в «Де-
кларацию целей» требования о подлинном суверенитете и автономии
племен, о необходимости сохранения индейской культуры и разви-
тия «племенного национализма».
Именно благодаря деятельности НСИМ на протяжении 60-х го-
дов индейское движение стало переходить к активным выступле-
ниям — сначала в форме полунасильственного использования тради-
ционных прав на рыбную ловлю, затем к захвату пустующих когда-
то отнятых у индейцев земель и построенных на них зданий. Одной
из первых таких акций был захват индейцами здания пустующей
тюрьмы на о-ве Алькатрас в 1969 г. Эта манифестация привлекла
внимание широкой общественности к индейской проблеме и стиму-
лировала ряд новых выступлений. В одних случаях индейцы пыта-
лись вернуть экспроприированные у них земли, в других — изгнать
поселившихся в пределах резерваций белых, в третьих — явочным
порядком восстановить зафиксированные в договорах права на рыб-
ную ловлю, охоту, сбор дикого риса. С появлением подобных крайне
левых организаций некоторые реформисты-экстремисты стали тре-
бовать выделения отдельных племен и племенных союзов в само-
стоятельные государства. Для подобных мероприятий отсутствует
не только материальная, но и духовная база, ибо и сегодня смысл
паниндеанистских требований сводится главным образом к стрем-
лению во всех отношениях достичь уровня благосостояния белых,
получить доступ ко всем материальным и культурным ценностям
развитого капитализма, сохранив при этом некоторые особенности
привычного уклада жизни.
Несмотря на различное понимание своих целей и довольно боль-
шую разобщенность, для индейского движения последних лет харак-
терно появление новой, прогрессивной тенденции. «Для того чтобы
возбудить дух сопротивления в нашем народе,— заявляет Картер
Кэмп, индеец понка, содержащийся в заключении по делу Вундед-
322

Ни,— нам надлежит дать ему. представление о полной несовмести-
мости капитализма и человеческой свободы» 21. Именно в том, что
многие коренные американцы стали испытывать симпатии к золо-
тому тельцу капитализма, Гау-Уи-Трау, индеец, входящий в Союз
шести племен в Гранд-Ривер-Кантри, видит опасность для сохране-
ния индейского этноса. «Современные индейцы,—пишет он в статье
«Цвет вашей психологии»,—круто повернули в сторону основанной
на деньгах культуры... но наш народ исчезнет, если он пойдет по
путям своих белых братьев» 22. Видный борец за права индейцев из
племени сенека Джон Могаук называет программные установки ре-
формистов «бесполезными просто потому, что они ни в каком отно-
шении не способствуют разрешению проблем и фактически подчас
их усугубляют». Задача индейского движения не в том, чтобы оста-
новить включение индейцев в капиталистическую систему: «дело не
в остановке, дело в смене процесса» 23.
Именно о необходимости «смены процесса», а не сосуществова-
нии с капиталистической системой говорит часть революционно на-
строенных паниндеанистов. Такая смена возможна лишь в том слу-
чае, если все индейцы США осознают единство целей.
Гау-Уи-Трау видит в проведении в жизнь реформистских на-
строений, которые ориентируют только на улучшение материально-
правового статуса в рамках существующей общественно-экономиче-
ской формации, «слабость всех индейских движений вплоть до на-
стоящего времени». «Земельные права важны, существуют и другие
несправедливости, с которыми надлежит покончить,— говорит он,
обращаясь к индейскому народу,— но неужели вы думаете, что
именно этот аспект и есть самый важный? Мы можем потратить все
наше время и все наши силы в судах и даже добиться победы, но
это будет ложная победа» 24.
С точки зрения Картера Кэмпа, реформизм — это анахронизм
в индейском движении. «Печально,— пишет он,— что даже некото-
рые из наших наиболее выдающихся лидеров до сих пор пребывают
в столь сильном заблуждении, что стремятся действовать внутри
правительственной системы, очевидно, смертоносной для нашего
народа». Реформизм был уместен в свое время, теперь же это на-
правление пагубно для будущего индейцев. «Я полагаю, что нам
следует отказаться от всей этой риторики о нарушенных договорах,
невыполненных обещаниях, загубленных жизнях и зверствах; она
сослужила нам службу в период борьбы за права гражданства или
когда мы хотели пробудить чувство вины перед коренными амери-
канцами и тем повлиять на общественное мнение. Если же мы по-
прежнему рассчитываем на реформу внутри самой системы, нам
следует объяснить народу Соединенных Штатов незаконность дей-
ствий их правительства по отношению к индейцам. Однако, я пола-
гаю, теперь со всей очевидностью стало ясно, что система никогда
не будет реформирована» 25.
С подобными словами обращается к своим соотечественникам
Джон Могаук: «Посылая молодых людей учиться в колледжи, пла-
нируя индейские образовательные программы, стимулируя функцио-
323

нирование центров по поддержке индейцев, подключая индейцев
к избирательным политическим мероприятиям и вводя их в школь-
ные комитеты, мы способствуем аккультурации нашего народа, де-
лаясь прислужниками этого процесса и укрепляя тем самым поло-
жение вещей, при котором нас рассматривают как неполноценных
индивидуумов, приспосабливающихся к европейскому образу жиз-
ни» 26. Наиболее последовательным паниндеанистам присуще пони-
мание и того, что их дело обречено на неудачу, если не будет
достигнута солидарность со всеми, кто страдает от гнета американ-
ского империализма. Инициатива этой солидарности и первые прак-
тические шаги в сторону ее достижения должны исходить от самих
индейцев. На них самих лежит ответственность «остановить экспорт
капиталистического угнетения во всем мире». «Могучая военная
машина, используемая Соединенными Штатами в целях угнетения,
создана непосредственно здесь, на землях наших предков. Неужели
мы станем в праздности смотреть на то, как она обращается против
тех самых людей, чьей интернациональной поддержки мы про-
сим?!» — обращается к своему народу Картер Кэмп27. Ответом на
этот вопрос могут послужить слова Руперта Косто, члена Американ-
ского индейского исторического общества: «Если борьба и натиск
необходимы индейцу для того, чтобы утвердить свои права и достичь
своих целей, то нет сомнений, что он обретет свои уникальные и
специфические формы борьбы и натиска» 28.
Индейцы США ищут свои «специфические формы борьбы». В по-
следние десятилетия появилось большое количество индейских орга-
низаций. Наиболее активная и боевая из них — ДАИ, она возродила
в индейцах этническое самосознание и гордость, привлекла к себе
внимание зарубежной общественности, обращаясь с жалобами в меж-
дународные организации. Однако американское правительство по-
стоянно предпринимает попытки ликвидировать руководство расту-
щего и организованного движения.
Судьба Леонарда Пелтиера — человека, посвятившего свою жизнь
борьбе за права индейцев,— яркий и в то же время трагичный при-
мер наглого лицемерия правительства США, которое, поучая другие
страны «уважению прав человека», обрушивает жестокие репрессии
на всех, кто выступает против вопиющей несправедливости, став-
шей нормой в «самом демократическом обществе». Будучи одним из
руководителей ДАИ, Л. Пелтиер принимал активное участие в борь-
бе против проводимой политики лишения индейцев исконных земель
и средств к существованию. Власти США жестоко расправились
с «бунтовщиком». По сфабрикованному стандартному обвинению
в убийстве Л. Пелтиер был осужден сначала на одно, а затем на
два пожизненных заключения. Вскрывшиеся за минувшие годы фак-
ты полностью подтверждают, что Пелтиер невиновен, что он стал
жертвой преднамеренной судебной расправы, что выдвинутые про-
тив него обвинения — грубая фабрикация охранки. В частности,
единственная «свидетельница», выступившая с показаниями против
него на суде, отказалась от них, признав, что они были даны под
нажимом ФБР. Адвокат Пелтиера заявил, что ФБР в нарушение
324

всех норм правосудия утаило от следствия и суда данные, свиде-
тельствующие о невиновности подсудимого. На более чем сомнитель-
ный характер собранных ФБР «улик» указали и более 50 амери-
канских законодателей, которые подписали петицию с требованием
о пересмотре дела Пелтиера. Совершенно очевидно, что суд над
индейским лидером — политическая расправа властей над деятелем,
которого они считают особо опасным для существующего в США
порядка.
В своем заявлении Леонард Пелтиер сказал, что суд, возбуж-
денный против него,— часть большого числа политических дел, про-
водимых против индейцев, что это всего лишь продолжение уже
известной с давних пор политики правительства лишения коренного
населения человеческих прав. Соединенные Штаты лишают индей-
цев основного права человека — права на жизнь. «Дело» Л. Пел-
тиера — пример, который подтверждает лицемерие «равного для всех
правосудия» в США, свидетельство широкого использования судеб-
ного аппарата государства для достижения своих целей.
Укрепляясь организационно и идейно, индейские организации
сливаются в единый союз для массовых выступлений протеста.
В 1974 г. после событий в Вундед-Ни был создан Межнациональный
совет по индейским договорам. Он получил консультативный статус
в ООН как неправительственная организация в феврале 1977 г.
В Сан-Франциско издается ежемесячный бюллетень организации
«Новости совета». Базой Межнационального совета является Дви-
жение американских индейцев. «Нам нужно быть бдительнее,— го-
ворит директор Межнационального совета по индейским договорам
Д. Дэрхем,— ...необходимо... создать сильную общенациональную ор-
ганизацию, подотчетную всему народу... необходимо заключить стра-
тегические союзы с другими меньшинствами, особенно с черными,,
чиканос и с белыми рабочими» 29. Примером может служить объеди-
нение ДАИ, НКАИ и НСИМ в Коалицию коренных жителей. Ви-
димо, за такими принципиально новыми союзами будущее индей-
ского движения в США.
Компартия США, уделяющая индейскому движению самое при-
стальное внимание, считает, что проблему в целом можно решить,
лишь устранив главный ее источник — социальное неравенство.
Усилия Компартии в настоящее время направлены на завоевание
демократических свобод, в том числе на улучшение положения тру-
дящихся при существующих условиях. В ее программе говорится:
«Коммунистическая партия США оказывает полную поддержку
борьбе и требованиям индейского народа» 30. Конкретный перечень
требований практически совпадает с теми, которые обычно выдви-
гают паниидианисты-реформисты. В этом нет противоречия, так как
Компартия США отдает себе отчет во временном характере объек-
тивно положительных на данном этапе и в данных условиях полу-
мер. В ее программе перечень «индейских» требований оценивается
как «подход-минимум», тогда как для реформистов он —конечная
цель борьбы.
325

В наше время коренные американцы пользуются более гибкими
методами в своей справедливой борьбе; они действуют через прави-
тельственные органы, конгресс, суды и т. д. Первые шаги на этом
пути уже сделаны. Отдельные племена, несмотря на свою мало-
численность, эффективно сопротивляются грабежу их собственности
и требуют от властей выплаты репараций за незаконные действия.
В результате судебных процессов с участием индейцев, в ходе ко-
торых были подтверждены их договорные права, получили законную
силу претензии на землю и природные ресурсы.
В список выигранных вписано дело пайютов, связанное с тре-
бованием прекратить отвод воды из озера Пирамид в пустыне Не-
вада, а также дело пассамакуодди в штате Мэн, где индейцы доби-
лись предоставления работы на своей земле и постепенной передачи
лесозаготовок племени. Самым большим успехом так называемой
водной войны было решение суда, по которому пять небольших пле-
мен нижнего течения реки Колорадо отстояли право на воду. Прав-
да, племенам удается воспользоваться лишь небольшой частью того,
что им причитается,— сложное гидротехническое строительство им
не под силу, ибо не хватает капиталов, специалистов.
Не желая мириться с нищетой и натиском монополий, коренные
американцы ведут борьбу и в других направлениях. В 1981 г. был
создан Совет племен по энергоресурсам (СПБЭ) или индейский
ОПЕК. Цели организации — повышение уровня арендной платы за
использование своих энергетических ресурсов, а также заключение
более выгодных сделок с энергетическими монополиями. Крупней-
шее индейское племя навахо основало фирму по поискам и добыче
нефти и газа в резервации. Навахо озабочены не только экономиче-
скими, но и культурными проблемами. Они создали Колледж навахо
с главным упором на изучение родного языка и культуры. В Мин-
неаполисе с помощью ДАИ также была открыта индейская школа,
программа которой делает упор на развитие навыков и традицион-
ных индейских ремесел.
Исторический опыт борьбы коренных американцев дал свои пло-
ды. Сегодня характерной чертой политического самосознания ин-
дейцев США является их выступление на международных форумах,
где все большее внимание уделяется правовым вопросам с тем, что-
бы добиться признания договоров с индейцами в качестве междуна-
родно-правовых документов, привлечь правительство США к между-
народному суду по обвинению в геноциде. С этой целью в сентябре
1982 г. в калифорнийском городе Дэвис под эгидой ДАИ был про-
ъеден Первый международный индейский трибунал (экономических
последствий внутренней и внешней политики США), который собрал
450 индейских делегатов от 150 племен Северной, Центральной,
Южной Америки, включая представителей Филиппин, Японии,
Франции, Ирана, стран Африки. На этом форуме были обнародо-
ваны документы милитаристской внешней политики Р. Рейгана, его
экономических программ. Кроме того, была обсуждена роль Соеди-
ненных Штатов по поддержке международных банковских систем,
которые грабят коренное население развивающихся стран. Трибунал
326

рассмотрел явление геноцида по отношению к коренному населению
и его культуре, были заслушаны свидетельства о нарушении прав
человека, совершаемых Соединенными Штатами не только у себя
в стране, но и во всем мире. На основании норм международного
права, установленного Нюрнбергским судебным процессом после
второй мировой войны, и Конвенций по предупреждению и нака-
занию преступлений геноцида Первый индейский трибунал осудил
политику геноцида США от имени аборигенного населения всега
мира. Организация индейского трибунала — свидетельство возросшего
уровня движения, вступающего в новый этап понимания общности
судеб всех угнетенных народов мира, понимания того, что успех
возможен в единстве и сотрудничестве со всеми антиимпериалисти-
ческими силами.
1 Talbot S. Roots of Oppression. New York, 1981, p. 192.
2 Правда, 1982, 19.VII.
3 Taylor R. A. Where Indian Triber fit into Regan's Plan —In: U.S. and World
Report, 1982, 15.111, v. 92, N 10, p. 68.
4 Л y pu H. О. Современное положение североамериканских индейцев.— В кн.:
Североамериканские индейцы. М., 1978, с. 141.
5 Jacson К. R. Introduction to the American Indians.— In: The Social Reality of
Ethnie America. Lexington, 1974, p. 123.
6 The American Indian Today. Baltimore, 1970, p. 20.
7 Taylor R. A. Where Indian..., p. 68.
8 Ibidem.
9 Ibidem.
10 См.: Аверкиева Ю. П. Индейцы вчера и сегодня.—США: экономика, поли-
тика, идеология, 1973, № 1; Она же. Борьба индейцев в Вундед-Ни.— Там
же, 1973, № 6; Она же. Движение американских индейцев сегодня.— Там же,.
1981, № 2.
11 XXII Национальный съезд Компартии США. М., 1982.
12 Talbot S. Roots of Oppression, p. 184.
13 Ibid., p. 161.
14 Levin St. The Indian as American.— Midcontinental American Studies Journal,.
1965, N 6, p. 13.
15 Thomas R. K. Pan-Indianism, v. 6, N 2, p. 75.
16 Slotkin J. S. The Peyote Religion Glencob. 1956, p. 43.
17 The Treaty Council News, 1978, v. 11, N 2, p. 2.
18 Akwesasne Notes, 1976, v. 8, N 3, p. 9.
19 Deloria V. Jr. We Talk, Yoy Listen. New York, 1970.
20 Lurie N. 0. The Voice of the American Indian. Report on the American Indian-
Chicago Conference.— Current Anthropology, 1961, v. 2, N 5, p. 480.
21 Akwesasne Notes, 1976, v. 8, N 3, p. 9.
22 Akwesasne Notes, 1975, v. 7, N 4, p. 36.
23 Ibid., p. 35.
24 Ibid., p. 36.
25 Akwesasne Notes, 1976, v. 8, N 3, p. 9.
26 Akwesasne Notes, 1975, v. 7, N 4, p. 35.
27 Akwesasne Notes, 1976, v. 8, N 3, p. 8.
28 Indian Historian, 1968, v. I, N 5, p. 8.
29 The Treaty Council News, 197..., v. II, N 2.
30 Новая программа Коммунистической партии США.— США: экономика, по-
литика, идеология, 1970, № 12, с. 85.
327

НОВЫЕ ФОРМЫ
ОБЩЕСТВЕННОЙ АКТИВНОСТИ КАНАДСКИХ ИНДЕЙЦЕВ
В. А. Тишков
До начала 60-х годов какие-либо проявления политической деятель-
ности канадских индейцев носили чрезвычайно слабый, эпизодиче-
ский характер на всех уровнях: местном, провинциально-региональ-
ном и общенациональном. Несмотря на то что Индейским актом
1951 года федеральное правительство Канады предоставило корен-
ным жителям страны некоторые возможности местного самоуправ-
ления через так называемые советы общин (band councils), однако
всеми делами в индейских резервациях и поселениях по-прежнему
управляли специальные служащие федерального правительства, так
называемые индейские агенты. Общинные советы не имели для это-
го ни средств, ни штатов, ни организационной структуры. Изолиро-
ванные друг от друга и от остального общества, индейские общины
не были вовлечены в политическую жизнь окружающего их мира,
у них отсутствовала собственная политическая структура в виде
партий или организаций, которые могли бы эффективно выражать
и отстаивать интересы коренного населения. Вплоть до 1960 г. ин-
дейцы были ограничены в правах на участие в федеральных выбо-
рах, и только в 1969 г. последняя канадская провинция сняла эти
ограничения.
60—70-е годы — время коренного перелома в политическом созна-
нии и деятельности канадских индейцев, который сопровождался
серьезными изменениями в социально-экономических и культурных
условиях их существования, а также в политике правящих кругов
по отношению к аборигенам.
Общинное самоуправление
Важнейшими результатами процесса общественного пробуждения
индейцев явились развитие и укрепление элементов местного само-
управления в индейских поселениях и резервациях. В 60-х годах
«индейские агенты» оставили резервации (последняя контора была
закрыта в 1969 г.) и вопросы местного самоуправления стали все
больше брать на себя вожди и общинные советы. В 1969 г. вожди
индейцев Манитобы сделали министру по делам индейцев следую-
щее заявление относительно системы управления коренным насе-
лением: «Мы были избраны нашим народом управлять нашими об-
щинами, но у нас нет для этого денег и соответствующей структуры;
мы хотим сами определять наши цели и принимать решения; мы хо-
тим участвовать в планировании и управлении на всех уровнях; мы
хотим, чтобы планирование шло снизу, а не сверху, вся администра-
тивная структура не ограничивала осуществления местных программ;
мы хотим, чтобы министерство по делам индейцев поддерживало
нас, а не бюрократов; мы хотим равноправных отношений с прави-
тельством, совместного планирования и принятия решений» *.
328

Согласно действующему федеральному законодательству (Ин-
дейский акт 1951 года), советы составляются из вождя и членов
совета. Каждая община не может иметь более одного вождя, а чле-
ны совета избираются по одному от каждых 100 жителей, но их об-
щее число не должно быть менее 2 и более 12. Вождь общины изби-
рается сроком на два года большинством голосов избирателей об-
щины или членами совета общины. Последние избираются также
сроком на два года большинством голосов всех избирателей общины
или по избирательным округам, которые создаются по месту жи-
тельства кандидатов, но не более шести в общине. Право голосовать
и быть избранным вождем и в совет имеют постоянные жители об-
щины в возрасте от 21 года2.
Индейским актом предусматривается возможность «избрания со-
вета согласно обычаю общины или, где такого совета нет, вождя
в соответствии с обычаем общины» 3. Это положение было включено
на случай, если по какой-либо причине нельзя было обеспечить
действие Индейского акта в вопросах избрания вождя и совета,
т. е. провести выборы путем голосования. В этом случае сама община
могла выбрать «традиционный» метод избрания вождя и совета.
В 70-х годах медленный процесс налаживания индейского само-
управления набрал силу, и в настоящее время почти все общины
имеют советы, составы которых индейцы все больше и больше пред-
почитают формировать на «традиционной» основе, как правило, на-
следственной4. Приведем данные о числе советов общин и методе
их избрания по провинциям:
Провинция
Британская Ко-
лумбия
Альберта
Саскачеван
Манитоба
Онтарио
л
о
о
3
M
136
26
17
17
34
«Тради- .
ные»
советы
59
15
51
41
80
о
и
ф
о
195
41
68
58
114
Провинция
Квебек
Приморские про-
винции
Северо-Западные
территории
Юкон
Всего в Канаде
Ю
3
28
2
16
14
290
«Тради-
цион-
ные»
советы
13
26
—
-
285
о
и
ф
о
И
41
28
16
14
575
Деятельность советов в роли местных органов власти требовала
определенных денежных средств, которыми общины, особенно мел-
кие (большинство общин до 300 человек), не располагали. Финан-
сирование административной деятельности советов взяло на себя
с 1972 г. министерство по делам индейцев путем так называемых
сквозных ассигнований (core funding). Будучи полностью подотчет-
ны министерству, эти деньги (их сумма зависит от числа жителей
общины) идут на оплату помещения для совета, зарплату и вождям
и постоянным служащим, оплату консультативной помощи и коман-
дировочных расходов. Правительственные ассигнования в разных
11 Заказ N* 1098
329

формах на поддержку общинной администрации увеличились
с 5,2 млн. долларов в 1970/71 г. до 22,6 млн. в 1978/79 г. В 70-е годы
появилась категория постоянных служащих, которые составили
местный общинный аппарат, сменив правительственных чиновни-
ков. Число наемных служащих, работающих непосредственно на
индейские общины, увеличилось со 100 человек в 1961 г. до более
2 тыс. в 1980 г.5
Индейские общинные администрации приступили к осуществле-
нию программ социально-экономического и культурно-образователь-
ного характера: 435 общин имеют программы по жилищной проб-
леме, 370 — по социальному вспомоществованию, 440 — рекреацион-
ные, 181 — по школьному обучению. Эти программы получают также
финансовую поддержку правительства в целевой форме. Общая сум-
ма правительственных ассигнований общинным администрациям
увеличилась за десятилетие с 35 млн. до 230 млн. долларов в год
и составляет ныне 1/3 всего бюджета федеральных программ по
делам индейцев. Индейский акт позволяет индейцам с одобрения
министерства взять на себя контроль над общинными фондами,
которые составляются из доходов и капиталов, полученных от
эксплуатации ресурсов: капитал от продажи невозобновляемых ре-
сурсов и доходы от продажи возобновляемых ресурсов. После 1972 г.
эти фонды быстро растут и в целом в 1980 г. составили около
120 млн. долларов, а число общин, пользующихся данным положе-
нием закона, увеличилось с 1967 г. в 3 раза и ныне их насчиты-
вается около 375.
Индейский акт (раздел 83) дает советам общин право с одоб-
рения министра по делам индейцев принимать постановления
(by-laws) местной власти и претворять их в жизнь. Первоначально
индейцы робко пользовались этой возможностью, и в 1965 г. по
стране было принято всего 400 таких постановлений, однако
к 1980 г. их общее число увеличилось в 3 раза и составляло свыше
1200, хотя до сих пор менее 20% общин вырабатывают и прини-
мают собственные постановления. Большинство их касается вопро-
сов муниципальной администрации: дорожное движение, правила
поведения, вывоз мусора и пр.6
Приведем данные о числе постановлений по основным сферам:
1966 г. 1979 г. 1966 г. 1979 г.
Дорожное движе- 67 197 Снабжение водой 39 79
н-ие
Неправильное по- 68 171 Загоны для скота 39 , 57
ведение
Вывоз мусора 42 91 Рыбная ловля 30 69
и охота
Внешне процесс развития общинного индейского самоуправления
выглядит как вполне позитивный, и он действительно содержит
элементы, характеризующие рост индейского самосознания и уровня
их организации по сравнению с предыдущим периодом. Однако курс
канадского правительства на развитие индейского самоуправления
330

tie столь альтруистичен и бескорыстен по отношению к аборигенам,
как это представляется на первый взгляд. Во-первых, вся система
организации и финансирования общинного управления, по мнению
прежде всего самих индейцев, превращает вождей и членов советов
из политических лидеров в администраторов, столь же зависящих
от источника финансирования — федеральной казны, как и бывшие
«индейские агенты». Именно эту новую категорию — индейскую бю-
рократию — известный индейский вождь и публицист Г. Кардинал
назвал «коричневыми индейскими агентами» и отметил появление
чувства отчужденности среди тех индейцев, которые оказались ис-
ключенными из общинной бюрократии7. Аналогично и заключение
некоторых специалистов. «Хотя выбираемые официальные лица
(вожди и члены советов) ответственны за исполнение своих обязан-
ностей перед избирателями, они находятся в гораздо более ощутимой
зависимости и подотчетности от бюрократов разного уровня из ми-
нистерства по делам индейцев и развития Севера» 8. Таким образом,
наметившееся еще в 60-е годы усиление социальной стратификации
внутри индейских общин9 приобрело еще более явные формы в 70—
80-е годы.
Правительственные субсидии создают напряженность и распри
среди индейских групп внутри общин, ибо финансирование носит
произвольный, выборочный характер (под программы)'. При такой
системе развитие индейского самоуправления, как считают некото-
рые лидеры, дальше невозможно. Прямое финансирование общин-
ных советов, минуя общенациональные, региональные и другие ин-
дейские политические организации, поощряет разобщенность общин,
их аполитичность. Это делается правительством намеренно, хотя и в
скрытой форме. Наконец, все громкие слова об индейском местном
управлении юридически сводятся только к праву принимать поста-
новления. Этим правом, кстати, пользуются все муниципалитеты
Англии с незапамятных времен.
Индейские политические организации
До конца 60-х годов в Канаде фактически отсутствовали индейские
политические организации, которые могли бы от имени коренных,
жителей вести борьбу за их права. С 1961 по 1968 г. в стране дей-
ствовал Национальный индейский совет, целью которого было со-
действовать объединению индейского народа, улучшению его поло-
жения и взаимоотношений между индейцами и остальным населе-
нием. Руководство и основу совета составляли городские индейцы —
представители среднего класса. Ведущей фигурой в организации
был адвокат из г. Калгари Уильям Вутуни — выходец из племени
кри. Деятельность совета сводилась к культурно-просветительской
работе, например к организации передвижных выставок индейского
искусства, в том числе отдельного павильона на ЭКСПО-67 в г. Мон-
реале. Индейское население в целом неодобрительно относилось к
этой элитарной и замкнутой ассоциации, и в начале 70-х годов На-
циональный индейский совет распался.
331
11*

70-е годы стали временем бурного роста политических организа-
ций индейцев как на провинциально-региональном, так и общена-
циональном уровнях. Провинциальные организации существуют в
двух формах. Для провинций прерий —это братства: в их состав
входят не только вожди общин, но и проживающие в городах ин-
дейские лидеры-активисты. Штабквартиры братств находятся обыч-
но в столицах провинций, а в штате преобладают городские индейцы;
их связи с общинами не столь тесные и регулярные. Другой тип —
союзы, которые поддерживают более тесные связи с общинами через
вождей и играют важную роль в делах этих организаций. Всего к
середине 70-х годов в Канаде насчитывалось около 150 индейских
ассоциаций политического характера. Из них 15 носили общенацио-
нальный характер, остальные — региональный или провинциальный.
Провинциальные и территориальные организации, а также обще-
национальные организации получают финансовую поддержку от фе-
дерального правительства. Общая сумма ассигнований индейским
организациям увеличилась в 70-е годы с 3,7 млн. до 20 млн. долла-
ров в год10.
В феврале 1968 г. представители организаций индейцев и ме-
тисов от восьми провинций создали Национальное братство индейцев
(National Indian Brotherhood), к которому позднее присоединились
почти все крупные индейские союзы и ассоциации. В 1970 г. НБИ
было официально признано канадскими властями в качестве офи-
циальной общенациональной организации коренного населения.
НБИ представляло собой федерацию провинциальных и территори-
альных организаций на основе коллективного членства. Высшим
органом была Генеральная ассамблея, на которую выбирались или
назначались делегации от провинций, а в Исполнительный совет вхо-
дили президент братства и руководители десяти провинциальных
организаций. Своей главной целью НБИ ставило объединение и ко-
ординацию усилий индейских организаций в борьбе за права индей-
цев, главным образом перед лицом федеральных властей страны.
На протяжении 14 лет (НБИ прекратило существование в июне
1982 г.) эта общеканадская индейская организация действовала до-
вольно успешно, обеспечив по многим вопросам выработку единой
позиции и добившись внесения существенных корректив в политику
федерального правительства. НБИ подготовило контрпрограмму по
вопросам экономического развития резерваций, жилищной проблеме
среди индейцев, индейского образования, выступило инициатором
и координатором ряда крупных паниндейских кампаний, в том числе
за пересмотр канадской конституции с учетом интересов коренных
жителей страны. На ежегодной Генеральной ассамблее НБИ летом
1980 г. была принята программа индейского движения, состоящая
из 14 пунктов, в которой, в частности, заявлялось: «Мы являемся
нациями. Мы всегда были нациями. Мы имеем право определять
наших собственных граждан. Мы имеем право на самоопределе-
ние» и.
Штабквартира НБИ в г. Оттаве располагала довольно большим
аппаратом (54 человек), который не только обеспечивал подготовку
332

материалов о положении индейцев и позиции их организаций, но
и осуществлял связь с федеральным министерством по делам ин-
дейцев, с провинциальными правительствами, а также с междуна-
родными организациями. Руководство организации предпочитало
мирные, ненасильственные действия и в целом отличалось рефор-
мистским характером.
Слабой стороной НБИ были ее связи с общинами, на уровне
которых организации не удалось обеспечить необходимый авторитет.
Среди индейских масс большей известностью в 70-е годы пользова-
лась более радикальная национальная ассоциация Движение амери-
канских индейцев (American Indian Movement), созданная в 1973 г.
Именно ДАЙ организовала в 1978 г. общеканадский поход индейцев,
вынудивший правительство сесть с индейцами за стол переговоров по
вопросу обеспечения прав аборигенов.
Но самым уязвимым местом НБИ была полная финансовая за-
висимость от правительства: в 1978 г. из этого источника поступало
98% всех средств. Это лишало НБИ необходимой самостоятельности.
Стоило правительству ограничить свои субсидии — и НБИ задолжала
700 тыс. долларов в результате лоббистской деятельности в ходе
кампании за репатриацию канадской конституции12.
В декабре 1980 г. вожди 575 общин собрались в Оттаве для соз-
дания Ассамблеи первых наций (Assembly of First Nations), и на
следующей встрече в апреле 1982 г. в Пентиктоие (Британская
Колумбия) было объявлено, что НБИ уступает место Ассамблее
первых наций13.
Новая общеканадская организация индейцев носит более массо-
вый и демократический характер, ибо в ней имеют непосредственное
представительство все индейские общины без посредничества про-
винциальных организаций. Это стало возможным прежде всего бла-
годаря укреплению позиций общинных вождей и их стремлению
влиять на деятельность национальных организаций14.
Более радикальный характер носит и программа организации,
которая выступает за признание индейской государственности внутри
канадской федерации на правах провинциального статуса.
Участие в выборах
Вопросы избирательного права и участия в выборах являются важ-
ным показателем политической деятельности коренных жителей.
Однако здесь есть некоторая особенность. Завоевание избирательных
прав (1960 г.—на федеральном уровне, 1949—1969 гг.—в провин-
циях) не означало, что индейцы должны расширять свое участие
в федеральных и провинциальных выборах. Данные о выборах 1962,
1968 и 1979 гг. показывают уменьшение числа голосующих индей-
цев (с 2/3 до 1/2 от общенационального уровня участия в выборах) 15.
Позиция некоторых индейских организаций отражается в сле-
дующем заявлении организации индейцев могауков: «Когда индейцы
голосуют, они перестают быть суверенной нацией и автоматически
становятся канадскими гражданами и британскими подданными...
333

Краснокожий морально обязан не участвовать в федеральных и про-
винциальных выборах»16. Таким образом, растущий абсентеизм
среди индейцев свидетельствует не об их аполитичности, а, наоборот,
о проявлении определенной позиции — непризнания общеканадской
политической системы. Там, где избирательный процесс затрагивает
непосредственные интересы индейцев, их активность на выборах
достаточно высока. Например, участие индейцев в выборном про-
цессе внутри общин выросло с 54% в 1966 г. до 71% в 1979 г.17
Что касается организованного индейского движения на современ-
ном этапе, то оно при всей разнородности и многообразии приобрело
в 70—80-е годы достаточно определенное лицо, укрепив свою идей-
но-политическую платформу и материальную базу. Этому процессу
способствовала концентрация усилий аборигенного населения на
решении самых насущных жизненных проблем, среди которых на
передний план выдвинулись вопросы о земле, конституционном
статусе и правах коренных жителей.
Земельные иски
Вплоть до самого недавнего времени канадское правительство не
признавало правомерность индейских земельных исков как нечто,
подлежащее современной юриспруденции. Однако в 1977 г. вопрос
об исках, основанных на аборигенных правах, оказался в центре
внимания. Причиной тому послужило решение Верховного суда
Канады по известному делу Кэлдера, которым фактически призна-
валось аборигенное право на землю индейцев нишга в Британской
Колумбии. Шестеро из судей признали существование особых або-
ригенных прав, хотя суд отклонил иск, основываясь на ряде фор-
мальных оснований. Одновременно судебный иск в защиту своих
прав был выдвинут индейцами кри залива Джемса и эскимосами
арктической части Квебека в связи с началом осуществления гран-
диозного проекта по строительству гидроэнергетического комплекса
в северном Квебеке. Именно эти действия индейских организаций
через судебные инстанции вынудили правительство пересмотреть
свое отношение к вопросу об аборигенных правах на землю.
Правительственное заявление 1973 г. признавало определенные
исторические обязательства властей перед индейцами, законность
индейских жалоб в отношении выполнения властями условий до-
говоров, которые были заключены еще в ходе колонизации. Власти
признали также необходимость учитывать законные интересы або-
ригенов в области их специфических прав на землю, охотничьи и
рыбные угодья независимо от условий договоров. Федеральное пра-
вительство объявило, что оно готово принять на рассмотрение зе-
мельные иски, основанные на исторических правах, и вести по ним
переговоры еще до установления их юридической правомерности.
Однако главным принципом правительственной политики в разре-
шении индейских исков должен был стать окончательный характер
достигнутых в ходе переговоров соглашений, невозможность воз-
никновения в будущем аналогичных претензий коренного населения
334

к властям после самых тщательных переговоров и точного выполне-
ния формулы соглашения. Как отмечалось в заявлении, основа
политики правительства в вопросе о земельных исках — «это обме-
нять (курсив мой.— В. Т.) неопределенные права аборигенов на
землю на конкретные права и привилегии, которые будут гаранти-
роваться достигнутыми соглашениями»18. По сути этот принцип
означал не что иное, как канадский вариант политики «термина-
ции», т. е. ликвидации национальных прав индейцев и эскимосов
в обмен на разного рода конкретные уступки, прежде всего мате-
риальные компенсации. В 1974 г. в Министерстве по делам индейцев
и развития Севера было создано особое подразделение, ведающее
аборигенными исками (Office of Native Claims). К 1980 г. он распо-
лагал аппаратом в 38 человек и бюджетом почти в 1,5 млн. дол-
ларов 19.
Сознавая всю непоследовательность правительственной политики
в вопросе об исках и возможные негативные последствия их разре-
шения для будущего развития коренных жителей, индейские и эс-
кимосские организации, отдельные общины по всей Канаде во вто-
рой половине 70-х — начале 80-х годов были в буквальном смысле
захвачены движением за оформление и выдвижение формальных
претензий к канадским властям. Индейские иски разделились на
две основные категории: исторические иски (specific claims), ка-
сающиеся претензий по невыполнению старых договоров и условий
индейского акта, а также современные иски (comprehensive claims),
касающиеся преимущественно ущерба, наносимого индейским об-
щинам в ходе современной хозяйственной деятельности, действий
федеральных и провинциальных властей, а также любого другого
негативного воздействия на аборигенов окружающей общественной
среды.
Движение за разрешение исков коренного населения получило
мощный стимул после достижения нескольких окончательных согла-
шений в ходе переговоров. В 1975 г. было достигнуто соглашение
между Большим советом индейцев кри Квебека и Ассоциацией
иннуитов северного Квебека, с одной стороны, правительствами Ка-
нады и провинции Квебек, государственной компанией Гидро-Квебек,
а также Обществом по развитию залива Джемса — с другой, о за-
креплении значительных территорий, не отчуждаемых под строи-
тельство гидроэлектростанций в районе залива Джемса, за 22 ин-
дейскими и эскимосскими общинами и выплате последним в тече-
ние 20 лет денежной компенсации (324 млн. долларов) за изъятые
территории20. В 1978 г. аналогичного соглашения, но гораздо более
скромного масштаба добились индейцы наскапи района Шеффер-
филла в северо-восточном Квебеке; предварительное соглашение
подписали эскимосы Северо-Западных территорий, но переговоры
с комиссией по обеспечению прав аборигенов, действующей от имени
2,5 тыс. эскимосов района Западной Арктики, были прерваны пра-
вительством и окончательное соглашение до сих пор не достигнуто.
На этом перечень успешно завершившихся переговоров факти-
чески заканчивается. На Юконе уже несколько лет ведутся пере-
335

говоры с Советом индейцев Юкона, который представляет 5—6 тыс.
статусных и нестатусных индейцев. В 1976 и 1977 г. Ассоциация
народа дене (атапасков) и метисов долины Макензи выдвинула
несколько исков, но они не были достаточно оформлены с юриди-
ческой точки зрения и правительство прекратило ассигнования на
их дальнейшую подготовку. Только весной 1981 г. начались пере-
говоры по этим искам. В 1977 г. от имени 13,5 тыс. эскимосов цент-
ральных и восточно-арктических районов Северо-Западных терри-
торий общеканадская эскимосская организация «Иннуит Тапирисат
оф Кэнада» выдвинула требование об образовании автономной эс-
кимосской территории Нунавут («наша земля»), охватывающей об-
ласть к северу от линии лесов. В этом требовании содержатся все
элементы иска относительно прав на землю, охрану животного мира
и пользования ресурсами, а также денежных компенсаций и др.
Только в конце 1980 г. начались переговоры по этому иску. В 1978 г.
федеральному правительству был предъявлен иск от имени индей-
цев иаскапи-монтаньи и эскимосов Лабрадора. Федеральное прави-
тельство к 1980 г. приняло иски для будущих переговоров от Ассо-
циации объединенных талманов, совета племени носильщиков (гит-
ксанов), совета общины Китванкул и поселения Китамаат, а также
ряд других исков от отдельных индейских племен и общин.
В переговорах наряду с представителями правительства участ-
вуют власти некоторых провинций, без которых фактически иски
разрешены быть не могут, но позиция провинциальных правительств
(особенно Британской Колумбии, Онтарио и степных провинций)
в отношении индейских требований гораздо более негативная.
По этой причине, в частности, до сих пор не разрешен один из са-
мых давних исков от совета племени нишга. Только в 1981 г. про-
винциальные власти согласились участвовать в переговорах.
Характерно все четче проявляющееся стремление канадских
федеральных и провинциальных властей не только «разменять» ис-
торические права аборигенного населения на разовые денежные
компенсации и другие уступки, но и превратить вопрос об исках ь
многолетнюю, изнурительную и дорогостоящую для индейских общин
кампанию переговоров, различных юридических разбирательств,
создав видимость реальных действий по учету требований коренных
жителей и ослабив остроту их организованных действий.
Внимательной оценки требуют непосредственные результаты и
отдаленные последствия для индейцев уже заключенных соглашений.
Некоторые предварительные оценки уже высказывались в нашей
литературе. «Новая форма взаимоотношений аборигенов и властей
в какой-то степени улучшает положение коренного населения Се-
вера, но главное — меняет его социальный статус,— пишет Г. А. Аг-
ранат.— Она способствует полному искоренению родовых и других
старых форм общественных отношений среди аборигенов и вместе
с тем резко активизирует процесс классового, социально-экономи-
ческого расслоения местных общин. Очень небольшая доля корен-
ного населения становится администраторами, мелкими подрядчи-
ками, возникает своя мелкая буржуазия» 21.
336

Вопрос о конституционных правах
В начале 80-х годов на передний план общественной активности
канадских индейцев и эскимосов выдвинулся вопрос о конституци-
онных правах коренного населения страны. Это было связано с
действиями федерального правительства Пьера Трюдо по «репатриа-
ции» канадской конституции, т. е. замене действовавшего в качестве
основного закона страны Акта о Британской Северной Америке,
принятого английским парламентом в 1867 г., на собственно канад-
скую конституцию. Как известно, в декабре 1981 г. канадский пар-
ламент одобрил проект новой конституции, которая представляла
собой дополненный «хартией о правах и свободах» и рядом других
поправок текст акта 1867 г. В этом новом тексте Конституционного
акта 1981 г. статья 35 «Права коренных народов Канады» предус-
матривает «признание и подтверждение существующих аборигенных
и договорных прав коренных народов Канады». К этим народам
отнесены индейцы, эскимосы и метисное население страны. Кроме
того, статья 37 предусматривает проведение конституционной кон-
ференции с участием премьер-министра страны и премьер-минист-
ров провинций, которая должна обсудить вопрос об определении прав
коренного населения и отражении этих прав в тексте конституции22.
Еще до принятия новой конституции индейцы сформулировали
свое основное требование: конституция не должна быть «репатрии-
рована», пока не будут защищены и гарантированы их права. На
встрече с премьер-министром Трюдо в апреле 1980 г. в Оттаве вож-
ди индейских племен изложили свою позицию по конституционной
проблеме: «Мы являемся нациями. Мы всегда были нациями. И в
качестве таковых мы имеем исторические права, которые никогда
не уступали. Мы имеем право на наши собственные формы правле-
ния. Мы имеем право определять наше гражданство. Мы имеем
право на самоопределение. Мы через наше собственное правитель-
ство будем иметь полный контроль над нашей землей, которая
включает в себя также воздушное пространство, воды, минералы,
леса и животный мир».
Эти права, разъясняли вожди, не являются индивидуальными.
Это групповые права, права наций. Именно как между нациями
индейские народы строили отношения между собой и с короной в
политическом плане. Эти права не основаны на расовых признаках.
Когда Канада заключает договор с Японией, она заключает договор
с японской нацией, и так уж сложилось, что большинство граждан
этой нации в расовом или этническом плане являются японцами.
«Наши права — это политические права, и происходят они из факта
политического существования индейской нации» 23.
Исходя из принципа исконного суверенитета индейских племен,
признанием которого, они считают, было заключение договоров ко-
лониальными властями Англии с индейцами, лидеры коренного на-
селения выдвинули требование о закреплении этого принципа при
передаче всей высшей власти от английской короны в руки феде-
ральных и провинциальных властей Канады. Индейские вожди по-
337

требовали также «полного и равноправного участия индейцев на
всех стадиях и на всех уровнях переговоров по выработке канадской
конституции» 24.
Однако выработка и принятие канадской конституции прошли
без участия и учета интересов коренных жителей. Куцая 35-я
статья из 20 слов подтверждает и гарантирует «существующие пра-
ва», но все дело в том, что таких прав не существует в реальности,
ибо ни один из действующих юридических документов их не фикси-
рует. Вместо определения этих прав понадобилась дополнительная
статья о проведении конференции.
Уже после принятия парламентского акта 1981 г. коренное на-
селение добилось нового раунда переговоров с властями по вопросу
об отражении аборигенных прав в основном законе страны. В ок-
тябре 1982 г. в Виннипеге состоялась встреча лидеров индейского
движения с представителями федеральных властей, а в марте 1983 г.
прошла и сама конституционная конференция, закончившаяся без-
результатно. Становится ясно, что, как и в вопросе с земельными
исками, канадские власти хотят утопить вопрос о конституционных
правах индейцев в бесконечных дискуссиях и переговорах.
Достигнутый политический союз коренного населения в борьбе
за реформу конституции страны в самое последнее время ослабляет-
ся расхождениями в позициях различных групп. Так называемые до-
говорные (статусные) индейцы (292,7 тыс. по переписи 1981 г.)
фактически оставались в стороне при выработке общеиидейской
платформы для конституционной конференции, опасаясь, что общий
фронт индейцев, метисов и эскимосов может ослабить возможности
борьбы за их более узкие интересы, а именно — соблюдение и вы-
полнение условий некогда заключенных с индейцами договоров.
Более воинственно настроенные лидеры индейских ассоциаций не-
довольны тем, что провинциальные власти привлекаются к пере-
говорам и тем самым размывается вопрос о суверенности индейских
общин и союзов. Президент Ассамблеи первых наций Дэвид Ахе-
пакью, хотя и участвовал в переговорах в марте 1983 г., но высказал
мнение, что «решать эту проблему за два дня разговоров пет никакой
возможности»25. Внутренние разногласия ослабляют единство ин-
дейского движения, возможности политических действий в борьбе
с федеральными и провинциальными властями, на что последние,
вполне возможно, хладнокровно рассчитывают при осуществлении
своей индейской политики.
1 Dialogue, Dec. 1973, v.. I, N 1, p. 3.
2 An Act Respecting Indians, 1051. Ottawa, 1970. p. 34—37.
3 Ibid., p. 1.
4 Indian Conditions. A Survey. Ottawa, 1980. p. 84.
5 Ibid., p. 82.
6 Ibid., p. 85.
7 Cardinal If. The Rebirth of Canada's Indians. Edmonton, 1977, p. 30—34.
8 Dunning R. W. The Indian Situation. Toronto, 1976, p. 115.
9 A Survey of the Contemporary Indians of Canada. A Report on Economic, Po-
litical, Educational Needs and'Policies. Ottawa, 1966, v. 2, p. 226.
10 Indian Conditions..., p. 90.
338

11 Williams P. The Constitution must not be Patriated Unless Indian Rights are
Protected and Entrenched.—Ontario Indian, 1980, Nov., v. 3, N 11, p. 25—30.
12 Nagala S. Administrative Determinism and the Identity Politics in Canada.
Report at the 44th Congress of Americanists. Manchester, 1982, p. 12.
13 Indian News, May 1982, v. 23, N 2.
,;' Ibid., p. 3.
15 Indian Conditions..., p. 93.
16 Ibid., p. 92.
17 Ibid., p. 93.
18 In All Fairness. A Native Claims Policy. Comprehensive Claims. Ottawa, 1981,
p. 19.
19 Department of Indian Affairs and Northern Development. Annual Report,
1979—80. Ottawa, 1980, p. 13.
20 Текст соглашения см.: The James Bay and Northern Quebec Agreement. Que-
bec, 1976.
21 Лгранат Г. Л. Коренное население Аляски и Канадского Севера: современ-
ные социально-экономические и политические проблемы.—СЭ, 1982, № 6,
с. 70.
22 The Canadian Constitution 1981. A Resolution adopted by the Parliament of
Canada, December, 1981. Ottawa, 1981, p. 11, 12.
23 Ontario Indian, 1980, Nov., v. 3, N 11, с 27.
24 Ibid., p. 29.
25 IWGIA Newsletter, 1983, March, N 33, p. 112.
О ФОРМИРОВАНИИ
ПАНИНДЕЙСКОЙ ЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ В США
С. В. Чешко
Формирование паниндейской этнической общности принадлежит
к числу наиболее важных и интересных проблем современного раз-
вития коренного населения США. Обращение к ней можно рассмат-
ривать как опыт изучения этнотрансформационных процессов у на-
циональных меньшинств в капиталистических странах, а также
влияния господствующей социальной системы и государственной по-
литики в области национальных отношений на ход этнического раз-
вития малых народов, включенных в эту систему на стадии незавер-
шенности их внутренней консолидации.
В литературе, как советской, так и зарубежной, существуют
весьма различные мнения по поводу указанной проблемы. Это и не-
удивительно, поскольку сложные и часто противоречивые социокуль-
турные процессы у индейцев еще не дали однозначно трактуемых
результатов. Индейские общества как бы находятся на перепутье,
и многие исследователи пока не отваживаются сказать, какие тен-
денции возобладают в конечном итоге.
Некоторые ученые считают, что индейцы США находятся в ста-
дии формирования единой этнической общности. Дж. Прайс, напри-
мер, пишет: «В прошлом индейцы прошли через периоды крайней
разобщенности и различные формы объединения, а ныне в совре-
менном обществе проявляют себя как единая этническая культура» *.
К сторонникам этой точки зрения принадлежит и известная иссле-
339

дователышца H. О. Лури2. В пользу возможности складывания пан-
индейской этнической общности высказывалась Ю. П. Аверкиева3.
Приверженцы этой концепции аргументируют ее прежде всего
такими фактами, как рост общеиндейского самосознания и обще-
ственно-политической активности индейцев, наличие в индеанистском
движении общих целей и лозунгов. Своеобразным проявлением общ-
ности индейской культуры специалисты считают фестивали пау-
вау4. Н. О. Лури указывает на существование у индейцев культур-
ной целостности, сложившейся под влиянием степных народов
страны: «В результате возникла динамичная социальная и эстети-
ческая традиция, к которой локально приспосабливались культур-
нее традиции, а затем распространялись в качестве меняющейся
моды в мире папииденизма» 5. Ю. П. Аверкиева отмечала объектив-
ную роль государства в консолидации индейцев: «Проводившаяся
правительством США на протяжении почти двухсот лет ассимиля-
торская политика ускоряла процесс сложения папиндейской этни-
ческой общности» 6.
Критики паниндейской концепции выдвигают против нее не менее
серьезные возражения, считая главным фактором, препятствующим
формированию индейского этноса, именно далеко зашедший процесс
ассимиляции индейцев и разложения их культур. На это, в част-
ности, указывал советский этнограф В. М. Вахта7. Можно вспомнить
и точку зрения одного из классиков американской культурной антро-
пологии П. Радина, который возможность сохранения индейских
культур ставил в зависимость от концентрации индейцев в одном
районе и предоставления им автономии. Однако он считал это усло-
вие невыполнимым8. Советская исследовательница И. А. Золота-
ревская, имея, правда, в виду лишь индейцев Оклахомы, критикова-
ла тезис о возрождении традиционной культуры, считая комплекс
паувау культурой псевдоиндейской, весьма далекой от подлинно
народных традиций9. Некоторые американские авторы не признают
существования «индейской нации» не только в этническом, но и в
«политическом» смысле, хотя и отмечают у индейцев ряд общих
целей социального, экономического и политического характера10.
Как видим, стороны оперируют подчас одними и теми же фактами,
но интерпретируют их по-разному и приходят к разным выво-
дам.
Разумеется, настоящая статья не может претендовать на решение
столь непростой проблемы. Предлагаемые в ней соображения сле-
дует рассматривать как предварительные и в значительной степени
гипотетичные, требующие проверки дальнейшими исследованиями
и временем.
Прежде всего необходимо точно определить суть поставленной
проблемы. Дело в том, что у некоторых авторов она выглядит не-
сколько расплывчатой: паниидейская общность понимается в самом
общем смысле. Такой подход не может не привести к заключению
о существовании у индейцев определенного единства, ибо оно дей-
ствительно существует, важно только выяснить, какого рода. Пред-
ставляется целесообразным выделить два понятия — «паниидейская
340

общность» и «паниндейская этническая общность»—и соответст-
венно решать две проблемы.
Паниндейская общность — явление не изначальное. Ко времени
появления европейцев на территории нынешних США обитало до
300 народов и. Объединительные процессы привели к возникновению
ряда союзов племен, таких, как Лига ирокезов, конфедерация Пау-
хэтана, конфедерация криков, союз «Семи племенных костров» да-
котов. Однако дальше дело не пошло: не было ни малейших при-
знаков формирования у аборигенного населения единой макрообщ-
ности, как и объективных условий для ее складывания. Более того,
развитие индейских народов проходило под знаком постоянных про-
тиворечий и войн, характерных для стадии военной демократии.
Даже включение их в состав США не сразу положило конец по-
добным взаимоотношениям. Так, еще в 60—70-е годы XIX в. апачи
и навахо продолжали совершать набеги и на соседние индейские
племена, и на поселения белых12, рассматривая их в равной степени
в качестве объекта для получения добычи. Известны факты выступ-
лений племен друг против друга на стороне европейских колониза-
торов, как это было, например, в войне между Англией и Францией
в середине XVIII в. или в войне за независимость североамерикан-
ских колоний.
Ситуация принципиально изменилась после образования США
и завершения завоевания индейских территорий. С тех пор одним
из объективных интегрирующих факторов стала унифицированная
система угнетения индейцев американским капитализмом, которая
породила общие проблемы и общие цели в борьбе за существование.
Таким образом, первой и пока единственной не вызывающей сомне-
ние формой паниндейской общности была и остается общность ист
торических судеб индейцев США, их особого положения в американ-
ской социальной системе, закрепленного специальным законода-
тельством 13.
Особое положение индейцев проявляется прежде всего в области
экономики, материального благосостояния и социального обеспече-
ния. По этим параметрам они заметно выделяются среди других
национальных групп США, занимая последнее место14.
Обособлению индейцев способствует и отношение к ним пред-
убежденно настроенной части белого населения США. Хотя стало
модным рассуждать о богатом культурном наследии «аборигенной
Америки» и гордиться весьма отдаленным индейским происхожде-
нием, «реальные» индейцы и по сей день подвергаются расовой
дискриминации, причем даже в тех районах, где ее не испытывают
другие национальные меньшинства15.
Весьма своеобразно социальное развитие индейских народов.
Ни у одной другой группы населения США нет подобного разнооб-
разия видов общественных отношений и форм социальной органи-
зации — от элементов родового строя до капиталистического уклада.
Причем такая пестрота может наблюдаться в одной и той же резер-
вации. У навахо, например, в ряде районов сохраняется натуральное
хозяйство, основанное на полукочевом скотоводстве, и материнско-
341

родовая организация, постепенно вытесняемая нормами отцовского
права. Но есть и крупные скотоводческие фермы, связанные с рын-
ком и использующие наемный труд. В резервации существует около
400 торговых и промышленных предприятий 16.
Подобные явления, безусловно, закономерны. Они характеризуют
процесс перехода индейских народов на более высокую ступень об-
щественного развития. Однако обращает на себя внимание замедлен-
ность этого перехода, совершаемого в условиях непосредственного
воздействия капиталистического общества США. Отчасти это обу-
словлено стойкостью коллективистских традиций индейцев в области
социальной практики, их религиозно-этических воззрений, которые,
в частности, не способствуют индивидуализации жизни, накоплению
богатства и развитию частного предпринимательства.
Вместе с тем государство, осуществляя над резервациями опеку
и ограничивая возможности для их самостоятельного развития, в то
же время делает далеко не все . необходимое для их включения
в американский «мейнстрим». Упадок традиционных видов хозяйст-
венной деятельности и недостаточное развитие новых отраслей эко-
номики ведут к тому, что до 40% индейцев не имеют постоянной
работы17, более половины (а по ряду штатов до 75%) их доходов
составляют нетрудовые поступления — пособия от федеральных и
местных властей18. Экономическая отсталость резерваций выгодна
прежде всего монополиям, которые активно эксплуатируют не столь-
ко их население, сколько природные ресурсы. Именно этим объяс-
няется, например, тот факт, что при увеличении в последние деся-
тилетия количества промышленных предприятий в резервациях,—
а большинство из них контролируется неиндейцами — доля индейцев
в занятой на них рабочей силе сокращается19.
Искусственно создаваемая «недоразвитость» производительных
сил тормозит перестройку производственных отношений и «кристал-
лизацию» социально-классовой структуры. Происходит дальнейшее
обнищание основной массы индейцев, увеличивается число деклас-
сированных элементов, национальная буржуазия немногочисленна.
Существующая система угнетения и эксплуатации направлена про-
тив индейских общин в целом, а не против конкретных социальных
слоев. С известной долей допущения индейцев можно рассматривать
как особую социальную группу американского общества с выражен-
ными сословными чертами. Допущение же состоит в том, что эта
«сословность», обусловленная сегрегацией индейцев в важнейших
сферах общественной жизни, проявляется больше по отношению
к внешнему миру, чем во взаимоотношениях общинников, поскольку
социальные различия в индейских общинах есть, и немалые.
Общие проблемы порождают среди коренного населения стремле-
ние совместно бороться за свои права, что находит выражение в дви-
жении паниндеанизма, в деятельности общественных организаций,
таких, как Национальный конгресс американских индейцев, Движе-
ние американских индейцев, Национальный совет индейской моло-
дежи и др.
342

Таким образом, индейский мир характеризуют общность право-
вого положения, сходство условий экономического и социального
развития, тенденция к объединению сил вокруг общих целей и идеа-
лов. Это тот минимум признаков, на основании которых можно
сделать вывод о существовании в США паниндейской общности.
Нетрудно заметить, что понятие «общность» в данном случае отра-
жает не степень интеграции входящих в эту общность элементов —
индейских народов, а объективные условия и главные тенденции их
социального развития.
Вторая из проблем заключается в ответе на вопрос, является ли
паниндейская общность этносом. Как известно, этнос может суще-
ствовать в двух основных формах — в форме этникоса и в форме
этносоциального организма20. О последнем в данном случае говорить
не приходится. Индейцы расселены дисперсно по огромной терри-
тории и поэтому не могут иметь и не имеют каких-либо прочных
межобщинных экономических связей. Не имеют они и единой по-
литической структуры. Значит, речь должна идти только об этни-
косе, но тогда встает вопрос, возможно ли возникновение этникоса
на внеэкономической основе. История знает множество случаев пе-
рехода этноса из одного состояния в другое, но всегда его появление
обусловлено связями социально-экономическими.
Сторонники существования паниндейской этнической общности
в качестве одного из основных доводов выдвигают тезис об общно-
сти культуры индейских народов. При ближайшем рассмотрении
этот тезис выглядит сомнительным. Своим возникновением он обя-
зан в значительной степени популярной литературе и кинематогра-
фу. В действительности общеиндейской культуры никогда не было,
а было сходство культур, да и то в пределах не всей страны, а от-
дельных историко-культурных областей. Для возникновения «куль-
турной целостности», о которой говорит Н. О. Лури, требуются
объективные предпосылки, в том числе сходство экологических ус-
ловий и способов хозяйственной деятельности. На практике же у
индейцев существует целый ряд хозяйственно-культурных типов,
-хотя и трансформировавшихся определенным образом в результате
воздействия господствующей социально-экономической системы
США. Так, в западных штатах сохраняются земледельческий комп-
лекс на основе искусственного орошения (у пуэбло), скотоводческий
и скотоводческо-земледельческий комплексы (у апачей, навахо, сиу
и др.). Большое значение, хотя и меньшее, чем прежде, имеют охота
и рыболовство для народов лесной зоны севера и северо-востока стра-
ны, для индейцев Флориды. С рыболовством, теперь уже на про-
мышленной основе, связана жизнь значительной части населения
северо-западного побережья.
Нельзя, конечно, утверждать, что индейские культуры и сегодня
столь же своеобразны, как и в предыдущие периоды их истории.
Влияние современной индустриальной цивилизации способствует по-
явлению в них общих черт. Но этот процесс заключается не в син-
тезе индейских культур, а в сближении их с англоамерикаиской куль-
турой, что характерно особенно для сферы материальной культуры.
343

которая во многих случаях уже полностью «американизировалась».
«Паниндейская культура» — это, с одной стороны, все то, что от-
личает аборигенные народы страны от культуры евроамериканского
большинства, а с другой — идеологическое, надстроечное явление,
выполняющее функцию политического объединения индейцев.
Вопрос об общеиндейском этническом самосознании также в из-
вестном смысле лежит в плоскости идеологии и политики. Популяр-
ность его преимущественно в среде интеллигенции наводит на мысль,
что он обусловлен не столько объективными этносоциальными про-
цессами, сколько ростом национализма, которые, безусловно, связа-
ны между собой, но не тождественны.
Неравномерность социокультурного развития индейских народов
приводит к тому, что у различных групп индейцев превалируют
разные виды самосознания — от общинного до общеиндейского. Не-
редко они переплетаются между собой, образуя достаточно проти-
воречивую структуру. Условно в ней можно выделить два уровня
отношений — к другим коренным народам и к неиндейскому на-
селению.
Навахо, например, не лишены чувства общеиндейской солидар-
ности, но сохраняют свое этническое самосознание и старое само-
название («дине»), которыми они противопоставляют себя другим
индейцам. Касаясь перспектив развития навахо, один из их лидеров,
П. Макдональд, говорил: «Мы можем стать великой нацией... Нам
следует опираться на унаследованные традиции, чтобы двигаться
вперед как единый и непобедимый народ» 2i. В устах представителя
многочисленного и извечно гордившегося своей исключительностью
народа такое заявление неудивительно. Но свидетельства особого
этнического самосознания дают и сравнительно малые народы —
хупа и моронго в Калифорнии, пассамакуодди в штате Мэн и ряд
других22. Своеобразная картина наблюдается у чероков, обитающих
в восточной части Оклахомы23. Население каждой из 72 деревен-
ских общин (а живет в них по 100—250 человек) считает себя
«главным» народом. В то же время все чероки ощущают свое
единство.
Об устойчивости традиций племенной обособленности говорит и
тот факт, что перемешивание в резервациях разноэтничыых абори-
генных элементов происходит довольно медленно. Так, в резервации
оглала-сиу в конце 60-х годов представители других групп индейцев
составляли лишь 2,5%, в то время как доля неиндейского населения
была в 10 раз выше24. Среди хопи, издавна живущих в окружении
навахо, межэтнические браки получили распространение только с
60-х годов текущего столетия, но не с навахо, а с филиппинскими
переселенцами25.
Однако нет примеров общеиндейского самосознания, которое не
дополнялось бы самосознанием племенным. Поэтому паниндейское
самосознание части коренного населения, характерное, повторяем,
в основном для наиболее образованных и политически активных сло-
ев, в действительности представляет собой дуальное «индейское
самосознание», отражающее одновременно принадлежность индивида
344

к конкретной этнической группе и его паниндеанистские идеалы,,
обусловленные необходимостью объединения сил коренного насе-
ления США в борьбе за социальное и национальное освобождение..
Эта дуальность оказывает влияние и на общественные движения
индейцев, в которых исследователи нередко и без основания на то
усматривают лишь паниндеанистское содержание. Показательна
мнение лидера одной из групп сиу У. Деммерта. «Я верю,— говорил
он на конференции ученых-индеанистов,—что мы можем выжитьг
опираясь на силу наших многообразных культур» 26. В этом выска-
зывании мысль об общности судеб коренного населения соединена
с идеей этнокультурного плюрализма индейского мира.
Формированию паниндейского самосознания и объединению ин-
дейцев хотя бы вокруг наиболее общих целей препятствуют опре-
деленные межплеменные противоречия. Об их существовании сви-
детельствует то, что в 1971 г. в штате Вашингтон была создана
Организация малых племен с целью добиваться уравнения их в пра-
вах с крупными индейскими народами27. Примером подобных про-
тиворечий может также служить территориальный спор между на-
вахо и хопи, начавшийся еще в прошлом веке и урегулированный
только в 1975 г.28. С. Левин приводит точку зрения индейца, с кото-
рым ему довелось однажды беседовать. «Знаете ли вы, что общего
имеют между собой все индейцы? — с горечью говорил он.— Они все
время дерутся и спорят. Никогда ни с чем не соглашаются. Говорят,
говорят, говорят» 29.
Важным аспектом развития этнического самосознания индейцев
остается противопоставление «краснокожий —белый». Устойчивость
этой оппозиции объясняется не расовыми различиями, тем более
что многих индейцев уже нельзя внешне отличить от белых амери-
канцев, а ее социальным содержанием.
Вместе с тем имеются основания говорить о формирующемся
общеамериканском самосознании индейцев. Уже стало классическим
примером участие индейцев в мировых войнах в составе вооружен-
ных сил США и в оборонной промышленности. Во время последней
из них таких добровольцев было около 70 тыс.30. Примечательно,,
что программы индейских организаций не содержат сепаратистских
лозунгов. Их требования сводятся к уравнению индейцев в правах
с белым населением и расширению самоуправления резервационных
общин. Более того, как правило, индейцы выступают за сохранение
над резервациями государственной опеки31.
Многозначность этнического самосознания индейцев отражает
сложные процессы социально-экономического и этнокультурного раз-
вития аборигенных народов страны. Можно выделить по крайней
мере три основные тенденции — интеграцию в англо-американское
общество, сохранение племенных и региональных культурных тра-
диций, сближение между собой различных индейских народов.
Последняя представляется менее реальной, ибо не имеет под собой
серьезной материальной базы.
С проблемой индейского самосознания связан вопрос о самона-
звании. Случай достаточно своеобразный — не говоря уже о том, что
345

термин «индейцы» суть историческое недоразумение, он из лексикона
европейцев был заимствован аборигенами и превратился в самона-
звание целого ряда народов, часто очень различных по культуре.
Изначально этот термин не являлся этнонимом, поскольку им
обозначали все население Нового Света. В период колониального
освоения Северной Америки он имел черты экзополитонима: племена
рассматривались как иностранные государства, с ними воевали и
.заключали формальные договора. Затем «индейцы» стали «внутрен-
ними зависимыми нациями», инокультурной группой населения, за-
нимающей особое юридическое и социальное положение в американ-
ском обществе. Таким образом, название «индейцы» на протяжении
нескольких веков служило белым для выделения коренных народов
страны.
Превращение его в самоназвание связано с рождением и разви-
тием паниндеанистских движений, ведущих свою историю со второй
половины XIX в. С этого времени название «индейцы» стало не
только дифференцирующим (по отношению к белому населению),
но и объединяющим, однако не в большей степени, чем распростра-
нилось общеиндейское самосознание. Племенные этнонимы исчезали
только с исчезновением самих народов, истребляемых войнами, бо-
лезнями и голодом.
Симптоматично, что в среде индейской интеллигенции, а также
в научных кругах все чаще высказывается неудовлетворенность тер-
мином «индейцы», предлагаются такие его заменители, как «корен-
ные американцы», «америнды», «индейские американцы» и др.32.
Но в широких слоях индейцев ни один из них не привился, и при-
чина, видимо, не в том, что «о вкусах спорят», а в том, что пыта-
ются найти название несуществующему явлению — паниндейскому
этносу.
В качестве одного из доказательств его наличия указывают на
специфическую индейскую психологию. Некоторые американские
исследователи даже считают психический склад и особые нормы
поведения единственными отличительными чертами индейцев33.
Конечно, по этим параметрам различия основной массы индейцев
с прочим населением США весьма заметны. Но это еще не означает,
что в психическо-поведенческом отношении индейские народы одно-
родны. Во всяком случае сравнительного изучения различных групп
индейцев для выяснения этого вопроса, насколько нам известно, не
проводилось. Видимо, здесь на ученых тоже влияет психологический
фактор: если индейцы не похожи на белых, значит, они схожи между
собой.
А между тем они должны быть несхожи между собой. Разве мо-
жет быть идентичный психический склад, например, у пуэбло, имею-
щих тысячелетний «стаж» земледелия и оседлой жизни в замкнутых
общинах с централизованной системой социального регулирования,
и у кочевников Великих Равнин, живших охотой, коневодством и
войной и не знавших более крупных постоянных объединений, чем
локальная группа? Разумеется, многое в жизни индейских пародов
изменилось, однако известная унификация хозяйственной деятель-
346

ности и быта — в основном за счет влияния англо-американского об-
щества — не привела к полной ликвидации различий между культу-
рами индейцев. Кроме того, психология и связанное с ней поведение
обладают такой консервативностью, что для их трансформации тре-
буются не только соответствующие условия, но и очень большой про-
межуток времени.
Следует также учитывать явление, которое американские авторы
называют «фракционностью», т. е. размежевание членов индейских
общин по степени аккультурации и отношению к традиционным
и новым ценностям. Ф. Bore, например, выделял у кроу четыре
«социокультурные группы»: от «нативистской», упорно придержи-
вающейся старых традиций, до «американской маргинальной», пред-
ставляющей собой по существу периферийный вариант англо-аме-
риканской культуры34. Это означает, что целые группы индивидов
по-разному реагируют на внешние воздействия и существующие
проблемы, имеют разную социальную психологию.
Парадоксально, но концепция паниндейской этнической общ-
ности игнорирует также тот факт, что у индейцев нет единого «ин-
дейского» языка, нет и каких-либо признаков его формирования.
Зато есть очевидные свидетельства вымирания многих индейских
языков и замещении их языком английским. Кстати, в литературе
приводятся данные, что именно английский язык является важней-
шим средством распространения идей паниндеанизма35.
Думается, что лингвистическая ситуация в среде индейцев не
имеет аналогии с известными в истории случаями формирования
этноса на основе иноэтнического языка, например с негритянским
субэтносом в США: условия и особенности их развития слишком
различны. Примечательно, что многие индейские народы стремятся
сохранить свои языки, в некоторых резервациях уже введено дву-
язычное обучение в школах.
Анализ современного положения американских индейцев позво-
ляет сделать вывод, что паниндейской этнической общности в США
не существует. Этот вывод не кажется неожиданным и с точки зре-
ния истории индейцев.
Напомним, что в период, предшествовавший включению абори-
генных народов Северной Америки в состав США, они находились
на стадии формирования надплеменных этносоциальных организмов.
Резервационная система остановила дальнейшее развитие этого про-
цесса, зафиксировав в большинстве случаев племенные границы и
ограничив возможности этнической консолидации масштабами от-
дельных резерваций. Трудно, разумеется, судить о том, что не про-
изошло, но если бы даже завоевание индейских народов не состоя-
лось, единая этническая общность индейцев вряд ли могла сло-
житься.
В этом отношении показателен пример народов Сибири, которые
в своем развитии в прошлом, как известно, имели много общего
с населением североамериканского континента. Никому не придет
в голову говорить о пансибирском этносе, хотя условия жизни и
возможности для национального самоопределения народов Сибири
347

в последние 60 лет были неизмеримо лучше, нежели у коренного
населения Америки. Их свободное развитие в советское время при-
вело к формированию не одной, а многих народностей. По-видимому,
аналогичным образом протекали бы в благоприятных условиях этни-
ческие процессы и у индейцев США.
Продолжая строить гипотезы, можно, конечно, предположить, что
ланиндейская общность в том виде, в каком она ныне существует,—
лишь переходная форма на пути эволюции этносоциальных отноше-
ний и в каком-то отдаленном будущем она трансформируется в пан-
индейский этнос. Но такое предположение пока не основательно.
Кроме того, кажется вообще маловероятным складывание в реальных
условиях США какого-либо нового крупного национального образо-
вания. Социальная и национальная политика правящих кругов стра-
ны направлена не на объединение, а на разобщение эксплуатируе-
мых слоев общества. Эту же цель преследуют монополии, которым
современный статус резерваций не мешает их бесконтрольному
ограблению.
Но проблемой паниндеанизма не исчерпываются современные
тенденции этнического развития коренного населения. Более до-
пустима возможность формирования нескольких менее крупных ин-
дейских этносов, чем одного «суперэтноса». Уже сегодня можно го-
ворить о существовании, например, навахской народности, которая
обладает всеми необходимыми признаками этноса. По тому же пути,
отмечала Ю. П. Аверкиева, идут сиу36, хотя они и расселены
в 11 резервациях, разделенных районами с белым населением. Что
же касается большинства малых индейских народов, то их, по всей
видимости, ожидает иная участь. Одни скорее всего со временем
утратят многое из своей этнической специфики, хотя, возможно,
и сохранят некоторое культурное своеобразие, трансформировав-
шись во что-то, подобное этнографическим группам. Другие могут
олиться с формирующимися индейскими этносами (например, хопи
и тэва), третьи — превратиться в особые урбанизированные нацио-
нально-профессиональные группы, подобные некоторым этническим
меньшинствам страны, или вовсе раствориться в основном населе-
нии США. Впрочем, дальнейший ход развития индейских народов
может опровергнуть какие бы то ни было прогнозы. Во всяком слу-
чае, один из них — о быстрой ассимиляции индейцев, довлевший над
специалистами в течение многих десятилетий, уже опровергнут.
1 Price J. Native Studies. American and Canadian Indians. Toronto, 1978, p. 3.
2 Лури H. О. Современное положение американских индейцев.—В кн.: Севе-
роамериканские индейцы/Под ред. Ю. П. Аверкисвой. М., 1978, с. 425.
3 Аверкиева IO. П. Введение.— Там же, с. 26.
4 Лури Н. О. Современное положение..., с. 424; «Паувау» (англ. powwow) —
летние собрания индейцев с целью обсуждения общих проблем, исполнения
ритуальных песен и плясок. Паувау могут быть как племенными, так и меж-
племенными. Привлекая туристов, часто имеют также коммерческие цели.
5 Там же, с. 423.
6 Аверкиева Ю. П. Введение.— Там же, с. 26.
7 Вахта В. М. Проблема аккультурации в современной этнографической лите-
ратуре США.— В кн.: Современная американская этнография. Теоретические
направления и тенденции. М., с. 192.
348

* Radin P. The Story of the American Indian. New York, 1944, p. 378.
* Золотаревская И. А. Некоторые материалы об ассимиляции индейцев Окла-
хомы.— В кн.: Краткие сообщения Ин-та этнографии АН СССР», 1960,
вып. XXXIII, с. 89.
10 Marx H. L. The American Indian. A Rising ethnic Force. New York, 1973,
p. 22.
-11 McNickle D'Arcy. The Indian Tribes of the United States. London, 1962, p 5.
12 Spicer E. Cycles of Conquest: The Impact of Spain, Mexico, and the United
States on Indians of the Southwest. 1533—1960. Berkeley, 1962, p. 221.
13 Золотаревская И. А. Индейцы — коренное население США.—В кн.: Нацио-
нальные процессы в США. М., 1973, с. 150.
14 Talbot S. Roots of Opression. The American Indian Question. Berkeley, 1981,
p. 5—8; Marx H. L. The American..., p. 21.
15 Levin S., Lurie N. The American Indian Today. Deland, 1968, p. 29.
16 Ruffing L. \T. Navajo Economic Development: A Dual Perspective.— In: Stan-
ley S. American Indian Economic Development. Paris, 1978, p. 106.
17 Marx H. L. The American..., p. 21.
18 Ortiz R. D. Economic Development in American Indian Reservations.— Native
American Studies. Univ. of New Mexico. Development Series, 1979, N 1, p. 71.
19 Ibid., p. 72.
20 Бромлей Ю. Б. Современные проблемы этнографии. M., 1981, с. 47.
21 Цит. по: Hoyt О. American Indians Today. New York, 1972, p. 38.
î2 Bushnell J. H. From American Indian to Indian American.— In: Bahr M. d. a.
Native Americans today. New York, 1972, p. 475; Bean L. J. Morongo Indian
Reservation.— In: Stanley S. American Indian..., p. 195; Stevens S. M. Passa-
maquoddy Economic Development in Cultural and Historical Perspective.—
Ibid., p. 332.
23 Wahrhaftig A. L. Meaning Do with the Dark Meat.— Ibid., p. 433.
24 De M allie R. J. Pine Ridge Economy — Ibid., p. 268.
25 Spicer E. Cycles of Conquest..., p. 208.
26 The Native American today. Indian Voices. The Second Convocation of Ame-
rican Indian Scholars. San Francisco, 1974, p. 34.
27 Dennis N. The American Indian, 1492—1976. Oceana, 1977, p. 86.
28 Ibid., p. 110.
29 Leuin S., Lurie N. The American..., p. 32.
30 Dennis H. The American Indian..., p. 55.
31 Deloria V. Self-determination..., p. 28.
32 Hetzberg H. The Search for an American Indian Identity: Modern Pan-Indian
Movement. Syracuse, 1972, p. 291.
33 Такую точку зрения высказал, в частности, У. Стартеваи на состоявшемся
в мае 1983 г. в Институте этнографии АН СССР семинаре советских и аме-
риканских этнографов.
-34 Vogel F. Crow Socio-Cultural Groups.— In: Tax S. Acculturation in the Ame-
ricas. Chicago, 1952, p. 93.
35 Hertzberg H. The Search..., p. 303.
36 Аверкиева Ю. П. Борьба индейцев в Бундед-Ни.—США: экономика, поли-
тика, идеология, 1963, № 6, с. 67.
СОВРЕМЕННЫЙ ИНДЕЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ США
А. В. Ващенко
Бурное развитие в послевоенное 40-летие молодых литератур в стра-
нах Африки, Латинской Америки, Океании стало важнейшим явле-
нием современного литературного процесса. Характер исторического
возникновения и приметы самого облика этих литератур чрезвы-
чайно разнообразны, - но одна особенность остается общей: это ли-
349

тературы сравнительно новые, поскольку в прошлом они в течение«
долгого времени в силу тех или иных причин находились на перифе-
рии мировой культуры и, будучи изолированными от древних цент-
ров мировой цивилизации, почти не обменивались с ними общече-
ловеческими ценностями. Новыми они являются в большинстве слу-
чаев и потому, что культуры, внутри которых возникли эти лите-
ратуры, долгое время не знали собственной письменности или давно
утратили таковую.
Современная литература индейцев США, как известно, ведет
свое начало от романа Н. Скотта Момадэя «Дом, из рассвета сотво-
ренный» (1968). Современные важнейшие ее представители — в ос-
новном молодые прозаики Хаймийостс Сторм (чейены), Лесли Силко
(пуэбло Лагуна), Джамейк Хайуотер (блэкфит), Джеральд Визенор
(чиппева), Джеймс Уэлч (блэкфит гро-вантр) и, по всей видимости,
Томас Санчес (?). Произведения этих писателей публиковались
в антологиях молодых литератур и рассматривались в соответствую-
щем контексте некоторых критических исследований *. Сами писате-
ли также склонны признавать свою причастность к проблематике
развивающихся стран, подчас усугубляя терминологическую неопре-
деленность введением новых понятий вроде «исконных и естествен-
ных культур» (native and natural cultures). Вот, например, свиде-
тельство Дж. Хайуотера, взятое из авторского послесловия к повести
«Анпао» (1977): «По завершении этой книги я стал отдавать себе
отчет в развитии литературного движения среди индейцев Латин-
ской Америки, которые преследуют примерно те же цели, что и я,
создавая «Анпао». Эти южноамериканские литературы иногда отно-
сили к магическому реализму. Магический реализм явился резуль-
татом творчества индейцев, в совершенстве владеющих как языком
господствующего общества, так и «необычностью» индейской куль-
туры... Он явился не плодом безграничного воображения, а про-
дуктом мировосприятия людей, чей опыт в основе своей отличен от
опыта, приобретенного цивилизацией белых» 2.
Литература коренных американцев являет собой пример лите-
ратуры, внутри которой за последние годы пришли к синтезу ар-
хаичные пласты народных культур (например, наследие родо-пле-
менных традиций) со всем многоаспектовым уровнем представлений
современного индустриального общества. Творческий индивидуум
(писатель, живописец, музыкант) наших дней, не являясь, конечно,
ни сказителем, ни знахарем, ни шаманом или вождем племени, на
деле поставлен в такую историческую ситуацию, при которой он не
может не воспроизводить основы и принципы, не использовать твор-
ческие импульсы своей традиционной культуры, включающей многие
черты народного мировосприятия, этических и эстетических норм
и т. д. При этом возможна масса неповторимых вариантов, эволю-
ционных стадий, вытекающих из своеобразия каждого конкретного1
случая. Очевидно, что синтез «архаического» и «современного» на-
чал будет по-своему преломляться в литературах стран Латинской
Америки, в странах Африки, в литературах Океании. Но при всех
различиях, думается, можно говорить о некоторых общих чертах
350

подобных литератур, которые проявляются в едином типологическом
историко-культурном синтезе.
Одна из черт подобного историко-культурного синтеза — билинг-
визм (или его признаки), присутствие которого всегда прослежи-
вается в интересующем нас типе литератур. Иногда он выглядит
как фактическое двуязычие (например, у чикано), иногда (как это
происходит с индейской литературой США) присутствует в виде
психологических, лингвистических, мифологических образов, моде-
лей и концепций своего языка в художественной речи и сознании
внешне вполне англо-, испано- или франкоязычного писателя, при-
чем наличие его настолько ощутимо, что придает всему произведе-
нию неповторимое художественное своеобразие. Билингвизм индей-
ской литературы как художественная особенность очень верно был
подмечен индейскими литераторами Т. Сандерсом и У. Пиком в од-
ной из преамбул к изданной ими антологии: «Новый писатель, вы-
ходец из среды коренных американцев, живет на родине своих тра-
диций, но вынужден пользоваться чужим языком, и пользоваться
искусно, ибо иначе послание его автоматически отвергается, каким
бы красноречивым оно ни было. Обвинение скрывается за самым
невинным изложением, ибо предмет его вытекает именно из насле-
дия писателя, а само это наследие обвиняет. Наследие же делает
его восприимчивым к тем аспектам художественного языка, к кото-
рым европеец невосприимчив»3. Отсюда —две отличительные черты
прозы коренных американцев: пафос социального протеста и «двой-
ное дно» иносказательного «эзоповского» языка.
Связывая фактор двуязычия с процессом возникновения подоб-
ных литератур, можно заметить, что так же, как в эпоху формиро-
вания народностей, контакт нескольких культур стимулировал раз-
витие героического эпоса, современное взаимообогащение культур,
сметая любые искусственные барьеры, сообщает новые качества эпи-
ческим жанрам наших дней — и прежде всего роману.
Общечеловеческий процесс взаимообогащения литератур охваты-
вает как капиталистические страны (те из них, внутри которых
усматривается отмеченный тип культур), так и родственные явления
внутри стран социализма. Поэтому нас не должны смущать сопостав-
ления произведений индейских авторов с советской многонациональ-
ной прозой. На типологическом уровне между ними легко заметить
множество явных и скрытых параллелей (в частности, в творчестве
Ч. Айтматова, начиная с «Белого парохода», Ю. Рытхеу, Ювана
Шесталова, В. Санги и др.),.
Сходство проявляется в описаниях принципиально важных вех
исторического и мифологического прошлого: мифов о первотворении,
легенд о переселении народов, о родственной связи людей с явле-
ниями мира естественной природы, с животными и т. д. Конечно,
налицо и принципиальные различия, проявляющиеся внутри этой
общей литературной модели. Например, роман индейского писателя
США так или иначе представляет собой роман протеста против капи-
талистического образа жизни, содержит резкую полемику с ним;
в произведении часто возникает «потерянный» герой, мучительно
351

балансирующий на грани общинного уклада и капиталистического»
индивидуализма. Подобные мотивы отсутствуют в советской много-
национальной прозе.
Анализ специфики «этнических литератур» неизбежно приводит
нас к постановке ряда теоретически не освоенных проблем: худо-
жественного метода, места этих литератур в национальном и мировом
литературном процессе; исторического прошлого, этапов развития,
. перспектив будущего. Оставим эти проблемы за пределами нашей
работы и вернемся к литературе коренных американцев, чтобы оста-
новиться подробнее на некоторых особенностях ее своеобразия,,
имеющих типологическое значение.
Современный индейский писатель США отличается довольно1
устойчивыми признаками художественной манеры, которые проявля-
ются вне зависимости от племенной принадлежности, географическо-
го региона и культурного уклада. Происходит синтезирование таких
элементов в культуре племен, которые все больше воспринимаются
как общеиндейские.
В результате возникает непростая проблема «этнического» кри-
терия в оценке художественного творчества, например: индеец автор-
или нет; верно ли отражает принципы, интерпретирует реалии на-
родной культуры. В том, что проблема эта существует, убеждает
история ожесточенной полемики, сопровождавшей первую книгу
X. Сторма, «Семь стрел» (1972), на протяжении почти десяти лет.
Вопрос ставится особенно остро в связи с модой на аборигенную эк-
зотику, распространившуюся в США на рубеже 60—70-х годов. Кри-
терием подлинности в этом вопросе может служить лишь само ху-
дожественное произведение: объективные закономерности, прояв-
ляющиеся в нем, невозможно ни скрыть от читателя, ни создать ис-
кусственно.
Главным завоеванием прозы молодых литератур развивающихся
стран можно считать собственный путь экспериментирования с ху-
дожественным повествованием на всех его уровнях: жанровом, ком-
позиционном, на уровне героя, рассказчика, и т. д. Особенно харак-
терно это для индейской прозы, имеющей за плечами богатую мно-
говековую традицию устного народного творчества. Она-то, как
правило, и определяет принципы художественной манеры, приемы
общения с читателем. Эти приемы опираются на мировоззренческие
основы, определяющие своеобразие «программы» национального пи-
сателя. Если европейский прозаик обращался для воплощения своего
замысла к античному или библейскому мифу, то литературы «мла-
дописьменные» и «этнические» вводят в общечеловеческий обиход
собственную мифологию. В этом смысле роман «этнического» писа-
теля является своеобразным «манифестом», «декларацией» культур-
ной независимости. Так и был воспринят роман Г. Гарсиа Маркеса
«Сто лет одиночества», отметивший новый этап в развитии литера-
тур Латинской Америки, или роман Н. Скотта Момадэя, положив-
ший начало современной прозе индейцев США.
Коснемся теперь некоторых конкретных черт художественной ма-
неры индейских писателей, демонстрирующих одновременно и их
352

самобытность, и сопричастность к литературам развивающихся стран.
Доказывать этот тезис можно было бы на примере эволюции индей-
ского писателя, его этнических корней, но самым убедительным ар-
гументом, безусловно, является сама художественная реальность.
Попытаемся выделить ряд принципиальных особенностей прозы
коренных американцев, родственных в той или иной степени многим
литературам развивающихся стран. В литературе индейцев США они
теснейшим образом взаимосвязаны, составляя части единой поэтики.
К внешним сюжетно-тематическим чертам литературы коренных
американцев можно отнести характерный синкретизм жанровых при-
знаков, своеобразный экологизм и этнографизм.
Художественный синкретизм индейской литературы выступает
как органическое продолжение традиций синкретизма искусства ро-
дового общества и сочетает обращение к зрительности и музыкаль-
ной звучности слова с привлечением собственно изобразительных
средств (графики, фото, шрифтов, имитации пиктограмм), учитыва-
ют взаимопроникновение поэзии и прозы, приемы полифонии, иду-
щие от устной речи. С его помощью формируется произведение, со-
единяющее в себе жанровые признаки романа в различных его мо-
дификациях, поэмы, автобиографии, дидактического или философ-
ского повествования-притчи и разнообразных фольклорных жанров
(сказки, мифа, легенды). Появился даже особый термин для обо-
значения подобных произведений — «книга о культуре» (culture bo-
ok). Происходит это вследствие необходимости создать многоцеле-
вое повествование, вбирающее в себя многовековой опыт развития
народной культуры. Примерами подобного синкретизма в нашей ли-
тературе могут служить «Мой Дагестан» Р. Гамзатова или «Югор-
ская колыбель» Ю. Шесталова, а в литературе индейцев — «Путь к
горе Дождей» и «Имена» Н. Скотта Момадэя, «Сказительница»
Л. Силко, книги X. Сторма.
Экологизм прозы коренных американцев вытекает из паниндеи-
ских мировоззренческих посылок и обусловлен традиционными пред-
ставлениями о неизменности и однозначной «положительности» за-
конов естественного мира: регулярности ритмов, присутствии в нем
исконных, древних связей между всеми элементами, как бы напо-
минающих об аналогичном изначальном родстве между собой (а не
враждебности, антагонизме) всех людей; а человечества в целом —
с природой. Индейский писатель определяет свою позицию прежде
всего по отношению к миру естественному, а затем — к ближнему
своему как к предмету, производному от окружающего. Разруши-
тельные же аспекты природы или родовой общины либо совсем не
изображаются, либо заключают в себе необходимый в конечном
счете гуманистический урок.
Этнографизм литературы индейцев США связан с проблемой фи-
лософии истории, т. е. со стремлением воссоздать, во-первых, осно-
вы своей культуры, уравняв ее в правах с культурой общечеловече-
ской, сформулировать тот вклад, который она способна внести
в нее.
Во-вторых, он связан с попытками дать концепцию «народной
353

истории» (folk history) на примере того или иного племени, расска-
зать ее как бы «изнутри» народных представлений, а не устами сто-
роннего, логически мыслящего «европейского» наблюдателя или
историографа. Нередко такая картина народной истории опирается
на идею о цикличности развития, где будущее представлено как
возврат к прошлому—на высшем уровне (например, «Семь Стрел»
X. Сторма). У Томаса Саычеса этот принцип цикличности выражен
формулой: «В пути уходящих — пути грядущих; в пути грядущих —
пути уходящих». Мечта о счастливом будущем народа выступает
иногда в виде идеального воспоминания (воскрешения прошлого) у
как это происходит у Дж. Хайуотера в повести «Анпао» или в «Пе-
сне Хейоки» X. Сторма. Важную смысловую функцию выполняет при
этом образ рассвета как символа народного возрождения, или об-
разы старейшин-наставников, а также детей, воплощающие в первом
случае богатство прошлого опыта народа и смысл настоящего, во
втором — ростки будущего.
Пожалуй, в качестве основополагающего мировоззренческого
принципа следует назвать специфическую обусловленность про-
странственно-временных связей (неизменно важные «где» и «когда»
любого повествования). Она опирается на мифологический принцип
«всего во всем», придающий времени повествования мифологизм,
а самому повествованию — необычную статику и одновременно скач-
кообразность как часть общей «циклической» концепции развития
(например, на место античной и гегелевской «триады» развития
приходит «тетрада», заключающая в себе идею замкнутого цикла).
«Все, что случалось, случится вновь»,—формулирует индейский пи-
сатель Дж. Хайуотер в «Анпао». Поскольку сущее в его законо-
мерностях неизменно, человек также находит выражение в обобщен-
ных мифологических категориях, порой в ущерб разработке кон-
кретного человеческого характера. Мир и человек подаются часто
в виде серии образно-философских равенств или притч, иносказа-
ний, как в прозе X. Сторма.
Важную особенность литературы индейцев США составляет идея
о примате внешнего мира над человеком. Вместо античного (и ре-
нессансного) положения о том, что «человек есть мера всех вещей»?
природа (т. е. «все вещи») выступает как бы мерой гуманности
каждой отдельной личности или народа в целом. Человек, согласно
представлениям индейского автора, является не «венцом творе-
ния», а равноправной частицей бесконечной Вселенной. «Одной
звездочки, мигающей в глубинах мироздания, довольно, чтобы за-
полнить разум человека, а ведь она ничтожна в ночном небе»,—
размышляет Момадэй4. Человек способен возвыситься до первооснов
мира, как бы уподобиться ему лишь путем тщательного самоусовер-
шенствования, выявления в себе закономерностей природы («всегда
грядите в зеленях растущих»,—говорит Т. Санчес в романе «Пред-
водитель кроликов»).
Из идеи о первичности мира, внешнего по отношению к человеку,
вытекает и утверждение всеобщего равенства как одного из важ-
354

нейших «природных» законов в социальном, а также в эстетико-
философском смысле. Оно противопоставляется любому проявлению
иерархичности, т. е. неравенства. Агрессивности как стремлению
к иерархичности противостоят альтруизм (например, в притчах
Сторма), пацифизм, выражающийся в довольно сложной реакции
писателей (индейской .общины, в целом) на вторую мировую войну.
Коллективное начало, вдохновленное отношениями родовых объеди-
нений, противостоит индивидуалистическому самоутверждению и
трагедии отчужденной личности в мире капитала.
Основным приемом, выражающим тот же принцип первичности
мира внешнего (одновременно он служит и символом тайны бытия),
становится фольклорный герой, лукавый хитрец-трикстер. Он де-
монстрирует мысль о том, что «ничто не является тем, чем кажется»
(Хайуотер). Бытие реализует себя в парадоксах, и потому задача
человека состоит в том, чтобы «связать воедино парадоксы нашей
общей земли» (X. Сторм).
Видимость — сущность, бедность — богатство, материальное — иде-
альное, разрушение — созидание, сиюминутность — вечность, зло —
добро, односторонность — цельность — этот дуалистический ряд взаи-
модополняющих понятий выражается у Сторма в образе Хейоки
(а фактически любого существа) и других «хитрецов», у Момадэя —
в образе проповедника Тосамы, у Хайуотера — в образе «чародеев»
м т. д. «Мы входим задом наперед в дом трикстера и поем на языке
перевертышей обо всем, позабытом нами. Мы движемся среди звезд,
подобно отражениям лучей в водах постижения. Нас слепят про-
блески тончайшего света во тьме, приносящие с собой свежие дуно-
вения припоминаний» 5.
В пределах той же концепции находится и представление о раб-
стве и свободе в широком их понимании. Силы и потенции человека
в принципе ничем не ограничены, считает современный индейский
прозаик. Для него все возможно при одном только условии: осознан-
ном стремлении «перешагнуть барьер», «все испытать», реализовы-
вая как можно полнее свои многообразные связи с окружающей
поиродой.
Вполне естественно поэтому, что самый обыденный бытовизм в
индейской прозе дополняется поразительной фантастичностью, ко-
торая проявляется практически у всех авторов.
Как вывод из всех предыдущих посылок в индейской прозе фор-
мулируется идея о необходимости нравственного самоопределения
человека, поскольку от его личной позиции зависит гармония ми-
ровых связей, например, этноисторических, ведь «представление
о чьих-либо предках или потомках на самом деле есть представление
о самом себе» (Момадэй). Познать себя можно, только лишь познав
мир. Это один и тот же процесс: «Пройди по четырем священным
сторонам света и обрети ближнего своего. Пройди по четырем свя-
щенным сторонам света и обрети себя»' ,— говорит Т. Санчес. Особен-
но яркое воплощение эта идея находит в философской системе
X. Сторма, согласно которой человек, «не отразивший в себе миро-
355

вые связи», в своем невежестве неизбежно становится слепым ин-
струментом преступления, рабом любого насилия.
Конечно, некоторые из этих идей давно уже составляют пафос
мировой классической литературы, но индейскому писателю свойст-
венно собственное их осознание и преломление, составляющие era
самобытность.
Сходные идейно-художественные мотивы обнаруживаются также
в прозе африканских писателей (например, в драме Воле Шойинки
«Сильный род» или в романе Айи Квеи Армы «Целители»).
Самоопределение тем более необходимо для человека, что он из-
начально вовлечен в неустойчивый баланс противоборствующих сил.
Индейские писатели раскрывают эту концепцию, переосмысливая
народные представления о добром и злом началах, правящих миром.
В их прозе они становятся взаимодополняющими; зло так же необ-
ходимо для вечного процесса изменений, движущего миром, как
и добро. Поэтому зло никогда невозможно уничтожить совершенно
(как это нередко представлено в христианстве или восточных фи-
лософиях). Можно лишь «перехитрить» зло в каждом конкретном
случае, ограничив его воздействие в мире, и тем сохранить общий
баланс сил. Для этой высокой миссии требуется вмешательство че-
ловеческой воли. Эти мотивы легко обнаруживаются в романе Мо-
мадэя «Дом, из рассвета сотворенный», в «Церемонии» Л. Силко,
а также в произведениях писателей-чикано Рудольфо Анайи и
Л. Вальдеса.
До сих пор речь шла о мировоззренческих категориях, стоящих
«за словом» современной прозы индейцев США. В творческой прак-
тике писателей весь этот арсенал приводится в действие с помощью
одной связующей идеи, выражающей поэтику индейской литерату-
ры,— идеи о магии слова (а значит, и образа, вообще всех повест-
вовательных средств). «Лишь посредством слова может человек
говорить с миром на равных»,—утверждает Момадэй. Посред-
ством слова индейский писатель, подобно древнему шаману, призван
чудесным образом трансформировать связь между рассказчиком
и читателем. Этой цели служат, в частности, зачин и концовка про-
изведения, которые вводят соответствующими формулами сознание
читателей в рамки магической протяженности. С помощью магии
слова повествование в целом разворачивается не условно, а реально,
приводя в движение материю. Той же цели служит и разветвленная
сеть магической номинации, принципиально неразъясняемых обра-
зов и понятий, а также другие средства.
Роль, которая отводится магии художественного слова в совре-
менной литературе индейцев США, трудно переоценить, поскольку
именно посредством самобытной литературы коренных американцев
происходит преодоление культурной «смерти» индейского этниче-
ского меньшинства. Эта мысль пронизывает все творчество Н. Скотта
Момадэя, Джеральда Визенора и других индейских авторов, но осо-
бенно прямолинейно выражается в произведениях Лесли Силко.
Свою последнюю книгу «Сказительница» писательница заключает
356

поэмой «Избавление сказительницы». Поэма начинается следующи-
ми словами:
Сказительница хранит все сказы,
сказы об избавлениях,
она говорит: «Сказаньями нашими
мы в силах одолеть все, что угодно,
сказаньями нашими мы сможем выжить» 6.
Литературные произведения индейцев США представляют собой
различные вариации подобных «сказов об избавлениях».
Рассмотренные особенности литературы коренных американцев
свидетельствуют о том, что для нее характерно последовательное
и активное переосмысление народно-философской мысли в проти-
вовес системе «буржуазных ценностей» и современного плюралисти-
ческого мышления США.
Из опыта развития этой литературы следует вывод о необходи-
мости изучения и выработки концепции «поэтики устной литерату-
ры» на стадии племен и установлений родового строя. Именно здесь
заложены основы этнического сознания, которые находят переосмыс-
ление в современной литературе коренных американцев. Думается,,
что изучение архаических, глубинных пластов этнического сознания,
фольклорной поэтики даст в будущем ключ к решению проблемы
своеобразия молодой индейской литературы и так называемых ли-
тератур развивающихся стран, поможет найти общие для них идей-
но-художественные характеристики.
1 Larson С h. American Indian Fiction. Albuquerque, 1978.
2 Hlghwater J. Anpao. Philadelphia; New York, 1977, p. 242—243.
3 Literature of the American Indian. New York, 1973, p. 448.
4 Момадэй H. Скотт. Дом, из рассвета сотворенный. М., 1978, с. 93.
5 Storm H. Song of Heyoehkah. San Francisco, 1980, p. 176.
6 Silko L. Storyteller. New York, 1981, p. 247.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АО — Археологические открытия. Москва.
ВДИ — Вестник древней истории. Москва.
ИЭ — Институт этнографии им. H. Н. Миклухо-Маклая АН СССР.
КСИЭ — Краткие сообщения Института этнографии им. H. Н. Миклухо-
Маклая АН СССР.
ЛА — Латинская Америка. Москва.
МИ А — Материалы и исследования по археологии СССР. Москва; Ленин-
град.
CA — Советская археология. Москва.
Сб. МАЭ — Сборник Музея антропологии и этнографии АН СССР. Ленин-
град.
СЭ — Советская этнография. Москва.
ТИЭ — Труды Института этнографии АН СССР. Москва.
C1WP — Carnegie Institution of Washington, Publication, Washington.
IJAL — International Journal of American Linguistics. Washington.
INAH — Instituto Nacional de Antropologia e Historia. Mexico.
ECM — Estudios de Cultura Maya. Mexico.
HMAI — Handbook of Middle American Indians. Austin.
PPM — Papers of Peabody Museum of American Archaeology and Ethnology,
Harvard University, Cambridge, Mass.
RMEA — Revista Mexicana de Estudios Antropológicos. Mexico.
SWJA — Southwestern Journal of Anthropology. The University of New Mexi-
co. Albuquerque.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение 3
I
ПРОИСХОЖДЕНИЕ
КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ АМЕРИКИ
//. Н. Диков. Роль древнейших культур Северо-Восточной
Азии в формировании палеоиндейского населения Аме-
рики . . . . ... . 10
В. П. Алексеев. О некоторых морфологических особенностях
аборигенов Америки, важных для реконструкции процесса
ее заселения 24
Е. А. Окладникова. Этногенез индейцев Калифорнии . . 31
II
ДРЕВНЕЙШИЕ
ИНДЕЙСКИЕ КУЛЬТУРЫ И ОБЩЕСТВА
В. А. Башилов. Темпы исторического процесса в важнейших
центрах «неолитической революции» Нового и Старого
Света .- 42
B. II. Гуляев. Типология и структура древних государств Ме-
зоамерики 52
А. А. Бородатова. Изображения на керамике майя как исто-
рико-этиографический источник 6'*
Г. Г. Ершова. Песнопения майя (По материалам тетради
Альфредо Барреры Васкеса) 8->
Л. П. Лисненко. Миштекские рукописи как историко-этногра-
фический источник (предварительный анализ кодексов Бод-
ли 2858 и Селден II) 01
A. Ф. Кофман. Философские аспекты лирики Несауалькой-
отля 98
Э. Г. Александренков. «Тайно», «макори», «гуатиао» — три
формы этнической ориентации индейцев Антильских остро-
вов 107
Ю. Е. Березкин. Сюжеты южноамериканской мифологии . 115>
III
ИНДЕЙЦЫ
В КОЛОНИАЛЬНЫЙ ПЕРИОД
C. Я. Серов. Этнический облик колониального Перу . . . 127
B. М. Калашников. Французский колониальный режим в Луи-
зиане и восстание натчей 1729—1730 гг 135
А. А. Истомин. Русско-тлинкитские контакты (XVIII—
XIX вв.) 146
А. В. Логинов. О культурной самобытности индейцев конфе-
дерации криков в 70—80-х годах XIX в 155
II. Н. Кулакова. Эволюция традиционного жилища индейцев
североамериканских прерий 165
359

IV
СОВРЕМЕННОЕ
ИНДЕЙСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ
ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ
IL Р. Григулевич. Борьба индейцев за свое освобождение
(00—80-е годы) 172
Ю. А. Зубрицкий. Советская индеанистика: место в латино-
американистике и основные задачи 183
//. Ф. Хорошаева. Социальная активность индейцев в совре-
менной Мексике 191
В. Н. Гришин. Становление современного индейского движе-
ния в Гватемале 198
Е. Ф. Толстая. Индейцы Гватемалы и революционная борьба
li стране 205
А. Д. Дpudзо. Индейцы Никарагуа 211
/7. В. Грибанов. Место коренного населения в полиэтнической
общности Гайаны 221
Л. А. Файнберг. Судьбы коренного населения Бразилии в
связи с освоением ее глубинных районов 229
М. Г. Котовская. Разложение индейских общин северо-восто-
ка Бразилии в первой половине XX в 235
Л. С. Шейнбаум. Индейцы тоба Аргентины 242
Д. А. Филиппова. Проблема двуязычия в Парагвае . . . 252
Е. //. Царенко. Типологические особенности миштекского
языка 259
A. Н. Натаров. Проблемы создания единого нормативного ал-
фавита кечуа 266
V
СОВРЕМЕННОЕ АБОРИГЕННОЕ НАСЕЛЕНИЕ
США И КАНАДЫ
B. Г. Стельмах. Сельское хозяйство как источник жизнеобе-
спечения современного населения резерваций США . . . 275
//. А. Лопуленко. Основные тенденции социально-экономиче-
ского и культурного развития эскимосов США и Канады на
современном этапе 285
Р. Г. Ляпунова. К проблеме этнокультурного развития аме-
риканских алеутов (со второй половины XVIII в. до наших
дней) 29«
Г. И. Дзенискевич. Атапаски Аляски в современном мире . 305
К. В. Цеханская. Индейцы США в борьбе за свои права . 315
B. А. Тишков. Новые формы общественной активности ка-
надских индейцев 328
C. В. Чешко. О формировании паниндейской этнической общ-
ности в США 339
А. В. Ващенко. Современный индейский писатель США . 349

В результате длительного самобытного разви-
тия индейские народы Америки создали уни-
кальные, ценности, внеся большой вклад в ми-
ровую культуру. Индейцы пережили трагедию
иностранных завоеваний и жестокой колони-
зации, которые сопровождались уничтожени-
ем или вымиранием целых народов. Сегодня
они живут в условиях капиталистической экс-
плуатации, удел многих — социальная и куль-
турная деградация.
В книге излагаются результаты новейших ис-
следований советских ученых в области ис-
тории, этнографии и археологии аборигенных
народов Америки. В ней идет речь о перво-
начальном заселении и распространении ин-
дейцев в Новом Свете, о древнейших индей-
ских государствах в Мезоамерике, о мате-
риальной и духовной культуре различных пле-
мен.
Читатель узнает о современных проблемах
коренного населения, его жизни в условиях
резерваций, о борьбе индейцев за свои права
и сохранение национальной и культурной са-
мобытности.